Мое дело. Наше дело. Общее дело [Валерий Геннадьевич Соболев] (fb2) читать онлайн

Валерий Соболев Мое дело. Наше дело. Общее дело

И когда я думал, что уже завязал, они затащили меня обратно.

Сильвио Данте

Глава первая: перемены.

По одному из ювелирных салонов, который назывался «София», расхаживал молодой человек, с видом, как будто бы понимающего в золоте и серебре эксперта. Его звали Питером Мюллерам, и он старательно выбирал кольцо для своей любимой, с которой планировал сыграть свадьбу и наконец зажить семейной жизнью.

– Господин Дойл, сколько стоит вот это с камнем? Оно серебряное? – сказал он жиденьким тенорком и как ребенок замер в ожидании ответа.

Владелец салона, то есть господин Дойл Грант, одетый в строгий, коричневый костюм и белую рубашку, стоял за кассой и с лёгкой, как будто бы приятной грустью, смотрел в окно, за которым падали и тут же взметались багряные листья, а ранний сентябрьский вечер наполнял сознание осенней тоской; хотелось философствовать о прожитых годах в компании близких друзей.

Сегодня он подменяет Марию, которая приходилась ему дочкой и уже второй год работала в отцовском ювелирном салоне. Мария на несколько дней уехала из Нового города, чтобы навестить ослабшую тетю Сильвию, которая проживала в соседнем городке и в последние время хворала. Сильвия не гостеприимна и ворчлива; жила она одна и детей не имела. Но была рада, когда приезжала ее любимая племянница и скрупулёзно ухаживала за ней.

– С камнем захотел… – сказал Дойл приятным баритоном. – Четыре сотни Питер!

– Ого.

Питер подошел к кассе, взглянул в глаза господина Дойла, в которых однозначно присутствовало что-то благородное, львиное, и сказал:

– Господин Дойл мне не хватает почти сотни… Я так люблю Нику и хочу для нее только самое лучшее! Вы бы не могли дать мне в долг? Я обещаю, что верну все до копейки, а если не смогу, то обязательно отработаю! Вы меня знаете. Я никогда вас не обманывал. Завтра я хочу сделать ей предложение!

Дойл улыбнулся, точно понимая, что сейчас судьба Питера в его руках, похлопал его по плечу и ответил:

– Так уж и быть! Осенью будешь очищать дворик от листьев; а зимой от снега. Если кольцо не подойдет, приходите вместе, подгоним под размер.

Странное поведение для капиталиста, не правда ли? Но как бы то ни было, Дойл на протяжении всей своей жизни был занят ровно одним – зарабатыванием денег. Он и вправду считал, что важнее купюр ничего нет, пока не погибла его жена… Тогда он понял: «Человек и только деньги, – это как человек и только желудок!»

– Большое спасибо! И от моей мамы тоже! Никогда не забуду, как вы ей тогда помогли…

– Ну ладно… ладно. Ступай уже.

Питер ушел. Дойл прошел в конец ювелирного и приоткрыл окно. Глубоко вдохнув он ощутил душевное тепло и вспомнил свою свадьбу и жену, которая ему часто снится и наполняет воспоминания прежней жизнью, которой больше никогда не будет. И эти всплывающие мгновения иногда дразнили его, а порой отравляли.

Спустя полчаса Дойл вышел на улицу и закрыл большую дверь салона. Затем он оглянулся и печально взглянул на красиво написанное имя София, над входом в ювелирный. Это имя его жены, которая пару лет назад погибла в автокатастрофе.

Дойл вздохнул и произнес тоскливо:

– Эх… София.

Затем он спустился по гранитным ступенькам и выйдя на алею не поверил своим глазам, заметив лежащего на земле Питера. Быстро подбегая к нему, Дойл оглядывался, пытаясь понять, что здесь произошло.

– Питер! – сказал Дойл и помог Питеру подняться на ноги.

Питер схватился за тяжелую ладонь Дойла и болезненно стоная встал, прикладывая дрожащею руку к рассеченной от удара брови; его бледное лицо выражало горесть, а наполненные тягучим ощущением несправедливости глаза бегали, как зверьки.

– Меня ограбили… Какие-то наркоманы… – растерянно произнес Питер и капли крови на его лице перемешались со слезами, залившими глаза.

***

После того, как Дойл отвёз Питера в больницу, он как подобает приличному человеку связался с полицией и все рассказал; полицейские достаточно холодно отнеслись к этому делу, и как показалось по словно молящимся оставить их в покое, каменным лицам, – виновных они не собираются искать, уж слишком мелкое происшествие, знаете ли…

Прошло несколько суток. Дойл все так же стоял за кассой и устало вздыхал. Настроение у него было гадкое, он думал о том, что произошло с Питером. Погода за окном навивала усталость и казалось, что сегодняшний пасмурный вечер будет тянутся вечно. Ювелирный пустовал и казалось, что все люди попрятались в подвалы, настолько на улице было подозрительно тихо, словно перед бомбежкой. И как только Дойл собрался уходить, в салон вошли двое мужчин, внезапно прервавшие жуткую тишину, в которой кажется, что вот-вот город злобно начнут бомбить нацисты. Мужчины одеты со вкусом в кожаные туфли и добротные пиджаки, Дойл не успел разглядеть во что были одеты эти люди, ведь как только они закрыли за собой дверь, ветер вдруг усилился и электричество в помещении отключилось и все лампочки погасли… Блеклый свет исходил только от окна, за которым вечер становился все темнее и холоднее…

– Мы закрываемся! Приходите завтра, – холодно сказал Дойл и плавные шаги появившихся темных фигур настораживали, словно вот-вот начнется спланированное ограбление, которое закончится как минимум серьезной психологической травмой.

– Это вы здесь Дойл? Я Мартин, а это мой близкий, – спокойно почти шепотом сказал подошедший к кассе Мартин Бирн.

Мартин угрожающе пошевелил мясистыми как у негра губами, явно планируя перейти к запугиванию. И как казалось господину Дойлу его уже начали запугивать, несмотря на спокойный и даже приветливый тон Мартина. Дойл вдруг почувствовал себя кроликом, которому вот-вот придется бежать от стаи голодных собак; а затем он посмотрел на свое пузо, которое как бы намекало, что ни о каком побеге речи не может быть.

– Да это я. А вы кто такие? Господа, – слегка неуверенно как бы возражая ответил Дойл и наконец лампочки зажглись. Свет вернулся – и это позволило ясно разглядеть лицо Мартина: шрамы, грубая, смуглая кожа, наглые как у цыгана-попрошайки прищуренные карие глаза.

Взгляд Дойла постепенно расплывался, словно он по неосторожности совершил тяжкое преступление и сейчас родственники «погибшего» устроят самосуд, со всей справедливостью…

Долго смотреть в глаза старому бандиту Мартину, у которого была тяжелая отдышка, он не мог, взгляд Мартина его будто обжигал цыганской наглостью. Мартин словно смотрел прямо в его душу, грезя покарать за грехи, однако грехи самого Мартина намного страшнее и это ясно видно в его глубоко впавших поросячьих глазах, первое впечатление от которых ошибочно.

– Мы из охранного агентства. Мы можем, так сказать, друг другу помочь. Мы можем стать хорошими друзьями! – сказал Мартин, положил потные ладони на стол, и казалось, что он сейчас с некой злобой добавит: «Или врагами».

– Так это насчет Питера? Вы нашли тех, кто его ограбил? – сказал Дойл, не понимая, кто перед ним находится…

Затем его сковало напряжение. Дойл больше не мог смотреть в глаза Мартину, но и опускать голову вниз, как пугливая собака, он тоже не собирался. Пытаясь выкарабкаться из внезапно нахлынувшей тревоги, он перевел взгляд на второго мужчину: и тут Дойл струхнул еще больше, ведь на него будто не человек смотрел, а таращилась жуткая кукла, с пугающими как у мертвой рыбы глазами. Партнёр Мартина, который до жути напугал Дойла, высок ростом, сутул и худощав; на его полу-облысевшем черепе вмятина, которую скрывает жиденький рыжий волос; а его правый глаз немного отъезжает в сторону. Дойл смотрел на этого человека и ему казалось, что вместо костей и плоти у него тонкие палки, которые обтянуты жёлтой кожей. Этого человека звали Лени Рыжий и он так же, как и Мартин Бирн часть организованной преступности Нового города. Человек из деревни, человек малознающий, сказал бы глядя на них: «Это сливки ирландского общества!»

– Пойми друг. Я, как и ты – деловой человек. У меня разный бизнес и я тебе категорически рекомендую обратиться в охранное агентство. Кстати, я и мой друг, как я уже говорил, владеем таким агентством и можем помочь тебе во многом. За кого ты нас держись? Разве мы похожи на гопников? – говорил Мартин указывая на Лени, который важно поправил пиджак и по-джентельменски засунул руки в карманы. – Знаешь почему твоего друга или кто он там тебе ограбили? Твой Питер видимо был кому-то должен, и я даже не знаю, что с ним случится в следующей раз. Должников в нашем городе не любят… А если к тебе Дойл вломятся наркоманы, что будешь делать? Закидаешь их золотом? Что касается твоего бизнеса, долго затягивать не советую, город становится опаснее и таким как ты нужна защита.

– Платить я не буду и мне все равно с какого вы там агентства… Вы просто пытаетесь меня запугать. Уходите.

– Напомни пожалуйста! Это Новый город?

– Да.

– Новый город принадлежит Ларри. А значит ты должен платить как платят все! В любом случае, если не мы, то есть любезные люди, которые хотят решить все по-хорошему, то придут другие и поверь заплатить придется. Я и мой деловой партнёр уважаем таких как ты и не собираемся раздевать тебя до нитки. Если бы мы хотели тебя ограбить, поверь, давно бы это сделали. Нам лишь нужен процент, а мы отплатим тебе защитой. Даю гарантии, что ни одна морда к тебе не сунется, потому что будет знать, что трогать тебя нельзя.

– А с чего это вдруг вы решили меня защищать?

– Понимаете господин Дойл, сейчас развелось много чужаков в нашем городе, которые хотят нажиться, и они в отличии от нас с моим другом, менее любезны. Мы, если уж, на то пошло, защищаем свой авторитет и территорию. Пожалуй, вам этого хватит, больше ничего сказать не могу. И да, кое-что еще, прежде чем звонить в полицию, лучше хорошо подумайте с кем проблем у вас будет меньше – с нами или с ними.

– Хорошо, я подумаю. А сейчас прошу вас уйти.

Тут впервые вмещался Лени Рыжий и слова, которые он сейчас произнесет прозвучат весьма убедительно:

– Ты лучше вот о чем подумай, где ты можешь оказаться если вдруг тебя и твой ювелирный будет некому защитить, просто в больнице или в реанимации?

– Мой друг говорит о тех чужаках, отморозках, которых к сожалению, в нашем городе становится все больше и больше.

«А чем вы от них отличаетесь?» – хотел сказать Дойл, но промолчал, как бы соглашаясь в расчёте на то, что эти двое скоро уйдут, а затем приедет полиция и совсем разберётся.

– Хорошо, – ответил Дойл и достал из кассы деньги.

– Не сейчас… Каждую неделю мой человек будет заходить и получать с тебя две сотни. А если ты вдруг решишь поиграть в героя, то сначала хотя бы поспрашивай у людей, что из этого может получится, раз сам не догоняешь… Мой человек приедет завтра и все объяснит, – сказал Мартин и хихикая ушел.

Отличий между организованной преступностью Нового города и теми, о ком, говорил Мартин и вправду не мало. В основном они отличались внутренними моральными законами, которые одни не могли переступить, а другие вполне. Хоть и те, и другие были уголовными элементами. Преступные группировки двух городов имели к друг другу разного рода претензии и столкновение между ними было неизбежно.

Глава вторая: выбор.

На следующий день, прежде чем пойти в полицию, Дойл приехал к Джозефу Басти, у которого в прошлом были серьезные проблемы с законом. Когда-то давно, ещё в детстве, Джозеф спас Дойлу жизнь: был обычный летний денёк, Джозеф прикатил на своем велосипеде на озеро, дабы закурить стыренную у папы парочку сигарет; и вот когда маленький Джо уже закурил, он услышал, как кто-то дико кричит, а затем он увидел тонущего в воде Дойла; недолго думая, Джозеф бросился в воду и сам чуть не утонул, но всё-таки сил ему хватило; и он вытащил из воды будущего приятеля, с которым дерзко докурил папины сигареты.

Зарабатывал Джозеф в основном тем, что торговал оружием и боеприпасами с местной военной базы, где у него есть толковый знакомый, который занимается транспортировкой списанного оружия.

– Ничего удивительного! – почесывая щетину говорил Джозеф, глядя на присевшего на стул растерянного на вид Дойла. – Порядки поменялись. После того как Ларри Яйцо увидел, что отморозки Каменного Города сделали с тамошней мафией, здесь все стало иначе… То, что тебя хотят принудить платить процент – это не самое страшное – это прелюдия. А вот если сволочи из Каменного Города доберутся до нашего городка и Ларри с его людьми сгинут, то тогда за твой отказ тебя скорее всего просто убьют и глазом не моргнут. Что касается местных бандитов, то они тоже не подарок, но принципы и законы внутри их организации все же есть. Но если решишь посадить кого-то из них в тюрягу, то тогда скорее всего ты случайно споткнёшься или где-нибудь в баре тебя как бы тоже случайно пырнут ножом, чтобы продемонстрировать другим бизнесменам, что с ними будет если вдруг они вдохновляться твоим дерзким выпадом.

– Я не хожу в бары Джозеф.

– Неважно… Они хорошо организованны, а что касается полиции, не знаю насколько там способны тебе помочь, многие из них куплены и работают на побегушках у мафии. Они сделают все, что им скажут, понимаешь? Другие же решили просто заработать, и такие как ты, без обид, идеально подходят, чтобы и сволочи в погонах, могли нажиться.

– Один из них говорил про защиту.

– Думаю, после того как ты начнешь платить им, они действительно будут тебя защищать, в основном от своих конкурентов, пока не придумают, так сказать, законный способ, чтобы юридически отжать твой ювелирный и не пачкать руки. В основном люди, точнее дегенераты-игроки проигрывают имущество в казино, но я уверен и для такого как ты, мафия что-нибудь придумает.

Дойл тяжело вздохнул, осмотрел магазин игрушек, в котором находился и сказал:

– К тебе они тоже приходили?

– Да. Только не за деньгами, а за маленькими лошадками для своих детишек. Здесь нет золота и серебра друг. Это место я открыл для души и детей. Ну если кто-то из моих приятелей, тех кого я лично знаю, хочет купить себе железную игрушку, то я готов помочь такому человеку.

– Мне нужен пистолет. Так мне будет спокойней.

– Спорить не собираюсь. Хочешь оружие? Пойдем за мной, – сказал Джозеф и направился в соседнею комнату, которая служила кабинетом.

Достав из-под стола чемоданчик, Джозеф открыл его и показал Дойлу пистолеты разного калибра:

– Это кольт девятнадцать-одиннадцать! Моя любимая модель, его приятно держать. Пистолет весьма знаменитый, рассчитан на семь выстрелов, продырявит кого угодно. Патроны имеются. Хочешь посмотреть другие? Есть огромный револьвер, с такой отдачей, словно тебя пинает лошадь! А ещё у меня есть Пустынный Орел, стреляет так же мощно, как и я под Виагрой. Хе-хе.

– Думаю, кольт вполне себе ничего… – сказал Дойл и взял протянутый ему пистолет сухой ладонью. – Холодный такой. Действительно, приятно держать.

– Кольт ничего! Вот тебе коробка и две обоймы, в каждой по семь патронов калибра сорок пять АСП. Внутри коробочки есть инструкция. Если что-то непонятно, то приходи, я всегда рад тебе. Будь осторожен. Пойдем выпьем чаю на дорожку. Ну а как в целом? Как дочка?

– Неплохо. Мария сейчас у тети.

Джозеф и Дойл вернулись обратно в главную комнату, в углу которой стоял небольшой столик с чайником, заваркой и печеньем.

За стаканом чая Дойл подумал: «Надо найти этого Ларри и запугать его!»

– О чем думаешь? – спросил Джозеф и слегка покашлял в кулачек.

– Думаю о том, – говорил Дойл кладя коробку на стол, – почему все так не справедливо? Знаю, что сказал сейчас глупость, но все же… Я годами спокойно жил и никого не трогал. Почему надо приходить ко мне? Вокруг столько работы, где можно честно ничем не рискуя заработать деньги, но нет – надо искать проблемы и портить людям жизнь…

– Это и есть их работа! И скажу, как человек знакомый с подобными людьми, они получают с этого удовольствие, как наркоманы от иглы или те придурки, которые без страховки лазают по скалам ради адреналина… – смеясь сказал Джозеф.

– Но это не справедливо! Так с людьми нельзя поступать… Может все-таки пойти в полицию? Не может же быть такого, что все там куплены…

– Справедливость… Меня посадили в тюрягу за то, что я увидел, как ограбили, а потом убили одну несчастную женщину, а после выяснилось, что перед этим они ее изнасиловали. Я был пьян и не смог помочь ей вовремя. Тогда я пришел в полицию и все рассказал, в надежде, что они со всем разберутся. Ну а после через несколько недель всю вину свалили на меня, якобы это я ее убил и изнасиловал. Тогда мне пришлось искать правозащитника, никто не соглашался, у меня не было достаточно денег. А полиции в это время видимо просто было лень искать настоящих убийц… да не важно – процесс уже был запущен. После того, как я вышел из тюрьмы, спустя десять лет, я сам их нашел, этих двух ублюдков. И сейчас тоже скажу глупость – убил их! И когда я забивал их битой, я не переживал что снова окажусь в тюрьме, мне уже было все равно на себя. Как видишь, после того что я сделал, я на свободе. (У Джозефа наворачивались слезы). И как же все быстро может поменяться брат… За один чертов день! И после того, как это случится, и не важно сделал ты это намерено или случайно, весь мир встаёт против тебя, но сначала бесцеремонно отнимает у тебя сон. Ты не спишь ночами, твои глаза сжимает дичайший стресс, ты жалеешь себя и все думаешь, что же будет со мною дальше?

– Ты поступил справедливо. Мне бы на такое духу не хватило.

– Может быть… Но, когда я пришел к ним, думал я не об убитом ими женщине, а о своих потерянных в тюрьме годах. Получается такая справедливость наоборот… я сидел в тюрьме за то, что сделаю в будущем, как бы наперед, понял. Знаешь, что важнее всего в тюрьме? Я говорю про маленькую, но важную вещь.

– Нет. Может книги?

– Какие уж тут книги. Важнее всего друг мой, тапочки для душа. В тюремных душевых происходят ужасные вещи, Дойл. Поэтому тапочки важнее всего. Запомни, может когда-нибудь пригодится. Ведь всё-таки теперь у тебя есть ствол – эта вещь может отнять не только чужую жизнь… – сказал Джозеф, посмотрел на коробку в которой лежит пистолет и добавил. – Сейчас ты делаешь выбор Дойл. Полиция или коробочка?

Дойл поднялся, накинул пальто и выдохнув сказал:

– Жалко Джозеф, что, когда с тобой все это случилось, я был далеко за границей и праздновал открытие ювелирного со шлюхами и вином; я обязан был тебя спасти, как ты меня спас в детстве. Мне пора! Коробку возьму с собой.

Джозеф остановил его, подошёл в плотную, да так что Дойл почувствовал его горячее дыхание, и сказал:

– Я еще не умер друг. Прежде чем идти на дело, сначала потренируйся на стрельбище. Я бы на твоём месте решил проблему по-другому. Об всем можно договориться, ты хорошо зарабатываешь, и точно не обеднеешь, если будешь им платить. Запомни: в мафии речь всегда только про деньги. Не горячись, сядь и спокойно подумай, что из этого получится. Подумай прежде всего о дочке… Будет нехорошо если она останется одна, как остался мой маленький сын, когда меня увезли в тюрьму… До сих пор не знаю где он, и жив ли вообще? А насчёт меня, извини, не могу вписаться. Я завязал с этим.

– Все хорошо, Джозеф. Да и духа мне не хватит, чтобы учудить такое. Это больше для самозащиты. Буду платить, что поделаешь…

– Дядя Джо! – раздались детские голоса за дверью.

– А вот и детишки… Этот магазин для меня как убежище брат! Он спасает меня от дурных мыслей и успокаивает мою душу, – сказал Джозеф и проводил Дойла до выхода, где уже выстроилась очередь из родителей с детьми.

***

(Безупречность)

Прошла неделя. Дойл стоял у окна ювелирного и точно ждал «гостей». Его настораживала каждая проезжающая рядом с салоном машина. И вдруг Дойл увидел спокойно идущего по улице парня.

«Кожаная куртка, гнусная рожа – это точно бандит!» – подумал Дойл и насторожился.

Дойл подбежал к стоящей за кассой дочке и попросил ее принести его записную книжку, которая лежала на столе в подсобке; он наивно рассчитывал, что за это время человек Мартина уже уйдёт.

Вернувшаяся на работу Мария была до ужаса удивлена внешним видом отца; он выглядел уставшим и потерянным.

Как только Мария скрылась за дверью, Дойл проверил на месте ли оружие: он потянулся во внутренний карман длинного пиджака и нащупал купленный у Джозефа кольт, к которому хотелось притрагиваться все чаще и чаще, словно это не пистолет, а обжигающая лампочка, и ты жаждущий прикоснуться к ней мотылек.

– Добрый день. Я от Мартина, – сказал вошедший в ювелирный Эндрю Киль и хмуро протянул руку. – Что для меня?

Дойл отдал две сотни и мысли о том, чтобы достать оружие тут же исчезли.

– Ещё что-то? – торопливо сказал Дойл.

– Если вдруг вас кто-то потревожит, сразу звоните мне, я решу вопрос. Вы теперь под нашей защитой, – говорил Эндрю и заинтересовано смотрел на идущею к кассе Марию, которая только вышла из подсобки держа в руке записную книжку отца. – Мое почтение… Здравствуйте.

– Добрый день, – любезно ответила Мария. – Вот книжка отец! – добавила она и встретилась с Эндрю глазами.

Затем Мария кому-то позвонила и бурно начала разговор о намечающейся вечеринке.

Вид у Эндрю переменился, словно у внезапно влюбившегося кавалера, которому хочется смотреть на манящее лицо Марии часами… И казалось только ростом Эндрю не вышел. Ведь Мария рослая, породистая девушка, карие глазки которой, словно приятно отравляют любовью; и когда ее светлые брови слегка приподнимаются хочется сойти с ума и погрузиться полностью в это внезапно нахлынувшее безумие…

– По-моему вам пора, – сказал Дойл и со значением посмотрел на Эндрю, который не отводил наполненного любопытством взгляда от Марии.

– Вот мой номер, господин Дойл! – добавил Эндрю, протянул визитку, еще раз взглянул на Марию, точно, чтобы получше запомнить ее и довольно нахмурив брови направился к выходу.

Через 30 минут пришел Питер, чтобы подмести осыпавшуюся листву во внешнем дворике ювелирного. После того, как Мария вернулась от тети Сильвии, Дойл не сводил с нее глаз, у него разыгрывалась паранойя, и мысль что вот-вот кто-то решит напасть на его дочку с ножом и ограбить, не покидала его. Он вышел на крыльцо и с грустью посмотрел на голые ветви деревьев и на Питера, который заметно похудел.

От синяков Питера в Марии все больше нарастало любопытство, однако она старалась сдерживаться и не лезть к Питеру с вопросами. А вот к отцу она все же пристала:

– Отец что с Питером?

– Подрался. У мальчиков так бывает. Заживет. Кажется, у Питера скоро свадьба! Порадуйся за него.

– Ничего себе! Приятно слышать… С тобой все хорошо? Кто этот человек? – сказала Мария и уставилась на стоящего у окна Дойла, который словно охотник осматривал периметр.

– Все хорошо Мария, – говорил Дойл подходя к дочке. – Этот парень из охранного агентства. У меня дурное предчувствие, пришлось обратится к ним. Охрана не помешает.

– Ты звонил в полицию?

– Да. Они совсем разберутся. Не переживай, – сказал Дойл и шагнул к Марии. – Прекрасно выглядишь, как обычно. Жалко, что твоя мать не видит какая ты выросла красотка. Найдем тебе настоящего принца и у меня будет много внуков! – добавил он и подбадривающе похлопал дочку по плечу.

– Я часто думаю о ней… Рада вернуться; и рада снова слышать твои комплементы отец. А насчёт принца, даже не знаю… вокруг одни чудаки.

– Ну не угомониться пока всю улицу не очистит! – сказал Дойл, махнул рукой и быстро вышел на улицу.

– Питер, я же сказал не надо работать. Ты ничего мне не должен, иди домой! Холодно, скоро стемнеет, где твое пальто?

– Я не хочу домой, господин Дойл.

Дойл слегка насторожился, ведь с каждым днём Питер выглядел все хуже, а сегодня в особенности.

– Не расстраивайся ты из-за этого кольца… черт с ним, пусть подавятся.

– Тех, кто на меня напал, – с волнением говорил Питер, – поймали. Час назад я был в полиции, меня попросили приехать, чтобы я опознал преступников. Но кольца, как мне сказали, у них уже не было. В день, когда меня ограбили, эти твари тут же его продали в какой-то ломбард. А я думал, что смогу принести кольцо обратно. Хотел его вернуть вам, такое дорогое.

– Вернуть? А как же твоя девушка? Предложение?

Испытываемый Питером стресс напрочь решил уверенности его и без того нервный голос. Он продолжал аккуратно сметать листья в кучу и отвечал уклончиво:

– Мне нужны мешки господин Дойл. Нужно собрать листья.

– Черт с этими листьями. Что случилось?

Питер выронил метлу из рук и наконец сказал:

– Мы с Никой расстались. Она ни с чего вдруг начала принимать наркотики и в последний раз ее видели в каком-то притоне. Она ни с кем не разговаривает, и ее родители страшно страдают. Не знаю, как так все быстро перевернулась. Может я чего-то не замечал?

– Какой ужас. Пойдем, зайдем внутрь. Мария нальет тебе кофе, – сказал Дойл и повел Питера в ювелирный. – Как ее так угораздило? Я ведь знаю её родителей – приличные люди!

Мария приготовила Питеру кофе.

Дойл метался по ювелирному с предчувствием чего-то плохого и вдруг на одной из витрин он заметил золотые серьги-гвоздики «Безупречность», примерно такие же носила его жена; чувства пробудившиеся в нем в эту минуту успокоили его, и вновь вместе с холодным вечером на него нахлынули эйфорические воспоминания, которые уже ближе к глубокой ночи сменит отправляющая душу грусть.

– Скоро закрываемся отец, можно мне уйти пораньше. Хотела увидеться с подругами, – сказала Мария и точно как маленькая девочка, которая выпрашивает сладость посмотрела на отца и медленно, словно вот-вот Дойл даст разрешение, пошла к своим вещам.

– Ладно… но это последний раз!

– Спасибо! – добавила Мария и одевая куртку, выбежала из ювелирного как подожжённая, точно она куда-то опаздывала, вызывая подозрение у отца.

Дойл вдруг вновь почувствовал беспокойство, и вновь решил подойти к витрине, где красовались серьги-гвоздики, но на этот раз их там не было… Серьги-гвоздики словно испарились и на этой витрине в углу ювелирного их как будто никогда и не было. Дойл выскочил вслед за дочкой, фигура которой постепенно отдалялась. Он не мог поверить, что его дочь способна на воровство.

– Мария подожди!

Мария обернулась и остановилась, сжав кулачек, в котором что-то было…

– Что случилось?

– Да просто хочу сказать – будь осторожна, – искренне произнес Дойл и увидел в глазах Марии страх, который она обычно испытывала, когда, будучи маленькой девочкой творила всякие шалости и нарочно не слушала отца, выказывая неповиновение.

Дойл оглядел ее с ног до головы и заметил, что рука Марии задрожала, словно перед ним сейчас стояла не взрослая девушка, а все та же девчонка, которая против воли родителей таскала с кухни конфеты и продолжала портить свои зубы, а когда ее ловили, ее руки, в которых были горстки фантиков, дрожали; а глазки от волнения игриво бегали и заполнялись ожиданием того, как мама с папой будут недовольно бурчать и грозить лишить ее подарка на день рождения.

– Что у тебя в руке?

– Ничего!

– Мария!

У Марии накатились слезы, она опустила виноватые глаза, подошла к отцу вплотную и обняла его:

– Я должна денег одному человеку… Умоляю! Ради Бога, прости меня.

Дойл достаточно грубо забрал из рук Марии золотые серьги-гвоздики «Безупречность», которые она украла с витрины:

– Кому и что ты должна? Говори Мария!

– Неделю назад мы с подругой были в клубе. К нам пристал парень, дал нам наркотики, было очень весело. С нами была одна девушка, которая как выяснилось должна много денег этому парню, и после того, как она ушла, этот гад и его дружки начали запугивать нас, якобы мы должны выплатить ее долг. Мы говорили им, что впервые видим эту девушку, я даже не знаю, как ее зовут, но им было все равно. Нам угрожали отец. Я их страшно боюсь! Они сказали, что если через десять дней я не отдам долг, они убьют меня и мою семью.

– Что за наркотики ты пробовала? Мария! Ты с ума сошла!

– Экстази. Я испугалась. Прости меня, отец! Я попробовала только одну, – сказала Мария и расплакалась.

Глава третья: деньги не пахнут.

Прошло несколько бессонных ночей. Дойл поговорил с Марией; он пытался узнать у кого именно она купили наркотики. Марии было стыдно перед отцом, и она рассказала все что знает и поклялась, что больше никогда не решится на подобное.

Уже третью ночь Дойла терзают мысли о том, что с Марией могло случится непоправимое. Ведь после того как в ювелирный пришли люди Ларри и заставили Дойла платить, улицы заполнились героином и страхом… Каждый человек, имеющий прибыльное дело попадал под давление криминальной организации, в которую входили Мартин, Лени, ну и конечно Ларри, – собственно он босс. В городе стало заметно опаснее, и казалось, что люди имеющие законную власть, просто жадно делят награбленное, вместо того, чтобы выполнить свою работу и наказать тех, кто занимается беззаконием и травит людей. Мелкие чиновники откровенно подыгрывали бандитам и были рады наживаться вместе с ними; чиновники будто сорвались с цепи, которая их удерживала от более крупных краж. Однако в полиции ещё оставались честные люди, которые по крайней мере старались вернуть прежней порядок, но новые договоренности между боссом мафии Ларри и продажной верхушкой местной полиции устраивали большинство.

Дойл посмотрел на часы явно что-то планируя и вышел на улицу. Падал первый снег, заметно похолодало. И свет фонарных столбов освещал спокойную улицу. На балконы домов выходили дети, и по их глазам сдавалось, что они видят сказку и чудеса, и хотят стоять на свежем воздухе часами, несмотря на холод и родителей. Дойл посмотрел на соседских детей, и невинные глаза детишек словно подстегнули его на решительные действия, от результата которых, будут зависеть их дальнейшие судьбы. Он завел машину и поехал на «дело».

Дойл двигался по заснеженным, ночным улицам и настраивался совершить преступление – первое в своей жизни. Падающий крупными хлопьями снег, успокаивал и приятно бодрил его тревожную душу.

Через пару километров Дойл остановился, вышел из машины и будто бы ничего не замышляя, пошел по людной, хорошо освещенной, наполненной радостью улице. На этой улице были слышны громкие голоса счастливых семей. И все вокруг радовались, и Дойл радовался вместе с ними, хоть и теперь тоскливо ощущал себя чужим рядом с этими людьми.

«Я должен во всем разобраться. Я обязан защитить дочь!» – подумал Дойл и встретил идущих на встречу прохожих взаимной улыбкой.

В плохо освещенном закоулке, в начале Старой-улицы, куда собственно направлялся Дойл, стоял человек по кличке «Мертвый», по слухам у него можно купить разного качества наркотики, которые распространялись по всюду; у Мертвого есть подруги, детишки в школе, которых он сначала «подсадил» на наркотики, а затем чисто на своих инстинктах увидел возможность для эксплуатации. Мертвым его прозвали непросто так, он действительно походил на труп, особенно цветом своей будто бы отмирающей желто-розовой кожи. Мертвый и его подручные часто продают наркотики в местных клубах, но не во всех, только в тех, где им разрешили этим заниматься. Мария и ее подруга не первые и не последнее жертвы, которые хотели лишь слегка развлечься и чуть не угодили в лапы барыг, которые сначала сделали бы из них зависимых наркоманок, которые начали бы таскать из дома вещи, чтобы получить дозу; а затем девушки перешли бы в другие лапы – в лапы сутенеров. Конечно Марию пока что нельзя назвать «жертвой», ведь подсадить на героин ее не получилось, а это обязательно бы случилось с ней, если бы она более ловко украла серьги из ювелирного и ее отец ничего бы не заметил и позволил ей уйти в тот день.

Выдыхая Дойл подошёл к нему:

– Я слышал ты тут продаешь всякое?

Мертвый посмотрел на кожаные туфли Дойла и на его добротное пальто, после чего сказал:

– Чё надо?

– Я первый раз. Хочу развлечься.

Мертвый понимающе улыбнулся и продолжил:

– Первый раз… В первый раз я шырнулся такой иглой, что чуть не вскрыл вену. Ну ладно папаша, вижу с юмором у тебя проблемы. В общем четыре сотки и будет тебе первый, а там и второй и третий раз!

Дойл достал деньги и Мертвый точно, как профессиональный карманник выхватил купюры у него из рук и дергаясь точно на танцевальной площадке отошел к соседней стене обветшалого, многоэтажного дома. Карманы Мертвого были забиты деньгами.

– Под этой трубой тебя ждёт «первый раз», тот что будет в пакетике, а сверток не трогай, это не для тебя! – добавил Мертвый и в его еле видных темных глазах, словно мерзостью мелькнул демон, который грезит вылезти наружу из прогнившей оболочки, чтобы, забраться в другую, более свежую.

Дойл отпихнул ногой ржавую трубу и увидел пакетик с таблетками, спрятанный под белой тканью. Дойл убрал туфлей ткань, под которой был еще и сверток с героином. От прикосновения обувью, белая тряпочка стала грязнее стен этого места, а все содержимое свертка высыпалось на мокрый асфальт. Мертвый заметил, как Дойл что-то мнет ногой. Смачно плюнув на асфальт, он спеша подошел к Дойлу, глаза которого постепенно наполнялись гневом. И на то была весомая причина… Ведь события могут развернуться самым непредсказуемым образом, после того как Мария отведала экстази в клубе, можно сказать попробовала свежею кровь на вкус. Экстази – на первый взгляд безобидный наркотик, который так полюбился подросткам; а если есть спрос, то предложение от какой-нибудь «новой подружки» всегда найдется. На этот счёт у Дойла была только одна, но чрезвычайно волнительная мысль, в которой его единственный член семьи, самое дорогое, что есть в его ювелирном, его дочь Мария представляется героиновой наркоманкой не имеющей ни семьи, ни той счастливой жизни, которой желает ей отец. И кого винить, если подобное горе постучит в твой дом? Мертвого, который стоит позади Дойла и считает деньги? Может действительно его?

– Это делается не так! Тебе инструкция нужна, дебил? Что ты сделал с моим хмурым? Заплати за это и вколи себе в мозг, может будешь умнее и перестанешь портить мой товар, папаша! Или тебе объяснить, кто ты, и кто я? – истерично выпучив глаза сказал Мертвый и угрожающе встал перед Дойлом, словно сейчас начнется боксерский поединок.

После услышанного Дойл оскалился как бешеный зверь и тяжёлой рукой приложился по лицу Мертвого: сначала на грязный асфальт упали два окровавленных зуба, а после тяжело свалился и сам Мертвый. Дойл пинал его; и с каждым ударом он ощущал насколько Мертвый худой, настолько тощий, что от очередного крайне болезненного удара его ребра трескались и болезненно смещались. Избиение происходило в течение 10 секунд, однако Дойл настолько сильно устал, словно за это время он разгрузил вагон кирпичей.

– Ну, посмотри на себя теперь! Попробуешь продать еще хоть что-то, тебе конец! – сказал Дойл и ушел, оставив лежащего в крови Мертвого, который из последних сил пытался ухватиться за воздух.

Прохожий парнишка мерзкого вида бросил окурок и нагло посмотрел на выходившего из переулка Дойла, которого переполнял адреналин. Дойл пытаясь отдышаться, оглядываясь вернулся обратно к своей машине.

***

Дойл проснулся рано утром и вспомнил, как избил Мертвого прошлой ночью.

«Наверное, я его убил… Ну, как минимум он останется калекой…» – подумал Дойл и ему резко захотелось разузнать о судьбе Мертвого. На самом деле Дойл прежде всего переживал о том, посадят ли его в тюрьму после нападения на Мертвого. Дойлу испытываемое им чувство вины после драки не в новинку, поэтому он твердо для себя решил, что поступил правильно с барыгой. И он знал, что его самочувствие изменится через пару дней в лучшею сторону и на здоровье Мертвого ему будет плевать… Волновало другое: когда представители закона постучат в дверь? А может постучат те, кто намного страшнее…

Мария крутилась на кухне и готовила завтрак, при этом оттачивая растяжку. В детстве она усердно занималась гимнастикой и даже участвовала в соревнованиях.

Дойл спеша съел жаренные яйца и свиные сосиски. Затем он поцеловал Марию в щеку, да так что на ее щеке остался кусочек яичницы и направился к выходу.

– Спасибо милая! Очень вкусно.

– Куда ты собрался? Сегодня выходной, – сказала Мария отцу, который спеша надевал обувь.

– Заскочу в мясную лавку, приготовим стейки вечером.

После того как Дойл вышел, Мария подошла к холодильнику и открыв его увидела, что мясо у них полно…

Через 20 минут Дойл подъехал к магазину игрушек. Выпавший прошлой ночью снег, почти растаял. Но солнце, как и в прошлые дни видимо не собирается показываться: его лучи лишь иногда мелькают и тускло освещают кусочки загадочной улицы, на которой часто собирались дети, чтобы выпросить у дяди Джозефа очередную бесплатную игрушку.

Дойл направился в магазин. На встречу вышли две прекрасные, маленькие девочки-близняшки, одетые в одинаковые розово-белые курточки; за ними шли их родители с полными пакетами разных игрушек.

Дойл любезно пропустил их и вошёл внутрь.

– Здравствуй Джозеф. Ты занят?

– Нет, не занят. Только что отпустил хороших клиентов не жалеющих денег. Но сегодня больше никто не придет. Пойдем выпьем чаю. Так в последнее время и дудоню – чайник за чайником. Ну, что слышно? Как твои дела? Решил проблему? – сказал Джозеф и был рад видеть давнего друга и не мог дождаться, что сейчас расскажет Дойл, ведь судя по его виду он явно что-то учудил.

Дойл и Джозеф сели за стол.

– Да я не знаю в чем проблема, где, так сказать, начать резать? – говорил Дойл. – Моя дочь во что-то влипла, связалась с какими-то подругами, которые предложили ей наркотики, ну как по крайней мере она мне сказала… Я все понимаю, я тоже был подростком: первый секс, первый наркотик, первая вечеринка. Но эта моя дочь, понимаешь? Вчера я сел в машину и нашел того, кто продает эту дрань детям… (Джозеф сделал несколько глотков чая, заинтересовано посмотрел на Дойла и подумал: «Ну! Говори же!») Я избил барыгу, может даже насмерть.

Джозеф выдохнул и потянулся за пряником.

– Ну ты дал! Глядишь и порядок так наведешь, только боюсь от твоих кулаков живого места не останется… Таких барыг здесь пруд пруди! Но я рад что ты жив, – улыбаясь сказал Джозеф, точно видом своим он сейчас походил на того, кто сделал ставку и выиграл.

– Хорошо, что оставил пистолет дома. Меня в такую злость кинуло, что я был готов вцепиться зубами в его шейку. Назвал меня «папашей». Представляешь?

– Думаю тебя начнут искать. Пистолет все же надо было взять, если делаешь, то делай до конца и не оставляй свидетелей. Если ты его убил, то это хорошо, и он больше не сможет открыть рот и показать на тебя пальцем. В следующий раз, когда задумаешь что-нибудь, лучше приезжай ко мне, вместе подумаем и обсудим. А такими спонтанными действиями только погубишь себя и свою дочь. Был у меня когда-то давно знакомый по имени Пепе, так вот этот Пепе был полным отморозком. Как-то раз он решился ограбить банк. Когда мы сидели в тюрьме его партнёр мне рассказал их план: никаких жертв, холодной расчет и тд и тп. Настал день ограбление, и как только Пепе вошёл в банк, он не справился с эмоциями и спустя минуту начал всех валить. После чего оказался в тюрьме, где повесился через месяц. Ты вроде не пацан уже. А с эмоциями справиться не можешь.

– Это очень тяжело сделать Джозеф, справиться с эмоциями, когда речь заходит о семьи. Знаешь, после того как я его избил, мне захотелось найти тех, на кого он работает. Я вполне готов нажать на курок, без каких-либо колебаний.

– Помнишь про тапочки?

– Помню.

– Думаю сейчас тебя волнует другое… Любого здорового и порядочного человека в такие моменты беспокоит страх перед тюрьмой.

– Ты прав! Но я сделал это ради дочери. И если понадобится я сделаю это снова!

– Мне бы твою уверенность – жил бы сейчас во дворце, писал книжки и трахал сельчанок. Я не думаю, что парочка дохлых барыг что-то изменит… Это как мазать шанкры зелёнкой, вместо того, чтобы лечить саму болезнь… Друг, если задумал умереть, то есть способ по проще! – сказал Джозеф и направил руку к своей голове имитируя выстрел.

– А как же дети Джозеф? У моей соседки умерла дочь, совсем юная, умерла от передоза. Моя собственная дочь чуть не подсела на эту дрянь, а может и подсела и просто врет. Мы на войне!

– И что ты предлагаешь? Завалить несколько барыг? От этого ничего не изменится, это даже не ходить по поверхности, а для того, чего хочешь ты, как я понял, надо копнуть глубоко. У нас нет такой силы. Да и возвращаться обратно в эту грязь я не хочу! Пока ты этого не понимаешь, как оно заманивает тебя, словно молодая танцовщица.

Дойл допил стакан чая, попрощался с Джозефом и уехал.

По дороге домой, Дойл заехал в мясную лавку, где обычно закупался продуктами и добротной говядиной.

– Мне два куска говядины, как обычно. Спасибо! – сказал Дойл продавщице, дождавшись очереди.

Продавщица положила мясо в пакет и протянула его Дойлу, который о чем-то глубоко задумался, но потом, как бы вернувшись обратно в реальность поблагодарил ее и вышел из лавки.

На улице возле его машины стояла компания хихикающих, курящих молодых людей. Дойл подошёл к машине, не обращая на них внимания; и тут он был неприятно удивлен, как и Мертвый который находился в этой компании, а после того, как Мертвый встретился глазами с Дойлом, он слегка содрогнулся, вспомнил как его беспомощного Дойл избивал ногами и пугливо замер, но быстро пришел в норму и с яростью крикнул:

– Это он!

По Дойлу искрометно пробежались мурашки. К нему быстро начали приближаться Мертвый и его друзья. Медленно отступая к своей машине, Дойл испытывал животный страх и все больше столбенел, глядя на их лица, искаженные от злости, словно перед ним были отборные нацисты, вдруг заметившие гуляющего по площади Берлина еврея, который в голодное время, с наглой ухмылкой на лице, тащит домой куски мраморной говядины, да ещё и не довольно бурчит, глядя на пасмурное небо.

Каким-то чудом Дойл вспомнил про пистолет, спрятанный у него под пиджаком. Его пальто было расстёгнуто, так что ему удалось вовремя выхватить оружие и направить на подбегающих неприятелей, однако хватит ли патронов, чтобы перестрелять всех? Никакой стрельбы не было, вся компания Мертвого остановилась, увидев направленный на них пистолет, – никто из них не хотел получить пулю. Паникуя Дойл все же судорожно нажал на словно замерший курок. Но выстрела не было, по неопытности Дойл не снял оружие с предохранителя. Затемон мигом сел в машину и уехал.

В заднею часть автомобиля прилетел камень и разбил стекло. Мертвый держался за ребра и истерично кричал Дойлу вслед:

– Считай, что ты труп! Я съем твоих детей!

Глава четвертая: эхо демократии.

Хафиза прилетела в Новый город в надежде обрести новую жизнь, ведь на ее родную землю ступил суровый, пропитанный либеральными «ценностями» сапог демократии и теперь ее страна разрушена войной. Когда Хафиза эмигрировала она не рассчитывала на лёгкую жизнь, которая ей была чужда. По приезду у нее было желание найти хоть какую-нибудь работу: уборщица, официантка или садовница – ее устроит, что угодно, чтобы прокормить себя. Она не собиралась быть у кого-то на содержании, так ее не воспитывали. Молодая Хафиза готовилась к худшему, но то что она окажется измождённая и избитая в багажнике патрульной машины не было даже мимолётного представления; ей казалось, что все это дурной сон, который вот-вот отнимет последние силы и сведёт с ума.

Офицер Горни довольно разжёвывал шоколадку и крутил руль: ночь, тихая улица, глухие еле слышные удары по стенкам багажника – романтика социопата в полицейской форме!

Глава пятая: Богу не нужны овцы. Богу нужны боевые волки, сражающиеся на его стороне!

Дойл на ближайшие время забыл о работе и после бодрящей встречи с Мертвым решил пару дней отсидеться дома. Но в конце недели все же придется вернуться на работу, ведь придет Эндрю Киль, чтобы в очередной раз мафия немного нажилась. Дойл не хотел проверять, что будет, если не заплатить в положенное время, так называемый «процент».

Он не включал свет и от малейшего шума за окном у него перехватывало дыхание. Мария тоже была в доме, Дойл соврал ей, якобы сегодня «охранное агентство» поймает с поличным грабителей, и поэтому пару дней ювелирный нельзя открывать – это опасно. Однако Мария услышав про грабителей, словно обрадовалась и в ней запылал интерес, ей точно хотелось сидеть в засаде и выжидать.

Периодически выглядывая в окно Дойл все больше думал о продаже своего бизнеса. Как уже стало известно, многие люди имеющие прибыльное дело разорились благодаря мафии. А его сосед, что жил через дорогу, дочка которого погибла от передозировки – застрелился. Соседская собака третьи сутки безостановочно выла, тоскуя о хозяине и его дочурке, и только лишь лишившийся сострадания и морали человек мог спокойно спать на этой улице, по которой вот-вот понесут гроб, где лежит молодая девушка, которую все знали, как примерную и воспитанную гражданку, и она действительно была такой, но чьё-то желание нажиться оказалось сильнее родительских наставлений… Впрочем здесь обитали и такие граждане, кто изо всех сил старался заснуть тем сном, которым засыпают люди не имеющие слишком сильных умственных способностей, при этом пытаясь не обращать внимания на шум за окном, но боже, этот собачий вой… Многие уже были готовы отдать любые деньги, только бы этого воющего, некогда приятного и веселого соседского пса наконец застрелили. Дойл не был среди этих людей, он дико сочувствовал своему соседу, его дочке и псу. И есть ли в тех, кто продает наркотики, хоть какое-то сострадание к тому, кто по глупости покупает «волшебную таблетку»? Конечно нет! Для таких особей важно только одно – деньги. И плевать на жизнь этой девушки или какого-нибудь наивного парнишки. Кстати о наивности… советую всем от нее как можно скорее избавиться.

Дойл иногда заходил в комнату Марии и интересовался, что она приготовит на ужин. Он чувствовал, что находится на войне. Но он не знал, какую тактику ему нужно использовать, чтобы победить. На его улице, словно совсем недавно посилилась некая сущность, что высасывает из людей человечность, оставляя пустые оболочки, которые со временем наполнятся чёрствостью и безразличием. Большинство его соседей уважаемые, гордые люди, а сейчас они попрятались по своим домам, словно по городу разгуливает болеющий чумой маньяк, наводящий на всю округу средневековый страх и имя ему – уличная наркоторговля.

Громко зазвонил телефон. Дойл испуганно к нему подбежал и слегка дрожащим голосом ответил.

– Слушаю!

– Это я Джозеф.

– Что случилось?

– Можешь приехать?

– Через двадцать минут буду.

Пакет, что привязал Дойл вместо разбитого заднего стекла своей машины шумел от порывов ветра и иногда даже пугал, заставляя периодически оглядываться.

Рядом с магазином Джозефа стояла потрёпанная машина, которую Дойл прежде здесь не видел; он взял с собой пистолет и направился внутрь, ожидая самого плохого. Смеркалось. Моросил дождь.

– Рад видеть! – сказал Джозеф и крепко пожал руку Дойлу. – Чего такой возбуждённый? Думал я в плену?

На улице поднялся сильный ветер, да так что во всей округе отключился свет. Джозеф зажёг свечу и язычок пламени на сколько это было возможно освещал лица собравшихся за столом: свет лил лишь на одну сторону лица Джозефа, с которой он обычный мужчина, а с другой стороны, та что была во тьме, глядел жуткий, волчий глаз, наполненный любопытством. И глядя на Дойла Джозефу казалось тоже самое…

– Новости печальные, как минимум для меня. Помнишь моего мальчика?

– Помню. Прекрасный ребенок.

Джозеф вздохнул и продолжил:

– Я долгое время платил сыщику, чтобы он нашел сына. Ну и вот, когда я уже смерился, что больше никогда его не увижу, мне позвонил сыщик и сообщил, что полгода назад, моего мальчика зарезали в притоне Каменного Города. Очень странные ощущения захлестнули меня. Единственное, что мне помогало выживать в тюрьме, это сумасшедшее желание вернуться обратно к сыну. И теперь я не знаю, чего мне хочется больше – застрелится или застрелить каждую мразь, что безнаказанно торгует дрянью.

– Соболезную Джозеф. Не знаю, что сказать…

– Сегодня виделся сон, даже нет, наверное, это больше было воспоминание, такое яркое, воспоминание из детства, когда у меня потерялся пёс. Тогда мама мне говорила: сходи, походи по улице, поищи Акселя, он не мог далеко убежать. А я ленился и не считал нужным искать своего единственного на свете друга, настоящего друга, который готов умереть за тебя! И через несколько дней я все-таки пошел на поиски и нашел его на дороге, его сбила машина. От него уже смердело и тело начинало раздуваться. Я подошёл к нему, снял свою куртку, закутал его и взял на руки. Было тяжело нести, собака была крупная, породистая лайка, а я был мелким. Но я нес и не было даже мысли оставить его там. Цель была только одна – вернуть друга домой. И когда уже до дома осталось несколько метров, я не выдержал и опустил его на землю, затем схватился за задние лапы и начал волочь по земле. Я старался не смотреть в его мутные, залитые кровью глаза, мне было дико стыдно перед ним, до такой степени, что я готов был оказаться на его месте. Так я и похоронил его в своей куртке.

– А у меня никогда не было собаки. У отца была аллергия.

– Ты был прав… Тяжело справиться с эмоциями, когда что-то касается твоей семьи. В тот день, когда ты пришел и мы говорили про барыгу, которого ты отрифтовал, помнишь девочек-близняшек, они выходили с магазина, ты их видел?

– Да. Прекрасные дети. Такая эта конечно редкость – близнецы.

– Так вот их семья попала в аварию. Какой-то дегенерат-наркоман въехал в них на встречной полосе. Одна из девочек в тяжёлом состоянии, с другой слава Богу все хорошо. У родителей просто ушибы. В общем я решил, если ты ещё не передумал, попытаться все изменить. Ты был прав, мы на войне! Мы должны разобраться Дойл.

– Разобраться?

– Вчера один наркоша пытался купить у меня ствол, прям на улице, представляешь? Конечно я ему ничего не продал, да и не таскаю я с собой без нужды. Оказывается, он был под кайфом и в тот вечер подошёл не только ко мне. Я как раз получил новости о сыне и только возвращался с церкви. В общем этот придурок рыдал и называл имя – Грязный Том. Якобы этот Том его убьют, не знаю за что, разговаривать с ним было невозможно, но было видно, что он знает многое… Я воспользовался моментом и заманил этого придурка в свой гараж на окраине города, под предлогом, что продам пистол…

Дойл перебил:

– Зачем Джозеф?

– Ты дашь рассказать или нет? Наркошу зовут Кен, оказывается он приближенный Грязного Тома. Кен просадил часть товара, который должен был продать, и не на шутку испугался, считая, что за это Грязный Том его завалит и поэтому решил обзавестись оружием. Я запер Кена в гараже и дождался пока у него начнется ломка, и он рассказал всякое интересное и даже назвал адрес Грязного Тома, но самое главное он лично ему позвонил и порекомендовал новых покупателей, то есть нас с тобой. По сути организовал встречу. Ты удивишься как ловко врут наркоманы, когда перед ними трясёшь пакетиком с героином во время ломки. Затем я немного походил, поговорил там и здесь и убедился, что Грязный Том действительно крупный местный барыга, которого крышует мафия и полиция.

– Зачем нам эта встреча, Джозеф?

– Предлагаю его завалить! Судьба мне подкинула возможность, сделать этот мир чутка лучше.

– Нас начнут искать, – добавил Дойл и приоткрыл рот, словно воздуха ему не хватало.

– Будет странно, если не начнут. Впрочем, Дойл тебя уже ищут и хуже уже не будет… Мафия подумает, что это их конкуренты завалили Грязного Тома. Я пригнал машину, почистил оружие, и я хочу, чтобы сегодня ночью хотя бы одной тварью стало меньше. Так что, ты со мной? С тобой или без тебя – я все равно пойду!

Дойлу показалось, что Джозеф слегка в бреду, и ему резко захотелось уехать обратно домой и отсидеться в своей комнате, но от горящих, словно подбадривающих, наполненных горем глаз Джозефа, он словно опьянел и вдруг возникло предвкушение того дико бодрящего чувства, которое заполнило Дойла после того как он избил Мертвого; ему вновь захотелось его испытать.

– Да Джозеф. Я с тобой, – ответил Дойл.

– В церкви говорил со священником, он сказал мне: Богу не нужны овцы! Богу нужны боевые волки, сражающиеся на его стороне. На святое дело идём, Дойл! – сказал Джозеф.

***

– Так, четвертый, а там должен быть пятый дом! – сказал Джозеф спустя несколько часов езды и остановился. – Пройдемся немного, не будем подъезжать в плотную, – добавил он и втиснув револьвер под ремень направился к дому Грязного Тома.

Он глядел на ветхие, прогнившие дома, казалось они вот-вот сложатся и станут просто грудой не нужных досок. Неужели здесь живут люди? Как это нестранно и неожиданно, улица по которой они шли и периодически оглядывались, была подозрительно тихая, настолько мирная, что Дойлу и Джозефу мерещилось, что их поджидает засада. Вокруг только один приличный дом с номером «5», и лишь в нем зажжён свет.

– Стой! – сказал Джозеф и замирая присел. – Слышишь? Кто-то едет… – добавил он и спрятался за бетонной плитой.

К дому Грязного Тома подъехала патрульная машина, но не для того, чтобы его арестовать, как сначала подумал Дойл и в глубине души расстроился, ведь он уже вошёл в азарт: какого оно стрелять в человека? Полицейский Горни открыл дверь, медленно вышел оглядываясь по сторонам, и направился к багажнику, от куда он за волосы вытащил кричащею и отчаянно пытающеюся его укусить связанную девушку, которая со страху обмочилась. Дойл и Джозеф выглядывали из-за бетонный плиты и наблюдая весь цинизм происходящего, они скрипели зубами от злости, но не решались помочь несчастному человеку.

– Что будем делать? – сказал Дойл, глядя на темную фигуру полицейского. – Это арабский? – добавил он, услышав истеричный голос девушки.

– Не знаю. На этот случай плана у меня нет, – ответил Джозеф и в блеске его светлых глаз, в которых отображались патрульная машина, мокрый асфальт и дом, Дойл словно прочитал: «Сидим тихо и не высовываемся!»

– Заткнись сука! – сказал Горни, поставил девушку на ноги, ударил ее коленкой в живот и силой поволок к дому, словно демон тащащий в пекло обречённого человека. – Будешь знать, как перебегать дорогу в неположенном месте! А если тебя сбил бы приличный человек? Тогда у него были бы проблемы! – добавил он, точно ему нужен повод, чтобы довести до конца жуткое злодеяние, которое он будет умело оправдывать, когда останется наедине с собой.

А может для него, как человека занимающегося подобным годами, уже стало частью работы торговля нелегалами? Которых он та и за людей не считал, ведь у них нет паспорта и они нигде не числятся; а значит это не люди – это возможность заработать.

Горни отдаст эту девушку в цепкие лапы Грязного Тома, который в свою очередь предоставит «живой товар», которым ловко распорядятся местные сутенеры, которые работают на него. Подобными жертвами, становились девушки не имеющее гражданства, а значит прав! После того как девушка по глупости или неосторожности попадала в полицейский околоток, такие как Горни проверяли ее документы, которых чаще всего не было, и затем девушку сажали на несколько суток в камеру, даже если она этого не заслуживала по закону, а после того как девушка ослабнет увозили ее прямиком к Грязному Тому, который платил коррумпированным полицейским хорошую долю за подобные услуги. Перед отправкой к Грязному Тому, ловкий страж порядка понимающий всю беспомощность и в целом участь такой девушки мог воспользоваться и изнасиловать ее. Таким циничным образом наживаются деньги, которые дико сводят с ума, и люди начинают творить ужасные вещи. Но так можно сказать только если вы цените человеческую жизнь. Ведь для Горни и ему подобных это вовсе не «ужасные вещи», это как я уже сказал выше, возможность заработать. И эта лишь одна из ветвей, которая приносит прибыль организованной преступности Нового города! Конверты набиваются деньгами и в положенное время члены организации кладут их в карман босса.

Горни шагал обратно к машине насвистывая детскую песенку, словно разменная голос перед тем, как вернётся домой и будет петь колыбельную своему ребёнку. Патрульная машина уехала.

– Пошли! – сказал Джозеф и встал.

Бурлящий в крови адреналин заострял чувства Дойла и его ладони слегка тряслись. Он держал руки в карманах – точно боясь выдать свои истинные намеренья и спугнуть Грязного Тома. Дойл и Джозеф спокойно, будто они пришли с благими намереньями, нежно, без намека на всякую грубость постучали по двери дома; и Дойл почувствовал, как уверенно погружается в ранее невиданный для себя образ бандита.

– Телку или дурь?! – раздался веселый, писклявый голос за дверью.

– Дурь! – ответил Дойл.

– Деньги покажите…

Дойл достал купюры и помаячил ими у дверного глазка.

Дверь открылась и тут показался он: человек ужасного вида, такое ощущение, что пред тобой оживший покойник в домашнем халате. Грязному Тому всего 35 лет, но по его рожи кажется, что он старше Дойла и Джозефа вместе взятых.

По договоренности стрелять должен был Джозеф и сейчас ему всего лишь нужно вытащить пистолет и нажать на курок. Но Джозефу внезапно – точно он этого не планировал – захотелось какой-то театральщины.

– Мы от Кена, на счет твоего товара. Слышал ты работаешь по крупному, – сказал Джозеф.

– Да, по крупнику! Знаю, что от Кена, он меня предупредил, просто дурачусь. Обычно с незнакомцами не кручусь. И даже дверь не открываю! Но за вас вписался мой человек, говорит, к девяти часам жди два мешка с деньгами. Ох этот Кен… не перестает меня удивлять. Наконец-то от него какая-то польза. Идите за мной. Покажу товар! – сказал Грязный Том. – Всегда рад крупному клиенту.

Грязный Том торопливо поднимался по лестнице, на которой сидели две измученные, словно прошедшие долгий путь через пустыню девушки, и бурно обсуждали половые заболевания. Одной из них была Ника, одетая в дырявые чулки; на ее запястьях множество следов от иглы. Дойл посмотрел в ее мутные глаза и понял, что она уже далеко от сюда, далеко от Питера… Но на мгновение показалось, что она узнала Дойла. С соседней комнаты доносился стон… Хафиза пыталась освободиться, но сил уже не было даже кричать.

– Не обращайте внимания. Там новенькая, скоро за ней приедут, – сказал Грязный Том.

– Что за новенькая? – неожиданно сказал Дойл; его терзало любопытство, словно ребенка.

– Ты сюда вопросы пришел задавать?! – со злобой сказал Грязный Том. – Как вмажетесь можете взять любую телку на выбор, это бонус от Грязного Тома; снимете стресс и перестанете задавать тупые вопросы! – добавил он, поднимаясь по лестнице.

Секс-рабынями становились не только эмигрантки. Вербовались как правила девушки из неблагополучных семей. Сутенёры заманивали их, обещая «красивую жизнь», и по началу таким девушкам предоставляли все условия: жилье, косметику, деньги. А затем такие как Грязный Том подсаживали девушек на наркотики и путем запугивания заставляли оказывать интимные услуги за деньги; и девушка становилась вечной должницей – рабыней, которая будет отрабатывать свои долги до конца дней, а точнее до того времени пока не утеряет товарный вид. Жертвой различных манипуляций и запугивания мог стать любой, кого удалось подсадить на иглу.

Дойл поднимался по лестнице последним, и он видел, как под давлением веса Джозефа дерево слегка проседает и скрипит. Грязному Тому было тяжело подниматься по ступенькам, словно он был не человеком с длинными ногами, а скользким, ползучим, оставляющим липкие следы насекомым.

– Здесь пять кило хмурого! И пятьдесят таблов кислоты! Если хотите можете вмазаться прям здесь! Кен назвал цену? – сказал Грязный Том и отпугивающе улыбнулся.

Дойл старался близко не подходить к нему, переживая что из его пасти может брызнуть слюна, которая попадет в глаз и передаст инфекцию.

– Это все? – холодно произнес Дойл и цинично посмотрел на Грязного Тома и его товар.

– Нет! Под матрасом лежит тона. Здесь что тебе завод? В некоторых местах люди в жопе таскают несколько грамм герыча, чтобы шырнуться. А тут целых пять кило! Мне не нравится твой тон. Давайте деньги и валите от сюда! Шырнетесь на улице возле помойки!

Джозеф достал пистолет, вслед за ним и Дойл; и настроение хозяина дома резко сменилось.

– Не надо! – истерично взвыл Грязный Том, словно его жизнь несла некую наполненную глубоким смыслом миссию. – Забирайте все бесплатно. Я работаю на Филипа, знаете такого, да? Я большие деньги ему делаю, знаешь, что он с тобой сделает? Не из-за меня – из-за денег! Не только вам достанется, и вашим семьям тоже! Вы хоть понимаете, кто я?

Раздались выстрелы: уши Дойла и Джозефа неприятно заложило; Грязный Том обдал кровью полы комнаты; от попадания два пальца с его правой руки оторвало; гильзы отскакивали и забивались в щели; запах жженого пороха словно дурманил Дойла и не позволял ему глубоко вдохнуть и выровнять дыхания. Джозеф начал менять обойму и перезаряжать пистолет, Дойл последовал его примеру. Вновь – а уже было тяжело остановиться – пугающе прозвучали выстрелы. И то что осталось от Грязного Тома лишь жалко содрогалось.

Джозеф подошёл к продырявленной кровати, и спустил с нее забрызганный кровью матрас, под которым как оказалось были разложены частично испорченные купюры. После случайной находки Дойл и Джозеф принялись обыскивать всю комнату и в итоге они нашли кучу денег. Не удалось только открыть сейф, но Джозеф не отчаялся, и надорвав спину вытащил сейф на улицу, после чего привязал его на крыше своей машины.

Девушки, которые сидели на ступеньках лестницы, услышав выстрелы тут же отрезвели и выбежали из дома. Из комнаты, в которой находилась Хафиза продолжали доносится звуки; она все так же отчаянно пыталась освободить себя.

– Что будем делать с ней? Нельзя ее так оставлять, – сказал Джозеф.

– Она недолжна видеть нас, – ответил Дойл. – Впрочем, что я несу… Нас уже видели две наркоманки! – добавил он и направился к двери.

– Не знаю… Может не стоит рисковать и добавлять в нашу копилку ещё одного свидетеля? – кровожадно добавил Джозеф и потянулся за пистолетом.

– Наденем ей на голову мешок и оставим на улице, – сказал Дойл и обмотался шарфом получше, чтоб его лица не было видно.

Затем он вошёл в комнату и увидел Хафизу, привязанную к стулу: ее залитые слезами карие глаза, словно молили о пощаде, точно она думала, что пред ней палач, который прежде чем замахнуться топором, сначала хорошенько ее изнасилует. Дойл только хотел помочь, но она не понимала его речи, однако в его тони была искренность и доброта. Хафиза не могла поверить: неужели ей кто-то помогает?

Хафизу освободили, она не дрожала и больше не сопротивлялась, сил уже не было, но, когда ей на голову надели пыльный мешок, а под рукой другого не было, она закричала и замахала руками, пришлось силой вытащить ее на улицу. Дойл и Джозеф сорвались и побежали к машине, а Хафиза так и осталась посреди дороги с мешком на голове.

Глядя на деньги Джозеф говорил о благотворительности и нуждающихся детях. А у Дойла возникла мысль, словно навязанная пробудившимся в нем демоном: «Дети? Я думал мы купим стрип-клуб с молодыми шлюхами». Но Дойл тут же избавился от этой бесовской мысли и обращаясь к Богу осудил себя и попросил прощения. И тут же ему пришел ответный вопрос: «А за человека, которого ты только что убил, извиниться не хочешь?»

– Что дальше? – сказал уставший Дойл и посмотрел на довольного Джозефа, который будто обрёл новую цель в жизни и вдруг спросил:

– Что чувствуешь? Ты только что убил человека.

– Ничего. По-моему, убили мы мерзкую тварь, а не человека!

Джозеф весело рассмеялся и оглядываясь в сторону дороги по которой они только что бежали добавил:

– Столько свидетелей… Нам конец!

Через полчаса Джозеф остановился на светофоре и глядя на цифры печально произнес:

– Посмотри на светофор Дойл. Одиннадцать, десять, девять… у каждого человека есть такой, скажем, жизненный таймер, который уменьшается с каждой секундой. Интересно, а сколько времени осталось у меня? 

Глава шестая

Под утро Дойл и Джозеф отправились на пустырь, чтобы разобраться с сейфом. Джозефу не удалось вскрыть сейф электроинструментами, поэтому он решил его взорвать с помощью тротила.

– Ты точно знаешь сколько грамм взрывчатки надо? – спросил замерзающий сонный Дойл и осмотрелся, ощущая несварение.

Вдали видны горы и казалось, что они совсем близко. Вокруг ни единой души, даже птиц не видно. А воздух настолько чистый, что больно им дышать.

– Три года в армии друг! – ответил устанавливающий взрывчатку Джозеф. И мысль о том, что вот-вот прогремит взрыв – взбодрила.

Джозеф выглядел энергично и наблюдающий за ним сонный Дойл, считал, что энтузиазм Джозефа стоило продавать за большие деньги.

– Мы и так срубили куш. Может плюнем на этот сейф? Помнишь свидетелей? Мы уже должны валить!

Джозеф оглянулся и строго посмотрел на стоящего у машины закутанного в пальто Дойла и сказал, глядя в его уставшие глаза:

– Я всю ночь пытался его открыть! Порвал две мозоли! Это вопрос принципа – я должен узнать, что там внутри!

– Ладно, ладно… что сразу орать.

Джозеф поднялся и начал спеша, держась за проблемную поясницу отходить от заминированного сейфа.

Джозеф подошёл к Дойлу и сказал:

– Ща будет бум!

Джозеф активировал взрыватель. Прогремел взрыв! Настолько сильный, что его взрывная волна отбросила Дойла и Джозефа на метр. А в лобовое стекло машины прилетел кусок сейфа и пробил насквозь водительское кресло.

Дойлу казалось, что все его органы разорвало. Его сердце бешено колотилось. Он начал трогать тело руками, пытаясь нащупать возможное ранение. Дойл понял, что его не зацепило, а затем он встал на колено и увидел стоящего в двух метрах от него Джозефа, который тоже был цел.

– Немного переборщил… – сказал Джозеф и притронулся к уху, из которого текла кровь.

– А? Не слышу! – во весь голос кричал Дойл.

– Тебя конкретно оглушило! Говорю: немного переборщил со взрывчаткой! – добавил Джозеф и громко рассмеялся, словно этот взрыв свёл его с ума.

Дойл видел, как Джозеф шевелит губами, но кроме продолжительного звона, он ничего не слышал.

– Моя малышка нас спасла! – сказал Джозеф и похлопал машину по капоту, в который тоже прилетел осколок сейфа и серьезно повредил двигатель.

– Все равно от машины надо избавиться. Не жалко!

Дойл и Джозеф подошли к месту взрыва.

– Может где-то здесь русские испытывают свое новое оружие? – сказал Джозеф, вглядываясь в образовавшуюся воронку.

– Что? Я оглох….

– Пройдет, не переживай! – добавил Джозеф и махнул рукой в сторону автомобиля.

Джозеф взял сумку и собрал все необходимые вещи, которые были в машине, после чего облил автомобиль бензином и поджег. Они направились в сторону дороги, по бугристой земли, покрытой инеем.

Прошел час. Восходило солнце. И вот-вот станет теплее. Ветер усиливался; а сухая трава на асфальтированной дороге взметалась. Впереди в двухстах метрах стоял человек и в руках он держал кусок картона, на котором что-то написано.

Джозеф насвистывал веселую песенку про дружбу и видимо был рад, пройтись рано утром по столь умиротворённым местам вдали от города.

– Когда мы ехали сюда, я его не видел, – сказал Джозеф, указывая на худого, мерзкого старичка у обочины.

– Я тоже.

– А вот и слух вернулся. Я же говорил.

– Мне кажется или я ещё в бреду? – сказал Дойл, показывая пальцем на кусок картона, что держал в руках старичок.

Там было написано крупными буквами: «Отсосу за подвоз!»

– Уже прям с утра работа кипит, да? – с сарказмом обратился к старичку Джозеф и погодя добавил. – Часто вас подвозят?

Мерзкий старичок хитро прищурился и с таким видом, как будто сейчас скажет что-то невообразимо философское – ответил:

– Это неписаный кодекс дороги! Если вы не уважаете кодекс, то валите отсюда!

Джозеф и Дойл встретили эти слава улыбкой и пошли дальше.

Спустя 15 минут Джозеф расстегнул ширинку, справил естественную нужду, и сказал:

– Скоро должна быть заправка. Не могу поверить… Куда все подевались? Ни одной машины, хотя бы грузовичок увидеть!

Прошло 20 минут и на горизонте появилась заправка.

– Я больше не могу, – сказал Дойл.

– Нам надо добраться хотя бы до заправки, – с трудом произнес потный и истощенный Джозеф.

Через некоторое время они доплели до заправки и вошли внутрь, где находился молодой кассир по имени Джимми. Его заправка находилась рядом с маленьким городком Ноут-Вудом, который был ближайшем соседом Нового города.

Как только Дойл вошёл в помещение, он тут же направился в продуктовый отдел и словно бешеный енот начал рыскать по полкам: он схватил воду, печенье, чипсы и начал восстанавливать силы. Джозеф сделал тоже самое. У кассира Джимми видимо подобный случай впервые; он не знал, как ему поступить, единственное, что ему пришло на ум, так это позвонить местным стражам порядка.

– Мы за все заплатим! – кричал Джозеф и набивал чипсами рот, пугая Джимми ещё больше.

Но Джозеф не соврал, он подошел к Джимми и дал ему в два раза больше, чем они успели съесть. У Джимми проблемы с речью, он не мог разговаривать, как остальные люди. Однако со слухом у него проблем не имелось, и Джимми все понял и только делал, что разводил руками, как бы говоря: «Надо сразу предупреждать! Я уже позвонил в полицию».

Тут послышалась полицейская сирена. К заправке подъехал патрульный джип. Дойл и Джозеф насторожились.

Дверь открылась и в помещение вошёл стройный офицер Гарри Митчелл, держащий в руках семизарядный дробовик. Больше всего внимание привлекали его длинные, кожаные сапоги, как у офицера НКВД.

– Что тут у тебя Джимми? – сказал Гарри и начал приближаться к кассе. – Снова деревенщины гадят на заправке?

Джимми что-то пробурчал и начал кидать жесты в сторону Дойла и Джозефа, которые стояли рядом с кассиром и словно маленькие дети ждали, что сейчас скажет представитель закона.

– Что тут у нас, – добавил Гарри и подошёл к ним поближе.

Всем своим видом Гарри давал понять, что «Я» здесь крутой парень, который сейчас решит ваши судьбы.

– Что за поведение такое, господа? – сказал Гарри глядя на мусор на полу. – Не похоже, что вы из Африки. Вроде белые, а ведёте себя как шайка ахуевших обезьян. По-хорошему, надо бы вас арестовать и оштрафовать, – добавил Гарри и крепко сжал в руках дробовик, точно ожидая дерзкого ответа.

– Офицер мы за все заплатили! Если надо мы сейчас оплатим ему неудобства и обязательно уберем весь мусор. Наша машина сломалась, мы долго шли и страшно устали, – сказал Дойл.

Гарри посмотрел на Джимми, который подтвердил слова Дойла.

– От куда вы? Первый раз вас вижу, – продолжил весьма назойливо Гарри.

Джозеф ответил:

– С Нового города. Подвозили давнего друга.

– Какого такого друга?

– Обычного друга офицер.

Гарри осмотрел с ног до головы Дойла и добавил:

– А может вы шайка ворюг?

– Нет. Мы не воры, – ответил Дойл.

Джозеф кивнул в сторону Джимми:

– Извините офицер. А как вы понимаете, что он говорит?

– Мы с Джимми выросли вместе. Поэтому и понимаю.

– Нам бы транспорт какой. Мы живём в соседнем городе.

– В Каменном Городе?

– В Новом городе.

– Могу вас подвезти. Садитесь в машину.

– Было бы здорово! А что у вас с африканцами? Не любите черных ребят?

– Разве я похож на расиста? Просто выражение такое. Идите к машине, я сейчас выйду.

Дойл и Джозеф вышли на улицу.

Прежде чем покинуть Джимми, Гарри вздохнул и сказал:

– В следующий раз, Джимми, это могут быть не два придурка, а двое черномазых, которые ворвутся и прострелят тебе задницу. Сколько раз тебе говорить – купи ружье.

Джимми покорно кивнул, Гарри взял жвачку с витрины и направился к выходу.

– Знаете, – говорил Гарри садясь в машину, – когда Джимми мне позвонил и сказал то что сказал, я ему не поверил, неужели ограбление? И честно говоря даже обрадовался. В нашем городке настолько все спокойно, что порой хочется небольшой заварушки. У нас скоро выборы на должность начальника местной полиции и как я уже успел узнать – большинство за меня. Так что вам повезло.

– Я несколько раз бывал в Ноут-Вуде. Прекрасное место, – говорил Джозеф. – Даже как-то запланировал туда переехать и открыть бизнес. Магазин игрушек. У меня в Новом городе такой магазин. Ну знаете дети… Не смог их оставить. В Новом городе только я занимаюсь качественными игрушками.

– Можете открыть второй магазин, нанять работника и время от времени приезжать, – добавил Гарри.

– Мысль неплохая! А ты что думаешь Дойл? – сказал Джозеф и посмотрел на Дойла, который облокотившись на свою руку сладко задремал, словно забыв про вчерашнею ночь и сегодняшнее утро.

Глава седьмая: легкие деньги.

Горни и его жена Элиса вели свою маленькую дочь на детскую площадку. Был солнечный день. Ребенок весело смеялся и улыбался.

– Моя малышка! – радостно сказал Горни подкидывая Белу на детской площадке. – У тебя самая лучшая мама; самый лучший садик и будет самая лучшая школа!

– Аккуратнее Горни! – с волнением сказала Элиса и поправила шубку, которую ей недавно подарил муж.

Прохожие смотрели на красавицу Элису и считали, что ее муж, как минимум директор прибыльной фирмы, раз может одевать свою жену в дорогие меха, а вовсе не обычный патрульный, которому надо работать полжизни, чтоб купить хотя-бы половину такой шубы.

К площадке подъехала машина. Два офицера и мужчина в костюме подошли к семье.

– Горни Дэвис, вам надо проехать с нами! – сказал Виктор Даль и показал служебное удостоверение.

По его строгим карим глазам, Горни понял, что спокойная жизнь закончилась.

Горни прочитал строку в удостоверении: «Отдел по борьбе с организованной преступностью». И задрожал, но улыбка не сошла с его лица; он передал дочку жене и словно через 10 минут все вернется на круги своя – сказал ей:

– Скоро приеду. Это по работе милая.

Виктору так не показалось… По дороге в отдел по борьбе с организованной преступностью никто не проронил ни слова. Телефон в кармане Горни разрывался от бесконечных звонков.

Горни завели в комнату допросов. Виктор разложил по столу около десяти фотографий: на всех снимках были изображены молодые девушки.

– Узнаешь кого-нибудь Горни?

– Нет! Впервые вижу.

– Хафиза. Это имя тебе о чем-то говорит?

– Нет!

– Вчера вечером наши люди случайно заметили человека с мешком на голове, как оказалось это беженка, которую зачем-то похитили. Но мы ведь с тобой оба знаем зачем… Она конечно плохо по-нашему понимает, но твое имя Горни, номер твоей служебной машины – запомнила. Запомнила на всю жизнь. И кстати говоря, она в соседней комнате, скоро приедет переводчик. Хотя что мешает позвать ее сюда, чтоб без лишних слов она показала на тебя пальцем, и тем самым подписала тебе приговор?

У Горни краснели глаза.

– Ну это уже не важно, – продолжал Виктор и его бесцеремонный взгляд пугал. – После того, как она рассказала про некого патрульного Горни мы пустили слух на улицах, что этого Горни уже приняли и он запел! И я уверен, что твои дружки из мафии уже ищут исполнителей в тюрьме, чтобы тебе вскрыли глотку или задушили подушкой, ну это уже как тебе повезет. Стукачей никто не любит, особенно твои дружки.

– А как я окажусь в тюрьме? Я ничего не знаю, и ничего не скажу. Я обычный патрульный. Где мой адвокат? Я арестован? Что за Хафиза такая? К нам часто привозят мигрантов, нуждающихся в помощи.

– Ты думаешь я просто так показываю тебе эти фотографии? А, помощник? Не только Хафиза сбежала, с ней было несколько девушек, несовершеннолетних, понимаешь Горни? Сейчас их привезут, и я уверен, что первым на кого они покажут пальцем, будешь ты дружок. Но пока этого не случилось, я предлагаю тебе возможность избежать тюрьмы, взять жену, ребенка и сменить адрес проживания, желательно подальше от нашего города и я готов помочь тебе в этом, но сначала ты должен меня заинтересовать. Понимаешь?

– Что?! Какие несовершеннолетние?! Адвокат!

– А ты думал твои дружки строго проверяют возраст, перед тем, как сделать девушку проституткой? Несколько взрослых женщин, пускай даже это беженки – неважно. Это люди в конце концов. Еще и несколько детей в придачу. Понимаешь, что если даже ты миллионер, и твой адвокат сумеет убедить судью, что в тюрьме тебя сразу убьют, и попытается выбить место в тюрьме особой безопасности, то срок, который тебе грозит ты не отсидишь, даже если решишь ежедневно питаться вегетарианским дерьмом, и вдруг станешь самым живучим человеком на планете.

Горни наконец не выдержал и расплакался:

– Что вы хотите знать?

– Кто грохнул Грязного Тома? Сколько девушек ты ему привозил и когда? Кто ещё этим занимается в органах? Назови имена своих подельников.

– Грязного Тома убили?

– Вчера ночью. И не прикидывайся что не знаешь!

– Не знаю, кто его убил, честно… Я привозил две девушки в неделю, это в среднем. Из крупных шишек никого не знаю и правда говорю вам, никого не видел. В отделе по борьбе с наркотиками служит их человек, его зовут Крис, вот от него мы получали все указания: я и ещё несколько патрульных, которые перевозят наркотики. Деньги за работу получал от некого Эндрю Киля. Больше ничего не знаю. Когда мою семью увезут?

– Никогда! Я тебя обманул, нет никаких несовершеннолетних. У нас есть только одна измученная беженка, которая кроме твоего имени больше ничего не знает, она только и делает, что говорит: «Форни! Форни! Полисия!» Не смотри на меня так, про переводчика та я не соврал, он и вправду скоро приедет. Отправишься в тюрьму Горни. Давай. Удачи.

Виктор вышел из комнаты и в коридоре встретил Александра Черных, который служил вместе с ним и был его напарником и преданным другом.

– Ну, переводчик приехал? – сказал Виктор и закрыл дверь комнаты допросов, где жутко рыдал Горни и рвал волосы на голове.

Александр начал:

– Да. Девушка говорит, ей помогли двое или трое мужчин, она их не видела, они были в масках, а потом еще надели ей на голову мешок. А прежде чем ее вывели на улицу, она слышала выстрелы. Когда Горни ее привез, там были еще две девушки, думаю наркоманки, мы их сейчас ищем. Пожалуй это единственные свидетели.

– Убили Грязного Тома, а потом помогли беженке? Зачем?

– Не знаю, но на братство Каменного Города это не похоже. Но я все-таки думаю, что это были конкуренты Ларри. Зачем еще убивать барыгу. Делят территорию.

– По всей видимости. Надо допросить этого Криса из отдела по борьбе с наркотиками, пока задерживать его не надо, спугнем остальных, просто побеседуй с ним.

– Хорошо.

– А в остальном?

– Будем ждать пока найдут свидетелей.

– Я пустил дезинформацию, что Горни сдал всех своих подельников в органах. Посмотрим на реакцию некоторых служивых, кто из них начнет суетиться. Не считая тех, про кого нам уже известно.

– Умно.

Глава восьмая: Ларри Яйцо и его обещание.

Ларри Яйцо важно ходил по винному погребу и разглядывал редкие вина, название которых не мог прочесть; он не знал французского языка и в целом был малограмотен. Каждый житель Нового города хотел задобрить авторитетного Ларри, который прославился цинизмом и жестокостью; и со временем запугал всю округу.

Ларри получал подарки в виде высококачественного алкоголя ежедневно. Ему часто дарили спиртное, и непьющий Ларри считал, что подобными жестами ему желают гибели, в виде цирроза печени. И с тех пор много деловых людей пострадало за свои – как посчитал Ларри – расчётливые подношения.

«Яйцом» его прозвали ещё в юношестве, когда он усердно занимался спортом и дрался в кулачных боях. Его никто не смог победить и «расколоть», и за это он получил свое прозвище, которое ему крайне не нравилось. И Ларри часто наказывал людей, которые при нем осмеливались сказать – Ларри Яйцо.

В молодости Ларри и его шайка весьма успешно занимались мелким ростовщичеством. И со временем они доросли до целой криминальной организации, что могла повлиять на любого человека. Теперь каждый, кто слышал про Ларри говорил: «Босс». И большинство богатых людей Нового города, которые были далеки от таких как Ларри и его подручные, были вынуждены делится своими честно и нечестно нажитыми деньгами.

Единственное, что беспокоило Ларри – это прибыль. И его люди заключали все больше сделок с соседними городами, чтобы и там с помощью местных преступных группировок распространять наркотики и наживаться. Исключением был только Каменный Город, которым завладела банда «Змеиный Нож». Раньше Каменным Городом управляла криминальная семья, и у Ларри были крепкие связи с тамошним боссом. Ему было намного легче вести дела с равными по духу людьми, которые проявляли уважение и в нужный момент шли на компромисс. Но появилась банда отморозков, которую прозвали «Змеиным Ножом». Это название банда получила в результате серии коварных убийств в год Змеи; в тот год весьма подлыми методами была уничтожена верхушка самой влиятельной криминальной семьи Каменного Города.

Но главари банды не считали себя какой-то там бандой, они ощущали себя настоящим братством, которое состояло из трёх человек. Первый из главарей носил имя Гуго «Тощий» Леманн и половину своей жизни он провёл в тюрьме, где активно проводил время за чтением нацисткой литературы, которая вдохновляла его вернуться обратно в те времена, когда людей сжигали в печи за «неправильный» размер черепа. Гуго считал, что его светлые глаза и волосы олицетворяют «чистоту» его крови, которой он догматически гордился. А всех тех, кто отличался от него внешне, особенно цветом кожи, он дико ненавидел. Второго главаря звали Клаусом Ланге «Подлым», и он тоже был не последним человеком в тюрьме; ему легко удавалось влиять на людей, как внутри, так и вне тюрьмы. Если кто-то из заключённых не хотел «плясать» под дудку братства, то с его родными на воле, с помощью преданных «делу» людей, Клаус жестоко расправлялся. За это его и прозвали «Подлым». Ну а третий – Боб Беккер, который в тюрьме никогда не был, но за его заслуги в сфере ростовщичества и сутенёрства, Гуго и Клаус посчитали его достойным встать рядом с ними, чтобы вместе заниматься опасным, но крайне выгодным бизнесом. Благодаря Бобу и его смекалки им удалось «подмять» под себя многих влиятельных людей, мягкотелостью которых они активно пользовались.

В итоге банда выиграла войну против мафии Каменного Города и установила свои порядки и законы, которые такие как Ларри не уважали. В мафиозных кругах считали все то что творят Клаус и Гуго сплошной беспредел и что у этих людей попросту нет чести… Тогда Ларри не стал вмешиваться, вернее не успел вовремя помочь дружественной себе организации, которая ничем не отличалась от той, которую создал сам Ларри, однако он дал клятву, что отомстит за босса Каменного Города и лично покончит с главарями из Змеиного Ножа. Ведь Ларри понимал, что он будет следующим. Было очевидно, что главари банды попытаются отнять у Ларри Новый город.

И наконец этот день настал, и банда нагло сунулась в Новый город, чтобы попытаться провернуть очередную зачистку. Ларри вовремя смекнул и строго дал понять, что если хоть кто-то из банды вступит на его территорию, последствия будут кровавыми. И теряя своих людей, банда перестала нащупывать слабое место и брешь в защите Ларри, однако Ларри считал, что лучшая защита, это нападение; и за враждебные действия и за попытку «наехать» на Новый город, Ларри отнял у банды часть территорий. И наглые главари банды на некоторое время признали влияние Ларри на Каменный Город и заключили вынужденное перемирие, на невыгодных для себя условиях, которые уверенно выдвинул босс Нового города, ведь сил, чтобы его одолеть у них уже не было. Но этого Ларри мало, он жаждет исполнить свою клятву, которая напрямую касается его чести. Он словно охотник выжидает удачного момента, чтобы нанести решающий удар. Но это только внешняя проблема… Внутри самой организации у Ларри есть скрытые враги и недоброжелатели, которые вполне аргументировано метят на его место.

Иногда Ларри был богат, а иногда беден; красивые женщины и азартные игры – свое дело делают. Долго деньги у него не задерживались.

Некоторые члены организации задавались вопросом: «Как такой вспыльчивый и не осторожный человек как Ларри стал боссом?» На что Ларри припадочно хватал рукой огромный револьвер, смотрел со значением, и больше ни у кого вопросов не было!

Глава девятая: семейные обиды.

Мартин Бирн и Филип Вебер сидели в баре и пили виски.

– Грязный Том большие деньги делал и наши люди всегда заносили боссу толстые конверты. Ларри не на шутку разозлился, когда узнал, что Тома грохнули. Еще и Горни с егокомандой приняли, – сказал Мартин и подкурил сигарету.

– Горни уже растрепал все что знает. Ты не забыл? Я еще начальник в полицейском участке. И если бы у них было что-то стоящее, мы бы сейчас рассказывали друг другу анекдоты сквозь тюремную решетку. Кого из наших приняли? Никого! Какой нам толк от этого Горни и еще там кого-то? Это пешки. Что мы потеряли в конце концов? Парочку шлюх и несколько продажных патрульных? Подкупим одних, заставим работать других – не вижу проблем. А эти пусть сидят и гниют.

– Если люди поймут, что можно безнаказанно стучать, то мы потеряем авторитет и кучу денег. Вот тебе и проблема! Тех, которые застучали – надо наказать.

– Как? Горни уже далеко от сюда. У Ларри нет связей на тюрьме, как он сам говорит: тех, кто попадает в тюрьму не уважают. Что мне теперь сделать? Посетить тюрьму с рабочим визитом, зайти в камеру и прострелить Горни башку?

– Ларри волнует другое, некий Виктор Даль взялся за нас плотно и говорят, что этого русского подкупить нельзя. Ведь это же он принял Горни, да? Дегенерат Горни работал с твоим родственником Крисом и Эндрю – моим человеком. Вот проблема номер два Филип!

Филип слегка напрягся, услышав про русского и вспомнил своего дедушку, когда-то служившего в «SS», который всегда в гневе вспоминал про войну и как армию в которой он служил гоняли по всей Европе советские войска. А после он закурил сигару и с уверенностью в голосе продолжил:

– Работали, но никаких существенных тому доказательств нет! Только трепло Горни. Повторюсь: если бы у них было что-то стоящее нас бы уже приняли! Одного придурка, который чешет языком в суде недостаточно, и Виктор это понимает! Ненавижу русских!

– Вот именно, понимает и копает дальше на полный штык, словно сумасшедший. Клаус и Гуго нам помогут решить проблему на тюрьме. Люди должны увидеть к чему приводит сотрудничество! Взамен мы предоставим Змеиному Ножу возможность продавать наш товар и зарабатывать деньги. Скоро будет сходка.

– Сходка? Ставлю все свои деньги, что это они грохнули Грязного Тома! Ты представляешь сколько денег мы потеряли? Теперь у них еще и помощи просить? Ларри озвереет! Лучше подкупить начальника тюрьмы и все это организовать самим.

– Ларри уже в курсе Филип. Начальник тюрьмы и так уже под подозрением, этот трусливый пёс даже говорить об этом не будет. А Клаус дает гарантии. И честно говоря пара уже заканчивать с этой враждой. Мы тут деньги зарабатываем в конце концов, а не боевики снимаем.

– Не нравится мне это…

– Нравится не нравится, тебе придется разобраться с Виктором, а после как все утихнет, мы подкупим человека в отделе по борьбе с орг преступностью и нам уже никто мешать не будет. Придется снова немного запачкать руки Филип.

– Это не проблема! С Виктором я разберусь, а вот насчет Лени даже не знаю… Ты ведь лучше меня помнишь, что Змеиный Нож нанес ему оскорбление, помнишь тот случай в ресторане? Как на встречу отреагирует Лени? Лично я думаю, что он начнет войну!

Глава десятая: случай в ресторане Сытая Кошка.

(5 лет назад…)

– Дядя Лени я буду работать как черномазый на плантации! – сказал племянник Лени по имени Рино. Сегодня его первый рабочий день в качестве официанта.

– Этот ресторан жемчужина нашего города! И официанты должны быть на уровне, – любезно говорил Лени глядя на персонал. – Рино следи за языком. Не вздумай что-нибудь ляпнуть клиентам и к девчонкам чтоб не приставал!

Три девушки-официантки засмеялись, а после одна из них охнула, ведь после того как Рино услышал «чтоб не приставал» он незаметно ущипнул одну из девушек за бедро и глядя на сурового дядю добавил:

– Думаю, мы поладим!

Ресторан Сытая Кошка Лени открыл на деньги, которые нажил, занимаясь ростовщичеством и организацией подпольных казино. На так называемую «Игру» могли попасть только состоятельные люди, которые забавы ради проигрывали кучу денег; играли и крайне азартные мужчины, которые не могли остановиться пока не проиграют дом, машину, родовые часы, последние вещи и жену. Лени мечтал о большом казино, а наркоторговлю он призирал, но ничего не мог поделать с этим, ведь его босс Ларри уже наладил «ход» и члены организации поддержали его в этом.

– Рино пойдем, проводишь меня до выхода, – говорил Лени направляясь к дверям. – Делай то что говорит администратор и не вздумай пользоваться тем, что ты мой племянник. Твоя мать попросила меня позаботиться о тебе.

– Я буду хорошим мальчиком дядя. Не переживай.

– Я вернусь в ресторан завтра утром, у меня кое-какие дела.

Лени уехал. Прошло пару часов. Ресторан был заполнен на половину, и все были заняты работай и даже Рино, которому было тяжело любезничать с посетителями, но огорчать своего дядю конфликтам с высокомерным клиентом он не хотел. Однако эту на первый взгляд мирную обстановку развеяли крики официантки, которая обслуживала крайний столик, за которым сидели Гуго и Клаус – главари банды Змеиный Нож.

– Иди к нам милая! Не обидим, – сказал Клаус и силой усадил официантку себе на колени.

Рино заметив это, спеша подошел к ним.

– Отпустите девушку! – сказал он.

– А то что? – сказал Гуго и показательно повел руку к пистолету, как бы намекая.

Рино даже пальцем не пошевелил. Глаза его были наполнены решительностью.

– Прошу вас господа покинуть наше заведение. Вы ведь наверняка знаете кому оно принадлежит, – сказал он.

Гуго и Клаус спорить не стали и спеша собрались уходить.

– А счет я за тебя буду оплачивать? – сказал Рино и уверенно сделал шаг на встречу Гуго, чтобы тот остановился.

– Нас тут не уважают… Не считаю нужным платить! – сказал Клаус и как только он закончил говорить, Рино вспылил и тяжело ударил его кулаком по лицу. – Ты даже на чай оставишь!

Клаус свалился на пол держась за голову. Гуго отскочил в сторону и выхватил пистолет. Раздался выстрел! В глазах Рино потемнело, он не мог понять стоит он или лежит; жизнь с сумасшедшей скоростью вытекала из его раны. Клаус и Гуго выбежали из ресторана и севши в машину скрылись. Через 5 минут приехала скорая помощь и увезла Рино в больницу, где спустя несколько дней Рино скончался. 

Глава одиннадцатая

Спустя несколько дней, как Джозеф и Дойл вернулись в Новый город, они разделили между собой деньги Грязного Тома и вернулись в свои дома.

Как только Джозеф выспался он решительно направился в местную школу. Здание школы было в ужасном состоянии, оно отторгало своим внешним видом. Дети учились в неотапливаемых кабинетах и часто простужались; а учителя работали за еду и глядя на них хотелось сказать: «Вот они – настоящие альтруисты!»

Подростки, которых вербовали шестерки Грязного Тома, продавали наркотики абсолютно везде, и школа не была исключением. Однако не все люди променяли моральные принципы на деньги, которые как мы все прекрасно знаем, не пахнут… Большинство учителей организовались в группы, задача которых была не допустить детей к наркотикам. Учителя проводили разъяснительные уроки, на которых объясняли к чему приводит употребление наркотиков; учителя старались как можно сильнее напугать детишек и подростков, ради их же блага.

– Дядя Джо! – кричали дети, узнавая местного продавца игрушек Джозефа, что шел по школе и печалился.

Штукатурка сыпалась на частично дырявый, прогнивший, деревянный пол, под которым бегали голодные крысы.

«Какой ужас!» – подумал Джозеф и зашёл в кабинет директора школы.

Директор своим внешним видом не отличался от бездомного. Глядя на его отекшее лицо, сразу вспоминаются кадры из документального фильма про войну и голод; он сидел за столом, и что-то писал на пожелтевшем листе бумаги…

Дойл покашлял в кулак, как бы пытаясь отвлечь внимание директора.

– Здравствуйте! Вы у нас впервые? Не видел вас раньше, – сказал директор и встал протягивая трясущеюся, костлявую руку. – Хотите привести в нашу школу ещё одного ангелочка? Будем очень рады если вы выберете нас.

– Нет, я здесь не для этого. Когда-то здесь учился мой сын, – ответил Джозеф и присаживаясь на стул продолжил. – Я тут денег скопил и решил оплатить ремонт для вашей школы, господин директор.

– Что вы сказали? Извините, – ответил директор и поправил очки.

Джозеф продолжил:

– Я говорю: хочу оплатить ремонт! Здание словно после бомбежки.

Джозеф расстегнул свою сумку и начал доставать купюры, выкладывая их на стол. Директор сидел с открытым ртом и явно не верим собственным глазам.

– На вас большая ответственность. Со временем я принесу вам ещё больше. Господин директор вы должны привести школу в порядок. У меня нет времени на объяснения, просто сделайте это! – сказал Джозеф искренне всматриваясь директору в глаза.

Вид директора внезапно изменился, он слегка дернул посиневшей губой и добавил:

– Наконец-то мы дождались! Вы не поверите как вы нам помогаете! Учителя с ума сойдут. Последний раз мы еле скинулись на ведро краски, а теперь, – директор посмотрел на деньги, – превратим школу в конфетку. Дети с ума сойдут!

– Я надеюсь на вас! – сказал Джозеф и вышел из кабинета. – Надо беречь детей.

Глава двенадцатая: и когда мне показалось, что я завязал, они затащили меня обратно!

Утро Дойла началось с навязчивой мысли: «Меня так просто не оставят. Надо найти этого Мертвого и разобраться с ним». И эту мысль поддерживала некая внутренняя сила, которая давала бешеный заряд энергии, на который хотелось осознано подсесть, словно то был наркотик. Дойла буквально тянуло вновь взяться за кольт 1911, отыскать Мертвого и объяснить ему что за такими людьми как Дойл Грант, бегать, а тем более угрожать нельзя… Теперь Дойл ощущал себя намного сильнее, словно после убийства Грязного Тома он стал авторитетным бандитом. В глубине души Дойл понимал, что если и дальше пачкаться уголовщиной, его ничего хорошего не ждёт, но он уже не мог остановиться и перестать думать о Мертвом, словно у него осталось незаконченное дело, которое не позволяет спокойно закрыть глаза и погрузиться в сон.

Мария была в ювелирном, сегодня вторник, а значит она задержится до позднего вечера. Дойл помнил, что Эндрю приходит по субботам, и поэтому только в выходные дни Дойл подменял дочку, чтобы она лишний раз не виделась с бандитами.

«Может взять с собой Джозефа? Нет! Это лично мое дело…» – подумал Дойл и все утро проходил по дому, планируя следующее преступление.

Дожидаясь ночи, Дойл собирался на вылазку. Он надел один из своих лучших костюмов, но потом резко передумал и накинул старую, кожаную куртку, которую в последний раз он надевал в молодости.

Вновь показалась та улица, вновь слышатся радостные голоса семей с детьми. Закутанное в шарф лицо Дойла вспотело; он остановился, облокотился на фонарный столб и посмотрел в ту улочку, где впервые встретился с Мертвым. Дыхание Дойла на миг перехватило, когда он увидел хромающего Мертвого, который окучивал молодого клиента.

Осматриваясь по сторонам, Дойл вспомнил как в прошлый раз совсем неуверенно подошёл к Мертвому и словно дал ему преимущество над собой. В этот раз Дойл не собирался совершать подобную ошибку.

Мертвый увидел приближающегося к нему «клиента» и махая рукой, как бы заманивая внутрь своего логова, хромая направился поглубже в темный переулок. Вместе с Мертвым стояла женщина, которую Дойл принял за клиента, но то была подручная Мертвого Элла, которая работала на соседней точке, где тоже активно занималась распространением наркотиков, и сама была работающей за дозу наркоманкой.

– Ну? Чё хотел? – сказал Мертвый и резко, как бы с внезапно нахлынувшей паранойей вспомнил про Дойла глядя на закутанного в шарф клиента, у которого видны только прищуренные с призрением глаза, словно желающие что-то напомнить…

Снимая шапку и шарф, Дойл сказал из темноты:

– Здравствуй! Мертвый. Помнишь, что я тебе говорил?

Мертвый испуганно выкатив глаза, начал отступать к стене, и как только он упёрся в нее, он тут же попытался достать оружие, но Дойл его ловко опередил и в переулке пугающе прозвучал выстрел!

Мертвый упал, ударился покалеченным ранее боком об край мусорного бака и завопил, держась за простреленное колено. Через 10 ужасно-долгих секунд прибежала Элла, которая стояла на стрёме вначале переулка, чтобы вдруг случайный прохожий сюда не забрел и не увидел, как Мертвый ловко продает наркотики. На самом деле всем было ясно, что здесь обитает барыга, и поэтому никто сюда без нужды не заходил.

– Что ты наделал? Тебе конец! – грозно сказала Элла, достала нож, обнажила гниющие зубы и кинулась на Дойла, словно резервная боевая единица.

Дойл не хотел убивать женщину, – если Эллу конечно так можно назвать, – но перед его глазами словно возник силуэт Ральфа Сифаретто, который уверено, слегка истерично, произнес голосом «Гоблина»: «Делай!» И Дойл не растерялся. И Элла с простреленной головой плюхнулась на грязный, треснутый асфальт; выражение злобной радости постепенно сходило с ее лица. По асфальту были разбросаны слюнявые окурки, которые вот-вот утонут в крови.

– Не надо! Прошу! – сказал рыдающий Мертвый и обмочился.

Дойл вновь нажал на курок и в очередной раз раздался выстрел, который превратил преступление в удовольствие!

«Это точно последний раз» – подумал Дойл и направился к дороге, вспоминая слова Джозефа: «Пока ты не понимаешь, как оно заманивает тебя, словно молодая танцовщица».

***

Вернувшеюся с работы Марию захлестнуло приятное ощущение влюбленности. Она периодически отвлекалась от готовки и садилась за стол и глядя на букет вспоминала как ей подарили эти цветы.

Кто-то стучит по двери.

– Кто там? – сказала Мария.

– Это я! – ответил Дойл и войдя в дом с радостью добавил. – Чем эта так вкусно пахнет?

– Яблочный пирог, отец, – сказала Мария возвращаясь на кухню. – У тебя появилась женщина? В последнее время куда-то ходишь по вечерам.

– Встречался со старым другом, выпили по стакану пива! – сказал Дойл и снимая куртку замер, глядя на вазу с цветами. – Красивые розы, Мария. Это очень дорогие розы.

– Помнишь того парня с охранного агентства? Эта он мне подарил. Очень приятный, воспитанный человек.

Дойл замер и вспомнил, как Эндрю смотрел на его дочку, словно хищник на кусок мясо. Стараясь не показывать своего волнения, Дойл поднялся по лестнице. Как только он дошел до спальни, мигом взял телефон и набрал номер тети Сильвии.

– Сильвия! Здравствуй!

– Кто это?

– Это Дойл, не узнала?

– Дойл! Сто лет тебя не видела…

– Ты бы не могла снова пригласить Марию погостить несколько дней.

– Она недавно была у меня. На самом деле хочу побыть одна…

– Это очень важно Сильвия. Она будет заботиться о тебе.

– Ну ладно. Я ей сейчас позвоню.

Глава тринадцатая: беспредел.

Виктору виделся сон: он стоял на побережье и любовался морем забыв про все на свете; вдруг на его руке, прям на его глазах внезапно соскочил пупырь, и Виктор тут же испуганно принялся его выдавливать; как только Виктор сжал пальцами кожу и начал давить, он ожидал увидеть гной, но узрел окровавленную божью коровку, которая плавно вылезла из его кожи и упала на мокрый песочек, и отразилась в разбитом, полу зарытым в песок стёклышке; и тут же божья коровка обратилась в гигантскую саранчу и неспокойное море вмиг пугающе высохло.

Виктор проснулся в холодном поту, осмотрел комнату, взглянул на окно, и тиканье часов, что весели в соседней комнате, показалось ему слишком громким. Спустя 5 минут, он поцеловал спящею жену и снова уснул; и в очередном сне очутился в такси: ему казалось, что он, как и в другие дни, просто едет на работу, только на этот раз он заказал машину и забыл вдеть в брюки ремень; шафер внезапно останавливается, поворачивает голову, которая вовсе нечеловеческая – это голова саранчи, и басом говорит: «Ваша остановка!»

Встревожившись Виктор вновь проснулся, и на этот раз решил встать с кровати. Пройдя в комнату своего 2-летнего сына, он нежно поцеловал его в красный лобик; а затем вернулся в спальню и чмокнул ещё спящею жену. После чего не спеша собрался на работу.

***

Был слух, что у Криса Эванса есть влиятельный родственник в полиции, который помог ему попасть в отдел по борьбе с наркотиками и получить хорошее место, где можно заниматься полицейским беспределом сколько угодно. Чем собственно Крис и занимался. Такие полицейские как Крис, наживались на человеческих страданиях. Им только нужно найти «жертву», чтобы зацепиться хоть за что-то, чтобы запугать человека и заставить платить; и платить он будет до того момента, пока не разорится полностью. А что с человеком будет после, покончит он жизнь самоубийством или схватится за нож, чтобы как-то добыть себе еды – это уже неважно. Хуже всего те люди, которые активно сотрудничают с «черными полицейскими» и занимаются «подставами». Они «охотятся» на обычных, мирных людей, чтобы при удобном случае, обвинить человека непонятно в чем и уже вместе со знакомым полицейским, который плевать хотел на все законные процедуры и доказательства вины, приступить к активному запугиванию, а если понадобится, то и к избиению. И доведенному до отчаяния человеку ничего не остается как вывернуть карманы, чтобы «представитель закона», залез туда липкой рукой и вытащил все что сможет.

Александр допрашивал Криса Эванса, про которого рассказал Горни Дэвис, а после допроса он направился на встречу с напарником. Через пару часов Виктор и Александр встретились возле полицейского участка. (Полицейский участок и отдел по борьбе с организованной преступностью – разные организации).

– После того, как Грязный Том полетел на небеса, ну или куда он там… – начал Александр, – дряни на улицах стало поменьше. Скорее всего продают ещё то, что осталось, пока не решат кто займет место Грязного Тома. Этот Крис действительно работает в отделе по борьбе с наркотиками и имеет хорошую репутацию среди коллег, многие удивились, когда наши за ним приехали, даже возмутились, я бы сказал. Я лично его допрашивал, но он оказался умнее и крепче нашего друга Горни, говорит, что впервые слышит про перевозку наркотиков в полицейских машинах и лично желает отыскать всех виновных в похищении мигрантов – клоун ещё тот! В общем пока что он под наблюдением с запретом на выезд, будем наблюдать с кем он захочет встретиться после нашей беседы. Другие патрульные про которых нам поведал Горни задержаны и находятся в изоляторе, с ними работа пошла успешнее. И выяснилось кое-что ещё, этот Крис родственник главы местного околотка Филипа Вебера, все так как ты говорил, целая организация под носом. Побеседовать с Филипом мысль неплохая, но сам знаешь эта бюрократия шансов нам не оставит, надо нарыть что-то посерьёзнее, прежде чем его судить. С другой стороны, у нас есть повод его навестить; ловко ты нарыл про этот отчет.

– Да что с ним говорить вообще! И так, понятно, что эта сволочь крышует барыг, задерживают одних, садят других – все по старой схеме. Арестуем его прямо сейчас и плевать на ордер и эту бюрократию! Уверен, что эта свинья сдаст всех, если на него надавить!

– Понятно, то понятно. Но если без доказательств на него наехать, то уже у нас могут начаться проблемы. Надавим на него и сам знаешь, что польется. Что тут говорить про суд. Хочешь, чтобы тебя уволили? И меня заодно… На каких основаниях мы будем его допрашивать? Он может пожаловаться судье… Это не дегенерат патрульный. В прошлый раз судья не на шутку разозлился.

Виктору точно было плевать на все законы, которые не позволяли сделать так как он хотел.

– А второй подозреваемый? Эндрю Киль, что с ним? Его надо найти! В отличии от оборотня из отдела по борьбе с наркотиками, он лично передавал деньги в грязные ручонки Горни. Через Эндрю Киля выйдем на самого Ларри и его шайку. Чувствую, что этот паззл скоро сложится.

– Пока ищем, залёг на самое дно, словно сом.

– Про шлюх Грязного Тома спрашивать бессмысленно?

– Повезет если наши найдут хотя бы их тела. Вряд-ли они ещё живы.

Виктор и Александр вошли в полицейский участок и не удивились, видя насколько траурные лица были у некоторых офицеров, ведь как думали обитатели полицейского околотка их ждет серьезная проверка.

– Доброе утро, господин Филип Вебер. Меня зовут Виктор Даль, а это мой напарник Александр Черных, мы из отдела по борьбе с организованной преступностью. Ну как служба, Филип? – сказал вошедший в кабинет Виктор и севши на стул закинув ногу на ногу повелительно продолжил. – У нас к вам есть парочка вопросов.

– Так точно! Что случилось? Начальство беспокоится? Служба – отлично. Можете лично посмотреть на ее результаты – клетка набита битком барыгами и ворами! План выполняем мое почтение. Если у вас были бы не такие серьезные лица, я бы посчитал, что вы хотите меня оповестить о повышении! – ответил Филип и его отвисшие зеленоватые щеки слегка дернулись. – Вопросы? Ну, задавайте, я на них с удовольствием отвечу.

Из-под Филипа жутко смердело потам, словно он уже неделю просиживает кресло и только делает, что жадно запихивает себе в рот очередную индейку. Выглядел он заметно расстроенно, точно ему сорвали «веселые выходные» в местном заведении, где можно хорошенько отдохнуть и в этом тебе помогут сочные танцовщицы и спиртное, конечно, если у тебя есть деньги. А вот Филипу о деньгах не приходится волноваться, ведь коррумпировали его полностью… и не то, чтобы он этого не хотел, нет! Ему льстит что он является частью организованной преступности Нового города.

– Клетку смотреть не будем. Крис Эванс! Ваш родственничек? Поступила информация о том, что он состоит в связях с мафией и занимается распространением наркотиков. Умно придумали эти ребята перевозить наркотики в полицейских машинах… Ведь посудите сами Филип, кому в голову вбредет останавливать патрульную машину?

– Да, умно, согласен.

– Ну так что… когда вы в последний раз виделись с Крисом Эвансом?

– Что касается Криса, да он мой родственник. И что с этого? Я давно с ним не виделся. Коллеги из отдела по борьбе с наркотиками иногда к нам заезжают, точнее мы их оповещаем о том, что задержали барыгу, может даже важную шишку в мафии, сами та мы не можем такие дела вести, поэтому и сотрудничаем, так сказать. Но сам он не приезжает, обычно из отдела приезжают новенькие и забирают барыгу, ну сами знаете, как это работает. А то что он там чем-то занимается – ничего про это не знаю! И в конце концов, что это за намеки такие, про родственника? Я что его мама? Отвечать за него! Я терпеть не могу беззакония, тем более во внутренних органах! Если он что-то натворил, то пусть отвечает по всей строгости закона!

– Ну это я так, чтобы вы знали, все-таки родственники, как никак. На самом деле у него нет никаких проблем, допрос прошел, вопросов к нему больше нет, обвинения пока не выдвинуты. Дело вот в чем: в ваших электронных отчетах имеется информация о задержании гражданина по имени Эндрю Киль за попытку дачи взятки должностному лицу, вернее сотруднику дорожной полиции, который поступил к вам на службу недавно. Так говорится в отчёте, который после того как он был составлен, спустя минуту, почему-то удалили, а сотрудника дорожной полиции, который провел задержание и составил отчет уволили, и статью Эндрю Киля поменяли на мелкое хулиганство, и отделался он небольшим штрафом. Как это так получается Филип? Или ваши сотрудники не знали, что все удаленные отчёты можно легко восстановить? Ах да, точно, забыл… Только ведь наша служба располагает такими возможностями. Или может вы не ожидали такого честного сотрудника в рядах дорожной полиции, которой руководит кстати ваш бывший одноклассник Стефан Майер? С ним то вы часто видитесь, наверное. Видимо безалаберно руководит, раз не думая набрал в свои ряды честных сотрудников дорожной полиции. Ну или он не успел объяснить новенькому, какой у вас тут расклад?

– Какой ещё расклад? Вообще не понимаю, о чем идет речь. Трагедия случилась! Знаете, что вчера Стефан попал в аварию? А вы тут про него такое говорите…

Тут вмешался Александр:

– Да знаем про аварию, только криминалисты говорят, что смерть наступила в результате удара тяжелым предметом по голове, несколько раз и сильно!

– Это пусть разбираются криминалисты! Я тут при чем? – тут Филип со скрытой злобой посмотрел на Виктора и добавил с некой иронией. – В конце концов, кто знает, что с тобой случится завтра. Ударят тебя битой по голове или ломиком, жизнь непредсказуема. Ну, или попадешь в аварию, как Стефан.

– Это точно! И Стефан Майер не даст соврать.

– Я простой начальник местного околотка. Я не могу за всеми уследить. Для этого и придумали ваш отдел, так ведь? Если кто-то из моих людей у вас вызывает подозрения, то работайте, я препятствовать не стану. И даже если я посчитаю нашу беседу оскорбительной, то я не пойду жаловаться судье, хоть и имею для этого все основания, потому что считаю правильным то что вы делаете парни. Ну как я вам могу помочь? Ходит слух что глава дорожной полиции Стефан Майер, кстати в школе мы учились в разных классах, – тут Филип вновь взглянул на Виктора со значением и уверенно продолжил, – отказался от крупной взятки! Видимо лез туда куда не надо было… Такое мое мнение, если вдруг выяснится, что это убийство!

– Куда это он лез?

– Мне от куда знать? Это так, частное мнение. Что касается моей работы, я делаю всё что в моих силах, и я возмущен, что вы господа считаете, что здесь гнездо коррупции. В последнее время много парней из органов были уличены в связях с мафией. Куда все катится господа? Мерзко на это смотреть.

Прежде чем уйти, оборачиваясь Виктор сказал:

– Кстати насчёт клетки, я все-таки на нее взгляну, когда ты поросёночек окажешься в ней. Там будешь рассказывать эти сказки! Ну а пока работай, Филип…

***

(Нет никакой мафии…)

Спустя день, под самое утро Виктору вновь причудился тот странный сон… «Ремень? Почему я забыл вдеть в брюки ремень?» – подумал Виктор, чувствуя какую-то необъяснимую усталость, которая появилась после того, как впервые увиделся тот нелепый сон.

Приезжая на работу, Виктор даже не подозревал, что его поджидает сюрприз.

– Ты не поверишь! – начал Александр встретив Виктора у входа. – Вчера ночью Эндрю Киля взяли за жопу! Да ещё и шлюх Грязного Тома нашли люди Филипа, обеих! Представляешь? Вот такое начало дня!

– Ну хоть что-то хорошее случилось, – сказал Виктор и направился в комнату допросов.

– Вот, возьми, – сказал Александр. – Этот блокнот с интересными пометками, мы нашли в штанах Эндрю Киля. Там что-то вроде ежедневного плана.

– Ну, Эндрю, как дела у мафии? – сказал вошедший Виктор и сел за стол.

Александр и начинающий следователь Роман вошли вслед за Виктором и встали за его плечами.

– Нет никакой мафии, – ответил Эндрю и всем своим видом дал понять, что скорее отгрызет себе язык, чем начнет хоть как-то сотрудничать, даже если ему предложат такие деньги, какие он не заработал бы за несколько жизней.

– Ага, ты ещё анекдот про курицу расскажи. Да я и не рассчитываю, что ты сейчас начнёшь всех сдавать; просто хочу посмотреть на твою рожу, когда начну читать твой блокнот, где я уверен наберётся материала на лет семь лишения свободы… – Виктор ухмыльнулся, достал блокнот и начал зачитывать. – Рейн Лавка сто, Боби магазин сто, Дойл ювелирный двести. Ну и так далее по списку. Как думаешь с кого я начну? Наверное, с ювелирного.

Все кроме Эндрю Киля вышли из комнаты.

– Мы поедем в ювелирный. Там нас ждёт запуганный свидетель и жертва вымогательства. А ты пока присмотри за ним, – сказал Александр, дожидаясь пока Виктор вернётся с уборной. – Посмотри на этого уголовника и пойми, что наша задача вырезать этот гнилой кусок мясо из тела нашего города.

Роман заинтересовано обратился к старшему коллеги:

– Извини, пока вы ещё не ушли, что за анекдот про курицу? Не слышал такого.

– Ну если быстро, то слушай. Курица с Сицилии хочет вступить в мафию; идёт к мафиозному солдату и говорит, хочу вступить в мафию. Нет никакой мафии, отвечает солдат. Затем курица идёт к капо, это мафиозный капитан, и говорит, хочу в мафию. Нет никакой мафии, отвечает капо. Тогда курица идёт к дону, и говорит, хочу в мафию! Нет никакой мафии, отвечает дон. Курица вернулась в курятник, остальные курицы к ней сбегаются и спрашивают, ну, тебя взяли в мафию? А нет никакой мафии! Ответила курица и тогда все поняли, что ее приняли.

***

Дойл сидел за столиком в ювелирном и читал газету, ни капли, не вникая в сюжет. Все его мысли занимал вчерашний букет цветов, который принесла Мария. Затем он снова вспомнил как тогда Эндрю жадно смотрел на его дочь, и ему все тут же стало понятно. «Сначала они приходят сюда, угрожают, я им плочу, а теперь видите ли на очереди моя дочь… Ну Бог свидетель я этого не хотел» – подумал Дойл, ощущая холодный ствол пистолета за спиной. Вытаскивая оружие Дойл с приоткрытым ртом осмотрел его, точно кольт 1911 вызывал у него больший интерес, чем все собранные украшения в его ювелирном салоне. Очередная пуля, очередная жизнь… только войди сюда Эндрю Киль, снова нагло посмотри на меня, вновь протяни свою ручонку и моргнуть не успеешь, как жизнь твоя закончится. Все просчитано наперед: Дойл убивает Эндрю Киля, берет все собранные сбережения, мчится к тётушке Сильвии, где сейчас Мария, а затем он вместе с дочкой отправится в новую жизнь. Но почему бы сразу этого не сделать? Нужно ведь только собрать чемоданы. Зачем убивать члена организации? За которого наверняка захотят отомстить. Дойл не смог бы ответить на этот вопрос, вернее не захотел бы.

Сначала рабочего дня Дойл нахамил трем клиентам, словно желая навсегда прекратить деятельность ювелира.

К салону подъехала машина. «Ну, вот и все» – подумал Дойл и чисто на ковбойской дуэли встал посередине помещения, сосредоточенно выжидая пока Эндрю войдёт и возможно начнет хамить. Повиснет волнительная пауза, холодный пот проступит на лице и сознание заполнит животный страх, ну а после раздастся оглушительный выстрел.

Дверь открылась и в салон вошли двое мужчин, то были Виктор и Александр.

– Нас ждали? Здравствуйте, господин Дойл.

– Добрый день. Чего желаете? – произнес Дойл и медленно шагая вернулся за кассу, думая, откуда эти двое знают его имя, или Эндрю приснился вещий сон, и он решил подстраховаться и прислал этих двоих? Нет, эти господа явно не шестёрки. Но что тогда?

Виктор подошёл ближе, а Александр остался у входа; ему кто-то позвонил.

– Желаем вам помочь, Дойл. Мы знаем, что у вас вымогают деньги. Сколько вы уже отдали им? Эндрю Киль так ведь? Или к такому важному гражданину как вы приходил сам Мартин Бирн? Рассказывайте все Дойл. И прошу вас не бойтесь того, что станете мишенью для мафии. Мы вас защитим, и я клянусь, что все негодяи, которые вас тревожили и кстати не только вас, будут сидеть в тюрьме и очень долго.

«Вымогатели значит…» – подумал Дойл и вспомнил как вчера ночью добил Мертвого выстрелом в шею и после короткой, слегка напряженной паузы ответил:

– Я ничего не знаю. Извините.

– Я все понимаю. Вы переживаете за себя, за свою семью, но я повторюсь, и я прошу вас, нам нужны доказательства, нам нужен свидетель, и тогда город станет лучше, поймите. Это ведь не просто вымогатели, эти люди занимаются наркотиками и травят людей. Неужели вам не хочется сделать этот мир чутка лучше?

Тут Дойл слегка размяк и вдруг решил, почему бы и не сдать тех, кто ему вредит? Но как только он хотел что-то сказать, резко подскочил Александр и увел Виктора в сторону.

– Я сейчас вернусь, господин Дойл, – сказал Виктор и рассерженно обратился к Александру. – Что у тебя?

– Свидетелей убили. Горни и других патрульных, которые перевозили наркотики, убили в тюрьме, всех, и почти в одно и тоже время. Надо ехать.

– Зачем? Их уже убили. Поговорим с ювелиром, он что-то точно знает.

– Начальство вызывает. Куда он денется, этот ювелир?

***

На улице быстро темнело и ветер становился холоднее. После долгого разговора с начальством, Виктор зашёл в закусочную, в которой по-домашнему приятно горел свет, и как обычно, уже по сложившейся за долгое время традиции, перекусил с Александром, который заказал стейк с кровью и салат. Разжевывая помидоры, Александр предвкушал, как со временем ему с напарником удастся покончить с беспредельной коррупцией Нового города. Все чего Александр жаждет – это справедливое отношение к каждому, вне зависимости от положения и статуса человека. Хоть и в глубине души он понимал, что мысль о справедливости и равенстве в обществе – сумасшедшая.

– Звонил Филип. Завтра с утра он привезет шлюх, которых мы искали, и как уже удалось узнать, они видели тех, кто завалил Грязного Тома, их было двое. Я удивлен, признаюсь. Не верится как-то… Филип работает лучше наших парней?

– Филип в отчаянии, он пытается изо всех сил нас задобрить, видишь, даже свидетелей нашел. Мы бьём по нужной цели, мы на правильном пути; вся их организация затрещала по швам. Ещё немного и они сами начнут друг друга сдавать, чтобы попасть в программу защиты свидетелей; никто из них, даже этот придурок Эндрю Киль, мафиозо долбаный, не захочет тянуть двадцать лет. Конечно плохо, что с Горни и его подельниками так вышло, но нам от них толку все равно никакого; на тех, кто отдает приказы мы бы все равно не вышли. Мафия сделала это для устрашения, чтобы подгадить нам. Ну и чтобы всем, кто перед ними пресмыкается, было ясно, что будет, если они вдруг решат начать стучать. Плевать. Это уже не важно, теперь у нас есть свидетели покруче Горни. Помимо шлюх, есть ещё ювелир, не забывай, завтра с утра я хочу, чтобы он смирно сидел в моем кабинете. Я видел по его глазам, что ему есть что сказать…

– Понял. Свяжусь с парнями, завтра привезём.

– Завтра к обеду у нас будет достаточно доказательств, чтобы уже покончить с Ларри и его шайкой. Говоришь, убили Горни и других патрульных в одно и тоже время?

– В тюрьме, куда суд отправил Горни – такое впервые! Бывало конечно, что кого-то пыряли, да что там, каждый день зэки друг друга кромсают, но, чтобы вот так, это впервые. Говорят, что это дело рук нацистов из Змеиного Ножа, у них крепкие связи на тюрьме. Ларри вдруг решил подружится с отморозками?

– Не знаю. Но знаю другое – и до них очередь дойдет. Завтра у нас сложный день, надо заехать в кучу мест, и захватить с собой побольше наручников, думаю, даже понадобится маленький автобус, чтобы вместить весь этот скот. И я хочу, чтобы их всех арестовали в один и тот же час! Чтобы никто не убежал. Задействуем весь наш отдел.

Виктора слегка косило в сон и дышал он как-то тяжело…

– Ты здоров? Не похоже, что ты просто устал.

– Не знаю. Может стоит сходить на прием к врачу. Знаешь, в последнее время мне снится сон, и когда я просыпаюсь, такое ощущение, что я крутил педали всю ночь.

– А что снится? Что за сон?

– Я стою на берегу, любуюсь морем, а потом море высыхает, и я просыпаюсь. Повторяется каждый раз.

– И все?

– Нет. После мне снится другое. Как будто самое обычное утро, я еду в такси, и чувствую, что забыл надеть ремень на брюки и вот это почему-то меня напрягает.

– Ты реально заработался. Я сам дико устал. Думаю, нам надо отдохнуть.

– Вот когда посадим этих сволочей, тогда и отдохнем!

После того как Виктор проглотил последний глоток апельсинового сока, он и Александр направились на парковку. Александр завел машину, и выезжая с парковки пару раз весело посигналил! А вот машина Виктора не заводилась…

– Ну давай же! – отчаянно подгонял Виктор и через несколько неудачных попыток понял, что возвращаться домой ему придется на такси.

Он вышел на дорогу и пошел в сторону хорошо освещённого бульвара, думая о том, стоило ли звонить Александру и просить помощи? А может стоит подышать свежим воздухом, забыть про все и насладиться тишиной? Ведь завтра будет очень шумно… если конечно, оно наступит, это самое «завтра». «Чертов ремень! Почему я забыл его надеть?» – беспокойно вспоминал Виктор свой сон. Через несколько минут ходьбы внезапно подъехал Крис Эванс и увидев его, Виктор содрогнулся и потянулся за оружием, ожидая самого плохого, то есть покушения на сотрудника.

– Подожди! – сказал Крис и смиренно поднял руки. – У меня важная информация. Ты же хочешь знать имена тех, кто работает на них? Я сдам Филипа с потрохами! Я такое знаю! Буду свидетельствовать на суде. Садись в машину, я все расскажу, за мной следят. Мне нужна помощь!

– Я и так знаю все имена! По-твоему, я так глуп? Подними руки и выйди из машины!

Тут Крис нахмурился и словно разорвав на себе человеческую оболочку, показал свое истинное лицо, которое покрыто кровью невинных людей. В его глазах исчезла та мнимая искренность, каковая была вначале. Теперь лишь видится сплошное коварство и обман.

– Не могу понять… Что тебе мешало взять деньги, как это сделали остальные? Жил бы сейчас, как царь! – сказал Крис и вызывающе положил обе ладони на руль, точно он хочет, чтобы Виктор разозлился и арестовал его. – Давай арестуй меня!

– Что? Продажная сволочь! Иди сюда! – ответил Виктор и подбежал к машине. – Арестовать говоришь… а может просто вышибить тебе мозги?

Виктор держал Криса на прицеле, а затем он вытащил его из автомобиля и ударил пистолетной рукояткой по его горбатому носу, да так, что звук от удара раздался эхом по всей улице. Оглядываясь по сторонам, точно пытаясь найти случайных свидетелей того что он задумал, Виктор приготовился устроить самосуд и уменьшить количество своих врагов одним выстрелом и плевать на закон! Поблизости нет толкового адвоката, который знает лазейки в законе и может выиграть даже самое очевидное дело; здесь только разгневанный Виктор, крепка держащий в руке табельное оружие, нацеленное на продажную сволочь.

Однако в машине Криса находился Мартин, который резко открыл двери и приставил к голове Виктора револьвер и обстановка резко изменилась, теперь можно лишиться и своей головы, но что делать?

– Убери ствол! – сказал Мартин и в этот момент лежащий на снегу Крис ударил ногой в пах Виктору, который от полученного удара рефлекторно нажал на курок, но выпущенная пуля цели не достигла, смерть лишь прошло рядом и пугающе пощекотала нервы.

Мартин ударил Виктора по затылку, и Крис вытирая рукавом разбитый нос, начал подниматься на ноги. Сознание Виктор не потерял, но боль была тягучая. Мартин держал Виктора на мушке, дожидаясь пока Крис придет в норму и поможет ему затащить Виктора в машину, так и произошло. Через 20 минут Мартин на удивление подъехал к полицейскому участку Филипа и держа на мушке заложника он повел его внутрь. Крис остался на парковке и нервно закурил.

– Ну, и кто из нас оказался в клетке? – сказал Филип, глядя на Виктора, которого «разрывало» от злости. – Кстати свидетели здесь, хочешь на них посмотреть? Эти шлюшки явно видели убийц малыша Тома. Да что тут говорить, я сам такое творил. Может хочешь устроить мне ещё один допрос, а? – добавил Филип и ударил кулаком Виктора.

Виктор не мог поверить, что в полицейском участке никого нет, и даже клетки пусты. Позади него плелся Филип и довольно хихикал, словно кровожадный палач ведущий заключённого на казнь, на которой, как многим известно собирается толпа народу, чтобы получить удовольствие. Но как я уже сказал клетки были пусты. Филип хорошо подготовился и всех временно арестованных перевели в другое место, чтобы никто из них вдруг не увидел того, что вот-вот произойдет… Наверняка если бы среди этих уголовников, которых временно перевели по воли Филипа, провели бы опрос: хотят ли они увидеть как на их глазах казнят сотрудника из отдела по борьбе с организованной преступностью? Думаю явное большинство слилось бы в дружном вопле и мы незамедлительно бы получили ответ: да!.. Виктора довели до камеры, в которой находилось два стула, и Виктор подумал, что его сейчас начнут зверски пытать; Виктор настраивался как разведчик, попавший в плен. Все зашли в камеру. И Виктор услышал шаги, идущего в начале коридора; он подумал, что это мчится вооруженный до зубов Александр, который сейчас ворвётся и всех перестреляет! Но то был Крис, который вальяжно вошёл в прокуренную насквозь жуткую коробку и со спины надел на Виктора наручники. Крис глядел на Виктора с явной обидой за сломанный нос, который в ближайшее время будет беспокоить, ведь врач запихает туда столько ваты, что про нормальный сон на ближайшие три дня стоит забыть. Виктор не сопротивлялся, наивно считая, что у него просто хотят выпытать информацию, и максимум что ему грозит так это ушибы и пытка водой, которая славится эффективностью, и к тому же не оставляет следов. И Виктор все больше настраивался и искал в себе силы, чтобы выдержать все, что ему приготовили. Крис резким движением руки снял с Виктора его ремень и плотно обмотал его рот скотчем. Затем Крис и Мартин встали на стул, накинули на шею Виктора его кожаный ремень, и подняли его, чтобы зацепить за кусочек арматуры, который торчал в самом центре потолка камеры…

– Зачем ты кончаешь жизнь самоубийством? Ты ведь так молод… – издевательски сказал Филип и выбил стул из-под Виктора. – Ну, давай! Развесили нас!

Виктор на сколько ему хватило сил напряг шею, чтобы непонятно зачем выиграть несколько минут… В эти мучительные минуты он наверняка вспомнит свой недавний сон, своего сына и жену, которых больше никогда не увидит.

– Ему надо помочь! Давай, поднажми! – сказал Мартин и подбадривающе похлопал Криса по плечу.

Крис ухватился за ноги Виктора и потянул его вниз: глаза Виктора залило кровью, и он дико посинел, и через несколько минут расслабленно повис…

Глава четырнадцатая: как жить без уважения?

Эндрю остановился в начале Главного моста, вышел из машины, злобно плюнул на асфальт и спеша направился к зданию на Высотной-улице, где жил его босс Лени.

– Босс! Ты не поверишь, кто сейчас в твоем ресторане…– сказал Эндрю войдя в дом, и его глубоко впавшие глаза сверкнули в предвкушении интересного вечера, словно вот-вот спонтанно начнется что-то крайне любопытное.

– Говори! – сказал Лени.

– Лидеры банды Змеиный Нож, у них какие-то дела с Ларри. И еще одно, Грязного Тома убили и сожгли его дом, мои люди говорят, что Мартин планирует винить в этом тебя. Хороший повод, чтобы тебя пододвинуть. Они, прекрасно знают твое отношение к барыгам и к наркоте, появились недовольные. Ларри ведь знает правила твоего ресторана, илично твое отношение к банде. Стало быть, нарочно. Показывает наше место. Что думаешь босс?

– Это не понятиям крутится с этими ублюдками и плевать на деньги – это вопрос уважения! По всей видимости Ларри думает иначе. Ларри больше не уважает нас, не уважает организацию… Все эти барыги, наркота… И не только я так думаю. Среди нас людей с понятиями не мало и поддержка у нас будет, поверь, хоть мы теперь и в явном меньшинстве. Не удивительно, что Грязного Тома замочили, это ведь мог быть кто угодно, начиная с обычного обывателя, чей ребенок отправился дрянью Грязного Тома. Кровь можно смыть только кровью. Я понимаю, что недовольные будут катить на меня по этому поводу. Решение такое: пара менять шкипера и всех тех, кто продолжит пачкаться героином.

– Начнется война.

– Да мы рискуем Эндрю, но как жить без уважения? Эти скоты убили моего племянника Рино, и я обязательно за него отомщу – это вопрос чести. В прошлый раз Ларри совершил ошибку, что заключил с ними перемирие, а теперь он сидит с ними за одним столом и считает деньги!

– Я до конца с тобой босс!

Глава пятнадцатая: дом, разделившийся сам в себе, не устоит.

Стекающий по вилке сок телятины капнул на туфли, сделанные из грубой кожи холоднокровного животного, и эта дорогостоящая обувь надета на ничуть не менее опасного зверя – на Ларри. Он разжевывал сочный кусок поданной телятины старыми зубами в лучшем ресторане города, который назывался «Сытая Кошка». За его столом сидели главари правевшей Каменным Городом банды; так же за столом находился Мартин Бирн, который недавно получил повышение и стал «правой рукой» босса.

На всех столах ресторана без исключения, накинута белая скатерть. В центре заведения нежным голосом девушка пела песню о неразделённой любви. А после вышел строгий на вид мужчина, который душевно исполнил любимую песню Ларри: «Era na sira i maggiu».

В теле Клауса Подлого определенно есть что-то змеиное. Клаус, как и его друг Гуго Тощий, хотел заключить с Ларри сделку и стать его партнёром по наркобизнесу.

Ларри не демонстрировал открытого неуважения, однако по его слегка раздражённым глазам, становилось понятно, что пред ним вовсе не боссы его уровня, а всего лишь два гопника, которые вдруг почувствовали себя «мафиози». И ему словно хотелось сказать: «Людей в уровень присылать надо!» Собственно, это и был уровень Каменного Города. Ларри было непросто сдерживаться, ведь он жаждал выполнить свое обещание, которое дал покойному боссу Каменного Города, то есть убить Клауса и Гуго.

Гуго Леманн Тощий почесал горло, которое облегало водолазкой, скрывая «набитую» на его старой кожи, свастику. Перед встречей Мартин настоял на том, чтобы никто из главарей банды, не демонстрировал своих личных взглядов на жизнь, так как, Ларри воспримет это как оскорбление и встреча закончится и у основателей банды Каменного Города больше никогда не будет возможности увидится с боссом Нового города. Благодаря банде Змеиный Нож, Горни и другие патрульные, которые начали сотрудничать со следствием, были устранены прям в тюрьме. По сути Гуго и Клаус оказали большую услугу, за которую они и получили возможность встретиться с Ларри и договориться о сотрудничестве, то есть о распространении наркотиков в Каменном Городе, где пока что наркоторговля не налажена. В свою очередь Ларри планировал непросто убить главарей банды, а завладеть Каменным Городом.

Гуго неумело обхватил бокал и стараясь сдерживать свою ненависть к смуглому цвету кожи Ларри, сделал глоток вина, нежно смочил губы языком и начал:

– Как я уже говорил вашему человеку – город полностью под нами. Людей там полно и заведений немало. Конечно таких как это пока не построили, но все к этому идёт. У нас в основном бары. Я отношусь к вам с глубочайшим уважением и хочу вести с вами дела, и мы с моим партнёром Клаусом жаждем забыть старые недопонимания. Когда Мартин мне позвонил и поинтересовался, можем ли мы решить проблему на тюрьме, в этот момент я дико обрадовался, признаюсь.

Ларри продолжал трапезничать, и искать взглядом симпатичную официантку, которая его обслуживала. А Гуго и его хвалебные слова, в которых такой опытный человек как Ларри сразу распознал лицемерие, словно не имели значения.

Мартин назвал цену и количество готового к отправке товара, в основном это был героин.

Клаусу Подлому и Гуго Тощему цена не понравилась. Но они не стали спорить и возражать, чем удивили Ларри.

Тут впервые главари услышали голос босса Нового города.

– Вы переплачиваете за возможность продавать мой товар, – басом сказал Ларри.

Мартин понимал, что если ни смерть Грязного Тома и ни пожар в его доме, в котором находилась значительная часть наркотиков, то сделка была бы более успешной.

Тощий, весьма уверенно, словно он каждый день бывает в подобных местах, сказал:

– Так станем же ещё богачи! За босса Нового города! За Ларри!

И эти слова стали тостом, за который все дружно выпили.

Встреча закончилась. Клаус и Гуго встали, поблагодарили Ларри и ушли.

Ларри подозвал к себе администратора.

– Сегодня ночью хочу вот эту! – сказал Ларри, указывая длинным пальцем на молодую, и на вид растерянную официантку, которая стояла у колонны, и иногда встречалась глазами с Ларри и пугливо отворачивалась, но вновь поворачивалась и смотрела на него; она была словно мотыльком, который уверенно летит на огонь.

Администратор слегка побледнел:

– Она просто официант, она работает в ресторане второй день. Сейчас я позвоню нужным девушкам.

– Я сказал хочу ее! Теперь это мой ресторан! Теперь будут новые правила!

Администратор больше старался не смотреть на Ларри боясь встретить что-нибудь на его суровом лице. Затем все так же, не поднимая глаз он ответил и удалился:

– Как скажите.

Мартин слушая разговор, вдруг страшно опечалился, вспоминая свою покойную сестру Алису, которая тоже когда-то здесь работала, и как скрыто считал Мартин, ее внезапная смерть дело рук Ларри, который сначала изнасиловал Алису, а потом, чтобы Мартин не узнал о произошедшем убил ее.

Мартин допил вино и продолжил:

– Почему бы прям сейчас не покончить с ними? Дело не только в твоей клятве босс?

– Нам нужны их деньги Мартин. Они купят наш товар, затем наши друзья исчезнут, и товар, который они уже по сути купили будем продавать мы. Двойная прибыль.

– Двойная прибыль, это конечно хорошо, только вот Лени поднял бунт. Говорит, что сидеть за одним столом с Гуго и Клаусом, это не уважение, к организации… Как ты и просил я не сказал Лени о том, что сегодня будет встреча с Клаусом и Гуго, но было очевидно, что он узнает об этом.

– Он всегда жил прошлым днем. Я понимаю, что он хочет убить Клауса и Гуго, жаждет отомстить за своего племянника Рино… Хороший был паренёк. Лени хочет, чтобы кровь медленно вытекала из их ран, но дурак не понимает одного, что в конце концов побеждает тот, у кого больше ресурсов. Сначала нам надо получить их деньги, а уже после мы избавимся от конкурентов. Мы получим целый сытый город. Как ты понимаешь, если бы я позволил Лени заняться этим вопросом, он бы наперекор сделал по-своему и никаких денег мы бы не увидели. Для этого мне и нужна была эта встреча, и заметь ни я о ней попросил.

– Что будем делать с Лени? Похоже он метит на твое место босс.

Ларри посмотрел на Мартина со значением и сказал:

– Раньше в Каменном Городе были толковые люди, которых я уважал. Им можно было доверять. И семьи, которые они создали не ели в одиночку. Я мог договориться с любым боссом. А теперь мне приходится иметь дело с этими насекомыми. С этими гопниками-нацистами. Слава богу мой отец уже помер и не видит этого… Как ты и сказал, Лени рано или поздно узнал бы о встрече, но меня волновало то, чтобы он не узнал о ней именно сейчас. Я практически уверен, что если бы Лени знал бы точное время этой встречи, то Клаус и Гуго просто так от сюда не вышли бы, вернее они бы уже лежали в крови на ступеньках этого прекрасного ресторана. Он сделал бы этого несмотря ни на что – несмотря на волю босса! Что касается Лени, он чрезвычайно вспыльчив, он меня расстроил, ему больше не место среди нас.

Глава шестнадцатая

Александр отвозил Фриду жену Виктора домой; она сидела позади, горько плакала, и не могла поверить в случившееся, вспоминая лежащее на столе морга холодное тело мужа. Они возвращались с морга домой. Тут Александр повернул направо и вспомнил, как в тот потрясший его день, он дошел до последней камеры в полицейском участке, вокруг которой рано утром образовалось столпотворение, и увидел весящего Виктора, и как с его штанины капала на пол моча.

«Очевидно самоубийство!» – сказали тогда некоторые офицеры.

И от их лицемерных взглядов Александр впал в бешенство и уже готов был яростно схватиться за оружие, но так и не решился, думая о маленьком сыне Виктора и его жене. Стресс полностью заполнил Александра, но как бы больно ему не было, он намеревался отомстить.

– Я позабочусь о вас! – говорил Александр и глядя на Фриду понимал, что она задумала недоброе в отношении собственной жизни. Казалось только сын останавливает ее от самоубийства!

Спустя день после смерти Виктора, в отделе по борьбе с организованной преступностью появился Киллиан Уолш, которого назначили главным. Киллиан был человеком, которого мафия держала на поводке. Поэтому всех тех, кто вредил и угрожал мафии уволили, в том числе и Александра.

***

(Тем временем в полицейском участке)

– Давай грязная шлюха! Говори! – кричал Филип и бил ремнем сидящею и ревущею на стуле Нику, которую нашли в местном притоне и тут же привезли к Филипу, который после разговора с Мартином прибывал в лучшем расположении духа.

– Тебе нравятся чулки? – сказал Крис, игриво погладил Нику по ноге и слегка задернул ее короткую юбку.

Крис аккуратно снял с нее кожаную куртку, а затем приготовил полотенце и бидон воды, чтобы, если понадобится приступить к пыткам.

Никаких пыток не понадобилось, и даже этот хлесткий удар ремнем был лишним; Ника, вытирая сопли и слезы с трудом вспомнила кого она видела в доме Грязного Тома и в мелких подробностях все рассказала Филипу, который нежно гладил ее по щеке и от ее болезненных стонов возбуждался.

Глава семнадцатая: до встречи Клауса Подлого и Гуго Тощего с Ларри.

В одном из заброшенных зданий у Мартина была личная встреча, которая проходила в строгой тайне. О ней никто не знал, кроме Тощего и Подлого, которые поздно вечером в запланированное время подъехали к заранее обговоренному месту, где уже находился Мартин и предвкушал задуманное им…

Гуго Тощего и Клауса Подлого давно преследовал интерес к Новому городу, где так много рабочих мест, которые приносят уйму денег. Они понимали, что если развяжут войну и вздумают силой убрать Ларри с «прибыльной дороги» и попытаются отнять у него «кормушки» и территорию, есть большая вероятность остаться ни с чем. Поэтому они с радостью согласились осуществить просьбу Мартина «решить проблему на тюрьме», дабы получить возможность продавать героин в крупных объемах в Каменном Городе и наживать сумасшедшие деньги.

Мартин испытывал тягучую неприязнь к Ларри, которого скрыто ненавидел; он искал возможность, чтобы отомстить за свою сестру и наконец занять место босса. Ларри не замечал этого; он все меньше интересовался своими людьми, от которых требовался только толстый конверт и уважение. Мартин начинал чувствовать, как Ларри слабеет и не может совладать с больным влечением к молодым девушкам, и что категорически неприемлемо, – к наркотикам. А ведь Ларри старой закалки…

– А вот и он! Вопрос решен. Мы свою часть договора выполнили. Наши люди решили проблему со стукачами в тюрьме. Теперь дело за вами. Когда мы увидимся с Ларри? Мы хотим работать вместе с ним, – сказал Клаус Подлый. – Нам нужен ваш товар.

– Встреча будет. Только вот есть проблема… Когда вы покончили с боссом Каменного Города, Ларри дал клятву, что отомстит за него, – говорил Мартин шмыгая носом. – Это прозвучит грубо, но для Ларри вы не люди, с вами он никогда не будет иметь дела.

– Давай ближе к делу. Что за клятва?

– Ларри поклялся, что отомстит за организацию Каменного Города, которую вы уничтожили и этим насторожили кучу людей, в том числе и Ларри. Эта клятва босса – она касается чести и авторитета Ларри.

– Зачем тогда он согласился на встречу с нами? Хочет прикончить нас прямо в ресторане? Хочет как последний скот выстрелить нам в спину? Он же говорит, что он не такой как мы, за людей нас не держит…

– В ресторане ничего не будет. Согласился он для того, чтобы сначала продать вам побольше героина, который вы так хотите купить. Его интересуют не только ваши жизни, но и ваши деньги.

– Твой какой интерес? Зачем приехал? Жить надоело?

– С Ларри вы никогда не договоритесь, а что касается меня, это уже совсем другое дело. Я заинтересован в том, чтобы вместе зарабатывать, не обращая внимания на правила организации! Я плевать на нее хотел! – сказал Мартин, предвкушая, как в скором времени отомстит за свою сестру Алису.

Глава восемнадцатая: старая акула.

После того как Грязный Том бесславно прекратил свое существование, после того как Лени дерзко решил стать новым боссом, он вынужден скрываться; ему было очевидно, то что его некоторые «друзья» и деловые партнёры на него ополчатся и решат дальше вести дела без него. Ведь в этом бизнесе речь всегда только про деньги, и если кто-то не справляется, чувствует слабость и становится уязвимым, то его коллеги обязательно воспользуются этим и словно голодные акулы, что почуяли кровь – набросятся, и с особым цинизмом растащат его по кускам. И Лени точно такой же, он старая, опытная акула, которую назначили жертвой и вынудили оскалить зубы, но в этом есть и его личная заслуга…

К Лени всегда испытывали скрытую неприязнь и казалось, что всем нужен только повод, чтобы накинуться на него с кулаками и раздеть до нитки. Раньше Лени открыто, но не оскорбляя босса, демонстрировал свое призрение к наркоторговле. И большинство членов организации считали, что у Лени есть приличный ресторан и только поэтому он не уважает огромную прибыль с героина, в отличии от большинства, которое волновали только деньги. Однако Лени был всегда щедр и старался делиться прибылью с теми, кому мог доверять, и поэтому мнения о нем в организации разделились.

Лени планировал выдвинуть свою кандидатуру на самую почетную и самую опасную, но не благодарную должность в мафии, так как он перестал уважать нынешнего босса и сам решил им стать.

Ресторан «Сытая Кошка», который принадлежал Лени, Ларри забрал себе. Лени все больше думал о Мартине, который уже давно скрыто «подогревает» босса и остальных членов организации, чтобы свести давние счёты и вдобавок завладеть ресторанным бизнесом Лени.

Когда на Лени была объявлена охота, некоторые его люди, у которых был выбор, перебежали в команду Мартина, другие, не особо надёжные, просто разбежались. Из верных «солдат» у Лени остался только Эндрю Киль, которого после смерти Виктора освободили, ведь в отделе по борьбе с организованной преступностью появился Киллиан Уолш – коррумпированный мафией человек.

– Это Ларри проявил неуважение ко мне, это Ларри развязал эту войну, в тот момент когда впустил этих тварей в мой ресторан, да ещё и без моего согласия! Думал я плюну на своего племянника Рино ради выгоды? Я обязательно за него отомщу – это вопрос чести нашего рода. Больше никого перемирия, ни с Ларри, ни с Гуго, ни с Клаусом. Да, нас здорово потрепали, но без риска здесь не победить! – говорил Лени и его перекошенный, заполненный яростью глаз нервно дергался. – Нужно организовать большую сходку с нашими друзьями. У Ларри окончательно потекла крыша… А Мартин хочет крови – это очевидно. Это все из-за его сестры. Он винит меня! Я даже не знал, что она работала в моем ресторане, а когда узнал, то мне уже пришлось выкидывать ее труп на обочину. И в этом виноват Ларри! Я терпеть не могу этой грязи… И если не больной ублюдок Ларри, то ни одна девушка не пострадала бы работая на меня. Сначала Мартин хочет покончить со мной, а потом и с Ларри, он хочет стать первым номером. Нам надо выиграть время и попытаться убедить всех наших друзей, что наша сторона намного выгоднее. Один мой ресторан чего стоит и только я знаю, как сделать из забегаловки приличное заведение! Со временем наши друзья поймут, что мараться этой грязью, героином… не стоит, ни за какие деньги. Со временем надо организовать приличное казино, которое будет кормить всех. И проблем с барыгами больше не будет – барыг больше не будет! Будем приторговывать только коксом и точка!

– Да босс. Я до конца с тобой! Я могу пустить слух о сестре Мартина, – сказал Эндрю.

– Нет. Надо встретиться с людьми лично. Никаких слухов, так станет только хуже. Пока что нам нужны деньги, сходишь к тому ювелиру и вынесешь его лавку, если понадобится убей, забери все что сможешь, золота там хватает. Надо бросить кость нашим голодным друзьям.

Эндрю выполнит приказ босса, несмотря на свое отношение к Марии, с которой у них была лишь одна короткая встреча, которая состоялась прям у дороги ювелирного, когда Мария вышла из солона и направилась домой; Эндрю слегка испугав ее подбежал к ней и подарил цветы. В его страдающей от одиночества душе посилилось теплое чувство влюбленности и надежда на семью. Но красавица Мария никогда не станет его женой, после того как он ограбит ювелирный салон ее отца; а поступить иначе Эндрю не может, ведь он член организации. Он дал клятву верности своему боссу Лени.

Глава девятнадцатая

Новый город стал чужим; он будто дал пощечину и навсегда отверг прежнею жизнь Дойла. Переживая за дочь, Дойл планировал внезапно переехать. Но ему самому по непонятной причине хотелось остаться в родном городе, словно недавно он вступил в игровой клуб, в котором надо набирать очки и завоёвывать уважение оппонентов.

Дойл вспоминал разговор с Виктором и не мог избавиться от тягостной мысли, что в скором времени его арестуют и вполне справедливо обвинят в убийстве трех человек. И если все же Дойла настигнет рука закона и против него выдвинут обвинения, то в таком случае судье будет глубоко плевать на то что убитые Дойлом люди по сути являлись врагами народа. Конечно те люди, чьи родные угодили в цепкие лапы Грязного Тома сделают из Дойла героя, а другая часть общества осудит его и будет требовать пожизненного срока, а может даже смертной казни. Мыслей о тюрьме становилось все больше. Люди всегда тянутся к справедливости в подобных случаях. Справедливо было бы посадить в тюрьму Дойла? Или может стоило вручить ему медаль? Думаю, по этому поводу можно услышать много разных мнений. Но если задаться вопросом: принес ли Дойл пользу обществу? Конечно когда Дойл шел на «дело» ни о каком обществе он не думал, все его мысли занимала безопасность его дочери.

Мария вернется от тети Сильвии совсем скоро, а затем Дойл вместе со своей дочкой навсегда покинут Новый город. Дойл накинул куртку и собрался навестить Питера, чтобы попрощаться с ним и заодно рассказать про Нику, которую он в последний раз видел в доме Грязного Тома. Наверняка Питера хватит жесточайший удар, когда он узнает, что девушка, которую он когда-то любил, а может быть и любит, и возможно только тешит себя добрыми иллюзиями о скорой встрече с ней, – находится по сути в плену у Филипа, а до того Дойл видел Нику в доме Грязного Тома, где наверняка с ней случились ужасные вещи. И как она там оказалась? Она и сама не знает…

Через 40 минут Дойл подъехал к дому Питера. Стуча по двери, он подумал, стоит ли Питеру знать всю правду?

На шум вышла уставшая на вид женщина, которая щурилась, пытаясь разглядеть Дойла получше.

– А, Дойл! Это ты, – сказала она дрожащим голоском и направилась обратно в дом. – Прошу. Проходи.

– Лузиана, как твои дела? Старушка. Я пришел к Питеру. Хочу поговорить с твоим сыном, – сказал Дойл.

Как только Лузиана услышала «Я пришел к Питеру», она зарыдала, испуганно прижалась к плечу Дойла и сказала:

– Питер избил вора и полиция его забрала.

– Боже! Питер избил? Расскажи мне.

– К нам во двор залез вор и попытался пробраться в дом. Питер проснулся посреди ночи и вышел во двор. Во дворе он увидел, как какой-то мужчина пытается уйти с моей шкатулкой в руках, в которой лежали золотые серьги моей покойной матери. Сын его догнал и начал бить. Он ничего ему не сломал, лишь отвесил пару поджопников… Но этот вор обставил все так, что это его шкатулка и что мой сын (Лузина снова зарыдала.) его избил и ограбил.

– Как давно его забрали?

– Пару дней назад. Один полицейский мне позвонил и сказал, что я должна готовиться к не телефонному разговору. Они говорили, что если я… то Питер… Что это значит?

– Они хотят денег, пытаются тебя запугать. Сволочи… Я поеду и помогу твоему сыну. В молодости я был правозащитником. Оставайся здесь.

Подъезжая к полицейскому участку, инстинкты Дойла заработали на полную мощность – ему резко захотелось развернуться и уехать обратно домой. Но Питер сейчас там внутри и ему нужна помощь. Что же с ним будет, а потом и с его матерью? Дойл и думать не хотел об этом…

Он подошёл к железной, бронированной двери полицейского участка и сказал, что пришел к своему родственнику, которого обвинили в избиении. Никаким родственником Питер ему не был. Дойл прошел внутрь и почувствовал себя в логове врага. Некоторые офицеры косо глядели на него и точно не считали за равного себе человека… И Дойла все больше пугала неотвязная мысль о том, что вот-вот в нем узнают преступника и убийцу Грязного Том, Мертвого и его подружки-наркоманки. Однако на здешнем фоне, Дойл чувствовал себя невинной овечкой; он и вправду был ни в чем не виноват, он лишь устроил самосуд, благодаря которому на улицах стало меньше наркотиков, а значит меньше мертвых молодых людей, которые в последнее время все чаще захлёбываются в собственной рвоте от передозировки. Но виновен Дойл все же был – он лишил значимой «кормушки» многих «черных полицейских», которые переживают только за свой кошелек, и ни за что не простят Дойлу его вызывающего поступка…

– Мужчина вам куда? Может я вам смогу помочь? – сказал один из полицейских встретившись на лестнице с Дойлом.

– Мне нужен Питер Мюллер. Его задержали пару дней назад.

Полицейский улыбнулся и ответил:

– А, вы за бойцом пришли. Да паренёк ещё тот. Прям боец! Избил старика ваш Питер. Он как раз сейчас на допросе, сто-двенадцатый кабинет. Он там, проходите они почти закончили, вас впустят, как раз поговорите. Может так сказать – решите его проблему на месте. А то в тюрьме ему точно не понравится…

Дойл поднялся по лестнице и прошел вдоль коридора. За стеклом нужного кабинета Дойл увидел Питера, от которого казалось, остались только невинные глазки; напротив него сидели допрашивающий полицейский и мерзкий азиатский дедушка, с крайне довольной физиономией – это тот самый грабитель, который вынес из дома Питера шкатулку его матери.

Дойл не стал стучать по двери, он чуть ли не вломился, когда увидел, как Питер хнычет и пожимает плечами.

– Вы кто мужчина? – спросил полицейский и встал.

Азиатский дедушка ещё сильнее прищурился, да так, что глаз его было не видать, затем он провел пальцами по своим влажным усам и слегка дернулся, увидев крупнотелого Дойла с крайне решительным выражением лица.

– Я правозащитник этого молодого человека. Со мной связалась его мать. По закону я обязан присутствовать здесь.

Питер повернул голову к Дойлу и в его глазах сверкнула надежда.

– Странно. Паренёк не говорил ни про какого, такого защитника, и честно говоря, я их давно не видел, будто повымирали все… Ну ладно. В общем ваш клиент… Как ваше имя?

– Дойл Грант.

– Ваш клиент Дойл, избил нашего нового почтальона, посчитав его за вора. Вот все побои. Медэкспертиза, так сказать. И еще есть факт кражи!

Дойл взял протянутый ему листок и начал читать.

– Сломанная челюсть. Трещины в рёбрах… Это вы почтальон? (Дойл посмотрел на мерзкого дедушку, и мерзкий дедушка мерзко кивнул). А как же вы сидите здесь? Если у вас такие травмы? Я не вижу ничего на вашем лице, ни одного синяка. Я чувствую только перегар, и я не думаю, что это от полицейского или от моего клиента так разит.

– Он поломать мне ребра. Один зуб выбить! Гадкий подонка, – мерзкий азиатский дедушка возмутился.

– Хотите решить вопрос по-мужски? А, защитник? Хотите помочь своему бойцу? Ему грозит пять лет тюрьмы! Такой молодой и хрупкий кролик не протянет на китчи даже неделю… – сказал полицейский и точно оборотень нахмурил брови, явно набивая себе цену.

Мерзкий дедушка тоже нахмурил брови, словно он на поводке, и должен делать все, что повелит хозяин.

– Сколько? – сказал Дойл и со значением посмотрел на полицейского.

Полицейский написал на бумаге цифру, которая особо Дойла не впечатлила. В его набитом деньгами Грязного Тома кошельке, как раз было столько, сколько этим двоим нужно…

Дойл вытащил деньги и положил под стопку бумаг.

– Можете идти. И прошу вас молодой человек больше не занимайтесь подобными вещами. Старших бить нельзя! – сказал полицейский и как только Дойл и Питер вышли из кабинета, он хихикая начал пересчитывать полученные деньги.

Дойл и Питер вышли на улицу и тут же, словно за ними вот-вот погонятся, сели в машину и уехали. У Дойла было странное ощущение, словно вот-вот его вежливо попросят вернуться обратно, где будет сидеть ещё один мерзкий азиатский дедушка, который гневно будет тыкать пальцами в Дойла обвиняя его в том, что якобы, Дойл когда-то в далёкой молодости сбил его на дороге и поломал ему позвоночник.

Питер плакал и безостановочно благодарил Дойла, который поскорее хотел отвезти его к матери.

– Господин Дойл я не знаю, как вас благодарить. Скажите, что сделать – и я обязательно сделаю! – говорил Питер. – Я его не избивал. Я увидел, как он вылез из окна дома, после чего я подбежал к нему и несколько раз пнул под зад. Затем забрал мамину шкатулку и вернулся домой. А как проснулся, они уже приехали за мной…

– Все хорошо Питер. Ты все правильно сделал, ты защищал свой дом и свою мать. Завтра вернётся Мария, и я хочу переехать из этого города… Подумай об этом, может поедешь с нами. Начнем новую жизнь вместе.

***

(Самое важное)

Дойл рано утром стоял на окраине города и ждал дочку, которая вот-вот должна вернуться от тети. Переживая за Марию Дойл настоял на том, чтобы лично ее встретить и сопроводить до дома. После встречи с Виктором паранойя лишила Дойла сна; ему и так было не легко заснуть, ну а теперь он слегка в бреду засыпал только под утро, а проснувшись не мог притронуться к еде.

Такси остановилось, Мария поблагодарила шафера и направилась на встречу к отцу; Дойл крепко обнял ее и поцеловал.

Он не знал, как сказать Марии, про ювелирный, окна которого были разбиты, а все витрины с украшениями опустошены. Этим утром Дойл вошёл внутрь салона и обнаружил что вынесли даже старые стулья из гардеробной, и что его салон теперь приют для бездомных животных. Единственное, что Дойл забрал, это название ювелирного. Он разместил табличку «София» на крыше машины. И навсегда прощаясь с этим местом он поехал домой, где думал о том, как вежливо сказать Марии о переезде.

Мария сидела в машине отца, молча слушала радио и через минуту заговорила:

– Так хочется вернуться к работе, отец. Такое ощущение, что тетя нарочно хотела меня откормить, чтобы я растолстела и стала похожа на нее. Шучу. Она завела собачку, маленького мопса. Это я ей посоветовала. Живёт одна – с ума сойти можно. Ну а ты? Как в целом? Ты не высыпаешься? Такие круги под глазами, словно на спор решил прочитать толстую книжку за ночь…

– Что? – говорил Дойл, останавливаясь на светофоре. – Я? Конечно высыпаюсь милая. Не надо сравнивать. Ты хоть знаешь сколько мне лет? Помнишь старика своей тети? Вот я уже его пережил.

– Помню. Жуткий тип. Страшно пил. Но ты ведь совсем не пьешь… Ты чего-то боишься отец? Мне не по себе… таким я тебя в последний раз видела, когда мама умерла.

– Знаешь, я думал о переезде. Нам надо уехать от сюда, я слышал в Ноут-Вуде хорошее место. Недавно познакомился с одним полицейским оттуда, приятный человек. Я много денег накопил за эти годы, хватит работать, пора отдыхать. В Ноут-Вуде ты можешь заняться любым делом, каким только пожелаешь. Будешь разводить мопсов если захочешь.

– Тебе и вправду хватит работать. Мое дело – это наш ювелирный. Тебя ведь столько всего здесь связывает. Вы с мамой открыли ювелирный. И теперь ты хочешь его продать? Извини я не могу вот так вот взять и переехать, здесь все мои друзья!

Дойл ожидал, что уже совсем скоро Мария разревется и устроит истерику, однако она задумчиво смотрела в полуоткрытое окно и холодный ветер щекотал ей лицо. А Дойл все не решался сказать ей, что ювелирного по сути уже нет. За это можно поблагодарить Эндрю Киля, который не мог ни исполнить приказ босса. И не сложно было догадаться, что это дело рук мафии.

Проезжая высокие дома, Мария будто бы согласилась с отцом и старалась сдерживать себя и не спорить с ним. Мария чувствовала, что у ее отца большие проблемы, и она искренне хотела ему помочь. Конечно Дойл не собирался ей рассказывать во что влип. И неожиданное желание быстро переехать от сюда, он умело скрывал под усталой улыбкой; якобы его не вынуждают уезжать, а он сам этого хочет.

Спустя 20 минут Дойл остановился и вместе с дочкой вышел из машины.

– Мария, пожалуйста, послушай меня! – говорил Дойл. – Мы должны переехать. Я не могу всего тебе рассказать. У меня появились враги. Я переживаю за тебя.

После того как Мария услышала слово «враги» у нее накатились слезы.

– Что за враги? Хорошо, если это так важно, давай переедем, – испуганно ответила Мария и обняла отца.

– Сегодня же! Иди в дом, собирай вещи, – добавил Дойл и был безумно рад, что не пришлось обманом перевозить Марию в другой город, как он планировал в случае ее отказа.

Он развернул машину, открыл багажник и направился в дом, в который уже зашла Мария.

– Бери только самое важное! – крикнул вошедший в дом Дойл и содрогнулся!

– Я уже взял самое важное! – мерзко скалясь сказал Филип, крепко держа Марию за волосы.

Дойл потянулся за оружием, но к его голове приставили пистолет; Крис держал его на прицеле и пакостно хихикал.

– У твоей дочери такие нежные волосы… – произнес Филип поглаживая плачущею Марию по голове.

– Папа! – заикаясь сказала Мария и попыталась ударить Филипа.

– Спокойнее лошадка! – сказал Филип и ещё сильнее ухватился за руку Марии. – Ну папаша! Где мои деньги? Думал смерть моего малыша Тома сойдёт тебе с рук?

– Я все верну. Не трогайте дочку! – сказал Дойл.

– Ну? Где? – вмешался Крис.

– Под полом на первом этаже, в углу гостиной. Отоприте доски!

Крис прошел в гостиную.

– Знаешь, никогда бы не подумал, что такой как ты на такое способен. Хоть знаешь, сколько ты доставил всем проблем? Не только нам, ну и своим дружкам. А дружков твоих мы обязательно возьмем, – сказал Филип и уселся на кухонный стол, все так же удерживая Марию за волосы.

Вернулся Крис, с видом крайне недовольным:

– Там даже половины нет!

Крис быстро подбежал к Дойлу и хлестко пнул его ногой в живот, и как только Дойл тяжело задыхаясь упал на пол, Крис начал его злобно избивать, словно эти деньги Крис откладывал себе на важную медицинскую операцию.

Филип развернул Марию лицом к себе.

– Твой папа любит тратить чужие деньги? Эй Дойл твоя дочка частично возместит ущерб! – сказал Филип, поволок кричащею Марию за собой и решительно скомандовал Крису избавиться от Дойла.

Глава двадцатая

Для Ларри это был особый день: он надевал свой любимый коричневый костюм с отливом, в котором чувствовал себя в безопасности, будто бы на нем плотно сидел не качественный пиджак, а бронежилет, который не пробьет ни одна пуля. Будучи молодым, перед каждым боем, не важно каким, официальным или обычной уличной дракой, он решительно настраивался – только победа или смерть. И с тех пор в его характере ничего не изменилось. Точно так же, как и перед чемпионским боем 20 лет тому назад, Ларри концентрировался на сегодняшней встрече с Подлым и Тощим, чтобы по задуманному плану сдержать свое обещание перед покойным боссом Каменного Города, ну и конечно завладеть самим городом.

«В хорошие времена люди вокруг кажутся, ты не ослышался сынок, именно кажутся справедливыми и честными, но стоит им почувствовать твою слабость и нерешительность, как тут же тобой начнут управлять и унижать тебя… Доведи человека до отчаяния, и он обязательно себя проявит самым гадким образом. Имея с кем-то дело, всегда думай самое плохое и практически никогда не ошибешься! Поэтому не смей жалеть людей – это алчные куски мяса, которые с радостью сделают тебя рабом. Ты должен брать и забирать себе все что ты пожелаешь! Живи – как жил я!» – вспомнил последние слова своего отца Ларри, а затем вышел на улицу. У машины ждал Мартин, освещенный одиноким фонарным столбом.

Ларри казалось, что сегодняшней туманной ночью по-особому темно, будто эта последняя на свете ночь, жаждущая затмить каждый уголок…

Закрывая машину Мартин потушил не докуренную сигарету об кучу снега и ринулся в дорогу.

– Мартин помнишь, как ты давал мне клятву верности на крови? Совсем ещё пацан был. Я вот вспоминаю свое первое казино, и как ты ловко развел дегенерата-игрока и раздел до нитки. Тогда я сразу понял, – этот пацан далеко пойдет. И вот теперь мы вдвоём едим на серьезную тему. Чувствую себя молодым, – сказал Ларри и ему внезапно захотелось достать свой гигантский револьвер и прострелить толстую шею Мартина.

– Конечно помню босс! Это была моя мечта попасть в твою команду. Когда меня приняли, я пришел к своим дружкам и рассказал, что теперь я в организации, видел бы ты их рожи. Знаю, что такое поведение не приемлемо, но сейчас мы должны доверять друг другу полностью. Я готов умереть за тебя босс!

Внезапная агрессия Ларри сменилась симпатией, и он добавил:

– Надеюсь до этого не дойдет. Будь крайне осторожен, они могут попытаться провернуть тоже самое, наверняка так и будет… Не подходи слишком близко. Как только я поймаю момент, я сделаю то, что делал много раз. Из этого револьвера (Ларри настораживающе резко вынул оружие.) я положил кучу серьезных парней – гораздо опаснее шайки гопников-нацистов.

– Я в бронежилете, а ты босс? Надел?

– Нет.

«Значит я тебя застрелю, а не зарежу» – подумал Мартин и вспомнил как кровь педофила, которого он когда-то запырял в тюрьме заточкой, сделанной из зубной щетки, брызнула на раскаленные от солнца камни.

Показалась окраина заброшенного завода. Леденящий ветер не позволял глубоко вдохнуть. Нос одного из главарей банды Каменного Города, настолько сильно отморозился, что главарь уже был не рад оказаться здесь. Боб пока не определился со своим прозвищем, однако подумывал о прозвище «Бочка» или «Бочонок». Он даже приготовил тяжёлый деревянный бочонок из-под пива, чтобы, когда настанет момент, поднять бочонок и со словами «я разбил Яйцо», размозжить голову Ларри и наконец получить прозвище.

Клаус Подлый и Гуго Тощий приехали на пару часов раньше, чтобы приготовить и спрятать оружие. Они позаботились обо всем, просчитывая каждый вариант. По договорённости главари должны приехать на одной машине, собственно, как и Мартин. На сделку должен был приехать только один человек со стороны Ларри, чтобы передать крупную партию наркотиков в руки банды и забрать деньги. Про то что в машине будет еще и Ларри с револьвером наготове никто не должен был знать, однако Мартин заранее сообщил главарям банды, что готовит для них Ларри, поэтому Клаус и Гуго взяли с собой не только деньги, ну и целый арсенал. Место где назначена встреча хорошо просматривается и поэтому, если кто-то из них решил бы взять больше людей, то сделки конец…

Боб грелся в машине, в которой находился четвертый человек – водитель. Подлый и Тощий курили возле полуразваленной стены бывшей заправки, рядом с которой лежало два поваленных дерева. Мусорные баки завалены грязным снегом. Мартин подъезжал к заправке.

– Когда я подниму руку, включишь фары и бегом ко мне! – сказал Ларри, дождался пока Мартин остановится и застегивая пальто на одну пуговицу вышел из машины.

Ларри медленно шагал к Клаусу Подлому, Гуго Тощему и Бобу, которые были словно тени, окутанные туманом. Походка Ларри их настораживала – точно шел лев, чтобы очистить свою территорию от стаи трусливых гиен.

Гуго незаметно потянулся к пистолету. Клаус приготовился резко присесть, чтобы подобрать спрятанный пистолет-автомат. Боб поднял свою бочку и положил ее на плечо, как бы говоря: «Эй Ларри у меня тут бочонок лучшего пива из нашего города. Это для тебя!»

Ларри поднял руку и резко вынул револьвер. Свет автомобильных фар ослепил главарей. Бронебойная пуля, выпущенная из револьвера, оторвала кисть Боба, и он вместе с бочонком тяжело свалился на заснеженную землю и его жуткий визг слился с эхом оглушительного выстрела. Клаус Подлый и Гуго Тощий тут же отстреливаясь, забежали внутрь заброшенной заправки. Боб пытался остановить кровь, брызги которой растапливали тонкие слои снега.

Шестой выстрел донёсся со стороны Ларри и пробил насквозь кирпичную стену заправки. Ларри посмеиваясь, точно злобный якудза, перезарядил револьвер. И тут его мускулистую спину пронзила пуля, выпущенная Мартином. Ларри продолжал стоять, однако его дыхание перехватило, в свой револьвер он успел зарядить только три патрона; Мартин не мог понять почему Ларри не падает и почему нет крови? Недолго думая, Мартин выпустил всю обойму и Ларри упал на колени и слегка сгорбился.

– Ты его прикончил? Мартин! – донеслось со стороны заправки.

– Да! – ответил довольный Мартин, а затем выпучив глаза упал на капот машины, хватаясь за кровоточащее горло.

Выстрелив Ларри начал подниматься. Тощий и Подлый вновь скрылись за стеной.

Ларри расстегнул продырявленное пальто и выбросил его. Затем он, тяжело стоная, начал нащупывать свои переломанные ребра под бронежилетом, который все-таки был на нем. Медленно приближаясь к лежащему Мартину Ларри черпнул рукой снег и прижал его к своему окровавленному бедру.

– Это был я! – говорил Ларри стоя над лежащим и держащимся за шею Мартину. – Сначала я выебал твою сестру, а после убил!

Мартин уже не дышал, но его ещё теплое тело слегка дрожало.

Открыв багажник Ларри достал автомат Калашникова и холодной рукой перезарядил его. А затем раздался грохот! И стена заправки превратилась в груду кирпичей и осколков.

Гуго Тощего не смертельно ранило прострелом. Клаус Подлый, как только услышал автоматную очередь, сразу лег и схватился за голову. Водитель, который в ужасе не знал, что ему делать, в конце концов не выдержал и вдавил на газ, пытаясь уехать. Замечая выезжающею машину, которая стояла за мусорными баками рядом с заправкой, Ларри как смог прицелился и уже отмороженным пальцем нажал на курок автомата: стекла автомобиля разлетались, заднее колесо пробило выстрелом, и наконец до головы водителя дошла автоматная очередь и падая на руль тем, что осталось от головы, водитель улетел в кювет. Из машины повалил черный дым.

Ларри стоял посередине дороги истекая кровью, которая выливалась из его ноги; он выкинул автомат и поплелся в сторону будто бы заманивающих огней Каменного Города.

– Теперь ты мой!

Тощий заметил, как Ларри медленно от них отдаляется.

– Бежим к машине!

Тощий и Подлый подхватили Боба и направились к автомобилю, рядом с которым лежал окоченевший Мартин в луже постепенно замерзающей крови.

Тощий нажал на газ и выезжая на дорогу, он жаждал убраться от сюда. Проезжая автомат, который валялся на дороге, Гуго вновь почувствовал животный страх! Ещё дышащее тело Ларри разложилось на второй паласе, по которой как раз ехал Гуго Тощий. Клаус Подлый заметив тело тут же предложил проехаться по нему, но Тощий пугливо объехал Ларри.

– Надо его добить! – в панике кричал Подлый и держал посиневшему Бобу раненую руку.

Тощий нервно дергал глазами и каждые две секунды оглядывался, явно переживая, что у Ларри сейчас отрастут гигантские крылья и он помчится вслед за ними.

Бедренная артерия страшно бледнеющего Ларри была пробита пулей, в его глазах темнело, и яркие звезды на небе, на которые он смотрел, становились все тусклее и тусклее… И последнее что Ларри услышал, это поющий голос, который лишь послышался ему, это был голос мужчины, который тогда душевно исполнил в ресторане «Сытая Кошка» его любимую песню – «Era na sira i maggiu». И как только на дороге воцарился безмятежный покой – раздался взрыв! Это взлетела на воздух дымящаяся в кювете машина.

Глава двадцать первая: новые знакомства.

День был весьма холодный и туманный. Без причины навевалась грусть, однако спустя пару часов повод погрустить все же появился. Джозеф получил известия о том, что одна из девочек-близняшек, родители которой покупали для нее игрушки в его магазине – скончалась в результате аварии, которую устроил какой-то наркоман. Джозеф горевал по сыну, о смерти которого он тоже узнал не так давно, и как только пришли печальные известия о той девочке, – это его окончательно подкосило. И он направился в бар, где планировал напиться до беспамятства.

В этот вечер в баре находилось не так много народу. За барной стойкой ходила из угла в угол тощая девушка Люси и наполняла стаканы клиентов, которые судя по их виду тоже пришли сюда не без повода.

– Водки пожалуйста, – сказал Джозеф и уселся на стул, напротив молодого мужчины, который вошел в бар 10 минут назад и много выпить еще не успел, хоть и тоже планировал.

По лестнице, ведущей на второй этаж, спустился хозяин бара – Эндрю Киль. Заметив Александра, сидящего рядом с Джозефом, Эндрю улыбнулся и подошел к нему.

– Этому господину все за счет заведения, Люси! – сказал он и присел между Джозефом и Александром. – Слышал тебя недавно уволили? Если это важно знай, – это не моя идея. Люси налей мне! – добавил Эндрю и вздохнул.

Александр посмотрел в темные глаза Эндрю пытаясь разглядеть иронию.

– Кто убил моего друга? Ты ведь знаешь имена? – сказал Александр и встретился глазами с Джозефом, который был слегка удивлен, что при нем ведутся такие разговоры.

– Я много чего знаю друг. И готов помочь тебе. Готов помочьотомстить за друга. Ты ведь знаешь, что в организации сейчас беспорядок. И чем все кончится не понятно…

– Готов пойти против своих же? Или теперь моя очередь повиснуть в камере?

– Нет друг. Ты кидаешь всех в одну корзину. Мой босс Лени не занимается наркоторговлей, ему больше по душе казино и рестораны, он настоящий архитектор своего дела, в хорошем смысле. Убивать полицейских не его почерк, поверь. Самое плохое, что мы можем сделать – это ограбить кого-нибудь.

– Сколько ты хочешь за имена? Просто назови цену, и я заплачу. У вас ведь все только про деньги?

– Давай так, ты поможешь нам, а мы поможем тебе. Что касается убийц твоего друга, не только ты заинтересован в их смерти, ну и мы. Сейчас мы на одной стороне. В одном окопе, так сказать.

– Я на стороне закона!

– Я не предлагаю крышивать барыг и убивать негодных нам людей. Если Лени станет главным, то город станет чище и спокойнее. Разве не это важно? – сказал Эндрю и выпил рюмку, которую поднесла Люси. Затем он обратился к Джозефу.

– Джозеф ты наверное удивлен, что мы с моим другом говорим так откровенно, – говорил Эндрю удивляя Джозефа еще больше. – Знаешь на ком лежала обязанность обеспечивать защиту Грязного Тома? На мне.

Джозеф напрягся и приготовился защищаться, ведь он думал, что сейчас его попытаются убить.

– Не переживай. Если бы я хотел вас наказать, наказал бы в тот же день. Например, сдал бы вас ему, – сказал Эндрю и кивнул в сторону Александра.

– А с чего ты взял, что например, теперь, когда он допустим знает тех, кто убил наркоторговца он не побежит к своим дружкам в погонах, – сказал Джозеф с явным недоверием.

– Потому, что его предали и убили его друга. Посмотри на него, он готов навести порядок. А ты Джозеф не желаешь к нам присоединиться?

Глава двадцать вторая

С самого утра, несмотря на помутнение и боль в голове, у Джозефа появилось желание вернуться на работу, а после навестить Дойла, который уже известил о том, что собирается переехать в Ноут-Вуд. Джозеф тоже планировал переезд, еще до возникших проблем, но теперь, когда Эндрю предложил ему пополнить ряды боевого крыла организации, он задумался.

Лени жаждал одолеть Ларри, Мартина, и банду Змеиный Нож. Лени пока не знал о том, что в результате перестрелки между Ларри и главарями банды часть его проблем была решена.

Джозеф принял холодный, неприятный душ и взбодрился. Затем он не стал садиться за руль, и решил дойти до своего магазина игрушек пешком, и заодно прогуляться. Джозеф вышел из дома с чувством, что он забыл что-то важное.

Спустя 25 минут Джозеф подошёл к двери своего магазина игрушек и рыская по карманам понял, что забыл ключи.

– Господи! – сказал Джозеф и заметил шедшею по улице учительницу, которая работала в той школе, куда приходил Джозеф, чтобы оказать финансовую помощь.

Джозеф спустился по ступенькам и прибавил шагу:

– Доброе утро! Вы учительница? Помните меня? Я видел вас в школе.

– Здравствуйте! – испуганно ответила учительница и остановилась. – Как поживаете?

– Как там поди уже работа кипит в школе? Стены красятся, доски меняются.

– Какие доски? – удивлённо проговорила учительница.

Джозеф начал меняться в лице:

– Я вас провожу, пойдёмте. Так значит, ремонт еще не начали делать?

– Последний раз, я и учитель физкультуры пытались заделать дырку в крыше. Вот собственно и весь ремонт за последнее время.

Джозеф не стал говорить ей, что директор школы получил от него большие деньги, которыми директор должен был оплатить ремонт. Но видимо он решил потратить эти деньги на свои личные нужды….

Спустя 10 минут Джозеф и учительница дошли до школы, беседуя о детях и воспитании.

– А где ваш директор? – спросил Джозеф и резко передумал заходить в школу.

– Я его уже неделю не видела.

– Знаете, через час я привезу вам деньги! Лично вам – на ремонт! – сказал Джозеф и решительно направился в сторону дороги, дабы проведать Дойла, а затем вернуться домой и собрать остатки денег Грязного Тома.

Учительница посмотрела на него как на сумасшедшего и вошла внутрь.

Джозеф быстро дошел до дороги, остановил такси, и в дикой ярости поехал к Дойлу, чтобы рассказать про директора, который бросил школу и детей. Тягучие ощущение несправедливости заставило Джозефа найти в себе силы, чтобы отыскать и наказать недобросовестного директора.

«Почему он не отвечает…» – подумал звонивший Дойлу Джозеф.

– Вот ваша улица! – сказал шофер и медленно остановился.

Джозеф спеша вышел из машины и увидел, как по газону дома Дойла толстый мужчина волочит за собой кричащею девушку – Марию. Тут же Джозеф сменил шаг на бег, но тот мужчина уже силой затащил девушку в автомобиль и пытаясь сбить подбегающего Джозефа, с ревом скрылся. Не понимая, что происходит, Джозеф достал оружие и направился в дом, двери которого были раскрыты на распашку.

Крепко сжимая руками пистолет, делая осторожные шаги, Джозеф услышал болезненные стоны, пугающе доносящиеся с кухни. Он резко сделал выпад и увидел, как Крис душит Дойла, прижимая ногу к его горлу.

Не успел Крис сказать «обожаю душить», как Джозеф выстрелил! Крис вопя облокотился на раковину держась за простреленную печень, а затем он инстинктивно попытался вынуть пистолет из кобуры. Но тут Джозеф еще раз, со всей решимостью нажал на курок, и пуля пробила правое легкое Криса и его тело расслабленно разложилось по полу, рядом с избитым Дойлом, который держался за кадык и тяжело кашлял.

– Моя дочка! – с трудом произнес Дойл. И Джозеф помог ему подняться на ноги. – Быстрее! Едим!

Джозеф подошел к телу Криса и начал его обыскивать, он нашел служебное удостоверение и взял себе. Затем Джозеф подхватил Дойла под руку, и они начали выходить из дома. Но сперва Дойл быстро нашел свой кольт и втиснул оружие под ремень.

– Куда он поехал? Ты видел? Быстрее к моей машине, – сказал Дойл, все сильнее ускоряя шаг.

– Поедим ко мне! У меня появились друзья, которые помогут найти Марию. Помогут найти твою дочь, Дойл.

– Поехали прямо сейчас за ним! Джозеф садимся в машину! Жми!

– Я не знаю куда ехать, Дойл, – ответил сидящий за рулем Джозеф и продолжил. – Если мы сейчас попытаемся его догнать, то просто потеряем время! Он уже далеко от сюда.

Дойл понимающе промолчал и Джозеф разворачивая автомобиль нажал на газ и достал телефон, чтобы связаться с Эндрю, который наверняка сумеет им помочь.

Глава двадцать третья

Клаус Подлый и Гуго Тощий отвезли Боба в больницу. И на следующий день стало известно, что Ларри и Мартин мертвы; и Тощий заливая в горло лучшее виски, что было в Каменном Городе, закатил праздник! «В городе вино и бабы! Три дня гуляем!» – сказал он. Главари безумно обрадовались и за стаканом крепкого спиртного начали сочинять легенду, мол это их банда, уверенно и честно победила Ларри и его армию, с которой боялись связываться ребята посерьезнее банды Змеиный Нож…

Организацию, которую создал Ларри и которая, как оказалось, держалась только на его авторитете, теперь ждут тяжелые времена… Люди из Змеиного Ножа уже давно посматривали на Новый город и сейчас им мало кто может помешать подчинить город себе. А порядки, которые там будут установлены не отличаются справедливостью…

После известий о смерти Ларри, Новый город постепенно погружался в хаос. Наркоторговля вышла из-под контроля, теперь приторговывал каждый, кому было не лень. Лени и Филип договорились о встрече, чтобы, кто-то из них мог взять власть в свои цепкие лапы. Филип планировал задобрить и обмануть Лени, чтобы использовать его в войне против Змеиного Ножа, а после выждать момент и стать боссом Нового города. А вот Лени был более решительно настроен; его подержали многие авторитетные люди и члены организации. Всем было понятно – Лени босс!

– Какой же день! Какие новости! Поверить не могу, что нам так повезло! Честно говоря, я даже и не думал одержать верх малой кровью, – говорил Лени с безумной радостью. – Теперь все будет моим! А этот Филип – полный ноль. Он будет стоять на коленях и в соплях молить о пощаде. Я возьму его за горло и раздавлю, как жирную муху!

– А я буду отрывать лапки! – с явным энтузиазмом добавил Эндрю и принялся разливать по бокалам шампанское.

– А эти твари, убившие моего племянника Рино, ответят кровью! – кровожадно сказал Лени.

Лени почувствовал небывалую раньше уверенность, неужели теперь он станет первым номером? А ведь раньше Лени был даже не вторым в списке лидеров. Но времена быстро меняются… Его верный солдат Эндрю вполне оправдано предвкушал, что станет его правой рукой; и у него появится как минимум, приличный ресторан, наполненный красивыми женщинами.

Возвращаясь к семье, Лени заехал в цветочную лавку и купил жене пышный букет. У него есть два подрастающих сына – два волчонка, которые обязательно получат то что захотят, пускай если даже придется вырвать желаемое с куском мясо. Так их наставлял отец. Для своих сыновей Лени взял ружье, чтобы на выходных пострелять по бутылкам.

– Отец! – сказал один из сыновей и подбежал к Лени, который прижал сына к себе.

– А где твой брат?

– Он спит!

– Ладно пусть спит! Смотри что я вам принес, – сказал Лени, достал двустволку, убедился, что в ней нет патронов и вручил ружье сыну Патрику, который выпучил глаза от радости и любопытства.

Лени прошел дальше в дом и на кухне увидел жену, которая так и не смогла привыкнуть к его пугающему взгляду, и в особенности к его правому глазу, который слегка косил.

Кларисса спеша подошла к Лени неумело изображая радость на лице, и он протянул ей букет, затем обнял и горячо поцеловал, хватаясь за ее бедра.

– Как я соскучился по дому! Рад видеть тебя, – сказал Лени и уселся за стол.

***

К прикованной наручниками к батарее Нике присоединилась Мария, которая не верила собственным глазам. Ника была полуголая и ее истощённое лицо внушало ужас…

«Неужели меня ждёт тоже самое?» – подумала Мария и провела пальцами по ссадине, оставленной Филипом на ее бархатистом лице.

В помещении, где Филип держал Марию и Нику было душно. Комната среднего размера. Рядом с батареей стаяли смердящее ведро и бутылки с чистой водой. Мария несколько часов пыталась привести Нику в чувства. Но все ее старания не увенчались успехом; и Ника все так же в бреду, не обращая на Марию никакого внимания, назойливо выпрашивала дозу.

Вдруг Мария услышала звук открывающейся двери: настораживающе топающий Филип приближался. Но в отличии от Марии Ника не испугалась, а даже наоборот, она оживилась и ее глаза вдруг забегали, как у голодной собачки, перед которой трясут куском мяса.

– Хозяин пришел! – сказала Ника.

Мария впервые услышала голос Ники, наполненный похотью. И Мария все больше погружаясь в это безумие начала дергать руку, пристегнутую наручниками, точно попавший в капкан волк, который отгрызает себе лапу, чтобы освободиться. Но такое Марии не по силам и не по зубам…

Дверь комнаты с раздражающим скрипом открылась и повеяло свежим воздухом, который резко сменил запах пота и пива. Филип аккуратно опустил бутылку на шкафчик, устало снял ремень и с отрыжкой начал приближаться к девушкам, от одной из которых дурно пахло, но это не удивительно, ведь Филип не считал нужным водить своих пленниц в душ.

Мария готовилась к драке, она была готова умереть, но только не дать к себе притронуться Филипу. Не дать изнасиловать себя!

Филип достал из кармана брюк пакетик с таблетками и смеясь потряс им перед Никой: Ника словно превратилась в животное, она подняла голову и открыла рот, высовывая длинный язык, покрытый желто-белым налетом.

Мария приготовила ногу, чтобы защищаться.

– Не бойся! сегодня у меня нет сил с тобой драться. Но и до тебя очередь дойдет. Чувствуешь вот здесь, – говорил Филип показывая на свое пузо обросшее жиром, – это голод милая. И я обязательно принесу тебе сочные стейки, только сначала придется порадовать папочку.

– Папочка! – сказала Ника и снова открыла рот.

Филип отстегнул Нику от батареи и поволок в другую комнату, интимно держась за ее волосы, и насвистывая веселую мелодию.

Спустя несколько минут Мария услышала стоны.

Глава двадцать четвертая

Город медленно погрузился в холодную ночь, и крыши домов вновь окутал непроглядный туман. Когда Джозеф подъехал к своему магазину, он увидел на дороге замерзшую, сбитую собаку, за которой тянулся кровавый след, который словно символизировал полосу неудач, брошенных и заблудших домашних животных, которых до жути становится жалко, когда они выбегают со двора и теряются, голодают, гибнут.

Джозеф и Дойл вошли внутрь.

Дойл испытывал настолько сильный стресс, что мысль о самоубийстве стала навязчивой. И только надежда, что Мария возможно еще жива, не позволяла приставить к голове пистолет и со всей решимостью нажать на курок. Если Мария замучена и убита, то больше у Дойла нет семьи – нет смысла продолжать жизнь.

Джозеф положил куртку на стул, потёр руками, включил свет и сказал:

– Александр едет сюда с хорошими новостями. Сегодня ночью мы вернем твою дочь!

– Долго его ждать? – сказал Дойл, нервно тряся ногой.

– Александр знает тех, кто на тебя напал, я долго говорил с ним по телефону, и я обещаю тебе – сегодня ночью мы вернём твою дочку! Он скоро приедет. Мы обязательно ее найдем. Придется немного подождать. Я все понимаю, но спешкой здесь не помочь.

Дойл встал со стула:

– Понимаешь? Ни хрена ты не понимаешь! Это не твою дочку возможно уже изнасиловали и убили!

– Ты прав… извини, – сказал Джозеф, взял лопату и направился к выходу. – Пойду, уберу собаку с дороги. Утром детишки придут.

Спустя 10 минут у входа послышались голоса. Дойл тут же подбежал и открыл двери, и Александр держа в руках дробовик и рюкзак вошёл внутрь. Вслед за ним вошёл Джозеф.

– Рад видеть! Меня зовут Александр, мы с вами уже виделись господин Дойл.

– Куда нам ехать? – злобно спросил Дойл.

– Александр! Расскажи ему, – сказал Джозеф.

Александр положил рюкзак на пол и сказал:

– С помощью своих связей Эндрю узнал, что у Филипа есть несколько домов, квартира, несколько букмекерских контор и даже ферма. Нам придется объехать все эти места, чтобы узнать где заложница.

– Можно разделиться! – предложил Джозеф.

– Согласен. Надо определить точку сбора. Скажем ты поедешь на ферму, я в квартиру, твой друг в один из домов, и если мы ничего не найдем, то поедим к заключительному месту, где встретимся, – добавил Александр.

– Тебе зачем это? – сказал Дойл и казалось, что он сейчас заплачет. – Зачем помогать нам?

– Когда мы пришли в твой салон, это Виктор говорил с тобой. Помнишь его? Его убили. Филип участвовал в убийстве моего друга! Я помогаю себе, Дойл.

***

После того, как стало известно, что боссом выберут Лени, Филипу пришлось все свои запланированные интриги немного переосмыслить и принять решение, как ему лучше поступить. Все же Филип не стал отклонятся от своего плана, и решил лишь слишком много для себя не просить и если Лени захочет отнять у него все, то Филип препятствовать не станет; он будет хладнокровно выжидать возможность воткнуть нож в спину нового босса…

– Лени брат! Как ты мог подумать? Что я как-то в этом замешен, – говорил Филип, крайне искренно. – Ларри меня запугал, ты же знаешь, каким он был… Я делал свою работу, и к тому, что у тебя забрали твой ресторан и другой бизнес, я никакого отношения не имею. Я не подержал идею Мартина – это он хотел у тебя все отнять. Это он настраивал всех против тебя! Он был эго-маньяком! Он хотел твоей смерти!

Лени сидел в кресле и точно господин, который слушает оправдания раба, курил сигару, выдыхая дым в сторону Филипа, собачеи глазки которого, были наполнены лживой преданностью.

– Ну а теперь, – продолжал Филип не повышая голоса, – тебе ничего не мешает занять место главного. Теперь ты – босс! Я буду очень благодарен, если ты решишь оставить мне то, что я имел при Ларри, и я буду так же хорошо служить тебе. Если сочтешь нужным, конечно. Я не последний человек в полиции, и скоро меня повысят, думаю, я могу быть полезным для вас. Ларри хотел, чтобы я крышивал барыг, и я справлялся с этим. Скажи, что от меня требуется и я обязательно сделаю это.

Лени был в легком недоумении – ни такого разговора с Филипом он ожидал… И действительно амбиции Филипа, не дадут ему спокойно спать, после этих унижений… У Лени затаилась мысль: все то, что говорит Филип лишь расчет на дальнейшие действия, которые разумеется будут направлены против него и его команды. Собственно, так оно и было. И Лени решил, точно в какой-то мере недооценивая по сравнению с собой женоподобного Филипа, что надо бы сначала понять все задуманное им, и сколько людей в этом будут участвовать, прежде чем проявлять агрессию, последствия которой сложно предугадать. Но точно понятно одно – начнется новая война, между Лени и теми, кто работает на Филипа, а значит доходы снова снизятся до нуля, что крайне неприемлемо, ведь в результате прошлых конфликтов ресурсы организации существенно истощились. Лени хотел, чтобы люди вернулись обратно за работу и вновь начали заработать деньги, дабы новый босс мог осуществить свою главную цель – большое казино.

Протягивая руку к Филипу, Лени привстал с кресла и басом протянул:

– Значит так! Твоих букмекеров и другой игровой бизнес перейдет к моему человеку. (Лени посмотрел в сторону довольного и на вид кровожадного Эндрю, который только и ждал пока Филип покажет свои истинные намеренья и начнет грубить). А все остальное меня не интересует.

– Как будет угодно. Мне и этого хватит… Я не жадный. Для меня, как человека, понимающего наше дело, важнее всего – уважение.

Филип протянул ладонь, чтобы пожать с новым боссом руки, но Лени отбил пальцами пухлую ручонку Филипа и сказал решительно:

– Целуй! Теперь у нас новые правила для таких как ты.

Это на первый взгляд просто слово, настолько сильно дрогнуло Филипа, что ему начальнику полиции, который умеет владеть собой и своими эмоциями, заметно подурнело и казалось, что вот-вот он кинется в драку. Однако через несколько напряжённых секунд, Филип прислонил мясистые губы к слегка дрожащему пальцу Лени, на котором был перстень и нежно поцеловал его.

Несколько человек, которые были с Филипом, то были его охранники, знали заранее, что все это клоунада, спланированная их боссом Филипом, однако после этого поцелуя и этих разговоров, они сочли, что у подзаборной, вшивой собаки больше самоуважения, чем у Филипа… И поэтому, если даже прям сейчас Эндрю накинет на еле видную заросшею жиром шею Филипа удавку и начнет его душить, они не станут препятствовать.

«И вот ему я починяюсь?» – подумали люди Филипа, и им поскорее хотелось уйти от сюда, собрать все накопленные средства и покинуть город…

Лени убрал руку, обтер пальцы об брюки и сказал:

– Как собака облезала. Ну если сравнивать тебя с животным Филип, то на ум приходит жаба! Мерзкая, скользкая жаба! Можешь обратно скакать в свое болото и ждать приказов!

На самом деле участь Филипа уже решена. Ведь до этого разговора, на телефон Эндрю позвонил Джозеф и сообщил, что ему нужен некий полицейский Филип. И тут Эндрю увидел возможность помочь сразу трем людям – Александру, Джозефу и Дойлу, которые за столь щедрую услугу со стороны мафии будут благодарны и в долгу наверняка не останутся.

***

(Маленький паучок)

«Пускай смеются… Не таких я видал и пострашнее были, – думал Филип подъезжая к своему дому. – Как же я зол. Наверное, сегодня стоит кого-нибудь замучить насмерть. Пожалуй, начну с Ники, от нее уже воняет, а свеженькую оставлю на десерт, с ней я еще не начинал. Обожаю длинные ноги».

Агрессивно хлопнув дверью машины, как бы говоря – я приехал, начинайте бояться! Филип направился в дом, разминая ладони; его упитанное лицо перекосило от злости, он не мог перестать думать о Лени и его последних словах…

– Жаба… Сам ты жаба! Видел свой глаз? У меня с глазами полный порядок в отличии от тебя, ублюдок перекошенный! – сказал Филип, подошел к двери, громко выпустил газы и достал ключ.

– А вот и я! – как бы с иронией произнес Филип и снимая штаны, направился в комнату где находились его пленницы – Мария и Ника.

Как только Филип открыл дверь, в его уставший глаз прилетел кулак Дойла: неожиданный удар не сильно потряс Филипа, а казалось только взбодрил, словно холодный душ в морозное утро. Филип резко отскочил назад и побежал в соседнею комнату, в которой поджидали Александр и Джозеф.

– О, Филип! Давно не виделись! – сказал Александр и прикладом дробовика выбил два пожелтевших, покрытых налетом передних зуба Филипа.

Филип завопил, держась за свой рот, а второй рукой он начал подбирать окровавленные зубы с пола, как бы не теряя надежду на восстановление ехидной улыбки.

Его окружили и немного погодя Филип сказал:

– Забирайте все! Я всех сдам! Деньги в сейфе! Код: два, три, шесть, дев…

Джозеф прервал Филипа пнув его в пах!

Дойл, Джозеф и Александр направили оружия на скрюченного в углу стены Филипа, который словно хотел превратиться в маленького паучка и быстро забежать в трещину в стене и раствориться…

– Такие как ты недостойны жить! – говорил Дойл и его губы лихорадочно дрожали. – И сколько ты девушек заморил в этой комнате? А?! Я с тобой говорю животное!

Филип расплакался и только делал, что звал маму нежным голоском.

– За Виктора! – сказал Александр и выстрелил Филипу в ногу, которую чуть-ли не оторвало.

Далее прозвучали выстрелы со всего, что было в руках!

***

Мария находилась в больнице, она была тяжело истощена, но она обязательно поправится и ввернется к прежней жизни, в отличии от Ники, которая после медицинского лечения направится прямиком в психбольницу, где ей придётся провести долгие годы.

Глава двадцать пятая

Прошло полгода. Лени строил казино и расширял свои рестораны. Единственной его проблемой оставалась банда Змеиный Нож, которая разинула свою звериную пасть на Новый город. Лени все так же жаждал отомстить за своего племянника Рино, которого когда-то застрелил Гуго Леманн Тощий прям в ресторане Сытая Кошка, чем спровоцировал войну.

Александр вернулся обратно в отдел по борьбе с организованной преступностью, в этом ему помогла мафия; ему удалось засудить и посадить в тюрьму Киллианна Уолша, который возглавил отдел после смерти Виктора; так же Александр завел кучу и других уголовных дел, конечно, в которых не упоминались ни Лени, ни Дойл, ни Джозеф, ни Эндрю. Теперь Александр состоял в крепких связях с мафией.

Дойл остался в Новом городе и вернулся обратно в ювелирный, из которого он сделал офис, в котором занимались страхованием различных заведений, среди которых в основном были разные бары и стрип-клубы. Так же у него появились связи в строительном деле. Дойл стал частью новой мафии. Отношение предпринимателей, да и обычных людей к мафии изменилось – теперь они испытывали не только страх, но и уважение. А Мария и Питер внезапно сошлись и переехали в Ноут-Вуд. Скоро у них родится сын.

***

Лени и Александр встретились в ресторане Сытая Кошка, чтобы обсудить проблему, связанную с Эндрю.

– Я делаю все что могу, чтобы вытащить его, – говорил Александр, – но этот судья не подается.

– Эндрю сидит уже вторую неделю, нам надо его вытащить. Судья должен уйти, такое мое мнение.

– Попытка уже была Лени. К нему не так уж просто подобраться. Говорят, этот судья в связях с твоими врагами.

– Не удивительно! Эти ублюдки – паразит в нашем городе. Гуго и Клаус краев не видят, и они не остановятся пока не сожрут наш город полностью! Мы уже теряем деньги. Люди в замешательстве, они не знают кому платить, боятся. Скоро, я решу проблему со Змеиным Ножом. Пусть попытаются снова убрать этого судью – он нам дико мешает. А что с адвокатами? Сейчас важно вытащить Эндрю.

– Адвокаты работают. Свою работу я тоже сделаю.

– Александр, ты хороший человек. Вместе мы наведем порядок в городе. Но есть одна вещь…

– Что?

– Я бы хотел, чтобы ты дал клятву. Организация так хочет.

– Хочешь, чтобы сотрудник вступил в организацию? Разве я уже не с вами по самые уши?!

– Я не сомневаюсь в тебе. Но так будет спокойнее всем.

– Что надо делать?

Лени достал раскладной ножичек, маленькую икону святого и сказал:

– Поклянись на крови. Скажи три раза: чтобы не случилась я всегда буду верен боссу и организации. А если предам, то вечность гореть мне в аду.

Александр порезал ладонь, затем сжал иконку и произнес, глядя в глаза Лени:

– Чтобы не случилось, я всегда буду верен боссу и организации. А если предам, то вечность гореть мне в аду!

Глава двадцать шестая

Тем временем в одном из баров Каменного Города.

– Новый город эта голая телка, что лежит и ждёт, пока ее возьмут! – сказал Гуго Тощий.

– И я засуну в нее вот это! – лыбясь добавил Боб Крикун, показывая культю. Как видите, после перестрелки с Ларри, Боб получил долгожданное прозвище.

Гуго закинул ноги на стол и выдыхая дым добавил:

– Мои люди уже наладили ход в Новом городе. А тамошние копы – точно деревенские шлюхи! Так дешево я их всех купил. Остался только один загнанный в угол крысеныш Лени. Надо его как-то выманить и наконец опустить занавес в этой войне… Пока Лени жив, он будет проблемой. Власть только наша: деньги, женщины! И все на этом свете будет принадлежать нам! И Новый город, черт возьми.

– Так точно! Хочу тот ресторан! Как же мне там понравилось… – сказал Клаус и задумался в предвкушении, вспоминая случай в ресторане Сытая Кошка. – Гуго, помнишь, как тогда на нас наехали? Кто же знал, что этот дерзкий паренек был племянником Лени. Может, если не тот случай, мы бы сейчас смогли как-то договориться.

– Помнит мой пистолет, – сказал Гуго и улыбнулся. – Я прикончил его племянника, а теперь прикончу его самого. Зачем с кем-то делить целый город? Все заберем себе.

– Не надо недооценивать Лени, – говорил Боб, наполняя стакан добротным виски. – Помните, как после этого случая в ресторане, он начал войну. Тогда мы чудом уцелели и потеряли кучу денег и территорию. А с Ларри нам просто повезло. Такое мое мнение.

Раздался звонок.

Подлый стоял ближе всех к телефону:

– Говори!

– Меня зовут Август Т…

– Мне насрать как тебя зовут, – грубо вставил Клаус Подлый перебивая Августа Томсона, который был судьей в Новом городе. Август знал Александра и искал союзников, ведь на его жизнь уже несколько раз покушались мафиози Нового города, для которых он был, точно костью в горле.

– Эта насчет Лени.

– Говори…

– Благодаря мне был арестован Эндрю Киль, знаете такого, да? От меня будет зависеть на сколько он сядет. И к тому же я могу помочь решить вопрос с Лени.

– Нам нужны друзья в Новом городе.

Глава двадцать седьмая

Этим днем Александр занимался обрезкой и поливкой хвойных растений на заднем дворике своего дома, и периодически смотрел на часы, чтобы успеть забрать Виктора младшего с садика. Рана на его ладони, словно с каждым днем необъяснимой силой сближала его с организацией и Лени.

Прибежала Фрида, поцеловала Александра в губы и сказала:

– К тебе пришел какой-то человек. Представился судьей.

– Зайди в дом, я скоро приду.

Александр приближался к воротам, готовясь при этом резко вынуть оружие…

Вдруг послышался приятный голос судьи:

– Александр! Это я Август. Слышу твои шаги. Ты что крадешься?

Александр открыл ворота и увидел трех человек. Перед ним стояли судья Август Томсон и несколько вооруженных полицейских.

– Что такое? Лично судья пришел меня арестовать?

– Я все прекрасно знаю Александр. И про тебя, и про тех, кто организовал покушение на меня. Я могу прям сейчас достать пистолет и прострелить тебе голову. А затем приказать своим людям изнасиловать твою жену.

– Что тебе надо?

– Сразу к делу? Ну ладно. Слушай внимательно что я тебе скажу. Тебе и твоим подельникам грозит крайне строгий приговор… Но есть возможность все изменить.

– Если?

– Если поможешь решить вопрос с Лени… Можешь с ним разобраться так же как разобрался с Филипом. Да, да, я все знаю. Обещаю после того как это случится – мы на все закроем глаза и про тебя навсегда забудут… Кстати, как там сын Виктора? Его же в честь отца назвали? Он же сейчас в садике, да? Знаю, не дешево стоит, оплачивать приличный садик в наше время.

– Ты думаешь я скажу где Лени? И ты думаешь, что я переметнусь? Серьезно? Хочешь достать ствол и натравить на меня своих псов? Давай! Пробуй! – сказал Александр и вынул пистолет.

– Спокойно! Уберите оружие! – сказал Август своим людям. – Я просто предложил Александр. Но теперь не только мне стоит оглядываться и опасаться за свою жизнь. Эти нападения здорово меня разозлили! – добавил Август и поправляя пиджак ушел.

***

Александр приехал в охранное агентство Дойла, которое стало частью мафии Нового города, собственно как и сам Дойл. Сформировалась новая команда, новая семья, которая управляла городом. А про Ларри почти никто не вспоминал, верные ему люди, которые пошли против Лени сгинули вместе с Филипом. Лени спокойно и расчётливо двигался к своей главной цели – к большому казино. Конечно прежний порядок в организации не поменялся, но ряд правил был внесен: мафия больше не занималась наркоторговлей, сутенерством и торговлей мигрантами. С одной стороны, такое переустройство вызывало уважение, а с другой стороны это решение существо ударило по карману организации, что несомненно ее ослабило и ряды мафии Нового города сильно поредели. Большинство просто перебежали во вражеский лагерь в Каменном Городе, а у тамошних боссов запретов на наркоторговлю не было, а значит можно нажить неплохие деньги. Многие перебежчики искренне возненавидели Лени, за его политику, которая ударила по их карману, и они не оставляли надежду, когда-нибудь вернуть прежний порядок в Новый город и смести Лени и его новые правила. После решения Лени о запрете на наркоторговлю наркотики с улиц конечно же не исчезли, но их стало существенно меньше. В команде Лени немного преданных делу людей, но то были настоящие идейные члены организации, которые не предадут и не продадут своего босса. Но эта была только одна часть организации, а другая хоть и следуя новым правилам босса все же искала возможность для возврата к наркоторговле; против Лени плелись интриги между недовольными и перебежчиками.

Дойл и Джозеф за определенную плату предоставляли «крышу» для городских заведений, которые страдали от разбойных нападений и мошенников. Прежде чем обнести то или иное заведение, причастные к криминалу граждане интересовались под чьей оно защитой и если заведение находилось под так называемой «крышей мафии», то любители пограбить рестораны тут же сменяли свои намеренья; и ни у кого не было желания проверять, что сделает мафия если все же пройтись по тонкому льду.

– Ну как работа? – сказал вошедший в помещение Александр и снял пальто.

– От клиентов приходится палкой отмахиваться! – ответил Дойл и прошел в туалет.

Джозеф говорил с кем-то по телефону.

Александр сидел с задумчивым видом и планировал рассказать Дойлу и Джозефу про сегодняшнею встречу с судьей. Конечно ему с радостью помогут, ведь Александр глава команды и в целом преданный друг, за которого Дойл и Джозеф были готовы умереть. Но Джозеф резко перебил Александра и положив телефон на стол впопыхах начал накидывать куртку говоря:

– Бар «Цапля» только что ограбили! Поехали Дойл.

Дойл заметил, что Александр что-то хочет сказать.

– У тебя все в порядке? – сказал Дойл и надел куртку.

– Мне нужна помощь. Тот судья, которого должны были грохнуть, приходил ко мне домой и угрожал мне и моей жене – угрожал нам всем!

– Расскажи нам все! – произнес Джозеф и начал снимать куртку. – Что он сказал? Грохним его сегодня же!

Александр продолжил:

– Дело и вправду серьезное. Но мне надо немного прийти в себя, отдышаться. Выпью кофе, подожду вас и подумаю, как лучше решить эту проблему. Все нормально. Езжайте. Дело никуда не убежит.

Дойл и Джозеф спеша покинули офис и пообещали вернуться как можно скорее.

Спустя 10 минут раздался звонок.

– Да, милая! – ответил Александр и положил кружку на стол.

– Виктора украли! Мне только что звонили с садика! – истерично сказала Фрида, было слышно, как она хнычет.

Александр соскочил со стула:

– Что? Я скоро приеду!

Александр выбежал на улицу к своей машине. Вновь зазвонил телефон.

– Да!

– Это я Август!

– Мне сейчас не до тебя. Пошел нахрен!

– Ты не понял! Малыш Виктор у меня. Я прямо сейчас глажу его по головке… С ним все будет хорошо, не переживай. Но если вдруг решишь обратиться к своим дружкам-мафиози, то моя рука не дрогнет. Завтра мы с тобой встретимся и попытаемся договориться. Ты же не хочешь, чтобы с мальчиком что-то случилось?

Глава двадцать восьмая

Дойл и Джозеф вошли в бар «Цапля», хозяину которого собственноручно удалось задержать отчаянного грабителя, ворвавшегося с натянутой на голове балаклавой и с револьвером в руке, как оказалось не заряженным.

– Вот он, посмотрите! Молодой паренёк, а уже бандит! Сейчас тебя будут казнить, готовься! – кровожадно сказал хозяин бара и посмотрел на Джозефа, который настораживающе держал в руках палку.

Дойл взял за шиворот грабителя и начал выводить на улицу.

– Больше никто проблем не доставлял? – спросил Джозеф угрюмо глядя на хозяина бара дядюшку Пита.

– Это первый раз после того как обратился к вам, – говорил Пит. – Но до того, признаюсь, такое было часто и как правило завершалось не в мою пользу. От моих девчонок в баре больше пользы чем от полиции. Помощи от властей нет! А как только люди узнали, что я под вашей защитой, отношение ко мне изменилось. Это какой-то доходяга совсем с головой не дружит. Даже не знает, что деньги у меня бывают только после ночной смены, когда девчонки поработают. Зря я вам позвонил по такой мелочи. Ну сами знаете, эмоции! Кстати можете время от времени ко мне заходить, здесь вам понравится. Подсаживаешься лучше, чем на «хмурый». Зачем эти наркотики? В моем баре нет всякой дряни. И скажите это своему боссу.

– Ладно, ладно… Успокойтесь. Если что сразу звоните! – добавил Джозеф и прощаясь вышел из бара.

Паренёк-грабитель испуганно стоял рядом с Дойлом и держался за голову; дядюшка Пит приложился бутылкой по грабителю во время попытки ограбления и оставил громадную шишку на его голове.

Глядя на него Дойлу сразу было ясно что этот молодой человек в жутком отчаянии.

– Ну и что мне с тобой делать? Простреленные коленные чашечки тебе больше не позволят грабить людей! – грубо сказал Дойл и положил руки на пояс, как бы показывая пистолет.

Заметив оружие под пиджаком, у паренька накатились слезы, он искренне поверил, что в него сейчас начнут стрелять.

Но Дойл быстро продолжил:

– Приходи завтра с утра по этому адресу и не бойся. (Дойл протянул ему визитку). Никто тебя не тронет. Найдем тебе работу на местной стройке. Будешь зарабатывать деньги. Договорились? Но это последний и единственный шанс для тебя, в следующий раз, если повторится подобное, тебя ждут коленные чашечки!

Паренёк изменился в лице:

– Спасибо огромное! Я просто хотел поесть. Извините…

Дойл достал купюру и вручил в руки паренька, как бы говоря – это тебе на еду.

Подошедший Джозеф глядя на уходящего паренька сказал:

– Надо было хотя бы по жопе ему дать!

– Поехали обратно. Этот скользкий судья способен нагадить! Надо выслушать Александра и срочно решать проблему, – сказал Дойл.

– Да и так понятно, от куда руки растут. Змеиный Нож нас хочет прижать!

Глава двадцать девятая

– Молодец что пришел, – важно говорил Дойл сидя в кресле. – Вот адрес! Спросишь Дина Хамерса, скажешь от Дойла. И не вздумай взяться за старое. Если вдруг возникнет проблема, так скажем конфликт, сразу звони мне. Будешь хорошо работать – будут хорошо платить.

Вчерашний неудавшийся грабитель увидел перспективу стать толковым строителем; он поблагодарил Дойла и вышел из офиса, в котором находился только Дойл. Пользуясь расположением дядюшки Пита, Джозеф провел вчерашний вечер в баре «Цапля» и видимо не нашел в себе силы прийти на работу…

Через полчаса в офис вошёл широкоплечий молодой человек, со строгим выражением лица.

– Это охранное предприятие? Я хотел бы заключить контракт. Меня зовут Рэй, – сказал молодой человек и с разрешения Дойла сел за стол.

– Чем вы занимаетесь Рэй? – сказал Дойл, взял листок бумаги и приготовился записывать.

– У меня крупнейшая мясная лавка. Лавка «Кэнкстов» может слышали?

– Что-то припоминаю… Ну так что, как именно вас тревожат? Давайте к делу. Физически или путем шантажа? Вымогательство, запугивания.

– Даже не знаю как сказать…

– На какой улице находится ваша лавка?

– На Старой-улице.

– Не знаю такой в нашем городе.

– А она не в вашем городе… В Каменном Городе.

– Хм, боюсь ничем не можем вам помочь. У нас нет филиала в вашем городе. Наши возможности в этом плане ограничены…

Рэй расстегнул пальто и положил руку на стол; по бледному оттенку его кожи было заметно, что ему нездоровится, его отдышка все больше настораживала, казалось, что вот-вот и ему придется вызывать скорую помощь, однако толщина мышц его рук и груди, которые облегало шерстяное пальто, навевали мысль, что этот человек слишком отдарен Богом, чтобы умереть от простуды. Затем как бы повысив голос, Рэй басом сказал:

– Мой отец иммигрировал в Каменный Город без гроша в кармане, но он был очень трудолюбив и с годами открыл свое дело. Он вырастил скот и открыл небольшую мясную лавку и со временем наша семья стала богатеть, лавок стало больше и появилась самая большая лавка в городе: мясная лавка Кэнкстов. И вот вроде мой старик должен покачиваться в кресле, довольно курить сигару и пожимать плоды своего труда, а вместо этого он лежит в сырой земле, лежит в могиле. Знаете почему господин Дойл? Он отказался отдавать нашу мясную лавку в грязные лапы отморозков. И вы думаете что они остановились на этом? Нет! Они пришли ко мне и моему младшему брату, поэтому я здесь.

– Твоего брата тоже убили Клаус и Гуго?

– Нет, он жив. Но он не может сделать и шага из дома, я собрал деньги, я хочу, чтобы вы оказали мне услугу и помогли моему брату с переездом. О вас говорят все, черт возьми! Ваша семья не только надежда Нового города, но и моего! Там полно людей, которые ждут вашей победы, ждут пока вы наведете порядок и остановите этот беспредел. И ещё кое-что господин Дойл, возьмите меня к себе. Я служил в армии и готов пойти на любое дело. Я не из тех, кто убегает. Я хочу вступить в организацию.

– Извини, Но я ничем не могу помочь тебе Рэй, как я и сказал, у нас нет филиала в вашем городе.

– Как вы можете! Возьмите меня к себе!

– Здесь тебе не армия! Нельзя так просто прийти и записаться! Пошел вон, – сказал Дойл и указал Рэю на выход.

В карих глазах Рэя пылал огонь, грезя жечь банду Каменного Города, которая лишила его отца, бизнеса и травила его город, наживая огромные деньги. Положительное отношение Рэя к Дойлу после этого разговора как это нестранно не изменилось в худшую сторону. Рэй точно не собирался так просто сдаваться, хоть и сейчас он больше не скажет ни слово, а просто встанет и уйдет.

***

Дойл направился в дом Александра, после того как он побеседует с Фридой на него совершат покушения.

Глава тридцатая

Утрачивающий концентрацию Александр не стал говорить Лени о возникшей проблеме. Он понимал, что Август и его новые хозяева церемониться не будут; им не составит большой трагедии замараться кровью невинного мальчика. Александр соображал, что от него хотят… Но предавать босса он не собирался. Ему казалось, что он может обхитрить кровожадного судью. От недавней бешеной истерики Фриды, Александр все больше терял волю к жизни…

– А вот и он! – говорил Клаус Ланге Подлый держа Виктора младшего за руку. – Обыщите его.

Александр смотрел на заплаканное лицо мальчика; казалось он согласится на все, только бы вернуть его обратно к матери.

Поднимая руки, Александр с дикой яростью, точно загнанный в угол волк, посмотрел на Гуго Тощего, который с плебейской ухмылкой подошел к нему и начал проверять, есть ли при нем оружие.

– Что ты собрался им делать? – иронично сказал Гуго Тощий, вытаскивая пистолет Александра.

Клаус Подлый вспоминал перестрелку с Ларри и предвкушал как одержит еще одну победу, после которой у Змеиного Ножа не останется значимых конкурентов. Но Клаус не мог знать, что Мартин согласился на взаимное сотрудничество, только для того, чтобы отомстить за свою сестру. Подлый же считал, что только благодаря его хитрости ему ловко удалось завербовать правую руку Ларри и нанести весомый удар по мафии Нового города…

– Давай подумаем вместе, как мы можем помочь друг другу, – говорил Подлый, кладя длинные руки на плечи мальчика. – Мы хотим, чтобы Лени ушел. И лично я хочу предложить тебе теплое место, после того как это случится.

Александр посмотрел со значением на стоявшего и словно пытающегося спрятаться за Клаусом Подлым Августа и ответил:

– Босс сейчас ни с кем не видится. Он ждет пока вы предпримите какие-то действия. Никто не знает где он.

– Даже с тобой?

– Я не правая рука. Я лишь солдат. Правой рукой босса был Эндрю. Он сейчас в тюрьме.

– Ну тогда, – Клаус Подлый достал нож и замахиваясь истерично крикнул, – пацану конец!

– Нет! Хорошо! Я сделаю это! Мне нужно время…

– Если завтра ты не нажмешь на курок, то пацан спляшет тарантеллу! Прострели Лени башку и желательно несколько раз, чтобы этот косоглазый ублюдок сдох наверняка!

***

Александр все больше и больше думал о том, как он будет жить после того, как выстрелит Лени в спину? Его волновало исключительно моральная часть этого нелегкого вопроса. А о том, как после убийства босса он будет смотреть в глаза Дойла и Джозефа он и думать не хотел… Хотя стоило. Ведь тогда это будут уже не близкие друзья готовые помочь в любую минуту, а самые жуткие враги. Но почему они сейчас не могут посодействовать и оказать помощь Александру? На самом деле Дойл только и делает что ищет Александра, а звонить так он вообще неперестает, тоже самое и Джозеф. Александр точно знал, что мальчика казнят если он решит обратиться за помощью, поэтому он не собирался проверять блефует Август или нет. Возвращаясь домой, затуманенный потоком тягостных мыслей Александр купил бутылку водки и по приходу устало уселся в кресло, вспоминая как давал клятву верности боссу, как делает каждый при вступлении в организацию: «Чтобы не случилось, я всегда буду верен боссу и организации. А если предам, то вечность гореть мне в аду». Заливая стакан за стаканом, Александр глубоко задумавшись смотрел на лежащий на столе пистолет, в блеске которого искаженно отражалось его утомленное душевным гнетом лицо. Он резко встал, схватил пистолет, и вошедшая в дом Фрида услышала выстрел!

Глава тридцать первая

Дойл и Рэй подъехали к дому Джозефа и вошли внутрь.

– Это Рэй, – говорил Дойл, представляя гостя. – Теперь он работает в нашей конторе. Молодые нам нужны, признаюсь, здоровье уже не хватает всех обходить. Порой на одно заведение нападают несколько раз за ночь. Надо организовать переезд для его младшего брата и желательно, как можно скорее. Слышишь Джозеф?

И Джозеф своим внешним видом, как бы подтверждал слова Дойла про здоровье: от него веяло перегаром, он сидел с бутылкой водки в руках; а его пустой взгляд был направлен на окно, за которым красовался закат.

– Эй! Джозеф? Ты же обещал завязать с этим… – сказал Дойл и подошел к нему поближе. – Человеку надо помочь.

– Что? – ответил Джозеф, не замечая ни Рэя ни Дойла. – Почему все так?

– Ты про что Джозеф? Хватит уже, завтра тебе на работу! Сейчас я приведу тебя в чувства! – сказал Дойл и злобно замахнулся кулаком. – Вставай! Приводи себя в порядок!

– Я все… – еле слышно говорил Джозеф. – Я больше не в деле. Вчера Александр застрелился! Больше я ничем не могу помочь Дойл. Я все…

Дойл не знал, что сказать. Каждое слово Джозефа его потрясало, и Дойл до последнего не верил, что все так быстро произошло; он тут же вспомнил давний разговор с Джозефом, когда Джозеф говорил про тюрьму и про то, как быстро все может поменяться – за один день!

Глава тридцать вторая: ва-банк.

Как только Лени узнал о гибели Александра, как только Фрида рассказала о похищении Виктора младшего, мысль о возмездии захлестнула Лени полностью; он готовился к решающей схватке. Однозначно перевес сил был на стороне Змеиного Ножа. Лени не видел другого решения – только силовой вариант. Какие-либо переговоры Лени исключил, чем вызвал недовольство в той части организации, которая воевать не хотела. Чтобы выкупить приемного сына Александра, Лени пришлось освободить двух подопечных Клауса Ланге Подлого, которых держали в плену, чтобы в нужное время совершить выгодный обмен; как посчитали некоторые члены мафии – обмен оказался не выгодным. Часть организации, приняла не приемлемое для Лени решение – заключить перемирие со Змеиным Ножом. А это значит, что часть людей из организации, которые не видят смысла воевать, по сути предадут своего босса, ради выгоды и благополучия. Змеиный Нож не жалел денег для подкупа. А от другой идейной и по настоящему преданной части организации почти ничего не осталось: Александр застрелился, Эндрю в тюрьме, Джозеф в запое.

Дойл занял место Александра и в ближайшее время планировал набрать команду; он настраивался до конца оставаться с Лени, в котором он увидел человека чести, после того как к несчастной Фриде вернулся ее сын. Первым кто пополнил команду Дойла был Рэй.

Мечтающий отомстить Рэй прибывал в гостинице «Попутчик», владельцы которой с недавнего времени имели крепкие связи с Дойлом. Со вчерашнего вечера, который так резко все поменял, Рэй лежал на кровати своего номера и всю долгую ночь не мог заснуть, ведь готовилось крупное дело, в котором он будет принимать активное участие. Рэя никто не знал в Новом городе, и главари банды в том числе, они лишь слышали про его мясной бизнес, которым дерзко завладели убив его отца. Лени рассказал Дойлу, что совсем скоро главари банды Каменного Города будут праздновать по сути победу в его ресторане, знаменую этим полное господство над двумя городами. Лени решил действовать наверняка, ведь другого шанса не будет; он задумал дерзкое покушение на жизни главарей банды.

Глава тридцать третья: как назвали моего внука?

Глядя на настенные часы, Рэй лихорадочно ждал 9-ти часов вечера, чтобы отправится в ресторан, где на него забронирован столик. Посетить ресторан в этот день было крайне тяжело, и только лишь состоятельные люди, чиновники и судьи могли себе это позволить; и многие из них жаждали там побывать, чтобы хоть как-то попытаться «подлизаться» к главарям банды, которые собирались отпраздновать «капитуляцию Лени» за отдельно приготовленным столом. Прежний персонал ресторана распустили, не оставив никого, точно переживая что Лени попытается отравить боссов банды с помощью преданного прежнему хозяину толкового официанта, который без труда смог бы подсыпать чего-нибудь остренького в блюда для важных гостей. Единственное что Лени мог – это оплатить столик для Рэя и хорошо почистить свой пистолет, чтобы, когда начнется бойня, оружие не подвило.

После того как Рэй зарядил пистолет, он принял душ и оделся в костюм, который привез Дойл. Спускаясь по лестнице Рэй сделал глубокий вдох, пытаясь выровнять дыхание. Затем он попрощался с любезной старушкой, которая была хозяйкой этой гостиницы, и вышел на улицу, на которой с минуты на минуту должна появиться машина, в которой будут находиться Дойл, Лени и великолепная девушка, что будет играть роль спутницы Рэя этим волнительным вечером.

***

Пару часов назад позвонил Питер и сообщил Дойлу, что у Марии начались схватки и она вот-вот родит. Но Дойл как трудно ему не было, не собирался ехать в Ноут-Вуд к рожающей дочери, он решительно настроился придерживаться плана и двигаться в ресторан, у которого уже собралась толпа народу. Питеру он соврал и сказал, что скоро будет в больнице… Дойл рассчитывал приехать в больницу на следующий день и увидеть внука.

Бросая окурок сигары Лени посмотрел на Мию, стоящею у машины, и ее аккуратно выпирающие формы, которые нежно облегало черное платье, словно опьянили красотой. Глядя на ее длинные ноги Лени подумал: «Надо было назвать ресторан Фламинго…»

Мия помогала старику Лени с организацией казино, у нее были связи с девушками, оказывающими эскорт-услуги и знающими как правильно очаровывать игроков, чтобы они делали «правильные» ставки. За многие годы работы Мия заслужила доверие, и она с радостью согласилась, когда Лени попросил ее о помощи.

Вспоминая провожающие взгляды сыновей, которые, конечно, не знали куда уходит их отец, Лени вновь закурил и подумал о жене. Затем он вспомнил, как его старший сын Патрик, словно чувствующий опасность грозящею отцу, догнал его на улице и сказал: «Удачи отец!»

«Я оставил им состояние. Они не пропадут» – подумал Лени на тот случай если его настигнет смерть, которая только и ждет, чтобы этой ночью как можно сильнее замахнуться своей косой.

Спустя 10 минут приехал Дойл и направился к Лени.

– Знаешь Дойл, – говорил Лени, – почему мы с моим бывшим партнером, зашли в твой ювелирный? Нам было скучно, и мы решили развлечься, как мы это делали в молодости, когда были обычными гопниками. Я запомнил твой взгляд, тогда ты был напуган. Сейчас я не вижу того страха в твоих глазах и это меня радует. Ты стал частью организации Дойл и без разговоров сделал ее еще лучше. Нас ждет большое казино друг. Я всю жизнь о нем мечтал.

– Люди нам доверяют – это успех, я считаю. Как там Эндрю? – сказал Дойл.

– После смерти Александра, у нас не осталось людей в полиции. Судя по всему, его ждет приличный срок. Эх, да что тут говорить, теперь, когда мы стали слабыми на каждого из нас заведут дело.

– Никогда не забуду, как Эндрю мне помог найти дочку, когда ее похитили. Благодаря ему я сейчас здесь. Мы обязательно его вытащим.

– Сегодня решится наша судьба.

– Так сделаем же это! Отправим этих ублюдков обратно в ад! – произнес Дойл и все сели в машину.

***

Приближаясь к стоящему у гостиницы Рэю Дойл подумал о дочери и внуке, который возможно уже появился на свет… У Дойла затаилась мысль: «Может к черту все это?» И от этой будто бы дающей шанс выжить мысли Дойл старался избавиться.

«Интересно как они его назовут? Или ее? Может у меня будет внучка, тоже не плохо!» – подумал Дойл и вспомнил как его покойная жена тяжело перенесла роды. «Хоть бы с Хлоей все было хорошо!»

Лимузин остановился и Дойл, который был за рулём машины, несколько раз посигналил, дабы Рэй подошёл к ним.

Рэй открыл дверь автомобиля и сел внутрь, рядом с Мией, которая тут же вызвала у него интерес, переплетающийся со страхом.

– Вы вдвоем красивая парочка! – говорил Лени. – От вас родились бы красивые дети. Не вздумайте геройствовать. Просто представьте, что это обычный пятничный вечер и вы обычные молодые люди. Как только эти ублюдки набьют животы и выйдут из ресторана, вот здесь появимся мы с Дойлом и устроим бойню. Рэй ты будешь действовать с тыла. Будь готов они могут уйти в любое время. Когда нужная нам компания начнет выходить из ресторана, когда они спустятся до последней ступеньки, доставай ствол и не жалей патронов. Мия ты помнишь, что я тебе говорил? Как только Рэй пойдет вслед за ними, ты сразу выходи через черный вход и уезжай. Тебя будет ждать мой человек.

– Понял! Сделаю! – ответил Рэй и Мия коснулась его руки пальцами и между ними возникли будто бы чувства.

– Я тоже могу стрелять, – сказала Мия и ее нежный голос, словно на миг успокоил Рэя, который боролся с нахлынувшим страхом.

– Я что только что сказал? Не геройствовать!

– Почти приехали, – говорил Дойл. – Через минуту выходим!

Спустя две минуты, Дойл и Лени вышли из лимузина и Рэй сел за руль.

Подъезжая к ресторану Рэй увидел, что на парковке нет места. А к ресторану тянулась живая очередь.

– Мы здесь до утра стоять будем! – сказала Мия и насторожилась. – Столько людей…

– Нет. У нас особый столик. Пройдем без очереди.

По шумным разговорам людей в толпе, было понятно, что главари банды уже внутри и уже трапезничают. В толпе шли разговоры про новую силу в городе, а над бывшим боссом Лени только и делали, что лицемерно подшучивали.

Рэй держал Мию за руку, и они приближались к входу в ресторан у которого стояла охрана и как позже понял Рэй – оружие пронести не удастся. Охранники почти всех гостей тщательно обыскивали, словно внутри собрались лидеры стран со всего мира. Останавливаясь Рэй и Мия развернулись и начали отходить обратно к парковке, после чего они незаметно избавились от пистолета, сбрасывая его в кусты.

– У меня с собой только нож. Пистолета нету, – испуганно сказала Мия и Рэй вновь взялся за ее нежную, слегка дрожащею руку.

Пока Рэй возвращался обратно к дверям ресторана он позвонил Дойлу и сообщил о возникшей проблеме; телефон перехватил Лени и сказал, что пистолет будет лежать на внешней стороне окна туалета на первом этаже. Рэю понадобится открыть окно и взять пистолет, который будет положен в пакет.

Поднимаясь по широким ступенькам Мия посмотрела на колонны ресторана, что были в греческом стиле, и до нее постепенно доносился поющий, словно заманивающий внутрь заведения женский голос.

Свет освещал каждую черту лица Мии, которое тут же вызвало дикую симпатию у Рэя; ему хотелось дотрагиваться до ее горячего тела все больше. Рэй ждал пока гостей впереди него обыщет охрана, и пока он стоял, он впервые аккуратно прижал Мию к себе и положил руку на ее поясницу, и Мия нежно вздохнула и посмотрела на него взглядом сытой кошки.

– Может если вдруг… – говорил Рэй шепотом прижимаясь губами к ушам Мии. – Если мы выживем, то я бы с удовольствием пригласил такую женщину как ты в заведение не хуже этого. Меня вдохновляют красивые женщины. И я не могу понять, от чего мое сердце сейчас так бешено колотится, от тебя или от того, что меня ждет там внутри…

– Ах, щекотно. Дорогое заведение, – улыбаясь сказала Мия, словно намекая Рэю, что подобное удовольствие ему не по карману, но в тоже время, по мимике ее довольного лица, читалось, что никакие деньги ей нужны. Затем она провела рукой по его груди, как бы пытаясь почувствовать биение его сердца. И от ее ласкового прикосновения сердце Рэя забилось еще сильнее, словно вот-вот и оно пробьет ребра.

– Так. Вы господа – прошу вас! И прошу извинить за это. Сегодня у нас важные гости, поэтому мы обязаны вас обыскать, – сказал важный мужчина, стоящий в широких позолоченных дверях ресторана.

Два охранника приступили к обыску и спустя минуту ничего интересного им найти не удалось. Мия и Рэй вошли в ресторан, их сопровождал парнишка-официант, который будет обслуживать их столик этим вечером; он шел за ними, точно сопровождающий к камере тюремщик, ни на шаг не отставая, вызывая дикое раздражение.

Рэй все больше ускорял шаг, как любопытный ребенок, который жаждет посмотреть на кулачный бой. Шаг за шагом и вот… наконец… показался столик за которым важно сидели Клаус Подлый, Гуго Тощий, Боб Крикун, Август и еще несколько людей имена которых не были широко известны, но скорее всего – это богатые люди, вложившие свои капиталы в процветание наркобизнеса. За столом сидели и люди из мафии Нового города, которые предали своего босса Лени и по сути сдали город за «щедрый кусок пирога». Многие предприниматели, которые ловко подружились с главарями банды, и беспринципно сдвинули своих конкурентов, теперь имеют двойную прибыль, за которую они готовы убивать с особым цинизмом, что даже сам Гуго Тощий позавидует, а ведь он творил с людьми шокирующие вещи, и его нацистское мировоззрение в этом ему помогало.

– Не смотри на них, – сказала Мия проходя мимо главного столика, который наполнял зал страхом и любопытством.

И Рэй вовремя отвёл глаза, наполненные ненавистью. На него посмотрел Клаус и молодость Рэя вызвала у него зависть.

– За мою дочь! За Адриану! – громко сказал Август поднимая бокал. (Вчера у него родилась дочь).

Рэй и Мия сели за стол.

Официант любезно к ним обратился:

– Что будете заказывать?

– Как решим, мы дадим знать, – ответила Мия и почувствовала, как Рэй нервно трясет ногой.

Спустя несколько минут Рэй и Мия сделали заказ и немного погодя им принесли блюда и добротное вино. Рэй не притронулся к еде и вину, в отличии от Мии.

Клаус Ланге Подлый надменно, точно не считая окружающих за людей, осмотрелся и почувствовал собственную значимость, словно он был древним царем, а люди вокруг него вовсе не люди – это кучка вечно-недовольных, скользких насекомых.

Кашляющий Гуго все больше настораживал своих друзей, им казалось, что он болен раком, однако на все рекомендации сходить к врачу, он закуривал очередную сигару и говорил: «Если кто-то и убьет меня, то буду я сам!»

Довольное лицо Августа, настолько сильно раздражало Рэя, что казалось, вот-вот Рэй не выдержит и кинет в него бокалом, говоря: «Хватит лыбится ублюдок!»

Боб Крикун встал, накинул пальто и направился к выходу, чтобы подышать свежим воздухом.

– Почему ты не ешь? – сказала Мия и в ее глазах мелькнула симпатия.

– Я не голодный, – ответил Рэй.

– Очень хорошее вино, только у Лени в ресторане подают такое, наверное, опустошили последние запасы, чтобы эта толпа лицемеров могла хорошенько нажраться! – добавила Мия и вновь улыбнулась, но на этот раз издевательски.

– Надо найти пистолет, – говорил Рэй поглядывая на Клауса, который настолько сильно объелся, что не мог нормально дышать. – Я пошел. Надеюсь ещё увидимся Мия. Не забудь, что сказал Лени, выйдешь через черный вход.

– Подожди! На всякий случай возьми нож, – сказала Мия и посмотрела со значением.

Рэй хотел взять нож со стола, но Мия остановила его взяв за руку:

– Не этот нож. Тот придурок, – Мия посмотрела на официанта с тупым лицом, – смотрит… К моей ноге закреплен нож. Возьми его.

Мия села поближе и слегка вытянула ноги. Длинная белая скатерть скрывала все ее движения.

– Понял… – сказал Рэй и нагнулся, как бы завязывая шнурок. Затем он потянулся рукой к ее бедрам.

– Выше, – говорила Мия вздыхая и чувствуя руки Рэя прикасающиеся к ее длинным ногам, на которых были чулки. – Выше Рэй.

– Взял! – сказал Рэй и выдохнул.

Рэй встал, подошёл к Мии и произнес:

– Поцелуемся? Может я больше никогда не увижу тебя.

Мия кивнула. И Рэй прикоснулся к ней; он чувствовал ее дыхание и запах, который словно очаровывал и не позволял думать о чем-то другом кроме ее тела. На миг Рэй замер и наконец поцеловал Мию. Прикасаясь пальцами к щетине Рэя, она слегка вытянула язычок; и ее почти беззвучный, нежный стон ударил в голову, и время словно остановилось.

– Я пошел! – сказал Рэй и направился в уборную, которых в этом ресторане было четыре.

– Видел бы сейчас меня Ларри, глаза бы выпали… – сказал Гуго Тощий и выдыхая дым глядя на окружающих его людей угрюмо добавил, чисто Тони Монтана. – Подхалимы долбаные! Готовы меня облезать? Какие же твари тебя окружали Лени! Могу сказать, что ты друг не много потерял… Теперь я здесь господин – мы господа! Слышите? Я был обычным сыном портного наркомана, у которого, как говорили слабые людишки вроде вас, не было шанса! А теперь посмотрите – выстроилась очередь, чтобы облезать мне зад! Каждая женщина в городе хочет меня и мои деньги! Я немец! Я ариец! Я высшая раса! А вы – сукины дети!

Некоторые люди с недоумением на лице вставали со стульев и возмущаясь спеша покидали ресторан, чтобы где-нибудь в другом более безопасном месте демонстрировать свое аристократическое происхождение.

– Ты перебрал друг, – говорил Клаус Подлый. – Пора закругляться. Поехали, пока я не отключился прям за столом! А на женщин сегодня у меня нет сил. Когда я был молод, то мог отодрать сразу двух или трех баб за ночь, но эти времена прошли. Все проходит и этого мне грустно.

Идущий в уборную Рэй посмотрел на Августа, который внезапно на него уставился взглядом мертвой рыбы и на миг замер, словно прямо сейчас раздастся выстрел. Но Рэй быстро отвернулся, словно воспитанный гражданин, встретивший уголовника и ускоряя шаг направился дальше в уборную.

В воздухе чувствовался запах дыма и прожаренного мяса. И после навевающих тоску певунов, появился пианист, которого встретили аплодисментами, и севши за рояль он начал исполнять Шопена!

– Шопен – фантазия! Мое любимое… – добавил Август глядя в сторону пианиста, который был словно посланником небес, дарующим божественные звуки.

Август смотрел вслед уходящему Рэю и вдруг почувствовал нарастающие беспокойство. После он встал, говоря, что ему надо пройти в уборную, а ему действительно нужно было. Затем тяжело вставая держась за набитый едой живот, который начинал беспокоить, Август встал и вальяжно, словно принц в окружении свиты пошел справить естественную нужду.

Спустя несколько минут Рэй дошел до туалета, в котором курили двое мужчин и громко обсуждали общую шлюху. Рэй дождался пока они выйдут и быстро встал на батарею, чтобы открыть окно. На внешней стороне подоконника должен лежать пистолет. Но Рэй ничего не нашел; он подумал, что оружие упало на землю. И после того как Рэй высунул голову в окно, он ничего не заметил и напрягся, ощущая подступающею безысходность. И спускаясь обратно на пол, он ударился коленкой об край железной батареи и дико выругался. Затем он уже не переживая, что его спешка может показаться кому-нибудь подозрительной, направился в другой туалет, что был в конце коридора, который украшали фонтанчик и вазоны с пышными букетами. Наконец Рэй дошел до того туалета, в котором как ему показалось никого не было. Рэй не стал проверять кабинки, он тут же подбежал к окну и начал осматриваться, вдруг из одной кабинки раздался неприятный звук – кто-то громко выпустил газы и сказал: «Проклятая чечевица!» Тем временем Рэй был безумно счастлив и спокоен, ведь на этом подоконнике был пакет, в котором лежал револьвер и патроны. Рэй подумал, что одного револьвера будет недостаточно, ведь его долго перезаряжать, но видимо другого лишнего пистолета у Лени не нашлось. Рэй начал возвращаться, но не успел он сделать несколько шагов, как кабинка открылась и перед ним появился Август, который застегивая пиджак преградил ему путь, а затем ясно увидел револьвер в руках Рэя и тут же во взгляде Августа вспыхнула тревога и страх. Рэю тут же в голову забрела мысль – выпустить все патроны в Августа, который замер как манекен в магазине, но Рэю удалось справиться с этим нахлынувшим желанием; он понимал, что выстрел наведёт шуму и лишит Лени и Дойла элемента неожиданности. Однако Рэй понимал и другое, что главари банды вот-вот покинут ресторан и Лени с Дойлом окажутся без поддержки и их шансы на успех в таком случае заметно снижаются. Рэй положил револьвер обратно в пакет и достав нож, резким движением кинулся на Августа, который дрогнул и побежал к двери.

– Помогите! Помогите! – крикнул Август и попытался пнуть подскакивающего Рэя, который что есть силы хладнокровно вонзил лезвие в пузо Августа из которого, словно из треснутой банки брызнула кровь.

Весь костюм Рэя забрызгало кровью. Август продолжал стоять на ногах и видимо он не собирался сдаваться и умирать так просто… Внезапно за маленьким окном туалета раздались хлопки и крики, доносящиеся с улицы – началось! Услышав выстрелы Рэй начал ускоряться и бить ножом намного чаще, словно он почувствовал внезапный прилив сил. Из Августа вытекли все силы и залили половину комнаты; вытаращив глаза он свалился и отрывисто-хрипло задышал. Рэй выбежал из туалета и увидел, как в основном помещении люди суетятся и испуганно бегают из угла в угол. Мимо пробегающие официанты смотрели на окровавленного Рэя и не могли понять, ранен он или нет?

Паника и страх заполнили ресторан, который с каждой секундой пустел. Рэй добежал до выхода и увидел на теперь уже пустой, словно внезапно забытой улице пять тел, под которыми растекались лужицы крови. Некоторые из них были ещё живы и судорожно двигались, остальные лежали, словно замороженные. Рэй держал револьвер в скользкой от крови руке и спускался по ступенькам, на последней из которой расслабленно лежало тело Лени; огонь в его темных глазах, который разжигала жажда мести – погас. Он так и не смог отомстить за Рино. В руке Лени держал еще дымящийся пистолет. Рядом с ним облокотившись на забрызганный кровью бордюр разложилась престарелая женщина с золотым ожерельем на тонкой шее, которая продырявлена шальной пулей. Несколько метров от них полз стонущий, раненный в тело и ноги мужчина-охранник к лежащему рядом с телом его коллеги пистолету… Рэй тут же к нему подошёл и со всей решимостью выпустил несколько пуль.

– Рэй! – сказал Дойл захлёбывающейся кровью. – Иди быстрее сюда.

Услышав голос Дойла Рэй подошёл к нему и присел:

– Меня задержали…

Дойл плевался кровью, судорожно шевелил ногами и жизнь в его глазах угасала. Он положил до ужаса холодную ладонь на руку Рэя и с трудом произнес уже в бреду:

– Как назвали моего внука?

– Я не знаю старина, – ответил Рэй, но Дойл уже ничего не слышал.

Валерий Соболев

В поисках удачи

От автора

Выражаю Вам благодарность, за то, что уделили внимание и прочли мою книгу. Это первый мой труд. Я собираюсь и дальше сочинять новые истории. Не знаю насколько Вас впечатлил этот роман и впечатлил ли вообще, но буду рад, если вы поделитесь своим мнением. Вы всегда можете написать мне почту: valera_russian98@mail.ru

…

Выражаю Вам благодарность, за то, что уделили внимание и прочли мою книгу. Это первый мой труд. Я собираюсь и дальше сочинять новые истории. Не знаю насколько Вас впечатлил этот роман и впечатлил ли вообще, но буду рад, если вы поделитесь своим мнением. Вы всегда можете написать мне на почту: valera_russian98@mail.ru

Оглавление

Глава первая: перемены.

Глава вторая: выбор.

Глава третья: деньги не пахнут.

Глава четвертая: эхо демократии.

Глава пятая: Богу не нужны овцы. Богу нужны боевые волки, сражающиеся на его стороне!

Глава шестая

Глава седьмая: легкие деньги.

Глава восьмая: Ларри Яйцо и его обещание.

Глава девятая: семейные обиды.

Глава десятая: случай в ресторане Сытая Кошка.

Глава одиннадцатая

Глава двенадцатая: и когда мне показалось, что я завязал, они затащили меня обратно!

Глава тринадцатая: беспредел.

Глава четырнадцатая: как жить без уважения?

Глава пятнадцатая: дом, разделившийся сам в себе, не устоит.

Глава шестнадцатая

Глава семнадцатая: до встречи Клауса Подлого и Гуго Тощего с Ларри.

Глава восемнадцатая: старая акула.

Глава девятнадцатая

Глава двадцатая

Глава двадцать первая: новые знакомства.

Глава двадцать вторая

Глава двадцать третья

Глава двадцать четвертая

Глава двадцать пятая

Глава двадцать шестая

Глава двадцать седьмая

Глава двадцать восьмая

Глава двадцать девятая

Глава тридцатая

Глава тридцать первая

Глава тридцать вторая: ва-банк.

Глава тридцать третья: как назвали моего внука?