Ветер перемен [Лилия Фандеева] (fb2) читать онлайн

Для оформления обложки, было использовано фото с https://www.qoodfon.ru/wallpaper/devushka-more-jahta/

« Но есть на свете ветер перемен,

Он прилетит, прогнав ветра измен,

Развеет он, когда придет пора,

Ветра разлук, обид ветра…»

Наум Олев, поэт-песенник

Пролог

Она бежала по перелеску к речке так быстро, насколько это позволяло ее платье, цепляющееся своим подолом за ветки кустов. Волосы, собранные в недлинную косу, растрепались, а платье на груди было разорвано так, что ей приходилось придерживать его рукой, скрывая грудь. Белый халат, зацепившийся за ветку, так и остался на ней. Слезы застилали глаза, она бежала почти вслепую. Добежав до пологого берега реки, резко остановилась и опустилась на песок. « Господи, прости меня! Прости! Я не хотела причинить ему вреда, а уж тем более убить. Он сам виноват во всем, но кому это теперь интересно. Это была последняя капля моего терпения. Я виновата лишь в том, что слишком долго для всех старалась быть хорошей, полезной и все ждала, когда окружающие поймут это. Мне не нужна была их благодарность, достаточно было простого человеческого общения. Но они истолковывали все по-своему и принимали безотказную, молчаливую, удобную «амебу». А я ждала, ждала, и в очередной раз, упиралась в непробиваемую стену равнодушия и непонимания, – говорила сквозь слезы девушка в никуда, утирая слезы подолом разорванного платья. – За что он так со мной? Я уверена, что он не помнит даже моего имени, а вот напомнить о том, что я «чучело», «страшное чучело», не забыл. Мало того, распустил руки. Я меньше всего виновата в том, что стала такой, мне очень хочется исправить положение, но пока это невозможно. Думаю, теперь и в ближайшем будущем, мои планы неосуществимы. Его семья станет на его сторону, и мне остается надеяться только на Господа Бога». Девушка даже не обратила внимания на молодого человека, который закончил свой бег и остановился рядом с ней. Это был Андрей Александрович Миронов.

– Тина, я тебя едва отыскал. Бегаешь ты, как атлет, а может быть, я старею, – сказал Андрей Миронов, переводя дух от бега и присаживаясь рядом с ней. – Ты что, Тина, топиться собралась из-за этого дурака?

– Нет, Андрей Александрович! Я слишком хорошо плаваю, чтобы утонуть в тихой, спокойной воде. Как Вы думаете, полиция скоро приедет? – спросила она, глядя мимо Миронова. – Я посижу здесь недолго и вернусь. Не переживайте, я вернусь, не сбегу. За свои поступки надо отвечать.

– Тина, ты сейчас о чем? Какая полиция? Олег жив, хотя не совсем здоров, но ты здесь не причем. Он уже давно болен на всю голову. Если кому и идти в полицию с заявлением, так это тебе. Ни я, ни Сергей не станем защищать Олега и дадим показания. Тебе будет, какая никакая моральная и материальная компенсация, а ему наука. До суда может дело и не дойдет, но свой урок он получит.

– Андрей Александрович, простите меня, но я больше в ваш дом не вернусь. Вашему брату лучше и теперь многое, если не все, зависит только от него самого. Захочет научиться ходить заново, справится и без меня, я уверена. Я собиралась поговорить об этом с ним самим, но не успела. В полицию я тоже не пойду, можете, и за второго брата не беспокоиться. Мне кажется, он ничего не хотел сделать, кроме того, что унизить меня. Он был не настолько пьян и отлично знал, что мы ни одни в доме.

– Тина, ты, молодец! Так ему зарядила между ног, да еще и по голове приложила. О чем он думал и чем я не знаю, но уверен, что получил за дело. Как ты в таком виде поедешь в город? Давай мы с тобой договоримся так: ты возвращаешься в дом, собираешь свои вещи, приводишь себя в порядок, и я увожу тебя в город. Можешь ни с кем не встречаться, я сам все объясню. Поднимайся и не плач. Этот придурок не стоит твоих слез, – сказал он, поднимаясь сам и протягивая ей руку. – Возьми мою рубашку, накинь сверху.

Кристина протянула свою руку, поднялась и посмотрела на него с благодарностью. « Младший брат жив. Значит, я не взяла грех на душу, – думала Тина, шагая рядом с Мироновым. – Три брата, а одинаковы только внешне. Все они разные, как в сказке: «Старший умный был детина, средний брат и так и сяк, младший, вовсе был дурак». О среднем брате я знаю совсем мало, а вот с младшим полное совпадение. Что он ко мне «привязался»? Олегу двадцать три года, в июне окончил университет. Как он учился? Как получил диплом? Днем спит, по ночам гуляет, являясь под утро. До сих пор не работает и сидит у семьи на шее. Это, конечно, их семейные дела, но, при таком наглядном примере, нельзя быть таким циником», – думала она. – Все, что он делал, а особенно сегодня, делалось сознательно. За что? А, главное, зачем?

Минут десять они шли неспеша и молчали, найдя по дороге белый халат, на котором пуговицы были вырваны вместе с тканью. Кристина сняла рубашку Миронова, вернув ее хозяину, и накинула халат поверх платья, запахнув полы.

– Тина, ты, сколько у нас работаешь, месяца три? Я приезжаю в дом только по выходным, но редко слышал твой голос и совсем не замечал твоего присутствия. Ты, как будто пряталась. Что между тобой и Олегом произошло?

– Я стала объектом для его насмешек в первый же день. Когда Ваш отец представил меня всем, он тут же, между прочим, выдал: – « Какое точное имя. Тина, значит болото. Болото, значит черепаха Тортила. Тортила, значит Буратино. Тина-Буратино!», но никто этого не заметил, или сделали вид, что не заметили. Мне хотелось помочь Сергею Александровичу. Об этом просил меня и Ваш отец. За день, я только раз произносила в его адрес: « добрый день». Все. Мне трудно объяснить поведение Олега, он как будто задирался, провоцировал меня. Зачем? Ответа на этот вопрос у меня нет. По дому я не бродила, в этом не было нужды, да мне и не хотелось встречаться с ним лишний раз. Только в присутствии старшего брата, Олег не замечал меня. Я и на кухне старалась бывать в то время, когда он еще спал, но всего не предусмотришь. Вот там мы с ним, иногда, и пересекались. Скорее всего, таким образом, он себя развлекал. Он всегда откровенно издевался над моей внешностью, а я терпеливо все сносила и молчала. Частое присутствие Валентины Петровны его не смущало. Казалось, что ему наличие публики для театра с одним актером, даже доставляет удовольствие. Мне же совсем не хотелось потерять работу, и я не вступала в конфликт, а, теперь вижу, что стоило. Я трезво оценивала ситуацию и знала, что таких денег мне не заработать и за год. Они мне необходимы как воздух, чтобы перестать быть объектом для насмешек. Можно, я не буду пересказывать Вам все «сцены» из спектаклей? Его монологи не были легкой сатирой, это был черный юмор и пошлость. Но как бы мерзко не было, все ограничивалось словами, я снова молчала. Сегодня он пошел дальше «критики», дал волю рукам. Это было хуже пощечины. Я не знала, на что он еще способен, поэтому бросила чашку в дверь, зная, что услышав шум, кто-нибудь войдет. Остальное вы видели, и, думаю, слышали.

– Тина, зачем тебе пластика? – спросил Миронов, уже зная ответ.

– Изменив свое лицо, я только тогда смогу бороться со своими комплексами. По-другому не получается, я пробовала и ни раз. Мне скоро двадцать пять лет, а у меня нет ни подруг, ни приятелей. Я за десять лет устала доказывать всем, что могу быть просто хорошим другом, собеседником, человеком. Моя внешность «притягивает» только тогда, когда это кому-то выгодно, в остальных случаях она только отталкивает окружающих. Они стараются меня не замечать, но Ваш брат Олег переплюнул их всех. Я привыкла к равнодушию, непониманию, насмешкам, но, ни к унижению.

Они подошли к дому со стороны леса и вошли в небольшую калитку, от которой шла дорожка к дому.

– Собирай вещи и переоденься. Есть во что? – спросил Андрей Миронов и, получив утвердительный кивок головой, продолжил. – Я поговорю с Сергеем, отвезу тебя домой и останусь в городе, дома заждались. Жди меня возле машины, я постараюсь освободиться, как можно быстрее.

Глава 1

Кристина Викторовна Неверова родилась в семье школьных учителей 22 октября 1986 года здоровым, крепким и упитанным ребенком. Ее отец, Неверов Виктор Иванович, преподавал в школе физику и математику, а мама, Светлана Васильевна, была учителем пения. Была еще бабушка Галина Ивановна, которая преподавала в начальных классах. Правда, она жила отдельно. Так что, подросшая Кристина просто не могла не посещать музыкальную школу и не иметь тяги к точным наукам. Кристя, так называли ее родители и бабушка, рано научилась читать и писать, благодаря маме. Они вместе посещали бассейн два раза в неделю и музыкальную школу. Кристина была небольшого роста, для своего возраста, полненькая, но подвижная девочка и уже в первом классе получила безобидное прозвище «пончик». Дорога в «девичьи» спортивные секции, была для нее «закрыта» из-за ее комплекции. В танцевальные кружки ее не брали по той же причине. В четвертом классе, ее уже называли Буратино. Некогда аккуратный носик уж слишком «вытянулся» и испортил симпатичное личико с большими, как озеро, синими глазами. Даже темно русые мягкие и густые волосы, закрученные слабыми спиральками, не казались красивыми и необычными. Она не особо расстраивалась, ведь рядом была мама, и она знала, как утешить дочь. Кристине было одиннадцать, когда мама пропала. Просто, в один из дней она не вернулась с работы из школы. Это случилось сразу после зимних каникул. Кристина училась в пятом классе, но пропускала занятия, подхватив грипп. Ее мама Светлана Неверова не вернулась к назначенному сроку, а вот отец вернулся вовремя. Он и забил тревогу. Отец вернулся в школу, где охранник сказал, что его жена покинула здание школы в начале первого дня. От школы до дома, в котором находилась двухкомнатная квартира Неверовых, было, минут 10-15 хода. Учитывая время года, можно было предположить, что к 13:00 она должна была быть дома. Но, ни через час, ни через два часа, в квартиру Светлана не вернулась. Виктор Иванович обзвонил всех знакомых, которых было ни так много, результатов не было. Тогда он пошел в милицию. Ее искали, почти год, но не нашли ни зимой, ни весной, ни летом. Она как будто испарилась: был человека, и нет человека. Версии были разные. Если сбежала, то почему не взяла свои вещи и документы? Если похитили, то кто и зачем? Кому была интересна учительница пения? Что вообще можно потребовать от семьи из трех учителей? Надежда на то, что она жива, таяли, как снег весной. Кристина по ночам плакала в подушку и все ждала. Отец, как мог, утешал дочь. Они привыкали жить без жены и мамы. Прошел год, потом еще и отец начал приходит в квартиру с женщиной, отправляя дочь к своей матери. Девочке было 13лет, и она предполагала, что отец может жениться и была совсем не против этого, зная, что маму признали пропавшей, а это означало только одно. Но то, что все сложиться так, она представить не могла. Ей было четырнадцать, когда отец, официально женился на женщине с шестнадцатилетним подростком, и, передав дочь под опеку своей матери, готовился к переезду с новой семьей в Германию.

– Пап, ты меня бросаешь? Они для тебя дороже?

– Я тебя, Кристя, не бросаю, а оставляю с бабушкой и буду звонить. Вырастишь, все поймешь. Я не могу остаться и не могу взять тебя с собой. Прости меня. Ты девочка взрослая, справишься, а моя мама тебе поможет.

– Лучше бы ты тогда пропал вместо мамы, – сказала дочь и заплакала.

Она не провожала отца и не прощалась с ним перед дорогой. Для девочки начался сложный период, все шло одно к одному. Предательство отца, который предпочел чужую женщину и уезжает с ней. Подростковый возраст, который преподнес ей еще больше неприятностей и разочарований. Выросшая, казалось за год, грудь третьего размера, проблемы с кожей на лице и голове, и очень нездоровый интерес сына мачехи, который так и ждал удобного момента, чтобы потискать ее в углу. При росте в 162 см она весила 62 кг. Кристина переехала к бабушке, которая предупредила своего обретенного внука: – « Еще раз приблизишься к ней, вместо выезда в Германию, будешь валить лес в Сибири». Казалось, что одной проблемой стало меньше, но это только казалось. Галина Ивановна, проработавшая более сорока лет в школе, не была ни деспотом, ни любящей бабушкой. Перед отъездом сына, она стала «чужой».

– Воспитывать, Кристя, тебя уже поздно, – говорила она. – Мне скоро шестьдесят лет и нервы у меня не железные. Поэтому, имей в виду, не будет между нами мирного сосуществования, у тебя одна дорога – детский дом. Я, на твоем месте, потерпела бы бабку четыре года, а дальше сама решила. В своей комнате, делай, что хочешь, можешь на голове ходить, но в квартире должен быть порядок. Обеды на мне, продукты и уборка за тобой. Я ничего не хочу слышать о прогулках под луной и плохих оценках. Первого я тебе не позволю, от второго зависит твое будущее, тебе и решать.

Кристина не спорила и не возражала. Училась она хорошо, с работой по дому ничего сверхъестественного не видела, а гулять ей было не с кем. «Будем сосуществовать мирно, – думала она. – Разве у меня есть выбор? Бабушка не всегда была такой категоричной. Я хорошо помню и знаю, какой она может быть. Да, она всегда была очень сдержанной, но любящей, я это чувствовала. Возможно, она переживает из-за отъезда сына. Ведь она, как и я, осталась совсем одна. Уже заодно то, что она не сдала меня в детский дом, я ей благодарна».

Приняв условия бабушки, Кристина ни разу их не нарушила. Постепенно их отношения стали добрососедскими, а потом и родственными. Казалось, у Кристины нет проблем. Обута и одета, вещи были с рынка, но выбирала она их сама. Бабушка готовила просто, но вкусно. Но для них начались новые испытания. Прыщи, казавшиеся раньше безобидными, превратились в фурункулы. Одноклассники стали сторониться девочки. Все, как будто боялись подхватить опасную заразу. Если к длине ее носа уже привыкли, то к лицу, особенно лбу и голове, покрытыми не просто прыщами, а небольшими частыми фурункулами, привыкнуть было нельзя.

– Прикрой свои болячки, на них смотреть противно до рвоты. Еще заразишь кого, – советовали ей «добрые друзья». – Лечилась бы дома, а не таскалась в класс. От тебя воняет хлоркой, как в туалете.

Это конечно было не самое приятное зрелище, хотя Кристина, как могла, маскировала лоб челкой или повязкой, часто ходила в косынке. «Если бы вы все знали, как это еще и больно, – так и хотела она сказать им. – Запах хлорки мне самой не нравиться, но бабушка, как и вы, боится этой заразы, и дезинфицирует всю мою постель в «Белизне». Что я могу сделать?» – думала она с обидой на непонимание. Все попытки бабушки, с ее хождениями по врачам и косметологам, не дали результатов. Лечение инфекций, которых у нее так и не нашли, не помогло. С этих пор Кристина замкнулась в себе. В школу она приходила за минуту до звонка и уходила одной из первых. Музыкальную школу она закончила, а вот в бассейн ей закрыли дорогу давно. К урокам она готовилась ответственно, но руки не поднимала. Спросят – хорошо, не спросят и ладно. Все поручения выполняла, но без проявления личной инициативы. Она проводила летние каникулы в основном в городской квартире за чтением или инструментом, сделав домашние дела. Если не считать двух-трех недель, проведенных с бабушкой на даче у ее давней приятельницы. Вот, где ей нравилось больше всего. Небольшой сад, где она собирала ягоды в пору созревания, а хозяйка из них варила варенье. Речка, неширокая и неглубокая, лесок, тишина, и она среди всего этого одна. Где ни что и ни кто не напоминало ей о проблемах. Она не обижалась на бывших друзей и подруг, да и они не объявляли ей бойкота, общение сводилось к коротким диалогам. Так начали рождаться ее комплексы. Мешковатая одежда, под которой она прятала свою грудь и бедра делали ее «коротышкой и кубышкой», постоянная повязка или косынка, прикрывающая лоб. И нос, торчащий немым укором. Этот образ, казалось, приклеился к ней навсегда. Ни учителя, ни школьный психолог, ни бабушка не попытались ей помочь и сломать этот стереотип. Было бы совсем плохо, если бы повзрослевшие одноклассники продолжали свои комментарии, но они просто перестали ее замечать. Не замечали ни ее отсутствия в классе, ни ее присутствия в школе. Ей шел восемнадцатый год, когда она случайно услышала в свой адрес «страшный приговор»: «Фигура у нее есть, да и болячки не вечные, но с таким носом, она никогда не найдет себе мужика. Как надо изловчиться, чтобы ее поцеловать, пока дело до кровати дойдет? Это же не реально: днем стремно смотреть, ночью вообще облом». Так родился еще один комплекс. Был в классе еще один «изгой», которому приходилось гораздо труднее Кристины. Над ним одноклассники последний школьный год открыто издевались и унижали. Высокий, худой «ботаник» в очках с математическими способностями. До отъезда в Германию отец Кристины занимался с ним перед городскими олимпиадами, и он часто был у них в гостях. Если бы ни отъезд отца, возможно, ребята и подружились, нашли бы друг друга. Евгений Водянов, по прозвищу Водяной, пытался подружиться с Кристиной в 11 классе, приглашая ее в кино, но уже после второго похода туда, она от них отказалась. Ребята были слишком разные, чтобы дружить. Тихая и молчаливая Кристина уставала от бесконечных умных разговоров Женьки об открытиях, о возможности перехода мира фантастики в реальность. Он знал и говорил много, но не понятно для нее. Это были не беседы двоих, а лекции. А больше всего ее напрягало то, что в классе он делал вид, что она сама ему абсолютно неинтересна. Все, что она приняла, это его соседство за одной школьной партой. Евгений окончил среднюю школу с золотой медалью, набрав 280 баллов из трехсот возможных, и поступил в престижный вуз. Кристина, без единой тройки, с 245 баллами поступила в медицинский колледж. Это было в июне – июле 2004 года. Бабушка дала понять Кристине, что университет они не потянут. «Учиться шесть лет вместо трех, для нас слишком накладно. Захочешь учиться дальше, получи сразу специальность», – говорила она. Поэтому внучка и не заговаривала о возможной пластике носа. Кристина никогда не спорила с бабушкой, понимая, что особой любви та к ней не испытывает, но была благодарна за то, что живут они, как родственники. Поступив в колледж, сразу устроилась на работу, днем она занималась, ночами подрабатывала санитаркой. Учеба ей нравилась, нравились и все студенты. Здесь, поступившим на учебу на базе 11 классов, было по 18 лет, и вели они себя, как взрослые люди. Ее внешность была сразу принята, как должное. Мало ли какие проблемы бывают у людей. Если бы она сама сделала первый шаг и «вышла из тени», ее жизнь, наверняка бы, изменилась к лучшему. Но девушка уже не первый год была «запрограммирована» на одиночество и недоверие к окружающим. А кому интересна молчаливая, некрасивая и мрачная девушка в 18-20 лет даже, если она умница и отличница? Ей было двадцать, когда бабушка разменяла свою квартиру, оформив однокомнатную на нее, и уехала к младшему сыну в город Минск. Кристина теперь осталась совсем одна. Квартира была на втором этаже стандартной пятиэтажки, построенной в далеких восьмидесятых. Мебель, перевезенная из квартиры бабушки, ее устраивала. Диван вдоль стены напротив окна с балконом. Три шкафа вдоль одной стены. Два, из которых, с книгами, один с посудой. Телевизор. Окно, с портьерами и тюлем. Плательный шкаф, кресло-кровать, ее фортепиано вдоль четвертой стены. На полу натуральный ковер, слегка поеденный молью. Кухня, где был небольшой холодильник, плита, раковина, два шкафа, обеденный стол с табуретами. Совмещенный санузел и небольшая прихожая со встроенным шкафом для одежды. Чего в квартире не было, так это стиральной машины. «Апартаменты, для одного человека, роскошные, – утверждала бабушка, передавая внучке ключи. – У тебя есть все, чтобы начать свою новую жизнь самостоятельно. Постарайся не спешить с детьми, доучись, чтобы было, на что их кормить». Кристина за шесть лет привыкла жить с бабушкой и ее отъезд совсем не радовал. Утешало то, что: во-первых, у нее была своя жилплощадь, во-вторых, она уже могла работать медсестрой, получив документ и допуск, в-третьих, она прошла курсы массажистов, в-четвертых, заканчивала через год обучение, получая специальность акушера. «Ничего, – говорила она себе, – прорвемся. Будем привыкать жить на стипендию и зарплату. Бабуля научила меня не только простой кулинарии, но и жизни по средствам». Получив заветный «красный» диплом, она всего лишь сменила должность. Из медсестры она стала акушеркой в своем родильном доме, и подала документы в медицинский университет. Ее приняли сразу на второй курс, что было невероятным везением. Это было так неожиданно и так неправдоподобно, что она месяца три не могла поверить в такую удачу. Только после зимней сессии, сдав зачеты и экзамены в университете, она приняла эту реальность происходящего с ней. Смены в роддоме были вечерне-ночные, по пятнадцать часов, через три дня. Она по договору взяла подработку массажисткой в той же больнице, в отделении травматологии, а иногда подменяла и медсестер во второй половине дня. Жить стало веселее. Почти две зарплаты плюс небольшая стипендия давали уверенность в завтрашнем дне. За это время, а прошло четыре года, когда кроме работы и учебы, она бывала дома только для короткого отдыха, восемь килограмм веса «ушли», а тело подросло на два сантиметра. Прыщи, которые превратили кожу на лбу в пчелиные соты, исчезли, как будто решив прекратить свои издевательства. Благодаря густым волосам, мелкие шрамы на коже головы были незаметны, а вот лицо «страдало». У Кристины появилась цель – скопить денег и сделать себе «новое» лицо. Это было в ее понятии реально, если на всем экономить и много работать. Работать она не боялась, но ее труды совсем не оправдывались. Чем дольше она собирала заветную сумму, тем быстрее росла стоимость самой процедуры. Получался замкнутый круг. Хотелось было все бросить и «плыть по течению», но что-то ее останавливало. « Люди живут и с большими проблемами, а тут всего лишь длинный нос и лоб, как будто после оспы. На работе и учебе я скрываю все это под маской и шапочкой, а больше я нигде и не бываю, – утешала она себя. – Попробую еще год, а не получится – не буду больше насиловать свой организм, пока не появились другие проблемы. Сокурсники, достаточно взрослые люди, и относятся ко мне нормально».

Летом прошлого года, ее почти силой отправили в отпуск. Не работать почти месяц, было для нее непозволительной роскошью, и начались поиски подработки. Она была согласна на любую работу кем и где угодно между дежурствами в роддоме. Рядом с домом открылся новый салон красоты, в котором оказывали все услуги и где временно требовался массажист. Документы у нее были в порядке и ее взяли на три недели, точнее на 25 дней. Клиенты в салоне были очень разные, но все не бедные. Одна из пациенток, возрастом пятидесяти лет, запомнилась Кристине особенно. Она говорила то, что думала и совсем не думала о том, что говорит. При всей ее нетактичности, девушка была в душе ей очень благодарна.

– Руки у тебя золотые, – говорила она. – Лицо, правда, очень подкачало. Это даже не лицо, а какое-то сущее наказание. Но тебе, милочка, нужно брать мужиков тем, что у тебя есть. Расстегни свой халат, не стесняйся, я не люблю молодых девушек, мне доставляют удовольствия молодые мужчины. Эти сильные, темпераментные, в меру наглые альфонсы. Ты знаешь как «сделать» себя стройнее и выше? У тебя есть грудь без силикона, своя, настоящая, есть талия, бедра, ножки – гордись. Все это надо показывать, а не прятать под твоими балахонами. Мужик, если он настоящий мужик, созерцая такую роскошь, да в таком количестве, на лицо смотрит, поверь, в последнюю очередь. Не смущайся, я тебе правду говорю, слушай дальше. Носи юбки выше колена, но не узкие, это не пойдет. Туфли на каблуке, обязательно каблук, даже, если будешь первое время хромать и падать. Блузки покупай на размер меньше, это позволит сделать плечи уже и подчеркнуть грудь. Носи их, заправив в юбку, или завязывая узлом на талии, или короткие, похожие на топы. Да, джинсы, брюки бери только узкие, лучше бриджи и все в обтяжку. Грудь, талия, бедра и ноги – это твой конек, он должен быть всегда на виду, но не в прямом смысле. Я не предлагаю декольте, короткие шорты и мини юбки, они будут только сковывать тебя. Тон ткани сине-голубой под глаза. Рисунок только мелкий, никаких клеток, а полоса только вертикальная. Попробуй, тебе должно подойти все это. Да, носи очки с простыми стеклами или от солнца, сдвинув их на нос и повязку, шарф, шляпу, надвинув на лоб.

– Как Вы определили, что мне подойдет, а что нет? Говорите так, как будто сами надеваете на меня все эти наряды, – спросила Кристина, улыбаясь.

– А ты думаешь, я все свои годы была торговкой? Нет, милая моя, в свое время и мы «были рысаками». Как теперь говорят, я – дизайнер. Раньше это звучало конструктор, модельер, и работала я на большой швейной фабрике. С появлением челноков, фабрика пришла в упадок, не сразу конечно, но финал был предсказуем, и мне ничего не оставалось делать, как влиться в челночный бизнес. Там меня научили, как выживать, чем и как торговать, а главное, как во время и правильно себя подать. Теперь перед тобой бизнес леди, женщина с денежным достатком, но с большим недостатком интеллекта и достоинства. Одно вытеснило другое как-то совсем незаметно, постепенно и безвозвратно. – Она тяжело вздохнула. – Твоя идея с пластикой выход, но не скорый и не факт, что в одну дверь. Можно, для начала найди «спонсора», но интеллигентного, он поможет тебе решить твою проблему, если, конечно, ты его не разочаруешь. Сейчас много развелось очень странных типов. Кому подавай групповой секс, другим «жесткий», садистский, а третьим «маскарадный». Вот тебе такой вариант и нужен. Наденешь маску, оголишься и вперед. Раздвинешь ноги на час и получишь месячную зарплату. При этом маску, может, и снимать не придется. Чего так смотришь? Переступи через свою гордость, раз не получается по– другому. Я тебя не на панель сватаю, не предлагаю совсем бросить нынешнюю профессию. Ничего страшного за два – три раза с тобою не произойдет. Я дело говорю, как вариант исполнения цели. Со своим официальным заработком, ты долго будешь жить мечтами.

– Я не смогу, но за науку, за совет с гардеробом, Вам, Вера Павловна, спасибо. Обязательно попробую.

– Я могу тебе предложить и деньги под проценты. Проценты будешь возвращать массажем, на сумму напишешь расписку, раз ты такая гордая и правильная. Думаешь, я не понимаю, что говорю пошлость? Все я понимаю. И говорю о том, о чем ты сама знаешь. Многие твои сверстницы, особенно приезжие, за счет этого живут, и не считают это зазорным. Продавать себя – это тоже, девочка моя, наука. Главное не продешевить и остаться при этом живой.

– Возвращать долг придется ни один год. А что будет, если я лишусь работы? Спасибо, но это тоже не выход.

– Решишь для себя, что лучше, позвони. Я слов на ветер не бросаю, – протягивая Кристине визитку, сказала Вера Павловна.

Кристина рискнула на эксперимент. В ее гардеробе появилось четыре новых вещи. Короткая, легкая и пышная юбка из шифона нежно голубого цвета, бело-голубая шелковая блузка с коротким рукавом и небольшим вырезом, белое платье из тонкого шитья с широкой юбкой, неглубоким вырезом, корсетом впереди и рукавом «крылышки». Белые туфли на каблуке 6 см. В большие расходы эти покупки ее не ввели, но ее «личный стилист» оказалась права на все сто процентов. Кристина впервые чувствовала себя комфортно, неспешно примеряя наряды. Грудь, которую она все время прятала под футболками на 2-3 размера больше, оказалась не настолько и большой, даже нормальной и красивой в удобном белье. Плечи стали уже, а талия тонкой. Она подросла на целых 6 см, пропорции фигуры изменились, и это нравилось ей самой, если смотреть на себя в зеркало от подбородка. Комплексы не пропали, но стали не столь выраженными. « Почему я до этого не додумалась сама? А если бы не встреча с Верой Павловной? Даже не встреча, нет, а ее добрый и своевременный совет. Так и не узнала бы, что можно быть другой, так бы и ходила в хламидах, – думала Кристина. – Когда-нибудь, я стану чуть «краше» лицом и у меня будет совсем другая жизнь. Меня моя жизнь устраивает, но в ней столько накопилось одиночества. Выражение о том, что оно не зависит от величины твоего носа или банковского счета, так не верно». Кристина, одевалась теперь именно так, как ей советовала Вера Павловна. К осени она купила себе узкие джинсы, короткую куртку и сапожки на каблуке. Первое время, рискуя оказаться пациенткой травматологического отделения, ходила осторожно и не торопясь. И пусть походка была не «от бедра», сознание того, что у нее получается, радовало. Она стала увереннее в себе, иногда забывая на время о своей внешности, чуть улыбчивее, общительнее с окружающими и коллегами, но пока, ни с кем не подружилась. Лучше всего это у нее получалось на работе в роддоме, где были одни женщины, и в университете, где в основном, в группе были девушки, чуть моложе ее самой. Встречая Новый 2011 год на дежурстве, Кристина даже не предполагала, что он окажется таким удачным на чудеса и приятные сюрпризы. Ведь она загадывала всего одно заветное желание. Зима закончилась и наступала весна. Ее мобильный телефон «ожил», в начале восьмого утра четвертого марта. Смена подходила к концу. Звонила соседка по лестничной клетке:

– Кристина, к тебе приехал отец, а я не знаю давать ему ключ от квартиры или нет. Что мне делать? Вдруг это какой самозванец. Может, сама поговоришь с ним?

– Светлана, дайте ему ключ и не волнуйтесь так. Украсть у меня нечего, а мебель старую он, наверняка, выносить не будет. Я, часа через полтора, буду дома и разберусь, – ответила Кристина, взволновано. «Папа! Мы не виделись с ним десять лет, а последние четыре года, с тех пор, как бабушка уехала в Белоруссию, даже не перезванивались. Я не знала ни его адреса, ни телефона. Скорее всего, он приезжал на Юбилей бабушки и решил проведать меня. Интересно, какой он сейчас? Господи, у меня же в холодильнике мышь повесилась. Чем же я встречу гостя? – думала она, готовясь сдавать смену. – Ничего, папа, переживешь, я же пережила 10 лет твое отсутствие. Забегу по дороге в магазин, куплю что-нибудь на завтрак, а там посмотрим, с чем ты приехал и стоит ли тебя, папа, кормить обедом».

Волнение сменилось легкой обидой, грустью и мыслями о прошлом. Домой она возвращалась с пакетом продуктов и «пустой» головой. Она позвонила в дверь, зная, что в квартире ее ждет отец. Кристина узнала его сразу. Он мало изменился за эти годы, если не считать поредевших волос и поседевших висков.

– Папка, – сказала Кристина и повисла у отца на шее. – Ты только не говори сейчас ничего. Помолчи.

Так они стояли минуты три и молчали. Кристина прижалась головой к груди отца и слезы сами катились из глаз, а он обнимал ее одной рукой за плечи, а другой – гладил по волосам.

– Кристя, я на пару дней, а потом вернусь назад, у меня билет на руках. Примешь отца? – спросил он, целуя ее в макушку.

– Приму. Ты по делам или в гости? – спросила дочь, снимая куртку и вытирая слезы. – Отнеси, пожалуйста, пакет на кухню. Я продукты купила на завтрак. Сейчас выпьем кофе и поговорим.

– Набрался ни то смелости, ни то наглости и прилетел тебя навестить, посмотреть, как живешь. Я виноват перед тобой, Кристя, прости. Не все так просто и в моей жизни, но об этом позже. Ставь чайник, – сказал отец, разбирая продукты из пакета. – Я привез тебе сладости из Германии и деликатесы из Белоруссии, твоя бабушка настояла. Еще просила передать письмо. Я положил его на твой инструмент.

– Как она поживает? Ты прилетал к ней на Юбилей? Что вообще нового в твоей жизни? Рассказывай, – просила дочь, ставя чашки на стол. – Как и где работаешь? Как живешь? Мне все интересно. Как я живу, ты видишь. Дома бываю редко, учусь, работаю, но пока не разбогатела. Закончила медицинский колледж и поступила в университет. В университете учусь без «хвостов». Вы с бабушкой вычеркнули меня из своей жизни на целых четыре года. Почему никто из вас не звонил мне даже изредка? Я же вам не чужая. То, что вы уехали, я приняла спокойно. Ваша жизнь – это ваша жизнь, и я была достаточно взрослой девочкой, чтобы это понять. Но, мы могли общаться, как друзья, знакомые.

– Ты помнишь, дочь, как мы жили до исчезновения мамы?

– Помню.

– Мама внезапно исчезает, а я через два года узнаю, что ты не моя дочь. Не пугайся, ты моя, я говорю о прошлом. Моя связь с Еленой, началась задолго до моего знакомства с мамой. Маму я очень любил и женился по любви. Мы были счастливы двенадцать лет. Два года я сопротивлялся Елене, а после теста ДНК, сдался. Я не предполагал, что человеческая подлость может так далеко зайти. В качестве образца, она выдала волосы своего сына за твои. Тест на отцовство оказался отрицательным. Что я мог думать? Светы нет, развеять сомнения некому, а психологическое давление Лены с каждым днем сильнее. Она и бабушку против тебя настраивала. Но мать оказалась не столь доверчива и наивна, хотя сомнения у нее были, да и характер не простой. Как бы там ни было, узнал я обо всем не вчера, а три года назад. К тому времени хорошо выучил язык, работал, учился. Получив приличную работу с приличной зарплатой, став на ступень выше жены, стал ее раздражать, а мне казалось, она должна была радоваться. Начались упреки, скандалы на ровном месте. Вот в один из таких «концертов» она и поведала все, что обо мне думает. Два года назад мы развелись. Приехать сразу у меня не получалось ни морально, ни материально. Я сам, переживший обман, знал, как больно, когда тебя предают. Бабушка взяла с меня слово, что я приеду на Юбилей и обязательно повидаю тебя, и вот я здесь.

– Тебе не следовало уезжать, не поговорив со мной. Сказал бы все, как было и возможно, я перенесла твой отъезд не так тяжело и болезненно. Не забывай, мне было 14 лет. И бабушка, партизанка, относилась без особой любви, но причину не раскрывала. Я очень ей благодарна за все, она столько со мной возилась, квартиру вот оставила. А может и хорошо, что я не знала всей правды? Могла ведь и дров наломать сгоряча. Пап, а ведь у меня твой «маленький» носик.

– Я и не отказываюсь. Просто у меня физиономия шире и он не так бросается в глаза. И не забывай, я мужчина, мне проще.

Они еще проговорили больше часа обо всем, сидя на диване. Отец обнял дочь, а она положила ему на плечо свою голову. Очень не просто встретиться через десять лет даже с родным человеком, если расставание с ним было приравнено к предательству. Оба понимали, что понадобится время, прежде чем отношения смогут стать или не стать прежними. На сегодня, времени у них было всего сутки, и терять его на выяснение отношений было нельзя. Сейчас им было хорошо и спокойно, как в далеком детстве. Кристина позвонила бабушке, коротко рассказав ей свои последние новости, а закончив разговор, вспомнила про обед.

– Что мы сегодня будем с тобой обедать? Кулинар из меня неважный, но суп и котлеты приготовить смогу.

– Ты, знаешь, я привык только к ужину. Утром легкий завтрак, потом бутерброды и кофе, только в ужин питаюсь нормально дома, когда возвращаюсь с работы. Так что особо не суетись, но о себе подумай. Можем выйти с тобой в город, пройтись по магазинам, купить тебе подарки и пообедать где-нибудь. Я, Кристя, слишком долго тебя не видел, и поэтому не знал какие подарки покупать. Я не знаю, чем ты увлекаешься? Что любишь? Что предпочитаешь? Вот и сможешь выбрать сама себе подарки. То, что тебе нужно.

– Пап, я понимаю, что это наглость с моей стороны, но о каких подарках разговор? Какую сумму ты намерен потратить на подарки для меня? – спросила Ксения, глядя на отца.

– У меня наличных тысячи две евро, думаю, всю сумму. Я слишком много тебе задолжал. Обратный билет у меня в кармане. Есть предложения?

– Есть! Подарки, это хорошо, но у меня есть более важное для меня дело, и на всю сумму я не претендую, – сказала Кристина и рассказала ему все, как есть.

– Кристя, я не против, я даже за, если для тебя это так важно. Могу предложить тебе поехать со мной, сделаешь все там. У тебя есть загранпаспорт? Можешь, приехать ко мне позже одна. Можем, прямо сейчас поехать в банк и положить деньги на счет. Ты же не собираешься хранить их дома до операции? А сколько, если честно, вообще стоит подобная процедура? Что будешь делать, если денег не хватит?

– О цене говорить рано. Все зависит от того, что я в первую очередь буду делать нос или лоб. Денег хватит, папа. Часть суммы я уже собрала, плюс твои «подарочные» по курсу, а до отпуска, соберу еще часть на непредвиденные расходы и в сентябре все сделаю. Я не кажусь тебе бессовестной? Десять лет не виделись, а я уже с тобой «торгуюсь». Как думаешь, у меня получится?

– С совестью я не дружу, дочка. Думаю, у тебя все получится и будет хорошо. Собирайся. Ваши банки сегодня работают? Ты не забыла о том, что скоро праздник? Есть повод устроить его заранее, прямо с утра, а после обеда проводишь меня.

Они вернулись в квартиру ближе к вечеру, в руках Кристины был красивый букет, а в сумочке лежал договор на вклад в валюте. Провожая на следующий день отца, она просила только об одном:

– Пожалуйста, звони хотя бы один раз в месяц, в два месяца раз, не пропадай на годы. Денег я просить больше не буду, обещаю, – сказала она и улыбнулась. – По возможности, приезжай, если будешь скучать. Через год, сделаю себе заграничный паспорт, и наведаюсь к тебе в гости. И мой тебе совет – женись. Тебе нет и пятидесяти, и это ведь не вечер, как в песне. Подумай.

« Мне можно хоть завтра идти в клинику, нужно только ее выбрать, но за консультацией. Полгода я еще потружусь. Отпуск мне летом никто не даст, да и оставаться без гроша в кармане, тоже не вариант», – думала она. Теперь ей оставалось терпеливо ждать осени. В ее жизни мало что изменилось, хотя стало одной заботой меньше. На дворе стояла весна, и настроение поднималось само собой. Кристине нравилась ее работа. Ни одна из отработанных смен, не была похожа на другую. Обычно мамочек выписывают на 5-6 день, так что они могли встретиться с Кристиной один, два раза за все свое время пребывания в роддоме. Она находила подход к каждой роженице и не понимала только тех, кто отказывался от ребенка Хорошо, что это случалось редко. Во время родов все они ведут себя по-разному: кричат, плачут, ругают мужей, устраивают истерики, но при рождении малыша у всех одинаково счастливые и радостные лица. Смены тоже попадались разные. Есть дежурные врачи родные, свои из отделения, а бывают из гинекологии или консультации. Их Кристина часто не понимала, и не со стороны профессиональности, а чисто по-женски. Пациентке в предродовой палате и так не сладко, а если к этому добавить равнодушие, или хуже того грубость, тут уж совсем плохо. Такие дежурства были для нее наказанием, а дежурный врач считал это нормой. Но были и хорошие моменты, когда ее смена совпадала с дежурством доктора Плоткина. Этот мужчина, лет 45, ростом под метр девяносто и весом около ста, был любимцем всех женщин. Он принимал роды своими большими руками «виртуозно». Кроме слов «голубушка», «милая», «красавица», «молодчина», «умница», от него можно было услышать лишь их синонимы. Он никогда не повышал голоса, радовался появлению каждого малыша и говорил каждой мамочке: – «Смотри, какой красавец!» или «Девочка, вылитая принцесса». Кристине очень хотелось в будущем хоть немного быть на него похожей. Когда она случайно услышала комплимент в свой адрес, порадовалась, не смотря на то, что «охарактеризовали» ее просто. Одна из мамочек посоветовала другой: – «Найди акушерку, ее зовут, кажется, Кристина. Такая, длинноносая, она точно поможет, не сомневайся, хорошая девчонка».

Глава 2

Через месяц, в апреле, в отделение травматологии поступил пациент, после ДТП. Кристина не обратила бы внимания на этого хмурого и молчаливого типа, не веди он себя так «неправильно». «Бизнесмена» привезла скорая помощь в обычную больницу, а уж потом, доктора его просто не рекомендовали трогать. Кровать, с его персоной, перевезли в двухместную палату, выписав второго пациента раньше времени. Теперь он лежал и страдал. Кристина хорошо понимала, что страдания его не надуманные. Она другого не понимала, его отношения к своей проблеме. Как молодой, на вид сильный мужчина, может так раскиснуть? Прогнозы, после его травмы, были хорошие. Стоило только набраться терпения и иметь желание подняться. Она пыталась с ним поговорить, но наткнулась на такой взгляд, что передумала. С тех пор, молча, выполняла свою работу и удалялась. Через месяц, когда встал вопрос о его выписке, лечении дома и реабилитации, доктор сказал отцу пациента:

– У нас есть хорошая медсестра и массажистка в одном лице, больные ее очень ценят и персонал. Но вот согласиться ли она? Ее основная работа в роддоме, а у нас ее подработка. Не от хорошей жизни она здесь горбатится за копейки. Вам в любом случае нужно поговорить с ней. Больному будет проще, а ей возможность заработать за свои труды.

С Кристиной разговаривал сам глава семейства.

– Меня зовут Александр Николаевич. Я отец вашего пациента Миронова. Как мне к тебе обращаться?

– Меня зовут Кристина, можно просто коротко Тина. Хотите предложить мне работу? Говорите прямо, я понятливая.

– Тина, помоги нам. Я понимаю, что бросить работу на время очень рискованное дело. Я предлагаю тебе заниматься с Сергеем столько, сколько понадобится. Будешь получать в три раза больше чем здесь, и совмещать занятия с ним со своей основной работой. Подумай. Он привык к тебе, ты узнала его, так будет проще.

– Вы преувеличиваете. Ваш сын не привык ко мне, он терпеть меня не может и не скрывает этого. Кроме того, я помимо основной работы еще и учусь до обеда. Доктор Вам об этом не сказал? Если Вас устроит, я смогу заниматься с Вашим сыном, делать массаж, но после обеда, и только в том случае, если он согласится на это сам. Вы купили ему кровать? Купите заранее простую коляску и пару костылей. Пусть они стоят в его комнате и будут немым укором. Это понадобиться не зависимо от того со мной он будет заниматься или без меня. Если Ваш сын согласиться, я приеду сразу после обеда в день выписки.

Сергей Миронов сам завел разговор с Кристиной в этот же день.

– Мне не нравится затея отца завести мне няньку. Но я согласен на твое молчаливое присутствие в его доме, если ты мне пообещаешь просто быть сиделкой. Сидеть и не лезть ко мне со своим рекомендациями и советами, – сказал он. – Мне не нужны проповеди, как не нужны жалость и сочувствие.

– Заводятся тараканы. Ни нянькой, ни сиделкой я при Вас не буду. Принимайте меня, как массажиста или медсестру, либо я разрываю нашу сделку с Вашим отцом. Мне совсем не хочется выглядеть в его глазах корыстной особой, которая будет получать приличные деньги и сидеть без дела. У Вас есть возможность все изменить самому. Не хотите – не надо, для меня работы хватает и без капризных пациентов. Извините за резкость.

На следующий день Миронов Сергей Александрович дал согласие на своюреабилитацию с помощью Кристины в стенах дома отца. Кристина прибыла в дом Мироновых после часу дня, когда пациента и двух санитаров доставили на машине скорой помощи. Ей еще не доводилось бывать в подобных местах своего города. Коттеджный поселок напоминал красивую картинку из журнала. Дома были разные по архитектуре, но все одинаковы по основательности и прочности. Крайняя улица была всего метрах в ста от перелеска, дальше протекала узкая река. Было начало мая, а точнее 12 число, погода была теплая и солнечная. Двухэтажный дом, без всяких излишеств, совсем не казался большим, гараж и большой двор с красивым ландшафтом: горка, выложенная из природных камней с цветущей петуньей разного цвета, зелень газонов, молодых деревьев и аккуратных кустов и небольшой сад. Ей отвели комнату на первом этаже, как раз напротив комнаты ее пациента. Большая кровать, шкаф, два кресла, журнальный столик, а на стене телевизор. Здесь же, за дверью, был туалет, раковина и простой душ с обычной решеткой для слива. « Видимо комната для гостей или обслуги», – подумала она. – Простенько, но удобно». Кристина не спешила «бежать» к Миронову, давая возможность, устроится на новом месте ему самому. В доме собралась вся семья и прислуга. Хозяин дома был краток и после короткого знакомства со всеми сказал:

– Тина здесь временно, но это не значит, что она чужая в этом доме. Ее обязанность – это занятия с Сергеем, лечение, массаж и никаких других дел, а тем более приказов или просьб с чьей-либо стороны. Она не прислуга, а вы не бары. Я, ясно выразился? Тогда все по своим делам.

Кристина слышала комментарии младшего сына Миронова в свой адрес, но пропустила их мимо ушей. Она прошла в комнату, в которой устроили пациента, и который был с женой, а следом за ней вошел глава семейства.

– Сережа, я зайду позже, когда вы закончите свои процедуры, – сказала Лариса, жена Сергея, и удалилась

– Тина, посмотри внимательно и скажи, чего не хватает. Все препараты в сумке, разберешься. Лист назначения у тебя. Водитель будет тебя отвозить к пяти на работу, или в восемь домой, так ты меньше потратишь времени на дорогу. Можешь ночевать здесь, а утром, по дороге на работу, я буду подвозить тебя, как можно ближе к университету. Выбор за тобой. Через месяц, когда сдашь сессию, надеюсь, мы договоримся о полном рабочем дне и полном пансионе. Зарплату при этом мы с тобой пересмотрим. Дело не только в лечении и физкультуре, Тина. Я весь день на работе, в доме только Валентина Петровна и ее муж. У них достаточно своей работы. Ты, помимо занятий и массажа, сможешь чем-то помочь Сергею, скажем, составишь компанию. У меня нет ни надежды, ни доверия, ни на его жену, ни на его брата, а моего младшего сына. И не смотри ты на меня так, Серега. Я знаю, о чем говорю. Будет твоя Лариса оставаться в поселке, я буду только рад этому. Выходной в воскресенье, после утренних процедур, можешь уезжать домой и возвращаться самостоятельно. Договорились? Здесь твоя зарплата за месяц вперед, так мне будет спокойнее. Вечером, после ужина, зайди, пожалуйста, ко мне, – попросил он и вышел.

Кристина разобралась с лекарствами, вымыла руки и подошла к больному.

– Вы отдохнули? Мы можем заниматься? – задавала она вопросы, которые оставались без ответа. – Хорошо. Не хотите, как хотите. Займемся водными процедурами.

Она прошла в ванну. Здесь была и ванная, и душевая кабина, унитаз, раковина. Наполнив ванну теплой водой с ароматной пеной, она вернулась в комнату вместе со средним братом.

– Давай, Серега, смоем с тебя все болячки. Держись за шею. Не бойся, не уроню.

Все три брата в семье Мироновых были брюнетами, с общими похожими чертами лица, ростом выше метра восемьдесят, причем средний брат, килограммов на пять-семь тяжелее и мускулистее. Сказались занятия спортом в молодости. Старший и младший не занимались спортом как таковым, кроме физкультуры, как урока, но на их телосложении сказывалась «природа».

О чем разговаривали братья, Кристина не слышала, но принесли Сергея довольного в свежей футболке и коротких трусах. Кристина начала делать массаж. Еще полчаса прошли в тишине. Обедал Сергей в присутствии жены. Тина вышла из комнаты при ее появлении, и вернулась только тогда, когда увидела в окно, как Лариса садиться в свою машину.

– Сергей Александрович, Вам что-нибудь нужно? Куда ведет эта дверь? – спросила она, без всякой надежды на ответ.

– Мне ничего не нужно, а дверь ведет в кабинет. Я сейчас занимаю комнату отца, а она соседствует с кабинетом. У него два входа-выхода. Что делает здесь эта коляска?

– Ждет, когда Вы возьмете себя в руки, начнете заниматься, и учиться пользоваться ею. За ней и костыли лежат. Почему о них не спросили?

– Это что, немой укор человеку упавшему духом?

– Для того чтобы упасть, надо хотя бы для начала подняться. Зачем Вы согласились на мое присутствие, если не собираетесь подниматься с кровати? Понадоблюсь – позовете. Ужин я принесу.

Она прошла в свою комнату, заглянула в конверт: « Я буду терпеть Ваши капризы Сергей Александрович за такие деньги», – подумала она. Разобрала вещи и тихонько зашла в кабинет со сторону коридора. Здесь стояли полки с книгами, большой стол, на котором стоял ноутбук, и у которого стояло удобное кресло и диван. До ужина ее никто больше не беспокоил. Принеся ужин и поставив столик на кровать, спросила:

– Валентина Петровна спрашивает: что Вам приготовить на завтрак?

– Спасибо, мне ничего не нужно. На сегодня ты свободна и не буди меня с утра, занятий не будет.

– Спокойной ночи, – сказала Кристина, забирая посуду.

По дороге на кухню она встретила Ларису.

– Не говори Сергею о том, что я вернулась, – попросила она Кристину, поднимаясь наверх.

Кристина промолчала, отнесла посуду и, следуя указаниям кухарки, постучала в дверь Александра Николаевича.

– Вы просили меня зайти. Я Вас слушаю.

– Как он? – спросил отец о сыне.

– Плохо. Он ничего не хочет. Предупредил с вечера, что занятий завтра не будет. Боюсь, я не справлюсь с его депрессией. Простите мне мое нездоровое любопытство. От чего Ваш сын так раскис? У него есть проблемы помимо последствий ДТП? Он ведь даже не пытается попробовать подняться.

– Попробуй его покритиковать. Он как-то болезненно к этому относится, но выслушивает, а вот жалеть его не надо. Прочти, что написал доктор для меня. Препараты я купил, все здесь, в пакете. Справишься? Одна просьба, не посвящай в это никого.

– Где я могу помыть руки? – спросила Кристина. – Пока я буду готовить капельницу, сходите в туалет. Возможно, после нее Вы уснете, так будет разумнее.

Она сделала укол, поставила капельницу.

– Минут через двадцать зайду. Будет клонить в сон, спите, не бойтесь, я все сделаю. Утром я не поеду с Вами. Сделаю так, как Вы советуете, и попробую поговорить с ним еще раз. Вы меня после этого не уволите?

Утром, приведя себя в порядок, Кристина переступила порог комнаты Сергея Миронова в семь часов.

– Сергей Александрович, поднимайтесь, нас ждут великие дела.

– Я же просил меня утром не будить, – недовольно, с вызовом, проговорил Миронов.

– Как я могла Вас разбудить, если вы не спали. Скажите мне честно, чего Вы добиваетесь? Я не могу уйти. При Вас мне вчера заплатили за месяц вперед, Вы видели это, не возражали, сделали вид, что согласны, а деньги мне нужны. Я буду терпеть все Ваши капризы минимум десять дней, и выполнять свои обязанности. Сможете подняться и вытолкать меня в шею раньше? Молчите? Тогда давайте попробуем жить дружно.

Не говори она так спокойно, вполголоса, как заговорщица, чтобы разговор остался между ними, Миронов, наверняка, перебил бы ее, сказав грубость, поставил на место, накричал. Но этот ее тон его и останавливал. Он понял, что ей известно что-то, чего он не знает.

– Ты готова терпеть унижения за деньги? Почему? Да сними ты эту чертову маску, мы не в операционной.

– Начнем с того, что оскорблений и унижений я не потерплю даже за большие деньги. Вы пока только грубите и капризничаете, как обиженный ребенок, а это ни одно и тоже. Я не могу насильно заставить Вас заниматься, но я смогу, находясь здесь, помочь Вашему отцу. Вчера вечером, по назначению врача, мы начали курс лечения и это продлиться минимум десять дней. Вы в курсе того, что у него проблемы с сердцем? Не думаете о себе, подумайте о нем. Вы видели, как он держится, чтобы не огорчать ни Вас, ни вашу семью? Просил меня не посвящать в сию тайну никого. Но я слова не давала. Думаете ему легче, чем Вам? Сердце гораздо важнее для организма, чем Ваши две конечности. А деньги мне нужны, чтобы, как можно реже, надевать эту самую «чертову» маску, – сказала Тина, снимая маску и шапочку. – Вам не нужны комментарии?

– На мой взгляд, не все так ужасно, – сказал Миронов, хотя лицо Кристины ему не понравилось. – Не всем же девушкам быть красавицами. Нос можно исправить, а лоб, руками умелого хирурга тоже обновить. Из-за своего лица, которое ты хочешь изменить, будешь терпеть капризы моей персоны? А как же гордость?

– Кто бы говорил! Заметили в моем глазу соринку? А бревно в собственном глазу не мешает? Вы сколько лежите, месяц? А что сделали для того, чтобы встать? А я больше десяти лет слышу в свой адрес, мягко говоря, критику. Ваш брат в первый день дал полную характеристику моей внешности, а ведь мы с ним даже не знакомы. Все начинается с обиды на весь мир за то, что он тебя не понимает и не принимает, такой, какая ты есть. Позже, ты начинаешь верить в то, что ты никому не нужна, не интересна, и этот мир обходится без тебя и не становится хуже. А поверив, с этим живешь в гордом одиночестве. Вас в семье у отца трое, ваши жены, его внуки – все переживают за Вас. А теперь представьте, что Вы, как я, одни. У Вас нет ни друзей, ни подруг, ни денег. Все что у Вас есть, это жилье и работа. В квартиру к Вам никто не придет, так как друзей у вас нет, а работать Вы не можете. Как вам такая безрадостная перспектива? Выкарабкаетесь или будете лежать, и умирать с голоду? Проблемы есть у всех, но не все их хотят или могут решить. В данном случае я не могу, а Вы не хотите, – говорила негромко Кристина, даже не глядя на Миронова. – Чисто по-человечески, я бы Вас поняла, будь Вы танцором балета, профспортсменом или военным. Но даже для них, Ваша травма – это не конец карьере, нет, но вот ступеней к ней, добавится слишком много. Вы – то чего раскисли? Ходить Вы сможете, если захотите. Я внимательно прочла Вашу историю болезни. Там и намека нет на «приговор», Вы сами себя приговорили. Нужно лишь время и желание встать, а у вас нет ни желания, ни терпения. Вы могли бы уже через месяц ездить на работу в коляске, давая своему отцу отдых или работать дома в кабинете. Да, неудобно, да не привычно, но возможно. Начните уже думать о своих близких, а не только о себе любимом, не изображайте из себя инвалида, коим Вы не являетесь или продолжайте себя жалеть. Сделайте свой выбор для себя, но учтите, сопли я утирать Вам не буду. Вы же эгоист чистой воды. У Вас проблемы не с ногами, Вам, в первую очередь, голову лечить надо. Зря Вас поместили в отдельную палату, а не в общую. Вы бы увидели, как настоящие мужчины справляются с подобными проблемами, как придумывают способы передвижения, как используют подручные средства, как потеют от нагрузок. Извините, Вы сами вынудили меня сказать все это, – закончила негромко Тина и услышала смех.

Смеялся Миронов. Смеялся так, что на его глазах появились слезы.

– Это Вы над моими словами смеетесь или над собой?

– Тина, меня так просто, без затей, еще никто и никогда не называл «сопливым идиотом», – отвечал он, смеясь.

Его слова прервал стук в дверь. Вошел хозяин дома. Он из-за двери слышал смех сына и это его радовало.

– Доброе утро, – сказал он, кивнув Тине и пожав сыну руку. – Вижу настроение хорошее. Чем думаете сегодня заниматься? Я видел Ларису. Она ночевала здесь, не уезжала?

– Вечером зайди, отец, после работы ко мне, поговорим. Пусть Лара сейчас зайдет, если спит, выдерни ее из постели, – попросил Сергей отца.

– Тина, зайди через час, мы продолжим наш разговор.

Кристина вышла из комнаты, не дожидаясь прихода Ларисы. Она догадывалась, чем может закончиться беседа двух супругов. Лариса вошла в комнату мужа с недовольным и заспанным лицом.

– К чему такая срочность? Ты же знаешь, я не просыпаюсь рано, – говорила она, присаживаясь на край его постели. – Можно я рядышком с тобой еще посплю?

– Досыпать будешь чуть позже, а сейчас, будь добра, исполни свой супружеский долг.

– Ты думаешь у тебя получиться? – томным голосом спросила жена, снимая легкий халатик, под которым ничего не было.

– Главное, чтобы у тебя это получилось. На меня особо не рассчитывай. Тебе после Олега отдых не нужен? Ты забыла одну маленькую деталь, дрянь. Комната Олега находится как раз над этой, а стоны твои трудно спутать с другими. Ты бурно провела прошедшую ночь, доставь и мне маленькое удовольствие.

– Сережа, ну что ты злишься? Ты же знаешь, я не могу долго прожить без секса. Я тебе давно предлагала развестись, а ты все тянул. Ты мне отказал в больнице, хотя, с тобой было все в норме, и сам ты получил удовольствие. Вчера, нам тоже ничего не мешало заняться этим, но ты опять не захотел, а Олег сам пришел, я и не устояла, – говорила она, не сожалея о том, что сделала. – Целый месяц я не могла выдержать. Не сердись.

– Зачем же здесь и с братом?

– Я раскованная, но не распущенная, чтобы тащить кого-то в супружескую кровать. Я попыталась сделать это сама, но мне этого мало. Случайные связи опасны и я соблазнила Олега. Мальчик он чистоплотный, не в меру любопытный и ненасытный.

– Довольно оправдываться, ты здесь не для этого. У тебя есть более важная миссия, помолчи.

Он говорил, казалось, спокойно, а внутри все кипело от злости на самого себя. Он знал слабости этой женщины, как знал и то, что она считает это достоинством. То, что она сделала, было даже не предательством, а ожидаемым результатом в их отношениях. « Я сам виноват. Ни она меня в загс тащила, а я ее. Она заводила меня с полуоборота, мне это нравилось, ни о чем другом я и не думал. Но с ее темпераментом, меня хватило на год. Нужно было принять ее предложение и подать на развод, а я для окружающих создавал видимость счастливой семьи. Как же, второй брак, я тянул время, отлично понимая, что в ближайшие двадцать лет она не изменится. И это не ее вина, это моя глупость. Не можешь сделать женщину счастливой, отойди, не мешай другим. Теперь став рогоносцем, ищу всему оправдание. Ни она, ни Олег даже не догадываются о том, что я в курсе их прежних отношений. Это я «увел» ее у брата», – думал он, пока не почувствовал легкое возбуждение и не выбросил все мысли из головы.

Он не держал ее около себя, и она могла в любую минуту уйти, но не уходила и делала все, чтобы угодить обманутому мужу, не забывая при этом получить свое. Уже почти год они жили по привычке, хотя такая жизнь не устраивала обоих. Их связывал только секс. Ларисе, для полного счастья, нужна была свобода от семейных уз, а Сергею хотелось семью, которую он видел, но без Ларисы.

– Постарайся дня три не попадаться мне на глаза, а там посмотрим, что с тобой делать, – сказал он жене, все еще тяжело дыша. – Намочи полотенце и подай его мне. Приведи себя в порядок, в доме посторонние.

– Думаешь, она не догадывается, что здесь происходит?

– Догадываться и быть уверенным две разные вещи. Делай, что говорят. Семейное ложе можешь использовать по назначению, я в квартиру не вернусь. Подавай на развод и свяжись с моим адвокатом.

– Сережа, мне не нужна наша квартира. Что я в таких хоромах буду делать? Купи мне небольшую квартиру, на пару комнат, и помоги с работой. Я знаю, что ты меня без денег не оставишь, но так мне будет спокойнее. Подумай об этом.

– Поиском квартиры занимайся сама. Если меня устроит ее стоимость, получишь квартиру. Думаю, ты не будешь претендовать на центр города. Как бы я к тебе не относился, вспоминай сказку о золотой рыбке. А вот с работой определяйся сама, поручителем я выступать не буду.

Тина не заходила к Сергею в комнату до обеда. Принеся обед, она поставила столик на кровать, стараясь не встречаться с ним взглядом, и он это заметил.

– Что с настроением? Тебя обидели? Что вообще происходит за пределами этой комнаты?

– Настроение рабочее. Обидеть меня трудно. Кроме кухни я не бываю больше нигде. Ничего не происходит, кроме того, что Вы, больной, второй день филоните. Обедайте, Сергей Александрович, набирайтесь сил, посуду я заберу минут через двадцать. Приятного аппетита, – сказала Кристина тихим ровным голосом, даже не взглянув на него.

– Тина, если ты забыла, то напоминаю: я женат. Лариса моя жена. Плохая ли, хорошая, но жена, а между супругами бывает секс. Воспринимай это, как чистку зубов или ежедневный душ и не надо иронизировать.

– О том, что Вы женаты, я помню. Но чужая семейная жизнь меня меньше всего интересует, как и Ваши отношения с женой. Вы еще скажите мне, что я ей завидую и ревную. Если у Вас нет ко мне вопросов, я зайду позже. Сегодня я и так слишком много сказала Вам, а это не в моих правилах.

– Слушай меня внимательно, Тина. Я буду делать, все твои чертовы упражнения, чтобы подняться на ноги и отвезти тебя в клинику к пластическому хирургу. Обещаю.

– Вы решили меня пожалеть или помочь? Напрасно. Мне не нужна ни Ваша жалость, ни Ваша помощь, я справлюсь сама, если Вы дадите мне возможность спокойно работать и заработать при этом. От Вас не требуется ничего невозможного. Если через месяц результат от занятий будет нулевой, я уйду. Не буду раздражать Вас своим присутствием. Отработаю полученные деньги и уйду.

– Хорошо, пусть будет так, только не надевай, пожалуйста, маску. Мне так проще с тобой общаться. Я не откажусь от поездки в клинику, не надейся.

– Поживем – увидим, – сказала Кристина. – Больше я не буду бессмысленно пропускать занятия. Хотите, дам на утро комплекс упражнений? Будете заниматься в мое отсутствие. С завтрашнего дня, моя смена будет начинаться в 13:00 и заканчиваться в 18:00, ни минутой больше. Я не хочу казаться резкой и незаменимой, но я не психотерапевт, я медсестра. Если Вы не поняли того, что я сказала, мне очень жаль.

– Да понял я все. Ты не могла бы ездить в университет с моим отцом? У нас был бы с утра час на занятия, скажем, с 6 часов.

Прошло два месяца. После 15 июня, Кристина, сдав экзамены за четвертый курс, перебралась окончательно в дом Мироновых, покидая его только на ночные дежурства в роддоме. Распорядок дня был одинаков изо дня в день. Подъем в шесть утра, занятия, душ, завтрак, прогулка. Массаж, обед, отдых, опять зарядка, прогулка, ужин, сон. Им потребовалось всего три недели, чтобы укрепить плечевой пояс и научиться самостоятельно, осторожно садиться в коляску, не привлекая к этому Григорьевича. Остальное было сделать проще. Теперь они могли гулять, дышать свежим воздухом. Кристина не навязывала Миронову своего общества.

– Сергей Александрович, отдыхайте. Захотите поговорить или что-то понадобится, я рядом, позовете, – говорила она пациенту после занятий.

– Ты чем занимаешься в кабинете?

– Раньше готовилась к занятиям, экзаменам, а теперь Ремарка перечитываю. Его «Триумфальная арка» мне нравится. Вы только вслушайтесь, как он пишет: «Нам всегда кажется, что если мы помогли человеку, то можем отойти в сторону; но ведь именно тогда ему и становится невмоготу». Как, на Ваш взгляд, что он имел в виду, написав это?

– На мой взгляд, это значит, что ты не можешь меня бросить даже тогда, когда я встану на ноги. Имей это в виду, – говорил он, улыбаясь. – Но мне запомнилась другая строчка: «Человек без любви не более чем мертвец в отпуске, несколько дат, ничего не говорящее имя. Но зачем тогда жить?» Как тонко и как точно.

Вот так началось их общение благодаря Э.М.Ремарку. Кристина, привыкшая больше молчать, чем говорить, заметила, что Миронов задает вопросы, на которые нельзя ответить парой фраз. Теперь Миронов не казался Кристине таким мрачным. Рядом с ним она чувствовала себя не столько легко, сколько естественно. Она совсем не задумывалась над тем, как воспринимает ее собеседник. Но при этом, отмечала, что за свою короткую жизнь столько не говорила вслух, а уж тем более не вступала в дискуссии и споры. Скоро они знали друг о друге многое. Их беседы проходили на прогулках у дома в тени деревьев. Кристина помогала Сергею пересаживаться в коляску, и они выезжали во двор. Сергей рассказывал истории из юности, говорил об учебе и работе, об отце, братьях, племянниках, умалчивая только о своей личной жизни. Тина узнала, что они потеряли мать, когда он был студентом, Андрей оканчивал школу, а Олегу было всего 9 лет. Что этот дом они купили три года назад, а до этого жили все в городе.

– У нас один Андрей был буржуем с большой квартирой в двух уровнях. Но у него одного было двое детей и жена. Я жил в однокомнатной квартире, а отец и Олег в родительской. Потом и я «разбогател», купил себе подобную жилплощадь, а свою передал Олегу. Отец решил перебраться сюда, и мы не возражали, совсем не подумав о том, что он, таким образом, хотел соединить семью. Соня и Саня учатся в школе, посещают музыкальную школу, корт, бассейн. Для всего этого удобнее жить в городе. Юля сама водит машину, но ездить отсюда неудобно. У Андрея жена молодец. Всю семью тянет одна. Пока дети были маленькие, ей мать ее помогала, а года через три, все стала делать сама. Ни няни, ни прачки, ни кухарки. Я сразу вспоминал свою маму, она же еще и работала, и нас трое оболтусов. Мне, конечно, доставалось, но по делам. Мне 12, Олегу 2, меня футбол ждет, а он в коляске орет. В такие дни и минуты, я готов был его убить. Детей надо рожать с небольшой разницей в возрасте, года два, три. Родителям может быть и трудно, но их детям легче. У нас с Андреем не было никогда ни обид, ни соперничества, ни ревности, ни ощущения разницы в отношениях с родителями. А вот с Олегом, мало что доставалось, но были обиды, и недопонимание, и ревность. Олегу и сейчас многое прощается. Он, имея машину под задницей, приезжает сюда даже не каждый выходной. У него своя холостяцкая жизнь. Да и я от него недалеко ушел. Наведывался только в выходные, праздники, но не всегда. Одним словом, вывезли отца в поселок одного и бросили. Только Валентина Петровна с мужем и выручают. Он не жаловался, но каждый выходной ждал. Теперь вот меня дождался, увечного, надолго.

Александр Николаевич каждое утро начинал с посещения старшего сына, когда Кристина «истязала» его зарядкой. Она с каждым днем давалась Сергею легче, а эффект был лучше. После ужина отец беседовал с сыном в кабинете, откуда доносились голоса спорящих компаньонов.

В выходной день в доме собиралась вся семья. Из города приезжал средний брат с женой и детьми. Один день посвящался пикнику на реке с купанием и шашлыками. Кристина оставляла Сергея на попечение брата, а сама занималась с детьми. Они втроем уходили чуть в сторону, плавали, играли в мяч, придумывали себе развлечения. « Рты не раскрывайте на прелести Тины, – говорила Юля братьям. – Это компенсация за ее лицо. Кто примет его, все остальное получит в виде бонуса. Почему она так стесняется своего вида? Ну, ни красавица, ну, и не страшила. Кто так повлиял на нее, сумел убедить?» Иногда семья Андрея оставалась ночевать, и тогда по вечерам в гостиной устраивались концерты музыки. Дети, которым было семь и восемь лет, посещали музыкальную школу, и радовали деда. Неплохо музицировала и их мама. В такое время Тина не покидала свою комнату и слушала юных музыкантов там. Три недели назад, Сергей Миронов начал делать первые шаги на костылях и работал за столом в кабинете, а неделю назад поехал в офис на коляске. Тине удалось убедить его в том, что его коллеги должны увидеть не упавшего духом шефа, а выздоравливающего, полного сил и оптимизма руководителя. С этого дня Миронов как-то воспрял духом еще больше. Прошло почти три месяца, как его привезли из больницы домой, и Тина подумывала уже разорвать договор. В этот день, возвращаясь, домой из офиса, трое мужчин застали Кристину за инструментом. Она заметила фортепиано еще в первый день своего пребывания в доме, но не решалась даже открыть крышку. Сегодня, пользуясь отсутствием в доме хозяев, решилась, и теперь, прикрыв глаза, наслаждалась музыкой, которая рождалась под ее пальцами. Мужчины слушали минут пять, прежде чем начать аплодировать. Тина извинилась за самодеятельность.

– Тина, попроси, пожалуйста, пусть принесут в кабинет кофе.

Кристина выполнила просьбу и прошла к себе, думая о том, когда и с кем начать разговор об уходе. Ее мысли прервал звук из кабинета, звук разбившейся чашки. Она прошла в кабинет, увидела на полу осколки, но не чашки, а молочника.

– Я отнесу на кухню все, что еще уцелело из принесенного, и попрошу убрать, – сказала она, ставя на поднос посуду.

Пока Валентина Петровна убирала в кабинете, Кристина мыла под краном чашки. Она не слышала шагов и вздрогнула, когда ее взяли за плечи. Развернувшись слишком резко, она увидела перед собой Олега и почувствовала легкий запах алкоголя.

– Изображаешь теперь из себя домработницу? – задал он ей вопрос, положил свои руки ей на талию и притянул к себе. – Да у тебя, оказывается, и талия есть. Слушай, такая талия, грудь, бедра – отпад! А рожа подкачала. Ты сама себе в зеркале нравишься? Ты скажи мне честно, как с тобой заниматься любовью, если не знаешь, как умудриться тебя поцеловать? Может, попробуем?

– Оставь меня в покое. Чего ты все время добиваешься? Что я сделала тебе плохого? Отпусти!

– Плохого ничего, но и хорошего пока не было, – сказал он, подхватил ее под мышки и посадил на столешницу. При его росте 180 и ее 160, сделать это было несложно. – Чего ты строишь из себя недотрогу? Ты же не школьница, понимаешь, что к чему.

Под руку Кристине попалась чашка, которую она недавно мыла, и которая полетела в стеклянную дверь кухни, разбившись вдребезги.

– Ты не просто чучело, ты глупое чучело. Помощи ждешь? Так я тебя и так отпущу. Покажешь, как ты это делаешь с моим братом и иди, – сказал он, расстегивая молнию на джинсах. – Ларка это делает классно. Ну! – Он рванул на ее груди халат и тонкое платье так, что пуговицы посыпались по полу.

Окрик « Олег», ее удар ногой в его промежность и чайной сахарницей по голове произошли одновременно. Она соскользнула со стола, и, не взглянув на осевшего Олега, кинулась с кухни прочь. Такого унижения она еще не испытывала. Его последнюю фразу слышали все трое, убедившись в очередной раз, что сын и брат, мягко говоря, подлец. А то, что жена старшего спит с младшим, не для всех стало новостью. Олег пришел в себя после пощечин отца.

– Андрей, догони Тину. Как бы чего не вышло, – попросил Сергей Андрея. – Она, скорее всего, пойдет на реку.

– Как думаешь, Серега, заявит Тина на Олега? – спросил отец.

– Я бы заявил. А если заявит, пойду свидетелем вместе с Андреем. Прости отец, но по-другому не смогу. Он зашел слишком далеко, – сказал Сергей, возвращаясь в кабинет на коляске.

– Допрыгался, идиот? Моли Бога, чтобы она тебя простила. На этот раз я не буду вытаскивать тебя из дерьма. Тебя, по этой статье, еще в изоляторе поставят, как положено.

– Да она мне голову разбила, дура. Я весь в сахаре по ее милости. Я что, совсем идиот, делать это при полном доме народу? Приколоться хотел.

– Вот и прикололся года на три. Думаешь, Сергей тебе Ларку простит? Не надейся. У тебя есть один выход: просить прощения у Тины, жить в городской квартире, искать и выходить на работу. С сегодняшнего дня, все разговоры о деньгах заканчиваются. Как и на что ты будешь жить, мне не интересно. Захочешь работать в нашей компании, я против этого не буду, но обычным юристом в отделе, с соответствующей зарплатой. Опыта у тебя нет, так что извини.

– Отец, это все из-за какой-то медсестры? Выбросить меня из семьи, из бизнеса.

– Не кажись глупее, чем есть на самом деле. На семью тебе плевать с высокой колокольни, иначе бы ты ей дорожил. Эта, как ты говоришь, медсестра, поставила твоего брата на ноги, а ты в это время развлекался с его женой. Это я к вопросу о семье. К бизнесу ты не имеешь вообще отношения. Ты только деньги из него тянул за свои, мягко говоря, проступки. В дальнейшем пять процентов акций по завещанию получишь, но не больше. Пора парень тебе взрослеть, а мне прозреть. Утром соберешь свои вещи, и чтобы духу твоего в доме не было.

– Ты не можешь со мной так поступить. Я твой сын и это твое воспитание, сам виноват.

– А кто мне помешает так поступить? Моя вина в том, что я слишком долго и слепо тебе доверял, но всему приходит конец. Мое решение не изменится. Для того чтобы начать новую жизнь, у тебя есть квартира, машина и специальность. Разговор окончен.

– Да, пожалуйста! Думаете, пропаду? Не мечтайте. Вам всем было удобно считать меня придурком, не способным ни к чему, а я не спешил вас разочаровывать. Вы откупались от меня деньгами. О каком воспитании речь? Что выросло, то выросло, или, как там еще, в семье не без урода, вот и дальше так думайте.

Они покинули кухню одновременно. Олег поднялся наверх, а отец прошел в кабинет. То, что он увидел, поразило его больше, чем разговор с младшим сыном. Сергей передвигался при помощи костылей самостоятельно. Короткие, шаркающие шаги с упором на костыли.

– Давно бегаешь? – спросил отец, улыбаясь.

– Минут пять-шесть. Что-то Андрюха задерживается, мне не спокойно что-то. Вот от этих мыслей и отвлекаюсь. Тина вряд ли вернется в дом, не тот характер, а я обещал отвезти ее, когда сам поднимусь на ноги, к пластическому хирургу. Она об этом мечтает.

– Есть стимул тренироваться. Хотя, что тебе мешает сделать это сейчас? Езжай на своем «двухколесном» коне.

Отец не договорил, дверь открылась, и на пороге появился Андрей.

– Серега, Тина в дом не вернется. Сейчас она вещи собирает, я отвезу ее домой и останусь в городе. Она не будет писать на Олега заявление. Что делать будешь? Бросать занятия нельзя. Сам без нее справишься?

– Назло врагам одолею ходьбу. Завтра пришлите мне машину с водителем, я приеду в офис после клиники, а сейчас пригласи, брат, Тину. Пусть зайдет в кабинет.

Тина уже переоделась, привела себя в порядок, но ее глаза выдавали недавние слезы. Увидав Сергея Александровича на двух костылях, она улыбнулась.

– Давно стоите?

– Я не стою, я бегаю, – ответил он, улыбаясь, делая несколько неспешных шаркающих шагов.

– Теперь у Вас все получится, справитесь без меня.

– А как же наш уговор? Я почти на ногах, и могу отвезти тебя в клинику. Ты не передумала?

– Вы это делаете из-за сегодняшнего инцидента?

– Я исполняю условия нашего с тобой договора. Сейчас ты заберешь свой гонорар, а завтра, часов в десять, я за тобой заеду и мы проведем разведку боем. Конверт на столе. Мне нужно знать, что ты попадешь в хорошие руки. До завтра.

Кристина забрала конверт и вышла из кабинета с небольшой сумкой. У выхода ее догнал Олег.

– Не говори ничего. Тебе трудно переступить эту грань. Я не буду писать заявление. Живи спокойно, – говорила она, глядя ему в глаза. – Не всегда у родителей рождаются красивые и умные дети, бывают и неудачные зачатия, но это не вина детей, это беда их родителей. Природа обделила меня красотой, а вот тебя наделила великой глупостью. Прощай.

– Подожди, прости меня. Купи одежду, взамен той, которую я испортил, – сказал Олег, протягивая ей деньги. – Деньги мои, и поверь, я не совсем пропащий.

Глава 3

Кристина не была дома с воскресенья. Это был ее законный выходной. Сегодня была среда, 10 августа, без двух дней, она три месяца проработала в доме Мироновых. «Конечно, неприятно, что все закончилось таким образом, но никто не застрахован от глупых поступков самовлюбленных людей. Поступок, действительно очень глупый, глупее не придумаешь, и рассчитан он был только на мою реакцию. Испугайся я, было бы еще унизительнее, – думала она, разбирая свои вещи и готовя гардероб на завтра. – А вот участие Сергея Александровича станет для меня спасительной соломинкой. Он не повезет меня в плохую клинику, а значит, я попаду в руки хороших специалистов, и моя мечта исполнится. Только, как быть с оплатой и решить вопрос с работой? Сколько мне понадобиться времени для реабилитации? Получится что-нибудь из этой затеи? То, что хуже не будет, я почти уверена, но как все пройдет? Не буду забегать вперед. Вопрос с деньгами и работой решу завтра, после посещения клиники, а заодно узнаю, что нужно иметь с собой. А сейчас настройся, Кристина, на генеральную уборку, покупку продуктов и привыкай жить без прислуги. Ты у себя дома».

Наутро, после звонка Миронова, она легко «выпорхнула» из подъезда дома в белом платье, туфлях на каблуке и темных очках.

– Доброе утро, Сергей Александрович, – сказала она, садясь в машину. – Здравствуйте, – обратилась она к водителю.

– Андрей, по совету жены, дал адрес хорошей клиники. Там, по мнению Юли, врачи творят чудеса. Не передумаешь ложиться добровольно под нож? – спросил Миронов.

– Хуже чем есть не будет. Надо рисковать, а потом пить шампанское, – пыталась пошутить Кристина

Они пробыли в клинике вдвоем больше часа. Доктору было за сорок, и он был очень внимателен и участлив. Миронов, решив все вопросы, которые касались финансов, уехал, а Кристина осталась, на этом настаивал доктор. Кристина рассказала ему обо всех своих проблемах, ничего не скрывая.

– Павел Алексеевич, мне иногда кажется, что эта операция единственная возможность покончить с моими комплексами. И дело не в конечном ее результате, а в самом проведении. Даже небольшие изменения в моей внешности, позволят мне по– иному взглянуть на себя. Разрушить стереотип, который накапливался годами. Еще пять-шесть лет назад меня называли и «коровой», и «жирной». Я не придерживалась диет, но совмещая работу и учебу, как-то «незаметно» похудела на восемь килограмм и чуть подросла. Я сумела подружиться со своим телом, теперь хочу подружиться и с лицом. Понимаете меня? Вы ведь не станете мне советовать посещение психотерапевта?

– Кристина, я Вас очень хорошо понимаю, более того, обещаю постараться. Если быть честным, нос, действительно, великоват для такого лица, мы это исправим. По самым скромным подсчетам, в клинике Вы будете находиться от десяти до пятнадцати дней. И дело не в Вашем носе, нам предстоит свободная пересадка кожи на Ваш лоб, взятая с боку грудной клетки или с внутренней стороны бедра. Вы должны понимать, что процедура эта сложная, а самое неприятное – это возможное отторжение. Вам стоит ни куда не спешить, набраться терпения, выполнять все назначения и все рекомендации. У Вас есть время на сдачу всех анализов, и в среду, 17 числа, я Вас жду у себя. Договорились?

– Договорились. Когда я должна внести деньги?

– От вашего имени вся сумма уже поступила на наш счет. Вам не о чем беспокоится. Держите договор на оказание услуг и копию об оплате. Увидимся в среду. До свидания.

Кристина поблагодарила доктора, и поехала после клиники на работу. Вся ее основная трудовая деятельность прошла в первом родильном доме. После поступления в колледж, она работала здесь в качестве санитарки, через два с половиной года, получив допуск, перешла в медсестры, а закончив колледж, стала работать здесь же акушеркой.

– Отработай сегодня свою смену, в субботу тебя ждут сутки, понедельник – смена. Твое заявление на очередной отпуск, я так и быть, подпишу. Если не хватит времени на реабилитацию, пишешь еще одно, но по семейным обстоятельствам. Особо не афишируй свою причину. Сама знаешь, завистники есть везде. Удачи тебе.

Заведующая знала о проблемах Кристины и ее комплексах. Пыталась переубедить ее в их несостоятельности, но повлиять на девушку не смогла. В душе ей было очень жаль эту молчаливую, трудолюбивую и безотказную девочку, она знала ее уже шесть лет и не понимала, кому было нужно так сломать ей психику.

Домой Кристина не торопилась. До смены оставалось еще четыре часа, и она решила провести их с пользой. Ей предстояло купить кое – что для клиники из вещей и «завтрак туриста» на смену. « В пятницу, после смены, сдам анализы. Отработаю сутки в субботу, в воскресенье соберусь, там опять дежурство. Вернусь во вторник, наведу порядок в квартире, а в среду пойду «сдаваться». Нужно купить сок с трубочками и что-нибудь съестное, ходить ко мне будет не кому», – думала она. Ее мысли прервал телефонный звонок. Звонил Миронов.

– Что нового, Тина? Как поговорила с доктором? Как решила вопрос с работой?

– С работы я не уволилась, мне подписали заявление, иду в очередной отпуск, хотя условия очень жесткие. Смена сегодня, суббота сутки, понедельник пятнадцать часов, работаю через день, а в среду иду в клинику. Вы представляете себе безработную, хотя и временно, в клинике пластической хирургии? Доктор советует набраться терпения. Сергей Александрович, мне нужно с Вами встретиться и решить финансовые вопросы. Часть суммы я верну Вам сразу, а вторую половину через месяц. Вас это устроит?

– Меня устроит, Тина, если ты сама останешься довольна результатами операции. Вот тогда и поговорим, а пока не думай об этом. Позвони мне, пожалуйста, сразу. Думаю, к этому времени, и я добьюсь определенных успехов.

– Хорошо, Сергей Александрович, я позвоню, а Вы обещайте не бросать занятий. Удачи Вам! До свидания.

Закончившийся разговор заставил обе стороны задуматься о собеседнике. Миронов думал о Кристине: « Я так привык к ней и ее внешности, что сегодня был приятно удивлен. Белое платье очень ей шло и подчеркивало фигуру, а каблуки делали ее выше. Лицо совсем не отталкивало, очки, похожие на глаза стрекозы, делали нос визуально меньше, но закрывали ее красивые синие глаза. Она будет с новым носиком очень привлекательной. У нее исчезнут комплексы, и она сможет быть счастливой. Интересно, а характер ее при этом не изменится? За три месяца знакомства, мое мнение о ней менялось трижды. Сразу она напоминала мне такую маленькую шуструю, но тихую и незаметную серую мышку. Меньше всего я обращал внимание на ее внешность, а уж тем более на лицо. Для меня она была неким сервисом, по оказанию услуг. Зачем мне ее лицо? А потом я к нему как-то привык, и оно не казалось мне отталкивающим. Мало ли людей вокруг с необычными лицами, которые не вписываются в стандарт или пропорцию. Да, нос велик, действительно на семерых рос, одной ей достался, но это же не трагедия. Потом я заметил, что она, ни в пример многим другим, не «заглядывает мне в рот». Не навязывает своего общества, тактично «обходит все острые углы» в разговоре и даже намека не делает на то, что она знает гораздо больше, шире и глубже, чем я. Устроив мне лекцию на второй день, она ни разу больше не начинала первой разговор. Отвечала на все мои вопросы подробно и умела слушать мои бредни на прогулках. И совсем меня добило то, что она не только знает, но и цитирует Ремарка. Где она, а где Ремарк? Одним словом, я для себя сделал вывод, что она отличная медсестра, я совсем не страдал от ее уколов. Массаж делает профессионально, а занятия с ней, вообще, песня. Она, как тренер в спортивном зале, хотя с виду такая хрупкая, а на деле жилистая. Было не по себе, когда у меня не получалось то, что она делала с легкостью. Она очень интересный собеседник, психолог и тонкий дипломат. Почти ровесница Олега, но разве можно сравнить его друзей и подруг с ней? Это два разных мира. Я ничего не хочу сказать плохого о его поколении. Так было всегда, что каждое поколение отличается от предыдущего. Разница в возрасте между мной и Олегом десять лет, а с Кристиной восемь. Но Олег вырос в достатке и заботе, ходил в любимчиках, а девочка сама себя воспитала с помощью бабушки. Она была, мягко говоря, изгоем, но не озлобилась на окружающих. А ведь могла выбрать и другую дорожку. Характер у нее есть, вот в чем дело. Такие люди без боя не сдаются, не сломаются, и совсем неважно в каком столетии они родились. Всего сутки прошли, как она покинула дом, а мне не хватает общения с ней. Теперь я точно знаю, ни все, то золото, что блестит. Я слишком рано женился и ни к чему хорошему это не привело. Моя любовь к красивым дамам, была не более чем страстью. Страсть заканчивалась и красота уже ничего не вызывала кроме простого созерцания. Дважды наступить на одни и те же грабли, это уже приговор в психиатрии. Мне уже тридцать три года. Десять лет я раздумывал над женитьбой второй раз, а в итоге, через два года, обзавелся роскошными рогами. Мне даже не хочется думать о том, что я не смогу создать свою семью вообще. Мне очень хочется иметь ребенка, а лучше двух, как у Андрея. Как он мне говорил: – « Жену, Серега, надо выбирать сердцем, а не тем флюгером, который вертит тобой во все стороны в поисках красавиц». Может, я не создан для семьи? Семья – это любовь, забота о жене и детях, ответственность, а я всегда думаю только о себе. Делаю свою личную жизнь так, как удобно мне». Его размышления прервал вошедший в кабинет Андрей.

– Ты в клинике был? Что говорят? Как Тина? – спросил он. – Давай рассказывай, что из тебя клещами все вытаскивать надо.

– Доктор производит приятное впечатление. Обещают помочь. Деньги я перечислил от ее имени, по ее паспорту. Тине предложили уволиться с работы месяца на два и, если все пройдет без всяких осложнений, вернуться к работе. Но она написала заявление на отпуск, работу не бросила. Предлагает часть денег вернуть уже завтра, вторую половину через месяц. Операция назначена на среду.

– Надеюсь, ты ей отказал? Не будешь же ты брать с нее эти деньги? – недовольно спросил Андрей. – Совесть имей.

– Я перенес решение этого вопроса до того времени, когда она увидит результаты работы. Мало ли, может, понадобиться еще одна операция. Она согласилась. С совестью, брат, у меня все в порядке, и брать с нее деньги я не буду. Ты знаешь, брат, я сегодня увидел ее в платье и туфлях на каблуке. У нее красивая фигура, а она ее так старательно прятала под халатом.

– Открыл Америку. Я это заметил еще на реке, месяц назад, а наш сексуально озабоченный братец еще раньше. Тина хорошая девушка. Ты представь, как она могла воспользоваться вчерашней ситуацией? А у нее даже мысли не возникло на корысть. И постоять она за себя может. Кто же ей «помог» так обрасти комплексами?

– Ситуация, Андрюха. Ты считаешь ее лицо отталкивающим? Лично я привык к нему, и у меня не возникало ни неприязни, ни удивления. На свете много некрасивых, а уж с необычными носами еще больше. Некому было внушить ей обратное. С 14 лет бабушка воспитывала, в 20 и она уехала. Осталась наша Тина одна во всей Вселенной со своими проблемами.

– Да внешность у нее самая обычная. Есть недостатки, но они не критичны. Мои дети, к примеру, их даже не заметили. Тина им нравилась такой, какой она была. Я с ней мало общался, но отметил сразу, что она, ни разу не попыталась сблизиться с Юлей, держала, так сказать, дистанцию. Проще говоря, знала свое место. Будь на ее месте другая, могла попытаться флиртовать с тем же Олегом, или получить теплое место в доме. Я подумал, раз мы решили помочь ей, нужно подумать, как и кто будет навещать ее в клинике. Ты не будешь возражать, если Юля это возьмет на себя.Лежать ей придется минимум дней десять-пятнадцать.

– Юля у тебя молодец. Пусть возьмет над Тиной шефство, но не в ущерб семье. А ты знаешь, брат, какое полное имя у нашей Тины? Кристина Неверова. Кристина – это посвященная Христу, христианка. Посвященная Христу и без веры. Полный абсурд. Кто мог придумать такое? А говорят, имя в жизни человека большой роли не играет. Нет, здесь как в песне: «Как вы яхту назовете, так она и поплывет!» Сколько же пришлось нашей легкой «яхточке» пережить штормов и столкновений с рифами?

– Серега, скажи честно: все, что ты делаешь для нее сейчас – это чувство благодарности, сострадания, рука помощи или что-то большее? Ты говоришь о ней так, как говорят о хороших друзьях, вернее о подругах.

– Не знаю, брат. Я так привык за три месяца к ее присутствию, общению, что мне трудно смириться с ее уходом. Мне ее просто не хватает. Я чувствую себя так, как будто потерял что-то очень важное, без чего не могу обойтись, и все время ищу, чем это можно заменить. Вся эта затея с клиникой, попытка быть рядом с ней еще какое – то время. Она не скрывает, что деньги на операцию у нее есть, а значит, моя помощь не так и важна, и ни к чему ее не обязывает.

– Ладно, не терзайся, время покажет, а совет братский прими. Если все действительно так, как я думаю, навести Тину в клинике сам до того, как у нее появится новое лицо. Ты понимаешь, о чем я говорю? Мне кажется, ты попался, брат. Крепко она тебя зацепила.

– Думаешь это так легко? Ты не забыл, сколько мне лет и сколько раз я женат? Теперь еще и эта коляска.

– Я знаю другое, поговорив с ней откровенно, будешь знать, как она к тебе относится и, только тогда, делать уже свои выводы. Но поговорить надо с той Кристиной, которую ты, Серега, знал до пластики. И еще, если это не необходимость, а твоя блажь, не давай ей пустых обещаний и надежд. Она не заслуживает твоего обмана.

Они поговорили еще минут десять на отвлеченные темы, прежде чем заняться производственными вопросами.

Кристина думала о Миронове Сергее: «Странная штука жизнь. Сергею Александровичу тридцать три года, а детей нет. Средний брат моложе него на три года, а у него двое чудесных ребятишек и жена красавица. Красота у нее природная, ни то, что у Ларисы. Лариса просто молода и искусный макияж делает ее красивой, а Юля, подарив мужу двух детей, сохранила и фигуру, и лицо. Оценка моя вполне объективная и ревность здесь не причем. Да, мне нравится Сергей Александрович. Он очень напоминает мне артиста кино Даниила Страхова. Мне не привыкать влюбляться», – думала она. Кристина влюблялась очень часто, и каждый объект обожания даже не догадывался об этом. Это были артисты кино, спортсмены, певцы, а любовь была безответная и короткая. Когда объект внимания выпадал из поля зрения, она находила новый. Это мог быть попутчик в транспорте, покупатель в супермаркете, пациент в отделении. Платоническая любовь к мужчине, часто переплеталась с сюжетом очередной мыльной оперы, и Кристина смотрела на себя со стороны. Собственного опыта общения с сильной половиной у нее не было и она либо принимала сюжет, либо его отвергала. « Почему я не могу о нем думать? Он мне очень нравится. Мне нравится в нем все от внешности до общения. Но кто сказал, что это надолго? Теперь я увижу его не скоро и, скорее всего, увлечение пройдет. А пока, Тина, мечтай, это не вредно. Я очень ему благодарна. Он принял меня такую, какая я есть. Мало того, пытался мне внушить, что мои комплексы не имеют под собой никакого основания. Можем, мне стоило обратиться к психоаналитику, а не к пластическому хирургу? Обошлось бы гораздо дешевле», – усмехнулась она, открывая дверь в родильное отделение. До смены оставалось полчаса.

Кристина, передав смену, поехала в клинику сдавать анализы и только после этого вернулась домой. Легкий завтрак сменился сборами «в новую жизнь». Она достала небольшую сумку и сложила в нее вещи, необходимые для десятидневного пребывания в клинике. Трезво оценивая, тот факт, что навещать ее не кому, она предусмотрела, кажется все. Две легких пижамы, халат, легкий костюм, белье, полотенце и средства гигиены. Сверху вещей легли небольшие упаковки сока, пакетики чая, кружка, ложка, баночки с сахаром и кофе, кипятильник и пачка салфеток. Три пачки печенья, вафли, питьевой йогурт, плитка шоколада, пара яблок и небольшой нож. В кармашек сумки она положила деньги, в клинике был буфет. Морально Кристина была готова поехать уже сейчас, но впереди было еще долгие пять дней. Смена в субботу выдалась «удачной». В течение дня на свет появились две девочки и мальчик. Ночью их полку прибыло. Родился еще мальчик и две девочки. Вернувшись, домой после смены, Кристина проспала до самого вечера, совсем забыв про обед. Приготовив себе нехитрый ужин и убрав со стола, она села за инструмент. В отличие от фортепиано Мироновых, он требовал настройки мастером. «Потерпи, дружок, будет и на твоей улице праздник, – сказала она, закрывая крышку фортепиано. – Не буду я тебя больше мучить. Разберусь с финансами и найду тебе хорошего настройщика. Подскажи, как лучше поступить? Нужно положить на счет деньги, полученные в конверте. Я не могу их оставить дома. Может, стоит оплатить авансом коммунальные платежи? Когда я еще выйду на работу и начну получать зарплату? Завтра же оплачу расходы, пополню счет на карте, долг Миронову верну валютой или обменяю по курсу, и тогда я, месяца два, буду жить без головной боли, занимаясь реабилитацией. Решено!» Она прошлась по своей небольшой квартире, решив уборку и стирку перенести на вторник. Включив телевизор, она прилегла на диван, укрывшись пледом и мысли сами вернулись в особняк Мироновых: « В воскресенье, в это время, в доме Мироновых ужинают всей семьей. Наверняка, был детский музыкальный концерт. Валентина Петровна так вкусно готовит, а я четвертый день ем всухомятку. Ларису, скорее всего, отправили в городскую квартиру. Сергей Александрович говорил, что квартира большая, но после травмы, решили, что в доме ему будет удобнее. Почему жена не переехала к мужу? Ведь ей ничего не надо было делать, просто находилась бы рядом. Разве это любовь? Стоп! Что я знаю о любви? Вся моя любовь платоническая, которая не дает мне права рассуждать о настоящей любви. Не сказочной, придуманной, а реальной. Я ведь даже не целовалась ни с кем, я не знаю, что при этом чувствуешь, не знаю, что значит близость с мужчиной, а берусь судить. А ведь Олег считает, что именно интимные услуги я оказывала его брату. А если так считает не только он? Стыд-то, какой!» Ложась спать, она даже не думала, что эти мысли приведут к такому «финалу». Она проснулась неожиданно, все еще видя продолжение сна: Сергей Миронов, несколько секунд назад целовавший ее, лежал с ней рядом, положив свою руку на ее талию. Она почувствовала ее прикосновение. Ноги ее непроизвольно согнулись в коленях, таз приподнялся, внутри внизу живота разлилась теплота, возникший приятный спазм сменился ритмичными сокращениями, вызывая ни с чем несравнимое чувство, дыхание стало чаще, грудь напряглась, а между ног стало влажно. Волна блаженства накрыла на секунды и постепенно схлынула, оставив после себя приятные минуты. Кристина замерла. «Что, Кристина Викторовна, доигрались? Вот к чему привели вас ваши думы. Красивый мужчина в откровенном сне. Единственное оправдание тому, что произошло, и оно в вашу пользу – это то, что все началось во сне, а значит, помимо вашей воли, – говорила она вслух. – Я слышала, что так бывает, теперь знаю, как это бывает, – подумала она, обнимая подушку. – Как же это было прекрасно». Нечто подобное Кристина испытывала, но это было частью сна, и она не просыпалась. В этот раз все было настолько чувственно, ощутимо и на яву. Утром она с улыбкой вспоминала прошедшую ночь. С одной стороны, Кристине было неловко от того, что все произошло с участием Миронова в ее сне, с другой стороны, ей хотелось испытать это еще и еще, но по-настоящему и только с ним. А поскольку, в обозримом будущем, это было нереально, вызывало у нее улыбку. Она окончательно убедилась в том, что влюбилась в Сергея Миронова, но пообещала не думать о нем хотя бы на ночь.

В среду, Кристина появилась в клинике к назначенному сроку. Оперировали ее ближе к обеду. Ей показалось, что вся процедура заняла слишком много времени, и в палату она попала часа через три. Голова была в легкой повязке из бинта, оставляя свободными глаза и рот. Повязка была и на внутренней стороне левого бедра. По словам доктора, все прошло удачно. Ей рекомендовали спать на спине и дышать ртом, что было несколько неудобно, но временно, и не разговаривать пару дней.

– Как минимум, пролежите у нас дней пятнадцать. В этом не вина Вашего носика, так нужно для Вашего нового лба. Надеюсь, он нас не подведет. Наберитесь терпения и отдыхайте. Время пролетит быстро. Да, звонил Сергей Александрович, просил передать привет и не унывать. Посещения я отменил на пару дней. Будет беспокоить боль, не терпите, попросите укол.

Доктор покинул палату, и тут же появилась медсестра. Она проконсультировала пациентку о режиме, распорядке, чего можно, чего нельзя, а поскольку Кристина не могла задать ей вопросов, она, с чувством исполненного долга, удалилась. Спала Кристина беспокойно, боясь во сне нарушить позу тела и головы. « Красота требует жертв», – подумала она на следующий день на перевязке. Повязка на бедре была сухая, но Кристина не стала рассматривать, сколько кожи «содрали с внутренней стороны бедра». Ощущение того, что тебя немного «подлатали» было не очень приятным. Она больше дремала, чем бодрствовала. Температура тела была почти в норме и это обнадеживало. Так прошло два дня. Наутро третьего дня, ее ждал небольшой сюрприз. Кристину навестила Юля, жена Андрея Александровича, среднего сына Миронова. Она была чуть старше Кристины. Разница в их возрасте была четыре года. Такое участие в своей судьбе она приняла с благодарностью. Разговор шел об операции, восстановлении, перешли к беседе о детях, семье. Кристина мало общалась с Юлей в доме Мироновых. Они были знакомы месяца три, беседовали только короткими диалогами в выходные дни, и эти беседы в основном касались здоровья Сергея и его отца. Сейчас они разговаривали, как хорошие знакомые.

– Я бы приехала вчера, но доктор сказал, что ты временно не говорящая. Пока ты здесь, я беру над тобой шефство. Принимаю заказы на десерт, музыку, книги. Что ты предпочитаешь? Первый раз я привезла все на свой вкус.

– Юля, ты зря беспокоилась. Смотри! – сказала Кристина и открыла тумбочку, где на полке стояли привезенные ей продукты. – Еда есть и в холодильнике. Музыку я даже в наушниках не услышу, а книгу я взяла, но пока не открывала ее. Я после процедур почти все время дремлю или сплю. Мне очень приятно, что ты думала обо мне, и я ценю твою заботу, но злоупотреблять не стану.

– Что ж ты Кристина губишь инициативу на корню? Ты бы покапризничала для начала, попросила звездочку с неба или луну. С тобой неинтересно, но ходить я все равно буду через день. Будут заказы или нет, мне без разницы, но витамины я буду приносить, и не спорь, мы так решили.

– Кто это мы и почему?

– Мы это я, Андрей, Сергей и даже Александр Николаевич. А почему? Да просто так, чтобы не оставлять друга в одиночестве. Выпишешься, сама разберешься дружить с нами или нет. Все, пока, приеду послезавтра.

– Спасибо, Юля. Передавай всем друзьям привет.

– Да, самое главное не сказала. Твой подопечный из кабинета в гостиную добирается на костылях, а на работу ездит в коляске, – улыбаясь, сказала Юля. – Ну, все, мне пора.

– Будет заниматься, скоро сменит костыли на трость. Пусть не расслабляется.

Юля ушла, а Кристина подумала о Сергее Миронове: « Какой он молодец! Пройдет месяц, два и он сможет обходиться тростью. И вот тогда, я смогу пригласить его на свой 25 день рождения. А почему нет? Вот наберусь, храбрости и приглашу. Другое дело примет ли он мое приглашение». Стоя у окна, спиной к двери, она, почувствовав присутствие постороннего в палате, и спросила негромко:

– У меня процедуры?

– Нет! К Вам посетитель с цветами, я принесла под них вазу, – ответила медсестра, набирая в сосуд воду.

Кристина обернулась и увидела Миронова, въезжающего в палату на коляске. Смутившись, она набросила халат поверх легкой пижамы, но не могла справиться с поясом, руки дрожали, и присела на кровать.

– Привет! – сказал Сергей, подъехав к кровати. Ты чего так разволновалась? Успокойся, я ненадолго. Твой внешний вид меня не смущает. У доктора я был, прогноз хороший. Вижу, держишься молодцом.

Он говорил, а сам не сводил глаз с груди Кристины, не обремененной нижним бельем. Потом свел полы халата вместе и взял ее ладонь в свои руки.

– Удивлена? Я тоже удивлен своим решением, но не мог я не приехать и не повидать тебя. Буду с тобой откровенным. Я не знаю, Крис, что со мной происходит. Любовь это, влюбленность или моя блажь, но мне не хватает тебя, твоего присутствия, твоей заботы, твоего голоса. Я как будто потерял что-то очень важное для себя, спасаюсь только тренировками и работой. Ты немного знаешь меня и поймешь правильно. Скажи честно: как ты ко мне относишься?

– Хорошо. Вы мне нравитесь. Очень, – смущенно ответила Кристина.

– Пока у тебя нет еще нового лица, я могу надеяться на твою взаимность?

– Зачем я Вам? Кто Вы и кто я? Я давно не верю в сказки и хорошо помню о том, что Вы женаты. Вы хотите, предложить мне роль любовницы? Но у меня абсолютно нет никакого опыта в этом деле, в общении с мужским полом, – вновь смутилась Кристина.

– Ты хочешь сказать…

– Да, именно это я и хотела сказать. Вы правильно поняли меня, – перебив собеседника, сказала она, опустила глаза, наконец, справившись с поясом халата.

– Глупая! Наш семейный адвокат уже занимается разводом. Тебя смущает мое положение? Мой зрелый возраст? Мое, скажем так, бурное прошлое? Что? Перед тобой просто мужчина, которому ты нужна. Я очень хочу быть рядом с тобой и боюсь только одного, что с новым лицом, ты можешь мне отказать.

– А если операция не даст желаемого эффекта, и Вы будете разочарованы моей внешностью? Что будем делать тогда?

– Поэтому я и говорю все это тебе сейчас. Говорю Кристине, которую я знал до сегодняшнего дня. Нос это такой мелкий пустяк по сравнению с остальным. Его можно каждый год корректировать. Лишь бы тебе нравился, а я переживу, поверь.

– Мне трудно сказать Вам: «да», но гораздо труднее сказать: «нет». Все слишком неожиданно для меня. Вы подумали, что могут сказать Ваши родные, знакомые, узнав о Вашем решении? Или Вы намерены скрывать меня от всех? Вы самостоятельный, взрослый человек и можете решать все сами, но положение обязывает Вас не быть легкомысленным.

– Кристина, мне не важно, что обо мне скажут или подумают. Это моя жизнь. В ней было много неожиданных поворотов, даже ошибок, но она моя. Делать тайну из наших отношений я не собираюсь. А тебе важнее мнение окружающих или я сам? Ты мне нужна и это не каприз, а состояние души. Давай перейдем на «ты». Твое выканье делает меня старше лет на десять, плюс коляска, а в итоге стареющий мужчина признается в своих чувствах молодой девушке. Пожалей меня, зови по имени, а я буду звать тебя Крис. К новому лицу необходимо и новое имя.

– Хорошо, пусть будет Крис. Но у меня есть одна просьба: я должна подумать. Мне не каждый день мужчины делают подобные предложения. Учитесь ходить, а я за это время избавлюсь от повязок. Мне очень не хочется, чтобы ты видел опухшее лицо со следами синяков и шрамов.

– У тебя будет на это время. Мне нужно уехать на месяц, полтора. Справишься без меня? Все финансовые вопросы решаешь через Андрея, с бытовыми вопросами справится Юля. До моего возвращения на работу не выходи, проходи курс реабилитации. Вернусь уже разведенным, свободным мужчиной и тебе проще будет принять решение. А там, смотришь, и решишь переехать ко мне. Есть вопросы?

– Ты едешь по работе или…

– Или. Возникли кое, какие проблемы и я буду решать их в Германии. Смогу встать на ноги быстрее, – сказал он и улыбнулся.

– У тебя все получится, ты справишься. Когда ты летишь? – спросила она, сжимая его ладонь.

– В воскресенье. Я буду тебе звонить, – сказал он, прижимая ее теплую ладонь к своей щеке. – Обещай, Крис, подумать и дождаться моего возвращения. Я обязательно вернусь к этому разговору и очень хочу услышать положительный ответ.

– Обещаю! Я буду очень ждать тебя, Сережа.

Он поцеловал ее ладошки и выехал из палаты, а Кристина заплакала. Она приложила полотенце к глазам, чтобы слезы не попали под повязку и тихо плакала. Случилось то, чего она меньше всего ожидала и о чем даже не могла подумать всерьез, ну разве что пофантазировать, помечтать. Сергей Миронов, всего несколько минут назад, признался ей в своих чувствах. Пусть даже в тех, в которых он сам пока до конца не уверен. И сделал это той Тине, лицо которой уже никогда не повториться. « Значит, все эти годы я сама себя изводила напрасно? Нет, Крис, не напрасно. Ты могла бы не встретить Миронова, не услышать этих признаний и не узнать, что ты могла быть кому-то интересна и с прежним лицом. Теперь ты это знаешь, а с новым обликом приобретешь еще и уверенность, – думала она, утирая слезы. – Как бы мне хотелось оказаться в его объятиях, почувствовать себя счастливой женщиной. Зачем мне обманывать себя? Я люблю его. Пусть это будет даже не роман, а связь с мужчиной, но связь с тем, кого я люблю и кого хочу каждой клеточкой своего тела. Мне надо становиться взрослой и он мне в этом поможет. Дождусь его приезда, и будь что будет. Откуда он узнал, что я люблю розовые розы?», – задала она вопрос в никуда, вдыхая легкий аромат цветов. Ее размышления прервал шум в соседней палате. Немолодой мужской голос кого-то ругал и был слышан звук упавшего или брошенного предмета. Кристина поправила халат, вышла в коридор и без стука вошла в палату. На кровати лежал больной, голова которого была перевязана, оставляя свободным только рот. Оттуда и доносились ругательства в адрес молоденькой медсестры.

– Что у вас происходит? Чем недоволен больной? – спросила Крис и быстрее догадалась, чем услышала ответ. Она присела на край кровати больного и взяла его за руку.

– Кто вы? Почему я за такие деньги должен испытывать не неудобства, а скажем издевательства?

– Меня зовут Крис. Я лежу в соседней палате, и мне очень не нравится, когда шумят. Вы успокойтесь, волноваться Вам вредно, а доводить молоденькую девушку до слез не по-мужски. Насколько я понимаю, капельницы не связаны напрямую с Вашим пребыванием здесь. Вы уверены, что клиника выставит Вам счет и за эти услуги? Лечитесь между делом, чтобы все сделать одновременно? – спрашивала она, разглядывая локтевой сгиб «головы».

– Этого я не знаю, но обещали пролечить, не теряя времени.

– Вены у Вас глубокие, с такими венами трудно работать даже опытной сестре. Хотите, я попробую уколоть Вас в кисть? Это немного неприятно, но не смертельно. Девушка заменит иглу, а я надену перчатки. Будем колоть?

– Колите, – ответила «голова», и тело напряглось в ожидании боли.

– Расслабьтесь. Иголка в вене, зафиксирована, кисть лежит удобно, капаем медленно, отдыхайте.

– Вы врач? Что делаете, подтяжку?

– Пытаюсь, стать красивой, укорачивая нос, и меняю кожу на лице. Пока выгляжу почти как Вы, но у меня еще глаза свободны. Я медсестра, точнее акушерка. Поправляйтесь сосед и берегите свои нервы.

– Постойте, раз уж Вы лежите здесь, может, будете делать мне уколы? Я заплачу, не сомневайтесь. Хотя, если Вы здесь, деньги у Вас есть.

– Поговорите с доктором. Не стоит заниматься ни Вам, ни мне самодеятельностью. Всего доброго, – сказала Крис и подмигнула медсестре.

« У девушки такая тяжелая рука. Моя попа тоже недовольна ее внутримышечными инъекциями. Они и мне доставляют большие неприятности», – думала она, возвращаясь к себе в палату. Разговор с доктором состоялся уже на следующий день. После перевязки он пригласил ее в свой кабинет.

– Крис, у меня к тебе деликатный вопрос: могу я обнародовать наши с тобой тайны?

– Значит, получилось? Ведь Вам не нужна реклама «плохого» лица. Я права?

– Ты очень терпеливый, аккуратный, исполнительный клиент. Сказали два дня молчать, и ты молчала. Все перевязки переносишь без единого «ой». Я доволен своей работой. То, чего я опасался, не случилось, а значит, дальше все будет хорошо. Хотел поговорить об этом позже, но результат уже есть. Что скажешь?

– Павел Алексеевич, можете писать монографию, развешивать баннеры, печатать брошюры, я не буду возражать. Мое лицо – это Ваша работа, Ваше творение.

– А твой спонсор не будет против такой самодеятельности?

– Спонсор не совсем точное определение. Точнее сказать, он мой кредитор. Я работала в доме Мироновых три месяца, помогая восстановиться Сергею Александровичу после травмы, совмещая ее с работой в роддоме. Часть денег я заработала, часть одолжил отец, но все они на вкладе до сентября. Миронов просто опередил сроки моего пребывания у Вас. А кредит я верну с процентами. Так что вопрос о спонсоре можно закрыть. Месяц, полтора и я снова вернусь к работе.

– Так может, поработаете у нас в процедурном кабинете на ставку с девяти до трех? Алена давно рвется в регистратуру, где больше людей, пусть посидит там. А у тебя уже есть наработанная клиентура, – сказал он, улыбаясь. – Как тебе сосед?

– «Голова»? Что с ним? Простите, это же врачебная тайна.

– Да нет там тайны. Пытаемся исправить последствия ожогов. Терпения у него нет, уверенности в успехе, нервы ни к черту, вот, и бунтует. Так что, Кристина, принимаешь мое предложение?

– Я готова Вам помочь, но только пока я ваша пациентка. Мне нужна работа в роддоме, через два года я оканчиваю университет, и буду не акушеркой, а гинекологом. Мне очень жаль, но временно я Вам помогу.

Кристина вошла в палату к соседу по пути на свое новое рабочее место.

– Степан Сергеевич, Вы не спите? С Вашей легкой руки, меня приглашают на работу в клинику медсестрой. Буду делать Вам уколы бесплатно, но приду, сегодня к Вам, в последнюю очередь, мне есть Вам что сказать.

Кристине очень хотелось подбодрить отчаявшегося человека, и она рассказала ему свою историю. Точнее то, что привело ее в клинику. «Голова» слушала, не задавая вопросов, а в конце спросила:

– Ты веришь в успех операции, в ее результативность?

– Верю. Каким бы не стало мое лицо, прежним оно уже не будет. А старое, возможно, заберет и мои комплексы. В любом случае, мне стоит начать жить с чистого листа, забыть все обиды и непонимание окружающих. Я справлюсь, а иначе, зачем нужно было начинать все это. Вам тоже следует подумать, что для Вас важнее, нужнее и либо бороться, либо смириться. На двух стульях трудно усидеть и не упасть. Отдыхайте. Я зайду завтра.

Следующие десять дней пролетели за работой незаметно. Она увидела свое лицо в зеркале третьего сентября. Кристина, в самом начале, сама просила доктора не показывать ей нос и делать легкую повязку даже на бабочку.

– Павел Алексеевич, пусть это будет не полуфабрикат, а Ваш настоящий шедевр, – говорила она на перевязках.

– Кристина, не бойся, открывай глаза и принимай мою работу. Лично я собой доволен. Потом расскажешь мне, как тебе удалось расшевелить своего соседа.

В зеркале она увидела себя. Ее новый аккуратный носик не сделал лицо чужим, оно только чуть– чуть изменилось. Кристина приближала лицо к зеркалу, смотрелась в него в профиль и анфас. Рассмотрела лоб, на котором виднелись только мелкие светлые «штрихи» рассасывающихся швов, а кожа была гладкая, без единой «оспинки».

– Мне очень нравится. Павел Алексеевич, Вы молодец, – говорила она, рассматривая кожу на лбу. – Спасибо Вам огромное. Как мало надо для счастья и как долго я к этому шла, – сказала она и в глазах появились слезы.

Кристина позвонила отцу только тогда, когда закончилась смена.

– Папочка, у меня все получилось! Я не налюбуюсь на свое отражение в зеркале. Я такая счастливая.

– Кристя, ты планировала все сделать в сентябре. Где ты взяла деньги? Ты ни куда не вляпалась? – строго, но радостно спросил ее отец.

– Пап, не переживай. Деньги я одолжила всего на две недели. Все хорошо. Я пришлю тебе фотографию на электронную почту.

Следующий звонок она сделала Миронову Сергею.

– Как дела, Крис? – спросил он, ответив на звонок.

– Я звоню, чтобы сказать, что с моим лицом все в порядке. Я очень довольна. Спасибо. Как у тебя дела? Как успехи?

– У меня все в порядке. Возможно, через месяц буду дома. Я очень рад, что у тебя проблемы закончились. Очень хочется тебя увидеть. Я скучаю. Что говорит твой доктор? Сколько продлится реабилитация?

– Доктор все время шутит. Завтра я возвращаюсь домой. Каждую неделю, месяц-два, буду являться в клинику. Через две недели выйду на работу, а с понедельника начну посещать занятия. Очень скучаю и жду. Удачи тебе.

Кристина чувствовала, что Сергей что-то недоговаривает. Но как об этом спросить, и захочет ли он ответить. Больше звонить было некому. Юлю, она предупредила о выписке, та пообещала не приходить, а ближе к обеду появилась на пороге палаты и была приятно удивлена.

– Дай я тебя сфотографирую, только волосы поправь. Тебе самой нравится? Какая мелочь, а как все меняет. Теперь мои услуги тебе не нужны, но ты все равно звони, не стесняйся.

Глава 4

Кристина стала посещать занятия в университете с 7 сентября, представив справку из клиники. Она потратила на покупку одежды для учебы, настройку пианино, стирку и уборку квартиры всего два дня. На работу она вышла ровно через месяц после операции, но каждые десять дней, после выписки, посещала своего доктора. Сергей звонками не баловал и звонил чаще в выходной, но твердо обещал увидеться в октябре и обязательно попасть на ее день рождения. Кристина начала уже сомневаться в искренности его слов. Она не получала от него сообщений, телефонные разговоры длились не более минуты и были похожи, скорее, на необходимые, а не желанные звонки. « Хозяин барин. Сам слово дал, сам может и забрать. Будем считать, что никакого разговора в клинике между нами не было. Не надо тешить себя иллюзиями. Найдешь, Крис, и ты своего принца, когда придет время», – думала она, возвращаясь, домой из кафе, после «чаепития» в честь своего 25 летнего Юбилея с сокурсницами. Она и раньше поддерживала хорошие отношения с сокурсницами, четвертый год они учились вместе, но теперь после пластики, она стала коммуникабельнее, на ее лице чаще появлялась улыбка. Кристина ловила на себе любопытные взгляды мужской половины курса и ей это нравилось. « Я стала как все. Без видимых изъянов на лице, мне не нужно думать о том, как меня принимает собеседник. Он не отвлекается на мою внешность», – с радостью думала она. Учеба давалась ей легко, теперь также обстояло дело и с общением.

Миронов позвонил 22 октября в десять утра, была суббота.

– Здравствуй, Крис! С днем рождения! У меня небольшой сюрприз для тебя. Жду тебя у подъезда в машине минут десять-пятнадцать. Успеешь? – спросил он и отключился.

«Как у Вас все просто, Сергей Александрович. Почему Вы решили, что я все брошу и ринусь к Вам на встречу, – говорила она вслух, открывая шкаф и доставая одежду. – Куда ты денешься, несчастная влюбленная? Тебе это нужно больше чем ему. Оденься прилично, не на дачу едешь, в гости, а, скорее всего, на свидание».

Она очень волновалась, ведь это было ее первое свидание, на которое ее пригласили. Она вышла из подъезда, а ей на встречу из машины вышел Миронов. Они не виделись два месяца.

– Дай я на тебя посмотрю, – сказал Миронов, глядя на ее лицо. – Ты выглядишь лучше, чем на фото, которое прислала мне Юля. Новая прическа тебе очень идет. Тебя целовать можно? – спросил он и, не дожидаясь ответа, нежно поцеловал ее несколько раз в губы. – Я очень скучал.

У Ксении голова пошла кругом, а ноги стали ватными.

– Теперь смотри, как я передвигаюсь, – сказал он, делая неторопливые шаги. – Если нужно быстрее, выручает трость. С ней я похож на лондонского лорда. Знойное танго я пока не осилил, но медленное топтание на месте с такой партнершей как ты, мне по зубам. Садись в машину, я буду показывать тебе сюрпризы, – сказал Миронов, открывая перед ней дверь машины.

Они ехали минут двадцать, пока не припарковались у дома в новом районе. Сергей взял Крис за руку и повел к подъезду. Лифт остановился на седьмом этаже. Сергей открыл входную дверь, пропустил Крис вперед и помог снять верхнюю одежду.

– Это твоя квартира? – спросила она.

– Это наша с тобой квартира. Я разменял старую квартиру, она была в двух уровнях, мне не очень удобная, да и тебе в ней было бы некомфортно. Она была из прошлой жизни. Нравиться? Часть мебели перевез, часть купил. Я очень старался, чтобы тебе понравилось. Знакомься с новым жилищем.

Квартира показалась Крис очень большой, даже вспоминая бабушкину «трешку». Прихожая – гостиная, отделенная от кухни-столовой стеклянными и зеркальными панелями, две спальни, санузел и большая ванная комната. Очень удобная планировка и красивый, спокойный интерьер.

– Одна комната пока пустует. В ней, через пару лет, можно устроить детскую комнату. Я очень хочу ребенка, но позже. Идем! Нас ждет праздничный завтрак, я так скучал, что не мог ждать ужина. Пусть все будет не по установленным правилам. Да, Розу, свою «домомучительницу», я тоже «перевез». Ей сюда добираться из дому еще удобнее. Приходить будет через день, как и раньше. Стирка, уборка, готовка обедов и ужинов – все на ней, – говорил он сбивчиво, явно испытывая легкое волнение.

– Значит, ты вернулся не вчера и даже не неделю назад? Ты меня обманул, а я волновалась.

– Я готовил тебе сюрприз, при этом не говорил ни разу, что я еще там. Ты спрашивала, когда мы увидимся, а я отвечал: в октябре.

– Извини, я очень волнуюсь и говорю глупости. Я очень тебя ждала.

Стол был накрыт на двоих. В центре стоял красивый букет из розовых роз, а рядом лежала упаковка с новым смартфоном. Сергей открывал шампанское, когда зазвонил телефон Крис. Звонил отец. Она выслушала его поздравления и пожелания.

– Папа, я в гостях по случаю своего дня рождения.

– Хозяин хороший или так себе? – спросил отец.

– Хороший, папа, очень хороший, – ответила дочь, давая отбой.

– С днем рождения, Крис! – сказал Сергей, поднимая бокал. – Пусть в твоей жизни больше не будет никаких проблем.

Звон бокалов раздавался трижды, они говорили о пустяках, а Кристина так и не смогла справиться со своим волнением.

– Скажи откровенно, что произошло в Германии? Почему твои звонки были такие, скажем, редкие и короткие? – спросила она.

– После посещения тебя в клинике, уже там, я часто думал о том, как мы с тобой встретимся. И чем больше думал, тем больше сомневался. Сомневался ни в том, что я сказал тебе, а в том, что я нужен тебе. Принять тот факт, что ты выбит из седла, в котором уверенно сидел десять лет, очень не просто. А что, если твоя симпатия ко мне всего лишь побег от одиночества, или, того хуже, чувство благодарности? Зачем молодой девушке нужен инвалид, некогда избалованный женщинами? После своих продолжительных раздумий, я принял, как мне казалось, единственное и правильное решение. Дать тебе возможность самой сделать выбор: и либо меня дождаться, либо забыть. Свел свои звонки к минимуму, а это было не просто. Стал готовиться к встрече, которая, в моем понятии, могла и не состояться. Мне важно было сделать две вещи. Начать ходить самостоятельно, сносно и приготовить тебе сюрприз. Для этого был повод – твой день рождения. Все, что задумано сделано. Ты не будешь против переезда? Мы сможем с тобой жить в этой квартире без штампа в паспорте? – спросил Сергей, глядя ей прямо в глаза.

– Я могу не уезжать уже сегодня, – сказала негромко Крис. – Ты сам не торопишься, уверен в том, что тебе нужна именно я?

– Уверен. Сколько тебе нужно времени на конфетно-букетный период? – обнимая ее, спросил Сергей. – Я не тороплю тебя.

– Пусть он закончится прямо сегодня. Пусть, как ты сказал, все будет не по правилам. Пусть я покажусь тебе легкомысленной. Я слишком долго тебя ждала. Поцелуй меня.

Сергей нежно поцеловал ее в губы. Каждый новый поцелуй становился чувственнее и продолжительнее. Потом он просто взял ее за руку со словами: – «Пойдешь со мной?». « Пойду», – ответила она. Время для Кристины остановилось, в тот момент, когда ее спина коснулась прохладной шелковой простыни. Его поцелуи сводили ее с ума. Казалось, впервые тело и голова не сошлись во мнениях. Тело то выгибалось, то расслаблялось, то становилось невесомым, и ему было глубоко безразлично, что думает при этом голова Кристины. Сейчас оно было подвластно лишь Миронову. При этом сам Сергей Миронов чувствовал, что несвойственная ему нежность, и он сам сейчас принадлежит только Кристине. От одного взгляда на ее обнаженное тело, ее реакции на его поцелуи и ласки, он получал ни с чем несравнимое удовольствие. Прелюдия затянулась, и он уже не видел и не слышал ничего – были только они, только два тела, рвущиеся навстречу друг другу, стремящие слиться…

– Ты в порядке, Крис? – спросил Сергей, сердце которого начинало работать уже в обычном ритме, и взял ее за руку.

– Да. Все в порядке, – ответила она чуть слышно, понимая, что все ее страхи от близости оказались надуманными, а сама близость на яву оказалась еще прекраснее.

Дыхание Сергея восстановилось. Осознание реальности, «покинувшее» его, вернулось. Он улыбнулся собственным мыслям и выводам, которые сами по себе рождались в его голове, и крепко обнял ее.

– Не смущайся, глупенькая, моя. Все это так естественно. Оно не поддается контролю, этим нужно просто наслаждаться. Или что-то все же не так?

– Все хорошо. Все слишком хорошо, чтобы об этом говорить, – ответила она, уткнувшись головой ему под мышку. – А теперь, извини, мне нужно в ванну. Не заставляй меня краснеть, закрой глаза.

Он закрыл глаза, но сразу открыл их, проводив взглядом ее точеную фигурку, заметив чуть раньше следы на простыне. « Вот чего ты стесняешься. Да, многие мужчины об этом мечтают. Мне повезло, – сказал он чуть слышно, сдергивая простынь с кровати и застилая на ее место чистую. – Теперь, Крис, девочка моя, все в порядке, но мне стоит сдерживать себя, хотя бы сегодня».

– Крис, открой дверь, я принес тебе халат, – сказал Сергей, успевший надеть спортивные брюки. – И еще кое – что твоего размера.

Кристина открыла дверь, стыдливо прикрываясь полотенцем. Сергей осторожно взял полотенце из ее рук и протянул ей свою рубашку, которую она спешно надела, и трусики.

–Ты как? Долго будешь меня стесняться? – спросил он и поцеловал ее как ребенка в макушку.

– Со мною все нормально. Если ты перестанешь на меня так пристально смотреть, я справлюсь быстрее.

– Тогда смущайся дальше. Я не могу и не хочу отказать себе в удовольствии созерцать твои прелести, – ответил он, прижав ее к себе и ведя на кухню. – Присаживайся, пока будет готов кофе, я ознакомлю тебя с новым аппаратом.

– Ты считаешь меня совсем темной? Я разбираюсь не только в шприцах и капельницах, я даже роды сумею принять. Мне знаком и компьютер, и интернет, и электронная почта. Я умею пользоваться телефонами, не забивай себе голову. Расскажи лучше, чем ты занимался в Германии?

– У меня встречное предложение. Мы, радость моя, пообедаем и между делом я тебе обо всем расскажу. Обед у нас вкусный. Роза все утро колдовала. А кофе с мороженным будут десертом. Есть еще большой торт, фрукты, вино.

Они обедали, и Сергей рассказал Крис о своей поездке в Германию, а она в свою очередь о днях, проведенных в клинике, о новых ощущениях после пластики, о визитах Юли и о «голове». О том, как ее новый образ, после смены прически, приняли на работе и в университете.

– Самое смешное то, Сережа, что никто не обратил внимания на мой аккуратный нос. Все одобрили только мою новую прическу, а остальные изменения не заметили, либо сделали вид, что не заметили.

– Я тебе всегда говорил, что в твоей внешности нет ничего такого, что нужно скрывать и над чем вздыхать. Тебе нужна была пластика, как борьба с комплексом. Ты ее сделала, и все мысли о несовершенстве лица сами покинули твою умную голову. А новый носик придал тебе уверенности в победе. Возьми цветок, – сказал Сергей, протягивая ей розу, которую вынул из букета. – Чем пахнет?

– В ней кольцо. Сюрпризы на сегодня не закончились? – спросила Крис, доставая кольцо.

– Как будете, девушка, себя вести. Примерь. Это мой тебе подарок на день рождения. Ты думала, я ограничусь смартфоном?

– Очень красиво и по размеру, – сказала она, надев на палец кольцо, несмело и неумело поцеловала Сергея. – Сережа, давай договоримся, что подарки ты будешь дарить мне только по поводу. Не надо меня баловать. Ты оплатил операцию, и я теперь не знаю, как завести разговор о деньгах. В клинике тебя назвали моим спонсором, а мне хочется считать тебя своим любимым мужчиной. Мы будем жить с тобой вместе и не торопить события, но с одним условием, я не брошу работу и продолжу образование. Занятия в университете с 8 до 14, а вот две ночи в неделю я буду на работе. Ты принимаешь мои условия или они неприемлемы для тебя? Мне бы не хотелось, услышать чуть позже упреки в свой адрес, по поводу своего отсутствия.

– Ты действительно хочешь назвать меня своим любимым?

– Очень хочу. А иначе, зачем все это?

– Крис, меня все устраивает, если мы закроем раз и навсегда вопрос о спонсорской помощи. Деньги клинике поступили на счет от твоего имени, я к этому не имею никакого отношения. И, еще, ты, когда перевезешь свои вещи? Можем сделать это завтра, можем купить новые вещи. Торопить события мы не будем, но как ты будешь обходиться без вещей?

– Не волнуйся, я сделаю это сама между занятиями и сменой. Я возьму напрокат твою рубашку всего на пару дней, она заменит мне халат, а потом верну ее свежей. Все мои вещи будут на своих местах уже к вечеру понедельника, но хочу предупредить о том, что в моем гардеробе только те вещи, в которых мне комфортно и удобно.

Не могла же она признаться, что из того, что у нее есть, мало что годится к переезду в «новую» жизнь. После обеда был и кофе, и торт, и мороженное, и танцы. Обед сам собой перешел в ранний ужин. Было и вино, и кино…

Утром, проснувшись раньше, Сергей с нежностью смотрел на спящую Кристину. Ее дыхание было ровным, волосы рассыпались по подушке, а на лице была улыбка. « Интересно, что ей снится? – подумал он и потянул краешек простыни на себя. Крис оголилась до пояса, потом до бедер. – Это сокровище нужно беречь». Он сел на кровать по-турецки и смотрел на нее несколько минут. Ресницы Крис дрогнули, она приоткрыла глаза, и простынь тут же вернулась на место.

– Вера Павловна была права, когда говорила, что все мужчины смотрят на лицо в последнюю очередь. Доброе утро, Сережа!

– Утро действительно доброе, а вот, кто такая Вера Павловна, я внимательно слушаю, – сказал он, целуя ее.

– Вера Павловна, женщина лет пятидесяти, моя пациентка. Года полтора назад посоветовала мне, как стилист, пару моделей одежды. Они оказались очень удачными. Ты помнишь мое белое платье и туфли? Это ее работа.

– А причем здесь мужики?

– Вторым ее советом я не воспользовалась. Он касался моего тела и его номинальной стоимости. Да не хмурься ты, мне просто посоветовали найти приличного, но богатого «дядю», сказав при этом: – « Со своим официальным заработком, тебе придется еще долго жить мечтами». Женщина она хорошая и на панель меня не сватала, и вот деньги в долг предлагала, но я отказалась. Через год объявился папа. Вот он мне и помог частично. Потом твоя персона появилась на горизонте. Я, конечно, ухватилась за эту возможность заработать. Главное я сумела собрать нужную сумму и мои мечты стали реальностью. Ты не обижайся на то, что я сейчас скажу тебе. Пойми меня правильно, если бы между нами все это случилось до операции, я могла бы предположить, что меня купили, прилично заплатив. Наша с тобой беседа после операции перевернула всю мою жизнь, и я уже ни о чем не могла думать, кроме как о тебе. Это я пришла к тебе. Сама пришла. Понимаешь? Я ждала этого, я очень этого хотела и совсем не из благодарности, – сказала она, глядя Сергею в глаза. – Что мне мешало отказаться от встречи? Ты мне нужен. Очень нужен.

– Я тебя люблю, Крис, – сказал он, обнимая Кристину. – Ты даже не представляешь, как я тебя люблю. Я не привык говорить красивых слов, да я их и не знаю, но в одном уверен, я никогда не был таким нежным и заботливым, – говорил он, целуя ее. – Угадай, какие сюрпризы прибыли к тебе прямо из Германии? Посмотришь?

– Сережа, мы же вчера с тобой договорились, что все подарки будут по случаю.

– А это и есть случай. Скоро зима и нужно одеваться тепло. Я по возможности буду подвозить тебя на учебу, а вот на работу сама будешь добираться. Наш общественный транспорт без отопления. Ты лучше примерь, я очень старался, но ведь мог и ошибиться. Мне впервые захотелось купить вещи, в которых я, как будто видел тебя рядом с собой. – Он достал из шкафа сумку и начал вынимать из нее пакеты. – Устрой мне показ моды и начни с нижнего белья, тебе все равно одеваться, и не думай, что я это практиковал раньше, – сказал он улыбаясь. – Я тебя, моя дорогая Крис, не покупаю, я о тебе забочусь. Разницу чувствуешь?

– Чувствую. Я устрою дефиле для тебя прямо сейчас, – сказала Кристина, вставая с кровати и обматываясь простыней.

Норковый полушубок, узкие утепленные джинсы, тонкие, но теплые пуловер, свитер и кофта. Вельветовый, цвета шоколада, утепленный комбинезон, очень оригинального кроя. Легкая куртка на лебяжьем пуху до середины бедра, короткие теплые сапожки на небольшом каблуке, спортивный костюм и белье были вынуты из упаковок. Сергей внимательно наблюдал за переодеванием Крис и видел, что девушке нравятся все вещи, а он угадал, точнее, сумел точно описать рост и формы. Кристина стояла у шкафа и смотрела на себя в зеркало.

– Ты предпочитаешь спортивный стиль одежды? Почему именно эти модели? – спросила она.

– По кочану! Все довольно просто. В транспорте не упадешь, запутавшись в длинном манто. Поддувать нигде не будет, хорошо упакована, наглухо, – смеясь, говорил Сергей. Он подошел, обнял ее за плечи, глядя на отражение в зеркале. – В чем представил, то и взял. Шапку, шарф и перчатки купишь сама. Я часто хожу без них и мне эти вещи не по «зубам». Нравится? – спросил он, снимая с нее полушубок.

– Очень! Все вещи теплые и теперь я ни за что не замерзну. Как ты угадал с размерами? – задала она вопрос, обняла его за шею и поцеловала в щеку.

– Пусть это останется моим маленьким секретом, – сказал он, отметив для себя порыв Кристины. – Мы с Андреем говорим на немецком языке благодаря нашей маме. Вот я и объяснил, что и какое мне нужно. А вот Олегу не повезло, ему достался английский язык. Намучались мы с ним. Надевай костюм, он куплен именно для дома, а не для спорта. Тебе в нем будет удобнее, а для меня – меньше соблазна. Идем завтракать, я познакомлю тебя с Розой. У тебя, когда смена?

– Завтра, – ответила Кристина, убирая одежду в шкаф и застилая кровать. – Тычто-то хотел?

– Ты поедешь со мной к отцу в поселок часа на три-четыре?

– Нет, сегодня не поеду. В следующий раз, возможно, но не сегодня. Дай им и мне время привыкнуть к моему новому статусу и передавай всем привет. Я не стесняюсь ни твоего отца, ни братьев. Не думаю, что они будут в восторге, но и плохо они не могут обо мне подумать. Не будем торопиться. Как мне вести себя с твоей Розой?

– Как хозяйка. Она теперь и твоя. Дело она свое знает, место тоже, лишних вопросов задавать не будет. Будут у тебя какие пожелания, не стесняйся, говори прямо и привыкай к новой жизни. Идем.

Они прошли в кухню-столовую. После короткого знакомства, сели к столу.

– Я всегда плотно завтракаю, – сказал Сергей Кристине, – а в ужин съедаю и обед, и ужин.

На столе стояли высокие стаканы с кефиром, салаты и оладьи. Роза, поставившая перед Сергеем тарелку с мясным блюдом, вопросительно посмотрела на Кристину.

– Не беспокойтесь, Роза. Того, что есть на столе мне вполне достаточно. Я не вегетарианка, но с утра мясо не ем. Большое Вам спасибо за вчерашние блюда. Я давно так вкусно не отмечала свой день рождения.

– Крис, пока я буду отсутствовать, пройдись по магазинам, купи все, что нужно, к чему ты привыкла. Деньги на туалетном столике. Прогуляешься, заедешь домой, соберешь свои вещи, а я на обратном пути, часа в три, заеду за тобой, и мы вернемся вместе.

– Договорились. Только я отправлюсь на прогулку чуть позже. Магазины еще не работают.

Сергей после завтрака уехал, а Кристина, проводив его в прихожей, вернулась на кухню.

– Роза, не надо на меня так откровенно осуждающе смотреть. Я догадываюсь, что Вы видели рядом с ним многих и разных, и, скорее всего, они доставили Вам ни мало хлопот. Я Вам обещаю, не посягать на вашу территорию, не требовать завтрак в постель, не изображать из себя крутую хозяйку и держать себя в рамках. В моих отношениях с Сергеем я не ищу для себя никакой выгоды. Помимо городской прописки, у меня есть и своя, пусть небольшая, квартира и работа, и университет медицинский я заканчиваю через полтора года. Денег, правда, у меня больших нет, но я привыкла жить по средствам, не торгуя собой. Может, я ни та, которая в Вашем понятии нужна ему, да и я не знаю, сколько продлятся наши отношения, но пока я здесь, давайте жить дружно. Если я Вам неприятна, можете меня просто не замечать. Я люблю его, и мнения окружающих меня меньше всего волнуют.

– Вы думаете, семья Сергея Александровича Вас примет?

– Зачем мне думать об этом, забегая наперед? Будем жить настоящим. Замуж меня никто не сватает и не зовет, а разрешения на совместное проживание с ним от семьи не требуется. В доме Александра Николаевича только Олег мне пытался насолить. С остальными членами семьи я уживалась мирно все три месяца, правда, тогда я не была близкой подругой, а была медсестрой и массажисткой. Извините, – сказала она, услышав звонок своего нового смартфона.

– Да, папа. Тебе чего не спиться? Причины для беспокойства нет, все хорошо. День рождения отметила в хорошей компании. Сегодня полноценный выходной, а завтра после учебы моя смена. Долгов нет, погода прекрасная, а я влюбилась. Так влюбилась, что потеряла голову. Жаль будет, если до сессии я ее не найду, как никак пятый курс, но я такая счастливая. Пап, не переживай. Ты забыл о том, что твоя девочка взрослая? Целую.

– Это мой отец, он живет в Германии. Беспокоится о том, как я провела свой маленький Юбилей. Спасибо за завтрак, – сказала Крис, ставя тарелки у мойки.

– Это Вы поставили Сергея Александровича на ноги? – робко спросила Роза.

– Вы переоцениваете мои возможности. Он сам на них встал, я лишь немного ему помогла, – ответила Крис, выходя из кухни.

На туалетном столике в спальне лежали деньги, оставленные Сергеем. « Три мои месячные зарплаты, – подумала Крис. – Как он сказал: «Купи все, к чему привыкла». Правильно, нужно купить шампунь, гель для душа и прочую мелочь, чем я пользовалась, ведь в его ванне только мужская косметика. Плевать на все условности. Куплю новое белье, обувь, пару кофт, и сделаю вид, что все это у меня было. А вот шапку, шарф, перчатки, косметику и сумку куплю на оставленные деньги, как он и говорил. Так будет правильно», – решила Крис одеваясь. Через десять минут она покидала квартиру.

– Роза, я ушла. До свидания, – сказала Крис, закрывая дверь.

Кристина не поехала в торговый центр, а отправилась, как всегда, на вещевой рынок. В свадебном салоне она купила два комплекта нижнего белья, которое выбирала очень тщательно и ночную сорочку. Дальше было привычнее и проще. Джинсы, узкие утепленные брюки, высокие кроссовки, тапочки и халат для дома, белый халат, две теплые, но тонкие кофты, две майки, колготки, носки, средства гигиены были куплены на деньги с карточки. Бело-коричневую шапку из вязаной норки в паре с шарфом, сумку на занятия, перчатки и косметику она купила на деньги, оставленные Сергеем. Шапка была в тон полушубка. Кристина приехала в квартиру, где отсутствовала больше суток. Достала с антресоли дорожную сумку. Новые вещи, пройдя повторную примерку и лишившись ценников и ярлыков, были уложены в сумку. Открыв шкаф, она положила еще белье, две блузки и рубашку. Сумка была заполнена лишь наполовину. Она взяла с собой только свои сезонные вещи. Сапожки она положила в сумку, заменив их кроссовками, они лучше смотрелись с курткой. Кристина проверила продукты в холодильнике. Часть из них сложила в пакет, чтобы забрать с собой, а остальное, вместе с упаковками от новой одежды вынесла в мусорный контейнер, отключив холодильник и телевизор. Она сидела за фортепиано уже минут двадцать, когда услышала звонок телефона. Звонил Сергей.

– Ты дома? Я внизу, спускайся.

Крис взглянула на экран смартфона, часы показывали 15:30. Она накинула куртку, взяла сумку, пакет с продуктами, закрыла дверь и спустилась вниз. Сергей вышел из машины, забрал сумку, поставив ее на заднее сидение, и открыл переднюю дверь перед Крис.

– Как погуляла? – спросил он, выезжая со двора. – Давно вернулась?

– Часа полтора назад. Нагулялась от души, но денег потратила немного и купила то, что мне нужно и в чем мне удобно. Думаю, претензий не будет. В квартире «разобрала» холодильник. Часть продуктов и шампанское забрала с собой. Я ведь хотела пригласить тебя на день рождения, но ты меня опередил.

– Я не стал обедать у отца. Пообедаем дома, – сказал Сергей, беря Крис за руку. – Как поговорили с Розой? Ты ведь для этого осталась?

– Мирно. Я сказала ей, что если я ей не нравлюсь, она меня может просто не замечать, но для всех будет лучше, если мы будем жить дружно. Она уверена в том, что твоя семья меня не примет, а я не стала ее переубеждать. Как дела в доме?

– У всех все нормально. Олег помирился с отцом, я тоже не держу на него обиды, сам виноват. Санька Андрея на карантине у деда, немного простыл, а остальные здоровы. Крис, я не удержался и рассказал отцу и Андрею о нас с тобой. Они даже порадовались тому, что я теперь в хороших руках, – говорил Сергей, сжимая ладонь Кристины.

– Кто в чьих руках вопрос спорный, – сказала Крис, глядя на него, и улыбнулась.

Жизнь Кристины и Сергея была похожа на семейную жизнь молодоженов. Утром, после завтрака, Сергей по пути на работу завозил Кристину в университет. Прежде чем Кристине выйти из машины, они целовались, как будто встретились после долгой разлуки. В квартиру она возвращалась сама. Каждое их расставание и каждая встреча начиналась с поцелуев. Кристина, если у нее не было смены, встречала его после работы на кухне, накрыв к ужину стол. После ужина, они делились новостями за день, а приняв душ, шли в спальню. В выходной из постели поднимались не раньше десяти часов, завтракали и, если оба были дома, шли на прогулку, в кино, каток или боулинг. Без особой цели, могли полдня просто бродить по парку. Они находили темы для беседы, спорили и даже держали пари. Сергей не приносил работу на дом, а Крис старалась все свои университетские задания делать в его отсутствии. Одним словом, они жили друг для друга и не испытывали недостатка в общении с кем – то еще. Все изменяется, когда приходит любовь. Сергей чувствовал себя рядом с Кристиной чуть моложе, а иногда просто подростком. Он позволял себе вещи, как ему казалось, свойственные только молодым влюбленным. И он делал то, что просила душа, совсем не задумываясь о возрасте. Он, мужчина, имеющий большой опыт в общении с женским полом, знал, что реакция на близость может быть либо искренней, либо наигранной. Вторую он называл «игрой в одни ворота». Сергей был несколько сбит с толку реакцией Крис на близость. Девушка совсем не была пассивной, но вела себя в постели непривычно тихо, «шепотом», лишь закусывала нижнюю губу и закрывала глаза. Он так и не решил для себя: что это, сдержанность или стыдливость? «А где громкие стоны, крики, так характерные для секса, и возбуждавшие меня раньше? Но я хорошо чувствую ее, чувствую ВСЕ. Дело к пенсии, а я, как пацан, впервые ощутил то, что выдают стонами. Именно ощутил, так остро и так необычно, там, внутри, и это пробивает меня до дрожи. Она необыкновенная, она лучшая во всех отношениях, из всего, что было в моей жизни», – думал он о Кристине. Кристина же «теряла» голову, только находясь рядом с ним, оставляя за порогом квартиры все мысли о работе и учебе. Она полностью отдалась в руки Сергея, постепенно набираясь «опыта» и с каждым днем смущаясь при нем все меньше и меньше. Она нашла общий язык с Розой, но запретила ей стирать свои вещи. « Я не уверена, что я это сделаю лучше Вас, но у нищих не бывает прислуг, и я все привыкла делать сама», – говорила она. Уже через время, Роза окончательно убедилась в том, что эта симпатичная и молодая девушка, разительно отличается от всех знакомых хозяина квартиры. Она искала возможность сравнения хоть с кем-то, но не находила. В квартире всегда был порядок. Постель заправлена, все вещи на своих местах. Полотенца в ванне развешены, а в кухонной раковине не бывает грязной посуды. Даже в вазе с цветами вода была свежей. Добил ее тот факт, что корзина для белья в стирку пустовала. «Девочка уже добралась до стирки. Если она начнет еще и готовить, я потеряю работу, – думала она, улыбаясь. – Для обедов у нее нет времени и пару лет я могу быть спокойна». Кристине нравилось встречать Сергея с работы за накрытым к ужину столом, возвращаться самой, зная, что тебя ждут, утюжить его рубашки. Все было слишком хорошо, но недолго. Их отношения закончились на пятидесятый день, продлившись всего семь недель. За пару дней до этого, Кристина почувствовала, что Сергея что-то не устраивает, и он это скрывает.

– Что-то не так, Сережа?

– Все хорошо, малыш. Мне одного взгляда на тебя достаточно, чтобы было все, как надо. Ты сама не можешь этого не чувствовать. Успокойся.

Кристина успокоилась, вопросов не задавала. В субботу, на занятиях вне расписания, она почувствовала себя неважно, решила вернуться домой. Не рискуя ехать в маршрутке, проверила наличие денег и остановила такси.

Сергей не нашел ничего лучшего, чем позвонить своей бывшей жене.

– Лара, мы можем встретиться? Мне нужен твой совет, если не сказать большего.

После развода они не встречались. Сергей купил бывшей жене квартиру, которую она выбирала сама, помня условия бывшего мужа, помог с переездом и выплачивал ей небольшое месячное содержание. Настолько небольшое, что Лариса не стала искать работу. Они встретились в его машине, и Сергей объяснил ей, что его беспокоит.

– Ты лучше всех знаешь мои сильные и слабые стороны, мои возможности. Что скажешь?

– Отсутствие твоей реакции на сексапильную секретаршу – это защита от соблазна. Тормоз. Тормоз у тебя в голове. Ты просто влюбился, либо очень дорожишь своей подругой, умная голова и не подает сигнала на то, что находится ниже живота. Разве это проблема? Ты считаешь, что я раздвигаю ноги перед всеми. Спешу тебя разочаровать. Секс для меня не работа, а часть образа жизни. Этот образ должен быть гармоничным. Приятная внешность, аккуратность, максимум внимания к моей персоне, щедрость и сексуальность. Других я не рассматриваю.

Ты меня, Миронов, удивляешь и разочаровываешь. Говоришь о ней с такой, несвойственной тебе, нежностью, а сам в себя не веришь. Если тебя все устраивает в новой подруге, зачем тебе нужна реакция на других женщин? Даже если для нее секс стоит не на первом месте и ей хватает тебя через день, такое тоже бывает, в этом нет ничего необычного. Или ты намерен компенсировать его отсутствие на стороне? Зачем? Когда это ты стал половым гигантом? За тобой раньше не замечалось ничего подобного. Я не вижу никаких проблем. Живи, радуйся, люби в настоящем и не заглядывай в будущее.

– А если она меня бросит? Наберется опыта и уйдет. Или я ей стану неинтересен? Кругом молодых и горячих много. А если учесть, что деньги для нее не главное, так оно и будет. Что мне прикажешь делать тогда? Смириться с тем, что я без нее стану законченным импотентом?

– А если она тебя бросит, узнав о твоих экспериментах? Знаешь, привычка получать то, что тебе хочется, обязывает и давать то, чего от тебя ждут. Ты говоришь, девушка неопытная, скромная, стеснительная. Но ты, то у нас мужчина с опытом, не мальчик, научи, подскажи. Ты думаешь, я такой родилась? Мне кажется, ты рано начал беспокоиться о своих несуществующих проблемах. Хочешь, мы прямо здесь проверим, как твой оловянный солдатик будет реагировать на старую хозяйку? Домой, извини, я тебя пригласить не могу.

– Не хочу. Поехали ко мне. Раньше, чем через три часа, она не вернется с занятий.

Они подъехали к дому и поднялись в квартиру.

– Проходи на кухню. Выпьешь?

– Наливай грамм пятьдесят.

Она выпила коньяк и, глядя на Сергея, стянула с себя тонкий свитер.

– Скажи, я тебе еще нравлюсь? – спросила она, расстегивая ремень и молнию на его брюках. – Можешь не отвечать, я сама все вижу. Случай для тебя запущенный, попробуй расслабиться.

Кристина, выйдя из такси, даже не заметила машину Сергея у подъезда. Она поднялась в квартиру, открыла дверь и услышала знакомый голос: « Я тебе еще нравлюсь?». Это был голос Ларисы. Осторожно ступая, Крис дошла до стеклянной перегородки песочного цвета с прозрачным рисунком и сквозь него посмотрела в кухню. Ее словно парализовало, когда она увидела «сладкую парочку». Лариса делала то, о чем Кристина только слышала, но видела впервые. Она не испытывала ничего, кроме неподдельного интереса. «Кино для взрослых», – подумала она, глядя на Сергея, выражение лица которого не менялось и оставалось напряженным. – Вот тебе Крис наглядный сексуальный ликбез. Этого, видимо, ему и не хватало. Значит, они развелись, но не расстались, а это своего рода компенсация за мою сексуальную безграмотность. Надо уходить с шумом, пусть эти двое знают, что я их видела. Тогда не придется объяснять причину разрыва. Можно, конечно, и самой объявиться, рассмотреть эту парочку во всей красе, только смысла в этом нет». Она вновь взглянула сквозь стекло и увидела Ларису, которая, с быстротой кошки, устроилась на спине, прямо на столе, и услышала ее голос: – « Иди ко мне». «Все, Лара, все, хватит. Продолжения не будет», – ответил Сергей, застегивая ремень на брюках. Кристина открыла входную дверь, вышла на площадку и с шумом захлопнула ее. Она знала, что любовники не могут не услышать грохота и щелчка замка. Кристина, забыв о наличии в доме лифта, спускалась по лестнице, считая ступеньки, сбившись уже на двадцать пятой. Ни ревности, ни обиды она не чувствовала. Ей было настолько плохо физически, что душевные страдания ушли на второй план. Присев на ступеньку между вторым и третьим этажом, она достала телефон, который звонил уже секунд двадцать. Звонил Сергей.

– Не перебивай меня, пожалуйста, выслушай, – сказала Крис негромко. – Я посмотрела очень познавательный фильм с самого начала? но комментариев у меня не будет. Я возвращаюсь к себе домой. Ремарк был прав, когда писал: « Вторая ночь. Она опасна. Прелести новизны уже нет, а прелести доверия еще нет». Это написано про нас с тобой. Не звони мне больше. Ключ я оставила на столике. Прощай.

Она плохо помнила, как добралась до соседнего подъезда, откуда ее увозила машина скорой помощи.

– Куда вы меня везете? – спросила Крис, пришедшая в себя.

– В дежурную шестую.

– Давайте в первый роддом, это по их части, да и ближе, – попросила она.

Кристина догадалась неделю назад, что «доигралась», совсем не думая о предохранении. «Какие таблетки? Я не ожидала от себя такой «прыти» в первый же день, соглашаясь с порывом Сергея. Мало того, я с нетерпением ждала этого. Дни были «безопасными» и я, если о чем и думала, то только о нем. А через неделю, мне было уже трудно предположить, когда их пить, если не знаешь, какой «домашний» поцелуй может неожиданно закончиться постелью. Я от приема отказалась вообще, решив для себя пить их регулярно со следующего месяца, но просчиталась. Хотя ничего страшного не произошло – думала она. – Все естественно. Скоро я стану мамой». Сказать Сергею, который дал понять, что готов стать отцом через пару лет, сразу не решилась и ждала удобного момента. Она совсем не жалела о случившемся. «Я уже взрослая девочка. Примет он эту новость или нет, неважно. Мне нужен этот ребенок. Тайну из этого делать не буду, скажу, как есть и пусть решает этот вопрос для себя сам, – думала она еще вчера. Сегодня, после всего увиденного, она думала немного иначе. – Хорошо, что я не успела сказать ему о ребенке. Привязывать его желанным чадом в мои планы не входит. Ему в настоящее время не до нас. Пусть это будет моей тайной». Ее осмотрела заведующая отделением.

– Что у тебя случилось? Ложись на кресло и рассказывай, – сказала она, осматривая Кристину. – Недель пять-шесть с гарантией. Будешь рожать? Что? Опять плохо? Ты сегодня ела?

– Завтракала, а потом перенервничала сильно, но плохо стало до этого. Я с занятий ушла. Я буду рожать, Зоя Степановна. Мне двадцать пять лет. Когда, если не сейчас?

– У тебя смена завтра на сутки? Полежи ка ты подруга в отделении патологии до завтра. Пообедаешь, поставим капельницу, отдохнешь. Попроси девочек пусть купят то, чего бы ты поела. Я оформлю историю, мало ли, как дело обернется. Справишься за ночь, значит, повезло, а нет, останешься в стационаре. Переоденься в свой медицинский костюм и в палату. Матка не в тонусе, пока все спокойно, но мне не нравится твое состояние. Отдыхай, я позже зайду.

Кристина устроилась в палате родного отделения. Получив «допинг» она уснула. Сергей позвонил ей вечером с незнакомого номера телефона.

– Трубку не бросай, пожалуйста. Ты сейчас где? Дома ты не появлялась, я сейчас у твоей больницы.

– Я на работе, выручаю коллег, – соврала Кристина, даже не покраснев. – Посмотри наверх, второй этаж, третье окно справа. Видишь? – спросила она и помахала рукой. – А теперь, извини, мне некогда. Завтра у меня сутки.

Он приехал на следующий день, и Кристина даже спустилась в холл, но разговора не получилось. Она стояла у окна и смотрела сквозь стекло на падающий снег, стараясь не встречаться взглядом с Сергеем.

– Зачем ты приехал? – спросила она негромко.

– Я сделал большую глупость, пожалуйста, прости.

– Сережа, не звони мне больше и не приезжай. Пойми, твои визиты ничего не изменят. Спасибо тебе за все. Я говорю искренне. Я стала взрослой и узнала, что значит быть счастливой, а ты мне очень в этом помог. И не важно, что это продлилось недолго, главное, что оно было.

– Дай мне время и шанс все исправить.

– Как и что ты можешь исправить? Устроишь мне частичную потерю памяти? Ты сделал свой выбор, я не конкурент Ларисе. Картина, которую я видела, закроет все, чтобы ты сейчас не сказал или сделал. Я не обвиняю тебя ни в чем и не упрекаю, и совсем не потому, что я хорошая. Ремарк писал: «Любовь – это борьба. И главная опасность – желание отдать себя целиком. Кто сделал это первым, тот проиграл». Видимо, я поторопилась и проиграла. Мне очень больно, я этого не скрываю, но это все, что я могу сейчас тебе сказать. Извини, я пойду, мне пора. Прощай.

Кристина, отдохнувшая в родном отделении, пришла в норму. Токсикоз остался, но угрозы прерывания не было и она, отработав смену, вернулась домой. Уборка в квартире заканчивалась, когда позвонил отец. После обмена приветствиями, разговор как-то не складывался.

– Кристя, дочка, что у тебя случилось? Я чувствую, давай начистоту, – попросил отец.

– Пап, я беременная, а отца ребенка видеть не могу. Я знаю, что будет трудно, но я справлюсь. Успею сдать экзамены и перейти на шестой курс. Потом, возможно, возьму академический отпуск, пока малыш подрастет. Не осуждай меня, пожалуйста, я не могу поступить по-другому. Я тебя целую. Пока.

Отец перезвонил ей в течение часа.

– Кристя, у меня к тебе всего одна просьба. Срочно найди себе квартиру, чуть больше твоей, но обязательно с лифтом и пандусом. Как ты собираешься гулять с ребенком в коляске?

– Пап, не говори глупостей. Любая квартира больше моей стоит дороже даже в новостройках. Где ты возьмешь деньги на доплату? Нет, папа, это не реально, да и не нужно. Меня устраивает мое жилье.

– Кристя, я всего лишь попросил об одолжении. Ты найди квартиру, а остальное я решу сам. Пожалуйста, найди вариант и позвони. Я ни так много прошу. Целую.

Во вторник утром, Кристина звонила в квартиру Сергея, очень надеясь застать Розу. Роза открыла дверь и пропустила ее вперед.

– Здравствуйте, Роза. Скажите, я могу забрать свои вещи или Вам нужно разрешение господина Миронова?

– Вы что, поссорились? Может не стоит торопиться? Указаний на Ваш счет, я не получала, а вещи свои Вы вправе забрать.

– Спасибо. Мы не ссорились. Я видела их с Ларисой здесь, в этой квартире, на этой кухне, и они не чаи распивали, поверьте.

Кристина собрала вещи, обувь, книги. Все, что подарил ей Сергей, и что она привезла сама. Мысль оставить все подарки была, но здравый смысл взял верх. В свете последних событий, жить ей предстояло скромно, без лишних расходов. « Как там, в детстве говорили: «Подарки не отдарки». Вещи мои, моими и останутся», – решила она.

– Извините меня, Кристина, Вы разговаривали с Сергеем Александровичем? Может это недоразумение? Лариса еще та девица. От нее можно ожидать многого и не всегда хорошего. Дайте ему шанс объясниться.

– Не переживайте за него. Он приезжал ко мне на работу, мы виделись. Только, что могут дать разговоры, когда перед моими глазами стоит живая картина? Я ни о чем не жалею, ни я первая. Спасибо, Роза, Вам за все. Прощайте, я не взяла ничего лишнего, – сказала Кристина, покидая квартиру.

Теперь Кристина после занятий искала варианты покупки квартиры и предлагала к продаже свою жилплощадь. С покупкой оказалось гораздо проще. Вариант попался настолько удачный, что ничего лучшего можно было не искать. Во-первых, продавца устраивал расчет в Германии. Во-вторых, сама по себе квартира была очень удобной, с хорошей планировкой, отделкой и мебелью. Разница в стоимости квартир составляла триста тысяч рублей. Кристина позвонила отцу и передала координаты продавца, держа связь с его агентом. Деньги, собранные Кристиной на операцию, составляли чуть больше половины этой разницы, и оставались нетронутыми. « Как сказать об этом папе? Ведь раз деньги целы, а операция сделана, напрашивается вопрос: «На что?» и возникает ответ: «Спонсор». И, как следствие этой игры в вопрос и ответ, беременность. Этого делать нельзя. Скажу о половине, это и по стоимости почти подходит, и врать особо не придется», – решила Кристина.

Прошла неделя, как Кристина ушла от Сергея, внеся его номер телефона в черный список. Отец прилетел 19 декабря вместе с фрау Кэтрин Винс. Он просил ни чему не удивляться, Кристина так и сделала. « Мне меньше всего хочется, чтобы папа был одинок. Пусть будет фрау Кэтрин, если он с ней счастлив», – думала она. Кэтрин была худощавой шатенкой, среднего роста и возрастом лет пятидесяти. Короткая стрижка, очки и спортивный стиль одежды делали ее моложе. Она говорила по-русски, но отцу приходилось выступать в роли переводчика, так для нее было проще. Осмотрев старое жилище, Кэтрин произнесла фразу, которую Кристина поняла без перевода: « Мой, Бог!», а вот покупаемая квартира, ей понравилась, мало того, она вдруг сказала: – « Это есть хорошо!», чем вызвала улыбку Кристины и ее отца.

– Кристя, Кэтрин моя хорошая знакомая, предложила свою помощь, и я ее принял. Она, эмигрировала с родителями больше тридцати лет назад. Язык не забыла, но выстроить предложение ей трудно, поэтому проще говорить на немецком языке. Немцы очень щепетильные и аккуратные. Она должна была убедиться в том, что я не планирую и не делаю ничего дурного, не затеваю авантюру вдали от дома, в чужой стране. Мы связались с продавцом там, в Германии, а он в свою очередь сообщил своему агенту, что сделка должна пройти 20-21 числа. Нам надо срочно перевезти твои вещи на новую квартиру и в пятницу, в крайнем случае, в субботу, вернуться назад.

– Пап, разница в стоимости триста тысяч. Как скоро нужно их погасить? Ты себя загоняешь в долговую яму, а я не смогу тебе помочь отсюда. У меня остались деньги от операции. Ты не должен от них отказываться.

– Она того стоит. Здесь одной техники и мебели на эту сумму. Ты опять начинаешь ненужный разговор. Думай об учебе, малыше и ни о чем больше. О деньгах забудь, я не возьму ни копейки. Они тебе понадобятся самой. Мы остаемся в этой квартире, а ты, дочка, возвращаешься домой. Фортепиано перевезем вместе с тем, что посчитаешь нужным забрать с собой. Так что пакуй все к переезду. У нас слишком насыщенные предстоящие два дня. Завтра покупаем и переезжаем, послезавтра продаем, еще день я вожу Кэтрин по городу, и расстаемся до рождения малыша. Не переживай, прилечу обязательно и встречу вас из роддома. Будем общаться по скайпу, скажешь позже, что нужно будет привезти с собой. Ты не сообщила отцу о ребенке?

– Пап, я видела его с другой женщиной. Мне очень больно и обидно. Пройдет время, и я, возможно, прощу его, но только в том случае, если он сам придет. Я справлюсь, пап. Столько хлопот вокруг моей персоны. Спасибо вам обоим. Как вы деньги повезете?

– Ничего мы не повезем. Я сделаю перевод на счет Кэтрин и получу выписку. Разницу оплачу на месте в рассрочку. Не забивай голову ненужной информацией.

Кристина проводила отца и Кэтрин двадцать третьего декабря. Отец взял с нее слово, что она будет хорошо питаться и соблюдать режим, будет вести себя, как хорошая мамочка. Интернет в новой квартире был, и обе стороны решили связываться раз в две недели по видеосвязи. Квартира ей очень нравилась. Планировка, которая при строительстве была свободной, по замыслу хозяина стала очень удобной, с отличным дизайнерским решением и обстановка в ней была добротной. Двухкомнатная квартира превратилась в большую кухню-гостиную и спальню. Ей иногда казалось, что предыдущая хозяйка не пользовалась ни посудой, ни техникой. Супермаркет находился рядом, как детский сад и школа. До них было метров пятьсот в разных направлениях. Дома стояли вдоль улицы и были отделены от тротуара и дороги неширокой аллеей. За дорогой, через переход, находился сквер, где по вечерам горели фонари и гуляли люди. Все окна выходили во двор, на восточную сторону. Шестой этаж из шестнадцати, с лифтом и пандусом, как хотелось отцу. Спальня была 16 квадратных метров: с широкой кроватью, шкафом и двумя тумбочками. Здесь со временем, можно будет поставить детскую кроватку. Кухня-гостинная, была площадью 28 квадратов и имела два окна. Встроенная кухня занимала четверть этой площади, ограничивалась от гостиной барной стойкой и подиумом. Шкафы, столы, плита и большой холодильник были белого цвета. Бытовая техника была разнообразной, от тостера до кофемашины. В гостиной стоял угловой светлый диван и кресла, с обивкой под кожу, журнальный столик, небольшой набор мебели и телевизор. В прихожей был встроенный шкаф с зеркальными панелями. Подвесные потолки, полы, покрытые ламинатом, и очень красивое освещение «утопленных» ламп. На окнах висели модные шторы. Лоджия была застекленной. Кристине оставалось только перестирать все и провести генеральную уборку. Единственное, что не вписывалось в новый интерьер, было фортепиано Кристины, перевезенное со старой квартиры. Но его поставили так, что оно не бросалось в глаза, а вот роль свою исполняло исправно. До Нового 2012 года, она обжилась в новой квартире и, после занятий, сама предложила сокурсницам:

– Девочки, у кого нет компании на Новый год и кавалеров, приходите ко мне, но со своими закусками и спиртным. У меня жуткий токсикоз на мужчин и рыбу.

– Кристина, ты что беременная? А отец красавец с Опелем?

– Нет! Это моя неудачная попытка номер один. Подробностей, девочки, не будет. Шампанское я купила, горячее приготовлю. Жду вас часам к девяти. Решайте.

Миронову нужен был повод встретиться с Кристиной, и он его нашел в канун Нового 2012 года. Поднявшись на второй этаж, он позвонил в квартиру, где он ни разу не был. Дверь открыл молодой человек 25-26 лет.

– Извините, мне нужна Кристина, – сказал Сергей, не ожидая увидеть постороннего.

– Она здесь больше не живет. Мы купили эту квартиру неделю назад, могу документы показать.

– А где я могу ее найти, – спросил Миронов растеряно.

– Не знаю. На сделке с ней был мужчина с женщиной, между собой говорили на немецком языке. Вот, пожалуй, все, что я знаю.

– Подарите цветы жене, – сказал Сергей, протягивая новому хозяину квартиры букет.

Миронов спускался по лестнице к машине с тяжелым сердцем: « Отец мог ее увезти с собой. Но Крис, как она могла согласиться уехать, даже не простившись? А если ее вынудили обстоятельства? Мало ли, что могло случиться за две недели. И что мне делать? А чего ты ждал? Она дала понять, что не может простить. После того, что я сделал, она посчитала себя свободной женщиной. Какие к ней претензии, если я сам все испортил? Почему я так привязался к ней? Почему я, взрослый мужик, не могу забыть ее, справиться с этой потерей? Почему не могу думать ни о ком и ни о чем другом? Где ты, Крис?»

Кристина встретила Новый 2012 год в компании подруг из группы. Они пришли со своими закусками. Кристина приготовила свиное мясо в собственном соку и холодец из курицы. Это были бабушкины «фирменные новогодние» блюда. Девушки засиделись до утра. Утром, за кофе они объявили:

– Крис, ты на нас можешь полностью рассчитывать. Все мы после экзаменов остаемся в городе. Заберем тебя из роддома всей бригадой. Ты главное рожать не спеши, у нас впереди экзамены.

– Папа обещал прилететь, я на него очень рассчитываю.

– Папа, это очень хорошо, но нас тоже со счетов не сбрасывай. Скажи Кристина, а не страшно одной?

– Это я почти пять лет была одна, а теперь нас уже двое. Разве у нас мало матерей одиночек? Сколько нас в группе? А сколько у нас ребят? Сколько выйдут замуж, а сколько так и не дождутся своих принцев? Все правильно, девочки, судьба капризная дама и не все ей нравятся, а может и она ошибается. Давайте сменим тему. На дворе праздник, а мы говорим о грустных вещах.

– Давайте споем под твой инструмент. Послушаем, как ты играешь. Или он у тебя для мебели стоит?

Теперь все знаковые события и праздники отмечались в квартире Кристины тесной компанией из пяти дам. Токсикоз у нее прошел, но по традиции подруги приносили блюда с собой или готовили сами здесь. Иногда обходились тортом или пирожными. С тех пор, как она узнала пол будущего ребенка, она, общалась с ним, называя по имени: Даниил, Даня, Данька. Вслух разговаривала с ним, советовалась, пела по вечерам, сидя за фортепиано и читала лекции. Теперь она старалась соблюдать не только режим дня, но и питания. Много гуляла на свежем воздухе. Погода позволяла, на дворе наступала весна. Она сама создавала настроение, радуясь первым листочкам на деревьях, зеленеющей траве и солнечным дням. А еще, она все чаще думала о Сергее, об отношениях с ним. Вспоминала их знакомство и его признание в клинике. « Все было, как в кино романтично и красиво, только фильм оказался в одну серию, – думала она. – В реальной жизни свой сценарий, и он редко бывает сказочным. И Золушка не всегда становится принцессой, и рыцарь храбрым героем. Все сказки оканчиваются пиром, а что происходит дальше, никому не дано знать. Я сама решилась на отношения, хотя и предполагала, что они могут быть короткими. В постель меня никто силой не тащил, да я и не жалею об этом. Это нужно была скорее мне, чем ему. Его предложение жить вместе я приняла, а больше мне ничего не обещали. Как не крути, а крайней оказываюсь я. Откажи я Сергею, и ничего не было бы. Ни-че-го. Нет! Все должно было случиться. Я любила его. И этот водоворот, под названием любовь, поглотил меня, а потом просто выбросил волною на берег. Так тоже бывает. Разве я жалею обо все, что было? Не жалею. Вернуться в прошлое, забыть его, когда оно было так прекрасно, нельзя. Мне не стоит труда объявиться самой, но этого мало. Мне нужно, чтобы он сам захотел меня найти, и пусть возвращается. Он будет рядом, и больше ничего не надо. Мне совсем неважно нужна или не нужна я ему. Главное он нужен мне. Я вовсе не бесхребетное существо, нет, и отсутствие гордости не мой случай. Я просто женщина, которая любит, очень любит».

Глава 5

Кристина пошла в декретный отпуск 25 мая, получив расчет по больничному листу. Сдав летнюю сессию, перейдя на шестой курс, она, наконец, решила заняться покупкой вещей для малыша. «В приметы может верить тот, о котором есть, кому позаботиться, – думала она. – Папа обещал приехать на выписку из роддома и даже, если не получится, девочки встретят, не бросят. А вот мне, нужно приготовить все необходимое для выписки и на первое время. Чем дольше я буду тянуть, тем сложнее мне будет «перекатываться» и переносить июльскую жару», – оправдывала она себя.

Теперь она ходила по отделу товаров для новорожденных и складывала в корзину понравившиеся детские вещи. Все покупки делались с расчетом на лето и были легкие. Пеленки, подгузники, три комплекта кофточек и ползунков, два легких комбинезона с коротким рукавом и два боди. Тонкое голубое покрывальце из трикотажного полотна с уголком, комбинезоном и шапочкой такого же цвета, были приобретены на выписку. К ним прилагался бант голубого цвета. « Начало положено, – подумала она. – Буду сюда наведываться раз – два в неделю, и таким образом куплю все, что необходимо и постепенно». Рассчитавшись за покупки, Кристина покидала отдел, когда услышала:

– Кристина! Девушка, Вы же Кристина?

Она обернулась на голос и едва узнала Веру Павловну.

– Здравствуйте, Вера Павловна. Хорошо выглядите. Я Вас не сразу узнала. Сколько же мы с Вами не виделись?

– Да года два. А я тебя сразу узнала и с новым лицом, и в интересном положении. Ты не торопишься? Поговорить со мной не хочешь? Обещаю дурных советов не давать и ни о чем тебя не спрашивать. Напою тебя чаем, а в качестве бонуса, подарю карту на 30% скидку. В свой следующий приход, купишь все вещи по цене рынка, а мне какая никакая выручка.

– Вера Павловна, Вы хотите сказать, что это Ваш магазин?

– Это один из отделов моей торговой «империи». Здесь у меня и торговый зал, и склад, и офис. Еще есть два отдела в разных частях города. Идем за мной.

Кристина прошла следом за знакомой в небольшой кабинет. Здесь стояло два стола, на одном из них стоял монитор, на котором отражались картинки с видеокамер.

– Вот так я тебя и разглядела, – сказала ей Вера Павловна, показывая рукой на монитор и проходя к другому столу. Кроме столов в кабинете стояло два кресла, журнальный столик, шкафы с папками, небольшой холодильник и сейф. – Володя, оставь нас на время, проветрись в зале, – попросила она молодого человека и включила чайник. – Присаживайся, Кристина. Расскажи, как тебе новые ощущения после операции? Неприятные моменты из жизни, о которых не хочется вспоминать, можешь упустить.

Кристине наоборот нужно было выговориться, слишком долго она носила это в себе. Она начала свой рассказ с того момента, когда сделала первые покупки по совету Веры Павловны, и теперь словно «переживала» этот период своей жизни. Вера Павловна не перебивала и слушала ее с интересом. Она достала пирожные и конфеты из холодильника, заварила свежий чай и теперь Кристина рассказывала в перерыве на чаепитие. Она поведала и о приезде своего отца, который ей очень помог, и о временной работе в доме Мироновых, о собранной на операцию сумме и о самой операции. Она лишь вскользь коснулась своего короткого романа, рассказав о беременности, о приезде отца и его подруги, о размене квартиры, о работе и учебе вплоть до сегодняшнего дня. За весь рассказ имя Сергея не было упомянуто ни разу.

– Вот такие у нас новости, – грустно сказала Ксения.

– Ответь мне, о чем ты жалеешь из того что рассказала?

– Честно? О том, что сама себя обманываю. Я ведь любила его и люблю, но все время нахожу оправдание, что расставание с ним единственный выход и сама в это верю. Я сама согласилась на эти отношения, сама доверилась, сама же и разорвала их, даже не дав ему возможности поговорить. Пусть бы разговор ни к чему и не привел, но я должна была его выслушать, дать время и шанс. Я не искала и не ищу с ним встреч, но мне так хочется, чтобы он меня нашел.

– Что будешь делать?

– Ничего. Пусть все идет, как идет. Главное для меня сейчас малыш, лишние волнения мне не нужны.

– Кристина, может мне тебя удочерить или взять над тобой опеку? Своих детей у меня нет, а ты будешь, если не дочкой, так племянницей.

– Вера Павловна, я же ни сирота. У меня отец есть, квартира, работа, учебу через год оканчиваю, и деньги у меня есть, пусть и небольшие. Да, я пополню ряды матерей одиночек, но не страшно, я справлюсь. А за заботу, за участие спасибо. Мы с Вами просто можем дружить, ведь не зря нас судьба свела спустя столько времени. После роддома приедем к Вам с папой за мебелью для сына, – сказала Кристина улыбаясь.

– Идем со мной, – сказала хозяйка отдела, вставая с кресла. – Подберем для тебя пару нарядов на «вырост».

Они прошли в секцию вещей для будущих мам. Здесь были представлена одежда, обувь и белье для беременных. Она жестом позвала продавца и назвала ей размер и модель.

– Я буду заниматься примеркой, но если мне понравится, я буду оплачивать товар сама, – сказала Кристина.

– Я предлагаю компромисс, две вещи плюс белье по цене одной. Идет?

Комплект из белых бридж и «распашонки», цветной легкий сарафан, комплект белья и легкие босоножки были упакованы.

– Кристина, я не набиваюсь к тебе в подруги, но уж раз мы встретились, давай больше не теряться. Звони мне и знай, что я готова тебе помочь всегда. Пусть это будет не материальная, а, скажем, моральная помощь старой знакомой.

– Вера Павловна, спасибо Вам большое. У меня мало друзей и я принимаю Вашу дружбу. Адрес и телефон у Вас мой есть. Буду рада видеть Вас у себя в гостях.

Кристина возвращалась домой в хорошем настроении. Эта встреча с Верой Павловной, разговор с ней, ее участие дали понять, что она ни одна в этом большом городе. Что кроме подруг из ее университета и коллег по работе, у нее появился еще один друг. «Мне определенно везет. Дружба с Верой Павловной нужна скорее мне, чем ей. И дело здесь ни в бонусах и скидках, а в отношении. Она мне, как мама. Только ей я смогла бы рассказать так много», – думала она с легкой грустью.

Вера Павловна навестила Кристину через две недели. Она позвонила в домофон часов в десять утра.

– Кристина, у тебя очень уютно. Все есть и ничего лишнего, – сказала она, осматривая квартиру и присаживаясь на диван. – Ты, девочка моя, поправилась. В пакете пирожные, но мне чаи гонять некогда, извини, а здесь, вещи малышу из нового поступления. Мне очень нравится эта фирма. Будем надеяться, что и парень останется доволен. Вещи малышу больше не бери, они быстро вырастают из них. Будем одевать его, ориентируясь на его рост и вес. Меня две недели не будет, улетаю в Турцию. Вернусь, обязательно позвоню, а ты без меня не вздумай рожать, дождись. Веди себя хорошо. Я побегу, у меня много дел.

Кристина и предположить не могла, что одно дело Веры Павловны связано с ней напрямую. Она решила нанести свой визит компании МирСтрой с одной единственной целью. Ей необходимо было встретиться с любым членом семьи Мироновых. В приемной ей сообщили, что в данный момент в офисе находится только Олег Александрович. Поговорив с ним пару минут, она ждала его на стоянке в своей машине, назвав номер и марку. Молодой человек, которому было лет 25, высокий брюнет, в деловом костюме открыл пассажирскую дверь и уселся рядом с водителем.

– Я вас, мадам, внимательно слушаю, – сказал он, глядя на незнакомку.

– И вам здравствуйте. С хорошими манерами, я вижу, у Вас проблемы. Ничего, я переживу. Вам имя Кристина Неверова о чем-нибудь говорит? Или у Вас и с памятью пробелы? Она работала год назад в вашем доме, – спросила она и ждала ответа.

– Фамилия мне незнакома. Была в нашем доме год назад Тина, она ухаживала за моим братом. Что с ней случилось и почему Вы у меня о ней спрашиваете? Насколько я знаю, у Тины не было родственников.

– Ты самая подходящая кандидатура на роль отца ее ребенка.

– Стоп! Какого отца? Какого ребенка? Я Тину видел в августе прошлого года. Я ее пальцем не трогал. Вы можете толком мне объяснить, чего Вы хотите?

– Могу. Мне просто хотелось, чтобы твоя семья узнала, что Кристина беременна. Имя отца ребенка она не называет, но я уверена, что отец ребенка один из вас. Свою причастность ты отрицаешь, но это уже и неважно. Кристина о моем визите не знает, а ты сам реши, кого из братьев порадуешь. Выходи.

– Кристина в городе? У Вас есть ее адрес?

– Кристина не уезжала из города, а адрес я ее не знаю. Мы были с ней знакомы раньше, встретились случайно, и в разговоре мелькнула ваша фамилия пару раз. Я сопоставила некоторые детали, сделала выводы. Это моя инициатива. Прощайте.

После разговора, Олег поднялся в офис и направился в кабинет программиста. Отношения с хозяином кабинета у Олега были приятельские, он уже десять месяцев работал в компании отца, и к тому же они были почти одного возраста.

– Стас, у тебя есть доступ к справочным службам?

– Тебе что конкретно нужно?

– Мне нужна прописка Неверовой Кристины 86-87 года рождения. Нужна срочно. Я хочу услышать «да», если нет возможности, я поеду в УВД. Что скажешь?

– Дай мне полчаса. Я позвоню.

Стас позвонил раньше. Теперь Олег ехал по полученному адресу и вспоминал Тину и все, что было с ней связано. « В ее глазах я навсегда останусь «мажором». Чего я к ней цеплялся? Красавицей она, конечно, не была, но и до чудовища ей было далеко. Это я должен был ее не замечать, а ни она меня. Вот меня и понесло. Мне хотелось разозлить ее, насолить, вывести из себя, а она молчала, как будто я пустое место. Когда ее терпение закончилось, врезала по яйцам и сбежала. Врезала за дело, здесь я сам напросился. Правда, мне тоже пришлось съехать из дому после этого, – думал он. – Что мы имеем? Кристина беременна и мадам уверена, что отец один из сыновейМиронова. Я с Кристиной не встречался, Андрей не мог, он слишком дорожит семьей, остается Сергей. Значит, они могли встречаться с Кристиной уже после его возвращения из Германии. Он вернулся уже «ходячим» и очень изменился. Развелся с Ларкой, разменял квартиру и казался вполне довольным жизнью, а вот перед самым Новым годом скис, лежал в больнице с сердцем. После этого стал хмурым, пропадал на работе дольше обычного. Я даже в душе порадовался, что и у везунчиков бывают проблемы. Чего скрывать, я ему всегда завидовал. А вот от чего, вопрос? Ведь это с подачи Сергея у меня появился скутер, потом машина. Женившись на Лариске, он купил новую квартиру, а свою переоформил на меня, даже отца не поставив в известность. Отношения с женщинами у него складывались легко, и ни одна из них не была на него в обиде. Это от меня Лариса ушла к нему, а не наоборот. Но не будешь, же оправдываться в этом через два года. Поэтому и завидовал, что Серега все делал, не оглядываясь на кого-то, а мне казалось, что ему позволено все. Проработав в компании пару месяцев, я понял, что компания не заслуга отца и Андрея, а мозг Сергея. Отец и Андрей могут удержать ее на плаву, но курс задает именно Сергей. Откуда взялась его новая знакомая, я не знал или не хотел знать. Я только слышал, что она, возможно, уехала в Германию. А оно вон, как все обернулось. Мне нужна встреча с Кристиной, но случайная для нее. Что, если мадам ошибается и все обстоит не так?» – думал Олег, останавливая машину во дворе дома, по полученному адресу. У него не было четкого плана, и он не знал, что предпринять в первую очередь. Поддавшись порыву, он приехал сразу и надеялся только на свою удачу. Теперь он сидел и думал с чего начать. Ему повезло. Прошло не больше часа, когда из подъезда вышла беременная молодая женщина. Олег узнал в ней Кристину. Он не сразу понял, куда делся ее длинный нос. Лицо ее было очень симпатичным. Волосы собраны в небольшую косу, а сама она, в легком сарафане, напоминала маленькую матрешку. Она неспеша прошла мимо машины и направилась к переходу. «Это мой шанс», – подумал он, выруливая со двора. Он пропустил ее чуть вперед и догадался, что она направляется в супермаркет. Обогнав Кристину, он остановился на стоянке и теперь ждал ее появления. В магазине он старался не упускать ее из виду, а она, катя впереди тележку и складывая в нее продукты, обращала внимание только на полки. Он окликнул ее, когда она направлялась к кассе.

– Тина, привет! Я тебя узнал даже с новым носиком. Как дела?

Кого ждешь?

– Такси.

– Я спросил кого, а не что. Разницу слышишь? Могу подвезти, если все-таки ждешь такси, я на машине, – говорил он, складывая в пакет ее продукты и рассчитываясь своей картой. – Вернешь деньги наличными. Не сердись. – Он взял ее за руку и как маленькую повел к машине. – Садись назад, там тебе будет удобнее, говорил он, открывая перед ней дверь, и ставя пакет в багажник. – Куда ехать? Черт, я же минералку не купил.

Кристина устроилась на заднем сидении и назвала адрес.

– Как у тебя дела? – спросила она, чуть смущенная этой, столь неожиданной, встречей и, не зная, как вести с ним разговор.

– Нормально. Живу в городе, работаю в компании. В дом, если зовут, то еду, не зовут – обхожусь.

– И часто обходишься?

– Часто зовут. Сейчас Андрей с семьей в отпуске отдыхают, потом моя очередь. Серега один трудоголик, из офиса не вытянешь. С Лариской развелся, претензий ко мне не предъявляет. Живем нормально. Ты сама как? Замужем?

– У меня все хорошо. Через месяц наследника ждем. Если есть желание, заходи в гости. За доставку моей персоны, одолжу тебе бутылку воды, но слабогазированной или сока.

Кристина разбирала продукты из принесенного им пакета, а Олег осматривал квартиру. Зашел в спальню и увидел фото в рамке, стоящую на прикроватной тумбочке. На фото была Кристина рядом с Сергеем. Он поставил фото на место и вышел из спальни.

– Ты давно здесь живешь? Квартира мужа?

– Чуть больше полугода, а квартира моя. Отец помог обменять мою старую квартиру с доплатой. Олег, ты из себя не изображай дурочка. Фотографию видел? Задавай свои вопросы, я тебе честно на них отвечу. Могу без вопросов, коротко. Я сделала пластику в августе. Мы жили с Сергеем после его развода и возвращения из Германии, но недолго, меньше двух месяцев. Я видела Ларису и его в нашей, как он утверждал, квартире. Подробности увиденного, я упущу, потом я ушла. Вот коротко и все.

– Ты меня извини, но, насколько я знаю Сергея, он не мог жить с одной женщиной и встречаться с другой.

– Ты, думаешь, у меня были галлюцинации на почве ранней беременности? Я бы многое отдала, чтобы это видение не стояло перед глазами и не преследовало меня.

– А ты знаешь, что он тебя искал? И все были уверены, что ты уехала в Германию, – сказал он наобум, не уверенный еще, в том, что Тина и незнакомка это одно лицо.

– Чего меня было искать? Я никуда не пропадала, живу по месту прописки. Место работы и учебы не меняла. В Германии мой отец живет, но я уезжать не собиралась. Это здесь я смогу окончить вуз и работать по специальности. А что меня ждет в Германии без специальности и знания языка? Симпатичных тоже бросают. Тебе предложить чай, кофе или воду?

– У тебя кондиционер, не жарко, давай кофе, если не трудно.

Кристина приготовила гостю кофе, себе чай, поставив сахар, вазочку с конфетами и чашки на журнальный столик.

– Ты до сих пор на меня обижаешься? – спросил Олег, присаживаясь в кресло.

– Тебе нужно мое прощение или ты просто поддерживаешь разговор? – спросила Кристина, глядя прямо ему в глаза. – Сам как думаешь?

– На мой взгляд, ты сама виновата в том, что произошло.

– И чем же?

– Тем, что не замечала меня, а должна была. Тебе стоило в первый день сказать: – «Посмотри на себя», и все было бы иначе. Но ты промолчала, проглотив услышанное, и даже не посмотрела в мою сторону. Вот меня и понесло. Я привык к тому, что меня замечают, обращают внимание. Положительно или негативно ко мне относятся, неважно, но я всегда в центре «вселенной». Это только в семье меня считают, мягко говоря «охламоном». От части, они правы, но никто не знает меня по-настоящему. Мне же совсем не хочется переубеждать их в обратном. Ты ведь тоже, как все, считала меня иждивенцем, бездельником? Этакий «мажор» без стыда и совести. Были такие мысли?

– Были. Я считала тебя безответственным и неблагодарным.

– А теперь скажи, мог ли я, со всех сторон такой плохой, ни разу не попасть в поле зрение милиции, не разбить машину, ездя в пьяном виде и окончить учебу с хорошим дипломом?

– Думаю, не мог, при условии, что тебе не помогла в этом семья. Кому надо заплатили, кого уговорили.

– Ошибаешься. Веди я себя по-другому, меня замечали бы еще меньше. Мое поведение это не вызов, это своего рода возможность общения. Я никогда не садился за руль пьяным. В клубах я пью только слабый или безалкогольный коктейль. Об этом знают все, кроме моей семьи. Одна банка пива, выпитая в машине перед тем, как войти в дом, давала запах, а дури у меня без алкоголя хватало. Так было всегда, правда, об этом никто не знал. У нас семейная непереносимость дозы крепкого алкоголя, превышающая стакан. Но всем было удобно считать меня алкашом. Какой с него спрос? Все так и не приняли того, что я давно вырос, не принимали меня всерьез. Для них я так и остался избалованным ребенком. Меня либо отчитывали, либо отмахивались, давая денег, но, ни разу не поговорили по душам.

– Хочешь сказать, что ты это делал умышленно? Но зачем? Я допускаю, что ты не находил общего языка с братьями, но как ты мог обходиться так с отцом?

– Смог. Он всегда был занят работой. Ему было проще дать мне денег и совет, решить проблему самому, чем разбираться была ли она, эта проблема. Деньги я брал за свое вранье. Вот так и жили, до случая с тобой. Отец выставил меня из дома, уверенный в том, что в этой жизни я полный ноль.

– Тебе следует поговорить с ним. Думаю, он будет рад узнать в тебе другого Олега. Я десять лет держала обиду на своего отца. А встретилась с ним, и будто не было разлуки. Попробуй, ты ничего не потеряешь, поговорив с ним откровенно, а вот найти можешь.

– Тебе не скучно здесь одной?

– Во-первых, я ни одна, нас двое. Во-вторых, я всего месяц назад пошла в декретный отпуск, а неделю назад сдала сессию, перейдя на шестой курс. Так что нагрузок и общения от учебы и работы у меня было выше крыши. Скучать было некогда. У меня хорошие отношения с девочками из группы, появились новые знакомые и я, иногда, принимаю гостей. Правда, в последнее время, мне это дается как-то с трудом, хочется полежать, побездельничать. Знаешь, у меня никогда не было свободного времени так много. Я же после школы все время училась и работала, даже на каникулах. Как ты думаешь, по какой причине я оказалась в вашем доме на целых три месяца? Мне платили в три раза больше чем в больнице, и я сумела собрать нужную сумму на операцию. Вот поэтому я и не конфликтовала с тобой, терпела твои выходки, хотя порой так хотелось ответить тем же. Правда, новое лицо, мне помогло только в одном.

– Кристина, а инструмент твой или наследство от бывших хозяев? – спросил Олег, меняю тему неприятного разговора и открывая крышку фортепиано. – Когда-то и я занимался музыкой, – сказал он, трогая клавиши одной рукой. Инструмент зазвучал, но не долго.

– Это мое наследство. Ему больше лет, чем мне. На нем я училась играть гаммы, благодаря нему, окончила музыкальную школу. Я и теперь каждый вечер терзаю его своими музыкальными импровизациями, а он терпеливо и с пониманием выносит пытки моей самодеятельности.

– И какую музыку любишь играть? – спросил с любопытством Олег.

– Блюзы.

– Это нереально. Фортепиано не саксофон, и даже не скрипка.

– Вы, юноша, не правы. Как в переводе с английского звучит «блюз»? Это грусть, печаль, медленный темп и импровизация. Любая из композиций имеет свою основу, которая обыгрывается солирующим инструментом. Под влиянием блюза появилась и поп-музыка, и джаз, и рок-н-ролл.

– Откуда такие познания? – спросил он с недоверием.

– Из интернета! Я многое узнала на его просторах. Он же мне и помог освоить игру блюза. Ты знаешь, что такое русский шансон? Это оказывается ранний «афроамериканский блюз». Тяжелая доля, несчастливая судьба, безответная любовь. Хочешь послушать? Песни наши, отечественные, правда, не все новинки. Но хочу тебя предупредить заранее, что я не музыкант, я любитель. Относись к этому терпимее.

– Очень хочу. Где мне присесть, чтобы тебя не смущать?

– Устраивайся, где тебе будет удобнее. Я не на сцене, а у себя дома. Чего мне смущаться? – сказала Кристина, открывая крышку пианино и усаживаясь на стул.

Пальцы коснулись клавиш, и по квартире разлилась музыка. Олег включил камеру смартфона, а через минуту услышал голос Кристины.

«В твою любовь мне хочется поверить,

Пускай уйдут страданья прошлых дней,

Мне сложно жить, не знаю я что делать,

Пусть нелегко исчезнет боль любви моей.

Забыть нельзя, вернуться невозможно,

Звезда любви сгорает надо мной,

Звезда любви над грешной суетой,

Когда забыть нельзя, вернуться невозможно…»

Кристина пела песню Артура Руденко своим голосом от своего имени и души, и не смущалась того, что ее снимает на камеру Олег. Голос и слух у нее были, а ежедневные «репетиции» стали хорошим финалом для «сольного» концерта. Слова закончились, а музыка продолжала звучать, и это был уже не мотив песни, а его импровизация. Она расслабляла, успокаивала и уносила вслед за собой. Потом зазвучала другая мелодия, и Олег услышал слова:

« Я стояла на краю земли, больше точно не могу лететь.

И уходят наши корабли, нам уже, наверно, не успеть –

Эту песню нам вдвоем допеть.

Ты – моя нежность; ты – мое небо;

За тобой встану, где бы ты не был.

Ты – мое сердце; ты – мое чудо;

Обниму нежно, и с тобой буду…»

Песня была популярная и Олег ее узнал. Он смотрел на Кристину, которая пела негромко, но очень красиво. Ему даже показалось, что на глазах у нее выступили слезы, но голос оставался ровным. Пальцы лишь касались клавиш, и она, как будто не замечала никого вокруг. Были она и музыка. « Ее песни, под стать ее настроению», – подумал он, вслушиваясь в слова. Слова закончились, а мелодия продолжала наполнять комнату, плавно «переливаясь» в другую композицию.

– Эта песня Натальи Власовой, и она поет ее под рояль, – пояснила Кристина, не прерывая игру.

« Небо-облако манит вдаль, потечет по щеке печаль,

Проплывут мимо корабли, только ты не вернешься.

Я бы пела тебе всю ночь, ты смотрел бы в глаза мои,

Я согрела б тебя, но ты, никогда не вернешься».

Еще пару минут под пальцами Кристины рождалась новая импровизация, прежде чем она закрыла крышку инструмента.

– Все, на сегодня концерт закончен. Мне трудно сидеть долго без движения, извини. Мне нравятся и зарубежные песни, но без знания языка я не понимаю о чем они, а перевод часто не дает полного восприятия. Олег, у меня будет к тебе просьба: дайте мне возможность не переживать и родить ребенка в срок. Мне до родов всего месяц остался.

– Крис, ты носишь ребенка Сергея и он должен об этом знать, – сказал Олег, выключив запись.

– Это мой ребенок, заруби себе это на носу. Я никому, ничего не должна и не жду ни от кого помощи. Нам хорошо вдвоем. Если у тебя свербит в одном месте, потерпи три-четыре недели, а потом решай сам, как поступить. Воду будешь брать? В холодильнике возьми, там есть выбор.

– Не надо так реагировать на мои слова. Тебе нельзя и вредно нервничать. Успокойся, я постараюсь, хотя не уверен. У тебя будет все хорошо. Можно мне вас навещать иногда? Я как-никак дядя. Воду я куплю по дороге. Надолго не прощаюсь. Телефон мне свой дашь?

– Спасибо за откровенность, дядя, – сказала Кристина, диктуя свой номер телефона и закрывая за ним дверь. Она была уверенна в том, что если не сегодня, то в ближайшие дни, Олег преподнесет эту новость Сергею.

Проводив Олега, Кристина прошла в спальню, взяла рамку с фотографией в руки. « Если мы тебе дороги, ты приедешь, пусть и не сразу. Ну а если нет, мы справимся», – сказала она, поцеловав фото, поставила рамку на место, прилегла на кровать и задремала.

Олег ехал в офис и думал о Кристине уже как юрист: – « Она права, найти ее Сергею не составило бы большого труда, прописка есть, работу и учебу она не бросала, значит, как минимум в двух местах появлялась регулярно. Промахнулся, ты братец, ох, как промахнулся. Пусть Кристина не обижается, но пусть он хоть раз почувствует себя идиотом. У него в запасе целый месяц и, если он не совсем дурак, разрулит ситуацию». Дверь в кабинет брата он открыл без стука, даже не слушая того, что ему говорит вслед секретарша. Сергей сидел за столом и оживленно беседовал с отцом и Андреем.

– Святое семейство в сборе. Это даже лучше того, что я мог ожидать, – сказал он, стоя у двери.

– Ты что себе позволяешь? Где находишься? – спросил строго брат. – С чего столько иронии?

– Ирония судьбы, дорогой брат, ирония судьбы. Ты даже представить себе не можешь, кого я сегодня случайно встретил.

– Олег, не ломай комедию, говори по существу, у нас дел выше крыши, а ты цирк устраиваешь, – сказал отец недовольно.

– Я вам сейчас ни комедию устрою, а мелодраму. Сергей у нас специалист по эротике, а я так, по маленьким трагедиям. – Он чувствовал, что его понесло, но остановиться уже не мог. – Ты хорошо Кристину искал, брат? Наверное, весь город перевернул вверх дном в поисках пропажи? А она, к твоему сведению, никуда не пропадала, живет, правда, по новому адресу, работает в своем роддоме, хотя сейчас уже в декретном отпуске. Окончила пятый курс все того же университета, а главное, ждет рождения ребенка. Я случайно ее встретил и даже побывал в гостях. Она простила мне мою выходку, мы с ней даже поговорили. Как вы думаете, чьи фото обычно стоят на тумбочках у изголовья кровати? Вы же умные, догадайтесь. Правильно, семьи. На тумбочке, у кровати Кристины стоит рамка с фото, а на фото она и ты, братец Серега. С чего ты удостоился такой чести? А теперь, отсчитай от сегодняшнего дня восемь месяцев и угадай: кто отец ребенка? Ни кому не стало смешно? – задал он вопрос и замолчал на время, давая возможность присутствующим «переварить» сказанное им. Прошло секунд тридцать. – Кино будем смотреть?» – спросил Олег, включая видео на своем смартфоне и отправляя его по столу в сторону Сергея.

Сергей взял телефон, посмотрел на экран и увидел знакомое лицо Крис. Она совсем не изменилась. Крис пела и пела для себя, а ему захотелось обнять ее, прижать к себе и никуда не отпускать никогда. Музыка была грустная, но красивая, она не заставляла плакать, но не вызывала и радости. Он не слушал слова, а просто смотрел на знакомое и родное лицо. Ему показалось, что в глазах Крис стояли слезы. Импровизированный концерт длился минут семь-десять. Кристина закрыла крышку фортепиано и поднялась со стула. Сергей увидел ее округлившийся живот, напоминающий колобок. К горлу подступил комок, в сердце что-то неприятно кольнуло и сжалось. « Все, на сегодня концерт окончен. Мне трудно долго сидеть без движения. Извини, – услышал он такой знакомый и родной голос. – У меня будет к тебе просьба: дайте мне время не переживать и родить ребенка в срок. Мне всего месяц остался до родов». Запись закончилась и Олег забрал телефон, подойдя к столу.

– Нравиться? Может, тебе скинуть видео? Будешь смотреть перед сном, песни колыбельные слушать. У них тексты очень правильные. Вы все знали о Кристине, все, кроме меня. Значит в том, что она осталась одна, со своими проблемами, косвенно, все виноваты. У вас не хватило ума, за это время, поинтересоваться ее судьбой. Я не знаю, что вы будете делать теперь, но адрес скажу: Никольская 122, квартира 105. Приятной беседы, умники. Скажите спасибо никчемному и убогому брату, – сказал Олег и вышел.

– Вот это поворот, – сказал Андрей, глядя на брата. – Что ж ты так оплошал, Серега? Олег, засранец, прав. Прав во всем. Почему ты не искал ее в городе, а решил, что она уехала и успокоился? Мы тоже хороши. Один звонок ей на работу в роддом и все бы сразу прояснилось. А если бы Олег ее не встретил или встретил, но сделал вид, что не узнал? У нее сейчас самый опасный период в беременности, ее нельзя волновать, а делать что-то надо.

Отец, молча, достал таблетку, сунув ее под язык.

– Ты, Сергей должен ехать к ней. Она уверена, что Олег не сможет не проговориться и все расскажет, а значит, будет ждать тебя. А будешь медлить, она решит, что они тебе не нужны, здесь и наступит конец всему. Ты, сын, реши, что тебе нужно и не наломай дров больше, чем уже сделал.

Сергей опустил голову на руки, которые лежали на столе и молчал. Новость о том, что Кристина нашлась и ни одна, а с его ребенком под сердцем, взволновала и обрадовала, но обвинения брата в его бездействии были настолько очевидны, что ему хотелось выть от собственной тупости. « Я действительно идиот, мне проще было смириться с мыслью, что она меня бросила, за мои эксперименты, чем признать свой грех и искать ее, надеясь на прощение. Сколько я потерял времени, не живя, а существуя? Примет ли она меня сейчас? Я сам сказал ей о ребенке, но через год. Она забеременела почти сразу и не сказала об этом не из вредности, а просто решила не привязывать меня ребенком, застав с Ларисой. Господи, как мне поступить, чтобы не навредить ей в очередной раз? Я не могу не поехать к ней. Я хочу видеть ее уже сегодня», – думал он, а в груди щемило так, что хотелось кричать.

– Андрей, позвони Юле, узнай, что ей лучше купить, по дороге заедем. Отвезешь меня? – еле слышно спросил он.

– Позвоню, все узнаю и отвезу. Только прошу тебя об одном: не делай и не говори ничего, пока не увидишь ее реакцию на свой приезд. Ей противопоказаны отрицательные эмоции, волнения. Они могут, на этом сроке, очень навредить ребенку. Имей это в виду.

– Ты только успокойся, – говорил отец. – Примет она тебя или нет, дело десятое. Главное, пусть она знает, что ни одна, и ты готов ей помочь. Будь настойчив, но не перегни палку. Найди для нее такие слова, чтобы поверила. Нужна будет машина, позвони. Мы все равно будем беспокоиться, так уж лучше на пару с Андреем здесь.

Кристину разбудил ни звонок домофона, а дверной. Она поднялась с кровати и зашлепала босыми ногами к двери. Повернув ключ в замке, приоткрыла дверь. Она не видела Миронова долгие шесть с половиной месяцев, и столько же мечтала о том, чтобы он позвонил в ее дверь.

– Я знала, что Олег проболтается, но не думала, что так скоро, – сказала она. – Проходи. Ваза на столе, вода в кране, поставь сам цветы. Я плохо соображаю. После встречи с Олегом, задремала. Мне понадобиться минут пять, чтобы окончательно проснуться, – сказала она, проходя к дивану и присаживаясь на него.

Сергей набрал воды в вазу и поставил букет на журнальный столик. Это были ее любимые розовые розы.

– Сережа, давай договоримся: ни каких объяснений с твоей стороны и оправданий, так нам будет проще. Мы с тобою просто расстались на полгода, разъехались, долго не виделись. Пусть это была командировка на Марс, Луну, не важно, а теперь ты вернулся.

– Крис, но нам нужно поговорить, только без эмоций. Если этот разговор тебе неприятен и расстраивает, я прекращу его. Ты теперь не можешь решать только за себя, подумай о малыше, обо мне. Мое сердце никогда не принадлежало другой с тех пор, как мы стали жить вместе. Оно и сейчас принадлежит только тебе, – говорил он, присев рядом с ней на диван и обняв за плечи. – Ты нужна мне, вы – нужны мне.

– Сережа, я беременна и все мои мысли сейчас о ребенке. Я могу оставлять тебя без внимания, заботы и ласки, и настроение часто меняется. Мне противопоказана близость на ближайшие три-четыре месяца. Ты к этому готов? – задала она вопрос и прислонила свою голову ему на грудь.

– Я переживу. Позволь мне только любоваться этим колобком, – положа ей руку на живот, ответил он. – Он еще будет расти? Ой! Крис, он толкается. Тебе не больно? Я никогда не был так близко с беременной женщиной, не знаю как себя с тобой вести.

– Колобком можешь любоваться, я его уже не могу спрятать, – улыбаясь, сказала Кристина. – Поправимся мы еще на килограмм, больше нельзя, иначе я не рожу самостоятельно нашего богатыря. Это он мне сигнал подает, что проголодался. Мы сегодня еще не обедали. Чего ты там привез нам с Данькой?

– Почему Данька? Ты уверена, что будет сын?

– Я знаю, что будет мальчик. Назвала его Даниил, мне надо было как-то к нему обращаться. Но если тебе не нравится, можем придумать другое имя.

– Господи, у меня будет сын! Даниил Сергеевич, Данила, Данька. Крис, я стану впервые отцом в тридцать четыре года. Ты представить себе не можешь, какая это радость. Почему ты мне не сказала о беременности? Ладно, я идиот, но ты умная девочка, могла признаться пусть не сразу, позже, – сказал он, осыпая лицо Кристины поцелуями. – Почему не дала о себе знать?

– Мне очень хотелось, чтобы ты сам захотел меня найти и нашел. Я даже твой номер телефона удалила из «черного» списка. Позвони мне, – попросила она, неуверенная в том, что он сохранил номер ее телефона.

Сергей нашел номер телефона и нажал кнопку вызова. Из динамика телефона Кристины послышалась песня:

« Ты – моя нежность. Ты – мое небо.

За тобой встану, где бы ты не был.

Ты – мое сердце, ты – мое чудо.

Обниму нежно и с тобой буду».

– Это значит, что ты ждала моего звонка, и меня самого? Ты позволяешь мне остаться? – спросил он и, не дожидаясь ответа, крепко поцеловал ее в губы.

– Ждала, очень ждала. Оставайся, если у тебя нет обязательств перед другой женщиной, – ответила Кристина, переводя дыхание после поцелуя. – И с одним условием, я не больна, а ты не нянька. Беременность не болезнь, это мое временное состояние. Относись ко мне нежно, бережно, но без фанатизма. И помни о том, что мои «прелести», как ты говоришь, после родов могут измениться и не вызывать былого восторга. Кормить сына грудью я буду, и мне не важно, какой она станет после этого. Бедра станут шире, а живот уйдет не сразу. Претензий не будет? – спросила Крис, улыбаясь.

– У меня нет ни перед кем обязательств, и я никогда не буду предъявлять тебе претензии, – сказал он, вновь целуя ее. – Я могу позвонить Андрею? Он внизу, в машине, ждет твоего решения, а отец на работе пьет таблетки, – сказал он, набирая брата, а сказав ему пару фраз, отключил телефон.

– Все так болезненно отреагировали на новость, которую вам принес Олег? Я не хотела никого расстраивать, извини.

– Все приняли эту новость с радостью. А волновались только по поводу того, как ты примешь меня и какое решение вынесешь, – сказал он, поднимаясь с дивана и протягивая Кристине руку. – Пойдемте, я буду кормить вас обедом, но для начала обниму. Ты готовишь обеды или питаешься бутербродами? – спросил он, открывая холодильник.

– Там небольшая кастрюлька с гречневым супом, тефтели в судочке. Я освоила немного кулинарное мастерство. Мне нужно было привыкать к роли мамы. Можешь снять пробу вместе с нами. До Розы мне очень далеко, но все вполне съедобно.

– Я привез только фрукты, ягоды и деликатесы. Все свежее. Чего изволите? – спросил Сергей, доставая кастрюлю с супом и убирая, привезенные продукты.

– Оставь ягоду, она будет для нас десертом, а сам налегай на мясное ассорти.

Их разговор продолжался и во время обеда и после. Сергей обошел квартиру и сделал Крис комплимент. Ему действительно было уютно в ней с Крис. Квартира была всего на одну комнату меньше чем у него.

– Ты давно перебралась сюда?

– В конце декабря. Папа настоял на обмене, взял на себя материальные затраты, помог с переездом. Он приезжал вместе с Кэтрин. Мне показалось, что она не только его знакомая, но и подруга. А Новый год мы отмечали здесь с девчонками из группы, все знаковые события «обмывали» здесь. У меня появилось четыре подруги и Вера Павловна. Та самая Вера Павловна, о которой я тебе рассказывала. Она оказывается владелица модного детского магазина, с отделом для будущих мам и новорожденных. Там мы с ней, недели три назад, и встретились, когда я делала покупки для Данилы. Вот, где есть все от пустышек до детской мебели. У меня есть персональная скидка в 30%. Сережа, мне не хочется торопить события, но что ты намерен делать дальше?

– Ты сама позволила мне остаться, и я остаюсь. Буду о вас заботиться. Я столько всего пропустил, прости.

– Тебе завтра на работу. У меня предложение: привези сюда несколько рубашек, брюк, белье, чтобы не заезжать переодеваться к себе домой. Будешь час экономить. Что думаешь?

– Хочешь, я сделаю это прямо сегодня? Одежду для дома тоже захватить?

– Хочу. Бери все. Шкаф у меня большой, места хватит и тебе будет удобнее, и мне целый месяц до родов рядом с тобой будет спокойнее. Только как быть с Розой?

– Роза будет приходить, как раньше, а я буду в обед привозить ее стряпню сюда, так тебе не придется стоять у плиты. Буду сам с тобой обедать. Устрою себе обед ни час, а полтора, компенсируя эти полчаса вечером. Еще неизвестно, как будет себя вести наш наследник, а так мы гарантировано не умрем с голоду, – говорил он шутя. – Так мне ехать? Я возьму такси, заберу у офиса машину, заеду домой, соберу вещи и вернусь, как можно быстрее. Думаю, пары часов мне хватит.

Пока Сергей отсутствовал, Кристина позвонила отцу. Звонок был вне расписания, и отец заволновался, но услышав сказанное, порадовался за дочь.

– Значит, мне не нужно приезжать на рождение внука? – спросил он, как-то огорченно.

– Папа, если вам с Кэтрин позволяют финансы и время, я буду рада видеть вас у себя. Познакомитесь с Мироновыми. Посоветуйся с Кэтрин, и решите сами. В субботу позвоню по скайпу. Целую.

Следующий звонок она сделала Вере Павловне, которая порадовалась за Кристину, узнав о том, что Сергей Миронов ее нашел, и обещала через две недели навестить Крис. « Все-таки я еще кое-что соображаю, и сделала все правильно», – подумала она отключаясь.

Сергей вернулся чуть раньше обещанного времени со своей небольшой дорожной сумкой.

– Принимайте нерадивого отца семейства, – сказал он, ставя сумку у ног. – Роза получила ценные указания с учетом нашего с тобой положения. Сказал все, как есть. Мне показалось, что она приняла эту новость с радостью. Крис, давай мы подадим заявление в загс?

– Зачем? Разве нам с тобой важен штамп в паспорте? Ребенка ты можешь регистрировать от своего имени, я возражать не буду. Мы не возвращаемся больше к этому разговору месяца три-четыре.

День закончился, а Кристина так и не решила для себя, где на ночлег устроить Сергея. Ее радовало, что он объявился. И между собой они общались так, как будто расстались совсем недавно, и не было полугодичной разлуки. И то, что Сергей принял аргументы ее нынешнего состояния. Но это слова, а как быть с «природой»? Если она и хотела, то ни близости, а просто нежных объятий. « А как быть с ним?», – спрашивала она себя.

– Крис, у нас есть подушка и белье? – спросил Сергей. – Я устроюсь на диване.

– Ложись рядом, я не кусаюсь и половина кровати свободна. Ты все также чутко спишь? – спросила она. – Я, раз – два, за ночь прогуливаюсь в туалет. Не волнуйся и не теряй меня.

Она вошла в спальню после душа в короткой сорочке, которая едва прикрывала ее бедра и живот.

– Колобок, колобок, я тебя съем, – ласково проговорил он, положа ей руку на живот, и ощущая под ладонью сына.

– Не ешь меня, я тебе песенку спою, колыбельную. Спи, – сказала Кристина шутливо и повернулась на бок.

Он обнял ее, и она почувствовала его возбуждение. «Природа, – подумала она и вспомнила слова Ларисы. – Объясню ему все завтра, а сегодня сделаю так, как смогу». Она завела свою руку за спину и положила ее чуть ниже живота Сергея.

– Не беспокойся, сейчас все пройдет. Спи, – сказал он, чуть отодвинувшись от нее.

– Иди ко мне. Не волнуйся, сын под надежной защитой. Есть некоторые неудобства, но, думаю, ты с ними справишься, – сказала Кристина.

Сергею казалось, что все происходящее с ним в настоящее время, красивый эротический сон. Сон, в котором он видит не только изменившуюся Кристину, но и чувствует необыкновенные, новые, не известные ранее моменты. Ему не хотелось просыпаться очень долго, но все закончилось достаточно быстро, и он виновато произнес: – «Извини».

– Не извиняйся. Все в порядке. Обними меня покрепче и спи. Лекцию о сексе, в период беременности, я обязательно прочту тебе завтра. Будешь прилежным слушателем, перейдем от теории к практике, – шутливо сказала она. – Поцелуй меня.

« Странно, пишут, что некоторые мужчины воспринимают беременных женщин только как мать своего ребенка. Для меня Крис не стала менее желанной. Мне хочется обнимать ее, целовать, заниматься любовью и оберегать. Именно оберегать. В ней так много появилось нового. И дело не только в ее фигуре и «колобке», которые вызывают во мне восторг. Что-то совсем новое появилось в ее голосе, взгляде, жестах. Она, раздеваясь, перестала испытывать чувство стыда и неловкости, и ее не смущает, как она выглядит передо мной. А выглядит она очаровательно. Глядя на нее, во мне рождается столько любви и нежности, что я сам себя не узнаю», – думал Сергей, засыпая рядом с Кристиной.

С появлением Сергея в квартире Кристины, у нее началась другая, совершенно «беззаботная» жизнь. Два раза, а то и раз в неделю влажная уборка потому, как сорить было особо не кому. Мытье посуды, после готовых обедов и ужинов. Завтрак Кристина готовила на двоих самостоятельно. Стирка раз в неделю и утюжка. Одним словом, свободного времени было много. Учитывая летнюю жару, она гуляла только вечерами в сопровождении Сергея. Он был очень внимательным, заботливым и нежным. Кристине иногда казалось, что они вернулись в самое начало своих отношений. Она рассказала Сергею о своем разговоре с Олегом. Он навещал их в выходной день. Отношения между братьями стали более ровными, и от этого оба только выиграли. Их навещал, обычно после работы и Александр Николаевич. Андрей с женой и детьми приезжали в выходной. Визиты их были не долгими, но Кристина поняла, что принята в большую семью Мироновых и все они ждут появления малыша. Ей были приготовлены два пакета на выписку из роддома и список вещей, которые необходимо купить до ее возвращения домой с сыном.

– Сережа, я старалась предусмотреть все, но пусть Юля это возьмет на контроль, у нее есть опыт, – говорила Крис, протягивая Сергею листок. – Папа собирается прилететь. Обещай мне не вступать с ним ни в какие споры. Он должен был встретить меня из роддома.

– Почему он, а не я?

– Ты не догадываешься? Если бы меня не встретил Олег, кто знает, когда бы ты узнал, что станешь или стал отцом. Я не могу сказать ему: – «Не прилетай». Это его желание, его право. Не получится подружиться, относись терпимее. Особых претензий к тебе, думаю, не будет. Договорились?

– Договорились. Пусть прилетает, я встречу. Будешь говорить с ним по видеосвязи, можешь познакомить нас заранее. Все будет хорошо, не переживай. Крис, может, будешь все – таки рожать в хорошей клинике? У нас есть время еще все оформить. Не думаю, что они работают хуже ваших докторов.

– Сережа, мы уже говорили об этом. Мне самой будет проще общаться со своими докторами, я у них наблюдалась. И не заводи ты разговоров об отдельной палате, иначе я буду настаивать на партнерских родах. Что, боишься? Я пошутила. Не волнуйся, я со всем справлюсь.

Кристина почувствовала себя не совсем в порядке утром 27 июля. Позавтракав безо всякого аппетита, она уже после полудня поняла, что пора «сдаваться». Собрала пакет, где уже лежали обменная карта, средства гигиены, разовые пеленки, подгузники и комплект детских вещей, дополнив его зарядкой для телефона, паспортом с полисом и деньгами. Она знала, что родное отделение примет ее, но не знала, какая смена будет работать, и кто будет дежурным врачом. Размер оплаты за «бесплатные» роды зависел от доктора, принимавшего их. Сумма, за обычные роды, колебалась от трех до пяти тысяч рублей. Кесарево сечение стоило в два, три раза дороже. Все зависело от платежеспособности роженицы, а точнее от ее родственников. Если требовалось другое хирургическое вмешательство, шили обычными нитками, так как кетгут стоил денег. Кристина, казалось, предусмотрела все. « Пусть лучше деньги останутся, чем их не хватит. Они нужны, как та ложка к обеду. Ждать утра никто не будет», – думала она, прислушиваясь к своим ощущениям. Данька вел себя тихо. Она взяла фонендоскоп и послушала сердцебиение сына. Ей очень не хотелось ехать заранее в роддом, но и рожать дома она не собиралась. Прошло два часа с тех пор, как Сергей после обеда уехал на работу. При появлении тянущих болей, она позвонила 03. Часы показывали 16:00, когда она, написав записку Сергею, спускалась вниз. « Сережа придет домой не раньше 18:30. Пусть работает спокойно, а я позвоню ему из больницы», – решила она, садясь в неотложку, прибывшую минут через десять. Времени на оформление потребовалось минут двадцать и ее, посмотрев, отправили в предродовую палату.

– Сережа, я в отделении. Ужинай и не волнуйся, я справлюсь, – позвонила она в начале восьмого вечера. – Звони утром, раньше результата не будет. Я тебе сброшу номер телефона, а свой до утра отключу. Все будет хорошо. Я тебя целую.

Кристине повезло. Смена оказалась профессиональной, но это не значит, что профессионалы не берут денег. Через шесть часов, в 23:00 она родила мальчика весом 3800 и ростом 52 см., уже зная о том, что будут «шить». Ей всего на минуту приложили ребенка на грудь, но она успела рассмотреть его черные мокрые, но длинные волосы и пухленькое тельце.

– Извини, Кристина, но не разрежь мы, ты разорвалась бы до ушей, – обыденно сказала врач. – Парень богатырь, для твоих стандартов. Ничего личного, залатаем.

– Латать и вышивать крестиком не надо, делайте все гладью, и не хуже чем было. Таксу я знаю, и чтобы ни одного узелочка, я потом проверю, – пробовала она пошутить. – Приступайте, я уже от вас устала. Сами давно были на моем месте, а я на вашем?

Кристина попала в палату только в два часа ночи, где была единственной пациенткой. Есть хотелось нестерпимо, и желудок не скрывал своей пустоты.

– Изверги, чаю горячего принесите. Я у вас до утра не дотяну, помру с голоду, – шутя, говорила она своей коллеге Лене, опуская в карман ее халата пятитысячную купюру. – Правда, Лен, принеси чай, и достань по дружбе печенье и шоколад из пакета. Беспокоить мне не кого, пока я одна, – попросила Крис и прикрыла глаза. Ощущения были очень неприятными, а расклеиваться не хотелось.

– Я принесла тебе чай в твоем бокале. Есть еще парочка пряников, грызи. Свет оставлю дежурный, чтобы не мешал. Парня принесут не раньше девяти. Да что я тебе рассказываю, сама все знаешь. Ешь и спи, мамаша.

Кристина, съев пряник, взглянула на часы, они показывали 02:15. «Сергей, наверняка не спит, волнуется», – подумала она, вспоминая, как часто звонят мужья, спрашивая, не родили ли их жены. Набрав короткое сообщение: «Данька родился 3800. Все хорошо. Спи», отправила Сергею, а через пару минут получила ответ: « Спасибо, Крис. Люблю, целую обоих». Кристина допила чай, доела второй пряник и уснула. Она даже не слышала, как и когда в палате появились еще две мамочки, родившие после нее. Подъем в отделении ранний. Три детские кроватки были пусты, а мамочки выстраивались на утренние процедуры. Потом был обход и визит заведующей.

– Как себя чувствуешь в роли мамы?

– Принесут сына, обязательно расскажу. А пока сама себе создала неудобства. Что посоветуете?

– Здесь сделаем все, что сможем. Я напишу, что купить. Есть, кому позвонить?

– Пишите все что нужно. Купят и принесут уже сегодня.

Данилу принесли после осмотра детским врачом. Парень был здоров и голосист. Теперь он находился рядом с мамой, в своей кроватке. Часы показывали 10:15, когда телефон Кристины ожил.

– Крис, я передал все, что ты просила. Все приехали тебя поздравить. Посмотри в окно, – попросил Сергей, не прерывая разговора.

Кристина взглянула в окно. Внизу собралась вся большая семья Мироновых, и каждый держал в руках воздушные шары. Кристина помахала им рукой, и в этот момент шары были выпущены из рук, под громкое приветствие «Поздравляем!» и троекратное «Ура!» Целое разноцветное облако поднималось в небо.

– Передай всем спасибо. Очень красиво. Я тронута таким вниманием. Данила рядом со мной в своей кроватке. У нас все хорошо, не беспокойтесь. Будет что нужно, я обязательно позвоню. Целую.

Кристина позвонила отцу, а к вечеру были отправлены первые фото Даниила отцу и дедушке, сделанные мамой. Иметь полезные знакомства не мешает даже в роддоме. Передачи, адресованные Неверовой Кристине из третей палаты, не проходили «досмотра». К ним прилагался пропуск в виде сторублевой купюры два раза в день. Палата номер три, где лежали три мамаши, неделю питалась исключительно домашней едой. Это не были «разносолы», которые могли навредить новорожденным. Это были бульоны и супы в термосе. К картофельному пюре прилагался гуляш или котлеты. Сырники или оладьи, фаршированные блины и еще много того, что умели Роза, Юля и Валентина Петровна. Соседки же по палате выручали Кристину. Она укладывалась на кровать, а одна из мамаш укладывала Данилу рядом, так было проще. Телефонные разговоры с Сергеем велись обычно между 21 и 22 часами. Кристину выписали только 3 августа.

Глава 6

Даниила Сергеевича Миронова, так зарегистрировал его отец, из роддома встречали сразу два деда, два дяди и папа. Сергей, ставший отцом в тридцать четыре года, взял сына на руки очень осторожно, опасаясь, что причинит крохе неудобства. В квартире их ожидали Кэтрин, Юля с Соней и Саней, а так же грандиозная перестановка в спальне. Все было переставлено так, чтобы маме с малышом было удобно, а под четким руководством Юли, были куплены все вещи, перечисленные в оставленном списке Кристины. Встречающим хватило два часа, повидать Кристину, посмотреть на малыша и Александр Николаевич увез отца Кристины и Кэтрин в поселок.

– Сегодня пусть внук адаптируется, а вы спокойно выспитесь. Утром привезу назад, и не спорьте со старшими, – шутил он.

Проводив всех, Сергей обнял Кристину, которая стояла у кроватки сына.

– Крис, я тебе приготовил небольшой подарок, – сказал он, доставая из кармана брюк бархатную коробочку. – Это по случаю рождения сына, – добавил он и поцеловал ее нежно, но чувственно.

Кристина открыла коробочку и увидела кольцо, камень которого «играл» в лучах солнечного света.

– Спасибо. Ты меня балуешь. Очень красиво, – целуя Сергея, сказала она. – Только убери его на время в ящик, где лежат наши документы. Мне, в ближайшее время, предстоит исполнять роль прачки, а это не безопасное занятие. Жаль будет такую красоту смыть вместе с водой.

– Что тебя беспокоит, малыш? – задал вопрос Сергей, взяв ее за плечи и глядя в глаза.

– У меня небольшие проблемы и я соображаю, как их решить. Ты тоже, отчасти, виноват в том, что Данька не мог сам родиться без хирургического вмешательства. Да не меняйся ты так в лице, шутки у меня под стать самочувствию. Раскормил ты нас. Одним словом, меня чуть-чуть разрезали, чуть-чуть подштопали и, я не могу пока сидеть. Пару недель буду только ходить и лежать. Вот соображаю, как мне удобнее заваливаться на кровать, а потом с нее подниматься, кормить сына мне тоже придется лежа, – говорила она, глядя на Сергея. – Кроме того, мне предстоят процедуры, не для посторонних глаз, так что не задавай вопросов, если я буду просить тебя удалиться минут на тридцать.

– Крис, родная моя девочка, не забивай голову подобными проблемами, их нет. Я с сегодняшнего дня в отпуске, сроком на месяц. Буду тебя две недели бережно укладывать на кровать, рядом положу Даньку, а потом в обратной последовательности уложу и подниму. Ты против такого плана не будешь возражать? И насчет процедур не волнуйся. Могу помочь в столь ответственном деле. Обещаю гулять, ходить в магазин, привозить еду от Розы и вообще помогать тебе во всем, начиная прямо с сегодняшнего дня, – обняв ее и прижав к себе, сказал Сергей. Все время, пока Крис находилась в роддоме, он чувствовал себя счастливым вдвойне. Теперь он был семейным человеком. Это новое чувство переполняло его.

– Я согласна, дорогой. Ты меня очень выручишь, особенно во втором случае, – улыбаясь, сказала Кристина.

Утром отец и Кэтрин приехали в квартиру Кристины вместе с Александром Николаевичем, который пробыл с внуком минут пять – десять по пути на работу. Кэтрин уже знала от Сергея, почему не садиться Кристина, и сама предложила ей прилечь. Так они и общались. Кристина полулежала на кровати, а они расположились в креслах, принесенных из гостиной. Теперь было два переводчика в лице Сергея и отца. Кэтрин привезла целую сумку вещей для внука и подарков. Смущаясь, спросила:

– Вы позволите мне так называть вашего сына? У меня нет своих детей, но есть Виктор. Его семья может стать моей семьей?

– Может и обязательно станет, – сказал Сергей, зная, что Крис не будет против такого решения и перевел для нее вопрос Кэтрин.

Сергей оставил компанию на час, поехав за обедом к себе домой. Ониобедали под шампанское, расположившись в спальне, перенеся туда журнальный столик. Роза постаралась на славу. Миронов старший, заехавший после работы и составивший им компанию на ужине, увозил отца Кристины и Кэтрин в аэропорт. Отец видя, что дочь под надежной опекой, сказал на прощанье:

– Кристя, помни дочка, что у тебя есть отец. Рассчитывай на меня всегда. Будь счастлива, родная. Кто в этой жизни ни разу не ошибался? Теперь ждем вас к себе в гости.

Через две недели Кристину навестила Вера Павловна с подарками для Данилы. Кристина познакомила ее с Сергеем и тот, забрав сына, дал возможность женщинам поговорить.

– Младший брат очень похож на старшего брата, – сказала Вера Павловна, забыв о проявленной инициативе. – Мне кажется, что я не понравилась твоему мужу.

– Я этому очень рада. Мне бы не хотелось, видеть в Вас соперницу, – пошутила Крис. – А теперь рассказывайте, откуда Вы знаете Олега. Говорите, я не отстану, но обещаю понять правильно.

Вера Павловна не стала лукавить и рассказала о своем визите на фирму и о разговоре с Олегом.

– Значит, это Вас я должна благодарить, а не случай? Спасибо.

– Ты, правда, не сердишься?

– Я Вам очень благодарна, честное слово, – сказала Кристина, обнимая знакомую. – Вы появляетесь в моей жизни неожиданно и незаметно, но после этого она становится лучше.

Сергей, после ухода Веры Павловны спросил:

– Крис, что у тебя общего с этой женщиной? Она годится тебе в матери, и она мне не нравится.

– И чем же она тебе не нравится? Думаешь, я прислушиваюсь к ее советам о наших отношениях и могу не принять или изменить свое решение? Мы не говорим с ней о нас с тобой. Ты многого не знаешь. Она предлагала меня «удочерить», когда узнала, что я беременная. Сегодня я узнала, что это она поговорила с Олегом, а он уже сам устроил случайную встречу со мной. Удивлен? Хочешь послушать? – спросила Кристина и, получив согласие, рассказала о том, что услышала от Веры Павловной. – Видимо ей не хватает общения, как несостоявшейся матери, а мне, как не имеющей мамы. Мы с ней, как два попутчика в дороге, которые не знают, когда их пути разойдутся и «выговариваемся».

– Выходит, инициатива твоей Веры Павловны не наказуема и мы всем обязаны ей? Беру свои слова обратно, не сердись. Я теперь буду принимать ее, как дорогую сваху.

– Ты лучше не говори Олегу, что знаешь правду. Мало ли какой разговор действительно состоялся между ними.

Рождение ребенка выбивает жизнь родителей из привычного ритма. Они забывают, что такое свободное время в первые месяцы. Но проходит время, и все хлопоты превращаются в часть новой жизни, родители свыкаются с новым ритмом. Все зависит не только от ребенка, но и от родителей. Сергей поступил очень правильно, оформив отпуск именно на этот период. Он помог не только Крис, но и себе. Помог себе привыкнуть к роли отца, взять на себя заботы о семье и думать только о ней, не спеша на работу. Бессонные ночи компенсировались днем и не раздражали. Две няньки на одного малыша давали возможность и на отдых, и на общение, и на домашние дела. Через месяц Сергей вышел на работу. Кристина окончательно поправилась, а Данька набирал вес, развивал голос и легкие. Родители привыкли к режиму сына, а он, адаптировавшись, не доставлял им особых хлопот, если был сыт. В выходной они встречались всей семьей в большом доме Миронова старшего. Кристина начала заниматься в университете с первого сентября. Даниле исполнился месяц, и она ответственно подходила к выбору няни. Няня работала всего полдня с восьми до тринадцати часов. Кристина отсутствовала дома по три – четыре часа в день, оставляя грудное молоко. Пропущенные лекции приходилось ей наверстывать дома самостоятельно. Через месяц, ознакомившись с расписанием, она перешла на «самостоятельное» обучение и уже посещала университет, только сдавая тесты, работы и практические занятия, но от услуг няни не отказалась. Она могла спокойно, зная, что сын под присмотром, между кормлениями, заниматься учебой, стиркой, уборкой. По утрам, Данила гулял с няней, а вечерами с мамой. На прогулке с сыном, Кристина однажды встретила в сквере Ларису. Была эта встреча запланированной или случайной, у нее вопросов не вызывала, но то, что сказала Лариса, заставило ее задуматься.

– Тина, это ты? – услышала Кристина знакомый голос.

– Я, Лариса. Что, плохо выгляжу?

– Наоборот. Выглядишь очень хорошо. Ты вышла замуж? Кто счастливый отец прелестного создания? Живешь рядом?

– Спасибо. Я не замужем. Отец сынишки Сергей Миронов, а живем мы вон в том доме, – ответила Кристина, показывая рукой на свой дом.

– Погоди. Значит, это ты застукала нас в квартире Сергея? Он называл подругу Крис.

– Мое полное имя Кристина. Теперь он называет меня Крис.

– Вы помирились?

– Скажем, я призналась в своем поражении. Мне очень трудно соперничать с тобой.

– Ты меня не осуждай, Кристина. Он попросил, а мне просто хотелось ему помочь. Мы оба с ним виноваты, такую глупость сотворили, прости. Сергей в паре со мной был всегда вторым, а я играла ведущую роль. Это я внушила ему, что секса, чем больше, тем лучше. Получив главную роль, с тобой, он рано засомневался, запаниковал. Он очень боялся тебя потерять. Считал, что ты его можешь бросить, а с другими у него возникнут, скажем, проблемы. Я очень рада тому, что жизнь его складывается, он достоин семьи. Ты не стесняйся своих желаний, жизнь станет еще прекраснее. В спальне, за закрытыми дверями, для двоих не существует табу. Там должно все происходить не от обязанности, а от обоюдной страсти, а еще лучше, от взаимной любви. Удачи вам.

Кристина не сказала о своей встрече с Ларисой Сергею и сама старалась забыть ее. Чем больше проходило времени совместного проживания с Сергеем, тем острее она чувствовала необходимость близости с ним. Он не делал намеков на близость, а она стеснялась собственной инициативы. Даниле было почти три месяца, близился ее двадцать шестой день рождения. Сергей, укладываясь спать, как обычно, поцеловал ее в щеку и пожелал спокойной ночи.

– Ты, не забыла какой завтра день? Чтобы ты хотела получить в подарок? – спросил он.

– Подари мне сегодняшнюю ночь, – попросила она без всякого стеснения. – Если это возможно.

То, что и как происходило в спальне после ее слов, не взялся бы вспомнить ни Сергей, ни Кристина. Они потеряли не только чувство времени, но и пространства. Все происходившее сейчас, совсем не напомнило им начало их недолгой совместной жизни. Это была любовь первозданная, слепая и поглощающая, для которой нет морали, этики и законов…

Утром проснувшись, стесняясь собственной инициативы, Кристина делала вид, что спит. Она слышала, как Сергей проснулся, услышав кряхтение сына, сменил ему памперс и положил сына рядом с ней.

– Еще очень рано. Накорми Даньку, и спите дальше.

Кристина поднялась с кровати, услышав щелчок дверного замка. Это означало, что Сергей ушел. Часы показывали 07:00. Был понедельник, но ее день рождения никто не отменял. Телефон звонил с самого утра, все абоненты знали, что в это время она уже не спит. Позвонили все Мироновы, позвонил отец с Кэтрин, ее сокурсницы и Вера Павловна, обещавшая заехать днем. Наведя относительный порядок в квартире и своей внешности, она занималась с сыном. Няне предоставили на сегодня выходной. Сергей вернулся в квартиру часов в десять с букетом ее любимых розовых роз и подарком.

– Крис, ты помнишь, как все начиналось? – спросил он, вручая ей букет.

– Это трудно забыть. Дело прошлое, скажи от чего ты ходил такой довольный собой?

– Я был доволен, но не собой, а тобой. Гордый от того, что это я обладал таким сокровищем: невинным, неопытным, нежным и трепетным. Я и теперь чувствую себя так же, как год назад. У меня было две жены, подруги, но, ни одна из них не сделала меня таким счастливым, подарив сына. Я тебя очень люблю, Крис. Будь моей женой, – сказал он и протянул ей кольцо в коробочке. – Если тебе нужно время, я готов ждать, но только рядом с вами.

– А ты уверен, что у тебя нет внебрачных детей? Может кто-то из твоих знакомых скрыл это, сохранил такую же тайну, как я?

– Ты единственная, с кем я потерял связь так надолго. Просто я не мог не знать об их судьбе, мы всегда расставались хорошими знакомыми.

– В твою квартиру я не вернусь, – сказала Кристина, надевая кольцо на палец. – Будем жить здесь?

– Хочешь, останемся здесь, пока сын мал, нам хватит места. Хочешь, я продам свою квартиру, и расширимся. Я на все согласен. Можем переехать к отцу. Он приглашал, но я не решался, озвучить предложение. Вечером, устрою тебе романтический ужин, каким он был год назад, а сейчас я еду на работу. Продукты к ужину в пакете разберешь? – спросил он, целуя ее и сына. – Живите дружно в мое отсутствие.

Сергей ушел, а Кристина, положила сына в коляску и взялась за пакет. Квартира позволяла возить Данила в коляске из спальни в кухню – гостиную. Мать оставляла сына в ней, и он всегда был под присмотром, вне зависимости спал он или бодрствовал.

– Как думаешь, Даня, примем с тобой предложение папы и дедушки? Поедем в поселок, будем дышать лесным воздухом. Папа нас недооценивает. Это мы устроим ему романтический ужин. Да? Наденем красивое белье, новое платье, проверим, что у нас есть из продуктов в холодильнике и сообразим, что приготовить. Я не Роза, но кое-чему научилась, пока мы были с тобой одни.

Она открыла морозильную камеру, доставая свиную вырезку, и мысленно решала, пару каких салатов приготовить. «Сережа меня балует четыре месяца. Месяц до родов и после я принимаю, но вот остальные два уже перебор. Роза отрабатывает свою зарплату, и мы хорошо питаемся, но это неправильно. Я так никогда не научусь готовить, как Юля. Это очень удобно иметь кухарку и прачку в доме, но надо хотя бы изредка баловать собственными завтраками и ужинами. Если переедем все в поселок, там готовит Валентина Петровна, готовит вкусно, даже лучше Розы», – думала она, доставая продукты на салаты. В начале двенадцатого, заехала Юля с букетом, подарком и тортом. После ее отъезда прибыла и Вера Павловна. Она навещала их в конце каждого месяца, привозя для Даньки обновки и подарки.

– Без чая я Вас сегодня не отпущу. Задержитесь ненадолго, сегодня мой день.

Они проговорили минут сорок, и Кристина рассказала ей о предложении Сергея.

– Ты ждешь от меня комментариев или просто ставишь в известность?

– Да тут комментарии ни к чему. Я для себя все решила. Мы живем вместе, и для меня штамп в паспорте роли не играет, просто гражданский брак станет для него официальным. Раз он решился на этот шаг, хочется думать, что созрел для семьи.

К приходу Сергея, у Кристины были готовы два салата и одно горячее, приготовленные ей собственноручно, и закуски. Стол был сервирован на двоих, оставалось зажечь только свечи. Встречала Кристина его в новом красивом платье с сыном на руках. После романтического ужина их ожидала романтическая ночь, и ни одна.

Декабрь выдался снежным, но не по-зимнему теплым, с температурой минус 10-15. Кристина возвращалась домой из университета после первой пары, зайдя по пути в магазин. Даниле шел пятый месяц, он находился под присмотром няни, а в случае сильного голода ему можно было предложить смесь или пюре. На календаре было 10 декабря и до Нового года оставалось три недели. Переезд в поселок отложили до лета. Данила был слишком мал, и оставлять его надолго Кристина не решалась. В городе няня была приходящей, что для поселка было проблематично. Добираться в университет час, чтобы пробыть там два, и еще час потратить на обратную дорогу было не разумно. А вот заявление в загс Сергей с Кристиной подали. Регистрация их была накануне католического рождества и отец должен будет прилететь вместе с Кэтрин. Но в данный момент, Кристину меньше всего интересовала предстоящая свадьба. На носу у нее были зачеты, тесты, сдав которые в декабре, она практически может не посещать университет месяца полтора, а значит посвятить себя семье. С этими мыслями она поднималась в квартиру. Открыв замок и переступив порог квартиры, она увидела очень интересную «картину». Сергей сидел на диване, спиной к двери, а на его коленях устроилась няня сына, обхватив его за шею и целуя в губы. «Пара» даже не услышав звук открываемого замка. Кристина поставила пакет на столик в прихожей, сняла полушубок, повесив его на плечики, все еще надеясь, что они заметят ее приход, и прошла в гостиную.

– Настя, ты уволена, – сказала Кристина. – У тебя есть пять минут на сборы. Аванс можешь не возвращать, а о рекомендации забыть. Причину отказа не надо объяснять?

Кристина заглянула в спальню. Данька спал в своей кроватке. Она достала дорожную сумку Сергея, с которой он переехал в эту квартиру, и стала собирать его вещи, снимая их с плечиков и полок. Она слышала, как щелкнул замок, вынесла сумку, поставив ее у двери.

– Обувь на полке в шкафу прихожей. Разберись сам, – сказала она Сергею.

– Крис, хватит! – сказал он с вызовом.

– Чего хватит, Сережа? Я не скандалю, не бью посуду, не ругаюсь матом и даже не плачу, хотя мне очень больно, но я не позволю тебе так меня унижать. Не хочешь забирать обувь, ходи босиком. Ответь на один вопрос: зачем нужно было начинать все сначала, если тебе не нужна семья, обманывать себя и меня?

– Я не лгал ни тебе, ни себе. Ничего страшного не произошло. Да, я заигрался, признаюсь, но не надо делать из этого трагедию.

– Значит, теперь это называется «заигрался»? И раз в год, ты находишь для этого новую игрушку. Тебе самому не смешно? Я честно призналась, что не могу конкурировать с Ларисой. Скажи, что такого есть в Насте, чего нет во мне? Я выслушаю сейчас все твои претензии, другой возможности у тебя не будет, как не будет ни регистрации, ни свадьбы. Я позвоню отцу, а ты объясни все своим. Мне без разницы, какую ты причину найдешь. Это конец в наших отношениях.

– Все, что я тебе говорил год назад и совсем недавно, правда. Это не было обманом. Мало того, я перестал обращать внимание на других женщин вообще. А через некоторое время понял, что другие мне не нужны, я их не хочу. Так было и с Ларисой, и с Настей. То, что ты видела, совсем не то, что могло быть. Какой здоровый мужик, если он не законченный импотент, откажется от женщины, откровенно предлагающей себя? Ты видела меня с Ларисой, но не знаешь, что секса между нами не было. Это была его неудачная попытка. И каким бы я идиотом не был, второй раз на одни и те же грабли, я бы не стал наступать. Мне было интересно, как далеко может зайти наша няня. Вот и все. Мне добавить больше нечего. Что я сделал такого, из-за чего весь сыр-бор? А вот ты, даже не вспомнила, по какой причине я оказался в квартире именно в это время.

– Я помню. Мы должны были ехать покупать мне платье, но теперь это уже неважно. Объясни мне одну вещь: Что это было? Как назвать то, что я видела? Если ты ждал меня, знал, что я приду, зачем устраивал эту сцену с няней? Простым любопытством это не назовешь, хотя ты и сейчас не считаешь себя виноватым. Тебе никогда не приходило в голову поставить себя на мое место? Ты можешь себе представить, что меня целует другой мужчина? Сама мысль о том, что ты целуешь другую, мне уже неприятна. А что говорить о самом поцелуе? Я очень тебя любила, доверилась тебе, и ты мог «слепить» из меня ту Крис, которая тебе нужна, какую бы ты хотел. Но у тебя свой спортивный интерес. Мало того, ты это делаешь там, где мы живем. Это как назвать? За что ты так со мной? Может, ты считаешь, что я должна изредка прощать тебе твои, мягко говоря, шалости? Или дело в самоутверждении? Моя слепая любовь к тебе – это омут. Мне стоит полюбить саму себя, чтобы окончательно не утонуть, и я попытаюсь это сделать. Если в наших отношениях тебя что-то не устраивает, чего-то не хватает, нам лучше расстаться. Не стоит создавать видимость семьи даже ради ребенка. Ремарк писал: «Любовь чудесна. Но кому-то из двоих всегда становится скучно, а другой остается ни с чем». Здесь я ему немного возражу. У меня есть Данила. Сына можешь видеть в любое время, а теперь уходи. Прощай, – сказала Кристина и ушла в спальню, закрыв за собой дверь.

Данька проснулся и потянул свои ручки к матери. Кристина переоделась, надела халат, вытерла руки влажными салфетками и дала сыну грудь. Парень с жадностью начал сосать. Кристина была готова разрыдаться, но осознание того, что это может навредить сыну, останавливало. «Даже если он говорит правду, его поступок верх цинизма. Знать, что я приду и делать это ради своего интереса, что может быть циничнее», – думала она, держа ручку сына в своей ладони. – Я разучилась жить без него, но и жизнь с ним – это мина, замедленного действия, не знаешь, когда рванет в следующий раз. Нельзя так слепо любить. Это не любовь, это какая-то патология, которую сложно лечить».

– Планы наши изменились, сынок, – говорила она Даниле

тихонько. – Нам нужно искать другую няню, а это не так просто. Нужно набраться храбрости и позвонить дедушке. Я его только огорчаю своими проблемами, то одно, то другое. Нужно, Даня, привыкать жить нам с тобой без папы.

Сын смотрел на мать своими карими глазами, и как будто понимал сказанное. Кристина сменила ему памперсы, ползунки, надела теплые носочки и вышла из спальни. Сергей не ушел, он сидел на диване, обхватив голову руками. Что-то в его позе насторожило Кристину. Выбросив памперс, она присела с ним рядом и взяла за запястье. Пульс Сергея частил и был в пределах сотни. Вернувшись в спальню, она взяла тонометр, положила Данила в коляску и присела на диван.

– Ложись, я подушку положу повыше. Руку дай. – Она надела манжет тонометра прямо на рукав рубашки. Давление было 180/ 120. Кристина набрала 03.

Машина скорой помощи приехала минут через семь. Давление не падало.

– Пожалуйста, не делайте вид, что помогаете, уколов ему внутривенно магнезию, помогите реально, я заплачу, – сказала она доктору.

– Вы врач? – спросил он, недовольно. – Я знаю, что нужно колоть и когда.

– Я акушерка, оканчиваю шестой курс и кое-что соображаю. Он сильно перенервничал, а Ваша магнезия для гипертоников, – не сдавалась Кристина.

– Я сделал ему диазепам. Давление сейчас упадет, он проспит часа три, но резко не давайте вставать. Пусть покажется врачу, так и до инсульта можно допрыгаться, – говорил он, меряя давление через пару минут. Прибор показал 130/ 90. Доктор заполнил бланк сигнального листа, передав его Кристине, а она, свернув тысячную купюру пополам, сунула ее в карман его халата. Записав все данные больного, доктор покинул квартиру, а Кристина набрала номер телефона Андрея.

– Привет! Это Крис. Вы Сергея не теряйте, у него высокое давление. Сейчас он спит, я вызвала скорую помощь, ему сделали укол. Подумайте, кому его можно показать. Это должен быть хороший невропатолог и кардиолог, – сказала она, накрывая Сергея пледом.

Андрей приехал часа через два. Сергей и Даниил спали, а Кристина не находила себе места. Она уже в третий раз измеряла Сергею давление. И хотя все показатели были в норме, ей было неспокойно. Теперь они с Андреем тихонько переговаривались и пили кофе.

– Я договорился. Завтра утром его посмотрят в ведомственной больнице с девяти до десяти. Завтраком не корми, сдадим анализы. Утром я заеду и после приема привезу обратно, даже, если будет все в порядке. Скорая была, значит, могут дать больничный лист. Как вы докатились до этого?

– Тебе честно сказать или соврать? – спросила Кристина. – Няню я уволила, ему собрала вещи. Не догадываешься почему?

– Он уехал с работы часов в десять. Вы же должны были ехать за платьем.

– Не было поездки. Были поцелуи на этом диване, правда, в пристойном виде. Я не скандалила, молча, собрала вещи, и даже выслушала его монолог, потом ушла к Даньке, покормила. Вышла из спальни, он сидит на диване, держится за голову. Померила давление и вызвала неотложку. Проводила доктора и позвонила тебе.

– Ладно, Крис, до завтра. Сама меньше переживай, тебе сына кормить. Позвони мне вечером перед сном, как будут обстоять у вас дела, – сказал он уходя.

Кристина перенесла сумку в спальню. Развесила и разложила вещи Сергея по своим местам. «Завтра ему на прием, понадобится рубашка, брюки, – подумала она, убирая сумку. – Доктор прав, так можно довести себя до инсульта, и я тоже приложила к этому свою руку». Она вспомнила, что в свете последних событий, сегодня не обедала и, хотя аппетит отсутствовал, сделала себе бутерброд и съела его через силу. Разобрала пакет, который все еще сиротливо стоял в прихожей. Открыла ноутбук и выписала несколько адресов и телефонов агентств, которые предоставляли услуги няни. «До нового года две недели, точнее 20 дней, зачет 21 числа, тесты 24. Даже, если я пропущу один из них, ничего не произойдет, сдам в январе. Повода для паники нет. Можно поехать с Данькой, зайти первой, девочки за ним присмотрят. Только бы с Сережей все было хорошо. Решит уйти, пусть уходит, но пусть сейчас все обойдется», – думала она. Он проснулся в начале четвертого, после полудня, проспав пять часов.

– Как чувствует себя больной? – спросила Кристина, надевая манжетку тонометра на руку Сергею. – Лежи смирно, проверим твое давление. Жить будете, молодой человек. Есть хочешь?

– Хочу. А что было? Я помню наш с тобой разговор. Потом ты ушла, а у меня жутко разболелась голова. Доктора я тоже помню.

– Пробелов в памяти нет, и это обнадеживает. У тебя, друг, поднялось давление, это и вызвало головную боль. Доктор сделал тебе укол, от которого ты проспал пять часов. Сейчас ты с моей помощью переоденешься, поешь, и я тебе расскажу о том, что ты проспал. Резко не вставай, если надо в туалет, я подстрахую.

Кристина помогла Сергею переодеться в домашнюю одежду, разогрела обед-ужин, пододвинула журнальный столик к дивану. Пока Сергей ужинал, рассказала о предложении доктора, о звонке Андрею и о его визите.

– Завтра утром он приедет за тобой, и будь добр, сделай так, как советуют доктора. Сегодня, можешь, есть впрок, завтрак тебе не полагается.

Проводив утром Сергея и Андрея на прием к врачу, Кристина занималась с сыном, когда ожил дверной звонок. На пороге стояла Юля.

– Что-то случилось? – спросила Кристина. – Проходи, Юля, я Даньку переложу в коляску. Раздевайся.

– Кристина, я ненадолго, на чашечку кофе. Угостишь?

– Какой разговор. Будет тебе кофе. Присаживайся. Я думаю, ты в курсе того, что няня уволена? Какие будут советы?

– Не будет советов. Я тебе расскажу кое-что, ты решишь сама, что делать и как жить дальше.

Кристина поставила перед Юлей чашку с кофе, сахар, сливки и конфеты, налив себе чай.

– Мы с Сергеем познакомились на катке, – начала Юля свой рассказ. – Я училась на первом курсе. Взрослый, видный, красивый парень. С ним было очень просто. Мы и целовались с ним всего– то несколько раз, когда он провожал меня домой. Я была серьезной девушкой и быстро поняла, что для него главное. Наши встречи продолжались недели две, пока он не познакомил меня со своим братом Андреем. Вот в него я влюбилась по– настоящему и до сих пор люблю. Андрей – это любовь, нежность, забота, а Сергей – это страсть к красоте и секс. Может он и влюблялся, но не любил. Я знала почти всех его подруг, он их не афишировал, но и не скрывал. За все восемь лет, наверное, и их было столько же. Они менялись с такой же частотой и периодичностью, как процветал и его бизнес. Среди них были и достойные, и легкомысленные, но все одинаково красивые и сексапильные, и, ни у одной при расставании не было к нему претензий. Кто из них кого оставлял, я не знаю, но он никогда не жалел о расставании и заводил новые знакомства. Последним его увлечением была Лариса. Он даже женился на ней. Для нас это был удар ниже пояса. Чем все закончилось ты в курсе. Я хочу, чтобы ты поняла: все, что было до встречи с тобой, это страсть к красоте и секс. Я от Андрея узнала о том, что он возил тебя в клинику, потом о том, что вы живете вместе. Тогда мне впервые стало жаль тебя. Его образ жизни не укладывался в рамки семьи, и все могло закончиться ничем, как это было до тебя. Да и ты совсем не подходила под стандарты его подруг. Когда же вы расстались, вернее ты ушла, нам стало понятно, что он влюбился, влюбился по-настоящему и страдает. Первые дни он надеялся на чудо, а узнав, что ты забрала свои вещи – запил. Да! Не удивляйся. Запил. Роза сама разыскала Андрея и рассказала обо всем, что знала. Допился до сердечного приступа. Вернее, алкоголь помог его получить. А если учесть, что в семье алкоголь не прижился давно, можешь представить, на что он обрек себя. Десять дней декабря, он провел в стационаре. Никто из семьи его не воспитывал, не осуждал. Только отец однажды спросил: – « Теперь ты можешь представить, как больно было ей?» Я знаю, что он ездил к тебе на квартиру, но там уже жили другие люди. В это время внутри у него, как будто что-то надломилось, если не сломалось. Взгляд потух, он стал мрачным и молчаливым. Мы все очень надеялись, что с появлением очередной подружки это пройдет. Но если она и появилась, в квартиру он ее не приводил, Роза бы заметила. В душу к нему никто не лез, и он продолжал свое тихое «существование». Это была не жизнь, а именно существование. Он сутками пропадал на работе. В своей квартире бывал редко, больше жил в поселке. Дом – работа, работа – дом. Так и жил, до тех пор, пока Олег не принес новость о тебе. Я, конечно, могу многого не знать и говорю только о том, что видела и слышала. Знаешь, когда ты попала в роддом, он ночевал у нас, и очень переживал, а когда получил твое сообщение – плакал, как ребенок. Любит он тебя, Кристина. Может он боится показаться слабым и стесняется этого чувства, скрывает? Но в одном я почти уверена: Сергей боится тебя потерять. Он полгода ходит такой счастливый. Я за все годы не видала его таким, поверь. Я его ни в коем случае не оправдываю. Мне самой не понятен его поступок и не знаю, как бы я повела себя в подобной ситуации. Может, это «остаточные явления» прошлой жизни, может, порок, с которым ему трудно справится? Просто я рассказала тебе то, о чем ты не знала, и в чем он тебе никогда не признался бы.

– Я его очень люблю, Юля, но молча проглотить увиденное, извини, не могу. Я тебя услышала. Он не отвечал на поцелуи Насти, я это видела. Чего он ждал? Когда ему залезут в штаны? Где грань, которую он не переступил бы? Такие выходки оставлять без ответа нельзя, и мою реакцию на все увиденное, он должен был узнать. Я простила его тогда, когда за доктором скорой помощи закрылась дверь. Мне стало страшно от того, что я могу потерять его. Что он уйдет, но не к другой женщине, а навсегда. Регистрации и свадьбы не будет, ни потому, что я его не простила, а потому, что я стала доверять ему меньше. Я не школьница, хорошо понимаю, что люди не меняются до тех пор, пока не захотят сами измениться ради кого-то. Я не собираюсь переделывать его, это не благодарное и бесполезное занятие, но и верить словам, которые расходятся с поступками, я не могу. Сошлемся на его болезнь и отменим торжество. Все, что я хотела ему сказать, сказано. Я его не гоню, не упрекаю, захочет остаться, пусть остается. Время расставит все по своим местам. Думаю, не стоит посвящать братьев в наш разговор.

Сергею дали больничный лист, прописав внутримышечные и внутривенные уколы. Точнее, его оставляли в стационаре, но он позвонил Кристине.

– Мне оставаться в больнице или возвращаться, и ты сможешь лечить меня дома?

– Возвращайся. Возьми лист назначения и купи все, что нужно. В аптеке подскажут, сколько и чего нужно.

Болезнь Сергея, хотя и в легкой форме, стала поводом для отмены свадьбы. Но он самостоятельно, не уведомив Кристину, перенес срок регистрации, в надежде на то, что она согласится.

Она готовила завтрак, ставила уколы и капельницы, после которых он часа два спал. Потом готовился обед и ужин, а закончив с этим, она занималась, пока сын спал. Уложив спать сына на ночь, она опять занималась, иногда засыпая за столом. Ее мог разбудить только плач сына. Первые пять дней, Сергей ходил с видом провинившегося ребенка. Он больше молчал, отвечая лишь на вопросы, и беседовал только с сыном, который в силу своего возраста, был хорошим собеседником. Даниле было почти пять месяцев. Пока Сергей «болел», Кристина сдала зачет и тесты, оставляя сына с отцом, не забывая лечить его. Отношения между ними не налаживались. Сергей не уходил, но и не делал попыток к примирению. Кристина не прогоняла его, но и не давала понять, что простила. Через десять дней он вышел на работу и жизнь, как будто, вошла в свою колею, за исключением того, что спали они в разных комнатах. Новый 2013 год по традиции, встречали в доме Мироновых в поселке всей большой семьей. Кристина приняла это предложение, прежде всего из-за сына. Провести неделю на свежем воздухе не мешало и ей. Была елка во дворе, красивый салют и праздничный стол. Спать разошлись после трех часов. Данька, находившийся в центре внимания весь вечер и пропустивший пару часов сна, спал сладко в своей кроватке. В доме догадывались об отношениях Сергея и Кристины только Андрей, знавший историю с няней, да Юля, рассказавшая о прежней жизни Сергея. Кристина переоделась в ванной комнате и легла спать на широкую кровать, пододвинув кроватку сына. Она не задумывалась о том, где будет спать Сергей. Сергей решил по-своему: « Если не сегодня, то другого случая может и не быть». Он выждал не меньше часа, прежде чем услышал ровное дыхание Кристины. При тусклом свете ночника он видел, как меняется выражение ее лица, на его нежные ласки.

– Сергей, ты сумасшедший. Я думала это сон, – сказала она, поворачиваясь на бок. – Чего ты хочешь, Миронов?

– Тебя, Крис. Думай, что это сон или сделай вид, что спишь, я так больше не могу. Прости меня.

Кристина лежала минут пять безучастная к его ласкам, и он даже растерялся, но дольше сопротивляться у нее не было сил. Его волшебные губы и руки заставили ее забыть обо всем. Страсти разгорались, утихали и вспыхивали вновь. Они так и уснули, тесно прижавшись, друг к другу. Даньку, проснувшегося в семь утра, отец переложил к матери, сменив на нем памперс. Наевшись, он лежал на кровати между родителями и общался с ними на своем наречии.

– Крис, ты меня простишь? – задал вопрос Сергей.

– Я давно тебя простила. Еще тогда, когда за доктором скорой помощи закрылась дверь. Как же я испугалась, что могу потерять тебя. Мне стоило больших усилий изображать обиженную особу. Ты думаешь, я не осознаю того, что я сексуально безграмотна, из меня плохой повар и кулинар, взрослый, вечно занятый студент? Все это я хорошо понимаю и очень стараюсь исправить положение, сделать так, чтобы вы с Данькой замечали это как можно реже. А эта нездоровая любовь к тебе? Она лишила меня и воли, и разума. Я, как та овечка, которую приносят в жертву, а она даже не думает сопротивляться. Я очень хотела бы любить тебя меньше, но…

– Крис, тебе не надо ничего исправлять, а уж тем более самой меняться. Я тебя очень прошу, оставайся такой, какая есть. Няню мы найдем. Данька подрастет, тебе станет легче, отдадим его в ясли. К твоим обедам я привык, здесь проблем вообще нет. Не надо меняться, Крис, я прошу тебя. Иди ко мне. – Он обнял Кристину, прижав ее к своей груди. – Я никогда, родная моя, не буду больше тебя огорчать, обещаю. Твоя любовь ко мне здорова и с разумом у тебя порядок. Я тебя за это и люблю. Это я не дружу с головой, а если до конца быть честным, то не дружит с головой то, что у меня находится между ног. Прости меня. Давай, наконец, распишемся, и ты сможешь получить диплом уже на новую фамилию.

– Да Вы, батенька, наглец! Нашли аргумент. Что мне мешает иметь диплом на девичью фамилию со свидетельством о браке, даже через десять лет? – спросила она, глядя на Сергея. – А если серьезно, ты думаешь, нам это поможет?

– Я тебе скажу одну вещь, только ты не смейся. Это должно сработать. Твоя фамилия не вяжется с твоим именем. Может, быть, отсюда для тебя все неприятности, даже те, которые доставляю я? – сказал Сергей и рассказал Кристине о «христианке без веры». – А так ты станешь Благоухающей, Миром помазанная.

– Хорошо, давай попробуем, – ответила Кристина, на пару минут задумавшись. – Я никогда об этом не думала. Попытаемся обмануть судьбу? Я соглашусь, но только с условием, что мы это сделаем тихо, если хочешь, тайно. Распишемся и в выходной день сообщим своим. Я не хочу ни торжеств, ни гостей.

– А как же белое подвенечное платье, лимузин и кольца?

– Против колец я возражать не буду, а об остальном я сказала. Выбор за тобой.

Вопрос с няней решился сам собой. Утром, сидя за завтраком, Александр Николаевич сам завел разговор на эту тему.

– Я слышал, Крис, ты няню уволила. Не ищи новую, возьми меня в няньки. Доверите наследника? Что я с внуком не справлюсь три-четыре часа в день? Учись дочка спокойно, получай диплом, а там посмотрим. Звони заранее, когда няньке выходить на работу. Ребята пусть привыкают к самостоятельности. Я, парни, акции уже разделил на всех поровну, чтобы было без обид, но руководство остается за Сергеем. Вот такой вам мой новогодний подарок.

– Раз такое дело, перебирайся Олег в мою квартиру, будет и тебе новогодний подарок. Свою берлогу выставляй на продажу. Ты мне деньги от продажи, а я тебе переоформление. Розу можешь оставить, можешь уволить. Но с ней тебе будет удобнее. Кристина получит диплом, я буду уговаривать ее переехать сюда, – говорил Сергей брату.

Кольца купили накануне Рождества. Сергей доверил Кристине самой сделать выбор. Ей понравились неширокие обручальные кольца с «дорожкой» из белого золота.

– Крис, пожалуйста, давай купим мне кольцо на пол размера меньше, чтобы снять его можно было только вместе с пальцем.

– Это ты так сейчас пошутил? – недоверчиво спросила Крис.

– Это я сказал более чем серьезно.

– Хорошо. Только знай, если в загсе оно тебе не подойдет, останешься холостым, – пошутила Кристина.

Они расписались 12 января в 10:00, а объявили об этом вечером 13 числа, когда собрались за столом всей семьей отметить Новый год по старому стилю. Семья не удивилась такому решению и приняла его с радостью. Олег на семейный ужин пригласил свою подругу Алину. Можно было предположить, что его свадьба не за горами. Он переехал в квартиру Сергея, выставив свою квартиру на продажу. Через два дня, разговаривая с отцом по скайпу, Кристина сообщила ему о регистрации.

Александр Николаевич для Данилы был не только любящим дедушкой, но и расторопной нянькой. Два-три раза в неделю, он после звонка Кристины, прибывал к назначенному сроку. Даниле было шесть месяцев и дедушка, без особого труда, справлялся с ним. Кристина домой не торопилась, зная, что там все в порядке, но и без нужды не задерживалась. Переезд в поселок отложили до того времени, когда Кристина получит свой диплом. Оставался один не решенный вопрос: что делать с ее квартирой? Продавать она ее не хотела, а семья не настаивала.

Глава 7

Кристина Миронова сдала государственные экзамены и получила диплом. Сергей сам отвез ее в ресторан, где она отмечала это событие со своими подругами. В выходной, это отметили в доме Александра Николаевича. С сентября ее ждала интернатура. Ей оставался всего год до исполнения заветной мечты. Жизнь семьи Мироновых изменилась в один из июньских дней. Никто не мог предположить, что в 2013 году может повториться беспредел девяностых. Сергей уезжал рано утром 24 июня вместе с Олегом в город Алексин, соседней области. Кристина провожала мужа со щемящим чувством необъяснимой тревоги. Часы показывали 06:00, когда зазвонил его телефон. Звонил водитель. Машина стояла у подъезда.

– Что ты так переживаешь, Крис? Расстояние меньше двухсот километров, я уже к вечеру буду дома. Этот контракт выгоден не столько финансово, сколько позволяет реализоваться нам с братом профессионально. Мы с ним так долго к этому шли. Одно дело ты строишь по чужим проектам, и совсем другое, когда воплощаешь свои замыслы в реальность. Для Олега, самостоятельный договор, вообще, дебют. Ты просто не привыкла к моим отъездам, но они иногда случаются, привыкай, – сказал он, обнимая и целуя ее. – Выше нос, Крис! Я позвоню, а вы живите без меня дружно.

Кристина видела из окна, как машина отъезжала от подъезда. Занимаясь повседневными делами, она носила свой телефон с собой и ждала звонка. Даньке исполнилось одиннадцать месяцев. Три недели назад он начал ходить и теперь следовал за мамой, как хвостик. У мамы же появилась новая проблема. Ее чадо было слишком любопытным, чтобы оставлять его без присмотра. Ближе к двенадцати часам раздался дверной звонок. На пороге стояли Андрей и Юля.

– Что с Сережей? – спросила Крис, видя их напряженные лица.

– Присядь, Крис, у нас плохие новости, – сказал тихо Андрей, проходя в комнату.

– Говори все как есть, только честно, – с тревогой попросила она, присаживаясь на диван.

– Машину, в которой ехали Сергей и Олег обстреляли. Олег успел мне позвонить. Сейчас он в больнице после операции лежит в реанимации. Отца увезли с инфарктом, он тоже в реанимации. Водитель и Сергей погибли.

– Нет! Этого не может быть. Он обещал мне к вечеру быть дома, вернуться, – сказала Кристина растеряно. – Я вам не верю. Я должна сама это увидеть. Куда нужно ехать?

– Там не на что смотреть. Машина горела вместе с телами. Ты в состоянии это прочесть? – спросил он, протягивая ей протокол осмотра.

Кристина читала внимательно, хотя буквы прыгали перед глазами, и искала зацепку, за которую можно было бы ухватиться, и нашла.

– Ты видел кольцо на пальце? Оно похоже на мое колечко? Мы покупали одинаковые, – спросила она, показывая кольцо на пальце своей руки. – Его практически невозможно было снять.

– Кольцо видел, но оно не такое, обычное.

– Сережа не погиб, я это чувствую. Ему плохо, но он жив. Сделай экспертизу, ты убедишься в том, что я права.

– Экспертиза ничего не даст. Сергей был приемным ребенком в семье. Мальчик у родителей родился раньше срока, а матери Сергея, не исполнилось и 17-ти лет, и она от него отказалась. Тебе следует с этим смириться, Крис. Похороны состоятся послезавтра.

– Сергей знал об этом? Кто его мать? Сказав об экспертизе, я не собиралась определять ваше родство. Возьми его зубную щетку, бритву, расческу, они в ванне, и сделай анализ ДНК.

– Знали все, кроме Олега, но он ее никогда не искал. Зачем? Раз ты настаиваешь на анализе, я сделаю это, но потребуется время, а похороны ждать не будут.

– Ты сам сказал, что другого кольца не было. Скажи: почему я должна смириться? Почему ты мне не веришь, что Сережа жив? Олег придет в себя, я поговорю с ним и начну искать мужа, а ты не настаивай на обратном. Я буду присутствовать на похоронах, но приду проститься не с мужем, а с Владимиром Степановым. Я не хочу видеть табличку с именем Сергея. Ты меня понял? А сейчас идите, у вас и без меня много дел. Позвоните, когда нужно быть на кладбище и когда придут в себя отец и Олег.

Кристина проводила Андрея с женой, взяла Даньку на руки, ему пора было спать, но вспомнила, что не кормила сына. Она посадила его в высокий стул и подогрела второй завтрак. После этого, на десерт предложила грудь, от которой сын никогда не отказывался. Все это время, кроме грусти и тревоги, она ничего не чувствовала, а в голове был всего один вопрос: где его искать? Она позвонила Вере Павловне, не особо рассчитывая на ее приезд, но оставаться одной с такими новостями она не могла, ей нужен был совет.

– Вера Павловна, Вы не могли бы приехать ко мне, когда будете свободны? – спросила она с надеждой.

– У тебя что-то случилось?

– Случилось, – сказала Кристина и заплакала.

– Я скоро буду.

Она действительно приехала минут через сорок. Увидав лицо Кристины со следами слез, Вера Павловна поняла, что случилось что-то серьезное.

– Ответь мне честно: ты сегодня ела?

– Завтракала. Даньку недавно покормила, а самой не хотелось. Я выпью с Вами кофе или чай.

– Включай свою машину, а я проверю твой холодильник и сделаю тебе пару бутербродов. Пока не перекусишь, дела не будет, – сказала она, доставая продукты. Здесь же на кухне, под краном вымыла руки, сделала два бутерброда и поставила тарелку с ними перед Кристиной. – Рассказывай.

Кристина рассказала все, что услышала от Андрея, о том, что прочла в протоколе, о предстоящих похоронах и о своих выводах:

– Я чувствую, что Сережа жив, но мне не верят. Возможно, он ранен и ему нужна помощь. Надо что-то делать, я не знаю с чего начать, а время идет.

– Во-первых, успокойся. Во-вторых, пока Олег не придет в себя, мы не узнаем, что и как произошло на самом деле. Только после разговора с ним тебе можно будет действовать. В-третьих, похороны ждать не будут. Тебе надо быть на кладбище, хотя бы для того, чтобы проститься с водителем, чтобы объяснить людям, почему ты не прощаешься с мужем. Поедем на моей машине, я побуду с твоим сыном, а потом привезу тебя сюда. Траурный наряд привезу завтра. Скажи, откуда у тебя такая уверенность?

– Сережа, если не был за рулем, всегда садился на заднее сиденье, говоря при этом: – « Таким образом, я имею возможность не отвлекаться на дорогу и подумать». Кисти рук пострадавших обгорели, но целы и на одной было обручальное кольцо, но не наше с Сергеем. Где же его кольцо? Разве этого мало?

– Тебе есть с кем оставить сына? Ведь если ты уедешь, нет смысла каждый день возвращаться домой. Подумай над этим. Будет нужна помощь, говори прямо. Завтра я привезу вещи. Возьми себя в руки. Если ты уверена в том, что муж жив, сопли распускать рано. Ешь бутерброды, а я подумаю, что еще можно сделать.

Вера Павловна думала, и думала она о Кристине, вспоминая время, когда они познакомились, и то, как она узнала ее год назад: – «Сколько свалилось на ее голову всего с самого детства, а она не сломалась, шла к своей мечте. Операцию сделала, учебу не бросила, была такой счастливой. Казалось, все у девочки будет хорошо и вот, пожалуйста, новый поворот. Даже допустив, что сгорел не Сергей, где уверенность в том, что он еще жив? А она верит в чудо. Господи, помоги ей, дай силы».

Кристина без всякого аппетита съела два кусочка хлеба с маслом и ветчиной, даже не почувствовав их вкуса.

– Кристина, он наверняка ранен и мог попасть в больницу. Обязательно возьми фотографию, одну из последних. Документы его какие-нибудь остались?

– В моей квартире, кажется, нет. Хотя, постойте, – сказала она,

открывая один из ящиков горки. – Есть! Его заграничный паспорт и водительское удостоверение.

– Права можешь оставить, а вот паспорт возьми с собой, если он действителен.

Вера Павловна пробыла в квартире Кристины часа два.

– Собирай неспеша вещи себе в дорогу и сыну к переезду заранее, чтобы ничего не забыть. Завтра, обязательно навести отца Сергея, узнай, как у него дела. Мою персону жди после обеда, – сказала она уходя.

Данька проснулся, и у матери появилось дело. Накормив сына, она достала небольшие сумки и, следуя советам, начала складывать вещи. Учитывая, что на дворе стоял июнь, в ход пошли футболки, плавки, носочки для сына. Не забыла мать и о прохладной погоде. Одежды у Данилы было с избытком и без собранных вещей можно было спокойно обойтись. Вместо памперсов она положила трусики. Две пары обуви,легкие штанишки и кофточки. Себе она взяла смену белья, легкие брюки, две блузки, халат, и, подумав о словах Веры Павловны, положила сверху медицинский халат и шапочку. Джинсы, легкая рубашка, мокасины и белье легли на полку, в ожидании дороги. В дамскую сумку собрала все свои документы, паспорт мужа, фотографию и деньги, хранившиеся в доме. Сумма была достаточная. Все дела были сделаны. Мысли, которые уже не умещались в голове и, распирая ее, просились наружу. Нужно было чем-то себя занять.

– Сынок, пойдем, погуляем, – сказала она. – Покатаемся на качелях, покормим птичек, отвлечемся.

Сменив одежду на себе и сыне, она вышла с ним во двор, а через полчаса они перебрались в сквер. Вернувшись через пару часов, накормила сына, составив ему компанию, и расположившись с ним на ковре, играли с игрушками. Она собралась купать сына, когда в дверь позвонили. Пришла Юля.

– Крис, ты как?

– Я в порядке. Собираемся купаться. У тебя ко мне дело? Подожди минут десять, выпей кофе, – сказала она, направляясь в ванную.

Уложившись в десять минут, она села на диван и дала грудь Даньке, который был одет в легкую майку и памперс.

– Юля, я тебя слушаю. Какие новости?

– Состояние Олега стабильное. Как только он придет в себя, его перевезут в город. Тебе стоит подождать пару дней. Раны не опасные, но он потерял много крови. Тела привезут послезавтра прямо на кладбище в закрытых гробах. Кольцо жена Степанова опознала, а второго не было. Андрей протокол опознания не подписал. Ты не сердись на него. Ему сейчас тяжело. Один брат и отец в больницах, второй брат неизвестно где. Полиция его искать не торопится, как не торопится и со вторым покойником. Что будет с похоронами? Не объяснишь всем, что мы хороним неизвестного. Многие придут прямо туда. Откуда им знать все тонкости.

– Не переживай, я попробую объяснить, а поймут или нет – это их проблемы. Позвони, когда надо там быть, я приеду со своей знакомой, она побудет с Данилой.

Похороны двух тел в закрытых гробах, состоялись 26 числа. Кристина в длинном черном платье и траурной повязке на голове подошла к вдове Владимира Степанова.

– Мне очень жаль. Примите наши искренние соболезнования. Крепитесь.

– Вы тоже держитесь, – ответила женщина, имени которой она даже не знала.

– Мой Сережа жив. В гробу ни мой муж, – сказала Кристина и обратилась к присутствующим на похоронах, которых было не меньше тридцати-сорока человек:

– Можете считать меня сумасшедшей, скорее всего я, так и выгляжу в ваших глазах, но я не хочу слышать речей о своем муже в прошедшем времени. Сергей Александрович Миронов жив. Не надо хоронить его раньше времени. Это могила неизвестного нам человека, которого мне искренне жаль и которого, наверняка, ищет семья. Я пришла проститься ни с мужем, а с Владимиром. Снимите с креста табличку, не заставлять меня делать это самостоятельно.

Она положила цветы, взяла Данилу с рук Веры Павловной и, не оглядываясь, пошла с кладбища. Этот ее поступок шокировал всех. Присутствующие на похоронах, речей о Сергее Миронове не говорили, табличку сняли, просто прислонив ее к кресту. Если жена говорит, что в могиле не ее муж, то как о нем говорить, где он и как можно поминать живого? Второму боссу без того не сладко. Отец и брат в больнице, на поминки он не поехал, значит, похороны не его брата. Многие так и разошлись, не придя к единому мнению.

–Ты как, Кристина? – спросила Вера Павловна. – Справишься одна?

– Справлюсь. Только бы Олег поскорее пришел в себя. Дальше будет проще, буду знать с чего начинать. Спасибо Вам. Вы не переживайте, сын не даст мне расклеится, впасть в депрессию.

На следующий день после похорон, Кристина поехала с сыном в больницу к Александру Николаевичу. Его перевели из реанимации в кардиологическое отделение. Прежде чем пройти в палату, Кристина поговорила с лечащим врачом.

– Прогноз хороший, но нужно избегать стрессовых ситуаций. Причину, по которой он попал к нам, я знаю. Как его сын?

– Старший пока не найден, а младший поправляется.

– Вы хотите сказать, что старший не погиб?

– Я очень на это надеюсь. В машине сгорел ни он. Я могу навестить больного?

– Можете. Если дело пойдет и дальше так, через неделю заберете его в привычную домашнюю обстановку.

– Александр Николаевич, как Вы себя чувствуете? Доктор обещает выписать Вас через неделю домой. Вы должны как можно скорее поправиться, а я должна начать поиски Сережи. Вы можете мне помочь в этом. Как только Олега перевезут, я поговорю с ним и поеду. Даньку оставлю на Юлю. Я Вас очень прошу, помогите мне. Не верите в мое предчувствие, не надо, я не настаиваю. Если сами смирились с потерей, пусть будет так. Подумайте о Даниле, Вы ему нужны, сделайте это ради него, чтобы Юля не разрывалась между городом и поселком. Это правда, что Сергей приемный ребенок?

– Правда. Тебе откуда известно? Ты думаешь, я, поэтому не верю в твою затею и смирился с потерей? Сергей мне во стократ роднее родного.

– Вы не сердитесь. Я настаивала на генетической экспертизе, и Андрей был вынужден сказать правду. Сергей никогда не искал своих родителей? Кто они?

– Люба, моя жена, рожала в одно время с девочкой, которой и семнадцати лет не было. Наш сын родился раньше срока, и шансов у него почти не было. Девочка родила семимесячного мальчика и знала, что родители заставят ее отказаться от него. Она попросила акушерку отдать его Любе, поменять детей, пока врачиха бегала за помощью для нашего ребенка. Звали ее Катя Кох. Я ее никогда не видел, а Люба два дня провела с ней в одной палате. Она мне обо всем рассказала, но уже тогда, когда выписались, и я их забрал. Я не был против этого ребенка. Мы вообще могли не иметь детей. А рождение Андрея, а через время и Олега, стало для нас чудом. Жена была убеждена, что это награда за Серегу. Он стал для нас родным. Люба говорила, что осенью, вся семья Кох должна была выехать на ПМЖ в Германию. Они жили в Сибири, ни то Омская область, ни то Алтай. Катя была младшим, пятым ребенком в семье. Это был 1978 год. Люба сама рассказала Сергею все о его рождении и подмене, когда болела, но я не думаю, что он ее искал. Тебе это зачем?

– Да к слову. Вы забыли, где я работала? На моей памяти есть разные случаи отказа. Отказаться очень легко, нужна всего одна подпись. А вот вернуть ребенка, иногда, вообще невозможно, даже через суд.

Александр Николаевич обещал Кристине сделать все, что от него зависит, хотя не верил в ее затею, и сказал Андрею:

– Не трогайте ее. Присмотрите за Данилой. Пусть делает то, что задумала, так ей легче. Она надеется на чудо, а я в чудеса верить перестал.

Олега привезли домой в четверг, 27 июня, и Кристина сразу его навестила, вместе с братом Андреем и Немцовым Анатолием Андреевичем, начальником службы безопасности. Врач, который сопровождал его, предупредил:

– Постарайтесь говорить с ним ровно. Он испытывает чувство своей вины за гибель брата. Не стоит ее усугублять.

– Олег, ты в состоянии рассказать мне, что произошло с вами на самом деле? – спросила Кристина. – Только без эмоций. Я тебе обещаю, что найду Сережу.

– Крис, мне очень жаль, что так вышло. Я мало что знаю, всю дорогу проспал. Потом Серега сбросил меня на пол и закрыл собой. Потом стрельба, все длилось несколько секунд, потом он меня выталкивал из машины, и все время говорил: – « Давай, брат, давай. Сейчас рванет, сгорим оба». Я шел по дороге, падал, полз. Раздался взрыв и я упал. Телефон мой вывалился, и тогда я о нем вспомнил, позвонил Андрею. Дальше темнота. Очнулся уже в больнице.

– Олег, вы сидели с Сережей рядом на заднем сиденье, и именно оттуда он тебя выталкивал? – задала вопрос Кристина.

– Да, Сергей сразу сел рядом со мной прямо у вашего дома. Он листал какие-то документы, а я почти сразу уснул. Проснулся от того, что он завалил меня на пол, что было сложно сделать при нашем росте, я лежал вообще вверх ногами, а потом доставал назад и выталкивал головой вперед. Это я все хорошо помню.

– Значит, он не мог перебраться на место рядом с водителем? – спросила Кристина. Вопрос был прямо провокационный.

– Зачем ему это делать? Какой смысл? Машина уже горела и горела впереди, причем и снаружи, и внутри. Это было похоже на поджег. Я все время думаю: почему он не выбрался следом за мной? Я видел кровь на своей рубашке, но под ней на теле не было ран. Значит, она принадлежала брату. Может сил не осталось выбраться. Он же все мои пули собрал на себя, – сказал Олег, вытирая слезы.

– Успокойся, Олег, ты ни в чем не виноват. Сережи не было в сгоревшей машине, я теперь это точно знаю, – сказала Кристина. – Я его найду, я обещаю тебе. Был кто-то еще, но, ни он. Отдыхай и поправляйся.

– Теперь ты понимаешь, Андрей, что он не мог сидеть рядом с водителем? Он, если ехал с водителем, всегда садился назад, и ты об этом хорошо знал, – сказала Кристина и обратилась к Немцову. – Анатолий Андреевич, посоветуйте мне хорошего оперативника с машиной. Водить я не умею, а нарушать законы не хочется.

– Вы, Кристина Викторовна, хотите начать поиски?

– Очень хочу. Определю Даньку и начну поиски. Четвертый день пошел, он может не дождаться моей помощи.

– Андрей Александрович, может, я помогу? Только нужно начинать либо прямо завтра, либо с понедельника, прямо с утра. Мы никого не найдем в выходной день.

– Оформи срочно командировку Андреевич, доверенность на машину, сделай все правильно. А ты, Кристина, приготовь вещи Данилы. Юля вечером с детьми едет в поселок, заберет и его. И не думай, что смерть брата мне на руку. Я от нее ничего не имею и не выигрываю. Сергей в нашей компании мозг, а я так, несколько его извилин. У тебя на руках веские аргументы. Мы будем его искать.

– Тебе, Андрей, стоит заняться фирмой. Пока не поправится отец и Олег, не найдется Сергей, держи ее на плаву. Я считаю, все, что произошло, сделано ради нее. Юля с детьми справится, а я займусь с Андреевичем поисками. Не думай, что я вам не доверяю, но его путь я должна пройти сама, чтобы не было, ни малейших сомнений. Выезжаем завтра, чего тянуть.

Вечером отправив Даньку с Юлей, Кристина не находила себе места. Она еще никогда не расставалась с сыном больше чем на три-четыре часа, а сейчас расставание может затянуться ни на один день. Она успокаивала себя только необходимостью принятого решения. Выехать решено было в шесть утра. Уже к пяти сорока Кристина была готова к поездке. Предполагая, что возможности поесть у нее может и не быть, она позавтракала. Взяв свою сумку, телефон и бутылку минеральной воды, она ждала Немцова у своего подъезда. Четкого плана у них не было, ведь они только могли догадываться, какой дорогой ехала машина. Первую остановку, по просьбе Анатолия Андреевича они сделали в Серпухове. «Оперу» следовало убедиться, что машина Степанова следовала именно по этому маршруту, а еще было важно посмотреть, кто ехал следом. Кристине оставалось только ждать, пока ее попутчик сделает свои дела и выводы, и отсмотрит данные с видеокамер за утро 24 числа. Следующая остановка была в Тарусе, с теми же задачами. Только к вечеру они добрались до Алексина. Устроились в гостинице, здесь же поужинали, приурочив к нему обед, нашли телефоны больниц города и теперь обзванивали их. Результатов не было. Кристина позвонила Юле, чтобы узнать, как дела у Даньки. Утром, в 8 часов они уже были в ОВД города. Приняли их, мягко говоря, без особой радости. Но заявление приняли и копию лица Сергея с семейной фотографии сделали.

– Полиции удобнее всего считать Сергея Александровича погибшим, даже без протокола опознания. Ведь, если в машине его не было, то где он? Чей труп был в машине? Это такая, простите, большая задница, а не просто очередная головная боль, – говорил Анатолий Андреевич Кристине. – Поехали на местный телеканал.

Выслушав визитеров, там честно признались:

– Это вам не Москва. У нас эфирного времени всего тридцать минут, две третьих из которых поздравления. Мы монтируем ролик за три-четыре дня. Ваше частное заявление, может, выйдет в эфир только через два дня. Заявление официальных источников, пошло бы сегодня. Оплата, роли не играет, даже если ваш тариф будет в десять раз дороже. Мне не хочется терять работу. Решайте сами.

В местной газете было несколько проще. Следующий номер выходил только через неделю. Периодичность издания газеты была еженедельной.

– Что будем делать Кристина Викторовна?

– Давайте начнем с места, где все произошло, и будем ждать новостей от СМИ. Как далеко отсюда до места трагедии?

– Километров пятнадцать-двадцать. У нас впереди полдня. Поехали, сделаем все, что успеем, суббота еще не закончилась.

Они приехали на место минут через тридцать. Дорога, как дорога, две полосы, разделенные белым пунктиром. С одной стороны посадки деревьев с высокой густой травой. С другой стороны поля, с еще не вызревшим урожаем. Если и было заметно отличие от других дорог, то это высота дорожного полотна, да очень крутой откос с дорожными ограждающими столбиками. Ничего, что напоминало бы о произошедшей здесь пять дней назад трагедии. На дороге следов пожара не осталось, а на узкой обочине были видны следы горящей травы. Высокая насыпь дороги была из щебня и песка, как и крутые откосы, слегка покрытые грунтом. Это и не дало огню с дороги добраться до высокой травы и посадок деревьев внизу.

– Машина ехала в сторону города, – говорил Немцов. – Это туда, – показал он рукой, переходя дорогу.

– Значит, если он покинул машину до взрыва, путь его лежал только под откос и поэтому его не нашли. В противном случае он остался бы на дороге, – говорила Кристина, начиная спускаться с насыпи, как с горки, присев на корточки.

– Они позвонили с телефона Олега Андрею Александровичу, узнали, сколько человек было в машине. Получили ответ о том, что трое. Сложили трупы, раненного, и с чувством исполненного долга уехали, – говорил Немцов, следуя примеру Кристины.

– Как думаете, сколько метров нам надо осмотреть? Насыпь крутая, на нее даже здоровому человеку сложно забраться, – рассуждала Кристина, осматривая высокую траву и кусты от самой насыпи, осторожно продвигаясь в сторону деревьев. – Анатолий Андреевич, идите сюда. Посмотрите, – показала она на две визитки чуть мокрые от росы и разбитый телефон – Он был здесь. Был! Понимаете?

– Был, Кристина, точно был, – собирая визитки и смартфон в целлофановый пакет, говорил он, присев на корточки. – Трава чуть примята, но не сломана. Она частично распрямилась после того, как он скатился. С дороги, если не знаешь, что здесь кто-то лежит, его не видно. Как нам не видно дороги из этого положения. А вот обрывки белых ниток от рубашки, видимо делал перевязки. В какую же сторону он пошел влево или вправо от этого места? Если у него не было сил забраться наверх, значит, он пошел низом, вдоль дороги. С дороги его могли не видеть или сделать вид. Мало ли что человек может там искать. Одно понятно, Сергей Александрович двигался. Куда пойдем?

– Давайте разделимся. Раненый, он не смог бы далеко пройти. Через час созвонимся. Что говорит нам карта? Какая это область?

– Сейчас мы в Тульской области, но рядом, уже в нескольких километрах, Калужская область.

– Значит, Сережа мог оказаться как в одной области, так и в другой. Начнем помолясь, как говорила моя бабушка.

Кристина пошла в одну сторону, а Анатолий Андреевич в другую. « Как же надо любить человека, чтобы не поверить в его гибель, сомневаться, искать, надеяться. Что будет с ней, если мы найдем его, но не живого? Она даже не допускает мысли, что он мертв», – думал он, внимательно осматривая траву и придорожные кусты, когда минут через сорок услышал звонок телефона.

– Анатолий Андреевич, садитесь в машину и езжайте вперед метров триста, я кое-что нашла.

Сделав так, как просила Кристина, он вернулся к машине, проехав, приблизительно указанное ей расстояние, припарковался на обочине, включив «аварийку», перешел дорогу и начал спускаться с насыпи. Она стояла у молодого дерева, осматривая землю.

– Вас можно заметить только стоя у края дороги, – сказал он.

– Я осматривала траву и деревья метрах в трех в сторону от дороги. В посадке передвигаться, с одной стороны легче, если переходить от дерева к дереву, с другой стороны, очень непросто. Там столько сушняка, коряг и все это под ногами. Смотрите, – показала Кристина на траву рядом с деревом. – Похоже, он здесь отдыхал.

– Похоже. Можно сказать, что долго отдыхал. Кусты травы сильно примяты, а на стволе бурые пятна. Думаю, возможно, кровь со спины или плеча. Если сидеть, прижавшись спиной к дереву, так и получиться. Заметьте, выше пятен нет, а это значит, голова у него в порядке, хотя, все может быть. Значит, мы с Вами шагаем в этом направлении.

Они прошли метров 200 и заметили, что насыпь становиться ниже и положе, а еще, в метрах 200 от трассы, есть поворот влево, по их маршруту, на второстепенную дорогу. Осмотр стал еще внимательнее.

– Кристина, смотрите, трава вырвана с корнем, а совсем не высохла, хотя и лежит на солнце. Делаем вывод, что вырвали ее недавно. Здесь он уже не шел, а полз, цепляясь рукой за траву, помогая себе ногой. Видите борозды? А вот и его посох. На нем бурые пятна и короткие белые нитки от ткани, – говорил он Кристине, поднимаясь на дорогу. – Здесь ничего. Стойте здесь, я вернусь к машине. Будем решать, что делать.

Он вернулся к машине и, проехав метров пятьсот, остановился у перекрестка, открыв дверь Кристине.

– Что мы имеем. Дорога «раздваивается», но снизу этого не видно. Он шел ни в сторону города, а от него, и прошел не больше километра. Получается, это уже не Тульская область, а Калужская, – говорил он, глядя на карту. – А что, если начать прямо отсюда, с населенного пункта, в который ведет эта дорога? Должен же быть там участковый, медпункт. Что думаете?

– Я думаю, нам нужно вернуться в город, переночевать в гостинице, забрать вещи, а утром вернуться сюда. Если Сережа смог выбраться здесь, ему уже помогли, а Вам нужно отдохнуть. Солнце уже село, через час темно будет. Кого мы будем искать ночью? Только людей напугаем. Поверьте, мне тоже не терпится выяснить хоть что-нибудь, но лучше это сделать утром. Возвращаемся в город.

– Кристина, я ведь бывший военный и у меня есть не малые скрытые резервы, а вот поесть нам с вами обязательно нужно, – сказал он, заводя мотор машины. – Я поддерживаю Ваше решение. Вернуться в гостиницу нам нужно обязательно, хотя бы для того, чтобы забрать вещи и рассчитаться. Остальное так, сопутствующее.

Они вернулись в гостиницу, поужинали в ресторане. Кристина позвонила Андрею и Юле, рассказала о результатах прошедшего дня и узнала, как ведет себя Данька Утром, выпив кофе, уже в семь часов Немцов рассчитался за номера, и они с вещами садились в машину. Дорога заняла минут сорок. От трассы до села было пять километров. Село оказалось небольшим, дворов на сто с тремя улицами. Узнав координаты участкового и амбулатории, они с надеждой поехали по адресам. Ни одного, ни другого на месте не было. На одной двери висел навесной замок, и где найти хозяина никто не знал. На второй двери был приколот обычной кнопкой тетрадный лист с надписью «на вызове».

– Тупик! – сказала Кристина, облокотившись на капот. – День сегодня не наш. Казалось, нашли и, потеряли. Третий день пошел.

– Не хандрите, Кристина, воскресный день только начался, – сказал Немцов. – Подождите меня, проведу разведку. – Он неспеша направился к магазину, где на скамейке сидели три пожилых женщины.

– Здравствуйте, уважаемые. Скажите, у вас в селе в последнее время чужих не было? Дней семь назад? Мы мужчину ищем, вон ее мужа. Пропал в вашей округе.

– Петрович нашел ни то раненного мужчину, ни то избитого прямо на дороге. Фельдшер скорую помощь вызывала, но в селе его не было. Сразу увезли, а вот куда не знаю. Никто кроме них его и не видел, – сказала одна.

– А Петровича где найти? – с надеждой спросил Немцов.

– Сами ждем. Он продукты свежие каждое утро привозит в магазин. Если по дороге не сломается, часов в девять будет.

– Спасибо. А поесть у вас, где можно?

– Нет у нас столовой уже лет пятнадцать. Но если голодные и непривередливые, могу предложить жареные яйца с помидорами, молоко свежее, а вот хлеб вчерашний.

– Мы едой не перебираем. Далеко идти? Вас как зовут?

– Так машина ваша стоит у моего дома. Идем. Очередь я не пропущу, Петровича в окно увидим, как приедет, а зовут все Федоровной.

Пока Федоровна готовила яичницу на взвод солдат, Анатолий Андреевич рассказал Кристине о Петровиче. Завтракали приезжие с аппетитом, разговаривая с хозяйкой. Петрович приехал минут через сорок. Немцов поблагодарил Федоровну за завтрак, вручив ей тысячную купюру, и они втроем покинули дом.

– Доброе утро, Петрович, – поприветствовал его Немцов. – Нам бы поговорить.

– И тебе, мил человек не хворать, а с разговорами погоди немного. Бабули меня и так заждались. Разгружусь, и я весь твой, – ответил Петрович, которому было лет 55.

– Я помогу, раз такое дело, а Вы Кристина, подождите меня в машине.

Разгрузка заняла минут двадцать. Петрович подписывал бумаги, а его помощник ждал у своей машины. Закончив со всей канцелярией, Петрович, закрыв заднюю дверь своего авто, и неспеша подошел к машине приезжих. Кристина вышла ему навстречу.

– Здравствуйте. Скажите, Вы видели этого мужчину дней семь назад? – спросила она, показывая свое семейное фото, сделанное недели три. – Посмотрите внимательно. Я его жена, а это наш сын.

– Во вторник это было, рано утром. Я ехал в город на базу за продуктами. Гляжу, мужик на дороге. Весь в крови, но живой. Я Семеновне позвонил, она Кольке, менту нашему. Вроде похож, но я не уверен. Он поворачивал голову, когда я его поил. На голове у него был кусок майки весь в крови, и лежал он на животе по пояс голый, спина вся в ранах. Я побоялся его трогать, переворачивать, потом его скорая забрала. На носилки положили на брюхо. Погоди, у него родинка на правом плече была, ближе к лопатке, с копейку. А на пальце кольцо блестело, такое как у тебя, дочка. Я подумал еще, что новое, значит, женился недавно.

– Сережа, – сказала тихонько Кристина и заплакала.

– Что дальше было? – спросил Немцов. – Куда его увезли?

– Так не знаю я. Скорая приехала, там две бабы. Носилки мы с водителем грузили, а они что-то вкололи ему. Надо у Семеновны узнать, в амбулатории.

– Нет твоей Семеновны на месте. Были мы там. Висит листок, записка, что уехала на вызов.

– Погоди, дочка, не плач, я сейчас мигом Семеновне позвоню, – сказал Петрович, обращаясь к Кристине.

Он нашел номер Семеновны и теперь ждал ответа абонента.

– Семеновна, здесь пострадавшего нашего разыскивает жена, того что с дороги. Его куда увезла твоя скорая помощь? Понял. Передам.

– Скорая помощь была из Первушино, а куда она его увезла, Семеновна не знает. Может в район, может в область. Вам туда надо. Это километров двадцать. Карта есть?

– Карта есть, не беспокойтесь, найдем. Есть еще вопрос. В селе никого не ждали в те дни?

– Сын Митрофановны должен был приехать из Тарусы на похороны матери, но не дождались его. Дня через три, после похорон, жена его приезжала, разыскивала. Пропал Иван Тихонов. Уехать уехал, но в селе не появлялся и домой не вернулся.

– Спасибо Петрович, что не проехал мимо, помог, – сказал Анатолий Андреевич, положив купюру с видом Хабаровска в карман его старенькой рубашки. – Будь здоров.

Они сели в машину.

– Или Вы успокоитесь, Кристина, или я никуда не поеду. У нас впереди много дел, держите себя в руках и думайте только о хороших вещах.

– Я в порядке. Обещаю, что слез больше не будет.

Они прибыли на станцию скорой помощи при районной больнице около одиннадцати часов. Согласно записи в журнале, безымянного больного отвезли в областную больницу Калуги. Бригада, работавшая в тот день, сегодня отдыхала. Но это для них было уже неважно.

– До Калуги километров пятьдесят, ну чуть больше, – садясь в машину, рассуждал Немцов. – Посмотри по карте в планшете адрес областной больницы и проложи маршрут, я на заправке с ним ознакомлюсь.

Через полтора часа они были в больнице. В приемном отделении дали справку, что безымянный больной, доставленный скорой помощью 25 июня, находится в реанимационном отделении. Трудами Анатолия Андреевича, Кристину принял заведующий отделением, который сегодня был дежурным. Доктору было лет 45-50, и имел он строгий и неприступный вид.

– Мне нужно всего две минуты. Навредить я ему своим присутствием не смогу, если он без сознания. Один раз его уже похоронили, второго раза я не допущу. А если это ни он?

– Хорошо, две минуты. Я Вас провожу. Может, прольете свет на эту неизвестность.

Палата была на две кровати, и Кристина сразу узнала мужа.

– Почему он так лежит? – спросила она

– Это лучшее из того, что мы придумали. Его ранам на спине и швам меньше нагрузки, а нам наблюдать за их состоянием проще и обрабатывать.

– Сережа, родной, я рядом. Теперь все будет хорошо. Ты справишься, а я помогу. Главное, ты нашелся, – сказала она, целуя его в щеку.

– Это мой муж. Миронов Сергей Александрович, 1978 года. Можно мне посмотреть его историю болезни? – спросила она, вернувшись с доктором в кабинет.

– Вы врач? – задал доктор вопрос. – Что это вам даст? – Но историю болезни протянул.

– Я окончила в этом году медуниверситет, получила диплом, – ответила Кристина, принимая историю.

Она читала записи, словно разгадывала сложный кроссворд. Только врачи могут иметь такой почерк. Теперь она знала, что муж мог лишиться ноги, чего не произошло, а диагнозов было с десяток. Две пули прошедшие на вылет, две извлечены из предплечья и брюшной полости. Рваные раны на спине. Их можно было списать и на касательные ранения и на травмы, полученные при падении. Черепно-мозговая травма, сотрясение мозга, большая кровопотеря, синяки и ссадины.

– Он два дня находился у нас между двумя гранями, пока ослабленный организм не определился, – сказал доктор, наблюдая за Кристиной. – Теперь он под воздействием препаратов, правда, антибиотики помогают нам слабо. Температура держится.

– Напишите срочно список самых эффективных лекарств в его положении. Что следуем мне еще знать, кроме того, что я прочла?

– Он очень слаб физически. Кроме лекарств, можно сделать еще переливание крови, это лишним не будет. Только, где ее взять?

– Препараты привезут в течение часа, – сказала она, читая список. – В ваших аптеках они есть? Они далеки от дефицитных лекарств? Кровь возьмите мою, по полной программе. У меня первая группа, вот документ, – сказала она, доставая медицинскую книжку.

– Список передайте своему напарнику и возвращайтесь, будем делать переливание.

Она лежала на каталке, отдавая по капле свою кровь мужу, и смотрела на него с любовью. «Я сделаю все, чтобы ты поправился», – сказала она чуть слышно.

– Лекарство принесли. Я сегодня дежурю, и буду колоть его каждые шесть часов. К утру, получим четыре инъекции ударными дозами. Это должно сработать. Как Вы себя чувствуете?

– Нормально, переливайте, как договорились. Позвоните в полицию, что Ваш пациент имеет фамилию. Его соседняя область признала умершим, точнее, сгоревшим в машине после обстрела. Документов у него нет, как и страхового полиса. Выставьте счет, как положено, я его оплачу, а как только ему станет лучше, увезу домой.

– Вам надо выспаться и обязательно поесть. Хотите, я дам Вам хорошее успокоительное средство?

– Спасибо, я теперь спокойна, Вы ему поможете. Проводите меня к выходу, – попросила Кристина, поцеловав мужа в щеку. – Телефон мой у Вас есть. Пожалуйста, позвоните, если будут изменения.

Доктор проводил ее к выходу и попросил ее спутника:

– Накормите ее и пусть выспится. Она только что поделилась своей кровью с мужем, ей нужен отдых. Гостиница находится через три квартала, прямо по улице, – сказал врач, вспоминая день, когда больного привезла карета скорой помощи.

Заведующий реанимационным отделением областной больницы Владимир Алексеевич Реутов, врач с 25 летним стажем, за годы работы повидал многое и многих. Его мало чем можно было удивить. А пациент, попавший на операционный стол, шесть дней назад, удивил. Случись это лет 15-20 назад, доктор не смог бы дать утешительных прогнозов. Молодой человек был в крайне тяжелом состоянии. На нем не было живого места. И, если судить по воспалившимся ранам, он находился в таком состоянии не менее суток и при этом двигался, полз. Об этом говорила его одежда и обувь. « Давно я такого не видел, – думал он, принимая пациента, операция которого длилась часа три, в свое отделение. – Парень слишком ухоженный, чтобы быть криминальным элементом. Один его галстук, фиксировавший раны на ноге, стоит четверть моей зарплаты. Кольцо обручальное выглядит скромно, но новое и стоит прилично. Что же с ним случилось?» Был разговор с полицией, которая до сих пор не выяснила личность неизвестного. Все последующие дни, свой рабочий день, доктор начинал с осмотра безымянного. Теперь он знал и имя, и что случилось с пациентом, но появились новые вопросы и они касались молодой женщины. Реутов не представлял ее в статусе жены «крутого» мужчины. В его голове никак не складывались пазлы. Ее статус, поведение и поступки не совпадали. Она не скандалила, не качала права, как это бывает, с крутыми «леди», но была настойчива и решительна. Знала свои права и не отказывалась от обязанностей. Не устраивала истерик, голос не повышала, разговаривала спокойно и только по делу и сама предложила свою помощь. Так ведут себя люди среднего достатка, не избалованные деньгами и властью, пусть даже не своими, с очень повышенным чувством ответственности или любви к своему ближнему. В этом было, что-то неправильное, и ему никак не удавалось найти это несоответствие. « Повезло тебе парень. Твой ангел-хранитель прилетел во время», – сказал Реутов, покидая палату.

Кристина и Анатолий Андреевич через десять минут были в гостинице и поднимались в номера. Немцов не мог не заметить нездоровую бледность Кристины и держал ее все время под руку.

– Анатолий Андреевич, пообедайте в ресторане, и закажите мне обед в номер. Что у Вас с деньгами? Только отвечайте честно.

– Денег у меня хватит даже на поездку отсюда в Париж. И лечение оплатим, и транспортировку, и банкет, когда Сергей Александрович придет в себя. Пусть у Вас на этот счет голова не болит. Андрей Александрович все предусмотрел.

– Я тоже взяла достаточную сумму, так что Вы имейте это в виду. Я позвоню домой, приму душ, а потом пообедаю.

– Оставьте душ на вечер. Мне совсем не хочется ухаживать за двумя инвалидами, один из которых упадет в ванне. Доктор сказал обед и сон. Исполняйте инструкции. Мойте руки и в кровать. Пока я буду обедать, позвоните домой, но не усните.

Они разошлись по номерам, находившимся рядом. Кристина вымыла руки, прилегла на кровать и набрала номер Андрея.

– Я его нашла, – сказала она в трубку, услышав голос абонента. – Я нашла его, Андрей. Сережа жив. – Крис заплакала, а Андрей ее утешал. – Сейчас он в реанимации, но доктор говорит, что все обойдется. Более четырех ранений, множественные травмы, большая кровопотеря. Он вышел к людям сам. Местный житель его обнаружил случайно еще 25 числа. Личность его полиция так и не установила. Мы в Калуге. Почему в Калуге? Кривая так нас вывела. Как Данька? – спросила она и слушала рассказ. – Ты пока отцу не сообщай. Я завтра позвоню. Пока.

Кристина плакала и это были слезы радости, а не отчаяния. Она верила, что муж справится. Он просто не имел права оставить ее и сына. Анатолий Алексеевич, пообедав, принес термос с кипятком за минуту до того, как Кристине доставили обед в номер. Она ела с аппетитом. Обед ей показался почти домашним, а голод брал свое. Расправившись с обедом, она достала банки с сахаром и кофе, подтаявшую плитку шоколада. Немцов поставил на столик фляжку с коньяком и чайные чашки.

– Андреевич, Вы бы не пили кофе. Вам надо выпить коньяк и лечь в кровать до ужина. Кто знает, что нам предстоит завтра? Мой телефон у доктора есть. Если Сережа придет в себя, он позвонит. Такси еще никто не отменял. Отдыхайте. Нам, а точнее Вам, еще предстоит встреча с полицией, и возможно сегодня.

Кристина проводила соратника, выпила чашку кофе и легла на кровать. Она чувствовала легкое головокружение и слабость от своего донорства. « Раз не хочется спать, надо что-то придумать, что отвлечет от хандры. Уже завтра я буду здорова», – думала она, листая телефонную книгу смартфона и нажимая кнопку вызова Юли.

– Юля, Андрей передал тебе последние известия? Поговори со мной, расскажи что-нибудь, иначе я сойду с ума от таких новостей, – попросила Кристина.

Разговор длился минут пять, прежде чем она прервала сигнал. Теперь она знала, что ел и как ел ее сын, как спал ночью, часто ли плачет. « Потерпи сынок еще немного. Я скоро вернусь», – сказала она вслух и набрала номер Веры Павловны. Женщина порадовалась успехам в поисках и просила Кристину, чтобы она не отчаивалась раньше времени, держалась молодцом и не забывала звонить ей. Свернувшись калачиком на широкой кровати, она задремала. Ее разбудил осторожный негромкий стук в дверь номера. Поднявшись с кровати, Кристина открыла дверь.

– У Вас все в порядке? – спросил Немцов. – Я уже начал беспокоится. Спустился вниз, думая, что Вы меня обманули и уехали в больницу одна, пока я беседовал с полицией. Ключа на месте нет, значит, Вы не покидала номер.

– Я могла забрать ключ с собой, – сказала Крис. – Не было у меня ни желания, ни необходимости покидать номер. Сереже я ни чем помочь не могу, а падать в городе в обморок, доставляя Вам лишние хлопоты, глупо. Ужинать идем? Что хотела доблестная полиция? Сейчас я приведу себя в порядок, и мы с Вами спустимся в ресторан, там мне обо всем и расскажете.

Они ужинали, и Немцов рассказывал ей, и о визите стражей порядка, и о звонке полиции соседнего района, обо всем, что дало их собственное расследование и находки. После ужина, выпив кофе в номере Кристины, они разошлись до утра. Кристина приготовила свои вещи на завтра, вытерла кроссовки влажной салфеткой. Она вспомнила о медицинском халате. « Если Сережа ранен, он должен попасть в больницу», – думала она. Теперь этот порыв был кстати. Халат и шапочка заняли место в пакете, их следовало завтра взять с собой. Она уснула моментально, как только ее голова коснулась подушки. Разбудил ее стук в дверь.

– Входите, спасибо, что разбудили. Ставьте чайник, я быстро управлюсь, – сказала Кристина, направляясь в ванну с одеждой.

Умылась, окончательно проснувшись, переоделась, собрала волосы в небольшую причудливую косу и вышла.

– Я в буфете взял бутерброды, которые сделали при мне, при этом утверждали, что все продукты свежие. Будем рисковать?

– Будем! Вы не забыли, куда мы с Вами едем? Будет плохо, есть, кому оказать помощь, – пошутила Кристина.

Глава 8

Они проехали Тарусу, где взяли в столь ранний час попутчика. Молодой человек, лет тридцати-пяти, ехал на похороны матери. Он сам попросил Сергея об одолжении на автозаправке, и тот не смог ему отказать. До города оставалось километров 15-18. Олег, уснувший минут через двадцать в самом начале пути, посапывал мирно рядом с Сергеем, который просматривал папку с бумагами. Пассажир негромко переговаривался с водителем.

– Сергей Александрович, за нами «мерин» едет от самого Серпухова. За Тарусой отстал, а теперь опять догоняет. Что делать?

– Прибавь скорость или сбавь, проверь, как среагирует. Кто у нас проходил инструктаж? Здесь, Володя, я не специалист.

Водитель прибавил скорость, машина, которую приняли за «хвост», ехала с прежней скоростью и быстро отстала.

– Через пару километров поворот направо. Мне нужно выйти, – нерешительно сказал попутчик.

– Потерпи, Иван, я вернусь, – ответил водитель. – Кажется, не догоняет. Пропустим его вперед, и я сдам назад, – добавил он, проехав еще немного и останавливаясь. – Вот он, красавец.

Машина марки «Мерседес», сбросила скорость и теперь ехала со скоростью не более чем сорок километров в час, хотя дорога была свободна. До «Ауди» оставалось метров пятьдесят, когда стекла опустились, и не более двадцати, когда в этих «амбразурах» появились два автомата и послышались выстрелы.

– Олег, падай на пол, – крикнул Сергей, сдергивая сонного Олега с сидения и накрывая собой, слыша автоматные очереди. Он знал, что спастись от пуль невозможно, но надеялся на чудо.

Машина, обстрелявшая их, набирала скорость и двигалась уже по встречной полосе, в сторону, откуда приехала. Это был «Мерс» черного цвета. На чехле его запасного колеса сохранился нечеткий рисунок тигра, выполненный когда-то белой краской. Это все, что успел рассмотреть Сергей, приподнявшись с Олега. Все заняло несколько секунд. Он посмотрел на водителя и попутчика и понял, им его помощь уже не нужна. Чувствовался жар и запах бензина. Капот горел так, как будто его облили бензином, а под ногами у водителя и попутчика начал заниматься свой костер. «Суки, мало вам автоматов, решили уничтожить огнем», – подумал Сергей, чувствуя боль в теле и видя кровь на рубашке.

– Олег, брат, выбирайся, ползи, беги, как можно дальше, скоро рванет. Сгорим оба. Давай, брат, давай! – говорил он, выталкивая брата из машины головою вперед, на лице которого была кровь. – Шевелись, мать твою!

Сквозь огонь и дым, он видел, что Олег едва шел по дороге, шатаясь, но шел. Добраться до открытой двери не было сил, и тогда он открыл дверь со своей стороны и просто вывалился из машины, даже не ощущая того, что катится по крутой насыпи и, уже не слыша взрыва машины. Олег шел, полз на коленях, как мог, пока за его спиной не раздался взрыв и он упал, ни то от взрывной волны, ни то от бессилия. Телефон, находившийся в кармане, глухо упал на дорожное полотно, и он вспомнил о нем. « Нас обстреляли. Мы не доехали», – сказал он в трубку Андрею и потерял сознание.

Через двадцать минут на месте работала полиция, а скорая помощь увозила Олега. Папка Сергея, выброшенная взрывной волной и не сгоревшая, лежала метрах в десяти от машины. В ней был паспорт Сергея и документы на строительство. Связавшись по телефону с Андреем Мироновым, полиция узнала, сколько человек было в машине и куда ехали. Составив протокол на месте происшествия, она сложила два трупа, одного пострадавшего и посчитала свою миссию частично выполненной. Отправили тела в морг. Эвакуатор забрал то, что осталось от машины. Полиция собрала все улики с места трагедии и следственные действия прекратила. Оставалось найти злодеев.

Сергей приходил в себя долго. Он лежал в высокой траве, в паре метров от молодых деревьев. Голова и тело отдавало болью. «Только бы позвоночник был цел», – подумал он, пытаясь сесть, цепляясь руками за траву. С первого раза это не получилось, боль в левой руке не позволила. Он сделал еще попытку, повернувшись чуть набок и отталкиваясь правой рукой от земли. Сесть удалось, но появилась боль в левом боку в области живота. Рубашка и майка в этом месте были в крови. Сергей с помощью правой руки снял галстук и рубашку, из кармана которой выпали две его визитные карточки. С майкой было сложнее, и он просто разорвал ее с помощью зубов и подвернувшегося сучка. «Не стоило ее снимать, – подумал он, увидав, что вся спина ее была пропитана кровью, а сама майка представляла собой рванину. – Что у нас еще не так? – задал он себе вопрос и начал обследовать свое тело. Голова, в районе затылка кровоточила и на ее «перевязку» одной рукой, ушла половина майки. Вторая половина ушла на левое предплечье. – С пулями в теле, я вряд ли долго протяну, если буду долго сидеть здесь», – подумал он, доставая носовой платок из заднего кармана брюк и нащупав свой телефон. Аппарат приказал долго жить. Он был словно переломлен поперек. Сергей бросил его и принялся за перевязку бока. Свернув тонкую рубашку в несколько раз, он приложил ее к боку и зафиксировал ее ремнем. Подняв брючину, приложил носовой платок к ранам и обмотал ногу галстуком, распустив на нем узел. «Теперь надо подняться. Трудно, но надо, дружище. Здесь ты можешь остаться только в том случае, если потеряешь сознание. Пока ты соображаешь, надо идти, – говорил он самому себе, подползая к дереву. – Хорошо бы найти большую палку. Она бы меня сильно выручила. Сломать березку я не смогу и не потому, что я большой любитель природы. А вот и моя палочка выручалочка», – сказал он, поднимая с земли суковатую палку, длиною метра полтора. Ему удалось подняться с помощью своего посоха и дерева. Теперь он смотрел на дорогу. Крутая насыпь была метрах в трех от него. « Ее мне не одолеть. С дороги меня могут и не заметить. Надо идти вдоль дороги, это единственный выход. Есть шанс, пусть и небольшой», – думал он, отталкиваясь тихонько от дерева и опираясь на палку здоровой рукой, делая первые шаги. Больше всего он боялся упасть, сознавая то, что может не суметь подняться, поэтому смотрел внимательно под ноги. Он слышал, как по трассе проносились машины. Чувствуя, что силы на исходе, он делал несколько шагов в сторону придорожной посадки и отдыхал, сидя под деревом и закрыв глаза. Так он провел и ночь. Утром он проснулся от кошмарного сна. Его Крис, в траурном черном платье, с сыном на руках, стояла на высокой насыпи. « Если ты уйдешь, мы пойдем следом», – сказала она, делая шаг вперед. « Нет! – закричал Сергей и открыл глаза. – Нет, Крис. Я буду идти, девочка моя», – сказал он вслух и заметил, что насыпь стала чуть ниже и ни такой крутой. Во рту пересохло, и пить хотелось нестерпимо. Легкий озноб сотрясал тело, и это говорило о температуре. Он попробовал встать, опираясь голой спиной о дерево и помогая себе палкой. Спина отозвалась такой болью, что он закричал, сам испугавшись своего крика. Ноги почти не слушались. Выждав несколько минут, он попробовал сделать шаг, потом еще и еще. Пробовал считать шаги, глядя под ноги, а насчитав сотню, перестал. Каждый шаг его был не более 20 сантиметров, а значит: «Стометровку я одолею через пятьсот шагов. Надо идти, идти вперед, пока могу. Дома Крис и сын. Они ждут меня», – думал он, останавливаясь и глядя вперед. Его радости не было предела, когда он увидел впереди, что от трассы влево отходит второстепенная дорога. Это придало ему силы, и он прошел еще метров 30-40, потом еще и еще. Теперь его могли увидеть с дороги, но он продолжал идти, пока не упал. Все тело пронзила такая боль, что он потерял сознание. Он не знал, сколько пролежал так, а очнувшись, пополз, цепляясь правой рукой за траву, помогая себе здоровой ногой. Он ползком выбрался на дорогу, когда силы окончательно покинули его, и он в третий раз потерял сознание. Ни одна из десятков машин, проехавших мимо лежащего в 10-15 метрах от трассы человека, не остановилась. Лишь старенькая, видавшая виды «Газель», возившая продукты в село притормозила. Пожилой водитель, покинув кабину, подошел к раненому и достал телефон.

– Семеновна, вызывай скорую помощь. Здесь на дороге, на повороте к нам молодой мужик весь в крови, но дышит. Кольке, менту позвони, пусть почешется, своим сообщит. Криминал какой-нибудь. Я дождусь.

– Парень, тыживой? – спросил водитель Сергея. – Сейчас скорая помощь примчит, ты держись. Кто ж тебя так, милок?

– Пить, – тихо попросил Сергей.

– Несу милый, несу. Ты только не помирай, молод еще, – говорил водитель, принеся бутылку с водой. – Ты голову поверни, а я тебя напою.

– Спасибо, – прошептал Сергей, сделав пару глотков, и понял, что спасен.

Пока человек жив, ему трудно поверить в неизбежность смерти. Умом он понимает: смерти не избежать, но подсознательно уверен: его смерть обойдет стороной. Даже если свет померкнет, он продолжает верить, что мрак, опустившийся на него, рассеется, и он вновь увидит свет. Машина скорой помощи приехала чуть позже участкового, оседлавшего мотоцикл. Карета увезла пострадавшего в областную больницу, а участковый направился в райцентр.

Сергей пришел в себя в шесть часов утра первого июля. Он лежал неподвижно, вспоминая свою боль и все, что с ней связано и осознавая, что живой. Он открыл глаза и немедленно зажмурил их снова, потому что яркий солнечный свет, голубизна неба и белизна облицовочной кафелем стены ударила по зрачкам. Это было очень больно. Сергей с бледным, казавшимся изможденным лицом, с которого не сошли еще синяки и ссадины, улыбнулся солнечному свету, который пробивался сквозь двойное стекло большого окна. Он открывал теперь веки постепенно и неспеша. В комнате было светло, и это позволило ему рассмотреть, где он находится. Прошло минут пять.

– Как Вы себя чувствуете, Сергей Александрович? Что Вас сейчас беспокоит? – спросил врач.

– Откуда вы меня знаете? При мне не было документов, – вопросом на вопрос ответил тихо Сергей. – Где я, как долго и как мои дела?

– Сколько сразу вопросов. Я о Вас теперь многое знаю. Сейчас Вы в реанимации. Привезли Вас неделю назад. Две пули извлекли, две прошли навылет. Множественные рваные раны на спине, ушибы, ссадины, сотрясение мозга, большая кровопотеря. Мне еще перечислять Ваши болячки? Если бы не инфицирование ран, уже бы бегали. Это шутка. С сотрясением далеко не убежишь, а если добавить к этому высокую температуру, то бегун из вас выйдет никудышный. До вчерашнего дня, здесь у нас, Вы числились как бесфамильный, а вчера Вас нашла Ваша жена. Нужные лекарства принес мужчина, она называла его Анатолий Алексеевич, а кровь отдала свою. Вы теперь просто обязаны быстро поправиться. Ну, а, если серьезно: раны почти затянулись, остались две проблемы – это инфекция, которая дает температуру и физическое состояние. Вы слишком слабы, но угрозы для жизни уже нет.

– Крис! Я ради нее и вернулся, цепляясь за жизнь. Где она?

– Сейчас она в гостинице, но, думаю, скоро приедет. Сегодня Вас посмотрят специалисты, и жена, скорее всего, будет настаивать на Вашей транспортировке домой. Сейчас сделают укол, и пару часов Вы можете еще поспать.

Сергей опустил веки, думая о жене. Он вспомнил ее синие, как озеро глаза. В них можно было увидеть любовь и нежность, немой укор и обиду, и цвет которых при этом менялся. В памяти ожили воспоминания о Тине, потом о Крис. «Мы вместе меньше двух лет, а сколько свалилось на ее плечи? Сколько неприятных моментов я ей доставил? И именно она нашла меня. Как ей это удалось? Если я здесь неделю, полиция должна была разослать ориентировки. Но ведь меня никто не искал кроме нее. Почему? Или плохо искали? Как дела дома? Как Олег? У отца сердце больное, не случилось бы чего». Он так и не уснул. Мысли перескакивали одна на другую, пока не остановились на обстреле машины. « Не мог наш проект и контракт быть причиной случившегося. Кому мы так насолили, что приняли крайние меры? Кому перешли дорогу? Жаль Володю и этого парня, по имени Иван. Олег его мог и не видеть, а значит и не рассказать никому. А если его ищут? Надо сообщить в полицию», – думал он, когда пришел другой врач и начал осмотр, задавая свои вопросы.

Миронова и Немцов прибыли в больницу около восьми часов. Кристина поднималась в отделение в белом халате и шапочке.

– Я к Владимиру Алексеевичу. Он еще у себя? – спросила она медсестру, открывшую ей дверь.

– Он в ординаторской, – ответила та, не подозревающая об искусном маскараде.

Кристина постучала в дверь и, не дожидаясь ответа, вошла в кабинет.

– Доброе утро. Как наши дела? – буднично спросила она.

– Вы? Ну, Вы, мадам, и авантюристка. Решили проникнуть по-тихому? Знакомьтесь, Илья Сергеевич, это жена нашего с вами бесфамильного, бывшего бесфамильного пациента. И зовут эту милую барышню Кристина. Могу Вас порадовать. Ваш муж утром пришел в себя, Илья Сергеевич его осмотрел и претензий со своей стороны не высказывает. Перевязку еще не делали, ждем узкого специалиста с вердиктом. Если заберет в свое отделение, помощи от меня не ждите. Вы же намерены забрать супруга?

– Я не сделаю ничего, что может ему навредить. Я должна присутствовать. Вы знаете, я хотя и женский доктор, но все, же врач. Мне нужна, по крайней мере, консультация по уходу и вы мне ее дадите. А сейчас, пока нет доктора, можно я навещу мужа?

– Идите, Вы дорогу знаете, – улыбнувшись, сказал Реутов. – Вот же неугомонная торопыга.

Когда Кристина вошла в палату, Сергей не сразу обратил на нее внимание, приняв ее за доктора, а узнав – заплакал. Плакал тихо без всхлипов, слезы сами катились из глаз по щекам и он не стеснялся их.

– Крис, родная моя, – говорил он негромко, беря ее руки в свои ладони.

– Здравствуй, любимый. Я знаю, родной, мужчины не плачут, они расстраиваются. Все, кроме смерти, поправимо и повода для расстройств нет. Сейчас тебе сделают перевязку, преподадут мне урок ухода, и, чуть позже, завтра или сегодня, мы поедем домой. Раны телесные и душевные затянутся, и все будет как прежде. Главное мы вместе, – говорила она, целуя его руки, и не вытирая непрошеные слезы. – «Ты мое сердце, ты мое чудо, обниму крепко и с тобой буду», – пропела она. – Помнишь? Я с тобой. Все у нас будет хорошо.

Потом был небольшой консилиум докторов, которые решили, что жизни больного ничего не угрожает. Его лечение, возможно, продолжить по месту жительства антибиотиками. Хороший уход, питание и наблюдение местного врача.

– Простите мне мою бестактность. Пока будет готова выписка, можно Сергей побудет здесь? Мне нужно купить ему одежду, а ему встретиться с полицией, – говорила Кристина доктору. – К тому же, приготовьте счет на оплату.

– Сережа, тебе придется пробыть еще здесь минут сорок, час. Доктор приготовит выписку, рекомендации, но самое главное, ты должен дать показания полиции. Анатолий Андреевич останется с тобой. Тебе нужно пережить все еще раз, но это необходимо. Я куплю тебе одежду, и мы поедем домой, – говорила она в палате мужу, держа его за руку.

– Я справлюсь, не волнуйся. Как дела дома? Как Данька, Олег, отец?

– Отец и Олег поправляются. Сейчас все живут в поселке. За Данькой присматривают Юля и Алина. Все ждут нас, – сказала она, целуя мужа в щеку. – Я скоро вернусь, а ты постарайся посидеть как можно подольше. Облачись в простыню и представь, что ты древний грек.

Кристина позвонила Андрею и сообщила ему свои последние новости, потом сделала звонок Юле и Олегу:

– После обеда мы будем дома, а вы подготовьте Александра Николаевича к встрече.

В больницу она вернулась с пакетом, в котором была легкая одежда, белье и обувь для Сергея.

В отсутствии Кристины, Сергея, который полчаса беседовал с Немцовым Анатолием Андреевичем, навестил следователь. Записав показания, которые касались обстрела, пассажира по имени Иван, его «приключениях», черном Мерседесе с рисунком на запаске, следователь удалился.

– Анатолий Андреевич, сколько будет длиться вся процедура моего «воскрешения»? – спросил Миронов.

– Смотря, когда документы отправят в суд. Теперь только он может признать Вас живым и ныне здравствующим. Если бы они не поторопись признать Вас погибшим, все можно было отыграть назад. Но я думаю, тянуть они не будут. Они и так облажались со всех сторон по полной программе. Протокол опознания ваши родственники не подписали, экспертизу они не проводили. Пошли по короткому пути и уперлись в тупик. Пусть теперь разгребают. Могила Степанова есть, а вот Вашей нет. Кристина Викторовна не позволила оставить табличку на кресте с Вашим именем, и речей прощальных на кладбище не было. « Вы можете меня считать сумасшедшей, но не смейте говорить о моем муже в прошедшем времени. Сергей Александрович жив, рано вы его хороните», – сказала она людям. Их на похороны пришло человек 30-40. Все видели вашу жену впервые. Одни посчитали ее невменяемой от горя, другие, мягко говоря, вообще нездоровой. Заминка вышла с венками, пока кто-то не сообразил снять ленты и возложить их неизвестному. Хорошая у Вас жена, Сергей Александрович. Среди молодых, такие женщины, как она, редкость. Чтобы начать поиски, ждала только момента, когда Олег придет в себя. Он один мог подтвердить или опровергнуть ее сомнения. После разговора с ним, мы уже не сомневались в четвертом человеке, но и не были уверены в том, что Вы живы. Хотели все сделать сами, но она нас опередила. « Я должна пройти его путь сама», – сказала она так, как отрезала. Это не судьба, Сергей Александрович, это Вам Божий подарок, – сказал Немцов. – Вы поправляйтесь. Документы мы восстановим и с обстрелом разберемся. С помощью полиции, найдем семью Ивана Тихонова. Пусть они решают, где будет его могила. У меня к Вам один вопрос, который не дает мне покоя: где находился ваш телефон, который вы выбросили в посадке?

– В заднем кармане брюк. Его как будто разломили пополам, – ответил Сергей.

– На нем следы металла, точнее след от пули. Она разломила его пополам. Сим-карту и карту памяти я передал вашей жене, а аппарат сами купите новый, когда придете в норму.

Сергей оделся и обулся с помощью Немцова и на коляске они добрались до машины. Пока Немцов оплачивал пребывание и лечение Сергея Миронова в больнице, Кристина сидела на пороге открытой машины напротив мужа, устроившегося в коляске. Они смотрели друг на друга с любовью, держась за руки, и молчали.

– У меня в багажнике есть тонкий плед и маленькая подушка, так на всякий случай прихватил. Сейчас мы соорудим удобное для Вас ложе и вперед, – сказал Немцов, открывая багажник.

– Запасливый Вы, Анатолий Андреевич, но нам бы поесть не мешало. Время обедать, выздоравливающего пациента кормить. Давайте к ресторану. Мясо с кровью ему нельзя, а вот тарелочку жидкого супчика можно, – говорила радостно Кристина, обнимая сидящего в коляске мужа за плечи. – Будет ему разминка перед домашней едой.

К обеду они покинули Калугу. Всю дорогу Миронов и Немцов вновь и вновь прокручивали варианты случившегося. Сергей был уверен, что проект в Алексине был вне конкуренции, а тендер был формальностью. Кристина не вступала в разговор. Она вообще плохо понимала, о чем речь, но подсознательно искала причину трагедии, опираясь на сюжеты из фильмов. Она часто, до рождения Даниила, смотрела фильмы перед сном. Любовные романы для нее были запретной темой, и она сосредоточилась на детективах.

– Анатолий Андреевич, мне мысль одна в голову пришла, а с аналитикой у меня слабо. А что, если их хотели убрать и сделать это просто подальше от города, а поездка была хорошим поводом? Перевели стрелки на провинцию. О поездке знали многие, а вот кто знал о маршруте? Эта версия правдоподобна? И еще. Мне не дают покоя акции. После того, как их разделил Александр Николаевич, их стало у тебя, Сережа, и Андрея по 25%, у Олега 15. А у кого остальные 35? Пусть их будет даже десять человек, Любой из них, обладатель минимального пакета, приобретя у вдовы или вдов от 25% до 40% становиться держателем контрольного пакета. А купить их можно путем угроз, шантажа. Как вам такая картина?

– Вы знаете, Кристина Викторовна, а ведь обе версии имеют место быть. Над первой я тоже подумывал, а вот до второй не додумался. Спасибо. А откуда такие мысли? Как они родились?

– От страха. Я очень боюсь. Я боюсь за себя, за нашу семью. Не найдете злодеев, попытка может повториться. В другом месте, другим способом, но от задуманного они теперь не отступятся. Переждут время и повторят задуманное. Детективов насмотрелась. Теперь примеряю их к нашей с Вами ситуации. Мы не знаем, кто они, что предпримут и когда, но уверены в том, что попытки будут. Теперь, как в игре, кто первым успеет.

– Не переживайте. Я постараюсь Вас не разочаровать. Ребята уже работают.

В то время, когда машина с двумя пассажирами и водителем проехали километров 50, в доме Мироновых Юля разговаривала с Александром Николаевичем.

– Папа, Кристина через пару часов будет дома.

– Значит, дочка, она нашла моего сына, а ей никто не верил, даже я. Сергей жив?

– Жив, папа, она везет его с собой. Он после больницы, но опасности для жизни нет. Ты только не волнуйся. Много эмоций, даже положительных, тоже вредно. Тебе таблетку дать?

– Не надо, дочка. Расскажи, все что знаешь, – попросил он, вытирая рукой непрошеную слезу.

– Он покинул машину до взрыва и скатился под откос. Кто-то еще был в машине, поэтому и решили, что Сергей. Он сам больше суток выбирался, пока его случайно не нашли. Потом реанимация, где он провел неделю, там его Кристина и нашла.

– Что же ей придало уверенности, что муж жив?

– Кольцо не давало ей покоя. Обручальное кольцо с пальца Сергея трудно было снять, а на пострадавших кистях его кольца не было. Потом она переговорила с Олегом. И он, и Сергей ехали на заднем сидении, а тела нашли впереди. Это все что я знаю. Она у нас молодец, я бы так не смогла. Она ни минуты не сомневалась в том, что ее муж жив. Мы тебе не говорили, но она не позволила, ни речей, ни таблички на кладбище с его именем. Люди были в шоке, многие посчитали ее нездоровой. Похороны и поминки состоялись, но говорили только о Володе.

– Кто с ней ездил? Кто-то из компании?

– Немцов. Он сам просил Андрея его отправить, хотя Крис согласна была на любого оперативника с машиной.

– Комнату им приготовили?

– Все сделали еще утром. Валентина Петровна приготовила обед, сейчас над ужином колдует. Детей я накормила.

– Поможешь мне дойти до гостиной? Залежался я что-то, пора возвращаться к активной жизни. Внуки где?

– Данька спит, Санька с Соней в гостиной. На улице сегодня жарко.

Долгожданная машина прибыла в три часа после полудня. «Ты, Андреевич, отдыхай до понедельника, заслужил, – сказал Миронов старший Немцову. – Спасибо, дружище, за помощь». Были объятия, слезы радости и «посиделки» в гостиной. Больше всех радости Сергею доставил сынишка. Он самостоятельно притопал к отцу, севшему на диван, и уткнулся ему в колени со словом «папа». Валентина Петровна накрыла стол к ужину, не забыв предложить Сергею легкий перекус. Ужинали, дождавшись с работы Андрея. Он и рассказал, что по офису уже гуляет новость о том, что главный босс нашелся живой, хотя не совсем здоровый, и что нашла его жена, которая так «некрасиво» поступила на кладбище.

– Сам рассказал? – спросил Сергей брата.

– Нет! Это Андреевич поспешил отчитаться за командировку и приехал в офис сразу, как только оставил твою персону дома. Ему скажешь спасибо. Так что, Серега, зализывай раны быстрее, а Олег, дармоед, в понедельник на работу. Всем остальным теперь пусть занимается полиция.

– Отец, скажи тост, – попросил Сергей.

– Я скажу. Мне есть, что сказать. Поскольку в нашей большой компании, три мужика немощны, я желаю всем быстрее встать на ноги и поберечь наших женщин. Они того заслужили. Особенное спасибо Крис. Отцовский поклон вам, дочери мои. За вас!

За столом царило оживление. Все были рады, что страшные дни позади, что все живы и скоро поправятся, а испытания на прочность всеми пройдены. Кристина позвонила Вере Павловне и пригласила в гости, продиктовав ей нынешний адрес проживания.

После ужина, глава семейства вместе с сыновьями обсуждали последние события в кабинете. Каждый высказывал свою точку зрения на случившееся, свои предположения и догадки. Кристина, укладывающая сыны спать, слышала, как они спорят. Оставив дверь в свою комнату приоткрытой, вышла на кухню и налила себе чай.

– Баталии еще не закончились? – спросила она Олега, который пришел на кухню и принес поднос с пустыми кофейными чашками.

– Воюем пока. Тебе чего не спиться? Отдыхай, ты заслужила.

– А ты не догадываешься? Долго не сидите. Брата пожалейте, он еще очень слаб, – попросила она и вернулась в комнату.

Андрей прикатил коляску с Сергеем через полчаса.

– Принимай Кристина мужа.

– Вези Андрей его превосходительство ближе к душевой, там его трон дожидается, – сказала она. – Будем душ принимать. Раны затянулись. После водной процедуры мы их обработаем. Пора ему за десять дней помыться. Раздевайтесь больной.

Сергей уселся на пластиковый садовый стул, а жена поливала его из душа, смывая раз за разом мыльную пену. Накинула большое полотенце ему на спину и осторожно вытирала волосы на голове, а он уткнулся ей головой в грудь и млел от водных процедур.

– Ты, заросший щетиной, выглядишь очень брутально, хотя исхудал основательно. Через день рацион разнообразим, а порции увеличим. Откормим, вылечим, будешь лучше, чем раньше. Сейчас ты похож на ежика.

– Того самого, который случайно попал под КамАЗ?

– Нет, ежика, который заблудился в тумане. Мультфильм есть такой. Сережка, Сережа: слышишь? В твоем имени есть слово «еж».

– Скажи еще раз.

– Сережка, Сережка. Любимый мой, Сереженька!

– Ты знаешь, о чем я сейчас думаю? – спросил он жену.

– Знаю.

– Откуда? Чувствуешь? – задал он вопрос и улыбнулся.

– Нет. На этот раз вижу, – ответила жена и тоже улыбнулась.

– И что будем делать? – вопросительно посмотрел Сергей на жену.

– Доктор, на этот счет, рекомендаций и ограничений не давал. Видимо, решил, что мы сами решим эти проблемы. Я даже думаю, что с этим недугом, хотя он и не по моему основному профилю, я справлюсь, – сказала жена, лукаво глядя на мужа.

Она сняла с себя, местами влажный, халат, под которым не было белья, и присела на колени мужа, угадав точное место посадки. Сергей издал звук, больше напоминающий стон, и оба на секунду замерли, пока тело Кристины не пришло в движение. Свет под прикрытыми веками погас, желание уступило место страсти, а страсть поглотила обоих. Все пережитое супругами за девять дней напоминало о том, что нужно жить и любить, как в последний раз…

– Крис, я тебя люблю, – говорил Сергей, обнимая жену и слыша, как часто бьется ее сердце. – Ты перестала меня стесняться?

– Нет. Я просто стала немного взрослее и мудрее.

– Это было очень здорово. Мне очень помогла твоя терапия. Ее нельзя включить в лист назначения? Скажем, три раза в день перед едой. Я наберусь сил быстрее.

– Ты потеряешь последние силы, если не ляжешь в кровать. У нас с тобой еще санитарная обработка. Поднимайся, я помогу, это твое « здорово», до сих пор делает мои ноги ватными.

Пока Кристина обрабатывала его раны, Сергей думал о жене. То, что произошло в душе, было так несвойственно для нее, и стало приятной неожиданностью. Его Кристина, если когда и была инициатором, то только на словах, а теперь от слов она перешла к делу. Но больше всего его радовало и поражало то, что он узнал о жене за дни своего отсутствия. Сопоставив все услышанное от отца, Анатолия Андреевича, Юли и брата, он восхищался своей женой, и теперь был уверен в том, что: «Крис меня, действительно, чувствует. Она провожала меня с чувством тревоги. Чувствовала, что мне плохо, но я жив. Она ради меня оставила на время Данилу, чтобы заняться поиском. Она искала и нашла меня. Андреевич прав, она – это дар Божий. Господи, спасибо тебе! Я, взрослый мужик 35 лет от роду, молю тебя: дай ей здоровья. Остальное я дам ей сам. Она будет счастливой, я тебе обещаю».

– Ты что там шепчешь? Я почти закончила свою работу.

– Молюсь, Крис. Молюсь за тебя, за себя, за сына.

– Ты сам крещеный?

– Нас одновременно крестили всех троих. Даниле тоже стоит пройти обряд Крещения, а нам с тобой обвенчаться. Ты не против венчания?

– Поправляйся, а потом мы решим все вопросы. Это не в загс сбегать. Такие вещи не делают наспех.

– Почему ты носишь простой крестик на золотой цепочке?

– Ему много лет. Его мне надели в церкви. Тонкий шнурок я заменила, а крестик оставила.

– Если отец сохранил мой нательный крест, я тоже так сделаю. Андрей и Олег давно заменили их золотыми изделиями.

– Ты искренне веришь в Бога?

– Я стал верить в него и его ангела, и этот добрый ангел ты. Я слышал, как доктор говорил: – « Тебе парень повезло. Твой ангел– хранитель прилетел во время». Ты сына на время оставила ради меня.

– А ты думаешь, с одной половинкой сердца можно было прожить и не искать вторую? Я не делала выбора.

– Я знаю. Там, у дороги, я видел кошмар. Ты стояла, держа Данилу на руках, на высокой насыпи метров 8-10. Я не вижу твоего лица, но слышу голос: – «Если ты уйдешь, мы пойдем следом». Ты поднимаешь ногу, чтобы сделать шаг, а я кричу «Нет!» и прихожу в себя. Это придало мне силы, я не мог не идти к вам.

– Нам стоит не думать об этом. Забыть это трудно, а не думать можно. Тебе пару дней стоит не расставаться с коляской, будешь передвигаться на ней. Наберешься сил, начнешь понемногу ходить. За Данилой нужен зоркий глаз и отличная реакция. Наш сын очень любопытный, с моторчиком в одном месте. Не знаешь, в кого он такой подвижный? Почему ты мне не рассказал о том, что ты в семье приемный ребенок? Тебе никогда не хотелось разыскать свою маму? Ведь именно она передала тебя в руки родителей. Будь ей твоя судьба безразлична, она бы не стала просить о подмене, а оставила все на самотек. Ты вырос не в детском доме, а в семье.

– Тебе откуда все известно? Тридцать пять лет прошло. Кому это надо?

– Я настаивала на генетической экспертизе, Андрею пришлось сказать правду. Потом я поговорила с твоим отцом. Он мне все, что знал сам, рассказал. А нужно все это нам всем. Мы должны знать о своих корнях. Если ты не забыл, меня отец тоже перепоручил своей матери. Пока ты не знаешь правды, судить человека нельзя. Ты вернись в прошлое, когда секса в СССР не было, а дети все равно рождались и аборты были поставлены на поток. Кате было 16. Что с ней произошло, ты знаешь? Был ли это плод любви или последствие трагедии? Ты не сердись, вспомни, где я работала и представь, чему я была свидетелем. Было так, что иные мамочки возвращаются за детьми через неделю и раньше, но поздно. Тебя признали умершим за два дня, так и с отказниками происходит. Их оформляют очень быстро. Потом даже через суд вернуть ребенка практически невозможно.

В эту ночь они долго не спали. С того момента, когда они встретились в больнице, прошло часов 15-16. Им приходилось чуть сдерживать эмоции от встречи перед чужими и своими. Теперь они были одни, и никто и ничто не мешало проявить их в полной мере. Сдержанность и застенчивость Крис уступили место покорности к тайным желаниям мужа и собственному интересу. Была беседа в полголоса, и даже ужин после полуночи. Их разбудила «серенада» сына. Парень никогда не плакал просыпаясь. Он вставал в кроватке на ноги и начинал «переговоры» с мамой.

– Проспали ребенка, – сказала Кристина, беря сына на руки. – Что случилось, родной? Мама с папой рядом. Мы сядем на горшок, снимем памперсы, наденем трусики и получим приз. Не плач, – давая ему грудь, просила мать. – Мужчины, сынок, не плачут, они расстраиваются.

Вторник, 2 июля, оказалась «днем медицинского работника». С утра приехал доктор к Сергею, позже Александра Николаевича навестил врач. Теперь Кристине предстояло «подрабатывать» у них медсестрой процедурного и перевязочного кабинета.

– Хорошо, мои дорогие, что вы не понизили меня до санитарки. На медсестру я согласна, но временно и за хорошие чаевые. Будете нарушать режим, буду колоть больно, не смотря на родство.

Вера Павловна, приехавшая в гости через неделю, была приятно удивлена. Оказывается она, и Александр Николаевич были знакомы почти сорок лет назад. Теперь она могла приезжать не только к Кристине, но и к приятелю из далекой юности. Сергей и Кристина тоже удивились, когда Вера Павловна и Олег сделали вид, что они не знакомы. Сергей вышел на работу через три недели, 22 июля, имея на руках новый паспорт и решение суда. На этот раз органы внутренних дел сработали оперативно. Суд состоялся через две недели. Тело эксгумировали, провели экспертизу. Это был Иван Тихонов. Его перезахоронили в Тарусе. Фирма МирСтрой помогла с похоронами и с оформлением пенсии, выплатила компенсацию вдове Ивана. По приметам, нашли и машину, которая обстреляла «Ауди». Как развивалось расследование дальше, не сообщалось. В конце месяца отметили день рождения Даниила, которому 27 июля исполнился год. Андрей, работающий весь месяц один, пошел в отпуск и уехал с семьей на море. Вернувшись, они перебрались к началу учебного года в городскую квартиру. Кристина с Сергеем и сыном остались жить в поселке. До начала занятий в интернатуре, Крис перевезла все вещи и то из техники, что могло пригодиться в хозяйстве, в дом. Подарила свое фортепиано детскому саду. Сдала свое пустое жилье молодой паре. Оставлять квартиру надолго без присмотра было, в ее понятии, неразумно.

– Крис, ты думаешь, я не смогу обеспечить семью жильем, если ты решишь перебраться в город?

– Я думаю, что это наш с тобою райский уголок к старости. Дому десять лет. Простоит он еще лет тридцать, как минимум. Пойдем на пенсию, и у нас будет свой угол. В этом возрасте трудно содержать дом отца, – говорила она шутя.

– Крис, я говорю серьезно.

– А если серьезно, то не забывай о детях Андрея, Даньке. Будем передавать ее по наследству. Деньги, которые мы за нее получим, невелики и для компании большой роли не сыграют. Держать их в банке рискованно. Я до сих пор боюсь за свои две тысячи евро. И запомни, Сережа, одну вещь – это не запасной аэродром, о котором ты подумал.

– Ты знаешь, о чем я подумал?

– Не знаю, я чувствую. Ты только подумал, а я уже чувствую.

– Тогда почувствуй, о чем я думаю прямо в данную минуту?

– А подождать это не может до вечера? – смеясь, спросила жена.

Глава 9

Даниле от рождения был год и два месяца, когда он прошел обряд Крещения. Крестным отцом стал для него Андрей. А еще через две недели Сергей и Кристина обвенчались. Сергей хорошо помнил причину отмены их свадьбы и постарался сделать обряд Венчания красивым и ярким праздником для Кристины, и у него это хорошо получилось. Она начала проходить специализацию уже в сентябре. В ее отсутствии Даниилом занимался дед. На нем лежал весь воспитательный процесс внука. Почти каждое утро, машина, увозившая Сергея на работу, выезжала из дому на полчаса раньше и завозила Кристину. Она, если освобождалась раньше, звонила водителю и возвращалась с ним домой. Сергей приезжал после рабочего дня. Чаще они возвращались вдвоем, муж забирал ее из кафе. В доме произошла коренная «перестройка». Кристина на правах хозяйки, освободила Валентину Петровну от уборки дома и стирки, оставляя за ней только приготовление пищи и уборку ее рабочего места. Второй этаж убирали раз в неделю в субботу, или в пятницу, если ждали в выходной гостей. Три комнаты и гостиная на первом этаже были за Кристиной, а кухня, столовая и подвал – за Валентиной Петровной. Сергей не одобрял решения жены, но не спорил и не настаивал на привлечении в дом посторонних. Еще в январе Кристина написала заявление на отпуск по уходу до трех лет. Она освобождалась от работы до 26 июля 2015 года. Весной, в конце апреля женился Олег. Свадьба была немногочисленная, но красивая. Молодожены сразу отправились в свое романтическое свадебное путешествие. После всего пережитого, отношения в большой семье изменились к лучшему. Олег как-то повзрослел и это заметили все. Теперь это была действительно большая СЕМЬЯ.

Была середина мая. Кристина шла в кафе, откуда ее через час должен был забрать муж, возвращаясь с работы. Домой они поедут вместе. Она сама выбрала маршрут. Во-первых, он был по дороге из офиса в поселок, во-вторых, в случае задержки его с работы, она могла провести время здесь, а не под дверьми университета или больницы, в-третьих, по пути сюда, у нее было 15-20 минут для прогулки, а у водителя не было головной боли из-за автомобильных пробок. Был вариант встречи супругов у офиса, но Кристина его не приняла. Она посещала это кафе уже месяцев восемь, к ее визитам привыкли и считали постоянной клиенткой. Исключением были выходные, праздничные и те дни, когда она освобождалась до часу дня. Она сделала заказ и, в ожидании его, думала о предстоящих экзаменах: – « Сегодня 15, мне осталось всего чуть больше месяца до окончания учебы».

– Девушка, простите за беспокойство. Вас зовут Кристина? Кристина Неверова? – спросил молодой человек, немного смущенно.

– Есть одна неточность. До замужества, я действительно была Неверова, а сейчас я Кристина Миронова. Мы знакомы?

– Кристя, ты действительно меня не узнаешь?

Кристина никогда бы не признала в высоком молодом человеке «ботаника» Евгения Водянова. Аккуратная стрижка, очки в дорогой оправе, в меру накачанный торс под модной одеждой.

– Женька? Тебя трудно узнать. Не заговори ты со мной, я прошла бы мимо.

– А я тебя вроде узнал, но начал сомневаться. Разрешите мне присесть? – спросил он, все еще не веря глазам.

– Присаживайся. Ты заказ сделал? Мой уже несут.

– А я уже свой выпил. На выход собрался, а тут тебя заметил. Рассказывай, как у тебя дела? Про лицо я не спрашиваю, все вижу. Какие еще успехи?

– Через месяц заканчиваю интернатуру, стану женским доктором. Закончила медицинский колледж, потом университет. Работала и училась. Замужем, сыну скоро два года. Папа приезжал два года назад. Живет в Германии. Ты сам как? Как судьба твоя сложилась?

– Живу с мамой, не женился. Невесту найти очень трудно, да и негде. По клубам я не хожу, а библиотеки сейчас не работают. Окончил физмат, стажировался год в Лондоне, работаю в крупной компании. Жизнью своей я доволен. Тебе не хочется посмотреть на наших одноклассников? 17 числа вечер встречи. Десять лет нашему выпуску. Они каждый год встречаются, но мне не понятно, зачем они это делают. Между собой не дружат, нового в их жизни ничего не происходит. Чем делятся, о чем говорят? Не понимаю.

– Ты что, следишь за их жизнью? – спросила удивленно Кристина. – Зачем?

– Уже не слежу. А два года назад, задался целью раздать всем долги за свои унижения. Вот тогда проследил жизнь каждого, прямо под микроскопом. Не смотри на меня так презрительно и удивленно. Мне не надо тебе напоминать, кто и как меня унижал? Их было всего пятеро. Пятеро идиотов, которые сейчас ничего собой не представляют, и которым я задолжал. Я ни кого не убил, не причинил физической боли и даже не разорил, хотя была такая мысль. Я ничего не сделал из того, от чего могла пострадать семья. Обе наши Елены прекрасные, оказались не столь удачливы в этой жизни. Одной удалось выйти замуж, а вторая до сих пор порхает, как стрекоза из басни. Мне они обошлись совсем недорого. Только приличный номер в гостинице и романтический ужин. А взамен я получил все долги с процентами натурой. Я упущу подробности.

Кристине и без предупреждения не хотелось их слышать, как и весь рассказ о прошедшей «вендетте», но он рассказывал, а сам переживал вновь те моменты, которые случились десять лет назад в школьной раздевалке, спортзале и бассейне. Все это Кристина помнила.

– Заметь, через год, и одна, и вторая делали вид, что ничего не произошло. Обе приняли это, как должное. Старкова я просто тупо подвел под монастырь. Тесть узнал о нездоровом интересе зятя к малолетним девочкам. Кого мне жаль, так это малолетних жриц. Небольшой семейный бизнес перешел к дочери, она теперь от мужа свободна. Мне ничуть его не жаль. Я не кровожадный монстр, Кристя. Жену Петрова, обезбашенную Аню, как и его самого, мне тоже не жаль. Просто рога Петрова стали чуть ветвистее. Ни для кого из них не секрет, что именно я, таким образом, раздал свои долги. Как ты думаешь, мне врезали по морде? Угрожали? Пугали? Нет! Молча, проглотили и не подавились. Это не было местью, нет. Это была плата по счетам с учетом пени и просрочки. Я раздал им пикантные фото друг друга, чтобы они знали, кто есть кто. Никого из класса, а было человек пятнадцать, кроме пятерки, я не обидел даже словом.

– Жень, тебе стало легче? – спросила Кристина, не веря в его рассказ. Не вязался у нее его образ с действиями.

– Легче? Нет, Кристя. Мне стало безразлично. Я раз и навсегда забыл об их существовании, и о том, что было с ними связано. Ты знаешь, когда отдаешь долги, которые висели у тебя камнем на шее ни один год, становится легко, и ты о них не вспоминаешь. Ты меня осуждаешь? Но тебе ведь тоже не сладко приходилось.

– Старшеклассники часто бывают жестокими. Меня в отличие от тебя, не унижали, меня просто не замечали. Но я не держу, ни на кого зла и не пытаюсь изменить мир. Я попыталась изменить себя и у меня это получилось. Почему встреча выпускников в мае?

– Все приурочено ко дню рождения Галины Сергеевны. Они встречаются накануне его, в выходной. В этом году это 17 число. Хочешь пойти?

– Не знаю, Жень. Мне, конечно, интересно увидеть реакцию их на мой новый образ. Только не знаю, нужно ли мне это?

– Устрой всем шоковую терапию. Выглядишь ты прекрасно. Обеим Еленам до тебя далеко. Поезжай, поздравь дорогую сердцу учительницу, и увидишь реакцию всех присутствующих. Пусть они кусают себе локти, – сказал он, улыбаясь. – Можешь передать и от меня привет. Запиши телефон, – он продиктовал номер. – Спасибо, что выслушала. Ты всегда умела слушать. – Он поцеловал ей руку и направился к выходу.

Пока Кристина ждала мужа, она мысленно возвращалась к рассказу Водянова, по прозвищу Водяной, и вспоминала школьные годы, которые когда-то хотела забыть навсегда. Вечером, о встрече с одноклассником, она рассказала мужу.

– Тебе самой доводилось быть свидетелем этих унижений?

– Расчет всегда делался на публику, а иначе, какой резон так себя развлекать. В раздевалке, две смазливые восемнадцатилетние стервы, страстно целуют наивного Женьку, который не думает о коварных замыслах подруг и которому так давно хочется стать взрослым. Поцелуи длились до той поры, пока третья залезла к нему в брюки и прокричала победно: – «Встал!» Я готова была от стыда сгореть, а им было весело. Вся беда была в том, что они знали: Женька никогда не поднимет руку на женщину. Он дрался с ребятами до крови, своей конечно, но дрался отчаянно.

Реакция у Сергея была однозначная.

– За такие вещи надо наказывать жестко. Мужик все сделал правильно. Чтобы его понять, надо представить, что тебя раздели догола перед классом, просто так, ради потехи. Тебе, жена, следует посетить бывший «дурдом». Я готов отвезти тебя сам на полчаса.

Предложенная Евгением терапия оказалась действительно шоковой. Ее появления не ожидал никто. Появись она со старым лицом, все бы все равно удивились. Удивились бы ее смелости. Но она появилась в новом образе, который не мог предположить, ни кто. Платье по фигуре, туфли на высоком каблуке, красивая коса и счастливое лицо. Образ десятилетней давности ни как не вязался с нынешним. Кристина видела на их лицах и зависть, и удивление, и восхищение, и неподдельный интерес, и любопытство. Ее засыпали вопросами, делали комплименты и старались не вспоминать былое. Она поздравила Галину Сергеевну и просто сказала:

– Ребята, я ненадолго. Меня машина внизу ждет, а дома сын маленький, так что извините. Замужем, работаю в роддоме, приму роды по знакомству, окончила университет, живу за городом. Вот коротко и все. Я в городе встретила Водянова. Это он рассказал о сегодняшней встрече и просил передать приветы всем.

– Спасибо, Сережа, – сказала она, садясь в машину. – Это была маленькая бомба с парализующим газом.

– Скажешь спасибо своему Женьке.

Кристине после слов мужа, пришла в голову идея встретиться с Водяновым, но не для разговоров о реакции одноклассников на ее появление. В последнее время она чувствовала в доме какое-то напряжение, когда семья собиралась в выходной. Что-то всех тревожило, а мужчины что-то не договаривали. Где и кем работает Женька, она не знала, но очень надеялась на его аналитический ум, интуицию и умение просчитывать и, позвонив ему по телефону, договорилась с ним о встрече в кафе.

– У меня к тебе непростой разговор, поэтому время выбери сам, чтобы не спешить. Мне не столько нужна помощь, сколько твой совет, совет математика с ясной головой.

Они встретились уже во вторник в том же кафе, за столом, где обычно сидела Кристина. Она рассказала Евгению о происшествии годичной давности, о возможных его причинах, о неутешительных результатах расследования, которые были ей известны от Сергея, и теперь очень ждала от него совета.

– Я боюсь. Боюсь за себя, за семью. Когда и в каком месте рванет? Что предпримут в очередной раз?

– Ты можешь устроить мне встречу со своим мужем? – спросил Евгений. – Для того чтобы дать тебе совет, мне нужна информация, много информации и касаться она будет фирмы, со всеми ее потрохами. Звони ему, я попробую поговорить с ним.

Сергей приехал минут через тридцать и был очень удивлен спутником жены. Кристина познакомила их, и Сергей успокоился. Разговор двух мужчин длился минут тридцать. Евгений ушел, попрощавшись с Сергеем за руку, а Кристине, поцеловав руку.

– Крис, как тебя угораздило позвонить ему? – спросил Сергей жену. – Будешь пару дней пить свой кофе в его обществе.

– Ты сам сказал: «Скажешь спасибо своему Женьке», я и сказала. Потом напросилась на встречу. Я не знала, где он работает, кем, просто рассказала, что с нами произошло, и попросила совета. Пригласить тебя сюда, была его идея. Что он тебе посоветовал?

– Много чего толкового. Я посоветуюсь с отцом, Андреем, Олегом, а главное с Немцовым, и только после этого приму свое решение. Сегодня у нас дома заседание большой пятерки. Ты не волнуйся, твой Женька правильный мужик, он не навредит нам, а помочь сможет. Он хороший компьютерщик и аналитик, а это важно. Думаю, совместно с отделом Немцова, они справятся.

Уже через два дня, в съемной скромной квартире, снятой для Евгения, он «просеивал через сито» поименно держателей акций строительной компании МирСтрой, исключив семью Мироновых. К выходному появились первые результаты, с которыми он приехал в дом Мироновых, где собралась вся большая семья. Мужчины собрались в кабинете, а женщины и дети в гостиной.

– У вас с Олегом все в порядке? – спросила Кристина у жены Олега Алины, заметив изменения в настроении молодой женщины.

– С Олегом у нас все нормально. Мне не нравится настроение отца. Я заезжала к ним вчера. Какой-то он стал раздражительный, хмурый, дерганый. Интересуется, о чем говорят в доме, чего раньше не делал. Олег предупредил меня о том, чтобы я молчала о разговорах здесь между ними, но я сама не дура. Отец виноват в том, что произошло в прошлом году?

– Не знаю. Но я уверена в том, что это может, повторится.

– Я могу чем-то помочь? Я не хочу потерять Олега. Отец мне не родной, он мой отчим. Женился на моей маме, когда мне было 16. Через год от передозировки умер его сын. Он не особо горевал о нем и с внуком не общается. Антону сейчас 6 лет и живут они с Лизой в нашей с мамой старой квартире. Мама помогает им тайно от отца. А ведь это он познакомил меня с Олегом, хотя я этого не очень хотела. Мы были немного знакомы, и я была не в восторге от его образа жизни. Узнав его ближе, я влюбилась.

– Понадобится твоя помощь, Олег тебе скажет. Они должны во всем разобраться. Тебе рано волноваться, дождемся результатов. Жить в ожидании неприятностей очень трудно.

Помощь Алины понадобилась. Действуя по принципу «лучше сделать и пожалеть», в квартире ее отчима Канаева установили камеры и не ошиблись. Через три дня отследив его перемещения, прослушав переговоры, вычислили и взяли с помощью полиции исполнителя очередного заказа. Теперь, ему следовало этот заказ, для достоверности, «исполнить». Машина взорвалась вечером в пятницу по дороге из города в поселок. В местных новостях и полицейских сводках прошла информация о четырех погибших, тела которых уже опознаны. Узнав эту новость из первых уст, Канаев ехал поздно вечером в дом Миронова, который потерял разом трех сыновей, выразить соболезнования по-родственному.

– Ты как, Александр Николаевич? – спросил он, заходя в кабинет. – Женщины дома?

– Где же им еще быть? Три вдовы разом. Тебе собственную дочь не жаль? – спросил Миронов, наливая коньяк в стакан.

– Ты о чем? Алина мне падчерица. Я ее насильно замуж не заставлял выходить. Она сама сделала выбор. Ты же не пьешь.

– Есть повод напиться, не так мерзко на душе будет. Я не догадываюсь, я знаю, зачем ты сейчас пришел. Мы с тобой 20 лет знакомы. Чего тебе не хватало? Власти? Денег? Теперь пришел со мной рассчитаться? Убрать последнюю фигуру с доски? Что на этот раз предпочтешь веревку или пистолет? Скажут, не перенес Миронов смерти трех сыновей. Ты идиот, Канаев, тебе твоих денег хватило бы лет на 10. Или ты собрался жить вечно? Я знаю обо всех твоих грязных делах. Даже, если ты мою смерть выставишь как самоубийство, тебе не оправдаться. Зачем тебе фирма? Ты же ничего не смыслишь в строительстве. Как собираешься работать?

– А кто тебе сказал, что я буду горбатиться за такие копейки? Я продам ее со всеми ее филиалами и буду жить спокойно.

– Тебе нужен контрольный пакет, чтобы решать единолично все вопросы. Денег своих на покупку жалко и ты решил все забрать даром. А как же будут жить женщины и дети?

– Что-то ты, Александр Николаевич, для последних новостей, слишком спокоен. Тебе какое дело до их жизни?

– А мне терять уже нечего. Ты забрал у меня все, что можно, только внуки остались. А их жизнь мне не безразлична. Это ведь по твоему заказу год назад расстреляли и сожгли машину? Это по твоему плану взорвали сегодня четырех человек?

– Сам додумался или Немцов подсказал? Так нет больше ни Немцова, ни парней твоих нет. Не получилось в прошлый раз, все получилось сегодня. Ждать пришлось, но оно того стоит. Разговор с женщинами будет короче. С ними я воевать не буду.

– Как ты был мелким бандюком, так им и остался. Тебя нужно было посадить лет пять-шесть назад за убийство жены и сына.

– Ты что несешь, я не виноват в их смерти.

– Конечно, ты это сделал не своими руками. Извините, Вы действительно не виновны, господин Канаев? А я уж рассчитывал на ваше пожизненное заключение рядом с соратников и другом Валеевым.

– Откуда ты знаешь Валеева?

– Я многое чего знаю. Я, например, знаю, что все твои счета уже завтра будут арестованы, в квартире проведут обыск, что из этого дома ты выйдешь в наручниках и ответишь за все.

– Вот с этими знаниями и уйдешь к праотцам, – сказал Канаев, доставая пистолет и передергивая затвор. – А я еще побарахтаюсь, можешь не сомневаться. Ты всегда был слишком умным, добрым и правильным до тошноты, – сказал он, подходя ближе к столу.

– Пистолет медленно положи на пол и не поворачивайся. Руки заведи назад, пока я не сломал тебе шею, – сказал стоящий за его спиной мужчина в маске.

Канаев наклонился, положил пистолетна пол и, поднимаясь, заметил трех сыновей Миронова и Немцова. Они стояли в дверном проеме живые и здоровые. Ему хватило секунды, чтобы упасть на пол, схватить пистолет и выстрелить в себя. Все было кончено. Боец ОМОНа выругался вслух.

– Не переживай парень. У тебя куча свидетелей, и камеры все подтвердят. Увозите труп, пока женщины не видели всего этого. Я попрошу Валентину Петровну убрать, и соберемся все в гостиной. Без чая, рюмки и разговора вряд ли удастся уснуть. Вы, Анатолий Андреевич и Женя, оставайтесь на ночь. Завтра суббота, выходной, позавтракаете и поедите, а захотите, можете, погостить. Ты Андрей, позвони Юле.

Так как все, происходящее в доме, снималось на камеру, все бумажные «дела» сотрудники полиции оставили на понедельник.

– Олег, успокой Алину. Ей сейчас непросто. Скажи все, как есть, он сделал свой выбор, а мы не стали ему мешать, – сказал Немцов. – Нужно поехать на квартиру, снять все камеры, я их заберу, и аккуратно приготовится к завтрашнему обыску. Будь с матерью Алины тактичен, она сторона потерпевшая.

– Спасибо, Евгений, – сказал Сергей, пожимая ему руку. – Без тебя мы бы не справились. Все, лично для меня, очень сложно. А у тебя умная, светлая голова умеющая просчитывать, анализировать. Спасибо огромное от всех нас. Ты спас десять человек.

– Друзьям нужно помогать, если друзья настоящие. Да я и не сделал ничего особенного, а если и сделал, то это тоже тянет на приличный срок. Вторжение в частную жизнь, прослушка, опять же хакерство. Хорошо, что Немцов был всегда рядом. Вы извините, но я должен вернуться в город. Нам с Анатолием Андреевичем нужно срочно закончить начатые дела. Копию съемки, на флешке, я ему передал. Если позволите, я к вам наведаюсь в выходной, скажем, завтра.

– Я передам Крис, что тебя мы будем ждать завтра.

После отъезда Водянова, Немцова и Олега с Алиной в доме разговоров хватило до полуночи. Так случилось, что через неделю, на день рождения одной из сокурсниц и подруги Кристины, она отправилась ни с мужем, а с Евгением Водяновым. Там он и нашел свою вторую половинку, чуть позже признался честно: – « Мы с тобой в расчете, – шутя, говорил он Кристине. – Я помог твоей семье, а ты помогла мне создать свою семью». Теперь у семьи Мироновых появился еще один друг.

В одно из воскресений, во время разговора Кристины с отцом, Сергей согласился попробовать разыскать Катерину Кох, и теперь слушал ее разговор с отцом.

– Пап, скажи, пожалуйста, у вас трудно найти эмигранта из СССР через 36 лет, если знаешь имя, фамилию и возраст? Это женщина. Подумай.

– Кто она вам и почему ищите спустя столько лет? С какой целью? – спросил ее отец, изменившись в лице.

– Это мама Сергея. Лучше поздно, чем никогда.

– Ты хочешь найти Катерину Кох?

– Папа, ты меня пугаешь. Я тебе не говорила, как ее зовут. Ты с ней знаком? Что ты вообще знаешь об этой истории?

– Все, дочка. Мы познакомились, потом подружились, именно потому, что оба чувствовали себя предателями собственных детей. До приезда на рождение Даниила, мы считали, что дата рождения и фамилия твоего мужа простое совпадение. Но когда мы приехали и ночевали у отца Сергея, который рассказывал о семье, показывал альбомы с фото, совпадение сменилось уверенностью. Кэтрин узнала мать Сергея. Именно такой женщиной, она запомнила Любу Миронову, ту Любу на фото из далекого 78 года.

– Пап, этого не может быть! Почему она не призналась? Ты почему промолчал? Даже не намекнул. Это с твоей стороны не честно. Я думаю, это не может быть случайностью. Это судьба, а вы оба хотели ее изменить.

– Зачем вносить смуту в жизнь семьи? Примет ли семья мать, добровольно отказавшуюся от собственного ребенка? Она видела, что сын счастлив, а для родителей это главное. К тому же, она не была уверена в том, что Сергей знает правду. Она дала вам понять, что считает Данилу своим внуком. Как он сам относится к твоей самодеятельности?

– Пап, Сергей рядом и это наше общее решение. Он хочет поговорить с ней об истории своего рождения. Кэтрин рядом? Дай им такую возможность.

Дальше разговор происходил на немецком языке и Кристина не возражала. Он длился минут двадцать, прежде чем Сергей стал прощаться.

– Ты расстроен? Мы сделали это зря? – спросила она мужа.

– Нет, Крис, я спокоен. Теперь общаться будет легче. Мы мирно поговорили. Конечно, мамой я ее не смогу называть, да она и не просит. Как эту новость воспримет отец? Крис, ты права, что это не простое совпадение. Два партизана два года молчали. Я предполагаю, не прояви мы инициативу, они и дальше хранили бы все в секрете. Спасибо тебе за урок мудрости. Я тебе сейчас обо всем расскажу, – сказал Сергей и передал жене разговор с Кэтрин.

Александр Николаевич принял новость о том, что Катя Кох и Кэтрин Винс одно и то же лицо, спокойно, сказав при этом: – «Это судьба, от нее не уйдешь. Вот почему ей стало плохо, когда мы рассматривали фотографии. Она узнала на них Любу, но сослались на трудность перелета. Сильная женщина».

На календаре было 20 июня 2014 года. Кристина закончила интернатуру и получила сертификат. В запасе у нее был год и месяц «безработной» жизни. После небольшого торжества в доме всей семьей, Сергей сообщил ей, что через семнадцать дней они летят в Германию, а через три дня едут к морю.

– Я обещал тебе поездки, я свое обещание выполняю, хотя с небольшим опозданием, – сказал он жене. – Ты довольна?

– У меня слов нет. Но зачем было делать из этого тайну?

– Это не тайна, это сюрприз. Мы так решили с твоим и моим отцом. У тебя были напряженные дни, теперь будешь отдыхать.

– Все как ты хотел. Жена домохозяйка, воспитывающая сына. Только мне это так не привычно. Я восемь лет работала и училась, потом просто училась, все время была занята. Теперь никуда не надо спешить. Как думаешь, я от безделья не стану скандальной и сварливой?

– У тебя не будет время на безделье. Днем будешь любить и воспитывать Даньку, а вечерами – меня.

– Любить или воспитывать?

– Не придирайся к словам, когда поняла мою мысль, – говорил он, обнимая жену. – Я не буду против любви уже сегодня.

– Миронов, чем больше я тебя знаю, тем сильнее люблю, – говорила она, глядя мужу в глаза. – С тех пор, как мы с тобой знакомы, прошло три года, а мне кажется, я знаю тебя давно. Мне трудно представить, что мы могли не встретиться, я не попала бы в ваш дом. Именно здесь я влюбилась. Обещаю любить тебя всю ночь, а ты сейчас помоги мне собрать вещи. Не сложить, а собрать. Что берут с собой на отдых, который проводят на море? То, что касается пляжа, я соображу, но ведь десять дней это не только пляж. Будет там возможность постирать или брать одежду на каждый день?

– Лично мою персону устроит пара шорт, маек, легких рубах, белье и обувь, типа сандалий. В самолет можно надеть легкие брюки. Какой наш сын аккуратист, ты знаешь. Бери с запасом. Себе, кроме купальника, возьми сарафан с завязками. Я легко с ним справляюсь.

– Издеваешься? Знал бы ты, как я его боюсь.

– Самолет?

– И самолет, и морской транспорт мне внушают страх. Он сильнее, чем желание увидеть море. Чего ты удивляешься? Я ведь никогда ими не пользовалась.

– Трусиха. Ты почувствуешь только взлет и посадку, а перелет пройдет быстро. Не забывай, я буду рядом. Это будет твоя первая попытка перед перелетом в Германию. Вот куда придется брать не только летние вещи. Так что готовь список заранее, учитывая то, что в горах прохладнее, чем в низине. Буду каждый год вас возить туда, где тебе больше понравится. Длительный отдых не обещаю, но пару недель гарантирую. Осилишь перелеты, будете летать с Данилой. Я возражать не буду, а вот ревновать буду все ваше отсутствие.

– Я давала тебе повод для ревности?

– Ты нет, но я давно заметил, как на тебя смотрят мужчины, а это такой соблазн. Считай, Крис, что тебе очень повезло. Если бы не твое чисто женское царство на работе и в университете, я бы извел тебя подозрениями и ревностью, – говорил, строго, Сергей, поворачивая защелку на дверной ручке.

– Ты что задумал? У меня куча дел. Данька с дедом вернуться скоро с прогулки, – говорила Крис, глядя на мужа своими синими глазами, в которых он видел свое отражение.

– Как там твой Лазарев поет: « Только ты одна, только ты нужна. Без тебя мое сердце замрет. Я так долго искал и нашел тебя, и теперь, пусть весь мир подождет», – пропел муж, крепко целуя ее и подхватывая на руки.

Время остановилось, звуки замерли, и только стук двух любящих сердец можно было услышать в залитой солнцем комнате.

Глава 10

Поездка на море показалась Кристине сказкой. Она радовалась в свои 27 лет, как ребенок, получивший новую игрушку, впервые увидав море, услышав шум прибоя. Ей нравилось все: и пансионат, в котором было уютно, а обеды напоминали домашнюю кухню, и набережная, полная отдыхающих, и теплая морская вода, и морские прогулки, а особенно морские закаты и рассветы. Рассветы можно было наблюдать из окна номера, а вот на закаты они смотрели, прогуливаясь по городу. Десять дней пролетели незаметно, и они вернулись домой всего на два дня перед полетом в Германию. Все было спланировано так, что они гостят у Кэтрин и отца, все вместе отдыхают в горах, куда отправляются на машине. Возвращаются обратно в Штутгарт на время, пока Сергей посетит клинику, где проходил лечение три года назад. Кристина и не догадывалась, какая «география» поездки ее ожидает. Знай, она заранее замыслы отца и Сергея, вряд ли согласилась на столь рискованную, как ей казалось, авантюру. Они приземлились через три часа перелета в Штутгарте 8 июля в первой половине дня. Им хватило общения по скайпу, чтобы не чувствовать себя чужими. Они были частично родственниками, частично знакомыми и ни одни не претендовали на «близкое» родство, понимая, что для этого нужно время. Уже за обедом были озвучены «наполеоновские» планы.

– Кристя, ты хотела бы увидеть Париж? – спросил отец.

– Увидеть Париж и умереть? – спросила дочь. – Ты хочешь моей смерти? – смеялась она, чувствуя подвох.

– Мы хотим сделать подарок не только вам, но и себе.

– В Париж, папа, я не хочу. Нет чего-нибудь ближе и проще? Не забывай, Даниле два года всего.

– Я помню, дочка. Ты выслушай, не отказывайся сразу. Я тебе обещаю, в Париж мы не едем. Я и Кэтрин, ни без подсказки твоего мужа, приготовили отличный маршрут. Всего шесть часов поездки на автомобиле, и пересекая две границы, мы будем в замечательном месте. Ты знаешь, что такое и где находится Куршевель? Это самое востребованное место отдыха наших соотечественников зимой. Сейчас не сезон, то время, когда действуют приличные скидки. Нам с Кэтрин очень хочется там побывать. Если выезжать с рассветом, Даниил совсем не заметит дороги. По пути будем останавливаться и любоваться видами Швейцарии. Проведем там дней пять-десять, а потом, своим ходом, на Лазурный берег Франции. Скажем в город Канны, дня на три-пять. Что думаешь?

– Пап, я иногда смотрю телевизор и знаю, где проводят Новый год и Рождество наши миллионеры, и где находится Куршевель, я знаю. Вы же все давно решили с Сергеем Александровичем. К чему этот вопрос? Мне остается только согласиться с вами. Я не против поездки. А как поведет себя в поездке ваш внук? Таможенный контроль, паспортный режим и прочие формальности, проживание, питание, вы все обсудили? Мне не хочется застрять где-нибудь между Германией и Швейцарией или Швейцарией и Францией. Я очень хочу побывать во всех местах, которые ты перечислил, но это не значит, что я перестала считать вас троих авантюристами.

– Крис, ты не беспокойся, – говорила Кэтрин на русском, чуть смущаясь своего произношения. – Нас три водителя. Дороги везде хорошие. Время в пути пролетит быстро и незаметно. Даниил будет старше, и вы сможете прилететь на экскурсию позже, а сейчас нам хочется устроить всем семейный отдых.

– Не надо меня уговаривать, Кэтрин, я согласна. Только хочу договориться сразу. Я буду очень рада, если наши маршруты будут совпадать. Но учтите, что дальние нам не по возрасту, а значит, вы будете проходить их сами, а не караулить нас троих. Встречаемся за завтраком и ужином.

– Это твоя работа? – обратилась она к Сергею.

– Наша. Я предложил, они поддержали. Ты думаешь, что я не подумал о расходах? Сумма за 10-15 дней отдыха, включая дорогу, для нас подъемная, а впечатлений будет масса. Обещаю. Обратно мы вернемся самолетом, а они выедут на день раньше. Кресло для внука уже есть, а вот проблем, дорогая моя жена, нет. За сына не переживай, я возьму его полностью под свою опеку. Вещи лучше не распаковывать, – смеясь, сказал Сергей. – Мне очень хочется, чтобы тебе понравилось. Думаю, сын не станет тебя тоже огорчать.

Через сутки, на рассвете, светлая машина марки «Ауди» с пассажирами отправилась в путешествие. Пока Даниил мирно спал, досматривая сны, ехали без остановок, только меняя водителя. Кристина, молча, восхищалась увиденным пейзажем. Но ее лицо, с которого не сходила загадочная улыбка, выдавало ее настроение, и муж был рад этому. Он был благодарен и отцу Кристины, который и предложил всем путешествовать на автомобиле.

– Сергей, что она увидит, выйдя из самолета? Один аэропорт сменит другой. Поездка на машине дольше, с этим я согласен, но она увидит и часть Германии, Швейцарии, Франции. Мы сможем останавливаться, где она захочет, когда и насколько, – говорил Виктор Иванович. – Мне самому очень нравится путешествовать на автомобиле. У нас нет лимита времени. Мы можем задержаться, где захотите. Я не хочу, чтобы было «галопом по Европе», но если вам однообразие надоест, можем его сменить в любое время. Поэтому я и предлагаю, а вы думайте и решайте.

Границу они пересекли без всяких проблем и через семь часов, ближе к полудню были на месте. Место, куда они прибыли, было сказочным, а воздух чудесным. Панорама Куршевеля вызвала у всех восхищение. Сергей бывал здесь зимой, но это был совсем другой вид. Пейзаж, в зависимости от освещения солнца, менялся по нескольку раз в день. Скалолазание, горный велосипед и все остальное, что не давало Кристине ощущения твердой почвы под ногами, были отвергнуты сразу. А вот купание с сыном в бассейне на открытом воздухе, она приняла с большим удовольствием. Были и рыбалка, и пикник. Правда, катание на подъемниках она приняла не сразу, и только желание сделать фото сверху, заставило ее это решение изменить. Она делала слишком много фото и не могла налюбоваться картинами увиденного. Даже шопинг всей семьей ее заинтересовал. Все, что не ушло в зимний сезон, распродавалось сейчас и со значительными скидками. Это была и одежда марок высокой моды, и меховые шубы, и снаряжение для горных лыж, и многое другое. Две семьи встречались за завтраком, и каждую ждал свой маршрут. После ужина они делились впечатлениями, им хватало общения в это время за бокалом вина или чашкой кофе. Обе семьи вели себя между собой как прежде, став только чуть внимательнее друг к другу.

– Сережа, я со стороны не кажусь не вполне здоровой?

– Ты со стороны выглядишь счастливой, и я доволен тому, что доставил тебе маленькую радость. Тебе здесь больше нравится?

– Нет. Это сравнить нельзя. Все места потрясающие и по-своему хороши. Они не повторяются, и вызывают у меня чувство восторга. Каждое новое место – это новое ощущение реальности. Я могу ее увидеть, прикоснуться, почувствовать, вдохнуть, стать ее частью. Спасибо тебе огромное, – сказала Кристина, целуя мужа.

– Я могу получить, в качестве благодарности, расчет натурой, раз уж мы о ней говорим?

– В этом земном уголке рая, тебе позволено все, даже натура.

– Для тебя это рай? – спросил муж серьезно, взяв ее за плечи и взглянув в глаза.

– Для меня рай там, где ты и Данька, где нам хорошо и где мы счастливы, а в каких географических широтах это происходит, мне не важно, – ответила Кристина, не отводя взгляда. – Получай мою благодарность прямо сейчас, я не возражаю, – добавила она, снимая с себя короткую тунику.

Сергей не спешил. Он знал, что доставит жене удовольствие и ни раз, если прелюдия затянется чуть дольше. Он знал и то, что она не принимает таблетки уже неделю, и возможно, это тот момент, когда произойдет то, чего он так хочет, но не решается сказать об этом жене. Таблетки поменяли свое место прописки. Сделал он это без всяких дурных намерений. Если бы Кристина «забила тревогу», обнаружив пропажу, он бы их «нашел». Но она промолчала, более того, не отказывалась от близости и была также активна, и Сергей просто решил смолчать. « Дети – это подарок», – оправдывал он свой порыв. Кристина же заметила пропажу сразу в тот же день, а точнее вечер. « Сережка, ты большой шкодливый ребенок, – думала она о муже с любовью. – Решил, что я не приму твое предложение, не соглашусь на него, сославшись на возраст сына, и устраиваешь «случайность». Случайно пропали таблетки, случайно не выпили их, и уж совсем, случайно произошло зачатие. Будем считать, что я, дорогой, не заметила пропажи, а от новых впечатлений, забыла о таких простых вещах, как предохранение. Сколько же понадобится тебе времени, чтобы во всем признаться? Страшного ни чего не произойдет. Дети – это счастье, – рассуждала она. – Возможно, я и не дождусь своих «праздничных» дней». Со стороны супругов это не было беспечностью. Это было тайное желание одного из них и подсознательное решение другого.

Отдых в Каннах ей понравился, и совсем ни потому, что она увидела место проведения кинофестивалей. Здесь было много более интересных мест. Набережная Круазетт, одна из самых красивых в Европе. Изобилие цветов, зелени и визитная карточка, в виде синих стульев. Вдоль нее лучшие отели этого города. С нее открывался вид на море, которое переливалось всеми оттенками лазури. Район Палм Бич, располагался на мысе, уходящем в море, к востоку от центра города. Здесь была тишина, сосновый воздух и свой хороший пляж. Старинные дома со ставнями на улицах. Всего несколько улиц переплетенных между собой, а бродить неспеша по ним хотелось снова и снова. Настоящий дух Франции – той самой легкой, солнечной и очаровательной.

Пятнадцать дней незабываемого отдыха закончились, и они самолетом возвращались из Ниццы в Штутгарт. Через сутки Сергей летел в клинику. Повода для беспокойства не было, но Кристина настояла, а Сергей ей не возражал.

– Сережа, то, что произошло в прошлом году, может дать о себе знать через время. Пока мы будем в Германии, почти рядом, сделай так, как я прошу. Нам обоим будет спокойнее, – просила она мужа перед отлетом.

В его отсутствие Кристина купила подарки для всей большой семьи. Настолько большой, что ей пришлось купить сумку для их перевозки. В аэропорту прощались по-родственному, но без слез. Обе стороны понимали, что их встречам ничего не мешает, и они могут видеть друг друга, когда захотят. Их разделяют несколько тысяч километров, но это всего три часа перелета.

– Папе очень повезло с Кэтрин, а может ей с ним. Ты заметил, какие они счастливые? Мне даже показалось, что после поездки они стали моложе, – рассуждала Кристина, устраиваясь в кресле самолета.

– Ты не представляешь, как повезло мне с тобой, и какой я счастливый, – ответил Сергей, устраивая Данилу на ночлег. – Но представляю отчетливо, что отпускать тебя надолго я не смогу. Я пригласил их на Новый год к нам. Как думаешь, прилетят?

– Не отпускай меня, я не буду возражать, и держи меня, как можно крепче. Я думаю, прилетят, не выдержат полгода разлуки.

Кристине понравилась вторая поездка еще больше, чем первая. Во-первых, ей было с чем сравнить увиденное. Во-вторых, она встретилась с отцом, у которого, с ее точки зрения, было все хорошо. Кэтрин оказалась хорошей хозяйкой и заботливой женой, отец даже стеснялся избытка такого внимания. Отношения между ней и Сергеем были ровными. Они напоминали двух приятелей, которые встретились через много лет. В-третьих, она увидела и горы, и море, и три такие разные страны. В-четвертых, здоровью Сергея ничего не угрожало. Две недели, проведенные в обществе отца и Кэтрин, которая теперь общаться с ней на русском языке, были хорошим подарком. Но еще лучший подарок она привезла с собой, вместе с подарками для всей семьи. Даниле отметили его второй день рождения. Это было воскресенье, и детский праздник получился ярким и интересным. Самый, «самый лучший подарок», в понятии детей, Даниил получил от деда Саши. Это был щенок овчарки, уже прошедший курс у кинологов и которому было полгода. Данила получил себе в подарок друга, а семья – надежную охрану в будущем. Для приглашенных и взрослых членов семьи устроили праздничный ужин, пригласив на него и Евгения с Мариной, и Веру Павловну. Кристина привезла для нее настоящие французские духи, которые нравились ее взрослой подруге. Сергей вышел на работу уже в понедельник, отправив в отпуск Андрея. Прошло три недели с тех пор, как они вернулись из Европы, когда Кристина поняла, что беременна. Все признаки были на лицо, но убедиться стоило еще раз. Выждав еще целую неделю, мучаясь, каждое утро от токсикоза, она, уложив после обеда Даньку спать, предупредила Александра Николаевича, что отлучиться на полчаса, и пошла в поселковую аптеку. Купив тест, вернулась.

– Что-то случилось, дочка? – спросил Миронов старший, сам наблюдавший утренние «недомогания» снохи и сделавший свои выводы.

– Пока не знаю, точнее сказать, я не уверена в диагнозе. Но Вы не беспокойтесь, это не смертельно, – уклончиво ответила та.

К возвращению Сергея она уже знала, что не ошиблась. Тест показал четко выраженные две полоски, особенно второй. « А вот этого даже я не могла предположить, – думала Кристина. – Нужно дождаться УЗИ. Нельзя такую новость преподносить, не будучи уверенной». За ужином Александр Николаевич не задавал вопросов Кристине по поводу здоровья и ее похода в аптеку. Все было как всегда. Поиграв с Данькой минут сорок, мужчины ушли в кабинет. Кристина укладывала сына спать, рассказывая сказку. Ее мысли все время были о том, как и когда, рассказать обо всем мужу. Она не опасалась сказать ему все, как есть, но хотела преподнести это как сюрприз, к которому он приложил свою руку. Ложась спать, она решила не тянуть.

– Сережа, у меня для тебя есть подарок из-за рубежа, только я не знаю из какой страны конкретно, – начала она.

– Ты купила мне в поездке подарок? А почему так долго не вручала, тянула? Признавайся, что у тебя там.

– Беременность, дорогой мой супруг. Прямо из-за границы.

– Крис, ты беременна? Правда? Ты в раю забыла о таблетках? – задавал он вопросы и теперь ждал ответа.

– Пошутить решила, на ночь глядя. Держи, – она протянула ему тест. – Я в раю сделала вид, что не заметила пропажи. А видя твое довольное лицо, решила тебе подыграть и все ждала, когда ты раскроешься. Вот, милый мой, и доигрались. Что будем делать?

– Как что, рожать. Прости ты мне мою самодеятельность, – говорил он, обнимая жену. – Ты не будешь против задуманного мною? Мне пришла в голову одна не очень радостная мысль. Сыну будет всего двадцать, а мне пятьдесят четыре. Если второй ребенок родиться через два-три года, то через двадцать лет, мне будет под шестьдесят лет. Я буду старше, чем сейчас отец, а он даже учебу еще не окончит. Вот и решил сам, таким примитивным способом, ускорить события. Я так надеялся, что там мой план сработает. Я понимаю и то, что тебе хочется выйти на работу, набраться опыта, реализоваться в профессии. Прости меня.

– Здесь ты, Сережа, не прав. Работа, рост, карьера не для меня. Главное для меня – моя семья. И если у меня есть возможность не работать, я не буду этого делать и посвящу себя ей. Как я могу быть против ребенка? Мы все с тобой успеем сделать, и вырастить, и выучить. Беременность не всегда наступает сразу, когда ее очень ждешь. Шансов больше, если ее планировать, но не ожидать. Вот тогда и случается то, что случилось. Просто звезды расположились так удачно, а может мы под этими звездами. Ты сам говорил, что разница в возрасте детей должна быть 2-3 года.

– Запомнила? Нужно подумать о расширении жилплощади. Когда нам ждать с Данькой прибавление в семье?

– Думаю, в апреле. Точнее скажу, когда пройду УЗИ и схожу к доктору на прием.

– Ты хочешь сделать мне подарок ко дню рождения?

– Этого гарантировать я не могу, извини, – сказала Кристина, прижавшись к мужу. – Не все зависит от меня. Если будет мальчик, он может поторопиться, а девочка – задержаться.

– Пусть родиться во время и здоровым. Как же я тебя люблю, Крис, – сказал он, целуя ее нежно и чувственно.

– Отвезешь меня завтра с утра в клинику? Я покажусь врачу и сдам все анализы. Это важно. Адрес клиники у меня есть.

Она не поехала в свой родильный дом, а выбрала клинику, где оборудование современнее, на котором можно заметить многое. Ее не обманули предчувствия. Срок беременности шесть-семь недель, и она была многоплодной. Два плодных яйца четко были видны на экране монитора. Кристине предложили стать на учет в клинике, выдав первую «фотографию» двойняшек. « Я решу этот вопрос прямо завтра с утра. Сегодня возьмите все возможные анализы, а завтра я сдам остальные. Запишите на прием, часов на девять», – попросила Кристина доктора, покидая кабинет. С такой новостью она не могла оставаться одна. Она позвонила Сергею:

– Сережа, ты меня не теряй. Я все прошла, все нормально. Поделюсь результатами позже. Сейчас съезжу на работу, потом заеду к Вере Павловне. Прогуляюсь и обязательно позвоню тебе. Работай спокойно.

Через полчаса Кристина стояла на пороге родного отделения, позвонив домой и, предупредив Александра Николаевича о том, что задержится.

– Ты ждешь моего совета? – спросила Зоя Степановна, глядя на снимок УЗИ. – Если позволяют финансы, наблюдайся и рожай в клинике. Двое, ни один, а условия ты наши знаешь. Лучше, чем было, у нас не стало. Одного профессионализма часто бывает мало, а всего предусмотреть невозможно. Но это не значит, что я от тебя отказываюсь, – улыбнулась она. – Решение за тобой. Посоветуйся с мужем.

Вера Павловна была тоже за наблюдение и роды в клинике.

– То, что ты в интересном положении, мне успели доложить. Твой поход в аптеку и утренний токсикоз не стал тайной для Саши. Но твоя новость гораздо приятнее. Это же надо так постараться! У меня для тебя, Кристина, тоже есть новости и ни одна.

– Хотите, я отгадаю одну из них? – спросила она, улыбаясь. – Вы решили съехаться с Александром Николаевичем? Я, надеюсь, не ошиблась?

– Сама догадалась или Саша сказал лишнее?

– Сама. Как только вернулась из поездки по Европе, заметила перемены в ваших отношениях. Я очень рада за вас обоих. Любить никогда не поздно. Жить будете в городе?

– Да, в моей квартире. Как ты думаешь, его сыновья не будут против такого решения отца?

– Ребята взрослые люди, и я не думаю, что они хотят видеть отца одиноким. Он для них сделал многое, пора и им о своем отце подумать.

– Вторая новость касается твоего переезда, но это пока тайна. Где тебе больше нравится жить в квартире или в доме?

– Если брать во внимание мое теперешнее положение, жить в доме гораздо удобнее, чем в квартире, какой бы она не была. Та же прогулка на свежем воздухе проще и легче во дворе при доме.

– Значит, отец и сын подумали также как ты. Саша с Сергеем покупают дом гораздо ближе к городу. Десять минут транспортом до метро «Теплый стан». Узнав о двойной радости, поторопятся. Хочешь посмотреть свой новый дом? – спросила Вера Павловна и протянула Кристине смартфон, найдя фотографии. – Мне он очень понравился, даже больше вашего. Это дом с мансардой. Немного меньше площадью, но это за счет лишних душевых, гардеробных, кладовых и туалетов. Гостиная чуть короче, да на три спальни меньше по количеству, ну и по площади. Подвала нет, но за гаражом все технические помещения и выход к ним из дома и со двора. Там тебе и котельная и насос. Три спальни на первом этаже. Одна большая со своей ванной. Пока дети маленькие, разместитесь все там. Даня подрастет, выделите ему одну из маленьких, а из второй спальни сделаете детскую игровую комнату. Дальше разберетесь. Есть еще общий санузел. Маленьким детям не место на втором этаже. Там две спальни с небольшими своими гардеробными и второй санузел. Участок чуть уступает, земли меньше, но все есть и маленький сад, и цветник, и место для прогулки детей. Дом ни в чем не уступает соседским домам со всех сторон. Территория охраняемая. Забор не глухой, но очень оригинальный. Дороги и подъезд хорошие. Что ни так, у тебя муж строитель, есть возможность что-то изменить. На ваш дом в поселке уже и покупатель есть. Ты что не рада или новый дом не нравиться?

– Дом красивый и снаружи и внутри. Мне очень нравится, что дизайн спокойный и легкий. Большие окна, много света. Только, где я буду размещать гостей? – спросила будущая хозяйка.

– Нашла проблему. Ты не о гостях думай, а об уборке после их приема. От моей квартиры и Олега до твоего дома 15 – 20 минут на машине, до дома Андрея – минут 25 – 30. Будем после посиделок добираться домой. Трех спален, не считая двух ваших, для непредвиденных обстоятельств достаточно, даже если из одной сделаете кабинет. А вот к каждой спальне свой санузел и душ, как в вашем теперешнем доме – это роскошь. Достаточно и одного на этаж. Забыла сказать тебе важную вещь. Когда строился дом, на заднем плане, был построен и небольшой домик для гостей или обслуги я не знаю. Там, две небольшие комнаты и санузел. Ты можешь забрать к себе свою Валентину Петровну с мужем. Думаю, они согласятся. Гараж под машину тоже есть. Но, я тебя, Кристина, прошу, сделай вид, что ты не знаешь о покупке. Долго скрывать этот факт мужчины не будут.

Новость действительно была приятной и очень неожиданной. Кристина и так считала себя хозяйкой в доме, но с переездом отца Сергея, для их семьи он становился очень большим. Дом отца был для сыновей отчим домом, а с отъездом отца, визиты в дом могут и прекратиться, и второй этаж будет пустовать. Новый же дом был ближе к городу, а это было весомым плюсом, и он на фото ей очень нравился.

– У нас с тобой только один нерешенный вопрос: когда и где нам искать няню? Но на его решение у нас есть время, что-нибудь придумаем. Сама как настроена?

– Боязно. Двойня всегда рождается раньше срока. Главное выносить детей, как можно дольше.

– Не переживай. Все у нас будет хорошо. Ты главное делай все, что советуют доктора. У тебя на этот случай и свои знания с опытом есть. С Данилой мы справимся. Видеться будем часто, ведь дорога теперь в десять раз короче.

– Поеду я домой, не буду ждать Сергея.

– Не выдумывай. Я тебя отвезу. Подумай, чего бы ты поела. Раз достает токсикоз, исключи все, что его вызывает. Купим то, чего пожелаешь. Звони Сергею, предупреди о том, что мы едем домой.

Приезд Кристины вместе с Верой Павловной, для Александра Николаевича был приятной неожиданностью, которая была в свою очередь как нельзя кстати. Ему необходимо было уехать, а здесь появилось сразу две возможности. Он освобождался от роли няни и имел «попутный» транспорт. Проводив «соратников», Кристина пообедала, накормив сына, и прилегла с ним рядом на кровать для послеобеденного сна. Мысли ее были об одном: как примет такое известие муж? Она незаметно для себя задремала. Сергей приехал с работы домой раньше времени. Он успел пообедать и теперь сидел с бумагами в кабинете. Услышав, что сын проснулся, тихонько прошел по коридору и постучал в дверь спальни.

– Тук-тук. Кто-кто в теремочке живет?

– Я – Даня, а лядом мама-няня. А ты кто?

– А я ваш папа, вместо рук лапы. Пустите меня в дом, веселее жить втроем, – ответил он сыну и открыл дверь. Это была их игра. Данила спрыгнул с кровати и повис на шее отца.

– Давай я переоденусь, а ты расскажешь, как прошел день.

– День не плаходил мимо, я бы его видил. Мы с дедом стоили басню, гуяи, потом пиехала бабиська, пивизла маму. Дедуля уехал с бабиськой Велой. Мы с мамой кусали суп, мяко, капот. Поси спать. Се ласказал.

– А как дела у нашей мамы? – спросил Сергей, глядя на Кристину. – Я тебя слушаю, рассказывай, чего выходила, – присев с сыном на руках на кровать, попросил он.

– Взгляни на это, – протянула она снимок мужу. – Что ты там видишь?

– Два пятнышка. Что они означают и почему ты у нас такая загадочная? Разгадай как специалист этот ребус для неуча.

– Не догадываешься? А если подумать? Срок беременности очень маленький, а значит и дети еще слишком малы.

– Ты хочешь сказать их двое? Как такое может быть? У нас в роду не было ничего подобного. Кто же из нас двоих волшебник? Хорошо мы с тобой отдохнули в раю, результативно. Это значит, у нас будут близнецы? Хотел одного ребенка, а получил сразу двух.

– У нас будут двойняшки. Близнецов рассмотреть не просто. Они прячутся друг за другом в своем домике, пока не решат сами разделить жилплощадь поровну на двоих. У наших, у каждого свой домик. Они могут быть одного пола или разного, могут быть очень похожими, а могут и не быть. Это два абсолютно разных ребенка. Мы с тобой справимся с двумя малышами сразу? Я, вспоминая новорожденного Даньку, очень сомневаюсь в собственных силах. Но, ни о каких нянях я слышать не хочу, – улыбнулась Кристина. – Мне очень тревожно. Выносить двойню не трудно, труднее, как можно дольше, доносить. Я завтра иду на прием в клинику, уже записалась. Думаю там встать на учет.

– Не надо себя накручивать раньше времени. Все у нас будет хорошо, и мы совсем справимся, – ответил Сергей, обнимая и целуя жену. – Какая ты у меня молодец. Нам есть, кому помочь. Опыт небольшой есть. На первый месяц возьму отпуск, а там видно будет. С клиникой правильно решила, это я одобряю. У меня для вас тоже есть хорошая новость. Пойдемте в кабинет, я вам кое-что покажу. После такой новости, стоит раскрыть и свои карты.

Сергей показал Кристине ролик, с информацией о покупаемом доме. Начинался он с пропускного пункта охраняемой территории. Потом была дорога к дому, фасад, двор с гаражом и небольшим садом, гостевой дом, соседние дома. Съемка от входной двери была панорамной. Кристине все понравилось. Это было нагляднее фото, которые она уже видела.

– Как тебе дом? Через неделю он будет наш, но оформляю я его на тебя. Отец нашел покупателя на свой дом, а сам переезжает к Вере Павловне. Но это пока секрет, его секрет. Будем ждать, когда сами созреют. Теперь все будем жить, по местным меркам, почти рядом.

– Дом мне нравиться, очень. А как ты относишься к решению отца? Ты и ребята не будете против Веры Павловны? Я заметила, а потом и догадалась об их отношениях, когда мы вернулись из отпуска. А сегодня она сама призналась, что решили жить вместе.

– Я был бы против нее, если бы ей было лет 20-25. Она зрелая женщина, а за отцом больших денег нет. Это значит, что решение их основано на чувствах, а не на деньгах. Я разговаривал с Олегом и Андреем, они не возражает, мало того, одобряют выбор. Он мог жениться еще лет 15 назад. Пусть будет счастлив сейчас, он вполне это заслужил. Даже если что-то не сложится, комната в нашем доме у него будет.

– А что будет с Валентиной Петровной и ее мужем? Она либо знает, либо догадывается о продаже дома. Такое не скроешь. У отца не было разговора с ней на эту тему?

– Это мы сейчас проверим. Идемте в столовую, – сказал Сергей, подхватывая Данила на руки. – Валентина Петровна, зови Григорьевича, разговор есть, – попросил он ее. Дождавшись прихода Григорьевича, Сергей без предисловия начал:

– Дело в том, что через неделю, максимум десять дней, мы будем переезжать на новое место, ближе к городу, гораздо ближе. Переезжать пока будем втроем, но мы ждем пополнения в семье. И не просто пополнение, а двойняшек.

– Я мужу говорила, что этот дом будет продаваться, а он не верил. Нам нужно искать новое место работы? – спросила Сергея Валентина Петровна, явно огорченная такой новостью. – Трудно найти работу вместе с жильем.

– А с нами не хотите переехать? Посмотрите, где нам всем предстоит жить. Здесь и для вас домик есть, – сказал Сергей, показывая ролик. – Подумайте. Посоветуйтесь. Но Вам, Валентина Петровна, нужно будет помогать Кристине, когда родятся малыши, и выполнять частично роль няни. Если Кристине придется лечь в клинику, Данила будет на Вашем попечении, пока я буду на работе. Григорьевич будет вынужден часть вашей работы взять на себя. У вас есть еще время подумать и принять свое решение. Я вас не тороплю. Взвести все «за» и «против». Это пока нас трое, а к весне забот прибавится. Я не жлоб, и мог найти няню, но Крис против посторонних в доме, а спорить с ней я не могу. Вопросы к нам будут?

– Вопросов не будет, мы согласны. Я буду помогать Вале. Участок там небольшой, с Данилой мы дружим. Просьба будет одна: можно будет до переезда посмотреть наше и Ваше новое жилище? Мы должны знать, что брать с собой, а что оставить можно. Ознакомится с работой всех систем, для меня это важно.

– Молодец, Григорьевич, сразу к делу. Я возьму тебя с собой еще до расчета, чтобы не было огрехов и сбоев ни в приборах, ни в механизмах, ни в аппаратах. – Все, Крис, вопрос решен. Проблем и здесь нет, – обратился он к жене. – Мы с Данькой на «стройку», а ты до ужина перекуси. Не мори детей голодом, ешь за троих.

– Кристина Викторовна, а Вы свой дом в натуре видели? – спросила Валентина Петровна. – А малышей когда ждать будем?

– Я о доме только сегодня узнала из фото. А малышей нужно еще выносить. Срок беременности небольшой. Двойняшки редко рождаются в срок. После семи месяцев им становится тесно, и они стремятся родиться. О сроках даже загадывать не стоит. Вы, в самом деле, не против переезда или приняли такое решение от безысходности? У вас свое жилье есть?

– У нас есть квартира в райцентре из двух комнат, там живет наша дочь с мужем и внучкой. А мы уже больше шести лет здесь обитаем. Зачем искать что-то новое, если у нас есть возможность остаться со старыми хозяевами. Мы с вами знакомы ни один год и нас все устраивало. Очень рады тому, что вы нас пригласили с собой. Вы не стесняйтесь, говорите, какие запахи Вам не нравятся, я буду готовить то, от чего их не бывает. Договорились?

– Не готовьте пока рыбу и все, что с ней связано. Я как подумаю, сколько нам предстоит всего сделать, теряюсь, волнуюсь. Переезжала всего два раза и перевозила только свои вещи.

– Вам не стоит вообще ни о чем переживать. Посмотрим, что там за мебель и стоит ли ее менять. Перестираем все, переберем. Посуду, приборы, белье и шторы сложим, технику упакуем, книги перевяжем, а с мебелью мужчины справятся. Дане можно кровать ребят поставить, а его пока разобрать. В подвале стоит его кроватка из города, а значит, кроватки малышам у нас есть и время есть, а Вы думайте только о приятных вещах.

Кристина проговорила с Валентиной Петровной не меньше часа, которая не прерывала своего занятия в приготовлении ужина.

– Завтра с утра я еду в клинику, вернусь через пару часов. Вы одни с Данилой, без Александра Николаевича, справитесь? – спросила она. – Он съедет из дому, думаю, одновременно с нами.

– Справимся. Будем привыкать к роли няни, – улыбнулась повар. – Значит, утром завтракать не будете.

– Не буду, – ответила Кристина и услышала звонок своего телефона. Звонил Водянов.

Женька приглашал их с Сергеем на свою свадьбу. Он женится на бывшей сокурснице, а теперь подруге Кристины.

– Если вы приедете на наше новоселье, мы прибудем на ваше бракосочетание, – порадовавшись за друзей, сказала она. – Жень, приезжайте в выходной в гости, у меня столько хороших новостей.

Оформив покупку дома, но рассчитавшись с хозяином только после тщательной ревизии Григорьевича, Сергей отвез жену и Валентину Петровну на «смотрины». Кристине понравилось все. В натуре дом показался еще лучше, чем в ролике. Крытый тамбур из стекла и кирпича. Слева кухня-столовая квадратов 20-25, справа – гостиная, площадью около 35-40квадратных метров. За кухней, по левой стороне санузел с душевой кабиной, светлая деревянная лестница наверх, под ней дверь в технические помещения, которые расположены вне дома, за продолжением гаража. Большая спальня со своей ванной комнатой, около 30 метров. За гостиной, по правой стороне, две спальни по 12-14 квадратов. Между большой и маленькой спальней есть тамбур с выходом во двор, на крытую террасу. Полы на первом этаже были с подогревом. Мансарда располагала двумя большими спальнями с гардеробными и общим собственным санузлом, где была душевая кабина. Большие окна, планировка и отделка делали дом светлым и удобным. Часть мебели перевезли вместе с вещами, частично использовали ту, что осталась от старых хозяев. Устроились на новом месте быстро.

Через месяц Сергей и Кристина праздновали новоселье. Дом понравился всем, но при этом менять свои квартиры на подобное жилье не собирался никто. Все семьи устраивало удобное жилье в городе, откуда проще добираться на работу и в школу. Больше всех встрече был доволен Динар, который целый месяц не видел семью в полном составе. Каждую машину он встречал радостным лаем. Следующая вечеринка состоялась 22 октября, когда Кристине отмечали день рождения. Их навещали через выходной все по очереди. Время шло, живот у Кристины рос, а УЗИ показало, что родится девочка и мальчик. По настоянию Сергея и Андрея с Юлей, Кристина «вышла в свет». Она появилась на вечеринке в офисе в честь Нового года, будучи на шестом месяце беременности.

– Пусть все видят, что кроме работы, у меня есть жена и дети. Ты должна гордиться своим положением, а не стесняться, – целуя ее, говорил муж. – Я буду всегда рядом.

Семья же собралась вся вместе в очередной раз на встречу Нового 2015года. Гости из Германии приехали на две недели и остались довольны и домом, и зимним отдыхом, и отношениями в семье. Порадовались за Кристину с Сергеем, за умного, подросшего внука. Теперь, две семьи накрепко связывали кровными узами внуки. Уезжая, Кэтрин предупредила Кристину: – « В комнате, где мы жили, в шкафу стоит сумка, там все для внуков. Разберешься, когда придет время. Звони, не забывай нас. Ты справишься». Она действительно справилась, хотя две недели до родов провела в клинике. Она родила самостоятельно в 38 недель 7 апреля 2015 года. Девочка родилась весом 3000 в 23:20, мальчик – 2900 в 23:40. Можно себе представить, как «легко» было ей выносить малышей, и с каким облегчением вздохнули все домашние. Дочери родители дали имя Екатерина, сыну – Илья. С посещениями в клинике было проще. Две недели до родов ее посещали все члены семьи. Уже на завтра, после родов, ее посетил Сергей, познакомившись с дочерью и сыном, а к выписке приготовил все, что поручала жена. Кристину с новорожденными выписали 14 числа, но знакомство большой семьи с малышами приурочили ко дню рождения Сергея, которому 19 апреля исполнилось 37 лет. Семья Сергея и Кристины стала многодетной. Все повторилось, как при рождении Даниила. Сергей взял отпуск и посвятил себя малышам, которые не в пример сыну Даниле, были очень спокойными. Отличной нянькой для них стал Динар. Он первую неделю не отходил от порога спальни, охраняя бдительно малышей. Через время, сообразив, что им ничего не угрожает, вернулся к себе на подстилку, под лестницу, но при первом плаче, бежал на «помощь». Данила принял брата и сестру без ревности кродителям, но с большим интересом и ожиданием, когда с ними можно поиграть. Разница в возрасте менее 3-х лет и внимательное отношение родителей, не давало к этому повода. К тому же у него были друзья, в лице Григорьевича, и Александра Николаевича с Верой Павловной. Последние, приезжали не менее 2-х раз в неделю. Мама, пока малыши спали, успевала поиграть с ним, а на ночь всегда читала сказки. Папа выходные посвящал сыну. За это время, отец нашел ему место в частном детском саду, который находился в десяти минутах ходьбы от дома. Родители решили попробовать приучать Даньку к детскому коллективу. Если понравится – будет ходить, будут слезы – останется дома. На этот случай, нашли ему хорошего педагога, она согласилась заниматься с Данилой, как только тому исполнится три года. Сыну в детском саду нравилось, и ходил он туда с удовольствием уже месяц. Кристина же с помощью Валентины Петровны все успевала, хотя, конечно, уставала. Чем старше становились двойняшки, а им уже было два месяца, тем заметнее была их похожесть межу собой, Данилой и папой. В августе ждали приезда дедушки и бабушки из Германии. С наступлением лета, один выходной день до обеда, Даниил проводил в обществе деда и бабушки Веры. Сегодня у них был выезд в городской зоопарк. Проводив «туристов», Сергей тихо вошел в спальню, где Кристина, накормив малышей, укладывала их спать.

– Не спят? – спросил он, обнимая жену, глядя на детей.

– Сейчас засопят. Поели хорошо. Сытые, сухие. Часа два, три можно отдыхать.

– Устала? – прижимая жену к себе, спросил он.

– Не успела. День только начался. Ты хочешь мне что-то предложить? Я не ошиблась?

– Ты угадала. Мое предложение тебя должно заинтересовать, – расстегивая пуговицы на ее халате, говорил Сергей. – Или есть возражения?

– Возражений нет, а большое желание и возможность, для его исполнения, есть, – улыбнулась жена, обнимая его за шею. – У меня «карантин» закончился, приняты меры предосторожности.

Дверь закрой и подумай на досуге, как и когда нам устроить Даню. Пора уже сделать так, чтобы он, не дай Бог, не увидел того, чем мы с тобой начинаем заниматься. Может, переселить его в другую комнату? Только сделать это нужно очень деликатно и постепенно.

– Данька вернется, и я с помощью деда, решу этот вопрос, – сказал он, укладывая жену на кровать. Он нежно поцеловал ее. Она

ответила на его поцелуй. Его губы скользнули по ее груди, потом к животу, ниже, ниже…

Через минуту они уже оба тонули в головокружительной бездне, захлебываясь в волнах наслаждения.

« Не стесняйтесь своих чувств и желаний. Другой жизни для них больше не будет». Э.М.Ремарк «Триумфальная арка»

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10