Идол с глиняными руками [Фредерик Тривз] (fb2) читать постранично
- Идол с глиняными руками (пер. Иван Кочетов) 375 Кб, 10с. скачать: (fb2) - (исправленную) читать: (полностью) - (постранично) - Фредерик Тривз
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (4) »
Фредерик Тривз «Идол с глиняными руками» Frederick Treves «The Idol with Hands of Clay» (1923)
Хирургами не становятся, но рождаются. Родиться хорошим хирургом — дар, и о нем не смогут рассказать ни диплом, ни ученая степень. Конечно, можно устроить врачу экзамен и понять, докуда простираются границы его теоретических познаний, но даже при помощи самого хитроумного из экзаменов не определишь, на что он способен в деле. Хирург обязан знать человеческое тело так же хорошо, как лесник знает свой лес. И даже лучше. Не только корни и ветви всех деревьев, исток и русло каждого ручейка, обочина каждой тропки и цветы на любой из полян должны быть ведомы ему — он также должен разбираться в ураганах, ломающих деревья, сорняках, душащих молодую поросль, знать всех опасных тварей, что селятся порою в чащобах, и различать появление плесени и гнили, незаметно губящих лес изнутри. Разумеется, помимо этого любой стоящий хирург — проворный ремесленник, уверенно управляющийся со своими инструментами. Впрочем, и всех этих качеств может оказаться недостаточно. Ведь может охотник уверенно бить по мишени, но в испуге выронить ружье при виде атакующего льва. Доктор может ловко управляться со скальпелем, но медленно думать. А может, напротив, быть виртуозом, но господи помоги бедолаге, которого оперирует виртуозный хирург. Виртуозности в этой профессии места нет: она бы пригодилась жонглирующему клинками циркачу, однако в операционной становится даже опасна. Ладони хирурга очень чуткие, но в них таится и немалая сила. Пальцы — проворные, как у кружевницы, но хватка крепкая, моряцкая. Он должен быть храбрым, думать и действовать быстро, уверенно руководить операцией. Хирургу часто приходиться сражаться за жизнь других людей, но он не Геркулес, в борцовском поединке повергающий Смерть над телом Алкесты, а скорее проворный фехтовальщик, отгоняющий ее уколами рапиры от лежащего на операционном столе.[1] Приведенные выше размышления о качествах, необходимых хирургу для успешной работы, стали следствием одного происшествия. Главную роль в нем суждено было сыграть молодому врачу, только начинавшему практику в маленьком городке. Во время учебы он был на прекрасном счету: блестяще сданные вступительные экзамены позволили ему сразу получать стипендию, а за время учебы он удостоился множества похвальных грамот, золотой медали и членства в Королевской коллегии хирургов. Именно хирургию он считал своим призванием. И хоть обстоятельства вынудили его влачить по окончании учебы унылую жизнь семейного доктора в провинциальном городке, он настаивал, что в первую очередь он все-таки хирург, и даже на табличке, прибитой к двери его дома, было указано не обычное «оперирующий врач», а «хирург и врач». До того, как начать собственную практику, он ассистировал при множестве операций, но самостоятельно провел лишь несколько, да и те едва ли были серьезными. В маленьких городках необходимость в хирургическом вмешательстве возникает нечасто. В том городке, о котором идет речь, один из домов гордо именовался больницей на шесть коек, но в основном их занимали пациенты с ревматизмом или пневмонией, в высоком искусстве хирургии они не нуждались, и их приходилось лечить банальнейшими пилюлями да припарками. Случаев, достойных внимания члена Королевской коллегии хирургов, было немного, и те сплошь абсцессы да сломанные конечности. Незадолго до того, как приступить к самостоятельной практике, наш доктор женился, и надо заметить, брак был очень счастливый. Невеста приходилась дочерью соседского фермера. Девушка провела всю жизнь в деревне и в особенностях поведения домашней птицы разбиралась куда лучше, чем в сложностях человеческого бытия, а модным дамским нарядам предпочитала неброскую, но практичную одежду. Она была красива красотой доярки с пасторальной картины — кровь с молоком, и эту красоту лишь подчеркивали длинные густые волосы и смеющийся взгляд. Особенно же привлекала в ней та нескрываемая радость, которую она получала от каждого мгновения жизни. Мирок, в котором она существовала, вовсе не казался ей унылым: напротив, каждый день был словно согрет нежным теплом летнего солнца. Во всем мире не было столь милого городка, как тот, в котором они жили, да и дома, подобного докторскому, тоже не существовало. Дом был в георгианском стиле, с решетчатыми окнами и солидным дверным молотком. От тротуара его отделял лишь ряд белых столбиков с натянутой между ними цепью, так что любой прохожий мог заглянуть прямо в гостиную, где стоял стол с разложенными на нем старыми журналами, отчего комната, по-видимому, должна была напоминать приемную на Харли-стрит.[2] Буфет был уставлен яркими безделушками, среди которых выделялись коробка из-под печенья, гонг, висевший меж двух коровьих рогов, прикрепленных к специальной подставке, а также кубок, завоеванный в студенческие годы ее мужем в каком-то виде спорта. И- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (4) »
Последние комментарии
1 час 47 секунд назад
1 час 3 минут назад
1 час 10 минут назад
1 час 21 минут назад
1 час 30 минут назад
1 час 36 минут назад