Ведьмины рассказы (СИ) [Вадим Смольский Letroz] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
Агнесса, она же Агни, открыла один глаз. По щёлочке света из-за синей, дырявой занавески она сделала вывод, что солнце уже встало, и ей тоже пора. Огромным усилием воли Агни открыла второй глаз, умудрившись при этом не закрыть первый. Это была важная часть операции — не закрывать оба глаза сразу. С точки зрения девушки, это было аморально, тогда как только один сошло бы за: «я пыталась, но что-то не получилось».
Следующим этапом операции стал подъём с кровати, выполненный одним точным, хорошо отработанным движением. По опыту Агни знала, что стоит дать себе хоть малейшую надежду остаться под тёплым одеялом — всё пропало.
После этого дело пошло гораздо легче: мозг, возмущённый отсутствием сна, благополучно отключился, уступая место привычке: умыться, одеться, причесаться. Полчаса, и вот уже сквозь мутное отражение старого медного зеркала на неё смотрит девушка лет двадцати, худая, как щепка, в старомодном платье оливкового цвета, с пепельно-серыми короткими волосами и голубыми глазами. Причмокнув тонкими, мальчишечьими губами, и, проведя рукой по волосам (пункт «причесаться» в общем плане утренних сборов), она остановилась.
Зажмурившись, девушка вырвала один из волосков, в отличие от остальных чёрный, как уголь. Внимательно его осмотрев, она положила волос на специальную подушечку возле зеркала, заправила кровать и, тяжело вздохнув, морально смирилась, что день начался и отступать больше некуда. Пришло время становиться ведьмой.
Строго говоря, Агнесса была всего лишь ученицей, что, правда, ничуть не уменьшало норму социальной ответственности, лежавшей на её плечах. Училась, а заодно и жила она у могущественной ведьмы Изельды, о которой говорили много чего, но в основном шёпотом, а это многое значит.
Проживала Агнесса в небольшой деревушке Любятово, домов на пятьдесят или шестьдесят, в зависимости от того, кто и как будет считать. Ещё столько же жило по округе в местечках поменьше. По крайней мере, это был тот участок, за которым Агни старалась следить. Охватить всю округу, включавшую в себя и огромнейший город Марку, она не могла физически. Впрочем, там как-то справлялись и без неё.
Что такое быть ведьмой? Во-первых, постоянно врать. Большая часть её деятельности заключалась в проведении на публику бессмысленных и зачастую абсурдных ритуалов. Люди не верили в лекарства, они верили, что придёт ведьма, наорёт на домового, тот пошевелится и выгонит кикимору, наславшую сглаз, а в лекарства — нет, никак, увольте. Приходилось идти на ухищрения.
— Созвездие пенчекряка сейчас в зените — вот домовой и злится. А чтобы он вас злобой не задел, вот, заварите из этого чай и пейте две недели, — говорила в таких случаях Агни.
Во-вторых, быть ведьмой — означало быть хорошим детективом. Среднестатистическая жалоба, которую ей озвучивали, выглядела примерно так:
— Вышла я вчера из дому, смотрю, небо красное, как кровь, и воет кто-то под углом. Думаю, ну, не к добру это, взяла на всякий случай с собой соли, да съела краюшку хлеба, капустки, чесночку, чуть редки, свеколки, огурчик, помидор с ноготок, кусочек сальца, две картофелины… ну, самое большее, три, и запила квасом — силы злые отпугнуть. А на встречу мне демон во плоти! Чёрный, как смоль, к домам жмётся, в тенях, значит, прячется, да стонет, явно заклинания шепчет! Я и вспоминаю, прабабка-то у меня от чёрной осьпы погибла. Осьпу ту кто переносит? Демоны! Вот он за мной и пришёл!
После этого перед Агни показательно кашляли, стремясь показать всю степень смертельной опасности. Из всего этого «анамнеза» нужно было вычленить ключевое: прогулки зимой после заката, обжорство и то, что трубочиста, деда Нани, опять нужно закодировать от пьянства. Ну, и погонять диких собак по окрестностям, чтобы люд не пугали.
В-третьих, нужно было родиться как минимум с тремя парами рук и запасными ногами. Потому что таких жалоб поступало немерено, что вместе с необходимостью принимать роды, провожать покойников и ухаживать за животными, мягко говоря, выматывало до предела. И это зимой-то, когда народ сидит по домам, ест и спит! То, что творилось весной, вообще цензурно никак не описывалось. Впрочем, Агни не жаловалась, по крайней мере, на людях или там, где могла услышать бабушка.
Агни начала свой день с того, что хорошенько прибралась в доме. Это всегда настраивало её на нужный лад. Сегодняшний день исключением не стал, в процессе она перебрала травы — некоторые из-за холодов подгнили и уже никуда не годились, и внимательно осмотрела настойки и мази — за этими вообще нужен был глаз да глаз. Чуть что испортится, и эффект станет непредсказуемым. Случаи уже бывали: года три тому назад несколько человек научились левитации, да так здорово, что попытались улететь. Мазь закончилась очень вовремя — над одним из окрестных прудов, поэтому первые летуны отделались в основном моральным ущербом и перепуганными лягушками.
Затем настал черёд покормить семейство кур и вредную козу по кличке «Аленькая». Глядя на то, как кто-то жадно ест, желудок девушки подал утробное урчание, показывая, что пора взяться за завтрак. Агни приготовила на двоих, но вторую порцию хорошенько укутала и поставила обратно в печь: бабушка Изельда редко вставала раньше полудня, сказывался возраст и феноменальная вредность. В основном вредность.
Допивая на ходу чай из трав, ведьма сложила небольшую сумку, гордо носящую название НВСЖ, что расшифровывалось: «на все случаи жизни», и, перекинув её через плечо, отправилась в деревню.
Дел было не то что много, скорее, это был профилактический обход. На людей посмотреть, да слухи послушать. Последних было, как обычно, множество по любому мало-мальски важному поводу. Сказывалась зима и вызванная ею тотальная скука. Перемывать косточки местный люд любил как никто другой. Только-только по деревне отгремела осенняя супер-премьера: «к нам приехали городские» с известной троицей в главных ролях. На текущий момент вновь главной темой было стандартное: «а она вчера новый платок надела — точно влюбилась».
К самой Агни в Любятово относились двояко. Каждый, буквально КАЖДЫЙ житель с радостью выкладывал ей все невзгоды, произошедшие с ним с самого рождения. При этом её откровенно сторонились, хотя она родилась и жила всю осмысленную жизнь в этих краях, а самые здоровые из жителей могли позволить себе роскошь в виде слегка прикрытой лестью ненависти. Выходила странная ситуация, когда Агнессу одновременно желали видеть в каждом доме, чтобы пожаловаться, но позвать просто так — нет, ни за что, она же ведьма! Особенно её сторонились сверстники и дети, словом, те, кому приходилось болеть редко, да и жаловаться тоже пока было не на что. Чуть-чуть выручал стальной авторитет бабушки, которую боялись до необходимости менять штаны и уважали до беспрекословного подчинения абсолютно все.
Сегодняшний обход проходил очень даже ничего, Агни уже всерьёз подумывала о том, что к обеду успеет вернуться домой, но тут, сделав очередной поворот, увидела выходящую из дома неприятность.
«Неприятность» звали Ликон — её ровесник, примерно того же возраста, чуть ниже, чуть шире, с глубоко посаженными чёрными глазами и такого же цвета волосами. Его Агни терпеть могла в очень умеренных дозах. Во-первых, он был болтуном, каких ещё поискать надо. Во-вторых, жутким идеалистом и оптимистом. Ну, а в-третьих он был в неё влюблён и пользовался каждой возможностью пообщаться, зачастую даже в ущерб себе. С другой стороны, на него распространялась скидка: Ликон — один из немногих в деревне, кто относился к Агни как к живому человеку.
Попытка резко развернуться и скрыться там, откуда пришла, успеха не возымела. Её нагнали сначала радостным «приветом», а затем, похрустев снегом, и физически.
— И тебе не болеть, — напуская на себя ауру серьёзности и сосредоточенности, ответила Агни. — Я тут ведьмовством занимаюсь, поэтому…
Она выразительно тряхнула сумкой, выражая невиданный для такого простого жеста спектр значений.
— Ничего, я с тобой пройдусь! — радостно воскликнул Ликон.
— Ну, пошли, — пожав плечами ответила Агни, серьёзно рассчитывая, что в одном из следующих домов попадётся кто-то с «женскими» вопросами, и горе-ухажёр, красный, как рак, ретируется.
Но ни в следующем, ни в доме за ним, ни до самого конца деревни, ни у кого не оказалось даже минимальной жалобы. Возможно, всему виной была аура её спутника — тот был настолько весел и жизнерадостен, что жаловаться при нём выглядело кощунством.
Сам Ликон всё это время вился вокруг Агни, рассказывая что-то, перекрикивая ветер и снег. Слушала девушка вполуха, смутно улавливая слова «череп» и «монстр», которые периодически складывались в смутно отдающие глупостью и наивностью предложения. Оказавшись на краю деревни, она, понимая, что теперь-то деваться некуда, нехотя сказала:
— Ну и что за череп такой? Показывай!
Ликон повиновался молниеносно, извлекая на свет из-за пазухи нечто желтоватое, с тремя рогами, пятью глазницами и смутным количеством зубов, на подсчёт которых ушёл бы не один вечер. Чувствовалась рука мастера.
— У Джека выменял? — спросила ведьма, вертя череп в поисках клейма производителя.
Джек, он же Джек Монстролов, он же ещё с десяток дурацких имён, жил неподалёку в фургончике. Являл он собой типаж наивного, но очень упрямого простака, всем сердцем верящего в то, что боги наказали ему охотиться на нечисть. Нечистая сила его старательно избегала, верно полагая, что прибей они его, за ними явится уже кто-то умнее и опаснее. Поэтому Джек упорно прочёсывал окрестные леса, периодически попадая в свои же ловушки, и радостно врал о легионах тьмы лично им сокрушённых. В свободное время Монстролов промышлял торговлей всяческой лабуденью, якобы им добытой, достойной магазина сувениров. В числе товаров, как очень хорошо знала Анги, были и черепа невиданных монстров из папье-маше.
— Монстр состоял из бумаги и представлял чудовищную пожароопасность, — с усмешкой отламывая у черепа один из рогов, сказала Агни.
Ликон как-то стушевался и всем своим видом выражал разочарованность. Агни посмотрела на его по-щенячьи обиженные глаза и не выдержала. Порывшись в своей сумке, она извлекла небольшой, в пару сантиметров, корешок.
— Держи, — вручила она юноше. — Весной, как снег сойдёт, мелко-мелко, хоть в порошок, натри да рассей над участком земли.
— Ух ты, тёплый! — воскликнул Ликон, принимая подарок. — А что это?
— Драконий корень.
— И что он делает?
— Посеешь — увидишь, я бы даже сказала, почувствуешь. Не вздумай только его есть! Помнишь, прошлой весной пожар у деда Нани? Это он его в самогон бросил. Буквально щепотку, «для вкуса».
Ликон показательно выпучил глаза, всем видом показывая, что то пожарище со всполохами синего пламени деревня ещё не забыла и забудет не скоро.
Закончив обход, Агни зашагала домой, попутно болтая о чём-то с Ликоном на отвлечённые темы. Проходя мимо одного из домов, в голове у неё зазвонил колокольчик интуиции. Колокольчик этот она старательно берегла и всегда к нему прислушивалась.
Интуиция остановила её возле дома дядьки Старопоня — столяра и человека достаточно самодостаточного во всём, кроме необходимости наличия собутыльников. Ценой трёх пальцев Старопонь весьма ловко освоил азы первой помощи и самолечения, поэтому к Агнессе обращался редко. Она его также навещала нечасто и по делу — стульчик там заказать или стол новый.
Сегодняшний день исключением не являлся, и, если бы не интуиция, ведьма пошла бы дальше. На первый взгляд всё было в порядке: дом цел, из трубы мерно валил лёгкий дымок, никто не шумел. Задумчиво хмыкнув, Агни пошла вовнутрь. Входная дверь оказалась открытой и, чуть скрипнув, явила её взору выражение «живёт своими руками». Дом Старопоня целиком был забит его же изделиями разной степени готовности и удачности. Пахло соответствующим образом, разве что с лёгкой примесью гари. Источник запаха обнаружился в печке в виде кипящего котелка с чем-то когда-то вареным, а теперь, скорее, жареным.
Неподалёку нашёлся и сам столяр, мирно лежащий лицом на столе со стаканом в руках. Прозрачная бутыль с мутным содержимым довершала картину случившегося. Агни бы пошла дальше по своим делам, если бы Ликон не споткнулся обо что-то, устроив грохот и балаган.
Старопонь даже не дёрнулся, хотя проблем со слухом до этого не испытывал. Агнесса, хмыкнув, подошла и попыталась его разбудить. Оказалось, что спит столяр странно — без дыхания и холодный, как лёд.
— Беги ко мне домой, позови бабушку Изельду сюда, — сказала Агни юноше.
— Но… — Ликону явно не хотелось встречаться со старой ведьмой.
— Бегом! — Агнесса добавила в голос чуть командных ноток.
Ликон смиренно исчез, а снаружи послышался усердный, удаляющийся топот.
Старопонь на это продолжал никак не реагировать. По виду он вообще был мёртв, причём давно. Агни, так уж сложилось, за свою жизнь вдоволь насмотрелась на мертвецов, чтобы заметить отличия. Начать хотя бы с того, что столяр оставался подвижным. Ведьма без труда подняла и согнула его руку, как человеку без сознания. У трупов это проделать было не так уж и просто. При дальнейшем осмотре она нашла на шее подозрительный укус, явно вампирской работы.
Бабушка Изельда появилась минут через двадцать, одна, чуть более встревоженная, чем обычно. Наставница Агни была сухенькой старушенцией в потрёпанном, давно выцветшем платье с двумя тёмными провалами на месте глаз, возраста крайне неопределённого. Настолько, что даже деревенские старожилы впадали в ступор, пытаясь ответить на вопрос, сколько же ей лет. У Агнессы, которая в это особенно не лезла, вообще создавалось впечатление, что старая ведьма прилично так старше самого Любятова.
Несмотря на гарантированную слепоту, Изельда первым делом осмотрелась, затем крючковатым носом принюхалась и только потом подошла к столяру. Потрогав его, она недовольно пробурчала:
— Кровь, кровь, вечно одно и то же. Сколько зубов на укусе?
— Два.
Изельда почесала столяру нос и задумчиво проскрипела:
— Давно в наших краях не было вампиров, всех извели вроде. А тут нате, да ещё зимой… — старая ведьма неожиданно встрепенулась и, скривившись, как от зубной боли, сказала. — О нет! Только не он!
— Что? Кто? — не поняла Агни.
Ответ пришёл сам собой вместе с дверью, которую попытались открыть с пинка. К сожалению, та открывалась на себя.
Оправившись от конфуза, в комнату вошёл мужчина лет сорока, в широкополой шляпе, с безобразными бакенбардами, в не менее безобразном плаще и огромными ботинками на металлической подошве. В руках он держал древний, явно видавший лучшие времена арбалет, к счастью, незаряженный. Чудо-юдо прогромыхало в их сторону и воскликнуло:
— Я слышал, тут какие-то проблемы с вампирами!
— Тебе послышалось, Джек, — ответила Агни, глядя на Монстролова и думая, как бы того убрать куда подальше отсюда.
— Нет смысла таить угрозу! Меня не проведёшь, от этого дома на версту несёт вампирьей поганью!
Агни, у которой уже глаза слезились от запаха недавно обработанной древесины, возмущённо чихнула.
— Да-да, поняли мы, — проскрипела Изельда недовольно. — Иди отсюда, болезный.
— Хорошая мысль, бабуся, — старую ведьму передёрнуло как от удара молнией, — отправлюсь на поиски незамедлительно!
Что-то напевая про героический путь и несломленный дух, Джек удалился. Изельда пододвинула один из стульев и, ощупав его на отсутствие заноз, села. Затем из одежды была извлечена старая трубка и табак. Выпустив кольцо дыма, она сказала:
— Этот, — весьма точный для слепого человека кивок на Старопоня, — скоро вампиром станет. Я тут побуду, за ним пригляжу. А ты, — трубкой, вновь безошибочно ткнули в сторону Агни, — Агнесска, иди и найди укусившего.
Изельда хорошо затянулась и, выдыхая дым, добавила:
— И за этим убогим пригляди… где ж ещё такого дурака сыщешь…
Тут её внимание привлекла бутылка с мутной жидкостью. У Старапоня незамедлительно был отобран стакан.
— Мне стоит с собой что-нибудь взять? — спросила Агни.
— Думаю, осину ты здесь найдёшь. Вооон, кажись, в углу какой-то колышек торчит, — не отрываясь от процесса совмещения самогона со своим организмом сказала старая ведьма. — Можешь ещё чего серебряного взять на всякий случай.
Агни, прихватив колышек, порылась в столешнице и задумчиво извлекла серебряную вилку.
— Не знаю ни одного существа во вселенной, кому бы пришлась по душе вилка в глазу, — угадывая, а, возможно, читая её мысли, сказала Изельда.
Агнесса спорить не стала — бабушка редко ошибалась в своих советах, явно подглядывая в будущее. Да и вообще, несмотря на слепоту, видела больше других
Джека ведьма нагнала на самом краю деревни. Тот куда-то уверенно шагал.
— Я иду на встречу опасности, миледи, и там будет опасно! — уверенно заявил он, заметив Агни. — Нет нужды рисковать!
— Ничего, я как-нибудь справлюсь, — заверила его девушка.
Она внимательно осмотрела гордого охотника на вампиров и спросила:
— А почему твой арбалет не заряжен? И где стрелы?
— Болты! — поправил её Джек, задумчиво хлопая себя в поисках оных, но, так ничего и не найдя, он заявил. — Ничего страшного, мой меч рубит даже камень!
Агни ещё раз на него посмотрела, но об отсутствии при нём каких-либо ножен с мечом упоминать не стала. Тем временем они куда-то целенаправленно шли, и это не могло её не беспокоить.
— Куда идём? — спросила она.
— Да дом тут есть заброшенный в километре, за холмиком тем, — добродушно ответил Джек. — Я прошлой ночью видел там свет!
— Чумная хата что ли? — вспоминая окрестности, уточнила Агни.
Джек остановился и аккуратно спросил:
— Кстати, а почему она так называется?
Агни вспомнила, что одно время Монстролов там ютился, что-то вытворив со своим фургоном.
— Из-за чумы и называется, — пожала плечами ведьма и успокоила его, — дело было лет десять назад.
Джек явно облегчённо выдохнул и пошёл дальше.
Про хату эту, являвшую собой тёмное, перекошенное строение, подгнившее и давно заброшенное, постоянно ходили какие-то весьма глупые слухи. С периодичностью в полгода-год появлялись новости, что там опять кто-то поселился, теперь уже точно-точно, и скоро это милое создание пожрёт весь самогон в округе. Не меньший бред рассказывали и про былых владельцев хаты.
Агни была тогда слишком маленькой, чтобы ясно запомнить её погибших жильцов, но по косвенным признакам можно было установить, что они точно не были вампирами, водяными, лешими, оборотнями, кикиморами, домовыми и прочими многочисленными представителями местных легенд. Ведьма знала, что потенциально все вышеперечисленные действительно могут водиться в округе, а некоторые, как домовые или лешие, действительно встречались. Однако поверить в то, что огромное живое дерево способно не только заболеть бубонной чумой, но ещё и умереть от неё, было сложно. Ещё сложнее поверить в это можно было в случае с домовыми, народцем крепким и, прямо говоря, практически неуязвимым.
Агнессе однажды довелось наблюдать битву между двумя такими, которые что-то не поделили. Она в жизни не могла представить, что милые, забавные, лопоухие гномики способны швыряться друг в друга валунами с человека ростом, да ещё и без видимых последствий.
Что удивительно, в кои-то веки строение и вправду оказалась не пустым: в одном из кривых окон горел слабый свет. На этот раз Джеку повезло: дверь хоть и открывалась наружу, но от его могучего пинка просто развалилась. Внутри, при свете нескольких свеч обустраивался бледноватый джентльмен во фраке с торчавшими из-под верхней губы зубками. Для полноты картины ему не хватало таблички с надписью «ВАМПИР».
— Ах времена, ах нравы! Без стука в дверь входить! — театрально воскликнул он и тут же, другим, более задумчивым тоном сам себя поправил. — Впрочем, за стук можно принять удар ногой…
— Смерть твоя, адская погань, пришла! — взревел Джек.
Вампир на это обратил мало внимания, лишь поинтересовался:
— А вы чьих будете, милсдарь?
— Я — Джек! Монстролов! Погибель вампиров! Смерть…
— А-а-а, да-да, наслышан, — вампир вежливо покивал, выслушивая многочисленные титулы, а затем громко щёлкнул пальцами.
Джек в ту же секунду с громоподобным храпом повалился на пол. Агни, вздохнув, спросила:
— А вы сами-то чьих будете?
Вампир, до этого её не замечавший, удивлённо посмотрел на девушку.
— Моё имя Максимилианос де Зеригос! — он подплыл по воздуху к ведьме. — Не желаете ли выпить со мной чего-нибудь красного, тёплого, примерно третьей группы, положительного резуса?
— С вампирами не пью, — скрестив руки, ответила ведьма.
— Ах, какая досада, ц-ц-ц, — вампир противно поцокал языком, а затем громко щёлкнул пальцами.
Это не произвело никакого эффекта. Агни на секунду показалось, что ей кто-то настойчиво предложил пойти поспать, на что она лишь показательно зевнула — такие фокусы на неё не действовали. Вампир в задумчивости остановился и спросил:
— С кем имею честь?
— Агнесса да Безразницы, — передразнивая вампира, ответила та. — Ученица ведьмы.
— Ах! — воскликнул Максимилианос, извлёк из кармашка какую-то брошюрку, и, поднеся к глазу монокль, принялся перечитывать.
— Вечно эти в турагенстве забывают самое важное! То джакузи нет, то персонал сплошь лютеране. Один раз, вы только представьте, мне пришлось спать, о ужас, в берёзовом гробу! Какой позор! — театрально хватаясь за сердце, с недовольством воскликнул вампир. — Извините, из-за канцелярской ошибки придётся вас убить!
Он так резко и неожиданно к ней бросился, что Агни только и успела выставить вперёд руку с первым попавшимся — вилкой. Та глубоко вошла вампиру в глаз. Он, шипя, отпрыгнул, попутно пытаясь вынуть столовый прибор и причитая:
— Ау, как больно! Она ещё и церковная!
Пока он возился, Агни подняла арбалет Джека, кое-как взвела его, положив на место болта осиновый кол. Этим оружием она пользовалась первый раз в жизни, поэтому на всякий случай подошла едва ли не в упор и выстрелила.
Кол угодил вампиру аккурат в район печени. Тот отвлёкся от попыток достать из глаза вилку, потрогал его и, задумчиво сказав: «ну почему так банально!», рассыпался прахом.
Убедившись, что Джек в порядке и просто спит, Агнесса забрала те вампирские вещи, которые сочла опасными: подозрительное дамское зеркальце, ритуальный кинжал и банку с чем-то красным. Строго говоря, это были вообще все вещи кровопийцы, кроме массивного гроба из чёрного дерева, который она бы всё равно не утащила. Его ведьма решила оставить Монстролову — пускай позабавится, всё равно ему никто не поверит.
Джека она будить не стала: на улице ещё было недостаточно холодно, чтобы всерьёз замёрзнуть, зато вполне достаточно, чтобы Джек не покидал свой фургончик пару недель и никому не докучал.
Когда Агни вернулась, возле хаты Старопоня собралась приличная толпа, что-то бурно обсуждавшая. Зная местных, ведьма могла дать руку на отсечение, что все всё уже знали и уже бы давно вошли в сам дом, но на крыльце с невинным видом курила трубку Изельда.
— Опоздала ты, Агнесска, ох, опоздала, — качая головой, сказала бабушка.
Наигранно кряхтя, она поднялась и зашла вовнутрь, Агни последовала за ней. Старопонь, изрядно побледневший и усохший, сидел за тем же столом. Перед ним, как на параде, стояло штук пять бутылок самогона. Кровососущий столяр наливал себе стакан напитка, залпом выпивал и, приговаривая: «не чувствую, не чувствую!», повторял процесс.
— Вампиры не ощущают вкуса еды, — сообщила Изельда, жалобно качая головой. — Только одно им дарит наслаждение…
— Как же я работать буду? — обращаясь не понятно к кому, спросил Старопонь. — У меня же руки трясутся без ста грамм!
Агни задумчиво извлекла из сумки банку, забранную у Максимилианоса. Столяр уставился на неё, словно зачарованный. Изельда аккуратно открыла её и мизинцем попробовала содержимое. У Старопоня, который, не отрываясь, наблюдал за этим, только что слюни не потекли.
— Но-но, зубастый, — пригрозила Изельда. — Агнесска, плесни ему каплю из банки в стакан.
Агни, примерившись под голодным взглядом Старопоня, выполнила указание старушки. Столяр залпом выпил и аж подпрыгнул от радости:
— Чувствую! Вкус! Как раньше!
Тотчас новообращённый вампир закинул в себя без перерыва ещё три стакана и, этим удовлетворившись, блаженно улыбнулся, демонстрируя выступающие клыки.
— Угу, — согласилась с ним Изельда, — Тебе этой капли на месяц хватит, дальше брать будешь у Агнесски. Одна капля в месяц, не больше.
Старуха вразвалочку пошла на выход, и, уже стоя в дверях, вспомнила:
— Всё осиновое лучше выкинь, да на солнце лишний раз не выходи.
Старопонь махнул рукой, показывая, что это он как-нибудь переживёт. Толпа снаружи нахлынула на них, на что Изельда только махнула рукой и, решительно проталкиваясь, пошла домой.
— Разве ему хватит капли? — спросила Агни, когда они отошли от дома столяра.
— Да, — старая ведьма выразительно сплюнула, — тьфу, то не человечья кровь — драконья. Посильнее будет, главное — не перебарщивать с дозой.
— А что будет, если налить больше? — наученная всегда уточнять все детали, спросила Агнесса.
— Лопнет от счастья, — с кривой ухмылкой ответила Изельда. — Силы-то много в кровушке-то драконьей, да вот сосуд подкачал. От вампира в нём — капля на кончике иглы, пшик, одно название, хотя свою часть сил этот бедолага всё равно получит.
— А дальше что?
— А что дальше? Он как пил, так и дальше будет, из дома носа не показывает — тоже всё по-старому. А осиновый кол кому угодно вбей в грудь — едва ли выживет. Стабильность и процветание!
Комментарий к Время ведьмовства Та самая супер-премьера с некой троицей:
https://ficbook.net/readfic/6040668/17541702#part_content
И оригинал: https://ficbook.net/readfic/5800706
Так же минутка саморекламы, мой рассказик про смерть и о том что случается после (ни на что не намекаю, но кое-кто из него, может быть, а может и не быть, с некоторой долей невероятности, появиться где-то по тексту): https://ficbook.net/readfic/8353829
====== Не ходите дети в лес ======
Агнесса аккуратно, несколько недоверчиво дотронулась до причудливой деревянной фигурки чуть короче пальца. Таких перед ней было шестнадцать и столько же на другой стороне доски.
— Так, давай ещё раз, — вымученно сказала она. — Вот эти маленькие, которых много?..
— Пешки. Ходят на одну клетку вперёд и бьют по диагонали от себя, — Ликон попытался выдрать у себя клок волос.
— Ага, а вот эти башенки ходят по прямой и так же бьют, — довольная своими познаниями в шахматах сказала Агни.
Идея научиться играть в эту игру принадлежала самой ведьме и возникла из того простого обстоятельства, что снаружи была зима, а делать долгими вечерами было откровенно нечего. Карты же приелись настолько, что бабушка Изельда просто сдавала, говорила, кто победит, и заново тасовала.
Обучение продвигалось плохо. По неизвестным причинам правила шахмат усваиваться мозгом ведьмы не желали наотрез. Последние три часа, скорее, напоминали пытку. Причём, учитывая энтузиазм Агни, пытку именно Ликона. Они сидели у него дома, решительно оккупировав самый большой стол.
Юноша поначалу отнёсся к затее очень воодушевлённо: он был единственным в округе, кто умел играть в шахматы, и даже раз в год ездил в Марку, где неизменно проигрывал какому-то «растрёпанному пареньку в шортах».
Его наставнического запала хватило где-то на полчаса, затем начались пять стадий принятия того факта, что затея обречена на провал. На данный момент прошло три часа, и Ликон находился на этапе депрессии.
— Так, а этот, — Агни подняла в воздух «коня», — эта загогулина ходит…
— Это конь, и он ходит буквой «Г», — смотря куда-то очень-очень далеко, возможно, в другую вселенную, где не изобрели шахматы, отрешённо ответил юноша.
Наступила пауза. Было отчётливо слышно, как у ведьмы от перенапряжения скрипят мозги.
— Но ведь… — она растерянно подняла руку и сразу опустила.
Ещё немного подумав, ведьма сама себе кивнула и решительно поднялась.
— Ты куда? — удивлённо спросил Ликон.
— Не нравится мне эта игра, она неправдоподобная. Где же видано чтобы кони ходили буквой Г?
Агни нарисовала в воздухе что-то вроде квадрата-инвалида, изображая этот «невозможный» маршрут.
— Но… — Ликон собирался было начать спорить, но неожиданно сообразил, что так даже лучше. — Чем теперь займёмся?
— У тебя есть ещё игры? — как будто не она только что не смогла освоить шахматы, спросила Агни.
Ликон покосился в угол, где торчала потрёпанная коробка с загадочной надписью «D&D» на торце, и отрицательно покачал головой.
— Может, ты меня лучше чему-нибудь научишь? — юноша притворно задумался. — Например, магии!
— А я разве маг? — почесав голову, спросила ведьма.
— Ну-у-у, я не знаю, — пожимая плечами, сказал Ликон. — Ты же ведьма. Должна же уметь, ммм, ведьмовать? Звучит похоже!
— Резонно, — без энтузиазма согласилась Агни. — Ладно, давай начнём с азов — сходи сделай мне чего-нибудь горячего, вроде чая.
— Это чтоб призвать силы стихий на помощь?
— Что-то в этом роде.
Пока юноша выполнял поручение, Агнесса сидела и задумчиво смотрела на свои руки. Она никогда не задумывалась, умела ли колдовать. Агни была ведьмой — профессия, тесно связанная с магией, но отнюдь не про неё.
Когда у неё гостила её подружка Рин, Агнесса видела, как та применяет заклинания. Но сама она никогда так не делала. Магия всегда приходила к ней на помощь сама, без слов, просьб или молитв. Но только тогда, когда это действительно было нужно.
— Твой чай, — ставя перед ней кружку и тем выводя ведьму из своих мыслей, сказал Ликон. — Так с чего начнём?
— Вот тебе первый урок: подчинение своей воле. Я сказала — ты сделал мне чай…
— Но я и сам хотел предложить выпить чаю, — юноша указал на свою кружку с надписью «если не мы, то ток!», стоявшую рядом.
Агни задумчиво посмотрела на него, загадочно улыбнулась и, отпив напитка, сказала:
— Видишь — всё согласно плану! — ещё глоток. — А если серьёзно, то я не знаю. Этого не объяснишь, это глубже… от рождения…
Она запнулась понимая, что сморозила чушь.
— То есть ведьмой рождаются, а не становятся? — продолжил мысль Ликон. — Я просто тут прочитал пару книг…
Агнесса тихо запаниковала: её авторитет находился под серьёзной угрозой. Ответа на этот вопрос у неё не было. Она уже была ведьмой, это было её частью с самого рождения. Но это не означало, что других путей не было.
— Эээ, мне показалось или снаружи кто-то кричал? — стараясь выиграть себе время на раздумья, спросила Агни, притворно прислушиваясь.
Ликон пожал плечами и выглянул за дверь. Некоторое время он что-то там высматривал и, наконец, сообщил:
— Говорят, кто-то потерялся в лесу.
Агни издала стон раздражения. Местные терялись в окрестных лесах с упорным постоянством. Разговоры, предупреждения, даже запугивание — ничего не помогало. На любой её довод всегда находился кто-то, кто вслух или про себя вспоминал, как он зашёл на пару метров вглубь и выжил. Следовательно, теперь можно ходить сколько угодно и куда угодно. И плевать что зима, темнеет быстро, ям из-за снега не видно, а зверьё голодное.
— Можно мне с тобой? — делая глаза котёнка перед пустой миской с кормом, попросил Ликон.
Ведьма скептически на него посмотрела и спросила:
— Ты ведь понимаешь, что придётся долго и нудно блуждать по заснеженному лесу, рискуя нарваться на зверей или замёрзнуть насмерть?
Юноша ответственно кивнул и с видом, словно всю жизнь готовился к этому моменту, пошёл собираться. Агни безразлично за этим наблюдала, думая над тем, что некоторым только дай повод пострадать. Вернувшись, Ликон непременно заболеет, и пока ведьма будет его лечить, он станет рассказывать, что больше в такие авантюры ни ногой.
К тому же с лесом у Агнессы были специфические взаимоотношения, которые следовало держать подальше от лишних глаз. Поэтому от юноши, во избежание лишних слухов, следовало бы избавиться. Или нет?
«Хочешь узнать, каково быть ведьмой? Будет тебе урок!» — зловредно подумала Агни и решила отправиться сразу к тётке Феме.
Мадам Фатум, она же тётка Фема, была местной достопримечательностью. Занималась, как сама говорила, «прогнозированием с низкой вероятностью осуществления», проще говоря, — гаданием. Будущее ей было открыто не больше, чем остальным, то есть примерно никак. Чего она сама и не скрывала. Тем не менее к ней ходили, не столько, чтобы услышать что-то конкретное, сколько ради зрелища. По этой части мадам Фатум была весьма продвинута, порой выдавая шедевры по части работы с визуальными эффектами и реквизитом.
Агни нехотя, шёпотом и только когда рядом никого не было соглашалась, что между ними есть что-то общее — в целом гадалка лила воду на ту же мельницу, что и ведьма. Только брала за это деньги, что меняло абсолютно всё.
Ни разу в жизни Агнесса не взяла за свою помощь ни копейки, сколь сложной она ни была. Еду брала, одежду, какие-то мелочи или услуги, но деньги никогда. Бабушка Изельда всегда по этому поводу повторяла одно и то же:
— Ведьмы не продаются! То, что мы делаем, делаем потому, что должны помогать, потому что можем чем-то помочь, а не за звонкие монеты! Старую одежду брать — запросто, её всегда можно перешить или отдать кому нужно, еду, питьё, изделия — всё это всегда кому-то нужно. Деньги же только развращают!
Тётушка Фема была полноватой женщиной за шестьдесят с кудрявыми, длинными, тёмными волосами. В образе её всегда сопровождал роскошный восточный халат, расшитый под золото, самых ярких расцветок, такая же вызывающая косметика и множество украшений везде, где можно, и, скорее всего, там, где нельзя. Вне своего амплуа одежда тётушки Фемы была скромнее, а главное практичнее: исчезали многочисленные кольца, браслеты, серьги и амулеты. Оставалась только косметика и появляющиеся, как грибы после дождя, ярко-синие бигуди, придавая женщине вид матриарха какого-то очень дикого племени, которая забежала на пять минут домой сварганить мужу пельмешек.
Агни застала её в небольшой примерочной, как раз где-то посередине процесса. Уже исчезло повседневное платье, был в приведён в порядок макияж и волосы, а вот халат ещё не возник. Последнее так смутило Ликона, что он, закрывая глаза руками, выбежал наружу.
— Любовь тебя ждёт, Агнеска, — слишком уверенно заявила гадалка.
— Сплюньте, — как от угрозы какой-то отмахнулась ведьма. — Вы что-нибудь про потерявшегося ребёнка слышали?
— А то! — мадам Фатум загадочно подмигнула и принялась выкладывать всё, что знала.
В этом плане ходить к гадалке было куда удобнее, чем бегать по всей деревне в поисках нужного человека, который в свою очередь тоже где-то бегал, скорее всего, испуганный и растерянный. Фема всегда всё знала, никуда не ходила, была кратка и лаконична. Идеальный агрегатор местных новостей.
— Иришка маленькая играла с другими детьми на западной окраине. Те её подначили, и она ушла в лес. Не вернулась. Староста Ерепонт собирает добровольцев на поиски.
Мадам отхлебнула водички и развела руками, показывая, что на текущий момент — это всё, что она знает. Агни благодарно кивнула и заторопилась в центр. Нужно было срочно остановить старосту и предотвратить дальнейшие жертвы.
Ликон ждал снаружи, порядком подмёрзший, но всё такой же неутомимый. Перспектива ругаться со старостой его ничуть не отпугнула, поэтому вместе они двинулись в центр Любятова.
— А что мы будем делать, если в лесу на нас нападут волки? — спросил по пути юноша.
— Лично я расслаблюсь и подумаю о вечном, — ответила Агни.
— Это зачем?
— Мясо от испуга становится жёстче. Зачем устраивать бедным животным несварение? — пожимая плечами ответила ведьма и добавила. — Убежать ты от них всё равно не сможешь.
— А на дерево залезть?
— Хорошо, залезешь ты, потом что? — внимательно удостоверившись, что перед ней стоит всё тот же Ликон, для которого и невысокий забор был серьёзным препятствием, уточнила Агни.
— Ну… они же должны уйти?
— Куда? Еда прямо над ними, просто подождать денёк, и сама упадёт вниз.
Ликон серьёзно задумался над сказанным. Пока он молча переваривал новую для себя информацию, Агнесса прикинула, как будет отговаривать старосту от поисков.
Ерепонт был мужиком крепким, неглупым и достаточно смелым. Все эти качества несомненно красили его как человека, но в лесу помогали мало, к тому же сопровождать его будет…
О Джеке Монстролове Агни старалась не вспоминать, искренне надеясь, что тот пока не в курсе, и она успеет всё разрешить до его появления. К счастью, дорогу до фургончика Джека сильно замело, поэтому скорость реагирования упала в разы, что значительно облегчило ведьме жизнь. Силы зла могли спать спокойно — воин света застрял в снегу.
Дом Ерепонта располагался практически в самом центре деревни. Был он не лучше, но и не хуже остальных, разве что чуть больше. Чин старосты в Любятово почётным не считался, скорее, был чем-то, от чего по возможности стоило отказаться, как и от любой лишней ответственности. В чём именно эта ответственность заключалась никто не знал и разбираться не желал. Жизнь же в деревне текла сама собою, и никакие управленцы ей были не нужны.
Мысленно приготовившись к скандалу, ведьма постучалась в дверь старосты. Некоторое время спустя знакомый голос сообщил:
— А-а-а-ткрыто!
— Это вообще-то мой дом! — возмутился другой голос, судя по тембру, принадлежавший самому Ерепонту.
— И это, вообще-то, дом Ерепонта! — ехидно добавил первый голос.
Принадлежал он бабушке Изельде, которая вольготно сидела на единственном стуле и, судя по виду, отчитывала старосту.
— Вон внучка моя, она и пойдёт искать! — махнув рукой в сторону вошедших, сообщила старая ведьма.
Ерепонт несколько брезгливо осмотрел сначала Ликона, и, убедившись, что на внучку он не похож, чуть более внимательно исследовал Агни. Дело в том, что к своим прочим достоинствам староста был человеком куда как более прагматичным, нежели остальные селяне, и ведьмам откровенно не доверял. Прямо в чём-то обвинять он их не собирался, но косые взгляды и не самые лестные слова периодически в их адрес бросал.
— То есть она и этот задохлик справятся лучше, чем я и десяток мужиков? — уточнил Ерепонт.
— Нет, думаю, и без задохлика Агнесска управится, — судя по тону, не в первый раз сообщила Изельда. — А пока мы спорим, девочке лучше не становится!
Агни уловила в голосе старухи опасное предупреждение — ей явно начинало надоедать ругаться. Вообще бабушка обладала поистине титаническим терпением человека, который чрезвычайно долго общается с людьми. Соответственно, вывести её из себя можно было только соизмеримой по масштабам глупостью и, разумеется, последствия были такими же масштабными. Староста тоже что-то такое ощутил и сдался:
— Хорошо, хорошо, пускай попробует, — сказал он и примирительно добавил, — мне-то главное, чтоб с дитём всё в порядке было… Может, это… вас наливочкой угостить? Только вчера из погребка выудил, грушевая!
— С рябинкой? — хитро поинтересовалась Изельда, которая могла по настойкам докторскую диссертацию написать.
— А то!
Агни ещё не слышала, чтобы бабушка отказывалась от наливочки и других угощений, поэтому, за рукав потянув Ликона, вышла.
— Ну, а теперь в лес? — радостно спросил юноша.
— Теперь за моей метлой — там снега по колено и волки голодные, — сообщила ведьма.
— О! — только и сумел ответить юноша.
Полёты на метле — удовольствие весьма специфическое. Большую часть года, за исключением тёплых летних дней без сильного ветра, осадков и палящего солнца, летать было весьма неприятно. Холодно, неудобно, вечно что-то застревает в волосах и весь полёт шевелится, а ещё птицы, летящие по своим птичьим делам и не привыкшие к людям в небе.
Ликон обо всех этих прелестях похоже даже не подозревал, поэтому возбуждённо крутился рядом, пока Агни извлекала из сарая старую, видавшие лучшие годы метлу. На его глазах ведьма, дополнительно утеплившись и укутавшись, довольно неуклюже на неё села.
Юноша кое-как забрался позади нее и растерянно спросил:
— А за что мне держаться?
— Много вариантов? — раздражённо буркнула Агнесса.
Убедившись,что Ликон понял намёк, и, поправив его руки у себя на талии, она поднялась в воздух.
В лицо ей ударили холодный, колючий ветер, неприятный снег и совсем чуть-чуть эйфория от полёта. Летела ведьма на юг от деревни, старательно что-то высматривая внизу. Зимний лес представлял собой равномерный белый ландшафт, щедро утыканный палками-деревьями. Найти что-то маленькое, перемазанное снегом и испуганное — нереально. Впрочем, Агни и не собиралась. У неё в лесу были свои «связи».
Увидев небольшую полянку с огромным валуном по центру, она решительно пошла на посадку. Агни совершенно забыла о том, что летит не одна, поэтому в определённый момент снижение перешло в падение. К счастью, внизу ждал мягкий, бодрящий снег.
Ликон, дрожа от холода, растерянно огляделся и спросил:
— Т-ты в-видела что-то?
— Да, вон, за твоей спиной, — как бы небрежно сказала Агни.
Юноша обернулся и, к своему удивлению, обнаружил за спиной старое жилистое дерево с парой пожухших листочков. Ведьма проследила за его взглядом и довольно усмехнулась: он смотрел на ветки и не мог понять, почему на тех нет снега.
К ужасу Ликона дерево, сильно скрипя, зашевелилось, превращаясь в кошмар любого лесоруба — лешего. Агни не понаслышке знала, что об этих защитниках леса ходит весьма много мрачных историй. Некоторые из них она сама усердно распространяла.
— Оосин, — обратилась она к дереву, — это Ликон, друг. Ликон — это Оосин, леший.
Юноша посмотрел на него взглядом человека, который очень сильно жалел, что сегодня проснулся.
— Друууг леесаа? — рассматривая гостя, тягучим голосом спросил леший.
— Скорее, турист, — пояснила ведьма. — Тут, кстати, маленькая девочка не терялась, ты не в курсе?
— Лесааа спяят, Оосин спииит, — сообщил леший.
Агни тяжело вздохнула, прекрасно понимая, к чему клонит этот деревянный лентяй.
— Мне нужна помощь. Это важно, на кону жизнь!
— Зимооой дерееевья спяят, а не бегаают за сааженцами лююдей, — проворчал Оосин и медленно потопал в лес.
Убедившись, что леший отошёл, Ликон осторожно сказал:
— Ты уверена? Он же несколько лет будет так идти!
Оосин неожиданно повернул к нему голову:
— Турииист, — сказав это, леший растворился в воздухе, оставив Ликона в полном смятении.
— Интересные у тебя друзья, — чуть отойдя от увиденного, заключил юноша. — Как ты с ним подружилась вообще?
— Заблудилась в лесу. А он меня нашёл, взял за ручку и вывел, по пути рассказывая какую-то сказку про жёлуди, — с улыбкой ответила Агнесса.
— Я думал, они агрессивные, нападают на тех, кто в лесу ходит.
— Только если выбора нет. Обычно он просто буреломы на пути создаёт. Но если разозлить этого старого скрипуна — мало не покажется.
— Так это и значит — быть ведьмой? Находить общий язык со всеми?
Агни пожала плечами, не совсем его поняв.
— Это он меня нашёл, а я просто попросила отвести к бабушке.
Ликон хотел что-то сказать, но так же неожиданно, как и исчез, появился Оосин. В руках он бережно держал девочку без сознания. Аккуратно передав её Агни, леший сообщил:
— Нашёёл.
Ведьма внимательно осмотрела ребёнка. Девочка была живой, но очень замёрзшей, настолько, что едва дышала. Вдобавок, было в ней что-то странное, инородное, явно магическое — какое-то проклятье.
— Где ты её нашёл? — серьёзно спросила Агнесса.
— В лесуу, — очень неопределённо ответил Оосин.
— Далеко отсюда?
— На запаападе, блиизкоо.
Агнесса выдохнула, собираясь с мыслями. Девочку кто-то похитил и проклял, но времени его искать, ориентируясь на смутные географические показания лешего, не было. Нужно возвращаться.
— Спасибо за помощь! — на ходу крикнула ведьма, вскакивая на метлу.
Ликон чуть менее неуклюже забрался следом. Напоследок он, не зная, как прощаются с лешими, помахал тому ручкой. Оосин проводил его непонимающим взглядом и, бормоча что-то про глупые молодые деревья, уполз спать дальше.
Агни летела так быстро, как только могла, буквально чувствуя, что жизнь уходит из девочки. В голове ведьма перебирала варианты, что ей делать, когда она вернётся. С проклятьями, убивающими по-настоящему, Агни никогда не сталкивалась. Знала только, что нужно найти того, кто проклял, но как это сделать? Во-первых, нужно оставить ребёнка в надёжных руках, то есть как минимум отдать бабушке Изельде. И только потом искать проклявшего…
С мысли девушку сбил Ликон, вздрогнувший и так сильно её сжавший, будто хотел раздавить.
— Сдурел что ли? — не оборачиваясь, крикнула ему ведьма, едва не падая с метлы.
Парень что-то невнятно ответил, но она не услышала его из-за ветра. Внизу показалось Любятово. Не мешкая, Агнесса спрыгнула с метлы возле своего дома, и побежала внутрь. Распахнув дверь, она хотела что-то крикнуть бабушке, но слова комом застряли у неё в горле. Дома никого не было.
Лихорадочно соображая, что делать, она уложила малышку на печку, поближе к теплу.
— Ликон, беги, срочно найди мою бабушку! — сказала Агни.
Она хотела ещё что-то добавить, но, повернув к юноше голову, заметила, что с тем что-то не в порядке. Когда Агни последний раз обращала на него внимание, у Ликона точно не шёл дым изо рта, а глаза не были матово-чёрными.
— Юноша очень увлекается магическими знаками, — сообщил не-Ликон низким голосом. — Некоторые даже на себе нарисовал, «на удачу». Как же ему повезло! Хе-хе-хе-хе.
Он продемонстрировал своё левое запястье, обильно изрисованное какими-то закорючками. Одна из них ярко пульсировала фиолетовым цветом.
— Демон что ли? — спросила Агни и сразу добавила. — И девочку ты проклял, не так ли?
— Да, я демон, — очень самодовольно ответил не-Ликон. — А у девочки я просто забрал чуть-чуть, хе-хе-хе, сил. Это была взаимовыгодная сделка, я ей помог, как и обещал. Кто ж знал, что девочки не живут в кроличьих норах…
— Она умрёт!
— А мне-то какое дело? — демон криво усмехнулся и задумчиво сказал. — Но я всегда готов заключить выгодную сделку. Девочка в обмен на тебя!
— И с кем я заключаю сделку? — спросила, выигрывая себе время, Агни.
Ей срочно нужен был план действий. Смутно она понимала, что дело в руне на руке Ликона. Но как до неё добраться? На глаза некстати попался большущий нож, которым ведьма утром отправила в суп одну из кур.
— Моё имя — Телаэль, восьмой клинок Балаэля!
Демон изошёлся чёрным дымом, словно заядлый курильщик, перешедший с табака на древесный уголь вперемешку с резиной. Глядя на это непотребство, Агни вспомнила, как уже неделю уклонялась от чистки печки…
Стараясь ничем не выдать себя, ведьма, сделав небольшой шаг в сторону, завела одну руку за спину и изобразила нечто вроде поклона. В это же время рукой она залезла в печь, схватила первую попавшуюся не до конца прогоревшую деревяшку и хорошенько её сжала, стараясь вымазаться по полной.
— Сделка говоришь? — отходя от печи, спросила ведьма. — Я в обмен на девочку, так?
— Именно! — вытягивая вперёд руку для пожатия, заявил Телаэль.
— Освободи девочку, и я согласна, — скрестив руки на груди, ответила Агни.
Демон засомневался, чуя подвох.
— Я, ведьма, в отличие от вас своё слово держу, — подначивала его Агнесса.
Телаэль вспыхнул и гневно щёлкнул пальцами. Девочка на печи зашевелилась. Затем демон вновь поднял руку, намекая, что теперь черёд Агни. Левую руку с руной он предусмотрительно убрал за спину. Ведьма едва не заскрипела зубами.
«Надеюсь, Ликон ничего не вспомнит» — подумала она, облизывая высохшие губы.
— Мы, ведьмы, скрепляем сделки чуточку иначе, — дрожащим голосом сказала Агни. — Поцелуй.
Демон пожал плечами, показывая, что уж ему-то всё равно, и сделал шаг вперёд. Зажмурившись, Агнесса, морщась от неприязни, тюкнулась ему куда-то в район губ, в это же время рукой, вымазанной сажей, вцепилась ему в левое запястье. Она почувствовала слабый укол, когда коснулась грязными пальцами руны, а демон со всей силы оттолкнул её и зашипел.
— Ты! Ты обманула меня! — он словно задыхался.
Упав на колени, демон из последних сил сказал:
— Ведьмаа! Кровавый Пакт этого не забудет! Кара…
И сгинул. Оставив после себя откашливающегося Ликона.
— Кхе, я что-о поел, кхе-кхе, угля? — отплёвывая что-то тёмное, спросил он.
Агнесса вспыхнула:
— Нет! Но если ты не выкинешь все свои оккультные книжки, то я обещаю, что скормлю тебе всё содержимое твоей печки!
— Ты о чём? — не понял Ликон, обиженный такой бурной реакцией.
Ведьме было уже не до него. Она внимательно осматривала девочку, проверяя, всё ли с ней в порядке. Малышке определённо стало лучше, но, судя по жару, ребёнок простудился. Впрочем, это уже было поправимо.
Ликон тем временем задумчиво осматривал свою руку, явно не понимая, откуда взялась сажа.
— Я… я призвал демона? — недоумевающе спросил он.
— Нет, — раздражённо ответила Агни. — Просто дал ему возможность попользоваться своим телом.
— Надеюсь, я ничего не натворил, пока был одержим?
— Нет, твоя глупость стоила мне… — Агнесса осеклась и вытерла губы. — Ничего не стоила, в общем.
Ликон задумчиво дотронулся до губ, повторяя её движение, и пошёл на выход.
— Стой, — сказал ведьма, вспоминая о главном. — Собери свои оккультные книжки, я зайду вечером.
Книжек у Ликона набралась целая кипа. Агни обнаружила такие шедевры, как: «10 способов открыть третий глаз», «5 путей к магии», «Способы открыть в домашних условиях чакры», «Магия или волшебство, как правильно?», «Руны для чайников», «Руны для сковородок» и ещё много разной дряни с громкими названиями.
Влезть это всё разом в печку не пожелало, пришлось нести за деревню. Там, на холмике, что высился аккурат за кладбищем, у Агни было своё «место». Отсюда открывался шикарный вид на округу, поэтому в летнее время она частенько проводила тут вечера. Холм местные по глупости недолюбливали, полагая, что под ним прячется какое-то зло. Бабушка Изельда же холмами абсолютно не интересовалась, поэтому здесь Агни могла побыть наедине с собой, лёжа на траве и разглядывая звёзды. Её и только её личная обсерватория с видом, как казалось Агнессе, на всю вселенную.
Она не могла сказать, что была готова открыть это место для Ликона — всё произошло, по сути, случайно. Юноша спросил, где они могли бы побыть вдали от чужих глаз, а ведьма рефлекторно кивнула на холм. Вдобавок, Ликон, не пожелавший просто свалить своё паранормальное добро в кучу и сжечь, притащил огромную корягу и не без труда, провозившись с огнивом минут пять, поджёг. Полыхнуло знатно, но в итоге получился уютный, в общем-то, костерок, особенно если не обращать внимание на то, что в лучших традициях инквизиции в нём сжигали книги.
Этой ночью на холме не было ни холода, ни ветра, сюда словно на пару секундочек забежала весна с вопросом: «Уже можно? Как это нет? Я уже пришла!». Агни и Ликон по очереди вырывали из книг листы, зачитывали отдельные перлы, смеялись и бросали их в огонь. А над ними простиралось безграничное звёздное небо, молчаливо наблюдавшее за копошением внизу.
— Так, а как ты меня освободила? — спросил юноша, выбросив страницу из последней книжки, кажется, это был талмуд про пользу печенегов.
— Стёрла сажей руну, — ответила ведьма.
— Находчиво, — задумчиво сказал Ликон и, подумав, добавил, — мне просто показалось…
— Тебе показалось! — раздражённо и очень твёрдо отрезала Агни и на всякий случай ещё раз вытерла губы.
Ликон поймал взглядом это её движение и задумчиво, немного обиженно хмыкнул. Агнесса, которую этот вопрос выбил из колеи, разрушая всю атмосферу вечера, взяла целую охапку хвороста и бросила его в огонь. Пламя высоко ударило вверх, жадно глотая листки.
Словно в ответ на это где-то очень-очень далеко за горизонтом что-то ухнуло. Так сильно, что небо вздрогнуло, по нему словно прошла волна, оставляя за собой переливающиеся синими и зелёными цветами сложный, чарующий узор.
— Как красиво! — воскликнул Ликон. — Что это?
— Северное сияние, — рефлекторно ответила Агнесса.
«Так бывает, когда где-то происходит мощная вспышка магии», — подумала девушка про себя.
Ведьме показалось, что где-то вдалеке она видит неровно летящий силуэт. Агни не знала, разве что на уровне интуиции поняла, что это был первый дракон, посетивший этот мир за тысячу лет.
Комментарий к Не ходите дети в лес Поддержать меня на бусти – https://boosty.to/letroz
====== Путешествие ======
Агни вышла из дома и вдохнула освежающего зимнего воздуха полной грудью. Поправляя криво висевшую сумку НВСЖ, она не удержалась и потянулась, разминая затёкшие мышцы. Только что ведьма закончила обход, а значит, впереди маячил ужин, пара часов отдыха и долгожданный сон. Неделька у неё выдалась, мягко говоря, загруженной.
По деревне прокатилась волна припоздавшего гриппа, спровоцированная Ликоном. На самом деле, болезнь поразила всего четверых, остальные заболели в основном паранойей и жаждой внимания. За неделю Агни увидела просто немыслимые симптомы гриппа, такие как: пятно на ноге, слезящиеся от чеснока глаза, кривые зубы, отсутствие аппетита, похмелье. Больше всего её сразил вампир-столяр Старопонь, утверждавший, что и его настигла злобная инфекция, за что получил уже второе предупреждение за месяц.
Первое он схлопотал чуть раньше, после того как обнаружил в себе регенеративные способности и принялся экспериментировать с потребляемыми жидкостями. Само по себе чем-то страшным это не было: ну пьёт себе «человек» ацетон с самогоном, запивая это всё марганцовкой, ну и пускай пьёт — ведьмы это не касалось. Но Старопонь решил пойти дальше и нести токсикоманию в массы, предлагая свои «коктейли» другим. Единственный, кто согласился, оказался дедушка Нани, тоже в своё время употреблявший всё, что горит. Катастрофу удалось вовремя остановить: дед отделался лёгким ожогом руки, а вампир получил своей же табуреткой по голове. Ведьма называла это «предупреждением с занесением в личное тело».
Теперь всё было позади. Впереди маячил отдых, и Агни спешила к нему на всех парах, едва ли не напевая какой-то простенький мотивчик на ходу. Но дома её ждало совсем другое. С порога девушку встретила бабушка Изельда с письмом в руках. Уже сама по себе достаточно абсурдная картина, если вспомнить про отсутствие у неё глаз.
— Как ты относишься к перспективе поездки очень далеко к графу, чья возлюбленная смертельно проклята, в холодном почтовом фургоне с двумя весьма загадочными типами? — ухмыляясь, спросила старая ведьма.
— Сугубо отрицательно.
— И правильно! — соглашаясь, кивнула бабушка и невозмутимо добавила. — На сборы у тебя полчаса.
Агнесса, знавшая по опыту, что спорить бессмысленно, пошла собираться. Изельда поплелась следом, попутно рассказывая:
— Ехать далековато, но по пути будут эти, как их… трактиры или таверны. Никогда не понимала разницу, но, говорят, она есть.
— На трактиры мне понадобятся деньги.
— Денег нету, но ты держись! — развела руками старушка. — Уверена, ты найдёшь общий язык с владельцами этих милых заведений. Побольше улыбайся, и перед тобой откроют любые двери!
Агни криво усмехнулась, предвкушая, куда именно будут вести эти самые «двери». Каких-то иллюзий по поводу того, что за люди владели придорожными заведениями, она не питала. Щедрый трактирщик представлялся ей созданием не менее мифическим, нежели единороги или ангелы. Хотя, учитывая потенциальную бесконечность вселенной, шанс встретить ангела был куда выше.
Размышляя над этим, девушка подбирала себе платье. Выбор был между двумя: зелёным и чёрным, а потому заранее обречённым — что бы она ни выбрала, ей не понравится итог.
— Зялёное не советую. Лучше сразу чорнае, — коверкая слова сказала старая ведьма.
— Почему это? — удивилась девушка.
— На похоронах принято быть в чорном, — Изельда помахала письмом. — Граф так настойчиво просит в письме о помощи, что, скорее всего, уже испробовал всё, что смог. В том числе нормальных врачей из Перекрёстка[1]. Ты со своими травками, мазями и настоями вряд ли чем-то помочь сможешь.
Агни покачала головой, соглашаясь с этими доводами. Особых иллюзий по поводу своих возможностей она никогда не питала, даже напротив, периодически изучала серьёзные медицинские трактаты, если таковые удавалось достать.
Напоследок бабушка вручила ей сумку, набитую разными травами, и небольшой невзрачный камушек.
— Камень из источника вечной жизни. Исцелить не исцелит, но страдания продлит, — нараспев сказала она.
Собравшись, Агнесса застыла, не зная, куда ей идти.
— Почтовая карета стоит на выезде из деревни, — сообщила старая ведьма. — Как там эпидемия грыппа, прошла уже?
— Остался только Ликон, никак не может выздороветь.
— Это тот, что вечно вокруг тебя вьётся? — понимающе спросила Изельда. — Зайду к нему завтра. Уверена, зараза сама собой улетучится.
— Эээ, — протянула Агни, — ну, до свиданья что ли.
— Лёгкой дороги, счастья, здоровья, вперёд! — решительно выталкивая её на улицу, ответила старая ведьма. — Раньше весны обратно не жду!
Неожиданно для себя ведьма вновь оказалась на улице, только уже в другой одежде и с неудобной сумкой на плечах. В этом заключались издержки жизни с бабушкой Изельдой — та, имея возможность подглядывать в будущее, была непобедима в спорах или таких вот ситуациях. Можно ли возразить человеку, твёрдо знающему, что Агнессе нужно куда-то поехать? Нет, конечно. Даже вопрос вроде «а раньше сказать было нельзя?» воспринимался в штыки.
Размышляя над этим, Агни практически миновала деревню. Глубоко уйдя в собственные мысли, ведьма отвлеклась от процесса ходьбы, пропустила замерзшую лужу и, разумеется, поскользнулась. Хотя падение не было каким-то болезненным и досталось в основном сумке, Агнесса так и осталась лежать, глядя на небо, затянутое серыми тучами.
Рядом послышался хруст снега, приглушённое насморком дыхание и вот, заслоняя скучные тучи, появилось заинтересованное лицо Ликона.
— Что делаешь? — неуверенный в том, что он видит, спросил юноша.
— Уезжаю, — честно призналась Агнесса; дождавшись, пока на лице сверху возникнет выражение растерянности, она добавила, — бабушка послала меня лечить жену какого-то там графа.
— А можно с тобой? — неожиданно для всех, включая себя, спросил Ликон.
Агни хотела сказать «нет», но замерла с открытым ртом. Изельда ничего не сказала по этому поводу. Любое пророчество начинает работать только в тот момент, когда оно высказано в слух. Если бы старая ведьма хотела чего-то конкретного, то могла бы просто кинуть фразу: «а ещё с тобой попрётся Ликон», и это было бы предрешено. Молчание в данном случае давало Агнессе свободу, и она собиралась ей воспользоваться.
В ней взыграли те же чувства, что возникают у непослушного ребёнка, когда ему твердят надеть шапку, не то отморозит уши, а он, напротив, запихивает её поглубже в сугроб.
Почтовый фургон представлял из себя весьма потрёпанное временем сооружение, кое-как сколоченное из дерева, с какой-то шерстяной гусеницей на козлах. То был почтальон, укутанный так, что из-под одежды торчали только руки.
— Мне сказали, что будет только одна! — крикнул он, заметив Ликона, тянущего свою торбу.
— Ничего, мы вместимся, — отмахнулась Агнесса, побыстрее забираясь вовнутрь.
Внутри на удивление было даже душно. Сказывалось то, что почти всё место занимали двое спавших незнакомцев. Тот, который сопел справа, укутавшись по самую макушку, на новоприбывших даже не обратил внимания, продолжая похрапывать, а вот левый попутчик как-то недобро и достаточно долго изучал гостей и, закончив осмотр, чуть подвинулся, освобождая немного места на скамье.
Опытной путешественницей Агни назвать было сложно, поэтому первый ночной переезд показался девушке сущим адом. Фургончик постоянно трясся и отчаянно подпрыгивал на каждой кочке, её спутники храпели, как два дракона, а так как ей досталось место возле выхода, то периодически Агнессу будил случайно прорвавшийся внутрь холодный ветер. Ликон, которому досталась противоположная скамья, страдал ничуть не меньше, то и дело стукаясь головой о деревянную стену и отчаянно шморгая носом.
Первый раз фургон остановился, когда солнце уже взошло, рядом с каким-то безымянным поворотом. Почтальон, выбравшийся из своей «куколки» и оказавшийся весьма бодрым старичком с козлиной бородкой, ловко схватил один из мешков с письмами, зажав в зубах самокрутку, и, косолапя, куда-то ушёл.
Ликон только-только уснувший, слипающимися глазами осмотрел округу, махнул рукой на это всё и пошёл обратно спать. Двое же других попутчиков на остановку отреагировали ровным счётом никак. Подивившись их выдержке, ведьма вышла и решила прогуляться.
Вокруг высились засыпанные снегом чащобы, на такие Агнесса за жизнь насмотрелась вдоволь, и эти ничем от прочих не отличались, разве что были чуть более запущенными, чем те, к которым она привыкла. Её внимание привлекла дорога. В отличие от заснеженных окрестностей она была абсолютно чистой, словно кто-то прошёлся по ней, методично растапливая снег. Приглядевшись, Агни обнаружила, что дорога щедро усыпана странным красноватым песочком.
Агнесса не знала, да и знать не могла, что сей алхимический продукт — детище гильдии алхимиков Марки и что держаться от него нужно как можно дальше. Хотя бы потому, что эта организация знаменита своей текучестью кадров, большая часть из которых выбывает либо на кладбище, либо в дурдом, а также феноменально низкими требованиями к кандидатам на рабочее место. Невинный на вид песочек разъедал не только снег, но и обувь, растительность, мелких и не очень животных, а также саму дорогу. Создатель сего реагента добавлял его в еду, чем обеспечил себе до конца жизни массу невиданных ранее ощущений: возможность разговаривать с животными, растениями и некоторыми элементами мебели. Ещё он открыл пару новых цветов радуги, которые, по словам первопроходца, на вкус были как драже.
Сама эта дорога, а точнее тракт, построен был в очень стародавние времена, когда люди ещё заморачивались вопросом путешествий на юг по суше. Долгое время тракт упорно приходил в упадок и лишь недавно, когда в крупном городе на севере — Марке, куда вёл один конец дороги, сменилась власть, её худо-бедно привели в порядок.
Заметив, что возвращается почтальон, Агни забралась обратно в фургон. Двое незнакомцев, потревоженные остановкой, как раз зашевелились, просыпаясь. Тот, что справа, оказался пухловатым старичком с лицом и голосом бывалого алкоголика. Он собирался отхлебнуть из небольшой фляжки, но его остановил, требовательно вытянув руку, второй попутчик. Этот был настоящий великан, ростом под два с половиной метра, очень худой и практически лысый, со множеством шрамов на лице. Хриплым басом, заодно разбудив только закрывшего глаза Ликона, он потребовал:
— Флягу!
— Это в-вода! — немного заплетающимся голосом ответил старик.
— Флягу! — тем же тоном повторил гигант.
— Богом клянусь! Вода! Святая! — упорствовал второй, но, посмотрев на его выражение лица, вздохнул и отдал, проводив фляжку глазами умирающего от жажды посреди пустыни.
Гигант лишь мимолётно понюхал её содержимое, скривился и, обращаясь к Агни, сказал:
— Открой дверь.
Ведьма пожала плечами и приоткрыла дверь, впустив внутрь холодный воздух. Под всхлип старика, фляга улетела прочь.
— Председатель Джониек ясно сказал: ни-ка-ко-го ал-ко-го-ля! — мрачно, по слогам произнёс гигант, сверля старика глазами.
— И чем мне питаться? Манной небесной?! — отворачиваясь от него, ответил старик.
Вместо ответа гигант достал из своего плаща закупоренный металлический сосуд, ловко открутил крышку, которая вдобавок оказалась простеньким стаканом, и, налив себе половину, выпил залпом, а затем предложил Агни. Та, несколько удивившись такой щедрости, кивнула.
Гигант с злорадной ухмылкой налил и ей. Прежде чем пить, ведьма осмотрела и понюхала напиток. Тот оказался очень густым и коричневого цвета, а вот запах показался ей знакомым. Аккуратно она отпила совсем чуть-чуть, пробуя на вкус. Чутьё не подвело: напиток оказался мощнейшим энергетиком, который сходу бил в голову. Агни на секунду показалось, что сейчас у неё из глаз полетят молнии, а сердце отправится в вольное, но короткое путешествие. Однако, спустя пару секунд это прошло, и она почувствовала, как по её телу разливается очень приятное тепло и спокойствие.
— Огонь-трава, кофейные зёрна, лимадис, — принялась перечислять ингредиенты, ведьма, — эльфийский цветок и ещё что…
— Корица для вкуса, — с уважением глядя на неё ответил гигант и представился. — Везави, — он перевёл глаза на Ликона, на лице которого читалось отчаянное желание попробовать напиток, и всё с той же ухмылкой предложил. — Будешь?
Юноша уверенно взял кружку, сделал один глоток, второй и сполз по скамье вниз, лишившись чувств. Агни со вздохом проверила, бьётся ли у Ликона сердце и, убедившись, что тот просто, наконец, добился чего хотел и уснул, не без труда усадила его обратно.
— Агнесса, — представилась ведьма и кивнула на своего друга, — а это Ликон.
— Гевент, — не поворачиваясь сказал старик и добавил, — самый трезвый первосвященник в мире.
Ведьма выразительно посмотрела в его сторону, сильно сомневаясь в правдивости сказанного.
— Он действительно первосвященник. В Марке, — пояснил Везави и, кинув на того красноречивый взгляд, добавил, — непьющий первосвященник.
— Я без алкоголя ни строчки Писания не помню! — вредно заявил Гевент.
— Ты его хоть читал?
— Нет, но алкоголь помогал мне импровизировать! — обиженно заявил первосвященник и повернулся к ведьме. — Однажды я обвенчал одного паренька с суккубом!
— И чем это закончилось? — так, как будто он знал ответ, спросил Везави.
— Не знаю! Давно уже не видел их вместе.
Гевент нехотя принял из рук Везави стакан с напитком и с отвращением выпил. Когда он оклемался, Агни спросила:
— А почему первосвященник путешествует в почтовом фургоне?
— Инкогнито, — ответил за него гигант.
— У первосвященника много врагов?
Везави криво усмехнулся.
— У первосвященника слишком много собутыльников.
Гевент смерил его взглядом, кислым настолько, что от него свернулось бы молоко, и постучался в перегородку, разделяющую старика с возницей:
— Скоро трактир?
— Километров тридцать ещё, — ответили снаружи.
Первосвященник, чертыхнувшись, забился поглубже в угол.
— А что забыла девочка со своим дружком в почтовом фургоне? — без всякого интереса спросил Везави.
— Едем повидать мир! — рефлекторно соврала Агнесса.
Гигант усмехнулся и, надвигая на себя плащ, задумчиво заметил:
— Путь к графу неблизкий, советую придумать что-нибудь поинтереснее.
Трактир, возле которого остановилась карета, носил радостно-идиотское название «Звонкие бубенцы» и представлял собой пару домиков разной степени разваленности, отмежевавшихся от окрестных лесов кривоватым частоколом.
Попутчики Агни, вяло переругиваясь, пошли перекусить. За ними, убедившись, что коней поменяют, отправился и почтальон. В карете остался лишь мирно дрыхнущий Ликон, которому в отсутствии конкурента досталась вся скамья целиком. Ведьма же застыла в нерешительности. Урчащий живот и промёрзшие ноги требовали еды и тепла, а упрямый разум не хотел попрошайничать. Выход из патовой ситуации нашёлся практически сразу.
Примерно в этот момент ей на глаза попался прихрамывающий конь, которого силком и руганью пытался вытянуть конюх. Хмыкнув и поудобнее перехватив сумку с лекарственными травами, ведьма направилась к нему.
Осмотр и беглое лечение местной живности заняли около получаса, после чего Агни под довольное ворчание трактирщика получила большущую тарелку рагу со здоровым разваренным куском мяса, кружку с чаем и пожелание заезжать почаще. Гевент с Везави расположились в самом углу, и, судя по лицу первосвященника, с алкоголем ему ничего не обломилось. Помимо этого, в трактире сидела ещё троица каких-то мужиков, по всей видимости, проезжих.
Поев, Агни почувствовала себя так хорошо, словно не спала всю ночь в неудобной позе. Ещё чуть посидев в тепле и попросив себе полбулки хлеба и воды для Ликона, который, проснувшись, точно захочет есть, она оправилась вслед за остальными на выход. Везави, убедившись, что с фургоном всё в порядке, усадил Гевента вовнутрь, а сам отправился на козлы. Агни, которую от хорошей еды потянуло в сон, отправилась в фургончик и сама не заметила, как уснула.
Разбудил её резкий толчок, вызванный остановкой. Гевент в своём углу непонимающе вертел головой, снаружи раздавалось конское ржание и какие-то крики. И только Ликон продолжал тихо сопеть, полностью отдавшись снам. Чувствуя неладное, Агнесса выскочила наружу.
Картина была всё той же: узкая полоска тракта и массивный, запущенный лес вокруг. Перед каретой стояла та самая троица, которую Агни видела в трактире, все с арбалетами в руках. Вперёд как раз вышел один из мужиков. Он громогласно, под смешки своих подельников объявил:
— Это таможенный досмотр, отдавайте ваши денежки и езжайте себе дальше!
Гевент, так же вылезший из фургона, поднял руки в миротворческом жесте и, как на молебне, провозгласил:
— Господа, давайте не будем столь требовательны друг к другу. Не златом единым…
— Ентить меня, ты шо, священник? — прервал его один из грабителей.
— Эээ, ну да, — пожимая плечами ответил Гевент.
— Тут вам не месса, святой отец, а ограбление! Гоните ваши денежки и езжайте себе с богом!
— А если нет? — раздался голос Везави с козел.
Гевент поник и тихо сказал:
— Ну вот, теперь он всех убьёт.
Агни непонимающе к нему повернулась, но первосвященник не той рукой перекрестил нападавших, вздохнул и уполз обратно в фургон. Раздался грохот — это Везави спрыгнул на землю. Неторопливо вышагивая, он направился к предводителю «таможенников». Тот вскинул арбалет и предупредил:
— Но-но, ещё шаг и выстрелю!
— Ну стреляй, — пожал плечами гигант и сделал шаг.
Звякнула тетива, Везави с нечеловеческой реакцией вскинул руку, словно ловил назойливую муху, и схватил летевший в него болт. Гигант пренебрежительно раздавил его рукой.
— Я засуну тебе этот арбалет туда, где никогда не светит солнце, — надвигаясь на главаря, сказал он и уточнил. — Широкой частью.
Остальные, увидев это, как по команде разбежались кто куда, оставив старшего отдуваться.
— Ты кто такой? — пятясь назад, с ужасом в голосе спросил тот.
— Убийца, — мрачно ответил гигант.
— Э, позвольте уточнить, убийца кого?
— Всех, хах, особенно тех, кто стоит на моём пути, — со смешком добавил Везави и откинул плащ, явив всем вокруг обильный арсенал средств достижения этой цели.
У главаря окончательно сдали нервы. С мольбой в голосе он обратился к Агни:
— Девушка, остановите его! Он же нас всех убьёт!
— Вы ж грабители, — пожала плечами ведьма, — чего вы ожидали?
— Обычно всё совсем не так! — упираясь спиной в дерево позади себя, ответил «таможенник». — Нам отдают деньги и все расходятся с миром! Я и стрелять-то не умею, с двух шагов в древо мажу!
— Профессиональный риск.
— Хе-хе, — рассмеялся Везами, — а ты остра на язык, девочка.
— Я ведьма, — поправила его Агни.
Гигант, наконец, прижал главаря к дереву. Тот, кажется, попытался изменить своё агрегатное состояние и просочиться сквозь него, но лишь испортил белый снег под собой.
— Всё отдам! Деньги, оружие, соучастников! Только пощадите! — едва ли не хныча закричал «таможенник».
Везави отобрал у него арбалет и мощными лапищами разломал на мелкие кусочки.
— Чтоб ни тебя, ни твоих таможенников я никогда больше не видел! Иначе, как говорит мой господин: «зависнете тут надолго», — он многозначительно обвёл рукой окрестные деревья.
Главарь затрясся, как лист на ветру, невнятно кивнул и, оставляя за собой инверсионный след, скрылся в лесу.
Из фургона высунулась голова первосвященника. Не открывая глаза, Гевент спросил:
— Всё? Ты уже… закончил? — он, нехотя, открыл один глаз и, осмотревшись, удивлённо воскликнул. — Ты… ты никого не убил?!
— Да. Весь день насмарку.
Везави выразительно сплюнул, возвращаясь на козлы. Почтальон, уже приготовивший кошель и взиравший на происходившее с лицом человека, который теперь видел всё, молча пожал плечами и собрался тронуться в путь. Агни, чуть поразмыслив, подсела к ним.
Очень быстро ведьма поняла, что это было ошибкой. Не просто так почтальон кутался в кучу одежды. В лицо ей бил холодный ветер, скамейка, на которой она сидела, промёрзла до состояния льда да ещё и постоянно неприятно тряслась, словно сейчас развалится.
Вдобавок в паре сантиметров, в тепле и относительном уюте о чём-то щебетал проснувшийся, наконец, Ликон, пытавшийся наладить контакт с Гевентом. Судя по всему, юноша понятия не имел, кто перед ним, а сам первосвященник не очень-то спешил об этом рассказывать, отчего происходивший диалог больше напоминал допрос.
Но отступать было некуда: гордость Агни твёрдо заняла позицию, что коль сели, то сидеть будем до упора, вопреки логике и здравому смыслу. Везави же сидел спокойно, ни единым мускулом не выражая даже гипотетическую возможность ощущения холода.
Радовало хоть, что теперь она могла видеть места, где проезжали. До этого Агнессе, сидевшей внутри, казалось, что вокруг только леса да поля. Оказалось, что это совсем не так. То тут, то там мелькали деревеньки, мелкие городки и другие следы присутствия человека. Да и сам тракт оказался весьма оживлённым местом с кучей народу, который спешил по своим делам.
Пропало какое-то ощущение избранности, мимолётно возникшее до этого. Окончательно это ощущение похоронил торговец, который, пока они стояли в заторе перед каким-то мостом, попытался втюхать ей духи.
Агни, до этого видевшая парфюмерию исключительно в качестве алкоголя у некоторых деревенских, растерялась: аромат ей определённо понравился. Торговец это заметил и усилил напор, не понимая, что у девушки банально нет денег. Он так крутился, так нахваливал и выпрыскивал в воздух свой продукт, что у всех в округе заслезились глаза. А его елейный, мягкий, вкрадчивый голос буквально буравил мозг.
Везави, сидевший рядом, определённо не был рад такому шуму. Наконец, он не выдержал и буквально швырнул в торговца золотой монетой. Тот не растерялся, ловко её подхватил и, так же грациозно вручив Агни заветный флакон, испарился, уйдя препарировать мозг кому-то ещё.
— Спасибо! — искренне поблагодарила Агнесса, пряча флакон в сумку.
Гигант смерил её раздражённым взглядом и почесал ухо, намекая, за что он только что заплатил. К его раздражению, после того, как они, наконец, миновали мост, буквально через несколько километров почтальон остановил их у очередного трактира.
Выглядел он куда лучше первого. Опрятные домики с покрытой черепицей крышей, красивая вывеска, гласившая, что заведение называется «Усталый путник».
— Всё, здесь ночуем, — объявил почтальон.
— Солнце ещё не село, — хмуро заметил Везави.
— Да, но когда мы доберёмся до следующего места, где можно снять койку, оно уже взойдёт!
— Я могу подменить, — заметил гигант.
— Лошади тоже устали, а здесь их нам никто даже не подумает менять, — устало ответил старик. — Если вы, господин, подмените и меня, и их — хоть сейчас в путь.
Более не пререкаясь, почтальон спустился и, разминаясь, ушёл куда-то. Везави проводил его раздражённым взглядом. Рыча, он спустился и с такой силой ударил в бок фургона, что тот закачался.
— Остановка! — рыкнул гигант.
Гевент заинтересованно выглянул и, радостно потирая ручки, вылез.
— Знаю это местечко! Здесь варят такой отменный сидр! — мечтательно сообщил он.
Везави, рыча, потащил его внутрь гостиницы. Следом из кареты показался Ликон, учтиво захвативший не только свои пожитки, но ещё и зачем-то сумку Гевента. Агни сообщила ему об этом, и, не дожидаясь, пока он найдёт её сумку, которую она ещё во время предыдущей остановки переложила в кучу почты, растерянно оглядываясь пошла внутрь гостиницы. Ведьма надеялась повторить тот же трюк, что в прошлый раз. К её глубокому разочарованию «Усталый путник» оказался вылизан практически идеально и в посторонней помощи явно не нуждался. Это была небольшая, уютная гостиница, где не задают лишних вопросов, а если и задают, то не требуют сложных ответов.
К тому моменту, как она зашла внутрь, Везави и Гевент, уже расплатившись, отправились в свой номер. Агни же растерянно подошла к стойке с гордой табличкой «ресепшон», за которой стоял скучающий парень на пару лет её старше.
— Вы потерялись, девушка? — сразу же спросил он.
— Не совсем, — ответила ведьма, собирая всю свою наглость в решительный кулак. — Может вам нужна какая-то помощь? Я ведьма!
— Ммм, — многозначительно потянул администратор и, глубоко вздохнув, вытараторил, — в долг на вексель не даём, облигации не обналичиваем, драгоценности, за исключением золотых слитков, не принимаем. Платить здесь и сейчас, никаких завтра-послезавтра, — он бросил на ведьму скептический взгляд и добавил, — натурой не берём.
Агни выслушала эту триаду и, подавив в себе желание совместить лицо нахала со столом, отошла чуть в сторону. Там как раз располагалось очень мягкое и удобное кресло. Устроившись поудобнее, ведьма принялась думать, что делать. Перспектива проводить ночь в холодном фургоне ей совершенно не улыбалась. Показался Ликон, но на вопрос о деньгах он лишь продемонстрировал пару медяков:
— Зима же, летом отец может и пришлёт чего, а пока… — скорбно разводя руками, сообщил юноша.
Родители Ликона были существами в деревне полумифическими, всегда существовавшими за скобками где-то во вселенной, но где конкретно, никто, и сам юноша, знать не знал. Даже Изельда, которая застала ещё их дедов и прадедов, не могла уверенно ответить, что же из себя представляли эти загадочные люди. Периодически то от отца, то от матери Ликону приходили небольшие суммы на поддержание штанов, но на этом их участие в воспитании сына заканчивалось.
Пока Агни размышляла, к стойке администратора, задорно хохоча, подошла женщина. Она была не молода и весьма в теле, её длинные чёрные волосы были заплетены во внушительную косу. Было в ней что-то неуловимо знакомое. Нет, Агнесса определённо раньше её не встречала, но в манере поведения, жестах, одежде женщины прослеживалось что-то родное. Затем незнакомка порылась в сумочке и извлекла оттуда какую-то склянку, и для Агни картина сложилась — это была ведьма.
Надеясь, что она не ошиблась, Агнесса подошла к ней и аккуратно кашлянула, привлекая внимание.
—…паломники начнут прибывать только завтра… — задорно продолжала чирикать незнакомка и тут заметила Агни. — А? Чего тебе, девочка?
— Я — Агнесса, ведьма, — представилась та.
Незнакомка несколько скептично её осмотрела, почесала голову и, кажется, собиралась потерять всякий интерес.
— Ученица Изельды, — понимая, что вот-вот и этот мостик оборвётся, сообщила Агни.
Теперь на неё посмотрели куда как внимательнее, в первую очередь на волосы. А затем незнакомка громко рассмеялась:
— Ха! Ну конечно! А я, дура, голову ломаю. Вроде всех наших по лицам помню, а тут ты! — она сгребла Агни в охапку и отвела её чуть в сторону, не переставая тараторить. — Если б ты про бабушку свою не сказала, так и разминулись бы! Я — Коленда. А ты Агнесса, значит?
Та, сражённая потоком слов наповал, слабо кивнула.
— Будем знакомы! Так какими судьбами ты тут?
Агни пересказала вкратце, куда держит путь. Когда она дошла до той части, где не могла снять комнату, Коленда пришла в неописуемую ярость и повернулась к администратору.
— Червяк подлючий! Чего девушке не помог? — закатывая рукава и надвигаясь на того, спросила ведьма.
— Так я ж не знал!
— Она сказала тебе, что ведьма, — приблизившись практически вплотную к стойке, Коленда застыла, — или ты решил сестрицу мою облапошить?
Она занесла над бедным юношей огромный кулачище.
— Две, — вклинилась Агнесса, сама поражаясь своей наглости.
— …две комнаты, накормишь, напоишь или завтра тебя мать родная не узнает! — опуская кулак на стойку так, что на той подпрыгнули даже те предметы, которые были прибиты, сказала ведьма.
— Понял-понял, — трясущимися руками доставая ключи, пролепетал администратор.
Выхватив их у него, Коленда вернулась к Агни.
— Эх ты, молодость! Кулаком их надо, когда слов не понимают!
Агнесса с сомнением посмотрела на свой кулак, от удара которого гиб не каждый комар, а затем на кулачище Коленды — им можно было ковать железо.
— Вот, держи ключи, — сказала ведьма и куда-то засобиралась, — а у меня ещё дел полно. Но ты заезжай ещё! И голову выше!
Помахав на прощание, женщина ещё раз кинула злобный взгляд на администратора и вышла. Агнесса самодовольно подкинула ключи в руке и, махнув Ликону, пошла искать отведённую комнату.
Обустроившись в маленькой, но приятной комнатушке, Агни, прихватив Ликона, спустилась вниз в поисках пропитания. Администратор, бросая злобные взгляды, указал на здание по соседству, процедив хмуро, что для гостей ужин бесплатный.
Ещё на подходе Агни почувствовала запах вкусной еды и, потирая руки в предвкушении, зашла внутрь. Ей вторил сидящий весь день на хлебе с водой Ликон, у которого только что слюни не потекли от запахов. Заведение оказалось битком набито народом — яблоку негде упасть. Наугад выбрав в меню большую тарелку чего-то горячего и мясистого, а также не менее горячую кружку чая, Агнесса отправилась в поисках места, где сесть.
Это оказалось не самой простой задачей. К счастью, в углу обнаружилась знакомая ей компания в лице первосвященника и гиганта, забившихся в самый дальний угол и огороженных от остальных посетителей не только широкой спиной Везави, но и фикусом. Не спрашивая разрешения, ведьма подсела к ним. Следом с лицом, словно его сейчас будут бить, подсел и Ликон.
Гевент с вожделением посмотрел на их кружки.
— Это чай, — сразу же пояснила Агни, вызвав у Гевента грустный вздох.
Ликон же совершил фатальную ошибку. С гордостью человека, которому вчера, наконец, начали продавать алкоголь, сообщил, что у него сидр. Первосвященник, кажется, не успел осознать, что ему сказали, как юноша неожиданно споткнулся, словно кто-то очень здоровенный не просто поставил ему подножку, но и хорошенько вмазал ему ногой. Еда, за исключением злополучной кружки, не пострадала.
— Советую в этот раз выбрать чай, — процедил Везави, когда Ликон, наконец, выбрался из-под стола. — Полы тут скользкие…
Первосвященник грустно вздохнул, провожая взглядом юношу, и продолжил уныло ковыряться в тарелке. Не выдержав, он жалобно спросил:
— Может, хоть в картишки?
Везави с сомнением на него посмотрел и, порывшись, положил на стол порядком потрёпанную колоду карт. Первосвященник, радостно потирая руки, быстро их перетасовал и раздал, не забыв и про застрявшего где-то Ликона. Глядя на то, как ловко и умело двигаются его руки, Агни спросила:
— Как вы стали первосвященником?
Везави глухо рассмеялся, похоже, отлично зная ответ. Гевент же покачал головой и нехотя сказал:
— Сильно проигрался в карты своему сержанту-инквизитору. А тот возьми и отправь меня сюда. Ну, а потом… партеечка там, партеечка тут, и вот на мне забавная шапка, неудобная ряса и жизнь, полная соблазнов.
Играл Гевент и вправду здорово, чем достаточно быстро развеял скепсис ведьмы по поводу этой истории. Везави тоже играл неплохо, но «по-солдатски»: часто ходил ва-банк, не думая о последствиях. Ликон среди них оказался крепким середнячком, которому просто везло. Агни же в этой компании явно была слабым звеном, поэтому, поиграв, а, точнее, проиграв часик, она, зевая, удалилась.
Утро встретило ведьму криками, шумом и неразберихой во дворе гостиницы. Это огромное множество постояльцев, словно по велению невидимого дирижёра, одновременно решили отправиться в путь, чем сами себе перекрыли выезд.
Когда Агни спустилась вниз посмотреть поближе, хаос только усилился. Чуть в стороне на это безучастно взирал Везави, покуривавший небольшую трубку. Вместо приветствия гигант выпустил в её сторону облачко противного дыма.
— Что-то случилось? — кривясь от запаха табака, спросила ведьма.
— Не знаю, — хмуро ответил Везави, — слухи — не моё дело.
Позади послышались шаги — то на свежий воздух вышел Гевент, судя по всему, в неплохом настроении. Рядом мрачно шагал Ликон, по его выражению лица можно было сказать, что вчерашние карты завершились для него не слишком хорошо.
— Боги подсказывают, что сегодня мне достанется капелька хорошего сидра, — жизнеутверждающе заявил первосвященник.
Везави смерил его хмурым взглядом, затушил трубку и ушёл в гостиницу. Довольно быстро, и пяти минут не прошло, он вернулся со старичком-почтальоном, таща того едва ли не силком.
— Отправляемся через полчаса, — сообщил гигант.
Агни с сомнением посмотрела на затор, а затем на него, не совсем понимая, как Везави собирается двигаться дальше через пробку. По пути ей на глаза попался один из застрявших экипажей со смутно знакомой символикой — солнце с глазом посередине. Проверяя свою догадку, Агнесса повнимательнее осмотрела Гевента.
Старик был одет в простенький плащ, достаточно надежно скрывавший под собой церковные одежды. Приглядевшись, она нашла, что искала — такой же значок.
— Так это же верующие! — воскликнула Агни, и в голове у неё зашевелились шестерёнки понимания происходящего.
Попросив на всякий случай никуда без неё не отправляться, она побежала в сторону затора. Ловко лавируя между каретами, телегами, экипажами и прочими видами конного транспорта, она продвигалась к источнику пробки. Та была не такой уж и большой, метров через триста от гостиницы нашёлся небольшой съезд в сторону. Пройдя чуть дальше, Агни обнаружила именно то, что предполагала — новёхонький, только что построенный храм. Именно к нему и тянулся народ.
Чтобы убедиться в правильности своих подозрений, Агнесса выловила достаточно опрятного мужичка и спросила, что происходит.
— Говорят, это, первосвященник Гевент здесь, лично на открытие приехал. Вот мы и торопимся места получше занять!
Выслушав это, ведьма вернулась к гостинице. Почтовый фургончик уже был готов, но вот затор ещё никуда не делся.
— И что нам делать? — спросил Гевент, когда Агни обрисовала ситуацию.
Везави извлёк из-под плаща небольшой металлический шар с выразительным фитилем сверху.
— Пара таких, огонь и паника расчистят путь, — с очень нехорошими нотками в голосе сообщил он.
— Эээ, должен быть другой выход, — с сомнением протянула Агни, — они же здесь из-за вас, Гевент. Это ваша паства!
— Моя паста? — непонимающе вытаращился на неё первосвященник.
— Паства, верующие! — взмахнув руками, попыталась объяснить ведьма.
— А-а-а, верующие! — с пониманием сказал Гевент и решительно отсёк. — Предпочитаю с ними не связываться! Глупые, необразованные люди…
— Может быть, — не желая встревать в дискуссию на эту тему, сказала Агни, — тем не менее, одна идейка у меня есть!
— И что ты предлагаешь? — спросил Везави.
— Дать им то, что они хотят! Они здесь из-за первосвященника, если хотят его увидеть — пускай пропустят нас. А там небольшая проповедь, и мы можем двигаться.
— Не будет проповеди! — решительно заявил Гевент, хитро ухмыляясь. — Нет сидра — нет связи со всевышним!
Гигант задумчиво подкинул в руке гранату, затем с ненавистью посмотрел на своего спутника. Граната отправилась обратно под плащ.
— Ладно, — скрипя зубами, сдался Везави, — одна бутылка, не больше.
Когда народ узнал, что первосвященник застрял на почтовом фургоне в самом конце пробки, их едва ли не на руках дотащили до новенького храма. Там Гевент, спрятав для приличия в одежде полупустую бутылку, с уже изрядно покрасневшим носом прямо с козел принялся проповедовать.
Это была длинная, скучная речь не пойми про что. Агни, которая пыталась вслушиваться, быстро поняла, что первосвященник очень умело, что называется, «ездит по ушам». Закончил он ярким пассажем:
— Братья и сёстры! И да возрадуются ваши сердца в этот день, да пропадёт с этого света величайшее зло — заторы на дорогах! Во имя Всеотца, посланников его и свободных дорог, аминь!
Закончив проповедь, Гевент, чрезвычайно довольный собой, спрятался в фургоне. Худо-бедно, проталкиваясь сквозь восторженные толпы, они продолжили путь.
Фургон значительно ускорился, стремясь наверстать упущенное время. Агнесса, сидя впереди, болтала с почтальоном о всяком. Везави молчал, похоже, израсходовав свой дневной лимит слов. Ликона опять сморило, и он беззаботно дрых в полупустом фургоне. Гевент оттуда же загадочно побулькивал, периодически начиная напевать какие-то странные, совсем не священные песни.
По мере их продвижения на юг становилось всё теплее. Температура, до этого державшаяся на уровне минус пяти, уверенно перебралась на другую часть градусника. Местность тоже менялась: на смену лесам пришли бескрайние степи без единого следа присутствия людей. Единственные, кого они встречали — такие же путники, держащие путь на юг.
— Заброшены эти места давным давно. Тут раньше с погодой чёрт знает что творилось. Да и сейчас не лучше, — почтальон выразительно плюнул. — Хотя в последнее время оживают здешние городки.
Везави неожиданно поднялся и принялся что-то рассматривать в небе. Агни тоже различила небольшую точку, которая двигалась параллельно.
— Что это? — спросила она у гиганта.
— Дракон, — хмуро ответил Везави и, больше ничего не говоря, прямо на ходу перебрался в фургон, бросив напоследок почтальону, — никаких остановок до самого города!
Ведьма проводила его задумчивым взглядом и осталась впереди. Дракона она больше не видела, похоже он перемещался куда быстрее них. Когда фургон перевалился через очередной холм, Агнесса увидела вдали заснеженные шпили гор.
— О, ещё часов двенадцать, и мы на месте! — крикнул почтальон, смотря в ту же сторону.
Агни его энтузиазма не разделяла, оставаясь настороже, вплоть до того момента, как уже глубокой ночью, под начавшийся дождь они не въехали в какой-то город. Агнесса едва успела различить освещённую тусклым фонарём табличку, гласившую: «Юргенград — город сча…».
Комментарий к Путешествие [1]Ху из “Перекрёсток”, узнать подробнее можно из фанфика: https://ficbook.net/readfic/6040668
Поддержать меня на бусти – https://boosty.to/letroz
====== Некромант ======
В Юргенград Агни с попутчиками въезжала ночью под проливным дождём и грозой. Городок этот, мрачный, кривоватый и плохо пахнущий, Агнессе не понравился сразу, хотя бы потому что стоило почтовой карете остановиться, а ведьме попытаться спуститься на землю, как она сразу провалилась по колено в мутную жижу.
«Только бы тут была лавка молочника, и кто-то просто вылил ведро сметаны», ― радуясь, что в темноте невозможно было разглядеть содержимое лужи, думала ведьма.
Ликон, руководствуясь её опытом, решил спускаться, выбрав для приземления другое место, и ушёл под воду сразу по пояс. Выбравшееся чудовище напоминало порочный плод любви сатира и водяного, с шерстистой облепленной грязью нижней половиной и мокрой насквозь верхней.
― Дальше не проедем ― река разлилась, город затопило! ― отплёвывая промокший окурок, сквозь ливень крикнул почтальон, который уже успел сбегать вперёд и вернуться.
Где-то с козел послышалась ругань Везави, который в сердцах поливал нелестными эпитетами погоду и местные дороги. Вверху, среди туч, на секунду подсвеченная вспышкой молнии, пронеслась огромная тень. Спустя пару мгновений оттуда же донёсся противный, низкий рёв.
― Похоже, ик, стоит поискать трактир на ночь, ― высовывая голову наружу, сообщил Гевент.
Он хотел ещё что-то сказать, но с «той» стороны пролива показался огонёк фонаря и какая-то фигура. Незнакомец крикнул:
― Эй, там, вы к графу?
― Да! ― крикнул Везави.
― Вы должны были прибыть ещё до заката! Дайте пару минут, я придумаю, как вас переправить.
На той стороне началась бурная деятельность ― к реке что-то тащили и некоторое время спускали на воду. Минут через десять к ним подплыла небольшая лодочка с четвёркой мрачных гребцов, так отчаянно качавшаяся на волнах, что Агнессе показалось вполне разумной альтернативой попытаться переплыть реку самостоятельно ― так хотя бы ты не рисковал получить по голове веслом или частью лодки.
― Давайте живее! ― крикнули гребцы.
― Я в это не полезу! ― сразу отмахнулся почтальон. ― Мне жизнь дорога, лучше пережду!
Везави только пожал плечами и принялся перекидывать на борт лодки их с первосвященником вещи.
― Наверное, я тоже предпочту остаться с этой стороны, ― нерешительно заметил Гевент, задумчиво наблюдая за тем, как в буйствующей реке проплывает корова. ― Не люблю воду, да и не сезон…
― Ты точно не утонешь, ― только и ответил Везави и, взяв его едва ли не в охапку, направился к лодке; не оглядываясь, он спросил у Агни и Ликона, ― вы с нами?
Ликон, будучи достаточно благоразумным молодым человеком, вдобавок не умеющим плавать, дай ему кто-то выбор, скорее всего, отказался бы. К сожалению, ему как раз право выбирать никто давать и не думал. Агнесса же, которой абсолютно не улыбалась перспектива искать в такую погоду ночлег, не имея с собой ни гроша, легкомысленно согласилась. Кое-как, не то допрыгав, не то доплыв, она забралась в лодку. Следом косолапил нагруженный не только своими вещами, но ещё и сумкой Агни Ликон с видом идущего на смерть героя.
Стоило им сесть, как четверо гребцов разом взялись за вёсла и двинулись на противоположный берег. Лодку бросало из стороны в сторону, крутило и вертело, несколько раз поток воды накрывал их с головой. Мимо проносился различный мусор, домашняя утварь, животные. Они наблюдали, как с лихим видом мелькнул по воде самодельный плот, которым правил старикан в кроличьей шапке, тулупе, ватных штанах и валенках. То и дело он ловко вытаскивал из воды зайца и, приговаривая: «ух, ну и супец у меня будет!», дубасил того веслом. Судя по битком набитым корзинам, суп действительно грозил выйти на славу.
Ликон, сидящий возле другого борта, старика не видел — его взор был сосредоточен на другом объекте. Объект, а, точнее, субъект представлял из себя обнажённую по пояс красавицу с весьма завидной формой рыбьего хвоста, роскошными зеленоватыми волосами и загадочной улыбкой, за которой скрывалось множество маленьких, очень острых зубов. Русалка помахала юноше белоснежной ручкой и подплыла ближе, желая что-то сказать. На её несчастье один из гребцов попытался поправить съехавшее весло, сильно его крутанул и заехал тыльной частью прямо по голове полудевушке. Удивлённо булькнув, она ушла под воду, и поток снес русалку в сторону, где, приговаривая что-то про уху, её подцепил за хвост старик, решивший, что зайцев ему уже хватит.
Агни посмотрела на это и, не желая стать частью пищевой цепочки, вцепилась в борт с такой силой, что если бы лодка развалилась, то она бы так и утонула с этим куском древесины в руках. Взгляд ведьмы был устремлён куда-то в недавнее прошлое, в тот момент, когда девушка подумала, что искать в какой-то там дождь ночлег — плохая идея.
Где-то в этот момент так же внезапно, как и началась, переправа закончилась. Везави как ни в чём не бывало принялся выгружать вещи, попутно прихватив и священника, который смотрел куда-то в космос и непрерывно икал. Гребцы помогли выбраться из лодки остальным, а следом, ловко её подхватив, затащили на берег и куда-то поволокли, вяло переругиваясь.
― Приветствую вас в Юргенграде! ― хриплым шелестящим голосом поздоровался незнакомец, который, несмотря на ненастье, терпеливо ждал их на том же месте.
Вспышка молнии подсветила его, и хоть он был плотно завёрнут в плащ, стало отчётливо видно, что это не человек, точнее, уже не человек. Впрочем, для мертвеца он выглядел весьма пристойно и даже по-своему аккуратно, без лишних элементов вроде свисающей кожи или вывалившихся глаз. Такой аккуратный, гигиенически чистенький скелет.
Из присутствовавших все отреагировали на необычный жизненный статус незнакомца по-разному: Агни после пережитого было уже всё равно, Ликон с неподдельным интересом вытаращился, Гевент лишь покачал головой, а вот Везави молниеносно достал пистолет и направил его на мертвеца.
― Ты ещё кто такой? ― грозно спросил он.
― Меня зовут Зоуррем, я камердинер графа, ― спокойно ответил покойник, с интересом разглядывая направленное на него дуло. ― Думаете, порох не отсырел?
Послышался щелчок курка, но выстрела не последовало, вместо него раздалась лишь ругань.
― Сейчас подадут транспорт, и можем отправляться, ― продолжил мертвец. ― Граф живёт за городом, в небольшом замке. Тут недалеко. Вас, кстати, насколько я помню, должно быть двое или что-то поменялось?
Агни, чуть порывшись в сырой одежде, извлекла насквозь промокшее письмо и вручила его Зоуррему.
― Я ведьма. Граф искал целителя…
Мертвец не без интереса посмотрел на письмо, пожал плечами и сказал:
― Да, было такое.
— Господина первосвященника с его, — Зоуррем бросил внимательный взгляд на Везави, — кхм, охраной примут незамедлительно. Затем остальных.
Это было первой же его фразой, когда они въехали в высокий готический замок за городом. К тому времени темень стояла хоть глаз выколи. Дождь же и не думал заканчиваться, явно намереваясь затопить всю округу.
Мертвец подал руку Агнессе, помогая вылезти из небольшой кареты, в которую загнали гостей после переправы, а затем вежливо, но настойчиво повёл внутрь. Очутившись в тепле и сухости, ведьма первым делом принялась растирать замёрзшие руки и вообще приводить себя в порядок. Зеркал нигде видно не было, но Агни и без них подозревала, что видок у неё после трёх дней пути и недавнего «купания» весьма так себе.
Хуже неё из всех визитёров выглядел только Ликон, но тот имел возможность благоразумно отказаться от представления графу под предлогом разгрузки вещей, чем и воспользовался.
Её провожатый терпеливо ждал чуть впереди. Здесь, при свете ведьме удалось рассмотреть Зоуррема чуть получше. Она немного ошиблась, приняв его за полноценный скелет. Кожа оставалась, в том числе и на голове, сухая, белесого цвета и местами сильно потрескавшаяся. Правда, чтобы это разглядеть, нужно было постараться. Что странно, учитывая его жизненное состояние, одет мертвец был по последнему писку моды.
— Полагаю, о таких особенностях вас не проинформировали? — ничуть не смущаясь того, что его так разглядывают, спросил Зоуррем.
Агни хотела было ответить, но замерла, вспоминая, что есть целая куча различной нежити, с которой разговаривать себе дороже. Мертвец понимающе закивал:
— Разумная предосторожность, но меня бояться нет смысла — я в этом мире добровольно и никакой угрозы ни вам, ни другим живым не несу. До тех пор, пока вы не портите мои деревья.
Он изобразил нечто вроде улыбки, что, с учётом весьма плачевного состояния зубов и потрескавшихся щёк, выглядело жутковато.
Ещё чуть отряхнувшись, ведьма двинулась в путь. Замок был не так мрачен, как она ожидала, увидев одного из его обитателей. Перед глазами пронеслись несколько коридоров, уставленные старинными доспехами, картинами, тумбочками и иными вещами, которые непременно ставят там не то для того, чтобы постоянно спотыкаться, не то для того, чтобы постепенно приближать всю эту рухлядь к выходу и, соответственно, к выкидыванию на помойку. Пару раз в коридорах виднелась и другая обслуга, не более живая, чем Зоуррем.
Камердинер привёл Агни в достаточно просторный зал, единственным предметом в котором, если не считать светильников, было небольшое кресло-трон. На нём восседал мужчина. Был он не молод, но и не стар, лет под пятьдесят. Время коснулось его как-то очень странно, оставив в глазах и на лице какую-то бесконечную тоску, но не затронув ни идеальные чёрные волосы, ни кожу. Хозяин замка был мрачен, чем всячески старался подчеркнуть своей одеждой тёмных тонов. С каменным лицом он осмотрел прибывших, особенное внимание уделив Гевенту, и лишь затем жестом позволил Зоуррему себя представить.
― Граф Танет Лопильский, правитель Юргенграда и окрестных земель.
Наступила заминка, прервавшаяся лишь тогда, когда Везави пихнул в бок Гевента.
― Здравствуй, братец! ― натянуто и абсолютно не к месту сказал первосвященник.
― Ты стоишь в метре от меня, и я даже отсюда слышу, как от тебя разит спиртным, ― недовольно ответил граф. ― Один прислал крылатую мерзость, видимо, рассчитывая меня запугать. У правителя же Марки, наверное, не нашлось трезвого посла, и поэтому он отправил это посмешище, и, к сожалению, моего брата, ручного убийцу и… ― он бросил мимолётный взгляд на Агни, ― ты вообще кто? Мальчик, девочка?
― Я ведьма, ― коротко ответила та и, весьма недовольная таким приёмом, язвительно добавила, ― и это вы меня пригласили. Если не нравлюсь, могу… хм, отплыть обратно.
― Если позволите, господин, она от Изельды… ― полушёпотом вставил замечание Зоуррем.
Теперь Агнессе уделили куда больше внимания, пристально её осмотрев.
― Этих двоих, ― Танет кивнул на Гевента и Везави, ― в компанию к дракону ― в конюшню, нечего тратить на всякую шваль хорошие комнаты. Может, там они поубивают друг друга, и мне не придётся тратить на них время. Зоуррем, займись, затем жду тебя в башне. А вы, госпожа ведьма, пройдёмте со мной.
Агни аж поперхнулась от такого перепада. Не каждый день меньше чем за минуту проходишь путь от «эй, как там тебя» до «госпожи». Граф же, даже не смотря в сторону брата и Везави, встал и, жестом пригласив ведьму за собой, куда-то пошёл.
Снова потянулись коридоры, для разнообразия чуть разбавленные лестницами ― судя по всему они поднимались на башню. У двери, зачем-то выкрашенной в синий цвет, Танет остановился и холодным голосом сообщил:
― Здесь было много разных врачей, целителей, знахарей, астрологов и просто наглых шарлатанов. Кости некоторых, самых одиозных, до сих пор видны в светлое время суток во рве.
― В таком случае, вы зря меня пригласили, ― ответила Агни. ― Я — ведьма, и вряд ли сделаю больше, чем врачи из Перекрёстка.
Дверь словно вела в иной мир, настолько комната за ней отличилась от всего остального замка. Буйство красок во всём и везде: от стен, разрисованных какими-то пейзажами, полов и потолков до мебели. Множество свечей и светильников, создававших впечатление, что сейчас полдень, и такое разнообразие плюшевых игрушек, какое не в каждом детском магазине встретишь.
Пока Агни, зачарованная убранством, стояла в дверях, Танет подошёл к большой кровати, находившейся в центре комнаты. Графа словно подменили: его лицо расплылось в очень тёплой и приятной улыбке, а глаза беззвучно пели. Тихо, с огромной любовью в голосе он обратился к кому-то на кровати:
— Дорогая, я привёл девушку, это… ведьма, она может помочь.
Ему что-то ответили, но Агнесса не услышала. Осторожно, так, чтобы не задеть игрушки, она подошла ближе к кровати. Рядом на тумбе ведьма заметила портрет, изображавший девушку необычайной красоты: золотоволосую, голубоглазую, с выражением чего-то ангельски внеземного на лице; как всё в комнате, она светилась каким-то внутренним теплом и добротой. Но чем ближе Агни подходила к кровати, тем сильнее билось сердце, разрываясь от отчаяния.
Золотые волосы стали белыми, как мел, глаза потускнели и помутнели. Кожа же, до этого пышущая жизнью, стала серой, как туман, и почти прозрачной. Девушка приподняла руку, будто принадлежавшую мертвецу, и очень-очень тихо, с искоркой веселья сказала:
— Приветики, я Рей.
— А я Агни, — говоря ей в тон, представилась ведьма.
Рядом стоял розовый пуфик, и Агнесса хотела на него сесть, но стоило попробовать это сделать, как оттуда раздалось какое-то ворчание. Ведьма нервозно подхватилась, ожидая чего угодно. Источником звука оказался всего-навсего розовый лопоухий не то медведь, не то слон.
— Это Ганди, — прошептала Рей.
— Привет, Ганди, — отодвигая медведослона в сторону, сказала Агни.
Нехотя, она вернулась к осмотру девушки. Много разных умирающих видела ведьма и молодых, и старых, и здоровых, и смертельно больных. Очень часто она провожала на «другую» сторону людей, которым бы ещё жить и жить. Но то, что Агни видела перед собой сейчас не вписывалось ни в какие рамки.
Девушку словно выжгли изнутри, оставив только пустую оболочку. Не было ран, гнойников, пролежней и прочих свидетельств длительных заболеваний. Рей внешне была в полном порядке за исключением того, что выглядела, как очень больная мумия. Она улыбалась, пыталась двигаться, в её голубых глазах плескалось солнце, но при этом жизни в ней оставалось едва ли больше капли. Ведьма не знала ни одной болезни, которая сотворила бы такое с человеком. Да и не каждое проклятие было на такое способно.
— У вас есть враги? — спросила Агни.
— Нет, — ответил за свою жену Танет. — Ни врагов, ни завистников, не было такого на этой земле, кто желал бы ей зла.
Это было сказано со странной пугающей уверенностью. Агни, пометив в уме расспросить потом, извлекла из своей сумки камень исцеления. Очень осторожно она вложила его в руку Рей. Ладонь той оказалась холодной и практически невесомой, словно сделанная из бумаги. Артефакт слабо засветился, отдавая свои силы. Жена графа прикрыла глаза и расплылась в улыбке, словно очутилась на солнце.
— Как приятно, — сказала она. — Дорогой, помнишь тот летний пляж, бере…
Она оборвалась на полуслове, заснув. Агни обменялась взглядами с графом, и вместе, как можно тише, они пошли на выход. На лице Танета бушевала целая буря эмоций. Похоже, никто до ведьмы не смог добиться и такого результата.
— Что вы сделали?
— Это артефакт, — ответила Агнесса. — Он даст мне время подумать.
Граф понимающе закивал и, вытерев слезинку, решительно сказал:
— В моих владениях вы отныне желанная гостья. Если вам что-то нужно, что угодно — говорите.
Агни, чуть подумав, сказала:
― Пока мне нужна кровать, ужин и пара часов хорошего крепкого сна, ― ответила ведьма. ― Поиски начну с рассветом.
― Зоуррем окажет вам любую посильную помощь. Он знает окрестные земли как никто другой, ― граф слегка прихлопнул в ладоши, и камердинер возник рядом. ― Удачи.
Откланявшись, граф быстро ушёл. Зоуррем, подождав, пока он удалится на значительное расстояние, тихо сказал:
― Давно не видел графа таким… ― мертвец задумался, ― живым.
― Он переоценивает мои возможности, ― качая головой, ответила Агни.
― Надеюсь, нет. Ваша комната здесь, чуть дальше по коридору.
Пройдя вперёд, камердинер открыл дверь, приглашая внутрь. За ней оказалась небольшая комнатушка, где из мебели была кровать, небольшой столик да кривоногая тумбочка. А ещё, что странно, Ликон, который как раз разбирал свои пожитки. Агни, про него совершенно забывшая, бросила на мертвеца вопросительный взгляд.
— Я что-то не так понял? — смутился Зоуррем.
Агнесса хотела было рассказать, что именно не так, но затем на неё без предупреждения навалилась усталость, и всякое желание спорить мгновенно улетучилось.
— Завтра разберёмся, сейчас мне нужен отдых и еда, — сказала она.
― Ужин… ― мертвец осёкся, ― или очень ранний завтрак принесут в течение получаса. Не беспокойтесь, наша повариха хоть и мертва уже третий десяток лет, но зато стаж у неё ого-го!
Ведьма не проявила к его шутке интереса, показывая, что хотела бы остаться одна, ну, или, правильнее сказать, одна с растерянным Ликоном. Зоуррем поклонился и быстро ушёл. Как только за ним закрылась дверь, Агни плюхнулась на небольшой стул и громко выдохнула.
В голове у неё творился кавардак. Агни с трудом представляла, что ей делать дальше. Обычно у неё была «подушка безопасности» в лице Изельды, которая, ворча и кидая косые взгляды, помогала. Но теперь она одна, за тридевять земель от старой, опытной ведьмы. В голову Агни проникла очень тревожная мысль: всё это неспроста. Изельда вообще редко что-то делала просто так. В лице Агнессы она готовила свою преемницу, постепенно передавая ей знания. И если в детстве это были какие-то основы, вроде умения готовить или ухаживать за больными, то теперь обучение перешло на качественно другой уровень.
Старая ведьма, несомненно, точно знала, когда умрёт, и, судя по отдельным намёкам, проскакивающим то тут, то там, час этот неумолимо приближался. Выходит, вся эта поездка, не что иное, как испытание. Агни даже увидела недвусмысленную аналогию: ведь её просто выпихнули из дома, полностью вырвав из привычной обстановки. На секунду девушке показалось, что она видит бабушку, которая сидит в своём кресле, укрытая пледом, курит трубку и ехидно усмехается.
— Ты в порядке? — подал голос Ликон.
— Нет, — честно ответила Агни. — Мне нужно поесть, поспать и… — она устало посмотрела на жизнерадостного, полного сил и уверенности в себе юношу, — выйди, пожалуйста.
— Что? Почему? Куда? — не понял тот.
— Мне нужно переодеться, — кратко сообщила ведьма.
Ликон с покрасневшими ушами уже собирался выйти, но в этот момент Агни вспомнила ещё кое-что. Остановив его, она кивнула на единственную кровать и сказала:
— Мысленно проведи посередине границу и запомни хорошенько. Если хоть одна из твоих частей, не важно какая, окажется на моей половине — в следующий раз спать будешь на полу.
Не то чтобы Агнесса была яростной пуританкой. Благодаря своей «работе» она как раз весьма хорошо представляла, в результате чего на свет появляются дети. Пожалуй, даже слишком, настолько, что вопрос завести себе маленького человека возникал разве что в кошмарах.
Спалось Агнессе плохо. До сих пор она считала себя весьма непритязательной в плане выбора кровати: ей приходилось спать на стоге сена, на полу и даже на холодной земле, используя вместо подушки корень, но ночлег в замке графа Танета, несмотря на достаточно удобную кровать, был наихудшим из всех. Стоило Агнессе закрыть глаза, как ей казалось, что она тонет в каком-то противном тёмном болоте.
Так, урывками, по часу-другому ведьма кое-как долежала до рассвета, затем сон словно отрубило. Сдавшись и открыв глаза, она не без удивления обнаружила возле окна Ликона, который в первых лучах зари силился что-то прочитать. Круги под глазами юноши лучше любых слов говорили о том, насколько он выспался.
Почувствовав, что на него смотрят, Ликон оторвал взгляд от книги и, немного поморгав покрасневшими от недосыпа глазами, тихенько извинился:
— Прости, если разбудил.
Агни покачала головой и, рукой обведя комнату, сказала:
— Что-то не так с этим местом, оно либо проклято, либо…
Второе «либо» произносить вслух ей не очень хотелось. Будучи гостьей графа, бездоказательно обвинять его в чём бы то ни было, как минимум, не вежливо. Вполне очевидно, что, учитывая наклонности Танета к некромантии, это не могло не сказаться на всём, что его окружало.
Любая тёмная магия черпала свою силу из природы вокруг, извращая и изменяя её. Магия смерти, она же некромантия, была наилучшим примером такого взаимодействия — извращение самой жизни её главной концепции — всеобщей, неотвратимой энтропии. Если граф играл с этими силами, а он безусловно с ними взаимодействовал, это попросту не могло не сказаться на окружении. Вопрос заключался в том, была ли болезнь Рей следствием этого или просто совпадением.
Предварительно выгнав Ликона искать пропитание, ведьма кое-как привела одежду в порядок, которая ссохлась после вчерашних приключений, и подумать не успела о том, где запропастился её компаньон, как тот вернулся, заодно зачем-то приведя с собой Зоуррема. Вид услужливого живого мертвеца мгновенно отбил у Агни даже намёки на аппетит, поэтому она, перебившись одной несчастной пампушкой, отправилась проверять состояние Рей.
Важно было понять, улучшил ли её состояние артефакт, и если да, то насколько этого хватит. Камердинер услужливо открыл дверь в её комнату, но внутрь заходить отказался наотрез, нехотя пояснив:
― Госпожа, ммм, негативно влияет на нежить. Мне не стоит туда заходить.
В комнате произошли некоторые изменения: появилась ваза со свежими цветами, рядом с которой сидела очередная плюшевая игрушка. Сама Рей выглядела слегка лучше, нежели накануне, но продолжала спать. Это на самом деле было даже хорошо ― сон экономил силы. Аккуратно, так, чтобы не разбудить, Агни проверила камень в её руке. Тот здорово уменьшился в размерах и вскоре должен был превратиться в совсем крохотную песчинку, а затем и вовсе исчезнуть.
― Живые слуги есть в замке? ― аккуратно прикрывая за собой дверь, спросила ведьма.
― Нет, ― ответил Зоуррем, ― граф нелюдим, а его искусство не пользуется хорошей репутацией у живых.
«Конечно не пользуется, любой тут заночевавший ещё неделю нормально спать не будет», — подумала Агни, но вслух что-либо говорить не стала.
Тем не менее в этом нужно было убедиться. К счастью, кроме них с Ликоном в замке были ещё два вполне живых человека, ночевавших в конюшне. Всё же лучше, чем ничего. Зоуррем, не задавая лишних вопросов, повёл её к Гевенту и Везави. По пути ведьма решила его расспросить:
― Давно графиня болеет?
― Хм, — задумался мертвец, — что-то около десяти лет. Я служу графу чуть больше года, поэтому не слишком много знаю о том, что было до того, как они перебрались сюда.
― Перебрались сюда? ― уточнила Агни.
― Да, насколько мне известно, ранее они жили в поместье к северу отсюда…
Мертвец ещё что-то говорил, но ведьма уже переключилась на внутренний монолог. Если Рей уже приехала в этот замок болея, то теорию о том, что проблема могла заключаться в нём, можно было считать несостоятельной. Значит, либо граф, либо какое-то проклятье.
От размышлений Агни отвлёк странный донельзя субъект, шедший по внутреннему двору. Внешне он был похож на человека. Именно что «похож», словно кто-то наскоро слепил его, основываясь на своих представлениях о том, как должен выглядеть типичный хомосапиенс.
Субъект прихрамывал, мерзко скалился, при ходьбе посвистывал, а одет и вовсе был в какой-то мешок из-под картошки, к которому зачем-то прилепили лампасы. Он прошёл мимо камердинера и ведьмы, одарив последнюю взглядом мелких, глубоко посаженых глаз. От Агни не укрылось, что они-то как раз были совсем не человечьи, а змеиные, красные, с тонким вертикальным зрачком.
«Дракон!» ― догадалась Агнесса.
Ей вспомнилось, как описывала этих созданий бабушка Изельда. Дело было зимой, в один из скучных вечеров. Маленькая Агни притащила сказку про рыцаря Войтона, который обхитрил жадного дракона.
― Обёртка хороша, а от правды далеко, ― выслушав историю, сказала тогда Изельда. ― Дракон сжёг бы его на месте, и был бы таков. Эти змеюки ничего другого не умеют и кроме зла знать ничего не знают.
― Почему? ― удивлённо спросила Агни.
― Драконы ― первенцы богов, а первый блин всегда идёт комом. Большая их часть ― звери. Те ж немногие, у кого есть разум, живут в пещерах да спят на золоте, украденном у других, ― бабушка выпустила облако пахучего дыма и продолжила, ― куда ни плюнь: эльфские дворцы, дворфские шахты, стойбища орков, о людях промолчу, и только эти как жили дикарями, так и живут. Как сидели в своих норах, так и сидят, — Изельда выразительно сплюнула, — а как вылезают — так противными им людьми оборачиваются или эльфами. Только глаза не спрячешь ни за каким мороком, а в них высокомерие и отвращение!
Тогда смысл этих слов ускользнул от Агни, но теперь, много лет спустя, глядя на настоящего дракона, стал понятен.
― Мерзкая тварь, ― словно угадывая её мысли, заметил Зоуррем. ― Напыщенный такой, презрительный, высокомерный, а зовёт себя, ― послушался лёгкий, словно шелест бумаги на ветку, смешок, ― Рватьпорватьубивец!
Агни скептически посмотрела на камердинера, не сильно веря, что кто-то мог носить такое имя.
― Они сами выбирают себе имена, ― пояснил мертвец, ― кто во что горазд, хе-хе.
― Что ему нужно от графа? ― поинтересовалась ведьма.
― То же, что и вашим попутчикам: союз. Близится война, ну, знаете, очередная битва света и тьмы, добра и зла, влажной тряпки с пылью и всё такое.
― Разве граф уже не… определился со стороной? ― намекая на род занятий Танета, спросила Агни.
Зоуррем странно на неё посмотрел и коротко ответил:
― Ещё нет.
В конюшне было холодно, плохо пахло, а с появлением Агнессы ещё и оживились кони, принявшиеся шуметь. Гевент и Везави обнаружились в самом дальнем углу, в одном из пустующих стойбищ.
Выглядели они неважно, особенно первосвященник, который был весь в соломе, от чего особенно сильно напоминал страдающее похмельем чучело.
― Как спалось? ― всеми силами стараясь показать, что это не издёвка, спросила Агни.
― Ты когда-нибудь спала в одной конюшне с драконом? ― вместо ответа хрипло поинтересовался Везави.
― Нет.
― И я нет, ― выразительно ответил он и сделал большой глоток из своей фляжки.
― А вы? ― обращаясь к первосвященнику, поинтересовалась Агнесса.
― Э-э-э мгх, хггг, ― невнятно пробормотал Гевент.
― Сидр скисшим оказался, ― практически не скрывая издёвки, ответил за него Везави, — кажется, Всевышний не оценил потуги своего пьяного слуги читать молитвы.
Первосвященник выразительно икнул и бросил в сторону своего компаньона язвительный взгляд. Агни, глядя на Гевента, стало его даже немного жаль, настолько плохо он выглядел.
— Когда вы успели так рассориться со своим младшим братом? — спросила она у него.
— Младшим, кхм, кхе-кхе, братом? — кашляя и не понимая о чём речь, переспросил Гевент.
— Ну, с графом…
— Он, кхе, старше меня на двадцать пять лет.
Агнесса удивлённо вытаращилась на старика перед собой. Безусловно, образ жизни сказался на облике первосвященника, и тот в свои крепкие шестьдесят выглядел просто ужасно, особенно после ночи в конюшне, но представить, что граф Танет, которому на вид было не больше сорока-пятидесяти, был старше этой развалины на четверть века?
«Здесь что-то неладно!» — подумала Агни и быстро выскочила из конюшни. Зоуррем был всё ещё здесь и, на что-то жалуясь, разглядывал какую-то кадку из-под цветов.
— Опять погибли, да что же это такое! — едва ли не пиная от обиды кадку, вскрикнул он.
Заметив, что за ним наблюдают, мертвец вздрогнул, быстренько оправился и вернулся в своё обычное нейтрально-спокойное состояние.
— Узнали, что хотели? — вежливо поинтересовался Зоуррем.
— Граф всё время находится рядом со своей женой? — сделав вид, что она ничего не видела, спросила Агни.
— Если бы, — печально покачал головой мертвец. — У графа много дел, он постоянно в разъездах. Даже сейчас его здесь нет и до вечера не будет, и то вернётся он исключительно из-за послов.
— А кто ухаживает за Рей?
— Мы и ухаживаем, — пожал плечами Зоуррем. — Пробовали приглашать местных, но они, э-э-э, предвзято относятся к графу. Хотя ради госпожи могли бы и сделать исключение — она как-никак тут родилась.
У Агнессы едва не взорвалась голова. Перебрать меньше чем за полчаса две вполне адекватные версии происходящего и обе откинуть было чем-то новеньким. Обычно всё выглядело куда проще: самая первая версия оказывалась не только верной, но и единственной. Здесь же ведьма просто чувствовала, что чем глубже она погружается в эти перипетии, тем меньше понимает.
— Если она родилась здесь, может быть, тут остались её родичи? — спросила Агни.
Мертвец задумчиво поковырял черепушку и ответил:
— Скорее всего, кто-то точно есть, но кто именно… если хотите, можем съездить, тут недалеко.
Путь до родины Рей лежал по странным местам. Было видно, что раньше здесь жило много народу, но в какой-то момент они были вынуждены оставить свой дом.
— Места тут когда-то были так себе. Была кутерьма с погодой, и многие просто бежали из этих земель, — прояснил этот момент Зоуррем, — но, когда мой прошлый господин Неверуг отправился на покой, стало получше. Граф, опять же, много делает для того, чтобы люди возвращались — поэтому я ему и служу.
— Прости, но… — Агни запнулась, не зная, как сформулировать вопрос так, чтобы он не обиделся, — разве мертвецы выбирают, кому служить?
—Признаюсь, я давно ждал этого вопроса. Вы явно будете удивлены, но в замке нет ни одного мертвеца, которого бы достали из его могилы насильно. Все мы родились и жили в этих местах. Пускай наша жизнь и подошла к концу, но это не повод опускать руки! Там за чертой только пустота, здесь же, — Зоуррем обвёл рукой заброшенные поля, — есть над чем поработать!
Агнесса удивлённо хмыкнула, не ожидая такого поворота. Ей всегда казалось, что некромантия — это по умолчанию что-то тёмное и плохое, однако явно не в случае графа Танета.
— Давно вас воскресили? — скорее для поддержания беседы спросила ведьма.
— Да лет шестьсот назад. Может меньше, я уж и запамятовал, — словно стесняясь, ответил Зоуррем. — Но графу, как и говорил, я служу только год, а зря! Господин Танет мне даже зарплату платит!
Агни попыталась представить, зачем мертвецу деньги, сильно попыталась, затем сдалась и спросила.
— Как? — удивился такому вопросу камердинер. — А сад? Быть садоводом в наше время весьма затратно. К тому же каждый раз, когда я отправляюсь в город, приходится покупать новую одежду. Народ тут шуганный, вилами проткнёт, в стог сена кинет и быстрей за спичками. Слушать даже не пытаются.
— А вы разве не должны, эээ, умереть после такого?
— Должен, наверное, — мертвец пожал плечами. — Только как тут умрёшь — этих олухов оставь, так сад за неделю погибнет! Вон до чего замок довели, ни одного живого растения! Новые приношу — за пару дней высыхают!
Зоуррем предпочёл остаться чуть поодаль от деревни, пояснив, что он в этом месяце и так изрядно натерпелся, и лучше не провоцировать местных. Мертвец посоветовал идти сразу в большой дом поодаль — дескать, там живут старики, а эти всегда всё знают.
Правда, совсем незамеченным Зоуррему остаться не удалось: ещё на окраинах их встретил какой-то парнишка, прямо сходу решивший проткнуть дворецкого рогатиной. Тот увернулся, забрал оружие, швырнул его куда подальше и сердито проворчал:
— Мой пра-сколько-то-там-внук. Никак смириться с моей жизненной, хе-хе, позицией не может.
О том, кто такая Рей, паренёк знать не знал. Поэтому Агни спустилась на землю и, разминая затёкшие места, отправилась в деревню.
Родина Рей оказалась небольшой деревушкой: домов едва ли на двадцать, да и то половина из них выглядела давно заброшенными. Тем не менее жизнь тут кипела ключом, несмотря на раннее время: десяток мужиков довольно ловко сооружали новый дом, пастухи выгоняли скот на прогулку, задорно хохоча бегали детишки.
Как и опасалась Агнесса, поиски моментально застопорились. В ней мгновенно раскусили ведьму, и каждый разговор превращался в настоящий детектив. Очень быстро она почувствовала себя прямо как дома: ей захотелось кого-нибудь порвать на мелкие кусочки.
Агни осматривала какую-то бабульку на предмет смутного заболевания «шота ногу крутит, бок болит и жрать охота», когда дверь распахнулась, и внутрь дома вошла молодая девушка с перекошенным лицом в вызывающем чёрном атласном платье. Её короткие волосы, явно очень непослушные, торчали во все стороны, словно её кто-то тянул из стороны в сторону. В руках она держала знакомый череп.
— Извини, — голосом Зоуррема сказал тот.
— Цыц, — пригрозила девушка голосом, не вызывавшим сомнений в том, что черепов сейчас может стать два. — Вы кто такие и что здесь забыли? Я вас не звала! Пойдите вон! Нам эти ваши тут это не надо!
— Я — Агнесса, ученица Изельды, — смутно понимая, что зашла на чужую территорию, представилась ведьма.
Незнакомка осмотрела её с каменным выражением лица, особое внимание уделив почему-то волосам. Когда Агни рефлекторно попыталась их пригладить, она лишь усмехнулась.
— Я тебя звала на помощь? — недовольно спросила девушка.
— Прости, просто…
— Не просто. Изельда живёт далеко на севере, у самой Марки, что ты здесь забыла, «ученица»?
— Графу помогает, — вклинился Зоуррем, — она под его протекцией!
— Интерьеру слова не давали, — ответила незнакомка и швырнула череп куда-то вдаль. — Графу, значит? И как, он уже тебя выгнал или просто ещё не докопалась до правды?
— До правды? — уточнила Агни.
— Значит, не докопалась, — сама себе кивнула незнакомка. — Что ж, у тебя всё впереди.
Демонстративно отряхнув руки, она собиралась уйти прочь, но теперь уже Агни преградила ей путь.
— Не желаешь хотя бы представиться? — спросила ведьма.
— Руннир, — как будто делает одолжение всему свету, цыкнув языком, ответила девушка. — Теперь можно мне уже идти или у «ученицы» будет ворох вопросов?
— Будет. Что именно с графом не так, и почему он не стал тебя слушать?
— Без меня, — отмахнулась Руннир. — Он мою помощь уже получил. Хочешь узнать то же, что и я? Тогда тебе во-о-он в тот лесок. В самую чащобу иди, только сахар с собой прихвати и держи под рукой.
Не давая себя больше задерживать, девушка отправилась восвояси. Агни проводила её взглядом, хмыкнула и пошла на поиски черепушки Зоуррема.
— Ты не говорил, что граф обращался к другим ведьмам, — возвращая череп владельцу, несколько обиженно сказала Агни.
— Я и не знал, — ответил мертвец, помогая ведьме сесть на коня. — Наверное, это было до того, как я нанялся в замок.
— А что в лесу, знаешь?
— Догадываюсь, — туманно ответил Зоуррем.
Агни, раздражённая тем, что все окружающие явно знали больше неё, не желая при этом упрощать процесс, побрела в лес. Когда Руннир говорила про чащобу, представлялось нечто совсем запущенное, с буреломом и непроходимыми оврагами. Но, напротив, чем дальше Агнесса углублялась в лес, тем более чистым и ухоженным он становился. Лес постепенно оживал. Зеленела трава, шумели листья деревьев, словно снаружи была не середина зимы, а лето. Потом Агни услышала сначала звонкий, похожий на детский, смех, а затем и тоненькие голоса.
Ведьма вышла на большущую, усеянную цветами поляну. В центре высился огромный дуб, на котором находились миниатюрные домики. Повсюду слышался треск крыльев, и множество, огромное множество детских голосков.
«Феи!» — сообразила Агни. «Так вот зачем сладость!»
Лесной народец, они же феи, они же пикси, были жуткими сладкоежками. А одной из их любимых игр был пересчёт крупиц сахара на скорость.
— Ты кто такая? — послышался возле уха тоненький голосок.
Агни замерла, стараясь не шевелиться. Злить пикси смертельно опасно — несмотря на крохотные размеры и внешне добродушный нрав, они были крайне злопамятными, а также умели вешать такие проклятья, что и через десять поколений могли мучать обидчиков.
— Я Агнесса, пришла с подарком, — сказала ведьма, медленно и аккуратно доставая заранее припасённый мешочек.
Не прошло и мгновения, как тот взлетел и двинулся к дубу. Можно было заметить не меньше десятка миниатюрных человечков со стрекозиными крыльями, что его тащили.
— Подарки, хи-хи, мы любим, — с явным удовольствием захихикали вокруг.
— Я по поводу Рей, мне сказали… — начала Агни, но остановилась.
Отовсюду слышалось возбуждённое шушуканье, затем голос у уха сказал:
— Мы знаем. Она умирает.
— Почему?
— Мы говорили ей, чем чревато соседство феи и некроманта, но Рей решила по-своему, — сказал голос. — Не может свет со тьмою жить.
— Подождите, стоп, она фея?! — удивлённо спросила Агнесса.
— Да, была. Но пожелала стать человеком. Мы чудное спели заклинаньице, но, увы, необратимое.
— Почему вы не предупредили её?! — воскликнула ведьма.
Перед ней появилась фея в роскошном розовом платье с кружевами и забавной шляпой. Она сказала:
— Потому что Рей и сама прекрасно знала, на что идёт.
Агни отшатнулась от пикси. Она вспомнила девушку в кровати — бледную, истощённую, медленно умирающую в мучениях. Кто мог в здравом уме выбрать такой путь?
Неожиданно над ведьмой появилась тень, а ещё через секунду пара здоровенных лапищ подхватила её поперёк туловища и потащила вверх, поднимая всё выше и выше, пока лес не оказался где-то далеко внизу.
Противный, тянущий звуки голос проревел:
–Хвааа-тит это-го ц-ц-цирррка.
Агни попыталась рассмотреть своего похитителя, по кроме вонючих лап, покрытых серой чешуёй, она видела только размашистые, местами дырявые крылья. Зато ведьма прекрасно понимала, куда она летит. Дракон нёс её в горы.
Комментарий к Некромант Поддержать меня на бусти – https://boosty.to/letroz
====== Предрешённая любовь ======
Агни глядела на проносящиеся внизу леса и поля, размышляя над тем, что, судя по множеству историй и мифов, сказочные герои в такой ситуации только и занимаются тем, что пытаются высвободиться. Будто их статус «похищен драконом» недостаточно плох и требуется ещё и шмякнуться с огромной высоты.
Сама же Агнесса отнеслась к своему похищению флегматично. Нет, ей, конечно, было страшно поначалу, но затем девушке в основном было холодно и неудобно. Рватьпорватьубивец, или как там называл себя дракон, вопреки ожиданиям созданием был неровным, суховатым, слизким и холодным, чем-то на ощупь напоминая холодец. Летел он неровно, какими-то рывками. Словом, драконов ведьма представляла себе сильно иначе.
Если Агни правильно понимала принцип работы дракона, а именно той его части, что производила огонь, то если бы тот хотел её убить — вряд ли бы куда-то потащил. В своих расчётах Агнесса, так, на всякий случай, допустила, что конкретно этот экземпляр дышать огнём не умеет. Впрочем, на итог это сильно не повлияло: у махины с размахом крыльев метров тридцать, способов убить девчонку двадцати лет было более чем предостаточно.
Оставалось лишь понять зачем, а главное куда он её несёт. Агнесса сильно сомневалась, что в горах у него имеется логово — она видела, что к замку графа дракон летел с севера. Да и по словам Зоуррема он был послом, надо понимать, не из этого мира.
Напрягая все свои познания по географии родной планетки, ведьма сумела вспомнить, что называется она Речноземье. По словам бабушки Изельды драконов здесь не водилось, а если и водились, то к другим они не лезли, а значит и их тревожить было незачем.
Ещё в Речноземье находился торговый город Марка, по совместительству он же крупнейший на всей планете. Именно неподалёку от него располагалась родина Агни — деревушка Любятово. Если принять эти две точки как север, на юг от них располагалось некоторое количество различных королевств, княжеств, герцогств и других государственных образований поменьше. В определённый момент движения по карте с верха вниз цивилизация заканчивалась. Точка эта обычно находилась как раз в районе того места, где некоторое время назад довелось побывать Агни — в Юргенграде. Дальше на юге были только непроходимые горы, стеной отрезавшие остальной материк.
Там, за горами вроде бы тоже жили люди, во всяком случае туда плавали корабли из Марки, а значит, надо полагать, торговать было с кем. Агнесса несколько раз сталкивалась с торгашами из столицы и очень хорошо понимала, что такие, скорее, удавятся, чем будут куда-то там плавать что-то исследовать.
Оставалось понять, летит ли дракон совсем на юг или всё же не совсем. Ведьма, после сотого по счёту жука, который врезался ей в лицо, для себя решила, что лучше пускай её бросят в горах, чем дальше будут так мучать.
«Желания бывают опасны», — думала Агни про себя, когда её не слишком бережно поставили на какой-то скале.
Вокруг высились горы — мрачные, тёмные и какие-то все неровные. Агнесса, как житель лесистых равнин, представляла себе их иначе и, разумеется, была разочарована в первую очередь их высотой, а во вторую, потому что не ожидала такого собачьего холода. Буквально первый же порыв ветра заставил ведьму дрожать, как осиновый лист.
Дракон тем временем сделал небольшой полукруг и, не в силах втиснуться на этот пятачок так, чтобы он не развалился, в мгновенье ока принял «человеческую» форму, которую ведьма ранее видела в замке графа Танета. Мерзко шаркая и пуская слюни, он подошёл ближе к ведьме и спросил:
— Кто ты и к-к-кому с-с-служишь? — голос у него был пренеприятнейший, хотя это и было существенным рывком вперёд по сравнению с тем набором звуков, что довелось слышать Агни при похищении.
— Я Агнесса, ведьма и служу простому л-люду, — начиная постукивать зубами от холода, ответила она.
Дракона такой ответ не очень устроил. Существо нахмурилось, явно сбитое с толку, и пристально в неё вгляделось.
— В-врёшь, ты ч-что-то другое, — он подошёл практически в упор и начал принюхиваться, что выглядело ещё более омерзительным, чем всё остальное.
У Агни, у которой рухнул сначала миф о грациозных драконах, затем о высоких тёплых горах, наконец, сдали нервы. Иначе говоря, ей надоело такое издевательство над своим личным миром, и она перешла к действиям. Не думая, что делает, ведьма отпихнула от себя дракона. А зря, если бы она в этот момент подумала над тем, что творит, то поняла бы, что сдвинуть змея с размахом крыльев в тридцать метров, даже если он выглядел иначе, ей точно не под силу, не говоря уже о последствиях. Наверное, именно поэтому Агнессе удалось его не только подвинуть, но ещё и повалить на землю.
Для Рватьпорватьубивца такой поворот тоже стал неожиданностью. Не понимая, что происходит, он подхватился на ноги и достаточно резко отскочил от буйствующей ведьмы подальше, разрывая дистанцию. Дракон выглядел побитым и каким-то измождённым, как будто не просто упал на землю, а его несколько часов подряд избивали.
Он попытался поднять руку, выставив её вперёд, но неожиданно она отвалилась и полетела со скалы вниз. Именно в этот момент Агнесса, которая слегка сбавила обороты, поняла, что дракон-то мёртвый! Это объясняло и его не слишком аппетитный внешний вид, и холодную неприятную кожу. Оставалось понять, почему он разваливается.
Не имея никаких других вариантов, ведьма сделала шаг к нему. А затем ещё и ещё. Рватьпорватьубивец зашипел, заметался, а затем словно сдался и нырнул со скалы вниз. Разумеется, он не разбился, а вынырнул, но уже в своём настоящем обличье.
Если до этого дракон смотрелся слизким и противным, то теперь он просто разваливался на части. Из лопнувшего брюха падала какая-то серая гниль, отсутствовала одна из передних лап, лопнул и стёк глаз, а в шее зияли расширяющиеся дыры. Чудовищно взревев, дракон полетел прочь, оставив ведьму на скале замерзать и гадать, что это сейчас такое было.
«Агни — убийца драконов», — подумала ведьма и едва не повалилась на землю.
От падения её остановила какая-то яркая точка, появившаяся перед носом. Это была одна из фей, по-видимому, спрятавшаяся у ведьмы в волосах. Миловидная девчонка сантиметров пятнадцати в высоту, с курносым носом, ярко-рыжими волосами, в каком-то безумном наряде из кожи и крошечных заклёпок.
Когда её заметили, фея помахала ручкой и, сделав кульбит, представилась:
— Приветики! Я — Хродгейр. Круто мы его, а?
— Мы? — уточнила Агни, которой во всём произошедшем ясно виделось влияние феи.
— Ну, в основном ты, — почесав нос, ответила Хродгейр. — Моя доля маааленькая…
Агнесса недоверчиво покачала головой, не веря ей. Фея цокнула языком и принялась объяснять:
— Он ведь мёртвый! Как чучело, набитое опилками. Пока ты боялась, его это, скорее, подпитывало, но потом…
— Всё равно, ну, перестал он меня пугать, с чего бы вдруг ему разваливаться?
— Ты ж ведьма! Как капля воды рассеиваешь свет, и получается радуга, только вместо воды — магия. Самая разная, добрая и злая. Какой-то её частью пользуешься и сама, какую-то даришь другим. Есть там и свет. Твоего, пожалуй, маловато, зато рядом есть я, — фея гордо ткнула себя пальцем в небольшую грудь, — создание чистого света, доброты и прочей лабудени. Нежить наш род терпеть не может. Пока ты его боялась, мы работали в противоположных направлениях: ты давала мертвецу сил, а я чутка забирала…
— А потом, выходит, я его внутренним светом оттолкнула? — не очень понимая, о чём говорит Хродгейр, уточнила ведьма.
— Ну… не совсем. Как я уже говорила, его в тебе, как и остального, в общем-то — чуть. Но роса ведь свет не только рассеивает, но и иногда концентрирует, вызывая ожоги или даже пожары…
— Линза, ты говоришь о линзе! — догадалась, наконец, Агни.
— Да! — радуясь, что её поняли, согласилась фея. — Ты стала для моего света линзой! Вот мы и подпалили ему крылья. Жаль только, что сейчас он полетит к графу и там вновь наберётся сил.
Мысли Агнессы уже неслись куда дальше, развивая мысль о наличии у неё магии.
— Выходит, если во мне всего по чуть-чуть, то я и некромантией могу заниматься и демонов призывать?
Хродгейр покачала ладонью, показывая, что не всё так радужно.
— В тебе много всего намешано, это да, — сказала она, — да только совсем по чуть-чуть. Демона призвать у тебя вряд ли выйдет, а вот изгнать из кого-то — запросто, одного касания должно хватить. Вообще раньше ведьмами называли диких магичек, которые занимались самым разным от врачевания до разрушения. Такие древние разносчицы хаоса и беспорядка. Сейчас их практически не осталось, зато твоя бабушка постаралась изменить смысл этого слова в положительную сторону.
— Ты знаешь мою бабушку Изельду? — уточнила Агни.
— Конечно! А кто её не знает! — уверенно ответила Хродгейр.
Тут Агнесса вспомнила, что, в общем-то, должна замерзать, но холода она как раз совсем не ощущала, напротив, в лицо ей дул довольно приятный ветерок.
— Это тоже моих рук дело? — спросила ведьма, но ей никто не ответил.
Фея парила в воздухе, словно уснув, хотя её крылышки продолжали махать.
Агни огляделась, понимая, что пока они разговаривали, с горами что-то произошло. Нет, серые глыбы остались на месте, такие же разочаровывающие, как и раньше. Изменилось другое — атмосфера. Воздух стал другим: гуще, теплее, словно перед грозой, хотя в небе было ни облачка.
— Простите, что вмешиваюсь, — раздался мягкий вкрадчивый голос где-то рядом.
Агнесса обернулась в поисках говорившего, но вокруг были только горы и спавшая фея.
— Меня не увидишь глазами, — сообщил голос. — Но ты меня чувствуешь, ведьма Агнесса, я знаю. Моё имя — Етевр.
Агни на секунду задумалась, а затем разочарованно развела руками и уточнила:
— Ты просто переставил буквы в слове «ветер»!
— Неплохо, — задумчиво согласился голос, — да, согласен, зовут меня иначе, но имя это не для твоих ушей. Ты очень вовремя оказалась в моих владениях и, как мне видится, дороги отсюда не знаешь. Могу помочь, и, более того, согласившись, ты окажешься у графа ещё быстрее той мёртвой развалины.
— Не за просто так?
— Не за просто так, — согласился голос, — но цена не кусается. Нужно передать Изельде небольшое послание, а ты, как я слышал, с ней знакома.
— И что в этом послании?
— Это тебя не касается, скажу лишь, что эти слова доберутся до неё в любом случае. Я просто хочу ускорить процесс. Часики-то тикают.
Агни это всё сильно не нравилось. Это была какая-то западня или ловушка, просто пока непонятно было, в чём подвох. С другой же стороны — она вернётся в замок, да ещё и быстрее дракона, а бабушка со своими проблемами как обычно справится за пару минут, не забывая предварительно несколько часов ворчать о том, какую услугу всем оказывает.
С сомнением ведьма посмотрела на горы вокруг. Нет, сама она их преодолеть не сможет. Вряд ли Хродгейр ей чем-то поможет — сама-то фея улетит и даже приведёт подмогу, только уйдут на это недели, если не больше. К тому времени тут останется только замёрзшая мумия.
— Ладно, что там у тебя? — решилась, наконец, Агнесса, прикинув, что не каждое послание нужно вручать.
— Стих, терцина, если угодно:
«Срок скоро уж выходит,
с небес падёт Заря,
лёд в мальчишки сердце входит.
Помнишь ли ты об этом, если нет — то зря!
Солнце трижды обернётся,
и придёт закат, лучом последним вечную разя,
Когда лис с долгом, наконец, вернётся.
Восстанет мёртвый змей,
что Вечным Королём зовётся,
и смерти повелитель выйдет из теней.»
Слова эти огнём впились Агнессе в голову. Если до этого она думала, что сможет, в случае чего, просто промолчать, то теперь поняла, что в тот же момент, как увидит бабушку — пророчество вырвется само.
— Ну, а теперь моя часть. Советую задержать дыхание. И про фею не забудь. Бабушке привет, скажешь, что ветер помнит свою долю.
Если лететь в лапе у дракона было странно, то просто лететь по воздуху было ещё страннее. Мозг — штука упрямая и наивная: по его мнению, летящая мёртвая образина, размером с дом — это нормально. Дракон же! Однако, когда такой же трюк проделывает человек, то тут на лицо явное нарушении законов физики, а если летящий посмеет ещё и не махать потешно руками, то и логики.
Неизвестная сила несла Агни обратно в замок графа. Полёт, что удивительно, проходил куда легче и приятнее, нежели путешествие в горы. Не было ни насекомых, ни холода, напротив, было даже уютно, если не смотреть вниз, но такой ошибки Агни допускать не собиралась — зачем портить себе впечатление? В конце концов, небо с такой высоты тоже было неплохим зрелищем.
Впрочем, им она не слишком наслаждалась, полностью погружённая в свои мысли. Перед своим похищением ей удалось узнать, что возлюбленная Танета ранее была феей, но ради любви отреклась от этой силы и стала человеком. Агнесса не сомневалась, что именно в этом крылась причина болезни Рей. Граф занимался некромантией, это тёмное искусство поглотило его полностью и через него убивало жену.
«Не может свет со тьмою жить», — Агни вспомнила слова одной из фей.
Этот народец знал всё с самого начала. Рей знала. Очевидно, уже в те далёкие времена, когда она только познакомилась с Танетом, тот уже занимался тёмной магией. На что она рассчитывала, решив стать человеком? В чём причина такой жертвенности? Неужели только любовь? Если дело обстояло именно так, то Рей была обречена умереть: либо из-за любви, либо от разлуки.
«Лучше чорнае… на похоронах принято быть в чорном», — вспыхнули слова бабушки Изельды в памяти.
Старая ведьма тоже всё знала с самого начала, и Агнесса интуитивно чувствовала, что дело тут отнюдь не в логике. Был ли изначально у этого поручения хороший исход или всё было предрешено? Агни слишком хорошо изучила свою наставницу, чтобы тешить себя иллюзиями.
Неизвестная сила доставила ведьму прямо во внутренний двор замка Танета, где предельно аккуратно поставила на землю. Стоило Агни коснуться земли, как она сразу принялась действовать.
Ей нужно было увидеться с графом. Не важно, слышал ли он раньше то, что она собиралась рассказать, или нет — Агнесса сделает это. Если не выйдет с ним, то ведьма пойдёт к Рей, та вряд ли послушает, но сделать и проиграть — это куда больше, чем не делать ничего.
Искать долго не пришлось. Агни столкнулась с некромантом нос к носу, когда решительно заходила в замок. Танет, как и днём ранее, был мрачен. Одетый во всё тёмное, он медленно куда-то шёл, мыслями находясь где-то далеко. Несмотря на это, если столкновение с ведьмой его и удивило, то показывать этого он не стал.
— Как продвигается? — с мнимым интересом спросил граф.
— Я всё знаю! — решительно ответила Агни. — Знаю, что вы обращались к местной ведьме, получив ответ, который вас не устроил. Знаю, что Рей была феей, но ради вас стала человеком, и именно поэтому она умирает.
— Потому что стала человеком? — с едва заметным интересом уточнил Танет.
— Нет! И вы прекрасно это знаете! Её убивает то, чем вы занимаетесь! Ваша магия, применённая даже во благо, — это всё равно тёмная магия.
— Я старался заниматься своим искусством как можно дальше, свёл наше общение к минимуму… — начал оправдываться граф.
— Да какая разница! — воскликнула Агнесса. — Вас связывает не телесная близость, а любовь! Только Рей дарит вам свет, а вы ей тьму! Фее! Созданию… — она осеклась, потеряв нужные слова, и наобум вставила фразу Хродгейр, — чистой доброты и всего такого.
Танет стоял, словно получил болезненный удар. Он как-то сжался и поник, потеряв значительную часть своей мрачности и отстранённости. Именно в этот момент, когда Агни взглянула ему в глаза, она впервые заметила, что они голубые, цвета грозового неба. В их глубине ведьма заметила то, что Рей видела всю жизнь и за что готова была умереть.
Это были слёзы, а за ними в далёком прошлом притаился мальчик. Замкнутый, слабый, всеми нелюбимый одинокий мальчишка, который нашёл покой в изучении книг. Те подарили ему силу отомстить обидчикам, дали возможность проявить себя, доказать всем, что он не пустое место, но и цену потребовали немалую. Вот за кого была готова отдать жизнь Рей — за мальчишку, который бегал к ней в лес в свободное время, чьи голубые глаза широко, с изумлением смотрели на дивный мир вокруг. Только они и Рей, которая до последнего билась за всё хорошее в нём, остались у Танета с тех пор.
«Кого именно я должна спасти?» — задумалась ведьма.
Сзади, со внутреннего двора послышался грохот и отвратительный визг — дракон вернулся. Агни застыла, не зная, что теперь делать. Граф же вытер слезинку, выпрямился и сказал:
— Иди к Рей, твоё место там. Это не твоя война.
Когда ведьма поднялась в комнату Рей, та беспокойно металась по кровати, рискуя свалиться с неё. Девушку как можно аккуратнее пытался удержать перепуганный Ликон, но выходило у него так себе. Агни успела очень вовремя вернуться: ещё чуть-чуть, и фея оказалась бы на холодном полу.
— Тише! Тише! — подхватив её за плечи, принялась мягким голосом повторять Агнесса.
— Мне надо туда, вниз, — неожиданно сообщила Рей. — Ему нужна помощь, прямо сейчас!
— Там всего-то мёртвый дракон, — пытаясь её уложить, сообщила ведьма.
— Вот именно! — с отчаяньем сказала девушка. — Магия не поможет ему и тогда…
Рей замолкла, скорчившись от ужаса. Агни тоже ослабила хватку, пытаясь понять, о чём та говорит. Танет был некромантом, имел власть над мёртвыми, коим и являлся дракон.
«А если нет?» — пронеслась в голове у ведьмы мысль.
Что, если тех сил, что уже были у графа, окажется недостаточно?
«Тогда он обратится к ещё более тёмным силам, даст им ещё больше власти над собой, ведь он сражается, как ему кажется, за свою любовь», — поняла Агнесса.
— Я смогу помочь ему, пожалуйста! — надрываясь, сказала Рей. — Пожалуйста, помоги мне помочь ему!
Агни зажмурила глаза, пытаясь решиться. Ей снова явилась бабушка, теперь она замешивала что-то в небольшом котелке. Ловкие, ссохшиеся от старости руки бросали в варево ингредиент за ингредиентом, мерно наполняя котёл.
— Хороший суп — это сумма из мёртвой курицы и полкило овощей, — назидательно заметила Изельда, — но отказавшись добавлять в него мясо, ты не спасёшь от скорбной участи ни картошку, ни морковь, ни тем более саму курицу. Да ещё и суп испортишь.
Агнесса открыла глаза и встряхнула головой, прогоняя наваждение. Либо расстояние между ними серьёзно ухудшало умение старой ведьмы создавать глубокомысленные афоризмы, либо, что более вероятно, мозг самой Агни не был готов в этот момент ещё и симулировать поведение бабушки.
Тем временем из складок ведьминого платья, зевая и сонно потягиваясь, вылезла Хродгейр.
― Что-то, а-а-ах, я на полуслове уснула, ― задумчиво оглядываясь, сказала фея. ― Ба, знакомые лица! Здравствуй, сестрёнка!
Рей направила глаза в её сторону и долго пыталась понять, кто перед ней. Наконец, разглядев фею, она отвела взгляд и тихо ответила:
― Привет, Хродгейр.
― Мы сможем повторить тот же трюк, что и на скале? ― спросила Агни у феи.
― Нет, без шансов. Судя по этой мумии, ― Хродгейр кивнула в сторону Рей, ― мы в замке у графа, а значит, дракон будет чувствовать себя, как… гигантская мёртвая рыба в огромной солёной луже.
Агни вздохнула и, постепенно принимая, что иного выбора, похоже, нет, ещё раз спросила:
― Рей, ты уверена, что сможешь ему помочь?
Девушка кивнула настолько уверено, насколько было возможно для состояния живого мертвеца. Ведьма вопросительно глянула на Хродгейр, но та лишь пожала плечами и развела в сторону крохотные ручки.
― Это не ко мне. Если я в своё время не смогла убедить её не жертвовать ради некроманта всем, чем было, то и сейчас не смогу. Да и не буду, как там… живи ярко ― умри молодым.
Агнесса глубоко вздохнула и, пригласив Ликона помогать, принялась поднимать Рей. Им предстоял длинный и сложный путь по замку.
В это время внизу, во внутреннем дворе дракон Рватьпорватьубивец, по которому и не скажешь, что совсем недавно он едва не развалился на кусочки, склонился над графом Танетом и медленно, не слишком внятно произнёс:
― Мой господин, Калифинекс щедро наградит т-т-тебя за в-верность. Ты пол-лучишь с-силу, о к-какой и мечта-ать не мог! Всё, ч-что пожелаеш-ш-шь, будет твоим. В-воскресишь фею…
― Ты врёшь, мерзкое создание! ― в гневе воскликнул Танет. ― Даже твоему господину это не под силу. И неужели, если он такой могущественный, то мог прислать только дохлого дракона с дурацким именем?
Глаза Рватьпорватьубивца загорелись алым светом, он угрожающе наклонил пасть и прорычал:
― Ты или с моим господином, или пр-р-ротив него! Выбир-р-рай, смер-р-рное отр-родье!
Граф не успел на это ответить. Раздался громкий хлопок, и в голове у дракона образовалась солидных размеров дыра. Везави отбросил разряженный пистоль и достал следующий. Второй выстрел угодил в глаз. Несмотря на полученные раны, Рватьпорватьубивец, шипя, развернулся в его сторону, приготавливаясь к атаке.
Гораздо резвее, чем можно было ожидать от полусгнившего трупа, он кинулся вперёд, стремясь не то укусить противника, не то раздавить. Несмотря на всю внезапность атаки, Везави легко от неё ушёл, умудрившись ещё раз, но уже без видимого результата, выстрелить дракону в бок, а затем, кувырком уйдя от огромной лапищи, достал короткий меч и на всю длину вогнал его нежити в бок. Однако вытащить клинок он уже не смог ― тот застрял намертво.
Дракон мерзко зашипел и провёл ещё одну серию атак. Везави больше не контратаковал — только уворачивался. Глаза убийцы судорожно бегали по монстру в поисках уязвимого места и быстро нашли нужное: дракон постоянно то разевал, то закрывал пасть, издавая мерзкие звуки.
Выгадав момент, Везави вместо того, чтобы опять уйти в сторону, напротив, ринулся вперёд. Одной рукой он зацепился на вырост на шее дракона, подтянулся, оказавшись прямо перед пастью, и быстрым движением второй руки загнал в неё металлический шар. Спасаясь от покрытых гнилью зубов, убийца оттолкнулся ногами от морды, и в полёте, достав последний пистоль, выстрелил в небольшое утолщение, образовавшееся у дракона на шее.
Громыхнул взрыв. Голова Рватьпорватьубивца с мерзким шлепком впечаталась в стену на другой стороне двора, а его туловище дёрнулось в конвульсии и затихло.
Везави медленно поднялся на ноги и, очень довольный собой, вразвалочку подошёл к тому месту, где из останков дракона торчал его меч, и принялся его выкорчёвывать. Граф Танет тем временем быстро бросился к голове чудища и принялся проделывать над ней какие-то операции, то и дело тихо ругаясь, когда у него ничего не выходило.
Мёртвая плоть, наконец, поддалась, позволяя вынуть меч. Везави практически со слезами на глазах осмотрел безнадёжно повреждённый клинок, покрывшийся множеством зазубрин, и погнувшийся в нескольких местах.
― Дерьмо, хорошая была сталь, ― буркнул он, собираясь спрятать оружие.
Неожиданно лапа чудовища ожила и, пользуясь эффектом неожиданности, схватила убийцу, вдавив того в землю.
― Нет! ― воскликнул Танет, судорожно водя руками над головой дракона. ― Теперь ты подчиняешься мне!
Глаз монстра открылся, и мёртвый зрачок уставился на графа. Секунду или две он оставался нормальным, а затем вновь загорелся алым светом. Раздалось противное шипение ― это дракон пытался что-то сказать, но из-за практически отсутствовавшей челюсти ничего не получалось.
Голова нежити оттолкнула от себя некроманта и взмыла в воздух, зависнув над замком. Дракон посмотрел на графа, а затем на своё туловище. От того отвалился длинный тонкий хвост и змейкой пополз к Танету. Граф попытался остановить его, делая пассы руками, но ничего не получилось, он даже не замедлился. Ещё мгновение, и хвост обвил Танета с головы до ног, не позволяя ему пошевелиться.
Именно в этот момент до двора добрались Агнесса с Ликоном, которые тащили полумёртвую Рей. Рватьпорватьубивец, заметив их, издал целую серию звуков, один отвратительнее другого.
— К нему, быстрее, — практически одними губами прошептала жена графа.
— Давайте быстрее, попробую его отвлечь! — крикнула Хродгейр, храбро устремляясь к голове дракона.
Граф лежал на земле, обвитый хвостом, который медленно его сдавливал. Рей так рвалась к нему, что Агни не столько её тащила на себе, сколько удерживала от того, чтобы та не вырвалась.
Оказавшись, наконец, рядом, девушка не упала, а, скорее, повалилась к своему мужу. Танет мгновенно освободился — драконий хвост рассыпался от простого мимолётного касания Рей, и обнял возлюбленную.
— Жди здесь, сейчас этот дракон пожалеет, что явился сюда! — со страшной уверенностью заявил граф.
Тени сгустились вокруг него. Небо, до того лишь местами покрытое тучами, в мгновение ока погрузилось в серую, непроглядную мглу. Танет побледнел, став цвета мела, а его глаза, напротив, потемнели и ввалились. Агни, стоявшей от него в полуметре, стало дурно, а Ликон и вовсе, позеленев, быстро отошёл подальше.
— Нет! — тихо, но решительно возразила его жена. — Я знаю, что ты задумал, знаю, что ты сможешь, но… нет! Посмотри вокруг: на это солнце, небо, зелёные луга и леса. Я знаю — ты хочешь спасти меня, но они куда ценнее!
Танет, услышав её, остановился и вернулся к возлюбленной. Тьма отхлынула от него. Луч света пробился сквозь облака, касаясь умирающей феи. Рей, которую покидали последние силы, положила голову Танету на руки, глазами смотря на солнце в небе.
— Как же я по нему скучала, — со сладкой улыбкой сказала она, — такое яркое, тёплое… посмотри на него…
Граф, терпя боль в глазах, посмотрел вверх.
— Обещай, что солнце в тебе никогда не зайдёт… — Рей остановилась на секунду, словно собираясь с силами для последнего рывка, — и однажды мы встретимся вновь там… в свете…
Агни не сразу поняла, что случилось: налетел ветер, и ей в глаза прилетела пыль, а когда она снова посмотрела на Танета, тот уже стоял с выражением решительности на лице, а Рей нигде не было.
Откуда-то сверху донёсся злобный клёкот. Там, в метрах десяти над землёй, вокруг изуродованной драконьей головы кружилась Хродгейр. Фея чем-то то и дело посыпала её. Вреда это не наносило, но чудовищу определённо не нравилось.
Рватьпорватьубивец пытался подловить фею, укусить или на крайний случай толкнуть её — из-за разницы в размерах хватило бы даже этого, но пока у него ничего не получалось.
Понимая, что там помочь она не сможет, Агни обратила внимание на Везави, который так и лежал, придавленный лапой. Убийца как раз в этот момент сумел высвободить одну руку, которой до сих пор сжимал свой меч. Однако, вместо того, чтобы нанести удар, Везави откинул голову и, заметив стоящую неподалёку ведьму, настолько, насколько позволяло его положение, с силой перекинул оружие ей.
Агни этого манёвра не поняла, но клинок, оказавшийся для неё непомерно тяжёлым, кое-как подняла, застыв в нерешительности. Везави недовольно пошевелил челюстью, явно размышляя, не потратить ли тот небольшой запас воздуха, что у него был, на ругательства, и двумя короткими рывками сказал:
— Перво-свящь!
Агнесса не сразу поняла, при чём тут Гевент, но затем посмотрела на меч у себя в руках и на тушу мёртвого дракона в стороне. Неважно, насколько правоверным был первосвященник, но освятить оружие он мог!
Ведьма со всех ног бросилась в конюшню. Там царил полный разгром: во время битвы дракон вышиб часть стены, и кони, испугавшись, разбежались, перевернув всё вверх дном. Гевента нигде не было видно. Агни даже хотела поискать в сене, но по пути к ближайшему стогу заметила небольшую каморку в углу здания, где конюхи хранили необходимый инвентарь.
Там-то и нашёлся первосвященник, причём в предельно неприличном состоянии — вдрызг пьяным.
— Как, ИК, продвигается бой? — косясь мутными глазами на вошедшую Агни, спросил Гевент, а затем задумчиво протянул. — Этот бооой будеет вечеееен…
Даже этого короткого напева ведьме хватило, чтобы захотеть вернуться обратно в холодные, не такие уж и высокие горы.
— Нужно, чтобы вы освятили этот меч, — прерывая потоки отвратительных музыкальных дарований, сказала Агнесса.
— Нэ проблема, неси воду, — довольный, что кто-то вспомнил, что он, вообще-то, ещё и священник, сказал Гевент.
Агни обернулась на конюшню в поисках искомого, но воду нашла только в небольшом следе от копыта.
— Нет воды, — сообщила она. — Может подойдёт что-то другое?
Перед первосвященником на столе стояло несколько простеньких бутылей, в одной из которых определённо что-то оставалось. Гевент заметил направление её взгляда и, прижимая бутыль к себе, словно маленького ребёнка, с отчаянием сказал:
— Не отдам — это последняя! Потом меня опять будут кормить салатами и поить квасом!
— Если не отдадите, то потом вами полакомится дракон, — холодно сообщила ведьма, надвигаясь на старика.
Как нельзя вовремя снаружи послышался очередной набор отвратительных звуков вперемешку с рёвом. Гевент чуть не плача откупорил бутылку и, сделав небольшой глоток на прощание, вылил содержимое на меч.
— Срази врага нечистого, — «всхлип», — сталью острой, — «всхлип», — отправь душу его чёрную, — двойной «всхлип», — в глубины подземного царства…
Агнесса с сомнением посмотрела на меч, который остался таким тяжёлым, покорёженным и погнутым, уточнив:
— Это всё? Сработало?
Гевент, не глядя, провёл по лезвию рукой и затем продемонстрировал целёхонькую ладонь.
— Ступай, мне нужно побыть одному… не каждый день идёшь на такие жертвы.
Битва во внутреннем дворе тем временем продолжалась. Дракону удалось, наконец, протаранить назойливую фею, которая, выбившись из сил, пропустила удар и улетела куда-то в сторону.
Танет, до этого безуспешно пытавшийся высвободить Везави, теперь был занят тем, что создавал вокруг драконьей головы магический кокон, мешая той ориентироваться. Что удивительно, рядом с ним стоял Ликон и повторял его движения. Из рук юноши сыпались разноцветные искры, сам он явно был вымотан, но пока держался.
— Не забывай дышать! — поправлял его граф. — Спину ровнее! Концентрируйся на мне и отдайся магии полностью!
— Вы можете поразить её этим? — отвлекая его и демонстрируя освящённый меч, спросила подошедшая Агни.
Некромант, недовольный тем, что его тревожат, покосился на неё и попытался взять меч, но его ладонь задымилась.
— Мы спустим его вниз, а ты делай! — одёргивая руку, сказал Танет. — Только не смотри в глаза.
Агни хотела спросить почему, но в этот момент перед ней, в пяти шагах, на землю шлёпнулась голова дракона с двумя алыми точками на месте глаз. И именно в них был направлен взгляд ведьмы. Эти две точки словно её загипнотизировали. Было в них, если присмотреться, что-то красивое. Словно две умирающие звезды, переливавшиеся оттенками красного.
Шаг!
Звёзды как будто пели грустную, длинную песню о давно минувших днях.
Шаг!
О храбром драконе, зелёном, как изумруд, быстром, как ветер, в чей дом пришло зло.
Шаг!
Злая, отвратительная сила наводнила его земли, осквернила воду и изменила её обитателей. Слуга смерти пришёл к дракону.
Шаг!
Была в песне и битва. Короткая, отчаянная, безнадёжная. Некромант Калифинекс был сильнее: с ним был джин и вся мощь повелителя желаний. Изумрудного исполина повергли, разорвали на клочки, а затем, извратив саму его суть, оживили, дав новое имя.
Шаг!
Меч вонзился в голову павшего дракона, даря тому долгожданный покой.
Наваждение померкло, и Агни увидела перед собой рукоять меча, глубоко вошедшую в гнилой глаз. В замке висела странная, натянутая тишина. Казалось, чудище опять оживёт, но ничего не произошло.
Одна секунда, вторая, третья… наконец, налетел ветер, принося с собой хоть какие-то звуки: шелест, носовсем не листьев — это труп дракона принялся рассыпаться прахом, обнажая чёрные, полусгнившие кости. Затем исчезли и они.
«И всё-таки, Агни — убийца драконов!» — восторженно подумала ведьма перед тем, как хлопнуться в обморок.
Комментарий к Предрешённая любовь Поддержать меня на бусти – https://boosty.to/letroz
====== Хозяйка леса ======
Комментарий к Хозяйка леса Поддержать меня на бусти – https://boosty.to/letroz
Агнесса не без опаски подошла к высокому бортику галеи, желая напоследок, перед отплытием взглянуть на причал. Попрощаться собралось удивительно много народа. По меркам самой Агни, разумеется. Учитывая, что проводить её в путь из родного села вышло крайне круглое количество людей, даже эта мелкая кучка на причале была солидным ростом.
Возглавлял процессию граф Танет, как обычно мрачный и сосредоточенный. Для полноты образа покорителя девичьих сердец ему не хватало разве что атласного плаща с алой подкладкой и вампирских клыков. Впрочем, Агни серьёзно сомневалась, что Танет стал бы заниматься подобной ерундой. Особенно в ближайшее время. Пока не ясно, как смерть любимой сказалась на нём, но Агнесса для себя отметила, что то, что он пришёл их провожать, уже, само по себе, многое значило.
Рядом стоял неизменный спутник графа — мертвец Зоуррем, разодетый по предсмертному хрипу моды. По тому, как он махал на прощание рукой, можно было писать книги по искусству конспирации. Камердинеру явно не хотелось быть узнанным простым людом, хотя таковых среди собравшихся было совсем немного.
Чуть поодаль, скрестив руки на элегантном чёрном платье, переминалась с ноги на ногу ведьма Руннир, которая ещё накануне на вопрос Агни с вызовом сообщила:
— Провожать? Тебя?! Да ни за что в жизни! Особенно тебя и особенно завтра утром!
Чётко следуя данному слову, девушка стояла с видом, который описывался так: «сама не знаю, зачем поднялась в такую рань, но точно не для того, чтобы кого-то там провожать, а здесь я вообще оказалась совершенно случайно!»
Агнесса на это могла только пожать плечами. С одной стороны, подобная неприязнь «на ровном месте» вызывала только обиду, а с другой… не настолько уж она была и беспричинной, как хотелось бы самой Агни.
Со времён битвы в замке миновала неделя, и весть о том, что у графа гостит ведьма-убийца драконов облетела округу за это время многократно. К Агни потянулись посетители, гости и прочие, жаждущие внимания особы. Как не отмахивалась ученица Изельды, но убедить люд, что хоть она и действительно кого-то там убила, это не значит, что теперь ведьма может исполнять желания, лечить прикосновением, обращать воду в вино и ходить по воде в тёплое время года.
Словно убийство даже такой мерзкой твари как Рватьпорватьубивец давало Агни учёную степень в медицине. По такой логике тот же Везави, который занимался вопросом сокращения живых и не очень организмов профессионально, должен был давно стать ведущим медиком во всей мультивселенной.
Хуже всего в этой ситуации пришлось именно Руннир. Девушка всю жизнь старательно работала над своей репутацией, которая в мгновение ока оказалась разрушена незваной гостьей. Теперь, прежде чем выслушать её мнение, люди шли к Агни. Хочешь не хочешь народ сравнивал двух ведьм, разумеется, предпочитая ту, которая была в новинку. Руннир же от этого становилась всё злее и язвительнее, только сильнее отталкивая от себя окружающих.
На третий день своего игнорирования она не выдержала и пришла к Агни требовать, чтобы та убралась восвояси незамедлительно или самостоятельно разрушила свою «незаслуженную» репутацию.
— Ничего рушить я не буду, — ответила Агнесса, которая хоть и не была в восторге от нахлынувших посетителей, но ей очень нравилось повсеместное внимание к собственной персоне. — Если хочешь, давай работать вместе.
— Да ни в жизнь! — воскликнула тогда Руннир и, громко хлопнув дверью, ушла, чтобы на следующий день смиренно прийти работать совместно.
Это было не так сложно, как предполагала Агни изначально, но всё равно куда сложнее, чем она надеялась. Руннир чуть лучше разбиралась в травах и настойках, да и вообще была, скорее, действительно врачом, чем ведьмой. Когда Агнесса принялась в привычном для себя стиле нагонять жути и прочими способами лечить людей, так, чтобы они сами об этом не узнали, это вызвало у Руннир вполне предсказуемую реакцию:
— Ты понимаешь, что это твоё дешёвое шаманство, вуду или как ты там это называешь, не работает?! — искренне негодовала она. — У него спина болит, ему покой, тепло и отдых нужен, а ты устроила страшную лекцию про какого-то домового! Откуда он у этого селянина возьмётся? С тем же успехом у него в подвале может сидеть дракон…
Агнесса терпеливо улыбнулась, очарованная тем, что смогла обвести вокруг пальца не только очередного посетителя, но и свою коллегу.
— О, поверь, ближайшие несколько дней он скорее умрёт, чем встанет со своей печи. Вот тебе отдых в тепле. А твои советы он выслушает и тем же вечером от скуки пойдёт пить.
По лицу Руннир можно было сверять палитру красных оттенков, но она промолчала, понимая, что не права. Одновременно с этим девушка выжидала, когда представится шанс отыграться. Долго ждать не пришлась: следующий же старичок пожаловался на сквозящую боль в груди.
— Давай, расскажи ему сказку о том, что его боль — это проделки кикимор, — злорадно шепнула Руннир, когда Агни села в лужу с диагнозом. — Уверена, это сработает.
Словом, совместная работа вышла просто «замечательной». Настолько, что Агнесса серьёзно начала сомневаться в том, что её бабушка — самое вредное создание во вселенной. К счастью для неё, всё закончилось, и пришло время собираться в путь.
Кроме Танета, Зоуррема и Руннир на причале собралось ещё некоторое количество народу из округи. К сожалению, пришли они не провожать убийцу драконов, а просто опоздали на приём и пытались проскочить в последний момент.
Наивные! Как и сюда, в обратную дорогу Агнесса отправлялась с Ликоном, Гевентом и Везави. Старик-алкоголик и молодой паренёк для местных преградой, разумеется, не были, но вот мрачный детина под два с половиной метра ростом, постоянно дребезжащий оружием, и с неизменным, даже во время сна, выражением на лице, гласившим: «вот бы сейчас кого-нибудь убить», был, и ещё какой.
Маршрут обратного путешествия изменился значительно. Везави, к удивлению Агни, проложил его не точь-в-точь, зеркально отражая их путь на юг, а намеревался отправиться куда-то на восток. Больше всех удивился Ликон:
— Но ведь так в несколько раз длиннее! Ещё и корабль придётся искать… дважды! — изумился юноша, который нашёл время для спора, хотя большую часть дня проводил за изучением своего новоявленного таланта к магии.
Как, хмурясь, объяснил Танет Агнессе: учитывая возраст Ликона, весьма далёкий от обычного для проявления способностей к колдовству, его способности будут иметь попеременный, весьма хаотичный характер.
Судя по тому, что видела Агни, так оно примерно и получалось. Ликон с равной вероятностью мог исторгнуть из руки и столб пламени, и радугу. Контролю это поддавалось весьма условному: если юноша ничего не пытался сотворить, то ничего и не происходило. Но вот когда пытался… нужно было прятаться, причём как можно глубже.
Протесту Ликона Везави только ухмыльнулся, вообще не собираясь что-либо отвечать, поэтому объяснять пришлось Агнессе, которая уже успела понять ход его мыслей:
— С севера на юг по тракту пропускают без таможни. Из Марки постоянно прибывают богатенькие путешественники из других миров, а вот обратно они возвращаются уже не такими богатыми. Поэтому, если отправимся тем же путём, то нам придётся миновать минимум пять таможенных постов.
— Ну и что? Минуем, — продолжал упорствовать Ликон. — Мы же граждане Марки!
— Парень, это не ты ли недавно обрёл возможность взорвать половину этой планетки щелчком пальцев? — вмешался Везави. — А твоя подружка, судя по содержимому её сумки, — наркобарон, не меньше.
— Ага, а ещё с нами человек, у которого на лбу написано, что он убивает людей, и некий первосвященник, наглядно иллюстрирующий, до чего людей доводит алкоголизм, — зло добавила Агни.
— Я бы попросил побольше уважения! — возмутился Везави. — Не просто убийца, а военный преступник, осуждённый на смерть в восемнадцати обитаемых мирах. Кстати, парень, ты не забыл про вашу фею, м? Сам будешь объяснять ей, почему на таможне от неё потребуют заполненной декларации на животного?
На том споры и закончились.
Хродгейр действительно навязалась с ними, обосновав это мутной фразой про «обнять весь мир». Что за мечта такая, и как она собирается обнимать весь мир, фея объяснять отказалась. Впрочем, Агни не сильно и спрашивала, вполне довольствуясь тем, что есть, а тайком ещё и радуясь, что появился кто-то кроме неё, испытывающий проблемы с деньгами.
Твёрдой валюты, которую можно было обменивать на еду или ночлег, у ведьмы как не было, так и не появилось. Граф предлагал, конечно, вознаграждение за помощь, но Агнесса наотрез отказалась, предложив потратить их на что-то более полезное. Ликон, попытавшийся присвоить деньги себе, получил от ведьмы взгляд, полный такой ненависти, что, скромно шаркая ножкой, он предложил потратить золото на щеночков. Зато владелец небольшой двухпалубной речной галеи, по совместительству её же капитан, величие души проявлять отказаться и потребовал денег, согласившись лишь уступить в цене для феи, и то только половину.
Пришлось широкими глазами, травившими душу, смотреть на Везави, который заведовал их общим с первосвященником бюджетом. Убийца тяжело вздохнул, буркнул что-то про нахлебников и сунул капитану нужную сумму.
Везави против их компании ничего не имел, скорее, напротив, проговорился, что его хозяин — некто по имени Джониек — рад будет познакомиться с ведьмой. О том, кто это такой, Агнесса, как и любая другая приличная ведьма, понимала очень смутно, но пообещала, что если у неё будет время, то она посетит его. Везави почему-то усмехнулся, услышав такую формулировку.
Путь их лежал по речке Юрген, которая, помимо того, что на ней стоял Юргенград, была знаменита тем, что каждое лето мелела, практически превращаясь в цепочку плохо пахнущих озёр.
К счастью, сейчас в этих краях стояла ранняя весна, и недостатка в воде не было. Напротив, судя по размытым берегам и деревушкам, подозрительно близко к ним расположенным, а иногда даже опережавшим их, всё было как раз наоборот.
Это была лишь четверть пути. Дальше Юрген впадал в Генату: огромную, полноводную реку, шириной, местами, до четырёх километров. Если по мелкой речушке судно путешествовало в гордом одиночестве и в основном на силе, которую Агни для себя прозвала «гребибля», то это уже была настоящая оживлённая речная дорога. Получаса не проходило, чтобы мимо кто-то не проплывал.
Капитан галеи каждый раз перекрикивался со своими коллегами, не пользуясь при этом рупором, чем вызывал у Агнессы искреннее удивление прочностью своих голосовых связок: если бы она попробовала так орать каждые полчаса, то лишилась бы голоса в первый же раз. Ему же было словно всё равно. Ведьма предполагала, что с такой глоткой судну вообще не требовались гребцы — достаточно было поставить парус и заставить капитана проорать в него пару песен. Учитывая, что он и так этим занимался по вечерам, на выходе получилась бы самая быстрая галея из существующих.
Кроме того, большая река принесла с собой и регулярные остановки, во время которых на борт судна поднимались пассажиры из окрестных деревушек и городов. Это сразу же не понравилось Везави, но капитан, выслушав его требования плыть безостановочно, заявил, что если так, то пускай убийца компенсирует все потери. Сумма вышла такая, что поперхнулась даже Агни, которой довелось просто проходить мимо во время этого диалога.
— Да за эту сумму линкор построить можно! — возмутился убийца.
— Вам организовать высадку? Прямо здесь будете строить? — невинно поинтересовался капитан, который не обращал ни малейшего внимания на того, кому он хамит.
Дело в том, что альтернатив у них попросту не было. Это позволяло владельцу галеи не только заламывать любые цены, но и вести себя как угодно, по отношению к кому угодно: хоть хамить убийце, хоть первосвященнику. Не говоря уже об остальных.
Самой Агнессе их плаванье, даже несмотря на остановки и хамство, скорее нравилось, чем нет. Так уж получилось, что, возможно, впервые в жизни она была абсолютно свободна от работы. Никаких тебе жалобщиков, вредных старух, хитрых дедов и прочей почтенной, но назойливой публики.
Те немногочисленные пассажиры, которые поднимались на борт, знать не знали, что она ведьма, и, судя по косым взглядам, принимали её за какую-то чудачку. У команды же галеи имелся свой персональный врач, он же боцман, он же казначей, а чаще всего капитан. И хоть подход к медицине у того был специфически-садистким, и лечил он в основном криком, ведьма предпочитала в это не лезть.
Пока Ликон с головой сидел в кипах книг про магию, у Агни появилось время для того, чтобы нормально выспаться, отходя от бессонных ночей в замке графа Танета, и вдоволь налюбоваться рассветами и закатами. В этом ей компанию составляла Хродгейр, для которой весь мир вокруг был если не в новинку, то регулярно вызывал удивление и ворох вопросов.
Как выяснилось, фея, несмотря на почтенный возраст, скрывающийся за фразой «где-то под четыреста», была абсолютно не в курсе, чем живут люди и как меняется их мир. Она могла с удивлением смотреть на рыбаков и спрашивать, зачем те ловят рыбу, а получив ответ, не понять, как можно ту есть — она же слизкая и противная. Услышав, что люди давно научились использовать огонь, фея рассмеялась и заявила, что это бред, ведь тогда бы они давно сгорели.
Большее удивление у неё вызывали, пожалуй, только маленькие дети. Агни не раз наблюдала, как фея замирала при их появлении на судне. Это было неспроста: крохотный народец хоть и выглядел, как маленькие люди, в сознательную жизнь входил всего за пару дней от рождения. Вчера был ребёнок, завтра подросток, а послезавтра уже мужчина. Именно на этом этапе их старение если не прекращалось, то очень сильно замедлялось.
Кроме того кардинально отличались и подходы к материнству. До такой степени, что Агнесса, выслушав особенности этого процесса, для себя решила и дальше заблуждаться в том, что феи рождаются в цветах.
Хродгейр же очень осторожно и ненавязчиво, но упорно пыталась понять, что это за маленькие, вечно орущие существа, которых зачем-то постоянно носят с собой, перевязанных с ног до головы. «Осторожно и ненавязчиво» в её случае означало, что фея подлетала к матери и без лишних слов принималась изучать ребёнка у неё на руках. Первые пару раз это сработало, но затем и без того мнительные мамочки принялись отгонять от себя фею. Та изменила тактику: начала изучать детей по ночам.
Закончилось всё большим скандалом: рассерженные мамаши пошли к капитану прямо посреди ночи, да ещё и потащили с собой виновницу переполоха, пойманную с поличным, а затем заключённую в корзину.
Капитан, пригласив ответственную за фею Агнессу, спокойно выслушал обе стороны, а затем наорал сначала на ведьму с феей, за то, что занимаются не пойми чем, а затем на мамаш, за то, что те раздувают из феи слона и мешают всем остальным спать.
На этом конфликт вроде бы исчерпал себя. Хродгейр поуспокоилась, переключив своё любопытство на другие вещи. Мамаши же нашли успокоение в том, что усилили бдительность, стали держаться вместе и выставлять на ночь караулы.
В тот момент, когда Агни уже почти поверила, что всё идёт хорошо и никаких эксцессов по пути в Бизантий не будет, судьба нанесла ответный удар. Началось всё невинно: как и в другие дни, с наступлением темноты галея причалила на ночёвку. Обычно для этого капитан выбирал такие места, где можно было и команду отпустить погулять, и пассажиров набрать. Однако в этот раз место ночной стоянки оказалось полностью безлюдным.
Старый, убитый временем причал, какой-то заброшенный сарай и массив тёмного, мрачного леса на фоне — это всё, что здесь было. Обстановка ведьме не понравилась сразу. Её инстинкты в один голос твердили, что тут лучше не гулять.
Впрочем, она и не собиралась, Агни вполне устраивало находиться на борту. Её мнение разделяли практически все находившееся на судне. Правда, ведьма не могла не заметить, что пассажиры — те, что были из местных жителей — а так же команда галеи опасаются этого леса не только на уровне интуиции.
Наслушавшись шушуканий и сказок, одной фантастичнее другой, Агнесса не выдержала и, выловив капитана во время его традиционного ежевечернего променада с трубкой и песнями, задала вопрос напрямую:
— Что с этим лесом не так?
Прежде чем ответить, капитан облокотился о борт, задумчиво пожевал трубку, почесал щёку, поправил две своих седых волосинки, и, убедившись, что этот странный женоподобный мальчик никуда не собирается уходить, всё же сказал:
— Проклят он, ну. Чего тут мусолить.
— Кем проклят, как проклят? — не унималась Агни, которую уже было не остановить.
Окинув её взглядом, который, по идее, говорил: «уйди отсюда», но на самом деле, скорее, выглядел жалкой попыткой ничего не рассказывать, капитан нехотя объяснил:
— Дух там живёт, в доме, что в глубине чащобы. Выглядит, как прекрасная голая девица. Говорят, если повстречал — всё, считай, что сгинул.
— Если все, кто её встретил, сгинули, то откуда о ней вообще известно? — усомнилась ведьма.
— Детей она не трогает. Накормит, напоит и спать положит, а утром они просыпаются на опушке. Почему так — никто не знает. Наверное, верно говорят, что к богам детей пускают вне очереди.
Закончив рассказ, капитан демонстративно пыхнул трубкой и удалился, оставив Агнессу дальше смотреть на тёмный лес.
В то, что злой дух убивает всех, кроме детей, ведьма не верила. Агни не понаслышке была знакома с призраками и хорошо знала, что те — не более чем проекции сильных эмоций давно умерших людей. Кто-то куда-то не успел, вспылил во время ссоры или утопился от печали.
Большинство приведений были абсолютно безвредны ввиду невозможности контакта с миром живых, однако встречались и исключения. В таких случаях речь шла о чём-то совсем негативном, когда от человека оставалась одна лишь голая злоба или ненависть, сильная настолько, что прорывала завесу между мирами. Ни о какой избирательности таких существ и речи быть не могло. Ураган или цунами не выбирают среди своих жертв рыжих, не желая марать о них руки.
Скорее Агнесса поверила бы, что речь идёт о живом человеке. Наготу и красоту вполне можно было списать на красивую обёртку для сказочки про классическую «злую ведьму». В том же, что в тёмном неухоженном лесу пропадают и гибнут заблудившиеся люди, ничего удивительного не было.
Только Агни решила, что эта загадка разгадана и можно идти спать, как вдруг заметила на самой кромке леса удаляющуюся фигурку. Очень хорошо знакомую фигурку одного новоявленного мага, которому Агнесса сразу же захотела сломать обе ноги в нескольких местах.
Впрочем, паниковать было рано — мало ли чего померещится ночью после таких историй. Сначала ведьма решила заглянуть в каюту Ликона, желая убедиться, что его и вправду нет. Разумеется, парня там не было. Не теряя надежды и веры в благоразумность юноши, Агни заглянула сначала к себе в каюту, однако там была только вовсю дрыхнущая Хродгейр, а затем к своим попутчикам. Везави и Гевент, скучая, резались в карты, но, к сожалению, делали это вдвоём.
— Ликон не пробегал? — уже понимая, что ночка будет весёлой, спросила Агнесса у картёжников.
— Кто? — не понял вопроса Гевент.
Везави оказался более полезным:
— Он долго что-то высматривал среди деревьев, затем немного посомневался, а потом отправился прогуляться в лес.
— У вас такой хороший слух? — удивилась ведьма.
— Нет, я в это время стоял рядом.
— Вы не могли его остановить?!
— Зачем? Каждый человек имеет право пойти прогуляться в ночном лесу, где, по слухам, живёт опасный дух, — убийца задумчиво почесал затылок, — или я путаю это со способом казни?..
Ведьма решила, что устроить выволочку этим двоим она ещё успеет, а вот Ликон её может не дождаться. Агни схватила первый подвернувшийся под руку фонарь и поспешила в лес.
Уже спускаясь по трапу, она услышала в след насмешливый голос капитана:
— Решила сходить поискать духа? Учти: с рассветом мы отплываем. Задержек, пока я капитан, не будет.
Агни хотела было возмущённо огрызнуться, что всё их плаванье — одна большая задержка, но решила и это оставить на потом.
Агнесса терпеть не могла подобные прогулки. Они не заканчивались ничем хорошим просто по закону жанра. Идти приходилось медленно и очень аккуратно, постоянно спотыкаясь и используя в качестве хоть какого-то ориентира звёзды, — галею ведьма потеряла из виду, едва только сделав десятый шаг.
С тем, куда именно она шла, тоже были сложности. Никаких тропинок не оказалось и в помине, только тёмный, стоящий стеной лес.
Агни не сразу заметила, что в отличие от знакомых ей зелёных насаждений, в этом не было практически никаких звуков. Ни птиц, ни зверей, только скрип высоченных сосен и шорох от её шагов. Да и сами деревья были какими-то… странными. Ведьма долго к ним приглядывалась, даже потрогала несколько, но так и не смогла понять, что конкретно её беспокоит.
— Подобные прогулки с фонарём — хороший способ заработать себе ещё два, — неожиданно раздался у неё над ухом мягкий, вкрадчивый голос.
Агнесса, не сдержавшись, вскрикнула, попыталась развернуться, но в темноте не заметила корягу и поэтому, ушибив колено, распласталась на земле.
— Знаешь, обычно передо мной не падают ниц, но мне нравится, продолжай, — не без ехидства заметил голос.
Подняв голову, ведьма убедилась, что рядом никого нет — только лес и смутное ощущение чего-то невероятно могучего где-то рядом. Судя по всему, это был старый «знакомый» Агни, читавший её стихи для бабушки.
— Так это ты здешний злой дух? Мне казалось, что твои владения на юге, в горах, — растирая ушибленное колено, сказала Агнесса.
— Нет, это не я здешний, хе, «злой» дух, — с неясной, понятной лишь ему иронией ответил голос. — Я тут, как и ты — гость. Правда, в отличие от тебя, мне-то тут рады… А ещё вдруг захотелось проверить, как идёт доставка послания. Вижу, двигаешься к Ней самым оптимальным маршрутом.
— Тебе-то какое дело, как я двигаюсь? Сам же сказал — послание дойдёт в любом случае, — Агни задумалась на секунду, а затем решила обнаглеть ещё сильнее. — Хочешь ускорить меня? Помоги найти моего друга до того, как его сожрёт медведь.
— Здесь нет медведей, других хищников и зверей вообще. Только скорбь и разбитое сердце.
— Ты не мог бы говорить чуть более понятными загадками?
— Какие ж это тогда загадки? Но про зверей — это не ирония. Здесь действительно никого нет. Скажу даже больше: ты и твой друг — единственные живые существа на много километров вокруг.
Агни обернулась в сторону леса. Он был мрачным, тяжёлым, но не мёртвым. Как такое может быть?
— Звери мудрее вашего рода, — попытался прояснить это голос. — Вы, люди, вечно влезаете туда, куда не сунется даже тупейший из червей.
— Я смотрю, ты не из тех, кто скрывает свои чувства.
— Мне кажется, кто-кто, а ты должна оценить подобные настроения. Особенно после случившегося сегодня.
— Так ты поможешь или будешь продолжать говорить загадками?
— дерепан модаз ьтировог угоМ иИл спеталяревя вукыб ммесита.
У Агни ощутимо разболелась голова от этого разговора. В тот момент, когда она уже хотела послать голос куда подальше, тот всё же соизволил дать совет:
— Иди туда, куда несут ноги. Ты Её ученица — ведьма, а значит, должна чувствовать центр этого места.
Агнесса, отметив про себя, что уже не в первый раз голос избегает имени её бабушки, хотя раньше произносил его без каких-либо проблем, вздохнула поглубже и пошла туда, куда вела интуиция. Голос тем временем и не подумал исчезать, а, напротив, болтал без умолку:
— Когда игры с порядком букв вышли из моды? Могу поклясться, что ещё сотню лет назад половина загадок сфинксов состояла только из них.
— Так почему ты так невзлюбил… — хотела спросить Агнесса, но голос оборвал её на полуслове.
— Не советовал бы произносить это имя здесь. Ты удивишься тому, насколько этот, хе, «лес» ненавидит такое сочетание этих семи букв.
— И почему же?
— Если твоё чутьё не подведёт, у тебя ещё представится возможность это выяснить.
Неожиданно Агни увидела вдалеке красноватую точку. По мере приближения она становилась всё больше, превращаясь в странный лагерь, а лес вокруг наполнялся странными голосами, говорившими на незнакомом языке.
Прислушавшись и приглядевшись к крылато-рогатым силуэтам, Агнесса потрясённо спросила:
— Это что, демоны? Ты вроде говорил…
— Ты же не станешь называть сгусток магии, заключённый в столь безобразной форме, живым существом? Меня, например, это бы сильно оскорбило, — ответил голос. — И это не просто демоны. Это худшие из их поганого рода: дезертиры, предатели, пацифисты и просто пережившие судный день своего мира, которые считают, что смогут исправить ошибки прошлого. «Кровавый Пакт» — так они себя называют.
— Что они вообще здесь делают? — спросила Агнесса, вспоминая, что уже слышала это название.
— Это интересный вопрос. Ответ прозвучит как загадка, но, честное слово, я даже не стараюсь, — насмешливо сказал голос. — Эти демоны стараются жить так, как жила та, которую они лишили всего, изгнали, а она за это приговорила свой же народ к смерти.
Агни призадумалась. Мотив определённо был ей смутно знаком. Неуверенная до конца, она предположила:
— Ты про суккуба Софию?
Голос издал звук, как будто над чем-то размышлял, смакуя при этом вино:
— Хм, София… Софи… Солифилесет? Тот, кто это придумал, точно разбирается в том, как играть буквами. Да, я про неё.
— Звучит, как какой-то бред, — пытаясь представить, как можно жить так же, как жила демонесса в изгнании, ответила ведьма.
— Рад, что в оценке происходящего наши взгляды сходятся.
— Ликон у них?
— Нет. Эти трусы прекрасно знают, кому этой ночью достанется вся добыча, и не сунутся. Лишнее доказательство того, что именно ваш род — глупейший во всей вселенной.
— Меня они пока не заметили, — принимая это на свой счёт, обиженно ответила Агнесса.
— Ты серьёзно это? — усмехнулся голос. — Ты уже несколько минут стоишь в паре метров от скопища чувствительных к магии созданий и разговариваешь вслух с пустотой.
— Хочешь сказать, что они боятся… — ведьма прикинула в уме, что вряд ли объект страхов она сама, и добавила, — тебя?
— Да. Я же говорю — они знают своё место.
Агнесса решительно развернулась и демонстративно пошла в противоположном лагерю направлении. Голос рассмеялся:
— Неверно. Увы, если ты не лелеешь надежду на то, что твоего друга всё же найдёт именно медведь, а не хозяйка этого места, то наш разговор следует прекратить. Хотел бы сказать что-то вроде: «не забудь про послание», но и так знаю, что не забудешь. На прощание дам совет: не падай, особенно духом.
В ту же секунду Агни почувствовала себя одной посреди бескрайнего, враждебного ко всему инородному леса.
Одинокой Агнессе позволили оставаться совсем не долго — едва ли прошла хотя бы пара секунд, перед тем как её окружили рогатые, шипастые, клыкастые силуэты, напоминавшие мрачные тени, лишь слегка освещаемые слабым фонарём Агни.
То, что она смогла увидеть, позволило понять, что лица у демонов были такими, какими обычно изображают эльфов, разве что чуть более вытянутыми и гладкими. Что вкупе с матово-чёрными глазами без зрачков делало их зловещими и придавало надменности.
— Это она! Проклятая ведьма, помешавшая моей охоте! — злобно прошипел один из силуэтов.
— Заткнись, Телаэль, ты прекрасно знаешь, что она имела право защищаться, а ты на охоту — нет.
— Но Рафилисет…
С кем бы ни говорил давнишний знакомый Агнессы, он вспыхнул гневом. В темноте зажглись алым два глаза и послышался рык:
— Достаточно, ничтожество! Из-за тебя мы оказались здесь, в этом проклятом месте, где нет ни единого живого создания.
Новый голос, похожий на женский, возразил:
— Теперь есть, и их двое. И одна из них пришла к нам.
— Ты хочешь бросить вызов хозяйке этого места, Калисет? Мало тебе рабства у Роскошного?
Чувствуя, что эта свора может так препираться ещё очень долго, и что Ликон за это время вполне может умереть от старости, Агни вызывающе покашляла. Спор демонов мгновенно прекратился, а ведьма ощутила на себе множество голодных взглядов.
Из тьмы на свет вышел тот, кого ранее называли Рафилисетом. Он был очень высок, худ, но в остальном, будь слегка потемнее, Агнесса вполне могла принять его за человека.
— Вижу, храбрости тебе не занимать, юная ведьма, — слегка поклонившись сказал демон. — Моё имя ты уже слышала, позволь узнать твоё.
— Агнесса, ученица Изе… — ведьма, заметив, что лес как-то подозрительно закачался, когда она едва не произнесла имя бабушки, оборвала себя на полуслове.
От демона тоже не укрылась эта заминка, хоть он и никак её не прокомментировал.
— Что же ты забыла в этом месте, Агнесса? — спросил Рафилисет. — Ищешь ответы на давно забытые вопросы или жаждешь закончить давнишнюю ссору?
— Сегодня все разговаривают загадками? — возмутилась ведьма. — Можно мне переводчика с загадочного на человеческий?
Демон рассмеялся и, наклонившись к Агнессе поближе, словно к маленькому ребёнку, признался:
— Мне нравится твоя храбрость, ведьма. Многие, столкнувшись с угрозой своей жизни, начинают храбриться, но не ты. У тебя это по праву… — Агни ощутила мимолётное прикосновение к своим волосам, — смерти. Мало кто может похвастаться такой рекомендацией.
Агнесса демонстративно скрестила руки и сказала:
— Я слышала, что вы не собираетесь меня убивать, потому что боитесь этого места. Может, уже перейдём к той части, где вы отводите меня в его центр?
Ведьма была уверена, что либо найдёт там Ликона, либо же, вероятнее, того, кто точно знает, где юноша. Злой дух это или живой человек из крови и плоти — не так уж важно.
— Хм, отвести? В центр? Очень изощрённый способ с тобой расправиться. Что ж, если ты так желаешь снова встретиться со смертью, тогда Калисет тебя отведёт, она у нас эксперт по тому, чтобы водить людишек по ключевым местам.
— Эй, у того был Её клинок… я не могла ослушаться его воли, — возмутился тот самый, похожий на женский, голос.
— Неважно. Ты отведёшь ведьму, куда она просит.
Рафилисет секунду колебался, в буквальном смысле — как дым, а затем с жалостью добавил:
— Печально. Такая храбрость… не должна так гибнуть.
Сказав это, он и все прочие демоны, кроме одного, исчезли, причём вместе с лагерем. Та, кого называли Калисет, вышла на свет. Агни даже моргнула от удивления: догадаться без посторонней помощи, что перед ней не эльфийка, было невозможно.
Ничего не говоря, жестом демон приказала идти за собой и двинулась в путь. Шла Калисет уверенно, словно не нуждалась в таких условностях как свет. Агнесса не без труда за ней поспевала. Вспомнив недавние препирательства, ведьма поинтересовалась:
— Как демон может очутиться в рабстве?
— Джинны умные и изворотливые создания, — нехотя буркнула в ответ демон.
— И как ты освободилась?
— Меня освободил… — Калисет сжала кулаки, словно кипела злобой, — разрушитель моего мира и убийца госпожи…
— Ты сейчас не о Стивене Гофте говоришь? Как тесен мир…
— Однажды я доберусь до него и вырву его чёрное сердце.
— По-моему, ваш лидер против дальнейших контактов с человечеством.
Калисет отмахнулась:
— Плевала я на него. Пускай мы и одного рода, но он — ничто, трусливая букашка, которой повезло быть здесь, когда «там» всё сгинуло.
— Рода? Это как-то связано с тем, что у вас имена одинаково заканчиваются или… — интересуясь, спросила Агни.
— Ты умна для человека, — с презрительным уважением отметила Калисет. — Да, есть три великих рода: Эли, Сеты, и Руги, но последние сгинули вместе со стариком, все до одного.
Агнесса подняла голову, чтобы взглянуть на звёзды и хотя бы примерно понять, куда её ведут, задумчиво заметила:
— Никогда бы не подумала, что сегодня вечером отправлюсь в глухой заколдованный лес выручать своего дружка, который большую часть времени кажется адекватным человеком, а попутно устрою шарады с бестелесным духом, узнаю генеалогию демонов и пойду разбираться со злым кем-то там.
— Я пробыла две тысячи лет в рабстве у джинна, а когда освободилась, узнала, что от моей расы остались лишь жалкие клочки, — пожала плечами Калисет. — Впрочем, твои страдания только начинаются.
Они вышли на опушку. Впереди лежала поляна, точно по центру которой стоял старый, перекосившийся дом с пустыми окнами и выбитыми дверьми.
Калисет остановилась точно на границе леса и, повернувшись к Агни, злобно сказала:
— Если у тебя и вправду есть мозги, советую вспомнить все известные тебе молитвы богам и немедленно их прочитать, надеясь, что они заберут твою душу, а не хозяйка этого места.
Агнесса хотела огрызнуться, но её собеседница уже исчезла. Ведьме подумалось, что, несмотря на скверный нрав, — эти демоны определённо не были худшими созданиями, которых она встречала в своей жизни.
Стараясь держаться уверенно, Агни вышла на поляну. Быть храброй перед демонами было легко, перед загадочным голосом — ещё легче, а вот перед пустой поляной со старым, сгнившим, разваливающимся домом, как это ни странно, — нет.
— И это всё? Меня т-так пугали, а в-всё что есть — это п-пустая… — безуспешно пытаясь сделать так, чтобы её голос не дрожал в пустоту, вопросила ведьма.
Мир на секунду моргнул, а затем Агнесса оказалась на той же самой поляне, только ярко освещённой. Не пойми откуда взявшийся ветер игрался с травой, хотя ведьма его вообще не ощущала. Изменился и дом: теперь он выглядел так, будто его воздвигли пару минут назад, только запаха свежей краски не хватало. В остальном же, меньше всего посреди крайне странного леса Агни ожидала увидеть «пряничный» домик из сказок.
Рядом раздалось шуршание травы, сквозь которую шагал Ликон с пустым взглядом, медленно приближаясь к дому. На его пороге юношу уже ждала ладно скроенная девушка, наверняка безумно привлекательная, с точки зрения любого мужчины, хотя бы тем, что она была абсолютно голой. Но и без этого называть её иначе, кроме как безумно красивой, язык не поворачивался даже у Агни. Портил эту идеальную синергию всех форм и округлостей тот факт, что девушка ощутимо просвечивала. Что, впрочем, совсем не мешало ветру развевать её волосы.
Агнесса впервые в жизни пожалела, что выдумки оказались правдой. Обычно было наоборот — реальность оказывалась сильно хуже историй, но главное — страшнее. Стараясь преградить дорогу Ликону, который явно находился в каком-то трансе, Агни, обращаясь к хозяйке этого места, сказала:
— Дух, мы не причинили тебе вреда и не желаем этого делать, позволь нам уйти с миром.
Призрачная девушка, до того не обращавшая на ведьму никакого внимания, повернула в её сторону свой пустой взгляд и ответила мелодичным, очень неестественным голосом, который шёл от неё и одновременно отовсюду сразу:
— Вы невиновны? Она выбрала ваш род… значит, вы все должны поплатиться за это!
Поняв, что тут разговоры не помогут, Агни обратилась к Ликону, стараясь привести его в чувство, и на всякий случай сразу же отвесила ему пощёчину:
— Эй, самое время придти в себя, сморозить какую-нибудь глупость и бежать отсюда!
Юноша никак не отреагировал ни на эти слова, ни на пощёчину, и продолжил свой путь в лапы духа. Ведьма попыталась остановить его силой, но безуспешно — Ликон оказался неожиданно сильным. Злясь на свою беспомощность, Агнесса ещё раз обратилась к духу:
— Что тут произошло и при чём здесь моя бабушка Изельда?!
Неожиданно всё, включая Ликона, замерло. Призрак, чьё лицо исказилось гневом, заорал так, что у ведьмы заболели уши:
— ОНА РАЗБИЛА МОЁ СЕРДЦЕ! ПРЕДПОЧЛА МНЕ ХОДЯЧУЮ ГЛИНУ! МНЕ!!!
Её голос шёл со всех сторон. Словно каждое дерево, куст или лист издавали его. Агни с ужасом осознала, о чём же её так упорно предупреждали — это место действительно не являлось лесом. Всё вокруг до последней травинки было невероятно мощным призраком. Могучим настолько, что ему по силам оказалось принять форму леса, заманивая в себя неосторожных путников. Форму, но не суть, о чём догадались звери, но не заметил человек.
Свет, лившийся отовсюду, померк. Мир погрузился во тьму, в которой существовал лишь фонарь Агнессы и горевшие неприятным голубым цветом глаза призрака. Он снова заорал:
— ВЫ ВСЕ БУДЕТЕ СТРАДАТЬ, КАК СТРАДАЮ Я!
У Агнессы закружилась голова, а по уху стекло что-то липкое.
— ЦЕЛАЯ ВЕЧНОСТЬ, СОСТОЯЩАЯ ИЗ АГОНИИ!
На этот раз ведьма не смогла устоять на ногах и, зажимая уши, повалилась на землю. Фонарь отлетел в сторону и погас. Вместе с ним внутри Агни тоже что-то треснуло. Некий внутренний барьер, защищавший её душу, рассыпался под давлением неимоверных сил призрака.
По телу Агнессы волнами прокатилась сначала боль, от которой хотелось выть, пока не порвёшь связки, ненависть, заставлявшая сжимать зубы до треска, а затем печаль, от которой хотелось разгрызть себе руки в кровь. Казалось, агония длилась целую вечность и прервалась лишь тогда, когда рядом вновь зажёгся огонь, даривший не только свет, но и защиту от воздействия призрака. Однако на этот раз светил не фонарь, а Ликон, который, сжав в решимости зубы, противостоял Хозяйке Леса, окружив себя и ведьму непроницаемым барьером. Судя по тому, что Агни больше не хотелось порвать саму себя на мелкие клочки, — успешно.
— Кто ты и как смеешь бросать мне вызов на той земле, по которой ступала Она? — злобно, но совсем не оглушающе спросила Хозяйка Леса.
Несмотря на огромные прилагаемые силы, ей никак не удавалось сломить барьер Ликона. Неожиданно юноша произнёс:
— Это должно было закончиться ещё тогда. Ты безумна, как и прочие из вашего рода! Жаль, что я разглядела это так поздно.
Агни удивлённо икнула и вгляделась в своего друга. На секунду ей показалось, что рядом стоит совсем не он, а Изельда, чьё лицо выражало… раскаяние?
— Бабушка? — растерянно спросила Агнесса.
Юноша на секунду ослабил контроль и бросил на ведьму быстрый взгляд пустых глаз.
— Не время… — попытался сказать он или, вернее, Изельда, но воспользовавшись заминкой, призрак нанёс удар.
Возникшее промедление длилось секунду, не больше, но хозяйке леса хватило и этого. Вновь раздался крик, рвущий барабанные перепонки:
— ЭТО… МОЯ… ЗЕМЛЯ!
То, что изначально выглядело, как миловидная обнажённая девушка, потеряло всякую форму, превратившись в ураган гнева из чистой магии. Ликон не выдержал и оступился. Барьер, который он удерживал, моргнул и в ту же секунду оказался разорван в клочья, взорвавшись яркой золотистой вспышкой.
Юноша сильно выдохнул, словно из него вышел весь воздух. Несмотря на это, озираясь по сторонам, он весьма уверенно сказал:
— Не знаю, где я и что происходит, и где моя ветчина, но нам нужно срочно бежать к воде.
Агнесса, всерьёз сомневавшаяся в том, что от этого существа вообще можно убежать, особенно по ночному лесу, ответила:
— Напомни мне убить тебя, если мы спасёмся!
— Знаешь, у вас сейчас одинаковые лица, — с опасением заметил Ликон, кивая на призрака.
С Хозяйкой Леса происходило что-то странное. Не обращая на них никакого внимания, призрак размножился на тысячу практически одинаковых девушек, каждая из которых была занята чем-то своим. Кто-то исходился в слезах счастья или горя, кто-то бил землю в гневе, несколько блаженно о чём-то разговаривали, одна танцевала…
Больше всего эта сценка напоминала выгул пациентов психиатрической больницы. Пользуясь возникшей паузой, Агни, схватив Ликона за руку, бросилась наутёк, лишь очень примерно представляя, где сейчас причал.
К удивлению ведьмы, путь оказался не так уж и сложен. Лес, через который она прошла по дороге сюда, стал куда реже, но главное — ровнее. Некоторые его элементы исчезали прямо у ведьмы на глазах. Оставалось надеяться, что это означает, что призраку приходит конец, а не то,что он концентрирует свою силу.
Спустя ещё минут десять суматошного забега, показался берег реки. Наугад выбрав направление и пробежав ещё столько же, они наконец увидели причал. Судя по сборищу на верхней палубе, произошедшее в лесу привлекло внимание всех, кто был на борту галеи.
Ещё издали Агнесса крикнула:
— Быстрее, нужно отчаливать!
— Ещё чего, посреди ночи из-за ваших… — раздался и тут же оборвался голос капитана.
Причину такой немногословности долго искать не пришлось. Позади раздался неразборчивый вопль, от которого вода в реке пошла волнами. В сторону берега направилась колоссальная волна магии вперемешку с гневом, сметавшая всё на своём пути и не знавшая пощады.
— Все по вёслам, живо! — осевшим голосом приказал капитан, которого послушалась не только команда, но и вообще все пассажиры, включая вскочивших на борт Агни и Ликона.
Пожалуй, это был рекорд по скорости отшвартовки, который вряд ли кто-то сможет превзойти, если только за ним не будет гнаться другой огромный, пылающий гневом призрак.
— А дальше-то что? — спросил кто-то, когда галея отошла от берега метров на двадцать.
Резон в этом замечании был — волна оказалась огромных размеров, даже такая широкая река, как Гената, вряд ли бы её остановила. Однако этого и не потребовалось. Магический поток разбился, не в силах преодолеть некую невидимую преграду, проходившую, по-видимости, по берегу реки. Следом раздался полный ярости крик, а затем громоподобные всхлипы. Волна билась об барьер, не столько желая его пробить, сколько в отчаянии. Раздался женский плач, полный давней, режущей сердце боли, которую ничем уже не вывести.
Агни что-то капнуло на щеку: хотя небо ещё десять минут назад было кристально чистым, сейчас оно оказалось затянуто серыми, низкими облаками. Похоже, собирался ливень.
Поток безуспешно бился о барьер, становясь всё слабее, пока не исчез совсем. На берегу осталась лишь обнажённая призрачная девушка, упавшая на колени и тянущая в мольбе руки к кому-то, видимому только ей одной.
Ведьме стало не по себе. В глубине души Агнесса чувствовала, что во всей этой истории нет победителей, только пострадавшие. Она не должна была жалеть её, однако жалела.
Агни посмотрела на Ликона, размышляя над тем, что это такое было там, на поляне. У неё появилось множество вопросов, но вряд ли юноша был способен дать ответ хотя бы на один из них. Похоже, по возвращению домой ей представляло множество удивительных разговоров.
Галея тем временем плыла дальше по ночной реке под аккомпанемент женских страданий, омываемая неестественным дождём…
Комментарий к Хозяйка леса Дисклеймер: все изображения ниже принадлежат их авторам и в данной работе носят исключительно иллюстративный характер. Если вас не устраивает использование ваших работ, свяжитесь со мной – ссылки на них будут удалены по первому требованию.
Некоторые референсы:
Руннир – https://drive.google.com/file/d/1vl5gxqJ7B0qwfwwN7zwr3QMWjNc6laPN/view?usp=sharing
Первосвященник Гевент – https://drive.google.com/file/d/1PrUhzTDa0uz05D1ZDezdv_Ng7Bsjc5yA/view?usp=sharing
Закат над Генатой – https://drive.google.com/file/d/1gUI_DLaakjG7ANUwbv2OlUFgEgJmAM5I/view?usp=sharing
Ветер (он же Етевр, он же загадочный голос) – https://drive.google.com/file/d/1SR1nBDJdrmwP2kHZ_RmRbCQMkAU9e1qc/view?usp=sharing
Калисет – https://drive.google.com/file/d/15Zdqora3yv4u5Ui52kpICZ5wwYTCE1Xp/view?usp=sharing
Хозяйка Леса (вариант 1) – https://drive.google.com/file/d/10jvr-pFutHXnPm3fmQwllDvkEV0mQrDq/view?usp=sharing
Хозяйка Леса (вариант 2) – https://drive.google.com/file/d/1uifJPtHrbbsC7vQ79eRlH_OY5DewEPLj/view?usp=sharing
Заглавная тема – https://youtu.be/4VGHBPF_i6g
====== Славный город Бизантий ======
Комментарий к Славный город Бизантий Поддержать меня на бусти – https://boosty.to/letroz
Агнесса без всякого удовольствия наблюдала за тем, как галея, в очередной, уже третий раз за день, который вроде начался и не так уж давно, швартуется. Эти бесконечные остановки достали даже её. Причина, как и всегда, когда речь шла про возможность подзаработать, была в жадности.
Чем ближе галея приближалась к устью реки и лежащему там древнему городу Бизантий, тем больше становилось народу, желавшего попасть на её борт. Статистика — неумолимая вещь, поэтому одновременно с ростом общего числа пассажиров среди них появлялось всё больше тех, кто готов был заплатить за место на борту звонкой, тяжёлой монетой и не одной.
Капитана галеи ничуть не смущало, что вот ещё буквально вчера похожая остановка едва не закончилась катастрофой. Не успело пройти даже пары часов со встречи с Хозяйкой Леса, как он, уже заприметив очередной причал, жадно потирал руки.
Агни, которой уже хотелось пойти высказать капитану всё, что она думает о нём, долго не могла понять причину такого внезапного наплыва попутчиков. Город располагался в устье петляющей из стороны в сторону реки, и до него оставалось не так уж много дней пути: по словам матросов при попутном ветре оставшееся расстояние они должны были пройти за двое суток. Вряд ли по суше путь был сильно дольше. Зачем же тогда переплачивать непонятно кому?
Однако вопреки логике народа с каждой остановкой становилось всё больше и больше, как и барыши капитана. Причём пассажиры делались всё страннее и страннее. Сторонились других, вели себя замкнуто, назывались именами, на которые потом постоянно откликались:
― Как говорите? Ах да, именно так меня и зовут, без сомнений!
Ладно бы так реагировал один человек, ну двое, но когда пятый по счёту взятый на борт пассажир только с третьего раза понял, что имя, которым к нему обращаются и которое было записано в судовом журнале, его, ведьма пошла выяснять, что происходит. У кого именно — долго искать не надо было, благо на одном корабле с Агни плыли сразу два бывалых жулика.
Везави занимался тем, что не знал, чем себя занять. На небольшом столике перед ним лежала целая гора различного оружия. Он брал то одно, то другое приспособление для нанесения увечий несовместимых с жизнью, осматривал его на предмет абсолютной заточенности и клал обратно.
Гевент, которого вновь лишили доступа к напиткам, содержащим зелёного змия, и которому было ещё скучнее, чем его провожатому, объяснил:
― Бизантий ― город закрытый с суши. Там высоченная стена, в которой всего пара ворот. Попасть через них вовнутрь без лишнего внимания со стороны стражи невозможно.
― А дать взятку? — спросила ведьма, не питавшая особых иллюзий по поводу того, как работает городская стража в абсолютно любом городе.
Везави тихо рассмеялся такому заявлению, но от комментариев воздержался.
— Что? Бизантий — это город, в котором не берут взяток? — недоумевала Агни.
На этот раз убийца не только гыкнул, но и соизволил объяснить:
— Это город, в котором чтобы дать на лапу, надо предварительно не с пустыми руками посетить определённого чиновника. Он в свою очередь выдаёт лицензии на взятки.
Видя ошеломление Агнессы, Гевент попытался обьяснить:
— Видишь ли, Бизантий — это не столько город с бюрократами у власти, сколько бюрократы со своим персональным городом.
Ведьма, решившая, что первосвященник преувеличивает, спросила:
— А что изменится, если люди будут на корабле? Неужели их не досматривают?
― Досматривают, но ведь грязная гавань — это тебе не двадцатиметровая стена, можно «сойти» до прибытия стражи, хе-хе, правда понадобится новый комплект одежды, ― мрачно ухмыльнувшись, ответил Везави.
Снаружи послышался какой-то шум и возня.
— Опять швартуемся! — услышав гул голосов, недовольно воскликнул Гевент. — Этот мерзавец, что зовёт себя капитаном, гребёт деньги лопатой и абсолютно не хочет делиться! Хоть бы бутылочку для упокоения совести дал, гад. В этих краях варят чудесный терпкий херес. Его выдерживают в специальных…
Агни отмахнулась от него и быстро удалилась посмотреть что происходит ― слушать влажные мечты об алкоголе от первосвященника ей тоже изрядно надоело. Эта пластинка не менялась никогда.
Вопреки ожиданиям, это была не очередная остановка, хотя причал и вправду неподалёку имелся. За последние несколько дней, пожалуй, первый причал, который они проигнорировали.
Причина была тривиальна: судя по обилию флажков и вооружённых людей — это таможенный пост. Подтверждая эту догадку, от берега отделилась небольшая лодка, отправившись наперерез галее. Именно из-за неё на корабле и началась паника.
Забывчивые пассажиры срочно вспомнили, что им надо на берег, и кинулись к капитану. Тот, в свою очередь, вместе с командой бросился приводить корабль в порядок, а также прятать ту часть груза, которую жалко было отдавать, а платить не хотелось.
Общую истерию мгновенно подхватили мамаши, которые так и не оправились от любопытства Хродгейр и которым кто-то явно в шутку сказал, что таможня будет осматривать детей, а мальчиков, вне зависимости от возраста, прямо сейчас запишут добровольцами в армию.
Хаос на борту поднялся такой силы, что, казалось, ещё чуть-чуть и галея перевернётся. Увы, к огорчению некоторых лодка с таможенником успела до этого. И уже спустя короткое время на борт поднялся суховатый паренёк с цепким взглядом и небольшой аккуратной папкой в руках, который сразу же объявил:
― Таможенный досмотр!
Изнутри корабля послышался грохот открываемых с пинка дверей, даже тех, которые открывались на себя, и вскрики людей, не успевших отойти.
— Подготовьте…
Что именно нужно подготовить сообщить парень так и не успел: на палубу с грохотом выбрался Везави с пистолем наперевес, который явно что-то задумал. Грубо распихивая всех, он подошёл к таможеннику, прерывая того на полуслове, приставил оружие ко рту и мрачно взревел:
― Нигде покоя нет! На земле ― таможенники, на воде ― таможенники, вы, может, и в воздухе уже водитесь?
Парень, бледный как мел и стареющий едва ли не на глазах, что-то невнятно промямлил, но так тихо, что услышал его один Везави.
― Досмотр, говоришь? Не ты такой, законы такие, да? ― издеваясь, уточнил он. ― А мой закон у тебя перед носом, с порохом и плохим итогом после выстрела.
Таможенник, кивая, согласился, что итог так себе. Судя по его лицу, он уже был одной ногой на том свете.
Везави же продолжил нетипично длинную для себя речь:
― Поэтому ты сейчас заберёшь свои бумажки и отправишься обратно, где сообщишь, что здесь всё в полном порядке. Понял? И передай, что на на этом корабле путешествует первосвященник из Марки, который не желает, чтобы его покой тревожили.
Парень, до этого уже успевший попрощаться с жизнью, услышал, что от него хотят, и радостно кивнул. Он сразу же сиганул за борт галеи, невзирая на риск убиться. Скорость, с которой таможенная лодка отдалялась от корабля, вызывала желание уважительно присвистнуть.
Собравшаяся толпа весьма позитивно восприняла такой поворот, особенно те, кто не желал попадаться властям на глаза. Один только капитан, быстро спрятавший за пояс небольшой, но явно тяжёлый позванивающий мешочек, воспринял произошедшее без излишнего восторга:
— Что вы наделали?! — заверещал он. — Они сообщат о произошедшем и отправят погоню! Нас задержат на ближайшем же причале!
Везави ухмыльнулся, и у Агни не осталось ни малейших сомнений в том, что так и было задумано. Убийца язвительно сообщил:
— Новости — это хорошо! Новости — это просто замечательно! Что до погони — значит, стоит больше не совершать остановок, двигаясь и ночью тоже. Уверен, если ты со своими бездельниками возьмёшься за вёсла, то мы обгоним кого угодно!
Капитан беззвучно раскрыл рот, желая возразить, но сразу же закрыл, заметив, что пистолет всё ещё в руках убийцы. Весь в возмущении он бросился к гребцам.
Город показался на горизонте уже на рассвете следующего дня.
Бизантий был древним городом. По словам жителей корни его истории уходили в те времена, о которых не осталось никаких свидетельств, за исключением того, что вне всякого сомнения тогда имелся собственно сам город.
Когда-то вокруг него простиралась огромная империя, которая так и называлась — Бизантийской. Над ней никогда не заходило солнце, но лишь потому, что бизантийские философы так и не смогли сойтись во мнении, какие именно вещи можно называть «солнцем», а какие нельзя, и потому называвшие так любой объект, которому не удалось подобрать более подходящее название.
Помимо непосредственно шара раскалённой плазмы в Бизантии и окрестностях имелся: император-солнце, полулегендарный петух с соответствующей кличкой, спасший город от нашествия гусей, дворец императора-солнца, солнечный тракт, сорт хлеба «солнышко», а также монумент некому весьма тучному деятелю, который местные жители ласково называли не иначе как «наше дорогое солнцеподобие».
К сожалению всех окружающих земель, славные деньки Бизантийской империи давно прошли. Долгие века жители Бизантия пытались привнести окружающим их селам и весям хоть какое-то подобие цивилизации, не чураясь даже самых жестоких методов: выделяли деньги на строительство дорог, спонсировали мануфактуры, поощряли развитие предпринимательства, инвестировали в образование.
Не в силах противиться всем этим ужасам военным способом, народы, населявшие огромную империю, выбрали другую тактику: мужественно борясь с собственной совестью, которая противилась любым компромиссам с захватчиками, они брали деньги, но ничего не строили. Так выросли целые поколения, которые не знали ничего, кроме ожесточённой борьбы с оккупантом, сражаясь с ним денно и нощно, не взирая ни на цирроз печени, ни на ожирение.
Однако даже самые плохие вещи когда-нибудь заканчиваются. Вот и жители Бизантия, убедившись в полной своей неспособности принести свет цивилизации таким свободолюбивым людям, бросили попытки сделать это и уединились в своём городе. Правда, надо сказать, долго им насладиться покоем не дали — страдавшие под стальной пятой оккупацией народы уже сами потянулись в Бизантий, желая приобщиться к его богатствам, которые, как они считали, принадлежат и им тоже.
Расположен Бизантий был в самом устье реки Генаты, северной своей частью представляя порт для судов, двигавшихся по реке, а восточной — порт для морских кораблей. Центральная часть города была обильно утыкана различными культовыми сооружениями вроде тюрьмы, собора, дворцов, а также непонятно как затесавшейся в этот список сыродельни. О южной и западной части в городе предпочитали не вспоминать: кому они интересны, если вся жизнь кипит в других местах?
Агни взирала на приближающийся город со странным благоговением. Что ни говори, издали его мраморные шпили изумляли, даже несмотря на желтоватую дымку, укутывавшую их вершины. К тому же она впервые собиралась посетить столь населённое и одновременно древнее место. Ей, как сугубо деревенской жительнице, было абсолютно непонятно, как можно жить в столь мелком клочке земли такой толпой, а главное — зачем.
Похожие чувства разделяла и вертевшаяся рядом Хродгейр, которая сразу нашла параллели между городом и муравейником, что был рядом с её родным деревом.
― Тут точно так же копошатся в грязи, ― ехидно отметила фея.
Это заявление разом привело Агнессу в чувство. Сильнее моменту не смог навредить даже Ликон, который неподалёку хвастался перед другими пассажирами галеи фактами о городе, почёрпнутыми из паршивого путеводителя:
— В городе насчитывают двадцать больших колодцев, триста двадцать восемь средних и не менее полутысячи малых. Кроме того, в городе работает древнейшая в нашем мире канализационная система…
То, что секунду назад ещё казалось загадочным и привлекательным, мгновенно обросло коркой из обыденности. Кроме того, как не могла не заметить ведьма, на причале, к которому направлялась галея, было многолюдно. И, судя по обилию стражи в забавных остроконечных шапках и каких-то переделанных под военные нужды халатов, ничем хорошим это не сулило. Вряд ли они все собрались здесь только для того, чтобы повстречать родственников и знакомых из дальних краёв.
Везави оценил происходящее иначе:
— Если в этом городе тебя встречает стража — всё нормально. У них расценки хорошие. Вот будь там куча чиновников… — перепроверяя, всё ли оружие он закрепил, сказал убийца, и подмигнул, — главное — не говори лишнего и держись рядом. Нам нужно в морскую гавань, а там считай, что уже в Марке.
Агни, совсем не разделявшая его уверенности, поплелась следом. Меньше всего ей хотелось вляпываться в какую-то политическую историю, а, учитывая её компанию, иначе просто и быть не могло.
Кроме того, ведьму беспокоил капитан галеи. После происшествия с таможенником он всячески избегал их пятёрку. Не нужно быть великим психологом, чтобы почувствовать исходящую от него неприкрытую ненависть.
— Он что-то задумал, — поделилась своими опасениями с Везави Агнесса, кивая на капитана.
— Разумеется, — фыркнул убийца. — Мерзавец сдаст нас портовым властям как только трап коснётся причала.
— Вас это не беспокоит?
— Абсолютно. Вот если бы я не знал его намерений… А так — не за борт же его бросать. Да и этот мешок с кхм… неважно, явно не утонет. Где, кстати, твой любовник?
— Мой кто?! — изумилась вопросу Агнесса.
— Ну этот — недомаг-катастрофа, как оборотень, только буква другая… — искренне пытаясь вспомнить то, чего он никогда не пытался запомнить, сказал Везави.
Ведьма огляделась. И вправду: среди собравшихся на верхней палубе пассажиров Ликона не было видно.
— Пойду схожу за ним…
— Стой, никуда от меня не отходи, — остановил её убийца, бросая обеспокоенный взгляд в сторону причала. — Сейчас уже начнётся.
— А Ликон?
— Вон он твой ликантроп, бежыд-спешыд.
— Я ничего не пропустил? — спросил запыхавшийся Ликон.
— Гевент пообещал завязать с убийствами и собирается стать козлопасом. Везави отрёкся от Всеотца и теперь поклоняется истинно правильному богу — Летающему Макаронному Монстру. Агнесса постриглась и собирается уйти в запой, — безбожно путая имена присутствовавших, сообщила ему Хродгейр, сидевшая на плече у ведьмы.
Агни резко дёрнула плечом, показывая, что не потерпит такого бессовестного вранья о себе, ближе чем в пяти метрах.
Точно следуя предсказанию Везави, стоило галее причалить и отдать трап, как её капитан сразу же побежал сдавать всех, за кого портовые власти согласились бы заплатить хотя бы медяк. Судя по его виду, он был готов даже, впервые в жизни, не торговаться и не спорить.
Командир стражи, выделявшийся среди своих подчинённых самым цветастым халатом, выслушал капитана, а затем жестом приказал своим подчинённым его увести.
— Но как же оплата? — изумился владелец галеи.
— Тридцать плетей — более чем достаточно. Сержант, отпи… кхм, вознаградите его наконец.
Остальных не слишком вежливо выгнали на причал. Команда корабля практически сразу всем скопом отправилась следом за своим капитаном. Пассажиров же принялись проверять, сверяя имена присутствующих с судовым журналом. Некоторые, особенно из числа «забывчивых», когда очередь доходила до них перед лицом неминуемого путешествия «куда-то туда» со стражниками, предпочитали прыгать с пирса в мутную, не слишком ароматную воду.
— Принести багор и выловить их? — поинтересовался один из стражников.
Командующий, приложив к носу платок, брезгливо глянул на барахтающихся не то в воде, не в то каком-то фекальном киселе людей, и отмахнулся:
— Запачкаете только всё здесь. Пускай патрульное шакальё ловит.
Удивительно, но как ни уменьшалось число непроверенных пассажиров, ни Агни, ни её попутчиков не тронули, словно специально оставили напоследок. Дошло до того, что на причале только они и остались.
Когда стражники принялись шушукаться между собой по их поводу, ведьма бросила обеспокоенный взгляд на Везави, на что тот только пожал плечами, мол: «не дёргайся». Неожиданно Ликона, невзирая на протесты, взяли под локти и куда-то повели. Командир буркнул:
— Надеюсь, парень ты толковый, бездельников в этом городе и так с избытком. Впустите его.
Агнесса хотела было помешать, но её остановила массивная лапища убийцы, больно сжавшая плечо. Откуда-то сверху раздалось хмурое предостережение:
— Не глупи, ведьма. Всё с ним будет в порядке.
Командир стражи решительно захлопнул судовой журнал и объявил оставшимся:
— Ваши документы просрочены.
Гевент возмутился:
— Протестую! У нас вообще нет никаких документов.
— Тем хуже для вас. В каземат всех, пускай с ними и-ми-гра-ци-он-ная служба разбирается, — выговорив сложное слово по слогам, приказал командир и, выбросив журнал в воду, удалился.
Агнессу с компанией отвели в какое-то полуподвальное помещение, где из мебели была лишь пара кроватей да крохотное застеклённое окошко, криво прорубленное в стене, и приказали ждать.
— Командир, столько здесь сижу — дай хоть каплю спирта, не могу больше терпеть, душу рвёт сильно-сильно! Сердечко требует спиртовой инъекции! — удивляя всех, надрывно крикнул сквозь дверь Гевент.
С той стороны послышалось в ответ:
— Ты тут всего две минуты! Угомонись, поп.
— Это нарушение прав заключённых! Я буду жаловаться! — крикнул первосвященник и мгновенно прекратил ломать комедию. — Ну вот, я же говорил, что не стоит сюда соваться, — обращаясь к Везави, заметил Гевент, поудобнее располагаясь на кровати.
— Что-то не так? — спросила ведьма.
— Да, они здесь… у нас с ними боги разные, — несколько неуверенно ответил первосвященник. — Они верят, что вселенную сотворил не Всеотец, а Матерь! Ну не бред ли!
— А мне их версия нравится больше, — заметила фея. — У нас тоже есть легенды о женщине, выносившей в себе яйцо, из которого вылупился окружающий нас мир.
Все присутствовавшие странно на неё посмотрели и от дальнейших подробностей поспешили отказаться. Везави, которому происходящее явно не нравилось, сел на вторую койку и сказал:
— Плевать, во что или кого они там верят, улыбайся и будь вежливым.
— Тебе легко говорить, безбожник, — огрызнулся никто иной как Гевент.
Убийца усмехнулся этому слову и заметил:
— Я знавал троицу, которая называла себя богами. Вся их божественность заканчивается тогда, когда у них начинает идти кровь.
— Вы вправду сражались с богами?
Глядя на Везави, можно было легко представить, скольких он убил, но чтобы богов…
— Не существует настоящих богов, ведьма. То были самозванцы, заполучившие в свои лапы бессмертие и огромную власть. Один построил империю, в которой слово «свобода» оказалось под запретом, другой бросил ему вызов, и ещё непонятно, по чьей вине погибло больше народа.
— А третий?
Прежде чем ответить, Везави долго молчал, размышляя над тем, нужно ли что-то говорить. Наконец, убийца нехотя рассказал:
— Избранный, который должен был всех спасти. Прежде чем он явился, о нём успели состряпать целое пророчество. Влекомый ложными идеалами, он сумел разрушить даже то немногое, что осталось после двух предыдущих «божков». Из-за него ни у меня, ни у моего господина больше нет дома.
Закончив рассказ, Везави демонстративно отвернулся к стене, показывая, что больше он ничего говорить не собирается.
Агни показалось, что убийца не до конца честен в своём рассказе, и что у противоположной стороны конфликта наверняка найдётся своя, во многом отличающаяся версия произошедших событий.
Возвращения стражи ждать пришлось долго, не меньше трёх, крайне нервных часов. Вернулись халатированные лишь затем, чтобы снова их куда повести. Правда, на этот раз в здание куда более приятное на вид — из мрамора, с колоннами и статуями на фасаде. Судя по табличке, сие называлось «дворцом Миграционной Службы».
Обстановка внутри соответствовала — это был именно дворец, нисколько не напоминавший какое-то административное здание. Миновав пару роскошных коридоров, компания оказалась в просторной зале, по центру которой среди множества слуг на горе подушек, словно это был трон, восседал весьма упитанный мужчина.
Количеству украшений как на нём, так и на его халате, могла бы позавидовать даже мадам Фатум. Правда, даже самый крошечный драгоценный камушек с украшений толстяка наверняка стоил больше, чем всё то, что надевала гадалка.
Заметив появление гостей, он улыбнулся и жестом приказал слугам разойтись, оставив лишь пару захалатированных стражников. Усевшись поудобнее, толстяк их хорошенько рассмотрел, причём, как показалось Агнессе, всё его внимание пришлось именно на неё, а затем заявил выстроенной перед ним компании:
— Моё имя — Геколион, и именно я в этом городе решаю, кто смеет осквернять своим присутствием его стены.
Кажется, Везави собирался что-то сказать, но толстяк его опередил:
— Я прекрасно знаю, кто вы и откуда. Везави, Гевент и Агнесса…
— Эй! — возмутилась фея, но на неё никто не обратил внимания.
— Знаю также, что вы проделали длинный и весьма странный маршрут по пути сюда. Должен сказать: для моего города — это великая удача!
— Вас должны были известить о нашем прибытии, — убедившись, что никто его не собирается прерывать, сообщил Везави. — В порту должен стоять наш корабль.
— Да, недавно в наш морской порт заходил диво странный корабль под флагом Марки или как вы там себя сейчас называете. Увы, он уже покинул город — ему отказали в стоянке.
Геколион был самой невинностью, что точно указывало на то, что случившееся произошло при его участии. На лице Везави отразилось удивление, он недоверчиво уточнил:
— Где сейчас этот корабль?
— Этого мне неизвестно. Он покинул наш город ещё неделю назад.
Убийца пробурчал что-то про проклятые задержки, хотя вряд ли, плыви галея денно и ночно, они успели бы за такое время. Толстяк, с удовлетворением наблюдая за его реакцией на эти известия, извлёк из своего халата какую-то бумагу:
— Но о вашем прибытии нам действительно сообщали. Вы напали на наших таможенников. Кроме того, у вас проблемы с документами и, очевидно, с багажом. По нашим законам я должен отправить вас всех за решётку на пару лет.
Угроза сработала бы куда лучше, если бы её хоть кто-то испугался. Агни ясно видела, что это блеф, Хродгейр было плевать, а Гевент с Везави только усмехнулись. Убийца сказал:
— Если хотите, чтобы тот корабль вернулся сюда ещё с тройкой таких же — сажайте. Посмотрим, сколько минут простоят ваши стены.
Геколион миролюбиво развёл руками, показывая, что не собирается провоцировать конфликт. Учитывая, что это уже произошло, такая позиция была более чем удобной.
— Меньше всего мне бы хотелось, чтобы моему горячо любимому городу был нанесён ущерб или кто-то пострадал. Я лишь хочу сказать, что готов забыть о, ммм, всех этих недопониманиях в ответ на небольшую услугу.
Агнесса закатила глаза, представляя, что сейчас начнётся.
— На юге города стоит древняя магическая башня — Шолла. По легендам её построили ещё до того, как возник Бизантий, хотя, очевидно, что это бред. Однако…
Везави, до этого пытавшемуся играть в дипломатию, явно это надоело:
— Нас не интересуют древние башни, мифы и легенды. Наш нужен проход в город, и вы нам его дадите безо всяких сделок и условий.
— Боюсь, это вызовет определённые проблемы, — любезно ответил Геколион. — У нас в городе действуют очень строгие законы по отношению к тем, кто находится в его черте без соответствующего на то разрешения.
Агнесса усмехнулась, услышав фразу про строгие законы:
— Ваши законы очень удобно действуют конкретно в тех случаях, когда вам это нужно.
— Согласитесь, юная барышня — это несомненное достоинство нашей законодательной системы. В отличие от прочих городов, где законы не действуют, когда надо или, наоборот, используются против тех, кто их придумал, у нас в Бизантии закон служит своим создателям, то есть нам — законотворцам.
Агни хотела вставить ещё одну едкую фразу, но Геколиона было уже не остановить:
— Любой закон, для того чтобы быть принятым, требует соответствия трём правилам. Мы зовём их «правилами законотворчества». Первое: «Закон не может причинить вред законотворцам или своим бездействием допустить, чтобы законотворцам был причинён вред». Второе: «Закон может быть модифицирован любым законотворцем в зависимости от необходимости, если только это не противоречит Первому Правилу». Третье: «Закон должен применяться ко всем жителям Бизантия в тех случаях, когда это не противоречит Первому и Второму Правилам».
Судя по тону толстяка, это заявление не было какой-то шуткой или издёвкой — говорил он вполне серьёзно. Агнессе вдруг вспомнились слова Гевента о бюрократах со своим государством. Тогда это показалось забавной шуткой, но теперь…
— Нас не интересует, что вы там хотите, чтобы мы сделали с той башней, — вернул разговор в первоначальное русло Везави. — Мы не ужаленные в жопу искатели приключений.
— Могу, кстати, порекомендовать двух с половиной — отличные ребята: много не берут, руины после них умеренно дымятся и в них ещё можно найти что-то ценное, — дополнил его Гевент.
— В таком случае… боюсь, вы проведёте в каземате чуть больше времени, чем вам бы хотелось, — с угрозой сказал Геколион.
Везави вспыхнул, и сделал по направлению к нему угрожающий шаг. Стража напряглась, но убийца не обратил на это ни малейшего внимания, как и сам толстяк, который оставался подозрительно спокойным.
— Слушай, бумажный червь, ты немедленно пустишь нас в этот забытый всеми город или навлечёшь на себя мой гнев.
— Ваши угрозы, Везави, тут не работают, — холодно ответил Геколион. — Без своего господина максимум, на что вам хватит сил — это устроить небольшую потасовку перед своей гибелью. Либо вы достанете для меня артефакт, который хранится в Шолле, либо отправитесь в тюрьму. Выбирайте.
Убийца посмотрел сначала на толстяка, явно оценивая разделяющее их расстояние, затем на стражу вокруг. Агни едва ли не физически ощущала, как его мозг в этот момент продумывает варианты того, как убить всех в помещении. В последнюю очередь Везави посмотрел на своих попутчиков.
Это был очень короткий и неприятный взгляд, в котором не было эмоций — только чистый расчёт. Ведьма с холодком осознала то, что подозревала в глубине души с самого первого взгляда на этого человека: он убьёт её или любого другого из присутствовавших ровно в тот момент, когда возникнет соответствующая необходимость.
Сцена окончилась тем, что убийца сделал шаг назад и тихо, сквозь зубы процедил:
— Я сожгу этот город дотла, а тебя, червь, утоплю.
— Мне понимать это как согласие? — усмехнулся Геколион.
— Понимай это как пророчество. Где там эта проклятая башня?
— Секундочку, — вмешалась Агни, которая нутром чуяла, что если об этом не позаботиться, то, даже достав артефакт, они не получат желаемого. — Где гарантии того, что нас действительно пустят в город?
Ведьма хотела ещё спросить про Ликона, но сообразила, что только заложников им в этот момент не хватало. Если Геколион не в курсе реальной численности их компании — ему же хуже.
Она нисколько не сомневалась в том, что Геколион — настоящий хозяин своего слова. Захочет даст, захочет заберёт, но надежда всегда умирает последней. В этот раз несчастную прикончил Везави, сказавший:
— Идём, ведьма, этому человеку не знакомо слово «честь». Может, если управимся достаточно быстро, то нам повезёт, и он ещё не успеет придумать следующее тупое поручение.
Толстяк остался показательно невозмутим, однако, как показалось Агнессе, всё же слегка, но обиделся таким словам. Неожиданно Геколион сказал:
— Стойте. С вами отправятся мои помощники, — толстяк хлопнул в ладоши, сопроводив это окриком, — Андримад, Эспе, живо сюда.
Спустя несколько минут показалась странная парочка. Один явно являлся человеком, хотя правильнее было сказать человечком, настолько жалким выглядел. Он был полной противоположностью своего господина — худой, сутулый, с длинными нечёсанными волосами, в каких-то бесцветных обносках, огромные дыры в которых — основной элемент одежды. Больше всего ведьме не понравился взгляд его чёрных глаз: вопреки ожиданиям не пустой, а, напротив, очень даже живой и, главное, злой.
Второй являлась девушка, по крайней мере, Агни надеялась, что существо, шедшее следом за мужчиной, действительно женского пола — в бесцветных лохмотьях, в которые она была одета, разглядеть что-то кроме лица оказалось фактически невозможно. Из того, что смогла увидеть ведьма, первым бросалась в глаза пара загнутых назад, маленьких, не больше ладони, рожек, утопленных в чёрных грубых волосах, разительно выделяющихся на фоне бледной, как мел, кожи. После них как-то даже упускал из виду милый курносый носик или вытянутое худое лицо с высокими скулами и острым подбородком. А вот глаза незнакомки были самыми обычными, выделявшимися разве что не самым распространённым цветом — серым, как пасмурное небо.
Ясно, что это — один из многочисленных гибридов человека с кем-то. Но кто был второй половиной этого союза? Как раз кстати незнакомка слегка повернула голову, реагируя на фырканье стражи и показывая свои слегка вытянутые уши. Они, а так же форма лица указывали на эльфов, но когда эти существа успели обзавестись рогами?
Настолько сконцентрировав внимание на рогах, Агнесса едва не упустила куда более важную деталь: тонкий, длинный хвост такого цвета, как и остальная кожа странного создания. Он мелькнул на пару секунд, когда девушка низко кланялась своему господину.
Если насчёт рогов ещё оставались какие-то сомнения, то вот хвостов у эльфов не было точно. Тут, скорее, напрашивалось сравнение с недавними знакомыми Агни из леса, который совсем не лес — демонами. Но разве могут быть у этих магических созданий какие-либо гибриды?
Ответ ведьме о том, кто такая эта девушка, предоставил Везави, изумившийся:
— И чем нам поможет шаман каннибалов и тифлинг?
О тифлингах Агнесса слышала мельком и очень давно, конечно же, от бабушки. Из давнего разговора ей запомнилась только брошенная вскользь с явным неодобрением фраза старой ведьмы:
— Тифлинг — хуже незваного гостя.
Геколион, не обращая внимания на замечание убийцы, представил своих, как надеялась Агни, всё же слуг, а не рабов:
— Это Андримад — он хорошо знает город и сопроводит вас до башни. Второе посмешище называет себя Эспе, и она знаток всякой магической чепухи, — хоть чиновник и сказал это с нескрываемым пренебрежением, Агнесса не могла не заметить, что на деле он очень ценит эту парочку, просто не хочет этого показывать. — Она введёт вас в курс дела и расскажет, что знает о Шолле. Если, конечно, не хочет получить десяток плетей, да?
— Да, господин, — тихо ответила тифлинг.
Агнесса всё сильнее сомневалась в том, что эти двое в самом деле слуги. Если в случае Андримада у ведьмы не осталось ни толики сочувствия к нему после того, как он раболепно упал на колени от одного упоминания своего имени, то в случае с рогатой девушкой всё было иначе.
Её весьма растерянный взгляд не укрылся от Везави, который, улучив момент, пока их выросшая компания двигалась на выход, сказал ведьме:
— Пускай она и выглядит невинной овечкой, но внутри это опасный зверь с неконтролируемой силой, данной ей по праву рождения.
Агни не была с ним согласна. Если этот тифлинг так опасен, что он здесь делает, в рабстве у какого-то бюрократа? Впрочем, спорить Агнесса не стала, решив, что лучше будет расспросить убийцу про второго их попутчика:
— Откуда вы узнали, что это шаман каннибалов?
— Взгляни на его зубы: они такой странной формы, потому что всё, чем он питается — это сырое человеческое мясо, а ещё полустёртые татуировки на руках и пятно на лбу. Зуб даю — это шаман с Подветренных островов. Они там жрут сами себя и всех, кто к ним по глупости заплывает.
Агни пригляделась к Андримаду. Если бы ей не сказали про всё это, то она бы в жизни не поняла, что эти плавные, едва заметные линии у него на коже — не шрамы или контуры мышц, а пятно на лбу не просто вздувшаяся родинка. Зубы ведьме увидеть не удалось, но вот обкусанные губы — вполне.
— Уже не такой жалкий, да? Я слышал от наших матросов про их племя. Может они и дикари, но если напьются человеческой крови, их не берут ни пули, ни мечи, только огонь.
— Зачем он здесь? — наивно спросила Агнесса, зачарованно глядя на то, как Андримад облизывает фиолетовым языком губы.
— Для плотного ужина, конечно же. И чем больше нас не выйдет из этой башни, тем гуще будет его трапеза. Ты сойдёшь за закуску, а вот я и дорогой первосвященник — за основное блюдо.
— Думаете, Геколион не хочет, чтобы мы вышли из башни? — усомнилась Агнесса.
Везави отрицательно покачал головой:
— Он был бы не против, но нет. Скорее, этот жирдяй искренне желает, чтобы мы из неё выбрались, причём с чем-то ценным.
Снаружи их уже ждала роскошная карета, которая стоила, наверное, больше, чем всё Любятово со всеми жителями. К облегчению Агни, Андримад сразу же уселся на козлы, уверенно взяв в руки вожжи. Эспе же, продолжая кутаться в свои лохмотья, открыла им дверь, жестом приглашая их внутрь, а когда все уселись, перекинулась парой фраз с каннибалом и тоже юркнула внутрь.
Хотя места было предостаточно, тифлинг забилась в самый угол, словно желала ото всех спрятаться или стать невидимой.
«И это опасный зверь? Скорее, перепуганная овечка, которой не повезло зайти в город волков», — подумала Агни, с жалостью глядя на Эспе.
Похожие взгляды разделяла и фея, которая тоненьким голосом шепнула ведьме на ухо:
— Какие у неё ужасные шрамы! Не знаю, чем она так провинилась, но у неё на руках нет живого места!
— Она провинилась тем, что её предки заключили сделку с силами, которые нельзя трогать. Весь её род — прокляты на веки вечные, — раздражённо буркнул Везави.
Его настроение явно ушло в глубокий минус. Он ничуть не пытался говорить хоть сколько-нибудь тихо.
К удивлению Агни, Эспе не промолчала, как ожидалось, а тихо возразила:
— Мои родители ни с кем никаких сделок не заключали…
— Ты себя в зеркало видела? — усмехнулся убийца. — Хочешь сказать, твоя мамаша переспала с козлом, чтобы ты такой красивой получилась?
— Ну хватит! — рявкнула на него Агни, который изрядно это надоело. — В нашем текущем положении виновата явно не она.
Везави позабавила такая смелость:
— Смелая ведьмочка. Прибереги свои лучшие качества для тех, кому они действительно нужны. Ты защищаешь существо, которому не нужна чья-то защита или твоя жалость.
К удивлению Агни, его поддержал остававшийся до сих пор молчаливым Гевент, который подал голос из своего угла, нехотя что-то процитировав:
— Убивай тифлинга без жалости и сомнения, сразу как увидишь, ибо продали они душу свою на веки вечные силам, которые должны быть забыты.
— Какая прелесть, сразу видно, что ваша вера — про добро и любовь, — едко заметила Агнесса.
Неожиданно для всех присутствующих раздался голос самой Эспе, которая, ко всеобщему удивлению, как ни в чём не бывало спросила:
— Может вам угодно послушать рассказ про город? Или, может, мне рассказать про Шоллу?
Агни очень смутила такая реакция тифлинга. Только что она сама огрызалась, когда её оскорбляли, а потом резко перестала обращать на это внимание.
«Когда о тебе везде говорят только плохое, волей не волей перестаёшь слушать вообще всех», — сообщил ведьме внутренний голос.
— Уверен, про город мы ещё наслушаемся бредней, давай про башню, — махнул рукой Везави,
Немного сбиваясь то там, то тут, Эспе начала рассказ:
— Эм, Шолла — древнейшая башня, в смысле, со-о-ру-же-ни-е Бизантия. Её возвёл маг… считается, что возвёл, кхм… Этохонкрат восемь тысяч лет назад…
— Ты ещё про культурное значение расскажи, — оборвал её Везави. — Она запечатана? Почему башню до сих пор не вскрыли?
— Д-да, городскими властями — никто из вошедших внутрь до сих пор не возвращался.
— Неужели так мало желающих? — усомнилась Агнесса. — За восемь-то тысяч лет её бы по кирпичикам разобрали…
— Башне нельзя причинить в-вред. Она уничтожает всякого, кто пытается это сделать.
— Прости, но чего тогда от нас хочет твой, кхм, хозяин? Мы-то чем лучше других? — недоумевала ведьма.
Ответ Эспе удивил всех собравшихся:
— Башня вас впустит…
— Откуда такая уверенность?
— Там ваше изображение.
Этомуудивился даже обычно скептически настроенный вообще ко всему Везави:
— Бред. Что, мы вчетвером нарисованы?
Тифлинг замотала головой:
— Н-нет. Только она.
Агни с удивлением увидела тонкий палец, венчавшийся острым ногтём Эспе, направленный в свою сторону. Она на всякий случай проверила, не обменялась ли с кем телами. Как такое может быть?
Реакцию остальных в карете угадывать не пришлось. Гевент фыркнул, Везави выразительно усмехнулся, словно услышал хорошую шутку. Даже Хродгейр и та тихонько прыснула в крохотную ладошку. Агнесса не обиделась — было бы чему. Она считала точно так же.
— Это какой-то бред. Какая-то ошибка или… да такого просто не может быть!
Тифлинг стояла на своём:
— Вы сами увидите, м-мы скоро приедем…
— Знаешь ведьма, шутки-шутками, но на этой фреске действительно ты. Длинные волосы тебе, кстати, не идут, — заявил Везави, разглядывая башню перед собой.
Шолла выглядела именно так, как должна была выглядеть магическая башня невероятной древности — нечто скрученное, погнутое и вообще непонятно как до сих стоящее вертикально. Впрочем, учитывая, что добрая её половина заросла диким виноградом — скорее всего, только на нём всё и держалось.
Портал входа, тем не менее, был абсолютно чист — растение словно избегало его и небольшого участка над воротами, где находилась мозаичная картина, изображавшая девушку в чёрном платье с сумкой наперевес и длинными седыми волосами.
Если с внешностью попадание получилось так себе — скорее, «по мотивам», то вот сумка была просто один в один как та, которую нервно теребила рукой Агнесса, даже висела так же.
Чем больше ведьма смотрела на фреску, тем меньше ей нравилось происходящее. Какое она может иметь отношение к пророчествам, древним башням и прочему? Агни вообще оказалась в этом городе едва ли не случайно! Пару дней назад её чуть не убил могущественный призрак, а до этого был дракон и ещё много чего.
— Если вы готовы, то я могу открыть ворота, — сообщила Эспе, когда к ней присоединился Андримад, закончивший привязывать лошадей.
Агни, которую чуть ли не колотило от волнения, едва ли можно было назвать к чему-то готовой, кроме как к сердечному приступу. Сама того не заметив, она впала в какую-то странную прострацию. Её сознание ушло куда-то вглубь, укрывшись от остального мира толстой непроницаемой раковиной.
Из её спутников первым заметил это Гевент, сразу же обеспокоенно шепнув Везави:
— Я не верю в эту чушь, но если башня, тьфу, ждёт её, то в таком состоянии…
Кивнув, убийца подозвал к себе фею и в меру возможностей своего баса некоторое время с ней шептался, о чём-то споря. Если бы Агни была способна понимать, что они говорили, то услышала бы:
— Она нужна нам вменяемая, а ты хочешь сделать из неё чёрти что!
— Клин клином.
— Это не клин, а… таран! И она — не ворота! Так, калиточка на одной петельке.
— Есть другие варианты, фея? Хочешь, поговори с ней. Уверен, ты-то сможешь объяснить, как так вышло, что изображение простой крестьянки оказалось ЗДЕСЬ.
— Неужели не очевидно? Это из-за Изельды, она…
— Плевать из-за чего это. Или помогай, или предложи что получше.
Хродгейр бросила на Агнессу полный жалости взгляд и, покачав головой, сказала:
— Ладно, три капли, не больше, иначе она не только суть, но и время начнёт видеть!
Везави извлёк флягу, где хранил своё ядрёное пойло. Очень осторожно он капнул немного жидкости в крышку-стакан, и протянул в сторону феи. Хродгейр скривилась от запаха:
— Какая дрянь.
Фея сняла с пояса крошечный мешочек, аккуратно извлекла оттуда пару блеснувших на свете крупинок и бросила их в стакан. Взглянув на получившееся и неодобрительно цокнув языком, она добавила ещё несколько и махнула рукой, мол: «готово».
Даже не пытаясь действовать аккуратно, Везави подошёл к Агнессе и, грубо зажав нос, вынуждая открыть рот, влил в неё получившийся напиток. Ведьма, поперхнувшись, закашлялась. Горькая жидкость, внезапно оказавшаяся не только во рту, но ещё и попавшая нос, сильно жглась.
— Глотай, — сурово приказал убийца, всем своим видом демонстрируя, что альтернатива Агни не понравится.
Впрочем, вмешательства не потребовалось. Рефлексы взяли своё, и жидкость, обжигая горло, понеслась в желудок. Несколько невероятно долгих секунд ничего не происходило, а затем Агнессу дёрнуло, словно от удара молнией.
Странная, пугающая сила наполнила её всю до краёв, заодно возвращая в сознание. Ведьма удивлённо огляделась. Она стояла на том же самом месте, но окружение разительно изменилось.
Шолла преобразилась до неузнаваемости. Вместо скрюченной башенки теперь высился вытянутый шпиль, упиравшийся вершиной в грозовые облака. От башни к земле тянулись массивные цепи, непонятно зачем нужные — не было похоже, что ей нужна была помощь с устойчивостью. Исчез Бизантий, на его месте высились мёртвые, давно заброшенные руины, единственными жителями которых стали стервятники.
Изменились и спутники Агнессы. Хрогейр превратилась в ослепительно яркое пятнышко света, похожее на солнечного зайчика. Гевент осунулся и исхудал, глаза его укутала молочная пелена, зато на груди оказался амулет, изображающий солнце, по большей части он проржавел, но крохотные пятнышки до сих пор слегка светились золотом. Везави же… ведьме сначала показалось, что убийца никак не изменился, но затем она заметила огромную рваную дыру у него в груди, на том месте, где должно быть сердце. Пожалуй, это была самая очевидная из аллегорий.
Андримад потерял всякую схожесть с человеком, превратившись в странное, вызывающее подсознательное отвращение существо, с выдающейся челюстью, пустым взглядом и длинными когтистыми руками. Эспе стала куда сильнее похожа не демона, нежели раньше: массивное, мускулистое туловище, огромные рога, окутанные пламенем, крылья за спиной, не изменилось только лицо — оно осталось всё таким же страдающим, с выражением вечной потерянности в горящих алым светом глазах.
Агни попыталась понять, как она видит саму себя, но беглый внешний осмотр не выявил отличий.
— Как ты себя чувствуешь? — обеспокоенно спросила Хродгейр.
— Я вижу суть вещей, как они есть, — честно ответила ведьма.
— И как она, суть? — усмехнулся Везави.
— У вас нет сердца.
— Тоже мне открытие, — разочарованно буркнул убийца. — Не самый полезный орган.
— Вы готовы? — раздался слегка искажённый голос Эспе.
— Ты сможешь идти, Агни? — спросила Хродгейр.
Ведьма неуверенно сделала шаг вперёд. Мир перед ней изгибался и плясал, словно она смотрела на него через воду или, вернее сказать, линзу. С некоторым трудом, но передвигаться можно было.
Пока Агнесса осваивалась, Везави дал знак Эспе, и та сняла с врат башни барьер, не допускающий внутрь посторонних. Изнутри подул холодный, застоявшийся воздух.
Убийца извлёк из одежды небольшой металлический прямоугольник, щёлкнул им, из-за чего на его вершине показался синеватый огонь, и, подсвечивая себе этим, заглянул внутрь.
— Ты не говорила, что нам придётся спускаться! — гаркнул он на тифлинга. — Там темно, как в жопе, и что-то я не вижу, чтобы твой склонный к мясоедству дружок взял с собой фонарь.
— Не проблема, — выручила растерявшуюся Эспе Хродгейр.
Фея глубоко вздохнула, потёрла ладошки и постепенно налилась равномерным зелёно-золотым светом.
— А если стукнуть, цвет не поменяется? — поинтересовался в шутку Гевент.
— Ну если стукнуть тебя, то, думаю, поменяется, — огрызнулась Хродгейр, залетая внутрь.
Света было не ахти сколько, но вполне достаточно, чтобы освещать путь. Она было хотела полететь вниз, но её остановил Везави, сказавший:
— Каннибал и тифлинг впереди — вас не жалко. Первосвященник за мной, фея — у меня на плече, ведьма… думаю, тебе меньше всех сейчас нужен свет, пойдёшь последней.
Ни Андримад, ни Эспе по поводу такого перестроения восторга не испытали, но спорить не стали. Шаман разве что как-то недобро ухмыльнулся и в очередной раз облизал губы.
Кое-как построившись, они двинулись в путь. Агни, шедшая последней, на секунду остановилась. Только сейчас она заметила, что изменилась не только башня, но и фреска над входом в неё.
Теперь там была изображена молодая девушка с роскошными чёрными волосами и пустыми глазницами. Агнесса этому уже даже не удивилась, просто дописала очередной вопрос в длинный список из таких же, которые собиралась задать бабушке по возвращению домой.
Комментарий к Славный город Бизантий Дисклеймер: все изображения ниже принадлежат их авторам и в данной работе носят исключительно иллюстративный характер. Если вас не устраивает использование ваших работ, свяжитесь со мной – ссылки на них будут удалены по первому требованию.
Некоторые референсы:
Эспе (вариант 1) – https://drive.google.com/file/d/1c0_LDilJxWh5yYHDI6XGyvPpU1DjRaXV/view?usp=sharing
Эспе (вариант 2) – https://drive.google.com/file/d/1i6JO2FseExlilyhGtOTvIU3aY31c-TTU/view?usp=sharing
Эспе (вариант 3) – https://drive.google.com/file/d/1_WRcJeHS4oDlieDdGMWAgH_g19B7udr2/view?usp=sharing
Хродгейр (вариант 1) – https://drive.google.com/file/d/1Uepg5YCSOKeeaL8HM1rYRVtQns3AiZMK/view?usp=sharing
Хродгейр (вариант 2) – https://drive.google.com/file/d/1OInV5zC6l4TVcBJTPpoT-zOleQjXdCDK/view?usp=sharing
====== Последний день Бизантия ======
Комментарий к Последний день Бизантия Поддержать меня на бусти – https://boosty.to/letroz
Агни решила, что запомнит на всю жизнь бесконечную винтовую лестницу Шоллы. Поначалу ведьма пыталась считать ступени, но ближе к тысяче сбилась, а спуск всё продолжался и продолжался. Серые, словно мокрые, абсолютно безликие стены, выглядящие как под копирку, тянулись и тянулись, сменяясь каждые двадцать ступенек небольшой площадкой с неизменным окном, глядящим вопреки всем правилам архитектуры «вглубь» башни. По логике компания давно была глубоко под землёй, однако в окнах то и дело можно было наблюдать диковинные, порой сюрреалистичные пейзажи.
Агнесса хотела списать это на своё расширенное магией восприятие, однако, во-первых, чувствовала, что, несмотря на отчаянно бьющееся сердце и странное ощущение в голове, её зрение постепенно возвращается в норму, а во-вторых, заметила, что её спутники тоже нет-нет, но бросают в окна обеспокоенные взгляды. Даже Андримад, который долгое время скалился, делая вид, что ему нет никакого дела до пейзажей, остановился возле одного. Там, за окном переливалось закатным солнцем синее море, а вдали виднелись острова.
Сама ведьма сколько ни пыталась вглядываться, ничего знакомого для себя лично так и не увидела. Ни среди заливных лугов, ни высоких гор, ни мрачных вулканов, ни тёмных болот не было ничего, про что она могла сказать: «а я здесь была».
Спустя ещё сотню, а, может, тысячу ступеней Гевент не выдержал. На очередной площадке, тяжело дыша от усталости, он прислонился к стенке и заявил:
— Я больше не могу! Мы идём уже полчаса. Как мы отсюда выбираться потом будем?
К удивлению Агни, Везави, обычно не склонный поощрять чужие слабости, жестом скомандовал привал, а сам, подойдя к окну, в котором виднелся какой-то лес, высунулся в него по пояс и долго что-то там рассматривал, то внизу, то вверху.
— Мы находимся ровно посередине этой проклятой башни, — мрачно сообщил убийца, возвращаясь внутрь.
— Может, мы что-то делаем не так? — спросила Агнесса.
— У тебя есть другие варианты перемещения по лестнице, ведьма? — усмехнулся Везави.
Неожиданно раздался голос Андримада. Говорил он скрипучим голосом и странно растягивал слова:
— Мне здеесь не нравииится. За наами смоотряят. Надоо идтиии.
— Идти мы уже пробовали, Агни права: мы что-то делаем неправильно, — вмешалась Хродгейр.
Фея, хоть ей и не требовалось ходить, да и летала она исключительно рядом с плечом Везави, но всё же выглядела уставшей. Видимо, свечение, которым она подсвечивала остальным путь, отнимало у неё силы.
— Есть путь наверх — оттуда мы пришли. Есть вниз — туда идём. Какие ещё варианты? — огрызнулся Везави. — Тут нет ничего, кроме ступенек и этих дурацких окон.
Агни задумчиво почесала голову и осторожно выглянула наружу. С этого пролёта открывался вид на раскинувшийся вокруг, насколько позволяло зрение, лес. Пожалуй наиболее странный из тех, что видела Агнесса, за исключением миража Хозяйки Леса. Бесконечные, словно одинаковые, слегка колыхающиеся зелёные кроны напоминали странное море, посреди которого кто-то воткнул высоченный шпиль Шоллы.
Вид был хоть сейчас на картину, однако ведьма чувствовала, что здесь что-то не так. Деревья качались, словно на ветру, но она, несмотря на огромную высоту, высунув наружу руку, ничего не почувствовала. Более того, сверху обнаружилось приятное глазу голубое небо без единой тучки и заодно солнца, хотя свет падал, будто стоял полдень.
Словно кто-то взял своё представление о лесе, и, как помнил, нарисовал весь этот пейзаж. Пытаясь подтвердить эту мысль, Агни, сказав, что сейчас вернётся, поднялась на пролёт выше.
Здесь окно открывало вид на высоченные заснеженные горы. И вновь ни ветра, ни холода, ни солнца. Ещё одним этажом выше — заливные луга, и снова полное отсутствие очевидных вещей. Ведьма поняла, что ей напоминает это всё: картины. Пока ты видел все эти пейзажи с лестницы, в «рамке» окна, не подходя ближе, и тем более не высовываясь наружу, всё было в порядке, но стоило слегка сместить угол наблюдения — и вскрывалась фальшь. Но зачем она была нужна?
Агнесса с сомнением посмотрела вниз. По прикидкам до земли было не меньше километра. Ведьма пошарила рукой в своей сумке и извлекла из неё полупустой флакончик из-под духов. С сожалением ведьма вспомнила, что, покидая графа Танета, избавилась от всех опустевших склянок, колбочек и прочего, взятого с собой в путешествие. Сейчас бы ей очень даже пригодился какой-нибудь мусор.
Вздохнув, Агни ещё раз на прощание брызнула на себя духами и бросила флакон. Вопреки ожиданиям, летел он недолго: метр, может, полтора, а затем пропал из виду, и послышался звон, будто на что-то каменное упала, разбившись, небольшая стеклянная бутылочка.
Подавив в себе желание сразу прыгнуть следом, ведьма вернулась к своим спутникам. Те продолжали спорить, что им делать дальше.
К этому времени спорщики разделились на два лагеря: Гевент, Хродгейр и Андримад выступали за возвращение. Везави и Эспе за дальнейший спуск. Прерывая их спор и привлекая к себе внимание, Агни кашлянула:
— Кхм. Там за окном до земли чуть больше метра.
Гевент посмотрел на неё, как на дуру, и заметил:
— Мои глаза подсказывают, что больше.
Везави не был так скептичен и, ещё раз выглянув наружу, проделал тот же фокус, что и Агнесса, только с кинжалом. Подобно флакону тот пролетел метр, исчез и звякнул, столкнувшись с чем-то каменным.
— Каннибал, вперёд, — скомандовал убийца.
— Я туда не поооолезууу! У васс ессть фееея! Она лееетает! — возмутился Андримад.
— Она даёт свет, а ты нет. Так что прыгай или я сделаю это силой. Впрочем, мне пофиг, кто полетит первым: ты или тифлинг.
Злобно шипя, Андримад подошёл к окну, недоверчиво осматриваясь. В следующую секунду Везави без предупреждения хорошенько пнул его, да так, что шаман вылетел в окно.
Как и в предыдущие разы, полёт продолжался недолго. Судя по звуку и потоку брани, каннибал был ближе, чем Агни хотелось бы. В глубине души она желала, чтобы тот и вправду упал с огромной высоты.
— Эй ты, помесь козла с человеком, следом, — скомандовал убийца, всем видом показывая, что с ней он тоже церемониться не будет.
Эспе осторожно подошла к окну, боязливо посмотрела сначала вниз, а затем, покосившись на Везави, который уже терял терпение, не слишком ловко забралась на подоконник и спрыгнула вниз.
Агнесса отправилась следующей, только перед самым прыжком подумав, что ей не очень хочется приземляться на осколки флакона, кинжал или каннибала. К счастью, обошлось, и под ногами оказалась каменная поверхность.
Ведьма оказалась в просторном круглом помещении, стены и пол которого были сложены из некрасивого, тёмно-бурого кирпича. Всюду в одинаковых рамах висели знакомые картины — те самые пейзажи. Из одной такой вслед за Агни «спрыгнул» Везави. Висели они высоковато, но Агнесса, подпрыгнув, дотянулась до одной, убеждаясь в том, что «с этой» стороны они были самыми обычными. Возвращаться компании предстояло иным путём, если он вообще был — никаких дверей или чего-то подобного в помещении не оказалось.
Потолок отсутствовал, стены просто уходили куда-то ввысь на недоступную для взгляда высоту. Примерно по центру, на небольшом, хорошо освещённом, непонятно чем, возвышении располагалось что-то вроде студии художника или скульптора. Оттуда доносились странные звуки — кто-то охал, цокал языком и что-то вполголоса причитал.
Убедившись, что кроме этого здесь нет ничего интересного, Агни, не дожидаясь, пока Везави поможет спуститься Гевенту, решилась посмотреть, что же там такое.
По мере приближения и нарастания странных звуков, к которым добавилось какое-то кряхтение, у ведьмы в голове появилось множество вариантов того, что же там может происходить. Разгадка, как и положено, одновременно разочаровывала и удивляла.
Среди множества незавершённых скульптур и брошенных абы как картин в основном портретного толка, нашёлся небольшой пустой пятачок, по центру которого на небольшом деревянном табурете сидел дряхлого вида старик, прикованный к полу цепью. Он периодически принимался разминать затёкшие суставы, попутно кашляя.
На Агнессу он словно и не обратил никакого внимания, хотя она стояла прямо перед ним. Причина такого пренебрежения заключалась в слепых глазах старика, а, судя по его поведению, он вдобавок был ещё и глухим.
— Вот, нашёл, наконец. Серая краска, цвета пасмурного неба накануне заката, — раздался звонкий неприятный голос, а следом появился и его владелец. — О! Гости!
Агни рефлекторно отшатнулась от незнакомца. Весь его внешний вид прямо кричал, что у него не всё порядке с головой. Как фигурально, так и буквально: слишком маленький нос, глаза разных размеров, расположенные асимметрично, и без зрачков, кривой беззубый рот. Остальное тело было не лучше: кривое, неровное, местами несуразное. Его всего словно вылепили из глины, по памяти, вслепую.
Под стать своему автору были и картины вокруг — все они так или иначе изображали старика, но были, как говорится, «мимо». Словно тот, кто их рисовал, абсолютно не понимал, что он делает и зачем. Зато старания в портреты вкладывались явно с чрезмерным запасом.
Странное создание тем временем уже вовсю осматривало Агни, словно примериваясь к чему-то.
— Наконец-то они кого-то прислали, а то этой модели уже почти сотня лет! Чего ж так поздно?!
— Э-э-э, а вы кто? — растерялась ведьма.
— Творец, художник, мыслитель! Ох, дорогой ты мой гость, как же мы теперь заживём! — незнакомец задумчиво посмотрел на старика, поцокал языком, а затем щёлкнул пальцами. — К слову, о гостях, тут кое-кто подзадержался…
Агни аж ёкнула, когда увидела, как несчастный дедулька, хрипя, повалился на бок и, промучавшись несколько секунд в агонии, затих. Её интуиция била во все колокола, требуя убраться отсюда куда подальше и немедленно.
Ведьма сделала неосторожный шаг назад и зацепила плечом одну из картин, из-за чего на пол, словно домино, повалился целый ряд. Впрочем, незнакомец отреагировал на это полным безразличием, всё его внимание по-прежнему занимала Агнесса.
— Начнём с портрета в анфас… или в профиль? А, может, в полный рост… или же приступить сразу к лепке…
Его размышления прервал явившийся на шум Везави, который хмуро осмотрел странное создание, заметил тело старика и без лишних слов потянулся к пистолету. Спустя мгновение грянул выстрел.
Пуля пробила незнакомца насквозь в районе груди, где, по идее, находилось сердце, оставив такое отверстие, словно это вправду была глина. Сам он на ранение посмотрел со смесью смущения и удивления, а затем заметил, качая пальцем:
— Ну вот, сбили с мысли. Больше так не делайте.
Агни заворожённо смотрела в дырку на теле незнакомца. Там не было ничего, только глина. Никаких тебе органов, крови или мяса.
— Кто ты такой и что здесь происходит? — разочарованно убирая пистолет, спросил Везави.
— Вам не кажется, что стоило сначала это спросить и лишь затем стрелять?! — возмутилась ведьма.
— Мой вариант значительно экономит время. Чаще всего.
Творец тем временем весьма ловко залатал в себе пробоину, использовав для этого кусок бедра, и принялся восторженно осматривать Везави.
— Прекрати это, — хмурясь, сказал убийца.
— Ах, как же тут прекратить! В один день сразу две модели! Разве это не чудо, после стольких лет запустения?
Как назло именно в этот момент появились и остальные вошедшие в Шоллу, отчего у странного создания случилось что-то вроде эмоционального оргазма. Он выглядел как мальчик, которому родители сообщили, что игрушку в магазине выбирать не нужно — они все теперь его.
— О-о-О-о-О! — только и смог простонать незнакомец.
Пользуясь моментом, Агнесса принялась вертеть головой, пытаясь всё же понять, что тут происходит — сам Творец явно не собирался объяснять. Увы, ничего кроме бесчисленных картин и статуй тут не было.
— Нравится? — появившись из ниоткуда прямо перед ней, странно улыбаясь при этом, поинтересовался незнакомец.
Агни, вздохнув, решила, что художника оскорбить она ещё успеет, поэтому соврала:
— Очень интересно, сразу видно — неподдельный талант!
— О, спасибо! Знаете, за столько лет одиночества так приятно услышать доброе слово.
— Давно вы одиноки? — косясь на подошедших спутников, спросила ведьма.
Создание растерялось, но всё же ответило:
— Наверное, сложно, знаете ли, уследить за временем. А с тех пор, как Она ушла… его, вероятно, много утекло.
Агнессе хотелось застонать, но она кое-как сдержалась. Интересно, есть в этом мире хоть что-то, не связанное с её бабушкой? Впрочем, крохотная надежда, что некая «она» — это совсем не она, ещё оставалась.
— Вы про Изельду, да? — не особенно рассчитывая на отрицательный ответ и заодно готовясь к тому, что сейчас начнётся кавардак, спросила Агни.
Как и ожидалось, создание отреагировало на это имя странно. Незнакомец затих на пару мгновений, его контуры слегка поплыли, словно он плавился, а комната ощутимо вздрогнула, будто её что-то ударило снизу.
— Да, я про неё говорю, — меланхолично сказал Творец, а затем пришёл в странный, очень нездоровый восторг. — С вашей помощью, вот увидите, она вернётся ко мне! Нужно только закончить, буквально последние штрихи…
Он бросился к ближайшему холсту и, невзирая на то, что там уже был какой-то набросок, принялся размашисто рисовать поверх. Агни, зайдя ему за спину, убедилась, что рисует он ничто иное как худший её портрет из возможных.
— Что именно вы хотите закончить? Картину?
— Ой, бросьте! — не отвлекаясь от своего занятия, отмахнулся незнакомец. — Это так, наброски, эскизы. Моя настоящая цель куда глобальнее!
Он указал рукой вбок, мол, идите, сами посмотрите.
Ведьма могла поклясться, что раньше на этом месте не было ничего, кроме кучи однообразно-отвратительных картин. Однако теперь там стоял небольшой письменный стол с одинокой картиной в рамке, стул, а рядом грубая металлическая решётка, как от канализации.
Пока остальные что-то в ней разглядывали, ведьма решила рассмотреть стол. Очень её заинтересовала картина, и не зря. В отличие от прочих эта была выполнена не просто хорошо, скорее, тут на язык просилось слово «шедевр», настолько искусно автор сумел отразить своей кистью всех на ней.
На картине, которую ведьма взяла в руки, была изображена молодая, черноволосая девушка с красивыми, глубокими золотыми глазами, в окружении четырёх смутно знакомых, очень странных созданий.
Узнать Творца было несложно: если откинуть всевозможные уродства, похоже, появившееся у него позже, он оказался вполне узнаваем. Проблем не возникло и со вторым созданием: красивой статной девушкой, над которой неизвестный художник постарался особенно тщательно, стараясь передать то, что она полупрозрачная. Внешне Хозяйка Леса, конечно, сильно отличалась от того обезумевшего от горя духа, что встретила Агни недавно, но определённое сходство имелось. Ещё один, или вернее одна, была словно соткана из пламени, и даже на неподвижной картине казалось, что она куда-то опаздывает. Последний же… его загадочный вид без точных очертаний или характерных черт говорил сам за себя. Надо полагать, это был тот самый голос, любивший загадки. «Етевр» или как он там себя называл.
Итак, их было четверо, и каждый, очевидно, олицетворял некую стихию. Земля, вода, огонь и, как Агни подозревала из этого ряда, воздух. В алхимии ведьма разбиралась так себе, но, кажется, там ещё был эфир, и к той, что на картине исполняла его роль, у Агнессы накопилось много вопросов.
— Эй, ведьма, подойди, — окликнул её Везави.
Он, как и все остальные, стоял возле решётки и смотрел вниз. Судя по выражению лиц присутствующих, увиденное им не очень нравилось. Агни, рефлекторно взявшая картину с собой, подошла ближе и поняла почему.
Под решёткой было что-то вроде сот. Бесконечным серпантином они тянулись вниз, насколько позволяли увидеть глаза. Во всех находились создания, описать которые иначе как «некачественные копии» было сложно. В своём несовершенстве они очень напоминали своего создателя: такие же кривые, косые и убогие, вызывающие в основном отвращение.
— Впечатляет, да? — переполняемый сонмом эмоций, спросил у них Творец.
— Что это за ужасы? — с нескрываемым отвращением спросила Хродгейр.
— Ну зачем же так. Это не ужасы! Это люди! — возмутился незнакомец. — Не правда ли получилось великолепно?
— Запоминается, — согласилась Агнесса, разглядывая «людей».
Ничего общего, кроме количества конечностей между собой и ближайшим из созданий, она не могла найти при всём желании.
— Но зачем? — поинтересовалась она у Творца. — Людей уже, кхм, достаточно.
Этот вопрос его очень удивил, словно он только сейчас об этом впервые задумался. Подумав немного, странный незнакомец ответил:
— Мои творения лучше! Люди мерзкие: всё это мясо, кровь, кости, бу-э-э-э, мои же будут идеальны!
Агнесса собиралась было возразить, но, обменявшись взглядами с остальными, передумала. Похоже, это лишено всякого смысла.
— Эй, козлобаба, что нам тут нужно? — не спуская глаз с Творца, поинтересовался Везави.
Эспе растерялась, оглядываясь. Их посылали сюда за неким артефактом, однако ничего ценного в округе определённо не было. Не тащить же наружу бесчисленные, отвратительного качества картины или другие творения незнакомца. Неожиданно взгляд тифлинга остановился на рамке в руках Агни.
— Э-это, — дрожащим голосом, указывая пальцем, сообщила тифлинг.
Все с удивлением посмотрели сначала на картину, а затем на Агнессу. Та тоже повнимательнее изучила предмет у себя в руках, но так и не сумела определить, что же в этой рамке или рисунке такого магического. Изображение ведь даже «живым» не было!
— И нафиг этому лощёному жирдяю картина? — не понял Везави. — Их у него полная ж… дворец.
— Кому это там нужна моя картина? — возмутился Творец. — Не отдам!
Без предупреждения он выхватил из рук Агнессы рамку и прижал к себе, словно ничего более дорогого для него не существовало на белом свете.
— Если твой господин получит эту хрень, то впустит нас в город? — уточнил убийца у тифлинга.
— Я-я не знаю, н-но это именно то, что ему надо.
Везави пожал плечами, показывая, что ему-то всё равно. Агни, чья интуиция громко трубила о том, что не стоит враждовать с этим существом, хотела вмешаться, но не успела. Конфликт инициировал Андримад, бросившись на Творца со спины. Прыгнув тому на плечи, каннибал схватил его голову и с силой рванул на себя.
Агни стало тошно от увиденного. Даже сам Андримад, похоже, не рассчитывал, что попросту оторвёт голову у этого существа, причем со значительной частью шеи. Тело Творца с неприятным шлепком упало навзничь, дёрнулось и затихло, мгновенно потеряв всякую форму.
Удивлённо озираясь, Везави подошёл и носком сапога ткнул лежащую кучу глины. Никакой реакции не последовало. Тогда убийца нагнулся, желая забрать картину. В тот момент, когда его рука коснулась рамки, и началось самое интересное.
Сначала раздался возмущённый вопль, преисполненный гнева:
— Это моё!!!
В следующую секунду голова Творца, по-прежнему находившаяся в руках Андримада, выстрелила в него парой острых отростков-шипов, попав точно в глаза.
— А-а-а-а! — завопил от боли каннибал, пытаясь рефлекторно отбросить голову.
Однако та словно прилипла к его рукам, а затем, отрастив что-то вроде десятка щупалец, и вовсе бросилась на Андримада. Всё произошло едва ли не мгновенно, даже Везави не успел среагировать. Секунда, и вот уже щупальца обвивают голову каннибала, проникая ему в глаза, уши, ноздри и дальше, превращая и без того не слишком приятного наружностью человека в монстра. Причём в того самого, которого Агнесса видела своим расширенным зрением перед входом в башню: с длинными жилистыми руками, отвисшей челюстью и пустым взглядом. Существо непрерывно росло, как бы «распухая».
— Вы все, умг, умрёте, — утробным голосом пробулькало получившееся создание. — А я вас съем, умг! — своим прежним голосом оно добавило, — а затем нарисую!
Последнее звучало действительно жутко.
Над самым ухом Агни грянул выстрел, затем послышался ехидный вопрос:
— Надеюсь, в этот раз ты не станешь спорить, что стрелять лучше сразу, а, ведьма?
Пуля, угодившая прямиком в голову, опрокинула Андримада на пол, но, не взирая на кровоточащую дырку прямо по центру лба, он мгновенно вскочил, бросившись в контратаку в сторону ведьмы. Агни лишь чудом удалось от неё уйти, и только благодаря тому, что Везави с силой швырнул её в сторону.
— Ведьма, Гевент, схватите тифлинга и прочь отсюда! — скомандовал убийца, доставая меч.
Без промедления Агни вскочила на ноги, схватила зазевавшегося первосвященника за руку и потащила его прочь, вертя головой. Она искала Эспе, но никак не могла её найти.
Возможно это бы и не получилось, если бы на глаза Агнессе не попался кусочек хвоста, торчавший из-под стола Творца.
— Где здесь выход? — заглядывая под стол и боязливо косясь в ту сторону, где скрытая за кучей хлама шла битва, спросила Агни.
Проблема была ещё и в том, что помещение, в котором они находились, не имело никаких дверей, окон или иных способов его покинуть. Только ровные гладкие стены из кирпича и бесконечные картины.
Эспе, свернувшаяся от страха в позу зародыша, мелко задрожала и едва слышно прошептала:
— Та р-рамка — э-это выход отсюда!
— Что? Как это?!
— Я-я-я не знаю… — кажется, Эспе готова была разрыдаться.
Агни хотела её как-то успокоить, привести в чувство, для чего протянула руку, намереваясь положить её на плечо тифлинга. Это привело к самым неожиданным последствиям: Эспе встрепенулась, отшатнулась и с паническим страхом в голосе заверещала:
— Нет! Нет! НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ!!!
Её голос неожиданно исказился, стал низким и грубым, глаза засветились, но не успела Агнесса даже осмыслить это, как ей словно заехали здоровенным бревном поперёк живота, отбросив на пару метров в сторону. Пытаясь подняться и щурясь, она успела заметить вихрь магии, кружащийся на том месте, где секундой ранее пряталась тифлинг, и вспышку, последовавшую за тем, когда та сбежала.
Гевенту, хоть тот стоял подальше, тоже досталось — он сидел на полу, прижимая руку ко лбу, с которого струйкой бежала кровь. К счастью, обошлось: как показал беглый осмотр, проведённый Агни, первосвященник просто очень сильно поцарапался. Больно, но не смертельно.
Позади, напоминая, что вообще-то идёт бой, что-то громыхнуло. Во все стороны полетели мольберты, обрывки картин и осколки статуй. Следом оттуда вылетел кем-то со всей силы брошенный Везави, который, сгруппировавшись в воздухе, сумел закончить свой полёт каким-никаким, но приземлением.
Страшно ревя и сметая всё на своём пути, показался, неторопливо шагая, Андримад. К этому моменту он вырос в несколько раз, превратившись в груду перекачанных мышц, его неестественно маленькая для таких пропорций тела голова болталась, как у болванчика, по-видимости, став монстру ненужной. Из бока чудовища торчал обломок меча Везави, имелись и другие ранения, хотя монстр не обращал на них ни малейшего внимания, даже кровью истекать не соизволил. Вокруг чудовища кружила Хродгейр, но в отличие от схватки с драконом в этот раз все её потуги были абсолютно бесплодны.
— Где козлобаба? — рыкнул Везави на растерянную Агни, не сумев найти Эспе самостоятельно.
— Сбежала, наверное, — неуверенно ответила ведьма.
— И как нам теперь отсюда выбраться? — швыряя в чудище бомбу, спросил убийца.
Громыхнуло. Монстр оступился на пару шагов, взревел, нарастил ещё больше мышц и продолжил свою неумолимую поступь в сторону компании. На следующую бомбу он уже не обратил ни малейшего внимания. Благо, его вниманием наконец удалось завладеть Хродгейр, из-за чего монстр фактически остановился.
— Она сказала, что картина вроде как выход, — вспомнила Агни. — Где она, кстати?
Везави вместо ответа дёрнул головой в сторону монстра. Обменявшись с Агнессой взглядами, он хрустнул шеей, разминая мышцы, и сообщил:
— У тебя будет минуты полторы.
Агни кивнула и отошла в сторону, приготовившись бежать, как только монстр отвлечётся. Ей нужно было на ходу понять, что сделать с картиной, чтобы та выпустила их отсюда.
Везави тем временем успел оттащить Гевента как можно дальше и вернуться. Он извлёк свою флягу и одним глотком опустошил её, зычно рыгнув после этого. По его телу прошла волна, вены вздулись, а движения стали очень резкими. Вооружившись кинжалами, убийца приготовился к атаке.
Он и Агнесса сорвались с мест одновременно, только Везави побежал прямиком на чудище, вспрыгнув на того, словно альпинист на скалу, держась исключительно на кинжалах, а ведьма мимо, по пути увернувшись от не слишком расторопного взмаха лапищей.
Глаза Агни судорожно бегали по полу в поисках картины. Проблема заключалась в том, что из-за учинённого разгрома тут валялись целые груды мусора: обрывки картин, щепки от мольбертов, обломки статуй. Найти не самую большую рамку среди этого всего, просто ходя туда-сюда, было нереально, да и время поджимало.
Ведьма задумалась. Ей уже несколько раз за сегодня говорили, что эта картина не так проста, как кажется внешне. Агни, может, и не магическая ищейка, но такие вещи должна была чувствовать. Вздохнув и, вопреки всем соображениям безопасности, закрыв глаза, она постаралась успокоиться, отстраниться от битвы за спиной: криков Везави, рёва чудища и визга Хродейгр.
Не сразу, но у Агнессы это получилось, и в тот же момент она почувствовала НЕЧТО. Что-то вроде шелеста ветра вперемешку со смехом где-то неподалёку. Идти с закрытыми глазами, когда на полу валялась целая груда мусора, а позади шёл бой, и оставаться при этом сосредоточенной и отстранённой, оказалось не так уж и просто. Несколько раз Агни сбивалась, спотыкалась или приоткрывала глаза и приходилось останавливаться и раз за разом проделывать всё заново.
Наконец, спустя невероятную долгую минуту спотыканий и блужданий, она поняла, что стоит именно там, где нужно. Открыв глаза, Агнесса обнаружила прямо возле своих ног искомую картину. Чудом или, вероятнее, из-за магии, но она никак не пострадала, кроме того, что оказалась покрыта слоем мгновенно прилипшей пыли.
— Ну и как нам отсюда выбраться? — спросила сама у себя Агни, поднимая картину и не особо рассчитывая на ответ.
— Что там у тебя?! — нетерпеливо рявкнул Везави, внезапно оказавшийся очень близко.
Убийца выглядел неважно: ему явно крепко досталось, впрочем вряд ли кто-то другой в такой ситуации вообще выжил бы. Рядом хромал Гевент, на плече которого, чем-то обрабатывая рану на голове первосвященника, сидела Хродгейр.
Монстр, увеличившийся за минуту более чем в три раза, медленно, но неумолимо приближался. Теперь он больше напоминал кучу хаотично переплетённых между собой мышц, нежели что-то хотя бы отдалённо похожее на человека. Непонятно было, как эта тварь вообще способна передвигаться, но, тем не менее, это, хоть и крайне медленно, но происходило. Учитывая, что она только прибавляла в размерах, оставалось вопросом времени, когда в помещении попросту закончится свободное пространство.
— Я не знаю! — воскликнула в отчаянии ведьма, вертя картину, ища и не находя на ней хоть какую-то подсказку.
— Рамка, — слабо сказал Гевент.
— Что рамка?
— Тифлинг говорила не про картину, а только про рамку, — с трудом проговорил первосвященник, который, кажется, собирался вот-вот потерять сознание.
Агни ещё раз осмотрела картину с двух сторон, особое внимание уделив рамке, но ничего не нашла. Тогда за дело взялся Везави, но и он только озадаченно пожал плечами. Гора плоти тем временем приближалась всё ближе, времени на какие-то на действия у них оставалось не больше минуты.
Неожиданно Изельда с картины ожила и помахала рукой, привлекая внимание Агнессы.
— Быть ведьмой — значит уметь мыслить шире, выходить за рамки, — раздался у неё в голове голос бабушки.
— Но…
— Ведьма, если у тебя есть идея — самое время, — поторопил её Везави, отчаянно, но безуспешно пытавшийся остановить прижимающего их к стене монстра.
— Эм, а, у… — растерялась Агни, а затем, действуя исключительно по наитию, коленом разломала рамку, удерживающую картину, на две части.
Шолла вздрогнула как от сильного удара, но ведьму интересовало другое: между двумя половинками рамки образовалось что-то вроде непрозрачной, очень густой маслянистой плёнки. Коснувшись её, Агни поняла, что пальцы куда-то провалились.
«Портал», — сообразила ведьма.
Действуя куда более уверенно, она развела обломки рамки в разные стороны. Площадь «плёнки» так же растянулась, теперь в неё можно было при некотором желании даже пролезть.
Неожиданно Агни толкнули — это Гевент, не глядя, сделал неосторожный шаг назад, отступая от монстра. Ведьма непроизвольно выронила обломки, причём прямо под ноги первосвященнику.
— А? А-а-а-а!!! — только и успел он испуганно вскрикнуть, падая в портал.
Заметив происходящее, туда нырнула Хродгейр, но только затем, чтобы вновь появиться из него и, махая крохотной ручкой, крикнуть:
— Быстрее сюда!
Везави, оглянувшись и оценивая обстановку, сделал жест Агни, мол, «дамы вперёд». Ведьма, зажмурившись, сделала шаг. Проход через портал больно ударил по вестибулярному аппарату и дезориентировал: шагала-то она «в пол», а появилась из стены. Благо на ногах всё же удалось устоять, даже несмотря на непроизвольно толкнувшего её Везави.
Оказались они на той самой лестнице, судя по всему, недалеко от входа. Пока ведьма успокаивала свою голову, убеждая ту, что всё в порядке и надо прекращать кружиться, Везави обеспокоенно подошёл ко всё ещё работающему порталу и сообщил:
— Эта тварь может через него пролезть.
Убийца попытался рукой сдвинуть одну из половинок рамки, но у него ничего не вышло.
— И как это теперь закрыть?
С той стороны уже слышался рёв монстра. К этому времени он должен был заполнить собой практически всё помещение и, похоже, не собирался на этом останавливаться. Подтверждая это, из портала уже начали показываться какие-то мерзкие отростки.
Именно во многом благодаря им, Агни заметила, что картина всё ещё держится на одном из обломков рамки. Действуя по наитию, ведьма дёрнула её, вырывая окончательно. Это сработало, и портал, обрезав всё выступающее, исчез.
Как по команде компания, тяжело вздыхая, осела на пол. Фея, приземлившись на плечо Агнессе, заметила:
— Ненавижу приключения.
Все согласно кивнули.
— Надеюсь, этого хватит, чтобы нас впустили в город? — спросила Агни, обмахивая себя картиной, как веером.
Та выглядела как прежде и больше никаких магических свойств не проявляла.
— Если нет, я запихаю её этому жирдяю… глубоко, — заявил Везави.
Когда компания покинула башню, сделав это без каких-либо сложностей и перипетий. Несмотря на произошедшеевнутри, Шолла оставалась именно такой, какой запомнила её Агнесса ещё до того как выпила напиток Везави: полуразрушенная башня наполовину заросшая травой.
Снаружи компанию уже ждал Геколион в окружении нескольких сотен стражников. Счастливым он не выглядел и, как подозревала Агни, совсем не из-за пропажи своих слуг.
Впрочем, толстяк о них всё же спросил:
— Где Андримад и Эспе?
— В башне. Можешь сходить посмотреть — думаю монстру внутри ты придёшь по вкусу, — буркнул в ответ Везави; выудив из-за пазухи картину, он швырнул её к ногам толстяка, и с вызовом спросил. — Всё, теперь ты впустишь нас в город?
Прежде чем ответить, Геколион поднял и внимательно изучил находку. Агни думала, что он будет растерян или что-то в этом духе, однако чиновник, кажется, оказался крайне доволен находкой.
— Да, но прежде…
— Никаких прежде! — рыкнул Везави, готовясь схватиться за оружие.
Правда, большая часть снаряжения убийцы осталась в монстре, но, даже несмотря на это, он нашёл что взять в руки.
— Тише, тише, — играя подленькой улыбкой, попытался успокоить его Геколион. — Вас просто приглашают на ужин к Великой Матери.
— К какой матери?! — собиралась возмутиться Агнесса.
Однако Геколион спокойно ответил:
— Великой Матери. Он вас уже ждёт.
Его ответ остался непонятным для всех кроме Гевента, но тот что-то объяснить был уже не в силах от усталости. Повинуясь жесту чиновника, подали карету.
Агни заметила, что пока они грузились, Геколион суетно раздавал какие-то распоряжения стражникам и, только закончив, залез в карету, заняв своими могучими телесами едва ли не больше места, чем остальные. Просунув руку в окно, он скомандовал ехать.
— Наш город — древнейший на свете, — елейным голосом сообщил чиновник, когда карета тронулась, — по этим узким мраморным улочкам гуляли такие светлые умы, как Сифавиз — первооткрыватель вилки, Парнус — философ и актёр, Героклиард — создатель героклиардии…
Агни, разглядывавшая в окно городские пейзажи, поначалу даже восхищалась тем, что Бизантий оказывался таким богатым на создателей всего на свете, но список всё продолжался и продолжался. Послушать Геколиона, так всё существовавшее в мире было создано в Бизантии.
Это сильно контрастировало с тем, что ведьма видела на полупустых улочках. Они, может, и вправду были выложены мрамором, да вот только пребывали в запустении явно уже не один десяток лет, и под заросшей травой тот мрамор видно не было. Дома были красивыми, все в разноцветной черепице и изящными мозаиками на окнах, но среди этого великолепия то и дело попадались заброшенные, перекошенные временем здания, выглядящие как гнилые плоды на старом дереве.
Геколион рассказывал о том, что под Бизантием находится сложная водопроводная система, но Агни не раз и не два видела женщин с коромыслом на плечах, медленно ковылявших от колодца. Да и Ликон рассказывал что-то такое. Про нечистоты и говорить нечего — их не было видно только благодаря всё той же высокой траве, что равномерно покрывала улицы.
Единственное, чем город по-настоящему блистал, так это многочисленными дворцами. Когда Геколион взялся рассказывать кому какой принадлежит, у Агнессы сложилось стойкое впечатление о том, что у каждого чиновника рангом выше писаря имелся свой собственный. Они теснили друг друга на узких улочках и, не имея возможности соревноваться в ширине, отводили душу в попытках быть выше соседей. Из-за этого центральная часть города больше напоминала труд больного архитектора, который решил воплотить своё видение ежа.
Пока они ехали, несколько раз Агнесса слышала странный протяжный гул, доносившийся откуда-то издали. Геколион очень насторожился услышав его, а вот Везави, напротив, остался спокоен, лишь мимолётно ухмыльнулся.
Их путешествие закончилось на какой-то лужайке, когда карета остановилась, а Геколион вышел, сообщив, что они прибыли на площадь Великой Матери перед одноимённым собором. Агнессе не сразу удалось понять, что одно из зданий вокруг не очередной дворец, а храм. Спутать и вправду было просто: такое же обилие башенок, разве что чуть менее высоких и со странными фигурками на шпилях. А вот фасадом собор точно проигрывал окружавшим дворцам — несмотря на обилие колонн и статуй, он безнадёжно уступал по количеству золота и других драгоценностей.
— Мы все в городе глубоко верующие люди, — сообщил Геколион, облизывая пересохшие губы, — поэтому приглашаем вас отобедать с нами в соборе.
Гевент, быстро смекнувший, что это ему даёт возможность употребить то, что нельзя употреблять, оживая на глазах с радостью согласился. За ним нехотя потопал Везави, недобро поглядывавший на многочисленную стражу, которая до сих пор плелась где-то позади. Агни с Хродгейр на плече нагнала его в самых воротах собора, тихо спросив:
— Что дальше-то будет? Надо ещё Ликона найти…
— Кого? — удивился убийца. — А, этот. Ничего, отыщется или уже нашёлся. Сейчас важнее понять где наши.
— «Наши»? — не поняв уточнила ведьма.
Везави огляделся и, улучив момент, пока на них никто не смотрит, объяснил:
— В городе нас ждёт корабль из Марки. Я не верю, что у этих червяков хватило смелости его прогнать. Надо с ними связаться.
— И как нам это сделать? После «обеда»? — Агни всем видом показала, что не верит, что их кто-то собирается отпускать.
— Придумаем. Держись за мной и молчи, — увидев, что их перешёптывания заметили, коротко ответил Везави, возвращаясь к процессии.
Агнессе вариант идти неизвестно куда и ждать не нравился, но, похоже, иного выбора не было: слишком много стражи вокруг.
Компанию провели под высоченными сводами собора практически к самому золочёному алтарю, что располагался точно по центру строения. Здесь стража оставила их исключительно в компании Геколиона, который уверенным шагом направился за алтарь. Позади него, за калиткой прятался длинный стол, весь покрытый едой. Гевент, окончательно пришедший в себя, глядя на это богатство, особенно той его части, что была занята бутылками, уже радостно потирал ручки.
— Как же я рад вас видеть, коллега! — раздался из-за стола утробный голос.
Он принадлежал человеку, объём которого превышал все разумные и большинство неразумных пределов. Больше него самого, наверное, весили только его украшения, обильно покрывавшие многочисленные складки тела. Из одежд сверхтолстяка получилось бы не то что парус соткать, а снарядить парусиной небольшой флот, сделать который можно было из самодвижущегося кресла, на котором он сидел. Агни не сильно бы удивилась, если бы кто-то сообщил, что стол перед ними только часть полдника толстяка, а основные блюда ещё впереди.
Геколиона, впрочем, ничто не смутило, и он представил незнакомца:
— Его святейшество, матриарх, глава церкви Великой Матери — Мама Ониарх Благословенный.
Агни удивлённо заморгала, удивляясь тому, что перед ней вдобавок ещё и женщина, но им быстро разъяснили, что «Мама» — это всего лишь титул, как и матриарх.
— Женщины — это существа, созданные для иных целей, нежели управление церковью, — с улыбкой, словно это какая-то шутка, пояснил Геколион.
Гевент представился самостоятельно и куда скромнее:
— Гевент Маркийский, первосвященник Всеотца.
Остальных представлять не стали и в такой весьма странной компании уселись за стол. Из всех присутствовавших ел только Мама, а также, если считать распитие вина едой, Гевент. У Агни кусок в горло не лез, особенно после того, как она случайно посмотрела на противоположную сторону стола, где располагался матриарх. Одного взгляда на него ей хватило, чтобы ощутить себя не только сытой, но ещё и изрядно растолстевшей.
В горло первосвященника отправлялся бокал за бокалом, и Агнесса не могла не заметить, что, в отличие от своего «коллеги», Гевент пьянеет в разы быстрее. Судя по беспокойному взгляду, понимал это и Везави, и что хуже всего — Геколион, который к еде даже не притрагивался, вместо этого внимательно наблюдая за гостями.
Что-то происходило и нужно было срочно действовать, пока не стало поздно, поняла Агни. Стараясь не обращать на себя излишнего внимания, ведьма завела ненавязчивую беседу с Хродгейр, которая, судя по её вертящейся рыжеволосой голове, тоже чувствовала себя не в своей тарелке.
— Как тебе вход в собор? — для вида съев оливку, поинтересовалась Агнесса. — Мне очень понравился!
— А что там? — лишь смутно уловив намёк, уточнила Хродгейр.
— Эти большие витражи, из которых видно весь этот замечательный древний город! — добавляя в голос побольше наивного идиотизма, сказала ведьма.
— А-а-а, — задумчиво протянула фея и, не говоря лишнего, полетела туда; на неё никто не обращал особого внимания.
Ждать её пришлось вроде бы и недолго, но всё равно мучительно, в основном из-за крайне напряжённой, практически физически ощущаемой обстановки за столом.
— Там много солдат, они чего-то ждут, — шепнула Хродгейр.
— Это для парада в честь их святейшеств, — услышав их разговор, пояснил крайне довольный собой Геколион.
Агнесса, скорее, поверила бы, что планета под ними — плоская, чем в эту чушь. Но не успела она и слова сказать, как Везави, куда трезвее оценивающий обстановку, ринулся прямо через стол к чиновнику, вдавливая того в пол. Угрожая ему вилкой, он рявкнул:
— Если не хочешь, чтобы это оказалось в твоём глазу ― отвечай, что здесь происходит!
— Кара… — неожиданно высоким голосом попытался заверещать Геколион, но убийца хорошенько саданул ему в районе шеи, и тот замолк.
— Ещё раз вздумаешь открыть рот и узнаешь на деле, что такое общаться с окружающим миром через спиритические сеансы! Что тут происходит, НУ?
— Я, мгм, отвечу, если угодно, — раздался голос Ониарха, обгладывающего куриную ножку. — Это ловушка.
— Да, мы это поняли, два центнера мяса, что-то ещё?
— Наш почтенный город очень опасается войны с Маркой, поэтому мы решили упредить эти печальные события. И вы нам в этом поможете. Вас действительно очень рады тут видеть, а ещё сильнее мы будем рады, если вы тут и останетесь, гарантируя нам, р-а-а, — матриарх громко рыгнул, — ещё пару десятилетий мира.
— А картина?
— Какая картина? — не понял Ониарх.
— Которую мы вытащили из этой проклятой башни! — рыкнул Везави.
Матриарх долго думал перед ответом, а затем потянул:
— А-а-а, Шолла. Ясно. По легендам там хранится древнейшее изображение Матери. Это, р-а-а, — он опять рыгнул, — должно сплотить народ перед трудными временами.
— Ясно, спасибо за подробное объяснение, — наигранно поблагодарил Везави. — Ведьма, свяжи этого льстеца, возьми с собой пару бутылок чего покрепче и во-о-н тот фонарь.
Солдаты из гарнизона Бизантия — истинные профессионалы своего дела. Они были особенно эффективными в вопросах коррупции, мошенничества и подложных улик, о чём сохранилось неимоверное количество воспоминаний пострадавших от этого горожан. К сожалению, о их боевых качествах если и говорили, то в прошедшем времени, на всякий случай отскакивая не меньше чем на пару тысяч лет назад.
В актуальный же период времени о их навыках обращения с оружием лучше всего высказался некто Понтификат Бизантиский, старший золотарь города. Когда его спросили, он задумчиво почесал благородное пузико, затем пригладил бороду и, наконец, изрёк:
— Если наш город когда-нибудь покорит неприятель, то помилуй Матерь их души — теперь им придётся иметь дело с этими людьми.
Стоит признать, что, учитывая то, что обрушил на них Везави, могло повергнуть в шок и куда более морально устойчивых солдат. Двери собора распахнулись, и оттуда на полном ходу вылетело кресло с истошно верещащим матриархом. Для пущего эффекта убийца перед началом прорыва ещё и поджёг эту конструкцию.
Надо сказать, подействовало более чем убедительно — солдаты, увидавшие своего объёмного религиозного лидера, мчащегося прямо на них, да ещё и в огне, побросали оружие и, давя самых медлительных, бросились наутёк. Им потребуется ещё несколько десятков минут, прежде чем самые отчаянные сорвиголовы решат вернуться на площадь и посмотреть, что же там с матриархом, который от пожара слегка прокоптился, но в целом не пострадал.
Разумеется, к тому времени компания давно уже успела скрыться в узких улочках Бизантия. Везави с пьяным в дрова Гевентом, которого пришлось тащить на плече, Агни с кучей бутылок, фонарём и картиной, а также Хродгейр, которая угрожающе махала руками, словно собиралась порвать на клочки всех врагов в рукопашной, тихенько выскочили и боковыми улочками двинулись в сторону морского порта.
Иллюзий они не питали — даже учитывая весьма скромные возможности местных, так далеко им уйти не дадут. Впрочем, этого и не требовалось: по словам Везави, нужна была высокая башня, которую будет видно с моря.
Проблема заключалась в том, что башен оказалось слишком много, и понять снизу, какая из них выше, а какая ниже было весьма затруднительно. Даже фея, то и дело взмывавшая вверх, не могла точно ответить, куда идти — дворцы располагались так хаотично, что проще двигаться наугад. Собственно, так оно примерно и получилось: они вламывались то в один дом, то в другой, каждый раз пугая жителей.
— С дороги! — ревел Везави на всё встречное, вне зависимости от того, были ли это дверь, цветок или служанка.
— Сударыня, не найдётся ли у вас бокальчику? И-и-к! — деликатно интересовался Гевент у него со спины, обращаясь примерно к тому же спектру объектов.
Следом бежала седоволосая девушка в потрёпанном платье, с кучей бутылок, картиной, да ещё и со здоровенным позолоченным фонарём, и тихенько извинялась за беспокойство.
Но больше всего горожанам запомнилось маленькое рыжеволосое создание, летевшее за странной компанией, размахивающее руками, словно запуталось в паутине, и во всю силу маленьких связок кричавшее:
— Черепа для трона черепов! Рвать! Крушить! Кровь для бога крови!
Наконец, нужное строение было найдено. Не столько дворец, сколько башня, оно возвышалось над всем городом. Не церемонясь с богатым внутренним убранством, Везави принялся баррикадировать двери и окна. Закончив, он оставил там уснувшего первосвященника и фею на карауле, бросился наверх, таща за собой Агнессу. Попутно убийца сорвал штору и, потребовав одну из бутылок, принялся их лихо комбинировать.
Получившееся он недовольно оглядел и, подпалив, с размаха швырнул в окно, попутно всматриваясь в морской порт.
— Обманул, зараза! Вон он! Отлично! — с нотками радости рыкнул Везави. — Так, бери фонарь! — скомандовал он. — Там есть шторка?
— Да! — быстро отчиталась ведьма.
— Отлично, теперь смотри сюда, — убийца едва ли не целиком высунулся в окно и указал на порт вдали. — Видишь вон то судно, без мачт, зато с трубой?
Агнесса долго всматривалась и, кажется, даже разглядела нужное, но для неё это была всего лишь точка, у которой даже очертания не разглядеть, не то что мачты или трубы.
— Вижу, — без всякой уверенности ответила она.
— Отлично, теперь смотри сюда и запоминай!
Везави принялся проделывать с фонарём странную операцию: то открывать, то закрывать шторку фонаря на неравные промежутки времени.
— Вряд ли они увидят, сейчас же день, — смутно понимая, что он делает, сказала Агнесса.
— Они увидят, — уверенно ответил убийца. — Запомнила или повторить?
— Вторую половину, если можно.
На всякий случай Агни продемонстрировала, чему научилась.
— Связисткой тебе не быть, но в нашем случае пойдёт и так! — прокомментировал убийца хлопнув её по плечу, пытаясь таким образом подбодрить, хотя по факту едва не опрокинул.
Агни не знала, сколько времени прошло. Везави расшвырял все бутылки, которые она принесла, вызвав тем самым в округе множество пожаров. Убийца услышал какой-то переполох внизу, умчался туда. Ведьма же раз за разом без особой надежды повторяла манипуляции с фонарём, даже когда всё вокруг заволокло дымом.
Наконец, не в силах больше это терпеть, со слезящимися глазами Агни спустилась вниз. Точнее, ведьма собиралась так сделать, но где-то на середине пути возник Везави, весь в гари, местами помятый, однако целый и очень довольный.
— Всё, слышны выстрелы, можно выдвигаться! — рявкнул он.
В окружающем шуме Агнесса слышала что угодно, кроме выстрелов. Впрочем, спорить она не собиралась. Уходили они иным путём: через какие-то балконы, перебравшись в соседнее здание, уже наполовину охваченное огнём, и уже оттуда выбрались на улицы.
Внизу было ещё хуже — всё заволокло дымом, повсюду носились люди и кони. Во всём этом хаосе троица с феей оказалась абсолютно незамеченной, и достаточно спокойно, если не сказать вольготно, куда-то двигалась. В окружающем пожарище один только Везави понимал, куда им нужно, и главной задачей для себя Агни поставила не отстать от него.
Как только она это сделала, так сразу же потерялась. Судорожно принявшись оглядываться, ведьма побрела в сторону, куда, как ей показалось, направился убийца. Затем Агнессе почудилось, что эту сломанную телегу посреди улицы она уже проходила, и поэтому девушка двинулась в противоположном направлении. Ещё пара шагов, и ей попался на глаза небольшой магазинчик, чертёнка на его вывеске Агни так же запомнила, и ей казалось, что шла она в другую сторону.
Из пространственной аномалии её вывел грохот над ухом. Из густого дыма выскочил солдат в синей форме, широкой шляпе и со здоровым ружьём в руках. Кажется, появление девушки напугало его ничуть не меньше, чем Агни, поэтому он, не думая, наставил на неё оружие.
— Сдаюсь! — поднимая руки, крикнула ведьма.
— Марка? — смотря на её волосы, уточнил солдат.
— Д-да! — пытаясь понять, в какую передрягу она попала на этот раз, ответила Агни.
Её схватили за руку и куда-то потащили. Ведьма не сопротивлялась, очень хорошо понимая, что ружьё — это не только то, что стреляет, но ещё и здоровенная палка, которой можно больно ударить.
К счастью, обошлось. Слегка попетляв по улочкам, они покинули зону пожаров, выйдя на набережную. В порту царил переполох: команды носились, как угорелые, подготавливая корабли к спешному отплытию. Командиры орали указания, матросы расправляли паруса и налегали на вёсла, если таковые были. Лишь один корабль сохранял спокойствие.
У него не было ни мачт, ни, тем более, парусов. Вместо этого имелись три, слегка закопчённые на концах, массивные трубы. Удивляла и форма: в отличие от округлых, «пузатых» соседей, этот был больше похожим на ромб, расширяясь в середине и сужаясь по краям. Но что по-настоящему его выделяло на фоне других кораблей, так это материал ― он был сделан из металла. Судя по надписи, назывался корабль «Своенравный», и над ним развевался флаг Марки ― это друзья.
Тут же, среди множества солдат в синей, практически одинаковой форме и широкополых шляпах крутился и крайне встревоженный Ликон. Увидев Агни, он, переполненный различными эмоциями, бросился к ней.
— Ты жива! — воскликнул Ликон. — Когда Везави… мы думали… тебя…
Вокруг него появлялись и исчезали небольшие разноцветные искорки — верный признак того, что восторг юноши вот-вот может привести к катастрофе.
— Я тоже рада тебя видеть, — как можно спокойнее сказала Агни.
На самом деле она была рада его видеть, даже очень. И, судя по реакции Ликона, бросившегося её обнимать, ей не удалось этого скрыть. Вначале ведьма хотела отстранить его, но что-то внутри неё не позволило этого сделать.
— Ха, жива! — рыкнул Везави, спускаясь по трапу на пирс.
Убийца тоже был её рад видеть, хоть и пытался скрыть это:
— Сказано же было: идти за мной!
Агнесса хотела сказать ещё что-то в своё оправдание, но тут со стороны города началось какое-то оживление. Отстранив Ликона она обернулась.
Вначале прибежало несколько солдат Марки, которые наперебой начали рассказывать что-то про солдат, приближающихся сюда. Затем и с корабля крикнули что-то про вражеские корабли. Наконец, на причал вышла огромная толпа Бизантийских солдат под предводительством Геколиона.
Он явно был зол, и, наверное, орал бы во всю глотку, если бы мог, а так получалось только грозное махание руками и невнятное шипение.
Везави с кровожадной ухмылкой выступил вперёд, по направлению к толстяку и, не оборачиваясь, сказал:
— Грузитесь и отчаливайте. Я догоню.
Никто, даже капитан корабля, с ним спорить не стал. Последнее, что услышала ведьма, покидая древний город, как Везави, доставая новый, старый остался в Шолле, меч, приговаривал:
— Я же предупреждал: не надо переходить мне дорогу.
Бизантий горел. Огонь пожирал древние улицы, не щадя ни современные здания, ни памятники минувших эпох. Плавился камень на статуях, которые помнили Героклиарда, лопались витражи, пережившие больше, чем кто-либо из жителей города, сгорали свитки, написанные теми, чьи кости давно обратились в прах.
Жители, спешно собирая всё ценное, второпях покидали город кто как горазд: часть на кораблях, часть по суше. Где-то в порту, среди отблесков горящего города покачивалось на волнах тело Геколиона. Толстяка не спасли ни законы, ни стража.
Агни смотрела на эту картину с кормы быстро удаляющегося корабля и не испытывала ни малейшего восторга по поводу произошедшего. В этом была и её вина тоже.
В руках у ведьмы была та самая картина, из-за которой всё и произошло. Бабушка, стихийные духи, целая церковь в её честь. У Агнессы поднакопилось изрядно вопросов, и она собиралась потребовать на них ответы.
Ей даже захотелось спросить о происходящем у Етевра, и Агни чувствовала, что сделай она так, то тот бы ответил, но не стала. Ей сегодня только бессмысленных загадок не хватало. Получить ответы ведьма ещё успеет — у той, кто уж точно их знает. Благо теперь-то путь Агнессы точно лежал домой: для начала в Марку, а там и до Любятова всего пяток часов езды.
Комментарий к Последний день Бизантия Дисклеймер: все изображения ниже принадлежат их авторам и в данной работе носят исключительно иллюстративный характер. Если вас не устраивает использование ваших работ, свяжитесь со мной – ссылки на них будут удалены по первому требованию.
Творец, вариант 1 – https://drive.google.com/file/d/19dGNvts0F-eehljkDiyYgHanBQiDpd_0/view?usp=sharing
Творец, вариант 2 – https://drive.google.com/file/d/1BK08GTJtthmekzjrO8tcnwLb5U00zorb/view?usp=sharing
Эспе, гнев – https://drive.google.com/file/d/1gt5ECHdISJj_Uaz16FjEksdLJPwIm3FC/view?usp=sharing
Гибель Бизантия:
1) https://drive.google.com/file/d/1e0w0XrUVaJMz7clQBmlz9-J_vp3nSJfd/view?usp=sharing
2) https://drive.google.com/file/d/1E1WrEMjlLz-zOUV2XCtOomPnOSXxlNJo/view?usp=sharing
3) https://drive.google.com/file/d/1Bzan9Pwlp6n6_VpaLkRW136usf263Oet/view?usp=sharing
P.S. Айвазовский с Брюлловым у меня точно не потребуют удалять их работы <3))
Граф Танет и Рей, “Предрешённая любовь” – https://drive.google.com/file/d/1tfGQFhGg3r_taqo4BQu4uKLiIm-2egvJ/view?usp=sharing
====== Марка, великая и сказочная ======
Комментарий к Марка, великая и сказочная Поддержать меня на бусти – https://boosty.to/letroz
Броненосец «Своенравный», чадя отвратительным чёрным дымом, стремительно входил в порт Марки. С палубы корабля столица одноимённого государства выглядела тусклой и мрачной. Сказывалась паршивая погода и утренний туман. Небо было плотно затянуто скучными, серыми тучами, не переставая моросил дождь, и точно уж не помогал картине периодически налетавший ледяной ветер, несший с собой все «прелести» большого города: вонь его канав, гарь от многочисленных фабрик не затихавших ни на час, запахи кожевенных лавок и другие не менее «приятные» запахи.
Агнесса последний раз была здесь лет пять назад. Тогда столица показалась ей обычным крупным городом, с узкими улочками, множеством широких чиновников и какой-то атмосферой всеобщего спокойствия. За минувшее время всё переменилось до неузнаваемости. Сменилась эпоха — ушло средневековье, пришло Новое время, неся с собой абсолютно другой стиль.
После уснувшего в веках Бизантия с его башнями и дворцами, ложью и толстяками, Марка выглядела подтянутым нарядным молодцем, который в прошлом слегка недоедал, зато теперь всё с лихвой компенсировал. Город жил, и это было хорошо заметно даже издали, сквозь туман. Пожалуй даже слишком.
Хродгейр, как обычно сидевшая у Агни на плече, прячась от промозглого ветра, закашлялась и отвращением сказала:
— Ну и вонища.
Ведьма в ответ выразительно шмыгнула носом и присмотрелась в даль. Там, в воздухе, метрах в ста над землёй, что-то висело. Какой-то неровный шар, а под ним что-то вроде люльки. В ней сидел человек и отчаянно махал руками, привлекая к себе внимание. Что он там делает и как оказался, Агни понятия не имела, но выглядело это забавно.
В подтверждение этой мысли она чихнула. На «Своенравном» компания провела чуть больше месяца, но простуду Агнесса умудрилась подхватить именно накануне завершения путешествия. Скорее всего, её здоровье доконали ночные прогулки по палубе.
Самое противное заключалось в том, что ведьма твёрдо знала, как всё в итоге будет — противным насморком болезнь и ограничится, постеснявшись развиться во что-то солидное, что-то, о чём можно будет с гордостью заявить: «А я вот переболел!».
На броненосце, только в большем масштабе, повторилась ситуация, схожая с путешествием на галее — Агнессе тут нечем было заняться. Военный корабль, со всеми своими бесконечными правилами и запретами, существовал без посторонней помощи, причём более чем успешно.
Разница с тем путешествием была и во времени путешествия: если на галее Агни провела всего ничего, и это воспринималось как своеобразный отпуск, то на броненосце месячное безделье очень быстро превратилось в пытку скукой.
Каждое утро начиналось с того, что Агнесса поднималась с первыми лучами и вместе с остальной командой и Ликоном участвовала в тренировках. Ей даром не сдалась вся эта физкультура, но альтернативой было заплывать жиром подобно Гевенту, который за время плавания постепенно приобретал шарообразные очертания. Затем, после переклички и завтрака, Агни и Ликон шли к корабельному магу, и если того не отвлекала служба, то занимались магией. Точнее ей занимался только юноша, ведьме же отводилась роль команды поддержки и человека, который вёл конспект.
Успехи Ликона на магическом поприще были переменными и зависели в первую очередь от наличия у него желания.
— Дикий дар, э-э-эх, тут ничего не изменишь, — накануне прибытия в Марку сказал Агни корабельный маг, вздыхая. — Даже если бы парень был дисциплинирован и сосредоточен, а не… не важно, обучить его — не в моих силах. И вряд ли с этим вообще кто-то справится.
Затем, это как правило было уже сильно после полудня, ведьма шла читать книги, выпрошенные у членов экипажа, или обмениваться опытом в санчасть, в крайнем случае просто гуляла по палубе, наблюдая за морскими видами.
Казалось бы — весь день при деле, вот тебе и никакой скуки. Однако редко когда всё проходило именно по такому плану. То шторм вмешается, из-за которого придётся весь день сидеть в каюте, прислушиваясь, не тонет ли корабль. То учения, когда всех гостей криком загоняли по положенным местам и никуда оттуда не пускали.
Кроме того, некоторые мысли посещали голову Агнессы вне зависимости от того, была она чем-то занята или нет. Пророчество, что намертво было отпечатано у неё в памяти, не давало покоя, становясь источником постоянной тревоги.
«Срок скоро уж выходит,
с небес падёт Заря,
лёд в мальчишки сердце входит.
Помнишь ли ты об этом, если нет — то зря!
Солнце трижды обернётся,
и придёт закат, лучом последним вечную разя,
Когда лис с долгом, наконец, вернётся.
Восстанет мёртвый змей,
что Вечным Королём зовётся,
и смерти повелитель выйдет из теней».
Как не трактуй и не переиначивай, всё равно выходило, что Агнесса несла Изельде очень плохие новости. Если она и вправду была этой «вечной», то ей сулила смерть. Не говоря уже об остальном.
Совсем не с такими новостями Агни хотела вернуться домой, и это её невероятно беспокоило. И чем ближе «Своенравный» приближался к пункту своего назначения, тем сильнее эта тревога нарастала. В определённый момент ведьма даже раздумывала о том, чтобы сбежать и никогда не возвращаться домой. Так будет проще всем, и ей в особенности.
В конце концов она уже несколько месяцев жила самостоятельно и вполне успешно…
Мощный гудок, которым броненосец оповестил округу о своём прибытии, вывел Агнессу из плена мрачных мыслей. Нужно было пойти собрать немногочисленные вещи, проконтролировать, чтобы Ликон сделал то же самое, ничего не оставив матросам на память. Простые, понятные заботы.
К удивлению Агни, дикого мага долго искать не пришлось. Крайне довольный собой он как раз поднимался на палубу с двумя незнакомыми сумками наперевес.
— А я уже готов! И твои вещи тоже прихватил!
— Это не моя сумка, — отказываясь брать чужое, ответила ведьма.
Свою НВСЖ она бы узнала из тысячи.
— Ммм, да? А, ну тогда…
— А это, — Агни указала на вторую, — не твоя.
Отправив Ликона возвращать сумки на место, Агнесса ушла к себе в каюту. То был совсем небольшой закуток, выделенный ей и фее лично капитаном корабля. С одной стороны, на тесном корабле, где свободного пространства вечно не хватало, это было своеобразной привилегией — большая часть остальной команды, за вычетом офицеров и Гевента, спали на гамаках в общих помещениях. С другой стороны, позволило решить множество вопросов полового характера.
Агнесса, будучи единственной «нормальной» женщиной на корабле, вкусила их сполна. Отбоя от навязчивого, абсолютно ненужного и нелепого внимания, попросту не было. Порой ведьме и шага не давали ступить, почему-то считая, что ей нужна помощь во всём и везде. Она поднимается по лестнице? — нужно подать ей руку! И лучше не одну, а сразу десять — вдруг бедняжка настолько неуклюжа. Несёт две книжки? Зовите пять человек, у нас тут тяжёлый груз! Поёжилась от холода — немедленно всучите ей десять тельняшек! Немного снижали общий пыл капитан и другие офицеры, строго следившие за порядком, а также Везави, одно появление которого на горизонте уничтожало любые любвеобильные потуги.
— Знаешь, однажды он забудет, что женился на тебе, — ехидно заметила с плеча Хродгейр, имея в виду Ликона.
— Мы не женаты, — огрызнулась Агнесса.
— Ой, прости, — притворно исправилась фея. — После того, как вы поженитесь, однажды он и об этом забудет.
— С чего ты взяла, что так непременно будет? Я про женитьбу.
— Ой, не понимает она! Оглянись, ты провела с этим бестолковым целый месяц взаперти на этой вонючей консервной банке, имея целую кучу куда более приятных глазу кандидатов. Которые хотя бы не косячили каждый день — я следила! Но ты всё равно разговариваешь с ним нормально, а не исключительно в обсценных выражениях.
— Каких выражениях? — не поняла ведьма.
— Матных, — пояснила фея. — Поверь моему четырехсотлетнему опыту: после такого даже первый год брака покажется лёгким.
— Слушай, а каким мир был тогда? — пользуясь благовидным предлогом, сменила тему разговора Агни. — Четыреста лет назад.
— Таким же, если подумать. Только ваших каменных вонючих муравейников было поменьше.
— Спасибо на добром слове.
— Да не обижайся ты. Я ж любя. Ничего не имею против людей и других смертных. Просто… вы столько времени проводите в склоках и разборках между собой, выясняя кто прав, а кто не совсем, а кто совсем не прав, что умираете быстрее, чем успеваете посмотреть на мир вокруг.
— Ну, люди не живут по четыреста лет.
— Эльфы и гномы живут. И не сильно им это помогает — точно так же грызутся.
— А феи? Неужели вы не воюете между собой?
— Очень редко. Видишь ли, мы живём семьями. Большими такими семьями. И ссоримся мы тоже по-семейному. А когда нас становится слишком много — то тех, кто громче всех требует к себе внимания и всего такого, собирают в компактную кучку и отправляют куда подальше. На сотни, даже тысячи километров.
— Разумно, — оценила Агни. — Сложно кого-то ненавидеть, если по пути к нему тебя скорее сожрёт жаба.
Хродгейр самодовольно ухмыльнулась, всем своим видом показывая, что не понимает, почему остальные до сих пор не переняли такой передовой опыт.
— А бабушка моя? — решив, что это удачный момент сменить тему, спросила Агни.
— А? — фея притворилась, что не поняла.
— Изельда.
Было видно, что Хродгейр ну очень не хочется на эту тему разговаривать.
— А… ну она… она была. Помогала всем.
— Четыреста лет назад? Люди столько не живут!
— Люди — безусловно, — странно улыбнулась фея и вылетела прочь.
Этот ответ поставил Агнессу в тупик. Она прожила с бабушкой достаточно много времени, чтобы знать, что та обладает невероятными способностями, но в своей человеческой природе она никогда не давала повода усомниться. Изельда ела, спала, болела. У неё были абсолютно приземлённые пристрастия вроде курения или различных наливочек. Единственным белым пятном в этом всём был её возраст — судя по всему куда больший, чем отведён любому представителю человеческого рода.
Закончив наконец сборы, Агни и Ликон вышли на палубу. Очень вовремя: корабль уже завершил швартовку, а команда вовсю таскала на пирс вещи.
Их встречал почётный караул: человек двадцать одинаковых ростом и внешностью молодцев, в сине-красной форме, в роскошных золотых шлемах, выстроенных в две линии. Их синхронные, отточенные движения буквально зачаровали Агни, а вот стеклянные, пустые глаза наоборот — это уже были не люди, это были оловянные солдатики, лишённые разума и чувств.
Везави, Гевент и Хродгейр уже были на пирсе, общаясь с мужчиной среднего роста, в синем, совсем не новом френче. Он был не молод, но старость шла ему к лицу. Его непокорные седые волосы были зачёсаны назад и местами топорщились. Агни уже знала, кто это: правитель Марки, председатель сената Великой Марки Джоеник ван Фарсир,
Цепким взглядом он внимательно следил за ведьмой, пока та спускалась, похоже, оценивая её. Агни попыталась ответить взаимностью, но быстро сдалась, не в силах выдержать напор этих глаз. Джониек через них словно забрался ей в голову, создавая ощущение тревоги и опасности. Хотя сам он был сама вежливость:
— Так вот кто та особа, о которой мне столько сообщали в последнее время!
Он выразительно посмотрел на Везави, намекая, кто именно сообщал.
— Очень приятно, Джониек ван Фарсир.
— Агнесса, — скупо ответила ведьма.
— Значит это вам я обязан тем, что миссия моего помощника завершилась успешно, да?
— Не знаю, наверное, — Агни удивлённо посмотрела на Везави, но тот стоял с выражением полного безразличия на лице.
— Скромность — это хорошо, она не требует награды, — ухмыльнулся Джониек и повернулся к Гевенту. — Ваше первосвятейшество, вы можете быть свободны. Возвращайтесь к себе в храм, предавайтесь грехам и заблуждениям согласно расписанию, до получения новых указаний. Нет, не свыше, а от меня.
Первосвященник был очень рад такому повороту и поспешил удалиться, не забыв при этом и про вещи — их за него тащил один из «оловянных солдатиков». Агни надеялась, что на этом разговор и завершится, но Джониек вновь повернулся к ней.
— Так ты значит… знахарка?
Он наверняка знал верный ответ, но почему-то решил предоставить возможность его поправить. Агнессе ничего не оставалось кроме того, чтобы поддаться на это:
— Ведьма.
— И чем же занимаются, м-м-м, ведьмы? — незамедлительно спросил Джониек.
— Помогают людям.
— Хм, — только и ответил правитель Марки, а затем задумчиво посмотрел вверх и заметил, — мой палач, если её об этом спросить, тоже считает, что помогает людям. Уверен, она даже сможет обосновать, хотя и с довольно изуверской точки зрения, в чём польза гильотины или виселицы для здоровья.
Сообразив, что над ней откровенно издеваются, Агни попыталась возмутиться:
— Я помогаю людям иначе! Лечу их, даю советы…
— А! Ну таких у нас тут полгорода, если не больше. Только и дай кого-нибудь полечить или надавать советов, — с усмешкой прервал её старик, уже не скрывая своих мотивов. — Вот мне, например, человек двадцать, не последние люди в государственной системе, рассказывали, что полёт человека иначе как с помощью магии невозможен, — он прищурился, глядя ведьме прямо в глаза. — А что думаете по этому поводу вы?
— Если вы о во-о-он том воздушном шаре, то вполне очевидно две вещи. Первая: человек на нём, очевидно, летит. Вторая: он придумал как подняться наверх, но как спуститься — нет. Ему предстоит провести в разряженном, холодном воздухе несколько часов. Увлекательное занятие.
— Да, даёт время о многом подумать, — с усмешкой заметил Джониек. — Это летит наш местный уникум, хотя тут таких каждый третий, Асаик Тьонюн. Недавно он открыл гравитацию, теперь вот похоже какой-то газ, который легче воздуха. Подозреваю, что следующим его изобретением, наконец, станет нечто более приземлённое. Возможно, это будет пудовая гиря или якорь.
Очень довольный собой, правитель Марки наконец переключил своё внимание с ведьмы на Хродгейр, которая уже успела забраться на привычное место у Агни на плече и начинала зевать.
— А вот ваш народ мне давненько не встречался, — заметил он. — Вы вроде предпочитаете сильно далеко от своих деревьев не удаляться, разве нет?
— Не знаю, ― пожала крошечными плечами фея. ― Если слушать всякие глупости, то можно узнать, что человек до сих пор обитает на деревьях, жуёт бананы и у него есть хвост. Кстати, не хотите бананчик?
Джониек окинул её скептическим взглядом, слегка усмехнулся, но больше никак не отреагировал на её фразу, переключившись на Ликона. Насчёт него реакция была совсем уж негативная.
— Надеюсь, что вы, молодой человек, здесь не задержитесь. Хватит с этого несчастного города и братьев Г…
Как раз некстати небо над городом вздрогнуло. По нему прошла волна, затем пару секунд как будто ничего не происходило и началась основная часть светопредставления. Откуда-то из центра города вверх ударил переливающийся всеми цветами радуги луч. К своей вершине он расширялся, образуя огромную вращающуюся воронку. Она также была радужного цвета, и Агни не без труда заметила, что из неё высыпаются какие-то небольшие, по крайней мере, с такого расстояния, объекты.
Все на причале замерли, уставившись в небо и не зная, что делать.
— Это не моих рук дело! — очень самодовольно заметил Ликон.
Один из выпавших объектов вдруг расправил крылья и изменил направление полёта, направившись прямиком в порт. По мере приближения он рос, превращаясь в розового с фиолетовым отливом дракона. На своего сородича, которого Агни освободила от вечных мук, он был похож лишь общим концептом летающего огнедышащего змея. В остальном куда больше напоминал гигантскую плюшевую игрушку. Правда огонь и разрушения от него были самыми что ни на есть настоящими.
— Эта тварь крушит мой город! — гневно воскликнул Джониек, глядя на то, как дракон пикирует на заводские трубы. — Везави, устраните её, а затем марш к братьям Гофт!
Не обращая на прибывших больше никакого внимания, он спешно отправился вместе с солдатами куда-то в город. Надо понимать, наводить добро и нести порядок.
— В этот раз без меня, — усмехнулась Агнесса, когда убийца проходил мимо неё.
— Как-нибудь справлюсь, — ответил Везави. — Отправляйся лучше в лавку к этим двум с половиной полудуркам и выясни, что происходит. Пока…
Что именно «пока» так и осталось за скобками. На пирс с дикими визгами влетел целый табун каких-то пониобразных единорогов, пегасов и грифонов. Что удивительно, кричали они человеческими голосами, что-то про магию дружбы.
Как это сочеталось с тем разгромом, который они учинили, Агни не знала и выяснять не собиралась. Схватив Ликона за руку, она, минуя лишнее внимание, направилась в город.
Город ни Агнесса, ни Ликон, ни тем более Хродгейр, разумеется, не знали. Впрочем, даже знай — это бы не сильно помогло. Марка была местом не для слабых духом владельцев карт, а строили её люди, которые словосочетание «генеральный план» видели только на обрывках туалетной бумаги.
Огромные, широкие проспекты начинались с тёмных, полузаброшенных переулков и, петляя, упирались в тупики. Маленькие, узкие улочки, напротив были прямыми, словно их создатели и не знали, что такое поворот. Некоторые дома были обращены к улицам фасадом, некоторые тыловой частью, но большинство располагалось к нимбоком, предпочитая упираться окнами в таких же своих соседей. Получившиеся таким образом ещё более узенькие улочки покрывали город своеобразной хаотичной паутиной.
Казалось бы, хуже уже и не могло быть, но именно на этом моменте в город захаживало очередное бедствие или перестройка. Вчерашние узенькие междомовые проходы превращались в проспекты, проспекты ― в междомовые проходы. Там, где была площадь, возникала фабрика, на месте сквера строился храм. Лишь одно оставалось неизменным в этом постоянно меняющемся бардаке ― трактиры, таверны, бары и многие другие наименования мест, где можно было расслабиться телом и духом, а также освободиться от бренных ценностей.
Вторжение сказочных персонажей на общую обстановку если и повлияло, то не сильно. По крайней мере, хуже уж точно не стало, как решила для себя Агнесса. К счастью, знать всё это переплетение от неё сейчас не требовалось — достаточно было идти на луч света, откуда потоком валились сказочные персонажи.
О том, что происходящий бардак не что иное, как вторжение сказки, она поняла очень быстро. Так уж вышло, что по долгу работы ведьма частенько оставалась по вечерам с детьми, что волей-неволей способствовало заучиваю большинства популярных мотивов наизусть.
Ведьме под ноги бросались свиньи, вопившие о страшном сером волке. Повсюду бегали девочки в красных головных уборах, с хитрыми глазёнками прожжённых вредителей. Маршем прошествовали тридцать три богатыря с каким-то древним дедком во главе колонны. Судя по выстрелам, чуть позже раздавшимся в том направлении, куда они направлялись, морская пехота царя Гвидона была встречена не так радужно, как им бы хотелось.
Пожалуй, самым опасным для Агнессы за время путешествия, оказалось крушение неподалёку деревянного фермерского домика, упавшего точненько на голову лягушки в короне. Из него тот же час выскочила рыжеволосая сильно обгоревшая на солнце девочка, с таким количеством веснушек, что было непонятно ― это девочка с веснушками или веснушки с их персональной девочкой.
Следом за ней вышло соломенное чучело, которое то и дело кричало: «Мозги! Мне нужны мозги!». Спустившись на землю, оно буквально уткнулось носом в вывеску, гласившую: «Бистрые, чэстные займы без працентов и паручателей, абращаться к Додо», и стало задумчиво что-то считать.
Последним из потерпевшего крушения домика выбрался железный человек. Так уж вышло, что именно в этот момент, с максимально невинным видом, будто они такое переживают каждый день, проходила Агнесса и компания.
― Твоя жизнь — тлен, прошлое навсегда в прошлом, в будущем же нет ничего, кроме боли и разочарований, ― с нотками зашкаливающей депрессии произнёс металлический исполин.
― Каждый сходит с ума по своему, ― жизнеутверждающе заметила с плеча Хродгейр и затем обратилась уже к ведьме, ― мы, кстати, куда идём-то?
― К источнику вот этого всего, ― обводя рукой вокруг, ответила Агни.
― А-а-а, ― задумчиво потянула фея и аккуратно сказала, ― я, конечно, может чего-то не понимаю, но когда вокруг тебя с небес падают полу-рыбы, полу-чернокожие женщины, ― глядя на бьющееся в конвульсиях существо, продолжала говорить Хродгейр, ― то, как правило, самым верным решением будет уходить как можно дальше от центра этого… паноптикума.
— Полностью поддерживаю, — согласился с ней Ликон, который подозрительно позеленел.
К нему вдруг подскочил мальчик-овощ, в буквальном смысле самого что ни на есть лукавого вида.
— Дяденька, дяденька, вы случайно не знаете, где живёт сеньор Помидор?
— Понятия не имею, в теплице, наверное, — пренебрежительно отмахнулся от него Ликон.
Это не очень понравилось сорванцу. Он вдруг подскочил к дикому магу и стукнул себя по голове, брызнул тому в лицо. Напевая на ходу «через прорезь пулемета, я ищу в степи врага», сорванец побежал дальше.
— Я надеюсь это был сок, а не… не важно, — пытаясь вытереть текущие ручьём слёзы, погрозил ему вслед тощим кулачком Ликон.
― Предлагаешь сбежать? ― спросила у феи ведьма. ― Не ты ли в Бизантии махала руками и орала так, что те, кто это видел, наверняка до сих пор икают?
― То ― образ, сначала я работаю на него, потом уже он на меня, ― наставительно ответила Хродгейр. ― Во всём нужен баланс, даже в безумии! — что-то заметив, она внезапно крикнула: — В укрытие, живо!
Троица живо спряталась в одном из переулков. Мимо оглушительно кудахтая пронеслась горящая избушка на здоровенных курьих ногах. Следом за ней бежала взмыленная старушка с каким-то дремучим, будто сделанным из кости, протезом. Несмотря на очевидную инвалидность, от избушки она отставала всего на пару метров. Глядя на неё, Агни сразу захотелось усадить рядом бабушку Изельду и проверить, кто с кого срисован.
Старушка было пробежала мимо, но вдруг шмыгнула носом и остановилась. Очень быстро на глаза ей попался Ликон, целиком и полностью завладевший её интересом.
— Молодой человек, не хотите переселиться к пожилой даме со своей жилплощадью, и специфическими кулинарными вкусами? — осведомилась она.
— Эмм, не, спасибо, — всё ещё борясь со слезами, ответил дикий маг. — У меня, ну, своя есть.
— Дама или жилплощадь? — деловито уточнила старушка, примериваясь, словно проверяя, какого роста Ликон.
Вопрос смутил юношу, и тот сквозь слёзы посмотрел на Агни, прося помощи.
— У него есть неприятности, — принимая как можно более грозный вид, заявила ведьма. — Вам нужны?
— Мне всё нужно. А бесплатно или по талонам? — уточнила старушка, плотоядно облизываясь
Поняв, что переговоры зашли в тупик, Агни сняла с плеча свою сумку и недолго думая с размаха ударила ею.
— Ой, бьют, убивают! — издеваясь, завопила старушенция.
Всё бы ничего, но она даже не вздрогнула от удара, продолжая неторопливо надвигаться на троицу.
— Ликон? — приглашая того проявить свой талант, сказала Агнесса.
Дикий маг растерянно протёр глаза и сделал несколько пассов руками, будто изображал греблю. Ничего не произошло.
— Как обычно: феноменально полезен, — скептически заметила Хродгейр, которая с ледяным спокойствием оставалась на плече.
— Не хочешь помочь? — осведомилась ведьма, медленно отступая вглубь переулка.
— И что ты мне предлагаешь с ней сделать? Может быть ударить? — фея продемонстрировала свой кулак размером с головку булавки. — Или предложить перевести пенсионные накопления в мой фонд?
— Да что ж такое! — воскликнул Ликон, который всё это время продолжал махать руками.
На этот раз сработало. В старушку полетела взявшаяся из ниоткуда отчаянно блеющая овца.
— Нет, спасибо, я такое не ем, — отказалась инвалидка. — Жирное слишком.
— Овцемёт, а наковальни у тебя там нет? — поинтересовалась Хродгейр. — Это было бы куда эффективнее
— Слушай, если ты такая умная, не хочешь сама попробовать? — ответил Ликон, начиная раздражаться. — Критиковать все горазды!
— Я свой талант на такие мелочи не растрачиваю, — высокомерно ответила фея.
— Мелочь рассуждает о мелочи…
Это пробило щит спокойствия Хродгейр. Она насупилась и взлетела, но совсем не затем, чтобы помочь отбиться от престарелой каннибалки, которая явно наслаждалась сценкой, а прямиком к дикому магу.
— О размерах мне говорит тот, кто не может найти в себе каплю смелости! Чтобы…
Теперь уже Ликон начал выходить из себя и совсем позабыл про угрозу рядом.
— Да во мне сколько угодно смелости!
— А что ж ты тогда не можешь признаться, а? Трус!
— Да ты… — волосы Ликона встопорщились от гнева.
— Эй, ребят… — попыталась вмешаться Агни.
— НУ ЧТО?! — хором рявкнули на неё.
— Всё, — пожала плечами ведьма, указывая на дымящийся протез — всё, что осталось от старушки.
— Кхм, рад был стараться, — записывая победу себе, заявил Ликон.
— Да что ты там сделал-то? — скривилась фея. — Вот если бы не я, то…
Агни простонала, ясно представляя, насколько «весёлым» будет оставшийся путь до лавки.
Так, старательно избегая множества сказочных персонажей различной степени безумности, компания, ориентируясь на воронку в небе и свою интуицию, добралась до искомой цели. В лавке подержанных артефактов Стива и Форли Агни ни разу не была, да и слышала лишь вскользь, но тем не менее, то, что они находились на нужном месте, оказалось понятно с полувзгляда.
Это единственное здание из встреченных по пути, которое укрывал персональный магический купол. Что происходило под ним — понять было сложно, он оказался абсолютно непроницаем. Агни остановилась рядом и задумчиво ткнула пальцем, убеждаясь, что её внутрь пропускать не собираются.
― Вы случайно не знаете, как обойти такую магию? ― поинтересовалась ведьма у своих спутников.
— Давайте его пробьём, — предложил вошедший в раж Ликон.
Представив, что к тому времени останется от окрестностей, Агни отказалась.
― Кости драконов должны помочь — они рассеивают любую магию. Жаль, что единственный дракон, который согласен был поделиться такими, рассеялся прахом, ― сообщила фея.
― А-А-А! Уберите их от меня! ― раздался крик позади.
Принадлежал он Гевенту. За первосвященником гналось несколько карапузов с небольшими крылышками за спиной. Судя по хищному огоньку в глазах, а также натянутой тетиве миниатюрных луков, преследовали его купидоны отнюдь не из добрых побуждений.
На полном ходу, не сбавляя непропорционально быстрых для таких тучных объёмов своего тела движений, первосвященник врезался в купол и приятным слуху «чавком» просочился внутрь. Купидоны, не успевшие сориентироваться, полетели следом, но так же, как и компания до этого, уткнулись в непреодолимую преграду.
Не собираясь дожидаться, пока они придут в себя, Агнесса забарабанила по куполу, надеясь, что её увидят или услышат. Неожиданно изнутри появилась голова с длинными растрёпанными тёмными волосами и некоторое время удивлённо на неё моргала. Так же внезапно появилась и худощавая рука, а голова замогильным голосом сказала:
― Иди со мной, если хочешь жить!
Жить Агнесса хотела и даже настолько сильно, чтобы потерпеть затёртые до дыр цитаты. Хватая за руку как обычно замешкавшегося Ликона, она позволила втянуть их внутрь.
Под куполом скрывалось слегка перекошенное двухэтажное здание с осыпающейся черепицей и латанными-перелатанными стенами. На фасаде, неровными, явно откуда-то позаимствованными, позолоченными буквами было выложено: «лаВка подеРжаНных артЕфактов». Вместе с ней тут укрылось прилично народу ― похоже не только соседи, но и все остальные, кто успел сюда добраться.
Один из владельцев лавки, тот самый, кому принадлежала не только растрёпанная голова и тонкая рука, но ещё и цветастые, явно не по погоде шорты, как раз стоял и самодовольно улыбался.
― Вот кого точно не ожидал здесь увидеть! ― воскликнул Форли, осматривая вошедших.
― Мы на корабле приплыли, ― рефлекторно ответила Агни.
― Оригинальный способ добраться сюда из Любятова, ― заметил маг.
― Не из деревни, из Бизантия, ― поправила его ведьма.
― А! ― словно и сам почти догадался, сказал Форли и аккуратно уточнил, ― он вроде недавно сгорел, ты случайно не…
― Он сгорел, потому что его греховных жителей постигла заслуженная кара! ― неожиданно взревела Хродгейр, привлекая к себе всеобщее внимание, а затем уже своим обычным, писклявым голосочком добавила, ― приветики! Я ― Хродгейр, фея, создание добра, света и всего такого! ― следом шепотом добавив для Агнессы. ― Видишь, как важно сразу создать правильную репутацию?
Ведьма её не слушала, отвлечённая на Ликона. Тот уж слишком странно и недобро, смотрел на Форли.
― Пойдём, у нас тут внутри что-то вроде совета, ― опасливо косясь на него и на создание добра, пригласил их в лавку Форли.
Не успел он коснуться затёртой дверной ручки, как где-то брякнул колокольчик. Внутри помещение скорее напоминало свалку, нежели магазин. Точнее магазин торгующим содержимым ближайшей свалки. На резных витринах из дерева покоились поношенные ботинки, не всегда парные, какие-то обрывки скатертей, перекошенные зеркала и множество кухонной утвари разной степени убитости. Больше всего на Агнессу произвёл впечатление огромный дырявый сапожище, в котором при желании можно было жить.
Где-то в углу послышалось довольное бульканье. Агни уж было подумала, что среди артефактов есть и что-то живое, но звук принадлежал всего лишь Гевенту, который старательно опустошал какую-то бутылку. В противоположном от него углу, за кассовой стойкой, что-то обсуждали двое. Один ― парень лет двадцати пяти, среднего роста, поджатый, хоть и слегка полноватый, с короткими чёрными волосами. Если присмотреться, между ним и Форли, как и между любыми другими братьями, можно было найти многочисленные сходства, и хотя Стив утверждал обратное, но носы у них точно были одинаковыми.
Вторая была девушкой, ростом где-то метр тридцать, с аккуратно завязанными в пучок рыжими волосами. Дворфийка то и дело принималась потирать свою правую ногу, словно та болела и доставляла дискомфорт. Рин была единственной из присутствующих, кого происходящий вокруг сказочный армагеддон заботил чуть сильнее, чем «а ну и ладно ― само пройдёт».
― Завела себе попугая? ― вместо приветствия спросил у вошедшей Агнессы Стив. — Тебе не идёт.
Хродгейр, к которой относилась эта реплика, до этого с интересом вертевшая головой, холодно на него уставилась, слегка наклонив при этом голову. Медленно она встала с плеча ведьмы и неторопливо подлетела к шутнику, который и не думал прятаться, а затем резким движением чем-то сыпанула ему в глаза.
― Почувствуй силу добра! ― изуверски произнесла фея. ― Тепло света и яркость тысячи звёзд!
― Ай, жжётся! Мои глаза!!! ― прикрываясь рукой, воскликнул Стив, попутно пытаясь что-то из них вычистить. — Что это?!
Агни, не слишком церемонясь, убрала руку Стива и взглянула в его покрасневшие глаза.
― Сходи, промой водой.
— И шуточки свои там заодно утопи, — добавила ему вслед Хродгейр.
К тому времени, как Стивен вернулся, Агни успела обняться с Рин, расцеловаться с подругой, а так же поставить Форли и Ликона рядом, начав их сравнивать между собой. Хотя из общего у них был только взгляд, гласящий: «Когда мы останемся наедине, я тебя придушу». Поняв, что единственный способ перестать это слушать, — отвлечься на разговор, они повернулись друг к другу.
— Ликон.
— Форли.
Они обменялись рукопожатиями.
— Мы уже встречались, на… — начал дикий маг
— Шахматном турнире прошлой весной, — закончил за него маг-архонт.
— Неплохо играешь.
— Ты тоже, только практики не хватает.
— Чем занимаешься, ну, вообще?
— В основном тем, что вытаскиваю нас с братом из неприятностей. А ты?
— В основном в них попадаю.
На этом общие темы для разговора у них закончились, и повисла неловкая пауза. К счастью, вернулся Стив, и можно было обсудить происходящее.
― Ваш правитель, Джониек, винит вас в произошедшем, ― сообщила Агнесса, когда все наконец собрались.
― А, ― махнул рукой Стив, ― пока Везави нет в городе, он нас не достанет. Купол…
Договорить он не успел. Наружная стена лавки вздрогнула. За дверью послышались тяжёлые шаги и не менее тяжёлое дыхание. Наклоняясь, чтобы войти в слишком низкую для его огромного роста дверь, в помещение вошёл сам убийца, перемазанный с ног до головы какой-то розово-бирюзовой слизью, вдобавок с его рукава свисал небольшой обожжённый слюнявчик с изображением вишенки.
― Говорящие гусеницы, бессмертные дедульки, таможенники! ― явно не горя желанием их обнять, бурчал Везави, надвигаясь на владельцев лавки. ― Кто-то ответит за всё это!
― Прежде чем за что-то отвечать, нужно это что-то прекратить, ― вставая у него на пути, решительно сказала Агнесса.
Братья Гофт, глядя на то, как хрупкая девчушка встаёт на пути у высоченного убийцы, как-то инстинктивно сжались, ожидая худшего. К их огромному удивлению, Везави действительно остановился и принялся стряхивать прямо на пол куски прилипшей к его одежде слизи.
― Ха!.. ― воскликнул Стив, собираясь добавить какое-то едкое замечание, но в ту же секунду возле его уха пролетел кинжал и с неприятным звоном вонзился в стену.
― Тебя сегодняшний день, я смотрю, вообще ничему не учит? ― не понимая таких попыток испортить ситуацию, спросила Агни.
Убедившись, что больше никто не хочет пошутить, она продолжила:
― С чего всё началось?
Братья переглянулись с видом нашкодивших котят.
― Ну, у нас была волшебная книга сказок… ― явно увиливая от прямого ответа, начал Форли.
― Это из тех, что позволяют наяву увидеть нужный тебе сюжет, ― пояснила Рин. ― Читаешь заклинание и пару часов смотришь, как золушка ищет туфельку.
― У нас была немного другая версия. Она позволяла увидеть не только сказки, но и чью-то историю, ― вмешался в разговор Стив. ― Мы её использовали некоторое время назад для… ― он поморщился, явно не слишком желая вспоминать зачем, ― ну, не важно. В общем, она с того раза испортилась сильно ― если и показывала что-то, то только полную чушь. Вот мы и не знали, что с ней делать.
― Попытались починить? ― наивно предположил Ликон.
Рин хлопнула себя по лбу, кажется, не в первый раз.
― Они попытались её сжечь!
― Ну да, а что ещё оставалось делать? — развёл руками Форли. — Она не работает, за полтора года на полке на неё никто не позарился, вот мы и…
― Среди всех персонажей, которых я сегодня видел, вы — самые сказочные, ― заметил Везави.
― И где сейчас книга? ― спросила Агни.
― Когда мы кинули её в огонь… она вроде как взорвалась, ― ответил Форли.
― Бред! ― не согласилась Рин. ― Если я правильно понимаю, о чём именно идёт речь, то в книге было своё, карманное измерение, которое показывало тебе что-либо, сказки, например. Книга ― это портал, произносишь заклинание ― и вот ты уже смотришь ожившие картинки.
Теперь уже и сам Форли догадался, что натворил.
― Ну конечно, мы, по сути, высвободили этот портал, и теперь он высыпает своё содержимое на нас. Нужно его закрыть…
— Поздно, — сообщила дворфийка. — Закрывать и открывать его можно было, пока он являлся книгой.
— Ну так переместите его куда подальше отсюда! — потребовал Везави.
― И кому послать всё это счастье? ― спросил Стив. — Вряд ли кто-то во вселенной захочет такого соседа.
― Хм… Новая Надежда, помнишь, мы были там? Это пустой мир ― там никого нет, и уже, скорее всего, никогда не будет, ― объяснил остальным Форли.
― Осталось найти книгу, ― сказала Рин.
— Я думал она, ну, здесь, — удивился Ликон.
― Когда мы шли сюда, то видели, что эпицентр всего происходящего здесь, ― поддержала его Агни, ― воронка, луч в небо и всё такое.
― Это началось здесь, да, но сама книга исчезла, ― развёл руками Форли. ― Какая-то защита, наверное.
Рин почесала за ухом и неуверенно сказала:
― Когда это всё началось, я видела вспышку где-то в паре кварталов от меня, в районе Храмовой площади.
Всеобщее внимание в лавке переключилось на первосвященника Гевента, который тихенько сидел в уголочке, таинственно булькая чем-то, и участие в разговоре не принимал.
― Что? ― заметив на себе множество взглядов, встрепенулся он.
― Что-нибудь происходило в храме, когда вы там были? ― спросила Агнесса.
― Да мне-то почём знать, я туда и не заходил! — возмутился, словно его обвинили в каком-то преступлении, первосвященник.
Агнесса хотела ещё уточнить, куда же он направился, но бутылка в его руках была красноречивее любых слов. Немного подумав, она сказала:
― В любом случае ― храм лучше, чем совсем ничего. Может, пока мы туда доберёмся, возникнет другой вариант.
После непродолжительных сборов группа двинулась в путь сквозь город, населённый сказочными персонажами.
На улице с того момента, как Агни пробиралась к лавке, спокойнее точно не стало. Все жители Марки уже либо сбежали за оцепление, выставленное Джониеком вокруг места появления сказочных персонажей, либо нашли надёжное укрытие. В связи с этим пришельцы занимались двумя вещами. Во-первых, пытались вырваться, пока не очень целеустремлённо, но напор усиливался. Во-вторых, принялись с удовольствием драться между собой за жизненное пространство.
Это было удобно. Агнесса с трудом представляла себе, как бы они управились с известной тройкой богатырей, если бы те не поделили что-то с белоснежкиными гномами. Рин прошла мимо своих сказочных собратьев с каменным выражением лица, всем видом показывая, что, если кто-то додумается спросить, в чём между ними разница, сильно об этом пожалеет.
Ни у кого кроме Хродгейр не хватило смелости съязвить. Правда, её отвлекла пухленькая старушенция размером чуть больше голубя, со стрекозиными крыльями, в розовом платьице, вооружённая палочкой с навершием в виде сердечка. В беззвучной ярости то открывая, то закрывая рот, рыжеволосая фея соскочила с плеча Агни и отправилась к Везави, и принялась от него что-то требовать. Убийца садистки хохотнул, а в следующую секунду грянул выстрел.
― Настоящая фея ― это я! ― пиная медленно оседающие стрекозиные крылья, довольно заявила Хродгейр. ― Всех, кто сомневается, прошу выстроиться в очередь ― перезарядка займёт не так уж и много времени!
Спорить с ней никто не изъявил желания.
― Эй ты, образина лысая! ― раздался позади скрипучий голос.
Он принадлежал суховатому старичку с длиннющей бородой, в потёртых латах и с непропорционально большим мечом.
― Кажется, мы не закончили! ― убедившись, что он привлёк внимание Везави, выкрикнул Кощей.
― Ооо, ну это надолго, ― заметил Стив, прикидывая шансы убить бессмертного.
― У нас нет времени искать его смерть, ― заметил Форли.
― Его смерть ― это я, ― прорычал Везави, медленно двигаясь на Кощея.
— Кхе-кхе, мы вам не помешаем? — спросили откуда-то справа.
Там стояли два примечательных персонажа. Один — пожилой старичок с очень живыми руками и большими добрыми глазами, в медицинском халате. Рядом с ним стоял мрачноватый, низенький и пухленький субъект пиратской наружности, с длинными роскошными усами. На здании позади них было криво намалёвано:
«ООО «Айб&Бар»: «Мы лечим, а не калечим»
С широкими улыбками на лицах, они направились к Кощею. Тот побледнел и как-то сжался. Он даже хотел сбежать, но Везави его придержал за шкирку.
— Спасибо, — поблагодарил убийцу Айболит и, ещё сильнее улыбаясь, сказал бессмертному: — что ж вы, голубчик, с вашими-то дарованиями никогда к нам не заглядывали? Вы же ценный медицинский образец! На вас можно не только ставить опыты и испытывать оборудование, но и в конце концов использовать как донора. Вы попусту тратите своё бессмертие, в то время как давно уже должны служить…
Старичок запнулся, забыв нужное слово. Его выручил коллега:
— Медицине.
— Именно! Так что пройдёмте — медицина зовёт!
Кощей попытался вырваться, но Бармалей и Айболит держали его крепко. Бессмертный дернулся один раз, другой и в отчаянии завопил:
— Богом прошу, помогите! Они же сумасшедшие! В камень закуйте, в море киньте — только не к ним!
— Тсс, поберегите силы для медицины, — шепнул ему Айболит и закрыл за собой двери.
Оттуда послышался полный боли и отчаянья вопль. Не обращая на них внимания, компания прошествовала дальше.
На улицах творилось чёрт-пойми-что. Лиса гонялась за вороной, которая держала в клюве кусок сыра. Другая рыжехвостая с явным удовольствием доедала огромный круглый кусок хлеба. Неподалёку выбирали себе дом мальчик с важным лицом, полосатый кот и потрёпанный пёс.
Другие сказочные персонажи уже вовсю обустраивались на новом месте, придирчиво осматривая обстановку домов. К счастью, им не было ни малейшего дела до странной компании, проходившей мимо. Агни меньше всего хотелось после случившегося сегодня, чтобы что-то приключилось с Золушкой или Белоснежкой. Те, правда, ей не так уж сильно понравились. Принцессы производили впечатление чванливых, высокомерных особ, которые и пальцем шевелить самостоятельно не желали. Оно было неудивительно — когда ты всю жизнь провела на кухне или в лесу с девятью гномами, новая, королевская жизнь на характер положительно точно не повлияет.
Чтобы добраться до места работы Гевента, потребовалось изрядно попетлять. Большая часть дорог оказалась запружена стадами магических созданий, которым в городе было нечего делать: единорогами, кентаврами, троллями и прочим зверьём.
На самой Храмовой площади, как выяснились, было совсем иное царство: реальности, суровой и местами глупой. Джониек с помощью армии не столько спасал город от сказочных созданий, сколько их от города. Огромная толпа народа, вооружённая кто во что горазд, шумела, кричала и периодически напирала, но очень осторожно — в отличие от них, у солдат при себе были ружья и пушки.
Самого Джониека видно не было, но по нескольким наспех сколоченным виселицам чувствовалось, что он где-то рядом. Стив и Форли заметно выдохнули, как только поняли, что прямо сейчас их никто бить не будет. Они как никто другой в этом городе знали, что наказание лучше получать, когда его причина уже устранена.
Заметив, что с ними Везави, компанию без лишних вопросов пропустили в храм. По вотчине Гевента было видно, что к тому, как она выглядит, первосвященник не имеет никакого отношения: порядок и чистота были идеальными. Интерьер же не страдал не только скромностью, но и недостатком антуража. Это место буквально завораживало любого, кто в нём оказался, вдобавок давя его какой-то своей, особенной атмосферой.
В обители Всеотца Агнесса оказалась впервые, но после собора Великой Матери в Бизантии это место ей не показалось таким уж уникальным. Между этими двумя местами было куда больше сходств, чем хотелось бы их владельцам.
Пока ведьма разглядывала здание, остальные уже рассыпались кто куда в поисках книги. Поиски в главной зале успехом не увенчались и быстро переместились во внутренние помещения храма.
Сама Агни туда не спешила, внимательно прислушиваясь к интуиции. Она привела ведьму к алтарю. Эта каменная трибуна, накрытая какой-то шелковой скатертью, была не так проста, как казалось. С той стороны, где должен стоять первосвященник, обнаружился небольшой тайничок, спрятанный за фальшивой стенкой.
В нём лежала какая-то церковная атрибутика и потрёпанная книга, но совсем не та, которая требовалась. Это, видимо, был молитвенник Гевента и, судя по многочисленным кривоватым сноскам, вроде: «не читать — скучна», «это можнапрапустить», «повторить два раза», «говорить с вдохновением», первосвященник давно довёл свои выступления до своеобразного совершенства. Кроме этого, там же обнаружилась фляга, замаскированная под статуэтку Всеотца, пустая и с паутинкой внутри.
В этот момент внимание Агни привлёк какой-то шум сверху. Если ведьма правильно понимала, то там находилась колокольня. Медленно, как можно тише, Агнесса выглянула на лестничный пролёт, который туда вёл. Выждав пару мгновений, ведьма уже было решила, что ей почудилось, но затем полы заскрипели — там точно кто-то находился.
Не торопясь, ведьма принялась подниматься по тёмной, узкой, каменной лестнице, смутно осознавая, что её тощие ноги и хрупкие лёгкие для того не предназначены. Что ещё хуже, мешала ведьме не только скучная гравитация и недостатки собственного телосложения, но и ещё что-то. Воздух словно был пропитан чем-то грузным, тягучим и ленным. Хотелось лечь на ступени, заснуть и больше никогда не просыпаться.
«Магия!» ― поняла Агнесса, отдышавшись после преодоления очередного каскада ступеней.
Подъём, который в обычное время занял бы не более трёх-четырёх минут, занял все пятнадцать, но Агни своего добилась и вышла к колоколам. Помимо них, тут, на самом верху башни, находилась продуваемая всеми ветрами площадка, огороженная хрупким древним заборчиком, который по виду должен был развалиться от малейшего прикосновения, а не то, чтобы уберечь от падения вниз.
Но вопиющее пренебрежение техникой безопасности совсем не заинтересовало ведьму. Вопреки банальной логике, внизу простиралась не Марка, а болотистая местность, которая плавно переходила в океан. Никаких построек или иных следов цивилизации. Идеальную пастораль портил разве что огромный красный кристалл, неясного предназначения, висевший на небольшой высоте над болотом.
Неожиданно Агни услышала, что за её спиной кто-то напевает неясный, но мгновенно прилипающий к ушам мотивчик:
«Встаньте, дети, встаньте в круг,
Встаньте в круг, встаньте в круг!
Жил на свете добрый дух,
Старый добрый друг…»
Там, прямо на краю колокольни, вполоборота к ней, сидела девочка лет десяти в голубом платьице. На ведьму она не обращала внимания, продолжая невинно размахивать босыми ногами, сама себе напевать песенку и листать опалённую по краям книжку. Чувствуя подвох, ведьма осторожно подошла ближе.
― Привет. Как тебя зовут?
― Кто? ― прервав песню, уточнила, не оборачиваясь, девочка.
Странная реакция, но Агни и не к такому привыкла. Дети — они такие.
― Хм, ну, например, родители?
Ответа не последовало. Девочка только пожала плечами и вернулась к своей песенке. По такому поведению Агнесса предположила, что перед ней очередной сказочный персонаж. Различных девочек в платьицах в фольклоре было куда больше чем взрослых, и требовалось понять, кто именно перед ней.
Стараясь не потревожить ребёнка ― ещё чего доброго сиганёт вниз, ведьма аккуратно осмотрела её. Это мало что дало, кроме лютой зависти к чёрным, длинным, склонным к кудрявости волосам, принадлежавшим девочке. Её лица Агнессе разглядеть не удалось, как ведьма ни старалась, та словно специально отворачивалась от неё.
― А братья или сёстры тебя как зовут? ― немного подумав, спросила Агни.
― По-разному, ― легкомысленно ответила девочка. ― Чаще всего сестричкой или по-простому ― Изой.
Странное имя. Сказочные персонажи с таким именем Агнессе были неизвестны. С трудом допустив, что теоретически она может кого-то из них не знать, ведьма продолжила расспросы:
― И что ты здесь делаешь, Иза?
Та, вместо ответа, похлопала крохотной ручкой по площадке рядом с собой, приглашая Агнессу присоединиться.
— Это не очень безопасно, — заметила Агни, присаживаясь рядом.
Что странно, свесив ноги вниз, она ощутила не страх, он то как раз напротив исчез, а лёгкость, свободу и облегчение.
— Говоришь прямо как мои братья, — отмахнулась от неё Иза. — Безопасна только скука.
Мысленно удивившись такой глубокомысленности, Агни повторила свой вопрос:
— Что ты здесь делаешь?
Перед ответом Иза отвлеклась от книги в руках и долго смотрела на океан вдали.
― Ищу себе дом, где бы меня любили и где бы я была нужна. У тебя есть такой?
― Есть, только я не хочу туда возвращаться.
― Почему? ― очень удивилась Иза.
Ведьма, глядя куда-то вниз, мрачно улыбнулась и попыталась объяснить:
― Меня заставили выучить очень плохой стишок, и если я вернусь ― то непременно расскажу его. Из-за этого могут пострадать дорогие мне люди.
― Ты глупая, ― уверенно заявила девочка. ― Разве может какой-то стишок причинить вред? Это просто слова, записанные в определённом порядке!
― Важно то, что они значат, ― не согласилась Агни.
― Это всё равно только слова, ― упорствовала Иза. ― Дом гораздо важнее! Ты хоть знаешь, как плохо, когда его нет?
Агнесса не могла ответить на этот вопрос. Дом-то у неё конечно был, но домом в полном смысле он не являлся. В родном Любятове она всегда была белой вороной. Ведьме были очень рады, только когда от неё что-то требовалось, но в другое время ей бы даже не открыли двери.
— Наверное, знаю, — согласилась она.
— Но ты же только что сказала, что у тебя есть дом, — недовольно заметила Иза. — Врать не хорошо.
— Дом-то есть, а вот нужна ли я в нём — это вопрос, — поёжившись то ли от холода, то ли от воспоминаний, ответила Агни.
— Конечно нужна! Вы же семья!
— Вряд ли меня считают её частью.
— Считают, только не показывают этого! Вот у меня есть брат — Деми, он воришка и лгун, но чуть что, мы все за него горой встанем!
— Хорошо ему, — с грустью вспоминая, что кроме бабушки у неё никого нет, сказала Агнесса. — Это у тебя книжка сказок? Мои друзья как раз потеряли такую же недавно.
― Тогда это, наверное, их, ― практически сразу согласилась Иза. ― Держи, мне она точно не пригодится. Я напишу свою!
Агни, удивлённая такой лёгкостью, раскрыла рот, но тут девочка удивила её ещё сильнее. Она, наконец, повернулась к ведьме лицом, от чего та вздрогнула. Глубокие, золотого цвета глаза Изы, будто солнце излучали тепло и надежду. Кажется, они даже слегка светились.
Ведьме вдруг очень захотелось ещё раз посмотреть на картину Творца. Развеяла всякие сомнения на этот счёт сама Иза.
― Возвращайся домой, Агнесса, бабушка… — она осеклась, — я очень по тебе скучаю.
Похлопав её по руке, девочка растворилась в воздухе. С открытым от удивления ртом, Агни попыталась рывком встать, но зацепилась ногой за какой-то выступ, потеряла равновесие, а затем рука, которой она опиралась на камень площадки, выскользнула, потеряв опору, что ещё сильнее усугубило ситуацию. С коротким криком Агнесса ухнула вниз.
Агни обнаружила себя лежащей в высокой, покачивающейся на ветру траве. Неподалёку шумел лес и пели птицы. По её телу разливалась приятная слабость и неестественная лёгкость. Казалось, подпрыгни она — сможет полететь.
Подняв одну руку, Агнесса проверила, всё ли в порядке, затем подняла вторую, пошевелила ногами, моргнула на всякий случай. Потом аккуратно — как-никак она только что навернулась с высоченной башни ― села, осматриваясь.
Вокруг раскинулись живописные луга, опоясанные по периметру лесом. С голубого без единой тучки неба светило яркое солнце. Чуть дальше, в метрах двадцати, виднелись два силуэта. Один был прямоугольным, метра два в высоту, и напоминал дверь. Второй же принадлежал стоявшей рядом девушке.
Вся эта сцена была Агни смутно знакома. Как будто она уже находилась здесь, только забыла.
Не видя иного варианта, ведьма встала и побрела к незнакомке. Та ждала её со странным, немного торжествующим выражением на лице. Одета она была непримечательно ― в какую-то бесцветную робу. Никаких украшений, никакой косметики, даже обуви, и той не было. Одной рукой незнакомка набивала на бедре какой-то ритм, но когда Агни приблизилась ― перестала, вместо этого скрестив руки на груди.
― И вот ты снова здесь, ― голосом, далёким от безразличия, резюмировала девушка. ― Помнишь меня?
― Карен, ― само собой вырвалось у Агнессы.
― Неплохо, ― оценила та. — Ты знаешь, кто я?
Учитывая все предшествующие обстоятельства, ответ тут мог быть только один.
— Смерть.
— Нет, — к удивлению Агнессы, покачала головой Карен.
И всё же, интуитивно ведьма почувствовала, что та немного лукавит.
— Тогда кто же?
Вполне ожидаемо, отвечать Карен не стала, резко сменив тему:
— Твой час настал. Ты готова?
— Не знаю, — пожала плечами ведьма. — А должна?
— Меня это не…
Неожиданно налетел сильный ветер, пригнавший откуда-то грозовые облака. Дверь с грохотом захлопнулась и исчезла.
― Нет! ― недовольно рявкнула Карен. ― Только не снова!
Неожиданно ведьму дёрнуло с огромной силой, словно её вновь уносил дракон. Заливные луга начали стремительно удаляться, становясь всё меньше и меньше.
― Мы ещё встретимся, Агнесса! ― крикнула вдогонку разгневанная девушка.
С тяжёлым, глубоким вздохом Агни очнулась. Она лежала на мостовой, вокруг шумел и отвратительно пах город. Над ней с обеспокоенным выражением на лице склонилась Рин. Заметив, что ведьма пришла в себя, дворфийка с выдохом сказала:
― Ну ты даёшь! Если бы не Везави ― в лепёшку расшиблась бы.
Ликон трясущими от волнения руками, помог Агнессе подняться. Вокруг собралась куча зевак, которые не знали, куда смотреть ― то ли на ведьму, упавшую с колокольни, то ли на странную компанию, то ли…
В сторону огромного тела, накрытого его собственным плащом, Агни посмотрела случайно. Ей стало сразу стало очень-очень дурно. Не слушая что-то талдычащую Рин и спорящих Стива и Форли, которые обсуждали книгу, ведьма направилась к Везави.
Он, не двигаясь, лежал в паре метрах от неё, окружённый какой-то неестественной пустотой ― к нему попросту боялись подойти. Его пыльный, потрёпанный временем и погодой плащ в нескольких местах пропитался кровью. Агни осторожно его убрала, наивно рассчитывая, что ещё сможет чем-то помочь. Нет, от таких повреждений никакого лечения быть не могло.
― В следующий раз ловить не стану, ― неожиданно произнёс, казалось бы, мёртвый Везави, заставляя ведьму испуганно отшатнуться.
Рыча от боли и хрустя встававшими на место костями, он сначала сел, а затем, не взирая на перебитые ноги, ещё и встал. Хромая, убийца подошёл к застывшим в изумлении братьям Гофт и прорычал:
― Я ухожу. Приведите город в порядок!
― А вы, простите, куда? ― рефлекторно поинтересовался Стив.
― Ты бы куда отправился после такого падения?
― На кладбище…
― А я в трактир ― там веселее.
Похромав ещё пару шагов, убийца с силой ударил ногой по мостовой. Послышался хруст и треск костей, и Везави куда более уверенным шагом, грубо расталкивая тех, кто, зазевавшись, остался у него на пути, побрёл по своим совсем не мёртвым делам.
Комментарий к Марка, великая и сказочная Дисклеймер: все изображения ниже принадлежат их авторам и в данной работе носят исключительно иллюстративный характер. Если вас не устраивает использование ваших работ, свяжитесь со мной – ссылки на них будут удалены по первому требованию.
На улицах Марки – https://drive.google.com/file/d/1RJl-xNXBylDfxVXlUcxTOsdTKacleNzt/view?usp=sharing
Ночь в Марке – https://drive.google.com/file/d/1fst4Mhjrxc-PhTLJVM9Gq_uFKteVomKh/view?usp=sharing
Изельда, давным-давно – https://drive.google.com/file/d/16Dti_OHaogvarE0LIUiDlqOcghDUvrA1/view?usp=sharing
Карен – https://drive.google.com/file/d/1b6lur4T2lfvTXOzz7sKSMhXF7t9RiHCh/view?usp=sharing
Дверь в вечность – https://drive.google.com/file/d/1ibIdpGDCy6Nnugox4dkZeXIFaS1335_6/view?usp=sharing
====== Сновидица ======
Комментарий к Сновидица Поддержать меня на бусти – https://boosty.to/letroz
В Марке Агнесса не задержалась, покинув её уже на следующий день после прибытия. Так получилось по многим причинам.
Первая: ведьме не очень нравился город. Он был для неё чужим, а она для него и подавно. Все эти лабиринты тесных улочек, обилие живущих буквально друг у друга на головах людей, всё это её раздражало и нервировало.
Вторая: Агни здесь были не очень рады. Горожанам не составило труда сложить одно с другим и понять, кто же виновник недавнего нашествия сказочных персонажей, которые учинили в городе страшный разгром. А так как компания Стива и Форли расширилась, в том числе за счёт ведьмы, часть недовольства перешла и на неё. И хотя братья, так или иначе, устранили весь нанесённый ущерб, как говорится: осадочек остался.
Третья: начиная с вечера того же дня, у Агни безостановочно звонил в голове тревожный колокольчик интуиции и требовал поскорее вернуться. Какая-то беда случилась дома. Это чувство, вкупе с тем, что ведьме на самом деле очень не хотелось возвращаться, ведь это принесёт ещё больше бед, приводили её в крайне нервное, близкое к истерическому состояние.
Что именно это значило для окружающих уже в полной мере вкусил Форли, который, негодяй такой, посмел ненароком увидеть, как ведьма расчёсывается. Затем пострадал Ликон, посмевший несмешно пошутить, а так же Хродгейр, которая просто была слишком легкомысленной и медленно, то есть не мгновенно, собиралась.
— Тебе нужно выжимку из корня валерианы попить, подруга, — посоветовала фея, демонстративно пересаживаясь на плечо к Ликону.
Вот так, в спешке и практически ни с кем не попрощавшись они покинули Марку, направившись по тракту на юг. Путь предстоял не то чтобы дальний, по сравнению с недавним путешествием — пустяк. Но Агни зачем-то решила его усложнить и пойти пешком, тогда как можно было дождаться попутнуюпочтовую карету, чьё расписание они выяснили ещё накануне.
Не смутили ведьму ни весьма скверная погода, состоящая из моросящего то ли снега, то ли дождя, и промозглого ветра, налетавшего порывами, ни даже то, что идти предстояло часов шесть как минимум, по дороге, которая местами напоминала качественный такой каток со всеми вытекающими и скользящими. В этих краях зима всё ещё сохраняла позиции, борясь за каждый клочок земли насмерть.
Нашлась, правда, в этом и положительная сторона: длительная ходьба и пара качественных падений на самую бережимую точку тела выбили из ведьмы всю лишнюю дурь и даже заставили извиниться перед Хродгейр. Но не перед Ликоном — шутка действительно была так себе.
Он не обиделся, хотя и имел на это полное право. Вместо этого юноша, предварительно отправив фею полетать по округе, заметил:
— Необязательно держать всё в себе, а затем срываться на других.
— Я же ясно сказала, что у меня такое чувство, что дома беда! — не без истеричных ноток ответила Агнесса.
— Да, мы все это услышали, поверь, — усмехнулся Ликон. — Но дело ведь не только в этом?
— Не понимаю, о чём ты.
— Я не слепой, Агни. Вижу же, как ты мучаешься. Как замираешь иногда, словно о чём-то вспомнив, как вздрагиваешь, при этом сразу пытаешься уйти.
Ведьма недовольно поёжилась. Она столько прожила в мире совершенно невнимательных людей и так привыкла замечать каждую мелочь, что абсолютно забыла, что это не какой-то уникальный дар, доступный лишь ей одной.
— Просто позволь тебе помочь, — продолжил Ликон, глядя ей в глаза.
— Нет, — покачала головой Агнесса. — Прости, но нет.
— Почему? — искренне удивился, и даже оказался обижен таким ответом юноша.
— Потому что это не игра и не какая-то мелочь. На кону жизнь очень дорого мне человека, — ведьма попыталась улыбнуться. — Я сама не знаю, что с этим делать, и впутывать в это ещё больше людей может быть опасно.
— Ты про бабушку Изельду, что ли? — вытаращился на неё Ликон.
Ответить Агни помешала вернувшая Хродгейр, которая ехидно сообщила:
— Я думала, твоя деревушка будет не столь невзрачной.
Троица как раз находилась на холме, с которого хорошо была видна вся округа, в том числе и Любятово. Вид родных мест ущипнул сердце ведьмы, на секунду заставив подумать, что она наконец дома. Длилось это миг — не больше, затем вернулась, с новой силой, тревога. Что-то было не так.
— Ох, зайду сразу к тётке Мириам — она вечно топит так, словно у неё не дом, а баня, — растирая замерзшие пальцы, мечтательно заявил Ликон. — Заодно и перекушу у неё. Не помню, она в том году огурцы закатывала?
Агни неожиданно для себя прислушалась к нему. Нет, особенности чужого погребка ей были абсолютно не интересны. Её ухо зацепилось за что-то другое. Ещё раз взглянув на родную деревню, ведьма поняла в чём дело.
— А где дым? — спросила она у своих друзей.
В такую погоду деревенские должны были сидеть по домам и греться возле печей, готовить еду, словом, так или иначе, что-то жечь. Однако сейчас небо над Любятовым оказалось абсолютно чистым, без единой струйки дыма — даже летом это было бы по меньше мере странно.
Вот теперь тревогу ощутили уже все. И понеслись со всех ног, выяснять, что случилось. Фея, которой не мешал перемещаться лёд, вернулась первой, крайне озадаченная:
— Там что-то не так, — сообщила она.
— Подробнее, — потребовала Агнесса.
— Все как будто… спят. Только не хорошо.
Удивившись такой формулировке, ведьма прибавила ходу.
— Стой, — окликнул её Ликон. — Если ты хочешь посмотреть, что происходит, то проще зайти сначала к Джеку.
Он был прав. Джек Монстролов, хоть и являлся неотъемлемой частью Любятова, но жил несколько обособленно. Благодаря этому, если вовремя свернуть с тракта, до него можно было добраться быстрее, чем до остальных. Туда и направились.
Фургончик Джека и в прошлые годы представлял собой весьма плачевное зрелище, а уж в этом явно переживал худшие свои времена. И без того перекошенную, подгнившую, латанную-перелатанную конструкцию прогнуло снегом, который до сих пор лежал на крыше, а колёса и вовсе исчезли, видимо окончательно сгнив, уступив место кирпичам.
Агни бы нисколько не удивилась, если бы Джек отсутствовал — жить в этой развалине наверняка было удовольствием ниже среднего. Однако он оказался на месте. Пробираясь сквозь завалы хлама, который деревенский чудак выдавал за свои охотничьи трофеи, они нашли его лежащим в постели. Джек метался словно в бреду и никак не реагировал на появление гостей.
Внешне это можно было принять за лихорадку, но ведьма очень быстро отмела эту версию.
— Температуры нет, напротив — ему холодно, — потрогав лоб Монстролова, констатировала она. — Ликон, подержи его!
С помощью юноши ей удалось осторожно приоткрыть один глаз Джека. Зрачок был сужен и судорожно метался из стороны в сторону, словно его владелец видел кошмар.
— Ты знаешь, что с ним? — спросила у феи ведьма, чёй запас вариантов стремительно сокращался.
— Какая-то магия, — пространно ответила фея.
— Проклятие?
— Нет, что-то иное. Совсем.
— Нужно осмотреть остальную деревню! — вставая, решительно сказала Агни. — Ликон, ты возьмёшь на себя дома от Ерепонта и вниз по улице до хаты Нани, а я осмотрю западную часть, вплоть до… моего дома. Смотри не только на наших, но и чтоб ни у кого свечи не горели — только пожара нам сейчас не хватало.
— Понял, — кивнул юноша без лишних уточнений и побежал выполнять указание.
— А мне что делать? — поинтересовалась Хродгейр.
Решив, что проку от неё в осмотре домов будет немного, Агни ответила:
— Облети округу — может увидишь что-то странное.
— Я первый раз у вас. Для меня тут всё странное.
— Ну вот ищи то, что будет совсем выбиваться из окружающей картины!
Всё произошло ночью — это стало понятно для Агнессы уже после первого осмотренного дома. Дело было даже не в том, что семья, жившая там, так и осталась в кроватях, а в том, что дом оказался закрыт изнутри. Ворья в Любятово не было, жилища здесь если и закрывались, то только на ночь — мало ли что. К счастью, обычно закрывали только дверь ведущую на улицу, а вот ту, что вела во двор и туалет, боялись. Природа есть природа.
Тем не менее, несколько полностью закрытых изнутри домов Агни всё же встретила. Ломать окна она не стала, ограничившись тем, что убедилась, что внутри ничего не горит.
Картина везде была примерно одна и та же: неизвестная беда нашла людей ночью, во сне, и явно не желала их из него выпускать. Большая часть спала тихо, нормальным сном, но были и те, кто как Джек беспокойно метался, словно в кошмаре.
Уснул даже вампир Старопонь, который за время отсутствия Агни успел переоборудовать своё жилище согласно своему новому статусу. Спал он теперь, например, в самом настоящем гробу.
С дрожащим от волнения сердцем Агнесса вошла в свой дом. Уж здесь так точно ничего не изменилось. Всё те же висящие везде гроздьями травы, скляночки и прочие запасы полезных в ведьмовстве вещей. Исчезли только её книги — очевидно бабушке они только мешали.
Сама старая ведьма нашлась у себя в комнате, которая была непривычно холодной и открытой. Как правило, здесь было жарко, словно в жерле вулкана. Изельда любила, чтобы у неё было тепло, душно и отсутствовали посторонние.
Глядя на это помещение, посторонний человек мог подумать, что здесь живут гости, хотя Изельда занимала его столько, сколько Агни себя помнила. Никакого убранства, никаких личных вещей, кроме одежды и стоящей в углу крюки, которой старая ведьма пользовалась тогда, когда хотела подчеркнуть свой возраст — то есть никогда. Даже из мебели и той был только шкаф с кроватью. На последней бабушка и лежала, как и прочие, будто бы спала.
— Вот я и дома, — зачем-то сказала Агни и хотела было выйти, но тут заметила, что в руках у Изельды что-то есть.
Как оказалось — записка. Такая родная и милая, она, написанная кривым почерком абсолютно слепого человека, сообщала: «Не трат время на балтовну с пустатой, пасматри на стол!».
В доме было три стола: кухонный, столовый и Агнессин личный, стоявший у неё в комнате. Первые два оказались пустыми, если не считать записок: «Ни этат» и «Ни этат тоже». Старая ведьма определённо за зиму заскучала от одиночества.
А вот стол в комнате Агни пустым не был. Помимо очередной ехидной записочки: «Наканец-та», тут лежала старая книга и карта окрестностей, на которой кружком обвели местечко «Хава», что располагалось немного южнее Любятова, километрах в двадцати.
Взяв в руки книгу, Агнесса обнаружила там ещё одну записку: «Эта не для тибя, а для Ликона!!!».
— Нельзя это было всё написать в одном месте сразу? — раздражённо спросила ведьма у пустоты.
Ответ был написан на пыли, толстым слоем покрывавшей пол: «Типерь всё. Памой палы».
Решив, что сделает это после того, как разберётся, что происходит, Агни, прихватив книгу, пошла на выход, рассчитывая встретить Ликона. Так оно и произошло — юноша, где-то по пути встретивший Хродгейр, как раз собирался постучать.
— Открыто, — мгновенно отреагировала Агнесса.
По волнению Ликона легко можно было понять, что видел он примерно то же, что и она, а значит вся деревня пребывала в плену странного сна. Хродгейр тоже счастливых вестей не принесла:
— Ничего странного я не увидела. Кроме кучи спящих людей.
— А животные? — уточнила на всякий случай Агни.
— С ними всё в порядке, по крайней мере с теми, кого я нашла.
— Ну и что нам делать? — с надеждой смотря на Агнессу, спросил Ликон.
— Тебе читать вот это, — вручая ему книгу, ответила ведьма. — Бабушка так сказала.
— А она сама?
— Спит, как и все.
— Эм, как она тогда тебе сказала? — удивился Ликон.
Вместо ответа Агни продемонстрировала ему несколько записок.
— Значит, она заранее знала, что это произойдёт, — заметила фея, разглядывая одну из них. — Почему тогда не помешала?
— Может, не успевала? — предположила Агнесса, раздумывая над ещё одним вариантом.
Старая ведьма вполне могла ничего не делать, так как знала о её скором возвращении, а значит не считала происходящее чем-то опасным. Однако вряд ли оно было так. Сами-то люди были, конечно, в порядке. Пока: пить и есть нужно даже спящим, не говоря уже о том, что на улице совсем не лето и спать на морозе — плохая идея.
Ликон тем временем закончил изучать книгу.
— Ха! Я это читал. Очень давно, но суть помню. Это… эм, сказка о Сновидице.
— О ком? — не поняла Хродгейр.
— Это не та дама, которая умела проникать в чужие сны и фактически там же жила? — что-то такое смутно припоминая, уточнила Агни.
— Ага, — кивнул Ликон. — Но это же просто сказка, нет?
— Каждая сказка — это позабытый миф. Каждый миф — утерянная легенда… — нравоучительно пояснила фея.
— А легенда — очень далёкая история, — закончила за неё ведьма. — Кажется, я даже знаю, где её искать.
Она показала остальным найденную карту. Ликон скептично заметил:
— Я был там несколько раз в прошлом году — за мукой ходил. Это мельница и пара домов вокруг. Там живут две семьи. Самые обычные люди. Никаких Сновидиц.
— Значит не увидел, — ответила ему Агни, которая не питала иллюзий насчёт того, насколько он внимательный.
— Или, — вмешалась Хродгейр, — ему не дали увидеть.
На неё уставилось две пары глаз, требующих пояснений.
— Ой, не надо притворяться. Я вас, людишек, знаю: вам только дай скелет в шкафу спрятать, вы туда целое кладбище переселите. Вряд ли эта «Сновидица» или как там её — обычный человек. А если не обычный, — она щёлкнула пальцами и ухмыльнулась, — добро пожалось в шкаф.
Доля истины в этом была, и не одна. Агнессе вдруг вспомнилось, как несколько лет назад от неё с бабушкой прятали новорождённого ребёнка, который не закричал после родов, что было плохой приметой. Закончилось всё плачевно для всех, кроме Старопоня, которому доплатили за нестандартный заказ.
— Значит отправляемся немедленно, — вздрогнув от неприятных воспоминаний, решительно сказала Агни.
Решили лететь на метле. Так было и быстрее и, как это ни странно, — комфортнее. Чем идти по холоду несколько часов, да ещё и по колено в снегу, можно было долететь за полчаса, хоть и в крайне неприятных условиях.
Где-то к концу полёта Агни, впервые за целый месяц, ощутила знакомое присутствие — Ветер, он же Етевр, он же элементаль воздуха, был здесь. Тут, посреди родной ему стихии, ведьма даже могла видеть его очертания. Похожий на неопределённой формы марево, он, словно на коне, скакал по облакам, периодически останавливаясь и позволяя себя нагнать.
— Ты тоже его чувствуешь, да? — спросила у Агнессы Хрогдейр.
Как фея умудрилась своим тоненьким голоском перекричать ветер и вообще спокойно сидеть у неё на плече, ведьма не знала, но повторить это даже не пыталась, просто кивнув в ответ.
— Он здесь не один. Там, внизу, тоже кто-то есть, иного рода.
«Огонь», — догадалась Агни.
Из всей стихийной четверки она не встречала только его. Кроме того, Земля и Вода ясно показали свою неспособность свободно перемещаться и явно никак не могли здесь оказаться. Интуиция подсказывала ведьме, что ничего хорошего от этой встречи ждать не следовало. Все предыдущие заканчивались плохо, и вряд ли эта может, даже теоретически, стать исключением.
— Вон она! — перекрикивая ветер, сообщил Ликон из-за спины. — Мельница Хава!
Отправив метлу на снижение, Агнесса принялась выискивать сугроб побольше. Приземления ей никогда не удавались, и чем ломать и калечить ноги, проще было снизиться, сбросить кругами скорость и плюхнуться на что-то мягкое.
Ликон к этому был готов, а вот Хродгейр, которую, разумеется, никто не стал предупреждать, отправилась в объятия снега вместе с остальными.
— Рождённый ползать — летать не должен! — гневно заявила фея, выбираясь из-под снега. — Это что сейчас такое было?
— Мягкая посадка, — ответила ведьма, приводя себя в порядок и помогая подняться Ликону.
— Мягкая?! Посадка?! — кажется, Хродгейр сильно задело такое неуважение к полётам. — Напомни мне с тобой позаниматься полётами.
Как создание, летающее с помощью крыльев, может научить летать на метле, Агни не знала, но спорить не стала. Думать сейчас следовало о другом. Ветер спустился вместе с ними, и хоть никак себя не проявлял, игрался со снегом неподалёку. Кроме того, поблизости было и ещё что-то, надо понимать — Огонь или как он там себя называл.
— Мы идём? — видя замешательство ведьмы, спросил Ликон.
— Да, просто…
Опасность появилась внезапно, не предупреждая о себе заранее в письменном виде не менее чем за две недели. Дикого мага от обезглавливания спасло лишь то, что Агни, заранее почувствовав угрозу, бросилась на него и сбила с ног.
Атаковало их странное, немного непропорциональное создание. Внешне оно напоминало оживший, очень странный, переливающийся на солнце доспех, вооружённый здоровенным двуручным мечом. Тонкие длинные руки, такие же ноги, весьма небольшое туловище, длинная, очень худая шея, на которой сидел внушительных размеров шлем, украшенный крылышками. Из-под его забрала шёл пар. Но больше всего внимание Агнессы привлёк вырез на кирасе в форме сердца, позволявший увидеть «внутренности» доспеха. Там, переливаясь всеми цветами радуги, билось сердце, сотканное из огня.
— Познакомься со второй моей сестричкой — Пламя, — наконец проявил себя Ветер. — Она у нас в семье горячая особа. Хе-хе.
— Что вы здесь оба делаете? — спросила Агни, не обращая внимания на Ликона, который так и лежал под ней и абсолютно не понимал, что происходит.
— Видишь ли, не все из нас готовы месяцами ждать, пока ты окольными путями доберёшься до Неё, — ответил элементаль. — Кое-кто всем сердцем желает ускорить неизбежные события.
Пламя тем временем замерла в ожидании. Правда, как несложно было заметить, здоровенный меч у неё в руках был наготове.
— Как ты предлагаешь мне донести твоё пророчество, если моя бабушка будет спать до смерти? — гневно воскликнула ведьма. — А на пути к единственному решению этой проблемы стоит эта образина!
Доспех недовольно дёрнулся, но тут налетел сильнейший ветер, и его отбросило на несколько метров назад.
— Поаккуратнее со словами. Я, кажется, уже говорил, что не все такие терпеливые, чтобы терпеть ещё и твой скверный характер, — посоветовал Ветер.
Несмотря на то что сказано это было с явным недовольством, Агни уловила в его словах признак слабости. Он не был готов пожертвовать ею и своим планом соответственно тоже.
— Я буду говорить как хочу! — поднимаясь на ноги, крикнула Агнесса. — Убирайтесь прочь из этих земель! Оба! Живо! СЕЙЧАС ЖЕ!!!
Возможно, разговаривать в этой ситуации и следовало иначе, но именно это сработало. Ветер и Пламя отступили.
— Мы уйдём, но наша с тобой сделка остаётся в силе, — нашептал Етевр, перед тем как исчезнуть.
— Когда я обрету свободу, то сожгу тебя и весь этот край животных до тла! — сообщила Пламя, проходя мимо.
Голос её был странным. Вроде и женский, но как будто разговаривали через сжатые зубы на вдохе. Агни в ответ вызывающе дёрнула плечами и неосторожно рукой коснулась доспеха. Он был обжигающе холодным. Теперь было понятно, почему он так переливался под лучами солнца — это был не металл, а лёд.
— Эм, знаешь, у меня столько вопросов… — провожая её взглядом, признался Ликон.
— У меня нет на них ответов, — холодно сказала Агни. — К тому же, сначала надо спасти деревню.
На мельнице троицу встретила та же картина, что и в Любятово: множество спящих людей, которых не получалось разбудить. Пришлось всё обыскивать. К счастью, как и говорил Ликон, Хава состояла из ненаселенной, по понятным причинам, мельницы и нескольких домов неподалёку, поэтому искать долго не пришлось.
В стоявшем чуть поодаль доме, во дворе которого рос здоровенный, очень старый дуб, были следы разгрома. Дверь в одну из комнат оказалась выломана. Это помещение очень напоминало комнату Изельды — такой же минимализм в убранстве, только ещё сильнее. Тёмное и пустое, оно наводило тоску и грусть. Агнесса не представляла, как можно в таком жить.
Единственный предмет обстановки — кровать, занимала лежащая на спине девушка, бледная как мел и худее даже Агни, с очень длинными, кудрявыми рыжими волосами. Она была как будто в бреду: что-то невнятно шептала и постоянно слегка дёргалась.
— Сновидица, — констатировала очевидное Хродгейр. — Что это у неё в боку?
Агнесса, до того обратившая внимание только на лицо девушки, опустила взгляд и ахнула. В боку у Сновидицы торчал небольшой, изящный ледяной кинжал. Тот, кто его воткнул, метил прямиком в печень с таким расчётом, чтобы жертва долго и неотвратимо умирала в мучениях.
— Надо его достать! — решительно сказал Ликон, явно намереваясь сразу перейти от слов к делу.
— Стой! — оттолкнула его Агни. — Ты хоть понимаешь, что делаешь?
— Если она умрёт, то вместе с ней умрут и те, кто сейчас не могут проснуться! — заявил юноша. — Мы должны…
— Если ты достанешь этот кинжал, то она истечёт кровью в считанные минуты!
— Эм, но ты же сможешь это остановить?
— Как? С помощью трав?! — воскликнула Агнесса. — Я не хирург, и мы вряд ли его где-то здесь найдём.
Её разум отчаянно метался в поисках решения и никак не мог его найти. Всё, что она могла сделать, — продлить агонию. На час, на два, может быть, на три, если повезёт. Но затем неизбежный рок всё равно возьмёт своё, прихватив заодно и всю округу.
Тем временем Ликон неожиданно резко подхватился и выбежал из комнаты в соседнее помещение, туда, где было больше света, и принялся листать книгу о сновидицах. Спустя некоторое время оттуда раздался его полный волнения крик:
— Мы можем их спасти!
Взбудораженный донельзя юноша вернулся, размахивая руками и пытаясь что-то показать в книге, которую едва было видно из-за темноты.
— «Отправился Войтон в царство кошмаров и вывел оттуда пленников злой колдуньи», — процитировал он.
— Это, конечно, хорошо, — с некоторым облегчением согласилась ведьма. — Но как это повторить? Без Войтона.
— Ну, тут ничего про это нет, — пожал плечами Ликон. — Он просто всех спас. А злую колдунью… эм, хм, ожидаемо: сжёг.
— Добрые у вас, людей, сказочки, — ехидно хмыкнула Хродгейр.
— Наверное, мне надо уснуть… — не обращая на неё внимания, принялась рассуждать Агни.
— Ты просто окажешься в таком же плену, как и остальные, — не согласился с ней Ликон.
— Вы что-нибудь слышали про осознанные сновидения? — задумчиво поинтересовалась фея.
— Это когда сны контролируешь? — переглянувшись с ведьмой, уточнил юноша.
— Ага.
— Ты мне рассказывал, — сомневаясь, вспомнила Агни. — Но я и обычные сны вижу редко, куда уж там осознанные…
Повисла тишина. Все напряжённо думали, что им делать. Первой идея посетила Хродгейр, которая, подхватившись, спросила у остальных:
— Вы помните, из чего Везави готовил ту свою жижу?
— Ты про его кофе? — уточнила Агнесса. — Кофейные зёрна, корень лимандиса…
— Отлично! — щёлкнула пальцами фея. — Мы сможем его тут сварить?
— Да, но зачем? — не поняла ведьма. — Ты же не хочешь, чтобы я после него уснула?
— О боги! Такая здоровая и такая пустая, — подлетев и постучав по её голове, констатировала Хродгейр. — Ты уснёшь, а мы в тебя его вольём!
— Ты же не сможешь проснуться! — догадался, о чём это она, Ликон. — А напиток подействует.
Агни задумчиво почесала затылок и принялась потрошить НВСЖ. Рецепт она помнила, но, разумеется, большая часть его составляющих к лекарствам не относилась и, соответственно, места в сумке не заслуживала.
— Так, лимандис у меня есть, но только листы, — начала она перечислять. — Эльфийский цветок, хм… только лепестки. Огонь-трава…
— Обойдёмся без неё, — отмахнулась Хродгейр, тоже активно потрошившая сумку. — У тебя что, тут не кофейных зёрен?
— Зачем мне в лекарственных травах кофе? — язвительно ответила Агнесса.
— Кофе делает всех добрыми, энергичными и счастливыми, — нравоучительно заметила фея и вспомнила про существование Ликона. — Эй, истукан, побегай по округе, может где завалялась пара зерён.
Отыскал он куда больше — в мельнице лежал целый килограммовый мешок. Судя по паре таких же, но пустых, это не было какой-то случайностью.
— Во, нашёл! — гордый собой, ворвался в дом Сновидицы юноша.
— Ц-ц-ц, — шикнула на него фея. — Я отправила её ложиться спать, мы пока должны приготовить напиток.
— Понял, — шёпотом ответил Ликон. — Эм, что от меня требуется?
В общем и целом требовалось от него всего-то сделать всю работу. Хродгейр же скромно взяла на себя общее руководство и так же роль главного цензора. Приготовить нечто хотя бы отдалённо похожее на напиток Везави удалось лишь с третьей попытки, да и то фея осталось не слишком довольна результатом.
— Отвратительно, но сойдёт, — заявила она.
— Ну что, думаешь, Агни уже уснула? — беря кружку в руки, спросил Ликон.
Перед ответом фея осторожно заглянула в комнату, где на чужом диване кое-как пристроилась ведьма.
— Да, но напиток ещё не готов, — заявила Хродгейр, снимая с пояса крохотный мешочек.
Она аккуратно извлекла из него одну, переливающуюся на свете крупинку и бросила её в кружку.
— Что это такое? — размешивая, поинтересовался Ликон.
— Кристаллизированый сок дерева фей. Убойная вещь, если ты понимаешь, о чём я.
Юноша не понимал, но верил на слово. Зачем-то стараясь не шуметь, он осторожно подошёл к Агни. Та спала с выражением сосредоточенности и решимости на лице, словно ожидая, что её поднимут по тревоге спасать вселенную. Этому Ликон нисколько не удивился. Ему уже довелось видеть спящую ведьму — в замке графа Таннета. Хотя сном-то состояние назвать конечно было сложно, впрочем как и сейчас.
Подойдя ближе, Ликон замер в нерешительности. За несанкционированное прикосновение к себе, даже самое нейтральное — руки коснуться там или волосы поправить, Агни готова была порвать на мелкие клочки. Юноша, хоть и не с первого раза, усвоил это очень давно и старался лишний раз не рисковать здоровьем.
— Чего застыл? Кого ждём? — вывела его из состояния задумчивости Хродгейр. — Лей давай. Она, бедняжка, ради тебя сразу полусидя решила спать.
Ликон слишком хорошо знал Агнессу, чтобы не сомневаться в том, что это совсем не так. Скорее уж ведьма так устроилась лишь затем, чтобы её никто, без её ведома, не стал двигать.
Присев на диван, как можно аккуратнее, он приоткрыл ей рот и стал небольшими порциями давать напиток. Как это ни удивительно, кормёжке людей в бессознательном состоянии Ликон научился тоже у Агни. Ведьма вряд ли это осознавала, но за годы знакомства она научила его огромному количеству подобных премудростей. Хотя попроси он её в открытую, только бы фыркнула и нашла бы причину этого не делать.
Закончив поить, юноша хотел встать, но неожиданно ладонь ведьмы мягко схватила его, словно удерживая. Ликон вопросительно посмотрел на скучающую рядом Хродгейр.
— Сиди уж, — пожала плечами фея, и едко добавила, — насильник.
— Но я же…
— Всё равно насильник.
— Но…
— Прибор есть — насильник.
Спорить с ней юноша не стал. Это было бессмысленно. Порой Хродгейр мыслила совсем уж не по-человечески, и любой длинный разговор неизбежно скатывался в отгадывание загадок.
— Переживаешь, волнуешься за неё? — спустя пару минут напряжённой тишины спросила фея.
— Нет, — прикинув в уме, не издёвка ли это, ответил Ликон. — Она справится.
— Ох, сколько веры! — вот это уже сильнее было похоже на ехидство.
— Ну-у, Агни никогда не давала мне повода усомниться в себе, — решительно возразил юноша.
— Просто странно это слышать от человека, которого она утром смешала с грязью, прилюдно.
— Её что-то тревожит, что-то такое, с чем она сама не может справиться. Но помощи, как бы плохо всё ни было, не попросит.
Повисла тишина. Некоторое время ничего не происходило — Агни, под воздействием напитка стала спать куда беспокойнее, нежели раньше. Ликон продолжал держать её за руку, всем сердцем надеясь, что это хоть чем-то помогает. Хродгейр же безучастно летала вокруг, изучая обстановку дома, где они находились.
— Она заключила сделку с повелителем стихий. Ветром полагаю, — нарушила тишину фея.
— Что? — не понял юноша. — Эм, в смысле — я не понимаю, что это значит.
— Есть силы, с которыми нельзя заключать никаких сделок, договоров или просто говорить «да» без лишней уверенности в контексте происходящего. Даже если иного выбора нет, даже если на кону твоя жизнь — цена будет слишком высока.
— Но когда и зачем?
— Думаю, чтобы спасти идиота-графа и мою тупую сестричку.
— Ты про Рею?
— Да, — кивнула фея и с презрением добавила, — надеюсь, оно того стоило.
— Стоило, — уверенно ответил Ликон.
— Ты хоть понимаешь, с чем она связалась? — возразила Хродгейр. — Знаешь, кто такие эти повелители стихий?
— Ну, элементали какие-то, — вспоминая изученную литературу на эту тему и то, что он сегодня видел, ответил юноша.
— Если бы всё так просто. Это первоэлементали. Невероятно могущественные и безумные. Они существовали в этих землях задолго до того, как здесь поселились первые люди.
— Они не выглядели какими-то… хм, очень могущественными.
— Потому что пока… — фея запнулась, — в общем, их сила ограничена. Но если они вырвутся на свободу, а вряд ли им нужно от твоей подруги что-то другое, — всему придёт конец.
— Ты не преувеличиваешь? — усомнился Ликон.
Перед ответом Хродгейр навернула по помещению несколько кругов.
— Ты, по-моему, видел Воду, — наконец сказала она. — Как тебе?
— Э-э-э, я практически ничего не помню, — поёжился от воспоминаний юноша. — Меня звали в какой-то лес, ну, а потом было вообще очень странно.
— Ну, суть ты уловил, — грустно ухмыльнулась фея. — Представь себе целые деревни, даже города, очарованные и бредущие на смерть в морскую пучину! Повелители стихий — это жестокие дети, а мы, все живые существа в принципе — для них одноразовые игрушки.
— Агни и бабушка Изельда со всем справятся, — остался при своём мнении Ликон.
— Надеюсь, что ты прав, — искренне призналась Хродгейр. — Смотри, кажется, она просыпается!
В это время снаружи послышались шаги, а из другой комнаты раздался стон боли…
Агни устроилась на диване предельно неудобно для себя. Он сам по себе был далёк от идеала, так вдобавок ведьма ещё и решила сразу приподняться, чтобы её можно было напоить. Оставалось лишь надеяться, что Ликон умудрится не убить её всего одной кружкой жидкости.
В сон ведьма провалилась неожиданно быстро и легко. Сказывалась усталость и, наверное, близость Сновидицы. Во всяком случае, закрыв глаза и расслабившись, Агнесса сразу же начала как будто куда-то проваливаться. Сначала это было лишь мимолётным ощущением, но не успела она осознать это, как поняла, что и вправду куда-то падает.
Исчез дом, неудобный диван, даже сама Агни: она превратилась лишь в смутное осознание себя самой. Попробуй ведьма найти свои руки, ноги или другую часть тела — у неё бы ничего не вышло. Лишь понимание того, что она всё же существует, удержало Агнессу от полного растворения в безликом ничто. Оно же и помогло ей выкарабкаться, придало привычную форму и внешний вид.
В ничто возникла, пускай и как будто небрежно нарисованная, излишне худая девушка лет двадцати. В старомодном, весьма потрёпанном платье и глубокими, не по возрасту умными голубыми глазами. Пепельные, словно седые, волосы, которые были коротко, совсем не по-девчачьи подстрижены. У неё появилось имя и история, а вместе с ними и страх.
За себя, за родных, за чужих. За прошедшее, будущее и даже никогда не случившееся. Он налетел на Агни, словно пронизывающий, холодный горный ветер. Жестокий и злой. Сонмом разных, смутно знакомых голосов, он кричал:
— Ты её убьёшь!
— Ты лишь её бледная тень! Игрушка в её руках!
— Ты ни на что не годишься!
— Тебя никто не любит! Ты везде чужая!
— Где же твой дом, колдунья? А нету его! Выгнали тебя оттуда!
— Сжечь её, и всего делов!
Агнесса пыталась на это как-то возражать, но её голос тонул в порывах ветра, оставаясь беззвучным. Ей не хватало сил, причём не только на это, но даже на то, чтобы удерживать форму. Черты смазывались, особенности внешности пропадали одна за другой. А ветер всё дул и дул, кричал и кричал…
В тот момент, когда безымянная, безликая ведьма, практически растворилась в ничто, окружающее пространство пронзил яркий свет, как будто где-то вдалеке зажглось солнце. Своими тёплыми, почему-то мокрыми лучами, оно давало Агни надежду и силы. У неё снова появились не только имя, но и форма, куда более чёткая и аккуратная нежели раньше.
Но страх никуда не делся и не отступил, всё ещё пытаясь уничтожить ведьму, заставить потерять её форму, утратить себя. Солнце, как бы сильно ни грело, не могло защитить Агни от него.
Помощь пришла из другого источника. Что-то любящее и заботливое коснулось сути Агнессы. Без слов поддержало её, ободрило и могло рассеять мрачные мысли. Ветер затих и исчез, позволяя наконец ведьме осознать, где она находится.
Это был странный, тёмный и немного мрачный лес, больше похожий на своеобразный лабиринт. Его пронизывало множество тропинок, ведущих в самые разные стороны. Агни стояла в конце одной из таких троп, под красивой молодой березой. В отличие от остального леса, это дерево не было тёмным, а напротив, было освещено словно в солнечный полдень.
Осознав, что ей не очень нравится подобная древесная метафора, ведьма двинулась по тропинке. То и дело среди деревьев виднелись человеческие силуэты, но сойти с дороги Агни, как она ни старалась, не смогла. Видимо, даже у царства снов были свои законы и правила.
Тропинка всё петляла, делилась и извивалась, но так никуда и не привела. Всё тот же мрачный лес, силуэты в нём, а где-то одновременно далеко и близко, её берёза. Агнесса поняла, что делает что-то неправильно, и решила сменить тактику. Вместо бесцельной ходьбы она решила попробовать привлечь внимание одного из лесных обитателей.
Очень кстати ей попался на глаза силуэт невысокого роста, явно детский, который стоял чуть-чуть ближе, нежели остальные.
— Эй, тебе нужна помощь? — обратилась к нему Агни.
— Где моя мама? — ответили ей, шагнув навстречу.
Агнесса знала этот голос. Он принадлежал Кадму — мальчишке из Любятова. Его мать три или четыре года назад ушла зимой в лес за хворостом и провалилась в яму. Как не спешила ведьма, первой несчастную нашли волки.
— Твоя мама ушла и уже не вернётся, — честно призналась Агни.
— Но почему? Ведь я её так любил! — не понял Кадм, останавливаясь, может быть, в метре от тропинки.
Увы, даже такое небольшое расстояние Агнесса не могла преодолеть.
— Она тебя тоже. И очень бы хотела, чтобы ты сейчас подошёл ко мне.
— Ты отведёшь меня к ней? — подозревая подвох спросил мальчик.
— Нет, — покачала головой ведьма. — Но я отведу тебя домой. К отцу и дедушке.
— Они бывают злыми, — поёжился Кадм. — Запрещают мне веселиться!
— Все мы далеки от идеала, даже ты, — напомнила ему Агни.
Ей вдруг вспомнилось, как он прошлым летом пытался подсмотреть, как ведьма моется. Гоняла его тогда Агнесса по всей деревне.
Явно неуверенный в том, стоит ли, мальчик всё же сделал один шаг, затем второй, третий и наконец оказался на тропинке, сразу приобретя знакомую внешность.
— Агнесса! — радостно воскликнул он. — Ты вернулась?
— Да. Ты знаешь, куда тебе идти? — подозревая, что древесные метафоры касаются не только её, спросила ведьма.
Мальчик уверенно кивнул.
— Тогда иди, — прежде чем он ушёл, Агни добавила, — если увидишь в лесу кого-то знакомого, попробуй вывести его на тропинку, хорошо?
— Конечно! Ради тебя — что угодно!
Так, одно за другим, Агнесса принялась вытаскивать на тропки людей, потерявшихся в царстве снов. Кого-то она знала, и это было просто, с некоторыми ей помогли уже спасённые — Кадм, мало того что вывел на тропинку всех своих друзей, так ещё и отца с дедом.
По мере того, как всё больше людей освобождалось, лес вокруг становился менее тёмным и мрачным. Наполнялся голосами, светом и звуками.
Была среди заблудившихся и Изельда — её Агнесса узнала сразу же, ещё издали. Она стояла поодаль от остальных. Дальше неё была только растерянная девушка, находившаяся совсем уж далеко от тропинки. Очевидно — сама Сновидица.
— Бабушка, я дома! — обратилась к ней Агни.
— Я слишком много на неё взвалила. Она не справится, — отрешенно ответили ей и не ей одновременно, даже не пытаясь пойти на встречу.
— Справится!
Силуэт бабушки нерешительно шагнул в её сторону.
— Да? — неуверенно уточнила Изельда. — А если я ошиблась в своём выборе? Как тогда, давным-давно…
— Ты никогда не ошибаешься.
— Это не так, Агнесса.
Ведьма вздрогнула от этого — бабушка упомянула её имя, хотя ещё не вышла на тропинку, оставаясь от неё в паре шагов. Такого прежде не случалось. Вдруг, у него глаза зажглись золотым цветом. Они напоминали два миниатюрных солнца, приятных издали, но смертельно опасных вблизи.
— Я ошибалась множество раз, — заявила Изельда, — и всегда это имело чудовищные последствия.
Что на это можно было возразить Агни не знала, но всё же попыталась:
— Ты нужна нам… мне.
— Нет. Когда-то давно это может и было так, но всё изменилось. Вы сильны и самостоятельны. Мне же пора уйти.
Изельда сделала шаг назад, явно намереваясь вернуться в прежнюю позицию.
— Нет! — крикнула Агнесса. — Это будет ещё одной ошибкой, самой чудовищной из всех!
Бабушка замерла, и глаза её погасли, исчезнув.
— Я знаю, — сказала она спустя пару секунд. — Такова цена силы. Великие поступки — великие ошибки.
— Ты всё ещё нужна мне, — повторила Агни. — У меня столько вопросов…
К этому моменту лес практически опустел и затих — большая часть людей сумела выбраться из плена. Оставались лишь два последних силуэта.
— Полы помоешь? — неожиданно спросила Изельда.
— Конечно!
Силуэт старой ведьмы шагнул на тропинку, воплощаясь в своём привычном облике. Агнесса хотела было обнять бабушку, но та её предостерегла:
— Не время и не место. Дома поговорим, но прежде, — она указала на последний оставшийся силуэт. — Тебе к ней. Если она останется здесь, то всё повторится снова, следующей ночью или даже раньше. Вытащить её будет самым тяжёлым.
— Это вроде не должно быть сложно, — усомнилась Агни.
— Да? Подумай головушкой над тем, что для неё это фактически означает смерть. Пока она здесь — она жива, но там, в реальности, у неё кинжал в боку.
— Я справлюсь, — пытаясь приободрить саму себя, сказала Агнесса.
— Ты справишься, — согласилась Изельда и пошла по тропинке вдаль, туда где раскинулся огромный золотистый дуб.
Только когда бабушка ушла, Агни вдруг пришло в голову, что она даже имени Сновидицы не знает. Пришлось кричать так, надеясь привлечь к себе внимание.
— Эй, там! Посмотри на меня! Пожалуйста!
Пришлось повторять это раз за разом. Силуэт же просто стоял, мерно покачиваясь, словно на ветру. Иногда он делал несколько шагов, но абсолютно не целенаправленно. На кричащую ведьму Сновидица обратила внимание, только когда случайно к ней повернулась.
— Ты вернулась, Агнесса! — восторженно сказала она, мгновенно приобретая свои черты внешности.
Не хватало только кинжала, но его видимо девушка не осознавала. Агнесса уже сообразила, что тут в первую очередь всё зависит от того, насколько ты хорошо понимаешь, что происходит. Поэтому-то большинство и пребывало в состоянии неясных обрывков собственных мыслей.
— Эм, мы знакомы? — смутилась ведьма.
— И да, и нет, — с улыбкой во все зубы ответила Сновидица. — У меня нет друзей или знакомых в реальном мире. Но здесь, — она обвела рукой округу, — мы с вами всеми провели много времени. И с тобой тоже. Просто, к сожалению, никто из вас этого не помнит.
— Это… странно.
— Нисколько. Ведь тогда странно и то, что ты заботишься о людях. Помогаешь, лечишь, утешаешь. Я делаю то же самое — только в мире снов. В моём мире.
— Мне и кошмары, знаешь ли, снятся, — с некоторым укором заметила Агни.
— Конечно! — серьёзно кивнула Сновидица. — Это важно! Чтобы перебороть страх, тебе надо, прежде всего, встретиться с ним лицом к лицу.
С этим Агнесса спорить не стала, хотя бы потому, что была полностью согласна. Вместо этого она сменила тему разговора:
— Ты знаешь, что происходит?
— Что-то нехорошее, — поёжилась, как от сильного ветра, девушка. — Что-то плохое случилось там… в вашем мире.
— Ты умираешь, — в лоб, как есть, сказала Агни.
Подобные новости, увы, можно сообщать только так. Человеческая психика такая вещь, что попытайся ты как-то смягчить удар, как-то заранее утешить, и не успеешь даже заметить, как будут созданы целые нагромождения из ложных надежд.
Обратной стороной медали было то, что мало кто такие новости воспринимал спокойно. По правде говоря, таких не было вовсе. Сновидица исключением не стала.
— Нет! Нет!!! Это… это невозможно! Обо мне всегда заботились… но как? Почему?!
У неё на боку вдруг появилось кровавое пятно, медленно, но верно расширяющееся. Агнесса надеялась, что это не происходит и в реальности тоже.
— Тот кто это сделал, хотел причинить вред не только тебе, но и всем, в чьи сны ты приходишь.
— Он хотел их убить! — сама догадалась Сновидица. — Мерзавец! Подлец!!! Если бы у меня только было время… он бы пожалел об этом!
— Боюсь, времени у нас как раз нет. Если ты останешься здесь, то… — Агни запнулась, не зная, что именно она хочет сказать, так как плохопонимала, что происходит.
— Я всё понимаю, — кивнула девушка. — Это место превратится в царство бесконечных кошмаров, из которых нет выхода.
Она сделала несколько шагов по направлению к тропинке, но затем остановилась с видом, будто ей пришла в голову отличная идея. При этом её черты начали смазываться и исчезать.
— Но ведь если я останусь здесь, то смогу помогать им! — начала искать выход Сновидица. — Всё будет как раньше! Мне удастся сдерживать кошмары.
— Нет, — покачала головой Агни. — Уже не удалось. Когда я вернулась, вся округа спала и явно не намеревалась просыпаться. Этому нельзя позволить повториться.
— Да, я понимаю, — ответил уже практически обезличенный силуэт, делая ещё несколько шагов в сторону тропинки.
Остановившись в паре метров от неё, Сновидица безвольно опустила руки и упала на колени.
— Не могу идти дальше, — шёпотом призналась она. — Мне страшно.
— Умирать страшно, — согласилась Агнесса.
— Я боюсь не этого. А того, что всё, что я здесь делала — это не важно, не имело смысла.
— Это не так! — сказала ведьма.
— Почему ты так уверена?
— Мы все вносим свою лепту в зависимости от наших возможностей. Если твой труд не важен, какой смысл от моего? Какой смысл вообще тогда жить! Бред.
Сновидица медленно поднялась и решительно вышла на тропинку. Перед Агнессой снова стояла рыжеволосая девушка небольшого роста, практически её ровесница. Был у неё в глазах какой-то игривый огонёк, к сожалению уже практически погасший.
— Вот и всё, — мрачно сообщила она. — Я готова идти. И тебе, Агни, тоже пора, хоть и другой дорогой.
— Жаль, что мы так и не успели толком познакомиться, — с грустной улыбкой сказала ведьма.
— Ты ошибаешься, — задорно улыбнулась в ответ Сновидица. — Мы с тобой отлично проводили время! Каждую нашу ночь.
Без предупреждения она обняла Агнессу, словно старого друга.
— Я буду скучать по тебе.
— Я тоже, — смущаясь, ответила ведьма.
Разорвав объятия, они пошли каждая своей дорогой. Уже издали Сновидица крикнула:
— Агни, пообещай мне кое-что!
— Что угодно!
— Пускай я тебе приснюсь!
— Обязательно, — с улыбкой ответила Агнесса, касаясь своей берёзы.
Снаружи творился полный кавардак. Проснувшиеся на мельнице люди не только обнаружили посторонних, но ещё и факт смертельного ранения Сновидицы. Конечно же, сложить одно с другим и получить абсолютно неверный результат никому не составило труда. К счастью, Агни проснулась не слишком поздно и до расправы ещё не дошло. Её тут худо-бедно знали, хотя и отнеслись к её истории с изрядной степенью скепсиса.
Это отняло у ведьмы слишком много времени, которое она хотела потратить на то, чтобы проводить в последний путь Сновидицу. Увы, но когда Агнесса вошла к ней в комнату, та как раз с криком вытащила из себя кинжал. Заметив постороннюю, девушка натянуто улыбнулась. С этой улыбкой она и застыла навсегда.
— Мы побудем с ней ночь, — решительно заявил её отец. — Я знаю, что надо делать в таких случаях.
Его лицо и лица остальных родственников Сновидицы говорили совсем об обратном, но Агни не стала вмешиваться в это. Не время и не место для пустых споров.
Напоследок она хотела забрать кинжал Пламени, но тот больно жёгся холодом. На помощь ей пришёл Ликон, который был в перчатках. Хотя даже в них ощущения явно были так себе.
— Эм, что мне с ним делать? — спросил юноша, перекидывая кинжал из руки в руку, словно горячую картошку.
— Растопить, — влезла Хродгейр. — Это ведь лёд.
— Да, — согласилась с ней Агни. — Тут недалёко мастерская дядьки Малека — сходите к нему, попросите разжечь печь.
— А ты? — удивился Ликон, что она не пойдёт с ними.
— У меня дела… — заметив его полный подозрения взгляд, ведьма призналась, — мне надо побыть одной, затем я вернусь домой.
Юноша пожал плечами, показывая, что если надо, то пускай. Уже сев на метлу, Агни, вспомнив своё путешествие в мир снов, окликнула его.
— М? — повернулся к ней Ликон.
— Я знаю, что ты сделал, пока я была там. Спасибо тебе, — от всего сердца сказала ему ведьма.
— Да… не за что, всегда рад помочь, — очень удивился такому признанию юноша, расплываясь в счастливой улыбке.
Обратный путь для Агнессы пролетел за один миг. Будучи так сильно погруженной в свои мысли, она даже не заметила, как приземлилась на любимом холме.
Посаженный ещё осенью драконий корень уже взошёл и вовсю ловил лучи солнца листьями. Его легко можно было спутать с земляникой, если ту можно было представить растущей посреди снега, но ровно до тех пор, пока ты не касался его. Жёгся он ничуть не хуже крапивы и борщевика, с той лишь разницей, что одежда от него не спасала.
Выбрав себе пятачок, где зелёной поросли не было, Агни села там, пытаясь собраться с мыслями. Совсем не таким она представляла себе возвращение домой. Когда несколько месяцев назад ведьма отправилась в путешествие, мир был таким простым и понятным. Теперь же вопросов у неё было куда больше ответов.
Наверное, следовало отправиться домой и попытаться разобраться, но у Агнессы на это уже не было никаких сил, в первую очередь моральных. После всего сегодня произошедшего, ведьма была выжата досуха.
— Ну чаво расселась достоинством на морозе? — послышался сзади недовольный бубнёж. — Решила сказать потомству решительное и категорычное «нет»?
Агни удивлённо повернулась на голос. Первый раз в жизни она увидела, что сюда поднималась бабушка — Изельда терпеть не могла этот холм.
— Я посадила здесь драконий корень, — объяснила Агнесса.
— М-м-м, — потянула Изельда. — Любишь ты эту дрянь-траву, да.
Неожиданно мозг Агни обожгло словно огнём. Пророчество до того мирно спавшее на окраинах сознания, вдруг, как будто живое, проснулось и решительно взялось пробивать себе путь наружу.
— А-а-а! — простонала ведьма, хватаясь за голову и падая на бок.
— Не держи его в себе — не поможет, — останавливаясь рядом, с жалостью посоветовала Изельда.
— Срок скоро уж… — пересиливая боль, против своей воли начала произносить пророчество Агнесса.
— Мдаа, слог у него стал ещё хуже, а загадки и подавно, — дослушав стих, заметила бабушка. — Полегчало?
Что удивительно — да. Боль ушла, а вместе с ней исчезло и терзающее разум уже несколько месяцев ощущение тревожности.
— Прости меня, — со слезами бросилась к ней в объятия извиняться Агни. — Я не хотела, у меня не было…
Обычно Изельда терпеть не могла слёз в жилетку, но в этот раз не стала сопротивляться.
— Я знаю, — качая её, словно баюкая, ответила бабушка. — Сама ведь туда тебя отправила.
— Но зачем?
— Затем, что некоторые вещи неизбежны. И ты — моя ученица, должна быть к ним готова. Когда меня не станет, тебе предстоит столкнуться с Ветром, Водой, Землёй и Огнём, решив их судьбу.
— Я должна буду их победить? — удивилась Агнесса.
— Не знаю, — пожала плечами Изельда. — Это тебе решать, может ты найдёшь более изящнае решение проблемы.
— Но как? Я ведь простой человек! Даже Ликон, и тот — маг, а я…
— А ты просто за пару месяцев спасла уйму народа, подябила гигантскую дохлую ящерицу, встретилась со всеми повелителями стихий, сожгла давно мёртвый город, — ехидно перечислила бабушка, — даже со мной в прошлом, и то сумела повидаться.
— Это вправду была ты? — ошарашенно переспросила Агни. — Я думала, это наваждение, иллюзия…
— Это вправду была я, — кивнула Изельда, задумчиво добавив, — давным давно. Мой первый день в этом мире… хм, дома.
— Но как такое возможно? Кто же ты?
Старая ведьма отстранилась и посмотрела на Любятово вдали.
— Ты получишь ответ на этот вопрос, но не сегодня, — начала она с нескрываемым ехидством.
— Но почему? — не поняла её Агнесса.
— Потому, что тебе ещё предстоит сегодня помыть полы, — ехидно возразила Изельда. — И протереть пыль. Травы не перебраны, скот не кормлен. Этим кто должен заниматься? Я что ли?
— Но, но…
— Ты изрядно разбестилась за эти месяцы, — хмурясь, сообщила бабушка, медленно спускаясь с холма. — «Агни, убийца драконов» — ха! Дракона каждый дурак убить может, тьфу! Пущай пойдёт справится с нашей козой Аленькой!
Говорила она тем самым тоном, при возражениях на который список дел только разрастался. Вздохнув, Агни поднялась на ноги и потопала следом. День не резиновый — а дел много.
Комментарий к Сновидица Дисклеймер: все изображения ниже принадлежат их авторам и в данной работе носят исключительно иллюстративный характер. Если вас не устраивает использование ваших работ, свяжитесь со мной – ссылки на них будут удалены по первому требованию.
Любятово – https://drive.google.com/file/d/17KM5kQyV1mrjVUseHUGJxU-gYGnDdaoX/view?usp=sharing
Пламя, вариант 1 – https://drive.google.com/file/d/1JzxgVxVryxSQvvqenVOaFQMT0CPOkaOR/view?usp=sharing
Пламя, вариант 2 – https://drive.google.com/file/d/1O_BBgnO-Gf1EsSEYwhlRDMdtwerjKUIt/view?usp=sharing
Дом Сновидицы – https://drive.google.com/file/d/1wUpS8_VACj1T5yqxuHODJmyFW5NWnB0m/view?usp=sharing
Приключение со Сновидицей – https://drive.google.com/file/d/1li4Z4O2vVo-GvZ0H6OzbnMPT4EYLvJFo/view?usp=sharing
====== Жар-птица ======
Комментарий к Жар-птица Поддержать меня на бусти – https://boosty.to/letroz
Любятово спало. Деревушка, окутанная, будто одеялом, ночным туманом, казалась мрачной и безжизненной. Но так только казалось, на самом деле это была спокойная, тихая, самая обычная ночь. Почти ничто не нарушало покоя. Разве что у деда Нани лежал металлический настил, на который с периодичностью, ровно раз в минуту, что-то капало с характерным, долго гуляющим по туману, звуком. Впрочем, после происшествия со Сновидицей — это были сущие мелочи, нисколько не мешавшие счастливому сну деревенских жителей.
Откуда-то издали послышался скрип заржавевших петель и плохо подогнанной двери. Это Джек Монстролов, ведомый ночной нуждой, выбирался из своего фургончика. Несмотря на лёгкий морозец, был он только в одной рубахе, из-под длинных полов которой торчали две тонкие, кривые и волосатые ноги. В ночной темноте виднелся всего один сапог, поэтому голая нога, коснувшись весенней грязи, недоумённо дёрнулась. Не обратив на это внимания, местный герой зевнул и потянулся, разминая затёкшие из-за сна в неудобной позе конечности.
Полусонный покой Джека нарушила одна из звёзд, в ту ночь освещавшая небо над Любятовым. В отличие от прочих своих подруг, неподвижных и далёких, эта достаточно шустро и быстро скользила по небесной тверди, к тому же кругами. Она заворожила деревенского героя, полностью завладев его вниманием.
Неожиданно ночную тишину пронзила песня. Жалостливая и грустная, она шла от странной звезды. Слов в ней не было, но всё оказалось понятно и без них. Кто бы её ни исполнял, так петь можно было лишь о скорой и неизбежной утрате.
Проникновенный мотив что-то колыхнул в груди Джека, заставив задуматься и взглянуть внутрь себя. Тяжко вздохнув, он отыскал второй сапог и всё же решил справить нужду подальше от своего фургона.
— Мне показалось или сегодня ночью кто-то пел? — размешивая чай, отвлечённо спросила Агни.
Ведьма с утра пораньше зашла к Ликону. Работы сегодня не предвиделось, поэтому можно было и почаёвничать. К тому же ведьму вдруг заинтересовала мифология Речноземья, а во всей деревне найти подобное чтиво, как и книги вообще, можно было только у дикого мага.
Агнесса и сама не знала, что хотела там найти. Наверное, просто желала убедиться, что никакого простого решения бабушкиной проблемы не существует. Отсечь, так сказать, ложные надежды.
— А? Что ты сказала? — выглядывая из другой комнаты, переспросил Ликон.
— Ты не слышал ночью странных звуков?
— Эм, — растерялся юноша. — Ну, у деда Нани жестянка эта гремит…
— Надо будет сходить убрать, пока родственники не приехали, — записывая это дело себе во внутренний блокнот, сказала Агни.
Ликон грустно кивнул, соглашаясь с этим. То, что вскоре у Нани будет много гостей, понимали все в деревне. Увы, сам он вряд ли их уже увидит.
Зима в деревне всегда была тяжёлой порой, особенно для стариков. А уж для таких упрямых, как Нани, она могла стать, и иногда становилась, последней. Дед предпочёл замерзать и голодать, но сохранить некое «достоинство», не попросив помощи. Итог закономерен: ослабленный организм, обычный грипп и медленное, но неизбежное затухание.
Больше всего из-за произошедшего злилась Изельда, которая взяла на себя весь уход за ним. Старик при её появлении нарочно сильнее растапливал печь и выставлял на стол как можно больше еды, делая вид, что всё в порядке. Разумеется, стоило старой ведьме уйти, как всё это немедленно убиралось до следующего визита. С соседями Нани даже так не церемонился и все предложения помощи решительно отвергал из-за наглухо закрытой двери.
Отвлекая Агнессу от мрачных мыслей, в дверь настойчиво постучали.
— О! И я кажется знаю, кто именно уберёт жестянку! — довольно воскликнул Ликон, заранее зная, кого обнаружит по ту сторону.
Агни хотела скептично заметить, что нечего делать двенадцатилетнему мальчику возле умирающего старика, но не успела — Кадм уже вошёл. После происшествия со Сновидицей, он твёрдо решил, что обязан Агнессе жизнью. С решимостью, тесно граничащей с назойливостью и доступной только детям, мальчишка всячески старался ей угодить и помочь.
Кроме неё, подобное внимание Кадм уделял только Ликону, успевшему уже всему Любятову разболтать, что он теперь маг. Сегодня два его кумира были вместе, и потому у мальчика случился внеочередной праздник.
— А вы будете сегодня что-то делать? Да? Да! — полный счастья, воскликнул он.
Агни и Ликон растерянно переглянулись.
— Эм, я собиралась книжку почитать, — сообщила ведьма.
— А мне надо позаниматься и забор починить, — поддакнул маг.
Подавив смешок, Агнесса сделал вид, что не знает, как оно будет на самом деле: Ликон отвлечётся на что-нибудь и забудет про свои планы. Лучшим подтверждением этому был тот самый забор, который ждал своего ремонта третий год.
— А фея будет? — не унимался Кадм.
Вот тут Агни уже не удалось сдержать смешок. Она ожидала, что Хродгейр и Изельда быстро образуют этакий альянс на фоне чрезвычайной близости в скверности их характеров. Однако всё вышло совсем не так.
Бабушка восприняла фею в штыки, мгновенно заклеймив её ветреной особой, глюкозовой наркоманкой и бездельницей. Дело дошло до того, что Хродгейр едва не выставили вон. Оставили её на одном условии: теперь она исполняла роль личного, умеющего говорить, почтового голубя.
— Вряд ли, у неё, хе, много дел, — ответила ему Агнесса.
— А давайте тогда сходим в залив Фроон! Говорят, туда вынесло айсберг, который не тает! — не унимался Кадм.
Историю эту принёс в Любятово никто иной как Ликон. Сам он её услышал ещё в Марке. В общем-то всю суть мальчик умудрился передать всего в двух предложениях, опустив разве что слова «волшебный» и «заколдованный». Насколько можно было верить рыболовам, которые и распространяли эту байку, не сомневался даже сам Ликон.
— Холодно просто, вот он и не тает, — скептично отнеслась к его затее Агни. — К тому же далеко это…
— Так мы на твоей метле полетим, — продолжал фонтанировать идеями мальчик.
Ведьма живо представила себе, как это будет: холодный морской ветер, вопящий от восторга всем болезням на радость Кадм, Ликон, вцепившийся ей в талию мёртвой хваткой, и она сама, которая пытается сделать так, чтобы вся эта конструкция, не то что приземлилась, а хотя бы упала красиво.
— Никуда мы не полетим! — решительно отказалась Агни.
— Тогда можно я посмотрю, как ты будешь заниматься магией? — поняв, что тут ему ничего не светит, переключился Кадм.
— Ну, можно, наверное, — смутился дикий маг.
Дело в том, что занятия эти или, вернее, тренировки, ничего особенного из себя не представляли. Ликон выходил во внутренний двор, ставил на ровную поверхность кувшин с водой и пытался что-то сделать с жидкостью, так, чтобы кувшин остался после этого целым. Продолжаться это могло десять минут, час или даже больше. Тут зависело от настроения.
Сегодняшняя тренировка отличалась разве что тем, что Ликон в кажется жертвы взял не кувшин, а свечу.
— У меня… кувшины закончились, — признался он.
Агни прекрасно знала, куда делся последний. Он испарился. Буквально. Вместе с водой, столиком, на котором стоял, и участком земли, на месте которого сейчас была небольшая воронка.
— Ой, а что ты будешь с ней, ну, эм, делать? — разглядывая свечу, будто что-то невероятное, поинтересовался Кадм. — Вулкан? Огненную змею? Заставишь прогореть за секунду?
— Хм, ну почти. В основном — я попытаюсь её зажечь, — хмыкнул Ликон в ответ, и удивился тому, что Агни ещё не ушла. — Ты с нами?
Вообще, ведьма не собиралась тратить свой свободный день на это, но что-то заставило её остаться. Звоночек интуиции требовал быть здесь.
Поэтому Ликону пришлось заниматься в присутствии аж двух зрителей. Учитывая, что одна из них зевая листала книгу, всем своим видом требуя ускориться, а второй делал это вообще не скрываясь и крайне назойливо, успехи дикого мага были весьма ограниченными. Вокруг свечи левитировало несколько мелких камушков, то и дело появлялись на мгновение разноцветные искры, но сама она загораться отказывалась категорически. Это нервировала не только зрителей, но и самого дикого мага.
— Ну скоро уже? — поканючил Кадм как минимум уже в сотый раз.
— ХВАТИТ МЕНЯ ОТВЛЕКАТЬ! — неожиданно громко рявкнул Ликон.
Волосы его встали дыбом, приобретя алый оттенок. Агни, поняв, что сейчас будет, схватила Кадма за шкирку и оттянула подальше, попутно закрывая глаза себе и ему. Она уже выучила основной арсенал ликоновских магических истерик: вспышки и брызги всего, что может даже теоретически вспыхивать и брызгаться. Соответственно, в такие моменты лучше всего было отойти подальше и закрыть глаза.
На вершине свечи загорелся крошечный, казалось бы, безвредный огонёк. Он провисел пару секунд, а затем без предупреждения взорвался яркой вспышкой, которая не только ослепляла, но ещё и поджигала вещи в радиусе пары метров.
Когда всё закончилось, Агни потушив платье и волосы Кадма, осмотрелась. Участок за домом Ликона и прежде и не представлял из себя что-то выдающееся, теперь же от него осталось одно пепелище, огороженное остатками забора. Хорошо хоть не пострадал дом и, что странно, его владелец, хотя он был ближе всех.
— Твои тренировки придётся перенести куда-нибудь подальше, — прислушиваясь к возбужденному гомону с улицы, сообщила Агнесса.
— Я себя странно чувствую, — заметил Ликон.
Ведьма задумчиво подошла ближе, присматриваясь к его волосам, которые так и стояли дыбом, оставаясь алого цвета. Она хотела к ним притронуться, но они оказались горячими, как раскалённое железо.
— Кадм, сбегай за водой, — попросила Агнесса.
— Может не надо? — опасливо косясь на принесённое ведро, уточнил Ликон. — Мало ли я затухну… ну, целиком.
За прошедшее время в результате простейших экспериментов выяснилось, что жар излучают не только волосы, но и весь остальной дикий маг тоже.
— Я уверена, что превращаться в печку — очень вредно для здоровья, — заявила Агни и скомандовала, — лей, прям ему на голову.
Послышался всплеск, а затем шипение. От дикого мага повалил пар. Увы, но если это и помогло, то результат со стороны был абсолютно незаметен.
— Может его закопать в землю? — предложил, хихикая, Кадм.
— Может я лучше тебя закопаю! — решительно шагнул к нему Ликон, явно намереваясь схватить.
У него бы даже это вышло, не пни его Агнесса по коленке.
— Так! Ай, жжётся, — рявкнула она, сбивая пламя с сапога. — Человек-факел, держись подальше от всего, что может гореть, или я тебя утоплю!
Дикий маг собирался что-то возразить, но неожиданно откуда-то сверху, из-за туч, послышался тихий, как будто человеческий, стон боли. Все трое рефлекторно подняли голову. Как раз очень вовремя, чтобы заметить падающую птицу. Она, очень нехорошо шмякнувшись, приземлилась аккурат в ту воронку, где до этого стояла свеча.
В целом животное напоминало журавля, только очень специфического окраса, состоявшего из различных смешений красных и оранжевых оттенков. Несмотря на ужасное приземление, закончившееся переломанными ногами и крыльями, птица была ещё жива и даже пыталась подняться.
Агни хотела ей помочь, для начала — обездвижить, но, дотронувшись, сразу отскочила, скуля от боли. Её ладони обожгло так, будто она коснулась раскалённых углей.
— Ты в порядке? — обеспокоенно бросился к ней Ликон, чем сделал ещё хуже — ведь его прикосновения обжигали ничуть не меньше.
— Давай обойдёмся без пламенных объятий, хорошо? — увернулась от него ведьма. — Лучше обездвижь её как-нибудь.
— Да это же Жар-птица! — потрясённо воскликнул Кадм.
Удивлённо на него уставившись, Агни сообразила, что он в общем-то прав. Учитывая все обстоятельства, ничем иным, кроме как этим мифологическим сознанием, птица не могла быть. Это, как и температура, несколько осложняло вопрос её исцеления.
— Кадм, беги за бабушкой Изельдой, — решительно сказала Агнесса, доставая из НВСЖ мазь от ожогов.
— А где она? — растерялся мальчик.
— Должна быть у Нани, если не там, то дома, — видя, что его растерянность не проходит, Агни прикрикнула, — быстрей!
В успех своей просьбы Агнесса верила с оговорками. Ей почему-то казалось, что бабушка пришлёт вместо себя Хродгейр с ехидным замечанием насчёт самостоятельности, однако всё вышло иначе. Фея так и не появилась, а вот Изельда действительно пришла, причём довольно быстро, всего-то в течение десяти минут.
Осмотрев Ликона и Жар-птицу, старая ведьма замерла в раздумьях.
— И что с ними делать? — потревожила её размышления Агни.
— Этот лупоглазый зажигатель сам погаснет, — махнула на дикого мага рукой Изельда. — С птицей беда.
Это было понятно и без её слов. За прошедшее время животное успокоилось, прекратив попытки встать. Правда, теперь Жар-птица как будто замерзала — сбившись калачиком, она мелко дрожала.
— А она разве не должна переродиться? — уточнил Ликон, осторожно гладя птицу по спине.
Той это явно очень нравилось, хотя лучше ей от этого не становилось.
— Должна, но не здесь, посреди талой грязи и твоего бардака, а в вулкане.
— Почему? — не понял дикий маг.
— Ну, она же Жар-птица, а не бардако-птица, — ехидно ответила Изельда.
— Нет, почему она сюда свалилась? — продолжал недоумевать Ликон. — Это из-за меня?
Агни казалось, что ответ очевиден, однако бабушка, прежде чем ответить, долго думала, и лишь затем, как-то странно вздрогнув, сообщила:
— Да, касатик, из-за тебя. А теперь помоги перенести её в дом.
— А она мне там ничего не сожжёт? — обеспокоенно уточнил Ликон.
Изельда на его причитания внимания не обратила:
— В печь положим, и подожжём — получше ей станет, хоть и ненадолго.
— Это её спасёт? — спросила Агнесса, когда они закончили перенос.
— Нет, — покачала головой Изельда и ухмыльнулась, — это ж не вулкан. Туда ей надо, чтобы исцелиться.
— Эм, ближайший к нам вулкан… — начал дикий маг.
— Вы к нему не успеете — птица на ладан дышит, — оборвала его старая ведьма. — Но помочь ещё можете…
— Как? — хором воскликнули Ликон и Агни.
— Тут ведь дело не в лаве или температуре, а в стихии огня, — задумчиво протянула Изельда. — Осталось такую найти, и пока этот лупоглазый светится — принести сюды.
— Но где нам взять эту, ну, стихию огня? — развёл руками дикий маг.
— Пламя, — догадалась Агнесса.
Ликон встрепенулся, явно не понимая, о каком ещё пламени идёт речь, а вот Изельда, соглашаясь, кивнула.
— Да, её разыскать требуется и одолжить кусочек.
— А она поделится? — усомнилась Агни.
— Может недобровольно, — усмехнулась старая ведьма. — Подарите ей там тапочки или книгу, задобрите.
— Я пропустил или мы уже знаем, где это Пламя искать? — напомнил о себе дикий маг.
— Знаете-знаете, просто ещё не сообразили, — махнула на них рукой Изельда. — Кыш отседова. Оба. И поторопитесь там.
Ликон замешкался, а вот Агни поспешила на выход нисколько не сомневаясь, что смысл сказанного дойдёт до неё в процессе.
— Что, сомнения гложут, да? — когда она ушла, спросила Изельда, наблюдая за жар-птицей, которая продолжала дрожать от холода, даже находясь в горящей печи.
— Эм, ну…
— Ты имя птице уже придумал? — прерывая его мычание, неожиданно спросила старая ведьма.
— Ну, эм, вроде как… но мы же её ещё даже не спасли?
— Имя — важная штука, — не отвечая напрямую на его вопрос, заметила вслух Изельда. — Многое от него зависит. Так какое ты выбрал?
— Заря! — похвастался своей фантазией Ликон.
— Красивое имя, — усмехнулась старая ведьма, — говорящее. Ступай. И… не злись на неё — она просто переживает.
— Что? — не понял сказанного дикий маг.
— Ступай, говорю, чего непонятного!
О том, где может быть Пламя, Агни сообразила, когда к ней на улице, подбежал крайне возбуждённый Кадм, который напомнил ей про историю с заливом Фроон.
— Мы отправляемся на приключения? — радостно размахивая руками и улыбаясь во весь рот, спросил мальчик.
— Я и Ликон — да, а ты остаёшься здесь, — тоном голоса, показывая, что это не обсуждается, заявила Агнесса. — Сходи лучше помоги бабушке Изельде.
Весь запал Кадма как волной смыло. Похоже, на бабушку его внезапно открывшаяся любовь к ведьмам если и распространялась, то с большими оговорками и только на расстоянии.
Из дома наконец вышел чего-то завозившийся Ликон, которого явно переполняли вопросы.
— Ты уже знаешь, куда лететь? Он тоже с нами…
— Да. Нет, — раздражённо ответила ему Агни, заставляя дикого мага слегка сбавить обороты своего любопытства.
Убедившись, что Кадм всё же отправился помогать, а не сбежал, она поспешила отправиться в путь. Вроде бы это уже было отработанное действие, однако в этот раз возникли осложнения. Агни уже по привычке максимально утеплилась, рассчитывая заодно, что это поможет ей избежать ожогов от перегретого Ликона.
Гладко было на бумаге. На деле же оказалось, что дикий маг, хоть сквозь одежду и вправду не жжётся, но греет лучше иной печи. И холодный воздух от этого не спасал нисколько. Оценив перспективу получить тепловой удар, находясь на огромной высоте, как слишком абсурдную, Агни приняла волевое решение рискнуть и полететь в своём ежедневном платье.
— Если твои руки, даже случайно, окажутся не на талии, ты сильно, но недолго будешь об этом жалеть, — предупредила она.
— Да, хорошо-хорошо, — пристраиваясь на метле позади неё, ответил Ликон, — так нормально?
— Ниже! — рявкнула по большей части для проформы ведьма и взлетела.
Ощущения от полёта с личной печкой за спиной были странными. Горячие, в прямом смысле, руки Ликона приятно согревали туловище, а дыхание — голову, тогда как руки и ноги подмерзали. Агни вдруг захотелось попросить дикого мага коснуться их, растереть…
«Ну начинается!» — подумала ведьма, решительно отгоняя подобные мысли от себя.
— Что-то случилось? — спросил Ликон, который заметил, как она при этом вздрогнула.
— Держи свои руки при себе! — перекрикивая ветер, заявила ведьма.
Кажется, он так и собирался поступить. Во всяком случае, Агнесса ощутила, как его руки скользят у неё по талии, твёрдо намереваясь её покинуть. Вариантов, чем это могло для него закончиться, было совсем немного.
— Не в этом смысле, самоубийца!
Руки быстро вернулись на прежнее место.
В остальном же, полёт до залива протекал нормально. Агни старательно выдерживала высоту, находясь лишь немного ниже облаков — так было проще ориентироваться. Под ногами, далеко внизу, проносились пейзажи ещё немного заснеженных полей, с редкими вкраплениями лесов, озёр, рек и деревенек. С высоты их полёта была видна даже Марка — отсюда она казалась мрачным, серым пятном.
Их с Ликоном путь лежал западнее неё. Изначально ведьма хотела добраться до побережья и лететь вдоль него, но порывистый морской ветер, едва не опрокинувший их прямиком в волнующееся Северное море, быстро заставил её передумать и выбрать иной путь. Агнесса повернула в сторону материка, туда, куда ветряные потоки с моря, конечно же, ещё доходили, но уже не настолько сильные, чтобы мешать полёту.
Из-за этого отыскать Фроон удалось далеко не с первой попытки. Дело в том, что всё северное побережье континента было изрезано многочисленными, практически одинаковыми заливами: крутые, высокие сизо-серые скалы с трёх сторон, огораживающие тонкую полоску песка и бушующее море, которое пытается смыть это всё.
Учитывая, что Агни старалась ещё и держаться подальше от побережья, отличить один залив от другого было крайне проблематично. Приходилось то и дело менять курс, превозмогая порывистый ледяной ветер, дующий прямо в лицо, и подлетать ближе.
Ведьма очень опасалась, что россказни об огромном айсберге окажутся только россказнями, и нужное место они пропустят. И чем больше заливов они пролетали, тем сильнее становились её подозрения на этот счёт. Однако эти тревоги оказались лишними — Фроон был отчётливо различим даже издали.
Сам по себе он был типичнейшим из окружающих заливов, вообще ничем от них не отличавшийся. Выделял его нежданный пришелец — айсберг, гигантский настолько, что занимал большую часть берега. Его вершина была даже выше окружающих скал. Пожалуй, насчёт размеров народная молва нисколько не преувеличивала, хотя, по мнению ведьмы, скорее, стоило упомянуть необычный цвет ледяной глыбы — тёмно-зелёный, с отличительными синими отливами ближе к краям. Айсберг не столько напоминал кусок льда, сколько драгоценный камень.
С приземлением у Агни, впрочем как и всегда, возникли сложности. Снега, разумеется, в достаточных для мягкого падения количествах здесь не было. Песок вперемешку с камнями падать на себя желания не вызывал. Можно было приводниться, но Агни даже думать не хотела о том, что с ними будет, окажись они в ледяной воде, по которой, вдобавок, регулярно прокатывались волны метровой высоты.
Пришлось, нудно сбрасывая скорость и высоту, наворачивать круги над относительно ровным участком скал, а затем на него «приземляться». Хотя сторонний наблюдатель всё равно наверняка счёл бы это банальным падением.
Жалея свои руки, которые за сегодняшний день натерпелись: то подожгут, то заставят тормозить по камню, Агнесса поднялась, попутно осматриваясь.
Вблизи айсберг казался ещё больше. Настоящая ледяная гора. Завывания ветра и множество разбросанных вещей придавали ей совсем уж зловещий вид. Судя по последним, Агни и Ликон были здесь совсем не первыми гостями. Пляж вообще оказался щедро усеян различным мусором, явно оставленным человеком. И судя по тому, как он выглядел — бросили его совсем недавно и в крайней спешке. В каком-то смысле это было даже хорошей новостью. Значит, Пламя была где-то здесь. Если, конечно, эта ледяная глыба вообще имела к ней какое-то отношение. Впрочем, судя по зияющему темнотой проходу, ведущему внутрь айсберга, кто-то в нем, так или иначе, обитал.
Так как встречать с хлебом, солью и неприятностями их никто не вышел, Агни с Ликоном переглянулись, синхронно пожали плечами и двинулись в ледяную пещеру.
Но прежде ведьма свернула в сторону и, выбрав кучу мусора побольше, спрятала свою метлу в неё.
«Вряд ли кто-то в такую погоду решит здесь прогуляться, но предосторожность никогда не повредит», — рассудила она.
Внутри айсберга было холодно, тесно и жутковато. Хорошо хоть волосы Ликона давали немного света, иначе здесь оказалось бы ещё и темно. Никогда прежде Агнесса не видела подобного льда. Он то отражал гостей, невероятно коверкая при этом пропорции частей тела, то был прозрачным, как чистейшее стекло, открывая вид на свои внутренности, где в холодной темноте будто бы кто-то притаился.
— Ты тоже это слышишь? — неожиданно остановился Ликон, и его голос эхом разнёсся по ледяным коридорам.
— Что слышу? — не поняла Ведьма, поворачиваясь к нему.
Сделать это оказалось не так уж просто. Проход, по которому они шли, был слишком узким, даже для весьма скромных габаритов Агни.
— Лёд, — ответил дикий маг, — он, ну, как будто поёт.
Ведьма прислушалась, но кроме их дыхания ничего не услышала, и несколько обиженно шмыгнула носом. Обычно это ей доставались все странности, тогда как окружающие могли лишь довольствоваться догадками.
— О чём поёт?
— Что-то тоскливое, но слова мне непонятны, — прислушавшись, спустя пару мгновений ответил Ликон.
— Если бы мне было суждено растаять, то я бы тоже тоскливо пела, — пожала плечами Агнесса.
На самом деле, насчёт того, тает ли этот лёд вообще, у неё были большие сомнения. Ладно снаружи — там было не так уж и тепло, но он не таял и от прикосновений Ликона.
Удивляясь этому, а также тому, какие неожиданные формы может принимать её тело в искажённом отражении, Агни продолжила путь. Повернув в очередной раз, она не удержалась и вскрикнула. Перед ней во льду было вморожено что-то длинное, похожее на гигантскую змею.
Подоспевший на крик дикий маг несколько прояснил ситуацию — благодаря свету стало понятно, что это всего навсего ветка огромного дерева.
— Жуть какая, — оценивая масштаб растения, призналась ведьма.
Ветка уходила куда-то вглубь айсберга, в самый его центр. Туда же вёл, хоть и петляя, коридор. Там и вправду было дерево. Гигантское, мёртвое, словно после удара молнии, напоминавшее секвойю. Оно застыло во льду, навевая жуть. Агни и Ликон находились лишь немногим ниже самой его кроны, коридор же спиральной лестницей уходил вниз, змеёй обвивая ствол.
Ступая по ледяным ступеням, Агнесса взяла назад свои слова насчёт Шоллы. Там ступени хотя бы были из камня, к тому же регулярно прерывались на площадки. Здесь же любой неосторожный шаг грозил закончиться самым плачевным образом. Из-за этого спуск невероятно затянулся, а о том, как они будут отсюда выбираться, ведьма даже думать опасалась.
Внизу же, возле самых корней вмороженной секвойи, находилась небольшая площадка, в самом центре которой располагался ледяной постамент. На нём лежал с мечом на груди, словно это могила короля, доспех Пламени. Однако её самой в нём очевидно не было — сердце зияло пустотой.
— Замечательно: её нет дома, — осматриваясь и замечая, что это тупик, констатировала Агнесса.
— Мой дом не здесь, — ответил ей, заставив вздрогнуть, голос, шедший изо льда. — Он снаружи.
В глубинах айсберга появилось свечение, словно там горел костёр. Оно свободно, неторопливо двигалось сквозь толщу льда, кружа вокруг площадки.
— А это — клетка, — заявила Пламя и уверенно добавила. — Скоро я растоплю лёд, а затем… затем сожгу весь мир!
Её голос, полный ненависти, эхом разнёсся по ледяным коридорам. Свечение при этом разрослось в размерах, превратившись в сотканное из огня лицо, перекошенное от злобы, уставившееся своим взором на гостей.
— Что вы забыли в моей клетке, букашки? Пришли поглумиться?
— Нам нужна твоя частица для того, чтобы спасти Жар-птицу, — не став таить, ответила Агни.
Огненное лицо вдруг переменилось в выражении, приняв мечтательный вид.
— Жар-птица? Феникс? — уточнила она, удивляясь. — Они ещё живы?!
— Ну, как минимум одна пару часов назад свалилась мне на голову, — влез Ликон и смущённо добавил, — совершенно случайно.
Увы, свою способность имитировать правду он явно переоценил. Пламя легко заметила фальшь.
— Ты врёшь, человечек, — раздражённо констатировала она. — Ваш род нисколько не изменился: как и тысячи лет назад, всё, на что вы способны — врать и бить исподтишка…
— Кхм, — начала Агнесса, показывая Ликону не вмешиваться, которая уже наслушалась подобных речей вдоволь. — Вообще-то время на исходе. Жар-птица… или феникс находится при смерти.
Пламя переменилась в лице, но не взбесилась, а наоборот — погрустнела.
— Может быть, он — последний в своём роде, — с тоской заметила она.
— Так ты поможешь? — удивилась Агнесса.
— Я могу. Только зачем?
— В смысле? Чтобы…
Даже не став слушать, Пламя перебила её:
— Ваш род веками истреблял моих фениксов ради наживы и забавы. К чему мне спасать последнего из них? Ради хвастуна-свинопаса, который пустит его на «волшебные» перья для своей шляпы?
— Ради милосердия, — пожала плечами Агни.
— Ха-ха-ха-ха! — расхохоталась Пламя ей в лицо. — Букашка рассуждает о милосердии! Как мило! — она скривилась. — Милосердием будет дать ему спокойно умереть.
— Если это последний, то... — смутно понимая, что вот-вот проиграет спор, начала Агни.
— Я создала их однажды, создам и вновь, — оборвала её элементаль. — Когда обрету свободу!
Сказано это было с таким надрывом, с такой ненавистью, что Агнесса нисколько не сомневалась, что у неё ничего не получится. С таким подходом, основанным исключительно на ненависти, ни одно дело, даже, казалось бы, простейшее не удастся довести до конца. Назло можно застудить уши или промочить ноги, а вот нарисовать картину — нет.
— Так ты создала их ради этого, ради того, чтобы безучастно смотреть на их гибель? — с вызовом уточнила ведьма.
Провоцировать Пламя было рискованно, но иначе можно было возвращаться домой с плохими вестями. Её сотканное из огня лицо замерло на секунду, а затем разрослось до того, что заполонило собой вообще весь лёд, кроме той его части, что было вокруг дерева.
— БЕЗУЧАСТНО? — проревела элементаль так, что айсберг аж вздрогнул. — Я превращала в пепел всякого смертного, поднявшего руку на моих птиц!
— И что изменилось? — фыркнула Агни. — Почему ты не хочешь защитить и этого феникса тоже?
— Она! Она всё изменила!
— Кто эта «она»? — уточнил шёпотом Ликон.
— Бабушка, — тихо ответила ведьма.
— Я сидела здесь, пока всех моих созданий убивали её новые игрушки! — лицо ухмыльнулось. — Но знаешь, что, букашка?
— Да?
— Скоро она уйдёт. Очень скоро. И вы узнаете, что такое мой гнев. Все до единого! Каждый мой феникс будет отомщён стократно!
— А в смерти этого вы тоже обвините нас? — видя, что у Агни заканчиваются аргументы, вмешался Ликон.
Огненное лицо дёрнулось в замешательстве.
— Не держи меня за дуру, это ты…
— Может я как-то и виноват в том, ну, что он упал на мой двор, — не дослушав покачал головой дикий маг, — но хотя бы пытаюсь это исправить. Вы же обрекаете птицу на смерть. Хотя от вас даже ничего не требуется. Просто дать нам эту… как её… частицу.
Теперь уже Пламени нечего было ответить. Её лицо постепенно уменьшилось до небольшой точки, которая направилась к дереву и принялась кружить вокруг его ветвей.
— Вы двое — неимоверно доставучие, назойливые, мелкие букашки, — раздался наконец её голос. — Но в ваших словах есть зерно истины — я не дам умереть, может быть, последнему моему фениксу.
У, казалось бы, мёртвого дерева неожиданно ожила одна из веток. Непонятно каким образом изогнувшись во льду, она пробила его, оказываясь на площадке, и неожиданно зацвела. Странный, переливающийся всеми оттенками красного, цветок прожил недолго — едва ли пару мгновений, сразу же рассыпавшись пеплом. Уцелел лишь один лепесток, который медленно покачиваясь опустился Ликону в руки.
— Он твой, отнеси моему фениксу, — фыркнула Пламя.
Агни, с удивлением смотревшая на лепесток, не сразу заметила, как элементаль переместилась ближе к ней.
— Думаешь, победила, назойливая букашка? — притворно спросила элементаль. — Она так тоже думала. Но я всё ещё здесь, а вот ей недолго осталось. Ты ведь её ученица, так?
Без всякого желания ведьма кивнула.
— Знаешь ли ты, что из всех нас, только я осмелилась бросить ей вызов? — продолжила допрос Пламя. — Нет? Так вот знай: Изельда отделалась глазами, а вот ты так просто от меня не уйдёшь!
Покинуть айсберг, ожидаемо, оказалось куда сложнее, чем в него войти. Как и опасалась ведьма, подъём по ледяным ступеням былтем ещё мучением. Хуже всего было то, что всё это время рядом, за ледяной стенкой, находилась Пламя, которая, издеваясь и ёрничая, комментировала каждый их с Ликоном шаг. Похоже, это доставляло ей огромное удовольствие.
Оказавшись после этого на свежем, пускай и очень неприветливом ветре залива Фроон, Агни облегчённо выдохнула.
— Я думал, всё будет куда сложнее, — признался Ликон.
Агнесса с удивлением на него посмотрела. Дикий маг за последний час трижды посчитал своей пятой точкой все ледяные ступени. Как он мог после этого ещё и радоваться, ведьма даже не представляла.
— Ну, в смысле, я думал, что нам придётся с ней сражаться и всё такое, — пояснил Ликон.
— Не думаю, что в сражении у нас был бы даже шанс, — вспоминая последние слова Пламени, отправилась искать метлу Агни.
Если даже Изельде победа над элементалем стоила глаз, то что уж говорить про них двоих? Глупо было рассчитывать, что маг, каждое заклинание которого превращалось в катастрофу, и безоружная девушка смогли бы что-то сделать, кроме как быстро и неизбежно умереть.
— А остальные, они такие же? — уточнил Ликон.
— Остальные кто? — роясь в куче мусора, переспросила Агни.
— Ну, эти повелители стихий.
Доставая метлу, Агнесса задумалась и пожала плечами:
— Они все, кхм, своеобразные. А что?
— Просто… знаешь, это, наверное, прозвучит глупо, но…
Ликон замялся, крайне смущённый тем, что собирался сказать.
— Я привыкла, давай уже, — подбодрила его ведьма.
— Просто эта Пламя... она не показалась мне злой.
— Да? Наверное, ты прослушал ту часть, где она обещала всех нас сжечь, — Агнесса уселась на метлу и поторопила мага. — Садись давай, ещё пять минут на этом ветре, и айсбергов тут будет уже два.
— Но ведь ты или я, когда обижены, тоже много злого говорим, — продолжал рассуждать Ликон.
— К чему ты клонишь? — понимая, что в полёте этот разговор будет сложно продолжить, прерывая предполетную подготовку, спросила ведьма.
— Да к тому, что она не злая, а обиженная.
Агни вспомнились другие элементали. Все они, наверное, даже Ветер, пожалуй, попадали под это определение.
— Может быть ты и прав, — задумчиво ответила она. — Но вряд ли сгорать от этого станет приятнее… Летим уже!
У Ликона явно были ещё мысли, которые ему бы хотелось высказать, но он молча сел на метлу, вцепившись ведьме в район талии. Метла поднялась в небо, покидая залив Фроон. Уже оттуда Агни вдруг, сама точно не зная зачем, обернулась. Помимо испуганно-восторженного лица дикого мага она увидела, как из айсберга выходил знакомый силуэт. Похоже Пламя собралась на прогулку.
Обратный путь занял куда как меньше времени. Оно и не мудрено: мало того, что в спину дул ветер с моря, так ещё и летели они по прямой, не пытаясь что-то искать или экспериментировать с направлением полёта. Агнесса даже замёрзнуть толком не успела, хотя Ликон стал ощутимо холоднее, превратившись из печки раскалённой, в печку остывающую.
Изельда ожидала их на крыльце, меланхолично попыхивая трубкой. Мимо неё периодически пробегал взмыленный и уставший Кадм, носивший внутрь дрова. Кажется, бабушка нашла способ надёжным образом отбить у него тягу к приключениям. По виду мальчика можно было уверенно предположить, что ближайшие дни он проведёт спокойно и тихо. Правда, Агни сомневалась, что такой «пилюли» хватит надолго.
— Посадка, Агнеска, у тебя отвратительная, — наблюдая отсутствующими глазами за действиями своей ученицы, прокомментировала старая ведьма. — Будта мешок картошки решил сам прыгнуть в погреб.
— Как там птица? — не желая обсуждать свои полётные навыки, сменила тему ведьма.
— Сидит в огне, чахнет, — коротко ответила Изельда. — А у тебя, зажигалочка, — она указала на Ликона, — дрова закончились.
— Их же было… — вспоминая свои запасы, начал дикий маг.
— Нечего было клювом щёлкать столько времени, — фыркнула дымом старая ведьма.
Сделав ещё одну затяжку, она, не слишком-то торопясь, поднялась на ноги и жестом сказала идти за собой. Уже с порога Агни ощутила, будто и вправду оказалась возле вулкана. Хотя у неё было сравнение даже получше — ведьму как-то пустили посмотреть на паровой двигатель «Своенравного». В доме Ликона, пожалуй, даже было теплее, чем там. Имелся и свой «кочегар» — красный, как рак, Кадм, постоянно подбрасывающий в бушующий огонь всё новое и новое топливо.
— Давай сюда, — скомандовала Изельда, требовательно протягивая руку.
Ликон осторожно, стараясь не обжечь прикосновением, передал ей лепесток.
— Хм. Надо же, — подняв его, словно рассматривая, прокомментировала старая ведьма. — Не забыла ещё.
— Что не забыла? — не поняла Агнесса.
— Из всех этих бестолочей Пламя была самой толковой, — бросив лепесток в печь и отвернувшись, ответила Изельда. — Больше остальных у меня переняла. Творить научилась по-настоящему, а не лишь жалкие подобия.
Агни стоило немалых усилий продолжить её слушать. Дело было не в отсутствии интереса, а в той сцене, что разворачивалась за спиной старой ведьмы. Жар-птица подняла голову и из последних сил подползла к лепестку, накрыв тот всем телом. Огонь в печи вдруг замер на секунду и, закручиваясь, стал собираться вокруг феникса, образуя что-то вроде кокона.
Такого буйства красок, как тот, что был в этот момент в печи, Агнесса никогда в своей жизни не видела. Здесь были все цвета радуги, в самых неожиданных комбинациях, которые танцевали, накладывались, прыгали, сменяли друг друга. Словно дом Ликона посетила невиданная цирковая труппа, хотя вряд ли подобный танец цветов было возможно повторить специально.
Он завораживал, не в последнюю очередь именно тем, что в нём не чувствовалось какого-то замысла, порядка. Чистейший хаос в самом первозданном своём виде.
— Как красиво… — заворожённо сказал Кадм, непроизвольно выронив из рук очередное полено.
— Дааа, — согласился с ним Ликон.
— Никогда прежде такого не видела, — присоединилась к ним Агни.
— Глаза закройте, — прервала общую эйфорию Изельда.
Агнесса, не мешкая, последовала совету, заодно закрыв руками глаза Кадма, а вот Ликон, конечно же, замешкался. Поэтому вспышка ослепительного белого света, которая закончила танец огня, ослепила только его одного.
Когда всё завершилось, Агни осторожно заглянула в погасшую печь. Там, среди огромного количества пепла и золы, тянул голову вверх краснопёрый желторотый птенец, нисколько не напоминающий ту взрослую птицу, которая здесь была ещё несколько минут назад.
— Поздравляю, теперь ты — мама-птиц, — похлопала по плечу пытающегося перебороть слёзы Ликона Изельда. — Корми его всем, что придёт в голову, кроме воды. И от горючих веществ держи подальше. Как захочет улететь — отпусти. Будешь хорошей наседкой — может и вернётся.
— Она меня не сожжёт? — поинтересовался дикий маг.
Волосы его к этому моменту стали обычного цвета, а сам он был лишь на пару градусов теплее нормы.
— А ты будь аккуратнее, — усмехнулась Агнесса, с интересом разглядывая птенца.
Особенно ей в нём нравились глаза. Обычно они у птиц, особенно птенцов, были пустыми, без малейшего проблеска разума, но только не у этой. В них чувствовалась древняя мудрость множества прожитых веков.
— Ты уже решил, как назовёшь своего питомца? — спросила ведьма.
— Кадм, пойди вон, — неожиданно решительно сказала Изельда.
Мальчик не стал спорить, лишь удивлённо посмотрел на неё перед тем как уйти. Агни повторила за ним, тоже непонимающе посмотрев на бабушку, но та лишь грустно покачала головой.
— Ну, я тут подумал, — наконец растерянно ответил Ликон, — мне нравится Заря, как тебе?
Агнессу словно молнией ударило. Улыбка ведьмы медленно померкла и исчезла, уступая место растерянности и испугу.
«С небес падёт Заря…» — всплыл у неё в памяти отрывок пророчества.
— Что-то не так? — встревоженно наблюдая за её реакцией, уточнил дикий маг.
— Почему? — одними губами спросила у него Агни.
— Что? Что ты сказала?
— Поч… почему именно это? — осевшим голосом переспросила ведьма.
— Ну…
Договорить Ликон не успел. Агни сорвалась с места и, хлопнув дверью, убежала. Дикий маг так бы и стоял в растерянности, но его отвлёк тяжёлый вздох:
— Эх, ведь знаю, как будет, а всё равно тяжело, — разговаривая сама с собой, сказала Изельда и села на табуретку, попутно разжигая свою трубку.
— Что я сделал не так? — спросил дикий маг у неё.
— Ты? Абсолютно ничего, — заверила его старая ведьма, которая выглядела сильно уставшей, измотанной, и даже, как это ни странно, старой. — Феникс, и тот, упал не по твоей вине.
— Я ничего не понимаю, — признался Ликон.
— Тебе, милок, не повезло влезть в чужое представление с весьма плачевным финалом в роли гонца с плохими вестями.
— Но, я же не специально, я…
— Я да я, — передразнивая его, пыхнула дымом Изельда. — Ты высокого мнения о себе. Тоже мне пуп земли. На твоём месте мог быть любой. Эта курица, — она указала на печь, — могла свалиться когда и где угодно. Но не повезло именно тебе.
— Почему? — рефлекторно спросил Ликон.
— Сам-то как думаешь? — развела руками, словно ответ был очевиден, старая ведьма. — Хочешь быть с ней? Любишь её? Так будь готов разделить с ней как счастье, так и несчастье. А иначе никакая это не любовь. Так, дешёвая похоть.
Ликон растерянно моргнул, лишь очень смутно понимая, что ему сейчас сказали.
— Только не спрашивай меня, где искать Агнеску, — упреждая его, раздражённо сказала Изельда. — А то начнётся: как нам то, как нам это, как детей делать… — Ликон покраснел. — Сам найдёшь. Если мозг не поможет — так сердце подскажет. А коль их нет, ну и не нужен ты никому, такой тупой и злой.
Вначале Ликон отправился даже не к Агни домой — о такой простоте можно было и не мечтать, а на любимый холм ведьмы, который был за кладбищем. К огорчению дикого мага, там его ждала лишь странная зеленоватая поросль, которую так и тянуло потрогать руками, но интуиция говорила, что делать этого не стоило — вокруг растений было как-то подозрительно сухо.
В растерянности он едва не вернулся домой, смирившись с отсутствием у себя некоторых жизненно важных органов, но на подходе понял, что упустил из вида метлу Агнессы. Её не было! Значит, ведьма не убежала, а улетела. Только непонятно куда.
Идей у Ликона была масса. Агни могла полететь обратно к айсбергу. Или в Марку. Или может стоило проверить окрестные озёра — некоторые из них были очень живописными. За какую именно идею взяться, дикий маг не имел ни малейшего представления и в итоге бесцельно метался туда-сюда по всей деревне.
Во время очередного резкого разворота, на его пути вдруг оказалась мадам Фатум в неповторимом образе тётки Фемы. Обычно не заметить её было очень сложно — всё-таки внешний вид у неё яркий, а сама она широкая личность, но сейчас Ликон пребывал в таком состоянии, что мог пропустить и гору.
— Ай, куда бежишь, куда летишь, дорогой? — препятствуя его отступлению спросила Фатум. — Что стряслось?
— Агни ищу, — понимая, что так просто ему уйти не дадут, признался Ликон.
— Так она ж у тебя весь день крутится! — не поняла его проблемы женщина. — Я вот к тебе и иду, дело у меня к Агнеске.
Вот именно поэтому дикий маг и не стал спрашивать у деревенских, куда запропастилась его подруга. Они замечали, если вообще замечали, ведьму только тогда, когда им было что-то от неё нужно. Во всех остальных случаях Агни будто бы не существовало. Что уж говорить, если некоторые даже не заметили её отсутствия на протяжении нескольких месяцев! Впрочем, сама Агнесса этого тоже будто бы не замечала. Может взаправду, а может ей было так легче.
— Её там нет. Она куда-то улетела, и мне надо её найти, — объяснил Ликон.
— Хм, — призадумалась Фатум. — Летает она обычно только в лес.
С этим дикий маг был не согласен — он с ней летал далеко не только в лес, но на нужные размышления это его всё равно навело. Отделавшись от деревенской гадалки обещанием передать Агни просьбу зайти, он поспешил к южному краю Любятова, от которого до леса было рукой подать.
Там, глядя на тёмные, ещё не оперившиеся зеленью деревья, Ликон и остановился, размышляя над тем, что ему делать дальше. Он понимал, где именно в лесу будет Агни — на той самой поляне, где они вдвоём, ещё в начале зимы, искали потерянную девочку с помощью лешего. Но как туда добраться?
Тот маршрут, который в прошлый раз он вместе с Агни проделал на метле, дикий маг если и помнил, то весьма смутно. Да и ориентироваться по тем воспоминаниями было откровенно сложно — тогда лес был засыпан двухметровым слоем снега, а сейчас остатки зимы, если и виднелись, то лишь в тёмных оврагах.
Рвануть вперёд, рассчитывая лишь на интуицию и везение, — таким был первоначальный план Ликона. Взвесив все «за» и «против», он передумал. Вряд ли это сработает. Не в его случае. Вот Агни — да, нашла бы дорогу, даже окажись там в первый раз. На то она и ведьма.
Зато у него была какая-никакая, но магия! О телепортации Ликон прежде только читал. Вряд ли кто-то из его прежних «учителей», будь то граф Таннет или корабельный маг со «Своенравного», даже мельком думали о том, чтобы учить этому. Совсем не тот уровень — зачем обучать телепортации человека, который и свечу-то зажечь без разрушений не может?
Однако книги содержали один немаловажный нюанс о телепортации: по-настоящему сложным и опасным было перемещение куда-то далеко, в другие миры. Скачки же между двумя, достаточно хорошо изученными точками, были куда проще. Хватило бы просто ясно представлять себе пункт назначения и сосредоточиться.
Поляну с лешим Ликон запомнил очень хорошо. Встреча со своим ночным кошмаром, даже если на деле тот оказался нелепым и милым древоподобным дедушкой — так просто не забывается.
Именно её, стараясь воспроизвести в уме все детали, дикий маг и стал вспоминать. Правда, быстро выяснилось, что сосредоточиться, когда вокруг тебя кто-то шныряет, лают собаки и кудахчут куры с соседнего двора, совсем не просто. Поэтому Ликон всё же зашёл в лес, позволив тому отгородить себя от посторонних шумов.
Это было странно. Казалось бы — всего пара шагов вглубь, а все звуки деревни исчезли напрочь. Только скрип деревьев и шум птиц, которые, вернувшись с зимовки, обустраивали себе жилища.
Сев на землю, дикий маг снова воспроизвёл в памяти поляну с лешим, одновременно пытаясь представить, что он сейчас находится на ней. Прошла минута, две, три. Стало понятно: что-то идёт не так. Почесав голову, Ликон сообразил в чём проблема — в воспоминаниях-то были кучи снега, которые, скорее всего, уже растаяли. Надо было менять тактику.
Медленно, аккуратно, постепенно, словно художник, перерисовывавший неудачное полотно, он начал менять картинку у себя в голове, убирая одни и дорисовывая другие детали. Снега на поляне уже точно не было, а вот луж и грязи — сколько угодно. Наверняка на солнечных местах уже что-то да зазеленело — тоже добавим. Оосин вряд ли оставался на том же самом месте — и его передвинем. Так, шаг за шагом, воспоминание преобразилось практически до неузнаваемости. Неизменным оставался лишь огромный валун в самом центре поляны. Его Ликон использовался в качестве своеобразного якоря — неизменной точки, к которой и собирался переместиться.
На этот раз эффект последовал практически незамедлительно. Появилось странное ощущение раздвоенности и какой-то лёгкости, изменились звуки вокруг, появились новые запахи. Картинка-воспоминание уже сама изменилась: стала куда реальнее и точнее, обросла подробностями и мелкими деталями. Ликон сообразил, что это — то, как выглядит поляна прямо сейчас. Успех очень помог ему, вдохновляя и укрепляя веру в свои силы. Это позволило добиться исчезновения ощущения присутствия сразу в двух местах, по сути, уже переместившись на поляну.
В этот-то момент он и совершил ошибку. Расслабившись, маг посчитал, что всё уже закончилось и открыл глаза. Перед Ликоном и вправду оказался смутный участок, свободный от деревьев. Валун по центру, Агни поодаль и Оосин, опять притворяющийся обычным деревом. Только вот дикого мага от них отделяла странная, будто масляная, но непроницаемая плёнка.
Ликон хотел испуганно вскрикнуть, но к своему ужасу понял, что не может кричать. У него не было ни рта, ни головы, ни тела вообще. Они остались далеко позади, ещё на кромке леса близ Любятова, тогда как здесь оказалось лишь голое сознание.
Дикий маг попытался снова сосредоточиться, вернуться на исходную, но очень невовремя в голову начали лезть мысли о том, что бывает при неудачных телепортациях. Подобные сведения занимали немалую часть тех книжек по теме, смакуя во всех нелицеприятных подробностях последствия чужих ошибок.
Кроме этого, происходило и что-то ещё. Ликона преследовало какое-то неуловимое чувство утраты, словно он что-то помнил, но забыл. Не сразу, но до него дошло, что происходит: тело без сознания могло жить, а вот сознание без тела — нет.
Это окончательно доконало дикого мага, ввергнув его в состояние неконтролируемой паники. Не о какой сосредоточенности уже и речи не шло. Сознание Ликона хаотично металось и билось в истерике не в силах осознать происходящее или хотя бы вернуться в норму. Окружающий мир, всё так же остававшийся за плёнкой, тускнел и мерк, проваливаясь во тьму вместе с горе-телепортом, последней мыслью которого была какая-то глупая строчка из книги о вреде самоуверенности новичков…
В себя Ликон пришёл только после того, как кто-то его решительно, словно тряпичную куклу, встряхнул. Он отреагировал на это так, как и полагается человеку, который только что едва не погиб, — продолжил истерику, начав что-то невнятно орать и выворачиваться. За это дикого мага твёрдо, но ласково и аккуратно вжали в сырую, холодную землю до пор, пока он не пришёл в себя.
Над ним навис невысокий, плотно сбитый древоподобный человечек с богатой шевелюрой, состоявшей из широких, длинных листьев.
— Kei te pai nga mea katoa? — прощёлкал он суховатым голосом на непонятном языке. — Toku Haumia-tiketike.
— Эм?.. — растерялся Ликон. — Здравствуйте…
— Kei te ora koe?
— Ну… кажется, у меня проблема.
— I tino raru koe, engari kua karanga ahau ki to hepara, e haere mai ana ia.
Послышался шелест листьев, а затем раздался знакомый голос, странно растягивающий слова:
— Турииист.
— Оосин? — зачем-то спросил Ликон, хотя ответ был очевиден — вряд ли во всём мире нашёл ещё кто-то так разговаривающий.
— Помнииишь мееня, — довольно произнёс леший.
Его «коллега» ослабил свою хватку, позволяя дикому магу подняться. Первое, что он сделал, оказавшись на свободе, — ощупал себя, убеждаясь, что руки-ноги на месте и с телом всё порядке.
— Обошлось, — облегченно выдохнул Ликон и осмотрелся.
Радости сразу стало как-то меньше. Лес, в котором они с лешим находились, нисколько не напоминал родные, безымянные леса вокруг Любятова. Этот был куда гуще и зеленее, а главное — громче. Вокруг было огромное количество различных звуков и шумов, причём не самого приятного содержания. Кто-то стонал, как будто его живьём едят, кто-то другой чавкал, словно не ел целую вечность. Одни кричали дикими, ни на что другое не похожими голосами, другие молча шелестели листвой, подкрадываясь к дикому магу со всех сторон.
— Г-где мы? — ошеломлённо вращая головой, поинтересовался дикий маг.
— Motu o Tamanaro, Moana ki te Tonga
— Далекоооо оот доома, — покосившись на «коллегу», потянул Оосин.
Это Ликон понял и сам, отказавшись от дальнейших расспросов на эту тему. Вряд ли он и лешие мыслили достаточно схожим образом, чтобы суметь найти понимание в вопросе названия и расположения этого места.
— Ты можешь меня, ну, — Ликон засмущался, — вернуть на твою поляну?
— Моою поооляну?
— Там, где мы впервые встретились…
— Ооо, — потянул Оосин, явно с трудом понимающий, о чём идёт речь.
— К Агни! Перемести меня к ней, — сообразил, как выйти из этого тупика, Ликон.
— Таак бы и сказааал, — протягивая ему деревянную руку, ответил леший.
Перемещение с ним нисколько не напоминало то, как пытался телепортироваться сам дикий маг. Это вообще ни на что не было похоже из того, что доводилось ему ощущать. Как будто Ликон на несколько мгновений стал частью бескрайней корневой системы, описывающей всё Речноземье. Двигаясь с невероятной скоростью по её хитросплетениям, они оказались на опушке той самой поляны. Причём весь этот путь не занял и секунды.
— Она болеет, — указывая на сидевшую поодаль Агнессу, которая не замечала ничего вокруг, сообщил явно очень переживавший за неё Оосин.
— Да, — согласился с ним Ликон, не решаясь подойти к ней. — Кажется, я даже догадываюсь из-за кого.
— Ммм?
— Ну, тут есть и моя вина, — признался дикий маг.
— Не нааадо причиняяять ей боооль — она хорооошая, — осуждающе протянул леший. — Забооотится о люююдях и леееесе.
— Мда уж, — вздохнул Ликон. — Только кто позаботится о ней самой?
— Тыы, — как будто это было очевидно, ответил Оосин. — Идии жее.
Он «легонько» подтолкнул дикого мага в спину, отчего тот едва не упал. Потирая ушибленное место, Ликон осторожно, словно к дикому зверю, подошёл к Агнессе, остановившись в полуметре от неё, размышляя, с чего бы начать и о чём вообще говорить.
Ведьма сидела на небольшом камне и безвольно смотрела заплаканными глазами в никуда, зачем-то продолжая сжимать в руках свою метлу.
— Первый раз вижу тебя такой, — признался Ликон.
Это было чистой правдой. Они были знакомы всю жизнь, с малых лет. Он видел Агни, наверное, во всех возможных ипостасях, от веселья до скорби. Но никогда прежде она не была так подавлена и разбита, как сейчас.
Никакой реакции на эти слова не последовало. Агнесса даже не шелохнулась.
— Мне всегда казалось, что тебя невозможно пробить, — продолжил говорить дикий маг, как можно осторожнее подбирая слова. — Чтобы ни случилось, ты всегда оставалась… ну, эм, собой. Не давала никаким чувствам вмешаться. Наверное, это одна из тех вещей, которые и делают тебя ведьмой.
— Я — обычный человек, — тихо, безэмоционально произнесла Агни, никак иначе не реагируя.
— Нет, — покачал головой Ликон. — Ты — Агнесса, ведьма, ученица Изельды. Не знаю, много ли это значит, но что-то точно да значит.
— Ничего не значит, — шёпотом не согласилась она. — Если я не могу спасти бабушку, то… это ничего не значит, — немного помолчав, Агни продолжила, — мне не следовало возвращаться. Надо было забрать это дурацкое пророчество с собой и сгинуть. Так было бы лучше для всех.
— Но что было бы тогда с деревней?! — решительно не согласился Ликон. — Кто бы о нас заботился и оберегал…
— Кто-то, — с тихой злобой перебила его ведьма. — Не я.
— Почему ты так говоришь?
— Потому что я, как и ты, тётка Фема, Нани, Джек, Ерепонт и другие — обычный человек, — у неё на глазах снова появились слёзы. — Я… я… не спасительница мира, Ликон! Я — не моя бабушка!
— А ты и не должна быть ею, — подумав и заодно дав Агни неумного успокоиться, ответил дикий маг. — Ты — её ученица, последовательница, преемница если угодно.
— Но у меня нет ни капли её сил…
— Возможно, но помогли ли эти силы твоей бабушке? Может быть, тут не в силах дело, а в личности?
Взгляд Агнессы наконец ожил. Моргнув несколько раз и вытерев слёзы, она с удивлением посмотрела на Ликона.
— Почему… откуда столько веры в меня? — удивилась Агни.
— Ты никогда не давала мне повода усомниться в тебе, — с улыбкой пожал плечами дикий маг.
— И всё? — будто этого было недостаточно, уточнила ведьма.
— И… — он стушевался, — и я тебя люблю.
Агни замерла, раскрыв рот от удивления. Она это знала, причём уже давно. Ей об этом регулярно напоминали все кому не лень. И всё равно Агнессу потрясло это признание.
— Ты… ты… ты уверен? — всё, что смогла сказать она.
— Ха-ха-ха, — неожиданно рассмеялся Ликон. — Да.
— Что? Что не так? — смутилась Агни.
— Просто, знаешь, звучит очень забавно. Ведь обычно наши разговоры идут ровно наоборот. Это я ничего не понимаю и всё переспрашиваю.
— Эм, — притворно помрачнела ведьма. — Это ты меня сейчас наивной дурочкой назвал?
— Не-е-ет, — потянул дикий маг, которому самому следовало оскорбиться.
— За это можно и метлой по голове получить, — пригрозила ему Агнесса. — Знаешь ли.
Однако вместо того, чтобы ударить, она неожиданно обняла его, крепко прижавшись всем телом. Они простояли так некоторое время, а затем Агни смущённо и немного обеспокоенно уточнила:
— Ты будешь со мной?
— До самого конца, несмотря ни на что, — решительно заверил её Ликон.
Комментарий к Жар-птица Дисклеймер: все изображения ниже принадлежат их авторам и в данной работе носят исключительно иллюстративный характер. Если вас не устраивает использование ваших работ, свяжитесь со мной – ссылки на них будут удалены по первому требованию.
Залив Фроон – https://drive.google.com/file/d/1xoW_JGhkEmW7hWSFS3uVY0uFrVrWIEsT/view?usp=sharing
Заря – https://drive.google.com/file/d/1sbgx0IRzTZzBkEQBLJa2-M-IVc9qCXUf/view?usp=sharing
Деревенские пейзажи – https://drive.google.com/file/d/1fwW-EScm-zftbt6ucy4K6Fjt2Jv-H508/view?usp=sharing
Агни и Ликон – https://drive.google.com/file/d/19-9oGjODNI0YR4wqLoHZld1a-KpPqVWp/view?usp=sharing
====== Уговор ======
Комментарий к Уговор Поддержать меня на бусти – https://boosty.to/letroz
— Опять снег! — возмутилась Хродгейр, выглянув в окно. — В ваших краях вообще бывает что-то, кроме этой белой напасти?
— Да, дождь, — ехидно ответила Агни, втайне радуясь такому повороту.
С пришествием весны Любятово начало просыпаться от зимней спячки, причём весьма бурно. Удивляться тут было нечему: когда твоя жизнь целиком и полностью зависит от земли, хочешь не хочешь, будешь проводить всё светлое время суток, обрабатывая её. Чуть замешкаешься, всего, казалось бы, на пару дней, и ещё не созревший урожай погубят ранние осенние морозы. Это уже не говоря про то, что его и так желают сожрать многочисленные, разумные и не очень, вредители. А погода порой выкидывает такие повороты, предугадать которые не по силам даже бабушке Изельде.
Где работы в поле, там и травмы, болезни и прочие несчастные случаи. За последние четверо суток Агнесса спала всего двенадцать часов, да и то урывками. Поэтому возвращение хотя бы на несколько дней снега скорее радовало её. Этакая передышка перед генеральным сражением.
Скрипя давно не смазанными петлями, открылась дверь, в которую неторопливо, отряхивая с сапог прилипшую грязь, вошла Изельда.
— Нани плох, — кисло сообщила она с порога. — Завтра в ночь отправится в последний путь на радость блудной девке.
То, как бабушка отзывается о смерти, Агни слышала не в первый раз, но именно в этот её ухо зацепилось за эту фразу, заставив ведьму вздрогнуть и замереть, вспоминая недавние события. Колокольная башня собора Всеотца в Марке, странный разговор, неудачное движение, падение, а затем почти забытый сон…
— Карен, — рефлекторно произнесла Агнесса.
Изельда замерла и недовольно цокнула языком.
— Она самая. Вспомнила или так, что в голову пришло?
— Я видела её не так давно, сразу после разговора с тобой в прошлом…
— Насыщэнная у тебя жизнь: то во времени переместишься, то со смертью повстречаешься.
Сняв сапоги и повесив сушиться потрёпанный плащ, старая ведьма села за стол и заметила:
— Про уговор говорили или так, бесцельно пересеклись?
Агни тем временем подала ей миску с простенькой похлёбкой и пару кусков хлеба, испечённого по рецепту: «кидай в остатки муки всё, что есть под рукой, авось будет вкусно, а иначе — питательно». Ещё в печи дозревала запеканка, но это было на вечер.
— Нет, а что за уговор? — поинтересовалась она.
Прежде чем ответить, Изельда и Хродгейр по очереди усмехнулись.
— Коль не знаешь исчо, — ковыряясь в тарелке, ответила старая ведьма, — то и не поймёшь, пока срок не настанет.
— Обожаю загадки поутру, — недовольно скривилась Агнесса. — Слушала бы и слушала. Пойду поработаю, что ли.
Изельда некоторое время молчала, бесцельно размешивая что-то в тарелке, а затем, за несколько секунд до того, как её ученица вышла, предложила:
— Не хочешь загадок? Пущай так. Приходи сегодня ближе к полуночи к Нани. Будут тебе ответы.
Предложение было не из желанных. Смотреть на последние часы жизни кого-либо всегда неприятно, но тем не менее Агнесса, делая вид, что ей всё равно: хоть в театр, хоть к Нани — согласилась.
— Почему нельзя ей просто рассказать? — когда за ведьмой захлопнулась дверь, спросила Хродгейр. — И про уговор тоже.
— Затем, что так не достаточна наглядно. Не усваивается — в ухо влетить, через две секунды вылетить обратна.
Ещё немного поковырявшись в тарелке, Изельда вдруг вспомнила о чём-то и повернулась к фее.
— Чевой это ты тут расселась без дела? Слетай-ка…
— Погода нелётная, — указывая на окно, сообщила Хродгейр.
— Ишь чего, перебивает меня, козявка! — возмутилась старая ведьма. — Пешком ступай к Старопоню значит, передай, что гроб нужан, — она прикинула что-то в уме. — Даже два.
— Для кого второй?
— Для одной слишком болтливой наркоманки…
Она вдруг замолчала и замерла, выронив ложку. Будь у неё глаза, они бы наверняка в этот момент смотрели бы в пустоту. Хродгейр обеспокоенно подлетела ближе.
— Да, второй тоже нужен, — тихо произнесла Изельда. — Нани самый простой, мне — дубовый. Давать дуба — так в дубе!
Встряхнув головой, словно гоня прочь мрачные мысли, она заметила, что фея не только никуда не летит, но и напротив, едва ли не стоит ногами у неё в миске.
— Кыш отседовала! Дел я тебе надавала, видеть больше не хочу.
— Агни должна знать, — укоризненно заметила Хродгейр.
— Узнает. Самой первой.
— Да само как-нить заживёт! — махнул рукой, едва не отвесив оплеуху Агнессе, которая меняла ему бинт, Ерепонт.
— У вас нога вилами пробита, насквозь, — напомнила ему ведьма, разглядывая рану повнимательнее.
Заражения вроде бы не было, но бдительность точно не помешает.
— Да что этому будет-то! — донеслось из соседнего помещения дома старосты.
То была его жена Тамара. Женщина солидная и габаритная, под стать мужу. Отношения у них были горячими — рукоприкладствовали оба, причём регулярно. Но ссор из дома не выносили, да и вместе были уже второй десяток, что о многом говорило.
— Молчи, баба, а то вместо меня в поле пойдёшь, — обращаясь к жене, крикнул Ерепонт.
— Да и пойду, тебе ж хуже-то будет! — появилась в дверях комнаты сама Тамара, по виду которой можно было сделать вывод, что скандал этот длится уже некоторое время. — Мужики ж засмеют, «баба пашет — муж на печи лежит, ножку подвернув».
— Да у меня дыра что землю видно! — возмутился Ерепонт.
Агнесса закончила возиться с бинтом, прикинула, что раньше, чем завтра, можно не возвращаться — староста и вправду собирался отлёживаться, и тенью выскользнула прочь, не желая принимать участия в чужой семейной идиллии. Для этого она не подходила по весовой категории.
Снег снаружи тем временем и не думал прекращаться, упорно возвращая деревне зимний вид. В окнах домов то и дело мелькали лица, полные надежды на то, что снег всё же закончится. Их раз за разом ждало разочарование.
Таких как Ерепонт — пострадавших на производстве — у Агни было четверо. У других, правда, раны были куда менее серьёзными. Но всё же, пока ведьма проверила их, посетила нескольких стариков, которым помогала по дому, день почти и закончился.
К себе домой после утреннего разговора возвращаться не хотелось. Идти к Нани было ещё рано. Промежуточное решение в виде Ликона пришло в голову непроизвольно — ноги, по сути, сами принесли ведьму к нему на порог.
Испытывая странную неловкость, Агни постучала. Зачем, учитывая, что в окне горел свет, она не знала. Эта дверь была перед ней всегда открыта и раньше, а уж после недавнего разговора в лесу — тем более.
Всё дело было в чувстве смущения преследующем теперь Агнессу во время общения с Ликоном. Никогда и никому прежде она так не открывалась, не подпускала настолько близко. Разумеется, это не могло не вызывать тревоги. Впрочем, дикий маг делал всё абсолютно правильно и не старался форсировать отношения, позволяя ведьме привыкнуть к изменениям.
Выводя Агни из раздумий, дверь распахнулась, обдав её лицо волной жара, открывая вид на Ликона-кочегара. Такой же перемазанный копотью, красный от жара, в фартуке и рукавицах. Правда, нисколько не усталый и счастливый донельзя.
— А, это ты? — удивился он. — Чего стучишь? Заходи!
Первое, что сделала ведьма, переступив порог, — быстро стянула с себя всю лишнюю одежду, оставив только платье. Иначе тепловой удар был бы гарантирован.
Причина повышенной температуры как раз любопытно вытягивала шею из печи. Покосившись на Агни одним глазом, Заря что-то невнятно курлыкнула и поднялась на ноги, явно намереваясь лично встречать гостей.
— Не-не-не-не-не! — бросился на перехват Ликон. — Ты уже гулял сегодня!
Ведьма только сейчас заметила изменения в его жилище — с пола было убрано вообще всё, остались лишь голые доски. В нескольких местах на них виднелись отчётливые отметины, как от огня, ясно показывающие, где жар-птица предпочитает гулять.
— Почаёвничаем? — пытаясь не обжечься, но всё же удержать Зарю в печи, поинтересовался Ликон.
— Ага, — с улыбкой наблюдая за его попытками предотвратить побег, ответила Агни. — Ты бы подстелил лист металла, и пускай ходит себе на здоровье.
— Да?! — довольно резко возмутился дикий маг. — Пробовал уже, у Нани забрал! Но мы вредные — мы проплавили его насквозь и улеглись на дерево!
Решив ему немного помочь, ведьма подошла к птице и протянула той руку, давая возможность утолить любопытство, не вставая с места. Заря покосилась на этот жест и неожиданно ткнулась в ладонь головой. Касание не было обжигающим, скорее просто очень тёплым.
— Он не обжигается, когда спокоен, — объяснил происходящее Ликон. — Но если что упадёт или кто-то крикнет… — он тяжело вздохнул, закатив глаза, — Кадм, например, то полыхнуть может знатно.
— «Он»? — уже не первый раз зацепившись ухом за эту форму слова, уточнила Агни, попутно осторожно касаясь перьев Зари.
Они были уже горячее, ими наверняка можно было и обжечься, если долго держать руку.
— Ну, феникс, он мой, все дела, — смутился Ликон.
— Но при этом жар-птица — она моя, Заря — она моя, — заметила ведьма.
— Кгхм, ну, как выяснилось, Заря тоже он мой. Хродгейр мне сказала, что они все самцы.
— Как же они тогда размножаются? — крайне осторожно гладя птицу, что доставляло ей, судя по виду, зашкаливающее удовольствие, спросила Агни.
— Никак. Поэтому их и истребили.
Заря наконец успокоилась, оставив попытки побега, и свернулась калачиком. Закинув на печь чайник с водой, Ликон осторожно прикрыл новенькую, толстенную дверцу, повышая тем самым внутри температуру.
— Хе-хе, эксплуатируешь несчастную птичку, — хихикнула ведьма, усаживаясь за стол.
— Угу, как она жрёт, кто ещё кого… как ты сказала?
— Эксплуатирует.
— Ага. Я уже всей деревне должен дров. Брови ещё.
Агни удивлённо подняла взгляд. И вправду, за слоем гари было не очень видно, но всё же, когда знаешь куда смотреть, становилось понятно, что бровей у дикого мага больше нет, как и ресниц.
— Сходи умойся, у меня есть противоожоговая мазь, — извлекая из НВСЖ небольшую, очень плотно закрытую баночку, сказала ведьма.
Ликон идею совсем не оценил, особенно после того, как понюхал то, чем его собирались мазать. Пахло лекарство, как и положено всему полезному, — просто ужасающе, вплоть до слёз.
— Может не надо?
— Брови украшают каждого мужчину, так что не ной, — желая подсластить пилюлю, Агнесса добавила с улыбкой: — моего тоже.
Конечно же, это сработало. Не прошло и минуты, а Ликон уже стоял перед ней с лицом человека, который быстро и небрежно с помощью воды растёр по нему грязь. Стараясь дышать через нос, Агни нанесла на те места, где должны были быть брови, мазь, заодно оставив пару пятен и в районе шеи, — она тоже пострадала.
К этому времени как раз закипел чайник, обеспечив парочку двумя кружками чая, на который Ликон не пожалел разных, сильно пахнущих трав. На столе мгновенно появилась россыпь не самых новых сушек. Откуда их брал вещно нищенствующий дикий маг, ведьма не знала, но запас никогда не иссякал. С ними и незатейливой беседой про всякое-разное и прошёл вечер.
Агни то и дело нервно поглядывала в окно, прикидывая, не пора ли ей к Нани. Это не укрылось от Ликона:
— Ты кого-то ждёшь?
— М? Что?
— Ну, ты каждые десять минут смотришь в окно, ждёшь кого?
— Нет, просто… — ведьма замялась, не зная, рассказывать ли дикому магу о своих планах на ночь или не стоит.
— Что-то серьёзное? — обеспокоился Ликон.
— Нани сегодня умрёт, — решилась наконец признаться Агни. — Я должна быть у него к полуночи.
У дикого мага явно было много вопросов на этот счёт, но, к его чести, он не стал задавать ни один из них. Просто улыбнулся и пожал плечами с максимально невозмутимым видом, а затем предложил:
— Хочешь, я с тобой посижу?
Агнесса собиралась сразу же отказаться — нечего ему было там делать, но интуиция остановила её. Ликон должен был присутствовать, увидеть то же, что и она. Почему, зачем? Интуиция не потрудилась объяснить.
— Хорошо, — кивнула ведьма. — Тогда давай пойдём.
Несмотря на наступление темноты, снег продолжал валить ничуть не слабее прежнего, явно намереваясь к утру замести округу метровым слоем. Шансы на это сильно повысились с тем учётом, что температура заметно снизилась. Мороз, подталкиваемый порывистым ветром, стремясь забраться под одежду, ощутимо колол щёки. Особенно от него досталось Ликону, который явно недостаточно утеплился, из-за чего к концу пути заметно посинел и обзавёлся небольшой сосулькой, свисающей с носа, и бородой, состоящей из снега.
— Тебя хоть сейчас прям в книжку сказок рисуй: Трескунец как есть, — усмехнулась Агни, вспоминая духа зимы из сказок.
— А чего это у него так светло? — сменил тему дикий маг, растирая лицо.
И вправду: дом Нани, единственный среди соседей, горел всеми окнами.
— А, это к нему племянница приехала, — вспомнила Агнесса, кривясь. — Жить здесь, наверное, будет.
Они с ней пересекались лишь мельком, но иллюзий насчёт того, что за человек может вот так примчаться делить имущество умершего, ведьма не питала.
— По-моему, её зовут Веста.
— Ну, приехала и хорошо, — не разделяя её предубеждений, пожал плечами Ликон. — А то будет стоять пустым дом, как чумная хата.
К удивлению Агни, их уже ждали. На пороге, вглядываясь в темноту, стояла весьма миловидная особа: длинноногая, светловолосая, голубоглазая, с курносым носиком и пухлыми губами, всячески подчёркивающая свою красоту с помощью одежды и макияжа. Это была ещё одна причина неприязни со стороны ведьмы. В чём именно состоит её претензия, Агнесса сама не понимала — Веста вольна была одеваться как угодно, но всё равно злилась.
На Ликона новая жительница точно смогла произвести впечатление. Во всяком случае, свою челюсть он подбирал едва ли не с земли.
— Вот и вы! — радостно воскликнула девушка и сразу же уточнила. — Вы же Агни и Ликон?
— Да, — коротко ответила ведьма.
— Она, — Веста голосом ясно показала, кого именно имеет в виду, — уже ждёт вас.
— С новосельем! — зачем-то ляпнул Ликон, пока Агни снимала лишнюю одежду — здесь тоже было совсем не холодно.
Она повернулась в его сторону как раз вовремя, чтобы заметить, как новая хозяйка дома, приторно улыбаясь, ответила:
— Ой, спасибо, ты первый кто поздравил! Очень приятно! Я Веста, кстати!
— Ликон.
— Если вы закончили, — холодным, как лёд, в котором была заключена Пламя, голосом начала Агнесса, — то мы пойдём.
Дом Нани пребывал в двойственном состоянии. С одной стороны, его явно запустили — не трудно понять кто и почему. Мебель, покрывшаяся толстым слоем пыли; паутина, висевшая в углах под потолком; отсыревшиеи местами прогнившие полы. С другой было видно, что порядок стремительно восстанавливается, пускай ещё и не везде. Дом явно ждал большой ремонт, последняя препона, которая сегодня собиралась покинуть мир живых.
Нани лежал на кровати, укутанный, кажется, сразу десятком одеял, в помещении куда и так выходила тыльная сторона печи. Выглядел он ужасно: бледная тень собственной тени. Ссохшийся и осунувшийся, жёлтый, в горячке, что-то невнятно не то стонущий, не то бормочущий.
— Ну, в-вы дальше сами, — глянув на эту картину полным ужаса глазами, сказала Веста, мгновенно скрывшись в другой части дома.
При всём желании, Агни не могла винить её. Подобные моменты и сильные духом выдерживали с трудом.
Изельда сидела в самом углу, нервно теребя сухими, старческими руками плед, которым она укрыла ноги. Помещение по её меркам было освещено, пожалуй, даже слишком ярко — сразу десятком свечей. Ещё одна традиция: когда кто-то приходил к умирающему, обязательно приносил и зажигал свечу. Даже Ликон, и тот, принёс с собой пару, одну из которых ничего не говоря сунул Агни.
— Явились наконец, — буркнула Изельда, нисколько не удивляясь тому, что их пришло двое. — Нормальные пары у театра ходють, а не на похороны.
— Нельзя ему как-то помочь? — с не меньшим ужасом, нежели Веста, глядя на Нани, спросил Ликон.
— Нет, — покачала головой Изельда. — Можно бы, если б он сам того захотел, месяц назад. Теперь уж поздно. Любая болячка становится смертельной, если ты не хочешь её лечить.
Неожиданно она достала из-под пледа листок бумаги, в который был завёрнут кусок мела, и вручила их дикому магу, скомандовав:
— Рисуй там, где стоять будете.
— Тут ничего не видно — очень коряво нарисовано, — пожаловался обладатель худшего в деревне почерка.
— Прости, глаза уже не те — живопись рисовать, — едко ответила ему Изельда. — Больше круг бери — не стесняйся.
Ликон, который ещё даже не начал, удивлённо хмыкнул и, сделав замах побольше, принялся переносить рисунок на пол.
— Правила простые: смотреть, но ничего не делать, — продолжила говорить Изельда. — Нани этот мир покинуть должен, нечего тут задерживаться — самим тесно.
— А как мы можем вмешаться-то? — не поняла Агни.
— Как угодно, — недовольно скривившись, пояснила старая ведьма. — Молча стоите и смотрите, что бы там эта девка не вякала в мой или ваш адрес. Надо будет, сама с ней поговорю.
— Тут что-то здоровое под кроватью, — удивлённо воскликнул Ликон, закончивший обводить круг вокруг них с Агнессой.
— Щит это его, — объяснила Изельда.
— Кого? — не понял дикий маг.
— Что, много вариантов? Не отвлекайся, тебе ещё руны чыртить, — махнула на него рукой старая ведьма. — Нани, кого ж ещё.
Преисполненная любопытством, Агни подошла и, стараясь не греметь, словно кому-то было до этого какое-то дело, достала из-под кровати большой, круглый металлический щит. Как и многие вещи вокруг, он был покрыт толстенным слоем пыли, но, что удивительно, в остальном выглядел как новенький: ни следа ржавчины.
— Он воевал? — пытаясь убрать пыль, мешавшую разглядывать узор на поверхности, удивилась Агни.
— Хорошо ж вы соседней знаете, — едко ответила Изельда и, вздохнув, кивнула, — да, воевал. Только не за барина, а за злато. Наёмником то бишь был. У него ещё арбалет должен где-та валяться, да сгнил поди…
— Хм, сколько себя помню, он всегда старым был, — рассказал откуда-то с пола продолжавший рисовать Ликон. — Так и не скажешь, что он эту железяку поднять мог.
— Мог, да ещё как. С головой он может никогда не дружил, а вот силищей выделялся. Да только пить любил — потому и списали в итоге, когда даже в мишень перестал попадать. Зелёный змий его спас от смерти в бою, но убил иначе.
Агнессе удалось наконец избавиться от пыли. Под ней оказался весьма неожиданный рисунок: выбитый на поверхности металла портрет. Но чей именно, понять ей не удалось.
— Кто это? — покрутив некоторое время щит, спросила ведьма.
— Вот ученицу себе нашла — меня узнать не может! — цокнула языком Изельда и сварливо добавила: — я это. Нани, правда, вряд ли об этом догадывался, когда попросил кузнеца нанести на щит изображение Великой Матери. Наверное, надеялся, что принесу ему… — она грустно усмехнулась, — удачу. Не повезло.
Теперь-то сходство с иконами из Бизантия стало если не очевидным, то хотя бы заметным.
— Как так вышло, что в вас верит столько народу? — поинтересовался Ликон. — Там, в Бизантии…
От упоминания древнего города Изельда скривилась.
— Шо, думаешь, добрыми делами прославиться нельзя? Мне вот удалось… ты закончил?
— Ага, вроде похоже.
— Похоже… Ты главное другие руны по такому же принцыпу не рысуй, а то будет одна нога здесь, другая там, а больше ничаго и нету.
Разговор затих, и комната погрузилась в странное, мрачное ожидание. Каждый думал о чём-то своём, поэтому, когда Нани замолк, это заметили не сразу.
— Вот и всё, — констатировала Изельда, даже не вставая. — Нет человека, остался только прах.
— Зрители, как это мило, — раздался новый голос.
Карен появилась внезапно, без каких-либо спецэффектов. Словно уже некоторое время тут находилась. Выглядела она чужеродно и неявственно. Дело было в том, что у неё не только не было тени, но и свет от огня свечей будто намеренно её избегал, боясь коснуться.
Кажется, Ликон собирался что-то ляпнуть в ответ, забыв про предупреждение, но Агни вовремя его остановила. Карен, судя по мелькнувшей улыбке, это явно позабавило, впрочем больше она на них внимания не обращала, повернулась к кровати и сказала:
— Вставай, Нани, пришёл твой час отправиться в последний путь.
Что удивительно — он действительно встал. Агнесса много разных призраков видела за жизнь, но этот не был похож ни на одного из них, куда больше напоминал слабую, как от тусклой свечи, тень. Теперь было понятно, зачем в помещении столько света — иначе ничего не было бы видно.
— Я… я умер? — раздался голос Нани, но очень приглушённый, как будто говоривший находился не на расстоянии вытянутой руки, а за стеной.
— Такое иногда случается. Не часто. Примерно раз в жизни, но бывают и исключения, — Агни поймала на себе выразительный взгляд Карен.
— Ты смерть?
— Нет, просто проводник на ту, — она особенно выделила это слово, — сторону.
— Валькирия значит?
Карен поскрежетала зубами, но всё же согласилась:
— Можно сказать и так.
— Ха, не врали легенды, стало быть! — усмехнулся, подбоченившись, Нани. — И куда ты собираешься меня отвести, валькирия?
— Туда, где ты найдёшь вечный покой.
— Край битв и пиров?
— Может быть, — Карен протянула ему руку, как бы приглашая с собой.
Именно в этот момент голос подала Изельда:
— Гладко стелет, да только бессовестно врёт. Нет там ничего. Ни битв, ни пиров, пустота одна. Вневременное забвение.
Нани её не услышал, что-то там тихо лепеча сам себе про то, что ему рано уходить, а вот Карен, судя по злости на лице, всё прекрасно слышала.
— Ты-то откуда знаешь, старуха, что там, с другой стороны! — возмутилась она. — Тебе не дано там оказаться!
— Да, это так, — кивнула Изельда. — Что там, за дверью, к которой ты всех водишь — я не знаю. Но что-то не видно очередей, спешащих в твой рай. Напротив: каждый от мало до велика мечтает продлить свой срок.
Слушая этот спор, Агни словила себя на мысли, что он происходит явно не в первый раз.
—И ты им потакаешь в этой наивной глупости, — возразила Карен. — Хотя каждому отведён свой срок. Ни больше, ни меньше. Таков закон бытия!
— Кто этот закон установил, ты что ли?
— Бытие!
Полностью утратив всякий интерес к призраку Нани, который завис, не двигаясь, Карен подошла ближе к Изельде, буквально нависнув над ней.
— Думаешь, способна что-то изменить?! Сколько бы девочек ты не спасла из ледяной воды, умрёт всё равно больше!
— Нет, — тихо, но категорично не согласилась старая ведьма. — Умрёт на одну девочку меньше.
— Пшик!
— Может и пшик. Моих сил недостаточно, чтобы спасти всех. Наверное, я слабая… но ты-то сильная, гордая, самоуверенная. И как, много жизней спасла?
— Моя цель — не спасать жизни, на краткий миг отодвигая неизбежное. Ты знаешь цену такого спасения, знаешь, что делаешь людей несчастными, но всё равно выбираешь это, — Карен скривилась, будто съела лимон. — Почему бы не дать им вечный покой, чем он хуже?
— Тем, что это не жизнь, — упрямо ответила Изельда.
Вернувшись обратно к Нани, куда более требовательно и нетерпеливо, нежели прежде, «валькирия» сказала:
— Идём. Пиры ждут.
Призрак определённо удивился такой перемене настроения, но её руки всё же, хоть и сомневаясь, но коснулся. В тот же миг они вдвоём исчезли.
Изельда, покачав головой, извлекла откуда-то из-под пледа свою трубку и принялась её раскуривать.
— И так каждый раз, — с грустью заметила она.
— Что было бы, если мы вмешались? — поинтересовался переполняемый вопросами Ликон. — Она с нами что-то, ну, сделала? Забрала с собой?
— Кто? Эта «валькирия»? — фыркнула дымом старая ведьма. — Нет. Пока ты живой, ничего она тебе делать не станет. Дело в Нани — это он мог усомниться, не поверить в сказочку о пирах. Здесь бы остался.
Прежде чем продолжить, Изельда выпустила большое облако дыма.
— Только в этой развалине, — она кивнула на кровать, — места ему уже нет.
— Так вот как появляются призраки! — догадалась Агни.
— Не все, но чаще всего — да. Карен не может уводить с собой насильно.
— А если тело в порядке? — влез Ликон. — Не как у… Нани.
— Оживёт, — коротко ответила старая ведьма.
— Так было с той девочкой, про которую говорила Карен? — удивившись, уточнила Агнесса. — Что за девочка, кстати?
— Ооой, — протянула Изельда. — Дурная…
— Что? — мгновенно взвинтилась Агни. — Это про Руннир, да? Ну, простите, что…
Её, прикоснувшись к руке, тем самым успокаивая, прервал Ликон:
— Ты не в курсе? — удивился он. — Это ведь про тебя было сказано.
— А?! — ничего не поняла Агнесса.
— Почему вы ей не рассказали? — полный негодования, обратился к Изельде дикий маг. — Что это мои родители нашли Агни в реке и принесли вам!
Старая ведьма отложила трубку, тяжело вздохнула и, как-то сжавшись, тихо заметила:
— Это не важно.
— Но ведь это… моя жизнь… мои родители! — подала голос расстроенная Агни.
Она привыкла, что бабушка всегда была себе на уме, но и представить не могла, что та станет скрывать такую информацию. Это было похоже на предательство.
— Родители не выбрасывают детей зимой в реку, — холодно ответила Изельда.
— Я должна была знать!
— Зачем? Хочешь найти их? Спросить, почему так случилось? Сама же прекрасно знаешь ответ.
Агнесса, собиравшаяся что-то возразить, запнулась. Она действительно знала, как это в таких историях бывает.
— Весна тогда была хорошая: скорая, яркая, солнечная, — принялась вспоминать старая ведьма. — А вот лето — дождливое и холодное. Что бывает затем, все знают. Неурожай, голод, холод. И посреди всего этого маленькая, хрупкая, черноволосая девочка, у которой не было шансов дожить до лета. Я видела подобные истории сотни раз, тысячи. Река — не худший вариант. Совсем не худший. Иных людишек голод до зверей низводит…
— Прекратите, — заслоняя собой совсем растерянную Агни, потребовал Ликон. — Это ужасно!
— Жизнь — она такая, — опустив голову, ответила Изельда. — Ужасная и несправедливая.
— Я-я их н-найду! — пытаясь пересилить подступающие к глазам слёзы и сбивающийся голос, решительно заявила Агнесса.
— Найдёшь, — кивнула бабушка. — Тебе это по силам. Только скажи не кривя душой зачем?
— Это мои… — ведьма опять сбилась, осознав свою ошибку.
— Родители? Ой ли! — бабушка ещё раз вздохнула и, прежде чем взять трубку в зубы, посоветовала, — не майся дурью, Агнеска. Впустую потратишь время ради шрама на душе.
Она была права — Агни знала это, но не могла принять. По крайней мере пока. Слишком о многом надо было подумать, слишком многое переварить. И делать это она намеревалась не дома:
— Я сегодня переночую у Ликона.
— Да? — удивился дикий маг.
— Пусть так, — спокойно согласилась Изельда. — Похороны Нани завтра, я прышлю голубя.
Сказав это, она всем видом показала, что больше никого не задерживает и дальнейшее проделает сама.
Большую часть ночи Агни провела погруженная в свои мысли, уставившись в потолок. Много раз она прокрутила у себя голове разговор о своих родителях, но так и не смогла решить, что же ей в итоге делать с этим всем.
Искать их? Ну найдёт, дальше что? Стучаться в дверь к людям, которые тебя наверняка забыли, объяснять им, что странная девушка на пороге — это их брошенная в реку дочь? Даже если ей поверят, выслушают, ни к чему это не приведёт. Они уже не станут семьёй. Не будет никакого радостного воссоединения.
Скорее это будет наказанием. Если Агнесса ставила своей целью разбудить совесть у этих людей, изобличить их ужасный поступок перед соседями — тогда такое возвращение имело бы смысл. Только самой ведьме от этого ни холодно, ни жарко. Рушить чужую жизнь только потому, что они пытались разрушить твою? Мелочно и глупо.
«Если весь мир будет руководствоваться принципом “глаз за глаз” — то останутся одни безглазые», — сказал как-то один мудрец и был безусловно прав.
Да и о каком возвращении вообще идёт речь? Агни никогда бы не смогла бросить Любятово. Ведь тут тоже был её дом и близкие люди.
Вроде ответ очевиден, но ведьма всё равно не могла его принять. Всю свою жизнь она прожила без родителей и уже не нуждалась в них, но всё равно хотела, чтобы они у неё были. Это не было каким-то рациональным чувством, чем-то, что можно осмыслить и понять. Нет, это было зашито у неё в подкорке, оставшись с тех древних времён, когда люди только покидали свои саванны и, отбившись от тогда ещё стаи, немедленно погибали.
Зачем ей искать людей, пытавшихся, судя по всему успешно, её убить, когда рядом есть Ликон? Тот самый Ликон, который молча и без претензий уступил ей свою кровать, отправившись спать на пол, который, несмотря ни на что, пытался утешить её и ободрить, хотя валился с ног от усталости.
Дойдя именно до этой мысли, Агни наконец смогла уснуть.
Луч солнца, сквозь незанавешенное окно, проделал длинный путь, пройдя добрую треть комнаты, прежде чем коснулся лица Агнессы. Та, рефлекторно скривившись, попыталась от него скрыться, но было уже слишком поздно — сон уже ушёл. С тяжёлой, ноющей от сна после долгого недосыпа и ничего соображающей головой, ведьма медленно встала с кровати, принявшись очень неторопливо одеваться. Иначе было нельзя: комната на две трети была завалена разномастным барахлом, образовавшим своеобразный лабиринт между ключевыми точками «шкаф-дверь-кровать». Чего здесь только не было: книги, какие-то странного вида оккультные предметы, непонятные доски, чумазые котелки, колбочки, разобранные и разбросанные детали часов. Создавалось впечатление, что в свободное от безделья время дикий маг пытается заниматься вообще всем сразу, от астрономии до зельеварения.
Вот чего в зеркале точно не было, так это чего-то хотя бы отдалённо похожего на зеркало и минимально необходимого набора вещей личной гигиены, вроде зубной щётки и расчёски. Пришлось, понадеявшись, что за ночь ничего катастрофичного не случилось, выходить из комнаты. Туда где, как раз, показывая, что он уже проснулся, гремел посудой Ликон.
— Хе-хе-хе, — засмеялся он, увидев ведьму.
— Что? — не поняла она.
— Ты похожа на сонного ёжика, только не сопишь.
— В см… — начала Агни, но прервалась, догадавшись провести рукой по волосам.
Двадцать лет она жила с ними душа в душу, никаких тебе непокорных вихров, сухости и ломкости, в ответ — своевременное мытьё и уход. Но именно сегодня волосы решили нарушить пакт о ненападении, встав дыбом все, до последнего волоска.
— А вот теперь ещё и сопишь…
— Мне нужно зеркало и расчёска — иначе кто-нибудь может пострадать, — стараясь держать себя в руках, сообщила ведьма.
Ликон только руками развёл:
— Отродясь не было зеркала. Расчёска… хм, есть старая щётка для волос, пойдёт?
Выбирая между пылью и бардаком на голове, Агнесса выбрала меньшее зло — пыль-то всё равно видно не будет.
— Давай сюда.
После трёх минут томительного ожидания на фоне погромов в кладовке, ей предъявили и вправду старую, весьма потрёпанную, но не очень пыльную щётку, от которой странно пахло.
— Чем это пахнет? — принюхалась ведьма.
— Собакой. Это ж щётка моего Гвидо… — глядя на изменившуюся в лице ведьму, дикий маг запнулся.
Мгновенно вернув ему щётку и попытавшись подавить бушующую внутри бурю эмоций, Агни, с видом человека, который твёрдо вознамерился уничтожить этот мир, потребовала:
— Воды.
Ничего не переспрашивая и не уточняя, Ликон умчался прочь, чтобы вернуться минут через десять с до краёв полным тазиком наперевес. Совместными усилиями рук и воды, волосы и заодно лицо были приведены в относительный, по сравнению с прежним состоянием, порядок.
— Чайку? — осторожно спросил дикий маг, подавая полотенце, когда она закончила.
— Да, спасибо, — в тайне очень довольная его расторопностью, но показательно сохраняя невозмутимый вид, ответила Агни. — Кстати, сколько времени?
Ей ведь ещё по-хорошему надо было заглянуть на похороны. Подобная спешка в обычном случае вызвала бы в Любятове волну слухов, аля: «уморили нисчаснага и хотють быстрее закопать», но не в этот раз. Удивительно, но даже Веста тут была особо ни при чём. В каком состоянии Нани знали все, потому приготовились заранее. Кто хотел, тот успел попрощаться, могилу тоже отрыли — как чувствовали скорое пришествие последней волны зимы
— Успеваем, — ответил Ликон, поставив перед ней не только чашку с чаем, но и солидную тарелку блинов, по виду — свежеиспеченных.
Это навело Агнессу на одну мысль, которая до сих пор оставалась на задворках сознания.
— Ты что, умеешь готовить?
— Ну, я живу один, так что… научился, — развёл руками дикий маг с таким видом, будто так делают абсолютно все. — Только у меня это… никаких сладостей нет, извини.
Кажется, он вправду считал это серьёзным промахом и поэтому сильно стушевался. Это заставило Агни сначала непроизвольно улыбнуться, а затем вовсе засмеяться.
— Что? — не понял Ликон.
— Ха-ха, ничего, просто… просто ты меня в последнее время удивляешь. В хорошем смысле.
— Ну, рад стараться!
— Садись или одна должна эту гору сесть?
Из печи раздался немного писклявый, в целом противный голос того, кто тоже не против был подкрепиться. Блинов Заре не досталось, зато ей перепало здоровенное полено, обеспечив для Агни возможность поглядеть на то, как же феникс питается. Разумеется, птица не грызла дерево. Просто взгромоздилась на него и, подпалив, стала сидеть в огне, явно получая от процесса большое удовольствие.
— О, голубки! — раздался звонкий голос из района окна, ведущего на улицу.
Там, прислонившись к раме плечом, стояла Хродгейр с выражением неописуемого ехидства на личике.
— Как прошла первая брачная ночь? — не унималась она.
Агни хотела сначала ответить что-то едкое и язвительное, обязательно содержащее фразу «ничего не было», но краем глаза заметив стремительно краснеющего, совсем не из-за высокой температуры, Ликона, переменила своё решение.
— Божественно!
Бегая глазами от одного к другому и чувствуя подвох, фея слегка наклонила голову и растерянно потянула:
— Хммм, вот как…
— А то, — пряча улыбку за глотком чая, ответила Агнесса.
— Но мы же это, ну… это… — ожил, губя всё представление на корню, дикий маг.
— Эх ты… — махнула на него рукой ведьма и спросила у феи, — чего прилетела?
— Её зазнайшество старая карга просит вас прибыть на похороны какого-то там деда, — с полнейшим пренебрежением в голосе к своему поручению сообщила Хродгейр.
— Скоро будем, — мрачнея, ответила Агни. — Как там погодка?
Фея скривилась, словно съела целиком лимон.
— Снег, повсюду снег, ветер, снег, холод и, конечно же, снег! Повсюду этот проклятый снег!
— Ты не очень любишь снег, да? — поинтересовался Ликон, живо убирающий посуду со стола.
— А ты бы сильно его любил, будь он в двадцать раз больше?
— Ну… эмм…
— Как тебе повезло с мужем — такой умный, сообразительный. Как эта… — Хродгейр, забыв слово, раздражённо щёлкнула пальцами, — домашнее животное с рогами и пятнами.
— Корова, — подсказала ей Агни.
— Ага, вот — как корова!
— Тогда уж бык…
Фея смерила её долгим взглядом, махнула рукой и прежде чем улететь восвояси сказала:
— Точно, пара на век: оба — страшные зануды, каких ещё поискать надо.
— А ты на похороны не собираешься?
— Сдались мне ваши обряды, — махнула рукой Хродгейр. — К лешему слетаю, познакомлюсь.
Это были первые похороны в этом году, поэтому проводить Нани пришла вся деревня за вычетом детей, которые, любопытствуя, подглядывали издали. Были и «соседи», но мало. Поэтому процессия получилась длинная и пёстрая. Один Джек, пришедший с таким видом, будто заскочил сюда перед охотой на монстров, и Старопонь, прятавшийся от солнца под зонтом, чего стоили.
— Повезло старому — первый солнечный день за неделю, — буркнула Изельда, повернув лицо в сторону светила.
Они с Агни и Ликоном, тащившим щит, шли в самом хвосте образовавшейся колонны. Идея прихватить эту железяку принадлежала самому дикому магу — он захотел положить её на могилу. Агнессе эта идея не очень понравилась. Вроде как традиция, а другой стороны — послушать все эти разномастные бредни, так к Нани в яму надо было побросать половину вещей, включая Весту. Впрочем, насчёт последнего ведьма совсем не против. Она даже было попыталась уличить племянницу покойного в поддельной скорби и даже нашла тому несколько не совсем достоверных доказательств, но быстро прогнала прочь эти мысли.
— Хорошее нонче время, — продолжала бубнить Изельда, ни к кому конкретно не обращаясь. — Раньше, что ни зима, так троих-четверых выносили, — она призадумалась, — Агнеска, а сколько в том году помёрло-то?
— Пятеро, — ответил за неё Ликон, принявшись перечислять, — Тотма, Грыж, Епифан, Ольга и Кена.
— Хорошее нонче время, — повторила Изельда, — коль помирает так мало народу.
— А в мой… — Агни запнулась, — когда я родилась, много умерло?
— У нас — нет, держались друг за друга, вот и выжили. Но по округе девка хорошо прошлась, — рассказала старая ведьма. — Слышали о местечке Гнездово?
— Нет, — переглянувшись, признались Агнесса и Ликон.
— И не услышите, — махнула рукой Изельда, — дома и те уж поди развалились.
— А, ну, помочь им никак нельзя было? — осторожно спросил дикий маг.
— Кому могла помочь — я помогла, — явно принимая это за укор в свой адрес, ответила старая ведьма. — Ночами не спала, ходила, спрашивали, у кого что есть, а у кого нет, — она вдруг сбилась, будто оступилась, но продолжила рассказывать. — В Гнездово амбар графский стоял, вот они и погнали меня камнями — думали попрошайничать пришла, хочу забрать то, что их трудом собрано.
— И что? — подозревая, каким был финал истории, поинтересовалась Агни.
— Граф пришёл, вот что. С солдатнёй, поубивал человек десять, всё, что было в амбаре, а заодно и в домах, — забрал. До последнего зёрнышка выгреб. Мышей и тех с собой унёс.
— Вы им не помогли? — удивился Ликон.
— Помогла, троих приютила на зиму, вон идуть. Одни они и спаслись, выходит, — Изельда указала куда-то вперёд. — Только не все такие добрые. Не одна я ходила за помощью, и не меня одну погнали камнями. Народ, он особенно хорошо помнит зло и жадность.
Процессия тем временем добралась до кладбища и принялась разворачиваться вокруг могилы. Открытый гроб поставили на специально принесённые табуретки, давая возможность ещё раз попрощаться всем желающим. Кроме Весты, которой это полагалось, желающих не нашлось. Поэтому крышку вернули на место, и шестеро крепких мужиков во главе с Ерепонтом, взявшим на себя общее руководство, принялись осторожно опускать покойника в яму.
— Куда делся снег? — удивился Ликон.
И правду — округа была засыпана по щиколотку, а яма стояла чистенькая.
— Я растопила, — тихо буркнула Изельда. — Набросала туда твоих эти драконьих корней, Агнесска.
После того, как гроб оказался внизу, принято было подходить к краю ямы, и, взяв горсть земли, сыпать на гроб с различными пожеланиями. Первой, как было заведено в Любятово, даже впереди Весты, подошла Изельда.
— Не так ты хотел умереть и не здесь, но мы не выбираем, — начала она, медленно бросая землю вниз. — Спи спокойно, Нани, пускай там тебе будет лучше.
Следом потянулись и остальные. Одни сыпали землю молча, другие пытались что-то сказать или пожелать. Агни, оказавшаяся на пару с Ликоном примерно в середине, ничего не стала говорить. Как выяснилось, за последние дни не сильно-то она и знала покойного, а ляпнуть что-то невпопад не хотелось. Вытерев заскочившую в край глаз слезинку, ведьма бросила вниз землю и отошла от могилы.
Минут пятнадцать, и всё те же мужики, взяв лопаты, быстро забросали яму землёй, образовав небольшой холмик. У изголовья вколотили столбик с табличкой, указывающей на то, кто здесь лежит. Щит же Ликон положил с противоположной стороны. На том похороны закончились, и народ, обсуждая покойного, стал расходиться.
Агни никуда не торопилась, решив немного задержаться и заодно прибраться на паре самых запущенных могил. Всё равно от кладбища до дома было рукой подать. С ней, конечно же, остался Ликон, которому тоже нашлась работа, а вот Изельда, пыхтя трубкой, с прилипшим к ней Старапонём по правую руку, ушла. Вампир-плотник что-то довольно горячо обсуждал. Не иначе как выпрашивал новую дозу драконьей крови для себя любимого.
— Слушай, а куда мне эти палки нести-то? — поинтересовался дикий маг, нагруженный мусором так, что его за ним и не видно было.
— Да к склепу и неси, — махнула рукой туда, где располагалась вросшая в землю старая каменная постройка, ведьма, — там куча должна быть.
— Только сейчас задумался, а он чей вообще? — вернувшись, спросил Ликон и вдруг закашлялся. — Кхе-кхе, в горло паутина попала… постучишь?
— Кто? — отвесив ему крепкий удар, уточнила Агни.
— Ну, склеп. У нас же отродясь графьёв не водилось.
— А… этот, — ведьма, вытирая пот со лба, отвлеклась от уборки. — Жили раньше тут такие — то ли Чернобровы, Бровочерны. Богатые были.
— Никогда о таких не слышал, — признался Ликон. — И где они сейчас?
Агнесса непроизвольно хихикнула перед ответом:
— Хе-хе, в склепе.
На самом деле она не знала их историю. Только то, что больше тут таких не водилось.
Вдруг послышались возбуждённые разномастные голоса, крики и смех — извечные спутники стайки деревенской ребятни. Эти, пользуясь тем, что взрослые разошлись по домам поминать кто как умеет, решили поиграть в снежки на кладбище. Ни Агнессу, ни Ликона они не заметили, полностью отдавшись процессу.
Пользуясь этим, ведьма, подгадав момент, выскочила из-за дерева с притворно рассерженным окриком:
— Так! Я не поняла! Что вы здесь делаете?
Часть ребятни с криками бросилась наутёк, крича невнятные оскорбления. Другие, в основном те, что стояли поближе, замерли в оцепенении, не успев среагировать. А ещё среди них был Кадм — единственный, кому хватило наглости спросить:
— А чо такого-то?
— Кладбище! — указывая рукой на округу, ответила Агнесса.
— Так мы ж никому не мешаем!
Ликон не смог сдержаться и рассмеялся, а вот Агни раздражённо потёрла висок.
— Пошли вон отсюда! В поле играйте!
— Там скучно! — пожаловалась девочка, которую Агнесса, когда-то спасла от демона.
Понять её было несложно — играть среди редких деревьев и каменных плит было явно веселее, чем в чистом поле. Однако Агни осталась непреклонной.
— Нечего вам здесь делать!
Детей, которым обломали праздник, выручил Ликон. Его озарила внезапная идея.
— Я могу вам придумать занятие, но нужно, чтобы вы налепили снеговиков! — заявил он.
— Сколько? — деловито осведомился Кадм.
— Ну, чем больше, тем лучше, штук двадцать там…
Работа началась незамедлительно, причём крайне организованно и качественно. Чувствовался профессионализм и опыт всех участников. Одни катали снег, другие водружали один комок на другой, третьи занимались украшениями — руками, глазами, ртами. На них шёл разномастный мусор: ветки, красивые куски льда, камушки, тихенько оторванные пуговицы.
— Что ты задумал? — наблюдая за процессом, тихо спросила ведьма.
— Кхе… Я их оживлю! — кашлянув, восторженно сообщил дикий маг. — Здорово, да?
Прикинув в уме, может ли это закончиться катастрофой само по себе, Агни уточнила:
— Ты точно справишься?
— Попробую, — пожал плечами Ликон. — Будет мне тренировка.
— Полезный навык, — немного раздражённо сообщила Агнесса, намереваясь вернуться обратно к работе.
— Побудь здесь, пожалуйста, — попросил её Ликон. — Мало ли что…
Работа над снеговиками всё равно шла к завершению, поэтому ведьма нехотя согласилась задержаться.
— Но ты потом поможешь мне убраться!
— Да, конечно, хорошо.
Наконец, снежная армия из двадцати снеговиков была готова. Жестом попросив «строителей» отойти подальше, дикий маг подошёл ближе к снежным изваяниям. Несколько минут, как он ни пыжился, ни вскидывал руки и морщил лицо, у него ничего не выходило, но затем случилось что-то странное. Агни почувствовала запоздалую, необъяснимую тревогу. Вокруг Ликона тем временем закружился снег. Маг вскинул руку, растопырив пальцы, и, повинуясь этому жесту, снеговики ожили, принявшись неуклюже двигаться.
— Ха! Получилось! — очень низким, неестественным голосом обрадовался он.
Заменив проблемы с голосом, Ликон прокашлялся, а затем скомандовал своей новослепленной армии:
— Кхе-кхе, ну-ка стройся!
Снеговики принялись формировать что-то вроде двух кривых шеренг. Перемещались, да и двигались в целом они не очень резво из-за особенностей своих тел, но ребятне этого хватило с запасом, чтобы оказаться в полнейшем изумлении.
— Объявляю снежный бой! — крикнул дикий маг. — Моя команда, — он обвёл рукой свои творения, — кхе, против вас!
Дети под предводительством Кадма мгновенно обзавелись снежками, открыв хаотичный огонь. Снеговики ответили на это тем, что сдали назад и очень организованно рассыпались, усложняя стрельбу. Они, может, и были не очень ловкими, зато соображали явно неплохо, мгновенно, без каких-либо средств коммуникации распределив роли. Те, у кого «руки» позволяли это, — лепили снежки; другие, здоровые и неповоротливые, играли роль укрытий, самые же везучие, кого создатели не обделили ни подвижностью, ни руками, редко, но метко отстреливались.
Некоторое время шла ожесточённая перестрелка. Ребятня совсем не сразу догадалась, что кидаться плотно сжатым снегом в кучу такого же плотно сжатого снега — занятие бесперспективное. Тогда Кадм, собрав вокруг себя самых крепких и взрослых, лично возглавил «штыковую» атаку.
Здесь уже снеговики ничего не могли противопоставить: и руки у них были не те, и скорость не позволяла. Их методично громили и давили одного за другим.
Агни и полный восторга Ликон, которого вообще непонятно что удерживало от того, чтобы присоединиться к веселью, стояли чуть поодаль, наблюдая за ходом боя. Ведьма смотрела на происходящее со всё нарастающим чувством беспокойства. С самого начала её интуиция трубила тревогу, но понять источник опасности она не могла. Вокруг, кроме них, никого. Погода ясная, с одним одиноким облаком, скользящим куда-то по своим небесным делам. Снеговики тоже видимой опасности явно не представляли… И лишь за краткое мгновение до трагедии ей наконец удалось найти причину беспокойства.
На поле боя оставался последний снежный воин, наверное, самый искусно сделанный из них: подвижные руки, пуговицы-глаза, сосулька вместо носа. На него, желая лично расправиться, крича во всё горло от восторга, нёсся Кадм. Снеговик отреагировал на это самым неожиданным образом — он схватил свой нос-сосульку и выставил его острым концом вперёд. Удар вышел быстром и очень «удачным». Снег окропила кровь.
Присутствующим потребовалось секунд пять, чтобы понять, что именно случилось. Лишь когда Кадм медленно осел на порозовевший снег, началась паника. Дети с криками бросились врассыпную. Агни и Ликон, напротив, — к пострадавшему.
Однако краткого взгляда ведьме хватило, чтобы понять масштаб катастрофы — сосулька угодила Кадму прямо в грудь, в район сердца, и лишь чудом удар не стал сразу смертельным. Впрочем, рана была такой серьёзной, что шансы спасти мальчика были мягко говоря призрачными.
Понимая, что сама, в поле, она ничего не сможет сделать, Агни скомандовала:
— Нужно быстро отнести его к бабушке.
Ликон серьёзно кивнул, примеряя, как ему взять Кадма, но вдруг закашлялся, будто задыхался.
— Кха-кха-кха…
Во время очередного приступа, из его рта вылетел необычный кусочек дыма, ведший себя так, будто он живой.
— ХА-ХА-ХА-ХА! У меня получилось! ПОЛУЧИЛОСЬ! — раздался вдруг с неба чрезвычайно довольный собой голос. — Пророчество сбылось! Мы свободны!
На них вдруг налетел самый настоящий ураган вперемешку со снегом, мгновенно скрывший всю округу за белой пеленой.
— Пошёл прочь! — полная гнева крикнула Агнесса, топнув при этом ногой.
Ветер отпрянул, но лишь затем, чтобы поиздеваться:
— Какая гневная букашка! Злись, пока ещё можешь! Вам всем конец!
Не обращая на него никакого внимания, Агни и Ликон осторожно подняли Кадма и понесли его по направлению к дому.
— Бросьте этот кусок мяса! — крикнул им вслед Етевр. — Спасайтесь лучше сами!
— Нет, — непонятно зачем ответила ведьма. — Это не кусок мяса, а человек!
— Я бы с тобой подискутировал, как в прежние дни, но увы — дела не ждут! Мои братья и сёстры будут счастливы узнать, кому они обязаны своим освобождением. За это вас двоих вознаградят! Быстрой смертью! Ха-ха-ха!
Им в спину ударил очередной порыв ветра, который на ходу превращался в прозрачного, едва различимого на фоне неба всадника. Разметав в клочья оказавшееся на пути одинокое облако, он понёсся куда-то в сторону побережья.
Никогда прежде Агнесса не видела бабушку настолько сердитой. Даже после самых сильных проступков её отчитывали меньше, чем когда они принесли Кадма.
— Поигрались с жизнью?! — пылая гневом, язвительно спросила Изельда, изучая рану. — Довольны? Счастливы?!
Мальчик был совсем плох. Перенос явно был ошибкой, но иначе он попросту бы умер в поле.
— Мы не ожидали… — попыталась оправдаться Агни.
— Знаю, но что не ожидали-то? Сами-то поди готовы по прихоти создателей умереть! Нет?! О как! Что ж от других-то этого требуете! — старая ведьма цокнула языком, проводя какие-то манипуляции над Кадмом. — Жизнь — это не игрушка! Нельзя просто так её дать, а затем отобрать. Всё живое: от мало до велико за своё существование борется. Когтями, шипами, зубами, сосульками… чем угодно! До последнего вздоха!
— Если вы знали, то почему нас тогда не предупредили? — не понял крайне растерянный Ликон.
— Нет у меня глаз, тупенький! Я не вижу мир, а его предвижу! Пророчество, будучи высказанным вслух, обязательно сбудется. Так вселенной предначертано, но до того вы сами властны над своею судьбой! — сказав это, она добавила куда тише: — Вот ваш выбор, лежыць, памираець.
Понимая, что сейчас совсем не лучший момент, Агни осторожно сообщила:
— Лёд вошёл прямо в сердце. Значит, пророчество сбылось…
— Дура ты! Если сейчас думаешь об этом! — гневно крикнула на неё, напугав, Изельда. — Плевать мне на себя! Пожила уже — довольно. Ни в чём не виноватый мальчишка умирает!
Этот крик отнял у неё последние силы. Покачнувшись, старая ведьма закатила глаза и, если бы не вмешательство Ликона, вовремя подхватившего её, упала бы на пол.
— Поговори… с Карен… — тихо, едва ли не одними губами сказала Изельда, а затем её голова безвольно обвисла.
Агни застыла в нерешительности, не зная, о чём ей переживать сильнее: мир вокруг стремительно катился в тартарары, причём весь и сразу, не утруждая себя какой-то очерёдностью.
Вдруг, опять же без предупреждения, наступил момент предельной ясности. Агнесса осознала, что её ученичество окончено. Теперь она настоящая, без оговорок, ведьма, а всё вокруг — её первое, но не последнее испытание на этом пути.
Глубоко вздохнув, Агни закрыла, на миг — не более, глаза и принялась действовать. В первую очередь она проверила бабушку, висевшую на Ликоне. Та была в порядке, насколько это возможно для пожилого человека, схватившего удар от волнения. По крайней мере, прямо сейчас её жизни ничего не угрожало.
— Отнеси бабушку в комнату, — скомандовала ведьма. — Будь с ней — если что, зови. Кстати, у тебя остался тот рисунок руны?
— Ну… д-да! — Ликон принялся судорожно, но очень медленно шарить по карманам.
Наконец, Агнессе предъявили помятую бумажку и кусок мела. Что-то разобрать на этом рисунке было и без того сложно, а уж после того, как его хорошенько измяли… но выбирать не приходилось.
— Спасибо, — коротко ответила она, начиная рисовать.
Несмотря на трясущиеся руки и общий мандраж, вышло у неё на удивление быстро — ведьма всерьёз опасалась, что она застанет Карен уже в процессе «работы», но её ещё нигде не было видно. Именно в этот момент Агни сообразила, что абсолютно не знает, что делать дальше. По вчерашним разговорам было ясно, что «валькирия» не очень поддаётся дипломатии. И как её в чём-то убедить — сложный вопрос. Но ведь это всё же было возможно!
«Бабушка верила в меня, значит, мне это по силам!» — рассудила Агнесса и начала действовать.
Вытащила из своей комнаты небольшой столик, поставив его аккурат в руну, передвинула к нему пару стульев, накрыла скатерть. Попутно заварился чай и разогрелась вчерашняя творожная запеканка. Нашлась даже полупустая банка малинового варенья. Словом — организовала встречу. Как иначе ей действовать, Агни просто не представляла. Не бросаться же на Карен со слезами.
Она, наверное, как и всегда, появилась неожиданно и внезапно. Аккурат возле головы подозрительно затихшего Кадма.
— Что-то новенькое, — удивлённо глядя на сидящую за столом ведьму, отметила «валькирия».
— Присядешь? — пригласила её Агни. — Чай из ромашки очень помогает от нервов. Запеканка вчерашняя, тут уж извини, какая была, но зато варенье ого-го! Его Тамара делала, она у нас мастерица! Попробуй!
— Что на тебя нашло? — не поняла её Карен, даже не пытаясь сесть. — Вчера ты глядела на меня, как испуганный кролик, а сегодня к столу приглашаешь.
— Просто вежливость, так принято с гостями. Так ты присядешь?
«Валькирия», пожав плечами, села, растерянно и с тревогой отпив чаю.
— Я не пытаюсь тебя отравить, — натянуто пошутила ведьма, у которой только что коленки не дрожали от волнения.
— Знаю. Хороший чай.
— Запеканки?
— Давай, только вареньем полей и не жалей. Раз уж оно такое хорошее.
Сама Агни ничего не ела, только попивала чай, тем самым пряча свою тревогу — в неё бы сейчас даже кусочек не влез. Однако Карен это нисколько не смущало и не беспокоило. Дав ей возможность немного поесть, ведьма перешла к сути:
— Кадму… рано уходить.
— Всем рано, всегда, — коротко и категорично ответили ей.
— Да, тут не поспоришь, — соглашаясь, кивнула Агнесса. — Но ведь он просто ребёнок…
— Дети тоже умирают, в ваше время даже чаще взрослых.
— И всё же, — понимая, что не стоит лезть в философские дебри, вернулась к изначальной теме ведьма. — Это произошлопо моей вине, и мне за это нести ответ.
— И какой ответ ты хочешь понести? — прищурившись, спросила Карен. — Отдашь свою жизнь за него?
— Даже если бы могла, это не так работает, верно?
— Да. Всё намного хуже, — «валькирия» вздохнула. — Он примет мой знак, такой же, как у тебя, — она указала на волосы Агнессы. — Это значит, что его жизнь будет сложной и тернистой.
— Он станет, м-м-м, ведьмой?
— Возможно, — пожала плечами Карен. — Если ты решишь передать ему знания. Но так или иначе — его ждёт очень непростой путь, прежде чем мы с ним увидимся вновь. Решит ли он помогать людям или найдёт себя в чём-то ином. Вопрос, в сути, состоит в том, что ты выбираешь за него между покоем сейчас и, возможно, сущим кошмаром, каким может стать его жизнь из-за моего знака. Готова ли ты взять на себя такую ответственность? — прежде, чем Агни успела что-то сказать, «валькирия» уточнила: — Учти, что отвечать тебе не передо мной и не там, на «другой» стороне, а перед собой и им. Всю жизнь.
— Такова цена? — даже немного удивилась Агнесса.
— Да. Это гораздо больше, чем тебе кажется.
— А если мне, предположим, плевать?
— Было бы так — мы бы не разговаривали, — Карен покачала головой. — Возможно, он тебя возненавидит, проведёт свою жизнь среди худших отбросов, сможешь жить с этим?
— Я поняла, о чём ты, и постараюсь сделать всё от меня зависящее, чтобы его жизнь не стала кошмаром.
«Валькирия» кивнула, соглашаясь с этим.
— Что ж, в таком случае, наш разговор окончен.
— У меня есть вопрос, — прежде, чем она исчезла, начала Агни.
— Знаю, — нисколько не удивилась Карен и, даже не требуя его, ответила. — Разница состоит в том, что твоя бабушка, принимая похожую сделку, знала, что именно по твоей вине сбудется пророчество, которое окончит её путь.
— Но всё равно согласилась?
— Да, — коротко ответила «валькирия», вставая из-за стола. — Это, несомненно, не последняя наша встреча. Постарайся, чтобы и впредь меня ждал стол как минимум не хуже этого. Особенно в плане варенья. До встречи, ведьма Агнесса.
Изельда пришла в себя лишь ближе к полуночи. Выглядела бабушка не важно, но ясность ума не растеряла. Первое, что она сделала, это поинтересовалась у карауливший её Агни:
— Как прошло?
— Я справилась, — пытаясь подавить гордость, ответила ведьма.
— Хорошо, очень хорошо — довольно улыбнулась Изельда. — Ты молодец, многое у меня переняла. Даже этот самый сложный дар.
— А Руннир или…
— Нет. Никто из них это так и не освоил. Пытались, но впустую. Мало только ума или силы. Сердце надо, большое и чистое. Не у каждого такое есть.
— Карен сказала, что Кадм проживёт сложную жизнь, что она имела в виду?
— Посмотри на себя и поймёшь.
— Но я…
— Хочешь сказать, что на эту Весту ты смотришь с такой завистью только потому, что у той грудь есть и ноги от ушей? Или может потому, что её жизнь простая и понятная, м?
Агни нечего было ответить. Чего у Изельды не отнять, так это умения без глаз видеть саму суть вещей и явлений.
— Значит, осталось три дня? — спросила ведьма.
— Три. Гроб я, кстати, уже заказала, не переживай. Дубовый!
— Надеюсь, Старопонь постарается.
— Постарается, не сумневайся. А теперь иди отдохни, — приказала старая ведьма. — Дальше будет сложно. Очень.
Поникнув и осознав, что от усталости едва не падёт с ног, Агни засобиралась на выход, но её остановил голос бабушки:
— Но ты справишься. Бо сильная очень. По-настоящему сильная.
Это ободрило Агнессу и придало сил двигаться дальше, пока просто в кровать, но кто узнает, что скрывает завтра? Одно было понятно, что простым, как предыдущие дни, оно точно не будет.
Комментарий к Уговор Дисклеймер: все изображения ниже принадлежат их авторам и в данной работе носят исключительно иллюстративный характер. Если вас не устраивает использование ваших работ, свяжитесь со мной – ссылки на них будут удалены по первому требованию.
Карен – https://drive.google.com/file/d/1CZCQwmz4DTcgbyD1v873DcWMV9-Oa6_k/view?usp=sharing
Карен, вариант 2 – https://drive.google.com/file/d/1DquwErNPr6NVP35lj4RkDKuE6MGDAI1C/view?usp=sharing
На пороге вечности – https://drive.google.com/file/d/1CkBU0qqZKfpufX8m-YfgQ5f82-XM8hpY/view?usp=sharing
Любятово – https://drive.google.com/file/d/1Gci2tjToY-L0AcAWgLTg_s2nODHB0OPD/view?usp=sharing
Веста – https://drive.google.com/file/d/1Hwha8OnxD-6HZvQsLgbsAMZ_0DgXdN-K/view?usp=sharing
Дверь в вечность – https://drive.google.com/file/d/1ibIdpGDCy6Nnugox4dkZeXIFaS1335_6/view?usp=sharing
====== День первый: «Незваные гости» ======
Комментарий к День первый: «Незваные гости» Из-за ГИГАНСКИХ размеров (50+ страниц в ворде) предпоследней главы, разбил её на три части, которые выйдут в течении 3-х дней, 24, 26 и 28 мая соотвественно. Комментарии к главе будут после 3-й части.
Разбитая и уставшая, Агнесса открыла глаза, смутно вспоминая случившийся накануне кошмар и ясно осознавая, что сегодня никакого «легче» не планируется. Хотя бы уже потому, что того краткого сна, который ей удалось урвать, убедившись, что с бабушкой и Кадмом всё в порядке, было явно недостаточно для восстановления сил. Вот для того, чтобы весь день чувствовать себя словно ходячий труп — вполне, а для насыщенного дня, именно такой и планировался, явно нет. Агни ещё не понимала, чем конкретно он будет насыщен, но интуиция подсказывала ей, что совсем-совсем не развлекательными мероприятиями.
Как минимум надо было вернуть Кадма родителям, объяснив, что с ним случилось и как его лечить. И зная его родственников, особенно деда — скандал был гарантирован.
Хорошо хоть сам мальчик, как убедилась ведьма ещё накануне, сразу после разговора с Карен, пошёл на поправку. Только вот вряд ли этот путь займёт у него меньше нескольких месяцев, в течение которых, особенно поначалу, ему будет требоваться ежедневный уход.
Ведьма уже встала и начала одеваться, когда её от этого занятия отвлёк самый неожиданный звук: скрип досок в соседней комнате, а затем перезвон посуды.
Странно это было потому, что на данный момент в доме не находилось тех, кто был способен скрипеть досками. Изельда, схватившая вчера удар, и в лучшие свои дни не поднималась раньше полудня. Кадму, учитывая дыру у него в груди и огромную потерю крови, не грозило в ближайшее время совершать променады. Хродгейр при всём желании не смогла бы скрипеть досками, пока не набрала бы вдвое, а то и втрое больший чем сейчас вес. Агни же очевидно была тут, а не там.
Можно было предположить, что это Ликон пришёл помочь, но он бы скорее стоял под дверью в ожидании, пока внутри кто-то проявит себя, а затем постучал. В плане своей нерешительности он всегда был непредсказуемо предсказуем.
Оставался только самый фантастический вариант — грабители. Фантастичным он был по двум причинам. Первая, банальная, состояла в том, что красть у них с бабушкой было категорически нечего. Вряд ли кому-то были настолько нужны старые медицинские трактаты, вязанки полевых трав и самодельные мази от угрей. Вторая, чуть менее банальная, гласила, что этот дом и обычные люди обходили стороной, а уж соваться без спроса мог только форменный самоубийца. Нет, никаких проклятий или магических барьеров здесь не было — только самая обычная, народная молва, мрачная и богатая на устрашающие детали, тщательно поддерживаемая Изельдой, а затем и Агнессой.
Раздираемая любопытством на тему происходящего, Агни ускорила процесс надевания на себя платья и уже буквально через минуту выскочила из комнаты.
В доме всё так же, как и вчера царил бардак и разгром. Разумеется, сил прибраться после вчерашнего у ведьмы уже не было. В районе печи, где находились простенькие продуктовые запасы, шарился с тарелкой наперевес незнакомый мужчина весьма примечательной внешности.
Неопределённого возраста, коротко стриженный, слегка небритый — вполне обыденная наружность явно городского щеголя. Однако вот что не вписывалось в эту картину, так это костюм-тройка, который, по виду, стоил больше чем не то что дом, а вся деревня. Заканчивали картину роскошные, иначе и не скажешь, коричневые туфли, начищенные до такой степени, что в них можно было смотреться, словно в зеркало, стоимость которых исчислялась наверняка в целых городах.
— Эм… вы кто? — спросила у незнакомца растерявшаяся Агнесса.
Много кого она ожидала увидеть здесь незваным гостем. Даже грабитель и тот был более ожидаем, чем человек в такой одежде без целой армии слуг за спиной.
— Демиург, — коротко ответил мужчина, не отвлекаясь от поиска еды, и добавил, — тот самый.
— Тот самый кто?
— Демиург, — настойчиво повторил незнакомец, на этот раз повернув в сторону ведьмы голову.
Глаза у него были очень необычными — золотыми, как будто слегка светящимися. Что-то похожее Агнесса уже видела, причём совсем недавно — в прошлом, у маленькой Изельды.
Пересиливая растерянность от происходящего и множества лезущих в голову сторонних вопросов, Агни сосредоточилась на главном:
— Что вы здесь делаете?
— Решил проведать сестричку Изу, конечно же! — жизнерадостно ответил Демиург.
— Эм, Изельду? — удивилась появлению неожиданного родственника Агнесса.
Нет, она конечно понимала, что такие теоретически у бабушки могут иметься, особенно после того достопамятного разговора в прошлом, но всё равно в голове это укладывалось с трудом. У Изельды с гостем общего было примерно ничего.
— Её-её, — тем не менее уверенно кивнул мужчина. — По зову сердца, можно сказать, прибыл.
В его словах чувствовался какой-то подвох или издёвка, но Агни ничего уточнять не стала — в этом явно не было никакого смысла, если конечно ей не захотелось бы вдруг максимально затянуть этот диалог. Вместо этого она вспомнила о фее. Что-то её подозрительно не было видно.
— А где Хродгейр?
— Кто?
— Фея.
— А-а-а, эта, — потянул Демиург и указал рукой в район окна. — Вон она.
Там, на подоконнике, в пустой банке, стоявшей кверху дном, молотила крошечными кулачками по стенкам полная злости Хродгейр, беззвучно что-то кричавшая. Судя по нездоровому цвету лица, воздух у неё стремительно иссякал.
— Она же задохнётся! — бросилась выручать фею, Агни.
— Пф, тоже мне проблема, — закончив грабить запасы ведьмы, фыркнул Демиург. — Никогда не любил этих малявок. Мелкие, назойливые, с самомнением, будто вокруг них крутится вселенная. Затем только было создавать их?
— Да я тебя… — пытаясь отдышаться, крикнула Хродгейр. — Да ты…
— Мнэ-мнэ, — неприятно покривлялся мужчина. — Уймись, мелочь — мы с тобой в разных весовых категориях.
«Мелочь», понятное дело, уняться не пожелала, а напротив, решительно схватившись за мешочек на поясе, устремилась к этому наглецу. Она намеревалась повторить тот же трюк, что и со Стивом — посыпать мужчине пыльцой фей в глаза, но ничего не вышло. Точнее, сделать это Хродгейр сделала, но результата не было. Демиург даже не моргнул.
— Сама напросилась, — холодно начал он.
Но прежде, чем успел что-то сделать, Агнесса отвесила ему звонкую пощёчину. Ведьме изрядно надоело его нахальство и самоуправство, а уж угроз и тем более насилия в её доме она терпеть вовсе не собиралась.
Мужчина, явно не ожидавший такого поворота, замер в растерянности и удивлённо погладил щеку. Затем, несколько мгновений спустя, на его лице появилась злость, однако более ничего не последовало. Предотвращая конфликт, из комнаты раздался тихий, но властный голос Изельды:
— Прекратить! Явился ко мне как гость, так веди себя соответствующе!
К удивлению Агни, Демиург принял вид нашкодившего котёнка и вправду безропотно угомонился.
— А ты, Агнесска, делом займись — а то дури больно много! — добавила старая ведьма. — Толпу зевак разгоните и мальчишку унесите отсюда с этим твоим поклонником для начала.
— Каких ещё зевак? — не поняла ведьма. — Каким поклонником?
Ответом послужил очень настойчивый стук в дверь.
— Войдите.
Внутрь, размахивая руками, не вошёл, а ворвался перевозбуждённый донельзя Ликон, несущий какую-то околесицу:
— Ты это, ну это, видела, да? Это, там, оно…
— Что-то горит? — ничего не поняв из этого набора слов, уточнила Агни.
Дикий маг решительно затряс головой, показывая, что не в этом дело.
— Кто-то тонет или потерялся? — продолжила расспросы ведьма.
И снова отрицательное мотание головой, на этот раз дополненное какой-никакой информацией:
— Там, снаружи, у тебя над домом ТАКОЕ… Ты не видела?
— Я только проснулась, — спокойно ответила Агнесса, выходя на улицу.
Там, на некотором расстоянии от дома и вправду обнаружилась целая толпа — добрая половина всего Любятова, которая, возбуждённо перешептываясь, недоумённо взирала на что-то в районе крыши дома. Это нечто в свою очередь бросало на них тень, почему-то бордовую. Агни тоже посмотрела туда и ясно поняла эмоции как Ликона, так и остальных.
У неё над домом, на небольшой высоте, завис гигантский, красного цвета кристалл, мерно вращавшийся вокруг своей оси. Тоже знакомая, по разговору с маленькой Изельдой, картина.
— А-а-а, вот в чём дело! — вышел наружу Демиург с самодовольной ухмылкой наперевес. — Прошу, не надо паниковать. Разрешаю только восторгаться!
— Что это? — осведомилась у него Агни.
— Это-то? — удивляясь вопросу, развёл руками мужчина. — Пустяки! Мой космический корабль — всего-то, — он лукаво ухмыльнулся, — не смущайтесь размерами: внутри он куда больше, чем снаружи!
К счастью, оказалось, что этот «корабль», хотя Агнесса категорически не понимала, почему он так называется, достаточно легко, буквально после одного движения руки, исчез. Демиург просто махнул, и кристалл мгновенно взлетел высоко в небо, скрывшись из вида за считанные секунды.
Разобраться с толпой оказалось куда сложнее. Суеверный народ Любятова был категорически против подобных фокусов. Часть уже заранее твёрдо была уверена, что «корабль» испортил им урожай. Причём ещё в прошлом году. Другие, не менее уверенно заявляли, что теперь они все прокляты на веки вечные. А если не прокляты, то точно чем-нибудь заболеют. Кто-то даже успел пожаловаться, что у него начинает расти хвост и выпадать волосы. Но подавляющее большинство банально боялось.
И тот факт, что не успел народ, возбуждённо перешёптываясь, разойтись по домам, как Агни вместе с Ликоном взялись переносить Кадма, который очевидно был серьёзно ранен, — совсем не помогли успокоить народонаселение.
— Сгубили хлопца! — надрывался Тортогон — дед мальчика. — Кто ж мне теперь в поле помогать-то будет?!
— Соседи и помогут, — пытаясь успокоить его, сказала Агни. — В прошлом году ведь помогли?
— Ну, помогли…
Он насупился. Ещё один гордец, который скорее помрёт, чем сам о чём-то попросит, просто случай ещё не такой запущенный.
— Вот и сейчас придут на помощь.
— Но кровушка-то пролилась! — стоял на своём упрямец.
— Поверьте, вы не хотите столкнуться с тем, по чьей вине она пролилась, — ответила ведьма.
— Как мне его лечить-то?! У него ж дыра насквозь и волосы…
С волосами Кадма и вправду происходили метаморфозы, и Агнесса очень хорошо понимала понимала, какие именно. Они теряли цвет, причём быстро и не как положено — от корней, а все и сразу. Печать Карен вступала в силу.
— Я буду вас навещать, — даже не пытаясь объяснить эти изменения, пообещала ведьма. — Постараюсь каждый день, и по мере возможного буду помогать.
— Хорошо, — триумфуя, будто он это вытребовал, кивнул Тортогон.
Агнесса косо на него посмотрела, уже предчувствуя каким боком ей выйдет это обещание. Неважно, что формулировка была насколько это возможно размытой — её будут донимать каждый день.
— Но кормить и ухаживать, пока Кадм не придём в себя, придётся вам, — перечислила она.
Эту новость старик воспринял куда менее радостно, но спорить не стал, хотя явно хотел. На его лице прямо написано было всё его отношение к подобным занятиям:
«Бабье это дело — с ложечки кормить!»
Уточнив ещё пару незначительных моментов, Агни распрощалась и вышла на улицу, где её, конечно же, уже поджидал Ликон. Погода стояла не по настроению прекрасная: солнечная, тёплая, словом — весенняя. К полудню от снега и следа не осталось.
«Где ж ты была ещё вчера?» — так и хотелось спросить Агнессе, глядя на всё это.
— Что теперь? — жизнерадостно поинтересовался дикий маг.
Его подруга косо посмотрела на его широченную улыбку и безвольно махнула рукой в сторону дома:
— К бабушке.
У той наверняка были новые поручения и задания. Сил же думать у самой ведьмы откровенно не было. Она и ногами-то передвигала не без труда.
— Кстати, а что это за… эм, хмырь у тебя дома? — спросил вдруг Ликон на середине пути.
— Какой-то бабушкин родственник или вроде того, — показывая, что и сама не знает, ответила Агни.
— Он приехал, эм, ну, из-за случившегося? — постарался угадать дикий маг.
Агнесса только сейчас сообразила, что он вообще не в курсе происходящего. Вообще никто не в курсе, кроме неё, Хродгейр, Демиурга и самой Изельды.
— В каком-то смысле, — ведьма вдруг остановилась, собираясь с силами для признания.
Вдруг Агни, что называется, «накрыло»: эмоции, до того сдерживаемые внутри, вырвались наружу потоком слёз.
— Эм? — не понял её слов, юноша. — Почему ты плачешь? Я что-то не то…
— Ликон… моя бабушка… умрёт через три дня, — давясь слезами, сообщила Агнесса.
— Оу, — только и смог сказать дикий маг.
Помявшись пару секунд, он заключил ведьму в неловкие объятия. Та хотела было отстраниться, но всё, что у неё получилось, — это разреветься ещё больше ему в плечо.
Самого Ликона эти новости не то чтобы шокировали, скорее просто удивили и воплотили в жизнь его худшие предположения насчёт происходящего. Ещё с того дня, как ему на голову упал феникс, он понял, что творится что-то очень плохое, но что именно до этого момента мог лишь гадать.
— Это никак нельзя предотвратить, да? — спросил дикий маг без особой надежды.
Агни, чей эмоциональный прорыв постепенно сходил на нет, безмолвно покачала головой.
— Значит, остаётся только постараться с этим справиться как можно лучше, — констатировал Ликон с грустной улыбкой.
— Я не знаю как, — шёпотом призналась ведьма.
— Не думаю, что кто-то знает.
— Веста… — раздражённо начала Агнесса.
Племянница Нани всё никак не выходила у неё из головы, оставаясь источником стабильного раздражения.
— Ты не права, — прервал её дикий маг. — Я её видел сегодня утром у колодца. Может она и старается держаться будто ей всё равно, но знаешь что?
— М?
— Глаза у неё были красные от слёз, и ведро она два раза уронила на ровном месте.
Успокоившись, Агни отстранилась от него, огляделась, убеждаясь в том, что момент её слабости никто посторонний не видел, и, вздохнув и собравшись с силами, сказала:
— Спасибо, что… помог. Идём, день только начинается.
— Собрались наконец, — довольно заявила Изельда, когда в её маленькую комнатушку кое-как набились все заинтересованные. — Скажу сразу: никаких склок на моих похоронах! Дайте памярець спакойна!
Она выразительно махнула рукой в сторону Хродгейр и Демиурга.
— Втарое: Агнесса, ты должна быть готова, что на ближайшие три дня это место посетит множество… спецыфичных гостей. Неприятности будут.
— Какие?
— Узнаешь какие. Они уже начались, — Изельда помолчала некоторое время, словно убеждаясь в верности своих мыслей. — Джека демоны схватили.
Агни хотела простонать — ей не очень хотелось разбираться с этими существами, но, к её удивлению, Демиург сделал это первым.
— А-а-а, как они только узнали, — буркнул он раздражённо.
— Вот именно — выясни это, — кивнула старая ведьма. — Коль ты всё равно бесполезен сейчас, так сходи с Агнесской, и вправьте им мозги на место, пока их не извели до конца.
— Может, она одна это сделает? — начал совсем неподобающе облику канючить мужчина. — Вон какая борзая!
— Демиург… — тяжело вздохнула Изельда.
— Понял-понял, — мгновенно отступил тот. — Родина сказала «надо» — я ответил «сделаю». Идём, главная героиня этой истории.
На самом деле Агни собиралась послушать, что поручат Хродгейр и Ликону, но бабушка кивнула, соглашаясь с тем, что им пора.
Когда за ними закрылась дверь, Изельда продолжила раздавать указания:
— Ты, беспокойный, — её рука указала в сторону дикого мага, — отправляйся в Марку, в лавку поддержанных артефактов, и расскажи её владельцам о том, что происходит, пускай они передадут эти новости своей матери. Она знает, что это означает.
Подавив в себе желание задать уйму уточняющих вопросов, Ликон вышел.
— А мне куда лететь и кому что говорить? — когда за ним закрылась дверь, раздражённо спросила Хродгейр, сидя на оконной раме и глядя наружу.
Ей изрядно надоел статус живого письма, и сегодня это недовольство наконец нашло путь наружу.
— Может, для меня найдётся менее унизительное и более полезное занятие?
— Может. Только какое? Скажи как на духу: на что годишься? — говорила старая ведьма медленно, с нескрываемой долей презрения. — Висеть на плече, сочась желчью? Руководить варкой кофе?
— Ну… — растерянно начала фея, но ей не дали сказать и слова.
— Вам, феям, дана по праву рождения такая огромная сила! И на что вы её тратите? Куда это всё уходит?!
— Мы заботимся о лесах, животных… — хотя это и был явно риторический вопрос, принялась оправдываться Хродгейр.
— Тоже мне великое достижение. Всё живое так делает, хоть и по разному, — Изельда замолчала на несколько мгновений, размышляя, а затем махнула рукой, — нет у меня для тебя поручений. Не потому что нечего поручать, а потому что ты ни на что не годишься.
Первой реакцией феи было притвориться, что её нисколько не заботит такая оценка, но у неё ничего не вышло: по лицу прокатилась волна самых разных негативных эмоций, губы предательски задрожали, а голос принялся ломаться.
— Я х-хочу быть полезной… п-просто…
— Хотеть и делать — разные вещи, — категорично заявила ей Изельда. — Подумай над этим, пока будешь свободна весь оставшийся день.
Старая ведьма подняла указательный палец в сторону двери, и та слегка приоткрылась, весьма толсто намекая, что помещение следует покинуть. Стараясь сдерживать слёзы, фея кое-как поднялась в воздух и собиралась вылететь прочь, когда её настигла ещё одна фраза старой ведьмы:
— Так распорядись ими, если уж они твои.
— Что? — не поняла её Хродгейр.
— Поймёшь в нужный час и нужный день. Прочь отсюдова.
— И куда нам идти? — когда они вышли из дому, поинтересовалась ведьма.
— В лес, — махнул рукой мужчина. — Пешком пойдём, так будет… лучше.
Шёл он уверенно, можно сказать, по-хозяйски. Легко ориентируясь как в деревенских закоулочках и проходах между домами, так и в самом лесу, где он без всяких подсказок сразу вышел на удобную тропинку.
Ещё ему почему-то очень не хотелось видеть демонов, и Агнессу не могло это не волновать. «Ко всякому бардаку и хаосу лучше быть готовой заранее», — вполне резонно считала она.
— Демоны сожгли родную хату? — пытаясь быть дружелюбной, спросила Агни.
— А? — не понял её Демиург. — Нет, не в этом дело. У нас с ними… давняя история. Можно сказать, — он самодовольно усмехнулся, — целый теологический спор.
— Разве демоны верят в богов? — удивилась Агни.
Как и многие другие в Речноземье, она была о этих созданиях самого низкого из возможных мнений. В прошлом планета натерпелась от них очень много горя, и, хотя последний набег был аж три сотни лет назад, дурная слава прочно засела в памяти людей. И те немногие исключения, о которых ведьма слышала или самолично видела, лишь подкрепляли эти предубеждения.
— В одного верят, — растерянно сообщил мужчина. — Наверное. Учитывая сколько их осталось… я бы на их месте сменил пантеон.
— Злая, наверное, тварь, — усмехнулась Агни.
— Кто?
— Бог их. Делают же по образу и подобию, так?
— Да не сказал бы, — спокойно ответил Демиург. — Каждый лепит на своё усмотрение.
Агнесса, которой изрядно надоели эти полунамёки, не выдержав, спросила:
— Кто вы такой?
— Злая, наверное, тварь, — откровенно издеваясь, ответил мужчина.
— Серьёзно.
Перед ответом Демиург некоторое время буравил её взглядом своих золотых глаз, а затем отмахнулся.
— Идти осталось полчаса. Получишь свою порцию экзистенциального кризиса вместе с остальными.
Ведьма косо на него посмотрела и окончательно для себя решила, что этот субъект вкупе с Етевром вполне могут устроить турнир по наигранной загадочности. Заодно где-то рядом можно провести соревнование по уходу от прямого ответа на простой вопрос, первенство в котором наверняка возьмёт Изельда.
Демонов они отыскали в основном по крикам. Кричал, как это ни странно, Джек. Просто орал во всё горло:
— НЕ ПОДХОДИТЕ, АДСКИЕ СОЗДАНИЯ, НЕ ТО ХУЖЕ БУДЕТ!
Делал это он, забравшись на верхушку дуба, явно намереваясь отбиваться до последнего и умереть героем. К его огорчению, никто ему предоставлять такой возможности не собирался.
С десяток демонов стояли неподалёку, даже не утруждаясь попытками окружить дерево или что-то сделать с Джеком, а только вяло спорили. Причём ругались уже знакомые Агнессе персоны.
— Убить его! — требовал пышущий мускулами и отсутствием интеллекта Телаэль.
— Он сам же этого хочет, — не слишком уверенно поддерживала его похожая на эльфийку Калисет. — Вон как орёт.
— Мы здесь гости, — сомневался, производивший впечатление самого адекватного из них, Рафилисет. — И прибыли не для того, чтобы кого-то убивать.
— И зачем же? — сходу вмешалась в их разговор Агнесса, скрестив руки на груди.
— Хрррр, — сразу же пришёл в ярость от одного её вида Телаэль.
— Живая, надо же, — удивилась Калисет. — Что это за чучело у тебя за спиной?
— У меня было знамение: красный кристалл в небе… — начал Рафилисет.
— Говорили мне: «Деми, покупай корабль не таких ярких цветов», — простонал Демиург.
Его голос заставил демона замолчать. Рафилисет словно бы лишился дара речи. Медленно, полностью игнорируя Агнессу, он подошёл к мужчине, разглядывая того широко раскрытыми от удивления глазами.
— Быть этого не может, — прошептал он, падая на колени. — Ты вернулся, создатель!
— ЭЙ ТАМ, ЧЕГО, БОИТЕСЬ МЕНЯ, ДА? — продолжал кричать с дерева Джек, но до него никому не было дела.
Демоны медленно собирались вокруг Демиурга, разглядывая того, а затем по очереди падали перед ним на колени. Одна лишь Калисет пренебрежительно и вызывающе осталась стоять поодаль.
— Меня не интересуют лжебоги из прошлого, — презрительно бросила она мужчине.
— По-моему, ты обещал мне какой-то там кризис, — напомнила о себе Агнесса.
— Ну, — вздохнул, глядя на собрание вокруг себя, Демиург, — как ты уже могла заметить, та, злая, наверное, тварь, что их создала, — это и вправду я.
— Ты, что ли, бог? — скептически уточнила, нисколько в это не веря, Агни.
— Без «что-ли», — поправил её мужчина, — просто бог. Ещё откликаюсь на Демиурга и предложения выпить.
— НЕ РАССЧИТЫВАЙТЕ, ЧТО ВСТАВ НА КОЛЕНИ, ЗАСЛУЖИТЕ ПОЩАДУ, ДЕМОНИЧЕСКИЕ ОТРОДЬЯ!!!
Сопоставив его слова с реакцией демонов и прочими намёками, Агнесса застыла, неторопливо воспроизводя в памяти момент их встречи. Особенно тот, когда влепила этому настырному нахалу пощёчину.
— А вот и он, — широко улыбнулся, читая её мысли, бог. — Крутой сюжетный поворот и экзистенциальный кризис у главной героини. Между прочим, не последний в этой главе!
— Дальше я сам найду дорогу, — когда вдали показался его фургончик, самодовольно заявил Джек. — Спасибо за помощь, очень странный мальчик в платье, без тебя бы я не нашёл дорогу из лесу!
Агни открыла было рот, чтобы уточнить парочку неверных деталей в его истории, но сразу же его закрыла. Пытаться что-то втолковать Монстролову можно было лишь тогда, когда он сам этого хотел. Во всех остальных случаях проще было переубедить в чём-то дерево.
— И помни, что если ты вновь столкнёшься с демонами, — лучше сразу звать меня на помощь, — добавил Джек.
Молча махнув на него рукой, что он истолковал как выражение признательности, ведьма направилась в сторону деревни, размышляя над тем, какие ещё сюрпризы готовит ей ближайшее будущее. Хотя вряд ли что-то превзойдёт бога, которому она отвесила пощёчину.
Её восприятие случившегося во многом напоминало встречу с драконом, когда представление и реальность кардинально разошлись. Агнессе всегда казалось, что боги, вроде Всеотца или бизантийской Великой Матери, — это существа, находящиеся за пределами понимания смертных, ни на что не похожие. Однако выяснилось, что вот есть Демиург: тоже бог, который выглядит простым мужчиной, немного вызывающе одетым и ведущим себя как клоун. Если бы не реакция демонов, попадавших на колени и принявшихся молиться, ведьма бы в жизни не поверила в правдивость его заявлений.
«Хотя если так подумать, может, он и не бог вовсе?» — прикинула в уме Агнесса. — «Бабушка же стала каким-то образом Великой Матерью в Бизантии, и ничего…»
И тут ведьму накрыло до такой степени, что она аж споткнулась и лишь чудом не упала прямиком носом в весеннюю распутицу. Внезапное осознание расставило всё по своим местам.
Вот тебе и долгожительство, находящееся далеко за пределами людского. И дар предвидения, такой сильный, что он заместил собой обычное зрение. Отсюда и необычайные познания в очень многих сферах, порой самых неожиданных. Даже недомолвки Хродгейр и Етевра и те стали понятны — они-то знали истину. Вопрос: почему не сказали, но это можно было выяснить и позже. Сейчас Агнессу куда больше волновало, как вообще может умереть бог, и она твёрдо намеревалась это выяснить.
К сожалению для неё, в тот день добраться до дома ей так и не удалось, хотя оставалась какая-то там пара шагов. Началось всё с того, что к Агни навстречу вылетела странная донельзя Хродгейр: почему-то зарёванная и какая-то дёрганная, будто пьяная.
— На кладбище, э-э-э, беда! — не слишком изящно приземляясь на плечо, заявила фея.
— Мёртвые восстали? — принимая это за шутку, с улыбкой осведомилась ведьма.
— Да и пускай если так! — махнула рукой фея, кровожадно ухмыляясь. — Сожрут тут всех, красота-а-а-а!
— Ты что, пьяная? — косясь на неё, уточнила Агнесса.
— Я, — фея гордо ткнула себя пальцем в грудь, — бесполезная! И перепила настоя валерианы…
Сказав это, она опасно накренилась и лишь благодаря своевременному вмешательству ладони ведьмы не свалилась.
— Но на кладбище вроде как и вправду беда — так сказала эта старая…
Последовала такая кавалькада отборных ругательств, что Агни даже стало как-то неловко. Она бы вмешалась, но не стала — не было сил в этом всём разбираться. Вместо этого Агнесса поудобнее перехватила сумку НВСЖ, дождалась, пока фея займёт место у неё на плече, и, кинув прощальный взгляд в сторону дома, поспешила на кладбище, объяснять мертвецам, почему вечный покой — это хорошо, здорово и полезно, особенно для ныне живущих.
Внешне могилы были в порядке. Почти все. Оказавшись рядом с могилой Нани, ведьма заметила странное — куда-то подевался его щит, а на свежей земле имелись отметки вроде бы человеческих ног, правда почему-то босых.
Кто мог его забрать и зачем? Точно не местные. Речь шла даже не о жителях только Любятова, но также и других людях, живших на окрестных Марке землях. Мародёрство могил здесь порицалось даже строже, чем убийство родственника или конокрадство. Один раз поймают — всю жизнь не отмоешься и покоя тебе не дадут.
Конечно же, всегда находились свои исключения: глупцы, надеющиеся, что о их поступке никто не узнает; люди, доведённые до крайности нуждой; просто сумасшедшие.
Именно на последних — мало ли кто забрёл на шумиху — Агнесса и собиралась списать всё происходящее, но вдруг услышала торопливые шаги неподалёку. Она, что было сил — а их оставалось немного — рванула туда, но успела лишь заметить торопливо улепётывавший человеческий силуэт в каком-то рванье. В руках у незнакомца был тот самый щит.
Ведьма попыталась проследовать за ним, но очень быстро выбилась из сил и остановилась, пытаясь отдышаться. Вор тем временем, не сбавляя хода, забежал в лес, где сегодня, кажется, намечался аншлаг.
— Ты заметила, кто это? — спросила у Хродгейр Агнесса.
— Ещё одна бренная одинокая душа, застрявшая в этой дыре, — тоскливо ответила фея. — Не человек точно.
— А кто тогда? — стараясь игнорировать странности в её поведении, спросила Агнесса.
— А чтоб я знала! Я ж бесполезная! — Хродгейр выразительно пожала плечами.
— Не хочешь полететь за ним следом? — предложила ведьма.
— Не хочу, — категорически отказалась фея. — Меня, кажется, накрыло…
Она и вправду как-то нездорово позеленела и принялась икать.
— Что вообще случилось?
— Где? — притворно не поняла её Хродгейр.
— С тобой. Ты ещё утром…
— С мной случилась правда в лоб без всяких прикрас, — поняв, что смысла увиливать больше нет, пояснила фея.
— Бабушка? — коротко уточнила ведьма, прекрасно зная, какой иногда бывает Изельда.
— Она самая, — мрачно ответила Хродгейр. — Самое обидное…
— Что она права, во всём и всегда, — закончила за неё Агни, не раз раньше испытывавшая на себе это. — Странно, мне казалось, тебя невозможно пробить…
— С помощью правды возможно всё, — вздыхая, тоскливо заметила фея.
Они вошли в лес и остановились в поисках следов. Их бы нашёл даже полуслепой — очень явные отметки ног и периодически встречающиеся обрывки одежды рядом со всякими ветками. Двигаясь по нему, Агни и пошла, смутно догадываясь, где найдёт воришку. Он явно был не из местных, судя по тому, что так уверенно бежал прямиком в Подлый овраг.
— Бабушка… — решив, что это хороший повод немного сменить тему, начала Агнесса, — она и вправду бог?
Перед ответом Хродгейр почему-то тяжело вздохнула.
— Мы, феи…
Она прервалась, когда вдали, как раз туда, куда они направлялись, послышался суховатый «бум» и шум осыпающейся земли.
— Попался, — самодовольно заметила Агни. — Так что с вами, феями?
— Кхм, мы, феи — чувствуем такие вещи. Для нас это как запах или элемент одежды — заметно, если рассмотреть достаточно близко. У нас была Руннир, тоже отмеченная твоей бабушкой, но гораздо слабее по сравнению с тобой.
— Я плохо тебя поняла, — честно призналась ведьма.
— Тут ничего не поделаешь, — развела руками Хродгейр. — Мне трудно это объяснить, но скажу, что с тобой я отправилась именно из-за любопытства, что за всем этим стоит. Не прогадала, что уж тут сказать, — она тоскливо вздохнула. — А вот что делать дальше — сама не знаю…
— В смысле?
— Скажи, вот как по-твоему, зачем я здесь?
Над ответом Агни серьёзно задумалась, пытаясь сформулировать его так, чтобы это не звучало оскорбительно. К сожалению, Хродгейр мгновенно раскусила её замысел:
— Вот то-то и оно. Даже я не знаю ответа на этот вопрос. Хотя вроде бы и должна, раз далеко забралась.
— Может цель — она есть, а ты её просто ещё не поняла? — попыталась приободрить её ведьма.
— Надеюсь, что так…
— Слушай, а Демиург он тоже, ну?.. — Агни было неловко вот так обыденно использовать это слово.
— Что?
— Он тоже… бог?
Фея почему-то смутилась.
— Ну… — растерянно потянула она. — Да, но слабый. Очень слабый. По сравнению с Изельдой он как свеча на фоне солнца.
— Такое возможно? — удивилась Агни.
— Не знаю, — развела руками Хродгейр. — Может, он был ранен?
Некоторое время они обе молчали — кусты, стоявшие густой стеной, мешали разговаривать. За ними таилась главная достопримечательность этих мест, послужившая причиной таких названий: высохшее озеро, а по факту глубокая яма с очень пологими краями. Если неосторожно и бездумно ломиться через кусты, упасть в неё было легче-лёгкого, а вот выбраться обратно — куда сложнее.
Агни знала, когда надо было сбавить шаг, а вот кладбищенский воришка — определённо нет. За что и поплатился, оказавшись в ловушке.
— Итак, какого же зверя я буду есть на ужин? — выходя к краю ямы, сразу же язвительно заявила ведьма.
— Костлявого, Агнесса, — донёсся оттуда знакомый суховатый голос. — Но пёсикам я обычно нравлюсь.
Внизу рассыпался кучей костей по площади всей ямы никто иной как Зоуррем, чья одежда напоминала паруса корабля после второго шторма подряд — она даже на лоскуты уже не годилась. Рядом валялся щит Нани, который продолжала сжимать одна из рук.
Спрашивать, что здесь забыл мертвец-помощник графа Таннета, Агнесса не стала — и так было понятно. Вместо этого ведьма спросила:
— И что случилось?
— Казус с одеждой случился, — признался Зоуррем. — Что-то при телепортации пошло не так, и у меня не оказалось штанов.
Одна из его костлявых ног выразительно дёрнулась
— Да, у нас нравы насчёт нижней половины строгие, — заметила Агни, примеряясь, где бы ей спуститься. — А щит тебе зачем?
Со спуском в Подлом каждый раз было по-разному. Сказывалась неустойчивая почва — чистый песок.
— Думал, бить будут…
— Теперь-то точно будут, — наконец найдя безопасный спуск, заметила ведьма. — Как тебя собирать? У меня с анатомией…
— Хех, у меня тоже, — хихикнул мертвец.
— Да кидай ты эту мерзость в кучу — сам разберётся, — заметила Хродгейр, не без отвращения взирающая на камердинера.
— Почему мерзость — я чистоплотный! — возмутился Зоуррем. — Здравствуй.
Фея явно была иного мнения на этот счёт.
— Буду, в отличие от. Ты ведь в курсе, чистоплотный, что тебя рядом с Изельдой ждёт только вечный покой? — поинтересовалась она.
— В курсе, в курсе, — заверил её мертвец. — Я сюда прибыл, можно сказать, попутно. Поприсутствую неподалёку, затем отправляюсь пугать людей в Марке.
— Это зачем? — поинтересовалась Агни, вертя в руках одну из ног и пытаясь понять, левая это или правая.
— Затем, что дипломатия, — совсем не весело ответил Зоуррем.
Вообще процесс сборки камердинера напоминал очень странный, явно детский по сложности, но не по содержанию, конструктор. Детским он был потому, что детали, оказавшись примерно на нужном месте, сразу же на него уверенно вставали, что весьма облегчало процесс сборки. А вот что совсем не помогало, так это то, начало постепенно темнеть, и находить разлетевшиеся по яме кости стало совсем уж сложно.
— Ты уже разваливался? — глядя на то, как мертвец деловито нахлобучивает голову на туловище, спросила Агни.
— Врать не буду — приходилось, но не так сильно.
— А если кость сломается?
— Обратно уже не срастется, знаешь ли, но граф может меня подлатать, не беда, — махнул пока единственной рукой мертвец. — То же самое и с кожей. Она восстанавливается.
С ней и вправду была большая беда. Точнее уже не было — как и самой кожи, только чистенькие, белые кости.
Процесс сборки закончился лишь тогда, когда потемнело настолько, что последние части камердинера пришлось искать буквально наощупь. А ведь ещё предстояло как-то выбраться из ямы!
— Хродгейр, ты не хочешь помочь? — спросила у феи Агнесса.
— Ладно-ладно, — словно делая одолжение всему миру, ответила та и спустя пару секунд уже слегка светилась золотистым цветом. — Видимо, в этом моя цель, летать туда-сюда, светиться и едко всё комментировать.
Сказано это было явно в шутку, но за этими словами чувствовалась целая буря эмоций, раздиравшая фею изнутри.
К моменту возвращения на кладбище, куда Зоуррем почтительно вернул щит, случилось две вещи. Во-первых, ночь. Во-вторых, Агни окончательно выбилась из сил и переставляла ноги исключительно из опасений, что, упади она на кладбище, и её тут же прикопают любящие соседи.
— Лети к бабушке, скажи, что я ещёзагляну к Ликону, пристрою, кхм, гостя, — сказала, обращаясь к фее, ведьма.
— Она, по-моему, не очень рассчитывает на твоё возвращение, — взлетая, развела руками Хродгейр. — Бывай, костлявый! Не теряй, ха, голову.
— До чего прелестное создание, — провожая её взглядом пустых глазниц, заметил мертвец. — Только как будто пьяное…
— Идти будем огородами, — предупредила его Агни. — Чуть что — прячься.
— Притворюсь трупом, — хохотнул Зоуррем.
Агнесса его юмор не оценила, живо представляя, что будет, если её поймают в такой компании. Слухов будет — на три года вперёд. И никто даже не подумает о том, что она просто-напросто помогает знакомому.
Оставить камердинера у Ликона она решила потому, что они уже были знакомы, да и место свободное имелось. Хотя, по уму, Зоуррема надо было отправить в склеп, где ему самое место, и не морочить себе этим голову.
К счастью, обошлось без свидетелей. Сказывалась темнота и тот факт, что у многих деревенских из-за хорошей погоды этот день был, наверное, даже более насыщенным чем у Агнессы, и что важнее — следующий планировался не менее трудозатратным. Посевная — она такая.
А вот Ликон, судя по свету в окнах, ещё не спал. Не рискуя пытаться зайти к нему через парадную дверь, ведьма остановилась перед забором, ограждающим закуток дикого мага от остальной деревни. Она бы без труда перелезла даже, несмотря на усталость, только вот подгнившая конструкция вполне могла этого уже и не пережить.
Решив, что сломать пару досок — это лучше, чем ломать сразу половину, Агнесса, зевая, скомандовала:
— А-а-а-ах, отломай пару досок, чтобы могли пройти.
— Ты всегда так ходишь к своим друзьям? — поинтересовался мертвец, без труда выполнив её поручение.
— Только к самым близким, — улыбнулась ведьма.
Удивительно, но задняя дверь у Ликона оказалась закрыта — пришлось стучать. Послышались озадаченные шаги, а затем в открывшейся двери показался не менее озадаченный дикий маг.
— О! — воскликнул он, заметив Агни, а затем поднял глаза, и, поняв, что она не одна, добавил: — о-о-о!
— И тебе здравствуй, Ликон Любятовский, — чопорно поприветствовал его Зоуррем. — Не могли бы мы войти, пока моё положение не стало ещё хуже, чем есть?
— Ты что, в Юргенград летала? — без всяких вопросов впуская их внутрь, поинтересовался Ликон у подруги.
— Нет. Он сам сюда добрался. Приютишь на… а-а-а-ах, пару дней?
— Да. Конечно, — махнул рукой дикий маг. — Чердак весь твой.
— Отлично, — ответил ему мертвец, с интересом разглядывая Зарю. — Интересная у тебя птица.
— Что, не видел таких? Это… — самодовольно начал Ликон.
— Феникс. Я видел таких, в… м-м-м, прошлой жизни. Уже тогда они считались вымершими.
— Этот тоже пытался, но мы ему не дали, — похвасталась ведьма, намереваясь уже уходить.
Заметив это, Ликон предложил ей остаться на чаёк с сушками.
— Прости, но кроме этого ничего нет — я сам только-только вернулся.
— Куда, а-а-а-ах, ездил? — щурясь на него слипающимися от усталости глазами, поинтересовалась Агни.
— В Марку, — сообщил дикий маг. — Твоя бабушка попросила отправить пару писем. Стив, Форли и Рин передают тебе привет и сказали, что приедут на третий день.
— Замечательно, — тихо ответила Агнесса, скорее рефлекторно, нежели осмысленно.
Голова её медленно опустилась, и она прямо так, сидя, уснула.
— Умеешь ты, парень, заманивать девушек к себе в постель, — шёпотом прокомментировал произошедшее Зоуррем.
Ликон злобно зыркнул на него, от чего мертвец сразу же сделал вид, что ему очень интересно внутреннее устройство самовара. Немного выждав, дикий маг принялся аккуратно переносить Агни в свою комнату.
К его удивлению, ведьма не только не проснулась от такого грубого вмешательства в своё личное пространство, но наоборот ещё сильнее прижалась к нему, словно маленький ребёнок, что-то невнятно бормоча.
Комментарий к День первый: «Незваные гости» Поддержать меня на бусти – https://boosty.to/letroz
Дисклеймер: все изображения ниже принадлежат их авторам и в данной работе носят исключительно иллюстративный характер. Если вас не устраивает использование ваших работ, свяжитесь со мной – ссылки на них будут удалены по первому требованию.
Демиург – https://drive.google.com/file/d/12AQEYnnNJzt9A1wP4If6YsUUn2G-KdZe/view?usp=sharing
====== День второй: «Отголосок прошлого» ======
Комментарий к День второй: «Отголосок прошлого» Вторая из трёх частей предпоследней главы.
Утро второго дня для Агнессы началось примерно в полдень, да ещё и не дома. Впрочем последнему ведьма не сильно удивилась, быстро воспроизведя в памяти события прошедшего дня и сделав верные выводы. Даже злиться из-за уймы потерянного времени и то не хотелось.
Причина такого небывалого добродушия заключалась в том, что Агнесса чувствовала себя просто прекрасно. Ни тебе усталости, ни боли в ногах. За всего одну ночь она выспалась лучше, чем за предыдущий месяц. Единственное, что её беспокоило, — пустой желудок. Но это тоже было поправимо, судя по вкусному запаху из соседней комнаты.
Сам Ликон дома отсутствовал, вместо него домашним хозяйством заведовал Зоуррем, нарядившись в то, что нашёл в закромах дикого мага, и от того выглядевший предельно нелепо. Чего только стоили потрёпанные шаровары синего цвета и очень длинная, буквально до пола, рубаха.
— Ты бы подпоясался, что ли, — глядя на это непотребство, заметила ведьма.
— И тебе доброе утро, — поприветствовал её камердинер. — Я бы рад, но, знаешь, так получилось… у меня нет талии.
— А таз или рёбра?
— Неудобно и нелепо, — приглашая ведьму за стол, отмахнулся Зоуррем.
— А, ну так-то конечно, если нелепо, то не надо, — усмехнулась Агни. — Тогда намочи рубаху хотя бы.
— Это зачем? — замер с каким-то дымящимся паром горшочком в руках мертвец.
— Полы Ликону помоешь.
— Очень смешно, — совершенно не оценил юмора мертвец. — На завтрак вареники с картошкой и луком, чай и, э-э-э, — он на секунду замешкался, а затем судорожно бросился к печи. — Ай, забыл достать! Получился… углерод прожаренный. Полагаю, ты такое не ешь, да?
— Неа, — глядя на его растерянность, ответила Агнесса и переключилась на вареники, от вида которых у неё только что слюна не потекла. — Ух, ты и такое умеешь готовить? — удивилась она.
— Нет, — честно признался Зоуррем. — Но твой… эм, друг умеет. Рукастый парень, должен заметить.
— Мы точно про одного и того же Ликона говорим? — уточнила ведьма.
— Да, а что?
— Нет, — растерялась Агни. — Ничего.
Пока она ела, Зоуррем, который в этом по очевидным причинам не мог составить ей компанию, открыл печь и принялся скармливать Заре различный мусор: обрывки бумаги, кости, картофельные очистки. Фениксу такой рацион похоже не очень нравился, поэтому кроме мусора мертвец подкидывал туда периодически ещё и щепки.
— Всегда мечтал о таком, — вдруг заметил Зоуррем. — При жизни.
— Увлекался редкими птицами? — поддержала беседу Агнесса, которая твёрдо намеревалась прикончить все имевшиеся на столе вареники.
— Не знаю. Я мало что помню из своей прошлой жизни — обрывки, если так можно сказать. Слишком давно это было.
— Вот именно поэтому вечная жизнь — это проклятие, — уверенно заявила ведьма.
В последнее время она много над этим думала в контексте происходящих событий и пришла к весьма конкретным выводам.
— Хочешь сказать, предложи тебе такую, ты бы отказалась?
— Да, — ни секунды не раздумывая, ответила Агнесса.
— Почему? — искренне не понял этого мертвец. — Ты же полезным делом занимаешься! Разве не хотела бы помогать людям и дальше?
Агни замешкалась с ответом, пытаясь сформулировать его так, чтобы он прозвучал не слишком эгоистично. К счастью, в дверь постучали, а затем раздался голос деда Тортогона.
— Есть кто дома?
Дождавшись, пока Зоуррем скроется в кладовке, Агнесса впустила деда Кадма.
— Доброе утро, что-то случилось? — спросила она.
— Дык эта, — замешкался старик, явно настроенный на скандал. — Ты обещала заходить каждый день, уж солнце на закат идёт, тебя не видно…
— Ещё только… — попыталась заметить, что ещё только полдень, пока миролюбиво настроенная Агни.
— Обманула стало быть меня — старика! — продолжал Тортогон. — Дитё покалечила, а помогать не хочешь?!
Дождавшись окончания его тирады, Агнесса, которую уже колотило от злости, как можно спокойнее ответила:
— Скоро зайду, не волнуйтесь.
— Точно? — с видом, будто она всегда обманывает, уточнил старик.
— Да, — резко закрыла перед ним дверь ведьма.
Прислонившись к ней спиной, она закрыла глаза и принялась глубоко дышать, пытаясь успокоиться.
— Кажется, я понял твой ответ, — выходя из из кладовки, сказал Зоуррем. — Но разве это того стоит?
— Не знаю. Но и проверять не хочу.
Вскинув на плечо неизменную сумку, оправив платье и проверив, не слишком ли торчат волосы, Агнесса, чьё утро было беспросветно испорчено, вышла прочь, бросив из дверей:
— Спасибо за завтрак.
Хотя обилие странностей за последние дни многократно превосходило обычную норму, Любятово пока по большей части пребывало в счастливом неведении относительного происходящего. Это вообще, можно сказать, было местечковой традицией — не замечать очевидного у себя под носом. Лишь в нескольких домах, в частности у Ерепонта, у Агни спросили, не болеет ли её бабушка.
— Болеет, но, надеюсь, поправится, — ответила ведьма безэмоционально.
— Отлично! — улыбнулся староста. — А то как же ж мы без неё-то!
— Я буду помогать, — заметила Агнесса.
Ерепонт ничего не ответил на это, но его взгляд, преисполненный скепсиса, сказал всё за него. Закончив осматривать рану и вернув на место бинт, ведьма сухим, слегка дрожавшим голосом сообщила:
— З-зайду послезавтра, постирайте в кипятке старый б-бинт.
После этого Агни быстро покинула его дом. С таким отношением она сталкивалась не то что не в первый раз, но даже не в тысячный. Вроде и привыкла уже, но почему-то именно сегодня это её проняло. Всё дело было в том, что обычно у Агнессы имелся «тыл» в лице бабушки, который чуть что и ободрит, хоть и своеобразно, и замечание сделает излишне хамоватому субъекту. Но несмотря на то, что Изельда ещё была жива, ведьма уже ощущала, что осталась одна против целого мира.
Куда там могущественные элементали! Её вот-вот доведут до срыва самые простые люди, причём те, с которыми она прожила всю жизнь.
К счастью, следующей на очереди в обходе была тётка Фема, которая к ведьме всегда относилась хоть и снисходительно, но в целом вполне благожелательно.
— Что-то на тебе сегодня лица нет, — заметила гадалка, впуская Агни в дом. — Пряник будешь?
— Давайте, — махнула рукой Агнесса и, вспомнив, зачем пришла, спросила, — волосы ещё выпадают?
— Ну, — кивнула мадам Фатум, чей сценический образ находился под угрозой полного облысения, — целую прядь сегодня с расчёски сняла.
Происходило это уже не первую неделю. Вначале ведьма думала на какой-то грибок или иную заразу, но перепробовав кучу различных мазей пришла к неутешительным для гадалки выводам.
— Краска это, — откусывая пряник, сообщила Агни. — Видимо, ослабляет корни — надо менять.
— Не на что менять, — кисло ответила мадам Фатум. — Остальные и того хуже.
— Тогда придётся как-то без неё.
— Да что ты! — испуганно воскликнула гадалка. — У меня ж волосы седые — люди засмеют… — она, подняв взгляд на обомлевшую на секунду Агнессу, запнулась, — ой, прости.
— В Марке вроде делают парики, — стараясь не раздувать конфликт, как можно спокойнее заметила ведьма.
— Да что б я какую-то щётку половую примерила! — громогласно возразила Фема. — Да ни в жизнь! Седые — значит будут седые. Напишем с тобой на пару новую страницу моды.
Агни, совершенно позабыв про то, что ещё минуту назад злилась, усмехнулась. Вот чего у гадалки было не отнять, так это умения располагать к себе людей. А ещё выманивать у них информацию:
— Так чего ты сегодня такая дёрганая? С бабушкой что-то?
Она явно что-то знала — тётка Фема всегда что-то знала, но видимо пока на уровне тихих сплетен. Агнесса же всего за пряник и скупой комплимент могла бы подарить ей крупный улов.
— Старопонь говорит гроб делал недавно дубовый, — подначила гадалка.
— Старопонь слишком много говорит для существа, способного перемещаться только в тёмное время суток, — язвительно ответила ведьма.
— Ой, да брось ты, — махнула на неё рукой Фема, — всё он ходит. Как бутылка нужна — зонтик в руки и побежал. Дымится — ты бы видела, что та печь, — она усмехнулась и, не давая себе сбиться с мысли, продолжила, — так зачем гроб то? Не тебя ж красавицу в нём хоронить.
Вот за два комплимента и пряник дать ей что-то кроме непроверенных слухов ведьма была уже согласна.
— Предчувствие у бабушки плохое, — сообщила Агни как можно нейтральнее. — Мысли мрачные и только.
— Вот как, — обомлела на секунду гадалка, не поддавшись на такой обман. — Значит так и будет. Не помню, чтоб Изельда когда-то ошиблась.
Агнесса ничего на это не сказала, лишь воспользовалась моментом и расправилась с остатками пряника.
— Стало быть, теперь ты за нами будешь следить? — риторически спросила Фема.
— Так уже, — кивая на её волосы, ответила Агни.
— Ха! А и верно! — усмехнулась гадалка. — Знаешь, я и не заметила, как ты её заменила… Оно правильно, что делаешь, а не говоришь. Насильно мил не будешь, — неожиданно похвалила она ведьму. — Сажи в лоб, что теперь вместо Изельды у нас будешь ты — плевались бы все до единого. А так вроде преемственность какая-то есть. Народ поворчит, да к тебе бегать начнёт.
Такая точка зрения приободрила Агнессу, хоть она всё же не до конца верила, что всё будет так легко и просто.
Поболтав ещё немного о разном и почти разведя гадалку на второй пряник, ведьма было засобиралась в путь, но её планы резко изменились, когда в дверях показался Демиург с её метлой в руках.
— Изельда просила передать, что ей очень жаль, что и сегодня вы не поговорите, — сообщил он. — Тебе надо срочно лететь к какому-то лешему и…
— Хе-хе-хе, — приняв это за шутку рассмеялась Фема, с интересом разглядывая бога.
— Короче, на месте разберёшься, сказала, что это поможет с элементалями.
Даже не спрашивая, насколько это срочно и важно, Агни молча забрала у него метлу. Она уже почти успела выйти, когда услышала донельзя забавный разговор:
— Молодой человек, а вы женаты? — спросила, пуская в ход все свои женские чары, мадам Фатум, успевшая пережить целую пачку различных мужей и явно намеревавшаяся пополнить свою коллекцию.
— Мне нельзя, — с усмешкой ответил ей Демиург.
— О! Так вы верующий?
— Скорее знающий, — поправил её бог. — Если и есть в этом мире абсолютное зло, так это институт брака, совместно нажитое имущество и дети.
— Ну, о детях пока речь не идёт, — продолжила заигрывать с ним Фема.
Демиург был вроде как и не против поддержать это, хотя явно исключительно в целях позабавиться.
— Уймись, — посоветовала ему Агни. — Не потянешь.
— Иди уже, — махнул на неё рукой бог и вернулся к гадалке, играя бровями и улыбкой. — А вы уже видели мой большой, красный, космический корабль?
Тётка Фема может рада бы смущённо покраснеть, только это была единственная эмоция, которую она никогда не могла изобразить по причине отсутствия какого-либо опыта.
Глядя на этих двух воркующих крокодильчиков, у каждого из которых на уме была явно не любовь, Агни усмехнулась и взлетела, отправляясь в путь.
На поляне Оосина помимо его самого, как обычно спящего, поджидал, нетерпеливо прохаживаясь, точнее плавая по воздуху, призрак. Причём не человеческий. Высокая, массивная, практически квадратная фигура, клыкастое не лицо, а морда, и довольно странная одежда, состоявшая исключительно из шкур различных животных, указывали, что перед ведьмой какой-то деятель из орков.
— Где Изельда? — низким, немного рычащим голосом поинтересовался он, когда Агнесса упала на поляну.
— Я вместо неё, — ответила она, сразу понявшая, что разговор будет долгим и сложным.
С призраками других не бывало, а уж с такими явно специфичными — и подавно. То, что перед ней какой-то… ведьма предпочла, не желая делать поспешных выводов, слово «деятель», она поняла с первого взгляда. Осталось лишь понять сферу деятельности.
— Ты? — презрительно уточнил орк. — Малявка, не трать моё…
— Пока время тратите исключительно вы. Кто вы такой, что вам нужно?
— Я?! — прорычал он в гневе. — Кто такой? Это место создано мной! — он указал на валун в центре поляны. — Моё имя написано на том камне, чтоб ты знала!
Что на камне имеются непонятные закорючки, Агнесса действительно знала, причём с самого детства. Правда, оставалось их там всего ничего, и вряд ли они могли донести хоть какую-то информацию.
— А я — Агнесса, ведьма, ученица Изельды, — представилась она.
— Ученица, значит, Изельды, значит, — с пренебрежением пробормотал орк. — Тогда надежды нет…
— Надежды на что?
— Выходит это по твоей вине воцарился весь этот хаос, — не обратив на её слова никакого внимания, рассерженно продолжил призрак. — И это только начало!
— Какой хаос? — оглядываясь на безмятежный, ещё не проснувшийся лес, уточнила Агнесса.
— Вот какой! — рыкнул на неё орк и вдруг коснулся рукой её лба.
Поляна вокруг вдруг изменилась, на месте остался только камень в её центре, ведьма и призрак. Леса больше не было. На его месте было четыре стихийных царства — Огонь, Вода, Земля, Воздух. Все очень разные, но похожие в своей неестественности. Если бескрайний океан или пустыню ещё можно было представить, то вот грозовые тучи вместо какой-либо поверхности или сплошную стену огня — вряд ли. Все они бурлили и бушевали, волнами накатываясь на невидимые стены.
Возле каждого царства располагалось ещё по одному камню, поменьше того, который был в центре, но всё равно достаточно больших. Все они выгляди очень горячими, раскалёнными настолько, что даже потрескались в нескольких местах. Глядя на них, ведьме вдруг подумалось, что их сможет сломать ударом даже она.
— Видишь, что происходит? — спросил орк, указывая на происходящее.
— Стихийные повелители скоро освободятся, — вздохнула Агнесса, осматривая себя. — Это я уже знаю.
Она тоже изменилась, правда совсем иным образом — превратилась в призрака. Этакий голубоватый, прозрачный контур самой себя без лишних деталей.
— Ничего ты не знаешь! — заявил ей орк. — Баланс будет нарушен, вот что! Он уже нарушен, давным-давно!
— Как это?
— Так это! — буркнул недовольно призрак. — Стихии нужны миру не меньше воды растущему растению. Без них он умрёт, засохнет! Заточить их здесь было дурацкой идеей! А теперь…
— Так в чём-проблема-то? — всё ещё не понимала его ведьма.
— Дура! — гневно воскликнул орк. — Как ты думаешь, чем они займутся, когда станут свободны?
— Начнут мстить? — предположила Агнесса
— О, первая дельная мысль, — презрительно ухмыльнулся призрак.
— Они вроде и раньше… — растерянно начала ведьма
— О «раньше» мне говорит девка с ноготок, которая отмерила едва ли сотню лет!
— Двадцать, — спокойно поправила его Агни.
— Что? — вытаращился на неё призрак.
— Мне двадцать лет.
— А-а-а! Миру конец!
— Вы можете нормально объяснить, кто вы такой и что вам нужно? — попыталась узнать что-то у него Агнесса.
Орк схватился за голову и прорычал что-то то ли неразборчиво, то ли на своём языке. Понятно было одно: это ругательства. К удивлению ведьмы, несмотря на это в руки он себя взял хоть и не сразу, но достаточно быстро.
— Меня зовут Каркелл, я шаман, был когда-то, — пробормотал он с нотками отчаяния, — понятно?
— Да.
— Ты знаешь, что это за место?
Агнесса в ответ отрицательно покачала головой.
— Это трон Стихий. Место, где живут элементали.
— Разве они не… ну, там? — не поняла его ведьма, намекая, что все встреченные ею элементали были вполне материальными.
— Ну конечно нет! — снова на секунду взбеленился орк, но быстро успокоился. — Там лишь их проекции, как тени, понимаешь?
— Смутно.
— А-а-а! Не важно! Трон Стихий — это сердце мира, самая важная его часть.
— Это я поняла, но что произойдёт, когда элементали завтра освободятся?
— Уже завтра?! — удивлённо воскликнул орк. — Ох…
— Так что случится?
— Их сила сейчас разделена: разумная часть — та разговаривает, принимает форму и так далее — сейчас там — в тюрьмах Изельды. А тут, — Каркелл указал на стихийные царства, — остальное. Кровь мира — то, что не даёт ему замерзать — двигает земную кору, позволяет дуть ветру и перемещаться океанам — здесь, отделено от них моими камнями.
— Они тоже перестанут работать, когда элементали освободятся?
— Нет, не сами по себе, во всяком случае. Вначале, полные гнева, повелители стихий явятся сюда за своей силой и сломают их. Забрав её до конца, они вернутся обратно, чтобы уничтожить уже обречённый мир.
— Почему обречённый? — не поняла этого момента ведьма.
— Ты что, не слушала меня? — возмутился орк. — Кровь мира! Ты долго сможешь жить без крови? Сомневаюсь!
Агрессивная манера орка объяснять что-либо мало способствовала усвоению информации, но всё же смысл сказанного Агни поняла. И действительно, все четыре элементаля, которых она видела своими глазами, хоть и были могущественными, но какого-то впечатления живой катастрофы не производили.
А вот здесь, глядя на их царства, Агни очень живо себе представляла, как эти бесконечные потоки воды и огня будут заливать разваливающиеся на куски континенты, с которых ветром сдуло всё выше нескольких сантиметров.
— То есть мне мало остановить их, надо ещё и не позволить им сломать эти камни? — указывая на них, в отчаянии уточнила Агнесса.
Теперь задача казалась ей точно обречённой на провал, без всяких «но». И Каркелл совсем не улучшил положение, объяснив:
— Да, желательно. Ну или тебе придётся отговорить их от планов разрушить весь мир, успокоиться и остаться здесь! — последнюю половину он произнёс настолько высокомерно и пренебрежительно, будто нисколько не сомневался, что шансов на это нет.
— Я смогу создать новые?
— Нет. У меня ушли на них десятки лет, и без помощи Изельды всё было бы впустую. Если элементали обрели свободу, им ничто не мешает сюда вернуться и разрушить их.
— Ветер уже свободен, — скептически заметила Агнесса.
— Я знал, что он высвободится первым, хотя ставил на Пламя, — орк самодовольно усмехнулся. — Но от этого нет толка. Нужны все четыре элементаля, иначе он может сколько угодно дуть на свой камень.
Голова уже пухла от переизбытка новой информации, но ведьма, понимая, что от этого зависит буквально всё, продолжала задавать вопросы:
— Итак, послезавтра элементали освобождаются и направляются сюда. Как они сюда попадут?
— Ты уже видела переход, — махнул рукой орк.
— Поляна, камень, понятно, — Агни записала себе в уме эту деталь, отмечая для себя, что это довольно удобно, и вряд ли такое расположение их дома является совпадением. — Других путей нет?
— Были, — кивнул орк. — Но все давно разрушены, кроме моего.
Он явно очень гордился этим фактом.
— О, так может мне и его это, ну…
— Попробуй, — усмехнулся Каркелл. — Яркий способ убить себя и всех остальных на планете!
— Вычёркиваем, — категорично заявила ведьма. — Если так: предотвратить это не выйдет, остановить их на пути к… трону Стихий тоже. Что ещё?
— Будь ты моим учеником, я бы предложил тебе отправиться сюда и попытаться их успокоить.
— Такое возможно? — уточнила Агни, очень сомневаясь в целесообразности этой затеи.
Один разговор с Етевром наверняка бы длился несколько суток как минимум. А ведь он был самым вменяемым из четвёрки! О чём можно было разговаривать с Творцом или Хозяйкой Леса…
Подумав об этом, Агнесса вдруг поняла, что затея хоть и производит впечатление заведомо провальной, но на деле какой-то шанс есть. По крайней мере стоило попробовать.
— Конечно возможно, если тебя не уничтожат в ту же секунду — а такое может быть, — с мрачной ухмылкой на морде объяснил Каркелл. — В любом случае, это лучше, чем пытаться их заговорить там.
Он выразительно махнул лапищей в сторону камня, намекая на реальный мир.
— Почему? — интуитивно чувствуя, что это важно, спросила ведьма.
Шаман растерянно попытался почесать призрачной лапищей затылок, но поняв, что это бессмысленно, скривился с гримасой раздражения на морде.
— Я, — начал он, — довольно много с ними общался при жизни. По обе стороны. И скажу, только не требуй объяснений — их у меня нет, что здесь, в их доме, мы всегда находили общий язык, хоть и не сразу, — он усмехнулся. — Но меня-то они уважали и знали. И уж точно не по моей вине они столько лет влачили жалкое существование в тюрьмах. Тебя они, скорее всего, испепелят.
Вдруг по телу призрака прошла рябь, словно он был поверхностью воды, на которую подул ветер.
— Идём, — решительно сказал он, направляясь к центральному камню. — День на исходе, и моё время истекает вместе с ним.
Каркелл уверенно поплыл в указанном направлении. Агнесса попыталась пойти следом, но всё, что ей удалось, — это подвигать ногами в воздухе. Двигать руками оказалось тоже бессмысленно, и лишь желание направиться в определённом направлении сработало, заставив её контур поплыть в сторону камня.
Пройдя сквозь его толщу, ведьма обнаружила себя прислонённой к его тёплой поверхности на такой знакомой и родной поляне. Видимо её переложил Оосин, так как метла продолжала валяться на том же месте, где она «приземлилась».
И хотя было это в лучшем случае во второй половине дня, когда ещё даже закат не начался — на улице уже стояла страшная темень, а с неба мерцали звёзды.
Ощущение пробуждения было не из приятных, до боли напоминая последствия ныряния на большую глубину. Агни закашлялась, пытаясь хватать ртом воздух, которого ощутимо не хватало. Каркелл, которого словно сдувало ветром, висел рядом, с жалостью и пренебрежением глядя на это.
— Я, кха, смогу туда, кха-кха, попасть, кха, сама? — спросила Агни у него, пытаясь пересилить кашель.
— Конечно! — наигранно махнул рукой орк. — Всего-то пару лет тренировок — и готово! Рекорд лучшего моего ученика, он был получше тебя, не сомневайся, двадцать месяцев. Перебьёшь?
— Или так, кхе, или умру, — мрачно заметила ведьма.
— Значит получится, — усмехнулся Каркелл. — Попробуй помедитировать, как умеешь, на вершине камня. Может и выйдет чего, если жить так хочется. Только учти — когда элементали сюда примчатся, они вряд ли будут рады тебя видеть.
— Я что-нибудь придумаю, — поднимаясь на ноги, ответила Агнесса. — Вы ещё вернётесь?
— Если у тебя получится — нет. Если не получится — тем более, — орк скорчил рожу, — наверное всё-таки нет. Но… — он смутился, — хотелось бы, чтобы у тебя всё вышло как надо. Этот мир мне всегда нравился. Будет плохо, если он погибнет из-за такой необразованной дуры…
На этом он исчез, растворившись в воздухе без следа. И хотя последние его слова скорее оскорбляли, чем приободряли, Агни поняла, что теперь у неё есть какой-никакой, но план действий.
В деревню ведьма вернулась сильно за полночь, остановившись возле своего дома и не решаясь войти. Света в окнах не было, но внутри наверняка кто-то точно был. Хродгейр и бабушка — уж наверняка.
Именно из-за последней Агнесса и испытывала растерянность. Им нужно было о многом поговорить, столько обсудить, но ей абсолютно не хотелось этого делать. По крайней мере именно сегодня. Меньше всего накануне таких событий ведьме нужна была очередная бессонная, беспокойная ночь. Ничем иным возвращение сегодня домой ей не сулило — она это знала, как свои пять пальцев.
«Завтра», — решила для себя Агни и, развернувшись на месте, направилась к Ликону, твёрдо намереваясь и сегодня оккупировать его кровать.
Комментарий к День второй: «Отголосок прошлого» Поддержать меня на бусти – https://boosty.to/letroz
Дисклеймер: все изображения ниже принадлежат их авторам и в данной работе носят исключительно иллюстративный характер. Если вас не устраивает использование ваших работ, свяжитесь со мной – ссылки на них будут удалены по первому требованию.
====== День третий: «И придёт закат...» ======
Утро решающего дня для Агнессы началось не с кофе или чая, а с переполоха. Не успела она встать и присоединиться к Ликону за завтраком, как в дверь постучали.
— Надеюсь, это не Тортогон, — тихо булькнула чаем ведьма, пока Зоуррем прятался в кладовке, а дикий маг открывал дверь.
К её радости, это был совсем не он, а внезапно нагрянувшая Рин. Её рыжие волосы сильно контрастировали с чёрным траурным платьем, и даже общий позитивный настрой нисколько не улучшали ситуацию.
— Оу, привет, — удивился ей Ликон.
— Привет-привет, — натянуто улыбнулась ему дворфийка. — А мы уже приехали!
— Эм, — выглянул наружу дикий маг. — Но ты одна…
— Ага, эти остолопы сейчас у Изельды, — объяснила Рин. — Она им что-то там втолковывает. А где…
— Здесь я, Ликон, впусти ты её наконец!
— Привееет, — потянула дворфийка, приобнимая ведьму. — Прости, что так поздно, может, мы ещё можем чем-то помочь?
— Только добрым словом, — вежливо ответила Агни. — Остального уже не исправить.
— Чаю будешь? — поинтересовался Ликон.
— Да, только… — дворфийка скептически посмотрела на его стулья, которые ей были совсем не по размеру.
По правде говоря, они даже для их владельца были большими. Дикий маг их приобрёл несколько лет назад «по очень выгодной цене», в чём была выгода для него никто не знал, а вот улов бродячий торговца был понятен с первого же взгляда — он умудрился втюхать абсолютно неликвидный товар, явно рассчитанный на каких-то полувеликанов.
— Где-то у меня был старый табурет… — растерянно почесал затылок Ликон, попутно расставляя новую посуду.
— В кладовке, — напомнила ему ведьма.
— Точно!
— Смотрю, подруга, ты тут уже как дома, — подколола её дворфийка. — Я сама схожу, спасибо.
Агни хотела ответить что-то язвительное, но решила, что просто промолчать будет куда действеннее.
— Только… ой! — начал Ликон, но прервался, когда «кто-то» наступил ему на ногу.
Тем временем Рин добралась до двери в кладовку и решительно её открыла. Посреди кучи разномастного хлама восседал в позе мыслителя Зоуррем в своём вчерашнем наряде.
— Эх, — тяжко вздохнул он, повернув голову на ошарашенную дворфийку, — ну, предположим, БУ…
Рука дворфийки непроизвольно дёрнулась, раздался негромкий щелчок пальцами, а затем грохот падающего хлама и стук костей. Агни слишком поздно сообразившая, что её шутка вышла из-под контроля, бросилась на выручку, но успела лишь к тому моменту, когда мертвец, снова разбитый на отдельные кусочки, оказался погребён под целой кучей вещей.
— Ты его хоть не убила? — доставая череп, обеспокоенно спросила ведьма.
— Нет, только смертельно оскорбила, — ответил Зоуррем.
— Скелеты у вас в шкафу, ребята — полный отпад, — растерянно заметила Рин. — Что это за чучело? Ты некромантией начал баловаться? — тревожно поглядев на Ликона, спросила она.
— Нет, — отмахнулся от неё дикий маг. — Это старый знакомый.
— Да уж, не новый…
Пока Агни, попутно объясняя Рин, кто такой Зоуррем и что он тут делает, собирала мертвеца, а Ликон стоял рядом и поддакивал, случилась новая катастрофа. Воспользовавшись тем, что печь оставили без присмотра, забыв закрыть дверцу, Заря решил тоже выйти посмотреть на гостью. Ходил птенец ещё весьма неважно — откровенно косолапил и постоянно заваливался из-за перевешивавшей остальное тело головы. Вышло из этого то, что он лихо подошёл к занятой и потому не заметившей его компании и со всего ходу вмазался дворфийке в ногу, разумеется, сразу же испугавшись этого. Итогом всего послужила яркая вспышка, к счастью, всего лишь света, которая на пару секунд ослепила присутствующих.
Когда к Агни вернулось зрение, всё, что она успела увидеть, — это улепётывающую в сторону печи ещё не оперившуюся задницу феникса.
— Это что ещё за фотоаппарат ходящий? — протирая ногу и глаза, спросила Рин.
— Это мой феникс, — спешно возвращая беглеца на его место и закрывая дверцу печи, похвастался Ликон.
— Ну и зоопарк у вас тут, похлеще того, что у нас в лавке…
— Это ты ещё самых дивных экспонатов не видела, — усмехнулась Агни.
Наконец череда катастроф прервалась, относительный порядок был восстановлен и даже табуретка нашлась, поэтому пополнившаяся Зоурремом компания засела за чай. Немного поколебавшись, ведьма рассказала подруге об элементалях и какую угрозу они представляли. На помощь она не особо рассчитывала, но и отказываться от неё из-за гордости не собиралась.
— Хм, повелители стихий, — задумчиво вертя в руках полупустую чашку, не поднимая глаз, заметила дворфийка. — Я о таком только читала… вскользь.
Она выразительно развела руками, показывая, что в этой области Агнессе предстоит быть единоличным экспертом и дальше.
— А Стив или Форли?
Перед ответом Рин пренебрежительно скривилась.
— Брось, если элементали не носят при себе кучу магических предметов — эти двое о них даже не слышали.
— Так что, получается, что мы… обречены? — с тревогой глядя на Агни, спросил Ликон.
— Ну… — растерянно потянула Агнесса, — я что-нибудь придумаю…
Рин, вдруг закончившая теребить чашку, вдруг подняла на неё взгляд, от которого по коже ведьмы пробежали мурашки — дворфийка хоть и скрывала, но явно была сильно зла.
— Как давно вы в курсе, что планете грозит катастрофа?
— Нууу, — синхронно начали Агни и Ликон. — Где-то с месяц.
— Спасители из вас, ребята, так себе, — заметил Зоуррем.
— То есть я правильно понимаю, — буквально по слогам произнесла дворфийка, — вы в курсе грозящей опасности минимум месяц и за это время ничего не предприняли? Даже банально не предупредили никого?
— Я рассчитывала, что сумею с этим справиться, — пытаясь держаться как можно спокойнее под взглядом Рин, ответила Агнесса.
Дворфийка ничего на это не сказала. Вообще. Просто молча опустила взгляд на чай, неодобрительно покачав головой. Несмотря на это, Агни чувствовала себя крайне неприятно. Если бы Рин начала кричать и ругаться, ведьме и то было бы легче, чем от такого молчания.
Повисшую тишину прервал стук в дверь. Ликон хотел было пойти открывать её, но дворфийка опередила его.
— Там какой-то дед, наглый и высокомерный, — даже не то что не поворачиваясь, а не отрывая взгляда от чашки, сообщила она.
— Тортогон, — кривясь от зубной боли, поняла Агнесса. — Как всегда вовремя… как бы ему объяснить, что сегодня неподходящий день…
— Иди по своим делам, — неожиданно сказала дворфийка.
— М? — вопросительно посмотрела на неё ведьма.
— Мы уже ничего не успеем сделать — слишком мало времени, — Рин наконец оторвала взгляд от чашки и натянуто усмехнулась, — вся надежда этого мира теперь на тебя, подруга.
Разобравшись с Кадмом, который сегодня даже пришёл в себя, пускай и на краткие мгновения, Агнесса вышла на улицу, застыв в неуверенности. Надо было продолжать обход, посетить ещё Ерепонта, заглянуть к Феме и…
Именно в этот момент ведьма словила себя на мысли, что делает всё для того, чтобы не идти домой. Причём уже второй день подряд. Надо было провести эти последние, очень важные часы рядом с Изельдой, но ведьме категорически не хотелось этого делать. Страх, притаившийся на задворках сознания, упорно убеждал её, что, если игнорировать проблему, — то так будет лучше.
Впрочем судьба сама направила её куда надо. Не слушая все внутренние протесты на такой малодушный поступок, Агни всё же решила продолжить обход, но неожиданно для себя обнаружила деревню полупустой. Все те, кого она хотела посетить, по неясным причинам отсутствовали. Даже Ерепонт — и тот куда-то запропастился.
Можно было подумать, что народ массово ушёл работать в поле — солнечная, тёплая, ясная погода очень этому благоволила, но, во-первых, Агнесса прекрасно знала, когда и кого может застать дома, а во-вторых, никакого ажиотажа там не наблюдалось. Да и представить ту же тётку Фему работающей в поле было совсем непросто. Максимум «посевных» работ, которые позволяла себе гадалка, — это сделать скидку на предсказание грядущего урожая. Она называла это инвестициями в будущее.
Так, медленно, совсем не по своей воле, ведьма дошла до родного дома, где и обнаружила недостающий в остальной деревне народ. Он, выстроившись в очередь, собрался здесь, чтобы попрощаться с Изельдой. Подобная самоорганизация говорила об очень многом.
В первую очередь о том, каким огромным уважением пользовалась бабушка. Всё мало-мальски взрослое население Любятова собралось здесь. Но несмотря на такое столпотворение, вели они себя тихо и почтительно. Лишь появление Агнессы заставило их зашептаться.
Сама же ведьма, оправившись от удивления, скромно встала в конец очереди, проявляя тем самым уважение, а на самом дело надеясь получить небольшую отсрочку. Однако и здесь судьба не дала ей смухлевать.
Стоявший впереди дядька Гутер, славившийся своим крутым нравом, большой любитель драк, неожиданно сказал, указывая рукой вперёд:
— Иди, я пропускаю тебя.
Агни хотела вежливо отказаться, но не успела и рта открыть, как вся остальная очередь, не сговариваясь, повторила его жест. Последний путь к отступлению оказался отрезан.
— Иди, она тебя всё утро ждёт, — донёсся спереди голос Фемы.
Стоявшая рядом с ней Веста вдруг что-то сунула в безвольную руку ведьмы. Взглянув вниз, Агнесса поняла, что сжимает в ладони свечку. Племянница Нани натянуто улыбнулась и сказала:
— Мы подождём.
Поняв, что иного выбора у неё больше нет, Агнесса на негнущихся ногах медленно побрела вперёд. Чтобы унять дрожащие руки, она вцепилась ими в платье с такой силой, что затрещала ткань. На неё одновременно устремилось огромное количество самых разных взглядов. Добрых и не очень, презрительных и восторженных, сочувствующих и безразличных. Некоторые даже что-то пытались сказать, но Агни из-за страшного волнения никого не слышала. Только своё сердцебиение.
Этот путь, который в иное время не занял бы у неё и двух минут, показался ведьме длинною в вечность. Наконец, оказавшись перед знакомой дверью, она с трудом подняла руку, собираясь открыть её, но та сама распахнулась. Это сделал выходивший Ерепонт. Выглядел староста решительным и сосредоточенным, но по его взгляду было понятно, что это напускное. Невнятно что-то буркнув, он вежливо пропустил Агнессу.
Внутри всё оказалось по-старому, разве что окна были плотно занавешены, а на обеденном столе прочно обосновался красивый дубовый гроб — Старопонь явно постарался на славу. Возле него ходила взад-вперёд растерянная Хродгейр, чуть поодаль, возле стены, прислонившись к ней, тихо разговаривали Стив и Форли, периодически поглядывая на жующего в углу Демиурга. Что он там ел было решительно непонятно — за последние четыре дня Агни даже пальцем не прикоснулась к готовке, а больше и некому было.
Когда ведьма вошла, все присутствующие замерли, прервав свои занятия. Первым оклемался Стив, который подошёл к ней и, пытаясь выразить с помощью мимики и жестикуляции невыразимое, сказал:
— Привет.
— С-спасибо, что приехали, — пытаясь выглядеть так, будто её не колотит от волнения, ответила ведьма.
— Чем можем поможем, — переглянувшись с братом, натянуто улыбнулся Стив.
Ведьма кивнула и собралась уже к бабушке, как вдруг замерла, сообразив, что нужно сказать ещё кое-что:
— Поговорите с Рин. Все вы.
— А где…
Только после этого, подойдя к двери, ведущей в бабушкину комнату, Агни подняла руку, кое-как сжав её в кулак, и слабо дважды стукнула, прося разрешения войти. Этого не требовалось раньше, а уж сегодня — подавно, но что-то внутри неё всё ещё хотело отсрочить неизбежное. Будто бы это что-то изменило.
— Входи, — раздалось с той стороны.
Комната Изельды была неожиданно ярко освещена. Причиной тому было с сотню разномастных свечей, горевших разом, которые стояли просто повсюду. А ведь в очереди снаружи стояло ничуть не меньше, и, надо понимать, будут ещё!
Трясущимися руками Агни сначала подожгла подаренную свечу от другой, а затем, поднеся к огню тыльную сторону и дав ей немного оплавиться, поставила к остальным.
Лишь после этого ведьма осмелилась взглянуть на бабушку. Та лежала на спине, кутаясь в одеяло, хотя в комнате было просто невыносимо жарко, и постоянно его подтягивала трясущейся сухой ручкой едва ли не до носа. Сама она ссохлась и как будто стала меньше. Возможно, из-за освещения, возможно, из-за осознания происходящего, но Изельда выглядела очень старой и измотанной.
Тяжёлая картина для любого, кто видел Изельду хотя бы раз в жизни. Старой она была всегда, но старой никогда не ощущалась. Могла и побегать, если надо, и тяжести потаскать. Агнессу же такое состояние бабушки и подавно вогнало в ступор.
Совсем недавно путь от конца очереди до порога родного дома показались ей целой вечностью, но несколько шагов до края кровати бабушки перекрыли это стократно. И всё это лишь затем, чтобы, не устояв на покосившихся ногах, упав, рыдая забуриться лицом в одеяло.
— П-п-прости… пр-рости… что я та-а-к долго не приходила, — сквозь слёзы невнятно сказала Агни.
Рука бабушки осторожно, на ощупь нашла её волосы и аккуратно погладила их.
— Тебе не за что извиняться, — ответила ей Изельда. — Я ни в чём тебя не виню.
— Просто… столько всего случилось… и случится, я… я не справлюсь!
— Справишься, — категорично заявила бабушка. — И не слушай никого, кто считает иначе. Ни сегодня, ни впредь — это пустая трата времени.
Наконец немного совладав с эмоциями и прекратив реветь, Агнесса спросила то, что волновало её все последние дни:
— Демиург сказал, что вы боги, но… как бог может умереть?
— Как свеча может перестать гореть? — вместо прямого ответа поинтересовалась Изельда.
— Эм, когда фитиль… выгорит, — растерявшись на несколько секунд, сказала Агни.
— Хорошо, — бабушка едва заметно кивнула, — значит на свой вопрос ты уже знаешь ответ.
— Но почему ты никому не сказала, даже мне?
— Потому что мне не нужны верующие. Не нужны фанатичные последователи. Мне нужно, чтобы вы — люди — сами поняли, как нужно жить. Чтобы ты, — указательный палец старой ведьмы коснулся лба Агни, — сама поняла, что я делаю и зачем, а не слепо повторяла каждое действие.
— Но я простой человек…
— Нет. Не бывает простых людей. Вы скоротечны и потому думаете, что слабы, но это совсем не так. В вас заключена огромная, ни с чем не сравнимая сила, равной которой не существует во вселенной: желание прожить жизнь, так, чтобы это было не зря, — Изельда взяла небольшую паузу, было видно, что такие длинные речи изрядно её выматывают. — Сколько раз за свою жизнь я видела, как вроде бы «просто человек» делает абсолютно невозможное… Не так давно потерявшаяся девочка, чьи сыновья сегодня пришли со мной проститься в компании таких же бродяжек, спасла вселенную… Капитан маленького корабля, принявший смелое решение, изменил судьбу миллиардов, — последовала ещё одна пауза, на этот раз чуть более длинная. — Да и как ты, Агнесска, можешь называть себя так? Вспомни прошедшие полгода или хотя бы последний месяц — это ты-то «простой человек»?
Агнесса не до конца была с этим согласна — может, конкретно она и необычная, но это делает множество других живущих какими-то героями, однако решила не спорить. Не место и не время для подобного.
— В тот день, когда Деми привёз меня сюда, — щека бабушки слегка дёрнулась, видимо, она безуспешно попыталась улыбнуться, — когда мы с тобой впервые встретились, я тоже считала людей… просто очень умными и забавными зверьками, — её голос наполнился странной иронией, — такие крохотные и беззащитные. Тогда известная тебе четвёрка показалась мне куда более разумными, нежели любой смертный. Это заблуждение дорого мне стоило. Я многое им дала и ещё больше отдала, — рука бабушки непроизвольно дёрнулась в сторону отсутствующих глаз, — чтобы разорвать эту связь, заточив их подальше от людей.
— Почему ты так поступила? — спросила Агнесса, пока Изельда набиралась сил перед следующей частью своего рассказа.
— Потому что… приглядевшись, поняла, насколько ошибалась. То, что казалось мне жизнью, обернулось лишь безликой стихией, разумной настолько, насколько они сумели повторить за мной. Тогда как люди… — она запнулась, явно не зная, как выразить то, что хотела сказать, — вы так отчаянно и храбро отстаивали своё право существовать, свой дом. Что бы ни творили с вами Пламя или Вода, вы отстраивали всё заново, раз за разом. Именно тогда я поняла свой путь и сделала выбор, который привёл меня сюда.
Она попыталась подтянуть съехавшее одеяло, но слабеющим рукам уже не хватало для этого сил. Агни помогла ей, заодно ещё и поправив подушку.
— Спасибо, — поблагодарила Изельда.
— Мне так страшно… — шёпотом призналась Агнесса.
— Значит ты храбрая, — утешила её бабушка.
— Но почему?
— Потому что, несмотря на страх всё равно пришла. Сама, ничем и никем не подталкиваемая.
— Я не знаю, как буду жить завтра…
— А я знаю, — уверенно сказала Изельда. — Ты со всем справишься, несмотря ни на что.
— Хорошее пророчество, — заметила Агни.
— Это не пророчество. Мой дар покинул меня. Я просто это знаю.
Некоторое время они так и сидели, а затем Изельда сказала:
— Надо дать и другим возможность проститься. Иди отдохни.
— Хорошо, — покорно встала, направившись на выход, Агни.
— Я хочу попросить тебя ещё кое о чём, — прежде чем она вышла, сказала бабушка.
— Всё, что угодно, — замирая, ответила ведьма.
— В самом конце, пожалуйста, будь рядом.
— Обязательно.
Остаток дня Агни провела в безуспешных попытках хоть как-то отвлечься от мрачных мыслей. Она не могла ни на чём сосредоточиться, у неё всё валилось из рук, а собеседники замечали, что их совсем не слушают. Даже Ликон, который самоотверженно и отчаянно пытался её как-то подбодрить, утешить или хотя бы отвлечь, остался ни с чем.
У неё перед глазами мелькали сотни, даже тысячи людей. Знакомые и не очень, старые и молодые, порой целыми семьями — люди, которым Изельда в своё время оказала какую-то помощь. Их было так много, что не оставалось никаких сомнений в том, что до заката успеют попрощаться далеко не все. Они приносили не только свечи или цветы, но и зачем-то еду, одежду и даже деньги. Большую часть всего этого Агни не без помощи друзей сразу возвращала: ей это было ни к чему, особенно в таких количествах. Со свечами и цветами оказалось несколько сложнее — всё же часть традиции. Поэтому к концу дня участок перед домом ведьмы и дальше по улице был ими выложен практически равномерно, так, что земли не видно было. Это уже не говоря о том, сколько свечей стояло внутри.
Последние минуты перед началом заката Агнесса проводила сидя за столом, по правую руку от неё сидела Рин, пытавшаяся впихнуть в ведьму хоть немного еды, а по левую, как это ни удивительно, — Демиург, тоже пребывавший в весьма угнетённом состоянии.
Вдруг на пороге дома показались знакомые лица: Коленда, Руннир и ещё с десяток женщин, все абсолютно разные внешне, но при этом схожие внутри — ведьмы.
— А ты говорила, что прячется где поди! — Коленда «слегка» подтолкнула плечом Руннир, отчего та едва не упала. — Вот она, в самом эпицентре!
— Тсс, — шикнула на неё ведьма из Юргенграда, намекая, что шуточки, мягко говоря, неуместны.
— Прости, башка сегодня пустая и дурная от полётов этих, — смутилась Коленда, обращаясь к Агни. — Да и от остального тоже.
— Ничего, — постаралась приветливо улыбнуться Агнесса, — если вы попрощаться, то лучше по одной — там тесно…
— Поместимся, мы бабы работящие, худые…
— Коленда! — ещё раз шикнула на неё Руннир.
— Молчу-молчу!
Пока остальные гостьи пытались выстроиться в очередь, она тихо шепнула Агни:
— Ты уж прости, что никто не представляется — традиция такая. Вот будет ковен через пару месяцев, там и познакомишься с остальными. Как равная с равными.
— Ковен?
— Не забивай голову, она у тебя и так болит. Придёт время узнаешь и поймёшь, — подмигнула Коленда, скрываясь в комнате бабушки.
Ведьмы всё же умудрились вместиться в неё всей гурьбой.
— Бабский кагал, — фыркнул Демиург.
— Почему другие боги не пришли проститься? — желая отвлечься, спросила у него Агни.
— Ты так в этом уверена? — наигранно усмехнулся он, но, не продержавшись и нескольких секунд, сдулся. — Нас слишком мало, вот почему, — на его лице отразилась безмерная печаль, — и сегодня станет ещё меньше.
— Я всегда думала, что богов — бесчисленное количество и… — начала рассуждать дворфийка.
— Глупость, — оборвал её Демиург. — Большая часть тех, кого вы называете богами, — это выдумка, мошенники или иные силы, пытающиеся сделать вид, что они боги. На деле же… нас даже в самом начале было немного, а сейчас…
Он махнул рукой, показывая, что не хочет об этом рассуждать.
— То есть новых богов… не появляется? — уточнила Рин.
— Нет. Это невозможно. Можно обрести силу, схожую с той, что была дарована нам в начале, но богом ты от этого не станешь. Просто букашкой на стероидах…
Некоторое время они молчали, думая каждый о своём. Так Агни размышляла над тем, как бы ей подойти к теме помощи в решении проблемы с элементалями от Демиурга. И хотя интуиция подсказывала ей, что даже спрашивать бесполезно, она всё же решилась. Но не успела задать свой вопрос, как встретилась глазами с богом.
— Я хочу, но не могу тебе помочь, — не разрывая зрительный контакт, ответил на незаданный вопрос он, — потому что если ты завтра потерпишь поражение, итог будет не настолько печальным, как в случае, если я просто вмешаюсь.
— Что может быть хуже, чем четвёрка злых элементалей, уничтожающих планету? — не поняла его Агни.
— То, что они вдобавок получат его силы, — ответила Рин. — Мы уже видели похожее.
— Да, с Господином Роскошным неловко вышло, — натянуто улыбнулся Демиург. — Не хотелось бы, чтобы такое случилось ещё один раз.
Дверь в комнату бабушки приоткрылась, и оттуда начали выходить ведьмы, спешно делающие вид, что их совсем не колотит, а в глаза просто что-то попало. Как это ни странно, но сильнее всех переживала именно Коленда, во всяком случае плакала она нисколько не скрываясь.
Она что-то пыталась сказать Агнессе на прощание, но всё, что у неё получилось, — это неловко её приобнять и невнятно пробормотать «дезись», прежде чем уйти.
Пользуясь тем, что выходящие приоткрыли дверь, влетела Хродгейр.
— Закат начался, — осевшим голосом сообщила фея.
Ничего не спрашивая и не уточняя, Агнесса встала и направилась в комнату бабушки.
— Держись, — постаралась приободрить её Рин.
К этому времени Изельда совсем ослабела. Настолько, что когда Агнесса присела рядом на краешек кровати, даже руку поднять не смогла. Ведьма сама взяла её за сухенькую, холодную ладошку, зачем-то принявшись ту слегка массировать.
— Я жалею лишь о том, — очень тихо начала Изельда, ежась от холода, — что у меня нет глаз. Так хотелось бы увидеть тебя и остальных в последний раз… но тут только темнота. В ней очень холодно и пусто…
— Думаю, я сейчас не в лучшем виде, — поправляя одеяло, натянуто пошутила Агнесса.
— Посоревнуемся? — уголок рта бабушки слегка дёрнулся.
Неожиданно послышалось странное шуршание, а затем дверь слегка приоткрылась и в неё вошёл лис, чья шерсть переливалась золотистым цветом. Косясь на ведьму, он подошёл к кровати и осторожно на неё вспрыгнул, устроившись в ногах у Изельды, а голову положив ей в район колен.
— Здравствуй, Деми, — постаралась улыбнуться ему старая ведьма. — Я думала, ты так и будешь там сидеть. Ты молодец — вернул давний долг.
Агни, странно на них покосившись, ничего не стала спрашивать, хотя хотелось. Даже если бы ей вдруг кто-то и взялся объяснять происходящее, то это всё равно находилось за пределами её понимания.
Оставалось лишь сидеть на краешке кровати, сжимая руку бабушки, то и дело поглядывая в окно, за которым виднелся неумолимо исчезавший за линией горизонта солнечный диск, от которого осталась едва ли треть.
— Прости меня за то, что не рассказала тебе… о родителях, — вдруг начала Изельда, взволновавшись. — Я хотела…
— Ты хотела как лучше, — успокоила её Агнесса, — и поступила абсолютно правильно.
— Правда? — изумилась бабушка.
— Да, я бы сделала то же самое, — не кривя душой призналась ведьма.
Вдруг лис слегка заскулил и, подняв голову, посмотрел в окно. Солнце практически село.
— Вот и всё, — поняв, что происходит, из последних сил сказала Изельда, сжимая руку Агни, — будь сильной, никогда не сдавайся и не теряй веру ни в себя, ни в других. Живи так, чтобы в конце… сказать девке, что ни о чём не жалеешь…
Она выдохнула и замерла. Сама не зная зачем, Агни повернулась в сторону окна, убеждаясь, что солнце окончательно спряталось за линией горизонта. Пророчество свершилось. Пару секунд она просто сидела, а затем, когда до неё дошло, что только что произошло, не выдержав, разрыдалась.
Когда в комнату осторожно вошли Ликон и шедшая следом Рин, слёзы у Агнессы уже закончились. Она просто сидела, смотря красными, зарёванными глазами в пустоту, и рефлекторно гладила бабушкину руку.
Лис тоже оставался на своём месте, а когда дикий маг попытался до него дотронуться тихо зарычал, показывая, что он останется здесь до тех пор, пока сам не решит уйти.
Агни этому сопротивлялась куда меньше — она хоть и воспротивилась попытке оторвать себя от тела бабушки, но силы быстро оставили её, и Ликону удалось вывести ведьму из комнаты. Он усадил её за стол и попытался о чём-то поговорить, наверное, как-то утешить, но она его не слышала и потому не отвечала. Умом Агни была всё там же — на краю кровати.
Остаток дня для Агнессы прошёл как в тумане. Не реагируя на окружающих, ведьма всё порывалась встать и снова пойти к бабушке, что казалось ей очень важным, но каждый раз её останавливали. Наконец, ближе к полуночи, Рин отвела Агни в её комнату и, пару раз безуспешно попытавшись уложить спать, сделала это с помощью магии.
Где-то далеко на юге капитан галеи, оперевшись на перила и попыхивая трубкой, разглядывал проплывающий мимо проклятый лес. Тот был сегодня каким-то странным, хотя и не настолько, как в ту ночь, когда девчонка разгневала духа, обитающего в нём.
Пытаясь понять, в чём же дело, он не сразу заметил опасность. Река вдруг словно взбесилась: её до этого спокойная поверхность запенилась, пошла волнами, быстро набиравшими высоту, то тут, то там появились водовороты. Только лишь когда галею оторвало от причала и завертело в безумном вихре, до него дошло, что надо спасаться, но было уже поздно.
Из воды появилось лицо, полное гнева, прокричавшее так, что с мест срывало даже деревья:
— ВЫ ВСЕ БУДЕТЕ СТРАДАТЬ!
Немногочисленные обитатели руин Бизантия в тот день наслаждались поистине дивным закатом. Красный, с отливом синего и жёлтого — такое не часто увидишь. Когда солнце село, они, обсуждая увиденное, собирались разойтись по своим лачугам, лелея надежду однажды отстроить город вокруг.
Спустя пару минут мнимого покоя земля у них под ногами сначала затряслась, уничтожая то немногое, что не уничтожили пожары и мародёры, а затем обрушилась во внезапно образовавшуюся огромную воронку. Последней туда рухнула Шолла, простоявшая столько лет несмотря ни на какие катаклизмы. Когда всё улеглось, из глубин образовавшейся дыры послышался довольный рокот и чавканье.
Залив Фроон в тот день был необычайно оживлён. Увы, куча различного сброда, собравшаяся здесь, пришла совсем не затем, чтобы смотреть на удивительный красоты закат. Их сюда заманили слухи о невиданных богатствах, что прячет в себе магический айсберг. И даже истории о том, что в нём обитает чудище, их не остановили. Что уж там — даже само «чудище», вышедшее встречать их, сверкая в лучах закатного солнца своим доспехом изо льда, не сильно смутило искателей наживы. Лишь когда первые из них пали от меча Пламени, другие стали понимать, что не всё так просто, но бой, тем не менее, приняли.
— Эти зверьки заметно осмелели с тех пор, когда мы были свободны, — отметил, обращаясь к «сестре», Ветер.
— Это даже хорошо, меньше придётся их выискивать по различным норам! — проревела Пламя, выуживая и убивая пытавшегося спрятаться охотника за сокровищами.
— Норы — это прошлый век, теперь они строят такие каменные штуки, окружённые глубокими рвами и высокими стенами. Думают, что это как-то поможет.
— Хе-хе, камень может серьёзно их удивить, — рассмеялась Пламя.
— Как и вода, — поддакнул ей Ветер. — Вот и они — последние мгновения плена…
Отвлекаясь от мясорубки, Пламя замерла, повернувшись в сторону садящегося солнца. Один из охотников за сокровищами воспользовался этим, чтобы напасть, и ему даже это удалось — доспех треснул, а затем вовсе рассыпался. Как и айсберг поодаль.
Вкусить свой триумф ему не удалось. Поток бушующего пламени, взявшегося из ниоткуда, сжёг его и тех несчастных, что ещё выжили, не оставив даже пепла, — только на камнях отпечатались похожие на тени силуэты человеческих тел.
— СВОБОДА! — прогремели в унисон два голоса.
Комментарий к День третий: «И придёт закат...» Поддержать меня на бусти – https://boosty.to/letroz
Дисклеймер: все изображения ниже принадлежат их авторам и в данной работе носят исключительно иллюстративный характер. Если вас не устраивает использование ваших работ, свяжитесь со мной – ссылки на них будут удалены по первому требованию.
Закат – https://drive.google.com/file/d/1_nEGSH7HK6wwPqL0aLbigH8qZGjtNp0B/view?usp=sharing
Блудный лис – https://drive.google.com/file/d/1mVGyVmP0mAYpraOg4P939Ee6d_Zmrxo-/view?usp=sharing
Битва в заливе Фроон – https://drive.google.com/file/d/1TQeOKTvMVcsqMRHrTJ3AkpfpldL93yxJ/view?usp=sharing
Вода – https://drive.google.com/file/d/1JIqxQNLZ2Cd4SmHdjmlxANkDtyhDi2X6/view?usp=sharing
====== Трон стихий ======
Комментарий к Трон стихий Поддержать меня на бусти – https://boosty.to/letroz
Проснувшись, Агнесса обнаружила себя посреди тёмного незнакомого леса. Со всех сторон её окружали стоящие стеной деревья. Их листва замерла и совсем не шевелилась, а кроны упирались в бесконечный океан тьмы — небо без единой звезды. Не было ни звуков, даже дыхания самой ведьмы, ни каких-либо запахов.
Осмотревшись и не найдя ориентиров — деревья были абсолютно одинаковыми — Агни сделала шаг вперёд. И хотя её ноги послушно и без промедления выполнили приказ, это не возымело никакого эффекта: лес не стал ближе или дальше, не зашумела опавшая листва под ногами, не изменилось вообще ничего.
«Ау?» — хотела сказать Агни, но, как и ранее, её рот послушно открылся, однако никаких звуков не последовало.
Ведьму охватил страх. Ей отчётливо вспомнился мир снов, точнее то, во что он превратился после смертельного ранения Сновидицы. Но как такое может быть, если та умерла почти месяц назад? Неужели деревня и округа снова в опасности?
— Нет, — раздался в абсолютной тишине знакомый голос, принадлежавший рыжеволосой девушке.
Агнесса обернулась в одну сторону, в другую, но его источника нигде не было видно.
— Меня больше нет. Здесь только эхо моего голоса.
Голос Сновидицы звучал то в левом ухе, то в правом, как будто постоянно перемещался.
— Когда-то давно, во время одной из наших прошлых встреч, ты попросила меня обязательно навестить тебя и утешить, в самый чёрный день твоей жизни. Ты не сказала, что это будет за день и когда случится… так уж получилось, что я до него не дожила, но моя магия всё равно выполнила твою просьбу, поэтому ты сегодня здесь.
Разумеется, Агни никаких таких просьб не помнила. Как она ни старалась, но вспомнить даже самую незначительную деталь из совместно проведённого времени со Сновидицей ей ни разу не удалось.
«Значит, это такое утешение?»
— Нет! Конечно нет! Мы ведь друзья! Я бы никогда не стала тебя так пугать. Просто… без меня это место выглядит именно так.
«Подожди, но ведь ты сейчас со мной разговариваешь!»
— Не-е-е-т. Меня нет — я умерла. Здесь лишь эхо моего голоса и ты, вкладывающая в него слова и придающая им смысл.
Вдруг Агни заметила, что её губы и вправду шевелятся. Она произносила всё это совершенно чужим голосом и неосознанно.
«И что, я здесь застряла до самой смерти?»
— Ты очень плохого мнения обо мне, — продолжил говорить голос Сновидицы, несмотря на все попытки ведьмы прекратить такое чревовещание. — Ты покинешь это место, когда сама будешь готова.
Учитывая, что это место вызывало у неё мурашки, а происходящее и вовсе пугало, покинуть его Агни была готова хоть сейчас.
— Это напускное, — не поверил такой решимости голос. — Неужели ты вправду решила прожить самый важный день в своей жизни, от событий которого зависит судьба всех, живущих в Речноземье?
«Готова или нет — какая разница, если мне всё равно придётся это сделать?»
— С этим я могу помочь. Ты вольна провести здесь сколько угодно времени. Может придумаешь решение своих проблем или…
Звучало конечно заманчиво, но Агни не поддалась на это:
«Если и существует решение, то искать его надо не во снах или иллюзиях, а где-то неподалёку от самих проблем».
— Мудро, — отметил голос Сновидицы. — Так что же, выходит, ты и вправду готова действовать?
«Да».
— Даже если для спасения мира придётся пожертвовать…
«Чем бы мне не пришлось пожертвовать ради спасения моего мира — я этим пожертвую. Даже собой».
— Дурной пример заразителен, не так ли? Сначала Рей, затем я, бабушка…
«Не вижу ничего дурного в том, чтобы отдать свою жизнь за то, чтобы жили другие».
— Выходит, ты и вправду готова. Что ж, — деревья расступились, а за ними показался дом Агнессы, — тогда в путь!
— Да, в путь! — согласилась с этим ведьма.
Пробуждение у Агни выдалось тяжёлым. Магический сон, насланный Рин накануне, конечно дал ей отдохнуть физически, но вот морально она была разбита ничуть не меньше прежнего. Мысли путались и роились, сосредоточиться даже на чём-то простом, вроде приведения своего внешнего вида в некое подобие порядка, было просто невозможно. Лишь огромным волевым усилием Агнессе удалось кое-как, криво и косо, придать себе минимально приличный вид по системе: «пойдёт, главное, чтоб никто посторонний не увидел».
Однако, когда она покинула комнату, оценить её старания смогла одна лишь ходящая по столу Хродгейр — больше дома никого не было. Сама фея определённо пребывала в мрачном настроении духа, а по её внешнему виду можно было уверенно сказать, что ночью она ни на минуту не прилегла. Нервная и растрепанная, когда Агни тихо вышла из комнаты, Хродгейр как раз спорила о чём-то сама с собой:
— «Ни на что не способна!» — вздор! На что я, двенадцатисантиметровая фея, должна быть способна по мнению старухи? Валуны таскать или деревья рубить?! Или как эта дура Рей…
Агни была не прочь послушать, но, к её огорчению, именно в этот момент ходившая взад-вперёд Хродгейр так некстати повернулась в её сторону, заметив появившегося зрителя.
— Доброе утро, — мрачно буркнула она, — подслушивать нехорошо!
— Прости, — скорее рефлекторно извинилась Агнесса. — А где…
— Ушли «готовиться к обороне», как это назвала та дворфийка. Меня оставили присмотреть за тобой и этим. Видимо, на это-то я гожусь, — последнее фея сказала совсем тихо.
— «Этим»? — не поняла её Агни.
— Божком… Деми что-то там.
— Он ещё здесь? — удивилась ведьма.
— Он всё ещё там — лежит у неё в ногах, никого к себе не подпускает, — рассказала Хродгейр, — укусил твою подругу, когда та попыталась его убрать.
Не веря этому, Агни направилась в комнату бабушки. Фея не стала ей мешать, вернувшись к тому, что вновь принялась тихо бормотать себе под нос, о чём-то споря сама с собой.
Внутри всё было по-прежнему, разве что свечи давно прогорели и погасли, из-за чего помещение освещалось лишь узенькой полоской света, пробивавшейся из-за завешенного окна, и Демиургом, чья шерсть слабо светилась приятным, золотистым светом. Как и говорила Хродгейр, он лежал ровно на том же месте: в ногах бабушки, положив свою голову ей на колени и вообще не шевелясь. На появление ведьмы бог так же никак не отреагировал, даже когда та подошла ближе и села рядом.
Некоторое время Агнесса сидела и смотрела на спокойное расслабленное лицо Изельды, пытаясь найти в нём ответы на вопросы о том, как ей быть. Увы, ничего такого на ум не шло. Наверное, старая ведьма была права, когда частенько повторяла фразу: «Не стоит искать советов у мертвецов — они уже своё отжили».
Улыбнувшись этому воспоминанию, Агни зачем-то поправила одеяло, поцеловала бабушку в холодный лоб и вышла из комнаты.
Перекусив первым попавшимся под руку, — это был кем-то принесенный накануне жареный куриный окорок — ведьма, чья интуиция подсказывала, что, хотя ещё ничего не началось, но опасность уже рядом, засобиралась в путь. В общем-то все сборы свелись к тому, что она нацепила на плечо сумку НВСЖ и отыскала в сарае метлу.
— Ты со мной? — спросила у вылетевшей её провожать феи ведьма.
— Нет, — раздражённо покачала головой та. — Что мне там делать? Махать руками и орать на этих тварей?
— Каждый приносит пользу как может, — пряча за глубокомысленностью свою неспособность сформулировать что-то по-настоящему умное, заметила Агни.
Она бы и рада была сказать что-то поумнее, но сейчас ей бы самой не помешало ободрение.
— Я, видимо, исключение, — мрачно ответила Хродгейр. — Бесполезна абсолютно во всём.
— Это совсем не так!
— Да? Ну тогда скажи: чем мне вам помочь?
Как и в похожем разговоре ранее, даже мимолётное замешательство Агни послужило для феи ответом.
— Не трать на меня время, — махнула крохотной ручкой она, — лети спасать мир. Удачи.
Произнеся это, Хродгейр круто развернулась и полетела обратно в дом.
— Я не считаю тебя бесполезной, что бы там тебе ни сказала на этот счёт бабушка или ты сама себе ни надумала, — сказала ей вслед ведьма. — Возможно, просто от тебя не следует требовать больше, чем ты можешь.
Фея в ответ только что-то сама себе тихо буркнула и скрылась в доме. Проводив её взглядом и неодобрительно покачав головой, — было очень неподходящее время для подобного поведения — Агнесса взлетела, направляясь на поляну с камнем Каркелла.
С погодой творилось странное: вроде было утро, однако ощущение создавалось такое, будто сейчас знойный июльский полдень. Какое-то неестественное напряжение чувствовалось в воздухе: тот был наэлектризован как перед грозой. Ветер то дул, то затихал, словно сам не знал, чего от него хотят. То и дело вроде бы с невинных серых тучек, правда целиком заполонивших собой небо, начинал моросить неприятный дождь, однако вопреки обычному продолжалось это неровными урывками по десять-пятнадцать минут. С землей тоже творилось неладное: периодически до ведьмы доносился странный рокот откуда-то из её толщи, напоминавший стоны умирающего животного.
К моменту прилёта Агни поляна значительно изменилась. По периметру её опоясывали кольцами руны. Всего получилось три круга: самый большой, шедший по кромке леса; поменьше, расположившийся примерно посередине; последний же окружал лишь камень Каркелла и небольшой пятачок земли вокруг. Отдельные знаки были нанесены и на деревья вокруг. Работа явно была ещё в самом разгаре: Форли, Рин и помогающий им Ликон продолжали наносить руны, укрепляя тем самым оборону.
Этому был не слишком рад постоянный обитатель этого места:
— Вааааши знааааки жгуууут землююю! — возмущался Оосин, выслушивать причитания которого оставили Стива. — Отраааавляют почвуууу! Вы рееежете кооору мооих дереевьев!
— Предпочитаешь, чтобы твои деревья пострадали от элементалей? — поинтересовался у него в ответ Стивен. — Думаю, они корой и знаками не ограничатся — эти вредители работают по-крупному.
Леший возмущённо принялся клекотать, однако закончил свои причитания.
— А ещё говорят «тупой, как дерево», ха! Да я видел людей в разы тупее, чем это дерево! — хихикнул Стив, подходя ближе к «приземлившейся» Агнессе и помогая встать. — Ты всегда… так летаешь?
— Только когда волнуюсь, — ответила ему ведьма, подразумевая, что сегодня у неё ещё неплохо получилось.
— Привет, — отвлеклась от черчения рун Рин, — ну, ты как?
На самом деле впору было задавать этот вопрос ей самой. Ведь выглядела дворфийка максимально измученной, впрочем, как и все остальные, — глядя на круги под глазами у Форли, невольно задумывался, кто на кого смотрит: ты на них или тьма в них на тебя. Агни, к своему стыду, сообразила, что из всех собравшихся здесь за последние дни спал только Оосин и она сама, которую из жалости усыпили магией.
— Держусь кое-как, — коротко ответила ведьма.
Это было чистой правдой. Если бы не осознание важности всего происходящего, то Агни наверняка бы опять накрыло, ещё сильнее чем вчера. Всё же бабушка хорошо обучила её умению оставаться в нужные моменты сосредоточенной: слёзы были вчера, будут, если оно вообще наступит, завтра. Сегодня — ни-ни.
— А вы что? — указывая на руну, спросила Агнесса.
— Готовимся сдерживать их столько, сколько тебе может понадобиться, — ответила Рин. — Форли будет на внешнем кольце — он самый сильный и там будет сложнее. Я прикрою среднее… как смогу. Ну а твой друг будет в меру сил защищать только тебя. Скажи, — шёпотом начала дворфийка, — ты уже придумала, что будешь делать?
— Нет, — не стала врать ведьма. — Знаю лишь, что мне надо с ними поговорить в их мире и что это не будет просто.
— Так может нам их, того, — вмешался в разговор Стив, — сразу пустить, а?
— Я не уверена, что смогу вот так просто перенестись в измерение элементалей, — сообщила ему Агни.
— Кроме того, — заметил Форли, устало опиравшийся на свой посох, некогда подаренный ему Изельдой, — если я правильно всё понял, то лучше будет их измотать и ослабить, прежде чем они окажутся там, — он махнул рукой в сторону камня Каркелла. — Это сделает их сговорчивее.
— Знаешь, если меня кто-то будет пытаться убить — это не сделает меня сговорчивее, только злее, — скептично заметил Стив. — План откровенно плохой…
Спор относительно плана действий мгновенно разгорелся в целое пламя, особенно после того, как к нему подключились Рин и вновь принявшийся возмущаться Оосин. Один лишь Ликон остался в стороне. Он подошёл к Агни и, взяв её за руку, посмотрел ведьме в глаза.
— Не слушай их, я верю, что у тебя всё получится. Они тоже на самом деле в это верят, просто… не признаются в этом.
— Я их хорошо понимаю, — прижимаясь к нему, шёпотом призналась Агни. — Сама не знаю, что мне делать.
— Будь собой, — улыбнулся дикий маг, — и у тебя всё получится. Как и раньше, как и всегда. Ты ведь ведьма.
— Я простой человек…
— Значит сегодня простой человек спасёт целый мир, — остался непреклонен в своей вере Ликон.
Сцену прервал раздавшийся вдали громовой раскат. Подул холодный резкий ветер, гнавший с моря мрачные даже не синие, а чёрные тучи, и земля под ногами задрожала сильнее прежнего.
— Начинается, — констатировал очевидное Форли.
Дикий маг хотел сказать что-то ещё, но ведьма «не ведьма» не стала этого ждать. Быстро поцеловав его в губы, она шепнула: «береги себя» и, выскользнув из его объятий, поспешила к камню Каркелла.
Началось всё с серии громовых раскатов где-то поодаль. В отличие от привычных в этих краях гроз, эти шли очень быстро, практически один за одним, словно выстрелы из невиданного оружия. Впрочем, таковым они и являлись — это элементали вымещали свою злобу на округе.
Затем вдруг всё затихло на несколько минут. Ни тебе рёва ветра, ни стонов земли, даже гроза и та будто закончилась. Лишь дождь продолжал усиливаться, превращаясь в ливень. Первыми подняли тревогу птицы: внезапно сотни, тысячи их, не обращая внимания на стену воды с неба, взлетели с насиженных мест, подняв страшный крик. Следом за ними врассыпную из нор, берлог и прочих укрытий бросились звери. Лес наполнился звуками: топотом множества ног, криками, треском веток.
— Что это за звук? — прикрывая уши от пронзительного писка, спросил Стив.
— Земля шевелится! — крикнул, глядя себе под ноги Ликон, но, присмотревшись, понял свою ошибку.
У него под ногами шевелилась совсем не земля. Это, спасаясь от угрозы, на поляну хлынули мыши, крысы, белки, куницы и какое-то просто невиданное количество прочей мелкой живности. Их было так много, что в этой серо-коричневой кипящей массе сложно было признать живых существ.
Одновременно вскрикнув, все присутствующие на поляне, кроме Агни, которая уже взобралась на камень, принялись смотреть себе под ноги, опасливо их переставляя. Первой не выдержала Рин: неуверенно переступив с ноги на ногу и с неприязнью глядя на кишащее море живности в ногах, она зажмурилась и взлетела на полметра вверх, оставшись висеть в воздухе. Форли просто быстро очертил концом своего веткообразного посоха вокруг себя круг и тем самым отсёк лесных обитателей. Стив и Ликон, который решил не рисковать, лишний раз применяя магию, старались не смотреть себе под ноги и стояли с непроницаемыми лицами, надеясь, что это всё побыстрее закончится.
На их счастье, вскоре поток беглецов уменьшился, а затем и вовсе прекратился.
— Знаете, я очень рада, что прежде прочего мы нанесли руны, отпугивающие крупных зверей, — приземляясь и с облегчением выдыхая, призналась Рин.
— А ты говорила: «не надо, да какой олень сюда полезет?» — самодовольно вспомнил Форли, которому и принадлежала эта идея.
— Олени — умные и благородные животные, в отличие от вас, тупых букашек, надеющихся отсрочить неизбежное, — раздался, отдаваясь эхом в опустевшем лесе, голос Етевра. — Хотите загадку?
— Да как-то не особо, — осматриваясь по сторонам в поисках противника, крикнул Стивен.
Вооружён он был против обыкновения не мечом — ни один меч тут бы не помог, а пращой. С плеча у него свисала очень тяжёлая сумка, в которой находились снаряды к ней: двадцать два на вид невзрачных камушка. Однако первое впечатление о них было обманчиво. Это древнее, практически позабытое оружие.
Когда-то таким сражались против различных магических созданий, вроде джиннов, тех же элементалей или демонов. Фокус был прост до неприличия: на каждом камне имелось штук десять незаряженных рун. Попадёшь таким в создание из магии — они зарядятся и сработают. Их эффект был абсолютно не важен, хотя, конечно, старались чертить что-нибудь взрывное. Но даже взаимодействие самых невинных рун в таком количестве так или иначе вызывало средних размеров взрыв.
— А я всё равно задам, — остался непреклонен Ветер. — Пять букашек собрались, чтобы встретить свою смерть, сколько из них увидит закат?
— Пять, — с вызовом ответил ему Стив.
— Н-е-е-т, хе-хе, — сливаясь с громом, по лесу пронёсся смех, — потому что не будет никакого заката! НИКОГДА! ЭТОТ МИР БУДЕТ ОЧИЩЕН ОТ ВАС И ПРОЧИХ!
С неба ударила молния, целясь аккурат в Стива, но разбилась о магический купол, окружающий поляну.
— Неа, так просто ты меня не достанешь! Спускайся и покажи, на что способен!
— Слушай, может не надо их раззадоривать? — вмешался Форли.
— Не ты ли минут десять назад сказал, что в этом и есть ваш план?
— Но…
— Вот я и следую плану. Как умею.
— Если вы закончили спорить, букашки, — с напускным умилением в голосе сказал Ветер, — то советую начинать молиться вашим богам, тем, что ещё не умерли, ведь мы уже здесь…
— «Вы»? — оглядываясь, уточнил Стив.
Ни на поляне, ни вокруг неё никого кроме них пятерых не было.
— О-о-о, да! МЫ!
Земля затряслась, в ней разверзлась воронка, в которую бесследно провалилась часть леса, а наружу выбрался отвратительный, хоть и сильно поубавившийся в размерах монстр из-под Шоллы.
— Ум, будет вкусно! — облизываясь неявственно длинным языком, утробно сказал Творец.
На противоположной от него стороне поляны, дождь вдруг принялся лить с такой силой, будто наверху кто-то стоял с гигантских размеров ведром. Настоящий поток, который не растекался, как было положено, а наоборот принимал весьма занимательную форму явно обнажённой девушки.
— Вы все, — Вода обвела рукой собравшихся, — ответите за её любовь!
Если поляну, где решалась судьба Речноземья, представить в виде часов, то Пламя явилась точно на двенадцать, расположившись аккурат между двумя другими своими «родственниками». Её появлению предшествовал удар молнии, подпаливший несколько деревьев сразу. Именно из возникшего огня она и появилась. И хотя никакой доспех ей больше не требовался, Пламя всё равно сохранила его очертания, разве что вместо льда теперь был разноцветный огонь.
Ветер появился последним, заняв место на «шести часах» и не приняв никакой конкретной формы. Его было видно исключительно потому, что капли дождя игнорировали занимаемое им пространство, и, если присмотреться, был виден как будто человеческий силуэт.
— Настало время умирать, — сказал он.
В следующую же секунду на магический купол, окружавший поляну и созданный Форли, обрушилась мощь всех четырёх стихий. В него летели огромные валуны, били, не переставая, молнии. На их фоне ветер, вырывавший целые куски земли вместе с кустами и деревьями, выглядел как какая-то заурядность, как и потоки воды, низвергающиеся с неба, мгновенно затопившие всю округу.
Однако несмотря на творящееся стихийное безумие щит выдержал первый удар, второй, третий. Всё это получилось благодаря Форли, который, размахивая посохом над головой так, словно решил взлететь с его помощью, непрерывно произносил усиливающие защиту заклинания. В этом ему старалась помогать, но так, чтобы не потратить силы раньше срока, Рин.
Элементали явно не рассчитывали, что их натиск, да ещё такой продолжительный, кто-то сдержит, поэтому прервались на несколько мгновений, но лишь затем, чтобы усилить напор сразу в несколько раз.
Оосин, с отчаянием наблюдавший за тем, как лес уничтожается под корень, метался внутри купола, не зная, как ему быть. Несколько раз леший порывался отправиться в бой, но каждый раз останавливался. То и дело он поглядывал на сидящую верхом на камне Агнессу, которая постоянно открывала глаза, не в силах сосредоточиться, и бубнил проклятия на непонятном языке.
Форли тем временем основательно выдохся. Это не могло не сказаться на защите: купол пошёл трещинами и немного уменьшился в размерах. Стив, наблюдавший за происходящим из-за второй линии обороны, понял, что пришло время отступать.
Никакой надежды сдержать элементалей у них не было изначально. А вот заставить показать, на что они способны — да. Когда стало ясно, что больше из этого уже не выжать, Стивен подал знак Рин, а затем крикнул брату:
— Форли! Тикай оттуда!
Реакция мага была моментальной: вращение посоха остановилось, но не успел магический купол лопнуть, словно гигантский мыльный пузырь, как он уже телепортировался на вторую линию обороны. Она была уже куда меньше, благодаря чему удерживать её оказалось проще.
Но у повелителей стихий нашёлся на это ответ. Предприняв несколько безуспешных атак, они остановились, прекратив попытки пробить купол. Вместо этого они вдруг собрались вместе, в одном месте. В следующую секунду у Ликона аж волосы встали дыбом от витавшей вокруг магии. Элементали, хоть внешне это никак не проявлялось, явно готовились к чему-то нехорошему.
— Они что-то задумали! — крикнул дикий маг.
— Стихийный взрыв! — ответила ему Рин. — Это такой взрыв, когда…
Впрочем, Ликон и сам увидел. От каждого элементаля отделилось по одной неприметной на вид искорке. Посравнению с предыдущими их атаками — это выглядело как фокус на детском утреннике. Ровно до того момента, как они, соединившись с белый шар, размером со сливу, не коснулись края магического купола. Взрыв, последовавший за этим, уничтожил без следа всё вокруг в радиусе нескольких километров, в самом эпицентре оставив на месте себя гигантский кратер.
Компания отделалась заложенными ушами и падением с ног. Однако магический купол, защищавший их, исчез без следа. Ликон поднялся на ноги и огляделся, пытаясь сообразить, что ему теперь делать, — такого поворота в их планах не было. Им казалось, что элементали будут долго и методично уничтожать один купол за другим, а не сметут второй по счёту за пять минут. Впрочем, интуиция подсказывала дикому магу, что повелителям стихий такой трюк тоже дорого стоил — если бы они могли делать такое на постоянной основе, то не стали бы мучиться с внешней линией защиты.
Даже не пытаясь что-то спрашивать у других — всё равно бы не услышал ответа, дикий маг остался возле камня Каркелла намереваясь защищать его до последнего. Отсюда Ликон очень хорошо видел растерянного Оосина. Лешего смутил не взрыв, а то, что он сотворил с его лесом. Потеряв остатки самообладания, Оосин бросился в атаку что-то крича, что именно, догадаться было не сложно:
— МОООЙ ЛЕЕЕС!
Первым под руку разгневанного защитника деревьев попался Творец. Несмотря на то, что элементаль превосходил лешего размерами в несколько раз, тот отшвырнул его, словно нашкодившего котёнка, отправив в непродолжительный, но зрелищный полёт. Следующей на очереди должна была стать Вода, однако, как ни старался Оосин, его конечности просто проходили сквозь неё, не причиняя никакого вреда. Етевр и вовсе не обратил на него внимания, в отличие от Пламени.
— Ты верно служил этим землям, — начала элементаль остановившись в нескольких метрах от лешего, — но твоя служба окончена. Уходи и останешься цел.
До ответа Оосин не снизошел — слишком велик был его праведный гнев от учинённых разрушений. Он намеревался ударить Пламя, но прежде чем успел замахнуться, оказался объят огнём снизу доверху. По поляне разнёсся страшный крик, который Ликон слышал, даже несмотря на заложенные уши. Леший всё же нанёс несколько ударов, которые мало взволновали элементаля, а затем упал. Несколько мгновений спустя ливший с неба дождь потушил огонь, но на месте Оосина уже остался лишь разлетающийся на ветру пепел.
Тем временем на остатках поляны с новой силой разгорелось сражение. Хоть и вторая линия обороны оказалась так быстро прорвана, никто не собирался просто сдаваться, да и отступать было уже некуда — пятачок, который должен был защищать Ликон, едва его вмещал. Настал, хоть и слишком быстро, черёд прямого боя.
На Форли наседали одновременно Пламя и Етевр. Впрочем, действовали они не слишком согласованно, что позволяло магу уходить от большинства атак короткими непредсказуемыми телепортациями, а те немногие, что всё же достигали цели — отражать обратно в атакующих. Сам он почти не атаковал — экономил силы, хотя, если была возможность, то всё же старался притушить огонь Пламени, что ей явно очень не нравилось.
Рин сцепилась с Водой, причём очень даже успешно — заморозка и испарение сводили на нет практически все попытки элементаля атаковать, вынуждая уже её уходить в оборону.
Вложив в пращу камень и медленно раскручивая её, Стив осторожно выбирал себе цель. Воздух атаковать смысла не было — его и видно было с трудом, и перемещался он слишком непредсказуемо. Пламя постоянно носилась вокруг Форли, затрудняя прицеливание. Вода казалась наиболее подходящей целью, но тут из кратера выбрался наконец Земля.
— О! Это мой клиент! — самодовольно крикнул Стивен, раскручивая пращу над головой.
Последний раз пользоваться пращой ему приходилось во времена наёмничества, но руки-то помнили! Этого, вкупе с простейшими чарами на точность, оказалось вполне достаточно, чтобы первый же камень угодил чудищу прямо в голову.
Последовал красочный взрыв. Монстр пошатнулся, но устоял, утробно булькнув:
— Ум, невкусна!
Творец вдруг коснулся своей длинной рукой земли и с силой швырнул в Стива каменюку больше того раза в два. Увернувшись и оценив перспективы такой перестрелки как неблагоприятные для себя, он принялся перемещаться, останавливаясь лишь для того, чтобы выпустить очередной снаряд. Точность сразу упала, да и бегом это получалось назвать с большим трудом — поляна и до битвы не отличалась плоскостью рельефа, а после произошедшего уж точно.
Впрочем, четыре снаряда в Творца всё же попали. Эффект от них был минимальным, однако теперь монстр прочно увязался за Стивеном, стремясь догнать того с целью то ли сожрать, то ли порвать, и не мешал другим. Впрочем, дела там шли всё равно неважно.
Битва шла с переменным успехом, иначе говоря, элементали побеждали, пускай и не так быстро, как им бы хотелось. Форли, измотанный ранее поддержкой магического щита, окончательно ушёл в глухую оборону. Рин, судя по красному, потному лицу, тоже находилась на пределе своих возможностей, едва-едва сдерживая Воду. Неудачи постигли и Стива, сначала он с неудовольствием обнаружил, что его снаряды с каждым разом наносят все меньший вред, а затем и вовсе, уклоняясь от очередного летящего валуна, неосторожно наступил в лужу, поскользнулся и едва-едва не лишился головы — только падение его и спасло. Творец же, полностью проигнорировав последний посланный в него камень, был всё ближе и ближе, размахивая своими неестественно длинными лапищами.
— Ну ты сам напросился! — отбрасывая пращу, решительно сказал, подхватившись на ноги Стив, и тут же принялся раскручивать сумку со снарядами.
— Буду кушаааць! — открывая рот так, словно он собирался проглатывать противника целиком в полный рост, пробормотал Творец.
— Хм, пойдёт, — глядя на разверзшуюся перед ним пасть пожал плечами Стивен и швырнул сумку прямо туда, сразу начав убегать прочь со всех ног.
— Эм, это не то! — пробулькал, давясь, Творец.
Взрыв вышел что надо: от монстра остались буквально одни неестественно маленькие ноги, которые медленно осели.
— Я — один, чудище-каннибал — ноль! — оглядывая результат своих трудов, самодовольно заявил Стивен.
Так увлекшись своим триумфом, он не сразу заметил надвигающуюся опасность. Лишь когда земля у него под ногами задрожала, до Стива дошло, что происходит, и ему пришлось удирать с новой силой. Очень вовремя: из разверзшихся недр выскочил всё тот же монстр, только абсолютно целый и ещё более злой, нежели прежде. Размахивая лапищами и круша всё на своём пути, Творец понёсся на обидчика явно не с целью показать самые жаркие объятия во вселенной. Стивену же не оставалось ничего, кроме как отчаянно спасаться бегством — оружия-то при нём не осталось.
Бежать он решил не к друзьям, а наоборот, прочь от поляны, рассудив, что лучше увести монстра подальше. Правда, о том, что будет, когда его догонят, а это очевидно рано или поздно случится, Стив не думал, хотя следовало. Просто убегал и всё. До тех пор, пока не споткнулся о какую-то корягу и не повалился на землю, вывихнув при этом левую ногу. Именно здесь мысль о скорой смерти его и догнала.
Не придумав ничего лучше — времени на сложные планы уже не было — Стивен решил прятаться, выбрав для этого завал из нескольких деревьев, под которые и заполз. Тут оказалось очень сыро, ужасно пахло, но по сравнению со смертью — это было ещё терпимо. Лежа на земле, вслушиваясь в каждый шорох и стараясь не дышать, он рассчитывал, что Творец окажется так же глуп, как казалось на первый взгляд.
Некоторое время — минуты три — эти мысли оправдывались. Судя по замедлившимся шагам, монстр потерял его. Затем он и вовсе стал уходить. Складывалось ощущение, будто Творец и вправду прошёл мимо. Как именно он оказался обнаружен, Стивен так и не понял. Просто тяжёлые шаги монстра под аккомпанемент непрерывного чавканья, вместо того, чтобы удаляться, вдруг начали приближаться, причём быстро. Когда Творец был уже в метрах десяти, нервы Стивена не выдержали, и он, рывком выбравшись из-под укрытия, бросился наутек. Получилось откровенно плохо: вывихнутая нога совсем не слушалась. Наступать на неё оказалось возможным, хотя боль при этом была невыносимой.
Подобрав первую попавшуюся палку, Стив, стиснув зубы, чтобы не заорать от боли, полу-прыжками, каким-то невероятным усилием достиг участка молодого леса. В нормальной ситуации перемещаться здесь было бы сущим мучением: молодые, низкие деревья стояли стеной, практически впритык, но когда тебе постоянно требовалась опора, это являлось настоящим спасением, несмотря на то, что сквозь ветки приходилось пробираться практически вслепую. К тому же у Творца возникли проблемы с тем, чтобы следовать этим путём. Из-за размеров, монстру и до того мешали деревья, а здесь и вовсе ему приходилось выкорчёвывать вообще всё на своём пути, что невероятно его замедлило, давая драгоценное время
Удача Стива закончилась вместе с молодой порослью, за которой обнаружился очень крутой, вдобавок размытый дождём склон ручья. Слишком поздно заметив опасность, Стивен потерял опору, поскользнулся, повалился и, покатившись вниз, пересчитал головой все встречные камни. Закончилось всё острой болью и хрустом костей — правая нога оказалась вывернута под невозможным углом.
Творец же, так и не сумев преодолеть препятствие в виде молодого леса, раздосадовано махнул рукой.
— Я съем тебя позже, — огорчённо заметил он, прежде чем развернулся и направился обратно.
Это Стив отчётливо слышал в те последние секунды, пока оставался в сознании. Затем звуки исчезли вовсе, а мир погрузился в темноту.
Тем временем битва на поляне подходила к своему грустному, но вполне закономерному итогу: силы у Рин и Форли заканчивались, а элементали нисколько не сбавляли натиск. Финал намеревался случиться практически впритык к камню Каркелла.
Ликон в отчаянии метался внутри небольшого круга, разделяющего его с товарищами, не зная, что ему делать, и порываясь, вопреки всем планам, вмешаться. Его останавливало понимание, что Агни ещё не готова, судя дрожащим то и дело рукам. А ещё Форли, который выразительно посмотрел на дикого мага во время очередного порыва вмешаться, едва заметно отрицательно покачал головой. Этот взгляд говорил куда больше любых слов.
Маг потратил на этот взгляд всего несколько мгновений — не больше, но Вода в этот момент его атаковавшая, сумела воспользоваться даже такой крошечной заминкой. Часть её руки превратилась в острейшую сосульку, которая спустя мгновение уже летела аккурат Форли в сердце.
Он успел заметить опасность и даже среагировать: повернулся и начал читать защитное заклинание, но не хватило буквально нескольких слогов, тех самых мгновений, потраченных на взгляд, чтобы спастись. Сосулька, изначально метящая в сердце, угодила Форли в лёгкое, не убив мгновенно, но свою задачу выполнила: маг осёкся и медленно повалился на землю, выронив свой посох. Рин среагировала мгновенно — бросилась к другу, закрыв их обоих, небольшим магическим щитом. Очень вовремя: трое элементалей уже направили свои атаки именно на раненого, намереваясь добить.
Защита дворфийки выдержала первую атаку тройки элементалей, не позволив добить их мгновенно, но было понятно, что долго этот щит не продержится. Пламя и Вода намеревались закончить начатое, а вот Ветер рассудил иначе:
— Стойте, стойте! — остановил он их. — У меня есть идея получше!
— Твои идеи… — гневно начала Пламя.
— Освободили нас всех из тюрем, — закончил за неё Етевр. — Так что удели мне минутку своего времени и послушай. Посмотрите, как эти ничтожества сражаются друг за друга, с каким рвением и отчаянием защищают близких…
— Мне нет дела до того, как они сражаются, я хочу их убить! Сжечь!
— Подумай сама: даже самый горячий твой огонь не причинит им столько боли, как наблюдение за тем, как убивают их друзей, а они ничего не могут сделать. Мы всегда успеем их добить, а вот помучить — нет.
— Я согласна! — вмешалась Вода. — ПУСКАЙ СТРАДАЮТ!
— Плевать, — отмахнулась от них Пламя и указала на Ликона, — но этот тогда — мой!
— Будь по-твоему, — принял такую сделку Ветер.
Напоследок он решил немного поиздеваться. Приняв видимую для глаза форму, элементаль склонился над щитом Рин и трижды в него постучал.
— Убери свою магию и умри, — предложил Етевр после, — или трясись, как мышь, наблюдая за смертью друзей в ожидании своей очереди.
— Ни за что! — решительно отказалась дворфийка.
— Скверный выбор, — покачал головой элементаль. — В первую очередь для тебя и твоей подруги, пацан, — он и остальные, включая вернувшегося из леса Творца, разом повернулись в сторону Ликона.
— Ты их не тронешь, если хочешь, конечно, существовать, — вдруг с вызовом сказала Рин.
— Что ты имеешь в виду? — мрачно поинтересовалась Пламя.
— То, что сюда уже спешит помощь! Лучшие маги скоро будут здесь — после этого вы снова окажетесь в своих тюрьмах!
Это был чистый блеф. Дворфийка действительно ещё накануне написала целую охапку писем всем, кому знала, с просьбами о помощи. Ни одного ответа так и не пришло. Но элементали-то этого не знали, и такая угроза сработала просто великолепно. Все четвёрка, разом прекратив препирательства и споры, сосредоточилась на последнем магическом щите, окружившем лишь Ликона, Агни и камень Каркелла.
Дикий маг, которому такое внимание, разумеется, не очень понравилось, вздрогнул. Теперь всё зависело от того, сколько времени он сможет выиграть для Агни и сумеет ли та им воспользоваться. Посмотрев, как бы прощаясь, на ведьму, он шепнул сам себе:
— Надеюсь, у тебя всё получится.
Последняя линия обороны была самой маленькой и потому простой. Это компенсировалось тем, что защищать её предстояло одному лишь Ликону, чьи способности были слишком непредсказуемы и непостоянны, для того, чтобы применить их где-то ещё. Никто этого заранее не проговаривал и вообще не обсуждал, но все прекрасно понимали, что к этому моменту, кроме дикого мага и ведьмы, вероятно, в живых уже никого не останется.
Вдобавок к этому Ликон знал ещё одну вещь. Эта мысль свалилась на него тяжким грузом в момент, когда уничтожили средний купол и часть атак повелителей стихий начала достигать последнего рубежа обороны. Его способностей не хватит для того, чтобы сдерживать элементалей хоть сколько-нибудь долго. Рин или Форли могли подпитывать магический щит заклинаниями, усиливая и восстанавливая, а вот Ликон — нет, как бы он ни старался и сколько раз ни повторял странные слова. Способности дикого мага попросту не реагировали на них.
Решение ему подсказал не ум, а сердце. Простое донельзя: не дожидаясь, пока элементали разрушат щит, уменьшить его, сжать до размеров достаточных, чтобы защитить лишь одну Агни. Это сделает его непробиваемым, но для Ликона обернётся верной смертью.
Самым сложным в этом, как ни странно, была не сама операция, а решиться на это. Но дикий маг разом отсёк все сомнения, тихо пробормотав:
— Хочешь быть с ней? Любишь её? Так будь готов разделить с ней как счастье, так и несчастье.
Невзирая на то, что прямо в него летел сгусток огня, который выпустила Пламя, Ликон уменьшил щит, опасаясь в последние секунды не боли или смерти, а того, что он мог замешкаться или нечаянно ошибиться, сделав щит меньше, чем требовалось. Короткий взгляд на ведьму, которая теперь была окружена словно мыльным пузырём, за мгновение до конца убедил дикого мага, что в этот раз он сделал всё правильно с первого раза. Затем ему стало очень жарко и больно.
Пока остальные повелители стихий пытались безуспешно пробить магический щит, окружавший ведьму, Пламя склонилась над корчившемся в предсмертных муках боли Ликоном.
— Я хотела подарить тебе быструю смерть, — с горечью в голосе призналась элементаль. — Ты заслужил такую милость, когда спас моего феникса. Неужели это всё того стоило? Вся эта боль и прочее…
Она выпрямилась и подняла руку, намереваясь добить дикого мага. Именно в этот момент, отвлекая её, откуда-то сверху раздался высокий отчаянный вопль:
— А ну отошла от самого тупого болвана в этой деревушке!
Крику вторил птичий писк. На Пламя сверху обрушилась Хродгейр, тащившая на себе Зарю. Феникс отчаянно махал ещё неоперившимися крыльями, скорее мешая фее, нежели действительно помогая.
Элементаль, не ожидавшая такого, опешила на пару мгновений, давая возможность жар-птице занять место на груди дикого мага. Глядя на свою создательницу, Заря вытянул шею и угрожающе зашипел, показывая тем самым, что будет защищать Ликона во что бы то ни стало.
Фея же тем временем не испытывала иллюзий насчет своих шансов в этой битве, сделала вираж и укрылась под щитом Рин.
— Как ты смеешь защищать ЕГО! — в ярости прокричала Пламя. — Неблагодарное создание!
В ответ феникс визгливо пискнул, похоже не испытывая ни капельки страха. Рука элементаля поднялась, дрогнула и опустилась. Не в силах причинить вред своему творению, она решила выместить злость на других:
— Вы скоро там? Сколько можно возиться?! — обратилась Пламя к другим повелителям стихий.
— Нет, щит держится, — гневно ответил Ветер. — Этот полудурок с ним что-то сделал! Почему он ещё жив?!
Элементаль намеревался закончить то, на что не решилась его «сестра», но та преградила ему путь.
— Тебя это не касается.
— Ум, плохое время для ссор, — булькнул, понимая к чему всё идёт, Творец. — Надо спешить…
— Я согласна! Надо идти внутрь, там разделаемся с ней! — поддержала его Вода.
— Они того и добиваются! У них есть какой-то план или… — начал противиться такому решению Ветер.
— Ты с нами или останешься здесь? — прервала его попытки переубедить остальных Пламя.
— Это ловушка!
— Ты так боишься какой-то тощей девчонки?
— Это ЕЁ ученица — раз, они к этому и вели — два! Три…
— Ничто и никто не способен причинить нам вред в нашем измерении, — закончила за него Пламя. — Даже она.
Не вступая больше в споры, элементали один за другим направились к камню Каркелла. Первым его коснулся Творец, чьё тело мгновенно потеряло всякую форму, обратившись кучей глины. Следом шла Вода, так же мгновенно ставшая бесформенной, и Пламя, чьё сотканное из огня тело вспыхнуло на секунду, а затем погасло. Последним на поляне оставался Етевр, выбора у которого не оставалось.
— Вам всем конец, глупые букашки, — буркнул он, прежде чем последовал за остальными. — Думаете, она вас спасёт? Там она никто! Пыль на фоне гор! Мы сотрём её, словно никакой Агнессы никогда и не было! А затем вернёмся… лучше бы вам к этому времени умереть от ран, хе-хе.
Когда поляна окончательно опустела, Хродгейр, немного выждав на всякий случай, покинула укрытие, направившись к продолжающему корчиться от боли Ликону. Хотя опасность уже миновала, Заря остался сидеть на нем, но теперь с иной целью: пытаясь исцелить с помощью своих слёз. Однако помогало это мало, подлетев ближе и осмотрев ожоги, фея сделала неутешительные выводы:
— Всё плохо. Я не понимаю, как он ещё жив — в него… м-м-м, вплавилась одежда!
— А феникс?
— Не поможет, — рассматривая эффект от одной слезинки, которая сумела восстановить лишь крошечный участок кожи, ответила Хродгейр. — Если он, конечно, не выплачет тут целую бочку.
Воспользовавшись тем, что очередная слезинка слегка задержалась на своём пути, фея подхватила её и, стараясь не пролить, осторожно отнесла Форли. Так же, как и дикому магу, помогло это слабо, — даже кровь и ту не остановило.
— Он слишком молод, наверное, — заключила дворфийка, продолжая поддерживать состояние Форли с помощью магии.
— Ты сможешь ему чем-то помочь? — кивая на Ликона, спросила фея.
— Нет… — опуская глаза, мрачно ответила Рин, — только облегчить страдания в последние минуты.
То, что они уже близко, было понятно даже далекой от медицины Хродгейр. Дикий маг вдруг взвыл сильнее прежнего и сразу же затих, а его дыхание сделалось практически неразличимым. Фея в отчаянии метнулась к нему, на ходу потроша кармашки на своей одежде. Махнув рукой на попытки достать что-то конкретное, она начала высыпать на лоб Ликону их содержимое без разбора. Там заплясали разноцветные искры, кожа разгладилась, став как у младенца, и начала слегка светиться, но нужного эффекта это не оказало. Скуля от отчаяния, Хродгейр вывернула даже мешочек, в котором хранила кристаллизованный сок древа фей, но и это оказалось абсолютно бесполезно — жизнь стремительно покидала дикого мага.
Не зная, что ещё она может сделать, фея упала ему в волосы, принялась в истерике бить Ликона своими крошечными кулачками, а затем вдруг замерла. У неё даже слёзы перестали идти, а её лицо пронзило озарение. Она встала на ноги, подняв зарёванные глаза к небу, и крикнула:
— Вот чего ты добивалась, старуха! Ты знала… ЗНАЛА! Вот зачем ты меня постоянно попрекала. До чего довела в самом конце — всё ради этого момента! — фею переполнял гнев. — Почему я должна жертвовать своей вечностью ради него? Потому что так поступила моя сестра-дура?! Не бывать этому!
Особо крупная капля дождя вдруг ударила её по голове, заставив покачнуться и немного поубавив пыл Хродгейр.
— Мои силы были даны мне не для того, чтобы я оживляла деревенских мальчишек!
Ещё две капли, одна за одной, упали ей на голову, едва не сбив с ног.
— Это мои силы! Мои и ничьи больше! Распоряжаюсь ими как хочу! — продолжала кричать вверх фея.
Вдруг ей вспомнился неприятный разговор с Изельдой, а точнее последняя, странная и неуместная фраза в самом его конце.
«Так распорядись ими, раз уж они твои».
— Проклятая старая ведьма, — прошипела гневно Хродгейр. — Всегда права…
Постояв немного и позволив ещё нескольким каплям упасть ей на голову, тем самым немного отрезвив, она повернулась к растерянной этой сценой Рин и сказала:
— Передай Агни, если… когда у неё всё получится, что я нашла своё предназначение и что её бабушка была как обычно права.
— Что ты… — не поняла её дворфийка, но фея уже отвернулась от неё.
Перелетев Ликону на сердце и немного потеснив на этом месте феникса, фея села на колени, принявшись повторять:
— Свет, что освещает путь во тьме. Свет, что дал мне жизнь. Свет, что дает мне силы. Свет, что дарует жизнь всему…
Она повторяла и повторяла эти слова раз за разом, всё громче, пока не начала кричать на всю округу.
— СВЕТ, ЧТО ОСВЕЩАЕТ ПУТЬ ВО ТЬМЕ! СВЕТ, ЧТО ДАЛ МНЕ ЖИЗНЬ! СВЕТ, ЧТО ДАЕТ МНЕ СИЛЫ! СВЕТ, ЧТО ДАРУЕТ ЖИЗНЬ ВСЕМУ! Я ОТДАЮ СВОЙ СВЕТ ЕМУ!
Мрачные тучи, надёжно скрывавшие собой небо, на миг расступились, пропуская луч солнца, озаривший Хродгейр и Ликона. Ожоги дикого мага в тот же миг начали стремительно затягиваться, фея же напротив будто бы горела, рассыпаясь пеплом на ветру.
— Рей… какая же ты… дура, — глядя прямо на солнце прошептала Хродгейр, прежде чем от неё не осталось ничего, кроме пары будто стрекозиных крыльев.
Забраться на вершину камня Каркелла по скользкой от дождя поверхности и кое-как там устроиться, так, чтобы Агни не сдул порывистый ветер, было самым простым. Куда сложнее оказалось дальнейшее. Как она ни закрывала глаза и ни пыталась слушать лишь шум дождя, ведьма всё равно не могла выкинуть из головы мысль, что сейчас её друзья в паре метров рядом, рискуют своими жизнями ради призрачных шансов на успех.
То и дело, не в силах удержаться, она приоткрывала глаза, наблюдая за происходящим. Видела, как рухнул второй по счёту магический купол, уничтоженный невероятным по силе взрывом, как сгорел Оосин и сбежал, уже не вернувшись, уводя за собой Творца, Стив.
Проблема заключалась ещё и в том, что Агнесса абсолютно не представляла, что ей нужно делать. Пару дней назад Каркелл просто коснулся её своей призрачной рукой, и они сразу же оказались на другой стороне, возле трона Стихий. Моментально, просто и быстро. Сейчас же всё было иначе и рядом не было никого, кто мог хотя бы намекнуть.
«Что, если никто ничего не подсказал, потому, что это только отодвинуло бы тебя от цели?» — пронеслась в голове ведьмы шальная мысль.
И действительно, Агни на протяжении долгих минут, пока её друзья отчаянно сражались, пыталась что-то почувствовать и сделать, но ни разу не попробовала не делать ничего. Отстраниться, расслабиться и дать всему идти своим чередом. Именно это и сработало.
Когда битва на поляне уже подходила к своему печальному концу, ведьме наконец удалось почувствовать, что же представляет из себя это место на самом деле. Грань между реальным миром и измерением элементалей напоминало двуединую воронку. Одна её половина затягивала в себя — именно поэтому в этот лес постоянно, несмотря на опасности, совались все, кому не попадя, включая даже саму Агни. Другая же выталкивала наружу ту самую «кровь мира», о которой говорил Каркелл.
Осознав это и отдавшись на волю потока, Агнесса сумела преодолеть преграду и оказаться возле трона Стихий. Здесь всё было так же: бескрайние океаны стихий, разделённые четырьмя камнями, бушевали, волнами накатываясь на невидимые преграды.
Без Каркелла оставаться в измерении элементалей оказалось не так уж просто. Ведьму постоянно выталкивало отсюда, будто она была поплавком, случайно оказавшимся в толще воды. Причём, чтобы не выскользнуть, требовалось опять же не совершать какие-то действия, а напротив, не делать ничего.
Повелителей стихий ещё не было, но Агнесса чувствовала, что долго себя ждать они не заставят. Примерно за минуту до того, как показался первый из них, её сердце вздрогнуло, будто случилось что-то очень плохое.
«Ликон в опасности!» — протрубила её интуиция.
На краткое мгновение ей захотелось поддаться зову и вернуться. Это едва не привело к катастрофе, но Агни сумела взять себя в руки, загнав переживания поглубже.
Очень вовремя, ведь появился элементаль. В своём доме Творец не имел какой-то явной формы или границ — он просто был. Неописуемой красоты, больше всего Речноземья разом, но при этом способный уместиться целиком на кончике мельчайшей иголки. И это-то после долгой, измотавшей его битвы! Что было бы, явись он сюда сразу же, ведьма даже не хотела представлять.
Заметив, а точнее почувствовав ведьму, он раздражённо и гневно ударил её. Больно не было, но эмоции, которые испытывал элементаль, передались самой Агни, мешая оставаться отрешенной.
Ведьма почувствовала себя убогой и неправильной. Столько людей вокруг вели нормальную жизнь: встречались, влюблялись, заводили детей. У них были увлечения и хобби, а Агнесса занималась не пойми чем, определение которому было настолько туманно, что он сама его не знала.
«Это не правда! Я занимаюсь не менее важным делом, чем другие!» — постаралась убедить себя Агни, отсекая подобные мысли.
Но не успела она сделать это, как появились и остальные повелители стихий. Они заполнили собой всё свободное пространство вокруг ведьмы и, словно невероятной красоты и размеров медузы, сотканные из света звёзд, принялись её жалить. Не физической болью, а душевной. Каждого из них терзали самые разные негативные эмоции: разочарование в себе, гнев, боль утраты, обида, тоска и многие другие. Всё это, словно накопленный яд, элементали выливали на Агнессу. Она же, не способная этому как-то противиться, впитывала в себя словно губка. Смесь самых разных эмоций захлестнула её, мешая думать.
«Я уродина!»
«Ликон меня не любит!»
«Никому я не нужна!»
«У меня нет будущего!»
Тысячи подобных мыслей роились у ведьмы в голове, мучая её так, как не смогла бы сделать даже самая сильная физическая боль. Во всех этих эмоциях, которыми повелители стихий делились, имелось что-то смутно знакомое. Будто Агни всё это уже чувствовала и переживала.
Волны эмоций затягивали её сознание всё глубже и глубже в пучину отчаяния, злобы и боли. Всё, чего хотела ведьма в этот момент, — не спасения для себя, а как-то помочь этим несчастным созданиям. Каждый из них нёс в себе такое количество негатива, которое не выдержал бы ни один из живущих. Кроме того, здесь Агнесса увидела и поняла, насколько чужеродно устроены элементали. Эмоции, которые их так тяготили, вообще были им чужды. Они не должны их испытывать!
Кто-то, и Агни точно знала, кто именно, вмешался в естественный ход вещей. Научил элементалей тому, чего им вообще не полагалось знать, не задумываясь о последствиях. Изельда очень многое передела Пламени, Воде, Земле и Ветру. Было там и хорошее, и плохое, словом — разное. Это не было ошибкой само по себе. Ошибка произошла потом, в момент, когда богиня решила разорвать свою связь с повелителями стихий.
Вот откуда Агнесса знала эти эмоции. Совсем не потому, что переживала это в прошлом, а потому, что много раз за свою жизнь видела и чувствовала их в своей бабушке. Четверо элементалей несли на себе отпечатки, которые Изельда невольно оставила на них, когда заключала в темницы. Разбитое сердце у Воды, ощущение неполноценности у Творца, чувство брошенности и обманутости у Ветра, гнев у Пламени.
Поняв всё это, ведьма захотела помочь им сильнее прежнего. Всё это было так несправедливо, так ошибочно и неправильно! Как и подозревала Агни с самого начала, ещё после знакомства с «Хозяйкой леса», в этой истории не было правых и виноватых — одни проигравшие. Но Агнесса не знала, как это исправить.
Размышляя над этим и пытаясь как-то осмыслить происходящее, ведьма невольно продолжала пропускать через себя душевную боль элементалей. Переживать все эти тысячелетия страданий было неприятно, а ещё хуже было осознавать, что, хотя большая часть этого дурно пахнущего эмоционального потока и уходит бесследно, некоторая часть всё же оседает на душе самой Агни.
То, что волны эмоций, накатывавшие на неё, стали как будто меньше, Агнесса заметила не сразу. Сначала она списала это на привычку, но затем в полной мере осознала происходящее и что ей нужно делать. Точнее то, что она уже делала! Ведьма забирала у Ветра, Земли, Воды и Огня их боль, очищая и даря покой.
Она знала, что это оставит и на ней свой след: забыть это всё так просто не выйдет. Что её будут мучить кошмары, приступы гнева и отчаяния, апатия. Но ещё Агни знала, что со всем этим ей по силам справиться: выпив ромашкового чаю, поговорив с друзьями, посмотрев на звёзды. Ведь она — человек, это в её природе.
Элементали же накапливали и преумножали отпечатавшиеся на них чужие эмоции, но самостоятельно избавиться от них не могли. Они были как холст: чистые изначально, но позволяющие нарисовать на себе что угодно. Хоть даже целиком залить чёрной, дурно пахнущей краской, так, чтобы ни единого белого пятнышка не осталось. Агнесса же играла роль губки, которой тёрли эти холсты, медленно и постепенно возвращая им былую белизну.
Очень постепенно — ведьма плохо представляла сколько именно это заняло времени: может минуты, а может и столетия, гнев, злость, отчаянье и прочее плохое ушло без следа. Вслед за ним отправились в небытие Етевр, Творец, Хозяйка леса и Пламя — остались лишь чистые, безликие и безымянные стихии. Чистые холсты.
Но что с ними делать дальше? Нарисовать улыбающуюся рожицу? Или может что-то иное? Сесть на трон Стихий, превратив этих четверых в своих покорных слуг? Навести с их помощью порядок! Обладая такой силой, Агнесса сможет помогать не одной деревушке, а всему миру сразу! Она станет равной, а может даже и сильнее Изельды…
С глубоким ужасом и внутренним отторжением Агни отказалась от подобной мысли. Это был не её путь. К тому же он вёл в тупик, причём самым кратчайшим путём. Выбрав его, ведьма погубила бы Речноземье и всех живущих там, включая в первую очередь себя, даже быстрее, чем это бы сделал любой из элементалей.
Ещё немного подумав, ведьма решила ничего не трогать, оставить всё как есть. Нельзя заставить табуретку быть доброй — она не предназначена для этого. И уж тем более не стоит злиться, когда табурет будет добрым «неправильно». Так и здесь: элементали — это элементали, им совсем не нужны человеческие черты или какая-то персонификация.
Поэтому Агни отстранилась от окружавших её повелителей стихий, мягко сказала:
— Вы свободны! Идите домой!
Элементали очень послушно направились каждый к своему камню, которые сразу же развалились в мгновение ока. В следующий миг бушующие океаны стихий вырвались на свободу, заполнив всё вокруг, а затем, не прошло и секунды, — всё закончилось. Повелители стихий исчезли без следа, растворившись в своих царствах. Те же, в свою очередь, пришли в спокойствие и упорядочились, отступив обратно. Баланс, о котором переживал Каркелл, наконец восторжествовал. Естественный порядок, спустя тысячелетия хаоса, был восстановлен.
Улыбнувшись этой картине и чувствуя, что здесь она окажется не скоро, Агнесса позволила воронке унести себя прочь отсюда. Однако, когда ведьма открыла глаза, перед ней была совсем не поляна…
Зелёный бескрайний луг, горы вдали, запах и шум леса где-то неподалёку, хотя его самого видно не было, небольшой столик, накрытый простенькой клетчатой скатертью с несколькими тарелками и самоваром. Карен, уже ожидавшая её, молча пригласила Агнессу занять место напротив неё, подала ведьме чашку горячего, пахнущего травами чая.
— С-спасибо, — растерянно взяла её в руки Агни.
— Садись, не стой столбом, — поторопила её «валькирия».
Однако ведьма была так ошеломлена, что стул позади неё сам передвинулся ей под ноги, усадив на себя насильно.
— Теперь пей, — скомандовала Карен.
Не дожидаясь, пока чашка тоже сама начнёт её поить, Агнесса отхлебнула немного чая. Вопреки ожиданиям тот оказался не горячим как кипяток, а, как говорится, «в самый раз». Под воздействием его тепла нервы ведьмы слегка расслабились, вернув ту в чувство.
— Что со мной случилось? — спросила она как только смогла.
— Время, — вздохнула Карен. — Видишь ли, там, где ты провела последние триста лет…
— ТРИСТА ЛЕТ?! — вскочила на ноги Агни.
— Сядь и дослушай, — холодно отреагировала на это «валькирия». — Так вот: три сотни лет, как сама понимаешь, — это несколько больше, чем способен прожить среднестатистический представитель вашего вида…
— Но как же… Ликон и другие?
— О, — взгляд Карен приобрёл отсутствующие выражение, хотя она продолжила говорить, — ну, тут просто — он прожил чудесную жизнь, вырастил внуков, одного из которых назвал Геной, в честь тебя и…
— Я не хочу этого слушать! — воскликнула Агнесса.
— Странно, а мне показалось, что очень даже хочешь — ты сама об этом спросила, — язвительно заметила «валькирия», — хочешь запеканки?
— Нет, спасибо…
— Отказываться нехорошо, — обиженно заметила Карен.
— Зачем всё это, если…
— Видишь ли, если бы потрудилась меня дослушать, а не перебивала, то подобных вопросов у тебя не возникло.
Взяв себя в руки, Агнесса показала видом, что готова продолжать беседу.
— Сначала запеканка. Мне интересно, что ты о ней скажешь, — упорствовала Карен.
Нехотя Агни взяла тарелку. Трясущейся рукой подняв со стола вилку, она отрезала кусочек и положила его в рот, ожидая на каждом этапе подвоха. Как оказалось — зря. Запеканка была свежей, сладкой, с какими-то ягодами, отдававшими кислинкой, и очень вкусной. Только варенья не хватало, но «валькирия», не успела ведьма даже подумать, тотчас указала на большую банку.
— Вишнёвое!
— Очень вкусно, — честно сказала Агнесса. — Хорошо готовишь…
— О, если бы! — отмахнулась от комплимента Карен. — У меня нет на такие забавы времени. Это готовила совсем не я. Так говоришь, вкусно?
— Очень!
— Странно, — хитро улыбаясь, сообщила «валькирия», — обычно людям не очень нравится еда собственного приготовления.
— В см… — растерялась Агнесса, — это что, та запеканка?
— Нет! Эту ты ещё не приготовила, — улыбнулась, наблюдая за реакцией Агни, Карен, а затем вдруг рассмеялась, — ха-ха! Видела бы ты сейчас своё лицо!
— Так… так… я не умерла? — чувствуя, что ей очень не нравится подобный розыгрыш, принялась переспрашивать ведьма.
— Нет! Точнее, да, но я решила, что нет, — лицо «валькирии» стало серьёзным. — На тебе мой знак, ты вручила такой же тому мальчику — неужели думаешь, что всё закончится так просто? — её лицо рассекла крайне неприятная ухмылка. — Не-е-т, «подруга», хоть твоё тело и рассыпалось прахом, — путь не окончился. Он только начался.
Агнесса почувствовала, что предметы выскользнули из её, ставших призрачными, рук, а сама она поднялась в воздух.
— Отправляйся обратно — жить! — последнее слово Карен сказала с особым выражением, будто издевалась. — И запомни вкус этой запеканки! Мне он очень понравился! — крикнула ей вслед Карен.
Первое, что сделала Агнесса, оказавшись в реальном мире, — ощупала себя, убеждаясь в том, что она не стала призраком или чем-то таким. Вроде всё было в порядке. Даже волосы и те оказались расчёсаны, хотя утром ведьма не стала тратить на это времени.
А вот что точно не было в порядке — так это лица Рин и Ликона, которые, разинув рты, на неё смотрели.
— Я рассыпалась прахом, да? — чувствуя, что не сможет ничего объяснить, но начать с чего-то всё равно надо, уточнила Агнесса.
— Скорее… м-м-м, сгнила заживо во всех подробностях, — задумчиво ответила дворфийка.
— Это сложно объяснить и…
Ликон вскочил и со слезами счастья на глазах крепко обнял Агни. Где-то в процессе ведьма сообразила, что одежда дикого мага пребывала в ужасном состоянии, а от него самого пахнет палёным мясом.
— Что это за запах? — спросила ведьма, принюхиваясь. — И где твоя одежда, и где… Стив?
По лицу Ликона она поняла, что не одной ей есть что рассказать. Только сейчас Агнесса потрудилась заметить, в каком состоянии пребывала поляна, от которой остался, по сути, один только камень Каркелла, гигантская яма и выжженное пепелище, залитое дождём. Деревья в большинстве своём были уничтожены под корень. Форли жив ещё только потому, что его поддерживает магией Рин. Заря невесть что тут забыла, и ещё много мелочей, вызывающих различные вопросы.
На всех из них дикий маг не смог внятно ответить, но большую часть произошедшего рассказал.
— Вот всё, что осталось от неё, — показывая похожие на стрекозиные крылья, закончил рассказ он.
От таких подробностей у Агни подкосились ноги. Не упала она исключительно потому, что ей не дал этого сделать Ликон, вовремя подхвативший её. Ведьма, заплакав, уткнулась ему в плечо.
— Надо найти Стива, — глядя на них, напомнила Рин. — Может он ещё…
— Не дождешься! — решительно заявили ей. — У меня уже есть надгробие!
Он стоял, опираясь на ствол одного из немногих уцелевших деревьев, и пытался отдышаться. Одна нога у него была по-хитрому привязана к палке и слегка приподнята. Ходил он, опираясь на ещё одну палку и на вывихнутую ранее ногу.
— Не представляете, как неприятно совершать променады по этим колдобинам, когда у тебя одна нога сломана, а другая — вывихнута, — ухмыльнулся Стивен, бахвалясь. — А, и да, мне очевидно нужен врач.
— Для начала тебе надо сесть! — решительно заявила, подходя к нему, Агнесса, которая была крайне возмущена таким его поведением. — Не мог, что ли, дождаться, пока тебя найдут?
— Не мог, там скучно и сыро…
— Рана просто ужас!
— Магия… — отмахнулся Стивен.
— Какая магия?! Ты прямо сейчас умрёшь от заражения!
— Что, прям вот-вот? — нисколько не испугался такой угрозы Стив. — Ну ладно… уже можно?
— Сейчас я телепортирую этого, — вмешалась, указав на Форли пальцем, Рин, — куда-то, где ему помогут, затем вернусь за тобой, безногий говорун.
— Что значит безногий! Да я…
Она его уже не слышала, так как телепортировалась, но Стив всё равно возмущённо подхватился, забыв при этом и про палку, и про перелом. Что-то хрустнуло, и он, стоная от боли, осел обратно.
— Поздравляю, теперь у тебя два перелома, — осмотрев его, заключила ведьма.
— Третий будет? Ну там акция, третий бесплатно и всё такое?
— Будешь много говорить — будет.
Рин вернулась на удивление быстро, Агни не успела толком обработать даже одну десятую ран Стивена.
— Вот и я, — сказала дворфийка, появляясь из ниоткуда. — Идём, пока ты себе язык не сломал. Вот горе-то будет…
Они уже приготовились телепортироваться, когда Рин вспомнила:
— Может вас подкинуть до дома?
Ликон вопросительно посмотрел на Агни, а та махнула рукой, отказываясь.
— Мне будет полезно пройтись.
— Ну, как хотите, я ещё заскочу завтра, похороны ведь… — Рин тактично замолчала.
— Вот и ладно! Ждите!
Последовала вспышка, и Агни с Ликоном остались одни. Взяв на руки феникса, который, вымотавшись от такой насыщенной жизни, не только вёл себя тихо (а потом и вовсе заснул), но и даже температурой почти не отличался от любой другой нормальной птицы, ведьма и дикий маг, рука об руку, неторопливо пошли в сторону Любятова.
Погода стремительно улучшалась. Тучи, ещё час назад нависавшие одной сплошной массой, принялись стремительно разбредаться, видимо, вспомнив о том, что у них есть дела поважнее, нежели создавать угрожающий фон. В просветах уже мелькало полуденное солнце, намекая, что день был бы красивым, солнечным и ярким с самого утра. Впрочем, судя по скорости, с которой небо очищалось, к вечеру наверняка так и будет. А пока же Агни и Ликон неторопливо и молча шли по остаткам леса, размышляя каждый о своём.
— Слушай, а ты вообще знаешь дорогу? — вдруг нарушил эту тишину дикий маг.
— Ты во мне сомневаешься? — искренне, но без злобы удивилась Агнесса.
— Ну-у-у… — смутился Ликон, — ты же обычно сюда на метле летаешь…
— Пешком я тоже бывало ходила, — отмахнулась Агнесса. — Фокус не в этом.
— Эм, а в чём же?
— Я никогда не запоминала путь, просто… — она вдруг усмехнулась. — Лучше показать! Закрой глаза. Ну же!
Ликон остановился и послушно выполнил указание.
— Что чувствуешь?
— Ну, эм… ничего?
— Вообще?
— Ну, холодно немного… пахнет не очень…
— Эх, циник ты, вот и всё, — осторожно, так, чтобы не потревожить спящего феникса, махнула рукой улыбающаяся ведьма. — Лес чувствовать нужно, тогда он тебе сам откроет все свои секреты.
— Но здесь уже нет… ничего, — скептично заметил дикий маг.
— Вот поэтому ты его не чувствуешь! — осталась на своём Агни. — Лес — это не только деревья или кусты — это нечто большее.
Подтверждая свою мысль, она указала на скакавшую по земле в поисках нового дома белку.
— Тебя этому бабушка научила? Ну, так воспринимать лес?
— Нет, точнее не только — это в основном Оосина заслуга.
— А! Точно… — смутился, вспоминая момент гибели лешего, Ликон. — Жалко его. Хотя ему, наверное, лучше не видеть всего этого.
— Ты недооцениваешь Оосина, — качая головой и попутно вспоминая всё, что ей рассказывала о леших Изельда, начала Агнесса. — Пока есть стадо — будет и пастух. Он вернётся. Может быть момент, когда странное крючковатое дерево вдруг ни с чего оживёт и примется бормотать про «бааардак» и «соовсем запуустили», застанут наши внуки…
— Внуки? — краснея, уточнил дикий маг.
— Нууу… — тоже покраснев растерялась ведьма, — просто… эм… красивый речевой оборот…
Ликон не стал что-то на это отвечать, только дёрнул плечами и лукаво улыбнулся. Так, смущенные, с улыбками и в тишине они вдвоём продолжили путь домой.
По мере удаления от поляны повреждения леса становилась всё менее заметными. Не зная можно было даже подумать, что здесь случился просто-напросто сильный ураган с грозой, а не битва, от исхода которой зависело будущее всей планеты. Возле Любятова так и вовсе никаких следов, учинённых элементалями разрушения, практически не было, лишь упало несколько самых старых деревьев. Не пройдёт недели, и от них ничего не останется: Старопонь или кто ещё из деревенских быстро найдут им применение.
Дикий маг и ведьма остановились на самой кромке леса. Их обоих ждало впереди множество дел, которые непременно помешают им встретиться в ближайшие дни, поэтому они хотели хоть немного продлить миг единения и покоя.
— Спасибо, что был рядом, — положив голову на плечо Ликону и глядя на Любятово, которое, кажется, вообще не заметило происходящего, тихо прошептала Агни.
— Я всегда буду рядом, — пообещал дикий маг, гладя пепельные волосы той, с которой собирался провести всю жизнь.
— А я всегда буду тебе благодарна, — в тон ему ответила Агнесса.
Момент, хоть и приторно-сладкий, оказался безнадёжно испорчен громкими шагами, пыхтением, а затем и едким старческим голосом:
— Вот они где, голубки! Голубятся! Внучка моего замучили, а сами… — начал заводиться с полуоборота Тортогон.
— Слушай, ты! — крайне возмущённый тем, что их покой потревожили раньше срока, шагнул к нему на встречу Ликон. — Прояви хоть…
К удивлению всех присутствующих, дальнейшему развитию событий помешала сама Агнесса, которая решительно встала между спорящими и заявила:
— Нашли время! Покой мертвеца нарушить хотите или без присмотра его на ночь оставить? — ведьма выразительно посмотрела на Тортогона. — Я зайду к вам вечером. Найдите мне к тому времени крюку поменьше.
— Это зачем? — не понял её старик.
— Поднимать внучка будем. Понемногу, по чуть-чуть. Иначе не встанет уже, — объяснила Агнесса.
— Во, — Тортогон расплылся в улыбке, — это верное дело! Прально! — затем он пренебрежительно махнул рукой на Ликона. — Слушай, что наша ведьма говорит, и не встревай! Поумнее тебя будет!
Кивнув на прощание, крайне довольный собой старик решительно поковылял обратно в деревню. Глядя ему вслед, дикий маг растерянно и немного обиженно спросил:
— Почему я пытаюсь тебя защитить, а по итогу ещё и оказываюсь виноватым?
— Он же тебе сказал почему, — улыбнулась Агни. — Я — ведьма, вот и весь ответ. Хочешь быть рядом? Любишь? Значит терпи, а иначе…
— Иначе — не любовь это вовсе, — улыбаясь в ответ, закончил за неё Ликон.
Глядя на то, как гроб с бабушкой опускается на дно ямы и засыпается землей, Агнесса чувствовала, к своему удивлению, не только боль утраты и одиночество, но и облегчение. Целая глава её жизни закончилась, и закончилась, если не считать отдельных поводов для слёз, весьма неплохо. Изельда, будь она здесь, осталась бы очень довольна случившимся, хотя вряд ли стала бы это показывать. В лучшем случае, она посоветовала бы, пыхнув своей трубкой Агни в лицо, не задирать слишком высоко нос. Лишь затем, когда ученица бы ушла, старая ведьма позволила бы себе довольно улыбнуться.
Похороны провели, как и планировали, на следующий день. Агнесса практически не запомнила всё, что им предшествовало, — слишком много было дел, и она позволила им полностью, без остатка, себя поглотить. Лишь когда гроб скрылся под толщей земли, ведьма пришла в себя. И хотя похороны закончились, она всё равно осталась возле могилы. Агни простояла здесь несколько часов, прокручивая в голове и периодически им улыбаясь, различные воспоминания, связанные с бабушкой.
Её покой никто не посмел нарушить. Ликон некоторое время стоял рядом, но затем, поняв, что он тут лишний, ушёл. Дольше всех на кладбище задержался Демиург, вновь принявший человеческий облик. Как и ведьма, бог просто молча стоял и смотрел на могилу, размышляя о чём-то своём. Затем, не расщедрившись на банальные прощания, он просто исчез, а спустя пару мгновений небо расчертил на две неравные половины алый кристалл, уносящийся к звёздам.
Лишь когда солнце начало клониться к закату, Агнесса покинула могилу бабушки. Медленно и неторопливо ведьма направилась на «свой» холм. У неё оставалось ещё одно дело, вернее долг, который надо было отдать.
Глядя на великолепный пейзаж распускающейся, купающейся в лучах закатного солнца весны, Агни достала из своей неизменной сумки, которая сопровождала её и сегодня, пару будто бы стрекозиных крыльев.
— Не знаю, как принято хоронить фей, — извиняясь, сказала им ведьма, — но знаю, что ты хотела увидеть и обнять мир.
Её рука разжалась, позволяя ветру подхватить и унести крылья вдаль.
— В это время года он особенно прекрасен, — слёзы текли по щекам Агни, пока она это говорила. — Я никогда не забуду твоей жертвы. Надеюсь, ты обрела покой, Хродгейр.
На холме Агнесса долго не задержалась. Позволив эмоциям и слезам выйти наружу, она неторопливо пошла домой. Не важно, что было вчера или сегодня: завтра будет новый день, а значит, и новые заботы. Агни предстоит окунуться в них с головой, а для этого нужно хорошо выспаться и отдохнуть. Быть ведьмой — это тяжкий труд.
Последние комментарии
1 день 4 часов назад
1 день 6 часов назад
1 день 21 часов назад
1 день 21 часов назад
2 дней 2 часов назад
2 дней 6 часов назад