Марго (СИ) [Miss Destiny] (fb2) читать онлайн

========== Глава 1. Сложный ребёнок ==========

Март, 1991 год. Лондон. Офис социальной службы.

Тридцатидвухлетняя Аманда Картер заполняла документы, сидя за столом в своем кабинете, когда ее отвлек неожиданный стук в дверь.

Подняв голову, женщина увидела на пороге своего помощника.

— Джим? Что-то срочное?

— Срочное, — без восторга отозвался тот и, протянув руку куда-то вбок, пропихнул в кабинет хмурую черноволосую девочку лет десяти на вид в потрепанной куртке на несколько размеров больше, чем нужно. — Вот, полюбуйся. Только что доставили из полицейского участка.

— Эванс, — устало констатировала Аманда, отложив ручку. — Нашлась наконец. Что на этот раз?

— Влезла в архив родильного отделения четвертой больницы, — ответил за девочку Джим. — Окно разбила, дежурного травмировала…

— Никого я не травмировала, — огрызнулась девочка. — Он сам за мной погнался и в дверной косяк лбом влетел.

— Ясно, — Аманда тяжело вздохнула. — Спасибо, Джим, дальше я сама. Садись, — она перевела взгляд на девочку и указала на свободный стул возле стола.

Помощник, покачав головой, скрылся за дверью, а девочка плюхнулась на стул, скрестив руки на груди.

— Ну, и что ты надеялась найти в том архиве, позволь спросить? — Аманда внимательно посмотрела на нее.

Девочка только молча поджала губы, глядя куда-то в сторону. Аманда, подождав несколько секунд, взяла со стола ежедневник в кожаной обложке.

— Твои опекуны подали заявление о пропаже несколько дней назад, — сообщила она, сверившись с записями. — Более того, они отказались от дальнейшей опеки. Ты слышишь меня?

— Мне плевать, — буркнула девочка.

— О, я это знаю, — заверила ее Аманда. — Но, убей бог, не могу понять. Это шестая семья, Маргарет. Шестая семья за два года! Скажи мне, тебе было плохо у них? Может быть, тебя обижали или были еще какие-то проблемы?

— Нет, — коротко бросила Маргарет.

— Тогда почему ты постоянно убегаешь? — почти с отчаянием спросила Аманда. — Ведь все эти люди искренне хотели заботиться о тебе, стать твоей семьей…

— Мне не нужна чужая семья, — неожиданно резко сказала девочка, глянув на нее исподлобья. — Мне нужны мои мама и папа. Настоящие.

Аманда, сняв очки, устало потерла глаза.

— Марго, послушай…

— Меня зовут Гарри, — перебила ее девочка. — Так меня называла моя мама!

— И откуда ты это знаешь?

— Я помню.

— Мар… — начала было Аманда, но напоровшись на колючий взгляд ярко-зеленых глаз, примирительно подняла ладони, — хорошо-хорошо, Гарри. Ты не можешь этого помнить. Тебе было меньше трёх лет, когда тебя оставили в больнице…

— Но я это помню, — упрямо заявила Маргарет.

— Допустим, — не стала спорить Аманда. — А что еще ты помнишь? Имена родителей? Место, где вы жили?

— Я помню, что мою маму зовут Лили, — пробормотала девочка.

— Лили, — Аманда вздохнула. — Прекрасное имя. Но ты хотя бы примерно представляешь себе, сколько женщин по имени Лили живет в одном только Лондоне? Не говоря уже о пригородах и других городах. И потом, Гарри… — она посмотрела на девочку с сочувствием, — ты ведь знаешь, что тебя нашли на скамейке в приемном отделении больницы с запиской, в которой было указано твое имя, дата рождения и просьба позаботиться о тебе. Ты понимаешь, что это значит?

— Я знаю, что вы думаете! — вскинулась Гарри. — Вы все думаете, что мои родители меня бросили, но это неправда! Вы просто не хотите их искать!

— Беда в том, детка, что они и сами не хотят быть найденными, — печально сказала Аманда. — Ведь если допустить, что они тебя каким-то образом потеряли, первым делом они бы обратились в полицию, верно? Но они этого не сделали. Следовательно, либо они оставили тебя добровольно, либо с ними что-то произошло.

— Вот я и хочу узнать, что произошло…

— Так, ну хватит, — решительно прервала тему Аманда. — Маргарет, ты уже большая девочка, тебе через несколько месяцев исполнится одиннадцать, ты должна понимать, что бесконечно убегая из дома и вламываясь в архивы, ты правду не найдешь. Более того, своим поведением ты доставляешь множество неприятностей людям, которые желают тебе добра. Тебе не кажется, что это несправедливо по отношению к ним?

Гарри ничего не ответила, снова отвернувшись. Аманда, поняв, что ее подопечная не настроена продолжать разговор, покачала головой.

— Ну, вот что, — она надела очки. — Недавно поступила заявка от одной очень хорошей семьи. У них уже есть сын, твой ровесник, но они давно мечтают о девочке. Сейчас я позвоню им и приглашу на встречу, а потом мы приведем тебя в порядок. И, Гарри, я тебя очень прошу… хотя бы попробуй наладить с ними отношения, ладно? Ты не обязана их любить или считать своими родителями, но помни, что они перед тобой ни в чем не виноваты и не могут отвечать за поступки других.

***

Элеонора Морган откровенно нервничала, меряя шагами небольшую комнату и то и дело поглядывая на часы.

— Дорогая, успокойся, — решительно остановил ее на третьем круге муж Николас. — Все будет в порядке.

— Знаю, Ник, знаю, — Элеонора заставила себя улыбнуться. — Но я ничего не могу с собой поделать…

В этот момент дверь открылась и в комнату вошла молодая женщина в деловом костюме.

— Добрый день, прошу прощения за задержку, — она вежливо улыбнулась.

— Ничего страшного, мисс Картер, — заверил ее Николас. — А где же…

— Девочку сейчас приведут, — сообщила Аманда. — Но прежде мне бы хотелось предупредить вас. Маргарет — сложный ребенок. Она очень умненькая, даже чересчур для своего возраста, прекрасно учится, легко находит общий язык со сверстниками, но… при всем этом она бывает весьма замкнутой и импульсивной.

— Да-да, нам сообщили, что она несколько раз убегала, — кивнула Элеонора. — Но мы очень надеемся, что у нас ей понравится, правда, дорогой? — она оглянулась на мужа. — И потом, вы знаете, у нашего сына тоже непростой характер, так что к трудностям мы уже привыкли!

— Что ж, я искренне надеюсь, что у вас все получится, — тепло сказала Аманда. — А вот и она! Детка, познакомься, это мистер и миссис Морган…

— Привет, Маргарет! — заулыбалась Элеонора. — Мы очень рады познакомиться с тобой. Ты можешь звать меня просто Норой, а как ты любишь, чтобы тебя называли?

— Гарри, — коротко ответила девочка, даже не пытаясь изобразить радость.

— Гарри, — несколько растерянно повторила Элеонора. — Что ж… это необычно, но тебе очень идет! Правда, Ник?

Мистер Морган кивнул, глядя на девочку с любопытством.

— Ну, — после недолгой паузы подвела итог знакомства Аманда, — от всей души желаю вам удачи. Маргарет, надеюсь, ты помнишь, о чем мы с тобой договорились?

— Лично я с вами ни о чем не договаривалась, — буркнула Гарри.

Аманда укоризненно покосилась на нее, затем выразительно посмотрела на Морганов и, попрощавшись, ушла.

— Ладно… — после короткой заминки снова улыбнулась Элеонора, — ты не думай, Гарри, мы все понимаем. Трудно вот так сразу довериться незнакомым людям… Мы не будем тебя торопить! Поживешь у нас немного, привыкнешь, а потом, я уверена, мы подружимся! Ты согласна?

Маргарет посмотрела на нее долгим и каким-то слишком взрослым для десятилетки взглядом.

— Как будто у меня есть выбор.

Комментарий к Глава 1. Сложный ребёнок

Если вам показалось, что начало навеяно фильмом Шазам, то вам не показалось)

========== Глава 2. Новая семья ==========

Морганы жили в Гилтфорде, в большом красивом доме на тенистой улице рядом с парком. Свежий воздух, много зелени, низкая преступность — идеальное место для благополучной семейной жизни.

— Ну, вот мы и дома! — возвестил Николас, паркуясь на подъездной дорожке.

— Тебе здесь нравится, Гарри? — Элеонора, сидевшая на переднем сидении, с улыбкой обернулась.

Девочка ничего не ответила, только неопределенно пожала плечами и вылезла из машины. По большому счету, ей было совершенно все равно, где прожить ближайшие пару месяцев. Ну… или сколько там потребуется новым опекунам, чтобы осознать, что на роль маленькой принцессы она не тянет?

Гарри давно поняла, что семейные пары, мечтающие о девочках, рисуют в своем воображении одну и ту же картинку — нарядные платьица, косички с бантиками, кукольные чаепития и в перспективе помощь по хозяйству.

И если против последнего Гарри, в общем, не возражала, то первое, второе и третье было точно не к ней. Она с раннего детства терпеть не могла бантики, кружева и прочие атрибуты маленькой леди, к куклам относилась совершенно равнодушно, а в одежде больше всего ценила практичность и удобство. Конечно, для девочки это было нетипичным поведением. И, разумеется, многих такое несоответствие разочаровывало.

Но Гарри было все равно. Себе она нравилась такой, какая есть, а до ожиданий окружающих ей дела не было. Впрочем, к чести взрослых, они не пытались насильно переделывать девочку под свои запросы. Большинство просто теряли к ней интерес, а некоторые даже пытались делать вид, что не разочарованы.

Даже девочки-одноклассницы в тех школах, где побывала Гарри, относились к ее внешнему виду и увлечениям с пониманием. Хотя это, вероятно, потому, что быстро осознавали, что Гарри не только любит по-мальчишески одеваться, кататься на велосипеде и лазать по деревьям, но при необходимости может так же по-мальчишески дать в нос.

Очевидно, поэтому и приятели у нее водились исключительно среди мальчиков, что было очень удобно. Особенно, когда надо было влезть в очередное здание без спроса.

— Идем? — Элеонора, закинув на плечо сумочку, подошла к остановившейся возле крыльца Гарри. — Не стесняйся, чувствуй себя, как дома! — и она, поднявшись по ступеням, открыла входную дверь.

В красивом доме оказалась не менее красивая прихожая с большим зеркалом, столиком для мелочей и вешалкой. Сразу из прихожей через полукруглую арку можно было попасть в просторную гостиную с камином, диваном, большим телевизором и пушистым ковром на полу. Другая арка вела на лестницу, а с правой стороны от гостиной — небольшая кухня с дорогой бытовой техникой.

— Твоя спальня на втором этаже, — сообщила Нора, показав девочке первый этаж. — А на третьем у нас библиотека, комната отдыха и небольшой спортивный уголок. Ты как, спортом интересуешься?

— Не особо, — качнула головой Гарри, но потом, заметив слегка померкшую улыбку Норы, добавила: — А что вы там говорили про библиотеку?

Элеонора, отчаявшаяся было наладить контакт, тут же расцвела.

— О, так ты любишь читать? Это прекрасно! Знаешь, наш сын тоже обожает книги! Будь его воля, он поселился бы в библиотеке. Вот и сейчас наверняка снова там торчит… Том! — остановившись у подножья лестницы, она подняла голову. — Том, дорогой, спустись, пожалуйста!

Некоторое время сверху никто не отзывался, но затем послышались шаги, и Гарри увидела высокого мальчика, спускающегося по лестнице.

Черные, слегка вьющиеся волосы, темно-серые глаза, очень светлая кожа, высокие скулы… В сочетании с темными штанами и рубашкой и абсолютным отсутствием каких-то эмоций на лице, все это производило мрачноватое впечатление.

— Знакомься, это наш сын Том, — Элеонора положила руку на плечо Гарри. — Он может показаться немного хмурым, но ты не пугайся, он тебя не обидит. Том, дорогой, это Маргарет. Она любит, чтобы ее называли…

— Гарри, — неожиданно сказал Том прежде, чем его мать успела закончить.

Внимательные темные глаза встретились с зелеными, и на мгновение в них мелькнуло что-то опасное.

— Как ты догадался? — растерянно спросила Нора.

Том моргнул, и Гарри вдруг поняла, что он сам удивлен своей догадкой не меньше. Однако, комментировать это никак не стал.

— Что ж! — Элеонора решительно хлопнула в ладоши. — Думаю, самое время нам всем поужинать, правда? У нас сегодня вкуснейший луковый суп и рыбный пирог, так что всем мыть руки и за стол! Том, покажи, пожалуйста, Гарри, где у нас ванные, и вообще помоги ей освоиться, хорошо?

Том молча кивнул, не сводя пристального взгляда с девочки.

— Чего уставился? — буркнула та, подсознательно пытаясь защититься от этого взгляда.

— Ничего, — Том слегка тряхнул головой, будто отвлекшись от каких-то мыслей. — Идем. Ванная вон за той дверью…

***

В общем и целом Морганы оказались типичной британской семьей, уверенного среднего класса. Николас работал адвокатом в одной из частных лондонских контор и зарабатывал достаточно, чтобы его жена могла спокойно заниматься домом и вести светскую жизнь.

По утрам вся семья вместе завтракала, после чего Ник уезжал в город, Том отправлялся в школу, а Нора в магазин за покупками. Днем она устраивала чаепитие для соседок, с которыми с удовольствием обсуждала все свежие сплетни и новости, а вечером, когда возвращался Ник, все садились ужинать, после чего расходились заниматься своими делами.

С появлением Гарри в их доме распорядок дня не сильно изменился. Разве что в первый день Нора вызвалась проводить детей до школы. Конечно, чтобы поддержать Гарри, которой снова предстояло вливаться в новый коллектив.

— Я договорилась с директором, так что ты будешь учиться в одном классе с Томом, — щебетала Нора по пути, лучась оптимизмом. — Чудесно, правда? У тебя уже будет первый друг…

Гарри невольно оглянулась на шедшего рядом Тома, привычно пропускавшего болтовню матери мимо ушей. За те пару дней, что они были знакомы, она успела понять, что «братик» ей достался со странностями. Он был замкнутым, малообщительным, но при этом не производил впечатления тихони. Он был словно весь в себе. Постоянно думал о чем-то, почти не участвовал в семейных разговорах, а иногда и вовсе зависал на несколько мгновений, будто впадая в транс.

Впрочем, выводы было делать рано. Интересно, как Том ведет себя в школе, среди ровесников?

Исходя из его образа и невероятной любви к чтению, Гарри предположила, что в классе ему отведена роль этакого фрика-одиночки. На ботаника он не тянул, для спортивной звезды был слишком молчалив, а для середнячка чересчур заметен.

При этом Гарри не могла четко сформулировать, что именно делало Тома таким заметным, но каким-то образом он умудрялся приковывать к себе внимание, едва появляясь в поле зрения.

В общем, нельзя не признать, что ее предположения имели под собой основу. Однако, в реальности все оказалось куда интереснее.

***

— Дети, у нас в классе новенькая! — учительница миссис Уильямс, высокая полная дама в очках и с собранными в объемный пучок волосами, обвела класс суровым взглядом. — Ее зовут Маргарет Эванс, прошу любить и жаловать! Маргарет, — она обернулась к Гарри и изобразила на лице дружелюбную улыбку голодного аллигатора, — проходи, занимай любое свободное место… Коллинз! Немедленно отлепил жвачку от парты и выбросил в ведро! Всем сидеть тихо, готовиться к уроку, я скоро вернусь!

Миссис Уильямс вышла из класса, и тут же все любопытные взгляды устремились на Гарри. Вернее, так ей показалось сначала. Но уже спустя миг мимо нее прошел Том, все это время стоявший чуть позади, и взгляды последовали за ним. В классе при этом было очень тихо, только с задних парт доносились приглушенные шепотки.

Между тем Том, подойдя к своему месту почти в самом конце класса, достал из портфеля тетради, сел за парту и только после этого безо всякого выражения оглядел одноклассников, с интересом переводивших взгляды с него на новенькую и обратно.

— Это Гарри, — спокойно сказал он. — Она теперь живет у нас. Лишнего внимания не любит, на другие имена не отзывается.

Сообщив эту ценную информацию, он раскрыл учебник по истории и углубился в чтение. И в тот же миг класс будто ожил и загудел, словно улей.

— Привет, Гарри! — улыбнулась девочка, сидевшая за первой партой. — Я Элис! Хочешь, садись рядом, здесь свободно…

— А я Майкл! — тут же махнул рукой мальчик, сидевший чуть дальше. — Здесь тоже место есть!

— А где ты раньше училась?..

— Сейчас история, у тебя учебник есть? Если что, могу поделиться!..

Вопросы, советы и предложения посыпались со всех сторон. Гарри в первый момент даже растерялась. Она за последнее время сменила несколько школ, и прекрасно знала, что такое бурное дружелюбие — это ненормально. Конечно, бывало по разному, но чтобы новеньких встречали с таким энтузиазмом все до единого… Хотя нет, не все. Том и еще один толстенький, отчаянно смущающийся мальчик в очках не проявляли к ней никакого интереса, но их можно было смело выкинуть за скобки.

Наконец Гарри определилась с местом, попутно перезнакомившись почти со всеми в классе, и только успела подготовиться к уроку, как вернулась миссис Уильямс.

Ребята тут же вернулись на свои места, а через некоторое время погрузились в сонное оцепенение. История Англии в изложении миссис Уильямс была ничуть не интереснее инструкции по использованию зубной нити.

***

К концу первого дня в новом классе Гарри более-менее осознала местную иерархию. Из четырнадцати человек самыми заметными были всего пятеро.

Отличница-умница-красавица Элис с первой парты, высокий и улыбчивый Райан — всеобщий заводила и явный лидер, его лучший друг и первый хулиган Майкл и закомплексованный по самую макушку ботаник Харви, которого все бесконечно подкалывали и у которого те же самые все беззастенчиво списывали.

В целом, абсолютно обычный класс, каких полно в любой школе. За одним только исключением.

Том.

Он не был фриком-одиночкой, как поначалу подумала Гарри. Но не был и ботаником, заводилой или середнячком. Он вообще не подходил ни под одну общепринятую роль, являясь, по сути, скрытым лидером класса.

В этом Гарри убедилась на третьем уроке, который чуть не сорвали раздухарившиеся Райан и Майкл. Они устроили импровизированный волейбол, где в качестве мяча выступал смятый в комок тетрадный лист, а игроками становились все, к кому этот комок попадал. Глубоко пожилой учитель географии мистер Харлоу высоким, срывающимся голосом призывал их прекратить безобразие, но его возгласы тонули в нарастающем хохоте и криках… ровно до тех пор, пока «мяч» не оказался у Тома.

Вернее, Том перехватил его, когда тот пролетал мимо. Молча, не говоря ни слова, он медленно поднялся со своего места, дошел до мусорной корзины и, вытянув руку, разжал пальцы. В классе к этому моменту стояла такая тишина, что было отчетливо слышно, как комок с негромким стуком упал на пластиковое дно. После этого Том развернулся и, выразительно посмотрев на Райана, вернулся на свое место.

Мистер Харлоу, повозмущавшись еще некоторое время отвратительному поведению мальчиков и пригрозив всевозможными карами вплоть до визита к директору, продолжил урок.

А Гарри вдруг совершенно ясно поняла, что Том в этом классе — истина в последней инстанции. Его мнением интересуются, его решения уважают, но сам он при этом своим авторитетом пользуется нечасто, только когда обстановка вокруг нарушает его собственную зону комфорта.

Неясным было только одно — почему?

***

Ответ на этот вопрос она решила получить самым простым образом из возможных — задав прямой вопрос Тому.

— Так исторически сложилось, — равнодушно ответил тот, не отрываясь от чтения.

Они сидели за круглым столом на террасе, ожидая, пока Нора заварит традиционный вечерний чай.

— Ага, прям взяло и сложилось, — недоверчиво фыркнула Гарри, не сводя с Тома испытующего взгляда.

Но тот, казалось, вовсе этого не замечал, увлечённый своей книгой. Гарри начала раздражаться. Отстраненность Тома, его равнодушие и непробиваемое спокойствие ставили ее в тупик. Она не понимала, как себя с ним вести, и из-за этого злилась ещё больше.

И ведь она даже не могла объяснить себе, на что он вообще ей сдался. Том ее не трогал, претензий не предъявлял, она могла бы с легкостью забыть о его существовании и заниматься своими делами, но… Что-то было в нем. Что-то непонятное, загадочное, и эту загадку безумно хотелось разгадать.

— А вот и чай! — бодро возвестила Нора, ставя в центр стола поднос с заварочным чайником и блюдом с яблочным пирогом. — Гарри, ты любишь сладкое? Я вот обожаю, а Том…

— Спасибо, у меня нет аппетита, — буркнула Гарри и, выскочив из-за стола, бросилась в дом.

— Что случилось? — услышала она за спиной растерянный голос Норы. — Том, дорогой, вы что поссорились?

— Нет, — лаконично отозвался тот.

— А почему тогда Гарри убежала? — в голосе Норы недоумение смешалось с недоверием.

— Понятия не имею.

Гарри только фыркнула, поднимаясь по лестнице в свою комнату.

Конечно, куда ему, сухарю книжному!

========== Глава 3. Том ==========

— Гарри, дорогая, как ты смотришь на то, чтобы после школы съездить со мной за покупками? — осторожно предложила Нора во время завтрака. — Мы могли бы обновить твой гардероб и подобрать что-нибудь для твоей комнаты… Ну, знаешь, может быть, постеры или ночник, или новое покрывало! Мне хочется, чтобы ты чувствовала себя полноправным членом семьи.

Гарри задумчиво посмотрела на неё поверх стакана с соком.

В целом Морганы ей нравились. Конечно, привычка Норы называть всех вокруг «дорогими» и ее чрезмерная активность слегка раздражали, но в остальном новые опекуны девочку устраивали. Они не пытались ее воспитывать, не заставляли носить платья и заплетать косички, не настаивали на том, чтобы она проводила все свободное время в их обществе — а больше ей для счастья ничего было и не надо.

Она уже хотела было отказаться от щедрого предложения, поскольку и гардеробом своим и комнатой была вполне довольна, но заметив в глазах Норы уже почти погасшую надежду, внезапно передумала.

Ну в конце концов, ей сложно что ли? А Норе будет приятно, и, возможно, она перестанет каждый день изобретать новые способы «порадовать» подопечную.

— Мне, в общем-то и так все нравится, но съездить можно, — наконец сформулировала она и даже улыбнулась. — Уроки сегодня заканчиваются в половине второго.

Нора немедленно расцвела, как майская роза, явно обрадованная ее ответом.

— Чудесно! Тогда я заеду за тобой в час тридцать! А хочешь, могу до школы подбросить? Мне не трудно…

— Это лишнее, — тормознула ее Гарри, закидывая на плечо сумку с учебниками. — Но за предложение спасибо.

— Хорошего дня! — бодрое пожелание раздалось за спиной, когда она уже выходила из дома.

Гарри слегка закатила глаза и, вернув пожелание, захлопнула за собой дверь.

Все-таки некоторым людям оптимизма и жизнерадостности явно досталось с перебором. Одно непонятно — как у супер-позитивной Норы и смешливого, обожающего травить анекдоты Ника мог получиться такой сын, как Том?

***

В том, что с новоявленным «братцем» что-то не так, Гарри окончательно убедилась спустя месяц жизни у Морганов.

Поняв, что сам Том на контакт не идёт, она решила разузнать о нем побольше у новых одноклассников. Она была уверена, что быстро добудет всю интересную информацию. Богатый опыт общения со сверстниками подсказывал, что достаточно лишь вычислить того, кто больше всех любит посплетничать и разговорить его. Это правило работало всегда. С его помощью в предыдущей школе Гарри стала лидером в своём классе — это не сложно, если знаешь у кого какие слабые места.

Успех этой маленькой операции был почти гарантирован — и тем неожиданнее стал ее полный и окончательный провал.

Одноклассники — все как один — вели себя с Гарри открыто и дружелюбно. Помогали освоиться в новой школе, приглашали за свои столы за обедом, с удовольствием делились сплетнями об учителях и друг о друге, но… Стоило заговорить с ними о Томе, как они словно в ступор впадали. Одни говорили, что в Томе нет ничего особенного, другие — что не общаются с ним близко, третьи вовсе меняли тему, явно не желая его обсуждать.

— Да блин, запугал он их, что ли? — с досадой буркнула себе под нос Гарри, когда Мэри Адамс — про которую все знали, что она ни один секрет не хранит дольше пяти секунд — буквально сбежала от неё, сославшись на «страшно важные» дела.

Которые появились, разумеется, как только речь зашла о Томе.

— Кто запугал? Кого запугал? Почему я не в курсе? — послышался рядом веселый голос.

Гарри, обернувшись, обнаружила рядом Райана, только что вышедшего из дверей школы.

— Это ты мне скажи, — она слегка прищурилась. — Почему никто из класса не хочет говорить со мной о Томе?

В тот же миг лицо Райана изменилось. Бодрая улыбка померкла, а в глазах возникло заметное напряжение. Впрочем, уже в следующий момент он моргнул и спокойно пожал плечами.

— А чего о нем говорить?

— Ну, например, почему вы все слушаетесь его и делаете всё так, как он скажет? — провокационно спросила Гарри.

— С чего ты это взяла?! — ожидаемо возмутился Райан.

— Наверное, с того, что у меня есть глаза и уши, — Гарри не сводила с него внимательного взгляда. — Я же видела, как вы смотрите на него, когда не знаете, что делать. Как перестаёте беситься, если ему это не нравится. Я знаю, что он решает ваши споры, и…

— Ерунда! — прервал ее Райан, но как-то неуверенно, будто то, что он слышал, ему не нравилось, но он знал, что это правда. — Напридумывала чего-то…

— Да-да, — насмешливо фыркнула Гарри, скрестив руки на груди. — И то, что вы все норовите слинять, как только я спрашиваю о нем, я тоже напридумывала!

— А чего мы тебе можем сказать-то? — Райан посмотрел на нее исподлобья. — Это ж ты с ним в одном доме живёшь. Сама знать должна…

— Что знать? — насторожилась Гарри, почувствовав, что наконец подобралась к разгадке. — Да не бойся, я тебя не выдам, зуб даю!

Райан как-то неловко оглянулся, словно переживал, что их подслушают, потом неуверенно почесал затылок, открыл рот, явно собираясь сказать что-то…

— Гарри!

Она вздрогнула, услышав звонкий голос. На подъездной дороге остановилась машина Норы. Та призывно махала ей рукой из салона.

— О, за тобой приехали! — обрадовался Райан. — Ну ладно, мне тоже пора! Увидимся!

И он буквально удрал от нее в сторону футбольного поля, где его уже ждали друзья.

— Черт! — выругалась сквозь зубы Гарри, подозревая, что второй раз раскрутить его на откровенность будет гораздо сложнее.

А ведь почти получилось!

***

Как и подозревала Гарри, больше ей из одноклассников ничего выудить не удалось. А Райан с того дня и вовсе стал избегать ее, будто опасаясь, что она снова пристанет к нему с расспросами.

Впрочем, уже спустя неделю у нее появились новые и гораздо более серьезные вопросы к Тому.

Гарри всегда была жуткой «совой». Ранние подъемы давались ей с трудом, а вот по вечерам сна не было ни в одном глазу, поэтому она частенько зачитывалась до поздней ночи, игнорируя попытки взрослых заставить ее ложиться вовремя. Вот и этой ночью она не спешила засыпать, с головой нырнув в очередной детектив — это был ее любимый жанр — и совершенно потеряв счёт времени.

Странный звук она заметила не сразу, увлечённая закрученным сюжетом, но в какой-то момент осознала, что что-то мешает ей сосредоточиться.

Гарри отвлеклась от книги и прислушалась. Тихое, прерывистое шипение доносилось из-за стены, возле которой стояла кровать. А за стеной… комната Тома. Круглые часы на стене показывали половину второго. Не успев подумать, зачем это делает — ну шипит что-то, ей-то что? — Гарри вылезла из-под одеяла и на цыпочках, стараясь двигаться бесшумно, направилась в соседнюю комнату.

Том спал, лёжа на спине, а рядом с ним на кровати лежала раскрытая книга — он, видимо, тоже был любителем ночного чтения. На тумбочке приглушенно мерцал ночник, отбрасывая на стены мягкие тени. В комнате было тихо.

Гарри постояла в дверях около минуты, но ничего не происходило, и она уже решила было, что ей показалось, но неожиданно откуда сбоку снова раздалось зловещее шипение.

Чуть не подпрыгнув от испуга, Гарри повернула голову и обнаружила возле стены просторный террариум, в котором лежал, свернувшись кольцами, черно-белый питон. Это он угрожающе шипел, повернув голову в сторону двери, явно недовольный присутствием в комнате постороннего.

Гарри медленно попятилась, не сводя взгляда со змеи, и тут услышала ещё одно шипение, донёсшееся уже с другой стороны. Она снова вздрогнула и резко обернулась, ожидая увидеть второй террариум, но затем поняла, что звук исходит от кровати.

Том, недовольно заворочавшись и повернувшись набок, что-то шипел сквозь сон, и звуки, которые он издавал, были очень похожи на те, что доносились из террариума. Впрочем… уже нет. Питон, услышав хозяина, повернулся в его сторону, а затем успокоился и опустил голову, потеряв интерес к незваной гостье.

Гарри несколько мгновений стояла, словно прилипнув к полу, переводя взгляд со змеи на Тома и обратно, а затем развернулась и бросилась обратно в свою комнату, на всякий случай заперев за собой дверь.

Что это, черт побери, было?!

Она забралась под одеяло, чувствуя, как в груди колотится сердце. В голове хаотично метались мысли и предположения разной степени адекватности.

Том разговаривает со змеей? Да нет, чушь, не может такого быть! Наверное, он просто копирует звуки, подражая питомцу… Но ведь тот послушался хозяина! С другой стороны, собаки тоже слушаются, когда их зовут, воспринимают человеческую речь, это ничего не значит! Однако, Том шипел… точно так же, как питон, и все это происходило во сне. Может, конечно, он так долго учился воспроизводить змеиный язык, что теперь может делать это неосознанно…

Гарри уставилась в стену, за которой, как она теперь знала, находился террариум.

Логика и здравый смысл упорно твердили, что всему есть простое объяснение, но интуиция — то самое непостижимое шестое чувство, живущее где-то в районе солнечного сплетения, шептала, что с Томом все совсем не просто.

***

Спрашивать Тома о том, что видела ночью, Гарри даже не пыталась. Заранее знала, что никакого вразумительного ответа не получит, в лучшем случае он скажет, что ничего не помнит — и это будет похоже на правду, он ведь спал — а то и вовсе заявит, что ей это приснилось.

Нора, услышав рассказ о шипении за стенкой, только рассмеялась и рассказала о необычном питомце сына.

— Тому было пять, когда он в первый раз увидел в зоопарке питона — и влюбился без памяти! — поделилась она, округлив глаза. — Уж не знаю, чем он его так поразил, но с тех пор он не признаёт никаких других животных. Мы с Ником ему и щенка предлагали купить, и котёнка, даже ящерицу, но он упёрся — хочу змею и все тут! Пришлось подарить ему это чудовище, — Нора вздохнула, а потом спохватилась. — Но ты не бойся, он совершенно безобидный, и из террариума сам не выбирается, так что тебе не о чем беспокоиться!

Гарри только покивала в ответ. Откровенно говоря, питон ее не сильно беспокоил. Уж точно меньше, чем его хозяин.

— Ой, дорогая, я только сейчас подумала, может быть, ты тоже хочешь завести кого-нибудь? — воскликнула Нора, явно воодушевленная этой идеей. — Мы могли бы съездить в питомник и…

Но Гарри покачала головой, заметив Тома, проходящего мимо кухни в прихожую.

— Нет, спасибо, как-нибудь в другой раз. Я в школу!

И она, подхватив сумку, выбежала из дома вслед за ним.

***

— Как зовут твоего питона? — с ходу спросила она, догнав его на подъездной дорожке.

— Салазар, — невозмутимо отозвался Том, даже не взглянув в ее сторону.

— Салазар? — Гарри подняла брови. — Интересное имя. Сам придумал?

— Я не придумывал, — так же спокойно сказал Том. — Оно само.

Ну да, само. Как и отношения с одноклассниками.

— Понятно, — Гарри вздохнула. — А почему ты решил… — она осеклась, внезапно услышав какую-то возню в небольшом проулке, мимо которого они шли. — Погоди-ка.

Она сделала несколько шагов назад и обнаружила в закутке за мусорными баками компанию мальчишек примерно ее возраста. Приглядевшись, она узнала их — они учились в ее школе, но были на год старше. Трое из них зажали в угол четвёртого и явно угрожали ему. Худенький мальчик в очках и клетчатой жилетке — по виду типичный ботаник — с опаской косился на сжатый кулак своего обидчика.

— Надо помочь! — Гарри обернулась к Тому.

— С какой стати? — тот слегка сощурился.

— Потому что это нечестно!

— И что? Нас это не касается.

— Ну конечно, — ядовито протянула Гарри. — Тебе плевать на все, что лично тебя не касается! — и не дожидаясь его ответа, она бросилась в проулок. — Эй, вы! Отпустите его!

На мальчишек ее решительный вид впечатления не произвёл.

— Вали отсюда! — буркнул тот, что держал очкарика за воротник. — Без тебя разберёмся!

— Вижу я как вы разбираетесь, — Гарри скрестила руки на груди. — Втроём на одного. Отпустите его, я сказала.

— А то что? — ухмыльнулся главарь этой маленькой банды. — Мамочке пожалуешься?

Ох, не стоило ему этого говорить. Гарри вообще была не склонна к излишней агрессии и конфликты в основном предпочитала решать словами, а не кулаками, но… Упоминание мамы послужило триггером, после которого разговаривать уже не хотелось.

Крупный мальчишка не успел даже перестать ухмыляться, как ему в нос прилетел ощутимый удар. Взвизгнув и выпустив свою жертву, он схватился за пострадавший нос. Двое его дружков, явно не ожидавших такого поведения от девчонки, растерялись было, но уже в следующий момент угрожающе двинулись на неё.

— Хватай ее!

— Ах, ты, зараза!

Гарри ловко увернулась от тянущихся к ней рук и, нырнув вниз, поставила подножку, отчего один из мальчишек свалился на землю. Второй, споткнувшись о товарища, рухнул следом, взвыв от удара коленкой об асфальт. Но в этот момент их главарь, забыв про разбитый нос, схватил Гарри за плечо и с силой толкнул в сторону. Она, не удержав равновесия, упала, чудом не приложившись головой о кирпичную стену, а озлобленные мальчишки уже приближались к ней, явно жаждущие реванша.

Однако путь им внезапно преградил непонятно откуда взявшийся Том.

— Хватит, — он посмотрел прямо в глаза главарю.

— Отва… — начал было тот, попытавшись оттолкнуть его в сторону, а затем…

Гарри не поняла толком, что произошло, но мальчишка вдруг нелепо взмахнул руками, вскрикнул и грохнулся на землю, откатившись к противоположной стене. Падая, он схватился за друзей, и те, потеряв равновесие, полетели за ним. Теперь все трое барахтались, мешая друг другу подняться и отчаянно ругаясь.

А Гарри, опустив взгляд, с изумлением поняла, что упали они не просто так. Асфальт под пытающимися встать мальчишками превратился в каток. Ровный, гладкий лёд поблескивал на солнце, хотя ещё несколько минут назад асфальт был лишь слегка влажным после ночного дождя.

— Что здесь происходит?! — грозный голос отвлёк Гарри от невероятного открытия. — Джонсон, Миллз! Почему вы валяетесь на земле?

В нескольких шагах от них стояла миссис Уильямс и строго взирала на помятую компанию.

— Ничего особенного, ребята поскользнулись, — вежливо ответил Том.

— Да неужели? — миссис Уильямс оглядела кое-как поднявшихся мальчишек, влажный асфальт, сжавшегося в углу очкарика и наконец посмотрела на Гарри. — Эванс, ты что тоже поскользнулась?

— Сама не знаю, как так вышло, — Гарри быстро посмотрела на Тома, протянувшего ей руку, и встала.

Но тут миссис Уильямс заметила разбитый нос Миллза.

— Так, все немедленно за мной в школу!

***

— Что это было? — требовательно спросила Гарри, когда они уже сидели в коридоре возле кабинета директора.

Миллз, разумеется, не упустил шанса пожаловаться на неё за разбитый нос.

— Ты о чем? — Том вопросительно посмотрел на неё.

— Лёд, — коротко сказала Гарри. — Он появился, когда Миллз пытался тебя ударить, а потом исчез! Я видела!

— Уверена? — Том смотрел внимательно и в глазах его мелькнуло какое-то странное выражение. — Я ничего не заметил.

— Я тебе не верю, — Гарри слегка наклонилась к нему, твёрдо выдерживая взгляд. — Я видела тот лёд! И не говори, что мне показалось, потому что так поскользнуться на асфальте, пусть и мокром, невозможно!

— По-твоему, я силой мысли создал лёд, а потом его растопил? — Том пристально посмотрел ей в глаза. — Ты это пытаешься сказать?

Гарри стало не по себе. Конечно, она понимала, что это невозможно. Так не бывает. Но ведь она видела все своими глазами и была абсолютно уверена, что это сделал Том.

— Да-да, мистер МакКларен, разумеется! — дверь кабинета открылась и в коридор вышла Нора, на ходу прощаясь с директором. — Всего доброго! — она закрыла за собой дверь и повернулась к детям. — Ну что, герои, поехали домой.

Гарри ожидала очередной порции нотаций — как это всегда бывало в таких случаях, лекции о том, что драться нехорошо, тем более, девочке, и прочих воспитательных речей, но Нора ее удивила.

— Гарри, я не стану рассказывать тебе, что решать проблемы кулаками — неразумно, уверена, ты и сама это знаешь, — спокойно сказала она, когда они сели в машину. — Но я хотела бы знать, что произошло. Зачем ты подралась с теми мальчиками?

— Потому что я не люблю, когда обижают тех, кто слабее, — с легким вызовом ответила она. — Но я не собиралась с ними драться, Миллз сам меня спровоцировал. И да, я знаю, что на провокации вестись глупо, прошу прощения.

Нора задумчиво посмотрела на неё в зеркало заднего вида, а потом улыбнулась.

— Знаешь, я в твоём возрасте тоже пару раз дралась с мальчишками.

— Правда? — удивилась Гарри.

И даже Том посмотрел на мать с интересом.

— Правда, — Нора рассмеялась. — А вы, наверное, думаете, что взрослые рождаются сразу серьезными и правильными! У меня в школе был друг, над которым одноклассники любили… подшутить. Ну а я пыталась защищать его в меру своих возможностей.

— И как, помогало? — неожиданно спросил Том.

Нора вздохнула.

— Не особо. Над ним смеялись еще больше из-за того, что его защищает девчонка.

— Так что, по-вашему, лучше проходить мимо? — недовольно буркнула Гарри.

— Это сложный вопрос, детка, — как-то грустно сказала Нора. — И в конечном итоге каждый делает свой выбор сам.

========== Глава 4. Общий секрет ==========

Следующие полтора месяца прошли спокойно. Гарри ходила в школу, иногда гуляла с одноклассниками — в основном с Райаном и Майклом, вечерами пропадала в библиотеке Морганов, а по выходным Нора любила устраивать семейные мероприятия вроде похода в кинотеатр, музей или парк развлечений.

Ничего странного, загадочного и необъяснимого больше не происходило, и Гарри уже начинало казаться, что ей и правда все привиделось.

Ну в самом деле, как мог Том заставить появиться лёд в начале мая? Он же не Снежная Королева!

Вот-вот должны были наступить летние каникулы, которые Гарри ждала с нетерпением. У неё уже созрел очередной план поиска ее настоящих родителей, и ей нужно было больше свободного времени для его реализации.

Конечно, ей совсем неплохо жилось у Морганов, но отказываться от своей идеи фикс она не собиралась.

— Эванс! Эй, Эванс! — оклик Майкла настиг ее у ворот школы.

— Чего тебе? — Гарри обернулась, собираясь отказаться, что бы он там ни предлагал.

Сегодня у неё не было настроения общаться, хотелось побыстрее попасть домой и составить подробный план своей затеи.

— Элис велела узнать, когда у тебя день рождения! — выдал запыхавшийся Майкл, тормознув возле неё. — Не летом, случайно?

— Случайно, летом, — пробормотала Гарри, погружённая в свои мысли. — Тридцать первого июля.

— Ага! Понял… О! — Майкл вдруг озадачился. — Погоди, так вы это… Почти одновременно что ли? Вот это совпадение!

— Чего? — не уловила его мысль Гарри.

— Так у Тома день рождения тридцатого июля, всего на день раньше! — пояснил Майкл. — Ты не знала?

Гарри моргнула.

— Не знала, — медленно протянула она, обдумывая этот факт.

С одной стороны — ничего особенного, каждый день люди рождаются и в больших количествах. С другой — совпадение и правда любопытное.

***

Войдя в дом, Гарри собиралась было сразу подняться к себе, но неожиданно остановилась, услышав обрывок разговора Норы и Ника, донесшийся из гостиной.

— … подходящая Эванс пропала двенадцать лет назад,понимаешь? — в голосе Ника звучала досада.

— Как это пропала? — недоверчиво переспросила Нора.

— Да вот так. До семнадцати лет жила с родителями и сестрой, училась в какой-то закрытой школе, а с семьдесят девятого о ней нет никаких сведений. То есть вообще. Она не получала высшего образования, не оформляла страховку, не работала, не обращалась в медицинские учреждения, не платила налоги… Она будто бы испарилась!

— Погоди, ты сказал, она училась в закрытой школе? — голос Норы вдруг стал каким-то напряженным.

— Да, по словам соседей, — уточнил Ник. — Но никакой информации об этом заведении мне тоже не удалось найти. Просто мистика какая-то!

— Мистика, — задумчиво повторила Нора.

И тут Гарри не выдержала.

— Вы говорите о моей маме? — с порога спросила она, вцепившись пальцами в косяк двери так, что они побелели.

Морганы обернулись. Посмотрели на неё, потом обменялись взглядами. Нора вздохнула.

— Ты давно там стоишь?

— Я слышала свою фамилию, — Гарри вглядывалась в их лица, ища ответы. — Вы узнали что-то о моих родителях, да? Скажите!

— Гарри, присядь, — Ник устало взъерошил волосы и сам сел на диван. — Да, я действительно собирал информацию о твоих родных, пытался, по крайней мере. Мы ведь знали, что ты постоянно пытаешься их разыскать, и я решил, что лучше сделаю это сам, чем ты сбежишь от нас, как от предыдущих опекунов.

— Что вы узнали? — настойчиво спросила Гарри, так и стоя в дверях.

— Почти ничего, — с сожалением сказал Ник. — Я сделал все, что мог, клянусь тебе. Я проверил все родильные дома в Лондоне и окрестностях, но ни в одном из них о тебе нет никаких сведений. После я решил поискать информацию о твоей матери. Мисс Картер упоминала, что по твоим словам ее звали Лили, и я решил, что с этого можно начать. Ты даже не можешь себе представить, сколько женщин по имени Лили Эванс живет в Англии! — он печально усмехнулся. — Но я нанял несколько частных детективов, и они проверили всех, кто подходил по возрасту и о ком были сведения. Если их предположения верны, та Лили Эванс, которая нас интересует, жила в городке Коукворт. До одиннадцати лет она училась в тамошней школе, а после поступила в какой-то частный пансионат. До семьдесят девятого регулярно приезжала к родителям на летние и зимние каникулы, а после… — он махнул рукой. — Дальше ты слышала.

— Гарри, — Нора подошла к ней и погладила по плечу, — ты пойми, это все только догадки. Мы ведь на самом деле не знаем, как звали твою маму. У неё могла быть другая фамилия, а Лили — могло быть сокращением от Лилиан или Лилит, и если это так, то круг поиска становится просто огромным!

— А ее родственники? — упрямо спросила Гарри, глядя на Ника. — Вы говорили с ними? Может быть, они что-то знают?

— Родители погибли в автокатастрофе в восьмидесятом, — Ник покачал головой. — А сестра вышла замуж и переехала.

— Куда?

— Кажется, это один из пригородов Лондона. Нужно уточнить…

— Я хочу поговорить с ней!

— Гарри, — Ник внимательно посмотрел на неё, — давай договоримся. Я проверю эту версию, а ты пока не будешь больше ничего предпринимать сама, хорошо?

— Вы возьмёте меня с собой? Я не буду мешать! — она смотрела на него почти умоляюще. — Но если это окажется моя тетя, я хочу с ней поговорить! Пожалуйста!

Ник взглянул на Нору, а затем снова на Гарри и тяжело вздохнул.

— Хорошо. Я выясню точный адрес, и мы съездим туда на следующих выходных.

***

Литтл-Уингинг оказался небольшим городком, находящимся в нескольких десятках километров от Лондона. Чистенький, опрятный, с аккуратными рядами одинаковых коттеджей и парочкой зелёных скверов — он был похож на игрушечный.

Гарри не любила такие города. Ей нравились места, где чувствовался дух истории. А современная однотипная застройка навевала уныние и скуку.

Впрочем, сейчас ей было совершенно не до архитектуры вокруг. Она с замиранием сердца ждала встречи с загадочной Петуньей Дурсль — именно так звали теперь сестру пропавшей Лили Эванс.

Может ли она оказаться ее родной тетей? Знает ли она, где сейчас Лили? А если детективы ошиблись, и это какая-то совершенно чужая женщина?..

Дом номер четыре по Тисовой улице был точно таким же, как и все остальные. Небольшая ухоженная лужайка радовала глаз яркими цветами. На подъездной дорожке стояла идеально вымытая серая машина.

— Нервничаешь? — спросил Ник, припарковавшись на противоположной стороне улицы.

Гарри посмотрела на дом, и внезапно ощутила, как у неё перехватило дыхание. Даже голова слегка закружилась.

— Все нормально, — она сделала глубокий вдох.

— Посиди пока в машине, хорошо? — Ник заглушил двигатель. — Я поговорю с этой Петуньей, и если она действительно окажется сестрой твоей мамы, я тебя позову.

Гарри сглотнула. С одной стороны — ей ужасно хотелось пойти с Ником сразу, но с другой — отчего-то от мысли, чтобы приблизиться к этому дому ей становилось страшно. Непонятное, совершенно иррациональное ощущение. Но настолько сильное, что она молча кивнула.

Ник ободряюще сжал ее плечо и вышел из машины. Гарри наблюдала в окно, как он подходит к дому и нажимает кнопку звонка. Несколько томительных мгновений — и входная дверь открылась. На крыльце показалась высокая худая женщина со светлыми волосами и бледным лицом. Поверх бежевого платья на ней был повязан цветастый фартук.

Гарри не слышала их голосов. Но по изменившемуся лицу хозяйки дома сразу поняла — что-то не так. Поначалу встретившая Ника дружелюбной улыбкой, после первой же пары фраз она нахмурилась и поджала губы. Скрестила руки на груди, будто защищаясь от чего-то, и отрицательно замотала головой.

Гарри поняла, что больше не может просто так сидеть. Она должна знать, о чем они говорят. Должна сама все услышать.

Словно в тумане она выбралась из машины и направилась к дому. Шаг… ещё один… В ушах зашумело, как от быстрого бега. Горло сдавило так, что стало тяжело дышать. Гарри успела увидеть, как светловолосая женщина, заметив ее, что-то сказала Нику, а потом мир внезапно завертелся и исчез, провалившись в темноту.

***

Очнулась Гарри в больничной палате. Белый потолок, белые стены, острый запах лекарств и взволнованное лицо Ника, склонившегося к ней.

— Гарри, слышишь меня? Как ты себя чувствуешь?

— Что… — она удивленно огляделась. — Что случилось?

— Ты упала в обморок, — в голосе Ника звучала тревога. — Помнишь?

— Помню, — Гарри кивнула и села. Сейчас она чувствовала себя абсолютно нормально, ни следа прежних ужасных ощущений. — А почему?

— Скорее всего ты просто переволновалась, — Ник вздохнул. — Но на всякий случай я попросил врачей сделать общий анализ. Мало ли…

— Что она сказала? — Гарри с силой вцепилась в его руку. — Она знает мою маму?

— Тихо, тихо, не нервничай, — Ник обеспокоенно посмотрел на неё. — Я сейчас все расскажу. Видишь ли, у этой женщины действительно была сестра по имени Лили Эванс, однако… Я не знаю, что между ними произошло, но она наотрез отказалась вспоминать о ней. По ее словам, последний раз они виделись в семьдесят девятом, после этого Лили пропала, и больше ее сестра о ней ничего не слышала. Она понятия не имеет, мог ли у неё родиться ребёнок, где она сейчас, и что с ней произошло.

Гарри неожиданно почувствовала, как в глазах закипают слёзы. Вообще плакала она очень редко, но сейчас, когда только-только появившаяся надежда снова разбилась вдребезги, не выдержала.

— Эй, — Ник заглянул ей в лицо, а потом, тяжело вздохнув, осторожно обнял за плечи одной рукой. — Иди сюда. Я тебя понимаю. Я сам рос без отца. Ничего не знал о нем, пока не вырос, а когда повзрослел и отыскал его… В общем, лучше бы не находил. Когда был маленьким, мать рассказывала, что он был пожарным и героически погиб, спасая людей, — он горько усмехнулся. — Ага, как же. Оказалось, все просто и банально — он бросил нас, как только мать забеременела, не нужны ему были дети, ни тогда, ни позже.

— Вы тоже думаете, что меня бросили, да? — Гарри отстранилась и посмотрела на него. — Но я помню… — ее взгляд замер, будто она смотрела куда-то внутрь себя. — Я помню маму. И папу помню, от него пахло, как от рождественской ёлки. Мама пела мне колыбельную… Я же не могла это все придумать?

— Гарри, послушай, даже если твои родители оставили тебя, это совершенно не значит, что они тебя не любили, — твёрдо сказал Ник. — Жизнь очень сложная штука, порой, люди совершают ошибки, или обстоятельства вынуждают их делать то, чего они совсем не хотят.

Дверь палаты открылась, и вошел пожилой врач в белом халате и прямоугольных очках.

— Ну-с, юная леди, как мы себя чувствуем?

— Нормально, — Гарри быстро вытерла слёзы и шмыгнула носом.

— Доктор, что с анализами? — Ник напряжённо посмотрел на него.

— Все в порядке, — заверил его врач. — Девочка совершенно здорова, все показатели в норме. Как я и говорил, это просто стресс. В этом возрасте обмороки случаются. У некоторых, бывает, кровь носом идёт, в этом нет ничего страшного. Так что езжайте спокойно домой, пусть съест что-нибудь вкусное и ложится спать. Завтра будет как новенькая!

***

Несмотря на то, что выяснить толком ничего не удалось, Гарри стало легче.

Вероятно, из-за того, что Морганы — единственные из череды ее опекунов — поддержали ее в этих поисках. Гарри видела, что Ник искренне хотел помочь ей, и за это она была ему очень благодарна. Впервые в жизни она почувствовала, что не одна.

И это ощущение неодиночества было куда ценнее, чем вся одежда, игрушки и прочие материальные радости, которыми ее пыталась порадовать Нора.

Единственное, что не давало Гарри покоя, это странное, меняющееся с каждым днём поведение… или точнее сказать настроение Тома.

Он и раньше-то был не слишком общительным и дружелюбным, а к концу июля и вовсе замкнулся в себе.

Несколько раз Гарри слышала, как он просыпался среди ночи от кошмаров, которые ему снились. Он почти перестал завтракать, обедать и ужинать за общим столом, да и то, что приносила к нему в комнату Нора, часто оставалось нетронутым. На все попытки родителей поговорить и выяснить, в чем дело, он либо отмалчивался, либо огрызался и уходил к себе, запирая дверь. Зато со своим питоном он разговаривал очень часто, Гарри то и дело слышала доносящееся из-за стены шипение.

— Не понимаю, что с ним происходит, — расстроенно сказала Нора, ставя перед Гарри тарелку с омлетом. Том по обыкновению на завтрак не спустился. — Он никогда таким не был!

— Может, переходный возраст начался? — вздохнул Ник, наливая сливки в свой кофе.

— Ему всего одиннадцать, не рановато ли? — возразила Нора.

— Ну это у всех по разному, — Ник пожал плечами. — И потом, через пару дней его день рождения, а это у нас самый траурный день в году! — он закатил глаза.

— Почему траурный? — удивилась Гарри.

— Это он так шутит, — Нора укоризненно покосилась на мужа. — Но Том действительно почему-то не любит свой день рождения. И чем старше становится, тем меньше ему нравится этот день…

— Ей-богу, до сих пор не могу этого понять! — поморщился Ник. — Мы всегда старались, праздники ему устраивали, сюрпризы, дарили всегда то, что он хотел…

— А, может, это все из-за меня? — наконец высказала Гарри то, что уже давно вертелось у неё в голове. — Ну, я имею в виду… Том был единственным ребёнком, а тут я…

— Нет, Гарри, ну что ты! — перебила ее Нора. — Том был рад, когда мы сказали ему, что ты будешь жить с нами!

— Да ну? — не поверила Гарри.

Нора на мгновение замялась.

— По крайней мере, он точно был не против, — слегка смущенно уточнила она.

Это уже было похоже на правду. Скорее всего, на эту новость Том отреагировал так же, как и на все остальное — никак. Гарри легко могла представить этот диалог:

— Том, сынок, мы с папой хотим взять под опеку девочку!

— Ага.

И все это не отрываясь от чтения какой-то очередной книжки.

— Так, ну хватит! — решительно хлопнул в ладоши Ник. — Гарри, у тебя ведь тоже день рождения на днях, как ты хочешь его отметить?

Она от неожиданности растерялась.

— Да я не знаю…

— Ты любишь черничный торт? — воодушевилась Нора. — Я всегда пеку его ко дню рождения Тома, он его просто обожает!

— Да, черничный торт, отлично, — Гарри улыбнулась.

— Можем поехать на природу и устроить пикник! — предложил Ник. — О, Том! — он махнул рукой, заметив спускающегося по лестнице сына. — Ну-ка, иди сюда! Мы обсуждаем планы на праздники. Как смотришь на идею поехать загород?

— Без меня, — равнодушно обронил тот, проходя мимо кухни.

Внезапно Ник разозлился.

— Нет, ну это уже ни в какие ворота! А ну стой! — он быстрым шагом вышел из кухни.

— Ник, не надо! — Нора бросилась за ним.

Гарри, помедлив, подошла к двери.

— Сын, твоё поведение переходит все границы! — Ник явно был настроен прояснить ситуацию. — Мы с матерью устали от твоих выходок. Ты можешь объяснить нам в чем дело?

— Все нормально, — процедил Том.

— Нет, не нормально! — возмутился Ник. — Ты отказываешься общаться с нами, постоянно запираешься в комнате, хамишь… Том!

Но тот, казалось, уже не слушал. Побелев, как полотно, он с силой сжал кулаки и, резко развернувшись, бросился прочь из дома.

— Том! — чуть не плача крикнула вслед Нора.

А Гарри, сама не понимая, почему это делает, вдруг сорвалась с места и побежала за ним.

— Я его догоню! — бросила она окончательно растерявшимся Морганам и выскочила на улицу. — Эй, подожди! — она нагнала его уже на соседней улице. — Куда ты?

— Отстань! — с неожиданной яростью рявкнул Том, забегая за угол в небольшой тупичок.

— Да я только… — она резко затормозила, едва свернув следом за ним.

С Томом что-то происходило. Он упал на колени, схватившись за голову, будто ему было больно. Все его тело сотрясала крупная дрожь.

— Том, — выдохнула Гарри, кожей чувствуя исходящие от него волны незримой силы. — Тебе плохо?

Он поднял голову, и Гарри отшатнулась, увидев вспыхнувший в его глазах тёмный огонь.

— Уйди! — вырвался у него глухой рык, а потом…

Гарри не успела ничего понять, только ощутила, как воздух вокруг нагрелся, заискрил статическим электричеством, а вокруг Тома ровным кругом вспыхнуло пламя. Круг стремительно ширился, увеличивался, и вот уже прямо на неё движется плотная стена огня.

Все это произошло в доли секунды, Гарри не смогла бы убежать, даже если бы смогла, успела только зажмуриться и вскинуть руки в отчаянной попытке защититься… А потом вдруг поняла, что больше ничего не происходит. Жар исчез, воздух не трещал, снова став свежим и прохладным.

Помедлив несколько секунд, Гарри открыла глаза.

Огонь пропал. Только что был и в миг исчез без следа, словно кто то выключил газовую горелку. Впрочем, почему без следа? На асфальте вокруг все ещё стоящего на коленях Тома отчётливо виднелся тёмный выжженный круг.

— Как? — хрипло спросил Том, глядя на неё огромными, испуганными глазами. — Как ты это сделала?

— Что? — так же хрипло спросила Гарри, все ещё пытаясь осознать, что вообще произошло.

— Ты остановила огонь, — Том с некоторым усилием поднялся на ноги, не сводя с неё взгляда. — Он двигался прямо на тебя, но ты вскинула руки, и вокруг тебя… как будто невидимый пузырь возник, а потом огонь погас…

— Ты лучше скажи мне, откуда он взялся! — первый шок прошёл, и Гарри вдруг разозлилась. — Или мне опять все привиделось?

Но Том и не думал ничего отрицать. И вообще все его обычное равнодушие и спокойствие куда-то улетучилось, сейчас он выглядел напуганным и растерянным, как и она сама. Он обхватил себя руками за плечи и прислонился спиной к стене.

— Я не знаю, как это происходит, — тихо сказал он, глядя куда-то перед собой. — Оно просто происходит…

— Так уже было? — Гарри подошла ближе к нему.

Том отрицательно покачал головой.

— Такого никогда. Происходили разные странности… Ну вроде того случая со льдом. Я ведь не специально это делаю, просто когда мне очень нужно, оно случается. Я чувствую, как что-то скручивается вот здесь, — он прижал ладонь к своему животу, чуть ниже груди. — А потом резко разжимается, и… Но такого, как в этот раз ни разу не было. Обычно это мелочи.

Гарри слушала его и с удивлением осознавала, что понимает, о чем он говорит. Только что, когда она каким-то чудом погасила огонь, она на миг ощутила то же самое. Будто тугая пружина скрутилась в солнечном сплетении, а потом резко лопнула.

— Ты не рассказывал об этом родителям? — спросила Гарри, хотя заранее знала ответ.

— Нет, — ожидаемо ответил Том. — Я не знаю, как им сказать. Они же не поверят, скажут, что я сочиняю… А делать это специально я не могу, — он повернул голову и посмотрел на неё. — А с тобой такое раньше бывало?

— Никогда, — Гарри покачала головой. — Тебя поэтому так колбасило последнее время?

Том кивнул.

— Я чувствовал, что что-то должно произойти. Что-то нехорошее. Я все время боялся, что это может кто-нибудь заметить, знаешь, это здорово нервирует, — он криво усмехнулся.

— Представляю, — Гарри округлила глаза, но потом мотнула головой. — Хотя нет, не представляю! Как это вообще может быть? Это же…

— Магия, — произнёс Том то, что собиралась сказать она.

Они посмотрели друг на друга. И в первый раз Гарри ощутила, что Том действительно смотрит на неё, а не сквозь неё, как это было раньше.

— Так… — она опустила взгляд на выжженный круг на асфальте. — И что мы будем со всем этим делать?

— Не знаю, — Том посмотрел туда же.

Они так и стояли, глядя вниз и понимая, что с этого момента что-то поменялось между ними. У них появилось нечто общее — секрет, связывающий их гораздо крепче, чем дружба или даже родство.

Секрет, с которым они оба не знали, что делать.

========== Глава 5. Косая аллея ==========

Ответ на сакраментальный вопрос «что делать?» нашёлся сам собой уже спустя несколько дней.

Буквально магическим образом пришёл к ним в дом в образе высокой пожилой женщины в старомодном костюме и собранными в строгий пучок седыми волосами.

Гарри, отметившая накануне свой одиннадцатый день рождения, спускалась к завтраку, когда в дверь неожиданно позвонили.

— Кто это в такую рань? — удивилась Нора, проходя мимо Гарри в прихожую.

Послышался звук открывающейся двери, а затем хорошо поставленный женский голос произнёс:

— Добрый день. Меня зовут Минерва МакГонагалл, я заместитель директора школы «Хогвартс». Могу я попросить вас уделить мне четверть часа?

Гарри, в этот момент тоже вошедшая в прихожую, ожидала чего угодно: что Нора пригласит неожиданную гостью в дом; что выпроводит вон, решив, что та представляет какое-нибудь религиозное заведение; удивится этому визиту, в конце концов. Но только не того, что произошло дальше.

Нора — всегда активная и бойкая, не привыкшая лезть за словом в карман — внезапно сделала шаг назад и слегка пошатнулась. Ее лицо отчего-то побледнело, а рука судорожно вцепилась в створку двери.

— Хогвартс? — выдохнула она одновременно недоверчиво и испугано. — Нет… не может быть… Это какая-то ошибка!

— Никакой ошибки, миссис Морган, — уверенно произнесла женщина, назвавшаяся Минервой, а затем чуть удивленно подняла брови. — Постойте, вы что-то знаете о Хогвартсе?

Но Нора, казалось, почти ее не слышала.

— Нет, невозможно… — бормотала она, пятясь назад. — Том не… Он не может быть…

Видимо, поняв, что хозяйка дома шокирована, МакГонагалл вошла в прихожую и прикрыла за собой входную дверь.

— Миссис Морган, успокойтесь, — она внимательно посмотрела на Нору поверх очков. — Я так понимаю, существование волшебства для вас не новость?

— Волшебства? — вырвалось у Гарри помимо воли.

МакГонагалл, заметив ее, слегка кивнула в знак приветствия.

— А ты, должно быть, Маргарет, верно?

— Подождите, — вдруг ожила Нора, быстро посмотрев на Гарри, — так вы пришли за ней? Не за Томом?

— У меня два приглашения — для Маргарет Эванс и для Томаса Моргана, — уточнила МакГонагалл и вытащила из сумочки два плотных желтоватых конверта с сургучными печатями, а потом огляделась. — Может быть, мы присядем где-нибудь? Я вижу, нам нужно многое обсудить.

— Там, — бледная Нора махнула рукой в сторону гостиной. — Присаживайтесь, конечно, но я уверена, здесь какая-то ошибка! — первое потрясение отпускало, и к ней возвращалась твердость голоса. — Мой сын не волшебник, просто не может им быть…

— Почему вы так думаете? — поинтересовалась МакГонагалл, устроившись в кресле. — И все-таки откуда вы знаете о волшебстве?

Нора опустилась на диван и налила себе воды из стоящего на столике графина.

— Моя мать рассказывала мне, — наконец негромко сказала она. — Ее дед, мой прадед, ушел из магического мира больше ста лет назад. Он был сквибом.

— А как звали вашего прадеда? — задумчиво спросила МакГонагалл.

— Чарльз Маккиннон, — Нора снова сделала глоток воды.

— Вот оно что, — кивнула гостья. — Маккинноны известный волшебный род. Но почему вы были так уверены, что ваш сын не волшебник? У сквибов часто рождаются дети-маги, бывает, что это происходит через несколько поколений, но…

— Вы не понимаете! — помотала головой Нора. — Мой прадед не был рождён сквибом, его прокляли! Прокляли весь его род, у него никак не мог родиться потомок-маг!

— Хм, — МакГонагалл нахмурилась. — Да, кажется, я слышала об этой истории… Но знаете, миссис Морган, даже фамильные проклятия со временем могут выдыхаться. В любом случае, Книга Хогвартса не ошибается, ваш сын и Маргарет, — она взглянула на замершую рядом Гарри, — волшебники. И им необходимо пройти обучение в Хогвартсе, чтобы научиться контролировать свои способности.

— Но как… — Нора все никак не могла поверить. — У Тома никогда ничего такого не проявлялось, с ним не происходило ничего странного…

— Вообще-то происходило, — неожиданно раздался за спиной у Гарри голос Тома.

Все уставились на него. Нора с изумлением, МакГонагалл с интересом, Гарри вопросительно. Как много он успел услышать? Оказалось, достаточно.

— Что? — первой отмерла Нора. — Когда? Как? Почему ты мне ничего не сказал?

— Ну ты ведь мне тоже ничего не говорила о волшебстве, — парировал Том.

Нора растерялась.

— Я думала… позже, когда ты подрастешь, если бы я знала…

— А я не знал, как вам сказать, — с досадой поморщился Том. — Думал, вы не поверите, скажете, что я придумываю.

— А ты? — Нора перевела взгляд на Гарри. — Ты тоже?..

— Нет, со мной ничего такого не было, — покачала головой она. — Только недавно первый раз что-то случилось…

— У всех способности проявляются по разному, — спокойно сказала МакГонагалл. — Многие магглорожденные до Хогвартса и вовсе не подозревают, что они волшебники. В любом случае, я рада, что все прояснилось, теперь мы можем обсудить детали.

— Я против! — неожиданно твёрдо сказала Нора, наконец взяв себя в руки.

— Простите? — переспросила МакГонагалл, будто ослышавшись.

— Мои дети никуда не поедут. Я мало знаю о вашем мире, но то, что слышала, совершенно не внушает доверия!

— Что же вы слышали, позвольте спросить? — МакГонагалл внимательно посмотрела на неё поверх прямоугольных очков.

— Например, что не так давно в вашем мире была война! — с вызовом ответила Нора. — Какой-то сумасшедший тёмный маг пытался захватить власть, и погибло много людей, включая почти всех Маккиннонов! Скажете, это не так?

МакГонагалл тяжело вздохнула и сняла очки, повертев их в руках.

— Не скажу. Но, миссис Морган, к сожалению, войны и конфликты случаются в любых мирах, от них никто не застрахован. Те мрачные события, о которых вы говорите, остались в прошлом. Тёмный маг был побеждён, и уже больше десяти лет в магическом сообществе Британии все спокойно. Уверяю вас, в Хогвартсе Томас и Маргарет будут в полной безопасности. Вы сможете переписываться, а на каникулы они будут возвращаться домой. Поймите, им необходимо пройти обучение. Ведь их способности, как бы вам ни хотелось их игнорировать, никуда не исчезнут. Стихийные выбросы будут продолжаться и могут привести к ужасным последствиям, ведь самостоятельно вы не сможете обучить детей контролю. А после обязательной пятилетней программы в Хогвартсе они смогут сами решить, хотят ли продолжать обучение и заниматься магией или вернуться и жить в вашем мире.

Нора растерянно закусила губу. Говорила гостья, конечно, убедительно, но отпускать детей одних под опеку каких-то незнакомых колдунов, в мир, о котором она не слышала ничего хорошего, было страшно до чертиков.

— Мам, она права, — неожиданно сказал Том, прежде молча и внимательно слушавший их диалог. — Эти… выбросы, они усиливаются. Если я не научусь управлять этим, могу случайно кому-то навредить.

— Ты… — Нора посмотрела на него несчастными глазами. — Ты правда хочешь поехать в эту школу?

Том уверенно кивнул. Как показалось Гарри, даже слишком уверенно. Тем не менее, она решила поддержать его.

— Я тоже хочу.

Ей совершенно не улыбалась перспектива устраивать спонтанные файер-шоу. А если кто-то узнает об этом? Ее же запрут в какой-нибудь лаборатории и будут изучать, как во всех этих фильмах про людей со сверхспособностями!

— Нет, я, конечно, все это понимаю, — Нора потрясла головой, пытаясь уложить в ней всю эту непостижимую ситуацию. — Но как мы все это… А Гарри? Что мы скажем социальным службам? Они ведь навещают нас каждый месяц, как мы объясним им, куда пропали дети?

— Об этом не волнуйтесь, миссис Морган, — успокоила ее МакГонагалл. — Мы предоставим вам официальные документы о зачислении детей в частный колледж закрытого типа. В Хогвартс каждый год поступает множество магглорожденных, в том числе и сирот, проблем не возникнет.

***

— Я не верю, я все ещё не верю! — Нора все так же сидела на диване, сжав голову руками.

МакГонагалл давно ушла, пообещав встретить их в Лондоне через два дня, чтобы проводить в магический квартал за покупками. Гарри и Том сидели рядом, с трудом понимая, как реагировать на эту невероятную ситуацию.

— Мам, ну ты не переживай так, — Том осторожно погладил ее по плечу. — Это же отлично, что нас научат контролировать способности! Когда они вырываются сами… — он коротко взглянул на Гарри, — это жутко.

— Но я не понимаю, как такое могло случиться! — воскликнула Нора, подняв голову. — Чтобы и ты, и Гарри… Таких совпадений не бывает!

— Ага, волшебство бывает, а совпадений нет, — усмехнулся Том.

— Боже, я этого не переживу! — Нора прерывисто вздохнула и посмотрела на детей. — Ну как я вас отпущу в эту школу? Черт знает где, попасть туда невозможно, домой отпускают всего два раза в год, а если что-то случится? Да и вообще…

— Что вообще? — напрягся Том.

— Пугает меня этот волшебный мир, — тихо сказала Нора. — Хоть эта МакГонагалл и говорит, что сейчас у них все спокойно, но где гарантии, что завтра не появится очередной злой колдун или какое-нибудь восстание великанов не начнётся?

— Великанов? — Гарри округлила глаза. — Они существуют?

— Понятия не имею! Мама о таком, вроде не рассказывала… Но мало ли!

— А откуда бабушка столько знала про волшебный мир? — удивился Том. — Она что поддерживала с ним связь?

— Да, насколько я знаю, она переписывалась с какой-то дальней кузиной.

— Постойте-ка, — вдруг медленно сказала Гарри, глядя прямо перед собой. — Но если существует волшебный мир… и я волшебница… что если мои родители?.. — она посмотрела на Нору расширившимися глазами.

Та молча кивнула, глядя на неё с затаенной грустью.

— Я думала об этом. Ещё тогда, когда Ник рассказывал, что девушка училась в закрытой школе, а потом пропала… Это возможно, Гарри.

— Значит, попав в этот мир, я смогу узнать правду! — Гарри почувствовала, как внутри поднимается горячая волна радости.

А в следующий момент вода в стакане, который она держала в руке, внезапно нагрелась, забурлила, как в закипающем чайнике.

— Ой! — Гарри от неожиданности выронила стакан и тот упал на ковёр, выплеснув уже снова ставшую холодной воду.

Нора моргнула посмотрела на стремительно увеличивающееся влажное пятно, а потом на детей.

— Боже, как я все это объясню Нику? — почти простонала она. — Он же решит, что я спятила…

***

Ник действительно поверил не сразу. Настолько не сразу, что пришлось взять его с собой в Лондон на встречу с МакГонагалл.

Как оказалось, за покупками в загадочный магический квартал им предстояло идти не одним. На Чаринг-Кросс-Роуд вместе с Минервой их ждала ещё одна семья. Отец, мать и девочка того же возраста, что и Том с Гарри.

— Это мистер и миссис Грейнджер, — представила их МакГонагалл. — Их дочь Гермиона тоже будет учиться в Хогвартсе.

— Ричард, — мистер Грейнджер протянул руку Нику.

— Николас Морган, — тот пожал протянутую ладонь.

«Дырявый котёл» — мрачный, задымлённый паб, переполненный людьми весьма экстравагантной внешности, произвёл на всех четверых родителей сильное впечатление.

— Как? Как это?.. — Ник растерянно озирался. Ведь с улицы — он готов был поклясться — этого заведения не было видно. И только когда они подошли вплотную — ветхое, кособокое здание выросло перед ними из ниоткуда.

— Добрый вечер, Том, — МакГонагалл поздоровалась с пожилым барменом, протиравшем стаканы за стойкой.

— Добрый-добрый, — покивал тот и посмотрел на детей, оглядывающихся со смесью удивления и предвкушения, и их растерянных, смущенных родителей. — Будущие первокурсники? Магглорожденные?

— Почти, — неопределенно отозвалась Минерва и двинулась в сторону чёрного хода.

Грейнджеры, Морганы и Гарри, пройдя вслед за ней, оказались в крошечном внутреннем дворике.

— Чтобы открыть проход, нужна волшебная палочка, — пояснила МакГонагалл, остановившись напротив глухой кирпичной стены. — Если вам снова понадобится попасть на Косую аллею, вы можете обратится к Тому, он вас проводит.

Она вытащила откуда-то длинную деревянную палочку с рукояткой и коснулась ее кончиком нескольких кирпичей.

— Я сплю! — пораженно пробормотал Ник, когда в появившемся проходе открылся вид на извилистую, мощённую булыжником улочку, словно сошедшую со страниц детской книжки.

— И не говорите, — согласился с ним Ричард.

— Обалдеть! — восхищенно выдохнула Гарри, проходя вслед за МакГонагалл в арку.

Косая аллея шумела, сверкала огоньками и яркими вывесками, толпы людей в самых невероятных нарядах текли по тротуарам, как бурная река. То и дело с разных сторон доносились призывные голоса продавцов, рекламирующих свой товар. Магазин метел, книжный, аптека, ателье, лавка гадальных принадлежностей, сувениры, кафе… Все так и мелькало перед глазами, не давая сосредоточиться на чем-то одном. Хотелось то ли охватить взглядом все и сразу, то ли стоять подолгу у каждой витрины, разглядывая поразительные товары.

— Первым делом нам необходимо посетить банк, — МакГонагалл указала на белеющее вдали великолепное здание с колоннами и стеклянным куполом. — Предупреждаю сразу, всеми финансами в волшебном мире заведуют гоблины, поэтому не пугайтесь.

— Гоблины? Кто такие гоблины? — Гермиона, до этого молча шагавшая рядом с родителями, видимо отошла от первого шока.

Отошла — и больше уже не замолкала, засыпая МакГонагалл миллионом разных вопросов. Сколько в волшебном мире банков; почему ими управляют гоблины; зачем волшебникам монеты, если весь мир давно пользуется бумажными деньгами; какой курс галлеона к фунту; сколько денег им понадобится на покупки; где взять волшебную палочку…

От ее высокого голоса у Гарри уже спустя пять минут зазвенело в ушах, и она слегка отстала, хотя вопросы девочка задавала интересные и для неё самой.

Морганы увлечённо обсуждали с Грейнджерами сложившуюся ситуацию, делились переживаниями, изумлялись чудесам вокруг.

И только Том, казалось, совершенно не разделял всеобщего приподнято-суетливого настроения.

— Том? — Гарри, старавшаяся держаться в отдалении от их разговорчивой компании, первой заметила, что он отстал, почему-то остановившись возле арки, ведущей на соседнюю улицу. — Ты чего?

Он не отвечал. Его взгляд был расфокусирован, будто он пытался вспомнить что-то. А затем медленно, как под гипнозом, пошёл вперёд.

— Том! — Гарри пробежала сквозь арку вслед за ним, краем глаза успев отметить грязную, потемневшую от времени вывеску: «Лютный переулок». — Стой! Ты куда?

Она догнала его у какой-то лавки с заляпанными, мутными окнами и потертой, облупившейся дверью.

— Том! — она схватила его за плечо.

Он остановился резко, слегка вздрогнув, как будто очнулся, и посмотрел на неё удивленным, слегка растерянным взглядом.

— Тебе все это не кажется знакомым? — негромко спросил он.

— Знакомым? — не поняла Гарри. — Что именно?

— Все это, — Том неопределенно махнул рукой в сторону Косой аллеи, а потом посмотрел прямо перед собой. — Клянусь, я уже видел эту дверь…

— Хочешь сказать, ты был здесь раньше? — Гарри посмотрела на него с недоумением.

Лично у неё мрачная улочка с обшарпанными, покосившимися домами и загаженными тротуарами никаких ассоциаций не вызывала, разве что неприятный холодок где-то в животе. Да и Косую аллею она совершенно точно видела впервые.

— Нет, — Том поморщился. — Я точно знаю, что не был здесь, но… Не знаю, это как… дежавю. Как сон, который не помнишь, когда просыпаешься, а потом вдруг всплывают какие-то обрывки…

— Маргарет, Томас! — послышался вдруг громкий голос Ника. — Вы что здесь делаете? Мы вас обыскались!

— Идём, — Гарри потянула Тома к выходу из переулка. — Жутковато здесь…

— Лютный переулок не место для детей, — строго сказала МакГонагалл, когда они вернулись к остальным.

— Чтобы не вздумали больше отходить! — Нора явно успела переволноваться и теперь сердилась. — В незнакомом месте! Ну надо же…

— Да тут мы, тут, — Гарри подняла руки, мол, все же в порядке. — Никуда не уходим.

Том молчал, все ещё погруженный в себя. Гарри не понимала, что с ним такое. Саму ее восхищало решительно все вокруг. Остроухие гоблины за банковскими стойками; огромные золотые монеты, похожие на пиратские сокровища; медные и оловянные котлы разных размеров в магазине «Счастье зельевара», книги с движущимися картинками и живые — живые! — портреты на стенах. А главное — волшебство, пронизывающее все вокруг, разливающееся в воздухе и наполняющее ее какой-то искрящейся, незнакомой раньше энергией.

Гарри чувствовала себя воздушным шариком, который взлетает все выше и выше, грозя вот-вот сорваться с нитки и улететь в небо.

Лохматая Гермиона — вот точно отличницей в Хогвартсе будет, знакомый типаж! — продолжала сыпать вопросами направо и налево, совершенно игнорируя тот факт, что ей уже давно никто на них на отвечает.

Но Тому до всего этого, казалось, вообще не было никакого дела. Он постоянно норовил застрять где-нибудь, вглядываясь в витрины так, будто искал какие-то ответы, и Гарри приходилось чуть ли не силой тащить его дальше, чтобы не отстать снова и не схлопотать выговор.

— Волшебные палочки! — возвестила МакГонагалл, притормозив у очередного магазинчика.

Сквозь огромное окно виднелись длинные ряды стеллажей, забитых до отказа узкими футлярами, а на подоконнике на бархатных подушечках были разложены образцы товара.

— А эти Олливандеры правда продают палочки с триста девяносто второго года до нашей эры, как написано на вывеске? — тут же выдала очередной вопрос Гермиона, но ответа ожидаемо не получила.

В магазинчике пахло пылью и ещё чем то похожим на чистящее средство. Мистер Олливандер — высокий, худой старик с облаком седых волос и внимательным, почти пронзительным взглядом — обрадовался им так, словно ждал с того самого 392 года до н.э.

— Добро пожаловать! — он широко раскинул руки. — Какие чудесные юные леди! Подходите сюда, ближе не сте…

Он вдруг замолчал на полуслове, уставившись на Тома, вошедшего в магазин последним. Радостная улыбка застыла на него лице, а потом медленно сползла, будто темная туча закрыла летнее солнце.

— Мерлин мой… — выдохнул старик, и в глазах его отчего-то мелькнул страх.

— Гаррик? — МакГонагалл посмотрела на него с недоумением. — Вы в порядке?

— А? — он вздрогнул и в тот же миг наваждение пропало. — Да, разумеется! Просто вспомнилось… Впрочем, неважно! Итак, палочки! С кого начнём?

— Я! Можно я первая? — тут же вызвалась Гермиона и умоляюще посмотрела на Гарри.

— Да без проблем, — хмыкнула она и отошла на пару шагов, оказавшись рядом с Томом.

— Ты заметила, как он посмотрел на меня? — тихо спросил тот, наблюдая, как Олливандер снимает какие-то странные мерки с Гермионы.

— Шутишь? — Гарри слегка округлила глаза. — Да он будто привидение увидел!

— Привидение… — медленно повторил Том, снова задумавшись о чём-то.

Между тем Гермиона взмахнула врученной ей палочкой, и из ее кончика вырвался сноп разноцветных искр, заставив старших Грейнджеров, стоявших ближе всех к дочери, испуганно отпрянуть.

— Великолепно! — обрадовался Олливандер. — Виноградная лоза и сердечная жила дракона! Десять и три четверти дюйма, гибкая, но прочная, идеально подходит для трансфигурации! Теперь главное научиться правильно ею пользоваться, верно, Минерва? — он подмигнул МакГонагалл.

— Это точно, — та качнула головой.

Следующей к Олливандеру подошла Гарри, заметив, что Том явно не проявляет инициативы.

— Так-так, мисс…

— Эванс, — подсказала Гарри, с любопытством глядя на длинную серебристую линейку, измеряющую ее самостоятельно.

— Ах, какая прекрасная фамилия! Почти все Эвансы, покупавшие у меня палочки, распределялись на Гриффиндор! Храбрость и отвага — ваши качества, юная леди? — он хитро прищурился, протягивая ей палочку из светлого дерева.

— Не уверена, — протянула Гарри, взмахнув палочкой, как это прежде делала Гермиона.

В тот же миг красивая ваза, стоявшая на стойке, брызнула осколками, чудом не засыпав и ее саму, и хозяина магазина.

— Действительно, кажется, эта не совсем ваша! — Олливандер ничуть не огорчился. Он взмахнул собственной палочкой и ваза непостижимым образом снова стала целой, а затем протянул Гарри другой футляр. — Ну, а как насчёт этой?

— А много у вас было покупателей с фамилией Эванс, сэр? — спросила Гарри, чувствуя, как сердце начинает биться сильнее.

— Весьма! — отозвался Олливандер. — Ваш предшественник — Питер Эванс сейчас учится на седьмом курсе Хогвартса, а самый первый на моей памяти — покупал палочку почти век назад! Магазином тогда ещё управлял мой отец… Что же вы медлите? — спохватился он. — Взмахните палочкой!

На этот раз ваза не пострадала, зато стеллаж за спиной у Олливандера внезапно вспыхнул ярким пламенем, будто облитый бензином.

— О! — воскликнул старик, тут же погасив огонь. — Что ж, интересный случай! Вижу, характер у вас не из простых… — он почесал затылок, а затем его будто осенило и он, покопавшись на полках, достал очередной футляр. — Я знаю, что вам нужно! Уверен, эта подойдёт идеально!

Он оказался прав.

Стоило Гарри взять в руку красивую, гладкую палочку с невероятно удобной рукояткой, как по всему телу прокатилась тёплая волна. Казалось, даже воздух вокруг слегка нагрелся и завибрировал. Плавный взмах — и с кончика палочки сорвались серебристые искры, сверкающие, как капли росы на солнце.

— Акация и русалочий волос! — удовлетворенно возвестил Олливандер. — Десять с половиной дюймов, весьма и весьма своенравная и мощная палочка, ее сделал ещё мой отец! Будьте осторожны, мисс Эванс, ее очень легко склонить как на светлую, так и на темную сторону, — последняя фраза прозвучала уже тише и серьезнее.

Внимательный взгляд серо-голубых глаз просветил Гарри словно рентгеном.

— Спасибо, — она кивнула и отошла в сторону, оглянувшись на Тома.

Тот медленно, будто нехотя, приблизился к стойке.

— Как вас зовут, молодой человек? — Олливандер снова улыбнулся, но стоило Тому назвать своё имя, как он чуть заметно вздрогнул и улыбка его померкла.

Линейка летала вокруг Тома, но старого мастера, казалось, совершенно не интересовали его параметры. Не говоря больше ни слова, он ушёл куда-то вглубь магазина, а затем вернулся, сжимая в руках один-единственный пыльный футляр, и, помедлив, раскрыл его.

Олливандер выглядел спокойным, но Гарри заметила мелькнувшую в его глазах затаенную тревогу, когда Том взял палочку.

Мгновение — и воздух вокруг него сгустился, даже слегка потемнел, как бывает обычно перед сильной грозой. Из кончика палочки вырвался сноп ярко-красных искр, высветив на мгновение бледное, неестественно застывшее лицо Олливандера.

— Остролист и перо феникса, — тихо сказал он без следа прежней экзальтации. — Одиннадцать дюймов. Мощная, твёрдая, хорошо подходит для боевых заклинаний…

— Что ж, прекрасно! — оживилась МакГонагалл. — Выбор сделан, мы наконец можем двигаться дальше, у нас ещё очень много дел!

Родители засуетились, доставая кошельки и путаясь в незнакомых монетах, а Гарри, стоявшая сбоку от стойки, услышала, как Олливандер, по прежнему не сводящий взгляда с Тома, едва слышно пробормотал себе под нос:

— Близнец… Поразительно.

— Что поразительно? — спросила Гарри, и Том, отвлекшись от разглядывания палочки, тоже поднял голову.

Старик покачал головой.

— Была еще одна палочка. С пером того же феникса. Такие палочки обычно называют близнецами. Ее много лет назад купил волшебник, который…

— Простите, сколько мы вам должны? — к стойке подошёл Ник, а за ним миссис Грейнджер.

Олливандер отвлёкся, а Гарри и Том задумчиво переглянулись. В поведении мастера определенно таилась какая-то загадка, а вкупе со странным состоянием Тома — игнорировать все это было невозможно.

— Не отставайте! — Нора махнула им рукой, двинувшись к выходу вслед за МакГонагалл.

— Да-да, идем, — отозвалась Гарри, но вместо этого снова посмотрела на старика. — Так что вы говорили про вторую палочку?

— Она принадлежала волшебнику, который сделал в своей жизни неправильный выбор, — он взглянул на Тома со странным выражением, которое сложно было однозначно интерпретировать. — Его ошибка очень дорого стоила не только ему, но и многим другим. Я очень надеюсь, что вы ее не повторите, молодой человек.

— Дети! — раздался от дверей недовольный голос Ника.

— Сейчас, — ответил Том и быстро спросил: — А как звали того волшебника?

Олливандер на мгновение замялся, словно не зная, стоит ли отвечать на этот вопрос, а потом негромко произнёс:

— Его звали Том, как и вас. Том Реддл.

***

В магазин Олливандера Гарри вернулась уже спустя пятнадцать минут, воспользовавшись тем, что Морганы были заняты покупками книг во «Флориш и Блоттс». В книжной лавке царила такая суматоха и было столько народа, что ее отсутствие они заметят далеко не сразу, если вообще успеют заметить.

— Простите, сэр, — окликнула она мастера, убедившись, что в магазине нет других посетителей.

Олливандер, что-то писавший гусиным пером на плотной желтоватой бумаге, поднял голову и посмотрел на неё.

— Что-то забыли, юная леди?

— Нет, но мне нужно задать вам один вопрос, — Гарри сделала глубокий вдох, стараясь унять волнение. — Скажите, среди ваших покупателей была девушка по имени Лили Эванс?

Мастер, казалось, слегка озадачился.

— Лили… — задумчиво повторил он, а затем его лицо прояснилось. — Ах, ну конечно, Лили Эванс! Ива и волос единорога, десять с половиной дюймов, прекрасно подходит для превращений! Кажется, это было в самом начале семидесятых…

— А сейчас? — вырвалось у Гарри помимо воли. — Вы не знаете, где она сейчас?

Олливандер отвлёкся от своих воспоминаний и пристально посмотрел на неё.

— А почему вас это интересует, мисс? Она ваша родственница?

— Я… — Гарри замялась, не сразу найдясь с ответом. Она не могла быть до конца уверена, что именно эта Лили — ее мать, а даже если бы и была, вот так выкладывать все почти незнакомому человеку, не хотелось. Внезапно, ее осенило: — Я ее племянница! Дочь ее сестры Петуньи. Они поссорились очень давно, ещё до моего рождения, и с тех пор не общались, но теперь, когда оказалось, что я волшебница…

— Вы хотите найти родню в волшебном мире! — понимающе закивал Олливандер. — Это очень верное решение, юная леди, ведь что в этой жизни может быть важнее семьи? Впрочем, — он вздохнул, — я знаю не очень много. После Хогвартса Лили вышла замуж за Джеймса Поттера, смутное тогда было время, темное… Тогда они жили в Годриковой Лощине, вероятно, и до сих пор там живут. Но мы очень давно не виделись, все могло измениться.

— Годрикова Лощина? — быстро переспросила Гарри. — Где это?

— Ох, с географией у меня не очень, — улыбнулся старик. — Вы в справочнике посмотрите, так точнее будет. И вот ещё что, спросите Минерву про Поттеров, она уж точно побольше моего знает! Они ведь оба на ее факультете учились!

— Спасибо! — от души поблагодарила его Гарри и побежала к выходу.

— Удачи, мисс Эванс! — крикнул ей вслед Олливандер.

Однако удача, похоже, решила, что сегодня с неё хватит.

Когда Гарри вернулась в книжный магазин, оказалось, что МакГонагалл срочно вызвали в Хогвартс и она, получив от Морганов и Грейнджеров заверения, что они справятся с оставшимися покупками самостоятельно, покинула их.

— Черт! — Гарри с досадой стукнула кулаком по стеллажу. — Ну почему я сразу ее не спросила? Ведь это же так логично, если Лили была волшебницей, она наверняка училась в Хогвартсе…

Хотя, откровенно говоря, МакГонагалл совершенно не располагала к задушевным беседам, да и Гермиона со своими бесконечными вопросами отвлекала все внимание на себя.

— Гарри, дорогая, мы идём выбирать сову! — позвала Нора, расплатившись за покупки. — Похоже, это будет единственным способом связи, пока вы в школе. Кстати, ты не передумала насчёт питомца? Профессор МакГонагалл сказала, в школе это разрешено!

— Давай купим кота, мам! — раздался откуда-то голос Гермионы. — Ну, пожалуйста!

***

Коты Гарри не слишком интересовали, да и в целом о питомце она никогда не мечтала.

Но, как и в случае с волшебной палочкой, питомец выбрал ее сам.

Крупная, невероятно красивая белая ворона приковала к себе внимание Гарри, стоило ей переступить порог зоомагазина. Не обращая внимание на всю прочую живность, которой здесь было в избытке, она, словно зачарованная, подошла к просторной клетке в самом дальнем углу.

Ворона внимательно смотрела на неё розовато-красным глазом, слегка наклонив голову.

«Альбинос, — поняла Гарри. — Исключение из правил. Ошибка. Сбой системы. Как и я…»

— Ты прекрасна, — тихо сказала она уже вслух, протягивая руку к клетке.

Ворона, до этого неподвижно сидевшая на своём насесте, повернула голову.

— Осторожно, мисс, — раздался предупреждающий голос. Рядом появился продавец — невысокий пожилой мужчина с длинными, собранными в низкий хвост седыми волосами и длинным шрамом на правой щеке. — Эта птица очень своенравна. Многие желали приобрести ее, но за шесть лет она так никого и не признала.

— Меня признает, — без тени сомнения сказала Гарри.

Она понятия не имела, откуда у неё эта уверенность, но в тот миг, когда она увидела эту птицу… Та будто бы позвала ее. Притянула, словно магнитом.

— Хм, что ж, — продавец ее уверенности явно не разделял, но клетку все же открыл, предварительно надев на руку Гарри перчатку из толстой кожи.

Едва путь был открыт, как ворона, взмахнув белоснежными крыльями, стремительно вылетела наружу, сделала небольшой круг над их головами, наслаждаясь свободой, а затем осторожно опустилась прямо на облаченную в перчатку руку Гарри. Она улыбнулась и осторожно погладила ее по мягким перьям.

— Надо же, — удивился продавец. — Похоже, эта птица действительно ждала именно вас, мисс.

— Слава богу, это хотя бы не змея, — усмехнулась подошедшая к ним Нора. — Как ты ее назовёшь?

Гарри задумчиво посмотрела в умные красные глаза.

— Хоуп.

========== Глава 6. Хогвартс ==========

Весь август Гарри и Том провели, зарывшись в книги, приобретённые в Косой аллее.

Причём среди них были не только учебники, указанные во врученных им письмах, но и масса дополнительной литературы. А главное — свод законов магической Британии, пособие для магглорожденных и непрезентабельного вида брошюра о чарах надзора. Ее Том откопал на самом дальнем и пыльном стеллаже во «Флориш и Блоттс».

— Эта МакГонагалл утверждала, что нам нельзя колдовать вне школы, — с усмешкой пояснил он в ответ на вопросительный взгляд Гарри. — Пугала, что если мы только попробуем использовать магию, в министерстве об этом узнают, и нас отчислят из Хогвартса…

— Да, я помню. И что?

— Сама подумай, как нас могут отчислить из школы, в которую мы ещё даже не поступили? И главное — как в министерстве отличают колдовство учеников от стихийных выбросов?

— Отслеживают палочки? — предположила Гарри.

— Именно. Но чары надзора на палочки накладывают в Хогвартсе, после распределения учеников. И если потом ученик колдует в обычном мире, в министерство поступает сигнал. Они отправляют нарушителю письмо с предупреждением и сообщение декану того факультета, на котором он учится. А поскольку мы с тобой пока не поступили в Хогвартс, любое наше колдовство будет считаться стихийным выбросом, понимаешь?

— Мы сможем попробовать заклинания из учебника! — у Гарри загорелись глаза.

— Сможем.

— Кстати, о факультетах, — она кивнула на раскрытую книгу об истории Хогвартса, — ты уже думал, куда хочешь поступить?

Взгляд Тома стал задумчивым.

— Когда я спросил МакГонагалл, смогу ли взять с собой в школу питона, она так странно на меня посмотрела… Сказала, что мне место на Слизерине.

— Это она ещё не знала, что твоего питона зовут так же, как Основателя, — Гарри слегка сощурилась. — Интересное совпадение, да? И на их гербе змея…

— Я тебе больше скажу, — Том слегка поморщился. — Салазар Слизерин сам был змееустом.

— Змееустом? — переспросила Гарри. Она об этом ещё не успела прочесть.

— Умел разговаривать со змеями, — пояснил Том. — Понимал их язык.

У Гарри по коже неожиданно побежали мурашки.

— Погоди, — она слегка подалась вперёд. — Ты хочешь сказать, что твоё шипение… я думала, ты просто подражаешь…

Том покачал головой.

— Я никогда не пытался делать это специально. Просто когда слышу шипение, я понимаю, что мне говорит змея. Не как иностранный язык, нет, это, скорее, на уровне мыслей. И когда я отвечаю, мне кажется, я говорю как обычно, но змеи понимают меня…

— Обалдеть! — восхищенно выдохнула Гарри. — Это же классно! Интересно, многие волшебники так могут? А этому можно научиться?

— Не знаю, — Том пожал плечами. — Возможно, в книгах есть что-то об этом.

***

О том, что языку змей можно научиться, в книгах не было.

Зато там нашлась информация о том, что змееусты уже несколько веков считаются огромной редкостью, а сам Слизерин — опасным темным магом, свернувшим с праведного пути.

Тома и Гарри этот факт слегка смутил, но только потому, что везде было сказано, что дар змееуста врожденный и передаётся по наследству, и было совершенно непонятно, откуда он мог взяться у Тома, чьи родители даже не были волшебниками.

В остальном же, они оба искренне не поняли, почему умение разговаривать со змеями — это плохо, а в книгах никаких оснований этому не приводилось. Просто ставили перед фактом — Слизерин был плохой и был змееустом, поэтому теперь все, кто владеет таким же даром — плохие.

— Типичный пример дискриминации, основанной на историческом заблуждении, — сформулировал Ник в ответ на заданные детьми вопросы по этому поводу. — Стереотипы и предубеждения — извечная проблема любого общества, и волшебники, в этом плане, видимо, ничем не отличаются. Впрочем, я не могу этого утверждать, поскольку очень плохо знаком с материалом. Лучше вам будет задать эти вопросы кому-то из преподавателей в Хогвартсе. А ещё лучше — нескольким. И чем больше людей вы спросите — тем более объективную картину получите. Никогда не принимайте чью-то одну точку зрения за истину, насколько бы авторитетным не был этот человек. И сверяйте факты. Без фактов любое мнение — просто слова, это я вам как юрист говорю.

Ник вообще на удивление легко принял существование волшебства и необходимость обучения в Хогвартсе. Возможно, потому что в силу профессии был более рационален и прагматичен, чем его жена.

Нора же по прежнему переживала, так и не смирившись с тем, что ей придётся отпустить любимого сына на целый семестр.

И вскоре, случайно услышав ее разговор с соседкой и по совместительству лучшей подругой Элизабет Грант, Гарри поняла, почему.

— Я тебя понимаю, дорогая! — говорила тогда Элизабет, сидя на террасе вместе с Норой. — Отпустить своего ребёнка в закрытый пансионат — это настоящий подвиг для матери, но ведь ты заботишься о его будущем! Если есть возможность обучаться в школе для одаренных детей, ее обязательно нужно использовать!

Закрытая частная школа для одаренных детей, куда можно попасть только по приглашению, — была легендой, сочиненной Морганами для соседей и прочих интересующихся. Они жили в маленьком городке, где все друг друга знали, и внезапное исчезновение детей на большую часть года скрыть не представлялось возможным.

— Да, образование — это очень важно, — голос Норы слегка дрожал, хоть она и пыталась улыбаться и делать вид, что счастлива за детей, перед которыми открылись такие прекрасные перспективы.

— Ты все правильно делаешь, — Элизабет ободряюще накрыла ее ладонь своей, а затем вздохнула. — Хотя, конечно, это очень тяжело. Я ведь помню, как ты мечтала о ребёнке! Не отчаивалась, даже когда все вокруг говорили, что ситуация безнадежная. А уж сколько по врачам бегала!..

Из этого их разговора Гарри и узнала, что появление Тома в семье Морганов было чудом, в которое уже никто не верил.

Николас и Элеонора познакомились в институте, где он учился на юриста, а она на лингвиста. Обыкновенная, хоть и весьма романтичная история — студенческие вечеринки, свидания, совместные путешествия на каникулах и, в лучших традициях «хэппи-энда» — свадьба сразу после выпуска.

Вот только для новоиспеченной семьи Морганов, в отличие от героев сказок и мелодрам, после свадьбы сложности только начались.

Нет, они были счастливы. Конечно, иногда ругались, не сходились в каких-то взглядах, притирались характерами, но в целом были очень гармоничной и любящей парой. В силу молодости, первые несколько лет брака отсутствие детей их не слишком огорчало, хотя они оба и были бы рады превращению своего дуэта в трио. Но ближе к тридцати Нора забеспокоилась всерьёз и начала активно пытаться выяснить, в чем же проблема.

Многочисленные врачи, обследовав всеми возможными способами и ее, и Ника, только разводили руками — оба абсолютно здоровы. Пейте витамины, следите за календарём, наслаждайтесь супружеской жизнью, и будет вам родительское счастье, потом ещё знать не будете, куда от него деваться.

Нора со свойственной ей аккуратностью и увлеченностью исполняла все предписания докторов вплоть до запятой, отслеживала лунные циклы, правильно питалась, глотала витамины, много гуляла и занималась спортом, но желанная беременность все никак не наступала.

— Вам нужно расслабиться, миссис Морган, — советовал доктор, после очередного осмотра. — Это частое явление, когда женщина очень сильно хочет ребёнка, ничего не выходит, но стоит отпустить ситуацию — и вуа-ля!

Нора честно пыталась следовать этим советам — изобретала себе различные хобби, перепробовав, кажется, все: от вышивания и вязания до кулинарии и садоводчества. Устроила дома небольшой детский садик, присматривая за ребятишками соседей. Даже статьи для местной крошечной газетенки писала с советами по уходу за собой.

В итоге все этой бурной деятельности она научилась превосходно готовить, одарила всех родственников и знакомых вязаными вещами, в газете ей выделили отдельную колонку, а соседи, получившие возможность на несколько часов в день избавиться от ненаглядных чад, и вовсе ее боготворили. Особенно Джейн Грейвуд — счастливая мать трехлетних мальчишек-близнецов.

Но к заветной цели Нору все это не приблизило ни на шаг.

— Милая, ну не расстраивайся, — утешал жену Ник, когда бог-знает-какой по счету визит к врачу снова не принёс долгожданных новостей. — У нас обязательно будет ребёнок, вот увидишь! Да что там, у нас будет много детей! А пока… хочешь, собаку заведём? Тебе будет не так одиноко, пока я на работе.

Нора только глаза закатила. Боже, ну при чем тут вообще собака?

— Ты в церковь сходи, деточка, — посоветовала ей как-то миссис Харди — сухонькая старушка-одуванчик с соседней улицы. — Свечку Деве Марии поставь, помолись, она услышит, поможет.

Религиозным человеком Нора никогда не была — трудно всерьёз верить во Всевышнего, когда знаешь о существовании настоящего волшебства. Но в церковь все же сходила. Мало ли.

А потом, решив использовать все доступные варианты, ещё и к знахарке-травнице, жившей на окраине Гилтфорда и слывшей среди местного населения городской сумасшедшей.

Ни молитвы, ни мудреная настойка не помогли. И где-то через год Нора, отчаявшись, уже всерьёз начала задумываться над тем, чтобы усыновить ребёнка, но не успела вплотную заняться изучением этого вопроса, как вдруг… то самое долгожданное чудо наконец произошло.

Это было необъяснимо. Невозможно. Но проснувшись утром десятого ноября семьдесят девятого года, Нора поняла, что беременна. Она понятия не имела, откуда эта уверенность, никаких симптомов не было, было только четкое, кристально-ясное знание.

А спустя положенные девять месяцев на свет появился здоровый, красивый мальчик, по какому-то наитию названный Томом.

— Все-таки тебе очень повезло, — качала головой Элизабет. — И сын талантливый, спокойный, не то что мои сорванцы! И девочку вы хорошую взяли, гляди-ка, тоже одаренная оказалась!

— Да, кто бы мог подумать, — вздохнула Нора. — Такой сюрприз…

«Сюрприз», подслушивающий из кухни, задумчиво фыркнул себе под нос и поспешил ретироваться, пока его не засекли. Нора как раз собралась заварить новую порцию кофе.

***

Первого сентября Морганы привезли детей на вокзал Кингс-Кросс, откуда, по словам МакГонагалл, отправлялся Хогвартс-экспресс.

Тот факт, что дети поедут на поезде, а не, скажем, полетят на мётлах или бог знает, чем ещё, немного успокаивал.

— Умоляю, будьте осторожны! — раздавала последние наставления Нора, норовя то поправить воротник куртки Тому, то пригладить волосы Гарри. Она явно нервничала. — Сэндвичи и сок в чемодане Тома, если проголодаетесь в пути. Я сделала побольше, вдруг вы с кем-то подружитесь в поезде и захотите угостить. Только обязательно воспользуйтесь влажными салфетками!

— Мама, — Том выразительно посмотрел на неё.

— Да-да, извини, — Нора улыбнулась. — Конечно, вы взрослые и сами все знаете. Я просто…

— Мы напишем, — пообещала Гарри. — Как только доберёмся, сразу сообщим.

— Обязательно! — воскликнула Нора. — И вообще пишите хоть каждый день! По крайней мере, точно не реже раза в неделю, иначе я сама явлюсь в этот ваш Хогвартс, и…

— Дорогая, не драматизируй, все будет в порядке, — притормозил жену Ник и посмотрел на билеты, которые держал в руке. — Платформа девять и три четверти, ну надо же! Все у этих волшебников не как у людей! Эта заместитель директора говорила, что нужно пройти через барьер между платформами 9 и 10, но… — он огляделся. — Где именно? Здесь несколько вариантов…

— Там, — неожиданно сказал Том, указав рукой нужное направление.

— Почему ты так решил? — удивилась Нора.

— Просто… — он замер на мгновение, словно прислушиваясь к себе. — Знаю.

И не обратив внимания на предостерегающий возглас матери, уверенно толкнул свою тележку с вещами прямо в сплошную стену. Мгновение — и он исчез, пройдя сквозь барьер.

— Том! — растерянно крикнула Нора. — Как же… Даже не…

И тут он вновь появился из стены, вызвав у родителей облегчённый вздох.

— Так и есть, — спокойно сказал он. — Вход здесь. И поезд, к слову, уже на месте.

Прощались долго. Нора все никак не могла заставить себя отпустить сына, да и Ник, хоть и делал вид, что все в порядке, тоже переживал.

Наконец, заверив взрослых, что все знают и помнят, Гарри и Том уже вдвоём прошли сквозь барьер и оказались на переполненной людьми платформе.

Здесь были дети и подростки в школьной форме, их родители в разноцветных мантиях или старомодных костюмах, со всех сторон доносилось кошачье мяуканье, уханье сов и разноголосые крики людей.

— Тревор! Бабушка, он опять удрал! — сокрушался пухлый черноволосый мальчик.

— Сьюзен, не ешь слишком много жирного на пиру! — наставляла круглолицую девочку со смешными косичками ее мать.

— Фред, Джордж, а ну прекратите дурачиться! Лучше помогите брату с чемоданом! — вопила звонким, нервным голосом полная рыжеволосая женщина, окружённая целой толпой таких же рыжих детей.

Рядом с платформой, пуская клубы белого дыма, стоял ярко-алый поезд с табличкой «Хогвартс-экспресс. 11-00».

Осторожно лавируя между людьми, тележками, чемоданами и клетками, Том и Гарри пробрались ближе к хвосту поезда. Довольно быстро им удалось найти свободное купе и спустя минут пять, затолкав вещи на полки, они уже сидели на мягких сидениях, наблюдая в окно за суетящимися на перроне пассажирами.

— Интересно, в этой семье все учатся на одном факультете или на разных? — пробормотала Гарри, глядя вертящуюся волчком рыжую женщину, пытающуюся одновременно запихнуть в поезд старших детей и удержать рядом с собой младшую дочь.

— Я читал, что чаще всего в волшебных семьях дети поступают на тот же факультет, где учились их родители, — ответил Том, внимание которого привлекла другая семья.

Высокие мужчина и женщина — оба платиновые блондины в явно дорогих темных мантиях — что-то говорили своему сыну, судя по всему, тоже первокурснику. Такой же блондинистый мальчик с не слишком довольным выражением лица ждал, когда его наконец отпустят из-под родительской опеки.

Его отец, сжимавший в руке длинную трость с серебристой рукояткой, в какой-то момент повернул голову в сторону, и Том чуть заметно вздрогнул.

— Малфой, — вырвался у него тихий шёпот.

— Что? — переспросила Гарри, отвлекшись.

— Нет, ничего, — Том тряхнул головой. — Задумался.

В дверь постучали, а затем она отъехала в сторону, и в купе заглянул мальчик с очень светлой кожей и пушистой шапкой каштановых волос.

— Привет, к вам можно? Похоже, везде уже занято…

— Конечно, без проблем, — Гарри улыбнулась и подвинулась ближе к окну.

В этот момент поезд издал громкий гудок и, дёрнувшись, медленно тронулся с места.

— Меня зовут Терри. Терри Бут, — представился мальчик, пристроив свои вещи на полку.

— Я Гарри, это Том, — она заметила, что брови мальчика слегка приподнялись, и пояснила. — Гарри — это сокращение от Маргарет.

— А! — понятливо кивнул Терри. — Очень приятно, — он посмотрел на них обоих по очереди и вдруг улыбнулся. — Том и Гарри… Почти как Том и Джерри!

— Ты смотрел этот мультфильм? — Том слегка прищурился. — Тоже рос в обычном мире?

— Нет, мои родители волшебники, — пояснил Терри, — но мама магглорожденная, и я часто бывал в гостях у бабушки и дедушки в обычном мире. А вы?

— Мои родители обычные, — спокойно сказал Том. — Хотя о магии мама знала, ее прадед был из рода Маккиннонов, но его прокляли, и он лишился дара.

— А я про своих родителей пока ничего не знаю, — добавила Гарри. — Меня оставили в больнице, когда мне было два года. Но, возможно, они были волшебниками.

— Два года? — задумчиво повторил Терри. — Знаешь, тогда была война. Мой отец работает в министерстве, он рассказывал, что в то время многие пытались спрятать своих детей у магглов. Чтобы Сами-Знаете-Кто до них не добрался…

Том и Гарри переглянулись.

— Кто не добрался? — нахмурилась Гарри.

Терри закусил губу.

— Ну, тёмный волшебник, который хотел захватить Англию. Он был настолько страшный, что его имя никто не хочет произносить лишний раз.

— В книгах его имя тоже не упоминалось, — медленно сказал Том. — Я искал информацию, но везде либо «Тот-кого-нельзя-называть», либо Тёмный лорд.

— Говорю вам, все боятся называть его по имени, — закивал Терри.

— Но ведь его победили, — с некоторым недоумением заметила Гарри. — Так чего бояться?

Терри вздохнул и пожал плечами.

— Многие думают, что его имя проклято. Он ведь сделал столько ужасных вещей…

Гарри фыркнула.

— Гитлер тоже, но о нем рассказывают в школе на уроках истории.

— Гитлер? — Терри явно не понял ее сравнения.

Видно, дальше мультиков и бабушкиных пирогов его познания о мире магглов не заходили.

— А ты тоже так думаешь? — Том посмотрел на мальчика неожиданно пристально, будто искал что-то. — Что имя того волшебника проклято?

— Не знаю. Вообще темные маги могут зачаровывать свои имена, но после смерти чары все равно рассеиваются. Так что, на мой взгляд, с тех пор, как Орден Феникса одержал победу, волноваться не о чем. Если хотите, я…

Внезапно дверь купе с грохотом отъехала в сторону, заглушив слова Терри.

— Вы не видели жабу? — раздался звонкий деловитый голос. — Мальчик по имени Невилл потерял жабу!

— Привет, Гермиона, — поздоровалась Гарри.

— О, привет! — та улыбнулась, узнав их, но тут же испуганно дёрнулась, услышав откуда-то сверху сердитое шипение. — Ой, у вас змея! — она поморщилась при виде питона, очевидно, разбуженного ее громким появлением.

— Мы в курсе, — холодно сказал Том, смерив ее нечитаемым взглядом. — Жабу не видели, мальчика тоже, ещё вопросы есть?

— Э-э… нет, наверное, — Гермиона под его взглядом как-то стушевалась и поспешила ретироваться, не забыв захлопнуть за собой дверь.

А Терри, тоже только что заметивший необычного попутчика, посмотрел на Тома с интересом.

— Твой? Как его зовут?

— Салазар, — ответил тот и тут же добавил: — Нет, не в честь Основателя, так случайно совпало.

Терри, сообразив, что развивать тему не стоит, понятливо кивнул и переключился на разговоры о школе и предстоящей учебе. Ему явно нравилось делиться своими знаниями с другими.

Так что к концу поездки Гарри уже знала по именам почти всех преподавателей Хогвартса, основные школьные правила, байки о факультетских привидениях и множество других фактов, о которых не было написано в прочитанных за последний месяц книгах.

***

— Первокурсники, все ко мне!

— Кажется, насчёт великанов Нора в точку попала, — пробормотала себе под нос Гарри, глядя на огромного косматого человека с фонарем в руке, темной горой возвышавшегося над всеми остальными.

— Не бойтесь, — сказала проходившая мимо светловолосая девочка лет пятнадцати. — Это Хагрид, школьный лесник. По традиции, первокурсники плывут к замку на лодках, а все остальные едут в каретах, — она весело подмигнула ребятам и добавила: — И, кстати, он только полувеликан.

Полувеликан Хагрид выглядел жутковато, но при ближайшем рассмотрении оказался весьма дружелюбным. Он заботливо рассадил всех детей по лодкам, и они поплыли по гладкому, отражающему звездное небо темному озеру.

— Вон он! Я вижу! — закричал кто-то.

Гарри увидела тоже. Огромный древний замок со множеством шпилей, башен и переходов, словно вырастающий из чернеющего впереди холма, приветливо мерцал тёплым светом окон на фоне ночного неба.

— Как здесь красиво, — не сдержала восхищенного шепота Гарри.

— И не говори! — согласился оказавшийся с ней рядом в лодке Терри. — Я, конечно, видел Хогвартс на колдографиях, но вот так, вживую…

Том молчал. Он смотрел на приближающийся замок расширившимися, застывшими глазами, то ли как на чудо, то ли как на самый страшный кошмар.

Гарри не стала его ни о чем спрашивать. Все равно ведь не расскажет. Вместо этого она принялась разглядывать Хогвартс, который по мере приближения увеличивался, открывая все новые и новые детали.

Ощущения при этом были такие, будто она и в самом деле попала в самую настоящую волшебную сказку.

***

В замке их встретила уже знакомая профессор МакГонагалл. Поблагодарив Хагрида, она собрала всех детей вокруг себя и произнесла приветственную речь, суть которой сводилась к тому, что сейчас им предстоит принять ответственное решение. Выбрать факультет, на котором они будут учиться следующие семь лет.

— Профессор, но разве на факультет распределяет не Шляпа? — робко спросила девочка со смешными косичками, которую, кажется, звали Сьюзен.

— Все верно, мисс Боунс, — кивнула МакГонагалл. — Однако Шляпа всегда учитывает мнение студентов при распределении. И очень часто именно оно играет решающую роль.

Дальше она кратко рассказала обо всех четырёх факультетах, при этом Гарри невольно отметила, что дольше всего она описывала преимущества Гриффиндора, без особых эмоций отметила Хаффлпафф и Рейвенкло, а Слизерин и вовсе едва упомянула.

И сразу после этого высокие двери, перед которыми они стояли, распахнулись, впуская их в просторный зал с четырьмя длинными столами под разноцветными знамёнами и пятым — преподавательским — у противоположной стены.

Та самая знаменитая Шляпа лежала на высоком трёхногом табурете и внешне напоминала обыкновенную ветошь. Но стоило детям приблизиться, как она вдруг зашевелилась, распрямилась и, шевеля прорезью, чем-то похожей на рот, запела песню об истории основания Хогвартса, себе самой и четырёх факультетах.

Откровенно говоря, пела Шляпа ужасно — скрипучим, как несмазанные дверные петли, голосом, да, к тому же, изрядно фальшивя. Поэтому Гарри старалась отвлечь себя, разглядывая людей за преподавательским столом.

В самом центре на роскошном золотом троне — по другому не скажешь — сидел директор. Альбус Дамблдор — выдающийся волшебник с кучей титулов, если верить письму, и аж двумя победами над тёмными колдунами за спиной.

Внешне он был безумно похож одновременно на Гэндальфа и на волшебника из детской книжки сказок, которую в глубоком детстве читала ей одна из опекунш. Длинная седая борода, темно-фиолетовый колпак с золотыми звёздами и сверкающие бликами очки-половинки. Образ доброго дедушки-сказочника совершенно не вязался у Гарри с должностью директора, но впечатление производил определенно положительное.

Место по правую руку от него пустовало, очевидно, его позже займёт МакГонагалл. Дальше сидела женщина — невысокая и кругленькая с румяными щеками и шапкой седых волос, а за ней ещё две, но на вид помоложе. С краю — старик с жуткими шрамами на лице и, кажется, без одной руки.

Взгляд Гарри скользнул влево. Там расположились — крохотный человечек, чем-то смахивающий на гоблина, улыбающийся пожилой мужчина в темно-зелёной мантии, Хагрид, молодой человек в костюме-тройке и…

Гарри отвлеклась, обнаружив, что песня Шляпы наконец закончилась, и МакГонагалл начала по одному вызывать первокурсников к табурету.

— Аббот, Ханна!

Симпатичная девочка с каштановыми хвостиками вышла вперёд.

— Хаффлпафф!

Ученики, сидевшие за столами, зааплодировали.

— Боунс, Сьюзен!

— Хаффлпафф!

За столами снова захлопали.

— Бут, Терри!

Терри, ободряюще улыбнувшись Гарри и Тому, отправился на встречу со Шляпой. Та думала недолго.

— Рейвенкло!

Терри, явно довольный вердиктом, побежал за свой стол.

— Браун, Лаванда!

— Гриффиндор!

И вот тут зал буквально взорвался бурными аплодисментами, к которым добавились еще и одобрительные выкрики. Гарри даже вздрогнула от неожиданности.

— Булстроуд, Миллисента!

Крупная девочка с квадратным подбородком и длинными чёрными косами не успела, кажется, даже надеть шляпу, как та завопила:

— Слизерин!

Послышались сдержанные хлопки.

Наблюдая за тем, как Энтони Голдстейна распределили на Рейвенкло, Грегори Гойл отправился на Слизерин, а Гермиона Грейнджер на Гриффиндор, Гарри поняла, что первое впечатление ее не обмануло. Гриффиндорцы получали гораздо больше внимания и оваций, чем Хаффлпафф и Рейвенкло, не говоря уже о Слизерине, который хлопал своим почти в одиночестве, да и то не весь.

Впрочем, возможно такое впечатление складывалось потому, что гриффиндорцев было просто больше. Их стол был забит буквально под завязку, между тем как слизеринцы занимали едва ли больше половины.

Любопытно.

— Малфой, Драко! — произнесла тем временем МакГонагалл, и вперёд вышел тот самый светловолосый мальчик, который стоически выслушивал нотации родителей на перроне.

«Малфой, — вспышкой мелькнуло в голове у Гарри. — Кажется, Том назвал эту фамилию, когда наблюдал за ними. Но откуда…»

— Слизерин! — истошно завопила Шляпа, едва коснувшись его волос.

С довольной ухмылкой Малфой отправился за свой стол.

— Морган, Томас!

Том, стоявший рядом с Гарри, вышел из толпы, а она, провожая его взглядом, внезапно почувствовала, как сердце пропустило удар. Дамблдор, прежде наблюдавший за распределением с благодушной улыбкой и легким любопытством, вдруг заметно подался вперёд. Улыбка исчезла с его лица, а выражение стало точь-в-точь, как у мистера Олливандера при первой встрече.

Пораженное, недоверчивое, будто он видел то, чего не могло быть.

«Да что с ними со всеми такое?»

Гарри быстро пробежалась взглядом по остальным профессорам, но больше никто не выглядел удивленным или испуганным.

Между тем Том сел на табурет, и МакГонагалл привычным движением опустила Шляпу ему на голову. Обычно решение о распределении принималось быстро, в среднем, секунд за десять, не больше, но тут… что-то явно пошло не так.

Том прикрыл глаза. На его бледном — даже сильнее, чем обычно — лице не отражалось никаких эмоций, а Шляпа и вовсе замерла, отчего стала походить на самую обычную — не волшебную.

Десять секунд. Тридцать. Минута. Над столами поползли недоуменные шепотки. Первокурсники переминались с ноги на ногу, не понимая, в чем дело. МакГонагалл нахмурилась, а Дамблдор, с лица которого схлынули все краски, так и замер, напряжённо вглядываясь в фигуру сидящего на табурете мальчика.

Шляпа молчала.

Спустя еще полминуты МакГонагалл сделала шаг к табурету, то ли собираясь снять шляпу, то ли что-то спросить у неё, но в этот момент Том резко распахнул глаза, а Шляпа, снова ожив, закричала на весь зал каким-то надтреснутым голосом:

— Рейвенкло!

Взбудораженные заминкой студенты зааплодировали громче обычного. МакГонагалл выдохнула, что-то пробормотав себе под нос, и сняла шляпу с головы Тома. Тот спокойно, как ни в чем ни бывало, направился к столу под бронзово-синими флагами. Дамблдор, снова откинувшийся на спинку своего трона, провожал его внимательным взглядом.

Распределение потекло своим чередом. Теодор Нотт и Пэнси Паркинсон отправились на Слизерин, Падма Патил на Рейвенкло, а ее сестра-близнец Парвати на Гриффиндор, туда же, под громкие вопли старших братьев, убежал и Рон Уизли. И наконец…

— Эванс, Маргарет!

Порядком устав топтаться на месте, Гарри рванула к табурету чуть ли не бегом. Однако, уже находясь у подиума, вдруг почувствовала на себе острый взгляд, и подняв голову, обнаружила, что теперь белобородый директор смотрит на неё почти так же, как до этого смотрел на Тома.

«Или это он просто выражение лица не успел сменить?»

Но в этот раз долго наблюдать за ним не получилось. Гарри села на табурет лицом к залу и ощутила тёплую тяжесть Шляпы на своей голове. А затем прямо в ее сознании, минуя слух и прочие органы восприятия, зазвучал голос:

— Так-так! Маргарет, значит… Что тут у нас? Хм… Любопытство. Наблюдательность, острый ум… С трудолюбием и усидчивостью не очень, конечно, но зато отличная обучаемость и тяга к познанию нового! И амбиции, конечно… А наследственность-то гриффиндорская!

— Наследственность? — вздрогнув, подумала Гарри.

— Не отвлекай меня! — цыкнула на неё Шляпа. — Нет, все же Гриффиндор не для тебя. Хаффлпафф тоже мимо. Остаются два варианта, но… Да, пожалуй, все-таки…

— Рейвенкло! — проорала она уже вслух, заглушив отчаянные попытки Гарри задать вопрос.

А уже через мгновение МакГонагалл сняла Шляпу с ее головы и унесла куда-то.

Распределение завершилось.

Комментарий к Глава 6. Хогвартс

Спасибо большое всем, кто оставляет отзывы! Вы - прекрасны)

========== Глава 7. Отголоски ==========

— Говорю тебе, тут что-то не так! — праздничный пир был в самом разгаре, но Гарри было совершенно не до еды. — Ты бы видел, как этот Дамблдор вскинулся, когда тебя заметил. Я думала, его удар хватит! Побелел весь, как эта скатерть, — она дернула за край снежно-белого полотна. — И на меня уставился, как на десятое чудо света! Но ведь он никогда нас раньше не видел, откуда такие эмоции?

— Не знаю, — тихо сказал Том, тоже не притронувшийся к еде. Он не отрывал взгляда от серебристо-зелёных флагов над столом Слизерина. — Но ты права. Здесь определенно что-то не так. Знаешь, что я услышал, когда на меня надели Шляпу?

— Что? — Гарри напряглась.

— Она сказала: «это ты?», — Том в точности воспроизвёл изумлённо-недоверчивую интонацию. — Она как будто узнала меня, понимаешь? А потом забормотала, мол, да нет, быть такого не может… Я спросил, что она имеет в виду, а она только ещё больше перепугалась. Шепчет что-то про тайну, про Слизерина, про кровь и магию… И тут у меня вдруг так голова заболела… Будто сдавили со всех сторон. А потом я слышу: Шляпа кричит «Слизерин!». И я встаю, иду к их столу, только вокруг все какое-то другое. Не такое яркое, что ли. И люди как будто другие, совсем не те, которых только что распределили, смотрят на меня презрительно, высокомерно. А я чувствую себя таким одиноким, как никогда в жизни, так захотелось, чтобы все это исчезло… — Том моргнул и потряс головой. — А потом оказалось, что все это только у меня в голове. Я открыл глаза… Ну, дальше ты видела.

Гарри потрясённо смотрела на него, не зная, что сказать.

— Что, думаешь, у меня крыша едет? — криво усмехнулся Том.

— Нет, — слегка севшим голосом ответила Гарри. — Думаю, что не только мое прошлое связано с волшебным миром. Это все не может быть просто так. Олливандер, палочка, которую он тебе подобрал, твои странные зависания в Косой аллее… Я уже не говорю про Дамблдора и Шляпу!

— Но я не понимаю, — Том сжал пальцами виски. — Что это все значит? Я ведь точно раньше не был в Хогвартсе. Я и о магическом мире узнал только месяц назад. Это ведь просто невозможно…

— Эй, тебе нехорошо? — донёсся справа девичий голос.

На них с беспокойством смотрела та самая старшекурсница, которая рассказала о Хагриде перед посадкой в лодки.

— Все в порядке, — ответила за Тома Гарри. — Просто устали немного. Столько впечатлений!

— Точно? — переспросила девочка, и Том кивнул. — Ну смотрите, если что, я староста факультета, ко мне можно обращаться с любыми вопросами и проблемами. Меня зовут Пенелопа. Пенелопа Кристалл.

— Очень приятно, — улыбнулась ей Гарри. — И, спасибо.

Староста отвернулась, возвращаясь к разговору с подругой, а Гарри посмотрела на Тома.

— Ты правда в порядке? Потому что выглядишь, если честно, не очень.

— Голова все ещё ноет, — поморщился Том. — Но это ерунда. Меня гораздо больше напрягают эти странные видения. Я не понимаю, что я вижу. А главное — почему я это вижу…

— Разберёмся, — медленно протянула Гарри, глядя на преподавательский стол. — Обязательно разберёмся.

Альбус Дамблдор смотрел на них сквозь мерцающие отблесками свечей очки-половинки. Смотрел пристально и, судя по всему, то, что он видел, ему совершенно не нравилось.

***

Послеужина старосты собрали всех первокурсников и проводили в гостиные своих факультетов.

Гостиная Рейвенкло располагалась в одноименной башне. Поднявшись по винтовой лестнице, дети увидели массивную деревянную дверь, в которой не было ни ручки, ни замочной скважины. Только бронзовый молоточек в виде орла точно по центру.

— Здесь находится вход в гостиную, — пояснила Пенелопа Кристалл, остановившись перед дверью. — У трех других факультетов проходы открываются паролем, но на Рейвенкло, чтобы войти, вы должны ответить на вопрос, который услышите, постучав. Вопрос каждый раз меняется, это позволяет развивать логику и нестандартное мышление.

Староста повернулась к двери и трижды постучала молоточком. В тот же миг из ниоткуда раздался голос. Глубокий и мелодичный — он не давал точно определить, кому принадлежит — мужчине или женщине.

— Где находится край света?

Пенелопа обернулась к первокурсникам.

— У кого-то есть ответ?

— У света нет края, — задумчиво протянул Энтони Голдстейн.

— Край света там же, где и начало! — предположила Падма Патил.

Ничего не происходило. Ребята продолжали выдавать все новые и новые варианты, порой изумляющие своей неординарностью, но все было бестолку.

— Там, где начинается тень, — неожиданно сказал Том, когда поток предположений начал иссякать.

В тот же миг внутри двери что-то щелкнуло, и она отворилась, пропуская всех внутрь. Пенелопа улыбнулась.

— Вы все молодцы. Но имейте в виду, если в следующий раз кто-то из вас не сможет сам ответить на вопрос, ему придётся ждать под дверью, дожидаясь того, кому это удастся. Поэтому искренне не рекомендую вам покидать гостиную после отбоя. И да, разумеется, это запрещено школьными правилами.

Гостиная производила ошеломляющее впечатление. Спустившись по нескольким ступеням, Гарри увидела просторное помещение со множеством диванов, кресел, стульев и столиков. Высокие арочные окна с витражными стёклами были прикрыты шторами насыщенного синего цвета. Куполом уходящий ввысь потолок — расписан звёздами, имитируя ночное небо. В противоположном конце зала виднелись две лестницы, уводящие в разные стороны, очевидно, к спальням. А между ними в полукруглой нише стояла высокая статуя женщины в средневековом платье и с изящной диадемой в волосах.

— Это основательница нашего факультета — Ровена Рейвенкло, — пояснила Пенелопа. — Она была выдающейся волшебницей, исследователем, стремилась к познанию всей полноты магии и ценила в своих студентах нестандартное мышление и тягу к знаниям.

Она продолжала говорить, рассказывая о традициях и правилах факультета, а Гарри внезапно заметила появившуюся в одном из сумрачных углов гостиной призрачную фигуру.

За ужином в большом зале она уже видела привидений — толстого проповедника в рясе, шутника с держащейся на честном слове головой и других, но этой грустной девушки среди них не было.

На вид ей было не больше тридцати. Длинные волосы полупрозрачными прядями струились по плечам. Простое платье полностью скрывало ноги, и было видно, что привидение парит над полом.

Ее лицо было красивым, но почему-то очень печальным, и в отличие от остальных призраков, она не стремилась напугать детей или восхитить эффектным трюком. Просто молча смотрела, не моргая, и под этим взглядом становилось слегка неуютно.

— Привидение нашего факультета — Серая Дама, — Пенелопа тоже заметила ее появление, и прозрачная фигура, словно недовольная всеобщим вниманием, тут же исчезла, пройдя сквозь стену. — Она почти ни с кем не разговаривает, но студентам Рейвенкло всегда поможет, если вдруг вы заблудитесь или потеряете что-то. А теперь я передаю слово нашему декану.

Только сейчас Гарри заметила, что в гостиной появился крошечный человечек в нарядной мантии и с высоким колпаком на голове. Ничуть не стесняясь того, что на голову ниже любого из детей, он забрался на один из столов и воскликнул высоким, слегка скрипучим голосом:

— Приветствую, первокурсники! Очень рад видеть вас всех в стенах нашего факультета! Меня зовут Филиус Флитвик, я преподаватель чар и ваш декан. С сегодняшнего дня вы становитесь частью немногочисленной, но дружной семьи Рейвенкло. А теперь немного о правилах, — он вдруг хитро прищурился. — Вам уже известно, что колдовать в коридорах и гостиных без надзора преподавателей — запрещено. Так вот, я буду крайне разочарован, если кто-то из вас попадётся на этом, понятно?

Все дружно кивнули, а Гарри тихо хмыкнула. Она уловила озорной огонёк в глазах профессора и разницу между «делать что-то» и «попасться на этом».

— Так же, — продолжал Флитвик, — я приветствую вашу неуемную жажду знаний, помноженную на юношеский максимализм, поэтому сразу предупреждаю: Мерлина ради, не пытайтесь проникнуть в закрытую секцию библиотеки самостоятельно, это может очень плохо закончиться, так как многие книги убраны туда не из вредности руководства, а по разумным причинам. Поэтому если вам очень сильно захочется туда попасть, приходите ко мне, я выпишу вам пропуск и дам тщательные инструкции безопасности. И последнее, — он обвёл взглядом притихших детей, — наш многоуважаемый директор, профессор Дамблдор, обладает прекрасным чувством юмора. Но поверьте мне, когда он говорил вам, что в Запретном лесу можно умереть страшной смертью, он вовсе не шутил. Наш лес и Чёрное озеро — являются заповедником, в котором обитают самые разнообразные магические существа — от русалок до кентавров, и далеко не все они безобидны. Все меня услышали?

Первокурсники снова закивали, а Флитвик удовлетворенно потёр руки.

— Что ж, превосходно! Тогда желаю всем спокойной ночи, мы с вами встретимся завтра на вашем первом уроке чар!

***

Факультет Рейвенкло и правда был немногочисленным, а в этом году туда поступило даже меньше студентов, чем на Слизерин. Всего восемь человек — четыре мальчика и четыре девочки.

На каждый курс было отведено по четыре спальни — две для мальчиков и две для девочек. Падма Патил и Чжоу Чанг, успевшие подружиться ещё в поезде, сразу выразили желание жить вместе. Гарри и тихая, витающая где-то в облаках Мэнди Броклхерст заняли вторую спальню.

Их вещи, как и клетки с питомцами, уже ждали их возле кроватей под темно-синими с бронзовой вышивкой пологами.

— Ты не возражаешь? — спросила Гарри, кивнув на дверь, ведущую в ванную комнату.

— А? Да, конечно, — улыбнулась Мэнди, доставая из чемодана книгу и кусок пергамента.

Когда спустя пятнадцать минут Гарри вернулась из душа, она так и сидела на кровати, обложившись книгами и письменными принадлежностями, и увлечённо что-то писала, то и дело зачеркивая и начиная заново.

Посмотрев на эту картину, Гарри вдруг спохватилась, что так и не отправила весточку Морганам. Конечно, они были родителями Тома, а не ее, и их спокойствие его забота, но раз обещала, надо сдержать слово.

Быстро черканув пару строк на тетрадном листе, Гарри выпустила из клетки Хоуп.

— Ты ведь справишься, правда?

Та одарила ее красноречивым взглядом, мол, я что, по-твоему, хуже какой-то безмозглой совы? И, позволив привязать к лапке послание, вылетела в открытое окно.

***

Первой парой в расписании, которое за завтраком раздали старосты, стояло зельеварение, и Гарри очень надеялась, что оно окажется не таким скучным, как учебник по этому предмету.

Учебник, по ее мнению, больше походил на поваренную книгу — сборник рецептов с кратким пояснениями эффекта каждой настойки. Ни описания взаимодействия между ингредиентами, ни сводной таблицы, ни перечисления побочных эффектов — просто делай вот так, и все будет хорошо. А если не будет… Ну, видимо, для этого предполагался учитель.

Учитель — пожилой профессор Гораций Слагхорн — встретил их широкой улыбкой, сразу примирившей детей с мрачным, холодным подземельем.

— Добро пожаловать, мои юные друзья! — воскликнул он, жестом фокусника раскинув руки. — Добро пожаловать в удивительный мир кипящих котлов и упоительных ароматов! Занимайте любые места, которые вам понравятся, и… — он осекся на полуслове, задохнувшись.

Все остальные студенты не заметили этой заминки, с шумом рассаживаясь в просторном классе, но Гарри, у которой на эти внезапные зловещие паузы в речи взрослых волшебников уже выработался условный рефлекс, обернулась.

Слагхорн смотрел на Тома. А Том, расположившийся за первой партой, на него.

— Что-то не так профессор? — вежливо спросил Том, достав из сумки учебник.

— Н-нет, — с заметным трудом выдохнул тот и провёл ладонью по лицу. — Конечно, нет. Простите, мистер…

— Морган.

— Морган! Разумеется, — отчего-то с облегчением улыбнулся профессор. — Теодор, верно?

— Томас. Но все называют меня просто Том.

Гарри, наблюдавшая за Слагхорном с соседней парты, заметила, как он побледнел, услышав это имя. Впрочем, уже спустя миг, поняв, что все давно расселись и выжидательно смотрят на него, он взял себя в руки.

— Что ж, прекрасно! Записываем тему урока!

«А ведь Олливандер упоминал волшебника, у которого была такая же палочка, — вспомнилось Гарри. — И его тоже звали Том»…

Урок прошёл спокойно. Они варили простенькую настойку от кашля, которая получилась почти у всех. Доброжелательный профессор живо интересовался их успехами, заглядывая в каждый котёл и комментируя результат, но трудно было не заметить, что Тома он старается обходить стороной, лишь раз сдержанно похвалив его точность в измерении количества ингредиентов.

— Он уже третий, — тихо сказала Гарри, когда они шли по коридору в следующий класс. — Клянусь, если ещё кто-нибудь посмотрит на тебя, как на восставшего из ада, я решу, что здесь вселенский заговор!

— А что, троих тебе недостаточно? — мрачно спросил Том.

Впрочем, больше подобных эксцессов не возникало. Трансфигурация и чары прошли нормально.

Остальные профессора, с которыми они познакомились в течение первой недели, тоже не бледнели и не заикались при виде Тома.

Ну, разве что, маггловед Квиррелл, но его заикание вряд ли имело к нему какое-то отношение. Помона Спраут — профессор гербологии — одинаково тепло, почти по матерински — приветствовала всех, кто приходил к ней в теплицы. Мастер полетов — мадам Хуч — отметила лишь, что для магглорожденного Том очень уверенно держится на метле, впрочем, как и сама Гарри. А призрак профессор Биннс, читающий лекции по истории магии, вообще вряд ли замечал, есть в его классе кто-то из учеников или нет.

Казалось, стоит им всем выйти потихоньку, он так и продолжит бубнить себе под нос бесконечные факты и даты, пока не прозвенит звонок, а когда перемена закончится, начнёт все по новой.

Это был тот редкий случай, когда учебник оказался куда интереснее учителя.

***

— Нашла, — неверяще прошептала Гарри, глядя на пожелтевшую колдографию в кожаном альбоме.

Они сидели в библиотеке, готовясь к занятиям на следующей неделе. Желающих посвятить учебе воскресный вечер нашлось немного, поэтому просторный зал был почти пуст, если не считать их самих, и небольшой группы слизеринцев за столом в противоположном углу.

— Что нашла? — Том поднял голову, отвлекаясь от своего эссе. — Побочные эффекты успокоительного настоя?

— Нет, — тихо ответила Гарри. — Мою маму. Это выпускной альбом Гриффиндора за семьдесят седьмой…

С одной из колдографий ей улыбалась хорошенькая рыжеволосая девушка с ясными зелёными глазами, одетая в школьную форму. Подпись внизу гласила: «Лили Эванс, 7 курс, 1977 год».

— Красивая, — Том взглянул на колдографию, а потом на Гарри. — Но… ты уверена?..

Она судорожно кивнула.

— Это все не может быть совпадением. Моя фамилия Эванс, я помню, что мою маму звали Лили, и твой отец, когда пытался разыскать моих родителей, нашёл ее. И Шляпа… на распределении она сказала, что у меня гриффиндорская наследственность, понимаешь? Это точно она! А это, — она перевернула страницу, — Джеймс Поттер. Олливандер сказал, что они поженились почти сразу после выпуска…

— То есть, он твой отец?

— Ну да, — Гарри потёрла лоб. — Наверное… Я его совсем не помню. Только какие-то смутные ощущения. Я должна узнать все наверняка! — она вскочила на ноги.

— Погоди, — Том остановил ее, схватив за рукав мантии. — Куда ты?

— Спрошу у профессора Флитвика! Он ведь давно здесь преподаёт, должен помнить моих родителей!

— Сядь, — неожиданно резко сказал Том. — Не спеши.

— Почему? — Гарри от неожиданности послушалась, сев обратно на стул.

— Ты уверена, что готова услышать правду? — голос Тома звучал ровно, но в его глазах было что-то такое, от чего ей вдруг стало не по себе. — Подумай, если тебя много лет назад оставили у магглов, и с тех пор никто о тебе не вспоминал, что это может значить? Что либо твои родители погибли в той войне, а тебя спрятали. Либо…

— Либо они бросили меня, — очень спокойно закончила Гарри. — Я знаю. Я слышала это тысячу раз. Но мне надоело бесконечно гадать, что произошло, я хочу все выяснить. Что бы там ни было, понимаешь?

— Понимаю, — Том посмотрел ей в глаза, а потом поднялся. — Подожди здесь.

И он, развернувшись, пошёл к стойке, за которой сидела библиотекарь мадам Пинс.

Вообще, к мадам Пинс студенты Хогвартса старались лишний раз не обращаться. О ее скверном характере в школе ходили легенды, а сама она — высокая, сухопарая женщина средних лет с вечно сжатыми в узкую полоску губами и суровым взглядом — кажется, искренне ненавидела всех детей от мала до велика.

Всех. Кроме Тома. Он каким-то непостижимым образом умудрился обаять эту нелюдимую даму, расположив ее к себе.

— Приворожил, не иначе! — изумлялись однокурсники и старшие ребята.

Но Гарри знала, что приворот здесь ни при чем. У Тома просто был потрясающий талант находить общий язык с людьми. Наблюдая за ним эти первые недели в Хогвартсе, Гарри наконец поняла, как ему удалось выстроить отношения с одноклассниками в предыдущей школе.

Он никого не запугивал, нет. Наоборот. Он каким-то шестым чувством знал, о чем думают люди вокруг него. Чувствовал, что беспокоит каждого из них. С первых же минут в библиотеке, он продемонстрировал мадам Пинс, что трепетно и с уважением относится к книгам, попросил дать ему ознакомиться с правилами поведения, был вежлив и разговаривал на два тона тише обычного, а когда заметил, что хаффлпаффцы убежали из библиотеки, впихнув книги на полки кое-как, подошёл и расставил их по местам. Стоит ли удивляться, что после всего этого суровая мадам Пинс прониклась к красивому, вежливому и аккуратному мальчику симпатией?

И не только она. Все профессора, кроме, пожалуй, Слагхорна, были восхищены талантами Тома. Ему без труда удавалась трансфигурация; на уроке чар он поразил Флитвика в самое сердце, заставив перо не только подняться в воздух, но и описать идеальную восьмерку, а затем плавно опуститься на парту; профессор Спраут с умилением наблюдала, как бережно он относится к магическим растениям и как живо интересуется правилами правильного ухода за ними.

При этом Гарри хорошо знала, что Том терпеть не может копаться в земле, с книгами раньше обращался весьма вольно, а трюк с восьмеркой тренировал несколько часов. Он делал все это специально, с очень понятным и прозрачным расчетом. И расчёт этот, надо признать, оправдал себя.

— Что это? — Гарри посмотрела на стопку газет, которую держал в руках вернувшийся Том.

— Подшивка «Ежедневного Пророка», — сказал тот, положив стопку на стол. — Все выпуски, где есть упоминания о Поттерах и Ордене Феникса.

— Ордене? — Гарри вскинула на него взгляд. — А они что…

— Да, они состояли в нем, и были одними из самых активных участников, — Том указал на верхнюю газету.

Выпуск был от десятого ноября семьдесят девятого года. Первую полосу украшала большая колдография с изображением группы молодых людей, всего их было человек двенадцать. Стоявшие на переднем плане Лили и Джеймс выглядели чуть старше, чем в выпускном альбоме, но узнавались безошибочно. Справа от них — парень с кудрявыми тёмными волосами и обаятельной улыбкой. Слева ещё одна пара — молодая девушка с короткой стрижкой и смущенно улыбающийся парень в клетчатой жилетке. Два молодых человека, очень похожих друг на друга, две девушки — одна светленькая, вторая смуглая и черноволосая. Ещё несколько молодых людей по краям. А по центру — серьезный и совсем непохожий на себя нынешнего — Альбус Дамблдор.

«ТОТ-КОГО-НЕЛЬЗЯ-НАЗЫВАТЬ ПОБЕЖДЁН! ОРДЕН ФЕНИКСА ПРАЗДНУЕТ ПОБЕДУ!» — сообщал заголовок над фотографией.

А под ней был список имён.

— Лили и Джеймс Поттеры, Сириус Блэк, Фрэнк и Алиса Лонгботтомы, Марлин Маккиннон, Прюэтты… — вслух прочитала Гарри несколько из них и подняла взгляд на Тома.

Тот молча протянул ей ещё одну газету. Она была датирована десятым ноября восьмидесятого.

«МЕСТЬ ПОЖИРАТЕЛЕЙ СМЕРТИ! ФРЭНК И АЛИСА ЛОНГБОТТОМЫ ГОСПИТАЛИЗИРОВАНЫ В БОЛЬНИЦУ СВЯТОГО МУНГО!»

Под заголовком было фото уже знакомой молодой пары.

— Это, наверное, родители того мальчика, Невилла, — тихо сказала Гарри и сглотнула. — Они поправились?

Ответ на этот вопрос нашёлся в ещё одном выпуске за восемьдесят первый. Там была заметка о том, что супруги Лонгботтомы необратимо пострадали от длительного воздействия заклятия Круциатус, и колдомедики не в силах им помочь. Их маленький сын Невилл остаётся под опекой бабушки.

Дальше — больше. Десятого ноября восемьдесят первого были убиты Эдгар Боунс и его жена Кларисса. Их дочь Сьюзен была взята на воспитание сестрой Эдгара, Амелией Боунс.

— Значит, это была тетя, — прошептала Гарри, вспомнив высокую женщину, которую она приняла за мать Сьюзен на платформе.

В восемьдесят третьем, через год после свадьбы с Сириусом Блэком, погибла Марлин Маккиннон. И снова десятого ноября. В восемьдесят четвёртом — был пожар в доме Бенджамина Фенвика, в котором он серьезно пострадал, но, к счастью, сумел выжить. Последняя трагедия датировалась одиннадцатым ноября восемьдесят пятого — Доркас Медоуз была найдена мертвой в собственном доме.

Тогда же, в восемьдесят пятом, спустя несколько дней после убийства Доркас, были пойманы и осуждены на пожизненное заключение в Азкабане Родольфус Лестрейндж, его жена Беллатрикс, младший брат Рабастан и ещё несколько представителей других древних чистокровных семей — одни из самых верных последователей Темного лорда. После их ареста все прекратилось.

— Они пытались отомстить, я думаю, — негромко сказал Том, глядя на колдофото кудрявой черноволосой женщины в тюремной робе, корчащей безумные гримасы в камеру. — Каждый год десятого ноября. В день победы Ордена.

— Не каждый, — внезапно возразила Гарри, снова просматривая все газеты. — В восемьдесят втором ничего не было…

— Разве? — Том тоже перебрал выпуски. — Да, ты права… Но, возможно, в тот год у них просто что-то не получилось.

— Возможно, — задумчиво сказала Гарри. — Но о Поттерах здесь ничего нет. Значит… они, скорее всего, живы.

— Почти наверняка, — согласился Том. — Смотри, вот здесь заметка от прошлого года.

«Группе авроров во главе с Д. Поттером удалось обезвредить группу торговцев запрещёнными артефактами в Лютном переулке».

— Мне все-таки нужно поговорить с Флитвиком, — сказала Гарри, прочтя заголовок. — Если мои родители живы, но бросили меня, я хочу знать, почему. Имею право, в конце концов.

Том только молча кивнул. Теперь, по крайней мере, было понятно, к чему готовиться.

========== Глава 8. Школьный детектив ==========

Терри Бут возвращался с ужина, когда увидел в пустом коридоре, ведущем к башне Рейвенкло, Гарри. Она почему-то сидела на полу, прислонившись спиной к стене, и смотрела прямо перед собой. Рядом валялась ее сумка с учебниками.

— Гарри? — Бут растерянно оглянулся и подошёл к ней. — Ты чего тут сидишь?

Она не отвечала, все так же глядя в одну точку. Даже, кажется, не моргала.

— Эй, — Терри встревожился не на шутку и коснулся ее плеча. — Что-то случилось?

— Все нормально, — каким-то чужим, хриплым голосом сказала Гарри, не поворачивая головы.

— Так… а чего ты здесь сидишь-то? — он попытался поймать ее взгляд, но он был пустым, по-прежнему устремлённым куда-то в пространство. — Пойдём в гостиную? Тебе помочь?

Тишина.

Поняв, что с однокурсницей явно что-то неладно, Терри, подхватившись, сам побежал в гостиную, чтобы позвать старосту или ещё кого-нибудь.

«Кем-нибудь», а именно первым, кого Терри увидел в гостиной, был Том, читавший книгу на диване у камина. Внимательно выслушав сбивчивые объяснения, он поблагодарил его за беспокойство и, оставив книгу на столе, быстрым шагом вышел из гостиной.

— Гарри? — он нашёл ее там же, где и Бут. Она все ещё сидела на полу. Том подошёл ближе и присел рядом. — Ты почему здесь? Ты поговорила с Флитвиком?

Гарри наконец повернула голову, посмотрев на него. Ее лицо было бледным.

— Поговорила, — медленно ответила она. — С Флитвиком. И потом ещё с МакГонагалл.

— И что? — Том пристально вглядывался в ее лицо. — Что они тебе сказали? Черт, да очнись ты! — он схватил ее за плечи и встряхнул.

Это помогло. Гарри вздрогнула и будто вышла из какого-то транса. И одновременно с этим ее глаза наполнились слезами. Будто только этот ее странный ступор и сдерживал их раньше.

— Они сказали, что у Поттеров не было и не могло быть никакой дочери, — с усилием проговорила она сквозь слёзы. — У них двое сыновей, Карлус и Флимонт, старшему — девять, младшему — шесть.

— Так, подожди, а почему они так уверены, что не могло быть дочери? — быстро спросил Том.

— Потому что МакГонагалл сказала, что близко общалась с Поттерами после их выпуска. Если бы Лили родила ещё одного ребёнка, она бы точно об этом знала. Они так смотрели на меня… — Гарри задохнулась от легкого спазма в горле. — С жалостью. Мол, извини, девочка, мы тебе сочувствуем, но ты точно не их дочь. Фамилия распространённая, легко может быть совпадением… — она поморщилась и слёзы покатились по ее щекам. — Том, я так устала. Я столько времени пыталась найти своих родителей, и теперь, когда я думала, что наконец нашла… Мне опять придётся начинать все сначала?

Том смотрел в ее бледное, влажное от слез лицо и почему-то чувствовал, что ему все это знакомо. Что он очень хорошо понимает, каково это — не знать, кто ты и откуда. Никогда не видеть своих родителей. Не осознавать своего места в этом мире.

Нет, чушь, конечно. Откуда ему знать об этом? Он же вырос в полноценной семье. Но ноющее, гнетущее ощущение в груди только усиливалось.

— Ладно, не реви, — он сел на пол рядом с ней и тоже прислонился спиной к стене. — Рано делать выводы. Если МакГонагалл и Флитвик тебе что-то сказали, это ещё не означает, что это правда. Могли и соврать.

— Могли, — согласилась Гарри и прикрыла глаза. — Только зачем им это? Если они не хотят, чтобы я узнала правду, значит, этого не хотят и родители? Получается… — она вдруг горько усмехнулась. — Получается, мисс Картер была права, и от меня просто избавились.

— Ну вот опять, — поморщился Том. — Фактов — ноль, а выводы уже готовы. Так, ну-ка вставай, — он сам поднялся на ноги и с силой дернул за руку Гарри. — Слушай меня. Если Поттеры действительно твои родители, мы найдём этому доказательства. В конце концов, МакГонагалл и Флитвик не единственные, кто с ними знаком, так? Помнишь, что отец говорил? Чем больше мнений — тем надежнее.

— Помню, — она слабо улыбнулась.

— Ну, а ты? Опросила двух первых встречных свидетелей и сдаёшься? — Том фыркнул. — Тоже мне, мисс Холмс.

— Ладно, хорош, — фыркнула Гарри, легонько толкнув его в плечо, и решительно вытерла слёзы. — Ты прав, нужно собрать как можно больше информации. И никаких вопросов в лоб, не хочу, чтобы на меня опять смотрели, как на потерявшуюся собачку.

— Во-от, это уже похоже на план, — удовлетворенно хмыкнул Том. — Все, идём, пока Бут там весь факультет на уши не поднял. И запомни, сразу на слово верить никому нельзя. Особенно взрослым.

Он говорил это, уже шагая по коридору, и Гарри вдруг что-то царапнуло изнутри. Его слова звучали как-то… неправильно. Ладно она, насмотревшаяся всякого в своих путешествиях по приемным семьям, но он — мальчик из благополучной семьи, любимый ребёнок — у него-то откуда это недоверие к взрослым?

***

— Итак, что мы имеем… — Гарри сдула со лба непослушную прядь волос и оглядела заваленный старыми газетами, альбомами и исписанными тетрадными листами стол — результат почти двух недель ежевечерних посиделок в библиотеке. — В ноябре семьдесят девятого Орден Феникса победил Темного лорда, так?

— Так, — кивнул Том, выделяя линией одну из пометок в тетради. — Если верить рассказам Бута и Голдстейна — в ночь с девятого на десятое ноября он проводил какой-то запрещённый ритуал вместе с несколькими Пожирателями. По слухам, даже с жертвоприношением. В это время напал Орден, завязалась схватка, двое Пожирателей были убиты, остальные сбежали. Из Ордена погибли трое — братья Прюэтты и Карадок Дирборн. А сам лорд исчез…

— Исчез, — задумчиво повторила Гарри, кусая кончик карандаша. — Странно, да? Нигде не сказано, что он погиб, везде либо «побеждён», либо «повержен», либо «пал»… Получается, никто точно не знает, что с ним произошло?

— Похоже на то, — Том слегка сощурился, изучая свои записи. — Но смотри, что дальше — сбежавшие Пожиратели хотят отомстить орденцам за то нападение и начинают охоту на них. В восьмидесятом нападают на Лонгботтомов, в восемьдесят первом на Боунсов, затем через два года погибает Марлин Маккиннон, потом пожар у Фенвика и убийство Доркас Медоуз. Почти сразу после этого арестовали Лестрейнджей и все прекратилось. Получается, что по какой-то причине из всех, кто участвовал в той схватке, не подверглись нападениям только Поттеры и Аластор Грюм, который считается одним из самых крутых авроров последнего века.

— Может быть, Поттеры должны были быть следующими? — без особой уверенности предположила Гарри. — Хотя… Это очень странно, что нападения происходили каждый год, кроме восемьдесят второго…

— Вот именно, — Том посмотрел на неё в упор. — Зато в этот год произошло два других события. Тебя оставили в больнице, а у Поттеров родился старший сын.

— Не понимаю, — Гарри с силой потёрла лоб. — Какая тут связь?

— Я тоже пока не понимаю, — Том бросил карандаш поверх листов с пометками, — но почему-то уверен, что связь здесь есть. И ещё, — он слегка подался вперёд, — скажи, до того случая с огнем с тобой точно не происходило ничего необычного? Может, какие-то мелочи…

— Нет, я же уже говорила, — Гарри нахмурилась. — Ничего такого не было. Я даже не подозревала никогда, что у меня есть какие-то способности. А что?

— А то, что я не поленился и расспросил всех наших однокурсников и нескольких магглорожденных хаффлпаффцев о том, как проявлялась их магия до Хогвартса. И у всех — абсолютно у всех — были выбросы с раннего возраста. У кого-то сильные, у кого-то слабенькие, но не заметить такое невозможно.

— Но ведь мои способности все же проявились, — Гарри не понимала, к чему он клонит.

— Да, и судя по тому, как легко тебе даются заклинания, способности у тебя далеко не слабые, — многозначительно сказал Том. — Поэтому вдвойне странно, что они никак не проявлялись почти одиннадцать лет. А уже через пару дней после моего выброса ты случайно вскипятила воду в стакане, помнишь? В тот день, когда приходила МакГонагалл.

— Что ты хочешь сказать? — не выдержала Гарри. — Что я не была волшебницей, а потом вдруг стала?

— Нет. Только то, что по какой-то причине твоя магия очень долго спала и проснулась только тогда, когда тебе грозила смертельная опасность, — Том сощурился. — Возможно, твой дар как-то… заблокировали на время. Сама подумай, если тебя хотели спрятать в обычном мире, логично сделать так, чтобы никто не догадался, что ты волшебница. Статут Секретности, опять же…

— Думаешь, магию можно так просто взять и заблокировать? — недоверчиво спросила Гарри.

— Не знаю. Можно поискать книги на эту тему, — Том посмотрел на часы. — Только не сегодня. Через полчаса отбой, нам пора возвращаться в гостиную.

Гарри мрачно кивнула. Ей уже слабо верилось в то, что у магглов ее хотели именно спрятать. Зачем? Тёмный лорд к тому времени уже не представлял опасности. Сбежавшие Пожиратели — да, но ведь ни сын Лонгботтомов, ни дочь Боунсов не пострадали, только их родители. И родившегося в восемьдесят втором сына Поттеры не прятали, судя по всему.

Так почему именно она?

— Эй, — позвал Том, успевший собрать в стопки газеты и записи. — Ты идешь?

Гарри перевела на него взгляд.

— Почему ты мне помогаешь? — вдруг спросила она. — Ты ведь никогда ничего не делаешь просто так, а тут столько сил и времени тратишь… Зачем тебе это?

Том усмехнулся и пожал плечами.

— Любопытство. Мне всегда нравились детективы, а твоя история, похоже, очень запутанная. Настоящее расследование.

Его ответ Гарри понравился. По крайней мере, он был похож на правду.

***

Информации о том, можно ли заблокировать волшебный дар или каким-то образом скрыть его, им найти не удалось ни на следующий день, ни после. Если такие способы и были, то описаны они были не в тех книгах, которые стояли в открытом доступе в школьной библиотеке.

Зато через несколько дней произошло событие, которое заставило Гарри на время отвлечься от своих поисков.

Они с Томом шли по коридору второго этажа, когда внезапно откуда-то из-за поворота раздался странный шум. Это было похоже на слабый взрыв, сопровождавшийся сдавленным возгласом, чьим-то судорожным кашлем и пронзительным девичьим визгом.

— Это что… из заброшенного туалета? — прислушавшись, медленно протянула Гарри.

Том, тоже остановившийся, втянул носом воздух, в котором отчётливо запахло гарью и ещё чем-то похожим на полынь.

— Кажется, не такой уж он и заброшенный.

Официально — туалет для девочек на втором этаже не был закрыт или запрещён к посещению. Однако абсолютное большинство студенток предпочитало обходить его десятой дорогой. По слухам, много лет назад там поселилось нервное и крайне негостеприимное привидение, обладающее, к тому же, весьма специфическим чувством юмора.

Плакса Миртл — именно под этим прозвищем привидение было известно среди студентов — обожала пугать посетителей своего нетривиального жилища, неожиданно начиная громко вопить прямо над ухом или высовываясь из зеркала в тот момент, когда очередная девочка разглядывала в нем себя-любимую. При этом, если жертва такого оригинального приветствия честно пугалась, шарахаясь от привидения — Миртл принимала это на свой счёт и страшно оскорблялась. После чего норовила обрызгать несчастную водой из унитаза, а то и протаранить ее насквозь, заставляя ощутить целый букет отвратительных ощущений — от сковывающего внутренности холода до онемевших на время конечностей.

Учитывая все вышеперечисленное, неудивительно, что со временем туалет перестал пользоваться популярностью. По крайней мере — по своему прямому назначению.

— … наделал, Эдди? Я же говорила, что добавлять полынь рано!

— Ничего не рано! Я все рассчитал! Это ты, наверное, с дозировкой ошиблась!

В заполненном клубами едкого белого дыма туалете обнаружились второкурсники Рейвенкло Мариэтта Эджком и Эдди Кармайкл. Эти двое вычитали где-то, что если в зелье от фурункулов заменить некоторые ингредиенты, получится средство от всех кожных проблем, включая прыщи, угри и прочие подростковые радости. Но, очевидно, что-то пошло не так.

Чья это была вина, выяснить не представлялось возможным, но зелье на одном из этапов радостно рвануло — благо, хоть не забрызгало собой юных исследователей — а привлеченная громким звуком Миртл поспешила выразить незваным гостям своё «фи».

— Ка-акой противный ды-ы-ым! — капризно завывала она, облетая по кругу чихающих и кашляющих ребят. — Из-за вас здесь все провоня-а-ает! Я говори-и-ила, что ваша затея дура-а-ацкая!

— Миртл, заткнись! — зашипела на неё Мариэтта, вытирая слезящиеся глаза и безуспешно пытаясь разогнать дым. — На твои вопли сейчас пол школы сбежится!

— Ну и пу-усть! — ещё громче заверещало вредное привидение. — Пусть вас накажут! Пусть-пусть-пусть!

В этот момент Эдди, вспомнив наконец нужное заклинание, взмахнул палочкой, и дым рассеялся, позволяя снова нормально дышать.

— Миртл, ну зачем ты так? — мгновенно оценив ситуацию, со вздохом спросила Гарри, отвлекая ее внимание на себя. — Они ведь не хотели ничего плохого. Не всем ведь повезло с внешностью так, как тебе.

От неожиданности привидение замолчало и уставилось на неё. Это была полноватая девочка лет четырнадцати в круглых очках и с тёмными волосами, собранными в два низких хвостика.

— Издева-а-аешься? — с подозрением протянула она.

— Вовсе нет, — Гарри серьезно посмотрела на нее. — Ты очень хорошенькая. И волосы у тебя красивые. Правда, Том? — она оглянулась на него.

Однако Том вряд ли слышал хоть что-то из того, что она говорила. Он остановившимся взглядом смотрел на раковины, кругом расположенные в центре помещения. Гарри хорошо знала этот его взгляд — ему опять что-то привиделось. Она хотела было еще раз позвать его, но в этот момент произошло сразу две вещи. Том медленно, прямо как тогда, в Лютном, двинулся к раковинам, и в это же время рядом пронзительно завизжала Миртл:

— А-а-а-а! Ты-ы-ы! Не трогай! Не подходи туда! Это ты во всем виноват!

Очнувшийся от ее воплей Том обернулся и посмотрел на неё широко открытыми глазами.

— Что?

— Это был ты! — истерически взвизгнула Миртл, тыча в него пальцем. — Я помню! Я все вспомнила! Это из-за тебя я умерла! Уйди-уйди-уйди! — она зажмурилась, зажала ладонями уши, а затем, горестно взвыв, метнулась к одной из кабинок.

Раздался всплеск воды в унитазе, и все стихло. Гарри ошарашено смотрела на Тома, а тот, смертельно бледный, на неё. Повисшую в туалете звенящую тишину нарушила Мариэтта. На второкурсников, очевидно, этот концерт не произвёл впечатления.

— Не обращайте внимания, — она махнула рукой и улыбнулась. — Миртл — чокнутая. Но нам всем и правда лучше побыстрее сматываться, пока нас не засекли!

***

Уже в гостиной, заняв свободный диванчик в дальнем углу, Гарри наконец решилась спросить:

— Что с тобой было? Что ты увидел?

— Проход, — мрачно сказал Том.

— Проход?

Он поморщился.

— Или что-то вроде того… Не знаю. Мне вдруг показалось, что раковины двигаются. Одна опустилась вниз, под пол, а за ней… тоннель. И было такое странное чувство, что там внутри что-то есть. Или кто-то… И оно появится, если я позову… — он осекся. — Ты куда?

— Хочу кое-что выяснить, — сосредоточенно ответила Гарри, направляясь к группе старшекурсниц, занимавших диван недалеко от них.

Некоторое время они о чём-то разговаривали, а потом указали на девушку, писавшую эссе за столом в противоположной стороне гостиной. Гарри, кивнув, подсела к ней и довольно долго расспрашивала о чём-то. Обратно она вернулась в глубокой задумчивости.

— О чем вы говорили? — Том пристально посмотрел на неё.

— О Миртл, — коротко сказала Гарри. — Оказывается, она училась на нашем факультете в начале сороковых. Бабушка Элис, — она кивнула на девушку за столом, — Оливия Хорнби, была ее однокурсницей. Жуткая история, на самом деле. Миртл нашли мертвой в том самом туалете в сорок третьем. В ее смерти обвинили Хагрида, он тогда учился на третьем курсе Гриффиндора, и, по слухам, тайком принёс в замок какое-то опасное существо. Оно, вроде как, и убило Миртл, жуткий скандал был, школу едва не закрыли… В итоге Хагрида осудили, сломали его палочку и запретили продолжать обучение, но директор оставил его в школе сначала помощником лесника, а после того, как тот вышел на пенсию, назначил на его место.

— Не понимаю, — медленно протянул Том. — Если в смерти Миртл был виноват Хагрид, почему она так испугалась меня? Вряд ли можно с кем-то перепутать полувеликана, пусть и подростка…

— Это ещё не все, — перебила его Гарри. — Да, официально виновным признали Хагрида, но среди студентов тогда была очень популярна легенда об «ужасе Слизерина». Помнишь, мы читали об этом в «Истории основания Хогвартса»?

— Да, но это же, кажется, просто байка, — неуверенно сказал Том. — Тайную комнату за тысячу лет так и не нашли…

— Не нашли, — задумчиво кивнула Гарри. — Но как раз в сороковых ходили слухи, что кто-то открыл ее, и выпустил чудовище. И по мнению некоторых студентов именно оно убило Миртл, она ведь была магглорожденной.

— Слухи, легенды, — Том поморщился. — Представляю, что на все это сказал бы отец…

— Да-а, точных данных катастрофически не хватает, — согласилась Гарри, а потом слегка прищурилась. — Как думаешь, в библиотеке могли сохраниться газеты пятидесятилетней давности?

Комментарий к Глава 8. Школьный детектив

М-да, в миди я, конечно, ни фига не укладываюсь.. Ох уж, этот Муз - любитель подробных описаний.

Спасибо большое за то, что делитесь впечатлениями, это очень вдохновляет!

========== Глава 9. Полезные связи ==========

Газеты в библиотеке нашлись, и более того, благодаря чарам, были в прекрасном состоянии. Как и выпускные альбомы сороковых. Гарри подумалось, что если хорошенько поискать — у мадам Пинс и рукописи самих основателей где-нибудь обнаружатся, ведь «Нет в этом мире ничего более ценного, чем информация, мои юные друзья!»

— И полезные связи, — тихо добавила Гарри, садясь за стол. — Ещё бы с Филчем подружиться — и мы сорвём джек-пот.

— С Филчем? — Том посмотрел на неё с интересом.

— Я слышала, что у него хранятся записи обо всех проступках студентов чуть ли не с сотворения мира, — пояснила Гарри, округлив глаза. — Представляешь, какой компромат? А ведь в Хогвартсе учились почти все волшебники магической Британии!

Том усмехнулся.

— А ты опасный человек, Гарри. И да, у меня уже есть пара идей насчёт Филча. Но это потом, — он сделал глубокий вдох и взял первую газету.

Гарри, удовлетворенно хмыкнув, последовала его примеру.

Спустя около получаса им удалось откопать нужную статью среди вороха бесполезной ерунды в духе: «Распродажа билетов на концерт Арнауса Визгливого! Не упустите свой шанс!» или «Завидный жених Демиан Прюэтт был замечен в обществе неизвестной блондинки!»

— Трагедия в школе Хогвартс, — прочитал Том громкий заголовок. — Магглорожденная ученица четвёртого курса найдена мёртвой в туалете для девочек. Так, расследование… — он перелистнул страницу, а затем схватил следующий выпуск. — Это мы уже слышали… Рубеус Хагрид задержан по обвинению в содержании опасного магического существа… — он внезапно замолчал, вчитываясь внимательнее в текст статьи.

— Что там? — Гарри вытянула шею. — Что ты там нашёл?

— О том, что Хагрид держал в замке детеныша акромантула, руководство школы уведомил староста факультета Слизерин Т. Реддл, — прочёл вслух Том. — Мы благодарны мистеру Реддлу за проявленную бдительность, прокомментировал директор школы Армандо Диппет. Отныне студентам Хогвартса больше ничего не угрожает.

Услышав это, Гарри молча рванула к полкам с альбомами и тут же притащила те, на обложках которых красовался герб со змеей.

— Староста, говоришь? Значит, выпуститься он должен был не позже сорок пятого… — она быстро листала страницы. — Так, в сорок третьем нет… Сорок четвёртый — тоже пусто… Робертс, Роули, Розье, Рейс… Есть! Том Марволо Реддл, сорок пя…

— Гарри? — окликнул ее Том, когда та так и замерла на полуслове с открытым ртом. — Ты чего?

Она молчала, недоверчиво глядя в альбом. Затем подняла ошарашенный взгляд на Тома и снова опустила на колдографию, будто сравнивая. А после потрясла головой, стряхивая оцепенение, и развернула альбом в его сторону.

— Или я сошла с ума, — медленно выговорила Гарри, — или этот Реддл похож на тебя, как родной брат. Я бы даже сказала — близнец, если бы ты был постарше или он помладше.

— Близнец, — едва слышно повторил Том и поднял взгляд на Гарри.

Несколько секунд они смотрели друг на друга, думая об одном и том же.

— Это у него была палочка с пером феникса, — выдохнула Гарри. — Он — тот волшебник, который сделал неправильный выбор, по мнению Олливандера. И Слагхорн уже работал в Хогвартсе, когда Реддл учился на Слизерине… Теперь понимаешь? Они все так реагируют на тебя потому, что вы очень похожи!

class="book">— Нет, не понимаю, — возразил Том. — В мире очень много похожих людей. Даже двойники встречаются. А Олливандер, Слагхорн и Дамблдор не выглядели просто удивленными, они казались напуганными, вспомни… И Миртл кричала, что я… то есть, видимо, он… виноват в ее смерти.

— Ты думаешь, это Реддл убил Миртл, а потом свалил все на Хагрида? — с сомнением спросила Гарри. — Или не убил, но был как-то к этому причастен? Но если так, почему Хагрид не рассказал правду? А сама Миртл? В смысле, ее привидение! Она же должна была знать, от чего умерла…

— Не обязательно, — внезапно перебил ее Том. — Меня ещё тогда это зацепило. Когда она увидела меня… что она кричала?

Гарри честно напрягла память.

— Что-то вроде: это ты, ты во всем виноват, я все вспомнила…

— Вот! — Том щелкнул пальцами. — Я вспомнила. Значит до этого она по какой-то причине не помнила. Понимаешь?

Гарри моргнула и потрясла головой.

— Ну ты даёшь, Шерлок! — восхищенно сказала она и добавила: — Надо ещё раз с ней поговорить. Вдруг она сможет рассказать подробности? Кто может быть лучшим свидетелем убийства, чем сама жертва?

Том негромко хмыкнул и задумчиво посмотрел на колдофото в альбоме.

— Только убийца.

***

Допрашивать нервное привидение Гарри отправилась в одиночестве. Они с Томом разумно предположили, что его присутствие не поспособствует конструктивному разговору.

Ей повезло — в этот раз никого из студентов, желающих поэкспериментировать с заклинаниями или зельями, в туалете не было. А вот сама Миртл была — сидела, пригорюнившись, на подоконнике и смотрела в окно, за которым виднелись синеватые силуэты гор.

— Привет, к тебе можно? — Гарри подошла к подоконнику и, не дожидаясь ответа, села рядом. — Помнишь меня?

— По-омню, — протянула Миртл, подозрительно глядя на неё. — Ты была с тем мальчишкой, который хотел выпустить чудо-овище…

— Чудовище? — переспросила Гарри, чувствуя, как по спине пробежал холодок, но стараясь не выказывать слишком явной заинтересованности. — Миртл, я прочитала в старой газете, что на тебя напал паук. Детёныш акромантула. Ты его имеешь в виду?

— Паук? — вскинулась Миртл. — Враньё! У пауков не бывает таких огромных глаз!

— Огромных глаз? — повторила Гарри.

В каком-то из детективов она читала о такой методике допроса — повторять последние слова из фразы, тем самым побуждая собеседника давать пояснения, не сбивая при этом повествования.

— Я видела! — Миртл внезапно перешла на громкий шёпот. Она вся сжалась, словно ей было холодно или страшно. — Вон там, — призрачная рука указала на необычную сантехническую конструкцию. — Я сидела в одной из кабинок и плакала, потому что эта противная Оливия Хорнби обозвала меня очкастой ду-урой! — в ее голосе проскользнули плаксивые нотки. — А потом услышала как кто-то вошёл… Это был мальчик, я видела его через приоткрытую дверь. Он подошёл к раковине и начал шипеть! Представляешь? Как какая-то змея!

«Очень даже представляю, — подумала Гарри, невольно сглотнув. — Сама слышала».

— А потом? — тихо спросила она.

— Я вышла из кабинки, чтобы прогнать его! — возмущённо воскликнула Миртл. — Это ведь туалет для девочек, а он так нагло приперся, да ещё шипит! А потом… — она вдруг поникла, опустила плечи, сдувшись, как воздушный шарик. — Потом я умерла. Увидела два огромных желтых глаза с вертикальными зрачками прямо за раковиной и мне стало так странно… легко… и немного холодно… — она обхватила плечи руками, погрузившись в воспоминания.

Гарри медленно повернула голову и посмотрела на упомянутую раковину, чувствуя, как по коже табунами бегут мурашки.

Желтые глаза с вертикальными зрачками. Чудовище, убивающее одним взглядом. Говорящее на змеином языке.

— Да быть не может… — неверяще прошептала она.

— Как это не может? — возмутилась Миртл, приняв последнюю фразу на свой счёт. — Именно так все и было!

— Да-да, конечно! — спохватилась Гарри. — Я тебе верю! Скажи, а ты рассказывала ещё кому-то об этом?

Миртл, успокоившись, тяжело вздохнула.

— Он спрашивал меня… Но я никак не могла вспомнить. Все было будто в тумане. Вот я плачу… потом открываю дверь — и пустота… Он говорил — так часто бывает, последние мгновения перед смертью стираются… Но я все вспомнила, когда снова увидела того мальчика…

— Он? — уточнила Гарри, отмечая про себя, что предположение Тома оказалось верным. — Кто он?

— Профессор Дамблдор, — грустно сказала Миртл.

***

Аргус Филч занимал должность завхоза в Хогвартсе уже почти двадцать лет. С тех самых пор, как его предшественник — и по совместительству родной дядя по материнской линии — Аполлион Прингл ушёл на заслуженный отдых.

Именно он порекомендовал недавно вступившему в должность директора Альбусу Дамблдору своего племянника-сквиба, заверив, что тот хоть магической силой и не вышел, но зато очень исполнительный и ответственный молодой человек.

Тридцатилетний Аргус действительно был отличным работником. А учитывая, что сквибу, не обладающему особыми талантами и выросшему в волшебном мире, заработать себе на кусок хлеба — задача практически невыполнимая, за предложенную должность он ухватился обеими руками.

И плевать, что перед глазами постоянно будут маячить дети с волшебными палочками, которым с легкостью даётся то, чего сам Аргус злой волей судьбы был лишён. Зато работа — постоянная, жалованье — стабильное, да ещё и полный пансион круглый год, а значит — заработанные деньги можно будет откладывать на… да на что угодно, хоть на ботинки с металлическими носами, хоть на домик у моря, в котором можно будет встретить старость.

Да и обязанности — одно удовольствие! Всю основную работу в замке выполняли домовые эльфы — готовили, стирали, убирали, мыли и чистили. Аргус же должен был всю эту их работу координировать: составлять списки необходимых закупок, к которым относились продукты, посуда, постельное белье, чистящие и моющие средства и все прочее; следить за тем, чтобы в помещениях поддерживалась чистота и комфортная температура; вовремя заготавливать дрова для каминов; украшать и убирать украшения в замке к сезонным праздникам; чинить или заменять пришедшие в негодность парты, стулья, занавески, мётлы и прочий инвентарь… Короче говоря, нести ответственность за бесперебойную работу всего замка.

Казалось бы — ну что здесь сложного? Ходи себе, раздавай указания эльфам и наблюдай, как в мгновение ока пол становится чистым, поеденные молью занавески целыми, а тарелки наполняются едой. А по вечерам можно пытаться освоить простейшие чары по самоучителю для сквибов.

Реальность оказалась совсем не такой радужной, как мечты Аргуса. Нет, на работу его взяли, жалованье платили стабильно, кормили-поили досыта и даже выделили просторную комнату с камином, большой кроватью, письменным столом и окном, из которого открывался вид на Запретный лес.

Вот только дети.

Эти маленькие паршивцы ухитрялись ломать, пачкать, портить и выводить из строя все вокруг себя с такой фантастической скоростью, что не только вовремя устранять последствия их безобразий, но даже и уследить за всем этим не представлялось возможным. Не отставали от них и полтергейст Пивз, любимым развлечением которого было взрывать и крушить все подряд, и истеричное привидение, регулярно затапливающее туалет на втором этаже.

Аргусу приходилось буквально разрываться на британский флаг, пытаясь успеть везде и уследить за всеми. Какое уж там самообразование — поспать бы хоть несколько часов в сутки! Замок огромный — восемь этажей, да ещё подземелья. Детей в нем — плюс-минус три сотни ежегодно. А Аргус один, и именно он отвечает не только за то, чтобы вовремя вызывать эльфов для устранения очередного потопа-пожара-загрязнения-задымления-нужное подчеркнуть — потому что сами остроухие, разумеется, и не почешутся! — но и за то, чтобы эти малолетние камикадзе не переломали себе руки-ноги-шеи, шляясь ночами по замку.

Конечно! Это же так весело нарушать школьные правила! А то, что в замке лестницы меняют направление по одним основателям ведомому алгоритму, что кретин Пивз так и норовит скинуть на голову что-нибудь тяжелое или усыпать пол осколками, что в некоторых помещениях хранятся проклятые предметы, в конце концов — об этом, естественно, никто не задумывается!

Уже через пять лет работы в этом чудесном заведении — похудевший, подурневший от вечного недосыпа, махнувший на себя рукой и издерганный до нервного тика Аргус начал понимать своего дядю, который обожал применять к проштрафившимся студентам телесные наказания.

Видит Мерлин, по-другому с этими стихийными бедствиями было просто не справиться!

Однако, Альбус Дамблдор, которого Аргус поначалу просто боготворил за предоставленный шанс и который принял его с почти отеческой теплотой, сказал своё категорическое и окончательное нет. Более того, на все нарушения студентами школьных правил он смотрел сквозь пальцы, с добродушной улыбкой восклицая: «Ну это же дети!» А те, в свою очередь, этим бессовестно пользовались, доставляя массу головной боли не только завхозу, но и школьному целителю, и преподавательскому составу.

Более того, с тех пор, как Аргус превратился из вполне дружелюбного, спокойного, добросовестного работяги в законченного невротика, думающего только о том, где бы взять парочку дополнительных глаз и часов в сутках, студенты начали изобретать способы нагадить уже ему лично.

Ну, это же мерзкий Филч! Давайте приклеим его ботинки к полу заклятием вечного приклеивания! Или превратим стул под ним в дикобраза! Или выдернем ковёр из-под ног, когда он несётся по коридору устранять очередное ЧП! Это ведь так забавно — смотреть, как он чертыхается и орет, брызжа слюной!

И ладно бы, они издевались только над ним. Гораздо хуже было то, что многие, все же опасаясь связываться с ним напрямую, отыгрывались на миссис Норрис.

Миссис Норрис была низзлом. Ее подарила Аргусу мать незадолго до своей смерти, и с тех пор кошка была самым близким, самым родным ему существом. Если бы не миссис Норрис, он наверное окончательно бы свихнулся, но она напоминала ему о матери и о том человеке, которым он сам когда-то был. Она всегда чувствовала, когда ему плохо, и ласково терлась о ногу или сворачивалась клубком на коленях, будто бы говоря: «Ты не один! Все будет хорошо!» А он чувствовал, когда она чем-то встревожена или напугана, и спешил на помощь, обнаруживая ее то облитую каким-то зельем, склеившим шерсть намертво, то перекрашенную в ядовито-зелёный цвет, то с прищемленным хвостом, а однажды даже со сломанной лапой.

И вот за миссис Норрис Аргус ненавидел детей больше всего. Той лютой, чёрной ненавистью, когда хочется подвесить к потолку за большой палец, поставить коленями на горох или высечь розгами. Но что он мог? Только орать и сыпать проклятиями, укрепляя свой образ буйно помешанного психа со склонностью к садизму.

— Прошу прощения, сэр, — раздался за спиной негромкий детский голос.

Аргус, водружавший на законное место сбитые кем-то на пол ржавые доспехи, дернулся всем телом — он уже давно не ждал ни от кого ничего хорошего — и обернулся.

Перед ним стоял мальчик, на вид лет одиннадцати-двенадцати, с аккуратно причесанными тёмными волосами, большими серыми глазами и эмблемой Рейвенкло на мантии.

— Чего тебе? — рыкнул Аргус, нервно оглядываясь.

Обычно, если к нему подходил без видимого повода кто-то из детей, это значило, что где-то рядом прячутся его товарищи, затеявшие очередную пакость.

— Извините, если напугал вас, — вежливо сказал ребёнок, спокойно глядя ему прямо в глаза. — Меня зовут Том Морган, я первокурсник…

— И что? — Аргус сдвинул брови, не понимая, к чему это представление. — Ты что-то натворил и тебя прислали ко мне на отработку?

— Нет, сэр. Понимаете, я знаю, что некоторые студенты… не очень хорошо относятся к вам и к миссис Норрис…

— Что?! — Аргус почувствовал, как внутри поднимается жгучая волна. — Что-то случилось с миссис Норрис?! Отвечай!

— Нет, сэр, — все так же невозмутимо ответил мальчик. — Но я знаю, что раньше случалось. Мне кажется, это несправедливо по отношению к ней, и к вам, поэтому попросил профессора Бабблинг сделать вот это, — он достал из кармана красивый кожаный ошейник с вырезанными на нем рунами.

— Что это? — Аргус с подозрением покосился на него.

— Этот ошейник защитит миссис Норрис от любого магического воздействия, включая зелья, — пояснил мальчик. — Он образует что-то вроде защитного купола. И он защищает не только от заклинаний, но и от прямого контакта с тем, кто обладает волшебным даром.

— То есть… — внезапно севшим голосом пробормотал Аргус, — никто, кроме меня, не тронет миссис Норрис, пока на ней ошейник?

— Да, сэр. Чары закреплены рунами, поэтому подпитки не требуют. Профессор Бабблинг очень любит животных и была расстроена, что никто не рассказал ей о трудностях миссис Норрис раньше.

— Не понимаю, — Аргус потряс головой, недоверчиво глядя на мальчика. — Тебе-то что до моей кошки? Что ты хочешь за этот ошейник?

— Ничего, сэр, — он протянул его окончательно растерявшемуся Аргусу. — Я же сказал, мне просто кажется несправедливым такое отношение к вам и тем более к ней. Я рос в обычном мире и знаю, как сложно заведовать хозяйством даже в обычной школе, не говоря уже про волшебный замок. Захотелось немного облегчить вам жизнь.

Аргус сощурился, все ещё с большим подозрением глядя на ребёнка. Но тот только понимающе хмыкнул.

— Вы не верите, я понимаю. Но вы можете сами спросить профессора Бабблинг, она подтвердит, что ошейник безопасен и сделан для защиты.

О, он проверит, обязательно проверит! Но если все, что сказал мальчишка, окажется правдой…

— Спасибо, — еле слышно выдохнул Аргус, осторожно беря из его рук тонкую кожаную полоску, как самое дорогое сокровище.

— Пожалуйста, сэр, — мальчик улыбнулся и направился к лестнице.

***

Когда Том вернулся в гостиную, там его уже ждала Гарри — почему-то очень серьезная, с толстой книгой в руках и новостью, от которой внутри что-то болезненно дрогнуло.

— Василиск? — в первый момент он решил, что его разыгрывают. — Ты шутишь?

— Если бы, — мрачно сказала Гарри и положила перед ним книгу, раскрытую на странице с подробным описанием. — Василиски считаются вымершим видом и были запрещены к разведению ещё в средние века, но во времена основателей они существовали. Эти змеи могут жить больше тысячи лет, их взгляд убивает мгновенно, длина может достигать пятидесяти футов, а яд обладает уникальными разрушительными свойствами. Салазар Слизерин был змееустом и величайшим магом, он вполне мог завести себе подобного… питомца.

— Да, но… — Том быстро пробежал взглядом текст. — В школе? То есть… где-то под замком ползает гигантская древняя смертоносная змея, и об этом никто не знает?

— Скорее всего, он спит, — Гарри перелистнула страницу. — Вот здесь сказано, что василиски способны впадать в спячку, длящуюся не одну сотню лет. А в легенде о тайной комнате говорилось, что только наследник Слизерина сможет выпустить «ужас» и очистить школу от тех, кто недостоин учиться волшебству.

— Наследник? — в памяти что-то тревожно царапнуло. — В смысле, потомок?

— Или просто тот, кто владеет змеиным языком, — тихо сказала Гарри. — Кто-то, вроде Реддла.

— Что? — Том вскинул голову. — Он?..

— Ага, — кивнула Гарри. — Миртл слышала, как он шипел. А потом за раковиной открылся проход, она увидела желтые глаза и… умерла. Мгновенно и совершенно безболезненно.

Том ощутил, как голову сдавил невидимый обруч. В висках застучала кровь. В глазах на мгновение потемнело — и в этой темноте вдруг отчётливо сверкнула крошечная змейка. Казалось, он чувствует кончиками пальцев искусно выгравированную на металле чешую. Эхом зазвучало в памяти далекое шипение: «хосссяин… дождалссся… нассследник»…

— Том! Тебе плохо? Голова болит?

Наваждение рассеялось, в поле зрения появилось встревоженное лицо Гарри.

— Нет, — он опустил руки, осознав, что все это время сжимал голову ладонями. — Я не понимаю… Эти видения… Откуда они? Почему я это вижу? Даже если это все правда, и этот Реддл был наследником Слизерина и выпустил василиска, при чем здесь я? Что меня может с ним связывать? Ну, кроме имени…

— И умения говорить со змеями, — напомнила Гарри. — И внешности.

— Я об этом и говорю! — он внезапно разозлился, но быстро взял себя в руки. — Как это возможно? Мы даже не родственники!

— Откуда ты знаешь? — Гарри прищурилась. — Ведь Нора говорила, что ее прадед был из волшебного рода, так?

— Да, но он был Маккиннон, а не Слизерин.

— Ну и что? — Гарри подняла бровь. — Они все равно могли быть в родстве.

Том посмотрел на неё и нахмурился.

— Даже если так, и окажется, что он мне какой-нибудь четвероюродный дедушка по линии третьего мужа первой свекрови бабушкиной сестры, как это объяснит мои видения? Воспоминания по наследству не передаются!

— Уверен? — скептически хмыкнула Гарри. — Мы же в волшебном мире, помнишь? После твоего фантастического сходства с Реддлом и василиска я уже ничему не удивлюсь. Нет, решать, конечно, тебе, — она пожала плечами, — но я бы на твоём месте попыталась узнать, где этот Реддл сейчас. Или хотя бы, что с ним стало после Хогвартса.

Том опустил взгляд на свои руки. Кончики пальцев все ещё покалывало от воспоминаний о гравировке.

— Если вспомнить, как на меня смотрят все, кто его знал, — тихо сказал он, — я не уверен, что хотел бы с ним встретиться.

========== Глава 10. Привет из прошлого ==========

Горацию Слагхорну вот уже третий месяц казалось, что он сходит с ума.

Прежде уверенный в себе, амбициозный, общительный, он обожал собирать вокруг себя интересных, неординарных личностей, отыскивая таланты среди студентов Хогвартса, словно золотые самородки в тоннах песка. Ему нравилось встречаться с ними, поддерживая связь даже после их выпуска, наблюдать, как юные таланты превращаются в успешных волшебников, да и — чего уж греха таить — погреться в лучах их славы он тоже никогда не отказывался.

Его любимым детищем был зародившийся ещё в начале сороковых «Клуб Слизней» — элитное сообщество, этакий неформальный клуб, куда он приглашал самых выдающихся, по его мнению, студентов, а также тех, кто каким либо образом мог быть ему, Горацию, полезен.

И, надо заметить, его активное участие в жизни некоторых учеников приносило очень и очень неплохие дивиденды. В последнее десятилетие двадцатого века убеленный сединами Гораций вступил обеспеченным, уважаемым, любимым своими учениками и ценимым коллегами почтенным профессором и признанным мастером зельеварения.

Его научные статьи активно публиковались не только в магической Британии, но и за границей. К нему обращались за консультациями из министерства магии и Отдела тайн. Он был вхож почти во все влиятельные магические семьи Соединённого Королевства, а сам свил уютное трехэтажное, комфортабельно обставленное гнездышко на берегу моря, где планировал отдыхать от трудов праведных после выхода на пенсию.

Собственно, на уже давно и прочно заслуженный отдых Гораций собирался отправиться ещё летом девяносто первого. Учитывая, что на работу в Хогвартс он поступил в тридцать первом, ему казалось, что эта круглая дата — шестьдесят лет — будет очень хорошо смотреться в его автобиографии, которую непременно издадут большим тиражом в красивом кожаном переплете, как только у него наконец появится время ее дописать.

Однако об этой красивой мечте пришлось забыть после того, как Альбус Дамблдор, тяжело вздыхая и разводя руками, сообщил ему, что не может вот прямо сейчас отпустить его на покой.

— Что значит, ты не можешь найти мне замену? — возмущался тогда, в июле, Слагхорн, меряя шагами просторный, но потрясающе захламлённый кабинет директора Хогвартса. — Мы ведь договорились, что я дорабатываю этот учебный год и ухожу! Ещё в сентябре договорились, между прочим!

— Гораций, друг мой, не стоит так нервничать, — улыбался в ответ Дамблдор, сидевший в любимом кресле и наблюдавший за мечущимся между многочисленными столиками, тумбочками и шкафчиками коллегой. — Присядь, успокойся. Может быть чаю? Мне недавно по случаю досталась коробочка восхитительных засахаренных ананасов…

— Альбус! Ну что за детские манипуляции! Неужели ты думаешь, что чаем и сладостями ты убедишь меня задержаться в Хогвартсе ещё на год?

— Разумеется, нет, — директор с сожалением вздохнул. — Я надеюсь убедить тебя остаться ради твоих студентов. Ты ведь знаешь, как трудно сейчас найти хорошего учителя, тем более, по твоему предмету. Специалистов-зельеваров твоего уровня и в мире-то по пальцам пересчитать, а уж у нас так и вовсе днём с огнём не сыщешь!

— Ты преувеличиваешь, — опустившись наконец в мягкое кресло, возразил Гораций, хотя эти слова и были ему приятны.

— Отнюдь, — развёл руками Альбус. — Я весь год вёл переписки с кандидатами на твою должность, но, увы — всех их либо не интересует преподавательская деятельность, либо не устраивает жалованье, либо они не готовы принять мое предложение прямо сейчас. Пойми, своим увольнением ты ставишь меня в безвыходное положение! Не могу же я на целый год лишить учеников такой важной дисциплины, как зельеварение. А значит, мне придётся взять на твою должность какого-нибудь молоденького стажёра, только-только вылезшего из школьной мантии…

— Но это совершенно недопустимо! Чему этот твой стажёр сможет научить детей? А пятые и седьмые курсы? У них ведь экзамены! — вскинулся Слагхорн и тут же по мелькнувшей в серебристой бороде улыбке понял, что попался.

Повелся на эту дешевую провокацию, как какой-то несмышленый юнец. И это в его-то годы! Позор! А все Альбус — коварный манипулятор — знает ведь, что студентов своих он любит и не допустит, чтобы те остались без нормальной практики перед министерскими экзаменами.

— Вот видишь, друг мой, ты просто жизненно необходим и своим студентам, и своему факультету, и мне лично, — патетично заявил директор, приложив ладонь к груди. — Без тебя мы все пропадём!

Спустя еще десять минут многословных восхвалений и заверений в его абсолютной незаменимости, Гораций, мысленно проклиная свою слабость перед откровенной лестью и излишне эмоциональные реакции, согласился остаться в школе ещё на один год.

— Последний год, Альбус! — настойчиво повторял он, запивая чаем свои любимые засахаренные ананасы. — И учти, второй раз этот номер у тебя не пройдёт! В следующем июле я увольняюсь, и точка. А дальше делай, что хочешь — хоть сам зелья веди, хоть самоучители студентам раздавай! Надеюсь, я ясно выразился?

— Предельно! — заверил его Дамблдор, сверкая удовлетворённой улыбкой.

Если бы Гораций только знал, чем обернётся для него этот год, он бы бежал из замка, сверкая пятками, и никакие причитания и уговоры директора были бы не в силах его остановить. Но, увы, даром прорицания он не обладал, а потому чуть не заработал инфаркт, явившись на первое занятие к первокурсникам параллели Рейвенкло — Хаффлпафф и лицом к лицу столкнувшись со своим самым страшным кошмаром.

С первой парты на него ясными серыми глазами смотрел одиннадцатилетний Том Реддл.

— Что-то не так, профессор?

Мерлин мой, этот голос! Те же интонации. Та же вежливая отстраненность. Да нет. Нет! Ерунда! Мальчик просто похож, а он все никак не может простить себе ту роковую ошибку почти полувековой давности, вот совесть и не даёт покоя.

С трудом взяв себя в руки, Гораций заверил ребёнка, что все в порядке, невзначай уточнив его имя. Лучше бы не уточнял.

— Томас. Но все называют меня просто Том.

Сердце в груди болезненно замерло и пропустило удар. Кровь отхлынула от лица.

«Не может быть. Этого не может быть!» — билась в мозгу одна-единственная мысль. Кое-как проведя урок, Гораций бросился в свои апартаменты и схватил с каминной полки старую колдографию в красивой рамке.

Тридцать восьмой год — его первый год в роли декана Слизерина. Вот он сам — молодой, светловолосый, полный энтузиазма и амбиций — в окружении первокурсников. Он каждый год непременно запечатлевал себя вместе с новыми студентами, чтобы в итоге собрать внушительную коллекцию.

А вот и Том. Скромно стоит с краю, но держится достойно — спина прямая, подбородок чуть приподнят, руки сцеплены за спиной.

Гораций дернул ворот мантии, ощутив острую нехватку кислорода, и тяжело осел в ближайшее кресло. Все-таки он не ошибся. Это было невероятно. Непостижимо. Но Том Марволо Реддл, поступивший в Хогвартс в тридцать восьмом, и Томас Морган, впервые пришедший на его урок сегодня — были не просто похожи. Они были идентичны, как братья-близнецы.

Оставшиеся два урока у старшекурсников прошли для Слагхорна, как в тумане. А сразу после их окончания он — смертельно бледный, с трясущимися руками — ворвался в кабинет директора и с порога заорал:

— Что все это значит, Альбус?!

Дамблдор, в это время делавший какие-то записи на свитке пергамента, от неожиданности опрокинул чернильницу и укоризненно посмотрел на коллегу.

— Зачем же так кричать, Гораций? Я ведь не глухой.

— А я не слепой! — не сбавляя тона, отрезал Слагхорн.

Дамблдор, взмахом палочки очистив стол и записи от разлившихся чернил, устало вздохнул.

— Прости, друг мой, но я сегодня не в настроении играть в загадки. О чем речь?

— О чем?! — гневно прошипел Гораций, нависая над директорским столом и с силой припечатывая ладонью к столешнице старый снимок. — Вот об этом! — он ткнул пальцем в изображение юного Тома Реддла. — И не говори мне, что сам ничего не заметил! Даже мне хватило секунды, чтобы узнать его, а у тебя в активе фотографическая память и феноменальная наблюдательность!

Альбус посмотрел на снимок, затем на взбешённого и испуганного Слагхорна и откинулся на спинку кресла.

— И что ты хочешь от меня услышать? — спокойно спросил он. — Да, не буду скрывать, я тоже отметил некоторое сходство между…

— Некоторое сходство? — взвыл Слагхорн, выпрямляясь во весь рост. — Мерлин, я ушам своим не верю! Альбус, они похожи, как две капли воды! Да даже больше! Они будто… один и тот же человек! Нет, — он поднял ладони, заметив изменившийся взгляд собеседника, — я понимаю, что такое невозможно. Но… как тогда это объяснить?

— Гораций, присядь, — Дамблдор указал на стул возле него и слегка подался вперёд, опираясь локтями о стол. — Тебе нужно успокоиться и взять себя в руки. В конце концов, ничего страшного не произошло.

Слагхорн медленно опустился на стул, сверля директора подозрительным взглядом. Но тот был совершенно спокоен.

— Да, действительно, мальчики похожи, — продолжил Дамблдор и добавил, услышав возмущённый вздох: — Очень… похожи. Но я бы не спешил делать из этого какие-то выводы или, тем более, строить невероятные теории. У внешнего сходства может быть множество причин. Одинаковый типаж, похожий набор генов, наследственность, в конце концов…

— Какая наследственность, Альбус? — снова начал заводиться Гораций. — Ты не хуже меня знаешь, что род Гонтов угас, старшие Реддлы убиты, а у Тома не было детей!

— Официально, — уточнил Дамблдор, взглянув на него поверх очков. — Мы знаем только, что Том не был женат и не имел признанных наследников. Но, Гораций, он много лет путешествовал по миру, да и после возвращения не один год вёл активный, насыщенный образ жизни. Ты лично готов утверждать, что все это время он жил монахом? Едва ли. Как и я. Скажу больше, он и сам мог не знать о своём отцовстве, но это вовсе не означает, что детей у него не было.

— Да-да, — растерянно пробормотал Слагхорн, соглашаясь с его доводами, — ты прав, конечно, но… Ты же видел этого ребёнка… Даже для фамильного сходства — это чересчур!

Дамблдор несколько мгновений молча смотрел на него, а потом развёл руками.

— И что я, по-твоему, должен сделать? Вызвать сюда мальчика и потребовать объяснений? Исключить его на том основании, что он похож на Темного лорда? Или, может быть, сразу бросить его в Азкабан?

— Мерлин, нет, конечно! — вяло отмахнулся Гораций, уже поняв, что переоценил осведомленность директора. — Я просто подумал, что, возможно, тебе что-то известно…

— Мне известно не больше, чем тебе, — прервал его Дамблдор. — Разница лишь в том, что я не делаю скоропалительных выводов. И тебе советую от них воздержаться. Этот мальчик не сирота, у него есть родители. Отец — маггл, мать — сквиб из рода Маккиннонов.

— То есть, ты все-таки наводил справки, — мрачно отметил Гораций.

— Всего лишь поинтересовался у Минервы. Семья обычная, ничем не примечательна, сына они, судя по всему, любят… Пока я не вижу причин для беспокойства. А если тебя так смущает его внешнее сходство с Томом, понаблюдай за ним внимательно. Я уверен, вскоре твоё мнение изменится.

«Мне бы твою уверенность!» — с досадой подумал Слагхорн.

Впрочем, совету директора все же последовал и начал внимательнее приглядываться к Тому Моргану. И первое время ему даже удавалось убедить себя, что Дамблдор прав — внешнее сходство, это ещё не все.

Этот мальчик без сомнения был другим. Да, его сдержанное спокойствие, неизменная вежливость и даже манера речи — все это очень напоминало юного Реддла, но вот взгляд… То, как он вёл себя во время трапез, как общался со сверстниками… В этом они не были похожи.

У Тома Реддла были привычки и повадки ребёнка, выросшего в приюте, в нищете и одиночестве. Первое время в Хогвартсе, он всегда старался наесться впрок, будто боялся, что больше такого шанса не представится. Ни с кем из однокурсников не сходился близко, предпочитая держаться особняком. Был вежлив и почтителен с профессорами, но на дне его глаз всегда таилось подозрение и настороженность ребёнка, никогда не видевшего от взрослых ничего хорошего.

Томас Морган же действительно производил впечатление домашнего, любимого мальчика. Он был хорошо одет и аккуратно причёсан. Легко общался, быстро находя подход ко всем вокруг. И в нем совершенно не было той надломленности, замкнутости и недоверчивости, свойственной Реддлу.

Однако, чем дольше Гораций приглядывался, тем больше сходства между этими двумя отмечал. Мимика. Интонации. Поворот головы. Походка. Даже то, как мальчик нарезал ингредиенты и помешивал зелье — все один в один.

Не доверяя себе, Гораций одолжил у Дамблдора омут памяти и чуть ли не каждый вечер пересматривал воспоминания из тридцать восьмого, когда Реддл учился на первом курсе.

Легче не стало. Наоборот, он все сильнее запутывался в собственных впечатлениях. Насколько объективно его восприятие? Может быть, он уже подсознательно накладывает один образ на другой? Что если ему это все вообще мерещится на нервной почве? А если нет?

Эти вопросы крутились в голове бесконечной каруселью, медленно сводя его с ума. И к началу ноября Слагхорн понял, что если срочно что-нибудь не предпримет, то Рождество рискует встретить в Мунго, в палате с мягкими стенами.

***

— Куда он тебя пригласил? — удивленно переспросила Гарри за завтраком, когда Том показал ей короткую записку. — В свой клуб?

— Да, я узнал, он обожает собирать вокруг себя тех, у кого есть какие-то полезные связи или просто интересных ему учеников, — кивнул Том. — Сомневаюсь, что ему внезапно понадобился хороший адвокат в обычном мире, а значит…

— Он хочет понять, почему ты так похож на Реддла, — закончила Гарри его мысль и, хмыкнув, добавила: — И не он один. Пойдёшь?

— Пойду, конечно, — Том свернул записку и убрал ее в карман. — Во-первых, по слухам, он никогда не приглашал в клуб первокурсников, а это значит, что ему очень хочется пообщаться со мной поближе. Интересно, о чем? А во-вторых, полезные знакомства никогда не бывают лишними.

— Не поспоришь, — задумчиво отозвалась Гарри, пристально наблюдающая за шумным столом Гриффиндора.

— У тебя, кажется, тоже появились светлые идеи? — усмехнулся Том, проследив ее взгляд.

— Есть такое дело, — согласилась Гарри. — Когда я говорила с МакГонагалл, она упоминала, что Поттеры близко дружат с Уизли. А у нас тут аж четыре представителя этого славного семейства. Как думаешь, кто из них потенциально может быть ценным информатором?

Том некоторые время размышлял над ее вопросом, разглядывая счастливых обладателей ярко-рыжих шевелюр.

— Я бы поставил на Перси, — наконец сказал он. — Он старший, больше шансов, что он что-то знает или помнит. К тому же староста и лучший ученик — значит, ответственный и внимательный.

— Вот и я тоже склоняюсь к этому варианту, — протянула Гарри, накручивая на палец прядь волос. — Осталось понять, как разговорить этого ответственного и внимательного, и не вызвать при этом подозрений.

— Попробуй спросить об этом Пенелопу, — предложил Том и усмехнулся. — Я как-то слышал в гостиной ее разговор с подругой. Она явно к нему неравнодушна. А я, пожалуй, пообщаюсь с другим нашим старостой — Хиллиардом.

— На тему?

— Ну надо же узнать побольше о нашем загадочном профессоре зельеварения, раз он проявил ко мне такое искреннее внимание. Может, он активно болеет за какую-нибудь сборную по квиддичу или, не знаю, обожает шоколадные конфеты. Информация — наше все.

Комментарий к Глава 10. Привет из прошлого

Всех с наступающим! Желаю, чтобы в новом году у нас у всех все было хорошо. Люблю и обнимаю каждого, кто это читает)

Ваш Автор.

========== Глава 11. Встречи и ожидания ==========

— …и в-третьих — четкий распорядок дня! Никаких поблажек и допущений. Жёсткий самоконтроль и дисциплина. Один раз позволишь себе поваляться лишние полчаса в постели — считай, все усилия низзлу под хвост! Я постоянно говорю об этом своим младшим братьям, но они только смеются надо мной и называют занудой…

— Очень недальновидно с их стороны.

Перси Уизли осекся и растерянно моргнул. А потом на его лице появилась слегка смущенная улыбка.

— Ты правда так считаешь?

Гарри интенсивно закивала, и у Перси от удовольствия аж кончики ушей покраснели.

— А ещё здоровый образ жизни! — воодушевленно продолжил он. — То, как питается моя семья — это же форменный кошмар! Сплошной жир и сахар! Даже магглы знают, что рацион должен быть сбалансированным, тогда…

Гарри слушала его лекцию о том, как достичь успеха в жизни, подозрительно напоминающую вольный пересказ какой-то мотивационной брошюры, и изо всех сил старалась удержать на лице восхищенно-восторженное выражение.

Найти подход к старшему Уизли оказалось так же просто, как добыть семена из цветка «зубастой герани». На одном из уроков гербологии профессор Спраут объясняла им, что это капризное и весьма опасное растение, которое запросто может откусить палец при попытке раскрыть бутон, но стоит в течение нескольких секунд погладить лепестки, цветок успокаивается и доверчиво раскрывается сам.

Вот и чересчур серьезный и не слишком разговорчивый Перси был по сути таким же цветком. Только вместо лепестков нужно было погладить его чувство собственной важности — и вуа-ля — перед тобой раскрывается кладезь полезных (и не очень) знаний.

— …а главное — вовремя заметить симптомы! — закончил, тем временем, Перси свой страшный рассказ о последствиях неправильного питания.

Гарри тут же воспользовалась возникшей паузой, чтобы направить его поток откровений в нужное русло.

— Ты так интересно рассказываешь, Перси! Я вот никогда не задумывалась о таких вещах, но теперь понимаю, как это важно. И ты так много знаешь! Я думаю, ты был бы замечательным учителем!

— Спасибо, — он искренне улыбнулся. — Но вообще-то я планирую сделать карьеру в министерстве. Начну с малого — устроюсь секретарем, чьи-нибудь ассистентом, да хоть курьером! Главное — оказаться внутри. А уж там я свой шанс не упущу, будь уверена!

— О, я в этом даже не сомневаюсь, — заверила его Гарри. — Скажи, а какие ещё профессии есть в волшебном мире? Я ведь выросла у магглов, очень мало знаю о магической Британии. Кем твои родители работают, например?

Перси слегка поморщился.

— Отец — начальник отдела по борьбе с незаконным использованием изобретений магглов, — пробормотал он без особой гордости. — А мать занимается домом и семьей, нас ведь у неё семеро, больше ни на что времени не остаётся… Билл, мой старший брат, работает по контракту в египетском отделении «Гринготтс», а Чарли в драконьем заповеднике в Румынии.

— А знакомые? — живо поинтересовалась Гарри. — У вашей семьи наверняка куча друзей…

— Не так много, на самом деле, — пожал плечами Перси. — Только Лавгуды — они наши соседи, у них свой журнал. «Придира» называется. Ну, и Поттеры…

— Поттеры — это те, которые входили в состав Ордена Феникса? — Гарри широко распахнула глаза. — Я читала старые газеты, искала материалы для эссе по истории магии.

— Да, Поттеры — герои войны. Джеймс — старший аврор, возглавляет оперативную группу лондонского отделения аврората. У вас это, если не ошибаюсь, называется полицией, — уточнил Перси и, получив подтверждающий кивок, продолжил: — А Лили, его жена, занимается зельями. У неё своя частная лаборатория, ей даже из министерства заказы поступают.

— Мне тоже нравятся зелья, — тут же сказала Гарри. — Кстати, я слышала, в волшебном мире часто профессия передаётся по наследству, это правда? Ну, например, Лонгботтомы — потомственные гербологи, а Сметвики — династия целителей…

— Такое встречается, но Поттеры — это не тот случай. Лили — магглорожденная, а почти все предки Джеймса были артефакторами, он нарушил семейную традицию, решив пойти в аврорат. Может, конечно, кто-то из детей захочет восстановить семейное дело… Хотя я слышал, что Карлус мечтает стать игроком сборной Англии по квиддичу.

— Карлус — это их сын? — уточнила Гарри, заставляя свой голос звучать спокойно.

— Старший, — подтвердил Перси. — Есть ещё младший — Флимонт, но ему всего шесть.

— Два мальчика, — тихо пробормотала Гарри.

Как и говорила МакГонагалл.

— Для волшебного рода, тем более древнего, очень важны наследники, — пояснил Перси, по-своему истолковав ее замечание, а потом спохватился: — Нет, ты не подумай, девочки это тоже хорошо! Вот моя мать, например, так хотела девочку, что не останавливалась, пока не родилась Джинни. Это моя младшая сестра, она поступит в Хогвартс в следующем году. И Лили Поттер, к слову, тоже говорила, что хотела бы иметь дочь. Я однажды слышал их разговор с мамой…

Гарри ощутила, как в горле появился горький комок. Слова Перси окончательно сбили ее с толку. Если Лили сожалеет о том, что у неё нет дочери, значит ли это, что она, Гарри, ошиблась? Может, все-таки, Поттеры не ее семья? Иначе как объяснить то, что никто не в курсе о рождении первенца? Или…

Или специально делают вид, что не в курсе. Но эта версия выглядела ещё более странной.

Нет, что-то здесь не сходится. Определенно, не сходится. Но что?

***

— … ты видел его лицо? Бледный, губы дрожат…

— … думала, бежать за мадам Помфри…

— … да-а, сдаёт старина Слагги…

— … в его-то возрасте! Сколько ему? Отдыхать давно пора…

Том шёл по коридору вместе с группой разновозрастных мальчиков и девочек с разных факультетов, почти не слушая их разговоров. У него самого в голове крутилась только одна мысль:

Что это вообще, к чертям собачьим, было?

А ведь начинался вечер вполне неплохо. На собрание клуба Том шёл в приподнятом настроении и с коробочкой засахаренных ананасов в качестве подарка профессору. Роберт Хиллиард, сам являвшийся участником клуба — именно он передал приглашение — сказал, что профессор их просто обожает, и Том тут же отправил сову родителям с просьбой прислать сладости.

Кто же мог подумать, что этот невинный жест произведёт на профессора такое сильное впечатление? Нет, Слагхорн ничего такого не сказал, принимая красивую коробочку с золотым узором. Но руки у него заметно тряслись, а в глазах металось что-то, очень похожее на панику.

Впрочем, как казалось Тому, ананасы были лишь мелочью, первой ласточкой. Потому что дальше началось что-то совсем странное.

Профессор нервничал. Буквально с того момента, как Том вошёл в просторную комнату с круглым столом посередине, Слагхорн не сводил с него пристального, настороженного взгляда, как если бы он был бомбой со сломанным часовым механизмом. Точно должна рвануть, но когда — боги ведают.

— Как вам в Хогвартсе, Том? — спросил он, представив остальным членам клуба нового участника.

— Мне здесь очень хорошо, сэр,— вежливо улыбнулся Том, а затем по какому-то наитию добавил: — Хогвартс для меня как дом. О таком я мог только мечтать.

Он и сам не понял, откуда появились эти несвойственные ему, словно бы чужие фразы. По лицу Слагхорна пробежала тень. И в тот же момент Том вдруг ощутил знакомое покалывание в висках. Подобное случалось и раньше, ещё до приезда в школу. В такие моменты ему казалось, что он каким-то непостижимым образом слышит, о чем думают люди вокруг. Будто до него долетали отголоски чужих мыслей и воспоминаний.

— Отрадно слышать, — медленно сказал профессор, сделав глоток чая из своей чашки. — Вы ведь росли у магглов, верно? Должно быть, вы удивились, когда узнали о существовании волшебства?

Том хотел было ответить, но тут в сознании вдруг вспыхнула отчетливая картинка: та же самая комната… все слегка размыто, будто не в фокусе… зато отчётливо видно его собственное лицо, так, как если бы он смотрел на себя со стороны… И тот, другой, он говорил, отвечая, кажется, на точно такой же вопрос. А сам Том, не осознавая до конца, что делает, повторял за ним:

— Я всегда чувствовал, что не такой, как все. Особенный. Я мог делать то, чего не могли другие. Я не знал, как это называется, но понимал, что во мне есть сила…

Чашка с громким звоном ударилась о блюдце, вырвав Тома из этого непонятного транса. Он увидел белое, как мел, лицо профессора, спешно поставившего на стол едва не выпавшую из рук чашку. Все остальные недоуменно переглядывались.

— Прошу прощения, — с нервной улыбкой пробормотал Слагхорн. — Я бываю таким рассеянным! Ну, а что же мы сидим? Не пора ли перекусить? Мисс Боббин, рекомендую попробовать эти гусиные медальоны, право, они на редкость удались!

Студенты оживились, занявшись наполнением своих тарелок. Том тоже положил себе что-то с ближайшего блюда, даже не разглядев. Сейчас он мог думать только о том, что с ним произошло пару минут назад.

Он видел себя… или, все-таки, нет? Ракурс был такой, будто он смотрел глазами профессора, так возможно ли, что мальчик был другим? Что если это был не он, а тот самый Том Реддл, учившийся в Хогвартсе полвека назад?

Погрузившись в свои мысли, Том едва не пропустил вопрос Слагхорна, обращённый к нему.

— А вы, Том? Вам по душе квиддич? Может быть, вы захотите попробоваться в команду своего факультета в следующем году?

На этот раз никаких вспышек не было, и Том ответил искренне:

— Нет, сэр. Командные игры не для меня. Я одиночка.

У Слагхорна непроизвольно дернулся уголок губ. Складывалось впечатление, что ещё немного — и у него окончательно сдадут нервы. Том ещё не понимал до конца, чего тот добивается, но начинал догадываться. И эти догадки ему совершенно не нравились.

— А как насчёт основных предметов? — тихо спросил профессор. — Вот, мистер Риверс, к примеру, собирается делать карьеру зельевара, а мисс Аддерли — уже составила несколько авторских рунных цепочек. А вы уже определились, какое направление вам интересно?

Ответ пришёл раньше, чем был задан вопрос. Зазвучал в голове далеким эхом, воспоминанием из другой жизни. И на этот раз полностью совпадал с реальностью.

— Защита от темных искусств, сэр, — спокойно сказал Том. — Я считаю, опасность нужно знать в лицо.

Он уже не удивился, увидев, как лицо профессора из просто бледного стало болезненно-серым. Его лоб покрылся испариной.

— Сэр, вы… с вами все в порядке? — с беспокойством спросила Мелинда Боббин, сидевшая к нему ближе всех.

— Душно, — выдавил Слагхорн, ослабляя ворот рубашки. — Извините, ребята, я что-то неважно себя чувствую. Полагаю, будет лучше, если мы на сегодня закончим.

— Вы уверены, что не нужна помощь? — спросил Роберт Хиллиард. — Может быть, позвать кого-то?

— Нет-нет, не переживайте, все будет в порядке, — профессор пытался улыбнуться, но получалось плохо. — Возвращайтесь в гостиные, а нашу встречу мы перенесём на следующую неделю.

Все засобирались, а Том, случайно посмотрев в глаза профессора, вдруг ощутил липкий, холодный, сковывающий внутренности страх. И страх этот, определенно, не был его собственным. А вместе с ним в сознании вспыхнуло слово, значения которого он не понял, но в котором было что-то смутно знакомое.

***

— То есть, ты ещё и мысли читаешь, — ошарашено констатировала Гарри, выслушав рассказ о неудавшемся ужине.

Они сидели на ковре у камина. Час был поздний, а потому в гостиной было почти пусто.

— Да нет, это не чтение мыслей, — поморщился Том. — Это как… эхо. Случайно долетают какие-то обрывки… такое и раньше случалось, но чтобы вот так, целыми сценами — это впервые. Есть отдельная область магии, посвящённая работе с разумом — менталистика. В книгах сказано, что в ней выделяют два раздела — легиллименция и окклюменция. То есть, проникновение в чужое сознание и защита от проникновения. Как и в любой другой области, эти навыки можно развивать, но у некоторых есть врожденная склонность к тому или иному виду. Судя по всему, у меня от природы хорошие задатки легилимента.

— Не просто хорошие, раз ты можешь так легко залезть в голову даже к профессору, — заметила Гарри.

— Мне кажется, это зависит от состояния, в котором находится человек, — возразил Том. — Слагхорн сильно нервничал. Он все крутил в голове воспоминания, будто… неосознанно транслировал их. А, может, и осознанно.

— Думаешь, он пригласил тебя, чтобы сравнить с тем, другим? — спросила Гарри, задумчиво глядя на огонь.

— Уверен, — мрачно отозвался Том. — Наверняка и вопросы такие же задавал. Ждал, отвечу я так же или по-другому. И, судя по его реакции, ответы мои ему не понравились. Его почему-то очень пугает мое сходство с Реддлом. Просто до ужаса.

— А тебя? — Гарри посмотрела на него. — Тебя это не пугает?

Том покачал головой.

— Это не страх. Скорее… я хочу узнать, почему я так на него похож. Ведь этому должно быть какое-то объяснение. Знаешь, когда мы уже уходили, я услышал слово. Не знаю, что оно значит, но именно об этом Слагхорн думал, глядя на меня…

— Какое слово? — Гарри подняла брови.

Том потёр лоб, будто пытаясь вспомнить что-то, что никак не желало вспоминаться. Крутилось на краю сознания, дразня легкой щекоткой, но не давая себя ухватить.

— Крестраж.

Комментарий к Глава 11. Встречи и ожидания

Спасибо большое всем за поздравления и тёплые слова!

========== Глава 12. Полтергейст и привидения ==========

— А-а-а! Попались-попались-попались! — оглушительный злорадный визг разносился по просторному холлу, эхом отражаясь от каменных стен.

В холле царил настоящий хаос. Младшекурсники метались, сталкиваясь друг с другом, взвизгивали, ругались, создавая давку и панику. Кто-то из ребят постарше размахивал палочкой, пытаясь попасть заклинанием в полтергейста Пивза, летающего над всей этой суетой и мерзко хихикающего.

— Пивз!!! — загремел откуда-то голос Филча. — Ах, ты, мелкий негодник! Вот я сейчас Барона кликну, мало не покажется!

Гарри и Том, тоже проходившие мимо холла, остановились.

— Что случилось? — Гарри схватила за руку пробегавшую мимо Сьюзен Боунс. — Чего все так кричат?

— Это все он! — сквозь слёзы выкрикнула Сьюзен, ткнув пальцем в беснующегося Пивза.

Оказалось, зловредный полтергейст выдумал новую забаву. Набрал где-то целую шапку червей, жуков, пауков, мокриц, притащил все это в холл и высыпал прямо на головы шедшим с завтрака детям. Те, естественно, перепугались и заистерили, пытаясь стряхнуть с одежды и волос мерзких насекомых, а Пивз и счастлив.

— Мерлин, мне кажется, у меня что-то в волосах! Мне срочно нужно в душ! — взвизгнула Сьюзен и, всхлипывая, убежала в сторону гостиной Хаффлпаффа.

Гарри посмотрела на Тома, а тот, в свою очередь, задумчиво разглядывал Пивза, нарезающего круги в воздухе недалеко от них. В какой-то момент полтергейст тоже заметил двух неприлично спокойных первокурсников, стоящих в стороне, и поспешил исправить эту ситуацию.

— Что смотрите, малявки? Думаете, вас не достану? А вот и достану! Подкараулю! Напугаю!

— Что вы, сэр, мы в этом нисколько не сомневаемся, — вежливо сказал Том. — Вы ведь особенный, не то что все остальные духи в Хогвартсе.

Пивз от неожиданности замолчал и уставился на него круглыми глазами. Во-первых, к нему уже больше тысячи лет никто не обращался так учтиво. А во-вторых, «особенный»? Лучше, чем остальные духи? Он?!

— О чем это ты? — внезапно почти нормально спросил Пивз, косясь на Тома с подозрением.

— Как о чем, о ваших способностях, конечно, — серьезно ответил Том. — Ведь вы можете взаимодействовать с материальными предметами, а большинство привидений этого не умеет.

— Вот именно! — завопил Пивз. — Я лучше! А они, эти противные снобы, меня не любят! Знаться со мной не хотят! Шпыняют, мол, от меня толку нет! А от них какой толк? Что они могут, кроме как языком трепать и отрубленными бошками хвастаться?!

— Вы абсолютно правы, сэр, — согласно кивнул Том. — Вы могли бы принести замку столько пользы! Например, поджигать камины и факелы. Или раскалывать дрова — это же так весело, смотреть, как они разлетаются в щепки! А ещё можно зимой рассыпать песок на дорожках, чтобы они не были скользкими, разливать чистящее средство по крышам, взрывать лёд на Чёрном озере… Представляете, как все в школе были бы вам благодарны?

Пивз, слушавший его с приоткрытым ртом, на мгновение завис, обдумывая это неожиданное предложение, а затем восторженно заверещал:

— Я буду самым полезным полтергейстом в истории! Жирный проповедник и этот безмозглый Ник удавятся от зависти! Фи-и-илч! Я хочу колоть дрова! Я хочу поджигать факелы! Дай мне чистящее средство и метлу! Я буду сбивать паутину и гонять пауков!

Гарри, обернувшись, заметила завхоза, остановившегося в нескольких шагах от них. Он смотрел на полтергейста круглыми от изумления глазами.

— Ты что… хочешь помогать мне? — недоверчиво пробормотал он.

— Помогать? Ха! Это ты будешь у меня в помощниках! — захохотал Пивз. — И ты расскажешь всем в замке, какой я нужный и полезный! Трепещите, факультетские бездельники, старина Пивз вам ещё покажет! — он перекувырнулся в воздухе и умчался куда-то.

Филч проводил его ошарашенным взглядом и посмотрел на улыбающегося Тома.

— Как тебе это удалось? — вырвалось у него. — Пивз отродясь не делал и не хотел делать ничего полезного!

— Тут главное, правильно расставить акценты, сэр, — пояснил Том. — Полтергейсты — это, ведь, духи хаоса. Они по природе своей склонны к разрушению, а не к созиданию. Но если подобрать подходящую формулировку… К примеру, не посыпать дорожки, а рассыпать песок. Не зажигать огонь, а поджигать… Тогда он с радостью возьмётся за любое занятие.

Филч молча пожевал губами, потом отрывисто кивнул и, развернувшись, пошагал прочь. Но Гарри успела заметить его потеплевший взгляд и отразившуюся в нем благодарность.

— Кажется, ты теперь его любимчик, — тихо сказала Гарри. — Единственный во всей школе.

Том только усмехнулся.

— Надеюсь, Пивз тоже не забудет этот разговор. Не хотелось бы выковыривать червей из волос или уворачиваться от падающих доспехов.

***

Тем же вечером Гарри и Том приступили к новому этапу своих расследований. Том отправился в библиотеку искать информацию о загадочных крестражах, а Гарри на поиски «безмозглого», по мнению Пивза, и «почти безголового», по мнению всех остальных, сэра Николаса.

Гриффиндорское привидение обнаружилось в подземельях, недалеко от хаффлпаффской гостиной, в компании незнакомого Гарри призрака усатого мужчины с моноклем в глазу. Как поведал ей позже раздосадованный Ник, это был сэр Патрик Подмор — председатель клуба обезглавленных охотников, в который раз уже отказавший Нику во вступлении в это элитное сообщество.

— Это нечестно! — сокрушался сэр Николас, страдальчески закатывая глаза. — Совершенно несправедливо! Какие-то пара жалких сантиметров кожи! Ну разве я виноват, что эти идиоты из королевской гвардии не умели как следует точить топоры?

— Конечно, нет, сэр! Это возмутительная несправедливость! — сочувственно заверила его Гарри. — Но ведь вы могли бы организовать свой собственный клуб, — задумчиво добавила она. — Например, клуб любителей призрачной верховой езды или фехтования, или… да неважно! Главное, что вы сможете с полным правом не принять в него сэра Патрика!

Нику эта идея явно пришлась по душе. Он тут же принялся обдумывать варианты собственного закрытого сообщества, воодушевленно перечисляя тех, кого он туда пригласит, а кому гордо укажет на дверь. Минут через десять активного мозгового штурма его осенила какая-то гениальная идея, и он, многословно поблагодарив Гарри, собирался уже исчезнуть, но она остановила его.

— Простите, сэр Николас! Могу я попросить вас об одном одолжении?

— О, для вас — что угодно, юная леди! — патетично воскликнул призрак. — Вы, можно сказать, вернули мне смысл моего посмертия! Так чем могу быть полезен?

— Мне очень хочется узнать побольше о двух студентах Гриффиндора, учившихся здесь в семидесятых. Их звали Лили Эванс и Джеймс Поттер. Я читала об их подвигах во время войны, и, знаете, они стали моими кумирами!

— Хм, что ж, я понимаю ваше восхищение, — покивал Ник. — Действительно, блестящие молодые люди! Я прекрасно их помню, словно тот курс выпустился лишь вчера! И Поттера, и его закадычных друзей…

— Друзей?

— Да, их было четверо: Джеймс Поттер, Сириус Блэк, Римус Люпин и Питер Петтигрю, — пустился в воспоминания призрак. — Веселые были деньки, скажу я вам! Эта золотая четверка чего только не вытворяла! Мерлин мой, Хогвартс просто содрогался от их выходок, а уж Филч как свирепствовал! В его картотеке проступков Мародерам был посвящён целый отдельный стеллаж!

— Мародерам?

— Так они себя называли. Большие были любители правила нарушать! Удержать их в спальнях после отбоя было решительно невозможно! И сосчитать не могу, сколько раз я встречал их в коридорах глубокой ночью. И в Хогсмид они обожали удирать без разрешения. И розыгрыши! О, это было их любимое развлечение! Хотя, по моему скромному мнению, иногда они и переходили границы разумного. Многие студенты после их шуток оказывались в больничном крыле. Особенно часто доставалось пареньку со Слизерина… как же его звали? — Ник нахмурился, вспоминая. — Да! Кажется, Снейп…

— Снейп? — переспросила Гарри, которой это имя отчего-то показалось знакомым.

— Да, как раз с ним дружила юная мисс Эванс, — кивнул Ник. — Вроде бы, они были знакомы ещё до Хогвартса. Только дружба их не долго продлилась, — он вздохнул. — Она-то умница, красавица, училась отлично, со всеми общий язык находила, а тот паренёк мрачный был, замкнутый. Неухоженный такой. Хотя волшебник сильный, этого не отнять. Что-то у них произошло на старших курсах, вроде, обидел он ее. Помню, как-то всю ночь перед входом в гостиную торчал, ждал, пока она выйдет, чтобы прощения попросить. Нет, паренёк неплохой был, вот только сторону не ту выбрал, ох, не ту…

— Что значит, не ту сторону? — насторожилась Гарри.

— Ходили слухи, он в услужение к Тому-Кого-Нельзя-Называть подался, — шёпотом поведал Ник.

Он открыл было рот, собираясь сказать что-то ещё, но в этот момент его внезапно прервали.

— Тот-Кого-Нельзя-Называть, — от ледяного, наполненного презрением голоса, раздавшегося за спиной, у Гарри мороз пополз по коже. — И не стыдно тебе уподобляться этим жалким, дрожащим от страха людишкам?

Сэр Николас вызывающе вздернул подбородок, вместе с тем слегка подавшись назад, а Гарри, обернувшись, увидела медленно приближающегося к ним Кровавого Барона.

— Ни к чему лишний раз упоминать его имя при детях, Уильям, — Ник пытался говорить уверенно, но голос его при этом слегка дрожал.

— Да ну? — Барон презрительно фыркнул. — Правда? И что же будет, если его произнести? — он явно издевался, подплывая все ближе к Нику, отчего тот непроизвольно сжимался, словно пытаясь стать меньше. — Не иначе условно-покойный лорд Волдеморт выпрыгнет из-за угла и утащит бедную деточку в преисподнюю? О, — он сделал театральную паузу и огляделся, — смотри-ка, не выпрыгивает. Какая жалость! Наверное, все дело в том, что он лишь человек, а не демоническая сущность, как теперь его описывают в детских страшилках. Тьфу. Позорище!

— Волдеморт? — негромко повторила Гарри, затаив дыхание. — Это его настоящее имя?

— Так он сам себя называл, — небрежно бросил Барон, не удостоив ее взглядом.

— Постойте! — окликнула Гарри удаляющееся привидение. — А как его звали на самом деле? И что значит, условно-покойный?

Но Кровавый Барон ее вопросы проигнорировал, растворившись во мраке коридора. Сэр Николас укоризненно посмотрел на Гарри.

— Не стоит задавать подобные вопросы кому-либо, юная леди. Вас могут неправильно понять.

— А что я такого спросила? — наивно похлопала ресницами Гарри, ощущая как внутри закипает раздражение. — Разве плохо, что я больше хочу узнать об истории магической Британии? Это ведь новый для меня мир.

— Понимаю, но эта история все ещё слишком свежа в памяти людей, — вздохнул Ник и покачал головой. — Что же до личности Сами-Знаете-Кого… забудьте о нем. Он исчез, и больше никому не причинит вреда.

— Исчез… — медленно повторила Гарри. — Значит, все-таки не умер. Но если он не умер, значит, рано или поздно может вернуться. Так откуда вы знаете, что он никому не причинит вреда?

— Я не знаю, — печально ответило привидение. — Я надеюсь.

***

Том медленно шёл вдоль стеллажей в Запретной секции библиотеки, скользя кончиками пальцев по деревянным полкам.

Получить у Флитвика разрешение на посещение, оказалось легко. Достаточно было лишь сказать, что его очень заинтересовали чары четырёх стихий, о которых профессор рассказывал на предыдущем уроке. Увы, подробности стихийной магии в книгах, находящихся в открытом доступе, отсутствовали.

— К сожалению, мистер Морган, за последний век многие разделы магической науки оказались под запретом, — вздыхал профессор, выписывая разрешение. — Что вовсе на означает, что их не стоит изучать. Хотя бы для общего развития.

Мадам Пинс, которая по правилам должна была сопровождать студентов, посещающих Запретную секцию, лишь благосклонно кивнула в ответ на заверения Тома, что тот ни в коем случае не хочет отвлекать ее от важных дел, и предупредила, чтобы он не трогал книги, прикованные к полкам цепями.

Что ни говори, а правильно выстроенные отношения с людьми — весьма выгодное вложение.

Оставалась главная проблема — как найти среди сотен книг и тысяч страниц информацию о том, что даже приблизительно не представляешь, где искать?

Нет, Том, конечно, догадывался, что крестражи относятся к тёмным искусствам, иначе профессор Слагхорн не испытывал бы такого страха от одного воспоминания о них. Но понимать бы хотя бы примерно, к какому разделу магии они относятся.

Потратив около часа на бессмысленный перебор книг в случайном порядке, Том решил зайти с другой стороны. Что, если попытаться вызвать озарение? Вроде того, что было в туалете Миртл, когда он, будто наяву, увидел открывающийся проход. Он зажмурился, вызывая в памяти слово, которое отдавалось легким холодом внутри.

Крестраж… мне нужно найти крестраж… я хочу узнать о крестражах…

Откровенно говоря, на удачу он не рассчитывал, но внезапно эта мысленная мантра сработала. Том ощутил лёгкое головокружение, прямо как во время распределения или в гостиной, когда ему мерещилось шипение и выгравированная на металле змея. В ушах зашумело. Перед глазами заклубился туман, а затем короткой вспышкой — стеллаж у окна. Следующая вспышка — толстая книга в чёрной обложке, которую он держит в руках. Полустертые буквы складываются в название «Тайны наитемнейших искусств».

Едва придя в себя, Том буквально бегом рванул к стеллажу, мелькнувшему в видении. Несколько минут спешно перебирал стоявшие там книги, отыскивая потертый чёрный корешок и нужное название, но… безуспешно. То ли видение обмануло, то ли книгу переставили, но на полках ее больше не было. Том на всякий случай прошёлся по соседним стеллажам — бесполезно.

Чтобы хоть как-то компенсировать потраченные усилия, он взял книгу о запрещённых к разведению магических существах и отправился за стол. Хотелось побольше узнать о василисках, раз уж один из них, вероятно, спит где-то под замком.

Нельзя сказать, что в этой книге оказалось намного больше информации, чем в той, что нашла Гарри, зато в ней нашлось упоминание о волшебнике, который вывел первого в истории василиска.

Звали его Герпий Злостный. Рядом с его именем стоял значок ссылки.

Из чистого любопытства Том пролистал книгу дальше, к страницам с пояснениями… да так и замер, не веря своей удаче.

Герпий Злостный оказался древнегреческим магом, известным не только своими экспериментами в области химерологии, но и — та-дам — созданием крестражей. Воодушевленный этой находкой, Том убил ещё около полутора часов на поиски дополнительной информации о Герпии и в итоге обнаружил его биографию в книге «Величайшие химерологи тысячелетия».

Прочитав весь раздел, посвящённый Герпию, и кратко его законспектировав, Том вернул книгу на место, затем взял другую, с информацией о стихиях, и вернулся в общий зал. Надо же изучить тему на случай, если Флитвик поинтересуется его успехами.

Именно за этим занятием его и застала Гарри, влетевшая в библиотеку и сразу же направившаяся к его столу.

— Ну как? — спросила она, слегка отдышавшись. — Нашёл что-нибудь?

Том, убедившись, что поблизости нет любопытных ушей, кивнул.

— Если коротко, крестраж — это способ обрести бессмертие, — тихо сказал он, протягивая Гарри тетрадь с конспектом. — В той книге не было подробного описания создания крестражей, только общая информация. Суть в том, что маг с помощью особого ритуала разделяет свою душу на две части. Одна часть остаётся в теле, а вторая заключается в предмет. И если позже маг по какой-то причине умирает, этот самый крестраж не даёт его душе уйти за грань.

— А дальше? — Гарри посмотрела на него расширившимися глазами.

Том пожал плечами.

— Не знаю. Говорю же, в той книге было мало информации. Была ссылка на другую… — он на мгновение замялся. — «Тайны наитемнейших искусств», но ее мне не удалось найти.

— Неудивительно, — пробормотала Гарри, внимательно просматривая конспект. — Вряд ли такое будут хранить в школьной библиотеке.

Том промолчал. Рассказывать об очередном видении не хотелось, хотя сам он был почти уверен, что раньше книга в библиотеке как раз хранилась.

— А как твои успехи? — спросил он, чтобы сменить тему.

Гарри закрыла тетрадь и шумно выдохнула.

— Ну, во-первых, я узнала, что мой предполагаемый отец в школьные годы был отъявленным хулиганом и нарушителем правил, — с легкой усмешкой сказала она. — Во-вторых, у моей предполагаемой матери был друг детства, с которым они поссорились на старших курсах. Кстати, ты нигде не слышал фамилию «Снейп»? У меня странное ощущение, что я где-то уже ее встречала, но никак не могу вспомнить, где…

— В журнале «Современное зельеварение», — подсказал Том. — Мы читали, когда готовили эссе, помнишь? Там было много статей его авторства.

— Точно! — Гарри щелкнула пальцами. — А я все думала, откуда…

— А в-третьих? — Том слегка прищурился.

— А? — Гарри недоуменно посмотрела на него, а потом до неё дошло. — А! В-третьих, я совершенно случайно узнала, как звали страшного и ужасного условно-покойного Темного лорда.

— Да ну? — Том подался вперёд. — И как?

Гарри тоже наклонилась вперёд.

— Волдеморт.

Том замер. По всему телу прокатилась ледяная волна, кончики пальцев закололо. Мгновение — и перед внутренним взором заклубился привычный уже туман. Тетрадь в кожаной обложке. Перо, с тихим скрипом скользящее по бумаге. И буквы, складывающиеся в слова…

…Tom Marvolo Riddle…

…Vol de Mort - полёт смерти…

…I am lord Voldemort…

— Том? — голос Гарри с трудом пробился в сознание, будто сквозь слой ваты.

Он открыл глаза и увидел ее настороженное лицо.

— Что, опять?

Том потряс головой, прогоняя очередной обрывок чужих воспоминаний, и хотел было ответить, но тут увидел напрявляющуюся к ним старосту.

— Привет, учитесь? — Пенелопа одобрительно посмотрела на книги и тетради, разложенные на столе. — Молодцы. Но придётся вас ненадолго прервать. Меня прислал профессор Дамблдор.

— Дамблдор? — Том слегка напрягся.

Очевидно, Слагхорн поделился с ним какими-то своими соображениями. А если вспомнить, как директор смотрел на него первого сентября… Однако, следующая фраза старосты прервала его размышления.

— Да. Гарри, он просил привести тебя.

— Меня? — удивилась та, и Том разделял ее удивление. — Я что, нарушила какое-то правило?

— Нет, не переживай, — улыбнулась Пенелопа. — Он всего лишь хочет поговорить с тобой. Идём, я провожу тебя в его кабинет.

Комментарий к Глава 12. Полтергейст и привидения

Спасибо большое за отзывы, они очень вдохновляют!

========== Глава 13. Дамблдор ==========

Едва оказавшись в кабинете директора Хогвартса, Гарри едва не оглохла от нахлынувших со всех сторон звуков. Стрекотание, жужжание, позвякивание, потрескивание, перешептывания… Непонятные приборы, раскиданные по многочисленным столикам, создавали беспрерывный фоновый шум, к которому добавлялись разговоры живых портретов, развешанных по стенам.

— Здравствуй, Маргарет, — негромкий, но хорошо поставленный голос опытного преподавателя раздался откуда-то сбоку.

Альбус Дамблдор в небесно-голубой мантии и такого же оттенка плоской шапочке на голове стоял возле насеста, на котором сидела потрясающей красоты птица, и наполнял водой поилку.

— Здравствуйте, сэр, — отозвалась Гарри, невольно морщась.

— Тебя что-то беспокоит? — от директора ее гримаса не укрылась.

— Как вы здесь работаете? — вырвалось у Гарри. — Здесь же так… шумно!

Дамблдор, казалось, слегка озадачился.

— Правда? — он огляделся, а затем коротко взмахнул рукой, и в тот же момент все звуки, кроме шепотков с портретов, стихли. — Я, вероятно, просто привык. Так лучше?

— Намного, — с облегчением сказала Гарри, у которой все ещё слегка звенело в ушах.

— Ну вот и прекрасно, — Дамблдор мягко улыбнулся и кивнул на стул с малиновой обивкой, стоявший у большого письменного стола. — Присаживайся.

Гарри воспользовалась его любезным предложением, а сам директор, обойдя стол, устроился в кресле с высокой спинкой, очень напоминавшем то, которое он занимал в большом зале.

— Удивительные создания — фениксы, правда? — мечтательно произнёс он, глядя на своего питомца.

— Да, сэр, он очень красивый, — Гарри улыбнулась. — Как его зовут?

— Фоукс, — Дамблдор перевёл взгляд на неё и слегка опустил голову, глядя поверх очков-половинок. — И красота — совсем не главное его достоинство. Фениксы — уникальные существа. Они способны возрождаться из пепла, переносить колоссальные тяжести, а их пение дарует воодушевление и просветление всем, кто его слышит, — он чуть слышно вздохнул и качнул головой. — Но ты, вероятно, гадаешь, для чего я вызвал тебя сюда?

— Да, сэр, — снова ответила Гарри и на всякий случай уточнила, изобразив легкий испуг: — Я ведь не сделала ничего плохого?

— Ну что ты, конечно, нет! — заверил ее Дамблдор, махнув рукой. — Но, видишь ли, есть одно обстоятельство… которое нам необходимо прояснить. Ты ведь росла в мире магглов, верно? Когда ты узнала о существовании волшебства?

— Когда профессор МакГонагалл принесла нам письма, — Гарри слегка нахмурилась.

— А до этого? — взгляд директора стал очень внимательным, пытливым. — До этого с тобой не случалось ничего необычного?

— Вы имеете в виду стихийные выбросы, сэр? — уточнила Гарри. — Нет. То есть… Это случилось только один раз перед самым приходом профессора.

— И как это произошло? — Дамблдор был явно заинтересован.

— У сына моих опекунов, случился выброс, — пояснила Гарри. — Загорелся огонь. А я… я испугалась и… погасила его как-то… Сама не знаю, как это получилось.

— Вот оно что, — негромко пробормотал Дамблдор, отведя взгляд. — Угроза жизни…

— Простите, сэр? — переспросила Гарри, кожей чувствуя, что может упустить что-то важное.

Директор вздрогнул, словно успел уже забыть о ее существовании.

— Твоя магия, Маргарет, — произнёс он уже без прежней улыбки, слегка задумчиво. — Мне важно было понять, отчего она пробудилась. Теперь я понимаю, что это был инстинкт самосохранения. Такое случается — редко, но все же случается. Когда волшебнику, чья магия по какой либо причине спит, грозит смертельная опасность, она пробуждается. Как и у обычных людей в момент опасности появляются силы, недоступные в нормальном состоянии.

— Постойте, — медленно выдохнула Гарри, глядя на него одновременно недоверчиво и подозрительно, — вы говорите так, будто… Вы знали о том, что моя магия никогда раньше не появлялась? Или она и не должна была проявиться? Сэр?

Дамблдор молча смотрел на неё тяжелым и каким-то грустным взглядом, словно никак не решался заговорить. Сомневался, стоит ли отвечать на ее вопрос. Мысленно перебирал всевозможные варианты, ни один из которых ему не нравился.

— Да, Маргарет, — наконец тихо сказал он, и в голосе его сквозило сожаление. — Я знал. И был очень удивлён, увидев тебя на распределении, ведь… все были уверены, что ты родилась сквибом.

Гарри застыла на своём стуле. Ее спина неестественно выпрямилась, пальцы с такой силой сжали края сидения, что побелели костяшки.

— Все? — очень спокойным, лишенным эмоций голосом переспросила она. — То есть… мои родители? Вы знаете, кто мои родители, так ведь?

Директор тяжело вздохнул и, поднявшись со своего кресла-трона, отошёл к окну. Теперь Гарри видела только его профиль. Он смотрел куда-то вдаль, сцепив руки за спиной.

— Профессор Дамблдор, — позвала Гарри, с трудом сдерживаясь, чтобы не подбежать к нему и не начать трясти изо всех сил, чтобы вытрясти наконец все ответы, — пожалуйста, скажите мне. Я вас очень прошу.

— Ты и сама знаешь ответ, не так ли? — он слегка обернулся, и его очки на мгновение сверкнули, отражая затянутое белыми облаками небо за окном. — Минерва рассказала мне о вашем разговоре. Ты считаешь себя дочерью Лили и Джеймса Поттеров, и ты права. Они действительно твои родители.

Гарри ощутила, как горло перехватил мгновенный спазм, заставив задохнуться, а сердце пропустило удар и отчаянно забилось, словно желая пробить грудную клетку.

— Но почему тогда… — она заговорила, и голос прозвучал неожиданно хрипло. — Почему тогда профессор МакГонагалл не сказала мне правду?

— Не вини Минерву, она не могла сказать тебе правду, — покачал головой Дамблдор. — Она ее просто не знала. Как и профессор Флитвик. Маргарет, — он наконец развернулся к ней полностью, оперевшись плечом о стену возле окна, — тебе будет трудно понять и принять то, что я скажу. Ты выросла в обычном мире, где у людей другие ценности и другие приоритеты. Но в волшебном мире существуют свои законы и правила. Когда в семье волшебников рождается сквиб… это всегда трагедия. Человеку, не обладающему магическими способностями, очень сложно жить среди магов. Постоянно видеть волшебство вокруг себя, но не иметь возможности его использовать — это испытание, вынести которое по силам далеко не каждому.

— Но ведь я не сквиб, — выдавила Гарри, глядя куда-то в пустоту перед собой. — Я же могу колдовать…

— Это чудо, — мягко сказал Дамблдор. — Поверь мне, если бы твои родители знали, если был бы хоть крохотный шанс, они бы…

— Они бы — что? — Гарри внезапно посмотрела ему прямо в глаза. Она не знала, что отразилось в этот момент в ее взгляде, но директор чуть заметно вздрогнул. — Они бы не вышвырнули меня в обычный мир? Не избавились бы от меня, как от сломанной вещи?

— Маргарет, они хотели как лучше, — тихо сказал директор. — Хотели дать тебе шанс прожить полноценную жизнь. Им было очень трудно, но они пошли на это ради твоего блага…

— Правда? — Гарри зло усмехнулась, чувствуя, как внутри поднимается темная волна, а кончики пальцев начинает покалывать. — Не думаю, что им было так уж трудно. Ведь, кажется, у них как раз тогда родился сын? Нормальный, — она буквально выплюнула это слово. — Настоящий волшебник. Так ведь?

Дамблдор молчал, глядя на неё с невыносимым сочувствием. И эта жалость в его глазах обжигала ее хуже любого огня.

— Я поняла, — Гарри усилием воли разжала пальцы и заставила себя успокоиться. — Спасибо, что рассказали мне все это, сэр. Для меня это было важно. Я могу идти?

— Да, Маргарет, — печально сказал Дамблдор, не делая больше попыток убедить ее в чем-то. — Я тебя не задерживаю.

Словно в тумане Гарри поднялась на ноги и вышла из его кабинета, прикрыв за собой дверь. Но стоило ей оказаться на лестнице, как спокойная сдержанность испарилась без следа. Она сорвалась с места и побежала.

Гарри не понимала толком, куда бежит. Не видела ничего вокруг из-за пелены слез в глазах. Не слышала голосов вокруг, провожавших ее недовольными и удивленными возгласами.

Она бежала и бежала, желая только одного — оказаться как можно дальше. От Дамблдора с его жалостью, от Хогвартса, от этого проклятого волшебного мира с его бесконечными секретами и тайнами.

— Гарри? — кто-то поймал ее за руку и резко дернул в сторону, схватил за плечи, встряхивая. — Что с тобой?

Том. Голос был его. И пальцы, до боли сжимающие ее плечи, тоже принадлежали ему.

Он был единственным человеком в замке, кто связывал ее с предыдущей жизнью. Той, где она ничего не знала о своих родителях, а потому могла представлять их какими угодно. И от этого осознания последние остатки самоконтроля растворились в жгучей волне слез, хлынувшей из глаз.

Не говоря ни слова, Гарри уткнулась носом ему в плечо и разревелась.

***

— Ну как, отпустило? — Том протянул все ещё всхлипывающей, но уже почти успокоившейся Гарри бумажную салфетку.

— Отпустило, — охрипшим голосом отозвалась она, вытирая влажное от слез лицо. — Спасибо.

— Пожалуйста.

Они сидели на парте в одном из пустых классов, куда Том ее затащил, чтобы дать выплакаться подальше от любопытных глаз.

— Я дура, да? — Гарри прерывисто вздохнула. — Ведь всё… всё говорило о том, что меня просто бросили, а я не верила. Все какие-то причины искала, чуть ли не вселенский заговор! Как будто это кому-то нужно!

— Если и нужно — они на верном пути, — вдруг сказал Том, внимательно глядя на неё.

— Что? — Гарри моргнула.

— Тебе не кажется странным, что никто не в курсе подробностей твоего рождения, кроме Дамблдора? — Том слегка прищурился. — Хотя МакГонагалл говорила, что близко общалась с Поттерами, да и Уизли их ближайшие друзья. И потом, если Дамблдор знал все с самого начала, почему он не вызвал тебя на разговор сразу? Зачем ждал больше трёх месяцев?

Гарри устало выдохнула, глядя на него опухшими, покрасневшими глазами.

— Том, я не верю в чей-то злобный план, из-за которого меня разлучили с родителями. И совершенно неважно, всю правду мне сказал Дамблдор или нет. Твой отец раскопал информацию о Лили Эванс за пару месяцев, хотя он обычный человек. Если бы мои родители хотели найти меня, у них для этого был миллион возможностей.

Выражение лица Тома внезапно изменилось, помрачнело, стало каким-то жестким и почти незнакомым.

— Отец, — тихо повторил он и посмотрел куда-то вверх, запрокинув голову. — Знаешь, я уже сам не до конца уверен, что мои родители — действительно мои.

— Это из-за Реддла, да? — Гарри нахмурилась. — Ты думаешь, он может быть твоим родственником?

Том опустил голову и посмотрел на неё в упор.

— Хуже. Я почти уверен, что мы с ним — один и тот же человек. Сама подумай, мы с ним одинаковые внешне, я постоянно вижу какие-то отрывки из его жизни, у нас одинаковый дар и даже имя одно на двоих… Добавь к этому тот факт, что он исчез в то же время, когда моя мать забеременела, информацию о крестражах, и ты придёшь к тем же выводам.

Гарри некоторое время молчала, осмысливая его слова, а потом осторожно сказала:

— Даже если все это правда, это ведь не отменяет того, что Нора и Ник — твои родители, разве нет?

— Конечно, нет, — отмахнулся Том. — Я знаю, они меня любят, и я их тоже, но… — он как-то нервно усмехнулся, — меня немного смущает то, что я могу оказаться реинкарнацией вселенского зла!

— Вселенского зла? — непонимающе переспросила Гарри.

Том поморщился и, вытащив из кармана сложенный листок, протянул ей. Гарри осторожно его развернула. Несколько секунд разглядывала несколько написанных там строчек, а потом подняла на Тома изумленный взгляд.

— Это… анаграмма? То есть, ты считаешь, Том Реддл — тот самый лорд Волдеморт?

— Я это точно знаю, — без восторга отозвался Том. — Когда ты только сказала мне это имя, я увидел, как оно было придумано. Поэтому, когда ты ушла к Дамблдору, я разыскал Кровавого Барона. Хотел убедиться, что прав…

— И что он сказал?

— Сказал, ему жаль, что я не распределился на Слизерин, — Том криво усмехнулся. — Как в прошлый раз. А ещё посоветовал быть осторожнее. Но объяснять, что имеет в виду, отказался.

Гарри глухо застонала и спрятала лицо в ладонях.

— Господи, я скоро с ума сойду ото всех этих загадок и намеков, — пробормотала она. — Ну почему у волшебников все так сложно? Вечно какие-то секреты, недоговорки, запреты…

— Вот и я этим же вопросом задаюсь, — протянул Том. — Ничего. Скоро рождественские каникулы. Можно будет на время выдохнуть и собраться с мыслями.

Однако, как оказалось, на рождественских каникулах их ожидали сюрпризы, которых они и представить себе не могли.

========== Глава 14. Рождественский сюрприз ==========

— Вы хотите… что?! — Гарри ушам своим не верила.

Сказать, что она была рада вернуться к Морганам на каникулы, это ничего не сказать. После всех бесконечных сомнений, подозрений и расследований в Хогвартсе, привычный и понятный — обычный — мир казался ей островком уюта и покоя. Однако, уже в первый же вечер, во время грандиозного праздничного ужина в честь их с Томом возвращения домой, опекуны ошарашили ее внезапной новостью.

— Мы хотим официально удочерить тебя, Гарри, — очень серьезно сказал Ник. — Хотим, чтобы ты стала частью нашей семьи.

— Конечно, если ты согласишься! — поспешила добавить Нора, глядя на неё со смесью надежды и тревоги. — Понимаешь, мы много лет мечтали о втором ребенке, и когда появилась ты… Знаю, мы провели вместе всего несколько месяцев, но и я, и Ник, — она накрыла руку мужа своей ладонью, — успели по-настоящему привязаться к тебе. Полюбить. И с Томом вы так хорошо ладите…

Обалдевшая от такого неожиданного предложения Гарри оглянулась на Тома. Тот сидел неподвижно, с силой сжав в руке вилку, и смотрел на родителей странным, ищущим взглядом.

— Я… — Гарри потрясла головой и прочистила горло. — Спасибо, мне приятно, и я к вам тоже очень хорошо отношусь, но… Почему сейчас? И зачем сразу удочерять? Вы ведь можете оформить постоянную опеку, и…

— Нет, Гарри, — твёрдо ответил Ник. — Мы с Норой для себя все решили. Мы хотим, чтобы ты стала нашей дочерью. Чтобы была уверена, что мы не передумаем, и не откажемся от тебя, как… — он осекся, а потом продолжил, но уже явно не тем, чем собирался: — Как твои предыдущие опекуны. У меня хорошие связи, так что с оформлением документов проблем не будет, нужно лишь твоё согласие.

— Мы очень хотим стать для тебя настоящей семьей, Гарри, — тихо сказала Нора, ее глаза заблестели от подступающих слез.

Гарри молчала, неверяще глядя на Морганов. Нет, их слова звучали убедительно. И она верила, что они прекрасно к ней относятся, но… Что-то в их поведении беспокоило ее. Скреблось где-то на краю сознания нехорошим предчувствием.

— Мне… нужно подумать, — пробормотала она, отводя взгляд. — Не обижайтесь, просто…

— Ну что ты, конечно, мы все понимаем! — тут же воскликнула Нора. — Мы ни в коем случае не хотим давить на тебя! Но дело в том, что… — она замолчала и посмотрела на мужа.

Ник слегка выпрямился, расправив плечи. В его глазах зажегся торжественный огонек.

— Дело в том, дети, что нас всех ждут большие перемены. Мне предложили новую работу — условия фантастические,великолепные перспективы, есть только один нюанс — нам придётся переехать в Штаты.

— Куда? — тихо переспросил Том.

— Ты не рад? — удивилась Нора. — Америка — замечательная страна! Мы будем жить в Нью-Йорке, только представьте! Мы увидим Эмпайр Стэйт Билдинг, сможем посещать концерты в Мэдисон-сквер-гарден, театр на Бродвее!..

— Мама, — прервал ее восхищенный рассказ Том, отчего-то слегка побледнев, — тебе же никогда не нравилась Америка. Ты же даже американские фильмы не смотришь, считаешь их глупыми и примитивными, а американскую культуру…

— Ерунда, дорогой! — легкомысленно отмахнулась Нора. — Америка — замечательная страна, нам всем там будет очень хорошо!

— Подождите, а Хогвартс? — отмерла Гарри. — Мы ведь…

— Вы продолжите обучение в Ильверморни, — широко улыбнулся Ник. — Это американская школа магии, и она ничуть не хуже вашего Хогвартса! Мы уже написали директору Дамблдору, он с пониманием отнёсся к нашей ситуации и обещал посодействовать вашему переводу. Видите, как все просто?

— Ага, — выдохнула Гарри, чувствуя неприятный холодок в груди. — Проще не бывает. Извините, я на минутку…

Она выскочила из-за стола и вышла на террасу, прислонившись спиной к стене и вдыхая свежий морозный воздух. Через пару минут к ней присоединился растерянный и мрачный, как грозовая туча, Том.

— Слушай, — настороженно начал он, — не подумай, что я против твоего удочерения, но…

— С ними что-то не так, — закончила за него Гарри. — Они какие-то взвинченные, слишком радостные, будто…

— Не в себе, — медленно сказал Том.

Они посмотрели друг на друга. А потом Гарри нервно хмыкнула.

— Кажется, кто-то очень хочет, чтобы мы уехали. Интересно, это из-за тебя или из-за меня?

— Не знаю, — Том скрипнул зубами. Взгляд его не предвещал ничего хорошего. — Но выясню.

***

Как именно он собрался «выяснять» Том не сказал. Но проснувшись на следующий день, Гарри его в доме не нашла. Беззаботно хлопотавшая у плиты Нора пояснила, что сын ушёл гулять.

— Гулять? — с сомнением переспросила Гарри. — Один?

— Он не уточнял, может быть, с кем-то из друзей, — пожала плечами Нора, поставив перед ней тарелку с кашей.

— А где гулять собирается, не сказал? Когда вернётся?

— Это что, допрос? — Нора шутливо округлила глаза, но потом, заметив напряженное лицо Гарри, встревожилась: — Ты расстроилась, что он не позвал тебя с собой?

— Да нет, я… — Гарри внимательно посмотрела на неё. — Скажите, а сюда кто-то приходил, пока мы с Томом были в школе? Я имею в виду, из волшебников?

— Из волшебников? — искренне удивилась Нора. — Нет, а должен был?

— А давно Ник получил это предложение о работе в Америке? — вместо ответа спросила Гарри, пристально следя за ее реакцией.

Она не была уверена, но на мгновение ей показалось, что взгляд Норы расфокусировался. На ее лице появилось мечтательное выражение.

— Америка — замечательная страна! Нам всем там будет очень хорошо!

Гарри стало жутко. Эта фраза… Нора и вчера ее говорила. Дважды. Слово в слово — как кукла, повторяющая одни и те же заранее записанные сообщения.

— Доброе утро всем! — в кухню, счастливо потягиваясь, вошёл Ник. — Кофе уже готов? Клянусь, мне снился его аромат!

— Да, дорогой, — Нора чмокнула мужа в щеку. — Тебе чашку или сразу канистру?

— Капельницу. Внутривенно, — ехидно отозвался Ник.

— Ещё бы! Опять полночи со своими бумажками возился! — Нора закатила глаза. — Мог бы хоть в праздники отдохнуть!

Гарри наблюдала за ними со смешанными эмоциями. На первый взгляд они вели себя как обычно — нежное подшучивание, обмены колкостями, обсуждение разных мелочей. Все было хорошо, пока речь не заходила о…

— Некогда отдыхать! — решительно заявил Ник, делая быстрый глоток из своей чашки. — Через неделю мы должны быть полностью готовы к переезду, а мне ещё кучу дел надо разгрести…

— Через неделю?! — вырвалось у Гарри. — Так скоро?

— А чего тянуть? — пожал плечами Ник. — В Нью-Йорке меня уже ждут, так что все зависит только от нас и… от тебя, — его взгляд стал серьезным. — Гарри, ты обещала подумать над нашим предложением. Ты приняла решение?

— Я… я… — Гарри растерялась, не зная, что ответить, но ей на помощь пришла Нора.

— Дорогой, не дави на неё, — мягко сказала она, положив руку на плечо мужа. — Это важное решение, она должна все хорошо взвесить. Как только Гарри будет готова, она сообщит нам, правда?

Гарри молча смотрела на них некоторое время, а потом слегка прищурилась.

— А ведь вы даже не спросили, удалось ли мне что-то узнать о моих родителях, — медленно протянула она.

Морганы переглянулись. Нора казалась слегка смущенной, а вот Ник заметно помрачнел.

— Мы надеялись, что ты сама с нами поделишься, — вздохнула Нора.

— Гарри, директор Дамблдор рассказал нам твою историю, — решительно сказал Ник. — Я не хочу давать оценок поступку твоих биологических родителей, думаю, ты сделаешь это сама, когда немного повзрослеешь. Но, по крайней мере, теперь мы знаем, что…

— Что никто не появится и не заберёт тебя у нас, — закончила за него Нора. — Детка, я понимаю, как тебе трудно, — она села на стул рядом с Гарри и заглянула в глаза. — Но ты сильная девочка, и я верю, ты справишься с этим. А мы только хотим помочь тебе.

Это было уже слишком. Гарри сдавленно поблагодарила Морганов за поддержку и, оставив на столе нетронутый завтрак, выбежала из дома. Ей необходимо было побыть одной.

Нет, она не сомневалась, что их отношение к ней было искренним. Но все же кожей чувствовала некую фальшь, сквозившую, казалось, в самой атмосфере дома. Было очевидно, Ник и Нора не сами решили все бросить и уехать в другую страну, кто-то убедил их. Убедил, что Америка — прекрасная страна, где всем им будет лучше.

Но кто и, главное, зачем?

Да ещё и Том куда-то смылся в самый неподходящий момент!

***

Годрикова лощина была живописной деревушкой с несколькими улочками, круглой площадью в центре, кладбищем и крошечной церковью.

Сейчас, в канун Рождества, она выглядела как сказочная открытка — заснеженные деревья и крыши домов, ярко-светящиеся окна, переливающиеся гирлянды, праздничные венки на входных дверях.

Том вышел из небольшого паба, куда заходил спросить дорогу. Приветливый и слегка поддатый бармен не удивился и словоохотливо рассказал, где найти семью Поттер.

Небольшой двухэтажный дом в конце улицы выглядел так же празднично, как и все остальные. Вот только вокруг него чуть заметно рябил воздух, очевидно, хозяева позаботились об отводящих глаза чарах.

С просторного участка, окружённого довольно высоким забором, доносился веселый, заливистый смех и радостные возгласы:

— Держи его!..

— Не попал, мазила!

— Ах, так?! Вот тебе!..

Том слегка приоткрыл калитку и увидел двоих раскрасневшихся, залепленных снегом мальчишек, атакующих снежками черноволосого кудрявого мужчину в тёплой мантии. Тот смеялся отрывистым, лающим смехом, отвечая им тем же. В какой-то момент у него в руке мелькнула волшебная палочка, летящие в него снежки прямо в воздухе развернулись и, увеличившись в размерах, полетели обратно.

— А-а! Крестный, это нечестно! — завопил тот, что помладше, улепётывая из-под обстрела.

— Ну ничего! Скоро у меня тоже будет настоящая палочка, тогда посмотрим, кто кого! — задиристо пообещал старший и тут же рухнул в сугроб, пытаясь уклониться от очередного снежка.

Мужчина жизнерадостно расхохотался. В этот момент дверь дома открылась, и изнутри донёсся недовольный женский голос:

— Джеймс, не трогай соус! Там все готово, лучше хлеб нарежь. Сейчас позову мальчишек и будем обедать…

На пороге появилась молодая женщина лет тридцати. Ярко-рыжие волосы собраны в красивую прическу с низким пучком из локонов. Поверх темно-зелёного с золотыми искрами платья накинута короткая белая шубка.

Мальчики, воспользовавшись тем, что их соперник отвлёкся на открывшуюся дверь, снова атаковали его с победным кличем, и тот, не удержавшись на ногах, обрушился в снег.

— Так, тайм-аут! Объявляю всеобщее перемирие во имя праздничного обеда! — крикнула хозяйка дома, махнув рукой.

— О-о! Еда! Наконец-то! — обрадовались мальчишки и тут же рванули в дом.

Мужчина поднялся на ноги, как-то очень по-звериному стряхивая с себя снег.

— Твои дети — это нечто, Лили! — он все ещё продолжал отряхиваться, проходя в дом.

— Сириус, ты сам как ребёнок! — засмеялась она, и тут заметила Тома, стоявшего у калитки, на ее лице мелькнуло беспокойство. — Мальчик, а ты откуда здесь?

— Извините, мэм, — вежливо ответил он. — Мне нужно поговорить с вами.

— Поговорить? — она чуть приподняла брови и, прикрыв дверь, подошла к нему. — О чем?

— Вы ведь миссис Поттер, верно? — уточнил Том, хотя ответ был очевиден.

— Да, это я, — Лили плотнее запахнула шубку. — А ты кто?

— Меня зовут Том, мэм, — он внимательно смотрел на неё. — Я друг вашей дочери.

Лили на мгновение замерла, а затем недоверчиво улыбнулась. В ее глазах отразилось недоумение.

— Дочери? — переспросила она. — Ты что-то путаешь, у меня двое сыновей.

— Ее зовут Маргарет. Маргарет Эванс, — настойчиво продолжил Том. — Ей одиннадцать, и она учится в Хогвартсе.

— Милый, это какая-то ошибка, — Лили выглядела растерянной и немного удивленной. — У меня никогда не было дочери. С чего ты взял, что эта Маргарет…

— Лили! — дверь дома снова открылась, и на крыльцо вышел мужчина в темных брюках и свитере, его волосы были живописно растрёпанны, а на носу поблёскивали круглые очки. — Ты где там застряла?

— Значит, вы точно уверены, что дочери у вас нет? — быстро спросил Том, снова поймав взгляд очень знакомых зелёных глаз.

— Дочери? — весело повторил подошедший к ним Джеймс и посмотрел на жену. — Дорогая, я чего-то о тебе не знаю?

— Погоди, — отмахнулась Лили. — Конечно, я уверена, что за странный вопрос?

Том видел, что они не притворяются. Они действительно не понимают, о чем он говорит. И причин этому могло быть только две: или Дамблдор солгал Гарри о ее происхождении, или… Поттеры просто забыли о том, что у них была дочь. Вернее, им помогли забыть.

— Простите, — негромко сказал Том. — Вы правы, я, видимо, ошибся.

— Лили, что происходит? — улыбка Джеймса померкла. — Кто этот молодой человек?

— Никто, — Том поднял руки, одновременно делая шаг назад, за калитку. — Забудьте. Счастливого Рождества.

— Эй, погоди! — крикнул ему вслед Джеймс, но Том уже быстрым шагом пересёк улицу.

Как он и предполагал, все оказалось хуже, чем думала Гарри. В том, что Поттеры — ее родители, сомнений не было. У неё были точно такие же глаза, как у Лили, а от Джеймса явно достался прямой нос и непослушные чёрные волосы. Даже улыбка у неё была похожа на отцовскую.

И если Поттеры не помнят о том, что у них есть дочь, значит, кто-то очень не хочет, чтобы они встретились. Вопрос — почему?

***

— Лили, да что с тобой? — Джеймс подошёл к стоявшей перед зеркалом жене и положил руки ей на плечи. — Ты весь вечер какая-то странная.

— Прости, — она поймала его взгляд в отражении. — Все в порядке, я просто… этот мальчик выбил меня из колеи.

— Непонятная история, — согласился Джеймс. — Но, может быть, он и правда ошибся? Мало ли…

— Джей, он сказал, ее зовут Маргарет, — Лили обернулась к нему. — Тебе не кажется, что это странное совпадение? И у неё моя фамилия.

— Ну, положим, фамилия нередкая, да и имя тоже, — протянул Джеймс, но посмотрев на жену, вздохнул. — Хотя, ты права, совпадение странное. Хочешь, чтобы я написал Дамблдору?

Лили кивнула.

Ее беспокоила эта история. Мало кто знал о том, как сильно она всегда хотела иметь дочь. Лишь однажды она поделилась своими переживаниями с Молли Уизли. Джеймс, разумеется, тоже был в курсе, но ему для счастья вполне хватало и двоих сыновей. А вот Лили дочь иногда даже снилась. Маленькая черноволосая девочка с зелёными глазами, обнимающая большого плюшевого медведя.

И имя. Мечтая о первом ребёнке, Лили собиралась назвать его Маргарет, если будет девочка, или Гарри, если будет мальчик. Но Джеймс сказал своё категорическое «только через мой труп», и назвал старшего сына Карлусом в честь своего выдающегося предка, а второго — Флимонтом, в честь отца.

Лили обижалась, ругалась, но мужу оба раза уступила. Все-таки волшебное сообщество возмутительно патриархально!

А вот на Маргарет Джеймс был согласен, но… увы.

— Ну все, перестань грустить! — строго сказал Джеймс, заглядывая ей в глаза. — Завтра же отправлю сову Дамблдору, и выясним, что там за история с этой девочкой. Может, мальчишка вообще все выдумал! Как, кстати, его звали?

— Кажется, Том, — задумчиво пробормотала Лили.

========== Глава 15. Неожиданные визиты ==========

— Да, Элизабет, мы абсолютно уверены! — Нора, прижимая ухом к плечу телефонную трубку, сосредоточенно укладывала одежду в объемный чемодан. — Нет, дом продавать пока не будем. Возможно, сдадим…

— Мама, что ты делаешь? — Том выхватил у неё из рук очередное платье. — Остановись! Давай поговорим…

— Потом, сынок, сейчас совершенно нет времени, — отмахнулась Нора и добавила в трубку: — Лиз, извини, я зайду к тебе позже, мне нужно уложить вещи.

— Мам, посмотри на меня, — Том подошёл к ней и заставил смотреть себе в глаза. — Ты же не хочешь никуда ехать, тебе это просто внушили. Очнись!

— Ну что за глупости? — сердито воскликнула Нора. — Конечно же я хочу! Я всегда об этом мечтала! И тебе там понравится, вот увидишь, — она ласково потрепала его по волосам. — А сейчас не мешай мне, пожалуйста, лучше иди собери свои вещи.

Она буквально вытолкала Тома из комнаты и закрыла дверь.

— … нам всем будет лучше! — услышал он голос Ника, доносившийся из-за двери в кабинет. — Пожалуйста, не капризничай.

— Я не капризничаю, но почему обязательно надо уезжать? Чем в Америке лучше, чем здесь? — в голосе Гарри уже слышалось отчаяние. — Откуда вообще взялось это предложение?

— Америка — замечательная страна! Я всегда хотел туда перебраться, а тут такой шанс!

— Но…

— Все, твои возражения мы обсудим позже, а сейчас дай мне сосредоточиться, у меня куча дел!

Бах! Дверь захлопнулась за вылетевшей в коридор Гарри. Несколько мгновений дети смотрели друг на друга.

— Это бесполезно, — мрачно констатировал Том. — Им качественно промыли мозги. Они уедут, даже если им придётся запихнуть нас в багаж.

Гарри так же мрачно кивнула, понимая, что он нисколько не преувеличивает. Помешательство старших Морганов прогрессировало с каждым днём. Они уже ни о чем не спрашивали, не слушали возражений, развели активную деятельность по сборам, радостно обсуждая детали предстоящего переезда. И ни переубедить, ни заставить их остановиться было совершенно невозможно.

Даже согласие Гарри на удочерение перестало иметь значение. Ник так и сказал ей во время очередного спора — мы все равно оформим все документы, потому что для тебя так будет лучше. Хотя нет… Кажется, он сказал: для твоего же блага.

И ведь оформят. А если сами не справятся, так им кто-нибудь поможет. Кто-нибудь, вроде того, кто внушил им светлую мысль о новой жизни в прекрасной Америке. В этом сомневаться не приходилось.

— Я никуда не поеду, — процедила сквозь зубы Гарри несколькими минутами позже, когда они сидели на кровати в ее комнате. — Я должна разобраться в том, что случилось с моими родителями.

После того, как Том рассказал ей о потере памяти у Поттеров, у неё снова появилась цель, от которой она не собиралась отступаться.

— Как? — Том глянул на неё исподлобья. — Они тебя не помнят. А значит, никто из их друзей тоже, скорее всего, не помнит.

— Давай рассуждать логически, — Гарри заставила себя успокоиться, решив, что теперь ее очередь быть оптимисткой. — Обо мне знает Дамблдор, так? И, видимо, он единственный, кто обо мне знает, из окружения Поттеров. А значит, он как-то причастен к тому, что обо мне все забыли. И, судя по всему, он очень не хочет, чтобы обо мне вспомнили, поэтому и устроил всю эту историю с переездом.

— И? — Том приподнял брови.

— Но, — Гарри подняла указательный палец, — что если эта коллективная амнезия накрыла не всех? Я имею в виду, если Дамблдор заставил всю «светлую сторону» забыть обо мне, может быть, помнит «темная»?

— «Темная» — это сторонники Волдеморта, что ли? — насторожился Том. — То есть, убийцы, поджигатели и психопаты? Считаешь, к ним стоит обращаться за помощью? Не говоря уже о том, что все они либо в Азкабане, либо скрываются.

— Не все, — возразила Гарри. — Один вполне себе процветает. И, если верить одному привидению, когда-то даже дружил с моей мамой.

— Снейп, — задумчиво протянул Том, поняв ее идею. — Думаешь, он может что-то знать?

— Я думаю, что у нас не так много вариантов, — округлила глаза Гарри. — Либо использовать все шансы, либо — привет, Нью-Йорк!

— Возможно, вариант с Нью-Йорком как раз был бы оптимальным, — вдруг негромко сказал Том. — Если бы знать наверняка, что родителям внушили только уехать. Но мы понятия не имеем, кому и зачем все это понадобилось. А ехать черт знает куда с двумя взрослыми, которые себя не контролируют…

— А ты не пробовал… — Гарри замялась. — Ну, снять с них это внушение? Ты ведь говорил, что раньше уже заставлял людей делать то, что тебе нужно, помнишь?

— Пробовал, — Том поморщился. — Простое убеждение не срабатывает. А пытаться пересилить чужое внушение… Я мог бы, наверное, но я не хочу сделать ещё хуже.

— Ладно, — Гарри подняла руки. — Просто в порядке бреда… Что если попробовать найти этого Снейпа и попросить помочь? Он ведь известный зельевар и вообще — взрослый волшебник, в отличие от нас. И если он раньше был на стороне Волдеморта, вряд ли он поддерживает Дамблдора. Вдруг он сможет привести твоих родителей в чувство?

Том не успел ничего ответить, из коридора раздался звонкий голос Норы.

— Дети, вы собрали вещи? Наш самолёт послезавтра, в десять утра!

Гарри и Том неверяще уставились друг на друга.

— Послезавтра?!

***

Просторный зал с каменными стенами… Рунные круги горят потусторонним белым светом… Люди в черных плащах… На ритуальном камне точно в центре круга лежит молодая женщина с рыжими волосами и фарфорово-бледной кожей…

— Марлин! — яростный рык Сириуса разрывает пространство.

Вспышки… Крики… Палочка раскаляется в руке… Одна из фигур в плаще падает, и капюшон слетает с головы, обнажая копну чёрных кудрявых волос. Эхом звенит истерический, полубезумный смех… Вспышка. Ещё одна. Смех сменяется криком… Кровь…

Ещё один капюшон слетает с головы высокого черноволосого мужчины. Воздух вокруг него закручивается вихрем… Ослепительная ярко-зелёная вспышка на миг отражается в мерцающих, словно тлеющие угли, глазах… Дикий, нечеловеческий крик… Чёрный плащ растекается по полу чернильным пятном…

— Где он?! — крик Джеймса совсем рядом.

Большая светлая комната… Детский плач… Маленькая девочка в деревянном манеже… Тянет пухлые ручки, заливаясь слезами… Рядом с ней человек в серебристой мантии… В груди разгорается пожар боли и гнева…

— Лили! Лили, проснись! — кто-то с силой тряс ее за плечи.

Она резко открыла глаза и дёрнулась, в первый момент не понимая, где находится. Спальню наполнял серый утренний свет. Обои в тонкую полоску. Трюмо. Колдографии в красивых рамках на комоде. Дом. Она дома.

— Лили? — в поле зрения появилось перепуганное, ещё сонное лицо Джеймса. — Что тебе приснилось?

— Ритуал, — выдохнула она, проводя рукой по лицу, словно пытаясь стряхнуть липкую паутину кошмара. — Когда мы победили Лорда… Я тебя разбудила?

— Ты кричала, — Джеймс смотрел на неё с тревогой. — Плакала. Все обещала не бросать кого-то.

Лили замерла, вспомнив последний фрагмент сна.

— Я видела девочку, — прошептала она, боясь разрушить эту хрупкую связь с миром сновидений. — Она звала меня, тянулась ко мне, а я хотела подойти, но не могла… Мне мешало что-то… Там был Дамблдор, и кто-то ещё… — она вытерла слёзы тыльной стороной ладони. — Больше ничего не помню.

Джеймс нахмурился, глядя в бледное, заплаканное лицо жены, и отчего-то ощутил укол острой, почти нестерпимой вины. Будто это из-за него ей снятся кошмары. Ерунда, конечно…

Неожиданной стук в окно отвлёк его от размышлений. За стеклом виднелась неприметная коричневая сова с привязанным к лапе письмом.

— Это от Дамблдора, — сказал Джеймс, забрав у птицы послание. — Приглашает нас в Хогвартс сегодня вечером, хочет поговорить лично.

— Ладно, — Лили чуть заметно поморщилась и поднялась с постели, накидывая халат поверх ночной сорочки. — Побудешь до вечера с мальчиками? Я… хочу прогуляться.

— Одна? — Джеймсу не хотелось отпускать ее в таком состоянии. — Может быть, мы все вместе выберемся куда-нибудь? Мы могли бы…

— Джей, — мягко прервала его Лили, — мне нужно подумать. Я буду в порядке, правда.

***

Спустя два часа Лили стояла перед домом номер четыре по Тисовой улице в Литтл-Уингинге и задумчиво разглядывала светлые занавески в окнах.

Она не понимала до конца, что хочет найти здесь. Едва ли Петунья будет счастлива ее видеть, они много лет не общались, да и в детстве не слишком ладили. Но какое-то странное чувство глубоко внутри не давало покоя. Ей хотелось поговорить с сестрой. Это было нужно. Будто звенел крошечный колокольчик, напоминая о чём-то важном. О чем-то…

Лили с досадой тряхнула головой и, поднявшись на аккуратное крылечко, решительно нажала кнопку звонка. За дверью послышался стук каблуков.

— Ты? — появившаяся на пороге Петунья в первый момент изумлённо вскинула брови, а затем поджала губы. — Что ты здесь делаешь?

— И тебе привет, Туни, — Лили вздохнула.

— Зачем ты пришла? — Петунья недобро сощурилась.

— Поговорить. Впустишь? — Лили сунула руки в карманы пальто и посмотрела сестре в глаза. — Если нет, я пойму.

Петунья несколько мгновений молча разглядывала ее, слегка вздёрнув подбородок, но затем все же посторонилась, пропуская в дом.

Лили прошла в гостиную и оглядела стильный интерьер в бежево-золотистых тонах.

Светлый диван на пушистом ковре, стеклянный журнальный столик, небольшой телевизор на комоде. Рядом с ним в деревянных рамках — фотографии Петуньи в обнимку с полным усатым мужчиной и пухлым светловолосым мальчиком.

— Уютно у тебя… И тихо. Ты одна?

— Вернон повёз Дадли на день рождения друга. Лили, что тебе нужно? — холодно спросила Петунья, проигнорировав комплимент. — Я никогда не поверю, что ты появилась у меня на пороге спустя двенадцать лет молчания просто так.

— Не просто так, Туни, — она обернулась к сестре. — Хотела попросить прощения.

— Прощения? — Петунья скривилась. — За что же? За то, что в детстве изводила меня своим треклятым волшебством? За тот отвратительный ужин с твоим Поттером? Или за то, что исчезла, ни слова никому не сказав?! — она уже почти кричала.

Обида, дремавшая в ней все эти годы, вновь подняла голову и начала рваться наружу.

— Туни, мне жаль…

— Жаль?! Да ты понятия не имеешь, что это такое! Ты же даже на похороны родителей не приехала!

Лили внезапно прошиб холодный пот.

— Родители, — глухо повторила она, глядя перед собой расфокусированным взглядом. — Я не приехала на похороны…

— Да, ты не приехала! — рявкнула Петунья. — И даже не соизволила назвать причину! А мне, думаешь, легко было передать тебе послание? Пришлось просить твоего мерзкого Снейпа, чтобы отправил сову!

— Туни, — Лили потрясенно смотрела на неё, чувствуя, как по коже ползёт мороз, — я не помню…

— Чего ты не помнишь? — та зло сощурилась.

Лили, судорожно дёрнув шарф на шее, шумно втянула воздух. В висках стучала кровь. Голова противно ныла, а мысли расползались в разные стороны, не давая сосредоточиться.

— Я не помню, почему я не приехала на похороны…

— Издеваешься? — недоверчиво протянула Петунья, но по ее бледному лицу быстро поняла, что это не так. — Что… правда не помнишь?

— Нет, я… — Лили с силой сжала пальцами виски. — Я помню сову от Северуса. Это же было в начале августа, так? Помню… помню, что почему-то не могла выбраться в Коукворт. Была какая-то причина… — она поморщилась от внезапно усилившейся головной боли. — Черт, не могу! Не могу!

— Эй, — Петунья забеспокоилась всерьёз. — Тебе плохо, что ли? Воды? Таблетку?

— Плохо, — эхом повторила Лили и с ужасом посмотрела на сестру. — Туни, это очень плохо! Я не могла просто так забыть причину, по которой пропустила похороны родителей. А это значит… меня заставили забыть.

— Заставили? — Петунья побледнела. — То есть…

— Да. С помощью волшебства, — зелёные глаза заметно потемнели. — Кто-то покопался в моей голове, и стёр кусок воспоминаний, — Лили неосознанно сжала руку в кулак. Несколько секунд она стояла, замерев, словно прислушиваясь к себе, а потом с досадой скрипнула зубами. — Прости, мне пора. Я должна с этим разобраться…

— Погоди, — Петунья остановила ее уже у двери. — Раз уж ты здесь… Этим летом ко мне приходил мужчина. Он спрашивал о тебе.

— Мужчина? — непонимающе нахмурилась Лили. — Кто? Ты его знаешь?

— Первый раз в жизни видела. Представился Николасом Морганом, адвокатом. С ним ещё девочка была, лет десяти — одиннадцати. И он спрашивал, не было ли у тебя дочери.

— Дочери? — у Лили закружилась голова. — Почему? Почему он решил, что у меня должна быть дочь?

— Понятия не имею, — Петунья дернула плечом. — Он не успел толком ничего объяснить, девочке вдруг плохо стало, он ее к врачу повёз. И больше они не появлялись.

***

Коукворт — депрессивный индустриальный городок при дышащей на ладан ткацкой фабрике — встретил Гарри и Тома ледяным ветром и темным, дымным небом.

— Нас будут искать, — констатировал Том, оглядывая мрачную железнодорожную станцию. — Вечером родители поймут, что нас нет, и заявят в полицию.

— Заявят, — не стала спорить Гарри. — Но искать нас начнут не сразу, и не слишком активно. Поверь мне, у меня богатый опыт побегов из дома. И потом, мы же не собираемся вечно скрываться, нам просто нужно выиграть время… Том? — она обернулась, заметив, что он отстал.

Они как раз вышли на центральную улицу грязного, полузаброшенного городка. Каждый третий дом был либо заколочен, либо смотрел на мир мрачными провалами окон. По заледеневшим тротуарам то и дело пролетал какой-то мелкий мусор, гонимый порывами ветра.

— Я знаю это место, — неожиданно даже для самого себя сказал Том, внимательно вглядываясь в окружающий пейзаж. — Я… был здесь. Когда-то…

— Уверен? — с сомнением протянула Гарри. — Как-то эта дыра простовата для великого темного мага.

Но Том не обратил внимания на ее слова. Сначала медленно, а потом все увереннее, ускоряя шаг, он двинулся вперёд по улице. Остановился на мгновение на ближайшем перекрёстке, а затем свернул направо.

Гарри не отставала. Они шли так быстро, что она едва успела заметить полустершуюся надпись на одном из домов: «Паучий тупик, 2».

Остановился Том так же неожиданно, и Гарри чудом не налетела на него. Они стояли перед ветхой, покосившейся развалюхой — настолько убогой, что соседние дома казались на ее фоне добротными коттеджами. Крыша местами провалилась, окна ощетинились осколками выбитых стёкол, входная дверь была настолько чёрной, что казалась обугленной.

— Только не говори, что нам сюда, — без особой надежды протянула Гарри.

Том снова не ответил. Он как загипнотизированный сделал шаг вперёд, проходя сквозь висевшую на одной петле калитку, и снова остановился. Гарри тоже сделала шаг.

Миг — и она прошла сквозь незримый, лишь смутно ощутимый барьер. Больше ничего не поменялось. Те же печальные останки дома, тот же неухоженный участок. Внутри дом выглядел ничуть не лучше, чем снаружи. Старая мебель покрыта толстым слоем пыли и грязи, несколько стульев валяются на полу. На окнах — невразумительно серые тряпки, вероятно, когда-то бывшие занавесками.

— Не понимаю, — Гарри растерянно огляделась. — Здесь же явно давно никто не живет… Зачем накладывать чары на заброшенный дом?

— Не знаю, — Том задумчиво разглядывал стеллаж с несколькими книгами на полках. — Но, думаю, хозяин дома уже в курсе нашего визита.

========== Глава 16. Старые знакомые ==========

Оливер Дженкинс работал в больнице святого Мунго уже четырнадцатый год. С детства мечтавший стать колдомедиком, он ещё во время учебы в Хогвартсе все своё свободное время проводил в больничном крыле, помогая мадам Помфри лечить разбитые носы, переломы и простуды студентов. А сразу после выпуска, заручившись ее рекомендательным письмом, устроился на стажировку в Мунго.

Начинал он простым санитаром — поди, подай, убери, принеси — но постепенно, впитывая, как губка, все знания, которыми делились с ним старшие товарищи, стал сначала младшим помощником Роджера Фоули, возглавлявшего отделение «Недугов от заклятий», а затем и его правой рукой.

Сам Дженкинс специализировался на менталистике, и чаще всего его работа заключалась в том, чтобы устранять последствия неправильно наложенных Обливиэйтов, восстанавливать память после применения аналогичных зелий, лечить склероз — которым волшебники, вопреки популярному мнению, тоже страдали и ещё как! — ликвидировать проклятия, влияющие на разум и так далее, и тому подобное.

С работой своей Дженкинс справлялся отлично, а основным поставщиком пациентов стало родное министерство ещё во время войны. Сколько раз ему приходилось возвращать в нормальное состояние подследственных, свидетелей и магглов, в отношении которых перестарались доблестные авроры, и сосчитать было невозможно.

И неудачи были — куда же без них. Наиболее болезненным для самого Оливера стал случай с супругами Лонгботтом. Фрэнк и Алиса были его однокурсниками и хорошими приятелями со школьных времён, и когда он увидел, в каком состоянии их доставили в больницу после нападения Пожирателей, пришёл в ужас. То, что обоих запытали до невменяемого состояния Круциатусом, стало понятно сразу же. Симптомы говорили сами за себя, просто наглядное пособие из учебника — непрекращающиеся конвульсии, неконтролируемые тики, пена изо рта…

Физическое состояние в норму привести удалось быстро, а вот с разумом оказалась беда. Стремясь сбежать от невыносимой боли, Фрэнк и Алиса замкнулись внутри себя. В прямом смысле — заперлись в дальних уголках своих сознаний, и вытащить их оттуда не представлялось возможным. Они ни на что не реагировали, никого не узнавали, не разговаривали. Больше всего их состояние напоминало последствия поцелуя дементора — тело здорово, нормально функционирует, человек может сидеть, ходить, принимать пищу, но… взгляд пустой и бессмысленный. Живая иллюстрация к поговорке «Свет горит, но в доме пусто».

Единственным лучиком надежды оставался их сын Невилл. Только во время его визитов Алиса, словно интуитивно чувствуя мальчика, проявляла слабые сигналы присутствия в собственном теле. Чаще всего это выражалось в том, что она совала в руки Невиллу всякую ерунду, вроде фантика от конфеты, смятой бумажки или апельсиновой кожуры. При этом она не смотрела на сына, даже головы в его сторону не поворачивала, но… хоть что-то.

На прочих посетителей реакции не было вообще, хотя навещали Лонгботтомов часто, особенно в первые годы. Со временем энтузиазм у бывших друзей, родственников и знакомых угас, что было, в общем понятно. Тех, кто приходил регулярно, спустя больше десяти лет после трагедии, осталось всего пятеро: Кэрол Робертс, мать Алисы; Августа Лонгботтом, мать Фрэнка; их сын Невилл и чета Поттеров, бывшие когда-то их самыми близкими друзьями.

Именно поэтому, увидев очередным унылым декабрьским днём на пороге своего кабинета бывшую однокурсницу, Дженкинс нисколько не удивился.

В первый момент. Уже со второго взгляда стало понятно, что визит этот незапланированный и к Лонгботтомам отношения не имеет.

— Лили? Что-то случилось? — встревожился он, отметив ее неестественную бледность, искусанные губы и слегка дрожащие руки.

— Оливер, мне нужна твоя помощь, — нервно проговорила она, бросив на стул сумочку и стянув с шеи шарф.

— Конечно, чем могу! — он подошёл к ней, помогая снять пальто. — Рассказывай, что произошло? Что-то с Джеймсом? С детьми?

Лили помотала головой, залпом выпила заботливо предложенный стакан воды, шумно выдохнула и посмотрела на Дженкинса в упор.

— Оливер, я хочу, чтобы ты проверил меня на Обливиэйты.

***

К чести Дженкинса, лишних вопросов он задавать не стал. Только попросил сориентировать по временному промежутку.

Лили примерно обозначила лето восьмидесятого, хоть и не была до конца уверена. Но ведь именно тогда она была чем-то так страшно занята, что не смогла выбраться даже на один день, чтобы попрощаться с родителями.

Уже пять минут спустя Лили лежала на кушетке в кабинете Оливера, стараясь максимально расслабиться и не сосредотачиваться на неприятной щекотке где-то в области лба. Инстинкты требовали сопротивляться вторжению в ее сознание, но она не поддавалась, представляя себе, по совету Оливера, ровную водную гладь.

— Хм… — задумчиво протянул Дженкинс через некоторое время. — Да, вижу точечные изменения… Множественные! Все во временном промежутке — три года. С восьмидесятого по восемьдесят второй. Филигранная работа — соседние воспоминания почти не затронуты, некоторые даже заменены ложными… но… — он нахмурился и опустил палочку. — Да, так я и думал, это не Обливиэйт.

— Нет? — Лили распахнула глаза и резко села на кушетке. — А что?

— Не возьмусь точно сказать, — покачал головой Оливер, пребывающий в глубокой задумчивости. — Очень необычная картина. Скорее всего, из твоей памяти был стёрт некий объект. Само его существование и, соответственно, все, что с ним связано. Впрочем, стёрт — это не то слово, скорее, заблокирован. Убран максимально глубоко в подсознание. При обычной диагностике такое и не заметишь сразу… Больше всего это похоже на эффект от яда Пикирующего злыдня, но не в чистом виде… — он рассеянно потёр лоб. — Я бы поставил на зелье или ритуал, что-то ведь должно было задать параметры… да…

— Оливер, — Лили пощелкала пальцами перед его лицом, вырывая из размышлений, — можно попроще, для тех, у кого нет степени по менталистике? Что это все значит?

Дженкинс серьезно посмотрел на неё.

— У меня есть сильное подозрение, что поработали не только над тобой. В случае, когда воспоминания нужно исправить одному человеку или даже двоим, можно легко обойтись Обливиэйтом, а тут, как я и сказал, было использовано зелье или ритуал на основе разбавленного яда волшебного существа. Сам по себе этот яд способен полностью стереть память любому человеку, оставив чистый лист. В составе зелья — убирает негативные воспоминания или то, о чем человек сам хочет забыть. Но допускаю, что достаточно образованный и сильный волшебник мог задать более четкие параметры — на конкретный объект и все, с ним связанное. Было несколько случаев в истории, когда подобный метод использовался в отношении магглов, узнавших о волшебстве. Утверждать, конечно, не могу, но очень вероятно, что воздействие было массовым. Забыть заставили не только тебя, но и вообще всех, кто был в курсе, причём одновременно.

— Ты можешь это исправить? — севшим голосом спросила Лили, чувствуя, как по спине пробежал холодок. — Можешь вернуть воспоминания?

— Теоретически — да, — кивнул Оливер. — Не могу гарантировать, что полностью, лучше бы это делать так же, как было сделано первоначальное воздействие. Но, я так понимаю, ты не в курсе, кто мог забрать воспоминания?

Лили сжала губы, как-то подобравшись, напряглась всем телом.

— У меня есть подозрение… Но я не уверена.

— В любом случае, — кивнул Оливер, — нужно убедиться, что мое предположение было верным. А для этого было бы неплохо проверить, например, твоего мужа. Я почти уверен, что у него обнаружится схожая клиническая картина.

***

— Да вашу ж мать! — выругался сквозь зубы Северус Снейп, взмахом палочки накладывая на котёл с закипающим зельем чары Стазиса.

День не задался с самого утра.

Северус вот уже десять лет жил в небольшом домике на окраине Эдинбурга, занимаясь любимым делом — изучением зелий. Организовав в просторном подвале оснащённую всем необходимым алхимическую лабораторию, он практически не вылезал оттуда, исследуя, экспериментируя, совмещая несовместимое и делая, порой, потрясающие открытия.

К великому сожалению, помимо самореализации, нужно было ещё и что-то кушать, поэтому периодически Северусу приходилось отвлекаться от науки и варить на заказ всякую лабуду, вроде зелья удачи, оборотного, лекарственных настоек и прочих неинтересных, но хорошо оплачиваемых составов.

Основным заказчиком ещё со школьных времён был Люциус Малфой, а позже к нему присоединились и другие чистокровные семьи, в своё время поддерживавшие Темного Лорда. Сам Северус тоже успел попасть в ряды Пожирателей незадолго до падения Лорда, но ни в каких активных действиях никогда не участвовал, занимался тем, что получалось у него лучше всего — варил зелья.

За эту свою деятельность он заплатил несколькими крайне неприятными месяцами, проведёнными в Азкабане, из которого его вытащил все тот же Малфой. Люциус решил, что талантливый зельевар очень пригодится ему на свободе. Тем более, если будет этой самой свободой ему обязан. Северус не знал, каким образом Малфою удалось заставить министерство закрыть глаза на его «метку», но подозревал, что банально — шантажом и подкупом.

В любом случае, результатом он был доволен. Его оставили в покое, а по прошествии времени, когда Северус вернулся из Германии, где учился у тамошнего известного алхимика, признали мастером и даже периодически печатали его статьи в научных изданиях. Рекой потекли заказы, за которые Северус охотно брался, пока не заработал на симпатичный домик и собственную лабораторию, а после начал отказывать почти всем, кроме близких друзей и тех, чьи заказы были интересны ему самому.

Жизнь текла своим чередом — в основном спокойная и размеренная, иногда приносящая восторг и удовлетворение от очередного удачного эксперимента, а иногда выпадали крайне неудачные дни.

Вот как сегодняшний, например.

Началось все с того, что в половине шестого утра Северуса разбудила сова, настойчиво стучавшаяся к нему в окно. Сову эту он прекрасно знал, а потому не успевшее ещё толком сформироваться настроение резко рухнуло в минус. Послание, предсказуемо, оказалось от директора Хогвартса.

Величайшему и Светлейшему, очевидно, не спалось, и он решил в очередной раз попытать счастья — не иначе надеялся, что Северус спросонья не разберёт, что к чему, да и согласится. Ага, щас.

За последние два года подобных писем у него скопилось столько, что можно было бы озолотиться, продавая всем желающим автографы Великого. Альбус Дамблдор просто таки жаждал видеть своего бывшего ученика в стенах альма-матер, чтобы выпить с ним чаю, поболтать о погоде и заодно уговорить примерить модную профессорскую мантию.

И если первый и второй пункты Северусу были просто неинтересны, то против последнего он категорически возражал. Возиться с бестолковыми детьми, пытаясь вбить в их пустые головы основы столь тонкой науки, как зельеварение — такое могло присниться ему только в кошмаре. О чем он и сообщил Дамблдору после первого же письма.

Но Светлейший не сдавался. У него, видимо, были катастрофические проблемы с кадрами, потому что он продолжал заваливать Северуса письмами с обещаниями всяческих благ, вроде повышенной зарплаты, должности декана Слизерина, дополнительных выходных и личного ассистента для нарезки ингредиентов.

Северус, в свою очередь, упорно слал директора Запретным лесом, потому что никакая зарплата, хоть десятикратная, не стоила того, чтобы тратить своё время и нервные клетки на толпу малолетних идиотов. Только представить — полный класс каких-нибудь гриффиндорцев, не способных запомнить даже простейший рецепт и норовящих взорвать все, что теоретически способно это сделать — бр-р, Мерлин, сохрани! Нет уж, пусть другие развлекаются.

class="book">Однако, «другие», похоже, тоже не горели желанием сеять разумное, доброе, вечное. В новом письме Дамблдор уже умолял хотя бы временно занять должность профессора зельеварения, потому что, видите ли, почтенный Гораций Слагхорн изволил уволиться прямо посреди учебного года, возвращаться категорически отказывается, и в следующем семестре бедные детки рискуют остаться без невероятно важной дисциплины, а факультет Слизерин — ещё и без декана.

«Допекли старика, — мысленно фыркнул Северус, небрежно сворачивая письмо. — Удивительно, что только сейчас».

И все же, бросать школу, в которой проработал больше полувека, вот так, в середине года… с чего бы это он? Впрочем, что бы там ни было, его, Северуса, это не касается. У него и своей работы — выше крыши. Как раз сегодня должно было стать ясно, принесёт ли плоды исследование, которым он занимался весь последний месяц, или нет.

Но не успел он нацарапать вежливый и цензурный вариант своего коронного «идите нафиг» прямо на обратной стороне письма и отправить сову обратно, как в гостиной полыхнул камин, и из него вышел Люциус Малфой собственной сиятельной персоной.

Этому опять зачем-то понадобилась настойка удачи - авторская разработка Северуса, которая в отличие от знаменитого «Феликс Фелицис» готовилась за несколько дней. В казино он играет, что ли? Естественно, нужно было много и «вот прям щас!»

Пообещав «сделать все возможное», Северус выпроводил Малфоя и только успел выпить кофе, как получил сообщение от своего ассистента, который помогал ему со сложными в приготовлении составами и выполнял рутинную работу. И, естественно, именно сейчас, когда его помощь была необходима, этот идиот умудрился взорвать собственное экспериментальное зелье (ничего страшного, шеф, не волнуйтесь!) и угодить в Мунго (но выпишут меня не раньше, чем через три дня!)

Злой и раздражённый таким неудачным началом дня, Северус отправился в лабораторию. О завершающем этапе исследования придётся забыть на ближайшие дни, без ассистента там не справиться. Оставалось заняться заказом. И зачем Люциусу удача? Ему, вон, и так везёт, скотине.

А вот самого Северуса сегодня просто преследовали неудачи. Уже приготовив все ингредиенты, он обнаружил, что закончились семена красной вербены. Пришлось потратить ещё час на то, чтобы смотаться в Лондон и пополнить запасы. Потом заявилась соседка — престарелая миссис Браун — которой Северус однажды сделал «волшебную» мазь от радикулита, и тем самым «подарил вторую молодость!» Но теперь мазь закончилась и миссис Браун была в отчаянии.

Нет, помочь старушке было не сложно. Но, как это бывает с пожилыми, одинокими людьми, дело было не столько в мази, сколько в желании поболтать. Отделаться от словоохотливой соседки удалось только спустя часа полтора, клятвенно пообещав заглянуть на чай попозже.

И только Северус, уже жалеющий, что вообще встал сегодня с постели, поставил наконец на огонь котёл с зельем, как сработали сигнальные чары, наложенные на его старый дом в Коукворте. Кто-то — определенно, волшебник, магглы бы не сунулись — бесцеремонно влез в его частную собственность.

— Да вашу ж мать!

Комментарий к Глава 16. Старые знакомые

Внеочередная прода по случаю прилива вдохновения) Спасибо большое всем за поддержку!

========== Глава 17. Ошибочные решения ==========

Лили сидела на диване в своей гостиной и смотрела в одну точку, безуспешно пытаясь уложить в своём сознании те дикие факты, которые ей удалось восстановить с помощью Оливера. Вернее, всего один факт.

Это было немыслимо. Невозможно. Ей казалось, что она спит и видит кошмарный сон. Как она могла забыть о том, что у неё есть дочь? Ее девочка. Ее малышка.

Лили помнила, как она родилась. Помнила всеобъемлющее, кристально-чистое счастье, когда первый раз взяла ее на руки. Воспоминания возвращались вспышками, короткими обрывками, ощущениями… Оливер настаивал, что необходимо полностью восстановить память с помощью того же зелья, которым она была стёрта, но Лили было достаточно даже того, что она помнила сейчас.

У неё есть дочь, которую кто-то посмел отнять.

— Я убью его! — дверь с грохотом распахнулась и в гостиную влетел взбешённый Джеймс.

— Кого? — Лили, будто очнувшись, впилась взглядом в его бледное от ярости лицо.

— Дамблдора, — прошипел он сквозь зубы. — Я помню, как он уговаривал меня оставить ее, отпустить, говорил, что так будет лучше для всех… Мерлин, Лили, почему?! Зачем он забрал ее у нас? А мы? Мы ведь не могли согласиться с этим!

— Не могли, — прошептала Лили. — Поэтому он сделал так, чтобы мы забыли.

— Но для чего ему это? — на Джеймса было страшно смотреть. — Должна же быть какая-то причина…

— Плевать! — Лили резко поднялась на ноги. — Потом будем выяснять причины, сейчас я должна увидеть свою дочь. Отправь мальчиков к Сириусу, пусть пока побудут у него, а я сварю зелье поиска.

***

Высокий, худой мужчина в черной одежде, с черными же волосами, собранными в низкий хвост, и бледным лицом появился неожиданно.

Так неожиданно, что Гарри подскочила на месте, услышав за спиной холодный, раздражённый голос:

— Что вы здесь делаете?

Резко обернувшись, она оглядела незнакомца. Откровенно говоря, известного зельевара и самого молодого мастера последнего столетия она представляла себе несколько по-другому. Этот больше походил на вампира или на сотрудника бюро ритуальных услуг. Темные глаза под нахмуренными бровями опасно мерцали, не предвещая ничего хорошего.

— Простите, сэр, мы искали мистера Снейпа, — ответил Том в своей неизменно-вежливой манере. — Это ведь его дом? Вернее, ваш.

Левая бровь мужчины слегка дёрнулась вверх. Взгляд стал пристальным и каким-то изучающим.

— Допустим, — медленно произнёс он. — А вы кто такие?

— Меня зовут Маргарет, — быстро сказала Гарри. — Я дочь Лили Эванс. Вы ведь знали ее?

Снейп заметно вздрогнул. Его глаза недоверчиво сощурились.

— Дочь? — медленно повторил он. — Насколько мне известно, у Лили… Поттер всего двое детей, и оба мальчики.

Гарри едва сдержалась, чтобы не застонать от разочарования. Значит, она ошиблась. Он тоже ничего не помнит.

— Сэр, пожалуйста, выслушайте нас, — умоляюще попросила она. — Нам очень нужна ваша помощь! Я выросла в обычном мире. Меня оставили в приемном отделении больницы, когда мне было два года…

Она торопливо рассказывала свою историю, опасаясь, что Снейп прервёт ее, не дослушав, но он молчал, не сводя с неё пристального взгляда. По мере появления новых и новых деталей в ее рассказе, его лицо становилось все более мрачным, а недоверие в глазах сменялось изумлением.

— … кто-то внушил родителям Тома, что нам всем необходимо уехать за границу, и теперь они просто одержимы этой идеей! — закончила, наконец, Гарри и выдохнула. — Мы совсем не знаем, что делать…

Несколько мгновений Снейп молча смотрел на неё, а потом тряхнул головой.

— Бред какой-то, — пробормотал он. — Нет, он, конечно… Но чтобы так?..

— Сэр? — Том подошёл к нему ближе. — Вы что-то знаете, так ведь? Вы не сильно удивились рассказу Гарри…

Снейп молча смерил взглядом его, потом быстро посмотрел на Гарри.

— Оставайтесь здесь, — бросил он и развернулся, чтобы уйти.

— Стойте! — Том схватил его за руку.

А потом… Гарри не поняла толком, что произошло, но Снейп как-то странно дернулся, сбросил его руку и схватился за левое предплечье, одновременно пятясь назад. И одновременно с этим Том сдавленно вскрикнул и упал на колени, сжав руками голову.

— Том? — она бросилась к нему. — Что? Тебе плохо? Видение?

— Нет… — выдохнул он сквозь зубы, вцепившись в ее руку. — Не знаю… Все путается…

Не зная, как ему помочь, Гарри беспомощно оглянулась на Снейпа. А тот, закатав левый рукав, пораженно смотрел, как на бледной коже наливается чернотой изображение черепа с выползающей изо рта змеей. Мгновение — и неверящий взгляд расширившихся чёрных глаз устремился к Тому.

— Не может быть…

Том, все ещё морщившийся от внезапного приступа головной боли, поднял голову и тоже посмотрел на руку Снейпа.

— Что ты видел? — взволнованно спросила Гарри.

— Ее, — Том не сводил взгляд с изображения черепа со змеей, — метку. В моей руке была палочка, и я… я ее создал…

— Невозможно, — прошептал Снейп, с каким-то суеверным ужасом глядя на него. — Ритуал ведь… Как?.. Кто ты?

Том наконец оторвал взгляд от метки и поднял выше, посмотрев ему прямо в глаза.

— Кажется, вы знаете это лучше, чем я…

***

Северус действительно знал. Он знал даже больше, чем хотел бы. И поэтому уже через десять минут — взбешённый, как голодная мантикора — влетел в кабинет директора Хогвартса.

— Дамблдор, какого хрена?!

— Северус? — директор, стоявший возле стеллажа с книгами недоуменно обернулся. — Что с тобой?

— Со мной? — прошипел Снейп. — Я только что имел счастье беседовать с Маргарет Поттер и Томом Морганом!

— О, — негромко сказал Дамблдор, поставив на полку книгу, которую держал в руках, и после недолгой паузы, спросил: — Как ты их нашёл?

— Это они меня нашли! Они вынуждены были сбежать из дома, потому что их родителям весьма грубо и топорно промыли мозги! Внушение? Серьезно? Лучше вы ничего не могли придумать?

— Я надеялся, так всем будет проще, — Дамблдор тяжело вздохнул.

— Всем? — Северус зло сощурился. — Или лично вам? Как вообще дочь Поттеров оказалась в Хогвартсе?

— Это мое упущение, — признал Дамблдор. — Столько лет все было спокойно… я расслабился. Перестал присматривать за ней. Но я ведь не мог предположить, что она встретится с волшебником, что его выброс пробудит ее магию… Я ведь не прорицатель, в конце концов!

— А Том? — быстро спросил Северус. — Вы знали о нем?

— Ты шутишь? — Дамблдор с досадой поморщился. — Неужели, если бы я знал, я бы допустил его появление в Хогвартсе?

— О, ну конечно! — язвительно протянул Снейп. — Вы бы заставили его родителей уехать ещё раньше, так ведь?

— Северус, что я, по-твоему, ещё мог сделать? — Дамблдор посмотрел на него поверх очков. — Тому удалось начать жизнь с чистого листа. Этот мальчик ещё никому ничего плохого не сделал, и, даст Мерлин, не сделает. Но ему нельзя оставаться в Англии. Ты представляешь, что будет, если о нем узнают? Или если он сам вспомнит свою предыдущую жизнь? Я уже не говорю о Маргарет. Девочка каким-то образом узнала о своих родителях. Как бы ты поступил на моем месте?

— Правду бы сказал! — холодно ответил Северус. — Все лучше, чем та чушь, которую вы ей наплели!

— Я только хотел, чтобы она успокоилась. Чтобы перестала искать их. Ты не хуже меня знаешь, что им нельзя встречаться.

Северус закатил глаза.

— Какая потрясающе избирательная забота! Удивительно, что вы не решили просто стереть ей память, это ведь было бы проще!

Дамблдор молчал, глядя на него с легким укором, но на дне его глаз плескалось чувство вины.

— В любом случае… — он осекся, потому что в этот момент в камине ярко вспыхнуло пламя, окрасившись в зелёный цвет. — Джеймс? — он удивленно приподнял брови и посмотрел на часы. — Ты ра…

— Как вы могли?! — заорал Поттер, направляя на него палочку. — Мы доверяли вам, а вы!.. Что вы сделали с нашей дочерью?!

Дамблдор побелел, как полотно.

— Откуда ты…

— Оттуда! Мы с Лили вспомнили ее! А теперь отвечайте, какого Мордреда вы стёрли нам память или, клянусь, я вас убью!

— Поттер, — негромко позвал Северус, охваченный дурным предчувствием, — где твоя жена?

— Что? — он резко обернулся, в его глазах мелькнуло узнавание, а затем недоумение. — Снейп? Ты ещё здесь откуда?

— Джеймс, не горячись, — мягко попросил Дамблдор. — Я все тебе объясню, обещаю, только, пожалуйста, скажи, где сейчас Лили?

— Заканчивает зелье поиска, чтобы найти нашу дочь! — рявкнул Поттер, зло сверкнув глазами. — Что бы вы ни задумали, вам не удастся…

Неожиданно в воздухе разнесся негромкий звон. Снова сработали сигнальные чары. Северус с ужасом посмотрел на Дамблдора.

— Она уже там… Что б вас всех! Снимайте антиаппарационный купол! Быстро!

***

Лили аппарировала в Коукворт сразу же, едва сработало зелье поиска. Времени задумываться, что Маргарет может делать в старом доме Северуса, не было. Все потом. Сейчас ей нужно просто увидеть дочь.

Мерлин, девять лет прошло! Ее девочка уже совсем взрослая…

Сердце колотилось как сумасшедшее. Вот и дом. Изо всех сил стараясь взять себя в руки, Лили прошла сквозь защитный барьер и толкнула дверь. Та открылась с оглушительным скрипом, впуская ее в темную, заваленную разным хламом комнату.

— Мистер Снейп? Это вы? — раздался детский голос, и Лили увидела ее.

Маргарет вышла из-за двери смежной комнаты и замерла, уставившись на неё. За ее плечом возник уже знакомый темноволосый мальчик, но Лили едва видела его. Все ее внимание было сосредоточено на дочери.

Мерлин, какая она красивая! Глаза — зелёные, такие же, как у неё самой. А цветом волос пошла в отца, они у неё с рождения были тёмными…

— Мама? — неуверенно, словно сомневаясь в том, что видит, спросила девочка.

Лили почувствовала, как в горле появился жгучий комок. По щекам потекли горячие слёзы.

— Гарри… — выдохнула она, вспомнив, что именно так называла ее в детстве.

Глаза Маргарет расширились, на губах появилась недоверчивая улыбка. Она сделала робкий шаг вперёд… и внезапно все изменилось. Ее лицо залила смертельная бледность, руки рванулись к шее, словно ей стало тяжело дышать. Будто в замедленной съемке Лили увидела, как глаза девочки закатились, и она начала оседать на пол.

— Гарри? — стоявший рядом с ней Том успел подхватить ее и опустился на пол вместе с ней. — Ты что? Что с тобой?

Перепуганная Лили рванулась было к дочери, но чьи-то руки вдруг с силой схватили ее за плечи.

— Уходи отсюда! Немедленно! — прорычал знакомый голос, и Лили с силой оттолкнули в сторону двери.

— Северус? — она схватилась за стену, едва не упав. — Что происходит?!

Но он не слушал ее. В мгновение ока оказавшись рядом с детьми, он перехватил у Тома потерявшую сознание девочку и, направив на неё палочку, зашептал какое-то заклинание.

— Лили! — во дворе дома появился Дамблдор.

— Что происходит? — по ее щекам градом катились слёзы. — Что с Гарри?

— Мордред, Дамблдор, заберите ее отсюда! — рявкнул Снейп, вливая в рот Гарри зелье из темно-синего флакона.

— Лили, прошу тебя, тебе нужно немедленно уйти, — Дамблдор в несколько шагов преодолел разделявшее их расстояние и с неожиданной силой схватил ее за руку. — Если ты этого не сделаешь, твоя дочь умрет.

— Что?!

— Идём! — Дамблдор ещё крепче сжал ее руку, и она ощутила, как ее затягивает в аппарационную воронку.

========== Глава 18. Наилучший шанс ==========

Схватка… Вспышки заклятий в ритуальном зале… Бледное, бескровное лицо Марлин, похищенной Темным Лордом…

Они успели вовремя. Лили с трудом осознаёт, что происходит вокруг неё. Только успевает уворачиваться от летящих в неё заклятий и посылать в ответ собственные. Одно из них попадает в фигуру в чёрном плаще…

Беллатрикс Лестрейндж корчится на каменном полу, с силой прижимая руку к животу… что-то не так…

— Ты поплатишься! — полный яростной злобы голос эхом звенит в ушах.

И она исчезает с глухим хлопком.

Вся Англия праздновала падение Того-кого-нельзя-называть. А семья Поттер радовалась ещё и тому, что скоро родится их первенец.

Светлая палата Мунго, крошечная девочка с темным пушком на голове. Их дочка. Маргарет Поттер. Их солнышко.

О ее рождении знали немногие, только самые близкие друзья. Слишком мало времени прошло. Собственное счастье кажется таким хрупким. Так страшно его потерять. И все же душе так хочется праздника. Они слишком долго оплакивали погибших, хочется порадоваться новой жизни. Спокойному, светлому будущему.

Роды были тяжелыми, девочка родилась недоношенной, слабенькой, и Лили целых два месяца пришлось провести в Мунго вместе с малышкой. Ей было больно от того, что она не смогла попрощаться с родителями, по роковой случайности погибшими всего через несколько дней после рождения Маргарет. Они даже не узнали, что у них родилась внучка. Но ее девочка сейчас важнее всего. Главное, чтобы она была в порядке.

Джеймс не отходил ни на шаг. А когда Гарри исполнилось полгода, они решили устроить праздник. Скромный, тихий, семейный праздник, на который пригласили только самых близких друзей.

Стол в гостиной был завален подарками. Куклы, игрушки, одежда розовых оттенков, пеленки, зачарованная гирлянда со звездочками… Но маленькой Гарри больше всех приглянулся плюшевый мишка с чёрными глазами-бусинками. Она так тянулась к нему… И Лили положила его к ней в кроватку. Пухлые ручки сразу же схватили мишку, и… полыхнула вспышка. Гарри заплакала, уколовшись острым шипом…

— Ты поплатишься!..

Девочке стало плохо почти сразу, и уже через несколько минут перепуганные родители были в больнице. Суета… Один целитель сменяет другого… Бледное, испуганное лицо Джеймса… Все в тумане…

— Лили, Беллатрикс ждала ребенка. После той схватки она потеряла его и винит в этом нас. Прости, я лично проверял все, но… — нарастающий шум в ушах заглушает его слова. — Питер предал нас, это он принёс того медведя… Он достал для неё кровь Гарри… Фамильное проклятие Блэков…

— Что… — собственный голос кажется чужим. — Что ты говоришь? Я не понимаю…

— Лили, это кровное проклятие… Оно блокирует магию и… Гарри нельзя находиться рядом с близкими родственниками, это убивает ее… Милая, мы справимся с этим! Мы найдём выход! Я обещаю!..

Они искали. А их крошечная девочка была одна, без них. Они искали. И каждый день был настоящей пыткой. Мерлин, да лучше бы Белла убила их с Джеймсом, чем вот так… Но она хотела не просто отомстить. Хотела отнять то, что отняли у неё. Ребёнка.

Ещё одна попытка, ещё… бесполезно. Разрушители проклятий со всего мира сменяли друг друга. Сириус поселился в семейной библиотеке, пытаясь отыскать хоть что-то. Бесполезно. Артефакты, зелья, ритуалы…

— Сожалею, единственный способ спасти девочку — держать ее подальше от кровных родственников…

А Белла продолжала мстить. За себя, за своего Лорда, за разрушенную жизнь… Лонгботтомы… Боунсы… Почему они? Почему не она? Лили с радостью бы отдала свою жизнь…

— Поздравляю, миссис Поттер, вы беременны!

Ребёнок. Ещё один ребёнок. Она должна уберечь его. Хотя бы его. Лили ходила в Мунго каждый день. Чтобы побыть со своей девочкой. Хоть так, издалека, сквозь защитный магический барьер, посмотреть на неё. Чтобы она знала, что мама рядом.

Гарри плакала и тянулась к ней из деревянного манежа, а она не могла к ней подойти, и сердце разрывалось в груди, но и уйти она тоже не могла.

— Лили, так нельзя, — печальные глаза Дамблдора смотрят, кажется, в самую душу. — Ты должна перестать изводить себя и девочку. У тебя скоро родится второй ребёнок…

— Я ее не оставлю.

— Знаю. Ты любишь ее, но подумай о ней. Она два года живет в больнице, разве это хорошо для ребёнка? Какая жизнь ее здесь ждёт? Без магии, без семьи…

— Я ее не оставлю!

Вторые роды были ещё тяжелее первых, Лили была настолько истощена физически, магически и морально, что едва не погибла вместе с малышом.

Даже колдомедики признали, что спасти обоих удалось чудом.

Палата. Серое ноябрьское небо за окном. Новорожденный малыш на ее руках.

— Профессор, умоляю, скажите, что нам делать? — в голосе мужа такая тоска, что внутри все сжимается.

— Джеймс, вы должны отпустить ее, — ответ Дамблдора доносится из коридора далеким эхом.

— Профессор, но ведь…

— Да, она ваша дочь. И вы никогда не перестанете любить ее. Но, Джеймс, посмотри на свою жену. Ещё немного — и она сойдёт с ума от горя. А малышка? Она может жить полноценной жизнью, но не здесь, не в волшебном мире. Мы найдём ей хорошую семью…

— Мы — ее семья!

— Вы смертельно опасны для неё! Неужели ты хочешь, чтобы она всю жизнь провела в больничной палате под защитным куполом? Ты подумал, что будет, когда ей исполнится пять? Десять? Она же живой человек…

— Джеймс, — из горла вырвался лишь сдавленный хрип, но он услышал.

Тут же влетел в палату, а вслед за ним вошёл и Дамблдор.

— Родная, как ты? — карие глаза за стёклами круглых очков переполнены тревогой и болью.

— Джеймс, он прав, — она чувствует, как по щекам текут слёзы. — Мы должны отпустить ее.

— Что?! — он не верит своим ушам.

— Я хочу, чтобы она была счастлива. Здесь… с нами… это невозможно… Удерживать ее, только чтобы видеть каждый день — это эгоизм…

— Лили, — Джеймс обреченно прикрывает глаза. — Мы справимся. Мы это переживём…

Переживём. Она повторяла себе это, глядя, как Дамблдор забирает ее малышку из кроватки. Повторяла, когда он сообщил, что ее взяли в прекрасную семью. Повторяла, когда издали смотрела, как Маргарет гуляет в парке вместе с новыми родителями. Как смотрит на животных в зоопарке. Как ест мороженое. Она так и не смогла по-настоящему отпустить ее, и это убивало.

Джеймс умолял ее перестать ходить смотреть на дочь. Но она не могла. Каждый раз обещала ему и каждый раз срывалась снова. Однажды она случайно подошла слишком близко… Опомнилась только когда трехлетняя Гарри начала задыхаться. Ее приемные родители перепугались насмерть, но их страх был ничтожен по сравнению с ее собственным.

— Джеймс, я не могу так… Не могу! — она рыдала на его плече, а он ласково гладил ее по волосам.

А потом ушёл.

Через два дня в Хогвартсе состоялось празднование очередной годовщины победы над Темным лордом, куда были приглашены все участники Ордена и сочувствующие им. Все пили восхитительный пунш, поднимая бокалы за мир и светлое будущее… и только профессор Дамблдор грустно смотрел на них, не участвуя в общем веселье.

На следующее утро Лили и Джеймс проснулись счастливыми родителями чудесного сына.

А через некоторое время появился и второй малыш. И когда в восемьдесят пятом Джеймсу и его группе авроров удалось схватить Лестрейнджей, а суд приговорил всех троих к поцелую дементора, они наконец вздохнули с облегчением.

***

— Мерлин, — прошептала Лили, открыв глаза.

Рядом сидел потрясённый Джеймс, сжимая в руке пустую склянку из-под зелья. Альбус Дамблдор печально смотрел на них, сидя за столом и сцепив руки перед лицом.

— Я сам пришёл к вам, — тихо сказал Джеймс, посмотрев на флакон в своей руке. — Это было мое решение…

— Вынужденное решение, — поправил Дамблдор. — Ты верил, что так для вас будет лучше. И вы были счастливы.

— Тот праздник, — Лили сглотнула. — В Хогвартсе… Вы напоили всех пуншем с зельем забвения, так ведь? Чтобы о ней все забыли…

— Это была моя просьба, — мертвым голосом сказал Джеймс. — Я не мог больше смотреть, как ты мучаешься. Я пришёл к профессору и попросил его сделать так, чтобы мы забыли обо всем.

— Постойте… — Лили испуганно подалась вперёд. — Гарри?..

— Она в порядке, — успокоил ее Дамблдор. — Мы успели вовремя.

— Какая же я дура! — Лили согнулась пополам, спрятав лицо в ладони. — Я же чуть не убила ее… Снова…

— Это не твоя вина, — тихо сказал Дамблдор. — Моя. Я не должен был допустить всего этого.

Лили посмотрела на Джеймса.

— Мы все виноваты. А больше всех я. Ведь это мое заклятие попало в Беллу…

— Лили, я собственными руками отдал ее аврорам, когда Лестрейнджей поймали, — перебил ее Джеймс. — А должен был вытрясти из неё способ снять проклятие, — он сжал кулаки.

— Джеймс, некоторые проклятия снять невозможно, — Дамблдор тяжело вздохнул. — Если даже смерть Беллатрикс его не разрушила, боюсь, ничто не сможет.

— Но ведь к Гарри вернулась магия, — с надеждой произнесла Лили. — Может…

— Магия вернулась, потому что ей грозила серьезная опасность, — покачал головой Дамблдор. — Это произошло перед самым ее одиннадцатилетием. Когда я увидел ее в Хогвартсе, было уже слишком поздно.

— А Северус? — вдруг нахмурилась Лили. — Почему Гарри была в его старом доме? Откуда он сам взялся? Как он узнал обо всем? Я много лет его не видела…

— Северус знал обо всем с самого начала, — Дамблдор качнул головой. — Он помогал мне с разработкой зелья, которое забрало ваши воспоминания. Я взял с него слово, что он никогда никому не раскроет вашу тайну, и он своё слово держал. А в Коукворте Маргарет оказалась из-за меня. Я так стремился сохранить ваш покой, что… совершил ошибку. Возможно, я был не прав. Но я по-прежнему считаю, что для всех будет лучше, если девочка уедет. Ведь через год ваш сын поступит в Хогвартс, и ей нельзя будет находиться рядом.

***

— Значит… родители оставили меня, потому что не могли быть рядом, — медленно сказала Гарри, выслушав рассказ Снейпа. — А потом… забыли меня.

— Они верили, что так будет лучше, — сказал Северус.

— Но почему профессор Дамблдор сразу мне не рассказал правду? — она посмотрела на него в упор.

Снейп поморщился.

— У Альбуса Дамблдора… своеобразное понятие о благе. Он по-своему любит твоих родителей и, видимо, пытался их таким образом защитить.

— А я? — спросил Том, прежде молча слушавший их разговор. — От меня Дамблдор тоже хочет избавиться, верно? Потому что я — новое воплощение Волдеморта?

Северус невольно вздрогнул.

— В твоём возрасте его звали Том Реддл, — тихо сказал он. — Волдемортом он стал позже. И, вероятно, это было его главной ошибкой.

— Как такое возможно? — Том пристально смотрел на него. — Это как-то связано с крестражем?

— Как ты… — ошарашено начал Снейп, но потом криво усмехнулся. — Хотя да. О чем это я.

— Так связано? — настойчиво повторил Том.

— Лорд был одержим идеей бессмертия. Крестраж показался ему наилучшим вариантом. Суть создания крестража в том, что волшебник с помощью ритуала разделяет свою душу и помещает ее часть в предмет. Своеобразный якорь, который в случае смерти тела не даёт душе покинуть землю. В таком случае, чтобы снова обрести тело маг должен переродиться. По сути, начать жизнь заново, но сохранив все воспоминания о предыдущей. Для создания крестража необходима жертва — женщина, только так можно гарантировать перерождение. В противном случае дух просто останется бесплотным, способным лишь на время захватывать чужие тела. Лорд хотел использовать Марлин Маккиннон… Но ритуал был прерван, девушку спасли, тщательно обследовали, но никаких следов ритуала не нашли, и… все решили, что план Лорда не удался.

— Маккиннон, — очень тихо повторил Том. — Моя мать, Элеонора, тоже из этого рода.

— Видимо, из-за нарушения хода ритуала что-то пошло не так, — задумчиво сказал Северус. — И душа Лорда притянулась к другой женщине из того же рода. Да и память… Ты ведь не помнишь всю свою жизнь? Только фрагменты?

— Да, — Том слегка поморщился. — И, если честно, я не уверен, что хочу вспомнить больше. Все, что вы рассказали… звучит отвратительно.

***

К вечеру Гарри и Том вернулись в Гилфорд. Туда же прибыл и Дамблдор, чтобы снять со старших Морганов внушение.

Они долго разговаривали, сидя за столом на террасе, на этот раз — откровенно. Почти… откровенно.

Том был категорически против того, чтобы родителям рассказывали подробности его происхождения. Он не горел желанием становиться вторым Волдемортом, да и вообще предпочитал считать свои вспышки памяти чем-то, не относящимся к нему напрямую. Он знал, что родители обожают его, любил их сам, и ему этого было достаточно.

Дамблдор его позицию понял и принял, и обещал, что разговор будет касаться только Гарри.

Обещание он сдержал. Ник и Нора от рассказанной истории пришли в ужас. Им было очень жаль Гарри, они отчасти сочувствовали Поттерам, но больше всего они ужаснулись поступкам Дамблдора.

— Нет, ну это же надо! — возмущалась Нора поздним вечером в их с Ником спальне, думая, что дети давно спят. — Что за люди — эти волшебники?! Одни ребёнка черти-кому доверили, второй ее в больницу подкинул… Ну ладно, сразу же нашлась семья, вероятно, даже не без его участия, но дальше? Они что, не знали, что девочка помнит родную мать? Что из дома сбегает, чтобы ее найти?

— Ну, ты же видела этого Дамблдора, — проворчал в ответ Ник. — Что можно ждать от человека, который рассказывает ребёнку, что родители его бросили, лишь бы ребёнок перестал их искать. А ещё директор школы! Нет уж, пусть действительно в Америке учатся, может, там директор нормальный окажется.

Гарри стояла в коридоре, прислонившись спиной к стене и безучастно смотрела в темноту перед собой.

Лично ее поступки директора Дамблдора трогали мало. Кто он ей? По сути, совершенно чужой человек. Чужой человек, которому ее родители доверили судьбу своего ребёнка.

Нет, Гарри понимала, что им было больно. Что они хотели дать ей лучшую жизнь. Что хотели защитить. И, учитывая все обстоятельства, отправить ее в обычный мир было логично… Вот только чувства не поддаются логике.

А чувствовала Гарри именно то, о чем ей так часто говорили раньше. Что ее бросили. Да, потому что не видели другого выхода. Да, потому что хотели как лучше. Но все равно бросили.

***

С Поттерами она все же увиделась.

На следующий день к ней в окно постучалась сова с письмом и небольшим мешочком, привязанным к лапе. Внутри оказалось металлическое складное зеркальце, а в письме родители просили ее открыть зеркало и поговорить с ними.

Они были там. По ту сторону стекла. Объяснили, что зеркало — специальный артефакт для связи. Что так они смогут общаться.

Они вообще много чего говорили. Что любят ее. Что никогда больше не забудут. Что она — самая лучшая, и они безумно гордятся, что она выросла такой смелой и умной. А ещё они плакали — оба.

Гарри не плакала. Она смотрела на этих людей, которых так долго искала, с которыми мечтала встретиться, и… ничего не чувствовала. Просто слушала их и молчала, искренне не зная, что им ответить.

Любит ли она их? Она не знала. Эти люди больше не ассоциировались у неё с тёплыми детскими воспоминаниями, которыми она так дорожила. Они были… чужими.

— Эй, — голос Тома вырвал ее из странного оцепенения, в котором она находилась после разговора с родителями.

— Заходи, — она убрала зеркальце обратно в мешочек и положила на тумбочку.

Том вошёл, закрыв за собой дверь и сел рядом с ней на кровать. Некоторое время они молчали.

— Забавно, да? — наконец медленно произнёс он, глядя в окно. — Что мы с тобой оказались в одной семье. Такие… неудобные.

Эти его «неудобные» почему-то так смешно прозвучали, что Гарри неожиданно прыснула и расхохоталась. Том тоже рассмеялся. Несколько минут они хохотали, глядя друг на друга, и чувствовали, как их постепенно отпускает.

— Знаешь, — пробормотала Гарри, вытирая выступившие от смеха слёзы, — мне кажется, что оказаться в этой семье — лучшее, что со мной случилось в жизни.

Том вдруг очень серьезно посмотрел на неё.

— Да ты пессимистка!

— Почему? — не поняла Гарри.

— Ну я вот, лично, уверен, что лучшее у меня впереди, — ехидно усмехнувшись, пояснил он.

— Дурак, — Гарри снова засмеялась и легонько стукнула его по плечу.

— Дети! — дверь открылась, и в комнату заглянула Нора. — Вы все вещи собрали?

— Да! — хором отозвались они.

— А?..

— И точно все взяли, — добавила Гарри.

— И?..

— И это тоже взяли, — припечатал Том.

Нора попыталась изобразить на лице суровое выражение, но получалось у неё не очень.

— Издеваетесь, да? — она скрестила руки на груди. — Ну-ну, посмотрю я на вас, когда окажется, что что-нибудь важное вы все-таки забыли!

Дети переглянулись.

— Она в нас не верит, — трагическим шёпотом сказала Гарри.

— А ещё мать называется, — не менее трагически вздохнул Том.

— Ой, все! — Нора закатила глаза. — Я поняла! Я здесь никому не нужна! Пойду, заливать горе кофеином и заедать зефиром…

***

Через три дня по аэропорту Хитроу шла красивая семья из четырёх человек.

Представительный мужчина с веселыми морщинками в уголках глаз, элегантная женщина с невероятно живым и горящим предвкушением новой жизни взглядом, темноволосый мальчик и девочка с искренней, но немного грустной улыбкой. Помимо обычных чемоданов и сумок, они несли с собой клетку с ослепительно-белой вороной и небольшой террариум со змеей.

— Так, до нашего рейса ещё полтора часа! — Ник взглянул на табло. — Как насчёт перекусить и выпить чего-нибудь вкусного?

Возражающих не нашлось, и спустя пять минут семья сидела за круглым столиком в кафе.

— Гарри, — в голосе Норы радостное оживление смешивалось с тревогой, — ты не жалеешь, что мы уезжаем? Все же…

— Нет, — твердо ответила девочка, глядя на своих приемных родителей. — Я хочу уехать. Хочу начать все заново. Здесь… — она замялась на мгновение, вспомнив лежащий на дне чемодана мешочек с волшебным зеркалом, — меня ничего не держит.

— Я думаю, нас ждёт отличное приключение! — бодро сказал Ник. — Ну, а если вдруг в Штатах нам не понравится, мы ведь всегда можем вернуться! Так? — он потрепал сына по волосам.

Дети переглянулись и одновременно хмыкнули, а затем выдали хором:

— Мы сегодня оптимисты!

Нора удивленно моргнула, а потом рассмеялась.

— Гарри, ты, определенно, очень хорошо влияешь на Тома! — сквозь смех выговорила она. — Он научился шутить и улыбаться!

— Ага, и сбегать из дома, — едва слышно добавил Том так, чтобы не услышали родители.

А Гарри вдруг перестала улыбаться и очень серьезно посмотрела на свою семью.

— У меня к вам просьба, — негромко, но уверенно произнесла она. — Ко всем. Пожалуйста, не называйте меня больше так, как раньше. С сегодняшнего дня меня зовут Марго.