Верни меня к жизни, волк [Светлана Ворон] (fb2) читать онлайн

Верни меня к жизни, волк — Светлана Ворон

Пролог

— Ты зайдешь ко мне домой? — взволнованно попросила я, когда парень бережно подхватил меня на руки.

На мгновение я оказалась прижата к широкой груди. Сладкий и терпкий аромат мужчины окружил меня, горячей волной вырвавшись из-под рубашки, и я застыла, потрясенная силой его воздействия.

В одно мгновение я перестала быть собой, превратилась в чистое желание. И эта потребность, этот невыносимый голод смели все мои принципы и устои. Исчезло родительское воспитание, отступили скромность и смущение…

Наши лица на секунду оказались так близко, что у меня зачесались руки прикоснуться к светлым волосам, очертить кончиками пальцев гладкие скулы и мягкие губы…

Сердце заныло, забилось в два раза быстрей, волна огня ударила в лицо. И Кристав замер, буквально окаменел, словно физически ощутил мою реакцию.

Шокированная и пристыженная, я опустила глаза, но успела заметить сбившееся дыхание парня.

— Так ты зайдешь или нет? — поторопила с ответом я, пытаясь хоть чем-то отвлечь нас от образовавшегося сильнейшего притяжения.

— Мне придется, — ответил он шепотом с хрипотцой, аккуратно усаживая в кресло, но не спеша убрать руки. — Он мог подослать кого-то и сюда.

Упоминание о нападении мужчины со смоляными волосами вернуло меня на землю, взгляд невольно заскользил вокруг в поиске врага.

— Пока здесь никого нет, — уведомил Крис, плавно толкая коляску к дому.

— Откуда ты знаешь? — пробормотала я, вглядываясь в окружающую черноту, подсвеченную фонарем только на аллее.

— Знаю и все, — не стал вдаваться в подробности парень.

Дом с приходом Криса преобразился и наполнился светом. Я почти не могла дышать, находясь в состоянии потрясения и невероятного оживления, хотя не могло быть этому ни оснований, ни объяснений.

Яне должнабыла увлекаться красивым спасителем, наверняка не испытывающим того же к калеке. Но невозможно было добровольно отказаться от этой сладкой пытки, сжимающей сердце и ускоряющей его неровный ритм.

— Что будет, если монстр придет сюда? — спросила я, мужественно переключаясь с откровенного разглядывания белокурого гостя на насущные вопросы.

Криставиан обошел кухонный стол, создавая барьер между нами, как будто тоже боролся с притяжением, и ему удавалось это с большим трудом.

Я ненавидела метры, разделившие нас, но в то же время хоть немного смогла перевести дыхание.

— Я сделаю все возможное, чтобы защитить тебя.

Глава 1. Девушка без прошлого

— Хватит, Флоранс, ты уезжаешь в Велминтон к отцу!

— Ни за что! — Я не представляла, как смогу покинуть Бепре — город, в котором родилась и выросла, знаю и люблю каждую улочку.

Пусть я и потеряла после аварии всех своих друзей, это не значило, что в новом месте сложится лучше.

— Нет, мама, я все решила: я останусь здесь, не хочу даже слышать об отъезде.

— Детка, я не могу нормально о тебе позаботиться, — смягчилась Шарлетт, выглядя невыносимо сочувствующей, а я терпеть не могла, когда меня жалеют. — Слишком много работаю, а тебе нужен уход. Аврон и Фелина сделают все возмо…

— Я сама могу о себе позаботиться, — оборвала я, обиженно толкая инвалидную коляску к дому; мама помогла лишь вкатить ее по шаткому пандусу, временно собранному из нескольких широких досок. — Сделаешь бетонный скат, и я смогу даже в магазин выбираться.

— Нет, это категорически исключено, — сердито хлопнула мать входной дверью, помогая мне снять утепленную куртку, и свое пальто тоже вешая на крючок.

Я грустно улыбнулась, насколько это было возможно с моим новым лицом, когда она покатила мою коляску из прихожей в гостиную.

— Спасибо, я справлюсь, — с сарказмом процедила я, руками нажав на тормоза, чтобы Шарлетт прекратила делать все за меня, словно я беспомощный младенец. Даже если я больше не могу ходить, с руками-то у меня в порядке, по крайней мере! И с чувством собственного достоинства.

Я указала в сторону плиты, на которой стояла сковорода с приготовленными творожными пончиками — сделанными моими руками самостоятельно! Не очень удобно перемешивать и резать на коленях, но с тех пор, как Шарлетт освободила верхние кухонные полки, разложив все необходимое на расстоянии вытянутой руки, готовить стало намного проще. И я настаивала на том, что обойдусь без няньки.

— Если я уеду, мне будет даже сложнее приспособиться. У отца еще меньше времени на меня, и я совсем не знаю город, так что не смогу полноценно себя обслуживать, по крайней мере, несколько недель.

— Милая, — перебила мама, игнорируя все мои возражения, словно ей было плевать на мои чувства, а только хотелось добиться своего, — Аврона найдет средства, чтобы нанять для тебя помощницу и…

— Еще чего! Нет, никаких сиделок, — развернувшись, попыталась я убраться подальше от очередного нарастающего скандала, но где спрятаться в маленьком доме? — Здесь я чувствую себя гораздо комфортнее, потому что все знаю. Я уже наловчилась готовить… и остальное освою. Если перееду в Велминтон, папа навяжет мне и домработницу, и лечение — а ты знаешь, как я этого не хочу!

Ощутив предательскую влагу, и я изо всех сил сморгнула ее прочь из глаз, не желая показать слабость, а то мама решит, что дело в шляпе, и усилит давление.

Шарлетт устало упала на стул, качая головой в смятении и пряча собственные слезы — знала, как я ненавижу ее жалость. И раскаяние, будто бы она в чем-то виновата, и эту ужасную обреченность, словно она смотрит на меня как на живой труп — на дочь, у которой нет теперь будущего.

Но лучше уж Шарлетт, к которой я хотя бы привыкла, чем «гипотетический Аврон», которого я вовсе не знала, видела лишь несколько раз за всю жизнь. Они с Фелиной приезжали в больницу, в которой я лежала долгие несколько месяцев, и в реабилитационный центр, предлагая помощь, и в дом Шарлетт, но я так и не вспомнила лицо отца, как ни старалась. Он стал чужим человеком.

Отправить меня в Велминтон было все равно что сдать меня в интернат! Отдать на поруки совершенно незнакомым людям, в неизвестный город… лучше уж я останусь в Бепре, который успела изучить вдоль и поперек за последние месяцы моей «новой жизни». Сумрачное, ветреное и холодное место, но уже хотя бы привычное.

— В Велминтоне тебе будет лучше, детка, — настаивала Шарлетт, но я уже заметила в ее лице первые признаки колебаний — порой ей было так страшно за мое психическое здоровье, что она боялась излишне передавить. — Аврон врач, и если ты доверишься его опыту и связям, уверена, рано или поздно он поставит тебя на ноги.

— Этого я и боюсь, — мрачно буркнула я себе под нос, вспоминая бесконечные серые дни, проведенные в разных «крутых» клиниках, где улыбчивые врачи один за другим обещали мне ровно то же самое, а затем беспомощно разводили руками, лишая очередной надежды.

И всякий раз моя печаль лишь усиливалась.

— Не сдавайся, Флоранс, — взмолилась мама, оценив мое невеселое настроение, — прошу тебя.

Отчего же я упрямилась? Так уверенно настаивала на своем?

Я бы не назвала себя отчаявшейся или сдавшейся, как считала мама, просто мне надоело сражаться. Переезд пошел бы на пользу, вероятно. Но только если б все оставили меня в покое.

Велминтон — более теплый город, чем Бепре, в нем больше свободы и развлечений. В доме отца у меня была бы не только своя большая комната, оборудованная всеми современными удобствами, но и отдельная ванная, и подобранная лично мною «помощница», и доступ к услугам такси, чтобы я могла передвигаться по городу.

Но я-то знала, что Шарлетт хочет отправить меня туда не для того, чтобы меня окружили заботой и любовью. А чтоб отец принял на себя эстафету «лечения меня», заставил силой или уговорами поменять решение.

И вновь начнутся эти бесконечные и раздражающие приемы, консультации, томографии и процедуры… которые ни к чему не приведут, но покоя точно лишат. При одной мысли о них меня тошнило.

Было в моем сердце и что-то еще, какая-то таинственная связь с Бепре, которую я не помнила, но исподволь до сих пор чувствовала.

Идея о смене места жительства пугала так сильно, словно Велминтон находился на Луне, и переехав отсюда, я потеряю нечто очень важное, никогда не раскрою загадок прошлого. Я должна была жить здесь. Ничего не могла с собой поделать — меня обуревал дикий страх перед переменами.

Доктор Генье говорил, что эта фобия — еще одно следствие аварии. И постепенно пройдет.

Резко развернув коляску, я покатила в свою комнату, находящуюся теперь на первом этаже ради моего удобства.

Хотя я и не могла вспомнить, что жила раньше наверху, но знала со слов матери об этом. Маленькая и тесная коморка с минимумом вещей, даже шкаф пришлось вынести в гостиную, чтобы поместилась мое инвалидное кресло.

Но я не жаловалась: в каком-то смысле небольшой размер создавал романтику и уют, и я чувствовала себя здесь, как в удобной норке, где легко можно спрятаться от бурь и трагедий внешнего мира.

— Доктор Генье сказал, что память восстановится, только если я буду находиться в знакомом месте, — заявила я твердо, не собираясь повиноваться воле матери, желающей избавиться от надоевшей дочери, которая была трудным подростком и до аварии, а теперь и вовсе превратилась в ворчунью.

Шарлетт пробормотала мне вслед тихо и угрюмо: «Может, было бы лучше не вспоминать…», но я не была уверена в точности расслышанной фразы.

Как можно желать дочери жить в забытьи? Без воспоминаний моя искалеченная жизнь не имела никакого смысла…

Я превратилась в белый лист, на котором кровавыми буквами написано только два слова: «автомобильная авария». Лица без имен, девушка без прошлого — я больше не была Флоранс Пайни, я стала кем-то другим, только-только начинающим жить.

Вот только жизнь эта была совершенно бесперспективной…

Глава 2. Гость на пороге

В основном я читала. Было что-то полезное в потере памяти — я открывала сюжеты старых книг заново. Но все остальное исчезло безвозвратно: родители, друзья, годы жизни, привычное окружение.

Я словно родилась заново, но уже взрослой. И… не такой целой. Как разбитая ваза, которую, как могли, склеили, но она никогда не будет прежней.

Я даже не знала, смогу ли когда-то вернуться в школу, закончить университет! Попытка случилась: спустя несколько месяцев реабилитации, когда мы вернулись домой, мама настояла, чтобы я продолжила обучение наравне со всеми. По ее мнению, это «вытащило бы меня из депрессии».

Все вышло ровно наоборот: оказалось, одноклассники недолюбливали меня и до автокатастрофы, а теперь получили шанс отомстить за все нанесенные обиды.

Не знаю, что я им сделала в прошлом, и почему они так сильно на меня злились, но они устроили мне настоящий бойкот, превратив учебу в пытку.

В конце концов я не выдержала невыносимой обстановки и отказалась появляться на уроках, невзирая на то, что пришлось выдержать несколько серьезных скандалов с Шарлетт.

О работе речи тоже не шло. О семейном счастье не было смысла думать. Мать и доктор Генье могли сколько угодно убеждать, что даже инвалиды находят возможность приспособиться и существовать в этом мире, но я понимала, как жалко это звучит.

Разумеется, я найду себе какое-то занятие, но это не будет ни что из того, чего бы мне действительно хотелось.

Мое будущее стало таким же пустым, как и прошлое. Я не унывала и не впадала в отчаяние, у меня не было даже зачатков депрессии, но я смотрела на вещи реалистично и не позволяла себе мечтать о том, чему не суждено сбыться.

Только я взяла в руки книгу, на двор заехала машина. Тут же хлопнула входная дверь — это Шарлетт поспешно выскочила на улицу, встречая гостя на пороге.

С растущим изумлением я прислушивалась, как вместо приветствия она начинает ругаться. Полностью перепалку не могла разобрать, но уловила отдельные фразы, в основном «ты виноват», «не позволю» и «убирайся».

С любопытством я подкатила коляску к окну, но подоконник для меня был высоковат, и я не могла увидеть крыльцо. Как это раздражало! Зато отсюда было лучше слышно.

— Пожалуйста, Шарлетт, дай мне с ней поговорить, — голос оказался мужской. Взрослый и низкий, он полон был признания вины, мольбы и печали.

— Исключено! Она только-только оправляется, и я не хочу, чтобы она снова страдала.

— Встреча с друзьями пойдет ей на пользу.

— Я в этом сомневаюсь, учитывая, как ты с ней поступил. Уходи, не желаю тебя здесь видеть.

— Ну, пожалуйста, Шарлетт, всего один разговор! Я сожалею о своей ошибке, но прошу тебя, позволь хоть раз увидеть ее. Я не хотел причинять боли. Может, если она на меня посмотрит, то вспомнит что-нибудь…

— А может, и не стоит ей вспоминать, — сказала, как отрезала, мама. — Ты ведь понимаешь, о чем я.

— Ты не пустила меня в больницу, и я это принял. Но теперь-то ей намного лучше, позволь нам уже увидеться! Она все время сидит одна — ты считаешь, это нормально? Ей нужен друг, так почему бы не я? Уверяю, что смогу сделать ее счастливее…

— Ты уже сделал все, что мог! — закричала мама и наверняка попробовала закрыть дверь.

— Я не уйду, — раздались звуки борьбы.

— Ей действительно лучше, — тихо заговорила Шарлетт, пытаясь вразумить навязчивого посетителя. — И, учитывая обстоятельства, это благо для нее. Не надо бередить старые раны.

— А если я пообещаю, что не буду ни о чем ей напоминать? — поклялся парень. — Я люблю ее и сделаю так, как скажете, только позвольте быть рядом.

Я нахмурилась, пытаясь вызвать в мертвой памяти образ юноши, с которым прежде встречалась. Увы, мне это не удалось.

Дома было много фотографий, на некоторых я была запечатлена со школьными друзьями, но нигде не фигурировал бойфренд. Если и существовали снимки, с ним связанные, они почили вместе с телефоном в небезызвестной аварии.

— Ты хотя бы представляешь, как она теперь выглядит? — понизила голос Шарлетт, и я напрягла слух изо всех сил. Машинально коснулась шрамов кончиками пальцев — рубцы все еще были выпуклые и неровные.

Поначалу мать убрала из дома зеркала ради моего душевного спокойствия, но я высмеяла ее странное решение: как причесаться, не видя себя со стороны? как привести в порядок одежду перед выходом на улицу?

Это было глупо, я ведь не убивалась из-за каждого шрама. Ну, разве что в первый раз, от неожиданности…

Я помнила, как увидела свое отражение после реанимации впервые. Говорят, мое тело прошло сквозь лобовое стекло и при падении прокатилось по острым камням на обочине, вся кожа оказалась иссечена глубокими рваными порезами, которые заживали плохо, сильно изменив внешность.

На своих фотографиях я видела приятную, милую девочку, не пользующуюся косметикой, потому что она была хороша и без нее. Натуральные русые волосы ниже плеч, не нуждающиеся в каждодневной укладке благодаря легкой волне, выразительные глаза с длинными ресницами и красиво очерченные губы.

Ну, что ж, теперь о прежней привлекательности точно можно было забыть — половину моего лица украшали длинные вертикальные рубцы.

Врачи ожидали нервного срыва, но я не помнила себя прежнюю, поэтому мне не с чем было сравнивать.

Мама переживала, что рано или поздно я начну страдать, ощущать себя нежеланной, поэтому в доме зеркало осталось только в ванной, и каждое утро я слышала от Шарлетт ободряющее и лживое «Ты выглядишь сегодня намного лучше, Флоранс, шрамы почти не заметны!».

Я сознательно отказалась от бессмысленных пластических операций, которые стоили бы маме целого состояния. Какая разница, как я выгляжу, если никогда не смогу ходить?

Несколько недель я провела, испытывая ужасные боли от переломов и ран. Потом перенесла огромное количество тестов, пробовала разные процедуры по восстановлению двигательной функции нижней части тела. Пережила многочасовые беседы с психиатром по поводу потери памяти. Пила всевозможные таблетки, от которых либо не было никакого эффекта, либо становилось плохо.

Я так устала, что просто хотела домой. И когда мне сообщили, что предстоит еще и пластика лица, я разрыдалась и умоляла Шарлетт забрать меня в Бепре, даже если не помнила ни матери, ни родного города.

Доктора убеждали меня, что шрамы нужно оперировать как можно скорее, позже исправить недостатки станет сложнее. Но я заверила их, что понимаю последствия. Они не догадывались, насколько это не имеет значения, раз уж я неизлечимо парализована ниже поясницы.

И теперь мне предстояло проверить, насколько я действительно готова к выбранному мной будущему. В школе друзья так меня и не приняли…

Но гость оказался на удивление настойчивым, Шарлетт в конце концов впустила его в дом. Их бормотание доносилось из прихожей, пока я ждала встречи с «другом» из прошлого, которого даже не вспомню.

Мне хотелось больше узнать о себе — с кем общалась, кто нравился мне и почему, как училась в школе и дружила ли с кем-то еще, где бывала и какие предпочитала увлечения, кроме книг. Спросить до сих пор было не у кого, а мама излишне оберегала меня от «потрясений».

Доктор Генье советовал воспоминания не подгонять, не подкреплять их лишними деталями. Рассказанные кем-то другим истории могут запутать, не помочь, а напротив, нарушить естественное восстановление настоящей памяти.

Так что я не успела узнать почти ничего о своей прошлой жизни, по крайней мере, не в подробностях. Я знала только самое необходимое и в общих чертах.

Шарлетт появилась на пороге и посмотрела так, словно я на ее глазах рассыплюсь мелким пеплом, исчезнув навсегда. Она явно ожидала истерики или ужаса, но я не испытывала ни того, ни другого.

По правде говоря, переживаний по поводу случившейся трагедии ждали от меня все и давно, но я так и не оправдала их ожиданий, принимая положение калеки довольно спокойно. Даже старалась подбодрить мать, но чем оптимистичнее вела себя, тем сильнее она начинала волноваться, что срыв не за горами.

— Все в порядке, — заверила я ее, и вправду готовая встретиться с тенью из прошлого. — Я хочу поговорить с ним.

— У меня только одна просьба, Флоранс, — обеспокоено покачала мама головой. — Если что-то пойдет не так, и ты почувствуешь себя плохо, расстроишься, или он тебя обидит, не терпи, сразу зови меня, и я выставлю его за дверь.

— Хорошо, конечно, — согласилась я, демонстрируя положительный настрой, но шрамы не давали раздвинуть губы в нормальной улыбке.

За спиной Шарлетт уже возвышалась фигура, но я не могла разглядеть лица в полутени.

— Постарайся не пялиться, — буркнула Шарлетт, проходя мимо парня и пропуская его в мою комнату.

— Внимание — неотъемлемая часть моей теперешней жизни, — саркастично крикнула я вдогонку матери, — надо мне привыкать.

И мужественно подняла глаза навстречу вошедшему гостю, наблюдая, как распахиваются от шока его глаза и открывается рот, и слово «привет» застывает на языке, повисая незаконченным…

Глава 3. Ну да, я такой

— Привет, — начала я первой. Издала нервный смешок: — Вот это у тебя шок. Так страшно выгляжу?

— Нет, нет, — парень торопливо взял себя в руки, возвращая контроль. Я думала, начнет успокаивать и лукавить, как Шарлетт, но он вдруг поник в плечах и выдал правду: — На самом деле, ужасно…

— О… — удивилась я, честность гостя импонировала, тут же повысив градус доверия между нами. — Спасибо.

— Извини, я не хотел оби…

— О, все нормально, — прервала я бессмысленные извинения с улыбкой. — Мне никто не говорит правду, и от этого уже тошнит. Так что на самом деле спасибо, что не стал юлить и прикидываться, будто с моим лицом все в порядке.

— Узнаю Флоранс Пайни, — лучезарно улыбнулся парень, тряхнув лохматой головой, нуждающейся в расческе, а еще лучше — стрижке. — Ты всегда была сильной, я тобой горжусь!

Он все еще стоял в дверях, занимая целиком не только проход, но и, казалось, всю мою крошечную комнату, сделав ее теснее обычного.

Высоченный, широкоплечий и мускулистый, про таких говорят — косая сажень в плечах. Белокожий и могучий, как медведь. Пышные и спутанные волосы золотисто-янтарного цвета длиной чуть ниже ушей были завязаны на затылке в малюсенький хвостик, но боковые пряди до резинки не дотягивались и, растрепанные ветром, болтались вдоль щек.

На лице — более темного оттенка рыжеватая щетина, словно ее обладатель отращивает бороду. Легкая куртка накинута на футболку и даже не застегнута, хотя на улице лежит снег.

Впрочем, с его солидной комплекцией и особенно происхождением он, возможно, не мерз в принципе: его предки или он сам наверняка были откуда-то с севера, и я отсюда чувствовала исходящий от него жар.

— Ты всегда вламываешься в гости, если тебя не пускают? — беззлобно поддела я, потому что переупрямить Шарлетт было не так-то просто — уж я-то знала не понаслышке.

Он пожал плечами, беззастенчиво разведя руки в стороны.

— Ну да, я такой… — Нахмурился и выдал разочарованно: — Не узнала, значит, да? — Его лицо стало почти обиженным.

— Нет, — решила и я не врать, виновато вздохнув. — Ты мой парень? Мы встречались?

У него буквально отвисла челюсть, и он помедлил, тщательно обдумывая слова.

— Нет, — наконец, признал он с сожалением. — Пока нет.

Меня порадовало, что мы не были парой. Не представляла его в образе моей половинки, учитывая героев из книг, о которых любила читать. К тому же, было бы крайне неловко общаться с ним как с чужим, если между нами что-то в прошлом было.

— Но я хотел. К этому все шло. В смысле, я старался не торопить, но рано или и поздно мы бы точно… — громила осекся и нахмурился. — Прости, я обещал твоей матери, что не стану подсказывать.

— Все в порядке, — успокоила я его. — Доктор Генье заверил, что обычные разговоры не повредят, просил лишь не раскрывать детали — их я должна вспомнить сама. Так что можешь мне сказать, кто ты… и еще имя.

— Ох, — просиял он во все тридцать два зуба, делая шаг вперед и протягивая огромную ручищу для рукопожатия. — Я — Халле. Халле Эрлинг. Мои предки переехали сюда из Норвеи много-много поколений назад. Может, слышала о таком народе севера, как квэны?

Так я и думала, очень уж специфичная была у него внешность.

— Привет, Халле из Норвеи, — хотелось улыбнуться в ответ, но всякий раз мешали шрамы, превращая улыбку в дурацкую гримасу. Из-за этого казалось, что я не бываю в хорошем настроении.

— Так странно знакомиться с тобой заново, — взгрустнул парень, присаживаясь на стул, который немилосердно заскрипел под его весом, готовый развалиться.

Наши лица оказались на одном уровне, и руку Халле не выпустил, продолжая удерживать. Кожа была чересчур теплой для человека, только что вошедшего в дом с мороза.

— Ты не болен? — забеспокоилась я, испытывая неловкость от близости, образовавшейся между нами.

Несмотря на прошлое, которое нас наверняка связывало, и на довольно легкое, приятное знакомство, Халле пока был для меня чужим человеком. Хотелось отнять руку, создать расстояние, хотя это было бы трудно с его габаритами в любом случае — он занимал слишком много места.

— О, это нормально, я просто… горячий парень, — изогнув бровь, отвесил шутку он. — Не обращай внимания.

— Ладно, — согласилась я и все же убрала руку, кладя обе на свои колени. — Ну, так ты расскажешь, зачем пришел?

— Да, — сразу помрачнел парень, выглядя старше, чем показался вначале. Думала, ему лет восемнадцать, как мне, но теперь поняла, что ему может быть больше двадцати. На открытое улыбчивое лицо легла тень, и я ждала, когда он подберет слова объяснения. — Прости меня, Флоранс, это я виноват в том, что с тобой случилось!

Светло-карие глаза были полны отчаяния, и я, конечно же, не могла ответить иначе:

— Конечно, я тебя прощаю! А что случилось?

Халле ругнулся, правда, не вслух, а одними губами. Но я поняла.

— Мы… катались по безлюдной дороге, — Халле прикрыл глаза, как будто ему невыносимо об этом вспоминать, и заговорил, тщательно подбирая каждое слово — боялся сболтнуть лишнее. — Тебе нравилась скорость, но Шарлетт считала, что в семнадцать еще рано водить.

Я закатила глаза: это было так похоже на маму. Ее бы воля, она посадила бы меня под вечный домашний арест и не давала бы в руки ничего опаснее столового ножа, чтобы я не дай бог что-нибудь себе не оттяпала.

Халле криво усмехнулся, полностью соглашаясь с моим мнением, но в глазах застыла грусть, потому что наше «веселье», похоже, имело самые нехорошие последствия.

Часть 4. Ты стала послушной дочерью?

— Я учил тебя водить, это продолжалось неделями. Мы здорово проводили время, осенью ты уже смогла б получить права, и с машиной что-нибудь придумали бы.

Он вздохнул.

— Но я допустил ошибку: не должен был позволять тебе… гонять на большой скорости. Ха-ха, да разве ты прислушивалась к чьим-либо советам? «Все нормально, Халле! Я уже уверенно держу руль!» — передразнил он меня. — Ну и в какой-то момент ты не справилась с управлением и въехала прямиком в дерево. Ему-то ничего, а тебя — всмятку. Я думал, ты умерла…

Халле моргнул, тщетно пытаясь скрыть ужас.

Его светло-карие глаза были удивительно эмоциональными и живыми, не вяжущимися с такой серьезной, «медвежьей» комплекцией, и вновь я подумала, что ему должно быть меньше двадцати лет.

Рост и плечи, густая щетина на лице внешне делали его взрослее, но внутри он оставался точно таким же подростком, как я.

И отчего-то во мне укреплялась уверенность, что мы точно были раньше друзьями. Может быть, даже с самого детства. Я забыла это, но сердце помнило. И тянулось навстречу интуитивно. С Халле было легко.

— Кажется, я все-таки наговорил то, чего не стоило…

— Ничего, это известная информация, — отмахнулась я. — В истории болезни было написано про аварию, а о вождении мне рассказала мама. Значит, я любительница быстрой езды?

Не представляла себя за рулем, да еще и наращивающей скорость. Это слегка пугало.

— Да-а, ты… любила острые ощущения, — усмехнулся Халле с таким видом, будто это значило что-то особенное, не только машины.

— Ну, тогда поделом мне, — призвала я весь свой черный юмор, разводя руками в стороны: я — живой пример того, чем заканчиваются подобные рискованные заигрывания с судьбой.

— Не говори так, — прошептал Халле хмуро. — Виноват я. Не должен был вообще подпускать тебя к машине или хотя бы внимательнее смотреть по сторонам и предвидеть на… что ты не справишься. Права была Шарлетт, зря я все это затеял, тем более в тот самый день. Дороги были небезопасны!

— Это потому, что шел дождь? — уточнила я с кривоватой улыбкой, должно же было найтись объяснение некоторым загадкам, например, почему я свернула к дереву на ровной дороге, а не на повороте.

— Долбаный дождь, — прорычал квэн словно ругательство, ненавидя погоду всей душой, будто она живой человек.

— Но если я искательница приключений, разве не придумала бы другое опасное занятие, если бы ты отказал?

Халле басисто расхохотался:

— Это точно. Ты мечтала проехаться по самой высокой лыжной трассе и даже подумывала о трамплине. Не раз предлагала мне понырять с аквалангом на дно Лаврентии и поискать клады, а в ней ведь даже летом вода не прогревается выше пятнадцати градусов. Ты была такой затейницей, Фло!

Он сконфуженно осекся, когда у него вырвалось слово «была», но я находилась в слишком хорошем настроении, чтобы расстроиться из-за нереализованных безумных идей, тем более забытых. Ясно было одно: если бы не авария, я нашла бы тысячу и один другой способ вляпаться в проблемы.

— Не могу себе представить, что когда-то планировала такое, — к моему удивлению, хотелось рассмеяться, чего за мной не наблюдалось с момента пробуждения после реанимации. — Шарлетт сказала, что я книжный червь, а выходит, что была сумасшедшей?

— Самую чуточку, — Халле сложил большой и указательный палец, улыбаясь.

— Ну, теперь-то уже никогда не получится проверить это, — пожала плечами я, и лицо Халле моментально отразило мучение. Я поспешила его утешить: — Не волнуйся, мне и не хочется.

— То есть ты теперь дома будешь пятую точку отсиживать под вечной опекой Шарлетт? Стала послушной дочерью, как она всегда хотела? Скучная, грустная, покорная Фло… Никаких авантюр, ничего интересного или безумного?

— А разве у меня есть выбор? — указала я на мертвые ноги, не понимая, какую перспективу он может мне предложить.

Нарушать правила раньше я явно любила, и сейчас испытывала большой подъем внутри, представляя, с каким удовольствием сделала бы все перечисленное. Но как это осуществить, если не можешь ходить?

— Есть! — Халле заговорщицки оглянулся на дверь и понизил голос: — Я могу вытащить тебя через окно и увезти отсюда…

— Здорово, — похвалила я, давя рвущийся наружу смех, потому что представила маму, бегущую за Халле с грязной тряпкой в руке.

Парень понял, что я издеваюсь, и сбавил планку.

— Ну, я могу вывозить тебя погулять в лес или на озеро, когда потеплеет, или потусуемся в Борлене, где все наши — со временем ты вспомнишь, как с ними было весело! Могу даже свозить тебя в Куоби — в парк развлечений или кино, да даже просто по магазинам прошвырнемся. Всяко лучше, чем торчать в четырех стенах.

— Вряд ли это хорошая затея, — возразила я, вспоминая реакцию одноклассников на мой новый видок. — Буду лишь пугать окружающих, к тому же Шарлетт не отпустит.

— Ну же, Фло, не кисни. — Халле присел на корточки и слегка встряхнул меня за плечи, заглядывая в глаза. — Ты ведь совсем другая и справишься с чем угодно, даже с этим! Ты борец! Признай, что хотела бы жить как прежде, не важно, что у тебя с ногами. Хотела бы гулять и веселиться, выкинуть что-нибудь эдакое. Выбор у тебя есть: вечная скука дома и чужие книжные приключения, — он обвел рукой комнату и указал на окно, — или свобода и настоящие безумства со мной?

— Ну… — улыбнулась я, смущенно разглядывая белокожее лицо парня, который не успел стать моим бойфрендом, но вел себя, минимум, как хороший друг, — конечно, я выбираю свободу. Но…

— Никаких «но», — решительно пресек Халле мои возражения. — Мы уговорим Шарлетт!

Глава 5. Татуировка

— Татуировка, ты сейчас серьезно? — засмеялась я, насколько позволяли шрамы — за этот день я смеялась больше, чем могла себе представить.

— Ну, раз ты твердо намерена отказаться от пластических операций, татушка — это то, что тебе жизненно необходимо! — оптимистично поддержал Халле, толкая мое инвалидное кресло в сторону салона.

— Как это поможет мне чувствовать себя лучше? — поразилась я тому, что в устах Халле любое, даже сомнительное мероприятие становилось легко осуществимым и привлекательным, а мое будущее, еще утром казавшееся скучным и бесперспективным, вдруг наполняется светом.

Неудивительно, что я гоняла на большой скорости — с Халле и не на такое можно решиться. Очевидно, я не единственная была авантюристкой в нашей паре, парень страдал безумными идеями не меньше меня.

И то, с какой легкостью я соглашалась на все его задумки, чуть-чуть приоткрывало завесу тайны над моим прошлым характером: я вовсе не была книжным червем или трусихой, а очень даже любила развлекаться, и даже была не против пощекотать себе нервы чем-то опасным.

Взбесить Шарлетт, набив татуировку на самом видном месте? Гениально!

— Ну, ты же хочешь, чтобы на тебя перестали пялиться? — друг вкатил меня в салон, и мою грудь сдавило от приступа неуверенности, едва я увидела направляющегося к нам мастера, на теле которого не осталось ни одного кусочка чистой кожи. Даже череп, лишенный волос, был разукрашен картинками.

— И ты думаешь, если на лице вместо шрамов появится разноцветный рисунок, на меня перестанут таращиться?! — недоверчиво гоготнула я, не видя в этом никакой логики.

— Смотреть будут, но иначе, — убежденно провозгласил Халле. — Перестанут жалеть.

Хм. Я смотрела на мастера, но не видела черт его лица — только тату. Был ли он красивым до того, как превратил себя в произведение искусства, стал ли более привлекательным или отталкивающим для дам, но в эту минуту я понимала: а что, может сработать.

— Вау, — по достоинству оценила я идею моего нового-старого друга.

Весь день, пока мы гуляли по Куоби, я замечала взгляды прохожих, от любопытных до сочувствующих и даже выражающих скрытое отвращение.

Если рисунки спрячут последствие аварии, оставшееся на моем лице, люди будут замечать только красоту изображения, но не смогут разглядеть за ним неровных рубцов. Одно дело — видеть уродливый шрам. И совсем другое — цветущую розу или крылья парящей птицы.

— Шарлетт убьет нас обоих, — предупредила я, решительно толкая коляску вперед. — Но тебя — в первую очередь!

— Х-ха, можешь мне не рассказывать! — захохотал Халле, совершенно не боясь гнева моей матери, хотя очень даже стоило.

Сомневаюсь, что после такого Шарлетт снова впустит квэна в дом. С этих пор парню, пожалуй, придется навещать меня исключительно через окно. Но он точно не расстроится, а будет даже рад так проказничать.

Нам с трудом удалось уговорить маму отпустить меня на прогулку, учитывая прошлые обстоятельства и то, что именно Эрлинга Шарлетт винила в моей беде.

Спасло положение мое личное желание выйти на свежий воздух и тот факт, что с его силищей парень точно мог позаботиться об инвалиде и защитить от любой опасности. Помогли и клятвенные заверения Халле, что он хочет загладить свою вину.

Шарлетт уступила. Но как только увидит татуировку, больше никогда не подпустит нас друг к другу. Дома нас ждет настоящий бой.

В каком-то смысле я с нетерпением ждала спора: мне не понравилось, что мать обманом заставила меня сидеть дома.

Она назвала меня книжным червем вовсе не ради комплимента, мол, я была отличницей и зубрилой, а для того, чтобы я не выкинула фокус вроде тех, что перечислил Халле, среди которых вождение было самым безобидным. Она хотела, чтобы я кисла в кресле до самой старости!

Но разве это была бы полноценная жизнь, о которой она так настойчиво твердила?

Мы провели в тату-салоне несколько часов: сначала долго подбирали подходящую картинку.

Мастер воспринял мою решимость разукрасить себя с таким энтузиазмом, что мне даже стало неловко от его восторгов и внимания. Сказал, что я далеко не первая, кто использует тату как прикрытие для шрамов — это известная практика. Но тату на лице все же редкость.

И именно поэтому он воспринял мой недостаток как настоящий вызов его мастерству: вдохновенно перебирал эскизы рисунков, которые максимально использовали бы естественное направление рубцов, сливались с ними, становились их продолжением, их неотъемлемой частью.

Первым делом он предложил сделать мне полумаску кошки или волчицы, превратив шрам под губой в клык, но Халле категорически возразил и так истово развозмущался, что я невольно заинтересовалась, почему его это так взбесило.

Затем мастер задумал превратить меня в инопланетянку из фильма «Аватар», но тут уж я воспротивилась — не хотела иметь лицо синего цвета. Да и вообще ничего радикального делать не стоило, я же хотела скрыть шрамы, а не выставить себя клоунессой.

В итоге мы сошлись на безобидном цветочном орнаменте в стиле «Флора» от «Гуччи», женственно подчеркивающих черты лица. Тем более что и имя мое идеально к нему подходило, словно так и было задумано.

Цвета выбрали неяркие и нежные: пастельный беж и розовые розы в светлых салатовых завитках.

Затем началась настоящая пытка, во время которой я должна была неподвижно лежать, терпя довольно колючую боль.

Халле держал меня за руку, подбадривая и одновременно смущая.

Хотя его горячая ладонь ощущалась приятной и очень надежной, я чувствовала себя странно: будтообязанаполюбить его только за то, что он хорошо ко мне относится. Будто это естественное перерождение нашей давней дружбы во что-то большее, и парень так долго ждал этого момента.

Он был веселым и заботливым, почему же нет?

Но, даже понимая, что других мужчин в моей жизни с вероятностью в девяносто девять процентов не будет, все равно не могла испытать к нему романтических чувств. Может, они придут позже. А может, и нет.

В любом случае, зачем калеке вообще об этом задумываться?

Глава 6. Один из тех неловких моментов

Спустя два часа непрерывного мучения мастер сообщил, что объем рисунка не позволит закончить его за один раз, и предложил растянуть экзекуцию на несколько сеансов. Я скептически переглянулась с Халле, представляя реакцию Шарлетт, но парень заверил, что берет ее ярость на себя.

— Самоубийца, — покачала я головой, когда он выкатил мое кресло из салона.

— Просто хорошо знаю твою маму, — легкомысленно отмахнулся он.

— Она больше никогда не отпустит меня с тобой, — возразила я, с сожалением прощаясь с тату-салоном, потому что была в нем первый и последний раз.

Никакие уговоры или истерики не заставят Шарлетт уступить мне в такой затее. Да, я уже совершеннолетняя и имею право принимать любые, даже абсурдные решения, но зато — полностью зависимая теперь от матери, и она этим, безусловно, воспользуется.

— Отпустит, если увидит, что это делает тебя счастливой.

— Хм, верно, — признала я с удивлением, переосмыслив свои предположения.

Шарлетт беспокоило мое душевное состояние, встречи с психиатром были регулярной обязаловкой. Я не улыбалась много месяцев подряд, и Шарлетт так смотрела на меня, будто ждала, что я вот-вот сорвусь в истерику или даже сделаю что-то похуже.

Я не сомневалась, что мама устроит разнос и мне, и Халле, но как только поймет, что мое настроение в разы улучшилось после прогулки с другом, неизбежно сдастся. Она не станет отнимать то, что обеспечивает мой внутренний комфорт. Побесится, потреплет нервы, да успокоится.

К тому же мама не могла придумать мне развлечений, и все, что я делала каждый день, это читала или смотрела телевизор, ждала мать с работы, сходя с ума от скуки и не зная, чем бы еще заняться.

Халле был не только свободен большую часть времени — благодаря семейному бизнесу, в котором играл пока небольшую роль, доучиваясь в общеобразовательной школе, — но и рад уделять мне все свое внимание, не направленное на старших сестер.

Шарлетт не сможет придумать ни одной причины, чтобы наложить на наше общение запрет. Побузит немного для приличия и отстанет.

— Куда дальше, подруга? — Эрлинг весело катил меня по развлекательному центру мимо ярких витрин. — Шопинг? Кино? Пицца? Американские горки?

— Американские горки?! — Я снова недоверчиво захихикала, но Халле был непоколебим. Его вина за мои увечья становилась все очевидней, но я не злилась: просто на этого ребенка в медвежьем теле невозможно было злиться. Он был очаровательно милым и располагающе открытым.

— Да, а что? — принял вызов он и с непробиваемым оптимизмом развернул коляску к мигающей огнями вывеске с надписью «Это заставит вас встряхнуться!»

Мы провели вместе чудесный день, и я даже временами забывала о своих проблемах. Нашлось несколько каруселей, в действительности подходящих инвалиду: комната ужаса, кривые зеркала и некоторые вертушки.

Затем мы лакомились мороженым и с удовольствием смотрели бесплатную клоунаду, проходившую на первом этаже в просторном холле Центра.

Мой возбужденный спутник собрался сводить меня еще и в кино, но я ужасно устала, к тому же, дело близилось к вечеру, за окнами стремительно темнело, а нам еще предстояла дорога домой на полуразбитом джипе, который Халле ремонтировал чаще, чем на нем катался. Нет чтобы купить новый, но мужчины — как дети, и машины — их самые любимые игрушки.

Так что в один прекрасный момент я, испытывая благодарность за хороший день, все же взмолилась:

— Может, пора передохнуть?

Халле скис моментально.

— Да и Шарлетт наверняка волнуется, — добавила я осторожно. — Не стоит испытывать ее терпение.

— Ладно, — согласился парень, разворачивая коляску в сторону выхода, и мне стало неловко оттого, что я его расстроила.

— Вообще-то есть кое-что, что я хотела бы сделать, пока мы в Куоби, и я была бы рада, если бы ты мне помог.

— Да? — Эрлинг оживился, и я улыбнулась: уже начинала понимать его лучше.

— Мне нужно в спортивный магазин, подобрать фиксаторы для локтей и запястий: они иногда болят, не выдерживая нагрузки. И… я проголодалась и не против перекусить.

— Супер! — обрадовался парень, открывая перед коляской дверь своего автомобиля.

Это был один из тех неловких моментов, когда я остро чувствовала свою беззащитность: Халле приходилось переносить мою тушку из кресла на руках.

Но, кроме беспомощности меня беспокоила и другая очевидная вещь — парень смотрел так, словно каждый раз прикидывает, а не поцеловать ли, и я боялась, что он действительно попытается. Его глаза блуждали по моему лицу, словно там не было уродливых шрамов, и я самая красивая девушка на Земле.

Но, несмотря на легкость общения, я не могла представить даже такой близости с ним. Не только потому, что физически это стало теперь невозможным.

Халле считал, что между нами что-то назревало в прошлом, какое-то влечение, вот-вот готовое перерасти в любовь, но я этого совершенно не помнила. А теперь еще и не видела никакого смысла: зачем молодому здоровому парню девушка-инвалид, обуза на всю оставшуюся жизнь?

Вряд ли он отдавал себе отчет, каково на самом деле встречаться с той, кто никогда не будет ходить! Но я-то отлично видела сложности и в настоящем, и в будущем. Непреодолимые препятствия, ставящие под большое сомнение даже намек на счастье, на нормальность.

Поэтому всякий раз отводила лицо, опасаясь того, что Халле захочет переступить грань дружбы, а я не смогу даже оттолкнуть его в силу физической неполноценности.

К счастью, пока это были только мои домыслы, а друг, хоть и смотрел на меня с неистребимой надеждой, держал себя в руках.

Мы посетили спортивный магазин и купили все необходимое, а затем стали подыскивать кафе. Просто медленно ехали по центральной улице, разглядывая вереницу витрин и выбирая между домашней кухней и пиццериями.

— Смотри, это прям как специально для тебя! — обрадовано указал Халле на вывеску, выруливая к тротуару и ловко паркуя старую машину.

«Флоренсия», — мерцало название, словно лично зазывало внутрь именно меня.

Глава 7. Скрытая враждебность

— Давай, на этот раз я, — предложила, шаря по карманам в поисках налички: за этот день Халле потратил на меня приличную сумму, так что хотя бы в кафе мне стоило заплатить самой, а то я уже чувствовала себя в долгу.

Большая ладонь накрыла мою руку, настойчиво отказываясь отденег.

— Это была моя идея — выгулять тебя, так что и спрос сегодня с меня. Если ты чувствуешь себя неудобно, давай, в следующий раз — ты придумываешь развлечения и ты платишь, идет? — избавил меня друг от мучений, насмешливо изогнув бровь.

Халле был потрясающим: как правильно он подобрал слова, которые принесли комфорт. В следующий раз плачу я? Отличная сделка, вполне дружеская, и она меня более чем устроила!

Вытащив кредитную карту, парень улыбнулся и игриво щелкнул меня ею по носу:

— Поужинать нам хватит, не переживай.

— Это хорошо, а то я могла бы съесть слона! — призналась я, решив поддержать шутливый настрой друга, чтобы неловкость между нами как можно скорее исчезла.

Мой медведеподобный спутник рассмеялся так громко и заразительно, что все посетители кафе повернулись в нашу сторону, но его совершенно не заботило то, какой он заметный.

Ну… зато никто больше не пялился на меня. По крайней мере, действительно не так, как прежде.

Халле оказался прав, люди больше не видели во мне уродливую калеку, я стала для них просто девушкой с ограниченными возможностями и разрисованным лицом, ничего особенного. Не задержав на мне взгляда дольше секунды, они отворачивались, будто и вовсе меня не заметили.

Чувство, что я перестала быть объектом жалости и извращенного любопытства, застало меня врасплох, принеся огромное, неподдающееся описанию облегчение.

Я готова была буквально расцеловать Халле: это был лучший день с момента моего пробуждения, и самым удачным решением оказался тату-салон. На душе стало так легко, как еще никогда не было.

Я чувствовала себя прежней, впервые за полгода ощущала себя комфортно в месте скопления людей. Никто не таращился, не сострадал и не строил догадки, что со мной произошло.

Халле Эрлинг совершил невозможное. И я имела все основания надеяться, что дружба с парнем принесет еще немало радости в каждый последующий день.

Нас провели за столик и выдали меню, в которое я погрузилась с предвкушением, а Халле не переставал улыбаться, счастливый просто оттого, что ему хорошо.

Улыбка у него была белозубой и открытой, и я все пыталась понять, привлекало ли меня в нем что-то до потери памяти. Почему он был уверен, что между нами вспыхнут романтические чувства?

Он был веселым и милым, бесшабашным и доверчивым. И нравился мне как человек. Но не вызывал того сердечного трепета, о котором пишут в книгах и постоянно говорят все вокруг. Я легко могла представить его в роли лучшего друга, но никак — бойфренда.

Пока он рассказывал о традициях квэнов и своей большой семье, разъехавшейся кто куда и оставившей его за главного пару лет назад, присматривать за тремя сестрами, я пыталась представить нас держащимися за руки, как влюбленные… но не могла.

Он был слишком габаритным, буквально подавлял своей массой, несмотря на легкость в общении. Может, он просто был не в моем вкусе, может, мне нравились более изящные или серьезные парни, я понятия не имела.

Но ни его вид, ни прикосновения не вызывали какого-либо отклика в моей душе, кроме смущения.

— Здравствуйте, я Энни, — отвлекла нас подошедшая официантка, готовая принять заказ.

Внимательная и приятная девушка, но ее улыбка погасла, когда я подняла к ней лицо.

Я должна была уже привыкнуть к такой реакции людей, но каждый раз съеживалась и мечтала оказаться дома на диване, послав к черту прогулки. Видимо, вблизи шрамы все-таки были видны…

— Я буду пиццу «Пиканте поло» с дополнительным сыром и имбирный чай, — выбрала я, уверенная, что Халле поможет мне ее осилить. Несмотря на мое смелое заявление, из нас двоих слона мог съесть именно он.

— Мне два стейка с кровью, — решил Халле. — И без гарнира!

— Спасибо за выбор нашего кафе, — Энни вернула на лицо искусственную улыбку, кивнула и удалилась, но я заметила, как она задержала взгляд сначала на моей инвалидной коляске, а затем — оценивающий и долгий — на Халле.

Что это было вообще? Она не только меня знала, но и проявила скрытую враждебность.

Загадки прошлого никогда не мучали меня сильнее, чем сегодня: то Халле что-то не доскажет, то посторонний человек подозрительно себя ведет. Стоило выбраться из дома хотя бы ради этого: не побывай я в Куоби, не узнала бы о себе столько нового, и не нащупала бы первую, пока еще тоненькую и хрупкую, ниточку, ведущую к возвращению воспоминаний…

Пока ожидали заказ, мы жевали хрустики, которые подавались бесплатно.

— Ну и какие планы на завтра? — поинтересовался Халле буднично, схомячивая пятнадцатый хрустик, тогда как я успела съесть лишь второй.

— Давай сделаем перерыв? — предложила устало. — Послезавтра у нас тату-салон, забыл?

— Точно, — скис парень, что-то прикидывая в уме. — Но я не против повеселиться и завтра!

— Нужно дать Шарлетт немного остыть, — напомнила я и перевела тему: — Кстати, как татуировка — видна?

Мастер нанес контуры и штрихи, за следующие два сеанса обещал полностью закончить работу, заполнив краской узоры полностью. Я знала, что основной рисунок сделан, не хватает лишь насыщенности цветом.

— Супер! — Халле поднял большой палец вверх и улыбнулся от уха до уха, тряхнув спутанными золотисто-медными волосами, и я легко смогла представить его с дредами — они бы ему точно пошли. — Не болит?

— Пощипывает, — созналась я. Моя кожа все еще хранила неприятное воспоминание о жгучих уколах, бр-р-р. Но Халле знать об этом было необязательно.

Глава 8. Ты что, была здесь?!

— Раньше ты чаще смеялась, — ностальгически заметил парень. — Я казался тебе веселым. А сегодня смог рассмешить нормально только шесть раз.

— Ты считал? — удивилась я, и громила кивнул. — Это из-за шрамов, — показала я на рубец, задевший губу. — Мешают.

— А-а, понятно, — протянул Халле, улыбаясь, и мне нравилось, что он не делает из моего состояния трагедию, как мама и остальные. — Почему тогда отказалась от пластических операций?

Ну вот, рано обрадовалась. Начинается. Я скривилась.

— Устала. Интенсивная терапия — чистое зло. Она вымотала меня и не принесла никакого результата. Я устала от обезболивающих, сеансов психотерапии, лекарств, массажей и врачей. Больше полугода они изводили меня, а толку? — показала я на неподвижные ноги. — К тому же это все стоит баснословных денег, а родители не миллионеры. Да и какой смысл в пластике, если без ног я и все равно никому не нужна?

— Мне нужна! — быстро выпалил Халле, создав неловкую ситуацию, которой я избегала весь день.

— Это тебе так кажется, потому что ты помнишь меня другой, — с сочувствием посмотрела я на парня, думая о той, какой была, — живой, настоящей. Наверняка безрассудной и деятельной, как ты утверждал. Может быть, даже красивой, — саркастично пошутила, но на этот раз Халле не отреагировал, оставшись слишком серьезным.

— Ты и сейчас красивая, — возразил он с неистовой уверенностью, протянув мне руку через стол, но я быстро убрала ладони на колени. — Ты себя в зеркало вообще видела?!

— Видела.

Каждый день лицезрела. Несмотря на попрятанные зеркала. Может, я и правда была привлекательной девушкой до того как… Блондинка с голубыми глазами — это ведь известный штамп, именно такие девчонки нравятся парням? Но теперь я оказалась очень далека от идеала.

— Ну и? Что изменилось, Фло?

Халле так свято верил в мою красоту, что я невольно призадумалась о том, какой меня видят окружающие, которые давно меня знают.

Настырно потянувшись через весь стол, огромной ручищей Эрлинг вытащил из-за спины часть моих волос и поправил их таким образом, чтобы они чуть-чуть прикрыли лицо.

Глядя в мои глаза с согревающей сердце теплотой, которая невероятно стесняла, улыбнулся, словно только что полностью доказал свою правоту:

— Ну, вот…

Но я же знала, что это всего лишь уловка. Будет странно — и очень неудобно — постоянно ходить с прической, закрывающей один глаз и половину лица, проще было б надеть маску или, что я сегодня и сделала, обмануть всех татуировкой.

И даже если это сработает и повысит мою самооценку, даже если парни решат, что я все еще привлекательна, как раньше, хитрость никак не вернет мне способность ходить. Основная проблема была в этом.

— Халле, — попыталась я образумить парня, которого знала всего один день и не могла ответить ему взаимностью ни сейчас, ни, скорее всего, потом. Даже если он прав, и между нами что-то могло быть, теперь слишком поздно. — Я не гожусь на роль близкой подружки. Я благодарна тебе за дружбу, но близких отношений не хочу. Попробуй понять меня. И не принимай это на свой счет.

Примирительно улыбнулась, не желая становиться причиной расстройства друга, который уже слегка надулся.

— Я скажу это любому, кто заведет такой разговор. Я не… Давай просто оставим этот разговор, прошу. Насовсем. — Жестоко, но лучше горькая правда, чем сладкая ложь. Мне не нужна была ничья жалость и уж тем более благотворительность, и даже любовь, если я не могу стать равноправным партнером.

— Я готов заботиться о тебе, меня не пугают твои колеса, Флоранс, — упрямо твердил Халле и был таким искренним, что я не могла на него сердиться и совсем не хотела причинять боль отказом. Но пришлось.

— Мне это не нужно, — ответила как можно прохладнее, чтобы провести черту. Не желала даже думать о том, чтобы стать парню обузой, не говоря уж об отсутствии с моей стороны каких-либо чувств.

— Я слишком тороплюсь, да? — наконец, отступился Халле, догадавшись по резкой реакции, что перешел границы моего терпения.

— Очень! — согласилась я с невеселым смешком. Сложно представлять в роли бойфренда человека, которого впервые увидела несколько часов назад.

— Ваши стейки, пицца и чай, — отвлекла нас официантка, поставив заказ на стол и добавив к нему флайер с пятипроцентной скидкой. — Спасибо, что выбираете наше кафе снова. При пятикратном посещении вы получите карту постоянного посетителя с десятипроцентной скидкой, — информировала она с натянутой на миловидное лицо вежливой улыбкой.

— Снова? Ты что, была здесь?! — побелел вдруг Халле, вперив в меня сердитый взгляд, но я лишь удивленно пожала плечами.

— О, извините, — Энни, кинув косой взгляд на Халле, поспешила ретироваться.

Парень так пристально буравил меня потемневшими глазами¸ что мне стало не по себе — он будто подозревал меня в измене или типа того. Посмотрев на флайер, я прочитала: «Скидка за повторное посещение».

— Я, правда, не помню, — отчего-то я почувствовала себя виноватой, ведь

Халле выглядел так, будто его сейчас стошнит. Мой друг буквально переполнился гневом, снова прибавив в возрасте: губы сжались в тонкую линию, а в глазах кипела ненависть.

И я могла его понять: неприятно узнать, что твоя девушка ходила в кафе с кем-то другим. Вряд ли я ездила сюда одна или с Шарлетт…

Глава 9. Закон подлости

— Давай уйдем, — предложил Халле хрипло, отворачиваясь и избегая моего взгляда. Мне стало жаль его, но прошлое теперь окружено было непробиваемой завесой тайны, и я не собиралась портить день из-за мифического похода в кафе, который забыла.

— Брось, — настояла я, накалывая кусочек пиццы на вилку: она, кстати, оказалась очень вкусной. — Я голодная, и ты тоже. Забей, я даже не помню, что было раньше! Может… может, мы ходили сюда с одноклассницами, когда приезжали в кино!

— Ну да, ну да, — пробормотал квэн себе под нос и с такой яростью откусил кусок мяса, что чуть не подавился. Его хмурый взгляд, брошенный по сторонам, живо сказал: этот ресторан не по карману простым школьникам.

Он был убежден, что я была тут с мужчиной. И, похоже, намеревался дуться на меня остаток вечера. Настроение его из приподнятого качнулось в противоположную сторону и стало тяжелее титанового пресса.

Он больше не выглядел легким в общении парнем, теперь его сердитый вид пугал меня, особенно когда я заметила, как сильно дрожат от напряжения бледные руки.

Мы ели в полном молчании, а потом Халле извинился и вышел подышать свежим воздухом, оставив меня доедать пиццу в одиночестве.

К моему бескрайнему изумлению, его отсутствием воспользовалась официантка, принеся десерт.

— За счет заведения, — фальшиво улыбнулась она.

— Хм, спасибо… — я удивленно ждала, что еще она добавит, потому что девушка продолжала топтаться на месте.

— Я знаю, это непрофессионально, — слегка взволнованная, протянула она еще один флайер, на этот раз с записанным от руки номером телефона на свободном поле, — но не могу сдержаться. В прошлый раз вы были здесь с молодым человеком — другим, не этим, — указала она в сторону ушедшего Халле. — Если тот красавчик вам теперь неинтересен, могу я попросить вас передать ему мой номер? Уверена, он меня помнит, — улыбнулась очаровательно, со значением, словно они успели плотно познакомиться у меня за спиной.

Я вытаращилась на официантку потрясенно: как только ей наглости хватило! Подойти к девушке, сидящей в инвалидной коляске, с предложением поделиться парнем — это ни в какие рамки не лезло. Да еще этот хищнический намек, из-за которого я ощутила непроизвольную ревность, пусть даже и не знала, к кому.

— Понятия не имею, о ком вы говорите, — прохладно отбрила я, возвращая флайер и в каком-то смысле даже радуясь амнезии — при всем желании я не смогла бы помочь ей. Должно быть, мой кавалер понравился ей действительно сильно, раз она решила нарушить этику и все приличия. — После аварии я потеряла память.

— О, как жаль, — неискренне посочувствовала Энни с тошнотворной улыбкой, в которой сквозила высокомерная насмешка. Вот стерва!

Вернувшийся Халле спас меня от неприятного разговора, а номер официантка все же оставила.

— Что она хотела? — спросил мой огромный друг, чуть запыхавшийся после прогулки, словно бегал. Но зато выглядел гораздо спокойнее.

— Принесла счет, — опустила я детали, чтобы не травмировать парня снова.

Мне было немного стыдно, потому что я вдруг подумала, что могла ходить на свидания одновременно с двумя. Давала Халле надежду, так что он уверился в том, что между нами возможны отношения, а сама крутила роман с кем-то еще.

Может, не зря Халле так разозлился на меня? Может, все же была причина? Очевидно, что я не рассказала ему о том, что была в кафе с другим. Если я была настолько жестокой, неудивительно, что его от меня затошнило, и он захотел проветриться!

Что ж, если все так, судьба наказала меня не случайно, я заслужила возмездие. И сейчас я мысленно дала себе зарок никогда больше так не поступать. Я не причиню Халле боль, он был слишком хорошим и добрым.

Хотя теперь, даже если бы захотела, не смогла б ничего сделать: со шрамами на лице и мертвыми ногами крутить романы не получится.

— Поехали домой, — я развернула каталку к выходу из кафе.

— Да, давай уберемся отсюда, — обрадовался Халле, морщась, как будто это место стало дурно пахнуть.

Заметив, что Энни провожает меня ядовитым взглядом, я призадумалась, куда подевался тот загадочный ухажер? Сбежал, как только узнал, что со мной стало после аварии? Не захотел связываться с калекой?

Можно было расспросить об этом Халле, но я не хотела бередить его раны — прошлое сгинуло, и оно, очевидно, не было таким уж безоблачным, так пусть остается в прошлом.

— Прости меня, — не удержалась я, думая, что должна хотя бы попытаться загладить свои ошибки.

— Но ты ведь даже не помнишь, за что, — пресек Халле мои жалкие извинения, и судя по тону, хорошее настроение к нему еще не вернулось.

Резко пропала легкость общения, дружелюбие и романтика испарились. Я больше не видела, чтобы парня ежеминутно охватывало желание рассмешить меня, подбодрить и уж тем более поцеловать.

Он стал взрослее и серьезнее, я перестала его понимать. Между нами словно выросла стена, и я с удивлением обнаружила, что Халле может быть не только веселым и открытым, но и мрачным, и ревнивым.

Вот ведь угораздило же нас выбрать именно это кафе! Закон подлости — не иначе.

К этой неприятности неожиданно добавилась еще одна: спустя десять миль пути мотор старого джипа кашлянул и заглох, и машина застыла, как мертвая, на обочине заснеженной и пустынной дороги. Ни фонарей, ни других автомобилей, ни души.

Лишь лес, окружающий нас черной стеной, разбавленной кое-где серебром снега, безмолвно давил со всех сторон, да мое сердце в груди гулко и быстро билось.

— Проклятье! — выругался Халле, ударяя в бессилии руль.

— Шарлетт с ума сойдет, — заметила я, сожалея, что прекрасный день так стремительно перерос в неудачный вечер. Закон подлости исправно работал, мстя мне за сегодняшние улыбки и хорошее настроение.

Глава 10. Спаситель

— Что же делать? — волновалась я не столько за себя, сколько за маму, которая наверняка подумает, что со мной опять что-то случилось. Лишь бы не подняла на уши полицию, требуя найти меня немедленно. Она могла.

Халле открыл капот и безуспешно пытался завести джип снова. Как назло, дорога была абсолютно пустынна. На мобильнике с трудом прорывалась одна полоска, а это значило, что позвонить Шарлетт мы отсюда не сможем.

Нужно ждать попутку, надеясь на помощь, а останавливаться в глуши никто не любит. Очень велик шанс, что большинство просто проедет мимо.

Город находился в двадцати милях отсюда, и я уговаривала Халле пробежаться немного пешком, половить на шоссе связь и вызвать эвакуатор, но он наотрез отказался оставлять меня в одиночестве.

— Да чтоб ее! — ругнулся парень, со всей дури захлопывая капот, так что я подпрыгнула от неожиданности.

— Нужно позвонить Шарлетт! — снова попробовала я докричаться с переднего сидения, к которому была прикована ремнем безопасности и чертовой инвалидностью.

— Ладно, сейчас решим проблему, — с досадой Халле бросил гаечный ключ на землю и отправился… в лес?

— Эй, ты куда? — позвала я удивленно, опуская стекло.

— Сейчас вернусь, — мрачно пообещал друг и исчез за темными деревьями. Мне показалось, или он снял по пути куртку?

Я вздрогнула, когда тишину разорвал хриплый волчий вой. Совсем рядом, буквально неподалеку.

Ужас окатил меня с головой, когда зычный вой перерос в низкий рев, эхом раскатывающийся по округе.

Грубый и свирепый, он словно пригвоздил меня к месту, на мгновение лишив способности мыслить и двигаться. Словно паралич на краткий миг охватил меня целиком.

А потом мое сердце снова забилось, но на этот раз вдвое быстрее. Страх был иррациональным: ну, не чудовище же, в самом деле, кричало, сидя на каком-нибудь дереве!

Вой даже больше не походил на волчий, и я подумала о совах или выпях, умеющих издавать душераздирающие звуки, которые напугали не одного заблудившегося путника. Однако я всерьез беспокоилась о друге, которого все не было.

Мне оставалось лишь гадать, что означает его поведение. Он вел себя странно еще со злополучного кафе.

Молодой парень, приходящий в бешенство по малейшему поводу и ищущий решение проблемы с машиной в глубине леса, точно казался немножко двинутым. По крайней мере, складывалось ощущение, что у него есть от меня тайны, которыми он не собирается делиться.

Вернулся квэн спустя десять минут и молча уселся на место водителя, оставив попытки чинить машину.

— И что?.. — спросила я в нетерпении, испытывая вполне отчетливую тревогу рядом с ним после всех этих мыслей.

— Подождем, — загадочно обронил Халле. — Может, кто-то проедет мимо.

Подождем… Наедине с огромным, могучим и слегка несдержанным мужчиной — есть о чем задуматься. Хотя Шарлетт не отпустила бы меня с ним, не будь уверена, что он нормальный.

— Будем просто сидеть? — уточнила я, начиная нервничать все сильнее по мере того, как проходили томительные минуты.

— А что еще мне сделать? — огрызнулся Халле, все еще пребывая в отвратительном настроении. Он не смотрел на меня и отчего-то непрерывно злился. Неужели это до сих пор из-за кафе?

Медленно и совершенно бесшумно мимо нас проехал автомобиль, свернул на обочину и тихо остановился прямо перед нашей машиной.

Халле грязно, очень грязно выругался, продолжая сидеть как истукан — казалось, лишь от его бешеного взгляда автомобиль должен воспламениться. Клаксон настойчиво просигналил, поторапливая моего друга отреагировать.

— Эй, ты чего завис, он же предлагает помощь! Сходи, поговори! — я так обрадовалась, что наше гнетущее уединение нарушил посторонний человек, что была бы благодарна кому угодно. Лишь бы побыстрее вернуться домой, пока Шарлетт не успела забить тревогу.

— Ладно, — меня удивило, насколько нехотя Халле открыл дверцу и вывалился из кабины, вразвалочку направившись к другому автомобилю.

Водителя я не видела, хотя и пыталась рассмотреть, вытягивая что было сил шею. Он не вышел, только опустил стекло, когда Халле наклонился к переднему окну.

Они о чем-то долго и ожесточенно спорили, я даже боялась, что квэн разобьет чужую машину, но наконец он вернулся с тросом и начал цеплять наш «форд» к красному «камаро». Выражение лица у него при этом было мрачнее самой темной тучи.

Все это выглядело ужасно загадочно и непонятно… но я радовалась, что проблема решена. Очень устала и хотела попасть домой. По сравнению с прекрасным днем вечер уже начал действовать мне на нервы.

Лишь один раз мне удалось разглядеть в зеркале заднего вида пылающий взгляд: наш спаситель смотрел на меня так пристально, что пришлось отвести глаза первой.

Лица целиком я не видела, но черты показались знакомыми. Я хотела, чтобы он подошел! В отличие от недовольного и раздражительного Халле, я бы сердечно поблагодарила человека.

Но он так и не покинул своего автомобиля.

Вскоре Халле вернулся, и мы на прицепе тихонечко тронулись в путь. Я пыталась разглядеть другого водителя, припомнить хоть кусочек утерянного прошлого. Но видела лишь силуэт, не дающий полноценной зацепки.

— Ты его знаешь, да? — я играла с огнем, задавая вопросы, которые, я уверена, другу не нравились, но желание узнать больше было гораздо сильнее боязни его расстроить. — Почему ты на него кричал?

— Мы, как бы, враги, — сквозь зубы ответил Халле, сжимая руль.

— Но он нам помог, значит, человек хороший? — нахмурилась я в недоумении.

Халле промолчал, а напряжение в салоне стало ощущаться еще острее. И мое любопытство моментально вспыхнуло, словно подожженная спичка.

— А я его знаю? — тихо спросила.

— Доктор Генье велел не подсказывать, — прохладно напомнил друг.

— Значит, знаю! — воскликнула я и широко улыбнулась, не сдержавшись.

— Какое это имеет значение теперь? — рыкнул друг.

— Мне кажется, память начала возвращаться, — солгала я, хотя не совсем — глаза в зеркале заднего вида действительно показались знакомыми.

— Вот как! — всерьез рассердился мой спутник, повышая тон. — Значит, меня не вспомнила, проведя со мной целый день, а водитель дорогой тачки пробудил воспоминания, хотя даже не вышел из машины?!

Красный «камаро» красноречиво посигналил и мигнул задними фарами, и Халле крикнул, как будто другой водитель мог его расслышать издалека:

— Да пошел ты!

— Не кипятись, — попросила я, испугавшись за руль «форда», скрипящий под жестокой хваткой дрожащих от напряжения бледных пальцев. — Даже если вы в ссоре, он ведь помогает нам…

— Мы бы и без него справились, — грубил Эрлинг, и не думая прекращать вести себя как болван.

— Какая разница, кто нам помог? — разозлившись на неоправданную неблагодарность друга, я тоже вспылила. — Мы давно должны были быть дома! Успокойся, или я больше никуда с тобой не поеду!

Повисло продолжительное молчание, длившееся несколько минут, наполненное моим возмущенным давлением и сердитым сопением моего бешеного спутника. После чего он сдался и уступил:

— Прости…

— Ладно, — с облегчением приняла извинения я. Мне не нравилось ссориться с другом, который имел все шансы остаться единственным.

Дорога заняла больше часа — водитель красного «камаро» не спешил. А может, тяги его гоночной крошки не хватало, чтобы тащить джип. Или он просто берег движок, не позволяя ему перетруждаться.

Остановился он не напротив дома, а чуть раньше, словно не хотел, чтобы из окна его увидела Шарлетт.

Все повторилось: спаситель не вышел из «камаро», Халле сделал все сам. Как только отцепил трос, другой водитель, не прощаясь, рванул с места.

Я была крайне разочарована тем, что он так и не поговорил со мной; мне казалось черной неблагодарностью не сказать ему хотя бы простое «спасибо»!

— Как его зовут? Кто он такой? Что сделало вас врагами? — допытывалась я, пока Халле, приготовив кресло, переносил меня из машины. — Почему он не подошел поздороваться, если мы знакомы? Мне нужно встречаться с прошлым, чтобы восстановилась память. Может, общение с кем-то еще, кроме Шарлетт и тебя, пойдет мне на пользу.

— Не всякие воспоминания полезны, Флоранс, особенно для тебя, — упорно замалчивал Халле правду, толкая коляску вперед, а я, поджав губы, бесилась из-за неспособности самостоятельно двигаться — тогда бы я сама подошла поближе, чтобы увидеть лицо таинственного и такого скромного спасителя.

— Или, возможно, ему неприятно видеть мои увечья, — вдруг осознала я, потому что все каждый раз сводилось к этому.

Школьные друзья устроили мне бойкот, официантка вела себя как стерва, а теперь и еще один знакомый из прошлого не пожелал общения. Что же я такого сделала, чем заслужила это всеобщее презрение?

— Не об этом тебе сейчас надо думать, — досадовал Халле, напоминая о более важных, сиюминутных вещах. — Нас ждет Шарлетт.

— Шарлетт, — повторила я, слово прозвучало как выстрел. И съежилась на коляске, готовясь к битве.

Глава 11. Измотанная кошмарами

— Ты не можешь запретить мне дружить с Халле! — спорила я с мамой, лицо которой от гнева уже покрылось багровыми пятнами.

Мы ругались битый час — Шарлетт и слышать не хотела о татуировках. Она выгнала Эрлинга уже просто за то, что он привез меня домой слишком поздно, а когда разглядела рисунок на моем лице, и вовсе отбросила сдержанность.

Отдуваться пришлось мне одной — мама захлопнула перед Халле дверь, не пустив его в дом. Этого следовало ожидать, но крайне неприятно оказалось в очередной раз убедиться в собственной правоте.

— Мне восемнадцать, и я не буду выслушивать твои претензии, — развернув коляску, я раздраженно покатила в свою комнату. — Ты не можешь мне приказывать, я взрослая и сама решаю, как жить!

— Флоранс, милая, ты отказалась от хирургии для того, чтобы создать этот ужас на своем лице? — взмолилась Шарлетт, когда я захлопнула дверь своей комнаты, кипятясь от бессилия.

— Это совершенно другое! — выпалила я. — Тату красивая. И не потребовала операции и больничного режима. А ты такая же, как всегда, что-то выдумала и ничего не хочешь слышать! Ты даже не дала Халле объясниться, а ведь он не виноват, что его машина сломалась. Он подарил мне замечательный день, но тебе, как обычно, нужно было все испортить…

Надувшись, я замолчала, безмолвствовала и мать.

— Прости, — наконец, принесла она неохотные извинения с тяжким вздохом. — Пойми, Халле уже один раз не оправдал доверия, когда позволил тебе так пострадать. Затею с татуировкой безвинной тоже не назовешь. Я бы хотела оградить тебя от всех возможных опасностей, а Халле, как вижу, снова ведет тебя прежней нехорошей дорожкой…

— Ты не можешь защитить меня от жизни, мам, — проворчала я. — Я сама решаю, что делать. И если захочу риска — научиться водить или покорить вершину горы, — ты меня не остановишь, и инвалидное кресло тоже. Если я выбрала татуировку, значит, так тому и быть, смирись.

— Послушай себя, — прорычала Шарлетт, снова рассердившись. — Всего один день — и тебя не узнать! До прихода Халле ты сидела спокойно дома, а теперь какие мысли…

— О-о, так то, что я сидела дома в одиночестве — оказывается, хорошо?! — возмутилась я до глубины души. — Ты бы хотела запереть меня от всего мира? Это ты считаешь счастьем!.. Поэтому ты назвала меня книжным червем? По-твоему, солгать дочери о том, какой она была, лучший выход?

Мама подозрительно надолго замолкла, будто не находила, что ответить. Затем толкнула дверь, наплевав на личные границы, и вошла, заставив в тысячный раз пожалеть, что у меня нет щеколды. Ее лицо вместо багрового теперь было белым, а значит, мое предположение оказалось верно!

— Ты всегда имела склонность к рискованному поведению, — прошипела Шарлетт, и ее гнев теперь был направлен не на Халле или меня, а на мой характер, который она любой ценой мечтала исправить. — И посмотри, к чему оно тебя привело!

— Это не причина врать мне, выставляя совсем другим человеком, лишь бы привязать к себе! Я тебе не животное, которое можно запереть в клетке!

— Ради твоей безопа…

— И ты думала, что я смирюсь с положением «послушной дочки» и никогда не потянусь к приключениям только потому, чтоты так сказала?!

Всплеснув руками, Шарлетт демонстративно закатила глаза, будучи вне себя.

— Ну, и что же ты собираешься делать с этим? — уперев руки в боки, бросила она мне вызов.

Меня ужасно задел ее намек, будто я никак не смогу осуществить все свои мечтытеперь, когда сижу в инвалидном кресле. В каком-то смысле моя недееспособность была для нее благословением, ведь можно теперь не волноваться, что дочь ввяжется в опасные авантюры и покалечит себя.

Еще бы, калечить дальше просто было некуда!

— Уж точно не стану сидеть прикованной цепями к дому! — взбешенно заявила я, намереваясь доказать маме, что способна на что угодно, и в самом ближайшем времени. — Я буду жить полноценно, неподвижные ноги меня не остановят, так и знай!

Рассыпая ругательства, мама протопала прочь, оставив бессмысленный спор. Она знала, что если я упрусь, переубеждать меня бесполезно, поняла это еще в клинике, когда я наотрез отказалась продолжить дорогостоящее лечение. Это черта характера мне точно досталась от нее.

Но дуться она будет недолго и уже послезавтра снова отпустит меня с Халле, немного поворчав и отвесив парочку беззлобных угроз.

Она продолжит настаивать, что общество парня влияет на меня дурно, будет беспокоиться за каждое опоздание и каждый мой чих, обвинять в моих бедах мое упрямство или безрассудство Халле, но ничего не добьется, впрочем, как и всегда.

Я только одного не могла взять в толк: она же прекрасно понимала, что никогда не сломает меня под свои запросы, так почему продолжала попытки? Тем самым лишь делая хуже и портя наши и без того не доверительные отношения.

Почему она не могла просто быть доброй, любящей и понимающей матерью, а каждый раз устраивала из воспитания цирк?

Может быть поэтому моя ночь после ссоры была особенно беспокойной? Или это потому, что я пережила чересчур насыщенный день?

Загадки никогда не давали мне расслабиться, и сегодня я насобирала их целый вагон! Уснешь тут…

После аварии я вообще спала плохо: сначала меня будили боли в сломанных костях, затем терапия принесла кошмары, где главную роль мучителей играли врачи.

Во сне я кричала, умоляла их прекратить пытки, но они продолжали истязать меня со злорадными ухмылками. Неудивительно, что в конечном итоге я захотела домой. Увы, но когда вернулась в Бепре, кошмары не отпустили…

Сегодня мой сон был таким же странным, как проведенный день. Передо мной вилась лента дороги, по которой я неслась на красном «камаро» с головокружительной скоростью, испытывая восторг и… чувствуя собственные ноги. Это было упоительно прекрасно.

Но затем дорога сменилась падением, машина превратилась в задевающий нервы аттракцион, уносящий в бездонную пропасть, а желудок попытался выскочить из груди в бесконечном тошнотворном полете.

Халле смеялся, не слушая мои мольбы остановить неподвластное мне движение, уговаривал получить удовольствие от веселья.

Он представился другом, но вел себя как настоящий оборотень — говорил одно, в уме держал что-то другое, скрывал важные тайны, которые я забыла, но очень хотела узнать! И, в конце концов, превратился в настоящее чудовище, приковавшее меня прочной цепью к сидению.

Что мама, что друг твердили, что желают мне только добра, а на самом деле отнимали самое ценное — мою настоящую личность, мою свободу.

Я чувствовала, что тело и жизнь мне не принадлежат, не могла управлять своими действиями и просто болталась в кабине карусели, как беспомощный зверек на привязи.

А затем вернулись врачи. Тот скромный водитель, не посчитавший необходимым выйти из «камаро» и показать лицо, во сне покидал автомобиль, но от этого не становилось легче: на нем оказывался белый халат, а в руке поблескивал шприц, которым он собирался истыкать мое настрадавшееся тело.

Я кричала и билась в паутине ремней, но что могла противопоставить его силе и власти? Он забирал меня и увозил с собой, а горю моему вторил из леса ужасный волчий вой, перерастающий в подчиняющий своей воле рев.

Как и всегда, во сне я, измотанная кошмарами, безмолвно открывала рот, но не могла выдавить ни звука…

Как и всегда, меня спасала мама, прикладывающая что-то прохладное к моему лбу, помогающая сменить неудобное положение и аккуратно поправляющая одеяло… Ее нежная забота, как и каждую предыдущую ночь, позволяла успокоиться и забыться глубоким сном до утра.

Глава 12. Мы знакомы?

Халле все-таки удалось убедить Шарлетт, что он будет хорошо обо мне заботиться и не позволит влипнуть в новые неприятности, да и появившийся у меня небывалый оптимизм послужил хорошим подспорьем, чтобы переубедить ее в споре.

Раньше мама ждала, что я вот-вот скачусь в черную депрессию, но теперь смотрела совсем другими глазами, с облегчением и надеждой. Ну, еще бы, ей больше не нужно было изыскивать способы отвлечь и развлечь меня, эта обязанность полностью легла на плечи Эрлинга.

С тех пор квэн стал частым гостем в нашем доме.

В некотором роде мы были практически неразлучны, виделись почти каждый день: несколько раз катались в тату-салон, чтобы мастер довел дело до конца, затем продолжили встречаться просто так, ходили в кино и заезжали в супермаркет, чтобы я купила домой еды, не дожидаясь, пока на это найдет время мама.

Частенько я замечала тут или там красный «камаро», едущий по дороге или стоящий на парковке, но ни разу не смогла разглядеть водителя, а Халле наотрез отказался рассказывать об этом человеке, мотивируя свою скрытность предупреждением доктора.

Ездили мы и в Борлене — родной город Халле, расположенный в пяти милях к северу от Бепре, где устраивали пикники на дворе большого частного дома возле могучего леса.

Жарили на костре мясо вместе с его сестрами и друзьями, устраивали вечеринки «в духе традиций квэнов», где ребята делились причудливыми историями из жизни народов севера, больше похожими на сказки или легенды.

А иногда просто смотрели вместе телевизор, сидя с Шарлетт.

Халле был отличным шутником, ему частенько удавалось рассмешить не только меня, но и маму, так что ей пришлось признать — общество Эрлинга в самом деле хорошо влияет на мое самочувствие.

Вопросом, зачем здоровому молодому парню понадобилась девушка-инвалид, я не задавалась — его красноречивые взгляды, полные надежды и ожидания, были громче слов.

Каким бы странным ни казался его интерес, я видела — Халле влюблен и ему без разницы, в каком я физическом состоянии. Это, не скрою, было приятно… но все равно не вызывало ответных чувств. Он был мне только другом.

Если между нами и существовала какая-то близость раньше, увы, она осталась в забытом мною прошлом.

Как бы там ни было, время шло, и Халле не мог проводить со мной каждую минуту. Его сестры также нуждались в заботе, а еще парень не должен был забывать об учебе и друзьях. Неизбежно я оказывалась иногда одна. И, несмотря на беспомощное положение, стремилась к независимости.

Шарлетт заплатила за бетонный скат с крыльца немалые деньги, и я постепенно осваивала прогулки в одиночестве. Устраивала путешествия все дальше от дома, до тех пор, пока не навострилась добираться до ближайшего магазина у бензоколонки.

Всего-то миля пути. Мои руки настолько окрепли, что я преодолевала это расстояние меньше чем за час!

И Халле, и Шарлетт категорически возражали, чтобы я отправлялась туда без сопровождения, и они составляли мне компанию так часто, как могли. Но мне не нравилось постоянно находиться под надзором нянек, поэтому, не слушая предостережений, я все равно поступала по-своему.

Бепре — городок некрупный, в нем почти все жители хорошо знали друг друга.

Вскоре я уже дружелюбно здоровалась с соседкой Ларинн, матерью троих маленьких детей, мимо чьего дома постоянно проезжала на инвалидной коляске, Хозе — чутким молодым охранником, всегда открывающим передо мной тяжелую магазинную дверь, и Маором, любезным кассиром, помогающим закрепить мешки с продуктами так, чтобы они не потерялись в дороге.

Взгляды прохожих изменились после того как я сделала татуировку. Люди больше не видели моего уродства. Узоры — это первое, что бросалось в глаза, отвлекая внимание от шрамов.

Я стала чувствовать себя уверенней и вместо того, чтобы опускать голову под жалеющими взорами, гордо поднимала подбородок, демонстрируя всем рисунок.

— О, привет, Флоранс! — поздоровался Маор с кассы, когда я въехала в магазинчик, в очередной раз ослушавшись требования сидеть дома. Он всегда выглядел так, будто готов в любую секунду броситься мне на помощь, если она понадобится. — За чем сегодня пожаловала?

— Ни за чем особенным, — отмахнулась я; продуктов было в избытке, просто мне осточертело сидеть в четырех стенах, а душа требовала новых свершений. — Шопинг.

— Отлично! — жизнерадостно одобрил мужчина, а я поспешила скрыться между стеллажами, чтобы избежать разговора.

Я, возможно, была довольно нелюдимой и самодостаточной до аварии? Потому что меня угнетало общение со всеми подряд, исключение составлял только Халле. Но его сегодня со мной не было…

Я покаталась между рядами, выдумывая необходимость покупки, заставившей меня выбраться из дома. Взяла с полки пару шоколадок к чаю, а затем мой взгляд упал на кукурузные фитнесс-шарики, которые я любила есть по утрам с молоком.

Ореховые или медовые? И те, и другие, находились слишком высоко, вне пределов досягаемости. Я оглянулась вокруг, не чураясь попросить о помощи, но магазин был пуст.

Вздохнув, я потянулась рукой, едва достигая и половины расстояния до любимого лакомства. И удрученно поджала губы — придется обойтись без них.

Я удивилась, когда коляска натолкнулась на чьи-то ноги. Препятствие появилось передо мной словно из ниоткуда — темноволосая девушка с пушистым каре, выразительными глазами необычно яркого цвета и потрясающей улыбкой.

— Привет, Флоранс! — непринужденно пропела она, словно мы все это время вместе обследовали полки магазина, и она изначально составляла мне компанию. — Дай угадаю — ореховые или медовые? Ореховые, да! — уверенно заключила она, подавая мне нужную пачку. А затем вложила заодно и медовые, чтобы уж точно не промахнуться.

Я смотрела на нее, очарованная и сбитая с толку. Как на божество, спустившееся прямо с Небес. В ней сквозила уверенность и прямо-таки животная грация, вызывающая искреннее восхищение. Вероятно, мужчины сходили по ней с ума, бросив один-единственный взгляд.

— Мы знакомы? — догадалась я сразу.

Глава 13. Подруга

Девушка качнулась с пятки на носок, оценивая вопрос.

— Ну, как сказать, — протянула она с улыбкой. — Я уж точно тебя знаю. Мы общались прошлым летом во время каникул: познакомились на вечеринке, которую устроила я.

Как жаль, что я забыла ее милое лицо и понятия теперь не имела, связывало нас что-то большее, чем веселье на тусовке. Но я была рада, что она подошла ко мне и первой завела разговор — дружелюбный и непринужденный.

Может так статься, что эта сногсшибательная и обаятельная красотка была моей подругой — той, кто не отвернулся от меня, как другие, а решил поддержать, как Халле. Выглядела она, по крайней мере, именно так: словно давно ждала случая заявить о себе, и он, наконец, подвернулся.

— Я Линет, кстати, — протянула девушка руку, и я охотно пожала ее, продолжая пялиться с восхищением. — Линет Морель.

Мы медленно двинулись вдоль ряда, и Линет словно точно знала, в чем именно я нуждаюсь.

— Жидкость для мытья посуды, — напевала она мелодичным, волшебным голосом. — Еще возьми влажные салфетки, чтобы реже посещать ванную. Тканевую маску хочешь? Снимет раздражение от татуировки, и смывать ее не надо.

— Да она давно зажила, — пробормотала я, не в силах противиться обаянию попутчицы. — Лучше расскажи о себе! Как все было: мы по-настоящему подружились или просто здоровались при встрече из вежливости?

— А это ничего? — засомневалась она, бросив осторожный взгляд, но я физически ощутила, что ее распирает от желания поделиться подробностями.

— Мне кажется, все сроки для самостоятельного восстановления памяти давно вышли, — призналась я со смешком. — Доктор Генье говорит это лишь ради моего спокойствия: мол, «время придет, и ты что-то вспомнишь». Но я уверена, что это только уловка. Ни черта я не вспомню.

Линет рассмеялась так сексапильно, что я невольно оглянулась по сторонам: хотела убедиться, не повалились ли в обморок мужчины, случайно оказавшиеся рядом. Но вроде было тихо.

— То есть, я могу рассказать? — обрадовалась она искренне.

— Да! — попросила я, мучаясь любопытством и надеясь, что хоть один человек не будет ничего от меня скрывать.

Улыбка с губ девушки исчезла, сменившись усталым и меланхоличным выражением.

— Хочется верить, что мы с тобой были подругами, — призналась она неуверенно.

— Подругами? — пришла я в восторг, недоумевая, почему Линет это расстраивает. Все прояснилось в следующих словах.

— Совсем недолго, — пробормотала она, поглядывая на меня виновато. — Флоранс, я должна серьезно извиниться перед тобой! Ты это забыла, но… в конце июня наша семья внезапно уехала из города, и я была настолько черствой, что даже с тобой не попрощалась! Прости меня, пожалуйста, пока я не сошла с ума от разочарования в себе…

— Конечно, я тебя прощаю, — великодушно согласилась я, даже не представляя ситуации, в которой смогла бы хоть в чем-то отказать Линет — мистическим образом она завоевала мое сердце практически мгновенно. — А что случилось, почему вы уехали? Большая у вас семья?

— Проклятье, ты действительно ничего не помнишь? — воскликнула Линет, изящно передергивая плечами. — Ни чуточки?! Даже отдаленно?.. — показала она на свое лицо,словно один взгляд на него должен был вернуть мою память.

— Нет, — с сожалением покачала я головой.

— Мы… — Линет начала слишком аккуратно подбирать слова, будто решила утаить часть правды так же, как это делали остальные… — Возникли неожиданные личные проблемы со… здоровьем. Нам пришлось срочно уехать из Бепре, чтобы решить их. Все случилось так быстро, что пришлось сниматься с места буквально в один день, и мы никак не успевали обсудить это с тобой.

Судя по всему, мы с Линет были очень близкими подругами, иначе она не стала бы так переживать из-за обычного прощания.

Друзья постоянно расстаются, бывает, что и на длительный срок, но не отчитываются друг перед другом за внезапные отъезды. Только если отношения не были настолько плотными и доверительными, что исчезновение могло причинить боль.

— И ты разве не могла подать мне весточку, просто позвонив по телефону?

— Вот об этом я и говорю, — хмуро подтвердила Линет, испытывая очевидную, самую настоящую вину. — У тебя есть абсолютное право на меня злиться.

— Я не стану, — улыбнулась я, и мы свернули в новый проход. Почти не глядя выбирали товары на полках, просто прогуливаясь по магазину туда-сюда. — Линет, я принимаю твои извинения. И даже если бы я помнила прошлое, уверена, что простила бы тебя! По-моему, я не из тех, кто долго дуется.

— Уж это я знаю, — тепло отозвалась Линет, воодушевленная моим прощением. — Так что, мир? — развернувшись на каблуках, она посмотрела так, словно сейчас лопнет от радости.

И как только я со смехом кивнула, тут же была заключена в горячие объятия. Не будь я «сидячей», подруга наверняка еще подпрыгивала бы и заставляла прыгать меня.

Понятия не имею, любила ли я подобные девчачьи нежности в прежней жизни, но готова была в ответ расцеловать Линет, словно познакомилась с ней не пятнадцать минут назад, а пятнадцать лет!

Мы подошли к кассе вместе, при этом покупки Линет превышали мои раз в пять. И, продолжая болтать, двинулись вдоль шоссе. Я была так очарована общением, что не сразу заметила свой дом. Кажется, и Линет тоже была озадачена тем, что мы добрались так быстро и незаметно.

— Обалдеть, вот это я увлеклась, у меня же была машина на стоянке, чтобы тебя подвезти! — воскликнула она, оглянувшись назад с досадой.

— Ничего, я люблю прогуляться, — успокоила я подругу, с содроганием представив, что ей пришлось бы пересаживать меня на сидение и затем еще возиться с коляской, заталкивая ее в багажник. Неловко, когда это делает мужчина, а если хрупкая девушка — вдвойне. — Зайдешь ко мне в гости?

— А можно?.. — засомневалась Линет. — Шарлетт нашу семью не жалует.

— Почему? — встрепенулась я, сдерживая любопытство изо всех сил, чтобы не спугнуть удачу. Линет была довольно открытой личностью, и если не давить на нее, она выболтает все секретики и даже не заметит.

— Считает, что ты попала в аварию, потому что связалась с плохой компанией, а связалась с ней потому, что мы уехали, и ты больше не дружила со мной…

— Глупости! — возмутилась я, ничего нелепее не слышала. — Плохая компания — это Халле, что ли?

Нахмурившись, я дала себе слово обязательно поговорить об этом с матерью. Не ей выбирать, с кем мне общаться, тем более если причина такая надуманная.

Хотя что-то мне подсказывало, что на такой абсурд не способна даже Шарлетт, и причина ее враждебности к Линет гораздо серьезнее.

Опять эти таинственные намеки и неполная информация, я скоро с ума сойду, пытаясь узнать о своем прошлом правду!

— А парень, позволивший девушке, недавно севшей за руль, бесконтрольно гонять на большой скорости — хорошая компания, по-твоему?! — посуровела Линет, резко напомнив сейчас мою мать, когда та отчитывала Халле, называя его безответственным.

Но меня задело не это.

— Позволивший? — недоверчиво подняла я брови. — По-твоему я недостаточно взрослая, чтобы принимать самостоятельные решения? Мы с Халле одного возраста, вообще-то, а машину водит уже два года.

— Вот именно, — кивнула Линет, будто я не опровергла, а подтвердила ее слова. — Молодой, самонадеянный, упертый, глупый мальчишка, который должен был сидеть рядом с тобой для страховки, а вместо этого…

— Ой, ну хватит! — меня передернуло от нравоучительного тона подруги. — В том, что со мной случилось, нет его вины, только моя! Не нужно вешать всех собак на одного Халле, и вообще, оставим эту тему, теперь-то я исправно сижу дома и не могу нигде погонять!

— Ну да¸ ну да, — со скепсисом проворчала Линет, следуя со мной до самого крыльца. — Поэтому я застала тебя в магазине совершенно одну?

— Мне не нравятся няньки, — признала я, искренне надеясь, что Линет не станет упрекать меня в безрассудном поведении, как остальные.

— Это я заметила! — улыбнулась в ответ подруга, выбирая иную тактику: — Но, может, ты позволишь мне ходить иногда с тобой?.. У меня в этом городе, кроме тебя, совсем нет друзей…

Нижняя губа девушки оттопырилась, и в этом было столько искренности, что я никогда бы не усомнилась в том, что Линет говорит правду, хотя понятно, что это была только маска. Но, конечно же, я не смогла бы ей отказать, даже если бы она так не переигрывала.

— С удовольствием! — поддержала я идею подруги, заставив ее практически станцевать джигу от радости.

Мы обменялись телефонными номерами, и Линет поклялась, что подарит мне новый сотовый с улучшенными характеристиками, чтобы постоянно находиться на связи.

Я возражала, но Линет была настолько убедительной и очаровательной, что я и моргнуть не успела, как согласилась на это.

Глава 14. На этот раз все будет иначе

Следующие несколько недель были наполнены удивительными и неоднозначными событиями. Сначала Халле пришел в настоящую ярость, узнав о появлении Линет. Он кричал как бешеный и буквально трясся от злости, чем ужасно напугал меня.

— Ничего не изменилось! — обвинял он, тыча пальцем в мою сторону и ходя туда-сюда по комнате. — Флоранс, ты уже вляпалась в эту «дружбу» однажды по самые уши! Неужели так трудно понять, что для тебя хорошо? Почему ты всегда выбираешь неправильных друзей?!

— Себя ты тоже причисляешь к неправильным? — указала я на очевидное противоречие.

— Я бы тебя не обидел! — задохнулся друг от возмущения, а я нахмурилась, гадая, имеет в виду Халле внезапный отъезд Линет или что-то посерьезнее этого.

Было немного странно, что сразу двое моих друзей считают расставание чуть ли не предательством. Что же за тайна связывала нас с Линет в прошлом, что они с Халле так единодушно переживали из-за этого?

— Все совершают ошибки, — возразила я, защищая Линет. Я ведь уже простила ее и не собиралась менять решение.

— Смотря какие у этих ошибок последствия! Флоранс, да ты представить себе не можешь, что с тобой было! Как тебе было плохо, насколько ты была разбита и… — он прикусил себе язык, будто понял, что чуть не сболтнул лишнее.

Как же мне надоели эти тайны. Но ничего! Настанет день, и я докопаюсь до истины. Нужно лишь проявить немного терпения… ну и, конечно, наводящие вопросы не помешают тоже.

— И все это потому, что подруга уехала в другой город? — подняла брови я, не видя в словах друга ни капли логики.

Он оторопел на секунду, осознав, что его подловили на несоответствии, но затем вновь раскричался, бессвязно обвиняя меня в неразумном поведении и обещая «поговорить с Линет начистоту».

Загадочную фразу «она же обещала оставить тебя в покое» я умышленно проигнорировала, надеясь, что потерявший контроль Халле невзначай подкинет еще любопытных деталей.

Все оговорки я аккуратно собирала в копилку «обмозговать в тишине». Но друг оставался раздражающе сдержан во всем, что касалось моего прошлого и особенно Линет Морель.

К счастью, подруга оказалась слеплена из крутого теста, и разговор с Халле никак не повлиял на ее стремление дружить.

С Шарлетт ситуация в точности повторилась.

— Я не подпущу тебя к ней, — мама говорила шепотом, но я уже проснулась, так что со всем вниманием навострила уши, чтобы не пропустить утреннюю разборку. — Она столько пережила, ей и до сих пор нелегко. Я не позволю вам снова все испортить. Мир наконец-то вернулся в наш дом! Мало вам того, что вы уже устроили?

— Мы не хотели причинить ей боль, для отъезда была серьезная причина!

Я узнала голос Линет и, обрадовавшись, поспешила одеться, ненавидя мертвые ноги, мешающие этому простому действию. — Чтобы ее память восстановилась, она должна общаться с друзьями.

— Хороши друзья, — с горечью парировала мама.

— Это была ошибка, но на этот раз все будет иначе!

— Пойми, Линет, я не хочу, чтобы она вспомнила ту боль! Девочка едва начала приходить в себя после аварии, еще не хватало, чтобы к переживаниям добавились воспоминания.

— Клянусь, Шарлетт, такого больше не повторится! Я обещаю, дружба со мной Флоранс не повредит: я сделаю все от меня зависящее, чтобы облегчить и вам жизнь, и ей. Ну, только подумайте, насколько проще станет, если ей будет помогать в гигиене подруга!

Я похолодела, когда поняла, на что подписывается Линет.

У парализованного большие проблемы с купанием и другими персональными делишками. Конечно, мама стойко переносила испытания, как и я. Но Линет… я совсем ее не знала! И лишь отдаленно представляла, насколько доверительными были наши отношения, если для нее личная помощь мне была настолько естественной и даже чуть ли не желанной.

Я слышала в словах подруги настоящий, а не вежливый энтузиазм. Она действительно готова была на что угодно, чтобы вернуть нашу дружбу.

— Аон?.. — в голос Шарлетт прокрались строгие материнские нотки, будто она говорит о преступнике, чудом избежавшим казни на электрическом стуле, но все еще заслуживающим ее.

— Я обещаю, он не подойдет.

— Хм, я не уверена… Как бы все это снова не закончилось плохо… — наконец-то засомневалась Шарлетт. А я как раз управилась с джинсами и кофточкой, перекинула ноги на каталку и перебралась в нее целиком.

Но не торопилась покинуть комнату до того, как услышу все подробности, складывающие мозаику прошлых тайн во все более понятный узор. «Он не подойдет» было самым интригующим из услышанного, но, увы, мне не удалось узнать больше, потому что разговор ушел в сторону.

— Кто знает, может мне удастся уговорить ее продолжить лечение? — выстрелила Линет точно в цель. Шарлетт не откажется от надежды, даже если я сейчас настроена категорично.

— Эм-м…

В этот момент я неловко задела колесом стол, и с него повалились на пол сложенные на краю книги. С грохотом.

— Ну, вот… — разочарованно пробубнила Шарлетт, уверенная, что они только что меня разбудили.

— Кто-то пришел? — изобразила я «сонный» голос и прибавила строгости: — Если это Линет, не смейее прогонять, она мне нужна!

Хотела бы я увидеть выражение лица Линет в этот миг, наверняка она ощутила сладкий вкус триумфа. Когда выкатила в коридор, глаза подруги цвета золота сияли будто солнца, так она искрилась от счастья.

Неудивительно, что мы раньше были близки, я и сейчас испытывала к ней захватывающую дух симпатию. К моему удовольствию, взаимную.

— Все будет хорошо, Шарлетт, я обещаю, — уверенно улыбнулась Линет, следуя за мной в комнату, куда я за руку неуклюже ее потянула. — Пряча от мира в четырех стенах, вы не убережете ее от трагедий.

С тех пор Линет, как и Халле, стала бывать у меня постоянно.

Лишь раз я позволила себе покопаться в ее мотивах.

— Не пойми меня неправильно, просто я пытаюсь устаканить все в голове, — осторожно спросила я. — Что такого ужасного произошло между нами, если ты так отчаянно рвешься проводить время со мной? Особенно теперь, когда я не могу разделить твою яркую, свободную и, очевидно, насыщенную жизнь, — показала я на кресло и ноги, представляя столичные огни, очередь из влюбленных парней и вечеринки, которые Линет могла бы устраивать каждый день, а вместо этого сидела и скучала со мной. — Ты все еще чувствуешь вину за свой отъезд? Или было что-то глобальнее этого? Мы помирились, я тебя простила. Зачем тебе такая обуза?

— Возьми свои слова назад! — Линет выглядела чертовски оскорбленной. Мне стало стыдно. — Флоранс, как ты можешь такое говорить?! Ты не обуза! У всех есть изъяны. Ты перестала бы дружить с тем, у кого косят глаза или появилась лысина? Все люди разные, а любят друзей не за что-то, а просто так!

Напрасно она думала, что заговорит мне зубы, и я не замечу, как ловко она обошла главный мой вопрос.

— Но ты возишься со мной, хотя не обязана. Мы ведь даже не родственники. Объясни, зачем?

— Мне это не трудно, — снова избежала ответа плутовка. — Фло, ты классная. Мудрая, целеустремленная и очень, очень добрая. Сразу, как только тебя увидела, я знала, что мы станем друзьями, и счастлива, что оказалась права.

— Но со мной теперь скучно…

— С тобой не бывает скучно, — рассмеялась Линет с такой глубокой верой в это, что я почувствовала себя очень польщенной. — Флоранс, ты не осознаёшь, насколько интересная. И сильная. Немногие так запросто примирились бы с тем, что никогда не будут ходить. А ты не только не унываешь, но даже сделала на лице тату — это храбрый поступок. Я горжусь дружбой с тобой, и мне в радость оказывать тебе помощь. Язнаю, что ты всё можешь делать сама, и рада, что тыпозволяешьмне участвовать в твоей жизни.

Она так проникновенно все это сказала, что я будто увидела себя со стороны ее глазами: решительной, независимой и достойной чьей-либо привязанности и любви.

— Если бы не убежденность Шарлетт в том, что мое появление — зло, я бы давным-давно с тобой связалась, — передернула Линет плечами. — Ты не представляешь, как я скучала. И переживала, что обидела. Мы вернулись в Бепре только из-за тебя! Могли поехать в любое другое место, но поняли, что не всё прошлое можно оставить позади. Ты слишком важна.

— Мы?.. — уточнила я на всякий случай, просто чтобы Линет знала, что я не дурочка и все ее случайные оговорки не пролетают мимо.

Чертовка раздвинула губы в понимающей ухмылке.

— Всему свое время, — подмигнула она мне и бросила загадочный взгляд на дверь. За которой наш разговор наверняка подслушивала мама, и она не даст моей подруге сказать ничего лишнего. Но раскрытие тайны было теперь не за горами.

— Спасибо, Линет! — заключила я девушку в объятия, тронутая и благодарная.

Глава 15. Спасена чужаком

Халле постоянно теперь пребывал в плохом настроении. Его поведение изменилось: он стал раздражительным и хмурым, часто огрызался по пустякам, и в глазах вместо нетерпеливого, но светлого ожидания поселилась злая тоска по утраченному.

Он все еще развлекал меня, вывозил гулять в столицу и забирал в свой дом, но улыбался как-то неестественно и обреченно, шутил реже и все время оглядывался по сторонам, ища воображаемого преследователя.

Я тоже скопировала его манеру мониторить пространство, тем более что у меня не было необходимости глядеть под ноги.

Впрочем, я и раньше заимела привычку подмечать все проезжающие мимо красные автомобили, не в состоянии забыть таинственного спасителя. И чем жестче Халле отказывался мне о нем рассказать, тем сильнее я стремилась узнать сокрытую завесой небытия истину.

Вот и сегодня на парковке крупного гипермаркета Куоби я насчитала целых пять приземистых красных машин, пока Халле искал свободное место для своего потрепанного «форда», отремонтированного заново. Они с Линет на дух друг друга не переносили, поэтому возили меня за покупками по очереди.

Однажды я стала свидетелем их разборки, но не выдержала и минуты возмутительного «дележа».

— Эй, я вам не вещь! — рассердилась я, прерывая их нелюбезную «беседу» на повышенных тонах, где они решали, кто и почему больше достоин заботиться обо мне. Оба уставились на меня испуганно.

— Прости, Флоранс, — искренне извинилась Линет.

— Да, прости, — поторопился добавить Халле, лишь бы я не думала, что он в чем-то хуже.

С тех пор я и только я решала, с кем отправиться за покупками. Едва кто-то начинал навязывать свое мнение, я оставляла обоих и отправлялась одна. Кое-как мне удалось нащупать компромисс в их непримиримой вражде, частью которой я становиться не собиралась.

Охотнее я предпочитала делать покупки с Халле. Он не имел возможности добавить продуктов в мою корзину за свой счет, в отличие от Линет, которая вечно набивала мои сумки всякой ерундой. А на кассе в присущей ей веселой манере расплачивалась кредитной картой, отмахиваясь от протянутых денег, и ставила меня тем самым в неловкое положение.

Сначала я возмущалась, потом привыкла, лишь закатывала глаза и в очередной раз делала бестолковую попытку вернуть долг. Совала ей в карманы незаметно, оставляла в машине под сидением и хитрила, кладя на телефонный номер.

Со временем эта денежная войнушка стала казаться мне милой.

Как бы там ни было, с момента появления Халле и Линет моя жизнь точно перестала быть скучной и однообразной, и я уже не представляла возвращения к уединению и книгам.

Несмотря ни на что, мое существование ощущалось все более полноценным, и паралич превратился лишь в досадную преграду на пути к цели, которую я в конце концов преодолевала. Просто все, что я раньше давалось мне легко, теперь требовало больше усилий, но зато закаляло и тело, и характер.

В этот раз я держала в руке целый список покупок: затеяла ремонт. Мы с Халле не спеша ходили между рядами, при этом парень одной рукой управлялся с полной тележкой, а другой умудрялся толкать меня.

Я часто поражалась его ловкости и силе, хотя чему удивляться, ведь он рос с братьями и сестрами в доме, стоящем практически в лесу, а лесозаготовительная фабрика была практически единственным местом работы для жителей Борлене.

— Белая краска для потолка, — с трудом разобрала я корявый почерк Халле, который записал все это под мою диктовку пару часов назад. — Зеленая для кухни.

Халле добавил в тележку четыре банки нужного цвета.

— Кисти, номера четыре и шесть, — прочитала я. — Кажется, вижу их в конце прохода. Возьму, а с тебя крепежи.

— Ладно, — согласился Халле и отпустил коляску, а я, избавившись от гиперопеки, покатила к стенду с кистями, возле которого стоял всего один человек.

Можно было к нему обратиться в случае необходимости, но он исчез в боковом проходе, как только я приблизилась, окатив меня потоком горячего воздуха. Спешил по своим делам или не хотел связываться с инвалидом.

Ну и до свидания, сама справлюсь.

Как назло, кисти нужного размера висели слишком высоко, и я уже собиралась подождать Халле, спешащего ко мне со всех ног, когда увидела на уровне лица нужные упаковки, покачивающиеся на крючках с другими размерами. Кто-то из покупателей перевесил их, а продавцы еще не успели вернуть на место.

— Нашла! — заявила я, обрадованная тем, что справилась-таки без посторонней помощи.

— Ох уж эти заботливые радиаторы! — сердито выдал друг полную несуразицу, которую я совершенно не поняла. — Нам бы и без них было неплохо. Верно?

Не заподозрив никакого подтекста в странноватой шутке, я автоматически согласилась:

— Ага.

Мы собрали почти все необходимое, когда я обнаружила, что кое-что все-таки забыла. Я как раз остановилась возле стенда с обоями, рассматривая кремовые с золотым принтом и салатовые с вязью желтых цветов.

— Постой, валик для размазывания клея не написан! Он там, где кисти, я привезу…

— Я сам, — опередил Халле, оставляя меня рядом с обоями и груженой тележкой. — Выбирай пока.

Он исчез, а я прищурилась, представляя свежие цвета в своей комнате. Светло-бежевые с золотом были теплее глазу, хотя зеленые больше подходили моей татуировке.

Прикинув, что рулоны расположены не слишком высоко, я поняла, что с удовольствием достану их сама, заодно продемонстрировав в очередной раз свою самостоятельность. Всего-то надо перетащить вес неподвижных ног на ручку кресла, и тогда смогу преспокойно дотянуться до нужной полки.

Я даже не подумала о том, как важно равновесие. Кресло покачнулось и стало заваливаться набок вместе со мной, беспомощно барахтающейся в воздухе.

Чьи-то сильные руки не позволили упасть, подхватив в сантиметре от пола. Испугавшись, но не ударившись, я уставилась в пронзительные глаза невероятно яркого желтого оттенка, почти такие же, как у Линет. Но в этих будто колебался настоящий огонь.

Молодой парень, прекраснее которого я никогда в жизни не встречала, бережно поднял меня вместе с креслом и удобно устроил в нем. Я покраснела, ошеломленная событием — неуклюжим падением и фактом, что оказалась спасена чужаком.

Глава 16. Несмываемый след в сердце

— Спасибо, — пробормотала я, едва шевеля губами от ослепительной красоты незнакомца, оставляющей в сердце несмываемый след, будто метку, навечно.

— Не за что, — шепнул парень, задержав меня в объятиях чуть дольше обычного, словно боялся, что если отпустит, я опять упаду.

От него веяло жаром, как от печки, ладони были невообразимо горячие. Пылающие глаза не отрывались от моих ни на секунду, и я с волнением осознала, что он тоже очарован или, по крайней мере, ошеломлен нашей внезапной близостью.

Но затем вспомнила про татуировку и расстроилась, что он смотрит, должно быть, на нее.

— А ну, убери руки! — рявкнул рядом Халле, и я подпрыгнула на кресле, почувствовав себя как жена, застуканная ревнивым мужем на измене.

Мой спаситель резко выпрямился, желтые глаза сверкнули, и на мгновение огонь в них стал совсем диким.

— Как мог ты оставить ее одну даже на секунду! — прорычал не менее вспыльчиво он, заставив меня вторично вздрогнуть, хотя тембр его голоса имел еще и другой эффект — он показался мне знакомым! — Не можешь позаботиться о ее безопасности — поручи это другому!!!

— Она самостоятельно может справиться с любой проблемой! — вступился Халле за мое право на независимость, слишком агрессивно реагируя на добрый поступок незнакомца. — Нечего лезть!

— Еще секунда, и она была бы на каменном полу, упав с полутораметровой высоты! — грозно наступал взбешенный красавчик, и я с удивлением заметила, как заискрила его кожа, когда он напряженно сжал кулаки, будто собирался броситься в драку.

Халле не сразу нашелся с ответом, и это дало мне шанс вставить слово:

— Это правда, он подхватил меня.

Квэн перевел на меня такой взгляд, будто я только что предала нашу дружбу.

— Вечно тебе неймется! Какого черта ты не сидела спокойно?.. — набросился он, не сдерживая досады. — Тебя даже на минуту нельзя оставить, да?!

Обалдеть, я еще и оказалась виноватой. Хотя… он же был прав.

— Ладно, признаю, что сглупила, — отмахнулась я, снова поворачиваясь к спасителю, чье лицо от гнева стало еще прекрасней и привлекательней, от него буквально захватывало дух. — С-спасибо еще раз, — поперхнулась я реакцией собственного тела: жгучим огнем, опалившим щеки, и слишком быстрым биением сердца.

Его лицо… светло-русые волосы с серебристым отливом, изящный изгиб губ и бесподобные глаза — все это я уже когда-то видела.

— Мы с вами не встречались раньше? — прищурилась, пытаясь выцепить картинки, неотчетливо мелькающие в памяти и тут же ускользающие в небытие.

— Мы закончили, домой пора, — грубо оборвал Халле нашу наклевывающуюся беседу, развернув коляску и торопливо увозя меня прочь от парня, даже не успевшего ответить.

Я изогнулась, чтобы посмотреть назад, но фигура друга была слишком огромной, чтобы увидеть проход. Ощущая себя ужасно беспомощно, я разозлилась на Халле от всей души и нажала на тормоза.

— Это невежливо — вот так накричать и уйти, он же помог мне! — высказала я ярый протест, но остановить махину-Эрлинга было невозможно — застопоренные колеса никак не повлияли на скорость движения, он все равно толкал коляску вперед, причем без каких-либо усилий, словно даже не заметил моего сопротивления.

— Ты же сказала «спасибо», — напомнил он холодно, и не подумав остановиться.

— Ты стал таким тираном! — обиженно надулась я, скрещивая руки на груди и прикидывая, как отомстить за пережитое насилие над свободой воли.

— Он уже ушел, все! — Халле развернул меня к проходу, давая удостовериться, что там никого нет. После чего снова покатил меня и наши покупки к кассе.

— Жаль, что так вышло, — кисло отозвалась я, ощущая невесть откуда навалившуюся апатию, очерняющую мысли. — Он сделал доброе дело, и ты на него совершенно несправедливо наехал. Ревность затмила тебе глаза.

Я ворчала, а внутри сотрясалась от напряжения, умоляя пустые ячейки памяти подбросить хоть какую-то зацепку, маленький эпизод, расплывчатый образ прошлого. И всякий раз, когда была близка к разгадке, это оказывался самообман, не более чем фантазия или мечта.

Чем сильнее я мучила извилины, тем меньше понимала, добившись лишь того, что разболелась голова.

Глава 17. Почему мне нельзя с ним поговорить?

Мы вышли на парковку, и я, как обычно, окинула взглядом автомобили, фиксируя внимание на красных цветах.

Онстоял именно там, где я и думала — рядом с «камаро», и мое сердце споткнулось, когда все предыдущие события сошлись, будто паззлы головоломки.

Необщительный и таинственный спаситель на безлюдной трассе, ревность Халле и его нежелание отвечать на расспросы, странное поведение официантки в кафе Куоби и даже сходство цвета глаз красавчика и Линет…

Может авария и повредила мою память, но не сделала меня дурой. Цепочка связей, выстроенная с помощью логики, была делом времени и элементарной внимательности. Неужели Халле думал, что я останусь в неведении навсегда?

Я чуть не свернула шею, разглядывая незнакомца издалека: высокий рост и стройное телосложение, благородные и приятные черты лица, волевые скулы и развевающиеся на ветру светлые волосы. И цепкий, неотрывный ответный взгляд.

Казалось, он ждет только знака, чтобы кинуться в мою сторону. Небрежная поза — руки в карманах, плечи слегка опущены — не обманула меня, я видела напряжение, пронизывающее все его тело, словно он с огромным трудом оставался на месте, подавляя истинное желание.

Так легко было поверить, что он тоже хочет со мной заговорить!.. Легко, но слишком опасно и до жути пугающе, а теперь еще и невозможно из-за моего положения.

Это лишь иллюзия в моем сознании, будто в пристальном внимании угрюмого спасителя сквозит нечто большее, чем вежливое беспокойство, как о любом другом калеке…

— Ну, хватит пялиться! — возмутился Халле, и его грубая интонация заставила меня смутиться. Я же не хотела причинять другу боль.

— Почему мне нельзя с ним поговорить? — от волнения я прикрыла щеки руками, тщетно пытаясь остудить их жар.

— Что, Флоранс, простой и надежный парень вроде меня тебя не устраивает? Красивую тачку увидела и прости-прощай, Халле?..

Я оторопела от столь несправедливого обвинения и покраснела от стыда — Халле заметил мой интерес и трактовал его совершенно правильно.

— Уверена, кроме денег есть что-то еще, — возразила я, не желая верить, что клюнула лишь на смазливую внешность, и уж тем более на дорогую машину, это было бы слишком примитивно. — Он же помог мне, значит, не плохой…

— Фло, ты получила возможность начать жизнь с чистого листа, судьба дала тебе второй шанс неспроста, неужели так трудно принять его? — сердитый тон друга вновь пронизало обвинение. — Неужели ты хочешь потратить его бездарно, совершая одни и те же ошибки дважды?!

— Значит, мы все же были с ним знакомы раньше? — не удержавшись, озвучила я вопрос, один из многих, роившихся в голове.

— Видимо, недостаточно хорошо, — огрызнулся Эрлинг.

— Что неправильного в том, чтобы по-человечески поздороваться и поблагодарить за помощь? — я с трудом принудила себя отвернуться от притягательного лица, отметив и колоссальную концентрацию мужчины, и яркий огонь глаз, ломая голову над утраченным прошлым и ускользающим образом красивого парня, затмившего все остальное в сознании.

— Поверь, так будет лучше для тебя, — мрачно пробормотал мой друг.

Когда Халле устроил меня на сидении, я снова бросила взгляд на таинственного спасителя, почувствовав, как сердце подскакивает к горлу от его мужественной и темной красоты.

Новая волна опустошения омрачила мысли: я не могла вспомнить обстоятельств, которые нас познакомили, придумать причину, разделившую нас так непримиримо, и объяснить тягу, заразившую каждую мою клетку болезненной потребностью столь быстро и неотвратимо.

Был ли он тем самым парнем, с которым я ходила на свидание одновременно с Халле?

Какое имеет отношение к Линет, с которой схожи его глаза и обжигающие прикосновения, объясненные подругой как «да это просто нарушение терморегуляции, Флоранс, я уже говорила, что нам пришлось уехать по вопросу здоровья».

И почему так трудно вспомнить, где же я его встречала раньше?

Может он — тот самый первый знак, свидетельствующий о начале восстановления памяти. Но не получалось яснее разглядеть картину.

Словно я оступилась и теперь летела вниз, в глубокий и темный колодец, не контролируя это ужасное и тошнотворное падение, а прошлое стремительно отдалялось, исчезая в недосягаемой высоте.

Я ненавидела свою амнезию всем сердцем, потому что она лишила меня настоящей жизни, буквально разорвала ее на «до» и «после», и я даже не могла предположить, насколько важной была часть, принадлежавшая тому молодому мужчине.

Память — она как пыль, которую развеял ветер на множество миль вокруг и не оставил ни малейшей возможности собрать драгоценные осколки. Как я ни старалась, в голове зияла пустота, и лишь разрозненные штрихи новой жизни, которую я начала с нуля, рисовали узор взамен утерянного старого.

Смогу ли я когда-нибудь снова стать полноценной хотя бы душой, соединив прошлое и настоящее воедино?

Халле завел мотор и повез меня домой, но мое сердце осталось на парковке, рядом с красным «камаро». Жестокая реальность, врезающаяся в разум как неуправляемый таран, была во много раз страшнее потери памяти: какой смысл в восстановлении воспоминаний, если я никогда не смогу ходить?

Может, Халле прав… и оберегает меня от боли разумно. Каждая минута, проведенная рядом с прекрасным мужчиной, будет красть кусочек моего сердца. Одна лишь встреча, а я уже сама не своя.

Что станет со мной, если я почувствую большее, чем просто обычное — ну ладно, довольно сильное — притяжение?.. Нет ни единого шанса, что кто-то настолько великолепный, к чьим ногам может пасть весь мир, пожелает связать свою свободную и обеспеченную жизнь с калекой.

Хотел бы он этого, держался бы так далеко? Злился бы на Халле, что ему самому пришлось спасать меня от расквашенного носа и ободранных локтей? Сбежал бы сразу, как только Халле отвез меня в сторону и представилась возможность избежать дальнейшего общения?

Все это было как-то связано: моя инвалидность и нежелание водителя гоночной машины даже познакомиться. По неизвестной причине он всегда оказывался поблизости, но это не значило, что однажды он захочет большего. Ровно наоборот.

Мое сердце будет разбито. И пережить это окажется похуже искалеченных ног…

Глава 18. Обещаю, тебе понравится

Минуло несколько недель с нашей первой встречи, а я не только не вспомнила Халле, но как будто даже отдалялась от него, несмотря на регулярное общение.

Его явный интерес ко мне как к девушке смущал, ожидание большего в светло-карих глазах накладывало отпечаток на каждое мое действие: я испытывала растущий дискомфорт, осторожничала в словах, чтобы случайно не дать парню надежду, будто возможна взаимность.

Это угнетало. Да и совесть не спала, мучая за разочарование, все сильнее охватывающее друга.

Я не желала становиться Халле обузой — именно так я повторяла ему, — но, откровенно говоря, я попросту никак не могла полюбить его, каким бы он хорошим ни оказался.

А сильнее всего меня напрягала нетерпеливость друга. Возникало чувство, что он куда-то спешит. Словно он боялся не успеть завоевать мое сердце по какой-то причине.

Особенно это его беспокойство усилилось после того моего судьбоносного полупадения в гипермаркете. И мимолетной встречи с таинственным спасителем, которого с тех пор я ни разу больше не видела, будто он покинул Бепре.

Я чувствовала, что его рядом нет. До этого я всегда исподволь ощущала слежку, сама постоянно выискивала красный автомобиль, но теперь в моем сердце разливалась ядовитая пустота, подтачивая настроение.

Со временем боль этого разочарования сгладилась, уступив место привычному саркастичному равнодушию в духе «романы для нормальных, забудь и живи как живется, наслаждайся чем можешь».

Но Халле это не останавливало от косых взглядов и раздражающих подначиваний: «О ком размечталась на этот раз, Фло?», когда я иногда впадала в задумчивость и апатичную усталость.

Казалось бы, впереди — целая длинная жизнь, и если дать мне немножко больше времени, привязанность Халле растопит мое холодное сердце.

Но он торопился так, будто кто-то мог его опередить, и у него совсем не осталось времени. Будто вопрос о том, стану я его подружкой или нет, решался в ближайшие часы, минуты, мгновения. Будто в любой момент он ждал, как из-за угла появится соперник и моментально меня уведет.

Это было смешно, учитывая мое положение. Разве я не повторила много раз, что не собиралась строить с кем-либо отношения?

Иррациональное давление Халле не исчезало, лишь укрепляя стену вынужденного отчуждения между нами.

Мы объяснились лишь однажды. Я боялась серьезного разговора и всячески избегала его, потому что не хотела ранить чувства парня. Признание означало бы, что дружбе конец, а мне действительно нравилось проводить время с квэном.

Объясниться обязательно следовало: я должна была убедить его, наконец, что нам лучше быть только друзьями. Но я подозревала, что парень не согласится на меньшее, упрямо будет добиваться углубления наших отношений.

Наверное, я была эгоистичной стервой, отодвигая как можно дальше откровенный разговор, питая надежды парня вежливым молчанием, но не позволяя ему переходить грань.

Может, я должна была поступить жестче и просто прогнать его, лишив напрасных иллюзий, но так и не сделала этого. Он ведь был одним из двух моих лучших друзей!

Это случилось, когда Халле привез меня из супермаркета. Посещение магазина стало регулярным развлечением: мне нравилось чувствовать себя полезной и выполнять домашние обязанности наравне с Шарлетт. Так мне казалось, что я не калека-иждивенец, а полноценный член семьи.

Когда Халле остановил «форд» на подъездной дорожке, то не спешил выходить. Положил руки на колени и сердито уставился на них.

Сердце сжалось от предчувствия, что настал тот самый момент «икс», который я оттягивала изо дня в день. И вот, мы здесь. Жаль, что я не могла просто открыть дверцу и сбежать, как прежде.

— Флоранс… — тихо начал Халле, поворачивая голову ко мне. Я же нервозно смотрела в окно.

— Не надо, Халле. Не порть все… — взмолилась я без особой надежды на понимание.

Сейчас он испортит нашу светлую, ничем не омраченную дружбу. Ничего не добьется, но легкость общения разрушит, и обратно его будет уже не склеить.

— Мне нужно это сказать, — мрачно упорствовал Халле. Его горячие пальцы опутали мою ладонь и потянули к себе.

Я не стала выдергивать руку, боясь обидеть друга, но и не сделала ничего в ответ. Просто сидела, замерев в мучительном ожидании несчастливой развязки.

— Посмотри на меня, Флоранс, — хрипло попросил он, и мне пришлось повернуть голову против своей воли. Его голос будто проник мне под кожу и вибрировал там, и я просто не могла не выполнить его тихий приказ.

Я сглотнула, обнаружив парня слишком близко. Жаркое дыхание касалось моего лица, в янтарных глазах горел огонь решимости.

— Это не имеет никакого смысла, — хмуро попросила я его прекратить давление. — Халле, посмотри же на меня! Я не та нормальная, обычная девчонка, какой была. У меня ни с кем не может быть отношений. Я калека.

— Я вижу, какая ты. — Свободная рука Халле поднялась, горячие пальцы, лаская, коснулись щеки, заставив меня отодвинуться.

Забавно, что когда-то он, как и Линет, придумал не слишком правдоподобное объяснение повышенной температуры. Он не говорил о вымышленной болезни, но представил это как «особенность северной крови». Оба оправдания не были состоятельными, а правду мне никто не спешил открыть.

— Флоранс, ты должна узнать о моих чувствах. Принять их или отказаться — твой выбор. Но я хочу, чтобы ты поняла: меня не пугает и не отталкивает твоя неспособность ходить. Это не важно, потому что… да ты и сама уже знаешь: я люблю тебя!

— Пожалуйста, остановись… — покачивала я головой, сожалея о том, что мы все-таки добрались до этого печального поворота, после которого «как прежде» уже не будет.

— Ты просто боишься, я понимаю. И это нормально, Фло. Я тоже боюсь! — наклонился Халле ближе, и его пальцы скользнули на мою шею, удерживая на месте.

Но даже если бы он не сделал этого, ремни безопасности, которыми я была прикована, помешали бы мне отпрянуть. В салоне автомобиля деться было некуда, а квэн был слишком здоровенным, чтобы у меня оставалось пространство для маневра.

— Позволь себе почувствовать что-то в ответ, сделай шаг в неизвестность… Обещаю, тебе понравится! Верь мне!

— Хватит…

— Брось, Флоранс, — искренне досадовал он из-за моего сопротивления. — Между нами наконец-то никто не стоит, и мы вольны делать все, что захочется. Неужели ты не дашь мне даже одного шанса доказать, как идеально мы подходим друг другу? Расслабься — это все, что от тебя сейчас требуется. Я все сам сделаю. Если не смогу убедить, разбежаться успеем.

Его лицо оказалось совсем близко, жар коснулся моей кожи, а губы шептали прямо напротив моих губ.

Светло-карие глаза смотрели все пристальней и жестче, буквально приковывали взглядом, будто мой друг обладал уникальной способностью подчинять. Но какая-то часть моего сознания все равно понимала, что воля подавлена искусственно, и уступать на самом деле я не хочу.

Где-то неподалеку вдруг взвизгнули шины быстро взявшего старт автомобиля, умчавшегося по шоссе. И я тут же очнулась.

Глава 19. Я не сдамся

— Ты же не станешь делать этого против моей воли, пользуясь моей беспомощностью? — мой голос окреп, потому что слова — это все, что я могла использовать в качестве возражения. Физически я бессильна была сопротивляться.

Халле замер, и его дыхание споткнулось, словно я ударила его в живот. Мне тут же стало стыдно за жестокость, но извиняться я точно не собиралась — это же не я настаиваю на поцелуе, когда партнер не готов.

Взгляд парня стал еще тверже, еще пронзительнее, но на сей раз я не чувствовала давления: Халле просто искал в моих глазах ответ… И, по всей видимости, нашел совсем не то, что ожидал там увидеть.

— За что ты так с нами?..

Секунда — и квэн уже сидит на своем месте, сжимая побелевшими пальцами руль. Голова опущена, желваки вздуваются на напряженных скулах.

— Значит, это конец, да? Я все-таки опоздал? — голос прозвучал грубо, как режущее лезвие ножа. — Нет у меня шанса. И никогда не было!

Осознав только что пережитое насилие над психикой, я задрожала от возмущения. И от растерянности, потому что совершенно не знала, как это понимать.

Мне все померещилось или у парня способности, которые никак нельзя назвать обыкновенными? Что он применил ко мне, сверхъестественный гипноз?

И если да, то как он посмел сделать это! Хотелпринудитьменя подчиниться, серьезно?!

— Это глупо, — пробормотала я раздраженным голосом. — Халле, глупо строить отношения с тем, кто никогда не сможет ходить! Я знаю, знаю, — сердито остановила я готовые сорваться возражения, — тебе все равно, но разве не важно, что об этомдумаюя? Тебе плевать намоичувства?

— Фло… — Я хотела вначале договорить, но Халле снова использовал фишку с низким и раскатистым голосом, от которого мурашки бежали по спине, а мысли стопорились: — Ты сама не знаешь, чего хочешь на самом деле. Ты просто забыла!

Ну вот. Он снова напоминал мою мать.

— Так расскажи! — вскинула брови я, требуя откровенности. — Если ты так уверен в своей правоте, приведи доказательства! Убеди меня, почему я должна делать так, как ты говоришь.

Но Халле умолк, словно воды в рот набрал. Порывался признаться, но всякий раз захлопывал рот и с досадой морщился, словно лизнул жабу.

— Так я и думала, — фыркнула я отчужденно. — Снова тайны. Хочешь быть со мной, но правду сказать не готов.

— Все совсем не так! — в голосе друга прозвучала настоящая боль, но мое сердце сейчас окаменело и не испытывало сочувствия к тому, кто не желает довериться. — Я… Да пойми же, Фло, я пытаюсь защитить тебя! От прошлых ошибок и от себя самой. Ты ведь понятия не имеешь, о чем просишь.

— Хочешь, чтобы я поверила тебе на слово, что ты действуешь из благородных побуждений? — уточнила я, взглянув на друга, янтарные глаза которого тут же вспыхнули отчаянной надеждой, что я его пойму.

— Ну да!

— Тогда и ты прими мой выбор, — пожала я плечами, показывая ситуацию со своей стороны. — Из меня не получится девчонки, которую можно представить родителям. Я никогда не смогу стать полноценной женой. И — о боже, Халле, включи мозги, я не смогу даже заниматься с тобой любовью!

— Это не важно… — спорил друг хрипло, но я видела, как недовольно он поморщился на последних словах. Какому нормальному парню понравится перспектива никогда не быть близким с любимой?

— Это тебе сейчас так кажется, — скептически заметила я, — потому что ты молод. Но пройдет несколько лет, и ты поймешь…

Его упорство было достойно уважения, но только если бы он уже был зрелым мужчиной, хотя бы тридцатилетним. Высокий рост и широкие плечи не делали Халле взрослым. Он все еще оставался подростком, а в юности мы все склонны преувеличивать, особенно наши чувства. И наше терпение.

— Я знаю, что к тебе испытываю, — процедил друг сквозь зубы, разозленный моим снисхождением, как будто я была старше его на десяток лет. — Мои чувства не изменились до сих пор и не пройдут со временем, я абсолютно уверен. Я люблю тебя, Фло.

— Прости, — вздохнула я, осознав, что придется сделать то, чего клялась избегать. Но, раз остальные аргументы не сработали, осталось использовать последний, другого выхода не было. Это будет жестоко, но правдиво. — Нояне люблю тебя. Смирись.

Тяжелое молчание повисло в салоне автомобиля. Полминуты спустя оно взорвалось яростью обиженного друга.

— Только пожалуйста, Фло, не говоримне, что это из-за того придурка на дорогой тачке, которого ты никак забыть не можешь! — яростно ударил Халле по рулю.

— Что?.. — ахнула я потрясенно, что разговор принял такой неожиданный оборот. Помимо воли мое лицо потяжелело, наливаясь жаром. — Ну ты и… Как же это нелепо, Халле! Я видела-то его всего один раз!

Хорошо, что парень смотрел не на меня, а в другую сторону.

— Но даже если бы ты был прав, — сердито сцепила я зубы, — то, во-первых, это не твое дело, а во-вторых, кто бы ни понравился мне, все равно получил бы отказ. Я уже сказала, что отношения — не для меня. Может кто-то и считает приемлемым встречаться с инвалидом, я же не стану отнимать у здорового человека право на счастье с равным.

Я уставилась в окно, застигнутая врасплох ужасающим чувством опустошения и ярости. Я высказала правду не только Халле, но, прежде всего, себе… заключила с собой договор и скрепила жирной печатью.

Все, точка. Нет у меня прежнего будущего, и признания в любви лишь раскачивали мой внутренний покой, к которому я стремилась. Зачем манить сладкими обещаниями о нормальной личной жизни, если нормальной в этом смысле она больше не станет? Только душу травить!

Я придумала достаточно интересных идей, которые смогу осуществить в моем положении, и быть при этом вполне счастливой. Планов на будущее появилось немало! Многие здоровые люди живут без любви и семьи, но не чувствуют себя в чем-то обделенными, и я собиралась так же к этому относиться.

Дружба с Халле была такой светлой и приятной, раскрасила ярко все наши совместные дни. И дернул же его черт за язык все испортить! Очень, очень жаль…

Эрлинг подавлено молчал, и я тоже, мечтая об одном — поскорее вернуться домой и забыть этот тяжелый разговор. О том, что Халле продолжит водить со мной дружбу, даже не думала. Кто бы простил за такие резкие слова?

Но я недооценила парня.

— Ладно, значит, подожду еще, — вдруг заявил он. Почти спокойно по сравнению с предыдущим тоном. — Так просто ты от меня не отделаешься. Я не сдамся, Фло.

— Ничего не изменится, — поклялась я, досадуя на чувство облегчения, неуместно вспыхнувшее в груди оттого, что наша дружба, так или иначе, продолжится.

Как ни крути, а Халле был одним из двоих людей, кто навестил меня после аварии и стал частью моей новой жизни. Терять его я вовсе не хотела.

— Это мы еще посмотрим, — принял вызов Халле, и я мысленно поблагодарила его упрямство, потому что не останусь вновь наедине с собой.

Напряжение спало. Хоть я и избегала этого разговора несколько недель, было здорово расставить, наконец, точки над «и».

Друг обозначил свои намерения, я призналась, что ему ничего не светит. Надеяться на большее или нет — выбор Халле, не мой. Я больше не чувствовала себя виноватой, если это причинит ему боль.

Глава 20. Как его зовут, Линет?

Я знала: если надавлю на Линет, она выдаст мне все. Она была первой, кто осмелился сказать правду, в отличие от остальных.

Не только Шарлетт и Халле, другие люди — одноклассники, учителя и просто соседи — тоже хранили секреты. Каждый раз, вглядываясь в чье-либо лицо, я гадала, насколько хорошо человек меня знает.

Иногда мне кивали, здоровались и помогали, но я не могла вспомнить лиц и имен. Были ли они моими друзьями, врагами, знакомыми? Что связывало нас в прошлом?

— Линет, а как выглядит твой брат? — Мне надоело самой ломать голову, и я решила действовать прямолинейно. — Может, есть фотография?

Линет, по крайней мере, не впадала в бешенство, когда я задавала вопросы.

Девушка с аккуратно уложенным на сторону каре уставилась на меня почти испуганно, но моментально взяла себя в руки.

— Который из них? У меня их двое. И вообще, с чего тебя это вдруг заинтересовало?

— Ты приехала одна? — взяла я на вооружение привычку своих скрытных друзей уклоняться от ответов. — Или кто-то из братьев тоже в Бепре?

Линет не выглядела вдохновленной моими расспросами, но мне надоело просто наблюдать. Я хотела услышать наконец хотя бы часть правды.

— Я ведь встречалась с одним из твоих братьев раньше? Ты говорила: прошлым летом мы проводили много времени вместе. Хочу вспомнить лицо.

— Ты ведь до сих пор не вспомнила ни одного, — покачала подруга головой, с явной неохотой поддерживая разговор. Внезапно ее очень сильно заинтересовали пылинки на покрывале.

— На прошлой неделе, когда мы с Халле были в супермаркете, я чуть не упала…

— И?.. — наконец, мне удалось привлечь ее внимание: подняв на меня глаза, подруга нахмурила брови.

— Халле отошел, и я бы рухнула на бетон, если бы один парень не подоспел вовремя. У него были такие же глаза, как у тебя. А кожа даже горячее.

Она буквально обжигала сквозь одежду, и я никак не могла выбросить это из головы: что за болезнь вызывает настолько высокую температуру? При которой человек ходит на своих двоих, а не лежит под капельницей в больнице.

Линет похлопала глазами, переигрывая с невинностью.

— Это такой широкоплечий, накачанный, по-солдатски остриженный и с хитрющей улыбкой?

Я удивленно подняла брови, отчетливо уверившись, что подруга юлит.

— Нет, худощавый и с волнистыми светлыми волосами чуть ниже ушей.

Линет на минутку задумалась, а затем изобразила беспечность и легкомыслие:

— А, ну да, такой тоже есть…

Я усмехнулась, снисходительно отнесясь к провальной попытке приуменьшить значение события.

— Как его зовут, Линет?

— Странно, что он ничего мне не рассказал, — надула губы девушка, думая, что я не замечу очередную попытку увести тему в сторону.

Это определенно раздражало, и с течением времени — все сильнее. Очевидно, в моем прошлом произошло нечто ужасное, о чем по неизвестной причине мне нежелательно было вспоминать.

Но я не могла жить в окружении тайн. Плохо спала, постоянно прокручивала в голове догадки и не собиралась сдаваться. Что бы ни случилось, я должна знать, или сойду с ума.

Однако я не стала давить на подругу, сдержала эмоции и попробовала зайти с другой стороны. Метод пряника обычно работал лучше, чем кнута.

— Я не отвяжусь, пока не ответишь, — пригрозила я, игриво кинувшись в подругу своими картами, в которые мы самозабвенно до этого играли.

Я постоянно оставалась «в дурачках», потому что больше думала о горячем спасителе с пылающими глазами, нежели о мастях и козырях.

— Брось, я же все равно узнаю. Просто не хочу выглядеть идиоткой, выспрашивая его имя на улицах Бепре.

— Ты на такое способна?! — воскликнула Линет, в притворном ужасе распахивая рот и выразительные глаза.

— А то! — поклялась я со смешком.

Линет сдалась, хотя и выглядела слегка неуверенной.

— Родной брат у меня всего один, и до прошлого года мы жили в Куоби с родителями. Брат уже почти окончил университет, а я только поступила. У нас были грандиозные планы на будущее, пока прошлым летом кое-что не случилось. Пришлось уехать… лечиться, и некоторое время мы путешествовали по стране.

Язык чесался спросить у Линет, о какой конкретно болезни она твердит, но я не хотела ее расстроить. В конце концов, если бы она пожелала, давно бы поделилась.

Я тоже не обо всех своих трудностях решалась сказать родным, поэтому понимала, что некоторые недуги могут быть очень личными.

— Это был темный период, — мрачно опустила глаза Линет, но, как обычно, хватило ее печали ненадолго, и лицо на следующих словах вновь посветлело: — Но затем мы встретили Тэмиана и его семью. Они показали нам, что жизнь может снова стать прежней, научили справляться с любыми трудностями!

Удивительно, но мы с Линет и ее братом оказались похожи гораздо больше, чем я думала. Получается, они прошли те же стадии принятия, что и я, только их недуг не был связан с физической неполноценностью.

— С тех пор мы живем и путешествуем вместе: Тэмиан, Джарси, Криставиан, я и Ильза. И считаем друг друга одной семьей, названными сестрами и братьями. За Джарси я несколько месяцев назад вышла замуж, — продемонстрировала она обручальное кольцо, висящее на цепочке под блузкой.

— Так ты, значит, замужняя? — пришла моя очередь невинно распахивать глаза. — А муж не против, что ты проводишь со мной столько времени? — забеспокоилась я, что создаю новобрачным проблемы.

— Не переживай об этом: что я делаю днем, его не волнует. Гораздо важнее, чтобы я всегда была дома ночью, — многозначительно подвигала Линет бровями, и мы обе как ненормальные расхохотались над шуткой.

— А я его когда-нибудь увижу? — поинтересовалась я, и вдруг с тревогой осознала, что подхватить меня мог вовсе не брат Линет, а ее любящий муж.

Это все меняло! Причем так кардинально, что мой желудок холодными щупальцами сдавил страх.

Что если в этом и есть причина, по которой он удерживает дистанцию? Именно с ним я была прошлым летом в кафе? Он ведь не сказал жене, что следил за мной и Халле и подхватил меня во время падения. Ох, дьявол меня раздери! Что если у меня был роман с женихом Линет!

От подобной мысли мне стало плохо до тошноты. Новые догадки выстроились в кошмарную теорию вероятности: что если Линет и ее семья уехали из-за того, что вскрылась измена?

Могло даже такое быть, что Джарси не испытывал ко мне ответных чувств, но я его преследовала, и он жалел меня, пытался не обидеть. Той силы чувства, что вспыхнули во мне при первом же столкновении, пугающе точно подтверждали новую догадку.

Значит, они вернулись только потому, что узнали о моей потере памяти. Теперь они могли надеяться, что та неловкая ситуация больше не повторится.

Оттого парень и прятал свое лицо — боялся, что я снова влюблюсь до фанатизма и наделаю глупостей. Наверняка и мама узнала о моем поведении, потому так злилась.

Вот и причина, почему и Халле, и Шарлетт не подпускают нас друг к другу. Если все так и было, то они более чем правы.

Теория была удивительно стройной и от этого еще более тошнотворной. Не вписывалось в нее только одно: зачем Линет вновь сделала меня подругой? Зачем им вообще понадобилось возвращаться сюда, ради чего?

Не представляла, как теперь смотреть девушке в глаза. Она не знает… еще не знает, что ситуацияужевыходит из-под контроля. Я была и останусь ужаснейшим человеком, если позволю себе и дальше увлекаться мужем Линет. Я не должна показать, какое сильное впечатление он произвел на меня с первой же встречи. Я должна скрыть свои чувства.

Хотя, — напомнила я себе с жестоким сарказмом, — нет никакой разницы, нравится мне этот мужчина или нет, я ведь поклялась Халле и себе, что отношений с кем-либо у меня не будет.

— Флоранс, Шарлетт запретила кому-либо из моей семьи приближаться к тебе! — строго ответила Линет на мой вопрос, в пылу общения не заметив, в каком я нахожусь ужасе. — Я — единственное исключение.

— Потому что ты девушка? — выдавила улыбку я, изо всех сил пряча стыд, жаром подбирающийся к щекам.

— Да, — рассмеялась Линет, кинув в меня своей стопкой карт и тем самым разрядив немного мое напряжение.

Я больше не осмелилась задавать вопросы, боясь обнаружить, что действительно нечаянно положила глаз на мужа подруги. Моя нездоровая потребность узнать о спасителе все равно ни к чему бы не привела. Кроме, разве что, разочарования.

Так что я решила попридержать коней, получив солидную «порцию холодного душа» от разговора с Линет.

Глава 21. Бестиарий

Вечерами я уединялась в своей комнате и открывала учебники, постепенно восполняя образовавшиеся пробелы. Находясь на домашнем обучении, я старалась делать все задания, чтобы нагнать ушедшую вперед программу.

Каким-то образом школьные знания не потерялись полностью: достаточно было лишь раз прочитать, и материал тут же усваивался. Это позволяло мне наверстать упущенное за время больниц время и, может быть, даже закончить школу вместе со всеми, если успею подготовиться к экзаменам.

Будто где-то в глубине моего сознания ячейки вовсе не пустовали, нужно было только найти к ним путь.

И почему с моей жизнью не было так же просто? Почему я не могла взять и включить сегменты мозга, ответственные за прошлое? Увидела лицо — бам-с, вспомнила все, что с этим человеком связывало.

Но связь по-прежнему возникала только на уровне ощущений. Встретив Халле и Линет, я тут же поняла, что мы — друзья. Чувствовала к матери дочернюю привязанность. А водитель «камаро»… впрочем, мысли о нем развивать не стоило — слишком больно.

Домашняя библиотека Шарлетт была совсем небольшой, и вскоре я прочла ее всю от корки до корки, глотая по роману в день.

Одна непримечательная с виду книга сначала не привлекла моего внимания, но когда другой литературы в доме не осталось, я взялась и за нее.

Халле застал меня в самый разгар чтения. «Бестиарий Эмери», — гласил переплет.

— О чем врут глупые писаки? — пошутил друг, вваливаясь в комнату с мокрыми от дождя волосами и привычно занимая все пространство в высоту и ширину.

— Ты знаешь, что в твоем роду могли быть демоны, оборотни или даже драконы? — поделилась я, впечатленная прочитанным, хотя не дошла еще и до середины. — У потомков людей, вступавших в связь с вымершими сказочными существами, сохранялись некоторые свойства последних. Их кожа отличалась от человеческой более высокой температурой, а у тебя она очень, очень горячая.

Сказала и тут же вспомнила кожу Линет, и еще более обжигающую — парня в магазине, связывая все эти ниточки воедино. Было бы забавно и необычно найти странностям друзей сверхъестественное объяснение, но наверняка причина была совсем банальной.

— Прикольно, — согласился Халле с насмешливой ухмылкой. — Ну и где тогда мои крылья?

— А еще пылающие во тьме глаза и умение превращаться в зверя, — удивленно припомнила я волчий вой в лесу и настоящий огонь, полыхающий в гневном взгляде моего спасителя. Отложив книгу в сторону, нахмурилась. — А ты никогда не задумывался, откуда берутся подобные легенды? Существовала ли нежить когда-то в реальности? Ведьмы, зомби, вампиры, колдуны, призраки?

— Фантастических фильмов пересмотрела? — подначил Халле. — А я как раз собирался сводить тебя сегодня в кино. Но, вижу, тебе уже хватит.

Он засмеялся и увернулся, когда я попыталась дотянуться, чтобы ворчливо его ударить.

— Представляешь, а ты однажды приснился мне в образе волка, — заметила я. — Тогда, после американских горок и салона тату.

— Правда, что ли? — посерьезневший Халле присел напротив, тряся головой и разбрызгивая капельки влаги — ну точно как настоящая собака. Мы снова засмеялись. — Откуда у тебя вообще взялась эта дребедень?

— Не знаю, — пожала плечами я, следя за тем, как Халле с любопытством перелистывает странички. — Там стоит штамп магазина Куоби. Наверное, когда-то купила.

— Ясно, — бросил друг, сердито захлопнув внушительный том. — Флоранс, тебе не стоит читать это, не забивай голову ерундой.

И под моим изумленным взором парень закинул книгу на самую верхнюю полку, откуда мне точно ее не достать.

— Эй, ты чего! — возмутилась я, немало раздосадованная.

И, откровенно говоря, настороженная.

Если до прихода Халле я не придавала большого значения прочитанному, то теперь у меня появилась иррациональная мысль, что кое-что в книге может оказаться правдивым — и заодно тем, что мне не положено знать. Иначе с чего бы квэну так забеспокоиться?

— Тебе мало романов? — указал Халле на ряды других книг.

— Я их все прочитала, верни мне ту!

— Забудь о ней. — Он фальшиво улыбнулся, подтягивая мою коляску и насильно пересаживая меня с кровати. — Давай лучше телек посмотрим.

— Но я хочу прочитать!.. — обиженно пробормотала я, строя планы по возвращению драгоценного тома в руки.

В любом случае — Шарлетт достанет, когда вернется с работы.

— Телек! — отрезал Халле, устанавливая коляску напротив экрана и ища пульт. — Прогулку не предлагаю — ливень хлещет.

— Заболеешь когда-нибудь, — пожурила я, заметив, что не только волосы парня, но и рубашка со штанами мокрые насквозь. — Возьми в шкафу плед, а вещи развесь на батарее.

— Я не болею, — Халле, наконец-то, щелкнул пультом, включив неизвестный сериал, ни капельки мне не интересный.

Любопытство тянуло меня обратно в комнату — продолжить чтение.

— Почему одним так везет: они никогда не болеют, — проворчала я крайне раздосадовано, — а другие вынуждены влачить жалкое существование, цепляя всякие болячки одну за другой?

Я с ненавистью посмотрела на свои мертвые ноги, припомнила все шрамы и переломы, обозначенные в медицинской карте. Некоторые из них появились еще до аварии, и жизнь достаточно длинная, чтобы нахватать новых.

— Это все лес, Флоранс, — объяснил Халле неубедительно. — Свежий воздух и натуральная еда.

Я раздраженно скривилась, вспоминая, как его друг Олле сломал руку. Его даже не повезли в больницу, чтобы наложить гипс, хотя я была уверена, что это именно перелом, а не растяжение и не «просто царапина». Кровь хлестала ручьем!

Однако спустя несколько дней рука Олле выглядела как новенькая, даже шрама не осталось.

«У норвейцев в силу здорового образа жизни повышенный метаболизм, Флоранс», — попытался обдурить меня Халле, но верилось с трудом.

Квэны явно знали рецепт быстрого исцеления, которым ни с кем не собирались делиться.

— Поэтому ты всегда настолько горячий, будто у тебя лихорадка? — подначила я.

Халле скрытно рассмеялся, не поворачивая головы.

— Да это просто ты как ледышка, Флори, — покачал головой друг, однако взглядом меня так и не удостоил. — Сидишь, не двигаешься, вот и замерзаешь постоянно.

— Если я ледышка, то кем назвать Линет? — Ее кожа была даже горячее, чем у Эрлинга, а у водителя «камаро» — вообще огонь по сравнению.

Обычно я не упоминала подругу при Халле, потому что результат всегда был один — он злился. Это вырвалось случайно, и я закусила губу.

Друг напрягся, пальцы впились в обшивку дивана. Но промолчал, снова ничего не сказав.

— Как же это бесит! — в сердцах высказала я, разворачивая коляску в сторону кухни. — Ваши тайны у меня уже в печенках сидят, Халле!

— Ты куда?.. — крикнул он расстроенно, когда я включила воду в раковине.

— Развлекайся! — сердито буркнула я, мучительно намывая посуду. — А у меня дел невпроворот!

Я уже была сыта по горло тайнами и нежеланием людей, называющих себя друзьями, делиться ими. Так что решительно настроилась любой ценой книгу дочитать.

Каково же было мое потрясение, когда вечером я не обнаружила заветного тома на верхней полке!

Я попросила Шарлетт его достать, но опоздала — Халле утащил тайны Бестиария с собой.

Если бы он не поступил так, я бы и дальше считала написанное выдумкой необразованного средневековья. Но после такой наглой кражи меня взяла злость!

— Ну, ладно! — пробубнила я себе под нос, тихо кипятясь от бессилия и бешенства. — Мы еще посмотрим, кто кого!

Компьютер в нашем доме был старый, а модем и вовсе доисторический. В захолустье под названием Бепре люди, видимо, не страдали интернет-зависимостью, так что приходилось терпеливо ждать, пока системный блок восстанет из мертвых, а скорость интернета позволит открыть хотя бы простенький поисковик.

Глупо было думать, что я не найду возможности прочитать недостающие страницы, если отнять книгу.

Вскоре мне удалось набрать «Бестиарий Эмери» и продолжить чтение с прерванного места, только теперь более внимательно, чем до этого.

Глава 22. Средство исцеления

— Почему ты всегда выбираешь фильмы про монстров или бандитов? — издал смешок Халле, когда мы направились после кинотеатра к машине. — Ты же девочка. Разве тебя не привлекают мелодрамы или комедии? Ну, или хотя бы… что-то менее фантастическое?

— То есть, скучное? — подначила я, не представляя громилу-друга на сеансе «Красотки». — Но если ты настаиваешь, можно попробовать поплакать над Шекспировской экранизацией.

— Ой нет, она не заставит меня плакать, — рассмеялся друг, покачивая лохматой головой. — Никогда не цепляла эта преувеличенная драма. Глупые герои, странные поступки, закономерные последствия… Если бы Ромео не родился таким идиотом, печального конца можно было бы избежать.

— Ты не понимаешь главный посыл. Любовь сильнее смерти — вот чему учит трагедия.

— Как же она этому учит, если оба погибли? — поднял брови друг в непонимании.

— Они-то погибли, — философски заключила я. — Но их любовь до сих пор жива и воспета!

Квэн фыркнул, как будто я совсем его не убедила.

— Ты считаешь, за любовь можно и умереть? — недоверчиво уточнил он.

— А иначе какая же это любовь, — улыбнулась я мечтательно.

— То есть, если бы ты знала, что с каким-то парнем тебе нельзя быть вместе, то все равно нарушила бы правила, как Джульетта? Даже если бы ваша связь грозила смертью?

— Если бы знала, что он тоже любит меня, то да. Опасность меня бы не остановила, — признала я без капли сомнения. Но добавила хмуро: — Конечно, если бы все еще могла ходить…

Так что разговор этот оставался чисто гипотетическим.

— Ну, а я — человек действия, — объяснился Эрлинг. — По мне так эти их интриги и недальновидные промахи легко было не допустить, если с самого начала немного подумать.

Он постучал пальцем по голове, открыл дверцу машины и пересадил меня на переднее сидение.

— А ты не романтик, — поддела я беззлобно.

— А тебе нужен романтик?.. — насторожился Халле и замер, все еще удерживая меня в объятиях.

Долгий пытливый взгляд в очередной раз смутил меня, заставив нахмуриться.

— Давай поговорим кое о чем другом, — сменила я тему на ту, которая Халле не нравилась, зато очень интересовала меня. — Ты расскажешь, почему стащил мой Бестиарий?

— Это страшилки, Флоранс, а ты и так плохо спишь, — Халле тут же выпустил меня и торопливо захлопнул дверцу, явно занервничав.

Я усмехнулась, порадовавшись, что хитрость сработала.

Книгу-то я уже дочитала, но ответов не получила! Если там и были скрыты какие-то истины, выудить их среди описаний средневековых монстров не было шанса.

Я же не могла всерьез считать предков Линет демонами, а Халле, например, оборотнями. Или представлять, что они превращались во время полной луны в зверей. Или думать, что они охотились на людей, вырывая сердца или выпивая души.

Мифические существа рождались только в головах писателей и режиссеров. В жизни все находило разумные объяснения.

Но я никак не могла выбросить из головы пылающие глаза красавца. Огонь в них наверняка был каким-нибудь отражением или углом падения света, мне просто все показалось. Но это выглядело так невероятно!

Глаза Линет тоже удивляли яркостью желтого цвета, ни у какого другого человека я таких раньше не видела. Но у Халле они были просто светло-карими, не вписываясь в мою стройную теорию о фантастическом происхождении.

Я сделала несколько попыток разговорить Эрлинга, не он, конечно, не дал прямых ответов.

«Неужели ты поверила в этот бред», — был самым тактичным из них, в основном друг высмеивал мой новый интерес.

Линет тоже не одобрила увлечение мифологией, но хотя бы не издевалась.

«Радуйся, что ты не знаешь причину этого, — ответила однажды она на мой очередной осторожный вопрос про ее температуру. — И не пытайся понять, побереги нервы».

В другой раз она сказала: «Вариантов полно, в гугле набери». Но интернет выдавал так много названий, что в этом не было смысла.

Мои мучительные размышления чаще всего возвращались к одному: зажившему перелому Олле. Именно тот случай волновал меня сильнее прочего, и не без причины.

— Может, хватит уже, Халле, — дулась я, пока друг с напускным равнодушием вел старый джип, нарочито внимательно следя за пустой дорогой. — Разве отношения могут быть построены на лжи?

— А какие мы строим отношения? — тут же зацепился Халле за мои необдуманные слова.

Мотор «форда» надрывно ревел, неспособный развить приличную скорость. Иногда эта старая колымага порядком раздражала меня, удлиняя и без того неблизкий путь домой.

— Не говоря правды, ты даешь понять, что не доверяешь мне, — гнула свое я, уже не зная толком, чего конкретно жду, но упрямо продолжая давить на парня по привычке. — А без доверия невозможна даже дружба, не говоря уж о большем.

— Флоранс, да нечего рассказывать! — натянуто рассмеялся Эрлинг, в очередной раз подтверждая, что рассказать все-таки есть что. — Ты выдумала какой-то несуществующий секрет и хочешь, чтобы я что?.. Поддержал твое заблуждение?

— У Олле был перелом, — настаивала я как заезженная пластинка, даже самой себе уже такой казалась.

— И что?..

— А то, что ты, как друг, мог бы мне помочь! — с обидой высказала я мысль, лежавшую на сердце тяжестью и мучившую уже не один день.

— В чем? — недоумевал Халле, пропуская стремительно мчащуюся фуру — даже груженая, она двигалась быстрее «форда».

— Ну, посмотри же на мое положение! — расстроенно насупилась я. — Может, средство для заживления ран, которым пользуются квэны, поставило бы меня на ноги?!

Халле издал странный звук, одновременно удивления, возмущения и злости.

— Нет у нас никакого такого средства.

— Наверняка есть! — рассердилась я, скрещивая руки на груди и с досадой поджимая губы. — Просто ты — жадина! — и отвернулась в окно, чувствуя себя обманутой и брошенной.

— Флоранс, неужели ты думаешь, что если бы я владел подобной штукой, то позволил бы тебе так страдать?! — возмутился Халле искренне.

Это имело смысл, но я все равно дулась.

— Флоранс, послушай, я бы сделал все возможное, если бы знал, как… — смягчился друг, теплая ладонь накрыла мою руку в жесте сожаления.

— Правда?.. — прошептала я, проникаясь благодарностью и… горечью из-за несбыточности легкого пути к исцелению.

Конечно, я смирилась с положением инвалида, но это не значило, что оно перестало раздражать. Я не хотела бессмысленно тратить время в клиниках, не способных помочь, но была не против какого-нибудь чуда. К некоторым калекам иногда же возвращается подвижность сама собой?

— Конечно, правда! — крошечное промедление перед ответом заставило меня вновь засомневаться, что Халле говорит правду.

Или его постоянная скрытность сделала меня чрезмерно подозрительной?

Поразмыслить над этим я не успела, потому что друг неожиданно ударил по тормозам, да так, что я чуть не разбила нос о приборную панель — спас только ремень безопасности.

Салон взорвался такими грубыми ругательствами, каких я отродясь не слышала от парня.

— Ты с ума сошел! — крикнула я, в шоке оглядываясь вокруг, чтобы понять, что стало причиной внезапной остановки и злости друга.

Метрах в ста впереди, перегораживая узкую трассу почти целиком, лежала перевернутая фура кверху колесами.

Но не авария заставила меня удивленно ахнуть! Прямо на кабине, оценивающе склонив голову набок, словно ждал именно нас, стоял высокий мужчина с длинными, развевающимися на ветру черными волосами. И выглядел он чертовски опасным.

Глава 23. Да, он оборотень

Невозможно было бы принять его за жертву этой аварии из-за дикого и необузданного выражения лица. Скорее, он сам и стал ее виновником. Ждал нас. Все подстроил.

Словно мы — дичь, перегородившая дорогу фура — ловушка, а мужчина — злобный и кровожадный охотник, собирающийся немедленно вступить в бой.

Широко расставив ноги, черноволосый мужчина ухмыльнулся. Хищная гримаса похожа была на звериный оскал.

— Прости, Флоранс, ничего не вышло! — тем временем быстро твердил Халле, сжимая могучие пальцы с такой силой, что погнул руль.

Мускулы вздулись, и автомобиль будто осел под увеличивающимся весом его и без того огромной туши.

— Хотел бы я, чтобы ты ничего не знала как можно дольше!

Не понимая, что происходит, я с ужасом наблюдала за тем, как Халле отстегивает ремень безопасности и буквально вываливается из машины прямо на землю. Выглядело это, будто вместо двух ног он собирается упасть на четвереньки.

— Я бы посоветовал тебе закрыть глаза, но уверен, что ты не послушаешься, так что прошу только об одном — держи себя в руках!

Громкая тирада была прервана жутким рычанием, машину тряхнуло и отбросило в сторону на добрых полметра. А в следующую секунду к фуре мчался огромный белый волк.

Мои глаза почти вылезли из орбит, когда охотник спрыгнул с кабины навстречу животному, при этом тоже уже не выглядел как человек.

Руки и ноги вытянулись непропорционально телу, колени выгнулись в обратную сторону. Вместо плаща появилась черная шерсть, а вместо человеческого лица — зубастая волчья морда.

С яростным рычанием две громадины схлестнулись в жестокой драке. Клубок сошелся, затем распался: белый волк отлетел в сторону. Вскочив, снова прыгнул на устрашающего врага.

Преимуществом черного монстра были удлиненные руки с изогнутыми когтями, более гибкое туловище, и волк никак не мог подобраться для укуса. Клацал зубами, бросался и промахивался в последний миг.

Ужас и шок сковали меня цепями: смотреть страшно, отвести взгляд невозможно. Бежать некуда. Я следила за поединком, открыв рот и позабыв о существовании остального мира, до этого мгновения казавшегося мне нормальным.

Какое дичайшее заблуждение: мой мир не так уже и сильно отличался от средневековья, о монстрах которого собрали целый Бестиарий.

Где раньше были мои глаза? Мой разум? Столько поразительных событий произошло совсем рядом, но я была глуха и слепа к подсказкам, которые подкидывала сама судьба.

Халле, ищущий помощь в глухом лесу и хриплый волчий вой. Обжигающая кожа и горящие огнем глаза. Тайны, которые скрывали от меня друзья, вырвались на волю и требовали немедленного признания.

Вот только вряд ли моя психика готова была так быстро все это осознать…

Я услышала далекий визг шин стремительно мчавшегося по трассе автомобиля, но в густой тишине вечернего леса могла воспринимать лишь рычание дерущихся врагов. Их отрывистые, полные боли вскрики эхом отзывались внутри меня, как загоняемое лезвие неровного ножа.

Схватка длилась несколько секунд, но показалась растянувшейся в вечности. Вот белый волк поднялся в воздух и отлетел метров на двадцать. Скатился в кювет, безвольно крутясь вокруг своей оси, словно в огромном мощном теле не осталось ни одной целой кости.

Черное чудовище, морда которого кривилась от непримиримой ярости и раскатистого рычания, развернулось и решительными шагами направилось ко мне.

Меня ждала смерть: в его полыхающих красным огнем глазах я видела свою погибель, приближающуюся абсолютно и неумолимо.

Ничто не могло предотвратить трагедию — мой верный защитник неподвижно лежал в канаве, беспомощно скуля.

Черный монстр присел, готовясь запрыгнуть прямо ко мне на лобовое стекло, когда из-за «форда» стремительно вынырнул красный «камаро». На полном ходу он не просто сбил убийцу, а протащил его несколько десятков метров до самой кромки леса.

С чудовищным, режущим уши скрежетом пригвоздил к толстому стволу ближайшей сосны. При этом капот «камаро» сложился гармошкой.

Теперь я не знала, куда смотреть: с одинаковым ужасом не могла отвести взгляда от «камаро», дергающегосяживогоубийцы и белого волка, отчаянно пытающегося подняться.

Из леса неожиданно донесся вой множества волков — целой стаи, очень близко. В ответ им раздался вой раненого белого зверя.

Я видела стремительно возникающие рядом с «камаро» тени, слышала бешеный вопль прижатого машиной чудовища. Но в крике явственно звучал не страх, а ярость поражения. Не боль, а беспощадное желание любой ценой добраться до цели.

До меня.

И, будто моей психике было мало поражающих воображение событий, распахнулась водительская дверь.

Голос, пронизанный безумием и тревогой, но не утративший от волнения гипнотизирующих нот, отчаянно произнес:

— Я должен увезти тебя отсюда.

Удивленно моргая, я пялилась на самое красивое в мире лицо — моего загадочного незнакомца, спасшего меня уже… трижды?

И в это самое мгновение, когда мой мир перевернулся с ног на голову, и я нашла ответы на многие будоражащие сознание вопросы, а друг мой предположительно умирал в канаве от ужасных ран, я не нашла ничего лучше, чем выдохнуть с облегчением:

— Ты живой!

В голове не укладывалось, что он остался целым и невредимым после столкновения с сосной на скорости свыше ста миль в час!

А парень не выглядел даже раненым, увозя меня с места пугающего происшествия и выжимая из «форда» все, на что тот способен. Уверенно держа руль, пронизывал пелену наступающей ночи напряженным взглядом ярко-желтых глаз.

— А как же Халле?.. — опомнилась я, с сожалением оглядываясь назад, но в сгущающейся тьме уже невозможно было разглядеть стремительно удаляющееся место аварии.

— Ему помогут, — уверенно и удивительно успокаивающе произнес мой прекрасный спаситель.

— Он выживет?

— Можешь быть уверена, — кивнул парень, прибавляя скорость, хотя это казалось невероятным.

— А черноволосый?..

— Ему не добраться до тебя, — прорычал собеседник, и его глаза вспыхнули на одну короткую секунду безумной яростью мщения.

— Можем мы вернуться? — взмолилась я, не желая оказываться от только что раскрытой тайны далеко. Страстно хотела собственными глазами видеть, что произойдет дальше.

— Нет, — отрезал мой новый… кто, друг?

— Почему?!

— Потому чтоонздесь не один, — вновь прорычал спаситель, до визга втапливая педаль газа в пол.

Охваченная ужасом, я вжалась в кресло и испуганно вгляделась в мелькающий лес, страшась увидеть там новые тени. Раскрылась лишь одна тайна — Халле. Но кто этот темноволосый охотник, желавший моей смерти?

Ответов стало еще больше, они увеличивались как снежный ком. А новый друг был еще менее разговорчивым, чем белый волк.

— Так Халле что… оборотень? — потребовала я, взволнованная этим откровением до дрожи.

— А что ты видела? — бегло бросил парень.

— Тоже собираешься мне лгать? — предостерегла я, уверенно выдерживая пронзительный взгляд желтых глаз. — Я виделавсё!

Сердце билось неровно, но не только от ужаса. Это было предчувствие необыкновенных перемен. Неистовая жажда разгадать секреты. Стать их неотделимой частью.

— Да, он оборотень, — кратко согласился мой спаситель и вернул суровое внимание дороге.

Ну, наконец-то!

Глава 24. Ты зайдешь ко мне домой?

Пока я осмысливала новость, сравнивая все, что видела, с фактами из «Бестиария», мой угрюмый сопровождающий вытащил сотовый телефон. И, к моему ужасу, повел «форд» одной рукой, при этом скорость была превышена в полтора раза больше разрешенной.

— Линет, — сообщил он голосом, не терпящим отлагательств, — волкам нужна ваша помощь на сто тридцать восьмом шоссе в шестнадцати милях от Куоби. Выходите всей семьей и немедленно.

Он коротко помолчал.

— Нет, он не один, я насчитал семерых. Должны справиться, но наше присутствие не помешает…

Звонкий голосок подруги я слышала неотчетливо, слов разобрать не могла.

— Значит, мы не всех убрали. Или он создал новых, — последнее красавчик прорычал с такой яростью, что рокот прокатился по салону, заставив завибрировать стекла.

Я ожидала того же воздействия, которое оказывал на меня Халле, но этого не произошло. Кем бы ни был мой новый друг, он точно не обладал способностью принуждать. Или не пользовался ею.

Я взглянула на парня, и он скосил глаза на меня. Я ожидала увидеть испытываемую им ненависть, но желтые, невероятные глаза были наполнены необъяснимым теплом, от которого спокойствие горячей волной разлилось внутри.

Чувство безопасности и убежденности в том, что все будет хорошо, застало меня врасплох. Всего одним взглядом спасителю удалось погасить мою панику и вселить веру.

— Она со мной, — сообщил он тихо и проникновенно в трубку. — Да, разумеется, — подтвердил устало и по какой-то причине безнадежно.

— Твоя жена?.. — тут же спросила я, как только он вернул мобильник в карман.

Должна была во что бы то ни стало воздвигнуть границы, рушащиеся словно карточный домик. Защититься от близости, рождающей электричество между нами.

— Что?.. — непонимающе переспросил он.

— Ты ведь муж Линет? — уточнила я, разглядывая приборную панель и сдерживая взволнованное дыхание, будь оно неладно.

Готовилась к тому, что мое сердце сейчас разобьется вдребезги.

— Линет — моя сестра, — удивленно пояснил он, и я чуть не расплакалась от облегчения и счастья.

Вся теория, построенная на случайно собранных кусочках прежней жизни, развалилась, не оставив следа: я больше не была в собственных глазах предательницей подруги и разлучницей. Забытое прошлое оказалось вовсе не так ужасно.

«Форд» со скрипом затормозил напротив моего дома. Надо же, я даже не заметила времени, так быстро мы сюда добрались. И как развалюха Халле выдержала такую гонку?

Окна были черны, значит, Шарлетт осталась на ночное дежурство. Мне повезло: она не будет кричать на меня из-за опоздания.

Сердце заныло от неожиданной боли, ведь я была уверена: мой новый знакомый уйдет, как и прежде, как только убедится, что я дома и в безопасности. От этого в горле встал горький комок.

Но парень не спешил выходить. Опустив стекло, он напряженно всматривался в темноту и вслушивался в звуки. Руками сжимал руль, будто в любой момент готов был нажать на газ и уехать.

От этого становилось не по себе, а опасность мерещилась в каждой тени. Мне необходимо было отвлечься.

— Тебя зовут Криставиан? — тихо спросила я, перекатывая необычное имя на языке — волшебное и прекрасное.

— Да, — он посмотрел на меня пронзительно.

Решил, что я узнала его? Это было не так. Лицо казалось знакомым, как и в прошлый раз, но я пока не могла вспомнить места встреч и обстоятельств.

Поэтому сказала правду:

— Линет назвала мне имена всех мужчин в вашей семье, так что вычислить имя брата было уже проще простого. Ее мужа зовут Джарси, и вряд ли Тэмиан стал бы так беспокоиться о неизвестной девчонке. А с тобой, — я сглотнула, — мы проводили много времени прошлым летом, по словам Линет.

Наши взгляды не отрывались друг от друга ни на мгновение, и это приводило меня в полнейший восторг. Дарило надежду и наполняло теплотой сердце, хотя эти чувства были совершенно неуместны.

Я чувствовала, как легко мне будет полюбить моего загадочного спасителя. Так же легко, как летать во сне, так же сильно, как в прочитанных недавно романах. Так же неотвратимо, как ничтожному метеору попасть в притяжение Земли и стремительно рухнуть с небес.

Это было неправильно, но просто не могло быть по-другому. И это, очевидно, принесет мне в конце концов ужасную боль.

Но я продолжала шагать по дороге в ад, не в силах от нее отказаться.

— Флоранс, ты в порядке? — прервал парень молчание, слишком внимательно рассматривая меня, будто ожидал увидеть совсем другую реакцию.

Я просканировала состояние и пришла к выводу, что совершенно в порядке. Более чем — я чувствовала себя гораздо лучше, чем прежде.

Ничто так не раздражает, как тайны. Сейчас же я оказалась невероятно близка к тому, чтобы их раскрыть. Радость от этого и близость Криставиана сметали недавно пережитый страх.

— Все хорошо, — кивнула я уверенно.

Крис медленно моргнул. Он до сих пор не отвел взгляда, и это все сильнее волновало меня. Мое дыхание непроизвольно учащалось. Я почти могла разглядеть искры, проскакивающие в воздухе между нами.

— Ты видела, как Халле на твоих глазах превратился в зверя, и как я сбил машиной чудище, которого не должно существовать. И ты говоришь, что в порядке! — недоверчиво произнес он, не скрывая сарказма.

Шок был, но уже прошел. Сейчас я испытывала только любопытство. Ну, и еще волнение.

— Да, — пожала я плечами, удивляясь тому, что Криставиан все не отводит глаз.

Его лицо стало почти спокойным, угадывалась лишь тень тревоги, да пальцы на руле продолжали напряженно сжиматься. Но теперь я подумала, что он вовсе не готовится рвануть с места, а держится за опору, потому что иначе ему не сдержаться.

Вблизи мой спаситель оказался еще прекраснее. Теперь, когда мы остались наедине и в тишине, я могла рассмотреть его хорошо, изучить каждую линию.

Волевые скулы и четко очерченный подбородок. Чувственные губы сложены в прямую линию, но уголки слегка изгибаются наверх. Растрепанные русые волосы блестят нежным серебром.

Цвет радужки оставался необыкновенно светлым, практически желтым, напоминая сейчас мерцающее золото. Я помнила пылающий огонь его глаз и чересчур горячую кожу, но в этот момент не могла ничего доказать.

— Ты ведь не болен? — не удержалась я все-таки от вопроса.

Я могла смириться со скрытностью Халле. Принять уклончивое вранье Линет. Но отчего-то особенно неприятно было представлять лжецом Криставиана.

Кто угодно, только не он. Мы достигаем мечты не для того, чтобы в ней разочароваться…

К моему удивлению, губы парня дрогнули в легкой полуулыбке — самой ослепительной из всех, что я когда-либо видела. Способной осветить наступающую темную ночь и превратить ее в яркий солнечный день.

— Что? — не поняла я причины его радости.

— Нет, я не болен, — ответил он, и я почувствовала тепло разливающейся в груди благодарности за то, что он сказал правду.

Может быть, кому-то из моих друзей нравилось смотреть, как я строю беспомощные догадки и клещами выуживаю ответы? Кристав решил не примыкать к их компании, и от этого мои новорожденные чувства к нему стали еще сильнее.

— Ты зайдешь ко мне домой? — взволнованно попросила я, когда парень вытащил инвалидное кресло, чтобы пересадить меня в него.

Сильные руки бережно подхватили под колени и спину, и на мгновение я оказалась прижата к широкой груди. Сладкий и терпкий аромат мужчины окружил меня, горячей волной вырвавшись из-под рубашки, и я застыла, потрясенная силой его воздействия.

В одно мгновение я перестала быть собой, превратилась в чистое желание. И эта потребность, этот невыносимый голод смели все мои принципы и устои. Исчезло родительское воспитание, отступили скромность и смущение…

Наши лица на секунду оказались так близко, что у меня зачесались руки прикоснуться к светлым волосам, очертить кончиками пальцев гладкие скулы и мягкие губы…

Сердце заныло, забилось в два раза быстрей, волна огня ударила в лицо. И Кристав замер, буквально окаменел, словно физически ощутил мою реакцию.

Шокированная и пристыженная, я опустила глаза, но успела заметить сбившееся дыхание парня.

— Так ты зайдешь или нет? — поторопила с ответом я, пытаясь хоть чем-то отвлечь нас от образовавшегося сильнейшего притяжения.

— Мнепридется, — ответил он шепотом с хрипотцой, аккуратно усаживая в кресло, но не спеша убрать руки. — Он мог подослать кого-то и сюда.

Глава 25. Я не боюсь

Упоминание о нападении мужчины со смоляными волосами вернуло меня на землю, взгляд невольно заскользил вокруг в поиске врага.

— Пока здесь никого нет, — уведомил Крис, плавно и почти незаметно помогая мне двигать коляску к дому.

— Откуда ты знаешь? — пробормотала я, вглядываясь в окружающую черноту, подсвеченную фонарем только на аллее.

— Знаю и все, — не стал вдаваться в подробности парень, терпеливо подождав, пока я внимательно не просканирую окрестности.

Я бы задала уточняющий вопрос, но отвлеклась, когда Крис достал спрятанный под перилами ключ так уверенно, словно десятки раз проделывал это, и отпер дверь, точно зная количество оборотов.

Очевидно, что в моем доме он раньше бывал, и довольно часто. Но я не стала расспрашивать, захотела сначала понаблюдать. Сейчас меня волновали вопросы поважнее.

Кристав пропустил меня вперед, и я удивилась, как уважительно он отнесся к моему праву на самостоятельное передвижение.

Халле всегда толкал мою коляску перед собой, не спрашивая моего мнения. Но новый знакомый вел себя совсем по-другому, позволяя самой принимать решения.

Наши ладони встретились напротив выключателя в коридоре, когда мы одновременно потянулись к нему. Его горячая и моя едва теплая. Притяжение между ними тут же стало почти невыносимым.

Криставиан первым отдернул руку, хотя я почувствовала кратковременную задержку, словно он этого делать не хотел.

На кухне он сразу подал мне записку Шарлетт, сообщающую о том, что ее срочно вызвали по работе — встретить клиента в аэропорту.

— Она поедет по тому самому шоссе… — ахнула в ужасе я, понимая, что это единственная дорога из города.

— Не волнуйся, — успокоил Криставиан, — она наверняка проехала там еще до аварии, а если позже, то копы подскажут ей объезд.

— Но те семеро…

— Их там уже не будет, — уверенно покачал Крис головой, и я почувствовала небольшое облегчение. — Стая Халле уничтожит их или прогонит, а моя семья приберет за мной.

Он имел в виду свою испорченную машину. И мне было искренне жаль, что его дорогущая красотка превратилась из-за меня в металлолом. Как же я теперь буду отслеживать его присутствие?

Парень с трудом отвел от меня глаза, и я словно очнулась от волшебного сна, вспомнив об элементарном радушии. Подкатила к столу и включила чайник, печально отметив, что Крис сразу поспешно отступил, как будто боялся случайно меня коснуться.

Ощущал ли он ту же болезненную потребность, что и я? Или избегал любой близости, потому что я ему неприятна?

С приходом гостя дом словно преобразился и наполнился светом. Я почти не могла дышать, находясь в состоянии потрясения и нервного оживления. Хотя ни оснований, ни объяснений этому не было.

Яне должнабыла увлекаться красивым спасителем, наверняка не испытывающим того же к калеке. Но не могла отказаться от сладкой пытки, сжимающей сердце и ускоряющей его неровный ритм.

— Что будет, если монстр придет сюда? — спросила я, ища в себе силы переключиться с разглядывания белокурого гостя на насущные вопросы.

Крис обошел кухонный стол, создавая барьер между нами, как будто тоже боролся с притяжением, и ему удавалось это с большим трудом.

Я ненавидела метры, разделившие нас, но в то же время хоть немного смогла перевести дыхание.

— Я сделаю все возможное, чтобы защитить тебя, — тихо пообещал парень, и напряженная хрипотца послала новую порцию тепла через мою грудь.

— Кто он такой? И те семеро, которых ты насчитал?

— Те, кто пытается убить тебя из-за чужой ошибки, — сдержанная ярость завибрировала в голосе, и на одно почти незаметное мгновение желтые глаза вспыхнули ярче.

— Они тоже оборотни, но другие?

В Бестиарии говорилось о многообразии видов, но чтобы вспомнить описание каждого, мне придется еще раз открыть интернет.

— Да, — едва слышно прошептал Крис, отвлеченно наливая в стакан горячей воды и придвигая его через стол ко мне. — Тебе нужно попить. И поужинать. И желательно выспаться, завтра все воспримется по-другому.

«По-другому» — значит, я посчитаю битву монстров галлюцинацией? Да как бы не так, этого точно не произойдет!

— Вряд ли я смогу уснуть после увиденного, — пробормотала я, вопросы глодали разум. — К тому же хочу знать, что с Халле.

— Я отвезу тебя утром к нему, — клятвенно заверил парень, и я мысленно отругала себя за радость, потому что он останется со мной до утра.

— Насколько он пострадал? — подняла я глаза, сильно беспокоясь за друга.

— Сломаны кости, но они быстро срастутся. Серьезных повреждений нет.

— Я хочу увидеть его сейчас же, — попросила я.

— Вряд ли он вернулся домой. Не бойся, за ним присмотрят свои. А остальные всю ночь будут прочесывать лес, если упустили хоть одного.

Я внимательно смотрела на Криса, но на его лице не было и намека на ложь. Тогда я потянулась к стакану, ощутив жажду, скребущую пересохшее нёбо.

— Как близко я была знакома с миром сверхъестественного до аварии? — сделала я маленький глоток, не чувствуя ни вкуса, ни ожога.

Голос от возмущения задрожал: как можно было скрывать от меня такую опасную тайну! Разве я не имела право знать?

Криса это задело. Он обошел стол и сел на стул, оказавшись напротив меня. Его притягательное лицо выражало тщательно контролируемое мучение.

— Мне жаль, что твоя жизнь снова оказалась под угрозой, и тебе пришлось так неожиданно столкнуться с реальностью, — проникновенно шепнул он, ловя мой взгляд.

И от неожиданной близости, — хотя между нами все еще оставалось около полуметра, — у меня сперло дыхание.

Его присутствие, определенно, имело неодолимое влияние на мой внутренний покой. Чем ближе он оказывался, тем сильнее мне хотелось к нему прикоснуться.

— А мне не жаль, — обиженно возразила я, крутя опустевший стакан по столу, чтобы занять глупые руки. — Предпочитаю правду вранью.

Губы Криса дрогнули в едва заметной полуулыбке, но она не затронула его глаз, а на лицо сразу же вернулась серьезность.

— Флоранс, — убежденно пробормотал он, — эта правда в прошлом почти убила тебя.

Он горько кивнул на мои ноги, и я тоже посмотрела на них с пониманием.

— И ты думаешь, этот ответ меня удовлетворит, и я перестану задавать вопросы? Смирюсь с неведением? — приняла вызов я, ни капельки не напуганная, а даже сильнее заинтригованная. — Я не боюсь. Мне уже нечего терять!

— Не боишься? Даже лишиться жизни? — напомнил Кристав, и перед глазами вспыхнул образ двуногого чудовища с хищным оскалом, стремительно мчащегося прямо ко мне.

— Разве это жизнь?.. — упрямилась я, не желая признавать, что тот момент все же поверг меня в ужас.

— Любая жизнь бесценна, — пылко возразил Криставиан. — Какая угодно жизнь лучше смерти. Ты все еще дома, окружена друзьями, мать любит тебя. Если не будешь ставить на себе крест, сможешь выйти замуж и быть счастливой. Разве этого мало?

— Мне ненавистны эти стены, в которых я заперта как в тюрьме. Друзей осталось двое, а где остальные, что я им сделала? Я не помню ни мать, ни отца; никогда не смогу ходить, так что о замужестве смешно даже слышать. Это не жизнь, а пытка!

— Тогда почему ты отказалась от лечения?! — потребовал он ответа.

Глава 26. Прикосновение

Я закатила глаза:

— Потому что оно бесполезно.

— Так ты просто… сдалась? — сделал болезненный вывод гость.

Я закатила глаза еще раз, но теперь уже раздраженно.

— Ты предлагаешь мне жить непрестанно истыканной иглами?! — воскликнула я с досадой, что он не понимает очевидного.

— Так это все только из-за игл? — рассердился он. — Флоранс, есть способы и без уколов добиться возвращения подвижности…

Я взбешенно замотала головой, не желая снова выслушивать эту чушь про чудесное исцеление и «всезнающих» врачей, которые много раз уже облажались.

— Я устала от врачебных ошибок и новых обещаний. От больниц, где я чувствовала себя жертвой экспериментов. Доктора сами ничего не знают. Они в один голос твердили, что шанс поднять меня на ноги — один к ста! К тому же, мои родители не миллионеры, и за лечение, которое мне уже оказали, накопился огромный долг.

— Если дело в деньгах, то… существуют гранты, различные социальные программы и лотереи. Друзья, в конце концов!

— Не только в деньгах, — покачала я головой. — А в отсутствии результата. Я не хочу всю жизнь потратить на борьбу, от которой нет никакого толку. Лучше буду жить здесь и сейчас. Мне до сих пор снятся кошмары, наверное, они не прекратятся теперь никогда!

Кристав с болезненным видом слушал мою гневную тираду, и лицо его становилось все бледней.

— Тебя мучают кошмары из-за больниц?! — потрясенно прошептал он.

— Именно! — высказала я обиду на судьбу. — Да лучше уж монстры будут окружать меня в реальности, чем вновь наблюдать, как врачи беспомощно разводят руками и унизительно тащат мое неподвижное тело в следующий кабинет, авось, там сработает!

Я перевела дух, подавляя гнев, случайно выпущенный на волю.

— Дома мне стало гораздо лучше. Меня оставили в покое, наконец, и я могу делать, что хочу. Не завишу от чьих-то внезапных решений. И я найду возможность наслаждаться жизнью, даже оставаясь калекой и уродиной…

— Не называй себя уродиной, больно слышать, — ахнул Кристав, но я проигнорировала его возмущение, призванное успокоить.

Оно могло сработать только, если бы я была идиоткой, но я каждый день видела свое отражение и знала себе цену. Татуировка сгладила впечатление, но не решила саму проблему.

— Пусть моя теперешняя жизнь и не предел мечтаний молодой девушки, но все же лучше «лечения», больше похожего на издевательства. Впрочем, в последние месяцы жаловаться на скуку мне не приходилось.

Я искренне улыбнулась, вспоминая дружеское общение с Халле и Линет, недавнее дорожное приключение и будущие открытия, которые меня, несомненно, ждут.

— А сегодняшний вечер побил все рекорды впечатлений, — заметила я бесстрашно. — Надеюсь, теперь от меня ничего больше не будут скрывать?

Кристав моргнул, шокированный до самой глубокой степени.

— Флоранс, ты уверена?.. Уверена, что для тебя действительно это лучше?..

— Конечно, да! — Я удивлялась, что он так твердо настаивает на обратном. — Назови человека, который выбрал бы жить во лжи?

— Но, ступая на путь правды, ты вновь подвергнешь свою жизнь опасности….

В хриплом голосе зазвучало сомнение, пробившееся сквозь маску непоколебимой убежденности. Парень замер, пристально вглядываясь в мои глаза. И так напряженно ждал от меня ответа, словно сейчас решалась его судьба.

— А сейчас-то я, конечно, в полной безопасности! — не удержалась я от сарказма я и в ответ услышала вздох.

Кристав не отвел глаз, но больше уже не выглядел уверенным в собственной правоте.

— Разве ваши старания уберегли меня от того, что сегодня случилось? Угроза исчезла только потому, что я о ней не знала?.. Нет. Но утаивание правды хорошенько дало почувствовать, насколько вы мне не доверяете… Это чертовски обидно. Да, я больна. Но это не дает вам права относиться ко мне как к младенцу, оберегая от всего, когда я об этом вовсе не прошу!

В такой форме я выразила протест, накопившийся за последние несколько месяцев.

Стул скрежетнул по полу, это Криставиан придвинулся ближе.

— Ты не должна сердиться на желание оградить тебя от беды, — умолял он, золото глаз замерцало приглушенным огнем, выдавая сильные эмоции. — И Халле, и Линет, и я хотели как лучше. Надеялись, что вдали от сверхъестественного твоя жизнь будет спокойнее. И ты сможешь стать относительно счастливой…

— Я не могу быть счастливой, если знаю, что от меня что-то скрывают, — пожала я плечами.

Лицо Криставиана оставалось предельно серьезным.

— То есть сейчас, когда стала свидетелем ужасного нападения, ты стала счастливей, чем была?! — задрал он бровь.

Я снова прислушалась к себе:

— Да, — признала без сомнений.

— Правда?.. — Кристав моргнул растерянно, явно не ожидал такого ответа.

— Да! — не кривила душой я, у меня действительно гора упала с плеч, когда наконец-то вскрылась важная частичка прошлого.

Кристав смотрел. Его рука, лежавшая на столе, дернулась, как будто он хотел протянуть ее ко мне, но сжалась в кулак и осталась на месте.

Покачав головой, со вздохом он отодвинулся, и я с трудом поборола желание качнуться вслед за ним, чтобы быть ближе.

— Попытаться все же стоило, — его глаза отразили боль, прорвавшуюся сквозь напускную сдержанность.

— Тогда вывседолжны были держаться от меня в стороне, — мрачно заметила я, ведь Халле оказался очень даже сверхъестественным, а кто такие Линет и Кристав, мне еще предстояло разгадать.

— Знаю, — почти простонал Крис и на секунду прикрыл глаза, а я ужаснулась собственным мыслям: его лицо тянуло к себе как настоящий магнит, мужественное, напряженное и прекрасное.

— Не было и шанса, что я не замечу всех ваших странностей, находясь рядом, — выдавила я, мечтая об обжигающей коже под руками и вцепляясь изо всех сил в спасительный стакан.

Вспомнила, как Кристав сжимал руль, словно боролся с собой, и посмеялась над иронией ситуации. Вряд ли те же причины заставляли его делать это, но мечтать о взаимности тяги было очень приятно.

— Я в этом почти не сомневался, — хриплый баритон неожиданно потеплел, а рука мужчины, к моему бескрайнему изумлению и волнению, потянулась, чтобы аккуратно накрыть тыльную сторону моей ладони.

Пальцы скользнули по коже, нежные, как легкое перышко, и горячие, как укрощенный огонь. Это был, скорее всего, просто жест дружеской поддержки, но мое сердце остановилось, дыхание прервалось, а в месте соприкосновения возник электрический разряд, буквально заставивший мою кровь вскипеть.

Кристав снова отдернул руку, словно сама злодейка-реальность жестоко и беспощадно напомнила о моем положении. Что видит красивый парень перед собой? Изуродованную калеку, беспомощно прикрывшую страшные рубцы рисунком из чернил.

Моя голова невольно опустилась под тяжестью действительности. Я сделала глубокий вдох, тщась забыть свое искалеченное лицо, отталкивающее и непривлекательное.

Мысль о чудесном исцелении с особенной силой атаковала разум, и я ощутила злость на Халле. Он ведь нагло солгал мне прямо в лицо! О своей природе. И о своих невероятных возможностях.

Завтра же серьезно с ним поговорю! И его переломы меня не остановят!

Глава 27. Не влюбляйся!

Приступ неожиданной неуверенности прервал телефонный звонок. Мобильник надрывался мой, но я оставила его слишком далеко, и Кристав ответил вместо меня.

Долго слушал, прохаживаясь вдоль окна и поглядывая на меня так часто, как я и мечтать не смела.

Я пыталась убедить себя, что делает он это не из личного интереса, а по другой, какой-то обыкновенной причине. Я должна была думать так. Если позволю себе поверить, что Кристав испытывает ко мне какие-то чувства, то чего будут стоить все мои убеждения? Я сама же их и нарушу!

Это могла быть просто забота о подопечной. Или всего лишь вынужденная ответственность, которую Крис на себя временно взял, потому что Халле пока не мог.

Как тогда, когда мой друг оказался слишком далеко, а я чуть не упала… Если бы не случайность, я бы даже не узнала, что Криставиан совсем рядом!

— Узнай про Халле! — взмолилась я, не отрывая взгляда от прекрасного лица ни на мгновение.

Ловила малейший нюанс, способный подсказать, что там сейчас происходит. Нарочитое спокойствие парня не удовлетворяло меня, я хотела знать все, что творится с друзьями на той дороге.

— Другие стаи еще охотятся, но Халле уже отвезли домой, — поведал Кристав, и я невольно поежилась при упоминании других стай. Их что, много? — Моя семья и несколько волков успели все убрать на месте аварии до приезда копов, так что все в порядке.

Как незаметно он отделил свою «семью» от остальных волков. Значит, себя он к этой расе не причислял?

Его глаза отличались от глаз Халле слишком ярким желтым оттенком, но еще в них порой будто колебался огонь. Только он не был красным, как у двуногого черного зверя, которого я надеялась никогда больше не встретить.

Кем же были Линет и Криставиан? Я отложила этот вопрос на «обдумать попозже».

— Он в сознании?! — взволнованная, я выкатилась из-за стола, приближаясь к Крису. — Могу я с ним поговорить?

Кивнул, парень отдал мне трубку.

— Халле! — закричала я, переживая за него как за родного брата.

В некотором роде так и было — он стал важной частью моей жизни, и я не могла не беспокоиться.

— Я здесь, — натянуто пробубнил знакомый бас, и волна облегчения прокатилась внутри.

— Как ты? — слезы навернулись на глаза при воспоминании о том, как изломанное тело волка катилось по траве.

— Через пару дней снова смогу ходить, — пообещал Эрлинг невесело, а я вновь ощутила всплеск возмущения за всю сказанную до этого дня ложь. Но погасила ее — всему свое время.

— Криставиан привезет меня завтра с самого утра! — поклялась я.

— Угу, — уныло отреагировал друг, и мне стало стыдно.

— Хочешь, приеду сейчас?.. — шепнула я, придавленная тяжестью вины.

Представила друга в бинтах и гипсе, и сочувствие прорезало мое сердце насквозь.

— Жаль, что все так вышло, — добавил квэн, не ответив на мой вопрос.

Отчаяние в его голосе вновь разбило мне сердце, но одновременно вызвало и сильную злость, потому что Халле повторил слова Криса.

— А мне не жаль. Это было неизбежно, что я догадаюсь обо всем когда-нибудь, так что прекрати себя мучить, — мягко попросила я, сдержав порыв высказать обиду.

— Выполни одну мою просьбу, Флоранс, — печально взмолился друг. — Только одну, прошу…

— Что угодно, — поклялась я, искренне готовая на все ради скорейшего выздоровления Халле.

— Криставиан все еще у тебя?

— Да, — бросила я удивленный взгляд на парня, застывшего возле окна и напряженно слушающего наш разговор.

— Не влюбляйся в него…

Кровь ударила мне в лицо, и я изо всех попыталась выглядеть равнодушной. Молчала, не желая лгать, но и не видя смысла в этом разговоре: Халле не имел права влиять на решения, которые я принимаю.

Если захочу погубить себя, его просьба не остановит.

Мой белокурый гость тактично отвернулся к окну, и это дало мне возможность взять себя в руки.

— Эй, я уже объясняла тебе, как к этому отношусь, — не желая, чтобы Крис расслышал наш неловкий разговор, я невольно заговорила тише.

— Помню. Просто пообещай еще раз.

Не слишком ли рано Халле поднял этот щекотливый вопрос?

Я познакомилась с Крисом каких-то полтора часа назад и не могла за такой короткий срок определиться с чувствами. Между нами существовало притяжение — его нельзя было отрицать. Но значило ли оно что-то особенное?

Я все же очень надеялась, что эту дилемму мне решать даже не придется. Паралич поможет удержать неуместные эмоции под контролем. Коляска всегда оказывала хороший отрезвляющий факт.

— Халле, давай не сейчас, — попросила я напряженно.

— Все ясно, все ясно, — пробормотал Эрлинг упавшим голосом, будто смирился с тем, что уже потерял меня.

— Не вешай нос, — попросила я как можно нежнее. — Завтра увидимся.

После беседы с Халле я успокоилась. До такой степени, что даже смогла поесть.

Кристав хотел поухаживать за мной, но я вежливо попросила его не ставить меня в зависимое положение и позаботилась о себе сама. Предлагала разделить со мной поздний ужин, но он отказался от всего, что было у меня в холодильнике.

Еще одно сходство с сестрой? Она объясняла это то сытостью, то диетами, но теперь-то у меня будут вопросы.

Еще одно отличие от оборотня-Эрлинга, который ел абсолютно все. С его огромными габаритами и весом от вечно был голоден и никогда не отказывался ни от одного угощения…

Пришлось добавить в копилку «обдумать позднее» и это наблюдение, но сегодня у меня уже не осталось сил, чтобы ползти в интернет.

Когда я закончила с умыванием перед сном, то была удивлена, застав Криставиана у окна. Разве Линет не сказала ему, что опасность миновала? Разве он не должен был сразу уйти, как делал всегда?

Четыре часа ночи, Шарлетт вернется в любой момент. Как она отреагирует на гостя? Если он тот самый, о ком она говорила с Линет, то ему запрещено было здесь появляться. «В прошлый раз это закончилось плохо».

Что Криса вообще здесь держит? Зачем ему понадобилось меня защищать?

И почему он уверен, что сможет противостоять двуногому оборотню? Халле был в два раза мощней, мог превращаться в большого волка, но в одиночку не справился!

Все эти вопросы атаковали голову, но я слишком устала, чтобы прямо сейчас искать ответы.

— Я отправляюсь спать, — взволнованно сообщила я.

Каждый раз, когда смотрела на лицо гостя, меня потрясало его совершенство.

— Ты собираешься домой?

— Вообще-то нет, — удивил Криставиан, но, заметив мое вытянувшееся лицо, поправился: — Я имел в виду, что покину дом, но буду неподалеку на случай, если к тебе заявятся монстры.

Я вздрогнула.

— Ничего не бойся! — поспешил заверить парень, когда я побледнела от перспективы. — Я буду неподалеку. Линет сменит меня чуть позже. Если кто-то из нас заметит опасность, то позвонит домой, и братья тут же примчатся на помощь.

Я решила проигнорировать (пока что) утверждение Криса о ночном дозоре Линет, как и о том, что его «братья» тоже задействованы в сверхсекретном проекте «Защити Флоранс Пайни». Меня задело другое.

— Что значит «неподалеку»? Ты собираешься торчать снаружи и бродить вокруг дома?

— Ну… — признал Криставиан осторожно, — да…

Я сердито нахмурилась:

— Об этом не может быть и речи!

Разве я могла выставить парня из дому ночью, когда он здесь ради того, чтобы оградить меня от ужасной опасности?

— Ты можешь лечь на диване. А с Шарлетт я утром поговорю.

Я была всерьез настроена переупрямить любое недовольство матери. Ей придется смириться с появлением Криса так же, как она недавно приняла Линет.

— Договорились, — не стал ломаться парень, к моему изумлению и облегчению.

— Я дам тебе белье, — направилась я к шкафу.

— Флоранс, — остановил меня Кристав, и когда я взглянула на него, неуверенно улыбнулся, — не стоит беспокойства. Ты ведь поняла: я здесь не для того, чтобы спать. Уйду очень рано, Шарлетт меня не застанет. Пожалуйста, отнесись ко мне как к временной неизбежности на одну ночь. Можешь сказать маме, что накануне тебя привез домой Халле. Не станем нарушать заведенный порядок…

Криставиан просто выполнял какой-то долг, о котором я не имела пока представления. Он вовсе не собирался гостить в моем доме так часто, как я бы того хотела.

Какая же я впечатлительная, уже размечталась, что мы будем теперь дружить!

Сердце сжала тоска. И, вопреки заверениям, что не собираюсь влюбляться, я ощутила давление горьких слез, а дыхание от отчаяния потяжелело.

— Ладно, — шепотом произнесла я, чтобы в голосе нельзя было различить дрожи, и отвернулась, чтобы Крис не увидел моего лица. — Спокойной ночи.

Глава 28. Деньги

Он так и остался стоять неподвижно, пока я уезжала в свою комнату и прикрывала дверь.

Перебираясь в постель, я не могла расслышать ни шагов, ни каких-либо звуков из столовой. Словно гость ушел, и я осталась совершенно одна.

Эта иллюзия длилась ровно до момента, когда меня схватили жестокие клещи сна: охотник с развевающимися на ветру черными волосами стремительно приближался, и красный отблеск огня виднелся в мстительном прищуре ее глаз.

— Ну, привет, Флоранс, — с пренебрежительной ухмылкой склонял он голову набок. — Потанцуем?

Его длинные когти полосовали меня по лицу, оставляя жгучие раны. Пытка была неторопливой и мучительной, и я понимала: злобный монстр собирается убивать меня медленно, как можно дольше оставляя живой.

Во сне ко мне вернулась способность ходить, но как бы быстро я ни бежала через лес, убийца настигал меня, оставляя на коже новый след безжалостного росчерка когтей.

— Крис… — умоляла я, высматривая его среди стволов и стремясь к нему всей душой.

— Кристав!.. — кричала, уверенная, что только он может спасти от чудовища.

— Криставиан… — плакала, ощущая прохладную влагу безудержных слез на лице, слегка успокаивающую пылающие болью раны.

Осторожное прикосновение горячей руки к волосам остановило кошмар.

Сонно приоткрыв глаза, я увидела сидящего рядом Криса. Тусклый лунный свет наискось падал на его напряженное лицо, и оно выглядело уже не таким идеальным, как накануне.

Темные глубокие тени залегли вокруг глаз, прекрасные черты заострились и казались угрожающими. Желтые глаза мерцали во тьме, как два ярких уголька.

И только волосы по-прежнему лежали вокруг лица красивыми волнами, и в серебристых нитях играл нежный лунный свет…

В голове неясно и медлительно всплыло далекое воспоминание, совсем не совпадающее с реальностью: если я и правда видела Криса раньше, то это было в помещении, залитом солнечным светом. Все вокруг было белым: стены, бумаги в его руках и даже одежда.

Было ли это первой весточкой из прошлого или всего лишь разыгравшейся фантазией, продолжением сна, осталось для меня тайной.

Настоящая действительность существенно отличалось: в комнате было очень темно. Рот Криса шевелился, стандартные утешающие слова срывалась с изящных губ, узорчато обвивая пространство комнаты и мой разум. Горячие пальцы гладили мой влажный лоб и до мурашек перебирали пряди волос.

В глазах мерещились эмоции, которых там не могло быть: забота, искренность, сильные чувства. И голод, который невозможно перебороть. Не оставляющий никакой надежды на то, что удастся ему сопротивляться.

Это чудо. Я все еще сплю.

И, снова закрыв глаза, я с головой нырнула в волшебные грезы, улыбаясь своей мечте, в которой этот красивый недостижимый мальчик, которого мне нельзя любить в реальности, рядом…

***

Проснулась я от хлопка входной двери. Рассвет едва забрезжил, наполнив комнату серым сумраком пасмурного утра. Мне удалось отключиться от силы на пару часов…

Вчерашние события тут же напомнили о себе: нападение оборотня и раненый белый волк, неожиданное появление Криса и его приятные ночные касания.

Я озадаченно моргнула, не уверенная, что последнее было настоящим. Что если оно являлось продолжением кошмара?

Одно могла сказать точно: приключение на дороге имело последствия. И я пока не могла судить, хорошие или плохие. Но они точно перевернут всю мою жизнь.

— Мам?.. — окликнула я, забеспокоившись о том, что она начнет скандалить с моим драгоценным гостем.

Усталые шаги тут же пробухали к комнате, в приоткрытой двери появилась мамина голова.

— Прости, что разбудила, — буркнула Шарлетт виновато.

— Криставиан еще здесь?.. — сонно спросила я и тут же пожалела об этом, когда мамины черты ожесточились, и лицо побелело от ярости.

Она торопливо обернулась, ища Криса в комнате или на кухне, и смягчилась, не найдя его. Парень выполнил обещание исчезнуть поутру. И боль от его потери сдавила мое глупое сердце.

— Откуда ты его знаешь, он что, говорил с тобой?! — грозно прошипела Шарлетт, и я осознала, что обсуждение моей новой дружбы получится самым тяжелым из всех.

— Всего лишь помог…

Я уже жалела, что неосторожно затронула болезненную тему. Необъяснимая мамина ненависть к Морелям вызывала внутри меня протест и желание спорить до кровавых соплей, отстаивать свое право дружить с теми, с кем хочется, но в то же время я так устала от ссор.

Никто мне не говорил, должна ли я хранить секрет своих друзей, но я же не была дурой. И еще я не собиралась подвергать маму опасности и уж тем более пугать. Да и прослыть сумасшедшей мне тоже не хотелось в случае, если она не поверит.

— Мне нужно проведать Халле. Он вчера ввязался в драку, — пришлось напустить в голосе беспечности, потому что Шарлетт явно собралась произнести речь о мужской склонности к агрессии и вновь завести шарманку про неподходящих друзей. — Линет с Крисом оказались поблизости. Линет отвезла Халле домой, а Кристав помог добраться мне. Это все.

Мама все еще подбирала слова, чтобы отругать меня, но я не позволила ей развить тупиковую тему, коварно отвлекая вопросами.

— Сделать тебе оладьи? — безмятежно предложила, переодеваясь в домашний костюм и перебираясь в кресло.

— Флоранс, я могу сделать это сама… — как всегда, Шарлетт ограждала меня от рутины, словно я все еще пятилетняя девочка, нуждающаяся в материнской заботе.

— Ты работала всю ночь и устала, — настояла я на своем.

Интересно, выполнит ли Кристав обещание отвезти меня утром к Халле или Линет приедет за мной вместо него? В том, что кто-то из них скоро окажется здесь, я даже не сомневалась.

Откуда взялась такая уверенность? После того как человек превратился на моих глазах в волка, меня будет трудно удивить.

И в том, что с семьей Линет нас связывали не просто дружеские отношения, а что-то неизмеримо более глубокое и серьезное, я тоже теперь была уверена.

Хоть я и не вспомнила прошлого, в настоящем все постепенно вставало на места, загадкам находились долгожданные объяснения.

За окном уже посветлело, когда я поставила готовые оладьи на стол и разлила по чашкам молоко.

Меня бесконечно радовало, когда мама не перехватывала у меня инициативу, а позволяла самой приготовить на всех пищу. В такие приятные моменты я больше не выглядела в ее глазах инвалидом, а становилась полноценным членом семьи.

— Что это? — поинтересовалась я за завтраком, заметив гору писем и газет у стены, приготовленных на выброс.

— Почта, — отвлеченно ответила Шарлетт, с удовольствием уминая мои оладьи и заодно просматривая в телефоне профессиональную ветку новостей, будто на работе ей этого было мало!

На самом верху лежало толстое письмо со штампом в виде красного креста — он-то и привлек мое внимание, напомнив о больницах.

— Приглашение в клинику Флориды? — удивилась я, подняв конверт и прихватив заодно остальные.

Письмо даже не было распечатано.

Я полистала остальные конверты — все из разных городов страны.

«Социальная программа помощи инвалидам», «Спонсорская опека над пострадавшими в автомобильных авариях», «Инновационная программа «Паралич — это не приговор» приглашает на оплаченную консультацию в Монтрельский Медицинский Центр» и многое другое.

— Письма приходят каждую неделю, — задумчиво объяснила Шарлетт, не отрываясь от экрана. — Так как ты отказалась от лечения, я выбрасываю их, не вскрывая.

Я как раз вытащила содержимое самого толстого письма и потрясенно вытаращилась на уведомление о переведенной нехилой сумме.

— А как же деньги? — положила я перед мамой документ.

Шарлетт пожала плечами, взглянув на меня поверх очков для чтения:

— Не знала, что они выслали какие-то деньги. Видишь, страна заботится о тебе, Флора, а ты…

— Мам, чтобы фонд выслал деньги на твой личный счет, они должны были откуда-то его узнать! Ты давала его организациям? — И тут до меня кое-что дошло. — Ты вообще проверяла счет последние полгода?

Сдвинув брови, Шарлетт хмуро забрала у меня письмо и внимательно его просмотрела.

— Это старый счет, я им давно не пользовалась, — пробормотала она и полезла в телефон, чтобы заново включить банковские уведомления.

Несколько минут они ковырялась в приложении, а я за это время распечатывала другие письма. И потрясение мое все сильнее росло. Кроме пополнения маминого счета из различных благотворительных фондов, нам пришло с десяток чеков добровольных пожертвований от неизвестных частных лиц.

Глава 29. Я тебя вспомнила!

— Мам, ты что, искала деньги на мое лечение через социальные сети? — догадалась я, и голос дрогнул.

Отчасти потому, что я была тронута заботой матери, отчасти от вины. Какие-то посторонние люди, проникшись мольбами Шарлетт, присылали нам деньги, не подозревая, что мне они уже без надобности.

Они могли помочь действительно нуждающимся больным вместо того чтобы пополнять счет упрямой девицы, отказавшейся от лечения.

— Флоранс, я не занимаюсь подобной ерундой.

Шарлетт отложила телефон, на котором высвечивались одно за другим множество пропущенных сообщений, и я продемонстрировала ей чеки от частных лиц. Имена и города разнились, но все были сосредоточены вокруг Бепре.

«Джор Кониан, Сэнфой — 2500», счет от декабря прошлого года; «Мол Кере, Блайнвилл — 1750», счет от конца сентября; «Зои Линет Вите, Бошатель — 9000»; «Криставиан Люмье, Чатури — 25000» и много-много других имен.

Сильнее других бросался в глаза «Криставиан». Пусть фамилия отличалась, но слова вчерашнего гостя тут же всплыли в памяти: «Флоранс, если дело в деньгах… то для этого существуютдрузья».

Не связанные на первый взгляд события показались вдруг крайне подозрительными.

— Может, какой-то доброжелатель, не спросив разрешения, разместил объявление о том, что я нуждаюсь в деньгах? — предположила я. — Суммы просто огромные!

Сдвинув брови, Шарлетт хмуро забрала у меня чеки. Ее лицо через мгновение озарило понимание.

— Не знаю, кто все эти люди, — невозмутимо соврала она.

Но я уже смирилась с ее привычкой скрывать от меня все, связанное с прошлым. Как будто если я узнаю больше, то произойдет что-то страшное!

— Деньги со счета надо вернуть, а чеки порвать, — настояла я, не собираясь использовать средства «не по прямому назначению».

— Рви, — Шарлетт возражать не стала.

— Откуда ты вообще находила деньги на мое лечение? — прищурилась я, вдруг озадачившись этим вопросом сверх меры.

Раньше не придавала значения, потому что меня никто особо не спрашивал, да и было попросту не до того. Сразу после аварии я попала в маленькую больницу Бепре, затем меня перевели в неврологическую клинику на окраине столицы.

И потом началось: реабилитационные программы, которые могло обеспечить соцстрахование, то один медицинский центр, то другой, экспериментальные и проверенные методы.

Я побывала в лучших клиниках Монтреля и Куоби. Пока не узнала о ближайшем взносе в пятьдесят тысяч зеленых.

Откуда Шарлетт собиралась достать эти не укладывающиеся в голове деньги? Где она находила средства на предыдущее, менее дорогостоящее лечение, работая администратором маленького отеля?

Мой отец, насколько стало известно, тоже не были богачом, чтобы выплачивать столь невероятные суммы. Да еще и без гарантии, что лечение поможет.

— Ты не должна переживать об этом, Флоранс, — как всегда уклончиво ответила мать. — Если бы понадобилось, я бы добыла для тебя любые деньги!

— Заняла бы у друзей? Влезла бы в долги?

— Конечно.

— Продала бы дом? — ужаснулась я.

— К счастью, не пришлось, — снова уткнулась Шарлетт в телефон, дожевывая остывшую оладью.

Мои путаные размышления прервал шорох колес, и от выплеска адреналина дыхание резко ускорилось.

— Это за мной! — самонадеянно воскликнула я, бросая вилку и спеша встретить гостя.

На пороге стояла Линет…

Но я не успела почувствовать разочарование.

За ней, с капельками дождя на посеребрённых волосах и глазами цвета мерцающего золота, замер сосредоточенный Криставиан, глядя куда-то поверх моей головы.

— Так и знала, что этим все закончится! — сердито выругалась мама за моей спиной, и я поняла причину напряжения парня.

Мое сердце глупо воспарило к облакам, и я изо всех сил постаралась подавить радость. Но в этот момент Крис обратил внимание на меня и… я пропала.

Мир перестал существовать. В этом застывшем моменте были только мы двое, купающиеся во взглядах друг друга.

— Привет, Фло, — поздоровалась Линет, но я не могла отвернуться от ее потрясающего брата.

Слышала мамины вопли как в тумане, мне было все равно. И ему, судя по взволнованному дыханию, тоже.

— Привет, Флоранс, — шепнул он беззвучно, одними губами.

И в это краткое мгновение, когда Линет с Шарлетт спорили за моей спиной, а мы с Криставианом напряженно изучали друг друга, в глубине моего разума вспыхнуло болезненное, но очень яркое воспоминание. Я поняла, где прежде видела этого парня.

— Я тебя вспомнила! — ахнула я, цепляясь за ускользающее видение.

Наступила давящая тишина: все замерли, я слышала только свое учащенное дыхание и барабанную дробь сердца в ушах.

Криставиан сделал шаг вперед, его лицо исказилось в болезненном ожидании моего вердикта. Шарлетт и Линет тоже, онемев, ждали.

Я собрала волю в кулак, напрягая память изо всех сил. Закрыла глаза, чтобы легче было восстановить картину.

— Белый потолок и стены, яркие плоские лампы. Ты вошел в дверь и взял мою медицинскую карту… Я приняла тебя за врача, потому что на тебе был белый халат. Боль мешала говорить…

Переведя дух, я сосредоточилась на продолжении.

— Ты ничего не сказал, а словно чего-то ждал от меня, глядя в глаза. Долго стоял, минуты проходили. «Я умираю?» — спросила я, приняв молчание за вероятность дурных известий. Знала, что дела мои плохи. Ничего не помнила, с трудом различала твое лицо сквозь затуманенное лекарствами зрение.

Воспоминание было слабым, расплывчатым, но становилось все яснее.

— Ты прошептал «Нет». «Не лгите мне, доктор», — попросила я, ожидая развернутого ответа, но ты просто извинился и ушел, ничего так и не объяснив. Я приняла тебя за сон, вызванный обезболивающими. Очнувшись, все забыла. Но теперь вспомнила: ты навещал меня в больнице!

Распахнув глаза, я уставилась на Криса требовательно и очень внимательно, не желая упустить ни одной детали его реакции.

Разочарование на его лице не описать было словами. По красивым, мужественным чертам прошла черная тень, словно я причинила ему боль.

Он отступил назад, тщетно борясь за контроль над собой, но спокойное выражение лица вернуть не удавалось.

Эмоциональное обвинение Шарлетт он попросту игнорировал:

— Какого черта ты делал в палате моей дочери?!

— Ну, зашел разок, подумаешь, она же все равно его не узнала, — с нарочитым легкомыслием затараторила Линет, разворачивая мою коляску и толкая в сторону комнаты. — Флоранс, ты почему до сих пор не готова? Я думала, ты тут с ума сходишь, торопясь на встречу с лучшим другом, а ты еще даже в халате?

— Халле, точно, — ахнула я потрясенно.

И добавила упрямо и сердито:

— Ты должна вернуть семье Морель деньги, присланные на мое лечение, мама… Все тысячи до последней!

Глава 30. Шарлетт знала?!

Через час я не узнала себя в зеркале: не слушая моих вялых возражений, Линет уложила мои волосы на один бок вместо моего привычного небрежного хвоста. И теперь плавно изогнутая прядь так удачно закрывала шрамы, что заметен был только краешек, затрагивающий губу. Зрению прическа не мешала ни капельки.

Я выглядела… лучше, чем привыкла себя представлять. Прямо-таки красавицей. Неужели я и была такой раньше?!

Натуральные светлые волосы лежали шелковистыми волнами на плечах, ярко-голубые глаза стали еще более выразительными из-за подкрашенных ресниц и аккуратной подводки. Губы… если игнорировать шрам, то они были чувственными и полными.

И все это при минимуме усилий и косметики, только чтобы подчеркнуть достоинства. Я могла бы понравиться себе такой!

— Ну?.. — нетерпеливо топнула ногой Линет, почти не скрывая восхищения собственным творением.

— Ты рискуешь навсегда остаться здесь в качестве моего личного парикмахера, — усмехнулась я, и Линет осторожно скосила глаза.

Я видела, что она готовится задушить меня в объятиях, едва дам ей повод.

— Очень красиво, — признала я, жестом останавливая порыв безумия подруги, пока она, визжа от радости, не бросилась мне на шею. — Спасибо, я стала такой миленькой. Пусть даже в этом и нет смысла, — шутливо погрозила я своим ногам кулаком.

Линет подпрыгнула. Я видела: она, как натянутая пружина, кипит изнутри восторгом.

И я улыбнулась ей широко и искренне:

— Ну да, я шикарна! — сказала я то, что она хотела услышать. — Впервые чувствую себя уверенно. И, в самом деле, кажусь себе красивой!

Я не притворялась и не лгала, я правда видела это в зеркале. На меня смотрела очаровательная блондинка, и если бы не кресло, я была бы по-настоящему счастлива в этот момент.

— Ради этих слов я готова приходить сюда каждое утро, Фло! — пропела Линет и выкатила меня из комнаты, пританцовывая на десятисантиметровых каблуках словно изящная миниатюрная газель.

Нас ждали Крис и Шарлетт, занимая два противоположных конца дивана. При этом мамино лицо было мрачнее тучи, а у Криса — задумчивое и какое-то умиротворенное, он будто витал в облаках.

Парень поднялся навстречу, его потрясенные глаза не отрывались от меня ни на мгновение. И тут-то неожиданно я порадовалась красоте, которую навела Линет. Улыбнулась, смущенная, но по больше части довольная.

— Под твою ответственность, — строго напомнила мама Линет, из принципа игнорируя Криставиана.

Я могла поставить что угодно на то, что за время нашего с Линет отсутствия эти двое не перекинулись и словом друг с другом.

Хотела бы я знать, за что Шарлетт так ненавидит парня! Крис помог мне уже несколько раз, ничего не требовал взамен, и я не понимала, отчего мама остается к нему настолько враждебной.

— Как всегда! — клятвенно заверила Линет и беззаботно покатила меня на выход.

— Надеюсь, с Халле все будет в порядке.

Неужели Шарлетт вспомнила, что мой друг пострадал? А я думала, она слишком занята своей злостью на Криса.

— Он отделался синяками да ушибами, пострадало разве что его раздутое эго, — улыбнулась Линет очаровательно. — Просто Флоранс чуток преувеличивает и хочет убедиться в этом лично.

— Понятно, понятно, — виртуозная ложь моей подруги, как видно, убедила Шарлетт, с крыльца провожавшую нас недовольным взглядом.

Возле блестящего черного «мерседеса» новенькой модели Линет и Криставиан минуту спорили о том, кто поведет. В конце концов за руль уселся Крис, а Линет устроила меня на переднее сидение рядом с ним.

— А что стало с «камаро»? — с жалостью вспомнила я вчерашнюю «гармошку».

— С ним все отлично, полиция его не найдет, оттащили в лес и утопили в реке, — весело сообщила подруга, как только мы отъехали. И повысила голос: — Ты лучше объясни другое, Флоранс! Как ты догадалась, что деньги прислали мы?! Там было столько разных имен!

Я фыркнула:

— Даже если я потеряла память, неужели ты думала, что мне будет сложно связать твоюсклонность скупать мне полмагазина и имя Зои Линет Вите на чеке? Линет Вите, Криставиан Люмье — сменой фамилии вы думали обмануть меня?

— Ты назвалась своим настоящим именем?! — прошипел Криставиан сестре, теряя самообладание и сжимая до скрипа руль.

Вспышка огня в его глазах никак не могла быть отражением — вокруг нас мелькал лес, впереди пустая дорога.

— Ты тоже, — парировала Линет беззлобно. — И у меня закончились паспорта… Подумаешь, Зои Линет Вите, мало ли на свете таких имен, она же нас забыла…

Мои глаза от признаний вылезли из орбит. И очень хотелось сказать, чтобы друзья не говорили обо мне так, будто меня в машине нет.

Но тут как раз вмешался Кристав.

— Я должен был помнить, как трудно провести Фло, — смягчился он, бросив на меня такой согревающий взгляд, что впору было растечься по сидению лужицей от удовольствия и смущения. — Но попробовать все же стоило.

— Чтобы вы знали: я порвала ваши чеки, — заметила я ворчливо. — Вы же не думали, что я воспользуюсь чьей-то щедростью не по делу?

— Какая же ты упрямая, подруга, — досадливо покачала Линет головой.

— А я говорил, что так будет, — тихо заметил Криставиан, так что я едва его расслышала.

— Проклятье, зачем был этот фарс? — поморщилась я. — Неужели так необходимо было подделывать ради этого документы? Вы же знали, что я не собираюсь продолжать лечение. Ради чего старались?..

— Кстати, о лечении, — тоном строгой матери отчитала меня Линет. — Ради всего святого, Флоранс, скажи правду, почему ты так быстро сдалась?!

Мои зубы скрипнули от необходимости в сотый раз разжевывать очевидное.

— Я не желаю говорить об этом снова, Линет. Тема закрыта, смирись.

— Флоранс, прости, — неожиданно извинился Криставиан, невольно притянув мой взгляд, хотя до этого я обиженно отвернулась в окно.

Теперь, околдованная и сраженная, я следила за движением его чувственных губ.

— Мы просто хотели помочь. Чтобы ты не гадала, где взять деньги, если вдруг изменишь решение. Предполагалось, что ты не свяжешь непонятные имена с нашей семьей…

— Пожалуйста, не дуйся на нас за обман, — искренне раскаялась и Линет. — Мы знали, что если предложить деньги прямо, ты, с большой долей вероятности, откажешься. Да, мы схитрили, но сделали это из любви к тебе. Чтобы ты знала, Шарлетт тоже в этом участвовала.

— Шарлетт знала?! — ахнула я шокировано.

Тишина, повисшая на секунду, позволила мне забеспокоиться, что Линет опять начнет юлить, но, к счастью, она решила не скрывать правду.

— У Шарлетт не было выхода, — созналась она. — Твоя медицинская страховка не покрыла бы и половины необходимых для реабилитации средств…

— Я уговорил Шарлетт полностью рассчитывать на меня, — добавил глухо Крис, сосредоточившись только на дороге. — Возможно, она не знала, что деньги продолжают поступать и по сей день, но точно была в курсе всех первых взносов. Без них она не смогла бы оплатить даже маленькой части твоего лечения…

Мои глаза округлились, когда до меня дошло.

— Шарлетт взяла у тебя деньги на мое лечение и при этом потребовала даже не приближаться?! — вскричала я в ужасе.

— Все верно, — мрачно согласился Крис, избегая моего взгляда. — Не стоит винить мать, Фло. Поверь, я заслужил ее гнев…

Я покачала головой, выражая протест и собираясь засыпать друзей вопросами, но Линет затараторила, не дав мне вставить и слова.

— На тот момент казалось: так будет лучше. Все очень запуталось, и требовалось время, чтобы разобраться. А самое важное, о чем ты забыла упомянуть: доктор Генье настаивал, что ты должна избегать стресса. Мы не знали, как повлияет встреча с нашей семьей на твою память и вообще на целую жизнь, последствия могли быть непредсказуемыми!

Я закатила глаза, но не стала перебивать подругу, чтобы она выболтала мне как можно больше секретов.

— Мы приняли решение — возможно, ошибочное, но тогда оно казалось верным: немного подождать. Ты выглядела измученной. И это было не только из-за аварии. Не хотелось разрушить баланс, улучшивший твое здоровье именно благодаря амнезии! Флоранс, мы боялись тебе навредить и действовали максимально осторожно, чтобы не сделать все еще хуже. Пожалуйста, не сердись. Мы просто не знали, как поступить правильней…

Монолог Линет был трогательным, но не пролил ни капли света на прошлое. Что именно совершил Крис, чтобы мама настолько сильно его презирала? Если амнезия хорошо повлияла на мою жизнь, что же было в ней такого плохого до аварии?

Почему Халле и Морели так одержимо обо мне пекутся? С какой стати я так много значу для этих двух семей, что они чуть ли не насмерть бьются за мое внимание! Это не укладывалось в голове, мерцая жирным знаком вопроса.

На который мне опять не спешили дать ответа.

Глава 31. Из-за него ты в кресле!

И Крис, и Линет напряженно замолчали, когда после выключения мотора на улицу высыпали почти все соседи Эрлингов.

Мужчины подошли ближе и практически обступили машину, старики, женщины и дети наблюдали от дверей, готовые чуть что спрятаться в дом. Но на Морелей явно хотели поглазеть все местные.

Городок был небольшой, эта улочка состояла из небольших отдельно стоящих домишек с парковочными насыпями и лужайками, а еще обширными участками за домами, к которым вплотную подступал лес.

Никаких заборов: эти семьи были открыты и доброжелательны друг к другу. Но чужаков, оказывается, принимали настороженно, если не сказать, враждебно.

Халле уже упоминал, что они с Морелями враги. И теперь я убедилась, что ненависть не является его личной вендеттой «Криставиан против Халле», а распространяется на всех местных жителей без исключения. И этот факт тут же лег в копилку «обдумать позднее».

На крыльце дома Эрлингов нас ждала старшая сестра Халле — Магред, сурово кивнувшая Крису с Линет и гораздо теплее поздоровавшаяся со мной.

Нахмурилась она только тогда, когда Кристав подхватил меня на руки, чтобы пересадить в инвалидное кресло. Но тут же скрыла недовольную гримасу, когда Крис покатил меня вперед.

Парень помог мне преодолеть ступеньки и тут же вернулся к машине, тактично оставляя меня с Эрлингами наедине. Лицо его было почти непроницаемо, но мне показалось, что за маской сдержанности кипит жуткая злость.

— Он тебя ждал, — сообщила Магред, провожая меня в комнату Халле.

Мой друг выглядел в точности, как я представляла: руки и ноги в шинах, лицо страдальческое.

В это мгновение я ненавидела инвалидное кресло, стоявшее препятствием между нами. Так сильно хотелось иметь ноги, чтобы броситься к кровати и обнять друга, пострадавшего из-за меня.

— Привет, — тихо начала я, впечатленная количеством переломов. Буквально все его четыре конечности были забинтованы.

Других серьезных ран заметно не было, лишь на одной руке от локтя до плеча тянулся розовый припухший рубец, выглядевший так, словно ему не день, а неделя.

— Ну, здравствуй, — уныло отозвался Халле, разглядывая меня так пристально, что невольно тянуло покраснеть. Что он ожидал увидеть?

— Как ты себя чувствуешь? — кивнула я на шины.

— В порядке, — ворчливо отозвался друг абсолютно бодрым голосом. — Уверен, мог бы уже ходить, но Магред запрещает вставать, пока не будет уверена, что кости точно срослись.

— Значит, переломы излечиваются быстро, потому что ты оборотень? — сдержала я рвущиеся наружу обвинения, ища способ высказать их в более мягкой форме, а не отчитывать друга как мальчишку.

— Ну, да, — пожал плечами Эрлинг, недовольно морщась.

Еще и злится, что я узнала его секрет! Я сделала глубокий вдох, подавляя гнев.

— Ну, и зачем было мне лгать? — обиженно выпустила досаду.

— Людям не положено знать о сверхъестественном, — закатил Халле глаза. — Долго бы мы продержались, если бы болтали направо и налево о своем происхождении? Журналисты тут же растрезвонили бы о нас всему миру, если бы в массы просочилась хоть тень правды. Ты думаешь, правительство позволило бы волкам жить среди людей?

— Но мы же… друзья, — напомнила я, остро чувствуя укол обиды из-за такого недоверия. — Я никому бы не рассказала!

— Ну что ты как маленькая, Фло, — поморщился Эрлинг. — Высший Совет запрещает говорить об этом, так повелось испокон веков. За одним-единственным исключением… Но тебя оно не касается!

— Запрещает, значит, — постаралась я сдержать неуемное любопытство по поводу «исключения», но накал накопившегося в душе негодования уже стал утихать.

— Большинству людей трудно принять магию как норму, — кивнул друг. — К тому же, это не только подвергает риску нашу свободу и само существование, но небезопасно и для человека. У кого-то может и крыша поехать, знаешь ли…

— Но не у меня! — возразила я, не чувствуя внутри никаких признаков.

Я восприняла новость очень спокойно. Словно в глубине души давно знала, что мои друзья — не люди.

Как и в случае со школьным обучением: стоило один раз прочитать, и старый новый материал тут же находил место в моей голове. Будто всегда и был там, ждал лишь, когда я открою к нему доступ.

Я уже была знакома с тайным миром, просто забыла о нем из-за аварии. И теперь все вставало на свои места, мои наблюдения обретали реальное подтверждение.

— Да, не у тебя, — согласился Халле с какой-то озлобленностью, будто мое принятие волчьей натуры его бесило.

Что ж, по крайней мере друг оказался не виноват, он просто придерживался правил. Такое оправдание я готова была принять и испытала облегчение, что нам не придется больше ссориться. Дружбой я дорожила и не хотела, чтобы ее разрушили недомолвки.

— Но теперь-то мы можем серьезно поговорить? — наконец, затронула я важную для меня тему, раз обида была исчерпана.

— Плохой из меня лжец, — покачал головой мой лохматый друг, и в качестве примирения я осторожно пожала его горячую руку. Прежняя, почти счастливая улыбка Халле принесла мне невиданную по силе надежду. — Не верится, что ты снова в курсе.

— «Снова», — заметила я очередную оговорку, но не стала требовать подробностей — видимо, я уже выводила его на чистую воду в прошлом. — У меня ужасно много вопросов!

— Ты сегодня такая красивая, — отвлеченно пробормотал квэн, разглядывая мое лицо со смущающим трепетом. — Линет это сделала?

Его рука потянулась к моему лицу, но я непроизвольно отодвинулась. И тут же пожалела об этом: улыбка друга исчезла, мечтательное выражение сменилось сердитой гримасой.

— Ну что, ты выполнила свое обещание или нет? — потребовал он.

Не сразу я догадалась, что именно он имеет в виду, а когда осознала, жар бросился мне в лицо. Прическа и татуровка — единственное, что могло помешать Эрлингу разглядеть мои эмоции.

— Не понимаю, о чем ты… — прикинулась я веником.

— Все ты понимаешь, — огрызнулся друг недовольно.

— И почему все вокруг навязывают мне выбор? — выразила я давно накопленную досаду. — Кончай ревновать, Халле, я сама разберусь, что делать со своей жизнью и с кем дружить.

— Он ведь здесь, да? — скосил парень глаза на дверь. — Он и привез тебя сюда, не его лживая сестрица. И он не отходит от тебя даже на минуту?! Так и знал, что он воспользуется моим состоянием, нельзя этим наглым недоделкам доверять! Все их обещания не стоят и ломаного гроша!

Слова друга несли новый загадочный смысл, которого я не понимала в силу незнания предыстории.

Проанализировав прошедшие сутки, решила, что Халле прав: Кристав действительно постоянно находился рядом, отлучился лишь утром на пару часов, чтобы не ссорить меня с Шарлетт. Но затем вернулся. И не похоже, что собирается держаться впредь на расстоянии.

Я не знала, что это означает для меня, но соврала бы, что не радуюсь переменам. Я мечтала как можно скорее раскрыть секреты и Морелей тоже. Просто не было еще минутки обдумать это.

— Флоранс, он вовсе не заботливый добряк, каким притворяется! — убеждал, тем временем, друг, буквально трясясь от волнения.

Схватив мою руку, сжал ее слишком крепко, принуждая слушать. В хриплый голос снова прокрались те самые нотки властности, поднимающие волоски на моем затылке. И мне совсем это не нравилось.

— Один раз ты уже ему доверилась — и посмотри, чем все закончилось, — мрачно кивнул Халле на мое кресло; от напряжения его лицо покрылось капельками пота. — Онсделал это с тобой. И приведет к беде снова, если ты не прогонишь его прочь. Он — зло! Нужно было уничтожить его, когда представился шанс, но я, доверчивый сопляк, повелся на его обещания. Послушай совета, не приближай к себе нечто более ужасное, чем инвалидное кресло!

— Я и половины не поняла из того, что ты наболтал, — проворчала я, не улавливая логики в словах парня и вырывая руку, которую он до боли сжимал. — Если ты намекаешь, что Крис виновен в аварии — говори прямо! Но не смей больше лгать и увиливать!

— Я… — друг споткнулся на полуслове и вновь начал тщательно подбирать слова, что невероятно бесило. — Конечно, он виноват! Именно из-за него ты в кресле!

— И как же он это сделал? — потребовала я уточнений, не собираясь верить голословному обвинению. — Его имя даже не фигурировало в полицейском отчете, на той дороге мы были с тобой вдвоем.

— Все слишком сложно… — отвел друг глаза, утаивая очередную правду.

— Опять ложь и недомолвки, — разочарованно скривилась я, уже и не удивляясь. — То есть, доказательств у тебя нет?

— Думаешь, он тебе не лжет? — вскричал Халле с таким отчаянием, что если бы я не была так зла на него, то как минимум призадумалась бы, что скрывают от меня Морели. — Разве он рассказал тебе все о себе? Потому что если нет, то он ничем не лучше меня. Даже хуже, потому что я просто хранил тайну стаи, а он еще и подвергает тебя опасности! Он тоже обманывает тебя, Фло, и опять навлечет беду — пойми ты это, наконец!

— Ну, раз уж мы заговорили о вранье, — прервала его тираду я, скрипнув зубами с досады, — не хочешь кое-что еще мне объяснить?!

— Что именно? — сдался квэн, вернувшись на подушки. Закатил глаза демонстративно: — Только умоляю — не спрашивай у меня сердечных советов!

Я была так раздражена его завышенным самомнением, что чуть не послала ко всем чертям. Но сдержалась, хотя была теперь почти уверена, что не получу согласия на то, о чем собираюсь попросить.

Глава 32. Сделай меня оборотнем

Ревностью и требованиями Халле лишь увеличивал между нами пропасть. Если он продолжит так себя вести, неоправданно оскорблять моих друзей и вмешиваться в мою личную жизнь, наше общение потеряет очарование, останется лишь черный налет горечи, который уже ничем не смоешь.

— Друг ты мне или кто? — напомнила я, зная, что причина его горячности во влюбленности, юности и неумении контролировать чувства, а не в чем-то плохом.

— Конечно, друг, — остыл Халле, беря себя в руки — понял, наконец, что своим поведением разрушает все то доброе, что между нами есть и еще может быть.

Стушевавшись, я искала слова, способные убедить Эрлинга. Просьба, которую я собиралась озвучить, имела последствия, и все же это был мой единственный шанс на полноценную жизнь.

Но сначала необходимо было выяснить некоторые аспекты, от них зависел дальнейший выбор. От идеи я вряд ли откажусь, но подготовиться заранее будет не лишним.

— Халле, ты превращаешься во время полной луны и охотишься на людей?

Именно такими волков показывали в многочисленных фильмах. В Бестиарии об этом говорилось однобоко: слишком утрировано и сказочно, на мой взгляд. Мол, все оборотни злюки и их нужно уничтожать.

Но, будь все так однозначно, смог бы Халле жить среди людей?

— Ну, разумеется, нет, — недоверчиво рассмеялся друг. — Мы не убиваем людей! В отличие от твоих новых старых друзей. Мы же не людоеды. Если ты не заметила, то мы едим самую обычную человеческую пищу.

Новый камень в огород Морелей совсем не вдохновлял: неужели Крис и Линет — какие-то монстры-убийцы? А по виду я никогда бы так не подумала.

Хрупкая и сексуальная сестра Криса просто не могла быть чудовищем, для этого она была слишком человечной и милой.

— Вы вообще не болеете? — вспомнила я о том, сколько раз видела друга легко одетым в мороз, сколько раз он был насквозь мокрым в холодную погоду.

— Никогда, — подтвердил квэн с затаенной гордостью, наивно не замечая, к чему ведут мои вопросы. — Но сломать что-то, как видишь, можем.

— Любые раны оборотней заживают? — прошептала я, от волнения руки заледенели.

— Не смертельные раны и порезы стягиваются на глазах, — продемонстрировал парень свежий рубец. — Переломам требуется день-два, особенно если они серьезные.

Я знала, что до этого момента дойдет. Моя судьба повисла на волоске: друг мог спасти меня, а мог отнять единственную надежду.

— А вылечить меня можешь?.. — выдохнула я, желая этого от всего сердца. — Теперь, когда я знаю правду, тебе незачем лгать!

— Что?.. — сдвинул Халле брови в непонимании.

— Сделай меня оборотнем, — озвучила я свою страшную просьбу, которая изменит всю мою жизнь, но зато подарит шанс прожить ее полноценно. — Халле, укуси меня, и я снова буду ходить!

Друг уставился на меня круглыми от шока глазами. Застыл, побледнел и, кажется, даже перестал дышать.

— Что, на спасение калеки твоя дружба не распространяется? — выдавила я, терзаемая чувством предательства. — Не хочешь поделиться способностью исцеляться? Или предпочитаешь видеть меня беспомощной, тогда можно просто схватить коляску и покатить прочь, не спрашивая моего согласия?

Халле растерянно моргал в ответ на мои хлесткие обвинения.

— Не в этом дело, Флоранс, — опомнился он поспешно, но неуверенно, — просто… ты застала меня врасплох. Я, честно говоря, не ожидал от тебя такой безответственности.

— Почему? — недоумевала я, сдерживая разочарование. — Что плохого в том, чтобы желать излечения, пусть даже таким нетрадиционным способом? Ты же живешь обычной жизнью — значит, и я так смогу.

— Ты даже не представляешь, о чем просишь, — пробормотал Халле, глаза до сих пор оставались круглыми. Он словно поверить не мог, что ради ног я согласна стать волком.

А чего он ожидал? Жить калекой в его представлении — лучше этого?

— Флоранс, — Халле попытался взять мою ладонь, но я убрала ее в сторону. — Это не так работает, ты фильмов пересмотрела!

— И как же это работает? — прошептала я, чувствуя себя идиоткой. Обманутой либо другом, либо самой судьбой.

— Волчий ген передается по наследству. Я — потомственный оборотень, сразу таким родился. Моим детям передастся эта способность от меня. При всем желании я не смог бы сделать тебя… — он поперхнулся, его глаза сверкнули гневом, — настоящим волком.

— Фильмы врут? — почти невозможно стало бороться с разочарованием. Словно у меня отняли мечту, не дав возможности до нее даже дотянуться. — Или ты снова обманываешь меня, потому что тебе «нельзя никого кусать» в силу каких-то правил?

— Нет, Флори, я правда не могу! — бормотал Халле, изумление в светло-карих глазах не проходило. — В смысле, я не лгу, невозможно превратить тебя в такого волка, как я!

Что-то в его тоне не давало поверить безоговорочно — еще какая-то тайна, которую он отчаянно скрывал. Глаза не отражали полной искренности. И это заставляло меня думать, что парень снова не договаривает.

— Ну, ясно, — поджала я губы, не собираясь показывать, насколько разбита его несговорчивостью.

Я так устала от бесконечных намеков, сердце резала боль обиды. Как я могу доверять другу в будущем, если он наотрез отказывается быть со мной честным? И никогда ничего не объясняет до конца.

— Я вижу, тебе лучше, — вздохнула я устало. — Наверное, завтра ты уже встанешь на ноги. — Зато я не смогу. — Увидимся, когда окончательно поправишься?

— Да, конечно, — отозвался Халле растерянно, словно так и не смог прийти в себя.

Не стал останавливать меня, когда я покатилась прочь из комнаты. Не видел горечи, исказившей мое лицо, как только я отвернулась.

Магред проводила меня удивленным взглядом. Две младшие сестры Халле, Лайма и Сония, смотрели с любопытством и каким-то снисхождением, но это вовсе не относилось к моему сидячему положению. Они будто считали себя выше людей…

До меня запоздало дошло, что вся семья Халле — оборотни, получившие свои суперспособности по наследству. И вся остальная улица, каждая семья, проживающая в Борлене — это отдельная стая. Именно о них говорил Криставиан, рассказывая о волках, примчавшихся на помощь в охоте за черным монстром.

И чужаку-человеку среди этих высших существ не было места…

Линет встретила меня напряженной улыбкой, которая потускнела, как только подруга оценила выражение моего лица.

Кристав следил за мной темным, как надвигающаяся гроза, пристальным взглядом.

Я не пыталась скрывать эмоции, когда приблизилась к «мерседесу». Сейчас казалось, что Линет и Крис — вот кто мои единственные друзья. Только они могли поддержать морально и не дать свихнуться.

— Он отказал мне в просьбе… — прошептала я, объясняя, почему вернулась такой ужасно опустошенной. — Он не сделает меня волком, чтобы я встала с этого проклятого кресла!

Глава 33. Ты должен все ей рассказать

Криставиан снова занял место водителя, усадив меня рядом с собой. Его нежные и осторожные прикосновения дарили утешение, но я не могла сейчас реагировать на них, слишком была огорчена и разбита.

Отвернувшись в окно, я то расстраивалась, то злилась, но по большей части винила себя. За то, что слишком понадеялась на чудесную помощь друга. Волшебное исцеление бывает только в книгах и кино, в реальности жизнь намного суровее и сложнее.

— Флоранс, Халле тебе не солгал, — прервал гнетущее молчание Крис, как только мы выехали за пределы города.

Голос его слегка вибрировал от сдержанной ярости, как будто парень сильно сопереживает моему разочарованию, искренне волнуется. Чтобы убедиться, так ли это, я не осмелилась на него посмотреть — боялась расклеиться.

— Откуда ты знаешь… — пробормотала я сокрушенно.

— Я знаю о существовании двух видов оборотней. Истинные, или чистокровные — как твой друг — оборачиваются в полноценных волков, не нападают на людей и не зависят от фаз Луны, то есть обращаются по желанию. Они не могут передавать свое наследие через укус, оно переходит только от родителей детям.

Я слушала завороженно, забыв про слезы и боль.

— А второй вид — это тот черный зверь? — уточнила тихонько, и Кристав кивнул.

— Как раз о них чаще всего рассказывают человеческие фильмы ужасов и старые легенды, выставляя их монстрами. Они несдержанны и действительно крайне опасны. Любое событие может вывести их из себя, они безжалостны и свирепы. Жажда убийства никогда их не покидает. Я сомневаюсь, что ты пожелала бы себе такой жизни…

— Что ж, тебе удалось немного меня успокоить, — признала я.

Обида на Халле прошла. Но на судьбу — ни капельки.

— Хорошо, — удовлетворенно кивнул Кристав.

— Ты должен все ей рассказать! — вклинилась неожиданно Линет тоном, не терпящим возражений.

Кристав сильнее сжал руль, мрачно вперился в дорогу и прибавил ход.

— Линет, давай не здесь и не сейчас, — холодно попросил он в ответ на ее странный выпад.

— Твое молчание уже привело к необратимым последствиям, пострадала не только Фло, но и ты сам, и я заодно. Что говорить об ее родителях! Какие еще доводы тебе нужны, чтобы признать, что так будет лучше для всех? Ты должен сказать ей сам, а не ждать, пока она догадается и начнетпросить. Если до этого дойдет, последствия будут хуже, чем ты видишь сейчас.

Еще одно загадочное упоминание вины Криса. Пятнадцать минут назад Халле сказал то же самое, хотя несколько месяцев подряд винил одного себя.

Нельзя было забыть и о ненависти Шарлетт к Морелям, она не возникла на пустом месте.

Деньги, отданные за мое лечение, тоже шли в счет — в копилке «обдумать позднее» прибавилось паззлов. Стремление Криса оплатить во что бы то ни стало лучшие клиники выросло из чувства вины.

Картинка прошлого все больше прояснялась, с помощью не воспоминаний, но логики. Факты раньше так медленно и мучительно соединялись в целое, но в последние пару дней казалось, что жизнь сорвалась с места и стремительно несется вперед, не давая передышки и возможности спокойно все обдумать.

Бестиарий, черный охотник — не человек. Квэны, оборачивающиеся в волков, Крис и многочисленные подсказки, взгляды, сомнения и надежды. А теперь еще этот разговор, затеянный Линет, который ужасно привлек меня и — очевидно — взбесил ее брата.

— Ты видишь, к чему привели его недомолвки, как думаешь, к чему приведут твои? — продолжала испытывать судьбу девушка.

Повисло молчание, во время которого Крис мучительно зажмурился, но все еще упрямо сжимал губы.

— Ты уже потерял свой шанс дважды. Хочешь упустить в третий раз, тебе мало? Раз уж решился быть здесь, должен идти до конца. Нет больше пути назад — или уходишь прямо сейчас, или остаешься, но сделай ты уже выбор и как можно быстрее!

«Уходишь сейчас»?.. Мой мозг буквально взрывался от напряжения, пока я пыталась уследить за монологом Линет и разгадать скрытый смысл ее слов, каждое из которых то ли приоткрывало завесу тайны, то ли еще сильнее запутывало все.

Я не должна была задумываться о романтических отношениях между мной и Крисом, но как же тут не размечтаться о взаимности, если его сестра почти прямым текстом заявляет об этом?

Если он выберет первый вариант и уйдет… что ж, для меня уже слишком поздно. Больно было это даже представлять, невыносимо.

— Не сегодня! — низко прорычал Криставиан сквозь зубы, и я, бросив на него осторожный взгляд из-под занавеса волос, обнаружила, что глаза парня снова стали яркими. — Дай ей время, Линет!

— Неужели ты не видишь, что оно ей не нужно?..

Завороженная перепалкой этих двоих, я благоразумно молчала, быстро поняв, что подруга устроила этот скандал, чтобы подарить мне возможность хоть что-то понять самой.

Один вывод можно было сделать однозначно: Линет предлагает рассказать какую-то страшную правду, а Кристав отчаянно хочет ее скрыть.

Было ли это потому, что он оберегал меня и не хотел напугать? Я склонялась к тому, что он боялся не моего страха, а разочарования… Будто, узнав о том, за что он чувствует вину, я никогда его не прощу…

— Каждую минуту промедления ты усложняешь то, что могло быть простым, — давила Линет на брата, злого уже настолько, словно еще немного, и он вышвырнет сестрицу из машины на ходу. — Она все равно узнает, это неизбежно так же, как солнце, ежедневно встающее на востоке. Не тяни, расскажи сам, пока все не зашло слишком далеко. Сколько можно наступать на одни и те же грабли?

— Хватит, Линет! — рявкнул Кристав грубо и уже с неприкрытой яростью.

Руль отчаянно скрипнул, машину повело в сторону. Желтый цвет глаз на мгновение потемнел и полыхнул оранжевым. Еще немного, и Крис стал бы реально похож на демона.

Выглядело жутко, и я поразилась, неужели Линет ни капельки не боится, что ее брат попросту выйдет из себя? Кем бы он ни был, человеком с горящими глазами, демоном или даже третьим видом оборотня, очевидно, что он был очень зол. Силён. И опасен.

Я бы не осмелилась намеренно раздражать его, но Линет словно не замечала, по какой тонкой грани ходит. Или ей было все равно? Или она свято верила, что брат сможет сдержаться?

Хотелось вмешаться, но я не чувствовала себя вправе делать замечание этим двоим. Мало ли какие у них приняты отношения в семье? Да и подруга была не робкого десятка, она не нуждалась в совете калеки.

— На этот раз я так просто не отступлю, — пригрозила она. — Это теперь касается не только тебя. Ты не единственный пострадавший, и я не стану ждать, пока случится что-то еще более страшное.

Без предупреждения нажав на тормоза, Криставиан резко вырулил на обочину и остановил «мерседес» прямо посередине дороги. Молча ждал, не заглушая двигателя.

— Я не позволю тебе снова все испортить, — поклялась Линет и, к моему удивлению, открыла заднюю дверь, хотя вокруг не было ничего, кроме леса. — Если ты не поговоришь с ней сегодня, завтра я сама ей все расскажу!

— Линет, — прошипел Кристав злобно, но уже как будто устало.

— Ладно-ладно, — голосом злодейки пообещала ему сестра. — Дома поговорим! — И, выскочив, захлопнула дверь.

Я оглянулась, но ее уже и след простыл. Либо она отправилась куда-то вдоль шоссе пешком, оставаясь вне зоны моего ограниченного зрения, либо… скрылась между деревьями, как недавно Халле? Все эти загадки порядком надоели.

Как только мы с Крисом остались наедине, меня охватила ужасная застенчивость: сердце заколотилось, к лицу прилила кровь. Я держала глаза опущенными, нервно ожидая, что дальше будет.

— Я тебя напугал? — повинился Кристав тоном, в котором не осталось ни чуточки раздражения.

Будто нажали выключатель, и со мной рядом сидел уже не взбешенный молодой человек, а заботливый и нежный защитник, каким он и был все время.

— Немного, — признала я хрипло.

Но напугана я была не его ссорой с сестрой и не яростью, которая выдавала его опасную и, вероятно, сверхъестественную натуру, а затрещавшим в салоне электричеством. Оно образовалось сразу, как только мы остались одни.

Словно Линет унесла с собой нейтрализующий элемент, не позволявший мощным магнитам соединиться. И теперь ничто не стояло между нашим поразительно сильным притяжением. Ничего, вспомнила я… кроме моего паралича и уродства.

— Прости, я не хотел, — искренне извинился Кристав, плавно трогая машину с места.

— Ты не причем, — взволнованно отмахнулась я, изо всех сил пытаясь справиться с эмоциями и разглядывая только свои колени. Ведь стоило мне поднять глаза, и от красоты сидящего рядом парня я теряла самообладание. — Сама не знаю, что со мной происходит…

Глава 34. Я никуда не уйду

— Линет бывает слишком нетерпелива, — объяснил Криставиан, выруливая в левый ряд и набирая немыслимую скорость.

После езды с Халле на его развалюхе мне казалось, что мы сейчас летим.

Но, к моему бескрайнему удивлению, я вдруг обнаружила, что высокая скорость не вызывает страха. Напротив, я испытала восторг, когда мы лихо обогнали несколько машин.

Может, все дело было в том, что Крис уверенно держал руль? Машина шла ровно, в повороты вписывалась идеально.

Владелец «камаро» просто не мог быть плохим водителем, и после гоночной красотки «мерседес» должен казаться ему улиткой. Неудивительно, что он так хорошо чувствовал управление.

С профессионалом скорость была не страшна: мне было спокойно, потому что я абсолютно доверяла спутнику. И в результате испытывала лишь положительные эмоции, но ни капли страха.

Или, может, ответы находились в моем прошлом. Инвалидность я получила из-за быстрой езды. Похоже, я любила гонять всегда, и даже авария не научила меня бояться скорости. Чем быстрее мы мчались — тем сильнее мне нравилось.

— Кажется, она часто бывает права, — обронила я, пользуясь собственными наблюдениями: Линет отлично знала мои привычки, угадывая даже то, чего не помнила я, понимала брата даже лучше, чем он сам.

И самое главное: смогла переубедить Шарлетт буквально в каждом споре.

Если она сказала брату, что он в чем-то неправ — значит, увы, так и есть.

— Слишком часто, — не стал спорить Кристав, и я не удержалась — подняла глаза.

И тут же утонула в мерцающем золоте. Забыла, что мы движемся в потоке машин, и парень должен следить за дорогой, а не пялиться на меня, но не могла отвести взгляд первой.

Мое дыхание участилось, его тоже. И так легко было поверить в это мгновение, что наши чувства, которые я боялась принять и признать, полностью взаимны…

Кристав спас нас обоих, вернув внимание шоссе, и я поспешно отвернулась, мысленно давая себе зарок держать свои глаза под контролем.

Я снова могла дышать, грудная клетка поднималась и опускалась, но воздух словно исчез из замкнутого пространства автомобильного салона. Здесь было жарко. И душно.

Словно прочитав мои мысли, Крис опустил стекло, и свежий ветер поднял наши волосы, вернув утраченное присутствие духа.

Дорога от Борлене заняла всего десять минут, и сердце мое стало вдруг жечь перед расставанием с парнем. Он уедет сразу, как только я окажусь дома. В этот раз причины заходить в гости не было, к тому же Шарлетт уже вернулась с работы.

И от того, что наше общение подошло к концу, мне стало плохо. Я отругала себя, поражаясь тому, как быстро этот скрытный и угрюмый красавец стал мне важен, но не могла совладать с чувствами.

— Расскажи, что стало с тем черным оборотнем, вы его поймали? — нарушила я затянувшееся молчание, давящее тяжелым катком с той секунды, как Крис заглушил двигатель.

Руки снова на руле, пальцы побелели. Глаз я не видела, потому что боялась смотреть. Но парень опять не спешил покидать салон, словно испытывал те же трудности. И я наслаждалась каждым дополнительным мгновением, проведенным с ним рядом.

Мой напряженный спутник сердито втянул носом воздух, и вся моя спина покрылась непередаваемо приятными мурашками.

— Сбежал, — процедил он сквозь зубы.

— А остальные семь? — прошептала я, невольно забеспокоившись о будущем: рано или поздно охотник доберется до меня, Халле и Крис не всегда будут рядом.

— Пятерых мы поймали, двое ушли…

— Что вы с ними сделали? — эта мысль давно не давала покоя и наконец оформилась в новое пугающее предположение, отправившееся в общую копилку.

Перед глазами всплыла картина драки: белый волк бросается на двуногого монстра, блестящие зубы размером с кухонные ножи клацают в месте, где мгновение назад была черная звериная голова.

Не похоже, что Халле собирался поговорить с убийцей. Это выглядело так, будто он хотел откусить ему голову.

— Убили, — мрачно признал Криставиан и дал мне время хорошенько обдумать это откровение.

От неожиданности — хотя давно ведь догадалась обо всем, просто не хотела смотреть в глаза правде — я резко втянула воздух, показавшийся болезненно колким.

— Что будет дальше? — тихо спросила, придя в себя спустя несколько минут напряженного молчания. Чувствовала пристальный взгляд, но сама так и не осмелилась поднять глаза. — Он за мной вернется?

— Месяца полтора можешь спать спокойно — он здесь не появится, оставшись без стаи. Братья сейчас охотятся за ним, так что в ближайшее время он будет занят запутыванием следов. Вряд ли наши старания увенчаются успехом, этот монстр очень старый и опытный, так что загнать его невероятно трудно. Но рано или поздно мы до него обязательно доберемся, — низко произнес он как клятву.

— Что ему нужно? — потребовала ответа я, пользуясь внезапной разговорчивостью нового друга. — Почему он выбрал именно меня?

Ненавидела свою амнезию, хотя, возможно, это был тот случай, который полезно забыть. Спать буду спокойнее.

— Он из тех, кто не умеет сдаваться, — с ненавистью изрек парень и немного помолчал, слушая мое сбившееся дыхание. — Какое-то время назад я отказался присоединиться к нему, и теперь он знает, что или, точнее, кто стал причиной. Он уверен, что если уберет помеху — тебя — я и Линет с радостью на все согласимся…

Вдоль моего позвоночника пробежал колючий, зыбкий холодок. Черный убийца создавал стаю подобных себе чудовищ и не привык, чтобы жертвы проявляли собственную волю. Он хотел, чтобы Крис и Линет стали такими, как он? Так себе перспектива…

Может, это скверный характер не позволил ему принять отказа от каких-то наглых юнцов. А может, Крис и Линет в силу своего необычного происхождения были для него особенно ценным трофеем.

Вдруг он создавал не просто оборотней, а мутантов с улучшенными способностями? И поэтому так одержимо хотел заполучить именно этих двоих.

— Почему он считает, что ты отказал ему из-за меня? — взволнованно прошептала я, страшась и одновременно жаждая узнать ответ.

— А сама как думаешь?.. — с невероятной теплотой отозвался Кристав, и я забыла все остальные свои вопросы, обдумывая этот приятный намек.

Прямого ответа я не получила. Поверить в то, что между мной и Крисом в прошлом что-то было, что-то невероятно сильное, раз он пошел на такой риск и разозлил опасное существо, было сложно… а теперь еще и бессмысленно.

Ясно было одно: в ближайшие полтора месяца можно не опасаться нападения.

Неясно слишком многое: загадочные обвинения Линет, стремление брата и сестры заботиться обо мне, их истинное происхождение и мое будущее, подернутое непрозрачной вуалью.

— Что будет, когда он вернется? — поежилась я, беспокоясь не только о себе, но и о матери — вдруг монстр заявится прямо к нам домой.

И случилось чудо — легкое и обжигающее прикосновение осторожных пальцев к моему сжатому кулаку, лежавшему на коленях.

— Ничего не бойся, — шепотом, обволакивающим как шелк, пообещал мой великолепный и притягательный защитник. — Я никуда не уйду. Как только он появится, найду способ остановить его.

Из всего сказанного я услышала только «никуда не уйду», ругая себя за слабость. Я ведь дала себе совершенно определенный зарок. Это было делом принципа. Но разве достаточно мне будет дружбы с этим потрясающим парнем, к которому меня тянет с неподвластной силой?

Сердце уже сейчас билось на износ, и я с сожалением осознала, что выполнить обещание, данное и себе, и Халле, не удастся. Я влипла по уши, влюбилась в своего спасителя без памяти.

И с каждой минутой, проведенной с ним рядом, увязала сильнее. Если так и дальше пойдет, очень скоро я окажусь на пределе и уже не смогу держаться принципов…

Поддавшись порыву, я все же повернула голову, чтобы взглянуть в глаза собственной погибели и понять, достаточно ли сильна, чтобы сопротивляться бьющим как таран чувствам.

Но именно в этот момент Крис принял решение выйти из автомобиля, подарив мне возможность отдышаться и взять себя в руки: я не хотела, чтобы парень понял, что именно я испытываю в его присутствии.

И когда Кристав поднял меня на руки и ненадолго прижал к себе, чтобы пересадить в кресло, была готова вытерпеть его сладкую близость и не дать слабину. Не пялиться, не мечтать. Помнить, что отношения не для меня, забыть о парне.

Крис медленно довез коляску до дома и распахнул передо мной дверь. Когда я развернулась на пороге для прощания, меня поразило выражение его лица: напряженная маска страдания, которую он быстро спрятал. Только в глазах тлела, затаившись, тоска.

— Ты позволишь мне рассказать тебе правду, когда я буду готов? — шепнул он; боль снова задела его черты, словно сомнения разрывали парня изнутри. — Дашь немного времени, чтобы я подобрал нужные слова?

— Конечно, — разве могла я ответить по-другому, видя его мучения?

Я могу подождать. Если он обещает, что в конце концов расткроет свои тайны, я способна проявить понимание и терпение, а не давить, как Линет. За пару дней ничего со мной не сделается.

— Спасибо, — от всей души поблагодарил он, неотрывно смотря в мои глаза, будто видел во мне что-то особенное, чего я не замечала. — До завтра?

— Завтра наступает в полночь, — пошутила я, запоминая идеальные черты как в последний раз.

— Знаю, — с обжигающей страстью шепнул Криставиан, тоска в мерцающем золоте сменилась почти неприкрытым озорством, а изящные губы изогнула лукавая усмешка.

Правая рука дернулась, словно он хотел коснуться меня напоследок, но осталась на месте и даже сжалась в кулак.

— До завтра! — повторил он и, развернувшись, быстро зашагал прочь.

Я смотрела ему вслед, пока он не скрылся за кустами роз, растущими вдоль аллеи. Напряженные кулаки так и не разжались.

Глава 35. Оборотень? Дракон? Демон?

День прошел как в тумане, наполненный сладкой мучительной истомой и яркими свежими воспоминаниями, которые я все время прокручивала в голове, собирая паззл.

Шарлетт после ночной смены спала, так что никто не мешал мне грезить наяву, а еще разгадывать сложную шараду, в которую превратилась моя сумасшедшая жизнь.

Наконец у меня появилась возможность хорошенько поразмыслить в тишине, разложить по полочкам все, что повезло услышать. Я даже взяла лист бумаги и записала странности, случайные или намеренные намеки, фразы и слова, чтобы проще было их между собой упорядочить.

Воспоминание о двуногом оборотне-охотнике, одержимо стремящемся меня убить, было кошмарным. Но все же не главным. Мысли неизменно возвращались к более важному: кто такой Крис и — особенно — что между нами происходит?

А ничего не происходит. Целый день и монотонно накатывающий вечер я убеждала себя в том, что все придумала: и притяжение, и его очевидный интерес, и угрозу Линет, что он меня потеряет.

Я должна была возвести между нами барьер, чтобы чувства, которые во мне зарождались и расцветали, оставались только в моей фантазии, но никак не прорывались в реальность.

Я повторяла себе: кто-то настолько молодой, прекрасный и… нормальный, как Кристав, не должен тратить свое время и свою любовь на кого-то вроде меня. Это было бы так головокружительно, но… неправильно, и верхом эгоизма с моей стороны будет ответить на это взаимностью. Даже если всё правда.

Я уцепилась за идею о раскаянии. Проведя несколько месяцев в больницах, я познакомилась со многими жертвами аварий и несчастных случаев. Водители, сбившие пешехода, часто заботились о пострадавшем, тем самым искупая вину.

Так что я решила, что между мной и Крисом — именно такой случай. Не знала, что произошло, но вынуждена была удрученно признать, что парень ведет себя именно так: из кожи вон лезет, чтобы успокоить свою совесть.

Больно оказалось это понять, а еще тяжелее принять. Но я давно уже настроила себя на то, что не допущу с кем бы то ни было романических отношений, поэтому смирилась со своим выбором спустя пару часов внутренних споров.

Это в присутствии Криса я теряла голову, а когда оставалась одна, разум быстро находил контраргументы и возвращал с Небес на Землю.

Молодой и здоровый парень не должен хоронить себя, связываясь с калекой. У Халле и Криса вся жизнь впереди. Нормальное, полноценное будущее. Инвалид в него явно не вписывается. Я не хотела существовать с постоянной мыслью о том, что испортила парням жизнь.

Вот бы еще удержать это чувство приземленности и не давать себе мечтать…

Поэтому вскоре я сосредоточилась на анализе более важных вещей. Снова открыла сайт, собираясь перечитать некоторые страницы Бестиария, ища по ключевым словам: желтые глаза, горячая кожа, сила, гнев.

Автор книги — теперь я понимала это — знал о существах не так уж и много, потому что свидетели выживали редко. Истории выглядели как смесьмифологии с выдумкой.

Скорее всего, так было потому, что рассказы обрастали с годами всевозможными преувеличениями и, конечно же, описывали сверхъестественных монстров лишь с плохой стороны.

Сегодня же я внимательно вчитывалась в каждую строчку, фильтруя устаревшую информацию и с умом примеряя ее к увиденному своими глазами.

Кем же были мои дорогие друзья? Кто такой Криставиан, что нас друг к другу упорно не подпускали? Оборотень? Дракон? Демон?

Демонов я отбросила сразу: по словам источника, демоны отлично притворялись людьми, выглядели в точности как мы, и только в моменты наивысшего проявления их глаза горели красным огнем. Что совсем не подходило Линет и Крису.

С драконами чуточку сложнее: их глаза могли быть любого цвета, в том числе и желтого. Они пылали, если дракон испытывал сильные эмоции или собирался перевоплотиться. Как же тогда отличить их от других оборотней? Их зрачки во время гнева и превращения становились вертикальными!

Ни у Криса, ни у Линет я такой особенности не заметила. Но, может, они просто никогда при мне сильно не злились? Когда Крис в машине спорил с Линет, был ли он достаточно взбешен, чтобы изменились зрачки? Или все-таки хорошо сдерживался?

Но тогда оставались только оборотни, а я уже выяснила, что и Халле, и Криставиан отличаются друг от друга…

По информации из Бестиария, волки питались свежим мясом, постоянно испытывали голод и жажду убийства. Особенно сильно проявлялась их звериная сторона во время полной луны.

Тогда они теряли контроль и не осознавали, что творят. Многие из новообращенных обнаруживали себя поутру где-нибудь в лесу над чьим-то растерзанным телом. И даже не помнили, что это их рук дело.

Но я ведь видела, что Халле ест любую пищу и ведет себя как обычный человек! И хотя иногда он выходил из себя, это никак не сказывалось на внешности. Он оставался собой, просто вел себя чересчур нетерпеливо и эмоционально, как и все мужчины в его возрасте. Он был горяч и молод.

Откинувшись на спинку кресла, я озадаченно нахмурила лоб. Мысли крутились вокруг связи температуры зверя и начала перевоплощения. Якобы, чем ближе человек к изменению, тем он горячее. А еще обернуться помогают сильные эмоции или полная луна.

Все эти несвязанные факты неуловимо напоминали мне о чем-то, что я никак не могла ухватить. И вдруг меня озарило. Вот только вывод совершенно мне не понравился — да он напугал бы кого угодно!

«Флоранс, он вовсе не заботливый добряк, каким притворяется, — предостерегал Халле меня о Криставиане. — Не приближай к себе нечто более ужасное, чем инвалидное кресло»!

Черный двуногий зверь бежит ко мне, его глаза полыхают ярко-красным огнем, как у дьявола.

«Хватит, Линет»! — в ярости затыкает Кристав сестру, и желтый цвет его глаз на мгновение становится оранжевым…

Липкий холодок сковал мой позвоночник и заставил диафрагму сжаться от пугающего предчувствия.

«Я знаю о существовании двух видов оборотней. Истинные, или чистокровные, как твой друг — оборачиваются в полноценных волков, не нападают на людей и не зависят от фаз луны. А второй вид — это тот черный зверь, как раз о них чаще всего рассказывают легенды, выставляя их монстрами. Они безжалостны, свирепы и крайне опасны. Жажда убийства никогда их не покидает», — рассказал Кристав.

Кожа Халле был очень теплой, но Линет — уже горячее. У ее брата она была обжигающей, а глаза порой начинали буквально пылать.

«Они несдержанны. Любое событие может вывести их из себя», — также добавил Криставиан.

Что если он говорил про себя? Что если тот черноволосый убийца хотел заполучить Криса и Линет в свою стаю не потому, что они какие-то особенные, а просто потому что они были одной породы?

Глава 36. Полукровка

Высокая температура — потому что Кристав в любой момент готов был превратиться в чудовище, все время находился на грани, едва мог сдержаться? Глаза становились ярче, когда он злился или спорил, потому что сильные эмоции брали над ним верх и служили толчком для перевоплощения?

«Он — зло! — сердился Халле, без прикрас описывая моего спасителя. — Нужно было уничтожить его, когда представился шанс, но я, доверчивый сопляк, повелся на его обещания».

Сердце, не слушаясь приказов разума, бешено колотилось. Я только что раскрыла возможную причину кровной ненависти Эрлинга к Морелям.

«Мы, как бы, враги»…

Мои друзья тоже не были людьми, они были теми же двуногими оборотнями, что и черный охотник! Но по какой-то непонятной причине, как и Халле, не трогали людей… Были гораздо более сдержанными, чем сородичи…

Вот почему Халле так злился. Он ненавидел саму мысль, что приходится отпускать врага живым. Обещание, которое остановило Халле от расправы, скорее всего, касалось безопасности людей. И пока Кристав с Линет слово держали, у Халле не было повода с ними воевать…

Теперь я вняла грозным предостережениям друга, почему Морели — зло, и почему я должна держаться от них подальше. Поняла я, и в чем Крис мне лжет: как и Халле, не рассказывает о своей страшной сути.

Закрыв лицо руками, я сделала глубокий вдох, пытаясь обрести присутствие духа после жуткого открытия.

Больно было представлять друзей злыми и опасными существами, охотящимися на людей. Больно сравнивать с двуногим убийцей, оскал которого источал мстительность, ненависть и злобу, а длинные когти во сне полосовали мое лицо.

Совершенно невозможно думать о преданной подруге и ее благородном брате как о монстрах после всей той заботы, которой они меня окружили.

И разве Халле позволил бы им приблизиться ко мне, если бы не верил, что они сдержат себя и угрозы для меня не представляют? Хотя, он ведь вначале их ко мне и не подпускал…

Пережив первый шок, я снова открыла поисковик, чувствуя, что нахожусь на пороге окончательной разгадки. И стала вводить различные комбинации слов, ни одна из которых не давала исчерпывающего ответа, словно мне не хватало важного недостающего звена.

«Оборотень на двух ногах».

«Оборотень, охотящийся на людей»

«Оборотень с желтыми глазами».

«Оборотни, виды, вражда».

И только после того, как я добавила ко всем прочим волшебное слово «происхождение», поисковик высветил мне среди других исчерпывающую подсказку: «полукровка»…

Несколько минут я озадаченно пялилась на него, пока кусочки головоломки не встали на свои места: два вида оборотней, только один из которых превращается в полноценных волков! Халле, обозвавший Морелей обидным словом «недоделки»…

Отказ друга укусить меня, потому что он «не сможет сделать менянормальным волком». Подтверждение Криса, что Халле сказал правду, и что таким, как тот черный зверь, я стать не захочу…

Я была потрясена.

Напугана.

Находилась в ужасе…

И не могла поверить, что все это правда.

Воспоминания о нежности, с которой смотрел на меня Крис, осторожной заботе Линет не вязались с образом безжалостных убийц.

И еще глаза… почему они не алые? Глаза у двуногих должны быть ярко-красного цвета, как у того охотника, но у Линет и Криставиана они всегда оставались золотыми. И лишь однажды у Криса слегка потемнели до оранжевого…

Или я упустила что-то. Может, Крис и Линет отличались от всех оборотней, о которых рассказывалось в книгах и показывалось в страшном кино? Может, они — какой-то третий вид, не вошедший в Бестиарий?

Или вся информация неточна, и Морели вообще не оборотни, я все напутала и напрасно перепугалась. Может, они все-таки драконы, и тогда с них совсем другой спрос!

Скажет ли Крис правду, если я спрошу его в лоб? Или станет юлить, как Халле?

Я устала от недоговорок. И решилась на единственное верное средство: устроить парню проверку, когда он явится… Он ведь обещал заглянуть в гости в полночь, я же не ослышалась?

Дело близилось к одиннадцати, когда Шарлетт проснулась и скрипуче спустилась со второго этажа. Я опомнилась, что забыла об ужине, и поспешила заняться делом, отвлекаясь от мрачных откровений.

Не знала, что принесет грядущая ночь: радость встречи, горечь разочарования? Или темные объятия смерти? Любопытство было крайне разожжено, посылая по венам волны чарующего адреналина. Страх был приглушен.

После ужина я посмотрела с мамой ее любимый сериал, тихо сидя рядом и листая параллельно журнал. Насладилась последними спокойными минутами перед сном. А незадолго до двенадцати отправилась на боковую.

Пока я готовилась ко сну и перебиралась в кровать, надев свежую фланелевую пижаму, Шарлетт успела два раза поговорить по телефону, переключить несколько каналов и тяжело повздыхать. А затем уведомила меня, что ее снова вызвали в ночную смену, и что ее не будет до утра.

Отсутствие матери было мне на руку — вот бы я не ошиблась, и Кристав пришел! Для этого я даже приоткрыла немного окно, приглашая внутрь. Хотя, раз он знал расположение запасного ключа, то мог войти и в парадную дверь…

Я приготовила ему сюрприз: маленький нож под подушкой. Свежая кровь, говорилось в Бестиарии, пробуждает в волке лютый голод, и зверь теряет контроль, проявляя себя. Именно так охотники средневековья выводили на чистую воду оборотней, скрывающихся среди обыкновенных людей.

На всякий случай нож был из серебра: именно этот металл отпугивал зверя, так что в случае его нападения я буду защищена.

Правда, я ни капли не верила, что Кристав обернется в двуногое чудище на моих глазах. Если бы все было настолько просто, это бы давно случилось. Я уже резала при Линет сырое мясо, а она даже бровью не повела…

Натянув по самый нос одеяло, я выключила свет и стала смотреть на медленно ползущую к полуночи стрелку… если мне хватит силы духа, глупости и отваги, сегодня я узнаю все оставшиеся секреты…

Глава 37. Нож под подушкой

Приглушив свет, я лежала с широко раскрытыми глазами, глядя на черный проем широко распахнутой двери. Ночника едва хватало, чтобы разглядеть возникший ровно в полночь силуэт.

Гость появился бесшумно и неуверенно замер на пороге: во тьме я не могла увидеть выражение его лица.

— Привет, — шепнула я тихо, умирая от запутанных чувств: тревоги, радости, любопытства и чрезмерного возбуждения.

— Привет, — мягко поздоровался Крис, как бы невзначай шелестя лежащими на столе бумажками, и я озадачилась вопросом: насколько хорошо он видит в сумраке ночи? Если да, то прямо сейчас читает все мои сегодняшние изыскания.

От этой мысли стало страшновато: что он теперь сделает? Может, пришло время провести мой маленький эксперимент, чтобы расставить точки над «и»?

— И как часто ты вот так сюда вламывался? — нахмурилась я, внезапно припомнив успокаивающие теплые прикосновения, прекращающие мои кошмары.

Я думала, это мама, но вдруг осознала, что это всегда, ну или почти всегда, был Криставиан.

— Недостаточно часто, — ответил он так, будто его огорчал этот факт, и, будь его воля, он делал бы это чаще. — Только в случае крайней необходимости. Тебе… становилось легче, когда я оказывался рядом…

Так вот оно что, значит, я права! Его нежные руки, накрывающие одеялом во сне, его осторожные касания — вот что облегчало мои изнурительные сны, от которых я постоянно просыпалась с колотящимся сердцем.

Крис сделал шаг вперед, и свет ночной лампы озарил его лицо, внимательное и напряженное.

— Ты только не думай, что я преследовал тебя, — торопливо объяснился он. — Обычно я просто бродил невдалеке, охраняя дом. И если бы ты так не кричала, — покачал он головой, — я ни за что не нарушил бы личных границ. Я нормальный.

Он снисходительно ухмыльнулся, понимая, как неубедительно это звучит. И продолжил оправдываться, хот я ничем не показала, что напугана или недовольна. На самом деле, я купалась в эйфории от мысли, что он всегда был рядом.

— Ты будила Шарлетт, и она потом не могла уснуть до утра, — рассказывал Крис, больше не стыдясь, теперь в голосе слышалась теплота. — А однажды, когда она была на ночной смене, я не смог больше слушать твои слезы и пробрался в дом. Ты успокоилась сразу, как только я взял тебя за руку. И вскоре опять глубоко уснула.

— И тогда ты стал приходить каждую ночь? — уточнила я, понимая, что должна злиться, но чувствуя ровно противоположное.

— Только когда это было необходимо, — улыбнулся он, сделав еще один шаг вперед, и теперь стоял прямо возле кровати. — Когда ты в этом нуждалась. И когда был уверен, что Шарлетт крепко спит и риск меня застукать минимален. Как я и говорил: я всегда был невдалеке, но в основном все же за пределами дома. И уходил сразу, как только убеждался, что ты крепко спишь.

Его слова кружились в пространстве, поглощали все мои мысли и разбивая защитные барьеры, которые я выстроила за день.

Зачем парню понадобилось каждую ночь охранять дом? Это выходило далеко за рамки чувства вины.

Он уже давно мог успокоиться: сумма, потраченная за мое лечение, с лихвой покрывала все травмы. Сколько еще он собирается выплачивать свой вымышленный долг прежде, чем поймет, что этого хватит?

— Проникновение в чужой дом — противозаконно, — подначила я голосом вредной старухи.

— Знаю, — без капли раскаяния согласился парень.

— Если ты ночами бродил по округе, когда же сам спал? — поинтересовалась я, искренне беспокоясь за нового друга.

— О, я спал, не волнуйся, — ответил Криставиан воодушевленно. — Когда я сказал, что всегда находился неподалеку, это не значило, что все это время я бегал вокруг. Просто на свежем воздухе у меня… очень чуткий сон. Такая особенность, — загадочно объяснил парень, напомнив тем самым, что он не человек, и вернув мое внимание к задуманному плану.

Я потянулась к выключателю, чтобы увеличить интенсивность освещения и незаметно нащупать нож под подушкой. Но его там… не оказалось.

Пришлось врубить лампу на полную, хмуро и недовольно шаря по простыне. Куда же он запропастился?! — нервничала я, что план так нелепо сорвался.

Наконец, злая и разочарованная, я повернулась к Крису, который держал что-то в руке.

— Ты это искала? — поднял он бровь, небрежно помахивая серебристым лезвием.

— Как ты?.. — ахнула я, шокированная и слегка перепуганная.

Лицо залила краска стыда за то, что он поймал меня на предумышленно расставленной ловушке.

— Подсмотрел в окно, — бессовестно признался он в том, что следил за мной как настоящий сталкер.

— Но… — я оглянулась по сторонам, не понимая, как он успел выкрасть нож у меня из-под носа.

— Пока ты отлучилась в ванную, — криво ухмыльнулся парень одной стороной рта. — О чем ты думала! — сдвинув тут же брови, отчитал меня за безрассудство. — Флоранс, то, что ты собиралась сделать — крайне опасно!

— Почему? — сощурила я глаза, внимательно наблюдая за его реакцией. — Потому что ты захотел бы съесть меня?

— Ты могла порезаться сильнее, чем планировала, повредить что-то важное, — парень хладнокровно проигнорировал мое провокационное заявление. — Откуда вообще такие мысли? Ты начиталась недостоверных источников, иначе бы знала, что это не так работает.

Минуту мы буравили друг друга угрюмыми взглядами, напряжение повисло в воздухе, делая его густым и тяжелым.

— Ты же обещала меня не торопить, — устало напомнил белокурый гость. — Дать время, чтобы я мог подготовиться и все рассказать сам.

— У тебя было несколько часов, — нахально заявила я, хотя в глубине души чувствовала себя неуютно из-за подставы и преднамеренного давления. — Я не могла ждать после того, что сегодня узнала.

— Ну и зачем такие сложности? — добавил он безнадежно, отбрасывая нож в сторону и встряхивая пальцами, как будто перепачкался в чем-то или… или обжегся. — Если хотела в чем-то убедиться — стоило просто спросить.

— Ты мог солгать, — фыркнула я, закатив глаза. — А это исключало возможность вранья.

— Поэтому ты решила проверить мое терпение?! — укоризненно склонил голову он.

— Да, — пришлось признать мне. — Это показалось наилучшим способом вывести тебя на чистую воду.

— Ничего бы ты не выяснила этим способом, — возразил он строго, — только зря поранила бы себя. Какой именно реакции ты от меня ждала?

Я быстро обдумала варианты, от самого простого до наихудшего.

— Уверена, ты как-нибудь выдал бы себя, — кивнула уверенно.

— Принес бы пластырь и воду, — сердито нахмурился Кристав и добавил расстроенно: — Фло, я бы на тебя не напал…

— Это потому, что вы с Линет не охотитесь на людей? — высказала я еще одно предположение, имеющее важное значение.

— Ты очень проницательна. Впрочем, как всегда, — моя наблюдательность заставила его смягчиться до такой степени, что уголки изящных губ дрогнули в очаровательной полуулыбке. — И что же тебя навело на этот вывод?

— Отношение Халле к вам, — объяснила я; гора упала с плеч, когда выяснилось, что я не ошиблась, и Морели в самом деле хорошие.

Наверняка я смирилась бы с любым раскладом, но все же узнать, что Кристав и Линет не убийцы, оказалось очень приятно.

— С чего бы ему иначе так беситься? Он бы даже разговаривать не стал, будь вы плохими. Он злится, потому что лишен причины с вами драться!

При случае я собиралась спросить, по какому праву вообще Эрлинг считает, что должен кого-либо уничтожить. Откуда взялась эта великая межвидовая неприязнь? И почему оборотни не могут или не хотят сосуществовать мирно, особенно если ни одна из сторон не совершает преступлений.

— Не только поэтому, — добавил мрачно Кристав, хотя по выражению его лица было понятно, что в целом я угадала.

— Да, еще он ревнует, — согласилась я небрежно. — Ты так и будешь стоять там? У меня уже шея затекла.

Расстояние убивало меня. Противоречие разрывало на части: невозможность любви не могла остановить растущих в сердце чувств и потребности любой ценой оказаться рядом. Коснуться горячей руки и заглянуть в пылающие глаза. Услышать учащающееся от волнения дыхание…

— Ты разве не собираешься спать? — парировал гость, мужественно оставаясь на месте.

— Нет, — фыркнула я. — Я не смогу уснуть, когда в голове столько вопросов! А ты, — строго погрозила я ему указательным пальцем, — обещал мне сегодня на них ответить.

Улыбка Криса вышла смущенной, когда он сделал медленный и осторожный шаг в обход кровати.

— Предлагаешь мне присесть? — указал он на край.

Я охотно подвинула дурацкие ноги в сторону, надеясь, что не выгляжу куском растрепанного дерьма.

Хотя, это ведь не имело никакого значения, и даже лучше бы я оставалась непривлекательной в глазах любого мужчины для достижения собственной цели. Раз уж решила не влюбляться, то и влюблять не должна…

Прежде чем начать беседу, Кристав бережно поправил сбившееся от резкого движения одеяло, укрывая меня до подбородка. При этом я подтянулась на руках — в сидячем положении удобнее слушать. Наклонившись, парень автоматически поднял за моей спиной подушку, на мгновение почти меня обняв.

От его внезапной близости у меня перехватило дыхание, сердце подскочило к горлу, и Кристав замер, издав судорожный вздох. Совсем как тогда, когда он впервые взял меня на руки…

Почти минуту мы оба не шевелились, переживая момент: парень застыл, а я, не в силах совладать с собой, купалась в его невероятном запахе.

Ах, этот чудесный парфюм, уверена, вскружил бы голову любой девушке. Криставиан мог получить все, что хотел: мое тело, душу, сердце… всю любовь без остатка. Одно лишь слово, и я бы отдалась его власти, позабыв о принципах.

Потом, конечно, стала бы корить себя за эгоизм и вернулась к первоначальному решению, просто оно далось бы уже тяжелее…

С особенной остротой я ощутила сейчас всю тщетность своих новорожденных желаний… На мгновение начала жалеть, что прервала последний курс лечения. Вдруг именно он стал бы самым удачным экспериментом и переломил ситуацию к лучшему?

Черт возьми, неужели я действительно думаю об этом?!

Не готова была постараться ради себя. Но ради любви — в огонь и в воду, серьезно?

Глава 38. Голод

Лицо пылало как раскаленная сковорода, даже корни волос покалывало от электричества, а ладони вспотели.

Кристав неохотно отстранился, его тело было колоссально напряжено. Голова опущена, руки по обе стороны от меня, словно ему вдруг очень сложно стало двигаться.

— Прежде, чем расскажу тебе о себе, я должен предупредить: Халле прав, и тебе стоит держаться от меня подальше.

— Почему? — шепот вышел хриплым из-за нервов. И, не дождавшись ответа, я уже догадалась по сведенным в судороге плечам и слишком ярким желтым глазам: — Я пробуждаю в тебе голод, да?

Мои слова задели его за живое, заставив вздрогнуть и быстро отстраниться.

— Не такой, как ты думаешь, — пробормотал парень, отвернувшись и ненадолго зажмурившись.

Кровать прогнулась под его весом, когда он присел и сделал глубокий вдох, беря эмоции под контроль.

— Путь, который выбрала моя семья — это путь сражения. Звериный голод — неизменная составляющая каждой минуты нашего существования, он не исчезает никогда, хотя после охоты ненадолго и становится легче. Трудно ему сопротивляться, особенно когда нет стимула, но если не давать себе спуску, привыкнуть вполне можно.

Он поднял полные боли глаза и наклонился вперед, оказываясь непростительно близко, от чего мое сознание снова стало неустойчивым, а дыхание сперло.

— Но есть и другой голод, Фло. — Глаза опасно сверкнули, как два маленьких пламени. — Человек во мне соседствует со зверем, и второй очень силен. Он не знает, что такое цивилизованность или воспитание, он привык брать свое без вопросов и колебаний. Вот какой это голод, и бороться с ним труднее всего.

Кристав снова зажмурился, его слегка затрясло, а рука сжалась в кулак.

— Это притяжение между нами… оно невыносимо, — прошептал он низким вибрирующим голосом, от которого все волоски на моем затылке поднялись.

Но это было на удивление приятное чувство. Словно парень признавался мне не в опасной одержимости и не в страшной жажде убийства, а в любви…

— Ты должна понять, Фло, — усилием воли сделав свой голос ровным, с ненавистью к себе процедил Крис, — что я не выбирал такую жизнь и не хочу быть чудовищем. Но я не властен над зовом самой природы. Конечно, я могу и буду сопротивляться, — бросил он на меня смягчившийся взгляд. — Но чем ближе ты оказываешься, тем сильнее зверь во мне хочет тебя.

Поразительно, но вместо страха я испытала к парню лишь сочувствие. Хотелось помочь ему, облегчить его страдания, но я не знала, как.

— Я чувствую то же самое, — прошептала в ответ, чтобы он не ощущал себя одиноким в этой борьбе.

Но реакция Криса оказалась совсем не такой, на какую я рассчитывала. Он вздрогнул и посмотрел на меня шокированно, словно не верил, как я вообще могла такое произнести. Но я ведь не лгала. Притяжение, о котором он говорил, необъяснимое и непреодолимое, во мне тоже было.

И, признавшись в сокровенном, я густо-густо покраснела, желая провалиться сквозь землю. Кто меня за язык тянул?!

— Ну, может… — запнулась я, смущенно подыскивая себе оправдание, — может, это не то же самое? Я имею в виду, что твоя близость тоже меня волнует. Наверное, не в том же смысле, что и тебя?..

Мои слова его успокоили. Парень с облегчением прикрыл глаза, будто с его плеч свалилась тяжесть. А я, несмотря на нервозное и почти паническое состояние, сразу же обратила внимание на эту его чрезмерную реакцию и отложила ее в ячейку «обдумать позднее».

Поразительно, но стоило мне разгадать одну тайну, я тут же получала в довесок еще несколько. Мне попросту не хватило времени, чтобы изучить их все. Они наслаивались как пирог.

— До сих пор мне удавалось обуздать инстинктивные порывы, — продолжил Кристав, — и, скорее всего, я и впредь буду держать зверя под контролем, даже если ты будешь неразумной и задумаешь игры с ножом, — криво усмехнулся он.

Пристыженная, я закусила губу и потупила взгляд, но не чувствовала себя достаточно виноватой. Потому что верила, что Кристав достаточно сильный, как бы он свои достоинства не принижал.

— Но ты должна понимать, что находиться рядом с тобой для меня трудно! — выдохнул парень, с трудом разжимая побелевший кулак. — Я никогда не могу быть уверен, что в следующую секунду все еще буду собой. Я монстр, который просто решил побыть человеком… но это вовсе не означает, что так будет всегда.

Его слова обязаны были меня напугать. Но я испытывала лишь чувственное волнение от того, как близко находится измученное борьбой лицо, и как напряженная рука тянется к моей, движимая загадочной мистической силой, которую невозможно контролировать.

Я чувствовала укрепляющуюся с каждой минутой связь. И полное доверие. И необъятное любопытство.

— Прости, — шепнула я, осознав величину его трагедии и стыдясь, что несколько минут назад собиралась испытывать его волю, а значит, умышленно причинить боль. — Я больше не буду.

Криставиан моргнул, с его прекрасных черт ушла напряженность, сменившись досадой.

— Флоранс, это не ты, а я должен извиняться! — воскликнул он.

— Это же я хотела тебя замучить, — удивилась я его самокритичности.

— Если бы я был сильнее, то не портил бы тебе раз за разом жизнь! — прорычал он с ожесточенной ненавистью к себе. — И не сидел бы тут, отнимая твое право на нормальное будущее и подвергая тебя опасности!

Мне не понравилось то, о чем он заговорил. Похоже, не я одна тут придерживаюсь каких-то важных принципов? Не я одна борюсь с самой судьбой?

— Я не боюсь опасности, — заметила я, робко потянувшись к его руке, но Крис тут же убрал ладонь как можно дальше. — Все будет хорошо, не волнуйся. Я могу о себе позаботиться, правда. И я тебе доверяю.

Кристав покачал головой с престранным выражением: то ли его порадовало мое признание, то ли разозлило. А может, одновременно.

— Спасибо, — мягко поблагодарил он, приходя в лучшее расположение духа, чем до этого. Да он почти сиял! Будто еще один груз оставил его плечи.

Откинулся на локоть, полулежа устроился у моих ног, и выглядел настолько милым, привлекательным и расслабленным, почти «домашним», словно не просто заглянул в гости, а наконец-то вернулся на свое законное место.

Я не могла понять, это в моей голове шевелится воспоминание о том, что он уже бывал здесь? Или просто мне настолько приятно видеть его в своей постели?

— Итак, — хрипло начала я, скрывая отчаянную потребность пасть к ногам совершенства и умолять о большем. Руки чесались от желания прикоснуться к лицу или хотя бы руке, и я до скрипа закручивала пальцами краешек пододеяльника, чтобы не сделать этого. — Ты оборотень-полукровка?

Глава 39. Ночь откровений

— Ну, это не совсем точное определение… — ухмыльнулся парень, тряхнув серебристыми волосами.

И мы говорили. Эта ночь стала временем откровений, когда я узнала историю обращения Криставиана, его бунта против вожака стаи и выбора другого пути.

Я забыла о сне и впитывала каждое слово, поражаясь тому, как могла столько забыть! Поистине, у судьбы бывают жестокие шутки.

— Постой, мы встречались? — смущенно уточнила я, когда Крис несколько раз употребил слово «неразлучны». Вряд ли это означало простую дружбу.

Когда парень взглянул на меня, в его глазах пылала мука, которую мне даже трудно вообразить. Нужно, наверное, пережить все то, что и он, чтобы достигнуть дна бездны, в которой он сейчас находился.

— До сих пор не могу решить, благо это или наказание, что ты не помнишь меня. Ведь ты забыла и вред, который я тебе нанес…

Кристав опустил глаза, собирая невидимые пылинки с одеяла, и я жалела, что не могу почувствовать легких касаний, когда его пальцы случайно оказывались у моего колена.

— Все только и говорят о твоей вине — мама, Халле, Линет, даже ты сам. Но никто так и не рассказал мне правды, — пробормотала я с надеждой на большее. — Может, хоть ты не будешь скрывать? В конце концов, мы здесь именно для этого… чтобы я узнала все о своем прошлом!

Кристав удрученно кивнул с выражением раскаивающегося грешника. Что бы ни натворил прежде, сейчас он был уверен, что это было нечто непростительное.

— Эй, — позвала я, настойчиво дотянувшись до сильной руки. Мокрый плащ Криса остался на спинке кровати, и я наслаждалась видом мускулистого предплечья, просвечивающего из-под светлой рубашки. — Не может быть, что все настолько плохо, — и обнадеживающе улыбнулась.

— Флоранс, — предостерегающе зашипел он, но я уже сделала то, что хотела — дотронулась до его горячей руки. Не дожидаясь, пока он отдернет свою, мягко сжала напряженные пальцы, и Криставиан ухватился за мои, прикрыв на миг глаза с мучительным облегчением.

— Я ведь и раньше знала, кто ты, — бесстрашно напомнила я, не боясь никаких последствий. Верила гостю всем сердцем. — Если тогда с криками ужаса не убежала, значит, и теперь выдержу, что бы ты мне ни рассказал.

— Все было не совсем так, — печально приподнял парень уголки чувственных губ, бросив на меня осторожный взгляд. — На самом деле, ты почти убежала. Ты в кресле именно потому, что я вышел из себя. Если бы я не… — он зажмурился.

— Нет, не может быть! — отказывалась я верить в это. Сердито качала головой, не чувствуя в себе способности отвернуться от друга, даже если он оказался зверем.

Возможно, я была бы удивлена. Может, слегка шокирована. Но только первые несколько секунд. Потом, уверена, взяла бы себя в руки и сначала выслушала!

В уме складывалась ужасающе неправильная картинка из разрозненных фрагментов моих кошмаров и случайно оброненных фраз друзей.

Я в машине и, по словам Халле, несусь на огромной скорости, так что даже теряю управление.

Во сне убегаю в лес, но меня догоняет страшный монстр, полосует когтями по лицу.

Обездвиженный Халле из недавних воспоминаний лежит в канаве, не в силах подняться и защитить меня…

А вдруг все эти события связаны между собой?

Нет, этого быть не могло! Неужели тот, кто оставил на моем лице шрамы, сейчас находится прямо передо мной?

Я представила Криса в образе двуногого чудовища, вырастающего перед нашей машиной. Халле выскакивает навстречу, чтобы сразиться с ним. Я кручу руль, пытаясь спастись, уехать и…

Но разве Халле позволил бы Крису после такого приблизиться ко мне? Определенно, нет!

— Давай я расскажу все по порядку, — мягко предложил Крис, внимательно разглядывая меня и наверняка видя, как сильно я побледнела. — Если ты, конечно, все еще хочешь услышать мою историю… Я пойму, если откажешься.

— Да, да! — ни мгновения не колеблясь, подтвердила я. Прежде, чем делать выводы, я должна была узнать полную версию. — Пожалуйста, не томи!

Стрелка часов неумолимо отсчитывала время, и мы должны были успеть наговориться до рассвета.

Кристав со вздохом улегся на спину и закрыл глаза, скрестив руки на груди. Было жаль потери контакта, но я понимала, что ему необходимо сосредоточиться, и я его отвлекаю.

— Как я уже говорил, мы с Линет приехали из Куоби на лето — отдохнуть — и поселились в старом бабушкином доме на окраине Бепре. Дом был полной развалюхой, но за пару недель мы превратили его в настоящий молодежный притон в стиле типичного хоррора.

Крис невесело усмехнулся.

— Все это было ради Линет. Она только-только закончила школу и хотела перед университетом испытать все прелести совершеннолетия. У нас довольно строгий отец. Я, как старший брат, взял на себя ответственность проследить, чтобы сестра не наделала глупостей, о которых будет жалеть. Но, конечно, родители и понятия не имели, что мы там вытворяем, — насмешливо дернул бровями парень.

— Там мы и познакомились с тобой? — улыбнулась я, слабо представляя себя любительницей тусовок.

— В Бепре не больно-то и разгуляешься с выпускными, — повернул Крис голову ко мне, в его глазах мерцали искорки лукавства. — Два маленьких ресторана на весь городок. Так что слухи о клубе Линет и ее умение заводить друзей сделали наш дом самым привлекательным местом для студентов. Неофициально.

Кристав уже поведал, что именно так мы и встретились. Наш класс искал подходящее место, чтобы отметить успешное окончание еще одного школьного года, и старый особняк в лесу, за аренду которого даже не придется платить, стал идеальным выбором для бунтующих подростков.

Крису не слишком нравилось новое увлечение сестры, и он не горел желанием быть ее извечным телохранителем, но все-таки иногда приходилось.

Я была девушкой, по его словам, у которой возник с кем-то в группе конфликт. И ему пришлось разнимать двух девчонок, одна из которых вцепилась другой в волосы.

Разбираться он не стал: зачинщицу и ее приятельниц вышвырнул вон, а пострадавшую отвел умываться и залечивать раны. Ею была я.

Вряд ли кто-то мне теперь расскажет, что стало тогда причиной драки, но наверняка той девчонкой была одна из моих бывших школьных подруг, устроивших мне бойкот.

Кристав не углублялся в подробности нашего с ним романа. Как и все мужчины, был краток, описывая отношения со мной как «сумасшедшие» и «стремительно развивающиеся». Но судьба не дремлет, и закон подлости никто не отменял: если произошло что-то слишком хорошее, плохое не заставит себя ждать, чтобы все отнять…

— Бабушкин дом стоит особняком. Земельный участок полностью зарос подступающим со всех сторон лесом, сад давно одичал, но нас устраивала каменистая аллея, выводящая прямо к реке, где мы круглые дни купались и загорали. Деньги у нас есть, моя семья богата, так что Линет, любимая младшая дочь, ни в чем себе не отказывала.

Да, это было очень похоже на мою подругу, и я улыбнулась.

— Онипришли, когда вечеринка уже была окончена, и все гости разъехались. Линет и я собирали мусор, когда шестеро внушительных парней внезапно зашли в дом, досадуя, что опоздали. «Эй, ребята, — сказал я им, беспокоясь за сестру — бандитские ухмылки гостей не на шутку меня напугали, — на сегодня все, приходите завтра».

Судорожно вздохнув, Крис жестко провел руками по лицу, мечтая стереть ужасное воспоминание о том, что было дальше.

— Мы не приглашали всех подряд, ты не думай, — мрачно взглянул парень на меня, — не делали никакой рекламы, не брали оплаты. Это были спонтанные дружеские тусовки, Линет приглашала только знакомых. Ну, кто-то из них приводил свою пару или друзей. А эти парни точно были посторонними, я никогда не видел их в городе. И, чтобы ты понимала, они зашли полуголые.

Я напряженно ждала продолжения, опасаясь худшего.

— Думаю, Белтран — так звали их вожака — сразу заметил что-то во мне. Скорее всего, ему понравилось отсутствие страха. Хотя, видит бог, я испугался. Один мальчишка против шестерых бандитов? Смешно. Но я боялся за сестру.

— Они хотели что-то сделать с ней? — ужаснулась я.

— Нет, не думаю, что они собирались. Но если бы не я, они бы нас просто убили. Неудачное стечение обстоятельств: дом на окраине, дверь гостеприимно открыта, вокруг не несколько сотен метров ни души. Была бы тусовка в разгаре — утроили бы кровавый дебош. Но я был один, а это совсем не тот размах, скучно.

— Ты дал им отпор? — восхитилась я парнем, догадавшись. Сила уважает только силу. В противном случае Криставиана не оставили бы в живых.

— Я предложил мирно все решить, — объяснил этот скромник. — Или я угощаю их выпивкой и они уходят. Или уходим мы с Линет, оставляя им дом.

— Их не устроило?

— Нет, конечно, — покачал Кристав головой. — Белтран предложил другое: я побеждаю одного из его друзей на мой выбор, и они сваливают. Никакого оружия, все честно. Сестру никто не тронет. В тот момент мне это показалось приемлемой сделкой…

Волосы на моей голове зашевелились от вырисовывающейся картины.

— Я выбрал Белтрана, — медленно произнес Криставиан, и я в ужасе посмотрела на него. — Видела бы ты других, — ухмыльнулся мой храбрый герой. — Вожак казался старым и тощим по сравнению с ними. Хотя, как ты понимаешь, не было никакой разницы. У меня не было шанса, и Белтран это знал.

— Но ты наверняка его впечатлил, — заметила я, представляя изумление главаря, увидевшего в молодом парне достойного противника.

— Да, — невесело хохотнул Крис и закатил глаза. — Я продержался… секунды три, ага.

Парень вздохнул и снова потер напрягшийся лоб.

— Очнулся я уже другим человеком. Сестру Белтран тоже взял с собой. Мы тряслись в металлической коробке грузовика, уверенные, что подонки нас похитили. Но то, что они сделали с нами, оказалось гораздо хуже…

Глава 40. Одержимость

Я уже понимала, что Крис имеет в виду. Вожак увидел в парне потенциал и обратил, увеличивая свою и без того мощную стаю. Подельников мало не бывает?

— Изменения вскоре затронули нас. Луна росла, а вместе с нею — странные желания и зверский голод, который ничем не утолить. Мы пытались сбежать, но Белтран знал, как удержать новообращенных под контролем. Мы находились в какой-то пещере в окружении дикого леса, черт знает вообще где. Незнание местности, страх, что твари тут же начнут на нас охоту, отрезвляли голову. К тому же, мы ведь уже понимали, что навредим родным, если вернемся домой.

— Все настолько плохо? — прошептала я, слабо представляя его состояние. — Я имею в виду, ты ведь сидишь рядом со мной. Значит, отец и мать уже знают, что с вами все в порядке?

— Да, конечно. Мы уже достаточно взрослые, чтобы исчезнуть из поля зрения на долгое время, так что они не успели даже заволноваться. Через три недели мы выбрались в город и позвонили родителям, объяснив свое отсутствие путешествием с друзьями по стране. Юность и безрассудство и прежде толкали нас на всякие глупости, главное, что мы пообещали вернуться к началу семестра.

— А на самом деле?.. — полюбопытствовала я, желая узнать подробности.

— Это был совсем другом мир. Из подростков мы вдруг стали солдатами. Постоянные драки, море тестостерона и преступные планы — не то, о чем мы с Линет мечтали, думая о своем будущем.

— И тогда вы ушли?

— Не сразу, — поморщился Кристав недовольно. — Поначалу все это казалось необходимостью: Белтран жестко дал понять, что человеческий мир теперь для нас под запретом, мыдолжныбыть частью его стаи и выполнять все требования. Какое-то время я даже не знал, что бывает иначе.

Он искоса взглянул на меня.

— Приказ альфы действует подавляюще, особенно на новичка, ему почти невозможно сопротивляться. Потребности вожака как бы становятся частью тебя, и ты не осознаёшь, что это не твои собственные желания.

Я вспомнила, какое влияние на меня оказывал иногда голос Халле, и поежилась, представив, что Кристав испытывал нечто похожее. Неприятно, когда тебе навязывают что-то извне.

И теперь я совсем иначе посмотрела на тот случай. Значит, мне вовсе не померещилось? Халле и в самом деле умел ментально приказывать? И он использовал свою магию на мне?!

— И как же ты смог уйти, если влияние было настолько сильно?

— Линет, — улыбнулся брат воспоминанию об умнице-сестре. — На женщин власть альфы действует слабее, да и вообще волчицы легче привыкают к новой сущности. Они не так агрессивны, не слишком зависят от эмоций и полной луны, их голод не настолько сильный… Словом, поддерживать человеческий облик им проще с первого дня.

— Тебе было трудно?

Теперь я поняла, откуда взялась разница в яркости глаз, и почему Линет подпустили ко мне первой, тогда как Криставиану запрещала приближаться ко мне даже сестра. Видимо, у Криса до сих пор есть проблемы с самоконтролем, а может, они не исчезнут и никогда, просто потому, что он мужчина.

— Да, — подтвердил парень. — Но со временем своя воля крепнет, а воздействие альфы ослабевает, и даже если бы не настойчивость Линет, я смог бы рано или поздно покинуть стаю.

— Что она сделала?

— Просто уговаривала меня съездить домой. А однажды стащила у Белтрана ключи от моей «камаро» — ее бандиты тоже забрали с собой, чтобы имитировать наш с Линет отъезд. Ну, или она им просто очень понравилась…

Парень прикрыл глаза, словно говорит о любимой похищенной женщине, а не о машине. Эх, мужчины.

— Домой я заходить побоялся: в то время еще любая эмоция выводила меня из себя. Даже просто в городе появляться было небезопасно. Поэтому, пока Линет побежала навестить мать с отцом, я, вспомнив о тебе, решил сгонять в Бепре…

— И что же произошло? — нахмурилась я, потому что Кристав надолго замолк, а его черты вновь напряглись и ожесточились, будто воспоминание причиняло ему боль.

— Ты должна знать, — голос стал хриплым и темным, — если бы я предполагал, какие чувства вызовет во мне наша новая встреча и какие последствия принесет мой побег… и что сделает Белтран, узнав о твоем существовании, — прорычал он, — я действовал бы осторожнее!

Попав в плен огня его глаз, я не могла, да и не хотела отвернуться.

— Оказалось, — шепотом произнес парень, вновь мучительно закрывая глаза, словно так ему становилось легче говорить, — что человеческие и волчьи чувства — две большие разницы. Я думал просто взглянуть на тебя издалека, хотел напомнить себе о времени, когда был еще человеком. Конечно, я не рискнул бы к тебе приблизиться, понимая, что в любой момент чудовище может выпрыгнуть наружу. Но когда я увидел тебя… — Крис тяжко вздохнул, — весь мой мир попросту перевернулся…

Я ощущала, как мои щеки заливает обжигающий жар. Вроде бы Крис не сказал ничего такого, но почему-то его слова звучали как любовное признание. Или даже что-то похуже.

— Волк вырвался на волю в считанные секунды, но не потому, что проголодался, как это обычно бывало. Всем своим существом зверь хотел обладать тобой. Схватить, утащить в лес и заявить права, не спрашивая твоего согласия…

Звучало устрашающе. Того, что признание обретет такую первобытную окраску, я точно не ожидала…

— К счастью, Линет и тут оказалась на высоте. Женским чутьем она догадалась, какую глупость я затеял, и примчалась на помощь, не позволяя совершить эту ошибку.

— Она же физически намного слабее тебя? — уточнила я.

— Зато ее железной воли хватит на нас обоих! — хохотнул Криставиан.

— И что, она просто тебя увела? — нахмурилась я, прикидывая примерное время появления Криса возле моего дома и вероятность того, что я его заметила.

Должно быть, тогда я совсем его уже не ждала, считала, что он попросту меня бросил. Белтран изобразил все именно так.

Наверняка я приезжала в дом Морелей и названивала им по телефону, пытаясь понять, что же произошло. И думала, что подруга и парень меня предали, что я им надоела, и они отправились искать новые развлечения в другом месте, легко вычеркнув меня.

Сильно ли я страдала? Могла предположить, что да. Первая любовь никогда не проходит бесследно, первый разрывоставляет от разбитого сердца клочья.

Именно поэтому мама так ненавидела Морелей, особенно Криставиана. Судя по тому, что я испытывала сейчас, я убивалась по нему очень всерьез.

Ну, конечно! Мне ведь едва исполнилось семнадцать! Самое время, чтобы влюбиться до беспамятства, а затем вдоволь нарыдаться, когда чувства оказались не взаимны…

Ничего удивительного, что я стала чаще общаться с Халле и гонять как ненормальная на его машине.

— Осуждением, яростью, уговорами Линет смогла привести меня в чувство и оттащить подальше, спасая тебя от беды. В ту ночь я раз за разом порывался тебя похитить, но Линет всегда оказывалась на пути, чтобы остановить.

Кристав сдавил лицо руками, снова переживая тот ужасный момент.

— Я все же нашел в себе силы принять правильное решение, но далось мне это чудовищно тяжело. Еще никогда зверь во мне не был так силен и так близок к полному захвату контроля, я просто был сам не свой. Те чувства, та сжигающая дотла одержимость — это был не я, а кто-то другой. Чудовище.

Всем сердцем сопереживая парню, истязающему себя за то, над чем был даже не властен, я невольно потянулась к нему рукой. Но передумала, боясь сбить его настрой.

И… немножечко побаиваясь его самого. Человек в нем, очевидно, был воспитанным и хорошим. Но как отреагирует его зверь?

— Я уехал, подчинившись совету сестры, но думать с тех пор мог только об одном. Вожака и его магии больше не существовало — вся власть перешла к тебе. Ну, может, не вся… но сопротивляться стало значительно легче…

Я замерла, когда Кристав вслепую нашарил мою лежавшую без движения ладонь и страстно сжал ее, заставив все волоски на моем теле подняться дыбом.

Подавленная его признанием, но еще сильнее — отчаянием в голосе и движении, я слушала дальше в пограничном состоянии. Застигнутая врасплох своими ответными чувствами, я не могла ни анализировать, ни даже дышать. Только впитывать его жар. Его потребность.

— Это стало моей целью — вернуться к тебе, — шептал парень, словно молитву. — Снова стать равным. Достойным. И безопасным. Но как это осуществить?

Его рука напряглась, и пальцы разжались, выпуская меня из плена, чему я не слишком-то обрадовалась. Мне нравилось видеть, что парень так нуждается во мне.

— Белтран заметил во мне перемены очень быстро. Ему почти четыреста лет, и опыта хватило догадаться, с чем связано мое неподчинение. Конечно же, виновата всегда женщина!

Крис все еще не смотрел на меня, поэтому не видел, как я закатила глаза.

— Я не отрицал. Но признавал, что возвращаться мне нельзя. Я был зверем большую часть времени, потому что постоянно находился на взводе — вожак держал всех в тонусе, никому не позволял расслабляться. Ему нужны были сильные, агрессивные бойцы, а не витающие в облаках дурни.

Крис хмыкнул досадливо и, наконец, распахнул глаза, задумчиво изучая потолок.

— Но разве запреты когда-нибудь кого-нибудь останавливали? — ухмыльнулся он криво. — Я слушал наказы, всецело соглашался с вескими аргументами сестры, сам понимал, что не готов и еще долго не буду готов даже просто поговорить с тобой. И тщательно скрывал свои намерения. Но моя одержимость с каждым днем становилась все тяжелее, пока окончательно не перевесила здравый смысл. Недели через две я уже мчался в Бепре, наплевав на последствия…

Глава 41. Я думал обмануть судьбу

— С тех пор я стал наведываться в Бепре регулярно. Говорил, что иду охотиться, но вместо этого мчался сюда, чтобы понаблюдать. Не делал глупостей и держался на расстоянии, но отказать себе не мог в этой малости. Его страдания остро отзывались внутри моего сердца, я словно переживала его чувства вместе с ним. — Я все надеялся, что однажды смогу пересилить свое патологическое влечение и просто подойду поговорить. Объясню, что со мной произошло, и почему я так внезапно исчез.

— Ты мог мне позвонить, — напомнила я о существовании телефонов. — Но что бы я сказал? — ответил он на свой же вопрос. — «Прости, Флоранс, я тебя не бросал. Но я не могу вернуться, потому что превращаюсь в монстра и ем свежее мясо»?!

Да уж, вряд ли в такое нелепое оправдание я бы тогда поверила. — Я и сам не знал, чего хочу добиться в итоге, — вздохнул парень. — Что я мог теперь тебе предложить? Мой зверь хотел того, чего я не мог ему позволить. А человек во мне понимал, что должен оставить тебя в покое. Тем более что ты была вроде бы счастлива… — Счастлива? — изумлённо вскинула я брови. — Да, — кивнул Крис. — Ты проводила много времени с Халле. По очевидным причинам я не мог следовать за вами повсюду — он или его соплеменники могли меня раскусить. В человеческом облике наш запах теряет звериный оттенок, но по глазам оборотня легко определить, и если бы они меня увидели…

Кристав вздохнул.

— От друга ты возвращалась раскрасневшейся и расслабленной, смеялась в ответ на его глупые шутки, и я понятия не имел, испытывала ли ты все еще чувства ко мне или давно меня забыла. Возможно, думал я, ты по мне и дня не скучала.

Уверена, что скучала. Иначе Шарлетт не реагировала бы на Мореля так негативно. Я просто хорошо скрывала чувства.

— И ты решил не подходить, — укорила я за то, что он сдался. — Это не сработало, — пожаловался парень так, словно досада соперничала в нем с затаенной радостью. — Я все равно не мог выкинуть тебя из головы, всякий раз рисковал привести к твоему дому Белтрана, если он вздумает проследить за мной. Будь я сильнее, я бы держался от тебя подальше! — Перестань, — нахмурились я, мне это не нравилось. — И, конечно, рано или поздно я должен был попасться, так что твоя мать меня заметила…

Я сморщила нос, представляя силу ее негодования. Может, она и не станет никогда матерью года, но уж что, а ругаться она всегда умела.

— Благодаря ей ты и узнала, что я вернулся. Она не поняла, что я скрываюсь, и высказала тебе все в лицо, думая, что ты простила меня и мы вновь встречаемся.

С тяжелым вздохом Кристав сел, и я поняла, что в нашей истории начинается самый тяжелый период.

— И ты, наконец, явился?

— Я все еще держал дистанцию, — возразил парень, — все еще был в себе не уверен. Но прятаться стало сложнее: ты начала внимательней смотреть по сторонам, замечала мою «камаро», если я приезжал на ней. Ты прекратила общаться с Халле, как будто ждала встречи со мной, и я хотел бы раскрыться, но боялся, что не выдержу… И еще ты выглядела измученной!

Я представляла, как меня истязали тогда вопросы, и понимала, что наверняка совсем не спала. Все время гадала, в чем дело. Почему Крис вернулся в город, был у моего дома, но так и не позвонил в дверь!

— Не знаю, как тебе удалось раскусить меня, ты словно чувствовала физически мое присутствие и выбирала самое правильное направление, — удивленно покачивал парень головой. — Уверен, что несколько раз ты меня действительно видела. Но я так и не смог обуздать зверя: стоило хоть чуть разволноваться, и начиналось превращение! Не мог же я появиться перед тобой в таком виде?

Его раздражение и досада сделали голос жестоким и хриплым. Крис ненавидел себя за слабость, но я его не винила.

— Я видел, что мое необъяснимое поведение заставляет тебя страдать: ты больше не улыбалась, почти ничего не ела, и мама каждый вечер выговаривала тебе, что убьет меня, если снова встретит.

— И как же я тебя подловила? — ухмыльнулась я, не сомневаясь, что именно так и сделала — непохоже, что Кристав решился бы на это сам.

— Понятия не имею, — потряс парень головой. — Ты всегда была очень внимательной и умной. Поэтому, пока я подглядывал за тобой в окно, ты умудрилась подкрасться ко мне сзади, воспользовавшись тем, что сосед работал с бензопилой, и за ее визгом я твоих шагов не расслышал.

— И ты что? Превратился? — шепнула я, невольно схватившись за свои шрамы.

— Нет, — Крис будто и сам был удивлен. — Наоборот, твое касание остановило изменение. Вспышка была, но то ли страх за тебя оказался сильнее порыва инстинкта, то ли твоя власть надо мной вполне реальна…

Он чуть повернул голову, и пронзительный взгляд цвета огня буквально обжег меня, проникая под кожу. Крис изучал меня пристально, стремясь понять, прав он или нет.

Увы, я не могла ему ответить, не помня ровным счетом ничего из того, что он рассказал.

— И мы поговорили? — немного успокоилась я. — Ты меня не тронул?

— Ты обняла меня так, будто вовсе не злишься, — прошептал парень в искреннем потрясении. — Я ожидал обвинений, криков, но ты на меня даже не обиделась! Каким-то невероятным женским чутьем ты уже догадалась, что это не я бросил тебя, а обстоятельства заставили меня это сделать. Ты была убеждена, что со мной что-то случилось.

— Ты рассказал? — тихо спросила я, подозревая, что напрасно надеюсь.

— Нет, — мрачно подтвердил Криставиан, — и это была моя самая главная ошибка. Если бы я тогда решился, аварии бы не случилось, потому что тебе не пришлось бы убегать… — он отвернулся, покачивая удрученно головой.

Не выдержав, я протянула руку и пожала его плечо, почувствовав, как неимоверно напряжены мышцы под рубашкой.

— Все хорошо, я понимаю, — пробормотала я, борясь с желанием обнять парня — это было бы уже чересчур.

— Нет, не понимаешь, — воскликнул он в сердцах. — Я думал обмануть судьбу! Решил притвориться человеком, начал врать о выдуманной болезни! Ужасный, тупиковый путь, и он привел к провалу. К трагедии…

— Меня нашел Белтран? — предположила я робко.

— Я полностью забыл про осторожность, мои мысли были заняты только тобой, — каялся парень, наклонившись вперед и сжимая лицо ладонями.

Но даже сгорбленный от вины казался прекрасным, страдающим темным ангелом, выбравшим тернистый светлый путь.

— Я потерял счет дням, оставаясь с тобой, вот прямо как сейчас… Не появлялся в стае. Твоя неподдельная радость, поддержка и понимание вскружили мне голову, я больше не думал о последствиях. В моих мечтах мы уже убегали в закат плечом к плечу, как в глупых и неправдоподобных романах.

Увы, реальность всегда оказывается жестокой по отношению к излишне наивным романтическим планам.

— Так нас нашел Белтран?

— Позже. Сначала нас обнаружил Халле…

Нахмурившись, я попыталась сообразить, что мог подумать обо всем этом Эрлинг. По его словам, в тот период он сильно надеялся на взаимность с моей стороны. Получается, я просто исчезла, прекратила общение. И он заявился, чтобы поговорить? Увидел Криставиана и что, взбесился?

— Я не виню Халле, — печально заметил Кристав. — Он просто хотел защитить тебя. Откуда ему было знать тогда, чем все в итоге обернется? Я виноват в том, что навлек на тебя это зло, один только я…

— Прекрати, — попросила я, снова касаясь плеча своего кающегося бывшего. — Уверена, что все не настолько плохо…

Парень повернул голову и взглянул на меня так уничижительно, что стало понятно: ничто не убедит его быть к себе снисходительней.

— Он начал кричать, чтобы я немедленно отпустил тебя и отошел в сторону. И чтобы ты направлялась к нему, но ни в коем случае не бежала. Конечно же, ты отказалась!

Уголок изящных губ приподнялся вверх, но в эмоции было больше горечи, чем надежды.

— Мы об этом ни разу не говорили, но теперь я уверен, ты уже подозревала тогда, кто я. Так же, как догадалась и в этот раз, — Крис бросил на меня быстрый и теплый взгляд. — Поэтому твой друг напрасно переживал. Я пробыл с тобой несколько дней и не причинил никакого вреда, о чем и сообщил Халле, поклявшись, что держу ситуацию под контролем.

— Он не поверил, — кивнула я, отлично зная характер Эрлинга.

— Он разозлился, что его никто не слушает, — подтвердил Кристав. — А может, он злился на тебя, что ты выбрала меня. Решив, что должен любой ценой вывести меня на чистую воду и показать тебе, насколько мы друг другу не пара, он начал меня провоцировать.

— Вот черт, — ахнула я, испугавшись задним числом.

— Он оказался прав, — к моему удивлению, Крис вовсе не сердился на квэна. — Если бы все было так хорошо, как я говорю, его план провалился бы. Я бы остался собой, доказал тебе и ему, что способен быть человеком, и мы разошлись бы миром. Но зверь во мне соглашался сидеть смирно только пока ты рядом, а я в хорошем настроении. Это было временное и нестабильное улучшение.

Я снова коснулась шрамов, ощущая каждый неровный бугорок и гадая, как буду относиться к Крису, когда он закончит свою историю? Не чувствовала в себе злости или обиды, только жалость к парню, судьба которого была так жестока, но кто знает.

— Стоило Халле сделать шаг по направлению к тебе, чудовище во мне пробудилось, намереваясь защищать свою женщину. «Он не такой как прежде, Фло. Он — монстр. И я докажу тебе это», — не придумал ничего лучше твой друг, чем ударить мне по лицу.

Глава 42. Оковы

Мне сложно было представить Криса в облике зверя. Он просто сидел сейчас рядом, несчастный и напряженный, совершенно по-человечески мучающийся. Никаких признаков того, что он способен выйти из себя, я ни разу не наблюдала, даже когда он злился.

Понадобилось, должно быть, очень много времени, чтобы он научился так хорошо себя сдерживать. Сейчас он явно был уверен, что никогда при мне не превратится. И Халле, хоть и кипятился, верил ему тоже.

— Вы подрались? — прошептала я, трогая свои злосчастные шрамы.

— Нет, — удивил меня Крис. — Но тогда я впервые увидел в твоих глазах страх, — добавил он опустошенно. — Я изо всех сил сопротивлялся, но ярость уже вышла из-под контроля, загнать зверя обратно стало невозможно.

Парень поднялся и отошел на несколько шагов, глядя куда-то в окно. Его силуэт выделялся в ореоле неяркого света от фонаря, и я призадумалась, что мне грозило бы, будь сейчас луна полной?

— Чертовски трудно было позволить ему тебя увезти. Положа руку на сердце, это был один из самых сложных моментов для моего самообладания. Все мое существо хотело драться, разорвать Халле на мелкие кусочки и наслаждаться вкусом крови поверженного врага. Но твои глаза… — по спине прошла судорога. — Этот полный ужаса взгляд я не забуду никогда, именно он стал фактором, который помог мне справиться.

— Увезти? — недоуменно нахмурилась я, плохо ориентируясь в событии. — Я думала, что ехала одна по той дороге?

Кристав медленно вернулся, снова присел на кровать и посмотрел на мою руку так, словно ужасно хотел ее коснуться.

— Авария произошла позже, Фло, меня там даже не было. И я никогда не прощу себя за то, что просто тогда убежал! — прорычал он, глаза вспыхнули ярко-оранжевым пламенем разочарования в себе. — Стычка с Халле была здесь, у твоего дома. Я узнал, что случилось с вами на той дороге, лишь спустя несколько месяцев. Я был потрясен, увидев тебя в инвалидном кресле, и раздавлен, когда осознал, что это по моей вине!

Значит, это не Крис изуродовал мне лицо? В медицинской карте все было указано верно, я просто вылетела через лобовое стекло?

Может, я ехала быстро не потому, что хотела погонять по трассе, а потому что стремилась вернуться домой, чтобы поговорить с Крисом? Поэтому Халле со мной и не было. Возможно, я сбежала от него, пока он отвернулся, потому что иначе бы он не отпустил.

Кристав считал, что напугал меня своим превращением. Но я уверена, что это продлилось не дольше секунды, а затем я взяла себя в руки и захотела бы выслушать его объяснения.

Я бы не бросила его одного! Не для того я ловила его за руку возле своего окна, проявляла терпение и сочувствие, чтобы банально испугаться первой же трудности и просто сбежать. Тем более, если уже догадывалась, кто он.

— Почему ты считаешь виноватым себя, если тебя там не было?

— Потому что там вас поджидал Белтран! — свирепо выдохнул Криставиан, сжимая кулаки до белизны. Глаза закрылись, скрывая от меня цвет истинной ярости, а кровать прогнулась. — Потому что я должен был быть там и защитить тебя. Окажись я рядом, ты бы не пострадала!

Вожак выследил сбежавшего члена стаи и решил убрать помеху с пути — меня. Ситуация прояснялась. Узнать оставалось только детали самого нападения, а их мне мог рассказать лишь Халле.

— И что же было потом? — мягко спросила я, аккуратно касаясь напряженного плеча парня, и по его спине прошла сильнейшая судорога.

Но он не отпрыгнул в другой конец комнаты и не зашипел на меня, как в тот раз. Вместо этого опустил голову ниже и почти перестал дрожать.

Постепенно страшные кулаки разжались, а дыхание успокоилось. Я терпеливо ждала, не испытывая никакого страха, лишь сострадание.

— Когда я вернулся в стаю, сестры там не было. Оказалось, что пока безрассудно отсутствовал я, она тоже кое-кого встретила. Это объясняло, почему она позволила мне наделать столько ошибок и не примчалась вправить мозги, когда я пропал из виду на несколько дней.

— Она встретила своего будущего мужа? — догадалась я.

— Джарси, — подтвердил Кристав. — Ильзу и Тэмиана — небольшую стаю Люмье, основанную на дружбе и любви.

— Они научились жить по-человечески? — улыбнулась я, уже заранее готовая полюбить этих милых людей. Ну, или нелюдей.

— Не просто научились! Они нашли способ избегать непроизвольного превращения, жить среди людей, работать и учиться.

Я и сама восхитилась ими, услышав в голосе Криса почти что благоговение.

— Они спасли вас с Линет? Помогли покинуть стаю Белтрана?

— Они были в меньшинстве и не могли драться с отъявленными головорезами, а именно таких Белтран к себе и набирал. Отборные убийцы и подонки, а еще — профессиональные воры. Он мечтал сколотить банду, которая сделает его влиятельным и богатым.

— Какое место в ней было отведено тебе? — удивилась я. — Какого черта он так в тебя вцепился? Прости, но ты не похож на преступника. Ты вроде бы самый обычный, хороший и воспитанный парень?

— С неограниченным счетом в банке и недвижимостью в разных частях материка, — перечислил Кристав свои «достоинства». — Пока я был в стае, они могли не беспокоиться о том, где переночевать, и тратить деньги с моей карты на общие нужды в периоды застоя. Я был им нужен. Белтран ни за что не хотел отпускать меня.

— Но ты все же сбежал?

— Сначала Линет. Ее Белтран не удерживал, она и так не вписывалась в стаю и только мешала нравоучениями, вожак позволял ей оставаться лишь из-за меня. Затем в какой-то момент ушел и я.

— И он тебя выслеживал?

— И делает это по сей день, как ты поняла, — кивнул Криставиан, опять не глядя нащупав мою руку. А я следила за его неосознанным движением завороженно и тянулась в ответ. — Сейчас дело уже не в моих деньгах, а в его уязвленной гордости. Его адепты могут покинуть стаю только через смерть, так он сказал.

— Тебе удавалось прятаться?

— Ненадолго, — кивнул устало парень. — Волки отлично умеют выслеживать, так что стае Люмье пришлось часто переезжать. А мне — на время оставить свои жалкие попытки с тобой связаться. Если бы я только знал, что Белтрануженашел тебя, еще и покалечил, я бы вернулся сразу, не раздумывая ни мгновения! — воскликнул Крис, тряхнув растрепанными серебристыми волосами.

— Новые друзья научили тебя сдержанности? — постаралась я переключить мысли гостя в более позитивное русло.

— Это не просто философия, — мрачно усмехнулся парень. — Есть вполне действенные правила, проверенные веками: всегда быть сытым, не раздражаться по пустякам, во время полнолуния не выходить наружу. Особо несдержанные запирают себя в клетке. Ну, и всегда носят с собой серебро — оно подавляет волчью суть.

С этими словами Криставиан расстегнул пуговицы и закатал рукава, и я увидела на его запястьях широкие серебряные браслеты. Наклонившись, я внимательно их рассмотрела, изучая кончиками пальцев.

Основой был плотный ремешок, так что металл не соприкасался непосредственно с кожей. Но, несмотря на этот барьер, влияние на оборотня серебро оказывало.

Нахмурившись, я вспомнила, как Кристав отбросил мой нож, будто обжегся, и поняла, что кожаная основа сделана ради необходимости, а не для удобства.

Браслеты сидели плотно и выглядели довольно стильно, но я осознавала, что это настоящие оковы, призванные держать зверя на цепи. И кожа под ними, несмотря на прослойку, выглядела нездорово.

— Именно благодаря им я могу так спокойно находиться рядом с тобой, — вещал, тем временем, мой мужественный герой, терпящий ради этой возможности лишения. — Только после этого Халле поверил, что мы с Линет не чудовища, и позволил нам расхаживать по Бепре, даже приглядывать за тобой. В противном случае несколько стай объединились бы, чтобы нас изгнать или уничтожить.

Он вытащил из-под ворота рубашки длинный черный шнурок, на котором висел тяжелый медальон с выгравированным на нем витиеватым узором, изображающим морду волка. Еще один артефакт подавления, по факту — жестокий ошейник для контроля над зверем.

И все ради чего? Возможности сидеть рядом с калекой, которая никогда не сможет ходить и ничего не предложит взамен?

Мне стало так жаль Криставиана, что захотелось плакать. Нащупав на обратной стороне крепления, я отстегнула их поочередно, освобождая плененную руку парня, чтобы он мог чуть-чуть передохнуть.

— Да все в порядке, — растроганно сглотнул он, поняв, почему я это делаю. — Я уже привык, это совсем не больно.

Кивнув и сморгнув слезу, я настойчиво отстегнула второй и убрала оба в сторону, мягко поглаживая красноватые запястья и тревожно наблюдая за их постепенным исцелением.

Глава 43. Волчье проклятие

— Флоранс, — шепнул Кристав, подушечкой пальца тихонько проведя по тыльной стороне моей ладони, — ты ко мне слишком добра. Но ты должна осознать, насколько я виноват перед тобой. Я ужасный эгоист, потому что не нашел в себе сил отпустить тебя, пока это было возможно. Это из-за моей слабости Белтран чуть не убил тебя, чтобы сломить мою волю. Вся твоя жизнь разрушена из-за моих ошибок! Тебе стоит выгнать меня ко всем чертям, это будет правильно!

— Я не сержусь на тебя, — призналась я, наслаждаясь прикосновением обжигающей кожи, согревающей мои озябшие от нервозности руки. — В том, что с тобой случилось, нет твоей вины. И ты не мог предположить заранее, что Белтран задумает от меня избавиться. Все это просто неудачное стечение обстоятельств…

— Нет, нет, — возражал он, сжимая мои пальцы. — Не спорь, Флоранс. Виноват я. Не стоило мне возвращаться сюда, тогда Белтран о тебе даже бы не узнал! Но я заявился, когда ты почти меня забыла, подверг твою жизнь опасности. Отнял у тебя шанс на нормальное счастье и даже возможность остаться самой собой. Я должен был принять свою новую судьбу, а не искать встречи с прошлым, как последний дурак!

Он усмехнулся горько и печально. Закрыв глаза, напряженно замолчал, а я пыталась осмыслить сказанное.

— Что ж, сделанного уже не воротишь, — вздохнула, сомневаясь, что, даже знай я о последствиях, согласилась бы с его доводами.

Любовь слепа, порой жестока, и хладнокровно отказаться от нее почти невозможно. Любовь безрассудна, она толкает нас на разные глупости. В случае Криса — забыть об осторожности, лишь бы увидеть меня еще раз. В моем — принять его изменившуюся сущность.

Вот только теперь между нами стояла преграда, которую невозможно преодолеть. Если я остаюсь в кресле, к чему все эти романтические намеки? Даже если между нами и было что-то серьезное, теперь это не имело значения…

— Ладно, забудем про мои злоключения.

Чем напрасно корить себя, не правильнее ли предложить то, что решит проблему?

— Поговорим лучше о волчьей способности к исцелению…

Криставиан поднялся с кровати и сделал несколько напряженных шагов по комнате. Замерев возле окна, вцепился пальцами в переносицу.

— Я знаю, о чем ты собираешься спросить, — мрачно ответил он. — Линет спорила со мной именно из-за этого, когда мы ехали в машине.

Он обернулся, и я смущенно подтвердила:

— Да, помню.

— Я знаю, что должен ответить положительно, потому что не могу еще раз потерять тебя. И — видит бог — как сильно хочу помочь! Если бы это зависело только от меня, я сделал бы что угодно, заплатил любую цену, чтобы ты снова могла ходить.

Я взволнованно вздохнула, тронутая его признанием, но Криставиан не говорил бы об этом с такой печалью, будь все просто.

— Прежде, чем ты примешь решение, Флоранс, позволь объяснить! Ситуация слишком неоднозначна, чтобы ответить «да» без оговорок. Пообещай, что выслушаешь до конца и примешь во внимание все последствия. Пожалуйста, не соглашайся необдуманно, в этот же час, а дай себе время! Несколько дней, может, недель… а еще лучше — месяцев.

Такое длинное предисловие, определенно, вызывало тревогу.

— Твое мнение может поменяться, и нужно сделать это до того, как станет поздно. Обещаю, что не буду ничего утаивать. Я пришел сюда не для того, чтобы лгать и изворачиваться. Но, Флоранс, если бы все было таким легким, как кажется на первый взгляд, мир вокруг не был бы настолько больным и несчастливым, верно?

Оценив предложение как вполне разумное, я смогла лишь кивнуть.

— Да, волчье проклятие передается через укус, — ответил Кристав, я тихо внимала. — Да, превращение человека в зверя излечивает раны… но не все. Оно не может вернуть потерянную руку или память. Нет гарантии, что исцелится сломанный позвоночник, но мы можем обсудить это с твоим лечащим врачом. Хирург, который видел твои повреждения и предлагал операцию, сможет ответить, есть ли шанс на восстановление оборванных связей. И только после этого можно попробовать укус.

Я слушала, затаив дыхание, и меня буквально пронизывала надежда. Хотя последние слова Криса омрачили радость.

— Теперь о плохом: полукровки, преодолевшие жажду убийства и готовые терпеть ограничения — большая редкость. За две сотни лет Тэмиан больше не встречал таких стойких, кроме тех, кто присоединился к нему уже в нашем веке. Ты должна понимать, в кого можешь превратиться. Ты видела его там, на дороге…

Он дал мне минутку осмыслить это. Волосы у меня встали дыбом, когда я вспомнила жестокое выражение лица охотника-убийцы. Конечно же, я не хотела стать неуправляемым монстром.

— Чтобы сохранить в себе крупицу себя прежнего, требуется немаленькая сила воли! Голод становится нестерпимым, его почти невозможно утолить. Эмоции постоянно зашкаливают, ты словно все время на взводе. Во время полной луны добавляется потребность убивать, — выплюнул с ненавистью он. — Зверь забирает себе весь контроль, человек словно находится в клетке — понимает, что происходит, но ничего не может с этим поделать. Волк выходит на охоту и не остановится, пока не взгрызется в чью-то плоть, не важно, кто встретится на пути, люди или животные.

— Ого… — шокировано выдохнула я, когда он замолчал ненадолго.

— Сопротивляться звериному началу тяжело. Словно ежеминутно сражаться с врагом внутри собственного разума, который больше тебе не принадлежит. Это нечто гораздо более ужасное, чем ты можешь себе вообразить, волчья суть меняет само твое естество, толкает на ужасные поступки. Немногие из нас способны оставаться собой даже вне дней полнолуния. Большинство сдаются и становятся чудовищами — теми, кого уничтожает Халле и подобные ему стаи.

Радужная поначалу картина потеряла краски, открывшись в новом мрачном свете. Кристав был прав: такие решения нельзя принимать быстро и легкомысленно.

Вечная борьба с собой за право оставаться человеком без уверенности, что самообладания на это хватит — пугающая цена за умение ходить.

— Ты так говоришь, будто сам прошел через это, — забросила я крючок, чтобы узнать ответ. — Но разве ты убивал людей? Я просто не верю в это.

Криставиан медленно повернулся и посмотрел на меня с таким напряженным и болезненным выражением, что я проглотила собственный язык.

— Белтран и его стая не отличаются сдержанностью, — мертво напомнил парень. — Скорее, наоборот. Онинаслаждаютсясвоейновообретеннойсилой и безнаказанностью, веселья ради планируют преступления. Убить для них — как ставку выиграть. Ты думаешь, кто-то из них позволил бы мне соскочить?!

Серебристый двуногий волк мчится по лесу среди других таких же стремительных силуэтов… Все, кто попадается им на пути, разорваны на части ради еды или развлечения — звери, птицы… люди.

Как Кристав смог такое пережить? Непохоже, чтобы он наслаждался убийствами, как другие. Что он думал о себе, проснувшись после ночной охоты в лесу весь в крови, и помня, что эта кровь может принадлежать человеку?

— Тебе и сейчас тяжело сопротивляться?.. — потрясенно шепнула я, не зная пока, как к этому относиться.

Мой взгляд невольно упал на браслеты, которые помогали Крису держать волка в узде, а я опрометчиво сняла их, оставив парня без защиты.

— Каждое мгновение, Флоранс, каждое мгновение! Чтобы стало яснее: я даже с трудом могу говорить.

— О боже… — пробормотала я, не в силах осмыслить масштабы его трагедии.

Мой лоб покрылся холодным потом от страшных откровений.

— Теперь ты понимаешь, почему я не могу просто взять и укусить тебя? — тихо прорычал парень, сжав кулаки, глаза пылали как два огненных омута. — После того как пережил это сам, не хочу обрекать тебя на это.

— Кажется, понимаю, — шепнула я, он говорил весьма убедительно, волосы вставали дыбом.

— Но и это еще не все… — добавил Криставиан едва слышно.

Глава 44. Если захочешь стать ликантропом

Я терпеливо ждала.

— Попробуй представить реакцию Халле, когда он узнает, что я согласился превратить тебя в подобную себе…

Фантазию призывать не было необходимости: вся кровь резко схлынула с моего лица. Эрлинг и так не особо стеснялся в выражениях. Если меня укусят, он придет в абсолютное бешенство.

— Когда мы с Линет вернулись в Бепре, — объяснялся Криставиан, — то поклялись, что с нашей стороны ни тебе, ни другим людям ничего не угрожает. Доказать свою надежность было практически невозможно.

— Хм, — фыркнула я, вспомнив и о другой их встрече, — надеюсь, он не пытался снова тебя ударить?

Зря я спросила. Именно это Халле и повторил, судя по ответному выражению лица Криса. И благодаря серебряным браслетам его примитивная проверка, похоже, не сработала.

— Мы договорились, — продолжал Кристав. — Они дают нам шанс в обмен на обещание, что мы не тронем тут ни одного человека. Так что если я тебя обращу, начнется война.

— Но если это будет мое решение… — округлила я в шоке глаза.

— Не имеет значения, — угрюмо покачал Крис головой. — Если мы не сдержим слово, ничто уже не остановит их от уничтожения нас.

— Халле не поступит так со мной, — не верила я, — а значит, и с тобой. Я смогу все ему объяснить!

— Халле — вожак, он обязан защищать своих сестер, свой народ, а мы представляем для них угрозу. И, Флоранс, не забывай — чистокровные оборотни ненавидят нас, им только повод дай броситься в драку!

— А если мы уедем?..

— Верно, — печально кивнул мой расстроенный гость. — Если ты все же решишься на отчаянный шаг, нам придется покинуть Бепре, а может, даже страну. Ты никогда больше не увидишь маму.

— Потому что стану чудовищем и буду представлять для нее опасность?

— Не только поэтому, — скривился Крис. — Твои родители сразу заметят в тебе изменения — в агрессивном поведении, горячей коже, желтых, а чаще красных, глазах. Но даже если ты найдешь способ скрывать все это, оборотни стареют гораздо медленнее. Через пару десятков лет те, кого ты знаешь, невольно начнут задаваться вопросами, почему на твоем лице нет ни одной морщины, а у них есть.

— А сколько живут оборотни? — нахмурилась я, призадумавшись.

— Белтрану около четырехсот, — поразил меня ответ, — а выглядит он как пятидесятилетний. Дожить до тысячи волку вполне возможно, я думаю. Конечно, патологическая склонность ввязываться во все драки с себе подобными приводит к смерти гораздо быстрее, чем старость…

Я кивнула. При всех недостатках волчьей доли удлиненная жизнь показалась мне неплохим бонусом. Хотя, если принять во внимание сопутствующие мучения, такое долгое существование и впрямь может стать проклятием…

— Тебе придется забыть свою прежнюю жизнь, порвать все связи, — перечислял Кристав. — Ты больше не увидишь старых друзей и не заведешь новых среди людей. Не поможешь стареющим родителям и, скорее всего, даже навестить их не сможешь ни перед смертью, ни после.

Сердце наращивало темп по мере того, как Крис раскрывал ужасную сторону волчьей жизни.

Я выделила главное: гарантии, что паралич пройдет, нет никакой, зато появится куча проблем, многие из которых выглядели неразрешимыми.

Война с полноценными оборотнями, безутешные отец и мать, неутолимый голод и потеря контроля над собой в обмен на вполне реальную перспективу оказаться двуногим монстром без ног…

Я должна была крепко подумать, прежде чем пойду на такой риск.

— Я рад, что ты не просишь укусить тебя немедленно, — прошептал с горячностью Криставиан, наблюдая за сомнениями, отражающимися на моем лице. — Флоранс, я дал тебе пищу для размышлений и надеюсь, ты распорядишься знанием правильно. Умоляю, не спеши! Я никуда не денусь и в любой момент готов буду рассмотреть твое решение.

Его поза была напряженной и выжидательной. Взгляд ласкал меня издалека, словно укрощенный пламень.

— Если не передумаешь и все еще захочешь стать ликантропом, попробуем справиться с этим вместе. Но я бы очень хотел, чтобы это не случилось в ближайшее время. Попробуй сначала больше узнать и все взвесить. Я буду отвечать на вопросы, которые ты задашь, и вместе мы сможем найти наилучший выход.

— Ты все очень хорошо объяснил, спасибо тебе, — согласилась я, все еще содрогаясь от описанных ужасов.

То, что показывали в кино, существенно отличалось от действительности. Крис был прав: время — лучшее средство, чтобы во всем разобраться.

— Не буду спешить.

— Но если останешься человеком, — добавил теплее он, — клянусь сделать все возможное, чтобы твоя жизнь была максимально счастливой. Ты можешь просить меня о чем угодно! Можешь рассчитывать на меня во всем. Всегда.

— Зачем же такие жертвы? — смутилась я; самоотверженность Криса переходила все границы.

— Жертвы? — изумленно воскликнул парень. — О нет!

Он в несколько шагов преодолел расстояние до кровати, очутившись передо мной. Его руки опустились по обе стороны одеяла, создавая вокруг меня сладкий стальной барьер, а глаза смотрели с бесконечным отречением.

— Я буду делать этос удовольствием!

Первый солнечный луч проник в окно, возвещая о приходе утра. Я ощущала нарастающую головную боль и крупинки песка в глазах, сигнализирующие о проведенной без сна ночи. Которая, к слову, почти закончилась.

Криставиан чутко отреагировал на мой подавленный зевок.

— Теперь спи, — произнес он нежным шепотом, аккуратно потянув за ноги и укладывая меня горизонтально, что было очень вовремя, так как у меня ужасно затекла спина.

Его отточенные мягкие движения сделали все настолько виртуозно, что я не успела ни возмутиться, ни осознать, как уже лежала бочком на подушке, укутанная со всех сторон теплой тканью, а Кристав сидел рядом на полу.

Его лицо находилось прямо перед моим лицом, губ касалось его сладкое дыхание.

— Я не смогу уснуть, — пожаловалась я, чувствуя себя на удивление уютно и безопасно.

Это противоречило ситуации: рядом находился опасный полукровка, сдерживающие его злую сущность браслеты валялись очень далеко, и по всем законам природы я должна была бояться.

Но мне было так хорошо… так чудесно просто лежать, мечтать и смотреть на Криставиана, близко-близко разглядывать его привлекательные черты, тонуть в нежном золоте мягко тлеющего огня…

— Мне уйти? — улыбнулся он, не делая никакой попытки исполнить свою угрозу, потому что, очевидно, намерен был остаться.

— Разумеется, нет, — согласилась я на что угодно, чувствуя, как веки, вопреки перенапряжению, тяжелеют от каждого ласкового и медлительного прикосновения.

— Спи, моя хорошая, — умиротворенно шепнул оборотень, потягивая прядку моих волос, отчего от затылка к спине прокатились приятные расслабляющие мурашки. — Для одной ночи ты узнала достаточно.

— Но у меня еще остались вопросы, — капризно проныла я просто из вредности и упрямства, чтобы Крис не думал, что победил.

— Завтра договорим, — тепло пообещал он, потягивая новую прядь, отчего мои веки налились подавляющей дремотой.

— Ты придешь утром, днем или вечером?.. — сонно пробормотала я, не в силах бороться с его чертовски убедительным обаянием.

— Я могу остаться здесь, если хочешь, — предложил он горячо и сладко-сладко. — С тобой.

Я улыбнулась сквозь сон:

— А как же Шарлетт?..

— Окно открыто, — пообещал Кристав со смешком.

Глава 45. Ему нельзя испытывать чувства

Проснулась я от телефонного звонка и головной боли — бессонная ночь дала о себе знать. Резко сев, зажмурилась от слепящего света. Судя по углу падения солнечных лучей, обед давно прошел.

— Да? — спросонья я не сразу узнала голос матери. — Сейчас.

Ее шаги зашлепали к моей комнате.

Я судорожно огляделась, но Криса не нашла. Конечно, его не будет, если Шарлетт дома!

Меня охватила грусть, что он ушел. Когда это произошло? Сбежал ли он при звуках маминого возвращения или исчез задолго до этого, как только я уснула? И я понятия не имела, как скоро мы увидимся.

Но теперь я знала, что кто-то из них всегда бродит рядом — Кристав или Линет. Какого лешего они обо мне так пекутся, у них что, своих дел нет?

Конечно, столкнуться с Белтраном мне совсем не хотелось, но я испытывала неловкость от роли подзащитной жертвы. Еще один груз в довесок к моей физической неполноценности, которая и без того доставляла немалое беспокойство.

— Халле звонит, — постучалась мама.

— Сейчас подойду! — бодро ответила я, чувствуя себя удивительно хорошо и невесомо после ночных бдений.

Как сильно, оказывается, на меня давили все это время неразгаданные секреты, что их раскрытие принесло легкость душе.

— Привет, Халле, — поднесла я трубку к уху.

Сегодня у меня было отличное настроение, и злиться на друга я больше не хотела. Даже испытывала небольшую вину, что вчера недобро попрощалась с ним.

— Как твои дела, ты одна? — радостно воскликнул парень, и я закатила глаза в ответ на нотку ревности, которую не смогло скрыть даже преувеличенное веселье.

— Я с Шарлетт, — поправила я.

— Значит, Линет тебя сегодня не выгуливает?

В вопросе парня слышался двойной подтекст.

— Говори, к чему клонишь, — усмехнулась я.

— А ты не догадываешься, Флоранс? Я уже поправился! — поделился новостью он. — Два дня прошло, а ты и не заметила!

— О, здорово, поздравляю! — искренне порадовалась я за друга.

— И поэтому, — развил он начатую мысль, — раз тебя сегодня никто не занял, самое время встретиться со мной! Как насчет похода в кино на «Пираты против русалок»? Хорошая комедия. Пойдем?

Только что поднявшись с кровати, я еще не раскачалась для свершений. Но решила, что ничего не теряю: Криса ждать нет смысла, наверняка он отсыпается после наших ночных бесед, и я вполне могу пообщаться с другом.

— Мам, я поеду с Халле в кино!

— Супер! — пропел в трубку Эрлинг, радуясь моему согласию так искренне, что снова стал похож на себя прежнего.

— Конечно-конечно, — сонно отозвалась Шарлетт, собираясь выспаться после ночной смены.

***

До кинотеатра мы добрались в рекордные сроки — Халле поставил в «форд» какую-то навороченную деталь, и старичок побежал по шоссе намного быстрее, чем раньше. Хотя все равно едва тащился по сравнению с «камаро».

Фильм и вправду оказался веселым. Мы хохотали во весь голос и жевали попкорн, а потом обсуждали сюжет в простеньком кафе прямо в развлекательном центре.

Когда официант принес нам какао и пирог, мы, наконец, смогли перевести дух от смеха.

Я смотрела на румяного белокожего друга, его счастливую улыбку и не могла поверить, что еще вчера он вел себя как ревнивый тиран.

Сейчас парень был тем самым человеком, который впервые завалился в мою комнату после аварии и окрасил мою жизнь в яркие цвета.

— Что-то ты подозрительно идеальный сегодня, — вставила я, жуя поджаристую корочку и запивая ее ароматным горячим шоколадом.

— А-ай, — отмахнулся Халле, но за непринужденным жестом я все же заметила спрятанную обиду. — Я решил, что раз уж ты снова связалась с Морелем и мне уже ничего не светит, то за хорошее поведение смогу заработать хотя бы дополнительные очки. Так что… не только он, Флоранс! Я тоже могу притвориться хорошим!

— Он не притворяется, — невольно встала я на защиту Криса и прикусила язык, когда по лицу друга прошла тень.

Но он сдержался. Я видела, как сильно его распирает желание прокомментировать мое замечание, но вместо этого Халле продолжил жевать, запихнув сразу целый сегмент пирога в рот.

— Он ведь так и не сказал тебе, кто он? — безмятежно заявил друг, залпом допивая свой какао.

Выражение светло-карих глаз словно намекало мне: «А я тебя предупреждал! Я говорил, что он тоже будет лгать!»

— Сказал, — невесело усмехнулась я и вздрогнула, потому что Халле буквально подавился напитком, чуть не выплеснув остатки на стол.

— Что?! — с лица вмиг слетела радость, сменившись неприкрытой черной злобой.

Ну и вот, опять…

— Успокойся, Халле, — призвала я его к здравомыслию, протягивая салфетку. — Не начинай. А то сниму с тебя все дополнительные очки, — пригрозила в попытке сгладить ситуацию юмором.

Но парень уже нешуточно вышел из себя: огромные мускулистые руки сжались в кулаки, глаза яростно заметали молнии. Он будто искал в зале врага, с которым сможет прямо сейчас сразиться за неимением того, кто стал настоящей причиной.

— Я знал, что ему нельзя доверять, — прошипел Эрлинг, низко опустив голову и не скрывая ненависти. — Я думал, мы обо всем с ним договорились! Он клялся, что больше не причинит тебе зла! Но вот он здесь, а вместе с ним и опасность! Катился бы он на все четыре стороны!

Последние слова мне очень не понравились и вызвали протест. Но еще сильнее взбесила фраза о договоре. Я нервно засунула кусочек пирога в рот.

— И о чем таком вы с ним договорились за моей спиной? — потребовала раздраженно.

Халле поднял глаза, в них горело злое торжество победы.

— Значит, не все рассказал, ущербный недоделок! И чего тогда стоят все его клятвы?!

— Если не скажешь, я спрошу у него. Уверена, он не станет скрывать, — язвительно бросила я, поморщившись от нелестного эпитета, за который хотелось промыть другу рот с мылом.

— Он пообещал не подходить к тебе, — прорычал Эрлинг. — Фло, разве недостаточносудьба наказала тебя за общение с ним? Он вообще-то со мной согласился: ни при каких обстоятельствах не стоит подпускать тебя и близко к сверхъестественному. И что он сделал? Нарушил обещание при первой же возможности!

— Ты сделал это первым, — напомнила я ворчливо.

— А вот и нет, — кипятился Халле, задетый моими словами. — Со мной все вышло случайно, просто не оставалось другого выхода. А он явился и выдал тайну, которая уже чуть не свела тебя в могилу однажды! Кто он после этого?!

— Все было совсем не так, — защищалась я. — Когда он пришел, я уже сама обо всем догадалась, так что, в некотором роде, он сдержал слово. Хотя мне и не нравится, что вы заключаете сделки, словно я какая-то вещь.

— Флоранс, да это все не важно! Я-то не опасен ни для тебя, ни для других людей. А он…

— …носит браслеты, — закончила я въедливо.

— Ты думаешь, они его удержат, случись что? — поднял Халле бровь, как будто совсем не верил в силу серебра. Ну, и в волю Криса, конечно же.

Это противоречило его собственному выбору: он позволил Крису и Линет вернуться в Бепре и прийти ко мне. Значит, браслеты все же действовали, и он знал это.

— До сих пор удерживали, — заметила я колко. — Даже когда напал Белтран, ты превратился в волка, а Крис — нет.

Халле медленно и сердито втянул носом воздух, подыскивая аргументы для возражения.

— Только вот я превращаюсь по необходимости, а он — когда попало!

Прищурившись, я приготовилась услышать больше подробностей, и теперь уже Халле не разочаровал, его язык заработал как помело.

— Фло, пойми ты, с ним всегда будет как на пороховой бочке: то ли сдержится, то ли нет. Ударится мизинчиком и перекинется в чудовище. Никакие браслеты его не остановят, если действительно подвернется повод!

— За что ты так сильно ненавидишь полукровок? — потребовала я объяснений. — И почему, ради всего святого, решил, что уничтожать их — твоя обязанность?

— Да нет никакой обязанности, — признал квэн неохотно.

Так и подмывало добавить за него: «просто мне этого хочется». Дурацкие мужские войнушки, которые они не перерастают с детства.

— Просто они всегда несут смерть, если поселяются где-то поблизости, — объяснил Эрлинг. — А у нас тут семьи — жены, старики, дети. Опасностей хватает и в обычной жизни, чтобы позволять вечно голодным зверям разгуливать около наших домов. Высший совет призывает устранять их без жалости, чтобы не разносили заразу по всему миру. Знаешь, сколько из них кусает людей в полнолуние и даже не помнит об этом?!

Похоже, что подобные фильмы ужасов основывались на реальности, а не на вымысле.

— И никакие они не полукровки, Фло, а ошибки природы. Мы — оборотни потомственные, рождаемся такими и превращаемся в нормальных волков. Не испытываем страсти к убийствам ради убийства и этого их адского голода.

Я скептически посмотрела на огромный мясной пирог, который Халле умял практически в одиночку, и хмыкнула. А он, поняв, на что я намекаю, состроил вредную рожицу.

— Ты поняла, о чем я. Мы остаемся людьми, в нас есть все человеческие привычки. А твой новый дружок жрет сырое мясо, причем только свежее, и желательно, которое только что бегало… Им, видите ли, нравится загонять дичь, без страха жертвы вкус не тот!

Я снова недоверчиво фыркнула, потому что Крис не рассказывал мне такого. Дикий образ жизни явно претил ему. Хотя откуда мне знать, как он ведет себя, когда превращается в двуногого?

— Укушенные не могут изменяться полностью и застревают где-то посередине. Недоразвитые мутанты они, Фло, а никакие не ликантропы! Может быть, поэтому они всегда такие агрессивные и голодные.

— Кристав и Линет не такие, они приспособились и держат себя в руках, — мне хотелось, чтобы Халле не принижал успехи Морелей, которые уже доказали свою благонадежность не раз.

— Просто еще две недели до полной луны, — невесело ухмыльнулся Эрлинг, сверкнув зубами. — Вот увидишь — они оба исчезнут на несколько дней! Потому что эти их браслеты — обман, они не удержат монстра на цепи, когда придет время. И знаешь, что?.. — посмотрел он на меня с вызовом.

Я вскинула брови, внимательно слушая, что еще он придумает.

— Ты поосторожнее с отношениями, — почему-то смутился друг. — Ему нельзя испытывать сильные чувства, даже положительные. Он от любой эмоции может превратиться. Так что, — Халле нервозно хохотнул, — никаких вам поцелуев и прочих нежностей не светит, запомни это!

Теперь смутилась я. Опять он об этом!

Глава 46. Если альфа прикажет

— Я очень сомневаюсь, что все так просто, — сморщила я нос в ответ. — Мы уже встречались, когда я еще ходила на своих двоих, и Криставиан не носил браслеты. Уверена, что мы не только болтали, так что бояться мне нечего. Он уже тогда мог сдерживаться.

— Ну да, конечно, — фыркнул Халле, имея в виду, очевидно, превращение Криса после подлого удара по лицу.

— Кстати, не хочешь ли рассказать мне свою версию, что случилось до и во время аварии? — предложила я. — Теперь-то мне можно узнать подробности, надеюсь?

— А как тебе это подал Морель? — прищурился Халле. — Что я плохой, вывел его из себя? Увез тебя силой?

— Нет, — удивилась я. — Крис винит себя. Уж не ты ли убедил его в этом?!

— Я только хотел защитить тебя от неприятностей, Фло! — оправдывался друг, выглядя поразительно виноватым. — Он — и есть эта неприятность, пойми же ты!

— Но все ведь было хорошо до твоего появления…

— Нет, Фло, — спорил Эрлинг, — твоя жизнь висела на волоске. Если бы не я, что угодно могло сорвать с него маску человека, и ты пострадала бы, потому что оказалась рядом. Я должен был спасти тебя!

Да уж, теперь-то я точно спасена, навеки в инвалидном кресле!

— Я волновался за тебя. О том черном двуногом я ничего не знал.

Наклонившись вперед, Халле попытался схватить меня за руку, но я не была расположена к нежностям, пока он не расскажет мне правду.

Квэн вздохнул. На его раскрасневшихся от волнения щеках выступила испарина, а золотистые кудри выбились из резинки и теперь, растрепанные, лежали на широких плечах, делая его похожим на викинга.

— Слушай, Фло, — признал он несчастно. — Может, я был неправ.

Бравада исчезла, в глазах проступило раскаяние, которое Халле долго не хотел признавать. И вот, пришло время.

— Криставиан и правда неплохо справлялся для недоразвитого. Если бы не я, он бы еще долго водил тебя за нос. Но это не закончилось бы ничем хорошим, поверь.

— Откуда тебе знать…

— Подожди, — отмахнулся он, прося дать ему закончить. — Он не осознавал, какой опасности тебя подвергает! Я должен был показать и ему, и тебе, какой он на самом деле.

— И не придумал ничего лучше, чем ударить его?

— Я все рассчитал, он стоял достаточно далеко, — оправдывался друг. — И, смотри-ка ты, это ведь сработало! Всего одна наглядная демонстрация, и ваш построенный на обмане романчик тут же рассыпался! Принц превратился в чудовище, принцесса в ужасе убежала…

— Так вот оно что? Дело снова было в ревности? — рассердилась я. — И я ни за что не поверю, что испугалась так сильно. Я хорошо себя знаю, — сдвинула брови, — так что кончай заливать!

— Ты не особо-то сопротивлялась, когда я увел тебя прочь, — уступил друг, недовольный тем, что я приперла его к стенке. — Ты была в приличном шоке, ноги почти тебя не слушались. Мне пришлось посадить тебя в машину, Фло, сама бы ты ни за что не дошла.

— А может, я не хотела идти? — осенила меня светлая мысль, идеально ложащаяся на представление о себе. — Может, я хотела с ним поговорить!

Точно, так все и было. Вот что означала фраза Криса, что я «почти убежала» — то, что я вовсе не желала бросать его в такой сложный момент.

— Может быть, — не стал спорить Халле, уверенный в собственной правоте. — Но о чем разговаривать со зверьми? Жажда расправы овладевает ими до кончиков когтей. Если б я оставил тебя с ним, он бы тебя убил!

— Ладно, — вздохнула я, поняв, что в этой ситуации мы никогда не придем к согласию.

Просто потому, что Крис и Халле видят ее каждый со своей искаженной стороны, а я вообще ничего не помню. Мы могли только гадать, обвиняя друг друга в предвзятости или слабости.

— Что было дальше?

— Ну, я повез тебя к себе, — опустил Халле глаза, и вот теперь уж точно чувствовал себя виноватым. — По дороге ты заладила, что хочешь вернуться, но я не мог допустить, чтобы ты снова встретилась с ним.

Я была права. Я не испугалась, а опешила. Если бы не Эрлинг, Крис бы не считал себя отвергнутым. И не исчез на несколько месяцев, не подозревая, что со мной случилась беда.

Если бы Халле не увез меня, мы бы не оказались на той дороге и не столкнулись с настоящим чудовищем. Я бы сейчас могла ходить…

— Он выскочил прямо из леса, — каялся Эрлинг, и я с трудом, но все же подавила в себе злость, потому что друг не был виноват в том, что какой-то левый вожак вдруг посчитал меня помехой.

Я могла пересечься с Белтраном где угодно. Со мной мог быть как Халле, так и Крис, и оба в одиночку не справились бы с опытным воином, который получил место альфы явно не за красивые глазки. Он мог подстеречь меня и тогда, когда я совершенно одна.

В каком-то смысле даже хорошо, что я была там именно с Халле. Только благодаря ему в тот раз я осталась жива.

— Вообще-то чистокровные оборотни сильнее ущербных, — проворчал друг. — Мы участвуем в битве осознанно, а не бросаемся на врага, как дикие псы. Просто я еще слишком молод и у меня нет опыта в драках. Я и альфой-то стал всего за несколько недель до этого. И не потому, что заслужил это право, а потому что все зрелые мужчины нашей стаи разъехались по другим городам. Так вышло. Я остался за старшего только потому, что единственный парень в семье, меня бросили тут заканчивать школу и присматривать за сестрами.

— Все в порядке, Халле, — утешила я. — Не нужно оправдываться, я тебе верю.

— Я крикнул тебе уезжать как можно дальше и быстрее, — вздохнул Эрлинг, — а сам бросился твари наперерез. Я настоящий болван, повел себя слишком самонадеянно. И тут же получил в глаз, даже пасть не успел раскрыть.

— Ты не продержался и трех секунд? — с трудом подавила я неуместную улыбку, вспомнив, как в точности то же самое рассказывал о Белтране Крис.

— Он вырубил меня с одного удара, — кивнул Халле. — Я повалился на дорогу со звездами в глазах, а гад погнался за тобой, заканчивающей разворот.

Парень вздохнул, крупной рукой нервно стерев испарину со лба.

— Так больно было на это смотреть! — искренне распереживался Эрлинг. — Твою машину вовсе не занесло на большой скорости — это Белтран столкнул ее с дороги, и она угодила в дерево! Скорость была небольшой, только поэтому ты не разбилась в лепешку, а нашла в себе силы выбраться из салона и сбежать в лес.

— И что он? — мои руки дернулись, так сильно хотелось коснуться шрамов.

— Ему пришлось дать тебе небольшую фору, потому что я кое-как доковылял до него. Мне нужно-то было потянуть немного время — сестры уже спешили со всех ног, а с ними несколько соседских вожаков. Пару минут, не больше. Но он не дал мне шанса, издеваясь как над сопляком. Отправив меня во второй нокаут, умчался за тобой.

Халле покачал головой, коря себя за тот ужасный случай не меньше, чем Кристав.

— Черт возьми, если бы я только знал, что двуногий так хорошо собой владеет, я бы вызвал подмогу сразу, а не геройствовал как идиот. Я тоже виноват, Фло! Я слишком много на себя взял, и поэтому ты так ужасно пострадала. Мои едва успели вырвать тебя из его лап! Если б ему так сильно не нравилось играть с беспомощной жертвой, ты была бы сейчас мертва!

— Вызвал подмогу? — нахмурилась я, вспомнив, как друг ушел в лес прямо посередине дороги, а вернулся с вестью, что мимо нас кто-нибудь проедет.

— Да, это что-то типа эфемерной связи, — объяснил Халле, больше ничего не утаивая. — Альфы обладают властью над всеми другими волками и могут послать сигнал бедствия даже на расстоянии. Члены своей стаи слышат призыв как приказ, чужой — как приглашение. Но если альфе нужна чья-то помощь, он может транслировать свою волю на всех в определенном радиусе. Считай это, — усмехнулся квэн самодовольно, — нашей волчьей суперспособностью.

— И если альфа прикажет, другие волки будут повиноваться, даже если этого не хотят? — не праздно полюбопытствовала я.

— Смотря как приказать, — ответил друг с явной охотой. Между нами больше не осталось секретов, и Халле очень нравился мой интерес. — Скорее, это происходит на добровольной основе. Члены стаи поддерживают друг друга, как семья. Очень редко возникает ситуация, когда приходится кого-то заставлять. Как и в любых взаимоотношениях, крайностей мы стараемся избегать. Но в целом ты права.

Значит, мне не показалось, что друг навязывал мне свою волю, когда пытался поцеловать. Он действительно применил на мне свои способности.

— Тебе не кажется, что это нечестно — принуждать других? — призадумалась я над неравенством в любых стаях. — Волков своих и чужих. Людей, которые ничего не подозревают.

Это были только отговорки, что согласие добровольное. Может, в стаях из Борлене и было так заведено, но Криставиан рассказывал о своем вожаке ужасные вещи.

Парень долгое время даже не осознавал, что подчиняется приказам преступника. Не мог сопротивляться.

И я была абсолютно уверена, что Белтран до сих пор использует их кровную связь, чтобы ускользнувший член стаи не мог ощутить вкуса свободы. Кристав уверял, что влияние альфы ослабло со временем, но не утверждал, что оно полностью ушло.

Ему приходилось ежесекундно бороться не только со своим зверем, но и с давлением вожака. И это наверняка не добавляло радости в его нелегкую жизнь.

А Халле говорил об этом с такой обыденностью, словно в этом нет никакой несправедливости.

— Не волнуйся, Фло, на людей эта штука не действует, — развеселился Эрлинг, и я уставилась на него сердито. — Что?

— Ты уверен, что на людях ее не применял? — нахмурилась.

— Даже если попытаюсь, оно не сработает, — ухмыльнулся квэн, хватая последний кусок пирога, про который мы совсем забыли, увлекшись спорами. — Тебе нечего бояться, Фло, эта хрень давит только на волков. Ну, и на подружек этих волков, но это бывает редко. Для тебя я — самый обычный человек.

Я смотрела на него подозрительно, мне было не до шуток.

— На каких еще подружек волков?

Глава 47. Истинная любовь

Мой хмурый и недовольный вид стер улыбку с его самодовольного лица.

— Все-то тебе хочется знать, — пожаловался он. — Ни одного намека не пропускаешь.

Я ждала, не собираясь сдаваться.

— Ну, хорошо, — уступил Халле не слишком радостно. — Такое бывает, когда между парой устанавливается особая связь. Если оборотень испытывает к человеку страсть, а женщина отвечает ему взаимностью, она может почувствовать волчью магию, поддаться ей, даже если сама не является волчицей.

Я продолжала смотреть на друга хмуро, не меняя выражения. В этой версии выглядело нескладно абсолютно все.

— Грань стирается, понимаешь? Между человеком и сверхъестественным, — пытался Халле объяснить. — Именно поэтому мы можем вступать в близкие отношения с людьми, не превращая их в двуногих мутантов. Этого не требуется! Если чувства сильны, если пара настоящая, истинная, в таком браке женщина — или мужчина, если его выбирает волчица — перестаёт даже стареть! И мы можем прожить со своими половинками несколько людских жизней, не теряя их раньше времени.

Но я не испытывала никакой страсти к Халле, это же полный абсурд! Снова покопавшись в себе, я убедилась, что отношусь к нему только как к другу.

Почему же его голос так подавляюще на меня воздействовал? Как я смогла ощутить на себе силу альфы? Я же не придумала это?

Или все получилось потому, что его влюбленности хватило на нас двоих? Но он ведь четко сказал, что нужна взаимность, чтобы это сработало.

Углубляться в детали я побаивалась: вряд ли другу стоит знать, к кому я действительно испытываю страсть…

— Что такое, Фло? — заметил парень мою растерянность. — Ты выглядишь испуганной.

— Нет, просто озадаченной, — соврала я неуклюже. — И в чем это проявляется, расскажи? Как понять, что это именно то самое, настоящее чувство?

— Почему тебя вдруг так это заинтересовало? — удивился Эрлинг.

На мое счастье, его отвлекла официантка, поставив чайничек со свежим горячим какао на стол.

— Просто любопытно, — собирая с тарелки жалкие крошки пирога, я лениво отправляла их в рот, изображая легкую скуку. — Ты же знаешь, как я люблю раскрывать секреты. А ты упомянул бессмертие…

— Не бессмертие, а продление жизни, — поправил Халле, и я подняла брови.

Он расхохотался задорно, запрокинув большую лохматую голову. Словно не впервые сталкивается с человеком, проявляющим особенный интерес именно к этой части сказки.

Что ж, я была женщиной. Любой женщине хочется как можно дольше не видеть на своем лице морщины. Пусть думает, что я спросила поэтому, а не потому, почему на самом деле.

— Все просто: ты не можешь прожить без своей половинки ни дня. Быть далеко очень больно, тянет назад, и этому практически невозможно сопротивляться. На других смотреть даже не можешь, она — твоя единственная. И самое важное: чувство возникает быстро. Стоит лишь один раз увидеть ее, и ты пропал. Это как любовь с первого взгляда, только сильнее.

— Что-то не похоже это на любовь, — похолодела я, бледнея по мере описания.

Именно такими словами описывал Кристав то, как его неудержимо тянуло в Бепре, ко мне.

Пугало, что и я испытывала к нему почти то же самое… Даже сейчас, находясь далеко, я мечтала поскорее с ним встретиться.

— Скорее, на одержимость.

— Ты права, это самое близкое описание, — не замечая, выдул Халле почти весь чайник в одно лицо. — Но только звучит как-то грубо. Если это делает обоих партнеров счастливыми, какая же это одержимость?

— Но у них нет выбора, — поежилась я. — Они просто зависимы друг от друга. Как психически нездоровые люди или маньяки. Прости, но это не любовь, а фигня.

— Как знаешь, — пожал друг плечами и посмотрел на меня слишком пристально, словно примерил ситуацию ко мне. — Представь, если бы это случилось с нами? Вдруг волчья магия способна прибавить не только годы жизни?

На одно короткое мгновение внутри вспыхнула надежда на чудесное исцеление.

Отдаление старости во времени очень напоминало регенерацию, и этому должно было найтись объяснение — например, постоянный обмен жидкостями, содержащими необходимый элемент. Будучи естественной частичкой оборотня, он помаленьку передавался человеку и наделял способностью к восстанавлению, но при этом не приводил к обращению.

Только возникнув, надежда быстро погасла: если Кристав не был уверен, что меня излечит превращение, то о каком другом чуде может идти речь?

Просто Халле хотел соблазнить меня самой идеей, вдруг я куплюсь. Захочу встречаться с ним ради такого шанса. Хитрец.

В любом случае это не имело смысла, потому что между нами не было и намека на истинность.

— А если девушка не ответит волку взаимностью? — размышляла я над тем, что ко мне испытывает Халле. Не хотелось разбивать его сердце.

— Это же волшебство, — оптимистично возразил друг, свято веря в неизбежный хэппи энд. — Я не знаю, Флори. Потому такая пара и называется истинной, что встречаются две родственные души — им суждено быть вместе, они предназначены друг другу. Этого не остановить.

Я скептически подняла бровь, не сильно веря в предопределение. Мне больше нравилась мысль о том, что любовь нужно заслужить, что она растет в груди в ответ на определенные качества человека, вызывающего уважение или восхищение.

А не возникает просто потому, что магия так решила. Щелк — и ты уже испытываешь притяжение к незнакомцу.

А вдруг он эгоист? Трус? Убийца? Разбрасывает по дому носки? Забывает, когда у тебя день рождения?

— Никто не пытался сопротивляться? — гадала я, теперь думая о Криставиане, который притягивал меня слишком, слишком сильно. — Можно же заставить себя забыть? Не всем понравится такая зависимость.

Неужели нет никакой надежды, и я обречена полюбить Криса, независимо от того, смогу ли ходить? Я приняла решение и отказываться от него не собиралась. И не хотела бы остаток жизни прожить, грезя о парне, с которым не смогу быть.

— Наверное, можно, — пожал Халле плечами. — Но это точно не будет легко. Все равно что оторвать важную часть тела, без которой невозможно существовать нормально. Руку, ногу. Или сердце, — ухмыльнулся он. — До конца жизни будешь ощущать эту потерю. Отказаться можно, если хватит воли, но забыть — нет.

Я вздохнула. Мы же просто рассуждаем вслух? Я совсем не была уверена, что это мой случай. Все не могло быть настолько плохо.

— Человеку легче это пережить, — продолжил Халле. — Но оборотни влюбляются только раз. И если это та самая, истинная любовь, вряд ли они долго протянут без своей пары. Как минимум, они никогда не полюбят снова.

— Звучит ужасно печально, — огорчилась я. — Жить тысячу лет, а любить только однажды. А если, не дай бог, что-то случится с партнером?

Красивым и романтичным это выглядело, только если бы мы жили в сказке. В реальности это наверняка приводило к трагедиям.

— Тогда волку не повезло, — признал друг. И, судя по хмуро сведенным бровям, он припомнил подобные несчастные случаи из собственного окружения.

— Только подумай, — подлила я масла в огонь, — сколько вы разрушили таких пар, убивая полукровок! Кто-то из них, возможно, тоже боролся со своим темным началом, но вы не дали им шанса. Что?..

Халле рассмеялся. Я не понимала, что веселого в том, чтобы лишать жизни другое существо, даже если оно идет по скользкой дорожке. Вдруг оно одумается?

— Полукровки не способны любить по-настоящему, Фло, — отмахнулся друг, не замечая, как сильно меня ранило это. — Если для тебя истинная любовь — больная одержимость, что ж говорить про их бешеные эмоции, которым цена — грош?

— Линет вышла замуж, — напомнила я сердито. — И все у них с мужем хорошо.

— Откуда тебе знать, что между ними происходит на самом деле? — возразил Халле. — Как поженились, так и разойдутся, а еще скорее, поубивают друг друга из-за какой-нибудь ерундовой мелочи. Сейчас им кажется, что они без ума друг от друга, а завтра любовь перерастет в ненависть.

Я посмотрела на друга с укоризной — он был несправедлив.

— Ну ладно, признаю, что они стараются, — уступил Эрлинг неохотно. — Но это не значит, что они стали как мы. Их чувства обострены и преувеличены. Настроение меняется по десять раз за минуту. Как можно говорить о любви и преданности, если они сами не знают, что взбрыкнет им в голову через мгновение?

— Но чувства, значит, имеются? — заметила я, не может ведь притяжение возникнуть на пустом месте.

Халле мое умозаключение не понравилось.

— Вот если ты порежешь палец, тебе будет больно? — вскинулся он, на ходу выдумывая пример. — А если туда насыпать соли, покажется, что она проела плоть до костей. Ты будешь так думать, но рана-то больше от этого не станет. И если ее промыть, боль пройдет, а края затянутся на следующий день. Понимаешь?

Я поняла. И ужасно расстроилась.

Это ведь значило, что Крис вообще не способен испытывать искренние и глубокие чувства. Не сможет отличить одержимость от любви, вину от привязанности. Первобытную жажду завладеть трофеем от истинности.

Любая эмоция будет ложью. Любое желание — временным, пока что-то другое, такое же сильное, не затмит предыдущее.

Он думал, его привело в Бепре воспоминание о человеческом прошлом, старые полузабытые чувства, которые он захотел проверить. Тогда как на самом деле это был всего лишь глупый порыв. Поддавшись ему, он принял иллюзию за истину.

И если нас разлучить, пройдет немного времени, и парень меня забудет, найдя себе новое эмоциональное увлечение.

Глава 48. Дар или проклятие?

— Почему ты такого низкого о них мнения? — насупилась я. — Морели ни разу ничего плохого не сделали.

— Еще как сделали. Нарушили обещание к тебе не приближаться, — возразил Халле, и я состроила вредную рожицу.

— У тебя не было права выдвигать такие условия кому бы то ни было. Я не твоя собственность, чтобы решать за меня. Какие бы благие побуждения тобой ни двигали.

— Но…

— Они обещали не причинять никому вреда, — не позволила я ему слово вставить. — И до сих пор я видела от них только хорошее. А Кристав оказывался рядом всегда, когда мне нужна была помощь! Неужели этого недостаточно, чтобы в них поверить?

— Нет. Потому что двуногие твари непредсказуемы, — закатил глаза Эрлинг. — Если у тебя в ране соль, сколько ты будешь терпеть, прежде чем с криками до потолка взовьешься? И поскачешь, как миленькая, к крану с водой, сбивая на своем пути всех. Вот только Морелям твоим даже вода не поможет!

В отличие от Халле, я могла лишь посочувствовать Крису и Линет. Если им постоянно приходилось жить с невыносимо острыми ощущениями, решимость стать выше своей сущности увеличивала мое к ним уважение.

— Между прочим, Криставиан никогда тебя не порочит, — укорила я друга. — Не то, что ты.

— Это только потому, что он лицемер! — торопливо оправдывался Эрлинг. — Типа, интеллигентный сынок папочки-миллиардера весь такой из себя положительный? Черта с два! Он ненавидит меня так же сильно, как я его.

— Но все же находит в себе силы не оскорблять в ответ. Это не лицемерие, а воспитание и такт.

— С каких пор ты стала цепляться за манеры? — обиделся друг. — Неужто он снова промыл тебе мозги?

— Снова? — подняла я брови, требуя объяснений. — Я что, раньше вела себя как торговка с рынка?

Что-то я сомневалась в этом.

— Нам было так хорошо вместе, пока не появился он! Тебе всегда заходило мое грубоватое чувство юмора. Приезжая в Борлене, ты говорила, что со мной легко. Что я другой, и только здесь ты можешь оставаться собой. А потом…

— Что потом?

— Ты стала тусоваться со своими богатенькими друзьями и прекратила общаться со мной. Внезапно тебе начали нравиться девчачьи шмотки, тупые вечеринки и крутые тачки. Но это была не ты, Фло!

А может, я просто выросла из детских забав? Впервые влюбилась и захотела выглядеть привлекательно для своего парня?

Насчет дорогих шмоток Халле явно преувеличил. В моем шкафу, конечно, висела парочка подозрительно сексуальных платьев, но я была почти уверена, что это дело рук заботливой Линет.

— Ну, хватит! — сердито буркнула я, кидая вилку на тарелку. — Мне это осточертело! Что за дьявол в тебя вселился опять?

Халле вздрогнул и изменился в лице, когда я крутанула колеса прочь от стола.

— Постой, — он схватил меня за руку, преданно заглядывая в глаза. — Прости, Флоранс! Я больше не буду! Просто я боюсь… — опустил он голову, — что снова потеряю тебя, так и не успев завоевать. У него есть деньги и это его смазливенькое личико… а у меня что? Ни красоты, ни образования. Только любовь к тебе!

Пышущая жаром ладонь сжала мои пальцы так умоляюще, а раскаяние выглядело таким глубоким и искренним, что я не могла долго злиться.

— Ладно, давай вернемся к еде, а то люди смотрят.

То и дело на нас бросали косые взгляды с соседних столиков, и громкий разговор об оборотнях явно был здесь неуместен.

— Ты меня стесняешься? — обиженно надул губы парень, и я закатила глаза.

— Халле, если ты не заметил, я вообще не склонна проявлять эмоции на людях. И я уже упоминала, что не собираюсь ни с кем заводить отношения. Давай спокойно допьем какао и поедем домой, — и со вздохом вернулась к своей остывшей чашке.

— Скажи мне только одно, и закончим на этом, — прошептал Эрлинг, сжав вилку так сильно, что мог погнуть металл. — Ты ведь не станешь просить у него того, что просила у меня? Не злись, Фло, — голосом, опять наполнившимся властной вибрацией, произнес Эрлинг, и я почувствовала себя подозреваемой на суде. — Мне нужно знать.

— Повторюсь: у тебя нет права навязывать мне и моим друзьям свои решения, — поморщилась я, не одобряя пункта, в котором Морелей принуждали к миру. — Тем более делать это за моей спиной.

— Ты хочешь сказать… — его лицо побагровело от нового приступа ярости.

Вновь схватив мою ладонь, он сжал ее до боли.

— Ай! — вскрикнула я, но Халле не унялся.

— Нет, Фло, одумайся! Что он тебе такого наговорил? Наверняка красиво расписал, что все будет шоколадно как в сказке?! Пойми, Фло, они по натуре убийцы! Вспомни того черного на трассе! Неужели ты хочешь стать таким монстром?!

— Тише, — прошипела я другу, выдергивая из захвата руку — пальцам было больно.

— Пожалуйста, Фло, — умолял Эрлинг искренне. — Он тебе лжет, не стоит соглашаться на это даже ради здоровых ног!

— Успокойся, или я реально обижусь, — строго отчитала я, всерьез рассерженная. — Я не собираюсь становиться ликантропом. Пока что. Криставиан мне не врал, — поддела я язвительно, — а честно рассказал обо всех последствиях. Я знаю, что меня ждет, и обещала хорошенько подумать. В ближайшем, — сделала я ударение на слове, — будущем точно остаюсь человеком.

— Правда? — шокировано выдохнул Халле, ошалело моргнув. — Он сделал это?.. Смог тебя убедить?..

Я показала другу язык, потирая ноющие пальцы, которые парень чуть не сломал железной хваткой.

— Да, — обиженно скуксилась, не понимая, с чего квэн устроил истерику.

— Надо же, — пробормотал Эрлинг, напряжение отпустило его. — Не такой уж он и урод.

— А ты обвиняешь, не разобравшись, — покачала я головой, недовольная тем, что, даже признавая хороший поступок Криса, Халле не смог удержаться от обзывательства.

— Но я все равно ему не доверяю, — решительно заявил он, ища на столе, чем бы еще заесть или запить досаду. — Уверен, все это часть его коварного плана. Притвориться добряком, чтобы ты сама прыгнула ему в объятия, потеряв бдительность. Тогда-то он и поставит на тебе свою метку.

Я закатила глаза, потому что Халле выглядел как профессор, занудно доказывающий пустую теорию — только очков на носу не хватило и указки.

— Это не смешно, — обиделся он на мое легкомыслие. — Говорю тебе: все это только ради того, чтобы ты поверила в сказку. И их приторная заботливость, и браслеты. Как только ты согласишься на обращение, они покажут свое настоящее лицо. Когда станет поздно.

— Я как-нибудь сама разберусь, кто мне врет, а кто нет, — устала от подозрений я. — Не дурочка.

— Но опыта-то у тебя как у годовалого ребенка, — пошутил вдруг повеселевший друг, намекая на случившуюся год назад амнезию.

Я хотела обидеться, но… рассмеялась.

К Халле вернулось хорошее расположение духа, и остаток вечера прошел без глупых претензий и обид.

К моменту, когда парень привез меня домой, забавными приколами он выбил себе еще несколько очков: я признала, что день, кроме сцены в кафе, получился чудесным.

На том мы и расстались, договорившись встретиться в самое ближайшее время.

Махая отъезжающему «форду» вслед, я думала только о Крисе, бродящем где-то неподалеку. Кто знает, следил ли он за нами прямо сейчас, прячась среди темных стволов?

Посмотрит ли на меня через окно, когда я окажусь в своей комнате? Рискнет сам зайти в гости, или мне придется выйти на улицу и позвать его, как только Шарлетт уснет?

Между нами не было никакой договоренности о следующей встрече, и это печалило меня сверх всякой меры. Каждая минута, проведенная вдали от парня, тянулась мучительно долго и заставляла сердце страдать.

И это чертовски сильное, болезненное желание быть с ним рядом невольно возвращало меня к рассказу Халле об истинной любви двух предназначенных друг другу половинок. Оно это или не оно? И если оно, что мне с ним делать?

Способны ли полукровки искренне любить или обманывают сами себя, принимая преувеличенные эмоции за настоящие чувства? Создают ли двуногие ликантропы пары, которые Халле назал истинными, или эта привилегия досталась только чистокровным волкам?

Между нами стремительно развивался роман, когда Кристав еще был человеком. Сам парень назвал наши отношения «безумными», значит, мы были серьезно влюблены. Но что от тех чувств осталось после превращения в оборотня?

Кристав рассказывал о первых неделях после изменения. Любви там не было места. Он вспомнил обо мне, только оказавшись неподалеку от Бепре. Решил взглянуть только потому, что освободилось время. Разве это не говорило о том, что чувства ко мне давно остыли?

И только когда он увидел меня, его эмоции вернулись с новой, устрашающей силой. Как он их описал? Нечто первобытное и жестокое. Примитивный природный зов, который охватывает самцов, лишая их рассудка. Разве это похоже на любовь? И уж тем более — на истинную?

Как бы там ни было, нельзя было списывать со счетов и меня. Я тоже столкнулась с притяжением, бороться с которым оказалась не в силах.

Вопрос оставался лишь в том, как относиться к этому: как к дару судьбы, который мне стоит принять? Или к проклятию, отнимающему право на собственный выбор?

Но, что бы я ни решила, моя инвалидность не даст о себе забыть, вырастая непреодолимым барьером между нами в случае, если я захочу сдаться чувствам…

Глава 49. Пора выбирать

Мне было о чем подумать в течение следующих недель.

События развивались своим чередом, а точнее, практически застыли на месте: все тот же дом, магазины, Линет, Халле и Кристав.

Последнего я каждый вечер вылавливала из кустов и просьбами или угрозами уговаривала зайти в дом.

Он убеждал, что ему и снаружи комфортно. Сетовал, что он здесь не для отдыха и праздной болтовни, а исключительно для охраны. Ему нужно быть начеку, а стены помешают учуять или услышать приближение врага.

Иногда он упорно прятался. Как бы я его ни звала, не выходил ко мне. Но кто сказал, что я не найду способов его переупрямить?

«Неудачно» захлопнуть входную дверь, подъехать слишком близко к краю ступенек, упорно ждать на крыльце, пока не начну замерзать… Все это действовало безотказно, и в конце концов Крис перестал сопротивляться, понимая, что я убьюсь или заболею, но не сдамся.

На самом деле я думала, он просто не хотел меня стеснять. Или — и это было даже более вероятно — ему проще было держать себя в руках, когда между нами стояла какая-никакая преграда.

Но я не могла позволить ему спать на земле или мокнуть под дождем. Представлять это было просто невыносимо. Думая о том, что он где-то там, одинокий и замерзший лежит в ночи, я не могла уснуть.

Самое малое, что я могла сделать, это приютить того, кто задвинул свои потребности ради моей защиты.

Ну и, конечно, я просто хотела, чтобы он почаще бывал рядом…

Я предлагала ему мягкие пледы и подушку, чтобы он смог переночевать в углу. Но парень всегда отказывался. Утроившись на подоконнике, он приоткрывал окно, внимательно наблюдая за тем, что творится снаружи. Делал вид, что я его не интересую.

А я изображала равнодушие к нему. Так мы и сосуществовали. Постепенно врастая друг в друга все сильнее и глубже, к моему восторгу и ужасу.

Иногда мы перекидывались парой фраз. Иногда затевали беседу, которая заканчивалась далеко за полночь. И всегда Крис уходил задолго на утра. Ускользал, как только я засыпала и не могла его проконтролировать.

Это было печально. Но, наверное, правильно. Что бы я ни решила в дальнейшем, сейчас я никак не могла уступить своим чувствам. И влюбляться сильнее мне точно не следовало.

Вот только сердцу разве прикажешь?..

Дом-магазин-кино-дом вскоре смертельно наскучили, и когда я представляла, что такой и останется моя жизнь до самой смерти, хотелось удавиться.

В каком-то смысле я начала понимать свое забытое стремление прыгнуть с трамплина или погрузиться с аквалангом на черное дно реки в поисках клада. Захватывающие приключения и сейчас манили меня сильнее обыденной и безопасной жизни.

Если читать книги — то романы, в которых можно порыдать над несчастливым концом. Если смотреть фильмы, то с перестрелками и погонями. Если жить, то на полную катушку, даже инвалидное кресло не помеха.

Оттого и уговорить меня сделать татуировку оказалось так легко. И оборотни не пугали в такой степени, в какой должны были.

Лучшими днями я могла назвать те, когда становилась свидетельницей дружеских волчьих потасовок: теперь жители Борлене не скрывали при мне свою вторую личину.

А лучшими ночами — те, когда удавалось выспросить у Криставиана истории из его новой жизни или из нашей старой, тайком наслаждаясь тем, что могу неприкрыто на него глазеть.

В некотором роде это тоже привносило оживление и добавляло перца — любить, не рассчитывая на отношения, было чрезвычайно больно. И с каждым часом бороться с собой становилось тяжелее…

Время шло, и мысли мои, крутящиеся вокруг возможного превращения в волка, становились все более определенными и осознанными: может, лучше тысячу лет бороться за право оставаться человеком, чем вот так, как сейчас, бесцельно существовать всю оставшуюся жизнь?

Даже Линет не смогла разнообразить мой досуг, крепко взявшись за мое домашнее обучение, чтобы я смогла нормально окончить школу.

Это должно было увеличить возможность получения какой-нибудь профессии и обеспечило бы в обозримом будущем работой. Но процесс не вызывал, увы, никакого восторга.

— И что же может мне подойти? — подняла я бровь, мало представляя себе направлений, которые были бы не только интересны мне лично, но и доступны человеку в кресле. — Кем ты меня видишь?

По растерянному взгляду подруги сразу стало ясно, что она понятия не имеет.

— Что-то связанное с компьютерами?

Я выразительно на нее посмотрела: хороший комп еще можно купить, но где возьмешь склонность и желание заниматься нелюбимым делом?

— Ты любишь спорт, — рассуждала Линет вслух, — значит, могла бы стать туристическим оператором, например.

— Отправлять других в шикарные путешествия, — саркастично покивала я, скривив рот, — а самой глотать слюни, прозябая в Бепре?

— Ты же вопила, что кресло тебя не остановит! — напомнила Линет с прищуром.

— Кое-что я смогу, — согласилась я неохотно. — Но на это понадобятся деньги. Большие деньги.

Теперь уже Линет выразительно задрала бровь, и я, смекнув, что она имеет в виду, от души возмутилась.

— Ну, уж нет! Хватит за меня платить! Ты совсем меня разбалуешь.

— Разве подруги нужны не для этого? — чарующе рассмеялась девушка.

Когда я в такие моменты смотрела на нее, удивительно гибкую, женственную и горячую, то ненамеренно представляла, что и сама могу стать такой же притягательной и изящной красавицей.

Снова буду бегать на своих двоих, излечатся шрамы, а облик приобретет хищную сексуальность, перед которой невозможно устоять.

Но потом я вспоминала о Белтране и браслетах, о потребности в сыром мясе и опасности для родных и… мой азарт угасал.

Да, волчицы легче переносили изменение, в них не так резко были выражены сопутствующие проблемы. Но это совершенно не значило, что Линет приходится легко.

Она тоже носила серебро. Полнолуние проводила в помещении без окон, на всякий случай прикованная цепями. И испытывала такие же острые эмоции, как все ликантропы. Чуть слабее, но они все же наличествовали в полном объеме.

— Линет, — позвала я, откладывая учебник математики, который мы ускоренно проходили, чтобы я могла сдать экзамены, — как думаешь, каковы мои шансы вернуть подвижность ног после превращения?

— Прости, Фло, — Линет взглянула на меня с икренним сожалением. — Если бы я знала что-то, о чем другие молчат, то давно бы тебя обнадежила. Но нет. Никто не даст тебе заранее обещания, удастся ли вылечить паралич.

Голос подруги наполнился болью, и я потянулась обнять ее. Порой казалось, что она справляется с моей болезнью хуже, чем даже я.

— Ну, давай, что ли, продолжим, — кивнула она на учебник, чтобы я не отлынивала.

— Давай.

Амнезия не была полной. Школьные знания восстанавливались уже почти автоматически, я усваивала материал небывалыми темпами благодаря стараниям Линет. Но все равно не горела желанием возвращаться в школу.

К счастью, мое личное присутствие требовалось уже только на последних тестах. Прийти, успешно сдать и вычеркнуть этот странный период моей жизни, больше не ломая голову над тем, что за конфликт произошел с моими школьными друзьями. Все тайны раскрыть не получится, как бы этого ни хотелось…

И мне пора было уже задумываться над выбором университета. Вот только голова была занята совсем другим!

И однажды я решилась: раз Линет и Крис не могут ничего подсказать, возможно, пришла пора обратиться к специалисту?

— Флоранс, ты уверена? — удивился Криставиан, когда я заявила, что хочу получить консультацию по поводу моего позвоночника.

Мы давно об этом не говорили. С того первого раза.

Если операция даст хотя бы пятидесятипроцентную вероятность, что нарушенная нервная связь восстановится, можно будет решиться и на укус, чтобы закрепить эффект.

Вероятность стать зверем наподобие Белтрана, конечно, меня не вдохновляла. Двуногий черный оборотень до сих пор являлся мне в кошмарах: наглядное свидетельство того, какая участь может меня ждать.

Но и перспектива провести жизнь в инвалидном кресле удручала, особенно когда был вариант испробовать иной путь.

— Это ведь только консультация, Крис. Я еще ничего не решила…

— Запишем тебя завтра на прием, — кивнул он, поцеловав меня на прощание в лоб.

Он иногда делал это перед уходом, не замечая, какую сильную реакцию вызывает у меня его автоматический жест.

Жар обволакивал мое лицо, рот прижимался так скромно и осторожно, и я мечтала.

Вот бы мягкие губы спустились ниже, коснулись моих губ нежно, трогательно и одновременно страстно… Я бы вдохнула сладкий аромат дыхания, узнала бы, какой у поцелуя вкус…

Я ведь не успела до аварии насладиться всеми аспектами жизни, в конце осени мне едва исполнилось восемнадцать. А время, когда у меня был парень, я беспросветно забыла.

Знала только то, что он рассказал: наш роман развивался бурно и многообещающе. Но я была слишком юной, и встречались мы всего лишь около месяца, чтобы исследовать чувственную сторону отношений.

Я потеряла все, не успев обрести. Мое будущее, мои надежды, цели — все пошло прахом.

И если я хотела это исправить, пора было уже выбирать, готова ли я рискнуть всем и чем должна пожертвовать, чтобы снова начать жить…

Глава 50. Надежда

Медицинские учреждения после пережитых испытаний я на дух не переносила. Белые стены, неискреннее дружелюбие врачей, приторно улыбающихся в лицо, но готовых воткнуть иглу, как только яотвернусь.

Я утрировала, конечно, но ненависть к подобным заведениям вспыхнула вновь, когда передо мной открылись двери больницы Куоби — одного из десятка мест, в которых мне когда-то обещали улучшение.

— Что скажете, есть шанс? — не выдержал первым Криставиан, когда доктор Гойд, развесив снимки моей поврежденной спины на стенде, разглядывал их на просвет.

Мужчина в белом халате повернулся к окну, держа в руках рентген, на котором хорошо просматривались позвонки. Нахмурился и сосредоточился, щипая подбородок.

— Вот здесь, — показал он с крайне озабоченным выражением лица, — я вижу довольно сильное смещение. В неправильном положении диск находится уже слишком давно, чтобы вмешательство было успешным.

Лицо Криса отразило мучение, как и мое.

Доктор Гойд взглянул на меня без капли надежды, и я поняла, каким будет его приговор.

— Мисс Пайни, если бы вы согласились на операцию сразу, пока повреждение было свежим, шанс был бы больше. Теперь же, — он снова повесил снимок на стенд, постучав по нему пальцем, — на месте неправильно сросшегося перелома образовалось довольно неприятное утолщение, и оно уменьшает ваши шансы практически вдвое.

— Но это все же возможно? — уточнил Крис таким хриплым голосом, что даже мое искусственное равнодушие пошатнулось немного.

— Чудеса случаются, мой друг, это бесспорно, — одними губами улабнулся доктор Гойд, заботливо похлопав напряженного парня по плечу, — но я не возьмусь.

И покинул кабинет, дав нам время пережить отказ и смириться с новой печальной реальностью.

Какое-то время мы молча сидели в машине. Я смотрела в окно, Кристав мрачно молчал, а Линет нетерпеливо ждала, что же мы ей расскажем.

— Я бы на твоем месте согласилась на операцию, — оптимистично предложила она, когда Крис вкратце обрисовал ей безнадежную ситуацию. — Тебе ведь главное — удалить тот омертвевший участок, который мешает нервным окончаниям соединиться? Даже если это не спасет тебя от паралича, свежий шрам на живых тканях позволит обращению довершить начатое.

— Возможно, — прорычав Кристав в гневе, и в его глазах запылал адский огонь.

Я тихонько накрыла его руку своей, помогая успокоиться, и он на мгновение с усилием зажмурился.

— Ты видела список последствий, если это не сработает, и ей станет хуже?! — бросил он папку с заключениями врачей в приборную панель, и листочки разлетелись по всему салону.

Заглядывать туда я не стала. Врачи всегда запугивают пациентов предупреждением о разных «побочных эффектах», которые и правда приводят в ужас. Но по статистике случается лишь их малая часть.

— Да куда уж хуже, терять ей давно нечего, — озвучила подруга мои мысли и повернулась ко мне: — Но, конечно, при условии, что ты готова рискнуть. Мы сделаем все от нас зависящее, и ты должна понимать риски.

— Я видел раны различной степени тяжести, и далеко не во всех случаях превращение спасало умирающего, — прошептал Крис сердито. — Если укус не поможет…

— Я стану оборотнем-инвалидом, — невесело закончила я, кисло улыбнувшись Линет, старающейся сохранить на лице уверенность.

Криставиан же смотрел на сестру так, будто та рушит его мир. Даже я спокойнее отнеслась к плохой новости — в конце концов, я давно смирилась, что не буду ходить.

— А если я решусь, как мы сможем это осуществить? — пыталась я выстроить хоть какой-то план.

— Доктор Гойд отказался браться за заведомо провальную операцию, — опустил Кристав голову, добела переплетя пальцы. — А он ведущий хирург Куоби.

— Хочешь сказать, если не взялся он, никто не рискнет? — приуныла я, надежда таяла, даже не успев во что-то оформиться.

— Фло, а что если попросить твоего отца? — вспомнила гениальная Линет, и я немного приободрилась.

— Хм, это может сработать.

Я его совсем не знала, но отец есть отец, он не скажет дочери, что у нее нет шанса. А сделает все возможное, чтобы вернуть ей надежду. Он мне это клятвенно обещал, когда просил ему довериться вскоре после аварии.

— Доступ в реанимацию будет ограниченным, — сомневался Кристав, но уже не выглядел таким отчаявшимся, как минуту назад. — Как нам совместить обе процедуры? Послеоперационное восстановление Флоранс ни к чему, лучше все сделать за один раз: укусить ее, пока она не пришла в сознание. Тогда и швы затянутся быстрее.

— Ага, — скептически вякнула я, чувствуя, как бледнею. — Чтобы я, очнувшись чудовищем, устроила пиршество прямо в больнице? — меня затошнило.

— Нет, это работает не так, — успокоил Крис, и теперь он нежно сжал мою ладошку горяченными пальцами.

— Для превращения требуется намало времени, — охотно объяснила Линет. — Подгадаем операцию под начало лунного цикла и у тебя будет целый месяц, чтобы оно завершилось.

— Но эффективнее сделать это перед самым полнолунием, — мрачно не согласился Крис. — Тогда изменение пойдет быстрее, и будет больше шансов на успех. Если нервы опять срастутся неправильно, когда изменение еще не будет завершено, оно может не сработать.

— Но у нее начнутся перепады настроения, — возразила Линет, хмурясь. — Когда превращение идет ускоренными темпами, приспособиться к новым ощущениям гораздо труднее. А если она сорвется прямо там…

— Успокоительное, — встряла я с собственным предложением. — На оборотней оно действует?

Крис и Линет озадаченно переглянулись, обдумывая мою идею.

— Ты еще будешь человеком, — кивнула подруга, — так что, наверное, да.

— Но дозу придется сделать убойной, — заметил, прищурившись, ее брат. — И так спрятать лекарство в ее палате, чтобы никто не нашел.

— И ты, — повернулась ко мне подруга, — не должна забывать их принимать. Как только почувствуешь приближение… эмоционального срыва, — смягчила она описание моего грядущего состояния, — не жди, сразу глотай.

И это мучение станет неразрывной частью моего существования на целую тысячу лет.

— Как вы с этим справились? — кивнула я на браслеты Линет и колечко, висящее на цепочке под кофточкой.

В отличие от брата, сестра носила не громоздкие, а милые и изящные браслеты, в которых невозможно было заподозрить оковы. Колечко было защищено не тканью-прослойкой, а безопасным для оборотня золотым напылением.

«Почему ты не носишь его на пальце, если оно тебе не вредит?» — спросила я как-то у подруги, и она рассмеялась над моей наивностью.

«Если я превращусь с кольцом на пальце, — напомнила Линет с юморком, — от него и кусочков не останется».

Вот так она описывала могучую силу, прячущуюся в миниатюрном женственном теле.

Линет мягко улыбнулась и по-дружески тронула меня за щеку.

— Зависит от воли, Фло. Если поставить цель, все возможно.

— И сколько времени это займет? — я представляла себе месяцы, проведенные на цепи в отлике бешеного зверя, и страх внутри меня рос.

— У всех по-разному, — загадочно вглянула Линет на брата. — Кому-то хватает недель. Другим нужны месяцы. Но есть и те, кто никогда себя не находит.

— Я тоже научусь? — пробормотала я в тихом ужасе, что по какой-то причине попаду в третью категорию. Свою волю я никак не могла назвать надежной.

Тоскливо посмотрела на Криса, и он ответил:

— Конечно, — но в уголках глаз засели напряженные морщинки, а в голосе не хватило уверенности.

Глава 51. Уходи

Мое состояние всю следующую неделю можно было описать как противоречивое.

Решившись на обращение, я никак не могла прогнать страх. Он поселился внутри, сковывал тело, завледевал разумом.

Но я боялась не столько трудностей, которые могут возникнуть. Не постоянного голода и вызывающих боль браслетов, — к этому я привыкну со временем. Я в это верила.

Но полностью перевернуть свою жизнь… Существовать в тени человеческого мира, скрывать ото всех свою тайну. Лгать родителям и исчезнуть для них навсегда. Помнить о чистокровных, любая встреча с которыми может окончиться смертельной битвой, ведь к разговорам с «убогими» они не расположены…

Все это казалось безумием, и именно потому такое будущее ужасно пугало.

Но самым главным моим кошмаром стала предстоящая операция. Не для того я отказывалась от лечения, чтобы вновь к нему вернуться. Не для того избегала больниц, чтобы вляпаться в испытание, грозившее наполнить мою жизнь еще более болезненненным мучением.

Несколько последних месяцев, проведенных дома в тишине, теперь казались раем. Адом станет то, что кроваво темнело впереди.

Может быть поэтому, когда от отца стали приходить отказы один за другим, я поначалу даже не расстроилась, а в глубине души испытала облегчение? Но и оно прошло. Сменившись депрессией.

Аврон получил от нас все необходимые документы на следующий же день. Пообещал показать специалистам и сообщить, когда придет положительный результат.

Шарлетт пришла в восторг, даже готова была простить Линет и Криса за все, потому что они смогли уговорить меня на то, на что она не смогла. Она позволила парню приходить к нам домой в любое время, и это можно было считать небывалой победой, учитывая ее к нему отношение.

Но затем стали появляться неутешительные новости, ничем не отличающиеся от слов доктора Гойда. Ни один, даже самый лучший хирург не хотел тратить время на бессмысленную операцию и напрасно обнадеживать неизлечимого пациента.

Дни шли за днями, отказы за отказами, и надежда растаяла, как дым. Безрадостное будущее распростерлось передо мной, в котором я не видела ни счастья, ни света.

Где взять моральные силы на то, чтобы заново смириться с положением калеки, когда свобода была так близка? Как смотреть в глаза Криставиана и понимать, что прикоснуться к нему по-настоящему мне опять никогда не светит?

Забота Криса и Линет не будет вечной, я этого не позволю. У Линет есть муж, которому она должна уделять время. Одержимость Криса вылечат расстояние и время, нужно лишь найти в себе мужество отпустить его.

Халле я тоже не собиралась обременять. Рано или поздно он женится, у него родятся дети, дружба со мной отойдет на второй план.

Останется только стареющая Шарлетт. Но и ее в конце концов я потеряю.

Все острее я стала ощущать ломающую сердце боль своих потерь. Белтран лишил меня всего: любви, семьи… детей. Будущего.

Глядя на себя в зеркале, я видела только проходящие бесцельно годы и свои разрушенные мечты. И ненавидела того, кто сотворил это со мной, ненавидела…

Очередной звонок Аврона. Последний врач. Последний хрупкий шанс.

Трубку я не стала снимать. Ответила Шарлетт. Не нужно было обладать волчьим слухом, чтобы понять по ее голосу, что надежды так и не появилось.

Я поняла, что плачу, только когда Криставиан, присев передо мной на корточки, развернул меня к себе и горячими пальцами стал вытирать мои безмолвные слезы.

Я взглянула на него безжизненно, в отчаянии даже забыв восхититься его красотой.

— Не надо, Флоранс, — взмолился он, изменившись в лице. — Не надо так, это еще не конец.

— А что же это, если не он? — разрыдалась я, не выдержав накопившегося внутри болезненного отчаяния. — Это, — сердито обвела я кухню рукой, — все, что у меня есть! До самой старости!

— Это не так, — упрашивал он ломким голосом.

Мое лицо в его ладонях, так близко вспыхнувшие огнем глаза. Но все, чего я сейчас хотела — это чтобы он дал мне побыть одной, перестал меня истязать. Быть рядом и не иметь возможности быть вместе — худшее из зол.

— Именно так, — спорила я навзрыд, устав от самообмана и несбывшихся ожиданий.

Кристав молчал, лишь его яркие волчьи глаза напряженно страдали вместе со мной, горя все сильнее и сильнее, что могло обернуться для всех катастрофой.

— Так больше нельзя… — покачала я головой, и омертвение разлилось в моей груди, действуя почти как анестезия. — Ты должен уйти…

Криставиан понял, что я имею в виду полный разрыв, и его лицо, исказившись в гримасе боли, смертельно побледнело.

— Нет, Флоранс, — опешил он в шоке, — пожалуйста, не поступай с нами так, — в дрогнувшем голосе прозвучало столько страсти, что она пронзила меня насквозь как кинжал.

Будто решалась его судьба: я разбивала не только свое сердце, но и его. Лишала будущего, которое он рисовал в своих розовых мечтах. И которому, как и моему, не суждено было сбыться.

Желтые глаза разгорелись с такой интенсивностью, какой я ни разу еще не видела. Ожесточились, опасно наполнились злобой. Огонь клубился, пылал внутри, как два портала в ад.

Дыхание стало обрывистым, словно парню не хватало воздуха, а черты заострились. Пальцы, которыми он вцепился в мои поникшие плечи, вибрировали от напряжения.

— Я должна, — решительно произнесла я, не намеренная больше ни минуты терпеть эту пытку.

Я делала это ради себя. Мне станет легче, если я не буду видеть Криса каждую минуту. Со временем боль притупится и исчезнет, таковы люди.

Я делала это ради него. Одержимая это любовь, ложная или истинная, она пройдет, только если Кристав окажется от меня далеко. Когда он осознает, что эмоции полукровки были преувеличенными.

— Но я не обязан с тобой соглашаться! — прорычал оборотень с такой обжигающей, непререкаемой убежденностью, что мое сердце сжалось в крошечный колючий комочек и провалилось в живот.

Он приподнялся передо мной, полностью встав на колени, схватил лицо, не позволяя отвернуться. Пылающие глаза заглядывали в самую душу, пальцы чертили линии вдоль скул, прослеживали завитушки татуировки.

Жар рук подавлял волю и подчинял себя каждый мой робкий протест, а лицо, прекрасное даже в страдании и гневе, оказывалось все ближе, выдавая намерение, к которому я не была готова, но и не могла противиться.

— Прошу, не лишай нас этого… — Сладкое дыхание проникло в мой рот, завоевывая все мое внимание и лишая рассудка. Незаметно, капля за каплей я таяла в магнетическом огне.

Палец парня нежно приподнял мой подбородок, и я ощутила волну пламени из его приоткрытого чувственного рта, дрожащего от едва сдерживаемой силы. И когда наши губы соприкоснулись, я потеряла себя: протяжно выдохнув, закрыла глаза и потянулась навстречу, не способная контролировать взорвавшиеся эмоции.

Мой первый поцелуй был насыщен отчаянием и болью, но стал самым прекрасным мгновением послебольничной жизни. Всепоглощающим, острым, горячим мгновением, — все было именно так, как я хотела и представляла себе в мечтах.

Но хорошее всегда заканчивается слишком быстро…

Как только мои пальцы запутались в серебристых волосах, а язык вкусил пряную сладость языка, мучительно требуя взаимности, Криставиан отстранился.

Еще секунду длилось действие нашего чертовски мощного притяжения, заставившего меня забыться и взлететь в небеса… И затем я очнулась.

Глаза Криса все еще были яростными, источая опасность обезумевшего зверя. Форма лица уже менялась, превращая человеческое в чудовищное, но процесс тут же замедлился, когда парень изо всех сил зажмурился, задыхаясь как спортсмен после спринтерской пробежки.

Пальцы сжимали мои плечи слишком сильно, браслеты натянулись на увеличившихся запястьях и вот-вот готовы были порваться. Кожа огрубела, под ней наливалась мощь, которую и так непросто было сдержать, а сейчас и вовсе, должно быть, казалось невозможным.

Вот оно — то, что стояло между нами непреодолимой преградой. Не только мое кресло, но и сущность полукровки, которую необходимо постоянно давить жестким контролем.

О каких отношениях может идти речь, если я не могу быть полноценным партнером, а он не может прикоснуться ко мне, не превратившись в монстра?

Я не верила, что Кристав даже случайно причинит мне вред. Но и настоящей близости между нами быть не могло. А это значило, что если мы останемся вместе, то будем лишь мучить друг друга.

Я должна была отпустить его.

Прогнать, потому что сам он этого сделать не хочет.

И как только я осознала, что будущее зависит от меня, от силы моей, а не его, воли, я горько и надрывно разрыдалась…

Лицо Криставиана, уже пришедшее в норму, побледнело еще сильнее.

— Я сделал что-то не так? — бормотал он, вытирая мои слезы и попутно изучая цельность костей. — Тебе больно?..

Как же он не понимал, что само его существование — уже причина моей боли, и не важно, будет он рядом или уйдет, я уже сломлена. Не им, а искалечившим меня двуногим чудовищем.

Даже не доведя дело до конца — оставив меня в живых, — Белтран добился цели. Кристав будет свободен.

— Да! — заявила я, стараясь не думать о том, какую муку на лице парня вызвала моя жестокость. — Уходи! — Нужно было покончить с этим сейчас, пока я еще способна справиться.

— Прошу, не надо… — хриплый голос наполнился настоящей агонией и разорвал мне сердце на клочки, но я уже приняла решение. — Ты не можешь прогнать меня…

— Я больше не могу находиться рядом с тобой, — покачала я головой, вцепляясь пальцами в колеса, чтобы не развалиться на части. — Прости, но это очень больно. Ты должен уйти. Не просто на улицу, а уехать из города. И никогда не возвращаться…

— Я обещал, что никогда тебя не оставлю… — выдавил он измученным и хрупким как потрескавшееся стекло голосом.

— Можешь забрать эти слова назад, — великодушно позволила я.

— А если я не хочу?.. — прохрипел он так, словно жизнь его покидает. — Мне безразлично, что ты инвалид. Ты все еще можешь стать счастливой, если позволишь мне сделать тебя такой…

— Ты говоришь, как Халле, — поморщилась я, заставив Криставиана вздрогнуть. — И я отвечу тебе, как и ему: я не собираюсь отнимать у тебя будущее. Это мой выбор. Тебе придется принять его.

— Я не смогу, — еле слышно ответил он, не двигаясь с места.

— Тогда я сама это сделаю, — пробормотала я и оставила его одного, громко хлопнув дверью.

Глава 52. Цветы

— Что ты сделала?! — Шарлетт вытаращила глаза, когда в ответ на ее вопрос, почему Криставиана долго не видно, я сказала, что мы расстались.

— Я решила, что так будет лучше.

Шарлетт недоверчиво качнула головой; я не поняла ее реакции.

— Я думала, у вас все хорошо?.. — удивилась мама, внимательно изучая меня недоверчивыми глазами. — Как только Морель объявился на пороге, да еще покаявшийся и такой убедительный, я поняла — за уши вас друг от друга теперь не оттащить. Не могу поверить, что теперь, когда он, наконец, всерьез и надолго вернулся, ты сама отказалась от него?!

— Не важно, испытываем ли мы что-то друг к другу, — проворчала, — я остаюсь прикованной к креслу.

— Флоранс! — нахмурилась Шарлетт, и я поняла, что меня ждет еще одна промывка мозгов, если я не ретируюсь немедленно. — Мне кажется, для него это не важно.

Со мной уже «поговорил серьезно» Кристав, много раз возвращалась к этой теме Линет… теперь и мама!

Один лишь Халле воспринял новость о ссоре с Крисом положительно и не предлагал принять Мореля обратно. Но у него были свои причины на это…

— Ты же сама не хотела подпускать его ко мне! — сердито крикнула я, сбегая в свою комнату.

— Да, но это было давно… — смущенно признала Шарлетт. — Я же решила дать ему шанс… Он вроде неплохой парень-то.

— Какая разница?! — выкрикнула я со злобным отчаянием. — Я все равно инвалид!

На столе вновь лежала белая роза. Вздохнув, я прибавила еще одну в общий счет — за прошедшие недели их накопилось без малого сорок три. Почти полтора месяца Кристав слал мне цветы.

Сначала я бесилась и выбрасывала их в мусорное ведро. Кричала лесу, чтобы Морель оставил меня в покое.

После этого к цветам стали прилагаться записки: «Прости», «Позволь просто быть рядом», «Для хорошего настроения», «Я вернулся не для того, чтобы сдаться» и тому подобная разрывающая сердце любвеобильная чушь, в которую я не верила.

Кажется, Кристав решил взять меня измором, но я была не из тех наивных дурочек, которые на такое ведутся.

Так я думала…

Но, как капля точит камень, так и эти розы вскоре стали неотъемлемым элементом каждого нового дня моей странной жизни.

Я твердо была намерена не уступать настойчивости оборотня, но не могла унять волнения, когда в одно и то же время, когда я возвращалась из ванной перед сном, на столе появлялся цветок.

Всегда один, всегда белый. Я знала, что это символ печали.

Злость на Криставиана — на самом деле, на судьбу — сменилась любопытством. Затем ожиданием. И, наконец, тем, что — я была уверена — никогда не должно меня настигнуть.

Это было то самое романтичное чувство влюбленности в сам процесс ухаживания, спирающее дыхание и мешающее спать по ночам, заставляющее чувствовать себя, вопреки отрезвляющему отражению в зеркале, желанной.

Стал бы Криставиан так долго и усердно добиваться моего внимания, если бы не любил? Не могло такого быть, чтобы им двигали исключительно звериные инстинкты.

Волчья суть требовала от него совсем другого. Схватить, завладеть, сделать своей по крови, физически. Все равно что поймать добычу и посадить на цепь, заявив права самца как в первобытном мире, когда все решала сила.

Кристав вел себя как самый обычный человек, и его действия никак не походили на примитивные.

Это могла быть уловка, хитрость. Но Криставиан не казался мне коварным обольстителем, он был воспитанным и честным парнем.

Я не верила, что он способен на такой глобальный обман. Если б его целью было любой ценой заполучить меня, то для этого достаточно было посадить меня в машину месяц назад и увезти хоть на край света — до нашей размолвки я и сама собиралась отправиться с ним.

Мое сердце не чувствовало никакого облегчения с течением времени. Может, виной тому были розы, не позволившие забыть парня.

Но тогда почему мне становилось лучше именно тогда, когда я видела цветок на столе? Почему мои чувства не утихали в Борлене, рядом с Халле, а наоборот, становились болезненнее и острее?

Невзирая на твердое убеждение держаться от Мореля, да и вообще от отношений, подальше, я все чаще ловила себя на мысли, что упорство Криса излечивает нанесенную мной же рану.

Я гадала, как себя чувствует он? Почему не покинул город, как я просила? Даже не попытался бороться с судьбой?

Если наша связь — истинная, это не любовь. Мы должны разорвать ее и посмотреть, что тогда будет. А не цепляться друг за друга, лишаясь осознанного выбора.

Но затем я вспомнила, что Крис долгое время прожил вдали от меня, путешествуя со стаей Тэмиана в течение нескольких месяцев. Чувства не прошли, и в конце концов он вновь оказался в Бепре с твердым намерением оберегать меня даже несмотря на то, что я его не помню.

Если мужчиной двигает лишь искусственно навязанное колдовство, требуя первобытного завоевания самки, станет он вместо этого присылать розы в течение сорока трех дней? Терпеливо добиваться взаимности женщины? Ставить ее нужды превыше своих и уважать ее решения?

Что если ему все это время так же плохо без меня, как и мне? Что если он не в состоянии уехать, но не потому, что магия так сказала, а потому что человек в нем хочет быть со мной?

Человек, а не волк. С волком все ясно, он скован необыкновенно сильной волей и серебряными браслетами. Не волк управляет Криставианом, а наоборот. Мужчина подчинил своего зверя, и поэтому он был потрясающе великолепен.

Чем больше проходило дней, тем сильнее во мне укреплялось сомнение в том, была ли я права, отказываясь от шанса.

— Ну что ты опять нос повесила, — негодовал Халле, тщетно пытаясь меня развеселить.

Несмотря на его усилия, я постоянно впадала в задумчивость, мешающую наслаждаться жизнью. Даже фильмы уже не отвлекали.

— Ты же сама от него отказалась, что теперь-то не так?

— Халле, невозможно радоваться походу в кино, когда это уже третий раз за неделю, — отмахивалась я, не видя смысла обсуждать Мореля с другом-ревнивцем.

— Все еще присылает тебе цветы? — квэн незаметно скрежетнул зубами от ярости, вспоминая об этом.

Увы, друг бывал в моем доме слишком часто, чтобы не заметить постоянно пополняющийся букет и не сообразить, кем он прислан. Да и запах Криса, пропитавший мою комнату, дразнил его волчий нос.

Оборотни вроде бы теряли звериное обоняние в человеческой форме, но оно все же было острее, чем у людей.

— Это ничего не изменит, — теперь скрежетнула зубами я, ощущая, как меня фатально пропитывают сомнения, и я все ближе оказываюсь к поражению…

— А я сразу говорил, что так будет лучше для тебя! Если бы послушалась меня сразу, не пришлось бы вновь переживать то, что испытываешь сейчас.

То есть, он знал, что мне суждено полюбить Криставиана, и все же настаивал на своей кандидатуре?

Халле взял меня за руку пальцами, которые теперь казались мне просто теплыми, если сравнивать их с другими. На его лице застыла надежда, на которую я, увы, никогда не смогу ответить.

Глядя в светло-карие глаза, я представляла желто-огненные, вместо мелких золотых кудряшек Эрлинга — серебристые локоны, обрамляющие серьезное, вдумчивое лицо Мореля.

А влажное тепло больших рук, чересчур настырно вторгающихся в мое личное пространство, хотелось заменить обжигающим пламенем осторожных и уважительных прикосновений.

— У нас все еще может быть хорошо, Флори… Тебе просто нужно выбрать того, кто больше подходит.

Я хотела выдернуть руку и вновь затеять любимое ворчание про инвалидность, но Халле, сжав мою ладонь обеими ручищами, поднес ее к лицу, прислонив к мягкой рыжеватой щетине.

— Позвольмнелюбить тебя, Фло. Забудь Криставиана. Я смогу сделать тебя счастливой.

— Брось, Халле, — устало отняла я руку, нервно озираясь по сторонам. — Я уже говорила тебе, что не собираюсь влюбляться.

— А хочешь, — с пылом, достойным Тибальда перед дуэлью, воскликнул друг, — я убью его?!

— Халле, ты совсем двинулся умом! — взбешенно хлопнула я оборотня по плечу. — Прекрати балаган и поехали домой!

По возвращении я обнаружила на столе новую розу. Неожиданно: красную.

Записка была приложена к листку, и я торопливо ее развернула, казня себя за улыбку, тронувшую невольно губы.

На этот раз надпись была длиннее обычного: «Я тоже могу сходить с тобой в кино. Уверен, мне удастся вызвать больше эмоций на твоем лице. По крайней мере, ты точно не уснешь, как сегодня».

Смущение переплелось в моей душе с возмущением. Я действительно задремала в зале. Криставиан что, видел это? Значит, он тоже был на сеансе!

Я не могла подавить лихорадочного волнения. И злости. До такой степени, что впервые с тех пор, как Криставиан начал присылать мне цветы, решила ответить на его призыв.

Быстро написала на листочке: «Ты меня преследуешь?», выкатилась на крыльцо и бросила скомканный кусочек бумаги в сторону леса.

Каково же было мое изумление, когда, вернувшись в комнату, я обнаружила открытое окно!

Вторая красная роза появилась в стакане, из ее лепестков выглядывал белый край.

Я одновременно была зла и… покорена, абсолютно сражена готовностью Криса добиться моего расположения.

Знала, что он подглядывает в окно, и собиралась выразить клокочущее в сердце негодование, но, вопреки желанию сделать это, испытывала сильнейший восторг, разбивающий оборону на мелкие осколки.

Руки вспотели и дрожали, когда я открыла ответ: «Да».

Поджав губы, я решила поиграть в увлекательную игру, устроенную оборотнем — сил сопротивляться не осталось, уверенность в правильности решения иссякла.

«Если я соглашусь сходить с тобой в кино, ты отвяжешься?» — выкинула записку в окно и неотрывно уставилась на лес, чтобы не пропустить момент, когда Кристав появится.

Ветерок, просвистевший мимо моего уха, заставил обернуться: маленький комочек бумаги катился по полу.

— Вот это бросок, — пробормотала я себе под нос, сетуя, что парень нашел способ остаться для меня невидимкой.

Ответ отражал решимость и упорство: «Ни за что! Завтра я заеду за тобой в семь. Будь готова не заснуть на сеансе».

Я рассмеялась, не выдержав перенапряжения.

Вдохнула нежный аромат розы, закрывая глаза от воспоминания, как мягкие губы касались моего лба так же, как эти бархатные лепестки.

От предвкушения завтрашнего вечера сердце забилось быстрее, и я поняла, что мой бастион пал…

Глава 53. Горячие губы целуют

Я решила не одеваться по-особенному.

Любой наряд означал бы, что я сдалась, а я еще не готова была уступить Криставиану и ответить на какие-либо его предложения согласием. Я все еще собиралась сопротивляться, но мужество и решимость в этом вопросе стремились к нулю…

Возникнув на пороге, Крис выглядел, как всегда, великолепно: блестящие капельки дождя запутались в серебристых волосах, краешки чувственных губ изогнулись в улыбке, легкая светлая куртка дополняла образ, делая парня похожим на ангела.

И только в напряженных морщинках вокруг глаз можно было заметить следы внутренней борьбы: причудливую смесь боли, вины, сожаления и страха, накопившихся за прошедшие недели. Но он их тщательно прятал.

— Привет, — шепнула я, мгновенно растеряв уверенность от охватившего меня сильнейшего жара.

Я и забыла мощь воздействия на мое ранимое сердце. Притяжение не ослабло ни капельки, а может быть стало даже сильнее.

— Привет, — ответил он так же тихо, и его лицо посветлело, словно облегчение позволило ему наконец дышать.

Кристав посторонился, когда я выкатилась на крыльцо, и уважительно позволил самой добраться до автомобиля.

За время нашей разлуки он купил себе новую тачку, и я ахнула… это оказался гоночный кабриолет «Мазерати». В несколько раз круче и дороже разбитой машины. Тоже красного цвета.

— Нравится? — широко улыбнулся Криставиан, удовлетвореный моим восхищением.

— Не то слово… — прошептала я, впадая в депрессию оттого, что никогда не смогу поводить сама.

— Я дам тебе порулить, — поклялся Кристав, словно прочитал мои печальные мысли. — Педали мои, руль и передача твои.

— Не стоит, — смутилась я, хотя безумно хотела воспользоваться соблазнительным предложением.

Не только быстрое вождение доставило бы мне удовольствие, но и то, что я буду сидеть у парня на коленях, в его крепких объятиях, чувствовать на затылке обжигающее дыхание… Я быстро отбросила эти мысли.

Крис открыл передо мной дверцу, и я поразилась тому, что он не попытался меня пересадить, а позволил проявить независимость. Как он только понял, что мне сейчас это жизненно необходимо?

Чуткость была первой чертой, заставившей полюбить его. Не какая-то там магическая истинность, а потрясающее человеческое качество, свойственное очень редким мужчинам!

В отличие от Халле, который вечно торопил и перехватывал инициативу, Крис проявлял в вопросе ухаживания невероятное и, безусловно, приятное терпение.

Смог бы Халле полтора месяца просто дарить мне цветы, не требуя ничего взамен? Зная друга, я могла точно ответить: нет.

Объяснялось ли это юностью и неопытностью? Или было обычной чертой его характера?

Он будто пытался меня переделать, вечно уговаривал на то, чего я не хочу. Иной раз это приносило веселье, но зачастую вынужденное участие в его авантюрах утомляло, ведь не я принимала все эти решения.

Крис отличался: он полностью предоставлял выбор мне. За исключением каждодневных роз, Морель уступал моим решениям и ждал согласия.

Откуда-то в глубине моей души жила уверенность: Кристав сделает все, что я попрошу.

Прикажу уехать — по-настоящему, а не так, как это было, на эмоциях, — и больше никогда его не увижу. Предложу дружбу — и парень никогда не преступит проведенную мной черту. Захочу большего — немедленно получу его всего без остатка.

Хотя мне все еще трудно было поверить, что Крис меня действительно любит, а не поддался волчьей одержимости, приняв ее за любовь, я все же постоянно убеждалась в том, что его поступки отражают глубокие чувства. Они и позволяли ему лучше понимать меня.

Словно он улавливал малейшие колебания моего настроения. Тоже своего рода магия, но ее источником было не какое-то там сверхъестественное волшебство, а заслуга его характера. Наверняка парень и до превращения был романтиком.

Лишь когда я чуть не вывалилась из салона, пытаясь самостоятельно закрыть дверцу, Кристав подоспел, чтобы я могла опереться на его руку.

— Спасибо, — залилась я краской до кончиков ушей — его лицо оказалось слишком близко, чтобы сохранить самообладание.

— Всегда, — шепнул он проникновенно, стрельнув такими сияющими глазами, что у меня перехватило дыхание.

Похоже, он скрывал за маской сдержанности не только страх, но и безусловную радость. И мысль о том, что наша сегодняшняя встреча делает его по-настоящему счастливым, привела меня в полнейший восторг.

Сердце забилось как сумасшедшее, спотыкаясь и падая. Я боялась поднять глаза, случайно раскрыть взаимность чувств.

Крис выбрал военную драму в противовес Халле — любителю поверхностных комедий, от которых я давно начала скучать.

Зачастую я размышляла о своем, рассеянно следя за происходящим на экране. Сегодня же все мое внимание принадлежало Крису. Даже если я упрямо делала вид, что мне все равно.

Вот он повернул голову в мою сторону, и мое дыхание сбилось, а руки сжались в кулаки.

Я все ждала, когда же ему надоест на меня пялиться, но фильм Криса совсем не интересовал. Он продолжал наблюдать за мной, хотя я усиленно притворялась увлеченной картиной.

Когда оборотень утверждал, что с ним поход в кино пройдет веселее, и я ни за что не усну, то не лгал. Как тут заскучаешь, если пульс зашкаливает за сотню ударов, а лицо горит от перевозбуждения.

На экране трагически гибли солдаты, совершая один геройский поступок за другим, но я не запоминала ни лиц, ни имен… не ощущала течения времени.

Оно и вовсе застыло, когда горячие пальцы вдруг накрыли мой сжатый до боли кулак и нежно двинулись по коже от косточек к запястью.

Моя рука расслабилась и раскрылась помимо воли, измученной долгой борьбой.

Возможно, меня впечатлили цветы, и я поддалась на это шаблонное ухаживание как самая обыкновенная девчонка…

А может полутьма стала моим спасением: здесь я могла забыть о том, насколько изуродовано мое лицо. Хотя и знала, что волк отлично видит в темноте, сработали человеческие стереотипы.

Моя спина покрылась электрическими мурашками, когда Криставиан, перевернув мою ладонь, неспешно исследовал каждую линию, а затем ненавязчиво переплел наши пальцы.

Сердце зашлось в безумном ритме, и я не выдержала — посмотрела на оборотня.

Мерцающее лицо было напряжено сверх меры, бездонный пылающий взгляд проникал насквозь. Но больше всего меня поразил чуть приоткрытый рот и часто вздымающаяся грудная клетка.

Как бы Крис ни скрывал чувства, я видела, насколько трудно для него удерживать расстояние, которое я создала. Довольствоваться такой мелочью, как легкое взаимодействие пальцев.

— Прости… — шепнула я, испытывая внезапный прилив сожаления из-за своего дурацкого решения.

Спустя головокружительное мгновение я оказалась у оборотня на коленях. Лицо в его руках, горячие губы торопливо целуют, целуют…

Ровно секунду длилось ощущение, что этого делать нельзя… а после я блаженно капитулировала, расслабляясь в уверенных, могучих руках и нежно потягивая светлые кудри.

Опасное и голодное нападение сменилось на мягкое и неторопливое, убийственно трепетное.

Наслаждаясь мгновением, я запрокинула голову назад, позволяя горячим губам путешествовать по шее и совершенно не боясь никаких последствий — если б волк вырвался из-под контроля, я была бы уже мертва.

— Хороший фильм, — пробормотал Кристав спустя неопределенное количество минут, проведенных в романтическом экстазе прикосновений.

Пламя коснулось мочки уха, вырвав из моего рта судорожный вздох.

— Не настолько скучный, чтобы уснуть, — согласилась я, не выпуская из пальцев шелковистые кудри, которые напоминали теперь слегка растрепанное гнездо.

— А ты считала, что ничего не получится, — ухмыльнулся Кристав, медленно вдыхая запах моей кожи у корней волос, отчего мурашки на спине стали приятнее и ощутимее.

Но его слова вернули меня в реальность, и я стала размышлять над тем, как дальше быть.

— Я и сейчас так думаю, — возразила я, теряя настроение; счастье таяло, едва проклюнувшись. — Все это… — показала я рукой на маленькое расстояние между нами, — в конечном счете не имеет смысла.

— Разве тебе не нравится? — огорчился Кристав, отдвигаясь.

Глаза горели, но не тем яростным огнем. Они мягко тлели, словно чувства парня были слишком светлыми, чтобы зверь захотел вырваться на свободу.

— Может быть… — ответила я рассеянно.

Фильм стремительно приближался к финалу: выжившие герои вернулись с войны и воссоединялись с семьями.

Наше приятное свидание, пробудившее много новых эмоций и мимолетно раскрасившее мою жизнь в яркие цвета, тоже стремилось к неизбежному завершению.

Подавив обиду на судьбу, я прочертила пальцем линию от подбородка вниз и остановившись на талии:

— Но какой смысл начинать то, что не будет иметь продолжения? Ощущения заканчиваются ровно вот здесь, — сглотнула ком в горле.

Криставиан моргнул, несколько секунд растерянно соображая, о чем это я.

— Если ты имеешь в виду секс, — пробормотал он, нежно массируя пальцами мои плечи, словно это прикосновение приносило удовольствие ему самому, и он делал это не для того, чтобы очаровать, а просто не мог остановиться, — то он меня не волнует. Мы и раньше без него обходились.

— Мы встречались-то чуть больше месяца, — ухмыльнулась я, ни капли не веря, что здоровому взрослому парню легко отказаться от постельных утех.

Следила за его реакцией пристально: что он на это ответит?

— Я не стану вдаваться в подробности, что могут и чего не могут люди с ограниченными возможностями…

Боже, не иначе как он смутился? Я смогла заставить его покраснеть? В самом деле? Меня ударило его жаром наотмашь, хотя лицо оставалось спокойным, ни один мускул не дрогнул.

— Сама можешь проверить, — он выглядел серьезнее обычного. — Поверь, гугл сможет тебя удивить. Если двое хотят этого, преград нет. А способы — есть.

— Правда? — шепнула я, шокированная неожиданным откровением, собственным смущением и… явной неловкостью Криса.

— Правда, — наконец, рискнул посмотреть он прямо в мои глаза, и от его горячего, пронзительного взгляда в моем животе завязался тугой узел, а лицо вспыхнуло до корней волос.

Глава 54. Значит, ты меня любишь?

Он в это верил, я видела. Но не могла согласиться.

— Это самообман, — печально скуксилась я, быстренько сообразив, что за способы он имеет в виду. — Полноценное занятие любовью — неотъемлемая часть отношений между двумя влюбленными, Криставиан. Не говоря уже о том… — в горле снова встал ком, — что теперь я не смогу выносить и родить ребенка.

Криса это не оттолкнуло, он даже не переменился в лице.

— Многие даже здоровые пары не имеют детей, это не мешает им строить счастливые отношения, — напомнил он бескомпромиссно. — К тому же, я больше не человек, и умножать ряды полукровок — так себе идея.

В его словах было здравное зерно, отрицать его не имело смысла.

А может, мне просто очень хотелось ему поверить. Я так устала от борьбы, а в надежных руках было так тепло и уютно, что сил для отказа становилось все меньше.

Горячие пальцы ласково убрали за ушки мои волосы, упрямо падающие вперед. Желтые глаза мерцали в полутьме как два расплавленных золотых озера.

Я удивилась, осознав, какой у Криса умиротворенный взгляд, словно в эту секунду парень был абсолютно спокоен и счастлив. И его действительно не задевали все те недостатки, которые я описываю.

— Почему ты так хочешь быть со мной? — прошептала я потрясенно.

В голове не вмещалось, почему такой привлекательный, хорошо образованный, богатый и интересный во всех отношениях парень отказывается от шанса найти более подходящую пару вместо калеки со шрамами, не способной что-либо дать взамен.

— Только не говори, что это волчья ипостась так тебе велит, — фыркнула пренебрежительно. — Халле рассказал мне об истинных, и я в это не верю. У тебя есть выбор!

Глаза оборотня недобро сверкнули при упоминании соперника, но тут же потухли.

— А еще эмоции полукровок всегда находится на грани, и поэтому они не могут отличить настоящие чувства от надуманных, — понимающе усмехнулся он, его ласковое прикосновение мешало мне сосредоточиться.

— Это так? — молвила я упавшим голосом, стремясь увидеть в его глазах честный ответ.

Но их выражение оставалось ровным и уверенным.

— Может быть, — слегка пожал Крис плечами, его не смутили мои сомнения. — Но у нас-то все по-другому.

Я слегка нахмурилась.

— Почему это?

— Разве это не очевидно? — поднял брови он, слегка растирая мне плечи, чтобы я расслабилась. — Фло, мы полюбили друг друга задолго до того как я стал оборотнем!

Я призадумалась, понимая, что логика в его словах есть. И все же… стал бы парень так надрываться, завоевывая калеку, если бы притяжение не было таким преувеличенным?

— Даже если нас и связывают чувства, которые в волчьей среде называются истинными, — угадал Крис мои невеселые мысли по лицу, — то не сами по себе. Они лишь усиливают то, что уже было.

— Ты не можешь быть уверенным, что именно ко мне испытываешь, — покачала я головой. — Ты всегда должен делить эмоции вдесятеро. И что тогда останется?

Пальцы на моих плечах крепко сжались. Желтые глаза полыхнули страстью.

— Много! — пылающий взгляд подавлял, сжигал мою волю в пепел. — Даже после этого — много.

— Тебе стоило подольше пожить от меня далеко, — упрямилась я. — Со временем наносное бы ушло, только тогда ты мог быть уверен в том, что тобой движет.

Мне нужно все или ничего. Я не желала мириться с десятой частью, которую никогда не смогу разглядеть за волчьим голодом. Я хотела правды.

— Слишком поздно, — откинулся Крис на спинку кресла, бессильно выпустив мои плечи. Лицо исказила гримаса боли. — Ты не понимаешь природу любви волков. Они выбирают партнера один раз и проносят любовь сквозь годы. Она не может остыть или ослабеть, пройти или переметнуться на новый объект, как у людей. Одна пара навсегда, и без своей половинки оборотни погибают.

— Как лебеди?.. — прошептала я недоверчиво.

Криставиан улыбнулся.

— Сильнее, Флоранс. Сильнее, — его глаза наполнились безумием, которое он долго подавлял, а сейчас выпустил наружу, позволяя мне его увидеть. — Позволь объяснить, как сильна и безмерна твоя власть надо мной…

Я слушала, затаив дыхание. Чувственный голод, которым сочился хриплый голос, обвивал, проникал под кожу и оставлял внутри несмываемую метку.

— Я физически не могу находиться вдали от тебя, этокак выдернуть сердце из груди и оставить меня истекать кровью. Я думал, моя жизнь разрушена и никогда не станет прежней после превращения. А потом я снова встретил тебя. И впереди вновь забрезжила надежда.

Крис мучительно прикрыл глаза.

— Ты — мой свет, моя радость и боль. Когда я тебя не вижу, вокруг сгущается непроглядная тьма. Любое место и время, где рядом нет тебя, становится тюрьмой.

Я судорожно вздохнула, мурашки страха и удовольствия подняли все волоски на моей коже.

— Линет поняла все быстрее меня. И то, что я больше себе не принадлежу, и то, что я неизбежно вернусь. Иногда даже кажется, — размышлял оборотень, — что она на это рассчитывала, когда предлагала съездить к родителям. Видишь ли, только так можно было вытащить меня из банды Белтрана. Единстенное, чего она не ожидала, это что моя потребность окажется такой сильной.

Он вздохнул, рассказывая все без утайки, как я и мечтала.

— Я пытался. После того как Халле раскрыл перед тобой мою сущность, я держался от тебя на расстоянии. Почти полгода. Это не помогло!

— Как это было? — голос упал до шепота, рука непроизвольно потянулась к напряженному лицу, так хотелось утешить парня.

— Мучительно, — признал он. — Особенно знать, что ты, должно быть, строишь отношения с другим. Я сходил с ума от ревности, но тогда меня поддерживала убежденность, что я все испортил. Что ты ужасно напугана и вряд ли захочешь меня видеть. Да и любой другой претендент казался лучше меня. Эрлинг тоже волк, но хоть не опасный.

— У него тоже есть зубы, — вскинула я брови, но Крис проигнорировал шутку.

— Так было до тех пор, пока Линет не поехала навестить родителей. Она и сообщила мне о том, что ты больнице. Ты была в коме, лежала там вся изломанная…

Кристав покачал головой, осуждая свой старый побег.

— Не было и шанса, чтобы я и дальше оставался черти где. Ты нуждалась в помощи, так что я не медлил и секунды, тут же примчался в Бепре. У нас состоялся очень… тяжелый разговор с Шарлетт, — пробормотал Крис, морщась от воспоминаний. — Она ни за что не хотела видеть нас рядом с тобой, ведь косвенно в трагедии был виноват именно я — из-за меня ты попала в аварию, так решила твоя мама.

— Постой-ка, а причем тут ты? — нахмурилась я в недоумении. — Она же знала, что тебя там не было.

— Она думала, что я снова тебя бросил, — пояснил парень. — В первый раз ты очень сильно переживала мое внезапное исчезновение, места себе не находила. И едва тебе стало полегче, вновь появился я. Но не просто пришел с повинной. Ты же помнишь: я не мог к тебе приблизиться и прятался.

— Да, наверное, это выглядело ужасно со стороны Шарлетт, — признала я. — Словно ты намеренно надо мной издеваешься.

— Вот именно! — воскликнул Крис, полностью беря ответственность на себя. — Теперь понимаешь, почему я заслужил ее отношение? Мы только-только помирились, когда случился этот инцидент с моим превращением!

— И ты снова исчез… — кивнула я, теперь осознав все мотивы матери.

— И ты поехала к Халле, чтобы отвлечься от боли после разрыва. Расстроенная, развила слишком большую скорость…

— Мне очень жаль, — пробормотала я, переживая о несправедливости. И невозможности сказать маме правду, чтобы она перестала злиться. — Но она уже простила тебя. И еще она взяла твои деньги!

— В конце концов мы заключили договор, — кивнул Крис, — что я не стану вмешиваться в твою жизнь хотя бы до тех пор, пока ты полностью не поправишься. Шарлетт позволила мне помогать, оставаясь вне зоны видимости.

Следующее воспоминание заставило Криса грустно улыбнуться.

— Я нарушил обещание, данное Шарлетт, в тот же день, как дал его. — Золотые глаза не отрывались от моих ни на мгновение, чтобы я смогла прочувствовать все, что ощущал тогда он. — Я вернулся к тебе палату, чтобы заявить, как сильно люблю. И надеяться, что ты примешь меня обратно таким, какой я есть. Но ты… открыв глаза, ты меня не узнала.

Я решила тогда, что Крис врач. Никто еще не понял, что моя память повреждена, это выяснилось позднее, когда я не узнала даже отца с матерью.

Представляю, как Крису было больно узнать, что я забыла не только нашу любовь, но и все, что было после этого — все его метания, страхи и наше неожиданное воссоединение, мое безоговорочное прощение, которого он совсем не ожидал.

Он встал перед выбором: на этот раз не врать и рассказать правду сразу или оставить все как есть и не ворошить прошлое.

— Ты не узнала, и я посчитал это знаком, — судорожно выдохнул Кристав, теперь ненавидя себя за бездействие. — Решил, что судьба отняла мой шанс, чтобы дать его тебе. Шанс на нормальную жизнь. Линет считала это ошибкой, — хищные глаза полыхнули гневом, — уверяла, что моих сил не хватит, и это заведомо провальное решение. Но как я мог заново вторгнуться в твою жизнь после всего, что ты пережила по моей вине?!

Зажмурив глаза, Крис потер ладонями лоб, возвращая контроль.

— Халле, — он поперхнулся на имени, но мужественно продолжил, — уверял, что ты почти разлюбила меня еще до аварии. Уступить тебя ему, позволить добиваться твоей взаимности, а самому оставаться в стороне… это стало одним из самых трудных испытаний за все месяцы. Но я решил, что ради твоего благополучия должен попытаться.

Желтые глаза наполнились теплом такой силы, что эта нежность будто бы прошла сквозь меня, заряжая каждый нерв, оголенный до предела.

— Разве я знал? — выдохнул оборотень, кончиками пальцев очерчивая линию моей скулы. — Что даже амнезия не станет помехой для того, чтобы ты полюбила меня снова! Я сожалею обо всех своих ошибках, Флоранс, и хочу исправить их, сделать тебя счастливой снова — неважно, будешь ты волчицей или останешься человеком…

Сердце пело от его слов. Я тонула в них, как в сладкой тягучей карамели. Наша любовь была непостижимой, но признания чарующей волной проникали в самое сердце, завладевали разумом, отодвигали тьму. Барьер разрушился, но вместо боли за ним оказался свет.

— Значит, ты меня любишь?

Глава 55. Я тоже тебя люблю

— Любил, люблю и буду любить всегда. Обычными словами и не объяснишь… Я — оборотень. Мои чувства гораздо сильнее, чем в человеческом понимании. Эта любовь никогда не иссякнет, не потускнеет со временем, — поделился Кристав, лаская мое лицо пылающим нежностью взглядом. — Ты — мое сердце, Флоранс. Мое дыхание…

— Все это так… фантастично, — судорожно всхлипнула я, чувствуя жгучие слезы в глазах.

— И, тем не менее, это — правда, — улыбнулся Крис, обжигая поцелуем кончик моего носа и краешки губ.

Сердцу стало тепло, в нем вспыхнула неугасимая надежда. Чувства рвались из груди, и не осталось уже причин, чтобы замалчивать их.

— Как ты, наверное, знаешь, — застенчиво опустила я глаза, стряхивая невидимые пылинки с одежды парня, — я тоже тебя люблю.

Протяжно выдохнув, Крис медленно прижал меня к себе и несколько секунд удерживал в жарких объятиях, и я ощутила связь с ним как никогда крепкой. Будто две разделенные половинки воссоединились, став, наконец, единым целым.

Больше никакого напряжения, печали или страданий. Потребность, которая притягивала нас друг к другу с невыносимой силой, была удовлетворена, как только мы признали ее существование и перестали бороться.

Это было так хорошо, словно выздоровление после тяжелой, затянувшейся болезни. Словно тело отравлял яд, и только что нам обоим дали противоядие.

— Как ты можешь быть уверена, что твоя любовь настоящая? — отстранился Криставиан, в его глазах и приподнятых уголках губ заиграло веселье.

Такое шутливое настроение парня мне нравилось. Довольно трагедий.

— Ну, я же все-таки человек, — усмехнулась я, перенимая шуточную эстафету. — На меня ваши волчьи премудрости не действуют.

Користав скептически задрал бровь, но губы продолжали улыбаться.

— У нас же все по-другому, — напомнила я, хихикнув. — Я любила тебя еще до аварии. Мозг забыл, но сердце помнит. Сойдет?

— Сойдет, — усмехнулся парень и потянулся к моим губам, чтобы скрепить наш вновь заключенный союз ласковым и горячим поцелуем.

Но остались еще вопросы, которые вступали в спор с моим убеждением. Нужно было что-то предпринять, если я меняю решение.

— Я подумала… — размышляла я, задумчиво следя за отблесками света на стенах.

Фильм давно кончился, но про нас будто забыли. До следующего сеанса было примерно полчаса, в зале мы остались совершенно одни, и это было прекрасно. Я не стремилась вернуться в реальность. Моя бы воля, я бы осталась здесь и сейчас навсегда.

— Да? — поторопил Крис, убирая волосы мне за спину, чтобы они не прятали от него мое лицо.

Имея цель, я готова была идти к ней, невзирая на средства ее достижения.

— Я все еще инвалид, наша любовь этого не изменит. И моего отношения к этому — тоже.

Я думала, может, Крис обнадежит меня прямо как Халле, мол, в истинной паре возможны всякие чудеса. Но, то ли Кристав не слышал о случаях исцеления, то ли полукровки были лишены привилегии полноценных, он смолчал.

Парень прикрыл глаза, подбирая ответ. Плечи непроизвольно напряглись.

— Я смирился с судьбой, Флоранс, и тебе придется, — голос пропитался твердой решимостью. — Я совершил много ошибок, но больше их не допущу. Моя любовь достаточно сильна, чтобы помочь тебе справиться с любым выбором. Я буду рядом, куда бы ты ни шла. Я с тобой. Навсегда.

— Значит, ты в любом случае никуда не уйдешь? — пробормотала я, осознавая величину трагедии, случившейся с нами. — Даже если я попрошу?

Его побег и позднее раскаяние, моя авария и наша всепоглощающая любовь, воскресающая, будто Феникс, вот уже в третий раз. Ни его превращение в зверя, ни моя амнезия не помешали нам вновь обрести связь.

Вспыхнувшее притяжение было неизбежным и несокрушимым. Как бы мы ни старались, не сможем оставаться друг от друга вдалеке.

И только нам решать, бороться или поддаться чувствам. Сдаться и страдать или принять дар с достоинством и драться за счастье.

— Даже если ты прогонишь меня, я останусь рядом, — поклялся Кристав. — Буду помогать, оставаясь в тени. Это будет нелегко, но твое слово для меня — закон, я выдержу это расстояние, если буду знать, что ты под моим присмотром и в порядке. Я не стану мешать тебе строить жизнь так, как ты захочешь. Но сколько бы дней, месяцев или лет ни прошло, я всегда буду надеяться, что наступит момент, когда тебе понадобится моя помощь. И тогда я появлюсь на твоем пороге… — он чуть улыбнулся, — или поймаю, когда ты будешь падать…

— Это не продлится долго, — напомнила я. — Люди не живут тысячу лет.

Кристав так долго молчал, что я не выдержала и подняла голову.

Он просто застыл. Желтые глаза уставились в никуда, пламя в них полыхало слишком сильно. Ужас неизбежности потери, который он тщательно скрывал, не желая оказывать какое-либо давление на мои решения, сейчас вырвался на свободу.

— Прости, — шепнула я, погладив его по щеке, и он зажмурился, пряча отчаяние, охватившее все его естество.

Не я одна задумывалась о будущем, в котором меня уже не будет. Волки без своей половинки не выживают. И что тогда? Что будет делать Крис, потерявший меня?

Все внутри меня бунтовало против печального финала для любимого. Если я принимаю нашу любовь, то и всю ответственность. А значит, должна сделать все от меня зависящее, чтобы Крис был спокоен и счастлив. Даже если это требует от меня большего, чем от обычного человека.

— Так вот о чем я подумала, — закончила я мысль, которую пыталась озвучить некоторое время назад. — Раз уж официальные врачи боятся за меня браться, может, пришло время поискать нелегального, для которого деньги не пахнут?

Это также решит проблему с реанимацией. Вряд ли хирург, занимающийся незаконной практикой, забеспокоится о внезапно исчезнувшей подопечной и уж тем более привлечет копов для расследования.

Кристав смотрел на меня в еще большем ужасе, чем до этого. Он словно увидел меня в первый раз.

Я и сама удивлялась, как из уставшей, капризной пациентки, сбежавшей от нормального лечения, превратилась в решительную и безрассудную девицу, идущую на любой риск ради желанной цели.

Это любовь. Она творит настоящие чудеса. Крис жертвовал всем ради меня. И сейчас я, как никогда прежде, понимала, почему он это делает.

— Флоранс, ты уверена?! — прошептал он в потрясении, мучительно морща лоб и разглядывая меня пристально, будто хотел удостовериться, что правильно меня понял.

— Как никогда, — шепнула я в ответ с абсолютно ровной улыбкой.

Больше не было страха. Я знала, что должна сделать.

— Нам ведь нужно только чтобы кто-то соединил живые нервные окончания, — убежденно кивнула я. — Остальное довершит превращение.

— В теории, — осторожно заметил оборотень.

— Этого мне достаточно, — смиренно улыбнулась я и потянулась для поцелуя, чтобы скрепить еще один наш договор. Ну, и чтобы отвлечь парня от напрасных переживаний.

Закрыв глаза, я уткнулась носом в горячую шею, вдыхая терпкий аромат кожи Криставиана и наслаждаясь обрушившимся внезапно счастьем.

Все, чего не могла понять, встало на свои места, не оставляя места сомнениям и выстраивая будущую жизнь в четкую цепочку.

Я больше не задавалась вопросом, что делать и как дальше быть. Я точно знала, чего хочу и на что готова пойти ради этого.

Глава 56. Стая Люмье

Я познакомилась со стаей полукровок на следующий же день после эпичного похода в кино.

— Эй, нельзя выигрывать каждый раз, Флоранс! — пробасил Тэмиан, откинув в центр стола карты с перебором. — Ты мухлюешь!

— Тэмми, в покер выигрывает тот, кто лучше других держит хорошую мину при плохой игре, — дернула бровями Линет, повышая ставку до двухсот и подкидывая мне и Ильзе по карте.

При этом у меня получился «флэш», как по мановению волшебной палочки.

— Я пас, — вышла Ильза, вскрываясь.

Они с Тэмианом внимательно следили за продолжением состязания: все знали, как хорошо Линет играет в покер.

— Повышаю до пятисот, — невозмутимо подвинула я в центр деньги.

— Мелко берешь, Флорри, — кинула Линет в центр пару тысяч, и я картинно закатила глаза.

— Флоранс продула, — удовлетворенно откинулся Тэмиан на спинку дивана, привлекая к себе красавицу-жену.

Я усмехнулась: даже если он прав, деньги меня не настолько интересовали, чтобы расстроиться. Моя первая ставка была с одним нулем, я и не рассчитывала, что выигрыш разрастется до нескольких сотен. Проиграть то, что не мое, будет вполне справедливым.

— Нет, — цокнула языком Ильза скептически. — Фло сегодня везет.

— Вскрываемся, — откинула Линет карты на стол, и я положила сверху свой «флэш», забирая выигранные купюры.

— Я же говорил: Флоранс жульничает! — поторопился с выводом Тэмиан, глядя на меня с вызовом, как будто я тут же признаюсь, в чем моя фишка.

— Нет, — скрестила Ильза руки на груди, — скорее, это Линет ей подыгрывает!

Мы все втроем уставились на Линет, которая несколько секунд удерживала серьезное выражение лица.

— Линет, это правда?! — от души возмутилась я, хотя еще минуту назад искренне верила, что мне действительно сопутствует удача.

— Ну, если только чуточку, — жалостливо улыбнулась она, невинно хлопая ресницами.

— Ну, ты даешь! — округлила я глаза, сердито отодвигая выигрыш в середину и покачивая головой. — Это нечестно!

— Спасибо, Ильза, — с нескрываемым сарказмом взглянула на сестрицу Линет, недовольно перемешивая колоду и оставляя банк нетронутым. И с неистребимым оптимизмом как можно невиннее предложила всем: — Еще партию?

Увлекательные игры мы устраивали почти каждый день — то карты, то настолки, то компьютерные побоища. В последнем парни могли побить любого, в картах была сильна Литет, и лишь в «Монополию» или «Мафию» можно было рассчитывать на случайный преходящий успех.

Кристав обычно сидел рядом или сажал меня к себе на колени и помогал, смущая невинным и таким приятным поглаживанием руки или волос.

Волчьих поединков полукровки при мне не устраивали, как Халле с дружками. Наверное, не хотели пугать своим ужасным видом и агрессией. А может, никогда и не состязались.

Я узнавала своих новых друзей постепенно.

С Тэмианом наши отношения складывались немного напряженно. Невысокий, но очень могучий в плечах, с темными кудрями почти до лопаток, он напоминал мне Белтрана. Ну, или лорда из восемнадцатого века, совсем недавно снявшего камзол и так и не вписавшегося в современность.

Он любил носить не застегнутую рубашку, уверенно демонстрируя внушительные мускулы на груди, и всегда оставался чрезмерно серьезным. Будто ни на секунду не расслаблялся, готовый к нападению извне. Настоящий альфа. Защитник стаи.

Я редко видела, чтобы он смеялся, но когда удавалось его развеселить, аура грозного бойца слетала как шелуха, и несколько мгновений было видно, что в глубине души он флегматичный и незлобивый. А то, с какой необыкновенной любовью он смотрел на жену, и вовсе вызывало у меня восхищение.

Ильза казалась мне немного надменной. Высокая, худощавая и гибкая рыжеволосая сердцеедка. Я начинала думать, что сексапильность — обязательная черта всех волчиц.

Дружбы между нами не возникло: Криставиан и я были причиной частых переездов стаи, нависшей над ней постоянной опасности.

Однако когда я прямо спросила ее об этом, она поклялась, что рада: благодаря Крису стая укрепилась и выросла вдвое, а после моего обращения беспокойства поуменьшится, и все вместе мы сможем дать отпор самоуверенному Белтрану.

Джарси с первого же дня заполучил мое доверие и обожание. Он был почти точной копией Линет — понятно, почему оразовалась их пара.

По его неизменно веселому настроению, готовности к проказам и легкости, с которой он относился к волчьей доле, нельзя было заподозрить, что быть оборотнем и бороться с кровожадной жаждой убийства трудно.

Однажды я спросила об этом Криставиана, и получила неожиданный ответ.

— Прошло немало времени, прежде чем все мы научились на своих ошибках. Джарси тяжелее других привыкал к своей сути, а все потому, что не склонен к борьбе с собой. Срывается он регулярно — раз в два-три года. И каждый раз его непросто вернуть в стойло.

— Если он не поддерживает мировоззрение вожака, зачем остается в стае? — удивилась я. — И почему Тэмиан терпит его?

Странно было представлять, чтобы такой суровый альфа прощал бесконечно неблагонадежного соплеменника.

— Он приблудился к Тэмиану лет сто назад, — усмехнулся Кристав, — оказавшись то ли его родственником, то ли однофамильцем. Тэмиан почувствовал за него ответственность, как за сына. Хотя, если уж быть точным, пра-пра-правнука. Поэтому он опекает его до сих пор и закрывает глаза на убийства.

От этой картины меня затошнило. Я представила, сколько людей успел убить муж Линет за целый век, и содрогнулась.

— А Линет?.. — в ужасе прошептала я, пытаясь представить изящную коричневую волчицу охотящейся на людей.

Она стала мне любимой подругой, почти сестрой, единственной, с кем я могла поговорить о чем угодно и знать, что могу опереться на ее плечо. Но она не всегда была такой милой и доброй, как сейчас.

— Я не занимался подсчетами, Флоранс, — мягко проговорил Криставиан, болезненно поморщившись. — Каждый тогда был сам за себя. Кажется, она быстро освоилась и нашла способ избегать прямого влияния полной луны, прячась в подвалах. Но даже у нее был нелегкий начальный период…

— А ты?..

Я не хотела знать, сколько Кристав успел сожрать невинных туристов, но должна была быть с собой честной и смело посмотреть правде в глаза, если сама собираюсь стать оборотнем и пережить это.

Криставиан многозначительно молчал, наблюдая, как мое лицо медленно бледнеет.

Несколько недель в среде отъявленных бандитов, под давлением властного альфы. Крис, должно быть, немало наломал дров. Он не гордился этим. Но я подозревала, что его переживания гораздо глубже, чем он показывает.

Золотой мальчик из благополучной семьи не мог легко смириться с тем, что стал убийцей. Вряд ли он когда-нибудь забудет тот период, но именно ужасные воспоминания и помогали ему сейчас держаться правильного пути.

Став частью стаи Люмье, я часто размышляла над тем, какой окажется и моя судьба. Научусь ли я себя контролировать, как Линет, или буду рвать цепи и сбегать каждое полнолуние, как Джарси?

Линет и Эльза занимались теперь поиском хирурга-профессионала, ведущего незаконную деятельность не по причине врачебной ошибки: этого нам только не хватало.

Мы надеялись договориться с нормальным врачом, работающим официально, но не возражающим против дополнительного заработка в частном порядке. Это было бы наилучшим вариантом.

Риск был большим, на кону стояла не только возможность ходить, а моя жизнь! В случае криворукости врача я могла попросту умереть.

Но теперь я не собиралась отказываться от шанса ни при каком раскладе. Или все, или ничего — таков девиз обновленной Флоранс Пайни.

Приняв это сложное, но необходимое решение, я полностью успокоилась. И впустила нашу с Крисом любовь в открытое сердце.

Для Шарлетт мы придумали легенду, по которой я согласилась на дорогостоящее лечение в частной клинике на другом материке. Загруженность работой и дорогие билеты на перелет должны были помешать родителям последовать за мной.

Шарлетт восприняла новость с энтузиазмом, диаметрально переменив отношение к Крису и молясь на него теперь как на спасителя. Мои счастливые улыбки и преданность парня тоже послужили поводом больше не злиться.

Единственное, что омрачало будущее — это то, что рано или поздно придется сообщить родителям о моей смерти…

Очень редко оборотни сохраняли связь со своим человеческим прошлым. Изменение поведения, цвета глаз, несдержанность несли опасность для людей. На адаптацию требовалось несколько месяцев, да и тогда у друзей и близких возникнут вопросы, на которые оборотень не сможет ответить.

Крису и Линет повезло, потому что они были детьми богатых и не слишком внимательных родителелей. Достаточно взрослые, чтобы списать свое исчезновение на взбалмошное желание попутешествовать. Когда они вернулись домой, то уже контролировали себя, и все прошло гладко.

Но со мной такая схема не сработает. Шарлетт бывала довольно дотошной в плане мелочей и постоянно беспокоилась о моем здоровье. Любые изменения вызовут у нее кучу вопросов, а врать я не больно-то и умела. Побыть взрослой и независимой — совсем не успела.

Конечно, после «операции» я смогу какое-то время поддерживать иллюзию, будто прохожу реабилитацию и пока не могу вернуться домой. И как только справлюсь с собой, смогу показаться маме на глаза, чтобы она убедилась: со мной все в порядке.

Все зависело от того, сколько времени займет мое привыкание. Получится ли стать нормальной.

Позже придумаем что-то еще: я уеду учиться, найду работу в другом полушарии… Родители будут знать, что я жива, мы сможем часто разговаривать по телефону…

Вот только со временем Шарлетт все равно задастся вопросом, почему я прячусь. А в случае встречи — почему не старею. Так что все это было самообманом, который может привести к большим проблемам.

Тэмиан и Ильза настаивали на разрыве отношений, но Крис и Линет меня поддержали.

Так я и жила: ожиданием долгожданного укуса, борьбы с волчьим голодом и… полноценной любви.

Глава 57. Выпускной

В конце июня я успешно сдала экзамены и официально закончила школу. Об университете в свете последних событий речи пока не шло: все понимали, что в ближайшее время мне будет не до этого.

А вот на выпускной я все же сходила. Не хотела, но когда Кристав предложил составить мне компанию, согласилась. С ним я готова была отправиться куда угодно.

Праздник проходил в единственном ресторане Бепре, как обычно. На улице под навесом соединили столики для закусок и выделили место для танцев. Диджей ставил ненавязчивые инструменталки для фуршета и бодрый ритм для движения.

Настроение было хорошим, но подпортилось после встречи с троицей девочек, раньше считавшихся моими подругами — Джилин, Кендрой и Нелл.

Кендра так уставилась на Криса, будто собиралась грохнуться в обморок. Джил и Нелл увели ее, кинув в мою сторону полные презрения взгляды, будто я раздавила их любимую кошку и не покаялась.

— Вы что, были знакомы? — спросила я у своего великолепного бойфренда, одетого в стильный костюм с иголочки.

Пиджак от «Армани» был слишком примечательным, чтоб кто-то запомнил желтые волчьи глаза.

Я тоже принарядилась, достав из шкафа длинное платье в пол из серебристого шелка — оно чудесно шло к моим светлым волосам. Шрамов я уже перестала стесняться, и к креслу привыкла.

А точнее, мне стало совсем плевать на косые взгляды, потому что я верила, что в скором будущем снова буду ходить.

— Нет, — равнодушно ответил Кристав, не проявив к моей однокласснице абсолютно никакого интереса.

— Ты врешь, — ухмыльнулась я, когда мы устроились с краю стола, чтобы я немного поела. — С кем еще я могла драться на твоей тусовке?

Брови парня слегка взлетели вверх, будто он, наконец, связал в уме события.

— В этой девушке сложно узнать ту истеричную фурию, какой она тогда представилась, — усмехнулся мой кавалер. — Но я понятия не имею, что вы не поделили.

Мне все-таки представилась возможность узнать причину, и ради этого стоило посетить выпускной.

Чуть позже, когда вечеринка была в разгаре, а Крис отлучился, ответив на срочный звонок, я нашла себе укромное местечко в соседней зоне. Свет здесь был приглушен, столики оставались пусты, но я столкнулась с еще одной любительницей уединения.

— Ай! — раздался женский возглас, когда я наехала на что-то колесом.

— Прости, — извинилась я смущенно.

— Да ничего, места хватит, — подтолкнула ко мне девушка блюдо с вялеными фруктами, чтобы я угощалась.

Она выглядела как гот: черные губы, розовые волосы и пирсинг во всех возможных местах. Кожаная юбка с цепочками и ботинки на толстом высоком каблуке.

— Я Флоранс, — вежливо познакомилась я, улыбнувшись.

— Знаю, — протянула она мне руку. — Зорин.

Некоторое время мы молча жевали в уютной тишине. И ехидно наблюдали за дергающимися на танцполе одноклассниками.

— Не переживай из-за них, они просто завистливые сучки, — внезапно посочувствовала мне Зорин, заметив, наверное, что я с особенной внимательностью слежу за ненавидящей меня троицей. — Впрочем, вряд ли ты нуждаешься в моем утешении. Ты всегда была слишком самодостаточной, чтобы тратить время на самокопание.

— Я что, — прищурилась, — была равнодушной стервой?

Зорин тихонько рассмеялась.

— Это они стервы, а ты просто наступила им на больное.

Я развернула коляску, преисполнившись интереса.

— Можешь рассказать? Память не восстановилась, а любопытство гложет. Что же я им все-таки сделала?

— Да ничего такого, — фыркнула Зорин с очевидным пренебрежением к моим бывшим подругам. — Вы вчетвером были не разлей вода, пока однажды ты не вернулась с каникул повзрослевшей, с грудью третьего размера и подкрашенными глазами — словом, ты внезапно похорошела, а эти куклы все еще оставались нескладными подростками.

Хм, неужели банальная зависть привела к такой непримиримости?

— У Кендры и Рубера намечался роман, но он, как только увидел тебя, сразу переметнулся. И это вбило нехилый клин между тобой и девчонками.

— И что я? — голос охрип, когда я попыталась представить, что начала гулять с парнем лучшей подруги. Сколько мне тогда было, лет шестнадцать что ли? Вряд ли это возможно.

— А ничего. В этом-то и проблема, — усмехнулась Зорин. — Кажется, ты даже не заметила, что разбила пару. Ты просто училась, не глядела по сторонам, не объединялась с другими девчонками для дружбы друг против друга. И ухаживания Руба воспринимала только как дружеское внимание.

— И тогда Кендра обиделась? Мы поругались?

— Нет, чуть попозже, — покачала Зорин головой. — Кендра, конечно, злилась. Не на то, что ты оказалась красивее ее и она потеряла парня, а на то, что тебе он при этом был до лампочки! Получается: ни себе, ни людям, — вот что ее бесило. Ну, и то, что ты этого даже не понимаешь.

Это имело смысл.

— Окончательно рассорились вы на тусовке парня, с которым ты сегодня притащилась, — кивнула Зорин на Криса, вернувшегося в зал и присевшего с краю стола.

Судя по брошенному в мою сторону цепкому взгляду, он прекрасно разглядел меня в темноте, но со свойственной ему чуткостью не стал прерывать беседу двух девочек.

Скорее всего, он слышал каждое наше слово. А может, музыка все же мешала ему делать это.

— Я не знаю точно, — рассуждала Зорин, — но, похоже, Кендра положила глаз на хозяина тусовки прямо с порога и всячески его окучивала. И ты вновь взяла и перебежала ей дорогу.

— Все было не так, — нахмурилась я. — Он обратил на меня внимание только после драки.

— Откуда тебе знать? — дернула бровями собеседница. — Женщины соперниц чуют нутром, парню для этого стоило бросить лишь один взгляд, и Кендра догадалась, что дальше будет. Остальное ты, по всей видимости, знаешь.

— Только то, что мы вцепились друг другу в волосы.

— Да-а, — не скрывая восторга, широко улыбалась Зорин. — Это было эпичное мочилово. На всю жизнь запомнилось.

Ну а я с тех пор стала встречаться с парнем, а наши отношения с троицей совсем разладились. Теперь все стало ясно.

Я склонила голову, внимательно наблюдая за тем, как Джилин при поддержке подружек вразвалочку подкатила к Крису. Мечтала, наверное, что раз я теперь ей не соперница, она наконец-то сможет его заинтересовать.

Зорин подавилась смехом, когда парень небрежно поднял ладонь и покачал головой, едва взглянув на девушку. И, чтобы поскорее избавиться от нее, уставился в свой телефон.

— Ты супергерой, — смеялась моя новая подруга над выражением облома на лице Джил. — Цеплять парней — твоя суперсила. Удивительно, что ты намеренно ей никогда не пользовалась. Ты хорошая, но словно погружена в себя. И даже не замечаешь, какой фурор производишь. Даже сейчас… Руб и Крис не первые и не последние, я уверена.

Я хотела возразить, но в голову сам собой пришел Халле, готовый даже убить из-за меня. Получается, я случайно разбивала сердца и даже не понимала этого.

Снова раздался звонок, и Крис с очень напряженным видом снял трубку. Я решила, что пора бы мне уже появиться из тени, тем более была важная причина: я хотела знать, что случилось.

— Кто звонил? — подкатила я к своему офигительному бойфренду, слишком серьезному, чтобы новость была приятной.

— Твой отец, — махнул Крис в сторону выхода, давая понять, что дело не терпит отлагательств.

Глава 58. Терпение лопнуло

— Привет, дочь, — голос в трубке показался совсем чужим.

Аврон так и не стал мне ближе после трагедии. Но, как любая нормальная дочь, я чувствовала ответственность и старалась дружелюбно общаться с отцом.

— У меня хорошие новости, — радостно объявил папа. — Профессор Шиммер согласился взять тебя.

Ком сдавил горло. Страх и надежда вспыхнули одновременно.

— Ему восемьдесят два, и он почти на пенсии, но если тебя это не пугает…

— Все нормально, — поспешила заверить я, поглядывая на Криса, внимательно наблюдающего за мной с водительского сидения. — Зато у него огромный опыт!

— Точно, — рассмеялся довольный папа. — Все будет хорошо, девочка моя. Ты в надежных руках, мы позаботимся о тебе. Приезжай в Велминтон, как только будешь готова. Чуть позже состоялся почти такой же разговор с Шарлетт, только дома. Мама беспокоилась обо мне, но так как уже смирилась с моим отъездом, то отпустила без возражений.

Она вызвала Криставиана на «серьезный разговор» и внушала ему что-то в течение двух часов, пока я неуклюже собирала чемодан.

Выражение лица Шарлетт было полностью умиротворенным, когда они с Крисом вернулись с улицы, и я сделала вывод, что мама осталась довольна ответами парня. Сложнее всего было позвонить Халле.

Я знала, что он воспримет решение о моем обращении плохо, поэтому оттягивала разговор изо дня в день. Трусила.

Но Кристав считал, что так даже правильнее: лучше уехать до того, как дадим повод для ссоры.

Крис не сомневался, что если Халле узнает правду, битва будет не на жизнь, а насмерть. Я же наивно надеялась, что друг меня поймет… Отлет был запланирован на воскресенье, вещи упакованы, волнение взято под контроль, и субботу я потратила на пикник с Морелями у реки возле их дома, ритуальное «последнее поедание человеческих вкусностей» и катание на «Мазерати» с Криставианом.

Вечер и ночь собиралась провести с мамой. Мы уже возвращались домой, когда случилось то, чего я долго боялась и надеялась избежать.

Приземистый гоночный автомобиль Криса я полюбила всем сердцем. Оборотень даже шутил, что собирался переделать управление под меня и подарить, если бы я осталась человеком. — Жми сильнее, я держу! — смеялась я, сидя у парня на коленях и уважительно обхватывая чувствительный руль шикарного кабриолета. Счастливо смеясь, погнала в сторону трассы, наращивая скорость.

Было достаточно тепло, так что откидной верх мы убрали, и теперь летели вперед, разрезая потоки воздуха. Ветер ударял нам в лицо, поднимал волосы и охлаждал жар, охвативший все тело из-за адреналина.

— Впереди крутой поворот, — предупредил Кристав, выжимая сцепление и крепко придерживая меня за талию.

Его рука иногда дергалась, чтобы перехватить управление, когда ему казалось, что я не справляюсь. И он с трудом контролировал каждый такой порыв.

Но все же позволил мне насладиться риском. В конце концов, тормоза ведь были у него.

— Быстрее! — взмолилась я, и Кристав со вздохом нажал на газ, позволяя ощутить весь восторг скорости. Проселочная дорога почти закончилась, когда сквозь ветер и рев мотора мы оба услышали волчий вой.

Криставиан ударил по тормозам, и «Мазерати» резко остановилась у кромки леса.

Мое сердце забилось, казалось, везде — в груди, висках, горле. От паники закружилась голова и вспотели ладони. — Это Халле? — шепнула я в наступившей мертвой тишине, вцепляясь в горячие руки любимого для поддержки.

Жар его тела резко увеличился, окутав меня невидимыми объятиями. Это произошло внезапно и стремительно. Значит, эмоции и его застали врасплох.

— Он хочет поговорить, — мрачно проинформировал Криставиан.

Я чувствовала себя настоящей предательницей: не выполнила обещания, слишком долго избегала встреч с другом. Что же мне теперь делать? Как исправить все?

— Лучше это произойдет здесь, чем он заявится к Шарлетт. Твой друг настроен весьма враждебно.

— Как ты все это понял? — выдавила испуганно я, вглядываясь в темнеющий лес.

— Он альфа, — сурово напомнил Кристав. — Любые волки выполняют его приказы, если он захочет. Сопротивляться возможно, но это не мешает мне понимать его общий настрой. И конечную цель тоже.

Я вспомнила, как Халле прогулялся в лес, чтобы «вызвать спасательную бригаду». Это вряд ли походило на телефонный разговор, но, тем не менее, Эрлинг был уверен, что к нам приедут.

— Он знает про меня?.. — в панике пробормотала я, слыша звук ломающихся веток под могучими лапами оборотня: он был близко.

— Наверняка догадывается, но вряд ли верит. Иначе злился бы гораздо сильнее.

— Он один?

— Онодин! — издевательски крикнул выходящий из леса Халле, уже в образе человека. Черты его лица исказились от ненависти и презрения, когда он увидел, что я нахожусь в объятиях другого. Меня словно наотмашь ударило повелительной волной, в буквальном смысле требующей, чтобы мы убрали руки друг от друга.

То ли я стала чувствительней, дольше пообщавшись со сверхъестественным, то ли просто внимательней, но теперь я отчетливо отделяла свои порывы от навязанных вожаком.

И все же я понимала, что делал это он не из-за злобы. Им двигала боль отверженного мужчины. Чувство обманутости, которое он не смог переступить.

Я искренне сожалела, что не смогла оправдать ожиданий друга и не сдержала слова. Я старалась, правда. Не моя вина, что судьбой мне предначертано не то, что хотел бы Халле. — Ну и как это называется, Фло? — склонил он голову, в глазах застыла сильнейшая обида, а голос искажала горечь, вызвавшая во мне вспышку стыда. — Два звонка за три недели — все, чего я достоин? А я-то, дурак, поверил Шарлетт, что ты мотаешься по больницам, всерьез обдумываешь продолжать лечение. Порадовался за тебя, а ты просто развлекаешься? Да еще и снова крутишь роман с Морелем!

Криставиан тем временем пересадил меня на пассажирское место и вышел. Молча обошел машину и остановился рядом с моим окном, как будто мне что-то угрожало.

— Это не твое дело, волк, она ничего тебе не должна, — низко прорычал он.

— Тебя не спрашивают! — ощетинился Эрлинг, злобно сверкнув янтарными глазищами на моего парня, и я физически ощутила еще одну волну давления, как если бы нечто невидимое и могучее толкало в грудь, заставляя отступить.

Будь я ходячей, наверняка бы сделала это. Просто чтобы стало легче дышать.

Но Кристав оказался замешан из крутого теста: всего лишь слегка опустил подбородок и напряг плечи, сопротивляясь грубому ментальному тарану.

Халле повернулся ко мне, хотя разговаривать через спину Криставиана было проблематично.

— Может, отправишь своего любимого недоноска домой, чтобы мы могли спокойно поговорить, как в прежние времена? — предложил он, качнув головой в сторону моего защитника.

— Я никуда не уйду, — предостерег его Кристав. — И не оставлю ее наедине с тобой, не мечтай. Ярость мешает тебе мыслить трезво.

Халле сотрясала крупная дрожь: он только и ждал повода, чтобы кинуться в драку.

— В отличие от некоторых, я умею держать себя в человеческой форме! — огрызнулся Эрлинг, сокращая расстояние, так что мне отлично стали видны его огромные кулаки. — А вот ты! Разве не клялся оставить ее в покое?! Лживая недоразвитая тварь! И что теперь?! Увозишь ее из страны?! Да черта с два я позволю мерзким сыроедам заботиться о человеке!

— Она делает выбор сама, — ледяным тоном осадил его Криставиан. — Ты не можешь принимать решения за нее и уж тем более заставить!

— Оставь нас одних и увидишь, как скоро я уговорю ее передумать! — бросил вызов Эрлинг, источая волны черного гнева, и сделал последний шаг, теперь оказавшись почти вплотную к противнику.

Их разделял какой-то метр. Громадная фигура Халле нависла над Криставианом, казавшимся по сравнению с квэном худощавым.

Но это только на первый взгляд. На обнаженных предплечьях моего бойфренда проступили жилы, пальцы напряглись, готовясь сложиться в кулаки, а может, выпустить изогнутые когти, как у Белтрана.

Было заметно, как много ненависти накопилось между этими двумя за несколько месяцев, когда они вынуждены были терпеть друг друга. И вот терпение лопнуло.

Одна искра, и между ними вспыхнет пламя, которое будет уже не погасить. Низко наклонив голову, Криставиан тоже сделал шаг навстречу волку, низко и твердо прорычав: — У тебя уже был шанс! Впервые я увидела, с какой отчаянной страстью Кристав готов сражаться за меня. В крови мужчин, должно быть, заложена война.

Крис выглядел настолько угрожающе, что впервые за время нашего знакомства я разглядела за личиной человека живущего внутри дикого зверя. Сурового и беспощадного солдата, тоже готового к драке, как только Халле даст повод.

Он незаметно завел руки за спину, пользуясь отвлечением врага, и медленно расстегнул браслет. Один. Затем второй.

В ужасе я смотрела, как он прячет их в задний карман, готовясь к сражению, которое считает уже неминуемым…

Глава 59. Хватит!

— Эй, прекратите, — взмолилась я, но мой слабый голос потонул в шуме ветра.

— Остынь и возьми себя в руки! — предупредил Криставиан, полностью закрывая меня: его фигура мешала мне видеть Халле.

— Или что?! — рявкнул Эрлинг басом. Кровь застыла в жилах, когда я услышала двойное рычание. Открыв дверцу машины, я чуть не вывалилась на дорогу.

Мое почти состоявшееся падение предотвратил Криставиан: как и всегда, успел подхватить, бережно возвращая на сидение.

— Спасибо, — шепнула я, привычно заливаясь краской от волнения.

— Достать тебе коляску? — мягко предложил Кристав, и в эту секунду я полюбила его еще сильнее, потому что он делал все — действительно делал! — чтобы я не чувствовала себя унизительно беспомощной.

Несмотря на грозившую мне опасность, уважал мое желание вступить в диалог. Его забота тронула бы самое черствое сердце.

— Святой клык, какие телячьи нежности! — издевательски сплюнул Халле за его спиной. Мы с Крисом не обратили на него никакого внимания, занятые только друг другом.

— Да, пожалуйста, — попросила я застенчиво.

— Меня сейчас стошнит! — презрительно бросил мой бывший друг, когда Кристав ласково тронул мой подбородок, чуть улыбнувшись, и потянулся за креслом, сложенным на заднем сидении.

— Халле, прекрати вести себя как болван! — прикрикнула я, взглянув на друга с горечью.

Где тот улыбчивый и веселый парень, вытащивший меня из затворничества несколько месяцев назад? Ревность превратила его в злобного эгоистичного тирана.

— Флори, прошу, останься со мной в Бепре, — обратился он ко мне, изменившись в лице, и на секунду стал таким нормальным.

Но я по-прежнему, даже глядя в несчастные глаза, даже сожалея о его неразделенных чувствах, не могла ответить на его искреннюю любовь. Мое сердце всегда принадлежало другому.

— Я смогу позаботиться о тебе не хуже, чем он! Почему ты вообще передумала? Уже забыла свои больничные мучения? Хочешь пережить их снова?

— Ты что, не желаешь мне, чтобы я снова могла ходить? — подняла я брови в шоке.

Кристав как раз усадил меня на кресло и обернулся: мой высокий бойфренд был ниже Халле почти на голову, выглядя рядом с могучим торсом квэна как-то хрупко. И это прибавляло мне немало волнения.

— Я люблю тебя такой, какая ты есть, — взмолился Эрлинг. — Хочу только, чтобы тебе было хорошо, и помню, как хреново ты переносила врачей. Я никогда не попросил бы тебя снова пройти через это!

Я знала, чего он пытается добиться: вновь очернить Криса в моих глазах. Только вот парень тут совершенно ни при чем, операция была моим выбором.

— Он и не просил. Халле, я сама так решила! Я знаю, что делаю: в этот раз все будет хорошо.

— Ты вдруг поверила, что операция может что-то дать? — удивился Эрлинг. — Я видел заключение врачей, Фло, мы не раз его обсуждали. Местный доктор не просто так отказал тебе в операции. Думаешь, он глупее врача с другогоматерика? Не надо, Фло, не подвергай себя риску напрасно! А вдруг ты умрешь?!

— Не в этот раз, — прошептала я, немножко злясь на друга за отсутствие веры.

Он это говорил не серьезно, нес чушь в сердцах. На самом деле он поддержал бы меня, если бы я выбрала, чтобыонбыл рядом во время лечения, а не Крис. Но все же слышать такое было неприятно.

— В чем разница?! Объясни, откуда взялась такая неожиданная уверенность? Я должен знать!

Я быстро посмотрела на Криса, заручаясь его одобрением. Брошенный на меня косой взгляд твердо возразил «нет».

Но как я могла и дальше лгать лучшему другу, заботившему обо мне столько времени? Он многое сделал для меня, был лучом света в темное время. Когда он поймет, что все это необходимо, то пожелает мне счастья. Позлится, как всегда, но смирится.

Крис медленно покачал головой, предостерегая не делать этой глупости, но я уже приняла решение. Выбор всегда был за мной, и я была бесконечно благодарна ему за это.

— Ты должен меня понять, — прошептала я потерянно, ища в светло-карих глазах поддержку. — Если бы ты был на моем месте, то заплатил бы любую цену ради возможности снова стать полноценным, я уверена. Ради того, чтобы быть рядом с любимой по-настоящему. Быть равным!

— Брось, Флоранс, онне любит тебя так, как я! — вспылил друг, делая шаг в сторону, будто готовился оттолкнуть Криставиана с дороги, лишь бы добраться до меня. — Он не способен любить, я говорил тебе это.

— Ты ошибаешься, — уверенно возразила я, защищая любимого.

— И вы никогда не будете равными, это невозможно, — спорил Халле, до него все никак не доходило, что я имею в виду, а я боялась сказать прямым текстом.

И не напрасно…

— Очень даже возможно. И ты это знаешь.

— Да ну? — скептически поморщился Халле, а затем его лицо вытянулось и побелело, мольба сменилась выражением шока. — Флоранс, только не говори, что… Ты же обещала не делать этого! Ты не можешь всерьез размышлять о том, чтобы стать монстром! Он прорычал последние слова с такой яростью, что волна его гнева прошила меня насквозь. Криставиан покачнулся и безмолвно ругнулся, дернувшись вперед.

Я невольно схватила его за руку, чтобы он не натворил какой-нибудь глупости.

Эти двое стояли слишком близко. Халле периодически задевал врага плечом, то ли не замечая растущего напряжения, то ли намеренно провоцируя его.

К счастью, Крис был слишком умён, чтобы повестись на такой примитивный развод. Но даже его терпение было небесконечным. А отступать было некуда. — Скажи, что это неправда! — потребовал Эрлинг.

Глаза засверкали гневом, предвещающим неминуемую беду. Я выбрала для признания неподходящий момент.

Криставиан не только не освободил дорогу громиле, но еще больше заслонил меня собой, вставая между мной и Халле несокрушимой стеной.

— Флоранс, ты клялась, что не выберешь этот путь!

— Я такого не говорила, — возразила, все еще надеясь проломить стену непонимания верой в нормальное будущее. — Я обещала подумать.

— Ты, — обратил Халле на Криса испепеляющий взгляд, глаза зажглись недобрым огнем, буквально пригвоздили Криса к месту. — Не. Сделаешь. Этого.

Голос покрыл пространство, выбрируя в наэлектризованном воздухе словно посланная вперед ударная волна. Мое сердце на мгновение оступилось, нервы натянулись как струны, и желудок свело в панике.

Нетрудно было догадаться, что на этот раз воздействие было неслучайным. ХаллеприказывалКрису отказаться от меня, использовал магию альфы преднамеренно.

— Хватит! — задохнулась я, потому что мое горло будто сжала невидимая рука, и это было весьма неприятно ощущать. — Ты не имеешь никакого права давить на Криса этим своим суперголосом, ты даже не его альфа!

Обы парня уставились на меня как на привидение.

— Что ты сказала? — ошалел Эрлинг от моей осведомленности, и мое дыхание вдруг снова стало свободным.

Я закашлялась, пытаясь представить, что ощущал Кристав, если даже я, обычный человек, так сильно отреагировала. Как он мог вытерпеть это?

— Я сказала, чтобы ты прекратил использовать запрещенный прием, добиваясь своего! Меня это достало!

— Откуда ты знаешь?! — прошипел друг так, будто моя восприимчивость еще больше усилила его ярость.

— Чувствую, — рассердилась я в ответ. — Кончай приказами кидаться, кем ты себя возомнил!

— Это все меняет, — нахмурился Халле и, секунду подумав, вновь обратил гнев на Криса, считая его причиной всех зол. Но «голос альфы» больше не было «слышно».

И в эти минуты, пока двое спорили, обсуждая возможность истинной пары для человека и полукровки, я поняла несколько вещей.

Халле считает, что мои чувства принадлежат ему. Кристав своим появлением только все запутал. Истинная любовь могла возникнуть только у половинки полноценного волка.

Халле не верит, что Кристав и я могут быть парой, а значит, будет всерьез сражаться.

Если то, что мы с Крисом испытываем друг к другу, и есть связь истинных, то полукровки не так уж и отличаются от обычных оборотней. Они способны любить по-настоящему, глубоко.

Когда во мне возникло непреодолимое притяжение к Крису, я открылась всему сверхъестественному, стала его неотделимой частью. Именно поэтому я могла слышать «голос альфы». Грань оказалась слишком тонка.

И именно это взбесило Халле. Он мог терпеть наш с Крисом роман, пока считал, что это несерьезно и временно. Однажды я пойму, что Кристав любить не способен, сама брошу его или он оставит меня.

Но мысль о том, что нас связала такая могучая сила, о которой в его среде складываются легенды, была ему невыносима.

— Ни шагу дальше! — в голос Криса, до сих пор терпеливо сносившего хамство Халле, просочилась смертельная угроза, как только квэн попытался обойти его. — Ревность превратила тебя в идиота! Флоранс сама сделала выбор, и ни я, ни ты не будем еепринуждать. Уймись, пока войну еще можно предотвратить.

Эрлинг посмотрел на соперника в такой ярости, что битва показалась мне неминуемой.

Ссора уже давно переросла допустимые границы и не могла закончиться мирно, даже если бы я не призналась, какое будущее выбрала: рядом с любимым. Халле перехватил нас на трассе не для того, чтобы поболтать. Он пришел сюда, чтобы сразиться насмерть.

— Ты собираешься нарушить обещание, — прохрипел мой могучий друг, и электричество буквально затрещало в пространстве вокруг его меняющегося тела. — Хочешь превратить мою девушку в монстра!

— Нет, Халле… — мой крик потонул в громовом рычании.

Глава 60. До последней капли крови

Казалось, Эрлинг сгорбился на мгновение, острые когти на покрытых светлой шерстью лапах, появившихся вместо мускулистых рук, полоснули Криса по лицу, а в следующую секунду огромный белый волк отлетел к кромке леса, кубарем покатившись по траве.

Одежда Криса исчезла в яркой вспышке серебристых искр, любимый мужчина, так долго оберегавший меня от своей чудовищной стороны, больше не был человеком.

На моих глазах он раздавался в размерах, стремительно превращаясь в монстра: длинные руки увенчались изогнутыми когтями, плечи стали вдвое шире и покрылись светло-серой шерстью, сквозь огромные зубы вырвалось свирепое рычание, а желтые глаза, обычно горевшие умеренным огнем, теперь полыхали ярко-красным пламенем.

Прямо как у Белтрана… Словно Криставиан был не оборотнем, а демоном, выпрыгнувшим прямо из преисподней.

Электричество плясало по его серебристой шерсти, концентрировалось в кулаках и било по всему телу, словно того, что он и так вышел из себя, недостаточно, и нужно полностью отнять его человеческий разум.

Но даже сейчас я не могла его бояться. Я любила его так сильно, что бросилась бы защищать, если б могла. И верила, что, даже уступив контроль зверю, он не причинит мне вреда.

— Не надо! — умоляла я их обоих, захлебнувшись слезами.

Одинаково сильно боялась и за друга, и за возлюбленного. Я не хотела, чтобы они калечили друг друга.

Меня никто не слушал. Я наблюдала драку, прикрыв обеими руками рот и задыхаясь от страха.

Вскочив на четыре лапы, целый и невредимый белый волк бросился на Криса с рычанием, достойным злодея фильма ужасов.

Кристав упруго прыгнул наперерез, тела слились в бешеный рычащий клубок, и я отчетливо осознала, что сейчас потеряю обоих.

Кто бы ни погиб в этой схватке, семья, примчавшаяся на помощь — будут это оборотни Эрлинга или полукровки Тэмиана, — продолжит битву до последней капли крови, пока в живых не останется только одна противоборствующая сторона.

В панике я ждала самого кошмарного финала, молчаливо роняя слезы и проклиная судьбу.

И вдруг клубок распался. Кристав сидел на волке верхом, прижимая большую мохнатую голову к траве. Я не верила глазам, но никаких повреждений ни у одного, ни у второго не было заметно. Пока что. Когти на белых лапах оборотня взрывали землю, он тряс головой, пытаясь скинуть седока, но Крису хватило силы, чтобы побороть такого громилу. Или опыта.

Не зря Белтран месяцами держал своих солдат в волчьей форме, заставляя их драться друг с другом. Слабые погибали, достойные выживали и становились только сильнее. Мне было жаль, что Крису пришлось через это пройти, но именно те ужасные испытания спасли его сейчас от гибели.

Казалось, драка подошла к концу, Халле пора сдаться. Кристав не собирался причинять ему вред, только сдерживал. Ждал, пока волк успокоится и признает свое поражение.

Но разве мужчины способны уступить сопернику, особенно если считают, что тот слабее?

Улучив момент, Халле неимоверным усилием резко оттолкнулся от земли и стряхнул ношу с плеч.

Я закричала, когда стремительная белая тень метнулась к серебристому оборотню и повалила его на землю. Ужас проник в каждую клеточку моего тела и разорвал сердце на кусочки. Я словно перестала существовать, переродившись в сам страх.

Рычание переросло в болезненный вой. Две серебристые лапы обхватили Халле, будто в любовном объятии. Спина белого волка сотрясалась от свирепых усилий, пока он душил моего любимого. А потом…

Белый волк затих, но почему-то не спешил освободиться, отбросить поверженного и ненавистного противника в сторону. Напряженные лапы дрожали, вой превратился в жалостливый скулеж.

Медленно, очень осторожно клубок будто бы откатился в сторону, и вот уже Криставиан оказался наверху, к моему бесконечному потрясению.

Он словно бы бережно положил противника на траву, удерживая от резких телодвижений когтями. Огромные зубы сжимались на шее Эрлинга в мертвой хватке, не рвали и не кусали, но и не давали послаблений. И стоило оборотню дернуться, страшные челюсти напрягались еще сильнее.

Вся ссора наверняка не заняла и пары минут, но мне казалось, будто время застыло.

Наконец, Халле затих. Прекратил борьбу. Лишь глаза отчаянно вращались и источали… нет, больше не гнев. Унижение, признание неудачи.

Страшные челюсти постепенно разжались, но Халле остался лежать на земле. Ни жив, ни мертв. Он был раздавлен своим провалом. Сдался.

Полукровка сразу метнулся ко мне, его облик стремительно возвращался в человеческий, и возле машины он уже снова был собой.

Красные дьявольские глаза пожелтели и наполнились сильнейшим беспокойством, когда он начал гладить мое лицо, шепча что-то неразборчивое. Я смотрела на белого волка.

Не сразу поняла, что что-то бормочу, только когда Криставиан ответил: — Все будет хорошо, Флоранс, он не пострадал, я не причинил ему вреда, клянусь! Я победил его, Халле подчинился. Его сестры уже здесь, они ему помогут. Договоренность не нарушена, так что меня никто не тронет. Пожалуйста, посмотри на меня… все живы, Халле более чем в порядке. Пострадало только его самолюбие.

— И ты… — надрывно шепнула я, заметив на его губах алые пятна.

— Это не моя кр… — он резко осекся, сердито вытерев рот рукой, но я уже догадалась, что он не договорил.

Это была кровь Халле. Схватка не могла пройти гладко, взрослые парни — не волчата, играющие в войнушку понарошку. И если бы не благородство и не невероятный самоконтроль Криставиана, мой друг не отделался бы легкой царапиной, которая наверняка сейчас уже зажила. Несколько волчиц как тени выплыли из леса, окружили брата и помогли подняться. Повели его прочь, сжимая плечами с двух сторон.

Белый оборотень повернулся у кромки леса, чтобы в последний раз с невыносимой тоской взглянуть в мои глаза. Прощаясь навсегда. И потом исчезнуть в черной глубине леса.

— Я стану такой же?.. — разрыдалась я, заглядывая в любимые желтые глаза и просто не веря, что буду ужасным зверем — рычащим чудовищем, бросающимся на все, что движется, стоит лишь чуть-чуть разозлиться.

Не только безумие Халле, но и свирепость Криса о многом мне сказала.

Я увидела двух настоящих оборотней, потерявших себя, заглянула в лицо собственного будущего, которое наступит очень скоро.

— Нет, — убежденно шептал Кристав, губами осушая мои слезы. — Я всегда буду рядом, каждую минуту, и не позволю тебе совершить ошибок.

— Обещаешь? — отчаянно взмолилась я, желая поверить его словам.

— Клянусь! — Трепетный поцелуй обжег мои дрожащие губы, напоминая, каким нежным и осторожным может быть даже полукровка, оставаться человеком после такого жестокого противостояния, прекрасно контролировать себя без всяких браслетов. — Клянусь, Флоранс, мы сможем пройти через это вместе!

Глава 61. Превращение

Изумрудное струящееся платье до колен, десятисантиметровые каблуки и заколотые над ушами волосы — результат стараний Линет.

Из зеркала на меня смотрела очаровательная, знойная блондинка, в которой я с трудом узнавала себя: татуировка исчезла вместе с уродливыми шрамами, преображая лицо, волосы приобрели золотой блеск, подтянувшееся тело поражало изяществом и гибкостью.

Из отличий можно было назвать желтые глаза, меняющие цвет до оранжевого, когда я злилась. И неожиданная сексапильность, которая раньше во мне совершенно отсутствовала.

Я оказалась права: превращение в волчицу делало женщину особо привлекательной для противоположного пола. В этом была своя логика.

У самцов увеличивались все мужские качества, дремлющие в человеческом обличии: сила, храбрость, мужество. Но с хорошим приходило и плохое: безрассудство, властность и агрессия. Стремление занять место вожака, драться с любым, кто покажется соперником, и доказать свое превосходство, становилось непреодолимым.

Вот поэтому женщины легче переносили изменение. В самом деле, что опасного в том, чтобы просто быть чувственной и красивой? Пробуждать в мужчинах низменные желания и умело манипулировать ими?

Контролировать такие порывы гораздо проще, чем взрывной тестостерон.

Нестерпимый голод был одинаковым у обоих полов, но если вовремя его утолять, не становился проблемой. Я не ощущала в себе того безумия несдержанности, о котором говорили Халле и Крис. Возможно, потому что сразу оказалась в дружественной обстановке: стая Тэмиана выглядела сплоченной семьей, члены которой сосуществовали без типичных волчьих замашек.

Мне не нужно было сражаться с другими за право на жизнь, ожидать в любой момент нападения. Вместо этого все поддерживали и помогали.

Кристав тоже становился уравновешенней в спокойной обстановке. Я заметила это еще в те времена, когда мы стали встречаться: стоило взять за руку, напряжение его отпускало. Если мы были только вдвоем, и никто не собирался вломиться в дом, он выглядел умиротворенным и ни капельки не опасным, даже если снимал браслеты.

И теперь я лицезрела себя в зеркале. Глаза то и дело опускались к ногам, дыхание спирало от приятного движения мышц, ветерка, нежно ласкающего кожу. — Ну, как?.. — шепнул Кристав, положив голову на мое плечо и обняв сзади за талию, отчего мои чувства моментально обострились, переключившись на его нежные, теперь теплые прикосновения.

Я ахнула, когда пальцы, массируя талию, достигли линии, после которой мои ощущения раньше обрывались. Теперь они электрической волной бежали вниз до самых пяток и возвращались, концентрируясь внизу живота. Никогда к этому не привыкну!

— Завораживает, — признала я, кладя ладони поверх рук Криставиана и через зеркало глядя в его пылающие глаза.

— Ты невероятная, — выдохнул он, и вновь огненный импульс блаженства пронзил мои ноги. Я снисходительно улыбнулась, хотя не могла не признать, что мой новый образ чудодейственно прибавляет уверенности в себе. Это было то, что необходимо, чтобы я почувствовала себя нормальным человеком, даже если для этого пришлось перестать быть им… Мои ощущения изменились — я стала быстрее, выносливее и сильнее. Вкусы тоже, но к этому можно привыкнуть.

По большей же части я чувствовала себя прежней. Обновленной, счастливой, без пяти минут влюбленной в образ в зеркале, поразительно сексуальной и совсем не злобной. Больше всего завораживали, конечно, ноги: Линет сознательно нарядила меня в короткое платье и высокие каблуки, чтобы особенно подчеркнуть нижнюю часть тела. Но не стройность ног поглощала все мои мысли, а вернувшаяся чувствительность!

У доктора Шиммера оказались по-настоящему выдающиеся способности, он провел блестящую операцию на моем позвоночнике, совершив чудо.

Я проспала все веселье: Крис обратил меня прямо в реанимации, пока Линет стояла на стреме, предварительно активировав пожарную сигнализацию, чтобы отвлечь медперсонал.

Это было рискованно, но гораздо важнее было укусить меня вовремя, а не когда станет поздно, и восстановленные нервные окончания вновь огрубеют.

Похищать меня из больницы не имело смысла: свежим шрамам нужен был полный покой, шевелить и передвигать меня было крайне неблагоразумно.

Я очнулась уже волчицей, хотя тогда еще не знала об этом. Обнаружила след от зубов на ладони, когда он начал ужасно чесаться.

Улыбнулась драгоценной метке любимого — лучшему подарку, какой он только мог приподнести. Тревоги почти не испытывала, морально была готова.

Поначалу ничего не происходило, только зуд становился все сильней. И еще заживление — оно шло чересчур быстрыми темпами, доктор начал это замечать. Правда, списывал все на молодость, а не на мистику.

Мы убрались из клиники раньше, чем изменения стали заметны. Мать с отцом считали, что я прохожу реабилитацию, доктору Шиммеру пришлось сказать, что долечиваться я уеду в другое место. Мне оставалось лишь позванивать иногда родителям.

Крис и Линет привезли меня в загородный дом, который стая Тэмиана сняла незадолго до моего прилета. Здесь мне и предстояло полностью переродиться.

Это было не такое уж и страшное, но довольно нервирующее действо.

Зуд увеличивался и рос вместе с Луной, пока не поглотил мои мысли, требуя всего внимания целиком.

Хоть я и понимала, что происходит, не могла контролировать раздражения. Оно разливалось по всему телу и к полнолунию приобрело совершенно определенную форму: превратилось в голод.

И все же самым ярким моментом моего преображения стали не раздражение и не голод, а еле заметный зуд там, где его давно не было.

— Что такое? — шепнул Кристав, когда я шокированно уставилась на свои ноги, заставляя пальцы пошевелиться.

Вот же, щекотка то тут, то там, то на пятке, то под коленом. Мышцы не реагировали, но это теперь было делом времени, я уверена.

Мысль о том, что операция оказалась успешной, привела меня в полный восторг. Надежды на то, что я скоро смогу ходить, оказалось достаточно, чтобы вытерпеть любые мучения.

Полное превращение я запомнила плохо. Стая Люмье проводила все дни полнолуния в подвале, запирая двери и окна на замки и добровольно надевая цепи.

Без прямого попадания лунного света в глаза в целом сохранялся человеческий облик, и ребята просто скучали в домашней обстановке, пережидая опасный момент.

Но со мной все было по-другому. Меня необходимо было «выгулять», чтобы завершить цикл. Без полного превращения в зверя исцеление могло остановиться.

Так что меня оставили в клетке под открытым окном, где я взволнованно ждала своей участи, внимательно наблюдая за ощущениями.

Все началось ближе к полуночи. Я еще не видела в черном небе луны, но мои мышцы вдруг стали наливаться силой и увеличиваться в размерах.

Оказалось чудовищно трудно удержать разум чистым, он стремительно исчезал, подавленный звериной сущностью.

Примитивные мысли полностью завладевали телом: бежать, чтобы избавиться от лишней энергии, рвать и ломать, чтобы снизить агрессию, сожрать что-нибудь сочное и свежее, чтобы сведенный судорогой желудок перестал донимать.

Само превращение я не осознала. Как прошла ночь, не ощутила. Запомнились только смутные фрагменты, по большей части эмоциональные: ненависть к слишком прочным прутьям решетки, тоска по свободе, ярость и злость.

Барашек, которого привязали рядом со мной в клетке, к утру оказался растерзан, и мне было жаль его. Но ощущение сладостного вкуса на языке было единственным приятным воспоминанием ночи.

Проснувшись, я даже не сразу поняла, что на своих двоих бросилась к решетке.

— Эй, где все? — позвала немного сердито: мне не нравилось быть здесь одной, да еще и обнаженной (одежду я порвала в клочья еще до преображения, видимо, вымещая на ней злобу).

У каждого оборотня была своя клетка. Только пары могли находиться вместе: Джарси с Литет и Тэмиан с Ильзой.

Нам с Крисом нельзя было рисковать, пока я не научусь контролю. Теряя разум, я могла напасть на него в любой момент.

Сейчас наступило утро, тела пришли в норму, и Кристав выскользнул из своей клетки, чтобы присоединиться ко мне. Где-то в полутьме зевали наши друзья, ворча, чтобы мы не мешали им отсыпаться.

— Как это было?.. — застенчиво прошептала я, немного дрожа — от волнения, что сижу тут голая и перепачканная, а не от холода.

Кристав бережно облачил меня в свою рубашку, уютную и ароматную, и теперь я могла насладиться его обнаженным торсом, не скрывая восхищения.

— Как обычно, — с ухмылкой показал парень пальцем на погнутую в двух местах решетку, пережившую не один могучий удар. И на тушку, валяющуюся в углу. — Но еда тебя успокоила до самого утра. Ты лишь немножко… — смущенно подбирал он слово, — повыла на луну.

— Орала всю ночь, как подраная кошка, — не стал меня щадить Тэмиан, называя вещи своими именами. — Хоть сейчас дай поспать, а.

Глава 62. Мой парень — альфа?

— Простите, — буркнула я, ныряя в объятия Криса для защиты, и он с удовольствием прижал меня к себе.

— Все будет хорошо, это же только в первый раз, — утешил он. — Ночью просто некому было закрыть окно. Больше ты луны не увидишь, так что в следующее полнолуние сохранишь разум. Как ощущения?

— Точно, — вспомнила я тут же о самом главном. Вытянув ножки вперед, с широкой улыбкой пошевелила пальчиками. — Ощущения — превосходны!

Крис нежно поцеловал меня в лоб, одобряя мое хорошее настроение.

— Я очень рад, — шепнул он с большим облегчением. — И счастлив.

— Каким волком я была? — поправила я растрепанные серебристые кудри Криставиана.

Он в ответ пропустил через пальцы мои шелковистые локоны, любуясь их насыщенным цветом.

— Дай подумать, — задумчиво пробормотал он, перебирая светлые пряди с золотыми искрами. — Янтарным?

— Мне нравится, — удовлетворенно прикрыла я глаза, чувствуя усталость, наваливающуюся после бессонной ночи и бесплодных попыток вырваться из клетки. — Закрой ставни и давай тоже спать…

Это было полтора месяца назад. Сейчас я уже почти привыкла к переменам.

Изящные браслеты и кулон из серебра, покрытые защитным напылением, носила непостоянно, а только время от времени.

Охотилась, как и все, на свежую дичь. Но только в обычные дни, когда превращение не приводило к потере разума. В полнолуние оборотни всегда сидели дома.

А в неопасное время мы все могли охотиться по-настоящему, рыская по лесу в удовольствие. Конечно, мы выбирали глухие безлюдные места, но даже если встретили бы человека, простой концентрации хватало, чтобы не навредить ему и уйти со следа.

Я быстро приняла эту неприятную сторону хищника. Она мне даже нравилась: живущему во мне волку казалось, что нет ничего вкуснее кролика, пойманного своими руками. Ну, или лапами.

Сегодня был какой-то особенный день, не зря же Линет нарядила меня как куклу? Я боялась спросить, что за важное событие я забыла, и почему у всех таких хитрые лица, будто мне готовят сюрприз? Вроде бы день рождения у меня не сегодня… — Пойдем, любовь моя, — у слыбкой подвел меня Кристав к открытой двери, выглядя слишком счастливым и загадочным, чтобы это было случайным совпадением. — Нам пора.

И правда: я довольно сильно проголодалась. Слюнки текли в предвкушении, и думать о возможном сюрпризе было сложновато. Потом спрошу.

— Стойте! — окликнула Линет, когда мы были в одном шаге от леса. — Нужен последний штрих! Подпрыгнув ко мне с изяществом и стремительностью хищницы, Линет быстро что-то нацепила на мое бедро.

— Важная деталь! — кивнула она самой себе, удовлетворенно прикрыв свой презент подолом моего платья. — Вот теперь — свободны! Я думала, что совершила ошибку, попав в ту аварию по собственной глупости. Затем испытала восторг вождения гоночной «Мазерати». Но ничто из прошлой жизни нельзя было сравнить с упоением от скорости, доступной оборотню! Я бежала так быстро, что деревья становились росчерками коричневого на зеленом. Радовалась простору, глядя в синее небо. Кружась на месте, улыбалась и вдыхала ароматы дикого леса. Кричала от восторга, ради забавы распугивая стаи диких птиц.

На сегодня в мое меню попался олень. Предпочитала я все-таки кроликов — их мясо было нежнее. Но чтобы насытиться, их приходилось излавливать несколько штук, оленя же хватало всего одного, чтобы нам двоим наесться досыта.

Во время обычной луны ни я, ни Криставиан не завершали цикл превращения, сохраняя человеческий облик все время охоты. Только немного шерсти и удлиненные ушки, удобные когти и острый нюх. Это немного затрудняло поиск дичи, зато в процессе мы могли спокойно поговорить.

Сегодня что-то явно изменилось.

— Давно хотел кое-что тебе показать, — начал Крис издалека, таинственно и серьезно.

Усадил он меня на пенек, отошел подальше и поднял указательный палец.

— Я заметил это не сразу, было не до себя. А когда понял, что произошло, сначала не поверил. Ты ничего необычного во мне не заметила в последнее время?

— Ну, — призадумалась я, — ты перестал носить браслеты.

Я думала, это потому, что Крис пребывал в отличном настроении из-за меня. Положительные эмоции держали зверя на цепи не хуже серебра. Но, похоже, дело было не в этом…

— Точно, — кивнул мой бойфренд, слегка потрясенный и растерянный. — Мне стало легче сдерживаться, и это вовсе не шутка. Мне все труднее осуществить переворот, приходится буквально заставлять себя. Такого никогда раньше не было.

Подавшись вперед, я прищурилась, чрезвычайно заинтересованная. То, что он говорил, казалось невозможным.

— И еще я снова могу есть человеческую еду. Она больше не кажется мне несъедобной. Тэмиан старше всех нас и только он один понял, как такое возможно. Все потому, что полукровки обычно слабее полноценных оборотней и победить их в схватке априори не могут. Особенно если противник — альфа. Должно сойтись столько звезд на небе, чтобы…

Он перевел дух, недоверчиво покачивая головой.

— Полагаю, все не так просто, иначе такие как мы давно охотились бы на полноценных вожаков. Уничтожали бы их ради обретения силы, хотя оказалось, что их даже необязательно убивать! Если поверженный вожак погибнет, испытывая ненависть и ярость, а не страх, это не сработает. Альфа должен осознать свой проигрыш. Каждой своей клеткой ощутить горечь поражения, только тогда вырабатывается какой-то особый эндорфин, позволяющий полукровке, вкусившему крови альфы, завершить сломанный цикл.

От воспоминания, как двое дорогих мне мужчин дрались, меня передернуло.

— Не знаю, верно ли предположение, никто до меня такого еще не проделывал. Мне повезло, — развел он руками немного смущенно, — что Халле стал альфой в юном возрасте и без борьбы за место. Что он не успел нарастить достаточно силы и опыта.

— Черт возьми, — ахнула я недоверчиво. — Ты хочешь сказать?..

На моих глазах Кристав менялся в привычного мне двуногого зверя, страшного на вид, но красивого и довольно изящного полуволка со светло-серой шерстью, поблескивающей серебром.

Но на этом превращение, как всегда бывало, не остановилось. Кости продолжали изламываться, лапы укоротились, и оборотень упал на все четыре, обернувшись в самого обычного волка. Громадного и высокого, но все же обыкновенного. Как Халле!

Я не могла слышать его слов, но в моей голове отчетливо прозвучал вопрос, что я об этом думаю. Повелительнымтоном.

— Охренеть, — моя челюсть оглушительно поздоровалась с землей. — Ты стал нормальным!

Больше того. И в это еще сложнее было поверить. Похоже, мой парень теперь еще и альфа?!

Глава 63. Ты выйдешь за меня замуж?

Когда мы с любимым, сытые и удовлетворенные охотой, присели на берегу горного озера, глядя на его спокойную гладь, я снова принялась рассматривать ноги, не в силах поверить, что могу ходить, бегать и наслаждаться каждым мгновением дарованного мне тысячелетия.

— Позволь мне?.. — шепнул Крис, несколько минут завороженно наблюдавший за моей рукой, поглаживающей белую кожу от голеней до кромки платья, задравшегося чуть выше коленей.

Я, заинтригованная просьбой парня, кивнула. И, откинувшись на локти, с восхищенной полуулыбкой смотрела, как Крис кончиками пальцев исследует мои лодыжки, щекочет стопы, слушая мой задорный смех, и целует кожу.

Тело отзывалось совершенно определенным образом, но мы никогда еще не заходили слишком далеко, ограничиваясь легкими и осторожными ласками, создающими романтический, а не сексуальный настрой.

Было не время и не место, чтобы углублять отношения. Я привыкала к новой сущности, усваивала правила волчьей жизни. Нужно было придумать, что сказать родителям, и выстроить планы на будущее так, чтобы никому не навредить.

Нам просто некогда было думать о большем. Или Крис был слишком хорошо воспитан, чтобы подтолкнуть меня к тому, чего он хочет, как делали все другие мужчины, необязательно волки. Или растягивал удовольствие, ожидая, когда я сама пойму.

Я думала об этом постоянно. Но у меня не хватало храбрости и опыта, чтобы самой что-то предпринять.

Или, может, я тоже давала ему время решиться. Кто знает, вдруг и он не готов? Мы оба были молодыми, когда у нас начался роман, что если я тоже у него первая? Когда его губы добрались до моих, все мое тело уже тихонько горело, умоляя о продолжении. — Я хочу видеть, что за важную деталь нацепила на тебя Линет, — прохрипел Крис в мой рот.

Его осторожные пальцы сжали кожу чуть выше колена и остановились, прося разрешения двигаться дальше.

— Я знаю, что там, — похвасталась я; во время охоты не удержалась и подсмотрела.

— А я — нет, — дыхание Криса участилось от предвкушения.

— Ну, я не уверена… — кокетничала я, издеваясь над любимым мужчиной, рука которого медленно, но верно двигались в сторону запретного плода.

— Флоранс… — низко прорычал он, покрывая мою шею торопливыми поцелуями. Я улыбнулась, удовлетворившись произведенным эффектом.

— Сделай это, — дала добро. — Сорви ее.

— Это звучит двусмысленно, — пожаловался Крис в ответ на мою пошлость, и я смущенно хихикнула.

— Ты станешь моим первым и единственным мужчиной, — поклялась я, мечтательно разглядывая голубое небо и усмехаясь тому, как ужасно романтично это звучит.

— Я знаю, — самодовольно прорычал мой самец, потянув вниз по ноге кусочек ткани, держащийся лишь на резинке.

И замер, уставившись на белое кружево… подвязки невесты.

— Что?.. — забеспокоилась я, когда молчание затянулось дольше обычного. Крис посмотрел на меня так… В его ярчайших глазах бушевал ураган чувств, от едва сдерживаемой страсти до неожиданного испуга.

А затем я оказалась прижата к мягкой траве, и его губы пылко и властно атаковали мои губы.

— Флоранс, ты выйдешь за меня замуж? — бормотал он, не давая мне ответить. — Я хочу сделать тебя своей, больше не могу ждать. Прошу, скажи «да»…

Восторг, что это, наконец, произошло — Кристав произнес важные слова, и даже быстрее, чем я думала, — затмил все остальные эмоции. В груди разлилось волшебное тепло, появилось чудесное ощущение парения.

— Да, — удалось вставить мне между нетерпеливыми поцелуями. — Но только при одном условии.

Я не смогла удержаться от легкого кокетства. Пропуская между пальцами серебристые кудри, я представила, как оттянется Линет, организуя грандиозное торжество. Угробит, наверное, не меньше миллиона. На самом деле, мы с ней уже обсудили все детали еще до моего обращения. По-своему, по-девчачьи.

Она не скрывала, что я неизбежно выйду замуж за Криставиана, как только стану волчицей. Это было предопределено самими звездами.

Но необходимо еще и для «легенды», иначе рано или поздно Шарлетт озадачилась бы вопросом насчет моего длительного невозвращения домой.

Свадьба решала все проблемы: молодожены вполне могли забыть о родителях на долгий период, занятые друг другом и устройством семейного быта. И это совершенно нормально, что я перееду в дом мужа. Я пережила несколько стадий от потрясения до принятия судьбы. Я была слишком юной и попросту не задумывалась о замужестве, в моем представлении это было чем-то из очень, очень далекого будущего, о чем я еще успею подумать.

Не говоря о том, что до недавнего времени я вообще ставила на себе крест, отказывая не только в муже, но и в бойфренде.

Но в конечном итоге я так прониклась этой идеей, что стала ждать предложения с нетерпением.

Мы с Линет даже сделали ставки, когда это произойдет. Ни одна из нас не угадала.

Я считала, что Крису понадобится пару лет. Линет выбирала любой ближайший праздник, потому что «мужчины придерживаются штампов, и он подождет до яркой даты, чтобы сделать все красиво».

Чертовка напялила на меня подвязку, потому что не имела больше терпения ждать. «Нужно взять ситуацию в свои руки», — заявила она, искусственно поторапливая прекрасное будущее.

Знала, что Криставиан не сможет удержаться — сначала от того, чтобы подсмотреть, что находится на моей ноге, а затем, чтобы озвучить то, что уже давно висело на поверхности и чесалось на языке.

«Дай ему пару минут подумать», — шепнула она мне на ушко, делая новую ставку на то, сколько Кристав будет соображать, когда повязка окажется в его руке.

Увидев его очевидную растерянность, я бы увеличила срок до пары недель. Он должен был все обдумать, приготовить кольцо. Так я считала.

Мы снова не угадали обе. Ему понадобилось меньше десяти секунд, чтобы осознать свои истинные желания. — Любые условия! — замер Криставиан, впиваясь в меня горящим волчьим взглядом.

И каждый оттенок его невероятной реакции мне безумно нравился.

— Свадьба состоится в Бепре. Я хочу, чтобы родители увидели, как я счастлива. Любимый несколько секунд обдумывал это. Его лицо вытянулось от огорчения.

— Но это же… придется ждать? — обиженно возразил он. — Я думал быстро расписаться в первый же свободный день… К чему тянуть, если мы оба готовы? Голодным взглядом он окинул меня с головы до ног, рука замерла, не смея блудить, и Кристав испустил разочарованный вздох, сдерживая чрезмерно разгоревшееся пламя страсти.

Я прямо видела, как шестеренки крутятся в его голове, отсчитывая томительные недели, дни и минуты до нашей первой близости. На это мы с Линет тоже делали ставки, и она уже дала мне несколько сестринских наставлений.

В основном они сводились к «ты должна взять инициативу в свои руки, Флоранс. Криставиан излишне бережно к тебе относится и никогда не предложит это первым, уж я брата знаю. Но все получится, если ты будешь смелее. Я в тебя верю». — Это еще одно мое условие, любимый, — невинно улыбнулась я, решив, что достаточно поиздевалась над перевозбужденным женихом и пора уже переходить к делу.

— Какое?.. — хрипло переспросил Кристав, его радужка потемнела, выдавая подавленную сильной волей бурлящую в глубине потребность.

— Мы не будем ждать свадьбы, чтобы осчастливить друг друга постелью. Свадьба — это всего лишь условность, но на самом-то деле мы ведь уже давно вместе. Я хочу узнать полноту жизни во всех ее проявлениях как можно скорей.

— Когда? — нависнув надо мной, Крис сжал меня руками так свирепо, что перехватило дыхание.

Но я не жаловалась — то, как сильно он хотел меня, было потрясающе, невероятно.

— Сегодня, — пальцами я очертила линии его скул, задела губы, слушая участившееся дыхание и утопая в ослепляющем огне обжигающего взгляда. — Я так долго ничего не могла почувствовать … Пожалуйста, заставь меня забыть то ужасное время. Давай создадим новое прекрасное воспоминание прямо сейчас. Будь со мной… будь страстным… и нежным. И мы продолжили с прерванного места. Навечно соединяя наши сердца и тела, души и даже мысли. — Я люблю тебя, Флоранс Морель, — прошептал любимый, скрепляя наш новый союз словом и делом.

— Я тоже люблю тебя, мой ласковый зверь, — произнесла я самую романтичную чушь, на которую только была способна, глядя, как губы Криставиана растягиваются в счастливейшей улыбке.

Глава 64. Белтран

— Да ты просто королева удачи, Фло, — невесело рассмеялся Тэмиан, участвующий в общем обсуждении нависшей над нами проблемы. — Уехать из Бепре, чтобы поселиться в месте, облюбованном твоим же убийцей — это надо уметь!

Мы срочно собрали совет сразу после того, как обнаружили свежий, пересекающий нашу тропу след Белтрана, когда возвращались с охоты. Любимый ринулся в погоню, но запахи других волков, присоединившихся к черноволосому монстру, умерили его пыл.

Он обнаружил заброшенный дом на склоне горы — там Белтран, видимо, и создавал свою новую стаю, и уже давно.

А теперь мы привлекли его внимание!

Мы едва успели заскочить домой и запереть ненадежные двери и окна, как услышали хруст веток неподалеку. Со всех сторон.

— Сколько их? — нервно спросила Ильза, погладывая на хмурого мужа, которому давно уже надоела эта бессмысленная и беспощадная война.

— Я учуял следы четверых, пять — вместе с Белтраном, но, памятуя прошлые неудачи, он не ограничится таким малым количеством в этот раз, — прорычал Криставиан, готовый броситься в бой немедленно. — Наверняка это просто разведчики, и сейчас они ждут подкрепления, поэтому пока ведут себя осторожно.

— И у нас под боком больше нет поселения волков, готовых помочь, — заметила Ильза напряженно.

— Флоранс и Линет не имеют опыта в драках, — заметил Кристав очень обеспокоенно.

— Ильза тоже не воин, — проворчал Тэмиан, привлекая супругу за плечо в защитном жесте.

— Итого три опытных бойца и три запасных против неизвестно скольки противников.

— У нас нет шанса, — Линет уронила это мрачно.

— Зависит от стратегии, — жестко возразил Криставиан, его глаза запылали алым — старое свойство, доставшееся от наследия полукровки. — Если не станем тянуть, давая им возможность перегруппироватья, а нападем прямо сейчас, когда они не ждут…

— И разделим их, — высказался Джарси. — Тогда сможем существенно проредить их ряды до того, как начнется главная заваруха.

— Нужно действовать быстро, у нас нет времени на раздумья, — потребовал Кристав, удерживая мою ладонь так отчаянно, словно потеряет меня, если отпустит.

— Нужно было убить его еще тогда, — сердито добавила Ильза, волнуясь за мужа, в который раз готовящегося к неравному бою. — Мы знали, что он ни за что не остановится, даже если мы уедем из Бепре. Стоило бросить все силы на его выслеживание, а не отпускать, позволив обучить новых волчат.

— Хорошо, что он туда теперь не пойдет, — пробормотала я, придя в ужас оттого, что монстр мог наведаться к Шарлетт или напасть на одиноко бродивших друзей-оборотней.

— Возьму на себя троих или четверых! — злобно прошипел, обнимая меня, Кристав. — Теперь я самый сильный из вас. К тому же, Белтран — моя вина и моя ответственность.

— Нам нужен общий план, — предостерег его Тэмиан от безрассудных решений.

Мне тоже не нравилось, что Кристав готов пожертвовать собой ради всех. Благородно, конечно, но что я потом буду без него делать?! Он обещал заботиться о моем сердце и не мог умереть!

Конечно, он теперь стал сильнее, чем прежде, но мы досконально не знали, насколько. Сможет ли он в одиночку победить четверых? Или это просто бравада, свойственная всем мужчинам, и оборотням — в особенности?

Будучи альфой, сможет он приказать чужакам отступить, или для них его суперголос прозвучит слабо, потому у них есть свой признанный вожак?

Глава 65. Запрись и сиди тихо

Вся эта иерархическая система мне пока была не очень понятна.

Кристав стал альфой, еще и полноценным оборотнем, так как же он может оставаться под одной крышей с Тэмианом и все еще считать его вожаком? Почему эти двое не передерутся за право быть главным, а, как и прежде, сосуществуют мирно, как друзья?

Если Крис проявит всю свою мощь, подчинится ли ему Тэмиан и все остальные, как самому сильному из нас? Или быть частью стаи Тэмиана — их выбор, и Крис не способен на это повлиять?

Как может Кристав быть альфой, если у него нет собственной стаи? Или я автоматически переметнулась под его крыло, будучи истинной парой?

Или это всего лишь условность: приобрести улучшенные способности после победы над вожаком. Теперь он сможет вести за собой тех, кто захочет к нему примкнуть. Создать новых и подчинить своей воле на правах первородного.

Но ему вовсе необязательно делать это, он может остаться одиночкой, все зависит от амбиций и личного желания.

Сложно было разобраться в хитросплетениях правил, потому что в стае Тэмиана не принято было кого-либо подавлять. Все находились здесь добровольно, и вожак никогда не использовал свою власть для принуждения.

Поэтому я так волновалась за жениха. Никто из нас не знал, каковы настоящие шансы выжить в драке. Особенно если Белтран создал себе сотню солдат.

Времени было в обрез. Мы решили разделиться и действовать незамедлительно, пока еще есть шанс справиться с неорганизованными одиночками.

Тэмиан, Джарси и Ильза отправились уничтожить тех троих, которые околачивались возле дома. Криставиан бросился выслеживать самого Белтрана — новообретенная сила ему в этом очень пригодится.

Линет осталась со мной, так как мы двое были самыми слабыми (ибесполезными) членами, вообще никогда не дравшимися.

В случае, если враг начнет ломиться в дом, нам было приказано запереться в одной из клеток и отойти подальше от прутьев, способных выдержать не один удар по ним. Как минимум, это задержит врага, пока не подоспеют защитники. Часы медленно отсчитывали время. Линет напряженно смотрела на меня, а я — на нее. Мы словно читали мысли друг друга: обе сходили с ума от переживания не только за свои половинки, но и за других членов стаи. Каждый был дорог как родной человек, если потеряем любого, семья станет неполной. — Джарси будет не один, — подбодрила я, зная, что веселый муж Линет только на первый взгляд казался легкомысленным — на самом деле у него накопился богатый опыт сражений за прожитый век. — С ним пошла Ильза, они друг друга прикроют.

Это было логично, что Тэмиан отправился один, хотя ему и не нравилась мысль разделиться с женой и доверить ее более слабому брату. Но вожак мог постоять за себя в одиночку, а Джарси и Ильза по отдельности оба будут уязвимы.

— Криставиан теперь у нас крутой, — утешила меня в ответ Линет. — Его силы хватит на десятерых, даже Белтран ему теперь не противник. Мы замолчали, удовлетворенные этим странным кратким диалогом.

И вдруг Линет оглянулась, резко втянув носом воздух.

Я тоже почуяла запах чужаков, принесенный ветром из леса, а затем услышала скрип шагов на пороге. — Четверо, — прошептала я в ужасе, различая оттенки.

И не на кого было рассчитывать: семья разделилась, мы с Линет были здесь совершенно одни.

— Пятеро, — покачала подруга головой, напряженно поднявшись.

— Я буду сражаться с тобой! — храбро заявила я, поняв, что мы не бежим сломя голову прятаться в подвале.

— У меня идея получше, — жестом Линет попросила меня остаться и бросила мне ключи от замка. — Клетка недолго продержится против пятерых. Я уведу их от дома и погоняю по лесу, отвлеку на себя. Запрись и сиди тихо. Не волнуйста, я не стану вступать с ними в схватку, я же не идиотка, — улыбнулась она.

И, не дав мне ответить, вышла навстречу пятерым двуногим монстрам, на вид совсем юным, но грозно скалящим зубы.

Тяжело было оставаться на скамейке запасных, но я сделала, как просили: спустилась вниз и заперла решетку. Залезла под плед и даже накрылась им, намереваясь не шевелиться — вдруг меня не заметят.

Как бы не так. Шорох шагов я услышала от самого леса — все мои чувства были обострены, шерсть отросла, и для полного превращения оставалось только снять серебро.

Мой гость побродил по дому и уверенно спустился вниз. Пока Линет заставляла глупых щенков гоняться за собой, сюда явился сам Белтран.

Прятаться дальше не имело смысла. Откинув плед, я поднялась и предстала перед своим убийцей.

Глава 66. Попалась!

Его лицо я не забыла бы никогда: хищное и жестокое, не имеющее признаков сострадания или цивилизованности, обрамленное черным каскадом немытых волос. Кожаный плащ был изрядно потрепан, на ногах — дырявые штаны и никаких ботинок.

Вблизи Белтран выглядел еще страшнее. Его кожа оказалась испещрена огромным количеством боевых шрамов, означающих только одно: на его счету были сотни выигранных битв, он убил немыслимое количество противников.

Горящие красные глаза разглядывали меня оценивающе и удивленно. Мой новый облик его смутил. — Он обратил тебя, — разочарованно отметил охотник, склонив голову набок.

Мстительное настроение и алчность от близости победы сменились озадаченностью.

Убийца продумал все до мелочей: умело использовал новообращенных членов стаи, чтобы отвлечь моих защитников и вынудить их оставить меня одну. Мы думали, эта была наша идея, а оказалось наоборот: Белтран обхитрил нас как младенцев.

Но просчитался он в самом главном: я больше не была беспомощной жертвой, как раньше.

— Ты чуточку опоздал, — усмехнулась я, предусмотрительно оставаясь на безопасном расстоянии от решетки.

Но моя улыбка сошла на нет, когда охотник, снисходительно ухмыльнувшись, достал из кармана кожаный сверток, внутри которого оказался набор отмычек.

Точно, банда Белтрана промышляла грабежами и убийствами, неудивительно, что инструменты он всегда носил с собой!

Где же мои дорогие сестры и братья? Нервозно прислушавшись, я поняла, что меня никто не спасет: друзья и любимый сейчас сражались ни на жизнь, а насмерть с превосходящим их числом врагов.

Я осталась с убийцей один на один, и не на кого рассчитывать. Отбросив в сторону все свое серебро, я приготовилась защищаться.

Мои кости непроизвольно начали трещать, сила разрасталась внутри, наполняла мышцы, но разве превращение мне поможет? По сравнению с опытным монстром я — все еще слабая женщина, пусть даже и в звериной шкуре.

Сколько я продержусь? Бежать было некуда, а Белтран уже почти вскрыл замок.

Я дернулась было полоснуть его по руке, но он бросил на меня такой голодный и коварный взгляд, что я отшатнулась: он схватит меня прежде, чем я дотянусь до него. Сломает руку и придушит даже сквозь толстые прутья.

Мое положение становилось все более хрупким, и вот замок поддался. С довольным звуком и плотоядной улыбкой Белтран распахнул дверь, и я сгруппировалась, выставив когти вперед.

Из пасти вырывалось звериное рычание, разум стал отступать. Стремление рвать и кусать присуще было любым волкам, вот только потеря самообладания отбирала у меня даже маленький шанс на сопротивление.

Не только сила, но и контроль над собой был преимуществом Белтрана: он скрутит меня в два счета, не дав даже щелкнуть зубами.

«Я продержался около трех секунд», — рассказывал о Белтране Кристав.

«Он вырубил меня с одного удара», — вторил ему Халле.

— Ну что, цыпа, потанцуем? — монстр сделал шаг вовнутрь, и я осознала, что выжить мне поможет только чудо.

Или хитрость?

Единственная слабость Белтрана — склонность играть с врагом. Он любит медленные убийства и жаждет вдоволь насладиться агонией противника, его унижением и страхом.

Поэтому мне не стоит сопротивляться. Чем побежденнее я буду выглядеть, тем больше шансов потянуть время. Может, он разозлится. А может, придумает пытку поизощреннее, чтобы ему стало интереснее.

Поэтому, когда он прыгнул — оставшись наполовину человеком, потому что не считал меня опасным соперником, — я рухнула на спину и вперед, надеясь проскользнуть меж его ног, пока он не опомнился.

Белтран молниеносно сменил стратегию, навалившись сверху. Красная пелена затмила зрение, когда тяжелая туша опустилась на мою грудную клетку, а грубые пальцы сдавили запястья, не давая пошевелиться.

— Попалась!

Глава 67. В огненной клетке

Зубы чудовища клацнули где-то над головой, и оборотень издал звук удивленного удовлетворения, потому что я сделала именно то, что он и хотел: начала беспомощно барахтаться, уступая остатки контроля зверю и в панике теряя рассудок.

Смерть. Я могла думать только о ней. О ее неизбежности. О счастье, которое продлилось так недолго. О том, сколько всего хотела сделать, о своих несбывшихся мечтах.

И в этот ужасный момент я вдруг поняла, что вижу над собой не острые зубы врага, а его беззащитное горло.

Две серебристые лапы обхватили Халле, будто в любовном объятии. Спина белого волка содрогнулась от усилий. А потом белый волк затих. Медленно клубок откатился в сторону, но теперь уже Криставиан оказался наверху. Его челюсти были сомкнуты на шее врага…

Это воспоминание ускользало вместе с моим человеческим сознанием, но зверю во мне тоже хотелось жить. И он уцепился за эту подсказку изо всх сил, концентрируя внимание на хитроумном приеме.

«Не можешь победить врага — поддайся ему. Пусть он считает, что победил. Жди, когда он потеряет бдительность и ошибется»…

Неимоверным усилием воли я расслабила мышцы, прекращая всяческую борьбу.

Белтран возликовал. Недооценив слабую женщину под ним, решил, что она сдалась, и ослабил хватку. И в этот момент я полностью отпустила контроль, позволив своему волку действовать интуитивно.

Это было странно. Никогда прежде я настолько не теряла себя. Словно человека во мне не стало, я все ощущала отстраненно, как зритель.

Упругая кожа лопнула под моими зубами. Враг взрычал.

Не нужно было ничего лишнего делать, только не отпускать. Сжимать челюсти сильнее, ощутив любое сопротивление. Стойко держаться.

Запястья мои вдруг оказались освобождены, и вместо того, чтобы царапать врага когтями, я обхватила его всеми четырьмя конечностями и прижала к себе изо всех своих нечеловеческих сил.

Кажется, мы катались по клетке словно комок дерущихся котов, бешено ударяясь о прутья. Боли я не чувствовала.

Только вкус крови. Соленой, могучей, волшебной крови альфы, меняющей оттенки, будто слоеный коктейль.

В какой-то момент, когда из меня почти вышибло дух, я вдруг ощутила силу, вливающуюся будто извне. Чем больше слабел Белтран, тем свирепее становилась я. Чем безнадежнее скулил мой враг, тем ближе я оказывалась к победе.

Обидно, наверное, умирать от укуса слабой и беспомощной женщины, которую и врагом-то не считал? Так, просто забавой.

Я потеряла счет времени. Во мне намертво засела лишь одна мысль: душить Белтрана.

Я продолжала делать это, даже когда враг затих и больше не проявлял никакой агрессии. Я попросту не могла остановиться. Остальной мир больше не существовал.

— Флоранс! Сквозь безумие я услышала голос, но не узнала его. Он вызвал во мне стойкое ощущение тепла, но я была беконечна далека от той, кем раньше себя считала.

— Фло… все кончилось, Фло…

Словно мой разум был заточен в огненной клетке: я видела пламя вокруг, была объята им, мыслила с невероятным трудом. Но потихоньку возвращалась. — Флоранс?.. — шокированный Криставиан смотрел, замерев, расширившимися глазами то на меня… то на то, что я держала.

Вместе с сознанием ко мне вернулась паника. Я стиснула зубы еще сильнее, стремясь защитить любимого. Будем драться вместе. На этот раз я не останусь в стороне.

В ответ на мое свирепое рычание он погладил меня по голове.

— Тш-ш-ш, тш-ш-ш, — приговаривал парень, пытаясь достучаться. — Все кончено. Отпусти.

Белтран не шевелился. Он стал безвольной тушей.

Но он ведь наверняка притворялся.

В поле моего зрения возникли Тэмиан с Джарси, оттаскивая от меня нашего общего врага.

Они мужчины, их трое, без меня разберутся. И я, наконец, разжала сведенные болью зубы.

— Трудно дышать, — сипло выкрикнула, и глаза Криса расширились еще сильнее, потому что из моей пасти вырвалось лишь безумное рычание. — Мне надо выйти на воздух! И я помчалась как можно скорей — в противоположную от тесной клетки сторону. Подальше от ужасного места, где только что чуть не погибла.

Мимо любимого жениха, все еще застывшего от потрясения. Мимо братьев и сестер, посторонившихся, чтобы пропустить дикого зверя.

Вперед, быстрей, подальше от страха, подчинившего мой слабый разум. Искать укромное место, где я смогу спрятаться и залечить многочисленные саднящие раны. Гдебезопасно.

Глава 68. Восхищение

— Это невероятно: она смогла победить убийцу с четырехсотлетним опытом сражений!

— Добавь к этому, что он был альфой, а Флоранс — полукровкой, ни разу до этого не дравшейся, — прибавил Криставиан, глядя на меня сияющими глазами. — Ну, кроме того случая на тусовке с девочкой… Находясь в кругу друзей, я застенчиво впистывала слова восхищения и не понимала, чего все так переполошились. Я-то знала в глубине души, что мне помогла случайность.

Приём, который я подсмотрела у любимого, и чрезмерная самоуверенность Белтрана — вот что подарило мне шанс спастись. Удачное стечение обстоятельств, а вовсе не героизм. Опомнилась я возле реки.

Криставиан застал меня там совершенно потерянной, когда я уже пришла в себя и в панике не могла сообразить, что здесь делаю. И что натворила несколько минут назад.

В следующую секунду я билась в его руках, не сразу поняв, что это объятия, а не нападение. И тогда зарыдала на груди любимого, полностью растворившись в пережитом страхе. И после всего этого кошмара, когда я едва не умерла и сама стала убийцей, Кристав шокировал меня еще сильнее, прошептав: — Флоранс, ты такая потрясающая, ягоржусьтобой. Когда я успокоилась, а стая снова собралась вместе, мы долго обсуждали случившееся: каждый рассказал свою часть, чтобы получилась полная картина.

Белтран подослал разведчиков к дому, чтобы выманить наиболее сильных волков нашей стаи. Те и не думали драться, гоняя Тэмиана, Ильзу и Джарси по окрестным лесам, а затем скрылись, переплыв одну из широких рек. Криставиана взял на себя Белтран: он заранее создал запутанный след и привел к нему врага. Пока Крис разбирался в направлении, Белтран отправился к дому, зная, что меня наверняка спрятали там. Если бы я не оказалась уже обращена и не нашла в себе сил перехитрить опытного охотника, то была бы уже мертва, а не сидела смущенно среди перевозбужденных родственников, воспевающих мою смелость, решительность и невероятную стойкость. Тэмиан признал, наконец, что я достойный член стаи, и перестал относиться ко мне как к чемодану без ручки, ради спасения которого постоянно приходится рисковать. Линет гордо улыбалась с видом «это моя лучшая подруга, моя сестра». Джарси был солидарен с ней. Даже Ильза смягчилась и окончательно приняла меня как часть семьи: для нее я стала избавительницей от порядком надоевшего проклятия в лице Белтрана. А Криставиан… не спуская меня с колен. Неотрывно разглядывал с восхищением и то и дело целовал, целовал, целовал… в висок, щеку, в уголок губ, любя, нежничая и отвлекая.

И шептал в самое ушко: — Я горжусь тобой, Флоранс, ты невероятно сильная… и смелая. Я люблю тебя… И я очень… очень жду нашей свадьбы.

Глава 69. Свадьба

— Девочка моя, ты такая красивая! — всплакнула Шарлетт, впервые увидев меня в свадебном платье, сшитом по индивидуальному эскизу.

Приталенный корсет выгодно подчеркивал грудь, по чашечкам, плечам и рукам вились серебряные узоры. Длинный подол заканчивался воздушным полупрозрачным шлейфон.

— Она права, Фло, — согласился папа, одобрительно кивнув. — Выглядишь словно королева. Знали бы родители, сколько Линет приложила усилий, чтобы вернуть мне человеческий вид: даже нарисовала на лице татушку, потратив на нее уйму времени и несмываемых чернил. Свадьбу мы устроили в Куоби из-за отсутствия нормального ресторана в Бепре. Такой компромисс меня более чем устроил: не стоило злить волков. Вдруг они предъявят Крису за неисполнение прошлой договоренности?

Я пыталась помириться с ним, выслала приглашение на свадьбу, даже звонила. Но трубку взяла его сестра и грубо потребовала забыть этот номер, невзирая на все мои объяснения. Куоби больше подходил еще и тем, что мне не пришлось жить в одном доме с Шарлетт. Притворяться человеком много дней кряду было бы очень непросто, а ночевать в доме Криса до свадьбы мама бы мне не позволила.

Не потому, что нельзя. Она обиделась бы, что я не хочу провести с ней последние несколько дней перед вступлением во возрослую жизнь.

У отца Криставиана было много домов по всему городу, и ни с матерью не требовали, чтобы их дети обязательно жили с ними, так что договориться было намного проще, не вызвав подозрений. Мне исполнилось три месяца, и я, как все волчицы, демонстрировала хороший контроль, но дело было не только в этом. После смерти Белтрана я ожидаемо стала нормальным волком и теперь составляла идеальную пару Криставиану.

А значит, вернула многие человеческие свойства. Можно было больше не волноваться, что я выйду из себя прямо у алтаря и покусаю половину зала. Я могла есть и пить наравне с людьми. И глаза мои больше не горели дьявольским пламенем, а стали светло-карими, как у Халле.

Объяснить это было легче всего: я настолько любила мужа, что носила линзы одинакового с ним цвета.

А вот стать альфой стаи у меня не вышло. Никакого супер-властного-голоса, несправедливо! Даже в мире сверхъестественных существ оказалось полно дискриминации. Мои волосы Линет уложила в сложную прическу, закрывающую половину лица, а приятная романтическая полутьма в зале мешала разглядеть искусственные шрамы.

На руках — кружевные перчатки, мешающие людям заметить повышенную температуру при рукопожатии. А если кто-то и думал об этом, целуя меня в щечку, все можно было списать на возбуждение от момента. Гостей пригласили немного: родители и родственники с обеих сторон да пару надежных друзей. — Пора! — скомандовала Линет, когда в зале заиграла мелодия, приглашающая гостей усаживаться.

Шарлетт и Линет вышли, ободрив меня напоследок объятиями, и я на пару минут осталась с отцом, испытывая сильнейшее волнение перед самым важным событием в жизни.

— Все будет хорошо, — подал мне локоть папа, на который я нервозно оперлась, стараясь не забывать, что моя сила теперь превышает человеческую.

Он посмотрел на меня так внимательно, что я поежилась.

— Что-то не так, пап? — не стоило спрашивать, если не хотела знать о его подозрениях.

Аврон сердито засопел, подводя меня к двери в ожидании вальса Мендельсона.

— Флоранс, ты, будучи зависимой калекой, уезжаешь с посторонними людьми — более того, теми, кто незадолго до этого тебя предал. Доверяешься моему врачу, но затем, не объясняя причин, уезжаешь проходить реабилитацию в другом месте. Не позволяешь навестить, только иногда звонишь. Ты думала, я не узнаю, что никакого лечения ты нигде не проходила?

Глава 70. Халле

Я сглотнула. Конечно же, папа не оставил мой побег без проверки. Внимательно следил, в какой клинике всплывет мое имя, и когда прошло время, понял, что на реабилитацию я просто забила.

И ведь не объяснишь, почему это было необходимо. Как врач, он никогда не примет надуманной причины, а правду он не должен узнать.

— Затем спустя полтора месяца огорошиваешь тем, что избавилась от инвалидного кресла, хотя с твоей травмой должен был понадобиться минимум год на восстановление, и то, что оно будет полным, никто даже гарантии не давал. И нет никаких снимков, анализов, чтобы проследить причину такого успеха. Нет, это совсем не странно…

Я криво поморщилась, услышав в словах отца сарказм.

— Ты собираешься замуж, и с этим вроде все понятно, парень нам давно известный и о чувствах ваших все знают. Но почему, ради всего святого, вы хотите жить на другом континенте? У меня полно вопросов, а у тебя теперь полно тайн. Что я должен думать обо всем этом, по-твоему?..

— И что же ты думаешь?.. — с ужасом шепнула я, не представляя, что за мысли вертятся в голове отца и насколько они для всех опасны.

— Думаю, что имею право знать правду, Флоранс, хотя бы потому, что нашел тебе врача, — заиграл вальс, и папа открыл дверь, чтобы повести меня к алтарю. — Но уверен, что ты ничего мне не расскажешь.

Мы шагнули на мягкую ковровую дорожку, усыпанную белыми и розовыми лепестками, и медленно двинулись вперед в такт мелодии.

— Понимаю, мы не были с тобой близки, поэтому донимать вопросами не буду, не волнуйся, — успокоил отец. — Но Шарлетт хотя бы не бросай в одиночестве? Пусть она слегка деспотичная истеричка, но ведет себя так только потому, что любит тебя. Если вы уедете в другую страну, кто будет заботиться о ней? Будь хорошей девочкой, навещай мать.

— Обязательно, пап, — сдавленно поклялась я, охваченная виной.

Теперь, когда я стала нормальным волком, я могла — и обязана была — выполнить обещание. Это раньше я намеревалась избегать родителей, так как сама представляла для них опасность. Теперь же мы с Крисом сможем гостить у них, когда и сколько угодно.

Может, даже волчат наделаем, теперь и это нам можно…

Последняя мысль вызвала невольную улыбку. И прилив новой волны счастья, что никаких прежних ограничений больше нет. Конечно, в ближайшие сто лет мы не будем стареть? Но я была теперь уверена: талантливые ручки Линет состарят нас настолько, насколько нужно. Мы подошли к алтарю, утопающему в белых цветах. Аврон вложил мою ладонь в протянутую руку улыбающегося Криставиана, в чьих глазах я читала не только глубокие, сильные, неоспоримые чувства, но и торжество победы. Отныне мы официально становимся парой.

Священник произнес клятвы, и мы с любимым повторили их, скрепляя наш долгожданный союз кольцами и горячим поцелуем. Колечки, правда, придется носить на цепочке на шее, иначе во время превращения их разорвет. Ну а дальше начались тосты, веселье, пир и вальс. Наконец-то я могла танцевать на своих двоих, и не было человека счастливее меня в этот момент. Я вернула свою жизнь. Тьма отступила, все плохое осталось в прошлом, впереди брезжило ослепительное будущее.

Глядя в глаза любимому, я утопала в океане абсолютной, безоговорочной взаимной любви и видела, что Кристав испытывает точно то же самое. Этого было достаточно. Но я ошиблась. И Крис, и радующиеся родители оказались не последней радостью этого дня. Я забыла одну маленькую деталь, скребущую где-то глубоко внутри и мешающую стопроцентно насладиться праздником, лучшим за все существование.

— Халле… — прошептал Кристав за долю секунды до того, как я тоже учуяла запах друга и услышала за спиной шаги.

— Халле! — обрадовалась я, хватая мужа за руку и таща с танцевального круга в сторону выхода на открытую веранду ресторана.

И стушевалась, перепугавшись: друг пришел меня поздравить или испортить этот важный день? Расстались мы ужасно…

— Не бойся, — подбодрил Криставиан. — Я буду рядом.

Глава 71. Ты все-таки победил

— Флорри! — воскликнул Эрлинг, как только я выскочила ему навстречу. Поразительно, что на нем был классический костюм — значит, он здесь с официальным визитом, а не просто проезжал мимо. — Прости за опоздание, детка.

Широкая улыбка, чуть напряженная, но почти прежняя, заставила поверить, что Халле меня простил. — Как же я рада! — вскрикнула я, бросаясь ему на шею и совершенно позабыв, как он воспринимал идею моего обращения. К счастью, оборотень принял меня более чем благосклонно, подняв над землей и даже покружив.

— Хе-ей, Флоринда! — поцеловал он меня в щеку, искренне светясь от восторга. — Поздравляю, — пробурчал он через мое плечо. — Ты все-таки победил.

— Не я, — скромно ответил Криставиан с улыбкой в голосе. — Это все Флоранс. Выбор сделала она.

— Ну да, ну да, — проворчал было Халле, но когда я взглянула на него — все еще находясь в медвежьих объятиях — снова уже улыбался.

— Я отойду пока, — дал нам Криставиан время поболтать и, чтобы не смущать, исчез.

— Как же это произошло? — поднял брови друг, отводя меня в сторонку, где было потише.

Мы присели на скамью возле гардероба, чтобы поговорить, но руку мою он так и не отпустил.

— Я имею в виду, — прищурился он, внимательно разглядывая мои глаза. — Ты и Крис больше не двуногие? Я узнал это только сегодня. Как такое возможно?!

Разговаривая я его сестрой, я не могла не поделиться важной информацией. От этого зависело отношение к нашей семье не только Эрлингов, но и других стай Борлене. — Оказалось, возможно, — я нежно погладила белую кожу парня, молчаливо прося прощения за все, что между нами случилось. Наверное, мы видимся сейчас в последний раз, а я не хотела расставаться врагами. — Может, теперь вы пересмотрите свое отношение к полукровкам?

И, пока нам никто не помешал, быстренько рассказала подробности чуда. Да и вообще всего, что он пропустил.

— Значит, вы с Крисом теперь всегда будете вместе? — ухмыльнулся он, кивнув на мое платье и в сторону зала. — Это твой выбор?

— Да, прости, — улыбнулась я, откладывая этот момент в чистую ячеяку памяти как еще один лучший.

Ко мне ведь так и не вернулось забытое прошлое, но зато настоящее и будущее выглядело теперь идеальным. И я хотела сохранить этот момент внутри себя.

— Он был предначертан мне с первой встречи, пойми. И дело не в том, что я хотела излечиться… Я выбрала бы его, даже если б могла ходить.

— Да знаю я, — сокрушался друг, отвернувшись задумчиво вдаль. — На самом деле, все с вами ясно было сразу. Когда он тебя бросил, ты ко мне тянулась как к спасательному кругу, не более, а я принял это за любовь. Понял, что ошибся, только после…

Он осекся, не желая что-то договаривать.

— Ты никогда не была бы счастлива со мной, даже если бы мой план сработал, теперь я это понимаю, — грустно приподнял он уголки губ. А вот затем улыбка стала лукавой: — Но все-таки у нас был шанс! Знаешь, Флорандина, не все отношения строятся на страсти — брак по дружбе бывает гораздо крепче! Что скажешь?

— Ой, прекрати, — рассмеялась я, кокетливо шлепнув его по плечу. Меня переполняло благодарностью, что Халле шутит, теперь он стал совершенно прежним.

— Я рад, Фло, что ты нашла свое счастье, правда.

Его взгляд, вернувшийся ко мне, засветился теплом, и мне показалось, что Халле изменился сильнее, чем хотел показать: стал более зрелым, более мудрым, что ли. Более уравновешенным. Неужели все это только из-за проигрыша?

— Не хотел приходить, но когда Магред сообщила мне о ваших невозможных изменениях, я понял, что должен своими глазами убедиться. — Он вздохнул. — Но нет, не переживай, я пришел не только ради этого. — Он щелкнул меня по кончику носа. — Хотел увидеть тебя в последний раз. Попрощаться.

— Так ты не останешься? — с тоской оглянулась я на зал, уже размечтавшись, что мы усядемся за столом, как в прежние времена, примемся поглощать еду в огромном количестве и посмеиваться над выпившими гостями.

— Нет, меня… ждут, — бросил он быстрый взгляд назад, и я, вытянув шею, попыталась разглядеть, с кем он приехал.

Глава 72. Ты плачешь? Это от счастья

— О… — шокировано выдохнула я, осознав, что он может иметь в виду девушку.

Новая любовь? Прощание с прошлым и все такое? Так вот что в нем изменилось! Он выглядел более спокойным и сдержанным, потому что нашел лекарство для собственного сердца?

— Она хорошенькая? — наклонившись близко-близко, заговорщицки ухмыльнулась я.

И то, как Халле густо покраснел, хотя и пытался сохранить обычное выражение лица, подсказало мне, что я угадала. — Перестань, — отмахнулся друг слишком смущенно, — дело вовсе не в этом. Я только хотел убедиться, что мы снова друзья.

— Друзья… — это слово наполнило мое сердце обожанием, и я порывисто обняла оборотня, который за эти три месяца, кажется, стал еще мощнее. — Будешь в Бепре — заезжай в гости, как всегда, — шепнул он мне на ушко, прижимая к себе. — Официально, как альфа, разрешаю.

— Только потому, что я теперь нормальная? — хихикнула я, отстранившись.

— Ага, только поэтому, — вновь щелкнул меня по носу парень, имея в виду вовсе не только это. Он в самом деле простил меня.

— Заеду, — обещание прозвучало лучшей надеждой на свете. Криставиан обнял меня со спины, когда я махала вслед Халле, неторопливо уходящему вдоль по улице. Вытягивала шею, желая рассмотреть его пассию, но если она и была, то пряталась в машине, на которой Халле вскоре уехал. — Знаешь, я мог бы и приревновать, — прошептал муж в ухо, вызвав страстным дыханием уколы мурашек на шее. Я удивилась: — Почему? Мы ведь обо всем договорились, и я теперь замужем. Да и у него, похоже, появилась другая… Муж развернул меня к себе, сжимая талию.

— Да потому что он проехал полсотни миль ради пятиминутного разговора с тобой! — голос Криса звучал сквозь тихое сексуальное рычание. Я рассмеялась, когда любимый впился в мои губы, заявляя права. Этот день с самого утра обещал стать лучшим в моей жизни, но оказался еще идеальнее, чем я ожидала. Когда наступил вечер, и гости устали танцевать, мы с Крисом, переодевшись, попрощались со всеми, чтобы отправиться в положенное свадебное путешествие: муж хотел показать мне весь мир, места, где он уже бывал, лучшие города на Земле. — Пиши, золотко, — плакала мама, крепко обнимая.

— Обязательно, мам.

— Только не пропадай, — напомнил Аврон строго, а затем обратил суровый взгляд на Криставиана, пожав ему руку. — Доверяю тебе свою дочь и могу быть спокоен, пока она с тобой. Ты доказал, что умеешь держать слово, парень, хоть и наломал поначалу дров. Обещал, что моя дочь станет счастливой и снова сможет ходить, и сделал это. Браво.

Кристав кивнул, и их рукопожатие стало крепче. Такси, украшенное лентами и банками, повезло нас в аэропорт, и я махала гостям в окно, пока они не скрылись из виду. А затем всунула ладонь в надежную руку мужа и посмотрела в его светящиеся счастьем глаза.

В них было столько чувства, сколько не мог бы вместить в себя человек! Впрочем, я испытывала то же самое.

Может, это были те самые истинные чувства. А может, и нет. Может, они были искренними, только нашими. Хотелось в это верить. — Ты плачешь? — грустно улыбнулся Кристав, смахивая с моих щек капельки.

— Это от счастья… — шепнула влюбленно я, не в силах отвести глаз от лучшего мужчины на Земле.

— Все будет хорошо, — поклялся он. — Ты — мое сердце, ФлорансМорель, моя неотделимая часть. Улыбнулась: — Я тоже люблю тебя…

— Это был прекрасный день, — прижал меня Криставиан к себе.

— Самый прекрасный из всего предстоящего тысячеления, — согласилась я счастливо.

Оглавление

Пролог

Глава 1. Девушка без прошлого

Глава 2. Гость на пороге

Глава 3. Ну да, я такой

Глава 5. Татуировка

Глава 6. Один из тех неловких моментов

Глава 7. Скрытая враждебность

Глава 8. Ты что, была здесь?!

Глава 9. Закон подлости

Глава 10. Спаситель

Глава 11. Измотанная кошмарами

Глава 12. Мы знакомы?

Глава 13. Подруга

Глава 14. На этот раз все будет иначе

Глава 15. Спасена чужаком

Глава 16. Несмываемый след в сердце

Глава 17. Почему мне нельзя с ним поговорить?

Глава 18. Обещаю, тебе понравится

Глава 19. Я не сдамся

Глава 20. Как его зовут, Линет?

Глава 21. Бестиарий

Глава 22. Средство исцеления

Глава 23. Да, он оборотень

Глава 24. Ты зайдешь ко мне домой?

Глава 25. Я не боюсь

Глава 26. Прикосновение

Глава 27. Не влюбляйся!

Глава 28. Деньги

Глава 29. Я тебя вспомнила!

Глава 30. Шарлетт знала?!

Глава 31. Из-за него ты в кресле!

Глава 32. Сделай меня оборотнем

Глава 33. Ты должен все ей рассказать

Глава 34. Я никуда не уйду

Глава 35. Оборотень? Дракон? Демон?

Глава 36. Полукровка

Глава 37. Нож под подушкой

Глава 38. Голод

Глава 39. Ночь откровений

Глава 40. Одержимость

Глава 41. Я думал обмануть судьбу

Глава 42. Оковы

Глава 43. Волчье проклятие

Глава 44. Если захочешь стать ликантропом

Глава 45. Ему нельзя испытывать чувства

Глава 46. Если альфа прикажет

Глава 47. Истинная любовь

Глава 48. Дар или проклятие?

Глава 49. Пора выбирать

Глава 50. Надежда

Глава 51. Уходи

Глава 52. Цветы

Глава 53. Горячие губы целуют

Глава 54. Значит, ты меня любишь?

Глава 55. Я тоже тебя люблю

Глава 56. Стая Люмье

Глава 57. Выпускной

Глава 58. Терпение лопнуло

Глава 59. Хватит!

Глава 60. До последней капли крови

Глава 61. Превращение

Глава 62. Мой парень — альфа?

Глава 63. Ты выйдешь за меня замуж?

Глава 64. Белтран

Глава 65. Запрись и сиди тихо

Глава 66. Попалась!

Глава 67. В огненной клетке

Глава 68. Восхищение

Глава 69. Свадьба

Глава 70. Халле

Глава 71. Ты все-таки победил

Глава 72. Ты плачешь? Это от счастья