КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно
Всего книг - 713211 томов
Объем библиотеки - 1403 Гб.
Всего авторов - 274658
Пользователей - 125094

Новое на форуме

Новое в блогах

Впечатления

Влад и мир про Семенов: Нежданно-негаданно... (Альтернативная история)

Автор несёт полную чушь. От его рассуждений уши вянут, логики ноль. Ленин был отличным экономистом и умел признавать свои ошибки. Его экономическим творчеством стал НЭП. Китайцы привязали НЭП к новым условиям - уничтожения свободного рынка на основе золота и серебра и существование спекулятивного на основе фантиков МВФ. И поимели все технологии мира в придачу к ввозу промышленности. Сталин частично разрушил Ленинский НЭП, добил его

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
Влад и мир про Шенгальц: Черные ножи (Альтернативная история)

Читать не интересно. Стиль написания - тягомотина и небывальщина. Как вы представляете 16 летнего пацана за 180, худого, болезненного, с больным сердцем, недоедающего, работающего по 12 часов в цеху по сборке танков, при этом имеющий силы вставать пораньше и заниматься спортом и тренировкой. Тут и здоровый человек сдохнет. Как всегда автор пишет о чём не имеет представление. Я лично общался с рабочим на заводе Свердлова, производившего

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
Влад и мир про Владимиров: Ирландец 2 (Альтернативная история)

Написано хорошо. Но сама тема не моя. Становление мафиози! Не люблю ворьё. Вор на воре сидит и вором погоняет и о ворах книжки сочиняет! Любой вор всегда себя считает жертвой обстоятельств, мол не сам, а жизнь такая! А жизнь кругом такая, потому, что сам ты такой! С арифметикой у автора тоже всё печально, как и у ГГ. Простая задачка. Есть игроки, сдающие определённую сумму для участия в игре и получающие определённое количество фишек. Если в

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
DXBCKT про Дамиров: Курсант: Назад в СССР (Детективная фантастика)

Месяца 3-4 назад прочел (а вернее прослушал в аудиоверсии) данную книгу - а руки (прокомментировать ее) все никак не доходили)) Ну а вот на выходных, появилось время - за сим, я наконец-таки сподобился это сделать))

С одной стороны - казалось бы вполне «знакомая и местами изьезженная» тема (чуть не сказал - пластинка)) С другой же, именно нюансы порой позволяют отличить очередной «шаблон», от действительно интересной вещи...

В начале

  подробнее ...

Рейтинг: +2 ( 2 за, 0 против).
DXBCKT про Стариков: Геополитика: Как это делается (Политика и дипломатия)

Вообще-то если честно, то я даже не собирался брать эту книгу... Однако - отсутствие иного выбора и низкая цена (после 3 или 4-го захода в книжный) все таки "сделали свое черное дело" и книга была куплена))

Не собирался же ее брать изначально поскольку (давным давно до этого) после прочтения одной "явно неудавшейся" книги автора, навсегда зарекся это делать... Но потом до меня все-таки дошло что (это все же) не "очередная злободневная" (читай

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).

Свеча Дон-Кихота [Павел Петрович Косенко] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Павел Косенко Свеча Дон-Кихота (повести-биографии и литературные портреты)

На земле золотой и яростной (повесть о Павле Васильеве)


«БЕЗМЕРНО МНОГО ОБЕЩАЛ»
Это повесть о человеке, чья жизнь была короткой, трудной и путаной, а песня — сильной и долгой.

Он был высок, русоволос, красив. В его облике находили сходство с Есениным. Он знал об этом сходстве и гордился им. Он был очень самоуверен, ходил походкой победителя, но вместе с тем постоянная внутренняя настороженность не покидала его никогда. Он быстро сходился с людьми, был на «ты» с наркомами и приискателями, литературными знаменитостями и степными пастухами. Но близко к своей душе он подпускал очень немногих.

Он смеялся часто и громко, но и в минуты веселья в его быстром взгляде тлел недобрый огонек. Современница вспоминает его «темно-серые, слегка запавшие яркие глаза с неожиданно озорным, жестким и недоверчивым выражением». И завершает характеристику человека, с которым познакомилась в пору его короткой, шумной славы: «Так смотрят на мир беспризорные дети».

Он легко обижал и легко забывал обиды. Он был груб и тонок, весь на виду и скрытен. И прежде всего он был талантлив. Страшно, дьявольски талантлив.

Чуткие люди понимали это великолепно, как бы далеко их жизненные и творческие дороги ни лежали от его пути. Борис Пастернак вспоминал: «В начале тридцатых годов Павел Васильев производил на меня впечатление того же порядка, как в свое время, раньше, при первом знакомстве с ними, Есенин и Маяковский. Он был сравним с ними, в особенности с Есениным, творческой выразительностью и силой своего дара и безмерно много обещал, потому что в отличие от трагической взвинченности, внутренне укоротившей жизнь последних, с холодным спокойствием владел и распоряжался своими бурными задатками. У него было то яркое, стремительное и счастливое воображение, без которого не бывает большой поэзии и примеров которого в такой мере я уже больше не встречал ни у кого за все истекшие после его смерти годы».

А вот слова Галины Серебряковой: «Васильев казался нам одним из тех, кто в далекой древности, в Элладе, заставил поверить в божественное происхождение поэзии… Шолоховского масштаба и самобытности был перед нами чудодей!»

Илья Сельвинский, говоря о создателях советской эпической поэмы, называет четыре имени: Есенин, Багрицкий, Павел Васильев, Твардовский.

Маяковский, Есенин, Шолохов, Багрицкий, Твардовский — вот в какой ряд ставят Павла Васильева люди, художественный вкус которых вряд ли у кого вызовет сомнение.

Впрочем, читателю, раскрывшему том произведений Павла Васильева, едва ли нужна будет ссылка на мнения авторитетов. Его поэзия так ярка и громка, что в первый момент ослепляет и оглушает. Какое буйство сияющих, неудержимых, неожиданных красок, какая симфоническая мощь! С какой силой воплощено в этих полных музыки строках нелегкое счастье жить «на золотой, на яростной, прекрасной земле». «Я, у которого над колыбелью коровьи морды склонялись мыча, отданный ярмарочному веселью, бивший по кону битком сплеча, бивший в ладони, битый бичом, сложные проходивший науки, я говорю тебе, жизнь: нипочем не разлюблю твои жесткие руки. …Я, детеныш пшениц и ржи, верю в неслыханное счастье. Ну-ка, попробуй, жизнь, отвяжи руки мои от своих запястий».

Удивительно отчетливо выразил Павел Васильев в своем творчестве многие черты русского национального характера: широту, половодье чувств, размашистую самозабвенную удаль, возникшую оттого, что сила в жилах перекатывается, яростное жизнелюбие, негасимую любовь к чистой и ясной красоте. Его не раз сопоставляли с Есениным, и это сопоставление закономерно. Звонкоголосый парень из Прииртышья — своеобразный двойник рязанского самородка и в то же время антипод его. Они дополняют друг друга. Оба до глубины души народны, оба рождены русской песней.

Поэзия Павла Васильева — это поэзия больших гражданских тем. Глубоко, правдиво и страстно отразила она свою эпоху. Она была подлинно современной и тогда, когда поэт уходил в дали истории. Она отвечала на вопросы, что ставило ее время, дышала его дыханием.

Нам, землякам поэта, его великолепная поэзия дорога и тем, что над ней «висит казахстанское небо прочно». Родившийся в Зайсане, выросший в Павлодаре, Павел Васильев почти все свое творчество посвятил краю своего детства. Трудно найти в русской литературе другого поэта, который так бы врос корнями в почву, что вскормила его, — действие большинства стихотворений и поэм Васильева развертывается на берегах Иртыша. Еще мальчишкой он покинул родные места, изъездил всю Сибирь и Дальний Восток, потом жил в Москве, в отчий дом возвращался не часто и ненадолго, но в стихах остался однолюбом — над ними всегда светит жаркое солнце казахских степей или «прииртышский ущербный гнутый месяц». К земле своего детства он обращается со словами: