Теория Любви [Кассандра Дранга] (fb2) читать онлайн

Кассандра Дранга Теория Любви

Влюбись, если смеешь мечтать

Когда мир света и тени ко мне слишком жесток,

Я, закрыв глаза, в душе ищу надежды росток.

Быть может, через некоторое время, словно лучик во тьме,

Он укажет мне путь через тернии к тебе.

Тот теплый майский вечер ничем не отличался от остальных. Воздух был словно наэлектризован, предвещая скорую грозу. Парень двадцати пяти лет стоял на небольшом балконе, без особого интереса наблюдая за засыпающим городом, и покручивал в ладонях уже полупустой бокал с красным вином. Из квартиры доносилась тихая спокойная мелодия, но мысли его витали далеко от людской суеты, огибали проблемы работы, долгой разлуки с родителями, которые решили встретить лето на родине в Азербайджане, не касались воспоминаний о друзьях, но упорно возвращались лишь к одному человеку. Руки дрогнули и чуть сильнее сжали ножку бокала холодными пальцами. Сердце больно кольнуло в очередной раз от навязчивой мысли, что дорогая ему девушка никогда не посмотрит на него никак, кроме как на хорошего друга. Они знали друг друга уже долгое время, вместе проводили многие выходные, смеялись, общались, находили все новые занятия и темы для жарких, но веселых споров.

Парень мягко улыбнулся, вспоминая, как сияют изумрудные глаза, когда она смеется, как мило она может выглядеть, когда очень хочет спать, но также досмотреть фильм до конца. В Елене ему нравилось абсолютно все: от заразительного смеха до тихих философских рассуждений, которые она могла начать, казалось бы, из любой темы. Но несмотря на всю мудрость, она по неизвестным причинам не замечала те короткие особенные взгляды, которые бросал Энтони в ее сторону, или, к чему он больше склонялся, не хотела замечать.

Парень слабо замотал головой и допил вино, отступая в душные объятия квартиры. Все, что ему хотелось сейчас – заснуть и долго-долго не просыпаться. Интересно, забеспокоился ли кто-то, если бы он внезапно пропал и, допустим, не пришел на работу? Он знал ответ, и этот ответ навевал еще большую тоску, поэтому Энтони упорно гнал все мысли из головы, желая забыться сном.

В небе в ту ночь погасли все звезды.

Его утро началось с тихого уведомления, пришедшего на телефон чуть раньше будильника. В сообщении Елена желала ему доброго утра с помощью бесчисленного количества стикеров и смайликов и просила подвезти ее до работы. Парень тяжело вздохнул, долго смотря на сообщение заспанными глазами, но руки сами написали положительный ответ, и ему пришлось выпутываться из плена теплого одеяла, чтобы успеть собраться и нигде не опоздать.

Не прошло и часа, как он увидел знакомый силуэт на обочине дороги и осторожно припарковался около. Энтони неожиданно для самого себя глубоко задумался, наблюдая, как девушка с необъяснимой легкостью закидывает тяжеленную сумку с бумагами на заднее сиденье машины, и опомнился только тогда, когда Лена с широкой улыбкой села около, потянувшись к нему для объятий.

– Привет, Тони, – почти пропела она, ероша каштановые волосы друга и вдруг вопрошающе изгибая выразительные брови. – Ты какой-то грустный, все в порядке?

– Да, все хорошо, просто поздно лег вчера, – чуть улыбнулся тот в ответ и переключил передачу, трогаясь с места.

– Грандиозные планы и мечты опять решили лишить тебя сна? – девушка спешно пристегнулась и вновь посмотрела на друга, который всеми силами старался не улыбаться и игнорировать забавные интонации, которыми любила играть Лена в общении, когда у нее было хорошее настроение.

– Нет, просто не спалось, – наконец откликнулся он, расслабленно скользя взглядом по дороге, машинам, домам еще старой архитектуры. Скорое лето в Москве обещало быть прекрасным, и Тони думал, что приложит все усилия, чтобы оно стало таким.

– Все-таки не хочешь переводиться к нам? – вдруг спросил парень, нарушая приятную тишину.

– Нет, ты знаешь, я плохо нахожу язык с коллективом, тем более условия остались бы те же, а к смене обстановки я не готова.

– Здесь буду я.

– Но мы в разных отделах. Что мне делать большую часть времени?

– Твоя правда.

– Но я еще буду думать, не грусти, – мягко протянула девушка, ободряюще касаясь чужого плеча. Парень добродушно усмехнулся и мельком взглянул на нее.

– Как с Павлом? – через силу спросил он, стараясь выглядеть непринужденно.

– Неплохо. Мы хорошо ладим. Он очень обходителен и вежлив со мной. Это было удивительно, так как поначалу он казался суровым, холодным, но, зараза, загадочным, – мечтательно начала подруга, бегая взглядом по сменяющимся за окном видам. – Мне более-менее комфортно с ним, хотя, конечно, иногда он ведет себя странно.

– В каком плане?

– Да так, неважно.

Энтони завернул в небольшой дворик, примыкающий к зданию известного издательства.

– Вы прибыли в место назначения, – стараясь повторить интонацию навигатора, проговорил он, заглядывая в сияющие серые глаза напротив.

– Чудак, – смешливо фыркнула девушка, не торопясь уходить.

– Ты сегодня после работы сильно занята?

– Нет, а что?

– Я бы забрал тебя. Сегодня такая хорошая погода, и мы могли бы погулять в том же парке Горького.

– Мне нравится это место. Я буду ждать, – вдумчиво заключила девушка и, обняв друга на прощание, вышла из машины.

Энтони закрыл глаза, стараясь удержать аромат кофе и книг как можно дольше в сознании. Аромат, который всегда оставался с ним, травя и терзая душу, но он был не против. Взгляд упал на часы.

– Черт! – парень быстро завел двигатель и спешно тронулся к объездной, молясь, чтобы и там не было пробок, так как уже ощутимо опаздывал.

Сколько бы он ни вчитывался в текст – предложения не хотели обретать смысла. Мысли были далеко от работы, и он всеми силами старался направить их в нужный вектор, но попытки оказались тщетными. В памяти засели глаза оттенка серебра с небольшими едва заметными темными вкраплениями и мечтательная улыбка на карминовых губах, почти всегда присутствующая на милом загорелом лице.

– Угораздило же так влюбиться, – досадливо пробормотал Тони, пододвигая ноутбук ближе и вновь сосредотачиваясь на тексте, который нужно было отредактировать в кратчайшие сроки, но его вновь прервали.

– Со стороны это выглядит, как будто ты повстречал Толстого 21-го века или просто забыл русский язык. – Макс поставил стул напротив друга и сел, совершенно по-хамски закидывая ноги на только что протертый стол.

– Твои манеры ужасны, – буркнул парень, мельком взглянув на друга.

– Я в курсе, – беззаботно усмехнулся тот. – Как твои дела?

– Все в порядке.

– Тогда где или вокруг кого витают твои мысли?

Тони поднял на друга испепеляющий взгляд, осуждающе покачав головой, и попытался сделать занятой вид, подтянув к себе несколько блокнотов и уткнувшись снова в экран ноутбука.

– Значит, Елена, – задумчиво прикусив губу, пробормотал Максим и заметил, как друг мгновенно напрягся.

– Макс, давай не будем начинать, – Тони тяжело вздохнул и заглянул тому в глаза, – все равно мы ни к чему не придем.

– Расскажи ей.

– Она считает меня просто другом, хорошим, но другом, – стараясь скрыть тоску в голосе, произнес Тони, но эмоции в живых глазах скрыть было невозможно, и друг поджал губы, размышляя о том, что можно сказать? Стоит ли поддержать?

– Не надо смотреть на меня как на душевнобольного, – тем временем раздраженно повел плечом шатен.

– Каждый, кто искренне любит, болен душевно.

– Философия – это не твое.

– Хочешь, выпьем сегодня? – примирительно начал было Макс, пропустив колкость мимо ушей, но увидев, как друг отвел взгляд, тяжело вздохнул, все понимая.

– Добьют тебя такие встречи, – сокрушенно помотав головой, бросил он и, похлопав друга на прощание по плечу, скрылся в коридоре.

– Как прошел твой день? – Они шли по мягко освещенной тропинке, среди деревьев, переплетя мизинчики. Тони задумчиво полуулыбался, опустив взгляд и чувствуя в груди приятный трепет, поэтому вопрос застал его слегка врасплох.

– Очень интересно на самом деле. Я начал редактировать повесть Льва Николаевича Толстого нашего века. Таких огромных, многоэтажных описаний я, конечно, не встречал давно.

Лена мягко засмеялась, прикрывая улыбку рукой и качая головой.

– Вот тебе смешно, а я замотался это читать. Как осторожно сказать человеку, что его творчество не подчиняется законам лексики и пунктуации?

Девушка уже смеялась в открытую, только представив себе, как друг сидит, зарывшись во все толковые словари, которые постоянно лежат на его столе, и сетует на творческие начинания молодых писателей, которые зачастую стараются подражать классикам литературы разных веков, иррационально думая о том, что заоблачная стилистика Великих покорится им с первой пробы пера и поселится в душах тысяч, а может и намного большего количества людей. Хотя это был ложный путь, ведь с самого начала подражатели лишали свое творчество индивидуальности, особой магии языка, которой обладал каждый мечтатель. Они лишали свои произведения души и легкости. Лена с задумчивой улыбкой слушала о том, что парень нашел уже несколько моментов, скопированных у классиков почти полностью, и думала о том, что обязательно когда-нибудь уговорит его написать какую-нибудь историю самому, так как ее почти с самого их знакомства восхищало то, как просто и быстро друг маневрировал между самыми разнообразными произведениями огромного количества авторов и публицистов. Конечно, профессия переводчика подразумевала наличие багажа знаний литературы за плечами, но соревноваться с Тони было непросто, хотя она всем сердцем любила их литературные вечера. Наверное, больше всего любила за то, что в таких спорах о идее и тайном смысле произведения друг снимал с себя маски вечной настороженности и напускной отрешенности, которые он непроизвольно надевал, оказываясь среди людей, иногда среди друзей. В такие вечера он говорил открыто, импульсивно, не боясь задеть своими словами, в те моменты его улыбка была настоящей, а шоколадные глаза сверкали интересом по-особенному.

– А как твои дела? Все хорошо? – тем временем спросил Тони, скользя внимательным взглядом по лицу подруги, которое вдруг омрачилось. – Что-то случилось?

Лена замялась, опуская взгляд, и неуютно повела плечами.

– Давай не будем портить вечер, – тихо бросила она через некоторое время. – Это не столь важно.

– Все, что касается тебя – важно.

Девушка приподняла уголки губ в намеке на улыбку и уже хотела вновь пытаться сменить тему, но поняла, что это будет некрасиво по отношению к искренне беспокоящемуся другу, и наконец смиренно ответила:

– Я рассталась с Павлом, точнее, он со мной, ну или это было обоюдно, кто знает…

– Но еще утром…

– Вот как, оказывается, все может поменяться за день.

– Мне жаль.

– А мне уже нет. Он ведь был таким козлом, если подумать и посмотреть на наши отношения не через очки влюбленной дуры, – раздраженно проворчала девушка, отворачиваясь.

– Ты слишком категорична к себе, – Тони приобнял подругу за плечи. – Не стоит винить себя во всех неудачах. Прости, я не знаю, что лучше говорить, так как не знаю, что произошло между вами.

– Все нормально. Знаешь, когда ты рядом, многие вещи обретают иное значение, – тихо откликнулась Лена, заглядывая другу в глаза.

Тони смущенно улыбнулся, уводя взгляд в сторону, и эта нелепая случайность оказалась отправной точкой. Он увидел, как за их спинами мелькнула тень. С натянутым на лицо капюшоном к ним метнулся крепко сложенный мужчина, вцепляясь в ремешок небольшой сумочки, висящей на плече Елены, отчего та испуганно вскрикнула, закрывая лицо руками. Парень среагировал мгновенно, перекрывая вору дорогу и метким ударом попав тому по челюсти. Тот оступился от неожиданности, дернув головой, и замахнулся для удара в ответ. Незнакомец был почти на голову выше Тони, и преимущество оказалось на его стороне. На крики девушки начал сбегаться немногочисленный народ, и мужчина попытался скрыться с добычей, но парень рывком выхватил сумочку из его рук, оставив ни с чем.

– Господи, Тони… – Девушка вся дрожала от еще не прошедшего шока, но ее прикосновения сначала к плечам, а потом и к лицу были мягки и осторожны.

Парень неловко попытался уйти от прикосновений, не желая демонстрировать несколько чуть кровоточащих ссадин, но Лена недовольно нахмурила брови, взволнованно шепча:

– Просто дай посмотреть.

– Ну, Лен, – парень попытался сделать страдальческое выражение лица и вложить в голос как можно больше спокойных доверительных нот. – Ничего страшного, правда.

– Будет, как только обработаем все. Не хватало еще инфекции, – девушка настойчиво потянула друга к выходу из парка.

Через четверть часа она уже осторожно промывала перекисью небольшие ранки над бровью и в уголке губы, стараясь не обращать внимания, как друг обиженно хмурит брови и иногда морщится от легких вспышек боли.

– Я мог бы и сам, – снова было начал он, чувствуя себя неловко, но смиренно замолчал под строгим взглядом.

– Это было бы неудобно, – тихо произнесла Лена и взяла ладонь друга в свои, мягко поглаживая кожу около сбитых костяшек. – Я так и не сказала спасибо.

– Все в порядке, – Тони ободряюще улыбнулся, встречаясь взглядом с девушкой, в серых глазах которой 3читались запоздалый страх и беспокойство.

Неожиданно она подалась ближе, обнимая друга за плечи и крепко прижимаясь к вздрогнувшему телу.

– Я испугалась за тебя, – шепнула она через некоторое время.

Тони негромко фыркнул и приобнял девушку сильнее, успокаивающе поглаживая по волосам.

– Не знала, что ты умеешь так драться.

– В детстве долгое время посещал уроки самообороны.

– Спасибо, – еще раз поблагодарила Лена и неторопливо отстранилась. – Уже поздно, я, наверное, пойду.

– Хорошо, я вызову такси.

Только глубокой ночью парень добрался до кровати, устало потирая глаза и кладя на тумбочку антибликовые очки, которые он надевал, когда подолгу работал за ноутбуком. Редактируемое им произведение быстро покидает мысли, но сон не идет. В голову упорно рвутся воспоминания о сорвавшейся прогулке, страх за него в родных глазах, дрожь рук и крепкие объятия. Искреннее восхищение и легкий укор за риск.

«Когда ты рядом, многие вещи обретают иное значение», – интересно, что она имела в виду? Какой тайный смысл хотела вложить в те слова? Что бы ответила, если бы их не прервали? Случайно брошенная фраза теплилась надеждой внутри, как бы Тони ни старался потушить ее угольки.

Парень раздосадованно ударил кулаком по постели и закрыл глаза, отгоняя все мысли и приказывая мечтательному разуму ложиться спать. Меньше всего ему хотелось тонуть в бескрайних океанах надежд.

Дни сменялись днями, становясь все теплее, залечивали душу и ссадины, отгоняли пустые идеи и нелепые замыслы. Лето уже заглядывало в окна. Тони нашел общий язык с молодым автором, тексты которого он редактировал, и уже несколько дней наслаждался красивым, притягивающим внимание слогом и запутанной, но интригующей историей.

– Чаще бы встречать адекватных и понимающих людей в этой жизни, – пробормотал он между делом, сохраняя документ и отодвигая ноутбук от себя. – Хочется кофе.

В небольшой задумчивости он постучал пальцами по столу и посмотрел в окно. Солнце освещало город своей радостью скорого прихода лета.

Кофе приятно грел руки и будоражил своим непередаваемым ароматом. Тони неторопливо плутал по улочкам города, променяв обед на прогулку, и всеми легкими вдыхал последние мгновения весны. На глаза то и дело попадались разнообразные лица подростков, уже успевших закончить учебный год и решивших проветрить голову от подготовки к предстоящим экзаменам. Парень с ностальгической улыбкой вспоминал, как еще, казалось бы, недавно убегал из дома, лишь бы не видеть стопки книг на столе и различные планеры для подготовки сначала к ЕГЭ, а потом к первым сессиям и дипломной работе. Тяжелее было только Лене, которая медленно, с боем, с воем, но также с верностью и любовью сначала освоила один язык, а затем другой, и теперь с воодушевлением и наслаждением зачитывалась произведениями не только русской классики, но и английской и немецкой в несомненных оригиналах. Тони улыбнулся шире, вспоминая, как подруга с завидной регулярностью предлагала сжечь все существующие словари в ее обширной библиотеке, но, вопреки словам, всегда складывала их ровными стопками, стирала пылинки и стукала по рукам, если замечала хотя бы намек на желание послюнявить пальчик, чтобы перевернуть страничку, или, упаси Господь, загнуть уголок. Что говорить о том, с какой скорбью она смотрела, как кто-то помечает понравившиеся фразы в книге прямо ручкой или текстовыделителем. «Для этого существуют ксерокопии», – несчастно говорила она и старалась выйти из комнаты с книгопытателем. Но Тони большую часть времени был на ее стороне, поэтому особо следил за тем, как обращался с одолженными у нее книгами, хотя она и прощала ему те же загнутые уголки и спокойно напоминала, что пометки карандашом – это благо, а не смертная казнь.

Парень часто замечал, насколько сильно менялась та рядом с теми, кто был для нее хоть немного дорог, по крайней мере, хотел думать, что замечал и значил, так как девушка могла часами говорить на любые даже самые нелепые темы, но никогда не затрагивала тему своего искреннего отношения к кому или чему-либо, ограничиваясь общими заезженными фразами. Поэтому парень особо ценил и запоминал те моменты откровения, которые все же случались с упрямым тельцом, ведь, несмотря на многие годы дружбы, Елена оставалась в его жизни самой большой загадкой.

К подобным мыслям он возвращался далеко не в первый раз и, сидя одним теплым июньским вечером на небольшой скамье в парке, вернулся вновь, самозабвенно поглаживая облокотившуюся на него девушку по плечу и задумчиво смотря куда-то перед собой.

– Ты сегодня какой-то тихий, – шепнула Лена, запрокидывая голову и стараясь поймать взгляд карих глаз. – Что-то случилось?

Тони чуть вздрогнул от неожиданности и растерянно изогнул брови.

– Все хорошо, – со смешком выдохнул он спустя пару секунд и поднял глаза в темное небо. – Посмотри, сегодня такие красивые луна и звезды.

Лена улыбнулась и последовала совету. Приятная тишина вновь повисла в воздухе.

– Интересно, сколько тайн она хранит? – задумчиво пробормотал Энтони, завороженно наблюдая за мягким светом луны.

Лена перевела на него взгляд и невольно ахнула от того, как красиво отражался свет луны и звезд в темных глазах.

«Красивый», – с некой нежностью подумала она и удивилась собственным мыслям. Выждав несколько мгновений, она тихо спросила:

– Кто скрывает?

Тони опустил на нее взгляд, и свет блеснул в его коротких волосах.

– Луна, конечно, – мягко ответил он. – С самого детства она завораживает меня своей таинственностью.

– Тони, космические объекты не умеют говорить, – смешливо заметила девушка.

– Не в этом смысле, – смущенно парировал тот и вновь перевел взгляд на небо. – Когда ты смотришь на что-то, образы сами по себе возникают в голове. Что значит для тебя луна? Что чувствуешь ты, когда смотришь на нее? Образы редко бывают противоречивыми, но, когда я смотрю на ночное лико, то ощущаю холод, пустоту, одиночество… В другие ночи она дарит вдохновение и покой. А когда ты чувствуешь моральное опустошение, то она становится лучами надежды во мраке души.

Лена закусила губу и не нашлась с ответом, хотя он особо был и не нужен.

– Ты пишешь стихи?

– Да, ты же знаешь.

– Я про сейчас.

Тони умиротворенно прикрыл глаза и, чуть подумав, тихо начал говорить. Его мягкий спокойный голос обволакивал разум, красивые строчки превращались в яркие образы перед глазами, а размеренный темп дарил чувства покоя и безмятежности. Каждым рассказанным стихотворением он переносил их в совершенно другой мир, красивыми оборотами играл на палитре эмоций и кроткими паузами и недомолвками в строках убеждал в искренности передаваемых чувств. Лена погрузилась в его историю настолько глубоко, что не сразу поняла, что молчит уже долгие минуты, в то время как друг давно уже перестал говорить и вернул взгляд в небо.

– Красиво, – все еще завороженно шепнула девушка, – так красиво, что мне не найти больше слов.

Парень тихо засмеялся, обнимая подругу чуть крепче:

– Спасибо, – он замер на миг. – А что нового у тебя?

– Да почти ничего. Дела идут своим чередом, работа в удовольствие – все прекрасно.

– И все же?

– Ну, – Лена вдруг загадочно улыбнулась. – Я начала встречаться с парнем. Зовут Даниилом. Работает в соседнем отделе, поэтому знакомство наше состоялось в местной столовой. – Сердце Тони пропустило удар, во взгляде против воли мелькнула печаль. Но Лена поначалу не обратила на это внимания, продолжая неторопливо говорить. – Он подсел ко мне сам, предложил прогуляться, так и завертелось. Он очень интересный собеседник, хотя, конечно, комплименты – это не его. Даня настроен серьезно, и меня это так увлекает. Думаю, на него можно положиться.

Лена задумчиво заглянула другу в глаза и обеспокоено нахмурила брови:

– Ты выглядишь расстроенным. Все в порядке?

– Да, да, все хорошо. – Тони попытался улыбнуться, но не вышло, поэтому он смиренно добавил: – Просто резко вспомнил кое-что.

Лена покачала головой и сползла ниже, кладя голову другу на колени и обнимая его за талию. Парень поначалу удивленно вскинул руки, попросту не зная, куда их деть, но все же улыбнулся.

– О чем бы ты ни думал, ты все равно самый лучший, – тихо сказала она.

Шатен лишь добродушно усмехнулся и запрокинул голову, вновь останавливая свое внимание на звездном небе и стараясь не показать, как приятно и больно ему одновременно стало от этих слов.

На следующий день он напился до беспамятства впервые за очень долгое время, но даже в том состоянии не позволил себе вспомнить о проницательных серебряных глазах и милых чуть заметных веснушках.

В противоречиях прошло несколько недель, и в конце одной из них Лена написала СМС, рассказывая о том, что у нее с Даней все хорошо и они хотят расписаться. Тони отбросил телефон и глупо смотрел в потолок неизвестное количество времени. Сначала ему показалось, что он смог спокойно принять это и в душе даже рад за подругу, которая, никогда не говоря об этом вслух, всегда хотела семью и домашний уют. Но через несколько дней неожиданные проблемы на работе и в личной жизни, которой просто нет, стали слишком невыносимыми, и он пошел в ближайший бар, желая утопить необъяснимую тоску в алкоголе.

Покручивая полупустой бокал в чуть дрожащих пальцах, Тони растерянно думал о том, что ему стоило давно отпустить свои чувства, но на задворках одурманенного разума билась навязчивая мысль, что нет, ты не смог бы отпустить, забыть, не думать. Оставить все как есть. Вы стали слишком дружны, близки… родны… Но как много осталось недосказанности, утерянных шансов, бесед, которые каждый так боялся начать в силу своей ложной скромности. С легким раздражением он думал о своем романтичном возрасте, когда душа еще не успела зачерстветь от несправедливости жизни и рвалась к чему-то светлому, необычному, желала открывать, исследовать что-то новое и, конечно, любить. Любить не только жизнь, но и кого-то, ради кого хотелось бы меняться и менять. Вместе коротать вечера и встречать новый день, вместе преодолевать трудности; улыбкой, разговорами, поддержкой избавлять друг друга от рутины дней.

Вскоре громкая музыка и гомон начали неприятно давить на уши, и парень зашарил по карманам куртки в поисках телефона, желая хоть немного найтись в слишком долго тянувшемся времени, но с досадой понял, что забыл его дома. Кончики пальцев начало неприятно покалывать, и Тони смерил свои ладони растерянным взглядом, мысленно заключая, что перебрал.

«Не надо было идти одному», – думал парень, неслушающимися ногами заворачивая за угол бара и радуясь, что до дома осталась пара кварталов.

Краем сознания он отметил, что в этом переулке снова перегорела половина фонарей, и вдруг услышал шорох за спиной. Следующее, что было – это боль от чего-то тупого, огревшего его по затылку. Полувскрик так и застрял в горле, и парень рухнул на колени, машинально хватаясь за голову. Мир расходился черными пятнами, а потом и вовсе погас, когда под ребра прилетел тяжелый ботинок, выбивая весь воздух из легких. Отдаленно Тони чувствовал, как чьи-то руки быстро лазают по его карманам, но потом наступила полная тишина.

Приходить в сознание было тяжело и неприятно: тупая, ноющая боль в затылке мешала думать, и Тони не сразу осознал свое окружение.

«Больница», – он обреченно вздохнул и попытался сесть. Грудную клетку саднило, и парень обнаружил под больничной футболкой обширный синяк.

Вскоре пришел доктор и объяснил, что Тони получил легкое сотрясение и необходимо будет провести в покое несколько дней и пропить курс таблеток. Следом за ним пришел полицейский с вопросом, будет ли парень обращаться с заявлением о нападении и краже, Тони лишь отмахнулся, объяснив, что в кошельке денег почти не было, а телефон он попросту оставил дома.

Уже к вечеру ему разрешили пойти домой и дали позвонить кому-нибудь, чтобы его встретили. Тони не задумываясь набрал номер Максима, и не прошло и четверти часа, как друг обивал порог больницы в его ожидании.

– Как ты? – обеспокоенно спросил он, едва завидев друга и осмотрев его с ног до головы.

– Терпимо, – приподняв уголки губ в намеке на улыбку, откликнулся тот и пожал протянутую ладонь. – Спасибо, что приехал.

– Какие вопросы, – Макс хмыкнул и направился к машине. – А я тебе весь день телефон обрывал, думал, что ты просто видеть никого не хочешь, но вот как все, оказывается. Лене тоже не с первого раза дозвонился, но она была не сильно разговорчива, просто ответила, что не знает.

– Наверное, отмечает расписку. – Тони пожал плечами и пристегнул ремень безопасности. – Не думал, что проваляюсь без сознания в больнице в такое событие.

– Точно, вчера же было, – протянул друг и настороженно посмотрел на страдальца, размышляя, стоит ли ему говорить, что голос девушки звучал по-странному разбито. Решив, что не стоит, Макс вновь забеспокоился и еще несколько раз за дорогу спросил, не нужно ли Тони чего-нибудь из лекарств, продуктов; точно ли есть деньги и уверен ли он, что чувствует себя вполне сносно для того, чтобы остаться одному.

– Макс, – шатен обреченно закатил глаза и, стараясь говорить как можно доверительней и спокойнее, добавил: – Я ценю твою заботу, спасибо, но все в порядке, правда. Через неделю уже забудется, а повязка на голове, похоже, больше для трагичности, чем для чего-то еще. Я бы ее и сейчас снял, но доктор не разрешил.

– Тогда, допустим, я спокоен. – Макс завернул на парковку у дома друга и стал искать свободное место. – Но если что, звони, и до квартиры я тебя провожу, не буянь. Ключи-то хоть есть?

– Не забрали, – для убедительности парень достал их из кармана. – Только кошелек взял, не хотел, похоже, утруждать себя чем-то, кроме легкой наживы.

– Заявление не стал писать?

– Смысла нет.

Макс задумчиво покачал головой и вышел из машины.

Вечером пришло длинное сообщение от Лены, в котором она в красках описывала, каким ужасным человеком нужно быть, чтобы не сообщить о случившемся лучшей подруге и каково узнать об этом от Макса. Далее следовало выражение искреннего беспокойства за здоровье Тони и что-то еще, что парень не стал дочитывать, решив в ответ ограничиться кратким: «Сейчас все хорошо, не стоит переживать. Макс, наверное, снова все преувеличил». Немного подумав, он дописал: «Прости, слишком устал, засыпаю на ходу, еще и таблетки со снотворным эффектом, поговорим в следующий раз?» И, не дожидаясь ответа, действительно лег спать, игнорируя внезапно появившуюся тоску и уже привычную легкую головную боль.

Лена пришла к нему домой через пару дней в компании бутылки виски. «Страсть – вино, горе – виски» – мелькнула ассоциация в голове, и Тони приглашающе махнул рукой в сторону гостиной. Спустя немного времени они уже молча обнимались на диване, прокручивая в голове их короткий разговор:

«Представляешь, он просто не пришел в ЗАГС, кинув гребаное трусливое СМС о том, что это все было ошибкой и он не хочет семью. Разве это поступок настоящего мужчины?»

Девушка кладет голову другу на плечо, самозабвенно вертя в руках стакан с алкоголем. Парень сразу же предупредил, что больше одной ему нельзя. Но и от одной порции по телу растекалось приятное расслабляющее тепло, а мысли неспешно текли своим чередом, не затрагивая чего-то особенного.

– Ты так многого временами не замечаешь, – тихо говорит парень между делом, но Лена вдруг цепляется за эту фразу. Она поднимает на друга взгляд и шепотом спрашивает, что тот имеет в виду?

Тони загадочно улыбается, но что-то эфемерное тогда проскальзывает в комнате, и он признается. С мягкой насмешкой он рассказывает о красоте ее глаз, мягкости волос, свете от одной ее улыбки, говорит о звонкости и чистоте смеха, говорит обо всем, и, наконец, смотря в пока еще ничего не понимающие растерянные глаза, тихо говорит о том, что она так давно не замечает еще одну вещь: его долгую влюбленность в нее.

Лена замирает в крайней степени удивления, а в глазах появляются слезы. В голове ни одной мысли, в то время как сердце заходится в бешеном ритме. Все еще не издав и звука, она садится, вглядываясь в человека напротив, словно видит его в первый раз, и Тони с горечью думает о том, что вот, вот сейчас она уйдет и больше никогда не появится в его ставшей серой без встреч с ней жизни. Но вопреки тысяче мыслей и сомнений, которые успели атаковать несчастного от своего же признания парня, Лена вдруг придвигается ближе и обнимает за шею, пряча лицо в чужом плече и тихо плача. Тони жутко пугают такие перемены эмоций, но он лишь немного неловко обнимает девушку, успокаивающе поглаживая по волосам. Где-то между всхлипами он слышит что-то похожее на «какая же я дура» и прижимает девушку крепче к себе, шепча о том, что они оба такие.

Через некоторое время она наконец поднимает голову и улыбается ему одному, тепло, искренне, открыто. Легко касается скул, бровей, разглаживает задумчивую складочку на лбу и повторяет этот путь невесомыми прикосновениями мягких губ, прикрыв глаза. Пушистые ресницы чуть дрожат, когда неожиданно в голову приходит единственно верная догадка, почему друг тогда так напился в баре, и она зарывается пальцами в короткие волосы, ероша и ласково поглаживая по затылку.

– Прости меня, – тихо выдыхает она почти в самые чуть приоткрытые губы, соприкасаясь лбами и заглядывая в светящиеся умиротворением глаза. – Я действительно была слепа. Только ты и нужен был.

Энтони мягко улыбается:

– Все хорошо. Теперь точно все хорошо.

Девушка возвращает улыбку и осторожно касается его губ своими. Этот мир становится только их. Шум города, вечный гомон соседей, стук капель дождя – все становится неслышным, неважным, ненужным. Свет глаз и мягкая улыбка, шепот и тихий смех. Вечера обретают уют, жизнь – новый смысл и цели, а две одинокие души – столь желанный покой, который теперь они всегда будут делить на двоих. Свет луны проникает сквозь неплотно занавешенные шторы, чтобы стать хранителем еще одной тайны: тайны любви, теорию которой выдвигал каждый любопытный, но разгадку отыскивали лишь идущие каждый день, каждый час, каждый миг к ее ответу, и ответ тот был для каждого свой.

Люби в ответ, если смеешь страдать

Дай мне свою ладонь – мы пройдем сквозь огонь.

Тайны свои открой, и я все равно останусь рядом с тобой.

Ты стал зависим? Забавно, я тоже.

Ведь мы на всех с тобою так не похожи.

Задумывались ли хотя бы на мгновение, сколько в жизни приходится отдать? За успех? Благополучие? Дружбу? Любовь? Сколького лишиться ради семьи? А думали ли о том, что действительно готовы потерять ради всего этого? Думаю, список был бы намного короче. Как сложно зачастую предугадать исход событий, происходящих в собственной жизни. Как сложно смириться с их исходом, и счастье, если в такие моменты ты будешь не один.

Прохладный апрельский ветер ерошил волосы и гонял мурашки по коже. Но Тони и Елена не обращали на него никакого внимания, гуляя по мостовой недалеко от центра города. Разговор их был в основном о том, что неплохо было бы посетить какую-нибудь страну, пока цены не взлетели до небес, а тысячи туристов не заполонили все красивые места.

– Мы могли бы посетить Азербайджан. Я познакомил бы тебя с родителями. Они давно говорят о встрече. – Тони заглянул девушке в глаза. – Ты знаешь, мне дорого их мнение, но в то же время я уверен, что вы быстро поладите.

Лена улыбнулась, кладя голову парню на плечо и обнимая поперек груди:

– Я понимаю. Ваши традиции – ценность, и для меня честь попытаться приобщиться к ним. Давай закончим все дела и, может, уже в конце месяца выберемся на твою солнечную родину.

– Мне нравится этот план. – Тони потянул девушку в сторону показавшейся на горизонте их любимой кофейни. – А пока пойдем делать этот день еще лучше.

Вечер они проводили на полу гостиной, разложив словари и справочники, необходимые для работы, сварив горячее какао и деля один мягкий плед на двоих. Лена все же перевелась в издательство к Тони, и по счастливой случайности им досталась работа над одним произведением, что оказалось крайне увлекательным: заниматься одной историей, но с разных углов: редактуры и перевода. Тишину в комнате, нарушаемую лишь негромким стуком клавиатур и редким шелестом страниц, прервал телефонный звонок. Энтони нехотя выбрался из-под пледа и пересек комнату. Громко звенящий гаджет до этого был забыт на одной из тумб.

Парень нахмурился, увидев номер отца на дисплее, и поспешил ответить. Лена подняла на шатена задумчивый взгляд, но с каждой минутой разговора лицо Тони становилось все мрачнее, и девушка спешно поднялась на ноги, кутаясь в плед и подходя ближе. Когда парень наконец начал отвечать, его голос был почти неживым, а в глазах плескалась потерянность и боль:

– Я приеду… да… завтра же… держитесь…

Звонок завершился, и Тони посмотрел на телефон, словно впервые его видел.

– Что произошло? – осторожно спросила Лена, тщетно пытаясь поймать отсутствующий взгляд на себе. – Не молчи, пожалуйста.

Пальцы разомкнулись сами по себе, и телефон полетел на пол, отскочив куда-то в сторону, а парень неловко шагнул назад, рухнув на диван, все еще не поднимая головы. Девушка мгновенно оказалась около, опускаясь на колени и аккуратно накрывая дрожащие ладони своими. И в этот момент Тони наконец поднял на нее взгляд, полный такого отчаяния, что девушка почти задохнулась в нем.

– Мой брат, он… – дыхание сбивалось. – Он… его убили…

Кажется, что время остановилось в тот момент. Лена замерла в глубоком шоке, приоткрывая губы и чувствуя, что действительно не может дышать. Ей требуется некоторое время, чтобы прийти в себя и начать действовать, ведь парень в отличие от нее вновь опускает голову, позволяя слезам скатываться по щекам, а дыханию окончательно сбиться. Девушка осторожно присаживается около него, накрывая содрогающиеся в беззвучном рыдании плечи так кстати захваченным пледом, и притягивает не сильно сопротивляющегося любимого к себе, устраивая его голову на своем плече и поглаживая по волосам.

– Как же так… мой старший братик… – прерывисто шепчет он, и горечь потери накрывает его еще больше. Сердце срывается в бешеном ритме, а знобить начинает еще сильнее, заставляя кутаться в плед больше, в тщетной попытке унять неконтролируемую дрожь. Боль под ребрами становится невыносимой. Кажется, так разрывается на части душа, и девушка вздрагивает, когда в какой-то момент парень начинает тихо скулить, сильнее прижимаясь к ней, и прячет лицо в изгибе плеча, стараясь заглушить свое отчаяние. Лена аккуратно тянет их облокотиться на спинку дивана, чтобы полулежать, и зарывается носом в чуть влажные волосы, целуя макушку, и еле слышно шепчет разные успокаивающие невразумительные глупости, стараясь отвлечь от боли. Но окончательно успокоиться ему удается только под утро. Тони забывается беспокойным сном все на том же диване, и Лена отходит от него лишь за ноутбуком, чтобы заказать билеты на самолет. Свободные места были только на первый вечерний рейс, но она была рада и этому.

Ближе к обеду Лена выпуталась из слабых объятий, укутала парня принесенным из спальни одеялом и занавесила шторы плотнее, чтобы солнце не помешало необходимому сейчас для него сну. Еще несколько часов прошли в сборах вещей и всего, что может понадобиться им обоим в поездке.

Мысленно перебрав все собранные вещи и убедившись, что все на месте, она присела на краешек дивана, некоторое время просто скользя взглядом по лицу спящего.

– Тони, – тихо позвала она, ласково проводя по волосам, – нужно вставать.

Тот чуть нахмурил брови, заворочавшись и пробормотав что-то неразборчивое.

– Тони, – Лена мягко улыбнулась и наклонилась ближе, невесомо касаясь губами виска.

Парень неосознанно потянулся за этим прикосновением и открыл глаза. Тоска во взгляде никуда не делась, но, видя, как девушка ободряюще улыбалась, отступила на второй план под натиском любви к ней и обжигающей благодарности. Несколько улыбок после, предназначающихся только одной Лене, были тому подтверждением.

Вскоре они вызвали такси до аэропорта, успев только быстро перекусить и отпроситься с работы.

Уже сидя в самолете, Тони думал о том, что жизнь может катать по палитре событий и эмоций лучше любых американских горок. Мысли лениво кружились в голове, упрямо не желая останавливаться на чем-то конкретном, постоянно возвращаясь к ноющей пустоте под ребрами. Слезы закончились еще ночью, оставив лишь скорбь и скребущее душу чувство безысходности.

– Не так, конечно, я представлял знакомство с родителями, – с горькой усмешкой шепнул он и посмотрел на сидящую около девушку.

Та понимающе покачала головой и взяла его до сих пор чуть дрожащую ладонь в свою, поглаживая костяшки пальцев. Она любила так делать, когда размышляла о чем-то. Через некоторое время парень пододвинулся чуть ближе и положил голову девушке на плечо, расслабленно выдыхая. Та улыбнулась едва заметно и обняла за плечи, помогая удобней устроиться и самозабвенно поглаживая по волосам. Шатен накрыл теплые руки своими и поцеловал раскрытую ладонь одной из них, умиротворенно прикрывая глаза. Гул самолета звучал словно вдалеке; все, что ему было важно – ее тепло и искреннее беспокойство, стук сердца напротив и тихое дыхание в волосах.

Он не заметил, как задремал, окруженный ароматом книг и пряного кофе. Но множество мыслей и сомнений, роящихся в голове, не позволили погрузиться в глубокий сон. Тони медленно открыл глаза, некоторое время просто смотря перед собой и размышляя о чем-то.

Лена проснулась тоже, но ничего не говорила, лишь скользила взглядом по задумчивому профилю.

– Я ведь ничего не рассказывал тебе о своей семье, – вдруг тихо начал он, поднимая на девушку взгляд. – Хотя стоило бы.

– Мы можем поговорить сейчас, – ответила Лена с добродушной полуулыбкой. – Мне было бы легче, если бы я узнала, с кем мне предстоит познакомиться.

Парень вернул улыбку, но из приятных объятий выпутываться не стал, лишь повернулся в руках Лены так, чтобы лучше видеть ее лицо, и тихо начал говорить.

Он рассказал о том, что его семья имеет достаточное влияние в обществе, и в его фамилии есть формальная ценность. Он отметил, что они не сторонятся людей, но предпочитают не сильно распространяться о своих регалиях и титулах, так как обычно это меняет поведение рядом с ними. Также он рассказал о том, что сквозь века они хранят несколько тайн и реликвий, за которыми бегает огромное количество коллекционеров и музеев, но их попытки договориться всегда будут тщетны, так как их семья дала клятву охранять те вещи от лживой благодетели для личного обогащения. Парень затронул и тему работы, пояснив, что у них есть прибыльное семейное дело, которое когда-то он должен был продолжить, но, выучившись на факультете международного бизнеса в одном из московских университетов, понял, что только этим он заниматься не хочет, и договорился с отцом, что, пока есть возможность, он будет лишь его помощником, и то больше на расстоянии, и, решив все вопросы, устроился в первое попавшееся издательство, так как его всегда тянуло в творческую сферу жизни. Также Тони упомянул, что его мама работает психологом, а брат был успешным хирургом, очереди к которому выстраивались за многие месяцы.

– Не верится, что ты выбрал редактуру, когда перед тобой открыты все дороги, – смущенно пробормотала Лена, хотя все еще выглядела удивленной открывшимся фактам.

– Поэтому и выбрал, потому что мог выбирать, так как не нужно было гнаться за высокой зарплатой и хорошей жизнью.

– Ты и намеком не показывал свое происхождение.

– Никогда не хотел иметь фальшивых друзей, как это было большую часть детства. Ты знаешь меня настоящего, что бы ни было дальше, то будут лишь маски.

– А что может быть дальше? – Девушка растерянно изогнула брови. – Звучит как-то тревожно.

Тони грустно улыбнулся, отводя взгляд, и прошептал что-то, но из-за гула самолета девушка почти ничего не расслышала, но и переспрашивать не стала, видя, что парень до сих пор чувствует себя не так хорошо, как хочет показать. Задумавшись об этом, Лена ласково перебирала мягкие прядки волос и закутала того лучше в принесенный им плед.

Уже поздно вечером они въехали в небольшой дворик около красивого двухэтажного особняка, отделанного дагестанским камнем, где их ждали родители Энтони. Тот нервно стучал пальцами по подлокотнику сиденья, пока машина парковалась, и Лена ненавязчиво накрыла его ладонь своей, встречаясь с растерянным взглядом.

– Поступай, как велит душа, – шепнула она, и машина остановилась.

Парень слабо улыбнулся, и они покинули машину. Лену охватило внезапное волнение, но она видела, с каким трепетом родители заключили сына в объятия и прошептали что-то о значимости его приезда и великой потере для их семьи. Через некоторое время они отпустили друг друга, и отец повернулся к остановившейся около них девушке.

– Печальный повод для нашего знакомства, но мы рады этой встрече, – его была речь нетороплива, а во взгляде читалась добрая грусть.

– Мне тоже очень приятно познакомиться, – мягко ответила девушка и посмотрела на маму Тони, руку которого та до сих пор не могла выпустить из своих. – Примите мои искренние соболезнования.

Мария Марковна приподняла уголки губ в намеке на улыбку и предложила пройти в дом.

Начать разговор оказалось не так страшно, и еще некоторое время они говорили о разных вещах, не боясь задавать вопросы, чтобылучше узнать друг о друге, и сами не заметили, как стрелки часов перешли отметку полночь.

– Молитвы начнутся с восьми. Лучше пойти спать. Не хотелось бы чувствовать себя еще более разбито, – негромко заметила Мария Марковна, украдкой стерев одинокую слезу темным платком.

– Да, засиделись мы, – аккуратно взяв руку женщины в свою, согласился ее муж.

Тони и Лена кротко кивнули, поднимаясь на ноги почти одновременно.

– Доброй ночи, – девушка учтиво улыбнулась и получила короткие улыбки в ответ.

Тони напоследок обнял маму, что-то ей прошептав, отчего та шумно поцеловала его в щеку и пригладила волосы.

– Твои родители точно не против того, что мы делим спальню на двоих? – осторожно спросила девушка уже в комнате, наблюдая, как шатен запирает дверь и небрежно откидывает кофту вглубь шкафа, ведомый безумной усталостью.

– Нет, не против. Они у меня понимающие люди, – невозмутимо откликнулся он и сел на постели, поднимая усталый взгляд на замершую в нескольких шагах девушку. – Лен, давай спать.

Та согласно покачала головой и, щелкнув выключателем, забралась на кровать, мгновенно попадая в надежный плен теплых рук. Умиротворенно что-то прошептав, она оставила легкие поцелуи на лбу и щеке парня и накрыла их обоих одеялом, закрывая глаза и тихонько шепча пожелания спокойной ночи.

Утро встретило ее настойчивыми солнечными лучами, падающими на глаза, и пустой половиной кровати. Девушка нахмурилась и села, коротко потягиваясь.

Но Тони оказался у зеркала в нескольких шагах от нее, придирчиво осматривающий идеально выглаженную черную рубашку пока что без запонок.

– Мирного утра, – негромко поприветствовала его Лена, кладя ладони на плечи и встречаясь с потухшим взглядом в отражении.

– И тебе, – едва слышно откликнулся он и прислонился виском к виску, прикрывая глаза. – Как раз хотел тебя будить. Скоро ехать.

– Я быстро соберусь, – девушка бережно поправила воротник и пригладила непослушные волосы. – Так еще лучше.

Тот день прошел для Тони как в тумане. И еще долгое время он не хотел о нем вспоминать. Все, что удерживало его от срыва – это омраченные горем лица родителей, которым было еще тяжелей, и теплые, поддерживающие прикосновения Лены, которая словно чувствовала, в какие моменты они нужны ему больше всего.

Возвращение в Москву через несколько дней принесло лишь малую долю облегчения. Энтони не хотел оставлять родителей одних, но те заверили, что с ними все будет в порядке. Перед отъездом Мария Марковна позвала Лену к себе и подарила ей красивый кашемировый платок, узнав, что та их очень любит, и ласково поблагодарила за то, что девушка так поддерживала всю их семью эти дни своим присутствием и поступками. Девушка тогда смущенно что-то лепетала в ответ и была заключена в крепкие объятия. Как после сказал Тони, его родители благословили их на любые решения.

Несколько дней прошли в решении дел, накопившихся за время их отсутствия, и только в конце недели Тони заметил странный силуэт, следующий за ним почти везде. Сначала парень думал, что ему показалось, но, оборачиваясь, он раз за разом натыкался на крепко сложенную мужскую фигуру, которая шла за ним на расстоянии нескольких шагов с натянутым на лицо капюшоном, и руками, спрятанными в карманы кофты.

Факты сложились в голове быстро, и Энтони на корню подавил подступающие к душе страх и панику. Убийца брата не хотел оставлять их семью, ведь не нашел того, чего искал. Вечером парень достал из почтового ящика небольшой кусок бумаги.

«Мы можем договориться. Я предлагал это и твоему брату, но тот оказался упрямым».

До квартиры Тони поднялся на неслушающихся ногах.

– Что случилось? – едва увидев парня, обеспокоенно спросила Лена, уже ожидавшая его с работы. – Ты слишком бледен.

Тот только покачал головой, без слов говоря, что не сейчас. Он ответит не сейчас.

Множество мыслей кружило в голове, сбивая с толку не хуже глупых вопросов людей, на которые невозможно было дать разумных ответов. Парень не знал, на что лучше решиться в сложившейся ситуации, но одно он понимал точно: нельзя проявлять слабость, хотя бы ради любимого брата.

– Меня пугает твое молчание, – осторожно начала девушка через некоторое время, пристально наблюдая за тем, как шатен нервно крутит в руках кружку.

– Я не молчу, я размышляю, – шепнул тот и наконец поднял на нее взгляд. – Нужно все обдумать.

– Обдумать что?!

Тони не ответил, и Лена уже хотела попытаться сделать что-то еще, как вдруг парень поднялся из-за стола, беря в руки рюкзак, с которым он пришел с работы, и немного покопавшись, выудил оттуда обрывок бумаги в файлике.

– Моего брата убили не из-за конфликта, ограбления или еще каких-нибудь нелепых для моей семьи ситуаций, которые могут записать полицейские в своих отчетах, – его голос был нетороплив, спокоен. Тони словно пребывал в неком трансе, смотря в одном направлении и самозабвенно шурша файликом. – Убийца хотел заполучить фамильную ценность, которую наша семья хранила на протяжении многих столетий. История того медальона уходит еще во времена Османской империи, хотя лучше уточнить, что это был период первых ее войн с Россией. Еще тогда мои предки поклялись, что медальон будет талисманом благих намерений и никогда не попадет к тем, для кого он будет просто дорогим кусочком металла. Смерть брата была напрасна. Мы нарушили традицию передачи его от отца к старшему сыну. Брат отказался от реликвии в пользу меня, и я храню ее. Убийца понял это, и чей-то силуэт преследовал меня сегодня на протяжении всего дня, а в почтовом ящике лежала эта банальная записка с угрозами.

Тони протянул файлик девушке, краем сознания замечая, как дрожат ее руки:

– Только не доставай. Вдруг отпечатки могли сохраниться.

– Ты так спокойно все это говоришь. – Лена подошла ближе, сплетая их руки и заглядывая в похолодевшие темные глаза.

– Помни о масках, – шепнул тот, мягко заключая лицо любимой в свои ладони. – Нельзя сейчас поддаваться эмоциям.

Лена кивнула, вглядываясь в мгновенно потеплевшие шоколадные омуты, словно то холодное оцепенение было лишь наваждением ее шокового состояния. Парень вдруг мимолетно коснулся ее губ своими и соприкоснулся лбами, закрывая глаза. В душе вновь расцвели хрупкие цветки азалии тепла и нежной любви.

– Люблю тебя, – тихо выдохнул в самые губы, успокаивающе поглаживая нежную кожу лица большими пальцами.

Девушка счастливо улыбнулась и обняла Тони за плечи, тон в тон отвечая на дорогое признание.

Их вечер был полон чувств, тепла и взаимной заботы, ласковых прикосновений и тихого шепота. Засыпая и крепко обнимая девушку со спины, Тони думал о том, что ее любовь к нему меняла суть многих событий, и некая уверенность, покоящаяся сейчас в его душе, есть только благодаря ее присутствию рядом.

Следующее утро он провел в общении с полицией, которая по просьбе пришла под видом рабочих к нему на работу. Тони передал им записку и подробно рассказал о сложившейся ситуации. Сошлись на том, что парень написал заявление об угрозе жизни, а полицейские пообещали как можно быстрее связаться с коллегами из Азербайджана, чтобы те выслали материалы по делу.

– Старайтесь пока не ходить один, особенно вечерами. Может, завтра приставим к вам охрану; этот момент все-таки сначала нужно согласовать с начальством.

Тони кивал невпопад, и так все прекрасно понимая, хотя идея об охране ему не сильно понравилась. Поток мыслей прервало тихое СМС.

«Не хочешь погулять вместо обеда?» – гласило сообщение от Лены, которая, похоже, с головой погрузилась в работу, раз не пришла спросить об этом лично, как делала обычно.

«Я не против», – быстро ответил парень и, попрощавшись с оперативными работниками, поспешил заняться делами.

На улице было тепло, и только сильные порывы ветра мешали людям сбросить тонкие плащи и кожаные куртки, чтобы, наконец, всей кожей ощутить ласковые солнечные прикосновения, уговаривающие забыть о холоде зимы и лужах под ногами.

Энтони и Лена неторопливо плутали по нешироким улочкам, держась за руки и беседуя на отвлеченные темы. Было хорошо на время забыть обо всех проблемах и тихой никуда не ушедшей скорби, о которой говорили исключительно черные одежды парня и поредевшее количество шуток.

– У подруги скоро день рождения, не против, если я быстренько забегу посмотреть ей что-нибудь? – вдруг поинтересовалась девушка, когда они проходили мимо небольшого магазинчика с фарфором.

Тони вздрогнул, выныривая из раздумий, и кивнул с легкой улыбкой:

– Нет проблем, только я тебя здесь подожду.

Лена мягко коснулась его щеки губами и скрылась за звякнувшей колокольчиком дверью.

Парень оглянулся по сторонам, удивленно отмечая, что на залитой солнцем улочке никого нет, и достал телефон, желая проверить вечно беспокоящие уведомлениями социальные сети.

Увлекшись, он не услышал тихие шаги за спиной. Первое, что уловил взгляд, – это веревку, мелькнувшую в свете солнца. Парень даже не успел удивиться, как кусок материи натянулся у него на шее, лишая кислорода. Руки рефлекторно впились в удавку, но незнакомец был сильнее, тяжело дышал в затылок и настойчиво тянул жертву за угол. Тони пытался позвать на помощь, но обжигающая боль не позволяла сделать и вдоха, не то что заговорить. Перед глазами стремительно темнело, и парень обессиленно упал на колени, отдаленно чувствуя боль от удара. Незнакомец сорвал цепочку с его шеи, почувствовав, что тот перестал сильно брыкаться.

– Не тот, – мужчина раздраженно зашипел, отбрасывая небольшую подвеску в виде полумесяца прочь и грубо натягивая удавку. – Где медальон?!

Глаза слезились, а по шее уже скатывались небольшие капельки крови. Вопрос показался диким, бессмысленным. Темнота накрывала все больше, сковывая вместе со страхом наслушавшееся тело, но парень лишь яростно замотал головой, давая понять, что он ничего не расскажет.

– Какого черта?! – услышал Тони где-то на краю сознания чей-то громкий незнакомый голос, и мгновенно веревка пропала вместе с хваткой грубых рук.

Тони тяжело рухнул на асфальт, царапая ладони и судорожно хватая ртом воздух, который отказывался поступать в легкие.

– Вы в порядке? – спросил запыхавшийся случайный прохожий, который и спугнул убийцу.

– Господи Боже, – перепуганная девушка возникла перед ними из ниоткуда, хватаясь за сердце, но, видя состояние Тони, небольшие капли крови на руке, прикрывающей шею, быстро пришла в себя и упала на колени около.

– У него паническая атака, – крепко прижимая несопротивляющегося парня к себе, бросила она незнакомцу. – Фобия.

Шатен схватился за чужие плечи, словно за спасательный круг, стараясь дышать так, как говорит ему сбивчивый тихий шепот, и игнорируя подступающую к сознанию темноту. Лена успокаивающе гладила по голове, шепча разные милые глупости и уверяя, что он сейчас в безопасности.

– Может, вызвать скорую? – доставая телефон, между тем спросил мужчина, нервно оглядываясь по сторонам и не зная, что лучше сделать. С паническими атаками он точно сталкивался впервые, так же как и с попытками покушения на кого-либо.

– Нет, не нужно, – сипло откликнулся парень, наконец глубоко вздыхая и почти переставая дрожать.

– Тогда полицию?!

– Она в курсе. – Тони открыл глаза, медленно моргая. Темные мушки никуда не делись, но головокружение почти исчезло, что не могло его не радовать. Горло неприятно саднило, но он старался уйти от этих ощущений, чтобы не случилось рецидива. Он чувствовал такую сильную усталость, что казалось невозможным даже пошевелить рукой, не то что попытаться встать.

– Спасибо вам, – тем временем обратилась Лена к мужчине, подняв взгляд. – Страшно представить, что могло бы произойти.

– Не стоит, – тот чуть улыбнулся. – К тому же урода этого догнать не удалось – быстрый гад. Только подумать, среди бела дня пытаться убить человека!

Тони лишь невесело усмехнулся, все же немного неловко поднимаясь на ноги и тяжело опираясь на поддерживающую его руку девушки.

– Вы можете дать нам свой номер? Вдруг полиция захочет опросить вас, – голос все еще не слушался парня, так же как и пальцы, пытающиеся поднять воротник рубашки, чтобы скрыть саднящую борозду.

– Конечно.

– Ты точно не хочешь в больницу? – тихо спросила Лена, уже сидя в такси и ненавязчиво укладывая голову парня к себе на плечо.

– Не хочу, – уверенно откликнулся тот в полудреме. – Тем более, если мне решат перевязать горло бинтами, я окончательно сойду с ума.

– Тогда тебе придется потерпеть мою неловкую медицинскую помощь.

– Никто не окажет ее лучше, чем ты, – невозмутимо парировал шатен и на ощупь переплел их руки.

– Лисеныш, – девушка мягко улыбнулась, ласково ероша и так растрепанные волосы. – Просто скажи, что не любишь врачей.

– Кто знает, кто знает…

С работы Лена отпросилась за них двоих уже дома, кратко объяснив ситуацию и наблюдая тем временем, как парень с головой закутался в одеяло и теперь расстроенно смотрел в одну точку. Недавний разговор с полицией, похоже, измотал его окончательно.

Наскоро закинув аптечку обратно в шкаф, девушка присела на кровать, размышляя, следовало ли сейчас говорить ему что-то ободряющее и пытаться вывести его из этого странного оцепенения. Решила, что не стоит, и осторожно перебралась на свою половину, обнимая Тони со спины и закрывая глаза. Но просто заснуть не получалось, и Лена смиренно вздохнула, приподнимаясь на локте и мягко шепча:

– Тони, я бы хотела обниматься с тобой, а не с плюшевой гусеничкой.

Но была тишина, и она уже подумала, что парень заснул, но тот завозился через несколько долгих мгновений, поворачиваясь к девушке лицом, и с легким смешком накинул на нее одеяло, притягивая в крепкие объятия.

– Ты все еще дрожишь, – обеспокоенно заметила девушка, касаясь губами похолодевшего лба.

– Мне почему-то холодно, – негромко откликнулся тот, кладя подбородок любимой на макушку, чтобы она не смогла заглянуть в глаза.

Но Лена уже давно научилась читать его как открытую книгу. Она мягко надавила на плечи, переворачивая парня на спину, и облокотилась на локти по обе стороны от его головы, заключая в своеобразный плен. Она видела тревогу, потерянность и запоздалый страх в родных глазах, чувствовала его неровное дыхание на своей коже и громкий стук собственного сердца от невысказанных переживаний и сакрального доверия. Девушка ласково вырисовывала на лбу различные символы, гладила брови, скулы, ровную бородку, водила по волосам и нежной коже за ушами, с трепетом наблюдая, как Тони расслабляется все больше и больше, отпуская ситуацию и позволяя ласковым рукам погружать себя в дремоту. Первое прикосновение теплых губ к воспаленной от веревки коже заставило парня вздрогнуть, но та тревога и искреннее беспокойство, которые были в каждом жесте, не давали и шанса чувствовать хоть что-то, кроме безграничного умиротворения и безопасности. Им не нужно было находить слова, чтобы понимать друг друга. Вместо долгих разговоров у них были объятия, чувственные поцелуи, сотня прикосновений, которые могли затронуть самые глубокие струны ранимых душ.

В тот вечер легкими касаниями губ она ломает все долго выстраиваемые барьеры в душе парня, обнажает все страхи и сомнения, убеждает, что те не важны, что вместе они справятся со всем, что пошлет им Судьба. Сковывающие сердце неуверенность и тоска разбиваются о скалы безграничной любви, которую Лена дарит, лишь присутствуя рядом, улыбаясь и держа за руку, и парень готов подарить все, что возможно, в ответ. Быть рядом, делить счастье и горечь, забалтывать ее нечастые кошмары и писать нелепые стихи, лишь бы видеть мягкую улыбку и светящийся взгляд, направленные только на него. Девушка засыпает, обнимая любимого поперек груди и положив голову над мерно бьющимся сердцем. И их покой становится неприкосновенен даже для навязчивых липких кошмаров.

– Ты точно уверен в этом плане? – Утро наступило неожиданно и принесло с собой новую встречу с полицией и их планом по поимке преступника.

Тони молчал с десяток секунд и утвердительно кивнул, к облегчению оперативников. Девушка поджала губы, но больше не возражала. Если был шанс закончить все это, то шатен ни за что не хотел его упустить.

Напоследок подняв ворот рубашки, чтобы хоть немного скрыть алеющую борозду, он вышел на улицу и неторопливо пошел в сторону ближайшего парка, наигранно часто проверяя содержимое кармана, в котором на самом деле не было ничего. Полиции не нужно было значимых доказательств для задержания, поэтому от Тони требовалось лишь спровоцировать на разговор.

Парень присел на одну из дальних лавочек, нервно оглянувшись по сторонам и достав телефон. В бессмысленном просматривании новостей прошло более получаса, а потом послышались тихие шаги в его сторону. Энтони поднял голову, наблюдая, как мужчина с глубоко натянутым на голову капюшоном подходит ближе.

– Понял, как хорошо дышать свежим воздухом, и решил уступить мне безделушку? – грубым голосом усмехнулся он с явным акцентом.

– За безделушки людей не убивают, – парень старался звучать беспристрастно, не желая показать внезапно охвативший его страх.

– Я и не убивал.

– Я и не про себя.

– Не люблю упрямых людей. Упрутся, как бараны в новые ворота, со своим непререкаемым мнением. Твой брат был из таких, вот и вырезал я его, как мясник упрямого барана, – мужчина резко дернул Тони за отвороты кожаной куртки, поднимая на ноги. – Мораль басни понятна?

– Предельно, – парень напрягся, но вырываться не стал, краем глаза наблюдая, как к ним крадутся знакомые оперативники.

– Где медальон?

– Увы, лишь в твоих мечтах, – тяжело вздохнул парень и отточенным движением заехал лбом тому в нос, отталкивая от себя. Полицейские быстро оказались около, скручивая растерявшегося мужчину пополам и надевая наручники.

– Неплохой удар, – заметил один из оперативников.

– Не лыком шит, – устало откликнулся Тони, самозабвенно потирая лоб. – Надеюсь, запись этого разговора вам поможет.

– Даже не сомневайтесь, – подал голос второй и наконец сбросил капюшон с лица преступника.

Сердце Тони пропустило удар: в мужчине он узнал одного из соседей по улочке на родине, который когда-то давно проводил с маленькими братьями очень много времени.

– Что-то мне нехорошо, – чувствуя, как начинает кружиться голова, пробормотал парень и неловко вернулся на лавочку.

– А что ты ожидал от этой жизни, usaq¹? – усмехнулся мужчина, скаля зубы.

Но Энтони не ответил, закрыв лицо руками.

– Вы знаете этого человека? – взволнованно спросил оперативник, стоящий ближе к парню.

– Думал, что знал, – глухо ответил он и, потерев лицо, поднялся на ноги. – Я заеду завтра подписать все, что вам там надо.

Оперативники переглянулись, но не стали его останавливать, решив отложить вопросы до завтра.

Лена ждала его у подъезда, тревожно меряя шагами двор.

– Как все прошло? Его поймали? – едва завидев парня, начала она, в мгновение оказываясь около.

– Поймали, – тихо откликнулся Тони, притягивая девушку за руку и мягко обнимая. – Пойдем погуляем, не хочу домой.

– Что-то случилось? Ты в порядке? – самозабвенно перебирая волосы на загривке, растерянно шепнула Лена, мысленно сетуя, что не может видеть его лица, в то время как парень опустил подбородок ей на плечо.

– Буду.

Пока они шли до ближайшей кофейни, где можно было бы уютно посидеть, Энтони неторопливо пересказывал события утра, но против его воли голос срывался все чаще, когда повествование приближалось к личности убийцы. Потерявшись в воспоминаниях о детских годах, он упустил момент, когда Лена схватила его за руку, мягко толкнув к стене дома, и коснулась губами лба в пронзительно нежном прикосновении. Тони растерялся, не понимая причину столь внезапного порыва, и уже хотел спросить, но слова так и остались где-то внутри, ведь девушка, наконец, пересеклась с ним взглядом и невесомым движением стерла несколько слезинок с холодных щек, которые парень до этого момента не замечал. Взгляд шоколадных глаз стал еще потеряннее, и Тони попытался отвернуться, чувствуя себя совершенно несчастным от того, что не способен даже контролировать свои эмоции.

Но Лена была непреклонна в своем искреннем беспокойстве, беря лицо любимого в свои ладони и без слов убеждая посмотреть на нее. Кончики пальцев самозабвенно поглаживали нежную кожу за ушами и посылали мурашки по телу.

– Прости меня за эти срывы, – едва слышно выдохнул парень, неуверенно приподнимая уголки губ в намеке на улыбку. – Ничего не могу с собой поделать.

Девушка удивленно изогнула брови, явно не ожидая услышать подобных слов, и спешно начала говорить, страстно стараясь вложить в слова те чувства, о которых сложно было рассказать на обычном языке. Они исходили от самого беспокойно бьющегося сердца, щипали душу, отчаянно вырываясь наружу, но не знали, как проявить себя в словах и жестах.

– Ты разбит и устал. Тебя только что одним из самых ужасных способов предал некогда почти родной человек. Тебе не за что извиняться ни перед кем, и тем более передо мной, – голос дрожал лишь от тех эмоций, которые она видела на глубине завораживающих глаз.

Лена прервалась на миг, понимая, что тонет в том океане чувств, который часто источает парень одной лишь улыбкой, взглядом, мимолетным касанием губ. Возможно, он и сам не до конца осознавал, как сильно мог влиять на людей вокруг, и, наверное, поэтому, и не только, сейчас девушка видела, как вновь за несколько дней рушились его, казалось бы, непоколебимые стены самоконтроля под натиском иррациональных сомнений и страхов, ужаса пережитого и конфликта с самим собой о том, каким ему нужно быть и как поступать. Но Лена и так знала, насколько он может быть сильным и храбрым. Знала, насколько может быть непререкаемо его слово. Помнила, что он готов пойти на все ради нее, но искренне не понимала, почему именно сейчас, когда на него обрушилось сразу столько кошмаров и проблем, он боялся быть самим собой рядом с ней. Показать свои искренние эмоции и переживания, разделить горечь жизни на двоих, ведь она всегда готова подставить ему свое плечо, так же, как он всегда это делал для нее, находя выход из любых ситуаций и решая любые ее проблемы.

– Все это – не слабость, – с неким отчаянием шепчет она и видит, как что-то почти неуловимо меняется в глазах Тони от этих слов. Он улыбается едва заметно и притягивает любимую ближе к себе, соприкасаясь лбами и перебирая длинные волосы.

– Когда ты рядом, многие вещи обретают иное значение.

Лена ненавязчиво касается искусанных губ своими, чувствуя, как по телу разливаются ни с чем не сравнимые радость и тепло. Но Тони не дает отстраниться так просто, тянется за новым поцелуем, меняя их местами и сплетая ладони на затылке, чтобы девушка не стукнулась о стену.

– Тони, – Лена улыбается, отвечая на тягучие поцелуи, и игриво кусает того за губу в попытке привлечь внимание. – Может, Москва и резко опустела так, что в нас до сих пор никто не кидает тапочками, но потом ты сам будешь долго смущаться.

– Получить тапочкой по лбу звучит угрожающе, – со смешком шепчет тот, напоследок крадя еще один поцелуй, – но остаться без кофе пугает больше.

Лена нежно улыбается и отталкивается от стены, наигранно серьезно поправляя платок на шее парня и приглаживая растрепанные волосы.

– Ну просто булочка с корицей, – заключает она и тихо смеется, видя, как парень моментально смущается, пряча взгляд.

Только сидя в кофейне, Лена решается вернуться к теме пережитого и, наконец, удовлетворить свое оправданное любопытство.

– И все-таки, – осторожно начинает она, касаясь руки парня, покоящейся на столе, – что это за медальон, из-за которого произошли такие страшные вещи? Может, у тебя есть фотография или еще что-то?

Тони загадочно улыбается и ставит локоть свободной руки на стол, показывая свой извечный перстень, который он носил, почти не снимая, отчего девушка давно перестала обращать на него особое внимание.

– Во времена репрессий мой прадед не мог больше носить медальон из-за того, что тот отдаленно напоминал символ веры, а в месте, где он работал, к этому относились очень серьезно. Поэтому с согласия других просвещенных он переплавил медальон в перстень, который благополучно скрывал от дотошных контролеров все последующие годы.

– И коллекционеры не знали об этом?

– Мы не вдавались в подробности. Не видели смысла.

Лена осторожно берет руку парня в свою, рассматривая перстень поближе:

– Сквозь года вы носите столь дорогую вещь как обычное украшение?

– У него нет материальной стоимости, лишь духовная, так как мои предки никогда не позволяли оценить его официально. Мы жили и живем по таким взглядам.

– Они достойны уважения.

Энтони усмехается своим мыслям и поднимает на девушку лукавый взгляд:

– Боюсь представить, что ты думаешь обо всем этом, ведь не каждый день узнаешь столько тайн о своем парне и его семье.

Лена мягко улыбается, выводя различные узоры кончиками пальцев на раскрытой потеплевшей ладони, но не торопится отвечать больше из вредности, чем из-за чего-то еще.

– Мое отношение к тебе не изменилось после того, как я узнала, что ты «бакинский магнат». Ты прекрасно знаешь это.

Тони тихо смеется, но ничего на это не отвечает, ожидая продолжения.

– Знаешь, вся эта история и ты в особенности показали мне, что значат настоящие ценности, ради которых стоит рискнуть чем угодно. Эта реликвия, – она коснулась перстня на мгновение, – символ вашей непоколебимой воли и веры своим традициям, которые, я уверена, останутся нерушимыми еще многие поколения вашей семьи, и для меня всегда будет большой честью стараться стать частью их.

Тони мечтательно улыбается и думает о том, что она действительно та, которая нужна была для того, чтобы сейчас, несмотря ни на что, он чувствовал то самое умиротворение и сакральный покой от уверенности, что он может любить и быть любимым.

Энтони мягко тянет девушку за руку и соприкасается лбами, шепча что-то о ее волшебстве и о том, что его главное счастье в этой жизни было встретить ее.

В тот день их теория становится еще крепче в своей безграничной уверенности обоих в том, что именно они чувствуют друг к другу уже долгое время и на что готовы ради этого чувства.

Будь рядом, когда погаснет весь свет

Когда с тихим треском обратится мир в пепел –

Осыплются прахом и мысли твои.

И у врат золотых в океане глубоком

Перед Богом ответь, кем являемся мы.

Яркий оранжевый свет озарил непроглядную тьму этой ночи. Ты скажешь романтично, я отвечу не очень. Свет красив – ситуация страшная. Что будешь делать ты, если услышишь, что жить осталось на этой планете не долго? Впадешь ли в отчаяние или решишь прожить эти остатки так, чтобы в любом другом случае запомнили надолго?

Они были далеко от дома, когда узнали об этом. Та новость разнеслась по всему миру за считанные минуты и заставила замереть сердце каждого. Каково это – узнать, что к нашей планете движется огромная комета, способная почти полностью уничтожить человечество? Вот и мир не представлял до этого самого момента. Новость звучала отовсюду. Все каналы, радио, экраны на улицах вещали об ужасном известии.

Энтони завороженно отвел взгляд от экрана небольшого телевизора, висящего в маленькой кофейне на одной из улочек Рима. Осознание происходящего наступало медленно, в то время как в помещении начался самый настоящий маленький хаос, один из миллионов, который сейчас вспыхивал по всему миру. Люди вскакивали со своих мест, опрокидывая посуду и мебель. Кто-то кричал от безысходности, кто-то плакал, сжимая кулаки до побелевших костяшек или обнимая родных и любимых.

«Два дня до конца всего» – фраза прозвучала самым страшным приговором, который мог вынести людской род.

– Тони, – мягкий, до боли родной голос звучит словно из-под толщи воды, и парень понимает, что его зовут, только когда его плеча касается теплая ладонь. – Тони.

Прежде чем он поднимает голову, его взгляд зацепляется за изящную ладонь девушки с аккуратным золотым кольцом на тонком пальчике.

Он ведь только неделю назад сделал ей предложение, на которое она ответила заветное «да». Мог бы кто-нибудь представить, что только начавшееся счастье так быстро закончится, так же как и оборвутся несколько миллиардов жизней совсем молодых и не очень?

Он, наконец, поднимает взгляд растерянных шоколадных глаз и сразу же встречается с большими мягкими серыми, смотрящими с болезненным пониманием. Елена тепло улыбается, ласково проводя по темным волосам кончиками пальцев и заключая лицо любимого в ладони. Энтони возвращает ей несмелую улыбку, млея от теплых прикосновений и прикрывая глаза.

– Хей, – тихо зовет Лена, ловя его взгляд из-под опущенных ресниц. – Все хорошо. Главное, мы вместе.

Тони улыбается шире, чувствуя, как что-то теплое и светлое трепещет внутри от сказанных слов, чуть кивает и придвигается ближе, соприкасаясь со лбом девушки своим.

– Да, главное, что мы вместе, – мягко откликается он, закрывая глаза и приобнимая любимую за талию.

Люди продолжают шуметь, опрокидывать мебель и куда-то бежать, хватаясь за голову в понимании, как же много они не успели. Но Энтони и Елене все равно. Они словно в своем маленьком мире, в который никто не может проникнуть. Они полностью утопают друг в друге, и звуки, кроме тихого шепота, не доносятся до их ушей.

Крики, плач, шум автомобилей заполоняют этот город, так же как и весь мир. Безумцы громят витрины магазинов, киосков, экраны рекламных баннеров, звон стекла звучит словно в самом сердце, ведь оно разбивается точно так же от осознания того, скольким мечтам не суждено будет сбыться. Кто-то обнимает еще ничего не понявших детей крепче, кто-то свою жену или невесту, а кто-то просто пересекается взглядом с рядом стоящим, видит ту же боль, потерянность, страх и уже не может сдержать эмоций, заключая в плен дрожащих рук просто незнакомца.

Они выбегают на улицу, крепко взявшись за руки, и оглядываются по сторонам.

– Туда, – Тони мягко тянет девушку в сторону неприметного входа в метро.

Огромным потоком люди выбегают на улицу, игнорируя эскалаторы и турникеты. Толкаются, брыкаются, что-то злобно кричат. Парень коротко улыбается, облокачиваясь о перила, и наблюдает, как ступеньки медленно везут их вниз. Лена артистически закатывает глаза, кивая в сторону ошалевшей толпы, и торопит парня к закрывающимся дверям электрички. Вагон почти пуст, и пара пользуется этим, чтобы включить музыку как можно громче, и кружится в неторопливых танцах, взявшись за руки и иногда натыкаясь на сиденья и поручни с веселым смехом. В какой-то момент Лена тянет их к дверям и мягко касается теплых родных губ своими.

Механический голос на английском сообщает о том, что двери открываются, и, заговорщически улыбнувшись, парень хватает девушку за руку, выпадая из вагона и увлекая ее за собой к очередному эскалатору.

– Куда мы идем?! – между смехом воскликнула Лена, оглядываясь по сторонам.

– В место, где азарт смешивался со смертью, где кровь мешалась с потом, а крики и овации с воем и лязгом металла, – Тони тряхнул головой, со смешком оглянувшись на девушку. – Вашему вниманию я представляю Колизей!

В тот момент они вышли из-за угла, и Лена действительно увидела одно из самых знаменитых и величественных творений человеческой архитектуры. Наконец воочию. Ее трепет перед этим местом сложно описать какими-либо словами, поэтому она просто сжала ладонь любимого чуть крепче и повела их ко входу.

Они бродили по каменным ложам, ощущали тяжелую мрачную атмосферу, которую стены сохранили сквозь века, временами вздрагивали от внезапного эха и тихо общались, рассказывая друг другу все, что знают об этом месте. Говорить громко им не давали странные чувства внутри. Опаска, настороженность. Лену одновременно влекла и отталкивала тишина великого амфитеатра.

– Как много историй можно было бы написать об этом месте, – шепнула девушка, присаживаясь около парня и облокачиваясь на холодный камень.

Тони протянул ей один из сэндвичей и не нашел что ответить. Несколько недель назад они отметили теперь одно из самых значимых в их жизни событий – Лена издала первую часть своего романа, над которым работала со школьных лет. Последние месяцы Тони тратил почти все свое свободное время на его редактирование, хотя он соврал бы, если сказал, что ему это не нравилось. Девушка создала целый мир со своей вековой историей, которая, как влитая, могла бы стать частью истории их мира. А теперь они оба понимали, что та книга не будет иметь финала в отличие от них самих. Ненароком он вспомнил строчки из собственного сборника стихотворений, который он хотел издать по приезду из Италии. Еще одна несбывшаяся мечта… О скольких он еще вспомнит за эти часы? Четверостишие почти сорвалось с его уст, но свет солнца, тишина и теплая ладонь любимой в своей остановили мрачный ход мыслей.

– Ты тоже вспоминаешь те строчки? – спросила Лена вдруг с задумчивой полуулыбкой. – Я же говорила, что твое творчество нечто большее. Оно пророчество людских дел.

– Теперь они не дадут мне покоя. Быть может, даже там, – недолгое молчание. – Когда с тихим треском обратится мир в пепел, осыплются прахом и мысли твои…

Девушка заглянула в потемневшие глаза и ласково взъерошила волосы, прежде чем продолжить едва слышно:

– Но у врат золотых в океане глубоком перед Богом ответь, кем являемся мы…

– Так кем же? – через недолгую паузу.

– Мечтателями. Милыми, временами наивными, но верными своим мыслям. Хотя теперь уже не важно. Важно только одно – у тех врат мы будем вместе. И так же вместе найдем за ними все то, что так искали здесь.

Сердце пропускает удар, и Тони тянет девушку ближе к себе, соприкасаясь лбами, целует так обжигающе правильно и отчаянно, что та теряется на долгие томные мгновения. Все сомнения отходят далеко на задворки сознания, и остается только ощущение теплых прикосновений родных рук, которые говорят обо всем вместо бессмысленных слов.

– С тобой мне ничего не страшно, – шепчет девушка спустя некоторое время, полулежа в крепких объятиях, на что шатен лишь зарывается в мягкие волосы и прикрывает глаза. – Ни золотые врата, ни черная бездна.

«Мне тоже», – мелькает трепетная мысль в голове, а прохладный ветерок гонит мурашки по коже.

– Я знаю, где мы встретим последнюю ночь, только сначала нужно добраться еще до одного места, – вдруг говорит он, мгновенно загораясь новой идеей, и девушка заранее согласно что-то бормочет и прижимается к нему сильнее. Тони смиренно соглашается с мыслью остаться в Колизее подольше.

Чуть позже они бегут по одной из крытых стоянок, выискивая машину, на которой хотелось бы прокатиться в последний день этой жизни. В какой-то момент Лена останавливается и указывает на красивый белый внедорожник, оставленный кем-то за ненадобностью. Тони оглядывается по сторонам в поисках шкафчика с инструментами на случай пожара и вскоре показывает девушке, как лучше ударить тыльной стороной топора по стеклу. Бить стекла машин оказывается будоражащим нервы занятием, и Лена отскакивает в сторону с полувскриком, когда осколки со звоном сыплются на асфальт. К ее же удивлению, она не хочет интересоваться, откуда Тони умеет так ловко заводить машины без ключа зажигания, ведь это так неважно. Они могут поехать на побережье недалеко от самого города. Музыка звучит на полную громкость, впитываясь кожей, так как свои любимые песни они слушают в последний раз. Давно знакомые строчки тревожат душу вновь так необычайно, вызывая просто огромный спектр эмоций и желания танцевать под любой ритм и бит, громко подпевая и смеясь от того, как забавно временами они ошибаются в словах или темпе исполнения.

Тирренское море встречает их легким бризом и лениво разливающимися волнами на песчаном пляже. Парень и девушка садятся прямо на песок, закутываясь в удачно забытый хозяевами плед и слушая шум волн. Соприкоснувшись лбами, они закрывают глаза и позволяют себе не думать ни о чем, дыша полной грудью прохладным морским воздухом и уже ставшим родным ароматом корицы, который теперь они делили на двоих, покупая одинаковый парфюм и шампуни. Ее горчинка как никогда описывала их чувства, воспроизводя в себе суть происходящих вещей. Они проводят на побережье несколько часов, не в силах пошевелиться от нахлынувших на них воспоминаний и мечтаний, с которыми они приехали попрощаться, стерев из памяти так же, как тихие волны стирают следы на песке.

Поздним вечером возвратившись в город, они залезают в первый попавшийся брошенный магазин, чтобы пополнить запасы еды и найти некоторые вещи.

Неутихающий хаос становится неважным, ненужным. Тони ловко ведет их сквозь сумасшедшие толпы протестующих против самой Судьбы людей, думая о том, что эти несчастные не понимают, что теряют свое последнее драгоценное время впустую. Мир окончательно и уже бесповоротно сходит с ума. Почти бегом они поднимаются на самый верх одного из самых высоких зданий в городе и выходят на крышу.

– Красиво, – завороженно выдыхает девушка, скользя взглядом по открывшемуся виду на город, который сверкает сотнями огоньков фонарей и различных мигающих вывесок. Страшно больше не было. Тревожно, да, но, стоя сейчас на огромной высоте и смотря на как никогда близкие звезды, она понимала, что готова ко всему, что случится на рассвете.

Они больше никогда не увидят звезд. Эта мысль вспыхнула горьким пламенем неожиданно, и Лена осознала всю безграничность своей любви к Тони. Ведь он намеренно привел их сюда. Здесь и сейчас. Есть только здесь и сейчас. Всего этого больше никогда не будет, ничего не повторится. Всю свою небольшую жизнь они не могли представить, как это: жить здесь и сейчас, не строя планы на завтра, а теперь они, так же как и многие другие, стоят, взявшись за руки, и дышат этими странными, невероятно противоречивыми ощущениями. Здесь и сейчас. Ноги подкашивались только от одной этой мысли, и парень, заметив потерянность любимой, сжал ее руку чуть крепче в безмолвной поддержке. И она улыбнулась ему. Искренне и благодарно.

Они лежали на расстеленных одеялах, смотря на звезды. Точнее, Тони лежал, положив голову девушке на колени, а Лена сидела, облокотившись на одну из труб и подложив под спину подушку. Их разговор сошел на нет уже долгое время назад, но было хорошо просто чувствовать присутствие около и касания родных рук, мягко перебирающих короткие прядки волос.

– Кем бы еще ты хотел стать, если бы все сложилось иначе? – едва слышно спросила девушка, встречаясь с удивленным вопросом взглядом.

Парень поджал губы и глубоко задумался. Было видно, что вопрос застал его врасплох.

– Если бы мы пережили эту ночь, я бы хотел стать певцом и превратить свои стихи в музыкальную лирику души, – тон в тон ответил он через долгие минуты и мягко улыбнулся. – В школьные годы мне говорили, что у меня хороший голос.

Лена вернула улыбку и склонилась над ним, невесомо касаясь губами лба.

– Есть что-то такое в том, чтобы попробовать себя во всех гранях творчества, – заметила она, с нежностью очерчивая костяшками пальцев линию скул и повторяя этот путь губами, уже успев лечь рядом.

Тони умиротворенно прикрыл глаза, подставляясь под прикосновения и согласно что-то бормоча.

– А ты? – спросил он через некоторое время.

– Я? Даже не знаю… В детстве я хотела спасать жизни. Быть может, где-то там, в другой реальности, я могла бы быть хорошим хирургом, – с некой иронией откликнулась Лена и провела по густым выразительным бровям кончиками пальцев. Парень смешливо фыркнул и пододвинулся поближе так, чтобы девушка смогла нависнуть над ним и в любимом занятии рисовать невидимые узоры на его коже.

– Всегда замечал, что ты неравнодушна к моим бровям, – как бы между делом заметил он, сверкая веселыми искорками в глазах.

– Вечности не хватит, чтобы вдоволь налюбоваться тобой, – беззаботно ответила Лена, скользя ладонью под рубашку и невесомо поглаживая в меру прокачанный пресс.

– Еще больше нужно, чтобы перестать трепетать от твоей безграничной любви ко мне, – внезапно подминая девушку под себя, прошептал Тони почти в самые мягкие губы и все же коснулся их в будоражащем сознание поцелуе.

Замерев лишь на миг от неожиданности, Лена ответила ему со всем своим рвением и невозможной нежностью, зарываясь пальцами в волосы и притягивая как можно ближе к себе. Чувств было слишком много, чтобы они могли пытаться хотя бы немного их описать. Они предпочли рассказывать их друг другу поцелуями, касаниями, игривыми укусами и крепкими объятиями. Тонуть в мягком свете глаз напротив, делить воздух на двоих и растворяться в ласковых прикосновениях, дарящих ничем не разбавленное откровенное удовольствие.

– Время почти пришло, – через некоторое время прошептала Лена, вглядываясь в ночное небо и указывая рукой в сторону появившейся точки, что сияла намного ярче остальных, стремясь в их сторону и неся с собой конец всего, что сейчас было.

Тони глубоко вздохнул, кивая через десяток секунд и притягивая девушку ближе к себе так, чтобы она положила голову к нему на грудь. Сейчас его сердце билось чаще, но Лена все равно почувствовала себя спокойнее и неторопливым движением расстегнула небольшие пуговицы, чтобы чувствовать щекой бархат и жар его кожи. Парень усмехнулся едва заметно и аккуратно убрал за ушко несколько непослушных прядок волос, выбившихся из укладки любимой. Было прохладно, но возражать не хотелось, так как он понимал, что сейчас им просто необходимо продолжить чувствовать друг друга всем своим существом.

– Я люблю тебя, – выводя невесомые узоры на обнаженном животе, прошептала девушка и оставила теплый поцелуй над сердцем. – И так будет всегда.

– Моя любовь приведет к тебе в любой жизни и в любом мире, где бы мы ни встретились, – касаясь губами макушки, откликнулся парень и, смотря на то, как комета сверкает своим хвостом уже так близко, добавил: – Только ничего не бойся.

Энтони притягивает любимую как можно ближе к себе, укрывая от неправильно яркого света небесного тела, и шепчет самые дорогие слова на родном языке, зажмуривая глаза, чтобы не было страшно. Они вместе. И больше ничего не нужно. Страх уходит вместе со всеми звуками и светом фонарей. Пламя кометы ослепляет, а мир содрогается вместе с миллиардами сердец, деревья горят, как сгорают их души в безграничной любви и привязанности, а вдыхаемый воздух душит своей тяжестью.

В тот день комета проходит мимо, лишь краешком зацепив атмосферу и создав огромные стихийные бедствия не только в природе, но и в душах миллиардов людей, которым уже никогда больше не стать прежними.

Стань одним целым,если настанет рассвет

Все думают, что даже вечность имеет свой конец.

Но здесь на всех возложен совсем иной венец.

Бессмертна та душа, что даже в самый темный час

убережет тот лучик, что у других погас.

Холодный дождь стучал по крышам домов, быстрым ритмом играя свою никем не повторимую симфонию. Люди спешным шагом торопились домой, кутаясь в дождевики или крепко сжимая ручки самых разнообразных зонтов, бликующих в свете часто встречающихся фонарей. Поэтому парень, одетый лишь в одну тоненькую промокшую насквозь толстовку, неспешно идущий по небольшой аллее, привлекал внимание прохожих, но то внимание было мимолетно, ведь всех гнала мысль поскорей добраться до теплого сухого дома, где уже ждет семья и вкусный ужин, где ссорятся и мирятся домочадцы, где есть что-то большее, чем просто чувство покоя или умиротворения. Временами люди задевали его плечами или вещами, но тот даже не поднимал низко опущенной головы, продолжая свои бесцельные скитания. Холодно. Ему было очень холодно. Но холод физический не мог сравниться со льдом, поглотившим всю его душу. Боль, казалось, сковывала все его существо и с каждой минутой становилась все более невыносимой. Судорожно обнимая себя за плечи, он, как в тумане, наблюдал за своими шаркающими по сырому асфальту ногами и не думал ни о чем. Одежда неприятно липла к телу, которое словно горело в контрасте температур, а вода давно размыла пятна крови, проступившие на ткани. Больно, было очень больно. В какой-то момент парень обессиленно привалился к стене какого-то невзрачного дома и только поэтому понял, что дошел до жилого квартала.

– Что с вами? – обеспокоенный голос прозвучал словно из-под толщи воды, и дождевые капли, попавшие в уши, были здесь ни при чем.

Он не нашел в себе силы для ответа и отвернул потяжелевшую голову, закрывая глаза. Темнота обволокла его сознание полностью, и последнее, что он почувствовал – это предательски подкосившиеся ноги и чьи-то руки на своих плечах.

Когда он открыл глаза в следующий раз, дождя больше не было. Был яркий свет и аромат корицы. Пелена, застилавшая глаза, не позволяла понять, где он находится, но парень чувствовал те же руки, избавляющие его от прилипшей мокрой одежды, и слышал какие-то слова, но смысл их не доходил до сознания, хотя шатен не мог окончательно определиться с тем, явь это или нет.

– Вам нужно в больницу, – первое, что смог различить парень в потоке слов. Он отчаянно замотал головой, пытаясь что-то сказать, но из саднящего горла вырывались только хрипы, поэтому шатен бросил бессмысленные попытки, зажмуривая глаза. Но стало только хуже, и он почувствовал, как снова закладывает уши в преддверии обморока…

Если сказать, что она была зла, то не сказать ничего. День не задался с самого его начала, а закончился с задержкой на практики на пару часов, ссорой с преподавателем и возвращением домой под ужасным ливнем, от которого даже зонтик мало чем помогал. Так что да, Арина была очень зла, огибая разлившиеся, словно небольшие моря, лужи, бормоча что-то себе под нос и думая о вкусных булочках, которые ждали ее дома. Всегда внимательный взгляд привлек странный силуэт, плетущийся впереди. Без зонта, промокший до нитки, но словно не замечающий этого. Девушка уже почти подходила к дому и хотела просто пройти мимо, сетуя на испорченное алкоголем поколение, но парень вдруг резко покачнулся, облокачиваясь о стену, и она заметила, как отчаянно он сжимал плечи содранными руками, подрагивая всем телом.

– Вы в порядке? – ведомая резко пробудившимся беспокойством, осторожно спросила Арина, подходя ближе и совершенно не ощущая запаха алкоголя. Но незнакомец ничего не ответил, как-то заторможенно отворачивая голову и прикрывая глаза. Девушка уже хотела идти домой, задетая таким безразличием к окружающим, как вдруг парень еле слышно застонал и начал сползать по стене, похоже, теряя сознание.

Арина оказалась рядом за один миг, чуть неловко подхватывая того за плечи и помогая на себя опереться. Для своего телосложения он показался ей слишком легким. Словно в тумане, она помогла дойти ему несколько метров до двери своего дома и затащила внутрь. В тот момент ей было наплевать и на грязь, и на капли дождя, капающие на белый паркет, и на то, что, по сути, она привела незнакомого человека в дом. Парень крупно дрожал под ее руками, но, похоже, еще был в какой-то степени сознания, так как заторможенно, но помогал ей вести себя до гостиной, где был усажен на диван. Слегка потерянно девушка осмотрела бледное лицо незнакомца и трясущиеся плечи и решительно начала стягивать с него промокшую одежду вместе с обувью, замирая на несколько мгновений при виде странных борозд на шее и покраснения как будто от платка, но решила спросить об этом, когда тот придет в себя.

Кровь на руках испугала ее до дрожи, и Арина присела на колени перед парнем, осматривая несколько воспаленных царапин на торсе и алеющих свежих больших синяков на ребрах.

– Хоть бы не переломы, – шепнула она сама себе и взяла шатена за плечи, чтобы привлечь внимание, хотя ей показалось, что все это тщетно.

– Вам нужно в больницу, – обеспокоенно начала она, и, к удивлению, тот ее услышал, судя по тому, как сжались его руки, и так крепко державшиеся за край дивана. Он хотел что-то сказать, но из горла вырывались только хрипы, поэтому в ответ Арина получила отрицательное качание головой и, как струна, напрягшееся тело.

– Твои ребра… Они могут быть сломаны, – продолжила было она, но парень внезапно зажмурил отчего-то глаза, и с легкой паникой Арина увидела, как он снова начал терять сознание.

Как можно осторожней она уложила его на диван, удерживая под лопатки и шею, и отступила на несколько шагов, полная сомнений. Она училась на врача, но понимала, что ей не хватит смелости не позвонить в скорую помощь, так как девушка прекрасно понимала, что эти обширные синяки не могут означать чего-то хорошего. Но то, как отчаянно незнакомец отреагировал на предложение поехать в больницу, отчего-то волновало ее. Потоптавшись на месте, она решила сначала оказать ему первую помощь, а потом уже решить, что делать дальше.

Уже через четверть часа Арина завязала крайний узелок бинтов, скрывающих разодранные костяшки, и откинула аптечку в сторону, уходя искать одеяла, которыми можно было согреть незнакомца. После более внимательного изучения травм девушка решила, что больница может подождать до утра или до момента, когда парень придет в себя. Укутав пострадавшего почти с головой, Арина села в соседнее кресло, с задумчивостью скользя взглядом по лицу спящего и невольно отмечая, что парень был достаточно привлекателен. С широким лбом, сейчас искаженным глубокой складкой, которую девушка поспешила разгладить, черными, как смоль, бровями и пухлыми губами, он напоминал ей какого-то известного артиста, но какого, она не могла сразу вспомнить. Глаза задержались на пушистых ресницах и ровной бородке. Пробежались по ровным скулам и прямому носу, замирая на чуть посеребренных сединой волосах. Арина нахмурилась, поскольку парню нельзя было дать больше двадцати шести, и не похоже было, что это естественное выцветание волос или краска. Задумавшись, девушка провела кончиками пальцев по чужим волосам, укладывая прядки ровно и чувствуя ощущение какой-то неправильности от вида серебра в волосах. Тогда все это показалось ей странным.

Незнакомец пришел в себя ближе к обеду, медленно открывая глаза и растерянно скользя взглядом по потолку, стараясь понять свое окружение. Арина помедлила несколько мгновений, прежде чем встать с кресла и подойти к нему. Завидев девушку, парень завозился, медленно принимая сидячее положение и тихо охая от тупой боли в груди.

– Тебе не следует сейчас вставать, – обеспокоенно обратилась она, и незнакомец поднял на нее вымученный взгляд, стараясь собраться с мыслями.

– Что произошло? Где я? – сипло спросил он, хотя было видно, что слова даются ему с трудом.

– Ты шел под дождем в полуобмороке, и я привела тебя к себе, когда ты стал терять сознание окончательно. Как ты себя чувствуешь? Помнишь, что произошло?

Шатен опустил голову и неуверенно облокотился на спинку дивана, стараясь вспомнить вчерашний день.

– Спасибо, – наконец прошелестел он и слабо улыбнулся. – Даже не знаю, что я мог бы сделать в ответ.

– Рассказать, почему ты так яро не хотел в больницу, – Арина пожала плечами, на что парень смерил ее слегка настороженным взглядом.

Девушка уже успела подумать, что он не хочет отвечать и на этот вопрос, но шатен перевел взгляд за ее спину, где находился включенный телевизор, и чуть кивнул в его сторону, прося обратить внимание. К огромному удивлению, Арина увидела в сводке новостей его фотографию вместе с сообщением о том, что известный молодежный певец вчерашним вечером попал в аварию, перевернувшись на машине, и пропал без вести. Дальше следовало стандартное перечисление его регалий и что-то еще, что девушка дослушивать не стала, все еще ошарашенно возвращая свое внимание парню.

– Поэтому и не хотел, – более собранно ответил тот в свою очередь, хотя выглядел еще более разбито. – Журналисты к этому времени одолели бы вопросами. – Парень на мгновение прикрыл глаза, прежде чем осторожно спросить: – Ты меня не узнала?

– Я подумала, что вы очень похожи. Ссадины на вашем лице сбивают с толку, – тихо ответила Арина, нервно потирая плечо.

– Прошу, не надо на «вы», формально ты меня спасла, – смутился парень и спешно представился: – Мое настоящее имя Ринат, так что можешь так звать.

– Арина.

– Красивое имя, – парень чуть улыбнулся и оббежал комнату взглядом в поисках своих вещей. – Мне стоит уйти, я и так, наверное, доставил много хлопот. Надеюсь, я смогу тебя как-нибудь отблагодарить?

– Ничего не нужно, – спешно ответила девушка и, наконец, подошла совсем близко. – Тебе все равно стоит обратиться в больницу и проверить, нет ли переломов. В новостях сказали, что ты перевернулся на машине. Как только выбраться смог и зачем побрел куда-то?

– Ничего не помню, – тихо откликнулся шатен и как-то резко погрустнел, словно вопреки словам что-то вспомнил.

– Есть к кому пойти?

Ринат растеряно покачал головой, ероша и так растрепанные волосы, но попытался подняться, осторожно спрашивая, где его одежда.

– То есть в больницу ты не хочешь, но и присмотреть за тобой некому? – больше для самой себя заключила Арина и поджала губы, думая, где можно найти вещи. – Никуда я тебя не отпущу, потом можешь хоть заявление о похищении писать.

Парень непонимающе изогнул свои выразительные брови, но вернулся на диван под строгим взглядом.

– Ты так кого-то мне напоминаешь, – вдруг тихо произнес он, не отрывая от Арины пристального взгляда шоколадных глаз. – Кого-то насильно забытого.

Он уже ждал резких слов в свой адрес, так как девушка слишком долго молчала, задумчиво скользя по его лицу взглядом.

– Всю эту ночь меня преследовали подобные мысли, – наконец едва слышно откликнулась она и села в кресло напротив. – Но я хочу помочь не только из-за этого.

– Мне действительно пока некуда пойти, – шатен опустил взгляд, самозабвенно комкая в руках край одеяла, – так что спасибо за возможность остаться здесь еще на немного.

Девушка чуть улыбнулась и ушла искать какую-нибудь одежду взамен той, которая еще сохла у нее на балконе.

– У моего брата было похожее телосложение, так что должно подойти. – Через пару минут Арина протянула парню стопку вещей во главе с теплым серым свитером.

– Спасибо.

Через некоторое время девушка поставила на стол две кружки дымящегося черного чая с чабрецом и тарелку свежеиспеченного овсяного печенья. Ринат взял одно из них, задумчиво вращая его между пальцами.

«Почему я помню его вкус, никогда не пробовав ранее?» – настойчиво бьется в голове, но он опасается произносить это вслух.

– А что с твоим лейблом? В интернете вы выглядите как семья, – осторожно спросила Арина через некоторое время, наблюдая за все это время молчащим гостем.

Ринат обхватил кружку двумя руками, согревая до сих пор ноющие от вечернего переохлаждения пальцы, и опустил взгляд, не зная, как лучше ответить.

– У нас сейчас возникли некоторые разногласия насчет новых второстепенных проектов, поэтому мне не особо хочется о них вспоминать. – Арина спокойно могла утверждать, что парень перед ней был ходячим ураганом эмоций, которые менялись за жалкие мгновения. Еще минуту назад он выглядел растерянным и подавленным, но миг, и он смотрит на нее спокойным беспристрастным взглядом, соответствующим до сих пор немного хриплому голосу. Но почему-то ей было привычно за этим наблюдать, словно она прожила жизнь рядом с похожим человеком с такими перепадами, хотя, разумеется, такого не было.

– Я думаю, что ваши разногласия временны, – мягко откликнулась она.

Парень лишь грустно улыбнулся и допил успевший остыть чай.

– На твоей шее очень странные царапины. Это от аварии?

Ринат ответил не сразу, машинально проведя по горлу ладонью и задумчиво нахмурившись. Внезапно он вздрогнул всем телом и замотал головой, словно отгоняя какую-то мысль.

– Почти, – медленно начал он. – На мне был платок, и при аварии, похоже, он затянулся чуть сильнее, а у меня с детства фобия. До панических атак боюсь ощущения удушья. Как раз одна из таких вчера случилась, и я, наверное, себя поцарапал в тех отчаянных попытках его стянуть.

– Какой кошмар, – обеспокоенно выдохнула девушка и накрыла чуть подрагивающую ладонь своей. – Извини, что напомнила об этом.

– Все в порядке. Ты же не знала, – парень доверительно улыбнулся. – Похоже вчера эмоции захлестнули меня с головой вплоть до провалов в памяти.

– Все же странно не помнить то, как ты перевернулся на машине.

– Я помню чувства страха и резкой боли. Мне хватает.

Арина виновато потупила взгляд, на что парень лишь весело усмехнулся, повторяя, что все хорошо.

– Беспамятная прогулка под дождем была опрометчива для горла, – заметил он, мысленно сетуя на сохранившуюся сиплость в голосе и натягивая широкий ворот свитера выше.

– Прими горячий душ, я дам полотенце, – Арина задумчиво прикусила губу, – а я пока сделаю еще чая и найду мед.

– Да, было бы неплохо, спасибо.

Арина кивнула и провела по волосам, принимая какое-то решение, и добавила:

– Только позволь мне еще раз осмотреть твои ребра.

– Ну, я же могу ходить?

– Тони, это так не работает!

Оба замерли, настороженно смотря друг другу в глаза. Шуточная атмосфера сменилась кричащим непониманием и растерянностью, которые вдруг накрыли обоих.

– Прости, я не знаю, почему тебя так назвала.

– Да, мой псевдоним звучит немного иначе, – натянуто улыбнулся шатен, искренне удивляясь в своих мыслях, как екнуло сердце при звучании странного имени. Это все было так странно.

– Наверное, сначала лучше в душ, чтобы я потом сразу же могла нанести мазь, – Арина нарушила странную паузу, но так и не подняла взгляда.

– Слушаюсь, доктор, – Ринат весело подмигнул и направился туда, куда указала девушка.

Та так и осталась стоять посередине кухни, задумчиво рассматривая пол и пытаясь понять, почему заныло сердце от странного редкого имени, свойственного больше романтическим персонажам, чем обычным людям в их стране.

Она думала и об этом чуть позже, когда вдумчиво обрабатывала ушибы специальной мазью, одновременно объясняя парню ее успокаивающие и заживляющие свойства и старалась не обращать внимания на то, как обжигало каждое прикосновение к израненной коже.

– Пока я больше ничего не могу предложить, – задумчиво добавила она, почти закончив.

– Я думаю, что это даже больше, чем нужно, – тихо откликнулся парень, прикрыв глаза. Осторожные прикосновения успокаивали, и он чувствовал, как усталость обволакивает его сознание все больше. Бороться со сном особо не хотелось, поэтому он поспешил добавить: – Не против, если я сейчас посплю?

– Да, конечно. Тебе необходим отдых.

Ринат покивал головой больше сам себе и лег, кутаясь в одеяло. Его все еще немного знобило, но на фоне тупой ноющей боли в ребрах он это не особо замечал. Сон пришел быстро и вскоре превратился в кошмар. Ему слышался писк больничных приборов и мерещились капельницы и различные трубки. Дышать становилось все тяжелее, и парень потянулся вверх в попытке сесть и хотя бы немного уменьшить давление, сковавшее грудную клетку. Следующим, что он почувствовал, был ощутимый удар и вернувшиеся яркие краски, как только он открыл глаза и окончательно проснулся.

– Тише, тише, все хорошо, – сбивчивый шепот над ухом, руки на напряженных плечах. Парень часто заморгал, наконец приходя в себя и понимая, что он лежит, точнее, уже полусидит на полу, запутавшись в одеяле, а Арина придерживает его за плечи, продолжая шептать какие-то успокаивающие глупости.

– Тебе приснился плохой сон, – на всякий случай шепнула та, мягко потянув парня вернуться на диван.

Тот закивал, давая понять, что слышит ее, и забрался на диван, ероша влажные волосы, чтобы отогнать остатки сна.

– Уже несколько недель, как один и тот же, – едва слышно пробормотал он, выглядя совершенно разбито. – Какое-то странное обострение.

– Возможно, ты просто переутомился, и частота кошмаров увеличилась от испытываемого стресса и нехватки времени на полноценный отдых. У артистов часто это случается.

Тяжело вздохнув, Ринат снова только кивнул и потер глаза. Он не знал, что можно было бы сказать. Голова гудела от внутреннего напряжения, и парень уже раздумывал, не слишком ли нагло будет с его стороны попросить у девушки какие-нибудь обезболивающие таблетки, желательно со снотворным эффектом. Но та удивила его вновь, осторожно садясь около и мягко потянув за плечи так, чтобы он устроил голову у нее на коленях.

– Что ты делаешь? – чуть растерянно пролепетал он, встречаясь с пронзительным взглядом.

– Хочу помочь тебе снова попытаться поспать, – девушка кротко улыбнулась и ласково коснулась посеребренных висков, приглаживая волосы и осторожно массируя кожу головы.

Парень не смог сдержать облегченного вздоха и несмело прикрыл глаза. Чужие прикосновения успокаивали, вселяли трепетное чувство безопасности и умиротворения. Ринат действительно почувствовал приближение сна.

– Можно нескромный вопрос? – едва слышно спросила девушка, неторопливо перебирая прядки волос и тайно надеясь, что ее не услышат. Но не спросить она не могла.

– Смотря какой, – парень поднял на нее взгляд и вопросительно повел бровью, и что-то затрепетало у девушки внутри от этого действия.

– Серебро в твоих волосах… Из-за чего?

– Ты не поверишь, но я не знаю, – Ринат задумчиво улыбнулся. – Пару недель назад я вернулся с гастролей безумно уставшим, разбитым и сразу лег спать. Я не мог проснуться около суток, а заглянув в зеркало после пробуждения, обнаружил эту седину. Причем все думают, что я их осветлил, так как волосы не могут так отрасти за один день.

– Это выглядит странно, но притягивает внимание, – Арина вновь провела по вискам костяшками пальцев и не смогла удержаться, легко касаясь лба и начиная неторопливо выводить на нем различные узоры.

Глаза закрылись сами собой, и парень подумал, что смог бы так просто заснуть на чьих-то коленях. Ему больше не снился звук медицинских аппаратов и страшные трубки, был лишь мягкий свет луны и два силуэта, бродивших под ним, крепко держа друг друга за руку.

– Прости, что не вернула сразу. – Ближе к вечеру они раскатали на полу пушистый ковер и заказали еду для совместного просмотра недавно вышедшего триллера. Арина протянула парню красивый перстень с интересным орнаментом, который она сняла с него, чтобы было проще обработать исцарапанные руки.

– А я уже подумал, что оставил его где-то, – задумчиво покручивая украшение в руках, прежде чем надеть, пробормотал шатен и чуть улыбнулся девушке. – Спасибо.

– Он очень древний, удивительно, что ты носишь его так просто, – Арина вернула улыбку и пожала плечами.

– Брат передал. Это что-то наподобие семейной реликвии, – невозмутимо ответил парень, возвращая улыбку.

– И ты ее хранитель? Это достойно уважения.

Ринат вдруг нахмурился, выглядя растерянным.

– Когда-то я уже слышал подобное, – неуверенно пояснил он свое молчание. – Только не могу вспомнить когда.

Арина понимающе улыбнулась, соглашаясь с тем, что за этот день она тоже ловила множество странных дежавю.

– Где сейчас твоя семья?

– Они поехали посетить родственников в Азербайджане.

– Они разве не будут переживать, когда увидят новости?

– У них есть традиция: они не смотрят средства массовой информации и не пользуются телефонами, когда посещают бабушку и дедушку, чтобы уделить им все драгоценное время от редких встреч. Так что, можно сказать, в этом плане все удачно совпало.

– Тогда на этой ноте давай начнем просмотр фильма, – Арина демонстративно помахала ведерком с попкорном и с молчаливого согласия потянулась за пультом.

Фильм действительно оказался захватывающим. Парень и девушка не могли отвести взгляд от экрана, часто комментировали происходящее, радовались и переживали вместе с главным героем, громко возражали, когда он начинал действовать противоречиво.

Концовка была печальна и мрачна. Герой остался совершенно один, преданный, но не предавший. Последний кадр сменился титрами, и Арина перевела взгляд на парня, который, похоже, глубоко задумался о чем-то, опустив голову и смотря в одну точку.

Яркий взрыв станции в фильме вызвал очень странные чувства и тревожный трепет внутри. В голове навязчиво билась странная мысль, но она не могла сорваться с языка. Ринату стало не по себе. Его сердце кричало о том, что он всегда был знаком с девушкой, сидящей около. Ловил ее взгляды, улыбки, живо спорил на самые разнообразные темы, любил и обожал. Парень тряхнул головой и потер пульсирующие виски в попытке отогнать навязчивые непонятные мысли.

– Ты в порядке? – взволнованно спросила Арина, осторожно касаясь его руки.

«Почему ее голос звучит таким родным?» – потерянно подумал он и отрицательно качнул головой, коря себя за то, что он не может контролировать свои эмоции.

Арина обеспокоенно нахмурилась и потянула парня к себе, обнимая за плечи и ероша непослушные волосы, теперь пахнувшие ее шампунем с корицей. Ринат хотел возразить, но, оказавшись в родных объятиях, затих, оглушенный внезапным пугающим, болезненным узнаванием. Тепло и умиротворение, которое дарила девушка лишь своим присутствием рядом, невозможно было забыть, потерять. Душа трепетала, радуясь тому, что смогла отыскать ту единственную в чужом мире и людской суете. Даже закрыв глаза, он видел ее образ, серебряные в свете солнечных лучей глаза, проницательные и понимающие. Кроткая улыбка, трогающая самые глубинные струны души. Мягкие волосы, которые он любил расчесывать перед сном, потому что девушка млела от такого жеста заботы. Душа не забыла и помогла вспомнить разуму. Ринат колебался, не зная, как донести до девушки проснувшиеся воспоминания так, чтобы она вспомнила тоже, ведь, так же как и он, весь этот день говорила о странных чувствах рядом с ним.

Ему требуется некоторое время, чтобы успокоиться и собраться с мыслями. Глубоко вздохнув, он осторожно выпутывается из объятий и заглядывает Арине в глаза.

– Когда-то тебя звали Лена. Но как тогда, так и сейчас многие вещи обретают иное значение, когда ты рядом, – с мягким прищуром шепчет он, заключая лицо девушки в свои ладони и вглядываясь в растерянные глаза в нескольких сантиметрах от себя.

Та приоткрывает губы, теряясь на многие мгновения, но тепло чужих рук тревожит душу, вытаскивает воспоминания, каждый взгляд, каждую деталь милого облика, лишь его одного, того, кого Судьба привела, несмотря на все обстоятельства их новой жизни.

– Тони, – выдыхает она через несколько мгновений и улыбается едва заметно, накрывая руки парня на щеках своими. – Когда-то тебя звали Тони. Энтони.

Девушка подается ближе, соприкасаясь лбами и роняя несколько одиноких слез. В тот момент воспоминания накрывают их обоих. Они затягивают в свои омуты с головой. Сердца заходятся в бешеном ритме, и девушка цепляется за плечи парня, словно за спасательный круг, и слепо жмется к его груди, не зная, куда деться от бушующего пожара внутри. Тот обнимает ее крепче, пропуская прядки волос сквозь пальцы, и целует в макушку, закрывая глаза. В ушах вновь звучит писк приборов, и Ринат замирает на миг, не смея поверить во внезапно пришедшую догадку.

– Ничего не бойся, – едва слышно выдыхает он, как когда-то, и прислоняется спиной к дивану, не переставая шептать что-то успокаивающее и милое.

Яркий свет слепит долгие мгновения, расходясь кругами перед глазами, и Тони болезненно жмурится, чувствуя, как с каждым мгновением растет тупая боль в груди, а слабость волнами расходится по телу. Шум медицинских приборов теперь звучит ясно, и парень еще чуть расфокусированным взглядом скользит по нескольким капельницам, стоящим около его кровати. Больница. Глубоко дышать не получается даже благодаря кислородной маске, крепко сидящей на лице. Краем сознания он удивляется, как не заметил ее сразу. Стараясь сосредоточиться хотя бы на чем-нибудь, он поворачивает голову и встречается с таким же растерянным взглядом родных глаз. Лена лежит на соседней кровати и едва заметно улыбается, когда видит его взгляд на себе. После начинается абсолютный хаос для затуманенного сознания, врачи, разговоры, мелькающие ампулы с лекарствами и еще что-то, за что парень не успевает цепляться. Поначалу они понимают только то, что вышли из комы, в которой находились несколько недель. Тони хочет спросить Лену об этих неделях, но горло ужасно саднит из-за долгого молчания. Но лишь встретившись взглядом, он получает все ответы, ведь видит ту же потерянность и трепет, что испытывает сам, и большего ему пока не нужно.

Они возвращаются к этой теме спустя долгое время. Лена привычно укладывает голову Тони к себе на колени, пока тот пытается дописать начатый стих в блокноте, и задумчиво водит кончиками пальцев по посеребренным вискам.

– Даже в глубоком сне они не давали мне покоя, – тихо шепчет она через долгие минуты.

Парень поднимает на нее взгляд и откладывает книжицу в сторону. Он до сих пор не может объяснить все произошедшее, тем более то, что случилось с ними в коматозном состоянии.

– Я не знаю, что можно было бы сказать, – тихо повторяет он свои мысли.

– Если честно, я тоже, – Лена мягко улыбается и водит кончиками пальцев по лбу, совсем как в том сне. – Я знаю точно лишь одно: где бы и кем бы мы ни были, мы всегда найдем дорогу друг к другу, несмотря на все, что придется пережить.

Тони садится, вглядываясь в сияющие умиротворением глаза напротив, и наклоняется ближе, деля воздух на двоих.

– Звучит как начало красивой теории, – шепчет он в самые губы, вглядываясь в каждую родную черточку лица.

– Боюсь, и жизни не хватит, чтобы ее доказать, – томно откликается Лена в ответ и обнимает любимого за шею, притягивая невозможно близко и целуя до покалывания в кончиках пальцев.

– Нет, – Тони широко улыбается между поцелуями и сверкает лукавыми искорками в глазах. – Мы ее уже доказали. Но, если что, мы можем привести еще доказательства.

Девушка тихо смеется и соприкасается с ним лбом в любимом трепетном жесте. Мир залечивает свои раны, и они делают это вместе с ним.

Список моих мыслей

(часть сборника стихотворений Энтони Касумова)

Примечания

1

Ребенок (азерб.)

(обратно)

Оглавление

Влюбись, если смеешь мечтать

Люби в ответ, если смеешь страдать

Будь рядом, когда погаснет весь свет

Стань одним целым, если настанет рассвет

Список моих мыслей

*** Примечания ***