Распадаясь [Александр Назаров] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Александр Назаров Распадаясь
Часть 1. Пожиратель личности
Неоновый дракон «Ужас! Новый смертельный вирус охватил восточные степи. Люди падают замертво прямо на улицах. Неужели это крах цивилизации, предсказанный пророками?»– апокалиптические увещевания радио прорывались сквозь раскаленный влажный воздух. Громкие слова, однако, не возымели эффекта на посетителей кафе «Неоновый дракон».Само здание представляло собой нагромождение дерева и стекла: основное здание и бесчисленные пристройки. Над входом виднелась вывеска в виде мифического существа, подарившего название заведению. Вечером она загоралась оранжевым светом. Внутри кафе украшало множество трофеев и сувениров: большая рыбья голова, оленьи рога с ловцами снов, фотографии в сепии из дальних стран. – Выключите уже шарманку, – воскликнул молодой человек, сидящий за барной стойкой, – у нас тут свой Рагнарек намечается, а они еще на мозги капают. Сидящая рядом с ним невысокая темноволосая девушка слегка улыбнулась и опустила голову к столешнице – так сильно жара била по всем. Юноше ответила работница кафе, рыжеволосая кудрявая девица, сверстница возмущающегося: – Ганс, нам не пришлось бы слушать новостную муть, если бы кто-то выполнил свое обещание и закончил сборку «лампового синтезатора», который, в свою очередь, подарил бы музыку Неоновому дракону. При этом она кивнула головой на угол, где стояла машина, напоминающая рояль, его уменьшенную версию, если точнее. На крышке было около двух десятков ламп. – Все будет, Альва… – Но потом, – закончили они вместе. Темноволосая подняла голову от стойки и тихонько засмеялась. Похоже, это устройство стало локальной шуткой.
Гнетущая атмосфера, царившая в Неоновом драконе несколько минут назад, развеялась, чтобы окончательно добить уныние, Альва сжалилась и выключила радио. – Сама-то не жалеешь, что ушла после шестого? – Темненькая вернулась к теме одного из прошлых разговоров, прерванного восклицанием Ганса. – Ох-хо! Что нет, то нет. Это подвергать себя такой пытке как у вас? Да вы почти седые! – Будем надеяться, что окончательно не поседеем, – бойко ответил Ганс, – завтра последний бой – отстреляться и всё! – тут он изобразил в воздухе – пальцы-пистолеты. – И что у вас? – поинтересовалась Альва. – Физика! – Не боитесь? Ганс, Лилиан? – Я переживу что угодно. А Лилиан. Лилиан – машина со сто процентным КПД. Она разнесет экзамен. – Не каркай, – перебила Ганса Лилиан, та самая низенькая темноволосая девчушка. – Обязательно забегите, когда все кончится. – Ввалимся и напьемся. Через час подобных разговоров друзья стали собираться. Оплатив по две кронмарки, они вышли на свежий воздух, два таких непохожих человека. Высокий и чрезвычайно тощий блондин Ганс Шнайдер контрастировал с маленькой темноволосой Лилиан Рае. В местном городском институте они были своего рода легендой: друзья, для которых не существует преград. Оба учились хорошо, но Ганс немного хуже, так как ему не доставало концентрации.
С террасы у кафе открывался хороший вид на Город. День клонился к закату, и улицы одна за другой стали загораться огнями фонарей. От леса за пустырем на востоке поднимался туман, вдали, на севере, виднелась старая заброшенная церковь, где они так любили прятаться в детстве. Загадочно тихо стояли районы вокруг кольца благополучия Города. Друзья были готовы встретить ночь, а за ней день, полный испытаний. В сумерках особо ярким столпом света был небоскреб «Иггдрасиль», своего рода город в Городе, а также резиденция правительства. У «подножий Иггдрасиля» разрослась великая торговая зона, где, в практически прямом смысле, текли реки кронмарок, валюты, которая является лицом союза двух наций, населяющих Город. Торговая зона переливалась оранжевыми и зеленовато-желтыми огнями фонарей с использованием благородных газов. Из самого центра торговой империи стволом дерева поднимался небоскреб. «Крону дерева» в свою очередь составляли десятки воздушных шаров вокруг шпиля Иггдрасиля – частные парящие дома правящего олигархата. – Когда-нибудь мы покорим и его, – заявил Ганс, указывая на самое высокое здание города. – Не сомневаюсь, – ответила Лилиан, чье лицо казалось необыкновенно спокойным в последних лучах уходящего дня. Они шли узкими, плохо-освещенными улочками спальных районов к своим домам. Не спеша, почти жадно хватая ртами свежий сумеречный воздух, наполненный запахами пыльцы и смолы. – Сложно завтра будет? Как думаешь? – неожиданно спросила девушка. – Думаю? Нам сейчас вообще думать противопоказано, а то еще голову замкнет. – Да. Просто странное чувство, знаешь… четыре года все вело к этому. – А что дальше – неизвестно, туман! Старая песня, у всех сейчас так. Мы стоим на пороге новой жизни, и нам страшно. Но стоит лишь сделать один шаг, и все будет хорошо, поверь мне. – Надеюсь, – она слегка улыбнулась.
2. Призраки домов
В то время, как Лилиан и Ганс распрощались, разошлись по домам и улеглись спать, в кафе Неоновый дракон вошла необычная компания. Их появление предвещали громкие рокоты смеха со стороны западных поселков, большого слаборазвитого района Города. Двери заведения распахнулись и на пороге появился высокий мужчина с ирокезом на голове, в кожаном плаще, с амулетом в виде черепа ворона на шее. У него были пронзительные глаза, на лице виднелись следы перенесенной оспы. Следом за ним вошли еще два существа (конечно же, это были люди). Одним из них была девушка, с ног до головы закутанная в плащ из серой ткани. На голове её красовалась целая гора непослушных черных волос. Верхняя половина её лица была досконально измазана углем. В этой черноте сверкала пара светлых хитрых глаз, напоминающих кошачьи. Её напарником был коренастый мужчина с козлиной бородкой в крутых темных очках. У него были металлические наплечники, украшенные триодными лампами. И у мужчины, и у девушки на поясах были закреплены оленьи рога. Уставшая Альва подняла лицо от барной стойки и протерла глаза, пытаясь понять, не снится ли ей всё это. – Вина! – приказал зашедший мужчина с ирокезом на голове. – Какого именно?! – спросила ошарашенная Альва. – Без разницы, их все равно разливают из одной цистерны. В это время в Неонового дракона зашел последний член компании: паренек в белой рубашке с галстуком-бабочкой, в черных брюках и с лакированными туфлями. – А может не надо? – спросил он у главаря. – Если хочешь стать одним из нас, придется пройти испытание этанолом, – резко ответила девушка, на что вошедший паренек только вздохнул. Все они уселись за стол. Главарь достал из кармана три кожаных мешочка. Когда подали вино и разлили по стаканам, он раскрыл один из них и засыпал в каждый стакан немного порошка. В воздухе повис запах пряностей. Вино выпито. – Коньяк! – тем же властным тоном приказал мужчина с ирокезом. – Сначала оплатите вино, – вдруг осмелела Альва. – Вот, – Он выложил на стол бумажки денег, – и поторопись, черт побери. Коньяк. – А зачем коньяк-то? – осведомился пацан в рубашке. – Трехчастно испытание, – мужик в очках и с лампами вознес руки к потолку, – три зелья, три пряности, три товарища. – Катод дело говорит, – заметил главарь, а потом добавил, – и все идет по нарастающей. Парень понимающе кивнул кружащейся головой. В это время Альва подошла к охраннику и попросила пристальней наблюдать за компанией: чтоб не дебоширили. – Между прочим, – вмешалась девушка с измазанным лицом, – нам, чтобы дебоширить, надо осушить все погреба этой дыры. – Неплохо сказано, Никс, – Ирокез похлопал её по плечу. Принесли и коньяку, в который была засыпана очередная порция специй, уже из другого мешочка. Все оставшиеся посетители кафе теперь просто наблюдали за необычной компанией. Альва пристально следила за парнем, чей вид уж больно не подходил остальной компании. – Погоди, – вдруг сказала она, – ты случайно не с одного института с Гансом Шнайдером? – Угадали, – парень расплылся в пьяной улыбке, – только я с другого факультета. – Не отвлекайте мальца, – спокойным, но властным тоном поправил Альву главарь. – Прошу простить, – резко ответила она, примирительно подняв руки. – Остался последний шаг, -Ирокез обратился к своим подопечным, – абсент. Студент широко раскрыл глаза в неподдельном испуге. Когда все закончилось, и компания уволокла пьяного студента (сами они при этом даже не шатались), в кафе повисла зловещая тишина. – Что это было, Альв, – спросил работницу хозяин заведения, также наблюдавший за сценой. – Панки, сэр… Банда шла по темным улицам на запад Города: Ирокез впереди, Никс и Катод сзади, они несли на плечах юного последователя, который крайне медленно приходил в себя. – Теперь твои эзотерические потоки очищены и раскрыты, мы готовы продолжать. Как самочувствие? – Все ваши ритуалы связаны с потреблением алкоголя? – Ты его переоцениваешь. Этанол всего лишь полезный инструмент. Молекула. А люди превратили его в бога. – А куда мы, кстати, идем? – спросил студент, после чего Никс повернулась к нему лицом и заулыбалась, глаза её прищурились. – В «Красное здание», голубчик. – Нет, стойте, сегодня же четное число! – Когда придем на место, будет нечетное, – успокаивающим тоном пояснил Катод. Тут стоит объяснить, что из себя представляет большое «Красное здание». Около полувека назад там должен был быть построен невообразимый комплекс. Бассейн, театр, библиотека, обсерватория и гигантский торговый центр – всего лишь малая часть задуманного там. «Красное здание» должно было стать культурно-экономическим центром не только Города, но и страны, если даже не мира, такими амбициозными были планы. Возможно, если бы все пошло по плану, там мог бы вырасти второй Иггдрасиль, а западные районы, наконец-то стали развиваться. Лес, который разросся за западной чертой города, необходимо было расчистить. Для этого прибегли к контролируемым пожарам. Не самый экологичный и безопасный метод, но действенный. Поговаривают, что в ходе пожаров сгорело несколько человек. Это была первая монета в копилку слухов о жутком комплексе «Красного здания». Огонь расчистил местность, превратив лес в выжженный пустырь, не заросший до сих пор. Строительство шло полным ходом, поток инвестиций вырастал и вырастал. Но в один момент на великой стройке разгорелся пожар – горькая усмешка судьбы. Предполагают, что начался он в крыле театра. После того случая еще раза четыре предпринимались попытки возобновить строительство, но все они по неизвестным причинам провалились. К тому же в здании начали пропадать люди. Еще одно поверье гласило, что пропажи случались только по четным числам. – Всё духи леса, они решили отомстить, – заявила Никс. – Дорогая, – перебил её Катод, – ты не права. Во время строительства такого разностороннего объекта здесь сталкивалось столько разных и непохожих друг на друга энергий, что они просто не могли не вспыхнуть. – Ой! – вдруг вскрикнул студент. – Что случилось, Ролан? – Мне показалось, что дома справа от нас движутся… – Не показалось, так и есть, – ответил Ирокез, – призраки домов. В них не живут даже крысы, вот дома их ходят от одиночества. Они безвредны, но лучше в них не заходить: не захотят тебя отпускать. – Серьезно? – А может быть ты просто перепил. В любом случае, сейчас мы идем прямо в чрево самого страшного дома-призрака. Подошли к красному зданию, что напоминало умершего великана. Множество черных окон фасеточными глазами смотрели на улицу. Зрелище жуткое. Было бы еще страшнее, если бы в одном маленьком окошке горел свет. Что делать свету там? Для кого он? Но чрево здания оставалось темным. – Пять минут первого, – объявил Катод, посмотрев на наручные часы, когда подошли к постройке. Внутрь компания попала через разбитое окно гардероба, так как главный вход был надежно заперт. Поднялись на второй этаж – торговый центр. Осколки битого стекла сверкали в темноте как глаза, освещаемые светом луны, проходящим через недоделанную крышу. Просторное помещение напоминало железобетонную улицу, таким просторным оно было. Этаж был обставлен стеклянными витринами, по большей части, разбитыми, и манекенами чьи лица были либо разорваны, либо закрашены. На каждой из четырех стен были надписи, по одной строчке: Черная странаПропитая судьба
Убитая свобода
Ненужная мечта. Этакий лирический палиндром: читать можно в любой последовательности, смысл не изменится. Компания прошла в центр зала и уселась кругом, каждый в позе лотоса. – Красное здание, – заговорил Ирокез тихим, но твердым голосом, – вместило в себя столько надежд, иллюзий и разочарований, что их можно слышать. – Не ушами, конечно, – продолжил за него Катод. – Но антеннами и глазами, – закончила Никс. Катод достал небольшой радиоприемник и поставил в центр круга. От радио отходило четыре пары проводов каждую из которых взял отдельный член банды. На конце каждого повода располагались разрезанные пополам резиновые шарики. – Подставьте их к глазам, – скомандовал Ирокез. – Бред, – стал перечить студент, – человеческий глаз не способен улавливать звуковые или радиоволны. – А мы и не их ловим, – объяснила Никс. Ирокез снял амулет с черепом ворона и нацепил его на радиоприемник. – Можем начинать. Сначала была видна лишь темнота, затем по глазам пошла рябь и поплыли блики. Было так тихо, что зазвенело в ушах, а звон, в свою очередь, перерос в монотонную мелодию, почти приятную слуху. Судя по всему, резиновые шарики слетели с глаз Ролана, так как он внезапно увидел зал. Он нагнулся вниз, чтобы поднять их, но не нашел. – Ребят, кажется, я потерял устройство. – Оно все еще на тебе. Студент взглянул на своих друзей: на их глазах все еще располагались шарики. Он огляделся. И тут сердце Ролана чуть было не остановилось: все манекены оказались повернуты к ним, а по верх их искалеченных лиц проступали черты нормальных человеческих лиц. «Черт меня дернул заинтересоваться оккультизмом», – испугался про себя Ролан. – Что ты видишь, юный послушник? – Манекены… повернулись к нам. И, кажется, у них теперь есть лица. – Все хорошо, это призрак здания наблюдает за тобой. Это всё одна сущность, но скоро зайдет и «гость». – Г-гость?! – Сейчас поймешь. Не бойся, все через это проходили. Утром угостим тебя вином, оно тебе понадобится. На краю глаз началось движение. Студент повернул голову и увидел, как с лестницы, которой раньше не было, ведущей ни вверх, ни вниз, спускалось черное существо. – Черный человек, черный человек… Он был около двух-трех метров ростом (каждую секунду, казалось, он был разного роста). Необычайно тонок. Его руки были аномально длинными. На голове – оленьи рога. Из его лопаток, предплечий, правого и левого плеча росли крылья ворона. Все существо Ролана превратилось в одну до предела натянутую струну. Черный человек обошел зал, а затем и друзей. Встав за спиной у Никс, он потрепал её волосы, Катода обнял за шею. Когда существо подошло к Ирокезу, который загадочно улыбался, оно встало у него за спиной в полный рост и раздвинуло руки, крылья его забились. Студент почувствовал поток ветра, а затем покалывание по всему позвоночнику. Электрический треск. Каждый дендрит отделился от тела, устремившись в пустоту. Внезапно, Ролан ощутил себя в каждой лампочке, в каждом радио. И вдруг молния ударила в позвоночник и все стало так темно, что плакать хочется. Странное чувство посетило молодого оккультиста. Словно в разуме его что-то открылось или, наоборот, исчезло. – Все закончилось, можешь снимать проводники с глаз, – объявил Ирокез, – поздравляю, ты теперь один из нас, часть города. Отдыхать пошли в недостроенный театральный комплекс. Устроились на сиденьях для зрителей. – Что он делал? Ну, черный человек, – с любопытством ребенка интересовалась Никс. – Ну, тебя, Никс, он потрепал по голове, – отвечал Ролан. – Их-хи, – взвизгнула она, – думаю, я ему понравилась. – А тебя, Катод, он обнял за шею. Мужчина с триодными лампами на плечах заметно нахмурился, а затем сглотнул. – Что такое? – удивился студент, – это означает что-нибудь плохое? Катод молчал, но Ирокез ответил за него: – Это значит, его скоро убьют.
3. Распад
День экзамена выдался необычайно жарким. Редкие городские тополя осыпали пухом, из-за чего глаза неимоверно слезились. Лишь иногда легкий бриз залива сглаживал ситуацию. Здание института на самом деле являлось переоборудованной крепостью, которая уже несколько веков не участвовала в сражениях, хотя последние из них отгремели всего пару десятков лет назад. Форт просто не попал на территорию, где велось сражение. Так крепость Нордштадт оказалась на задворках истории. – Наш институт-крепость можно назвать аллегорией на судьбу всего Города. Вроде и не последняя деревня, но всегда в стороне от истории, – любил рассуждать Ганс Шнайдер. Но сегодня было не до истории. В аудитории царило напряжение, невидимое поле его пронизывало всех. Ганс расположился недалеко от Лилиан. Раздали работы. Вопросы были не слишком сложные, учитывая, что к ним весь год студенты и готовились. Решив отдохнуть, Ганс отвлекся от заданий и поднял глаза. Он взглянул на свою подругу, а затем нахмурил брови: Лилиан была бледна как смерть. Она перебирала пальцами и нервно хваталась за голову. За девушкой такое замечали впервые. Она начала тяжело дышать. – Фройлен Рае, всё в порядке? – спросил у неё наблюдающий за экзаменом учитель. – Нет. Да. Простите, – она опустила голову к работе. Теперь было видно, что её колотило. – Лилиан, вам нужно к врачу, – сказал подошедший к ней смотритель. – Нет, я допишу, – она чуть ли не плакала. – Вот еще! Я не допущу, чтобы вы тут умерли прямо на месте. – Но… – Давайте, выходите, ничего страшного, допишите потом. Пошатываясь, Лилиан Рае встала из-за стола. Большая часть студентов смотрели на нее, остальные просто продолжали работать. – Я провожу её к медику, – вскочил Ганс. – Не будь идиотом, – прошептала умирающим голосом Лилиан. – Шнайдер! Садитесь и продолжайте работу. – А я уже все, – Ганс сложил руки на груди, – хочу сдать. Теперь у организаторов просто не оставалось выбора. Позже вечером их наставник хватался за голову, понимая, что два его лучших ученика не дописали работы. Ганс и Лилиан шли по коридору, а затем спускались по лестнице, девушка цеплялась руками за перила. Ганс помогал ей идти. – Дуралей, имбецил, – ругалась Рае, что опять было ей не свойственно, – у нас сопровождающие есть. Только себя подставил. – Успокойся и не трать на ругательства силы. Медик пожал плечами и отпустил студентку домой, когда двое студентов все же добрались до медкабинета. – Не вздумай только провожать до дома. – Не отвертишься. Может еще нести тебя придется. – Ты неисправим. Домой шли медленно, размеренно. Лилиан то и дело останавливалась и вздрагивала. – И все же, что произошло? – спросил её в одни момент Ганс. – Я не знаю. Я просто забыла, просто забыла, Ганс. Всю Физику, я ничего не помню. Кинематика, динамика, прочее… все пропало. – Ты перенервничала. – от этого не лучше. Что со мной происходит? – она выставила дрожащую руку перед своим лицом. Ганс обхватил её своей ладонью. – Все будет хорошо, – сказал он, но девушка вырвала свою руку. – Что со мной происходит? Еще вчера не волновалась ни капельки. Многоквартирный дом, где жила Лилиан, находился на севере Города, ближе к предгорьям. Это был трехэтажный деревянный дом, довольно длинный, чердаками переходящий в соседние дома. Подниматься надо на третий этаж. Лилиан вновь цеплялась за перила и тряслась. И вот они находились на маленькой лестничной площадке, плохо освещаемой светом из крошечного пыльного окна. Лилиан и Ганс встали напротив друг друга. Рядом была лестница, ведущая на открытый чердак. Их соседних квартир доносилась ругань. Гансу Шнайдеру не хотелось оставлять подругу одну, пускай это место и служит ей домом. – Улыбнись, – попросил он. Лилиан выдавила из себя улыбку. – Ну, по крайней мере, мы знаем, что это не инсульт, – сделал вывод Ганс, на что Лилиан заулыбалась, на этот раз искренне, – Береги себя, – он обнял подругу и погладил по голове. Впервые в своей жизни студент испытал такое чувство бессилия, невозможности помочь ближнему. На секунду это чувство полностью завладело им. – Завтра сходи к врачу, а пока отдыхай. Что же, бывай. – Пока. Когда Ганс прощался с Лилиан, случилось нечто необычная. По-видимому, странная игра света создала впечатление, не ясное, но ощутимое, будто у Лилиан Рае было две тени.4. На приеме
Больница доктора Ньюмана располагалась на границе двух миров: благополучного и не очень районов. Пятидесятилетний доктор принимал людей из обоих районов. Он славился изобретательностью и находчивостью. Однако далеко не все горели желанием обратится конкретно к этому врачу: нередко свои методики он изобретал прямо во время операции. Становиться подопытным с риском для жизни – такая себе перспектива.Десять лет Ньюман работал в сельской местности, откуда привез с собою опыт работы во всех сферах медицины. В тот день у него состоялся необычный прием. То были Лилиан и Август Рае. Август, отец Лилиан, владелец оружейной лавки, невысокий жилистый мужчина с седеющими волосами стоял в стороне, пока доктор осматривал его дочь. Снаружи кабинета ждал Ганс. Помимо того, что он хотел приглянуть за подругой, он так же был записан на прием: ему нужна была справка, что он психически здоров, чтобы получить лицензию на владение огнестрельным оружием. Ганс Шнайдер давно мечтал приобрести свой собственный револьвер – оружие, полное эстетики и эффективности. – Так, с рефлексами все хорошо, констатировал доктор после первичного осмотра, – теперь пойдем тест на интеллект. – Думаете, есть отклонения? – забеспокоился отец. – Нет, но мне нужно знать, пострадал ли мозг и насколько сильно, если да, – после Ньюман обратился к Лилиан, – пройдемся по вопросам касательно разных тем. Итак, второй закон механики? Лилиан покачала головой. – Свет это… Тот же ответ. – Эмм, – сказал он через пару вопросов, – Квадрат гипотенузы… – равен сумме квадратов катетов. – Вы задаете школьные вопросы, – вмешался Август Рае. – Если она не помнит основ, нечего говорить о сложностях. Физический смысл производной? – Не помню. – А геометрический? – Тангенс угла наклона касательной. – Найти площадь кривой трапеции? – Проинтегрировать. – Год свержения националистического режима в Городе? – Девяносто восьмой. – Очевидно, мозг и память функционируют прекрасно. Видимо, у вас произошла избирательная амнезия на фоне стресса. – Это поправимо, доктор? – спросил отец Лилиан с волнением в голосе. – Конечно, знания вернутся сами со временем или восстановятся после повторения. Самое главное сейчас не испытывать лишнего стресса. – Спасибо, герр Ньюман. – Заходите ко мне через неделю, там посмотрим. Пока что вам не надо ходить в Институт. – Нет, – вмешалась Лилиан, – я буду сильнее волноваться, пропуская лекции. – Как вам угодно. Если ваш организм будет получать меньше стресса при учебе, то так даже лучше. Знания восстановятся быстрее. Когда прием окончился Август Рае отправился в лавку, а его дочь и Ганс пошли гулять (Лилиан с отцом дождались окончания приема Ганса). – Знаешь, Ганс, мне вчера такой жуткий сон приснился, – заговорила Лилиан, – Словно по нашему чердаку, да и по всему дому бегала какая-то тварь, похожая на человека. И все казалось таким привычным, но в тоже время искаженным, неправильным. Словно крыша уходила в бесконечность. Повсюду пыль да запах затхлости. Тварь бегает, вынюхивает, высматривает, а потому, – тут её голос надломился, – а потом она наталкивается на зеркало… а там я. – Дурной сон, но так твой мозг, наверное, справляется с произошедшим. – Чушь. Обычная чушь. В это время на встречу им из западного района вышел другой студент. – Ролан, привет, – Ганс и Лилиан узнали сокурсника. – Я слышал, что произошло, ты как, Лилиан? – А сам-то как думаешь? – Без понятия, – ответил он. – Хреново мне, ясно? – Рае была раздражена. – Банальный вопрос – банальный ответ, – усмехнулся Ганс. – Что говорят врачи? – Ничего не знают. Стресс, говорят. – Послушайте, – резко сменил тон Ролан, – они, может быть, и не помогут, однако, я знаю тех, кто в разумах разбирается не хуже врачей. – И кто же это? – со скепсисом в голосе спросил Ганс. – Электрооккультисты. Здесь стоит отметить, что в этой ситуации роль сыграли не только внезапный альтруизм Ролана, но и подсознательная страсть рекламировать все то, что понравилось самому. С каких пор ты подался в мистику? – воскликнул Шнайдер. – Ганс, – прервала его Лилиан, – давай послушаем, хуже не будет. – И ты туда же, – он схватился рукой за голову, – демоны, живущие в проводах, радиодухи, вы в это верите? – Лично я видел, – совершенно серьезно возразил Ролан. Ганс начал сомневаться в психике студента, но все же уступил.
5. Пожиратель личности
Дневным пристанищем оккультистов служил ветхий деревянный дом в глухом переулке портового района. Окна были занавешены плотным темным материалом. Дом был полон различными необычными вещами оккультного предназначения: чучела птиц и животных, рога и прочие обереги. Было и радио, антенна которого торчала из черепа ворона. В углу, на кресле, как король, восседал Ирокез. Слева от него, на койке, сидела Никс и плела амулеты. Катод же усердно паял схемы, сидя за столом. Ганс и Лилиан чувствовали себя не в своей тарелке, хотя Ролан по пути к дому вел себя увереннее, чем обычно. Внутри дома, однако, к нему вернулась прежняя застенчивость. – Спешишь позвать к нам друзей? – насмешливо спросил Ирокез у Ролана, – заходите, заходите. Какая у вас переменчивая энергия, я чувствую. Ганс недоверчиво сложил руки на груди. Друзья изложили суть дела. Никс и Катод обратили глаза к Ирокезу в ожидании его вердикта. – И к докторам ходить не надо было. Все и так ясно, – он был готов поделиться своим авторитетным мнением, – тебя, фройлен, коснулся Пожиратель личности – древнее проклятие Города. – Чушь, так и знал, – вмешался Ганс, – с самого начала было ясно, чем нас пичкать будут. – Аа-а, скептик, – понимающим тоном заговорил Ирокез, – интересно послушать, что ты скажешь о пожирателе. – Байка, легенда и универсалий перекладывания ответственности. Якобы некий демон, способный пожирать черты характера и разумы людей Города. Будто бы именно из-за него мы все со временем деградируем. – И почему его не должно быть? – с легкостью в голосе спросил Ирокез. Все присутствующие наблюдали с интересом за разразившимся спором. Глава банды продолжил, – все последствия его деятельности на лицо. – Алкоголь, нервы, разврат и прокрастинация – вот, что разрушает разумы. – Разве не должно что-то умереть в человеке перед тем, как он заглянет в стакан, упадет на дно жизни? Маленькая смерть в разуме ведет за собой большую смерть в душе. – Возможно, но виной тому явно не злые духи. – Духи не бывают добрыми или злыми. Они… скажем так, своеобразны. И пожиратель личности тоже. Такова его суть. – Нелепость. – Ганс, – вмешался Ролан, – не знал, что ты такой скептик. – Он шут, – улыбнулась Лилиан, – но, когда дело касается суеверий и религии, он – машина атеизма. Король скепсиса. Помнится, он своими аргументами превратил одного учителя в атеиста. Гансу стало очень приятно от неожиданной похвалы. Пускай его и назвали перед этим шутом. – Я и сам со скепсисом относился к мистике, – продолжал Ролан, – если бы сам не видел призраков домов и духа города. – Уверен, – скептик не уступал, – ты и сам тогда был синий как дух, а может даже и под веществами. – Есть способ проверить, – успокоил их Ирокез, – проведем ритуал. – Вот только этого не хватало, – Ганс Шнайдер повернулся к выходу. – Давай попробуем, – Лилиан схватила его за локоть, – хуже не будет. – Как знать… Ирокезу необходимо было подготовить все для ритуала, поэтому он вышел в соседнюю комнату. – Интересную ты себе компанию нашел, Ролан, ничего не скажешь. – Это очень интересные люди, Ганс, ты еще увидишь. – А с ним что не так? – шепотом спросил Шнайдер, указывая на Катода, который после пайки просто смотрел в одну точку. – Он узнал, что скоро умрет, – Ответила за студента Никс, обладающая, по-видимому, очень острым слухом. – Болеет чем-то? – Не совсем. В любом случае, сейчас он хочет завершить дело своей жизни – создать великое устройство. – Великое сочетание технологии и энергии души, – оживился Катод. Лилиан села рядом с Никс. – А чем это ты занимаешься? – спросила она. – Плету амулет против искрящихся змеев. Рае недоуменно посмотрела в ответ. – Помогает против коротких замыканий. Еще что-нибудь? – Ну… это, – Лилиан замялась. – Почему я так выгляжу? – догадалась Никс. – Да, пожалуй. Да, – согласились одновременно Ганс и Лилиан. – Это мой персональный образ, отражающий суть. По словам Ирокеза, я – феникс, которому еще предстоит возродиться из пепла. – Большое влияние имеет на вас этот Ирокез, – заметил Шнайдер. – Он мне как отец, – продолжила Никс, – подобрал меня, обучил всему. Дал мне занятие по созданию амулетов. А то пошла бы я на панель. Еще через пару минут вернулся Ирокез. С собой он принес ступку с красной пастой. Он бережно усадил Лилиан в кресло, после чего нарисовал мазью спираль на её лбу. Далее он возложил ей на голову венок из изолированных проводов с маленькими круглыми лампочками. Той же красной пастой Ирокез провел у себя на лбу черту, после чего сделал это Никс, Катоду и Ролану. Он подошел и к Гансу. – Юный скептик? – с намеком спросил он. – Давайте, – глубоко выдохнул Ганс. После окончания приготовлений главарь электрооккультистов встал напротив студентки и начал монотонно читать заклинание на языке, неизвестном нашим героям. Внезапно лампочки на голове Рае загорелись, их оранжевый свет упал на лица всех присутствующих. Ганс вздрогнул от неожиданности. Затем вокруг головы бедной девочки начал проявляться красный ореол, подобный нимбу. Тень сзади Лилиан раздвоилась: одна скукожилась и сжалась, словно в страхе, вторая же, наоборот, стала разрастаться. Плоский, виртуальный объект стал обретать форму и объем. Существо имело тело сгорбленного человека с неестественно длинной как змея шеей, покрытой чешуей. Голова твари представляла собой череп стервятника. Помимо когтистых рук, у него было еще две пары членистых конечностей насекомого. Одну руку существо держало прямо над головой Лилиан. – Узрите! – прокричал Ирокез, – не сам демон, но его глашатай. – Мы его видим, – испугался Ролан, – А он нас? – О чем вы? – недоумевал Шнайдер. – Видит ли он нас – неясно, но нам и не должно быть дело до этого, ведь перед нами паразит, нашедший хозяина. Вопрос в другом: насытился ли он? Видение растаяло. Лилиан вскочила с кресла. – Так, я хочу знать, о чем это вы трындели? – Лично я не знаю, – Ганс опять сложил руки на груди, – ничего не видел, кроме вспыхнувших лампочек. Дешевый фокус. – Вот те на! – удивилась Никс, – непробиваемый. – И такое бывает, – понимающе сказал Ирокез. – Ладно, – вздохнула Лилиан, – и что нам теперь делать с этим пожирателем? – Ждать и надеяться. – Прекрасно! – разозлилась Лилиан, – это мне и врач сказал. Ты был прав, Ганс, пойдем! – Я догоню, – сказал ей Ганс, который явно что-то задумал. Резкой походкой Лилиан вышла. Ганс в свою очередь подошел к Катоду. – Я слышал (да и видел), ты шаришь в электронике? Тебе случаем не интересна идея, – драматичная пауза, – лампового синтезатора?6. Гости в Вальхалле
История, произошедшая на экзамене, взволновала преподавателей института, особенно тех, кто делал ставки на двух выдающихся студентов. Они находились в кабинете своего начальника на следующий день после посещения электрооккультистов. Все помещение было заставлено преподавательскими наградами и сувенирами. Друзья заметили в кабинете один из амулетов, увиденных раннее у Никс. Видимо, даже хороший электрик захочет уберечь себя от искрящихся змеев. – Лилиан, мы все понимаем, не переживай, – говорил преподаватель, – дадим тебе шанс пересдать, – затем он обратился к Гансу, – но ваш поступок, Шнайдер, можно объяснить лишь крайней преданностью подруге и отсутствием всякой рациональности. Надеюсь, тройка вас устроит? – Ну-да, – замялся Ганс, – переживу, – он улыбнулся. – Как бы то ни было, планы поменялись не сильно. Вы зачислены в группу «гостей в Вальхалле» и отправитесь на самую вершину Иггдрасиля на встречу к олигархату. Вот, что значит четыре года прилежной работы. Первая ваша тройка после всех пятерок, да? Ваше прошлое вам помогает. Не подведите наш институт. Хвастаться пошли в Неоновый дракон, где их ждал неожиданный гость. В одном углу заведения возился с ламповым синтезатором никто иной, как Катод, электроокультист. Ганс пригласил его закончить работу за него. Так как самому студенту было уже не до этого. – Это будет мой шедевр, – сказал он вошедшим Лилиан и Гансу, – энергия электричества рождает энергию музыки, та порождает чувства, чувства – новую музыку. И так по кругу. Тут к ним подошла Альва. – Ганс нашел на кого спихнуть ответственность. Я и не знала, что вы знакомы. Устроила тут его компания кутеж на днях. Ну, ребята, чем порадуете? – Мы отправляемся в Вальхаллу, – гордо объявил Ганс. – Собираетесь умереть в бою, – подкольнула в ответ их бывшая одноклассница и, по совместительству, работница заведения. – Обязательно, – ответила Лилиан, – но потом. А пока нас и других выдающихся студентов отправляют на встречу к правительству. Тут Катод отвлекся и поднял голову от схем. – Значит скоро вы увидите главных жертв Пожирателя личности, – объявил он. – То есть, – Ганс опять недоверчиво нахмурил брови, – ты намекаешь, что власть извращена, потому что она – жертва? – Отнюдь. Корысть и безнаказанность просто приоткрывают дверцу разума пожирателю. А еще, если жертвой был отец, к сыну прицепиться еще легче. Поколения у власти, и деградация накапливается снежным комом. – У нас ведь не монархия. – Нет, но, если проследишь родословную нынешнего олигархата, поймешь, что их дедушки были в верхах националистического правительства, а уже их предки приходятся родственниками монархов. Древо мира просто сменило листву, но суть не изменилась. – Хватит политики в этом кафе! – прервала их Альва, – вы всем портите аппетит. Тут она переключилась на Лилиан Рае. – А ты как, дорогая? – спросила Альва с участием. – Паршиво. – Ничего, все пройдет, не переживай. Период такой. – Нет, – Рае внезапно помрачнела, – Ничего не пройдет. Проходить нечему. Все только и говорят, что ждать. Я уже несколько дней перечитываю теорию по физике, но ничего не понимаю. Во мне словно часть мозга умерла, отвечающая за понимание науки. А теперь, кажется, я стала забывать и математику. Я деградирую, а вы говорите ждать! Торговая зона поражала своими цветами и пестротой. Все звуки, образы и запахи создавали четкое впечатление: это место – рай. Кронмарки перемещались по частным заведениям, как эритроциты по капиллярам. По сравнению с торговой зоной весь город выглядел как разлагающийся мертвец. Сопровождающий довел студентов до Иггдрасиля и предоставил их самим себе. Каждый «избранный» студент понимал, их задача – привлечь финансирование институту. К Вальхалле, последнему этажу и резиденции правительства, поднимались на лифте, большом и белоснежном. – Лифт должен быть радужным, – вдруг заметил Ганс. Послышались смешки. – Почему? – поинтересовались у него. – Радужный мост к Асгарду, Биврёст, – без колебаний пояснил он. В зале ожидания студенты выстроились в шеренгу. Невольно появлялась ассоциация с рынком рабов в древности. Некоторые из присутствующих стали поперек себя шире от счастья. Больше всего радовались будущие юристы и экономисты, алчные до власти. На самом деле, понятие «правящий олигархат» не совсем верно. Помимо главных капиталистов Города, туда входили и персоны другого толка. Первым из них был герр Теодор Ольгерд Даврон, глава похоронного агентства. То был тощий и бледный старик с чрезвычайно широкой улыбкой. Особенностью его личности без сомнений было то, что он любил лично прибывать к близким усопшего, чтобы сразу принять заказ на гроб или памятник. Бывало, он прибывал так быстро, что поползли слухи, будто он чует приближающуюся смерть человека. Человек, верный профессии, так сказать. Он и к студентам прибыл первым, всех поприветствовал и уселся на крайнее кресло. Вторым прибыл старый генерал Олаф, бородатый мужчина от усов до пяток в орденах. Он был главой сопротивления и лично приказал открыть артиллерийский огонь по Иггдрасилю положив конец националистической верхушке. Иронично, что теперь он сам – часть правительства Города. Студенты, интересующиеся военной историей, еле удержались от радостного писка при виде генерала Олафа. Перед ними была живая легенда. Двух из трех олигархов буквально ввезли на тележках. Степень их ожирения превышала все допустимые пределы. Казалось, они почти не видели детей за заплывшими веками. Их компаниями уже давно руководили их дети вместо них самих. Они же просто наслаждались остатком своей жизни. Последним был щуплый старичок небольшого роста. Он двигался куда проворнее прочих людей своего возраста. Движения его чем-то напоминали крысиные. Вид правителей Города, почему-то, вызвал отторжение у наших героев. Они запомнили молодые, полные амбиций лица с учебников истории, а не потухшие и обвисшие перед ними. Да, тут без сомнений, злую шутку сыграло время. Подали угощения. Студенты, как известно, вечно голодные существа, были счастливы такому стечению обстоятельств. У Лилиан аппетита не было, а сидящий рядом Ганс ел как в последний раз. Лилиан Рае казалось, что жевательный рефлекс – единственное, оставшееся у присутствующих. Её глаза на секунду встретились с другой личностью, не прикасавшейся к еде, то был глава похоронного агентства. Он с интересом наблюдал за остальными. Теодор понимающе подмигнул Лилиан. Вдруг ей пришла в голову мысль, что из олигархата только Теодор Ольгерд Даврон сохранил разум, чья искра то и дело появлялась в его пронзительных глазах. Начались диалоги. Представляя новаторские идеи, ученики пытались привлечь средства к институту. Олигархат, однако, мало был в этом заинтересован. – Наш профессор, – убеждал их Ганс, когда очередь дошла до него, – близок к важному открытию. Он считает, что ядро атома способно делиться под внешним воздействием. И этим процессом можно будет управлять. Нужно лишь немного финансов на оборудование. – А в чем практическое применение? – простой и незамысловатый вопрос обухом по голове пришелся Гансу. – Ну как же, господа, – вступился за него Даврон, – это открытие, метафорически выражаясь, будет просто “бомбой”, я уверен. Но трибунал не внял словам ни одного из них. Казалось, в него входили совершенно незаинтересованные люди, что буквально вызывало злость у Лилиан. Обратный путь с небес на землю и домой был извилистым. Первым делом зашли в лавку Августа Рае. Ганс исполнил свою заветную мечту и получил револьвер. Владелец лавки помог с выбором и сделал персональную скидку. – Спасибо, герр Рае, – Ганс Шнайдер сиял. – Ну детишки, рассказывайте, как там, в «Раю»? – Не рай, скорее свинарник, – резко ответила его дочь, чем сильно смутила отца. Решили вернуться в Неоновый дракон. Шли медленно, размерено. – Зачем мы туда ходили? – спрашивала Лилиан, – мерзость. Какие свиньи! – Согласен, – настоящие предатели капитализма. Стяжатели капитала, который не используется, – непонятно было, в шутку ли он говорил. – Ты начинаешь меня выбешивать. Не понимаешь. Они такие мерзкие и пустые, ученики тоже. Скот для бойни. Ганс не узнавал подругу, которая всегда была такой спокойной и вполне доброжелательной. В этом он ей признался. – Знаю, Ганс, знаю. Но что со мной? Мне все хуже. Все советуют сидеть и ждать, терпеть, и это приводит в ярость. Нельзя ждать, нельзя сидеть, так хочу просто бежать, неважно, куда. Ганс обнял бедную подругу. – Мне все снятся жуткие сны. А теперь и наяву мне видится монстр. Я вижу чудище по вечерам, когда в комнате горит свет, а я смотрю на темную улицу. Иду в никуда, Ганс. Впереди туман, – она снова задрожала. Тут до них донеслись звуки музыки. Ганс выпустил Лилиан из объятий и оба они начали вслушиваться в поисках источника. То был Неоновый дракон. Судя по всему, синтезатор был готов. И вдруг раздался гром, первые капли оросили землю, а затем полило как из ведра. Лилиан обратила лицо к плачущему небу, облегченно вздохнула и начала тихо-тихо петь: Это просто дождь, весенний дождьШум воды, бегущей по дворам
Скоро грянет гром, весенний вождь,
Разметав газеты тут и там.
Скоро вновь распустится листва
Снова позовет гулять сирень
А затем опять придет гроза
Укрывая мир, бросая тень…
Последние комментарии
1 день 1 час назад
1 день 7 часов назад
1 день 7 часов назад
1 день 8 часов назад
1 день 8 часов назад
1 день 8 часов назад