Болезненный [Ekaterina Husser] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Ekaterina Husser Болезненный
Пролог
Вам будет больно. Я не скрою. За пеленой шестого дня Вы не омоетесь росою И не забудете меня.
Я не позволю Вам свободы От равнодушия в уме, Плодить не станете синоды И беззаконие в тюрьме.
Я перекрою полу темень, Не дам Вам тлеть живьём в чуме. Поверьте, страх Ваш иноземен И не спасет шинкарь в корчме.
Не порастёте больше илом, Где безответственности дно, Не назовёте больше белым, То, что давно черным-черно.
Вам не дозволено изгнанье, Как участь лёгкая Земли, Вам будет чуждо пресмыканье, Потухнут сонные угли.
Отныне позабыть Вам нужно, Что Вы друг к другу холодны. Сегодня, здесь я безоружна И обращаюсь лишь на «Вы».
Всё лишь для памяти и слова, Что отразится в тишине, Всё лишь для мира вновь и снова, Что бы повисло на петле.
И как закон оно качаясь, Вам вдруг напомнит обо мне. Как истина, за Вас сражаясь, Как свет любви, но в пелене.
Вам невозможно больше думать О том, что мимо Вы прошли. Что Вам дозволено угрюмо Переложить свои грехи.
На этом, думаю, довольно, Истёк нравоученья час. Вам всё ясно и добровольно, И Вы кивнёте, согласясь.
А мне останется призванье Открыть глаза на гниль и сор, На червоточины создания, Слегка украсивших узор.
Я здесь права и в назиданье Сто раз с укором повторю: Вам вышло боком подражанье И опустило Вас к нулю.
Здесь бесполезно отрицанье, Со мной навек всё решено. Могила знаний воспитанья - С ней всё к концу доведено.
Вам будет больно. Обещаю. Но не от ненависти зла, А потому что я прощаю И заживо Вас погребла.
2012г
Томление
Я два года томилась в плену. Гробовой гвоздь всё ныл неустанно. Вот и будущее стало туманно. От греха лучше главы пригнуть.
А ещё лучше вон прочь шмыгнуть! Как в том детстве в мурашках, в потёмках, Потеряться сначала в позёмках, А потом так серьёзно шагнуть!
И зажмуриться, да со всей силы, Чтобы дрожь разлилась по квартире, Да тревога, чтоб стала пошире И презреньем заполнились жилы…
Обязательно. Я уплыву. Но, сперва, нацарапаю строчку, Чем прибавлю себе два годочка, Чтоб томиться с гвоздями в гробу…
На том брегу
На том брегу За косогором, В том поле, Где ромашек рой Мы познакомились с тобой.
И в том лесу За нашим домом, Опушка там, Где детский смех, Что сберегали от всех.
В ту тишину За облаками, По той тропе, Где за мечтой Мы шли с не покорёженной судьбой.
На ту реку За переправой, В посёлок наш, Где дом родной Пришла беда, нас скрыло мглой.
На берегу, Да за холмами, В том поле, Где курган из тел, Когда-то здесь ты жить хотел.
На месте том, Под той травою, Под полыньёю, Где был бой Теперь лежим и мы с тобой.
И на беду, Да с перебором Наполнилось здесь кровью поле, Что раньше берегло наш рой, Где мы знакомились с тобой…
2010г
Молчит мой дед
Молчит мой дед на полустанке И не ликует за толпой, Не улыбнётся партизанке, Пока галдят наперебой.
Меж оживлёнными телами Пройдёт насквозь за пустыри И побредёт к домам степями, Где встретить мать с отцом должны.
Где жёнка с сыном вечерами Таращились на свод луны, Где дочка горькими слезами Молила Бога со спины.
Идёт мой дед, шурша ботинком, Вздымая пыль пустой тропы И вспоминает как ребёнком Мечтал солдатом здесь пройти.
Теперь сторо́жится желаний, Теперь запеленали в страх. Не на врага, не от писаний, А на любимых в миражах.
Дойдя до пепелища в поле И подбежав к родной избе, Едва закрыв глаза до боли И принявшись взывать к мольбе,
Он вдруг на миг остановился Шаркунку видя в полутьме, За голову свою схватился И лёг тихонько на земле.
Нет, не завистники солгали И не предатели в бреду. Его семью войной сломали, В его дом привели беду.
Живьём похоронили брата, Жену и дочку. Всю родню. И лишь губа до крови сжата. И лишь прикован взгляд к огню.
И что есть жизнь? Какой в ней смысл? Он подводил свою черту. Но, пятилетний мальчик вышел- Ему совсем невмоготу.
Он слишком слаб, он еле дышит, Его шатает и трясет, Мой дед чуть слабый шёпот слышит, Тихонько на руки берёт.
И нить оборвана с тем миром, И с небесами рвётся нить, Он проклят собственным мундиром, Осталось смерть поторопить.
Но, этот мальчик словно ожил, Пригретый на чужих руках, И сердце деду растревожил, И задержал его в полях.
Вот зацепились эти двое За жизнь, а может за мечту. Дед древо вырастил кривое, Оно как в северном кругу:
И бездыханно, и чудное, Непостижимое уму, Но стало для него родное, Как-будто к сыну своему,
Как-будто он воздал за чудо, Что потерял в чужой войне, Как-будто поразивший спрута Он утопил грехи в воде.
Очищенный, умиротворенный, Спустя года он вновь молчит. Своим поступком освещённый. Но разве Бог его простит?
Прощенье лишнее. Не скрою. Он с Богом в ссоре. Счёт закрыт. Вопрос иной здесь за чертою: «А дед мой Бога ли простит?»
2010г
На прощанье
Я уже потеряла дар речи И не слышу зов юной души, Я ослепла, погасли все свечи, Не ступлю на святой край земли.
Далеко детский смех и забавы, Я уже тяжела на подъём, Перешла прошлой жизни заставы И навеки забыт милый дом.
Не пройду я по шумному рынку И стрекоз не словлю поутру, В поле не потеряю косынку, С ребятнёй не гульну по двору.
Моя родина стала чужою И ни бабки, ни деда там нет, Задаюсь я вопросом порою… Хотя знаю — не нужен ответ.
Мы как листья слетаем с деревьев И кочуем в другие места, И как птицы, лишённые перьев Попадаем к чужим в города.
Но со временем вдруг понимаем: Это родина, это мой дом, И совсем, навсегда, забываем Что уже для тебя сотый он.
Прогорает и тухнет твой корень, Твой исток высыхает внутри, Ты над этим подумай же, парень, Ты девчонка в себя загляни.
Разве здесь ты гуляла по рынку? Здешних ли ты гоняла стрекоз? В этом поле теряла косынку, Убегая от молний и гроз?
Нет. Не здесь. И от этого грустно, Что туда не вернёшься опять, Да оно и не нужно, там пусто. И сначала уже не начать.
2012г
Осень
Кинжалом осень прорезала Оранжевым листом искря, Тебя в тот миг я провожала В последний путь до декабря.
До декабря, что будет вьюжным, Что будет сердце мне щипать, До декабря, что будет нужным, Что бы все смыслы осознать.
Что бы понять как воздух едок, Что бы понять уродство дня, Что бы к виску штук сто гашеток, Но только б в ночь не без тебя.
И я не знаю, где ты сломлен, Я у могилы не стою, Твой сын с тобой не познакомлен, Но осень ту боготворю…
2011г
Памяти тех, кто ушёл на войну
Вы уходили на рассвете, Вы так спешили на войну, Вас провожали с грустью дети, Стирая с глаз жены слезу.
Вы обещали возвратиться, Вы были смелыми внутри, С захватчиком хотели биться, Чтоб Родину от зла спасти.
И в вас уверенности груда, В вас сила, правда и любовь, И ярость, взявшись ниоткуда Разит врага и вновь, и вновь!
Ведь не бывало и минуты На мысль, что кончится ваш бой, Но эти пули пресловуты… Победа! Но, какой ценой?
Вы здесь лежите бездыханно, Едва присыпаны землёй. И подвиг замелькал обманно. А был ли путь у вас иной?
Далёкий вождь сложил дорогу Из неокрепшего ума- Не отвечать же перед Богом, Ему не светит Колыма.
Играя в тёмную так мерзко, Сгубивши тысячи имён, Я заявляю, может, дерзко, Что виноват здесь только он.
Но, ничего мне не исправить Вода времён тех утекла, Но я веками буду славить Тех, кто мне небо спас тогда…
2015г
Система
Ко мне малыш мой подходил И вот спросила кроха: «Я немец, ты мне говорил. А это очень плохо?»
Очки слегка я опустил, Прислушался к ребёнку, А он мне снова повторил Учительскую сценку.
Дитя я крепко приобнял, Качая головою, И в лоб его поцеловал, Любуясь простотою.
Он чист и светел, он малыш, А что тогда ты школа? Что же за знания вручишь? Игра на грани фола.
Я удивляюсь? Может быть. Меня пугает время. Двадцатый год пытался плыть, Век два один. Система.
Смеркалось. Всё сижу
Смеркалось. Всё сижу. Пишу. Из комнаты соседней слышу, Как в форточку стремится звук Шуршащий, скрежет через грыжу.
Асфальт тихонько трепетал, Он ожидал, встречал и охал, И вот сигнал он нам послал, И вот настала суматоха.
Ну, что за звук, за скрип противный И почему в моих ушах? Иду к глазку, лишь инстинктивно, Но чувствую врага в стенах.
Он тоже ощущений полон, Ведь по нему скользит мой взор, Но всё стучит. Не ищет вора. Соседа ищет сей дозор.
Тихоня. Верующий. Опасен. Он в список занесён рукой, Но не божественно прекрасной, А мерзкой и банально злой.
И этот стук всё отзывает Мой пульс, что в собственном соку По телу кровь бегом гоняет, И я за дверью начеку.
Уводят. Я спешу на кухню, Но из-за шторы лишь смотрю, И знаю, что в час по полудню Я в булочную не пойду.
И ни сегодня, и ни завтра, Ни через год, ни через два. ХЛЕБ, что я ел всегда на завтрак Мне ненавистен. На века.
Намедни
Намедни. В газетёнке старой Нашла статью — ты в орденах! Народ российский за хибарой Из-за угла глядел в слезах.
Не верится. И даже дико Мне представлять зазнобой дня Такое чертовское лихо, Что мы пугались, как дитя!
О, да, сейчас всё изменилось, Мы помним только твою кровь, В которой жизнь твоя катилась Вдоль грубых, черствых берегов.
Ты рухнул оземь очень громко, Но, то был просто лживый звук, Вокруг осталась только кромка Внутри песок и рой гадюк.
Они ползли скрепя по свету, Но, их давили сапогом, Кожу срезали со скелета, Мясо готовили с вином.
Они же были бесполезны И непригодны ни к чему, Вот и остались безызвестны, Как стая змей в черном лугу.
А твоё имя сторонятся И ненавидят из-за бед. Услышав, люди только злятся, Искоренить пытаясь, след.
Оно скукожилось, иссякло, Погрязло в адовых грехах, Потом как труп оно обмякло И превратилось в мерзкий прах.
И эту пыль смешали с грязью, А где? Не помнит даже червь, Ты стал никем в миг, в одночасье, Сломалась всё же твоя ветвь.
А я смотрю вокруг и вижу: Не рухнула. Страна жива. А я стою и чётко слышу Наших детей. Их голоса.
2016г
Суть
И бряцал ты всё сапогом. Своею трусостью пугая Весь мир, что замкнутый кругом Глядел в тебя, лишь вопрошая.
Меня не слушал никогда, От этого свалился в глупость. Ведь не солдата ждёт Земля, А воина. Прости за грубость.
Привыкнешь
Привыкнешь. Говорили люди. Забудется твой гордый стан. Зато отчизна не осудит. Зачем тебе самообман?
Привыкнешь. Вот увидишь. Быстро. Пока ломаются хребты, Пока последний слышишь выстрел, Пока затянут все винты.
Привыкнешь и потом не вспомнишь, Что может жизнь другою быть, Что может голос быть не скромным, Но, лучше гроб-то сколотить.
Привыкнуть можно. Может нужно. Но кто гарантию продаст, Что раболепие послушно Тебя покорно не предаст?
Привыкнешь. Мы же здесь с тобою. Освоимся. Чего тужить? Таким путём, такой судьбою Придётся жизнь свою крестить.
Привыкнешь. Говорили люди. А я качаю головой. Ну нет, мои благие други, Не той идёте вы тропой.
Не буду привыкать, не стану, Я, словом, изобью врага, Понадобиться — нож достану И буду биться. Я крепка.
Нет, не привыкну. И ступая На волчью старую стезю, Пройду по ней едва живая, Когда в могилы вас сложу.
2018г
Истина
Ты говоришь мне о победе, О важности тех славных дней. Ты шепчешь мне о тьме и свете, Но я, то чувствую острей…
Ведь кроме слов твоих бездушных Я помню матерь и отца, И эта память не послушных Сильней, чем лживые слова.
Она курок взвела с упора Возле избитого виска И я смотрю в глаза ей снова, И понимаю, что права.
Она застыла, будто мрамор С узором клятвенной войны, И никакой как ты оратор Не поколе́бит и струны.
Топча дорогу трупом к трупу Они шли, помня об одном, Что невозможно бросить руку И позабыть сердечный дом.
Нет, это чувство больше света И выше подвига в бою, Ты внемлешь то, что предательством одето, А я кричу! И я ропщу.
Пред богом лишь любовь и точка. Пред ликом честным предстаю. Нет, не Отчизна одиночка, А Родина, что создаю.
И лишь за предков и потомков Их жёсткий шаг звучал в строю, И вдох победы был не громким За то, что я сейчас люблю.
2015г
Утро
Ты помнишь, как лиловым утром Проснулись мы в чужом раю? Нам щебетали вражьи птицы, Они подобны воробью, Но точно нет, не узнаю.
А помнишь, как с хмельной главою С врагами на ковре ручкались, Как дети в крошечном бою? Сквозь смех и слёзы всё игрались И в этом мире умещались.
Да, помнишь. Вижу по глазам. Как ты запамятовал верно, Поняв, что пред тобою жизнь Строит мосты закономерно На сторону, что атмосферна.
Но, помнишь. Сколько нить не рви. Она натянет смысл остро, Что бы почувствовать смогли Всю правду плена резко, жёстко, Что б ныла в памяти загвоздка.
Запомни, тем лиловым утром Под песни птиц, под сон врага, Весь этот рай, что поделил С тобой, не пожалев куска, Не испугавшийся штыка.
Запомнил? А теперь иди, Если сомнений сердце полно. А если нет — вступай в ряды, Спеши по миру отомщённо Творить добро, что побеждено…
Истощение
Свистят шальные. Всё иду. Грохочут танки, Рвутся мины, Но слово чести я несу, Таков наш рок отныне. Только сейчас И только так Клокочет в каждом сердце скорбь. Это война, брат, Натощак. И с ней, пожалуйста, не спорь.
Не замечала
Ведь я тебя не замечала. Вот накануне лишь признала. Знала, что жутко презирала? Знала. И молчала. Всё молчала. Пока не грянуло скандала. Хотя… К чему я написала? Какой скандал? Слова съедала От мысли, что ты умерщвлял. О, милый, чем же ты страдал? Чем ты обиду заедал? Младенцами? Так их в мгновение не стало. Страна молилась и стонала. Но не моя. Моя дремала. Устала глупая. Устала. Со мною мимо пробежала. А после… Замертво упала. Шептала сквозь гнилое жало, Сама себя всё истязала, Кусала. И меня кусала, Пока ей шею не свернул, Тот, кто меня не помянул, Не видел, Даже не рискнул. Не замечал меня ни разу.
Життя
Ты помнишь земляничный запах? И запах скошенной травы? О, всеобъемлющая радость, В которой утопали мы!
Нам пели песни музы света, Крылатый конь их нёс вблизи, А из цветов любви букеты Нам нимфы сладкие плели.
И с золотою гривой звери Хранили благость и покой, Ты представляешь как Химеры Ложились под моей ногой!?
И ластились, и укрощались Степные, резвые орлы, И жили мы, а не сражались… Испили чашу. Рвём узлы.
Я чую смрад и слышу чаще, Как завывают небеса, А змеи, будто шепчут слаще, Что новый мир звезда зажгла.
Она палит, опустошает Мой старый дом и твой уклад, И знает всё, и понимает, И вот над нами звездопад!
Орлы над головой летают, Но звёзды ранят их сердца, Пегас под камнем умирает И нимфа рядом отцвела.
А я иду к горе скалистой, Чтобы задать один вопрос: «За что ты вторглась багрянистой, Воинствующей грудой слёз?»
Но, ты молчишь звезда слепая, Калека с черствою душой. Что ты молчишь!? Я вопрошаю! Давлю тебя величиной!
Не гнёт вина, есть только зависть, Бессилие, никчёмность зла, Бездарность, а в конце усталость, Что созидать ты не смогла.
И как же глупо, не по-детски Ломать судьбу счастливых лиц, Я вопрошаю по-соседски, А у звезды червь из глазниц
Ползёт, меня совсем не видит, Но, может, слышит? Тоже нет. Сейчас кинжал мой кровь насытит И даст звезда за всё ответ.
Но, вот Життя. Вот рок и ропот, Пока слова стою, ищу, Над ухом тот же сладкий шепот Змеи, что предрекла судьбу.
И вот он яд стекает в душу, Укусом впрыснут со спины, Но, нет проклятая, не струшу, Твои секунды сочтены!
И головы с горы летели, И крови выпили сполна, И земли в час тот опустели, И стихла злостная волна.
Но, умирая, всё же вижу, Что кончен бой. Свобода здесь. Я всё равно тебя обижу, Чем слыл годами Ахиллес.
февраль 2022 г.
Погибель
Я в зеркала смотрюсь ночами, Мне так спокойней и смелей. Осунувшись, упав плечами, Тени не вижу без огней.
Мой стыд и трепетный, и мерзкий, Моё молчанье хуже пуль, Моё бездействие так низко, Я вздрогну, чуть качнётся тюль.
Ничтожество — вот моё имя И раболепие мой путь, А все вокруг меня отныне Лишь помогают утонуть.
Молю тебя, мой страх истомный, Оставь меня, замедли бег, Ведь я уже, считай бездомный, Я умер здесь как человек.
Я продал совесть за копейку, И я безумцем обречён, За мною следует ищейка, Я ею буду поражён.
Нет воли, плачу, бьюсь об стену, Пена у рта и дрожь в руке, Я в зеркалах вижу гиену, Оскалившись в моём лице.
Уродство, чернота сплошная, Я проиграл в этой войне. Душа совсем уже больная, Я слышу мёртвых в тишине.
Они меня не проклинают, Лишь только дети просят пить, Их черви трупные съедают, Но тело поздно мне крестить.
Моя вина! На мне их гибель! Я жалок! Их не защитил! Теперь я слышу их погибель, И вижу, что я натворил…
Да, закрываясь, забиваюсь В углу. Не слышен больше стон. Я чувствую, как разлагаюсь, Ужалил больно скорпион.
И нет прощенья мне на свете, Ведь я предатель, пустозвон, Я только мясо на скелете И мне не нужно похорон.
Лишь, сдохнув, в одиноком поле, В грязи и в холоде, в крови, Возможно, это моё горе Ты в искупление прими.
Но, нет. Я знаю, это мелочь В сравненье с тем, что сделал я, И не запить мне эту горечь. Над мною стая воронья.
В последний раз смотрюсь ночами, Уже разбитый, в зеркала, Уже изрубленный мечами И преисподняя взяла.
24 февраля 2022г
Пока никто не слышит
Пока никто не слышит Зову его по имени. Берёза лист колышет, Душу наружу вывернет.
Ладонью прикоснусь к кресту, Смахнув пыль с фотографии, Венки, дрожа переплету Возле главы нас славившей.
И побреду домой тропой Извилистой, кудрявою, Как — будто бы закончен бой Той смертушкой костлявою.
Но нет. Идёт. Земля горит И силы не исчерпаны. Я промолчу, но не простив, То участь нашей женщины…
2022г
Останови себя
Останови себя. Прошу? Нет, не прошу, не призываю. Тебя едва ль минуту знаю. Так просто к разуму зову.
Останови себя. В лугу. Не мир, не друга, не отчизну. Себя. Пусть даже зубы стиснув. Остановись на берегу.
Не дай гнилому сапогу Так, не щадя, топтать надежды, Что ты берёг укромно, нежно В родимом, сказочном краю.
Останови свой шаг в бою. Вернись домой. Там стало зябко, Темно и страшно, даже гадко, Ведь славишь братскую войну.
Заново
Закатом красным пролилась Одна сплошная безмятежность. Ты миру гнусному сдалась, А он не сохранивший верность Предал тебя огню, воде, Стыду, что небо не забудет, Позорной, жалкой суете, Сердцам, что чают, будто судьи.
Смешной и глупый сей посыл Богом забытого народа Встал в очередь и приоткрыл Суть человеческого рода. Но, сколько не кричи вопрос – Ответ веками неизменен. И эхо снова донеслось Про зло, что вновь обыкновенно.
Не отпускай
Не отпускай меня ночами И злостным днём не отпускай, Возможно, дерзкими речами, А может даже и цепями Держи! Только уйти не дай!
Нет, не насильно, не сквозь волю, А лишь для благостной любви, Той, что пророчила нам долю Идти по жизни, как по полю, Которое от лжи в грязи.
Она вела нас не украдкой, Мы знали путь наш от и до, Он не маячил жизнью сладкой, Но не сулил её же гадкой, А просто вил для нас гнездо.
И сколько б мы ни пели песен, Как корольки небесных волн, Нам будет мир сей только тесен, Если обхват будет болезнен, Отпустишь — будешь обречён.
И я держу тебя за руку, И расступается земля, Что предрекает нам разлуку, Рушит счастливую поруку И дышит жаром на меня.
А ты держи не отпуская, Запоминая светлый лик, Смотри, глаза не опуская, На боль тупую невзирая, Хоть расставанья миг настиг.
Я улыбаюсь, не жалея Девятый день календаря, И даже насквозь почернея, От муки только осмелея Произнесу: «Люблю тебя».
Своей болезненной душою Я заклинаю в сотый раз Своей слепою чистотою, И белой верностью святою: Не отпускай… в мой скорбный час.
2015г
Сгущались тучи
Сгущались тучи надо мной, Но, не стихией волевой, А старостью, что дурно пахнет.
Забвением, скупой толпой, Да, голосом, что не живой Мне шепчет, будто жизнь ужасна.
Что тщетно всё, что ум гнилой, А я бреду чудак босой От мира небо чьё прекрасно.
Гордись, глупейший, сединой, Историей своей былой, Когда она опять опасна.
Гордись уродливой тоской, Которой мир гнетёшь смешной, Запрет, повесив, страстно.
Вы, думали, что я слепой? Но, я назвал её войной. И ваша гибель не напрасна.
2022г
В такт
И дышало с тобою в такт Небо чёрное, да на белом. Звёзды будто в метро спешат, Словно кто-то грозит расстрелом.
И черта подвелась аккурат, А в лице твоём светло-сером Подбородок без слёз сжат, Да детёныш за шифоньером.
Сквозь глаза его всё кричат, Чуть дрожащие в сон потери И свинец в сердце бил в такт, В сердце красное, да на белом…
Нежность
Как не смотрела б на тебя, Но всё в глазах скупая темень, Злосчастная, седая пелена, Что не ложится и не дремлет.
Мне слышен только едкий звук, Когда в крови ты захлебнулась И звонкий, горький, долгий стук Копейки, что вдруг ускользнула.
И где же бог твой, подскажи? Когда обрушилось полнеба На тот святейший клок земли, Им испокон веков мы бредим.
Ты гибнешь светлая страна, Но я тяну к тебе ладони, Чтоб гладить долго, дотемна Главу твою, что вне закона…
Фемиде
Я шла по скользкой мостовой, Подле небесного, да храма, С поникшей, тёмной головой, В пальто, не прикрывавшем шрамы.
Да, здесь была. Семь раз взросла, Но не родной. Чужой и дикой Семь раз бесплодно отцвела, Молилась, чтобы быть забытой.
Но, нет, так нет. Пусть суд идёт Ко мне навстречу, в бой неравный, Ведь, ибо я и соль, и мёд, А он лишь кажется державней.
Границ ещё не перешла И слово сдерживаю прытко, А ты уж меч свой занесла, Фемида! Глупая попытка.
Ведь я поэт, ведь я творец И выше власти, и упрямей, На голове моей венец – Он чистый символ моногамий.
Одна. Единая жена. Я Аполлонова супруга, А ты здесь силы лишена, Став сумасшедшему обслугой.
Пока я здесь своей ногой Ступаю на родную землю, Всё ж переполнена тоской, Как — будто вдалеке всё помню.
Но, я же здесь!? С твоей толпой Борюсь, дерусь, не унывая… Как вдруг окольцевал покой, Как вдруг я тоже отплываю.
Нет, то не бег и он не ужас. Это бессмысленная нить, Что люд сплетала поднатужась, А нас решила изводить.
Но, пусть. Плывя к чужим на свет Останется над вами Имя Моё сильнейшее. В ответ Тяжёлое неуязвимо.
Фемида, под тобой лишь прах Тех прозвищ, что давно забыты, А я громадой в небесах И мною твои карты биты.
2016г
В тот день, когда закончится война
В тот день, когда закончится война Хлынет волна, Тебя распнут. Ведь так всегда, Как только книгу же прочтут, Бегут И ищут кнут, Но розги для тебя за дело… А мне обидно, Что шипело Змеиное гнездо кипело, Несправедливо так шумело, Но сущий, сущий то пустяк, Когда в глазах всё потемнело… Ты помнишь, как она ревела, Что в марте он иссяк? Вот я бы также не хотела Поверить в еле бледный знак. Пойдёт ко дну архипелаг, Но сколько будет воя, боли, Переживём ли мы с тобою Настолько робкий шаг, И столь приятный запах воли? Когда покойников хоронят Недолго в след глядят, А мне же чудится, земляк: Ещё не раз совесть уронят, По площади в стыде прогонят, Как уличных дворняг. И натощак Я выпью чашку, Нараспашку Письмо на родину черкну. Ты посмеёшься. Я приму. Но подготовлю каталажку, Смахнув со щек своих слезу…
2022г
Барышня
Смотришь барышня на меня, На чумазого, на небритого. Я стою и под нос бубня Вспоминаю друга убитого.
Того Ваньку, что твой отец Бросил в поле для живота сытого, Того Ваньку, что твой стервец Не отправил домой накрытого.
Он оставил его сгнивать На чужбине. В крови. Немытого. Не простится с Ваняткой мать- Командира боится сердитого.
Не учились в заморских Лондонах, Отца видели насквозь пропитого, Что ж теперь нам ходить в виновниках, Вдоль окопа руками изрытого?
Погляди на меня, барышня. И запомни, как пса побитого. Я приснюсь тебе с вечера завтрашня. Свечку в церкви проси с панихидою.
Я был русским
Я был русским. Где вы были? Меня топтали, рвали, били, Поломанного потрошили За то, что Родину люблю, За то, что гордый. Не молчу.
А вы двух слов не проронили. Я был смешон, раз вы шутили? И в сторону лишь отходили, Чтоб кровью не залил сюртук, Не надорвал порочный круг,
Который трепетно хранили. Вы честь и совесть победили… Лишь заголовками пестрили С блестящих, глянцевых страниц: На них колода странных лиц
И это им мир предложили? Всех покалеченных простили? Все судьбы разом запретили? Чтоб букву имени сберёг Предатель, что Россию сжёг
В угоду жадности. Учили… О человечности твердили. Так почему тогда казнили Все обещанья на корню И я один вот здесь стою
На стороне добра и воли!? Весь черный в ядовитой смоли, Уже не чувствующий боли Тянусь к проклятому ружью. Нет. Не получится в ничью…
Болезненный
Болезненный. За островами В архипелаговой пыли, Покрылся язвами и рвами- На смерть гнилую обрекли.
Изрезанный. Сто раз избитый В святой, нетоптаной земле, Один лишь раз навек забытый На безымянной глубине.
Корявый. Но, ещё с корнями, Проросшими в сосуд страны, Той, что топтала сапогами Сынов, тянущихся к груди.
Обледенелый. Не от вьюги, Не от мороза и пурги. От ненависти в крови руки, Что слово задушить смогли.
Не тленный. Всё-таки не тленный, Застывший в воздухе мой вдох Болезненный, но сохранённый У безымянных берегов.
2015г
Последние комментарии
3 часов 15 минут назад
3 часов 20 минут назад
3 часов 24 минут назад
3 часов 24 минут назад
3 часов 30 минут назад
3 часов 47 минут назад