Зов Крови [Юрий Стерх] (fb2) читать онлайн

Зотерианец: Зов Крови

Пролог

Звёздная система Нагидаш.

Столичная планета Хихуг.

Резиденция правителя расы Митхар, Императора Мушхаага.

Отступающая ночь медленно сменяется предрассветными сумерками. Из сереющей темноты постепенно проступают неясные очертания громадного дворцового комплекса Агимаш.

Лёгкий утренний ветерок, дующий из Канмарийской пустоши, приносит на плоскую крышу императорского дворца приятную прохладу и непередаваемый запах мусанджа, цветущего в его окрестностях. Среди придворных, собравшихся перед рассветом на верхней площадке императорского дворца, царит сонная тишина, едва нарушаемая неосторожным шуршанием их тяжёлых одежд.

Сегодняшнее утро — это утро десятого дня цикла Курам, и на обязательную церемонию, посвящённую этому событию, должна собраться вся правящая верхушка государства во главе с самим Императором. Этот священный для каждого представителя расы Митхар ритуал уходит своими корнями на многие тысячелетия в древность, и только по его завершению Жрец мог определить истинное расположение Светлых богов к этой благословенной расе на весь предстоящий цикл.

Но в этот раз у почтенного Жреца Зимгемеша, стоявшего сейчас неподвижно на краю площадки в ожидании восхода Куш ан кара, было мало благодарных слушателей. Между многочисленными родственниками Императора Мушхаага и особо приближёнными к нему вассалами, находящимися на сегодняшней церемонии, царила непривычная и нервная суета, которая сопровождалась тихими вздохами и быстрыми переглядываниями. Их вытянутые аристократические лица выражали растерянность и недоумение, а глаза полные тревоги и надежды взирали на своего повелителя с единственным вопросом — почему на этом главном свящённом действии цикла нет главного оракула Империи Митхар — Сиушаена?

Ни один придворных старожилов не смог бы припомнить подобного, потому что за всё время существования Империи такого ещё не было никогда. Хотя все присутствующие здесь прекрасно знали, что этот почтенный оракул прибыл на Хихуг ещё пять дней назад. И ещё они хорошо знали, что он до сих пор не соизволил явиться во дворец и предстать перед повелителем Мушхаагом.

Это было неслыханно и это было… ужасно!

Раньше о прибытии Сиушаена в столицу знали все заранее, к встрече с ним готовились, и это было важным событием для всего Хихуга. Каждый раз по прибытии он первым делом спешил к Императору с докладом о своих новых предсказаниях. Они всегда уединялись в одном из многочисленных залов дворца и долго там беседовали. О чём — тайна за семью печатями. Но все придворные с замиранием сердца ожидали — с каким настроением Император выйдет к ним после этой встречи.

А тут такое!

Прибыл на планету, никого заранее об этом не оповестив, и тут же заперся у себя в Храме. Почему этот всемогущий Оракул, переживший уже трёх Императоров, сейчас забился в угол и не показывает оттуда даже кончик своего облезлого хвоста? Что такое ему открылось, из-за чего он даже не осмелится предстать перед своим повелителем?

Также среди придворной знати ходят упорные слухи, что неожиданное появление, а затем и непредсказуемое поведение этого обласканного всеми предыдущими правителями оракула, в этот раз не принесёт ни самой Империи, ни их новому Императору ничего хорошего. Потому как согласно устоявшийся веками традиции, он должен присутствовать сегодня здесь, на крыше дворца, вместе с Императором и знатью! Что это, как не предвестник плохих новостей и не повод для всеобщего волнения? Всё это было очень странным, подозрительным и давало повод для создания определённого настроения среди придворных.

А между тем, светлое пятно на горизонте стало ещё больше, и все на крыше замерли, будто готовясь к какому-то чуду. Наконец у самого горизонта вспыхнула ослепительная каемка солнечного круга. Она еще совсем маленькая, но уже поразительная яркая, и в тот момент, когда она зажигается вдали, старший жрец храма Рассвета Зимгемеш начинает древний ритуал приветствия восходящему Светилу.

Громко напевая Гимн, посвящённый вечности и благоденствию, жрец высоко поднимает над головой свящённую чашу Ракши и, повернувшись к Императору и его свите спиной, начинает раскачиваться и тяжело притаптывать ногами в ритм своему пению.

Небесное светило тем временем неумолимо продолжало свой путь, всё больше и больше поднимаясь над горизонтом. Вот уже видна половина его диска, он разгорается всё ярче, поднимается всё выше, рассылая во все стороны свои лучи. Всё живое от этого начинает пробуждаться и блаженствовать, купаясь в тёплых лучах восходящего Куш ан кара.

Жрец убыстряет ритм, его движения становятся чётче, Гимн набирает силу и звучит всё торжественней и громче. Его голос разливается по всей округе, доходя до ушей каждого жителя огромного города. Через несколько мгновений светило будто оторвалось от земли и поплыло в быстро голубеющем небе, наполняя всё живое своей силой и энергией. На Хихуге наступил новый день, а это значит, что и этот священный ритуал тоже подошёл к своему завершению.

Жрец неожиданно прервал свою песню на самой высокой ноте и прекратил топать ногами. Он поднял над головой чашу и замер.

— Куш ан кара… Куш ан кара… Куш ан кара! — трижды выкрикнул он в сторону светила и величественно развернулся к Императору.

Все находящиеся на площадке замерли в волнительном ожидании. Жуткое напряжение чувствовалось в тишине, которая вдруг наступила среди придворной толпы, жадно и боязливо следившей за каждым движением жреца…

Под напряжёнными и внимательными взглядами придворных тот торжественно приблизился к правителю и с благоговейным поклоном передал ему древнюю реликвию прямо в руки.

Мушхааг, не показывая придворным своего волнения, заглянул в чашу и довольно оскалился, показав свои длинные и тонкие клыки.

Чудо свершилось! Светлые боги не оставили их! В древнем, потрескавшимся от времени кубке плескалась голубая искрящаяся жидкость, появившаяся там за то время, пока шло Священное действо. А это значит, что Империи Митхар в ближайшем цикле точно ничего не угрожает и она будет процветать как и раньше.

Император окинул пристальным взглядом толпившуюся на краю площадки придворную знать, не спеша поднёс чашу ко рту и, стараясь не пролить ни капли, сделал один большой глоток. Затем, шумно выдохнув, он, как и полагается по ритуалу, медленно вылил остатки искрящейся жидкости себе на голову.

В толпе придворных прошелестел громкий вздох облегчения, и все как один в едином порыве пали перед своим властителем ниц.

Глава 1. Новороссийский ветер Бора

Моя скала!

Я замер перед монитором, затаив дыхание. Медленно потянулся за телефоном. Набрал непослушными пальцами номер. Два долгих гудка.

На том конце провода спокойный голос отца:

— Да.

— Я нашел.

— Где? — голос отца предательски дрогнул.

Я подавил в себе неожиданно нахлынувшее волнение и на одном дыхании выпалил:

— Тут рядом… от Новороссийска совсем рукой подать! Еще не был на месте, но на видео… Пап, это точно она! Я не мог в этом ошибиться!

В трубке на несколько секунд воцарилась тишина. Затем я услышал слегка взволнованный голос отца:

— Возле Новороссийска, говоришь? Я знаю эти места, бывал там… А где ты сейчас?

— В Новороссийске. Мы укрылись в местном порту от шторма. Спасибо Марго, помогла нам решить вопрос с местными властями. Теперь вот стоим у причала Морского вокзала, пережидаем тут шторм и ураганный ветер…

— В тех краях такое бывает.

Неожиданно в голосе отца появились категоричные нотки:

— В море по такой погоде не выходи, опасно! И не вскрывай убежище без нас. Всё исследуй, осмотрись, но без нас руку не прикладывай. Тебе понятно? Я посмотрю сейчас, как мне побыстрее и безопаснее до тебя добраться. Деду уже сообщил?

— Нет, еще не успел. Только обнаружил и сразу позвонил тебе.

— Ну, тогда сообщай деду, не тяни с этим. Всё, сынок, до скорой встречи.

На том конце положили трубку.

Я, немного успокоившись, набрал номер деда и, стараясь ничего не пропускать, обстоятельно и подробно рассказал ему всё в мельчайших подробностях.

Дед меня не перебивал, не задавал никаких наводящих вопросов, но как только я закончил, в трубке раздался его взволнованный голос:

— Всё, Коля, ты молодец! Завтра дам наставления Петру, а послезавтра вылетаю утренним рейсом к тебе. Где там аэропорт? Есть в Новороссийске, ты не в курсе? Ладно, сам разберусь…

— Дед, я тебя встречу. Не забудь из кабинета прихватить сумку с дарами Крона. Я там всё сложил, надо просто ее не забыть.

— Не забуду, — заверил меня дед и отключился.

Положив телефон в карман, я выдохнул и поудобнее уселся в кресле. Растерев лицо руками, снова уставился в монитор. Да. Без всякого сомнения — это именно то, что я искал.

Господи, неужели и вправду свершилось?!

Как такое может быть?! Я даже не надеялся на то, что скала за столько тысячелетий совсем не изменит свой внешний вид. Все трещины, выемки, выступы — всё на месте, всё как в моём сне! Как такое возможно? Может, зотэрианцы пропитали камни каким-нибудь составом? Всякое может быть…

Я включил перемотку назад и стал просматривать береговую полосу по обе стороны от скалы. Ага, кажется, там есть населенные пункты. Так… До ближайшего поселения справа от моей скалы около десяти километров по береговой линии. Нормально! А что там слева? А слева… Слева все восемнадцать. Ну, это уже совсем неплохо! Меньше шансов привлечь интерес местных жителей, не хватало мне еще и здесь такого же внимания, как на Крите. Я теперь в этих вопросах стал гораздо опытней.

Я посмотрел на часы — половина третьего ночи. Сегодня уже точно не уснуть, надо как-то занять время до рассвета.

Этот норд-ост, как сказал мне вчера Серёга, будет бушевать еще как минимум два дня, и это в самом лучшем случае. Поэтому мне надо не ждать, пока погода успокоится, а попросить его с утра проскочить со мной на скалу, или хотя бы подъехать к ней максимально близко, а там я уже сам, пешком. Он же вроде как на машине вчера к яхте подъехал? Большой такой белый внедорожник. Вот на нём-то мы как раз и смотаемся, а потом и деда встретим.

Одним словом, ближайшие дни, пока будет бушевать ураганный ветер, обещают быть очень суетливыми.

Я достал из кармана флешку Сергея и вставил в компьютер. Сейчас посмотрим, что он там мне привез.

Хм… Дед наверняка был бы сейчас мною доволен.

Узнав от Марго, что получено разрешение — встать у причала морского вокзала Новороссийска, я тут же позвонил Сергею и пригласил его на яхту, попутно попросив найти для меня подробную карту Черноморского побережья Краснодарского края. Теперь у меня есть возможность тщательно изучить интересующий меня участок.

Развернув к себе монитор, я быстро пробежался пальцами по клавишам. Чуть покопавшись, я нашел нужную мне береговую линию.

Так… километрах в десяти есть довольно крупный населенный пункт.

— Архипо-Осиповка, — прочитал я вслух название на карте, после чего перевел курсор на свою скалу.

Увеличил изображение и с удивлением обнаружил там маленький хуторок. Название у него какое-то странное — хутор Рыбачий. Так-так… А скала-то моя заселена оказывается! Значит, прямо к ней должна идти хоть какая-нибудь дорога, и мы с Сергеем сможем по ней проскочить. Уже хорошо. Но в то же время то, что там живут люди, немного усложняет дело.

Впрочем, рано еще делать какие-то поспешные выводы, надо побыстрее прибыть на место и уже там разобраться, что к чему. Не хотелось бы применять к местным жителям свой дар, но если не будет другого выхода, то придется.

Распечатав на принтере карту местности, прилегающую к моей скале, я выключил компьютер и встал из-за стола. Не зная, куда себя деть, я в нетерпении начал мерить шагами кабинет. Вдоволь нашагавшись, я посмотрел на часы. Только три часа ночи… Как же медленно тянется время! Но надо ждать до утра, ночью на скале всё равно делать нечего. Кое-как я убил еще десять минут, разглядывая через окно ночной город, затем, плюнув на все приличия, пошел будить Серёгу.

Хватит ему спать!

Через полтора-два часа наступит рассвет, пока соберемся, пока доедем до места, начнет уже светать. Я постучал в дверь его каюты, но мне никто не ответил. Потянул дверную ручку на себя — не заперто.

Серёга лежал на широченной кровати поверх одеяла и смачно с переливами храпел. Я безжалостно потряс его за плечо.

— Серёга, вставай. Сергей!

Ноль реакции, как храпел, так и продолжает.

— Застава, в ружье! — закричал я ему почти в самое ухо.

Серёга подскочил на кровати, цепко схватив меня за руку, глаза бешеные.

— Коля, ты что! На хрена так? — в его глазах были непонимание и обида.

— Серёга, извини, брат, — от такого глупого поступка мне стало неловко. — Мне твоя помощь нужна очень.

Глаза Сергея сузились, и через секунду он посмотрел на меня уже совершенно другим взглядом.

— Что случилось?

— Нужен ты со своей машиной. Сейчас умывайся, быстро пьем кофе и выдвигаемся. По дороге всё тебе объясню.

Серёга кивнул, без лишних вопросов скатился с постели и поплелся в ванную комнату.

Ветер

Ветер вокруг нашего автомобиля бушевал с неистовой силой. Он легко пригибал небольшие деревца к земле и гонял по улицам города разнокалиберный мусор. Тут и там в воздухе летали куски фанеры, сломанные ветки и сорванный с крыш шифер.

Сидящему за рулем Сергею один раз даже пришлось уворачиваться от летящего прямо в нас пустого железного ведра и выскочить из-за этого на встречку, а затем еще дальше через бордюр на тротуар. Хорошо хоть, что в столь ранний час, да еще и в такую погоду, на улицах города было совсем безлюдно, и всё обошлось.

Наблюдая за ненастьем из салона внедорожника, я обратил внимание на то, сколько неприятностей доставлял городу этот сумасшедший ветер. Вот дорожный знак, его согнуло так, что он лежит параллельно асфальту. Вот светофор валяется поперек дороги, и какие-то отчаянные люди из коммунальных служб, борясь с порывами ветра, пытаются оттащить его в сторону. Вот разломленный пополам рекламный щит без второй половины, видимо, ее уже унесло ветром. А вот стоит пятиэтажный жилой дом, на нём, кажется, нет и половины шиферной крыши.

Серёга заметил, что я рассматриваю спящий город, и, позевывая, сказал:

— Это еще ничего… Сейчас лето, тепло. А вот представляешь, зимой такой ветерок… Да еще и при минусе!

— Героические люди тут живут, — покачал я головой.

Сергей засмеялся и кивнул.

— Так и звание у города такое — город-герой! А ветерок этот тут не так уж и часто, всего-то два-три раза в год, а то и реже.

Тяжелый сотый «крузак» уверенно пробирался на выезд из города. С левой стороны на протяжении всего пути просматривался огромный торговый порт. Я с удивлением обнаружил, что несмотря ни на что, порт работает. Вся его территория была ярко освещена, тяжелые погрузчики сновали по территории туда-сюда, огромные торговые суда стояли под погрузкой или разгрузкой. Этим портовикам, похоже, всё нипочем. Привыкшие к такой погоде люди работали, не обращая внимания на ненастье, и днем и ночью.

Наконец-то мы выехали из города и покатили по серпантину в сторону Геленджика. По извилистой трассе ехать быстро никак не получалось. На открытых участках машину так и норовило сдуть то с дороги, то на бетонные ограждения, за которыми начинался приличных размеров обрыв, то на встречную полосу. Вот вроде бы мы сейчас едем по своей полосе, а тут на тебе сильнейший порыв ветра — и мы уже на встречке! Нет, здесь надо управлять машиной очень аккуратно, как снайпер, с поправкой на ветер.

Палыч, или жизнь как она есть

С первыми лучами восходящего солнца мы заехали в поселок со странным названием Пшада. Федеральная трасса разрезала его на две ровные половинки, как нож яблоко. Здесь, в семидесяти километрах от Новороссийска, ветер уже ощутимо ослаб, поэтому в большой и тяжелой машине он почти не ощущался. В самом конце поселка мы свернули на боковую улочку и почти сразу же уперлись в небольшие железные ворота, выкрашенные голубой краской.

Серёга остановился и заглушил двигатель.

— Сейчас Палыча попросим, чтобы он провел нас. Он тут местным лесничим работал и знает всю округу как свои пять пальцев. Затем, взявшись за дверную ручку, уточнил:

— Как хутор, говоришь, называется?

— Рыбачий. По крайней мере, на карте так написано.

— Ладно, посиди пока в машине. Я быстро.

Серёга подошел к воротам, по-свойски открыл калитку и зашел во двор.

Появился он примерно через пару минут. Торопливо открыл дверцу и залез в машину.

— Порядок! Знает он, где это. Подождать надо минут пятнадцать-двадцать. Чем-то там занят сейчас наш Палыч, — сказал Серёга, опуская спинку водительского кресла. — Я покемарю немного. Ты не против?

На самом деле Серёге было глубоко по барабану, против я или нет. Через пятнадцать секунд он уже вовсю похрапывал, удобно примостив голову на подголовнике.

Я вышел из машины. Тут же у Палыча за забором завыла собака, и сразу поднялся дикий лай из соседних дворов.

Хлопнула дверь в доме напротив.

— Да замолчишь ты когда-нибудь, Барбос! Ну, надоел уже, сил моих нет! Тихо, я кому сказала! — закричала на собаку хозяйка.

Я быстро сел в машину. Ну его! Лучше посижу внутри. Как-то в морях стал забывать, как на меня реагируют эти милые домашние животные.

Через полчаса появился Палыч. Худощавый мужичок небольшого роста, возраст где-то под полтинник, внимательный взгляд из-под кустистых бровей, аккуратная с сединой борода. Одет в армейский камуфляж немного потрепанного вида, на ногах видавшие виды высокие берцы и, несмотря на летнее время, на голове теплая вязаная шапочка. На плече тощий армейский вещмешок.

Он сразу же залез на заднее сиденье и, протиснувшись бочком между передними, протянул мне крепкую мозолистую ладонь.

— Здорово, господа хорошие! Обратно-то докинете меня аль там оставите? — спросил Палыч, пожимая нам руки.

— Конечно, докинем! Где взяли, Палыч, там и положим, — улыбнулся Серёга, заводя машину.

— А вот ложить меня никуда не надо, я в завязке, — хохотнул мужичок. — Значица так. Поехали покудова, раз такое дело, сначала в Архипку, тут недалече. Там на рынок местный заскочим, надо прикупить чего из продуктов. Порадуем бабку Фросю разносолами.

Палыч развернулся и закинул вещмешок в багажное отделение.

— В Рыбачьем магазин закрыли уже лет пятнадцать как, — пояснил он. — А машина там одна! За продуктами раз в неделю, да и то не каждый раз. Раньше-то хоть автолавка была, а щас…

Палыч махнул рукой.

— Палыч, а давайте покупку продуктов мы возьмем на себя, вы только скажите, что надо купить, а мы не подведем, — сказал я. — Для нас это мелочи.

Палыч косо глянул на меня.

— Мелочи, говоришь? Ну, добре, раз мелочи.

В полседьмого утра на рынке уже было не протолкнуться. Очень много отдыхающих, середина августа, курортный сезон в самом разгаре. Мы кое-как припарковались на обочине в ста метрах от рынка.

— Коля, побудь лучше в машине. Мы быстро, — сказал Сергей.

Я понимающе кивнул и полез за бумажником.

— Не, брат, сам справлюсь, — заулыбался Серёга и вслед за Палычем вылез из машины.

Мои спутники появились минут через сорок в сопровождении какого-то молодого парня, толкавшего перед собой грузовую тележку, доверху заполненную разнообразной снедью.

Палыч весь красный с глазами навыкат пер раздувшийся до неприличных размеров рюкзак, а Сергей нес в руках арбуз и крупную продолговатую дыню.

Но, несмотря на тяжести, настроение хорошее, идут оба и посмеиваются. Палыч на ходу отпускает какие-то реплики, а Серёга хохочет во всё горло да так заразительно, что некоторые отдыхающие, мимо которых они проходили, оборачивались и тоже начинали улыбаться.

Загрузив все покупки в багажник, мы расселись в машине.

— Ну, значица так, Николаич! Развертайся и поехали в обратку. Я там покажу, где надо свернуть, — сказал Палыч.

Тяжелая машина, рыкнув мотором, развернулась через сплошную полосу и понеслась по трассе в сторону поселка, из которого мы недавно забрали нашего проводника.

Минут через десять быстрой езды Палыч вновь привлек наше внимание.

— Сейчас притормози и вон там сворачивай налево. Смотри, не прозевай! — Палыч указал рукой на еле заметный съезд с дороги.

Дальше пошла грунтовка. Пару километров еще ничего, а потом началось настоящее сафари с промоинами, спусками, подъемами и даже небольшим каменистым бродом через почти пересохшую речку в полтора метра шириной. Вскоре дорога выровнялась и повела нас через небольшой, но довольно густой лесок.

— Места эти древние, — Палыч чуть коснулся моего плеча, — тут люди жили с самых дремучих времен. Здесь недалече даже фундамент древней крепости сохранился, правда, ежели не знать, где искать, то и не найти ничего. Камни и камни.

У меня от его слов сердце в груди забилось чаще. Может, это и есть остатки того храма, о котором упоминал на золотых пластинах сам Фобос — внук Зевса? Вполне даже может быть!

Последние сомнения отпали. Я на месте.

— Ну вот он ваш Рыбачий, прибыли! — как-то невесело воскликнул Палыч, после того как мы выехали из леска.

Невдалеке из-за холмика появился полуразваленный, давно заброшенный дом. Я окинул взглядом местность вокруг. Да уж… Этот хуторок производил самое что ни на есть удручающее впечатление. Заваленные заборы, покосившиеся дома. Всё вокруг заросло бурьяном. Из двенадцати более-менее целых домов я насчитал только три. На фоне общей разрухи эти имели хоть какой-то жилой вид.

— Правь вон туды, — Палыч указал пальцем на небольшой, самый ухоженный домик с низким зеленым заборчиком.

— Собаки на хуторе есть? — задал я волнующий меня вопрос.

— Ну а як же! Конечно, есть. Куды ж без них-то. А шо?

— Да нет, ничего, — вздохнул я и вышел из машины.

За домом раздался истеричный собачий лай, затем быстро удаляющийся визг, и тишина. На шум из дома вышла полноватая невысокая старушка в повязанном на голове цветастом платке.

— Витя, это ты? — старушка приложила ко лбу руку козырьком. — С кем это ты там?

— Я, баб Фрось! С друзьями я, погутарить с тобой хотят.

— Со мной? Ну, заходите тогда в хату, на улице ветрено сегодня.

В хате было прибрано. Всё чистенько, ни пыли, ни грязи, всё расставлено по своим полочкам, старенький цветной телевизор накрыт кружевной салфеткой, на столе маленький букетик полевых цветов. В красном углу стоят старые, потертые от времени иконы, горит тоненькая восковая свеча.

— Баб Фрось, мы тут тебе гостинцев привезли, скажи, куда сложить-то.

— Ого, куда же мне столько-то?

Старушка развела руками, увидев, как Серёга с Палычем расставляют на кухонном столе консервы, свежие овощи, фрукты и разнообразную крупу.

— Ладно уж, поделюсь потом с этими алкашами, — сказала она.

Дышала баба Фрося тяжело, с хорошо слышимым присвистом в груди. Красноватый цвет лица, синева вокруг губ и под глазами выдавала нешуточные проблемы с сердцем, да и пробитая насквозь во многих местах аура подтверждала это.

Старушка подошла ко мне, взяла меня за руку и, задрав голову, попыталась заглянуть мне в глаза.

— Ого, ну и здоровенный же ты, паря! Да и… непростой ты… Шарика ты шуганул?

— Не знаю, — удивленно проговорил я. — Не видел я никакого Шарика.

Старушка покладисто кивнула. Затем вяло махнула рукой и указала на другую комнату.

— Пойдем, там погутарим. Пока они тут управятся, мы с тобой и потолкуем.

Мы зашли в небольшую комнатушку, в которой от моих габаритов стало как-то уж очень тесно. Баба Фрося уселась на крепкий стул с подлокотниками, а мне предложила сесть на прочную с виду табуретку.

— Ну, слушаю тебя, гость мой необычный.

Она подняла глаза и посмотрела на меня удивительно ясным и чистым взглядом.

— Чем же я необычный-то? — немного стушевался я. — Гость как гость.

Баба Фрося внимательно посмотрела мне в глаза, затем, легко согласившись, кивнула.

— Ну, пусть будет так! Так зачем тебе бабка старая понадобилась-то?

— Хочу присмотреться к этому месту. Может, дом куплю. Никто не продает?

Старушка удивленно подняла брови и с усмешкой глянула на меня.

— Так вон, паря, почти все дома заброшенные стоят, заселяйся да живи, кто тебе мешает. Только вот документы справь у властей, да и всё. Думаешь, у Валерки с Петровичем дома лучше, что ль? Такие же развалюхи, как и те…

Она как-то грустно усмехнулась и поправила узелок косынки под подбородком.

— Круглый год только одна я здесь живу, а эти два ухаря… Они сюда только на лето приезжают. Сдают свои дома туристам — тем и кормятся.

Баба Фрося мягко улыбнулась.

— А сами-то они в это время в доме у Чубаровых живут, — бабка снова тяжело вздохнула. — Нет тех уже никого. Ирину-то, подругу мою, на погост года четыре как снесли, вот теперь эти олухи и живут там, пока туристы ихние дома занимают. Да вот только в этом году мало гостей-то! Пару семей всего-то и было за всё это лето, пожили по пару недель и всё! Потом эти дурни… Как их? — старушка скривилась, пытаясь что-то вспомнить. — Летают еще.

— Планеристы? — пришел я бабе Фросе на помощь.

— Во, точно, они! Но их-то года два как уже нет, нашли себе, наверно, другое место.

— А что так мало отдыхающих-то? Вроде море, свежий воздух, лишних людей опять же нет. Лесок вон недалеко. Красота.

— Воздух-то свежий, паря, не спорю, но жить здесь… — баба Фрося мотнула головой, — это на любителя. Море поганое, дна нет, одни камни торчат. В воду не зайти, ноги переломаешь. Вот если полверсты по скале пройти вправо, то там и спуск к морю нормальный, и пляж более-менее. По молодости-то моей только там и купались.

Старушка опять вздохнула.

— Вид здесь со скалы-то уж больно красивый. Вечером на закат взгляд не оторвать… Вот где красота-то!

Сказав это, старушка посмотрела на меня с прищуром.

— А давайте я вас чаем угощу. Уж больно вы мне много натащили всякого добра.

— Спасибо. А можно я пока прогуляюсь?

— Так кто же тебе запретит-то, паря! Давай иди, гуляй, а через четверть часа подходи, и чай пить будем.

Поблагодарив бабу Фросю, я вышел из дома и неспешно направился по единственной улице в направлении скалы. От крайнего дома до самого обрыва было примерно метров двести пятьдесят, не меньше. Идти надо было всё время в небольшой подъем. Поэтому с моря поселка и не видно было совсем.

Ого, вид-то какой!

Я подошел к самому краю обрыва. С этого места открывался просто потрясающий вид на волнующееся море. До меня доносился шум разбивающихся о берег волн и шипение воды, когда она скатывалась с прибрежных камней. Здесь на краю скалы порывы ветра ощущались сильнее. Ветер был сырым и соленым, густо перемешанным с морской взвесью.

Я поискал глазами примерную точку, где надо будет нырять.

В груди защемило. Я закрыл глаза, раскинул руки и неожиданно для себя дико закричал. Закричал так, что этим криком выплеснул из себя все эмоции, что накопилось в моей душе за эти годы.

Скоро… Уже совсем скоро…

Какое-то время я стоял на скале, наслаждаясь видом неспокойного моря, потом развернулся и решительно пошел к дому бабы Фроси.

— О, вовремя ты, паря! А мы уже хотели за тобою посылать, — сказала баба Фрося, разливая по чашкам кипяток из настоящего дровяного самовара.

За столом, помимо Палыча и Серёги, находился один незнакомец. Высокий небритый мужик среднего возраста и крепкого телосложения. При моём появлении он встал из-за стола, окинул меня с головы до ног оценивающим взглядом и с уважением протянул мне руку.

— Валера, — просто представился он, пожимая мою ладонь.

Рукопожатие вышло крепкое, мужское, было заметно, что так жать руку, у него выходило как-то само собой, разумеется, не специально. От него несильно дохнуло перегаром, но он был не пьян — взгляд трезвый, движения уверенные. Видимо, вчера мужики пропустили грамм так по триста или около того.

— Тётка Ефросинья сказала, что у тебя дело ко мне? — мужик сразу без затей перешел на ты.

Я с удивлением посмотрел на бабу Фросю. Та в свою очередь ответила на мой взгляд, изобразив на своем лице удивление:

— Ты что, дом передумал покупать-то?

— А Валера хозяин дома! — дошло до меня, наконец. — Ну почему же, давайте выпьем чаю, а потом пойдем, посмотрим, что у вас за дом там такой.

Хутор Рыбачий

— Коля, говорю тебе — хата отличная, ее еще мой дед строил! — уверял меня Валера, пока мы вдвоем шли к его дому.

Сергей с Палычем с нами не пошли, бабулька попросила их что-то там в доме подправить.

— У меня-то своя собственная квартира в Архипо-Осиповке есть, а это так, как фазенда! Но мои сюда не очень любят ездить — скучно тут. Жена ворчит, что из-за моря особо не растет здесь ничего, соли много. Опять же на море искупаться — надо бежать чёрте куда! У меня вот в Архипке вышел из квартиры — десять метров и ты на пляже! А тут…

Валера вяло махнул рукой.

— Единственное, что здесь есть хорошее, так это вот вид на это самое море. Красотища! А вечером… Бывало раньше, всем хутором рассядемся на лавочках на обрыве и смотрим на закат. Семечки, баян. Старики байки разные травят. Фронтовиков тогда еще много в живых было…

Валера запнулся на полуслове. Нет, чтобы дом расхваливать, так он, наоборот, начал все минусы выкладывать. Затем он вздохнул, резко махнул рукой и поспешил вперед меня открывать калитку.

Мне, естественно, откровенность хозяина понравилась, и я спросил у него:

— А почему хутор назвали Рыбачьим?

— Так до войны и после нее все, кто здесь жил, в рыбколхозе работали. Целыми семьями. Отсюда и название — Рыбачий. Утром автобус всех на работу забирал, а вечером обратно. Так и жили, пока Союз не развалился. А потом… Ни рыбколхоза тебе, ни работы. Старики доживали здесь, а молодежь вся разбежалась кто куда. Отсюда и запустение. Из всех старожилов только одна тётка Ефросинья и осталась. Остальные либо на погосте уже, либо у детей по городам.

— Не скучали тут раньше?

— Да нет! Вечерние посиделки, домино там, лото. Кино опять же приезжало раз в неделю. Общие застолья устраивали часто. Дружно жили! Летом так вообще родня со всего Союза…

Валера снова махнул рукой.

— Тётка Фрося расскажет как-нибудь, если захочет…

У меня в кармане завибрировал телефон. Звонил дед.

— Завтра в одиннадцать ноль пять прилетаю в Анапу. Встречай, — проинформировал он меня и отключился. Вот так коротко и предельно ясно.

Дом как дом. Старый деревенский дом на каменном фундаменте и с бревенчатыми стенами. Небольшой участок земли за ним густо зарос бурьяном, и понять, что там выращивали раньше, уже не было никакой возможности. Единственной, на мой взгляд, достопримечательностью была добротная русская печь, которая находилась в самой большой комнате, сразу при входе.

— Сколько ты хочешь за дом? — спросил я у хозяина.

— Двадцать. Вечнозеленых! — на одном дыхании выдал мне Валера и опустил глаза, прекрасно понимая, что загнул намного больше реальной стоимости дома. — Документы все на руках чин по чину. Хоть завтра переоформляй и заезжай.

Я посмотрел на него, думая о том, что по такой цене надо бы скупить тут всё и не заморачиваться особо…

— Меньше не смогу, жена вену ночью надкусит, — по-своему растолковал мой взгляд хозяин дома.

Я улыбнулся. Потом прикинул по времени.

— Идет. Давай поступим так — послезавтра я привезу деньги, а ты подготовь документы. Сразу же всё и оформим.

— Ну… значит что, до послезавтра? — неверяще спросил у меня Валера, заглядывая мне в глаза.

Струйка пота на небритой щеке говорила о том, что хозяин дома сейчас не на шутку взволнован и боится, как бы я не передумал.

— Да! И еще! Поговори и со своим местным другом. Как тебе, я ему, конечно же, не заплачу, пусть не рассчитывает, но если у него есть желание продать свой дом, то пусть даст реальную цену. И чтобы не терять время, неплохо было бы и ему на всякий случай тоже подготовить к послезавтрашнему дню все документы.

— Коль, ты это… — Валера опустил глаза и нерешительно переступил с ноги на ногу, — до послезавтра еще дожить надобно… Подкинь задатку малёхо.

Он показал мне большим и указательным пальцем размер задатка.

Я с прищуром посмотрел на расстояние между пальцами и достал бумажник.

— Этого хватит? — протянул я ему две купюры по сто долларов каждая.

Валера быстро кивнул и взял деньги.

— Хватит! Как раз будет чем Петровича уговаривать…

Мы ударили по рукам, и я пошел обратно к дому бабы Фроси.

Бабка-гадалка

— Эта ваша баба Фрося? Кем она была раньше? — спросил я у Палыча, когда мы выезжали из поселка.

— Кассиром была в рыбколхозе еще лет так двадцать назад. А сейчас, не поверишь — гадалка, каких поискать! В округе таких точно нет — клянусь! На картах так тебе всё раскинет, что мураши по всему телу, и всё сходится.

Палыч помолчал немного, а затем продолжил:

— Как с нашим рыбколхозом государство похерило, так у нее как-то сразу и дар прорезался… На старости-то лет! Сначала все посмеивались да шутковали над бабкой, но после того как она Вальке Пахомовой нагадала, чтобы та не летела в Москву, а сдала билеты и ехала на поезде, к нашей Ефросинии стали относиться уже всерьез. Разбился тот самолет, и все, кто в нём были, погибли. Вот так-то! Ну и после того со всей округи к ней и прут горемычные, тем и живет бабка.

Палыч замолк, еще что-то вспоминая, затем протиснулся с заднего сидения между нами и заглянул мне в глаза, как бы проверяя, верю я его словам или нет.

— Вот глянет она на человека и сразу же знает, как зовут его! Веришь? И в людях она шибко разбирается, вот…

— Верю-верю. Сразу видно, что бабка непростая.

— То-то, — с гордым видом кивнул Палыч, снова откидываясь на спинку сидения.

На обратном пути в Новороссийск мы завезли Палыча домой. Он как радушный хозяин пригласил нас, как он сам выразился — на баньку. Всю дорогу рассказывал нам, какой у него есть великолепный первач и вкуснейшая домашняя колбаса из дикого кабанчика. Сергей, зная Палыча уже не первый год, тут же категорично пошел в отказ, прекрасно понимая, что эта банька может затянуться как минимум на пару-тройку дней. Клятвенно пообещав, что обязательно заскочим к нему в другой раз, мы понеслись в сторону Новороссийска.

— Серёга, придется тебе побыть со мною еще какое-то время, и это в твоих же собственных интересах. Завтра в одиннадцать ноль пять в Анапу из Москвы прилетает твой непосредственный начальник и по совместительству мой дядя Илларион Пантелеевич Стругов. Надо бы его встретить, заодно и познакомишься. И вот еще что, — не дал я Серёге прийти в себя, — мне нужен толковый юрист, свой местный нотариус под рукой и подмазанный чиновник из регистрационной палаты. Всё это мне необходимо к послезавтрашнему дню.

Серёга ухмыльнулся и, довольно качнув головой, сказал:

— Уже. Наш юрист и местный нотариус завтра будут в Новороссийске. А вот чиновник… Это уже полностью их проблема.

Потом посмотрел на удивленного меня и засмеялся.

— Эта бабулька так и сказала, что ты захочешь выкупить весь хутор.

Банька по-русски да с пивом разливным!

В Новороссийске ветер бушевал с прежней силой. Эта сумасшедший ветер Бора и не думал успокаиваться. Коммунальные службы города работали не покладая рук — чинили линии электропередач, убирали с дороги валявшийся тут и там крупногабаритный мусор. Понятно, что по такой погоде на улицах города было почти безлюдно, но вот местные ресторанчики и кафешки, на удивление, работали как ни в чём не бывало.

— Тебе вчера пиво понравилось? — спросил у меня Серёга.

— Да, хорошее. Терпкое, я такое люблю.

— Так может, заедем, возьмем разливного?

— А давай! И еще рыбки местной…

Через два часа мы с Сергеем, капитаном Дюпьле и господином Паскалем уже вовсю парились в бане, лупя друг друга дубовыми вениками. В зоне для чаепития был накрыт стол в духе местных банных традиций. Свежее пиво местного разлива, вяленая щука, судак и подсушенная икряная таранка. Серёга кому-то позвонил, и через полчаса прямо к «Венере» привезли целое ведро свежесваренных раков размерами чуть ли не с мою ладонь.

Наш уважаемый шеф-повар, как-то очень быстро захмелев, отбросил в сторону все условности и, отложив в сторону вилку и нож, стал есть рыбу и раков так же, как и мы, голыми руками.

Капитан тоже немного удивил. Он неплохо для европейца держался в бане, хорошо переносил приличную температуру и даже несколько раз под наши с Серёгой одобрительные взгляды сам поддавал парку.

Как оказалось, бывший хозяин любил это дело, и они с господином Гизманом частенько парились на яхте во время переходов или длительных стоянок. Так что наш капитан оказался заядлым парильщиком, и ему к русской бане было не привыкать.

А вот нашему господину Паскалю… всё было в новинку. Он поначалу отнекивался, ссылаясь на свое сердце, отказывался даже заходить в парилку. А потом, поддавшись на наши уговоры, плюнул на всё, перекрестился на католический манер, решительно напялил на голову банную шапку и с обреченным видом зашел к нам.

Минуту господин Паскаль стоял неподвижно, зажмурив глаза, а потом потихоньку разошелся, осмелел, разомлел и, сидя на самой нижней полке, даже пытался с нами шутить.

А вот когда я по нему еще слегка прошелся вениками, а потом разомлевшего и раскрасневшегося столкнул в бассейн, он какое-то время находился под водой, а затем медленно вынырнул и посмотрел на меня осоловевшими от удовольствия глазами. Заплетающимся языком он промямлил что-то в духе того, что вот только сейчас, вот в эту самую минуту он родился заново и теперь вот с этого самого момента начинает свою новую жизнь.

— Коля, можно тебя спросить?

Серёга немного окосел от выпитого, но соображал он, по всей видимости, всё еще хорошо.

— Мы там, — он мотнул головой в сторону берега, — будем что-нибудь строить?

— На хуторе? Скорее всего — да. Ты должен будешь заняться этим сам, не доверяя никому. Недостроенные объекты передашь своим замам, а здесь тебе надо будет брать всё под свой личный контроль от начала и до самого конца.

Не дав Сергею опомниться, я продолжил:

— Когда закончим все формальности с покупкой этих развалюх, надо будет с вашим чиновником из регпалаты определить границы нашего участка. Могу сразу тебе сказать, чем эти границы будут больше, тем лучше для нас! Поговори об этом со своими юристами. Скупиться на это не надо, средства выделю, — я многозначительно кивнул. — Как только подкрепим всё это официальными документами, то тебе сразу же придется возводить там высокий и прочный забор — от берега и до берега.

Я начертил на столе пальцем полукруг.

— Высотой примерно так метров в пять! — продолжил я. — А то, что будет внутри забора, это мы, брат, решим, когда сюда прибудет Илларион Пантелеевич и еще один мой близкий родственник. Понял теперь?

Серёга кивнул и встал из-за стола.

— Тогда я всё! — сказал он. — Мне больше не наливай. Завтра шеф прилетает, я должен выглядеть как огурчик.

Сказав это, Серёга залез в бадью с ледяной водой и, набрав побольше воздуха, опустился с головой под воду. С полминуты его не было, затем он вынырнул, громко отфыркиваясь и по-доброму матерясь.

Чуть отдышавшись, он посмотрел на меня уже совершенно трезвым взглядом и сообщил:

— По такой погоде выезжать надо часов в девять утра, не позднее. Неизвестно еще, что там творится на выезде из города в сторону Анапы.

— Ну, тогда давайте уже здесь закругляться. Наш многоуважаемый господин Паскаль обещал приготовить нам к ужину что-то необычное. Так?

Я посмотрел на нашего шеф-повара. Тот после моих слов сложил пальцы правой руки в щепотку и смачно поцеловал кончики пальцев.

— Отлично!

Приятно было видеть нашего повара в прекрасном расположении духа.

— Значит через час ужин, — сказал я. — Капитан, господин Паскаль, составите нам с моим другом за ужином компанию? Прекрасно, тогда встречаемся в ореховой гостиной.

Глава 2. Зов

Знаменательное событие

Этой ночью произошло еще одно очень знаменательное для меня событие. Один и тот же сон, который снился мне целых двадцать лет, изменился! Я даже не понял сначала, что произошло.

Теперь я не сражался с волнами на поверхности моря, сон начинался уже сразу под водой. Не скажу, что мне от этого стало как-то легче, но этой ночью мне снилось, будто бы в панике я задыхаюсь и отчаянно ищу скальный выступ с отпечатком трехпалой руки. Уже теряя сознание, я нахожу его, быстро прикладываю к нему ладонь, и тут же от этого просыпаюсь.

Вот так вот.

Интересно, а теперь всегда так будет?

В Анапе тоже было ветрено, но не так, как в Новороссийске. Небольшой аэропорт работал в штатном режиме, самолеты садились и взлетали без проблем.

Рейс, на котором прибыл мой дед, приземлился без задержек, точно по расписанию. Я немного воспользовался своим даром внушения, после чего мы встречали деда на нашей машине прямо возле трапа самолета.

Пока проезжали посты, Сергей всё время удивленно поглядывал на меня.

— Покажешь?

— Что тебе показать?

— Удостоверение свое, которым ты так сильно ментов напугал.

— Покажу как-нибудь, — засмеялся я. — Поехали уже.

Дед не изменил себе и прилетел на небольшом бизнес-джете уже знакомой мне авиакомпании.

Мой друг восторженно присвистнул.

— Да уж, красиво жить не запретишь!

— Не завидуй. Вообще-то глава такой крупной строительной компании, как наша «Строй-Сити», должен летать на своем собственном самолете, а не эксплуатировать какой-то там наемный бизнес-джет. Так что, Серёга, тут всё по-скромному.

Дед легко спустился по трапу и, улыбаясь, направился к нам.

В одной руке он держал большую брезентовую сумку, которую я тут же подхватил, а в другой небольшой кожаный чемоданчик.

Мы обнялись, и я представил ему своего армейского друга.

— Илларион Пантелеевич, знакомьтесь, это Сергей Николаевич Буянов — глава отделения нашей компании по Краснодарскому краю.

Дед вопросительно посмотрел на меня, при этом направив указательный палец в сторону Серёги.

— Да, тот самый! — я утвердительно кивнул.

Дед протянул Серёге свою ладонь и искренне пожал ему руку.

— Наслышан про ваши армейские подвиги, очень рад личному знакомству.

Серёга от смущения покраснел до кончиков ушей и, глупо улыбаясь, промямлил:

— И я… Очень, очень рад.

Закончив с приветствиями, мы направились к машине.

— Наш с тобой родственник,Коля, подтянется только через пару суток, — сказал дед, — прет своим ходом на машине.

Затем дед обратился к Сергею:

— Сергей, сколько уже дней дует ветер?

— Сегодня третий.

— Я узнавал в Москве у компетентных людей, — дед поднял указательный палец вверх, — мне сказали, что именно этот ветерок продержится еще четыре дня. Так что время хорошо подготовиться у нас еще есть.

На яхте дед наотрез отказался от моей каюты и выбрал себе именно ту, в которой я устроил склад оружия и древних артефактов из вскрытых мною ранее тайников. Правда, чтобы освободить там кровать, пришлось перетащить в крошечную каюту охраны с десяток сумок с золотом и платиной, хотя она и так уже была забита ими основательно.

Дед, определившись с местом проживания, сразу же приступил к тщательному осмотру всего того, что было в этих каютах. На золото и камни он глянул мельком, отметив только их количество — мол, немало.

Затем дед надолго завис перед артефактами Зотов, с благоговением рассматривая предметы, принадлежавшие когда-то нашим далеким предкам. Взяв в руки тяжелый бластер из гробницы Зевса, он покрутил его в руках, внимательно рассматривая со всех сторон. Затем подкинул его на одной руке и улыбаясь воскликнул:

— Зевс Громовержец! Понятно.

Его взгляд упал на клинок. С моего разрешения он взял его в руки. Махнул им пару раз, оценивая балансировку.

— М-м-м… Отлично! Для меня тяжеловат немного, но всё равно отлично.

Дед медленно переходил от предмета к предмету, задерживаясь у каждого на какое-то время. Особенно тщательно он изучал амуницию, всё щупал своими руками, при этом часто и одобрительно кивая.

Затем он перешел к оружию и предметам расы Митхар. Брал в руки, долго вертел, заинтересованно рассматривая со всех сторон. Я давал короткие комментарии по каждому из них, основываясь на записях из пластин. Вдоволь налюбовавшись артефактами, дед попытался пофехтовать оружием змееголовых, но махнув им пару раз, отложил в сторону, поморщившись.

— Из всего этого, — он обвел рукой связки митхарианских копий и кривых ножей, — человеку можно уверенно пользоваться только вот таким! — дед ткнул пальцем в двухлезвенное копье.

Мы перешли в мою каюту, и я показал ему кулон, который снял с шеи мумии змееголового воина. Он долго держал его в руках, с интересом разглядывая с разных ракурсов, потом сел в кресло, медленно выдохнул и, расслабившись, ушел в медитацию.

Через несколько минут дед открыл покрасневшие глаза и, с удивлением глянув на меня, воскликнул:

— Это ключ, я уверен!

Он рывком вскочил с кресла и протянул мне кулон.

— Только пока непонятно от чего. Береги его. Я думаю, время воспользоваться им рано или поздно наступит.

Взяв кулон из рук деда, я положил его в сейф с деньгами.

— А те пластины, где они? Мне уже не терпится на них взглянуть.

— В моём кабинете. Сейчас покажу.

Я доставал из потаенного сейфа золотые пластины и, сортируя их по событиям, раскладывал на столе перед ним.

Всё время, пока дед смотрел на это сокровище, восторженная улыбка не сходила с его губ. Он, чуть дыша, с каким-то осторожным благоговением прикасался к пластинам кончиками пальцев.

— Это величайшее сокровище нашего рода, — от волнения его голос звучал тихо и с небольшой хрипотцой. — Ты представляешь, Коля, что это… Ты говорил мне, что уже закончил изучать их?

— Да, полностью. Правда, ближайшие потомки Крона всё там изрядно напутали, но я неплохо поработал, сортируя их, и теперь разобраться в написанном вам с отцом не составит большого труда.

Гости на «Венере»

Полчаса назад мне звонил Сергей. Он уже встретился с юристом и нотариусом. Теперь везет их обоих на «Венеру», и с минуты на минуту они должны быть уже здесь.

В ожидании встречи с ними мы разместились в гостиной моей каюты.

— Коля, я полностью поддерживаю твое желание приобрести этот хутор Рыбачий в собственность, — дед потыкал пальцем в распечатанную на принтере карту окрестностей Рыбачьего. — Я считаю это правильным и своевременным решением. Деньги тут совсем небольшие, но зато теперь у нас на побережье, в священном для нашего рода месте будет своя собственная база, форпост, скажем так.

Он платочком вытер выступившую на лбу испарину.

— С тобой всё в порядке? — я с беспокойством заглянул в покрасневшие глаза деда.

— Нет, устал немного с дороги, плюс волнение от увиденного. Я уже далеко не так молод, не забывай об этом.

Он взял со стола чашку кофе и опорожнил ее одним глотком.

— Можно продумать разные варианты легенд для местных властей, — сказал он. — Например, оформить всё как частную собственность, и построить здесь жилой дом или усадьбу.

Дед загнул мизинец на своей руке.

— Или оформить на нашу компанию, — продолжил он. — Мол, будем строить здесь санаторий для наших сотрудников.

Дед загнул второй палец.

— Дальше! Мы не знаем, что произойдет после пробуждения зотэрианцев. А случиться может всякое. Им, вероятно, понадобится реабилитация на воздухе или еще что-то в этом роде, я не знаю… Затрудняюсь сказать. Поэтому на всякий случай необходимо построить быстровозводимые, но в то же время надежные и комфортабельные дома с учетом их габаритов. Может, они им пригодятся, а может быть, и нет. Ни я, ни ты, никто этого не знает, но построить, я считаю, просто необходимо!

Дед загнул третий палец.

— Затем нам надо обеспечить этому месту соответствующую охрану. Поэтому поступим так… А свяжусь-ка я сегодня с Петром! Пусть перебросит сюда одно из наших спецподразделений, человек так пятнадцать-двадцать, много не надо. Там у вас, насколько мне уже известно, ребята шустрые и должны справиться.

Дед загнул четвертый палец.

— И последнее. На территории базы необходимо построить мощное подземное хранилище со всеми возможными степенями защиты. Насколько я знаю, у вас с отцом есть очень толковый специалист по этому профилю, — дед сжал кулак. — И как мне кажется, нам надо отложить все дела и срочно приступать к вскрытию оставшихся тайников. Я думаю… время настало!

Дед легонько стукнул кулаком по столу и встал со своего кресла.

— В этом можешь рассчитывать на меня с отцом. Как тебе такой план?

— Поддерживаю, — сказал я. — Я и сам хотел предложить вам что-то подобное, но тут есть один момент. В Рыбачьем живет одна старушка, и я не хотел бы доставлять ей какие-нибудь неудобства.

Он думал меньше секунды.

— Ну и пусть себе живет! Я полагаю, мы с ней договоримся. А чем она…

В этот момент тренькнула рация на столике. Меня вызывал дежурный у трапа.

— Господин командор, у вас гости, ваш друг и с ним еще два незнакомых нам господина.

— Проводите их в мою каюту.

— Слушаюсь.

Через пару минут раздался легкий стук в дверь, и в каюту вошел Сергей и двое слегка ошалевших от роскоши и убранства яхты мужчин.

Оба одеты в хорошие добротные костюмы, на руках дорогие часы, отличная обувь, я невольно сравнил их с критскими чиновниками, явно не в пользу последних.

— Знакомьтесь, — начал представлять нас Сергей. — Илларион Пантелеевич Стругов — глава компании «Строй-Сити». Николай Иванович Смирнов — владелец этого плавучего чуда.

Далее Сергей начал представлять нам своих спутников:

— Ведущий юрист Южного отделения компании «Строй-Сити» Потапов Владимир Анатольевич, — он указал на крепкого мужчину спортивного телосложения с коротким боксерским ежиком на голове. — И наш большой друг Губерман Лев Иосифович, он у нас нотариус.

Невысокий чернявый господин лет пятидесяти сделал шаг вперед и протянул руку для рукопожатия сначала деду, затем мне. Мы пожали руки друг другу и расселись в мягкие кожаные кресла.

Зашла Мари с подносом, очень ловко расставила на столике чашечки с кофе, поставила вазочку с печеньем и тихо удалилась, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Первым слово взял дед:

— Господа, время дорого! Поэтому не буду ходить вокруг да около и сразу изложу цель нашей встречи. Нами принято решение выделить определенные средства на покупку хутора Рыбачий, который находится недалеко от села под названием Архипо-Осиповка.

Дед посмотрел на меня — правильно ли он произнес названия населенных пунктов. После моего кивка, он продолжил:

— Ситуация на хуторе следующая: из всех домов, находящихся на хуторе, на сегодняшний день жилыми остаются только три. Покупка двух из них — дело уже решенное. С покупкой третьего мы пока не торопимся, не к спеху. Нам надо решить вопрос с оставшимися домами, найти их владельцев, наследников, не знаю еще кого, но надо сделать так, чтобы по документам комар носа не подточил, и у нас в дальнейшем не было проблем с законом. Ясно я выражаюсь?

Дед обвел взглядом сидящих перед ним гостей.

— Это первое, теперь второе.

Дед взял чистый листок бумаги и схематично набросал на нём береговую линию и сам Рыбачий.

— Меня интересует покупка земли вокруг этого хутора.

Дед обвел его полукругом и на пространстве между ним и этой линией поставил знак вопроса.

— Где-то метров на пятьсот-шестьсот от крайнего дома вокруг Рыбачьего — это минимум. Если получится отжать больше — отжимайте смело. Да и еще! Если будут неразрешимые трудности с местными чиновниками, то устройте мне с ними личную встречу. Думаю, я смогу их уговорить, но это отразится на вашем гонораре и премиальных. Вопросы есть?

Потапов и Губерман переглянулись.

— Да нет, всё предельно ясно. Когда нам приступать?

— У меня предложение такое, — с разрешения деда я взял слово. — Вы же не местные, так?

Дождавшись от них подтвердительных кивков, я предложил:

— Сегодня побудьте гостями на нашей яхте, а завтра мы все вместе выдвинемся в Рыбачий, оформим сделку на покупку двух домов, и завтра же приступайте к переоформлению других домов и покупку земельного участка. Уложиться надо в три дня, отсчет времени с послезавтра. Я понимаю, что сроки драконовские, но если уложитесь, то вам будет выплачена премия в размере ста процентов от суммы, оговоренной в вашем контракте. Идет?

— За три дня будет сложно, но мы постараемся, — ответил Губерман за всех.

— Отлично! Располагайтесь, отдыхайте. Английским владеете?

Губерман утвердительно кивнул, а Потапов сморщился и неопределенно покрутил головой.

— Тогда через два часа прошу вас на ужин в главную гостиную, стюарды вам всё покажут.

Я нажал кнопку на столе, и в мою каюту зашла Мари.

— Отведи наших гостей в любые свободные каюты. И если попросят, проведи экскурсию по яхте. А через два часа приведите их на ужин в главную гостиную. Спасибо.

Гости встали.

— Вы отдохните с дороги, господа, — напутствовал дед. — Погуляйте по яхте, если есть желание, и через два часа мы увидимся на ужине. Сергей Николаевич, а вас я попрошу остаться.

Когда за гостями закрылась дверь, дед обратился к нему:

— Сергей, этот хутор для нас сейчас приоритетная задача. Всю технику, все силы надо бросить на строительство стены и быстровозводимых, но прочных домов.

Дед покрутил пальцами в воздухе.

— Таких, чтобы можно было с комфортом в них перезимовать. Поэтому не теряй времени, начинай заниматься прямо сейчас. У тебя к нам вопросы есть?

— Есть. Какой высоты должен быть забор, я уже примерно знаю, а вот, подойдут ли для жилья срубы? У меня в наличии есть сборные коттеджи, всего двадцать восемь штук, но все двухэтажные из первоклассного бруса. В каждом есть небольшая банька, гостиная с камином и плюс четыре спальни. По два санузла на этаже. Предусмотрены сплиты в комнатах, плюс камин устроен так, что отапливает все комнаты разом. Еще есть гараж на две машины. Во дворе коттеджа предусмотрена зона отдыха с беседкой и мангалом. Готовили эти срубы для одного элитного поселка под Дивноморском. По срокам собрать один такой сруб под ключ — это максимум три недели. Технологии сборки отработаны до автоматизма. Бригады опытные и набившие руку. Все сопутствующие материалы закуплены, задержек не будет, всё давно учтено и пересчитано.

Выпалив всё на одном дыхании, Сергей выжидательно уставился на меня с дедом.

— Высота потолков какая? — спросил дед.

— В гостиной больше восьми, а в комнатах три семьдесят, я же говорю, поселок элитный.

Дед одобрительно кивнул и спросил:

— Сколько ты сможешь одновременно собирать домов?

— Четыре, но если будут выделены дополнительные средства, то у меня есть возможность нанять еще три опытные бригады мастеров, и за месяц, ну максимум полтора поселок будет готов. Когда мы были на месте, то я заметил, что электричество там есть откуда взять, если что — дополнительные дизель-генераторы поставим. Правда, на то, чтобы облагородить территорию, надо будет еще недельки две-три дополнительно.

— Месяц-полтора, говоришь? Ну хорошо… Не больше? — дед с прищуром посмотрел на Сергея.

— Если не будет еще каких-нибудь новых вводных, то за два, но не больше! Я таких поселков по побережью пять штук уже поставил. Опыт есть. Еще надо будет мебель подобрать, а лучше заказать. Есть у кого.

— Ну, тогда отлично! — я посмотрел на деда. — Мебель надо с расчетом на наши с дядей габариты и еще немного с запасом. Да, чуть не забыл! На днях сюда прилетит еще один специалист. Он будет заниматься одним очень важным объектом в поселке. Сергей, тебе надо будет с ним подружиться и помочь ему сдать этот объект вместе с поселком вовремя. Что за объект — он тебе сам расскажет. И еще, Серёга! С ним ни под каким предлогом не бухать! Он запойный и постоянно жалуется на сердце, не обращай внимания, это у него фишка такая. Всё время давит на жалость, чтобы налили. Видите ли, какой-то там профессор, я подозреваю, такой же алкаш, как и он, прописал ему коньяк вместо лекарства, так сказать, для расширения сосудов. Теперь он этого профессора боготворит, свято ему верит и другого лекарства не признает. Всё, Серёга, завтра приступай к работе, не тяни кота за… уши.

Я хлопнул себя по коленям и встал.

— О финансировании не переживай, — сказал дед. — Чуть что, сразу же звони мне по любому вопросу. Вот тебе мой номер.

Дед на визитке написал свой номер мобильного телефона.

— И еще! — добавил он. — Нам нужен водитель с машиной, желательно внедорожник, где-то на день-два. По оплате не обидим.

— Ну, с этим-то проблем совсем нет. Завтра в восемь утра у трапа будет стоять серебристый «Паджеро». Там мой водитель, так что платить не надо.

Потом немного помявшись, Сергей обратился к деду:

— Илларион Пантелеевич, разрешите, я поеду? Вы мне столько задач накидали… Надо всё успеть, а времени у меня не так и много.

Дед развел руки в стороны, мол, хозяин — барин. Надо ехать — значит надо.

Сергей встал, пожал нам руки и быстро вышел из каюты.

Как только дверь за ним закрылась, дед многозначительно посмотрел на меня.

— Время дорого, внук. Учись у парня.

Баба Фрося непроста

Сразу скажу, юрист с нотариусом отработали выше всяких похвал. На следующий день после покупки двух домов в Рыбачьем, они привезли к нам на яхту целую папку документов на подпись. А еще через день мы стали полноправными владельцами как всего хутора, так и прилегающей к нему территории. Не знаю, сколько это в гектарах, но от крайних домов было ровно шестьсот пятьдесят метров, как мы, впрочем, и заказывали. Еще метров сто и подошли бы вплотную к небольшому лесочку, через который пролегала грунтовая дорога, ведущая к нашему поселку.

Обошлось нам всё это, конечно, в копеечку. Аппетиты у местных чиновников были просто зверские, но дело того стоило.

С бабой Фросей вопрос покупки ее дома тоже решился довольно просто. Надо сказать, что произошло это при очень интересных обстоятельствах, открывающих нам загадочную личность этой бабульки совсем с другой стороны.

В тот день, когда оформляли покупку первых двух домов, она сама зазвала нас с дедом к себе на разговор. Вот с этого самого момента и началось такое, отчего мы с дедом резко поменяли свое отношение к ней.

Мы подошли к калитке бабы Фроси, я представил ей деда и, как договаривались с ним ранее, назвал его дядей. Она пристально посмотрела сначала на него, потом на меня.

— Дядя, говоришь? Ну-ну, и не стыдно вам старую бабку дурить-то?

Мы с дедом переглянулись.

— Ты лучше вот что мне скажи! Что такого ты ел, раз так хорошо сохранился? — обратилась она к нему, опираясь на калитку.

— Морковку, — ответил ей дед и рассмеялся.

Баба Фрося прыснула в кулак и тоже рассмеялась, но потом лицо ее резко посинело, она закашлялась и, схватившись за грудь, сплюнула на землю кровавую слюну.

— Вот же зараза-то! Кхе… Кхе… — баба Фрося посмотрела на нас красными из-за кашля глазами. — Наверное, помирать уже скоро…

— Может, лекарства какие надо? Мы мигом всё достанем, — посочувствовал я ей.

Мне тяжело было смотреть, как эта старушка мучается. Еще в мой первый приезд в Рыбачий я заметил нешуточные проблемы с ее здоровьем, и мне уже тогда захотелось как-то помочь. Может, это была обычная симпатия к пожилому человеку, а может быть, потому что она чем-то неуловимо напоминала мне тётю Тамару. Чем, понять пока не могу, но что-то такое было у них общее.

— Спасибо тебе, Коля, — ответила старушка, чуть отдышавшись. — Добрый ты, паря… Ничего мне не надо, без толку всё это. Я чувствую, до конца года этого не дожить мне. Всё нутро болит, — баба Фрося при этих словах легонько постучала себя кулаком по груди. — Да и карты меня не обманут, проверено это. А вот насчет дома есть разные мыслишки, заходите, погутарим.

Она открыла калитку и запустила нас во двор.

— Шарик-то мой опять цепь порвал и убежал, — с укором посмотрела на меня баба Фрося.

Я только пожал плечами.

— В дом не пойдем, от вас двоих там мне не продохнуть будет. Давайте, лучше во дворе присядем, на воздухе. Не хватает мне его что-то в последнее время…

Она повела нас на задний двор, где под навесом из толстой виноградной лозы стоял крепкий на вид деревянный стол и две такие же скамейки по обеим его сторонам. Крупные листья винограда давали неплохую тень, создавая южный колорит и своеобразный уют.

Кивнув нам на стол, старушка уселась на лавочку и предложила расположиться напротив нее. Баба Фрося несколько минут собиралась с мыслями, а затем начала свой рассказ.

— С дочкой-то своей, Наташей, я уже не общаюсь где-то лет так тридцать или около того. Сбежала она, то ли от меня, то ли от этих мест, непонятно.

Старушка обвела нас взглядом и продолжила, как бы оправдываясь:

— Других-то я вижу насквозь, а вот перед ней… ну… Ну как стена, и всё тут! Сколько ни пыталась до нее достучаться, не слышит она меня. И карты, помощники мои верные, тоже молчат. Даже когда внучок мой приезжает и дает мне трубку телефона, чтобы мы поговорили, она помолчит с минуту, а потом кладет трубку. Есть у меня подозрения из-за чего это так… Но это прошлое всё, уже не вернуть.

Бабулька, горько вздохнув, опустила глаза и задумалась о чём-то на минуту. Затем, чуть улыбнувшись, сказала:

— Зато вот Юрка, внучек мой — золотой парень! Сейчас в банке работает в Новороссийске, в каком-то там иностранном. Пару раз в месяц из города ко мне приезжает. Продукты везет, лекарства. Не бросает бабку-то! Вот скажи, мил человек, — она обратилась к деду, — приятно же, когда к тебе твой правнук так хорошо относится?

Дед удивленно посмотрел на бабу Фросю, потом с прищуром на меня и медленно кивнул.

— Вот и я о том же! — бабка усмехнулась и поправила узел косынки под подбородком. — Ладно, давайте к дому этому моему вернемся. Его я вам, конечно же, продам и, если мы сговоримся, то деньги перешлите внуку моему Юре… Вот сюда!

Старушка достала из кармана сложенный вчетверо листок, на котором ровным, совсем нестарушечьим почерком были написаны банковские реквизиты.

— А просьба такая у меня к вам — дайте дожить здесь и похороните нормально! Мне немного осталось, и я вам тут не помешаю.

Баба Фрося уставилась на нас в ожидании. Было в ее взгляде столько немой мольбы, что дед не выдержал.

— Хорошо! Принимается. А сколько вы хотите за свой дом?

— А сколько не жалко! — хитро посмотрела на нас старушка и улыбнулась.

Внуку мы, конечно, деньги перечислили на следующий же день и, прямо скажем, не поскупились. Бабка уж больно необычная — с Даром. Именно так — с большой буквы. Поговорили мы с ней совсем немного, но нам этого вполне хватило, чтобы единогласно прийти к выводу — к бабульке надо относиться куда серьезнее.

Мы с дедом предложили перевезти ее в Москву и подлечить там. Но она от лечения наотрез отказалась, мол, лекарства у нее все необходимые есть, да и уже идет ей девятый десяток, и что чувствует она свой скорый конец уже вот-вот. Опять же добавив при этом, что карты не обманешь, а они ей, в отличие от людей, никогда не врут. Но мы всё-таки решили окружить ее теплом и заботой, по крайней мере, на тот срок, что отведен ей Богом. И всё это из-за ее последней фразы при нашем расставании уже возле самой калитки.

Этой фразой она скосила нас с дедом наповал.

Пристально посмотрев на меня, она взяла нас с дедом за руки и вдруг неожиданно серьезно произнесла:

— То, зачем вы сюда приехали, находится здесь на месте в целости и полной сохранности. Но чтобы добраться до всего этого, придется хорошенько потрудиться, и времени это займет немало! Помяните мое слово.

Старушка отпустила наши руки и ободряюще нам улыбнулась:

— Но ничего, вы, я вижу, ребята настырные, поковыряетесь здесь и обязательно всё найдете. И еще вот что скажу я вам — жизнь вашу эта находка изменит так сильно, что… Нет, больше ничего сказать не могу. Дерзайте!

— И что же мы… — начал было дед.

— Откуда вы это знаете? — не удержавшись, перебил его я.

Баба Фрося, не глядя на меня, усмехнулась и достала из кармана колоду сильно потрепанных и засаленных карт. Бережно погладила их рукой, приложилась к ним губами и вернула обратно в карман.

— Вот через них, паря! — она снова подтянула узел косынки под подбородком и кивнула, — пойду я, посплю часика два, устала что-то, сил моих нет.

Затем скосила глаза на деда.

— И своих хлопцев с бумагами тоже пришлите через пару часиков, всё подпишу.

Она ушла, а мы стояли возле калитки еще какое-то время молча, переваривая услышанное.

— Что она несет? — тихо прервал наше молчание дед. — Ты что-то говорил ей про убежище Зотов?

— Нет, я вижу ее второй раз в жизни.

— Непроста бабка… — задумчиво проговорил дед, покачав головой. — Ох, непроста…

Я кивнул, соглашаясь, а потом вспомнил слова Палыча о ней, и уже хотел было рассказать об этом деду, как он взял меня за руку и указал пальцем куда-то между соседними домами.

— Пойдем, вон юрист наш бегает, нас ищет!

Работа закипела

Через три дня спокойствию бабы Фроси пришел конец. На хутор прибыла первая волна строительной техники и материалов. Огромные тягачи тащили на себе трактора, бульдозеры и экскаваторы.

Грузовики поменьше притянули на своих прицепах первые разобранные срубы, различный строительный материал и пару вагончиков для рабочих. Хвост колонны еще не показался из-за лесочка, а работа в поселке уже закипела практически с ходу, без раскачки. Серёга командовал всеми как заправский главнокомандующий, посылая своих гонцов на разные участки фронта.

Возле моего друга стоял и курил, пряча сигарету в кулаке, невысокий и худощавый мужичок бомжеватого вида. Звали его Степан Матвеевич, и являлся он большим специалистом в области возведения различных хранилищ повышенного уровня защиты. Он только что прилетел из Москвы и сразу же попал, как говорится, с корабля на бал.

Я знал его еще по работе в столице. Отец как-то раз притащил его в наш загородный дом и сообщил мне, что ему несказанно повезло заполучить такого выдающегося специалиста в свои руки. В министерстве тот оказался не у дел, и его отправили, как водится в таких случаях, на заслуженную пенсию. Отец решил воспользоваться удачным моментом и не прогадал. Профи тот был в своем деле действительно от Бога, этого у него не отнять. Да и подтверждал он это уже не раз и не два — только одно оружейное хранилище и потайной кабинет на нашей даче чего стоят!

Я ухмыльнулся про себя. Серёге будет очень непросто ужиться с ним на одном участке. Мужчина, прямо скажем, сильно выпивающий и с очень непростым характером. Но ничего, я думаю, постепенно притрутся как-нибудь друг к другу.

— Ну что, Коля, на яхту? — дед повернул ко мне голову. — Я думаю, хутор Рыбачий теперь в надежных руках, и здесь мы уже точно не нужны.

Он посмотрел на часы.

— Нам надо поторопиться, отец твой уже должен подъезжать к «Венере», он звонил мне недавно. Да еще и спецы наши вот-вот подтянутся. Надо с ними тоже вопросы разные решать — разместить там, накормить, задачу поставить. Командир для получения задачи сразу же по приезду прибудет на «Венеру».

— А я с Буяновым уже всё решил! Он им пока на первое время под жилье вон те два вагончика отдает, — я указал рукой на строительные бытовки, что сейчас как раз снимали краном с тягача. — А через две-три недели, как он мне обещал, они уже заселятся в новый дом.

— Ну, тогда что, рванули в Новороссийск?

Мы подошли к нашему новому внедорожнику, годовалому БМВ-Х5, купленному сегодня утром на новороссийском автомобильном рынке. Эта машина, как оказалось, была сворована в Германии, но уже с филигранно перебитыми местными умельцами номерами. Да нам-то, по сути, какая разница? Обошлась в копейки и ладно. Правда, пришлось с местными барыгами пообщаться немного по-свойски, и те уступили сразу, не торгуясь.

Я сел за руль, посигналил, прощаясь, Серёге с Матвеичем и медленно покатил из поселка в сторону Новороссийска.

Третий закон нашего рода

У трапа на борту яхты нас встречал широко улыбающийся отец. Многодневный автопробег по дорогам бывшего Советского Союза никак не отразился на его физическом состоянии. Он был, как всегда, бодр, свеж и в хорошем расположении духа.

Мы только успели коротко переговорить и рассказать ему, что и как здесь, как подъехал командир спецов по фамилии Бурлаков. Андрей Владимирович оказался крепким, как гвоздь, мужчиной чуть немногим за сорок. До недавнего времени он служил командиром группы спецназа ГРУ. Полтора года назад его тяжело ранили, а когда он вышел из госпиталя, то сразу же комиссовали. Петр в их отделе кадров всегда держал руку на пульсе и не упустил момента. Только узнав об увольнении Бурлакова, он недолго думая сразу же предложил ему работу в нашей компании. Теперь Андрей Владимирович был командиром одной из наших спецгрупп отдельного подразделения службы безопасности компании «Строй-сити», но с более мирными задачами, чем на своей прошлой работе.

Скажу сразу — наши спецы экипированы и обучены не хуже, а то и получше, чем любая западная элита. На инструкторов мы не скупились, собирая лучших из лучших по всему миру. Да и ребята у нас тоже сами по себе не подарки, все с реальным боевым опытом и немалым. Что касается лично Бурлакова, то я по настоятельной рекомендации Петра сам принимал его на работу, через «свое собеседование», конечно!

Зайдя в каюту, он по-военному представился, затем пожал нам всем руки и присел на краешек мягкого и глубокого кресла.

— Как добрались? — участливо спросил дед.

— Отлично, — ответил тот, заинтересованно поглядывая на отца. — На четырех «Патрулях» добрались чуть меньше чем за сутки. Проблем по трассе не было. На одном пункте пропуска ГБДД за Ростовом нас остановили, — Бурлаков ухмыльнулся, — но быстро отпустили.

— Вооружение у группы? — спросил отец.

При этих словах Бурлаков чуть вздрогнул и пристально посмотрел на отца.

— Разное… — медленно проговорил он. — Есть гражданский вариант для частных охранных структур, ну и нашего боевого немного прихватили, куда же без него-то.

— Состав группы? — не унимался отец.

— Пять троек или три пятерки, всё зависит от поставленной задачи, это не считая меня. Разрешите вопрос?

— Давай.

Командир спецов посмотрел отцу в глаза.

— Иван Сергеевич Смирнов — это?..

— Отец, а вот мой брат сидит, — перебил его отец и указал пальцем на меня. — Вы по роду своей службы в компании должны его прекрасно знать. А это, — отец указал на деда, — брат Ивана Сергеевича и по совместительству нынешний хозяин фирмы «Строй-Сити». Но и это вы тоже знаете не хуже меня! Еще вопросы?

— Никак нет.

— Тогда определим круг задач.

Отец достал карту и сделал там пометку.

— Вот здесь. Нами приобретен земельный участок на побережье. В данный момент наша компания приступила там к строительству поселка на двадцать восемь жилых коттеджей, специального хранилища и стены вокруг него.

— В поселке есть один житель — это старая бабушка, прошу помогать ей во всём! — я вклинился в разговор.

Отец недовольно зыркнул на меня, но затем спокойно продолжил:

— Ваша задача — охрана поселка и прилегающей к нему территории.

Командир спецов встряхнул головой и недоуменно посмотрел на нас.

— Простите, вы это нам? — он аж привстал с кресла. — Так это же… Это же работа для сторожей! У меня в подразделении пятнадцать высококлассных специалистов, диверсанты, подрывники, ликвидаторы. Вы точно хотели нас сюда вызвать, не перепутали задачи?

Отец посмотрел в глаза бывшему военному. Тот сидел прямо и не отводил своего упрямого взгляда.

— Объект категории «Альфа-плюс», — спокойно вставил свое слово дед. — Это вам о чём-то говорит? Или вы думаете, мы вас вызвали сюда строительный мусор охранять?

— Мы просто не можем это доверить никому другому, — добавил я. — Считайте, что вы охраняете ядерный объект.

Во взгляде Бурлакова что-то изменилось, он посмотрел на всех нас по очереди и, встав с кресла, кивнул.

— Разрешите выполнять?

— Выполняйте. По вопросам провизии и размещения обратитесь к Сергею Николаевичу Буянову. Вот номер его мобильного телефона. Еще вопросы есть?

— Никак нет!

— Выполняйте.

Командир одернул форму, кивнул и, немного припадая на правую ногу, вышел из кабинета.

— Я хорошо помню этого Бурлакова. Отличный боевой офицер. Смелый, грамотный, решительный! — отец кивнул на дверь. — Они тогда были все молодые, только после училища, за мною хвостиком бегали. «Товарищ генерал, покажите то, расскажите сё», — проходу не давали. Потом я на пенсию ушел, но и там меня доставали: «Товарищ генерал, поделитесь опытом», — передразнил отец.

— А я его прекрасно понимаю. Для него и его ребят это всё равно, что на твоем «Роллс-Ройсе» заниматься извозом в какой-нибудь глухой деревне, — дед недовольно покрутил головой. — Не хотелось бы к ним применять наш дар. Но если что, то придется.

Мы все дружно кивнули, соглашаясь с ним.

В следующие два дня ветер заметно ослаб, но его неожиданные порывы были всё еще весьма ощутимы. Но если быть полностью откровенным, то нам троим до непогоды, бушевавшей сейчас за бортом, не было абсолютно никакого дела. Мои родственники зарылись с головой в пластины, добытые мною в гробнице Зевса, и мне приходилось прилагать немалые усилия, для того чтобы вытащить их из моего кабинета в спортзал.

Я не собирался упускать возможности потренироваться, пока мы были все вместе. Но когда всё-таки дело доходило до спортзала, то все там дружно забывали о пластинах и занимались с увлечением и с присущей нашему роду самоотдачей. Дед не отставал от нас с отцом ни на шаг. Втроем мы выполняли сложнейшие дыхательные комплексы. Проводили спарринги один против двух и каждый за себя, а потом в конце каждой тренировки, взявшись за руки, садились в круг и погружались в медитацию.

Для меня эти совместные тренировки стали настоящей отдушиной, и к тому же я для себя почерпнул из них много чего нового. Особенно нас с отцом удивлял дед. Взяв как-то раз со стенда в спортивном зале три гимнастические палки, он раздал нам по одной и, подогнув ногу под себя, сел перед нами на одно колено.

Понимая, что у деда появилось желание показать нам что-то новенькое, мы внимательно следили за каждым его движением.

— Нападайте! — коротко приказал он нам.

Мы с отцом без раздумий бросились в атаку.

В следующее мгновение палка была жестко выбита из моих рук, следом я получил хлесткий и весьма болезненный удар по лодыжке и уже в падении — ощутимый по голове. Собрав, как говорится, глаза в кучу, я увидел сидящего на пятой точке возле меня отца, который, болезненно сморщившись, потирал свою ушибленную грудь.

Для меня, да как оказалось и для него, это было что-то новенькое.

— Еще раз.

Взгляд деда был строг и непреклонен.

Переглянувшись с отцом, мы встали с пола и закружились вокруг него, собираясь в этот раз напасть с разных сторон одновременно. Подгадав нужный момент, мы атаковали.

Мой, казалось бы, точный и выверенный удар по его голове неожиданно пришелся в пустоту, и тут же тупой конец палки деда впечатался мне в грудь, выбив в мгновение ока остатки воздуха из моих легких.

Дед встал на ноги и неожиданно строго посмотрел на отца.

— Что гласит Третий закон нашего рода?

Тот вскочил на ноги и, чуть поморщившись от боли в ноге, четко отчеканил, как солдат перед строгим командиром:

— Третий закон нашего рода гласит: «Не уповать на дар, ниспосланный нам свыше, а развиваться и совершенствоваться до тех пор, пока Создатель не призовет нас к себе».

Дед кивнул и уже мягче посмотрел на нас.

— Обладая нашим священным даром гипноза, мы всегда стоим перед соблазном пренебречь этим законом. Мол, с толпой справлюсь и так, что захочу с ними, то и сделаю. Захочу — натравлю друг на друга, захочу — заставлю лечь на землю и подставить горло для последнего удара. Но нельзя забывать об откате, который наступает после применения нашего дара. Тогда вслед за этой толпой выйдет один единственный мастер, и ты будешь не готов к бою с ним. Даже имея в руках оружие, ты будешь гол и беззащитен перед ним, и тут уже он сделает с тобой всё, что пожелает.

Дед перевел взгляд на меня.

— Ты хорошо изучил Родовую книгу. Скажи мне, сколько было случаев, когда после применения дара наших предков спасало умение сражаться?

— В жизнеописаниях таких случаев было сто тридцать восемь! — отчеканил я.

— Вот! — дед поднял указательный палец вверх. — Сто тридцать восемь. Но если бы ты почитал еще и мою летопись, которая, к счастью, пока не окончена, но обязательно когда-нибудь появится в нашей книге, то ты обнаружишь там еще два таких случая.

Дед отложил палку в сторону и задумчиво посмотрел в окно.

— Этот прием один раз спас мне жизнь, и я жалею, что не успел передать его Сергею, а тот Ивану, и тот уже тебе. Рано он ушел от нас. Поэтому и не дошли до вас эти, как вы их называете, финты!

— Дед, ты это сам придумал?

— Нет, что ты! Когда-то давно, еще в мою молодость я подсмотрел его у моего самого закадычного друга, знаменитого героя того времени — генерал-лейтенанта царской армии Дениса Давыдова! Мне понравилось, как он это проделывал. Затем я подогнал эту технику под свои возможности и применял с успехом не один раз. И однажды это реально спасло мне жизнь.

Дед замолчал.

— Отчаянный рубака был Денис, природный! — вновь заговорил он. — Да еще и поэт, каких мало.

Илларион Пантелеевич поднял глаза к небу и прочитал на память:

«Я люблю кровавый бой,

Я рожден для службы царской!

Сабля, водка, конь гусарский,

С вами век мне золотой!

Я люблю кровавый бой…»

— Да, были времена… — вздохнул дед и улыбнулся.

Зов усилился

Сегодня с утра погода преподнесла нам хороший сюрприз.

Норд-ост вопреки всем прогнозам компетентных людей из Москвы пробушевал не шесть дней, как они обещали, а все девять, а на десятый день утром он окончательно успокоился.

Море всё еще немного штормило, и наш капитан попросил у нас один день на то, чтобы привести судно в порядок. За дни ненастья на палубы яхты нанесло много разного мусора и цементной пыли, всё это надо было отмыть, оттереть, привести в божеский вид. Поэтому с самого утра весь экипаж носился по палубам с какими-то там пылесосами, шлангами, щетками, швабрами, сбивая ими всю пыль и грязь. Одним словом, приводили всё в соответствующий классу яхты вид.

Сегодняшним ранним утром мы все вместе завтракали на хозяйской палубе. Экипаж прибрал от мусора и отмыл ее самой первой. Погода над Цемесской бухтой стояла прекрасная, и душа радовалась спокойной и безветренной погоде.

Господин Паскаль приготовил легкий завтрак, который состоял в основном из местных продуктов. Жульен из черноморских мидий и рапанов, щучья икра и яйца, сваренные по какому-то особому, очень секретному и известному только одному господину Паскалю, рецепту.

Наслаждаясь местными деликатесами, мы лениво обсуждали то, что уже успели сделать за эти дни вынужденного простоя, и строили планы на ближайшее будущее.

— Завтра выдвигаемся на ту точку, что находится напротив нашей скалы, — дед посмотрел на меня. — Ты готов определить ее визуально?

После моего утвердительного кивка он продолжил:

— Ныряем, разыскиваем и изучаем отпечаток.

Сказав это, дед обильно намазал на небольшой кусок слегка подсушенного хлеба щучью икру, перемешанную с мелко нарезанным зеленым луком, и целиком засунул его себе в рот.

— Я предлагаю поступить так: пока поселок не достроим, основное хранилище Зотов не вскрывать, — отец поставил на стол кофейную чашечку. — А за это время вскрыть усыпальницу Ареса, тем более она здесь совсем недалеко… Возле современной Керчи, насколько я понял из записей. Тут всего-то пару дней ходу, а там…

— Неплохая идея. Но давайте сначала завтра нырнем, а потом уже будем строить планы на будущее, — вставил я свое слово.

— Решено! — отец встал из-за стола. — Я к пластинам. Если есть желание, то присоединяйтесь.

Поспешно вытерев губы салфеткой, дед тоже встал из-за стола и направился ко мне в каюту.

Проводив их взглядом, я откинулся на спинку кресла. Меня сейчас совсем не тянуло к пластинам, совсем наоборот — хотелось хоть несколько минут побыть в одиночестве, перевести дух. Последние пару дней я чувствовал в себе колоссальное напряжение. От этого мое настроение за день менялось так часто, что я даже уже и не понимал, чего я хочу. Но вот сейчас глядя вслед отцу и деду, я точно хотел только одного… Хотел, чтобы этот день побыстрее закончился, и завтрашний уже наконец-то расставил всё на свои места.

Я точно знал — мы находимся на месте!

И у меня нет ни грамма сомнений в этом. Я был твердо уверен, что это и есть та самая скала, которая снилась мне почти целых двадцать лет. Сильно изменившийся сон тоже подсказывал мне, что я на правильном пути. Как дед назвал мой сон… Зов.

Так вот этот Зов, после того как я побывал на скале, усилился настолько, что он теперь и днем не давал мне покоя. Я думал о нём каждую минуту, и это сбивало меня с мыслей, делало рассеянным, и я часто отвечал невпопад.

А ночью… Ночью для меня начинался настоящий кошмар и мучение. Нет, я, как всегда, быстро засыпал, но через пару часов просыпался от охватившего меня удушья, весь мокрый, с сердцем, которое готово было выскочить из груди. И так продолжалось всю ночь до самого утра. Не помогала ни медитация, ни что-либо другое.

Скорее бы всё это, наконец, уже закончилось, а отец предлагает нам не вскрывать убежище Зотов, пока мы не построим поселок! Это ждать еще целый месяц, а то и два. И как же мне всё это выдержать?

Я резко встал с кресла и подошел к перилам. Надо предупредить нашего капитана, что завтра мы выходим к скале при любой погоде. Ветра больше не намечается, а с небольшим волнением на море справимся и так.

— Сынок, помоги нам разобраться! — донесся до меня голос отца из открытой двери. — В четвертой связке пластин всё так напутано, что там непонятно — где начало, а где конец.

Я вздохнул, еще раз посмотрел на городскую набережную, где уже стали собираться местные рыбаки с удочками, и направился в свою каюту, чтобы помочь разобраться в путанице.

Утром следующего дня окончательно распогодилось. Со стороны гор, окружавших город, дул легкий, еле заметный ветерок, солнце при этом палило нещадно. Жара за тридцать уже в девять утра. На набережной собралась приличная толпа праздношатающегося народу, которая, вместо того чтобы прогуливаться, глазела сейчас на то, как от причала отходила наша белоснежная красавица-яхта.

В этот момент я находился на своей палубе и, облокотившись на перила, наблюдал за слаженной работой своего экипажа и портового буксира, выводящего нашу «Венеру» на безопасное место для разворота.

Ко мне подошел дед и встал рядом.

— Волнуешься? — спросил он, положив свою тяжелую руку мне на плечо.

— Да, — не стал скрывать я.

— Ничего, скоро мы перевернем эту страницу нашей жизни и откроем новую, неизведанную. Ту, ради которой мы так долго живем на этой планете.

Подошел отец, встал от меня по другую сторону и положил свою руку на мое другое плечо.

— И ничто нас не остановит, сынок. Ничто и никто.

Глава 3 Расставить все точки над I

Мы на месте

Через два с половиной часа «Венера» прибыла на место. Мы втроем стояли на палубе и с волнением наблюдали за приближающимся берегом. Поросшая зеленью скала возвышалась над морем метров на тридцать. В бинокль можно было рассмотреть узкую тропинку, которая серпантином спускалась от самой вершины к морю. Хутор Рыбачий или то, что от него осталось, с борта нашей яхты было не разглядеть. Только кончики стрел подъемных кранов говорили нам о том, что там идет активная стройка.

— Командор, — прозвучал в рации голос капитана, — ближе к берегу подойти никак не сможем, глубины не позволяют.

— Как? Там глубина должна быть не меньше пятнадцати метров! — взволнованно ответил я.

— Приборы показывают меньше пяти, поэтому в этом месте можем подойти только на двести пятьдесят метров, иначе есть риск сесть на мель.

У меня от этих слов капитана тут же засосало под ложечкой, и появились нехорошие предчувствия.

— Капитан, нет никакого смысла рисковать! Становитесь там, где безопасно, и прикажите подготовить к спуску «Наутилус».

— «Наутилус» будет готов к погружению ровно через пятнадцать минут, — в голосе капитана присутствовало явное облегчение.

Отец каким-то образом прочувствовал мое состояние и положил мне руку на плечо.

— Как ты?

— Непонятно! Всё тело как будто наэлектризовано, и я чувствую здесь какое-то плотное поле незнакомой мне энергии. Это поле… Я даже ощущаю на губах его кисловатый привкус.

— Я ничего не заметил, — задумчиво произнес дед, рассматривая в бинокль скалу.

— И я тоже, — пожал плечами отец.

Я потянулся к рации.

— Капитан, передайте персоналу, обслуживающему «Наутилус», чтобыподготовили в нём места на троих пассажиров.

— Будет сделано, не беспокойтесь, командор.

— Пойдем готовиться к погружению, — бросил я отцу с дедом и, не оглядываясь, направился в сторону гаража яхты.

Возле «Наутилуса» копошились трое матросов. Из открытого люка мини-субмарины выглянул весело улыбающийся Пьер и поприветствовал меня как своего старого приятеля.

— Господин командор, господа, — вежливо поздоровался он с нами, — техника безопасности, которой не следует пренебрегать ни в коем случае, требует, чтобы на случай различных непредвиденных ситуаций на борту лодки находились заправленные акваланги. Докладываю вам, что всё в норме, все баллоны под завязку заправлены, все системы работают исправно, аппарат к спуску полностью готов!

— Кто будет управлять «Наутилусом»? — спросил отец.

— Я, — просто ответил Пьер. — Управлять «Наутилусом» не сложнее, чем автомобилем. Мне пришлось пройти полугодичные курсы по вождению мини-субмарины, и у меня уже больше восьмидесяти погружений. Так что ни о чём не переживайте, располагайтесь внутри и наслаждайтесь.

Протиснувшись в узкий для меня люк «Наутилуса», я был приятно удивлен внутренними размерами. Рассчитана она была на пятерых пассажиров среднего роста и нормального телосложения. Кресла на этой подводной лодке имели функцию складывания, и сейчас после трансформации получилось два удобных сиденья.

Здорово!

Для наблюдения за морскими обитателями субмарина была снабжена четырьмя большими акриловыми смотровыми иллюминаторами. Их выпуклая форма позволяла вести наблюдение как в стороны, так и вперед, назад и даже вниз. Два больших иллюминатора в носовой части обеспечивали прекрасную видимость и возможность работать манипуляторами на морском дне.

Бывший владелец яхты, господин Гизман, даже в мелочах был большим любителем роскоши и комфорта. Не обошел он этим и «Наутилус». Функциональные кресла, обшитые дорогой кожей, деревянные панели из редких сортов дерева, прохладительные напитки в небольшом минибаре. Всё это в приглушенном внутреннем свете создавало атмосферу уюта и безопасности.

Я кое-как пролез в носовую часть и устроился в кресле возле Пьера.

— Сколько времени «Наутилус» сможет находиться под водой, кислорода насколько хватит? — спросил я.

— На двое суток точно, — беззаботно ответил Пьер, щелкая какими-то тумблерами на панели. — При наличии еды и воды можно и вовсе не всплывать! Кстати, в кормовой части есть биотуалет!

— А если под водой будет темно, тогда что? — не унимался я.

— О, об этом вообще не переживайте! Подводные галогенные фары из кварца мощностью в тысячу ватт разгонят любой подводный мрак, уверяю вас.

— Жаль, что нет шлюзовой камеры.

— Это да! Ну что, готовы? Тогда вперед, то есть вниз.

Лодка вышла из гаража и сразу же стала погружаться под воду. Каких-то три-пять секунд, и перед нами открылся подводный мир.

— Надо сориентироваться, подними перископ, — сказал я.

— Есть, командор, — полушутливо ответил мне Пьер, который явно находился в прекрасном расположении духа.

Через минуту на жидкокристаллическом экране появилось четкое изображение побережья и край нужной нам скалы.

— Доверни немного правее, — сказал я, — еще немного, вот так, теперь прямо и самым малым ходом вперед.

Мы внимательно осматривались по сторонам.

Перед нами было каменистое дно, густо поросшее цветастыми водорослями, стайки маленьких быстрых рыбешек стремительно шныряли повсюду, чистая прозрачная вода, не требующая на такой глубине никакого искусственного освещения. На более крупных камнях, попадавшихся на нашем пути, поселились целые колонии черноморских мидий.

Иногда рельеф дна менялся, появлялись островки песчаного грунта, и тогда становились хорошо заметными неказистые на вид раковины рапанов. Местные жители после нехитрой обработки этих раковин придавали им красивый товарный вид, после чего успешно продавали заезжим туристам на набережной города. Сам вчера видел, когда вечером прогуливался со своими стюардессами. Да, кстати, господин Паскаль грозился нас сегодня порадовать каким-то вкуснейшим жарким из мяса этого рапана.

Посмотрим.

Неожиданно совсем рядом с «Наутилусом» промелькнули две быстрых тени. Очень скоро они вернулись, и мы увидели, что это местные дельфины решили уделить нам свое внимание. Любопытная пара, обогнув лодку по кругу, подплыла совсем близко и с интересом заглянула к нам в иллюминаторы. Затем, резко разогнавшись, дельфины ушли вперед, но через минуту вернулись уже с другой стороны нашей субмарины. И так несколько раз проплыв какое-то время рядом с нами, они снова стремительно исчезали и через минуту неожиданно появлялись. Может, приглашали нас поиграть? Но лично мне сейчас становилось совсем не до игр.

Под водой то таинственное энергетическое поле ощущалось мною еще сильнее, чем на поверхности, и от этого кислая и вязкая, как кисель, слюна заполнила весь рот. Поискав глазами, куда бы сплюнуть, я вытащил пластиковый стакан из подстаканника и, сплюнув в него, с удивлением обнаружил на дне какой-то вязкий склизкий комок из желто-зеленой субстанции. Я вытер губы платком и глянул через плечо на отца с дедом.

Они уютно расположились в креслах и беззаботно глазели по сторонам, тихо переговариваясь между собой. Отец всем своим видом выражал олимпийское спокойствие, потягивая через трубочку какой-то сок, взятый из минибара.

Я посмотрел на монитор перископа.

— Стоп машина! — скомандовал я Пьеру.

Внимательно осмотревшись вокруг еще раз, я снова посмотрел на монитор и, развернувшись к родственникам, произнес, едва сдерживая охватившее меня волнение:

— Мы на месте. Видите что-нибудь вокруг?

Отец с дедом стали озираться по сторонам, вглядываясь в иллюминаторы.

Через пару минут дед спросил:

— Коля, внучек, а это точно — то место? Что-то я не наблюдаю тут ничего из того, о чём ты нам рассказывал.

— Точнее не бывает. Это то самое место. Уж я-то его чувствую каждой клеточкой своего организма. Но вы же видите? Нет тут никакого скального выступа с площадкой!

— Я заметил, — тихо проговорил отец.

— Какая здесь глубина? — немного нервно спросил я у Пьера.

— Чуть меньше шести метров, — ответил он, став вдруг серьезным, видимо, почувствовал наше напряженное состояние.

— Отметь это место, — распорядился я.

Пьер пробежался пальцами по клавишам на панели управления.

— Готово, — кивнул он.

— Сколько до берега?

— Сто тридцать семь метров! — почти без заминки отрапортовал Пьер.

Отец с дедом внимательно наблюдали за действиями из-за наших спин.

— Оставайся пока на месте! — скомандовал я и повернулся к своим. — Что будем делать? — спросил я.

Отец развел руками. Вид у него при этом был весьма озадаченный.

Дед пристально посмотрел на меня.

— Ты веришь этой… как ее там, бабе Фросе? Вспомни наш с ней последний разговор, — сказал он.

— А ведь точно! Она же предупреждала… — я ошарашено посмотрел на деда.

— Вы это о чём? — заинтересованно спросил у нас отец.

Я в двух словах рассказал ему о нашем разговоре со старушкой на хуторе.

Отец внимательно выслушал нас, не перебивая.

— Надо искать! — сказал он в конце.

Я кивнул и повернулся к Пьеру.

— Пьер, сейчас план такой. Начинаем наматывать круги вокруг этого места, постепенно увеличивая радиус поиска. Работаем так до тех пор, пока глубины возле берега будет позволять нам безопасно передвигаться.

— Понятно! — кивнул Пьер, поудобнее устраиваясь в кресле.

Через два часа бесполезных поисков мы приняли совместное решение — вернуться на яхту и, не откладывая дела в долгий ящик, посетить хутор. Отцу, да и нам самим захотелось серьезно пообщаться с бабой Фросей и, как бы нелепо это ни звучало, спросить у нее совета.

Удачно причалить к каменистому берегу нам удалось примерно метров за триста от нашей скалы. Потыкавшись среди густо наваленных прибрежных камней, мы всё-таки нашли подходящий для нашего катера проход. Как только мы высадились на скользкий каменистый пляж, из-за ближайшего большого валуна вышел боец из отряда Бурлакова. Где он до этого прятался, я так и не заметил. Даже ауру, которую не скрыть никакой экипировкой, мне удалось обнаружить только после того, когда он вышел из-за камня.

Профи.

Да и экипирован он был очень серьезно. Легкий тактический шлем. На лице непроницаемая матерчатая маска, за темными очками не видно даже глаз. Облачен в маскировочный под камень камуфляж, в набедренной кобуре ИЖ-71, за спиной короткий дробовик «Сайга-12», на трехтактном ремне в районе груди редкий короткоствольный ПП-19-01 «Витязь». Ремни подогнаны, всё сидит как надо, всё на своем месте любо-дорого посмотреть. Чувствуется большой опыт ношения боевого оружия.

— Илларион Пантелеевич, за время вашего отсутствия без происшествий. Боец Кречет, — по-военному коротко доложился он старшему из нас.

— Вольно! Ты это что же тут один? — прищурившись, спросил дед.

— Никак нет! Почему один? В тройке работаем!

— А где еще двое?

Кречет перевел очки на шлем и с укором посмотрел на деда.

— Ах да, не подумал!

Я мельком посмотрел на отца, он стоял и довольно улыбался, мол, смотри, дед, чья школа. Тот глянул на меня и подмигнул.

— Бойцы, конечно, первоклассные, спору нет! — сказал он, когда мы поднимались по узкой тропинке наверх к Рыбачьему. — Вот бы кто их еще научил ауру свою скрывать, цены бы им не было!

— Дед, не требуй невозможного. Это ты со своим опытом и даром обнаружил их, — отец всё также шел, улыбаясь, — а вот правнук твой любимый даже не заметил ничего.

И точно — я же не увидел ни бойцов, ни их аур.

— А не приметил он их потому, что опыта пока нет, да и экипированы они правильно, — продолжал отец. — Но это уже не моя заслуга, так совпало. Слушай, дед, но это же только нам видно! Не подскажешь, сколько людей во всём мире реально четко видят ауру? А, дед?

— Ничего, Коля. Наберешься опыта, и станет тебе ясно, где смотреть, как и куда, — не обращая внимания на выпад отца, дед похлопал меня по плечу.

Хуторок было не узнать. Все избушки, кроме жилища бабы Фроси, были уже снесены, площадки выровнены, на их месте уже вовсю забивались сваи, а кое-где рабочие мостили к уже забитым сваям какие-то деревянные конструкции. Недалеко от дома бабы Фроси был вырыт большой глубокий котлован, на дне которого полным ходом шла подготовка к масштабным бетонным работам.

Пока мы шли к старушке, мимоходом успели понаблюдать за «дружескими» отношениями между Буяновым и Степан Матвеевичем. Стоя на верхушке насыпи, они отчаянно жестикулировали, доказывая что-то друг другу. Сквозь шум работающей техники отчетливо доносились обрывки отборного мата, которым без зазрения совести они поливали друг друга. Закончилось всё тем, что Серёга показал Матвеичу дулю, а тот ему согнутую руку в локте. Окончательно расплевавшись друг с другом, они развернулись в разные стороны и пошли по своим делам, совершенно не обращая на нас никакого внимания.

Ухмыльнувшись, отец скосил на меня взгляд и кивнул на них. Я только пожал плечами.

Зайдя в хату к бабе Фросе, я застал там следующую картину. За столом на кухне расположилось трое бойцов из отряда Бурлакова. Старушка в огромных красных наушниках, надетых поверх косынки, ловко орудуя половником, разливала бойцам густой наваристый борщ, в котором плавали крупные куски мяса. На столе, кроме глубоких глиняных тарелок с борщом, стояла миска, до краев наполненная густой белоснежной сметаной. Мой вечно голодный взгляд сразу же притянула широкая плоская тарелка, находившаяся прямо посреди стола. На этой тарелке лежало аккуратно нарезанное тонкими ломтиками сало с мясными прожилками, отдельной кучкой очищенный чеснок, зеленый лук, петрушка и укроп. В чайном блюдечке густая темно-коричневая горчица, наверное, собственного, бабы Фроси приготовления. Буханка свежего ржаного хлеба на разделочной доске была нарезана на ровные продолговатые ломти, рядом лежали зеленыеи красные острые перцы.

От такого вкусно пахнущего натюрморта мой рот мгновенно наполнился слюной, и громко заурчало в животе. Увидев меня, бойцы дружно поздоровались, не переставая при этом активно орудовать ложками.

— Добрый день, баба Фрося. Как освободитесь, выйдите, пожалуйста, во двор, разговор есть, — сопроводил я сказанное жестами, вдруг из-за наушников она не услышит чего.

Она кивнула, вытирая руки о полотенце.

Баба Фрося появилась через пару минут со свернутой скатертью в руках. За ней вышагивали два бойца. Один тащил кастрюлю с борщом, а другой — огромный поднос с глиняными тарелками, ложками, хлебом, нарезанным салом и зеленью.

— Здравствуйте! — старушка поздоровалась со всеми нами разом, ненадолго задержав взгляд на моём отце. — Отведайте борща нашего кубанского, вы там в своих заграницах да столицах такого отродясь не пробовали! Присаживайтесь. Сначала поешьте, а потом и поговорим.

Баба Фрося постелила скатерть, а бойцы, поставив на стол кастрюлю с подносом и поздоровавшись с нами, отправились обратно в дом продолжать прерванный обед.

Мы молча расселись за столом, отец с интересом поглядывал на старушку.

— Ешьте-ешьте! Мне ребята много сегодня продуктов навезли, а я им борща настоящего кубанского наварила аж целых три кастрюли! Чувствую, теперь заказами завалят.

Она тихо засмеялась.

— Если в силах буду, приготовлю, конечно, почему нет. Ребята дюже хорошие, — старушка остро глянула на нас и проговорила неожиданно серьезно: — Крови на них много, но по долгу она, по приказу, а это кровь другая, на ней греха нет…

Баба Фрося мельком глянула на меня, затем на отца.

— А у тебя, паря, по принуждению. Но хороший ты, не обратился.

Потом чуть привстала, заглянула мне в глаза и улыбнулась:

— Человеком остался, не зверем.

Дед многозначительно посмотрел на меня. Я кивнул.

— Баба Фрося, тут такое дело. Вы оказались правы, то, что мы искали, мы так и не нашли.

Старушка сняла наушники с головы, но, поморщившись от шума близлежащей стройки, сразу же напялила их обратно.

— Хорошая штука, — она постучала согнутым пальцем по пластиковому корпусу наушников. — Ребята сказали — «активные» какие-то.

Она уселась на краешек лавочки, которая была намертво вмонтирована в грунт. Достала из кармана чистый, но сильно застиранный платочек и тихо забубнила себе под нос, обращаясь к кому-то, здесь невидимому.

— Вот он ваш любимый, постиран, поглажен, всё, как вы любите… Ну не подведите меня, мои хорошие, всё как есть расскажите, поведайте о судьбе гостей моих дорогих…

С этими словами баба Фрося постелила платок на свободный край стола, не занятый тарелками, и вытащила из кармана уже знакомую мне старую потрепанную колоду карт.

Так она это что, с картами так разговаривает?

Старушка быстро глянула на деда, вытащила из колоды одну карту и положила ее на платочек. Затем, не отрывая от деда взгляда, бормоча что-то себе под нос, вытащила из колоды еще три карты подряд и положила их сверху первой. Потом еще три сверху первых трех. Я в этот момент обратил внимание на ее ауру — она просто полыхала всеми цветами радуги.

— Тебе скоро домой надо… — кивок в сторону деда. — Проблемы там начнутся у вас… И только ты сам решить их сможешь. Другу вашему, — она слегка постучала пальцем по крестовому валету и глянула на нас с отцом, — тому, который там остался, опасность нешуточная грозит… Смерть.

Баба Фрося достала из колоды еще три карты.

— И делу всему вашему от этого большая потеря может быть.

Затем старушка положила всю колоду на платочек и, непрерывно что-то бормоча себе под нос, перемешала карты. Снова собрав их в колоду, пристально посмотрела на отца и, прикрыв глаза и опять что-то быстро зашептав, вытащила первую карту. И вновь не отводя взгляда, начала раскладывать карты, как и в первый раз. Приутихшая было аура разгорелась у нее с новой силой.

— У тебя, родимый, сплошные путешествия да приключения. Дорога, богатства, злато… Для тебя опасности нет, только выгода и удовольствие. И толку от тебя в Рыбачьем тоже нет. Ты тут бесполезен совсем! — старушка достала следующие три карты. — А вот… рядом с ним, — гадалка кивнула на деда, — твоя помощь точно не лишняя будет. И тоже… скоро уже.

Отец сидел молча, пристально глядя на бабку-гадалку.

Затем она перевела взгляд на меня.

— Ну, давай посмотрим, что там у тебя, паря!

Проделав те же самые, уже знакомые нам манипуляции с картами, положила на них руки и, тяжело вздохнув, опустила свой затянутый платком лоб на сложенные на столе руки. Молчала долго, минут пять. Я заметил, что аура ее при этом переливалась как северное сияние.

— А тебя, паря, ждет труд великий, — подняв голову, тихо проговорила она, даже не взглянув на карты. — И только от тебя зависит, как ты всё это преодолеешь.

Вид у бабы Фроси после такой медитации был сильно уставший. Лицо приобрело синюшный цвет, и без того мутные белки глаз сильно покраснели.

— А с местом-то что, баба Фрося? — я дотронулся до ее руки. — Не нашли мы там ничего!

— Я же говорила тебе уже раз! На месте всё. Ищите. Второй раз карты могут и не подсказать ничего или по ложному пути направить…

Старушка устало закрыла глаза и откинулась на спинку лавочки. Руки ее мелко подрагивали, по лицу обильно тёк пот.

— Борщ у вас великолепен! Можно я к вам повара своего пришлю? — отец встал из-за стола, подошел к бабе Фросе и присел рядом.

Та нехотя открыла один глаз и чуть повернула в его сторону голову.

— Нерусь? Присылай, научу, — устало кивнула она.

— Вы позволите? — отец взял ее за руку, чтобы прощупать пульс.

— А ты как, дохтор? — слегка оживилась старушка.

— Дохтор-дохтор. Посидите тихо минуту, — прикрыв глаза, отец слушал пульс бабы Фроси. — Да… Крайне запущенный случай. Таблетки тут не помогут, они в вашем случае как мертвому припарка. Где у вас здесь травы лечебные купить можно?

Старушка слегка оживилась.

— Да в Архипке, где же еще! Аптека у нас там специальная есть. Я уже и не помню где, мне Валера с пару месяцев назад привозил зверобой-то. А что?

— Если найду травы правильные, то и поживете еще. Не надо торопиться на тот свет. Всегда туда успеем…

— Да пустое это всё! Вот мои карты говорят…

— Послушай, Фрося, то, что твои карты тебе говорят, это всё очень серьезно, не спорю. Но послушай немного и меня. Я тебе подберу травы, сделаю лекарство, распишу, как принимать, а ты уже сама решай, помирать тебе вскоре или пожить еще немного. Ты живая со своим даром намного полезнее людям, чем мертвая. Согласна? Так что туда, — отец поднял указательный палец вверх, — не торопись пока.

Посидели за столом еще немного, отдавая должное стряпне бабы Фроси. Позвали к себе Сергея и Степан Матвеевича. Они пришли вместе как ни в чём не бывало, держась чуть ли не за ручку. Уселись рядом, баба Фрося тут же налила им по полной тарелке борща и, пожелав им приятного аппетита, опираясь на стену дома, пошла к себе.

— Ну как тут у вас? Всё в графике?

— Так точно, Илларион Пантелеевич! — Степан Матвеевич косо глянул на Сергея. — Даже идем с заметным опережением.

— С опережением — это хорошо. На качестве не отразится?

— Нет, об этом не переживайте, — Матвеич скосил голодные глаза на борщ.

— Вы ешьте-ешьте! Мы уже пообедали, баба Фрося в борще, скажу я вам, непревзойденный мастер, — дед глянул на Серёгу. — А у тебя, Сергей Николаевич, как всё продвигается?

— У меня? Да всё по плану, — Серёга посмотрел мельком на Степана Матвеевича. — Если бы не всякие там непредвиденные обстоятельства, то тоже шел бы уже с опережением графика.

— Для нас оба объекта одинаково важны. Поэтому постарайтесь уложиться в срок и не в ущерб качеству. Я надеюсь, всем всё понятно?

Отец с Сергеем отправились в Архипо-Осиповку за травами для бабы Фроси, а мы с дедом решили немного прогуляться по округе. Сначала полюбовались с обрыва на белоснежную «Венеру», затем неспешно дошли до самого лесочка.

— Что ты думаешь обо всём этом? — спросил меня дед, нагибаясь за какой-то сухой веткой.

— Ты про бабу Фросю, или про то, что мы не нашли тут ничего?

— Давай и про то, и про это. Мне интересно твое мнение.

— Не знаю почему, но я верю ей. Мне тоже кажется, что тайник действительно на месте, надо только его более тщательно поискать. Нырнуть в акваланге, потрогать, пощупать всё своими руками, заглянуть под каждый камешек, да и это поле… оно тут неспроста. И еще это ее гадание на картах… — я замешкался, подбирая слова.

— Ну-ну, — подбодрил меня дед, — что ты думаешь про карты?

— Она с ними разговаривает как с живыми. Заметил?

Дед прошел десяток шагов молча, а потом начал говорить то, о чём я уже и так догадывался сам.

— Скажу так. Если есть на свете высшие силы, то они сегодня повернулись к нам лицом. И карты здесь, конечно же, абсолютно ни при чём, Коля! Это всё ширма и, похоже, она сама об этом не знает.

Дед отбросил палку в ближайшие кусты.

— Я так думаю, что у нее когда-то прорезался очень сильный дар Видящей, — серьезным тоном продолжил он. — Может, какой-нибудь сильный стресс тому виной, возможно, что-то другое, не знаю. Ты видел ее ауру?

— То-то же! — продолжил дед после моего кивка. — Она искренне верит в то, что через эти карты получает видение будущего. Но на самом деле всё происходит немного по другим законам. На моей памяти я уже встречал таких людей, только вот не таких сильных, как она. Таких одарённых я в своей долгой жизни не встречал еще ни разу.

Он подошел к большому в два охвата дереву и прислонился к нему спиной.

— И то, что она на подсознательном уровне владеет этим редчайшим даром — это неоспоримый факт. Об этом говорит ее аура. Невероятно и в это трудно поверить, но так и есть.

Дед закрыл глаза и, наслаждаясь солнышком и легким, пахнущим морем ветерком, блаженно улыбнулся. Так он простоял, прижавшись спиной к дубу несколько минут, а затем неожиданно сказал:

— Еще мне кажется, что четко она «видит» не так чтобы и далеко, месяц, может быть пару недель вперед, не больше. И как ты понимаешь, отпускать ее за кромку сейчас совсем не в наших интересах.

— Согласен.

— Когда ты провожал отца с Сергеем, я под впечатлением услышанного от нее позвонил Петру. Пока там всё спокойно. Завтра в мэрии Москвы какое-то внеплановое совещание по градостроительству, его туда персонально пригласили. Я попросил его быть осторожней и усилить охрану на всякий случай. Но и с бабкой я согласен. Мне надо закругляться здесь. Вот разберемся с тайником, и сразу же рвану обратно.

— Насчет убежища зотэрианцев еще раз повторюсь, уверен — мы на месте, и я здесь перерою каждый метр, переверну каждый камень, но найду его!

Я указал деду вглубь леса.

— На месте этого лесочка когда-то стоял тот самый храм, о котором есть упоминание в золотых пластинах. Воздвигнут он был в честь самого Зевса Громовержца и, судя по информации из тех же пластин, им же самим. Есть тут один охотник местный, так он знает место, где виден фундамент той крепости. Интересно будет посмотреть.

Дед кивнул и мягко перебил меня:

— Успеем. Главное сейчас — это найти убежище. Не вижу смысла распыляться. Надо сосредоточиться на поисках площадки с отпечатком.

На яхту мы вернулись через два часа.

Мне хотелось успеть до наступления темноты еще раз попытать счастья и нырнуть там с аквалангом, всё пощупать своими руками, перевернуть в том районе каждый камешек и на всё посмотреть своими глазами, а не через выпуклое стекло иллюминатора подлодки.

Как только катер малым ходом зашел в гараж яхты, я дождался, пока отец с дедом покинут его, и тут же стал натягивать на себя легкий гидрокостюм. Уже привычным движением нацепил на себя акваланг и коротко бросил Пьеру:

— Поехали!

Я облазил в том секторе всё морское дно. Как и планировал, заглянул под каждый камешек, но всё было тщетно. Не было ни скального выступа, ни уж тем более никакой площадки с отпечатком трехпалой ладони. Иногда я выныривал и смотрел на скалу, проверяя, там ли я нахожусь. Убедившись, что там, я снова нырял на глубину и снова не видел ничего похожего на то, что было в моём сне. Но был один момент, из-за которого я на все сто процентов стал уверен, что мы всё-таки на том самом месте, хотя мои глаза и говорили об обратном.

Я обратил внимание на то, что как только я приближаюсь к небольшой россыпи крупных камней на дне, то мое состояние тут же резко ухудшается. Шум в моей голове достигал такой силы, что я уже не соображал, что делаю, и где сейчас нахожусь. В такие моменты мне поскорее хотелось подняться на поверхность и бежать куда подальше.

Когда я немного отплывал от насыпи, то в голове начинал крутиться калейдоскоп каких-то мыслей, но я никак не мог поймать за хвост нужную мне. Поэкспериментировав несколько раз, я понял — дальше так дело не пойдет. Необходимо успокоиться, вернуться на яхту, посоветоваться с родичами и совместно с ними что-нибудь придумать.

На выходе из гаража меня встречал дед. В глазах вопрос.

Я отрицательно покачал головой и, опустив плечи, поплелся к себе в каюту.

После ужина все собрались в гостиной моей каюты. Первым нарушил затянувшееся молчание дед.

— Давайте излагайте, у кого какие предложения.

Я поднял руку.

— Лично я считаю, что мы на месте. Ошибки здесь быть не может никакой, слишком многое совпадает. Скала — это точно она! Опять же развалины храма рядом в лесочке, я уверен — это тот самый. Затем мое странное самочувствие. А чувствую я себя, как вы догадываетесь, далеко не лучшим образом. Меня почему-то всего трясет в том месте, и я просто переполнен внутренним перенапряжением. Иногда мне кажется, что вот возьму сейчас в руку лампочку, и она засветится.

Я нервно мотнул головой, посмотрел на внимательно слушающих меня родичей и пояснил:

— Когда я был под водой, у меня был такой шум и рой мыслей в голове, что я не мог ни на одной из них сосредоточиться. Есть там одно место, от пребывания рядом с которым с ума можно сойти, и я считаю, что это знак того, что мы на правильном пути. Опять же в последнее время ночью спать стало совсем невозможно. Зов не дает. Задыхаюсь, в голове шумит постоянно, виски ломит. Со мной такого еще никогда не было. И баба Фрося говорит, что искать надо! Откуда она это знает? То, что она видящая, это понятно. И ее уверенность, что надо упорно искать, и мы обязательно найдем то, что ищем, вселяет определенную надежду. Искать… Но где?..

Дед поднял указательный палец вверх, останавливая меня.

— У меня есть некоторые мысли на этот счет, но хотелось бы кое-что сначала проверить. Завтра нырнем все вместе. Мы тебя подстрахуем, а ты на месте предполагаемой площадки с отпечатком войдешь в состояние Гоа. Ни о чём не переживай, мы возьмем запасные баллоны и для тебя, и для себя. Еще я заметил сегодня, что на яхте есть комплекты аквалангов с полнолицевыми масками. Вот завтра и будем их использовать. Очень важно — что ты почувствуешь и увидишь во время медитации. Как вам такой план?

— Я поддерживаю, — вставил свое слово отец. — Не мог же этот скальный выступ прям сквозь землю провалиться. И еще…

— Стоп, как ты сказал? Сквозь землю? — дед на пару секунд замер, а потом хлопнул себя ладонью по лбу. — Вот я старый тупица! Как я мог об этом раньше не подумать! — онвскочил с кресла и заходил по комнате. — А у меня в голове всё время мысль о разнице глубин крутится, а я не могу понять к чему это… Ты прав, Коля, место тут такое, что мы на глазах все тупеем. И я сейчас не шучу…

— Может, это то излучение, про которое нам Коля говорил, так действует? — улыбаясь, спросил отец. — Сынок, какая глубина была в твоем первом сне?

— Да она и во втором не изменилась. По ощущениям — не меньше десяти метров. А сейчас, сколько там, пять, шесть? Ого! Если выступ с отпечатком там, то углубляться придется прилично, нужна будет спецтехника. Это серьезно затянется по времени…

— Я всё равно предлагаю завтра провести сеанс медитации на морском дне. Возражающие есть? — обратился к нам дед.

Возражающих не было.

Медитация

С первыми лучами солнца мы на катере отчалили к месту погружения. Еще раз проверив акваланги и прихватив дополнительные баллоны с воздухом, мы друг за другом попрыгали в море с разных бортов лодки. Затем, сориентировавшись под водой, поплыли к предполагаемому месту скального выступа.

Я замер на месте, прислушиваясь к своим ощущениям. Взял немного левее, шум в голове стал не таким сильным, и я поплыл по кругу. Наконец, нашел то место, где шум был такой силы, что хотелось пробкой выскочить из-под воды и тикать отсюда куда глаза глядят. Я кивнул отцу с дедом, указав пальцем на грунт.

Отец помог мне снять ласты. Не знаю почему, но они меня сейчас сильно раздражали и не давали сосредоточиться. Расслабившись и попытавшись отвлечься от окружающего, я опустился на дно. Отец с дедом тут же оказались рядом и поддержали меня с двух сторон, чтобы я не завалился вбок или на спину.

Я задышал, стараясь провентилировать легкие, и закрыл глаза, выгоняя из головы все посторонние мысли. Постепенно сильный шум в голове стал ослабевать, пока не превратился в комариный писк, а затем не исчез совсем. Появилась привычная легкость. Постепенно теряя связь с реальностью, я медленно погрузился в медитацию…

Легкий приятный ветерок обдувал мою разгоряченную голову. Я медленно открыл глаза. Яркое, почти белое солнце нещадно светило мне прямо в лицо. Я зажмурился и прикрылся рукой от слепящего света. Опустил взгляд и посмотрел себе под ноги.

Я сидел, скрестив ноги, на вершине каменного пика, а метром ниже подо мною была небольшая площадка со знакомым до боли трехпалым отпечатком. Тут же я начал ощущать рядом чье-то постороннее присутствие. Я не заметил, как оказался на раскалённом песке. Поднял глаза и увидел, что вокруг меня плотным кольцом стоят очень высокие люди, облаченные в эластичные обтягивающие одежды.

Да и люди ли это?

Все светловолосы, немного смуглы, с ярко-синими глазами миндалевидной формы. Все очень красивы и прекрасно развиты физически. У всех широкие плечи, мощный торс и рельефные мышцы рук и ног, которые так и выпирали через плотно обтягивающую ткань их одежды. Среди них особо выделялись прекрасными формами несколько стройных женщин необычайной красоты.

Затаив дыхание, я смотрел на них во все глаза, не в силах оторвать взгляда…

Из группы этих полулюдей-полубогов, грациозно раздвинув впереди стоящих руками, вышла девушка. Своей необычной красотой и грацией она могла бы свести с ума кого угодно. Незнакомка с белозубой улыбкой посмотрела на меня, слегка наклонив голову, и запустила тонкие пальцы в мои волосы. Мне от этого прикосновения стало очень хорошо и уютно, я просто млел от счастья и неги, охвативших меня.

— Пробуди нас, — проговорила девушка певучим голосом, — время давно уже настало. Поторопись.

Затем силуэты поплыли, истончаясь в скальном выступе, снова возник сильный шум в ушах, меня заколотила лихорадка от переизбытка энергии в организме…

Неожиданно подступило удушье. Я заметался и тут же получил сильный удар по щеке.

— Коля, всё! Возвращайся! Хватит тебе уже! — еще одна пощечина окончательно привела меня в чувство. — Ну вот, молодец, а то взял привычку пугать старика.

Я открыл глаза.

Небо уже принимало красноватый оттенок, вечерело. Не понимая, где нахожусь, я осмотрелся вокруг. Каким-то непонятным образом я оказался на палубе «Венеры». Возле меня были дед и отец, в их глазах радость, на губах улыбки.

— Напугал ты нас, сынок, — с явным облегчением в голосе проговорил отец. — Двенадцать часов в отключке, это даже для меня многовато.

— Они там, папа! Я их видел, они разговаривали со мною.

— Что?.. Что они тебе сказали?! — дед наклонился ко мне.

— Сказали, что пора их пробудить, и что… время настало…

Я закрыл глаза. Перед моим мысленным взором стояла прекрасная, счастливо улыбающаяся девушка с ярко-синими миндалевидными глазами

Глава 4. Внештатная ситуация

Ночной звонок

Вскоре произошло еще одно событие, которое показало нам, насколько баба Фрося была права. Известие сильно откорректировало наши дальнейшие планы. Неожиданно среди ночи позвонила Марго и рассказала, что поздно вечером, когда Петр возвращался домой после совещания в мэрии, на него было совершенно покушение, в результате которого погибли четыре охранника и его водитель.

Сам Петр сейчас находится в реанимации, он введен в искусственную кому и подключен к аппарату искусственного дыхания. Его состояние крайне тяжелое, и врачи отчаянно сражаются за его жизнь.

Марго также сообщила нам, что она, конечно же, за ним присмотрит, но было бы неплохо кому-то из нас побыстрее вернуться в Москву.

Я разбудил отца с дедом и сообщил им трагическую новость.

— Коля, даже не думай! — дед был категоричен. — Я сам разберусь с возникшейпроблемой, у тебя есть задача поважнее.

Отец положил мне руку на плечо.

— Коля, сынок, с Петром всё будет нормально, он обязательно выкарабкается. А врагов мы вычислим и непременно накажем, я тебе обещаю.

Дед только кивнул на это.

— Бабку эту в поселке береги. Понял теперь?

Рано утром мы все втроем были уже на берегу возле Рыбачьего.

Быстро попрощавшись, отец с дедом погрузились в наш БМВ и, не задерживаясь, покатили в сторону Краснодара.

План был таков: дед летит обычным рейсом на самолете из Краснодарского аэропорта, а отец едет на машине в Москву. Затем совместно и в кратчайшие сроки они кардинально решают вопрос, после чего отец возвращается, а дед остается в Москве до момента вскрытия тайника.

Вся тяжесть по работам на морском дне, естественно, ложится на меня со всеми вытекающими заботами. По вопросу подводных работ надо бы посоветоваться с Сергеем, может, он подскажет что-нибудь дельное?

Еще раз вздохнув, я посмотрел на быстро удаляющуюся машину, затем подкинул в руке сверток с лекарством для бабы Фроси и направился в сторону ее дома.

Старушка встречала меня, опершись на калитку и поставив одну ногу на малюсенький выступ, как будто специально предназначенный для этого. Так как ночные работы в поселке уже давно закончились, а дневные в такой ранний час еще толком не начались, то огромные красные наушники находились у нее пока на шее, а не на голове, как вчера. Вид от этого у нее был немного комичный — этакая восьмидесятилетняя бабка-меломанка.

Поздоровавшись, она спросила у меня, кивнув на дорогу:

— Проводил родственничков-то?

Я кивнул.

— Не переживай так сильно, паря, всё нормально будет. Успеют они. Я это вижу вот так же, как тебя сейчас.

Старушка легонько коснулась пальцами кармана сарафана и что-то пробубнила себе под нос.

Я пристально посмотрел на нее и отрицательно мотнул головой.

— Уже не успели. Друг мой там… при смерти.

После этих слов у меня непроизвольно сжались кулаки.

Баба Фрося подняла глаза к небу и перекрестилась.

— На всё воля Божья, паря, но не вижу я смерти его скорой.

Затем ее взгляд скользнул по пакету в моих руках.

— А ты это чего ко мне-то?

— Вам тут отец лекарство передал. Вот, расписал, как надо заваривать, принимать, часы… Давайте-ка я вам всё объясню!

Взгляд бабы Фроси изменился. Она внимательно посмотрела на меня, затем приняв для себя какое-то решение, сделала шаг назад и, опершись руками о калитку, неожиданно поклонилась мне в пояс.

— Спасибо вам, что всерьез восприняли старуху. Благодарствую также за лекарство, приму всё по строгости и в срок, — баба Фрося с кряхтением разогнулась и посмотрела на меня, улыбаясь. — Пожить-то хочется еще! Интересно тут с вами.

Я не оговорился, назвав отца отцом, а не братом. Это было наше совместное решение — играть с бабкой воткрытую. Конечно, не говорить ей прямо обо всём, но как нам показалось, поддерживать доверительные отношения с ней стоило.

Мы зашли в хату, я показал ей, как надо смешивать и заваривать лекарства, в какое время и как их принимать. Также написал на бумаге, что можно кушать, а что не надо ни в коем случае.

Баба Фрося внимательно слушала, задавала уточняющие вопросы. Но когда посмотрела на список с ограничениями по еде, то поджала губы и строго посмотрела на меня.

— Паря… жить-то тогда зачем, а?

Она покачала головой, затем снова еще раз заглянула в список и кивнула.

— Ладно, уговорили, наелась уже, поди, разносолов разных, пора уже и попоститься.

Распрощавшись с ней, я пошел искать Серёгу. На хуторе он не жил, хотя у него был здесь свой персональный жилой вагончик. А решил остановиться на время стройки у своего друга — хозяина большой и очень комфортабельной туристической базы в живописнейшем местечке под названием бухта Инал, что находилось почти сразу за Архипо-Осиповкой, и от нас в сорока минутах неспешной езды на машине.

Нигде не найдя своего друга, я пошел бродить по активно развернувшейся стройке. Да, успел тут Серёга наворотить дел за такой короткий срок! За эти пару недель местность изменилась до полной неузнаваемости. Несмотря на ранний час, вдалеке уже вовсю копошились люди, возводя высокий забор. Работала строительная техника, рыли траншею под фундамент основания забора. Чуть поодаль от нее в ряд стояли восемь машин с пузатыми бетономешалками, ждали своей очереди, чтобы залить бетон в траншею и поехать за новой порцией. Кое-где забор уже стоял в полный рост, что впечатляло.

В самом поселке, если не брать дом бабы Фроси, не осталось ничего от того Рыбачьего, что я увидел здесь в первый раз. На всех двадцати восьми площадках уже вовсю кипела напряженная работа. Правда, я, как ни пытался разобраться в этой неразберихе, пока не понимал ровным счетом ничего. На каких-то участках еще только вбивались сваи, от участка к участку рылись глубокие траншеи, и в них укладывались какие-то коммуникации, состоящие из труб и проводов. В других местах стояли уже больше чем на половину собранные срубы, на других ровняли площадки, и всё было только в самом начале.

В поселок, скрипя тормозами, заехал старенький еще с советских времен автобус, с громким шипением и скрипом открылись двери, и из них дружно высыпала толпа народа в рабочих робах. С шутками и смехом люди поспешили в сторону вагончиков, туда, где всегда во время рабочего дня находились Сергей или Степан Матвеевич.

Через полчаса появился и сам руководитель стройки. Сергей припарковался у своего вагончика и, вылезая из машины, обрадованно поздоровался со мной.

— О, Коля, привет! Ты как в такую рань здесь?

— Привет. Деда с дядей провожал, дела у них в Краснодаре появились. А у меня к тебе тоже пара вопросов имеется, пойдем.

Мы вышли на край обрыва. Я указал рукой в сторону «Венеры».

— Сергей, вот в этом направлении, примерно сто пятьдесят метров от берега, мне надо углубиться в морское дно метра на три, может, четыре, ну, может, немного больше! Не спрашивай — зачем, всё равно не скажу. Сейчас там глубина метров пять-шесть. Как думаешь — возможно это?

Сергей думал пару минут, затем медленно покачал головой.

— Всё зависит оттого, для чего тебе это надо. Просто вырыть яму или найти чего?

Я посмотрел ему в глаза.

— Найти.

Сергей энергично почесал затылок.

— Коля, это уже серьезно. Работы на морском дне — это тебе не…

Наткнувшись на мой взгляд, он осекся.

— На какой площади надо углубиться?

Я пожал плечами.

— Примерно квадратов сто или чуть меньше.

Сергей снова задумался.

— Здесь я вижу два пути. Подключать местные власти и археологов или… Или давать бешеную взятку и идти на поклон к портовым службам. Но для их техники площадь углубления слишком мала.

Серёга почесал нос, поморщился и махнул рукой.

— Думаю, лучше к археологам, у них, насколько я знаю, и специальная грунторазмывочная техника есть, и грунтососы какие-то специальные, да и специалисты, опять же умеющие правильно с ней работать, а если их еще и заинтересовать по-хорошему… Нет не деньгами, здесь надо подумать, то они и с властями вопросы сами порешать смогут.

Серёга посмотрел на меня.

— Я так понимаю, насчет денег можно не волноваться?

Я утвердительно кивнул.

— Ну, тогда мне надо пару-тройку дней, обработать одного чокнутого профессора.

— Так вези его сюда, на месте, — я кивнул на яхту, — вместе и обработаем!

Серёга ухмыльнулся.

— Ты не понял, Коля, чтобы сюда старика вытащить, пару дней его уговаривать надо. На редкость упертый старикан и… Вот если бы мы его заинтересовали чем-то, якобы нашли тут что… Тогда это совсем другое дело.

Я на мгновение призадумался.

— Серёга, ты из поселка ни ногой, я сейчас! — прокричал я на ходу, быстро спускаясь по склону к катеру на берегу.

Забежав в каюту, которую мы отвели под склад, я начал лихорадочно открывать сумки челночников, которые в огромных количествах закупил еще на Крите.

Насколько я помню, в паре кувшинов в гробнице Зевса находились не совсем обычные золотые слитки. Они были толщиной с указательный палец. Каждый слиток имел квадратную форму, и на нём стоял оттиск какой-то мудреной печати в виде минотавра или что-то в этом духе. Я открыл очередную сумку.

Так… Вот они родимые на месте!

Схватив один слиток, я побежал обратно в гараж к катеру, не забыв при этом плотно закрыть дверь.

— Серёга, вот, покажешь это профессору! Скажи, что нашли два, и еще скажи, что по твоему мнению там затонувший корабль. И еще скажи, что рабочие как-то пронюхали и уже начинают там нырять. Говори что хочешь, но чтобы завтра, край — послезавтра с утра, этот профессор был уже здесь. Об остальном не волнуйся.

— Постараюсь, — Серёга с удивлением взял в руки слиток. — Сейчас позвоню ему, будем надеяться, что он на месте и не умотал куда-нибудь на очередные раскопки. Может, и повезет.

Сергей достал мобильный телефон и стал ковыряться в контактах, выискивая номер профессора.

— Ага, вот он! Сейчас.

Нажав кнопку вызова, он прислонил аппарат к уху.

— Добрый день, девушка! Могу я услышать профессора Боголюбова? Когда, вы говорите? Вечером после восемнадцати? Хорошо, я наберу. Кто звонил? Скажите — Буянов из «Строй-Сити». Хорошо, спасибо.

Серёга несколько секунд смотрел на телефон, потом повернул ко мне улыбающуюся физиономию.

— Я сейчас ценные указания раздам своим бездельникам и сразу же к нему в Анапу поеду. Уж больно сексуальный голосок у его секретарши.

Мы ударили по рукам, и он сразу же побежал к рабочим, а я к своему катеру. Хотелось, пока есть свободная минута, еще хоть немного поработать с пластинами, где упоминались эти места.

Всё в духе времени

На рассвете меня разбудил вызов по рации. Командир спецовсрочно вызывал меня на берег.

— Николай Иванович! У нас тут внештатная ситуация, необходимо ваше присутствие.

Быстро напялив одежду, я поспешил в гараж к катеру.

Уже в самом поселке ко мне от своего вагончика, сильно припадая на правую ногу, спешил командир нашей охраны Бурлаков.

— Извините, в отсутствие Илларион Пантелеевича, докладываю по старшинству теперь вам.

Командир остановился и, по-уставному отдав честь, четко и с расстановкой доложил:

— За время вашего отсутствия, сегодня в 5:37 утра произошло одно происшествие. Задержаны три лица кавказской национальности. Они вели наблюдение за стройкой, снимали всё происходящее здесь на видеокамеру. При задержании оказали отчаянное сопротивление. Огнестрельное оружие при задержании не применялось. С нашей стороны пострадавших нет.

— Что с ногой? Не ранен?

Бурлаков сморщился, как будто разжевал лимон.

— Нет. Старая болячка, память о Чечне. Поставил ногу в темноте неудачно, болит зараза уже второй день.

— Где они?

— В яме. Морды у всех бандитские, я на таких в командировках насмотрелся вдоволь.

— Пойдем, посмотрим.

Мне интересно было послушать, что им тут понадобилось.

Пока шли к яме, я поинтересовался:

— Оружие при них было?

— Так точно. Но это и понятно, какой кавказец в наше время без пистолета. У них кое-что другое было, а вот тут уже интересно! Сейчас всё покажем.

Мы подошли к яме, которая находилась недалеко от вагончика, где жили спецы. Возле ямы, прислонившись к дереву, сидел одинокий боец. Увидев нас еще издалека, он быстро вскочил на ноги.

Когда приблизились, боец представился и доложился по форме.

— Ну как они тут? — спросил я у него, пожимая ему руку.

— Страшно, — он округлил глаза и засмеялся. — Пугают всеми карами небесными. Судя по их разговорам, двое матерых, видно, что повоевали уже, и один из молодняка, но очень дерзкий. Те, что постарше, тихо себя ведут, обещают только вырезать всю мою семью и мне яйца отрезать. Ну, мы это уже проходили не раз, а тот молодой всё каким-то Шамилем пугает.

— Каким это интересно? Тот большой Шамиль уже месяца два как у аллаха в гостях! Значит, какой-то из местных авторитетов.

Бурлаков посмотрел на меня:

— Достаем?

Я утвердительно кивнул.

Командир вместе с бойцом отодвинул в сторону тяжелую решетку, закрывающую яму, и спустили туда лестницу. Первым показался здоровенный мужик с бычьей шеей и с длинной неопрятной бородой. Вторым вылез молодой парень. Тоже крупный, жилистый, давно поломанные уши говорили о его борцовском прошлом. Короткая безусая борода, взгляд дерзкий. Так, с этим тоже всё понятно! Кто там дальше?

Следующим появился парень лет тридцати, такая же, как у первого неопрятная борода и тоже сломанные уши. Чтобы не устраивать цирк, я всех троих сразу же взял под контроль.

Придержав рукой Бурлакова, чтобы не мешал, я задал первый вопрос самому старшему из них:

— Кто такие, зачем следите за поселком, как тебя зовут?

— Рашид меня зовут. Нас Шамиль послал, у него какие-то документы на эту землю есть, хочет свое забрать. Просто он ждет, пока поселок построят. Потом, может, продаст вам или еще кому, а может, себе заберет совсем. Жить тут будем.

— Кто такой Шамиль?

— Шамиль? Шамиль — это Шамиль! Приехал полгода назад из Чечни, всех наших под себя подмял, с властями не ссорится, занимается мелочевкой, а тут… Просто это его земля, поэтому заберет… Шансов у вас нет. Деньги у вас есть, заплатите.

— С чего ты решил?

Он кивнул на море.

— Мы знаем точно — хозяева той яхты и те, кто всё это затеял, — он обвел рукой стройку, — одни и те же люди.

Он сплюнул на землю нам под ноги.

— Это кто? — я кивнул на остальных.

— Никто. Помогают просто, — оскалившись, ответил он.

— Много вас?

— Шамиль собрал всех надежных, кого смог найти за короткий срок. Человек тридцать, может, кто еще подтянулся, не знаю точно.

— Давно собираетесь?

— Уже два дня собираемся. Все с разных мест, кто из Сочи, кто из Краснодара, местных наших, кто здесь на постоянке проживает, человек, наверное, десять.

— Зачем ему столько народу?

— Не знаю. Из Москвы один тип прилетел к Шамилю еще три дня назад, наверное. Всё шептались о чём-то с ним. Как он уехал, так Шамиль всех собирать начал.

— Понятно. Передай Шамилю, что поговорить с ним хочу. Пусть не боится, приезжает сюда и людей своих всех возьмет. Сядем, поговорим.

При слове «боится» Рашид рассмеялся.

— Шамиль ничего не боится. Я всё передам.

— И пусть все документы на эту землю прихватит, интересно будет посмотреть.

Я повернулся к Бурлакову.

— У них были при себе какие-нибудь средства связи, рации там, телефоны?

Он с интересом посмотрел на меня, потом крикнул:

— Кабан, сумку задержанных!

Из вагончика выскочил жующий на ходу боец и передал командиру небольшую тряпичную сумку.

— Да, вот то, о чём я говорил! Прибор ночного видения штатовский, — с плохо скрываемой завистью заметил Бурлаков. — Про него вам и хотел сказать. Очень редкая модификация.

Я покрутил в руках натовскую вещицу — новенькая, ни царапины.

— А это наши кавказские друзья для вас принесли в подарок. Правда? — я передал Бурлакову прибор, обращаясь к главному из троицы.

— Да бери, конечно, не жалко, — на лице Рашида не дрогнул ни один мускул.

— Какой из этих твой телефон?

— Вот этот, — главарь указал на потертую раскладушку Nokia.

— Звони Шамилю, приглашай на встречу. Не забудь громкую связь включить.

Говорил он по телефону только то, что я ему мысленно внушал. У стоящих рядом с нами бойцов от удивления глаза полезли на лоб.

После того как Рашид закончил, я обратился к бандитам:

— Ну всё! После обеда за вами приедут ваши братья, а пока располагайтесь, будьте как дома и ни в чём себе не отказывайте.

Я кивнул на яму.

Бандиты дружно развернулись и по очереди чинно полезли обратно вниз. Немного потоптавшись на месте, они расположились на дне ямы так, как будто там стояли диваны со множеством мягких подушек.

После того как задвинули решетку, я обратился к обалдевшему ото всего происходящего, командиру:

— После обеда ждем гостей. Я думаю, всё будет благоприятно для нас, и оружие применять не придется, но это такая публика — с ними надо держать ухо востро.

Я указал Бурлакову на свободное пространство в центре поселка, которое по генплану должно было превратиться вскоре в площадь.

— Самое главное, чтобы как можно больше их оказалось в одном месте, продумайте, как это обеспечить, а мне сейчас надо кое с кем переговорить.

Я еще издалека заметил спешащего куда-то Матвеича и устремился ему наперерез. Зная его непоседливую натуру и большой талант совать нос куда не надо, я решил перестраховаться.

— Степан Матвеевич, подождите минутку! Куда это вы так торопитесь? Да подождите вы!

Я с ходу взял его под контроль.

— Вам надо вернуться в ваш вагончик и лечь спать. У вас сегодня выходной и никуда спешить не надо. Вам понятно?

Степан Матвеевич замер на полушаге. Немного потоптавшись на месте, он послушно кивнул и направился к себе.

Вот так-то лучше. Хоть я и не ожидаю от этой заварухи с кавказцами ничего сверхопасного, но такого специалиста стоит поберечь на всякий случай.

«Разведчики» Шамиля не заставили себя долго ждать. Прошел всего час после нашего разговора с пленными, как из-за лесочка выкатился черный «Гелендваген». На большой скорости он влетел в поселок, обогнул строящийся коттедж и резко затормозил, подняв облако пыли на центральной площади.

Это выглядело очень устрашающе и эффектно, но у меня и моих бойцов вызвало только улыбки и смех. С минуту из внедорожника никто не выходил, затем двери открылись, и из машины медленно и вальяжно вывалились пара здоровенных бородатых мужиков. Один из них, что постарше, был в круглой белой шапочке на совершенно лысой голове и больше походил на Шрека из произведений Уильяма Стейга, чем на человека из нашего мира. Другой, чуть помоложе и постройнее, был в облегающем спортивном костюме и в красной бейсболке, надетой на лохматую голову козырьком назад.

«Где Шамиль таких набирает? — подумал я. — Один крупнее другого».

Бандиты постояли возле машины пару минут, о чём-то тихо переговариваясь, а затем, приняв какое-то решение, не торопясь направились к нам.

— Эй! Где наши? Кто старший? Иди сюда! — не здороваясь, начал кричать Шрек.

— Слышь, мы без оружия, убери ствол, — нервно оскалился второй, заметив, что мои люди вооружены.

Я взял обоих под контроль.

— Пойдемте. Ваши друзья пируют и живут в самом лучшем нашем домике. Им так понравилось у нас, что они ни в какую не хотят уезжать.

Я подвел их к яме и показал на вальяжно развалившуюся на дне тройку.

— Не хотите к ним присоединиться? Нет? Понимаю, дела. Шамиль сказал вам всё разведать и возвращаться? Жаль, плов уже давно готов, может, всё-таки чай? Вот, попробуйте, берите аккуратно, не обожгитесь.

Я подал им две железные кружки с простой водой. Они приняли осторожно, поблагодарив кивком головы.

— По законам нашего гостеприимства всё ваше оружие необходимо оставить вот здесь, — я указал им на открытый железный ящик возле вагончика. — И из машины тоже надо всё достать, а то нехорошо как-то.

Не дослушав меня, боевики выронили кружки, начали поспешно разоружаться и выкладывать всё оружие из машины. Сначала отдали то, что было при них — два «Стечкина», один «Макаров» и одну гранату РГД-5. Еще из машины они вытащили два помповика и один убитый в хлам АКСУ с двумя магазинами, перемотанными изолентой.

Более чем серьезный арсенал для такого спокойного и мирного региона, как Краснодарский край!

Я «побеседовал» с обоими по-свойски, после чего выяснилось, что Шамиль изначально сам планировал отправиться для разговора с нами, прихватив с собою небольшую группу поддержки, но потом передумал и отправил в Рыбачий своих, по его мнению, самых лучших переговорщиков. Уж эти-то могут не только вкрадчиво и толково объяснить, где здесь чьё, но и запугать, да и если что, то и руку приложить, вразумляя.

Перебивая друг друга, они мне рассказали, что их основные силы сейчас расположены тут неподалеку в лесочке возле поселка. Если мы начнем упираться и уходить от честного мужского разговора, тогда они дадут им команду, и из леса появятся все остальные. Уж тогда-то они и покажут нам свою истинную силу и мощь, после чего, по их мнению, мы должны сразу же испугаться и на всё согласиться.

Детский сад какой-то!

Из всего этого я делал вывод: либо этот Шамиль обычный бандюга, в подметки не годящийся тем профи, с которыми я когда-то столкнулся в пещере Казбека, либо эта история с собственностью темная, и Шамиль своим бойцам о многом не договаривает. Я, честно говоря, больше склонялся ко второй версии.

Да еще этот таинственный московский гость, после которого Шамиль так активно стал собирать своих подельников… Не связано ли это с тем недавним ночным происшествием в Москве? Очень даже может быть. Ну да ладно! Наша задача — заманить всех в Рыбачий и тут на месте всё сразу и выяснить.

Не, ну какой же наглец этот Шамиль! Как там сказал Рашид — это его земля, есть документы, заберет, шансов у нас нет?

Ну-ну, посмотрим, пусть только появится здесь!

Глядя на тот арсенал, что эти двое так спокойно таскают с собой средь бела дня, я невольно подумал, что либо этот Шамиль и его подельники полные отморозки, либо есть у него свои замазанные связи среди местных правоохранителей и администрации не самого низкого ранга. Иначе так нагло и самоуверенно он бы сейчас не действовал. Всё-таки конфликт в Чечне еще тлеет, и у местных правоохранительных органов к такой публике, как эта, должно быть самое пристальное внимание. А тут эти двое разгуливают с оружием как у себя дома. А это значит, что эту проблему надо решать здесь, сейчас и желательно как можно быстрее, и без крови.

Вернув им оружие, я без труда внушил этой парочке, что опасаться им здесь совсем нечего. К тому же плов давно готов, шашлык из барашка тоже готов, чай есть, оружия нет — одни муляжи. Охранники — какие-то ряженые молокососы. Поэтому надо без сомнений всем мчаться сюда, брать всё сразу и нахрапом. Никто тут сопротивляться не посмеет, все и так уже всего боятся. Рашид своей железной рукой уже навел среди местных подобающий порядок, приведя всех к полному смирению и послушанию. Так зачем же ждать — вперед!

Как заверил меня тот самый Шрек в белой шапочке, он всё это расскажет Шамилю, и тот обязательно появится сегодня, часа в три или около того. Поэтому еще будет в запасе у нас пару часов, чтобы хорошо подготовиться к встрече.

— Необходимо расставить людей так, чтобы никто из «гостей» не сбежал из поселка, — дал я указания Бурлакову, глядя вслед удаляющемуся внедорожнику. — Когда я дам команду, гоните на площадь всех тех, кого они оставили в лесочке. И еще. Рабочим объясните, что у нас плановые учения, и отведите их подальше в безопасное место. А лучше на пляж — пусть позагорают. Вам понятно?

— Есть! Разрешите расставлять людей?

У Бурлакова было явно хорошее настроение. Хоть какое-то развлечение.

— Давай.

Командир козырнул мне, скорее, по привычке и поспешил к своим бойцам ставить задачу.

Колонна из семи машин появилась через полтора часа, после того как от нас уехали «разведчики» Шамиля. Первыми шли четыре внедорожника. Во главе колонны был уже знакомый мне «Гелендваген», два гражданских уазика и «Ниссан-Террано». Следом за джипами плелась перегруженная, почти цепляющая днищем грунт «Тойота Mark II» и «Жигули» шестой модели. А замыкала эту разношерстную колонну старенькая потрепанная «Нива».

— Когда дам команду, выковыривайте всех из машин на улицу. Все они должны стоять передо мной. Для меня две шеренги — это идеальный вариант. Вопросы?

— Никак нет. Всё понятно. Всех из машин на улицу, — повторил командир, уже ничему не удивляясь.

Тут же пикнула рация, и прозвучал короткий доклад командиру — в лесочке пусто, бандиты никого не оставили и всем скопом покатили в поселок. Бойцы привычно разобрались по тройкам и рассредоточились, прячась за строительной техникой и постройками. Я один остался стоять на краю небольшой площади, которая разделяла строящийся поселок на четыре равные части.

Тем временем колонна неспешно покатила по единственной дороге в мою сторону. Припарковались в тридцати метрах от меня, заглушили двигатели. Несколько минут из машин никто не выходил. Наверное, по их задумке, я должен был сам проявить слабость и подбежать к ним.

Затем открылась дверь головного джипа, и оттуда вылез Шрек в своей белой шапочке. Это послужило сигналом для всех остальных. Захлопали дверцы автомобилей, послышалась громкая гортанная речь, смех.

Всё… Приехали настоящие хозяева! Теперь в этом поселке будут другие законы и порядки.

Шрек уверенной походкой направился ко мне.

— Что ты стоишь как истукан? — закричал он мне еще издали. — Шамиль в машине, поговорить с тобой хочет. Быстро подойди к нему. Бегом, я сказал!

Я подпустил Шрека ближе и легко взял его под контроль.

— Пойди и скажи Шамилю, что если ему надо, то пусть сам сюда бежит. Тебе ясно? Теперь развернулся и бегом к машине!

Шрек, не дойдя до меня пяти шагов, резко развернулся и побежал обратно к внедорожнику. Там он прокричал что-то в открытую дверь джипа. Несколько секунд замешательства и «Гелендваген», рыкнув мощным двигателем, двинулся ко мне. Точнее — прямо на меня.

Я не стал проверять, кто из нас крепче — я или автомобиль, и спокойно шагнул вправо. Водитель резко довернул в мою сторону и остановился в полуметре от меня.

Быстро распахнулась задняя дверь, и оттуда стремительно выскочил немолодой уже, среднего роста и худощавого телосложения бородатый мужик.

Он наклонил по-бычьи голову и зарычал на меня так, что на его тощей шее вздулись вены:

— Ты что, шакал, что ты устроил здесь, на моей земле, а?! — он быстро шагнул ко мне. — Отвечай, что ты уставился на меня как баран!

Чтобы не нагнетать ситуацию, я быстро и без труда взял его и водителя, тоже вылезшего из машины, под контроль.

— Не шуми, Шамиль. Зачем так кричать? — сказал я вмиг успокоившемуся авторитету. — Лучше построй людей в две шеренги, поговорить с ними хочу.

Но было уже поздно. Между скучивавшимися бандитами один за другим раздались четыре громких хлопка светошумовых гранат, и над их головами застрочили автоматные очереди.

Бойцы Бурлакова стремглав выскочили из-за своих укрытий и вклинились в толпу ослепших и оглушенных кавказцев. Спецы действовали грамотно и слаженно, как на учениях. Я знал точно, что они специально не отрабатывали этот захват, он, вообще, не планировался. Пока одни сноровисто крутили и связывали боевиков, другие, быстро воткнув заранее подготовленные колодки под колеса их машин, присоединились к ним, вытаскивая из автомобилей остальных. Прошло всего пару минут, и все приехавшие гости лежали лицом в пыли с крепко завязанными за спиной руками.

За это время у меня с Шамилем и его водителем произошли свои разборки. Отвлекшись на взрывы светошумовых гранат, я непроизвольно выпустил из-под своего контроля обоих. Шамиль, резко развернувшись на шум и мгновенно оценив ситуацию, одним быстрым и отработанным движением достал пистолет и направил его на меня. Вернее, попытался направить. Я, моментально ускорившись, сократил с ним дистанцию и, ткнув ему пальцем в шею, выхватил оружие из его ослабевших рук.

Главарь бесформенным кулем стал заваливаться под колеса джипа.

— А-а-а! — гортанно закричал водитель и потянулся за своим оружием.

Перехватывать пистолет Шамиля уже не было времени, и я резко швырнул его прямо в лицо. От удара брошенным мною оружием того как ветром сдуло.

На всё про всё у меня ушло самое большее где-то секунд пять.

Я тревожно всмотрелся в бандитов, лежащих в пыли в тридцати метрах от меня, и в наших бойцов, сноровисто скручивающих им руки за спиной. Оттуда слышались сдавленные крики, угрозы и даже матюги на чисто русском языке.

Что там случилось? Почему стрельба?

Я увидел, что ко мне, прихрамывая, спешит Бурлаков. В его руках СВД. Из-под защитных очков и маски выражения глаз совсем невидно, но по моторике его движений было хорошо заметно, что Бурлаков не на шутку взволнован и напряжен.

— С вами всё в порядке, Николай Иваныч? — крикнул он.

— Что это такое было, Бурлаков? Что за самодеятельность?

— Вот! — он показал мне снайперку. — Один из них вышел из машины и, опершись на капот, стал целиться в вас. Ждать больше нельзя было.

— Потери?

— У нас нет, у противника один двухсотый, хозяин вот этого, — Бурлаков чуть приподнял в руке снайперскую винтовку с оптическим прицелом. — Остальные слегка помяты, но жить будут.

— Ясно. Всех разоружить и поставить в две шеренги, тщательно проверить все машины, огнестрельное, колющее и режущее сложите где-нибудь отдельно. Тех, что в яме — в общий строй, — давал я распоряжения Бурлакову, а тот дублировал их по рации бойцам.

— Мне необходимо будет поговорить с каждым минут пять-семь, не больше. Как только заканчиваю с первыми тремя, сразу же отвозите их через лес на трассу и отпускайте, пусть бегут. Они для нас и окружающих уже никакой опасности представлять не будут. И еще — опросите всех рабочих, если кто что видел, а такие обязательно будут, то их тоже сразу же ко мне.

Командир коротко кивнул, дал дополнительные распоряжения своим, а сам с интересом продолжил наблюдать за моими действиями.

Через пять минут все двадцать восемь прибывших гостей стояли как на параде в две ровные шеренги.

Двухсотых оказалось двое. Вторым был водитель Шамиля. Пистолет, так удачно брошенный мной ему точно в лицо, пробил стволом глаз и зашел в череп на всю длину. С такими травмами, насколько я знаю, долго не живут.

Я посмотрел на ближайшего ко мне боевика и сразу же взял его под контроль. Немолод уже, за сорок, а всё туда же!

— Подойди сюда! Как зовут? Откуда сюда приехал? Чем на родине занимался? Кто тебе Шамиль? Где тут живешь? Свой дом есть?

— Ваха меня зовут. Приехал из Аргуна. Дома был трактористом, Шамиля знаю с детства, выросли вместе в одном селе. Снимаем с братьями дом под Краснодаром.

— Зачем сюда из Чечни приехал?

— А что дома делать? Везде разруха, работы нет. Воровать нельзя, убьют. А тут всё можно. Край непуганых барашек, только, знай, стриги и всё!

— Понятно. Значит так, Ваха, слушай теперь меня внимательно.

Введя себя и его в определенный транс, я начал давать ему глубокую установку на память. Это был не совсем гипноз, а кое-что посложнее. Но гипноз давал мне возможность хорошенько покопаться в его мозгах, устанавливая там определенные закладки на кодовые слова и мысли. Это уже более высокий уровень владения нашим даром. Только благодаря своевременным подсказкам отца и деда я смог развить его в себе на должном уровне и с успехом применять сейчас.

После моей работы над этим Вахой он три часа будет бежать по лесу, не разбирая дороги, а когда очнется, то не сможет вспомнить, кто он, как его зовут, кто родители, что умеет делать и всё в этом духе. Еще через несколько часов он вспомнит свое имя, отца, мать, детей. С этого момента в его голове начнет пульсировать только одна мысль — надо домой, на родину, туда, где горы и чистый воздух, туда, где родные и близкие… Домой!

Может, и припомнит когда-нибудь, кто он, и свое прошлое, но на это уйдет не один десяток лет, и мне сейчас уже это как-то всё равно…

Закончил я с ним минут через десять. Долго, но зато могу дать гарантию — всё прошло как надо.

— Следующий, — я вытер испарину, выступившую на лбу, и посмотрел на здоровенного молодого парня.

Свернутый набок нос и испачканная кровью борода говорили мне о том, что он всё-таки пытался оказать сопротивление бойцам Бурлакова.

— Как зовут?

— Али…

Провозился я со всеми неожиданно долго — часа два с половиной, не меньше. С одной стороны посмотришь — люди как люди. У многих профессии, образование. С другой посмотришь… Таких любителей развести, отобрать, взять под крышу… их всегда было полно, и будет полно. Я на таких в свое время и в Москве насмотрелся, и в благополучной Европе, аж тошнит. Так что ничего удивительного в этом, к моему большому сожалению, нет, всё в духе времени.

Плотно «побеседовав» со всеми, я пришел к выводу, что изначально никто и ни в кого здесь стрелять не собирался. Просто они хотели взять нас нахрапом, испугать, задавить. Ведь до этого как-то у них уже получалось и не раз, почему не должно было получиться сейчас… Обязательно кого-то убивать? Но сейчас был немного не тот случай, не на тех напали.

Я усмехнулся и посмотрел на Шамиля. Он был последним, с кем я еще не «разговаривал» по-свойски. Шамиль уже пришел в себя и сидел, прислонившись спиной к колесу своего джипа. Его руки были заведены за спину и надежно скованы наручниками. Красноречивый взгляд Шамиля говорил мне о многом. В нём было всё! И моя отрезанная голова, и содранная заживо кожа, и неминуемая кара всем моим родным и близким…

Ну что же…

Я сформировал щуп и потянул его к ауре главаря. Приступим.

Информация, которую мне без особого труда удалось вытащить из этого подонка, меня сильно озадачила. Захотелось тут же позвонить отцу и деду и рассказать им обо всём, что я только что узнал.

Во-первых, они здесь по мою душу и, если повезет, то еще и по душу деда.

Задача, которую поставил перед Шамилем его таинственный московский гость, была очень проста и незатейлива — наша стопроцентная ликвидация и точка. Заплатили ему за это немалые по их меркам деньги — пятьдесят тысяч долларов за мою голову и двадцать пять за голову деда. Рекомендации от гостя были следующими — убрать нас с большого расстояния, используя снайперку, и с обязательным контрольным выстрелом в голову. Только так и никак иначе — с контролем! Но московский гость и те, кто за ним стоит, сильно недооценили Шамиля. Или по незнанию, или, понадеявшись, что за такие большие деньги он никуда больше лезть не станет, они не учли одного — патологической жадности местного авторитета.

Как только Шамиль своими глазами увидел наш строящийся поселок, то в его голове моментально сложился гениальный, как он сам решил, план: Рыбачий отжать максимально «легально» и с клиента, то есть с меня, выжать как можно больше денег. А потом уже и выполнить пожелание заказчика, и честно отработать заплаченные им деньги.

Для этого они привлекли нашего и, как оказалось, их тоже старого знакомого — нотариуса по фамилии Губерман, с которым им раньше получилось провернуть несколько вполне успешных делишек. Этого нечистого на руку нотариуса они видели раньше возле яхты в Новороссийске, а потом уже и здесь в поселке. Руки у бандитов чесались и на «Венеру». Они всерьез подумывали, чтобы разграбить и яхту, но тут Шамиль здраво рассудил, что сил и средств у него для этого всё-таки маловато.

Хотя! Если бы всё сегодня прошло удачно, то можно было бы и попробовать.

Например, сегодня ночью! В успехе Шамиль был уверен на все сто. Как могло быть иначе? Но только, как я уже отмечал ранее, в этот раз произошла осечка — не на тех напали.

Троих вместе с Шамилем мои бойцы попросили задержать. Оказывается, встретили своих старых знакомцев. Двое давно были в розыске, да и Шамиль оказался не совсем простым бандюком. Тянулся за ним след еще с Первой Чеченской компании и не маленький. Узнали его Бурлаков и еще несколько бойцов из отряда.

На всё свое местное имущество, включая автомобили и жилье, боевики написали дарственные, естественно, под мою личную диктовку. Дарили от всей души — не жалко, когда правильно просят.

Владимир, это тот, который наш местный юрист, консультировал нас по телефону, как правильно надо составить необходимые бумаги, чтобы при переоформлении у нас не возникло проблем с властями. Мне-то эта недвижимость и рухлядь в виде автотранспорта не нужна была и даром, но вот Бурлаков уговорил меня это сделать по каким-то своим соображениям. Он считал, что необходимо лишить их возможности вернуться обратно на готовое место.

Я пожал плечами, надо так надо!

Поручил Бурлакову всё продать, а из вырученных денег премировать бойцов и пустить остаток денег на строительство Рыбачьего.

По изъятым у Шамиля документам выходило так, что он был владельцем того же самого участка с хутором, что и я, но только по срокам всё оформлено было на полгода раньше нас. На первый взгляд все документы были такие же, как и у нас. Те же самые бланки с водяными знаками, такие же печати и подписи собственников, как говорится, комар носа не подточит. Но после того как я связался с нашим местным юристом, стало ясно, что это чистой воды афера, хотя и проведена Губерманом на очень высоком уровне. Бланки настоящие, но документы и подписи липовые, искусно подделанные нашим дорогим нотариусом.

Ладно, с ним позже разберемся…

Последняя машина с боевиками уже давно скрылась в лесочке, а я стоял и с нескрываемым облегчением смотрел ей вслед. Вымотался изрядно до дрожи в коленях. Я даже не ожидал, что это заберет так много моих сил и жизненной энергии. Тошнило, болела голова, и мне хотелось, плюнув на всё, улечься прямо здесь на пыльную землю и заснуть. Из последних сил я старался не показать виду окружающим, но чувствовал — еще чуть-чуть и точно потеряю сознание.

В похожем состоянии я бывал уже не раз и не два. Всегда после таких продолжительных сеансов меня настигал жесточайший откат, после которого трудно было на чём-нибудь сосредоточиться. Сейчас мне надо хорошенько отдохнуть, подышать, потом немного помедитировать или просто поспать, иначе можно легко от всего этого сойти с ума.

Перед глазами вдруг всё поплыло, и я, где стоял, там и сел на землю, успев прислониться спиной к стене строительного вагончика. Мне было жизненно необходимо отключиться, отдохнуть, иначе…

Приходил я в себя долго и очень тяжело.

По глазам резанул яркий дневной свет. Снова дико заболела голова, и накатила сильная тошнота. Во рту ощущался привкус чего-то кислого и протухшего.

Я оперся рукой о землю, силясь подняться на ноги. Рука тут же погрузилась в какую-то вонючую жижу. Я поднес руку к глазам, и меня снова стошнило какой-то слизью. Видимо, это от моей отключки, у меня так уже случалось, хорошо хоть я находился в сидячем положении и не захлебнулся в собственной блевотине.

Опершись о стенку вагончика, я всё-таки кое-как встал на ноги и, морщась от жуткой головной боли, побрел к бочке с водой, что стояла в небольшом отдалении под деревом. Рядом со мной оказался какой-то боец, который услужливо зачерпнул воду ковшиком и по моей просьбе вылил ее мне на голову. Я попросил еще, потом еще… Закончив с водными процедурами, я почувствовал себя гораздо лучше.

Одно хорошо — за то время, пока я с наслаждением плескался в прохладной воде, у меня полностью прошло головокружение, и восстановилась координация, а это в моём случае уже неплохо. Морщась от боли в голове, я махнул пару раз руками, разгоняя кровь.

Нормально, жить можно…

— Сколько я был в отключке? — спросил я у бойца, только что поливавшего мне голову.

— Полтора часа, Николай Иванович!

Я кивнул, взял из его рук армейское вафельное полотенце и подошел к внушительной куче с оружием и боеприпасами.

Возле меня как из-под земли появился Бурлаков.

— Помимо той снайперки, — начал докладывать он, протягивая мне листок бумаги, исписанный мелким убористым почерком, — я насчитал тридцать пистолетов разных марок и калибров, есть там и «макаров», и «стечкин», и «беретта», даже три «глока» и по три-четыре снаряженных запасных магазина к ним.

Он указал взглядом на листок бумаги.

— Там всё точно по списку, калибр, номера, количество боеприпасов…

— Давай на словах. Потом прочту.

Командир кивнул и продолжил:

— Семь «калашей», из них: четыре АКСУ-74, два АК-47 и один новенький РПК, откуда только взяли? Шесть Ф-1 и десять РГД-5. И что самое интересное, в одной из машин мы нашли две МУХИ. Представляете, совсем новые, даже краска нигде не потерта!

— А с этими, что думаете с этими делать? — я вяло указал пальцем на яму.

— С вашего разрешения — вызовем местное Управление Конторы и сдадим им всех троих с потрохами! Через Москву проконтролируем, чтобы отнеслись к ним тут с должным вниманием. Местным скажем, что эти, — он кивнул на яму, — приехали грабануть, а нарвались на нас. Версия так себе, но это и неважно.

— Может, их того, к тем двоим? — кивнул я в сторону леса.

Бурлаков посмотрел на меня исподлобья и отрицательно мотнул головой.

— Нет, Николай Иванович, я думаю их надо сдать. Поверьте, так будет лучше.

Я пожал плечами.

— Из оружия выберите три ствола, что похуже, покажете своим бывшим коллегам, мол, угрожали ими вам. А остальное заберите себе, пригодится. Вернетесь в Москву, сдадите нашим мастерам, они слепят из этого мусора конфетку.

Бурлаков одобрительно кивнул.

— Спасибо. Всё сделаем в самом наилучшем виде.

Я прислушался к своему самочувствию.

— Постройте личный состав, хочу выразить благодарность.

Через минуту передо мною стояли все те, кто находился в данный момент в поселке. Пятнадцать бойцов, их командир и трое самых любопытных рабочих.

— Так, бойцы, все посмотрели на меня, — привлек я их внимание, подсознательно наблюдая за тем, как мои щупы проникают в их ауры.

Через десять минут я, шатаясь от слабости и вновь нахлынувшей головной боли, направлялся к спуску со скалы в сопровождении хромающего Бурлакова. Зря затеял я этот новый сеанс гипноза прямо сейчас. Надо было подождать хотя бы пару дней, но нет же, захотелось закончить всё побыстрее! А теперь у меня даже намека на щуп нет.

Перестарался, мать его!

А я всего-то слегка подправил им всем память, убрал кое-что, чего им помнить не надо. Немного, самую малость. Это было необходимо, чтобы обезопасить себя от лишних разговоров в будущем.

— Ну всё, командир! Дальше я уже сам. Вам отдельное спасибо за службу, — я пожал руку Бурлакову. — Обязательно премируем особо отличившихся. Если вопросов ко мне нет, я тогда на яхту. Если понадоблюсь, вызывайте.

Глава 5. Чокнутый профессор археологи

Этой ночью я так и не сомкнул глаз. Сначала пришла Мари помассировать мне шею, чтобы хоть немного унять головную боль. Затем среди ночи и уже под утро были два телефонных звонка, которых я ждал с особым нетерпением.

Первый звонок был от Серёги.

Нам повезло, профессор оказался на месте. Правда, завтра он должен был лететь в Санкт-Петербург на какую-то там конференцию, но взяв в руки слиток и внимательно рассмотрев оттиск печати на нём, он как будто сошел с ума. Сразу же отменил все поездки и командировки. Схватив Серёгу за грудки, профессор стал его трясти, чуть ли не отрывая от земли, выпытывая у него при этом: «Где он это взял? Где-где-где?!»

А когда узнал, что рабочие уже пронюхали про затонувший корабль и начали потихоньку нырять в том месте, то собрался ехать в Рыбачий прямо в ночь. Так что завтра рано утром надо встречать этого нетерпеливого и, как выразился Серёга, немного чокнутого профессора.

Второй звонок был от деда.

Он рассказал мне, что всё намного хуже, чем он предполагал ранее. Но они втроем — он, Марго и отец (так и сказал — втроем) обязательно распутают этот змеиный клубок. Найдут виновных, обязательно выяснят причину и жестко всех накажут.

Так же дед сообщил мне, что отец уже прибыл в Москву, но пока где-то затаился, и он, дед, получил от него добро на работу в связке с Марго.

Да, эта встреча будет волнующей для Марго. При этой мысли я невольно улыбнулся.

Еще дед сообщил мне, что Пётр очень плох. Сейчас он в искусственной коме, врачи сражаются за его жизнь. Там и контузия, и тяжелое ранение в ноги, в спину, и серьезно поврежден позвоночник.

Я невольно сжал кулаки. Чем я смогу отсюда ему помочь? Я не знаю. Только уверен, что отец и дед сделают всё возможное, чтобы не дать ему уйти за кромку. Будем надеяться, что всё обойдется и в этот раз.

В свою очередь я сообщил деду о сегодняшних событиях в Рыбачьем. Он, как всегда, внимательно выслушал меня, не перебивая, затем выразил твердую уверенность, что это звенья одной цепи, и попросил быть осторожнее. Еще он добавил, что высылает мне в подмогу еще с десяток бойцов, которые будут необходимы для того, чтобы патрулировать округу и перекрывать антиснайперские направления вокруг поселка. Чуть помолчав в трубку, он добавил, что это очень важно, и чтобы я отнесся к этому серьезно.

Я с ним не спорил.

В шесть утра мне удалось наконец-то заснуть, но меня тут же разбудил звонок мобильного телефона. Снова звонил Сергей. Он немного раздраженно спросил у меня, не состоим ли мы в родственных связях с этим ученым стариканом? Оказывается, тот приперся к нему в гостиницу посреди ночи с требованием немедленно выдвигаться к Рыбачьему, обосновывая тем, что пока доедем, будет уже утро.

Ничего не напоминает? Нет?

Сергей сообщил, что он со стариканом уже давно в пути, и максимум через час-полтора они будут на хуторе. Неплохо было бы и мне к этому времени быть на месте, или он за этого старикана и за себя не ручается…

Быстро завершив утренний дыхательный комплекс, я поспешно принял душ и, приведя себя в относительный порядок, помчался в гараж, готовиться к отплытию. Благо Пьер еще с вечера постарался, и всё было уже готово.

Запрыгнув в катер, я привычно вывел его из гаража и на малых оборотах отправился в сторону берега. Как только я поднялся на скалу, то сразу же увидел спешившего мне навстречу Бурлакова.

— Николай Иванович, — доложил он, — за время вашего отсутствия никаких происшествий! Вчера приезжали местные конторские и забрали наших гостей из ямы. Интересовались вашей яхтой, что да как. Потом навели какие-то справки, и сразу интерес пропал. Отдали им два сорок седьмых и один «макаров». Стволы убиты напрочь, никакая реанимация им уже не поможет. Поэтому не жалко, пусть забирают!

Бурлаков вяло махнул рукой.

— Местные конторские пытались на месте допросить кавказцев, но те все твердили одно и то же, мол, увидели яхту и решили пограбить. Чудеса, одним словом!

Всё это командир наших спецов докладывал мне, пока мы шли от скалы к стройке. Кстати, на семейном совете название Рыбачий мы решили оставить за поселком. Нет смысла переименовывать — Рыбачий он и есть Рыбачий, привыкли уже.

— Отлично, Андрей Владимирович, сейчас ко мне прибудут очень важные гости, и мне их необходимо встретить. Если вам срочно понадоблюсь, то я на связи, — я постучал пальцем по рации на поясе и направился к дому бабы Фроси.

Пока я шел через поселок, с интересом посматривая на стройку, то отметил, что тот растет как на дрожжах. За последние сутки Рыбачий еще больше преобразился. Теперь на всех без исключения площадках шла активная сборка коттеджей, и поселок понемногу начал принимать цивилизованный вид. Уже стали вырисовываться ровные улочки, которые четырьмя лучами расходились в разные стороны от центральной площади.

Стена, которую язык не поворачивался назвать забором, росла вокруг нашего хутора не по дням, а по часам. Если всё пойдет таким же темпом и дальше, то, наверное, Серёга всё-таки сможет уложиться в срок, хотя этому, если честно, я не особенно-то и верю.

Я еще раз окинул задумчивым взглядом стройплощадку. Чего-то в нашем Рыбачьем не хватало! Как-то куцо всё, голо… Ну, построим мы коттеджи, ну, облагородим территорию, а что делать с пространством до забора?

Пустырь?

Нет, тут нужна рука не архитектора, а специалиста совсем иного рода. И такой специалист у меня есть. Я быстро достал телефон и набрал один, хорошо знакомый мне московский номер.

На том конце провода ответили почти сразу.

— Анна Сергеевна? Доброе утро, и прошу простить меня за столь ранний звонок. Как у вас с загруженностью сейчас, много работы? Я понимаю, но могли бы вы пока не начинать тот проект? У меня к вам есть более интересное предложение. Да, мне лично это очень важно, и сроки поджимают, зима, как вы сами любите повторять, уже близко и ждать не будет! Нет, не в Москве. На юге нашей необъятной. Решайтесь, заодно подышите морским воздухом, позагораете, покупаетесь на море и поможете мне решить одну очень непростую задачу. Да, вокруг моего нового элитного поселка. Да, именно так! Нет, не думайте ни о чём, берите билет на ближайший рейс в Краснодар или Анапу, и там вас встретят. Спасибо, жду вашего звонка.

С облегчением выдохнув, я отключил телефон и положил в карман.

Еще одной проблемой станет меньше. Анна Сергеевна — большой спец по облагораживанию территорий, и она сейчас в Москве прямо нарасхват. Эта энергичная и прекрасно знающая свое дело женщина определенно сделает из неприглядного пустыря красивую конфетку.

Настроение понемногу начало улучшаться и, насвистывая веселую мелодию, я пошел дальше. Возле котлована, где строилось специальное хранилище, я застал одиноко стоявшего Матвеича. Заложив руки за спину и крепко зажав зубами папиросу, он напряженно о чём-то думал, сталкивая носком ботинка мелкие камешки вниз.

Мне стало интересно, и я подошел ближе.

— Доброе утро, Степан Матвеевич. Что смотрим, о чём думаем?

От неожиданности тот вздрогнул, выронил папиросу и испуганно посмотрел на меня.

— Николай Иванович! Ну, зачем же так пугать-то? Я же старый и к тому же очень больной человек, и у меня, между прочим, больное сердце. Ну, вы же знаете.

Матвеич приложил руку к груди и театрально простонал.

— Как объект? Как продвигается работа? Успеваем в срок? — я не стал развивать его любимую тему про больное сердце и коньяк.

— А то! Нормальные люди в такую рань еще спят, а я вот… Спать не могу, работаю…

Он поднял с земли недокуренную папиросу и щелчком закинул ее далеко в котлован.

— Само хранилище, конечно, успеем, а вот… сверху здание поставить, да со всеми приблудами, да как полагается, наверное, нет, не успеем! Прораб еще этот ваш…

Степан Матвеевич потер грудь, вздохнул и рубанул ладонью воздух.

— Если, конечно, всё делать по уму, то еще недельки три добавить надо бы! Тут бетонных работ на поверхности еще невпроворот. Нет, не успеем… И этому вашему Сергею, так и хочется его имя на две части разделить, скажите, чтобы под ногами у меня не путался!

Я кивнул и улыбнулся.

— У него своя задача, у тебя своя, Матвеич. Так что уживайтесь как-то и не бузите, — я серьезно посмотрел ему в глаза. — Делай как надо, Степан Матвеевич. Сроки, конечно, поджимают, но не во вред же качеству. Правильно?

— Правильно, Николай Иванович! Правильно! Вот если здоровье не подкачает, то через пару недель уже будет на что посмотреть. Глаз, так сказать, порадовать!

Он посмотрел на меня страдальческим взглядом.

— Матвеич, предупреждаю сразу, если учую какой запах, то премии лишу вмиг, не сомневайся даже!

— Эх, нет у вас сердца, Николай Иванович! А вот у меня оно есть, и оно больное, кстати. Вот мне как-то один очень уважаемый профессор…

Не дослушав уже порядком надоевший рассказ о гениальном профессоре и его методе лечения, я раскланялся с Матвеичем и отправился в сторону дома бабы Фроси.

Старушка, как всегда, стояла, опершись на калитку. Заметив меня еще издалека, она расплылась довольной улыбкой.

— О, паря пожаловал. Что это ты ни свет ни заря вскочил-то? Заходи ко мне в хату, чаем напою, пирожки с капустой поспели уже, ты заходи-заходи, не стой на пороге.

Зайдя во двор, я посмотрел на лицо бабы Фроси. Белки глаз были уже не такие мутные, синева вокруг губ не так сильно бросалась в глаза, как раньше, и дышала она вроде бы без явных хрипов. Действует отцовское лекарство?

— Доброе утро, баба Фрося. Гостей надо встретить, вот и появился тут спозаранку. Принимаете лекарство, как я вижу? Ну и как?

— Два раза уже, вчера на закат и сегодня на рассвет, всё, как твой батюшка наказывал, исполняю в точности. И ты знаешь, паря, легче мне. Ей-богу легче, не вру!

Старушка перекрестилась и снова улыбнулась.

— Сегодня хоть поспала немного. За сколько лет первый раз сон мне приснился, а то из-за кашля этого проклятого совсем невмоготу-то спать было, какой там сон! — она махнула рукой и перекрестилась еще раз. — Дай Бог твоему батюшке здоровья. Только вот не пойму, как звать-то его? За кого молиться-то? Вроде сам Иваном представился, а мне на ум всё Анатолий приходит. Так, как звать-то его? Как родители назвали? Или как он сам себя?

— Зовите Иваном, не ошибетесь.

Бабулька посмотрела хитро и улыбнулась.

— Ну ладно, Иваном так Иваном, мне без разницы, — покладисто согласилась она. — А чего это вчерась басурмане целой оравой налетели? Им тут что надо-то было? Шуму от них больше, чем от той стройки.

— Рыбачий наш понравился. Хотеликупить, а мы не продали, вот они покрутились и уехали.

— Не вернутся? А то вроде как пальба вчера была.

— Нет.

— Ну и славно. Не люблю я их, хитрые и шумные больно, — баба Фрося показала пальцем на дорогу. — Вон гости твои прут, иди, встречай. А я пойду, чайник поставлю, с дороги-то чаек с пирожками самое то будет.

Я оглянулся. По дороге от лесочка пылил Серёгин «крузак», а за ним не отставал ярко желтый УАЗ-452, или, как его еще в народе называли — «буханка».

Когда обе машины заехали в поселок, я помахал Серёге рукой. Заметив меня, он крутанул рулем и лихо подкатил к дому бабы Фроси.

На переднем сидении рядом с моим другом восседал колоритный персонаж — мужчина лет семидесяти или что-то около того. Худощавое лицо, аккуратно подстриженная профессорская бородка украшала его острый подбородок, на глазах — большие темные очки в роговой оправе, на голове плетеная светлая шляпа с загнутыми вниз полями.

Тяжелая машина еще не остановилась полностью, а профессор уже открыл пассажирскую дверь и шустро выскочил из авто.

— Доброе утро, — поспешил он ко мне, протягивая руку. — Вы и есть тот самый товарищ Сергея — господин Смирнов? Очень рад нашему знакомству, о-очень рад! — профессор схватил мою ладонь двумя руками и принялся ее ожесточенно трясти. — Да уж, наслышан я о вас, как же, как же… не без этого. Ха-ха-ха, но они-то не знали!

М-да… Было заметно, что мысль старичка ушла куда-то в сторону, его глаза растерянно забегали, и он, отпустив мою руку, сделал шаг назад. Оглянулся, его взгляд скользнул по стройке, по дому бабы Фроси и потом снова сконцентрировался на мне. Тряхнув головой, он остро глянул мне в глаза снизу вверх.

— А где второй слиток?

— На яхте, — я немного опешил от такого неожиданного напора.

— Как на яхте? Вы что… вы уже присвоили его себе? Да вы понимаете, что это такое? Это же… это же Минойская цивилизация!

Профессор возмущенно сделал еще один шаг назад и поднял указательный палец вверх.

— Вы что с ума сошли? Этот слиток старше египетских пирамид! Это не может принадлежать только вам! Да на весь мир артефактов этой культуры по пальцам одной руки можно пересчитать… Хе-хе… Но они-то не знали, что здесь э… Продайте! Я дам вам за него хорошие деньги! Продайте… а не то я! Да я заморожу всё ваше строительство на этом участке к чертям собачьим! Ну ладно. Что вы хотите?

Профессор сильно разволновался, с каждой фразой его голос повышался и под конец он совсем перешел на крик.

Я выставил ладони вперед.

— Тихо, тихо, профессор. Я и не думал ничего себе присваивать. Слиток на яхте, в сейфе. Было бы опрометчиво просто так таскать артефакт у себя в кармане. Вы согласны? Прошу вас принять мое приглашение и отобедать у меня на «Венере», там всё и обсудим. И еще. Мне очень интересно то, чем занимаетесь вы, интересна история этого края, и я очень рассчитываю на увлекательную беседу с вами, — остудил я профессора спокойным голосом.

Он как-то разом успокоился, оценивающим взглядом посмотрел на меня, затем дотронулся кончиками пальцев до полей шляпы и уже спокойно произнес:

— Хм… Прошу простить меня за мое поведение. Нервы, понимаете ли… Возраст! Это такая удача, такая редкость, вы не представляете… А они мне доказывали, но они-то не знали! Никому из коллег… Хм-м… Разрешите представиться — Боголюбов Пётр Вячеславович. А это мои помощники, Маша, — он указал на симпатичную девушку, которой непривычно элегантный Серёга помогал вылезти из машины, — и наши младшие научные сотрудники Никита Сергеевич и Денис Петрович.

Из «буханки» вылезли два невысоких крепких паренька и сходу направились к нам.

— Это наши техники и разведчики, которые специализируются по работам исключительно под водой. Отличные специалисты, смею заметить. Лучшие!

Приветливо поздоровавшись со мной за руку и представившись, Денис обратился к профессору:

— Нам выгружаться или как?

Профессор вопросительно посмотрел на меня.

— Как тут у вас с охраной?

— На уровне, — пожал я плечами.

— У нас в машине аппаратура для разведки, она очень ценная, необходимо оставить ее пока под охраной. Это возможно?

Я кивнул и вызвал по рации Бурлакова.

— Андрей Владимирович, к нам гости приехали, пришлите, пожалуйста, бойца для сопровождения, надо взять под охрану фургон.

— Есть! Эту «буханку», что ли?

— Да, она с ценной аппаратурой.

— Принял.

Меньше чем через минуту возле нас появился полностью экипированный боец.

— Покажите ребятам дорогу к вашему вагончику, пусть машина пока там постоит немного, а вы за ней присмотрите.

— Есть! — коротко бросил тот и полез вместе с ребятами в уазик.

— Привет, Серёга! — поздоровался я с другом. — Пойдем, прогуляемся, разговор к тебе есть.

Мне необходимо было обсудить с ним вчерашние события и выяснить для себя кое-что. Надо было окончательно расставить все точки над i…

Отведя его в сторонку, я рассказал ему о вчерашнем ночном задержании, о разговоре с кавказцами и последовавшими за этим событиями.

Серёга думал с минуту, а потом выдал:

— Вот же сука! Губерман — продажная сволочь, больше некому! До денег падкий гад. Решил и тут и там заработать урод! — он пнул ногой небольшой камешек, валявшийся на дороге. — А тут тебе и суперъяхта, и два гонорара! Коля, я даже не слышал ни разу, что он с кем-то там темные дела вел. И Вовка тоже за него поручился. Вот же сука! Придушу урода…

— А на юриста нашего ты подумать не можешь? Может, он с ним в сговоре?

— На Володю? Нет! Он в двух Чеченских компаниях участвовал контрактником, у него с ними особые отношения, исключено.

— Тогда ладно, а где этот нотариус обитает, в каком городе?

— Сейчас в Геленджике, километров сорок пять отсюда, а так у этого мудилы офисы и в Краснодаре, и в Новороссийске есть.

— Ладно, эту проблему мы решим как-нибудь, забудь! У меня к тебе более важное дело есть. Пойдем.

Мы подошли к дому бабы Фроси.

— Сергей, ты с нами на яхту? — спросил я у своего друга.

Тот посмотрел на ребят, сидящих за столом, на улыбающуюся Машу, разливающую всем чай и потом, решившись, спросил у меня:

— Если подождете меня часик… ну, полчаса, тогда я с вами. Мне надо провести планерку и так по мелочи кое-что. Подождете?

— Ну, конечно, подожду, Сергей, в чём вопрос.

После моих слов он облегченно выдохнул, улыбнулся и поспешил в сторону вагончиков проводить эту самую планерку.

Я посмотрел ему вслед.

Пока я знакомился с профессором, он всё время терся возле Маши. Глаза горят, на губах улыбка, дышит неровно.

Влюбился, что ли?

Я посмотрел на Машу… Симпатичная, небольшого роста, ладненькая спортивная фигурка, глаза зеленые, копна огненно-рыжих волос делали ее лицо еще милее. Когда Серёга ей что-нибудь говорил, она всё время обаятельно улыбалась и слегка кокетничала. Да уж, попал мой друг в сети. Посмотрим, как он будет из них выкарабкиваться.

Я попил с гостями чаю, а затем повел их всех к обрыву. Вид со скалы открылся просто потрясающий. Безоблачное небо, синева чуть волнующегося моря, и наша белоснежная красавица яхта, стоящая в трехстах метрах от берега.

Красота!

Да от этого потрясающего вида дух захватило даже у меня, видевшего эту картину уже не один десяток раз.

— Этот лайнер и есть ваша яхта? — потрясено спросил у меня профессор.

— Да, уважаемый Петр Вячеславович. Это яхта моей семьи и, если вам будет интересно, то я обязательно устрою вам экскурсию по «Венере», покажу вам, как мы там живем, и как она устроена.

Подошли ребята — помощники профессора, оба одновременно присвистнули и уставились в восхищении на «Венеру».

— А что вас привело в наши края? — спросил Боголюбов, присаживаясь на скамейку.

— Вот… — я обвел рукой масштабную стройку, — строим базу отдыха для сотрудников нашей организации. Решил проследить, как идет строительство, и заодно понырять в этих местах. Знаете ли, дайвинг — это моя давняя страсть. Меня ведь предупреждали, что тут будет очень интересно, но я даже и предположить не мог, что настолько. И теперь после этой моей находки меня очень интересует всё, что так или иначе связано с древностью этих…

— Понырять, вы говорите? — бесцеремонно перебил меня профессор. — Интересно стало? Ну-ну… И как? Что — нырнули и всё? И сразу два слитка минойской культуры? Да вы…

Профессор вскочил со скамейки, вперился в меня бешеным взглядом и простоял так с полминуты. Затем медленно выдохнул, смахнул пот со лба и снова плюхнулся на скамейку.

С минуту он о чём-то размышлял, затем кивнул и заговорил совершенно спокойным голосом:

— Вот этот слиток, — он достал из кармана футляр из-под очков, — такой же точно, один в один, мы нашли на острове Крит в 1971 году при раскопках Кносского дворца. И после этого всё… Понимаете? Всё! Мы там просеяли каждую песчинку, чуть дворец не разобрали по камешку, всё бесполезно! Я был в той экспедиции. Я помню всё, это они ничего не помнят, а у меня до сих пор всё стоит перед глазами, как будто было вчера. А тут! — чуть подрагивающими пальцами он открыл футляр и достал древний слиток, аккуратно завернутый в белую тряпицу. — А тут… видите ли, он нырнул и вытащил целых два. Да вы издеваетесь…

Профессор, прищурившись, посмотрел на меня.

— И вы серьезно думаете, что там корабль, потерпевший кораблекрушение? Вы это серьезно… Серьезно? — он нервно рассмеялся, сорвал очки и стал быстро протирать их платочком.

— Вот потому-то мне и стало интересно, — сказал я. — Поэтому я попросил своего друга найти толкового археолога…

— Толкового?! — взвизгнул профессор. — Да тут кругом одни бездари, чернокопатели и шарлатаны! Им лишь бы урвать, разорить и продать!

Петр Вячеславович снял шляпу, нервно вытер платочком пот с блестевшей на солнце залысины, затем протер этим платочком внутри шляпы и снова напялил ее на голову.

— Вам повезло, я самый толковый, — уже спокойно произнес он, пряча платок в карман.

Подбежал Серёга. Я посмотрел на часы — тридцать семь минут. Оперативно, я раньше и не замечал за ним такой прыти.

— Ну что, все в сборе? Тогда прошу за мной, — позвал я всех, направляясь в то место, где был более-менее нормальный спуск к катеру.

Огласки не нужно

— Я вам еще раз повторяю, профессор, всё это мне безумно интересно, и я предлагаю вам полное финансирование экспедиции, — в который уже раз, сидя за обеденным столом, я повторял эти слова упертому старику.

— А я не пойму, милейший, какой на самом деле ваш интерес во всём этом?

Профессор сидел напротив меня, упрямо поджав губы и вертя в руках второй слиток.

— Получите от государства свою премию по закону, — рассуждал он, — и дело с концом. Что вам еще надо? Раскопки — это, понимаете ли, не прогулка на яхте! Это нудная и кропотливая работа всего коллектива.

Я посмотрел на профессора.

Ну что с ним делать?

Уже битый час я пытался убедить его сотрудничать, но всё бесполезно. Фанатик! Он твердо решил растрезвонить во все средства массовой информации о находке и предать, так сказать, ей мировую огласку. Для него было важно, чтобы весь мир знал, что именно он — профессор Боголюбов, руководит экспедицией, и, что это он откопал затонувший корабль Минойской цивилизации, полный золотых слитков.

Я же пытался его убедить, что огласки не нужно, что я профинансирую всю экспедицию, любое оборудование и технику. А когда он найдет затонувший корабль, то, пожалуйста, предавай всё огласке себе на здоровье, и меня можно даже не упоминать.

Мне не хотелось прибегать к дару, тем более что после недавнего перенапряжения он был еще очень слаб — щуп только-только начал появляться. Мне хотелось попробовать решить всё самому, убедить, уговорить… Но всё было тщетно. Старик просто не хотел меня слушать. Твердил о великой славе, мировом признании, о каких-то коллегах, которые ничего не знали и не понимали. Деньги его не интересовали совсем, он был истинным ученым до мозга костей.

Я посмотрел на Сергея. А тому всё нипочем. Он даже нас не слышал сейчас. Наклонившись к ушку Маши, он что-то рассказывал ей смешное, отчего та тихо смеялась, прикрыв рот ладошкой.

Никита с Денисом еще раньше быстро перекусили и с моего разрешения побежали на гостевую палубу купаться в бассейне.

Вздохнув, я сказал профессору:

— Пойдемте, уважаемый Петр Вячеславович. Я покажу вам кое-что такое, что поможет мне вас переубедить.

— Да ну? И что же?

Профессор вытер губы салфеткой и встал из-за стола.

— Ладно, пойдемте, только я вам сразу скажу, я не занимаюсь самодеятельностью, я работаю официально! Понимаете это слово? Официально!

— Понимаю, конечно, понимаю, я сам не сторонник серых схем и вам не собираюсь предлагать ничего противозаконного. Вот пойдемте, сами сейчас всё и увидите.

— Да? Ну что же, заинтриговали.

Профессор положил салфетку на стол, засунул в карман слиток и обратился к Маше и Сергею:

— Мы скоро.

Но те не обратили на это ровным счетом никакого внимания.

— Прошу, — я открыл дверь, приглашая профессора на палубу.

С Боголюбовым вопрос решился просто. Небольшое внушение, и у меня появился преданный сподвижник.

Пришлось потом также «побеседовать» с Денисом, Никитой и напоследок с Машей. Она как раз отвечала в экспедиции за юридическую и финансовую часть, была очень неплохо подготовлена в этом направлении, и еще по совместительству Маша приходилась внучкой профессору, будучи и его личным секретарем.

По правде сказать, хоть такая беседа и стоила мне новых приступов дикой головной боли, но ничего другого в этой ситуации я лучше придумать не мог. Профессор уперся до такой степени, что собирался немедленно отправиться на берег и обратиться в правоохранительные органы. Грозился заморозить стройку и обложить нас штрафами. Но, Слава Богу, всё обошлось, и теперь у меня не было более преданного компаньона, чем наш профессор.

До поздней ночи мы все вместе составляли план мероприятий, подбивали смету, составляли списки — где, чего и сколько всего надо. Выходило так, что археология — занятие не из дешевых, но я сейчас не смотрел на расходы. Для меня в данный момент самой главной задачей была расчистка скального выступа до площадки с отпечатком, чего бы мне это не стоило.

Этой ночью всю команду археологов я решил оставить ночевать у себя на яхте. Серёга тоже остался. Еще бы! Как только я начал расселять гостей по каютам, он подошел ко мне и тихо, почти на ухо попросил, чтобы я поселил его рядом с каютой Маши.

А что? Мне не трудно, я выдал им ключи, и всё. Больше мы их не видели.

Уже поздно ночью, когда я остался на палубе один, лежа на огромном диване и глядя в звездное небо, меня посетила одна мысль. Она весь вечер свербела у меня внутри, а вот сейчас сформировалась. И мне от этого стало как-то совсем грустно.

В кого я превращаюсь?

После моей беседы с археологами во мне что-то щелкнуло, и сразу же как-то активно начал просыпаться комплекс неполноценности. Что я могу без своих возможностей, без использования дара? Даже противного и упертого старикана я не смог ни подкупить, ни убедить сотрудничать.

Промучившись этими мыслями всю ночь, утром я решил — с сегодняшнего дня гипноз и телекинез буду использовать только в случаях самой крайней необходимости.

Наутро Серёга был слегка рассеян и хмур. Небольшая припухлость на левой щеке говорила о том, что процесс завоевания сердца Маши оказался не таким уж простым, а скорее, сложным и тернистым. Но по настрою своего друга я понял одно — сдаваться он пока не собирается.

Глава 6 Раскопки — это тяжкий и кропотливый труд

Раскопки на морском дне

К работе на морском дне мы приступили только через полторы недели. Ждали какую-то платформу с насосами и мини-баржу для грунта. Никита с Денисом при помощи какой-то там сверхчувствительной аппаратуры, установленной прямо на дне, выявили, что на глубине трех с половиной метров начинается серьезное уплотнение грунта. Это говорило нам о том, что там находятся что-то такое, что очень сильно заинтересовало нашего профессора.

— Там не корабль! — взволнованно говорил он мне, тыча трясущимся пальцем в изображение на мониторе. — Там какое-то строение! Скорее всего, там храм или даже крепость. Вот, Николай Иванович, смотрите!

Я послушно всматривался в какие-то черно-белые линии, переходящие в замысловатые узоры, и ровным счетом ничего в них не понимал.

— Всё это… — продолжал профессор, — всё это очень похоже на какое-то пирамидальное строение, а вот это — это точно ход! Но нам пока непонятно, насколько он длинный, и куда он ведет, наша аппаратура, к сожалению, пока туда не достает. Господи! — профессор поднял глаза к небу и несколько раз быстро и неумело перекрестился, — Неужели это тот самый храм?! Господи, помоги!

— Как он там оказался под водой? — спросил я.

— А-а-а… Чёрт его знает как! — Боголюбов нервно махнул рукой. — Природные катаклизмы, землетрясения, да что угодно могло произойти за пять с лишним тысяч лет. Главное, что это точно развалины того храма! Они там! И я в этом уверен, а они-то нет! Они ни черта ни в чём не уверены…

Я уже привык к присказке профессора о его каких-то там ничего не знающих и ни во что не верящих коллегах, с которыми, по словам Маши, у него имеет место жесткая научная конфронтация.

На самих раскопках работа шла очень интенсивно, без перерывов на обед. Начинали с рассветом и заканчивали только с наступлением темноты. Профессор был неутомим, он излучал такую энергию и азарт в поисках артефактов, что все участники экспедиции невольно заражались его энтузиазмом и работали с огоньком. А чтобы этот огонек не угасал, мне пришлось подбросить им еще один золотой слиток Минойской цивилизации. Хотел было сначала обычный без печати, но потом передумал и подбросил им точно такой же, что я ранее передал профессору. Для всей команды археологов это был настоящий праздник.

Профессор ликовал. Наконец-то они сами обнаружили ценный артефакт из глубины веков, подтверждающий что мои «находки» были неслучайны, и что в этом месте действительно есть что-то стоящее. Профессор всех обнимал и, не скрывая слёз счастья, поздравлял с успехом. Мне даже в какой-то момент стало неловко, но потом я махнул рукой — надо будет, еще подкину, лишь бы у профессора стимул к раскопкам не пропадал.

Да я и сам готов был на этом морском дне рыть грунт голыми руками, лишь бы побыстрее откопать площадку с отпечатком и приложить к нему свою ладонь. Ведь с недавних пор у меня появился еще один стимул похлеще зова Мудрого Мора. Этим стимулом стала обворожительная улыбка и зовущий взгляд ярко-синих глаз той самой незнакомки из моего медитационного видения. Теперь стоило мне только остаться одному и прикрыть хоть на минуту глаза, как ее образ появлялся в моём воображении. И я в эти мгновения боялся даже дышать, чтобы ненароком не вспугнуть его. Вот здесь-то, как мне кажется, я уже сам попал в ее сети, и вырываться из них у меня не было никакого желания.

Перемены в Рыбачьем

В самом Рыбачьем, с того времени как отец с дедом отправились в Москву наводить порядки, произошли очень заметные изменения. Самое главное — был полностью закончен небольшой административный корпус, прачечная и прилегающая к ним столовая для охраны и обслуживающего персонала. На каждой из четырех улиц поселка уже стояли по четыре коттеджа, и сейчас там полным ходом шла внутренняя отделка. Возле симпатичных и с виду компактных домиков копошились рабочие, подключая канализацию, свет и остальные необходимые для нормальной жизни коммуникации. По словам Сергея — еще совсем чуть-чуть, а потом заходи, да и живи себе на здоровье! Оставалось только закупить соответствующую зотэрианским габаритам мебель, и все эти коттеджи к заселению готовы!

Еще радовало то, что подходило к концу строительство здания службы безопасности, которое ранее не планировалось. Бурлаков настоял на том, чтобы его воздвигли аккурат напротив специального хранилища. В этом здании было выполнено всё с учетом пожеланий Бурлакова и его команды.

Оружейная, большой кабинет, где можно было проводить совещания и планерки, казарма, отдельное жилое помещение для командного состава и комната отдыха. На заднем дворе располагались незамысловатые тренажеры и небольшая, но достаточно сложная полоса препятствий.

Степан Матвеевич сдержал слово и закончил подземную часть хранилища в срок, оговоренный с ним ранее. Сейчас он копошился внутри построенного над хранилищем монолитного здания, доводя, как он сам любил выражаться, все приблуды до ума.

Две недели назад Сергей подвел ко мне трех мастеров-каменщиков. Рукастые мужики оказались родом из Дагестана. Один из них прямо на коленке набросал чертеж каменной беседки над обрывом и пообещал, что если я дам добро, то через десять дней она будет готова.

Теперь на площадке перед обрывом красовалась великолепная беседка, облицованная желтоватым резным дагестанским камнем. Я с удивлением переводил взгляд с этих невзрачных мужиков, измазанных каменной пылью, на то, что выходило из-под их резцов — это был шедевр! В такой беседке не стыдно будет принять кого угодно, хоть президента, хоть зотэрианца. Помимо очень удобной и качественной плетеной мебели и массивного деревянного стола, имелась небольшая, но очень функциональная мини-кухня, на которой вчера господин Паскаль умудрился приготовить шикарнейший обед, используя при этом только местные овощи и морепродукты. Еще внутри был устроен небольшой изящный камин, который при необходимости мог выполнять функции мангала. Тут же рядом с камином аккуратно выложена из камня печурка, сверху которой тютелька в тютельку помещался небольшой медный казан.

Стена вокруг поселка на первый взгляд была почти готова. Но по утверждению того же Сергея — где-то всего процентов на семьдесят. Вчера привезли огромные раздвижные ворота на электроприводе, сегодня-завтра будут их устанавливать.

Метрах в двухстах от нас шумно работала тяжелая техника, там рыли большой, но не очень глубокий котлован под искусственное озеро. Анну Сергеевну так увлекла идея воплотить свои фантазии в жизнь на пустыре, что прямо по прибытию она с головой окунулась в работу. Внимательно изучив почву, документы по геодезии и геологии, она, можно сказать, по-пластунски излазила весь отведенный ей участок и через два дня представила проект, который я одобрил, лишь только взглянув на него.

Будущий парк больше напоминал небольшой и хорошо ухоженный лес. На тщательно прорисованной на компьютере картинке просматривались аккуратные дорожки между деревьями, искусственное озеро с пресной водой, речушки с перекинутыми через них мостиками. Тут и там были разбросаны каменные резные скамейки и красивые беседки. Несколько уютных полянок в самых неожиданных местах и даже небольшой водопад с купальней — и тот имелся в наличии!

Когда я подписывал проект, то не мог не задать ей три очень важных для меня, как основного и единственного инвестора, вопроса. Анна Сергеевна ответила на все, даже не моргнув глазом.

Первый вопрос — откуда вода?

Она посмотрела на меня невинным взглядом и сказала, что в пяти километрах от нас с той стороны федеральной трассы есть небольшое водохранилище, которое подпитывает подземная речушка. Надо просто кинуть оттуда трубу, углубить ее немного, ну метра так на два, после чего вода из водохранилища заполнит наше озерцо и другие резервуары. Затем в дело вступит электроника, которая будет регулировать уровень искусственного озера. Заданная программа будет перегонять воду из речушек в озеро, а из озера в другие резервуары, а оттуда обратно в речушки. Если не будет хватать, то на помощь опять придет электроника, забирая необходимый объем из того водохранилища. Плюс ко всему в Рыбачьем есть скважина, из которой местные жители раньше брали воду, но это так, как запасной вариант.

Второй вопрос у меня был такой:

— Сколько придется ждать, пока вырастут эти деревья?

Анна Сергеевна засмеялась, всплеснув руками:

— Да что вы, Николай Иванович! Ничего ждать не надо. Есть ряд серьезных компаний, которые доставят сюда любые взрослые деревья, сорт которых мы с вами выберем. Максимальный срок доставки — месяц, они же сами всё посадят, и еще, — Анна Сергеевна подняла указательный палец вверх, — они дают двухлетнюю гарантию при условии правильного ухода за растениями. Всё просто!

И третий вопрос от меня:

— На сколько это всё затянется по времени?

— Если вы предоставите мне всю технику и рабочую силу, о которой я вас попрошу, — ответила Анна Сергеевна, — то до холодов должны успеть, а иначе и начинать не стоит.

— Хорошо. Даю вам полную свободу действий и выбора. Составьте поэтапный план строительства, а я познакомлю вас с руководителем нашей стройки — Сергеем Николаевичем. И смету, пожалуйста, не задерживайте.

Через два дня после нашего разговора Анна Сергеевна предоставила мне смету и поэтапный план работ. Увидев эту смету, я присвистнул… Ничего себе! Да это же два Рыбачьих со всеми спецхранилищами и казармами вместе взятыми! А когда еще мой друг глянул на график, то, вообще, схватился за голову и дико посмотрел на меня. «Ты охренел?» — красноречиво говорил его взгляд.

Из Москвы за всё это время было только три коротких, но очень лаконичных звонка.

От Марго: «Работаем, мы на верном пути, скоро закончим!»

От отца: «Раскопали гнездо, выжигаем заразу, приеду всё расскажу!»

От деда: «Пётр не приходит в сознание, состояние стабильно тяжелое, отец приедет и всё тебе расскажет!»

И всё! Ни слова больше. Видимо, там действительно не так всё просто.

Объект почти готов

Еще через три с половиной недели томительного ожидания наконец-то раздался звонок от отца. Я как раз только что вылез из-под воды, где наблюдал за ходом раскопок и грелся на солнышке, ожидая, пока Пьер заправит мои баллоны воздухом.

Отец, как всегда, был краток и лаконичен:

— Сегодня в семнадцать буду в поселке, встречай!

Отлично. Я уже успел немного заскучать по родственникам, тем более уже было что показать. Вчера мы закончили с постройкой всех коттеджей и здания службы безопасности в Рыбачьем.

Я лично посетил каждый дом, принимая работу. Всё было сделано добротно и качественно, а также, что немаловажно, почти в срок.

Через неделю начнут завозить мебель, которая была изготовлена по спецзаказу с учетом размеров наших будущих жильцов. Как заверил меня Сергей, вся мебель была из дуба и ореха, так что переживать из-за того, что она развалится под кем-то особо тяжелым, не стоило.

Теперь остались мелочи — надо только облагородить территорию в самом поселке, выложить плиткой дорожки, посадить вечнозеленые туи, травку на газонах, цветочки, да и проложить асфальт. Но это уже, как я сказал ранее — мелочи и, Слава Богу, этим занимается не Анна Сергеевна. У Сергея были свои специалисты для этой работы. Степан Матвеевич решил не отставать от моего друга и обещал закончить свой объект сегодня к вечеру.

Вот как раз вместе с отцом его и примем.

Вчера техники под наблюдением бойцов Бурлакова закончили устанавливать камеры видеонаблюдения в нужных местах. Теперь весь поселок и его окрестности просматривались вдоль и поперек. Одним словом, к приему дорогих гостей уже почти всё было готово!

Осталось только добраться до этих самых зотэрианских гостей.

Работы на морском дне немного застопорились и шли уже не в таком темпе, как неделей ранее. Во-первых, в последнее время часто стала выходить из строя устаревшая техника. То грунтосос полетит, то лебедку заклинит, то еще что-нибудь. Пока удавалось справляться своими силами, но как пойдет дальше, не мог предугадать никто, даже сам профессор Боголюбов.

Во-вторых, подкинутый мной ранее золотой слиток сыграл немного не в ту сторону. Профессор, воодушевленный находкой, решил раздвинуть зону поиска и отметил для раскопок значительно больший участок дна, чем я планировал ранее. Теперь из-за этой увеличенной площади работы на дне продвигались черепашьими темпами, и мы за всё это время углубились чуть больше, чем на полтора метра.

Я пытался вразумить профессора, но Боголюбов был непреклонен.

— Нет! — покрикивал он на меня. — Быстрее никак нельзя, я ведь предупреждал вас ранее, что раскопки — это тяжкий и кропотливый труд! Здесь надо тщательно просеивать породу в поисках артефактов. Раз вы, милейший, навязались на мою голову, то наберитесь терпения и терпите, а еще лучше — помогайте, и чтобы я больше этого не слышал!

Чтобы я ни делал — ничего не помогало! Я даже решил пожертвовать еще одним золотым слитком с печатью минотавра, подбросив его в самом центре участка, где силовое поле было максимальным.

Бесполезно!

Я бы, конечно, мог это всё ускорить, но я дал себе слово, и это был совсем не тот случай, чтобы его нарушить.

Пообедав на яхте в компании с капитаном, я отправился на берег, прихватив с собой бутылку очень хорошего французского коньяка. Его я проспорил Степан Матвеевичу, теперь делать нечего, спор есть спор, и долги надо отдавать.

Не знаю, как он уговорил Серёгу, но тот все освободившиеся силы, к большому неудовольствию Анны Сергеевны, бросил на его объект. И в итоге хранилище будет сдано на три дня раньше срока, а я расстаюсь с коньяком сорокалетней выдержки.

Мне Сергей как-то раз рассказывал, что у Матвеевича один раз действительно серьезно прихватило сердце, и только каким-то чудом его не разбил инсульт. Это произошло, когда он узнал, что поставщики из Москвы задерживают поставку какого-то суперсовременного электронного оборудования для нашего хранилища.

С посиневшими губами Матвеевич тогда выдал такие забористые обороты речи, каких Серёга не слышал даже от Стёпы, а тот, будучи долгое время начальником заставы, владел искусством общения при помощи ненормативной лексики в совершенстве.

Поднявшись в Рыбачий по уже хорошо протоптанной дорожке, я прямиком направился к бабе Фросе. С легкой руки Сергея, но я думаю, больше по настоянию Маши, дом старушки заметно преобразился. Теперь на крыше красовалась такая же черепица, как и на всех остальных, стены были обшиты тем же самым материалом, что и коттеджи, в окнах стояли качественные, под натуральное дерево стеклопакеты. Аккуратный ровный заборчик вокруг дома, на заднем дворе добротный навес и под ним прочный дубовый обеденный стол.

Единственное, что наша старушка не дала переделать, так это свою любимую калитку. Она была всё та же самая, просто хорошо обшкурена и выкрашена.

Баба Фрося, как всегда, встречала меня по своему обыкновению, навалившись грудью на эту самую калитку.

— Ну, здравствуй, паря! Родителя встречать пришел? Скоро уже появится, не переживай ты так…

Уже давно привыкнув, что баба Фрося знает многие вещи наперед, я, соглашаясь, кивнул в ответ. Выглядела она теперь намного лучше, чем когда мы с ней встретились в первый раз. Дышала ровно, без хрипа. Синева с лица пропала, уступив место нормальному цвету кожи. Белки глаз чистые, глаза ясные. Старушка за то время, что принимала отцовские лекарства, помолодела лет на десять. Теперь она напоминала мне персонаж из моего детства, была такая детская передача на советском ТВ, называлась «В гостях у сказки». Так вот, там такая же бабушка открывала окно в теремке и что-то говорила, улыбаясь — ну прям копия нынешней бабы Фроси.

Сама она мне недавно призналась, что ее карты в последнее время стали говорить с ней намного охотнее. Вот подумает что-нибудь о человеке, раскинет на него карты, а они уже начинают говорить о нём такое, что на первый взгляд и не скажешь. Чудеса, да и только!

— Как здоровье, баба Фрося? Выглядите очень хорошо.

— А и здоровье хорошо! Спасибо батюшке твоему. Сергей-то, дружок твой, жениться надумал! Слышал, наверное, уже?

Я удивленно посмотрел на нее.

— Нет, не слышал. А он об этом хоть знает?

Бабка-гадалка засмеялась, прикрыв рот рукой.

— Наверное, догадывается. Машка-то его ко мне часто бегает. Потому как посетителей-то у меня теперь нету! — старушка искоса посмотрела на меня, слегка поджав губы. — Гадать-то теперь некому! Не пропускают никого твои соколики-то! Вот и раскидываю карты теперь, то на Машку, то на Анку.

Бабулька притворно грустно вздохнула и зыркнула на меня.

Я сначала не понял, что за Анка, но потом до меня дошло, что это она говорила об Анне Сергеевне — нашем ландшафтном дизайнере.

— Ну и что там про Серёгу-то? — спросил я.

— А что там… Линия-то у них одна, вот что! На годы долгие. Так что жди, скоро объявит.

— Интересно, а как на это профессор посмотрит? — улыбнувшись, спросил я.

— Да это и неважно! У нее, чай, свои родители есть, а этот старый хрыч пусть в своей земле ковыряется! То компот ему несладкий, то борщ несоленый! Надоел, — она вновь недовольно поджала губы.

Пока мы с бабой Фросей обменивались последними новостями, ко мне, тарахтя мотором, подъехал на квадроцикле Бурлаков. В связи с постройкой забора и увеличением охраняемой площади пришлось приобрести для охраны дополнительную технику: два багги, три квадроцикла и четыре спортивных внедорожных мотоцикла. На джипах-то особо по такой территории не намотаешься.

— Николай Иванович, — обратился ко мне Бурлаков, — через лесок проезжает микроавтобус «Мерседес-Вито» черного цвета и без номеров, через семь минут будет у ворот.

— Пропускайте. Я его здесь подожду.

Через десять минут я уже крепко обнимал отца, здороваясь с ним.

— Скажи охране, пусть мой фургон под усиленную охрану возьмут, — попросил меня он.

Я передал по рации команду Бурлакову.

— Здравствуй, баба Фрося. Как здоровье? Принимаете лекарства? — поздоровался отец.

— Какая я тебе баба, небось старше меня годков-то на двадцать, а? — заулыбалась она в ответ. — За лекарство спасибо, век буду помнить и низкий поклон тебе за это.

Отец засмеялся.

— Чаем угостишь, Ефросинья?

— Вот это другое дело! — старушка, не переставая улыбаться, поправила косынку. — Молодец! Вы присаживайтесь, я мигом, у меня уже давно готово всё!

Я вопросительно посмотрел на отца, когда бабка-гадалка скрылась в доме.

— Потом. На яхте всё спокойно расскажу, — ответил он на мой немой вопрос. — А поселок-то не узнать! Молодцы вы, ребята, многое успели сделать, пока нас тут с дедом не было.

— Сегодня нам еще Матвеич хранилище сдавать будет. Я ему вот коньяк проспорил.

Отец засмеялся и хлопнул меня по плечу.

— Эк я вовремя-то! Как раз мою машину туда и разгрузим. А Матвеич не меняется, как видно. Если бы ты знал, сколько я ему всего в свое время проспорил! А что это у тебя за массовые ландшафтные работы? Что затеял-то?

— А это… — я досадливо поморщился. — Да вот… на свою голову вызвал из Москвы подругу твою бывшую, Анну Сергеевну, ну ту, которая нам парк в загородном доме проектировала. И сдуру дал ей полный карт-бланш на облагораживание нашей территории, вот она и… — я махнул рукой.

Отец от души засмеялся, запрокинув голову.

— Яхту хоть закладывать не пришлось?

Я тоже рассмеялся.

— Нет, обошлось всё малой кровью, но встанет нам эта красота в копеечку…

— Ко-оля, помоги мне! Сама всё не утащу, — раздался из дома голос бабы Фроси.

Не прошло и получаса, как во дворе у старушки появился Матвеич. Поздоровался, увидел запечатанную бутылку коньяку на столе, нервно дернул кадыком и, заверив нас, что через час всё будет готово, резво убежал в сторону хранилища.

— Ефросинья, вы позволите? — отец отодвинул чашку с чаем и пересел к ней поближе. — Дайте мне вашу руку и посидите немного спокойно, не разговаривайте, дышите ровно, как обычно.

Он взял ее за руку и, нащупав пульс, закрыл глаза. Через пару минут его брови подскочили вверх.

— Очень хорошо! Всё просто замечательно! — отец пересел на свое место. — Значит так! Пьете это лекарство еще неделю, а затем я сделаю вам новое, и его уже надо будет пить постоянно на восходе. И понянчите еще правнуков-то, я вам это со всей ответственностью обещаю!

Баба Фрося косо посмотрела на меня, потом поднялась со своего места. Явно чего-то смущаясь, она наклонилась к дохтуру и что-то эмоционально зашептала ему в самое ухо.

Отец внимательно выслушал, кивнул и взял, успокаивая, старушку за руку.

— Всё нормально, Ефросинья, это как раз болезнь твоя так выходит, не переживай ни о чём. Поверь мне, постепенно всё наладится, только ты не переставай лекарства принимать вовремя.

Глава 7. Подземное спецхранилище

Как и договаривались со Степаном Матвеевичем, через час мы подходили к нашему спецхранилищу для того, чтобы принять его работу. В руках я держал только запечатанную бутылку коньяку, а у отца при себе была средних размеров кожаная сумка, перекинутая через плечо. Эту сумку из толстой буйволовой кожи он прихватил, когда мы проходили мимо его машины, направляясь к хранилищу.

Матвеевич нервно расхаживал с сигаретой в зубах перед единственным входом в здание с фальшивыми окнами. Завидев нас еще издалека, он быстро затушил окурок о подошву ботинка и, бросив его в урну, поспешил к нам навстречу.

— Всё готово, можно принимать объект, — засуетился вокруг нас Степан Матвеевич, когда мы подошли.

Наружная часть хранилища представляла собой одноэтажное строение, стилизованное под коттеджи, из которых и состоял весь наш поселок. Такая же красная черепица на крыше, такие же стены и такого же цвета входная дверь, как у всех. Единственное отличие — один этаж и нет пристройки под гараж.

Матвеевич подошел к чуть приоткрытой внушительной двери и, немного потоптавшись на месте, развернулся к нам. Явно волнуясь, он нервно дернул щекой и начал свою презентацию:

— Вот эта входная — это не что иное, как переделанная дверь от банковского сейфа девятого класса. Выполнена она из прочнейшей стали толщиной двести сорок миллиметров. Вес — две тонны, но из-за специальных петель, спроектированных, кстати, лично мною, она открывается и закрывается одним взрослым человеком без особых усилий.

Матвеич постучал по ней носком ботинка и продолжил:

— Устойчивая к силовому взлому и совсем не поддается сверлению. Взорвать можно, но придется повозиться, и нужен толковый специалист. Дальше! Дверь эта снабжена электрическим замком, который приводится в действие оператором. Набираете на клавиатуре домофона код. С камеры на компьютер оператора поступает информация. Операторских в поселке всего две. Одна напротив, — он указал на здание службы безопасности, — а вторая там, внутри, — он указал на хранилище. — Плюс ко всему здесь вокруг много скрытых камер понатыкано, больше полутора десятков. Информация с них также поступает на операторские компьютеры. Теперь прошу за мной!

Степан Матвеевич, немного напрягшись, до конца открыл дверь и пропустил нас в ярко освещенное помещение. Мы зашли в прямоугольную комнату квадратов пятьдесят или около того. Пол красиво выложен цветной плиткой, изображающей какой-то причудливый узор, стены выкрашены в приятный, чуть приглушенный зеленоватый цвет. Вдоль одной из них стоял большой мягкий кожаный диван, два таких же уютных кресла и журнальный столик со стопкой журналов на нём.

— Это единственное место, куда могут попасть сопровождающие, дальше пройдут только избранные, — сказав это, Матвеич подошел к противоположной стене.

— Для того чтобы спуститься непосредственно в само хранилище, необходимо подойти вот сюда, — он указал на единственную дверь. — Выполнена она из того же материала, что и входная, — Матвеич постучал костяшкой пальца по ней. — Чтобы попасть в следующее помещение необходимо посмотреть в этот глазок и не моргать пять секунд.

Матвеич подошел и заглянул в глазок, который находился на специальной панели. Через несколько секунд зажужжал электрический привод, и массивная дверь отъехала чуть в сторону, обнажив проход в следующий зал.

— Датчик считывает информацию с сетчатки вашего глаза, а дальше компьютер производит сравнение с базой данных. И только после этого информация поступает к оператору, он и дает разрешение на вход. Прошу дальше.

Зайдя в очередной блок, я обнаружил, что в углу за толстым стеклом сидит один из бойцов Бурлакова. С нашего места хорошо было видно только его плечи и голову.

— Стекло бронированное, — Матвеич подошел и опустил щелбан по нему. — Любой автомат выдержит — проверено!

Матвеич направил указательный палец на бойца.

— Оператор также отвечает за резервную энергетическую установку. Это чтобы никому там, — палец Матвеича направился в пол, — не помереть, если вдруг свет отключат в поселке.

Здесь была еще одна дверь с уже знакомым нам глазком и небольшим плоским экраном на уровне моей груди.

— Подземное хранилище поселка Рыбачий имеет три уровня, — продолжил Матвеич. — Чтобы попасть на любой из них надо подойти и приложить ладонь вот сюда, одновременно глядя в глазок, не моргая. Если всё совпадает с нашей базой данных, то раздастся щелчок, и добро пожаловать, заходи!

Отец искоса посмотрел на меня.

— Ничего не напоминает?

Я, ухмыльнувшись, кивнул.

Матвеич подошел к двери, проделал все необходимые манипуляции, и та, зажужжав сервоприводами, чуть приоткрылась вовнутрь.

Пройдя через дверной проем, мы попали в небольшой коридорчик. Прямо перед нами оказалась еще одна дверь, и справа довольно-таки широкая лестница вела на этаж ниже.

— Комната для работы с документами.

Степан Матвеевич потянул ручку вниз и открыл обычную деревянную дверь. Комната больше напоминала кабинет бизнесмена средней руки. Теплые успокаивающие тона, ближе к дальней стене стоял добротный дубовый стол, изготовленный под старину в стиле а-ля Людовик XV, удобное мягкое кресло и красивая лампа с зеленым абажуром на столе. Пол был выстлан светлой паркетной доской, а в углу расположился огромный массивный сейф.

Матвеич показал пальцем на открытую дверцу.

— Тут шестизначный цифровой код. Надо ввести свой, сейчас все коды обнулены.

Отец кивнул и вышел вслед за Матвеевичем в коридорчик.

— Ну что же… добротно, уютно, и нам пока всё нравится! Так?

Дождавшись от меня кивка, он обратился к нему:

— Ну что, пойдем дальше смотреть?

Мы начали спуск по прямой лестнице, но очень скоро остановились на площадке перед очередной бронированной дверью.

— Это верхний уровень подземного хранилища, чтобы попасть внутрь, необходимо совершить стандартную процедуру — посмотреть в глазок и приложить ладонь.

Мы зашли в ярко освещенное просторное помещение. Вдоль стен установлены прочные железные стеллажи. Посередине стоял прямоугольный металлический стол.

— Площадь — триста квадратных метров. Высота потолков — четыреметра. Принудительная вентиляция воздуха. Противопожарная система безопасности. При помощи датчиков в помещении поддерживается постоянная заданная температура. Есть эвакуационный выход на поверхность, вот здесь, — Матвеевич подошел к дальнему стеллажу в углу зала и легко сдвинул его в сторону.

За ним открылся небольшой проход метр на метр.

— Выход отсюда находится в гараже ближайшего коттеджа. Открыть можно только с этой стороны и никак иначе. Пойдемте дальше!

Мы спустились еще на один этаж.

Перед нами снова оказалась массивная дверь. Матвеич посмотрел в глазок и приложил руку. Это помещение было побольше первого, вдоль стен стояли такие же стеллажи, всё ярко освещено.

— Всё то же самое, что и этажом выше, единственное различие — здесь четыреста сорок квадратных метров, и эвакуационный ход ведет в гараж следующего от ближнего коттеджа. Пойдемте еще ниже!

Проделав необходимые процедуры с дверью, мы попали еще в одно помещение, кажется, самое большое из всех. Через равные промежутки в этом зале находились массивные колонны, подпиравшие потолок.

— Площадь пятьсот восемьдесят квадратов, выход на поверхность в здании службы безопасности. Повторюсь, попасть туда можно только с этой стороны. Ну вот, собственно, и всё!

Степан Матвеевич посмотрел на нас, затем развел руки в стороны и театрально поклонился.

Мы рассмеялись и, подыгрывая ему, захлопали в ладоши.

— Отлично, Степан Матвеевич! Порадовал. За это, помимо оговоренного нами с тобою контракта, премия тебе, пятьдесят процентов от гонорара. Заслужил, — сказал я.

— Рад стараться, — шутливо козырнул Матвеич, находясь в прекрасном расположении духа.

— Да вот… Проспорил! — я протянул ему Chabasse-XO.

Матвеич чинно принял бутылку, рассмотрел на вытянутых руках этикетку, сложил губы трубочкой и присвистнул.

— Николай Иваныч, ты случайно не телепат, а? Это же мой любимый «Шабазз»! Как узнал?

— Секрет, — соврал я. Не буду же говорить ему, что взял первую попавшуюся целую бутылку категории XO из бара.

Отец прошелся по комнате и подал голос от дальней стены:

— Матвеич, ты тех рабочих, кто здесь работал, не распустил еще? Хотелось бы их тоже отблагодарить.

— Нет, как можно! Ждут. Мы же договаривались.

— Ну, тогда пойдем. Занесем нас в базу данных, а тебя оттуда удалим. А ты пока рабочих собери.

Провозившись минут десять с компьютером, мы протестировали все замки и с чувством выполненного долга вышли на улицу.

Там нас ждала группа рабочих — человек двадцать пять.

— Друзья мои! — начал отец. — Спасибо вам за ваш труд. Спасибо, что сделали всё качественно и с опережением срока. Поверьте, это очень важно для всех нас! В связи с этим мы приняли решение — выделить вам премию в размере двух тысяч долларов каждому. Завтра в полдень все деньги получите в бухгалтерии. Ко мне вопросы есть?

Вопросов не было, одни аплодисменты.

— Тогда, если вопросов нет, — все внимательно посмотрели на меня, — Матвеич, становись по центру. Внимание!

Завтра никто из них уже не сможет точно вспомнить ни про планировку хранилища, ни про системы безопасности, и уж точно все забудут про эвакуационные выходы. Зато завтра все будут помнить, что ровно в полдень все с хорошим настроением должны прийти за премией в нашу бухгалтерию.

— Пойдем, загрузим наши первые экспонаты в хранилище, — обратился ко мне отец.

Я с непониманием уставился на него.

Он похлопал ладонью по сумке.

— Тут оригинал Родовой летописи и Книга тайников. А там — полный фургон драгоценностей из усыпальницы Крона, а также всё холодное оружие нашего рода из загородного особняка. Ну что, идем?

— Пойдем, — улыбнулся я.

Московские дела

С нетерпением я ждал рассказа отца о московских событиях, о состоянии Петра и о том, как у него прошла встреча с Марго, и как там дед, в конце концов?

Я весь сгорал от нетерпения, но он совсем не спешил. Прекрасно зная его характер, я понимал, что торопить сейчас — это самое что ни на есть бесполезное дело. Надо просто набраться терпения и ждать. Если отец тянет с началом нашего разговора, значит, тот будет не из простых.

Мы прибыли на судно, когда уже начинало темнеть. Отец не спеша принял душ, после мы поужинали, обсуждая за столом творение Степан Матвеевича, затем, прихватив из бара бутылочку выдержанного коньяку, поднялись на нашу палубу.

Хоть сентябрь уже и подходил к концу, жара и не думала спадать. Днем было стабильно за тридцать, ночью около двадцати. Легкий ветерок, который начал ненавязчиво поддувать еще с обеда, сейчас разносил по палубам «Венеры» непередаваемый запах моря. Я расправил плечи и вздохнул полной грудью.

Как же хорошо-то!

Местные жители говорят, что вот такая благостная погода может продержаться здесь аж до конца октября, а потом начнет резко холодать. Начнутся шторма, норд-осты и все прелести местного климата.

Посмотрим! Хотелось бы до холодов разобраться с нашими затянувшимися раскопками.

Поднявшись на палубу, мы расселись под навесом на большом полукруглом диване. Отец собственноручно разлил коньяк по бокалам, жестом показывая мне, что пить будем не чокаясь. Я с пониманием кивнул, и мы молча выпили до дна.

Отец разлил по новой. Легонько взболтнув в бокале янтарную жидкость, он прищурил один глаз и посмотрел сквозь нее на меня. Затем, горько усмехнувшись, отсалютовал мне и снова выпил залпом.

— Жалко ребят, — вдруг тихо заговорил он. — Четверо погибли при покушении на Петра, еще двое при проведении нами спецоперации. Петя сильно ранен. Настолько, что я даже и не знаю, что лучше — смерть или вот такая вот жизнь…

Отец с силой потер подбородок. Так он делал всегда, когда был сильно зол или чем-то расстроен.

— Три дня назад он первый раз пришел в себя и задышал самостоятельно… Но он полностью недвижим, сынок! Осколок мины перебил позвоночник и наглухо застрял в нём, правая нога раздроблена до колена, черепно-мозговая травма.

Отец замолчал, сжав челюсти. Потом медленно выдохнул сквозь плотно сжатые зубы и продолжил:

— Он никого из нас не узнаёт, даже Свету! Врачи в бессилии и разводят руками, боятся трогать осколок в позвоночнике. Да и я, если честно, тоже бы на это не решился. Семьи погибших мы, конечно, поддержали и морально, и материально, но сам понимаешь… Назад уже никого не вернуть.

Отец пододвинул ко мне свой пустой бокал, я налил.

— Мы довольно быстро размотали змеиный клубок, сынок, всего за каких-то там пару-тройку дней. Применяли свой дар, как ты понимаешь, направо и налево, особо никого не стесняясь. А когда размотали, стали последовательно уничтожать всех, кто к этому был хоть немного причастен.

Лицо отца затвердело.

— Кровь за кровь, не считаясь ни с чем! Они посягнули на наше! На жизнь наших друзей, на наше благосостояние. На жизнь деда и твою, в конце концов! Как ты понимаешь, такое прощать никак нельзя!

Отец легонько, но эмоционально стукнул кулаком по столу. Потом заговорил медленно, немного растягивая слова:

— Вы с Петром в свое время совершили огромную ошибку. Догадываешься какую?

Я отрицательно мотнул головой, не понимая, о чём он.

— Покушение на Петра и попытка устранения тебя здесь в Рыбачьем — звенья одной цепи. И немалую роль во всём этом спектакле сыграли люди, которых ты знал много лет и опирался на них в последнее время, как на своих самых верных и преданных товарищей. Вот так вот! Удивлен?

Отец криво усмехнулся, а я в недоумении уставился на него.

Не понимаю, о чём он?!

Отец молчал, задумчиво разглядывая коньяк в бокале. Я не торопил его, ждал, когда он соберется с мыслями и продолжит сам.

— В этом змеином клубке в основном… там были мои бывшие друзья и коллеги. Да-да — именно те самые, которых вы с Петром так опрометчиво позвали работать в нашу компанию, да еще не на самые последние должности.

У отца после этих слов заиграли желваки на скулах.

— С ними в сговоре были государственные чиновники такого ранга, что у меня аж дух захватывало от того, кому я пускаю пулю в лоб!

Отец снова выпил не чокаясь, и я поспешил снова наполнить ему бокал.

— На начальном этапе у них на побегушках была всякая бандитская шантрапа, которая выполняла самую грязную работу. Их же, к слову сказать, сами заказчики и ликвидировали в первую очередь. Были у них для этого свои спецы, не хуже наших.

Отец кивнул в сторону берега.

— Их тоже жалко, потому как вслепую использовали ребят, но делать нечего… Война!

Отец посмотрел мне прямо в глаза.

— Одним словом, крови в Москве и ее окрестностях за последнее время пролилось много! Мы все старались делать тихо, без лишнего шума, но было пару моментов, где нам всё-таки пришлось немного пошуметь.

Отец невесело усмехнулся.

— Когда брали одного важного чиновника на его подмосковной даче, то неожиданно нарвались на очень хорошо организованную и подготовленную охрану. Всё прошло скоротечно, но мы в той заварухе потеряли двух бойцов. Глупо потеряли. Просто никто не ожидал, что этот придурок раскидает на территории своей дачи противопехотные мины.

Отец встал и поставил бокал на столик.

— Но это еще не конец, сынок, самый главный режиссер всего этого спектакля сейчас загнан в угол. Рядом с ним никого не осталось. Вокруг него вакуум, он напуган и ищет с нами встречи. Он прекрасно понимает, что эта встреча может стать для него последней, но страх неизвестности тяготит его еще больше, чем страх смерти. Недаром говорится — лучше ужасный конец, чем ужас без конца!

Отец кивнул на бокал, и я разлил остатки коньяка.

— Просто так ликвидировать его для нас не проблема. Мало того, мы проникли на его тайную московскую квартиру, на которой он сейчас прячется, и там уже побеседовали с ним по душам. Когда мы получили весь расклад, то совместно с дедом и Марго приняли решение — это должна быть показательная казнь, сынок. Ты с нами согласен?

Дождавшись от меня утвердительного кивка, он продолжил:

— Через эту казнь мы хотим послать сигнал всем заинтересованным — они должны даже думать забыть смотреть в нашу сторону! Понимаешь?

Отец подошел к перилам и, развернувшись ко мне, облокотился на них.

— Ты же понимаешь из-за чего весь этот сыр-бор?

— «Строй-Сити»… — кивнул я. — Это слишком лакомый кусочек! Если посмотреть на нашу прошлогоднюю прибыль, то у любого крышу снесет.

— Отчасти, сынок, отчасти, — криво ухмыльнулся отец. — При первом рассмотрении так и есть, Коля, но мы копнули немного глубже. И вот тогда выяснилось, что интерес для определенной группы людей представляла не наша с тобой фирма, а только два человека. Догадайся с трех раз — кто?

— Исходя из того, что ты для всех, кроме, как я понимаю, Марго, мертв, то это я и дед!

Отец посмотрел на меня, после чего утвердительно кивнул и показал на меня пальцем.

— Верно мыслишь! Может, еще скажешь, кто это всё затеял?

Я пожал плечами, отрицательно мотнув головой.

— Наша с тобой строительная компания, сынок, отдавалась этим людям просто в качестве платы за определенную услугу, которую они оказали своему новому хозяину. Они все мои бывшие друзья и коллеги. Эти мрази, заручившись поддержкой своего нового босса, уже поделили между собой все руководящие должности в нашей компании. Полагаясь на свой немалый опыт, они просчитали и спланировали всё правильно. Сволочи скрупулезно продумали каждый свой шаг и были очень близки к успеху, но… не учли три немаловажных фактора!

Отец загнул первым большой палец на руке:

— Фанатичная преданность службы безопасности лично тебе и деду!

Я кивнул. Я лично всем безопасникам и бойцам ставил ментальную установку на преданность. Да что там бойцам, даже сторожам на воротах в центральном офисе! Тяжелый был труд, но как оказалось, очень полезный.

Отец загнул вторым указательный палец.

— Это я — живой невредимый и очень опасный!

Отец загнул сразу безымянный палец и мизинец, оставляя нетронутым средний.

— И личная преданность нашей семье Маргариты Николаевны.

Он показал кому-то на небе эту композицию из пальцев.

— За пару недель до покушения на Петра они очень осторожно начали обрабатывать Маргариту на предмет более близкого сотрудничества с их дружной сворой. Но, наткнувшись на стену непонимания, очень мягко и технично отступили, этим самым подписав Марго смертный приговор.

Она своим обостренным чутьем почувствовала неладное и стала вести себя очень осторожно, что в конечном итоге и спасло ей жизнь.

Отец ухмыльнулся и продолжил:

— Зачищать для себя площадку они начали еще задолго до этих событий. Помнишь, кто скоропостижно скончался полгода назад?

— Наталья Степановна, — сказал я.

— Да, она могла запросто просчитать все действия этой шайки-лейки и доложить обо всём тебе. Поэтому ей сделали укол и вызвали сильнейший сердечный приступ. Кто делал укол, догадываешься?

— Муж?

— Точно! Мой «верный» товарищ и ближайший помощник по старой работе, Иван Иванович! Он собственноручно убил Наташу во сне, просто сделав ей укол в ухо! Ты представляешь? Ради денег и обещанного директорства в нашей компании он убил Наташу — мать своих детей!

Лицо отца затвердело.

— Я пристрелил эту мразь собственноручно безо всякого сожаления. Следующими у них на очереди были Марго и Петр.

Отец подошел к столику, взял бокал с остатками коньяка и опять вернулся к перилам.

— С Петей почти получилось, а с Марго они не успели — утром прилетел дед, а вечером я подтянулся. И всё завертелось! Я тихо работал со стороны, меня никто, кроме Марго и деда, не видел, я нигде не светился. Поверь, в этот раз я был осторожен, как никогда. Два раза подключали ребят из наших подразделений, о потерях ты уже знаешь…

— А какую услугу они оказали? И кому?

— В кабинете твоей каюты на столе стоит сумка. Ознакомься с ее содержимым, и тебе всё станет ясно. Но чтобы тебя сильно не томить, скажу тебе — нас всех продали, как цыплят на рынке! Куда? На Запад, конечно! Точнее даже не на сам Запад, а своему куратору, покровителю и идейному вдохновителю. Этому жирному борову со свинячьими глазками! А уж он-то и пытался выторговать себе безбедное светлое будущее на Западе. Хотелось ему дожить свою никчемную жизнь в богатстве, сытости и спокойствии на одном из собственных островов на том полушарии. За наш счет, разумеется.

Отец криво ухмыльнулся.

— Были у него планы продать нас одной самой могущественной на сегодняшний день разведке мира. Всё продумал, скотина всё просчитал. В уме и способностях в организации таких дел этой мрази, конечно же, не откажешь.

Отец показал пальцем в сторону моей каюты.

— Там три досье очень подробных и точных. На тебя, на меня и на деда. Я могу сказать, что процентов семьдесят там правда, а тридцать — домыслы. Но домыслы правильные, чувствуется хорошая аналитическая школа. Там даже наши с тобой афганские и чеченские похождения есть. Конечно, в виде аналитических выводов, но всё довольно правдоподобно. ЦРУ это заинтересовало настолько сильно, что этого хватило бы, чтобы провести на территории чужой страны даже такой, как наша, силовой захват двух непонятных и очень загадочных людей. Еще бы! Три существа, давно живущие на нашей планете, с непонятно какой целью. Да-да, именно так! Наше инопланетное происхождение проходит красной нитью через все аналитические записки. Мое досье заканчивается на моей смерти, а ваше с дедом далеко еще не закончено. Смерть Петра и Марго должна была дать толчок к действиям с нашей стороны, и они ждали этот толчок, готовились к нему, расставили ловушки, где только было можно, ну и дождались на свою голову. Очень сильно они недооценили нас, очень! К тебе сюда не сунулись сами, потому что замешкались с Марго. Поручили это дело московским бандюганам, но те решили не брать вас живьем, а просто и без заморочек замочить.

Придурки! Про того московского гостя, о котором ты нам рассказывал, мы всё разузнали. Его потом сами заказчики на фарш пустили за эту самодеятельность. Затем они растерялись, и было упущено драгоценное время, а потом стало совсем уже поздно. Мы смешали им все карты, внесли сумятицу в их планы, они не могли понять, куда так стремительно пропадают их люди, а главное — кто это делает! У тебя, у Марго и у деда стопроцентное алиби, а окружение наших недоброжелателей уменьшалось так стремительно, что они просто не успевали перегруппировать свои силы, которые таяли у них прямо на глазах. Западные кураторы тоже в недоумении — где обещанные документы и где инопланетяне, в конце концов! Да и наш толстячок стал избегать встреч с ними по нашей «просьбе».

Жирдяй, нужно отдать ему должное, работал с ЦРУшниками очень осторожно, без имен и фамилий, вбрасывая очень дозированную информацию для тех сотрудников ЦРУ, которые выходили с ним на связь. Он далеко не дурак этот жирдяй! Давал им ту информацию, по которой невозможно было вычислить личность человека. Понимал сволочь, что обойти могут на повороте, и для нас это сейчас очень хорошо! Это дает нам какую-то отсрочку по времени и возможность закончить задуманное. А там дальше видно будет…

— А кто этот Жирдяй, или, как ты его называешь?

— О-о-о… Это некто господин Вернич Аркадий Семёныч! Слышал о таком?

Я кивнул. Фамилия была на слуху, часто мелькала по радио и телевидению.

— Целый член правительства, один из приближенных к самой верхушке власти нами заинтересовался, — отец усмехнулся и обронил, — на свою голову. Выходит так, что это он пять лет собирал на нас информацию, используя свои рычаги на силовиков. Помнишь ту наружку, что следила за нами несколько лет назад?

Я утвердительно кивнул.

— Так вот, те материалы волшебным образом тоже оказались у него. А мы-то думали, что всё уничтожили тогда! Выходит, их дублировали сразу, даже кураторы об этом не знали. Ну да ладно, теперь все досье целиком у нас. Жирдяй клянется под гипнозом, что теперь они в одном единственном экземпляре.

— То, что решили его казнить я, конечно, одобряю, сам так поступил недавно, но хотелось бы узнать, как это произойдет?

Отец кивнул.

— Через неделю сам всё увидишь. Вся страна увидит. И те, для кого эта казнь предназначается, увидят в первую очередь.

Мы немного помолчали, думая каждый о своем. Отец первым прервал молчание.

— Дед в ближайшее время не приедет, — сказал он. — Для него сейчас очень много работы в Москве, надо заполнить освободившиеся вакансии.

Отец опять грустно улыбнулся.

— Он предлагает такой вариант: пока Пётр недееспособен, на его место поставить твоего друга — Буянова Сергея Николаевича. Поговори с ним. Дед о нём очень положительно отзывается. Сейчас опасности нет, и еще несколько лет не будет, а у парня будет головокружительный скачок по служебной лестнице.

— Поговорю, — пообещал я. — Не сыроват он для такого?

— Дед считает, что нет. Ну да ладно! С этим разобрались. Как у тебя продвигаются раскопки? Проблемы есть?

— Проблема одна, всё как-то слишком медленно. Местные жители говорят, что к середине ноября уже начнутся холода, чаще будет задувать норд-ост, отсюда шторма и невозможность работать на дне. Такими темпами до холодов можем и не успеть.

— Так поторопи их! Сузь территорию поисков до нескольких метров. В чём дело? Я не понимаю! На сколько уже метров углубились?

Я замялся под пристальным взглядом отца и опустил глаза.

— Почти на два метра. Профессор свято верит в то, что там какой-то храм, и до его вершины еще метра два-два с половиной. Но мы-то знаем, что там не храм, а скальный выступ и, может быть, даже искусственного происхождения. Откопаем выступ, начнем рыть вокруг него до площадки с отпечатком, дальше дело пойдет намного быстрее.

Отец немного помолчал. Затем, косо глянув на меня, кивнул и произнес:

— Завтра с утра мы займемся тем, что перетаскаем все сокровища и артефакты с «Венеры» в наше хранилище. Ты всё равно раскопки не бросишь, поэтому переберешься в какой-нибудь коттедж, а я отправлюсь в Керчь — вскрывать тайник Ареса. Сколько там всего тайников осталось в книге? Около семидесяти? Мне работы хватит на пару лет. За то время, что буду плыть в Керчь, я составлю график вскрытия тайников и начну плотно ими заниматься. Надо еще посетить усыпальницу Зевса на Крите, продумать, как оттуда вывезти статую, стражей и оставшееся оружие с доспехами. Это, я скажу тебе, еще та задачка, но тем и интересней. Все ценности, которые буду находить, начну свозить сюда в хранилище.

Отец указал рукой в сторону берега.

— Жаль, что ты не сможешь там быть со мной, но время дорого, и сейчас важно, чтобы каждый занимался своим делом. Дед тоже не будет сидеть сложа руки. Два тайника под Москвой, три в Рязанской области, один возле Казани. По возможности он побывает там и посмотрит. Да и у тебя тут недалеко, отсюда километрах в семидесяти, в горах есть на что глянуть. Очень интересный тайник, я его когда-то обнаружил ради интереса лет так тридцать назад, но вскрывать не стал — без надобности, да и времени совсем не было. Насколько я помню из записей в книге, ему где-то полторы тысячи лет, а может, даже и чуть больше. Если выберешь свободное окно между раскопками, сходи и вскрой.

Я тебе в твоей книге помечу его, а чтобы ты время зря не терял, то и на карте обозначу это место. Ну как тебе мой план?

— Полностью одобряю, — кивнул я, затем немного помялся и, решившись, сказал: — У меня к тебе пара вопросов личного характера.

— Слушаю тебя, — отец внимательно взглянул на меня.

— Мне кажется, я начинаю немного деградировать как нормальный человек, я…

Отец понимающе кивнул и поднял руку, перебивая меня:

— Дай догадаюсь. Применение дара тебя так беспокоит? Якобы без него ты никуда, ты ничто, и так далее, поэтому и с раскопками так затянул? Поверь мне, через всё это мы проходили и проходим уже не раз! Этот священный дар, данный нам далекими предками, для того чтобы наш род смог не прерваться и пройти сквозь тысячелетия. Чтобы он смог дожить до наших дней и выполнить поставленную перед ним задачу! Ты это понимаешь?

Я кивнул.

— Ничего ты не понимаешь! — отец невесело ухмыльнулся. — Как правило, это чувство собственной неполноценности полностью проходит после первого же предательства со стороны близких! Тогда на смену приходит разочарование и обида. Как же так? Я к ним всей душой, а они! У меня, насколько ты знаешь, тоже был принцип — не применять гипноз без необходимости к своим близким друзьям и коллегам. И во что это вылилось? Наша жизнь была под реальной угрозой. Петр, наш ближайший и много раз проверенный друг, лежит как овощ, прикованный к больничной кровати! Чего я добился, слепо доверяя своим ближайшим соратникам? Хотел иметь настоящих друзей? Надеялся, что они не заметят моей необычности? А оно, видишь, как вышло… А ведь были в таких передрягах вместе, что казалось, жизнь за друга отдать — раз плюнуть! А они… Наташу в ухо!

Отец развернулся и с силой зашвырнул пустую бутылку далеко за борт.

— Но ты ведь применял гипноз к Марго? — после небольшой паузы спросил я.

— А я ей не доверял так, как им, — уже спокойно, взяв себя в руки, проговорил он. — Она по молодости была… как бы помягче выразиться… немного сумасшедшей. А это надо было держать на постоянном контроле. И вообще, что у тебя за хандра? К чему эти разговоры? Нам дан дар для достижения главной цели, и поэтому надо им пользоваться без оглядки назад, безо всяких сомнений, в любом удобном случае! Тебе понятно?

— Понятно, отец.

— Еще вопросы?

Взгляд отца был строг, как никогда.

— Как тебя Марго встретила? Что сказала? — спросил я.

Взгляд отца сразу потеплел, и он улыбнулся.

— Долго смотрела на меня, а потом произнесла лишь одну единственную фразу: «Какой же ты ка-азёл, Ваня».

Глава 8 Форпост

Короткие проводы

Утро началось с хлопот по перевозке ценностей с яхты на берег. В ближайшей к нам Архипо-Осиповке имелся подходящий причал и неплохой подъезд к нему. Для этого пришлось спускать на воду прогулочный катер «Парнас» и перетаскивать в него из наших кают всё то, что накопилось за время моего плавания в поисках моей скалы.

Я уже и подзабыл, сколько всего накопилось. Одна только усыпальница Зевса чего стоила! «Парнас» взял на себя львиную долю груза и после этого просел почти по самую ватерлинию. Чтобы нам не мотаться туда-сюда, а перевезти весь груз за одну ходку, нам пришлось позаимствовать у местных одну большую прогулочную лодку и два катера поменьше. С их помощью мы смогли доставить на берег все ценности за одну ходку.

На причале нас уже ожидали три «Ниссан-Патрол» нашей службы охраны, один тентованный ГАЗ-66 и «мерседес» отца с вместительным салоном без сидений. Затем под охраной наших бойцов была произведена разгрузка-погрузка, и небольшая колонна основательно груженых машин потянулись обратно в Рыбачий.

После того как мы сгрузили всё на нижний уровень хранилища, мы с отцом вернулись обратно на яхту. Я собрал все необходимые мне вещи из своей каюты — деньги, одежду, оружие и боеприпасы. Наличность, что находилась в сейфе, я поделил пополам с отцом. Раскопки жрут денег хоть и поменьше, чем содержание судна, но тоже немало.

«Вал» и ТТ тоже решил оставить отцу — мне они на берегу ни к чему. Себе же оставил переделанный под меня «маузер», справедливо поделив весь боезапас к короткостволу пополам. Этого мне хватит за глаза, боевых действий вроде как больше не намечается, тем более у меня под боком двадцать пять профессиональных воинов.

После великолепного обеда, которым нас в очередной раз побаловал господин Паскаль, мы без особых церемоний пожелали друг другу удачи, после чего я закинул свои сумки в катер и отправился на берег.

Через пятнадцать минут стоя на скале, я наблюдал за тем, как белоснежная «Венера» выбрала якорь и, медленно развернувшись, величественно направилась в направлении Крымского полуострова.

Перебазирование в Рыбачий

Тяжело вздохнув, я потащил свои пожитки в сторону хранилища. У меня там сегодня много работы — все аккуратно разложить, развесить, рассортировать, составить список и внести все артефакты в журнал учета.

Работа кропотливая и, скорее всего, займет весь оставшийся день. Еще вчера, после того как мы приняли объект у Матвеича и перетаскали в кабинет всё наше родовое оружие, я хотел снять мерки в комнате для работы с документами и поручить нашему плотнику соорудить деревянные подставки под весь наш родовой холодняк. Но потом, найдя более простое решение, передумал.

Как-то, рыская по складу стройматериалов в поисках тонкой медной проволоки, я наткнулся там на рулоны стальной сварной сетки с квадратным сечением. И это было как раз то, что мне нужно. Поэтому еще вчера вечером, перед тем как подняться на борт «Венеры», мы с отцом и бригадой рабочих сразу же приступили к работе, не откладывая дело в долгий ящик.

Под нашим наблюдением рабочие, которых по моей просьбе выделил мне Сергей, прокрасили эту сетку в тон стенам кабинета и затем прикрепили ее так, чтобы оставался небольшой зазор между сеткой и стеной. Теперь я мог спокойно подцепить на крючки и использовать ее для развешивания родового оружия в таком порядке, в каком бы мне захотелось.

А вот под амуницию и оружие Крона и Зевса надо бы всё-таки придумать что-нибудь этакое… Не складывать же их на одни и те же полки с сумками, набитыми золотом и платиной. Здесь надо соорудить что-нибудь поизящней, оказать, так сказать, уважение предкам.

Оставив сумки в хранилище, я направился к нашему плотнику дяде Васе и начертил ему на листке бумаги свою задумку. Убедившись, что он понял всё правильно, я доверил ему изготовление двух стеллажей. Дядя Вася, посмотрев на чертеж, хмыкнул и отправил меня погулять часа на три-четыре.

Пока изготавливался мой заказ, я от нечего делать побродил по поселку, присматриваясь к коттеджам. После этого выбрал для себя тот, который был прямо рядом с нашим хранилищем. Этот уже был полностью готов — заходи, да и живи себе.

Кстати… Как раз в гараж этого коттеджа и выходил один из трех эвакуационных выходов с верхнего уровня хранилища.

Набрав на двери код, я зашел вовнутрь. Мебели пока в коттеджах нет, но это не беда, три-четыре дня можно и на полу поспать возле камина, а там, глядишь, и мебель обещанную подвезут.

Позвонил Сергею. Тот сразу же взял трубку и пообещал быть часа через три. Он как раз сейчас должен выезжать с фабрики, на которой изготавливались заказанные нами столы, диваны, кресла и кровати.

Я поднялся на второй этаж и вышел через большую комнату на просторную открытую лоджию. Вид на Рыбачий и на море открывался просто потрясающий. Метрах в пятидесяти за коттеджами по обеим сторонам дороги, ведущей к воротам, велись активные земляные работы. Рылись какие-то траншеи, тут и там насыпались огромные кучи земли, возводились причудливые металлоконструкции. Одним словом, без помощи нашего ландшафтного дизайнера в этой круговерти разобраться непосвященному человеку было практически невозможно.

На поясе пиликнула рация, из динамика донесся голос Анны Сергеевны. Я досадливо сморщился — помяни чёрта…

— Николай Иванович, уделите пять минут! — ее голос был крайне категоричен.

— Слушаю вас.

Остатки хорошего настроения стали стремительно испаряться.

— Вы на балконе, я вас вижу. Никуда не уходите, сейчас буду!

Я спустился на первый этаж и, оставив сумки внутри, вышел из коттеджа. Через пару минут подъехал квадроцикл охраны. На пассажирском сидении в шлеме и спортивном костюме, намертво вцепившись руками в бойца, сидела Анна Сергеевна.

— Николай Иванович! — с ходу начала она. — Нужна ваша помощь.

— Всё, чем смогу, — ответил я, чувствуя неладное.

— Завтра к нам в поселок приходит первая партия больших деревьев, а господин Бурлаков упирается, не хочет пускать на территорию такое количество машин одновременно. Повлияйте на него!

— И сколько же там машин? — спросил я.

— В первой партии? — она достала из кармана клочок бумаги и принялась зачитывать. — Всего-то семьдесят пять длинномерных грузовиков, они привезут сто пятьдесят больших, уже достаточно взрослых деревьев. С ними прибудет бригада из тридцати пяти специалистов, их надо расселить, и обеспечить трехразовое питание, в договоре поставки всё это указанно. Я думаю, с этим проблем не будет? — она кивнула в сторону готовых коттеджей.

— На какой срок?

— На четыре дня. Затем через неделю еще одна партия из пятидесяти грузовиков. Там сто сорок деревьев чуть поменьше, и с ними уже прибудет другая группа специалистов. Они так же останутся здесь на три-четыре дня. И в последней партии всего тридцать два грузовика с кустарником и небольшими саженцами. Фирмы-поставщики разные, поэтому бригады специалистов будут меняться.

— А потом?

— Потом будет наладка подпитывающей и поливочной системы, тестирование аппаратуры, регулирующей уровень воды в водоемах, и сдача объекта.

— Анна Сергеевна, дорогая. Скажите, только честно, через сколько вы планируете сдать объект?

— Если всё пойдет по плану и без непредвиденных задержек, то через месяц. Ну… плюс-минус пару дней. Но через неделю вы должны мне предоставить специалистов для обучения, которые будут ухаживать за всем этим…

Я уже проклял тот день, когда набрал номер ее телефона.

— Хорошо, Анна Сергеевна, я поговорю с Бурлаковым. Что-то еще?

— Пока нет.

Я развернулся и пошел от нее подальше.

— И поговорите с Сергеем Николаевичем, он задерживает для меня плиточников! Ваше вмешательство значительно ускорит дело! — прокричала она мне в спину.

Я, не разворачиваясь, поднял руку, дав ей понять, что услышал.

Дядя Вася сидел и курил на лавочке возле своего вагончика.

— Что, дядь Вась, уже готово?

— Готово-то готово, да не совсем. Вот, ежели подождете еще минуток сорок, вот тогда уже точно будет всё готово.

Он показал обрубком большого пальца себе за спину.

— Иди, глянь.

Я заглянул в вагончик. В нос ударил резкий запах лака. Мой заказ подсыхал в помещении под двумя вентиляторами, лениво гоняющими воздух.

А плотник-то наш молодец! Красиво всё смастерил и надежно. Аккуратные стеллажи нужного мне размера, все надежные и прочные. Я-то рассчитывал на что-то попроще, а он, видишь как… Душу вложил! Мастер по-другому и не сможет.

— Пойдет? — спросил дядя Вася, прищурив правый глаз.

— Да, очень хорошо! Спасибо вам.

В хранилище возвращаться смысла не было, и я в ожидании, пока окончательно просохнет лак, решил продолжить прогулку по поселку. В самом Рыбачьем вовсю кипела работа. Плиточники укладывали плитку, женщины в темно-синей робе ковырялись на газонах, высаживая какие-то цветы. Возле каждого коттеджа ровными рядами красовались стройные вечнозеленые туйки. Как сказал мне Сергей, эти растения лучше всего приживаются в насыщенном морскими солями климате.

Вдалеке заметил нашего профессора, неспешно бредущего к беседке на краю скалы. Что-то его вид мне сегодня не понравился, как бы снова не случилось чего. Плечи опущены, идет, как будто разглядывает что-то у себя под ногами. Пойду, составлю ему компанию, а заодно и узнаю, в чём там дело.

— Добрый день, уважаемый Петр Вячеславович. Как ваши дела? Что не в настроении сегодня?

Профессор вяло пожал мне руку и хмуро уставился на море.

— Совсем недобрый он этот день, Коля, — отвернувшись от меня, грустно проговорил Петр Вячеславович. — Да уж… недобрый, да.

— А что случилось-то?

Профессор снял шляпу, нервно вытер платком ее внутри и нахлобучил себе на голову задом наперед. Запихнув мелко трясущимися пальцами платок в нагрудный карман пиджака, он заговорил скороговоркой:

— Беда, Николай Иванович! Час назад полетела помпа на грунтососе. А я ведь предупреждал этого кретина, что нагрузку надо уменьшить, предупреждал! — голос профессора был полон отчаяния. — И еще из-за этого сгорел электродвигатель, и его теперь надо менять или перематывать. Да и лебедка эта еще…

Профессор вздохнул, приложил ладонь ко лбу и сокрушенно покачал головой.

— Отремонтировать на месте нет никакой возможности. Буксир с баржей и платформой теперь надо гнать в Геленджик и ставить там на ремонт.

Я хмуро посмотрел на него.

— Сколько этот ремонт займет по времени?

— Не знаю… Где-то дней десять, а то может и больше. И всё коту под хвост! Понимаете, под хвост! Целых десять дней! — профессор схватился за голову уже двумя руками. — Мы не успеем! До предполагаемой вершины пирамиды осталось еще более полутора метров плотного грунта, а через месяц-полтора погода резко изменится, и вот увидите… Увидите, какие тут могут быть шторма! И они вам совсем не понравятся! Баржу, да что баржу… Ваш круизный лайнер просто вышвырнет на берег, как соломку, и я не шучу, я местный житель и всё это знаю лучше вас! И не спорьте, пожалуйста, я знаю, о чём говорю.

Боголюбов резко всунул руки в карманы пиджака и плюхнулся на стул за столом.

— Придется сворачивать и консервировать раскопки до апреля, понимаете? Аж до апреля! До апреля, чёрт возьми! — взвизгнул профессор и с неожиданной силой саданул кулаком по столу.

— Успокойтесь, дорогой Петр Вячеславович. Не надо так волноваться. Конечно, это из рук вон плохо для всех нас, но несмертельно же! Скажите, есть еще какой-нибудь способ проводить подводные работы без той аппаратуры, что стоит на барже?

— На этом грунте — нет. Я не буду вам объяснять всех тонкостей подводной археологической работы, но на таком дне, поверьте… Нет!

— Жаль, но тогда делать нечего, надо ремонтироваться и работать дальше, стараясь успеть до штормов.

Боголюбов расстроенно кивнул, потирая ушибленную руку.

— Скажите, Петр Вячеславович, откуда там появился этот грунт? Ведь насколько я понимаю, предполагаемый вами храм изначально стоял на берегу? Или я всё-таки ошибаюсь?

— Вот здесь и загадка! — чуть оживился профессор. — Понимаете, Николай Иванович, я неплохо знаю эти места и примерно представляю, что и как здесь находилось во времена Минойской цивилизации, а это без малого пять с половиной-шесть тысяч лет назад. Да… Так вот! В этих местах море отошло от нынешнего берега максимум на пять-семь метров. А о чём это говорит? Да о том, что храм изначально строился в море, примерно в ста пятидесяти метрах от берега! Может, там находился скальный островок, а из-за землетрясений и штормов он ушел под воду. А если учесть, что основа породы здесь изначально мергель, то это и немудрено.

— Почему? — не понял я.

— Мергель, — с увлечением продолжал просвещать меня профессор, позабыв о сломанной помпе и электромоторе, — это очень хрупкий и сыпучий материал. Но вы же знаете — из мергеля делают цемент! Все горы в этой местности в основном состоят из мергеля. И в грунте, в котором мы роемся на дне, в основном тоже мергель, но он спрессован так, что… Одним словом, загадка на загадке и…

Я, если честно, уже не слушал профессора, мне стало всё понятно и так. Мой сон не врал, и убежище Зотов изначально строилось под водой, а грунт за несколько тысяч лет нанесло, или, как он там оказался — это уже неважно. Надо понабраться терпения и, вгрызаясь в грунт, копать, копать и копать…

Дав профессору закончить лекцию о мергеле и его свойствах, я с умным видом кивнул ему, пожал руку и заспешил обратно к плотнику.

Я уже знал, на что потрачу эту неделю без раскопок. Я пойду вскрывать тайник, про который рассказал мне отец. Сегодня же вечером тщательно изучу рекомендации по вскрытию и завтра с утра отправлюсь в путь. Хоть какое-то разнообразие. А что насчет поломок, то обязательно починимся и начнем рыть дальше, но только теперь не по всей площади, а исключительно вокруг скального выступа, чем сильно сэкономим время, и я думаю… мы успеем.

Подземное хранилище

Так, этот стеллаж поставлю вот сюда, а этот на другую сторону. Я отошел на пару шагов назад и залюбовался. Стеллажи стояли ровно, на одинаковом расстоянии друг от друга. Отлично! Между ними есть свободное пространство, поставлю на это место шарообразных стражей, когда отец привезет все остальные. Теперь сложу на эти стеллажи доспехи и всю амуницию из усыпальниц Крона и Зевса.

Я взял сумку, которую дед привез из Москвы, поставил на стол и расстегнул молнию. Первым предметом я достал из сумки отрез необычной ткани сероватого цвета и бережно разложил на столе. Что интересно — точно такое же полотно было и в комплекте к доспехам Зевса. Знать бы еще для чего это нужно? Я свернул ткань и положил на верхнюю полку по левую руку. Осторожно, как будто можно повредить неосторожным движением, я извлек комбинезон Крона и положил рядом. Затем я стал вынимать из сумки предметы один за другим и аккуратно выкладывать их на полках. Последним бережно положил своего Черныша. Пусть он пока полежит здесь.

Потом я перешел к другому стеллажу и достал сумку с доспехами Зевса. Извлек из сумки отрез полотна и только сейчас обратил внимание на то, что ткань из усыпальницы Зевса имела немного зеленоватый цвет. Я положил доспех на полку по правую руку.

Именно так — доспех!

Если у Крона это больше было похоже на комбинезон, то тут ассоциации были именно с доспехом. Более плотная ткань, массивнее накладки на плечах, спине и животе. Одним словом — доспех.

Затем я вытащил из сумки шлем, тяжелый бластер, клинок и все остальные предметы. Все аккуратно разложил на полках и опять отошел немного назад, залюбовавшись.

Отлично смотрится!

Потом закатил между стеллажами единственного пока круглого стража. Еще раз посмотрел со стороны — вроде ничего, красиво.

Так, что тут у нас дальше…

Сумки с золотом поставим на металлические стеллажи слева, с платиной — справа, с камнями — на верхние полки. Компактно получилось. Места свободного осталось еще очень много.

Я пересчитал сумки: двадцать семь больших — с золотом, четырнадцать таких же — с платиной и восемнадцать небольших мешочков с камнями. Так, теперь необходимо зафиксировать это количество в журнале. Потом, как только появится свободное время, мне надо будет всё взвесить и записать вес всех драгметаллов и камней. Мы с отцом решили, что в каждой комнате должен быть свой журнал учета.

Так, идем дальше…

Подхватив связки с митхарианскими копьями, я потащил их на этаж выше. Расставил вдоль дальней стены. Потом спустился еще раз, взял две сумки с артефактами расы Митхар и тоже оттащил всё наверх. Мы с отцом решили не смешивать оружие змееголовых с нашим. По крайней мере, пока есть место, а там дальше видно будет.

Расставив и распихав всё по полкам, я поднялся наверх за пластинами Зевса. Сумки с ними мы с отцом сразу же оставили в комнате для работы с документами. Вот они родимые возле стены ждут своего часа.

Я открыл сейф и аккуратно поместил все пластины в самый нижний отсек. В верхний выложил оригиналы родовых книг, в средний положил копии и наличность. Подумал секунду и туда же поместил медальон воина Митхар из усыпальницы Зевса. Каждый отсек сейфа закрывался на свой кодовый замок. Я посмотрел на ящики с родовым оружием, на металлическую сетку на стенах и решил там развесить еще и свое огнестрельное оружие, а то лежит в сумке на полу…

Неправильно это.

Раскрыл сумку, извлек оттуда «маузер», три снаряженных запасных магазина к нему и глушитель. Всё это сложил в рюкзак к своей походной одежде. Завтра мне идти в горы, и в свете последних событий это лишним точно не будет. Я прихватил дорожный мешок и пошел на выход из хранилища.

Оставив все вещи у себя в коттедже, я посмотрел на часы. После моего последнего звонка Сергею прошло уже три с половиной часа, а его всё еще нет!

Я достал телефон, снова набрал его номер. Два долгих гудка.

— Да.

По голосу моего друга было слышно, что он немного раздражен.

— Ты где застрял?

— Пробка на трассе, фура с легковушкой столкнулись, затор километра на два, сейчас уже подъезжаю к поселку, скоро буду.

— Понятно! — я отключил телефон.

Доверие

Вечером этого же дня мы расположились в беседке на краю обрыва и пили чай из моего китайского термоса, который мне когда-то давно на день рождения подарила тётя Тамара, и я берег его как добрую память о ней. На дворе уже стемнело, с моря дул свежий ветерок, и мы, чтобы согреться, затопили в беседке небольшой камин. Дрова в пламени костра уютно потрескивали, создавая в беседке атмосферу комфорта, спокойствия и уюта.

— Так что, Серёга, такие вот дела! Ну ты как, согласен?

— Коля, ну кто же в нормальном разуме от такого предложения откажется! Конечно, я согласен. Твоему дяде большое спасибо за доверие и, ты же знаешь, я не подведу.

Серёга немного замялся, потом искоса глянул на меня и выпалил на одном духу:

— Закончить тут всё надо, хоть и немногоосталось, но всё же! И… — Сергей покраснел так, что и в полумраке это было хорошо заметно, — понимаешь, мы тут с Машей… Я хотел тебе сказать… ну, в общем… мы хотим пожениться!

Он быстро выставил ладони вперед и затараторил:

— Да, я знаю, что ты скажешь, и я с тобой соглашусь! Первый опыт был не совсем удачным, мягко скажем, но я чувствую, что сейчас всё будет по-другому. И… А что если мы туда поедем вместе, а?

Я улыбнулся и легонько хлопнул друга по плечу.

— Поздравляю вас. Совет, как говорится, да любовь! А когда свадьба-то?

— Ноябрь-декабрь, где-то так, пока не решили еще. Так что насчет того, если мы с Машей поедем вместе?

— Да, конечно, езжайте вместе, я думаю, дядя будет не против. Ему-то, собственно, какая разница! Главное, чтобы ты работал как надо, а всё остальное — это личное. У меня тут к тебе еще одно дело есть. Записывай.

Сергей немного напрягся.

— Я запомню, излагай.

— Ну, смотри, ничего не пропусти. Поселок ты заканчиваешь, это ты, конечно, молодец! Сколько еще по времени надо?

— Неделя, потом стелем бетонку на площади и по улицам, затем сверху выстилаем асфальт, перерезаем ленточку, и всё!

— Хорошо, теперь слушай меня внимательно. Первое, подбери несколько человек, они будут ухаживать за красотой, которую создает для нас Анна Сергеевна. Она там, кстати, что-то про плиточников говорила.

Серёга скривился и кивнул.

— Сколько человек надо подобрать?

— Не знаю, согласуй это с Анной и через неделю отправь людей к ней же на обучение. Второе, подбери обслуживающий персонал в поселок. Сколько человек, я не знаю, тебе видней, но нам необходимо будет, чтобы ухаживали за территорией и поддерживали в коттеджах идеальный порядок.

Сергей опять кивнул.

— Третье, нужен толковый управляющий с небольшим штатом сотрудников. Назначь их сам и всех, кого я тебе перечислил, пришлешь ко мне на собеседование. Через неделю жду. Вопросы есть? Нет? Хорошо.

— Я так понимаю, это еще не всё, что там дальше-то?

— Я завтра пропаду дня на три, максимум четыре. Ты за старшего, я предупрежу об этом Бурлакова. Моя личная просьба — помогай во всём Анне Сергеевне. Надо с этим заканчивать здесь, иначе скоро яхту придется продавать. Ну вот, собственно, и всё, что я хотел с тобой обсудить. Да и еще! Когда будут завозить мебель, мой коттедж — вон тот! — я указал пальцем на дом возле хранилища. — Лады? Если у тебя вопросов больше нет, то я пойду, надо еще с документами поработать, а то и так уже поздно.

Я встал, пожал Серёге руку и пошел в сторону хранилища по еще грунтовой, но уже ярко освещенной улице.

Теперь необходимо тщательно изучить, какие там сюрпризы приготовил мне легат ХV легиона, несравненный Маркус Тит. Так звали моего предка, чей тайник я собирался вскрывать завтра.

Глава 9. Тайник легата XV легиона Маркуса Тита

Бессонная ночь никак не сказалась на моём самочувствии, я даже не заметил, что за чтением летописи время пролетело как-то совсем уж незаметно.

Вышел из хранилища, а на дворе уже светло. Женщины уже спозаранку копошатся с растениями, а вдалеке слышен шум работающей техники.

Повел носом. Учуяв со стороны столовой вкусные запахи, вызывающие обильное слюноотделение, я под громкое урчание в животе первым делом поспешил туда.

На завтрак была гречневая каша с мясом, которую я уплел с рекордной скоростью. Честно говоря, я очень соскучился по такой простой пище. К господину Паскалю, конечно же, нет никаких претензий, их и быть не может, но вот иногда хочется чего-нибудь такого простого, деревенского, как вот эта каша.

Нет, ну до чего же вкусно-то, а?!

Я, не стесняясь, облизал ложку, заполучив при этом порцию одобрительных взглядов от наших поварих. Как там они ее называют — каша по-купечески? Насколько я понял, это тот же самый плов, только вместо риса — гречка. И вместо баранины там мелко нарезанные кусочки курицы. М-м-м… Вкуснотища-то какая! Запив это кулинарное чудо компотом из сухофруктов, я поблагодарил женщин и попросил их собрать мне припасов на двух человек дня так на три-четыре…

Я сидел напротив Бурлакова в его новом, еще пахнущим свежими красками и лаком кабинете и излагал ему свою просьбу. Начал издалека.

— Через две недели заканчивается ваша командировка, если есть желание продлить, то я могу поспособствовать. Объект, который вы сейчас охраняете, очень важен для нас, а вы справляетесь со своей задачей выше всяких похвал. Не торопитесь, подумайте. Если примете решение остаться здесь еще на какое-то время, то дайте мне знать, пожалуйста. А пока я бы хотел, чтобы вы дали мне одного бойца в сопровождение дня на три-четыре. И еще мне понадобится килограммов двадцать взрывчатки, я знаю, у вас немного есть.

Командир удивленно посмотрел на меня и медленно кивнул.

— У нас только эластит, подойдет?

Я слегка поморщился, но соглашаясь, кивнул. Слабовата, но если знать, куда и как заложить, то сойдет.

— Дежурный! — крикнул Бурлаков.

В ту же секунду открылась дверь, и к нам заглянул молодой конопатый парень лет двадцати пяти.

— Собирайся. Поедешь с Николаем Ивановичем. Форма одежды номер два. На три-четыре дня. Бегом!

— Есть!

Конопатого как ветром сдуло.

— Я бы остался, — сказал Бурлаков, когда за бойцом закрылась дверь, — но я командир этого подразделения, а у той команды, которая придет на смену нам, тоже будет свой командир. Поэтому, если оставаться, то всем вместе. Я поговорю с ребятами.

Бурлаков поднял трубку внутренней связи.

— Выдайте Соколу двадцатку эластика, — сказал он и, положив трубку, посмотрел на меня. — Он и заложить сможет и подорвать как надо. Специалист хороший, проверено не раз в боевых.

Мы пожали другу руки, и я вышел во двор. Там меня уже дожидался тот самый конопатый, который был ко мне прикомандирован в сопровождающие. За спиной бойца «Вепрь-Молот», в тактической набедренной кобуре ИЖ-71, на поясе хороший нож. У правой ноги вещмешок со взрывчаткой и чем-то там еще.

— Боец Сокол в ваше распоряжение прибыл! — представился он.

— А по имени? — спросил я.

Парень немного смутился.

— Саня… Александр, — представился он еще раз.

— Саня, я сейчас забираю у тебя вот это, — я указал на вещмешок, — и иду прогревать автобус, а ты дуй за провизией в столовку, там должны нам уже всё собрать.

— Есть! — крикнул он и припустил бегом в сторону столовой.

Я перешел через дорогу в свой коттедж, переоделся в песочного цвета горку, взял свой рюкзак, который приготовил еще с вечера, и пошел на стоянку прогревать отцовский «мерседес».

Не доезжая до Геленджика, мы свернули по дорожному указателю на поселок Светлый, затем заехали в село Адербиевка, оставили там машину в частном доме под присмотром местного жителя и пошли дальше пешком вдоль небольшой горной речушки Адерба.

Прошли вверх по течению семь километров, затем свернули возле одиноко лежащего огромного приметного камня в сторону гор и дальше уже строго держали курс между двух вершин, похожих на горб верблюда. Пробираясь сквозь густой лес и мелкий кустарник, мы прошли в этом направлении еще километров пятнадцать. Попетляли немного и вышли в узком ущелье, по дну которого бежал тонкий ручеек. Вот как раз в конце ущелья и была конечная точка нашего путешествия.

Дальше, ориентируясь по приметам, оставленным мне отцом, найти тайник будет не особенно трудно. До заката оставалось еще несколько часов, и я решил идти до тех пор, пока хоть что-нибудь можно будет разобрать в лесу.

Ущелье, по которому мы сейчас пробирались, когда-то в древности было руслом горной и, судя по описаниям моего далекого предка, очень бурной реки. Ниже она сливалась с другими речушками поменьше и затем, объединившись с ними в большой бурный поток, впадала в Черное море в районе того же самого поселка Адербиевка, в котором мы и оставили свою машину.

Со временем вода куда-то ушла, всё заросло травой и кустарником, и теперь только человек с хорошо развитым воображением мог представить, что здесь находилось почти две тысячи лет назад. Через полтора километра от начала ущелья начался небольшой, но достаточно крутой подъем.

Не слушая протесты Сани, я взвалил себе на плечи его мешок со взрывчаткой, и мы вместе взобрались на вершину. Стоя на самом верху, я посмотрел вниз.

Да… Неплохой тягунок, метров сто пятьдесят, не меньше… Представляю себе, как когда-то давно стремительная речка неслась здесь, смывая всё на своем пути.

Приложив руку козырьком, я осмотрелся по сторонам.

Так вот то, что я искал!

Продолговатый камень длиной около трех метров показывал мне направление, куда мне необходимо было пройти по склону, отмерив ровно сто пятьдесят два шага. Посмотрев туда, я заметил и второй ориентир, о котором мне рассказывал отец. Примерно в трех километрах от нас четко выделялась одинокая скала, похожая, опять же если включить всё свое воображение, на лицо человека в профиль.

Всё-таки хорошо, что отец нашел этот тайник раньше и мне так всё подробно описал! Если бы я следовал подсказкам нашего дорогого предка Маркуса Тита, то искал бы его месяцами и не факт, что нашел бы. На скрупулезную работу с документами по этой местности можно было потратить уйму времени, выискивая древние названия населенных пунктов, что когда-то находились в этих местах. Очень много нудной и кропотливой работы в архивах. А тут на тебе, Коля, бери и пользуйся!

Мы двинулись по склону в направлении приметной скалы, считая шаги. Сто пятьдесят, сто пятьдесят один, сто пятьдесят два…

Так, стоп!

Осматриваемся.

В быстро сгущающейся темноте я сразу обнаружил то, что мне было надо. Справа в тридцати метрах от меня виднелся вход в пещеру. По тому, как вход был очищен от деревьев, веток и другого лесного мусора, можно было предположить, что пещера эта была довольно-таки часто посещаемым местом. Тревожно кольнуло в груди — неужели меня опередили? Да нет, не должны. Да и в сам тайник не так-то и просто попасть, и опасное это занятие для непосвященных.

Выбрав место для привала, пока не стемнело окончательно, мы с Александром проверили, как тут берет телефон, после чего я оставил бойца обустраивать лагерь, а сам, прихватив рюкзак, пошел на разведку в сторону пещеры. Неплохо бы осмотреть тайник засветло, но это можно сделать и завтра, а сегодня я просто хочу убедиться, не вскрыл ли кто его до нас.

Подошел ближе, ага… Как я и думал, перед входом находилось большое остывшее кострище, аккуратно обложенное камнями. Росписи на стенах типа «Здесь был Вася» и тому подобное. Включил фонарик, заглянул вовнутрь. Никого.

Зашел. Возле входа — аккуратная пирамидка из сухих поленьев. Пещера небольшая, всего метров двадцать длиной и пять шириной. И что интересно — сквозная. Второй выход находился над обрывом, откуда в лучах заходящего солнца открывался потрясающий вид на равнину. Кто-то старательно заложил этот выход камнями, скрепленными между собой цементным раствором. Кладка возвышалась где-то на метр от пола и, наверное, это было сделано для того, чтобы какой-нибудь подвыпивший турист случайно не упорхнул вниз. Теперь благодаря этому заботливому каменщику получился импровизированный и безопасный балкончик. В правом углу лежал свернутый в рулон кусок брезента. Понятно. Если закрыть им дыру, то будет неплохая защита от сквозняка.

Подсвечивая себе фонариком, я подошел к нужной мне стене. Внимательно ее осмотрел. Порядок, не тронута! Выдохнул с облегчением и еще раз осмотрел пещеру. Может, на ночь лагерь перенести прямо сюда, вовнутрь? А то вроде как к вечеру тучи стали собираться, ливануть может в любой момент. «Да, наверное, так и надо сделать», — решил я и пошел в сторону нашей стоянки, где уже вовсю горел костер, и была установлена палатка.

Ночь прошла спокойно без каких-либо происшествий. Как выяснилось, мой попутчик обладал одним очень ценным качеством. Он абсолютно не задавал никаких лишних вопросов и при этом всё выполнял четко и безропотно. Но с рассветом мне все равно пришлось взять его под контроль и поставить ему задачу по охране пещеры снаружи.

Накинув на плечи свой рюкзак, я затянул на нём все лямки, присел, согнулся, подпрыгнул. Всё четко. Ничего не болтается и не мешает.

Ну, приступим.

Я еще раз внимательно осмотрел стену, нашел то место, которое мне было нужно, и глянул на потолок. Метра три с половиной — высоковато даже для меня.

Выйдя из пещеры, я выбрал ближайшее дерево. Так, орех подойдет, эта ветка толщиной в мою руку должна выдержать. Эх, сюда бы моего Черныша! За секунду всё было бы готово, а так придется немного повозиться.

Я потратил минут пять, но вырезал-таки толстую палку нужного мне размера. Зашел в пещеру, примерился, упер ее в стену под углом. Нижний конец палки надежно зафиксировал при помощи неровности в полу.

Так, теперь немного эквилибристики. Изловчившись, я запрыгнул на верхний край ветки, поставив на нее свою левую ногу. Секунду ловил равновесие, а поймав, развернулся к стене. На уровне моих глаз на стыке потолка и стены была небольшая щель, плотно забитая птичьим пометом и всяческим мусором. Достав нож, я принялся ее расчищать. Через несколько минут в эту щель уже без проблем можно было засунуть пальцы на всю длину. Я нащупал внутри щели чуть изогнутый металлический рычаг. Зацепил его кончиками пальцев и осторожно потянул на себя. Рычаг не сдвинулся с места ни на миллиметр.

Устроившись на ветке поудобнее, я левой рукой уперся в стену, а правой смелее потянул рычаг на себя.

Ну… давай, давай двигайся ты, наконец!

Я тянул на себя рычаг что было силы, молясь всем богам, чтобы его не сломать. Вдруг что-то глухо заскрежетало, рычаг немного сдвинулся с места, со стыка стены и потолка посыпалась какая-то мелкая крошка и камешки. Какое-то неведомое мне устройство мощно толкало этот кусок стены изнутри.

Хм… Это и есть та самая хитрая система рычагов, которую так расхваливал мой предок в инструкции по вскрытию?

Я перевел дух. Взялся поудобнее и потянул за рычаг с новой силой. Отчетливо раздался громкий щелчок, и сразу же часть стены справа от меня размером примерно два на два метра, точнее ее верхний край, чуть выдвинулась вперед сантиметров так на десять.

По инструкции, после того как я потяну за рычаг, эта часть стены должна была просто упасть, открыв мне проход. Но видимо, с механизмом от времени что-то произошло, и где-то что-то там заклинило. Набрав в легкие побольше воздуха, я потянул за рычаг еще раз, он пошел уже намного легче, и стена выдвинулась еще сантиметров на десять. В верхней части образовалась маленькая щель, но такая мизерная, что туда не просунуть и лезвия ножа.

Еще одна попытка.

Я плюнул на осторожность и потянул на себя рычаг что есть силы. Раздался хруст, моя ладонь вылетела из щели, а я сам слетел вниз, не удержавшись на ветке. Я тут же быстро вскочил на ноги. У меня в руках оказалась часть рычага. С досадой посмотрел на железку и сплюнул на пол.

Бронза мать ее! Неужели нельзя было подобрать материал попрочнее?

Вышел из пещеры и с силой зашвырнул обломок далеко в лес. Тихо матерясь, я опять залез на ветку и посветил фонариком в щель. Свет выхватил из темноты небольшой торчащий из стены обломок рычага. Хм… Не всё так ужасно, если постараться, то можно еще зацепить за край…

— Саня! — громко крикнул я. — Где-то у тебя веревка была. Давай ее сюда!

— Есть, как не быть! — донесся до меня снаружи голос бойца. — Метров тридцать хватит?

— Давай, посмотрим.

Саня подбежал к своему рюкзаку и достал оттуда моток тонкой, но очень прочной веревки и дал ее мне.

Нет… Для того чтобы зацепить обломок рычага, она всё же немного толстовата. Я слез с ветки и вышел наружу.

— Прочное и потоньше есть что?

Боец похлопал себя по карманам, пошарил глазами по вещам и кивнул. Взял в руки непромокаемый армейский чехол из-под очков и вытащил из него прочную капроновую тесемку.

— Подойдет?

— Давай. То что надо.

Связав конец тесемки и веревки надежным морским узлом, я сделал затем небольшую петельку и, помучившись немного, затянул ее на остатке рычага.

Размотал веревку, ее длины хватило, чтобы выйти из пещеры.

— Саня, помоги! — крикнул я.

Мы уцепились вдвоем за конец и потянули со всей силы, упираясь ногами в землю. Бесполезно. Тянуть приходилось наискось, из-за этого получалось, что тянем больше вбок.

Я подошел к стене и опять запрыгнул на ветку. Нет, мы всё-таки тянули за веревку не зря! Щель вверху между глыбой и стеной еще немного расширилась, теперь можно было засунуть туда пальцы, что я сразу же и сделал. Набрал в легкие воздуха и потянул на выдохе.

— А-а-а!.. — закричал я на одной ноте, вкладывая всю свою силу и мощь в этот крик.

Глыба нехотя со скрежетом пошла вниз и с грохотом рухнула на каменный пол пещеры, подняв при этом огромное облако пыли. Я соскочил с ветки и выбежал вон, чтобы не задохнуться.

Сразу же подозвал к себе бойца.

— Саня, какие бы звуки ты оттуда не услышал, — я указал на пещеру, — туда не суйся, охраняй снаружи. Вопросы?

— Никак нет!

Дождавшись, когда пыль осела, я затянул на голове лямки налобного фонаря и снова вернулся в пещеру. Начиналась самая опасная часть нашего путешествия. Надо было пройти все ловушки и обезвредить их последовательно одну за другой.

Всего в этом тайнике их было четыре. Действительно очень коварные и опасные. Как описывал их мой древний предок, над ними работали лучшие мастера, каких только он смог собрать по всему цивилизованному миру того времени. Руководил всеми работами строитель с берегов Нила по имени Оттанус. Получается так, что вся мудрость строителей древних египетских пирамид, слепо и неосознанно копировавших спасательные корабли митхарианцев, была воплощена в этом тайнике.

Включив налобный фонарь, я встал в проходе.

Ну что же! Прочь все сомнения, вперед!

Я сделал первый маленький шажок внутрь образовавшегося пролома в стене.

Яркий свет фонарика выхватил из темноты лестницу, которая брала свое начало в метре от меня. Ее каменные ступеньки прижимались к левой стене и уходили резко вниз. Правая стена находилась метрах в десяти, и между ними темнел провал.

Это и есть первая и, наверное, самая коварная ловушка в этом тайнике. Всё дело было в ступеньках.

Я достал из кармана листок исписанной бумаги — свою шпаргалку. Шестьдесят три ступеньки вниз и, если перепутать и наступить не на ту, то конец будет предсказуемым. Ступенька мгновенно проворачивается, и ты очень быстро остаешься без ноги, а дальше недолгий полет с пятнадцатиметровой высоты. И, судя по острым кольям, что так густо натыканы внизу, приземление будет не совсем комфортным.

Так, на первую и вторую ступеньку нельзя, надо сразу же на третью! Делаю осторожный шаг. Нормально. Дальше четвертая, пятая и сразу восьмая! Пока всё идет хорошо. Дальше… Двенадцатая, четырнадцатая, семнадцатая…

Через пять минут я стоял на последней ступеньке, собираясь с силами, чтобы сделать финальный прыжок. Надо было, оттолкнувшись двумя ногами одновременно, запрыгнуть на небольшой каменный столбик с площадкой метр на метр на его вершине. Расстояние для меня плевое. Всего-то каких-то там три метра, главное — не промахнуться.

Хоп! Я на столбе.

Всё! Первая ловушка позади.

Со столба я перепрыгнул на валун, который находился в полутора метрах от него.

Порядок! Спокойно слез с противоположной стороны валуна и, не приближаясь ближе, чем на три метра к лестнице, я обошел ловушку по дуге, а затем спустился в яму с кольями.

О, да тут… В яме лежали три развалившихся на части человеческих скелета. Скелеты как скелеты, ничего примечательного, если не брать в расчет тот факт, что они все оказались без ног. Но я спустился в яму не за тем, чтобы рассматривать древние останки, мне нужна была вон та опора. Бочком пролез между густо натыканными повсюду бронзовыми кольями. Подошел к средней опоре, которая поддерживала лестницу, расчистил от паутины и пыли небольшой бронзовый рычаг и осторожно потянул его вниз. Раздался громкий щелчок.

Так… Будем считать, что эту ловушку я обезвредил.

Идем дальше. Через глубокую щель, на дне которой мой фонарик выхватил частокол острых, отдающих бронзовым отливом кольев, был перекинут узкий каменный мостик примерно десяти метров длиной. Мостик был всего полтора метра шириной с красивыми резными поручнями по обеим сторонам. Немного разогнавшись, я легко запрыгнул на левое из них и, как канатоходец, перебежал по нему на другую сторону.

Так, вторая ловушка позади.

Любой, кто сделает хотя бы шаг по этому мостику, неминуемо окажется насаженным на колья, торчащие внизу. Так уж устроена эта ловушка древними мастерами.

Я потянул за скрытый от глаз рычаг. Знакомый щелчок, вроде сработало. Посмотрел по сторонам, в поле моего зрения попал крупный камень килограммов на десять. Я взял его в руки, залез на перила и с силой сбросил этот камень на каменный настил моста. Ничего, камень развалился пополам, мост стоит!

Ну, будем считать, что и эту ловушку я тоже обезвредил. По крайней мере, хотелось бы в это верить.

Идем дальше.

Надо пройти через небольшой коридорчик, который ведет в главный зал. Вот здесь в полном смысле этого слова надо смотреть во все глаза себе под ноги. Дело в том, что этот коридор выстлан плитами, и наступать на них надо очень осторожно. И далеко не на все, а только на те, которые имеют определенный узор. И не на середину, а только на верхний край плиты. Но за столько лет этот пол покрылся толстым ковром из пыли, грязи, птичьего и мышиного помета. Узоры разглядеть на таком покрытии не было никакой возможности. Сам коридор имел длину пятнадцать метров, да еще ровно на середине изгибался под углом девяносто градусов.

Задача! Такой так просто не перепрыгнешь…

Пришлось вернуться в лес и нарубить хвойных веток побольше. Надо же что-то было использовать вместо веника.

На этот коридорчик я потратил больше всего времени. Почти четыре часа, если не больше. Необходимо было скрупулезно очистить каждую плитку до такой степени, чтобы можно было разглядеть на ней нужный мне узор. Ошибка могла обойтись мне слишком уж дорого. Но и это препятствие я успешно преодолел, обезвредил ловушку и торжественно вошел в главный зал.

Зал, это, конечно, было громко сказано. Прямоугольная комната квадратов так в сто или что-то около того. В противоположной стене этого вытянутого помещения зиял пустотой дверной проем. Но вот то, что находилось в этой комнате…

Это было просто потрясающе!

Я достал из рюкзака три мощных фонаря, расставил их в разных концах комнаты и вкрутил их на полную мощность. В помещении стало значительно светлее. Я выключил налобный фонарик за ненадобностью. И так здесь теперь всё хорошо видно.

В комнате находились две великолепные статуи. Одна одиночная и одна парная композиции. Я достал из рюкзака заранее приготовленные мягкую щетку, тряпицы, пару пластиковых бутылок с водой и принялся аккуратно протирать их от пыли.

Первым делом взялся за одиночную.

Эта великолепная статуя была выполнена древними мастерами из белоснежного мрамора и, наверное, в натуральную величину. Натуральная величина измерялась двумя с половиной метрами. А изображала она, никого иного, как самого легата XV легиона — несравненного Маркуса Тита собственной персоной. В свое время он был великим человеком, близким другом и соратником самого императора Константина.

Я внимательно посмотрел на своего предка. Узнаваемое лицо, огромный рост, фигура мощная, как у Геракла. Сокрушительная мощь и несгибаемая воля — вот что первым приходило на ум при взгляде на эту величественную скульптуру.

Фигура из мрамора была выполнена с такой тщательностью к деталям, что мне казалось, будто передо мною сейчас стоит живой человек. Только он на мгновение замер, вперив в меня взор своих немигающих глаз цвета синего сапфира.

Потрясающе!

Раз за разом я обходил скульптуру по кругу, и меня не покидало навязчивое ощущение, что Маркус Тит следит за мной своими выразительными, выполненными из крупных, искусно ограненных драгоценных камней, глазами.

Мне даже в какой-то момент стало немного жутковато.

Одет мой предок был в парадный панцирь легата, полностью состоявший из толстого листового золота. Он был именно одет в этот панцирь и никак иначе! Рельефный доспех сидел на моём далеком родиче как влитой. На голове был золотой венок, весь усыпанный крупными бриллиантами и изумрудами. На сгибе правой руки — золотой шлем легата с искусно выполненной резьбой по нему. В правой зажат золотой тубус с крышкой в виде пасти льва.

Я пригляделся, в зубах лев держал огромный рубин необычайной чистоты. На запястьях у предка были массивные золотые браслеты, украшенные крупными рубинами, сапфирами и изумрудами. На каждом пальце — огромные перстни с великолепными, невероятных размеров камнями.

Никаких тебе кувшинов со свинцовыми крышками, всё красиво, изящно и со вкусом. На ногах скульптуры были изящные поножи до колена, на ступнях — золотые сандалии, усыпанные, как и наручни, драгоценными камнями.

У подножья статуи стоял небольшой узорчатый сундук квадратной формы. На золотой крышке сундука красовался искусно выполненный орел, раскинувший крылья и держащий в своих когтях извивающуюся змею.

Хм… Символично!

Я откинул крышку. Сундук был доверху наполнен ювелирными изделиями необычайной красоты. Цепи, броши, кулоны, диадемы… В глазах от всего этого у меня запестрело. В помещении даже стало намного светлее от блеска этих драгоценностей.

Да, красиво! Осталось придумать, как это всё допереть до Рыбачьего. А ведь это еще далеко не всё…

Другая скульптура представляла собой парную композицию невысокого парня и девушки. Эта скульптура была четвертой и последней ловушкой в этом тайнике. Срабатывала она только тогда, когда сдвигали эту композицию с места. Как только это происходило, ничего не подозревающий грабитель летел вместе со скульптурой в глубокую яму, напичканную острыми шипами. Из той ямы, Тит отмечал это особо, невозможно было выбраться никому, даже ему.

Для начала эту композицию надо обезвредить. Я нагнулся, взял скульптуру за ноги и повернул, как было написано в книге, вместе с круглым основанием по часовой стрелке на полный оборот. Дождался знакомого щелчка и с облегчением распрямился.

Всё!

Теперь можно протереть ее от пыли и наконец-то рассмотреть, что она представляет собой. Через десять минут, выбросив бесполезную тряпку и пустую бутылку из-под воды, я с восхищением уставился на творение неизвестного и, безо всякого сомнения, великого мастера.

Скульптурная композиция обнаженного парня, обнимающего за тонкую талию такую же молоденькую, прекрасную девушку в костюме Евы, была выполнена из чистейшего золота. Склонив голову, она положила руку ему на плечо. Другой рукой она вместе с парнем держала бриллиант каких-то просто невероятно циклопических размеров.

Красивые юные тела, прекрасные выразительные лица, совершенные формы и нежность в застывшем движении. Всем своим видом они показывали, как влюблены и счастливы, оттого что могут прикоснуться друг к другу. Бриллиантовые глаза парня с нежностью смотрели на девушку, а ее изумрудные глаза в восхищении взирали на невероятной красоты камень, который они держали в руках.

Я стоял пораженный, не в силах отвести взгляд.

Какая красота! Какая грация!

Сколько нежности было в этом застывшем навечно движении! Казалось, еще немного, и парень с девушкой, обнявшись, сойдут с постамента.

Я встряхнул головой, прогоняя наваждение. Перевел дыхание. Оказывается, я даже не дышал, пока разглядывал эту великолепную скульптурную композицию.

За статуей стояла точная копия такого же сундука с орлом, как и у ног моего предка. Я откинул крышку. Сундук был доверху наполнен золотыми монетами. Взял одну. Полновесный золотой динарий. Подкинул в руке — увесистая монета, грамма так четыре с половиной-пять. Я еще раз подкинул монету в руке и ухмыльнулся. Даже не представляю, сколько сейчас золота и платины можно купить на этот сундук с монетами. Тонну, две, больше?

Да уж, дальновидный был у меня предок, ничего не скажешь!

Я закрыл тяжелую крышку. Прошелся по комнате, высматривая, не пропустил ли я чего-нибудь интересное.

Так, а это что?

Из-за того что предмет был не из золота, я как-то не сразу обратил на него внимания. В двух метрах за моим предком было небольшое возвышение, на котором стоял полутораметровый каменный короб, накрытый такой же каменной крышкой.

Я подошел ближе и поднял с пола уже порядком измочаленную тряпку. Смахнул щеткой толстый слой пыли и протер каменную крышку.

Ничего. Абсолютно ровная поверхность, нет никаких украшений, никаких батальных сцен. Но что-то в этом обычном коробе не так… Чувствовалось, что была в нём какая-то тайна. Я сдвинул крышку и посмотрел вовнутрь. Короб был заполнен какой-то светлой субстанцией. Я ковырнул ножом — твердая как камень… Но всё-таки она немного поддалась под давлением острого лезвия. Ковырнул сильнее — откололся маленький кусочек. Я потер его между пальцами, понюхал и даже лизнул. Что-то мне это определенно напоминало, что-то знакомое с детства…

Вдруг меня осенила догадка. Да это же воск!

Древний воск, превратившийся почти в камень, но всё-таки это воск. Я смелее заработал ножом, откалывая кусочек за кусочком. Вскоре я обнаружил то, что так тщательно хотел сохранить для своих потомков мой предок Маркус Тит. Внутри короба лежал продолговатый предмет, тщательно завернутый в когда-то обильно промасленную тряпицу. Я срезал веревки и развернул сверток. На свет появился длинный кавалерийский гладиус.

На первый взгляд ничего необычного. Простые ножны, вытертая деревянная рукоять с костяными вставками. Я осторожно потянул клинок из ножен. Само лезвие было выковано из какой-то необычной голубоватой стали. Точно такую же я уже встречал в тайнике Зигфрида, если не ошибаюсь. Из такой же точно стали было выковано его цельнометаллическое копье. Клинок имел ярко выраженную листообразную форму, и его длина составляла примерно восемьдесят пять сантиметров.

Я махнул им крест-накрест. Хм… Немного тяжеловат для обычного воина, но великолепно сбалансирован и удобная рукоять. Я внимательно осмотрел лезвие. На нём были видны еле заметные следы заточки. На меня тут же нахлынуло волнующее чувство узнаваемости чего-то родного и привычного. Это странное чувство посещало меня всегда, когда была возможность прикоснуться к древнему родовому оружию. Да и не только меня, дед тоже говорил об этом, но у меня почему-то это происходило гораздо чаще и более естественно, чем у него.

Завернув меч обратно в тряпицу, я бережно положил его на крышку сундука.

Так, что у нас еще есть в этой комнате?

У основания короба я обнаружил маленький стеклянный пузырек. Взял его в руки и внимательно осмотрел. Чернильница! Видимо предок что-то писал здесь, прежде чем покинуть тайник. Мой взгляд упал на золотой тубус в руках статуи Маркуса Тита. Напрягшись, я повернул голову льва против часовой стрелки. Со скрипом и скрежетом мне кое-как удалось открутить крышку тубуса.

Опять воск!

Я взял нож, вздохнул и принялся выковыривать из тубуса его содержимое.

Через двадцать минут на свет появился еще один тубус, но теперь из толстой кожи. В нём оказалось шесть листов плотной рисовой бумаги, исписанной мелким убористым почерком. Я легко разобрал родовой шрифт. Быстро пробежал глазами по исписанным страницам. Жизнеописание: как и с кем воевал мой предок, подвиги, кто отец, сын, внук, правнук.

Всё это очень интересно. В поселке обязательно всё изучу повнимательнее и, если будет такая необходимость, то дополню летопись рода. В конце одного из листов была приписка, сообщающая, что все строители и создатели тайника похоронены в завале того тоннеля, который вел к запасному выходу отсюда, или погибли при испытании первой ловушки на лестнице. Поэтому о том, что кто-то посторонний узнает об этом тайнике, переживать не стоит.

Понятное дело! Оставлять кого-то в живых мой предок не решился, видимо, не особо понадеявшись на свой гипноз.

Я заглянул в пустующий дверной проем.

Там почти сразу, буквально через два метра, начинался завал, из-под которого торчала кость, когда-то бывшая чьей-то ногой.

Ну да ладно! Вроде всё осмотрел, ничего не пропустил, пора уже и выбираться.

Я вздохнул и достал из рюкзака единственную оставшуюся у меня суперсумку…

Трофеи

До Рыбачьего мы добрались только на четвертый день после того, как вытащили всё из той пещеры. Как мы всё это тащили, как мучились… Это отдельная история! Скажу только то, что Александр действительно оказался большим специалистом во взрывном деле и обрушил вход в тайник ювелирно и намертво.

Затем мы соорудили крепкие волокуши и потихоньку, метр за метром, стали пробираться к реке Адерба.

Добравшись до реки, мы соорудили плот, а дальше дело пошло веселее. К исходу четвертого дня мы, уставшие голодные и злые, притащились в Адербиевку.

По возвращению меня ждало несколько приятных сюрпризов.

Первый: я не узнал местность. Большие деревья от семи до десяти метров в высоту выросли по обеим сторонам от дороги как грибы после дождя. Вокруг деревьев деловито копошились какие-то люди в яркой оранжевой униформе с касками на голове. Работа кипела почти на всём участке вокруг поселка. В сам Рыбачий мы заехали по свежему, только вчера уложенному асфальту.

Второй и самый приятный сюрприз — меня встречал отец. Он прибыл из Керчи сегодня утром и как раз к моему приезду закончил распределять в хранилище привезенные им сокровища из гробницы Ареса.

После коротких взаимных приветствий мы вместе перетаскали на нижний этаж все мои трофеи, после чего отец показал мне то, что удалось ему добыть в усыпальнице нашего великого предка.

Ожидаемо много золота, платины и драгоценных камней, но были там и предметы, которые особенно сильно привлекли мое внимание. Самым ценным, на мой взгляд, оказался сундук с сотней золотых пластин, таких же, как в усыпальнице Зевса, только абсолютно с другой информацией, проливающей свет на многие неясные моменты, происходившие здесь более четырех-пяти тысяч лет назад.

Вторым по ценности, я считаю, был двухметровый, разукрашенный загадочным рифленым орнаментом посох из неизвестного мне материала. Посох этот оказался тем самым, о котором не раз упоминалось в золотых пластинах из гробницы Зевса — боевой посох главнокомандующего силами Митхар, который на свою погибель отправился когда-то в погоню за Зотами.

Насколько я помню, этот артефакт был когда-то подарен самим Кроном своему правнуку Фобосу, когда тот вошел в силу. Но, по всей видимости, он полностью исчерпал свой ресурс еще до того, как похоронили Ареса, и поэтому Фобос решил оставить его в усыпальнице отца.

И третье, что меня приятно порадовало — такой же точно набор доспехов и оружия, что я нашел в усыпальнице Зевса на Крите. Выходит, Кронос снабжал своих родичей этими доспехами! Интересно, каков у него был их запас?

Отец привез из усыпальницы еще с десяток предметов непонятного мне предназначения. Понятно с ними было только одно — это предметы расы Зотов, а не Митхар. Слишком разнилась стилистика вещей и технологии. У Зотов это были в основном квадраты, кубы, прямоугольники и шары, а у змееголовых — более художественно оформленные вещи, которые выглядели необычно и как-то слишком уж чужеродно. По правде сказать, от их дикой красоты меня почему-то всё время бросало в дрожь! Чувствовалось в них какая-то хищность и кровожадность. От Митхар тоже было несколько предметов, немного оружия и четыре зеленых ящика, выполненных из того же материала, что и посох. При более детальном осмотре обнаружились еле заметные углубления на каждой из сторон.

Закончив с осмотром трофеев отца, я обратил внимание на то, что он замер перед статуей Маркуса Тита и не отводил от его лица глаз. Стараясь не отвлекать его от созерцания своего далекого предка, я тихо подошел к нему со спины. Отец, погрузившись в какие-то свои мысли, даже не шевельнулся. Стоял и завороженно смотрел на статую нашего древнего родича.

— Он вылитый мой прапрадед, — тихо проговорил отец. — Дед очень проникнется, когда увидит это. Поразительное сходство.

— Родная кровь… — так же тихо проговорил я, положив руку на плечо отца.

Глава 10 Мир перестанет быть прежним…

Шесть месяцев спустя

Находясь в беседке на краю скалы, я ждал, когда наступит закат. Закат на берегу моря — это поистине завораживающее зрелище. За последние шесть месяцев, что живу в Рыбачьем безвылазно, я старался не пропустить ни одного, и поэтому у меня сложился некий ритуал, завершающий день. За час до наступления темноты я брал свой старый китайский термос, сохранившийся у меня еще с советских времен, заливал его крепким чаем с травами и располагался в беседке, удобно примостившись в широком плетеном кресле. Под крики чаек я лениво наблюдал за морской гладью, где время от времени появлялись торговые суда, спешащие до наступления темноты встать на рейды или зайти в порты Новороссийска и Геленджика. Затем я завороженно смотрел, как солнце медленно садится за горизонт, и мир в этот момент наполняется буйством красок — от ярких насыщенных до постепенно блекнущих и переходящих в пепельные тона. Это было прекрасным зрелищем, волнующим и вдохновляющим одновременно, правда, длилось оно совсем недолго, но запомнить его хотелось навсегда.

Затем багровый шар скрывался за горизонтом, и ночь вступала в свои законные права. Для меня ночь — это время уединения и размышлений. Не включая в беседке свет, я сидел в полной темноте, думая о своих предках, о тех событиях, которые привели меня на мою скалу, и о том, что произойдет, когда я, наконец, смогу вскрыть убежище Зотов и пробудить их от многовековой спячки.

Чем больше я думал о загадочных зотэрианцах, тем чаще перед моим взором появлялся зовущий взгляд моей синеглазки. Он сводил меня с ума и в то же время делал счастливым. Таинственный образ прекрасной зотэрианской девушки волновал мою душу и сердце. Ее смуглая кожа, идеальная фигура, золотистые волосы…

Прикрыв глаза, я с вожделением вспоминал, как она, запустив свою руку в мою шевелюру, нежно ворошила мои непослушные волосы и просила меня только об одном — чтобы я как можно скорее пробудил ее и всех братьев, и сестер. От одной мысли, что могу не успеть, я не находил себе места и готов был голыми руками рыть грунт на этом морском дне, лишь бы увидеть ее глаза. Но сегодня был особый вечер. Сегодня я с чувством выполненного долга расслабленно развалился в кресле, и рядом с привычным термосом у меня на столе стояла бутылка хорошего выдержанного коньяка.

Нельзя сказать, чтобы я был большим любителем выпить в одиночестве, но сегодняшним вечером мне хотелось немного побыть одному, ну хотя бы хоть какое-то время. Хотелось посидеть в тишине, прислушиваясь к звукам прибоя, поразмыслить о завтрашнем дне и подвести кое-какие итоги о проделанной работе здесь, в Рыбачьем. А уже завтра… Завтра утром в поселок прибудет дед и…

Плеснув себе в бокал коньяка, я отсалютовал им в сторону моря и выпил всё одним махом. Огненный ком пробежался по пищеводу и растворился где-то там глубоко в желудке.

Поставив бокал на стол, я посмотрел на ночное море и, чуть ухмыльнувшись, кивнул. Все эти месяцы я упорно шел к своей цели, не допуская даже мысли о приостановке раскопок. Почти восемь месяцев адского труда, преодоление, казалось бы, непреодолимых препятствий, связанных с раскопками на дне. И наконец-то вот она… Долгожданная награда, осталось только протянуть руку и… Но это будет только завтра, а сегодня я имею полное право гордиться собой и проделанной работой. Столько всего сделано, наверное, не хватит пальцев на руках, чтобы всё это перечислить.

Откинувшись на спинку кресла и положив ноги на специальную подставку, я слегка задумался. Если посмотреть назад, то за тот период, что я живу безвылазно в ставшем мне уже родным Рыбачьем, нам удалось сделать очень многое. Во-первых, мы построили великолепный поселок с самой современной, какая только есть на сегодняшний день, инфраструктурой. Во-вторых, мы возвели вокруг него потрясающий по своей красоте парк, который больше смахивал на небольшой и хорошо ухоженный лес.

Кстати, сегодня я заметил, что на некоторых деревьях уже проклюнулись первые листья. Значит, деревья на этой почве прижились, и опасения Анны Сергеевны оказались напрасны. Этот великолепный парк стал любимым местом для всех, пока еще немногочисленных обитателей нашего поселка. Даже баба Фрося, закутавшись в теплый тулуп и прихватив с собой свои карты, часто уходила подальше в самую глубь парка и сидела там часами в одной из беседок.

Мой друг — это который Сергей Буянов, давно уже перебрался в Москву и теперь вместе с дедом руководил нашей компанией. Вроде бы ничего, пока справляется. По крайней мере, дед на него не жалуется, а это уже немало.

В начале декабря прошлого года они с Машей сыграли свадьбу прямо здесь в поселке. Справляли они ее в Рыбачьем по одной простой причине — я не мог из-за затянувшихся раскопок отлучиться даже на один день. Вот поэтому-то они не долго думая быстро собрались всей родней и приехали сюда.

Хорошо мы тогда погуляли!

На ту свадьбу смогли приехать и отец, и дед, и Марго.

Все вопросы по Москве ими давно уже были решены, все негодяи, включая местного нотариуса, были жестко наказаны, а самый главный — так вообще, прилюдно на центральном телевидении перед всей страной! Кассета с той видеозаписью теперь хранится у меня в сейфе. На ней господин Вернич, выступая на какой-то там очередной пресс-конференции в прямом эфире в присутствии десятков журналистов, вдруг неожиданно для всех отошел от темы и начал рассказывать о том, на какие разведки мира он работал, какие секреты и когда продавал, как способствовал развалу страны, и сколько он за это получил. И он очень-очень сильно об этом сожалеет и искренне раскаивается в содеянном, а также просит у всех честных граждан великой и могучей России прощения. И вот теперь, когда исповедался перед всем честным народом, он понимает, что нет ему места в нормальном обществе, и с этим грузом на душе жить не сможет, ну никак, поэтому… Тут Жирдяй похлопал себя по карманам, достал небольшой дамский пистолет и, глупо улыбаясь, вставил его себе в рот и выстрелил. Всё это произошло на глазах у всех и настолько быстро, что даже дернуться никто не успел.

Вот такая вот интересная и для многих неожиданная история произошла несколько месяцев назад на одном из главных телеканалов нашей страны. Шуму потом было! Да он и сейчас этот шумне умолкает. Многочисленные ток-шоу на телевидении смакуют эту тему со всех сторон, не переставая.

Дед рассказывал мне потом, что Пётр счастливо смеялся, когда ему показывали это видео.

Да… Петя, Петя…

Я расстроенно поморщился и плеснул себе в бокал еще коньяка. Здоровье у него стало чуть лучше. Врачи, нужно отдать им должное, очень здорово над ним поработали. Он уже всех узнает, внятно произносит слова и хорошо соображает, но вот пошевелить даже одним пальцем… Для Петра это всё так и осталось большой проблемой. Самые лучшие врачи мира пытались ему помочь, да всё без толку — только измучили парня и всё.

Да, жаль, что я не смог вылететь в Москву и повстречаться с ним перед завтрашним днем. Сижу тут безвылазно уже который месяц и даже Новый год пришлось здесь встречать. Кстати, встретил весело, в своем родном коллективе, так сказать! Правда, в этот раз без отца и деда, они, как всегда, были заняты и не смогли приехать. Но ничего, я на них не в обиде. Отец в то время вскрывал очередной тайник где-то высоко в горах Австрийских Альп, а у деда были какие-то свои очень важные хлопоты в Москве. С моего разрешения на Новый год к нашей службе охраны приехали семьи, так что в поселке было непривычно многолюдно, шумно и весело.

Кстати, на ротацию накануне праздника к нам опять прибыли мои старые знакомые — команда Бурлакова.

Я посмотрел на «Венеру» стоящую на рейде в трехстах метрах от берега. Вспомнил, как пару дней назад перегружали из нее сокровища очередного вскрытого отцом тайника в наше хранилище. Заполнение его сокровищами тоже шло полным ходом. Они с дедом за полгода умудрились вскрыть их аж двадцать семь штук! Золотые слитки, камни, золотая посуда и статуи — мы заполнили ими почти весь нижний уровень под завязку.

Ускорило дело использование якобы списанного военного вертолета, который сейчас находился в распоряжении отца. Целый грузовой «МИ-8» в военной модификации! Где он его раздобыл, я просто ума не приложу, но состояние машины отличное, мне даже кажется, что он совсем новый, прямо с резервных стоянок.

Под это дело отец с дедом заставили меня соорудить вертолетную площадку на единственном оставшимся после трудов Анны Сергеевны пустыре. Теперь там у нас свой собственный мини-аэродром.

Золотая статуя воина расы Зотов из усыпальницы Зевса теперь хранится в гараже моего коттеджа. Она просто не пролезла по габаритам в двери нашего хранилища, и поэтому было решено оставить ее под охраной камер видеонаблюдения и обычных гаражных ворот.

Отец очень быстро нашел решение, как вытащить эту статую из усыпальницы Зевса. Тщательно исследовав тоннель за троном, он понял, как эту статую доставили в усыпальницу. Этот проход заканчивался глухой стеной, но когда отец обнаружил, а затем и осторожно потянул за скрытый в стене рычаг, эта стена отошла немного в сторону, выпустив отца в одну из пещер. Выход из пещеры был прямиком в ущелье Мертвых, и этих пещер там было великое множество. Затем ему пришлось немного потрудиться, сначала расчищая небольшой завал, а затем, когда из усыпальницы все было вытащено и погружено в грузовик, устроить там завал помасштабнее, маскируя его под естественный, чтобы при осмотре комар носа не подточил.

Так что, пока я тут занимался углублением морского дна, отец с дедом работали по тайникам не покладая рук. Но в их бесспорно богатых трофеях меня интересовало только одно — свитки с описаниями деяний моих предков, о которых нам до сих пор мало что было известно. Я уже серьезно подумывал о том, чтобы переписать нашу родовую книгу заново, уж очень много всего интересного и нового открывалось нам из найденных манускриптов. Отец с дедом меня отговаривали, мол, не надо торопиться, вот вскроем все тайники, соберем весь материал — тогда и займемся этим всерьез, а сейчас у нас и других забот полно.

Они, конечно, правы, забот хватало.

Мы так и не успели с раскопками к холодам и сезону штормов. Профессор заупрямился и решил законсервировать раскопки аж до самого апреля. Я с ним легко согласился, прекрасно понимая, что таким способом, как мы это делали до холодов, вести раскопки в условиях постоянных ветров и штормов было и вправду очень опасно.

Согласиться-то я с ним согласился, но меня вариант приостановки раскопок до апреля совсем не устраивал. Я по-свойски «уговорил» Дениса и Кирилла, чтобы они остались в Рыбачьем и помогли мне с раскопками дальше.

Ребята молодые, смекалистые, и нужное нам решение они нашли практически сразу. Следуя их советам, мы приобрели и установили немного другую аппаратуру для работы на морском дне прямо с берега. Протянули на глубину трубы для засоса грунта и потихоньку стали продолжать ковыряться на дне, ограничив зону раскопок до минимума. Скорость упала во много раз, но зато мы не стояли на месте и потихоньку двигались вперед.

И вот неделю назад это наше мучение наконец-то закончилось! Мы расчистили участок вокруг скального выступа, и теперь доступ к площадке с трехпалым отпечатком был совершенно свободен. Когда я впервые увидел показавшуюся из-под грунта площадку воочию, то у меня от волнения перехватило дыхание.

Вот оно!

Это то, к чему мы стремились и так долго шли, несмотря на все трудности. Завтра утром в судьбе нашего древнего рода произойдет событие, после которого мир, окружающий нас, перестанет быть прежним…

— Сынок, чаем не угостишь? — возле меня неожиданно прозвучал спокойный голос отца.

Я встрепенулся. Надо же, размечтался и не услышал, как он подошел.

— Конечно, пап, садись!

Я свинтил железную крышку с термоса, вытащил зубами пробковую заглушку и налил отцу ароматного чаю прямо в железную крышку. Не знаю, что это за магия такая, но лично для меня чай в этом термосе реально вкуснее, чем в любом другом самом современном чайнике. А пить его прямо из железной крышки — просто истинное наслаждение для ценителей.

— Волнуешься? — отец несильно сжал мое плечо.

— Есть немного. Но мне бы уже хотелось всё закончить побыстрее… Или начать — это с какой стороны еще посмотреть.

Отец, соглашаясь, кивнул.

Позавчера мы с отцом позвонили деду и сообщили ему, что с раскопками покончено, и мы наконец-то нашли то, что искали! Он не на шутку разволновался и прокричал нам в трубку, что бросает все дела, и завтра первым же рейсом вылетает к нам. Просил дождаться и не лезть к отпечатку. Поэтому мы и не полезли вчера во избежание соблазна. Ждем главу семейства.

Баба Фрося

Я посмотрел на часы. Девять вечера. Как же медленно тянется время, скорей бы уже утро!

Я услышал приближающиеся характерные шаркающие шаги и чуть улыбнулся. Как же, дадут мне сегодня побыть одному…

— Коля, чего это вы там в потемках? Врубай давай свет, а то я тут себе все ноги переломаю.

Отец щелкнул выключателем, и баба Фрося подошла к беседке.

— Я вам тут с отцом пирожков твоих любимых принесла, с творогом и изюмом. Будете?

Я улыбнулся еще шире.

— Конечно буду, баба Фрося!

Ефросинья вразвалочку зашла в беседку и поставила на стол лукошко, накрытое тонким вафельным полотенцем. Вкусно пахнуло свежей выпечкой.

— Позволите бабке старой сказать пару слов? — спросила она, выкладывая горячие, дышащие паром пирожки на плоское блюдо.

— Конечно, Ефросинья, говорите, пожалуйста, мы вас внимательно слушаем, — сказал отец. Он очень серьезно относился ко всему, что открывала нам баба Фрося, особенно в последнее время.

Она, кряхтя по-старчески, уселась за стол напротив меня и, подперев ладонями подбородок, заговорила:

— Видела в этот раз немного, но то, что видела, скажу.

Старушка положила ладонь на мою руку.

— Не переживай ты ни о чём, паря! Всё нормально у тебя будет. Завтра иди сам, без них вот, — она кивнула на отца, — не пустят их! А если всё-таки пролезут за тобой, то умрут лютой смертью.

Ефросинья перекрестилась и продолжила:

— Перемены у всех скоро великие начнутся. А тебе, Иван, вот что скажу. Паря наш… Он свой великий подвиг совершать будет, а тебе и старику вашему свои подвиги совершать надобно. Какие — сами знаете. Вот не знаю, почему и как, но карты мне говорят, что всё то, что вы найдете и притащите сюда, — она кивнула в сторону хранилища, — это пригодится в будущем вам и тем, для кого вы это собираете. И вот что еще интересно…

Баба Фрося замолчала ненадолго, затем поправила узел косынки под подбородком и посмотрела на нас с отцом прямо.

— Теперь не вижу я своей кончины в ближайшее время, вот что! Не вижу, хоть ты тресни! К чему бы это, а? Но вот же видела раньше, а сейчас нет! И жить-то теперь охота стало, как никогда раньше! Пугает это всё меня до усёр… до жути.

Ефросинья пододвинула к себе пустое лукошко и встала из-за стола.

— Ладно, пойду я, — она поцеловала меня в темечко и погладила по голове. — Всё нормально будет, паря, не дрейфь!

Бабка ушла, а мы еще долго сидели молча, переваривая услышанное.

— Всё равно, завтра ныряем вместе! — упрямо сказал отец. — Только деда дождемся.

Я утвердительно кивнул.

Дед прилетел

Дед появился в поселке на рассвете. Прилетел на вертолете прямо из аэропорта. Не на нашем «МИ-8», конечно, тот сейчас находился здесь, а на каком-то частном, небольшом и очень похожем на тот, что был у отца в Монако.

Не дожидаясь, пока бешено вращающиеся лопасти остановятся, дед выскочил из кабины вертолета и, пригибаясь, быстро направился в нашу сторону. Винтокрылая машина, тут же взревев двигателями, взмыла в небо и легла на курс в сторону Краснодара.

Поздоровавшись с нами, дед спросил у меня коротко:

— Готов?

И получив утвердительный ответ, распорядился:

— Тогда собираемся! Не будем тянуть с этим.

Отец придержал его за руку.

— Постой! Тут такое дело. Ефросинья сказала вчера, что нам туда нельзя, нас не пустят и уничтожат. А вот ему, — он показал на меня, — можно! Его там ждут и примут.

Отец говорил спокойно, чувствовалось, что его ночные сомнения развеяны, и теперь он полностью разделяет мнение бабы Фроси. Приучила она нас всех за это время прислушиваться и относиться к ней более чем серьезно.

Услышав это, дед замер на полушаге и с полминуты о чём-то напряженно размышлял. Затем кивнул сам себе и полез в свою объемную сумку. Немного порывшись там, он достал из нее двухлитровую бутылку. Судя по этикетке и соломенной оплетке, эта бутылка была из-под какого-то дорогого итальянского вина. Через зеленое стекло можно было определить, что она заполнена какой-то темной массой под самую крышку.

— Вот, — дед протянул мне бутылку, — пользуйся на здоровье. Всего-то одна столовая ложка этой жидкости в день заменяет тебе завтрак, обед и ужин.

Застегивая сумку, дед расстроено пробурчал:

— Древний родовой рецепт, доработанный современными технологиями. В пластик нельзя, быстро портится, а вот в цветном стекле не пропадает и не прокисает. Смотри не потеряй, тут тебе одному на полгода хватит, если не больше, экономить не надо. Для всех готовил, а оно видишь как! Воды только прихвати с собой побольше — оно сладкое и приторное.

Кивнув, я отвинтил крышку и понюхал. В нос шибануло какими-то травами, медом, орехами и еще чем-то таким и вправду приторным и неуловимо знакомым.

— Спасибо тебе, дед.

Тот кивнул, а затем спросил растерянно:

— Ну как же так-то? Почему нам нельзя с тобой — причина-то какая? Хотя, думаю, что Ефросинья просто так молоть языком не станет. И что же нам теперь делать? Хоть проводить-то тебя можно?

— Наверное, можно, только близко ко мне подплывать не надо, мало ли что.

Я повесил на спину заранее приготовленный рюкзак с амуницией Крона и приобнял отца и деда за плечи.

— Ну что, на «Венеру»?

Мы спустились к морю по аккуратно выложенным ступенькам, которые начинались недалеко от беседки и заканчивались прямо у подножья нашей скалы. На небольшом причале нас уже поджидала лодка с нашей яхты.

Матрос, который был за рулевого, ритмично пританцовывал на берегу, пытаясь хоть как-то согреться. Заметив нас, спускающихся вниз, он махнул нам рукой, пробежал по небольшому мостику и, запрыгнув в лодку, запустил мотор на прогрев.

Прибыв на «Венеру», мы, не выходя из гаража, облачились в легкие водолазные костюмы и снова расположились в лодке, поставив акваланги у себя между ног.

Взяв себе акваланг с полнолицевой маской, я решил, что мне так будет удобнее, да и привык уже к ней за последнее время. Пока шли на точку, отмеченную ярко красным буем, я закинул рюкзак с дарами Крона себе за спину, а баллон с воздухом закрепил спереди.

Всё, я готов!

Прибыв на место, мы, не сговариваясь, встали на качающуюся палубу и в каком-то эмоциональном порыве обняли друг друга за плечи. Стояли так, закрыв глаза и соприкасаясь головами, несколько минут, четко осознавая важность всего того, что вскоре должно произойти здесь сегодня. Для нас для всех это был очень волнующий момент. Каждой клеточкой своего тела я ощущал, как через руки отца и деда ко мне приходит мощное ощущение силы и уверенности в себе. В эту минуту понял одно — мне всё по плечу, для меня нет преград, я со всем справлюсь и всё преодолею, надо только двигаться вперед и не оглядываться назад!

Мы расцепили руки, надели маски и почти одновременно прыгнули с разных бортов лодки спиной вперед. Сориентировавшись под водой, я сразу же поплыл к скальному выступу и посмотрел на очищенную от ила и грунта площадку с отпечатком.

Вот он!

Трехпалый отпечаток, столько лет снившийся мне каждую ночь, находился сейчас прямо передо мной, только протяни руку и коснись. Он точно такой же, как и в моём сне. Я изучил его до мельчайших подробностей, от него даже сейчас веяло чем-то близким, как будто мы с ним сроднились за все эти годы. Обернувшись, я посмотрел на деда с отцом. Они наблюдали за мной в метрах пятнадцати позади меня, готовые в любой момент прийти мне на помощь.

Всё… Пора!

С бешено бьющимся сердцем я решительно приложил руку к трехпалому отпечатку, и как только мои пальцы коснулись чуть шершавой поверхности, то сразу же, как магнитом, их притянуло к нему. Ожидаемо болезненный укол в ладонь, и я тут же перестал чувствовать свое тело. Меня как будто парализовало. Я ощутил, что не могу пошевелить даже мизинцем свободной руки, но в тоже время свободно мог поворачивать голову в разные стороны. Несколько секунд ничего не происходило, но затем моя рука провернулась вместе с площадкой сначала влево, затем погрузилась в скальную породу по локоть и провернулась вправо. Весь скальный выступ после этого мелко задрожал, с каждой секундой поглощая мою руку всё глубже и глубже.

Инстинкты самосохранения истерично кричали мне о том, чтобы я попытался оторвать ладонь от отпечатка, но не тут-то было! Он крепко держал меня за кисть, а вибрация при этом достигла такой силы, что меня уже мотыляло из стороны в сторону, как безвольную тряпичную куклу. В какой-то момент дикая боль пронзила всё мое тело, меня выгнуло дугой, и я дико закричал. Мне еще никогда не было так больно и страшно, как сейчас. Самое ужасное было то, что мое тело разрывало изнутри на части, и я ничего не мог с этим поделать.

Через пару минут сумасшедшей трясучки вибрация с крупной перешла на более мелкую. Я, пытаясь сфокусировать взгляд, заметил, как вдоль всего скального выступа пошла трещина, которая от этой вибрации с каждой секундой становилась всё шире и шире. Где-то глубоко в сознании промелькнула отстраненная мысль о том, что я правильно выбрал маску — иначе я бы давно уже потерял загубник и нахлебался морской воды.

Кое-как я нашел в себе силы повернуть голову, пытаясь найти глазами своих близких. Никого… Рядом нет никого! Я остался один на один с этим жутко трясущимся выступом.

Где они? Что с ними? Живы?

Следующий приступ боли мгновенно выбил из головы все посторонние мысли. Вибрация снова перешла с мелкой на крупную и стала усиливаться, переходя в чувствительные толчки.

Меня охватила паника и дикая невыносимая, разрывающая изнутри боль. Мне казалось — еще чуть-чуть и я не смогу больше держаться, сдамся и потеряю сознание. В какой-то момент я начал задыхаться, мне нечем было дышать, и при каждом вдохе какая-то неведомая сила выбивала весь воздух из моих легких. Надо успокоиться, постараться сосредоточиться и отрешиться от этой всепоглощающей боли.

Короткий вдох, короткий выдох. Короткий вдох…

А-а-а! Новый адский приступ боли накрыл меня еще сильнее прежнего. Я стиснул зубы. Не сдаваться… Взять себя в руки и не сдаваться.

Я закрыл глаза. Надо постараться забыть о боли, выкинуть ее из своего сознания, как учили меня когда-то мой отец и дед. Еще бы вспомнить только, как это делается! Вместо этого перед моими глазами почему-то возникла баба Фрося. Она, улыбаясь, погладила меня по голове и проговорила успокаивающе: «Держись, паря, немного осталось, всё хорошо будет».

Я выдохнул, и боль немного отступила.

Что это?! Перед глазами какие-то красные разводы. Это… кровь? Откуда? Попытался согнуть свободную руку, и о чудо… с трудом, но она слушается! Я хотел было вытереть лицо всё еще непослушной рукой, но вместо этого наткнулся пальцами на пластик маски. В голове шум как от водопада, в висках стучат колокола, перед глазами красная пелена.

Я встряхнул головой и закричал зло, изо всех сил прогоняя этим криком слабость и страх:

— А-а-а-а!

Но как-то быстро выдохся и уже точно начал терять сознание от нехватки воздуха, дикой слабости и боли.

В этом пограничном состоянии между явью и обмороком вдруг возник другой образ. Образ моей таинственной синеглазки и ее слова: «Держись. Ты нужен мне, нужен всем нам. Держись, не теряй сознание. Ты сможешь!».

Я с усилием разлепил глаза и сквозь кровавую пелену посмотрел на свою прижатую к отпечатку руку, она вместе с площадкой уже погрузилась по плечо в расщелину, которая продолжала расширяться сантиметр за сантиметром. Я уже перестал понимать, что сейчас происходит, и где теперь нахожусь.

Что мне делать? Что…

Только у меня промелькнула эта мысль, как расщелина резко расширилась, и меня в мгновение ока затянуло вовнутрь целиком.

Ощущение свободного падения в полной темноте продолжалось всего несколько секунд. Я уже было приготовился к жесткому приземлению и всем последствиям для себя, но тут случилось то, чего никак не ожидал. Воздух вокруг меня вдруг сгустился, и я, как будто окунувшись в огромную емкость с густой субстанцией, замедлил свое падение. Дальше произошло совсем уж необъяснимое — помимо воли мое еле живое тело какая-то сила развернула вертикально и мягко поставила на ноги.

Без той сумасшедшей трясучки боль постепенно отпускала, давая мне возможность кое-как осмыслить и проанализировать ситуацию. Вокруг было темно — хоть глаз выколи! Темнота была настолько плотная и густая, что я ненароком подумал — всё, ослеп…

Я попытался поднять руку, чтобы включить налобный фонарь, и не смог. Совсем не было сил, да и не чувствовал я пока этой руки, как будто ее и не было у меня совсем!

Через секунду меня плавно потянуло куда-то вперед. Дышать стало чуть легче. Странно… Такое ощущение, что я прилип ногами к какой-то платформе, и меня вместе с ней быстро несет куда-то вдаль по узкому и бесконечно длинному тоннелю. Одно радовало — с каждым болезненным ударом сердца ко мне постепенно возвращалось мое потрепанное тело. Боль как-то незаметно утихла, и уже через несколько секунд я смог вздохнуть полной грудью.

Так уже лучше…

Скорость движения платформы стремительно увеличивалась. Я это ощущал по участившимся вздрагиваниям, которые острыми иголками отдавались во всём теле.

Вторая попытка включить фонарь. Преодолевая непонятное сопротивление, мне кое-как удалось согнуть руку в локте, а вот поднять ее к голове я уже не смог. Слабость просто запредельная. Что-то не дает мне упасть. Как будто та густая субстанция, что обволакивает меня сейчас со всех сторон, держит крепко и не дает мне даже немного наклониться вбок. Но так дальше дело не пойдет, ничего не видно, и внутри меня понемногу начинает просыпаться ощущение легкой паники.

Боль постепенно отпускает, уколы иголок уже не так болезненны, надо попытаться еще раз включить этот проклятый налобный фонарь и осмотреться вокруг. Расслабившись и полностью повиснув в густом, как кисель, воздухе, я попытался сосредоточиться на своем дыхании. Если начну правильно дышать, то через дыхание получится восстановить силы намного быстрее.

Нельзя терять присутствия духа, нельзя!

Вдох, задержка, выдох, вдох, задержка, выдох…

Примерно через минуту, прилагая неимоверные усилия, мне всё-таки удалось включить фонарь. Третья попытка оказалась самой успешной. Яркий свет больно резанул по глазам и выхватил из темноты совершенно гладкий тоннель, по которому я несся с сумасшедшей скоростью. Разглядеть что-либо более детально было очень затруднительно, но мне всё-таки удалось заметить кое-где боковые ответвления. Ноги мои стояли на невидимой платформе, а правая рука при этом была всё также прикована к той самой площадке с отпечатком, которая парила в воздухе как в невесомости впереди меня.

Странно. Я почти не чувствовал сопротивления воздуха. Может, его здесь и нет совсем?

По моим ощущениям эта сумасшедшая гонка продолжалось еще несколько минут, затем незримая платформа, на которой я стоял, начала плавно замедляться, пока не остановилась совсем. Теперь у меня появилась возможность осмотреться. Тоннель как тоннель, сухой и идеально чистый. Везде, куда ни падал мой взгляд, была абсолютно гладкая поверхность, нигде не видно ни потеков, ни падающих капель, всё сухо и стерильно. Может, я уже и не под водой, а где-то под скалой?

Всё может быть…

Справа от меня вдруг послышался тихий шипящий звук. Я отреагировал на него, повернув свою голову настолько быстро, насколько позволяло мне мое нынешнее состояние. Часть боковой стены бесшумно отъехала в сторону, открыв небольшой узкий проход. Та же неведомая сила плавно развернула меня и медленно затащила в образовавшуюся щель. Мой налобный фонарик мгновенно вырубился, снова погрузив меня во тьму. Через секунду этот же шипящий звук за спиной дал мне понять, что часть стены встала на место.

На этот раз темнота в помещении была не совсем полной, и мои глаза, на удивление, быстро приспособились к ней. Я даже смог различить очертания кое-каких предметов, находящихся неподалеку. Затаив от волнения дыхание, я смотрел по сторонам, пытаясь определить, что это. Но мои потуги оказались напрасными, через секунду помещение залил мягкий золотистый свет.

Я оказался в небольшом зале. На полу ровно посередине комнаты находился черный как смоль куб размером с почтовый ящик. Моя правая рука безвольно соскользнула с площадки с отпечатком, и я почувствовал, что теперь наконец-то могу шевелить своими многострадальными конечностями, и меня уже совсем ничего не держит. На подгибающихся и дрожащих от слабости ногах я шагнул с невидимой платформы на гладкий, будто бы отполированный пол.

— Приветствую, — неожиданно прозвучал у меня за спиной тихий и спокойный голос на языке Зотов.

Похолодев, я обернулся. То, что я увидел, повергло меня в настоящий шок.

В комнате, не касаясь пола, висело полупрозрачное с размытыми очертаниями привидение. Я во все глаза уставился на него.

Голограмма?

Похоже, но не уверен. Из-за нечетких смазанных контуров оно отдаленно напоминало фигуру человека. Ноги были размыты совсем, руки истончались от локтей и были почти неразличимы, неестественно вытянутое прозрачное туловище колыхалось как будто на ветру. В нём не было ничего похожего на тех, кого я видел раньше в своем видении во время медитации.

Привидение бесшумно подплыло ко мне и повисло у меня прямо перед лицом. С близкого расстояния я отчетливо смог разглядеть его ярко-синие выразительные глаза, которые смотрели на меня так пронзительно, что казалось, просвечивали меня насквозь. Совсем неожиданно на меня снова накатило оцепенение, и я не мог шевельнуть даже пальцем.

Привидение подплыло ко мне еще ближе, взгляд его изменился, в нём появились заинтересованность и узнавание. Затем из нечетких туманных контуров начала формироваться рука. Она потянулась к моему лбу.

«Это не голограмма», — успел подумать я.

И тут рука легонько коснулась моего лба. В следующее мгновение в помещении выключили свет, и я рухнул на пол, теряя сознание.

Глава 11. Стражи

Какое-то время спустя

Легкий ветерок подул мне в лицо, и это заставило меня очнуться.

— Приветствую, — снова тихо прошелестело возле моего уха.

Я открыл глаза и тихо застонал. Всё тело болело так, как будто я недавно попал под адскую камнедробилку, и мне каким-то чудом удалось выжить. Сцепив зубы, я пошевелил пальцами. Нормально.

Тело находилось под моим контролем, и это просто отлично!

С трудом я поднял голову и осмотрелся. Нахожусь в той же самой комнате, где и потерял сознание. От стен идет слабый свет, но он такой тусклый, что сквозь полумрак я еле различаю кончики своих пальцев на вытянутой руке. Я очнулся в сидячем положении. Упасть на спину не дал мой же рюкзак. Мои ноги немного согнуты в коленях и упираются босыми ступнями в черный куб.

Где я?

Схватился рукой за лицо, маски нет. Вот она, лежит на полу возле моей ноги рядом с аквалангом. Мой потухший и от этого бесполезный сейчас налобный фонарь тоже рядом. Разрядился или испортился — это уже неважно. Посмотрел на часы — стрелки замерли и не двигаются. Я помню, во сколько примерно нырнул с отцом и дедом с катера, но сколько с этого момента прошло времени, без понятия.

Странно… Дышится тяжело, в помещении явно не хватает кислорода, как будто я нахожусь сейчас в горах на высоте не меньше пяти тысяч метров.

Снова рядом этот тихий шипящий звук. Морщась от боли в шее, я с трудом повернул голову. В метре от меня прямо в воздухе зависло то же самое привидение. Мне, наверное, показалось, но вроде с того времени, как я видел его в последний раз, оно стало еще тоньше и прозрачней.

— Ты кто? — ляпнул я по-зотэриански первое, что пришло мне в голову.

Привидение подлетело ближе и замерло в метре от меня.

— Я Гетар — страж этого уровня, — призрак говорил так тихо, что мне приходилось сильно напрягать слух, чтобы разобрать его слова.

— Страж? — я недоверчиво посмотрел сквозь него. — Ты один здесь? Где остальные? Где те, кого я должен пробудить?

После моих слов Гетар резко приблизился вплотную к моему лицу. Его выразительные, необычайно синие глаза заполонили всё вокруг, словно собираясь пробуравить меня насквозь и заглянуть прямо в душу. Сразу свело мышцы лица, перехватило дыхание, сжалось сердце, и я, как ни старался, не мог отвести от стража свой взгляд или хотя бы пошевелить пальцем. В глазах разом потемнело, невыносимо заболела голова, и во рту появился соленый привкус крови.

Гетар, наконец, отвел глаза в сторону, и сразу же всё прошло. Разом перестала болеть голова, и кровь прилила к лицу. Я облегченно вздохнул полной грудью и тут же закашлялся. Нехватка кислорода в помещении давала о себе знать.

— Да… Ты тот, кого мы ждем. И ты сам знаешь об этом, — без эмоций прошелестел страж, облетая меня по кругу.

Затем он приблизился к кубу и, полностью истончившись, скрылся в нём целиком. Его не было с минуту, затем он появился вновь и заговорил так, как будто и не исчезал вовсе.

— Но чтобы пробудить спящих, тебе необходимо сначала запустить резервный источник. А это сможешь сделать ты и только ты, — тихо прошелестел Гетар. — Времени почти нет. Твое появление вызвало сильный перерасход энергии, поэтому нам надо поспешить… Иди за мной.

Сделав над собой усилие, я кое-как поднялся на ноги.

— Веди меня, я готов!

Пока я поднимался, страж бесшумно переместился к стене. Та с уже знакомым мне тихим шорохом немного отъехала в сторону, открыв нам узкий проход в соседнее помещение. Я обратил внимание, что в этот момент по Гетару пробежала какая-то рябь, и его контуры после этого стали еще более размытыми.

Понятно. Страж работает на последних крохах энергии. Ну ничего, сейчас мы это поправим, главное, чтобы мне показали и объяснили, что и как надо делать. На ходу подняв с пола налобный фонарь, я пощелкал выключателем. Нет никакой реакции. Ладно, не будем терять время. Я оставил в покое бесполезные теперь вещи и уверенно отправился вслед за стражем.

Узкий проход вел в следующее помещение, которое по своим размерам превышало предыдущее примерно раз так в двадцать. Пятиугольное, по его центру находилось какое-то устройство, очень сильно напоминающее дирижерский пульт на тонкой и почти прозрачной ножке. Высотой эта конструкция была примерно мне по подбородок и говорила об истинном росте тех, кто когда-то за ней стоял. В каждом углу этой комнаты располагалось по черной перевернутой пирамиде высотой около двух метров. Все пять пирамид были похожи друг на друга как две капли воды, за исключением одной. Из верхней плоскости этой выпирал на полметра стержень серого цвета толщиной примерно с мою руку.

Страж подлетел к пирамиде, посмотрел на меня, явно привлекая мое внимание, затем положил руку на стержень. Рука прошла сквозь него и растворилась в черноте конструкции. Гетар отлетел немного в сторону и, как мне показалось, призывно посмотрел на меня.

— Сделай это, — еле слышно прошелестел он.

Я, не мешкая, подошел к пирамиде и, встав на носочки, без колебаний надавил на стержень.

Тот почти без сопротивления с легким шипением погрузился внутрь и растворился там без следа.

— Теперь здесь, — прозвучал совсем тихий шепот возле моего уха, — поторопись…

Я повернул голову на его голос.

Страж завис в воздухе возле «дирижерского пульта».

— Приложи свою руку… Быстрей! — в шепоте стража ощущалась тревога.

Я подскочил к пульту и быстро приложил руку к начинающему светиться экрану. В ладонь слегка кольнуло, и она прилипла к его поверхности.

Несколько секунд ничего не происходило, затем в комнате заметно посветлело, воздух стал чуть свежее, а у меня тем временем как будто вынули позвоночник. Снова закружилась голова, накатила сильная слабость, подогнулись непослушные ноги, и последнее, что я заметил, перед тем как рухнуть на пол и потерять сознание, была ярко светящаяся пирамида в углу комнаты.

Спустя какое-то время

Пробуждение наступило сразу без какой бы то ни было раскачки. Какой-то толчок изнутри — и я уже лежу с открытыми глазами, пялясь на гладкий светящийся потолок.

Мягкий желтоватый свет заполнял большую круглую комнату, совершенно не раздражая мои глаза. Сами стены были источником света, они создавали в помещении атмосферу тепла и покоя.

Первым делом я прислушался к себе, стараясь не шевелиться. Состояние отличное, так хорошо я себя не чувствовал за последний год еще ни разу! Медленно поворачивая голову, я заинтересованно осмотрелся, стараясь не пропустить ни сантиметра. Я лежал на странном, но очень удобном ложе, поверхность которого повторяла все изгибы моего тела.

Хм… Удобно.

Кстати, о теле! Я был почему-то совершенно голый. Поискал глазами свой рюкзак и водолазный костюм — нигде нет! Быстро слез с ложа и заглянул под него. Там тоже пусто…

Что за чёрт? В рюкзаке же амуниция Крона!

В панике я пробежал глазами по комнате. Может, где-нибудь здесь есть скрытые шкафчики?

За спиной раздался легкий хлопок. Я резко обернулся.

Вот это номер! Ложе, на котором я лежал всего пару секунд назад, куда-то исчезло. Просто испарилось и всё!

В помещении вдруг стало намного светлее, и тут же с тихим шипением в сторону отъехал небольшой участок стены. В образовавшемся проеме появился очень высокий, атлетически сложенный человек, облаченный в плотно облегающий его тело комбинезон из мелкоячеистой ромбовидной чешуи.

Нет… Даже не так. Человеком его можно было назвать лишь с большой натяжкой. Он был очень высокий, внешне похожий на человека, но какой-то неземной, что ли. Под три метра ростом, весь какой-то крепкий, цельный, как будто он был сделан из одного слитка прочнейшего металла. При этом двигался он легко и непринужденно. Я обратил внимание на то, что в момент движения металл чешуи на сгибах переходил в жидкое состояние, напоминающее ртуть, но в целом сохранял при этом свою форму. Малоподвижное лицо с бронзовым оттенком, ярко-синие пронзительные глаза, поблескивающий сталью короткий ежик волос на голове. Уши маленькие, слегка заостренные кверху и прижаты к голове.

Крепкую жилистую шею прикрывал тонкий воротник из чешуек размером чуть поменьше, чем на плечах. Выпуклые мышцы груди, четко выраженные квадраты пресса на плоском животе, красивые мускулистые руки и ноги были так плотно обтянуты этой необычной чешуей, что мне казалось, будто через нее легко проступают самые толстые вены. В то же время у меня создавалось впечатление, что прочнее этой тончайшей материи на Земле сейчас ничего нет!

Глядя во все глаза на это существо, я невольно вспомнил свой кортик, подаренный мне Кроном, чем-то они были схожи. Такие же крепкие и сокрушающие всё на своем пути. Рядом с ним я впервые в своей жизни почувствовал себя маленьким, беззащитным и щуплым.

Он взглянул на меня, и от взгляда этих ярко-синих глаз холод проник глубоко в мою душу. Я ощутил настоящий животный страх. Мне вдруг почудилось, что я смотрю в бездну, полную холода и смерти. В этот момент мне подумалось, что выражение — убить одним взглядом — как раз про этот самый случай.

Он очень, очень опасен…

— Приветствую, — голосом Гетара проговорил вошедший.

Я оторопело глядел на него и только смог выдавить из себя:

— Невероятно…

От сильного волнения у меня перехватило дыхание, я произнес это на русском, но затем спохватился и, переведя дух, заторможенно проговорил на зотэрианском:

— Привет.

— Я Гетар — страж этого уровня, — он несильно ткнул себя ладонью в мощную грудь. Затем лицо стража изменилось, и мне показалось, что он слегка улыбнулся. — В нём сейчас недостатка энергии нет, поэтому мне нет нужды находиться в энергосберегающем режиме.

Я от удивления открыл рот, не зная как реагировать.

«Это что же такое получается… это тот самый страж, который еще совсем недавно дымкой летал по комнате? — мои мысли заметались в голове. — Это киборг какой-то, или как его там? Только что сквозь него было видно всё насквозь, а сейчас вон он какой! Это фантастика какая-то!»

— Невероятно, — прошептал я.

Страж снова как рентгеном пронзил меня внимательным взглядом.

— А кто ты? В тебе есть много Хро, иначе бы ты сюда не попал и давно был бы уже уничтожен. Откуда у тебя вещи Крона? Что с ним? Ты должен дать мне ответ, иначе тебя настигнет неминуемая смерть!

Я глубоко вздохнул.

Да… Прием мне здесь оказали не самый радушный… То чуть не разорвали пополам, пока протискивали в щель под водой, то этот Гетар вырубал меня пару раз почём зря. А теперь чуть что — смерть! Интересно, он пугает… или правда может меня прикончить?

Ну да ладно! Не за этим я сюда пролез, чтобы потом упираться.

Говорил этот страж немного непонятно, совсем не так, как на этом языке разговаривал со мной мой отец или дед. Вроде все слова знакомы и понятны, но произносятся совсем по-другому. И построение фраз сильно отличается от привычного мне. Я больше догадывался о сказанном, чем понимал, о чём шла речь.

— Мне бы для начала одеться, — сказал я. — И где мои вещи?

Гетар молча подошел к одной из стен.

Сразу же на стене проявились створки, с тихим шуршанием они разъехались в разные стороны, обнажив проход в соседнее помещение. Я заглянул туда из-за спины стража. Сравнительно небольшая комната, в ней три полки, на одной лежал мой водолазный костюм, на другой акваланг и на третьей, самой дальней от меня, мой, надеюсь, нетронутый рюкзак.

С облегчением выдохнув, я обошел Гетара по небольшой дуге и попал в комнату. С ближайшей полки взял в руки водолазный костюм. Жутко не хотелось напяливать на себя эту прорезиненную и пропахшую потом ткань, но ничего другого из одежды у меня с собой не было.

Вздохнув, я стал натягивать на себя этот резиновый костюм. Страж, стоя чуть в стороне, мгновение разглядывал меня, а затем вошел за мной в комнату. Тут же из стены выдвинулась еще одна полка. На ней лежал небольшой аккуратный сверток. Страж молча взял его и протянул мне.

— Возьми.

Я осторожно взял сверток из рук Гетара, непроизвольно прикоснувшись к его пальцу. Меня обдало холодом, как будто я прикоснулся голой рукой к металлу на морозе.

Поежившись, я развернул сверток. Это оказался комбинезон из мягкой, почти невесомой сероватой ткани.

О! К нему еще и мягкие тапочки в форме низких ботинок.

Хорошо!

Я быстро влез в эту новую для меня одежду. Сидит немного мешковато, но ничего, зато совсем не стесняет движений и невесомая, совсем как пух. Я нагнулся и надел на босые ноги мягкие и приятные на ощупь ботиночки. Долгие пять секунд я стоял с открытым ртом и смотрел, как мягкая ткань обуви срастается с тканью комбинезона, превращаясь с ним в одно целое. Затем комбинезон обтянулся по моей фигуре. На ногах уплотнились подошвы, приняв с внутренней стороны форму моей стопы. Стараясь ничему не удивляться, я восхищенно выдохнул.

Да уж… Технологии… То ли меня еще ждет впереди.

Подойдя к рюкзаку, я расстегнул его лямки и достал из него свой кортик. От накатившего ощущения смертельной опасности затылок моментально заморозило могильным холодом.

Я замер на месте, медленно выдохнул и, разжав пальцы, уронил Черныша обратно на рюкзак. Стоял так несколько секунд, боясь даже пошевелиться.

Чёрт, как же опрометчиво я поступил… Глупо, не подумав…

Главное сейчас — не паниковать и не делать резких движений, может, всё еще и обойдется. Но так долго продолжаться не может, надо действовать…

Не разворачиваясь, я медленно показал свои руки и тут же ощутил, как взгляд стража перестал сверлить мой затылок, чувство опасности быстро отступило и сразу же сошло на нет.

Я прощен или сделал всё правильно?

Спокойно, без суеты и резких движений плавно переложил клинок на полку, потом достал из рюкзака стеклянную бутылку с питательной смесью и отвинтил крышку.

— Будешь? — я медленно обернулся и, шалея от своей наглости и бесшабашности, протянул бутылку Гетару.

Он принял ее из моих рук и осторожно поднес к своему лицу. Его и без того жесткие черты на мгновение закаменели, и в это же мгновение я прям почувствовал, как в его голове заработала мощнейшая химическая лаборатория, разбирающая эту жидкость на молекулы, пытаясь определить ее состав.

Через пару секунд страж закрутил крышку и вернул мне бутылку обратно.

— Это для тебя… Рассказывай, — тяжело роняя слова, произнес он.

Пока Гетар через запахи пытался определить состав содержимого бутылки, я смотрел на него и робел, как нашкодивший ребенок перед грозным милиционером. Я изо всех сил старался не показать вида, как мне в этот момент не по себе. Загадочность стража, его непредсказуемая реакция на мои необдуманные действия и несокрушимая мощь его литых мышц кричали мне — опасность! Будь предельно осторожен! Одно неверное движение или неправильно сказанное слово, и всё!

Мне казалось, что стоит ему только пошевелить мизинцем, и от меня мокрого места не останется. И никакое ускорение мне в этот раз не поможет. Да, в этот момент страж внушал всем своим видом ужас и трепет, и мне было абсолютно не стыдно признаться себе — я его боялся, чувствовал себя перед ним совершенно беспомощным и голым. Ауры у него нет, гипноз тут бесполезен, а чисто физически он просто разорвет меня голыми руками, да и всё!

Первый раз в своей жизни я испытал настоящий животный страх перед кем-то. Но раз я всё еще жив, то… Я медленно отвинтил крышку и, понюхав содержимое бутылки, сделал малюсенький глоток. По пищеводу в желудок спустился теплый комок и уже оттуда, разделившись на молекулы, побежал по венам, наполняя всего меня силой и энергией. Чувство дикого голода, терзавшее меня с момента пробуждения, постепенно отступило, запрятавшись где-то там глубоко внутри.

— Гетар, могу я тебя спросить?

Он смотрел на меня, не реагируя. Я почему-то решил, что такое поведение является знаком согласия.

— Мне удалось пробудить Зотов? — решил я прояснить для себя волнующий меня момент.

Во взгляде Гетара что-то изменилось, и он, чуть помедлив, ответил:

— Для этого тебе нужен бриал. Но прежде — твой рассказ.

Я кивнул.

«Значит, получается так, — подумал я, закручивая крышку на бутылке. — Никого я пока не пробудил, а просто активировал резервный источник питания в той комнате и всё. Только мне вот пока непонятно, как страж допустил до такого? Сам, что ли, не мог нажать на тот стержень, пока был в таком же состоянии, как и сейчас? Или что-то здесь произошло непредвиденное, какой-то сбой, и из-за него он экстренно перешел в энергосберегающий режим? Ладно, узнаю об этом позже… если, конечно, выживу. По-моему, этот Гетар не собирается со мной церемониться».

Сейчас мне ясно только одно — он выполняет какой-то свой, прописанный ему ранее протокол, и только после этого примет решение — допустить меня к пробуждению зотэрианцев или всё-таки уничтожить. Ну что же, мне скрывать нечего, я готов рассказать ему всё, что знаю, не зря же я к этой встрече так тщательно готовился.

Мне уже стало понятно, что по моим эмоциям он считывает всё, что ему нужно, поэтому сказал ему прямо:

— Если не упускать никаких деталей и рассказывать всё подробно, то это может занять немало времени. Ведь по нашим расчетам с того момента, как остатки клана Кинхов и всех остальных зотэрианцев спустились в убежище, там, — я направил указательный палец вверх, — прошло более пяти тысяч лет, или, как говорил нам Крон в своем послании — местных циклов. Местный цикл — это двенадцать месяцев. Месяц распределяется на разное количество дней — семь месяцев по тридцать одному дню, четыре по тридцать дней и один двадцать восемь или двадцать девять в зависимости от того високосный это год или нет.

Я на миг прервался. Страж застыл как статуя и, не мигая, смотрел прямо мне в глаза. В этот раз я не ощущал в отношении себя никаких негативных эмоций, поэтому спокойно продолжил:

— Високосный год наступает раз в четыре года. В одном дне — двадцать четыре часа, в одном часе — шестьдесят минут, в одной минуте — шестьдесят секунд, в одной секунде…

— Шесть тысяч четыреста восемьдесят семь местных циклов, два месяца и двадцать четыре дня, — перебив меня, проговорил Гетар, затем приподнял руку и шевельнул пальцами. — Продолжай.

Я удивленно посмотрел на него. Ого-го! Без малого шесть с половиной тысяч лет? Да уж… Профессор Боголюбов сильно ошибался в своих расчетах.

Несмотря на хорошее самочувствие, слабость во всём теле всё еще давала о себе знать и я, чуть подумав, нерешительно спросил:

— Можно мне присесть? Рассказ будет долгий, а я еще не совсем восстановился после… — не успел я договорить, как за моей спиной раздался легкий хлопок.

Обернувшись, я увидел странное приспособление, напоминающее чуть скошенный гриб на тонкой ножке. «Гриб» как бы вырос прямо из пола и казался мне каким-то хрупким и совсем ненадежным.

Страж указал на него рукой и коротко бросил:

— Садись.

Осторожно, опасаясь, как бы не сломать своим весом, я опустился на эту импровизированную табуретку, и в тот же миг она стала активно подстраиваться под мои пропорции. Появилась удобная спинка, сиденье стало шире и немного вытянулось вперед. Прошло всего пару мгновений, и я с комфортом расположился в очень удобном кресле, положив руки на широкие подлокотники.

Страж не сдвинулся с места и остался стоять, заложив руки за спину.

— Начну с момента, как при помощи ваших технологий Крон устроил ловушку остаткам флота Митхар, которые кинулись за вами в погоню. Как вы, наверное, знаете, в этой планетарной системе сделать это было проще всего! Все вы к этому моменту уже спустились сюда в убежище, и Крон запечатал единственный вход своей кровью…

Зор так Зор

Я шел вслед за Гетаром по нескончаемо длинному коридору и с интересом поглядывал на его мощную, перевитую рельефными мышцами спину. Несколько минут назад я закончил свой рассказ, который растянулся на неопределенное время, может быть, даже и на сутки, уже и не знаю точно. Пережив столько потрясений, да еще находясь в замкнутом пространстве, я совсем потерял счет времени.

Мои, казалось бы, сверхнадежные водолазные часы вышли из строя сразу же, как только я попал к стражу. Все электронные устройства, которые были на мне, разом разрядились и теперь представляли собой никому не нужный хлам. Одним словом, я не понял, сколько всего прошло времени с начала моего рассказа, но одно знал точно — за это время я успел еще раз как следует проголодаться, и мне снова пришлось прикладываться к бутылке с дедовским нектаром. Это я так для себя назвал ту смесь, что передал мне дед перед погружением. И еще… За время моего рассказа я, как ни старался экономить, но полностью выпил одну из трех полуторалитровых бутылок воды — заботливый дед запихнул мне их в рюкзак еще на поверхности.

Про Гетара могу сказать только одно — слушатель из него, надо заметить, вышел несколько необычный. За время моего длинного рассказа он так ни разу и не проявил к сказанному мной хоть какого-нибудь интереса. Стоял как статуя, тупо уставившись на меня немигающим взглядом. Ни разу не перебил, не задал ни одного уточняющего вопроса. Даже упоминание о медальоне с шеи воина Митхар никак его не расшевелило. А ведь по утверждениям отца и деда, это был какой-то там очень хитрый ключ. Знать бы только еще от чего он…

Сначала из-за отсутствия хоть какой-нибудь реакции с его стороны мне было как-то не по себе, затем я привык и к концу рассказа уже не замечал ни Гетара, ни его стеклянного взгляда. Хотя нет, было два момента, когда страж проявил хоть какие-то эмоции. Когда у меня пересохло в горле, и я достал из рюкзака бутылку воды, страж, не меняя выражения лица, протянул ко мне руку ладонью вверх. Осторожно, не делая резких движений, я положил бутылку ему на раскрытую ладонь и, шагнув назад, замер в ожидании. Пронзительно-синие глаза стража пристально уставились на пластиковую бутылку с водой. Через несколько секунд он так же без эмоций вернул ее мне обратно.

— Продолжай.

Кивнув, я набрал в рот воды, прополоскал горло, проглотил и сел обратно в кресло. Вытерев рот ладонью, я поставил бутылку рядом с нектаром и продолжил свой рассказ.

И второй раз Гетар проявил хоть какие-то эмоции, когда в своем рассказе я подошел к месту, когда мы с дедом вскрыли гробницу Крона. В этот момент его пронзительный взгляд проник мне прямо в душу. У меня от этого сразу сильно закружилась голова, и всё поплыло перед глазами. Но через пару секунд опять всё пришло в норму.

Своеобразный детектор лжи, я так понимаю? Ну да ладно! Это полностью его право.

Сначала я рассказал стражу о том, что мне было известно из золотых пластин Зевса и Ареса. Я уже давно их все систематизировал, и у меня появилась более-менее четкая картина того, как в те давние времена всё происходило на самом деле.

Начал я свой рассказ с того, как жил и сражался с митхарианцами Крон на этой планете. Затем перешел на его сына Зевса, потом на Ареса, Фобоса и так далее… Я описывал эпизоды их борьбы с выжившими змееголовыми после разрушительного импульса. Рассказал про наши родовые усыпальницы, тайники и множество трофеев от Митхар. Не забыл упомянуть и то, как наш род скрупулезно копил эти богатства, пряча их в тайниках, ожидая момента пробуждения Зотов.

Я хорошо подготовился к этому рассказу. Мне почему-то всё время казалось, что как только я пробужу Зотов, то они первым делом начнут расспрашивать меня о том, что происходило на Земле, пока они находились в спячке. Как они начнут интересоваться судьбой Крона и его ближайших потомков. Всё-таки, как-никак, он — глава клана, и что ни говори, а он самоотверженно принес себя в жертву ради спасения всех остальных. Мне, правда, не совсем понятно, почему он остался на поверхности в одиночку, и никто из зотэрианцев или таких вот несокрушимых стражей не вызвался ему помочь? Но надеюсь, что когда мне удастся пробудить спящих, всё станет ясно и понятно.

В свободное от раскопок время я только тем и занимался, что скрупулезно штудировал золотые пластины и свою Родовую книгу, тщательно готовясь к этой непростой и долгожданной встрече. Мне удалось систематизировать всё, написанное там, и придать этим записям хоть какую-то последовательность. Получалась длинная, очень интересная и познавательная история. Но к моему великому сожалению, далеко еще не полная. Большая часть тайников еще пока не вскрыта, а там может быть целое море различной полезной информации, которая, без сомнения, еще прольет свет на многие моменты из жизни моего великого рода.

Закончив свой рассказ, я откинулся на спинку кресла, допил остатки воды из бутылки и спокойно посмотрел на Гетара.

Тот стоял молча, не шевелясь, и только взгляд его синих глаз теперь немного изменился и стал каким-то затуманенным. При взгляде на него у меня сложилось полное впечатление того, что сейчас в его искусственной голове проходит какой-то нешуточный мыслительный процесс. Затем, видимо, приняв какое-то решение, Гетар сфокусировал свой взгляд на мне и, сделав быстрый широкий шаг в мою сторону, скомандовал:

— Не шевелись!

Его тяжелая рука мягко легла на мою голову, и я уже внутренне приготовился к тому, что меня сейчас очередной раз долбанет, и я потеряю сознание. Но ничего такого не произошло, вместо этого меня окатило с головы до ног горячей волной, да и только.

— Данным мне правом от главы нашего клана — Крона ин Стаата дарую тебе имя Зор!

Страж выдержал паузу, затем продолжил:

— Если Совет кланов после своего пробуждения примет решение, то ты сможешь стать полноправным зотэрианцем.

Я после этого, если честно, слегка опешил.

Как… Мне дали новое зотэрианское имя? Как он меня назвал? Зор? Зоррборрат в переводе с языка Зотов — спасающий, идущий на помощь или приходящий на помощь.

Я в удивлении посмотрел на стража.

Он что, имеет такую привилегию — раздавать имена, или теперь это у меня такое звание или прозвище? «Данным правом от главы нашего…» Опять ничего не понятно… Но за разъяснениями к стражу лезть не буду. Спрашивать его я не собирался, да и судя по всему, бесполезно всё это.

Зор так Зор. И я думаю, это не самое плохое имя.

Я согласно кивнул, показав этим, что принял это имя.

Гетар развернулся и, выходя из комнаты, не оборачиваясь, бросил мне:

— Следуй за мной.

Я поспешно накинул на плечи свой рюкзак, взял в руки бутылку с нектаром и поспешил следом за ним по длинному и ярко освещенному коридору.

И вот я уже минут десять как иду за его широкой спиной. Тоннель всё время плавно заворачивает вправо и идет под еле заметный уклон. Неожиданно Гетар резко остановился, и я еле успел притормозить, чуть не налетев на его спину.

Справа от меня разъехались створки, и страж указал мне рукой на вновь образовавшийся проход.

— Тебе туда, Зор.

Поблагодарив его кивком головы, я шагнул в проем. За спиной часть стены тихо встала на место, отсекая меня от моего грозного спутника. Пройдя по небольшому коридорчику, я оказался в прямоугольном помещении метров двадцать в длину и десять в ширину.

Слева от меня снова раздалось тихое жужжание, и часть стены плавно ушла вниз. В помещение зашел точная копия Гетара, только теперь он был облачен в переливающуюся чешую зеленого цвета.

— Приветствую тебя, Зор, — немного другим, более низким голосом проговорил двойник Гетара. — Я Декар — страж этого уровня. Мне поручено изготовить и установить тебе бриал, синхронизировать твою речь с истинным Зотэлем и ознакомить тебя с начальным курсом обучения по программе «Управление стазис-установками». После этого ты сможешь пробудить спящих и в полной мере воспользоваться предметами, находящимися на этом уровне, а так же тем, что передал тебе Крон.

Декар выдержал небольшую паузу, затем добавил, немного изменив интонацию:

— По праву наследия.

— Очень хорошо! — воскликнул я. — Надо побыстрее пробудить зотэрианцев, для этого я сюда и прибыл!

Разговорчивость Декара мне понравилась. Он был, в отличие от Гетара, каким-то более живым и не таким грозным, что ли… Больше эмоций на лице и в голосе, нет той напористости в движениях.

— Тогда иди за мной, — сказал Декар.

Он подошел к стене. Перед ним бесшумно разъехались створки, открывая нам путь в соседнее помещение.

Вот… Здесь уже было очень интересно!

Мы вошли в большое, ярко освещенное помещение, в котором я насчитал двадцать капсул, каждая из которых представляла собой ложе под прозрачным полукруглым куполом. Размеры этих капсул просто поражали. Они были пятиметровой длины и шириной где-то с два, а то и больше метра. Прозрачный полукруглый купол накрывал совершенно ровное ложе без каких-либо изголовий и валиков. Возле многих капсул находился уже знакомый мне по комнате с пирамидами «дирижерский пульт». Я обратил внимание на то, что не все капсулы находились в горизонтальном положении. Некоторые из них стояли вертикально вдоль стен или под разными углами.

— Это наш Ситхутар! — страж обвел рукой обширное помещение, и мне показалось, что в его голосе прозвучали чуть заметные нотки гордости. — Здесь зотэрианцы получают новые знания, залечивают раны и проходят процедуры омоложения, продлевая себе жизнь. Для изготовления бриала, я должен взять у тебя абцию.

Увидев мой непонимающий взгляд, он пояснил:

— Абция — это забор материала из твоих внутренних органов, органов осязания, обоняния, кожного покрова и так далее. Тебе вот сюда, — он указал рукой на одну из капсул.

Та сразу же засветилась изнутри мягким изумрудным светом. По прозрачной поверхности колпака быстро забегали, сменяя друг друга, цветные символы из зотэрианского алфавита. Но я, как ни присматривался к ним, так и не смог понять, что они обозначали. Иероглифы вроде бы все знакомые, а смысл непонятен.

— Мор предусмотрел, — сказал Декар, — что в момент, когда ты появишься у нас, у тебя еще не будет установлен бриал, поэтому он приготовил для тебя кое-что особенное.

Я не успел удивиться, как в руке Декара будто из воздуха материализовалась черная коробочка размерами с половину его ладони. Он открыл ее и извлек на свет продолговатую жемчужину, которая по своей форме сильно смахивала на крупную фасоль.

Меня невольно как магнитом повлекло к ней, и рука сама потянулась потрогать это чудо.

— Не прикасайся! — резко осадил меня Декар, спрятав фасолину обратно в коробку. — Пока это еще очень опасно для тебя.

От его окрика я встрепенулся и сделал шаг назад, сцепив руки за спиной.

— Это матрица, — уже тише пояснил Декар и поднес к моим глазам свою ладонь.

В черной коробке, не касаясь ее стенок, парила перламутровая жемчужина неправильной формы размером примерно сантиметр в ширину и два в длину.

— Зор, сейчас я возьму у тебя материал из разных частей твоего тела и внутренних органов, затем запущу процесс выращивания твоего бриала.

Декар аккуратно закрыл коробочку и, посмотрев на меня, произнес:

— Это очень редкий экземпляр. Даже на нашей материнской планете Зота это большая редкость. Но Мор щедр, и он решил, что ты будешь этого достоин!

Он кивнул на капсулу и скомандовал:

— Раздевайся и ложись! Сейчас мы это проверим.

С тихим жужжанием крышка капсулы поднялась вверх, и ложе сразу же изменило свой цвет. Теперь оно светилась мягким голубоватым светом.

Я быстро скинул с себя комбинезон и аккуратно уложил его поверх рюкзака. Затем глубоко вздохнул, медленно выдохнул, прогоняя волнение и все посторонние мысли, после чего решительно полез в капсулу.

Как только я вытянулся на жестком ложе, оно с тихим жужжанием стало подстраиваться под мою фигуру, максимально расслабляя мышцы моего тела. Затем крышка бесшумно опустилась, и внутреннее пространство капсулы начало заполняться приятно пахнущим лесными травами туманом. Вздохнув его полной грудью, я тут же почувствовал, что лечу куда-то в пропасть, теряя связь с реальностью.

Глава 12 Ситхутар убежища Зотов

Какое-то время спустя

Очнулся я от того, что купол капсулы с легким жужжанием начал плавно подниматься вверх. Мне было так хорошо внутри, что я не спешил ее покидать. Мое тело внутри капсулы стало каким-то легким и невесомым.

Что-то непривычное и давно забытое происходило со мной. Я пока не мог понять, что именно. Тупо лежал и смотрел на матовый потолок, и тут меня осенило.

Сон!

Первый раз за двадцать с лишним лет мне не снился мой старый кошмар про море и отпечаток! И я проснулся не от удушья, весь мокрый и тяжело дышащий, а от тихого жужжания поднимающейся крышки капсулы.

Неужели всё? Мне не верилось…

Совсем рядом над моим ухом прозвучал спокойный голос Декара:

— Забор материала прошел успешно. Предположения Мора, как всегда, подтвердились. Теперь ты можешь покинуть диагност и надеть свой Слиг.

Я с неохотой вылез из удобного гнездышка, коснулся босыми ногами холодного пола и, поежившись, стал быстро одеваться. Слигом, как я понял, Декар называл мой чудо-комбинезон.

— Пока ты был в диагносте, я проверил твое тело и внутренние органы. Из хорошего — уровень Хро в твоей крови необычайно высок. Прими мои поздравления, Зор, ты достоин Хигури, как никто другой! Из плохого — в твоей крови и внутренних органах обнаружено наличие тяжелых металлов, негативно влияющих на твой жизненный процесс. С большой вероятностью это происходит из-за сильного загрязнения атмосферы вашей планеты.

Декар перешел на какой-то технический сленг и начал сыпать непонятными терминами, из которых я понял только одно — все показатели моего организма очень высокие — как хорошие, так и плохие.

Разговаривая со стражем, я поймал себя на мысли, что с ним у меня нет того напряжения в общении, как с тем же Гетаром. Мне почему-то всё время хочется разговаривать с ним, как с обычным человеком, а не как с представителем какой-то сверхразвитой внеземной цивилизации. И я с радостью отметил, что этот страж идет мне навстречу и поддерживает со мной такую манеру разговора. Всего через несколько минут такого общения я уже стал забывать, что передо мной находится высокотехнологичное создание с необычайно высоким уровнем искусственного интеллекта. И мне кажется, что в отличие от Гетара, создатели добавили Декару еще больше эмоциональной составляющей… человечности, я бы так сказал. И если честно, я был этому несказанно рад. Быть в постоянном напряжении, как с Гетаром, я бы, наверное, долго не смог. Сдали бы нервы, или еще чего… Чего стоит только вот этот его пронзительный взгляд… К нему определенно надо привыкнуть.

— Изготовление твоего бриала займет двести сорок три часа по местному исчислению.

Страж повернул ко мне голову, его глаза сверкнули.

— Всё это время я буду готовить твой разум и тело к установке бриала. А пока ты должен отдохнуть. Исследуя тебя в диагносте, я наблюдал серьезные сбои в твоей нервной системе. Для полного восстановления тебе нужен нормальный укрепляющий сон. Твои внутренние органы пострадали от долгого пребывания на этой планете, и сейчас я направил твои жизненные энергетические потоки в нужном направлении. Скоро всё восстановится, и ты почувствуешь себя полностью здоровым.

Декар указал мне рукой на стену.

— Пойдем, Зор, я покажу тебе твою жилую секцию, где ты будешь жить в ожидании установки тебе Хигури.

Я внимательно слушал Декара, и одна мысль свербела у меня внутри, не давая покоя. Меня мучили кое-какие нестыковки с этими бриалами, и я решил об этом спросить напрямую у стража. Лучше выяснить всё сразу, пока есть такая возможность, и не теряться потом в догадках.

— Декар, можно мне задать тебе один вопрос?

— Спрашивай, — его взгляд, казалось, пронзил меня насквозь.

Внутренне содрогнувшись, я продолжил:

— Я рассказывал Гетару о том, что Крон дал Зевсу какой-то там бриал. Как он смог вырастить его там наверху, без всего этого? — я обвел рукой помещение с капсулами.

— Всё то, о чём ты говорил Гетару, мы знаем. Гетар был нашим проводником при твоем рассказе, поэтому нет нужды мне ничего пересказывать. На твой вопрос отвечу так. У Крона, когда они вместе с Крохом остались одни на этой планете, были с собой бриалы — пять единиц. Очень простые, все начального ранга, с весьма ограниченными возможностями. Они позволяли управлять простейшей амуницией и техникой только определенного уровня. Эти примитивные Биссеты давали носителю кое-какие бонусы к интеллекту и физическому развитию. Такими простейшими образцами бриалов мы всегда снабжали своих союзников, так как они не требуют никакого уровня Хро, никакой личной привязки и какой-либо серьезной подготовки. Поэтому с тем, что приготовил для тебя Мор, и тем Биссетом, который был установлен сыну Крона, глупо сравнивать.

Решив, что этого достаточно, страж, больше не говоря ни слова, направился в образовавшийся прямо в стене выход из помещения.

Прихватив с пола рюкзак, я поспешил следом за ним.

Пока шел за Декаром, я отметил одну очень приятную для себя особенность — после посещения капсулы, которую тот назвал диагностом, я стал понимать его речь совершенно без напряжения. Она стала приятной уху и теперь не вызывала никаких неудобств. Единственное, что у меня пока не получалось, так это разобраться с терминами, которыми Декар постоянно сыпал направо и налево. Но я думаю, что всё это очень быстро пройдет. Мне надо просто почаще с ним общаться, и всё постепенно придет в норму.

Вскоре мы вернулись в тот же прямоугольный зал, куда меня привел Гетар. На противоположной стене сразу же открылись створки, открывая проход в очередное помещение. Это оказалась комната квадратов на сорок. Страж зашел первым, а я остановился на пороге, рассматривая место, где мне предстоит прожить какое-то время. Декар показал мне жестом, чтобы я входил, и только после этого я сделал первый нерешительный шаг вперед.

— Пока у тебя нет бриала, я оставлю открытыми вход и все ниши. Переустрою ложе на свободный режим — это даст тебе возможность хорошо отдохнуть и расслабиться. Для начала разложи всю свою амуницию и другие предметы вот сюда. Это нужно для того, чтобы они вновь наполнились энергией и затем смогли функционировать, как и прежде.

Декар, пройдя по комнате, указал мне рукой на широкую полку, которая выдвинулась из ниши примерно на метр вперед. Она в отличие от других подсвечивалась изнутри насыщенным красным светом.

— Разложи здесь всё так, чтобы эти предметы не касались друг друга, — инструктировал меня страж. — На этой полке их накопители постепенно придут в норму, экипировка снова станет функциональна, и после установки тебе бриала ты, наконец, сможешь воспользоваться ею в полной мере.

Пока я развязывал тесемки своего рюкзака, то краем глаза заметил, что несколько плиток пола бесшумно раздвинулись в стороны, и оттуда с легким хлопком появилась конструкция, которая через мгновение трансформировалось в уже знакомое мне ложе.

Страж указал на него рукой:

— Это ложе «Лиат». Оно обладает достаточным искусственным интеллектом, для того чтобы тебе, пока не обладающему бриалом, можно было хорошо отдохнуть и прекрасно выспаться. Прикоснись к нему, мне необходимо вас идентифицировать, чтобы и другие приспособления, которые могут тебе понадобиться в этом помещении, могли легко и быстро откликаться на твою просьбу.

Я с интересом подошел к ложу и положил на него свою ладонь. По нему прошла легкая вибрация, и на этом всё закончилось. Декар как-то буднично кивнул, и в стенах начали открываться всё новые и новые ниши.

Комната эта разительно отличалась от всего того, что я видел здесь ранее. Квадратная, потолок в высоту больше пяти метров. Полтора десятка открытых ниш, некоторые из них были пустыми, а в других находились различные предметы, пока непонятного для меня предназначения. Из знакомых мне была только выдвинутая полка с аккуратно уложенным на ней серым комбинезоном, таким же, какой был на мне сейчас.

У противоположной от входа стены открылся проход в еще одно помещение. Я заглянул. Догадаться, что там располагалось, было несложно — местный санузел.

С правой стороны у стены находилось приспособление, которое, если включить немного фантазии, можно было бы с натяжкой принять за унитаз. У левой стены напротив этого унитаза на полу был начерчен круг. На мой взгляд, этот круг был изготовлен из другого материала, чем весь остальной пол. Его размер был чуть больше метра в диаметре или что-то около того. На стенах слева и справа от круга инородным телом выделялись две небольших выпуклости, каждая размером с теннисный мяч. Обе находились приблизительно на высоте моей головы.

Я представил себе… Если бы, к примеру, у меня был рост метра так за три, как у Декара с Гетаром, и если бы я встал в этот круг, а руки развел в стороны, то ладони как раз попали бы на уровень этих кружков на стенах. Интересно — что это? По идее должен быть душ или что-то похожее. Ладно, методом тыка разберемся потом и с этим.

Декар неподвижно стоял возле входа в мою комнату, наблюдая за мной. Под его внимательным взором я уверенно подошел к красной нише и, стараясь не показывать своего волнения, откинул клапан своего рюкзака.

Первым делом достал из него бутылку с нектаром и оставшиеся непочатыми две полуторалитровые бутылки воды. Посмотрел по сторонам. Куда бы это всё поставить? Только об этом подумал, как тут же послышалось два легких хлопка, и у дальней стены, на которой почти не было выдвинутых ниш, появился столик и знакомая мне уже «табуретка» на тонких ножках.

Я благодарно кивнул стражу, поставив воду и нектар на стол. Затем медленно и осторожно достал своего Черныша, стараясь при этом не делать резких движений. Пока тянул клинок из рюкзака, я внимательно следил краем глаза за реакцией стража. Декар спокойно стоял возле входа, не проявляя никаких эмоций.

«Это хорошо… — подумал я, — значит, повысился уровень доверия стражей, и это не может не радовать». Я достал комбинезон Крона и аккуратно, в каком он был в сложенном состоянии, в таком и положил его в нишу. Посмотрел на стража — правильно ли я всё делаю?

Не заметив в его взгляде абсолютно никакой реакции, я продолжил выкладывать предметы один за другим. По мере того как заполнялась ниша, я заметил, что красная поверхность, на которую я аккуратно складывал предметы, становилась малиновой и постепенно темнела почти до черноты. Если Декар не реагирует на изменение цвета, то, выходит, ничего страшного не происходит. Поэтому я продолжал постепенно заполнять эту нишу предметами из рюкзака. Но вот когда очередь дошла до кристалла, Декар среагировал и довольно резко.

— Остановись, Зор! — предостерегающе крикнул он. — Положи это вот сюда, — Декар указал рукой на небольшую нишу в стене.

Я сначала замер от неожиданного выкрика, а потом выполнил всё, как он мне сказал.

— Крон поручил мне передать этот кристалл лично Мору, — сказал я.

После того как ниша с кристаллом закрылась створками, Декар спокойно произнес:

— Когда Мор очнется от спячки, я сам ему его передам.

Спорить с ним сейчас не имело смысла, и поэтому я спокойно достал обруч Крона и посмотрел на Декара. В ответ страж указал мне на отдельную полку.

— И Кольцо Власти туда же! — добавил он.

Я покладисто кивнул и выложил предметы.

Последним из рюкзака я достал чип в форме короткого карандаша на специальной подставочке. Опасаясь снова что-то сделать не так, я вопросительно посмотрел на стража. Он взял чип в руки, повертел перед глазами и затем вернул мне.

— Вот сюда, — он указал мне на отдельную нишу в противоположной стене.

Как только с раскладыванием предметов было закончено, полки беззвучно задвинулись в ниши и плотно прикрылись створками. В комнате после этого стало намного свободней. Я провел рукой по стене. М-да… от створок не осталось и следа, и невозможно было понять, что в ней вообще что-то есть.

— Отдыхай, — страж развернулся и не торопясь вышел из помещения.

Проводив гиганта взглядом, я осмотрелся вокруг.

Ну что, начнем обживаться?

Первым делом надо посетить санузел, посмотреть, что это там за чудо инженерной инопланетной мысли, и как с этим справляться. Да и выпитая вода уже давно давала о себе знать.

Скинув комбинезон, я как был голяком, так и поспешил в соседнее помещение.

Ну, с унитазом проблем не возникло, всё было автоматизировано до предела. По-моему, искусственный интеллект здесь находится абсолютно во всём, где только можно. Это, бесспорно, удобно и очень практично.

Так… Теперь посмотрим, что это там за круги на полу.

Становлюсь по центру… Жду. В ожидании потока воды сверху посмотрел на потолок. Пока ничего не происходит. Поднимаю правую руку — ничего. Левую — то же самое. А если так? Медленно поднимаю обе руки к кругляшам на стенах.

Теперь что-то началось!

Такое ощущение, что в тело на сотую долю секунды впилось миллиарды мелких и колючих снежинок. Не скажу, что эти ощущения неприятные, скорее, неожиданные.

Вокруг меня откуда-то появилась водяная взвесь. Секунду она висела в воздухе… а потом понеслось! Чем выше я поднимал руки, тем всё быстрее и быстрее эта взвесь начинала вращаться вокруг моего тела, меняя свою температуру в сторону повышения.

Я поднял руки еще выше, и взвеси с каждым сантиметром становилось больше, в ней появились какие-то приятно пахнущие примеси. Всё больше и больше ускоряясь, она кружилась вокруг меня.

Пока всё идет нормально, и мне всё нравится!

Экспериментируем дальше. Я поднес руки к самим кругляшам на стенах. Прошла секунда, и опять что-то изменилось в самой взвеси. В очередной раз поменялась температура, появился совсем другой, не менее приятный запах. Стало тепло и комфортно, по телу разлилась нега.

Хм… Только сейчас я обратил внимание на то, что взвесь не мешала мне свободно дышать и не доставляла никакого дискомфорта глазам. Поднял руки чуть выше кругляшей. Взвесь моментально куда-то исчезла, вместо нее появился влажный, пахнущий какими-то травами туман. Выходит, что у каждого этапа «помывки» свой запах?

Интересно!

В этот раз пахло чем-то совершенно незнакомым и в тоже время таким родным, что у меня аж защемило в груди. Какое-то необычное волнующее чувство! Как будто где-то там, в глубине моего подсознания стала просыпаться память моего далекого предка Крона, который, наверное, вот также любил постоять в таком же тумане, задрав свои руки к потолку. Чем выше я поднимал руки, тем гуще становился туман, и тем выше поднималась его температура. Получалось так, что это что-то вроде местной парилки?

Здорово!

Правда до русской бани пока не дотягивает, всего-то по ощущениям где-то градусов под шестьдесят, ну может чуть больше. Соединив ладони над головой, я постоял так с минуту, затем плавно стал опускать руки вниз.

Когда руки дошли до кругляшей, туман пропал, вновь появилась взвесь, которая стала бешено вращаться вокруг моего тела. Чем ниже опускались руки, тем медленнее становилось вращение. И как финал — опять миллиард ледяных иголок в мое тело.

Хорошо-то как!

Я вышел из круга. Осмотрел себя. Приятная легкость во всём теле. Кожа совершенно чистая и, что немаловажно, совершенно сухая. На инстинкте понюхал под мышками — приятный запах чистого тела. Потрогал волосы — сухие и очень чистые. Чтобы земными шампунями так вымыть мои волосы… это надо было очень сильно постараться. С этим у меня, да и у всех моих родичей всегда была большая проблема. Спасало только старое доброе хозяйственное мыло. Волосы у нас всё же отличались по своей структуре от волос обычных людей, поэтому простым шампунем их так просто не вымыть. Поэтому приходилось всегда коротко стричься. А здесь, здесь вот легко! Я невольно улыбнулся.

Я дома!

Прошлепал босыми ногами по ледяному полу из санузла в комнату и быстро натянул на себя комбинезон.

О, да он с подогревом! Стельки в ботинках, наколенники и спина ощутимо нагрелись, распространяя блаженное тепло по всему телу.

Ух! Хорошо!

Посмотрел на ложе. Спать совершенно не хотелось. Да и вокруг было много чего интересного, хотелось всё это повнимательнее рассмотреть, пощупать. Пока есть время и возможность, нужно исследовать комнату.

Те три ниши, куда я положил предметы Крона, сразу же закрылись створками еще при Декаре. А вот еще одиннадцать полок разного размера так и остались выдвинутыми из стены. Я подошел к ближайшей. На совершенно гладкой поверхности лежал идеально сложенный комбинезон, такого же серого цвета, как и на мне сейчас.

Слиг, так его, по-моему, назвал Декар?

На соседних полках располагались странные предметы, все правильной геометрической формы. Как я ни старался, так и не смог догадаться о предназначении этих небольших прямоугольных пластинок с блестящей поверхностью, матовых шаров, двух серых пирамидок разных размеров и одного продолговатого цилиндра серебристого цвета. Еще две выдвинутые полки были совершенно пустые.

Я долго всматривался в эти предметы. Все какие-то идеально ровные, правильной формы, четкие углы и грани, без выемок и кнопок на гладких поверхностях. Такое ощущение, что я попал в музей правильных геометрических фигур. Всё это интересно, конечно, но пока ничего непонятно.

Спросить у стража?

Как-то пока не хочется в его глазах выглядеть полным дикарем. Но ничего, я думаю, со временем разберусь, что тут к чему. Как там сказал Декар — когда мне установят бриал, я смогу всем этим легко пользоваться? Ну это не беда, с этим можно и подождать! Пройдет всего несколько дней, и мне установят это чудо внеземной цивилизации, а после этого, я думаю, многое здесь для меня станет простым и понятным.

Я уселся за стол, поставил локти на столешницу и, прикрыв глаза, обхватил голову руками. Проникнуть в убежище Зотов мне всё-таки удалось, но как там отец с дедом? Всё ли у них нормально? То, что они живы и здоровы, у меня сомнений не возникало. Я бы сразу почувствовал, если бы с ними приключилась хоть какая-то беда.

Есть у нас такой семейный дар. Мы чувствуем, когда случается беда с родственниками, даже если они находятся на другом от нас полушарии. Расстояние в таких случаях не имеет абсолютно никакого значения. Так отец почувствовал и быстро принял меры, когда меня еще на службе в армии серьезно покусали змеи. Я тогда был на грани, и если бы не Серёга со своей сывороткой, то не знаю, сидел бы я сейчас за этим столом или нет.

А совсем недавно, где-то с пару месяцев назад я уже сам отчетливо почувствовал, что с дедом приключилась настоящая беда. И правда… Не прошло и пяти минут, как от деда поступил телефонный звонок — он просил меня о помощи.

Дело в том, что в одном из тайников неправильно сработала ловушка, обрушился свод, и деда слегка привалило камнями. Мне тогда пришлось бросать всё в Рыбачьем, и нестись в давно покинутую деревеньку под Ростовом, вытаскивать его из заброшенной древней шахты. Хорошо хоть, что тот завал произошел неглубоко под землей и обрушившийся свод образовал провал, обеспечивший доступ свежего воздуха в шахту. Самое главное, что дед каким-то образом сумел до меня дозвониться — мобильная связь чудом там работала. Так что со здоровьем, я думаю, у них сейчас полный порядок.

А вот как с душевным состоянием?

Я вздохнул. Послать бы им весточку. Надо спросить у Декара — возможно ли это?

Сейчас, наверное, сидят все вместе у бабы Фроси и выпытывают у нее про меня. Как я здесь, не обижают ли?

Я ухмыльнулся. Всё здесь оказалось немного не таким, как я себе представлял. Эти необычные и опасные до жути стражи… Я думаю, их здесь больше чем двое. Брошенная Декаром вскользь фраза «Гетар был нашими ушами и глазами» говорит, что тут как минимум где-то есть еще один страж.

Сейчас однозначно понятно только одно — пока мне не установят этот бриал и не проведут курс начального обучения, они меня и близко к спящим не подпустят. Это точно! Поэтому надо просто набраться терпения и ждать.

Я положил подбородок на руки и расслабленно выдохнул. Передо мной вновь появился образ прекрасной девушки из моего видения. А ведь она может быть где-то здесь, совсем рядом, возможно даже в нескольких метрах от меня… Интересно, какое у нее имя? У стражей имена вполне себе земные, только отдают немного древней Элладой.

А какое у нее?

Мое сердце от этих мыслей учащенно забилось, по телу разлилась приятная истома, и я расслабленно откинулся на спинку кресла.

Как же приятно ощущать влюбленность!

Это не совсем то, что я испытал когда-то с Марго. Это что-то значительно большее, заполняющее меня всего без остатка… Никогда бы не мог подумать, что только от одной мысли о ней я буду парить от наслаждения, от переполняющих меня чувств и эмоций. Когда я думаю о ней, то эта влюбленность проникает в каждую мою клеточку, в каждую мысль, она разносится по всему моему естеству, наполняя радостными светлыми эмоциями и тело и душу.

Странно! Я никогда не видел ее в реальности, а уже влюбился по уши как мальчишка. Влюбился в образ, который видел всего несколько мгновений во время медитации. Но мне вполне хватило и этого. И теперь…

Я вздохнул и нервно дернул щекой. Даже думать не хотелось о том, как она воспримет меня. Ведь я не совсем Зот. Полукровка. Или это у Зотов не так уж и важно?

Опять же этот загадочный и всесильный Мор. Кто он? Какой властью среди Зотов обладает? Если Крон был главою клана Кинхов и всех зотэрианцев, то кто же тогда Мор?

Вопросы, вопросы, одни вопросы…

Да и в послании Крона ко мне было сказано — я могу стать главою клана, только если у меня к этому моменту не будет сына. Значит, полукровка я или нет, у Зотов это не имеет большого значения? Главное — это та самая пресловутая частица Хро в крови… Или всё-таки ее количество? А у меня ее уровень, по словам Декара, необычайно высок.

Да, дела… Одни загадки.

Сына-то у меня нет, это точно, и что теперь… мне можно стать главою клана? Только одна мысль об этом вызвала у меня отторжение и казалась мне полным бредом. По крайней мере сейчас. Ладно. Сначала пусть установят мне этот бриал, а там поживем — увидим.

Я улегся на ложе. Секунда, две… Ничего не происходит. Что такое, что я делаю не так, может надо раздеться?

Я скинул свой комбинезон и голый вытянулся в полный рост.

Вот, теперь порядок!

Ложе сразу начало подстраиваться под мое тело, расслабляя наиболее напряженные мышцы. Через какое-то время я отчетливо почувствовал, что парю в невесомости. Просто я перестал ощущать напряжение во всех мышцах и всё. Необычное и очень приятное ощущение. Вяло подумалось, что Зотам не откажешь в понимании сути комфорта и удобства. Всё у них продумано, всё автоматизировано, везде напихан этот искусственный интеллект. Удобно, не спорю, но просто мне пока это непривычно. Но как же хорошо…

Нега завладела всем моим телом, лень даже было думать о чём-либо постороннем. Несколько минут я лежал на ложе просто так, тупо пялясь в потолок и ни о чём не думая. В голове пусто, нет никаких мыслей. Вот так просто лежать у меня получалось последний раз очень и очень давно, еще в далеком интернате. На праздники, когда почти всех детей забирали родители, а мой отец был в командировке, я один лежал в большом спальном помещении, глядя в одну и ту же точку на потолке, и совершенно ни о чём не думал. Многое изменилось с того времени… Сколько воды утекло, сколько событий произошло…

Сколько…

Я закрыл глаза. И открывать их мне уже совсем не хотелось.

Глава 13 Ожидание установки бриала

Десять дней спустя

Проснулся сегодня очень рано. Хотя нет, проснулся — это громко сказано… Этой ночью я почти не спал! С этим суперложем вообще-то спишь как убитый и почти без сновидений, но всю сегодняшнюю ночь я ворочался с боку на бок, пытаясь уснуть хоть на минуту, и у меня из этого так нечего и не вышло. Всё перепробовал! И баранов считал и овечек… Всё бесполезно! В голову постоянно лезли всякие разные дурные мысли, и от понимания того, что со мною должно произойти уже этим утром, мое сердце готово было выскочить из груди.

Какой там к чёрту сон!

Решив больше над собой не издеваться, я слез с ложа, напялил на себя комбинезон и уселся в кресле, уставившись на открытый дверной проем в ожидании появления там стража.

По всем моим расчетам Декар уже вот-вот должен подойти и забрать меня с собой на установку бриала. Всё дело в том, что вчера, перед тем как мы с ним расстались, он предупредил меня — Хигури полностью готов, и когда я проснусь, то можно будет сразу же приступать к его установке.

Сказал это как-то просто и буднично, как само собой разумеющееся, но меня эта новость неожиданно выбила из колеи и на всю ночь поселила в моей голове полную сумятицу. Нет, я ждал этого момента и, как мне казалось, был полностью к этому готов. Но всё равно, когда услышал от Декара, что бриал уже создан, и завтра утром в моей жизни всё перевернется с ног на голову, я немного растерялся.

Сейчас после бессонной ночи я спрашивал себя — хочу ли я этого?

И мой ответ — однозначно да!

И теперь я очень четко понимаю и отдаю себе полный отчет в том, что после того как покину эту комнату, я уже никогда не буду прежним. Из этой комнаты выйдет всё еще Николай Смирнов, а обратно зайдет только Зор, и после этого никакой дороги назад у меня уже точно не будет.

«Так готов ли я к этому?» — в который раз я спрашивал себя за эту бесконечно длинную ночь. И в который раз сам себе отвечал: «Да, готов! Точно готов!» Тогда к чему эти сомнения и переживания, надо совершить то, что мне предначертано судьбой, и дело с концом. Я встряхнул головой и с каким-то отчаянием и решимостью снова уставился на дверной проем.

Скорее бы всё это свершилось!

Десять дней, проведенных наедине с Декаром в убежище, уже сейчас изменили меня настолько, что я теперь не представлял себя вне клана Кинхов и зотэрианской расы в целом. Постоянное общение со стражем и та ценнейшая информация, которой он заваливал меня каждую нашу беседу, укрепили меня в том, что моя дальнейшая судьба теперь неразрывно связана с этим народом. И я сделаю всё от меня зависящее, чтобы помочь Зотам в возрождении их былого величия.

Я также думаю, что и отец мой, и дед, узнав то же самое, что уже знаю я, никак не смогут остаться от этого в стороне. По-другому, надо полагать, тут и быть не может. Всё-таки, как ни крути, мы больше Зоты, чем люди.

Распорядок дня

Эти десять не самых простых и в то же время очень интересных дней в моей жизни я теперь запомню на всю свою оставшуюся. Запомню бесконечные ныряния из одной капсулы в другую, глубокие погружения в медитацию под чутким и строгим руководством Декара и те сказочные образы, которые являлись мне во время упражнений. Запомню льющийся на меня бесконечный поток сакральных знаний, проливающих свет на жизнь Зотов, их уклад и обычаи.

Все эти дни мы усердно занимались, тщательно готовя мое тело и разум к этой, как оказалось, не совсем простой процедуре. Чтобы уложиться в срок, мы с Декаром составили на первый взгляд очень простой распорядок дня, которому следовали четко и неукоснительно. С приходом стража я просыпался, выполнял свой утренний разминочный комплекс и, кстати… Декар, обычно равнодушно следивший за моими потугами, пару раз не выдержал и поправил меня. Один раз посоветовал изменить угол стопы опорной ноги, а второй его совет состоял в том, чтобы в одном из моментов я не задерживал дыхание, как учил меня до этого отец, а наоборот, делал резкий выдох, стараясь выгнать весь воздух из легких без остатка. Изменения, казалось бы, совсем незначительные, но разница в ощущениях была просто колоссальная.

Затем по расписанию у меня шли водные процедуры и прием пищи.

Кстати, о пище!

Меня всё это время интересовал вопрос — чем будут питаться спящие, когда я их пробужу. Где-то с неделю назад я как бы между делом задал его Декару, и реакция стража меня, прямо скажем, немного удивила. Всегда до этого охотно отвечавший на мои вопросы, в тот раз он пристально посмотрел на меня и изобразил на своем поплывшем ртутью лице недовольную гримасу. Чуть посверлив меня взглядом, он ответил, что в этом плане переживать точно не стоит — всё давно просчитано и подготовлено заранее, поэтому мне не следует отвлекаться на такие пустяки, а следует усерднее готовить свое тело и разум к установке бриала. Самое главное — это их пробудить, а уж чем набить их желудки, это уже точно не моя забота!

После такой отповеди я стал подходить к своим вопросам более обдуманно и не лезть с ними к Декару по пустякам.

Мой ежедневный рацион состоял из крышечки нектара и большого количества воды. Дед меня не обманул. Это действительно была какая-то пища богов! Одной такой маленькой крышечки мне хватало на то, чтобы не чувствовать голода и быть активным и подвижным на протяжении всего дня. Правда, я немного потерял в весе от такой диеты, но это ничего, потом всё наверстаю.

Как только я подумал о настоящей еде, то сразу же, как наяву, перед глазами появилась баба Фрося, держащая на вытянутых руках дымящуюся кастрюлю густого наваристого борща. Я прям почувствовал одуряющий запах, и у меня от такого видения резко свело живот.

«Так… — подумал я, борясь со спазмом, — нектар нектаром,но сейчас лучше о нормальной еде совсем не вспоминать».

Я проглотил густую тягучую слюну, обильно наполнившую рот, и вытер губы тыльной стороной ладони. Я не представляю, что было бы, если бы дед не всунул мне эти бутылки с нектаром и водой в рюкзак? Как бы я продержался всё это время? Та фраза, оброненная Гетаром еще в самом начале, что для Зотов содержимое бутылки не пища, а кое-что другое, и что для меня у них запасен какой-то там аварийный рацион, но это — он тогда указал своим чешуйчатым пальцем на бутылку с нектаром — это для меня сейчас намного лучше. Поэтому каждая капля этого напитка сейчас на вес золота.

Сколько мне еще предстоит находиться в этом убежище? Вопрос, конечно, интересный, и я думаю, что ответ на него не знает и сам Декар. Поэтому мне надо с этим эликсиром быть очень и очень бережливым.

Вот с водой как раз проблем не было. Страж однажды подсказал мне, в какую нишу нужно ставить полупустую бутылку и через несколько секунд забрать уже наполненную водой под самую крышку, причем водой, ничем не отличающейся по вкусу от оригинала. Но вернемся к распорядку.

Закончив с дыхательной гимнастикой и приемом пищи, мы направлялись в Ситхутар, или, как я для себя назвал это помещение по-простому — восстановительный центр. Там Декар, сверяясь с какой-то аппаратурой, определял, с чего мне начать сегодня — с медитации, или всё-таки необходимо залезать в какую-нибудь капсулу. Затем после окончания наших занятий мы беседовали с ним какое-то время у меня в комнате или прогуливались по длинным коридорам Ковчега.

Ковчег — это первое, что пришло мне на ум, когда я узнал от Декара, что же это убежище представляет собой на самом деле. Помимо спасшихся зотэрианцев, чего только в его огромных стазис-хранилищах не было! От редких животных, которых чудом удалось вывезти с планеты Зота перед вторжением, до множества семян различных растений и злаков с этой же планеты. Поэтому, как называть для себя это убежище, у меня сомнений не было.

Декар, кстати, как только я разъяснил ему значение этого слова и рассказал ему древнюю библейскую историю про Ноя и его ковчег, тоже стал применять это название в наших разговорах, отметив только, что Ной — это чисто зотэрианское имя, но он слышит эту историю впервые.

По завершении долгого и напряженного дня страж оставлял меня одного, после чего я ложился спать и всегда засыпал мгновенно. И так было все эти ночи, кроме сегодняшней.

Бриал

Еще бы! Церемония установки бриала — это не какая-нибудь там выдача паспорта или водительских прав в нашем мире. Это событие четко разделяет жизнь любого зотэрианца, входящего в определенный возраст, на до и после.

Бриал — это такая своеобразная путевка во взрослую жизнь, которая дает зотэрианской молодежи не только допуск ко всем технологиям, но еще и реальный статус, а также возможность иметь право голоса в своем клане. И чем выше уровень бриала, тем значимей твой голос и положение в обществе.

И еще… бриал позволял иметь более точное и углубленное образование, раз и навсегда запоминать гигантские объемы информации, возможность развить как физические, так и умственные способности до уровня сверхспособностей, и так далее, и так далее, и так далее! Много чего полезного давал бриал и в мире таких развитых технологий, в котором жили зотэрианцы, без него было не сделать и шагу. Даже пищу приготовить и то…

Что касается конкретно наших с Декаром занятий по подготовке моего бриала к установке, то могу сказать только то, что находясь в этих капсулах, которые он называл диагностами, я совсем ничего не чувствовал. Какие-то негативные или позитивные ощущения приходили уже после того, как я покидал эту капсулу.

Ложился, вдыхал приятный, пахнущий лесными цветами газ и сразу же засыпал. А вот просыпался я всегда в разном состоянии. То какая-то безумная эйфория, от которой хотелось прыгать и плясать, то головокружение, то тошнота… Иногда накатывали сильные головные боли, и я по несколько минут не мог понять, что со мной происходит, и где я нахожусь. Поэтому из-за этой непредсказуемости я не особенно сильно любил эти диагносты, предпочитая им медитацию.

Вот тут всё было немного необычно и от этого очень и очень интересно! Декар учил меня совсем незнакомой мне дыхательной системе, это было что-то новое, непривычное и поначалу архисложное! Но ничего, за пару дней я втянулся и стал от этого процесса получать истинное удовольствие. Всё это сильно отличалось от того, чем занимался со мною отец. Даже не так!

Всё было совсем по-другому!

Во-первых, поначалу было забавно — дыханию тебя обучает киборг, который и вовсе не дышит. Но уровень объяснения сути упражнения был таков, что я очень быстро перестал это замечать.

Как-то раз я не удержался и продемонстрировал стражу нашу семейную методику дыхания. Мне было очень интересно, что он на это скажет. Страж внимательно проследил за мной своим немигающим взглядом и затем выдал вердикт, мол, это сильно измененная система Шийсу стиля рода Стаат. И еще в конце он добавил, что Шийсу — это совсем не то, что нам сейчас нужно, и поэтому не надо отвлекаться по пустякам, а нужно делать то, что он мне говорит.

С ним невозможно было спорить, и я старался выполнять все его наставления в точности, как только мог. Единственный минус от наших с ним занятий — по окончании сеанса всегда довольно сильно кружилась голова, и долго двоилось в глазах. На мои опасения, что я делаю что-то не так, Декар каждый раз отвечал мне, что нет, всё идет нормально, и в моём положении всё так и должно быть. Очень быстро я привык к этим ощущениям и, отбросив все посторонние мысли, с головой окунулся в обучение.

Декар дотошно и терпеливо объяснял мне, что чередуя капсулы и медитацию, мы ускоренно делаем то, что обычный зотэрианец постигал с раннего детства под наблюдением клановых инструкторов, прекращая эти занятия только перед самой установкой ему бриала.

Частица Хро в крови

После первых трех особенно тяжелых дней я с сомнением спросил у Декара:

— Мы успеем подготовиться за столь короткий срок?

Он уверенно кивнул мне и ответил:

— С твоим уровнем Хро в крови — успеем.

Для него всё просто и понятно, для меня же пока не очень…

Всё дело в том, что в моей крови эта частица Хро имеет какой-то редкий и сверхвысокий для зотэрианской расы показатель. Декар очень уверенно говорил мне, что с такими показателями у Зотов возможно многое, очень многое…

Я всё пытался выведать у него, что это, вообще, такое — Хро? Почему вокруг этой частицы так много всего таинственного? Но страж ответил как отрезал, мол — всему свое время, не спеши и всё узнаешь. Ну что же, я терпеливый, я подожду. Хотя любопытство снедает меня изнутри и не дает мне покоя ни днем, ни ночью. Но что киборга бесполезно уговаривать, я понял очень быстро.

Воспоминания

Взяв в руки бутылку с нектаром, я открутил крышку и уже хотел было сделать маленький глоток, но вовремя спохватился, вспомнив о том, как Декар предупреждал меня вчера перед расставанием — я не должен принимать пищу перед сном. Значит, получается, нельзя и после сна. Я аккуратно, стараясь не проронить ни капли, вылил содержимое крышки обратно в бутылку и поставил ее на стол.

Где-то еще через полчаса ничегонеделания мне показалось, что в конце коридора открылись и закрылись межкомнатные створки. Я с волнением прислушался, немного привстав со своего места. Нет, снова показалось… Это не страж — скорее всего, это какой-нибудь уборщик или дрон обслуги, их тут с каждым днем становится всё больше и больше.

Я уселся обратно в удобное кресло и снова окунулся в воспоминания.

Узнал я о существовании этих дронов-уборщиков буквально на следующий день после начала наших с Декаром занятий. Произошло это при не совсем приятных для меня обстоятельствах. После очередной процедуры, когда я вылезал из капсулы, меня основательно шатнуло, и уже при падении, теряя сознание, я очень неудачно приложился головой об угол стационарного пульта. Получилось это так непривычно неуклюже, что я нешуточно рассек себе бровь и разбил нос. Лицо моментально залило кровью и несколько густых капель упало на идеально чистый пол. К тому же еще я нечаянно размазал их рукой, пытаясь встать с колена.

Тут же в ближайшей стене почти возле самого пола открылась ниша, из нее стремительно выскочило какое-то небольшое механическое существо, очень сильно смахивающее на костяного паука. Оно шустро пробежало по измазанному кровью полу, оставляя после себя идеально чистую и стерильную поверхность.

Ну, где же Декар?

В ожидании появления стража время тянулось просто невыносимо медленно. Скорее бы он зашел уже!

Встав с кресла, я стал мерить свою комнату широкими шагами.

Декар, как я уже отмечал ранее, оказался великолепным наставником, и чем больше мы общались между собой, тем всё лучше и лучше находили общий язык. Прошло совсем мало времени, и мы, как мне кажется, даже немного подружились. Правда, я пока не совсем понимаю, как могут возникнуть дружеские отношения между человеком и киборгом, хоть и снабженным необычайно продвинутым искусственным интеллектом, но вот такое чувство у меня почему-то появилось.

Иногда в перерывах между занятиями он просил меня много и подробно рассказывать ему о жизни там, наверху. Интересовался историей Земли, или, как они ее называли — Терра, расспрашивал меня об истории нашего рода и обычаях разных народов, населяющих нашу планету.

Неподдельный, и я бы даже сказал, живой интерес, у него вызвала информация о земном искусстве. Я как смог объяснил ему, что такое музыка, живопись, театр и кино. Для него это было всё в новинку, и как-то раз я поддался на его просьбу — спеть ему что-нибудь на земном языке.

Подумав секунду, я напел ему мелодию из «Семнадцати мгновений весны». Он замер слушая, затем попросил меня исполнить еще что-нибудь. Я недолго думая спел ему «Черного ворона», затем на английском «Yesterday» и на французском «A Toi». Я думаю, Пол Маккартни и Джо Дассен не сильно бы кривились, слушая мои завывания. Голос у меня был поставлен неплохо еще в интернате, да и слухом природа тоже не обидела.

Так вот! Слушая меня, Декар всё время стоял неподвижно, уставившись в одну точку на стене. Затем, повернув голову и посмотрев по своему обыкновению мне прямо в глаза, произнес:

— Люди, населяющие сейчас эту планету, такие разные! Жестокие и в то же время такие чуткие друг к другу… Невероятно! Сейчас на Земле живет очень интересная и необычная, в нашем понимании, раса. И в то же время мне искренне жаль их.

— Почему? — не совсем понял я его.

— Потому что, когда я слушаю твои рассказы и песни, у меня складывается впечатление, что этой расе, чтобы истребить себя окончательно, не нужно никакого вторжения — они всё сделают сами без посторонней помощи.

Декар замолк, затем снова посмотрел на меня нечеловечески пронзительным взглядом.

— Нынешнее поколение местных жителей очень сильно отличается от тех, кого мы застали на этой планете более шести тысяч лет назад…

Бриал единственный и неповторимый

За постоянными процедурами и медитациями проходил день за днем, я всё больше осваивался на новом месте, и мое общение со стражем постепенно переходило на новый уровень. Где-то на седьмой день поведение Декара изменилось.

Теперь он не только всё время внимательно слушал меня, но еще и отвечал на мои осторожные вопросы. Отвечал скупо и немногословно, но отвечал. Правда, только если эти вопросы не касались загадочной Хро.

Перед тем, как что-нибудь объяснить мне, он всегда пару секунд пристально всматривался мне в глаза, а затем начинал строить свои фразы так, что мне с самого начала становилось всё ясно и понятно. В преддверии установки вопрос бриалов волновал меня в первую очередь. В тот день мне удалось разговорить его на эту тему, только и в этот раз он был немногословен.

Декар, тщательно подбирая слова, очень коротко и доходчиво объяснял мне, как много для настоящего зотэрианца значит бриал. Тут всё просто и сложно одновременно.

Первое, что меня поразило особенно сильно, так это то, как долго живут Зоты. Здесь, конечно же, в большей степени тоже заслуга бриала и, чем выше его уровень, тем они дольше живут.

Бриал направляет энергетические потоки зотэрианца в правильное русло, а это, если учитывать особенности строения их организма — прямой путь к долголетию, почти к вечности в обычном людском понимании. Зоты и без этого живут по земным меркам очень долго, примером тому — моя ближайшая родня, а с бриалом и омолаживающими процедурами они спокойно переваливают за тысячелетний рубеж. И это, я так понимаю, далеко еще не предел.

Единственное, в чём страж был совсем уж немногословен, так это когда я спрашивал его о технологии изготовления этого самого бриала. Здесь он отвечал очень уклончиво и односложно. Декар только бросил как-то вскользь, что это очень сложный и высокотехнологичный процесс, поэтому вдаваться в подробности он сейчас не видит абсолютно никакого смысла, так как многое из того, что он попытается до меня донести, будет мне непонятно в силу моего нулевого образования в этой сфере. Поэтому, так сказать, всему свое время. Но всё-таки я не такой уж и тугодум и для себя сложил кое-какой пазл из обрывков его фраз.

Я понял одно — любой бриал единственный и неповторимый!

Для каждого зотэрианца или зотэрианки он выращивается отдельно на основе их индивидуальных показателей Хро и взятых у них образцов тканей. Даже на начальной стадии изготовления найти два одинаковых образца просто невозможно. Сначала претенденту подбирается заготовка, затем у него берется забор, как выразился Декар — абции, после чего заготовка вместе с этой абцией помещается в специальный инкубатор и выращивается там какое-то время под чутким наблюдением высокоточной аппаратуры. С этого момента заготовка имеет привязку к носителю и не может быть использована уже никем другим.

Все заготовки бриала также имеют свою четкую градацию. Декар говорил мне об этом еще при нашей первой встрече.

Есть бриалы совсем простые. Они, как правило, распространяются среди союзников, не имеют привязки к носителю и при установке совсем безопасны для жизни претендента. Зотэрианцы дали им название — Биссет. Эти Биссеты не требуют никакого специального оборудования для установки, но и толку от них, по меркам Зотов, совсем немного. Это допуск к некоторым образцам техники, незначительное повышение интеллекта и памяти, регулирование жизненно важных энергетических потоков в организме. При помощи этих потоков организм носителя бриала постоянно подлечивается, продлевая этим самым его жизнь.

Вот собственно и всё! Ах да, чуть не забыл, вот еще одно!

Если у Зота есть хоть какие-нибудь способности к гипнозу, телекинезу или еще чему-либо, то даже с этим самым простым Биссетом они увеличиваются на порядок. Здесь всё зависит от уровня природных способностей самого носителя.

Именно такой Биссет Крон в свое время заставил проглотить Зевса, Ареса и Фобоса, и еще двух своих потомков. Результат знают все — они стали богами среди людей. Но тем не менее ни один хоть мало-мальски уважающий себя Зот не установит себе такого без крайней на то нужды. Это будет означать только одно — ты сам себя обрекаешь на второстепенные роли в обществе. Для тебя будут недоступны многие учебные заведения, и ты не сможешь получить полноценное образование, и стоит забыть хоть о каком-либо продвижении по службе.

Для зотэрианца это несмываемый позор.

Вот потому-то Зоты и готовили свое тело и разум к установке бриала чуть ли не с самого рождения. При наличии определенного процента Хро в крови и правильной подготовке тебе установят именно то, что ты заслуживаешь. Иметь бриал самого высокого уровня — это мечта любого парня или девушки.

Так… С Биссетом разобрались, теперь идем дальше по возрастающей.

О следующих типах бриалов я также узнал, вытягивая из Декара информацию по крупицам. Их, оказывается, четыре разновидности, и подходят они только для установки представителям расы Зот и больше никому. То есть бриалы, которые подходят только зотэрианцам.

Таких четыре вида: Буссан, Биссам, Бакмат, Хигури.

Тут всё намного серьезней и сложнее. Диагност определяет, какая разновидность бриала подходит тому или иному юноше или девушке. Здесь учитывались только два показателя — уровень природного интеллекта, количество Хро в крови и ничего больше. Чем выше их уровень, тем более сложный и технологичный бриал тебе подходит.

Начну с самого простого из этой четверки — с Буссана. Следующим идет Биссам, и он считается самым распространенным среди зотэрианцев.

Начну с самого простого из этой четверки — с Буссана.

Этот бриал легко увеличивает на восемьдесят процентов интеллект, на пятьдесят — силу и на сто процентов — память. Он же дает допуск к управлению любой техникой, вплоть до орбитальных космических челноков и кораблей, не имеющих возможности совершать гиперпрыжки.

Следующим идет Биссам, и он считается самым распространенным среди зотэрианцев. Он на сто процентов повышает интеллект, на сто сорок — память, на сто процентов увеличивает силу и ловкость, на пятьдесят процентов возрастает реакция и зрение, на двадцать — слух. Также он дает допуск к космической технике среднего класса с возможностью перемещаться в космическом пространстве при помощи гипердвигателей, а также еще множество всяких мелких полезных бонусов, о которых Декар пока не стал распространяться.

Следующим шел бриал, похвастаться которым могли уже очень немногие. Если верить вскользь оброненной фразе стража, то таким бриалом обладали что-то около двадцати пяти процентов всех представителей этой расы. И этот процент постоянно менялся из поколения в поколение, правда, в последние пару тысяч лет до Вторжения, он оставался стабильно высоким.

Зоты дали ему название — Бакмат.

Он давал счастливчикам, получившим его, очень многое — почти всё. Бакмат — недостижимая мечта для многих представителей зотэрианской молодежи. Потому как его обладателями могли стать только молодые люди, имеющие в крови процент Хро выше среднего показателя, а это в последние тысячелетия встречалось не так уж и часто.

Показатели Бакмата поражали мое воображение. На сто восемьдесят процентов увеличивался интеллект, на двести пятьдесят — память, на сто двадцать процентов повышалась сила, и на сто пятнадцать — ловкость. У зотэрианца с Бакматом в два раза повышалась реакция и зрение, а обоняние и слух — на восемьдесят пять процентов.

Этот бриал укреплял кости, делал связки и мышцы носителя более прочными и эластичными, а самого Зота, при желании, гибким как каучук. Обладатели Бакмата могли управлять любыми видами техники, включая тяжелые звездолеты и почти все орбитальные крепости. Но почти каждый из обладателей Бакмата втайне от других мечтал о другом — о Хигури! Но и здесь всё было сложнее сложного. Тут опять вмешивалась эта пресловутая частица Хро. У носителей Бакмата на Хигури ее просто не хватало.

Я, конечно, многого еще не знаю про этот тип бриала, но то, что узнал, ввергло меня в самый настоящий шок. Как говорил Декар еще в первые дни, Хигури был большой редкостью даже на материнской планете всех зотэрианцев под названием Зот. Владели Хигури очень и очень ограниченное количество соискателей.

Во-первых, создать матрицу Хигури чрезвычайно трудно даже с такой передовой техникой, какой владели Зоты. Для ее создания нужны были особые, очень редкие ингредиенты, которые зотэрианцы искали по всей вселенной или выкупали за баснословную цену у своих многочисленных союзников.

И еще! На создание одной только такой матрицы уходили годы, если не десятилетия. А во-вторых, далеко не каждый обладатель достаточного количества Хро мог себе позволить такое сокровище. Многим одаренным приходилось пользоваться обычным Бакматом. Тем более что приобрести Хигури в свободном доступе было практически невозможно.

Происходило это следующим образом.

Клан, у которого был соискатель на Хигури, подавал заявку в Верховный Совет расы, там очень скрупулезно разбирали каждый случай и только потом с полного согласия всех членов Совета клану выделяли матрицу. Совершенно бесплатно, насколько я понял. Никакие материальные блага и положение в клане не могли способствовать получению заветного бриала — только гениальность претендента, достаточное количество Хро и ничего более.

Хигури давал своему носителю практически неограниченные возможности.

Никто, даже создатели не знали точных параметров, но страж считал, что с этим бриалом где-то на триста процентов повышался интеллект, на пятьсот — память, к моему удивлению, показатели силы и ловкости оставались на уровне Бакмат, но вот цифры на реакцию и скорость просто поражали своими значениями.

Как мне объяснил Декар, обладатель Хигури мог за долю секунды переместиться с места на место так, что простым глазом его очень трудно было заметить. Я тогда скромно промолчал, отметив про себя, что нечто подобное у меня получалось и без бриала. Также у носителя Хигури постепенно проявлялась способность Архуморер, которую я бы перевел для себя как железная рубашка.

С этой способностью зотэрианец даже с голым торсом мог выдержать несколько попаданий из мощного стрелкового оружия без малейшего ущерба для себя. Хигури позволял своему носителю управлять любым видом техники, любыми космическими кораблями и крепостями, и совершенно не было важно — какой расе и какому поколению она принадлежала.

При помощи этого бриала можно было задерживать дыхание на несколько часов, какое-то время находиться в открытом космосе без скафандра и многое, многое другое, о чём я еще пока не знал и не догадывался. Но были две особенные функции у Хигури, из-за которых каждый Зот мечтал стать обладателем именно его.

Первое… и для меня это стало полным откровением, потому как, насколько я понял еще в первый день, сегодня такой Хигури вроде как должны установить и мне.

Так вот! Почти все обладатели этого драгоценного бриала — Кхироны!

А Кхироны — это отдельная каста зотэрианских магов, элита, избранные!

По мнению Декара, по-настоящему сильных Кхиронов было не так уж и много, а после Вторжения их остались совсем единицы. Они преданно служили своей расе и клану, из которого были родом, но всё равно были как бы чуть в стороне и над ними. Все Кхироны из разных кланов входили в отдельный Союз и зачастую, достигнув определенного возраста, заседали в главном органе управления расой — Совете Восьми.

Так вот у Хигури была способность развивать эти самые кхиронические способности до бесконечности. Даже если первоначально этих способностей была всего лишь маленькая крупица, и они никак не проявлялись, то через какое-то, пусть и продолжительное время обладатель Хигури мог стать без преувеличения великим Кхироном.

Да, кстати, я с удивлением узнал от Декара, что мое умение двигать предметы силой мысли и гипноз не было показателем наличия у меня высокой доли Хро в крови. Скорее, это умение вызвано моими природными способностями Кхирона, что на самом деле у Зотов было еще большей редкостью.

Вторая способность, которую развивает в тебе этот пресловутый Хигури, — это ни много ни мало двойное сознание! Как это работает, мне пока непонятно, но два синхронных потока мыслей и умение заниматься двумя делами одновременно — это, я думаю, сильно!

Любой бриал расширяет возможности, помогает тебе впитывать как губка самый сложный учебный материал, раскладывая его в голове по полочкам, храня его у себя надежнее любого самого охраняемого хранилища.

Тебе остается только одно: учиться, учиться и еще раз учиться!

Любой уважающий себя зотэрианец не перестает учиться всю свою бесконечно долгую жизнь. У этой расы нет поклонения богам, есть только культ знаний и всё. И этому культу поклоняются абсолютно все без исключения, независимо от того, каким типом бриала ты владеешь и какую должность занимаешь в своем роду, клане или в Совете Восьми.

Ну, с этим у меня проблем как раз нет — учиться люблю. Тем более что учиться тут совсем несложно. Существует огромная масса специальных гипнограмм по любым направлениям и для каждого класса бриала в отдельности. Великое множество узкоспециализированных баз знаний, которые доносятся до студента при помощи учебных капсул. Затем виртуальные полигоны помогают закрепить пройденный материал, вбивая в голову и мышечную память навыки, которые остаются с тобой раз и навсегда. Одним словом, это очень удобно, но на всё потребуются годы и годы кропотливого труда.

Что я еще уяснил про бриал?

А вот! Чем выше он уровнем, тем дольше времени ему необходимо для полного созревания в инкубаторе. У меня, например, искусственный интеллект Ситхутара определил срок созревания бриала в десять земных суток. Быстро это или медленно, пока не имею ни малейшего представления.

Затем после созревания в инкубаторе происходит установка, которая бывает только один раз в жизни. Потом идет процесс слияния, который тоже может занять годы, и на этом всё. Установка завершена, и зотэрианская раса получает в свои ряды нового полноценного члена, а дальше идет только учеба и формирование его как специалиста.

И последняя немаловажная деталь — извлечь бриал невозможно, но его возможно перенастроить, но только в сторону понижения. После смерти он полностью растворяется в организме носителя и перестает функционировать. Вот такая вот своеобразная преданность…

Глава 14. Атами

М-да… Но был один момент, в котором Кинхи всё-таки смогли обмануть смерть. Не вся раса Зотов, а именно только клан Кинхов и больше никто. Только ученые этого клана научились использовать бриал и его носителя, у которого жизненный путь уже подходил к концу, и никакими омолаживающими процедурами продлить его уже было невозможно.

Речь идет о создании особых киборгов, или, как они сами себя называли — Атами. Оказывается, и Гетар, и Декар — это бывшие члены клана Кинхов, которые добровольно на закате жизни приняли решение еще послужить своему клану и всей зотэрианской расе. Но и здесь была пара препятствий, которые не каждый зотэрианский старец мог преодолеть.

Первое, и как я считаю, самое жестокое — на роль Атами подходили только носители бриалов не ниже уровня Бакмат. И второе — для этого надо было получить от Кинха, желающего стать Атами, а также от его рода и клана полное согласие, заверенное всеми соответствующими службами.

О вторжении Митхар

Так вот к чему это я. У зотэрианцев не принято было держать открытия подобного рода внутри клана. Дипломаты клана уже начали вести переговоры — на каких условиях клан готов был передать эти технологии в Верховный Совет зотэрианской расы, но не успели. Случилось то, чего никто не ожидал даже в самом страшном сне — Вторжение!

События после этой разрушительной войны стали развиваться стремительно, и очень быстро встал вопрос о выживании всей расы. Было не до новшеств, тем более что изготовление Атами — процесс совсем небыстрый. Чтобы создать такого вот Декара, требовалось минимум пять десятков лет, или, как это называл сам Декар — циклов кропотливой работы. Срок для Зотов мизерный, но и этого времени уже не было.

Планеты погибали одна за другой. Шла война не за ресурсы и территории. Шла война на полное истребление зотэрианской расы как таковой. Атами могли бы спасти положение, но их было слишком мало. Всего-то семнадцать единиц, которые еще не прошли весь цикл испытаний и еще не были готовы заступить на службу. Да и против таких завоевателей, как Митхар, их требовались не десятки, а сотни, если не тысячи. А так это была лишь капля в море…

Создатели вложили в Атами очень многое. Они были совершенны как непревзойденные телохранители, невидимые разведчики, лучшие пилоты, непобедимые бойцы, наконец. Им просто не было равных. Возможность самосовершенствоваться позволяла им развиваться бесконечно в любых направлениях. Они были почти неуязвимы. Уничтожить их обычным оружием было очень и очень трудно, почти невозможно. Но здесь ключевым было слово почти. Предел прочности был, конечно, невероятно высок, но и он всё-таки имел место быть.

Кинхи в ходе боев с Митхар потеряли двоих Атами, и о судьбе еще одного ничего не было известно. Декар и другие Атами знали, что он цел, но что с ним произошло — это загадка. Пропал и всё — нет с ним никакой обратной связи.

Расхваливая свою неуязвимость, Декар с легкими нотками восхищения в голосе не преминул сообщить мне — ученые и инженеры клана перед самым вторжением смогли создать сверхнадёжный комплект экипировки для высшего командного состава и членов Совета Восьми. Они использовали в ней те же самые технологии, что и при создании Атами. Этот комплект суперброни назывался Шикр. По прочности и надежности этот Шикр не уступал им абсолютно ни в чём. Успели создать всего несколько образцов, одним из которых владел сам Крон на правах главы клана Кинхов, создавших эти доспехи.

Мое сердце в тот момент от этих слов замерло, пропустив удар…

Это что же такое получается? Страж намекал, что теперь этой уникальной экипировкой буду владеть я?! Ведь Крон передал ее мне по праву наследия. А это, насколько я успел узнать, по всем законам свято у Зотов. Я хорошо помню, что на камне в усыпальнице было начертано именно так — «По праву наследия».

Господи… да что же это? Это просто невероятно! За что мне такая удача и честь? Или это проделки прозорливого и Мудрого Мора? По словам стража, выходило так, что я, облаченный в эту экипировку и с оружием, которое в комплекте к нему, мог представлять реальную опасность для Атами. Теперь-то я понимаю, почему Гетар так напрягся, когда я доставал своего Черныша из рюкзака.

Я в волнении встал из-за стола и снова заходил по комнате из угла в угол, меряя ее шагами. Ну почему же его так долго нет? Из-за того, что он так надолго задерживается, мне вот теперь мнится, что с моим бриалом что-то не так. Ведь в это время мы обычно уже приступали к занятиям. А сейчас…

Почему стража так долго нет?

Я опять сел за стол и в нетерпении быстро забарабанил пальцами по поверхности. Интересно, как там мой Черныш, пришел уже в норму? После того как я поместил экипировку и оружие в ту красную нишу, я их больше не видел. Декар сказал, что пока они мне не нужны, учиться пользоваться ими мы будем после установки мне бриала. Я вздохнул. Ну после так после. Но я уже заскучал по нему, как будто хорошего друга отправил подлечиться и теперь жду не дождусь встречи с ним…

Ковчег

А вообще-то, в убежище было довольно-таки интересно, и чем больше я узнавал о нём, тем больше мне его хотелось назвать простым земным словом — Ковчег.

Иногда Декар всё-таки уступал моим просьбам и в свободное от занятий время водил меня по Ковчегу, рассказывая мне о жизни Зотов, их быте, культуре и обычаях. Тут я впервые с удивлением узнал, что это не что иное, как переделанный жилой модуль боевого космического корабля среднего класса. Этот корабль во время боевых действий с Митхар получил настолько серьезные повреждения, что еле-еле дотянул на буксире до нашей Солнечной системы. Его разрушения были настолько серьезными и фатальными, что провести качественный ремонт в этих условиях не представлялось возможным. Зоты приняли решение — его жилой отсек полностью перестроить и приспособить под это убежище, надежно запрятав его под трехсотметровым слоем земли и воды.

Никогда бы не догадался, что я сейчас нахожусь на, пусть и переделанном, но всё-таки боевом космическом корабле. Каких же размеров он должен быть, если его жилой отсек такой огромный?

Невероятно!

Надо же… Боевой корабль!

Как-то раз я смог уговорить стража рассказать мне о причинах нападения Митхар на зотэрианцев. Декар неохотно согласился, но его лицо при этом мне очень сильно не понравилось. Глаза сразу сузились и потемнели, лицо исказилось в какую-то ужасную гримасу и закаменело. Кулаки сжались, и от всего его тела во все стороны пошла горячая волна. От взгляда, направленного прямо на меня, мне стало сильно не по себе, и я уже сто раз пожалел о своей просьбе.

— Ты спрашиваешь меня о причинах вторжения? — тихо проговорил он. — Я тебе отвечу… Хотя Совет Восьми был бы против, но его уже нет, а новый предстоит еще только выбрать. Зор, ты пока еще не зотэрианец и не вступаешь ни в один из его родов, но есть большая вероятность, что ты им, несомненно, когда-нибудь станешь, и эта тайна рано или поздно тебе откроется. Поэтому с согласия других Атами я расскажу тебе…

Я немного ошалел от той энергии, что кипела в нём, когда он, казалось бы, спокойным тоном произносил эти слова. Такое проявление скрытых эмоций было за ним замечено впервые, и я приготовился внимательно его слушать. В тот день страж, как никогда, был похож на нормального человека, только огромного и невероятно опасного. К моему удивлению, он как хороший рассказчик вначале выдержал небольшую паузу, затем начал говорить. Сперва тихо, потом постепенно повышая голос, иногда переходя на крик. И тут я уже явно увидел в интонациях бушующие в нём страсти.

Это было невероятно…

В киборге… эмоции? Но в его голосе я тогда явственно услышал нотки волнения и злости.

— Мы не успели, — тихо начал он. — Нам не хватило всего какой-то там сотни лет, чтобы нас стало больше. Многие почтенные зотэрианцы на закате своего жизненного пути получили бы через Атами вторую жизнь, и мы бы размели этих Митхар как щенят сикахи.

Декар сжал свой огромный кулак и резко поднял руку вверх.

— Истинные причины нападения на нас неизвестны, — повысив голос, сказал он, — но мы думаем, и это подтверждали захваченные нами пленные, что одной из причин, из-за которой произошло нападение, были мы — Атами. И это как-то еще связано с их древним пророчеством. От нас произошла утечка секретной информации о тех технологиях, при помощи которых были созданы мы. И Митхар, посчитав это угрозой для своей расы, решили ударить на опережение, пока мы не закончили все испытания, и пока нас не стало слишком много.

После этих слов воздух вокруг стража поплыл, как от раскалённого металла, его глаза поменяли цвет с ярко-синего на темно-красный. И это смотрелось, скажу я так, несколько жутковато.

— В рядах наших союзников, — постепенно успокаиваясь, заговорил он, — поставляющих нам редкие компоненты для изготовления бриалов и Атами, оказались предатели. Не знаю, за какие такие блага они продались коварным Митхар, и каким образом они смогли получить эту секретную даже для многих Зотов информацию, но митхарианцы не стали долго ждать, и случилось то, что случилось.

Наши расы враждовали между собой многие десятки тысяч лет. На протяжении всего этого времени шли затяжные кровопролитные войны, но и времена мирного сосуществования тоже были. А иногда в особо мирные периоды даже намечались зачатки торговли между нашими расами. Но когда к власти у Митхар приходил очередной новый правитель, всё начиналось сначала. Война то затихала, то разгоралась с новой силой. Но то, что произошло в этот раз…

Декар резко замолчал, впав в какой-то ступор, затем, совсем по-человечески мотнув головой, заговорил снова:

— Всё всегда начиналось и заканчивалось стычками на наших границах, но на этот раз… На этот раз Митхар застали нас врасплох. Они неожиданно появились всем своим гигантским флотом сразу в центре наших территорий, прямо у нашей материнской планеты. Десятки тысяч вражеских боевых кораблей. Это было невероятно! Каким образом им удалось обойти наши системы глушения их гипердвигателей — для нас это до сих пор остается большой загадкой… Но, видимо, здесь не обошлось без подлого предательства.

Я хотел было задать вопрос, но Декар поднял руку, останавливая меня.

— Первой пала Зот — материнская планета всех зотэрианцев. Митхар там применили какое-то невероятно мощное бактериологическое сверхоружие, до этого совсем неизвестное нашим ученым. На планете в течение нескольких часов погибло всё живое… А потом после массированной бомбардировки прозактными ракетами не стало и самой планеты… Никто даже в своих самых страшных мыслях не мог себе представить такого! Планета была надежно укреплена совершенными системами обороны, орбитальные крепости самого последнего поколения окружали ее так густо, что незамеченным не мог проскочить даже маленький прогулочный челнок, но это всё не помогло… Их было слишком много!

Было хорошо заметно, как тяжело Декару дается каждое сказанное слово. Но, собравшись, он рассказывал дальше:

— Мы довольно быстро пришли в себя и организовали оборону на других участках фронта, но потери у нас к тому моменту были просто катастрофические! Больше половины жилых планет было уничтожено захватчиками за очень короткое время. Это было коварно, неожиданно и подло… Митхарианцы очень точно рассчитали момент, когда и где лучше всего нанести удар, и план их сработал четко и безукоризненно. Затем пришла еще одна беда. Второй флот расы Митхар, еще более многочисленный, чем первый, появился у наших границ, и нас зажали с двух сторон в клещи. Сражаться с таким противником на два фронта… мы были не в силах. Митхар давили нас числом, совсем не считаясь со своими потерями. В каждой стычке, в каждом сражении мы выходили победителями, но после каждой такой победы нас становилось всё меньше и меньше, а врагов, как нам казалось, всё больше и больше. И предательство! Многие союзники, поджав хвост, переметнулись на сторону врага в надежде на пощаду. Они пополнили своими боевыми звездолетами и без того гигантский флот завоевателей. Паршивые, вонючие сикахи! Они ответят нам за свою измену!

На Декара в тот момент было страшно смотреть.

Демон — вот что крутилось у меня в голове при одном взгляде на стража. Он говорил, а вокруг него полыхал раскалённый воздух. Я не выдержал и сдал на пару шагов назад — стоять сейчас рядом с ним было нестерпимо жарко.

— Они каким-то невероятным образом глушили наши гипердвигатели, и мы не могли выйти из плотного кольца окружения при помощи гиперпрыжка. Поэтому оставшиеся в живых старейшины расы приняли для себя очень непростое, но единственное правильное решение… Они разделили наши силы на четыре части. Одна часть, состоявшая целиком из добровольцев, на самых скоростных и маневренных звездолетах, обладающих сверхмощным вооружением, должна была прорвать кольцо блокады и отправиться к материнской планете расы Митхар, чтобы ее уничтожить. И если это им удастся, то после они должны были нанести удар и по другим планетам их империи, сея смерть и разрушения, не щадя никого. В основном в сборный отряд входили герои со всех кланов, жаждавшие мести даже ценой собственной жизни. Никто из них возвращаться не собирался, да и не было уже куда.

Вторая часть была самой малочисленной, она должна была, прикрываясь первой группой, прорваться через блокаду и отправиться к планетам наших бывших союзников, чтобы жестко наказать их за коварное предательство.

Третья часть состояла из тех зотэрианцев, которые после прорыва прибыли сюда, на Терру. Чтобы сохранить расу, Совет Восьми приказал всем кланам собрать из выживших представителей своих родов самых лучших ученых, инженеров и техников и примкнуть к отважному Крону ин Стаат, возглавлявшему на тот момент остатки клана Кинхов. Под предводительством этого храброго вождя им предстояло прорваться вслед за первой и второй группой через плотное кольцо окружения и, запутав следы, уйти от преследования. Затем нам следовало затаиться на какой-нибудь неизвестной планете в глубоком космосе и ждать, пока всё успокоится. После чего собрать выживших Зотов по всем галактикам и вновь возродить величие нашей расы.

И наконец, четвертая часть! Она должна была оставаться на месте, принять на себя основной удар всего многочисленного флота Митхар, этим самым отвлекая на себя основные силы противника и давая всем нам возможность для прорыва. На момент отдачи этого приказа от былого могущества Зотов не осталось и следа. Чуть больше пяти сотен военных и транспортных кораблей, восемь орбитальных крепостей и всего две планеты, незахваченные и неуничтоженные силами Митхар. Вот что осталось от сорока восьми жилых планет и почти двадцати семи с половиной тысяч единиц имперского флота.

Декар замолчал, опустив голову. Затем его глаза сверкнули и он продолжил:

— Перед прорывом у клана Кинхов в боевом строю оставалось тридцать восемь боевых кораблей и два грузовых транспорта, предназначенных для перевозки войск и пассажиров. Слабо вооруженные, неповоротливые и медленные грузовики для стремительного прорыва не подходили и поэтому их заменили на один ударный крейсер проекта «Афал» из клана Гури.

Страж вновь замолчал. Несколько минут он стоял молча и, не шевелясь. Я уже подумал, что уже всё, рассказ окончен, но он неожиданно проговорил:

— У нас получилось. Мы смогли, понеся ощутимые потери, прорваться через плотную блокаду из минных полей и вражеских кораблей, выскочить из-под действия их глушилок и уйти в гиперпрыжок. Правда заплатили мы за это очень дорогую цену… Два наших боевых корабля с пассажирами и экипажами так и остались там, на месте нашего прорыва в виде небольших обломков и газовых облаков…

Декар замолчал, уставившись в одну точку. Так он простоял еще несколько минут, затем медленно повернул ко мне голову и посмотрел на меня, как обычно, синими глазами.

Только тогда я обратил внимание, что он чуть улыбается краешками губ.

— Мы обязательно возродим нашу расу, — сказал страж. — Теперь у меня нет в этом никаких сомнений. Мы соберем потомков всех тех Зотов, какие выжили в той опустошительной войне и возродимся вновь. Мы избороздим всю Вселенную, самые отдаленные ее уголки и обретем былое величие, чего бы нам это не стоило…

Да, в тот день Декар открылся для меня совсем с другой стороны.

Эмоции, напор… Видимо, создатели вместе с бриалом оставляли им еще и память, заменив только тело.

Невероятно…

Я посмотрел на свою правую руку, сжал пальцы в кулак, покрутил кистью, и сразу же вспомнился еще один случай, который произошел тут со мной, и страж в нём принимал самое непосредственное участие.

К тому времени я уже втянулся в распорядок, и всё шло своим чередом. На шестой день моего пребывания в Ковчеге произошло одно событие, которое показало мне Декара еще и с другой стороны.

Дело было так. После того как в очередной раз я с легким головокружением выбрался из диагноста, то сразу же обратил внимание на то, что Декар стоит неподвижно и смотрит немигающим взглядом на быстро меняющиеся красные символы,пробегающие ручейком по крышке моей капсулы.

— Невероятно, — медленно проговорил он, не отрывая взгляда от этих символов.

Смею заметить справедливости ради, что это словечко страж подхватил у меня. Еще когда я первый раз увидел Гетара в его нормальном обличии, тогда это слово «невероятно» вырвалось у меня как-то само по себе, но только в тот раз оно было произнесено на русском языке. Затем уже Декар меня подробно расспросил о значении слова, произнес его несколько раз на разный манер с разной интонацией, и только после этого стал применять при любом подходящем случае. Причем произносил он его всегда в оригинале — по-русски.

— Что там? — я подошел и глянул из-за спины Декара на крышку капсулы.

Страж не ответил, дождался, пока символы прекратят свой бег, и после повернулся ко мне.

— Пойдем. Нам надо кое-что проверить.

Не говоря больше ни слова, он развернулся и быстро пошел в сторону вновь открывшегося дверного проема, о существовании которого я раньше даже и не подозревал. Я поспешил за ним следом, гадая о том, что это там нам надо так срочно проверить.

Мы зашли в большое круглое и пустое помещение, в котором стены и потолок подсвечивались мягким зеленоватого цвета свечением. Страж вышел в центр комнаты и развернулся ко мне лицом. Я не понимал, что происходит, и что он от меня хочет. Никакой опасности от него я не ощущал, всё было, как обычно, поэтому я стоял и спокойно смотрел на стража.

Вдруг за моей спиной с жутким скрипом стал закрываться проход, через который мы только что зашли сюда. Я от удивления инстинктивно повернулся на этот давно позабытый звук, чтобы посмотреть, что там такое скрипит. И в тот же миг я почувствовал исходящую от стража смертельную угрозу. Мое тело среагировало мгновенно, моментально перейдя в режим «Опасность». Я скорее почувствовал, чем увидел стремительно приближающийся к моему лицу затянутый в зеленоватую чешуйчатую броню кулак. С огромным трудом, на пределе своих возможностей, разрывая в хлам связки и сухожилия, мне удалось уклониться от молниеносного сокрушающего удара и, вложив всю свою ярость и мощь, нанести ему ответный удар.

С таким же успехом я мог ударить со всей силы в бетонную стену — эффект был бы тот же! Декар, хоть и пропустил удар, но он от него даже не пошатнулся. В моей руке что-то хрустнуло, во все стороны брызнуло красным, я тут же разорвал с ним дистанцию, пряча поврежденную руку за спину. В голове молнией промелькнула неуместная сейчас мысль, что я этой рукой в ближайшее время даже в носу не смогу поковыряться, не то чтобы сражаться.

Страха не было, мною овладел азарт боя, хотя я прекрасно понимал — одолеть стража голыми руками невозможно — это просто смешно! Мысли, с невероятной скоростью сменяя одна другую, проносились в моей голове, ища причину нападения и просчитывая разные варианты обороны.

Зачем он напал? Почему?

Но нападений больше не было. Декар стоял неподвижно, вытянувшись в струнку и заложив руки за спину.

— Невероятно, — снова тихо повторил он, заинтересованно разглядывая меня.

Сделав шаг назад, страж медленно наклонил голову и произнес:

— Атами Декар нижайше просит прощения у Зора за этот невольный тест.

Страж смотрел мне прямо в глаза и, не отводя взгляда, пояснил:

— Мне показалось, что диагност от долгого пребывания на консервации дал сбой. Я ошибся, аппаратура полностью исправна. Еще раз прошу меня простить!

Я стоял, смотрел на Декара и не знал, что мне делать. Адреналин всё еще бушевал у меня в крови, а он стоял передо мной навытяжку, виновато наклонив голову, и ждал моего решения, словно провинившийся школьник перед учителем.

Я перевел дух, успокаиваясь, и медленно выдохнул сквозь плотно сжатые зубы. Еще раз глянул на стража, тот стоял также неподвижно, не меняя позы.

Интересно. А что будет, если я откажу ему в прощении? Что он сделает — харакири? Я невольно улыбнулся.

— Я понимаю тебя, Декар. И я прощаю тебя.

Декар кивнул и сделал шаг в сторону.

Я готов поспорить на что угодно, но в этот самый момент страж сканировал сетчатку моего глаза, пытаясь понять, насколько искренне было мое прощение. Слава Богу, я простил искренне…

Приняв для себя правильное решение, страж еще раз почтительно поклонился мне, проговорив при этом:

— Пойдем, Зор. Надо подлечить твою руку.

Я посмотрел на свою покалеченную кисть, и только после этого на меня накатил приступ дичайшей боли. По кисти как будто ударили кувалдой! Кровавые обломки костей, прорвавшие кожу, торчали в разные стороны, обильно заливая кровью пол под ногами. Не подавая вида, как мне ужасно больно, я медленно пошел вслед за Декаром, оставляя за собой кровавый след.

Лечение моей руки заняло какой-то час, может, от силы полтора, я точно не скажу. Знаю только, что кисть у меня теперь лучше прежней.

Как мне вылечили руку?

Да никак! Я просто разделся догола, и Декар уложил меня в совсем другую капсулу, перевести название которой на русский можно было как реаниматор. По размеру она была немного больше остальных, и купол у нее был не прозрачный, а серо-матового цвета. Затем я ощутил поступающий в капсулу пахнущий лесными цветами газ и моментально провалился в сон.

Очнулся, когда крышка капсулы, тихо жужжа, стала подниматься вверх. Опершись на руку, я выбрался из реаниматора и только тогда понял, что опираюсь на свою искалеченную кисть, и у меня нет никаких болевых ощущений. Рука была как новая, ни царапин тебе, ни шрамов, совсем ничего!

Более точные причины такого поведения Декара я выяснил чуть позже. Как оказалось, в тот день страж через диагноста выявлял мои истинные показатели на реакцию и скорость, чтобы потом загрузить их в инкубатор к моему созревающему бриалу. Суперточная аппаратура выдала результат, в котором Декар совершенно справедливо усомнился. Всё дело в том, что эти показатели были примерно на одном уровне с показателями уже хорошо прокачанного Бакмата. Страж не поверил своим глазам.

Этого просто не могло быть! При отсутствии бриала иметь такие показатели это…

Естественно, Декар усомнился в достоверности данных и решил всё это проверить на практике. Как он мне потом признался, результат действительно ошеломил его.

Это был единственный случай за всё время моего пребывания в Ковчеге, когда Декар позволил себе хоть какую-то агрессию по отношению ко мне. Наш конфликт был мирно улажен, и после этого он стал более открытым для меня, охотнее откликался на мои просьбы и даже демонстрировал мне свои способности.

После первой же такой демонстрации я понял — страж не хотел причинить мне вреда, его задача состояла лишь в том, чтобы я среагировал на его атаку на максимуме своих возможностей. Смею отметить, у него это получилось прекрасно. Из-за в хлам порванных связок и сухожилий, превозмогая дикую боль в покалеченной руке, я в тот день еле дополз до капсулы реаниматора. С его-то возможностями Декар при желании мог играючи перетереть меня в порошок и даже не заметить этого.

Полигон

Я усмехнулся, вспомнив произошедшую два дня назад демонстрацию части таких возможностей. Перед этим у нас с Декаром состоялся разговор, который затрагивал различные виды вооружений армий Земли. Как мог я рассказывал ему о ядерном оружии, о различных системах ПВО, о кораблях и самолетах… Я не очень интересовался этим в последнее время, и поэтому знания мои в этой области никак нельзя было назвать экспертными.

Страж слушал меня, чуть наклонив голову набок, что говорило о его крайней заинтересованности. Задав мне несколько уточняющих вопросов, он завис на какое-то время, а затем вынес свой вердикт:

— Без хороших орбитальных крепостей эта планета беззащитна перед любым вторжением, даже если это будут Криохи.

Мне до жути стало интересно — кто это такие Криохи, и я уже было хотел задать вопрос, но тут от стража поступило неожиданное предложение, от которого я просто не мог отказаться.

— Если ты хочешь, то я могу тебе продемонстрировать кое-что из своего личного арсенала.

Запнувшись на полуслове, я поспешно кивнул головой.

— Для этого нам необходимо пройти на полигон.

После этих слов Декар развернулся и направился на выход из помещения, показав мне жестом, чтобы я следовал за ним.

— Какое оружие тебя интересует? — спросил он у меня на ходу, не поворачивая головы.

Мне было всё безумно интересно, но надо было с чего-то начинать, и поэтому я ответил Декару быстро, опасаясь, чтобы тот не передумал:

— Ближнего боя… Если возможно.

Тот, прежде чем ответить, по своему обыкновению, сначала пронзительно посмотрел прямо в глаза, а затем развернулся и вышел из помещения, бросив при этом:

— Я покажу тебе…

В конце длинного прохода бесшумно раздвинулись очередные створки, запуская нас в большое, не меньше трехсот метров в длину и ширину, помещение. Декар сообщил мне, что это когда-то был ангар для истребителей и десантных челноков, а теперь он перестроен в полигон для отработки слаженности действий штурмовых групп.

И правда. Осмотревшись вокруг, я заметил несколько конструкций, выстроенных в ряд. Они отдаленно напомнили мне что-то вроде нашей полосы препятствий. Ну, по крайней мере, в тот момент мне так показалось.

Страж, показав мне жестом, чтобы я оставался на месте, отошел от меня метров на десять, затем медленно, давая мне возможность всё в мельчайших подробностях рассмотреть, отвел правую руку в сторону.

Я приготовился ничему не удивляться, но у меня не получилось. То, что я увидел в следующий миг, было за пределами моего понимания. Чешуя стража на его руке потекла ртутью, быстро превращая ее в чуть изогнутый обоюдоострый клинок.

Я с удивлением обнаружил, что это клинок как две капли воды похож на моего Черныша, за одним лишь исключением — вместо рукояти у этого меча было продолжение руки Декара.

Трансформация закончилась за пару-тройку секунд, и теперь передо мной стояла грозная машина для убийства кого угодно. Зная возможности Черныша, я теперь не сомневался в том, что Декар может перерубить пополам и танк, и космический корабль.

Это было потрясающе!

Я-то думал, что сейчас где-нибудь появится какая-то ниша, страж подойдет, возьмет из нее оружие типа тяжелого пехотного бластера Зева и лупанет из него по мишени. А оно вон как!

Выйдя из ступора, я спросил первое, что пришло мне в голову:

— И как? Удобно им владеть вот так, без хвата?

Страж, не говоря ни слова, молниеносно и филигранно провел сложнейшую комбинацию, отдаленно напоминающую ту, которой когда-то обучил меня отец. Все движения были четкие, выверенные, выполнялись на огромной скорости и от этого казались еще более смертоносными.

Страж замер на месте, а затем его клинок стремительно перетек в положение на обратный хват, после чего Декар выдал еще одну умопомрачительную по своей сложности и техническому исполнению комбинацию, но теперь уже оборонительного характера.

Это было великолепно!

Такого филигранного мастерства владения клинком я еще не встречал. Теперь я хотел хоть немного приблизиться к его уровню. Я чуть не захлопал в ладоши от восторга, но вовремя остановил себя, не зная, как к этому отнесется Декар. Может, у Зотов это означает жест оскорбления, а не восхищения, как у нас. Пока не знаешь, лучше не рисковать.

— Всё рассчитано и очень тщательно продумано создателями.

Рука Декара за какие-то считаные мгновения приняла свою привычную форму.

У меня от увиденного аж зачесались руки, захотелось сразу же взять свой Черныш и продемонстрировать Декару уровень своего владения клинком. Я уверен — его советы мне бы очень пригодились, потому что лучшего учителя в обозримом будущем мне точно не найти. Но это было еще не всё.

Страж сделал шаг в направлении полосы препятствий, чуть присел, согнув ноги в коленях, и выставил левую руку ладонью вперед. Секунда… И из ладони с резким хлопком, от которого у меня заложило уши, вырвался плотный поток воздуха, который снес две массивные стойки, бывшие на расстоянии от нас где-то пятнадцати и двадцати пяти метров.

Затем страж молниеносно сместился в сторону, резко согнул в локте уже правую руку, после чего из локтевого сгиба вылетела ярко-красная нить, которая без сопротивления прошла сквозь толстенную опору, подпиравшую одну из конструкций. Еще один воздушный удар и опора разваливается на две половинки, демонстрируя нам идеально ровный срез!

Да… Эта нить…

— Какое еще оружие тебя интересует? — услышал я сквозь звон в ушах спокойный голос Декара.

— А какое у тебя еще есть? — ошалело спросил я. — Я даже не знаю… Ну, покажи мне что-нибудь еще…

Тут уже обошлось без особых спецэффектов. Страж быстро поднял правую руку и из его указательного пальца стремительно вылетел небольшой сгусток плазмы, который при ударе об стену проделал в ней маленькую аккуратную дырочку.

— Я убавил мощность до минимума, чтобы не повредить целостность помещения полигона, — проинформировал меня Декар, — эти стены не рассчитаны на многое.

Я понимающе кивнул.

— А это кое-что другое! — Декар соединил все пальцы правой руки в щепотку, и оттуда, сверкнув молнией, вылетел шар размером с теннисный мячик. За долю секунды преодолев расстояние до стены, он ударился в нее и прожег там дыру размером с мой кулак.

— К сожалению, не могу показать заряд большей мощности. Опасно для целостности помещения, — повторился он.

Я посмотрел на дыру в стене. Она постепенно затягивалась, и через несколько секунд от нее не осталось и следа.

В восторге от увиденного я покачал головой.

— Это лишь часть моего арсенала. К сожалению, остальное демонстрировать в этом помещении опасно как для тебя, так и для всего Ковчега.

— И надолго у тебя хватит энергии, чтобы вести активный бой? — я не мог не задать интересующий меня вопрос.

Страж после этих слов внимательно посмотрел на меня. Потом коротко кивнул и твердо произнес:

— Наша слабость в нашей силе. Нет, ненадолго.

Позже мне стала понятна причина, по которой Крон отказался от Атами на поверхности Земли в борьбе с михтарианцами. Ее мне озвучил сам Декар, подтвердив мои догадки.

Для своих стационарных генераторов (назовем их условно так) Зоты давно научились добывать необходимую энергию откуда угодно — космос, любая атмосфера планет, вода и так далее. Но не для Атами. Им была необходима регулярная подзарядка, и энергии они пожирали просто уйму. Эта проблема и стала основной причиной, по которой Кинхи не успели запустить Атами в серию. Инженеры и ученые клана искали правильное решение и, без сомнения, нашли бы его, если бы не Вторжение. Каждое применение оружия или каких-то других способностей основательно опустошало накопители стражей. Крон хорошо предвидел, что в условиях партизанской войны с Митхар Атами очень быстро перейдут в энергосберегающий режим и превратятся в обычных бестелесных стражей, коих я наблюдал в момент попадания сюда.

О церемониях Зотов

Вспоминая о страже и его смертоносном вооружении, я немного отвлекся. Прошли уже все обозначенные им сроки, а его всё нет. Действительно, что могло там такого случиться, и почему он так сильно задерживается? Я не думаю, что он готовит для меня положенную церемонию по всем правилам зотэрианского этикета. Я еще не член клана и даже не Зот. По идее, всё должно пройти без всяких условностей, хотя…

Для истинного Зота церемонии — это всё!

Я в нетерпении потер руки и, откинувшись на спинку кресла, заложил их за голову. Не представляю, как это будет происходить у меня, но, если основываться на рассказах того же Декара, то эта церемония — одно из самых больших событий для всего рода. Настоящий праздник, который сравнить по значимости можно было только с рождением ребенка.

Процедура на самом деле несложная, но со временем она обросла множеством разнообразных условностей и ритуалов. У каждого рода и клана они были свои, их хранили и строго соблюдали из поколения в поколение. Родственники на этом обряде как бы прощаются с тем прежним молодым родичем, а после установки бриала бурно встречают нового члена клана в своих рядах.

Очень давно, когда бриал только изобрели, его установка зачастую сопровождалась определенным риском. Нередки бывали случаи, когда такие ритуалы заканчивалась для зотэрианца смертью — ведь чем выше уровень бриала, тем сложнее алгоритмы его работы, тем больше он требует энергии, а это твоя жизненная энергия, и бриал сосет ее как мощный насос. Такие бриалы требуют от организма колоссальных внутренних сил и энергии, поэтому далеко не каждый зотэрианец или зотэрианка могли с этим справиться самостоятельно.

Некоторые юноши и девушки, переоценив свои силы и проигнорировав рекомендации диагноста, устанавливали себе более мощные версии бриала, надеясь впоследствии при его помощи раскачать свои способности по максимуму, а в итоге… В итоге этим они сами подписывали себе смертный приговор. При неправильной установке шло мгновенное истощение реципиента, и дальше его неминуемая смерть. Родственники даже не успевали вытащить бедолагу из установочного кресла и переложить умирающего в реаниматор. Мозг и внутренние органы сгорали мгновенно.

Справедливости ради стоит признать — такие случаи были единичными, но они всё-таки были, и поэтому Совет Восьми был вынужден принять закон, запрещающий всем кланам игнорировать рекомендации диагноста. За несоблюдение этого закона Совет строго наказывал главу рода, а в случае смерти и главу клана.

Для любого зотэрианца закон свят, и поэтому последний смертельный случай от установки бриала произошел аж за одиннадцать тысяч лет до Вторжения Митхар. Одним словом, сейчас мне переживать абсолютно не о чем. Наш диагност рекомендует мне к установке именно тот бриал, что для меня оставил и сохранил Мудрый Мор. Да и реаниматор в нашем Ковчеге, хоть и не последнего поколения, но тоже достаточно надежный.

Глава 15 Раса Зотов

Интересуясь жизнью и бытом зотэрианцев, я выяснил у стража, что у каждого из восьми кланов, составляющих расу Зотов, была своя собственная Клановая планета. У многих кланов было даже по несколько атмосферных планет и не меньше десятка, как выражался сам Декар — мертвых, но богатых ископаемыми ресурсами.

Клан Кинхов, которым управлял Крон, был далеко не самым многочисленным, и поэтому имел в своем распоряжении всего две планеты, не обладающие собственной атмосферой, и одну жилую, но какую…

Гаран!

Мечта и место паломничества всех зотэрианцев, проживавших в местной галактике. Таких планет, почитаемых всеми без исключения кланами и родами в империи Зотов, было всего две. Первая — это материнская Зот и вторая — Гаран!

Если ты не зотэрианец или не посол какой-нибудь дружественной расы, то тебе не было туда хода ни под каким предлогом. Сама планета, что очень важно, была с естественной, а не искусственной атмосферой, и это считалось огромной редкостью во всей Вселенной.

Это была планета, на которой тридцать процентов территории занимала суша, а семьдесят — бескрайние моря и океаны. Планета, к которой клан Кинхов относился трепетно, как к живому существу, и ревностно следил за флорой и фауной на обоих континентах. Власти планеты навсегда могли закрыть посещение Гарана нарушителю не только за умышленно срубленное дерево, но даже за неумышленно сломанную ветку.

Клан Кинхов, владевший планетой, всегда жил в гармонии с ней и оберегал ее как свое божество. И Гаран за это платила клану взаимностью. Мягкий климат на большей части материков и ледяные шапки полюсов, покрывавших планету, визуально делали ее очень похожей на нашу Землю. Декар как-то раз продемонстрировал мне голограмму с изображением Гарана. На первый взгляд сходство было просто поразительным. И я в тот момент всей душой почувствовал ту боль, какую испытал Крон, когда впервые увидел Землю.

К великому сожалению, Гаран пала под натиском Митхар одной из первых. Планету погубило слишком близкое расположение к материнской Зоте, и она попала под первую массированную атаку флота змееголовых.

Благодаря настойчивости Мудрого Мора, его прозорливости и умению далеко предвидеть будущее, Кинхам удалось спасти многое из того, чем они так гордились. Тайные знания Зотов были скопированы одним из членов Восьмерки и помещены на сверхъемкие носители под названием «Око Грата». Таких было всего два — один хранился здесь в Ковчеге под неусыпной охраной стражей, а другой надежно запрятан где-то в бескрайних глубинах космоса. Я выразил опасение, что за столько тысячелетий их, возможно, уже обнаружили, на что Декар ответил емко и коротко — вряд ли.

Всё это богатство хранилось на одной из самых современных и защищенных орбитальных крепостей, какая только была у Зотов на момент Вторжения. Эту крепость надежно запрятали в одном из самых удаленных и неисследованных уголков глубокого космоса, в самом центре астероидного поля. По словам стража, я понял так — намного проще найти иголку в стоге сена, чем ту крепость в том самом астероидном поле.

Хоги

— Это что же такое получается?! Мор предвидел будущее вторжение Митхар и ничего не сказал об этом Совету? — не удержавшись, воскликнул я.

Вокруг стража опять на секунду поплыл воздух. Затем он повернулся ко мне и сказал чуть резче, чем обычно:

— Предвидел и предупреждал, но Совет… — Декар как-то совсем уж по-человечески покрутил пальцами в воздухе и резко сжал руку в кулак. — Они его не услышали. Слишком много у них было других советчиков на тот момент.

Декар уставился своим фирменным немигающим взглядом в одну точку.

— Всё дело в том, что наш Мор… он совсем не Зот. Он представитель другой цивилизации. Раса Хогов… Этот малочисленный народ жил на одной из планет звездной системы под названием Дрикам. Судьба этого народа очень схожа с нашей нынешней и не менее драматична.

Декар, прервавшись, вдруг скосил на меня взгляд.

— Если тебе интересно, то я расскажу тебе об этом удивительном народе и их незавидной судьбе.

— Да, уважаемый Декар, мне это очень интересно!

Я вдруг поймал себя на мысли, что давно обращаюсь к Декару, как к старшему товарищу и мудрому наставнику, напрочь забывая о том, что передо мной не совсем живое существо. Дело в том, что после каждого нашего общения Декар становился всё более эмоциональным и «живым», чем в предыдущий раз. Я заметил, как он всё чаще и чаще перенимает у меня какие-то жесты, словечки, мимику, а потом очень точно и к месту вставляет их при нашем общении.

— Всё началось за тысячу сто ваших земных лет до вторжения Митхар, — начал Декар свой рассказ. — Не удивляйся, я вижу, как ты всё время стараешься — переводишь с зотэрианского на земное летоисчисление. Поэтому, чтобы тебе было комфортно воспринимать информацию, я буду применять земные параметры. Хотя, я думаю, тебе это скоро совсем уже не понадобится.

Я благодарно кивнул.

— Наш клан был и остается кланом ученых, инженеров и исследователей, — продолжил он. — Множество открытий и изобретений, которыми пользовались все без исключения зотэрианцы, принадлежали во многом нам, Кинхам. На Гаране с самых древних времен располагались самые лучшие учебные заведения, которые готовили разных специалистов самого высокого уровня. Попасть в эти учебные заведения представителям других кланов было не так-то просто. Например, одним из условий для поступления претендента из другого клана, должен был быть высокий природный уровень интеллекта. Не раскачанный искусственно бриалом, а именно природный, что в последнее время встречалось не так уж и часто. Не скажу, что другие кланы сильно отставали от Кинхов в развитии науки и техники, но лидирующие позиции в определенных областях принадлежали всё-таки нам.

Между кланами нашей расы всегда шло соперничество — кто сделает более выдающееся научное открытие или изобретет что-то такое, что прославит его род и клан, и это изобретение внесут в учебные базы знаний. Это двигало прогресс и возносило зотэрианскую цивилизацию на невиданную для других рас высоту.

Наши клановые инженеры проектировали и выпускали самые лучшие боевые и исследовательские корабли среднего класса. Наши ученые создавали заготовки к высококлассным бриалам, а это, поверь мне, Совет Восьми доверял только лучшим из лучших. Мы создавали самые надежные боевые дроны, продвинутые инженерные комплексы и многое-многое другое. И наконец… Это благодаря ученым нашего клана появились на свет мы — Атами, — при этих словах глаза Декара блестели как живые, и он сам при этом подался немного вперед.

— Создание Атами стало возможно, — пояснил он, — только после того как группа наших ученых под руководством мудрейшей Сани ин Крио вывела формулу Тирикла. Благодаря этому небывалому прорыву в создании сплавов на свет появился совершенно новый, никому до этого не известный уникальный сплав из очень редких и ценных металлов. Он позволял нам совершить просто огромный скачок вперед в создании сверхнадежных материалов, которые потом применялись в экипировке, оружии и в сверхпрочных корпусах для наших крепостей, боевых и исследовательских кораблей.

Страж вдруг неожиданно хлопнул себя открытой ладонью по груди. Затем, даже не глянув на меня, он заговорил как ни в чем не бывало:

— Изготовление Тирикла было трудоемким занятием и занимало немало времени, но не это было главным. Тиил… очень редкий и дорогой металл, который составлял важнейшую часть и основу этого сплава…

Прервавшись на полуслове, Декар как-то странно посмотрел на меня и продолжил:

— По стоимости этого металла выходило так, что его небольшой слиток всего в одну рону, по-местному — это примерно четыреста семьдесят граммов, можно было спокойно обменять на новенький боевой звездолет среднего класса.

Не удержавшись, я присвистнул от удивления.

Услышав такое, Декар тут же вопросительно зыркнул на меня, не распознав новый для себя звук.

— Это какой-то другой язык для общения? — спросил он.

— Нет, это выражение эмоций. Продолжайте, уважаемый Декар.

Страж внимательно на меня посмотрел, затем кивнул и предложил:

— Для демонстрации я могу тебе сейчас показать небольшой слиток из этого металла.

С этими словами он подошел к одной из стен. Через несколько секунд из нее выдвинулась полка, на которой лежала небольшая серебристая коробочка. Бережно взяв ее в руки, Декар подошел ко мне и показал драгоценное содержимое. На дне коробочки лежала продолговатая тоненькая пластинка из матового серебристо-белого металла.

Я в удивлении протянул руку и положил неожиданно увесистую пластинку себе на ладонь. Не веря своим глазам, я поражено заметил:

— Так это же… это же… — я перевел сбившееся от волнения дыхание и быстро заговорил: — Я боюсь ошибиться, но, по-моему… этого у нас на планете полно! Этот металл внешне очень похож на обычную платину. Да только у нас в Рыбачьем его уже больше двух с половиной тонн, и это еще не все тайники вскрыты. Я… я уверен — это платина!

Декар от этих слов замер на секунду, затем осторожно принял у меня слиток в свои руки.

— В поисках этого тиила экспедиции нашего клана перевернули вверх дном полгалактики, но результаты всё равно были более чем скромными. И вот, наконец, после долгих поисков одной из наших исследовательских групп улыбнулась удача. Исследуя свой сектор в диком неисследованном космосе, они наткнулись на никому не известную планету, на которой полностью отсутствовала атмосфера. Встав на орбиту, исследователи выпустили научные зонды, которые тут же устремились к ее поверхности. Через какое-то время от них пришла информация о том, что по всем показателям на планете должны быть кое-какие залежи этого самого тиила. Не веря своей удаче, обрадованные исследователи самостоятельно спустились на планету и после тщательного изучения пород и грунта подтвердили — тиил присутствовал и даже в несколько больших количествах, чем показали их зонды изначально. Тут же руководитель поисковой группы сообщил о ценной находке на Гаран и с чувством выполненного долга отправился исследовать этот сектор дальше.

На Гаране восприняли эту информацию с большим энтузиазмом. Не теряя времени, быстро собрали крупную шахтерскую экспедицию, отправив ее к этой планете на большом специализированном корабле. Через три недели наш «Шахтер» благополучно вынырнул из гиперпрыжка в заданной точке прямо возле нужной нам планеты. И каково же было удивление экипажа, когда они неожиданно обнаружили на этом месте сильно поврежденный звездолет неизвестной нам конструкции. Он дрейфовал неподалеку, окруженный массой осколков разного диаметра.

Небольшой звездолет казался мертвым, будучи с огромной дырой в двигательном отсеке и рваными пробоинами по всему корпусу. Было хорошо заметно, что корабль разгерметезирован, и просто чудо, что он до сих пор не развалился на части после столь серьезных и многочисленных повреждений.

Главный искин нашего «Шахтера» произвел анализ окружающих его обломков и с точностью до одного процента определил, что эти осколки никак не могут принадлежать этому же кораблю. Значит, здесь был бой, и последствия наш экипаж наблюдал сейчас воочию. Руководитель бывшей там ранее исследовательской группы утверждал, что ничего такого при их визите возле этой планеты не было. Следовательно… бой произошел на орбите совсем недавно… Но самым удивительным было то, что на этом разрушенном корабле всё еще находилось одно живое существо. Искин нашего «Шахтера» сообщил об одном выжившем. Тот находился в носовой части звездолета, в одном из заблокированных отсеков. Выживший, как потом выяснилось, был представителем неизвестной нам до этого расы. Он называл свой народ Хогами, а себя по-простому — Мор. Он застрял в переходе недалеко от спасательной капсулы своего корабля, и наибольшее удивление вызывало то, что на нём не было скафандра, а он всё еще был жив. Мало того, он отчаянно пытался разгрести завалы и проникнуть в спасательную капсулу, чтобы покинуть поврежденный звездолет как можно быстрее. Но из-за сильной деформации корпуса это ему вряд ли бы удалось.

Сама пусковая шахта, где находилась спасательная капсула, была также завалена искореженными обломками, и как показал наш искин — разрушение этого звездолета из-за притяжения находящейся рядом планеты было лишь делом недолгого времени. Судя по активности единственного члена экипажа, он знал об этом не хуже нас. Нас поразило то, с каким мужеством и отчаянием он боролся за свою жизнь. И мы недолго думая решили оказать ему помощь. Для наших дронов провести спасательную операцию было делом нескольких минут, что они блестяще и проделали. Они помогли Мору добраться до спасательной капсулы и вместе с ней доставили его на борт нашего корабля. Перед нами оказался представитель удивительной, совершенно незнакомой нам расы.

Я обратил внимание на то, как Декар подробно рассказывает мне о том, что произошло тогда на орбите той планеты от первого лица. Создавалось полное впечатление того, что он сам был очевидцем тех событий и принимал в них самое непосредственное участие. Не удержавшись, я спросил его об этом.

— Нет. Я тогда был очень далеко от тех мест, — Декар отрицательно покачал головой. — Но это событие изменило жизнь всего нашего клана на долгие годы, и поэтому о том, что происходило тогда в том далеком, забытом всеми уголке космоса, знали все, даже наши маленькие дети.

Дакар снова зыркнул на меня.

— Я продолжу, если ты не против?

Я смущенно кивнул, больше перебивать его желания не было.

— Необычные способности Мора стали проявляться почти сразу же, как только он предстал перед руководством нашей экспедиции. Послушав какое-то время, как члены экипажа обсуждают его внешний вид, Мор на вполне сносном Зотеле (так называется язык всех Зотов) обратился к ним.

— Вы не Гемуры, — сказал тогда он, — и в вас нет зла… Поэтому спрашивайте, я отвечу на любые ваши вопросы.

Все, кто был в помещении в тот момент, слегка опешили, никак не ожидая, что этот трехглазый дикарь, наряженный в накидку из каких-то переработанных растений, заговорит с нами, хоть и на ломаном, но всё-таки на Зотеле. Поэтому первый вопрос к нему был простой: «Кто ты?» Мор грустно обвел взглядом членов экипажа и, тяжко вздохнув, начал свое ужасное по своему содержанию и трагизму повествование. Но обо всём по порядку…

Декар прервался и протянул руку ладонью вверх. Над ней появилось голографическое изображение низкорослого лысого существа с костяным гребнем поперек головы.

— Раса Хогов была очень малочисленна, жила обособленно на единственном материке своей планеты и никогда не покидала ее пределов.

Декар сжал кулак и изображение исчезло.

— Во-первых, из-за крайне отсталого развития в техническом и научном плане им было просто не на чем. А во-вторых… это было им абсолютно ненужно. Они жили в своем мире в гармонии с природой, развивались духовно, растили детей, выращивали свои растения, одним словом, были самыми миролюбивыми существами во всей вселенной. Свою планету они звали Нарих, что в переводе с их языка означало — вечно цветущая.

Сами по себе Хоги были народом с удивительными способностями — сильные Кхироны от рождения, они могли при помощи своей магии повелевать стихиями природы, общаться с животными, населявшими свою, а как потом выяснилось, и любую другую планету в галактике. К нашему удивлению, Хоги были совершенно незнакомы с орудиями труда, не говоря уже об оружии или о чём-нибудь подобном.

Беззаботно живя на своей планете, они вовсю использовали магию жизни в обычном быту. При помощи своей магии Хоги выращивали огромные растения, плоды которых они с удовольствием употребляли в пищу, а листву и кору использовали для создания одежды и украшений. Для полноты понимания того, о чём я хочу рассказать тебе, Зор, мне необходимо сделать небольшое отступление и пояснить, что странности расы на этом не заканчивались.

Уже намного позже, когда наши расы стали сосуществовать вместе, мы заметили, что, взяв в руки любой предмет из нашего мира, они могли за очень короткое время понять, для чего он предназначен, и как им пользоваться. Они прекрасно понимали, как с ним обращаться, совершенно не используя при этом бриал. Для наших инженеров, которые уже довольно долгое время строили управление любой, даже самой простой техникой через бриал, это стало большой загадкой и… вызовом. А Хоги, наигравшись, теряли к этому предмету всяческий интерес и, с легкостью забывая обо всём на свете, снова возвращались на свои деревья, где проводили свою бесконечно долгую жизнь, сливаясь в гармонии с природой.

Декар остро заглянул мне в глаза, словно пытаясь понять, улавливаю ли я смысл сказанного им или нет. Затем, убедившись, что я весь внимание, сказал:

— Но вернемся к тем обстоятельствам, при которых мы познакомились с Мором. Хоги прекрасно знали, что существует жизнь и за пределами их прекрасной Нарих. Так уж сложилось, что в свое время на эту планету совершенно случайно наткнулся исследовательский звездолет расы авантюристов с планеты Гемура. Эта планета находилась сравнительно неподалеку от Нарих, всего в двух наших гиперпрыжках. Эти дети звезд — как они себя сами называли, были достаточно продвинутой и техногенной расой, чтобы совершать звездные переходы на значительные расстояния. Они были хитры, коварны и не чурались пиратского образа жизни.

Но откуда об этом могли знать наши добродушные Хоги? Они их приняли с распростертыми объятиями, радуясь пришельцам, как маленькие дети новой игрушке. Единственное объяснение, почему гемурианцы до сих пор не захватили планету Хогов, было в самой планете Нарих. Я постараюсь объяснить тебе, Зор, что значат мои слова. Планета Нарих была и остается для нас загадкой, которую мы не могли решить на протяжении всего времени. Она обладала атмосферой, в которой невозможно было находиться ни одному техногенному кораблю больше пары часов после приземления.

Одним словом, планета, на которой так счастливо проживали Хоги, на самом деле была самой настоящей планетой-ловушкой. Поэтому ее и не было ни в одном звездном каталоге ни у одной из известных нам рас. Даже на наших самых древних носителях информации не было абсолютно никаких упоминаний о ней. Эта особенность Нариха хорошо защищала народ Хогов от внешнего вторжения.

При приземлении любого корабля на эту полную необъяснимых загадок планету происходило следующее. Стоило какой-либо технике войти в нижние слои атмосферы или приземлиться на ее поверхность, как через очень короткое время, примерно полчаса иногда чуть больше, начинала выходить из строя любая самая защищенная и продвинутая электроника, а уже затем и все силовые установки, включая сам корпус. А еще через какой-то там день-два звездолет, совершивший посадку на эту планету, просто рассыпался на глазах у изумленного экипажа, превращаясь в кучу ржавого металлолома.

Так вначале было и с Гемурами. Потеряв таким образом несколько космических кораблей, они решили, что с Хогами проще торговать, чем пытаться их захватить. Тем более что торговать им было чем. Предметом торговли со стороны Хогов были цветы редкого растения Лиам, которые росли только на этой планете и только в определенной горной местности. Из выжимки этих цветов жители планеты Гемура изготавливали препарат, одна доза которого излечивала их от любой болезни и продлевала им жизнь как минимум на сотню-другую лет.

Я думаю, что мне не надо тебе объяснять, Зор, что для короткоживущих гемурианцев это было ценнейшим товаром. Взамен же те предлагали Хогам простейшие предметы быта и украшения для их женщин из разноцветных камней. Нам потом Хоги показывали множество разных побрякушек, которые для техногенной цивилизации Гемура не имели совершенно никакой ценности. Но женщины Хогов очень любили всякие яркие украшения, да и мужчины, по правде говоря, не чурались напялить на себя побольше блестящих побрякушек, чтобы пощеголять перед своими женами, показывая им себя во всей красе.

Шли столетия, и всё было просто отлично до того момента, пока ученые Гемура не научились самостоятельно синтезировать вытяжку из Лиама. С этого момента этих космических пиратов стал интересовать только живой товар. Природные Кхироны ценились на всех невольничьих рынках галактики очень дорого, и гемурианцы совсем не хотели упускать такую возможность. Они придумали очередную и жестокую подлость.

Когда Декар подошел к этому месту в рассказе, то вокруг него снова поплыл раскалённый воздух, что говорило о его непростом эмоциональном состоянии.

— Как я уже говорил тебе ранее, — продолжил Декар, — народ Хогов был немногочислен. Их женщины не могли родить больше одного ребенка за всю свою жизнь, к тому же их было значительно меньше, чем мужчин. Жили они бесконечно долго и уходили из жизни только по двум причинам — от естественной старости и только тогда, когда им самим эта самая старость надоедала, а еще от травм, несовместимых с жизнью. Хоги считаются долгожителями даже для нас, Зотов. Но на всей планете Нарих их проживало всего-то несколько десятков миллионов.

Декар посмотрел куда-то в сторону и произнес с плохо скрываемой грустью:

— Для сравнения — наш клан в период своего могущества насчитывал в своих рядах больше чем восемьсот пятьдесят семь миллионов Кинхов.

Страж снова замолчал.

— Что касается Хогов… — после небольшой паузы продолжил он, — то они проживали небольшими семьями, устраивая на своих гигантских деревьях целые поселения. Из-за своих сильно развитых кхиронионичеких способностей и крепкой родственной связи они могли чувствовать своего сородича на очень больших расстояниях. Если того настигала смерть, или ему необходима была срочная помощь, то все близкие родичи чувствовали это и старались откликнуться.

Сначала пропал один Хог, который собирал цветы Лиама высоко в горах, затем через несколько дней пропали еще пятеро, затем еще трое. У Хогов, для которых смерть была явлением редким, это вызвало нешуточные волнения. Старейшины всех родов забили тревогу. Сначала подумали плохое на своих гостей со звезд, что это они, забирая у них Лиам силой, убивают их соплеменников, ведь на планете многие тысячелетия им ничего не угрожало. Но действительность оказалась намного страшнее.

На поверхность вышло древнее зло. Пробудились кармины — ужасные и злобные существа из страшных древних легенд, которыми пугали непослушных детей. Как показали короткие стычки, кармины были мало восприимчивы для нынешней магии Хогов. За долгие тысячелетия спокойного существования этот добродушный народ растерял способность сопротивляться и напрочь забыл те боевые заклинания, при помощи которых их далеким предкам удалось справиться с этим древним злом и загнать карминов глубоко под землю, погрузив их при этом на сотни тысяч лет в глубокую спячку. Вечно голодные кармины пожирали всё живое на своем пути, рыская по материку в поисках новой пищи. От их быстрорастущих полчищ не было спасения никому.

Единственное, о чём еще помнило нынешнее поколение Хогов, так это то, что кармины страшно боятся воды. Поэтому, ища спасения, Хоги стали кучковаться на небольших островках или болотах. Это немного задержало прожорливых тварей, но ненадолго. Кармины неожиданно сильно поумнели за время своей спячки. Они научились валить толстые деревья, сцеплять их ветвями и таким образом преодолевать небольшие водные преграды, нападая на поселения Хогов, всюду сея смерть и опустошение.

Испуганные Хоги терялись в догадках. Как кармины смогли выбраться из своего заточения? Кто их пробудил? Это оставалось загадкой, и что самое страшное, они совершено не были готовы к такому развитию событий. Между тем полчища кровожадных тварей сметали всё на своем пути, оставляя после себя только голое безжизненное пространство.

Положение Хогов было отчаянным.

В самый критический момент, когда на планете осталось всего-то несколько десятков тысяч сбившихся в кучу испуганных Хогов… появились они, «спасатели» — гемурианцы. Они собрали выживших вождей и предложили им простой план по спасению остатков расы Хогов — переселить их всех на одну из планет, где есть пригодная для их проживания атмосфера. Затем они пообещали Хогам расправиться с карминами и после вернуть их всех обратно на родную планету. Подавленные и оттого доверчивые и глупые, те с радостью согласились на такой план, не заметив подвоха. Но был среди них один вождь, который был не столь глуп, слеп и доверчив. Имя ему Мор!

Декар выдержал паузу, не отводя от меня пристального взгляда.

— Получив согласие от вождей, гемурианцы приступили к «спасению».Эвакуация происходила следующим образом: на поверхность планеты садились посадочные модули, затем очень быстро, в течение нескольких минут производилась погрузка, и модули стартовали к своим кораблям, чтобы вернуться за следующей партией. Мора, наблюдавшего со стороны за эвакуацией, насторожило то, что перед погрузкой на шею каждому Хогу надевали какой-то блестящий ошейник.

Мор так же, как и все, очень любил всякие разные побрякушки, но в этот раз его смутило то, что Гемуры за них не требовали никакой платы. Обычно отчаянно торговавшиеся за каждый сверкающий камешек гости со звезд в этот раз были необычайно щедры. Это ему показалось странным, и он твердо решил разобраться, что к чему, прежде чем он позволит напялить на себя эту, пусть и красивую, но непонятную вещицу.

У него получилось незаметно пробраться на только что приземлившийся корабль гемурианцев, который сильно отличался от тех, на которых эвакуировали подавленных и измученных противостоянием с карминами Хогов. Включив свои способности Кхирона, Мор завладел разумом всех пятерых членов экипажа и выяснил у них страшную и жуткую правду. Выяснилось, что гемурианцы специально пробудили карминов, чтобы, создав хаос на планете, под шумок спокойно вывезти с нее как можно большее количество ценнейших Кхиронов.

Расчет их был прост — если выжили, значит, они сильнейшие. Вот такой естественный отбор. И Хогов уже ждали все невольничьи рынки самых мощных пиратских кланов, которые промышляли торговлей разумными. Также Мор выяснил, что эти блестящие ошейники вовсе не подарки от спасателей спасенным, а ужасная вещь, способная подавлять волю и любые кхиронические способности Хогов. Те, у кого был контроль над этими ошейниками, могли управлять даже очень сильными Кхиронами, как обычными марионетками, делая их послушными в руках работорговцев.

И тут случилось то, о чём Мор не мог подумать о себе даже в самом страшном сне. Он начал убивать. Придя от услышанного в неописуемую ярость, он, не контролируя себя, уничтожил весь экипаж, попросту превратив их мозги в сгоревшие головешки. Хотел было выбраться из корабля, чтобы предупредить своих, но ему перекрыл путь охранный дрон, открыв по нему стрельбу и загоняя обратно вовнутрь. К самому кораблю уже вовсю неслись гемурианцы, обеспечившие «эвакуацию» Хогов. Положение у Мора становилось очень опасным, почти безвыходным. Еще немного и его попросту уничтожили бы вооруженные до зубов пираты, закованные в громоздкую десантную броню.

Мору ничего больше не оставалось делать, как проникнуть в рубку управления звездолета и, сев в кресло пилота, постараться слиться с системами корабля, взяв их под контроль. Это выглядит невероятно и неправдоподобно, но ему это удалось. Он «попросил» корабль как можно быстрее стартовать с поверхности своей родной планеты и унести его подальше от этих мест. Еще более невероятным было то, что искин звездолета гемурианцев его «услышал» и подчинился.

Поднявшись на высокую орбиту, звездолет, повинуясь командам искина, начал разгон для совершения неконтролируемого гиперпрыжка. Изумленные пираты не могли понять, что происходит, они растерянно наблюдали за действиями своего корабля, не отвечающего на запросы и так неуклюже стартовавшего на их глазах с Нариха. Это время всеобщей неразберихи дало возможность звездолету Мора набрать необходимую скорость и спокойно уйти в неуправляемый гиперпрыжок. Опомнившиеся пираты спохватились и отправили за ним в погоню единственный корабль, который был способен найти беглеца по следу гиперпрыжка.

Декар усмехнулся краешками губ.

— Ну а результаты этой погони мы уже наблюдали воочию, помогая Мору выбраться из покореженного звездолета.

— Невероятно, — поражено прошептал я.

Декар на это только кивнул и сказал:

— Мору при помощи искина удалось уничтожить преследователя, но и сам он после этого оказался в незавидном положении. Ему очень сильно повезло в том, что по стечению невероятных обстоятельств, наш «Шахтер» оказался рядом. Находясь под впечатлением от рассказа Мора, наши отправили срочное сообщение на Гаран. Оттуда глава клана послал запрос на Зот, где в то время заседал Верховный Совет Восьми. Те недолго думая выдали вердикт — спасение остатков расы Хогов ложится целиком и полностью на клан Кинхов со всеми вытекающими отсюда последствиями. А если у клана возникнут какие-либо трудности, то Совет готов вмешаться и оказать посильную помощь.

В те времена кланом руководил почитаемый всеми отец Крона — доблестный Рииз ин Стаат. Он принял решение — не ждать помощи от Совета Восьми, а своими силами постараться отбить остатки Хогов у коварных гемурианцев. Наши специалисты без труда взломали допотопный искин поврежденного звездолета гемурианцев, и тогда нам стала известна точка, откуда этот корабль совершил свой гиперпрыжок к этой планете. Смею заметить, что в развитии космической техники гемурианцы отставали от нас, ну… скажем так, примерно на несколько тысячелетий или очень близко к этому. Это стало понятным после того, как наши техники исследовали останки звездолета. Это в какой-то степени давало нам определенные шансы не прибегать к объединенным силам и закончить операцию по спасению самим.

С этого момента заработало боевое крыло клана, военные стратеги и аналитики засели за звездные карты, планируя ход операции, результатом которой должно было стать спасение остатков этого уникального народа. Поработав с искином поврежденного звездолета, мы теперь знали всё, что нам было необходимо. Где находятся их базы, расположение орбитальных крепостей вокруг материнской планеты и многое, многое другое.

Не буду описывать всех подробностей той операции, скажу только, что наши стратеги отработали блестяще. Хогов удалось вызволить из заточения, и для подлых гемурианцев это произошло почти бескровно. Наш ударный флот неожиданно появился возле их материнской планеты и, молниеносно атаковав, одним ударом уничтожил все их орбитальные крепости. После чего выставил жесткий ультиматум — вернуть всех Хогов, иначе планета вместе со всеми ее жителями перестанет существовать. Скажу сразу, мы бы никогда не смогли этого сделать, но впечатление от того, с какой легкостью пала оборона их планеты, гемурианцев сразу образумило. Они поверили.

К нашему счастью, пираты из-за своей несовершенной техники прибыли на свою планету ненамного раньше нас и еще не успели продать ни одного пленника. Поэтому двадцать семь с половиной тысяч напуганных и ничего не понимающих Хогов были пересажены на наши транспортные корабли и благополучно доставлены на Гаран.

Побывали мы и на родной планете Хогов — Нарихе. Обследовали ее всю в надежде спасти там еще хоть кого-нибудь. Нам удалось вытащить с планеты еще несколько тысяч, засевших на островах посреди океана Хогов, но это было всё. Планетой целиком и полностью владели мерзкие создания, которые из-за нехватки пищи уже начали пожирать друг друга, при этом еще умудряясь невероятно быстро размножаться. На планете было уничтожено всё живое, даже многие растения. Жизнь бурлила только в морях и океанах, даже в мелких речушках не смогло выжить ничто живое.

Пообщавшись с Хогами немного поближе, предводитель клана — доблестный Рииз ин Стаат пошел на беспрецедентный шаг. Он вынес предложение на Совет Кинхов о предоставлении убежища на Гаране всем выжившим Хогам. Простым большинством голосов это предложение было принято, и остатки расы Хогов расселили в одном из многочисленных заповедников нашей планеты.

Декар растянул свой рот в подобие улыбки.

— И ни разу ни один Кинх об этом не пожалел. Хоги почти сразу смогли влиться в нашу жизнь, щедро делясь с нами знаниями по кхиронике, помогая нам создавать новые усовершенствованные бриалы. Они с большой охотой брались преподавать в наших учебных заведениях, поражая наших заслуженных мастеров-Кхиронов уровнем своих знаний и неограниченных возможностей.

Их магия была построена немного на других принципах, но это не мешало нашим Кхиронам искать точки соприкосновения с Хогами. А самое важное — Хоги в благодарность за спасение и предоставленное им убежище сами шли нам навстречу, помогали найти эти точки, чем значительно облегчали задачи нашим ученым, Кхиронам и генным инженерам.

Тот же бриал Хигури был усовершенствован при непосредственном участии этой удивительной расы. А Мор и еще несколько Хогов делились с нами секретами боевой магии, которые они хранили и передавали в своих семьях из поколения в поколение. Многое из того, что есть в моём арсенале, взято из тех знаний, которыми так щедро поделились с нами наши новые друзья.

Потом Декар посмотрел на меня долгим изучающим взглядом и добил меня окончательно, сказав то, о чём, по-видимому, изначально говорить не собирался:

— В ходе наших с тобой исследований в рамках подготовки к установке бриала я обнаружил у тебя один удивительный и очень сильно мутировавший ген.

Я удивленно посмотрел на него.

— Я не говорил тебе сразу… мне казалось, что ты должен узнать об этом позже и не от меня… Но раз я начал, то уже закончу. В тебе не только высокий уровень Хро и кровь истинного Зота, в тебе еще есть частица от расы Хогов, а точнее, от самого Мора. Я знаю… когда-то давно он поделился ею с Кроном, это произошло, когда он готовил его к борьбе с Митхар в одиночку на этой дикой планете. И эта частица, мутировав, через многие поколения передалась тебе.

Декар поднял руку, останавливая готовый сорваться с моих губ вопрос.

— Всё дело в том, — сообщил он, — что уже на Гаране у Мора от перенесенного стресса открылась удивительная и редчайшая способность. Способность к прорицанию. Предвидя будущие события, которые должны будут произойти уже здесь на Терре, он через свою кровь и древнюю магию передал Крону редкие способности, которые, по его мнению, должны будут помочь его потомкам дожить до сегодняшнего дня. Твое настоящее присутствие в этом самом убежище и есть лучшее тому подтверждение. Всем нам известно, что для того чтобы совершить задуманное, Мору пришлось нарушить законы своего народа и провести запретный ритуал.

Страж отвел глаза в сторону и тихо добавил:

— Подробности Мор объяснит тебе сам, если, конечно, захочет. Теперь тебе понято, почему к словам Мора наш Совет отнесся… как это у вас называют — спустя рукава?

После моего кивка Декар внимательно посмотрел на меня.

— Провидец, который уже однажды допустил гибель своего народа, не вызывал у Совета особого доверия. Совет совсем не интересовало то, что дар прорицателя открылся у Мора только на Гаране. В Совете у народа Хогов было много недоброжелателей. Далеко не все с восторгом восприняли идею Рииза ин Стаат переселить Хогов на Клановую планету. Хотя впоследствии польза от этого была очевидна для всех зотэрианцев независимо от их клановой принадлежности.

Декар снова выжидательно уставился на меня.

— Что тебя еще интересует? — после небольшой паузы спросил он.

— Да, вопросов много, — сказал я. — Но сейчас меня почему-то волнует только один. Почему вы оставили Крона сражаться на этой планете в одиночку с Митхар? Почему не встретили врага все вместе?

Декар при этих словах полоснул меня взглядом.

— На это была только одна причина, — медленно с расстановкой, сверля меня глазами, проговорил он. — Единственная и основная — это приказ самого Крона ин Стаат. Когда ты станешь зотэрианцем, то и тебе придется научиться беспрекословно подчиняться им. Иначе общество тебя отвергнет…

Страж немного помолчал, разглядывая меня, затем продолжил:

— Для активации ловушки нужен был только он один. Он сам себя выбрал. Рисковать еще хоть одним Зотом для него было неприемлемо. К тому же он был не один, с ним остался его верный Крох.

— А кто это?

Я вспомнил — это имя было начертано Кроном в своем послании ко мне.

— Это Кинх — тотемное животное клана Кинхов, — над ладонью стража появилось голографическое изображение то ли волка, то ли льва со змеиным хвостом. — Коренной житель планеты Гаран. Разумное и преданное существо. Из твоих рассказов его лик ты мог видеть на груди Крона и на конце рукояти твоего кортика.

— Хорошо… а вы? — проговорил я, не отрывая взгляда от голограммы. — Вам ведь не страшны никакие Митхар с их бактериологическим оружием. Неужели вы, всё знающие и всё умеющие, не могли решить проблему со своим энергоснабжением и…

Глаза стража на миг блеснули красным.

— Встал вопрос охраны спящих, и кто знает…

Бриал зовет

Погрузившись в воспоминания, я даже не заметил, как страж очутился прямо передо мною.

— У нас всё готово, — как гром среди ясного неба прозвучал в моей комнате тихий голос Декара. — Готов ли ты?

От неожиданности я вздрогнул.

— Готов, — осипшим от волнения голосом произнес я.

— Следуй за мной.

Мы вышли из моей комнаты и направились в сторону восстановительного центра мимо таких уже привычных капсул, и очутились в том же самом ярко освещенном круглом помещении, в котором Декар проводил надо мною свой эксперимент.

Переступив порог, я замер на секунду. Здесь, помимо пришедшего со мною Декара, находилось еще трое Атами — старый знакомый Гетар и еще двое гигантов, которых ранее мне видеть не приходилось.

Эти Атами были облачены в чешую совершенно другого темно-красного цвета с мелкими черными вкраплениями. С удивлением я обратил внимание на то, чего раньше совсем не замечал — рост, фигуры и лица у всех четырех стражей были разные. Общая схожесть, конечно, была, но также было заметно, что создатели постарались передать черты лица тех Зотов, которые на закате своего жизненного пути решили посвятить себя служению клану, встав на путь Атами.

Все четверо стражей стояли коробочкой, окружив странную конструкцию, отдаленно напоминающую кокон из тонких блестящих трубок. Это и есть то самое установочное кресло, о котором говорил мне Декар? Похоже, что да. Смотрелось всё это немного жутковато, как в фильмах ужасов про страшных пришельцев.

Я невольно улыбнулся.

Пришельцы — вот они, все четверо стоят передо мною! Страшные и смертельно опасные, только угрозы от них я пока не ощущаю.

— Атами Декар приветствует Зора — прямого потомка Крона.

— Атами Гетар приветствует Зора — прямого потомка Крона.

— Атами Микар приветствует Зора — прямого потомка Крона.

— Атами Гектан приветствует Зора — прямого потомка Крона.

Затем в исполнении всей четверки — слитный удар тыльной стороной ладони по своей груди. В этом синхронном действии просматривалась какая-то особая торжественность и церемониальность.

— Приветствую вас, уважаемые стражи, — недрогнувшим голосом произнес я первое, что пришло мне в голову.

Видимо, ответил как надо, потому как все четверо после моего приветствия синхронно склонили головы.

— Готов ли ты, приняв бриал, посвятить себя служению зотэрианской расе? — произнес ритуальную фразу Гетар.

— Готов, — твердым голосом ответил я.

— Готов ли ты, приняв бриал, не останавливаться на достигнутом, постоянно совершенствоваться на благо зотэрианской расы? — прозвучал жесткий, но очень приятный на слух голос Микара.

— Готов.

— Готов ли ты, приняв бриал, хранить тайны зотэрианской расы даже ценой своей жизни? — Декар сказал эту фразу неожиданно твердо.

— Готов, — мой голос прозвучал еще тверже.

— Готов ли ты, приняв бриал, отдать свою жизнь, встав на защиту зотэрианской расы? — прозвучал немного скрипучий, незнакомый мне голос Гектана.

— Готов, — в моём голосе невольно начали прорезаться металлические нотки.

— Подойди, — подозвал меня к себе Гетар.

Незаметно для меня в его руке появилась небольшая открытая коробочка.

— Подойди поближе. Посмотри на него… Что ты чувствуешь? — немного нараспев произнес Микар.

Я сделал неуверенный шаг по направлению к стражу. В моих глазах тут же начало резко темнеть, я ощутил сильное и очень быстро растущее давление в затылке. Борясь с головокружением, заглянул в коробочку. Там в воздухе парила ярко-красная фасолина. Она медленно вращалась вокруг своей оси, переливаясь кровавыми отблесками. Мне померещилось, что внутри этой фасолины что-то пульсировало, и от этого она казалась какой-то живой и подвижной. От ее вида в моих глазах всё поплыло, к давлению в затылке и головокружению добавилась еще тошнота и резь в глазах. Почти ослепнув и ничего не слыша из-за шума в голове, я в поисках опоры чуть присел, расставив руки в стороны.

— Твой бриал зовет тебя, Зор, — как сквозь вату услышал я далекий голос Декара.

Вдруг в моей голове как будто лопнул воздушный шарик, и всё пропало в один миг. Голова перестала кружиться, давление из затылка исчезло, зрение прояснилось. Встряхнув головой, я посмотрел на стражей. Они всё так же стояли вокруг этого странного кокона и, как мне показалось, внимательно рассматривали меня. И тут мне почудилось, что в их глазах на какое-то мгновение промелькнула искорка одобрения и радости.

Стоявшие ближе ко мне Микар и Гектан синхронно указали приглашающим жестом на установочное кресло.

Ну что же… Вперед! Не будем тянуть с этим.

Я твердым шагом подошел к этой необычной конструкции.

— Надо снять одежду.

Из-за волнения я даже не разобрал, кому принадлежал голос.

Быстро скинув комбинезон, я замер перед жутковатым устройством. Как в него залезть? Сплошные трубки создавали плотную паутину. К сиденью было не подобраться…

Как только я подумал об этом, сразу же вся конструкция пришла в движение и всего через пару мгновений трубки кокона раскрылись как бутон, приглашающее развернув свои лепестки в разные стороны.

Ну всё… Сажусь!

Кое-как я примостился на узком неудобном ложе. Кресло как живое сразу же пришло подо мной в движение, тихо жужжа сервоприводами и подстраиваясь под мои параметры. Трубки подголовника обручем обхватили мою голову, надежно фиксируя ее и прижав мой подбородок к груди. Руки и ноги зажало так, что я при всём своем желании не смог бы даже сейчас пошевелить пальцем. Кресло вместе со мной легко поднялось в воздух и плавно развернулось таким образом, что я оказался лицом вниз параллельно полу.

«Ну вот… Сейчас!» — не успела эта мысль сформироваться у меня в голове, как на меня с новой силой обрушилось ужасное давление, которое сжимало затылок и виски, норовя расплющить мою голову.

Перед глазами снова всё поплыло, но сознание при этом оставалось чистым и ясным… По крайней мере, я четко осознавал всё то, что сейчас со мною происходило. В мое тело медленно стали впиваться острые концы трубок, по которым побежала светлая жидкость. Сначала я почувствовал укол в спину, потом в руки, ноги. Ощущения, я бы не сказал, что очень уж болезненные, но и не из приятных.

Я сжал зубы и закрыл глаза. Тут же я ощутил, как мне на затылок ближе к основанию черепа положили что-то живое, пульсирующее и очень горячее. Боль в моей голове сразу же стала просто нестерпимой, я хотел закричать, но из моей глотки вырвался только сдавленный сипящий хрип.

Меня вмиг поглотила пустота… и я без остатка растворился в ней. В последнем проблеске сознания я ощутил, что вот сейчас, в этот самый момент мое сознание устремляется вдаль, пронзая необъятные космические просторы, теряясь в бесконечности, а тело мое, напротив, падает в бездонную пропасть и, как мне кажется, не будет этому падению конца…

Глава 16. Экстренная ситуация

Система безопасности бриала модели Хигури

Опасность!

Экстренная ситуация!

Опасность!

Угроза жизни носителю!

Матрица носителя не соответствует эталону бриала!

Опасность!

Вероятность положительного слияния — ноль процентов!

Вероятность угрозы жизни носителя — сто процентов!

Полная активация систем слияния с носителем невозможна!

Начато тестирование систем аварийного слияния!

Начато создание информационно-энергетического слепка носителя.

Подключение биометрического сканера!

Начат анализ систем совместимости!

Активация систем безопасности!

Активация системы анализа!

Активация системы контроля!

Внимание!

Возможна активация системы аварийного слияния с носителем!

Вероятность положительного результата слияния больше одного процента!

Приступить к аварийному слиянию!

Подключить системы адаптации матрицы носителя к эталонному слепку.

Восстановление, развитие и замещение критичных участков аналогами, взятыми из эталонного слепка.

Вероятность угрозы жизни носителя меньше ста процентов!

Затраты энергии носителя от существующего запаса девяносто процентов!

Адаптация текущей матрицы объекта к эталонному экземпляру больше пятидесяти процентов… семидесяти процентов… сто процентов!

Вероятность успеха аварийного слияния больше двадцати процентов… пятидесяти процентов… семидесяти пяти процентов… сто процентов!

Вероятность угрозы жизни носителю — восемьдесят процентов… пятьдесят процентов… двадцать процентов… ноль процентов.

Система безопасности бриала модели Хигури борется за мою жизнь, адаптируя свою систему к матрице. И вот победа…

Космос!

Бесконечность!

Вечный покой, тишина и спокойствие.

Космос вечен, он существовал всегда! Но и ему не чуждо ничто живое, и та искорка жизни, что сейчас зародилась где-то далеко в необъятных космических просторах, стремительно пронзив огромные расстояния, появилась здесь, в этой точке пустого пространства, устремившись к одной очень красивой и живописной планете под древним названием Терра…

Вязкая, тягучая, как патока, темнота отпускала меня очень неохотно. По мере того как она уходила, ее сменяла жуткая, раздирающая изнутри боль. Она накатывала на меня волнами, как прибой в ветреную погоду.

Я с трудом разлепил глаза, не совсем понимая, где я нахожусь. Ярко освещенный потолок совсем не слепил, свет, хоть и насыщенный, но в тоже время какой-то мягкий, теплый, идущий со всех сторон одновременно.

Я медленно повернул голову направо.

А-а-а чёрт!

Я зажмурился, пережидая очередной взрыв боли в затылке. Ощущения были такие, как будто в моей и без того раскалывающейся на части голове мгновение назад взорвали петарду.

Так, спокойно…

Где я?

Ничего не понимаю! Где-то в глубине сознания сквозь набат колоколов проскользнула тревожная мысль: «Так и должно быть, или с установкой бриала что-то пошло не так?»

Снова разлепляю глаза. На этот раз мне это удается сделать немного легче. Я всё в той же самой круглой комнате, где мне устанавливали бриал. Лежу на каком-то ложе, меня окружают стражи, теперь их почему-то пятеро. Добавился еще один, какой-то гигант в светло-серой броне с желтыми вкраплениями. За их спинами установочное кресло или там что-то другое?.. Не могу сообразить, мысли и образы путаются в голове, сменяя друг друга, как в калейдоскопе, с сумасшедшей скоростью.

Мне нехорошо. Перед глазами постоянно мельтешат мириады черных точек, и чувствую, что сознание мое вот-вот ускользнет куда-то, и удержать его я не в силах. Что-то подсказывает мне, что и пытаться не стоит, надо расслабиться и не сопротивляться… Но перед тем как окончательно потерять сознание, я почувствовал, что меня осторожно поднимают и переносят куда-то во мрак.

Звездная система Нагидаш

Планета Хихуг. Настоящее время

В резиденции правителя расы Митхар — императора Мушхаага, помимо самых преданных телохранителей из личной гвардии императора, в величественном и исполненном мрачного торжества тронном зале в этот поздний час присутствовали четверо.

Сам император Мушхааг, державно восседающий на троне, всем своим видом показывал свою власть и безмерное могущество.

По правую от него руку, беззаботно облокотившись на спинку трона, стоял начальник Тайной службы и Первый советник императора по имени Сумхашаин. По левую сторону от трона замер, вытянувшись в струнку, новый Командующий всеми вооруженными силами Митхар — доблестный Мазракшан. Он недавно заменил на этом посту своего предшественника, казненного за попытку поддержать очередной государственный мятеж.

Перед этой троицей самых могущественных во всей вселенной представителей расы Митхар на идеально отполированных плитах пола лежал, широко раскинув руки и уткнувшись лицом вниз, придворный оракул по имени Сиушаен.

Этот дряхлый старик, уже не одну сотню лет верой и правдой служивший императорскому трону, вчера нанес императору ужасное оскорбление. Прибыв несколько дней назад на Хихуг и, по слухам, находясь в добром здравии и при ясной памяти, он не соизволил явиться на священную церемонию приветствия светилу Куш ан кара. Это было неслыханно и крайне оскорбительно для молодого и самолюбивого правителя империи, и прощать такое он не собирался никому.

Мушхааг помнил этого оракула еще со своего самого раннего детства, и всегда старый прохвост, как только прибывал на Хихуг, сразу же первым делом бежал во дворец к его отцу, деду и прадеду. Так было всегда, а сейчас… Сейчас, когда его трон шатается, словно тростинка на ветру, и ему приходится тушить пожары восстаний одно за другим, этот старый облезлый скикс наносит молодому императору оскорбление на виду у всего двора, игнорируя его, будто и нет никакого императора на Хихуге…

А сегодня ночью наглец сам заявился во дворец и потребовал у него тайной аудиенции. Не попросил, как он делал прежде, а потребовал!

Мушхааг зло посмотрел на распростертого на полу жреца, и его рот мгновенно наполнился жгучей ядовитой слюной.

Нет… Пока не время!

Император сделал над собой усилие, и его смертоносная слюна, от которой не было спасения никому, даже жрецам Зиджим, растворилась в его железах, принося определенные неудобства и боль. Но нахлынувшее раздражение так никуда и не делось.

Сиушаен… Он был единственным из всех оракулов империи, который имел особую привилегию — быть незамедлительно допущенным в любое время дня и ночи к самому повелителю звезд — императору всей расы Митхар. Сегодня он воспользовался своим правом сполна, но… как не вовремя!

Своим появлением он оторвал императора от более приятных дел, чем лицезрение ненавистного с самого детства старика. Из-за этого позднего визита он был вынужден оставить своих новых фавориток и вызвать среди ночи начальника Тайной службы Сумхашаина и Командующего всеми силами Митхар доблестного Мазракшана. Вместо того чтобы окунуться в океан наслаждений, он вынужден созерцать облезлую, опротивевшую ему до икоты физиономию старого предсказателя.

Император снова скривился, как будто только что разжевал недозревший плод шайя. Дед Мушхаага еще в древности ввел нерушимое правило — принимать верховного оракула в любое время дня и ночи именно в таком составе — с главой Тайной службы и главнокомандующим.

Как ему объясняли придворные хранители законов и традиций, это было необходимо для скорейшего принятия судьбоносных для всей империи решений. Всё это еще больше злило и выводило молодого императора из себя. Но традиции необходимо было чтить, иначе в смутное время при дворе этого бы никто просто не понял.

Традиции — это единственное, что осталось общего, в разрываемой заговорами и интригами империи. И сейчас в это неспокойное время любое недовольство среди придворных его методами правления были совсем не на пользу.

Император взял себя в руки, окончательно успокоился и улыбнулся холодной улыбкой. Укрепление своей власти давалось ему очень нелегко.

Сейчас он, император величайшей во всей вселенной расы, должен потакать напыщенным идиотам с древней родословной и… Но ничего… Скоро его чуть было пошатнувшаяся власть после последнего мятежа укрепится настолько, что ему уже не будет надобности постоянно выслушивать все эти навязчивые наставления, и тогда он покажет всем, на что он способен! Он многое изменит в своей империи из того, к чему приложили руку его недальновидные предки.

Нет… Вот эту традицию — дергать его по всяким пустякам в любое время дня и ночи, надо менять прямо сейчас! Надо поставить зарвавшегося наглеца на место — это будет хорошим уроком для всех остальных.

Эти привилегии настолько сильно возносили дряхлого жреца над всеми остальными служителями культа, что любой чиновник империи, независимо от своего ранга и занимаемой должности, искал расположения у старика, обладающего многими древними тайнами и знаниями служителя Истины. Как доносили тайные агенты, все оказывали знаки внимания оракулу даже больше, чем самому императору. И сейчас, когда вокруг постоянно зреют заговоры, это становится опасным, очень опасным…

— Что привело тебя ко мне в столь поздний час, Сиушаен? — медленно растягивая слова, недовольно прошипел император.

При этих словах жрец вздрогнул всем телом и еще плотнее прижался к плитам пола.

— И еще… Мне нужны твои объяснения. Почему тебя не было вчера на церемонии приветствия светилу? Мне нужен от тебя правдивый ответ, и не стоит испытывать мое терпение.

Оракул прекрасно знал отношение к себе нового правителя и очень тонко чувствовал его настроение. Он пережил уже не одного императора, и опыт подсказывал ему, что в данный момент стоит быть предельно осторожным.

Не поднимая глаз, оракул тихо проговорил:

— Древнее Килемпайское пророчество, мой повелитель. Оно…

Он прервался на полуслове, потому что мгновенно почувствовал каждой чешуйкой своей дряхлой кожи, как от этих слов император резко подался вперед и впился в него своим колючим и немигающим взглядом.

Действительно после этих слов Мушхааг с нескрываемой ненавистью уставился в густо покрытую наростами и шипами низко склоненную голову Сиушаена.

Вот уже много поколений вонючий старый сепух пугает весь их правящий род древними сказками. С самого раннего детства он только и слышит об этом пророчестве и о том загадочном кристалле, который был привязан к надоевшему ему с самого его рождения предсказанию.

Еле сдерживая свой готовый в любое мгновение выплеснуться наружу гнев, император тихо прошипел:

— Оставьте нас одних! Это пророчество касается лично меня.

Оба вассала недоуменно переглянулись между собой, но видя, в каком состоянии находится император, они без возражений поклонились правителю и поспешно покинули тронный зал.

— Все! — чуть повысил голос Мушхааг, и два десятка телохранителей тут же бесследно растворились в своих нишах.

— Ближе, — еле сдерживая гнев, прошипел император.

Сиушаен, не разгибаясь и не вставая с пола, подполз быстро к трону и замер возле его подножия в ожидании воли своего повелителя.

— Так что там с Килемпайским пророчеством? — как бы нехотя спросил император, стараясь унять так неожиданно вспыхнувшую ярость.

— Десять дней назад Пророческий Кристалл пробудился, и с тех пор он меняет свой цвет, нагреваясь со временем…

Пальцы оракула мелко задрожали, и он сжал их в кулаки.

— А на закате этого дня кристалл осветился красным и прожег акризовый алтарь насквозь… А это значит, мой император, это значит… — голос оракула непроизвольно взвизгнул, — это значит, что совсем скоро это ужасное пророчество сбудется! — на одном дыхании скороговоркой выпалил Сиушаен.

После этих слов он еще больше сжался под тяжелым взглядом величайшего изо всех ныне живущих представителей расы Митхар во всей обозримой вселенной.

Затем, набравшись храбрости, жрец поднял голову и обреченно добавил:

— В этом нет никаких сомнений, мой повелитель… Герон возродился!

Когда оракул замолчал, вокруг императора сгустился воздух, и в тронном зале ощутимо пахнуло грозой. Чувствительная кожа Сиушаена ощутила на себе изменение в настроении повелителя, и от этого жрец, уже не на шутку испугавшись, мелко затрясся всем телом, в страхе прикрыв свою шипастую голову сморщенными руками. Его дряблый облезлый хвост свернулся кольцом и скрылся под бесформенным балахоном, составлявшим облачение жреца.

В этот раз неожиданно для самого себя император поверил старому предсказателю почти сразу. Стараясь унять нахлынувшее волнение, он откинулся на высокую спинку трона и задумался.

Кроме императорской фамилии об этом древнем пророчестве уже все давно позабыли. Даже для оракулов это была запретная тема. И только обласканный его отцом и дедом Сиушаен всё знал и всегда был хранителем древней тайны.

Император задумался: «Если то, о чём ему сейчас сказал никчемный старик, станет достоянием общественности, то тогда… тогда заговорщики добавят в пророчество своих красок, придумают новые небылицы, и в империи снова поднимется волнение. А этого ему сейчас совсем не хотелось, трон и так шатался под ним из стороны в сторону. Ему, молодому императору, вступившему на трон после скоропостижной смерти отца, и так приходится гасить постоянные заговоры, регулярно появляющиеся со стороны претендентов на этот самый трон. Пока он справляется, и чуть ли не каждый день отрубленные головы новых заговорщиков украшают центральную площадь города, и к ним регулярно добавляются всё новые и новые… Но всё может измениться, когда об этом пророчестве узнают те, кому знать совсем не следует, и тогда…»

Император внимательно посмотрел на Сиушаена и, выдержав паузу, как его когда-то учили наставники, спросил, придавая своему голосу нотки безразличия и спокойствия:

— И сколько у нас времени, оракул? Успеем ли мы подготовиться?

Сиушаен перестал трястись и, не поднимая головы, пролепетал дрожащим от волнения голосом:

— Я не знаю, мой повелитель. В пророчестве об этом ничего не сказано. Я не знаю…

Император еще раз посмотрел на склоненную голову оракула и неожиданно сам для себя медленно поднял свою правую руку с подлокотника трона, сложив свои длинные пальцы с остро отточенными когтями в щепотку.

Тут же из-за трона бесшумно и стремительно выскользнула смазанная тень его верного телохранителя Шаагума, облаченного в броню воинов Тени. Рассекая воздух, молниеносно сверкнул двухлезвенный наконечник Пуша, и отрубленная голова оракула вместе с его морщинистым кожистым капюшоном откатилась к подножью императорского трона.

Жилой отсек Ковчега

Настоящее время

Я с трудом разлепил глаза и попытался сфокусировать свой взгляд. С удивлением уставился на бесшумно поднимающуюся перед глазами крышку медицинского реаниматора в реабилитационном центре. Прислушался к себе. Состояние отличное, дышится легко и свободно. Я привстал на локтях, огляделся.

Странно! Я в восстановительном центре один. Где Декар, где остальные Атами? Куда все подевались?

«Восстановительная процедура закончена успешно, состояние носителя не вызывает опасений. Теперь можно покинуть реаниматор», — металлическим голосом, больше похожим на скрежет несмазанных старых петель, проскрипело у меня в голове.

От неожиданности я подскочил и выпрыгнул из капсулы одним слитным движением, почти не касаясь ее стен. Оказавшись на полу, тут же присел, озираясь по сторонам.

Краем сознания я отметил необычайную легкость во всём теле, четкость и точность своих движений.

Кто здесь? Кто это со мной разговаривает?

«Бриал системы Хигури приветствует Зора. Для нормального функционирования необходимо произвести первоначальную настройку», — прозвучал у меня в голове всё тот же неприятный, напрочь лишенный каких-либо эмоций скрипучий голос.

Что?.. Бриал?

Так вот как это работает… Голос в голове. Да… Необычно. Он что, предлагает мне произвести какую-то там настройку? Ну что же, этот ужасный голос, я думаю, точно необходимо исправить. Давай попробуем.

— Приступить к первоначальной настройке! — громко, как будто меня могли не услышать, проорал я.

«Выбрать имя. Мужское, женское, цифровое?» — скрипучий голос раздирал мою голову на части.

Я немного подумал, потом решился:

— Давай женское.

— Женские имена: Кира, Лира, Мира, Сира, Илла…

С минуту я стоял и слушал бесконечное перечисление женских имен, ни одно из них за всё время так ни разу и не повторилось. Я в растерянности не знал, на каком мне остановиться. Единственное, на что сразу же обратил внимание — все женские имена содержали не более четырех букв, и мне, если честно… мне было абсолютно без разницы, на какое имя будет отзываться мой бриал. Какое там первое имя было? По-моему, Кира? Ну, пусть будет Кира.

— Кира.

— Принято. Кира предлагает выбрать голос.

— Приступить.

Кира стала произносить одну и ту же фразу разными голосами и разными интонациями.

Я почти сразу же выбрал мягкий спокойный голос, который, по моему мнению, подходил для моего восприятия лучше всего. Да я и раньше любил, когда девушки разговаривали со мной именно таким голосом. Так что решено!

«Принято, — уже совсем по-другому, как бальзам на уши, прозвучало у меня в голове. — Активировать опцию мыслесвязь»?

— Активируй.

Прошло не больше секунды, за это время у меня успела закружиться голова, потемнеть в глазах, но как-то быстро всё прекратилось.

«Опция мыслесвязь успешно установлена между носителем Зором и бриалом системы Хигури — Кирой. Для активации мыслесвязи необходимо мысленно и четко произнести имя Кира».

Я освободил голову от посторонних мыслей и, сосредоточившись, произнес про себя: «Кира!» Немного волнуясь, замер в ожидании.

— Кира приветствует Зора, — почти сразу прозвучал ответ. — Функция мыслесвязи активирована.

«Привет», — немного растерявшись, мысленно произнес я.

— Для моего функционирования необходимо продолжить предварительную настройку или произвести настройку заново.

— Продолжить.

— Для моего функционирования необходима привязка к генно-информационному коду, сгенерированному мной при аварийной установке. Необходимо получить допуск.

Хм… Всё-таки была аварийная установка. То-то я себя чувствовал так, будто из меня душу вынули.

— Разрешаю.

Тут же все предметы вокруг меня потеряли четкость, всё поплыло перед глазами, но через пару секунд пришло в норму.

— Внимание! Привязка к генно-информационному коду прошла успешно. Продолжаю настройку. В слепке памяти у носителя Зора существует три измерительные системы. Первая — традиционно применяемая Зотами. Вторая — метрическая. Третья — дюймовая. Какую предпочитает Зор?

«Принять за основу метрическую», — сделал я мысленный посыл Кире после короткого колебания.

— Принято. Теперь я буду переводить все измерения в метрическую систему. Внимание! В слепке памяти у носителя Зора существует три измерительные системы жидкости. Первая — традиционно применяемая Зотами. Вторая — литровая. Третья…

«Литровая!» — тут же мысленно воскликнул я.

Никогда не воспринимал эти баррели, галлоны и так далее. Может позже, когда привыкну, перейду на систему измерений Зотов, а пока…

— Принято. Внимание! В слепке памяти у носителя Зора существует три системы измерения веса, какую…

— Килограммовую.

— Принято. Внимание! В слепке памяти носителя Зора существует три системы измерения температур…

— По Цельсию.

— Принято. Предварительная настройка завершена. Все старые показатели и терминология сохранены. Слияние со слепком памяти Зора выполнено на сто процентов. Бриал системы Хигури — имя Кира, приветствует Зора и поздравляет с успешной установкой. Вместе мы добьемся небывалых высот во славу и к процветанию зотэрианской расы!

Последняя фраза показалась мне немного напыщенной и скорее ритуальной. Но тут ничего не поделаешь, наверное, это заложено в бриал разработчиками изначально.

— И я тебя поздравляю, Кира, надеюсь, у нас получится сосуществовать долгие годы вместе. Кстати! А куда подевались все Атами? Что-то я никого не наблюдаю.

— Атами Декар, Гетар, Микар, Гектан и Осан находятся на своих постах, каждый на своем уровне. Охрана спящих — приоритетная задача стражей.

— Понятно.

Только тут я обнаружил, что стою босиком на холодном полу, причем совершенно голый. Посмотрел по сторонам, я нигде не увидел своего серого комбинезона.

— Кира, где моя одежда?

— Обладателю бриала системы Хигури полагается тип одежды класса Игма. Выдать?

— Да.

У основания капсулы реаниматора с тихим шелестом выдвинулась широкая полка, на которой аккуратно сложенным лежал красно-черный комбинезон. Он был свернут таким образом, что сверху во всей красе была выставлена его грудная часть. В глаза сразу бросалось то, что между грудными уплотнениями в районе солнечного сплетения был объемно изображен незнакомый мне знак: треугольник в квадрате и квадрат, заключенный в круге.

Хм, что это за знак? Интересно, что он обозначает?

Только хотел спросить об этом у Киры, как у меня в голове прозвучал ее приятный мелодичный голос:

«Этот нагрудный знак говорит о том, что этот защитный костюм класса Игма предназначен только для носителей бриала системы Хигури, — немного восторженным голосом проинформировала меня Кира. — Костюм имеет свой искусственный интеллект модели “Тай”. Привязка всех систем Игмы и управление Тай осуществляется только через бриал Хигури. Основные характеристики костюма позволяют больше шестидесяти двух часов находиться в открытом космосе без смены картриджей и подзарядки аккумуляторов. В течение трехсот шестидесяти минут он выдерживает температуру свыше тысячи двухсот градусов по системе измерений Цельсия. Игма обладает возможностью сопротивления радиации, электричеству, кислотной среде и химической атаке среднего уровня в течение шестидесяти двух часов.

Его защитное поле выдерживает семь прямых попаданий из плазменного оружия типа “Крат”. Система “Кри-Ай”, внедренная в Игму, позволяет свободно передвигаться по отвесным стенам с любой поверхностью под отрицательным углом.

Также Игма обеспечивает максимальный уровень безопасности от пси-воздействия в течение сорока одной минуты. Костюм Игма позволяет переносить дополнительный вес чуть больше одной тысячи семидесяти двух килограммов».

Ого! Ничего себе костюмчик!

Это что же получается — я смогу взять почти тонну груза в руки и спуститься с ним в жерло вулкана по отвесной стене? И, не напрягаясь, бродить там по колено в лаве? Да, дела… А с виду и не скажешь — материал тоненький какой-то вроде ненадежный…

А Кира между тем продолжала:

— Встроенная система реанимации позволяет локализовать повреждения от первого до пятого уровня включительно и поддерживать рабочее состояние носителя в течение пятидесяти двух часов.

— Сколько всего уровней повреждений? — не удержавшись, спросил я.

— Девять. Перечислить?

— Давай потом… Что там у нас еще по Игме?

— Костюм имеет принудительнуюмаскировку двух типов.

— Отлично. Что еще? — от холода я уже не чувствовал пальцев на ногах.

— Перечисление основных параметров закончено. Приступить к дополнительным?

— А сколько их?

— Сорок восемь.

— Нет, давай позже! У меня сейчас ступни от холода отвалятся.

— Принято!

— Я уже могу его надеть?

— Да.

Я взял комбинезон в руки, развернул, с интересом рассматривая необычную расцветку. Даже на первый взгляд, если не брать во внимание его цвет, было хорошо заметно, что этот комбинезон совершенно несопоставим по уровню с моим прежним. Более плотная, похожая на тонкий каучук ткань, от запястья и до локтевых суставов она уплотнялась, образуя подобие широких браслетов. На локтевых суставах тоже уплотнения. Небольшой горбик на спине имел форму треугольника и немного сужался от плеч к талии. Уплотнение на груди и плечах создавали видимость некоего защитного каркаса. И в то же время комбинезон не выглядел громоздким, наоборот, мне он казался изящным тонким и легким.

Я с удовольствием натянул на себя Игму, подождал несколько мгновений, пока комбинезон обтянется по моей фигуре, и после этого с наслаждением потянулся.

Хорошо-то как!

Настроение отличное, самочувствие прекрасное, одним словом, готов к великим свершениям.

Так, с чего начать?

Первым делом надо найти Декара и уточнить у него, что мне надо сделать, чтобы пробудить спящих.

— Кира, мне надо найти Декара. Где он?

— Получен допуск к информационной сети Ковчега. Установлена связь с главным искусственным интеллектом. Получен ответ на наш запрос — Атами Декар в данный момент находится на этом уровне, в центре управления. Следуйте за указателем.

В ту же секунду на полу и потолке появилась пульсирующая стрелка ярко-желтого цвета, указывающая направление движения.

Ну что же, теперь хоть понятно, куда мне направляться. С такими указателями, я думаю, заблудиться здесь будет проблемой.

Тогда что — вперед!

Следуя за указателями, я направился к глухой стене в противоположном конце зала. Когда до стены оставалось метров десять, на ней проявились створки, которые при моём приближении бесшумно разъехались в разные стороны.

С легким волнением осознаю, что я делаю первый шаг в новой для меня, без сомнения, опасной, но такой привлекательной и полной приключений жизни.

Декара я нашел практически сразу. Указатель привел меня в большое круглое помещение, в котором помимо стража был уже знакомый мне ранее «дирижерский пульт», только теперь он был немного большего размера, чем виденные мною ранее.

Центр управления системами жизнеобеспечения Ковчега — сразу откуда-то всплыло понимание места, куда я попал. Сами стены зала выполняли функции разнообразных цветных голографических дисплеев. На них изображались какие-то быстро меняющиеся разноцветные графики, символы, схемы. В глазах от всего этого быстро запестрило, и я невольно отвел взгляд, обратив внимание на Декара.

— Приветствую, — с легким поклоном поздоровался со мною страж. — Установка бриала модели Хигури прошла успешно, хотя и было несколько тревожных моментов. Но система безопасности Хигури справилась, и я очень рад приветствовать тебя здесь, среди нас, во здравии и в хорошем настроении.

— Спасибо. Ты знал, что может произойти что-то подобное?

— Система изначально выдавала девяносто шесть процентов успешной установки, это очень высокий процент для Хигури, поверь мне! Но тут вмешались спящие хогтерианские гены Мора, которыми он так щедро поделился в свое время с Кроном… Система изначально не распознала их и, когда они себя проявили в полном объеме, то с этого самого момента в установке произошел сбой… Сейчас переживать не о чем, повторюсь еще раз — система безопасности бриала модели Хигури при установке сработала выше всяких похвал.

— Понятно. Ну что… если со мною всё в порядке, теперь мы сможем приступить к пробуждению спящих?

— Для начала ты должен изучить программу «Управление стазис-установками» первого уровня, затем закрепить ее в тренажере, и только после этого мы приступим к пробуждению спящих.

— Я готов!

— Следуй за мной, у меня тоже всё готово.

Мы прошли обратно тем же путем, по которому я несколько минут назад попал сюда. Зайдя в Ситхутар, Декар подвел меня к капсуле, которая стояла в помещении, в отличие от других под наклоном примерно в пятьдесят градусов.

— Учебная капсула третьего поколения, модель «Плат», — проинформировала меня Кира.

Декар просканировал меня пронзительным взглядом и увиденное, как мне показалось, его полностью удовлетворило.

— Если бы у тебя был установлен бриал более низкого уровня, то пришлось бы ждать какое-то время, пока он войдет в рабочий режим. Но с Хигури это совсем необязательно. Он начинает работать далеко не на сто процентов, но практически сразу после установки.

Декар подошел к пульту управления капсулой и быстро пробежался пальцами по светящимся символам на плоской панели.

Прозрачный колпак бесшумно отъехал в сторону, и внутри капсулы засветился мягкий голубоватый свет.

— Для успешного проведения сеанса необходимо снять всю одежду и любые приборы неорганического происхождения, — предупредила Кира.

— Да-да, я уже знаю, в любую капсулу нельзя в одежде и с приборами. Необязательно это повторять мне каждый раз!

«Принято», — прозвучал в моей голове мягкий и ровный голос Киры.

Тем временем Декар закончил с пультом управления и приглашающим жестом указал мне на капсулу. Скинув одежду, я удобно расположился в ней, поставив ступни на специальные подставки. Привычные действия, подстраивающие аппаратуру под мои параметры, и я почувствовал, что в мои ладони упираются два круглых шершавых шарика. Обхватив их пальцами, я замер в ожидании. Внутри капсулы что-то щелкнуло, и крышка беззвучно отсекла меня от внешнего мира.

Очнулся я от громкого звукового сигнала. Открыл глаза, крышка открыта, совершенно не помню момента, когда я впал в забытье.

Да вроде и не впадал вовсе! Помню, как крышка закрылась, мне в обе ладони что-то легонько кольнуло, и в голове после этого начался настоящий кавардак. Какие-то образы, картинки, графики, всё это на большой скорости, сменяя друг друга, проносилось у меня перед глазами. И одновременно с этим разные голоса что-то настойчиво шептали мне на разный лад в оба уха одновременно. Частые покалывания в ладони… Легкое жжение в затылке и ступнях. При этом совершенно никакой паники, всё происходило спокойно, как будто так и должно было быть, и я этим занимался уже много раз.

— Зор успешно завершил промежуточный обучающий процесс начального уровня по программе «Управление стазис-установками». За сто двадцать минут был освоен начальный уровень данной программы. Для закрепления пройденного материала необходимо посетить тренажер модели «Плат плюс», в противном случае через двадцать одну минуту пройденный материал по программе «Управление стазис-установками» будет аннулирован.

Я быстро прошлепал босыми ногами по холодному полу и залез в теплое нутро тренажера, наполненного каким-то не очень приятно пахнущим жидким гелем.

Тело пронзило миллиардом остроконечных иголок, и в следующее мгновение я очутился в совершенно незнакомом, ярко освещенном помещении. Передо мною как из-под земли появился пульт управления стазис-установками.

— Приветствую, — донесся откуда-то сбоку спокойный мужской голос.

Я резко обернулся на звук. Передо мною стоял, заложив руки за спину, очень высокий атлетически сложенный мужчина в простом белом комбинезоне без знаков различия.

— Я Зимвэл — инструктор этого уровня. Прошу, — он указал приглашающим жестом на пульт управления.

Я спокойно подошел к пульту.

«Ну, приступим!» — подумал я про себя, уверенно положив свои пальцы на плоский экран.

Глава 17. Статус — нарушитель

Какое-то время спустя

«Поздравляю! Вы только что успешно прошли начальный курс обучения по теме “Управление стазис-установками”. Материал полностью усвоен и обработан. Время пребывания в тренажере — два часа, пятнадцать минут, сорок семь секунд. Следующий сеанс возможен не ранее, чем через двадцать семь часов, сорок одну минуту», — прозвучал в голове спокойный и в тоже время мелодичный голос Киры.

«Во как — ни зубрежки тебе, ни учебников! Залез в капсулу, и всё на этом! Надо же, начальный курс пройден. Интересно! Так я готов учиться хоть каждый день, было бы на это время!» — подумал я, вылезая из тренажера.

— Знак, подтверждающий прохождение вами начального курса по программе «Управление стазис-установками», проявится на вашем костюме сразу же после облачения, — продолжала сыпать полезной информацией Кира.

Рядом с капсулой стоял Декар и терпеливо ждал, пока я влезу в свой чудо-комбинезон. Затем он обратился ко мне, чуть наклонив голову:

— Если ты готов, то не будем терять времени.

Я быстро кивнул ему и почти бежал следом за стражем.

Для начала мы пришли не куда-нибудь, а прямиком в мою комнату. После курса обучения я точно знал, что нужно для того, чтобы активировать процесс, скажем так по-простому — разморозки спящих. Для этого необходим ключ. И этот ключ достался мне от Крона в наследство и сейчас хранился в моей комнате в одной из ниш.

Теперь я точно знал, как он выглядел, и точно помнил, в какую нишу я его положил.

Заскочив в свою комнату, не теряя времени, я подошел к дальней стене и дал команду Кире на открытие нужной мне ниши.

«Хм, удобно, никаких тебе замков», — подумал я, беря с полки небольшой чип.

— Всё, я готов! — я повернулся к Декару.

Для того чтобы попасть к спящим, нам пришлось пройти через длинный широкий коридор и спуститься на странном лифте метров на сто-сто пятьдесят ниже.

В чем странность лифта? Да в том, что визуально его и не было вовсе!

В самом конце коридора страж, не притормаживая, шагнул в пустоту и повис в воздухе. Затем, развернувшись, поманил меня к себе.

— Не задерживайся.

— Транспортная система Ковчега, — тут же услужливо подсказала мне Кира.

В очередной раз, поблагодарив свой бриал за своевременную подсказку, я с опаской и ёкнувшим сердцем шагнул в пустоту.

А я такие ощущения уже испытывал и сравнительно недавно!

Это случилось после того, как меня под водой затянуло в образовавшуюся расщелину в скальном выступе. Сейчас точно такое же контролируемое падение, и в самом низу сгустившийся воздух аккуратно ставит меня на ноги.

Сейчас мне это даже понравилось!

Дальше мы шли по нескончаемому длинному коридору, спиралью опускающемуся вниз. Каких же размеров был этот космический корабль, если жилой модуль так огромен?

— Звездолет «Кром» относится к среднему классу боевых кораблей и предназначен для патрулирования звездного пространства на дальних подступах к империи Зотов. Имеет хорошее вооружение и свой комбинированный москитный флот в количестве ста одной единицы. Его длина составляет четыре тысячи восемьсот семьдесят один метр, ширина — одна тысяча сто три метра, высота — девятьсот два метра. Экипаж, включая боевое крыло и десант, составляет двести семьдесят одну единицу.

— Спасибо за информацию, Кира, — по привычке поблагодарил я свой бриал.

Пока я слушал эту информацию, мы миновали очередной поворот и подошли к небольшому тупичку, находившемуся в коротком ответвлении.

Декар замер на месте, опустив руки по швам.

— Идет сканирование системами безопасности. Не шевелиться! — объяснила Кира начавшееся легкое покалывание по всему телу.

Улей спящих

Меньше чем через минуту покалывания прекратились, и стена перед нами бесшумно ушла вниз. То, что я увидел в следующий момент, повергло меня в настоящий шок. Такого захватывающего дух великолепия в том тренажере при моём недавнем обучении я точно не видел. Мне на секунду показалось, что я попал вовнутрь гигантского пчелиного улья.

Огромное помещение было разделено на три сектора. Каждый сектор представлял собой стену высотой в несколько десятков метров, усеянную устройствами, напоминавшими огромные пчелиные соты. Сходство с сотами добавляло еще и то, что они были заполнены какой-то янтарной жидкостью, с виду очень сильно напоминавшей мёд.

По краям зала в специальных нишах я обнаружил двух стражей. Они стояли неподвижно и наблюдали за нами.

Кажется, их имена были Гектан и Микар, если не ошибаюсь. Судя по цвету брони, это точно они. Я перевел взгляд на соты.

Стазис-установки, поколение «Т-рам»… Откуда-то из глубины сознания всплыло узнавание.

Сколько их здесь этих спящих?

«Триста двадцать семь принадлежат зотэрианской расе, два представителя хогтэрианской расы, семнадцать Кинхов с планеты Гаран, одиннадцать Зугреев с планеты Гаран и четверо Химад с планеты Турея», — тут же прозвучал у меня в голове полный отчет от Киры.

После ее слов в одно мгновение что-то изменилось в самом воздухе. Что-то невыносимо сильно сдавило виски. Потяжелели конечности. Вдобавок ко всему прямо в мозгу поселился тонкий сверлящий звук, от которого можно было сойти с ума.

Что это? Мне сейчас крайне не нравится мое состояние. Хочется бросить всё и бежать куда глаза глядят. Мысли путаются, не могу ни на чём сосредоточиться.

— Включена система помех «Пелена». Отключение возможно только после активации системы управления стазис-установками.

Даже голос Киры в этот момент был какой-то блеклый, безжизненный. Чего-то не хватало в этой зале, какого-то атрибута, без которого невозможно было бы пробудить спящих. Плохо без практики, вроде и знания усвоились, как говорит Кира, но без нормальной живой практики не понятно ничего… Да еще эта чертова «Пелена» долбит по мозгам и не дает сосредоточиться!

Чего же здесь не хватает-то… Чего?

Мысли разбегаются в разные стороны, в глазах быстро темнеет. Чертовы параноики! Понавтыкали тут систем безопасности на каждом шагу…

Соберись, Зор…

Думай!

Я обернулся. Декар остановился на входе в помещение и наблюдал за мной, даже не делая попыток прийти мне на помощь. Мне кажется, что если я сейчас спрошу у него совета, то сильно разочарую его.

Думай сам, Зор… Думай. Кира почему-то молчит. Кира!

Да что же это такое?! Почему я не могу поймать мысль… она постоянно от меня ускользает.

— А чёрт… Суки! — зло заорал я.

Всплеск эмоций, как ни странно, помог.

Точно! За миг до того, как меня захлестнула новая волна паники, я понял, чего здесь не хватает.

Сразу же даю команду Кире:

— Показать панель управления стазис-установками.

— Принято. Панель управления станет доступна через пять, четыре, три, две, одну секунду.

Метрах в пятнадцати от меня напольные плиты разошлись в стороны, и оттуда появился знакомый мне ранее «дирижерский» пульт.

Вот же! Чуть не сплюнул я. Ведь несложно же было догадаться сразу! Надо поскорее активировать панель и отключить эту чертову «Пелену», пока мои мозги окончательно не закипели! Подхожу к панели управления с чипом в руках.

Вот же чёрт!.. Как ни стараюсь, всё равно прохожу мимо.

Нет… Так не пойдет!

Сосредоточиваюсь и снова медленно подхожу к панели, расставив руки в стороны.

Есть контакт!

Трясущимися руками да не с первого раза, но всё-таки вставил ключ в специальное гнездо. Тот сразу же потек ртутью, растворяясь в пульте. Вот сейчас он полностью впитается в панель, после чего произойдет активация, и это приведет его в рабочее состояние.

Мгновенно пропали все негативные ощущения. Все звуки исчезли. В голове стало ясно, я вздохнул полной грудью. Теперь я точно знал, что мне надо делать.

— Система помех «Пелена» отключена, панель управления стазис-установками активна и готова к работе, — к Кире вернулся ее прежний спокойный голос.

Набираю на панели управления комбинацию из нужных мне символов и даю команду Кире освободить мне кисть правой руки от защитного покрова Игмы. Дожидаюсь определенного сигнала и накладываю свою голую ладонь на плоский экран панели управления, чувствую неожиданно сильный укол, и кисть прилипает к светящейся поверхности.

«Внимание! После пребывания в состоянии стазиса в течение шести тысяч четырехсот восьмидесяти семи лет, восьми месяцев, четырех дней, восемнадцати часов, сорок одной минуты необходимо выбрать режим активации процесса восстановления спящих. Искусственный интеллект комплекса установок “Т-рам” предлагает срок восстановления сто три часа. Вероятность успешного восстановления равна семидесяти двум процентам. Искусственный интеллект комплекса “Т-рам” предлагает альтернативную программу восстановления — пятьсот семьдесят шесть часов. Вероятность успешного восстановления равна ста процентам», — голос Киры звучал в голове громко и настойчиво.

Конечно же, я выбрал альтернативный! Ждали столько тысяч лет — подождем еще двадцать с лишним дней. Я поймал себя на мысли, что хорошее состояние моей таинственной Синеглазки после пробуждения для меня сейчас превыше всего.

— Внимание! Выберите, представителей каких рас вы желаете пробудить. Напоминаю! На данный момент в состоянии стазиса находятся триста двадцать семь представителей зотэрианской расы, два представителя хогтэрианской расы, семнадцать Кинхов с планеты Гаран, одиннадцать Зугреев с планеты Гаран и четверо Химад с планеты Турея. Выслушайте рекомендацию, оставленную вам главой клана Кинхов — Кроном ин Стаат.

Прямо над пультом управления появилось слегка смазанное голографическое изображение атлетически сложенного зотэрианца, облаченного в черный обтягивающий комбинезон.

— Приветствую! В убежище нет достаточной питательной базы для прайда Кинхов, Зугреев и тем более Химад. Рекомендую тебе пробудить их позже, когда условия для этого будут более благоприятными.

Затем Крон посмотрел в мою сторону, немного помолчал и, коротко кивнув, добавил всего лишь одно слово:

— Удачи.

После этого голограмма подернулась дымкой и исчезла без следа.

Хм… спасибо Крону за очень ценный и своевременный совет. А то я сейчас, чувствую, натворил бы тут дел.

Уверенно касаюсь левой рукой необходимых символов на панели управления.

— Начат процесс выхода установок из стазис-состояния! Запущен обратный отсчет! До завершения процедуры осталось пятьсот семьдесят пять часов, пятьдесят девять минут, тридцать одна секунда. Внимание! Запущен процесс расконсервации всех помещений объекта «Убежище». Время полной расконсервации объекта — триста пятьдесят часов.

Я почувствовал, что мою руку на панели уже ничего не держит. Делаю шаг назад и наблюдаю, как панель управления с шелестом скрывается под напольными плитами.

Ну что? Дело сделано? Осталось только немного подождать, и я…

— Опасность! Атака! — вдруг завопила Кира каким-то не своим сумасшедшим голосом.

В то же мгновение меня ослепила серия ярких вспышек, а сильнейший удар в плечо почти развернул на месте.

Совсем не чувствуя боли, я как в замедленной съемке, наблюдал за тем, как моя левая рука отделяется от туловища и летит в куда-то в противоположный от меня угол огромного зала. Не успеваю ничего предпринять, что-то мощно бьет меня в спину, снося с ног и выбивая остатки воздуха из легких. В следующее мгновение я безучастно наблюдаю за тем, как мне навстречу стремительно несется выступ стены. Удар… хруст, темнота…

Реабилитационный центр Ковчега

Какое-то время спустя до меня как сквозь туман донесся тихий и слегка встревоженный голос Киры:

— Восстановительная процедура прервана по команде извне. Зору рекомендуется немедленно покинуть реаниматор.

Мне показалось или нет, но в голосе я впервые услышал заботливые нотки моего бриала. Хоть Кира и рекомендовала мне покинуть реаниматор немедленно, но я не спешил пока открывать глаза и выпрыгивать из капсулы. Рядом с капсулой кто-то находился, и прежде чем что-то предпринимать, надо хорошенько осмыслить, что же произошло в том Улье на самом деле.

В памяти тут же всплыли последние события: пробуждение спящих, моя оторванная рука и сильнейший удар в спину. Что это было, кто в меня стрелял?..

Стражи?

Неужели всё так и было задумано ими изначально? Нет… Не может такого быть, не верю! Не могу поверить в такую вопиющую подлость. Надо спросить у Киры, может, она сможет дать мне более вразумительный ответ. Да и… ну как-то же я оказался в этом реаниматоре, а притащить меня сюда могли только они…

Странно. Но сейчас самым главным для меня было только одно — я жив и почти цел. Как ни странно, я хорошо чувствую свою левую руку. Не открывая глаза, я с замиранием сердца шевелю пальцами. Получилось. Ощущаю легкое покалывание в кончиках пальцев.

Что это?

Пришили мне мою руку обратно, или всё-таки вырастили новую? С их продвинутыми технологиями это, наверное, не проблема. Ладно… неважно, главное — рука на месте, а с остальным потом разберемся. И еще…

Процедура прервана извне.

Зачем, кем? Это что-то новенькое!

Так что же на самом деле, чёрт возьми, произошло? Зачем на меня напали? Хотели избавиться от меня за ненадобностью? Кто сейчас возле моей капсулы… Стражи?

Точно! Возле капсулы находятся двое. Охрана или конвой?

Надо спросить у Киры, она, по-любому, должна быть подключена к информационной сети Ковчега… Или же и ее отключили?

«Кира, — запустил я мыслесвязь, — что произошло?»

Бриал отозвался мгновенно:

— Нападение! Охранная турель системы «Шквал» распознала в тебе нарушителя и открыла огонь на поражение. Причины выясняются. Искусственный интеллект Ковчега сотрудничает по этому вопросу с Атами Гектаном и Микаром. Причины произошедшего пока неизвестны.

— Мой статус на территории Ковчега?

— Статус — нарушитель, подлежащий полному уничтожению.

— Кто находится сейчас рядом с капсулой?

— Атами Декар и Атами Гетар. Их приоритетная задача — охрана Зора. До выяснения причин нападения они будут находиться рядом.

— Что во мне такого ценного, чтобы меня так охранять?

— Беспрецедентно высокий уровень Хро и обладание бриалом Хигури.

— Понятно, когда ждать результатов расследования?

— Это не должно занять много времени, в данный момент Атами находятся в полном контакте с искусственным интеллектом Ковчега. На время расследования моя связь с главным искусственным интеллектом Ковчега частично заблокирована.

— Понятно. Что с моим телом, какие у меня повреждения?

— На данный момент повреждения вашего организма составляют одиннадцать процентов. Полное восстановление ожидается через один час, сорок пять минут, семнадцать секунд…

Во как! Всего одиннадцать процентов. Я-то думал, будет намного хуже. Значит, реаниматор успел хорошенько поработать над моим телом.

— Кира, какие версии, почему это произошло?

«Есть несколько вариантов объяснения случившегося, основных два, — тут же прозвучал в голове ее успокаивающий голос. — Первый: из-за долгой консервации произошел сбой программного обеспечения искусственного интеллекта стазис-комплекса поколения “Т-рам”. Система опознала Зора как угрозу и применила оружие на поражение, вероятность такого сценария двадцать один процент. Второй: на этапе программирования комплекса был умышленно внедрен вирус на уничтожение Зора. Вероятность такого развития событий равна семидесяти девяти процентам.

— Кем?! Почему?!

Второй вариант нравился мне меньше всего.

— Неизвестно! Но если эта версия верна, то нарушитель действовал очень осторожно, применяя вирусный код, который не оставляет следов в системе. Это может быть кто угодно из спящих, даже сам предводитель Крон. Исключения составляют только четырнадцать зотэрианцев, которые не имеют из-за своего раннего возраста бриала, и поэтому не могли быть допущены к установке.

Ну что же… Более или менее что-то проясняется. Картина на самом деле вырисовывается нерадостная. Мне пока совсем непонятны причины произошедшего, но делать нечего, как говорит Кира — надо ждать окончания расследования и пробуждения спящих. Интересно, как оно проходит?

— Кира! Как протекает процесс выхода спящих из состояния стазиса? — задал я еще один волнующий меня вопрос.

— Комплекс «Т-рам» работает штатно, до выхода спящих из стазис-состояния осталось пятьсот шестьдесят четыре часа, одиннадцать минут, три секунды.

Я с облегчением выдохнул. А затем пришло понимание сказанного Кирой.

Ого! После нападения на меня прошло почти двенадцать часов!

Видимо, мои повреждения были настолько серьезными, что реаниматору потребовалось столько времени, чтобы привести меня в относительный порядок. Насколько я помню, восстановление кисти в прошлый раз заняло всего какой-то час или около того, а тут…

Так, хватит разлеживаться, пора выбираться из капсулы. С момента моего пробуждения прошло всего пару секунд, но, я думаю, Атами уже наверняка знают, что я пришел в себя.

Открываю глаза. Первый, кого вижу — это Декар. Он стоит возле капсулы, по своему обыкновению заложив руки за спину, а вот Гетара я почему-то не наблюдаю, хотя и чувствую его присутствие совсем рядом.

Где он? Теперь, после этого инцидента, мне надо быть предельно внимательным и очень осторожным.

— Приветствую, — я поздоровался первым. — Где Гетар, почему я его не вижу?

Декар кивнул мне, отвечая на приветствие, и отошел немного в сторону, давая мне возможность вылезти из капсулы.

— Я и Гетар действуем сейчас вне протокола безопасности и охраняем тебя. Согласно утвержденной инструкции один Атами должен быть видимым, а на другом должна быть активирована функция маскировки системы Барриккан.

Как он сказал, Барриккан? На Зотеле это означает пустота. Интересно…

— Функция маскировки? Но я чувствую его… вот здесь! — я указал на предполагаемое место нахождения Гетара.

Декар кивнул и пояснил мне:

— С твоим Хигури ты будешь его чувствовать до тех пор, пока он не включит Барриккан на полную мощность, тогда его не смогу обнаружить даже я.

Больше не задавая вопросов, я быстро вылез из реаниматора и сразу же обратил внимание на новенький комбинезон Игма, аккуратно сложенный на небольшой подставке возле капсулы.

Интересно, мой отремонтировали, или это совсем новый?

— Защитный костюм класса Игма прошел полную реабилитацию, на данный момент все функции костюма работают штатно, функционал костюма равен ста процентам, — тут же поступил доклад от Киры.

Отремонтировали, значит. Я с удовольствием натянул на себя комбинезон, нагнулся, присел пару раз для обтяжки и повернулся к стражам.

Кира снова подала голос:

— Находясь в режиме Барриккан, Гетар запрашивает доступ к мыслесвязи. Разрешить?

— Да.

«Приветствую», — прозвучал у меня в голове голос Гетара.

Застегнув последний клапан на комбинезоне, я, стараясь выглядеть спокойным и невозмутимым, отошел немного в сторону, развернулся к Атами и с легким поклоном задал им волнующий меня вопрос:

— Какие мои действия в сложившейся ситуации? Что мне сейчас делать?

— На время расследования, — прозвучал ответ от Декара, — тебе рекомендовано покинуть Ковчег. Это необходимо сделать по трем причинам. Первая: Атами Гектан и Микар проводят расследование с высшей категорией допуска, но пока без прямого вмешательства в программное обеспечение главного искусственного интеллекта Ковчега. Прямое вмешательство может навредить спящим. Твое присутствие в Ковчеге будет приводить к постоянному срабатыванию системы безопасности, это путает протоколы и не способствует ускорению проводимого расследования. Всё это вместе может привести к сбою программы и в итоге повлечь за собой гибель спящих. Вторая причина: твое присутствие в убежище может привести к частичному разрушению помещений и коммуникаций, а это крайне нежелательно, и также может привести к гибели спящих.

Третья: по нашим расчетам расследование продлится еще сто семьдесят два часа, и ты не можешь всё это время находиться в Ситхутаре. Нам удалось заблокировать охранную турель в этом помещении, но вирус, внедренный в искусственный интеллект Ковчега, сейчас ищет пути, как обойти эту блокировку. Согласно протоколу Ирса связь твоего Хигури с главным искусственным интеллектом Ковчега временно заблокирована. Окончательное решение за тобой, Зор.

— Как я отсюда выйду на поверхность? Разве на время расследования все входы и выходы не заблокированы?

Декар, глядя мне прямо в глаза, медленно наклонил голову и, соединившись со мною по мыслесвязи, проговорил: «Есть способ».

— Сколько у меня времени, чтобы покинуть Ковчег?

Секундная пауза, затем Гетар сообщил мне нерадостную новость:

— Гарантированное безопасное время нахождения в Ковчеге — двадцать семь минут, сорок одна секунда. Затем к турелям присоединятся другие системы охраны, и с этого момента обеспечить твою безопасность будет для нас крайне затруднительно.

— Я могу забрать с собой свой Шикр на поверхность?

— Да, это твое имущество, и ты можешь распоряжаться им так, как захочешь.

— А потом… когда расследование будет закончено, я смогу вернуться?

— Да.

— Как я это узнаю, через бриал?

— Нет, я пойду с тобой… Тебе одному не выбраться, — Декар слегка поклонился. — Твой Хигури еще слишком молод и слаб, поэтому на него пока нельзя полагаться.

— Тогда не будем терять времени, я готов.

Я решительно направился к выходу, чтобы забрать Шикр из моей комнаты.

— Не торопись, — Декар выставил руку, останавливая меня. — Для твоей же безопасности надо двигаться строго за моей спиной и выполнять все наши команды — это облегчит нашу работу по твоей защите.

— Так, может, вы тогда сами принесете мне мои вещи из комнаты?

— Нет, мы не имеем права прикасаться к чужим вещам, тем более к Шикру. К тому же у нас несколько другой маршрут. В это помещение мы уже не вернемся.

— Ну, тогда чего мы ждем? Вперед, времени совсем мало!

Я пристроился за широкой спиной стража, и мы шаг в шаг стали пробираться к выходу из Ситхутара.

Вскоре стало понятно, что такие меры предосторожности оказались совсем нелишними. Я это почувствовал на себе практически сразу, как только вышел вслед за Декаром в проход, ведущий к моей комнате.

Я был начеку и поэтому сразу же заметил, как спереди и сзади от нас потолочные плиты бесшумно раздвинулись в стороны, и оттуда мгновенно выпали и повисли охранные турели системы «Шквал».

То, что началось в следующее мгновение, полностью оправдывало название этих турелей. Ничем иным, как шквалом огня, это нельзя было назвать. Предупреждение стражей о том, что мое дальнейшее нахождение на территории Ковчега может привести к его частичному разрушению, было более чем справедливым. Рикошетившие от защитного поля стражей заряды вырывали из стен целые фрагменты обшивки. Откуда-то повалил густой черный дым, где-то появлялись и тут же исчезали длинные языки пламени, что-то искрило. Ничто живое не могло выжить в этом кошмаре, но только не мои стражи.

Они создали вокруг меня непроницаемый защитный купол, о который разбивались и рикошетили в стороны мощнейшие заряды охранных турелей.

Я инстинктивно прижимался чуть ли не к самой спине Декара, и под таким прикрытием мы быстро продвигались в сторону моей комнаты.

Признаюсь… было немного жутковато.

В голову постоянно лезли посторонние мысли о том, что если вдруг хоть у одного из стражей закончится энергия, и спадет защитное поле, то эти турели разберут меня на мелкие фрагменты в одно мгновение ока.

Вот наконец-то моя комната!

Створки заранее раздвигаются при нашем приближении, запуская нас вовнутрь. Сразу же даю команду Кире на открытие тех ниш, где находятся дары Крона. В голове проскакивает мысль о том, что неплохо бы напялить на себя Шикр прямо сейчас. Но после того как Кира сообщает мне, что для полного слияния с доспехом необходимо провести первичную настройку, состоящую из двадцати одной операции, и по времени это займет чуть больше одних земных суток, то эта мысль тут же пролетает мимо.

К чёрту! Не время сейчас. Потом как-нибудь…

Достаю из одной из ниш свой рюкзак и начинаю быстро, но аккуратно укладывать в него бесценный доспех и его элементы. Краем сознания ловлю названия предметов и их предназначение. Потом. Всё потом! Времени осталось катастрофически мало, надо торопиться. На эмоциях чуть не поцеловал Черныша, когда взял его в руки.

— Кортик модели Сэш можно поместить в специально предусмотренное для него крепление на спине защитного костюма Игма, — подсказала мне Кира.

Отлично. Так и сделал.

Каким-то, непонятно когда заученным движением закрепил клинок на спине. Удивляться нет времени, потом всё проанализирую и разложу по полкам.

Декар стоит на входе в комнату спиной ко мне. Где-то в этом помещении находится Гетар, я ощущаю его присутствие, но сейчас сосредотачиваться на нём некогда. Осталось всего несколько предметов.

Я потянулся за кристаллом, но меня тут же останавливает окрик стража:

— Оставь его здесь! Вне Ковчега он тебе не пригодится, а здесь он будет в большей безопасности. Вот, возьми вместо него лучше это.

После этих слов справа от меня в стене открылась небольшая ниша, в которой находились две небольшие и чуть вытянутые пирамидки серебристого цвета.

Я аккуратно взял их в руки, ощутив неожиданную тяжесть на своих ладонях. Рассматривать некогда, и я просто положил их в рюкзак поверх вещей Крона.

Остался обруч и кольцо. Я посмотрел на Декара.

— Они сейчас тебе не понадобятся.

Я понимающе кивнул и затянул обе лямки рюкзака.

— Тогда всё! Я готов.

— Следуй за мной, — не поворачивая головы, произнес Декар.

В том же порядке мы выдвинулись дальше, быстро преодолевая открытые участки. Снова была непрерывная стрельба турелей, и снова опалённые выстрелами «Шквала» стены Ковчега разлетелись в стороны. Хорошо хоть в этот раз идти было совсем недалеко. Быстро проскочив короткий коридор, мы свернули в узкий проход, идущий вниз, и попали в необычное круглое помещение, пол которого сходил на конус и напоминал какой-то слив.

Декар подошел к стене. Нажал на только ему видимую панель, и на небольшом участке стенки конуса сразу же засветились два незнакомых мне символа. Страж нажал на один из них и тут же быстро отошел в мою сторону, прижимая меня к стене.

Верхняя часть конуса стала медленно вращаться в одну сторону, а нижняя в другую, при этом в основании появилось небольшое отверстие, которое с каждым поворотом стенок постепенно расширялось.

Дальше произошло всё быстро и неожиданно.

Декар развернулся ко мне лицом, обхватил меня своей железной хваткой и, оторвав от земли, прыгнул вместе со мной в образовавшиеся отверстие. Я даже крикнуть не успел, как мы плавно опустились на какую-то ровную пыльную поверхность. И самое интересное было в том, что в этот раз транспортная система Ковчега была здесь совершенно ни при чём — она тут просто-напросто отсутствовала. Амортизатором сработал какой-то узел в экипировке самого стража, подняв при нашем приземлении огромную тучу пыли.

А вот здесь, неожиданно для меня самого, сработала уже Игма. Я даже не заметил, как на моей голове оказался шлем, превратив мой комбинезон в полноценный скафандр.

— Искин Тай посчитал, что в данном месте сильно затруднено дыхание, и эта атмосфера вредна для твоего здоровья, — тут же объяснила Кира появление защитной маски и шлема на моей голове.

Вот и искусственный интеллект моего костюма в действии.

Тай посчитал… Надо же!

— Уровень радиации в этом месте превышен в семьсот раз. Все системы защиты Игмы работают штатно. Подключена функция Тсиин.

И правда, дышалось в шлеме легко и свободно. Он плотно облегал голову, лицевая маска при этом никак не мешала обзору.

Как ни странно, но даже в полной темноте сквозь плотное облако пыли я отчетливо различал мощную фигуру Декара. Это как раз и была работа той самой функции Тсиин, или, как мне объяснила Кира по-простому — прибора ночного видения. Мне с этой функцией всё было прекрасно видно как днем, и вдобавок ко всему еще и во всех красках.

— Следуй за мной, — тут же прозвучала команда от стража.

Я осмотрелся. Сквозь оседающую пыль были хорошо видны неровные, грубовато обработанные, если не вручную, то каким-то примитивным механическим способом стены. Неровный пол, покрытый толстым ковром пыли, и широкий грязный тоннель, уходящий в темноту. Исходя из увиденного, я пришел к выводу, что мы, наверное, уже не в самом Ковчеге, а где-то за его пределами.

Я прикинул его размеры.

— До ближайшего поворота ширина тоннеля составляет семь метров, высота шесть метров. Угол подъема — семь градусов, — тут же начала выдавать мне параметры Кира.

Пыли почему-то очень много. Она толстым слоем лежала на полу, стенах и, как мне казалось, даже на потолке. Значит, где-то здесь всё-таки работает какая-то электроника, создавая небольшое статическое напряжение. Видимо, для того чтобы прилипнуть этой пыли к потолку и стенам, такого напряжения было вполне достаточно.

Мы шли медленно, след в след, утопая по щиколотку в пыльном ковре, стараясь не поднять очередное облако. Интересно, а Гетар, находясь в энергосберегающем режиме маскировки, оставляет хоть какие-нибудь следы или…

А кстати, где он? Я как-то незаметно перестал ощущать его присутствие.

«Гетар, ты где?» — включил я мыслесвязь.

В ответ тишина.

— Мыслесвязь разорвана по инициативе Атами Гетара, — тут же прозвучал ответ от Киры.

— А где сам Гетар? — спросил я у идущего впереди стража.

— В Ковчеге, — ответил тот, не оборачиваясь. — Он выполняет свою миссию по охране спящих, ему запрещено покидать убежище.

— А тебе значит можно?

— С тобой можно, — в тон мне ответил он.

Я первый раз за этот день улыбнулся. Как сейчас Декар не похож на того грозного и немногословного стража, которого я встретил в Ковчеге всего каких-то там пару недель назад. Изменилась интонация в голосе и построение фраз, добавились эмоции, даже мимика на лице появилась. Хотелось бы верить, что все эти изменения произошли из-за общения со мной, ведь изначально я относился к нему как к живому существу. Может, это и сыграло какую-то роль в его теперешнем поведении, не знаю. И что еще интересного заметил — общаясь в основном с Декаром, я обратил внимание на то, что все стражи начали потихоньку меняться, это было заметно и по Гетару. В его лексиконе тоже стали проскальзывать такие словечки, как невероятно, Ковчег и многое другое…

Наверное, мыслесвязь у них между собой постоянная, и обмен информацией происходит по мере ее поступления.

— Стой! — Декар остановился перед поворотом. — Дальше начинается опасная зона, и там есть турель. Всего одна, но и она может доставить тебе серьезные неприятности. Следуй строго за моей спиной. Если я буду разворачиваться, значит, и ты разворачивайся следом за мной. Ты должен находиться всегда строго за моей спиной.

— Принял.

Мы вышли из-за поворота. Шаг, еще шаг, еще. Пока ничего не происходит. Мы, насколько это возможно, быстро пробираемся по тоннелю. Я иду за стражем шаг в шаг, ни на миллиметр не высовываясь из-за его спины.

Вот Декар замедляется, потолок тут же взрывается пыльным облаком, и уже знакомая мне модель турели начинает поливать нас со страшной силой своими мощнейшими боеприпасами. Тут же активизировалось защитное поле моего костюма. Дело в том, что защита стража создавала множественные рикошеты, которые выбивали из каменной стены позади нас приличных размеров щебенку, а уж она-то и долбила по моей спине не хуже пулемета. Пока что защита Игмы с легкостью выдерживала такой натиск. Но… хватило бы у стража энергии.

Не отвлекаясь на щебенку, барабанившую по мне, я не сводил глаз со спины Декара. Вот он начал немного пятиться назад, одновременно разворачивая корпус параллельно стене, почти прижав меня к ней. Дальше мы осторожно, бочком пробираемся вдоль стены, снимая с нее толстый слой пыли моим рюкзаком. Опять плавный разворот и мы двигаемся уже спиной вперед, пока не скрываемся за очередным поворотом.

Всё… Теперь можно выдохнуть! Стрельба внезапно прекратилась, уступив место звенящей тишине. Интересно, сколько времени мы находились под шквальным огнем турели?

— Пять целых, тридцать две сотых, сто двадцать одну тысячную секунды, — тут же доложилась Кира.

Сколько? Всего-то? Я уж думал минуты три, не меньше! Да, в критической ситуации время для меня замедляется сильнее, чем раньше, и я думаю, что мой бриал играет в этом не самую последнюю роль.

Я осмотрелся.

Сквозь непроницаемую завесу пыли я увидел удаляющуюся от меня широкую спину стража.

— Не отставай, — донеслось до меня, — на этом отрезке пути для тебя безопасно, но всё равно не разрывай дистанцию.

Я, чертыхнувшись, поспешил за ним.

Метров через двести я стал замечать, что вокруг теперь значительно меньше пыли особенно на стенах и потолке.

Впереди замаячил еще один поворот. Декар не сбрасывал темп, значит, опасности нет. Примерно через пятьдесят шагов после этого поворота мы неожиданно уперлись в тупик. Тоннель заканчивался обычной ровной стеной совсем непохожей на завал.

Декар остановился, замер на секунду и, повернув ко мне голову, произнес:

— Отойди немного назад.

Я беспрекословно выполнил команду и замер в ожидании, наблюдая за ним.

Декар тем временем отошел к противоположной стене, почти упершись в нее спиной, согнул немного ноги в коленях и в таком положении замер на месте. Постояв так пару секунд, он затем вытянул правую руку ладонью вперед.

Наблюдая за его телодвижениями, я уже понял, что сейчас произойдет. Мои руки сами по себе потянулись к голове, чтобы зажать уши, но я вовремя вспомнил, что я в шлеме. С досады чуть не сплюнул, но остановился по той же самой причине.

В то же мгновение из ладони стража вырвался воздушный таран, который со всей мощи долбанул по стене так, что из-за пылевой завесы в десяти сантиметрах от меня уже ничего нельзя было рассмотреть. Даже Тсиин был бессилен что-либо сделать.

Я зря опасался за свои ушные перепонки, в этот раз звук был не такой резкий и совсем меня не оглушил. Громко, да. Но совсем не так, как в прошлый раз на полигоне. Наверное, всё-таки шлем отсекает слишком громкие звуки, наподобие наших активных наушников.

Через какое-то время пыль немного осела, и я смог оценить последствия этого воздушного удара. В стене напротив неподвижно стоявшего Декара зияла сквозная дыра с рваными краями с метр в поперечине.

Ничего себе! Вот это мощь! Вот это сила!

Я обратил внимание на стража, который держал на вытянутой руке какой-то небольшой круглый предмет размером с теннисный мячик. Не подходя к нему, я наблюдал запроисходящим со стороны. Вот он раскрыл свою ладонь, и шарик, засветившись нежным голубоватым светом, медленно поднялся в воздух. Замерев на мгновение на месте, он крутанулся вокруг Декара и шустро полетел в сторону пролома, скрывшись в нём уже через секунду.

— Разведывательный дрон системы «А-рил». Личная привязка к Атами Декару, — тут же поступила информация от Киры.

Я понимающе кивнул. Страж послал своего дрона на разведку. Сейчас он соберет все данные, и мы двинем дальше.

Пару минут он постоял, затем обратился ко мне:

— Все ловушки в исправности, я их обезврежу, и мы поднимемся на поверхность. Если ты готов, то следуй за мной.

Конечно же, я был готов.

Для того чтобы протиснуться вслед за Декаром в пролом, мне пришлось снять рюкзак и протащить его за собой в руках, иначе там было не пролезть. Я же не мог, как он, менять форму своего тела по любому случаю.

Преодолев это препятствие, мы оказались в другом тоннеле. Он был намного шире и выше, и совсем был не походил на первый. Тут практически не было пыли. Кое-где на стенах и потолке попадались влажные пятна, и даже, как мне показалось, где-то впереди журчала вода.

— Функциональность Игмы девяносто восемь и два процента. Тай предлагает провести наружную очистку защитного костюма. Для этого необходимо остановиться и развести руки в стороны. На данном уровне загрязнения это займет две целых три десятых секунды. Приступать?

Я посмотрел на Декара, он стоял чуть в стороне и, слегка наклонив голову, разглядывал на своей ладони вернувшийся к нему разведывательный дрон.

Ну, наверное, две с половиной секунды у меня еще точно есть.

— Приступай.

Боковым зрением я заметил, как по руке от плеча к пальцам пробежали волны маленьких синих искорок. Не успел и глазом моргнуть, как поступил доклад от Киры:

— Очистка наружного слоя Игмы завершена. Функциональность костюма равна ста процентам.

Лихо!

Я присмотрелся к Декару. Его зеленоватая чешуя блестела чистотой, как будто он и не пробирался со мной через тот тоннель по колено в пыли. Наверное, у его чешуи такое покрытие, что грязь к нему совсем не прилипает, или уже успел очиститься ранее незаметно для меня.

Страж закончил разглядывать своего разведчика и прижал потускневший шарик к своей груди. На моих глазах дрон стал терять форму и, перейдя в ртутное состояние, растворился в чешуе стража, не оставив на ней ни малейшего следа.

Я уже давно перестал удивляться тем технологиям, которыми обладали зотэрианцы. Мне кажется, что если бы Декар сейчас превратился в лужу и растекся по камням, то я бы воспринял это как само собой разумеющееся.

Декар показал мне жестом, чтобы я оставался на месте, а сам уверенно подошел к стене в левой части тоннеля. Чуть согнувшись, он три раза с разными промежутками времени нажал на ни чем не примечательный камень. После этого из противоположной стены, разбрасывая щебенку в разные стороны, выскочил штырь с каким-то треугольным разъемом на конце.

Страж подошел, взялся рукой за разъем, постоял так несколько мгновений, после чего развернулся ко мне, указывая рукой в сторону выхода из тоннеля:

— Ловушки обезврежены, путь свободен, дальше нас уже ничего не должно задержать.

Глава 18. Подземный тоннель

Познавательное путешествие

Два с половиной часа спустя, удобно устроившись на крупном валуне недалеко от низкого каменного колодца, я замер в ожидании появления из него Декара. В этот колодец он нырнул десять минут назад, оставив меня в тоннеле одного.

Несколько минут назад где-то там в глубине ходов затерялся его маленький помощник, которого он отправил на разведку. Страж прождал его несколько минут, затем негромко произнес:

— Он цел, просто запутался в какой-то конструкции на дне основного колодца, мне отсюда не разобрать. Его необходимо освободить и продолжить разведку. Рекомендация тебе, Зор, — он остро посмотрел на меня, — оставаться на месте.

Дождавшись от меня кивка, Декар уселся на край каменной кладки и опустил ноги в воду. На секунду он замер и затем совершенно без брызг ушел на дно.

Проводив его взглядом, я уселся на ближайший валун и принялся терпеливо ждать, разглядывая колодец. То, что он рукотворный, у меня не вызывало абсолютно никаких сомнений. Кладка из крупных, грубо отесанных камней, скрепленных раствором, просматривалась тут даже невооруженным глазом. Меня во всём этом смущало только то, что для зотэрианских рук она выглядела немного грубовато. Скорее всего, тут поработали человеческие руки древних каменщиков.

Прибыв на это место двадцать минут назад, мы уткнулись в очередной тупик. Нет… Даже не так! Как выразился Декар — мы подошли к концу нашего подземного участка пути. Теперь нам оставалось нырнуть вот в этот самый колодец и вынырнуть, как уверяет Декар, уже где-то на поверхности. Но для начала нужна разведка…

Я вытянул ноги вперед, поудобнее пристроил спину на своем рюкзаке и посмотрел на компактный прямоугольный баул у моих ног.

Интересное у нас получилось путешествие по этому тоннелю, познавательное. И этот баул являлся доказательством того, что смертоносные ловушки здесь уже когда-то срабатывали… И не раз.

Пещеры

Два часа назад до настоящего времени мы отошли примерно на полтора километра от пролома в стене, когда у нас появилась возможность убедиться в этом воочию. Следует заметить, что чем дальше мы удалялись от пролома, тем больше тоннель стал походить на большую пещеру с неровным каменистым полом и свисающими с потолка сталактитами разных размеров. Я опасливо посмотрел на ближайший.

— Не упадет?

Декар ответил, не оборачиваясь:

— Нет. Стены и потолок пропитаны мизамом. Это надежно. Любые землетрясения и природные катаклизмы им не страшны.

Я понимающе кивнул. Знать бы еще — что это такое этот мизам. И Кира почему-то пристыжено молчит.

Ну да ладно!

За время пути мы пересекли несколько небольших ручейков, которые вытекали из-под одних камней и затекали под другие у противоположной стены пещеры.

Первую находку, как ни странно, обнаружил я. Перепрыгивая через один из таких ручейков, я случайно наступил на какую-то костяшку. Присев на корточки, я внимательно рассмотрел и с удивлением обнаружил, что это змееподобный митхарианский череп.

— Декар! — окликнул я стража, беря в руки находку, — смотри, что здесь!

Страж резко развернулся ко мне и тут же протянул мне свою руку ладонью вверх.

Я подошел и вложил слегка вытянутый череп ему в ладонь.

— Молодой… Ему не больше восьмидесяти циклов. Он только первый раз поменял свою шкуру, — Декар указал на два небольших клыка, свисающих над нижней челюстью. — Удивительно… Как ему удалось так далеко пробраться?

Я на это лишь пожал плечами.

Декар рассматривал еще несколько мгновений, затем сжал пальцы, раскрошив его в труху. Обезглавленное тело хозяина этого черепа мы обнаружили за крупным камнем, примерно в пятнадцати метрах от головы. Оно было заковано в знакомый мне еще по гробнице Зева пластинчатый доспех. Хвоста при нём не было, он нашелся в двух метрах левее, почти у самой стены.

Страж подошел, небрежно перевернул носком ботинка митхарианского воина на спину и тут же резко присел над ним, выставив в мою сторону руку в предупреждающем жесте.

Я замер на месте, не смея пошевелиться. Такая резкая смена поведения стража не предвещала для нас ничего хорошего. Из-за спины Декара я старался разглядеть, что же он такого там заметил, из-за чего так резко изменилось его поведение. Но он закрыл своей широкой спиной весь обзор, низко склонившись над змееголовым. Нет, со своего места я, как ни старался, ничего не мог разглядеть. Придется набраться терпения и немного подождать, наблюдая за его действиями со стороны.

Так продолжалось с минуту, может быть, две. Вот, наконец, Декар выпрямился и встал во весь свой трехметровый рост. В руках он держал небольшой цилиндр ярко-красного цвета.

— Что это? — заинтересовал меня предмет в его руках.

— Это устройство, при помощи которого можно было бы легко превратить Ковчег и всё здесь вокруг в сплошные руины, — как-то спокойно ответил Декар.

Он коснулся пальцами цилиндра и посмотрел на змееголового.

— Он не успел его активировать — лишился своей головы чуть раньше. Теперь безопасно, я только что его обезвредил, — сказав это, страж нагнулся и нажал на груди митхарианца прямоугольную пластину, сдвинув ее чуть в сторону.

Я стоял и с удивлением смотрел на то, как после этого нажатия пластины доспеха, тихо позвякивая, начали складываться, сжиматься и собираться к центру. Прошло совсем немного времени, и на груди обезглавленного скелета лежала продолговатая, чуть изогнутая пластина серого цвета толщиной примерно сантиметров в пять. А ведь я уже встречал такие в гробнице Зевса, да и отец привозил из других ранних тайников что-то подобное. Я вспомнил, как намучился, выковыривая из доспеха мумию митхарианского воина на Крите. А тут оказывается вон как всё просто!

Как же давно это было. Мне тогда пришлось основательно повозиться, всё думал, что после находки кулона найду еще что-нибудь ценное. Ну да ладно! Не хочется уже об этом вспоминать.

Тем временем страж распределил между нами трофеи. Красный цилиндр он прикрепил себе на руку выше локтя, а мне протянул массивную пластину доспеха со словами:

— Не время сейчас разбрасываться такими вещами.

Я одобрительно кивнул, расстегивая лямки рюкзака.

Еще пару искореженных трупов Митхар мы нашли в километре от первого. Их доспехи и оружие были так сильно повреждены, что Декар, повозившись с ними некоторое время, бросил затею снять их со скелетов. Под какую молотилку попали эти двое, можно было только догадываться.

Следующих пятерых змееголовых мы обнаружили еще примерно через километр.

Здесь всё было более-менее в целости, но вот характер повреждений говорил о том, что эта ловушка застала их всех врасплох. У каждого из них была начисто срезана верхушка черепа. Я посмотрел на идеальный срез — ну прям как бритвой!

Декар прошелся между трупами, нажимая на пластины, а я тем временем занялся сбором оружия. Всё то же самое, что и раньше, изогнутые серповидные кинжалы и всего одно двухлезвенное копье. Другого не заметил. Наверное, уже нечем было заряжать — не было подходящих источников энергии.

Я растерянно смотрел на увеличивающуюся кучку пластин доспехов и оружия. Ко мне в рюкзак всё это уже точно не влезет. Куда это всё?

Проблема решилась просто.

Декар сдвинул одну чешуйку на своем поясе, и оттуда ему на ладонь выпал небольшой размером со спичечный коробок кругляш черного цвета.

Это что-то новенькое! Я с интересом следил за действиями стража. Вот он взялся за кругляш большим и указательным пальцем, резко махнул рукой сверху вниз, и в следующее мгновение в его руке оказался самый настоящий баул прямоугольной формы, с выделяющимися ребрами жесткости по краям.

Небрежно бросив его на землю, он поднял митхарианское копье, очень быстро и сноровисто сдвинул какие-то, только ему видимые пластинки на его древке, после чего легонько стукнул им об пол. На моих глазах оно с тихим шипением уменьшились почти втрое, превратившись в какое-то подобие двухлезвенного топора.

После того как Декар уложил все собранные вещи в баул, он провел рукой вдоль одной из стенок, и тот как-то сам по себе обжался, приняв вполне себе компактный вид. Страж разогнулся, одним слитным движением закинул его себе за спину и как ни в чем не бывало пошел дальше. Как потом оказалось, эти смертоносные ловушки были не только в этом тоннеле, но еще и в самом колодце.

Их убийственное действие мы обнаружили уже здесь, почти у самой стены. На каменном полу в каких-то нелепых позах лежали останки еще двух воинов Митхар без каких-либо видимых повреждений. Однако их широко раскрытые пасти и скрюченные пальцы рук, затянутые в броню скафандра, говорили о том, что смерть их была мучительна и наступила далеко не сразу.

Декар немного постоял над ними, рассматривая их неестественно выгнутые тела, после чего вынес свой вердикт:

— Эти умерли не здесь, а скорей всего, там, — он указал пальцем на колодец. — Там тоже есть одно устройство, и оно довольно смертоносное.

Страж легонько пнул ногой один из скелетов.

— Митхарианцы могут находиться под водой без дыхательных приспособлений довольно долго, но эти не смогли пережить действия нашего охранного устройства и захлебнулись. Их затащили сюда уже мертвыми.

Со своего места на каменном валуне я хорошо вижу их скрюченные жутковатые скелеты. Что-то среднее между прямоходящий ящерицей и очень крупным человеком. Оба под два метра ростом, может, чуть даже больше, в таких скрюченных позах точно не определить. Что-то в них есть хищное и кровожадное — рептилоиды, одним словом!

Интересно, а какая у них там атмосфера на их планете? Наверное, чем-то похожа на нашу, ведь они как-то могли же дышать нашим воздухом. Да и на всех изображениях в гробницах и тех останках змееголовых, что я видел воочию, они всё время находились в скафандре без шлема.

Кстати, а что сейчас у нас с атмосферой здесь, в этом подземелье?

Кира тут же отреагировала на мой мысленный посыл:

— Тай не рекомендует дышать местным воздухом без защитной маски, это опасно для жизни.

Да я и не собирался, мне и в шлеме вполне комфортно. Я даже не замечал, что у меня на голове сейчас какое-то устройство. Вот голод и жажда немного давали о себе знать, но это всё ерунда, можно и потерпеть. В животе от мыслей о еде громко заурчало и забурлило.

— Пищевые картриджи в костюме Игма отсутствуют. Их необходимо поместить в слот под номером одиннадцать. Система по сбору жидкостей в костюме работает штатно. На настоящий момент собрано и очищено двести семьдесят пять миллилитров безопасной для употребления жидкости. Хотите выпить?

— Хочу.

Тут же в мои губы уперлась мягкая трубка. Я обхватил ее губами и с жадностью глотнул. Освежающая жидкость с нейтральным вкусом очень хорошо утолила жажду с одного глотка.

Так, хорошо, а что там у нас с пищевыми картриджами? Где их искать и куда вставлять? Где этот одиннадцатый слот? Перед моими глазами тут же появилось изображение костюма в развернутом виде с ярко-красной точкой на поясе.

Ага! Вот теперь понятно, значит вот здесь!

Я провел рукой по ремню, обнаружив в том месте, на которое указывала пульсирующая метка, небольшую, чуть больше двух сантиметров в диаметре, круглую выпуклость. Так, с этим разобрались, когда вернусь в Ковчег, то надо будет обязательно раздобыть этот картридж, а то недокомплект в костюме… непорядок! И вообще, надо будет выбрать время и более детально разобраться с его функционалом, а то с этой беготней всё некогда.

Что-то долго нет стража. Уже минут пятнадцать он точно отсутствует. Все еще освобождает своего дрона, или уже сам пошел на разведку? Скоро узнаем.

Я закинул маленький камешек в колодец. Интересно, в каком месте мы выйдем на поверхность? Вот мне почему-то кажется, что мы сейчас не под водой, а наоборот, где-то в горной местности. Ведь мы протопали от Ковчега по этому тоннелю уже не менее пятнадцати километров и всё время в еле заметный подъем. Поэтому, как мне кажется, мы сейчас должны быть примерно где-то на уровне моря или что-то около того…

Что-то действительно долго нет стража, может, стоит вызвать его по мыслесвязи? Только об этом подумал, как из-под воды появился короткий ежик стальных волос на голове Декара. Он положил ладони на край колодца и выдернул себя из воды одним резким движением.

— Путь свободен, — сразу же начал он, — но прежде чем выйти на поверхность, я бы хотел предложить тебе посетить одно место. Я думаю, тебе там будет интересно.

Я заинтересованно посмотрел на стража.

— Веди.

Страж подошел к баулу, легко закинул его себе за спину и без лишних слов прыгнул в колодец.

Я поспешил следом за ним.

Колодец, в который мы нырнули, оказался совсем неглубоким, всего метров семь, не больше. Система Тсиин и под водой проявила себя выше всяких похвал, обеспечивая мне прекрасную видимость.

Опустившись на дно рядом с Декаром, я услышал голос Киры:

— Атами Декар запрашивает доступ к функции мыслесвязи. Разрешить?

Без промедлений дал свое согласие на это.

«Для передвижения в этой среде держись за петлю, — страж указал рукой куда-то себе за спину. — Так будет немного быстрее».

Я присмотрелся. С баула Декара свисал тоненький тросик больше метра длиной и с петлей на конце. Что-то я раньше его не замечал. Я продел кисть в петлю, обхватив тросик пальцами.

— Готов.

Меня тут же потянуло вслед за Декаром к темнеющему отверстию в одной из стен этого колодца. Протиснувшись друг за другом в узкий проем, мы оказались еще в одном тоннеле, который уходил вверх под хорошо заметным углом.

Страж уверенно заскользил по нему, развивая довольно приличную скорость. По моим с Кирой расчетам, меньше чем за минуту мы преодолели больше двухсот пятидесяти метров. По мере того как тоннель расширялся, страж всё больше ускорялся, легко таща меня за собой на буксире и совсем, казалось бы, не замечая такого груза.

Я с интересом наблюдал за его манерой передвижения под водой. Внешне он не шевелился. Ноги вместе, руки по швам, и скользил он легко и изящно… как торпеда.

Еще несколько секунд такого скольжения, и мы неожиданно выскочили на свободное пространство. Огромный колодец, в котором мы оказались, был делом рук человеческих или нечеловеческих, в этом еще предстояло разобраться, но его масштабы воистину впечатляли.

Это подтвердила Кира, как только я спросил у нее — может ли она рассчитать размеры этого сооружения. Перед глазами тут же появилось схематичное изображение колодца с красной пульсирующей точкой, определяющей мое месторасположение. Формой этот колодец напоминал бутыль или кувшин с ровными стенками. От самого дна и до самого верха через равные промежутки в разные стороны расходились ответвления. Как я понял, из одного из них мы только что попали сюда.

— Сооружение искусственного происхождения. Глубина от верхней до нижней точки — одна тысяча четыреста восемьдесят пять метров, ширина в верхней части — семьдесят четыре метра. Ширина в нижней части — двести один метр. По всей длине сооружения четырнадцать проходов длиной от двухсот до четырехсот пятнадцати метров. Вывод: по схожести конструкции со стопроцентной долей вероятности — это пусковая шахта подводного базирования для малого десантного челнока класса «Брон».

Я замер пораженный.

— Кира… Откуда ты это знаешь?

— Атами Декар поделился информацией, полученной им от своего разведчика системы «А-рил», — тут же ответила она.

Я в волнении посмотрел вниз. Под ногами чернела бездна около километра глубиной.

Ничего себе!

В голову сразу же залезла мысль — как мало еще изучена наша планета, если у нас под боком гигантский колодец глубиной полтора километра, и об этом никто не слышал.

Чудеса, да и только!

Да еще, как утверждает Кира, это пусковая шахта для какого-то там космического челнока.

Надо же!

Пока я рассматривал изображение шахты, появившееся у меня перед глазами, меня всё это время тянуло на тросе вверх за Декаром. В голове вяло шевельнулась мысль о декомпрессии. Шевельнулась и пропала. Слишком уж продвинутые технологии у Зотов, чтобы не позаботиться о такой мелочи. Тем более я совсем не чувствовал давления воды в своей Игме. Ощущения были такие, как будто я ныряю где-то возле берега на мелководье. Так что будем надеяться, что после такого быстрого подъема меня не раздует, как шарик… Наслушался в свое время разных жутких историй от подводных археологов.

Я задрал голову и посмотрел наверх. Примерно метров через сорок стены колодца резко сужались, образуя то самое «горлышко кувшина». Значит, если судить по схеме, которую предоставила мне Кира, то до поверхности осталось не больше пятисот метров.

От понимания того, где я сейчас нахожусь, захватило дух, и всё похолодело внутри. А чего я, собственно, распереживался-то рядом с Декаром? Уж мне-то рядом с ним точно никакая опасность не грозит. Он на какое-то время мой телохранитель и отвечает перед всей зотэрианской расой за мое здоровье и за Хигури (неизвестно, что для Зотов ценнее). Без зарядки на одних только своих аккумуляторах он без проблем протянет еще две-три недели, а пока у него есть необходимая энергия, то мне точно переживать ни о чём не стоит.

Я расслабился и, повиснув на тросе, с интересом стал вертеть головой по сторонам, стараясь разглядеть во всех подробностях это поистине циклопическое сооружение. Только что проплыли мимо какого-то круглого отверстия в стене.

Странно!

Все отверстия в стенах абсолютно разные. Мы, например, попали в этот колодец через квадратное отверстие. Буквально минуту назад проплывали мимо восьмиугольного, слева вижу круглое, не удивлюсь, если следующее будет треугольным.

«Декар, — обратился я к стражу по мыслесвязи. — Для чего нужны эти проходы? Какую функцию они несут?»

«Их прямое предназначение — это создание определенного давления внутри шахты при подводном старте челнока класса “Брон”».

Во как! Значит, получается так, что где-то здесь, в этом колодце припрятан тот самый «Брон»? Интересно…

— А что за сюрприз ты хотел мне показать?

— Скоро увидишь, — не стал разрушать интригу Декар.

Через какое-то время, когда до поверхности оставалось не больше ста метров, страж изменил направление и потянул меня к ближайшему проходу в стене. Только посмотрев на вход, я снова не сдержал улыбки.

Надо же, как я угадал!

Перевернутый равнобедренный треугольник, стороны которого составляли метров по десять каждая. Не притормаживая, мы заплыли вовнутрь и сразу же стали продвигаться дальше вглубь тоннеля.

С каждым метром этот проход сужался и уже в самом конце достиг таких размеров, что, пробираясь по нему, нам приходилось цеплять его стены плечами.

Когда вслед за Декаром я благополучно вылез из колодца, мы неожиданно оказались в огромной сухой пещере с высоким сводчатым потолком. То, что я увидел в следующую секунду, поразило меня до глубины души. Перед моим взором предстала ужасная картина жесточайшего сражения между змееголовыми и людьми, которое произошло в этой пещере несколько тысяч лет назад. Куда ни посмотри, весь пол был устлан доспехами, оружием и костями непримиримых врагов.

Мой взгляд наткнулся на пластинчатый доспех митхарианского воина, практически погребенного под кучей останков древних гоплитов. Их помятые и пробитые во многих местах бронзовые доспехи были покрыты толстым слоем патины и ржавчины.

Я наклонился над одним из них, внимательно разглядывая огромную рваную дыру в доспехе времен Гомеровской Эллады.

— Кто они?

— Судя по личному знаку Крона ин Стаат, — Декар указал на две скрещенные молнии на панцире одного из воинов, — это добровольные стражи спящих. Великие герои, посвятившие свою жизнь служению Светлым богам, так они тогда называли нашу расу между собой.

Декар наклонился над останками митхарианского воина и нажал на грудную пластину его доспеха.

— Очень давно, — говорил он, наблюдая за тем, как доспех с тихим позвякиванием собирается на истлевшей груди в чуть продолговатую пластину, — когда мы только еще ступили на эту планету, они пришли и провозгласили Крона Верховным божеством. Это было еще до того, как мы спустились в убежище. Все они поклялись служить ему, не жалея своих жизней. Сначала была маленькая горстка, не превышавшая сотни воинов. Затем к ним стали примыкать другие, и уже через очень короткое время последователей Крона стало целое войско.

Декар сбросил баул на пол. При ударе о землю тот приглашающе раскрылся, и страж небрежно закинул в его внутренности пластину митхарианского доспеха.

Затем он огляделся по сторонам и продолжил:

— Крону ин Стаат в те времена во всём помогал один из немногих оставшихся в живых бойцов команды «Зета» по имени Про ин Султ — родич и ближайший сподвижник предводителя нашего клана.

Страж снова нагнулся, подобрал с земли двухлезвенное копье и, быстро осмотрев его, стукнул концом древка о камень. Дождался, пока оно уменьшится почти втрое, и отправил его в баул вслед за пластиной.

— В свое время этот Про прошел полный курс обучения по программе «Выживание» и считался у Кинхов одним из лучших специалистов по жизни на диких планетах.

Услышав знакомое имя, я весь превратился в слух. Ведь если верить древнегреческой мифологии и сопоставить с ней рассказ Декара, то выходит, что Про — это не кто иной, как тот самый Прометей! Прометей известен нам, как один из богов, подаривший человечеству огонь. Невероятно…

Сам того не подозревая, Декар только что начал рассказывать мне историю моей планеты так, как он ее знал, и как это было на самом деле…

— Вместе с Кроном, — продолжил он, — они отобрали из этого войска тысячу самых смышленых воинов. Научили их обрабатывать различные металлы, ковать оружие для себя и для других, создавать предметы труда и быта. Затем они обучили семьи этих воинов земледелию и животноводству. Показали им, как приручать животных и получать от них пользу, не убивая их при этом.

Страж подобрал с земли нетронутый ржавчиной серповидный кинжал и указал им на останки еще одного гоплита.

— Из той тысячи ими было отобрано триста самых могучих, умелых и отважных воинов, готовых с легкостью отдать свою жизнь за своего бога. Со временем они создали свой Орден и назвали его «Сыны Крона». В ответ на такую преданность, он своей властью изъял из хранилищ все запасы Биссет и внедрил эти бриалы каждому из них. Я уже говорил тебе, что он не требует никакой личной привязки, никакого наличия Хро в крови и какого-либо специального оборудования. Естественно, что после слияния с ним способности и навыки возросли многократно, и теперь они могли легче поддаваться обучению и достигать небывалых высот по сравнению со своими соплеменниками. На Совете кланов Крон объявил всем о том, что взял их под свое личное покровительство. После этого местные земляне стали называть их не иначе, как полубогами, и считать их посредниками между людьми и нами.

Декар отошел вглубь пещеры, но это не мешало его голосу звучать у меня в голове так, как будто он находился совсем рядом:

«Используя обучающие программы и тренажеры, Крон начал активно готовить это маленькое войско для борьбы с Митхар на этой планете. Ведь благодаря предвидениям Мора, он еще раньше знал о том, что их появление в этой планетарной Системе неизбежно. Пройдя хорошую школу, они теперь знали, как можно убивать Митхар, облаченных в непробиваемую для их простого оружия экипировку, как готовить противоядия от их яда, и как заманивать их в хитрые ловушки. Как уничтожать их спасательные капсулы, если таковые будут. Мудрый Мор всё предвидел, а наш Крон верил ему безоговорочно, и в итоге он оказался полностью прав. Не знаю, это они здесь лежат или их потомки, но то, что все они для нас были и остаются великими героями и верными последователями — это безо всякого сомнения. Вот, посмотри!»

Декар указал рукой на обезглавленный труп митхарианца.

— Победить взрослого воина Митхар в бою один на один и подготовленному зотэрианцу не так-то просто. А тут вот этим…

Он поднял с земли обломок ксифоса — бронзового меча гоплитов. Внимательно рассмотрев его, Декар аккуратно положил клинок обратно и тихо произнес по-русски так полюбившееся ему слово:

— Невероятно…

Я побродил еще немного среди сцепившихся в смертельной схватке скелетов, представляя себе, какая ярость бушевала тут во время той битвы. Сколько же их здесь?

— Тридцать два воина расы Митхар и сто десять представителей планеты Терра, — тут же доложила Кира.

Вот как… Сотня храбрецов в допотопных доспехах с никудышным бронзовым оружием против трех десятков закованных в непробиваемую броню воинов Митхар с их смертоносными клинками. И, по всей видимости, здесь их было намного больше, ведь мы не знаем точное количество, прорвавшихся к колодцу митхарианцев и затем сгинувших в разных ловушках этой гигантской пусковой шахты. Только в том проходе, через который мы шли от Ковчега, насчитали с десяток, а сколько их сгинуло в других тоннелях неизвестно.

— Как они сюда попали? — кивнул я на змееголового.

— Через подземный лабиринт, который начинался на побережье в тридцати километрах отсюда. Когда митхарианцы проникли в эту часть пещеры, то защитники обрушили проход… Вон там.

Декар указал на завал в дальнем конце пещерного зала.

Я посмотрел на то место, куда указывал страж, и увидел, что из-под огромного валуна выглядывает неестественно вывернутая рука, закованная в митхарианскую броню.

— Что им тут надо было? Уничтожить Ковчег?

— Не только. Они искали возможность связаться со своими и вызвать сюда спасателей. Сведения об этом есть на том информационном кристалле, что ты принес нам от Крона.

Сказав это, Декар наступил на крупный змееподобный череп митхаровского воина, раздавив его в пыль.

— А со спасательных челноков нельзя было передать сигнал?

— Видимо, нет, слишком мощным был импульс. Наши стратеги рассчитали всё правильно, и вся вражеская аппаратура была уничтожена, даже маяки. Но я тебя не за этим сюда привел. Вон там посмотри!

Страж указал рукой куда-то вглубь пещеры.

Я посмотрел в том направлении и увидел там скелет древнего воина, сидевшего прямо на земле. Он сидел, прислонившись костяным позвоночником к какой-то невысокой, всего с метр высотой, аккуратно выложенной каменной кладке, напоминающей по своей форме примитивный алтарь. Что-то неестественное было в его позе, какая-то неправильность.

Мы с Декаром подошли поближе. С близкого расстояния мне стало понятно, что меня так смутило в нём. Этот воин умер явно не в сражении. Он сидел, закинув ногу на ногу, положив левую руку себе на грудь, а правой упирался о землю. На первый взгляд складывалось впечатление, что как будто бы он устал после тяжелой битвы и присел на землю немного отдохнуть, да так и заснул. На нём почти не было доспеха, только бронзовые поножи и частично сохранившийся бронзовый шлем.

Я присел перед скелетом, внимательно рассматривая его вблизи, и сразу же заметил то, что упустил при первом взгляде на него. Своей правой рукой мертвый воин прижимал к плоскому камню медный тубус, плотно закрытый крышкой. И тубус, и крышка были покрыты толстым слоем благородной патины, сливаясь между собой.

От моего прикосновения рука воина подломилась, и весь скелет в мгновение ока рассыпался в прах. Сожалея о том, что потревожил останки древнего героя, я рассмотрел тубус повнимательнее. Медь была в ужасном состоянии. Плотно подогнанная крышка прикипела к корпусу, и вскрыть тубус сейчас так, чтобы не повредить сам корпус, было практически невозможно.

Я обратился к Декару:

— Я предлагаю вскрыть его в более подходящих для этого условиях. Если проделать это сейчас, то можно повредить содержимое внутри, и уже никогда не узнаем о той информации, которая там заложена.

Страж кивнул и протянул руку ладонью кверху. Я очень осторожно положил в нее нашу драгоценную находку. Декар смотрел на древнюю реликвию всего пару мгновений, затем протянул ее обратно мне со словами:

— Очень хрупкая конструкция. При транспортировке рекомендуется использовать контейнер.

После этих слов он нагнулся над баулом, провел рукой вдоль одной из стенок и запустил свою руку вовнутрь. Пошурудив там какое-то время, он вытащил на свет небольшую продолговатую коробочку, еще раз глянул на тубус, как бы примериваясь, и растянул ее до нужных размеров.

— В этом контейнере ему ничего не грозит.

После этого мы разделились. Страж принялся «раздевать» воинов Митхар, а я собирать их оружие, разбросанное по всей пещере. Копий, кроме того, что еще в самом начале нашел Декар, больше не было. Одни серпы и два длинных кинжала с волнистым лезвием. Я таких еще не встречал. Чувствовалось, что к моменту проникновения змееголовых в лабиринт, у них уже вовсю ощущался жесткий дефицит холодного оружия.

Управились мы довольно быстро, минут за десять. Декар также легко закинул за спину увеличившийся в несколько раз баул и, не говоря больше ни слова, уверенно направился к колодцу.

И вот мы снова в пусковой шахте! Под ногами бездна, до поверхности не больше десяти метров. Страж прекратил подъем, снова выпустив на разведку свой дрон.

Через минуту от него пришел посыл: «Вокруг никого, можно выбираться».

Медленно высунув голову из воды, я осмотрелся, пока не торопясь из нее выходить.

Новый день

Вокруг озера темнел лес. Небо начало сереть, звезд уже не было видно. И только одинокая немерцающая утренняя звезда на востоке говорила о том, что вот-вот наступит новый день. Над небольшой полянкой возле самого озера низко стелился туман, и мне с моего места хорошо было видно, как утренняя роса покрыла молодую весеннюю листву на деревьях. Невдалеке закуковала кукушка. Лес медленно просыпался, постепенно наполняясь звуками. Наступал рассвет.

Нестерпимо захотелось вдохнуть полной грудью свежий утренний воздух. Я уже хотел было дать команду Кире снять шлем, как вдалеке на грани слышимости услышал до боли знакомый мне с детства звук. Ехала машина, по всей видимости, грузовик или автобус, с такого расстояния толком не разобрать. Я прислушался, напрягая слух. Звуки сразу стали намного четче. Вот водитель со скрежетом воткнул пониженную передачу, и двигатель тут же заработал по-иному, с надрывом. Вот он, разогнавшись, перешел на повышенную, и двигатель заработал ровнее. Звук постепенно становился тише, машина медленно удалялась, пока не наступила тишина, иногда нарушаемая проснувшимися птицами.

— Кира, расстояние до источника звука в момент его обнаружения?

— Три тысячи триста пятнадцать метров, — тут же отозвался мой бриал. — Сейчас источник звука находится на расстоянии три тысячи девятьсот пятьдесят метров, и он не движется.

«Ого… Вот это слух у меня прорезался! — подумал я, вылезая из воды. — Это Хигури так проявляет себя, или всё-таки продвинутые системы Игмы так работают?»

— Мой потенциал пока раскрыт на ноль целых и семь десятых процента. На данный момент моя акустическая система может работать только в радиусе двести десять метров. Акустическая система Игмы модель «Эхо» исправна и функционирует в штатном режиме.

Ноль целых семь десятых? А что будет, когда Кира выйдет на все сто? Я уже потихоньку начинаю сам себя бояться…

Зато теперь мне точно известно, в каком направлении нам надо выдвигаться. Выйдем на дорогу, а там на месте сориентируемся. Я не думаю, что мы так уж далеко от Рыбачьего.

Дал команду Кире снять шлем, но прежде чем он собрался у меня в воротник, она произнесла:

— Атмосфера пригодна для дыхания на девяносто шесть процентов. Температура воздуха плюс девять градусов, влажность девяносто три процента.

Я с наслаждением вдохнул свежий утренний лесной воздух, от которого у меня слегка закружилась голова. Только сейчас понял, как мне не хватало всех этих запахов в Ковчеге, и как я по ним скучал.

Я стоял по колено в воде и никак не мог надышаться.

— Для более эффективного выполнения функций охраны мне необходимо перейти в состояние маскировки, используя систему Баррикан, — сообщил мне страж.

— Может, тебе следует поберечь энергию? Тут нет врагов, которые могли бы принести мне хоть какой-то вред. Тем более, когда я в Игме, и ты рядом!

— Это не обсуждается! — тон Декара был категоричен.

Я лишь развел руками.

Зеленая чешуя стража сначала посерела, затем она стала полупрозрачной, и я четко разглядел сквозь него близлежащие деревья. В какой-то момент по его силуэту прошла рябь, и в тот же миг всё исчезло. Я чувствовал его рядом так же хорошо, как и Гетара несколько часов назад, но визуально он пропал.

Бездонка

— Ну что же, нам туда, — указал я рукой направление и побежал по темному лесу, спускаясь с горы.

К моему немалому удивлению на асфальтовую дорогу мы выскочили в знакомом для меня месте. Я хорошо помню этот примечательный валун на противоположной обочине дороги с надписью красной краской «Бездонка там». Судя по стрелке, указывающей направление, Бездонка — это как раз и есть наша пусковая шахта, из которой мы только что вылезли.

— А у местных-то, оказывается, это место пользуется популярностью, если стоят такие указатели, — кивнул я на валун.

Насколько я помню, этот указатель находился аккурат между поселком Светлым и Адербиевкой. По этой дороге я проезжал пару раз в прошлом году. Один раз, когда отправлялся на поиски клада несравненного Маркуса Тита, а другой, когда вез его сокровища обратно в Рыбачий.

Услышав издалека шум мотора приближающегося автомобиля, я поспешно вернулся обратно под защиту деревьев. Из-за поворота метрах в трехстах от нас, тускло светя фарами и беспощадно гремя подвеской, показалась старенькая грузовая «газель».

— Что это? — Декар проявил интерес к технике.

— Старый грузовик для перевозки небольших грузов, — сказав это, я задумался о другом.

В Игме я слишком буду выделяться на фоне остальных. В лучшем случае меня примут за летчика. Могут позвонить в милицию или ФСБ. Мелочи, но и этого мне сейчас совсем не надо.

— Кира, какие функции маскировки присутствуют в Игме?

— В защитном костюме Игма предусмотрено два вида маскировки. Первый: маскировка системы «Тин» и второй — маскировка системы «Рон».

Я посмотрел на приближающийся грузовик.

— Подробней.

— Тин — это система маскировки третьего уровня, частичная невидимость, контуры размыты. Рон предлагает несколько вариантов.

Перед моим взором появилось несколько моделей одежды необычного покроя. Нет, это точно не подойдет, по крайней мере, пока. Это хорошо, что костюм принимает форму разной одежды, но я так буду выглядеть, еще экзотичнее.

— Подключай Тин.

В ту же секунду на голове появился шлем, отсекая все посторонние запахи и звуки. Я посмотрел на руку, которой опирался на дерево. Если бы я не знал, что там рука, то ни за что бы ее не заметил. Сквозь нее просматривалась кора и даже пара муравьев, спешащих куда-то по своим делам.

Отлично! Не так, конечно, как у Декара, но тоже неплохо.

— Кира, сколько времени я смогу находиться под действием Тин?

— Если не будут задействованы другие функции костюма, то тридцать четыре часа. Рекомендую в данной ситуации использовать мантию, это поможет скрыть все навесные предметы, которые не относятся к экипировке Игма или Шикр.

Перед моими глазами появился сверток той необычной ткани, которую мы с дедом не сразу заприметили в усыпальнице Крона. Я быстро извлек ее из рюкзака и, развернув, накинул на плечи, скрыв под ней рюкзак.

— Мантия успешно подключена к системе Тин, — через пару секунд поступил доклад от Киры.

Здорово. Тогда не будем терять времени. Нам предстоит преодолеть километров сорок, прежде чем мы доберемся до Рыбачьего.

Прикрываясь деревьями, мы подождали, пока мимо нас проехала, гремя подвеской, старая «газель», и побежали по обочине дороги в обратную сторону…

Час спустя мы стояли в лесочке возле Рыбачьего и наблюдали за тем, как две пары бойцов охраны патрулировали местность вокруг стены на двух квадроциклах.

— Декар, еще раз повторяю, здесь нет врагов! Вооруженные люди есть, но они нам не враги, они охраняют наш Рыбачий и хранилище с тиилом. Понятно?

— Понятно. Но я хочу предупредить — при любой даже незначительной угрозе для тебя я буду вынужден всех ликвидировать.

— Тогда я пока пойду один!

— Нет. Мы идем вместе.

— Там мой отец и прадед! Я не хочу, чтобы ты понял их поведение как-то не так, и они пострадали!

— Если от них не будет исходить угрозы для тебя, значит, им ничего не грозит.

Этот спор между мной и стражем длился уже минут десять. Страж обнаружил вооруженных людей и неожиданно уперся, включив свою паранойю. Я ничего не смог с ним поделать, и мне пришлось на свой страх и риск согласиться на его условия.

Легко преодолев одним махом пятиметровый забор, мы поспешили через уже зеленеющий парк в поселок. С такой маскировкой, как у нас, пройти мимо ничего не подозревающей охраны не составило никакого труда.

Я остановился возле дома бабы Фроси, не зная, куда пойти дальше — то ли в свой коттедж, то ли к ней, то ли затаиться и дождаться отца или деда на улице.

Пока я стоял и думал, как поступить, скрипнула дверь. Из дома старушки вышел отец и, глядя в пустоту мимо меня, сказал:

— Заходи, сынок, заждались уже…

Глава 19 Грасси

Я дал команду Кире отключить Тин. Мое тело материализовалось прямо из воздуха, постепенно принимая нормальные четкие формы.

Отец стоял и смотрел на меня во все глаза. Сколько всего было в его взгляде! Облегчение, удивление, восхищение, тревога и непонимание.

Я шагнул ему навстречу, распахнув объятья.

— Исхудал-то как… А костюмчик-то ничего! Там еще есть такие? — отец широко улыбался, крепко обнимая меня. — А приятель-то твой что же, показаться не хочет?

Я в удивлении посмотрел на него.

— Ты откуда знаешь?

— А что от Ефросинии скрыть-то можно? Всё старая предвидит, всё знает! Мы тебя уже с ночи ждем не дождемся!

Вот так дела! Баба Фрося, значит, уже знала, что я появлюсь. Как-то я не подумал об этом.

«Декар, тебя раскрыли, в твоей маскировке нет необходимости. Показаться не хочешь?» — включил я мыслесвязь.

«Не здесь», — мне показалось, что в его голосе присутствовали нотки удивления и растерянности.

— Позже, отец.

Он с пониманием кивнул и приглашающим жестом указал на дверь.

— Давай войдем. Там дед и…

— Подожди, пап. Я думаю, мы там не поместимся.

Брови отца взлетели вверх, и он внимательно посмотрел на меня. Было заметно, как он тщательно скрывал свое волнение. Затем он кивнул и указал на наш коттедж.

— А там поместимся?

— Там поместимся.

Из дома в этот момент вышел дед, а за ним вразвалочку, опираясь об стену, баба Фрося.

Дед крепко, по-мужски обнял меня, сделал шаг назад и стал с интересом рассматривать мой новый облик с головы до ног. Подошедшая баба Фрося потянула меня за руку и, когда я нагнулся, просто поцеловала в лоб.

— Вы идите, покалякайте там. Небось есть о чём, свои тайны, чай, имеются! А как наговоритесь, зовите или приходите сюда, я тут пока присяду. Погреюсь на утреннем солнышке… Устала что-то.

Старушка с кряхтением опустилась на лавочку возле калитки, прислонившись спиной к забору.

Киборг проявился

— Кто эта странная грасси? Она дотронулась до тебя губами! Кто она тебе?У вас совершенно разный с ней фенотип, вы не можете быть с ней в родстве! Эти мужчины, они, без сомнения, прямые потомки Крона, как и ты. Но она… Среди Зотов это признак крайней близости или неуважения. Но, судя по твоим эмоциям, тебе это нравится?

— Она просто очень старая грасси, которая, используя свои возможности видящей, помогала нам найти ваше убежище. И мы очень благодарны ей за это, — я постарался ответить на его вопрос. — А что касается поцелуя или касания губами, как ты говоришь, так это у нас наоборот — признак любви и большого расположения старшего к младшему.

— Странные обычаи на этой планете… Я вижу, кое-что вы переняли у нас, но у Зотов личное пространство свято, и нарушить его может только ближний круг родичей или Криста. Всё остальное — смертельное оскорбление!

— Кто это — Криста? — меня не на шутку заинтересовал этот момент. — Это имя или звание?

Декар молчал несколько секунд, затем произнес:

— Узнаешь в свое время. Если войдешь в любой из наших кланов, то тебе придется сделать выбор.

Готов отдать что угодно, но мне показалось, что Декар в этот момент гаденько так ухмыльнулся. Я это почувствовал так же точно, как будто видел его лицо сейчас перед глазами.

Возле самого входа в наш коттедж у меня в голове прозвучал голос Атами: «Мне надо с ней поговорить».

— С кем? — не понял я, погруженный в свои мысли.

— С Видящей.

— Я думаю, у вас очень скоро появится такая возможность и не один раз.

Тем временем мы подошли к нашему коттеджу, и отец, открыв высокую и тяжелую железную дверь, жестом пригласил нас вовнутрь. Мы прошли в большую, хорошо обставленную гостиную с камином. Возникла неловкая пауза. Все стояли посреди комнаты в волнительном ожидании. В воздухе витало напряжение, исходившее от отца и деда. Я даже заметил невероятное — тонкую полоску пота, стекавшую от виска по щеке отца. За всё то время, что я был с ним, я первый раз застал его таким взволнованным и напряженным.

Дед выглядел поспокойней, он стоял, скрестив руки на груди и чуть сощурив глаза. Я прекрасно понимал их состояние и, желая разрядить обстановку, еще раз обратился с просьбой к Декару, чтобы он вышел из Барриккана и проявил себя перед ними.

Получив от него согласие, я обратился к родным:

— Разрешите представить вам моего наставника, стража спящих, Атами Декара, — потом быстро добавил по-русски: — Он киборг, но очень продвинутый, настолько, что вы даже представить себе не сможете! Мой совет, относитесь к нему, как к человеку, тем более он когда-то был им….

Не успел я договорить, как справа от меня сначала загустел воздух, затем проявились контуры стража, и через секунду перед нами стоял Декар во всей своей красе и мощи, взирая на моих родичей с трехметровой высоты.

— Приветствую! — как гость он первый поприветствовал их на Зотеле.

— Приветствую! — почти синхронно ответили отец и дед, во все глаза рассматривая стража.

Декар стоял неподвижно, но для меня было заметно, что он тщательно осматривает помещение, прощупывая своими сканерами. Его взгляд немного задержался на деревянной мебели, затем на дверях, после чего скользнул на пол, выложенный из добротных дубовых досок, и пошел дальше.

Пауза немного затянулась, я уже хотел было ее прервать, но страж меня опередил:

— На этой территории находятся однотипные с этим зданием строения. Для чего они? — страж посмотрел на деда, безошибочно определив в нём старшего.

— Мы подготовили эти дома для вас. Нам казалось, что после столь долгой спячки, вам будет необходима какая-то реабилитация на поверхности планеты. Мы старались подготовить для вас максимально комфортные условия, — немного волнуясь и от этого не совсем правильно произнося слова на языке Зотов, проговорил дед.

Декар молчал несколько мгновений, затем, посмотрев на меня, заговорил:

— Ни один зотэрианец, а тем более Кинх, не пробудет ни в одном из этих домов и пару мгновений. Он даже не станет заходить вовнутрь!

— Почему? Что мы сделали не так? — вырвалось у отца.

Декар посмотрел на него немного дольше, чем обычно, а затем перевел взгляд на меня и продолжил:

— Нам нет необходимости постоянно жить на поверхности, для этого у нас существует база, которую Зор называет Ковчег. Если кто-то изъявит желание жить здесь, то ему понадобятся только временные жилища.

Страж посмотрел на меня, потом на моих родственников и, сделав шаг к отцу и деду, продолжил:

— Из-за особого расположения к Зору, — уважительный кивок в мою сторону, — могу вам дать несколько советов, которые в будущем вам упростят общение со всеми Зотами и особенно с кланом Кинхов.

— Будьте так любезны, окажите милость, — слегка поклонился ему дед.

Декар на секунду замер, переваривая в голове очередной новый оборот речи. Затем, слегка поклонившись деду, пояснил:

— На материнской планете клана Кинхов под названием Гаран мы относились к природе, как к живому существу, — издалека начал свой рассказ Декар. — Даже за умышленно сломанную ветку с дерева следовало строгое наказание, вплоть до изгнания с планеты. В моей памяти хранится информация о том, какая атмосфера была в этом месте до нашего спуска в убежище. Я прекрасно помню эту цветущую планету, когда мы впервые появились на ней. Помню тот состав воздуха, деревья и чистейшую незагрязненную почву. Сейчас это совсем другая планета. И я не узнаю ее! Атмосфера изменилась в девятьсот четырнадцать раз в сторону загрязнения, в воздухе много примесей тяжелых металлов и газов, почва отравлена. Планета не успевает очищать саму себя!

Декар опять на несколько секунд замолчал, затем добавил:

— Но если вы до сих пор еще живы, то значит, не всё еще так страшно, и я, возможно, немного сгущаю краски.

Опять взгляд в мою сторону — оценил ли я новые обороты в его речи или нет?

— Теперь первый совет, — сказал Декар. — Стены этих жилищ в основном построены из давно мертвых деревьев. Это еще допустимо для других Зотов, но у клана Кинхов может вызвать сильное недовольство. Всё-таки любое дерево для них свято, и строить из их плоти жилища — это недопустимо!

Декар прошелся по комнате, заложив по своему обыкновению руки за спину. При каждом его шаге доски пола жалобно скрипели.

Затем он приложил ладонь к своей груди.

— Но если вы хотите наладить хорошие отношения именно с Кинхами, то это, — указательный палец опять направлен на мебель и пол — обязательно надо убрать! Тем более вы прямые потомки Крона — главы клана Кинхов! Неужели он не завещал вам, как надо беречь то, что вас окружает и создано не вами?

Отец с дедом в растерянности переглянулись, потом посмотрели на меня. Я показал им жестом, что надо набраться терпения и не волноваться.

— Еще совет, — меж тем вещал Декар. — Если вы хотите влиться в нашу расу как Зоты, то вам следует ознакомиться с укладом жизни, бытом, этикетом и основными законами. В этом вам сможет оказать помощь Зор, — снова наклон головы в мою сторону. — У него есть всё необходимое для того, чтобы самому ознакомиться поближе, а заодно помочь и вам в этом.

У меня? Это те пирамидки, что ли? Да я и не знал что это, когда Гетар посоветовал мне взять их вместо кристалла.

— И еще один совет, — сказал Декар. — Отнеситесь к этому совету крайне серьезно! Кинхи ни при каких условиях не станут принимать в пищу мяса животных, в которых течет хоть капля крови. Запомните это! Незнание этого может нанести оскорбление и испортить отношения, которые восстановить потом будет крайне трудно!

Несколько секунд после его слов в гостиной царила мертвая тишина.

— Спасибо за эту ценную информацию. Мы учтем все ваши пожелания, — поблагодарил Декара дед. — Но сколько у нас есть времени, чтобы всё исправить? Когда появятся остальные Кинхи и Зоты из других кланов? Успеем ли мы всё перестроить?

Я уже хотел было вставить слово, но меня опять опередил Декар:

— Ничего перестраивать не надо! Не скажу про всех Зотов, но представители клана Кинхов точно не смогут жить здесь! Чтобы не портить ваши с ними отношения, надо просто не приглашать их сюда. Зоты будут жить в своих жилых секциях, которые принесут с собой. Необходимо только подобрать им место. На этой территории я заметил одно подходящее. Если вы разрешите, — небольшой наклон головы в сторону деда, — то, возможно, старейшины кланов пожелают расположить там свои жилища.

— Да, конечно! Располагайтесь где угодно, вся территория Рыбачьего в вашем распоряжении, — поспешил ответить дед. Было заметно, как ему приятно уважительное отношение Декара к его персоне.

— Я осмотрю ту местность позже, а сейчас я бы хотел поговорить с той грасси, — по-русски и совсем без акцента проговорил страж.

Отец и дед в удивлении уставились на меня.

— С бабой Фросей, — пояснил я.

Затем я обратился к стражу:

— Для этого нам надо пройти в ее дом. Она стара, и ей тяжело будет тащиться сюда.

— Пойдем! — страж после этих слов включил систему маскировки, и его фигура начала таять у нас прямо на глазах. Всего пару мгновений, и она исчезла совсем.

Отец в восхищении покачал головой.

— Фантастика!

— То ли еще будет. Ну что? Пойдем? Проведаем нашу бабу Фросю.

На мое удивление, старушка довольно спокойно перенесла (по крайней мере, это не было заметно внешне) то, как прямо из воздуха материализовалась огромная трехметровая фигура стража. С ее стороны всё прошло безо всяких там обмороков и хватаний за сердце. Мало того, баба Фрося нас очень удивила, если не сказать больше…

К нашему приходу она уже перебралась со скамейки у входа во вместительную беседку, что находилась на заднем дворе ее домика. Она сидела там за большим деревянным столом и чистила мелкую картошку, складывая почищенные клубни в небольшую кастрюльку с водой.

Баба Фрося косо посмотрела на меня, не отрываясь от своего занятия.

— Паря, ты бы это, переоделся, что ли! Ходишь тут, как этот… из кино, Бэтмен, людей смущаешь.

Я чертыхнулся. И правда… Был же дома и что не переоделся? Вот же! Так и хожу туда-сюда с рюкзаком и Чернышем за плечами. Да еще и мантия за спиной, ну, прям точно Бэтмен какой-то!

— Успеется, баба Фрося. Мы тут…

Я не успел договорить, как из воздуха прямо напротив старушки материализовался Декар.

— Ох мать!.. — только и произнесла она, задрав голову кверху.

— Приветствую! — по-русски поздоровался Декар, слегка ей поклонившись.

Про себя же я отметил, что поклон Декара бабе Фросе был чуточку ниже, чем отцу с дедом.

— Это Декар, он мой наставник, он не совсем человек, как бы это правильно выразиться, то есть, раньше был человеком, а сейчас киборг, робот, не знаю, как правильно объяснить, но он…

Баба Фрося кивнула, сделав жест рукой, останавливая мое сбивчивое объяснение.

— А где этот… Трехглазый? — заинтересованно спросила старушка у Декара.

От этих слов у нас всех троих отвисли челюсти в полном смысле этого слова.

Какой такой трехглазый? Кто это? В памяти тут же всплыла картина недельной давности. Декар стоит передо мною… На ладони его вытянутой руки голограммное изображение какой-то несуразной долговязой фигуры с гребнем на голове. Фигура делает поворот на ладони, и я вижу лицо… Точно, три глаза! Мор?

— О ком это она, о Море? — я обратился к стражу.

Он, не обращая на меня внимания, молча протянул к ней руку и положил свою огромную ладонь на лоб бабы Фроси. Та как-то сразу обмякла, глаза закрылись, из непослушных пальцев выпал нож и недочищенная картофелина, руки безвольно сползли со стола и повисли вдоль туловища.

Жестом я показал отцу и деду, чтобы они не вмешивались и не мешали стражу, тихо сказал им при этом:

— Со мной проделывали подобное несколько раз там в Ковчеге. Всё будет нормально. Не переживайте!

Декар держал руку на голове бабы Фроси долго, минуты три. Аура старушки при этом полыхала всеми цветами радуги, как факел в полной темноте.

Как только страж убрал руку, баба Фрося очнулась и посмотрела на нас ясным, чистым взглядом. Затем она перевела взгляд на Декара, который стоял всё также с протянутой рукой, только теперь ладонью вверх.

Взглянув на ладонь, старушка кивнула каким-то своим мыслям и, кряхтя, поднялась с лавочки. Касаясь кончиками трясущихся пальцев стены дома, она медленно побрела ко входу в свою избушку.

Мы молча наблюдали за этой сценой, разинув рты от удивления.

«Декар, — спросил я по мыслесвязи, — что это всё значит?»

Страж мне не ответил, даже, как говорится, не повел бровью в мою сторону. Складывалось полное ощущение того, что он просто сейчас завис, сломался. Стоял как статуя с протянутой рукой, уперев свой немигающий взгляд прямо перед собой. На моей памяти с ним такое было впервые.

Минут через пять показалась медленно идущая в нашу сторону баба Фрося. Шла она к нам явно нехотя. От моего взгляда не ускользнули ее недовольно поджатые тонкие губы и глаза, полные скорби. В кулаке она сжимала какой-то предмет, а между ее пальцами свисал блестящий шнурок. Могу побиться об заклад на что угодно, что материал, из которого был сделан шнурок, я встречал совсем недавно и не так далеко… В Ковчеге! Из похожего металла было сделано кресло для установки мне бриала. Не веря своим глазам, я уставился на бабу Фросю.

Она подошла к Декару, вздохнула и с явным сожалением положила ему на ладонь маленький цилиндрик размерами примерно с мизинец взрослого человека. В верхней части цилиндра, через небольшое кольцо, был пропущен металлический шнурок.

Страж зажал цилиндрик между большим и указательными пальцами, пристально глянул на него и затем ловким движением спрятал его у себя на поясе.

Пока он проделывал эти манипуляции, дала о себе знать Кира:

— Портативный портал принудительной передачи данных — модель «Саар». Остаток энергии ноль процентов.

Баба Фрося посмотрела на нас и, виновато пожав плечами, развела руки в стороны, показав нам свои мозолистые ладони. Губы ее при этом дрожали, а глаза были на мокром месте.

— Как же я теперь без него, а? Милок, ну как, а?

— Была произведена попытка принудительной передачи данных при первом контакте, — проговорил страж на русском языке, одновременно проведя руками над головой бабы Фроси. — Безрезультатно. Вся информация осталась в накопителе. Но тебе он помог пробудить твой дар! Так что с потерей Саара всё как было, так и останется, тебе не о чем переживать!

Он убрал руки от ее головы и кивнул:

— У тебя свой дар с рождения, просто Саар невольно пробудил его.

После этих слов стража все удивленно посмотрели на бабу Фросю.

— Ефросинья, ничего нам рассказать не хочешь? — как-то особенно мягко спросил у нее дед.

Старушка тяжело уселась на лавочку и положила руки на стол. Вздохнув, она достала из кармана колоду, расстелила на столешнице платочек и, шмыгнув носом, начала молча перебирать карты, раскладывая их по три.

В какой-то момент взгляд ее замер на одной точке, она решительно отложила карты в сторону и начала свой рассказ:

— Раньше до войны жила я в Крымске — это совсем маленький городок недалече отсюда. Если через горы, то два дня пёхом. В начале лета сорок третьего сильно немец лютовал в тех краях. Даже не так немцы, как румыны — будь они прокляты!

Баба Фрося поджала губы, и глаза ее повлажнели.

— Вот где сволочи, каких поискать! Как мародерствовать, так они впереди всех, скоты… Всё выносили из дома, даже зубной порошок! Вот у кого нюх, ничего от них не скроешь! А чуть что не так, в лучшем случае прикладом в зубы, а то и ножом по горлу или в пузо, с этих мразей спроса никакого! Творили гады, что хотели! А вот, ежели надо было в атаку идти, то они мыла нажрутся и по кустам, мол, дизентерия у них! Немцы и сами их сильно недолюбливали. Шпыняли… как тех шестерок.

Старушка смяла в руке платок, потом положила его на стол, разглаживая края.

— Так вот к чему я это. Житья от этих извергов совсем не стало! Отец мой в то время партизанил в тех местах, в отряде «Ястребок», так, по-моему, он назывался, если мне память не изменяет. Вот он и решил — при первой же возможности от греха подальше меня через эти самые горы из Крымска сюда и переправить. Линия фронта тогда жиденькая была, можно было проскочить, если тропы правильные знать. Отец мой хорошо знал. Здесь у него тогда сестра жила, тётка моя родная, Агафьей звали.

Баба Фрося перекрестилась.

— Тут наши воинские части повсюду стояли. А в самом Рыбачьем, вон в том самом лесочке, что сейчас за вашей стеной, небольшой полевой госпиталь располагался. Не помню, говорила вам или нет, но мне в то время пятнадцать годков уже было, так что я в том госпитале почти всё время и проводила. Помогала медсестрам, убирала в палатках, стирала, мыла… Одним словом, помогала, чем могла.

Баба Фрося посмотрела в лицо Декару. Для этого ей потребовалось задрать голову и откинуться на спинку лавочки.

— Я тот день, как сейчас помню, наши притащили на край скалы какую-то огромную пушку на гусеницах, начали из нее палить по кораблям, что шли из Новороссийска, да так, что у нас в домах враз все стёкла из окон повылетали. Я за той пальбой тогда из лесочка наблюдала. Глазастая была в то время, далеко видела. А потом налетели «юнкерсы». С воем начали ровнять Рыбачий с землей, ну и пушку эту самоходную заодно. А потом один бомбардировщик зашел на лесочек и сбросил две бомбы, как мне казалось, прямо на меня. Я тогда только и успела в специально для этого вырытую яму спрыгнуть. Их тогда много вокруг госпиталя нарыто было. Прыгнула как-то неудачно и зацепилась руками за деревянный бруствер. Повисла на руках, держась за него. Нет чтобы дурехе отпустить и упасть на дно, запрятаться, так нет, держалась до последнего, пока бомба рядом не взорвалась и не оставила мне отметины на всю мою оставшуюся жизнь.

Баба Фрося протянула нам руки, показывая множество белых маленьких шрамов густо покрывавших пальцы, кисти и предплечья. Я как-то раньше на них даже внимания не обращал.

— А вторая бомба взорвалась недалеко от госпиталя, хорошо хоть не в самом, но и она бед натворила тогда, — продолжала старушка, вздыхая и потирая шрамы на правой руке. — Я, как дура, выскочила из ямы и, не чувствуя боли, с окровавленными по локоть руками бросилась к госпитальным палаткам. Не соображала тогда, зачем туда бегу, то ли помощь оказать раненым, то ли себе. От страха совсем не понимала ничего! Бежала сквозь кусты, ничего не видя перед собой и не слыша. И так на полном ходу угодила в огромную воронку от той второй авиабомбы, что взорвалась недалеко от этих самих палаток. При падении я ударилась головой и потеряла сознание, а когда очнулась, то не сразу и поняла где я.

Баба Фрося вытерла платком вспотевший подбородок и, прикрыв глаза, продолжила:

— Сколько была в беспамятстве — не помню. Когда очнулась, то солнечные лучи все еще светили через дырку в потолке. Они еле освещали квадратное помещение с каменным полом и выложенными таким же камнем стенами. В комнате не было ничего, кроме резной мраморной тумбы, похожей на алтарь. На ней находилась скульптура из белого мрамора — человек по пояс, — баба Фрося провела себе рукой ниже груди, — ликом, кстати, сильно похожий на вас.

Она поочередно показала пальцем сначала на меня, потом на отца с дедом.

— Я и сейчас эту статую вижу перед глазами так, как будто это произошло всего несколько минут назад. И когда я на тебя паря глянула тогда, при первой нашей встрече, то меня сразу же как током пробило от этого узнавания! Так вот к чему это я — на шее у той статуи висела вот эта штуковина!

Баба Фрося показала кивком на пояс, куда Декар спрятал цилиндрик.

— Я, как та ворона, схватила блестящую цацку окровавленными руками, и тут же меня долбануло так, что я опять потеряла сознание. Не знаю, сон это был или явь, но в том состоянии, что я тогда была, померещился мне вот он или не он, сомневаюсь уже, у того волосы белые были, — последовал кивок в сторону Декара. И с ним невысокий такой, нескладный мужичок с тремя глазами…

Баба Фрося снова три раза перекрестилась.

— Они что-то втолковывали мне на непонятном рычащем языке, я так ничего и не поняла тогда. Подумала, что это ангел и чёрт из преисподней, каждый тянет меня в свою сторону. Не знаю, сколько еще времени я была без сознания, но когда очнулась, солнечный свет всё еще светил через дырку в потолке. Я надела кулон на шею под кофточку и стала кричать, звать своих, чтобы меня значит оттуда вытащили. Через какое-то время кто-то из проходящих мимо красноармейцев услыхал мои крики и помог выбраться. А потом военные из этой воронки и каменной комнаты штаб для себя соорудили, а статуя та пропала куда-то на следующий день. Вот так-то!

— А кто этот трехглазый? — спросил у Декара дед на Зотеле.

— По всей видимости, уважаемая грасси говорит о Море. Или о ком-то из народа Хогов.

— Вот! Вот на этом самом языке они со мной говорили, точно вам говорю! Точно! Паря, вы кто вообще — люди или ангелы? — разволновалась старушка.

— Люди-люди, — смеясь, попытался успокоить я ее, — правда не совсем и люди!

— Я так и знала, что не совсем люди! Вот как увидела тебя впервые тогда, так и поняла…

— А потом? Что было потом? — поинтересовался у нее дед.

Бабушка Фрося выпила залпом стакан воды, вытерла платком губы и, немного успокоившись, рассказала:

— А потом… Потом стала замечать за собой разное да необычное! Не сразу, конечно… постепенно. Ну вот к примеру… Увижу незнакомого человека, а уже знаю, как его зовут. Или идет кто-то впереди меня, я посмотрю на него и про себя подумаю — вот сейчас споткнется. И точно, секунда-другая, и спотыкается человек. И так во многом. Гадать пыталась по молодости, но только получалось как-то не очень. То, что должно в ближайший час-два произойти, вижу, а дальше как в тумане — ничего. Это потом уже, позже… Как с дочкой своей разругалась вдрызг, и она сбежала от меня, у меня проснулся настоящий дар, и с каждым годом он только креп и развивался. И всё это, я думаю, только благодаря ему, — опять кивок на пояс стража, — не снимала я его с шеи никогда! А вот сегодня захотелось снять и спрятать, да разве от него что спрячешь? Как от того румына! — старушка заулыбалась, искоса посмотрев на стража

Все, кроме стража, засмеялись, шутит баба Фрося, значит уже хорошо.

— А почему на других кулон не реагировал, в чём секрет? — поинтересовался отец.

— Кровь грасси на него попала, кровь при контакте, это и послужило ключом, — сказал страж. — Правда для этого не всякая кровь подойдет, а только кровь хоть с минимальным уровнем Хро или кровь избранных. Их для продолжения рода Крона сам Мор в свое время помечал по всей планете, — объясняя нам это, страж окончательно перешел на русский.

Мы все трое уставились на бабу Фросю.

— Ефросинья, так вы при удачном стечении обстоятельств, если бы мы встретились лет так пятьдесят назад, могли бы стать вот его мамой, — отец кивнул на меня.

— Или бабушкой! Если бы я тебя повстречал еще раньше, — тут же вставил слово дед.

— Да ну вас! — прыснула в кулак баба Фрося.

Оставив всех ненадолго, я сбегал к себе в коттедж, переоделся, уложил Игму с Чернышом в сумку и, прихватив с собой только рюкзак с Шикром, вернулся к дому старушки.

Отец с дедом сидели за столом вокруг бабы Фроси и тихо о чём-то с ней переговаривались. Декара нигде не было видно, я даже не чувствовал его присутствия рядом.

— А где… — начал было я.

— Отправился осматривать территорию и искать место под их поселение, — отец сокрушенно покачал головой. — Сколько труда и всё понапрасну!

— Да не скажи, отец. Как я понял из рассказов Декара, не все Зоты одинаковы. Кинхи — да, с ними всё понятно, а вот о других ничего сказать не могу. Может, еще и пригодятся кому наши коттеджи.

Отец переглянулся с дедом.

— Ну что, сынок, есть, что рассказать нам?

— Конечно есть! Но для этого вам лучше крепко держаться за стол, чтобы не упасть.

Рассказ мой затянулся часа на два с половиной, не меньше. Декар давно уже появился и, не снимая маскировки, стоял за моей спиной, выполняя, как он выразился — функции охраны. А я всё рассказывал, рассказывал и не мог остановиться… Отец с дедом внимательно слушали, не перебивая, а баба Фрося сидела молча, закрыв рот ладонью и округлив глаза. Слишком уж много потрясений выпало на ее долю сегодня.

А когда мой рассказ подошел к моменту установки мне бриала, то он ее, по-моему, окончательно добил. Она даже попросила меня нагнуться над столом и показать ей затылок, остался ли там шрам от этого ритуала или нет.

Рассказывал я всё подробно, не упуская даже мелких деталей. А когда окончил рассказ, все еще долго сидели, молча переваривая услышанное.

Первым пришел в себя дед.

— Я думаю, сейчас самое время показать нашему гостю то, что мы успели собрать для нашего клана. Я предлагаю отправиться в хранилище. Где сейчас страж?

— Он здесь, дед, рядом с нами и уже давно!

— Никак не привыкну к его маскировке. Ты его видишь или чувствуешь?

— Чувствую.

Баба Фрося устало откинулась на спинку лавочки и вытерла платком раскрасневшееся и вспотевшее лицо.

— Идите без меня, — пробормотала она. — Нездоровится мне что-то сегодня. Голова болит, и всё кругом перед глазами.

«Слышал, Декар? Они тоже, как и я, считают клан Кинхов своим!» — обратился я к стражу через мыслесвязь.

— С вероятностью сто процентов после установки бриала они будут приняты в один из кланов нашей расы, — тут же ответил он. — Повторюсь — они больше Зоты, чем люди, хотя генетические изменения из-за долгого проживания на этой планете уже начинают проявлять себя.

— Это какие такие изменения? — поинтересовался я.

— Рост, телосложение, внутренние органы, строение гортани, зубов, волос, ушей. Но, я думаю, постепенно бриал вернет всё на место.

Я, соглашаясь, кивнул.

Не думал, что бриал способен еще и на такое! Интересно, а как он изменит мою внешность? Я думаю, ждать осталось недолго.

Глава 2 °Cокровища

Декар в хранилище

Мы уже подходили к хранилищу, когда отец сообщил:

— Мы тут еще кое-чего поднасобирали, пока тебя не было.

— Много?

Отец молча кивнул, набирая код на входной двери бункера.

Страж бродил по хранилищу, почти не обращая внимания на великолепные статуи. Единственное, перед чем он останавливался и подолгу замирал, так это перед стеллажами, на которых стояли сумки с драгоценностями. Его сканирующий взгляд, казалось, просвечивал их насквозь, определяя и оценивая то, что там находилось.

Наконец он оторвал взгляд от стеллажей и повернулся к нам:

— Что вы собираетесь со всем этим делать? — он обвел рукой полки, заполненные сокровищами.

Его взгляд при этом неотрывно смотрел только на деда.

— Мы собирались всё это передать в дар зотэрианцам. В течение многих тысяч лет наш род собирал всё это для того, чтобы клан и зотэрианская раса возродились вновь и обрели былое величине. Не знаю только, насколько наша помощь будет существенна, но мы, следуя заветам Великого Крона, делали для этого всё возможное! Здесь только часть сокровищ. Остальное всё еще спрятано в тайниках, разбросанных по нашей планете. Мы сейчас активно занимаемся тем, что переносим из тайников содержимое сюда в хранилище.

— И много еще осталось?

— Да. Двадцать один тайник. Мы как раз собирались отправиться завтра к следующим трем. Все они находятся недалеко отсюда, в горах Абхазии, и относительно близко друг от друга. Ефросинья вчера сообщила нам, что вы вот-вот появитесь, и мы решили отложить свой выход, чтобы дождаться вас.

«Ого! — про себя отметил я. — В мое отсутствие мои родичи не сидели сложа руки! Надо же, всего двадцать один тайник остался! Только тут я заметил, что действительно сумок с сокровищами в нижней части хранилища заметно прибавилось. И вот этих двух статуй из чистого золота тоже раньше не было. И вот этого золотого кувшина метровой высоты, доверху наполненного драгоценными камнями, я тоже что-то не припомню.

— Можете рассчитывать на мою помощь, пока мы находимся с вами, — страж не отводил своего взгляда от деда.

Отец с дедом переглянулись и вопросительно уставились на меня. Я лишь только пожал плечами.

— С благодарностью принимаем твою помощь, — слегка наклонил голову дед. — Но это еще не всё. Этажом выше находится помещение размерами чуть поменьше, и там тоже много чего есть интересного. Давайте пройдем туда.

Как только поднялись в средний зал, Кира тут же начала сыпать сообщениями о предметах, на которые падал мой взгляд. Ощущения в этот момент у меня были более чем странные. Трудно описать свое состояние, когда тебе с такой легкостью становится доступна неизвестная до этого информация.

— Защитный штурмовой костюм класса Ингельд, остаток энергии — ноль процентов.

— Тяжелый штурмовой бластер, модель «Корхар», остаток энергии — ноль процентов.

— Кортик «Свиик», входящий в комплект экипировки Ингельд, состояние — семьдесят пять процентов.

— Малый охранный дрон, модель «Ски-к», остаток энергии — ноль процентов.

Я перевел взгляд на предметы расы Митхар. Кира тут же выдала следующее сообщение:

— Предмет цивилизации Митхар, назначение неизвестно.

— Почему? — для меня это был как ледяной душ.

Кира чего-либо не знает? Не может этого быть!

— Потенциал бриала системы Хигури раскрыт на одну целую и две десятых процента. Пока я работаю на пределе своих возможностей.

— Понятно, — немного расстроился я.

К хорошему быстро привыкаешь. У меня бриал установлен всего-то около двух суток, а я уже и не знаю, как раньше обходился без него.

М-да… То ли еще будет!

Тем временем Декар снял баул и принялся выкладывать из него предметы один за другим. Последним он аккуратно достал древний медный тубус и осторожно передал его мне.

— Дай-ка сюда! — дед протянул руку, когда я объяснил, откуда он. — Ты не умеешь обращаться с такими вещами.

Я с облегчением передал ему реликвию.

Дед быстро вышел из хранилища, оставив нас одних. Впрочем, вернулся он буквально через несколько минут и уже без тубуса.

Страж тем временем, не обращая на нас внимания, бродил между сваленными в кучу доспехами Митхар, постоянно нагибаясь и нажимая там на что-то, превращая их тем самым в чуть изогнутые прямоугольные пластины. Места в хранилище сразу стало как-то больше. Если сложить эти пластины одна на одну где-нибудь в уголке, то они займут совсем немного места.

— Меня интересует один момент… — задумчиво обратился ко мне дед шепотом, не отрывая глаз от действий стража. — По твоим же рассказам, — он скосил взгляд на меня, — технологии Зотов существенно опережали технологии Митхар. Но я вижу, что доспехи Зевса полностью потеряли свои свойства без энергии, а доспехи Митхар всё еще действуют!

— Это не совсем так, — страж услышал то, о чём спрашивал меня дед. — Доспехи воинов Митхар после потери энергии превратились в обычный доспех, который, если постараться, то можно пробить простым оружием. А вот этот костюм без энергии невозможно пробить даже этим! — он показал сначала на Ингельд, а затем на копье Митхар.

Декар взял в руки зотэрианской штурмовой комбинезон и подошел с ним к дальней стене.

— Чтобы доказать вам, я демонстрирую это наглядно.

Он прикрепил Ингельд к стене, а сам вернулся к нам, на ходу взяв со стеллажа копье расы Митхар.

Короткий замах, и копье серебряным росчерком устремилось к цели. Ударившись точно в центр груди комбинезона, оно с дребезжащим звуком отскочило от него, как мячик от стены, и глубоко вонзилось в бетонный пол.

В помещении повисла гробовая тишина. Страж подошел к копью, без видимых усилий выдернул его из пола и развернулся к нам.

— Вы видели? Оружие Митхар не смогло пробить Ингельд без энергии.

Мы все дружно кивнули.

Дед обратился к стражу:

— Декар, еще на этаж выше есть комната для чтения документов, там тоже кое-что интересное. Прошу.

Дед с Декаром поднялись наверх, а мы с отцом, закончив укладывать пластины в угол, поспешили следом за ними в кабинет.

Зайдя в комнату, мы застали там такую картину: дед что-то увлеченно рассказывал Декару, указывая на картины, висящие на стенах, а тот стоял у входа, уставившись на парную статую из тайника Маркуса Тита.

Я проследил за его взглядом, он был направлен на гигантский бриллиант в руках юноши и девушки. Со стороны казалось, что в голове стража в этот самый момент происходит какая-то серьезная вычислительная работа.

Наконец он перевел взгляд на нас и, качнув головой, произнес по-русски:

— Невероятно!

Мне показалось, что его восхитила не сама скульптурная композиция, а размер и чистота бриллианта.

— Декар, для чего нужны такие камни? — спросил я, примерно уже догадываясь, что он мне ответит.

— Основное сырье для изготовления заготовок бриала! Такого, — он указал на камень, — хватит на один Хигури или на три Бакмата. Это очень редкий экземпляр.

— А золото?

— Что такое золото?

Я постучал пальцем по голове статуи.

— Металл, из которого сделана статуя, у нас называется золото.

— Одна из важных составляющих для изготовления бриала, а также еще много для чего. Применяется почти везде, долго перечислять.

— Понятно. Но мы привели тебя сюда не за этим, вот — смотри!

Я начал доставать из сейфа стопки золотых пластинок из усыпальниц Зевса и Ареса. Декар быстро перебрал их в руках и уложил аккуратной пирамидкой на столе. Меньше чем через минуту все пластины прошли через руки стража.

— Здесь очень ценная информация! Эти потомки Крона были очень отважными и много сделали для того, чтобы выполнить его завет — уничтожить всех Митхар на этой планете. И то, что не успели они, продолжили уже их потомки.

— Да, ты прав, и в подтверждение твоих слов у нас еще есть одна летопись. Это книга Предков. Вот она!

Дед достал из сейфа фолиант в толстом кожаном переплете с железными застежками. Из-за того что я постоянно что-то дописывал и добавлял всё новые и новые страницы, книга заметно распухла. Складывалось впечатление, что еще немного и длины застежек скоро не будет хватать.

— Книга неполная, она постоянно обновляется стараниями… — дед искоса глянул на меня, — стараниями Зора.

Страж взял книгу из рук деда, посмотрел на первую страницу, потом с невероятной скоростью перелистал ее и вернул обратно.

— Здесь ничего нет о борьбе с Митхар.

— Да, ранняя версия — манускрипт был, к нашему великому сожалению, уничтожен безвозвратно! Произошло это при осаде одного древнего города, о названии которого уже все давным-давно забыли. А эту летопись начали писать примерно за две тысячи лет до нашего времени, хотя там есть несколько эпизодов, говорящих о еще более ранних событиях.

— Есть еще кое-что, — я открыл верхнюю часть сейфа и достал оттуда кулон в виде змеиной головы, снятый с шеи война Митхар. — Это я снял с… — я прервался на полуслове.

Вокруг стража моментально сгустился воздух. Его взгляд прикипел к кулону. Не отводя пристального взгляда, он аккуратно взял его у меня из рук, осторожно надавил и затем провернул по часовой стрелке камень, зажатый в зубах змеи. Ее глаза после этого ярко сверкнули и погасли. Напряжение вокруг стража сразу спало. Если бы я точно не знал, что Декар не дышит, то у меня бы сложилось полное впечатления того, что он сейчас облегченно выдохнул.

— Что это? — с любопытством спросил я.

— Это ключ! Такие Митхар применяли, чтобы попасть в особо охраняемые помещения или на свои корабли. Также у этого ключа есть самоликвидатор, и он был почти активирован! В том состоянии, в котором он был у вас, одно неправильное движение, и в радиусе десяти гет (Кира тут же услужливо доложила, что один гет равен одному километру ста двадцати пяти метрам) была бы безжизненная пустыня с огромной воронкой посередине.

Мы все втроем переглянулись. Отец нервно смахнул выступивший пот со лба и зыркнул на меня.

— Кто же знал, что это такое? — я виновато пожал плечами.

— Опрометчиво было приносить сюда эту вещь! Но сейчас это просто ключ, — Декар небрежно положил кулон на стол.

Я обратил внимание на то, как у деда от этого нервно дернулась щека и правый глаз.

Вечером в беседке

Вечером за ужином мы сидели в беседке на краю обрыва, любовались красавицей «Венерой» на закате, пробовали блюда почти вегетарианской кухни и тихо вели беседу о Зотах, стражах, о завоевателях Митхар, о Вторжении и о загадочном существе по имени Мор, да много о чём…

Баба Фрося с нами не пошла. Сославшись на здоровье, осталась дома одна, переваривать события сегодняшнего дня. На «Венеру» решили сегодня не перебираться, заночевать здесь на берегу, а завтра с рассветом отправиться на поиск и разграбление тех самых трех тайников, о которых говорил сегодня утром дед. По непонятному и счастливому стечению обстоятельств эти все три тайника находились друг от друга на расстоянии от двадцати до тридцати пяти километров.

Сегодня вечером мы решили не нагружать господина Паскаля приготовлением нам ужина и попросили наших поварих из столовой приготовить нам что-нибудь этакое, простое и вегетарианское. Зная наши вкусовые пристрастия, я могу с уверенностью сказать, что мы их немного озадачили, если не сказать точнее… поставили в тупик. Но ничего, они справились!

В итоге я сейчас уплетал за обе щеки вареники с картошкой, дед, кривясь, наслаждался гречневой кашей с грибами, а отец, недавно вернувшийся с «Венеры», притащил с собой небольшой пищевой контейнер, в котором исходили паром с десяток больших средиземноморских креветок, обжаренных на оливковом масле и приправленных великолепным устричным соусом.

— А ничего! Так тоже жить можно… Дело привычки, — отец макнул кусок свежеиспеченного хлеба в креветочный соус, прожевал всё это и запил большим глотком белого сухого вина.

— А мне, вообще, мясо вредно! Я уже старый, мне давно уже пора следить за своим питанием… — пробурчал дед, косясь в сторону столовой, где сегодня на ужин подавали огромные свино-говяжие котлеты с толченой картошкой.

Дед, сморщив нос, отодвинул от себя тарелку с кашей, вытер салфеткой губы и обратился ко мне:

— Так ты говоришь, что в нас, помимо крови Зотов, еще есть что-то от этого самого Мора?

— Да. Декар мне об этом как-то раз говорил. Всё произошло тогда, когда готовили Крона к этому подвигу. Мор каким-то образом, используя магию своей расы и зотэрианские технологии, внедрил ему часть своих генов. Отсюда у нас и понимание любого языка и способности к гипнозу и телекинезу. Всё это присуще Хогам, а не Зотам. А вот рождение одного ребенка и только сына, и только от женщин с определенным составом крови — это чисто эксперимент самого Мора над Кроном. И это было даровано ему неспроста! Отсюда и мой сон, и родовая память, и понимание предметов с энергетикой наших предков. Всё это гениальный Мор в свое время предусмотрел, всё предвидел! И благодаря его уму и его прозорливости мы сейчас с вами совершаем то, к чему он готовил потомков Крона несколько тысяч лет назад.

За столом возникла небольшая пауза. Мне надо было прожевать горячий, просто обжигающий все рецепторы во рту, вареник.

— Раса Хогов уникальна во многом, — через несколько секунд продолжил я. — Если бы не их природное миролюбие и беспечность, то, как мне кажется, злобным и кровожадным карминам ничего бы не обломилось! Некоторые боевые возможности стража позаимствованы как раз из арсенала их боевой магии. Зотэрианские ученые и инженеры смогли воплотить это во что-то материальное, и то, что я имел возможность наблюдать, поверьте мне — впечатляет! Но для Хогов самое главное — не война, а мир и гармония с природой, что их и погубило в конце концов.

Отодвинув от себя пустую тарелку, где еще минуту назад лежали густо политые сметаной вареники с картошкой, я пододвинул к себе другую, на которой исходили паром вареники с творогом, и вдохнул их аромат.

М-м-м… Как же я соскучился по всему этому!

Наколов вилкой самый крупный вареник, я макнул его в сметану и, прикрыв глаза от удовольствия, отправил его в рот целиком. Хорошенько прожевав, я еще какое-то время молчал, наслаждаясь вкусом, затем рассказал:

— За многие тысячелетия мирного существования мысль об убийстве другого существа приводила их в ужас. В их понимании любая жизнь свята, независимо от того, чья это жизнь — растения или живого существа. На почве последнего они, как мне кажется, и сошлись с Кинхами.

— Да… Интересно… — медленно проговорил отец и задумчиво посмотрел на меня. — Сынок, это понятно, что прежней жизни уже никогда не вернуть. Но всё же… Называть тебя Зором… это как-то у меня язык не поворачивается.

Я кивнул.

— Я думаю, и у вас скоро имена поменяются. Называйте меня, как хотите, но реальность возьмет свое. В среде зотэрианцев мы не сможем жить по-старому.

— Это точно! — дед взял с отцовской тарелки самую крупную креветку и сноровисто очистил ее голыми руками, ловко сняв с нее панцирь. — Я думаю, надо привыкать и к новым именам, и к новому образу жизни. Поэтому отныне для меня ты Зор и никак иначе! — он макнул очищенную креветку в соус и под прищуренным взглядом отца отправил ее целиком в рот. Затем, зажмурив от удовольствия глаза, стал медленно смаковать нежнейшее мясо.

— Ну я, в принципе, не против, — отец как бы невзначай передвинул тарелку с креветками подальше от деда, — Зор так Зор!

— Меня сейчас другое волнует, — дед укоризненно посмотрел на отца, переставившего тарелку с креветками на край стола. — Чем мы дорогих пробудившихся гостей потчевать будем, а?

— Надо спросить у Декара, — я сыто откинулся на спинку кресла и довольно погладил живот. — Он точно знает, чем их кормить.

«С количеством и качеством пищи проблем нет, но та жидкость, что была с тобой, когда ты спустился к нам в Ковчег, подойдет лучше всего как дополнение к основному рациону, — тут же передал мне страж по мыслесвязи. — В некоторых компонентах она превосходит по своему составу аналогичный продукт, заготовленный для спящих, и существенно разнообразит их рацион».

Я кивнул.

— Он говорит, что лучше того нектара, что ты мне дал, когда я спускался к спящим, ничего не придумаешь. Поэтому неплохо бы заготовить его побольше. Их там триста двадцать семь, так что нужно рассчитать объемы и приготовить необходимое количество к их пробуждению.

— Легко сказать приготовить! — театрально возмутился дед. — Да я полтайги обегал, пока нужные травы собрал на ту бутылку! Где я столько найду? У меня на это уйдет год!

«Я смогу перенастроить средних разведчиков на сбор нужных нам компонентов, и они соберут всё сами, надо только доставить их на нужное место», — прозвучал в моей голове голос Декара.

«А где мы возьмем этих разведчиков?» — спросил я у него помыслесвязи.

«Они у вас есть, тут в хранилище. Они полностью исправны, я поделюсь с ними энергией, и они будут готовы к работе!»

— Да? И сколько их у нас?

— Пять вполне исправных и готовых для этой задачи средних разведчиков модели класса «Мот-Ак».

— Дед, Декар говорит, что проблем нет. Он перенастроит разведчиков, и они соберут для твоего нектара всё необходимое! Они, оказывается, пылятся у нас в хранилище, целых пять штук! Надо только на место сбора их доставить и всё.

— Уже проще, — довольно кивнул дед, деловито разделывая вторую креветку. — Сейчас как раз майский сбор, удачная пора! Вот вернемся из рейда и слетаем, время еще есть.

Дед под пристальным взглядом отца положил последнюю креветку в рот и, тщательно прожевав, предложил:

— А сейчас, пока у нас есть свободная минутка, давай посмотрим на то, о чём говорил уважаемый страж.

Я непонимающе уставился на него.

— Он говорил, — терпеливо продолжил дед, вытирая руки влажной салфеткой, что у тебя есть нечто, что поможет нам разобраться в быте, обычаях и укладе жизни Зотов. Пока есть время, давай посмотрим.

— Да, я сейчас, — вспомнил я о пирамидках, лежащих у меня в рюкзаке. — Я мигом!

Я выскочил из-за стола и припустил в сторону своего коттеджа.

Изотор

Как только я взял пирамидки в руки, Кира тут же выдала мне информацию — для чего они предназначены. У меня сразу же на периферии зрения высветился внушительный список познавательных программ для просмотра.

Одним словом, пока дошел обратно до беседки, я уже точно знал, что это за пирамидки, и как ими пользоваться. Расставив их на полу по диагонали, я при помощи Киры выставил параметры изотора — так Кира назвала эту пару пирамидок. Затем внимательно посмотрел на длинный список представленных там программ.

Так, что тут у нас? Ага, вот! В самом начале списка выделялись отдельно восемь названий кланов. Нахожу раздел «Кинхи» и мысленно нажимаю на значок клана. Тут же появляется внушительный перечень дополнительных программ для просмотра. Недолго думая выбрал первую — «Планета Гаран и ее обитатели».

Все замерли в ожидании киносеанса. Но то действие, которое начало вскоре происходить, ничем иным, как очередным чудом, назвать было нельзя. На какое-то мгновение вокруг нас загустел воздух, размылись границы беседки и контуры предметов, которые нас только что окружали. Я посмотрел по сторонам. Отец и дед куда-то исчезли. Не успел опомниться, как меня ослепила яркая вспышка, и я ощутил себя уже не в беседке…

Вокруг меня была бескрайняя космическая пустота и сковывающий конечности жуткий холод. Где-то вдалеке прямо передо мной начала разгораться маленькая яркая точка, быстро увеличиваясь в своих размерах. Прошло всего несколько секунд, и я уже парю в невесомости возле очень красивого шара голубой планеты, так сильно похожей с этого расстояния на нашу Землю.

— Это наш дом. Мы зовем его Гаран, — прозвучал у меня за спиной незнакомый бархатный баритон, — клан Кинхов владеет им уже больше двухсот пятидесяти тысяч циклов. Население планеты приближается к восьмистам пятидесяти одному миллиону жителей.

Шар планеты после этих слов резко скакнул на меня, и я оказался в ее стратосфере.

— На Гаране находятся два континента и сорок один остров, самый большой из которых имеет площадь сто семьдесят четыре квадратных километра, — продолжал вещать приятный голос то справа, то слева от меня.

Постепенно огромный шар планеты начал вращаться передо мною, демонстрируя необъятную водную гладь с редкими островками суши и два огромных, просто гигантских континента, покрытых густыми непроходимыми лесами, горами, реками и озерами. На обоих полюсах находились небольшие ледяные шапки размерами намного меньше, чем у нас на Земле, но выглядели они всё равно достаточно внушительно.

С тем потоком нужной и полезной информации, который нахлынул на меня со всех сторон, можно было справиться только при помощи бриала и никак иначе! Человеческий мозг просто не в состоянии переварить такой объем информации за короткий срок. Выходило так, что этот показ был рассчитан только на зотэрианцев, владеющих бриалом?

А как же отец, дед? Что они смогут усвоить из всего этого?

Тут я поймал себя на неожиданно появившемся у меня странном ощущении. Что-то во мне изменилось. Мой мозг, мое восприятие окружающего будто бы разделось надвое. Одна часть воспринимает постоянно льющуюся ко мне нескончаемым потоком информацию, тут же обрабатывая и анализируя ее, а другая… Я вдруг осознал, что параллельно могу думать об отце и деде, вспоминать какие-то события из прошлой жизни, особо при этом не отвлекаясь и понимая то, о чём мне говорит невидимый диктор.

Что это? Раскрылась еще одна функция бриала? Пресловутое двойное сознание? Почему Кира так упорно молчит?

Голос за спиной вещал, не переставая, сыпля разнообразными параметрами. Но, если честно, я его уже почти не слушал. Всё равно Кира всё запомнит, разложит информацию по полочкам и в нужный для меня момент выдаст мне всё во всех мельчайших подробностях.

Мне было намного интереснее сейчас наблюдать, не отрываясь, за планетой, откуда были родом мои далекие предки, чем слушать пояснение о составе воздуха в разных слоях атмосферы, или воды в том или ином водоеме.

С каждой секундой поверхность планеты приближалась, скорость вращения увеличивалась, и я даже стал ощущать потоки воздуха, которые били прямо в лицо, но так, чтобы не отвлекать меня от происходящего. Мое тело потяжелело, пропало чувство невесомости. Я парил над планетой, инстинктивно ловя восходящие потоки воздуха и неуклонно приближаясь к ее поверхности.

Появились птицы.

Пернатый, размахом крыльев не меньше трех метров, летел рядом со мной, чуть шевеля крыльями.

— Это Акор — самая крупная и опасная птица на планете. Этот вид имеет зачатки разума категории Эги, живет парами высоко в горах, хищник, его когти и клюв без труда могут пробить броню класса С, не нападает без нужды на прямоходящих…

Голос за спиной не прекращал давать полезные комментарии, постепенно переходя от одного вида птиц к другому. А их возле меня с каждой минутой появлялось великое множество. Один диковинный вид сменял другой, и чем ниже я спускался, тем разнообразней они становились. Отвлекаясь на пернатых, я незаметно для себя очутился буквально в метре над водой.

Мой полет неожиданно прекратился, и я, зависнув на мгновение на месте, упал прямо в воду. Появилось реальное ощущение того, что нахожусь сейчас под водой. Прохладная, чуть с горчинкой, солоноватая вода окружала меня со всех сторон. На рефлексе я задержал дыхание, но затем, подумав, что это всё не взаправду, сделал осторожный вдох.

Получилось!

Под водой дышалось также легко и непринужденно, как будто сейчас находился на поверхности. Я осмотрелся. Под ногами бездна. Рядом проскользнула стайка мелких рыбешек. Сделав круг вокруг меня, они стремглав устремились куда-то вдаль. Неожиданно рядом я почувствовал присутствие чего-то гигантского и опасного.

Мимо меня проплывала какая-то смесь кита, акулы и ската одновременно. Волосы на голове встали дыбом, но здоровенная зубастая рыбина не обратила на меня ровным счетом никакого внимания. Вильнув резко корпусом, она устремилась вслед за удаляющейся стайкой.

— Это Глон — самый большой и свирепый хищник, который водится в водной среде Гарана, — тут же доложил мне голос за спиной.

Я посмотрел вслед удаляющемуся монстру. Интересно! Как местные жители жили с этим? Купались ли они вообще в море? Надо будет потом расспросить Декара.

Пока отвлекался на эти мысли, вокруг меня закружили хоровод уже сотни рыб. Нетрудно догадаться, что ни одна из них не повторялась. Периодически какая-то из них подплывала ближе, и невидимый диктор тут же объяснял мне, как она называется, чем питается и где обитает.

Сколько времени я был под водой — неизвестно, но в какой-то момент сквозь толщу воды заметил заросшее растениями и кораллами дно, и на меня тут же нахлынул новый поток информации о подводных растениях и других жителях глубин. Затем еще через какое-то время, которому потерял счет, мои ноги коснулись неровного каменистого дна, и через несколько мгновений я уже выходил на гладкий песчаный пляж.

Светило яркое и жаркое солнце, на небе ни облачка. Мелкий мокрый песок под ногами приятно холодил ступни. Метрах в тридцати от меня начинались настоящие непроходимые джунгли с яркой разноцветной листвой.

Я вдохнул полной грудью насыщенный запахами моря и близкого леса воздух и направился к еле заметной тропинке, начинающийся возле ближайших кустов.

Цербер

Очень скоро прохладный и влажный песок закончился, и мне пришлось ускориться, направляя свой бег под ближайшие кроны деревьев. Солнце палило нещадно, и терпеть под босыми ногами раскалённый песок стало просто нестерпимо. Не успел я забежать в спасительную прохладу леса, как мне заступили дорогу.

И я сразу узнал его!

Это был огромный, не меньше трех метров в холке зверь. Его ужасную морду я в первый раз увидел на груди Крона в виде татуировки, второй раз — на рукояти моего Черныша, а в третий — на голограмме, которую мне когда-то демонстрировал Декар.

Теперь этот зверь был во плоти, он стоял передо мною на четырех перевитых огромными мышцами лапах и был поистине ужасен. Зверь с головой волка и туловищем льва. Огромная грива стальных волос начиналась за остроконечными ушами и сходила на нет на спине, усеянной острыми шипами. На шее справа и слева виднелись два больших нароста, из-за этого могло показаться, что у него три головы, но это было не так. Всё тело покрывала короткая шерсть, которая переливалась на солнце и отдавала металлическим блеском. Зверь несильно ударил себя по боку длинным змеиным хвостом, на конце которого я заметил острый зазубренный треугольник.

«Цербер»… — вот что всплыло у меня в голове от одного взгляда на этого могучего зверя. Я замер, где стоял, забыв, как дышать, и боясь даже пошевелиться.

Цербер тем временем посмотрел на меня своими умными, я бы даже сказал, человеческими глазами, и уселся на задние лапы, как обычная собака.

— Это Кинх, коренной житель и законный хозяин нашей планеты. Разумен, предан и дружен со всеми Зотами, населявшими Гаран. Наделен средними кхироническими способностями, основанными на магии природы. Живут парами, за всю жизнь рождается один, максимум два детеныша. Сам выбирает себе друга из зотэрианцев, и это является огромной честью для любого члена нашего клана.

Кинх рыкнул что-то грозное, посмотрел на меня и пошел через кусты обратно в джунгли. Где-то в глубине сознания понимал, что это иллюзия, и я сейчас вне всякой опасности, но всё равно… С его уходом я испытал огромное облегчение и перевел дух.

Проходя мимо того места, где только что стоял этот разумный зверь, я обратил внимание на его следы. И почти не удивился, когда увидел то, что в принципе и ожидал увидеть. Огромный трехпалый след, глубоко вдавленный в почву.

Побродив по джунглям еще где-то час, я легко забежал на гору, затем залез на высокую скалу и увидел там темнеющий вход в пещеру. Недолго думая решил посетить и, зайдя в нее, я прошел через короткий проход и вышел в нашей беседке в Рыбачьем.

Отец и дед как ни в чём не бывало сидели в креслах с чашками кофе в руках и немного обалдело смотрели на меня.

— Да, познавательное кино, — прервал молчание отец. — Правда, терминология непонятна, но можно догадаться, если постараться.

— А что вы видели? — осторожно спросил я.

— Познавательную программу в очень хорошем объемном качестве. — Дед поставил чашку на стол. — Природа, животные, птицы, рыбы. Джунгли также посмотрели. Очень интересно! А ты разве видел что-то другое? Ты, вообще, простоял всё это время, не шевелясь.

— А Кинха видели?

— Какого Кинха? Нет, только птиц, зверей и рыб. А что?

Я коротко рассказал им, как этот «киносеанс» проходил у меня.

Отец с дедом удивленно переглянулись.

— Нет, у нас было всё намного проще.

— Ну что, может, тогда еще что посмотрим? Следующая программа называется «Церемонии клана Кинхов». А? — с надеждой посмотрел я на родственников.

— Нет! На сегодня всё. Половина второго ночи, а завтра тоже день непростой. Всё! Всем спать! Вернемся с рейда, будем смотреть каждую свободную минуту, а сейчас… Спать! — категорично сказал дед, вставая из-за стола.

Непростой день

Ранним утром, когда теплые лучи восходящего солнца коснулись верхушек близлежащих деревьев, мы собрались на вертолетной площадке возле нашего «Ми-8».

Я, дед, Декар и отец.

Вчера я так и не смог настроить под себя Шикр, вырубился раньше, чем моя голова коснулась подушки. Правда пробуждение в этот раз было не таким комфортным, как это всегда было в Ковчеге — чуть затекла шея, слегка онемели пальцы на моей новой руке, но зато сам сон порадовал.

Этой ночью мне снилась она, моя Фея. Во сне мы держались с ней за руки и, улыбаясь, смотрели друг другу в глаза.

Вспоминая сейчас сон, я счастливо заулыбался.

— Чё лыбишься? — отец потянул меня за рукав Игмы. — Не влюбился ты там в кого, часом?

Ну что от него скроешь?..

— Понимаешь, пап. Влюбился, но как-то странно. Она пришла ко мне во время медитации еще там, на дне моря. Помнишь?

Отец кивнул.

— Теперь снится часто. И от этого на душе легко и радостно.

Я опять улыбнулся.

— Понятно с тобой всё, — отец легонько хлопнул меня по плечу и подтолкнул в направлении вертолета. — Ну что, грузимся?

Все посмотрели на Декара.

Казалось бы, что с его трехметровым ростом расположиться в грузовом отсеке вертолета будет очень непросто, но на этот счет я особо не переживал. Зная об уникальных возможностях стража — по желанию менять свои пропорции и форму, я ни секунды не сомневался в том, что он и в тесной кабине пилота смог бы расположиться без каких бы то ни было проблем, а что уж тут говорить про грузовой отсек нашей винтокрылой «пчёлки».

Отец, устроившись за штурвалом, сразу же начал деловито щелкать различными тумблерами, запуская двигатель вертолета. Дед расположился с ним рядом, а мы с Декаром разместились в грузовом отсеке. Страж, как и ожидалось, растекся по пассажирской лавочке, занимая при своих габаритах совсем немного места.

Через несколько минут прогрева вертолет задрожал, засвистели турбины, ускоряя вращение огромных лопастей, еще минута, и машина, оторвавшись от земли, стала быстро набирать высоту. Вибрация внутри грузового отсека уменьшилась, а вот со звукоизоляцией дела обстояли совсем неважно. При таком шуме разговаривать с отцом и дедом без наушников внутренней связи стало совсем затруднительно. Вертолет был военный, поэтому комфортом здесь особо никто не заморачивался.

Летели мы к точке нашей высадки действительно долго. Часов пять. Два раза совершали посадку в каких-то воинских частях, заправлялись топливом и тут же снова взлетали, не мешкая.

За всё время полета я только один раз перебросился несколькими фразами с Декаром на тему уровня развития местной техники и потом под шум воющего двигателя благополучно заснул. Спал, на удивление, крепко и просыпался только во время какого-нибудь очередного взлета или посадки.

В какой-то момент я проснулся оттого, что меня кто-то тряс за плечо. Открыл глаза — дед.

Наклонившись ко мне, он проорал почти в самое ухо:

— Сейчас мы вас высадим, вот карта и описание тайника, — дед протянул мне несколько листов, запаянных в непромокаемую пленку. — На обратном пути заберем вас с места высадки. Связь по рации. Вопросы?

— Нет.

— Тогда через пять минут на выход. Удачи!

Я посмотрел в окно — вокруг лес и горы, я даже не представлял, где мы сейчас находимся.

Ровно через семь минут наш вертолет завис в метре над землей, и мы быстро высадились на небольшой поляне почти на самой вершине горы. Отбежав немного в сторону, я смотрел, как винтокрылая машина, пригибая небольшие деревца к земле, с шумом и свистом поднялась метров на пятьдесят ввысь. Очутившись на земле, страж тут же нагнулся и, не обращая внимания на бешено вращающиеся лопасти, воткнул указательный палец левой руки в землю.

Я с интересом наблюдал за ним с края поляны.

— Что ты делаешь? — спросил я его, как только наш вертолет поднялся в воздух и, удаляясь от нас, лег на курс в сторону видневшейся в километрах сорока от нас горной гряды.

— Здесь воздух и почва не так загрязнены, как возле Ковчега, — сообщил Декар.

Я пожал плечами.

— Это потому что здесь нет никаких вредных производств. А к чему ты это?..

— Возможно, наше поселение лучше перенести сюда. Я предложу это Совету кланов.

— Не думаю, что это хорошая идея. Мы так старались, обустраивая там для вас поселок. И Ковчег совсем рядом.

— Я должен предложить несколько альтернативных вариантов. У Совета должен быть выбор.

Я снова пожал плечами. Что тут скажешь? Ну да ладно, это всё потом, а сейчас нам пора заниматься делом.

Глава 21. Тайник тамплиера Гута де Биера

Я посмотрел на запаянный пакет, что дал мне дед. На первом листе, крупными буквами было написано следующее: «Абхазский хребет. Тайник № 1».

Вскрыв пакет, я обнаружил карту, где было обозначено место высадки, и подробный маршрут до тайника. Находился он совсем недалеко, всего в пяти километрах, в низине, в одной из пещер.

Следующие два листа содержали подробную инструкцию по прохождению всех ловушек на пути к сокровищнице. Я присвистнул, просматривая страницы. Ого! Три исписанных дедовским убористым почерком листа. Ничего себе! Это что там за тайник такой? Интересно. Ладно, с этим разбираться будем уже на месте.

— Нам туда, — я указал направление и, не оглядываясь, побежал по склону горы вниз.

Пещеру мы нашли практически сразу. С тем подробным описанием, что оставил нам дед, это не составило особого труда. Датировался тайник приблизительно тринадцатым веком и был заложен бедным рыцарем Христа — тамплиером Гутом де Биером.

Надо же, и в этом Ордене мои родичи тоже отметились! Как его только занесло в эти края?

За то время, что прошло с момента закладки тайника, местность почти не изменилась. Ну деревья там выросли, ну кусты разные, да и сама пещера заросла изрядно, но всё было узнаваемо и совпадало по описанию.

Сам вход в пещеру представлял собой широкую трещину в скале, основательно заросшую кустарником. В родовой книге о де Биере сказано было совсем немного. Раньше его звали Бьерн, и вскоре после рождения внука он отправился во Францию. Затем долгое время о нём ничего не было известно. И только через сто лет от него пришла весточка с описанием местонахождения этого самого тайника. Будем надеяться, что он не разграблен, и в нём найдется что-нибудь, проливающее свет на тот неизвестный период в его долгой и полной опасностей жизни.

Преимущество наличия у меня бриала проявились практически сразу.

Во-первых, как только я просмотрел переданные мне дедом листы, после этого их можно было сразу же выбрасывать или уничтожать. Мне они теперь были абсолютно ни к чему. Весь текст отпечатался у меня в памяти так надежно, что я его видел перед глазами до мельчайшего пятнышка на бумаге.

Во-вторых, активно начало просыпаться обоняние и основанное на нём воображение. Как только мы подошли к пещере метров на сто, я почувствовал тянущийся оттуда невыносимый запах разложения и дикого зверя. Зверя злого и очень голодного. С каждой секундой запах усиливался, и у меня в голове стал формироваться образ здоровенного медведя, нескольких маленьких медвежат и какой-то полуразложившийся туши.

Эти же запахи подсказали мне, что зверь, видимо, уже тоже учуял нас и стал стремительно приближаться к выходу из пещеры. Страж придержал меня рукой и шагнул вперед, оставив меня за своей спиной.

В этот момент, рыча и брызгая слюной, стремительно выскочил огромный бурый медведь. В длину чуть больше двух метров и килограмм, наверное, так в двести пятьдесят или что-то около того. Зверь резко остановился, буравя нас своими злыми глазками, затем, определив в высоком страже самого опасного противника, стремительно метнулся к нему, не разбирая дороги. Не добежав до Декара метров десять, он поднялся на задние лапы, разведя передние в стороны, и издал такой громоподобный и устрашающий рык, что у меня на секунду аж заложило уши, и мурашки пробежали по всему телу.

После этого медведь смешно подпрыгнул на задних лапах и устремился на стража уже всерьез. Декар, не сходя с места, схватил рычащего и извивающегося зверя за холку и легко приподнял над землей. В следующее мгновение по шкуре пробежали ярко-синие искры, и его туша обмякла, бессильно повиснув на руке стража. Атами с такой легкостью разобрался с этим диким и могучим зверем, что мне даже как-то стало жаль его.

— Ты убил?

— Нет, только обездвижил. Это самка, там еще трое и, судя по их запаху, это ее детеныши, — страж кивнул на вход в пещеру.

— А когда она придет в себя?

— Только тогда, когда мы примем такое решение, — с этими словами он положил медведицу на землю, и тут же на его ладони появился уже знакомый мне миниатюрный разведывательный дрон. Он плавно поднялся в воздух и бесшумно направился в сторону входа в пещеру.

Через несколько секунд страж произнес:

— Пещера тупиковая. Там три живых существа, детеныши этого зверя, — страж указал на лежащую медведицу. — Они для нас не представляют опасности. В одной из боковых стен есть тщательно замаскированный проход. Это то, что мы ищем?

— Да, — ответил я, заходя в пещеру.

Сильный звериный запах с новой силой шибанул в нос, к нему еще добавился удушливая вонь разложения. Я поморщился. С моим обострившимся нюхом терпеть такое было просто невозможно.

— Могу приглушить рецепторы, — заботливо предложила Кира.

— Было бы неплохо.

Резкие запахи тут же пропали, на место им пришло ощущение, которое я бы характеризовал как — слегка попахивало.

Ну, это совсем другое дело, так жить уже можно!

Трое медвежат копошились возле трупа уже хорошо пованивающего горного козла и не обращали на нас ровным счетом никакого внимания. Они так были увлечены своим делом, что даже не заметили, как Декар прикоснулся к затылку каждого из них, отправляя медвежат в глубокий сон. Всё правильно, пусть отдохнут и не путаются у нас под ногами.

Страж подошел к боковой стене длинного хода, ведущего вглубь пещеры, и коротко сообщил, положив руку на ни чем не примечательный выступ:

— Это здесь.

Я присмотрелся. Если не знать, где искать, то пройдешь мимо и точно ничего не заметишь. Место, на которое указывал мне Декар, представляло собой участок стены, ничем не отличающийся от других в этой пещере. Я сделал шаг назад и посмотрел на ее верхнюю часть. Там меня интересовал стык с потолком.

Ага, это должно быть где-то вон там!

Встав на носочки, я пошарил рукой в районе стыка. Мои пальцы попали в небольшую ложбинку, и почти сразу же я наткнулся на небольшой шпингалет. Есть! Чуть поднапрягшись, я сдвинул его немного в сторону. В этот раз никаких рычагов, обычный шпингалет, выполняющий роль засова в нехитром механизме. По описаниям он был сделан из железа и покрыт толстым слоем золота во избежание коррозии.

Хм, интересное решение…

Уперевшись ногами в пол, я что есть силы надавил на правую часть стены. С потолка посыпалась мелкая каменная крошка, и левая часть выступа немного, всего на пару сантиметров выдвинулась вперед.

Декар до этого неподвижно стоявший за моей спиной подошел, легонько отодвинул меня в сторону и, казалось бы, не прилагая особых усилий, привел в действие этот старинный турникет.

— Я иду первым, — тоном, не терпящим возражений, произнес он.

Мне осталось только кивнуть и уступить ему дорогу. Без труда протиснувшись в образовавшуюся щель, мы попали в другую пещеру, пол которой круто уходил вниз. В темноте угадывались ступени, грубо вырубленные из каменной породы, а на стенах через равные промежутки виднелись проржавевшие крепления для факелов. Снизу тянуло сыростью и какой-то разъедающей глаза кислятиной.

Разведчик впереди нас ярко светился, разгоняя темноту в узком тоннеле. Зрение как-то само по себе очень быстро привыкло к освещению, поэтому использовать шлем Игмы как прибор ночного видения пока не было особой необходимости.

Вернув кусок стены на место и поставив шпингалет на задвижку, мы начали неспешный спуск по ступенькам вниз. Тут и там по стенам, обросшим мхом, сочились маленькие ручейки отдающей чем-то кислым воды. Стекая по стенам вниз, она исчезала где-то между ступеньками, оставляя на них ржавые разводы.

Ловушек, оставленных де Биером, здесь не было, так что пока можно было передвигаться совершенно спокойно, время от времени посматривая себе под ноги. Кто-то проделал титанический труд, выдалбливая эти ступени в таких условиях.

Тоннель то сужался, заставляя нас протискиваться почти боком, то расширялся до такой степени, что нам с Декаром можно было смело идти по ступенькам рядом, даже не касаясь плечами друг друга. Высота потолка тоже менялась время от времени. В некоторых местах она достигала пяти метров, а в некоторых не превышала полутора, заставляя нас передвигаться почти что на четвереньках.

Примерно на середине спуска мы попали в обширную залу с высоким потолком. Декар тут же остановился и указал рукой наверх.

— Там, на высоте пятнадцати метров, — сказал он, — вход в нужный нам тайник. Чтобы в него попасть, нам необходимо подняться по этой стене на самый верх.

Я проследил за рукой Декара. Он указывал на отвесную стену справа от меня. Нет, руководствуясь инструкцией де Биера, дед настаивал на том маршруте, что он нам указал на бумаге. Поэтому не обращаем внимания ни на какие ходы, а выполняем всё строго по инструкции.

— Мы идем дальше. Этот вход нам не подходит.

Декар молча развернулся и, следуя за своим разведчиком, продолжил спуск по ступеням. Ближе к концу спуска откуда-то налетели целые полчища мелкой и противной мошкары, которая настырно и бесцеремонно лезла в нос, рот, глаза и уши. Из-за нее стало невозможно дышать, и я даже с трудом различал силуэт идущего впереди стража. Не долго думая решил прибегнуть к помощи Игмы. По лицу прошла горячая волна и сразу же задышалось легко и свободно. Видимость в шлеме улучшилась почти до дневной, но из-за плотного роя мошкары всё равно оставляла желать лучшего.

На последней ступени спуска страж остановился. Дальше шла первая и самая опасная ловушка. Я не мешал ему и не лез вперед с советами. Мне просто стало интересно понаблюдать за действиями Декара. Как он, используя разведчика и какие-то свои способности, будет находить и обезвреживать эти, прямо скажем, несерьезные для него препятствия.

Если верить инструкции, то в тайнике ловушек всего пять и, по мнению де Биера, весьма и весьма коварных. Первая представляла собой волчью яму пятиметровой глубины. Длина составляла десять метров, ширина два. Дно ямы было густо усеяно острыми каменными пирамидками, при падении на которые незадачливый грабитель должен был получить гарантированные увечья несовместимые с жизнью.

Декар предупредил:

— Впереди яма, сверху настил, прочность конструкции — крайне ненадежная. Рекомендации: не наступать на этот участок, обойти по заданному мной маршруту используя функцию «Кри-Ай».

С этими словами он прилип к боковой стене и, шустро перебирая руками и ногами, перебрался на ту сторону. По рекомендациям де Бриера эту ловушку следовало обойти, прижимаясь к правой стене, но если страж говорит, что нужно сейчас поступить именно так, то значит надо следовать в точности его рекомендациям.

— Активировать систему «Кри-ай»? — почувствовав мою заминку, спросила Кира.

«Кри-Ай» можно перевести с Зотеля как присоска или липучка, ну что-то в этом роде. Я помню, Кира меня предупреждала еще при первом моём знакомстве с Игмой об этой функции.

— Да, активируй.

— Функция «Кри-Ай» активирована и готова к работе.

Да, действительно, для преодоления этого препятствия такой способ сейчас был единственно верным. Просто перепрыгнуть через яму не позволила бы высота потолка, она здесь не достигала и двух метров.

Я подошел к стене, прижал к ней сначала правую ладонь, затем левую — руки притянуло к поверхности как магнитом. Поставил ступню левой ноги на неровность — есть контакт! Теперь правую. Не успел коснуться стопой стены, как весь корпус тут же притянуло к вертикальной поверхности, и я распластался на ней, как паук. Так, теперь правая рука и правая нога — есть. Теперь левая рука и нога — отлично. Приноровившись, я шустро перебрался на ту сторону и спрыгнул со стены возле Декара.

Дальше проход расширился, и высота потолка уже достигла больше трех метров. Теперь нам ничего не мешало, и мы шли свободно, не пригибаясь.

Вскоре страж обнаружил вторую и третью ловушки. Он поступил с ними просто. Особо не заморачиваясь, он их разрядил, приняв весь удар на себя. Поймав выскочивший из стены бронзовый штырь, он легко согнул его прямо в стене, после чего изящно увернулся от огромного камня упавшего ему на голову сверху.

А Гут де Биер оказался очень изобретательной личностью. Сразу видно, что конструировал он ловушки под свои возможности. Возможности, прямо скажем, сильно отличающиеся от возможностей обычного человека того времени. Тут и ловкость, и реакция, и сила…

Возле четвертой ловушки страж замер на секунду, затем подпрыгнул и прилип к потолку всем своим телом. Быстро перебирая руками и ногами, как паук, он прополз так метров пять и спокойно спрыгнул на землю. Осмотрев стену слева, Декар нагнулся и потянул там за скрытый рычаг. Раздался громкий щелчок, говоривший о том, что механизм заклинило. После этого страж поднял камень побольше и грохнул его об землю в трех метрах перед собой. Постояв секунду прислушиваясь к чему-то, он смело подошел к только что брошенному им валуну.

Насколько я помню из инструкции, после срабатывания этой ловушки на голову искателя приключений должны были выпасть из потолка несколько десятков бронзовых пик и пригвоздить его, как букашку, к земле.

Я усмехнулся про себя. Имея такое мощное защитное поле, он еще опасается каких-то там пик? Ну разве что, если только в целях экономии энергии, или демонстрации мне своих возможностей, то тогда да.

В тайнике осталась еще одна ловушка, но она находилась уже непосредственно в самой сокровищнице. К донышку одной из самых больших и красивых ваз, доверху наполненной золотыми монетами, была прикреплена тоненькая цепочка. Вор хватал вазу, этим самым тянул за цепочку и приводил в действие механизм, который открывал створки люка под его ногами. Потом вор, проклиная всё на свете, должен был благополучно нанизаться на острые каменные колья на дне ямы.

Да, картину описал нам де Биер немного кровожадную, но зато чувствовалось, что в воображении моему дальнему родичу отказать было нельзя.

План был ясен, осталось одно — добраться до самой сокровищницы. Метров через сто наш путь пересекала небольшая, но очень бурная подземная речушка. Для того чтобы попасть к сокровищам, нам не надо было идти дальше по этому проходу (тот через сто метров заканчивался тупиковой комнатой со множеством разбитых сундуков и глиняных кувшинов, имитирующих разграбление), а надо спуститься по речушке вниз по течению.

К моему удивлению, Декар прошел прямо. Я сразу же окликнул его, указав ему на то, что нам надо идти вниз по течению, но он, как будто не услышав меня, направился дальше по проходу. Мне ничего не оставалось, как поспешить следом за ним.

Совсем скоро мы уткнулись в тупиковую круглую комнату, где вдоль стен стояло с десяток крепких дубовых сундуков с открытыми настежь крышками. Страж уверенно подошел к одному из них и, запустив руку внутрь, вытащил на свет одну крупную золотую монету.

— Это ценный ресурс, нельзя разбрасываться даже малым, — проговорил Декар, пряча монету на поясе.

Метров через тридцать вниз по течению речушки дорогу нам преградила цельная стена. Вода разбивалась об монолит и уходила куда-то вниз. Нам надо было поднырнуть под каменную глыбу и вынырнуть уже с другой стороны. Да и самое главное — оказавшись по ту сторону монолита, надо было не зевать и не пропустить узкий проход в помещение, которое находилось у правой стенки примерно в полутора метрах над водой. Если проскочишь мимо, то тебя неминуемо выбросит наружу водопад. Если после падения с тридцатиметровой высоты ты каким-то чудом останешься жив, то для того чтобы снова попасть в сокровищницу, тебе придется обогнуть гору и начинать всё сначала. Всё это подробно описал дед в тех листах, что он передал мне еще в вертолете перед самой высадкой.

Как только мы со стражем подошли к монолиту, я сразу же проинформировал его об этом. Выслушав меня, он тут же отправил своего разведывательного дрона в воду и, подождав несколько секунд, молча нырнул следом за ним. Мне ничего не оставалось, как постараться от них не отставать.

Речушка эта была совсем небольшая, в ширину не более полутора метров. Раскинув руки, я свободно мог опереться ими о каменные стены по обеим ее сторонам, но судя по тому, как Декар сразу ушел под воду, глубина ее была достаточная, больше трех метров. Прыгнув в бурный поток, я почувствовал, что меня затягивает под воду. Уже через пару секунд, потеряв дно, я провалился вниз.

Вынырнув по ту сторону стены, я сразу же заметил стража. Он держался одной рукой за край того самого прохода, ведущего в тайник, а другую выставил в мою сторону, чтобы ненароком я не проплыл мимо. Схватившись за его руку и подтянувшись, я закинул свое тело в узкий лаз и пролез на четвереньках еще метра три-четыре, пока не спрыгнул в широкий коридор с высоким сводчатым потолком. Отойдя немного в сторону и одновременно осматриваясь, я дал возможность спуститься вниз Декару.

Да, странный какой-то тайник! Такого мне еще точно встречать не приходилось. Прямоугольный широкий коридор метров двадцати в длину, высокий потолок, пять закругленных кверху деревянных дверей, окованных железом. Четыре двери находились друг напротив друга, а пятая, самая широкая с двумя створками — в самом торце коридора. Возле каждой двери проржавевший держак для факела. Странно… Ну ничего, так даже интересней.

— Я проверю двери по этой стороне, — я указал на двери по правую сторону, — а ты по этой. Как тебе такой план?

— Нет. Проверяем помещения вместе. Не разделяемся.

Я давно уже понял, что спорить со стражем бесполезно, поэтому без лишних разговоров подошел к ближней двери. Как ни странно, она оказалась закрыта на проржавевший засов снаружи. Хм… На тюремные камеры смахивают. Сейчас посмотрим.

Я взялся за засов, он сразу же рассыпался ржавым прахом прямо у меня в руках. За семь веков всё проржавело до основания и пришло в полную негодность. Доски, правда, на вид казались еще более или менее прочными.

— Отойди, — услышал я сзади голос стража.

— Надо аккурат…

Я не успел договорить, как Декар подошел к двери и приложил к ней ладонь. Секунда и она с грохотом вывалилась наружу, расколовшись при падении на две части.

Хорошо хоть пыли тут нет, хотя паутины везде хватало с избытком.

Я заглянул вовнутрь. Мои опасения подтвердились. Это точно какая-то тюрьма. Комната максимум в тридцать квадратных метров была просто набита человеческими скелетами. Ими был устлан весь пол. На некоторых скелетах оставались еще полуистлевшие лохмотья одежды, а на некоторых, как ни странно — проржавевшие насквозь кольчуги.

Интересно… В описании тайника об этом ничего не сказано. Видимо, де Биер не посчитал нужным о них сообщать. Ладно, посмотрим, что там в других помещениях.

Мы переместились напротив. Страж, отодвинув меня в сторону, подошел к двери, и через пару секунд она уже лежала на полу, как и первая. Здесь находился всего один скелет, он был прикован ржавой цепью к стене. Больше ничего. Ни обрывков одежд, ни какой-нибудь мебели, ничего! Только огромное количество паутины на стенах и всё.

Мы перешли к следующей комнате. Пусто, никаких сокровищ. Только с десяток низких кроватей, грубо сколоченных из прочного дерева, по всей видимости — дуба.

А вот напротив… Да, там было на что посмотреть.

Я заглянул в чуть приоткрытую дверь, и мой взгляд сразу же зацепился за массивный стол и кресло с высокой спинкой у дальней стены. Пропустив Декара вперед, я зашел за ним следом, внимательно шаря глазами по сторонам.

На стенах имелось множество рыцарских щитов различных форм, над ними — горшковые тамплиерские шлемы, между которыми много различного оружия: мечи, боевые цепы, топоры… Под толстым слоем пыли что-то тускло блеснуло. Неужели всё это из чистого золота? Я подошел ближе и смахнул паутину с первого попавшегося щита. Точно! Золото! Этот щит был сантиметровой толщины и богато инкрустирован крупными драгоценными камнями.

Ого! Шлемы, оружие, всё золото и драгоценные камни.

Я осмотрелся. В поле зрения попал стол на массивных, похожих на греческие колонны, ножках. Этот стол сразу привлек мое внимание тем, что на его закутанной в паутину столешнице находилась какая-то массивная шкатулка и огарок свечи толщиной с мою руку. Готическое кресло с массивными подлокотниками стояло так, что мне почему-то тут же захотелось в него сесть.

Я глянул на Декара. Тот замер возле входа как статуя, не проявляя никаких эмоций. Иногда его непредсказуемое поведение выбивало меня из колеи.

Прислушавшись к себе, я не ощутил опасности, угрожающей мне, и если это кресло стоит именно так, то значит, в него надо просто взять и сесть!

Со всей осторожностью, на которую только был способен, я опустился в древнее кресло, каждую секунду ожидая, что оно вот-вот развалится под моим весом. Кресло жалобно скрипнуло, но всё-таки выдержало. Немного расслабившись, я посмотрел перед собой и сразу же заметил то, ради чего это кресло поставили именно таким образом. Прямо перед моими глазами находился предмет, который мог быть посланием, оставленным нам самим Гутом де Биером. На стене висел ростовой пехотный щит треугольной формы. Я вскочил с кресла и направился к нему.

Одним движением смахнул паутину и воскликнул:

— Вот оно! Декар, смотри…

Этот щит, как и другие, был изготовлен из чистого золота и так же, как и другие, примерно сантиметровой толщины. На нём было искусно выгравировано послание на родном языке зотэрианцев — Зотеле.

Инструменты для гравировки лежали тут же на полу под щитом. Мне пришлось присесть на корточки, чтобы рассмотреть их во всех подробностях. Рядом с изящной золотой чашей, наполнений драгоценной стружкой, лежал насквозь проржавевший штихель и маленький, покрытый благородной патиной, бронзовый молоточек.

В легком волнении я быстро очистил щит от паутины и уставился в испещренную ровными строками поверхность, на которой был вырезан следующий текст:

«Приветствую тебя, мой неизвестный потомок!

Если ты читаешь эти строки, то мое послание об этом тайнике до тебя дошло, и это, вне всякого сомнения, точно ты.

Мое имя Гут де Биер.

Это имя я взял себе после того, как отправился в Святую Землю защищать Гроб Господень. Раньше мое имя было Бьерн, и я жил на берегах залива Вике.

В этом послании я опишу события, которые произошли со мной двадцать лет назад, а до этого я тридцать лет верой и правдой служил Ордену бедных рыцарей Иерусалимского Храма Соломона. Еще чаще нас называют тамплиерами.

Следуя древней традиции нашего рода, я должен оставить после себя клад, полный золота и драгоценных камней. Смиренно выполняю этот обет в конце своего жизненного пути. Но прежде я хотел бы коротко описать то, что произошло со мною в те далекие годы моей, полной опасностей жизни.

Наберись терпения, мой друг, и дочитай всё до конца, это очень важно.

После вхождения моего внука Сигурда в силу (ты должен понимать, о чём я) я решил, что мне пора отправиться в Святую Землю на защиту Гроба Господня.

Не буду здесь описывать свои подвиги, это займет слишком много места и времени, тем более что история моей жизни подробно описана и хранится в одной из шкатулок, которую ты обязательно найдешь здесь в сокровищнице. А затрону я лишь небольшой период моей жизни, посвященный служению Ордену тамплиеров.

Пятьдесят лет назад я подался на службу к храмовникам. Тогдашний Великий магистр Ордена — Гильом де Боже, отметив мой ум и воинские умения, приблизил меня к себе, сделав своим тайным советником и телохранителем.

До самой смерти, пока стрела мамелюка не пронзила его грудь, я сражался рядом с ним плечом к плечу и был посвящен во многие тайны нашего Ордена. Это я перенес его, смертельно раненого, со стен Акры в казарму, пытаясь оказать ему необходимую помощь. Но рана была слишком тяжелой, и мне не удалось его спасти. Он умер у меня на руках, как истинный христианский воин с верой в Господа и на поле брани.

Следующим Великим магистром Ордена стал Тибо Годен. Так как человек он был завистливый, а мой ум, сила и умение сражаться не давали ему покоя, то отношения у меня с ним сразу не сложились. Он отдалил меня от дел, объясняя это перед братьями тем, что для простого храмовника у меня слишком много полномочий и привилегий.

Используя свой дар, я бы и сам с легкостью мог стать магистром, но Первый закон нашего рода гласит — не выделяться, и для меня он свят! Я, как и все мои предки, чту мудрые законы нашего рода и всегда следую им неукоснительно.

Поэтому, я решил и в этот раз оставаться в тени и не привлекать к себе пристального внимания братии.

К счастью, Тибо правил Орденом всего год и скончался в своей постели от лихорадки. Я бы мог его спасти, но не стал. Взял на себя такой грех перед Господом, о чём нисколько не сожалею.

Затем в Ордене избрали Великим магистром тамплиеров Жака де Моле. Это был очень сильный и набожный человек. У меня ни разу не получилось применить к нему свой дар. Как будто его защищал сам Господь!

Помня мои прошлые заслуги перед Орденом и зная, что многие решения покойный де Боже принимал, только посоветовавшись со мной, он приблизил меня к себе, сделав своим доверенным лицом и телохранителем.

Пятнадцать лет он правил Орденом, отстаивая его жизненные интересы перед всеми европейскими монархами. При нём Орден достиг небывалого расцвета. Сокровищницы ломились от золота, а земли, принадлежавшие Ордену, расширялись и находились не только в христианском мире, но и распространялись на Сирию, Египет и Палестину. Но каким бы Орден ни был сильным, человек всегда остается слабым.

Всё чаще Жака стали посещать приступы гордыни и величия. Иногда он считал себя равным Папе и даже часто позволял себе спорить с Климентом V в оскорбляющей его сан манере. Я советовалему не делать этого, дабы не навлечь беду, но во многом наш магистр был непреклонен. Он часто прислушивался ко мне, но всегда поступал только по своему усмотрению.

Законы мироздания говорят нам о том, что всему когда-нибудь приходит конец. Так случилось и с нашим Орденом. К одна тысяча триста седьмому году от Рождества Христова для тамплиеров наступили темные времена.

Всё началось с того, что де Моле в последние несколько лет не скупился, раздавая огромные кредиты под грабительские проценты всем европейским монархам. Доходило до того, что казначеями во многих государствах становились наши братья, имея полный контроль над всеми богатствами этих государств. Этим самым наш магистр подписал себе, Ордену и большинству наших братьев смертный приговор.

Самым крупным должником у Ордена на то время был французский король Филипп IV по прозвищу Красивый. Хотя я бы дал ему другое прозвище — Филипп Жадный. Непомерные богатства нашего Ордена вызывали у него особенно сильную вражду и зависть. Он жаждал прибрать к рукам наши несметные сокровища. Ему и другим монархам не давали покоя привилегии Ордена, и главная из них — подсудность лишь одному только Папе, а освобождение от церковных налогов вызывали недоброжелательство даже в окружении самого Климента.

Филипп решил не отдавать долги, вступив в тайные переговоры с Папой и почти со всеми самыми крупными феодалами Римской католической церкви. Затем начались аресты братьев, они подвергались пыткам и казням, от них требовали признания в тяжких преступлениях против нашей Матери Церкви. Повсеместная травля Ордена, грабежи и погромы. Костры, на которых жгли наших братьев, заполыхали почти во всех государствах, где находились резиденции нашего некогда могущественного Ордена.

Предвидя что-то подобное, еще за три года до трагических событий я уговорил Жака запрятать большую часть казны Ордена по разным тайникам на границах Христианского мира.

Всего этих тайников восемь.

В одном из них ты сейчас находишься. Сведения об остальных ты найдешь в шкатулке на столе.

Не переживай, я лично позаботился о сохранении тайны. Все те, кто знали о тех тайниках, уже давно мертвы. А кто знал об этом тайнике, находятся неподалеку, в соседней комнате.

Да и еще. Я выполнил последний приказ Великого магистра Ордена тамплиеров Жака де Моле. Я отомстил за смерть братьев и уничтожение нашего Ордена.

Филипп Красивый, его сыновья, а также Папа Климент ненадолго пережили нашего магистра на этом свете.

Ну вот и всё, что я хотел тебе рассказать, мой незнакомый родич. Мне осталось совсем недолго. Я чувствую, что с каждым днем приближается тот миг, когда я покину эту бренную землю и, наконец, предстану перед Всевышним. Смерть уже стоит на пороге, и я жду ее прихода со дня на день. Я действительно уже стар и немощен, мой жизненный путь я закончу здесь среди этих сокровищ. Будем надеяться, что они помогут достижению той цели, к которой так упорно идет наш славный род.

Всегда преданный нашему роду, Гут де Биер».

Дочитав послание до конца, я невольно посмотрел на шкатулку на столе. Там, если верить де Биеру, хранится информация еще о семи тайных хранилищах сокровищ Ордена тамплиеров. По тайникам Гут де Биер, по-моему, перещеголял всех остальных. Это надо же, почти вся казна Ордена вывезена и спрятана именно им.

Это невероятно!

Я подошел к шкатулке и начал тщательно протирать ее от пыли и паутины. Пока протирал, обратил внимание на очень тонкую и изящную работу древнего ювелира, сотворившего это чудо. На крышке шкатулки был герб тамплиеров — два рыцаря, скачущие на одном коне. Я ухмыльнулся. Поначалу так и было. Тамплиеры были так бедны, что не могли себе позволить лишнего коня, скакали вдвоем на одном. Отсюда и герб.

Ну что? Была не была, вскрываю!

Затаив дыхание, поднимаю тяжелую крышку. Тут же с облегчением выдыхаю. Внутри всё основательно залито воском. Отлично. Раз де Биер позаботился о сохранности, тогда не будем торопиться. Вернемся в Рыбачий и уже там, в приемлемых для этого условиях, вскроем шкатулку и прочитаем ценную информацию по оставшимся тайникам.

Я посмотрел на стража. Тот без слов развернул свой баул и положил туда драгоценную во всех смыслах шкатулку.

— Ну что? Пойдем, глянем, что там нам приготовил мой славный предок?

Какое-то время спустя стоя посреди большого зала, я в растерянности чесал затылок. Что нам делать со всем этим богатством — ума не приложу.

Три огромных зала, доверху набитые сокровищами. В этом, например — одиннадцать больших сундуков, доверху наполненных золотыми монетами. Причем в каждом сундуке монеты были совершенно разные. Здесь, например, находились односторонние Брактеаты и, если мне не изменяет память, то их чеканил сам Орден. Боюсь даже представить себе их стоимость на аукционах или у серьезных нумизматов. Вот в этом сундуке — французские экю, в другом — арабские динары, дальше шли итальянские флорины, германские гульдены…

Да чего здесь только не было! Между большими сундуками стояли маленькие изящные сундучки, коих насчитывалось аж двадцать семь штук. Они были наполнены рубинами, изумрудами, бриллиантами и алмазами без огранки. Я даже не обращал внимания ни на их чистоту, ни на размер камней. Просто открывал очередной сундук, определял для себя, что в нём лежит и, закрывая крышку, переходил к следующему.

Нам с Декаром надо будет хорошенько поломать голову, как всё это отсюда вытащить.

Да и еще. В этом зале на отдельном постаменте как на показ была выставлена еще одна шкатулка, точная копия той, что в комнате со щитом. Открыв крышку, я увидел, что все изнутри залито воском — там, скорее всего, жизнеописание де Биера.

В следующем зале посреди сундуков с сокровищами обнаружился каменный стол, на котором лежал скелет рослого воина в полном кольчужном доспехе рыцаря тамплиеров. Как ни странно, но эту кольчугу совсем не тронула ржавчина. Мне стало интересно, что это за металл? Отдает немного зеленоватым, и совсем нет ржавчины, да и выглядит кольчуга совсем как новая!

Интересно.

— Кира, что это за металл?

В ответ тишина.

Я обошел вокруг стола, внимательно рассматривая своего предка. Гут де Биер лежал на спине, обхватив костлявыми руками длинную рукоять огромного двуручного меча. Мне кажется, он так и испустил дух, бережно прижимая его к груди. Волнистое лезвие Фламберга было выковано из того же самого металла, что и кольчуга, и так же, как и она, находилось в прекрасном состоянии. Правда, вот рукоять меча имела очень плачевный вид. От нее остался только зеленоватый стержень с квадратным навершием, а всё остальное безвозвратно сгнило.

Задержавшись ненадолго возле останков великого воина и почтив его память молчанием, мы перешли в следующий зал.

Вот здесь меня постиг настоящий шок. Столько золотой утвари, сваленной в кучу, я не видел в своей жизни еще ни разу. Золотая посуда, церковная утварь, кувшины и вазы, доверху наполненные ювелирными изделиями… Возле стены стоял массивный золотой трон без каких-то там изысков и украшений. По обеим его сторонам находились две аккуратные золотые пирамиды из золотых слитков. Все они были одинакового размера, и в высоту эти пирамиды достигали двух метров.

И таких тайников еще семь штук? Не маленькое ли мы хранилище соорудили у себя в Рыбачьем?

Отойдя от первого шока, я обратился к стражу:

— Как выносить всё это будем? Понятно, что где-то здесь есть второй выход, потому что тем путем, каким мы проникли в этот тайник, это всё сюда не затащить.

Декар кивнул.

— Запасной выход вон там, — он указал на комнату, где покоились останки де Биера.

Декар подошел к золотым пирамидам и снял верхний слиток.

— Мы оставим здесь охрану, перенесем вот это к зоне высадки, — он указал сначала на одну пирамиду, затем на другую, — и дождемся там твоих родичей.

— Принимается.

Если Декар говорит, что мы сможем это отсюда вынести, значит сможем.

Страж снял с плеч свой баул, раскрыл его и стал сноровисто укладывать в него золотые слитки. Плотно набив его ими, он без видимых усилий отодвинул его в сторону и достал другой. Затем и третий.

— Кира, а у меня есть что-то подобное? — кивнул я на баулы.

— В защитном костюме Игма не предусмотрено дополнительное оборудование для переноски груза. Экзоскелет Игмы позволяет переносить дополнительный груз на внешней подвеске.

— Понятно.

Я достал и развернул свою чудо-сумку. Хорошо, что я ее прихватил — дед настоял.

Взгляд упал на трон. Ничего ценного кроме металла в нём нет. Массивное сиденье и спинка, подлокотники цельные без украшений. Нет ни узоров, ни надписей…

Вздохнув, я достал из-за спины Черныша и примерился к трону. Тем временем Декар закончил набивать третий баул. Положив все три баула в ряд, он подошел к каждому из них и прикрепил к верхней части какой-то кругляш, который после активации засветился ярко-красным светом.

— Портативные гравитационные установки — модель «Ю-на», личная привязка к Атами Декару, — поступил доклад от Киры.

Все три баула бесшумно приподнялась над землей на полметра и зависли в воздухе.

К тому времени я уже закончил разбирать трон на небольшие фрагменты и принялся укладывать всё это в свою сумку.

Хм, действительно, две пирамиды из слитков уместилась в баулы Декара, а трон в мою сумку. Я немного приподнял сумку, пытаясь отрывать ее от земли. Ткань подозрительно затрещала.

— Вес дополнительного оборудования составляет четыреста пятьдесят семь килограммов, триста тридцать граммов. У Зора есть возможность взять дополнительный вес в шестьсот восемнадцать килограмм, — тут же сообщила Кира.

«Да, но если только в зубы, — усмехнувшись, подумал я. — Есть такое ощущение, что эта моя сумка не выдержит и такого веса».

— Декар, я могу положить свою сумку сверху? — кивнул я на парящие в полуметре от земли баулы.

Декар молча достал еще один кругляш и прицепил к моей сумке снизу.

— В этом нет необходимости. Через «Ю-на» я могу управлять и твоим грузом тоже.

Глянув на меня, страж кивнул мне и пошел в туда, где покоились останки де Биера. Баулы и моя сумка чуть приподнялись над землей и, как послушные собачки, последовали следом за ним.

Страж подошел к столу, на котором лежал тамплиер. Обошел его по кругу и остановился у изголовья. Затем, упершись руками в столешницу, без видимого напряжения сдвинул стол на метр вперед, а затем на полтора в сторону, обнажив широкие ступени, ведущие вниз.

— Следуй за мной! — позвал он меня, спускаясь вниз.

Это действительно был выход и никак не вход. Отсюда можно было выйти, но вот зайти… Нет, конечно, попытаться можно, но если у тебя нет крыльев, то вряд ли.

Крутые ступени привели нас в просторный коридор, пройдя по которому, метров через двадцать мы оказались в полукруглом зале с двумя резными колоннами, подпирающими потолок.

Шлем Игмы ушел в воротник сразу, как только мы зашли сюда, и, несмотря на широкое, но узкое окошко, здесь для нынешнего меня вполне хватало и воздуха, и света.

Это полукруглое помещение уже очень давно облюбовали местные птицы. Толстый слой помета, который накапливался здесь несколько сотен лет, сплошным ковром покрывал весь каменный пол, куда только падал мой взгляд.

Вдоль левой стены располагалась оружейная пирамида, в которой находилось два сильно проржавевших прямых меча и боевой топор на железной рукояти. Рядом с пирамидой арка, за которой просматривалась узкая каменная лестница ведущая куда-то наверх.

У правой стены примостился широкий и длинный сундук. Из-за внушительного слоя помета на нём нельзя было даже разобрать, из какого материала он был изготовлен.

Через узкую горизонтальную бойницу пробивался дневной свет, неплохо освещая среднюю часть этого помещения. Я подошел к бойнице и выглянул наружу. С этого места прекрасно просматривался близлежащий лес и скалы. Вдалеке были видны горы и блестящая на ярком полуденном солнце тонкая полоска моря.

Я прикинул на глаз расстояние до него.

— Тридцать семь километров, — тут же доложила мне Кира.

Интересно…

Я напряг зрение. Горы и море тут же прыгнули мне навстречу. На морской глади я четко разглядел грузовое судно, плотно загруженное разноцветными контейнерами. Этот контейнеровоз величаво рассекал водную гладь, разбрасывая своим носом белые буруны в разные стороны.

Ого, и бинокля не надо! Это так бриал просыпается, или у него такие первоначальные настройки?

— Функционал Хигури равен одной целой двум десятым процента. Функция дальнозоркость была добавлена носителю при установке бриала Хигури.

Ага, понятно, всё-таки бриал!

— Напоминает караульное помещение или пункт наблюдения за подступами к тайнику, ты не находишь? — спросил я у Декара, осматриваясь.

Страж не ответил. Он стоял неподвижно и смотрел куда-то вдаль.

— Ну и как будем отсюда выбираться? — снова я задал ему волнующий меня вопрос.

Страж посмотрел на меня, затем как-то уж совсем по-человечески пожал своими чешуйчатыми плечами и направился в сторону прохода в боковой стене с каменной лестницей. Мне ничего не оставалось, как поспешить следом за ним.

На голове тут же собрался шлем Игмы. Вокруг была такая темень, что хоть глаз выколи, и без Тсиина тут не обойтись. Через двадцать ступеней подъем резко прекратился, и дальше шел узкий, но достаточно высокий проход — я почти не пригибался. На стенах повсюду виднелись следы от ударов киркой, под самым потолком кое-где попадались проржавевшие крепления для факелов, под ногами была достаточно ровная поверхность. Чувствуется, что каменщики поработали на славу, пробивая этот проход в скале.

Метров через пятьдесят мы уперлись в массивную, обитую проржавевшим железом дверь. Я не успел и глазом моргнуть, как под напором Декара она открылась настежь, и нам уже ничего не мешало войти вовнутрь. Мы оказались в небольшом помещении, где, кроме стола, низкого табурета и огарка толстой свечи, ничего не было. В противоположной от входа стене была еще одна дверь и тоже закрытая на засов изнутри. Чтобы ее открыть, Декару потребовались какие-то сотые доли секунды. Это уже не комната, а какая-то пещерка! Возле широкой щели в стене аккуратно уложена истлевшая веревочная лестница. Я выглянул наружу. Теперь понятно, на какой ход наверху мне ранее указывал Декар.

— Этот выход нам не подходит. Возвращаемся.

Как только вернулись обратно, Декар тут же взглядом указал мне на окно.

— Вот здесь очень тонкая кладка. Там подходящий для нас выход.

С этими словами он подошел к стене и просто без затей, по-футбольному нанес удар чуть ниже бойницы. Стена такого обращения с собой не выдержала и с грохотом рухнула наружу. После удара образовался ровный проем примерно метр в ширину и два в высоту. Я подошел к краю и заглянул вниз.

Ого! Высота порядка ста метров, и стена почти отвесная.

Сразу стало понятно, каким образом эти сокровища попали в этот тайник. Тамплиеры всё сюда поднимали на веревках вон из того лесочка, что раскинулся прямо у подножия скалы. Значит, и спускать всё надо этим же самым способом.

Я подошел к сундуку, стоявшему возле стены, и откинул крышку. Так и есть! В сундуке лежали бухты наполовину сгнивших, толстых веревок и какие-то балки, блоки, ржавые железные крюки и еще куча всякой мелочевки. Теперь понятно, что это разборный подъемный механизм.

Ай да тамплиеры! Всё продумали, всё предусмотрели!

Если в других тайниках сокровища запрятаны так же, то за них точно переживать не стоит. Лежат и ждут своего часа, когда мы за ними придем и заберем.

Декар тем временем достал с пояса кругляш с пятикопеечную монету и прикрепил его к потолку.

— Охранная система «При-Он», личная привязка к Атами Декару.

— Понял, — ответил я Кире.

Декар лег на живот и как ящерица заскользил вниз по отвесной стене. Его баулы и моя сумка послушно последовали следом за ним, не меняя своего горизонтального положения.

Я на долю секунды растерялся. Затем улегся на живот, как это только что проделал Декар, и резко выдохнув, полез головой вниз со скалы. Руки и ноги надежно прилипали к поверхности, а мой корпус как-то сам собой притягивался к отвесной стене. И что мне во всём этом нравилось особо, так это то, что шея моя не была закрепощена, и я мог крутить головой во все стороны, как обычно.

Где Декар?

А вот он! Страж уже находился внизу у подножья скалы и общался со своим разведчиком. Я прибавил и уже через минуту стоял возле него.

Декар окинул меня взглядом и, коротко качнув головой в сторону, произнес:

— Вперед. Точка высадки там.

Через двадцать минут бега в гору я стоял на том самом месте, где мы высадились. Время пролетело незаметно, казалось бы, мы совсем недавно прибыли, а уже пролетело почти восемь часов.

Отца с дедом еще не было. Что-то они задерживаются, как бы не случилось чего!

Я прислушался к себе, нет, всё нормально, живы-здоровы, может, с вертолетом что? Достал рацию, которую перед вылетом выдал мне отец. Настроил на нужную волну и попытался вызвать. В ответ лишь помехи и ни звука, похожего на речь.

Остается только ждать. Я уселся прямо на землю, прислонившись спиной к небольшому деревцу. Солнце уже склонялось к горизонту, еще час-полтора и наступит закат. Свежий ветерок легонько обдувал мне лицо. Где-то недалеко в высокой траве запели цикады.

Как же хорошо-то!

Я расслабленно прикрыл глаза и не заметил, как провалился в сон.

Проснулся оттого, что в моей руке пиликнула рация.

— Второй вызывает третьего. Третий, на связь! — голос отца из-за помех было слышно плохо.

— На связи, — тут же ответил я.

— Вы закончили?

— Да.

— Сколько груза?

— Тонны три с половиной, может больше, но это еще далеко не всё. Предстоит несколько ходок на «пчёлке», по-другому не вытащим.

Секунд на десять в эфире воцарилось молчание, затем рация опять ожила:

— Тогда у нас проблемы. Мы почти под завязку. Поступим так. Мы сейчас на базу, а завтра с утра за вами.

— Принято. Тогда мы натаскаем еще. И захватите побольше сумок, меньше придется бегать.

— Смотри, больше четырех наша птичка не потянет.

— Принял, будет четыре.

— Много там еще?

— Очень!

В эфире опять воцарилось молчание, затем я услышал спокойный голос отца:

— Принял. Утром встречайте. Отбой.

Отец отключился, а я посмотрел на Декара.

— Вертолет берет четыре тонны, плюс мы. Надо посмотреть, какой сейчас у нас вес, и притащить еще.

Как только окончился сеанс связи, страж произнес:

— Вес нашего груза составляет три тысячи семьсот сорок семь килограмм, шестьсот пятьдесят грамм.

Сказав это, он тут же начал доставать из баулов слитки, складывая их аккуратной пирамидой. Я пересчитал их все: двести семьдесят штук. Тем временем Декар собрал баулы в их первоначальное состояние и положил кругляши в пояс.

— Жди меня здесь, я быстро.

Он развернулся и побежал в сторону тайника тамплиеров.

Глава 22. Почти десять тонн груза

На рассвете мой обостренный слух уловил приближающийся шум моторов винтокрылой машины. По звуку это был явно не наш «Ми-8». Кое-что значительно помощнее.

Я слегка напрягся. Как ни крути, а мы сейчас на территории, хоть и формально, но всё-таки иностранного государства, и сюрпризов в виде Грузинского спецназа на территории Абхазии нам совсем не хотелось. Шумиха нам была сейчас совсем ни к чему, хотелось всё закончить здесь тихо-мирно и без лишнего шума. Но всё прояснилось довольно быстро.

Как только в безоблачном небе появилась точка, приближающейся к нам винтокрылой машины, пришел вызов по рации голосом деда:

— Первый третьему, прием.

— Третий на связи, — тут же отозвался я.

— Ну что там, заждались уже? Встречайте летающую коровку… махнул, не глядя.

Сфокусировав зрение, я без труда опознал тяжелый транспортник «Ми-26».

Ого! Откуда это у них?

Как потом выяснилось, мои родичи решили вопрос с доставкой сокровищ до хранилища в присущей им манере. Произошло это следующим образом. При возвращении в Рыбачий они совершили посадку на одной из военных российских баз. На это были две причины. Во-первых, наступали сумерки, и отец не решился управлять вертолетом в темноте, а во-вторых, эта посадка была запланирована им еще ранее для дозаправки топливом нашей «пчёлки».

Отец не изменял своей привычке, тщательно просчитывая каждый свой выход, как в старые добрые времена. Территориально эта воинская часть находилась всего в нескольких километрах от нашей с абхазами границы, и они спокойно могли заночевать там и дождаться утра.

При помощи всемогущей Марго отец нагнал на наш вертолет такой секретности, что после их приземления обслуга боялась подойти к нему без разрешения ближе, чем на пятьдесят метров. Естественно, всё необходимое для заправки и обслуживания нашего вертолета они получили в самую в первую очередь.

Так вот, когда отец с дедом заходили на посадку, то, к своему удивлению и радости, они обнаружили там стоящий под разгрузкой «Ми-26», вокруг которого копошился экипаж и десяток солдат.

Решение проблемы, как быстро вывести весь груз из тайника, не гоняя наш вертолет туда-сюда по нескольку раз, пришло само собой. Обрадовавшись нежданному стечению обстоятельств, отец с дедом решили, что такой удачный момент просто нельзя упускать.

Без стеснения применяя свой дар, они сначала «пообщались» с экипажем, а затем и с руководством той воинской части. Легко заручившись после этого «поддержкой» самого высокого начальства, они заправили обе машины топливом под пробку, и с первыми же лучами солнца винтокрылые машины поднялись в воздух. Наш «Ми-8» под управлением отца отправился в Рыбачий, а дед на «МИ-26» к нам.

Всего каких-то два-два с половиной часа полета, и тяжелый военный транспортник, пригибая деревца к земле, совершил посадку на нашей поляне. Экипаж вертолета оказался в высшей степени профессиональным и смог ювелирно посадить огромную машину на пятачок на вершине горы.

А затем началось!

Для того чтобы сэкономить время, мы решили сократить путь и проложили маршрут в тайник де Биера через отвесную скалу. Так выходило намного быстрее и надежнее. Десять минут бега до скалы, затем пару минут изображаем из себя скалолазов, потом набиваем свои сумки и баулы и при помощи портативных гравитационных установок «Ю-на» тащим всё обратно.

На всё про всё у нас уходило чуть больше часа или около того. Затем нам приходилось начинать всё сначала. Если бы у Декара таких установок было чуть больше, то управились бы мы значительно быстрее, а так наша погрузка сокровищ в вертолет затянулась аж до самой темноты, зато забрали всё без остатка.

Пока мы со стражем, нагруженные до предела, переносили сокровища к вертолету, дед с экипажем затаскивали и распределяли тяжести внутри огромного грузового отсека «Ми-26» так, чтобы не нарушить его баланс.

За работой время пролетело незаметно, и как-то совсем неожиданно наступили сумерки. Дед настоял на том, чтобы остаться здесь на ночевку и не лететь куда-то на ночь глядя. Такой неоправданный риск здесь был совсем ни к чему.

Мы согласились, хотя Декар и я спокойно могли бы взять управление винтокрылой машиной на себя и довести его до той же военной базы, с которой они прилетели сюда. Темнота в этом случае нам не помеха, да и Кира сообщила, что не видит никаких проблем в освоении управления этой машиной. Но дед уперся, убеждая нас в том, что это крайне опасно. Чтобы его успокоить, на том и порешили. Но, как мне кажется, причина его упорства была совсем в другом.

Дело в том, что в последней партии груза, что мы доставили к вертолету, был тот самый золотой щит с посланием от Гута де Биера.

Уже в полной темноте, подсвечивая себе фонариком, дед прочитал выгравированное на нём послание, затем задумчиво поглядывая на меня, произнес:

— Пойду-ка я гляну на предка, а вы пока посторожите тут.

— Пойдем вместе, дед, я подниму тебя по скале, и не надо будет преодолевать ловушки и разбираться с медведицей. Пойдем, а?..

Я посмотрел на стража. Тот стоял возле вертолета и внимательно рассматривал крупный рубин, держа его на вытянутой руке.

— Идите, там вам ничего не грозит, поэтому я останусь здесь.

Поднялись наверх быстро и просто. Дед запрыгнул мне на спину, обхватив меня руками и ногами, а я, уже приноровившись за целый день ловко пользоваться функцией «Кри-Ай» в своем костюме, быстро поднялся с ним в сокровищницу.

Дед стоял долго возле останков де Биера, отдавая ему дань памяти и огромного уважения. Затем подсвечивая себе мощным электрическим фонарем, он побродил по хранилищу, заглядывая во все уголки и простукивая стены. Когда глянул в комнату, полную скелетов, то лишь усмехнулся краешками губ и кивнул, как бы соглашаясь с древним предком. Вдоволь нагулявшись по хранилищу, он опять вернулся к де Биеру и, низко поклонившись ему, аккуратно вытащил из его костяных рук огромный Фламберг.

— Смотри, какой он легкий! — удивленно воскликнул дед.

Он взял огромный меч двумя руками и, рассекая им воздух, махнул пару раз справа налево и слева направо. Махнул и с расширенными от удивления глазами уставился на меня.

— Это невероятно, Коля! При ударе он меняет вес, особенно в конечной фазе.

Дед махнул мечом еще раз и поднес к своим глазам его извилистое лезвие.

— Очень странный металл, ты не находишь?

— Да и мне он тоже показался необычным.

— И кольчуга из такого же металла?

— Да, похоже.

— Интересно. А что по этому поводу говорит Декар?

— Ничего, он даже не притрагивался ни к де Биеру, ни к мечу, ни к кольчуге. А что?

— Давай ему покажем, а? — дед кивнул на меч. — Я такой металл, то есть его цвет, встречаю впервые. Как думаешь, он сможет определить, что это? Меня вот это сейчас очень заинтересовало! Надо же, при взмахе, как перышко, а во время удара, как кувалда!

Дед восторженно покачал головой.

— Меч мы всё равно отсюда заберем, не спорь… такая у нас традиция, и ты это знаешь не хуже меня. А вот определить из какого он металла, это просто до жути интересно. Ведь так?

Я только пожал плечами. Мне почему-то не хотелось тревожить прах воина, оставляя его без оружия. Тут мне пришла в голову мысль, а что если так… Я дотронулся до меча.

— Кира. Ты можешь опознать этот металл?

— Нет, — тут же последовал короткий ответ.

Дед тем временем достал из кармана длинный шнурок, на одном конце сделал петлю и быстро соорудил какую-то хитрую перевязь, закрепляя длинный двуручный меч на спине. Затем еще раз медленно обошел стол с де Биером, касаясь его кончиками пальцев, бросил на него долгий прощальный взгляд и спустился по крутым ступенькам вниз.

Форий

Удивила реакция стража на Фламберг. Точнее, не на сам меч, а на металл, из которого тот был выкован.

Декар по нашей просьбе осмотрел лезвие, затем зажал его у основания рукоятки большим и указательным пальцем и прикрыл глаза. Прошло всего пару секунд, металл под его пальцами засветился изнутри так, как будто это была не прочнейшая сталь, а какой-то хрупкий и прозрачный кристалл. Через минуту свечение исчезло, вернув металлу его прежний вид.

Декар сразу после этого резко распахнул глаза и уставился на меня.

— Невероятно, — медленно проговорил он.

— Почему невероятно? Что это за металл, и чему ты так удивился?

— С большой долей достоверности могу определить, что в этом мече сплав из трех металлов: Клаия, Фория и Мади.

Посмотрев на наши удивленные лица, он пояснил:

— Клаий и Мади довольно распространенные металлы во вселенной, их в достаточном количестве можно встретить почти на всех планетах, их содержание в этом сплаве тоже преобладает, но вот Форий…

Страж выдержал театральную паузу. Сначала посмотрел на деда, потом перевел взгляд на меня.

— Я тебе уже называл примерную стоимость риила?

После моего утвердительного кивка, он добавил:

— Так вот стоимость Фория во много раз выше.

Я удивленно посмотрел сначала на стража, потом на деда.

— Пока неизвестно, как этот меч попал к вашему предку, и как он, не обладая необходимыми технологиями, смог так точно соединить эти три металла в один сплав. Я думаю, мы найдем ответ, прочтя записи о его жизненном пути, а сейчас я вернусь в сокровищницу и принесу его кольчугу.

Дед возмущенно посмотрел на стража.

— У нас не принято…

— Разбрасываться таким ресурсом бессмысленно! — сказал как отрезал Декар. — Могу только обещать вам, что как только я вернусь в Ковчег, то, используя копир, сразу же создам точную копию этого меча и кольчуги и лично верну это вашему родичу. Только это будет из другого материала, но уверяю вас, без точного анализа их сложно будет отличить даже мне — материал Фоа для этого идеально подходит. Затем я навсегда запечатаю место его упокоения, и никто и никогда больше его не потревожит.

Страж говорил очень серьезно, и деду ничего не оставалось, как согласиться с ним.

Он посмотрел на Декара и согласно кивнул.

— Я думаю, Гут де Биер не будет на нас за это в обиде, — говоря это, дед, как бы извиняясь, посмотрел на меня.

— А для чего нужен этот Форий? И какая примерно у него стоимость? — заинтересованно спросил я.

Страж на мгновение замер, а затем сказал просто:

— За одну рону Фория можно приобрести малую планету класса С. Для уважаемого Илы, — тут страж посмотрел на ничего не понимающего деда, — объясню, что это такое. Планета класса С имеет свою собственную атмосферу, но не заселена разумными. И скажу вам сразу — держать одну рону Фория в руках еще не приходилось никому, о ком бы я помнил. А насчет того, зачем он нужен, скажу так, нужен он при строительстве двигателей особой конструкции, при помощи которых совершается сверхбыстрый межзвездный прыжок. Так вам понятно?

Декар внимательно заглянул в глаза деду. Затем удовлетворившись увиденным, пояснил:

— И это еще далеко не всё! Если добавить частицу переработанного Фория в топливо для этих двигателей, то этот прыжок совершается еще быстрее, намного дальше и совсем не потребует разгона. Одним словом, не буду вас утомлять незнакомыми терминами, уважаемый Ила.

Мы с дедом переглянулись — Декар уже второй раз назвал его именем Ила.

В этот момент Декар на секунду замолчал и быстро положил деду на голову свою руку, затем нагнувшись почти к самому его лицу, еще раз внимательно посмотрел в его расширенные от удивления глаза.

— Если вы не против, то теперь я буду так вас называть… Ила.

От этого прикосновения Декара деда сильно шатнуло, лицо его покраснело, и он, прикрыв глаза, кивнул.

Имя Ила, которым только что окрестил деда Декар, можно было перевести с Зотеля как почтенный или уважаемый, и в тоже время это было сокращенное старое имя деда — Илларион.

— Так вот, что я хочу этим сказать, уважаемый Ила, — Декар убрал руку с головы деда и отступил на шаг назад. — В силу вашего нулевого образования в этой сфере, наш разговор может зайти в тупик! Вы согласны?

Теперь страж скосил — если так можно было выразиться, взгляд на меня.

Я с интересом посмотрел на него. С каждым днем Декар поражал меня всё больше и больше. Вот и сейчас в нём произошло что-то новенькое. Непроизносимые им раньше обороты речи, новые слова… Его очеловечивание происходило настолько быстро, что я просто не успевал следить за стремительными изменениями в его голосе, речи, интонациях, мимике лица и какой-то совсем уже человеческой жестикуляции. Пожимание плечами, повороты головы, кивки и движение руками сопровождались улыбками или поджатыми губами и, что тоже немаловажно — очень точным выражением глаз, соответствующим ситуации. Одним словом, если бы не трехметровый рост и чешуя на теле, то я бы с легкостью мог принять его за обычного человека.

Я посмотрел на деда, а он с суровым благоговением осматривал клинок Фламберга, держа на полусогнутых руках. Затем я перевел взгляд вслед удалявшемуся в сторону тайника стражу.

Через пятнадцать минут до наших ушей донесся грохот камней, как будто где-то совсем рядом сошла лавина, а еще через десять минут вернулся Декар, неся в руках свернутую кольчугу. Уложив ценный артефакт поверх сундука с сокровищами, он как ни в чём не бывало занял свое место возле трапа, ведущего в грузовой отсек «Ми-26».

— Я обрушил скалу, надежно перекрыв доступ в усыпальницу де Биера с этой стороны. Теперь в нее можно попасть только через пещеру.

После этих слов в его руках откуда-то появился крупный изумруд из сокровищницы тамплиеров, и он стал внимательно его рассматривать.

Без сомнения, страж тогда говорил удивительные вещи и про этот Форий, и про какой-то там копир, но я уже устал чему-либо удивляться, просто впитывал в себя как губка ту информацию, которую ежеминутно до меня доносили Декар и Кира, становясь при этом чуточку мудрее и опытнее.

Когда уже летели обратно, дед осторожно выпытывал у Декара, сколько же этого драгоценного металла в мече и кольчуге, а когда узнал, то изумленно уставился на меня.

— Надо собрать на опознание Декару образцы всех металлов из таблицы Менделеева и других более современных справочников. Если Форий есть тут, на Земле, то мы обязательно найдем его месторождение. Обязательно! — пока говорил, его глаза горели от возбуждения, и он не мог усидеть на месте.

Всё дело в том, что после более тщательного анализа и вычисления, страж установил, что Фория в доспехах и мече чуть больше одной роны, а рона, как я уже точно знал, равняется четыремстам семидесяти граммам.

Чудеса да и только!

Поселок Рыбачий

Двое суток спустя

Теперь меч и кольчуга стоимостью в целую планету занимали почетное место среди остальных сокровищ на среднем уровне хранилища.

— Всё… теперь и на этом этаже на полках почти нет места, — пробормотал я себе под нос, запирая тяжелую сейфовую дверь.

В нижнем, самом большом зале уже давно нет места ни на полках, ни в проходах между ними. Там всё навалено под потолок в нарушении всех норм безопасности. Но памятуя о том, что сокровищ еще будет очень много, а наше хранилище не резиновое, мы на эти меры наплевали, решив забивать все этажи по максимуму.

Освобождая место под сокровища, мы перетащили все статуи и бюсты в гараж моего коттеджа, теперь у меня там, как в Эрмитаже или Ватикане, это кому как нравится, только интерьер немного подкачал, но это временно.

Я ухмыльнулся, вспоминая, как мы переправляли эти сокровища из тайника тамплиеров в Рыбачий.

Шутка ли… Почти десять тонн груза мы вытащили оттуда.

Десять!

Сутки спустя

— Аккуратней, уважаемый Ила, прошу тебя… аккуратнее!

Отец осторожно держал двумя руками древний тубус, взятый нами из пусковой шахты, а дед, используя специально сконструированные для этого зажимы, осторожно отвинчивал покрытую толстым слоем патины крышку. Я же стоял за спиной деда, готовый в любой момент зафиксировать в своей памяти увиденное.

После внимательного изучения этого, бесспорно, когда-то богато украшенного, а сейчас прогнившего насквозь тубуса, мы обнаружили, что он двойной. Внутри находился еще один, потоньше, в виде бронзовой трубки с крышкой, закручивающейся в форме головы льва. В эту самую трубку, по всей видимости, и было вложено послание. Состояние внутреннего тубуса тоже оставляло желать лучшего, но мы, внимательно изучив, единогласно пришли к выводу, что его всё-таки можно вскрыть и постараться прочитать содержимое.

Происходило это следующим образом. Дед аккуратно, через пипетку, взбрызгивал на резьбу концентрированный лимонный сок, а затем, выждав какое-то время, медленно проворачивал крышку зажимом. И так в течение двух часов мы медленно, но уверенно, миллиметр за миллиметром откручивали крышку, пока нам не осталось всего одно маленькое движение для того, чтобы эту крышку наконец-таки окончательно снять.

Страж в этом деле нам не помогал. В этот момент он копошился на один уровень ниже нас со средними разведчиками, приводя их в рабочее состояние. Он решил, что пора перенастроить их на поиск ингредиентов для варки нектара. Какие-то образцы этих ингредиентов были в запасе у деда, и тот скрепя сердце предоставил их ему. А за какими-то образцами пришлось основательно побегать по окрестным горам. Почти всё необходимое он нашел в окрестностях Рыбачьего, осталось отыскать только одну траву, точнее цветок. Этим цветком оказалась какая-то разновидность пиона, но тот поблизости точно не рос, для этого нужны были высокие горы и влажный климат.

Деду пришлось одним днем слетать в Москву и привезти ценный образец цветка из своих старых запасов. Проштудировав кучу справочников и пообщавшись с местными травниками, он выяснил, чтобы найти необходимое для приготовления нектара, необязательно тащиться в Сибирскую тайгу. Всё, включая разновидность редкого вида пиона, можно найти сравнительно недалеко отсюда. Ближайшее место, где он рос, находилось в горах, в окрестностях поселка Красная поляна. А это почти рядом с Сочи. Мы собирались лететь в те края завтра утром. А пока…

— Ну, с Богом! — дед аккуратно провернул зажим, после чего крышка от внутреннего тубуса оказалась у него в руках.

Он тут же отложил ее в сторону, взял со стола пинцет и осторожно, стараясь не дышать, вытащил из тубуса кусочек подпорченного, почти черного пергамента.

Я разочарованно вздохнул.

Уже сейчас, рассматривая этот невзрачный на вид фрагмент рукописи, было заметно, как сильно она пострадала.

Низко склонившись над обрывком, мы пытались рассмотреть на нём хоть что-то, но тщетно. Как ни старались, но разобрать там что-либо сейчас было практически невозможно. Влага и время сделали свое черное дело.

— По всей видимости, воин, перед тем как положить послание в тубус, не вытер руки от крови и пота, — с сожалением проговорил дед, поднесся обрывок почти к самим глазам. — Влага попала, и от этого в замкнутом пространстве пергамент пришел в полную негодность.

Отец посмотрел на тубус и расстроенно произнес:

— Давай, доставай всё, что там есть! Может, что еще сохранилось?

Дед кусочек за кусочком начал извлекать из тубуса рукопись, аккуратно укладывая на широкое ровное стекло. Когда был извлечен последний фрагмент, отец придавил всё это сверху еще одним плоским стеклом. Теперь мы могли более детально рассмотреть всё то, что нам досталось, сложить мозаику и попытаться прочитать древнее послание. К нашей немалой радости, некоторые части текста всё еще сохранились, и нам можно было, хотя и с трудом, но кое-что всё-таки разобрать.

Провозившись несколько часов над составлением кусков пергамента, мы наконец-то смогли прочитать часть того, что хотел донести до нас древний воин. Текст был записан на древнегреческом языке и, если включить толику воображения, то разбирая почти невидимые буквы, можно было понять, что этот герой перед смертью записал на пергаменте имена особо отличившихся в сражении воинов.

Даже не так, скорее всего, он вписал их подвиги в уже заранее подготовленный текст. Отец обратил наше внимание на то, что имена героев были написаны аккуратным ровным почерком, а вот их подвиги совершенно другим. Буквы были кривыми, растянутыми, и хорошо было заметно даже невооруженным взглядом, что человек, вносивший имена в список, во-первых, был не в своей лучшей форме, а во-вторых, и это было, скорее всего так, что писал он левой рукой.

Сам текст не отличался изысканностью и был примерно такого содержания:

«Эвклид сын Миная из Микен — убил двоих демонов.

Мирон сын Фисхлая из Милета — убил одного демона и одного сильно ранил.

Эпсилай сын Пиратора — убил одного».

И всё остальное послание примерно в таком же духе.

В самом конце записки Герон сын Саломея из Фив — так звали воина, написавшего ее, коротко сообщил, что полтора десятка демонов прорвались к колодцу, и задержать их уже было некому. Все погибли, а сам Герон был сильно ранен в живот, ногу и руку, поэтому он почти не мог двигаться и тем более преследовать противника.

В комнате ненадолго воцарилось молчание. Через минуту я нарушил его, сказав следующее:

— Десяток митхарианцев мы обнаружили в тоннеле по пути из Ковчега на поверхность. Они не смогли пройти ловушки. Остальных, я думаю, постигла такая же участь, но уже в других тоннелях.

— Да, действительно, эти древние воины настоящие герои, — задумчиво проговорил дед, прикрыв глаза и откинувшись на спинку стула. — Всю жизнь готовить себя к единственному подвигу, прекрасно осознавая, что живым никому остаться невозможно. И как мне кажется, — дед кивнул на пергамент под стеклом, — не это для них самое страшное было. Самое страшное — это то, что об их подвиге никто не узнает… Безызвестность, вот что для них было страшнее смерти…

— Теперь их подвиг не будет забыт, и о нём узнают те, ради которых они отдали свои жизни, — неожиданно прозвучал за нашими спинами тихий голос Декара.

Мы все резко обернулись. Декар стоял в дверном проеме кабинета, держа в руках стопку из пяти квадратных черных пластин с небольшой круглой выемкой посредине.

— Разведчики полностью готовы. Их энергии хватит на сто часов беспрерывной работы. Выдвигаться к месту сбора можем в любой момент.

— Отлично, значит, завтра на рассвете и полетим, — дед встал из-за стола, потянувшись до хруста. — Пойду, прилягу немного, устал я что-то сегодня, да и голова гудит, — затем, невесело ухмыльнувшись, сказал: — Старость не в радость!

— А когда будем вскрывать сундуки де Биера? — спросил я у него.

— Вечером, после ужина, — ответил дед, выходя из кабинета, — мне надо немного отдохнуть.

Мы с отцом переглянулись.

Как это ни грустно, но мне, да и отцу трудно было не заметить, что аура у деда уже совсем не та, что была еще полгода назад. Она поблекла к центру, по краям появился слегка красноватый оттенок, говоривший только об одном — жизненный путь нашего горячо любимого деда медленно и неумолимо движется к концу. Я думаю, что в обычной ситуации максимум, на что ему можно было бы рассчитывать, это десять-пятнадцать лет, не больше. Но, к счастью, жизнь моя и моих родственников сильно изменилась в последнее время и, если честно, я не особо сейчас переживал по поводу здоровья деда и уж точно не придавал его кряхтению большого значения.

Была у меня большая надежда на то, что после установки деду бриала, его чудодейственные свойства помогут вернуть нашему старику жизненные силы и продлят и без того долгую жизнь еще не на одну сотню лет. А также у меня был расчет на одну очень интересную капсулу, которая сейчас находилась в реабилитационном центре Ковчега. Перевести название этой капсулы можно было как лечебная. Вот она-то, как мне кажется, могла вернуть жизненные силы любого человека, даже почти мертвого, не говоря уже оздоровье нашего многоуважаемого и всеми горячо любимого Илы.

Так что я всё-таки надеялся в этом вопросе на продвинутые технологии Зотов и на их медицинские оборудование. А то, насколько оно продвинутое, я, будучи в Ковчеге, уже не раз испытал на себе. Я посмотрел на свою новую руку, пошевелил пальцами и, сжав их в кулак, улыбнулся отцу.

— Всё нормально, отец! С дедом будет всё в порядке, не сомневайся.

Отец заулыбался в ответ, положив мне руку на плечо.

Ужин получился каким-то скомканным и совсем невкусным.

Всем не терпелось узнать, как у тамплиера Гута де Биера оказалась эта необычная кольчуга и меч. Быстро расправившись с едой, мы поспешили в кабинет хранилища, где сейчас находились те самые, заветные сундучки.

Судя по тому, что я уже знал об этом рыцаре Христа, личностью он был незаурядной и постоянно встревал во всякие невероятные приключения. Поэтому меня интересовали не только места, где были припрятаны остальные сокровища, но и его личные записи об интересной и насыщенной опасностями жизни.

Глава 23. История жизни Гута де Биера

Где-то через час, читая увлекательную историю жизни Гута де Биера, мы перенеслись в те далекие времена, когда миром правили сталь, интриги и золото.

В самом стиле письма за автором чувствовалось великолепное образование того времени, изысканные манеры и, как повелось у всего нашего рода издревле, живой и изворотливый ум.

Он, как и любой из моих предков, в совершенстве владел гипнозом, но применял его крайне редко, считая, что великий дар был послан нашему роду Всевышним, и по его твердому убеждению, использовать его направо и налево по всяким пустякам было бы, по крайней мере, кощунственно.

Де Биер обладал чудовищной силой, но при этом был быстр, ловок и в совершенстве обучен искусству убивать с раннего детства. Из своих учителей, он особенно выделял своего прадеда — Олафа Синеглазого. Смею заметить, что тайник могучего викинга, отец обнаружил еще полгода назад в одном из фьордов в Норвегии.

Детство, юность, потом женитьба на несравненной Гудрун, которая вскоре после свадьбы подарила ему сына, которого они назвали Гудим. Затем еще через два года, она подарила ему дочь! Ошалев от такого подарка, он, применив свой дар, сначала выяснил всё, а уже затем просто отрубил Гудрун голову, которую и передал вместе с новорожденной девочкой ее настоящему отцу. Сигурд (так звали отца девочки), впрочем, тоже, к слову сказать, после этого прожил недолго.

Дальше Бьерн сосредоточился на воспитании сына, описав процесс его обучения во всех подробностях. Скажу честно! Сравнивая методики обучения, через которые прошел Гудим, и его последующие экзамены с моими, у меня просто был какой-то щадящий режим и легкая прогулка. Поэтому немудрено, что из Гудима получился такой могучий воин, что о нём еще при жизни слагали саги и легенды. Затем радостное рождение внука и только после его инициации, Бьерн решается покинуть родню. Взяв себе имя де Биер, он отправился в далекое путешествие к Гробу Господнему.

Не скажу, что во время этого долгого путешествия, всё у него было гладко и мирно. Приключений была масса, и Гут де Биер излагал их красочно и подробно. Причем, достаточно скрупулезно описывая каждое сражение, он не скупился на советы потомкам в том, как надо себя вести в той или иной ситуации. Сразу скажу, советы действительно очень ценные, но предназначались они для того времени. Сейчас же другая эпоха, и они немного устарели.

Этот наш де Биер в свое время, видимо, очень сильно любил поучать молодежь, и его советы проходили красной строкой на протяжении всего повествования. Но самое интересное в его автобиографии началось с того, когда де Биер покинул своих родных и через три года трудного и опасного пути оказался в Палестине. Человек он был набожный и считал своим священным долгом конец своей жизни посвятить защите Гроба Господня. В этот временной период с ним и случилась та удивительная история, после которой он стал обладателем этих уникальных доспехов и оружия.

Вот что мы обнаружили в его записях:

«В тот день мой верный Гвидо сильно захромал, потеряв сразу две подковы, и я, жалея своего боевого друга, решил сократить свой путь до Акры через дремучий лес.

Выбрав дорогу через лес, я сокращал расстояние до Акры почти вдвое.

Не имея при себе необходимых инструментов, я ничем не мог помочь своему коню, разве что покинуть седло и идти рядом с ним, держа под уздцы.

Очень скоро дело пошло к закату, и мне необходимо было подыскать подходящее место для ночлега. Лес я этот знал неплохо, потому как бывал здесь уже. Не раз охотился тут с самим королем — Конрадом Гогенштауфеном. Славный он был малый, жаль только, что умер от малярии в вонючей походной палатке, а не на поле брани, как подобает настоящему рыцарю и воинствующему монарху.

Так что повторюсь, этот лес я знал также хорошо, как рукоять собственного меча.

Как-то раз, гоняясь здесь за разной живностью, я заприметил для себя одну уютную полянку, которую надежно скрывал от посторонних глаз непролазный колючий кустарник. Я тогда тщательнейшим образом всё осмотрел и отметил для себя, что в будущем это место можно использовать для стоянки и ночлега. Вот к этому самому месту сейчас и лежал мой путь в быстро наступающих сумерках.

Звуки яростного сражения я услышал издалека, и доносились они как раз со стороны моей поляны. Что-то необычное было в этих звуках. По визгу и рычанию — вроде как сражались звери, но лязг металла об металл говорил о том, что, как минимум, эти звери были вооружены.

И зов! Сильнейший зов о помощи, как раскалённый гвоздь, вонзился в мою голову.

Ничего не понимая, я бросил хромающего Гвидо и, прихватив свой любимый Вдоводел, побежал на этот зов, не разбирая дороги.

Только бы успеть… успеть! Только успеть!

Эта мысль вытеснила все остальные, разрывая мою голову на мелкие части. Я прекрасно помню, как ноги сами несли меня в сторону поляны, как будто чья-то чужая воля одержала верх над моей и вела меня, как куклу, туда, куда ей захочется.

Уже в полной темноте, прорубившись сквозь кустарник, я выскочил на поляну и, споткнувшись о чьё-то лежащее на земле тело, перекувырнулся через голову. Быстро вскочив на ноги и взяв поудобней меч, я на мгновение замер от удивления и нерешительности. Я ожидал увидеть на поляне что угодно, но только не это.

Первое, что бросилось в глаза, это какое-то непонятное свечение над поляной. Этот яркий свет проникал отовсюду и, казалось бы, что он шел от каждого листочка на дереве или кустарнике. А как я уже говорил ранее, что деревья и кустарник окружали поляну плотной стеной, но за поляной была полная темнота, и света не было видно совсем.

Повсюду тут и там валялись странные трупы, закованные в блестящие пластинчатые доспехи. Трупы эти походили и на зверей и на людей одновременно. Звериные морды, крупные тела, длинные мощные руки, держащие короткие клинки с тройными лезвиями, отдающие чем-то зеленым. Отметив всё это для себя за долю секунды, я перевел взгляд на группу сражающихся, которая и вызвала у меня некое оцепенение.

Прижавшись спиной к единственному дереву в центре поляны, какое-то мохнатое существо отчаянно отбивалось от наседавших на него врагов. В своем необычном обличии оно было больше похоже на паука, чем на человека. Это сильно израненное существо истекало голубой кровью, сочившейся из обрубка одной из шести рук.

Нападающими были как раз те самые, непонятные полузвери, закованные в невиданную ранее броню. Их было трое, они кружили вокруг дерева, совершая молниеносные выпады в сторону этого странного паука, не решаясь подойти к нему близко.

Все шесть глаз паука уставились на меня, и я снова почувствовал невыносимо сильный зов. Сколько в этом зове было боли, отчаяния и мольбы о помощи, что я, не теряя больше ни секунды, кинулся на ближайшего ко мне демона.

Напасть неожиданно не получилось.

Ближайший ко мне демон резко развернулся на шум и издал трубный звук, привлекая сородичей. Но я был еще быстрее и успел вонзить волнистое лезвие своего меча ему прямо в пасть. От моего удара из глаз и ушей демона во все стороны брызнуло чем-то желтым и невыносимо вонючим. Быстро выдернув меч из пасти и почти отделив этим движением его голову, я сократил дистанцию и нанес сокрушительный удар по следующему демону. Таким ударом я своим мечом раньше разваливал всадника вместе с конем на две равные половинки, но сейчас передо мною был достойный противник.

Внешне небрежно и, даже не убирая корпус, он подставил под мой удар свой клинок, и я с ужасом заметил, как лезвие моего меча переломилось от столкновения на три части. Я неверяще смотрел на обломок, словно это был не прочнейший Фламберг, выкованный самыми искусными мастерами во всём христианском мире, а обыкновенная камышовая тростинка. Второй рукой, он молниеносно полоснул меня по корпусу, и тройное лезвие его клинка глубоко распороло мышцы на моей груди, разорвав мою прочнейшую кольчугу, словно папирус.

Не чувствуя боли, я выхватил свой Баселард и, совершив обманное движение, вонзил его прямо в глаз чудовищу. Видимо, демон не ожидал от меня такой прыти, за что и поплатился. Наверное, мой клинок проник ему прямо в мозг, потому как поверженный монстр завалился на спину сразу же как подкошенный.

Смею заметить, что быстрота движений у этих демонов была очень высокой, и я такую еще не встречал ни у одного своего противника. А к этому моменту я уже прожил долгую жизнь и участвовал в сотнях схваток и сражений.

Но, хвала мне! Я оказался еще быстрее и, может быть, чуточку ловчее.

Третий противник, оставив на мгновение паука, развернулся и без замаха метнул в меня какой-то блестящий диск. С большим трудом мне удалось от него увернуться, и круглая железяка чужака лишь распорола мне руку, оставив на ней глубокую кровоточащую рану. Но этот бросок стоил ему жизни.

На мгновение отвлекшись, он упустил из поля зрения мохнатого противника, и тот, не теряя драгоценные мгновения, вонзил ему в грудь свою лапу. Удар был настолько быстрым и мощным, что лапа паука, пробив доспех демона, вылезла из его спины. И что было самым удивительным для меня… я видел ясно, что эта лапа ничем не вооружена, четыре пальца соединены в щепотку и всё! Но долго удивляться мне не пришлось.

Не успел я опомниться, как многочисленные лапы этого израненного паука крепко схватили меня за руки и ноги, крепко сжав мое горло. Он легко, как пушинку, оторвал меня от земли и со всего маху припечатал спиной об дерево. Еще одна его лапа поднялась к моей голове, четыре пальца сложились в щепотку, и на меня глянули три пары налитых кровью глаз.

“Вот она, благодарность за помощь”, — как-то отстраненно подумал я, готовясь к смерти. Сопротивляться не было никакой возможности, руки и ноги были скованы, а воля к борьбе подавлена. Но тут выражение глаз паука изменилось, и в них я прочитал заинтересованность — по крайней мере, мне так показалось. Непонятное существо что-то застрекотало на своем языке, наверное, о чём-то меня спрашивая. Я ровным счетом не понял ничего, паук повторил свое стрекотание еще раз, и тут я, наконец, догадался, о чём он меня спрашивал. Сквозь цоканье и скрип мне послышался вопрос на моём родовом языке.

— Кто ты? — спрашивал меня паук.

Собрав всю волю в кулак, я ответил ему, что первое пришло мне в голову.

— Я сын своего рода.

Не знаю, правильно ли я ответил ему или нет, но цвет глаз паука изменился с красного на синий, и он что-то быстро затрещал совсем уж непонятное. Затем опять уставился на меня в ожидании ответа своими круглыми и выразительными глазами.

Пока был прижат к дереву, у меня нестерпимо разболелась грудь и рука, дышать стало совсем тяжело, и я был на грани потери сознания. А паук, подождав моего ответа и так и не дождавшись, положил свою четырехпалую руку мне на голову, и с этого момента я точно ничего не помню.

Скажу только, что очнулся я на поляне уже далеко за полдень, когда солнце уже припекало в полную силу и совершенно голый. На краю поляны щипал травку мой верный Гвидо, а рядом со мною небольшим свертком лежала моя одежда. Я посмотрел по сторонам и увидел невдалеке аккуратно свернутую кольчугу и поверх нее мой целехонький Вдоводел. Резко сев, я ощупал грудь и руку и не обнаружил там никаких ран, кожа моя, как и прежде, была ровная и гладкая.

Решив, что мне приснился дурной сон, и я вчера перебрал вина, перед тем как уснуть, я оперся рукой о землю, чтобы встать и тут мне в ладонь впилось что-то твердое и острое. Я присмотрелся и с удивлением обнаружил, что это разрубленное звено от моей кольчуги. Я вскочил и, быстро расстелив кольчугу на земле, внимательнейшим образом ее осмотрел.

Нет! Всё целое. Но у меня в руках точно звено от моей кольчуги. Я просто не мог ошибиться. Эта кольчуга у меня уже двадцать лет, и я знал каждую царапину на ней как свои пять пальцев!

С бьющимся сердцем, я поднял кольчугу с земли и обнаружил, что она стала значительно легче и, как и меч, поменяла свой цвет с серого на слегка зеленоватый. Отложив ее в сторону, я схватил в руки Фламберг, сразу же отметив для себя, что баланс сильно изменился. Он стал каким-то плавающим, и к нему определенно надо было приноровиться. Без сомнения, это уже был не мой Вдоводел, хотя внешне его было не отличить. Даже узелок на протершейся оплетке рукояти меча присутствовал. Я его лично связывал два дня назад.

Я не понимал, что происходит. В голове постоянно путались мысли и, казалось, еще немного и я сойду с ума. Значит это не сон, и меч с кольчугой — подарок от того паука за спасение? Да, похоже, что так. Эти звери в доспехах точно были исчадиями ада, а значит выходит так, что тот лохматый паук… ангел?

Я встряхнул головой и с силой потер ладонями лицо. Странный какой-то этот ангел, не таким я себе его представлял, или всё-таки не ангел? Может, это какой-то разумный, к тому же говорящий паук, хоть и непонятно, но на нашем родовом языке? А кто же тогда те звери?

Странно! Но, может быть, со временем, мне удастся решить и эту загадку, а пока…

Я перевел взгляд на меч. Помахав им немного и попробовав пару надежных и отработанных связок, я пришел к выводу, что что-то полезное в этом изменившемся балансе есть. Я подошел к дереву, что стояло ровно по центру поляны, и, замахнувшись, вполсилы ударил по нему мечом. Каково же было мое изумление, когда дерево, которое не могли бы, наверное, обхватить и два взрослых человека, рухнуло на поляну, чуть не придавив своей кроной жующего Гвидо.

От радости и удивления у меня перехватило дыхание, а когда я немного пришел в себя, то счастливо рассмеялся, подняв руки к небу.

Вот такие подарки достались мне от этого странного ангела-паука, жаль только, что мой верный Баселард пропал бесследно, но это мелочи… куплю в Акре новый, знаю одну лавочку недалеко от улицы менял…»

Грасси расы Ханки

— Вашему родичу посчастливилось встретить представителя расы Ханки, а точнее, их грасси, — проговорил Декар.

Взяв в руки лист пергамента, он медленно поднял на нас глаза и пояснил:

— Это древнейшая раса из соседней с нами галактики.

Он указал отцу на рисунок волосатого паука с огромной головой без шеи, с шестью мощными двупалыми руками и непропорционально маленькими толстыми ножками.

Нарисовано всё было очень искусно, с тщательной прорисовкой всех деталей. Интересно, де Биер сам это нарисовал, или это было выполнено с его слов? Если сам, то он обладал задатками очень хорошего и талантливого художника.

— Судя по этому рисунку, и то, как описал ее де Биер, это точно она… у меня в этом нет ни малейших сомнений!

Декар взял со стола другой листок.

— А вот на этих рисунках… тут изображены Корги — раса наемников из той же галактики, откуда родом сами Ханки. Корги безжалостны, коварны, и они очень умелые воины.

Пока мы рассматривали рисунки, на которых были изображены крепкие одноглазые существа с огромной пастью, усеянной мелкими акульими зубами и облаченные в какой-то горбатый и мудреный скафандр, Декар рассказывал нам о расе Ханки поразительные вещи.

— Ваш уважаемый предок де Биер изобразил самку Ханки в ее истинном обличии. Что, конечно, вызывает немалое удивление, так как они могут легко менять свою внешность, принимая формы, которые приняты на той или иной планете. Одно только у них всегда остается неизменным — их многочисленные руки, и здесь что-либо изменить они были уже бессильны. Поэтому, чтобы выглядеть, как все, на чужих планетах, им приходилось маскировать лишние конечности. Представители этой расы легко могли принять облик человека с этой планеты, но только у него всё равно будет шесть рук…

Страж прервался на полуслове и в подозрении уставился на отца.

— Вам что, что-нибудь о них известно?

Отец кивнул и искоса глянул на меня.

— То, о чём ты говоришь, уважаемый Декар, очень похоже на древнее божество Шива из нашей земной Индийской мифологии. Самое почитаемое в буддизме, насколько я знаю. Шива — великий Созидатель и Разрушитель, всё в одном лице.

— Насколько древнее? — с интересом спросил у отца страж после небольшой паузы.

— Официально буддизму около двух с половиной тысяч лет и, я думаю…

— Значит, они уже посещали эту планету не раз, если смогли столкнуться с вашим предком сравнительно недавно, всего шесть-семь столетий назад! — страж кивнул на раскрытый сундучок со свитками. — Де Биер почему-то не указал ни одной точной даты.

Страж заложил руки за спину и замер, уставившись в одну точку.

— Невероятно, — медленно проговорил он.

Уже зная, что, как правило, после этой фразы у Декара идут какие-то пояснения, мы все в ожидании уставились на него. И он не заставил себя долго ждать.

— Ханки — это одна из самых древних и таинственных рас, живущих во всём исследованном нами космосе. Но на самом деле даже нам о ней мало что известно. Они необщительны, ни с кем не торгуют и всегда держат нейтралитет. Им нет дела до того, что происходит вокруг их поистине гигантских кораблей.

Страж выдержал паузу и, опустив глаза, пояснил:

— Они древнее и технологически развиты намного лучше нас. Если провести сравнение, то разница примерно такая же, как у нас с цивилизацией, населяющей сейчас Терру.

Декар мотнул головой куда-то в сторону выхода.

— Их космические корабли прыгают из галактики в галактику так же легко, как мы с планеты на планету внутри нашей планетарной системы. Для них мы никто… мы просто им неинтересны. Но при всём при этом они миролюбивы, не терпят никакой агрессии и всегда стараются держаться подальше от большого скопления разумных другой расы. Нам доподлинно известно, что у них нет своих планет, они живут в космосе на своих гигантских кораблях и высаживаются на какую-нибудь планету только ради того, чтобы произвести там свое потомство. Они почему-то считают, что космос для этого не самое подходящее место. Я полагаю, что как раз во время такой высадки ее и подкараулили Корги, выполняя чей-то заказ.

Декар замолчал, уставившись на меня слегка затуманенным взглядом. Было заметно, что он принимает какое-то решение или, связавшись с другими Атами, советуется с ними по какому-то поводу.

Затем он заговорил:

— Сохранились древние носители, из которых нам известно, что в незапамятные времена они были добрыми союзниками Хро, и в их бесследном исчезновении они принимали самое непосредственное участие.

Мы в растерянности переглянулись между собой. Я спросил:

— Мы не понимаем! Кто это такие Хро? И что это за частица Хро? Ни ты, ни другие Атами мне так ничего и не разъяснили. Даже Кира не отвечает мне на эти вопросы.

— Всему… свое… время, — Декар мягко выставил свою ладонь вперед. — Не следует опережать события. Есть порядок, и нарушать его нет никакой необходимости. Но раз я начал, то возьму на себя ответственность сказать только то, — страж выдержал небольшую паузу, — что Хро — это древняя раса, которая является прародителями зотэрианской. Остальное вы узнаете в свое время от своих наставников. Давайте лучше вернемся к чтению этой очень увлекательной летописи.

— Хорошо. Только один вопрос. Могу тебе задать? — дед посмотрел на стража.

Дождавшись от него наклона головы, выражающего согласие, дед продолжил:

— Мне непонятно! Если Ханки такая продвинутая техногенная раса, то почему он оборонялся от Коргов голыми руками и не использовал бластеры, или что там у этих Ханки вместо них? Мне просто любопытно.

Декар выдержал небольшую паузу, затем терпеливо начал нам объяснять:

— Не стоит забывать, что раса Коргов в большинстве своем — это наемники, выполняющие всевозможные специфические задания в самых разных уголках необъятного космоса. Их экипировка всегда соответствует каждому конкретному случаю. Ваш предок упоминал о ярком свете, исходившем от каждого листочка на деревьях и кустах. С вероятностью девяносто восемь процентов — это действие некоего блокиратора, который не дает пользоваться ничем, сложнее кортика, камня или палки. В любом другом случае, сколько бы не было Коргов против этого Ханки, они бы гарантированно потерпели поражение. Де Биер тут описывает, что самка Ханки находилась без защитного костюма… так это как раз, скорее всего, и был тот самый случай, когда Ханки спускаются на какую-нибудь планету, для того чтобы произвести свое потомство на свет…

— Вопросов больше нет. Предлагаю вернуться к увлекательному и очень познавательному чтению.

Дед поклоном поблагодарил Декара за объяснение, доставая из сундучка очередной свиток.

Окрестности Адлера

Горный массив, недалеко от поселка Красная Поляна

Мы стояли за спиной стража и наблюдали за тем, как тот активирует средних разведчиков модели «Мот-Ак».

Пока что они представляли собой небольшие черные пластины с конусообразной воронкой посредине. Наблюдать за действиями Декара со стороны и правда было очень интересно.

Положив первую пластину на траву, страж присел возле нее, замерев на мгновение, затем слегка шевельнул пальцем, и тут же начала происходить активная трансформация. Совершенно бесшумно из боковых стенок показались чуть изогнутые пластины. Быстро вращаясь по кругу, они меняли свою форму, то выдвигаясь вперед, то загибаясь вовнутрь, то неестественным образом выворачиваясь наружу. Такое действие продолжалось до тех пор, пока размер разведчика не составил примерно метр в диаметре и внешне стал напоминать перевернутый тазик с четырьмя прорезями по бокам.

Затем эта конструкция чуть приподнялась над травой, пластины с тихим шелестом снова пришли в движение, закручиваясь по часовой стрелке и заходя при этом одна на другую. Еще пару мгновений и наш разведчик стал похож на летающую тарелку, какой ее любили изображать земные уфологи. Эта тарелка зависла метра на полтора над землей, по ней волнами пробежали мелкие зеленые искры, и она стала таять и терять свою форму прямо на глазах. Секунда и размытый силуэт медленно и бесшумно полетел куда-то в сторону близлежащего леса.

На всё про всё у Декара ушло чуть меньше чем полминуты.

Не успели мы проследить глазами за едва заметным удаляющимся диском, как Декар положил перед собой следующую пластину. Через пару минут все разведчики были активированы и отправлены на поиск.

— Каждый сборщик запрограммирован только на один ингредиент, — стал объяснять нам страж. — Как только грузоподъемность станет приближаться к критической, разведчики прекратят сбор и доставят свой груз к нам, — сказал он.

И тут же появился светящийся шарик его личного дрона, сорвался с ладони, на какое-то мгновение завис над ней, а затем стремительно взмыл в небо.

— Теперь ждем.

Декар потоптался на месте, затем отошел к створкам грузового люка нашего «Ми-8» и замер, заложив руки за спину.

Глядя на него дед предложил:

— Пойдем, присядем пока в тенечке, а то припекает что-то, да и нам всё равно пока делать здесь нечего.

Он отправился к деревьям в двадцати метрах от нас.

— Ну что будем делать с полученными вчера знаниями? — совсем уже по-стариковски кряхтя, дед опустился на толстый ковер из прошлогодних сосновых иголок.

— Ты про оставшиеся тайники тамплиеров? — рядом с ним примостился отец, оперевшись спиной о слегка кривоватое сосновое дерево. — Да, подкинул нам наш де Биер задачку, нечего сказать, но каков молодец, а!

Дело в том, что оставшиеся тайники были раскиданы друг от друга на приличном расстоянии, да еще и некоторые из них находились в данный момент в таких местах, что подобраться к ним незамеченными будет очень и очень проблематично. Но это еще полбеды, а вот как всё это вывозить, не привлекая внимания, вот это задача номер один…

А если верить де Биеру, то в каждом минимум по десять-двенадцать тонн сокровищ.

Одно хорошо! Запрятано всё было более чем надежно, и переживать о том, что их кто-то уже вскрыл, я думаю, не стоит. Тайники те были расположены в разных странах, которые в то время обозначали границы христианского мира. В Сирии, на Кипре, на территории современной Палестины, в Испании, Португалии, на побережье Норвегии и, что самое интересное, один был у нас, в России. Этот тайник был устроен тамплиерами недалеко от Великого Новгорода, в каких-то глубоких подземных пещерах. Никогда бы не подумал, что в окрестностях Новгорода есть такие места.

— А что тут решать! Надо тщательно планировать экспедицию к каждому тайнику отдельно, а с этим, как мне кажется, лучше отца никто не справится.

— Я займусь этим, — кивая, поддержал меня отец. — Думаю, для начала надо посетить Новгородский тайник, а затем те места, что находятся ближе к побережьям. Надо хорошенько всё просчитать, составить маршрут, запастись всем необходимым. Я думаю, отправляться надо в ближайшее время, не откладывая всё в долгий ящик.

— Правильно, Иван, вот и займись этим, — дед постучал пальцем по плечу отца. — Возьми из охраны человек пять-шесть покрепче, пусть тебе помогут, а мне и тут заняться есть чем. Готовиться к встрече дорогих гостей надо, да и по-быстрому собрать все камушки из таблицы Менделеева и не только… чем чёрт не шутит, вдруг этот Форий там тоже есть.

Отец кивнул и посмотрел на меня.

— Вы бы с Декаром мне здорово помогли, но тебя, как я понимаю, в любой момент могут призвать стражи, поэтому буду выкручиваться сам, без вас.

— Надо с ним посоветоваться, — я кивнул в сторону замершего возле вертолета Декара. — Может, и будет какая-то возможность хоть немного тебе помочь. Я бы с удовольствием поехал с тобой. С Декаром всё намного проще.

Отец на это только ухмыльнулся.

— Посоветуйся… — он прервался на полуслове, потому что в этот момент возле вертолета появился первый разведчик.

Нектар

Прямо из воздуха возле Декара проявился силуэт выгнутого диска. На мгновение зависнув в воздухе, он плавно опустился на землю, затем через несколько секунд опять взмыл в небо, постепенно теряя свою видимость.

— Пойдем. Посмотрим, что он там насобирал. Что-то я сомневаюсь, что они смогут сделать всё правильно.

Дед, кряхтя, поднялся на ноги и, не оборачиваясь на нас, пошел к Декару. Опустившись на корточки перед рассыпанными прямо на земле венчиками ярко-красных растений, он взял в руки один маленький цветок и поднес его к глазам. Затем скосил взгляд на стража, на нас и одобрительно кивнул головой.

— Гляди-ка! Всё точно, как я и просил. Срез аккурат под самое цветоложе… Отлично. Теперь посмотрим, как остальные справятся.

Дед заозирался по сторонам и крикнул мне:

— Зор, вон марлевые мешки лежат, тащи их сюда!

Остальные дроны справились со своей задачей также безупречно.

Разведчики без устали доставляли нам новые партии ингредиентов. Мы расфасовывали их в большие марлевые мешки, и только луковицы каких-то там цветов я упаковывал в отдельный черный полиэтиленовый пакет огромных размеров. Работа была нудная, тем более что с каждым разом ждать прибытия новой партии приходилось всё дольше и дольше.

Декар всё это время стоял в стороне и, казалось, не проявлял к происходящему никакого интереса. Но это только так казалось со стороны. На самом деле в какой-то момент он обернулся к нам и сообщил, что в радиусе десяти километров нужных нам цветов и корешков уже не осталось.

— Расширить зону поиска? — посмотрел он на деда.

— Нет, не стоит. Складывать уже не во что. Да и мешки закончились, а транспортировать эти ингредиенты надо очень аккуратно, иначе можно повредить лепестки, и полезный эффект будет уже совсем не тот.

Декар кивнул, и уже через несколько минут разведчики один за другим стали возвращаться к вертолету.

— Завтра сделаем еще один рейс и, если соберем такое же количество, то я думаю, что этого должно будет хватить всем спящим как минимум на пару лет, а там что-нибудь еще придумаем!

На самом деле сбор ингредиентов для нектара немного затянулся. Мы занимались этим еще целых три дня, правда, уже в усеченном составе.

Отец на рассвете следующего дня взял с собой пятерых самых крепких бойцов из охраны Рыбачьего и переправился с ними на «Венеру». Как он нам объяснил — времени до пробуждения остальных зотэрианцев не так и много, а не вскрытых тайников еще полно, поэтому необходимо поспешить. Но на самом деле отцу просто необходимо было заниматься чем-нибудь большим, чем просто наблюдать за тем, как наши высокотехнологичные помощники собирают ингредиенты для нектара.

Мне очень хотелось отправиться с ними, но Декар неожиданно заупрямился, сказав, что сейчас покидать Рыбачий на долгое время крайне нежелательно.

Ничего не поделаешь, тут стражу виднее! Но зато у меня теперь появилось свободное время, которое я собирался провести с пользой для себя.

Шикр

Наконец-то у меня появилась возможность спокойно заняться дарами Крона. Думал и мечтал я об этом каждый день, но постоянные неотложные дела и разъезды не давали мне необходимого для этого времени.

А теперь всё!

Эти сутки я буду заниматься только своей экипировкой и больше ничем. Ровно столько требуется времени для полного слияния с Шикром и, что самое важное, прерывать процесс не рекомендуется. В противном случае все этапы слияния придется начинать заново. Кира особо заострила свое внимание на этом условии, потому как Хигури только начинает развиваться, и поэтому потребуется так много времени.

Так что я вот прямо сейчас и начну!

Слушая Киру, я с легким волнением смотрел на разложенный на полу комбинезон.

— При первом контакте с Шикром для полного слияния рекомендуется снять одежду и удалить весь волосяной покров с тела. Только после этого можно приступать к полноценной активации костюма модели Шикр.

Голос Киры звучал слегка восторженно, как у хорошего менеджера по продажам при демонстрации нового продукта.

Ага, вот это новость!

Ну, на теле-то у меня отродясь волос не было, а вот на голове… Я провел рукой по отросшим жестким волосам и посмотрел на стража, скромно стоявшего в углу гостиной.

— Декар, можно тебя попросить об одной услуге?

Через несколько минут я стоял и придирчиво рассматривал себя в зеркале.

«Идеально», — подумал я, поглаживая совершенно лысый череп.

Бриться наголо мне приходилось всего один раз в жизни и то перед самой армией, но тогда мне в этом помогал отец, а сейчас вот Декар. Набрав в легкие воздуха, я коротко выдохнул.

Ну что, вперед!

Не колеблясь больше ни секунды, я решительно натянул на себя костюм. Присел, нагнулся, как я это делал раньше с Игмой, но костюм пока никак не проявлял себя, висел на мне, как и прежде, весьма мешковато.

— Чтобы приступить к первому этапу слияния, необходимо укомплектовать костюм защитным шлемом, входящим в комплект Шикр, — каким-то мелодичным и немного возвышенным голосом пропела Кира.

Ага, шлем вот он!

Беру почти невесомый шлем в руки и осторожно напяливаю себе на голову.

Так, по-моему, началось…

Забрало шлема бесшумно опустилось мне на лицо, и в ту же секунду вокруг меня образовался космический вакуум. Я перестал чувствовать свое тело, мыслей нет, только где-то далеко на периферии сознания звенит комариком на одной ноте какой-то непонятный звук. Не знаю, сколько времени я был в таком состоянии, но в какой-то момент перед моими глазами сверху вниз потекли строчки различных символов, сообщающих мне о состоянии Шикра.

— Искусственный интеллект Шикра запрашивает разрешение на подключение к бриалу модели Хигури, — голос Киры звучал несколько приглушенно.

— Разрешаю! — тут же ответил я.

Где-то через сутки

Я уже больше часа стоял перед ростовым зеркалом в гостиной, во все глаза рассматривая свое отражение в нём. Сейчас перед собой я наблюдал могучего звездного воина в какой-то футуристического вида комбинированной броне. Грозность моему виду придавала восьмигранная плазменная пушка на моём плече и Черныш, закрепленный в специальном захвате на спине.

На мне Шикр сидел совсем не так, как я его видел на фресках в гробнице Крона. Там он выглядел каким-то обтекаемым, более изящным, повторяя все изгибы его тела, а на мне он смотрелся немного по-другому и как-то помощнее, и более угрожающе, что ли.

Как объяснила мне Кира, это всё из-за нее, то есть из-за Хигури.

Шикр сам подстраивается под параметры бриала и поэтому выглядит несколько иначе, чем раньше, и к тому же при бриале более высокого класса он существенно меняет свои возможности.

Вместо прошлых — обтекаемых, сейчас появились массивные угловатые наплечники и объемные квадратные нагрудные пластины. Сразу же стало понятно, куда крепить всё то навесное оборудование, что мы нашли в гробнице Крона.

В правую нагрудную пластину легко спряталось «блюдечко» переносного энергетического щита. Там, оказывается, было его штатное место.

На спине появился небольшой треугольный горбик. На другом плече образовалось дополнительное крепление под еще одну плазменную пушку.

Шлем тоже изменил свою форму. Широкий гребень, который раньше разделял его на две равные части, теперь истончился до бритвенной остроты и сильно вытянулся к затылку. К нему по бокам добавились еще два гребня чуть поменьше. Из-за этого верхушка шлема стала похожа на некое подобие короны. Зеркальное забрало было выполнено из гибкого, но невероятно прочного материала, оно полностью закрывало лицо и срасталось с шейными и грудными пластинами, делая костюм слитным и непроницаемым.

Предплечья рук украшали многофункциональные браслеты, которые в гробнице Крона лежали отдельно от самого комбинезона.

Мою талию опоясывал ремень со множеством ячеек, в которых хранились очень важные и нужные мне вещи. Например, в одну из таких ячеек свободно поместилась мантия, втянувшись в нее полностью, лишь я только поднес ее к ней.

Теперь и у меня есть такой же разведывательный дрон, как у Декара, только с ним и еще кое-какими очень нужными и полезными девайсами предстоит научиться правильно обращаться. На это тоже надо потратить отдельное время.

На бедре справа — мощный бластер в специальном креплении. На бедре слева — многофункциональная боевая система модели «Бро-с». Это та самая трубочка, что так сильно заинтересовала меня в гробнице Крона.

Изначально крупноячеистая ткань комбинезона на мне уплотнилась, превращаясь в мелкую чешую, которая переливаясь ртутью создавала эффект жидкого металла. Исключение составляли только наплечники, нагрудные пластины, перчатки и ботинки, они также составляли одно целое с костюмом, но были выполнены из другого, более плотного материала.

Шипы на костяшках перчаток заострились и стали выглядеть уж совсем жуткими. Но теперь я точно знал — они выполняют функции не только кастета, но и мощного плазменного резака. Я невольно вздохнул.

По мере развития моего бриала функции костюма будут еще неоднократно меняться и открываться по-новому. Чтобы Шикр принял окончательную форму, на это уйти могут годы и годы, но и на этой стадии возможности Шикра просто поражали.

При полной зарядке накопителей этот уникальный костюм был практически неуязвим для любой среды и против любого типа оружия.

Ну, почти любого.

В нём я мог становиться невидимым, его маскировка лишь немногим не дотягивала до уровня Барриккана, правда, и энергии при этом он потреблял просто уйму. Также Шикр при необходимости мог стать и моим телохранителем. Его искин был под полным контролем Киры, и для того чтобы меня охранять… например, во время моего сна, мне только требовалось поставить ему определенную задачу, и он мог с ней справиться выше всяких похвал.

Также, используя моего дрона-разведчика, Шикр мог осуществлять патрулирование территории, устраивать засады, вести самостоятельные боевые действия да еще много чего мог! Главное… толково и правильно поставить задачу Торку (таким именем Кира назвала искусственный интеллект Шикра).

Теперь точно знаю, что облаченный в этот костюм, я могу неделями находиться в открытом космосе без смены картриджей, и мало того, возможности Шикра позволяли с приличной скоростью перемещаться в самом космосе на относительно короткие расстояния без особых проблем.

Когда Кира перечисляла мне возможности Шикра, я не удержался и ради интереса задал ей вопрос, а сколько времени у меня займет путешествие от Луны к Земле в этом костюме? И тут же я с удивлением получил исчерпывающий ответ. Кира, сделав для себя необходимые вычисления, тут же доложила мне, что если я буду использовать прыжковую систему костюма, то оттолкнувшись от поверхности Луны, примерно на высоте трехсот метров, у меня включится силовая установка, расположенная в подошвах ботинок, и путь к Земле займет… два часа одиннадцать минут. Затем защитное поле костюма позволит мне войти в плотные слои атмосферы и без проблем совершить посадку на поверхности планеты. На это тоже уйдет около одиннадцати минут.

Я тогда не поверил своим ушам, но в этой бочке мёда всё-таки нашлась и ложка дегтя. Такое путешествие опустошит накопители Шикра больше чем на семьдесят процентов, и костюм потеряет свою первоначальную неуязвимость и некоторые очень важные функции. На них после такого путешествия просто не будет хватать необходимой энергии.

Вот так-то!

— Ила сейчас направляется к нам. Ты закончил собой любоваться? — отвлек меня от моих мыслей голос Декара.

— Да я и не любуюсь, просто рассматриваю, как на мне сидит Шикр, — улыбаясь ответил я.

В дверь постучали, и на пороге появился дед.

— О какой красавчик! — восхищенно воскликнул он. — А костюмчик-то изменился. Ух!..

Дед обошел меня по кругу, внимательно разглядывая каждую деталь моей экипировки.

— Шлем другой, и в целом весь доспех стал каким-то более угловатым, что ли… или мне так кажется? Не… но так даже красивей! Он как живой на тебе.

Дед, встав напротив меня, наклонил голову набок и цокнул в восхищении языком.

Я дал команду Кире убрать шлем.

Тут же лицевая пластина ушла под подбородок, а сам шлем сложился в воротник, чуть прикрывая затылок.

— Класс! — еще раз восхищенно выкрикнул дед, хлопнув в ладоши.

Затем посмотрел на меня, на Декара.

— Я вот что зашел! Завтра начинаю варку нектара. Процесс небыстрый, и мне отвлекаться нельзя. Но тут обнаружилась одна небольшая проблема. Дело в том, что пластик, как тара, не подходит — нужно стекло! А вчера из двухсот трехлитровых баллонов, целыми без сколов и трещин до Рыбачьего довезли только десять! Надо по новой ехать в Архипку, скупать тару. Вы со мной? Ваши баулы с гравитационной установкой при транспортировке были бы очень кстати.

— Нет, уважаемый Ила. Два часа назад мне поступила информация, что расследование в Ковчеге в отношении произошедшего инцидента с Зором окончено. Так что мы на время покинем вас. Вам рекомендовано оставаться в Рыбачьем, ваша дальнейшая судьба будет решаться Советом глав кланов после их пробуждения. Зору рекомендовано отправиться со мной и продолжить обучение. Если он согласен, то сегодня мы уходим. Пора возвращаться.

Эпилог

Где-то в лесах вокруг Великого Новгорода

Расчистив себе место от острых камней, Иван Сергеевич уселся прямо на землю, прислонив натруженную за день спину к своему объемному рюкзаку.

В запутанном лабиринте узких подземных переходов было очень непросто перетаскивать совсем немаленькие сундуки ближе к выходу. Шутка ли! Сорок два тяжеленных сундука, доверху наполненных золотыми слитками, монетами и драгоценными камнями. Да тут у кого угодно пупок может развязаться.

Иван Сергеевич устало улыбнулся, массируя кисти рук, и посмотрел на крепкий бронзовый рычаг, торчащий из стены. Сейчас он немного передохнет, потянет за него и откроет выход в другую пещеру. Там прямо за этой стеной его ждут бойцы из охраны Рыбачьего, а еще дальше примерно в трехстах метрах от выхода из пещеры стоит готовая к погрузке крытая фура с мощным американским тягачом.

Расстояние вроде и небольшое, но эти триста метров надо еще как-то преодолеть. Если идти напрямик, то дорога к тому грузовику ведет через непролазные лесные дебри и небольшое, но очень опасное болотце. Вчера его ребята целый день мастерили крепкую и надежную гать через эту топь. Под проливным дождем работка была еще та, но молодцы, справились. А вот если переть в обход, то до грузовика почти семь километров.

Вот так-то!

Иван Сергеевич застрял здесь почти на целую неделю, что не прибавляло к его нынешнему состоянию положительных эмоций. Тамплиеры хорошо знали, где прятать, запутали всё до предела, сам чёрт ногу сломит.

Сначала два дня ушли на поиски нужного входа в пещеру, затем еще день на петляние по лабиринту в поисках самого тайника и на преодоление немногочисленных, но очень коварных и хитрых ловушек. Задача усложнялась еще и тем, что у подземных пещер было множество входов и выходов, и, если тыкаться вслепую, то искать нужный можно было бесконечно долго. Но, Слава Богу, была подробная инструкция от самого де Биера, что существенно облегчало задачу.

Нужный вход в лабиринт был обнаружен под фундаментом давно заброшенной и разрушенной каменной часовни посреди дремучего леса, а вот выход… выход в тридцати километрах в пещере под названием Понеретка.

Еще сутки были потрачены на беготню туда-сюда по лабиринтам и установку геолокации для грузовика, а также на перетаскивание найденных сундуков поближе к выходу. Вон они, стоят сейчас все в ряд как на параде!

Одним словом, за неделю Иван Сергеевич умаялся не на шутку и пребывал ныне немного во взвинченном состоянии.

Сейчас он немного передохнет, откроет вход в пещеру, и они начнут таскать сундуки, плотно забивая ими тот двадцатитонник, молясь только о том, чтобы выдержала гать, и в том грузовике для всего этогодобра хватило места.

Положив свои ноги на крышку ближайшего сундука, он устало прикрыл глаза.

Было бы хорошо на этой фуре засветло попасть в Питер, выгрузиться на «Венеру» и, не теряя времени, двинуться дальше к берегам Норвегии. Но вот как пойдет с перетаскиванием сундуков через болото? Выдержит ли гать?..

Эх… сейчас бы сынок со своим Декаром оказались тут! Вот бы где была подмога!

Иван Сергеевич широко улыбнулся, вдруг вспомнив, как его сын неожиданно появился в Рыбачьем в сопровождении огромного киборга.

Удивили технологии, но больше всего его поразило то уважение и забота, с которыми Декар относился к его сыну. За такой короткий срок завоевать такое расположение к себе могучего стража… дорогого стоит! И дело тут не в программе, заложенной в его искусственный интеллект, сын не раз повторял, что стражи полностью разумны, помнят свое прошлое и кем были до того, как стали Атами, поэтому их действия не всегда ограничены заложенной в их металлические головы программой.

Казалось, возникнет малейшая угроза жизни сыну, и Декар камня на камне не оставит, защищая Зора. Он даже на себе один раз почувствовал холодящий душу взгляд киборга, когда однажды, радуясь за сына, в порыве чувств сильно хлопнул его по плечу. После того взгляда Декара, желания так проявлять эмоции с сыном больше уже не возникало. Вспомнив тот случай, Иван Сергеевич зябко передернул плечами.

Как и предсказывала баба Фрося — жизнь в их дружном семействе после попадания сына в Ковчег, разделилась на до и после.

До того как сын исчез на его глазах в донной расщелине — это была одна жизнь. Интересная, полная открытий, но всё-таки жизнь земная, а тут… Еще тогда, сидя в беседке у бабы Фроси и внимательно слушая рассказы сына о его похождениях в Ковчеге, у него зародилась мечта, о которой он думал теперь постоянно. Ведь по своей натуре за маской грозного и безжалостного вояки всегда скрывался мечтатель и неисправимый романтик.

В детстве Иван Сергеевич мечтал быть таким же сильным, как его отец. Затем мечтал, чтобы его сын вырос человеком, полностью интегрированным в современное общество. Потом мечтал уже вместе с сыном и дедом найти таинственный Ковчег, а сейчас, после рассказов сына о Зотах и их технологиях, он мечтает только об одном — чтобы ему уставили этот таинственный бриал, желательно уровнем повыше, и затем выучиться на пилота звездолета. И чем больше будет этот звездолет, тем лучше. Хотелось управлять чем-то огромным и боевым!

Ему мечталось, как он будет сидеть в кресле пилота на капитанском мостике и, пронизывая галактики насквозь, лететь к неизведанным звездам или громить врагов расы. Да, мечты-мечты, а пока…

Иван Сергеевич встал, покрутил тазом, несколько раз резко согнулся-разогнулся и поднял руки к потолку. Затем потянулся, встав на носочки, и резко выдохнул.

Всё! Теперь порядок. Можно продолжать.

Подсвечивая себе фонариком, он взялся за рычаг и тут вдруг вспомнил, что сегодня ночью звонил дед и сказал, что от сына пока никаких новостей. Еще доложил, что вчера было короткое, но весьма чувствительное землетрясение с эпицентром в сорока километрах от Рыбачьего, и еще добавил, что, к счастью, жертв и разрушений в поселке нет. Также сообщил, что баба Фрося шепнула ему еще вчера с вечера, что будто бы со дня на день должны появиться гости. Не все, правда. Видит она только пока троих, но то, что они появятся вскоре, это точно.

Значит, спящие стали уже пробуждаться? Или это такие же стражи, как тот Декар? Пока непонятно… или, а может, ну ее пока эту Норвегию! Если скоро в поселке появятся долгожданные гости, то нехорошо деда оставлять с ними одного. Ладно, доберусь до «Венеры», а там и приму решение, как быть дальше.

Утвердительно кивнув сам себе, он потянул за тугую задвижку и, чуть напрягшись, оттолкнул от себя огромную глыбу, закрывающую выход.

Глоссарий

1. Сотый Крузак — модель «Тойота Лэнд Крузер-100».

2. Патруль — внедорожник «Ниссан-Патрол».

3. МУХА — одноразовый гранатомет РПГ-18.

4. Горка — Горный штурмовой костюм.

5. Зотэль — общий язык всех зотэрианцев.

6. Ситхутар — Восстановительный центр Ковчега.

7. Сикахи — небольшой зверек наподобие земного шакала.

8. Искин — это прибор. Расшифровка — искусственный интеллект.

9. Пелена — это система глушения и подавления.

10. Тсиин — это универсальный прибор ночного видения.

11. Гоплит — тяжеловооружённый древнегреческий воин.

12. Грасси — женщина другой расы.

13. Ингельд — зотэрианский защитный штурмовой костюм повышенной прочности.

14. Изотор — информационное устройство, похожее на пирамидки, передает изображение как визуально, так и через бриал. Сами зотэрианцы их еще называли — Шаны.

15. Пчёлка — неофициальное название у военных вертолета «МИ-8».

16. Риил — редкий металл платина.

17. Рона — мера веса у зотэрианцев. Одна рона равна 470 граммам.

18. Баселард — рыцарский нож с широким лезвием, что-то среднее между кинжалом и коротким мечом.

Оглавление

Пролог

Глава 1. Новороссийский ветер Бора

Глава 2. Зов

Глава 3 Расставить все точки над I

Глава 4. Внештатная ситуация

Глава 5. Чокнутый профессор археологи

Глава 6 Раскопки — это тяжкий и кропотливый труд

Глава 7. Подземное спецхранилище

Глава 8 Форпост

Глава 9. Тайник легата XV легиона Маркуса Тита

Глава 10 Мир перестанет быть прежним…

Глава 11. Стражи

Глава 12 Ситхутар убежища Зотов

Глава 13 Ожидание установки бриала

Глава 14. Атами

Глава 15 Раса Зотов

Глава 16. Экстренная ситуация

Глава 17. Статус — нарушитель

Глава 18. Подземный тоннель

Глава 19 Грасси

Глава 2 °Cокровища

Глава 21. Тайник тамплиера Гута де Биера

Глава 22. Почти десять тонн груза

Глава 23. История жизни Гута де Биера

Эпилог