Оценку не ставлю, но начало туповатое. ГГ пробило на чаёк и думать ГГ пока не в может. Потом запой. Идет тупой набор звуков и действий. То что у нормального человека на анализ обстановки тратится секунды или на минуты, тут полный ноль. ГГ только понял, что он обрезанный еврей. Дальше идет пустой трёп. ГГ всего боится и это основная тема. ГГ признал в себе опального и застреленного писателя, позже оправданного. В основном идёт
Господи)))
Вы когда воруете чужие книги с АТ: https://author.today/work/234524, вы хотя бы жанр указывайте правильный и прологи не удаляйте.
(Заходите к автору оригинала в профиль, раз понравилось!)
Какое же это фентези, или это эпоха возрождения в постапокалиптическом мире? -)
(Спасибо неизвестному за пиар, советую ознакомиться с автором оригинала по ссылке)
Ещё раз спасибо за бесплатный пиар! Жаль вы не всё произведение публикуете х)
Все четыре книги за пару дней "ушли". Но, строго любителям ЛитАниме (кароч, любителям фанфиков В0) ). Не подкачал, Антон Романович, с "чувством, толком, расстановкой" сделал. Осталось только проду ждать, да...
Мужчина лет сорока шёл по улице. Рядом проносились машины, создавая смог своими выделениями.
– Дорогой, позолоти ручку, – пристала к нему цыганка, настырно требуя подаяния.
– Иди к чёрту, – грубо оттолкнул её мужчина, после чего наступил в лужу из-за невнимательности.
Он поправил сбитый воротник пальто и закурил сигарету. Никотиновый дым приятно наполнил лёгкие, успокаивая возбудившиеся нервы.
Спокойствие продлилось недолго: сорокалетний запнулся об выброшенную на землю стеклянную бутылку. "Какие же свиньи", – грубо прорычал он, оставив её на месте. Стоит заметить, что вся земля была покрыта ковром человеческих отходов: пакеты, газеты, бутылки и окурки.
Спрятав подбородок и нос в шарф, он дошёл до автобусной остановки и сел на скамейку рядом с грузным мужчиной, от которого сильно разило потом. Сорокалетний не стал скрывать своей неприязни и демонстративно уткнулся носом в приподнятый воротник верхнего одеяния, высовываясь лишь для того, чтобы сделать затяжку.
Он и без того курил очень много (за утро ушла уже целая пачка), но сейчас, погрузившись в стресс, тяга к сигаретам повысилась и, как только тлеющая бумага стала обжигать пальцы, мужчина закурил следующую.
Неожиданно мир вокруг стал волнообразным и мутным. Голова загудела так, словно внутри зазвонил колокол, причём столь назойливо, что хотелось проделать в своём черепе какое-нибудь отверстие, лишь бы смягчить этот звук. Тело заломило, будто по нему проехался локомотив. Организм мужчины не выдержал такого состояния и отключился.
Спустя мгновение сорокалетний открывает глаза. Всё вокруг застлано дымом. Но странно: глаза он не разъедает. Солнца в этом мире либо вовсе не было, либо же густой остаток от чего-то сгоревшего предотвращал любое попадание лучей на землю. А была ли земля землёй?
Задавшись этим вопросом, мужчина начал яростно перебирать руками по тому месту, где сидел (рассмотреть из-за смога оказалось невозможным). Безусловно, это была земля, однако полностью заваленная чем-то. Очнувшийся поднял одну из вещей – шприц, другую – осколки бутылки, следующая – целая бутылка. Он безумно лупил по мусору, в надежде найти хоть что-то стоящее, но ему не удалось.
Отдышка. За ней кашель. На удивление сухой, да и появился как-то без причины, словно по привычке.
Сорокалетний поднялся на ноги. Рассмотреть окружение, конечно же, не удалось. Жгуче хотелось курить. Привычным движением он забрался в карман пальто, но там ничего не оказалось. Это напугало его больше, чем место, в которое ему довелось попасть. Нападала паника.
Вдруг, где-то вдалеке возник свет. Мужчина, особо не думая, инстинктивно, бросился к нему. Почти сразу он упал, запнувшись обо что-то. Снова побежал, но на этот раз его остановил приступ отдышки. Восстановиться так и не вышло, поэтому ему пришлось медленно ковылять к спасительному маяку, придерживаясь за бок.
Спустя, как показалось сорокалетнему, целую вечность, он вышел к свету. Его источником был старый фонарь, времён, когда для их зажигания существовала отдельная профессия. Его определённо кто-то держал.
Рассмотреть фонарщика удалось только на расстоянии локтя. Это был… Кто-то старый, из-за древнего, стёртого балахона определение пола стало невозможным. Роста скорее низкого. Пальцы пуки сухие, обтянутые кожей, сложно никаких мышц в них не осталось.
– Курить… – Удалось лишь простонать мужчине.
– Оно понятно, вижу, куда попал. Погоди-ка, – сказал человек в балахоне и стал рыться у себя в карманах. – Вот, держи, – проговорил он наконец и протянул какую-то вещь, наподобие свистка.
Мужчина взял его, всё ещё ничего не понимая, и поднял глаза на странного старика. Тот сложил губы трубочкой, намекая на то, что нужно сделать. Сорокалетний брюзгливо оценил полученный предмет и всё же дунул в него, в надежде на смягчение жажды. Из отверстия «свистка» вылетел пепел, и желание покурить куда-то исчезло. Старец, по голосу это был мужчина, удовлетворительно улыбнулся.
– Не теряй эту вещицу, – начал он, – ты падок на зависимости, так что они постоянно будут тебя донимать. Как только почувствуешь, что невмоготу становится, дунь как следует.
– Хорошо. – Неуверенно отозвался мужчина и, всё-таки, решился задать давно зреющий вопрос. – А где мы?
Балахон шевельнулся, по всей видимости, из-за поднятия головы. Старик глядел куда-то вверх, будто за всем дымом мог видеть небо, а затем многозначительно вымолвил:
– Присядь к костру, так будет удобнее.
«Какой костёр?» – подумал сорокалетний, как неожиданно для себя увидел чуть в стороне танцующие языки пламени. Он подошёл к ним и присел на корточки.
– Что это за место, спрашиваешь… А что ты последнее помнишь? – Спросил вдруг старец и явно посмотрел на своего собеседника, хотя из-за нависшего капюшона лица не было видно.
– Я… Я… Я сел на скамейку на автобусной остановке. Рядом со мной сидел жирный…
– Попрошу никого не оскорблять, – резко одёрнул старик.
– …большой мужик, – сконфужено продолжил сорокалетний, – а потом у меня разболелась голова, в глазах потемнело… И я здесь.
– Поздравляю, ты умер, – обычным тоном заключил балахон. – От отравления никотином, я полагаю, – продолжил он, водя головой по кругу, будто осматривая окружение. – Ну, возможно, не с концами, есть шанс, что откачают, но это как повезёт.
После этих слов он вскочил, словно не было в нём его лет (а можно ли вообще по отношении к нему говорить о возрасте?), и стал расхаживать из стороны в сторону.
– Так вот. Попал ты, дорогой мой, в особое место. Ад для зависимых. Страна вредных привычек, если угодно, – иронично сказал он и улыбнулся. – Знаешь что, поднимайся. Покажу тебе всё тут, мало ли задержишься. Мест тут достаточно, но показать тебе следует не все, эффект не тот будет, если к жизни вернёшься. Посетим всего три места, включая это. Как думаешь, где мы сейчас?
– Ну… – Затянул мужчина, пытаясь раскочегарить свою голову, – никотиновая зависимость?
– Да, ты совершенно прав. Здесь обитают те, кто при жизни страдал именно от этой зависимости. Как ты можешь видеть, здесь всё в дыму…
В этот момент сорокалетний закашлялся, начинался приступ тяги к сигаретам. Он еле вытащил трясущимися руками волшебный свисток из своего кармана и судорожно в него дунул. Пепел вылетел вновь. Старик продолжил.
– Не видно тут не зги. Оказавшихся здесь мучает постоянный кашель и отдышка, приправленные животной тягой к «покурить». К слову, такие вот свисточки, как у тебя, получают все, но почему-то эти же все всегда их теряют. Гиблое место. Ни света, ни птиц.
– А земля… Мы же в месте для курящих, почему тут шприцы и бутылки?
– Ты ведь знаешь, что зачастую одна зависимость сопровождается другой? – Многозначительно спросил голос из-под балахона.
Мужчина растеряно кивнул. И правда, он любил выпить, но откуда это известно этому странному человеку?
– Так вот, и, давай называть вещи своими именами, алкоголики, и наркоманы, и курящие, и остальные – все ходят по одной и той же земле. Зависимый – он и есть зависимый, неважно от чего. Если лучше поковыряться здесь, ты найдёшь не только шприцы и бутылки. А вот оказываешься ты в том месте, которое оказало наибольшее влияние на твою погибель.
До сорокалетнего доходили слова старца. Они медленно просачивались в его голову, постепенно её перестраивая.
– Пойдём дальше, здесь больше нечего смотреть, – сказал старик и поманил к себе мужчину, подавая ему подол своего балахона, – чтоб не заблудился.
Шли они не так долго, в отличие от того, сколько сорокалетний бежал до того фонаря.
Дым постепенно развеялся, сменившись на духоту, запах пота и приглушённый тёплый свет. Место напоминало бар, о чём захотел спросить мужчина.
– Это…
– Да, это бар, – перебил его старец, догадавшись до сути вопроса. – Здесь живут те, чьи умы и организм были отравлены алкоголем.
Сорокалетний окинул взглядом это место: барная стойка, бармен, выпивающие люди, звонка и радостно ставящиеся на столы рюмки, дартс – словом, все атрибуты питейного заведения.
– Но где здесь наказание? – Негодующе спросил мужчина.
Старик хмыкнул:
– Взгляни туда, на ту… Хм… Стену.
Сорокалетний глянул и обомлел. Стены, как таковой, не было. За место неё начиналось бесконечное поле, конца и края которому не было. А на поле стояли… Души. Души тех, кто был сражён алкоголем.
– Их наказание в том, чтобы просто стоять и смотреть на ту жизнь, которую они так любили и которая их сгубила?
– Да, ты прав. Они не могут ни двинуться, ни отвернуть взгляд. Ничего. Только стоять и смотреть. Вместе с этим, они испытывают постоянное похмелье.
– Это… Бесчеловечно и жестоко…
– Это Ад, дорогой мой. Иного тут быть не может.
Голова сорокалетнего вдруг разболелась, а все мысли стали сводиться к алкоголю и надобности выпить. Мужчина сразу понял, в чём дело, и достал свой свисток. На этот раз из него вытекла какая-то жидкость. Это был этанол.
– Глянь-ка под ноги, – сказал старец.
И действительно, всё было так, как он и говорил, пол здесь тоже представлял собой мешанину из всякого мусора. Без дыма всё это выглядело куда страшнее.
Мужчина потерял дар речи. Вид неисчислимых рядов безмолвных и недвижимых душ заставили его разум круто развернуться и поставить под сомненье всё то, чем он жил.
Старик, наблюдая за этим из-под своего балахона, удовлетворительно усмехнулся:
– Идём дальше.
В этот раз держаться за подол не пришлось. На ужас сорокалетнего, пришлось выйти к этим немым душам и двигаться вдоль их ряда. Они ничем не отличались друг от друга.
Холод. Стало очень холодно. Тёплый свет сменился ядовито-зелёным. Мерзкий запах превратился в громыхающую музыку. Теперь это был огромный клуб.
На танцевальной площадке была забита народом до отвала.
– Они все… Ну… Мёртвые?
– Нет, не все. Ты видишь фантомов. А вот если вглядеться в пространство между ними, заметишь бегающие тени, это как раз души.
– Но я всё равно не понимаю, что это за зависимость.
– А давай спустимся к ним, и узнаешь.
Спустились. Так называемые фантомы их не замечали, продолжая танцевать. Только сейчас мужчина понял, что музыки, как таковой, он не слышит. Да, до его ушей доносится что-то очень громкое, но вычленить из этого музыку было невозможно.
– Не отвлекайся, не люблю я это место, скорее увидишь – скорее уйдём, – строго сказал старец.
И сорокалетний напряг своё внимание и сразу всё понял. Между фантомами действительно сновали души. Они искали дозы.
– Наркоманы… – загробным и болезненным голосом прошептал мужчина, уже убирая свой свисток, из которого посыпался порошок.
– Они самые. Я думаю, ты понял, что они обречены вечно искать себе дозы в этой толпе, постоянно испытывая ломку. Отвратное место. Уходим.
Но сорокалетний больше его не слушал. Он шёл куда-то через толпу, совершенно не понимая куда. Что-то вело его вперёд, будто какой-то неизвестный голос звал его.
Из неоткуда возникла дверь. Мужчина стремительно шёл к ней. Ручка оказалось холодной, как вдруг его одёрнули за плечо. Это был старец.
– Так вот в чём дело… Распределение редко ошибается, но тут, видимо, один из этих случаев, похоже, это было очень давно…
– Чего? Я даже не понял, как пришёл сюда. Что за этой дверью? – Сыпал вопросами сорокалетний.
– Там самая страшная зависимость. Зачастую, именно она порождает все остальные. Только она огорожена дверью. Те, кто попадают туда, уже никогда не выбираются. Страдания там… Самые зверские и, в то же время, самые прекрасные…
– И что же это? – Трепещущим голос спросил мужчина.
– Это любовь.
И тут сорокалетний всё понял. Понял, почему его туда тянуло. Он вспомнил, как много лет назад разошёлся с одной девушкой, любовью всей его жизни. Разошёлся так глупо, что вспоминать смешно… и больно. Он так и не перестал её любить. Его попытки утопить свои чувства в никотине и алкоголе не увенчались успехом. Аромат её парфюма всё ещё преследовал его, оставаясь любимым запахом, а от её фантомных касаний он просыпался в слезах. Всё ещё мужчина не мог позволить себе спать на её половине кровати, всё ещё оставлял ей полочку в ванной. Он знал, что она не вернётся, но не замечал, как делает всё это, ведь сложно искоренить из себя столь любимую привычку.
– Пойдём отсюда, – еле проговорил сорокалетний.
– Пойдём, только разными путями, – сказал старец и улыбнулся. – Тебя возвращают.
– Что? Как ты понял?
– Ты становишься прозрачным. Душа потихоньку наполняет тело, ибо сердце уже завели.
– Да? – Как-то грустно спросил мужчина, не ожидая ответа. – Ответь на последний вопрос, кто ты?
– Я? А я так, всего лишь прохожий, – ответил старик, и вновь его лицо озарилось улыбкой. – Ты не вспомнишь меня, но, надеюсь, увиденное отпечатается в твоей душе, и мы больше никогда не увидимся.
– Спасибо тебе и прощай.
Пищали какие-то медицинские приборы, работники скорой помощи взволновано переговаривались, копошась рядом с мужчиной лет сорока, пальто которого свисало с носилок. Он открыл глаза.
– Очнулся-таки, а мы уж думали…
Медик прервал свою речь, задержавшись взглядом на руке пострадавшего, тут же полезшей в карман, где лежали сигареты.
– Куда ты? Мы только тебя откачали. Никотином отравился и сразу же восполнять его запас в организме?
Но мужчина не слушал. Он вытащил пачку, поднял её над глазами и крепко сжал, да так, что не осталось в ней ни одной целой сигареты.
Последние комментарии
1 час 37 минут назад
1 час 54 минут назад
5 часов 22 минут назад
5 часов 55 минут назад
6 часов 52 минут назад
21 часов 53 минут назад