Старшая сестра [Лилия Фандеева] (fb2) читать онлайн

Лилия Фандеева Старшая сестра

Пролог

Ирине снился красивый сон. Она и Андрей после свадьбы прилетели на тёплый берег Средиземного моря. Синее тёплое море, пальмы и ласковое солнце. Они шли по берегу босиком, взявшись за руки, на душе было спокойно и радостно. Ирина улыбнулась во сне, после поцелуя Андрея.

Её разбудил ропот в салоне. Трудно было понять спросонья, что происходило, но на лицах пассажиров был испуг, а значит, ничего хорошего. Стюардесса пыталась успокоить паникёров.

– Ваша паника не поможет, успокойтесь. Командир пытается сделать всё возможное, чтобы посадить самолёт. На земле нас ждут, и даст Бог всё обойдётся, – говорила она, давая инструкции, как нужно сидеть и что нужно делать.

– Что происходит? – тихо спросила Ирина соседа.

– Внизу метель, плохая видимость, а у нас нет возможности лететь в аэропорт другого города, что-то с двигателем. На второй круг заходим. Как говорят: «Посадка вслепую». Одна надежда на мастерство и опыт пилота, – ответил взволновано сосед. – Нельзя было выпускать самолёт из Москвы. Рейс откладывали не просто из-за погодных условий, но и из-за неисправности воздушного судна. Вот и получили то, что получили, – сказал он и вздохнул.

«Опять метель и мается былое в темноте, – пронеслось в голове Ирины, когда она взглянула в иллюминатор. За стеклом был белый, белый день. Они летели не в облаках или тумане, за стеклом была белая круговерть снега. – Опять метель, две вечности сошлись в один короткий день, – сказала Ирина тихо вслух и прикрыла глаза, в которых стояли слёзы. Она надела шапку, сунула руки в рукава куртки, которой укрывалась, застегнула замок и повесила на шею свою сумку. – Мы думаем, что впереди у нас вечность, а она сократилась до минут. Почему мы начинаем ценить жизнь только в такие минуты? Жизнь сама по себе прекрасна, и жить нужно здесь и сейчас. Сомневаться, любить, ошибаться, ссориться и мириться – сейчас, а не завтра. Завтра может просто не быть, – думала она, украдкой смахивая слёзы. – Я только нашла отца, так и не сказала Андрею о своей любви, и собственную свадьбу видела только во сне. Я не увижу ни сына сестры, ни сына подруги, которые родятся весной. Столько не сказано, не сделано и так хочется жить. Вот так в один момент может всё закончится. Стоп! Ничего не может для нас закончиться. Катастрофы в воздухе случаются реже, чем на земле. Пилоты справятся и посадят самолёт. Пусть посадка будет жёсткой, но пусть она будет. Я обязательно увижу малышей и буду счастливой сама. Я обещала это маме. У нас всё получится. Нужно успокоиться и думать о хорошем. Господи, прости, и помоги экипажу», – тихо повторяла она как молитву, уткнувшись головой в колени и обхватив голову руками. Самолёт сильно тряхнуло, а дальше он катился не как по взлётной полосе, а как по стиральной доске. Это не было похоже на «мягкую» посадку, но сомнений не было в том, что он уже на земле. В салоне наступила тишина, как только смолк шум двигателя, и раздались громкие аплодисменты, как в театре. Пассажиры обнимали соседей по креслам, вздохнув с облегчением. Это длилось не больше двух минут. Дальше всё происходило как в кино. Эвакуация через запасные люки, суета и неразбериха. Всем хотелось покинуть салон как можно быстрее. Ирина сидела в своём кресле до последнего пассажира и боялась пошевелиться. Ей казалось, что ноги не слушаются. Она пробовала встать и не могла. Её подхватил на руки молодой мужчина в форме МЧС и скатился вместе с ней по надувному трапу к машине скорой помощи.

– Это шок, – глядя на Ирину и выслушав её, сказал доктор. – Попробуйте постоять, а я помогу. Вот, вы уже стоите. Хотите в больницу? – спросил он участливо.

– Не хочу. Меня должны встречать. Как мне добраться до терминала? – спросила она и вспомнила, что не позвонила Асе перед посадкой, которую откладывали.

– Вас проводят. Настройте себя на то, что всё плохое уже закончилось. Ходите неспеша, и всё придёт в норму, – посоветовал он.

Ирину усадили в машину скорой помощи, где уже сидели люди, и подвезли к терминалу. Здесь расположился передвижной «приёмный» пункт с диванами и врачами. Кто-то из пассажиров принимал успокоительное средство, кому-то делали уколы, кого-то просто поили горячим чаем. Кто-то смеялся, кто-то плакал, кто-то выражал эмоции одним матом, обвиняя все службы аэропортов и восхищаясь мастерством пилотов. Она присела в кресло, следовало дождаться выдачи багажа. К Ирине подошёл молодой мужчина в медицинском костюме, на голове его красовалась цветная бандана. Он совсем не был похож на врача. Скорее он напоминал актёра, играющего роль доктора. Об этом прямо говорила его слишком красивая, яркая и ухоженная внешность.

– Что Вас, девушка, беспокоит? Говорите мне обо всём и не стесняйтесь, – глядя на Ирину пристально, говорил он, беря её за запястье и считая пульс. – Вы молодец. Как Ваша фамилия?

– Богданова Ирина. Меня ноги плохо слушаются, хотя я уже почти бегала после операции, – тихо сказала она. – Мне страшно, хочется плакать и скорее попасть домой. В такую же метель меня зацепило машиной, а теперь этот полёт. Думаете, совпадение? – спросила она, не надеясь получить ответ.

– Думаю, вам всем крупно повезло, – ответил он, делая пометку на листе бумаги, который вынул из кармана. – Все живы, а страх пройдёт, если не сегодня, то завтра. Нужно немного времени, чтобы прийти в себя и успокоиться. Для начала, возьмите таблетку и положите её под язык – вам станет спокойнее. Дома примите успокоительное средство и ложитесь в тёплую постель после чашки горячего чая. Справитесь? – спросил он, положив ей руку на плечо.

– Если почувствуете себя хуже – вызывайте неотложку.

– Я справлюсь. Спасибо вам. Можно мне уехать? – спросила Ирина, беря таблетку, которую положила под язык.

– В городе метёт меньше, но поездка на такси вам влетит в копеечку. В аэропорту народу собралось много. Рейсы отменяют, посадки задерживают, а всем хочется улететь. Будьте здоровы!

Глава 1

Светлана Русакова и Сергей Богданов поженились после окончания медицинского института в девяносто втором году, а в декабре девяносто третьего у них родилась дочь Ирина. Семья жила в двухкомнатной квартире свекрови, а квартиру, где жила Света с бабушкой раньше, сдавали в аренду. Оба супруга работали в городской больнице – муж был хирургом, а Светлана акушером-гинекологом. Три года семья жила дружно. Странные знакомства мужа с друзьями старшего брата, погибшего в Афганистане, особо не волновали Светлану. В доме появились деньги, и по вечерам в субботу они отдыхали в ресторане или ходили в гости. Жизнь казалась замечательной, пока на очередных «посиделках» в ночь перед Новым девяносто седьмым годом она не уличила мужа в измене. Нашлись и добродетели, и утешители, которые предложили отомстить неверному супругу. Светлана вернулась домой одна после ночи проведенной с Громовым. Он ещё со свадьбы оказывал ей внимание, не был груб или навязчив, но был, как говорили, «бандит». Эта ночь для супругов Богдановых стала началом конца их совместной жизни. Дело шло к разводу, когда Светлана узнала, что беременная. Сергею была беременность жены на руку, он не хотел развода. Но с рождением Анастасии, обстановка в семье стала ещё напряжённее. Настя была копией своего биологического отца – Громова Ильи Петровича. Через неделю после выписки из роддома, Светлана не выдержала упрёков свекрови и выложила всю правду, собираясь переехать с дочерьми в квартиру, которую сдавали в аренду.

– Не дури. Иришка в сад ходит, что в двух шагах. Я сама поговорю с Сергеем. Один сын погиб геройски, второй стал подлецом, – сокрушалась Мария Ивановна Богданова. – Это Илья Громов Сергея с пути сбил. Он дружил с нашим Шуриком. Измена Сергея ему была на руку. Ты от обиды не стала сговорчивее, вот он тебя и изнасиловал.

– Не насиловал меня никто, – пыталась объяснить Светлана, но свекровь её не слышала. Для неё виновником всех бед остался Илья Громов.

Ирине не было шести, а Насте не было двух, когда Светлана переехала в дом на два хозяина, купленного на её имя, как позже оказалось, не мужем, а Громовым. Дом находился в том же районе, где проживали Богдановы, где ходили в школу Светлана и Сергей. Тихий большой спальный район с кирпичными пятиэтажками, построенными ещё в начале семидесятых. Так уж случилось, что по плану города от микрорайона до охраняемой зоны, леса, оставалась «пустая земля», которая время от времени превращалась в свалку. С несанкционированной свалкой «боролись», но результатов не было. Предложение отдать землю под застройку коттеджей, было бы выходом, но его не одобрили и отказались. При ограниченной площади индивидуальных застройщиков это не устраивало. Один архитектор предложил бюджетный вариант строительства целой улицы двухквартирных жилых домов с небольшим участком. Так появилась улица «Новая» с аккуратными двадцатью домами из силикатного кирпича и одинаковыми заборами. Сергей остался в квартире матери и подал на развод. Весной двухтысячного года Богданов Сергей Павлович уехал в выходной день вечером на рыбалку и пропал. Машину нашли на берегу, вместе с остатками костра, а лодку и вещи прибило к берегу вниз по течению. Через время отца девочек признали умершим, назначив пенсию. Не оставлял дочь без средств и Громов, перечисляя деньги на счёт Светланы. Он не раз предлагал ей своё покровительство, но Светлана ему отказывала. Очень скоро о том, что Громов когда-то был «бандитом», забыли. Теперь это был бизнесмен средней руки.

Светлана Васильевна определила обеих дочерей в гимназию, где был языковой класс. Обе сестры начали обучение в неполные семь лет. Когда Настя пошла в первый класс, Ирина пошла в пятый. Утром до работы мать отвозила их в гимназию, забирая после работы с продлёнки или дополнительных занятий. Если мать дежурила, девочек забирала бабушка. Она вышла на пенсию и помогала Светлане. На лето бабушка с внучками уезжала в деревню к двоюродной сестре. Ирине было десять лет, когда из очередной такой поездки она привезла с собой щенка немецкой овчарки. Мать не возражала, ведь в доме должна быть собака. Пёс оказался умным и «чистоплотным». Жил в доме, а по нужде просился во двор. Девочки взрослели, но не подругами, ни сёстрами не стали. Ирина была для младшей сестры няней, гувернанткой, а Ася изображала из себя сироту казанскую. Мать, зная характер младшей дочери, никогда не наказывала старшую – она была её помощницей во всём. Безотказная, обязательная, хозяйственная Ирина любила и жалела мать, пропадавшую на работе, а капризная и необязательная Ася всегда была чем-то недовольна. Хуже стало, когда Мария Ивановна, после очередной выходки Аси, обмолвилась о её родстве с Громовым. Дело шло к выпускному вечеру Ирины, и Ася, которой шёл четырнадцатый год, устроила истерику по поводу выпускного платья сестре. Платье было всё равно куплено, но с этого времени Анастасия признавала только мать, бабушку она считала чужой, а сестру – «неудачницей». Теперь она «дружила» в гимназии только с мажорами и вела себя соответственно. Единственное, что она скрыла от своей компании после разговора с матерью – это родство с Громовым.

– Ася, если ты считаешь, что твои друзья распахнут свои объятия, узнав о родстве, то ты ошибаешься. Да, Громов Илья состоятельный и не последний человек в городе, он всё это время помогает мне материально, но ты ему юридически чужая. Хочешь, чтобы тебя называли незаконнорожденной – вперёд! Это всё, чего ты можешь добиться. И заруби себе на носу, если ты влипнешь в историю, он не станет портить себе репутацию и вытаскивать тебя из болота. Ты для него никто и звать тебя никак. – Светлана лгала. Громов, после смерти жены, не раз предлагал ей выйти за него замуж, но она отказывала ему. Тем не менее, Ася приняла эти доводы всерьёз.

Девушки с разницей в возрасте почти четыре года, были не только разные по характеру, но и внешне. Ирина была тёмной шатенкой с большими выразительными синими глазами. Средний рост, худощавое телосложение, симпатичное лицо делали её почти «моделью», надень она туфли с высоким каблуком. К её внешности «очень шла» красивая улыбка и добрый взгляд. Она располагала к себе окружающих и готова была помочь любому, кто нуждался в этом, не прощала обмана и недоверия, и редко меняла решения. Ирина была коммуникабельной и умной, но предпочитала тишину и «одиночество», хотя у неё были друзья. Обязательная, аккуратная Ирина была хорошей хозяйкой. Анастасия догнала старшую сестру по росту, но была чуть «крупнее». Тёмно-рыжие, слегка волнистые волосы и голубые глаза делали её симпатичной. Настя была далеко неглупой, как пыталась казаться. Она могла учиться без троек, но подражала своей компании, которая у неё была на первом месте, и признавала только мать. В присутствии матери вела с сестрой себя сдержано. Ася меняла свои решения как перчатки, могла соврать и не заметить этого, пообещать и забыть, а на окружающих ей было глубоко наплевать, если они были из «другой» компании.

Ирина привыкла к такому отношению и не удивлялась переменой «настроения» младшей сестры. Ни крики, ни нотации, ни запреты на сестру не действовали. Можно было разговаривать или убедить, только поставив условие. Ещё три года назад два раза в неделю она водила сестру «за руку» в кружки и секции. Начали с музыкальной школы, потом плавание, фигурное катание и танцы. Ася нигде не задерживалась. Ей хотелось всего и сразу без особого труда. Получалось плохо, она разочаровывалась, и в этом были виноватые все кругом, кроме неё. В двенадцать лет Ася наотрез отказалась заниматься чем-либо, кроме гимназии. Ирина вздохнула с облегчением, но радоваться было рано. Уже через год у Аси появилась компания мажоров, с которой она проводила большую часть времени.

Ирина готовила одежду и сумку в гимназию с вечера, зная, что с утра ей предстоит пятнадцатиминутная пробежка с собакой. Двор не позволял Динару «поддерживать форму», и хозяйка в любую погоду, кроме сильного дождя, выходила с ним «на волю». Потом был завтрак и поездка на учёбу. Анастасия только утром принимала решение, в чём пойти на занятия. Формой она пренебрегала и ходила в том, что считала для себя удобным. Начиналась утренняя торопливая утюжка одежды, которая извлекалась из шкафа, куда была небрежно засунута. Начинался «психоз» и на завтрак времени почти не оставалось. Неудивительно, что и сумка не была готова к занятиям. Это повторялось каждый день, но Асю это не волновало. А ещё она не любила вечер пятницы, когда мать затевала стирку, а на них с Ириной была уборка в доме. Один из выходных дней мать посвящала дочерям. Они выезжали в город, ходили в кино, были в кафе, и не важно, какое время года стояло на дворе. Светлана всегда отмечала дни рождения дочерей, беря в этот день выходной, готовила их любимые блюда и покупала долгожданный подарок, как и в Новый год. Домой она приглашали только бабушку и Зою Васильевну, подругу и коллегу, а девочкам давала возможность сходить с друзьями в кафе.

Глава 2

Ирина окончила среднюю школу в две тысячи одиннадцатом году, успешно сдав ЕГЭ. Выпускной вечер она отмечала вместе с одноклассниками в клубе. Было беззаботно и весело. На ней было красивое белое короткое платье необычного фасона, которое подчёркивало стройную фигуру. Она пропустила ни один коктейль, но не пропустила, ни одного танца. Танцуя уже второй медленный танец с молодым человеком, который зацепил её в самое сердце, она мечтала, чтобы этот вечер не заканчивался.

– Хочешь большой, но чистой любви? – спросил Андрей, которому было лет двадцать-двадцать два, и улыбнулся.

– Приглашаешь меня на сеновал? – улыбнулась в ответ Ирина. – Ты часто пользуешься этой легендарной фразой?

– Ты знаешь, откуда она? – удивился он, или сделал вид, что удивился. – Поделишься информацией?

– Я даже знаю, кто её произносит. Ты сам видел старый фильм «Формула любви»? – слегка волнуясь, спросила она. – Так что с сеновалом?

– Можно заменить сеновал неплохой дачей?

– Я подумаю. Ты не ответил на мой вопрос о фильме.

– Будем говорить о кино?

– Нет. Я поняла, что фильма ты не видел, а фразу, возможно, слышал, но до конца смысла её не знаешь по той же причине. Мы не будем говорить о кино.

Было около полуночи, когда Кристина, одноклассница Ирины пригласила её с собой.

– Мы с Егором едем на дачу. Его приятель Андрей хочет пригласить тебя. Составишь компанию? Парни трезвые. Чего ты боишься? Андрей порядочный парень, приехал из Англии. Он там учился с Егором, но Егор вернулся, а он учится и работает.

– А я вам зачем? – удивилась Ира. Она никогда не была дружна с Кристиной Коваленко. – Чего мне бояться? – спрашивала она, а любопытство брало верх. Во-первых, она никогда не была в компаниях «иностранцев». Во-вторых, Андрей ей очень понравился и она решила: «Поеду. Если это и произойдёт, то пусть произойдёт с тем, кто меня «зацепил».

Около часа они провели вчетвером. Было вино, свечи и танцы. Крис и Егор поднялись наверх, оставив их одних. Андрей привлёк Ирину к себе и нежно поцеловал, вдыхая запах её волос. Девушка ему понравилась. Он заметил, что она только пригубила вино, и вела себя естественно, не пытаясь понравиться. «Проще было бы выпить бокал залпом и не ломать комедию», – подумал он, а вслух сказал:

– У тебя очень красивое платье. Ты похожа в нём на ангела.

– На падшего ангела, – тихо ответила Ирина, почувствовав, как Андрей развязывает бант на поясе и расстегивает молнию. – Ты не торопишься?

– Ты не могла не знать, зачем мы сюда едем, – глядя ей в глаза, сказал кавалер. – Возрази мне, если я не прав.

– Догадывалась. Меня подвело нездоровое любопытство, которое ты можешь удовлетворить. Это и хорошо, и плохо, – чуть взволновано говорила Ирина.

– И что ты хочешь узнать? – с удивлением спросил молодой человек.

– Всё! Если что-то не так, я вызову такси и уеду. Ты же не будешь удерживать меня силой?

– Ты за откровенность? – усмехнулся он.

– Ещё вчера я могла бы возразить, а сегодня соглашусь. Тебе же тоже было не всё равно, с кем ты проведёшь ночь? Мы с Крис учились вместе ни один год, но никогда не были дружны, чтобы я доверилась ей, а тебе я доверяю. Не разочаруй и ты меня.

– Ты не только симпатичная, но и умная. Не обвинишь меня в посягательстве на твою честь? – глядя Ирине в глаза, спросил он.

– Ты сам сказал, что я умная.

Дальше Ирина мало что помнила. Каждое прикосновение рук и губ Андрея вызывало у неё трепет. Тело жило своей жизнью, и она не стеснялась этого, «отключив голову». Чувство небывалого «полёта» захлестнули. Не было сказано ни слова, и ей казалось, что они растворились друг в друге. За окном занимался рассвет, когда Андрей уснул, а она, стараясь не шуметь, прошла в ванную. Одевшись, она никем незамеченная, вышла из дому, вызвала такси и в пять утра открыла входную дверь своего дома. Мама и Настя спали. Тихо, чтобы не разбудить сестру, она легла в свою кровать и сразу уснула. Проснувшись после обеда, Ирина застала на кухне не только мать и сестру, но и бабушку.

– Как всё прошло? – спросила бабушка, обнимая старшую внучку. – Умница, ты моя! Теперь у тебя начинается взрослая жизнь. Университет одолеешь? Как погуляли?

– Весело, – улыбнулась Ирина. – Я вернулась домой на рассвете. Чем я буду заниматься между тем, когда сдам документы в университет до результатов?

– Поезжай с бабушкой к её сестре за город. Связь там есть, можешь контролировать списки поступающих, – предложила мать.

– Мам, я с молодым человеком познакомилась в клубе, если он меня будет искать, скажи, что я уехала поступать в Москву, – попросила Ирина мать.

– Он тебе не нравится? – поинтересовалась бабушка. – Кто он? Откуда? Я так понимаю, что не из вашей компании. Почему ты едешь в Москву?

– Лучше мне его не видеть, бабуля, – ответила внучка.

– И что с нашим принцем на белом коне не так? – язвительно спросила Ася. – Принц не тех кровей или конь не той породы? Так и просидишь одна. Можно подумать, у тебя есть возможность из кого-то выбирать.

– Ира, он тебя обидел? – насторожено спросила мать.

– Мам, я похожа на униженную и оскорблённую девушку? – спросила Ирина, вспоминая Андрея. – Разные мы с ним и ничего хорошего от такого знакомства не получится. Ты же не хочешь, чтобы я потом плакала в подушку? Ты хочешь, чтобы я была счастливой, а для этого нужно сказать то, о чём я прошу.

– Ты выглядишь счастливой. Влюбилась? – ласково глядя на дочь, спросила Светлана Богданова.

– Ась, поехали с бабушкой в деревню, – предложила Ирина сестре, оставляя без ответа вопрос матери. – Будем купаться в пруду, собирать ягоды.

– Поехали. В городе делать нечего, пока мои друзья отдыхают на морях и островах. Почему мы ни разу не были на море? – глядя на мать, спросила Ася.

– Не задавай глупых вопросов. Если Ирина не поступит на бюджет, за учёбу придётся платить, и ты об этом знаешь.

– Пусть идёт туда, где её баллы позволяют учиться бесплатно. Учиться будет она, а я должна страдать без отдыха?

– Не думаю, что ты перетрудилась, – сказала бабушка. – Ира будет учиться там, где мечтает, а вот тебе, голубушка, придётся учиться со своими знаниями, в лучшем случае, в училище.

Андрей «нашёл» адрес Ирины и приехал, когда Ирина уже была в деревне. Светлана Васильевна, как просила дочь, сказала, что она уехала поступать в МГИМО, и будет учиться в Москве. Почему туда, она не взялась бы объяснить, но чувствуя свою вину, продиктовала молодому человеку номер телефона дочери.

– Ириша, тебе нравится новый знакомый? – спросила она, когда дочь вернулась. – Не уходи от ответа, посмотри на меня. Он приходил, я сказала то, что ты просила, но не смогла не дать ему твой номер телефона.

– Нравится, – ответила Ирина, глядя матери в глаза.

– Он тебе звонил? Ты с ним разговаривала? Парень вроде неплохой, вежливый.

– Зачем? Ну, поговорю я с ним, дальше что? Мам, я не верю в сказку о Золушке и принце. Вчерашняя выпускница и богатенький Буратино – это как день и ночь. Наше знакомство длилось часов пять, и разумнее было закончить его сразу без моих разочарований.

– Ира, что за прошлый век? Живи, влюбляйся, ошибайся, но не замыкайся в себе. Бывает, что минутное знакомство – отношения на всю жизнь, а бывает, что годы знаком, а человека так и не узнал. Мы с твоим отцом знакомы были со школы, потом институт, а уж потом свадьба. Я была счастлива все эти годы и думала, что знаю Богданова как никто другой. Потом в нашей жизни появился Илья Громов. Здесь и выяснилось, что мой Сергей деньги любит больше чем семью. Я пыталась его понять, оправдать, простить, но чем чаще я это делала, тем больше убеждалась в бесполезности. Позже я поняла, что не будь Ильи, был бы какой-нибудь Степан, Иван, Пётр. Громов хороший мужик, но я не любила его. Как я могла начинать жить с человеком с обмана?

– Ты продолжаешь любить отца? – удивлённо спросила Ирина.

– Прошли одиннадцать лет, а он так и остался в моём сердце. Я знаю, что это плохо, что нужно жить настоящим, но у меня не получается. Попробуй жить сегодня, дочка. Не бойся чувств, но не позволяй себя унижать.

– Мам, ты не переживай. Начну учиться в университете, найду себе новых друзей и будет у меня другая жизнь. Я буду счастливой, мамочка, обязательно буду.

Ирина стала студенткой факультета иностранных языков бюджетного отделения университета. Её успеху не радовалась одна Настя. Ирина перестала быть для неё нянькой и девушку это не устраивало. У старшей сестры появились новые друзья и подруги, она проводила в университете большую часть времени, и часть домашних дел теперь легла на Асю. После окончания второго курса университета, Ирина поехала в сентябре в Англию по программе «Эразмус», проучившись до Нового две тысячи четырнадцатого года. Вернувшись домой перед самим праздником, узнала, что у них часто бывает, практически живёт майор полиции Зимин. Мама очень смущалась, а Ася не скрывала своего недовольства.

– Первое, что он сделал сразу после твоего отъезда, обновил маме машину. Купил нашу маму, пользуясь твоим отсутствием. Почему он не объявился, пока ты была здесь, а дождался твоего отъезда? – сердито спрашивала Ася. – А я тебе отвечу: он боится тебя. Ты у нас видишь человека насквозь.

– Не говори глупости. Взрослому мужчине с серьёзными намерениями глупо бояться дочерей любимой женщины. Ася, маме всего сорок четыре года. Она столько лет тянет нас одна. Может пора ей и о себе подумать? – не понимала сестру Ирина. – Если он хорошо к ней относится, почему сразу «купил»?

– Могла найти кандидата в мужья и лучше, – не унималась сестра. – Лучше, если бы это был Громов.

– Она могла бы, да прицеп в виде нас с тобой не всякий решит тащить. Ты сейчас о ней думаешь или о себе? Если твой отец тебя не жалует, думаешь, ты нужна чужому дяде? Приди в себя и не будь эгоисткой, – сердилась Ирина. – Окончишь школу и выходи замуж за мешок с деньгами, а я посмотрю, найдётся ли этот мешок.

– Мама не любит его, – сказала Настя и осеклась. – Ты дом Зимина видела? Почему ни мы к нему, а он к нам перебрался? Не нужна ему наша мама. Он даже разговора не заводит о переезде.

– Скажи мне честно: ты ревнуешь или тебя что-то беспокоит в их отношениях? – спросила Ирина. – Мама не разговаривала с тобой? Не могла мама поставить тебя перед фактом, приняв его в дом. Рассказывай.

– Нечего мне рассказывать. Он сам объявил, что будет жить с нами. «Мы с твоей мамой хотим жить вместе. Получиться – я на ней женюсь», – сказал он. Вот и все объяснения. Приходит поздно, уходит рано, я его вижу в выходной и то не каждый. Подарки он не делал, кроме машины, а вот питаемся мы хорошо. Теперь на столе чаще попадаются деликатесы, о которых я раньше только слышала.

– А как у тебя дела в гимназии? Как бабушка поживает?

– С гимназией всё нормально. Есть слабые четвёрки, но троек нет. Бабушка к нам не приезжает после знакомства с Зиминым. Вот кто мать ревнует, а не я.

– Бабушка боится остаться одна, если мама выйдет замуж. Она наша бабушка, а маме и Олегу она чужая тётя. Надо ей позвонить и поехать в гости, – говорила Ирина, набирая номер.

– К бабушке на пирожки я не поеду. Этот визит без меня.

Отношения у Ирины с Зиминым Олегом Васильевичем были с одной стороны нормальными, с другой – странными. Он относился к ней с уважением, видя в Ирине свою дочь, которая училась не первый год в Англии, прилетая летом на каникулы. Интересовался учёбой, досугом, планами, но в тоже время как будто избегал с ней частого общения, ссылаясь на занятость или усталость, и никогда не смотрел ей в глаза. Разговор о нём с мамой на чистоту ничего не дал. Мама убеждала, что между ними всё нормально. «Олег любил меня со школы, а после того как я вышла замуж за Богданова, он женился, – говорила мать. – Разве ты не помнишь Лену Зимину? Она училась с тобой до десятого класса. Жена Олега приезжая. Она, говорят, и не болела, а когда её не стало, он отправил Лену в Англию. Девочка сейчас уже в университете учится». Больше Ира не приставала к матери с вопросами, но Зимину почему-то до конца не доверяла, что-то в нём её настораживало. К празднику 8 Марта Зимин сделал всем подарки и «подарил» Ирине водительское удостоверение категории «В», после чего три недели через день занимался с ней вождением. Ирине стоило привыкнуть к машине с коробкой автоматом. Жизнь девушек изменилось в начале апреля. Проснувшись утром десятого числа и выйдя на кухню, Ирина не застав там мать, растерялась. В это время мама всегда готовила им завтрак. Ночью, сквозь сон, она как будто слышала тихий разговор, но убедила себя, что маме не с кем было разговаривать. Зимин в эту ночь дежурил. Войдя в комнату, Ирина пыталась разбудить мать, но Светлана не проснулась. Ася «очнулась» от крика сестры и сама, сквозь слёзы, позвонила бабушке, подруге и коллеги матери. У Ирины началась истерика. Она не слышала слов утешения соседки, и тогда та, наотмашь, ударила её по лицу.

– Приди в себя, девочка. Маму не поднимешь, а ты старшая, на тебе сестра и бабушка, которой семьдесят лет. Возьми себя в руки, – говорила она негромко. – За оплеуху прости.

Мария Ивановна, приехав к внучкам, позвонила Громову. Зимин появился в доме к обеду, передав деньги бабушке и выразив девочкам соболезнование. Похороны состоялись двенадцатого, и взяла их на себя клиника, в которой Светлана Богданова работала последние пять лет. Заключение врачей, после вскрытия, говорило об острой сердечной недостаточности. Для Ирины мир рухнул. Она не знала и не понимала как ей дальше жить, что делать, с чего начать. Скоро встал вопрос об опеке Анастасии. Ей исполнялось шестнадцать лет только через пять месяцев. Сестра слёзно просила не отдавать её в детский дом, обещала не создавать проблем и жить дружно. Ирина не смогла бы отказаться от сестры и без обещаний, и попросила помощи у Громова. Илья Петрович помог ей собрать документы для опеки. Но беда, как правило, не приходит одна. После посещения кладбища и поминального обеда на девятый день, Марию Ивановну «хватил» инсульт. Машина скорой помощи доставила её в больницу, где она провела три недели. Бабушке было семьдесят лет, она была парализована и нуждалась в уходе. Прогнозы были неутешительными. Ирина забрала её к себе домой, поселив в комнате матери. Сама ухаживала за пожилой женщиной, кормила её, разговаривала, зная, что та её слышит и видит. Брала за руку, которая была слегка подвижна. Еще не оправившись от одного удара, она приняла второй, зная, что помощи от Аси не будет. Теперь у неё «на руках» была несовершеннолетняя сестра, которая забыла о своих обещаниях, парализованная бабушка и сессия за третий курс. Обратись Ирина к друзьям за помощью – отказа бы не было. Но как просить помощь без объяснения причин бездействия сестры? А их не было. Единственным утешением в этой ситуации была собака. Она рассказывала псу по кличке Динар о своих мыслях, делах и проблемах, как будто он мог дать ей совет. Пёс действительно её понимал, он облизывал слёзы с её лица, тихонько поскуливал, предано глядя в глаза. Ирина умывала лицо и шла к бабушке, боясь своим видом её расстроить. Пожилая женщина как будто чувствовала это напряжение в доме. Она плохо ела, сильно похудела и предпочитала лежать с закрытыми глазами, делая вид, что спит. Ирина не сразу, но раскрыла этот её секрет. «Бабуля, ты меня прости, родная. Я почти не хожу на занятия. Сдам экзамены, буду больше бывать дома. Пока я в университете, наша соседка побудет с тобой. Потерпи немного, родная моя, мы с тобой справимся», – сказала она. Ей удалось хорошо сдать сессию и перейти на четвёртый курс, а вот сестра «скатилась» и умудрилась окончить десятый класс с тремя тройками, хотя до этого была «хорошисткой».

Глава 3

Было около полудня, когда Ирина, включив левый поворот, развернула автомобиль «Субару» на свою улицу и заметила у дома «Тойоту» Зимина. «Что ему понадобилось у нас дома? – спросила она вслух. – Он не появился даже на похороны мамы, а сейчас нарисовался. Прошло три месяца. Всё это не к добру», – подумала она, вспоминая разговор месячной давности с дочерью Зимина.

Елена позвонила Ирине по телефону и пришла к ним домой без приглашения, поставив в известность о времени приезда. Они немного знали друг друга. Одно время учились в одной гимназии, но после девятого класса Лена уехала учиться в Англию. За эти годы она почти не изменилась. Худощавая девушка ростом выше Ирины сантиметров на пять-семь, тёмная шатенка с зелёными глазами. Разговор занял не более пяти минут, но оставил в душе Ирины смутную тревогу. «Раз уж я в городе, решила встретиться с тобой и поговорить, – начала разговор дочь Зимина. – Я плохо помню твою маму, но искренне вам соболезную. Ира, прими один мой совет. Отец далеко не ангел, в чём старается убедить всех, и у него это получается. Я его очень любила, но в какой-то момент в моём отце что-то сломалось. Да, он внимательный, заботливый, возможно, любящий, когда трезв, но в таком состоянии он бывает в последние годы не часто. Я все каникулы обязана была проводить здесь, поэтому это не моя выдумка. Его психика в это время не поддаётся объяснению. Он становится не просто сумасшедшим, он становится безумным. Мало того, позже он не помнит или делает вид, что не помнит, и выходит сухим из воды. Мне страшно и стыдно об этом говорить, но он действительно не только жестокий, но изворотливый тип. Моя мама умерла ни от сердечного приступа, а от его глупой ревности. Мне кажется, он задушил её подушкой, а иначе, зачем, после похорон, напившись, повторял это несколько раз. Я видела его в этот момент – это жуткая картина. Он никогда не наказывал меня физически, но его запреты и оскорбления были как пощёчины. После смерти мамы, я уехала в Англию не по тому, что мечтала там учиться. Он меня отправил туда, даже не спросив моего желания. Возможно, для меня это стало лучшим вариантом, а потом уже я не хотела возвращаться, да он и не настаивал. Для него существует только одно правило: «Я хочу и могу, а что нельзя купить, можно взять силой». Держитесь от него как можно дальше, какими бы не были ваши отношения, не доверяйте ему, никогда не просите помощи – это капкан. Он может уничтожить человека не столько физически, сколько морально». Елена говорила ещё пару минут, а потом уехала.

Ирина, остановила машину у дома, следом за Тойотой Зимина. Стекло у дверей пассажирского места было опущено, а на кресле лежала папка. Машина стояла так, что из окон дома её действия не просматривались из-за дощатого забора. Достав папку через окно, она расстегнула на ней молнию. Конверт из плотной бумаги, заявление её сестры в полицию об изнасиловании, датированное двумя днями раньше, и другие бумаги, не имеющие отношения к ним. Ирина на мгновение остолбенела. Закрыла папку, взяла её под мышку, достала свой смартфон и, вошла в калитку. Входная дверь днём не закрывалась, на крыльце лежал сторож. Потрепав собаку за холку, Ирина включила диктофон, держа его в руке, положила папку наверх шкафа, встав на цыпочки, и услышала голос несостоявшегося отчима из комнаты, которую они занимали с сестрой.

– Сопли вытри и не ной. Строишь из себя маленькую девочку, а ведёшь себя как шлюха из борделя. Пристегнулась? Молодец! Не будешь дёргаться – управимся быстро, – говорил он, и по голосу было понятно, что он пьян.

– Что здесь происходит? – спросила Ирина, входя в комнату и опустив руку на книжную полку, оставила на ней смартфон. – Вы, товарищ майор, что делаете в нашем доме? Почему моя сестра в наручниках?

– Вот только тебя мне не хватало, – недовольно сказал он. – Что ты вечно появляешься не там, где надо, суёшь свой нос не туда? Ты прямо затылком чувствуешь моё присутствие в доме. Чего тебя принесло раньше срока?

– Вы мне не ответили. Если Ася в чём-то виновата, почему Вы один, где участковый и понятые?

– Тебе, действительно, интересно это знать? Полюбуйся, что вытворяет твоя сестра, – говорил Зимин, включая смартфон и находя запись, передал его Ирине, – а потом ответь мне: куда смотрит попечитель, которым ты являешься? Нравится? Ей всего шестнадцать лет, – в его голосе появился металл. – Я кавалера уже наказал, а теперь очередь за твоей сестрой, – сказал он, разрывая на Асе футболку. – Как ты думаешь, для чего он это снимал?

– Какое Вам дело до нашей семьи? Оставьте девчонку в покое, – повысила Ирина голос, не досмотрев до конца и удаляя запись. Ей всё ещё не верилось, что он может навредить Насте, но его глаза были безумны. – Вы кто такой, чтобы нас воспитывать?

– Для вас я сегодня волшебник или злодей, и зависит это от вашего поведения. Ты расстроена тем, что увидела? Сопливая сестра развлекается с твоим парнем – это обидно. За это надо её наказать. Я ей и устрою настоящий бордель, а ты не мешай, – он упивался превосходством, зная, что старшая сестра не оставит младшую, и что-то задумывая. – Сама не хочешь развлечься? Это даже забавно. Иди сюда, – он схватил Ирину за руку и потянул к себе. – Ты мне нравишься гораздо больше, чем твоя сестра. С ней я займусь позже. Руки за спину завела и замерла, – грубо стягивая её руки поясом халата, говорил он.

– Вы сумасшедший, Зимин? Пришли в чужой дом и творите беззаконие. Пустите меня. Думаете, Вам сойдёт это с рук? – говорила Ирина, кривясь от боли.

– Я не думаю, я знаю. Кто мне может помешать сделать то, что я задумал? Парализованная старуха? Ты пришла немного не вовремя, но это даже лучше – с тебя и начнём, – оскалился он, связывая её руки за спиной. – Говорю один раз, но обеим: будете орать – заткну рты.

– Динар, ко мне, – крикнула Ирина, и, заметив пса в дверях, продолжила: – Взять.

Пёс лаял, он не мог броситься на мужчину, которого знал и который сам учил его командам. Замешательство длилось секунды. Видя, что хозяйка в опасности, он вцепился зубами Зимину в левую руку выше кисти, но, видимо, несильно. Майор закончил связывать руки Ирины и оттолкнув её. Выхватил из кобуры пистолет правой рукой и выстрелил в собаку. Настя закричала, в комнате запахло порохом, а пёс упал на пол, не издав звука.

– Собака, что вам сделала? – дрожащим голосом спросила Ира, опускаясь на колени и припав головой к телу собаки.

– Заткнулись обе. Собаку они пожалели. Мою руку вам не жаль? – говорил Зимин, открывая ящики в поисках перевязки. Он ещё три месяца назад бывал здесь в течение полугода часто и знал, где что лежит. – Ты зачем позвала собаку, дура? Теперь, кто кого. Не скули. Она подохла мгновенно. Вставай, поговорим, пока я добрый, – поднимая Ирину за связанные за спиной руки, говорил он, смахивая всё с письменного стола и усаживая на него Ирину. – Ты, Ирина Богданова, не Богом данная, а обделённая им, так сказать, ущербная. Вместо того чтобы заниматься своей жизнью, ты тянешь на себе парализованную старуху, беспутную сестру, а она тебя предаёт. Откажись от них, сдай бабку в интернат, Настю в детский дом, пусть там устраивает свои выкрутасы. Из этой шалавы уже ничего хорошего не вырастет. Её место на панели. Обменяй этот дом на квартиру и живи в своё удовольствие, – говорил он, перевязывая руку, поверх рукава форменной куртки.

– Я не могу, – сквозь слёзы говорила девушка. Она не знала, как потянуть время, но была уверена, что услышав крики, лай и выстрел, соседи вызовут полицию. Она очень на это надеялась.

– Вот и мать твоя говорила: «Я не могу», – сказал Зимин со злостью. – Я её со школы любил, а она выбрала твоего отца. Разве это правильно? Где теперь они оба?

– Вы были в доме в ночь смерти мамы? – тихо спросила Ира.

– Был, но тебе этого не доказать. Больше двадцати лет я ею дышал, пока она снизошла до меня. Когда пропал твой отец, я уже тогда предлагал выйти за меня замуж, но она отказала, и я ждал. Дурак был. Ты знаешь, на чём я её взял, устав ждать? На любви к твоей беспутной сестрёнке. Мать бы в гробу перевернулась, узнай, что она вытворяет, но нет, сама под меня легла, спасая сопливую дочь от тюрьмы за дурь. Эта соплячка, – он кивнул на Асю, – мать родную подставила, а дружков своих не сдала. Меня ненавидела, мать стала презирать, а компанию мажоров не бросила потому, что дура. Будь умнее, догадалась, что дружки и «позаботились» о ней. – Зимин на секунду замолчал. – Оказалось, что уступив, Светлана очень быстро стала мне неинтересна. Это была не любовь, а обида, уязвлённое самолюбие. Она, стерва, даже не пыталась как-либо притворяться, что я ей нужен, и хотела со мной расстаться. Разве я мог это допустить? Что мне оставалось делать?

– Папе вы тоже помогли исчезнуть? – спросила Ирина с дрожью в голосе.

– Нет. Его просто никто никогда не искал. Нельзя было, чтобы его нашли ни живым, ни мёртвым. Живого бы мать простила, по мертвому – скорбила. Человек уехал на рыбалку и пропал, бывает. Может он имитировал свою смерть, ведь тело так и не выбросило. Здесь я чист,– говорил он, разглядывая Ирину. – Ты напоминаешь мне Светку в молодости. Глаза – синие, глубокие и умные, а фигура и грудь даже лучше, чем у матери.

– Я не знаю, что у вас на уме, но очень прошу, в память о маме, оставьте нас и уходите. Вы и так нас изрядно напугали.

– В память о маме? Плевал я на вашу маму и на память о ней. Я выбросил её из головы и из сердца, когда она перестала дышать. А уйду я тогда, когда захочу, а захочу я не скоро, – оскалился он. – Ты, дурочка, ждёшь приезда полиции? Какая ты наивная и глупая. Расслабься и получай удовольствие. Они не войдут в дом, заметив у ворот мою машину, – сказал он и с силой рванул на себя блузку Ирины. – Или ты забыла, где и кем я работаю?

– Пожалуйста, не надо, – просила она, не давая повалить себя на стол. Но Зимин хотя и пьян, был гораздо сильнее Ирины. Его руки были словно тиски.

– Я хотел быть с тобой деликатным, но ты сама выпросила, – сказал он, ударив её по лицу рукой, всё ещё державшей пистолет. – Ещё раз дёрнешься, и я тебя пристрелю, как собаку. Вы, девочки, меня недооцениваете. Теперь вы обе в моей власти. Будете ходить по струнке и делать то, что я скажу. Я изведу всю вашу породу.

– Олег Васильевич, товарищ майор, отпустите девушку, – попросил мужчина в гражданской форме, появившийся в дверях. – Не усугубляйте положение. – На пороге стояли человека три с оружием в руках.

Зимин, стоя рядом со столом, на котором полулежала Ирина, развернулся к двери и направил пистолет в сторону говорившего.

– Стоять! Я дважды повторять не буду, – усмехнулся Зимин, – Кто первый переступит порог – ляжет. Живым мне не быть, но и вас парочку прихвачу с собой.

Ирина согнула ноги в коленях и с силой толкнула Зимина, стоящего к ней боком. Тот не удержался и падал, когда прозвучал его выстрел. Он упал между кроватей девушек, которые стояли поперёк комнаты напротив стола. Спинки у кроватей были слишком низкие, чтобы ухватиться за них и удержаться на ногах. Пуля, выпущенная из его пистолета, угодила в стену напротив. Всё произошло в считанные секунды. В комнате девушек стало тесно от вбежавших людей в гражданской одежде.

– Он мёртв, – сказал один из них. – Здесь пирамида в виде соляного светильнику, он разбил об неё голову.

– Зови понятых, – попросил второй. – Скорая подъехала? Пусть заходят. Нужно посмотреть девушек, – освобождая руки Ирины от пояса, говорил он. – Чем он тебя стукнул?

– Кажется рукой с пистолетом. В соседней комнате наша бабушка. Она не говорит, но всё слышит. Пусть доктора посмотрят в первую очередь её, – сказала Ирина, доставая из шкафа футболку для себя и сестры. – Можно нам переодеться?

– Вещи, которые снимите, положи в отдельный пакет, – тихо ответил второй, освобождая от наручников Настю, которая тихо рыдала. – Где мы можем составить протокол?

– Пойдёмте на кухню за стол, – предложила Ирина. – Я загляну к бабушке, – сказала она и, не дожидаясь ответа, пошла в комнату бабушки. – Бабушка, родная, ты не переживай. С нами всё в порядке, – успокаивала её Ирина, присев рядом. – Зимин приехал пьяным, устроил маскарад с пальбой, напугав нас. Ты успокойся, а я с полицией закончу и сразу к тебе, – говорила она, вытирая на лице бабушки слёзы и целуя её вщёку. – Она справится? Что выпить сестре? – спросила она доктора.

– Давление мы нормализуем, уколем успокоительное, не волнуйтесь, – ответил врач скорой помощи. – Держите таблетку для сестры. Вам самим врач не нужен?

– Спасибо. Я справлюсь, – ответила Ирина, взяла смартфон с полки и прошла в кухню. – Скажите мне честно: вы будете защищать честь мундира или разбираться по существу? – спросила Ирина приезжего. – Если предъявите мне превышение пределов самообороны, найдёте адвоката? – спросила она равнодушно, глядя мимо него и отправляя запись на свой почтовый ящик. – Только, для начала, послушайте, о чём говорил ваш коллега. – Положив смартфон на стол, она включила диктофон, наполнила чайник водой, нажала кнопку и протянула сестре стакан и таблетку. – Ася, выпей, её доктор дал. У нас с тобой на сегодня много дел. Меня от страха и напряжения саму колотит, но это надо пережить. Прошу тебя, не добавляй мне проблем.

Пока следователь слушал запись, сёстры успели выпить по чашке чая. Несмотря на то, что на улице был полдень июля месяца, обеих знобило. Карета скорой помощи уехала, увезли труп, авто Зимина отогнали в отделение.

– Как вы додумались сделать запись? – спросил следователь, глядя пристально на Богданову старшую.

– Чуть больше месяца назад нас навещала дочь Зимина. До её отъезда, мы учились в параллельных классах. Она сама мне звонила и просила о встрече. Мне не так часто звонят и её входящий должен остаться в телефоне. Лена просила, чтобы мы держались от Зимина подальше, не принимали от него помощи, как будто извинялась за отца. Я с ним не виделась месяца три, особо не придала значения разговору. Сегодня узнала его машину, когда подъехала сама к дому. Какие у нас с ним могут быть дела? Да, он жил здесь полгода, но даже на похороны мамы не пришёл, не звонил, не навещал, а спустя три месяца приехал. Зачем? Что ему было нужно? Я решила себя как-то обезопасить хотя бы записью, вспомнив разговор с Леной, – говорила Ирина. – Как видите, сделала это не зря. Если Вы решите забрать телефон, знайте, я её отправила через блютус на почту. У меня будет копия. Вы всё слышали сами, мне и добавить нечего. Если он на вас направил оружие, что говорить о нас. Что со мной будет? У меня бабушка на руках и сестра под опекой. Мне нельзя в тюрьму, – вытирая слёзы, грустно говорила Ира. – Можно я уложу сестру в постель? – Ася ложись в зале, я принесу плед. Не хочешь спать – полежи. – Она вернулась с пледом и, уложив сестру, присела к столу. – У вас есть ещё вопросы?

– Что была за запись, которую вам показывал Зимин?

– На ней моя сестра занималась любовью со своим молодым человеком. Я её удалила, да Зимин и не возражал. Возможно, он хотел меня этим подставить и лишить опеки, может сам, что-то задумал. Я не понимаю ни его поведения, ни его поступков. Как Вы думаете, он мог быть причастен к маминой смерти? Он не отрицал, что был в доме, а я себя убедила в том, что слышала голоса во сне, а не наяву. Выходит, и отца нашего не искали, а дело закрыли. Имя парня я вам не назову – это мои проблемы. С ним я сама разберусь.

– Я не дам тебя посадить в тюрьму. То, что он сделал и наговорил при этом – уже приличный срок. Если бы не твой удар, он точно в кого-нибудь попал. Нам запрещено применять оружие в квартирах, где кроме преступника есть ещё люди, а он выстрелил. Я тебе обещаю – для вас всё закончилось. Телефон Зиминой у тебя есть?

– Есть. Вот он. Вы пирамиду забрали, а наши вещи вам не нужны?

– Распишись в протоколе, сложи одежду в пакет, перешли мне запись с диктофона, – говорил он, доставая свой телефон. – Тебе помочь с собакой?

– Помогите мне его вынести на покрывале, а дальше я сама, – попросила она. Провожая следователя, она вспомнила о папке Зимина. – Подождите меня пару минут. – Она вернулась в дом, достала папку со шкафа и, расстегнув её, вынула заявление Насти и конверт, в котором лежали доллары. Оставив их на шкафу, закрыла папку и вышла на улицу. – Это, видимо, его. У нас не было такой вещи.

Ирина поставила машину с улицы во двор и с помощью соседа похоронила собаку, роняя слёзы. Накормила бабушку, как смогла, успокоила её. Она была уверена, что бабушка и разговор слышала, пусть и не весь, и выстрелы. Всё это нужно было как-то объяснить. Просидев рядом с ней не меньше часа, принялась за уборку. Уборка в комнате заняла не меньше часа. Отмыв пятна крови и почти избавившись от запаха пороха, Ирина приготовила ужин. Настя спала. Достав со шкафа конверт, извлекла из него деньги. Корешок долларов купюрами достоинством в сотню были в банковской упаковке. «Хорошо он «наказал» Антона, – думала она. – Это будет и нашей компенсацией за унижение и страх. – Её охватила такая злость на Зимина за его действия, за его выводы о родителях, за то, что он собирался сделать с ней и Асей. – Ты получил по заслугам, Олег Васильевич». – Ирина достала тонкую леску и отрезала от неё сантиметров тридцать. Поместила конверт с долларами в целлофановый пакет, завязав его узлом и привязав к нему леску, опустила в щель между стеной и шкафом над мойкой, закрепив второй конец лески за дюбель, на котором висел сам шкаф. Спрыгнув со стола, заглянув к бабушке и Насте, вышла на крыльцо и позвонила Жилину. «Я жду ровно полчаса. Ты привезёшь мне сто тысяч, иначе, я сдам тебя полиции», – сказала она и отключилась. «Как я могу ещё наказать самовлюблённого нарцисса? У меня теперь нет доказательств, но он об этом не знает, – думала она, присаживаясь рядом со свежим холмиком под черёмухой. – Мне будет не хватать тебя, Динар. Кто меня будет радостно встречать? Кто будет слушать мои новости, и будить по утрам? Ты десять лет был мне отличным другом, а я заставила тебя делать выбор. Люди бывают жестокими. Прости меня, пёс».

– Ты с кем разговариваешь? – спросила Настя, выйдя на крыльцо. – Оплакиваешь собаку? Ир, мне тоже жаль псину, но не убивайся ты так.

– Тебе жаль? В том, что сегодня здесь произошло, твоя вина. Присядь и послушай, что я тебе сейчас скажу, – попросила сестру Ирина. – Не хочу пугать, но ты должна быть к этому готова: если меня привлекут к суду, то лишат опеки и тебя заберут в детский дом. Подумай, и если надумаешь, обратись к отцу. К себе он тебя может и не возьмёт, но куда-нибудь пристроит. Придётся тебе потерпеть.

– Может, обойдётся? – тихо спросила Ася.

– Я тоже хочу на это надеяться, и у нас всего одна надежда – порядочность следователя. Ума не приложу: что мне с бабушкой делать? Нужно что-то придумать с сиделкой. Нельзя её отправлять в дом инвалидов. У неё кроме нас нет никого.

– Ир, прости меня за Антона.

– Ты его любишь?

– Нет.

– Тогда зачем всё это? Кому и что ты хотела доказать? Как можно спать с человеком, к которому нет чувств?

– Тебе назло.

– Настя, мы с Антоном ни разу не целовались. Мы дружим со школы, но он прекрасно знает, что для меня он одноклассник и всё. Он симпатичный, обеспеченный, но не очень умный, а главное – самовлюблённый. С чего ты взяла, что он мой друг?

– Он сам сказал мне об этом. Ты хочешь сказать, что он мне врал, лишь бы затащить в постель? – не понимала Настя.

– Я тебе лгала раньше? Какой мне смысл, скрывать от тебя нашу близость? Я совершеннолетняя, в отличие от некоторых, и моя личная жизнь никого не касается. Только нет у меня этой жизни, – говорила Ирина, глядя перед собой, и на глазах у неё вновь появились слёзы. – Что происходит, Ася? С каждым днём мы с тобой становимся всё дальше друг от друга. Что не устраивает? Что я делаю не так? Зачем ты согласилась на попечительство, если стараешься меня не замечать? До обеда спишь, приходишь в себя до вечера, уходишь и возвращаешься под утро. Почему? Может, Зимин был прав и мне стоит заняться собой? Сессия, практика у меня позади. Бросить всё и уехать дней на десять. Тебе трудно без мамы. Думаешь, мне легко? Я могу бросить тебя, а вот бабушку не смогу. Тебя бы связать и оставить в кровати на сутки, чтобы ты поняла какого ей. У неё, в отличие от тебя, с головой полный порядок. Она всё слышит и понимает, но не может двигаться и говорить – это невыносимо.

– Ты меня презираешь? – грустно спросила сестра.

– Я тебя не понимаю. Я всё время была няней, гувернанткой, прислугой, но не сестрой и подругой. Тебе шестнадцать лет, мне – двадцать, что нам мешает жить дружно? – вытирая слёзы, говорила Ирина. – Ты не задумывалась о том, зачем ты вдруг понадобилась Антону? Куда и кому могла попасть запись твоих шалостей? Ведь Зимин, останься он жив, не так глуп и у него на этот счёт был свой план. Мне страшно представить, что могло с нами случиться. Ты слышала его «пламенную речь»? – Ирина на пару минут замолчала. – Выходит, ты и маму заставила сделать выбор. Это из-за тебя мама уступила Зимину, и погибла от его рук. Ты предпочла своих друзей и не сказала мне правды о том, как и почему он попал в наш дом. Господи! Как же я от всего устала. Почему я не могу жить как мои сверстники? – она опять заплакала, уткнувшись лицом в колени, а Ася сидела рядом и молчала. Прошли минуты три, прежде чем Ирина успокоилась. – У меня будет к тебе предложение: если всё обойдётся – потерпи меня год, – говорила Ирина, вытирая слёзы. – Окончишь школу, тебе исполнится восемнадцать, ты сможешь переехать в квартиру бабушки, а мы останемся здесь. Будешь учиться – будешь получать пенсию. Решишь по-другому – будешь выкручиваться сама. Если бы не бабушкина пенсия, нам пришлось бы несладко, а ты к ней почти не заходишь. Тебе так трудно поздороваться с ней утром, пожелать спокойной ночи вечером? Она нас вырастила, а ты нос от неё воротишь. Просишь деньги у отца и тратишь на себя. Не хочу на тебя давить, но определись, наконец: взрослая ты или ребёнок и поступай соответственно. У меня есть друзья и подруги, но у меня нет возможности с ними встречаться. И против твоих компаний я ничего не имею, но тебе никогда не стать на одну ступеньку с золотыми мальчиками и девочками, хоть ты трижды перекрашивай свои волосы и делай очередную татуировку. Как ты этого не понимаешь? Я вот не пойму, почему ты и в учёбе подражаешь им? Через год им оплатят учёбу там, где они захотят учиться. А что будет с тобой? Надеешься на Громова? Глупая ты, Аська. Тебе исполнится восемнадцать лет и он, даже по суду, не обязан тебя содержать. Как до тебя, сестра, достучаться? Какие доводы нужны, чтобы ты услышала меня?

– Я не буду больше встречаться с Антоном.

– Да при чём здесь Антон? Дело не в Антоне, дело в тебе. Если двое нравятся друг другу – это нормально, а если один просто заполняет рядом с собой пустоту, а второй делает это от скуки – это плохо. Встречайся, влюбляйся, ошибайся – это твоя жизнь, но не позволяй собой пользоваться как вещью. Имея четвёрку по истории вместо тройки, ты изгой в компании? Большей глупости я не слышала. Получается, чем ты тупее и глупее, тем круче? Ладно. Поговорили. Как мне разговаривать с Антоном? Я ему звонила, и он обещал подъехать.

– Зачем он тебе понадобился? Пошли его ко всем чертям. Ир, ты только не бросай меня. Я без тебя не смогу и постараюсь быть хорошей. Прости.

– Не нужно стараться. Будь собой, но взрослей и включай мозги, – сказала Ирина, заметила подъехавшую машину Антона и поднялась с крыльца. Она знала, с какой целью приехал Антон после её звонка.

Разговор с Антоном длился минут десять. Правду он ей рассказал или нет, но она узнала подробности съёмки и шантажа.

– Я в тебе не просто разочарована, я готова тебя убить за твои подвиги. Ты знал, сколько лет Аське и это тебя не остановило. Мы были неплохими друзьями многие годы, а ты мне, таким образом, отомстил за мою несговорчивость? Это подло, Антон.

– Я не мстил тебе, Ира. Я сам попал в неприятную историю и делал то, что сказали от страха за свою шкуру. Я трус и совсем не думал в то время о тебе, – хмуро ответил он.

– Тоша, скажи честно: ты и меня считаешь вымогательницей? Звоню, требую деньги, угрожаю полицией – это шантаж.

– Богданова, я знаю, что виноват. Извини. Деньги я привёз. Если тебе станет от этого легче – проси ещё.

– Жилин, я больше тебе не позвоню и не побеспокою. Ты мой характер знаешь, как знаешь и моё финансовое положение. Не думаю, что ввела твою семью в большие расходы. В утешение могу сказать: Зимин мёртв. Пришёл воспитывать Настю. Я его толкнула, он головой стукнулся о соляную пирамиду. Есть свидетели, но нет уверенности в том, что я останусь на свободе, а не попаду за решётку. Шанс получить срок и какое-то время отсидеть в тюрьме реальный. Вот, как-то так, – не глядя на Антона, сказала Ирина. – Это оправдывает мой шантаж?

– Ты говоришь это мне серьёзно? Я могу помочь?

– Я не в том положении, Тёма, чтобы шутить. Помочь ты мне вряд ли сможешь, а я тебе помогла – записи больше нет, если, конечно, нет копии. Прощай, – ответила Ирина, покидая машину Антона и возвращаясь в дом.

– Чего он хотел? – спросила Настя.

– Это я от него хотела денег. Садись ужинать, а я потом займусь с бабушкой.

– Много взяла? А за что?

– Не язви, мне не до этого. Я не для себя старалась. Тебя к школе оденем, если сяду в тюрьму, какое-то время протянете. Не оценила я работу оператора. Хреновое он снял кино, вот и заплатил штраф, – как можно равнодушнее сказала Ирина.

– Ты о тюрьме лучше не вспоминай. Мне страшно становится от одной мысли. Тебе помочь с бабушкой?

– Посиди с нами пока я её буду кормить. Пусть думает, что у нас всё хорошо. Раньше ложись спать. День был тяжёлый.

В понедельник Ирину вызвали в отделение полиции, а в среду приехала Лена Зимина.

– Я обо всём знаю, успели доложить. Разговаривали душевно, но чувствовалось, что он и их изрядно «достал». Отца похоронили, дело закрыли – тебе не о чем беспокоиться. Забудь, как кошмарный сон. Это был несчастный случай. Лучшее, что могло его ожидать.

– Лена, я не желала ему смерти, так случилось, прости. Ты знаешь, он признался, что был в доме в ту ночь.

– Я в курсе. Мне дали прослушать запись. Ира, в том, что произошло, нет твоей вины. Только и я не в ответе за отца. Может, меня отправил в Англию от греха подальше. Как сестра, бабушка?

– У нас всё без изменений. Что будешь делать?

– Получу через год диплом, возможно, вернусь, но в доме жить не смогу. Выставлю на продажу, куплю квартиру небольшую. Дом пока оставлю на прислугу отца, чтобы за год не разворошили. Я уже сейчас кое-что продаю, – с грустью говорила она. – Мне жаль, что вам с сестрой пришлось пережить подобное унижение. У тебя есть счёт в банке? Я привезла тебе деньги, но хочешь, положу их на счёт. Начнёшь учиться – найми на полдня сиделку, так тебе будет проще в уходе за бабушкой. Я не отдаю тебе последнее, хочу немного помочь.

– Я не могу взять от тебя деньги, – чуть не плача, говорила Ирина. – Это неправильно.

– Сможешь. У меня и причины нет, и в мыслях не было покупать тебя. Ты должна окончить учёбу не смотря ни на что. У тебя сестра выпускница. Ты справишься, а деньги тебе частично помогут. Считай это моральной компенсацией. Чем ещё могу вам помочь? Я буду здесь в течение месяца. Понадоблюсь – звони. Да, скажи мне: это кольцо тебе знакомо? – спросила Лена, держа на ладони широкое кольцо с небольшим бриллиантом.

– У мамы было такое. На нём была гравировка «Светлане»

– Держи. Я нашла его в сейфе отца. Извини.

Открыв шкатулку, где лежали скромные золотые украшения мамы и бабушки, чтобы положить кольцо, Ирина заметила пропажу цепочки с подвеской. Её носила мама.

– Ася, где мамина цепочка? – спросила Ирина сестру.

– Мне нужны были деньги, и я её сдала в ломбард, – спокойно ответила она. – Я тоже имею право на наследство.

– На что тебе нужны были деньги? Алкоголь, наркотики? Из-за них ты готова отдать последнее, что напоминало о маме? Ты не просто эгоистка, ты Иуда. Ты предаешь не только близких людей, но и память о них. У тебя есть неделя, чтобы вернуть вещь на место. Я никогда не контролировала наши расходы, надеясь на твою порядочность, а ты оказалась, мягко говоря, воровкой, – Ирина была сердита на Асю и не понимала сестру. – Я отдам тебе твою часть пенсии и живи, как хочешь. Не смей больше трогать то, что куплено для бабушки. Тебе шестнадцать лет – становись без меня взрослой. Делай, как хочешь, живи в своё удовольствие и сама отвечай за себя, а я умываю руки. С меня хватит!

Лена понадобилась первого августа – Мария Богданова тихо умерла во сне. Ирина не ожидала, что Ася позвонит Громову, но она это сделала по собственной инициативе. Ира позвонила Лене. С их помощью организовали кремацию, и захоронение урны на могиле матери девушек. Поминки устроили в доме с помощью соседей. Ирина ходила словно тень. Похороны двух близких людей за три месяца – это много. Она уже сутки не вставала с кровати, уставившись в одну точку, не вытирая слёз, которым не было видно конца.

– Ира, поговори со мной, – просила Ася. – Хочешь, чаю выпьем или поешь что-нибудь. Я положила мамину цепочку на место, а наркотики я даже не пробовала, а вот пиво пила. Давай поговорим.

– О чём говорить? О том, что я осталась одна на всём белом свете или о том, что мне жить не хочется? – сквозь слёзы говорила старшая сестра. – Я разговаривала с тобой по душам три недели назад. Помогло? Ты меня услышала? Ты сделала выводы из всего сказанного и услышанного? Тебе нет дела до того, что я чувствую, о чём я думаю, о чём мечтаю. Для тебя есть ты и твои желания. Ты сейчас думаешь о том, чтобы остаться здесь. Это единственное, что тебя волнует. Бабушки нет, а для тебя наступил тот момент, когда я могу от тебя отказаться. Не переживай, я самостоятельно не сделаю такую глупость, если ты сама всего не испортишь. Но и жить, как раньше, мы уже не будем. Подумай, что тебе нужно купить в гимназию. Через пару дней мы этим займёмся, а пока оставь меня одну. Я не хочу тебя слушать. Сегодня ты наобещаешь мне кучу всего, а завтра забудешь об этом.

Анастасия была готова к началу занятий в гимназии уже через неделю. Возвращаясь домой с покупками, Ирина сделала круг и привезла Асю на одну из старых окраин города.

– Зачем мы здесь? – спросила сестра. – Какие у тебя здесь дела? – глядя в окно, не унималась Ася, рассматривая аварийные дома в два этажа с дворами, где сушилось бельё, юных мамаш с колясками и подростков, оседлавших скамейки, которые курили, пожилых мужчин за игрой в карты, которые выражались матом. Кроме зелени больших деревьев, всё оставалось серым. Казалось и воздух пахнет пылью, а об асфальте здесь давно забыли.

– Это небольшая экскурсия в реальную жизнь большинства твоих сверстников. Думаешь, они не хотят жить немного лучше? Они тоже не выбирали родителей, просто им повезло меньше, чем нам. А чем они хуже нас? Кто-то из них выберется из нищеты, а кто-то останется в ней, обрекая уже своих детей на существование, – говорила Ирина, неспеша ведя машину. – Жалуясь на свою жизнь, вспоминай иногда о том, что видела. У тебя есть тёплый дом, почти законченное образование, ты не ходишь голодной и босой – это уже хорошо. Хочешь большего – дерзай, всё в твоих руках. Прости, если я испортила твоё настроение. Я это сделала в воспитательных целях. Ты иногда спускайся на грешную землю, после встреч со своими друзьями.

Ирина переоформила квартиру бабушки, согласно завещанию и сдала её на год в аренду. С первого сентября у девушек началась учёба. Теперь Ирина, пока позволяла погода, домой после занятий не торопилась. Отношения с Настей не стали хуже, но их нельзя было назвать дружескими. Вечера она проводила дома, по субботам встречаясь с друзьями, но разговоры сводились к диалогам: «Как дела в школе?» – «Нормально». «Помощь нужна?» – «Нет». «Сообрази сама ужин, у меня работа» – «Хорошо». «Продукты я купила. Чего не хватает – купи сама» – «После школы зайду». Теперь Ирина занимала комнату, которую занимала мама, а потом бабушка, перенеся свою кровать и сделав перестановку, а Ася осталась в своей. Утром старшая сестра готовила завтрак, через день обед, после завтрака завозила Асю в гимназию и ехала в университет. Двадцать шестого сентября Анастасии исполнялось семнадцать лет.

– Ася, у тебя день рождения в пятницу. Я сделаю тебе подарок деньгами. Пригласи подруг в кафе или клуб, но без фанатизма и в рамках. Соседи не поймут, если ты устроишь праздник дома.

– Ир, тебя просили зайти в гимназию. Замечаний и двоек у меня нет. Причины я не знаю, – сказала Ася.

– Поедем, завтра минут на десять раньше и разберёмся.

Ирина Богданова окончила эту гимназию в одиннадцатом году и была знакома с классным руководителем Аси. Она преподавала русский язык и литературу.

– Доброе утро, Галина Ивановна. Что у нас произошло?

– Ты не волнуйся, Ирина Сергеевна. С поведением и учёбой у нас проблем нет. Ты с ней дома справляешься? – участливо спросила учительница.

– Справляюсь. Мы видимся час утром и два вечером, время на выяснение отношений не остаётся. Живём, если честно, как соседи, – ответила Ирина. – Она меня слушает, но не слышит, или не хочет слышать. Мы так и не стали с ней ни сёстрами, ни подругами. Может в этом моя вина? Если дело не в учёбе то в чём?

– Ты слышала о поездках наших чад в Англию на каникулах? Как ты отнесёшься к тому, чтобы Ася с группой из десяти человек зимние каникулы провела в языковом лагере Англии? Я должна узнать твоё мнение, прежде чем озвучить ей эту возможность. От тебя будет нужно разрешение на вылет, паспорт, билеты на перелёт. Потянешь? Нужно ли ей это? Заслуживает ли она? Я знаю, о чём ты сейчас думаешь. Настя попала в эту десятку с барского плеча, для галочки, но это не так и зазорно. Язык она знает лучше любого другого, да и общается она с нашими мажорами на равных. Надо этот шанс использовать.

– Настя полетит в Англию. Я всё, что от меня зависит, сделаю. Разочарований не будет? Комитет может передумать и выбрать другого кандидата? – всё ещё сомневалась Ирина.

– Не переживай. Документы оформляются не один месяц. Всё будет хорошо, – убеждала её классный руководитель. – Попробуй дать ей больше самостоятельности, перестань её опекать, пусть становится взрослой не только внешне.

Вернувшись с занятий, Ирина сама начала с Асей разговор о возможной поездке. Передав разговор с классным руководителем, Ирина внимательно посмотрела на сестру.

– Если ты прилично закроешь полугодие, у комитета не будет претензий, а вот от твоих друзей будут и большие. Готовься. Мой тебе совет: не ссорься с ними. Напомни: где и как они два раза в год отдыхают, и как ты проводишь свои каникулы. Попроси оплатить тебе поездку, пообещав при этом стать прежней. Это будет не хуже пощёчины.

– Откуда ты это знаешь? – удивилась сестра.

– Аська, я три года назад была на твоём месте. С тех пор ничего не изменилось. Меня в классе называли Ирина Сергеевна за то, что я была не такая как все. Мне мама давала советы. Я к ним прислушивалась и не поддавалась на провокации. Особой дружбы ни с кем не водила, но не позволяла себя унижать. Для видимости приблизила к себе Антона, чтобы не выглядеть белой вороной. Кто же знал, что эта дружба закончится таким образом. Ты для начала займись паспортом. За три месяца мы частично заменим твой гардероб. Не будем справляться сами, попрошу помощи у Громова.

– Я помню как мама и бабушка гордились тобой, когда ты на семестр уехала по программе в Англию. Как мы все ждали твоего возвращения перед Новым годом, – говорила Ася. – Ир, я не была нигде, а тут сразу Англия. Ты мне расскажешь о ней?

– Расскажу. Знаешь, о чём я мечтаю? Ты получишь аттестат, я получу диплом и полетим мы в Турцию дней на пятнадцать, где тёплое море и много фруктов, – мечтательно говорила Ирина.

– Ты хочешь меня успокоить, если не прокатит поездка в Англию?

– Поездка в Англию зависит от тебя, а Турция будет нашим призом за окончание учёбы и примерное поведение.

– Ир, ты из-за меня не дружишь с парнями? Какого принца ты ждёшь? – нерешительно спросила Ася.

– Тебе это действительно интересно? – спросила Ирина, глядя на сестру. – Я не такая безгрешная, как ты думаешь. В моей жизни был принц и одна сказочная ночь. Это был мой выпускной вечер. Я увидела его в клубе и утонула в его карих глазах, как в омуте. Мы продолжили вечер на даче одноклассницы, а с рассветом, пока все спали, я сбежала.

– Почему? Испугалась разговоров?

– Трудно сказать чего я боялась больше. Мне казалось, позови он меня, и я пойду за ним. А что будет, если не позовёт, а пошлёт? Проснётся утром, а рядом не та. Была не уверена в себе и сбежала от возможного разочарования, не хотелось быть отвергнутой.

– Вы больше не виделись?

– Мама говорила, он приходил, но для него я уже училась в Москве, хотя мы с тобой и с бабушкой были в деревне. На звонки я не отвечала. Через месяц он перестал мне звонить. Я знаю, что ты мне можешь сказать. Я сделала большую ошибку. Всё могло быть по-другому, а могло оказаться миражом. Три года прошло, а он сидит в моём сердце занозой, и забыть не получается.

– Так не бывает, – возразила Ася.

– Много ты понимаешь. В жизни всё возможно. Ты не путай влюблённость и страсть с любовью. Она бывает и взаимная, и безответная. Одна любовь – окрыляет, другая – приземляет. У меня, от короткого знакомства с ним, остались в памяти его нежные губы и карие глаза, – грустно говорила старшая сестра. – Что-то я с тобой разоткровенничалась.

– Почему мы раньше с тобой так не беседовали?

– Ты меня об этом спрашиваешь? Ты задай этот вопрос себе и попробуй на него ответить.

– Я не такая и плохая. Мама тебя любила больше, бабушка обожала, даже Зимин уважал, а я была никому не нужна.

– Не прикидывайся брошенной сироткой. Мама любила нас одинаково, а баловала тебя одну. Без бабушки одна она нас не потянула. Бабуля нас вырастила, а ты что сказала на её замечания? «Ты мне никто». Это ты относилась к ней как к чужой, а не она к тебе. Ты сейчас ждёшь, что я тебя обниму за плечи, поцелую в макушку, прижму к себе, скажу что-нибудь ласковое, как мама. Мне тоже этого хочется, но я не могу этого сделать после твоих слов: «достала», «отвали», «заколебала». Ты ни разу не спросила: «Ир, что тебя беспокоит? Как у тебя дела?» Нам нужно пережить это вместе, а ты шарахаешься от меня как от прокажённой. Теперь ты знаешь, что можно общаться без взаимных упрёков и претензий. Просто сказать то, что тебя волнует или радует. Пусть разговор ничего и не даст, но ты знаешь, что тебе если и не помогут, то выслушают.

– Давай попробуем жить мирно.

– Ты себе это скажи. В плену я тебя не держу и твой рабский труд не использую. Я никогда и ни в чём тебе не отказывала, а если не было возможности, просто просила немного подождать. Разве было по-другому? Ни одной вещи не купила без твоего согласия, хотя имела такое право, а ты считаешь, что моя обязанность только оплачивать дом и кормить нас с тобой. Попробуй неделю побыть самостоятельной, а я в эту неделю побуду невидимкой.

– Ты говоришь мне это серьёзно? Жить без ограничений?

– Абсолютно. На данный момент у тебя есть обязательства перед поездкой – значит, в гимназию ходить придётся, но решать тебе. Ограничение одно: в 22 часа ты должна быть дома. Это не моя прихоть, это условие опеки и ты об этом знаешь, – говорила Ирина, глядя на сестру. – Если не возражаешь, я буду подвозить тебя на занятия.

– Нет, я буду ездить маршруткой.

Теперь Ирина уезжала на занятия одна, а возвращаясь, перекусывала на кухне, убирала за собой посуду и уходила в свою комнату. Она видела, что сестре хочется что-то сказать, но сама вопросов не задавала. Ася приглашала сестру на ужин, который проходил в полной тишине. Младшая сестра не находила тем для беседы, а старшая не настаивала. Помыв за собой тарелку, Ирина поднимала большой палец правой руки вверх и удалялась к себе. Эксперимент закончился через три дня. Асю «прорвало» на третьем ужине.

– Всё! Я так больше не могу. Не хочу добираться маршруткой, мёрзнуть на остановке, не хочу каждый вечер придумывать ужин, который не получается, а от стирки одни неприятности, – говорила она, глядя на Ирину.

– Ты сама отказалась от поездок со мной. Некоторые вещи лучше стирать вручную, а перед стиркой разобрать бельё по цвету. Ужинать можно бутербродами, – улыбнулась Ирина. – Я видела квитанции пришли. Сама справишься?

– Издеваешься? – возмутилась Анастасия.

– Ась, у тебя с поясницей всё нормально? Почему ты боишься переломиться? Я дома и ты могла спросить совета, попросить помощи. Это не гордость, сестра, это глупость.

– Прости меня. Я действительно самовлюблённая дура. Я буду неплохим подмастерьем, но давай всё вернём назад. Договорились?

Как-то с этого времени Настя стала «меняться». Происходило это постепенно, но заметно, хотя и по мелочам.

Глава 4

В начале ноября Ирина осмелилась позвонить Громову. Не то, чтобы она не справлялась с Асей, или не хватало денег, просто ей хотелось, чтобы отец знал, что дочь его не так и плоха, а поездка была поводом. Кроме того, пора было переоформлять документы на дом и машину. Они встретились в кафе.

– Почему ты не приехала в офис? Что у вас случилось?

– Илья Петрович, Ася с группой из гимназии во время каникул летит в Англию на две недели. Вы поможете мне оплатить перелёт? Здесь банковские реквизиты гимназии, сумма и наименование платежа.

– Убери эти бумажки. Оплатишь всё сама, – говорил он, положив на стол конверт. – Что за поездка? Как вообще у вас дела? Расскажи всё, что посчитаешь нужным.

Ирина коротко рассказала о своих отношениях с сестрой.

– В последнее время я часто себя ловлю на мысли, что она специально выпускает колючки, что вся её бесцеремонность и безалаберность напускные, – говорила Ирина, глядя на Громова.

– Знаешь, как она меня называет? Папенька. В этом слове столько ненависти и презрения, а я по большому счёту не сделал ничего плохого. Да, я не ангел, но и не дьявол. Я дружил со старшим сыном Марии Ивановны, знал и твоего отца. Ваша мама понравилась мне ещё на свадьбе. Как говориться «запал». Она сама уступила мне, узнав о любовнице Сергея. Когда родилась Настя, я готов был к разводу, но Света мне отказала. Жизнь с Сергеем не налаживалась, она решила переехать в квартиру своей бабушки, вот тогда я и купил часть дома. Светлана переехала с вами, Сергей остался с матерью, а я у разбитого корыта. Это я втянул твоего отца в криминал, с его молчаливого согласия. Деньги любят все. А когда на горизонте могла появиться тюрьма с приличным сроком, как-то попытался помочь. Вот только не знаю, получилось ли.

– Мама знала, чем занимался отец и почему пропал?

– Она сама предложила вариант. Видишь ли, он мог не выжить на зоне, не говоря о запрете практики и клейма «уголовник». Она не хотела, чтобы это отразилось на вас. Сергея Света отпустила, а меня так и не приняла. Помощь принимала, но от встречи с Настей отказывалась. «Как я объясню Ире, что её отец пропал, а Настин жив и здоров? У тебя Илья семья, сын растёт. Занимайся сыном, а с девочками я разберусь сама. Расскажу, когда придёт время», – это её слова. Ты об этом узнала в сознательном возрасте. Какая была реакция?

– Отрицательная. По словам бабушки, Вы – мерзавец, а мой отец – подлец. Я даже не могу сказать, кого она больше винила сына или Вас. Бабушка нас любила, несмотря ни на что. У неё кроме нас никого не было. Теперь и у меня осталась только Аська.

Спасибо Вам за помощь. Мне бы извиниться перед Вами, но я не знаю как. Считая Вас почти врагом, я в трудную минуту обращаюсь именно к Вам и получаю помощь. Разве это нормально?

– Ты просто не знала всего. Я мог оформить опеку, но я не смог бы причинить вам с сестрой горечь разлуки. Я контролировал её учёбу, а на выпадки отвечал так же. «Папенька, здесь денег на один поход в клуб, а мне нужно на месяц», – говорила она. «А ты ходи в конце месяца», – отвечал я ей. Я знал, как и на что вы живёте. Открыл карту и перечислял деньги, как это делал при жизни Светы. Она внутри конверта. Код – день рождения Насти.

– Илья Петрович, почему Вы ни разу не пришли к нам?

– Не зная всего, вы меня ненавидели, презирали. Я был на похоронах Светы, разговаривал с Марией Ивановной. Я не стремился стать отцом, но я мог стать просто приятелем. Бабушка ваша считала иначе и отправила меня прямым текстом.

– Илья Петрович, проходите к нам на Новый год. Пусть это будет днём и на полчаса, но повод подходящий. Будете Дедом Морозом. Второго числа Ася улетает.

– Спасибо за приглашение. Ты решила вопрос с домом?

– Собираюсь, но не знаю с чего начать. Подскажете?

По дороге домой Ирина анализировала свой разговор с Громовым, и на душе было скверно. Так бывает, когда обидишь человека без вины виноватого. Сняв верхнюю одежду и повесив сумку в прихожей, она прошла в кухню, где хозяйничала Ася.

– Что-то случилось? – спросила она, видя, что старшая сестра расстроена.

– Присядь. У меня так скверно на душе, плакать хочется, – ответила Ирина и передала разговор с Громовым. – Ты понимаешь, что две идиотки повесили на него заочно ярлык негодяя? Нам даже в голову не пришло задать ему всего один вопрос: как ты появилась на свет? После похорон мамы бабушка его на порог не пустила. Он предлагал взять тебя под опеку, ничего не меняя в нашей жизни, а я уперлась как осёл, считая его подлецом. Бабушка масла в огонь подливала. Теперь я понимаю – она боялась, что мы станем к нему ближе, и она останется одна. Теперь ты понимаешь, что ни он подлец, а мы неблагодарные дуры?

– Я видела его недавно в гимназии. Выходит, он приходил ради меня? Может и поездка его рук дело? Я виделась с ним раз пять, и меня прямо распирало наговорить ему гадостей. Понятно, что он не святой, но с моей стороны был явный перебор. Что теперь делать? На душе, действительно, как-то паршиво. Слушай, а может он врёт? Хочет казаться в наших глазах белым и пушистым?

– Ему проще забыть о нас, чем врать и притворяться. Это ни я ему конверт передала с деньгами, а он мне. Это у него бизнес, а не у нас. Какой бы он не был, а счёт тебе пополняет каждый месяц.

– Ир, может забыть всё? Я столько всего ему наговорила.

– Забыть, Асенька, не получится. Тебе придётся извиниться, если он появится. Ты его не обязана любить, но уважения он заслуживает хотя бы за то, что не держит на нашу семью зла. Завтра я положу деньги на счёт, и перелёт будет оплачен. Тебе останется определиться с вещами и не нахватать двоек. Небольшие деньги получишь в долларах перед отлётом. Можешь привезти Громову в подарок шарф – в Англии это модно.

Новый две тысячи пятнадцатый год Настя отмечала с сестрой, чему Ирина была приятно удивлена и довольна. Вчера они вместе наряжали ёлку, и она вспомнила, как трёхлетняя Настя тайком разворачивала конфеты, висевшие на ёлке вместо игрушек, съедая их и оставляя только фантики и нитки. Мама, вешая конфеты на ёлку, говорила: «Праздник пройдёт, а новогодние конфеты останутся». С самого утра сёстры были заняты на кухне. Хотелось создать атмосферу праздника не только для глаз, но и для желудка. Около пятнадцати часов, когда к праздничному столу осталось приготовить только горячее, к дому подъехала машина.

– Ира, к нам гости пожаловали, – сказала Ася, заметив это в окно.

Ирина вышла из кухни на веранду, чтобы открыть входную дверь и встретила на крыльце Громова и молодого человека. Илья Петрович был слегка взволнован.

– С наступающим Новым годом! Деда Мороза примете?

– Проходите. Здесь можно раздеться. У нас в доме тепло.

– Девочки, познакомьтесь. Это мой старший сын Сергей Громов, – сказал он, глядя на Настю. – Он со мной вроде как Новый год, хотя и переросток. Настя, ты называй меня Илья Петрович в честь праздника, забыв о папеньке. Договорились?

– Хорошо, пусть будет Илья Петрович, – улыбнулась Ася. – Вы меня простите за грубость и глупость. Обещаю исправиться.

– Показывай, как живёшь, – попросил Громов, проходя вглубь квартиры. – Какие отношения с соседями?

– Нормальные. Это моя комната, а напротив комната Ирины.

– Что у тебя с поездкой?

– Вещи собрала, сумка ждёт своего часа. Вылетаем второго, возвращаемся семнадцатого. Я полугодие окончила без троек. Вы голодные? Мы столько всего наготовили. Вернее готовила Ирина, а я была на подхвате. У нас даже домашний торт есть.

– Мы обедали, но от чая или кофе с тортом не откажемся, – сказал Сергей, рассматривая с интересом сестёр. Он если и знал об их существовании, то никогда не встречался с ними и видел в первый раз.

– Вы давно не были в этом доме? – спросила Ирина Громова.

– Почти пятнадцать лет, – ответил он с грустью.

– Проводите с нами старый год, Илья Петрович. Для нас он был очень непростым и тяжёлым. Я не предлагаю вам крепких напитков, у нас их просто нет, а вот салаты мои, вам стоит попробовать. Присаживайтесь к столу, – пригласила Ирина. – Ася, давай приборы и тарелки.

– А ты критики в адрес салатов не боишься? – спросил Сергей.

– Такие в ресторанах не подают, – говорила Ирина, ставя салатники на стол. – Там всё рассчитано на внешний вид, а мои салаты на вкус. Приступайте, сами оцените, а я пока чай заварю и кофе сварю. Ася компанию вам составит.

– Это действительно вкусно, – говорил Сергей, попробовав один салат. – Весь салат разный?

– Абсолютно. В трёх повторяется мясо кур, а в двух – сыр, правда, всех объединяет майонез.

– Пап, ты когда-нибудь ел курицу с мандаринами? Я что-то подобное пробовал, но мандарины были жёсткие и вкус другой.

– Я теперь и курицу с виноградом попробовал, – улыбнулся Громов. – Какие вы, девочки, молодцы. Отошли от привычного оливье и удивили. Это действительно вкусно. Мы к вам тоже не с пустыми руками пришли. Сейчас молодой человек даст оценку вашим кулинарным способностям и принесёт мешок с подарками.

– Я ещё не всё попробовал, – шутил Сергей. – Подождут.

– А мы тебя и не торопим.

– Я передумал. Пока будешь раздавать снегурочкам подарки, я незаметно положу себе добавку, – говорил Сергей по пути в прихожую и возвращаясь в кухню. – Держите.

– Здесь конфеты, фрукты, всякая мелочь, – говорил Громов, доставая упаковки и коробки из большого пакета. – Это подарки лично от нас, – он подал две празднично оформленные упаковки.

– А что там? – с любопытством спросила Ася.

– Открывай, узнаешь, – ответил ей Сергей. – Пап, это надолго, – глядя на отца, сказал он и подмигнул Ирине. – Мы успеем кофе с тортом выпить.

Ирина заметила как похожи Сергей и Анастасия на Громова. Единственное, что их отличало – это прямые короткие волосы отца и брата от локонов Насти, а цвет волос был тёмно-рыжий.

– Ира, – это новый смартфон Samsung Galaxy S6 последняя модель! – говорила радостно Ася. – Посмотри, какой классный. – Спасибо, – добавила она и поцеловала по очереди Громовых в щёку. – Ир, а что у тебя? Давай я посмотрю.

– Успокойся, торопыга. Они абсолютно одинаковые, кроме цвета корпуса, – усмехнулся Сергей. – Ира, готовь торт и кофе – пусть забавляется.

– Торт режь сам, чтобы не было причин упрекнуть меня в жадности, – сказала Ира, доставая торт из холодильника и ставя его на стол. – Похожа рожица на козу или овцу?

– Она похожа на Чебурашку. Это ни рога, а уши, – усмехнулся Громов младший. – Будем дегустировать.

– Ира, твой телефон золотистого цвета, а мой серебристого. Скажи Деду Морозу спасибо.

– Спасибо, Илья Петрович и Вам, и Сергею. Я, честно сказать, не рассчитывала на ваш приезд. Чудеса под Новый год случаются. Я рассказала обо всём Насте. Думаю, вам стоит, если и не дружить, то общаться, но с одним условием – Вы не балуете Анастасию, а она от Вас лишнего не требует, – говорила Ира, ставя чашки и наливая в них сваренный кофе. – Не скромничайте. Гостей у нас не будет, готовили по привычке – праздник. Как на вкус?

– Ты скажи брату, как торт называется, – улыбнулась Настя. – Торт называется «Ум отъешь».

– Сестра часто его делает? – не сдержался Сергей.

– Хочешь сказать, что я весь ум съела вместе с тортом?

– Почему хочу, я уже сказал.

– В этом ты братец не прав – у меня раздельное питание, да и мозги я отключаю во время еды.

– Теперь я не сомневаюсь в кого она такая, – улыбнулась Ирина, глядя на Громова.

Гостей провожали часа через два.

– Ира, как здорово всё прошло. Мы как будто давно знакомы. В первые минуты я очень испугалась, а извинилась – стало как-то весело. Ещё и эти подарки. Почему ты мне не сказала, что они приедут?

– А я и не знала. Приглашала Илью Петровича ещё в ноябре, но не была уверена примет ли он приглашение, приедет ли. Чтобы я тебе сказала? Его решение познакомить нас со своим сыном было правильным. Мы уберём с тобой посуду, и занимайся своей игрушкой.

– А ты?

– Ася, меня мой телефон устраивает. Он за сегодняшний день ни разу не подал голоса. Мы с тобой ужинать будем?

– Ир, ты не готовь горячее. Нам с тобой хватит салатов, а ещё есть деликатесы и даже икра. Я теперь окончательно поняла, что Громов не так уж и плох. Разве он пришёл, да ещё и с сыном, будь я ему до фонаря? А подарки? Ты знаешь, сколько это всё стоит?

– Догадываюсь. Делай, сестра, выводы.

– Ир, ты представляешь, что будет в аэропорту, когда меня группа увидит? – спрашивала с детской непосредственностью Ася. – На мне все вещи модные, волосы натуральные и новый смартфон.

– Тебе очень идёт новый имидж. Не забывай менять стельки в кроссовках и носки – ноги должны быть в тепле, и береги от ветра уши. Мне не хочется лечить твою простуду после поездки.

– У меня есть предложение: мы с тобой включаем телевизор, берём фрукты, садимся на диван, укрывшись пледом, смотрим и ждём боя Курантов. Встретим Новый год шампанским, конфетами и мандаринами, – весело говорила Ася.

– Я согласна! Несу плед, а ты неси мандарины. Именно они напоминают всем Новый год. Знаешь почему? Более тысячи лет назад в Китае, согласно учению Фен-Шуя, мандарины считались символом успеха, счастья, богатства и долголетия. Гости, которые приходили в дом, приносили парочку этих солнечных цитрусовых, желая тем самым хозяевам благополучия, счастливой и долгой жизни, а уходя, уносили с собой другую парочку. Их называют золотыми яблоками, а созревают они в ноябре. У нас они появились позже. Как-то стали доступны, и теперь без шампанского, ёлки и мандаринов у нас Новый год и не праздник.

Ася своим появлением в аэропорту, действительно, вызвала некоторое замешательство. Она игнорировала форму и ходила на уроки в одежде «с чужого плеча» тёмных тонов, красив волосы в немыслимый цвет. Новый образ никак не вязался с прежним. Яркая красная короткая куртка, узкие джинсы, белые высокие кроссовки, белый шарф и меховые наушники делали рыжую девушку модной и стройной.

– Звони мне хотя бы раз в два дня вечером, – просила Ирина, передавая Асе сумку и рюкзак. – Я обязательно тебя встречу.

– Я всё помню, сестра. Не переживай и не скучай – я скоро вернусь назад. Не жди, езжай домой.

Проводив Анастасию, Ирина затосковала. На две недели она осталась совершенно одна. Чтобы как-то скоротать выходные дни, позвонила подругам, но они обе были за городом. Идти было некуда. Мороз в тридцать градусов отбил желание ехать на каток. А через два дня потеплело до двадцати, и начался «апокалипсис». Небеса решили выдать всю месячную норму осадков в виде снега. Снег, не переставая, шёл сутки. Единственное, что утешало – безветрие. Дорожные службы несправлялись со снегом, пытаться поехать в город, было неразумно. Так до самого Рождества Ирина просидела дома, отвечая на редкие телефонные звонки, готовясь к экзамену и «прокладывая туннель» к калитке, как снегоуборочная машина в одну рабочую силу. Сдав одиннадцатого января экзамен, она бездельничала до начала практики перед госэкзаменами. Утром семнадцатого января, в субботу, она ждала сестру в аэропорту.

– Иришка, как я за тобой соскучилась, – обнимая сестру, говорила Ася. – Мы с тобой подвезём одного молодого человека до города? Нам по пути.

– Дождитесь багаж, а я прогрею машину и жду вас в ней.

Ася с молодым человеком, несущим багаж, подошли к машине. Поставив багаж в салон, парень открыл переднюю дверь авто перед Асей и только потом сел сам.

– Доброе утро. Я, Александр Барский. Учусь в параллельном классе с Асей, – представился он. – А Вы её старшая сестра Ирина?

– Да. Ася моя младшая сестра.

– У меня для тебя столько новостей, – говорила Ася, садясь рядом с сестрой. Она всю дорогу рассказывала, где были и что видели. Ирина задавала вопросы, изредка поглядывая на молодого человека на заднем сиденье. Парень всю дорогу молчал, лишь отвечая на колкости Аси. На взгляд Ирины, он был типичным «ботаником» – молчаливым и остроумным. С другой стороны он был слишком моден для ботаника. Молодого брюнета, ростом до ста восьмидесяти сантиметров и аккуратной стрижкой не портили даже очки.

Едва переступив порог, Ася опять повисла на шее сестры.

– Мне тебя там не хватало. Как тебе Алекс?

– Я знакома с ним сорок минут, которые он просидел молча. Что я могу о нём сказать?

– Ир, я, кажется, влюбилась.

– Влюбилась или кажется? – улыбнулась Ирина.

– Ты знаешь, что его очки полная фигня? Они с простыми стёклами. Барский не только умный, но и весёлый, с юмором, простой. С ним очень легко. А ещё он признался, что влюблён в меня с девятого класса, что я полгода была под действием тёмных сил из-за стресса, а теперь становлюсь прежней. Убеждал меня в том, что нельзя быть счастливым, делая несчастными других. Ира, я могу с ним дружить, приглашать в гости?

– Можешь, Ася, но не в ущерб учёбе. Осталось пять месяцев до ЕГЭ. Если твой Алекс тебя любит, пусть подтянет тебя по тем предметам, которые хромают. Встречайтесь, общайтесь, не забывая о своём будущем. Мне не нужно напоминать тебе о контрацепции? Будет время, сходи к маминой подруге. Это не стыдно, Ася. Будет позже стыдно признаться, что в восемнадцать лет ты безграмотная, и предстоит делать выбор между абортом и рождением ребёнка.

– Ты так спокойно об этом говоришь, – смутилась Ася.

– А ты считаешь, что мой запрет даст результат? Я могу посоветовать, но решать тебе. Да, ещё один совет: приглашая Сашу в гости, следи за порядком в своей комнате. Парни, как правило, не любят нерях, – улыбнулась Ирина, – хотя могут быть исключения.

Александр Барский был в семье единственным поздним ребёнком. Его родителям было за пятьдесят. Они оба были врачами в городских больницах, а последние десять лет работали в частной клинике. Ася быстро нашла общий язык с мамой Александра и охотно делилась с сестрой всем, что касалось его семьи. Ирина познакомилась с Надеждой Николаевной на последнем звонке в гимназии.

– Ирина, как ты относишься к дружбе Саши и Насти? – спросила Барская.

– Вам не нравится моя сестра?

– Она нравится моему сыну, а я хочу, чтобы мальчик был счастлив. Не запрещайте им дружить.

– Саша нравится и мне. У меня и в мыслях не было нарушать эту дружбу. Через четыре месяца Асе исполнится восемнадцать.

– Странно, но ходят слухи, что…

– Не верьте слухам, – перебила Барскую Ирина. – Хотите что-то спросить или сказать, не стесняйтесь. Мне скрывать нечего. Чем больше Вы будете сомневаться, тем больше будет слухов. Ребята сдадут экзамены, у них появятся новые друзья, а та часть, что со слухами, останется в прошлом. Я не знаю, сколько продлится их дружба, но пока я ею довольна.

Анастасия прилично сдала ЕГЭ, Ирина получила диплом. Чуть раньше на могиле матери установили одну плиту на двоих с бабушкой и привели всё в порядок.

На выпускной вечер к Анастасии Богдановой пришла не только Ирина, но и Громовы. Отношения между ними не стали родственными, но Илью Петровича устраивали ровные, где-то даже приятельские отношения. Молодёжь вернулась домой перед рассветом, но по звонку поднялась в начале девятого.

– Приём документов с девяти и до обеда мы вернёмся, – говорил Александр Ирине, готовящей завтрак. – То, что не успеем сегодня, оставим на вторник. У нас ещё есть время. – Солнце, подъём, – крикнул он Насте.

– Определились с выбором? – спросила Ирина. – Ты убедил Настю?

– Я особо не настаивал, но совет дал. После отдыха в Турции, думаю, сама откажется, а пока пусть сдаёт документы.

– А ты хитрец. Что остаётся? – улыбнулась Ирина.

– Думаю, будем штурмовать твой университет, и учиться в новом корпусе, но для страховки есть смысл подать документы в два других.

– Ир, в кого он такой невыносимый? У нас неделя до поездки, а ему нужно прямо сегодня бежать, – бурчала Ася. – Я спать хочу, не выспалась.

– Я, на Сашином месте, поступила бы точно так. Да и ты всё делаешь по горячим следам. Так что не ной, завтракайте и я вас отвезу, куда скажите. Чем быстрее мы управимся, тем быстрее ты встретишься с подушкой.

– Я передумала спать, – сказала Ася с полным ртом. – Мы должны пригласить тебя в кафе и это не обсуждается. Ир, я такая дура, что сомневалась в твоём платье. Ты специально сохранила его для меня? Все обалдели, когда мы с Саней вошли в зал. Куда всем вечерним платьям до моего наряда.

– Аська была лучше всех на балу и это признали все без исключения.

– Мне оно тоже нравилось. Лёгкое, пышное, белое облако. В нём главное материал и фасон, а всё остальное сделала твоя фигура, – подмигнула Ира сестре.

Позавтракав, Ирина повезла двух выпускников в приёмные комиссии университетов, по дороге узнав ещё одну новость. Саша признался, что летит вместе с ними в Турцию.

– Я купил путёвку на следующий день после тебя. Партизанка Ася нашла путёвки и сдала мне тебя, – говорил он улыбаясь. – Ты не сердишься?

– Я за вас ребята радуюсь.

– Такой ты мне больше нравишься. Ты за последние месяцы изменилась, – сделала вывод Ася.

– Неправда! Это не я изменилась, а ты, и мне это нравится. Счастливые люди смотрят на мир несколько по-другому. Вот и ты смотришь на меня иначе, под другим углом. Что будете делать в августе?

– Узнаем о результатах, поедем за город, – ответил Саша.

С тридцатого июня по шестнадцатое июля их ждала гостеприимная Турция. Они вернулись отдохнувшие, загоревшие и довольные поездкой. Восемнадцатого июля Ирина вышла на работу в агентство переводов. Александр и Анастасия стали студентами университета. Двадцать шестого сентября Асе исполнилось восемнадцать лет. Была суббота, и было решено организовать ужин в ресторане. Приехали родители Саши и Громов. Ирина подарила сестре документы на квартиру, переоформленные на её имя.

– Я предлагаю встретиться завтра и определиться с ремонтом. Настя, это последний дом, построенный на совесть, и он лет сто простоит без капитального ремонта, – говорил Громов. – Третий этаж, кирпичные стены, комнаты раздельные. Можно зал и кухню объединить – сейчас это модно. Заменить двери и сантехнику, полы и потолки – сделать из неё конфетку. Доверишь?

– Сделаете, так как я захочу? – смеясь, спросила довольная Анастасия.

– Сделаю, но золотой унитаз не обещаю. – Ирина, а что ты будешь делать, когда сестра съедет? Не хочешь поменять дом на квартиру с доплатой?

– Я подумаю, – ответила Ирина. Она знала, что дом купят, но где жить, пока не купит себе жильё, а покупать его до продажи дома не на что. В долг такую сумму никто не даст. Обмен – это длинная песня. Не говорить же Громову о своих проблемах. Он Асе помогает, уже хорошо.

– В таком случае, дорогие наши дети, за нами с отцом мебель. Карельскую берёзу мы не обещаем, но постепенно обустроим вашу квартиру, – сказала Барская, глядя на мужа.

– Переедут на новую квартиру, будем видеться ещё реже, – с грустью сказал Алексей Александрович Барский. – Мы с женой и на пенсию не спешим, чтобы не оставаться в одиночестве.

– Вы не одиноки. Вы друг у друга есть, а это уже не мало. Я их вижу час утром, два-три часа вечером, но могло и этого не быть.

К Новому шестнадцатому году молодёжь въехала в квартиру, отремонтированную по желанию Анастасии с необходимой новой мебелью. Пока у неё всё складывалось хорошо. Летом, сдав экзамены за первый курс, молодёжь с компанией уехали в Горный Алтай. Во время их отсутствия Ирине позвонила Елена Зимина. Они не виделись два года и встретились в кафе, куда Ирина приехала после работы. Лена засыпала её вопросами, да и Ирине было чем «похвастаться». Она рассказала о сестре и себе, Громове и Барских, о квартире, доме и агентстве.

– У меня, Лена, всё замечательно. Главное, я, кажется, не упустила Асю. Ты сама как? Всё ещё там или здесь? – настала очередь выслушать Елену.

– Пока там, Ира. Думаю, через год-два вернусь. Мне нужно получить гражданство. Так я, если не уживусь здесь, смогу легко вернуться. Очень непросто вернуться почти через десять лет. У меня кроме тебя нет в городе ни друзей, ни знакомых. Их и там почти нет, но там есть работа. Послушай, если есть реальный покупатель на дом – продавай. Деньги я тебе на квартиру дам, ты напишешь мне расписку, а продашь дом – деньги вернёшь. Тебе не нужен центр города или апартаменты, значит, миллиона в три уложишься. Сколько дают за дом?

– Больше пяти, но меньше шести, – улыбнулась Ирина. – Это цена скорее не за сам дом, а за землю и район.

– Не скромничай. Дом у вас хороший для жизни, а не для показухи и демонстрации своего кошелька. Дом отца я продала за двадцать пять, и никто не торговался, плюс пять взяла за мебель. Так что решишь? Будем смотреть квартиры?

– Лен, ты, где остановилась? У тебя дела в городе?

– Нет у меня никаких дел. Я утром была у мамы, в ночь на понедельник вернусь назад. Остановилась в гостинице. Решила пару дней провести в городе. Есть предложения?

– Не хочешь поехать ко мне в гости? – с надеждой спросила Ирина.

– Хочу. Купим разных пирожных, я на время забуду о своей диете и наедимся. У тебя кофе есть?

– Будет тебе кофе, и какао с чаем. У меня есть домашние пельмени в морозилке. Поехали.

Они весь вечер просидели за кухонным столом, рассматривая объявления о продаже квартир на сайтах, разговаривали и пили кофе с пирожными. Впереди было два выходных.

– Ира, как тебе вот этот вариант? Дому два года. Район этот хороший? Посмотри транспорт и дорогу до своей конторы. Знаешь, если бы я была уверена в завтрашнем дне, я бы купила эту квартиру и переехала. Я не боюсь работы, но я хочу работать на себя, а не на дядю. Делать то, что мне нравится. Отец, не к ночи помянутый, оставил мне неплохое наследство, я могу осуществить задуманное, но оно на меня ещё и давит. Мне кажется, помоги я тебе и для меня груз этот станет легче. А сколько таких, которых я не знаю? Где они и кто, как я могу им помочь? – грустно говорила Лена.

– Не терзай себя. Дети за родителей не отвечают. Лен, а что тебя связывает с Громовым? Мне показалось, что вы знакомы.

– Мы познакомились в две тысячи четырнадцатом, когда я в сейфе отца обнаружила акции его компании на своё имя. Отец влез каким-то образом в его бизнес. В то время я не знала, что Громов Илья отец Насти. Я вернула ему акции, а деньги отдала тебе. Когда умерла ваша бабушка, Ася сама позвонила Громову, а ты мне. Мы с ним и встретились, виделись на похоронах. А ты знаешь, мне очень симпатичен Громов младший?

– А ты ему? Что тебе мешает с ним встретиться? Давай найдём предлог. Или у тебя кто-то в Англии есть?

– Права Настя, ты действительно странная, Ирина: где та Англия, и где сейчас я?

– В таком случае, плюнь на Англию и позвони. Возможно, и он обрадуется.

– Сегодня уже поздно, а завтра позвоню.

Квартира девушкам понравилась. Это был вариант, когда квартира покупается у застройщика, доводится до ума и продаётся по более высокой цене. Пятый этаж дома высотой в четырнадцать этажей, длиной в шесть подъездов, метрах в двухстах от остановки общественного транспорта. Аккуратный двор со своей стоянкой и детской площадкой. В шаговой доступности торговый центр, школа и детский сад в разных направлениях. Квартира была полностью отделана. Большая прихожая с гардеробной и зеркалами в рост, справа кухня-гостиная, слева спальня, прямо от входа санузел. Полы из ламината, потолки натяжные, стены – обои и покраска, в санузле на полу и стенах плитка, унитаз, раковина и душевая кабина. Лоджия застеклена, входная дверь металлическая.

– Мы вам в понедельник позвоним, посмотрев и другие варианты, – пообещала Елена продавцу. – Теперь мы с тобой идём в любое агентство, рассказываем, что нам надо и послушаем, что нам предложат. Одним словом получим от них либо стоящую информацию, либо лапшу на уши.

Посмотрев ещё две квартиры, поужинали в ресторане, Ирина вернулась домой, а Елена, позвонив Громову, в гостиницу. Кто проговорился Илье Петровичу о возможной покупке, Ирина выяснять не стала, но, когда он предложил ей посмотреть качество ремонта, отказываться не стала. Она ещё раз посмотрела на своё возможное жильё вместе с ним и получила «зелёный свет». Квартира была куплена двадцать восьмого июня, а дом продан ровно через месяц. Выезжала Ирина из него только с личными вещами, любимыми книгами и фотографиями, которые тщательно отобрала из множества и поместила в новый альбом. Покидали сёстры дом с лёгкой грустью. Здесь прошло их детство и часть юности. Ирина, получив деньги за дом, рассчиталась с Леной и разделила остаток поровну с сестрой. Ася взяла только третью часть.

– Ира, тебе столько нужно ещё купить, чтобы нормально жить в новой квартире. Не нужно со мной спорить, так будет правильно.

Ирина купила в первую очередь мебель в спальню. Через месяц сделали встроенную кухню, куда хорошо вписались плита и холодильник, а в ванне появилась стиральная машина. Ещё через месяц Ирина пошла в отпуск и занялась обустройством нового жилища, купив постепенно всё необходимое. В ноябре квартира обрела полностью жилой вид. Устроив небольшое новоселье, она получила в подарок небольшой телевизор от Громова, кофемашину от Аси и Саши, микроволновую печь от коллег и столовый сервиз от Барских. Теперь, если был гололёд или «нелётная» погода, она добиралась на работу общественным транспортом, а машина стояла на стоянке. При хорошей погоде, можно было за сорок-пятьдесят минут дойти пешком по прямой и подышать, а можно доехать на машине за тридцать минут, не случись пробок. Ирина занималась переводами, репетиторством, всем, что приносило в дом деньги. У неё не было долгов и ей хватало зарплаты, но она «загорелась», по совету Аси, полететь в Эмираты или Израиль. В свои двадцать три года она отдыхала один раз в Турции, и раз пять в деревне. Летом ей отпуск не дали бы и она решила попытать счастье весной. Новый 2017 год она отмечала одна, отказавшись от компании Аси и Саши по причине простуды, но пригласила их на Рождество. В конце января она провела неделю командировки в Китае. В марте полетела в Эмираты. В апреле сопровождала трёх китайских партнёров и летала в северную столицу на три дня. Ася и Саша навещали её после работы в пятницу. Родители Саши подарили сыну машину с пробегом, и теперь он стал «лошадным». Сдав экзамены за второй курс, они улетели в Испанию. Ирина никогда не интересовалась финансовыми положением сестры, зная, что Саша подрабатывает, и была уверена, что Ася принимает помощь Громова. Одно то, что Настя стала называть его отцом, говорило, что живут они дружно. Она не ревновала Асю к обеспеченному родственнику. Ире было шесть лет, Насте два года, когда пропал отец. Если первая знала и помнила слово «папа», то у второй не осталось в памяти ничего.

Иногда, по выходным Ирина выезжала на природу. Брала с собой завтрак туриста и ехала на реку или пруд. Её устраивало одиночество. Раз в месяц с Асей и Сашей она посещала клуб, для этого находился повод. В декабре день рождения Саши был двадцать пятого числа, а у Ирины – двадцать шестого. Свои дни рождения они отмечали в выходной в клубе. Саше исполнилось двадцать один, Ирине – двадцать четыре года. Здесь она и познакомилась с Вадимом. На вид ему было лет тридцать. Весь вечер они танцевали вместе, и он ей понравился. Молодой человек был похож на человека из прошлого века, когда интеллигентность и ум были натуральными, а не купленными, но прост в общении. По его словам, он работал юристом в небольшой компании, и было ему тридцать два года. Проводив сестёр и Сашу на такси домой, он уже через день передал Ирине цветы с курьером и пригласил на свидание. Они встретились всего один раз до Нового две тысячи восемнадцатого года, а потом Ирина с сестрой и Сашей улетели в Сочи, где провели зимние каникулы. Вернувшись после Рождества, встретилась с Вадимом в кафе.

– Ира, у меня серьёзные намерения, а ты меня не приглашаешь даже на чай, – говорил он с лёгким разочарованием.

– Извини, Вадим. Я не готова к серьёзным отношениям. Мы с тобой можем дружить, но не более того. И с чаем явно торопишься. Это ты у нас взрослый и знаешь, чего хочешь, а я молода и, совсем, не уверена нужно ли это мне.

Они встречались две недели через день-два. Январь не самый удачный месяц для прогулок, поэтому Вадим вёл Ирину в театр или кафе. Двадцать пятого числа он пригласил её в гости в квартиру родителей. Любопытство взяло верх. Вадим заехал за ней на работу и привёз домой. Дом сталинской постройки почти в центре города, третий этаж, просторная, четырёхкомнатная квартира. Родителям Вадима было за пятьдесят лет. До ужина во время знакомства был предложен чай. Отец Вадима был адвокатом, а мама домохозяйкой. Родители спрашивали, Ирина отвечала. После часовой беседы начали готовиться к ужину. Вадим говорил по телефону, а Ирина хотела помочь хозяевам, но услышав разговор супругов, вовремя передумала. Было бестактно подслушивать, но тихий разговор шёл о ней.

– Мне понравилась Ирина, – говорила мать Вадима. – Умная, скромная, симпатичная и не похожая на предыдущую сумасбродку. Такая, если и не сделает Вадика счастливым, не будет портить ему жизнь дальше. Но ты понимаешь, Серёжа, на что мы её толкаем? Она так молода и, возможно, не думает о замужестве.

– Я тебе подавай старуху? Молодая, здоровая, с генетикой у неё порядок. Девчонка без жилищных и материальных проблем – это то, что нам нужно, – сдержано, отвечал её муж.

– Тебе её совсем не жаль?

– Не говори глупости, Жанна. Чего мне её жалеть? Мы её не в рабство берём, а замуж за Вадима. Сын у нас хорошо воспитан, не глуп, пора ему свою семью создавать. Ты думаешь, поклонники за ней толпой ходят? Будь это так, она сегодня не сидела бы у нас в столовой. Вадим для неё отличная партия, может даже лучше, чем она для него. Родят нам внука и разведутся, если им не понравится семейная жизнь. Она первая? Примет суд сторону матери – будем помогать. Нам нужен этот ребёнок, Жанна.

– А если родиться девочка, дорогой? Ты сможешь повесить на неё больного ребёнка? Она сама ещё дитё.

– Жанна, ты сейчас о ком больше думаешь, о ней или о нас? Узнаем пол ребёнка – расскажем о проблеме и сделаем аборт. Нам нельзя тянуть со свадьбой и беременностью – вот о чём ты сейчас должна думать. Делай всё, чтобы понравится Ирине, и Вадиму дай пару советов, пока он не передумал.

Ирина была сбита с толку услышанным разговором. «Вадиму, как и его родителям, нужен наследник, – думала она, одеваясь в прихожей. – Они отводят мне роль инкубатора, готовы на всё, и плевать им на мои чувства».

– Ирина, ты куда собралась? – с недоумением спросил Вадим.

– Подальше от вас и ваших грандиозных планов, – ответила она, накинув пальто и снимая с вешалки свою сумку. – Прощай.

Глава 5

Ирина выскочила из подъезда, на ходу застёгивая пальто. Руки дрожали, а пальцы не слушались. Накинув на голову капюшон, она медленно пошла вдоль дома. Спросив у случайной прохожей, где находится остановка маршрутки, пошла в указанном направлении. Было бы умнее остановить такси, но его не было, а тормозить случайную машину она не рискнула. На сегодня было достаточно «приключений». Волнение и обиду вытеснял морозец, который пробирал сквозь тонкое пальто, а в лицо дул ветер со снегом. Начиналась лёгкая метель. Хотелось скорее попасть домой, выпить горячего чая, завернуться в тёплое одеяло, согреться и забыть о семье Прохоровых. В ожидании маршрутки на остановке собрались человек пять-шесть. На город опускались январские вечерние сумерки, зажглись уличные фонари. Пряча нос под шарф, и держа капюшон, она и не заметила, как автомобиль въехал на остановку, «разбрасывая» капотом ожидающих. Последнее, что она помнила, было испуганное лицо за стеклом авто и темнота.

Подъехало маршрутное такси, но, ни один из ожидавших не стал пассажиром. Один человек умер до приезда скорой, троих и Ирину увозили кареты скорой помощи. Обо всём этом она узнает только через три дня. Регистратор, установленный на маршрутном такси «запечатлел» трагедию.

Ирина Богданова приходила в себя медленно. Белые стены, белые жалюзи на окнах и белая постель не говорили ни о чём, пока она боковым зрением не увидела, а скорее услышала писк аппарата, стоявшего слева от неё. Медленно повернув голову направо, она увидела сестру. Ася сидела на стуле в белом халате и дремала. «Это больница, – пронеслось в голове. – Я помню остановку, как я туда попала, и машину я помню. Почему я её не заметила? Что было дальше, если я оказалась на больничной койке?» – думала Ирина, глядя на сестру.

– Долго же ты спала, спящая красавица, – целуя её в щёку, говорила Ася, на глаза которой наворачивались слёзы. – Как же ты нас напугала. Я позову доктора, а ты лежи и молчи.

Анастасия отсутствовала минуты три и вернулась с пожилым доктором. Он посмотрел на больную и велел принести стакан воды и ложку. Набрав в ложку воды, он приподнял голову Ирины и дал ей выпить воду. Ирина посмотрела на него с благодарностью.

– Как мои дела? – облизав пересохшие губы, спросила тихо Ирина. – Я здесь надолго?

– Надолго, голубушка. Ты помнишь, что произошло? Скоро тебя навестит полиция, – присаживаясь рядом, говорил доктор. – Думаю, и адвокат виновника появится. Тебе нельзя, не подумав, соглашаться с их предложениями. Дело в том, Ирина, что от смерти мы тебя спасли, но большего сделать, чем сделали, мы не в силах. Тебе, возможно, предстоит операция и не одна в хорошей клинике. Скажи им об этом. Я проконсультируюсь с коллегами, мы найдём клинику, но я не могу назвать даже примерную сумму расходов.

– Всё настолько плохо?

– Это как посмотреть. Если сравнивать с погибшим на месте – ты в большом плюсе, среди остальных пострадавших – ты в полной заднице. Без операции, девочка моя, ты не будешь ходить. Тебя это устраивает?

– Что мне делать? – спросила она с надеждой.

– Не раскисать. Ждать неделю, другую. У тебя есть проблемы и без спины. Подлечим, отправим снимки, свяжемся с коллегами в Москве, в Германии и будем ждать ответа. Ты должна настроить себя, что всё будет хорошо, но не завтра, а скажем через месяц-два.

– Почему меня нельзя оперировать здесь, дома?

– Случай очень серьёзный. Наши нейрохирурги не берутся, перестраховываются. Нужен ювелир. В разговоре будь в меру жёсткой, но тактичной. Виновный должен ответить за свои дела. Лечение всё расписано, об ограничениях тебе твой ангел расскажет. Боль не терпи, сестра сделает укол, по мере надобности. Отдыхай, я позже зайду.

– Почему ангел? – не поняла Ирина. – Кто он?

– Твоя сестра двое суток тебя караулила. Домой уходить не хотела, а ты не хотела приходить в себя.

– Ты меня охраняла? – держа сестру за руку, спросила Ирина.

– Мне очень хотелось быть с тобою рядом, когда ты очнёшься. Я с тобой разговаривала, а ты меня не слышала. Может к лучшему? Мы с тобой в последнее время не виделись, а по телефону многого не скажешь. Ты мне расскажешь, что тебя привело на остановку? Как ты там оказалась?

– Расскажу. На работе знают, что произошло?

– Они в курсе. Сюжет о наезде прошёл даже в местных новостях. Твой Шумахер вчера приходил сюда. Молодой парень, лет двадцати пяти. Я думаю, его папенька за воротник притащил, чтобы тот полюбовался, что натворил. Они и не разговаривали – зашли, постояли, посмотрели и вышли. Полиция говорит, что он сам вызывал скорую помощь, с места происшествия не сбежал и пьяным не был, что-то там с тормозами в машине. Твою машину Саша перегнал к тебе во двор, а аккумулятор снял, он в квартире.

– Ася, какое сегодня число и что мне делать?

– Наберись терпения. Сегодня 29 января. Доктор тебе не всё рассказал, но я это дело исправлю. Кроме травмы позвоночника, было внутреннее кровотечение. Операцию сделали, подлатали, а теперь нужно поправиться дней за десять, и полететь лечиться дальше, – говорила Ася, не отпуская руки сестры. – Олег Иванович найдёт клинику, где за тебя возьмутся другие специалисты. Ириша, ты всегда была сильной, нужно верить в положительный результат.

– Ася, а если они откажутся оплачивать лечение? Что тогда?

– Вот об этом не думай. Во-первых, они уже согласились взять все расходы на себя. Во-вторых, мы все постараемся тебе помочь. А теперь расскажи мне всё. Если тяжело, оставим разговор на потом.

Ирина рассказала о встрече и знакомстве с родителями в квартире Вадима, о случайно услышанном разговоре отца и матери, о том, как попала на остановку.

– Вадим звонил в тот вечер на твой телефон. Мы с Алексом были в это время в больнице, шла операция. Вчера вечером тоже звонил. Я оставлю тебе телефон. Ты теперь сама можешь отвечать на звонки. Ира, я сейчас на пару часиков исчезну, к обеду вернусь. Привезу тебе бульон, соки, пижаму. Мы пообедаем, приведём себя в порядок. Пожалуйста, держись молодцом. Договорились? Я тебя очень люблю.

– Я буду хорошей девочкой, – пытаясь улыбнуться, ответила Ирина. – Передавай Саше привет.

Часа через два её навестил следователь. Так как на руках у него была запись с видеорегистратора, его визит был коротким. Чуть позже появился ещё один посетитель.

– Можно войти? – спросил молодой человек, приоткрыв дверь палаты.

– Входите, – тихо ответила Ирина. – Вы кто?

– Роман Платонов. Это я был за рулём автомобиля, который тебя сбил. Прости, – сказал он и опустил голову.

– Скажи мне честно: вы поможете мне встать на ноги или мне не на что надеяться? Говори как есть, – просила Ирина, глядя на Романа, она не была уверена, что видела именно это лицо за стеклом. «Зачем человеку наговаривать на себя?» – думала она.

– Твой доктор ищет клинику. Как только определяться, куда лететь – полетишь. Моя семья оплатит твоё лечение. У тебя есть друг, приятель? Лучше, если рядом будет близкий человек. Первое время тебе нужна будет помощь.

– Ты сам многое умеешь? Сможешь поехать со мной? – обижено и немного сердито спросила Ирина.

– Не сердись. Я виноват, не отрицаю этого, но твоя злость не поможет, а только навредит. Давай говорить спокойно.

– Роман, ты уложил меня на больничную кровать. Всё, чего я хочу – это подняться с неё с твоей помощью. Прошлое нам не вернуть, а будущего у меня может не быть. Спасибо, что навестил и дал надежду, но больше не приходи. Мне тяжело видеть тебя и не наговорить грубостей. Трудно чувствовать свою неполноценность из-за случайной нелепости. Чтобы ты чувствовал, окажись на моём месте?

– Это был несчастный случай.

– Пусть и так, я с тобой соглашусь. Для меня что-то меняет эта формулировка? Тебя подвела машина. Мне за что всё это? – едва сдерживая слёзы, говорила Ирина.

– Пожалуйста, успокойся. Мы всё исправим, я тебе обещаю. Подумай о сопровождающем.

– Нет у меня кандидата на эту роль. Извини.

Через два дня Ирина отказалась от круглосуточных услуг Аси.

– Ася, сестра, пожалуйста, не приходи ко мне утром. Заходите с Сашей после занятий и через день. Няня мне с утра поможет. Если я чего-то захочу, обязательно вам позвоню. У меня места нет на полке в холодильнике и тумбочке. Прошла всего неделя после операции. Меня держат здесь из-за клиники, и могут отправить домой в любое время.

– Не могут. Ты пробудешь здесь ещё неделю, потом на один выходной попадёшь домой, мы соберём вещи, и отправишься в полёт.

– Откуда ты знаешь?

– Сорока на хвосте принесла. Доктор тебе сам обо всём расскажет. Я принимаю твоё предложение, но даю зелёный свет для посещений. Тебя рвутся навестить коллеги, мама Саши, Громов и какой-то тип от семьи Платоновых. Не сердишься?

– Пусть приходят. Ты принесла мне наушники? Буду музыку слушать.

Первым пришёл Вадим Прохоров. От него Ирина ждала только объяснения всего того, что произошло до её бегства из квартиры. В данный момент она его ненавидела за трусость.

– Что ты хотел мне сказать? – спросила она, глядя ему в глаза. – Ты решил меня утешить?

– Ира, не сердись, – сказал он, присаживаясь рядом и беря её за руку. – Родители поторопились с выводами. Прости ты их, ради Бога.

– Что же такого ты им обо мне рассказал, что они сделали столь своеобразные выводы? Тебя с извинениями не было неделю, а явившись, ты смотришь на меня как на прокажённую, – говорила Ирина, выдернув свою руку из его ладони. – В таком состоянии ты возьмёшь меня в жёны?

– Не говори глупости. Я звонил, Ася брала трубку, и она запретила пока навещать тебя. Думаешь, я не понимаю, что косвенно причастен к этой трагедии. Мне очень жаль, – несколько равнодушно, сказал Вадим.

– Вадим, не лги ни мне, ни себе. Моё теперешнее состояние тебя угнетает больше чем меня. Давай расставим всё по своим местам. Мы знакомы с тобой были месяц. Я не давала тебе повода на развитие стремительных отношений. Мы, если ты помнишь, и не целовались ни разу, а ты уже сделал вывод, что я приму твоё предложение и стану твоей женой. Это как расценивать? Твои родители уже планировали внуков, не получив моего согласия. Выходит, вам нужна была женщина удобная, как диван. Моё мнение и желание никого не интересовало. Вы мне хотели сделать, таким образом, одолжение? А кто вам сказал, что я мечтала выйти за тебя замуж? Это вы пытались меня осчастливить.

– Хочешь знать правду? Изволь! Мне тридцать два года и я не собирался жениться ещё лет пять. Мне нравились совсем другие женщины. Познакомившись с тобой, я быстро понял, что такие, бескорыстные девушки, как ты, большая редкость. Поделился новым знакомством с отцом, и он, пока ты была в Сочи, собрал о тебе информацию. Ты устраивала моих родителей больше чем меня. Если ты и не сделала счастливым их сына, то родила бы внука, который стал пропуском к наследству моего деда. Всё было направлено на это. А теперь скажи мне честно: узнав об этом в своё время, разве ты не могла отказаться? Могла. Тогда почему ты восприняла это так болезненно? Никто тебя не принуждал ни к чему. Это был всего лишь разговор, и ты услышала его случайно, – говорил Вадим. – Ты же умная девушка, а на дворе двадцать первый век. Кто тебя мог заставить делать то, чего тебе не хотелось бы? Ответь.

– Видимо, я не настолько умна, и, действительно, не подумав, поторопилась с выводами. Не нужно было принимать приглашение в гости. Смотришь, и ничего бы не случилось.

– Если ты передумаешь и примешь наше предложение, отец, если не сам оплатит твоё лечение, то поможет как адвокат.

– Спасибо за откровенность. Я не приму ваше предложение, и не рассчитываю на вашу помощь.

– Не делай из меня бездушного монстра. Я ни нянька, ни сиделка. Что я могу сделать полезного? Могу помочь деньгами, но это всё. Обойдёмся без истерик и взаимных упрёков. Ты хочешь, чтобы я тебе лгал?

– В этом нет необходимости. Не будет истерик и упрёков, и надобности во лжи тоже не будет. Мы просто забудем, что когда-то были знакомы. Мне нужно было прервать наше знакомство, когда я вернулась с отдыха. У меня за спиной не стоит куча поклонников, но и ты не герой моего романа. Я с самого начала сказала тебе об этом. Если честно, меня ещё никто так не разочаровывал как ты. Уходи.

– Я тебя понял. Принёс фрукты. Куда поставить?

– Можешь забрать с собой. Обо мне есть кому позаботиться.

Вадим ушёл, а Ирина вспомнила разговор его родителей. В нём, действительно, не было ничего необычного, кроме цинизма. Она надела наушники, включила музыку и услышала голос Лепса:

«За тобой, не закрывая дверь,

Я живу уже который год.

И с тех пор, отсчёт моих нечаянных потерь

Остановленный кого-то ждёт.

Опять метель, и мается былое в темноте.

Опять метель, две вечности сошлись в один короткий день…»

Слёзы сами побежали из глаз, но не долго – в дверь тихо постучали.

– К тебе можно? – спросил молодой человек и, не дожидаясь приглашения, вошёл в палату, пододвинул стул к кровати и сел. – По какому случаю слёзы? Доктор сказал, что всё стабильно, хотя и сложно.

– От того, что всё сложно, мне, за мою несговорчивость, дали отставку, отказали в помощи, хотя неделю назад собирались делать предложение, – ответила Ирина, понимая, что ей знакома эта манера разговора.

– Грустно, но не смертельно. Посмотри на это с другой стороны. Тебе нужны вздохи и сочувствующие взгляды каждую минуту вместо помощи? Тебе нужен рядом оптимист. Если он на эту роль не тянет – слёзы напрасны.

– Мне в декабре исполнилось двадцать четыре года, и мы это дело решили отметить с сестрой и её парнем в клубе. Там мы с ним и познакомились. Знаешь, не то, чтобы он мне понравился. Вадим был не похож на нас. Молодой человек из прошлого века – умный, культурный, ненавязчивый, разносторонний. Познакомил меня с родителями. Как же хорошо, что мы с ним даже не целовались. На душе не так тошно. Теперь не знаю, что было бы лучше: выйди я за него замуж или попади в нынешнюю ситуацию. И то, и другое трагедия, – говорила с грустью Ирина, как-то забыв, что перед ней незнакомый человек

– И что же такого случилось, что можно сравнить с ДТП?

– Если коротко, то мою кандидатуру приняли, руководствуясь покладистостью и удобством, добавив к этому образование, работу и отсутствие жилищных проблем. Меня выбирали для принца не как принцессу, а как удобный диван для любимого сына, инкубатор для внука. По-другому не скажешь. После месячного знакомства мне готовы были сделать предложение, а я должна была как можно быстрее родить ребёнка. Но самое циничное в том, что ребёнок мог родиться с генетической патологией и они все об этом знали. Для них было важно само рождение внука, а не его здоровье. Я была в бешенстве. Можно было вызвать такси, но я решилась пройтись и доехать на маршрутке. Вот и доехала.

– Он приходил к тебе?

– Приходил. Ася старалась оттянуть его визит. Мои слёзы были не от его визита, а скорее от песни, которую я слушала. Ты вообще кто? Как-то незаметно я нагрузила своими проблемами человека, с которым даже незнакома. Извини.

– Андрей Платонов, – представился он, и Ирине показалось вновь что-то знакомое в его внешности и голосе. Одни карие глаза говорили о многом.

– Ты родственник Романа? – спросила она.

– Я его старший сводный брат, – ответил он, отодвигая пакет оставленный Вадимом и придвигая стул ближе к кровати. – Когда моей мамы не стало, отец лишь временно принял меня в семью, а потом отправил учиться в Англию. Там я провёл шесть лет. Теперь я работаю в его компании, вхож в дом, но дружбы особой между нами нет. Я иногда думаю, что он сделал всё правильно. Наша разница в возрасте в четыре года в то время могла навсегда нас рассорить. Теперь мы взрослые и на всё смотрим по-другому, а моё образование позволяет мне работать там, где хочу. Здесь и сейчас я по собственной инициативе. Роман сказал: тебе помогает сестра, а вот друга нет. Можно, я на время стану для тебя сопровождающим? Я не знаю немецкого языка, но я отлично говорю по-английски.

– С языком я разберусь сама, – ответила по-английски Ирина. – Твоя помощь добровольная или принудительная?

– У тебя хорошее произношение, – сказал Андрей, глядя на смеющуюся Ирину. – Я сказал что-то смешное? Хотя лучше смейся, чем плакать. Ставлю тебя в известность, что поеду с тобой туда, куда посоветует доктор. Буду нянькой, сиделкой, подружкой, финансовым директором. Возражения не принимаются. Другого такого покладистого и терпеливого тебе не найти. У тебя есть просьбы, пожелания? Я могу узнать причину твоего смеха?

– Я работаю в агентстве переводов. Окончила факультет иностранных языков нашего университета. Говорю на английском и китайском.

– Извини. Я не успел полностью изучить твою биографию. У тебя есть паспорт для выезда за границу? Он мне понадобится.

– Запиши номер телефона моей сестры. Я тебе вряд ли смогу помочь. Решай всё через Асю, – ответила Ирина, называя номер телефона Анастасии.

После ухода Андрея, Ирине как-то стало на душе спокойно. Она была уверена в том, что ей если и не помогут, то попытаются. На следующий день её перевели в обычную, но отдельную палату. Рано утром заходила пожилая санитарка, помогала с утренним туалетом, приносила кипяток, и они вдвоём завтракали тем, что было в холодильнике. Потом были процедуры и посещения. Не было дня, чтобы кто-то не навещал Ирину. Всю неделю до выписки Андрей навещал её в отделении после работы. Ирина Богданова доверила своему лечащему врачу самому выбрать клинику.

– Олег Иванович, мне нет разницы, куда я полечу, и где меня будут оперировать. Денег у меня нет даже на Москву. Вы сами «заказывайте музыку», а Платоновы пусть сами выбирают и либо одобряют, либо отказываются слушать, – говорила она.

Настя случившееся с сестрой переживала очень болезненно. Она не могла представить, что будет, если с Ирой что-то случится непоправимое. После дежурства в больнице, пока сестра не пришла в себя, что-то в её мозгу сработало от слёз и переживаний. Словно поменяли микрочип в схеме. Действия и мысли были направлены в другом направлении. Анастасии исполнилось двадцать, и она была уже студенткой третьего курса. Переживая за сестру и понимая как ей больно и трудно, она, перед тем как войти в палату, заставляла себя улыбаться.

– Ириш, как мы поступим завтра?

– Утром идите на занятия, а после них я жду вас дома. Андрей обещал доставить мою персону до квартиры. Купите что-нибудь поесть – холодильник, наверняка, пустой.

– Он тебе нравится?

– Ты об Андрее? Не о том ты думаешь, Ася. Ненавязчивый исполнитель поручения своего отца.

– Одно другому не мешает. Мне кажется, ты ему интересна не только как «поручение». Лично мне он очень нравится.

Утром, после обхода, Андрей дождался выписки Ирины из больницы.

– Документы я все забрал, билеты купил, деньги перечислил. Нас ждут десятого числа. Я взял напрокат коляску на два дня – так ты сможешь перемещаться по квартире самостоятельно, а потом Ася её вернёт. Сейчас поедешь как барыня. Корсет надела? Хватай меня за шею. – Он уложил Ирину в свою машину и привёз к дому, подняв сразу коляску и вещи, а потом и её. – Не волнуйся, мы с Асей холодильник на два дня заполнили, – говорил он, усаживая её в коляску. – Бумаги все в одной папке. Пусть будут при тебе, чтобы я ничего не потерял. На кухне всё стоит в пределах досягаемости. Через пару часов я вернусь.

– Возьми мой ключ. Мне он не понадобится, а ты откроешь дверь сам, если к этому времени Ася не придёт.

Андрей ушёл, а Ирина на коляске объехала свою квартиру. «Ехать» было неудобно и непривычно, но особо и некуда, и она быстро освоила новый транспорт. В квартире похозяйничала Ася. В холодильнике стояли продукты, которые любила Ира, а на столе выстроились банки с кофе, чаем и сахарница. Больше всего Ирина мечтала о тёплом душе. Две недели, проведённые в больнице, она не могла и думать о «помывке» лёжа. Влажное полотенце, салфетки – это были её водные процедуры. «Дождусь вечера, мы что-нибудь придумаем», – успела подумать она и услышала дверной звонок. Она добралась до двери и повернула замок. На площадке стояла незнакомая молодая женщина.

– Вам кого? – спросила Ирина.

– Тебя, убогая, – ответила та, сердитым голосом.

– Зачем же так пренебрежительно? Я, даст Бог, поправлюсь, а ваши слова могут вернуться бумерангом. Что Вы хотели?

– Оставь моего жениха в покое, – сказала незнакомка и шагнула в квартиру. – Собралась его увезти? – спросила она и захлопнула дверь.

– Каким образом? Коляска рассчитана на одного. А кто Ваш жених? – ей не хотелось ссориться, но стало страшновато. «Толкни она коляску, и я могу упасть», – мелькнуло в голове.

– Дурочку из себя не изображай. Он каждый вечер проводил с тобой в больнице, а теперь везёт в Германию.

– Вы говорите об Андрее Платонове? Извините, но он сам предложил мне помощь. Она мне нужна, а кто её окажет, мне нет разницы. Почему Вы не поговорили об этом с Андреем, а пришли ко мне? Теперь менять что-то поздно. Вас что смущает? Отвезёт он меня в Германию, уладит всё вопросы и вернётся через три-четыре дня, – говорила Ирина, не понимая претензий посетительницы.

– Почему Андрей, а не Роман? – не унималась та.

– Может потому, что он старше и умнее. Меня устроил бы и не член семьи. Выбор делала Платоновы.

– Врёшь ты всё. Он очень изменился за последние две недели. Вряд ли кто другой стал возиться с тобой. Чем же ты ему так интересна, что он обо мне забывает? А может всё проще и он тебе помогает не из-за симпатии, а от того, чтобы спасти своего брата или из жалости?

– Послушайте, почему я перед Вами должна оправдываться? Если кто и возился со мной, то по утрам и не он. Какая бы не была причина его помощи, мне без разницы. Она мне нужна, я её приму. Не доверяете ему? Я чем могу помочь?

– Я тебе его не отдам – запомни это. Это он пришёл? – спросила незнакомка, услышав щелчок открываемого замка. – Уже и ключ доверила.

– Успокойтесь. Это моя сестра.

– Что за шум? Вы кто? – спросила Ася, входя в квартиру и видя незнакомку. – Что Вам нужно?

– Это невеста Андрея Платонова. Пришла с претензиями ко мне, – ответила Ирина.

– Вот оно как. Давай невеста на выход, пока я тебя с лестницы не спустила. Ты вообще кто такая? Какого чёрта ты припёрлась, да ещё и с претензиями? Андрей взялся помогать – пусть доведёт дело до конца, и мне наплевать, что лично ты думаешь по этому поводу. Разбирайся с ним сама в другом месте и не зли меня. В гневе я страшна и непредсказуема, – говорила Ася, подталкивая «гостью» на выход и закрывая за незнакомкой дверь. – Ты расстроилась из-за этой крали? Это пусть она расстраивается. Ты в своей коляске выглядишь гораздо интереснее, чем она в своих модных одеждах. Она специально пришла на тебя посмотреть – значит, у нас не всё потеряно.

– Ты о чём, Аська? – удивилась Ирина. Она в первый раз видела и слышала сестру, которая встала на её защиту.

– Я об Андрее. Будь она его невестой, вряд ли пришла к тебе с претензиями. Нормальная невеста поддержала бы жениха, помогла, в крайнем случае, полетела с вами вместе, а не устраивала маски-шоу. Ты этого не поняла?

– Глупости не говори. Всё это очень неприятно.

– Я об этом и говорю, если бы он тебе былнеинтересен, разве ты обратила внимание на этот визит? Командуй, командир, но для начала прислушайся к моему совету.

– Я вся во внимании.

– Ир, тебе с джинсами справляться будет сложно, поэтому бери спортивные брюки на резинке или утеплённые легинсы – так будет проще. Полетишь в короткой куртке, на ноги кроссовки, с собой мокасины. Тебе самой придётся ходить на процедуры, а тапочки сможешь потерять. Два-три костюма, футболки, обувь, пижамы, носки, бельё с запасом и нужную «гигиену».

– Принимается! Обувь на антресоли, там же и сумка, куртка в чехле, остальное на полках в шкафу. Действуй. Да, Ась, мне нужно постирать вещи, которые я привезла из больницы. Сделаешь?

– Нет проблем, если ответишь мне на один вопрос, – говорила сестра, поднимаясь на антресоль. – Тебе Андрей нравится?

– Ася, мы общались с ним неделю по двадцать минут в день. За ним есть определённые обязательства, и он их исполняет. У нас и темы для разговоров были по этому поводу. Он внебрачный сын Платонова, вырос без отца, как и мы с тобой, учился в Англии. Мне с ним легко. Он при всей своей солидности прост в общении, есть чувство юмора. Мне кажется, закончится его миссия, и он вернётся к своей прежней жизни, не вспоминая об этом периоде.

– А ты уверена, что прежняя жизнь его будет устраивать? Что в ней хорошего? Сегодняшняя посетительница меня не убедила в этом. Она, конечно, ухоженная, возможно и не дура, но не место ей рядом с ним.

– Как знать? Прохоровы говорили одно, а думали о другом. Они считали, что я подхожу их сыну, а я так не думала. Ась, неси все вещи в комнату вместе с сумкой, загрузи бельё в машину и мы с тобой сделаем перерыв на кофе.

Они пили кофе с пирожными, и Ася писала короткий список вещей в дорогу. Часть вещей была собрана в дорожную сумку, бельё из стиральной машины сушились, когда пришёл Андрей.

– Девочки, я пришёл помочь и не уйду пока вы эту помощь не примете, – сказал он, раздеваясь в прихожей. – Я отнесу тебя сразу в туалет. Закончишь дела, с помощью Аси разденешься, накинешь простыню или халат, и я посажу тебя на стул в душевой кабине. Ты можешь принимать водные процедуры до вечера – я не спешу. Ася накинет на тебя халат, и я уложу тебя в постель. Корсет высушим феном, и ты сможешь вернуться в коляску. Возражения от тебя не принимаются. Ира, не нужно меня стесняться – всё это естественно. Я ухаживал за мамой, знаю, что с женским полом было бы проще, но женщине не под силу некоторые вещи. Кто с тобой останется на ночь?

– Зачем? Я сама справлюсь, – смутилась Ирина.

– Мы с Сашей ночевать будем здесь. Завтра отсюда поедем на занятия, – сказала Ася. – Где я не справлюсь, попрошу у Алекса помощи.

Когда Андрей уложил Ирину после душа в кровать, а Ася сушила корсет феном, пришёл Александр с домашним обедом от Барских.

– Андрей, ко мне, в твоё отсутствие, приходила твоя невеста. Она недовольна твоим вниманием к моей персоне. Вы не могли бы решить этот вопрос между собой? – сказала с грустью Ирина.

– Ирина, у меня нет невесты. Я не монах, в моей жизни часто появляются девушки, но я не думал о женитьбе и уж тем более никому ничего не обещал, – ответил он. – Отношения без каких-либо обязательств меня устраивают.

– Я догадалась, что она самозванка, но Ирина сама не лжёт и людям верит на слово, – говорила Ася, продолжая свою работу. – Поговори с этой мадам. Думаю, её визит не последний. Очень она настырная.

После обеда Андрей уехал, напомнив, что приедет завтра поздно вечером.

– Рейс в семь с минутами. Нам нужно быть в аэропорту за час не позже.

Проводив Андрея, Ася ответила на звонок Громова, который интересовался состоянием и настроением Ирины, спрашивал о проблемах. Остаток дня и ночь прошли спокойно. Утром после завтрака Ася и Саша отправились на занятия.

– Ребята, не нужно меня караулить. Телефон под рукой – я позвоню. Вы мне только сумку поднимите на кровать, я ещё раз хочу всё проверить и ничего не забыть.

К возвращению пары, собранная в дорогу сумка стояла на краю кровати, а Ирина мирно спала рядом. До трапа самолёта Ирина ехала на коляске, которую забрал Александр, вернувшись в терминал. По трапу Андрей поднимался с Ириной на руках.

Глава 6

Полёт Ирина перенесла тяжело. Семь с лишних часов дались ей с трудом. Часа через четыре после взлёта, ей пришлось делать себе укол. На вопрос Андрея: «Помочь?», она только покачала головой. Укол в бедро прямо через штаны, притупил боль, и она даже задремала. У трапа самолёта их ждала машина клиники. По прибытии в клинику, оставили все юридические формальности на сопровождающего, а пациентку сразу определили в палату. Прошло минут двадцать, когда в палату вошёл доктор в сопровождении медсестры. Он был знаком с диагнозом Ирины, к нему она летела на операцию. Доктор, перелистывая бумаги в руках, посмотрел на неё и заговорил по-русски:

– Доброе утро, Ирина Сергеевна. Я доктор Клеменс Шнайдер. Как перенесли перелёт? Как себя чувствуете?

– Здравствуйте. Чувствую себя нормально. Боль сняла уколом в самолёте часа четыре назад. Устала немного, – чуть волнуясь, ответила Ирина.

– Вы готовы сдать сегодня все анализы или отложим это дело до завтра? – поглядывая изучающее на Ирину, спросил доктор.

– Я не принимала в дороге ничего кроме нескольких глотков воды. Если есть возможность, сделаю всё сегодня, не будем тянуть.

– Договорились. Сестра Вас отвезёт, я посмотрю результаты и, если не будет вопросов, жду Вас двенадцатого в операционной. Не волнуйтесь, всё будет хорошо.

Доктор Шнайдер вышел, а Андрей вошёл в палату.

– Ты чем расстроена? – спросил участливо он.

– Операция послезавтра. Я летела сюда ради неё, а теперь как-то страшно. Честно признаться: я боюсь, Андрей.

– Хорошо, что не будут тянуть и плохо, что ты начала бояться. С чего вдруг? Мы с тобой говорили об этом. Результат будет. Ты о болях сказала?

– Сказала. Я сегодня прохожу обследование, сдаю анализы и жду своего часа. Доктор говорит по-русски, уже повезло.

– Отдыхай, я обо всём узнаю сам, – сказал Андрей и вышел, вернувшись назад минут через пять. – Ира, ты под опекой сестры, а я устраиваюсь на ночлег и возвращаюсь к тебе. Кто вперёд управится, ждёт другого здесь. Договорились?

– Тебе стоит тоже отдохнуть. Я под присмотром. Теперь меня не бросят, пока не отработают деньги, – улыбнулась она.

– Я тебя голодной не оставлю. Мне пообещали транспорт, и мы с тобой сможем прогуляться, перекусить, поговорить. Прошу тебя: не кисни. Лучше попроси у небесной канцелярии сухой и солнечной погоды.

Через три часа они уже сидели в небольшом ресторане и обедали. Аппетит у обоих был хороший. Поздний ужин ещё на родной земле был, по меньшей мере, часов двенадцать назад. На обратном пути Ирина попросила Андрея рассказать о себе.

– Тебе интересна моя жизнь с самого рождения? – спросил он.

– Расскажи всё, что посчитаешь нужным.

– Платонов приехал к нам в районный центр с однокурсником перед Новым восемьдесят девятым годом. Места у нас красивые, кругом леса, да и не глухомань. Мама с ним познакомилась в нашем доме культуры, где на балу была Снегурочкой. Начался короткий роман. Он обещал вернуться, когда мама сдаст экзамены, получит диплом в педучилище, на прощание, подарив медальон. Он не приехал, но писал письма. Мама сдавала экзамены, будучи беременной. Я родился двадцать пятого сентября, когда ей было девятнадцать. Отец приехал и даже дал мне свою фамилию. Я всегда знал, что у меня есть отец, но живёт он в областном центре в другой семье. Приезжал редко, а деньги присылал регулярно. Думаю, будь он плохим, дед бы его не принял, а он был в хороших отношениях с отцом. Мама о нём говорила мало и неохотно. Теперь я понимаю почему. Что можно рассказать о человеке, которого и знал мало, и видел редко. В школу я пошёл в шесть лет. Мне исполнилось десять, когда умер дед, и мы остались вдвоём. А когда мне исполнилось пятнадцать, у мамы обнаружили рак. Болезнь была запущена, лечение оказалось бесполезным, и она быстро сгорела у меня на руках. Шестнадцать мне исполнилось в сентябре, а в октябре её не стало. У нас были дальние родственники, но никто не хотел брать меня под опеку. Я не был паинькой, но и не был хулиганом. Я был как всё. Мне нужно было либо найти отца, либо смириться с детским домом. Я выбрал первое – это было несложно. В его жизни тоже были трагедии. Его жену шальная пуля лишила жизни, когда они мирно ужинали в ресторане. Роману было всего три года. Года три его воспитывала няня. Отец женился на Елене Анатольевне, и она стала матерью для Романа. Меня он перевёз в свой дом в начале ноября. Я не рассчитывал на тёплый приём и готов был терпеть всё, лишь бы жить в семье. Отношения с братом Романом не сложились как-то с самого начала. Мне шестнадцать лет, ему – двенадцать. Кроме разницы в возрасте были и пробелы с воспитанием. Он привык к тому, что он единственный ребёнок и не хотел принимать меня. Была скрытая война с диверсиями, правда, без травм. Я оканчивал одиннадцатый класс и сдавал ЕГЭ в новой школе, ещё не зная, что в сентябре поеду учиться в Англию. За меня решили, где учиться. Сейчас я понимаю, что это было сделано правильно, а в то время, считал, что от меня просто избавились таким образом. Три года учёбы в университете, работа, два года магистратуры в ста километрах от Лондона. Я улетел в две тысячи шестом и прилетел «на побывку» только в одиннадцатом. Отец предложил мне остаться, но у меня был контракт на три года и я на год вернулся назад, – говорил он, катя коляску с Ириной вперёд. – Знаешь, когда в двадцать три у тебя за плечами профессия и небольшой опыт, ты воспринимаешь брата студента иначе и у него к тебе меньше претензий.

– Значит, у тебя всё хорошо? А как с личной жизнью? Тебя действительно устраивают отношения без обязательств? – с интересом спросила Ирина.

– Устраивают. Возможно, я не встретил ту единственную, от которой снесло бы крышу. Знаешь, я уже влюблялся сам того не осознавая, когда был на побывке, но мне дали отставку. Это немного неприятно. Приблизила, а потом оттолкнула без всяких объяснений. Я никогда не обнадёживал, не обижал, не давал каких-либо обещаний, но и меня никто так не цеплял. Это не похоже на страсть. Чувство необыкновенное, его словами не передать. Мы были знакомы всего несколько часов. Многое стёрлось в памяти. Сейчас я её редко вспоминаю, помню лишь белое платье и синие глаза. Все остальные отношения мне не приносили счастья. Были длительные и короткие, была минутная страсть, удовольствие, но не было полёта.

– Может, девушка не строила иллюзий на ваши дальнейшие отношения. Ты говорил ей о том, что уезжаешь, но через год вернёшься? – с интересом спросила Ирина.

– Не помню. Скорее всего, я ей просто не понравился, другой причины я не видел.

– Причин может быть множество. Возможно, не хотела привязываться, может, разочаровал или сказал что-то.

– Да мы почти и не разговаривали. Мы будто растворились друг в друге. Столько нежности я никогда ни к кому не испытывал. Я был её первым мужчиной, а она мне казалась ангелом. Умным, симпатичным, добрым и очень смелым ангелом, спустившимся на землю именно ради меня. Прости, что-то я отклонился от темы. Мне кажется, я её и не узнаю, если случайно где встречу.

– Ты её больше не искал?

– Искал, как только вернулся. Нет в нашем городе Сергеевой Ирины, а Кристина живёт где-то в Европе. Она не помнит не свой выпускной вечер, ни дачу, ни подругу.

– А я влюбилась после школы, когда мне и восемнадцати лет не было. Я знаю, как это бывает. Только в отличие от тебя мне не удалось выбросить его из сердца. Ася меня не понимает, да и я себя часто не понимаю. Почти семь лет прошло, а он сидит там занозой. Сказать, что я сравниваю с ним мужчин нельзя. Видимо, я просто ещё не встретила того, который бы вытеснил старую любовь, – с лёгкой грустью, говорила Ирина. – Ты когда намерен улететь?

– Дождусь результатов операции, решу вопрос реабилитации и только после этого улечу. Ты устала от моего общества?

– Нет. Рядом с тобой мне спокойно. Так спокойно мне давно не было. Долгое время мне приходилось решать всё самой. Мне помогали, но решала я, а теперь я за тобой, как за каменной стеной. Думать не о чем, ты всё решаешь сам, помогаешь, поддерживаешь. Спасибо тебе, – сказала Ирина, глядя на него с благодарностью.

– Нам повезло с доктором. Я, беседуя с ним, всё схватываю на лету. Едем в клинику – нам с тобой нужен отдых.

Андрей пришёл с утра, когда Ирина закончила завтракать.

– Я принёс тебе фрукты, йогурт и соки. Куда поставить?

– Ты зря беспокоился. Обед мне положен лёгкий, а ужин велено отдать врагу. Одним словом, перехожу на «голодовку» до операции. Ты не пытайся меня отвлечь – это бесполезно. У меня нет страха. Мысли в голове путаются, и я не могу сосредоточиться ни на чём.

– Хочешь остаться одна?

– Доктор нового ничего не сказал? – спросила Ирина. – Ты не забыл о моей просьбе? Ася должна быть уверена, что операция будет во вторник. Не сердись, я справлюсь.

Операция началась в девять тридцать двенадцатого числа. Почти два часа Андрей провёл у входа в клинику, а вернувшись, уже сорок минут томился в ожидании. Доктор Шнейдер вышел из операционной в двенадцать двадцать.

– Операция прошла в штатном режиме, но она не выходит из наркоза, хотя показатели все в норме, – устало сказал врач.

– Я могу её увидеть?

– Она на аппарате. Приходите после обеда, – ответил доктор и вернулся к пациентке в реанимационное отделение. – Богданова Ирина Сергеевна, ты должна проснуться здоровой. Твой жених волнуется. Мышка-Иришка, ты уже не сможешь испортить мою репутацию. Я доволен своей работой, хотя и очень переживал за результат. Мышонок через неделю будет ходить, – говорил он, присев рядом и взяв её за руку. – Просыпайся. У нас с тобой не так много времени, чтобы его терять. Вспомни свой дом, маму, сестру. Подумай о парне, который томиться в коридоре и просыпайся. Ты большая умница, мышонок, – добавил он, заметив, как веки Ирины дрогнули. – Теперь можешь отдыхать, я зайду позже.

Андрей вернулся часа через три. Ирина спала, и он прошёл к доктору.

– Как она, доктор? – волнуясь, спросил он.

– Всё будет хорошо. Через два дня начнёт садиться, потом вставать, а чуть позже и ходить. Вы сможете улететь уже завтра или через две недели, когда я её планирую выписать. Можете к ней пройти, – улыбнулся Шнайдер.

Андрей тихо вошёл в палату. Ирина словно почувствовала его присутствие и открыла глаза.

– Как ты? – спросил Андрей, присаживаясь рядом. Он взял её ладонь и прижал к своим губам. – Доктор сказал, операция прошла хорошо. Через пару дней ты начнёшь сидеть, а там и бегать, но две недели проведёшь в клинике.

– А ты? – тихо спросила Ирина.

– Полечу домой завтра, а вернусь за тобой двадцать шестого. Будут просьбы, пожелания? Ты чего загрустила, подруга? Всё плохое позади, а впереди у нас много хорошего. Выше нос!

– Позвони Асе, пусть не волнуется, – попросила она.

– Сама поговорить не хочешь? – спросил он, набирая телефон сестры Ирины. – Ася, операция прошла хорошо. Я тебе дам сестру на пару минут, чтобы ты услышала её сонный голос. Подробности при встрече – я завтра вылетаю. – Он передал трубку Ирине и отошёл к окну. Ирина успокоила сестру, пообещав позвонить завтра, и вернула телефон. – Будет нужна помощь, обращайся к медсестре. Все её услуги оплачены, а лишнего ты не попросишь. Ирина, ты без меня десять дней продержишься? – спросил Андрей.

– А у меня есть какой-то выбор? – спросила Ирина, пытаясь улыбнуться. – Не сердись, я пошутила. Начну вставать и учиться ходить заново – мне не дадут скучать.

– Постарайся уснуть, тебе нужно набираться сил, а я тихонько посижу рядом, – говорил Андрей, не выпуская её ладонь из своих рук. – Засыпай. – Он видел, что Ирина борется со сном, и дал ей возможность поспать. «Ей всего двадцать четыре года, а на её долю выпало столько всего. Это то, что я слышал, а сколько того, о чём я не знаю, – думал он, глядя на уснувшую Ирину. – Мы летели сюда, и я видел, как она страдала от боли, пока не сделала сама себе укол. Без стонов и истерик перенесла перелёт. Чем больше я её узнаю, тем больше она мне нравится. Я знаю её две недели, а кажется, знаком давно. Может я влюбился? А почему нет? Мне нравится в ней всё – умная, добрая, внимательная и очень простая. Ты, идиот, размечтался. Тебе дали понять, что не встретился ей её мужчина. Посмотреть бы мне на второго идиота, которого она так любит, – вздохнул Андрей. – Мне с Вероникой и её поведением как-то нужно разобраться. Эта не даст покоя ни себе, ни мне, ни Ирине, начни я с ней встречаться. Как я умудрился так глупо вляпаться? Вцепилась как клещ, и ничего не хочет слушать».

Андрей улетел в ночь со вторника на среду. Утро четверга для Ирины началось ни с обхода, а со сменой положения из «лёжа» на «сидя». Доктора с обходом она ждала в сидячем положении и без корсета, о чём сразу сообщила сестре. Ближе к вечеру позвонила Лена Зимина.

– Ира, ты куда пропала. Я тебе два дня названиваю, – говорила она недовольно. – Хотела уже сестре твоей звонить.

– Лен, не сердись. Телефон я отключала на два дня, было не до разговоров. Я сейчас в Берлине, в клинике Шарите. Два дня назад мне сделали операцию, обещают, что домой вернусь на своих ногах. Не волнуйся. Будем считать, что самое неприятное позади.

– Ты можешь мне сказать, что произошло без намёков? – взволновано просила Лена.

– Обычное ДТП. Была травма позвоночника. Две недели я пролежала дома, после консультации докторов прилетела сюда.

– Почему ты мне сразу не позвонила?

– Не сердись. Виновный лечение оплатил, сюда доставил. Чем ты мне могла помочь за тысячи километров? Я позвонила бы, но позже, когда дождалась каких-то сдвигов. Зачем вешать свои проблемы на подруг, заранее зная, что расстроишь их морально.

– Я прилечу в выходной и не надо со мной спорить.

– Буду рада тебя видеть.

Елена прилетела в субботу рано утром, взяв билет обратно на воскресенье. После завтрака и всех процедур, Ирине разрешили прогуляться на коляске. Вызвали такси для колясочников и поехали туда, где можно поесть и одновременно устроить себе небольшую экскурсию. Говорили по очереди обо всём, что произошло с ними за два года. Погуляли, пообедали в ресторане, устроили поход в кондитерскую, а ближе к вечеру, возвращаясь в клинику, устроили Лену в отель.

– Завтра я зайду к тебе на пару часов, а потом поеду в аэропорт и через два часа буду в Лондоне. Тебе что подать из холодильника? Выглядишь ты неважно. Зря мы устроили столь длительную прогулку. Сладости положу в ящик, тебе так будет удобнее.

– Нет. Сладости положи в сумку, она в шкафу. Их я повезу домой для Аси. Вряд ли я попаду ещё раз в кондитерский отдел. Ты за меня не волнуйся. Передышала, переобщалась, но к утру буду в порядке.

– Хорошо, я успокоюсь, но прежде позвоню твоей сладкоежке и узнаю её вкусы. – Лена разговаривала с Асей минуты три, потом передала трубку Ирине. – Я ухожу до завтра, рано утром меня не жди. Явлюсь, когда выполню заказы, с мешком Деда Мороза.

Лена действительно пришла с целым пакетом сладостей, который сразу положила в сумку Ирины, вынув передачу для неё.

– Ириша, я купила всё на свой вкус, зная, что лежит в твоём холодильнике. Тебе здесь находиться ещё неделю, а значит нужно питаться. Не сможешь дойти до холодильника – ползи, но голодом не сиди, – шутила она. – Ты осилишь короткие дистанции, я верю. Летом прилечу в гости, а ты звони по любому поводу и без него.

Девушки проговорили не меньше часа, прежде чем Елена вызвала такси. Она уехала, а Ирина вспомнила их первую встречу. Её мысли прервал приход доктора Шнайдера. Она заметила, что доктор уделяет ей много внимания и заходит к ней в палату за смену не менее трёх раз под разными предлогами. Ей было приятно его участие, но не давали покоя смутные сомнения. Она не могла сказать точно, слышала она наяву или ей приснилось, как доктор называл её «мышонок». Так, кроме отца в далёком детстве, никто и никогда её не называл. После приветствия, он поинтересовался её самочувствием, но уходить не спешил, словно ждал чего-то. Ирина сама решилась на разговор.

– Вы хотите мне что-то сказать? – спросила она, и голос дрогнул. – Скажите: Вы называли меня мышонком или мне это приснилось? Так в детстве меня называл мой папа. Пожалуйста, не молчите, ответьте мне, – глядя на доктора, говорила Ирина. – Вы хотите мне что-то сказать, но не решаетесь. Я права?

– Успокойся, пожалуйста. Я твой отец, – сказал Шнейдер, и глаза его наполнились слезами. – Прости меня, дочка. Случилось то, что случилось. Прошлого не вернуть и не исправить. Я расскажу тебе всё с самого начала, а ты сама сделаешь выводы, – говорил он, присаживаясь рядом и беря Ирину за руку. – Мы с мамой очень любили друг друга. На нашей свадьбе были не только наши друзья, но и знакомые семьи. Илья Громов был среди гостей, он дружил с моим старшим братом. Мы со Светой после свадьбы работали в одной больнице и жили с моей мамой. Примерно через год, Илья обратился за помощью, я помог и получил первые деньги. Деньги были не за работу, а за риск – операция была подпольная. Потом это случилось ещё раз и ещё. Илья не был кровожадным, жестоким, но время было такое. Да, он был очень жёстким, но справедливым. О нём ходили разные слухи, но я знал, какой он на самом деле. Если бы ни его любовь к твоей маме, он не стал бы мне помогать. Он любил твою маму, она любила меня, а я ей изменил и не один раз. Мама устала от моих загулов и отомстила мне с Ильёй. Так на свет появилась Настя. Я думал, всё наладится, но Света сама себя не простила и потребовала развода. Мама переехала с вами в дом, купленный Ильёй на её имя, а я остался в квартире матери. Да, закон я нарушил, но не один человек у меня на столе не умер. Я просто делал своё дело, меньше всего думая, кто передо мной, так как знал, что Илья Петрович Громов не криминальный тип. Но всё тайное, как говорят, становится явью. Мне могла грозить тюрьма и приличный срок. Я рассказал обо всём Светлане. Она догадывалась о моей «деятельности», а узнав точно, решила, что мне будет проще всего исчезнуть. «Тебе нельзя в тюрьму, Сергей. Ты не выживешь там. Поставишь крест не только на своей карьере, но и клеймо на мне и дочерях. Мне проще будет знать, что ты жив и здоров, пусть и не рядом, чем получить известие о том, что ты умер на зоне, – говорила она. – Вы обсудите это с Ильёй. Ты помог ему, теперь его очередь помочь. О девочках и матери не беспокойся – я справлюсь, но исчезни так, чтобы тебя не нашли». Мы развелись. Илья Громов вывез меня в соседнюю область, а дальше я «путешествовал» сам. Документы у меня были настоящие, и на работу, за несколько тысяч километров от дома, в районную больницу я устроился без проблем. Через полгода женился на русской немке, взяв фамилию жены и начал готовиться на ПМЖ в Германию. С октября две тысячи первого года я живу здесь. Работал санитаром, учился и учил язык. Из семнадцати лет проведенных в Германии, получил приглашение в эту клинику пять лет назад. Мне сорок девять лет. Кое-чего я добился, приёмные дети живут самостоятельно, а своих детей у меня больше не было. Мама тебе не рассказывала обо мне?

– Мамы больше нет, как и бабушки, – ответила Ирина, положа свою вторую руку на руки отца. – Ты уехал на рыбалку и пропал. Через определённое время тебя признали умершим и нам с Настей назначили пенсию. Это всё, что я знала. В доме не осталось твоих фотографий, кроме наших семейных фото. Четыре года назад я узнала, что тебя и не искал никто. Заявление бабушка подавала, но ему не дали хода. Ты знал Олега Зимина? Он работал в полиции.

– Он учился вместе с нами в школе и был тайно влюблён в твою маму. Почему ты спросила о нём?

– Скажем, он преследовал нашу семью. Это он сказал мне, что тебя никогда не искали. Для порядка маму иногда приглашали на опознание, но это была чистая формальность. Из-за него умерла мама в апреле две тысячи четырнадцатого. Позже бабушку свалил инсульт. Только и его Бог наказал. Я его толкнула, а он неудачно упал, разбив голову. Мама так и не вышла больше замуж, – грустно говорила Ирина, глядя на отца и замечая на его щеках скупую слезу. – Пап, не надо. У нас всё нормально, если бы ни эта травма. Кто знает, как было бы останься ты с нами? Случилось то, что случилось. Я не могу тебя осуждать или обвинять. Ты жив, здоров, меня на ноги поставил – это уже хорошо. Пусть прошлое останется в прошлом.

– Как же ты справилась со всем этим одна?

– Я оформила опеку на Настю. Громов помогал маме, потом мне. Мы долго не знали, что он отец Насти. Бабушка случайно проговорилась, когда мне было почти восемнадцать. Сейчас Ася с ним общается. Я окончила университет, работаю переводчиком третий год, работа нравится. Настя оканчивает третий курс. Мы продали дом и живём каждая в своей квартире. Скажи: как могло случиться, что Олег Иванович нашёл именно тебя?

– Мы познакомились с ним на международной конференции года три назад. Я очень хотел встретиться с кем-нибудь из России, и мне повезло. Он иногда просил у меня консультацию, звоня по видеосвязи. Так случилось и на этот раз. Ты можешь понять моё состояние, когда я узнал кто его пациентка? Всё совпадало: дата и место рождения, инициалы, сестра. Я испугался. Испугался того, что могу не справиться. Свои своих не лечат. Эмма, моя жена, убедила меня плюнуть на предрассудки и взять себя в руки. Это была, пожалуй, самая сложная в моральном плане операция за всё время. Я не смог бы себе простить неудачу, бросая тебя в коляске.

– Мне дважды повезло, – улыбнулась Ирина, пожимая руку отцу. – Мой отец первоклассный нейрохирург, я попала в хорошие руки. Ты не сердись, что я не вешаюсь тебе на шею – я тебя почти не помню. Восемнадцать лет прошло. Так, отдельные обрывки из нашей жизни. Но хорошо помню, как у тебя отклеилась борода, когда ты в тулупе изображал Деда Мороза. Когда ты подбрасывал Настю вверх три раза, а меня только один и я обижалась, хотя понимала, что я уже большая и тяжёлая. Когда ты называл меня Иришка-Мышка или Мышонок, – сказала Ирина и обняла его.

– Я очень боялся этого разговора. Думал, не решусь вообще. Всё время оттягивал его, пока жена не привела сегодня меня за руку. Я не знал, как ты всё это примешь. Теперь мне стало намного легче. Спасибо тебе, что выслушала, что не держишь зла. У тебя характер Светланы, а вот похожа ты больше на меня, – говорил отец, прижав дочь к своей груди. – Прости меня, Мышонок.

– Всё хорошо, пап. Я взрослая девочка и понимаю, что для вас это был непростой выбор. Обстоятельства сложились так. Тебе не хочется побывать на родной земле? Ты сюда приехал легально, дома тебя никто не искал и проблем быть не должно. Приезжай ко мне, если не как родственник, то как доктор, который поставил меня на ноги.

– Я подумаю над твоим предложением. Не возражаешь, если я приглашу сюда свою жену? Она хотела познакомиться с тобой.

– Я не возражаю. Зови.

Ирина познакомилась с женой отца, которая оказалась милой женщиной. Они проговорили минут тридцать, когда та предложила сделать фото на память. Ирина сфотографировалась рядом с отцом.

– Пап, я могу улететь домой двадцать второго числа. Рейс без пересадки есть только в этот день. Дома меня встретят, и Андрею не надо будет лететь сюда.

– Мы хотели пригласить тебя в следующий выходной в гости к себе домой, – сказал расстроено отец.

– Это плохая идея. Ваши дети обо мне ничего не знают. Ты не думал о том, что это может вызвать нездоровый интерес к тебе, а он коснётся и их. Зачем нужны лишние проблемы? Ты понимаешь, о чём я говорю?

– Понимаю я всё и не обижаюсь. Ты можешь улететь, я закажу билет, и деньги тебе вернут за четыре дня. Ты только соблюдай мои рекомендации: о каблуках забудь на год, тяжести не поднимай и не планируй в ближайший год-полтора беременность. Ты сможешь приехать когда-нибудь в отпуск? – с надеждой спросил он.

– Я постараюсь. Возьму путёвку и прилечу на экскурсию. Так будет проще. Мы можем с тобой общаться по видеосвязи. Не нужно грустить. Нам и так небеса помогли встретиться. Согласен?

Поводив отца и его жену, Ирина вспоминала услышанное и то, что было пережито без отца. От этих воспоминаний становилось грустно. Она не понимала, как удалось назвать папой незнакомого человека? Но хорошо понимала, что это было нужно скорее ему, чем ей. Она не знала, как проведёт оставшиеся дни в клинике до отлёта? Какие отношения сложатся между ними? Но точно знала, что в любом случае нужно простить отца за прошлое и быть благодарной за настоящее, ведь общего будущего у них может и не быть. Она была благодарна отцу за эту встречу. Он мог не дать своего согласия на операцию, отказать, он мог не признать в ней дочь, но он сделал то, что сделал, – это заслуживало уважения. Ей было до слёз жаль мать, которая любила отца, и скрывала причину его исчезновения от всех. Ночь далась ей с трудом.

Ирина позвонила Андрею в среду, сказав о том, что лечение она закончила и возвращается домой самостоятельно в пятницу, что её встретит Саша с Асей и просила его не беспокоиться. Ей вдруг показалось, что своим звонком она прекратила их общение. С отцом она простилась в четверг в конце его смены.

– Пап, тебе не нужно ехать в аэропорт и провожать меня. Это будет неправильным. Зачем тебе ненужные разговоры. Машина клиники доставит меня и багаж к регистрации. Я позвоню тебе из дому и доложу о прилёте утром.

– Это тебе поможет чувствовать себя увереннее, – сказал отец, протягивая ей трость. – Не пропадай надолго и звони мне, – обняв и поцеловав дочь, просил он.

Ирина приготовила вещи в дорогу и ещё раз перебрала вещи в своей сумке, чтобы сладкие подарки для Аси лежали сверху. Так она обнаружила сюрприз от Лены. В плотной упаковке одной из плиток шоколада лежали пятьдесят фиолетовых купюр. Их могла оставить только Лена. Она тут же набрала номер телефона подруги. Елена не отрицала свою причастность и созналась. Порадовалась, что Ирина возвращается домой и напомнила о своём прилёте летом.

Ирина уснула почти сразу после взлёта, удобно устроившись в кресле, и проспала до самой посадки. По трапу она спускалась в числе последних пассажиров, а на выходе из терминала её встречали Ася и Саша. Крепко обнявшись и получив багаж, они приехали в квартиру Ирины. Всю дорогу Ася задавала вопросы и хотела получить на них ответы. Её интересовало всё, что было с сестрой за две недели отсутствия. Ирина рассказала о пребывании в клинике, о прилёте Лены, о прогулках, новых знакомствах, скрыв встречу с отцом. Для Насти Клеменс Шнейдер оставался хорошим человеком и первоклассным доктором.

– Ир, скажи мне честно: как долго ты будешь ходить с этой тростью? – спросила она, помогая сестре раздеться в прихожей.

– Скажу честно: она мне по большому счёту и не нужна, но с ней я чувствую себя увереннее. Особого внимания не обращай. Я буду пользоваться ею только на улице. Убедила? Теперь я жду от вас ужина и отчёта, но сделаю один звонок. – Она позвонила доктору Шнайдеру и сообщила, что находится в своей квартире. – В понедельник позвоню своему доктору, узнаю, чем порадует. Ребята, я не забыла, что сегодня у мужчин праздник. Саш, держи купюру, и ни в чём себе не отказывай, а ты, Асенька, подарок на Восьмое марта купишь себе сама, держи и ты фантик.

– Откуда у тебя европейская валюта?

– Лена оставила тайком на мою бедность, а ещё мне вернули часть денег в клинике. Ответ исчерпывающий?

– Более чем. А где мои сладкие подарки, о которых говорила Лена? – спросила Ася. – Наемся до диатеза.

– Открой сумку, они лежат сверху, думаю, не промахнёшься, – улыбнулась Ирина. – Мы ужинать сегодня будем? Какие у вас планы на выходные? Предупреждаю заранее: я человек ходячий и мне не нужны ни сиделки, ни няньки, а вот от доставки продуктов раз в два дня я не откажусь. Что скажете?

– Хозяин барин, но ты просто обязана нам звонить, – сказала Ася, возвращаясь на кухню с пакетом сладостей. – Это всё мне?

– Не будь жадиной – поделись с другом, – улыбнулся Саша. – Мы были сегодня у родителей, завтра будем дома, но ты звони в любое время. Договорились? Садитесь к столу.

Андрей позвонил поздно вечером, когда Ирина проводила молодёжь и заканчивала стирку, разобрав свою дорожную сумку. Разложила по местам свои документы, деньги и медицинские заключения.

– Привет! Как дела? Как самочувствие? – спросил он.

– Спасибо, у меня всё хорошо. Правда никак не могу решиться и расстаться с тростью. Она придаёт мне уверенности. Да, Андрей, мне вернули в клинике деньги за четыре дня. Их стоит вернуть твоей семье вместе со счётом.

– Не говори глупости, забудь. Я хотел навестить тебя, потому и звоню.

– Дай мне время прийти в себя, и отложим твой визит на неделю. Первого числа я схожу на приём, послушаю, что скажет Олег Иванович, – предложила она.

– Ирина, это не означает, что наше знакомство закончилось? Тебе не нужна физическая помощь, но как быть с моральной?

– Не шути! Я в порядке и на душе у меня спокойно. Жду тебя первого числа после работы. С праздником мужчин тебя! Пока.

Развесив бельё на сушилку, установленную Сашей, Ирина услышала звонок в дверь – пришла соседка с верхнего этажа.

– Ирина, ты не могла бы возобновить занятия с моей дочерью? – У нас есть три месяца до экзаменов. Кристина так тебя ждала.

– Хорошо. Пусть приходит по вечерам, а время занятий и их периодичность пусть определит сама.

Глава 7

Конец февраля оказался по-зимнему тёплым и на редкость ветреным. Два дня Ирина не выходила из квартиры. В среду погода изменилась, на небе появилось зимнее солнце, и она вышла на прогулку. Ей необходимо было возвращаться к нормальной жизни, больше двигаться, ходить на работу и в магазин. Спешить было не куда, и Ирина побывала в салоне красоты, потом в супермаркете. Она вернулась домой после обеда и застала у подъезда знакомую незнакомку.

– Это опять Вы? Что на этот раз? – удивилась Ирина.

– Я пришла не ссориться, а поговорить с тобой. Можно пройти?

– Проходите, – ответила Ирина, пропуская «гостью» в подъезд, а затем в лифт. Они поднялись на этаж и прошли в квартиру.

– Снимайте шубу, проходите, присаживайтесь, я Вас слушаю, – сказала хозяйка, указывая гостье на кресло, снимая куртку и садясь на диван.

– Я смотрю, тебе намного лучше – обходишься тростью. Рада за тебя. Так, в скором времени, трость забросишь и бегать начнёшь. Давно гуляешь? – спросила она, с интересом оглядывая кухню-гостиную.

– Вышла без провожатых в первый раз и очень боялась упасть. Мне кажется, что я забыла как это ходить, не задумываясь об этом. Что Вас привело ко мне? Говорите прямо и без предисловий.

– Меня Вероникой зовут, можно просто Ника. Речь пойдёт о нас с Андреем. Мы давно с ним знакомы и встречались до трагедии с тобой. Пока он летал с тобой в Германию, я побывала у врача. Я беременная. Срок семь-восемь недель, и я не хочу делать аборт, – говорила Ника, глядя на Ирину. – Я хочу сохранить ребёнка.

– Почему с этой новостью вы пришли ко мне? Это касается вас двоих, Вам нужно обрадовать Платонова. Он давно уже не мальчик, да и Вам пора рожать. От меня Вы чего хотите? Я не понимаю.

– Не понимаешь? Пока ты не встала между мной и им, всё было хорошо. Он слишком увлечён тобой, чтобы думать о чём-то вообще, – говорила она, как показалось Ирине, с грустью. – Он перестал мне звонить, и мы почти не видимся. Какой я должна была сделать вывод? Я решила, что между вами отношения.

– Что Вы несёте? Да, мы общались с ним несколько дней, но я не заметила особого интереса к своей персоне. Мы разговаривали, думаю, он это делал, чтобы отвлечь меня от дурных мыслей. Да и говорили мы больше о прошлом, но никогда не говорил ни о Вас, ни о ваших отношениях, – сказала Ирине. – Я рассказала Андрею о Вашем первом визите ещё до отъезда в Германию, но он сказал, что у него нет, ни перед кем обязательств. Значит, прежде чем говорить с ним, Вы пришли ко мне? Это неправильно. Меня ваши отношения не касаются.

– Всё я сделала правильно. Я теперь знаю, что между вами ничего нет, и ты мне не соперница, – радостно ответила Ника. – И у него теперь есть обязательства передо мной и ребёнком.

– Я рада, что Вы это, наконец, поняли. У Вас всё?

– Да. Извини за визит. Прощай.

Андрей позвонил вечером в четверг. Справившись о здоровье, предложил отвезти её в больницу, обещая заехать завтра после работы. Ирина отказалась от поездки, сказав, что поедет на такси и только после звонка. Она не стала говорить ему о визите Ники, решив поговорить об этом при личной встрече.

С утра, позвонив своему доктору, она вызвала такси и приехала в больницу в начале десятого. Выслушав рекомендации Олега Ивановича, которые повторили почти полностью просьбы отца, Ирина продлила больничный лист и собралась уходить, когда к доктору вошла сердитая медсестра.

– Олег Иванович, у больной Романовой истерика. Она рвётся встать и пойти домой. Я не знаю, как с ней разговаривать, она меня не хочет слушать. В палате мать истерикует, в коридоре её сын плачет.

Доктор, в сопровождении медсестры, вышел в коридор, простившись с Ириной. Ирина пошла следом за ними в палату. У больной действительно была истерика. Она не слышала ни голоса доктора, ни просьб медсестры. Доктор велел сделать ей укол. Ира подошла к кровати, на которой сидела молодая женщина и наотмашь ударила её по лицу. Та замолчала, испугано глядя на Ирину.

– Ты в состоянии объяснить причину своей истерики? Тихо, спокойно выдохнула и рассказала, что тебя так расстроило. Это, подруга, больница, а не психушка. Тебе сейчас сделают укол, и тебе будет всё равно, что станет с сыном на ближайшие десять часов. Дошло? Мы постараемся тебе помочь. Говори.

– Мне нужно домой. У меня сын здесь. Ему всего пять лет. Мне не с кем его оставить. Муж вернётся из рейса не раньше среды, – говорила она всхлипывая. – Отпустите меня домой.

– У тебя травма головы. Ты должна лежать минимум неделю. Можешь потерять сознание дома, на улице. Что будет с твоим сыном тогда? – говорил доктор.

– Тебя как зовут и сколько тебе лет? – вмешалась Ирина.

– Катя. Мне двадцать пять лет.

– Катя, я не так давно лежала в этой больнице и сейчас ещё на больничном. Ты доверишь мне своего сына? Подумай. Я оставлю тебе свой номер телефона и адрес, ты можешь звонить ему в любое время. Тебе нужна помощь, а я готова помочь.

– Я тебя совсем не знаю. Как я могу доверить тебе ребёнка?

– Поверить на слово. Я живу одна в собственной квартире. Ни мужа, ни детей у меня нет. Я работаю переводчиком. У тебя есть неплохой выбор. Обещаю навещать тебя каждый день вместе с ребёнком. Мужу лучше не говорить пока о случившемся, он в дороге и неизвестно как на него подействует эта новость. Доктор меня знает. Ты подумай, а я пока познакомлюсь с твоим сыном. Ты успокоишься, и мы войдём к тебе вместе с ним, – сказала Ирина и вышла в коридор, оставив доктора в палате. Она подошла к мальчику, сидевшему на больничном диване рядом со своей курткой. – Привет. Не плач, парень, мама обязательно поправится, но ей для этого нужно полежать здесь, в больнице. Ты можешь пока пожить со мной? Тебя как зовут?

– Никита. А где ты живёшь? У тебя есть дети? – всхлипывая, спросил мальчик.

– Детей у меня нет, а живу я в большом доме на пятом этаже по улице Первомайской. Зовут меня Ирина. Правда, игрушек у меня тоже нет.

– Мы можем взять с собой мои. У меня и планшет есть с играми и мультиками. Мама разрешит. Мы с тобой не будем ходить в детский сад?

– Извини, детский сад мне не осилить. Видишь, я до сих пор хожу с палочкой. Вытираем слёзы и идём к маме за решением.

Ирина вошла в палату с Никитой, который сразу обнял мать. Она гладила его по голове и, глядя на «спасительницу», говорила:

– Никита, ты пока поживёшь в квартире тёти? Папа вернётся из рейса и заберёт тебя домой. Мне нужно здесь остаться.

– Её Ирина зовут, и у неё нет игрушек. Можно мы возьмём наши из дому? Мам, она не будет меня водить в сад потому, что ходит с палочкой.

– Можно попросить тебя привезти и мне пасту, щётку, халат, сорочку. Никита знает, где что лежит. Это ключи и деньги. Здесь мало, но больше у меня пока нет, – глядя на Ирину, говорила Катя.

– Напиши всё что нужно, а деньги я не возьму. Говори адрес и запиши мой. Вечером обязательно позвони. Мы к тебе приедем только завтра утром, а к вам домой заедем прямо сейчас. Какие у тебя соседи? Мне бы не хотелось общаться с полицией.

– Я скажу соседке, что ты моя старая знакомая. Спасибо тебе.

– Поправляйся, а мы с Никитой на такси и будем переезжать. Скажи: чем его кормить? Как он засыпает? Чем любит играть? Я должна знать о нём хоть что-то. У меня нет знакомых его возраста.

Был короткий разговор, поездка в квартиру, где жил Никита с родителями и возвращение в квартиру Ирины, куда они прибыли с небольшим рюкзаком игрушек и пакетом с вещами для Кати. После занятий приехали Ася с Сашей и привезли продукты, заказанные Ириной. Ей пришлось объяснять присутствие ребёнка в квартире.

– Саш, ты не мог бы с утра посмотреть мою машину. Мне самой не справится с аккумулятором, а машина мне теперь нужна.

– Нет проблем. Часов в девять буду на месте. Тебе не рано садиться за руль? – спросил он, глядя пристально на Ирину.

– Если почувствую, что не справляюсь, вызову такси.

– Ты собираешься, каждый день навещать мать Никиты? – как-то недовольно спросила Ася. – О себе подумай. Тебе не просто так продлили больничный лист.

– Ася, для меня это будет стимул. Я не просто буду ходить, а с пользой. Не беспокойся, я ничего не буду делать через силу.

Проводив молодёжь, Ирина накормила маленького гостя. Она мыла посуду, когда приехал Андрей с букетом, и она немного растерялась.

– Цветы, по какому поводу? – спросила она.

– Цветы для молодой девушки могут быть и без повода, – говорил он, глядя на Никиту. – В первую очередь я посмотрю, как ты ходишь, потом познакомлюсь с молодым человеком. Пройдись, – сказал он и посмотрел на Ирину. – У тебя неплохо получается. Что сказал врач?

– Мне на приём седьмого, на работу двенадцатого числа. До этого времени я занимаюсь собой, – говорила Ирина, ставя цветы в вазу с водой. – Никита, познакомься с Андреем.

– Расскажи мне о своём молодом человеке по имени Никита, – попросил он, а выслушав короткий рассказ, одобрил решение. – Ты знаешь, я намерен за тобой ухаживать. Ты мне нравишься и у меня в отношении тебя серьёзные намерения.

– Андрей, мы с тобой знакомы месяц. О чём ты?

– О нас с тобой. Я тебя пока не замуж зову. Почему бы нам не попробовать? Мне кажется, я тебя знаю довольно давно.

– Присядь, Андрей. Мне нужно сказать тебе кое-что. Я тебе благодарна за помощь, поддержку и внимание. Скажу больше: ты мне очень нравишься, но есть одно «но». Вчера у меня с визитом была твоя Вероника. Она не скандалила, просто сказала о том, что беременная.

– Почему она пришла к тебе с этой новостью?

– Решила убедиться, что между нами нет отношений. Я ей сказала правду.

– Что-то здесь не так. Почему она не сказала об этом в свой первый визит к тебе, а ограничилась «невестой»? Я не встречался с ней после Нового года. Почему не сообщила мне, когда явернулся из Германии, а ждала твоего приезда? Тебе не кажется, что это как-то подозрительно? Молчать два месяца, а потом вдруг признаться и начать с тебя.

– Она уверена, что ты мной увлечён, поэтому ваши отношения испортились.

– Между нами никогда не было серьёзных отношений. Мы и не встречались, хотя знакомы лет пять, а лишь пересекались в постели, – говорил он с каким-то сожалением. – Этого не отрицаю. Моё отношение к тебе её не касается, как не касается тебя её беременность.

– Здесь ты ошибаешься. Если всё так, как она говорит, между нами не может быть никаких отношений. Ты, выросший сам без отца, позволишь такую участь своему ребёнку? – спросила Ирина.

– А как жить ради ребёнка с женщиной, которую не любишь? В этой ситуации страдают все трое, – возразил он.

– Я не знаю как правильно, но в одном я уверена точно – я не смогу принять мужчину, у которого есть дети.

– Ирина, ты говоришь вздор. Да, у меня была своя жизнь до встречи с тобой. Пусть не такая бурная, но была. Если моя связь с Никой была ошибкой, ты сможешь меня оттолкнуть?

– Извини, но я не буду строить с человеком отношения, зная, что у него есть перед кем-то обязательства. Закроем тему. Сколько бы ты не убеждал меня в ошибочном решении – беременность сама не рассосётся.

– А если всё это окажется неправдой, что тогда? – не сдавался Андрей.

– Ничего. Мы не будем больше с тобой общаться. Я этого не хочу. Не хочу чувствовать затылком дыхание Ники. Есть ребёнок, будет ли он – это не важно. Между нами ещё ничего нет, а я уже живу как на вулкане. Я поправляюсь и твоя помощь, надеюсь, больше не понадобится. Возвращайся к своей привычной жизни. Извини, но я так решила.

– Ирина, скажи откровенно: я тебе безразличен или ты боишься дальнейшей реакции Ники? – спросил Андрей, держа Ирину за руки.

– Скажем так: я к тебе отношусь с симпатией, но ситуацию, которая сложилась, принять не могу. Извини, если испортила твои планы. Тебе лучше уйти, – сказала она и отвернулась к окну.

Скорее всего, не будь в квартире маленького Никиты, Ирина бы заплакала, приняв глупое решение и сказав Андрею то, о чём не думала, закрыв за ним дверь. «Почему я такая глупая? Какое мне дело до того, что происходит с Никой? – спрашивала она себя, стоя перед зеркалом в ванной. – Если Андрей говорит правду, то он не имеет отношения к её беременности. Почему я так легко уступаю его? Совесть сейчас не в моде, а я всё время к ней взываю».

– Никита, пойдём спать. У нас завтра с тобой много дел.

Утром позавтракав и дождавшись, когда Саша закончит проверять машину, Ирина с Никитой поехали в больницу к Кате.

– Держи. В одном пакете всё, что ты просила, а в другом то, что поможет тебе быстрее поправиться, – сказала Ирина, присев на стул. – Я возвращаю тебе ключи. Как ты сегодня себя чувствуешь? Лекарства все есть? Какая помощь ещё нужна? Муж звонил?

– Спасибо. Паша звонил, но я ему ничего не сказала. Звонила на работу – они уже всё знают. Я работаю кондитером в «Лакомке». Как ты справляешься с Никитой? Он кроме нашей квартиры и дома бабушки больше и не ночевал нигде.

– Аппетит у него хороший, спим мы в одной постели, а зубы чистить не любим, – улыбаясь Никите, говорила Ирина. – Не думай ни о чём и поправляйся. Парень у тебя взрослый, самостоятельный, понимает, что эта ситуация временная, мы найдём с ним общий язык. Сегодня идём в цирк. Я сама там не была давно. Погуляем во дворе. К тебе приедем завтра до обеда. Что принести?

– Мам, Ирина сама едет за рулём. Машина называется Субару, а цвет у неё спелой вишни. Саша её проверил, и мы поехали к тебе. Ещё у Иры есть Ася – это её сестра. Они совсем не похожи. Мне у неё нравится. Квартира как у нас, только стенки одной нет, и она кажется большой. Ты поправишься, и мы вместе пойдём к ней в гости, она разрешила.

– Я напеку вкусных пирожных, и мы обязательно пойдём к ней в гости, – улыбнулась Катя. – Ты меня не подводи, сынок. Веди себя хорошо и слушай Ирину. – Ира, не беспокойся, здесь кормят, с голоду я не умру, а вот похудеть мне не помещает. Бегите в свой цирк.

– Мама, Ирина не бегает – у неё палочка, – напомнил сын.

Попрощавшись с соседками Кати и ей самой, Ирина и Никита поехали в цирк. До начала представления, купили Никите новую пижаму, костюм для дома и тапочки. Теперь Ирина была спокойна. После представления, Никита погулял на детской площадке во дворе, и они вернулись в квартиру.

В то время, когда они только поехали в больницу к Кате, Андрей приехал в квартиру к Веронике.

– Чем занимаешься? – спросил он с порога. – Зачем ты ходила к Ирине?

– Рассказать о беременности. Я от токсикоза скоро загнусь.

– А она, какое имеет отношение к этому?

– Самое прямое. Не будь её, всё было бы как раньше.

– Тебе самой не смешно? Что могло быть, и что было раньше? Мы знакомы с тобой не первый год. Кто из нас проявил инициативу к сексу? Не нужно всё списывать на алкоголь, мы не были пьяны. Да, мы с тобой спали, но разве что-то обещали друг другу? Мы с тобой не встречались с Нового года. Прошли два месяца. Какая может быть беременность?

– Обычная. Пока ты был в Германии, я сходила к врачу. Мне пора рожать, я хочу сохранить ребёнка. Когда ты был на глазах, я не думала, что так влюбилась, а исчез – я это поняла. Почему мы не можем быть вместе и воспитывать сына или дочь?

– В таком случае, собирайся. Мы идём с тобой в ближайшую женскую консультацию. Если ты беременная – идём в загс, если нет – я тебя убью, – сказал Андрей, едва сдерживая себя.

– Ты серьёзно?– глядя на Андрея, рассмеялась Ника. – Ты готов на мне жениться из-за ребёнка? И как это перенесёт твоя хромая лошадь?

– Ирина, никогда не была моей. Да, я хотел поухаживать за ней, но по твоей милости, мне дали отставку, даже не выслушав. Ты довольна? Собирайся, я жду тебя в машине.

Вероника не думала, что дело обернётся таким образом, но отказываться было бессмысленно, а вот согласие могло сыграть ей на руку. Андрею совсем не обязательно присутствовать на приёме у врача. Ему нужен результат – он его получит. Всё могло получиться, но Андрей вошёл в кабинет УЗИ вместе с Никой. Беременность сроком четыре-пять недель действительно была, о чём Андрею сообщил радостно доктор.

– Как ты мне это объяснишь? Ты знаешь, я мог принять от тебя ложь, но не подлость. На что ты рассчитывала?

– Честно? Не знаю. Мне захотелось за тебя замуж и у меня это почти получилось. Беременность есть, и если бы ты не пошёл со мной в кабинет, всё так и было бы. Я стала бы Платоновой, а потом сделала аборт. Ты подумал, что я повешу на тебя чужого ребёнка? Зря. Мне рано иметь детей, да я и не хочу их иметь. Но ты особо не обольщайся – в ближайшее время у тебя не будет спокойной жизни не только с Богдановой, но и с любой другой. Ты знаешь, я слов на ветер не бросаю. Не будешь со мной – не будешь ни с кем.

Звонить по телефону Андрей не стал, а вечером позвонил в дверь квартиры Ирины.

– Есть разговор. Можно пройти? – спросил он.

– Входи, ответила Ирина. – Никита, поиграй пока сам, мне нужно поговорить с Андреем. – Проходи к столу на кухне.

– Зря ты мне не поверила. Всё, о чём говорила Ника, оказалось ложью. Точнее сказать, правду обманом повесили на меня.

– Ты хочешь упрекнуть меня в недоверии? Прости, но разве ты меня в чём-то убеждал? Во что я должна была поверить, если ты сам сомневался в последних событиях? Это уже перебор. Знаешь почему? Ты хочешь услышать мои извинения. Тебе самому не тошно от этого?

– Извини, я сказал не подумав. Я был с Вероникой у врача, и она, действительно, беременная, но по срокам я не могу быть отцом её ребёнка.

– Коротко и ясно, без лишних эмоций и обвинений. Я тебя услышала. Что-то ещё?

– Это всё. Я думал, буду реабилитирован.

– Новость, действительно, хорошая, но она ничего не меняет. В какое-то время мне показалось, что рассказав друг другу много личного, мы сможем доверять друг другу, а оказалось – ошиблась. Первая неприятность и ты с лёгкостью обвинил меня в недоверии, даже не подумав об этом.

– Что я такого сказал? Я не имею отношения к беременности Ники. Что опять не так? Чего тебе не хватает?

– Сбавь тон. В квартире ребёнок. Ты не понимаешь или делаешь вид, что не понимаешь? Выходит, что я, не поверив в твою причастность, теперь должна радоваться, что ты всё «разрулил»? Ты не забыл, что у меня проблемы с ногами, а не с головой? Мне всего хватает, я ни на что не претендую, а дружба наша с тобой закончилась ещё вчера.

– Ира, ты не можешь так со мной поступить. Это жестоко.

– А как я с тобой поступаю? Я тебе ничего не обещала, не обидела, не оскорбила и не хочу давать ложных надежд, если ты их ждёшь. Сказала, как есть. Жестокость в чём? Я тебе благодарна за помощь, но, по большому счёту, это ваша семейная «работа над ошибками».

– Я делал всё не из-за чувства вины и долга, а от души. Мне кажется, я в тебя влюбился.

– Тебя, в моих глазах, эта неопределённость не оправдывает. Извини. Сейчас ко мне соседка придёт заниматься английским, тебе лучше уйти.

Про занятия Ирина сказала правду. С сентября два раза в неделю по два часа она занималась английским с девочкой, которая жила на шестом этаже. Был вынужденный «простой» по вине Иры. Мать девочки сама попросила возобновить занятия по вечерам.

С началом новой недели график у Ирины и Никиты был одинаковым. После подъёма завтрак, потом поездка в больницу к Кате. После больницы они заезжали в магазин, покупали продукты. Час гуляли в парке. Обедали, отдыхали, выходили на прогулку во двор на детскую площадку. Готовили ужин, ужинали, занимались, если приходила соседка, и играли, если её не было. В семь часов утра в среду Ирину разбудил звонок домофона – приехал Павел, отец Никиты.

– Извините, я не думал, что вы встаёте так поздно, – говорил он, переступая порог квартиры.

– И Вам доброе утро. Мне с вашим сыном спешить некуда. Вы проходите на кухню. Никита проснётся, позавтракает, соберёт свои игрушки, и я вас отпущу. Хотите, отвезу в больницу? Мне сегодня на приём. Вы Кате звонили?

– Она мне вчера всё рассказала, но я и приехал поздно, и домой явился среди ночи, напугав соседку. Теперь я понимаю, что волновался зря, явившись ни свет, ни заря. Спасибо Вам за Катю и Никиту.

– Вы утром плотно завтракаете? – спросила Ирина, включая кофемашину.

– Я всегда ем плотно, а завтрак это или обед неважно. Никогда не знаешь, сумеешь ли ты это сделать вовремя.

– Папка! – радостно закричал проснувшийся Никита, заметив отца, и бросился к нему на шею. – Ты когда приехал?

– Ночью. Ты как себя вёл в гостях, боец? – обнимая крепко сына, спрашивал отец.

– Хорошо, – ответил сын, устраиваясь у отца на коленях. – С Ириной не скучно. Мы с ней играем, читаем, гуляем, в цирке были. Мы к маме поедем?

– Поедем обязательно, только рано ещё.

– Пап, Ира так смешно говори по-китайски. Она научила меня нескольким словам по-английски. – Ира, скажи что-нибудь.

– Завтрак подан, сэр, – улыбнулась хозяйка.

– Пап, она мне и про Англию рассказывала. Саша новые игры мне на планшет скачал. Это муж Аси, а Ася сестра Ирины.

– Ник, мы позавтракаем, накормим твоего папу, а потом ты ему всё расскажешь и покажешь. Беги в туалет, потом в ванную, переодевайся и не забудь о тапочках. – Мне всё время кажется, что у него ноги мёрзнут как мои.

– А что с вашими ногами?

– ДТП, травма позвоночника, операция, большое желание вновь встать на ноги и ходить. Я до одиннадцатого числа на больничном. Там, на приёме, и познакомилась с Катей.

Позавтракав, собрав вещи и игрушки Никиты, и передачу для Кати, они поехали в больницу. Ирина закрыла больничный лист, а Катя сообщила о своей выписке. Дождавшись семью у входа, Ира отвезла их домой, а по пути в свою квартиру, заехала в магазин и купила себе обувь для работы. Впереди было три выходных дня. Ирина позвонила Громову.

– Илья Петрович, здравствуйте. Как Ваши дела? Как бизнес?

– Спасибо, Ира. Сама как? Всё в порядке? Как чувствуешь себя? – спросил он. – Ты говори, не стесняйся.

– Спасибо. Со мной всё в порядке. В понедельник выхожу на работу. Мне неловко, что я не позвонила Вам, когда вернулась. Будет время – заезжайте в гости.

– Я о тебе всё знаю – разговаривал с Настей. Приеду девятого.

Минут через пятнадцать в дверь позвонили. На пороге стояли две женщины и полицейский.

– Вы Ирина Богданова? Мы представляем опеку и полицию. Вот документы, – сказала одна из женщин, протягивая бумагу.

– Чем я могла заинтересовать органы опеки? Моя сестра совершеннолетняя и я уже третий год не опекун. Проходите.

– Где мальчик, который у Вас жил? Мы можем узнать кто он и основание проживания в квартире?

– Мальчика зовут Никита Романов. Его утром забрал отец, – сказала Ирина и коротко пересказала причину его появления в её квартире. – Я дам вам телефон и адрес.

– Ирина Сергеевна, если случится с Вами что-либо подобное, возьмите с родителей обычную расписку, по которой Вам доверяют ребёнка. В этом случае Вас не обвинят в похищении. Представьте, что мы застаём мальчика в квартире без всяких оснований. Мы вынуждены были его изъять, а у Вас бы возникли проблемы, пусть и временные. Вы меня понимаете? Кому-то вы перешли дорогу.

– А от кого поступил сигнал?

– У меня есть только телефон, с которого звонили.

Проводив незваных гостей, Ирина позвонила в квартиру соседки, Антонины Степановны, и выяснила, что в её отсутствие приходила высокая блондинка, представившись подругой Ирины.

– Она приходила с тобой, когда ты вернулась с операции. Ты сама открывала дверь, – добавила соседка. – Она спросила: где ты можешь быть? Я и предположила, что вы с мальчиком на прогулке. Что-то случилось?

– Могло случиться. Меня могли обвинить в похищении Никиты. Хорошо его отец приехал раньше визитёров.

«Когда же она успокоится? – думала Ирина, возвращаясь в свою квартиру. – Это уже даже не смешно».

Утром первым позвонил Андрей, поздравил Ирину с женским праздником и поинтересовался Никитой и его мамой.

– Никиту вчера утром забрал отец, позже его маму выписали. Без него в квартире как-то очень тихо, но это не значит, что я хочу пригласить тебя в гости. Ты меня извини, но как Вероника узнала о Никите и зачем она звонила в опеку, которая меня вчера навестила с полицией? Ты понимаешь, что могло быть, застань они мальчика в моей квартире? Это не глупость, это подлость. Будь здоров! – сказала Ирина и отключила телефон.

Позвонила вся семья Романовых и поздравила с праздником. Ближе к обеду, возвращаясь от Барских, на чай заехали Ася и Саша. Андрей звонил несколько раз, но Ирина не отвечала на звонки. Женский день прошёл бы бестолково, не появись на пороге коллега Ирины. С ней, за бутылкой вина, вечер удался. На следующий день в районе одиннадцати часов приехал Громов. Он прямо с порога, вручив ей букет, сказал:

– Я тебя, девочка не первый год знаю и вижу, тебе есть, что мне сказать. Не тяни, включай агрегат и рассказывай. Это связано как-то с Настей?

– С вашей Настей полный порядок, – говорила Ирина, набирая в вазу с цветами воду. – С ней у меня вообще нет проблем после аварии. Может, мне стоило броситься под машину раньше, скажем, года на четыре? – Ирина присела к столу, нашла фотографию из клиники в своём смартфоне и протянула его Илье Петровичу. – Это мой доктор из Германии Клеменс Шнейдер. Там есть ещё снимки.

– Ира, как это возможно? Это же Серёга! – сказал он тихо после минутного замешательства, глядя растеряно на неё.

– Возможно, – ответила она и рассказала всё, что узнала от Шнайдера.

– И что вы решили? – спросил Громов, выслушав рассказ Ирины и всё ещё не веря в такую возможность.

– Оставить всё как есть. Он – доктор, я – пациент. Я и улетела раньше на четыре дня. Кому нужна эта правда? Наше родство может создать проблемы ему там, мне здесь. Я никому ничего не сказала, но мне нужно было с кем-то поделиться, и я выбрала Вас. Вы знаете, я его почти не помню, но мне не пришлось лукавить. Я вспомнила наш с Вами самый первый разговор, примерила на себя его «рубашку». Мне не в чем его обвинять. Родители сами приняли такое решение.

– Ты всё правильно сделала и оставила прошлое в прошлом. Ему стоило больших усилий взяться и решить твою проблему, но он это сделал. Очень не просто осознавать свою беспомощность и непонимание родного человека в общении. Поверь мне на слово. Вы теперь и без подтверждения родства близкие люди. Пусть так и будет.

Они пили кофе с тортом и разговаривали ещё не менее часа, прежде чем Громов собрался уходить. Двенадцатого марта Ирина Богданова вышла на работу и постепенно её жизнь входила в привычную колею. Прошло два месяца. Компании Платоновых исполнялось двадцать лет, и Юбилей праздновался с размахом. Светский приём устроили двадцать пятого мая. Среди гостей были деловые партнёры, бизнесмены, банкиры и интеллигенция города. Был и представитель компании из Китая Ван Лей. Он говорил и понимал русскую речь, но протокол требовал переводчика. Ирина в деловом, но очень удачном наряде, сопровождала гостя. Приём был в самом разгаре. Она стояла в шаге от китайца, который беседовал с банкиром и его супругой, обходясь без переводчика, когда её отвлекла молодая особа. Это была Ника в компании двух молодых женщин.

– Как дела? Я смотрю, ты уже обходишься без костылей?

– У меня всё в порядке и я на работе. Извините.

– Ты неплохо выглядишь.

– Спасибо. Я стараюсь.

– Сейчас будет ещё лучше, – сказала она и плеснула половину бокала шампанского на блузку Ирины. – Извини, я такая неловкая. Подай мне другой бокал – ты же у нас обслуга. – Она говорила так, чтобы её слышали, если и не все, то рядом стоящие.

– Извиниться не хочешь? – тихо спросила Ирина, вытирая блузку носовым платком.

– Не дождёшься.

– Чего ты хочешь?

– Влепить тебе пощёчину, а лучше никогда не видеть твою довольную физиономию. Ты кем себя возомнила? – говорила она нетрезвым голосом.

– Попробуй, – успела сказать Ирина и перехватила руку Ники, недостигшую её лица. – Никогда не пытайся повторить подобное, – тихо говорила она, удерживая руку Ники словно в тисках, – я тебе её, в следующий раз, просто сломаю.

– Пусти, мне больно. Ты за это ответишь.

Веронике удалось привлечь внимание. Ирина заметила на лице китайца улыбку, когда он спросил:

– Ирина мэй нюй, всё в порядке?

– Спасибо, я разберусь, – ответила она, а внутри всё кипело. – Ты не учла одного – кругом камеры, а ты выставила себя на смех. Приятного вечера, – сказала Ирина и отвернулась.

– Глупость – удел слабых, – сказал Ван Лей, беря Ирину под руку. – Вы расстроились?

– Неприятно. Она пытается меня унизить ни в первый раз, хотя мы едва знакомы.

– Возможно, всему причина ревность, а может зависть? Я провожу вас до выхода. Езжайте домой, и забудьте о глупой выходке нетрезвой женщины. Для вас сегодняшний день может продолжиться в более дружелюбной компании. Рад был с вами повидаться.

– Спасибо. Хорошего вечера.

Ирина подходила к своей машине, когда её догнал Андрей.

– Ирина, ты как? – спросил он участливо.

– Я в полной заднице! – с вызовом ответила она. – Хочешь подробностей? Посмотри запись с камер и всё станет понятно. Хорошо, что пролили шампанское, видимо яда в таком объёме не нашлось. Я представляю, что она может устроить, согласись я с тобой встречаться. Извини, мне нужно ехать.

– В чём ты сегодня пытаешься меня обвинить?

– Лично к тебе претензий нет. Можешь спать спокойно, если сможешь. «Ника не вела бы себя так, будь они вместе, – думала она по дороге домой. – Теперь ей что от меня надо? «Милые бранятся, только тешатся» – это про нас. Мы всё время находим в разговоре подтекст. Может, плюнуть на всё и принять его предложение? Возможно, находясь рядом, мы не будем такими категоричными и научимся принимать друг друга не пытаясь изменить? Нужно найти повод и рискнуть».

Рискнуть не получилось. Курьер принёс Ирине Богдановой пакет прямо на работу. Вскрыв пакет, она увидела присланный журнал «Городская хроника». Ирина не читала раньше подобные издания. Она считала, что вторжение в личную жизнь кого-то – преступление морального характера, но на обложке этого номера она увидела фото Андрея и Ники. Она открыла журнал и на развороте прочла статью «Предложение сделано». Если коротко, то в статье говорилось о давней дружбе завидного жениха Андрея Платонова и красавицы Вероники Шалимовой. Пара собиралась пожениться весной, но несчастье, постигшее давнюю знакомую жениха, которая была сиротой, внесло коррективы. Они не могли отказать Золушке «найти своё место под солнцем». Была поездка в Германию, операция. Золушка оказалась неблагодарной особой. Из серой мышки, знающей три языка, превратилась в ненасытную акулу. Она давила на жалость, звонила среди ночи, а начав ходить, пыталась даже соблазнить жениха, преследовала и Нику. Но к счастью, все её выходки закончились ничем и прекратились. Теперь пара собирается пожениться осенью. Ирина позвонила Андрею на следующий день.

– Тебя можно поздравить? – спросила она, и, не ожидая ответа, продолжила: – Мне вчера курьер принёс журнал «Городская хроника» со статьёй о твоей осенней свадьбе. Это своего рода приглашение или уведомление? За что мне всё это? Ты о чём думал, когда давал интервью? Спасибо, что не указали координаты и имя неблагодарной Золушки.

– Я никому и ничего не давал, а со статьёй разберусь.

– Не трудись. После драки кулаками не машут, да и кто читает эту прессу кроме таких особ, как твоя Ника. Всего хорошего.

Катя Романова позвонила Ирине пятого июля – в пятницу.

– Ты чем занята в выходные? Не хочешь поехать с нами за город, в деревню к родителям и бабушке? – спросила она.

– Далеко ехать? Вы едете всей семьёй?

– Паша в рейсе, а мне нужно отвезти Никиту. В саду ремонт.

– Когда мне за вами заехать?

Дорога заняла минут сорок с учётом езды по городу. Ирине были знакомы эти места. Именно сюда они ездили в юности к сестре бабушки. В чём она призналась Кате. За вторым завтраком Ирина познакомилась с родителями и бабушкой Кати.

– Это и есть Ирина? Подойди, деточка, ближе. Дай мне свою руку. Бледная ты что-то. Тебя ничего не беспокоит? На улице лето, а у тебя рука холодная. Жених есть?

– Чувствую себя нормально, ничего не болит, а вот жениха у меня нет, – улыбнулась Ирина. – Мне очень нравится парень, но его бывшая девушка готова сжить меня со свету, хотя они расстались полгода назад. Поэтому я с ним и не встречаюсь.

– А ты не смейся. Сглаз на тебе. Она или другие завистники, но дело серьёзное. В доме часто чужие люди бывают? У тебя вещь никакая не пропадала? Сейчас она опять в доме. Подумай.

– Я не могу так сразу вспомнить. Чужие у меня бывают очень редко, а вот что могло пропасть – ума не приложу. Что мне делать?

– Пока не вспомнишь и не найдёшь, сходи в церковь, возьми святой воды и умывайся ей на ночь. Это тебе поможет. Когда вещь найдёшь – выбрось, а лучше верни тому, кто её брал. Сглаз уйдёт совсем, когда парень сделает тебе предложение, но это должно быть только его решение.

О разговоре с бабушкой Ирина вспомнила только тогда, когда вернулась домой вечером воскресенья. Отдых удался. Она давно так безмятежно не проводила время, как будто вернулась в детство и юность. В компании Никиты время летело незаметно. Теперь, приняв душ, она сидела за чашкой кофе и думала: «В квартире были Илья Петрович, Ася с Сашей, Андрей, Павел с Катей и Никитой, представители опеки и Ника. Если вещь вернули – были дважды. Остаются Ася с Сашей и Андрей с Никой. Андрей этого сделать не мог. Отношения с Асей у нас хорошие, да и приди ей эта идея в голову, Саша бы не позволил. Остаётся Ника. Опять эта Ника. Допустим, что это она. Что могло пропасть, а потом появится вновь? Стоп! Шапка! Тонкая шерстяная шапка, которую я надеваю на голову под капюшон. Я была в ней в день трагедии, из больницы я вернулась в ней, а собираясь в Германию, я её не нашла и поехала в другой. Точно! Её не было. Вернувшись, я её не видела, а чуть позже она появилась на самом видном месте в шкафу. Значит, всё-таки Ника. Она приходила ко мне в конце февраля сообщить о беременности. – Ирина поднялась со стула и прошла в прихожую. Три вязаные шапки лежали в пакете на полке, ожидая своего сезона. Ирина достала ту, которая пропадала, положила её в пакет и сунула его в свою сумку. – Завтра я тебя выброшу».

Глава 8

Машина Андрея въехала во двор и остановилась у входа в дом. Взяв с сиденья журнал, он вышел из авто, хлопнув дверью и поднявшись по лестнице, вошёл в гостиную.

– Вероника, спустись вниз, мне нужно с тобой поговорить, – крикнул он, глядя наверх.

– Ты чего шумишь, Андрей? – спросил отец Ники, выходя из кабинета. – Красавица уже спускается, – заметив дочь, добавил он. Что случилось?

– Здравствуйте, Аркадий Павлович. Я к Нике. Знаете, моё ангельское терпение требовало большой дьявольской силы, но и ей пришёл конец, – говорил он, глядя на Нику, спускающуюся по лестнице. – Твоих рук дело? – спросил Андрей, хлестнув Нику по лицу тонким журналом, который держал в руке. – Объяснить ничего не хочешь?

– Тебя это так расстроило? – усмехнувшись и потирая щёку, спросила Ника. – Ты сделал большую ошибку.

– Андрей, ты можешь сказать, что случилось и при чём здесь моя дочь? Ты действительно совершил непростительную ошибку, подняв на неё руку.

– Вы дружите с моим отцом ни один год и немного знаете меня. Я не смог бы без причины дать ей оплеуху. Она её заслужила. Мы с Вашей дочерью знакомы года четыре, но никогда не были дружны, хотя не раз были близки. Мы спали с ней без всяких обязательств в её комнате или квартире исключительно по её инициативе. Да, меня это устраивало, как и её, – говорил он, еле сдерживая себя.

– Заткнись и убирайся вон, – зло сказала Вероника.

– Это вряд ли, – возразил Андрей. – Я не уйду пока не скажу всего. Ты могла портить жизнь мне, на это у тебя, возможно, были свои причины, но ты пошла дальше. – Вы, Аркадий Павлович, знаете, что Ника занимается мелким шантажом? То выдаёт себя за мою невесту, то оказывается беременной, а то вообще выходит за меня замуж. Полистайте журнал, там вы найдёте ответы на моё негодование. Я не видел её после Нового года ни разу. Вернулся из Германии, а меня ждал сюрприз в виде беременности. Но это не так страшно. Цинично то, что она решила меня сделать отцом, зная всю правду. Не получилось. Скандал, устроенный на Юбилее компании не дал результатов. Опять мимо кассы. Следующий ход – статья в журнале. Вы и теперь будете любимое чадо защищать? Нике не двадцать лет и такие её выходки нельзя прощать. И всё ради чего? Ради каприза. Вы думаете, она не понимает что делает?

– А если это любовь? – зло сказала Ника.

– Ты любишь только себя и только тогда, когда у тебя самой хорошее настроение. В самом начале знакомства, возможно, между нами и сложились бы отношения. Но тебе нужен был всего лишь верный паж. Я это вовремя понял, принял и никогда тебе ничего не обещал. Разве было по-другому? Чего ты теперь вцепилась в меня как клещ? Что тебе от меня нужно? А что сделала тебе Ирина?

– Кто такая Ирина? – спросил отец Ники, глядя на Андрея.

– Девушка после аварии, с которой я летал в Германию.

– А Нике она зачем? – недоумевал отец.

– Вот и я не могу понять этого, – сказал Андрей. – Я вообще перестал понимать Вашу дочь. Она мне напоминает подростка, который всё делает на эмоциях, не включая мозги даже изредка.

– А они, папа, нашли друг друга. У них много общего: две сиротки, выросшие без отца и потерявшие мать.

– Если это и так, тебе какое дело? Какой толк в том, что ты выросла в полной семье? Ты оказывается хорошая актриса, а я этого раньше и не замечал.

– Значит я дура беспросветная, а она умная.

– Ты, Ника, не дура. Ты беспринципная лицемерка, готовая ради своего каприза пройтись по головам. А Ирина, действительно, умная. Она тебе не по зубам. Хорошо, если она проигнорирует эту статью, а если нет. Опровергнет материал, а я ей в этом помогу и добавлю несколько пикантных подробностей, – говорил Андрей, собираясь уйти.

– Ты этого не сделаешь, – тихо сказала Вероника.

– Почему? Кто мне может это запретить? Ты выставила меня героем своего романа, скажем, не в лучшем свете, унизила Ирину Богданову, и я хочу реванша. Или ты оставляешь нас в покое, или пеняй на себя.

– Андрей, не горячись. Решайте всё миром. С девушкой получилось действительно некрасиво. Ей и так досталось. А читать о себе такой пасквиль унизительно. О чём ты думала, Ника, когда всё это затевала? Она действительно знает три языка?

– И что это знание ей даёт? Много заработала на этом? – язвительно спросила Ника. – Через неделю об этой статье никто и не вспомнит. Раздули пожар из ничего.

– Ты не заработала и половины того, что у неё есть. А с языками у тебя вообще проблема, даже с родным. Пожар может и тебя коснуться, если не обжечь. Я услышал тебя, Андрей и разберусь с проблемой.

– Прощайте, я сказал то, что хотел. Извините за резкость, – сказал Андрей, направляясь к выходу. Через час двадцать он звонил в квартиру Ирины. – Статью я прочёл и хочу сказать, что не имею к ней ни малейшего отношения, – говорил он, проходя в квартиру без приглашения. – Фото на обложке – это часть с фото двухлетней давности с Юбилея отца. У меня есть к тебе предложение. Как ты отнесёшься к моему интервью в другом журнале, более стильном?

– Мы опустимся до её уровня?

– Нет. Мы передадим реальную картину вещей, тем самым опровергнем ложь. Пусть об этом знают. Нам же хорошо рядом?

– Я не уверена, что это правильно. А если это твоё «хорошо» продлится недолго?

– Мы об этом никому не скажем, да и зависит это только от нас. Решайся. С врагом нужно бороться его же оружием. Я звоню в редакцию и соглашаюсь на встречу, тем более что они сами об этом просили.

В очередном номере, другого журнала с похожим названием «Светская хроника», появилась статья о завидном женихе Андрее Платонове. В ней говорилось о работе и отдыхе, об увлечениях и личной жизни. Андрей признался, что влюблён в переводчицу Ирину, что роман начался зимой, а женится пара весной, как только невеста пробежит свою первую стометровку. О новой избраннице говорилось мало и только по делу. Больше слов говорили фото к статье. Их было всего три, но какие. Не было сказано ни слова о Нике и статье в другом журнале, а на вопрос по этой теме был дан короткий ответ: «Я знал, что под занавес, вы это сделаете. Это фото сделано два года назад. Выводы сделайте сами». Групповой снимок с Юбилея Платонова старшего был помещён в конце статьи.

– Что скажешь? – спросил Андрей Иру, дочитавшую статью.

– Фотографии говорят больше, чем здесь написано. Тебя это огорчает?

– Очень. Мы знакомы полгода. Только я соберусь за тобой ухаживать, что-то помешает.

– Может не стоит собираться, а брать быка за рога? Что ты на меня так смотришь? У тебя есть три дня, а потом я улетаю в командировку до субботы, – сказала она и подошла так близко, что Андрей на секунду растерялся, но быстро справился с волнением, обнял и поцеловал Ирину. Один поцелуй переходил в другой. То, чего так долго ждали оба, случилось. Чувства и желания слились в водоворот страсти, который поглотил их, а потом бережно вернул на землю…

– Я вообще голоден, – сказал он, восстановив дыхание и обняв Ирину. – В ресторан сходим?

– Пусть ресторан придёт к нам, – ответила Ирина, стараясь не смотреть на Андрея.

– Что с тобой?

– А что со мной? Со мной всё в порядке. Дай мне пять минут, и мы идём обедать.

– Ты меня стесняешься?

– С чего ты взял? Я пытаюсь перестроить своё отношение к тебе. Ты из разряда знакомого стал партнёром. Это многое меняет. Дай мне время осознать всю прелесть перемен.

– Издеваешься?

– Говорю чистую правду. Если быть совсем откровенной, то я жалею о том, что потеряла много времени на ненужную глухую оборону. Нужно было плюнуть на все недоразумения и затащить тебя в постель месяца три назад, – смеясь, говорила она.

– Куда полетишь?

– В Турцию.

Елена Зимина прилетела без звонка в начале августа.

– Ира, я на три недели. Не прогонишь, потерпишь? – спросила она, переступая порог квартиры.

– Ты решила устроить мне сюрприз? – обнимая подругу, спросила Ирина. – Почему не позвонила? Я могла пересмотреть свой график и выкроить свободное время.

– Работай себе на здоровье. У меня есть важные дела, которыми я и займусь, – говорила она, проходя в ванную и моя руки. – Ты пьёшь со мной кофе и едешь на работу, а я чуть позже займусь поисками квартиры. Вечером мы устроим посиделки и всё друг другу расскажем. Я не вторгаюсь в твою личную жизнь? Мне не хотелось бы нарушать твою почти семейную жизнь.

– Не волнуйся. Я познакомлю тебя с Андреем и, надеюсь, вы найдёте общий язык.

В течение трёх недель Елена не только нашла квартиру, которая её устраивала, но и купила её, обставив необходимой мебелью. Она пригласила Ирину на «смотрины» через две недели, когда там наводили порядок после ремонта. Квартира была в новом доме на четвёртом из двадцати этажей, общей площадью девяносто квадратных метров, с двумя спальнями, кухней-гостиной, двумя санузлами, большой прихожей и гардеробной. Кроме того, было куплено и место на подземной парковке. Сам дом находился всего в двух остановках от дома Ирины. Это был один район.

– Очень просто найти и купить то, что тебе нравится, если есть средства, – говорила Лена. – Как тебе?

– Мне очень нравится, – ответила Ирина. – Светло, просторно и очень удобно. А ещё мне не даёт покоя вопрос: где ты проводишь вторую ночь, если здесь нет спального места?

– Я там и вечера провожу, – улыбнулась Лена. – Куплю кровать и буду ночевать здесь. Пусть Громов у меня ночует, а не я у него. Знаешь, он настаивает на моём возвращении, а мне как-то страшно всё бросать.

– Давай поговорим об этом, – присаживаясь на подоконник, предложила Ирина. – Ты там квартиру снимаешь, а здесь она уже есть и своя. Тебе остаётся поинтересоваться вакансиями. Что мешает? У тебя есть там знакомые, кроме коллег, подруги? А здесь есть я и он. Захочешь вернуться – вернёшься. Только квартиру ты же не для меня покупала.

– Мне кажется, я теперь не смогу жить одна, но мне нужно научиться сносно готовить. Скажи Андрею, чтобы возвращался. Выжила мужика с тёплого места.

– У Андрея есть и квартира, и тёплое место. Ты заметила, что ни Андрей, ни Сергей не спешат знакомиться. Интересно, кроме конкуренции в бизнесе, между ними других проблем нет? Мы втроём общаемся, а вот четвёртого в свою компанию принимать не торопимся.

– Этот вопрос пусть они решают между собой. Друг о друге они знают. Захотят общаться, познакомятся, если не знакомы, а нет, мы не сможем их заставить.

– Мы с Андреем живём вместе почти месяц. Привыкать друг к другу непросто, а в отсутствии – скучаем. Может, так и должно быть?

– Вот и я о том же. Одно дело встречаться, другое – жить вместе. С появлением в доме мужчины, многое меняется.

– Когда ты намерена вернуться?

– Не знаю, но в любом случае нужно всё делать продумано. Возможно, улажу всё за месяц.

– Тебя что-то там держит? Говори как есть.

– Успокойся. Кроме увольнения и сбора личных вещей, у меня и делов нет.

– Хорошо, я успокоюсь и буду ждать твоего приезда. Лен, поехали завтра за город. Можно на пруд, можно на реку.

Проводив Елену Зимину в Лондон, Ирина начала ждать её возвращения. Прошёл сентябрь и первая половина октября, но Лена не обещала приехать в ближайший месяц, хотя на звонки отвечала, но всё время ссылалась на непредвиденные обстоятельства. Сергей Громов, без звонка, появился в агентстве переводов и нашёл Ирину.

– Ирина мне нужен твой совет. Я тебе расскажу, какие у меня проблемы, а ты должна мне что-то посоветовать, – сказал он, забыв о приветствии, взволновано. – У нас на следующий год контракт с китайской фирмой. Подписание его должно состояться в третьей декаде октября, точнее, когда отец вернётся из отпуска. Но сегодня позвонили и сообщили, что срок подписания переносится на послезавтра. У меня есть право подписи, но то, что происходит, мне не нравится. Чувствую вокруг себя какую-то возню. Я не знаю партнёра даже в лицо, мне нужен будет переводчик, хотя они настаивают на своём. Что мне делать? Ты работала с китайцами?

– Не паниковать. Считай, что переводчик у тебя уже есть, его нужно лишь оплатить по договору. Как называется фирма и имя партнёра?

– ТрансАзия, Ван Лей.

– Стоп! Ван Лей очень пунктуальный. Почему он летит раньше срока? Кроме того он неплохо говорит и понимает по-русски и по-английски. С ним всегда летит переводчик, но мне кажется это скорее референт, и охрана. Твой рабочий телефон мне будет нужен. Когда прилетит Илья Петрович?

– В воскресенье, а подписание должно состояться во вторник двадцать второго.

– Теперь посиди и помолчи, – говорила Ирина, набирая номер. Она говорила минуты три, переходя с китайского на английский. – Ван Лей прилетит рано утром во вторник. Номер рейса и время прилёта уточнит позже. Сергей, к тебе едут не те китайцы. Ставь чайник, я знаю, кто нам поможет, – сказала Ирина, набирая номер. – Максимов, Богданова беспокоит. Мне нужна немедленная помощь профессионала. Максим я не шучу. Сколько тебе нужно времени, чтобы добраться до агентства? Ждём.

– Ирина, а кто такой Максим?

– Максимов Максим сотрудник силового ведомства. Тебе нужна помощь или досье на того, кто её может оказать? Ты можешь прекратить это самостоятельно, отказаться от подписи и дождаться отца и Ван Лея. Тебе самому не интересно, кто тебя пытался «наказать»?

– Хорошо. Пусть будет Максимов, – согласился Громов.

Они успели выпить кофе, когда приехал Максимов. Ирина рассказала, с каким вопросом пришёл к ней знакомый, и что ей удалось выяснить о прилёте китайского партнёра.

– Что скажешь? – глядя на «спасителя», спросила Ирина.

– Скажу, что без своего человека в вашей компании, Сергей, этого сделать нельзя. Думай, кто на вас так зол, что решил тебя подставить? Это не «китайцы» к вам пришли, это кто-то пригласил липовых «китайцев», дождавшись такого часа.

– Я знаком почти со всеми партнёрами, в курсе всех дел, могу принимать решения и имею право подписи, но что-то мне в этом случае не нравится. Я никогда не видел Ван Лея.

– На это и был сделан расчёт. Пока твой отец в отъезде – есть шанс, если и не провернуть операцию, то попробовать. Вы двое молодцы. Бдительность нам не помешает. Если всё же ошибёмся – извинимся.

Они беседовали не менее двух часов, пока не пришли к единому плану. Все дела с липовыми китайцами могли закончиться уже сегодня, так и не начавшись, но стоило наказать мошенников и не дать им обмануть других людей. Громов заключил договор с агентством на услуги переводчика.

– Андрей, я с утра еду в агентство, но в полдень у меня переговоры в компании Громова, – говорила Ирина за завтраком. – Подпишут контракт, потом обед в ресторане. Могу задержаться и не знаю когда вернусь.

– Будешь задерживаться – позвони, а я буду ждать тебя дома.

Она приехала в компанию в начале двенадцатого. «Китайцы» прибыли ровно в назначенный срок. Все расселись за столом в рабочем кабинете Громова старшего. Юрист передал договора сторонам и присел к столу, с интересом рассматривая Ирину, которая открыла папку и взяла со стола договор, лежащий перед Громовым. Всё получалось так, как предполагал Максимов. Она закрыла папку и заговорила по-китайски:

– Господа готовы принять обязательства и подписать договор без изменений? – спросила она, глядя на партнёров, которые из сказанного ничего не поняли и были в лёгком смятении. – Сергей Ильич, подписывайте договора и передавайте их для оплаты, – сказала она уже по-русски. С её последним словом дверь в кабинет открылась без стука, и на пороге появились люди в штатском – представители силовых структур. – В следственном изоляторе переводчик с китайского не понадобится? – спросила она, глядя на юриста.

– Интуиция Вас не подвела, Сергей Ильич, а помощь Ирины Сергеевны была как нельзя во время. Спасибо за оперативность вам обоим. Будут вопросы – мы вам позвоним. До свидания.

– Ир, какая ты молодец. Поехали обедать, – предложил Сергей Громов, открывая сейф и извлекая из него корешок синих купюр. – Это мои личные. Держи. Ты их заработала, а меня спасла от позора. Услуги агентства я оплатил. Как же всё хреново могло закончиться. Дело не столько в деньгах, сколько в осознании того, что тебя провели как лоха.

– Здесь ты не прав. Твоя интуиция тебя не подвела – это плюс. Теперь ты знаешь, что всех партнёров нужно знать в лицо, а своим новым кадрам доверять с большой осторожностью. Сергей, все люди ошибаются. Сегодня мы избежали ошибки. Отец будет тобою доволен, – говорила она, убирая «гонорар» в свою сумку.

Они вышли из офисного центра, когда Громов подхватил Ирину за талию и закружил, потом поставил на ноги и поцеловал в щёку.

– Меня эмоции переполняют. Напиться, что ли? – спросил он, обнимая Ирину за плечи. – Поехали в ресторан.

– Садись в мою машину. Если решишь напиться – домой вернёшься на такси, – предложила Ирина.

Они пообедали в ресторане, Громов подарил ей букет цветов и проводил до выхода.

– Ира, ты поддерживаешь связь с Леной? – спросил Сергей, как-то нерешительно.

– Она мне сама не звонит, а на мои звонки отвечает нехотя. Всё время куда-то торопится или делает вид, что занята работой. Почему она передумала возвращаться? Может тебе стоит полететь в Лондон?

– Не стоит. Не хочет она возвращаться без всяких объяснений. Сказала, что с решением поторопилась. Мои звонки не сбрасывает, но и не отвечает на них. Я не могу настаивать и везти её насильно. Это её выбор. Вот так, Ирина Сергеевна.

– Мне казалось у вас всё хорошо, – недоумевала Ирина.

– Мне тоже так казалось, но, видимо, ошибся. Извини. Не будем больше затрагивать эту тему.

Ирина вернулась домой в начале третьего после полудня. Оставив машину на стоянке у дома, она неспеша шла с букетом к подъезду, когда её окликнул Андрей:

– Ирина! Как ты могла? – спросил он, подойдя ближе.

– Ты о чём?

– О поцелуе Громова.

– Ты за мной следил? – удивилась Ирина. – Зачем? Я не скрывала, где я буду. Разве в вашей среде «отменили» дружеские поцелуи в щёку? Насколько я помню, ты при встрече с Леной целовал её.

– Но ты не говорила о своих отношениях с ним. Поцелуй, ресторан, цветы – не много ли для одних переговоров?

– Это не всё. Была ещё оплата наличными из собственного кармана. Как далеко зашло твоё безграничное воображение? Ты ждёшь от меня оправданий? – обижено спросила она.

– Громов не так прост. Ты его не знаешь.

– Я действительно его плохо знаю, но я знаю себя. Знаю так, как никто другой. Если тебе интересен повод для поцелуя, скажу: во-первых, мы с ним вывели на чистую воду трёх мошенников; во-вторых, Громов молодой человек моей подруги и старший брат Аси, а значит почти родственник; а в-третьих, твоя ревность без причины меня обижает. Пошёл ты к чёрту со своими претензиями. Не доверяешь – катись прочь, я тебя не держу, – говорила Ирина с вызовом.

– А что случилось? – спросил Андрей, неожидавший такой её реакции.

– Вот с этого вопроса тебе и надо было начинать, но у меня пропала охота отвечать. Считай, что мы поговорили. От твоего недовольного вида цветы вянут. Прощай.

– Ира, постой. Я тебя провожу.

– А кто тебя об этом просит? Я не хочу не видеть тебя, не слышать.

– Да что с тобой?

– Со мной ничего. А вот куда тебя понесло, вопрос? Твоё недоверие переходит все границы. Я не буду больше перед тобой оправдываться – это унизительно.

С чувством лёгкого разочарования Ирина поднялась в свою квартиру, понимая, что наговорила, возможно, лишнего. С одной стороны, ревность Андрея говорила о его отношении к ней, а с другой – недоверие обижало. Поставив цветы в воду, переоделась и легла в кровать. «Слежка, претензии, упрёки – оно мне надо? Мало того, он считает себя правым», – думала она, глядя в потолок. Её мысли прервал звонок в дверь. На пороге стояла Ася.

– Ир, я поживу у тебя пару дней?

– Что случилось?

– Алекс, кажется, мне изменил.

– А ты перекрестилась, прежде чем делать выводы? Идём на кухню. Рассказывай, – предложила сестра.

– Да нечего рассказывать. Он Оксану при всех поцеловал в щёку, назвав умницей. Как будто меня и нет рядом.

– Аська, меня сегодня Сергей Громов покружил, поставил на ноги, поцеловал в щёку и назвал молодцом. Андрей это видел и устроил мне не то сцену ревности, не то допрос с пристрастием. А я всего лишь помогла ему. Сергей, действительно, радовался нашей маленькой победе. Что скажешь? Будь что между нами, мне больше целоваться негде?

– Андрей ненормальный? Ты ему всё объяснила?

– Что-то говорила, но в конце послала его к чёрту, сказав, что не хочу его больше видеть.

– Теперь ненормальной можно назвать и тебя. Два взрослых человека, а ведёте себя как обиженные дети. Ты мне советовала быть терпимее, а сама заводишься с полуоборота. Рассказала бы всё как есть. Хотя советовать в такой ситуации проще всего, а выйти из неё куда сложнее. Андрей боится тебя потерять, от того и ревнует даже к Сергею. Может, стоило послушать его спокойно?

– А ты Сашу стала слушать? Вы с ним три года вместе. Если бы он и завёл новые отношения, не выдержав твоего характера, то уж никак не стал бы демонстрировать это на глазах у всех.

– Я дура, да? Может всему виной беременность? Я стала какой-то неуверенной в себе.

– Утверждать не могу, но всё к этому идёт. Ты когда-нибудь задумывалась над тем, почему он тебя терпит столько времени, балует? Сколько раз ты ездила отдыхать одна?

– При чём здесь отдых? Я ему не изменяла, – сказала Ася и замолчала задумавшись.

– А чем докажешь? Почему он должен тебе верить, а ты ему нет? Соблюдай три «не»: Не жалуйся, не обвиняй, не оправдывай. Это не я сказала, а Бернард Шоу. Не заставляй его оправдываться. Это очень неприятно и унизительно. Позвони и извинись.

– Как у тебя всё просто.

– Будет совсем просто, если ты оставишь своё воображение в покое. Оно у тебя безграничное. Мне очень нравится Андрей, но он мне не доверяет. Его претензии возникают на пустом месте. Не проще начать с вопроса, а не с претензий. Что мне с этим делать? Почему я должна оправдываться?

– Хочешь, чтобы я позвонила?

– Я хочу, чтобы ты взрослела и думала, прежде чем делать. А звонить или не звонить – тебе решать.

Через час Александр увозил Анастасию в свою квартиру. «Приди Андрей с извинениями за «наезд» я бы тоже его простила, – думала Ирина, готовясь ко сну. – Только он считает себя правым и незаслуженно обиженным, а переубеждать мне его не хочется». Её разбудил звонок смартфона среди ночи.

– Да, – сонно ответила она.

– Ира, прости меня. Я идиот, – сказал Андрей, явно нетрезвым голосом.

– Кому же ещё придёт в голову просить извинения среди ночи, – сказала она в ответ и отключила телефон, взглянув на часы. Они показывали 02:15. – Самое время для звонков.

Утром позвонила Ася, рассказав о примирении, а уже на работе, Ирина ответила на звонок Андрея.

– Ира, не бросай трубку. Доброе утро. Я вечером встречался с Громовым и всё о вчерашнем дне знаю. Прости меня, пожалуйста.

– Андрей, спасибо за ночной звонок и информацию. Я сейчас должна порадоваться за тебя или за Громова? Знаешь, вы мне оба, по большому счёту, в данный момент, неинтересны. Пожалуйста, не звони мне.

Закончился октябрь, близился к концу ноябрь, когда Ирину «силой» отправили в отпуск. Она недолго раздумывала, где его проведёт. Ей в последнее время не нравилось настроение Елены Зиминой. Купив в августе квартиру в городе, Лена собиралась вернуться назад, но прошли три месяца, а она, ссылаясь на работу, оставалась в Англии. Ирина должна была внести ясность в происходящее. Пользуясь гостевой визой, она купила билет на тридцатое ноября с пересадкой в Москве. Чтобы оставить поездку в тайне, она сказала Асе и Саше, что поедет в Москву и Питер просто отдохнуть и отвлечься. Особо не рассчитывая на погоду, решила перестраховаться и поехать в начале декабря. Она плохо знала Лондон, но знала адрес и язык. Приземлившись в Хитроу, она села в такси и назвала адрес. Через сорок минут она звонила в квартиру Лены, не особо рассчитывая на тёплый приём.

– Ирина, ты как здесь? – удивилась и обрадовалась Лена.

– Я как та гора, которая шла к Мухаммеду, или Магомеду, точно не помню, – ответила Ирина, обнимая подругу и чувствуя её упругий живот. – Это и есть причина того, что ты остаёшься? – спросила она, положив руку на живот Лены. – А сказать не судьба? Какой срок? – спрашивала она, снимая куртку.

– Пятнадцать недель. У меня будет мальчик. Ты понимаешь, почему я должна остаться? Проходи. Будем пить английский чай, – взволновано говорила Лена.

– Не понимаю. Ты чего больше боишься: того, что ты себя не обеспечишь или того, что Громов вас не примет?

– Мы поссорились по телефону, я не сказала, что беременная. Потом подумала, что оставаясь здесь, я справлюсь. Найду няню, выйду на работу и будем жить как раньше, но уже вдвоём. Пойми, я не хочу никому навязываться, а Сергей может решить, что я сделала это умышлено, – говорила она, готовя чай.

– Тебе конечно, виднее, но сказать о беременности ты просто обязана. Это не только твой ребёнок, но и его, – говорила Ирина, обходя квартиру. – По крайней мере, будешь знать, чего Громов твой стоит. С другой стороны, тебе лучше вернуться. Квартира есть, а содержание ребёнка повесим на папу. Лен, я, правда, не знаю, что для тебя лучше, но если вернёшься – можешь на меня рассчитывать.

– Спасибо. Я знала, что ты поймёшь, а не звонила потому, что не знала как всё объяснить, чтобы ты поняла, а ещё была почему-то уверена в твоём приезде. Вернее, мне очень хотелось надеяться на это. Мы с тобой чем-то похожи и стараемся прояснить для себя ситуацию, насколько это возможно.

– В этом ты права. Мы с тобой две взрослые дуры, которые дают друг другу советы, но при этом не могут решить маленькие проблемы, которые касаются непосредственно их. Правильно говорят о соринке и бревне. Что тебе мешает позвонить Громову и прямо сказать о беременности? Мне чего не хватает, позвонить Андрею? Мы боимся разочарования, подруга. Мы боимся с тобой услышать «нет» и ждём у моря погоды. А оно того стоит? Может выяснить всё сразу? Может принимать наших мужчин такими, какие они есть и не пытаться переделать? Это мы прекратили наши отношения и нам нужно сделать шаг к возможному примирению. Если не получится, винить не кого, но не останется и иллюзий.

Проводив Лену на работу, Ирина не смогла усидеть дома и выехала в город. Она гуляла и думала уже минут сорок, прежде чем решилась на звонок Сергею Громову.

– Привет, Громов!

– Привет, Ирина. Почему так официально? – усмехнулся он.

– Серёж, скажи мне: как ты относишься к Лене?

– Странный вопрос, а ещё больше странного в том, что ты задаёшь его по телефону. Давай встретимся и поговорим о моём отношении к твоей подруге, – по голосу Ирина поняла, что он начинает сердиться. – Где и когда?

– Прости. Я не дома и встретиться с тобой не могу, а ответ мне нужен прямо сейчас. Ответишь, и я открою тайну моего интереса.

– Ира, если бы я тебя не знал, послал бы к чёрту. Мы говорили на эту тему в ресторане два месяца назад. Забыла? Ты что от меня хочешь услышать?

– Правду. Говори так, как есть, как чувствуешь.

– Я любил Алёну, сказал ей об этом, сделал неофициальное предложение. Ждал её возвращения, чтобы сделать всё правильно. Мало того, мы планировали мой приезд в Лондон, чтобы помочь с переездом. Но она, спустя месяц, передумала возвращаться сюда, сказала, что поторопилась с решением и остаётся в Лондоне. Тебя устраивает мой ответ? – грустно говорил он.

– Хочешь узнать причину? – спросила Ирина и замолчала на десять секунд, думая о том, как объяснит свой звонок Лене. – Лена беременная. Срок пятнадцать недель. У тебя будет сын, Сергей Громов, – сказала Ирина на одном дыхании и дала возможность «переварить» услышанное Громову.

– Она тебе звонила? – после минутной паузы, спросил Сергей.

– Нет, Сергей. Я в Лондоне. Прилетела тайно сегодня утром. Извини, мне важно было выяснить причину перемен в её решении. Теперь я её знаю. Лена на работе, а я вышла на прогулку.

– Лена знает о твоём звонке?

– Ты сам понял, о чём спросил? Лена не станет привязывать тебя ребёнком. Ты сам говорил, что детей планировать нужно через два-три года. Сама она тебе ничего не скажет, а я не дам ей лишний повод для волнений и не скажу о звонке тебе.

– Как она себя чувствует?

– Внешне немного округлилась, а что у неё на душе, я не знаю. Ведёт себя так, как раньше. Она убедила себя, что поступает правильно, а я решила по-другому. Нужны они тебе – прилетай, а нет – значит, она права. Это всё, что я хотела тебе сказать. Будь здоров!

– Подожди, Ирина. Я люблю её и прилечу ближайшим рейсом. Ты сама реши, как будет лучше: сказать о прилёте или не говорить?

– Я тебе не звонила и ничего не знаю о твоих планах, но прилёта твоего дождусь, папаша.

Через два дня Громов прилетел, и Лена сама открыла ему дверь. Ещё через два дня Ирина улетела домой с чемоданом вещей Лены. День она провела в самой Москве, оставив вещи в аэропорту. По легенде она должна была привезти сувенир из Москвы. Подарки купила, а с погодой не угадала и промёрзла в одежде и обуви для Лондона. Рейс был ночной, Но его дважды откладывали. Посадку в самолёт начали в шесть часов утра вместо двух. Ирина уснула сразу после взлёта. Сказались усталость от прогулки по зимней Москве и часы ожидания посадки на рейс. Ей было голодно и холодно.

Получая свой багаж, после злополучной посадки, Ирина уже была потенциальной клиенткой одного таксиста. Он «поймал» её у самого выхода, взяв за ручку чемодан и сумку. Она не спорила, ей хотелось быстрее попасть домой. Сев в автомобиль, она назвала адрес, отправила сообщение Лене и позвонила сестре.

– Ты когда прилетела? – взволновано спросила Ася.

– Я еду на такси из аэропорта домой. Не волнуйся, со мной всё в порядке, – говорила неуверенно Ирина.

– Я знаю этот порядок. У нас второй день метель метёт, а ты говоришь в порядке. Позвони мне, как приедешь домой – тогда я буду спокойна.

– Вы не волнуйтесь, девушка, – говорил таксист, – для вас всё закончилось хорошо. Нервы, конечно, были на пределе, но это в прошлом. Хотите поплакать? Плачьте, не держите эмоции в себе. Плакать от радости не стыдно. Метель мела вчера весь день и всю ночь. Утром снег уже не падал, да и ветер стих. Коммунальные службы почти справились и дороги почистили. Всё началось час назад, да на земле не так и бушует. Мы с вами едем, и видимость есть, пусть и не очень хорошая. А вот, что творится там наверху, одному Богу известно. Хотите, я включу музыку, и мы помолчим?

– Пусть будет музыка, – ответила Ирина и улыбнулась.

Переступив порог квартиры, Ирина оставила чемодан Лены и свою сумку в прихожей, включила чайник и только после этого повесила свою сумку на крючок, сняла верхнюю одежду и обувь. Налив в чашку кипяток, и, добавив в неё варенье из малины, она прошла в спальню и устроилась на кровати под тёплым одеялом. Набрав телефон сестры, она сказала всего два слова: «Я дома». Выпив чай, свернулась клубком, положив рядом с собой смартфон, и уснула. Она не слышала, когда приехала и открыла дверь своим ключом Ася, а проснулась, когда на город опустились сумерки.

– Ася, ты, когда приехала? – спросила она, заметив на кухне свет и понимая, что кроме сестры в квартиру не мог попасть никто.

– Ты проснулась? – Ася вошла в спальню. – Мы с Сашей час назад приехали, посмотрев новость из аэропорта, – сказала она, присаживаясь рядом и включая светильник. – Как себя чувствуешь? Держи градусник – мне вид твой не нравится, а дело к ночи. Ты мне ничего рассказать не хочешь?

– Я летала к Лене. Сергей прилетел – я улетела. Ты весной станешь тётей. День провела в Москве. Подарки в сумке, вещи Лены в чемодане. Ты его убери в шкаф до их приезда. Летела в том самом злосчастном самолёте. Перемёрзла, гуляя в Москве, немного перенервничала в полёте – это всё. Держи свой градусник.

– Тридцать девять и три. Что будем делать? – обратилась Ася к Александру.

– Переодеваться и ложиться под одеяло, – сказал Саша, входя в спальню. – Я звоню в неотложку – пусть тебя посмотрит врач. Одно дело простуда, и совсем другое стресс.

– Я в больницу не поеду, – поднимаясь с кровати, говорила Ирина, направляясь в ванную.

– Мы тебя туда и не отправляем. Будем караулить тебя здесь, путешественница.

– Ты почему полетела к Лене и не сказала об этом? – спросила Ася, укрывая сестру, вернувшуюся в пижаме, одеялом.

– Я должна была выяснить, что с ней происходит. Почему она передумала возвращаться? По телефону мне это не удалось узнать, вот я и полетела. Не сердись. В Москве я всё же была, а вот до Питера не доехала. Сделай мне чай с лимоном. Ася, ты рискуешь. В твоём положении нельзя болеть. Что будет, если подхватишь мою простуду?

– Не переживай. Тебе поесть нужно. А вот и скорая помощь приехала.

Врач осмотрел Ирину, померив температуру, и поставил диагноз: острое респираторное заболевание.

– Вызовите завтра участкового терапевта. Скорее всего – это ангина на ранней стадии. Анальгин с димедролом уколем – температуру собьём. Обильное питьё и сон. Если ночью будет температура больше тридцати восьми – сделайте укол сами. Я вам оставлю лекарства. Сможете?

Была бессонная ночь, был приезд участкового врача утром и семь дней лечения с выдачей больничного листа, который Ирина закрыла семнадцатого декабря. Ася и Саша уехали к себе только через три дня, когда температура не поднималась выше тридцати восьми. Ирина узнала: что в самые «трудные» дни её навещал Андрей, но просил не говорить о своём приходе. Что звонил Сергей и Лена по два раза на день. Что вернуться они не раньше тридцать первого числа. К ней наведался Громов и Барский, отец Саши, когда она уже оставалась в квартире одна. Ирина была в отпуске, и о продлении его, за счёт больничного листа, не думала. До дня рождения её и Саши оставалась неделя, когда Ирина приняла решение отметить это событие в ресторане, а Саша и Ася это решение одобрили. Ирине Сергеевне Богдановой исполнялось двадцать пять лет. Столик она заказала заранее и пригласила всех Барских, Громова и Асю. Так весело они давно не отдыхали. Вернувшись домой почти в полночь, Ирина увидела в тамбуре у своей двери красивый букет. На карточке было поздравление и надпись от руки: «Я тебя люблю. Прости». «Мог бы и сам явиться в такой день, – грустно подумала она, входя в квартиру с букетом. – Человека, который подарил тебе минуты счастья, нельзя забыть. К нему можно начать относиться по-другому, но не забыть. Можно не общаться, не видеть его месяц, неделю и думать, что всё прошло, а потом увидеться и просто сойти с ума. Я люблю его и готова мириться с его ревностью и недоверием, самой научиться быть терпимее. Пусть он только придёт», – говорила она вслух, набирая воду в вазу. Теперь в гостиной стояли два красивых букета. До Нового года оставалось четыре дня.

Глава 9

«Новый год – особое время, сказочное, волшебное. Словно ангелы спускаются с Небес на Землю, чтобы подарить каждому человеку надежду на счастье. Нужно оставить в старом году всё то, что печалило, давило, обижало. Не нужно тащить этот тяжёлый груз с собой. Впереди так много шансов, надо только сделать правильный выбор. Любой выбор будет правильный, если ты делаешь его сердцем, – думала Ирина, стоя у окна и глядя вниз, где во дворе дома на детской площадке жильцы установили ёлку. Окна кухни-гостиной выходили во двор, и была хорошо видна лесная красавица. – Скоро, совсем скоро в небо поднимутся разноцветные фейерверки». Её мысли прервал телефонный звонок.

– Добрый вечер, Ирина. Поздравляю тебя с Новым годом! Ты дома?

– Здравствуй, Андрей. Я тебя тоже поздравляю. Пусть Новый год станет для тебя самым счастливым! Я в гостях. Удачи тебе! – сказала она, отключив вызов и продолжая смотреть в окно. «Как было бы хорошо, приди ты поздравить меня лично. Каждый из нас создан для кого-то! Идеальных людей нет, но есть очень нужные люди, просто необходимые кому-то! Андрей именно тот человек, который мне нужен, а я, то приближаю его к себе, то отталкиваю. Возможно, меня полюбит кто-то другой, только другой мне не нужен. Пора мне прекратить держать оборону и сдаться на милость победителя. С ним мне надёжно и спокойно, – думала Ирина, улыбаясь. – Спокойно, как перед бурей. Он умный, талантливый, добрый. Мне нравится его улыбка и голос, как он ест и спит. Я не боюсь казаться рядом с ним глупой и смешной потому, что он меня понимает. Люблю ли я его? Люблю. Люблю за то, что он просто есть. Я пыталась жить без него, но у меня это получается гораздо хуже, чем с ним. Я обязательно скажу ему об этом и о многом другом, пусть только придёт. Ждать я умею».

До боя курантов оставалось два часа. Прошли минуты три от телефонного звонка до дверного. Не спросив, кто, Ирина открыла входную дверь в надежде увидеть сестру и Сашу, но на площадке стоял Андрей.

– Ты меня обманула, сказав, что в гостях, – грустно сказал он. – Я заметил в твоих окнах иллюминацию. Можно войти?

– Входи. Я сказала правду. Я в гостях у сказки. Смотри, как всё красиво. На мне не хватает только красивого платья, – говорила она, показывая рукой на нарядную ёлку, мигающую гирляндами, на столик, где в большой вазе соседствовали конфеты в разных, ярких фантиках и мандарины. – Новый год – это всегда сказка. Не нужно со мной спорить. Ты голоден? Я сегодня полдня стояла у плиты к завтрашнему дню. У тебя есть возможность проводить старый год под хорошую закуску. Включай верхний свет, буду тебя по случаю праздника кормить, – говорила она, как будто в их отношениях не было двухмесячного перерыва.

Ирина накрывала стол к позднему ужину, поставив горячее блюдо в микроволновую печь. Заметив, что Андрей взял с полки в гостиной фотоальбом, улыбнулась. «Пора раскрыть все карты», – подумала она. Закончив сервировку, подошла к Андрею, который разглядывал её фото с выпускного вечера, сделанное семь лет назад.

– Узнал? – улыбнулась она. – Я сильно изменилась?

– Такой я тебя и запомнил. Даже не тебя, а твоё платье. Как я мог тебя не узнать? Да ты изменилась, но узнаваема, – Андрей был удивлён и растерян.

– Не удивляйся. Мы с тобой были знакомы часов пять, ты мог и не запомнить моего лица, как-то не до этого было, – улыбнулась Ирина. – Прошли семь лет. Я сменила не только причёску, но и имидж, манеру говорить и даже походку. К тому же, стала старше, как и ты. Иди ужинать, у нас будет время поговорить.

– Ты давно догадалась что я – это я.

– Сомневалась до того времени, пока ты не рассказал свою историю в Германии. Сложила два и два. Прости, я не могла тебе признаться сразу. Позже история с Никой не позволила рассказать всего. Какой резон говорить о прошлом, если наше будущее такое разное, оно как две параллельные прямые. Узнай ты обо всём и отношения могли не стать дружескими.

– Наши отношения были больше чем дружеские. Я был часто в этой квартире, но мне, ни разу не попался этот альбом на глаза. Скажи: почему ты мне не позвонила сама и не отвечала на звонки?

– Неправда. Я тебе ответила один раз и попросила не звонить мне. Что я могла сказать ещё? Что влюблена и мне плохо? Что хочу быть с тобой и боюсь? Я понимала кто ты и кто я, но я не была и обманута. Верить в сказку и любить тайно – было легче.

– Всего одна встреча и откровенный разговор могли многое изменить. Как же всё глупо получилось. Вначале я был удивлён твоим бегством, потом сердит, а после визита к твоей маме, сильно расстроен. Я не понимал не только тебя, но и себя. Мне было сложно выкинуть тебя из головы. Через три недели я улетел назад, – говорил Андрей, присев к столу. – Вернулся в двенадцатом году и уже не думал о тебе. Работа, друзья, дом. Я помнил только твои глаза. После ДТП я сам предложил отцу и Роману свою помощь. Ты мне кого-то напоминала, но я не мог понять кого. Чем больше я тебя узнавал, тем больше ты мне нравилась. Ещё до знакомства с тобой, я поговорил с Асей, и она рассказала мне о тебе и вашей жизни много интересного. Я разговаривал даже с твоим Вадимом, представившись психологом, объяснив свой интерес выводом тебя из депрессии. У тебя очень сильный и необычный характер. Ты стеной стоишь за родных. Я пересмотрел, глядя на тебя, свою жизнь, считая себя обделённым судьбой, винил отца, недолюбливал брата. Мне дали возможность стать тем, кем я стал, – говорил Андрей, глядя на Ирину. – Как тебе удаётся жить со всеми в мире?

– Начнём с того, что Вадим никогда не был моим. А что изменится, если я буду воевать? – спросила Ирина, присаживаясь напротив. – Платоновы предложили свою помощь, я её приняла. Ты думаешь, войной я получила бы больше? Чтобы изменилось, если бы я стала настаивать на официальном признании Насти Ильёй Громовым? Ничего. Я обращалась к нему очень редко, но он мне, ни разу не отказал. Отношения у него с Настей нормальные. Лена Зимина не виновата, что у неё отец сошёл с ума. Своего отца я вряд ли увижу ещё раз. Пусть живёт без чувства вины за прошлое. Кто знает, как было поступить правильно в те далёкие годы? Ты пока «переваривай» новость вместе с ужином, а я составлю тебе компанию. Держи коньяк. Пусть все недопонимания останутся в прошлом году, – сказала Ирина, подняв бокал, и замолчала, давая себе и Андрею время. – Ешь и не отвлекайся. Аппетит пропал – это плохо, но мне будет жаль, если ещё и продукты пропадут. Ешь. – Прошли минут пять-семь в полной тишине. Об ужине Андрей забыл через пару минут. Они просто сидели напротив и смотрели друг на друга. – Мы с тобой не пропустим бой Курантов? – Ирина «пришла в себя» первой.

– У нас есть пятнадцать минут. Я убираю со стола, а ты ставь бокалы и шампанское. Я проводил старый год с лёгким сердцем. Обещай не выставить меня за дверь в первые минуты года, а я торжественно клянусь доверять тебе и не ставить никаких ультиматумов.

– Обещаю, но тебе нужно продержаться ещё до окончания речи президента. Осилишь?

– Загадывай желание, – говорил Андрей, открывая бутылку. Пробка полетела в потолок, а в бокалах поднялась пена. – С Новым годом, Ирина, и с новым общим счастьем.

– С Новым годом!

Выпив искристый напиток, обнялись, поздравляя друг друга, и поцеловались. Нежный поцелуй прервал звук салютов со двора. Они стояли у окна, прижавшись друг к другу, и смотрели с высоты пятого этажа на разноцветные вспышки в небе, а сердца стучали в унисон. Звонок смартфона Ирины нарушил тишину в квартире.

– С Новым годом, сестра! – услышала она голос Анастасии. – Прими поздравления от всех Барских. – Будь счастлива, дорогая.

– Я уже счастлива. Поздравления всем от нас и помни, обед не отменяется.

– От кого? – удивилась сестра.

– Ты не ослышалась. Поздравления от меня и Андрея. Пока.

– Ждём завтра гостей? – спросил Андрей.

– А ты думаешь, я ради себя старалась? Ася с Сашей меня в выходной навещают, после визита к родителям. Чаще как-то не получается. У меня – работа, у них – учёба, последний курс.

– Я не хочу показаться жлобом, поэтому пришёл на праздник с подарками. Можно?

– Давай сюда свою скатерть-самобранку.

Андрей освобождал большой пакет от упаковок, а Ирина убирала продукты в холодильник.

– Ты изрядно потратился, – улыбнулась она.

– Это ещё не всё, – сказал он, убирая пустой пакет, выходя в прихожую и возвращаясь через минуту. – Ирина, будь моей женой, – продолжил он, встав на одно колено и протягивая на ладони красную бархатную коробочку. – Что-то не так?

– Ты не торопишься?

– Я уже слышал эти слова и не жду ответа сразу. Я люблю тебя.

– А вот я не хочу ждать, – говорила Ирина, надевая кольцо на палец. – Я согласна прямо с сегодняшнего дня. Слишком долго я тебя люблю, чтобы не сказать «да». Телефон. Я должна ответить. – Да! Спасибо огромное. Как сам? Как Эмма? – спросила Ирина и слушала собеседника. – Пап, я замуж выхожу. Мне Андрей сделал предложение. Да, тот самый. Спасибо. Я позвоню.

– Папа? Ты нашла отца?

– Извини. Это ещё один мой секрет. Ты помнишь доктора из Германии? Взгляни на фото – это мой отец. Все подробности я расскажу позже. Сказка продолжается?

– Теперь и для меня наступила сказка, – говорил Андрей, поднимаясь с колена и нежно целуя Ирину. Нежные поцелуи безо всякого волшебства перешли в страстные.

– Нет, друг мой, – неожиданно прервав поцелуй и прикрыв губы Андрея пальцами, сказала Ирина. – Я хочу повторения той самой нашей первой ночи.

– Я сделаю всё, как ты захочешь, и внесу только приятные коррективы…

Утром не хотелось подниматься с постели.

– Сказка продолжается? – спросил Андрей, прижав к себе Ирину.

– Это была присказка, а сказка нас ждёт впереди. Иди в душ, скоро гости пожалуют, – говорила Ирина, прикрываясь простынёй.

– Ты долго будешь меня стесняться?

– Это всё от неопытности, а может недостаток. Ты мой первый и единственный мужчина. Ася не понимает такого поведения, а для меня это норма. Не то, чтобы я этим горжусь, просто, скорее всего, я так себя чувствую. Всё проходит, пройдёт и это.

– Сестра тебя любит и ценит.

– Мне эта её любовь досталась очень непросто. Когда мамы не стало, я была в отчаянии от её поведения и поступков. Месяца три я жила как на вулкане, а потом она «прозрела». Трудно сказать, что послужило поводом, но отношения наши стали налаживаться. Мы никогда не жили богато, но и не бедствовали. Саша на неё хорошо влияет. Он любит её ещё со школы и как-то сумел оградить от дурной компании, – говорила Ирина, готовя завтрак. – Криминала за ней не было, а вот непонятная дружба с мажорами была. Они стали встречаться после поездки в Англию.

– Они оба были в Англии?

– Я тоже там училась целый семестр. Чему ты удивляешься? Мы все окончили гимназию с английским классом, куда нас определила мама. С годами она не поменяла направления, но в ней стали учиться, в большинстве своём, дети богатых родителей. Я не понимаю, как маме удавалось нас тянуть. В гимназии появилась традиция – отправлять гимназистов старших классов на время зимних каникул куда-нибудь подальше от родителей. Нашли выход и стали отправлять ребят в языковые лагеря на две недели. Условие для поездки было одно – успеваемость, но и оно, как ты понимаешь, чаще становилось условным. Наша бесприданница подтянула успеваемость, и, имея статус сироты, была зачислена в группу. Саша единственный поздний ребёнок в семье. Мне очень нравится его отношение к родителям, к Асе. Он знает, чего хочет, – говорила Ирина, наливая в чашки свежесвареный кофе и ставя на стол тарелку с завтраком. – Кушать подано. Ася хотела получить профессию, связанную с гостиничным делом или туризмом. Саша убедил её не делать этого, сказав: – «Не ищи лёгких путей. Свой бизнес мы не построим, а учитывая, что у нас клиент всегда прав, ты не сработаешься. Подумай. Что касается туризма, то клянусь, каждый год вывозить тебя туда, куда захочешь». Ася поступила на экономический факультет, Саша – на факультет информационных технологий, и сдержал слово. Он отправляет её в марте на семь дней в Азию, а летом, две-три недели проводят на море вдвоём. Он не только отдыхает, но работает и Асе дело находит. Вот такой у нас Санька, хотя ему всего двадцать два года.

– Мне кажется, они дополняют друг друга. Они давно живут вместе?

– Я переоформила квартиру, оставленную мне бабушкой в наследство, как только сестре исполнилось восемнадцать лет. К тому времени мы уже жили дружно, и можно было не спешить, но я обещала это сделать за год до совершеннолетия. При содействии Ильи Петровича, там сделали ремонт и переехали три года назад.

Они закончили завтрак, убрали посуду, но так и беседовали, сидя за кухонным столом. Ирина рассказывала о том, как пропал отец, о своей встрече с ним, пока в дверь не позвонили. Пришли Ася и Саша. Сняв верхнюю одежду в прихожей, они прошли в гостиную и, поздравив, вручили подарки. Ася заметила на пальце сестры кольцо.

– Это то, о чём я подумала? Значит, занозы в сердце больше нет и можно жить дальше? – спросила она.

– Ты будешь смеяться, но Андрей и есть та самая заноза. Он узнал меня по фотографии в моём альбоме.

– А ты его?

– Не тупи. Я его давно узнала, но не могла признаться сразу. Поговорим об этом позже.

– Сань, Андрей сделал Ирине предложение.

– Надеюсь, Ирина его приняла? Теперь и ты можешь дать мне согласие. Что ты, Ася, на меня так смотришь? Я когда сделал тебе предложение? Что ты мне ответила? Я понял тебя по-своему: младшая сестра не должна выходить замуж раньше старшей сестры. Вот и жду.

– Я хочу красивую свадьбу, чтобы кортеж ехал из загса в ресторан, а не в роддом. Меня до рождения малыша всё устраивает. Потом подумаю: стоит ли мне выходить за тебя замуж?

– И не надо. Меня устраивает и гражданский брак. Осталось потерпеть тридцать лет, чтобы о нас сложили сказку: «и жили они тридцать лет и три года».

– Хорошо. Мы поговорим об этом позже. Помогите мне кто-нибудь на кухне, – попросила Ася.

– Когда ты на кухне в таком настроении, желание помочь может возникнуть только у сумасшедшего, – сказал Саша, подходя к Асе и целуя её. – Такой среди нас только я.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Ирина сестру.

– Нормально. Что со мной будет? Парень буянит, а я ем за троих. Устаю с набором веса, а впереди почти четыре месяца.

– Мне нравится эта пара, – усмехнулся Андрей.

– Она тебе понравится ещё больше, когда ты узнаешь, какой подарок тебе передал Дед Мороз, – сказал Саша и протянул ему новые домашние тапочки. – Носите на здоровье и верните мне мои.

Так с шутками и в хорошем настроении прошёл праздничный обед. Провожали гостей ближе к вечеру, с подарками, которые их ожидали под ёлкой. Посадив Асю и Сашу в такси, Андрей и Ирина остались на улице прогуляться.

– Ирина, а как мы будем жить дальше? Точнее где? Я бы ждал этого вопроса от тебя, но у меня нет элементарных вещей, хотя есть предложение: завтра мы посетим мою квартиру, и ты сама решишь, где тебе удобнее и комфортнее. Согласна?

– Хочешь, мы это сделаем прямо сейчас? Далеко добираться?

– На машине минут двадцать без пробок. Поехали?

– Твоя машина на стоянке? Пусть стоит. Мы поедем на моей.

Квартира Андрея была по площади чуть больше квартиры Ирины. Минимум мебели, чисто, но как-то не уютно. Создавалось впечатление, что здесь не живут, а работают с перерывом на сон.

– Почему мой визит в твою квартиру вызвал такой интерес у соседки? – спросила Ирина, осматривая квартиру.

– Будешь смеяться, но за четыре года ты первая переступила её порог.

– А как же твои знакомые?

– Я предпочитал встречаться если не на их территории, то на нейтральной. Женщине всегда легче принять решение там, где она независима от мужчины. Им больше нравится фраза: «Я его выставила», чем «Я от него ушла».

– Да ты большой знаток женской психологии, – улыбнулась Ирина.

– Тебе не нравится моя жилплощадь? – спросил Андрей. – Если есть желание, можно что-то изменить.

– Сколько по времени тебе добираться до работы от моей квартиры?

– Минут на семь-десять ближе, чем отсюда.

– В таком случае, вопросов нет. Ты переезжаешь ко мне, а там посмотрим. Вещи бери на первое время, позже сам решишь, что оставить. Да, если ты работаешь дома – захвати ноутбук. Мой аппарат часто бывает занят. Я тебе выделю одну полку в шкафу и плечики под костюм. Кажется, твой телефон звонит.

– Привет, Роман. Спасибо. Передай всем поздравления. Я не говорил с ней об этом. Предложение приняла, но квартира моя ей не понравилась. Собираю вещи и перебираюсь к ней. Я тебе перезвоню.

– Ты говорил обо мне?

– Семья приглашает нас с тобой завтра на обед. Поедем за город?

– Как ты себе это представляешь? – растерялась Ирина.

– Ты простила Романа. Тебе придётся познакомиться с моей семьёй. Не захочешь оставаться – к вечеру вернёмся. Знаешь, кто посоветовал мне не тянуть, а сделать тебе предложение? Жена отца. Глядя на мою кислую физиономию, отчитала меня как ребёнка за то, что я не поздравил тебя с днём рождения, а оставил цветы под дверью.

– Это был хороший повод. Я надеялась на твой приход. Ты не позвонил, я задержалась в ресторане, пришла поздно, а под дверью очаровательный букет, – вспоминала с улыбкой Ирина.

– Тогда почему ты не брала трубку за день до этого?

– Из вредности. Очень неприятно, когда тебе не доверяют. Ты тоже долго «держишь удар» и ведёшь себя как обиженный ребёнок. Я, по большому счёту, ни разу тебя не обидела. Почему я должна извиняться, оправдываться, а главное в чём и зачем?

– Иришка, я с ума сходил от ревности, заметив тебя в обществе Громова.

– А я давала повод? Я предупредила тебя, где и с кем я буду. Зачем мне это было делать, если у меня отношения? А ты устроил слежку.

– К тому времени я признался тебе в любви.

– Ты не признался, ты поделился своими сомнениями, сказав: «Кажется, я в тебя влюбился».

– Какая ты злопамятная. Мы в тот вечер напились с Громовым до чёртиков и, как водится, разоткровенничались. Я позвонил тебе из дому, не думая о времени. Мне так было плохо от осознания собственной тупости. Я же никогда не принимал необдуманных решений. Оказывается, от ревности крышу сносит ещё больше чем от любви, – говорил Андрей, закрывая сумку. – Прости меня. Я готов к переезду. Что решим с поездкой к Платоновым?

Второго января около одиннадцати часов они прибыли в дом Платоновых. Погода была сказочной. Выпавший ночью лёгкий снег лежал на ветках деревьев и делал всё вокруг белым и пушистым. Во дворе стояла ель в белом одеянии, а вокруг неё бегали, смеясь и играя в снежки, Роман и девушка. Заметив Андрея и Ирину, пошли на встречу.

– Ирина, познакомься, – это Алина, – сказал Роман.

Ирина протянула руку девушке и, глядя на неё, замерла.

– Очень приятно, – сказала она, потом в глазах потемнело, потом вспышка и лицо девушки за стеклом автомобиля – светлые кудрявые волосы и испуганные глаза.

– Ириша, что с тобой? – взволновано, спросил Андрей.

– Яркое солнце, белый снег, в глазах «зайчики». Отведи меня в дом, – попросила она. Супругов Платоновых Ирина видела всего один раз, когда они навещали её в больнице. – Добрый день и с Новым годом! – сказала она хозяевам.

– Вас можно поздравить? – спросила Елена Анатольевна.

– Почему вы все меня обманули? – вопросом на вопрос ответила Ирина, присаживаясь к столу. – Зачем было подставлять собственного сына?

– Ира, ты сейчас о чём? – не понимал Андрей.

– В тот вечер за рулём был не Роман, а эта девушка. Я помню светлые волосы и испуганные глаза.

– Это правда? – спросил Андрей отца.

– Правда.

– Почему ты не сказала об этом раньше? – не понимал Андрей.

– Я этого не знаю. Пришёл Роман, признался, я поверила, а увидела Алину, вспомнила лицо за стеклом. Я могла возненавидеть вас, не помоги операция, а вы ни в чём не виноваты.

– Виноватые, – возразил Платонов. – Роман любит Алину, но доверил ей руль – значит, косвенно виновен. Думаешь, нам просто было смириться с его решением? Тебе было просто принять то, что Андрей часть семьи, принёсшей тебе столько страданий? Алина не раз порывалась признаться тебе, но сын убедил её не делать этого. Ты могла не поверить на слово. В то время все думали об операции.

– Наверное, вы правы. Ложь во спасение, – нерешительно сказала Ирина. – Ваш Роман настоящий мужчина.

– Тяжело ей далось это «спасение». Отец Алины человек очень принципиальный. Он не оставил ей выбора: заставил пойти на похороны, к тебе в реанимацию, к остальным в больницу. Это очень непросто признать то, что по твоей вине человек находится на грани, а рядом стоящий отец говорит: – «Не хочешь поменяться местами?»

– Андрей знал об этом? – спросила Ирина, глядя на Платонова старшего.

– Не знал, Ирина. Знали только родители и два наших чада, – ответил он, подходя к Ирине и положив ей свои руки на плечи. – Извини. Для тебя, кто сидел за рулём, мало что меняет.

– Я знала, что правда когда-нибудь всплывёт, – тихо сказала Алина, войдя с Романом в гостиную. – Я тоже запомнила твоё лицо и часто вижу во сне эту аварию. Прости меня.

– Раз уж и это всплыло наружу, тогда ты, Ирина, должна знать всё, – сказал незнакомый мужчина, вошедший в гостиную. – Я отец Алины и прямая причина всех несчастий. Правда, выяснилось это чуть позже. Этот наезд был несчастным случаем, но случился он по причине повреждения тормозной системы в машине Романа. У меня было одно дело, которое я должен был проиграть. Чтобы как-то обезопасить семью, я отправил Алину к Роману, но не учёл, что они пойдут на крайности. Не затормози дочь перед остановкой, они попали бы в ДТП чуть позже и на большей скорости. Погибший на остановке, умер не от травм, а от остановки сердца. На нём не было ни одной царапины. Это подтверждал и регистратор с маршрутного такси. Тебе досталось больше всех потому, что ты была безучастна к происходящему вокруг. Это так?

– Это правда. Я была расстроена и очень замерзла. Всё, чего мне хотелось – попасть быстрее домой. Я и машину заметила в последний момент. Это что-то меняет или кого-то оправдывает?

– Ты сама отказалась от претензий, да и мы не оправдываемся. Раз ты узнала Алину, должна была узнать и всё остальное. Думаю, я правильно поступил, рассказав всё, как есть?

– Объясните мне только одно: как Роману удалось убедить всех, что это он был за рулём?

– Я Алину «отправил» в приказном порядке на заднее сидение, стекло тонированное, а сам вышел из машины со стороны водителя, набирая номер скорой и полиции. Это видели все и вопросов не задавали, – сказал Роман. – У меня есть копия съёмки, где видно, как тебя зацепило капотом и как ты падаешь.

– Я хочу забыть всё, как страшный сон и не говорить об этом. Раз уж мы всё выяснили, не будем возвращаться к этой теме. Мне хватило ещё одного испытания, при посадке рейса из Москвы у нас в аэропорту. Я молила Небеса, что бы они помогли пилотам и дали возможность остаться в живых. Теперь для меня метель ассоциация трагедии.

– Ты была в том самолёте? – удивился Андрей.

– Была. Меня из салона вынесли как куклу – от шока ноги не держали. Приехала домой и меня свалила простуда. Одним словом, вам достанется невестка, которая прямо притягивает неприятности к себе, – улыбнулась Ирина. – Извините. Я должна ответить. – Да, Лена. Я слушаю, – она выслушала собеседника. – Я за вас рада. Мы в гостях у Платоновых. Я тебе перезвоню. – Громовы приглашают нас завтра на обед. Сергей и Лена расписались, – сказала она Андрею. – Скажите, что кроме конкуренции в бизнесе, стоит между вашими семьями? – обратилась она к Платонову старшему. – Мне казалось, что у вас разные виды деятельности.

– Нет у нас никакой конкуренции, – ответил Андрей. – Этой истории сто лет. Я даже не помню с чего всё и началось, и было это ещё в школе, где мне довелось учиться с Сергеем Громовым. С тех пор была некая неприязнь, пока не напились, после известных тебе событий, и не выяснили отношения.

– Андрей у нас жуткий собственник и очень ревнивый юноша. Ещё неизвестно, что лучше: твои неприятности или его ревность, – добавил Платонов старший. – Пойдёмте обедать – стол накрыт. У меня один вопрос, но очень важный: когда пойдёте в загс и когда планируете свадьбу?

– Мы не говорили на эту тему, – ответила Ирина, держа Андрея за руку. – Я не хочу свадьбу зимой, а в марте ещё холодно. Может в апреле?

– Пусть будет апрель, но в загс мы пойдём в январе, пока ты не передумала.

– А что мешает мне передумать после загса? – улыбнулась Ирина. – Нужна ли свадьба вообще? У меня из родственников одна сестра и одна подруга с мужем. У вас много родственников?

– Дело не в гостях, моя дорогая, а в самой церемонии. Каждая девушка мечтает стать невестой, – говорила Елена Анатольевна. – У нас тоже мало родственников, но у Андрея есть брат, отец, общий бизнес и, как следствие, есть партнёры, которые захотят их поздравить.

– Ты будешь красивой невестой, – добавила Алина. – Я видела ваши фотографии в «Светской хронике» и проспорила Роману сто поцелуев. Прошли полгода, а я до сих пор в долгу.

Обед прошёл в тёплой и дружеской атмосфере. Говорили обо всём и ни о чём. Ирина понимала, что, возможно, дружбы между ней и собравшимися за столом не сложиться, но приятельские отношения возможны. Ей понравилась прямота и простота хозяина дома. Платонов старший напоминал ей Илью Петровича. Роман вырос в её глазах, а Алина напоминала Асю.

На следующий день была поездка на обед к Громовым. Ирина была в доме Громова впервые. По сравнению с домом Платонова, он был несколько меньше по площади и скромнее. Вместо хозяйки на кухне хозяйничала домработница, а в гостиной собрались гости. Здесь была чета Барских, Ася с Сашей, Лена с Сергеем и сам хозяин. Ждали только Ирину и Андрея. Поприветствовав приезжих, все прошли к столу.

– Как не крути, Ирина, а теперь твоя семья нам родственники, – говорил Илья Петрович. – Ты сестра Анастасии, а она сестра не только тебе, но и Сергею. Отсюда следует, что Лена теперь тебе и подруга, и родственница, так же как нам твой Андрей, а тебе Сергей. Александр мне зять, а его родители сваты.

– Илья Петрович, я не против родства. Саша мне тоже зять. Где ещё такого взять? У нас теперь будет большая и дружная семья, – улыбаясь, говорила Ирина. – Как ты, Лена? – спросила она подругу, сидящую рядом.

– У меня всё нормально и я счастлива. Чувствую себя как дома, под крылом у мамы. Мне давно не было так радостно и спокойно, – обнимая подругу, говорила она. – Мы обязательно, чуть позже, поговорим. Как же хорошо, что ты у меня есть.

Глава 10

Скорая помощь увезла Асю в клинику поздним вечером шестого апреля, а в 04:50 Анастасия, на сроке тридцать восемь недель, родила мальчика весом в 3200 и ростом 51 см. Состояние её можно было списать на переживания за новорожденного, который находился двое суток в детском отделении – она никого не хотела видеть. Одиннадцатого апреля Ирине позвонила бывшая коллега её матери, а ныне заведующая родильным отделением клиники, Зоя Васильевна Решетникова, и попросила срочно приехать её и Сашу.

Ирина, позвонила на работу, предупредив, что задержится, Саше, чтобыприехал в больницу, и поехала в клинику вместе с Андреем.

– Ира, я не знаю с чего и начать. У нас ЧП. Настя была у меня вчера в конце смены, – говорила Зоя Васильевна взволновано. – Разговор был длинным и, как мне казалось, откровенный, шёл он об отказе от ребёнка. Решение своё она мотивировала тем, что не знает, кто отец. Я пыталась её убедить, и она обещала не принимать решений, о которых будет жалеть. Мне казалось, она всё поняла. Мы договорились о выписке на пятницу. Утром принесли ребёнка, а её нет. Она оставила заявление об отказе и письмо на твоё имя. Ира, я думаю, она это решение приняла не вчера. Да, позавчера она попросила у меня справку для университета о рождении ребёнка, а в разговоре говорила о своём отъезде. У нас не тюрьма и приёмное отделение закрывается изнутри. Она вышла из здания в четыре сорок в халате и тапочках. Куда она могла пойти в таком наряде? На улице ранняя весна. Выводы делай сама. Держи письмо.

– Зоя Васильевна, я позвонила Саше, он приедет, – сказала Ирина, прежде чем открывать конверт. Она достала небольшой лист из конверта. «Ира, прости меня. Я опять заставляю тебя решать проблемы, которые создаю с лёгкостью сама. Больше всего в этой ситуации мне жаль тебя и Алекса. Я не люблю его больше, и он догадывается об этом. Мне нельзя вешать на него, возможно, чужого ребёнка. Он этого не заслуживает. Я не оговорилась. Если ты всё же решишь забрать малыша, то должна знать: отцом может оказаться твой Андрей. Он у тебя хороший, главное – безотказный. Я, как последняя шлюха, развела его на секс. Есть ещё и третий вариант – Богдан. Здесь я опустилась до стриптизёра из бара. Ты можешь понять, что сотворив всё это, мне жить с таким «багажом» рядом с вами нельзя. Малыш не плод любви – он дитя порока. Пожалуйста, не ищи меня. На то, чтобы лишить себя жизни у меня не хватит духу, а со всем остальным я справлюсь. Прости и не проклинай меня. Ася». – Ирина протянула лист Зое Васильевне и уронила голову на сложенные на столе руки.

– Что будешь делать? – спросила доктор, прочитав письмо и возвращая его Ирине.

– Как сейчас чувствует себя малыш? – поднимая голову и вытирая слёзы, спросила Ирина.

– С мальчиком всё в порядке. Хочешь посмотреть на своего племянника? Идём.

Они прошли в детское отделение, надев бахилы и разовые халаты. Мальчик мирно спал в своей «колыбельке» на колёсиках из прозрачного материала. Темные короткие волосики напоминали завитки. Ирине захотелось прижать кроху к себе и сказать, что он не один, и они обязательно будут вместе.

– Прежде чем забрать его домой, я хочу знать: кто отец ребёнка? Сколько нужно времени на анализ ДНК и можно ли его сделать в вашей клинике? – спросила она по дороге в кабинет.

– Ты хорошо подумала? Тебе нужно свою жизнь прожить. Анализ будет готов через сутки, а сдать его можно сегодня.

– А мы её и проживём вдвоём с Серёжкой. Вы поможете мне с оформлением? – Ирина пригласила в кабинет Сашу и Андрея, дала прочесть письмо. – Мальчика я возьму на полгода под опеку, если Ася не одумается – усыновлю. А вы, сдав анализы, решайте сами помогать мне или нет.

– Я виноват, что настоял на сохранении беременности, – глядя в сторону, говорил Саша. – Но я и подумать не мог, что она решиться на подобное. Это прозвучит абсурдно, но, расскажи она всё, я принял бы её с ребёнком.

– Саша, успокойся. Решение она приняла не вчера. Значит, шла к этому заранее, – сказала Зоя Васильевна. – Подумайте лучше о том, что будете делать, если тест даст положительный результат? Ребёнок не вещь и вы двое, окажись отцами, можете претендовать на него по закону, но только по суду. Ирина оформит опеку, чтобы сейчас забрать его, а через время вы заявите свои права. Вот о чём стоит думать.

Дорога домой далась Ирине с трудом. Она никак не могла сосредоточиться и уже дважды слышала «недовольные» клаксоны. Несколько раз она звонила Асе, но трубку не брали. Андрей ехал следом за машиной Ирины и вошёл вместе с ней в подъезд. Войдя в квартиру, она сняла с пальца кольцо и вложила его в ладонь Андрея.

– Думаю, не нужно объяснять причину моего решения? Ты сам объясни своей семье ситуацию, в которую попал, и то, что нашей свадьбы не будет. Будет лучше, если ты соберёшь вещи и уйдёшь.

– Ирина, я не отрицаю свою связь с Асей, но это было в самом начале наших отношений. Ты улетела в Турцию, а она на пороге. Она не ожидала увидеть меня в твоей квартире, а я её. Мне тогда показалось, что между ней и Санькой произошло что-то серьёзное. Она была как будто не в себе. Прости.

– Было и было. Не нужно оправдываться. Ничего из ряда вон выходящего не произошло. Проводив одну сестру, ты уложил в её постель другую. Делов то. Я даже затрудняюсь сказать: кто из вас больший циник ты или она? Но одно скажу точно – в моём сердце больше нет места для неё и для тебя.

– Не нужно быть такой категоричной. Ты ещё не знаешь результатов теста на отцовство. Что ты скажешь, если ребёнок окажется моим сыном, и я захочу его забрать? Может, стоит поговорить об этом? – сердито спросил Андрей.

– Ты надеешься, что ребёнок может изменить что-то в моём решении? Можешь до суда оформлять опеку, я возражать не буду, но не рассчитывай на примирение. Я могу помочь, но не более того и в рамках свободного времени. Делай, что хочешь.

– И что ты намерена делать?

– Если отцы не вы с Сашей, я усыновлю мальчика, приму помощь от Саши, а тебя забуду как страшный сон. Знаешь, мне иногда кажется, что я тебя выдумала. Наше короткое знакомство было для меня чем-то вроде сладкого плена. Я жила этим прошлым семь лет. Ты второй раз появился в моей жизни в самый тяжёлый период для меня, казался мне искренним, я поверила, открыв тебе своё сердце. Видимо, тогда я и ошиблась, приняв влюблённость за любовь.

– Хочешь сказать, что ты меня не любила?

– А что в твоём понимании значит слово «любовь»? Для меня это не только слово, но и чувство. Ты был для меня всем, пока не стал ревновать без причины и не доверять. Позже я убедила себя не бороться с этими недостатками и принимать тебя таким, какой ты есть. Мы почти дошли с тобой до загса, но дальше пути наши расходятся.

– Почему они должны разойтись? Отцом я окажусь или нет, я готов принять ребёнка и воспитывать его вместе с тобой. Почему мы не можем пожениться и жить семьёй втроём? Что мешает? Да, я переспал с твоей сестрой, но это было давно. Если бы ни её письмо, ты не узнала об этом, и мы жили бы дальше, – взволновано говорил Андрей. – До свадьбы две недели и у тебя есть время подумать ещё раз, прежде чем принимать окончательное решение.

– Ты действительно думаешь, что предательство можно простить, учитывая срок давности? Извини, либо я дура и не могу донести до тебя свои чувства словами, либо ты прикидываешься дураком, который их не понимает. Ты можешь оказаться отцом в результате измены. Для меня – это удар ниже пояса. Так понятнее?

– Нет! Я не могу поверить, что ты думаешь именно так, что ты не можешь принять мои доводы. Это ты меня не слышишь.

– Стоп! Пока мы не наговорили друг другу лишнего, давай дождёмся результатов теста, оба остынем и поговорим, скажем, вечером в понедельник. Извини, в дверь звонят, – Ирина открыла входную дверь. Пришёл Саша.

– Ира, Аська была в квартире в моё отсутствие. Часть вещей, её документы и сумка исчезли. Она оставила записку. Прочти.

– Ты не наделаешь глупостей? – спросила Ирина, прочтя записку. – Я очень рассчитываю на твою помощь, а ты можешь рассчитывать на мою. Вдвоём мы справимся.

– Мне действительно очень плохо, но думаю, тебе не легче. Ира, я справлюсь с ситуацией. Как сказать обо всём родителям. Мы с Асей четыре года были вместе. Что я сделал не так? Я её так любил. Чего ей не хватало? Мама комнату мою приготовила для нас с малышом, хотела первое время помочь.

– Это не твоя вина, Саш. Может юношеская влюблённость и страсть у неё прошли, а сказать об этом духу не хватило. Не могла она без причины пуститься в «разнос», а ребёнка оставить могла по другой причине, а может как следствие. Об этом говорить и думать можно без конца, так и не придя к единому мнению. Дождись сам понедельника, узнаешь результат теста и расскажешь обо всём.

– Я вернусь в квартиру родителей. Ты дашь мне время для переезда?

– Ты можешь жить в ней столько, сколько позволит хозяйка. Думаю, у тебя нет причин съезжать. Другое дело, если Ася в ней появится или того хуже заменит замки. Мой совет – не спеши. Я утром поеду в клинику, отвезу питание и памперсы, а потом поеду в магазин.

– Ира, а если Илья окажется моим сыном, ты нам его отдашь? Я сомневаюсь в этом, но так хочу надеяться, – грустно сказал Саша. – Ася хотела назвать его в честь своего отца.

– Саш, если ты окажешься отцом, я передам его тебе без суда.

– Ты должна посмотреть вещи для малыша, купленные Асей, прежде чем поехать в магазин. Заедешь завтра?

– Хочешь поехать со мной в клинику? – спросила Ирина.

– Хочу.

– Я утром тебе позвоню, а потом заедем к вам. Саш, я могу на тебя надеяться?

– Ира, я похож на рогоносца, но не на самоубийцу. Я жду завтра звонка. Пока.

– Ты разговариваешь с ним как с маленьким, – с укоризной сказал Андрей. – Александр не будет распускать сопли.

– А ты наглец! Мало того, что переспал с его девушкой, ещё учишь меня как себя с ним держать. Ты представляешь, что он сейчас чувствует? А что он чувствует при виде тебя? Тебе тридцать лет, а ему чуть больше двадцати. Дай Бог, чтобы это было его последнее разочарование в жизни. Хорошо, тебе ума хватило не встревать в разговор. Ты действительно брат дерева. На минуту поставь себя на его место. Четыре года гражданского брака, ожидание ребёнка, и в один момент всё рушится. Всё, что было так дорого, закончилось короткой запиской – это можно понять? Ты не стой, собирай вещи. Сегодня тебе лучше уйти.

– Я уйду, но не надейся что надолго. Вещи я забирать не буду, ты успокоишься, и мы вернёмся к разговору. Я не сдамся так легко, запомни это. Возможно, отношения прервутся, но не закончатся.

Проводив Андрея, Ирина ещё и ещё раз вспоминала то, что пережила за последние часы. Она не могла успокоиться, а перед глазами мелькали картинки из их с Асей прошлой жизни. Ирина плакала не то от обиды, не то от недоверия сестры, не то от страха за будущее. Она плохо представляла себе совместную жизнь с малышом, но не могла и подумать, что оставит его одного. «Аська, что ты наделала? Почему ты так поступила? Тебе всегда нравился Андрей, ты этого не скрывала, но и я не думала, что вас может что-то связывать. Будь это симпатия или страсть, какая теперь разница. Со мной случилась беда, и ты была рядом. Доктор называл тебя ангелом. Я заболела, и ты опять была рядом. Ты не могла быть одновременно ангелом и демоном. Что могло толкнуть тебя на безумство, в котором ты раскаиваешься? Где ты сейчас, сестра?» – думала Ирина, проведя бессонную ночь. К утру, Ирина уже не так сердилась на сестру. Она хотела только одного, чтобы Ася быстрее объявилась. Утром Ирина заехала за Сашей и вместе они поехали в клинику. Передав памперсы и питание, посмотрели на малыша сквозь стеклянную перегородку.

– Зоя Васильевна просила вас зайти к ней, – сказала медсестра.

– Входите, присаживайтесь. Я с утра забрала в лаборатории результаты вчерашних анализов, – сказала Зоя Васильевна. – Оба теста не показали родственной связи малыша с Александром и Андреем. Они не приходятся отцом малыша.

– Жаль, – грустно сказал Саша. – Я хотел услышать обратное.

– Я могу собирать документы? – спросила Ирина.

– У нас хороший юрист. Я попросила его зайти через пять минут. Он появится, и мы всё обсудим. Возьмёшь у него список документов и начинай их сбор. Заберёшь малыша через десять дней, и не переживай, мы за ним здесь присмотрим.

– Ира, как ты думаешь, где она сейчас? – спросил Саша, садясь в машину. – Ты не стесняйся, если нужна будет моя помощь.

– Не знаю. Хотя уверена в том, что исчезла она не без помощи Ильи Петровича. Вряд ли он прояснит ситуацию, но мы можем это проверить. Поехали к нему. – По дороге к дому Громова молчали оба. Разговаривать не хотелось, и каждый думал о своём. Илью Петровича они застали во дворе. – Вы мне ничего о Насте не хотите рассказать? – задала вопрос Ирина, даже не поздоровавшись.

– А что с ней не так? Она попросила денег, я перечислил их ей на карту. После обеда собирался навестить. Это всё.

– Разве вы не знаете, что она сбежала из роддома и отказалась от ребёнка?

– О чём ты, Ирина? – спросил он, изменившись в лице. – Как она могла оставить ребёнка. Нет, Настя не могла так поступить. Она не могла не знать, что ни ты, ни я не бросили бы их, даже не выйди она замуж. Почему она так поступила? Где она сейчас может быть? – взволновано спрашивал Громов.

– Она оставила ребёнка, сомневаясь в отцовстве, и просит её не искать, – говорила Ирина и понимала, что Громов ничего не знает о бегстве дочери.

– Ирина, как же нам теперь быть?

– Если Ася с Вами свяжется, передайте, что малыша я не брошу. Саша, согласно тесту, не являются отцом. Когда-то Вы помогли оформить опеку на свою дочь, помогите сейчас оформить её на внука. Может Аська одумается за полгода, – сказала Ирина и заметила выходящую из дома Лену. – Лен, прости, сейчас мне не до разговоров, а тебе лишние волнения ни к чему. Я заеду к тебе среди недели, и мы поговорим.

– Тебе помощь моя нужна?

– У меня пока есть помощник – это Саша.

– Ира, я, правда, не знаю, где Настя, и уж тем более не ожидал того, что она сделала, – сказал растеряно Илья Петрович.

– Я её не виню и не оправдываю. Для этого нужно встретиться и понять. Если объявится – пусть мне позвонит. Не сердитесь на меня, но я тоже мало что понимаю.

Была поездка к Саше и сбор детских вещей, потом поездка в магазин. Ирина вернулась в квартиру с сумкой и пакетами, а Саше предстоял разговор с родителями. Вечером позвонил Андрей, и она сообщила ему результаты тестов, а после занималась стиркой и утюжкой детских вещей. В понедельник Ирине предстоял разговор на работе о том, что она скоро уйдёт в отпуск по уходу за ребёнком. Всё обошлось «малой кровью», и начался сбор документов на опеку. Саша привёз из квартиры родителей детскую кроватку и пеленальный столик. После небольшой перестановки, установил их в спальне Ирины. Лена приехала во вторник, не дождавшись визита подруги.

– Ты думаешь, я могу спокойно спать, когда у тебя смешалось всё, как в доме Облонских? – спросила она, входя в квартиру. – Меня Сергей привёз и ждёт внизу, давая возможность поговорить.

– Ты намерена родить в моей квартире? Тебе ещё месяц до родов, а от моих новостей родишь без стимуляции.

– Я спокойно воспринимаю ситуацию. Ася сделала большую глупость, но у неё хватит ума исправить всё. Дай ей время. Ты лучше всех знаешь свою сестру. Я не могу понять другое: почему ты отказываешься от свадьбы? Ириша, ты любишь Андрея, он любит тебя. Почему?

– Лен, есть вещи, которые я не могу не понять, не принять. Ты можешь представить, что я переспала с Громовым? Как бы ты стала относиться к нему и ко мне? Ты могла бы это принять?

– Не знаю. Ты, если и смогла бы это сделать, то в порыве отчаяния. Я постаралась бы это понять, а вот принять и простить бы не смогла. Ты хочешь сказать, что Платонов спал с Аськой? Это бред!

– Это факт и он его не отрицает. Прочти письмо, – протягивая лист, сказала Ирина.

– Хорошо, пусть всё так. Ты выяснила кто отец?

– Остался только Богдан. Андрей сегодня мне принёс справку из загса, что регистрация назначена на двадцать пятое, объяснив, что это поможет рассмотрению в опеке.

– Что говорит ещё?

– Говорит, что просто так от меня не откажется, а мне его видеть неприятно. Я ещё могу понять Асю, которой чуть больше двадцати, и он ей всегда нравился, но я не понимаю его. Мужчине тридцать лет, а страсть подростка затмила разум. Не было сил отказаться? Чем он лучше стриптизёра Богдана? Мне плохо без Андрея, но с ним мне ещё хуже. Он меня ревновал без повода, а сам мне изменил, не задумываясь, – говорила Ирина, едва сдерживая слёзы.

– Кто кого должен успокаивать? Послушай меня внимательно: возьми перерыв в отношениях, но не руби с плеча. Тебе нужна будет помощь, посмотришь, как Андрей будет к этому относиться. Возможно, что-то в ваших отношениях наладиться. Ты справишься и сделаешь правильный выбор. Не отказывайся от своего счастья.

Ирина привезла Илью Богданова в свою квартиру двадцать четвёртого апреля вместе с Андреем. В этот же день их навестили Громовы. Илья Петрович привёз коляску, а Елена с Сергеем подарили кучу приданого и игрушки. Для Ирины началась новая жизнь. Первый месяц «материнства» дался ей нелегко. Илью что-то беспокоило, он часто плакал по ночам и засыпал только на руках. Бессонные ночи выматывали её. Андрей, приходил каждый вечер без приглашения и, наблюдая эту картину, стал оставаться на ночь, давая возможность Ирине выспаться, а в выходные проводил с ними целый день. Отношения между ними не возобновились, но Андрея это не смущало. Ирина оставалась как всегда аккуратной, но уставшей, и он не давал ей возможности возражать.

– Сейчас мы идём на прогулку, а ты поспи. Пусть это будет час-полтора полноценного сна. Вернёмся с прогулки – я помогу с делами, – часто говорил он.

Андрей быстро освоил приготовление питания для Ильи, смену памперсов и водные процедуры. Мог рано утром забрать малыша из кроватки и, закрыв двери в спальню, самостоятельно заниматься с ним в гостиной. Порой Ирине казалось, что уход за Ильёй у него получается гораздо лучше, чем у неё. Саша заезжал после занятий, выполняя мелкие поручения. Илья Петрович Громов приезжал повидаться с внуком раз-два в неделю после звонка. Лена родила сына пятнадцатого мая. Мальчика назвали Сергеем в честь отца. В начале июня Илье исполнилось два месяца, мальчик стал спокойнее. Ирина высыпалась, всё успевала делать, но не готовила себе обеды, считая это лишним. Андрей часто готовил ужин на двоих, а после купания малыша, ехал к себе на квартиру. Саша сдал экзамены, получил диплом двенадцатого июня и пришёл в гости в субботу, чтобы попрощаться.

– Я видел Асю в университете. Она почти не изменилась. Сдала госэкзамен и скоро получит диплом. Мы посидели в кафе, поговорили, – сказал Александр и на минуту замолчал, вспоминая слова Аси. «Мы с тобой прожили ни один год вместе. Я любила тебя и, казалось, была самой счастливой, хотя подарком никогда не была. Ты знаешь, что виноват во многом, но для всех остаёшься белым и пушистым, хорошим парнем. То, что ты сделал и как, останется между нами, но я решила тебе отомстить подобным образом. Результат моей мести ты знаешь. Думала смогу забыть всё, справиться, но не получилось. Я ненавижу тебя за ложь и предательство, а себя ненавижу ещё больше, – говорила Настя, глядя в глаза Александру. – Я постараюсь исправить свои ошибки, а ты живи спокойно, если позволит совесть. Прощай». – Знаешь, Ирина, у меня нет на неё обиды. Ничего нет. Как будто не было ни любви, ни страсти. Лёгкое разочарование и то в прошлом. Я думал, встречу её и не смогу сдержать своих эмоций, а встретил и ничего не почувствовал. Возможно, я ею переболел. Теперь мы сможем увидеться с вами через два-три года. Мне жаль родителей, но я должен прожить свою жизнь. Они, кажется, с этим смирились. Ира, я не знаю, правильно ли я сделал, но я нашёл Богдана и рассказал ему об Илье. Жизнь длинная, он отец, может что-то понадобится. Не думаю, что он будет претендовать на Илюшу, но что сделано, то сделано. Извини.

– Саш, я не уверена, что ты сделал правильно, но я на тебя не сержусь. Ты мог об этом мне и не говорить. Я тебя понимаю. Здесь и обида, и ревность. Захочешь общения – звони, приезжай. Мне тебя упрекнуть не в чем. Ты был хорошим другом. Пусть у тебя всё сложиться хорошо, – сказала Ирина.

Анастасия Богданова появилась на пороге квартиры Ирины после полудня семнадцатого июня. Ирина понимала, как трудно ей было принять это решение. За два месяца отсутствия сестры, она многое передумала и очень ждала её появления. Ирина обняла Асю, которая готова была расплакаться, которая похудела после родов и казалась «выше», а продольные косички на голове делали её ещё моложе.

– Асенька, молодец, что пришла, – говорила она, гладя её по голове. – Я тебя так ждала, родная моя. Нам есть о чём поговорить. Не плачь. Я не сержусь на тебя, глупая моя девочка, – говорила Ирина, чуть не плача. – Проходи на кухню, а я коляску поставлю ближе.

– Ира, прости меня, пожалуйста. Можно я посмотрю на него? – спросила Ася, вытирая слёзы.

– Нужно. Парень проснётся, и ты сможешь и подержать его, и покормить, – обнимая сестру за плечи, говорила Ирина.

– Я его так ни разу и не видела. Знаешь, была уверена, что если увижу, не смогу сделать то, что задумала. Молока у меня не было, да его и не приносили. Я видела деток в отделении, но не знала который мой. Маленький ангелочек похож на тебя. Волосы тёмные и вьются. Какие у него глаза?

– Карие. А ресницы длинные, как у девочки. Вырастет, будет девчонок с ума сводить. Ты голодная? – говорила Ирина, обнимая сестру.

– Есть немного. Я очень боялась встречи с тобой, и было не до еды. Нашла повод – я диплом получила, – протягивая «корочки», говорила Ася.

– Молодец! С чем я тебя поздравляю. Включай чайник или кофемашину, делаешь бутерброды, перекусываешь, а потом мне всё рассказываешь. Почему боялась? Ну, накричала бы я на тебя, но не убила. Думаешь, я не смогла тебя понять? Мы с тобой с самого начала могли решить всё вместе. Разве могла я вас бросить? – спрашивала Ирина, прижав сестру к себе. – Глупая моя сестрёнка.

– Если бы это не касалось тебя лично, возможно, так и было, но в этом деле был замешан Андрей и у меня язык не повернулся. Всё не так просто, как кажется, – говорила Ася, утирая слёзы и присаживаясь к столу. – Мы поссорились с Алексом, скажем, из-за ерунды, я улетела на два дня раньше. Из аэропорта приехала к тебе, не зная, что ты улетела в Турцию. Дверь открыла своим ключом, услышала шум воды в ванной и ждала тебя на кухне, выпив бокал вина. Минут через пятнадцать вышел Андрей с полотенцем на бёдрах. Он, удивился, как и я, присутствию и визиту, но и слова сказать не успел. Я сняла с бёдер полотенце и встала на колени. Страсть затмила разум. Через полчаса я уехала. Он спросил: «Зачем ты это сделала?» Я ответила: «Не знаю». Дома напилась, проспала до вечера, но лучше было не просыпаться. Так паршиво никогда не было, и я поехала в стриптизбар. Слетела с катушек, считая себя сексуально озабоченной особой. Ты знаешь, сколько стоит такой «мальчик» и сколько женщин, которые желают оказаться в приваткомнате? Думаешь, Богдан «уступил» мне случайно? Нет! Молодые ищут утешение в других местах. Он что-то почувствовал, кроме моей платёжеспособности, и пожалел меня дуру. Был секс и был сеанс психотерапии. Он оказался хорошим психологом. Я вернулась домой на рассвете. Чем больше злилась на окружающих, тем отчётливее осознавала свою распущенность. Так за одни сутки, я переспала с двумя мужчинами, не испытывая никакого стыда, – говорила Ася, не глядя на сестру.

– Ася, скажи, что произошло между тобой и Барским летом прошлого года? – с надеждой спросила Ирина.

– Не скажу. Это касается только меня. Пусть он останется для вас хорошим парнем, и мы, Ирина, не будем больше говорить о нём. Договорились?

– Хорошо, как скажешь. Что было дальше?

– Алекс вернулся через день, но я уже не могла относиться к нему как раньше. Казалось, что и он чувствует мою измену. Потом мы улетели на отдых в Хорватию. Мне даже удалось себя убедить, что ничего страшного не произошло, если бы не беременность. Как-то я пропустила свои критические дни в поездке. В сентябре у нас начались занятия в университете. Я чувствовала себя хорошо, токсикоза не было, но решила проверить и купила тест. Он выдал положительный результат. Пошла на приём к врачу в поликлинику университета. Обсудили с Сашей этот вопрос, и он настоял на сохранении беременности. Я начала привыкать к своему новому положению. Решили встать на учёт в клинике, куда и отправилась в середине октября. Вот здесь меня и ждал первый сюрприз. Вместо девяти недель, УЗИ показало тринадцать недель беременности. Я запаниковала, когда предположила худшее. С Алексом я принимала таблетки и беременность могла наступить только в те дни, когда я пустилась во все тяжкие грехи. Чем чаще я пыталась себя убедить в обратном, тем сильнее сомневалась. Аборт делать поздно, для него нет показаний. Я приезжала к тебе в октябре, когда попросила разрешения пожить у тебя, и готова была тебе всё рассказать. Но опять струсила. Ты поссорилась с Андреем, мне не хотелось тебя добивать новостями. Тогда, ссылаясь на плохое самочувствие, мы отменили свадьбу, и я без слов легла на сохранение. Поверь, я не смогла бы навредить ребёнку, но уже тогда знала, что откажусь от него. Мне было трудно это сделать, но ещё труднее признаться в том, что я не знаю, кто его отец, – волнуясь, говорила Ася. – Я испугалась. Забери я малыша и расскажи вам обо всём – осталась без помощи. Одна я бы не справилась и наделала другие глупости. Я не жертва обстоятельств, я источник всех проблем. Одним своим поступком, я, как всегда, переложила все проблемы на тебя. Тогда мне казалось, что я поступаю правильно. Зная твой характер, не сомневалась, что ты не бросишь малыша и, скорее всего, сделаешь экспертизу. Если бы отцом оказался Саша, я бы многое простила, но чуда не произошло.

– Саша готов был принять тебя и с чужим ребёнком, – сказала Ирина, глядя на сестру.

– Саша, может быть, и был готов, но я не могла повесить на него этот груз. Он всё время напоминал бы нам об измене. Ты сама готова простить Андрея?

– Есть вещи, которые невозможно понять и простить. Он всё это время не оставлял нас без внимания и поддержки, но наши отношения закончились. Мы теперь с ним просто друзья, – грустно сказала Ирина. – Он очень помог мне с Ильёй.

– Ты же понимаешь, что поступаешь с ним нечестно, и тебя это не напрягает? Ты его не простила, но при этом не гонишь и тем самым даёшь надежду. Легко судить со стороны, правда? Прости меня. Я разрушила не только свою, но и твою жизнь, сделала несчастными стольких близких людей. Прости, – говорила Ася, наливая в чашку кофе. – Я многое поняла, только сделанного мне не исправить.

– Где ты всё это время жила? Почему ни разу не позвонила и просто не подышала в трубку? Ася, я столько передумала за это время и очень ждала тебя, – говорила Ирина, накрыв ладонь Аси своей. – Звонила тебе каждый день в надежде, что ты перезвонишь или ответишь.

– Я сняла квартиру на три месяца недели за две до того, как попала в клинику. Я лежала в ней и знала, где и что находится. Отец перечислил мне деньги на карту сразу после родов. Доктор меня посмотрела, сказав, что всё нормально. Я вызвала ночью такси и уехала, – продолжала Настя с какой-то тоской.

– А что таксист, не удивился?

– Нет. Я не скрывала, что сбежала после аборта. Он ждал меня за углом и доставил на съёмную квартиру. Он таксист, а не частный детектив.

– Что будешь делать дальше? – глядя на сестру, спросила Ира.

– Хочу продать свою квартиру и уехать, но пока не знаю куда, – нерешительно ответила Анастасия, делая глоток кофе.

– А как ты поступишь с сыном?

– Это теперь твой сын. Ты была хорошей сестрой, будешь хорошей мамой. Не думай, что у меня совсем нет сердца, и мозги ещё остались.

– Ася, ты не хочешь остаться, что-то исправить, что-то начать заново. Вдвоём мы с тобой со всем справимся. Я спрашиваю не потому, что боюсь потерять Илью. У тебя есть право на сына, и я не стану его отнимать. Подумай.

– Нет, сестра. Я не буду призраком из прошлого для всех вас и начну всё с чистого листа там, где меня никто не знает. Это будет справедливо и не так болезненно.

– Поговорим позже, у нас ещё будет время, а пока перекуси. Кофе почти остыл, – сказала Ирина, наблюдая, как ест сестра. Минут пять прошли в тишине.

– Кажется, наш принц проснулся. Ты позволишь мне его подержать? – спросила Ася, поднимаясь из-за стола и убирая чашку в мойку.

– Ему нужно сразу заменить памперс, а потом покормить. Ты быстро научишься. Вымой руки, и начнём с обучения. Знаешь, как мне пришлось нелегко осваивать азы материнства. Это сейчас я могу не бояться его, а полтора месяца назад мне казалось, что он хрупкий и я делаю ему больно. Больше всего боялась его купать. Заверну его в пелёнку, а он из неё прямо «выпрыгивает». Сама вечером увидишь.

– Ира, ты сейчас о чём? – спросила Ася, в глазах которой были слёзы. – О чём ты говоришь?

– О помощи. Пока ты не уехала – поживи с нами и помоги мне. Что я такого сказала? Андрей хороший помощник, но с тобой, сестра, мне будет и удобнее, и спокойнее. Сколько позволит время, столько и поживёшь. Или ты торопишься?

– Мне не хочется встречаться с Сашей и Андреем.

– Саша уехал, простившись с нами два дня назад. Сказал, что увидимся теперь через два-три года. Ключи от квартиры он оставил мне. Тебе следует туда поехать. А хочешь, мы это сделаем вместе? Андрей бывает вечерами и редко остаётся на ночь. Надо отметить, что его уход за Ильёй получается не хуже чем у меня, если не лучше. Он не мальчик, а мужчина и должен был соображать, что делает. Неизвестно, чьей вины больше в случившемся. Вспомним правило трёх «не»: не жалуемся, не обвиняем, не оправдываем, и будем жить дальше. Каждый имеет право на ошибку, и попытаться что-то исправить. Кого-то простить, с кем-то расстаться, что-то забыть.

– Мне бы очень хотелось, чтобы ты его простила, забыла обо всём, и вы помирились. Ир, ты его так долго ждала. Неужели одно недоразумение в моём лице, разрушит всё, что так дорого?

– Я подумаю, а ты не стой столбом, а учись.

Встреча Аси с Андреем прошла «безболезненно» вечером этого же дня. Он принёс торт и просто сказал:

– Привет, Анастасия Богданова. Купил торт по случаю. Ты получишь свой законный кусок, если предъявишь нам диплом об образовании. Что будешь делать дальше?

– Хочу извиниться перед вами, а позже уехать, – ответила Ася.

– Ась, ты ни в чём не виновата, – сказал он, обнимая её. – Это ты меня прости. Думаю, уезжать тебе пока не стоит. Дай мне короткий отпуск и помоги сестре, а дальше будет видно. Как тебе Илья? Богатырь! Ты не забыла, что в выходной у твоего отца день рождения? Поезжайте втроём, а я навещу Платоновых.

В пятницу Ася сама предложила Ирине отправиться с Ильёй на прогулку, пока она займётся уборкой в квартире.

– Даю вам два часа. Сделаем всё сегодня, а завтра с утра поедем к дедушке на праздник, – говорила она, помогая одеть сына.

Ирина вышла из подъезда и направилась в сторону небольшой аллеи, где обычно гуляла с ребёнком. Ей нравился настрой Аси. Всё шло к тому, что она, скорее всего, останется в городе, отменив свой отъезд, и исправит свою ошибку. С одной стороны, она не знала, как переживёт разлуку с Ильёй, а с другой – Илья сын Аси. С этим фактом нужно было смириться. «Я стану его крёстной мамой и всегда буду рядом. Ася сделала ошибку, но она это, пусть и не сразу, осознала», – думала она, присаживаясь на скамейку, когда рядом остановился молодой человек.

– Извини. Ты Ирина? – спросил он, снимая солнцезащитные очки. – Меня зовут Богдан. Мы раньше не встречались?

– Не уверена. И что Вы хотите, Богдан? – спросила она и для себя отметила, что где-то встречала этого молодого человека. Что-то в его внешности было знакомо. Кроме того, его имя было в письме Аси. Богдан был не просто симпатичным, модным молодым человеком, он был красавцем с обложки глянцевого журнала. Яркий брюнет в лёгком летнем костюме с волнистыми волосами, собранными в небольшой хвост.

– Я разговаривал с Александром Барским и знаю, что ты оформила опеку на сына своей сестры Насти. Если он не отец, то это мой сын. Можно мне на него взглянуть? – тихо говорил он, рассматривая спящего Илью. – Мне кажется, или он похож на меня? Извини, но всё что я узнал о твоей сестре – со слов Алекса. Я помню молоденькую рыжую бестию, но не знал даже её имени.

– А Вы здесь при чём? Моя сестра сделала ошибку, я её как-то хочу исправить, пока Ася не изменит своего решения. Будете меня шантажировать ребёнком?

– Зачем ты так? Ты не веришь в бескорыстную помощь? Если Илья мой сын, я просто обязан тебе помочь. Я сам рос без отца с пяти лет. Денег больших у меня нет, но есть свободное время и небольшой опыт в общении с детьми. Тебя смущает мой род занятий? Но у меня есть и вполне приличная профессия. Я работаю фельдшером на скорой помощи. Богданов Сергей Николаевич. Богдан – это псевдоним в «Капризе».

– Я Вас вспомнила. Врач в аэропорту, конец декабря, рейс из Москвы, который совершил жёсткую посадку в метель. Тогда я подумала, что Вы похожи на артиста, а не на доктора. Странно, но мы с Ильёй тоже носим фамилию Богдановы.

– Действительно, очень странное совпадение. У меня плохая память на лица, но рейс я помню. А что касается артиста, то это не так и далеко от истины. Стриптиз – это эротический танец, и не надо его путать с пошлостью и порнографией. У каждого из нас есть сценический образ, интересные костюмы, есть даже хороший хореограф. У меня хорошая физическая форма, есть чувство ритма, пластика. Да, приватные танцы тоже часть работы, – это издержки профессии, – усмехнулся Богдан. – Знаешь, две ночи в этом баре покрывают мою месячную зарплату на подстанции. Разве есть смысл бросать? Да к нам с улицы и не попадёшь. Жаль старею, молодёжь на пятки наступает. Мне тридцать лет. У меня есть своё скромное жильё, есть мама, которая работает операционной сестрой в больнице, живёт отдельно и давно ждёт внуков. Мы можем решить всё мирным путём без обращения в суд. Что плохого в том, что мы будем видеться и общаться. Через два-три года Илья спросит, кто его отец, а я к тому времени брошу своё занятие, и тебе нечего будет стыдиться. Разве я не прав?

– Не знаю. Как-то всё неожиданно. Вас никогда не пытались бить друзья неверных подруг или мужья? Как Вы вообще оказались в этой роли?

– Я с четырёх лет занимался фигурным катанием. Дошёл до школы олимпийского резерва в самые тяжёлые годы. Выступал на Европе в команде юниоров. В четырнадцать лет на тренировке повредил ногу и моя спортивная карьера закончилась. Вернулся на грешную землю и стал учеником в обычной средней школе. Думал не переживу, но выжил и после девятого класса, вместо десятого, пошёл в медицинский колледж. Подрабатывал в фитнесклубе, так сохранил спортивную форму. Получил профессию и уже десять лет работаю на подстанции сутки через двое. Стриптиз – это чистая случайность, которая пять лет назад мне принесла первые деньги и некую популярность, – говорил он. – Кем я только не был в начале своей трудовой деятельности. Спать между сменами я не мог. Жить и не просто жить, а хорошо, заставляли искать работу, если не по специальности, то по свободному графику или ночами. Вот тогда мне и подвернулась «удача».

– Значит, Вам нравится такая работа? Вы получаете от секса не только удовольствие, но и хорошие деньги.

– Скажем, я от неё не в восторге, но бросать не собираюсь.

– Как моя сестра оказалась Вашей «клиенткой»?

– Опять ты всё опошляешь. Скажи: зачем мужчины ходят в бары, где есть женский стриптиз? Не все из них могут позволить себе стриптизёршу. Почему женщины не могут пойти в бар, где есть стриптизёры мужчины? Это не закрытая вечеринка и вход свободный, хотя и платный. Твоя сестра была чем-то сильно расстроена. В таком состоянии, как правило, находят далеко неверный выход, выбирая для себя алкоголь, секс, наркотики. Она выбрала секс и добилась бы его с моей помощью или без меня. Я не психолог, но девочке было действительно плохо. Она была в отчаянии.

– Вы ей очень помогли, забыв обо всей предосторожности.

– Я не стану оправдываться. Настя совершеннолетняя, ясно осознавала происходящее и знала, чем может всё обернуться. Она не объявилась?

– Пришла в понедельник с дипломом. Собирается уехать, а я не знаю, как её удержать. У меня нет на неё обиды. Каждый из нас имеет право на ошибку. Она от этого страдает больше моего. Да, я привязалась к Илье, люблю его, но я люблю и свою сестру и не хочу расставаться. Пока я попросила её просто мне помочь.

– Дай мне её номер телефона. Не бойся, я не сделаю ничего плохого. Для неё я посторонний, хотя и отец её ребёнка. Попробую узнать, что собирается делать дальше. Иногда, легче поделиться с малознакомым человеком, чем с близкими людьми.

– А что я ей скажу? – спросила Ирина, диктуя номер телефона сестры и свой.

– Правду. Скажи всё как есть, а я чуть позже позвоню и договорюсь о встрече.

– Мы завтра планировали поехать к её отцу на день рождения.

– Не переживай. Я что-нибудь придумаю.

Вернувшись домой, Ирина застала Асю, разговаривающую по телефону.

– Ты знаешь, кто мне сейчас звонил? – спросила Ася сестру с волнением и недоумением.

– Догадываюсь. Я встретилась с ним сегодня на прогулке и дала ему твой номер телефона, – ответила Ирина. – Ты можешь с ним не общаться, но поговорить придётся.

– Что я ему скажу, Ирина? О чём вы говорили? – растеряно спрашивала Анастасия.

– Послушаешь, что скажет он. Ась, я, честное слово, не знаю. Он, кроме бара, работает фельдшером на скорой помощи десять лет. Ему тридцать и он не считает свою вторую профессию чем-то пошлым. Это Саше нужно сказать «спасибо». Он постарался найти его и всё ему выложил. Видимо, и адрес мой дал. Что я могла сделать? В нашем случае лучше мирно общаться. Кто знает, на что он решиться, запрети я ему видеться с сыном. Ты сама как к нему относишься? – спросила Ирина, глядя на сестру.

– У меня нет ответа на твой вопрос. Когда я его в первый раз заметила на афише в баре, влюбилась с первого взгляда. Знаешь, так влюбляются в артиста кино, в красивое фото в журнале или плакате. Вряд ли он сам обратил бы на меня внимание, Когда он вышел на подиум, я «пропала», решила, что это мой единственный шанс – заплати деньги и он твой. Что я и сделала. Это была ещё одна моя глупость. Можно купить тело, но нельзя купить чувство. Как мне теперь с ним разговаривать после всего? Ты можешь не поверить, но мне очень стыдно.

– Ася, его зовут Сергей Богданов. Раз уж так случилось, тебе нужно эту ситуацию принять. Разговор может оказаться для тебя неприятным, но его не избежать, – обнимая сестру, говорила Ирина. – В любом случае – я с тобой.

– Ир, ты думаешь, меня Сергей и Лена не осудят?

– Ася, все Громовы взрослые люди. Не нужно ничего никому объяснять. Спросят – ответишь, скажут – выслушаешь.

– Я на пару часом уйду. Ты одна справишься?

– Возвращайся быстрее или позвони, будешь задерживаться.

Анастасия вернулась через два часа, но Ирина, ни о чём её не спрашивала. Утром они втроём поехали к Громовым. Громовы вели себя так, как будто Анастасия приняла решение остаться и вернуть малыша. Илья Петрович о чём-то разговаривал с дочерью. Вечером в воскресенье, вернувшись в квартиру Ирины, Ася сама завела разговор об Илье.

– Ира, а ты сможешь доверить мне Илюшу?

– Ты хочешь всё исправить?

– Очень хочу.

– Аська, ты хорошо подумала? Сейчас я в ответе за ребёнка. Второй раз мне его могут не доверить. Да, я привязана к нему, и не знаю как смогу без него, но если твоё решение – это не минутный порыв, я помогу тебе.

– Отец приглашает нас пожить в его доме до осени, и Лена одобряет предложение. Богдан помощь предлагает. Что скажешь?

– А что просит взамен? Нужно посоветоваться с хорошим юристом. Возможно, у него и нет корыстных целей, но страховка не помешает. Что касается Ильи Петровича, то он прав. Вам будет лучше за городом. Он для вас и комнату приготовил. Разве ты не поняла? Если ты всё решила – мы можем начать с опеки.

– Ты, правда, на меня не сердишься?

– Не сержусь, – ответила Ирина, обнимая сестру.

– Тогда помирись с Андреем. Ты знаешь, что он перенёс регистрацию в загсе на три месяца? Он объяснил это рождением Илюши. Я слышала разговор Лены с мужем.

– А при чём здесь Илья?

– Зоя Васильевна дала ему справку, изменив в ней только имя. Ир, ты же любишь его. За месяц мы исправим все мои косяки, и ты будешь жить своей жизнью. Ты заслуживаешь счастья, а я не брошу больше сына.

– Я подумаю над твоим предложением.

Уже через два дня Ирину и Ася ждало новое знакомство. На прогулке они встретились с матерью Сергея Богданова.

– Девочки, прошу прощения. Меня зовут Татьяна Фёдоровна Богданова. Я мама Сергея, – сказала она нерешительно. Мне можно посмотреть малыша? – наклонившись над коляской, спросила она. – Это наш малыш.

– Вы не торопитесь с выводами? А если Вы ошибаетесь? – недоверчиво спросила Ирина, разглядывая мать Сергея. Это была женщина среднего роста и полноты, короткая стрижка тёмных волос, в которых появлялась проседь, делали её моложе. Лёгкая туника и летние брюки делали её стройной.

– А вы сами взгляните на фотографию Сергея, – сказала мать, доставая из сумки фотографию. – Здесь Сергею три месяца. Это его первый снимок. Я понимаю, что Серёжа мой не совсем идеальный, но он хороший сын и будет неплохим отцом. Вы сами выросли без отца. Нынешняя молодёжь не верит ни в папу моряка, ни лётчика, ни космонавта, ни разведчика. К тому времени Настя, когда Илюша подрастёт, Сергей перестанет прыгать по подиуму, и тебе будет не стыдно за него. Я от этого тоже не в восторге, но смирилась.

– Вы решительно настроены нам помогать? – спросила Ирина. – Но мы Вас не знаем, а Вы нас. Как Вы представляете эту помощь? Как мы сможем доверить Вам ребёнка?

– Вот и начнём со знакомства. Я могу приходить после работы в будние дни, на целый день в выходные в твою квартиру Настя. Мы живём в одном районе. От моего дома всего три остановки на маршрутке до дома Насти. Это сюда добираться почти час. Нужна будет помощь – помогу, а нет – присмотрю за внуком, а мамочка отдохнёт. Для опеки будет не лишним знать, что у ребёнка есть и бабушка. Раз уж так совпало, скажите: Сергей Павлович Богданов вам не родственник? Я лет двадцать назад работала с ним в одном отделении. Хороший был хирург. У вас есть родители?

– Он мой отец, который пропал двадцать лет назад, – ответила Ирина, – у Аси другой отец и он жив, а мама наша умерла пять лет назад. Это хорошо, что у Илюши будет бабушка, но не подгоняйте нас, дайте время. Сергей говорил Вам о своём решении признать Илью и вписать себя отцом? Зачем ему это?

– А почему Настя должна быть матерью одиночкой? У неё жизнь только начинается. Ты сама сказала, что отец Насти жив. Ей от этого плохо? Я понимаю ваши опасения, но посмотрите на это с другой стороны, оставив все сомнения. Вы Настю с малышом не оставите без поддержки, но для опеки нужен её заработок. Сергей возьмёт справку о своей зарплате и предоставит её в опеку. Нет у нас злого умысла. У меня от этой новости крылья выросли, второе дыхание открылось.

Глава 11

Хватило месяца, чтобы снять с Ирины опеку и восстановить права Анастасии. Теперь в свидетельстве о рождении Ильи в графе отец значился Богданов Сергей. Проводив Асю с сыном в дом Громовых, Ирина расплакалась.

– Я так за месяц и не привыкла к мысли, что Илья с Асей будут жить отдельно, – уткнувшись лицом в грудь Андрея, тихо говорила она.

– Успокойся, Иришка. Или это слёзырадости? Ася взялась за ум – радуйся. Вернуться в свою квартиру – мы будем их навещать после работы, а пока по выходным будем ездить к Громовым. Ты не забыла, что у нас регистрация? Платье, наконец-то, дождётся своего часа. Ты подумала о гостях? – обнимая её, говорил Андрей.

– Зарегистрируемся в субботу и сразу поедем в дом твоего отца. Я приглашу только Громовых, Асю и двоих из агентства, – вытирая слёзы, говорила Ирина.

– Ты чем планируешь заниматься неделю после регистрации до выхода на работу? – улыбнувшись, спросил Андрей.

– У меня будет медовая неделя. Буду бездельничать и ждать тебя после работы, – улыбнулась она в ответ.

– Ириша, нам не пора подумать о своём ребёнке? Я мечтаю о дочери, а чуть позже о большой семье с двумя детьми. Справимся?

– Попробуем, если ты начнёшь воплощать свою мечту в реальность прямо сейчас, – усмехнулась Ирина. – Слабо?

– Ну, держись…

Звонок домофона прозвучал двадцать шестого июля в 06:50, когда Ирина готовила Андрею завтрак. На пороге стоял Илья Петрович, подталкивая в квартиру доктора Шнейдера.

– Папа, – обняла отца Ирина. – Ты приехал.

– Спокойствие, только спокойствие, говорил Громов, входя в прихожую и закрывая дверь. – Здравствуй, Андрей. Поделишься завтраком, пока отец с дочерью будут ронять слёзы? Ты сегодня работаешь?

– Проходите, Илья Петрович, – говорил Андрей, пожимая ему руку. – Еду в первую очередь в загс, сдаю паспорта, а потом поеду к своим. Присаживайтесь. Уверен, что там всё в порядке, но ещё раз убедиться не помешает. Вечером нужно не забыть о букете для невесты. Женюсь в первый раз, поэтому волнуюсь, – наливая гостю кофе, продолжал он. – Елена Анатольевна взяла всё под контроль.

– Гостей много будет? – присаживаясь к столу, спросил Громов.

– Человек тридцать-тридцать пять. Я не стал перечить отцу. Близких друзей у меня нет, а приятелей я приглашать не стал. Вы знали, что отец Ирины приедет?

– Знал. Пусть сам ведёт свою дочь под венец. Я заберу его после работы к себе, наверняка они поедут навестить бабушку и мать. Утром привезу его и девчонок сюда, а Татьяну Фёдоровну заберу к себе. Скажи честно: история с Настей повлияла на ваши отношения?

– Я люблю Ирину ещё сильнее, а мог и потерять. У нас всё хорошо, – ответил Андрей.

– Сделай её, парень, счастливой. Она этого заслуживает.

После завтрака Андрей и Илья Петрович уехали каждый по своим делам. Ирина, взяв отца за руки, сидела рядом с ним на диване и спрашивала о семье и работе, рассказывала о своих новостях.

– Пап, какие у тебя планы? – спросила она, поднимаясь.

– Мы сможем поехать к маме и Светлане? Нерешительно спросил Шнейдер.

– Поедем после завтрака. Идём к столу.

– Ириша, мне нужен твой совет. Я привёз вам деньги в виде свадебного подарка. Как мне поступить: положить их в конверт или на счёт?

– Положи на счёт, а договор положишь в конверт. Пап, ты меня извини, но как ты объяснил свой отъезд семье?

– О бегстве я промолчал. О разводе они знали. Мне осталось рассказать только о тебе. Семья против поездки не возражала. Это она посоветовала мне денежный подарок и приняла в нём участие. Дети оказались умнее родителей, – говорил Клеменс Шнайдер, обнимая дочь. – У тебя очень уютно, – продолжал он, обходя квартиру. – Вам через пару лет не будет тесно? – присаживаясь к столу, спросил он и улыбнулся.

– У Андрея есть своя квартира, чуть просторнее моей, но мне здесь удобнее. Позже можно будет обменять на большую площадь. Пап, я не беременная, если ты это имеешь в виду. Можно я тебя представлю как отца?

– Можно! Илья сказал, что свадьба будет в доме отца жениха.

– Столы накроют в небольшом саду. Виновников торжества ты знаешь, а кроме семей Громова и Платоновых я тоже ни с кем не знакома.

Утро следующего дня началось с приезда стилиста, Лены и Аси. Перед поездкой в загс, разглядывая невесту, у молодых женщин на глазах навернулись слёзы.

– Ты такая красивая в этом наряде, – говорила Ася, глядя на сестру. – Теперь ты просто обязана быть счастливой.

– Ася, Илья подрастёт, и мы тебе устроим свадьбу не хуже Иришкиной, – говорила Лена. – Что нам мешает сделать это через год, а то и раньше, купим роскошное платье. Отправим тебя в свадебное путешествие, оставив Илюшу на неделю на няню. А у меня было торжество, пусть без родных и близких, но я счастлива.

– Всё так и будет, – поддержала Лену Ирина.

На торжество, по случаю бракосочетания Андрея и Ирины в загс поехали на двух машинах. Отец передал руку дочери Андрею у входа в загс. Церемония бракосочетания показалась невесте очень торжественной и волнительной. Волнение передалось и Андрею. Она заметила это, когда надевала на палец обручальное кольцо. Приём по случаю бракосочетания удался. Молодожёны вернулись в квартиру около десяти вечера с цветами и подарками на машине Андрея.

– Ты у меня сегодня особенно красивая, – говорил Андрей, расстегивая застёжку на платье Ирины. – Ты шампанское будешь?

– Буду, – переступая платье, ответила она.

– К чёрту шампанское, – подхватывая жену на руки, сказал Андрей. – Пусть ждёт своей очереди…

Утром Ирина проснулась от яркого солнечного света, который «впустил» в спальню Андрей, отодвинув плотные шторы. Она открыла глаза и сонно спросила:

– Цветы от обезвоживания не пропали?

– Цветы я поставил в воду, а подарки лежат на кресле. Два букета стоят в гостиной, а один я принёс тебе. Беги в душ. Нам после завтрака есть чем заняться, – целуя жену в висок, сказал муж. – Заедем к Платоновым, а потом поедем к Громовым. Отец улетает ночью?

– Вечером. Он летит с пересадкой в Москве. Я уже встаю. До шампанского так дело и не дошло? Кто из нас первый сдался?

Визит к Платоновым имел особую цель. Молодожёны были благодарны семье за прекрасный праздник, и семья должна была об этом узнать. Через пару часов Андрей остановил машину у дома Громовых. Здесь их ждала новость. Оказалось, что тридцать пять лет назад, Татьяна Фёдоровна училась с Громовым Ильёй в одном классе и жила в одном районе, она же работала с отцом Ирины в одной больнице лет пять. После обеда Ира разговаривала с отцом.

– Ты почему такой грустный? – спросила она.

– Повода для грусти нет, дочка. Рад был видеть тебя, хорошо осознаю, что через день вернусь к привычной жизни, – обнимая Ирину, говорил Шнайдер. Ты не забывай меня. Звони раз в месяц, в две недели. Договорились?

– Твой приезд был самым лучшим подарком. Спасибо тебе. Я буду звонить – обещаю. Фотографии пришлю на электронную почту. Ты не грусти. Если через год не рожу – прилечу в гости, а если у тебя появится внук или внучка – ждём тебя с женой в гости.

В сентябре Андрею исполнилось тридцать лет, а Анастасии – двадцать два года. В начале октября Ася с сыном вернулась в свою квартиру. Через день к ним приходила няня, а в выходные дни навещала бабушка, которая собиралась на пенсию. Ирина, при коротком рабочем дне, как правило, заезжала после работы на часок. В один из таких дней, она застала в квартире спящего, вместе с Ильёй, Богдана.

– Не делай таким скорбным лицо, – сказала спокойно Ася. – Между нами нет интима. Мы просто родители. Он приходит в отсутствии няни. Не нужно улыбаться, я говорю как есть.

– У меня есть повод для улыбки. Я беременная. Летом, сестра, ты станешь тётей, – чуть смущаясь, сказала Ирина. – А ваши отношения с Сергеем Богдановым меня волнуют меньше всего.

– Ир, я за тебя рада. Ты сказала об этом Андрею?

– Скажу сегодня. У тебя какие планы?

– Ты не хочешь навестить Громовых? Илья проснётся, и мы можем поехать, – предложила Ася. – Повидаешься с Леной.

– Собирай парня, а я позвоню Андрею. После работы пусть едет к Платоновым, там мы и встретимся.

Уже через сорок минут они отъехали от дома Аси в посёлок Лесной, где жили Громовы. Посёлка было два: «Лесной 1» и «Лесной 2». В одном жила семья Громовых, а через дорогу, во втором, семья Платоновых. Дорога, протяжённостью километров десять-двенадцать, из которых восемь-девять были в черте города, занимала полчаса от дома, где жила Анастасия. На отрезке в пару километров, движения почти не было. Двухполосной дорогой в посёлок пользовались его жители и гости. Маршрут был знаком, дорога хорошая, погода по-осеннему прекрасная. Ирина заметила в зеркале заднего вида джип, который ехал за ней до этого от самой клиники до дома Аси. «Это не может быть простым совпадением», – подумала она, взглянув на сестру и Илью, расположившихся на задних сиденьях. До посёлка оставалось километра два-три, когда джип пошёл на обгон. Он поравнялся с машиной Ирины и, не сбавляя скорости, начал сталкивать её, не давая удержаться ей на дороге. «Держи ребёнка, Ася», – крикнула Ирина, выворачивая руль вправо и возвращая его на место, нажимая на тормоз. Машина вильнула вправо, чуть «приподняв» задние колёса, оказалась на краю дорожного полотна без асфальта и встала, как вкопанная, успев сбить столбики ограждения, но не слетела под откос. Он не был крутым, но, при хорошей скорости, автомобиль мог перевернуться. Подушка безопасности, от резкого торможения и «встречи» бампера со столбиками, не сработала. Ирина ожидала неприятностей, упираясь руками в руль, но не избежала удара головой. Она видела джип, проехавший в сторону посёлка, видела в зеркало как открылась дверь и как Ника забирала кресло с Ильёй. Она пыталась заговорить, но потеряла сознание. Ася пришла в себя и позвонила 112. Она боялась пошевелиться и не сразу заметила исчезновение Ильи, а заметив, позвонила Сергею и Андрею. Первыми приехала полиция, потом карета скорой помощи, за ней Сергей на такси. Прошли всего двадцать пять минут, как они отъехали от дома. Асю осматривал врач, а она давала показания, сообщив о пропаже ребёнка. Ирину укладывали на носилки, когда она чуть слышно сказала:

– Регистратор, джип 08, Ника унесла Илью. Красный седан…

– Девочка моя, не плач. Я найду нашего сына, обещаю, – говорил Сергей Богданов, провожая Асю в машину скорой помощи. – Поезжай. Ты сейчас нужна сестре.

Машину Ирины осматривали, когда подъехал Андрей. Сергей рассказал ему всё, чему был свидетелем, что услышал от Аси и Ирины. Поделился своими догадками со следователем.

– Нам стоит навестить владельцев этих машин, на джипе должны остаться следы «Субару», а там посмотрим. Понадобится спецназ – будет спецназ. Две статьи, как минимум, у них уже есть.

Андрей поехал вперёд, показывая дорогу к дому отца Ники. Её машина стояла у входа в дом, а джип хозяина стоял в гараже. На его бампере и переднем крыле справа были видны следы краски с автомобиля Ирины. В салоне красного седана нашлась сумка Ильи, опрометчиво забытая Никой, в которой находились сменные вещи и документы ребёнка.

– Куда ты дела малыша? – едва сдерживая себя, спрашивал Андрей, бросая сумку на диван в гостиной. – Идиотка, включи свои мозги, на улице осень, а ребёнку всего полгода. – Вы видите, до чего докатилась ваша сумасбродка? – обратился Андрей к отцу Ники. – Если с моей женой что-то случиться, я вашу ненормальную дочь уничтожу.

– Я думала это твой сын. Я хотела, чтобы вы страдали, но не сделала бы ему ничего плохого, – говорила зло Ника. – У меня был свой план. Залезла в сумку, чтобы посмотреть, что там есть, увидела его документы и поняла, что он ваш племянник, а не сын. Он оказался вам почти чужим. Почему тогда вы отменили свадьбу?

– Мы её не отменяли, а перенесли срок регистрации на июль.

– Получается, всё было зря. Он мне стал ненужным, и я его оставила в конце улицы у ворот, – равнодушно говорила она.

– Вы слышали, какой бред несёт ваша дочь? Выходит, она украла не того ребёнка и готова была сразу от него избавиться не задумываясь? – спрашивал следователь. – Забирайте её, ребята.

Сергей с полицейскими успел забрать сына у другого наряда, который вызвали хозяева дома, куда подкинули Илью. Сергей сразу позвонил Асе о находке ребёнка. В больницу Сергей с сыном и Андрей приехали, когда на город опускались сумерки. Ася сидела рядом с Ириной, которая лежала с повязкой на голове. Сергей передал Илью Асе и присел рядом.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он. – Андрей у доктора. Дамочку арестовали вместе с водителем её отца. На мой взгляд, она невменяемая. С Илюхой всё в порядке. Мы заехали к Громовым и накормили его.

– Подумайте, может, стоит отвезти Асю с сыном к Громовым, – тихо предложила Ирина.

– Я поеду домой и позвоню Татьяне Фёдоровне, – сказала Ася. – Ты успеешь нас проводить? – обратилась она к Сергею.

– Я вызову такси, – ответил Богданов. – А ты дождись Андрея и спускайся вниз.

Через пять минут Ася покидала палату, в которую вошёл Андрей.

– Как ты? – спросил он, присаживаясь рядом и беря жену за руку. – Ты ничего не хочешь мне сказать?

– Я по твоей довольной физиономии вижу, что доктор успел тебя порадовать. Что скажешь сам?

– Скажу, что очень рад, – целуя ладонь Ирины, ответил муж. – Тебе вредно волноваться. Скоро и мы станем родителями. Я тобой горжусь – ты у меня молодец. Отдыхай, а я тихонько посижу, так уже было, – говорил он, с любовью глядя на жену.

– Зачем она это сделала? – открыв глаза минут через двадцать и перестав «переваривать» случившееся, спросила Ирина.

– Была уверена, что Илья наш с тобой сын. Хотела заставить нас поволноваться. Когда поняла, что ошиблась – оставила ребёнка под чужими воротами в конце улицы. Хорошо, хозяева оказались бдительными и вызвали полицию. Мне трудно понять действия сумасшедшей. Она не может объяснить причину своих действий, – сказал он и вздохнул. – Ты проведёшь выходные здесь, а потом я тебя заберу.

– Поговори с доктором. Если всё не так страшно, я могу дома соблюдать постельный режим, а ты будешь у меня на побегушках, – говорила Ирина, пытаясь улыбнуться. – Да, голова болит, но она и здесь будет болеть. Мы все сильно переволновались. Как там Ася? Позвони ей.

– Хорошо, – ответил Андрей, набирая номер Аси и уже через минуту, выслушав абонента, докладывал жене. – Ася после укола спит, с Ильёй Татьяна Фёдоровна. Тебе тоже стоит отдохнуть и не думать ни о чём плохом.

– Я говорила тебе, что прямо притягиваю к себе неприятности, – грустно сказала Ирина. – Это очередная неприятность.

– Неправда. В том, что кто-то слетел с катушек, нет твоей вины. Мне казалось, что она оставила нас в покое ещё год назад. Я был уверен, что после публикации, Ника всё поняла, но ошибся. Была уверена, что мы отменили свадьбу из-за рождения ребёнка, а похищение Ильи для неё стало навязчивой идеей. Заметь, она не ждала удобного момента, а дала возможность ребёнку подрасти, чтобы было проще. Пусть теперь отвечает за всё. Такое нельзя прощать. Забудь о ней, – говорил муж, держа руку жены в своих ладонях. – Ты знаешь, что твоя машина завелась с полуоборота? А что сказал эксперт, по поводу твоего манёвра? Он был восхищён твоей выдержкой и мастерством.

– Не перехвали. Я сделала всё что смогла, чтобы остаться на дороге. Удар был несильный, поэтому подушка безопасности и не сработала. Есть что-то, чего я не знаю? Своей машиной я довольна. Я была уверена, что она меня не подведёт в трудную минуту. Мы с ней пять лет вместе. Ты езжай домой и настрой себя и доктора на мою завтрашнюю выписку. Твой телефон звонит.

Андрей ответил на входящий звонок и, выслушав абонента, заговорил сам:

– Теперь внимательно послушай, что я скажу, и услышь меня: мы в больнице. У Ирины черепно-мозговая травма и сотрясение мозга. Она чудом не потеряла нашего ребёнка, моего ребёнка и твоего внука. Её машину умышлено хотели сбросить с дороги. Это не просто ДТП, это запланированная авария. Ты считаешь, это можно простить? Для наглядности, я отправлю фотографии с места аварии, а ты посиди и подумай: что было бы, не успей Ирина вовремя принять правильное решение и затормозить? Напомню и о том, что Ника ждала своего часа, украла ребёнка у матери, потом, не задумываясь, бросила шестимесячного кроху под забором. Этого достаточно? Вменяемому человеку пришло бы это всё в голову? – сердито сказал Андрей и отключился, отправляя фото. – К отцу приехал родитель Вероники, это он звонил.

– Не расстраивайся. Пусть это останется на его совести. Как бы там ни было, и какой бы она не была, Ника его дочь. Он будет защищать её в любом случае. Езжай домой и постарайся отдохнуть.

– Ириша, что тебе купить, я съезжу в супермаркет?

– Принеси мне воды без газа и сок, лучше с трубочкой. Его можно купить в буфете, если он есть в больнице.

Утром следующего дня Ирину навестил следователь. Андрей дождался конца беседы, забрал её из больницы в десять утра и привёз в квартиру. Она переоделась и легла в постель, как обещала доктору. Через час в квартиру приехал Громов Илья Петрович с Леной, а ближе к обеду приехал отец Андрея с женой. Разговоров о вчерашнем происшествии старались избегать. Вечером сестру навестила Ася, оставив Илью с бабушкой.

– Ирина, мне с тобой посоветоваться нужно. Ты не устала от посетителей? – спросила Ася, усаживаясь у сестры в ногах по-турецки.

– Говори, я внимательно слушаю.

– Отец предлагает мне выйти на работу. Будет из меня толк – меня возьмут в штат после испытательного срока. Я же не зря училась. Татьяна Фёдоровна будет утром приходить, а я буду после шестнадцати возвращаться домой. Что скажешь?

– Если Татьяна Фёдоровна согласилась, думаю, у тебя, Ася, всё получится, а брат поможет. Можно и подождать пока Илья подрастёт, но раз Громовым нужен помощник – дерзай. Видишь ли, Илья Петрович тебя без помощи не оставит, но лучше всегда иметь козырь в рукаве. Будет у тебя даже маленький опыт в работе, ты сможешь быть независима от кого-то. А как к твоему решению относится Богданов? Какие между вами отношения?

– Никаких. Я попросила его навещать Илью в моё отсутствие, – ответила Настя и на минуту задумалась, вспоминая вчерашний короткий разговор с Сергеем.

– Настя, выходи за меня замуж, – сказал Сергей, переступив порог квартиры и передавая сына ей.

– Кто из нас приложился головой в ДТП? Ты сам понял, что сказал? Ты хотел стать отцом – стал, а замуж за тебя я не выйду. И вот ещё что: пожалуйста, возвращайся с работы в свою квартиру или в квартиру матери. У меня здесь не ночлежка для усталых ночных артистов. Ты стал злоупотреблять своими визитами. Навещай Илью в моё отсутствие. Я с первого ноября выхожу на работу.

– Тебе не хватает денег? – растеряно спросил Богданов.

– Мне не хватает опыта к образованию. Кто меня возьмёт на работу через год-два? Пока Громовым нужен специалист – я просто обязана попробовать свои силы. Это нужно, прежде всего, мне. Диплом без опыта, обычная бумажка, которая сама по себе, ничего не стоит.

– Мама согласилась с твоим решением?

– А у неё нет выбора. Если она откажется, я уеду в «Лесной» и буду оставлять Илью с няней. Послушай, и ты, и твоя мама очень мне помогли. Спасибо вам за это. Только у вас своя жизнь, а у меня своя. Вы можете в ней участвовать, но в душу ко мне не лезьте. Займись своей личной жизнью.

– Сегодня, после произошедшего, я понял как вы мне дороги. Настя, я действительно хочу на тебе жениться. Это плохо?

– Не знаю. Наверное, я должна была бы порадоваться, но мне как-то всё равно. Ты не герой моего романа, извини. Да, ты красив, сексуальный, заботливый, но чужой.

– Мы с тобой знакомы четыре месяца. Что повлияло на твоё отношение ко мне? Ты стала меня тихо ненавидеть? Почему?

– По кочану. Я начинаю в тебя влюбляться, понимаю, что это полное безумие, прежде всего для меня, и начинаю выходить из себя. Пойми, тебе тридцать, а мне двадцать два. Я не хочу больше делать ошибок, а всё к тому идёт. Нам не нужно видеться. Дождёшься Татьяну Фёдоровну и уходи, мне добавить нечего.

– О чём задумалась, сестра? Ася, а ты часом не влюбилась в Богданова? Рядом с ним трудно оставаться равнодушной, – спросила Ирина, глядя на сестру. – Он красив как Бог. Может, стоит дать волю чувствам?

– Он тоже так считает и зовёт замуж. Ира, он действительно не понимает, что его жена сойдёт с ума от ревности? На мой взгляд, нужно либо бросать работу и жениться, либо оставаться холостым. Любая женщина не будет терпеть долго мужа стриптизёра. Ты так не думаешь? – спросила с надеждой Ася. – Я не смогу иметь с ним отношений, зная, чем может закончиться его «рабочая смена».

– Ася, но если ваши чувства взаимные, возможно, он сделает для себя выводы, – нерешительно предположила Ирина. – Дай ему время, а сама займись работой. Мне трудно посоветовать тебе что-то конкретное. Я в своей жизни не могу разобраться. Только всё начинает налаживаться, тут, как чёрт из табакерки, нарисовывается Ника. Хотелось бы не обращать внимания, а не получается. Я хочу доверять Андрею, но на ум всё чаще приходит пословица: «Нет дыма без огня». Действия этой сумасшедшей можно расценивать по-разному. Почему она не оставит нас в покое?

– Ты о ней лучше не вспоминай. Отдыхай, а я поеду домой. Завтра выходной, в понедельник я тебе позвоню, – сказала Ася, поднимаясь на ноги и целуя сестру в щёку. – Время всё расставит по своим местам. Главное, его дождаться. Пока.

Ирина слышала, как щёлкнул замок входной двери, и тут же в спальню вошёл Андрей.

– У Насти всё нормально? – спросил он, присаживаясь на кровать. – Я дал вам возможность поговорить наедине, поэтому и не входил.

– Ты смог бы жениться на стриптизёрше? – спросила Ирина мужа.

– А ты собралась сменить профессию? – улыбнулся он. – Я об этом не думал, но скорее всего не смог. А вот если бы девушка бросила профессию – подумал. К чему этот вопрос?

– Богданов хочет жениться на Асе. Она, кажется, влюбилась, но замуж не собирается. Позволила ему приходить к Илье в своё отсутствие. Как думаешь, что будет дальше?

– Думаю, Сергей будет искать замену работе в баре. Я его таким, как вчера, никогда не видел. Он реально переживал не только за Илью, но и за Асю. Есть ещё один аргумент в пользу Анастасии. Богданов никогда не станет жить за чужой счёт, значит, не женится по расчету, а женится по любви. Настя молода, далеко не дурочка, мать его ребёнка – это то, что ему нужно. Ты думаешь иначе?

– Я думаю, он её не обидит. Решат жить вместе – я не буду против этого. Каждый должен жить своей жизнью и своим умом. Мы с тобой будем жить так, как нам этого хочется. Согласен, или продолжим дискуссию?

– Согласен. Ириша, места, куда бы можно было складывать передачи для пострадавшей, в холодильнике нет. Ты обязана одну десятую продуктов и фруктов съесть, – шутил Андрей. – Ужинать будешь?

– Буду, если ты позволишь мне сделать это за столом, а не в постели. Так я сама смогу съесть то, что захочу, а не то, что ты мне принесёшь. Веский довод? – шутила она.

Прошла неделя и Ирина вышла на работу. С первого ноября вышла на работу и Анастасия. Брат Насти Сергей был доволен работой сестры. Она оказалась аккуратной и исполнительной сотрудницей. Не хватало опыта, но она не стеснялась спрашивать совета. К Новому году семьи ждал приятный сюрприз. Богданов Сергей оставил работу в баре и сделал Анастасии предложение. Ася предложение приняла. Втроём они приехали к Ирине и Андрею.

– Сергей, ты, что с собой сделал? – спросила Ирина, глядя на его новую короткую причёску. – Хотя, ты так выглядишь моложе.

– Теперь у твоей сестры не будет повода для ревности, если ей пришлют непристойное видео. Я чуть изменил свою внешность, и уже не похож на Богдана, – улыбнулся он. – Позволю вам называть себя Богданом, но только чтобы не было путаницы с нашим вторым Сергеем, Громовым. Так всем будет проще.

– Когда пойдёте в загс? – спросил Андрей, беря Илью на руки.

– А мы там уже были, – ответил Сергей, снимая верхнюю одежду. – Регистрация двадцать восьмого марта. Анастасия наотрез отказалась выходить замуж зимой – ждём, когда потеплеет.

– Её беспокоит только это? – улыбнувшись, спросила Ирина. – В марте, значит в марте.

– Завтра поедем к Громовым, а сегодня пришёл просить руки твоей сестры, – чуть смущаясь, сказал Сергей. – Надо бы сделать наоборот, но твоя сестра не оставила мне выбора.

– Не нужно всё сваливать на меня, – вмешалась Ася. – Ты сам меня вынудил пойти в загс раньше сватовства, – смеялась она. – Он думает, что я за три месяца передумаю выходить замуж, – глядя на Платоновых, говорила Анастасия. – У нас есть к вам предложение. Отец купил нам четыре путёвки на неделю в горы с третьего по девятое января. Вылет со второго на третье, прилетим десятого утром. Лена отказывается лететь. Серёжка младший переболел простудой. Вы не хотите полететь вместо них.

– Я не полечу, – сказала Ирина, – а вот Андрею нужен отдых. Завтра поговорите с братом и Леной. Пусть Сергей старший летит с Андреем. У меня только одно условие: перевезите Татьяну Фёдоровну и Илью ко мне – ей будет легче и мне веселее. – Тебе, Андрей, нужно развеяться. Ты за последние десять дней вымотался.

– Я не против поездки, дорогая моя. Татьяне Фёдоровне здесь, действительно, будет проще. Во-первых, есть лифт, а не ступени. Во-вторых, дышать свежим воздухом можно на лоджии. Вы ребята, подумайте и решите этот вопрос и с Громовыми, и с Татьяной Фёдоровной. – Ириша, а ты справишься без меня?

– А я не буду одна, – улыбнулась Ирина. – Ты моё мнение знаешь, я не стану рисковать. Мы будем ждать вас дома, и Новый год мы будем отмечать дома втроём с дочкой.

Глава 12

Вопрос с поездкой на недельный отдых решился. Богдановы летели на горнолыжный курорт с Сергеем Громовым и Андреем Платоновым, перевезя Татьяну Фёдоровну с Ильей в квартиру Ирины. Отношения между женщинами были тёплыми. Одна из них считала другую дочерью, а второй не хватало материнской любви пусть и в двадцатишестилетнем возрасте.

Лена приехала одна перед Рождеством навестить подругу.

– Ты куда собралась с такой сумкой? – спросила Ирина, целуя и обнимая подругу в прихожей.

– Ириша, я привезла тебе вещи для беременной, – ответила та, снимая верхнюю одежду. – Вряд ли я войду в неё в следующий раз, а тебе до декретного отпуска работать ещё три месяца. Все вещи куплены год назад в магазине для будущих мам, когда я «выросла» из своего гардероба. Вещи Аси тебе вряд ли подойдут – она чуть крупнее, а у нас с тобой разница только в росте. Длину под себя подгонишь и носи. Здесь не так и много. Полупальто места много занимает, но оно того стоит. Носи его с февраля с подстёжкой, а позже её уберёшь, и до мая одета, – улыбнулась подруга. – Не сердишься?

– Не сержусь. Устроим дефиле после чая. Татьяна Фёдоровна испекла пирог. Пойдём на кухню. Как Громов младший?

– Пытается ползать, но зад тяжёлый мешает, – тихо говорила Лена. – А как ваш принц?

– Пытается ходить вдоль дивана, – ответила Ирина. – Лыжник звонит? Довольный поездкой?

– Звонит каждый вечер с отчётом. Голос уставший, но, тем не менее, довольный. Не могла я оставить сына ради поездки. Илья Петрович говорит, что я наседка, а мне так спокойнее. Подрастёт Серёжка – будем отдыхать вместе.

– Не оправдывайся. Я осталась по той же причине, – сказала Ирина, обнимая подругу. – Мне очень хотелось поехать, но решила не рисковать. В последнее время я стала опасаться перелётов, хотя мне и на земле «достаётся».

После чаепития состоялась примерка вещей привезённых Леной, часть из которых осталась в квартире Ирины. Через пару часов, провожая подругу, Ирина посетила супермаркет и вернулась домой с продуктами.

На следующий день в вечерних новостях Татьяна Фёдоровна увидела сюжет, снятый любителями на смартфон, о сходе лавины в горах. Она пригласила Ирину и попросила её позвонить Насте.

– Татьяна Фёдоровна, не переживайте. Отель находиться внизу, а подъёмники в плохую погоду не работают. Мы с Вами дождёмся вечернего звонка от них. Они позвонят в любом случае. Я видела повтор, но это может быть и не та трасса, и не тот курорт, – говорила Ирина, сама не уверенная в своих словах. По спине пробежал лёгкий холодок, когда она увидела на экране две фигуры, попавшие в снежный плен. Съёмка велась снизу, но было видно, что именно лыжники с трассы попали в ловушку, а тех, которые уже спустились со склона, просто «сдуло ветром». Она украдкой звонила Асе, но та не отвечала. Звонок от Анастасии раздался неожиданно в девять вечера, когда уже Илью уложили спать.

– Насмотрелись страшилок по телевизору, теперь волнуетесь? – спросила она без всякого приветствия. – У нас всё в порядке. Я внизу, а ребята стали волонтёрами и поднялись наверх часа три назад. Думала позвонить раньше, но хотела дождаться результатов.

– Могла с такими новостями объявиться немного раньше, – сердито ответила Ирина. – Что там произошло?

– В одном месте снег сошёл, но лавиной его назвать нельзя. Кто пропал трудно сказать. Пока выясняют, кто поднимался наверх. Есть отдыхающие, которые приехали самостоятельно, и о них нет информации. Может и не пропал никто. Третий день идёт снег. Если погода будет лётная – вернёмся домой вовремя. Скоро здесь стемнеет, ребята вернуться с новостями и мы вам перезвоним.

Анастасия отключилась, Ирина передала разговор с ней маме Сергея, а сама заволновалась. Сестра была напугана, хотя скрывала это. Ася не спросила об Илье, и это наталкивало на нехорошие мысли. Выходило, что у неё голова забита чем-то серьёзным, что не даёт ей покоя. Анастасия, действительно, лгала. Она не знала, где в данное время находятся трое лыжников, с которыми, сразу после завтрака, поднялась наверх покататься, но после очередного спуска, решила остаться внизу. Это было ещё до обеда. Времени было пять часов после полудня, но никто из них в отель не пришёл. Она знала, что ни один из них не станет рисковать на сложной трассе. Все были далеко не профессионалы в горных лыжах, а скорее новички, и их вполне устраивала простая трасса для начинающих. Ася знала, что поисковая операция уже идёт. «По самым скромным подсчётам, пропавших пять человек. Двое нашлись сами – это был работник проката и девушка. Осталось трое и все мои», – думала Ася, в который раз одолевая маршрут от отеля к подъёмнику.

Уже три часа трое молодых людей устраивали между собой шуточные «состязания», когда Богданов решил спуститься, закончив катание.

– Вы остаетесь или спускаемся вниз? – спросил он друзей.

– Серёга, мы остаёмся, но к обеду спустимся. Не скучайте, – пошутил Громов. Вдвоём они наблюдали, как лихо для новичка он съезжает со склона. – Андрей, посмотри налево. Что это?

– Громов, быстро вниз. Постарайся не терять меня из виду. Это похоже на лавину, пусть и небольшую.

Снежное «облако» завертело двух лыжников и, подбрасывая, покатило по белому ковру. Оно рассеялось так же быстро, как и возникло. Сергей Богданов остановился внизу, тяжело дыша всё ещё не веря в происходящее. Пять минут назад его чуть не накрыло снегом, а только чуть «зацепило», но изрядно напугало и повалило. Здесь же поднимались, отряхиваясь от снега, ещё человек пять. Он заметил, как один из лыжников, стоящий чуть в стороне снимает происходящее на смартфон. Он неспеша подъехал к парню.

– Снимаешь с самого начала? – спросил он, и заметил, как дрогнул его голос.

– А что нельзя? Сейчас в сеть выложу, прикольно будет.

– Ты дурак или прикидываешься? Там люди были на трассе. Давай посмотрим с самого начала, – попросил Сергей, а через минуту попросил: – Отправь мне это кадр на телефон, придурок, – говорил он, называя номер. – Я поеду за спасателями, пока ты будешь собирать лайки. Тебя бы на их место. – Спрятав телефон в карман, Богданов направился в отель. Он теперь не сомневался, что на зелёной трассе были Громов и Платонов. На записи в телефоне было доказательство. «Невинное белое облако» шириной метров сто пятьдесят снесло инвентарь, стоящий рядом с прокатом, перевалилось через трассу, смело ограждающую сетку и «успокоилось» метров через сто-двести среди деревьев.

Андрей Платонов почувствовал несильный удар, приоткрыл глаза и заметил, что «у его маршрута наметилась остановка». Он лежал на каком-то кусте между деревьев. Осторожно меняя позу, он огляделся вокруг, попытался подняться и провалился в снег по колено.

– Серёга! – крикнул он и прислушался. – Серёга! – повторил он и заметил метрах в пятнадцати небольшой шевелящийся сугроб. – Я тебя вижу, не шевелись, иду, – крикнул он и начал осторожно перебираться от дерева к дереву в сторону Громова. – Ты как? – спросил он Сергея, помогая выбраться из снега.

– Рука болит, а так нормально. Где наши лыжи и что это было? Мы попали в лавину? – спросил он.

– Она нас лишь слегка задела. Это даже не лавина, а её подобие. Может фрирайдеры потревожили снег на склоне, может сам под своей тяжестью «сполз». Разницы особой нет. Будь это лавина, нас бы накрыло, а не «припорошило. Чтобы это не было, из нас она сделала «перекати-поле». Нам с тобой нужно отсюда выбираться. Встать сможешь?

– Попробую. Что предлагаешь? – спросил Громов, поднимаясь на ноги, опираясь на дерево.

– От трассы до деревьев метров сто-двести. Пусть мы ещё с тобой «пролетели» метров пятьдесят среди деревьев. Путь не так и длинный, если бы ни два «но». Ты знаешь, в какую сторону идти? Без лыж мы будем проваливаться в снег на каждом шагу, и хорошо, если неглубоко.

– Что нужно сделать? – спрашивал Сергей. – Может ползком? Солнце у нас где? На трассе было слева. Здесь и леса-то нет – одно название, но не хотелось и в трёх соснах блукать.

– Пока не знаю, – ответил Андрей, оглядываясь по сторонам. – Если внизу видели картину – нас будут искать. Вопрос: когда найдут? Нам бы выбраться на белое покрывало, так нас быстрее заметят, – рассуждал Платонов.

– Андрей, кажется, лыжная палка торчит, – сказал Громов, указывая рукой чуть левее. – А небо светлее справа.

– Уже хорошо, – ответил Платонов, подбираясь к палке. – Ты попробуй уложить руку так, чтобы меньше беспокоила. Засунь её под куртку, расстегнув молнию, и двинем. Идём след в след, от дерева к дереву. Время 13:10. У нас есть часа три до того, когда опустятся сумерки. Вперёд!

Андрей шёл впереди, проверяя толщину снега лыжной палкой, Сергей двигался следом. Они одолели редкий массив, и вышли к его кромке.

– Ты как? – спросил Андрей, привалившись к дереву спиной.

– Вспомнил песню Высоцкого: «Парня в горы тяни, рискни». Ты сетку видишь? Вернее то, что от неё осталось.

– Я, Серёга, другое вижу: половина палки уходит в снег, мне это не нравится. Перед нами метров двести ровной поверхности, чуть с наклоном в нашу сторону, ни бугорка, ни кочки. Как мы будем двигаться? Но есть и положительные моменты. Возможно, снег не везде такой рыхлый, – говорил Андрей, оглядываясь по сторонам. – Сам Бог решил нам помочь. Держи палку и молись, а я проверю, что сюда принесло из спортинвентаря. Видишь «свалку»? – Андрей вернулся на двух обломках лыж, но со сноубордом и красным флажком. – Я понимаю, что в нашей компании ты не только старший по возрасту, но не уступаешь и комплекцией. Сам сделаешь выводы?

– Говори прямо, что я толстый и лысеющий, хотя старше тебя на полгода, – обиделся Сергей.

– Не заводись. Ты же инженер, вот и распредели нагрузку на два обломка и доску. Что получаешь в итоге? Извини, но для тебя это будут персональные санки, – улыбнулся Андрей. – Ты сумеешь сесть на эту доску или лечь?

– А флажок зачем? – улыбнулся Громов. – Ты думаешь, мой зад поместится на этой перекладине? А куда я дену ноги?

– Я не знаю, какую позу ты примешь, но другого выхода я не вижу. Можно попробовать и стоять на доске. Но что будет, если ты на ней не удержишь равновесие? Снегоступы на моих ногах держатся на честном слове, точнее на носках ботинок без всякого крепления. Если я их потеряю – приехали. Садись Зевс в свою колесницу – будем пробовать двигаться. Снег станет плотнее – пойдёшь пешком. А чтобы маршрут не был так заметен, песни пой или стихи читай. Считай это платой за извоз.

– А ты знаешь, что мне нравится твоя жена? – спросил Громов, через пару минут неспешного передвижения. – Чего остановился? Я не говорю о сексуальном интересе и люблю свою жену. Ирина Богданова – это божий дар, это ангел, посланный нам с небес. Я с ней познакомился пять лет назад, не видя её до этого, хотя знал о её существовании. За это время виделся с ней раз десять и воспринимал её как сестру Насти, как подругу Лены, пока не столкнулся с ней по работе. Скажи: ты бы стал помогать человеку, для которого ты как бы и не существуешь? Сделал своё дело, а дальше пусть плывёт сам или утонет. А она бросила мне спасательный круг и не позволила утонуть.

– Я это уже слышал, но прежде наговорил ей кучу лишнего из-за ревности к тебе, – огрызнулся Андрей. – Не рассчитывай, что от твоей похвалы моей жены, я ринусь сейчас галопом.

– Ну и дурак. Мог сделать и наоборот. Её полёт в Лондон – наше с Леной счастье. Оно могло и без неё состоятся, а могло и не быть. Ирина проявила инициативу и очень деликатно намекнула, что я идиот. Ты понимаешь, какое сокровище живёт рядом с тобой? Как стать похожим на неё хоть на четверть? Что для этого нужно?

– У меня нет ответов на твои вопросы, – сказал Андрей и чуть притормозил. – Между нами мужиками много общего. У нас один возраст, и выросли мы с Серёгой без отцов, а ты без матери, но у нас с вами не было младших братьев и сестёр, за которых мы были бы в ответе. А Ирина с малых лет опекала сестру. Медики бы назвали это синдромом «старшей сестры». Мать переложила часть своих обязанностей на старшую дочь ещё в младшем школьном возрасте. Наша девочка перескочила с детства в пучину забот, ответственности, всей прелести подросткового возраста. Быстро и очень рано повзрослела, превратилась в ответственную девушку, которая должна, кроме контроля, всё решать и делать сама. Это очень тяжело. У нас с Романом разница в возрасте, как у Ирины с Асей, но я бы не смог ужиться с ним без вмешательства третьих лиц, – усмехнулся Андрей. – Ты заметил, что помогая, она всегда остаётся в тени, и ни разу не напомнит об этом.

– А результат этой помощи выше всяких похвал, – поддержал Громов. – Эта история с Настей и Ильёй. Ирина была уверена, что сестра передумает, и я в глубине души надеялся на это, но я не понимал, как можно отказаться от своей жизни ради чужой? Ты думаешь, ей это решение далось легко? Пока есть такие люди, как Ирина Платонова, жить легче. Помнишь детскую песню: «Друг в беде не бросит, лишнего не спросит»? Это про неё.

– Не перехвали. Её действия и поступки часто не поддаются объяснению, но я её всё равно люблю, – оборачиваясь на Громова, сказал Андрей. – Нет повода для ревности, а я ревную.

– И Лена моя её любит. Мне порой кажется, что и отец мой ценит её больше меня. Но я этому только рад. Долгое время девчонки считали его монстром. Знаешь, как называла его Настя? «Папенька»! Она его люто ненавидела, но при этом не стеснялась брать с него деньги. Время всё расставило по своим местам.

Андрей двигался медленно, пробуя плотность снега лыжной палкой, делал пару шагов и подтягивал сноуборд с Громовым за древко красного флажка. Усидеть на доске шириной в тридцать сантиметров Сергею удавалось с трудом. Его рост был метр восемьдесят, а вес не менее девяноста килограммов.

– Где бы мы с тобой ещё поговорили?– грустно спросил Андрей. – Самое место для задушевных бесед. Главное, никто не мешает.

– Не жалуйся. Твоя идея была пройти ещё раз трассу. Вот и идём, – усмехнулся Громов. – Меня на санках лет двадцать пять никто не катал. Слушай, а вы не хотите с Ириной переехать за город? Пока дочь родится и подрастёт, вам места хватит, а лет через пять, расширяться всё равно придётся.

– Думаешь, потяну?

– Не прибедняйся. У вас обоих есть квартиры в городе и на таунхаус или небольшой коттедж достаточно.

– Идея хорошая.

– Поговори с Ириной, а я посмотрю варианты. У нас особой спешки нет.

– Громов, а как у Аси дела в вашей компании?

– Ты не поверишь! У неё всё получается. Я, честно скажу, на такой результат и не рассчитывал. Зарплату отрабатывает и даже на премию претендует. Ты ничего не слышишь?

Они прошли метров сто пятьдесят от лесочка, когда в небе появился вертолёт.

– Вот и флажок пригодился. Поприветствуй пилота, Серёга. Нас заметили, расслабься, – радостно сказал Андрей. – За кого-то из нас, друг мой, молятся.

Через пару минут они заметили два снегохода, которые ехали прямо на них, а вертолёт улетел.

– Спасибо, друг, – обнимая Богданова, подъехавшего на снегоходе, сказал Андрей. – У Серёги что-то с рукой, помоги ему. Как тебе мои снегоступы?

– Ты сам как? – спросил Богданов, помогая Громову сесть на место пассажира, за водителем первого снегохода, и закрепляя на нём страховку.

– Чёрт его знает. Но я ещё никогда, до слёз, так не радовался твоему появлению. Честно сказать – запаниковал не на шутку, – ответил Платонов. – Всё тело болит то ли от напряжения, то ли от падения. Устал как загнанная лошадь.

– Ладно жаловаться. Прокатил каких-то метров сто-пятьдесят тихим ходом, – смеялся Громов. – Но, если бы ни этот Кулибин, мы так и сидели бы под соснами, как грибы, – сказал он Богданову. – Есть ещё «потеряшки»?

– Ниже по склону человек пять разбросало, но не унесло. Меня слегка зацепило. Один деятель на телефон снял сход, так я и догадался, что вам «повезло» меньше чем мне, – говорил Богданов. – Полетим домой или останемся, решим позже, а сейчас по коням.

Внизу у входа в отель их ожидала Ася.

– Черти! Быстро разошлись в разные стороны и звоните своим домой, – говорила она, обнимая Сергея Богданова. – Я уже врать устала. – Ты, спасатель хренов, не мог позвонить мне или прислать сообщение? Я чуть с ума не сошла в ожидании новостей. Звони матери, я с тобой позже поговорю.

Богданов успокаивал мать, Андрей звонил Ирине, Громов разговаривал с Леной. Только после телефонных переговоров они посетили травмпункт. С рукой Сергея Громова всё обошлось, если не считать сильного ушиба, о чём говорил большой кровоподтёк в районе плеча, чуть ярче, чем остальные ушибы. Не обошлось и без осмотра Платонова. Андрею, судя по следам, «досталось» гораздо больше, но он оказался чуть терпеливее. Через час они ужинали, купив коньяк для снятия стресса.

– Знаете, мужики, а я пошёл бы с вами в разведку, – говорил Громов. – И на лыжах я обязательно научусь кататься. Предлагаю: каждый сезон выбираться на неделю в горы.

– Не переживай, Серёга. Все мы здесь новички. Я лет пять-шесть не видел трассы ни простой, ни сложной, и стою на лыжах, так же как и ты. Возможно, падаю реже, – смеялся Андрей. – Твоё предложение поддерживаю.

– А вы своим жёнам об этом скажите, заговорщики? – Ася улыбнулась, глядя на трёх мужчин. – У меня к вам будет просьба: не говорите Ирине о том, что произошло.

– Ты сестра нас сильно недооцениваешь. Мы даже думать об этом не будем, не то, что говорить, – сказал Громов. – Завтра после завтрака повторим маршрут, чтобы преодолеть страх.

– И куда ты со своей рукой? – спросила Ася.

– Голова на месте, ноги целы, а рукой я и одной управлюсь.

– Не поспишь однуночь от боли, а потом поговорим. Ребята, вы сходите в бар, – предложила Ася. – Вам нужно расслабиться, а я спать – у меня тоже есть нервы и они на пределе.

Четвёрка туристов вернулась в свой город утренним рейсом десятого января. Андрей приехал на такси, открыл дверь своим ключом, снял верхнюю одежду и тихо прошёл в спальню. Жена спала, лёжа на боку. Андрей знал, что Ирина, оставаясь в квартире одна, всегда спит, не выключая свет ночника. Присев рядом с ней, он смотрел на жену с любовью и нежностью. «Как же я люблю эту женщину, – думал он, беря её за руку. – Мы не виделись неделю, а мне кажется, прошла целая вечность». Он видел, как дрогнули веки Ирины, и она открыла глаза.

– Ты вернулся, – обнимая мужа, говорила она. – Как же я по тебе скучала. Как непривычно ты колешься своей бородкой, но она тебе идёт. Ты с недельной щетиной такой брутальный, – смеялась она. – Голодный? Пойдём завтракать, а позже разберём твой багаж, отправим всё в машину, и ты мне расскажешь обо всём.

– У меня есть другое предложение, оно лучше и полезнее любого завтрака, – улыбаясь, говорил Андрей, целуя Ирину…

– Ты, скучал по нас? – спросила Ирина, положив голову на грудь мужа.

– Очень. Особенно вечерами, когда Громов засыпал. Мне вас не хватало и хотелось оказаться рядом. Ты знаешь, что мужская половина вынашивает идею каждый год выбираться на неделю в горы? Ты как на это смотришь? – обнимая жену, спросил Андрей.

– Вас не останавливает чрезвычайное происшествие? – осторожно спросила Ирина. – Я не против недельного отдыха, но только недельного. Я без тебя очень скучаю, мне тебя не хватает.

– Не было там никакого ЧП. Пострадавших и разрушений нет. Присыпало немного снегом, так и у нас бывают неслабые метели. Ты мне расскажи: как вы здесь с дочкой поживали?

– Хорошо. Татьяна Фёдоровна только вчера утром уехала, а нас с Ильёй, Илья Петрович увёз ближе к вечеру. С Ильёй скучать днём некогда. Лена приезжала в гости. Привезла мне вещи для будущих мам. Я в них такая смешная, как матрёшка. Знаешь, за эти дни я набрала лишних пару килограммов. Меня кормили как на убой. Вернее, мне самой всё время хочется есть, – говорила Ирина, поднимаясь с постели. – Рот не закрывается, и я всё время что-то жую.

– И что ты предпочитаешь? – спросил Андрей, последовав её примеру. – Что тебе приготовить на завтрак? Начинай командовать.

– Идём к столу, а там решим. Предпочитаю я Всё! Овощи, фрукты, молочные продукты, мясо и даже рыбу. Без кефира и булочки на ночь, как-то не засыпается. Скажи: если ЧП в горах не было, где и как ты «собрал на себя» столько синяков? – спросила Ирина, подойдя к Андрею совсем близко и заглядывая ему в глаза.

– Иришка, что такое синяки? Поскользнулся, упал, очнулся – гипс, – улыбнулся он и обнял жену. – Нельзя предусмотреть всего. Тебе это лучше меня известно. Ничего не случилось, чего можно опасаться, иначе мы не планировали бы поездку на следующий сезон. Успокойся. Присаживайся к столу.

– Ты меня разлюбишь, когда я стану килограммов на пять толще? – улыбнулась Ирина.

– Ни за что! Я буду любить тебя всегда. Ты можешь меня выслушать и высказать своё мнение, – загадочно улыбнулся Андрей.

– Сюрприз?

– Нет. Деловое предложение. Сергей Громов советует нам подумать о переезде за город. Он нам поможет с проектом и с местом застройки, а мы выбираем вариант, продаём мою квартиру и воплотим мечту в реальность. Можно выбрать дом с двумя входами, так будет дешевле, и поселимся рядом с Богдановыми. Ася идею поддерживает. Что скажешь?

– Не знаю. Сама по себе идея хорошая. Строительство обойдётся дешевле покупки нового, но это может быть далеко от города. Как мы будем добираться в школу, на работу? Этот вопрос гораздо важнее.

– До школы нам ещё далеко. Да и дело это ни одного года. Ты за идею или против неё?

– Ты уже всё решил? – улыбнулась жена.

– Нет! Без тебя я не приму ни одно решение, но мне очень интересно, где мы с нашими скромными финансами можем рассчитывать на апартаменты? Разве вам с Дашей не интересно? Мне в этой квартире очень уютно и удобно, но нужно думать о будущем.

– Ты не забыл, что у Лены сегодня день рождения? Думай об этом, а о доме мы поговорим вечером. Откроем интернет и найдём себе «шалаш», где у нас будет рай.

Свадьба Сергея и Анастасии состоялась двадцать первого марта. После регистрации в загсе их ждал банкетный зал в ресторане, а потом недельное свадебное путешествие. Родители вернулись домой, Ирина пошла с третьего апреля в декретный отпуск, а Илье седьмого апреля исполнился год.

Тридцатого апреля Ирина, слегка улыбаясь, вышла из клиники в начале одиннадцатого, собираясь поехать в отдел новорождённых торгового центра. На тридцать четвёртой неделе беременности она чувствовала себя нормально, если не считать, что поправилась на семь килограммов. Врач на приёме пошутила, что нужно меньше есть, иначе, самостоятельно она не родит дочь-богатыря. Ирина подошла к машине, открыла сумку, но брелок с ключами достать не успела. Она почувствовала на лице влажную ткань, а в нос ударил запах медицинского препарата. Очнулась она, лёжа на кровати в комнате с решёткой на окне. Положив руку на свой живот, Ирина почувствовала дочь. «Ничего, малышка, не волнуйся, мы выясним всё и справимся, – говорила она вслух, поднимаясь, садясь на кровати и осматриваясь. Две двери без ручек, одна с электронным замком и небольшим окном на уровне глаз. Она тихонько встала и прошла к двери. Был виден девственно чистый стол, на котором стояла только настольная лампа, а рядом пустой стеклянный шкаф. Вторая дверь вела в санузел. Из зарешётчатого окна был виден кусочек ни то парка, ни то леса. Глядя в окно, Ирина пыталась восстановить картину сегодняшнего дня. Она помнила всё с самого утра и до выхода из клиники. На кровати, под подушкой лежала её сумка. Всё было на месте, только смартфон был «разобран» – из него вынули сим-карту и аккумулятор. Постель была чистой. На Ирине было костюм, в нём она вышла из квартиры, а обувь стояла у кровати. – Всё это несколько странно и похоже на похищение. Почему комната напоминает мне палату в клинике для душевно больных? Кому и зачем понадобилось меня похищать? Тот, кто это сделал, видел, что я беременная и это не остановило его. Что могут потребовать? Если деньги, значит, позвонят Андрею, а если нет?» – успела подумать она, когда электронный замок издал звук и дверь с окошком открылась. В помещение вошёл мужчина в белом халате с пакетом в руке и медицинской маске на лице. Ирина вопросительно посмотрела на него. Он достал из кармана листок бумаги и начал читать: «Это клиника за городом. Послушайте и запомните: вы можете кричать, плакать, звать на помощь – это не поможет. Крыло до понедельника будет пустовать. Чтобы не превратиться в овощ и не навредить ребёнку за три дня – ведите себя тихо. В пакете сухой паёк и вода. На большее не рассчитывайте», – закончил он читать и убрал бумажку в карман штанов. Только теперь Ирина заметила, что на нём спортивные брюки.

– Кому я помешала, что со мной обошлись таким образом? – задала она вопрос скорее себе, чем вошедшему. – А если у меня начнутся преждевременные роды? Что будет с малышкой? – спрашивала она вошедшего.

– Этого я не знаю. Всё, о чём меня просил Степанович, я сделал. Теперь он мне даст волшебную таблетку, если я никому о вас не расскажу. Вы потерпите три дня? – спросил он, и Ирина поняла, что перед ней типичный клиент этого заведения.

– А если рассказать обо мне другому доктору, он не даст вам волшебной таблетки? Другой врач у вас есть?

– Есть доктор Нина. Она хорошая, но таких таблеток у неё нет.

– Прочитайте ей то, что читали мне, и она найдёт таблетку, – с надеждой говорила Ирина.

– Я не могу. Мне нельзя. Прощайте, – сказал он и вышел.

«Дашенька, девочка моя родная, не спеши приходить в этот мир раньше срока, – тихо говорила Ирина, положа руку на живот. – Мама будет сильной и справится с возникшими трудностями. Нужно успокоиться и подождать. Папа обязательно будет искать и найдёт нас. Мы будем с тобой тихонько петь песни, мечтать и время пролетит быстро. Нам нельзя плакать. Помоги мне родная, а я помогу тебе».

Ирину уже, действительно, искали. Не дозвонившись жене, Андрей не застал её и дома. Машина стояла у клиники, а на записи с камеры было видно, как Ирину без чувств сажают в машину. Он позвонил Богданову и Громову, написав заявление о пропаже в полиции. Громов обратился за помощью к Максимову. Платонов поехал в дом отца Вероники. Он кожей чувствовал её причастность. У Ирины не было врагов, а для Ники Ирина стала врагом номер один. У домработницы он выяснил, что Ника была в доме вчера поздно вечером и очень ругалась с отцом. После её ухода, сейф оказался пустым от денег, а у хозяина случился сердечный приступ, и его увезла машина скорой помощи. «Она ушла, забрав всё из сейфа, даже не подойдя к отцу, лежащему на полу, – говорила домработница. – Села в машину и уехала. Андрей, она больная на всю голову». Сомнений у Андрея не оставалось. Вероника сбежала из клиники и где-то удерживает Ирину. Оставалось надеяться на профессионалов, которые вычисляли: в какой клинике Ника проходила лечение, где находится доктор, который её лечил, где она может отсиживаться, кроме своей квартиры? Так по крупицам собирая информацию, к утру выяснили покупку билетов доктором в Испанию, и заказ крупной суммы денег со счёта. Но никто не мог и предположить, что Ирину заперли в палате, где лежала Вероника.

Ночь далась Ирине с трудом. Сон был поверхностный и кошмарный. Проснувшись утром около восьми, она умылась, привела себя в порядок и перекусила печеньем с соком, не рискуя пить кефир, простоявший ночь без холодильника. После «завтрака» она начала прогулку от окна к двери, тихонько напевая. В какой-то момент ей показалось, что за ней наблюдают, но посмотрев в окошко, она никого не увидела. Постояв полчаса у окна, она легла на кровать. Время тянулось медленно. Ближе к обеду, в другом крыле клиники дежурный врач разговаривал с больным пациентом.

– Стас, как твои дела сегодня? – спрашивала врач-женщина.

– Хорошо. Мне вчера Степанович дал волшебную таблетку, и я спал с обеда до самого утра, – честно признался Стас. – Я всё сделал, как он просил. Беременные женщины бывают душевно больными? Почему он её запер в палате одну?

– Ты о чём говоришь, Стас? У нас нет беременных.

– Я сам её видел и даже читал ей по бумажке, оставил для неё пакет, который мне дал Степанович. Он мне ключ доверил, а потом забрал, а бумажку велел выбросить, но я её себе оставил. Хотите, я вам её покажу?

– Конечно, хочу. Можешь и мне прочесть, – говорила она, набирая телефон главного врача частной клиники «Нейрон». Он не отвечал. Она рассеяно слушала то, что читал Стас, и понимала, что в клинике что-то происходит. – Иди, обедай, а я посмотрю на твою новую знакомую.

Психиатр Большакова Нина Николаевна пятидесяти лет работала в клинике не первый год и видела за это время всякое. Она не могла не отреагировать на слова Стаса. «В последние полгода, с поступлением в клинику Вероники, Евгений Семёнович совсем слетел с катушек, – думала она, шагая по коридору. – Чем больше денег, тем сильнее соблазн получить их больше». Она открыла дверь палаты и, действительно, увидела молодую беременную женщину.

– Что вы здесь делаете? – удивилась Нина Николаевна. – Не скажи мне о вас пациент, которому я могла и не поверить на слово, я бы и не знала о вас.

– Этот вопрос я могу и вам задать, – ответила Ирина. – Я потеряла сознание у клиники «Надежда», а очнулась здесь на кровати за закрытыми дверями. Может, Вы мне объясните, что всё это значит?

– Я не могу дозвониться главному врачу, а без него у меня нет ответа на ваш вопрос.

– Вы можете позвонить моему мужу? Он либо знает где я, либо должен знать. Его зовут Андрей Платонов, а меня Ирина, – сказала она и назвала номер.

– Андрей Платонов? Ваша жена Ирина в клинике «Нейрон». Это за городом. В здании бывшего санатория «Лесная сказка». Я не знаю, как она сюда попала, но вы должны об этом знать.

– Не бросайте трубку. Скажите: как она себя чувствует? Как моя дочь?

– Я психиатр, а не акушер. С виду нормально. Я её, вообще, случайно нашла, – испугано ответила Большакова.

– Мы их вторые сутки ищем. Теперь вы за них в ответе. Мы выезжаем. Как Вас найти, чтобы не потревожить ваших пациентов?

– С торца будет служебный выход. Я открою двери заранее, – ответила доктор и закончила разговор. – За вами сейчас приедут. Как вы себя чувствуете? Хотите чего-нибудь? – обратилась она к Ирине.

– Хочу домой, очень хочу забыть последние сутки как страшный сон, – ответила она со слезами на глазах. – Я никогда не желала и не делала людям зла. Пыталась понять, простить своих обидчиков. Что имеем в итоге? Для того чтобы похитить, запереть беременную женщину, нужно не только отсутствие мозгов, но и сердца, – сказала Ирина и заплакала.

– Успокойтесь. Подумайте о ребёнке. Вам нужно показаться врачу в первую очередь. Кто-то с небес вас очень оберегает, – сказала доктор и вышла.

Минут через тридцать Ирина увидела мужа. Она уже не плакала, но недавние слёзы выдавали её глаза.

– Поедем в клинику или сразу домой? – спросил Андрей, обнимая жену и смахивая непрошеную слезу.

– Поедем домой. Почувствую себя плохо – отвезёшь, – ответила она и услышала вопрос, заданный незнакомцем доктору.

– Вероника Шалимова была Вашей пациенткой?

– Нет. Это крыло с шестью палатами вёл Евгений Семёнович. Здесь у нас лежат особые пациенты. Веронику в четверг перевели в изолятор на повторную медицинскую комиссию. Так мне сказал он сам. Крыло должно оставаться пустым. Других больных у него на сегодня не было. Я пыталась ему дозвониться, но не смогла.

– Не пытайтесь – он арестован. Мы с вами пройдём в его кабинет, а вы друзья мои езжайте домой, – сказал он Платоновым.

– Опять Ника? – шагая вниз по лестнице, спросила Ирина.

– Если она ограбила собственного отца, довела до сердечного приступа и бросила умирать, о чём можно говорить? Поехали, нас внизу Сергей Громов ждёт.

Обнявшись с Ириной, Сергей открыл перед ней дверь авто.

– Тебе привет от Максимова. Мы тебя и без звонка уже почти нашли, – глядя на Ирину в зеркало, сказал он. – Придёшь в себя – позвони Лене, она волнуется.

– Серёж, мой телефон вывели из строя, – прижавшись к мужу, ответила она.

– Нет проблем. По пути домой, мы заедем в салон связи и всё восстановим. Нам торопиться некуда. Или есть возражения?

Минут двадцать Андрей и Ирина сидели в машине у салона связи в ожидании Сергея. Муж обнял жену, прижав к себе, и отвечал на её короткие и редкие вопросы.

– Держи свой телефон и паспорт, – сев в машину, сказал Громов. – А это тебе бонус, – добавил он, вручая новый смартфон в упаковке. – Если я ничего не путаю, то твоему аппарату пятый год. Таких моделей уже и в продаже нет, – улыбнулся он.

– Ты делаешь мне подарок?

– Я знаю, как ты относишься к старым вещам, но новый – это награда за проявленное мужество и выдержку. Ребёнка всегда успокаивают новой игрушкой, а ты у нас сейчас как тот ребёнок. Звони Лене, успокой её и скажи пару слов.

– Громов, я знаю, что из-за моей пропажи, шашлыки вам пришлось отменить, – улыбнулась Ирина. – У вас весь вечер и два дня впереди. Начинайте сегодня, а мы навестим вас завтра. Не пропадать же мясу. Я бы чего-нибудь сейчас съела, – говорила она, набирая телефон Лены. Она поговорила с Леной, Асей и даже с Ильёй Петровичем. Разговоры длились не более минуты, сводились к предложению не менять планов и о возможном приезде завтра.

– Ты куда нас привёз? – спросила Ирина, когда Сергей Громов остановил машину у клиники. – Как я в таком виде покажусь там?

– Давайте, мамаша, без разговоров. Скажет доктор, что всё у вас в порядке – я отвезу вас домой, а нет – оставлю здесь. Идите. Ты сейчас на эмоциях и не думаешь о психушке, а я помню, откуда мы тебя забрали, – решительно сказал Сергей.

– Ириша, не спорь. Зоя Васильевна нас ждёт. Я звонил ей до того, как поехали за тобой. Серёга прав, стоит показаться врачу.

Зоя Васильевна, действительно, ждала пациентку с тревогой, но волновалась напрасно. После осмотра, посоветовав супругам покой и положительные эмоции, она проводила их домой.

– Я очень рада, что всё обошлось, – сказала она. – Говоря о покое, я не думала о постельном режиме. Тебе нужен душевный покой, пусть и стоя на голове, – улыбнулась она.

Поднявшись в квартиру, Ирина попросила мужа включить кофемашину и прошла в душ. Нервное напряжение уходило вместе с пенной водой. Она набросила на себя халат и с полотенцем на голове вошла в кухню.

– Ты сам голоден? Чего у нас в холодильнике есть?

– Я вчера купил всё свежее по твоему списку, – обнимая жену за плечи, ответил Андрей. – Ты решила выпить кофе?

– Полную чашку с молоком и с сахаром, а ещё бутерброд с ветчиной, помидором и майонезом. Дальше я подумаю. Ты от меня не отставай, – сказала она и замолчала.

– Ириша, ты чего?

– Как ты думаешь, её найдут?

– Найдут. Обязательно найдут. Ты должна думать сейчас о другом. Поешь, и мы с тобой поговорим. Твой кофе остывает, а холодный ты не пьёшь. Снимай полотенце, вынесу его на лоджию, пусть сохнет.

Двенадцатого мая Ирина после приёма у доктора, поехала в торговый центр. С пакетами вещей для ребёнка, она вернулась к машине и услышала звонок своего смартфона. Звонил Максимов. Договорившись о встрече, сложила пакеты в машину и поехала в кафе.

– Ирина, дело очень деликатное и мне нужен твой совет. Обещай, что не будешь волноваться? – просил он и, получив ответ, продолжил: – Здесь результаты экспертизы Шалимовой и Артёма Игнатова. Артём сын Виктории. Десять лет назад Ника родила сына в районной больнице и отдала его своей соседке по палате. Через полгода семья Игнатовых переезжают из района в город, в квартиру купленную матерью Ники. Она же помогала семье, но почему-то скрывала это от мужа. Три года назад глава семьи попадает в ДТП, а мать начинает пить. Именно у неё мы и нашли Викторию, которая выбросилась с девятого этажа.

– Откуда ты это знаешь и когда вы её нашли? Недоверчиво спросила Ирина.

– Сама Игнатова всё нам и рассказала. Женщины ссорились, выясняя отношения, сын всё слышал, и не было смысла это дальше скрывать. Как вышли на них – тебе неинтересно, нашли четвёртого, похоронили вчера. В момент задержания, она бросилась с балкона квартиры Игнатовых, в которой скрывалась.

– Максим, я тебя не понимаю.

– Я хочу поговорить с Шалимовым. Он перенёс инфаркт, но уже чувствует себя неплохо. Потеря дочери его может доконать, а наличие внука – помочь поправиться. Мне жаль мальчишку. Что думаешь?

– Ты сам будешь разговаривать или хочешь, чтобы это сделала я? В любом случае прежде нужно поговорить с доктором. Расскажи мне о мальчике. Поехали.

Вдвоём они поговорили с доктором. Он и сказал, что пациент уже знает о смерти дочери: – «Наше сарафанное радио сообщило ему новость о самоубийстве Виктории Шалимовой, приукрасив его причиной и подробностями». Решили, что новость о наличии внука, Аркадию Павловичу сообщит Ирина.

– Здравствуйте, – сказала она, войдя в палату. – Меня зовут Ирина Платонова. Можно мне присесть?

– Присаживайся. Ты хочешь, девочка, услышать от меня слова раскаяния? – тихо спросил Шалимов. – Я раскаиваюсь. Мне стыдно за выходки дочери, которые не укладываются в моей голове. Мне очень жаль, что ко всему, что произошло с тобой, Ника приложила руку. Прости. Она сама себя наказала.

– Не будем говорить плохо об ушедших. Я здесь с другой миссией и хочу, чтобы Вы меня послушали и услышали, – сказала Ирина и пересказала то, что услышала от Максимова. – Я ни на чём не настаиваю, ни о чём не прошу, Вы сами решите этот вопрос. Я не видела своего отца восемнадцать лет, а теперь мы дружим, пусть и на расстоянии. Важно не только то, кто с тобой рядом, но и то, кто кому рад.

– Мальчик знает обо мне? – спросил Шалимов, глаза которого наполнились слезами.

– Он слишком рано стал взрослым и многое понял, когда его мать и Ника ругались, выясняя отношения. С ним работал детский психолог. Он предпочитает жить с матерью, которая выпивает, но лишать её материнских прав нет оснований. Одни теряют голову от спиртного, а у Игнатовой она на месте. Вам стоит пообщаться с парнем, может подружиться – это ваша кровь. Здесь его номер телефона. Извините меня за беспокойство.

– Вы кого ждёте с Андреем?

– Дочку. Дарья Андреевна родиться через месяц, – улыбнулась Ирина. – Поправляйтесь. Вам есть ради кого жить. Говорят, что внуков любят сильнее, чем детей.

Прошёл месяц. Вечером Ирина почувствовала слабые боли внизу живота.

– Андрей, кажется, пора. Отвези меня в клинику или вызови неотложку.

Глава 13

Девочка весом три восемьсот и ростом пятьдесят один сантиметр родилась двенадцатого июня в три пятьдесят. Это была самая длинная ночь в жизни Андрея Платонова. Уже в десять часов он навестил жену.

– Ты у меня молодец, – говорил он, целуя жену. – Когда я смогу её увидеть? К тебе целая очередь выстроилась. Все хотят поздравить.

– Распредели сам очерёдность, – улыбнулась жена. – Зоя Васильевна меня уже поздравила. Скажи: у нас что-то случилось?

– Неделю назад мать Артёма отравилась палёным алкоголем. Сейчас Шалимов оформляет опеку над внуком. Вчера мы с ним встречались. Он составил проект завещания, по которому в случае его смерти, я становлюсь опекуном Артёма, а всё его состояние переходит нам в равных долях. Я его не понимаю. Должны же у него быть свои родственники или жены. Почему я?

– Это Аркадий Павлович поторопился. Он крепкий мужчина и сделал это, скорее, ради своего спокойствия. Возможно, у него нет родственников, или он им не доверяет. Это всё?

– Артём мой брат, – тихо сказал Андрей. – Я заметил его сходство с собой, посмотрев старые свои фотографии, и под шумок сделал экспертизу на родство. Я знал, что он родился в десятом году, что в это время я не был знаком с его матерью и вообще не был в России, но что-то меня смущало. Ириша, что мне делать?

– Успокоится. Роман вырос без твоего участия. Будет Артём к тебе тянуться – подумаем, но не навязывайся. Ему для начала хватит одного деда, чтобы адаптироваться к новой жизни, – беря мужа за руку, говорила улыбающаяся Ирина. – Ты не можешь упрекать отца, а как сказать об этом, подумай. Возможно, он и не догадывается о существовании сына. Как к этому отнесётся Елена Анатольевна? Какие сложатся отношения между Платоновым и Шалимовым, которые дружили ни один год, и один из которых спал с дочерью другого? Была ли это случайная связь или роман? Не спеши, подумай, поговори с отцом о Нике, не касаясь Артёма. Если будет нужно, я тебе помогу, только не торопись. Игнатова говорила Максимову, что Ника никогда не видела парня и пришла к ней впервые. Мне почему-то кажется, что она и не подозревала об отцовстве Платонова, иначе бы обернула это в свою пользу. Тебе так не кажется?

– Здесь ты можешь оказаться права на сто процентов. Значит, пока закрываем этот вопрос? Нашу малышку принести. Можно мне её подержать? – спросил он медсестру, вошедшую с ребёнком.

– Попробуйте приложить дочку к груди, а потом передадите папе. Я зайду позже, – ответила та, положив девочку на руки матери.

Семнадцатого июня Андрей привёз жену и дочь домой.

– Ириша, ты заметила, что у нас с Дашей получается лучше, чем с Ильёй? Что значит опыт. Она такая маленькая.

– Опыт опытом, а передвижная молочная кухня лучше, чем бутылочка с питанием, Не нужно бежать на кухню по первому требованию, – улыбалась Ирина. Она была счастлива.

Через две недели Андрей вышел на работу. Ирина старалась придерживаться диеты, и Даша была спокойным ребёнком. Они гуляли, отдыхали и успевали приготовить ужин для отца и мужа. По выходным принимали гостей, но сами были редкими гостями. Даше исполнилось три месяца, и Ирина рискнула поехать с ней на машине в торговый центр, купить мужу подарок. Андрею через неделю исполнялся тридцать один год. Торговый цент, где она сделала покупки, располагался в пяти минутах ходьбы от офиса компании Платоновых. Недолго думая, Ирина взяла дочь на руки и, пройдя этот путь, поднялась в приёмную. Секретаря на месте не было, а дверь в кабинет мужа была приоткрыта. В кресле за столом сидели двое, причём женщина сидела на коленях мужчины и они целовались. Хватило двадцати секунд, чтобы Ирина вышла из ступора, развернулась и пошла на выход. Её била мелкая дрожь. Она боялась только одного – упасть по дороге, уронив дочь. Дойдя до машины и положив дочь в кресло, она села за руль, но ехать не решилась. Она вздрогнула от телефонного звонка. Звонил Андрей.

– Да, – ответила она каким-то чужим голосом. – Что ты хотел?

– Что у тебя с голосом? Что случилось?

– Ты уже освободился или у тебя короткий перерыв?

– Я задержусь на пару часов. Думаю, к восьми вернусь. Ты не забыла, что я сегодня в области? До вечера. Я вас целую.

– Я помню, – ответила Ирина и рассмеялась собственной глупости. «Идиотка! Вот так и сходят с ума от ревности. Я сама провожала Андрея утром, предложив одеться проще в джинсы и джемпер, а мужчина был в синем костюме. Проще было постучать и войти в кабинет, чем сбежав, так накрутить себя, – думала она, поворачивая ключ в замке зажигания. – Рассказать ему всё или промолчать? Промолчу. Кто у них такой смелый, что в отсутствие Платонова мог себе это позволить? Только Платонов младший – Роман».

Прошло ещё три месяца. Близился Новый две тысячи двадцать первый год, когда Ирина собралась на приём к Зое Васильевне – Даше исполнилось полгода.

– Решилась на спираль? – спросила доктор после приветствия. – Как дочка себя чувствует? Ложись, я посмотрю тебя аппаратом.

– Даша растёт не по дням, а по часам. Вес набирает в соответствии с возрастом. Аппетит отменный, ввела в прикорм овощное и фруктовое пюре.

– Ирина, а спираль пока отменяется, – сказала Зоя Васильевна. – Вытирайся. Ты, девочка моя, беременная. Срок беременности четыре-пять недель.

– Как же так? – испугано спросила Ирина. – Даша грудь не бросает, болезненность сосков я списывала на её зубы. Что мне теперь делать?

– Решать вам с Андреем. Только долго не тяни. Сегодня у нас понедельник. Я даю тебе время до пятницы. Позже, я не смогу тебе предложить медикаментозный аборт, а если решите беременность сохранить, грудное вскармливание, возможно, придётся сократить, чтобы не спровоцировать выкидыш. Ирина, пойми меня правильно: с двумя маленькими детьми очень трудно, и я не настаиваю на чём-то конкретном. Тебе придётся либо решиться, либо многое поменять и вернуться к прежним ограничениям, но это будет твой выбор.

Ирина вернулась домой подавленная. Переступив порог квартиры, она дала волю слезам.

– Что случилось? Рассказывай, – с тревогой спросила Ася.

– Аська, я беременная. Не говори сейчас ничего. Езжай на работу. Будет время – приезжай вечером или завтра. Мне нужно побыть одной.

– Я не понимаю, чего ты ревёшь? Из сложившейся ситуации есть два выхода, и ты сделаешь правильный выбор. Ты не забыла, что своими слезами ты вредишь не только малышу, но и Даше. Они это заслуживают? Ир, у тебя умная голова, доброе сердце, тебе, в конце концов, двадцать семь лет, а ты ревёшь без особой причины. Я ухожу, но вечером вернусь.

«Действительно, чего я реву? Все живы и здоровы, никто не умер, во мне зарождается новая жизнь – надо бы радоваться, но как-то нерадостно, – думала она, вытирая слёзы. – Андрею это не понравится. Ему в последний месяц всё не нравится, возможно, моя новость станет последней каплей». Ирина, накормив дочь, уложила её в кроватку и прилегла сама. Прошло не меньше часа, когда она услышала щелчок дверного замка и поднялась с постели. Пришёл Андрей.

– Мне Решетникова звонила. Как это могло произойти? – снимая куртку, спросил он. – Прости, я хотел спросить, что будем делать? – глядя на Ирину и присаживаясь на диван, задал он новый вопрос. – Я не готов к новым ограничениям. Сначала Илья, через год Даша, теперь новый сюрприз. Придётся менять всё, даже жильё, а я этого не хочу. Я не хочу год оставаться без отпуска, не хочу бессонных ночей.

– Я, я, я! Только я. А я? Я тоже не в восторге от случившегося, но это твоя вина и ты об этом не можешь не знать, – тихо сказала Ирина, присаживаясь напротив. – Ты не хочешь, не готов – это не преступление. Я понимаю твою реакцию и принимаю твои доводы, а ты можешь не менять планов на ближайший год, я сама исправлю досадную ошибку. Езжай зимой в Куршевель, летом на острова – делай, как планировал, – говорила она, глядя на Андрея. – Если я не говорю о твоём романе – это не значит, что я о нём не знаю. Тебя последний месяц тяготит наше общество. Зачем себя насиловать? Переезжай в свою квартиру, возможно, там тебе будет лучше, и попроси свою девушку не звонить мне больше.

– Ты сейчас о чём говоришь? Какая девушка? Как ты без меня обойдёшься? – сердился Андрей.

– Номер звонившей в моём телефоне, там же есть сообщения. Незаменимых людей у нас нет. Ты съезжай, а там посмотрим, кто без кого обойдётся. Я понимаю, получив должность финансового директора, тебе по статусу положена любовница. Вперёд! Только меня это не устраивает, – говорила Ирина, не отводя взгляда от мужа. – Мы оба понимаем, что моя беременность не причина для этого разговора, а всего лишь повод. Я услышала тебя и приму правильное решение. Езжай на работу и не забудь о моей просьбе.

– Ирина, у меня нет и не было никакого романа.

– Называй свои отношения с женщинами как хочешь. Мне интересно одно: давно ты принял от Романа «переходящее знамя» в лице секретарши? Извини, Даша проснулась.

Прошли минут сорок, когда в дверь позвонили. Ирина вытерла слёзы и открыла дверь. На пороге стояли Сергей и Лена.

– Ребята, я не вызывала службу спасения, но я рада, что вы приехали, – говорила она грустно. – Партизанка Ася доложила?

– Я соскучился по Даше, – сказал Сергей. – А вы занимайтесь своими женскими вопросами.

– Тебя что больше расстраивает в сложившейся ситуации? – спросила Лена, присаживаясь к столу. – Я догадываюсь, что аборта не будет. Что остается нерешённым?

– Я одна не справлюсь, Лен. Мне нужно будет решить вопрос с няней ещё до рождения малыша. Андрей против его рождения и помощи от него я не приму. Это не мои фантазии. У него, если и не роман, то связь, и длится она не меньше месяца. Я уже устала от звонков два раза в неделю.

– Ирина, а вот я в этом очень сомневаюсь. Тебе напомнить о приёмах Вероники? Возможно, он был не готов к этой новости и его реакция понятна. Поговори спокойно, выслушай, не думаю, что что-то серьёзное он будет скрывать. Если всё действительно так, как ты говоришь, у него есть хороший шанс сказать правду и всё расставить по своим местам. А если ты ошибаешься?

– Хорошо. Я поговорю, если ему будет нужен этот разговор.

– Послушай меня внимательно: ты помнишь мою квартиру? Весной мы с тобой оформим обмен. А хочешь, выставляй свою на продажу и купишь мою? Сделаешь там уборку и будете жить. Одна спальня будет для няни и Даши, вторая для тебя и малыша. Так мы няню можем взять с проживанием, – говорила Лена. – Что ты молчишь? Сергей только за продажу квартиры. Для тебя разницы в районе нет – он один, а разница в стоимости небольшая, но зато с подземной парковкой. Ты получила материнский капитал? Вот и пустим его в дело. Получишь следующий, на жизнь с учётом ежемесячных детских выплат хватит – это если Платонов совсем без мозгов. Хотя квартиру в любом случае нужно расширять.

– Я так далеко не заглядывала. Значит, ты за меня всё решила?

– Нет. Я тебе предложила только возможный выход из твоих надуманных трудностей. У нас вагон времени, решать вопросы по мере их поступления. В первую очередь тебе нужно успокоиться и принять то, что есть. Малыш должен чувствовать, что желанный. Мне было не просто принять свою беременность. Сколько я всего передумала. Сейчас вспоминаю об этом и сама себя пугаюсь. Ир, всё к лучшему. Потерпишь пару лет. Вырастут они вместе, и не заметишь, а я тебе помогу. Прорвёмся, подруга.

– Лена, ты покупала эту квартиру для себя, сделала там всё как хотела. Зачем её продавать?

– Покупая квартиру, я не знала, что меня ждут перемены. Мне нравится жить в доме – я там хозяйка. Илья Петрович дал мне все полномочия. У меня есть кому готовить, кому убирать. Разве я могу отказаться от такой роскоши? – улыбнулась подруга. – Квартиру я и так собиралась продавать, не исключаю, что могла предложить её вам. Ускорим процесс продажи и выиграем от этого обе. Соберись!

– Спасибо, Лен. Чтобы я без тебя делала? Я буду стараться.

– Вот это уже другой разговор. Пойдём чай пить, я пирожные привезла. Я ставлю чайник, а ты зовёшь Громова. Заодно он тебе лекцию прочтёт. Асю не ругай – она взрослеет, переживает за тебя.

Сергей и Лена Громовы уехали в начале пятого после полудня. Ирина сама позвонила Асе, сказав, что всё в порядке, но та всё равно приехала.

– Я на пять минут, – сказала она, стоя в дверях. – Вижу, что снаружи ты выглядишь нормально, а в душу я тебе не полезу. Ты мне скажи: когда будешь сдавать анализы, чтобы я «покараулила» Дашу? Могу приехать завтра раньше, скажем часов в восемь.

– Буду ждать. А ты и чай пить не будешь? Лена пирожные привезла. Нет, если торопишься – беги.

– Когда это я отказывалась от пирожных с кремом да ещё под душевный разговор с сестрой? – улыбнулась Ася, снимая шубу. – У меня есть минут сорок, час.

Не успела Ирина закрыть за Асей дверь, как услышала звонок своего смартфона. Звонила Елена Анатольевна:

– Ира, у вас что-то произошло? Андрей не частый гость в нашем доме. Пришёл, поздоровался и заперся в своей комнате.

– Что Вы хотите от меня услышать? Я виновата в том, что так не вовремя оказалась беременной, а он к этому не готов и не хочет ребёнка. У него другие планы на ближайшее время. Почему он поехал к вам, а не в свою квартиру? Да я и не просила его уходить.

– Его квартира занята. Я её сдала в аренду семейным людям сразу после вашей свадьбы. Мои мужчины рано перестали считать деньги, а мне не всё равно, куда они уходят. Я тебя очень прошу: не руби с плеча. Я не сомневаюсь в том, что Андрей любит тебя, а вот причину, по которой он себя так ведёт, назвать не берусь. Но я это выясню. Ты не волнуйся, тебе Дашу кормить. Всё наладится.

«Дашенька, сколько у нас с тобой защитников и помощников. Один папа нас не понял или не захотел понять. Пойдём купаться, ужинать и спать, – говорила через два часа дочери Ирина. – Папу мы сегодня не дождёмся». Она разводила воду для купания, когда в квартиру вошёл Андрей.

– Ты собираешься Дашу купать? – спросил он, стоя у входа в ванную.

– Собираюсь, – ответила Ирина, не прерывая своего занятия. – У нас сегодня короткий заплыв, я справлюсь.

– Тебе не стоит поднимать тяжести.

– Я здоровая женщина и если малышу суждено родиться – он родится, а если нет, есть множество других причин и всех их не избежать. Не мешай.

– Ира, мы можем поговорить?

– Уложу Дашу спать и обязательно поговорим.

Когда Даша уснула, Ирина застала мужа спящим в гостиной на диване. «Вот и поговорили», – подумала она, укрывая спящего мужа пледом и возвращаясь в спальню. Утром, проснувшись вместе с дочкой около шести, она посадила её на горшок, переодела и, дав ей грудь, думала о том, что скажет мужу, а он ей. Андрей, заметив свет в спальне, появился на пороге.

– Доброе утро, – сказал он и протянул руки к дочери. – Иди к папе. – Какие у тебя планы на сегодня? – спросил он Ирину.

– Ася приедет в восемь, а я поеду в клинику.

– Перезвони ей, а я останусь с Дашей. Хочешь, я отвезу тебя в клинику, пока Ася будет здесь?

– Пусть работает. Не надо, без особой нужды, нагружать других своими проблемами, – сказала Ирина, набирая номер сестры и давая той «отбой». – Ты завтракал?

– Ириша, я наговорил вчера лишнего. Извини. Шантажистку я уволил с сегодняшнего числа, а романа или каких-то отношений у меня не было. Была попытка, когда ты лежала в роддоме, но я не поддался на провокацию. Ты должна мне верить. Почему ты мне не сказала о звонках?

– Потому, что доверяла тебе. Я видела, что ты расстроен чем-то и не хотела нагружать тебя ещё и этим. Вспомнила Нику с её выходками и не стала предавать значения звонкам. А потом ты замолчал на месяц. Стал задерживаться на работе, засиживался за компьютером и дома допоздна. Что я должна была думать?

– Ты хочешь, чтобы я ушёл с этой должности? Чтобы всё было как раньше?

– Как раньше, к сожалению, уже не будет. А хочу я не так и много: прежде всего, чтобы мне доверяли, считались со мной. Мы женаты полтора года, а ты уже устал от семейной жизни. Не рано? Да, маленькие дети очень большая нагрузка, но ты несёшь ровно половину. Думаешь, я не боюсь того, что не справлюсь? Боюсь! Догадываюсь, что будет гораздо сложнее, чем с Дашей и ни один год. Минимум года два-три нам не положен отдых. Двое детей не один, потребуется много сил и терпения. Это нужно принять, – говорила с грустью Ирина. – Мало того, есть вероятность, что я не смогу выносить этого ребёнка, а значит нужно быть готовой и к этому. Аборт – несложная операция, а как быть с его возможными осложнениями и последствиями? Ты сам, приняв такое решение, сможешь смириться с тем, что у нас с тобой не будет уже большой семьи? – Ирина вздохнула. – Аборта не будет, Андрей. Я хочу надеяться, что всё получится. Пусть родится здоровым и в срок. Мы и няню обязательно найдём и квартиру разменяем на большую, – говорила Ирина, ставя на стол тарелку с завтраком и наливая свежесвареный кофе. – Посади Дашу в стул, завтракай, а потом продолжим наш разговор.

– Какой завтрак? Мне кусок в горло не лезет.

– Зря. Мы с тобой не скандалим, не выясняем кто прав или виноват и насколько. Мы просто беседуем. Не капризничай как ребёнок. Ешь, – сказала Ирина и начала кормить дочь пюре.

Прошли семь-десять минут. Андрей убрал посуду, подошёл к жене и присев перед ней на корточки взял её ладони в свои.

– Ириша, не сердись, – говорил он, глядя ей в глаза. – Мы с тобой справимся. Не волнуйся, мы всё будем решать вместе.

– Я, если и сержусь, то только на себя. Вчера слёзы лила, себя жалела, а сегодня воспринимаю всё иначе. Всё наладится. Живите без меня дружно, а я постараюсь управиться раньше.

Ирине хватило двух часов, чтобы поехать в клинику, сделать все дела и вернуться.

– Что сказала Зоя Васильевна? – тихо спросил Андрей. – Даша спит.

– Всё в порядке. Да я и сама не чувствую каких-то изменений. Езжай на работу. Ты и так потерял два часа.

– Я вас чуть не потерял. Ты спрашивала меня о проблеме. Ты знаешь, что я тебя ревную даже к ребёнку? Не смейся – это факт, – говорил он, обнимая жену. – Умом я понимаю, что несу бред сумасшедшего. Что любовь женщины к ребёнку – это совсем другое чувство. Но мне иногда кажется, что я тебе, по большому счёту, не нужен, ты всё своё свободное время проводишь с Дашей.

– Ты понимаешь, что это полная чушь? А я понимаю, о чём ты. Тебе не хватает романтических вечеров, наших «посиделок». Даша становится старше: меньше спит, дольше бодрствует. Да, я провожу с дочерью много времени, но она этого требует. Тебе не хватает моего внимания, моей заботы? Может, ходишь голодный и неухоженный? – спрашивала Ирина, догадываясь, к чему клонит Андрей. – Хочешь сказать, что став мамой, я перестала быть тебе хорошей женой? Что между нами изменилось? Тебя так смущает сдержанность в отношениях? Тебя это беспокоит? Давай будем безумными, но не будем забывать, что мы не одни. Я никогда не уклонялась от супружеского долга, а когда уставала, то ты особо не настаивал, – улыбнулась она, почувствовав его возбуждение.

– Ты очень хорошая мама и жена ты замечательная, – ответил Андрей и нежно поцеловал жену. – Я буду очень внимательным, заботливым и осторожным.

– Ты сошёл с ума. Что, прямо здесь и сейчас?

Андрей не ответил, его поцелуи становились продолжительными, а одежды на супругах оставалось всё меньше…

Они сидели за вторым завтраком на кухне и хитро улыбались друг другу.

– Ты что решила со своим днём рождения?

– А что с ним решать? Я никого не приглашала. Не думаю, что будет толпа желающих меня поздравить. Кто придёт – примем. Ты подумай и купи небольшую ёлку. Надо подумать и побеспокоиться о подарках.

– День рождения в субботу. Позвони Кате и закажи торт, а лучше два. Напиши список, что нужно к субботе купить. На улице к выходному теплее не станет. О подарках поговорим вечером. Ты с чего взяла, что я полечу в Куршевель?

– В моём телефоне есть сообщения, которыми меня об этом уведомили. Да, что касается вашей групповой поездки в горы – она не отменяется в связи с последними событиями. У меня вчера были Лена с Сергеем, но мы не говорили об этом.

– Ася призвала группу поддержки. О чём говорили?

– Убеждали успокоиться и откровенно поговорить с тобой. Лена предложила свою помощь, Сергей прочёл лекцию о семье и браке. Они оба не сомневаются в том, что ты у нас порядочный семьянин.

В субботу Ирина не торопилась подниматься с постели, заметив, что кроватка дочери пуста. На тумбочке у её кровати стоял букет из белых и розовых роз, а в коробочке лежало кольцо с небольшим бриллиантом. Часы показывали восемь часов, когда она ответила на телефонный звонок сестры. Ася поздравила сестру с днём рождения и обещала приехать к обеду. Андрей вошёл в спальню с Дашей на руках и, присев на кровать, поцеловал жену.

– С днём рождения! Мы позавтракали и пришли за десертом, – сказал он, передавая дочь жене. – Проснулась в шесть, кашу ела без капризов. Как тебе подарок?

– Спасибо. Очень красиво. Наклонись, я тебя поцелую.

Даша уснула минут через двадцать. Андрей переложил дочь в кроватку и пригласил жену к столу. Они заканчивали завтракать, когда позвонили в домофон. Пришла Александра Ивановна Белова, начальница Ирины. Познакомив ёе с мужем, хозяйка пригласила её к столу и предложила кофе.

– У нас что-то произошло? Вы никогда не навещали меня дома, – говорила Ирина, смущённая визитом.

– Произошло, Ирина Сергеевна. Вы не могли бы вернуться к работе часа на четыре в день? Вы можете работать дистанционно, кроме переговоров, я обещаю не посылать вас в командировки. Вы нужны мне, нужны заказчикам. Многие доверяют только вам. Всё будет по закону: будете получать пособие, шестьдесят процентов зарплаты, ну и бонусы. Помогите мне, скажем, полгода.

– Александра Ивановна, если Вас не смущает, что я опять беременная и, если всё будет хорошо, уйду в декрет в июне, я готова, – глядя на мужа, ответила Ирина.

– Беременность не болезнь, Ирина Сергеевна. – Я ехала сюда и очень надеялась, что Вы поможете мне в трудную минуту и не откажите. Мы остались с вами вдвоём.

– Почему? – удивилась Ирина.

– Олег через неделю уедет в Китай, а Марина вышла замуж и уехала в Иркутск. Она Вам не звонила? За полгода я кого-нибудь найду, но от многого придётся отказаться.

– Александра Ивановна, подождите отказываться. Посмотрим, кто и что нам предложит, – улыбнулась хозяйка. – Почему Марина мне не позвонила, не пришла? Странно. Мы вроде как дружили.

– Япривезла Вам флешку и договор. Посмотрите и скажете своё мнение или предложение. Я буду ждать звонка. Спасибо за кофе.

– Ириша, тебе это нужно? – спросил Андрей, прижав её к себе.

– Нужно, Андрюш. Ты сам это скоро поймёшь. Я не бросаю детей, чтобы делать карьеру, хочу не потерять квалификацию и изредка чувствовать себя нужной в профессии. Мне нравится, что обо мне помнят и просят помочь. Ты когда-нибудь видел, чтобы работодатель сам приходил и приглашал работника на работу? Я поговорю с соседкой – она на пенсии и лишние деньги ей не помешают. Работу я могу делать дома, с выездом раз в неделю, а переговоры не так и часты.

– Ириша, я не против твоей работы. Мне даже льстит, что ты у меня такая востребованная. Для твоей начальницы не секрет, что ты уйдёшь в очередной декретный отпуск.

Супруги Платоновы и Громовы приехали почти одновременно и ненадолго. Для них день рождения Ирины был лишь поводом прояснить ситуацию в отношениях Андрея с женой. Отказавшись от обеда, согласились на кофе и торт. Наблюдая идиллию, Сергей Громов рассказал Платоновым о возможном размене квартир Лены и Ирины. Елена Анатольевна предложила как вариант обмена квартиру Андрея. «Во-первых, она новее и больше, а во-вторых, там уже живут квартиранты и вам не нужно искать сторожей. Все услуги они оплачивают, и вам не о чем будет беспокоиться, – убеждала она Громовых. – Вернётесь с лыжного курорта, и мы этим вопросом займёмся». Ирина несколько удивилась, когда никто не стал возражать против её новости о выходе на работу. Проводив одних гостей, через час принимали семью Богдановых, которые засиделись до вечера.

– У нас сегодня день открытых дверей, – улыбнулся Андрей, проводив Асю с мужем. – Есть повод пригласить соседку. Она вообще кто? Я её раза три-четыре видел.

– Антонина Степановна вселилась в квартиру через полгода после меня. Первое время мы общались раз в неделю, две. У меня работа, а она женщина не навязчивая. Потом больница, клиника, ты, Ася с проблемами, а после свадьбы мы только здоровались или болтали во дворе. К себе она меня не приглашала. У них была квартира где-то в центре. Там они жили с мужем и сыном. Сын стал военным, служит на границе, муж нашёл молодую жену и квартиру разменяли. У мужа небольшой бизнес, я не интересовалась какой, а она преподавала в медицинском колледже тридцать лет. Года два назад ушла на пенсию, – рассказывала Ирина. – Оставим разговор до Нового года. Это будет хороший повод. Или я сама поговорю в твоё отсутствие. На сегодня гостей достаточно.

– Ириш, а что решим насчёт квартиры? Какую квартиру будем менять, и сколько будет стоить доплата? Ты была в квартире Лены. Как она тебе? – беря Дашу на руки, спрашивал муж. – Пойдём, ты приляжешь, а мы поиграем полчасика рядом, и будем ужинать.

– Квартира светлая и просторная. Четвёртый этаж из двадцати. В ней площади квадратов девяносто. Две спальни, кухня-гостиная. Хороший ремонт, новая мебель, место на подземной парковке. Я не настаиваю именно на этом варианте. Поедешь и посмотришь сам. Можешь взять с собой Елену Анатольевну. Этот вопрос не «горит». Ты подумай, что возьмёшь с собой на отдых, посмотри, чего не хватает и купи. Завтра установи нам ёлку – позже будет не до неё.

Новый две тысячи двадцать первый год встречали дома, принимая звонки от родственников. Это был третий Новый год, который они встречали вместе. Как и в предыдущие годы, после боя курантов в небо взлетели салюты, запущенные во дворе дома. Они стояли у окна и смотрели на разноцветные фейерверки. Ирина замерла, прижавшись к мужу, у него сердце выскакивало из груди, готовое мячиком запрыгать по полу. Время остановилось. Андрей повернул жену к себе, прижал, прильнув к губам. Они целовались так, словно в следующий миг должен был грянуть конец света, разнося всё в клочья. Он раздевал её на ходу, медленно двигаясь к дивану. Пара не оторвалась друг от друга, когда схлынула буря страсти. Андрей был опустошённо счастлив. Не было тревог и печалей, не было ничего, кроме женщины в его объятьях. Его женщины.

– Прости, – сказал он пару минут спустя. – Я совсем забыл о твоём положении.

– Всё хорошо, – ответила Ирина, положив голову мужу на грудь.

– Обещай мне беречь себя в моё отсутствие.

– Обещаю.

Второго января вечером Андрей с Артёмом Шалимовым, супруги Громовы и Беловы улетели в Сочи. Ирина пригласила Антонину Степановну в гости и в беседе, ненавязчиво, предложила ей «подработку».

– Я не знаю, как часто мне нужно будет отлучаться, но не более четырёх часов в первой половине дня. Возможно, раз в месяц, а возможно, три раза в неделю. Но в любом случае, я буду знать об этом за два-три дня. Подумайте и скажите своё мнение.

– Да что думать, я соглашусь сразу. Сейчас особо на улице не погуляешь, а сидеть в четырёх стенах тяжело. Пока буду приходить в гости на часок, чтобы Дашенька ко мне привыкла, а я к её режиму питания и сна. Мне будет не так одиноко, и ты сможешь в магазин сходить. Дальше будет видно.

За неделю Ирина просмотрела документы, переданные ей Александрой Ивановной, внесла предложения, позвонила, обещала быть в агентстве двенадцатого-тринадцатого числа. Андрей звонил каждый вечер, и это не давало поводов для волнений. Платоновы звонили дважды, а Илья Петрович заезжал перед Рождеством. Два раза Ирина оставляла дочь с няней, выходя на час в супермаркет. Обильные снегопады и морозы отбивали всякую охоту выходить на улицу. Свежим воздухом Ирина с Дашей дышали на застеклённой лоджии, где температура была минус двадцать пять, но без ветра.

Андрей прилетел десятого января рано утром, и Ирина вздохнула с облегчением. Жизнь входила в привычную колею.

С началом февраля Ирина раз в неделю оставляла дочь с няней, а сама уезжала на переговоры. Все документы она готовила дома. При всей загруженности, она чувствовала себя прекрасно, а на душе было спокойно и радостно. Попав на очередной приём к Зое Васильевне двадцатого числа, она приготовила хороший подарок мужу к празднику.

– Как прошёл день? Что сказал доктор? – спросил Андрей, вернувшись с работы. – Держи подарки от женской половины компании, – протянув пакет и снимая верхнюю одежду, говорил он. – Впереди три выходных дня. Я жду ответы на свои вопросы, – продолжил он, после поцелуя.

– У меня для тебя есть отличный подарок. Думаю, вручить его тебе двадцать третьего числа или сегодня? – улыбнулась Ирина.

– Конечно, сегодня, иначе у меня аппетит от любопытства пропадёт, – говорил он, обнимая жену и глядя на дочь, сидящую в манеже.

– Держи, – Ирина протянула мужу снимок УЗИ. – Это первое фото нашего сына.

– У нас будет мальчик? – как-то недоверчиво спросил он.

– Через шесть недель можно будет получить более точный результат. К тому времени малыш начнёт тренировки по футболу, – улыбнулась довольная жена.

– Иришка, какая ты молодец! – подхватив жену на руки и целуя её, говорил он. У нас будет СЫН! Что ещё говорит Зоя? Что можно? Чего нельзя?

– Похвалила меня за хорошее настроение и внешний вид. А тебя что больше всего интересует?

– Всё! Я должен знать, как себя чувствует наследник и его мама. Знаешь, Ириша, у меня для тебя тоже есть хорошая новость: мы можем переезжать, наведя порядок, хоть завтра. Квартира Лены стала нашей. Документы готовы. Ты довольна? – сажая жену на диван, говорил Андрей. – Елена Анатольевна сдержала своё слово. В дополнение скажу, что Богдановы нашли себе вариант обмена. Квартира находится в нашем районе. Татьяна Фёдоровна продаёт свою квартиру и переезжает в квартиру-студию Сергея, а Асина – идёт на обмен с доплатой.

– Похоже, наша жизнь налаживается по всем пунктам?

– То ли ещё будет, дорогая. Когда мы поедем за нарядами для сына? – спросил он, присаживаясь рядом.

– Когда пойду в декретный отпуск, – положив голову мужу на плечо, ответила Ирина. – У нас нет спешки. Сделаем это весной. Ты знаешь, что наша дочь начинает ходить? Вот так, в одно прекрасное время, лет через двадцать, и замуж выйдет…

Жизнь коротка – нарушайте правила, прощайте быстро, целуйтесь медленно, любите искренне, смейтесь неудержимо и никогда не сожалейте о том, что было. Омар Хайям

При создании обложки была использована фотография: https://www.pexels.com/ru-ru/photo/4355628/

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13