Сложное решение (СИ) [Eli Von] (fb2) читать онлайн

========== 1 ==========

Ванцзи лихорадочно искал, и не мог найти, решение проблемы под названием Вэй Ин. Вэй Ин всегда отмахивался от попыток кого бы то ни было заставить его прислушаться к голосу здравого смысла, если здравый смысл противоречил его собственному взгляду на вещи и события, часто не совпадающему с общепринятым, хотя и не выбивающемуся за границы гуманности. И только к словам Лань Ванцзи он прислушивался, спорил, готов был обсудить и иногда даже принять. Так было во времена их совместной учебы в Гусу в кажущейся теперь очень далекой юности, так было еще даже и сразу после возвращения его с холмов Луаньцзан, во время Аннигиляции Солнца, когда Вэй Ин был героем, а не ужасным и беспощадным Старейшиной Илина…

Ванцзи все еще надеялся убедить Вэй Ина уйти с темного пути и вернуться к совершенствованию на пути меча, когда засада на тропе Цюнци унесла жизни наследников клана Цзинь, а ответные действия Великих кланов привели сначала к гибели остатков клана Вэнь, о которых заботился Вэй Ин, а потом — к смерти его горячо любимой шицзе и ее ребенка.

И все надежды и поиски Ванцзи стали бесполезны…

Нет, Вэй Ин не потерял самообладания, став заложником темных сил, он отдался им совершенно сознательно. Когда Великие кланы ополчились против Старейшины Илина, когда Цзян Чэн поверил в его вину и присоединился к ним, когда Ванцзи, защищая гусуланьских детишек, вынужден был обнажить против него Бичэнь, Вэй Ин решил, что в этом мире не осталось ни друзей, ни близких, а только свора жаждущих власти и его погибели псов. Разбитое вдребезги сердце не захотело удерживать даже капли сострадания и гуманности. «Вы называете меня демоном?! Что ж, я постараюсь соответствовать!»

Адепты Великих кланов самонадеянно решили, что искоренить зло и уничтожить Старейшину Илина, оставшегося без чьей-либо поддержки, не займет много времени. Они не учли одного: темные силы не связаны кодексами чести и правилами. Старейшина Илина поднял волну мертвецов и совершил с ними набег на Илин, в одну ночь уничтожив всех, от мала до велика, и снова подняв их уже послушными марионетками.

Его армия мертвецов росла с каждым днем, в каждой деревушке, в каждом городке. Эти мертвецы были слабы, но их было много, они просто затапливали каждый населенный пункт, куда их приводила жажда крови. Даже весьма опытные воины кланов не могли справиться с напором этой злой и голодной массы. Воины гибли и вставали вновь против своих недавних соратников, а самых сильных Старейшина Илина обращал в лютых мертвецов. Гибли и их близкие, внося позднее растерянность в ряды бойцов, задерживающих смертельный удар меча при виде дорогих и любимых лиц, искаженных маской ненависти и жаждой крови…

Спустя полгода после начала облавы на Старейшину Илина Великие секты уже не были уверены в успехе. Слишком великими оказались потери, слишком могущественным, беспощадным и непобедимым — Старейшина Илина. Если вначале все еще надеялись, что темный магистр совершит ошибку или впадет в безумие, которое можно будет использовать против него, теперь стало ясно — мысли и поступки того оставались хоть и бесчеловечными, но совершенно трезвыми и обдуманными. Миру заклинателей грозил скорый и бесславный конец.

…

— Другого выхода просто нет. Я пойду к нему. — Ванцзи бесстрастно смотрел в глаза своего брата.

— Ванцзи, он давно уже не тот Вэй Ин, которого ты когда-то знал. Ты ничего не сможешь сделать против него, тем более в его собственном логове. — Лань Сичэнь говорил мягко, как всегда, но в голосе его проскальзывали нотки отчаяния; он слишком хорошо знал, каким упрямым и неуправляемым мог быть младший брат. — Он прикажет своим мертвецам убить тебя, не успеешь приблизиться к Луаньцзану.

— Он не станет убивать меня, — уверенно возразил Ванцзи. — Если ничто другое, захочет хотя бы поглумиться. И он не сумасшедший, с ним можно поговорить. Если есть хотя бы малый шанс убедить его остановиться, я не могу отступить. Все зашло слишком далеко…

Для молчаливого Ванцзи это была большая речь, что показывало, как глубоки его переживания. Он совсем не был уверен, что Вэй Ин захочет с ним разговаривать, и понимал, что Сичэнь может быть прав, но…

За последние месяцы Ванцзи несколько раз сталкивался с Вэй Усянем в бою, каждый раз терпел поражение и каждый раз видел, как растет разрушающая сила Старейшины Илина. Вэй Усянь пока не добрался до Облачных Высот, планомерно и беспощадно уничтожая изначально враждебные ему кланы Цзинь и Не, но братья понимали, что это лишь временная отсрочка, а прямое противостояние темному магистру будет изматывающим и безнадежным.

Лань Сичэнь тоже понимал, что надежды практически не осталось, и что, каким бы незначительным ни был шанс Ванцзи преуспеть, только у него этот шанс вообще был.

— Возьми с собой… — начал он, но Ванцзи покачал головой, останавливая его слова.

— Они не смогут помочь, пусть остаются и защищают клан. Я пойду один.

…

Изначально девственно белое одеяние Ванцзи, как и лезвие Бичэня, было залито кровью сотен нападающих мертвецов, встретивших его у подножия горы Луаньцзан. Он бился уже несколько часов, но их количество не уменьшалось, наоборот, всё новые мертвецы появлялись на смену пораженным мечом, постепенно сужая кольцо вокруг Ванцзи. Он попытался было подняться над ними, но невидимая темная энергия прижала его к земле, не давая оторваться.

«Вот и все, поговорили», — отрешенно подумал Ванцзи, чувствуя, как окружающая его темная энергия начинает просачиваться безнадежностью через всегда казавшийся непоколебимым барьер самообладания. И именно в этот момент откуда-то сбоку раздался короткий и резкий звук флейты, мгновенно заставивший отхлынуть назад мертвецов, уже готовых похоронить его под собой.

— Ханьгуан-цзюнь, вот так неожиданность. Каким ветром тебя занесло на Луаньцзан? Устал от жизни? — От знакомого голоса на момент зашлось сердце, но Ванцзи заставил себя медленно и спокойно повернуться в его сторону. Вэй Усянь стоял, слегка прислонившись к каменному дракону у начала тропы, весь в черном, с неизменной красной лентой в волосах, и крутил между пальцами свою дьявольскую флейту. Он выглядел бледным и осунувшимся, но в глазах плескался багровый огонь, а на губах играла слабая насмешливая улыбка.

— Вэй Ин…

Улыбка исчезла мгновенно, в голосе прорезался лед.

— Посмеешь еще раз назвать это имя, и я утоплю Облачные Глубины в крови… Проявляй уважение, Ханьгуан-цзюнь, мое имя — Старейшина Илина.

Два взгляда встретились и не отпускали друг друга несколько мгновений. Наконец Вэй Усянь кивнул, видимо, нашел во взгляде Ванцзи подтверждение каким-то своим мыслям, и продолжил, словно скучая:

— Хочешь, чтобы я разговаривал с тобой, убери меч и опустись на колени.

На мгновение Ванцзи застыл, как будто собираясь возразить, но только тихо вздохнул, отправил Бичэнь в ножны и, приподняв залитые кровью одежды, опустился на колени.

Вэй Усянь долго смотрел на воина, стоящего перед ним с идеально выпрямленной спиной и гордо поднятой головой, потом слегка усмехнулся и присел рядом на ствол поваленного дерева. Глаза в глаза, приказал сухо:

— Говори, что хотел.

— Прошу, остановись. — На лице Ванцзи не было эмоций, но голос едва заметно дрожал, не от страха, от попытки удержать спокойствие, и Вэй Усянь явно почувствовал эту дрожь. Он не стал притворяться, что не понимает, о чем речь, хмыкнул и покачал головой.

— С чего бы? Только не надо ваших гусуланьских нравоучений, больше не прокатит. По какой такой причине я должен остановиться, когда еще даже не развернулся по полной? Угм?

Ванцзи тяжело сглотнул.

— Ты убиваешь невинных…

— Невинных?! В этом мире невинные разве что среди нерожденных младенцев отыщутся… Невинность быстро заканчивается, стоит лишь появиться шкурному интересу. Пока ваши Великие секты еще надеялись быстренько от меня избавиться и завладеть Тигриной печатью, их не заботил вопрос, виновны ли те, кого они уничтожают на своем пути. Тебя это волновало, Ханьгуан-цзюнь? Ах, да, ты ведь тоже считаешь, что адепты темного пути невинными быть не могут по умолчанию и заслуживают собачьей смерти…

Вэй Усянь оборвал предложение и несколько мгновений с отвращением смотрел на опустившего взгляд Ванцзи. Тот молчал: хоть все было и не совсем так, Ванцзи не мог отрицать, что принимал участие в гонениях на сторонников Старейшины Илина и него самого.

— Я, может быть, остановлюсь, как только сотру с лица земли кланы Цзинь и Не. Можешь передать Цзеу-цзюню, если он хочет сохранить хотя бы часть клана Лань, ему следует сидеть тихо и не вмешиваться. Чтобы полностью уничтожить Облачные Глубины, достаточно пары дней, и меня ничто не остановит, если я захочу это сделать.

На последних словах побледневший Ванцзи поднял голову и прямо посмотрел Вэй Усяню в глаза. Голос его, однако, прозвучал совершенно спокойно.

— И что потом? Когда вокруг останутся только мертвецы, тебя это успокоит?

Движение было молниеносным, пощечина обожгла лицо Ванцзи, но он продолжал все так же прямо смотреть на Вэй Усяня.

— Не кажешься себе двуличным, Ханьгуан-цзюнь? Едва ли ты задавал такие вопросы, когда Великие секты решали послать тысячи на верную гибель, лишь бы избавиться от одного меня… Мне наскучил этот бесполезный разговор. Убирайся, пока я готов тебя отпустить. Впрочем, если и впрямь жизнь надоела, так и быть, помогу тебе расстаться с ней… по старой дружбе…

Вэй Усянь поднялся, зло смеясь. Но Ванцзи не тронулся с места. Глухо прозвучал вопрос:

— … Есть ли что-нибудь, что может убедить тебя остановиться?

Вэй Усянь как-будто задумался, глядя на флейту, которую автоматически продолжал вертеть в руках. Через некоторое время он перевел взгляд на Ванцзи и холодно полуспросил:

— Убьешь Лань Сичэня?

Лицо Ванцзи стало белее снега. В его взгляде на миг отразился ужас.

— Не нравится? Подумай, одна жизнь за жизни тысяч невинных… В конце концов, я могу просто убить его сам, и продолжить искоренять клан Лань у тебя на глазах. Разве не будешь ты тогда горько сожалеть об упущенной возможности, а, Ханьгуан-цзюнь?

Презрительно усмехнувшись, Вэй Усянь похлопал Ванцзи по плечу:

— Я пошутил, мой «невинный» Ханьгуан-цзюнь. Иди. Тебя не тронут.

Он повернулся и направился к тропе, ведущей на вершину Луаньцзана. В настигшем его голосе Ванцзи еще слышен был шок.

— Кроме убийства, я готов сделать всё…

Вэй Усянь остановился и долго стоял, не оборачиваясь.

— Всё? Ты хорошо подумал, Ханьгуан-цзюнь?

— Да.

Темный магистр наконец обернулся, взгляд его теперь был обманчиво мягок.

— Ты такой наивный. Как-будто кроме убийства нет других способов заставить тебя причинять боль близким…

Ванцзи молчал. Вэй Ин был прав, но… последняя надежда таяла. Если Вэй Ин сейчас уйдет, это будет началом конца.

— Ну, хорошо. Тех, кто нападает на меня, и их семьи я буду уничтожать, это не обсуждается. Но раз ты так хочешь быть миротворцем, я перестану убивать других, если ты останешься со мной и будешь служить мне.

Холодный насмешливый взгляд Вэй Усяня переплелся на мгновение с лишенным каких-либо эмоций взглядом Ванцзи и исчез. Вэй Усянь вновь повернулся чтобы уйти, когда Ванцзи тихо и твердо произнес одно слово:

— Согласен.

Вэй Усянь снова усмехнулся. Подошел к Ванцзи и быстрым движением стащил с него налобную ленту клана Лань. Ванцзи еле заметно дернулся, закусил губу и на мгновение закрыл глаза, но ничего не сказал. Обернув лобную ленту Ванцзи вокруг своего запястья, Вэй Усянь хотел что-то сказать, но вдруг замер, прислушиваясь. Ванцзи тоже услышал это: кто-то приближался со стороны Илина. Вэй Усянь хмыкнул:

— Сдается мне, Цзеу-цзюнь решил, что пора спасать брата… Необдуманное решение…

Все это время стоящие без движения мертвецы, остановленные флейтой Вэй Усяня, заворчали и задвигались в сторону приближающейся группы.

— Не трогай их… пожалуйста… — хрипло попросил Ванцзи.

Вэй Усянь сделал короткий знак, и мертвецы снова замерли. На площадку, мечи в полной боевой готовности, вышли трое заклинателей клана Лань во главе с Лань Сичэнем. Увидев стоящего на коленях окровавленного Ванцзи, они чуть ли не хором воскликнули «Лань Ванцзи!» и бросились к нему, но были отброшены назад стеной невидимой темной энергии.

— Цзеу-цзюнь, вам лучше остановиться. Я пообещал, что убью каждого, кто попытается напасть на меня, а также и всю его семью. Вы же не хотите, чтобы первым оказался ваш брат.

Вэй Усянь открыто насмехался. Конечно, трое против одного Старейшины Илина — это была проигрышная ситуация, какими бы опытными ни были бойцы клана Лань.

Лань Сичэнь перевел взгляд с лобной ленты Ванцзи на запястье Вэй Усяня на брата. Взгляды братьев говорили без слов.

«Ты в порядке? Что случилось?» — «Все хорошо. Брат, ты должен уйти». — «Ты?» — «Останусь здесь».

Вэй Усянь, наблюдавший этот обмен взглядами, решил внести ясность.

— Цзеу-цзюнь, вы, должно быть, знаете, зачем ваш брат отправился на Луаньцзан. — Лань Сичэнь молча кивнул. — Мы с ним пришли к соглашению: пока Ханьгуан-цзюнь остается со мной и служит мне, я не стану трогать тех, кто не трогает меня. Это, разумеется, не касается тех, кто все еще не оставляет бесплодных попыток навредить мне, и их семей. Вам не следует здесь задерживаться, потому что у меня руки чешутся спустить на вас парочку моих слуг. — Он кивнул на мертвецов. В глазах его вновь сверкнули багровые сполохи.

Лань Сичэнь опять поглядел на Ванцзи. Тот кивнул. Лань Сичэнь повернулся к Вэй Усяню, сложил руки перед собой и молча поклонился. Потом кивнул своим сопровождающим и быстро покинул Луаньцзан. Вэй Усянь задумчиво смотрел ему вслед.

— Что это было? Цзеу-цзюнь слишком умен и расчетлив для подобных легкомысленных действий.

— Пришел узнать. Взял троих, чтобы не выглядело как нападение, — коротко пояснил Ванцзи.

— А если бы я убил тебя?

— Без надежды. Бились бы до смерти.

Взгляд, которым Вэй Усянь смотрел на Ванцзи, был холодным и непроницаемым.

— Поднимись.

Ванцзи медленно поднялся с колен. Ребром ладони Вэй Усянь провел сложную линию на груди Ванцзи, и тот внезапно почувствовал леденящую боль в области солнечного сплетения.

— Я не стану запечатывать твою силу, можешь пользоваться мечом. Но не пытайся направить его против меня, иначе ограничение, которое я поставил, разворотит тебе дыру в меридианах. Не говоря о последствиях для тех «невинных», которых ты хочешь защитить.

Ванцзи молча кивнул. Он не обманывался, прекрасно понимая, что Вэй Ин согласился на сделку не ради старой дружбы; что слова Старейшины Илина не были простой угрозой. Они больше не были друзьями; в глазах Старейшины Илина жизнь Ханьгуан-цзюня не стоила и медного гроша.

— Следуй за мной. — Вэй Усянь повернулся и пошел вверх по тропе, которая, как помнил Ванцзи, вела к горной пещере, где Старейшина Илина устроил свое логово.

… Внутри пещера выглядела неприметно, совершенно не соответствуя представлениям о «логове». Она была практически пуста, лишь подобие каменного стола в центре, отнавешенный какой-то шкурой угол и широкая лежанка, застланная шерстяным пледом, говорили о ее обитаемости.

— Раздевайся, — коротко приказал Вэй Усянь. Ванцзи замер и прямо посмотрел на него суженными в тревоге глазами.

— Что? Пришло в голову еще одно из возможных значений слова «служить»? — Вэй Усянь расхохотался, заметив, как покраснели кончики ушей Ванцзи. — Никогда бы не подумал, что благонравный Ханьгуан-цзюнь имеет и такие познания. Впрочем, если память меня не подводит, ты бы и в прошлом не отказался от такой «службы». Я прав?

Уши Ванцзи запылали еще сильнее, но он молчал, стоял, опустив голову и не двигался с места. Уже не имело значения, что Вэй Ин когда-то знал или догадывался о его чувствах.

Вэй Усянь оборвал смех. Лицо его приобрело жестокое, почти демоническое выражение.

— Хорошо, что ты не болтлив. Я сказал, раздевайся. Вэнь Нин, должно быть, уже натаскал воды в кадушку у пещеры. Иди, смой с себя кровь, залечи раны и сожги свои ланьские обноски. — Он бросил на лежанку охапку черных одеяний. — Наденешь это. Спать будешь здесь, со мной. Слюни не распускай, только спать… Запомни, Ханьгуан-цзюнь, ты вызвался на это сам, не жди поблажек и не пытайся изменить меня, потому что наказывать, в случае чего, я буду не только тебя. Ты теперь моя тень, всего лишь тень, которая всегда рядом и делает то, что прикажу, без колебаний и возражений. Только в таком случае наша договоренность действительна. Это ясно?

Ванцзи молча кивнул и стал развязывать пояс.

========== 2 ==========

Он снова был в плену давнего кошмара. Мама уходила в пелену зловещего тумана, и сколько бы он не звал, как бы ни надрывался в крике, не оборачивалась и не замедляла движения. Невидимые путы, удерживающие на месте, сдавливали так, что он почти не мог дышать… Ванцзи очнулся на всхлипе, осторожно выровнял дыхание, прислушиваясь к окружающему. Вокруг было тихо, зловеще тихо. Что-то тяжелое давило на грудь.

Ванцзи медленно открыл глаза и в блеклом свете почти оплавившейся свечи увидел перекинутую через его грудь руку, сжатый кулак которой тяжело покоился возле его сердца. Запястье руки обвивала белая лобная лента. Осознание произошедшего накануне окатило ледяной волной. Он был в логове Старейшины Илина, и ожидающее его будущее представлялось мрачным.

Он повернул голову и вгляделся в лицо спящего рядом мужчины. Спящий, Вэй Ин выглядел безмятежным и совсем нестрашным, бледное лицо без намека на жестокость, цинизм, высокомерие, виденное теми, кто посмел выступать против темного магистра.

Осторожно сняв с груди руку Вэй Ина, Ванцзи тихо поднялся и вышел из пещеры. Еще не совсем рассвело, тени вокруг были глубокими. Рядом раздался шорох, и Ванцзи инстинктивно опустил руку на рукоять меча, поворачиваясь в направлении звука. Замер, увидев возникшего из тени Призрачного Генерала. Тот направил на Ванцзи взгляд своих бездонных черных глаз и молчал, точно так же замерев на месте.

— Есть здесь поблизости источник? — спросил Ванцзи тихо, не уверенный, получит ли ответ. Несколько долгих минут Призрачный Генерал продолжал молчать, не отрывая от него взгляда, и Ванцзи решил уже вернуться в пещеру, когда тот ответил мягко, почти шепотом.

— Я покажу дорогу, второй молодой господин Лань.

Не дожидаясь ответа, Вэнь Нин повернулся и двинулся вверх по тропе. Ванцзи последовал за ним. Через несколько минут Вэнь Нин остановился, указал влево: — Там.

Среди кустарника, под огромным валуном действительно образовалась небольшая купель. Стекающая с горы вода собиралась в ней, переливалась через край и ручейком исчезала ниже в зарослях.

Ванцзи выпил несколько пригоршней холодной свежей воды, омыл лицо, и наконец почувствовал себя немного лучше. Оглядев еще раз источник, обернулся к Вэнь Нину с новым вопросом:

— Вчера… Было много воды. Не отсюда?

Тому снова потребовалось время, чтобы сформировать ответ.

— Выше… есть озеро… ношу оттуда.

— Покажешь?

— Если господин Вэй разрешит.

Ванцзи кивнул, понимая, о чем говорит Вэнь Нин. Возможно, озеро дальше, чем Тени разрешено удаляться от господина.

«Ты теперь моя тень, всего лишь тень, которая всегда рядом и делает то, что прикажу, без колебаний и возражений. Только в таком случае наша договоренность действительна». Ванцзи вздохнул и двинулся обратно к пещере.

Когда Вэй Усянь появился в провале пещеры несколько часов спустя, Ванцзи медитировал, сидя прямо на земле напротив. Вэнь Нин уставлял блюдами с приготовленной им едой плоский валун, исполнявший роль стола.

— Уверен, что я его кормить собираюсь? — легко и слегка насмешливо спросил Вэй Усянь, кивая на две приготовленные пары палочек.

Ванцзи открыл глаза, поднялся и слегка поклонился, не зная, как себя вести.

— Г-господин Вэй шутит? — слегка заикаясь, нерешительно произнес Вэнь Нин после нескольких секунд молчания.

— Шучу, конечно, какой смысл морить его голодом, мне нужна сильная Тень, — все так же легко отозвался Вэй Усянь, уставившись на Ванцзи. Уселся и жестом пригласил его присоединиться. — Ханьгуан-цзюнь, не маячь там, садись. Вэнь Нин неплохо готовит, не смотри, что лютый мертвец.

Ванцзи молча сел, разглядывая блюда, большинство из которых цвели красным: Ванцзи вспомнил, что Вэй Ин всегда любил щедро приправленную сычуанским перцем пищу. Только несколько блюд с его стороны выглядели как привычная гусуланьская еда. Ванцзи взял палочки и попробовал одно: отпаренные стебли лотоса с добавкой миндаля были деликатны на вкус и таяли во рту. Вэнь Нин действительно хорошо готовил.

Вэй Усянь ел, не отрывая нечитаемого взгляда от Ванцзи. Неприятное ощущение, от которого хотелось спрятаться, но прятаться было негде. Через несколько минут Ванцзи отложил палочки и поднял глаза.

— Что я должен делать?

Вэй Усянь ответил не сразу, продолжая буравить его взглядом. Ванцзи терпеливо ждал. Покончив с едой, Вэй Усянь сделал несколько глотков из сосуда с вином, отодвинул его в сторону и слегка наклонился к Ванцзи.

— Что делать? Сегодня я собираюсь уничтожить доблестных воинов клана Цзинь, собравшихся в Люйцуне с целью осады Луаньцзана. Они, кажется, думают, что делают это втайне, вот только у меня везде есть глаза и уши. Хочу потрепать их, пока не подоспели адепты клана Не и Юньмэн-Цзян.

Ванцзи задумался ненадолго, потом сказал:

— Тебе же не требуется защита…

Вэй Усянь рассмеялся.

— Конечно нет. Но видеть безупречного и доблестного Ханьгуан-цзюня сражающимся на стороне зла будет, без сомнения, весомым ударом по их самомнению. И, конечно же, они ни за что в этом не признаются, зато немедленно заклеймят тебя предателем, отступником, сам знаешь…

Взгляд Вэй Усяня внезапно стал холодным и колючим.

— Когда они поймут, что ко мне им не подобраться, перенесут атаку на тебя. Ни один из тех, кто нападет на тебя, не должен остаться в живых.

Ванцзи молча смотрел ему в глаза. Вэй Усянь холодно осведомился:

— Что? Я не заставляю тебя убивать беззащитных. Или ты думал, что сможешь вообще не пользоваться мечом?

Вэй Усянь вывел в воздухе какой-то сложный знак и толкнул его в сторону Ванцзи. Красная с черными искрами энергетическая петля сдавила горло, отсекая поток воздуха к легким. Какое-то время Ванцзи сдерживал дыхание, но потом сдался и забился в бесплодной попытке захватить хоть глоток воздуха. Петля тут же слегка ослабла.

— Не думаю, что мне придется им пользоваться, зная, что Ханьгуан-цзюнь не станет отступать от своих слов, но оставлю этот ошейник, видимый для каждого, как знак твоего подчинения, и для тебя — в качестве постоянного напоминания. Есть что сказать?

— Я подчинюсь, — хрипло ответил Ванцзи.

…

С того первого боя прошло уже больше трех месяцев. Три месяца почти ежедневных боевых стычек с воинами Великих кланов, кровопролитных и жестоких, завершающихся неизменно полным поражением противников Старейшины Илина, среди которых каждый раз практически не оставалось выживших.

Лань Сичэнь открыто отказался посылать воинов клана Лань в эти безнадежные сражения. Он также отказался порвать отношения с младшим братом, сражавшимся теперь на стороне Старейшины Илина. Великим кланам было уже не до внутренних разборок, так что, осмеянный и заклейменный как отступники, клан Лань закрылся в Облачных Глубинах.

Потому что Вэй Усянь держал свое обещание не убивать невинных.

…

До сих пор, входя в имения своих врагов, Старейшина Илина не встречал маленьких детей: скорее всего, их где-то прятали, а он не прилагал усилий, чтобы найти, ограничиваясь безжалостным убийством других членов семьи, оставляя в живых только слуг. Ванцзи вынужден был беспомощно наблюдать, так же, как раз за разом вынужден был убивать в бою своих противников, с которыми еще недавно вместе искал способы победить Старейшину Илина. И без того от природы замкнутый, Лань Ванцзи действительно превратился в тень, механически следуя редким и скупым приказам Вэй Усяня, сопровождая его к местам побоищ, уходя в себя как только они возвращались на Луаньцзан.

В этот день, в очередной раз задавив полчищем мертвецов большую группу противников, Старейшина Илин вдруг приказал Ванцзи подняться на мече. Рука, обнявшая его крепко за талию, была ледяной.

— Давай заглянем в поместье Цзинь Чжочена. Ты знаешь, где это.

Несколько минут назад Цзинь Чжочен, предводитель группы и дальний родственник главы клана Цзинь, был убит Ванцзи после изматывающего получасового боя. Его культивация была высока, Ванцзи, возможно, и не смог бы одолеть его, если бы Старейшина Илина, долгое время наблюдавший за поединком со стороны после того, как с помощью своей мертвой армии расправился с остальными, в решающий момент не отвлек внимание Цзинь Чжочена направленным в его сторону сгустком темной энергии.

… Дом был пуст, очевидно, Цзинь Чжочен, наученный предыдущими нападениями Старейшины Илина, постарался обезопасить семью на случай своего очень вероятного поражения. Проверив все помещения, Вэй Усянь с выражением досады на лице уже повернулся к выходу, как вдруг откуда-то сбоку, из-за стены, раздался шорох. Молниеносным посылом темной энергии Вэй Усянь разворотил стену и замер: в каморке, спрятанной за стеной, мальчишка лет восьми в белоснежных гусуланьских одеждах выставил перед собой в чуть дрожащих руках меч, пряча за своей спиной мальчика помладше в одеянии клана Цзинь — сына Цзинь Чжочена. При виде Ванцзи лицо старшего мальчика исказилось в отчаянии.

Ванцзи, реагируя на инстинктах, метнулся в пролом, отобрал и отшвырнул в сторону меч мальчика, и встал перед детьми, лицом к Вэй Усяню. Тот даже не шевельнулся, перевел изучающий взгляд на Ванцзи.

— Пощади детей, — выдохнул Ванцзи. — Вымести на мне, как хочешь… только дай им уйти…

— Ты понимаешь, чем сейчас рискуешь? — спросил Вэй Усянь, вроде даже с любопытством. Ванцзи не ответил, не отрывая от него молящего взгляда. Вэй Усянь подошел ближе, отодвинул Ванцзи в сторону. Гусуланьский мальчик смотрел без страха, но и без надежды. Лишенный меча, он развел руки в стороны, защищая своего младшего друга.

— Назови свое имя, ланьская мелочь, — спокойно произнес Вэй Усянь. Тот поколебался, но все же ответил:

— Лань Цзинъи.

В этот момент извне раздался топот, в зал ворвались два гусуланьских воина. Увидев две фигуры в черном и мальчиков в провале стены, они выхватили мечи и ринулись вперед, но были немедленно остановлены движением руки Вэй Усяня. На белоснежных одеждах расползлись пятна крови, безжизненные тела упали наземь. Ванцзи закусил губу, но не двинулся с места.

Еще двое заклинателей вбежали следом и замерли на пороге. Руки их потянулись к мечам, но остановились при звуке безразлично сказанного:

— Одно движение, и я убью всех присутствующих.

Не заботясь более о замерших заклинателях, Вэй Усянь снова повернулся к мальчикам.

— Ты, должно быть, нарушил даже не одно из этих ваших гусуланьских правил, Лань Цзинъи. Ради него? Этот малыш — твой друг? — спросил он у Лань Цзинъи.

— Да.

— Хочешь спасти его?

— Да.

Вэй Усянь вытащил из-за пояса тяжелую плеть с вплетенными металлическими крюками, протянул ее Ванцзи.

— Пять ударов в наказание за нарушение правил клана, еще пять — в наказание за нарушение тобой моих правил. Бить в полную силу. В клане Лань воспитывают сильных заклинателей, у него есть шанс выжить. И я позволю им забрать обоих мальчишек. Если опять не подчинишься… сам знаешь.

Ванцзи молча поклонился Вэй Усяню, повернулся к мальчику, мягко произнес:

— Встань на колени, Цзинъи.

Тот повиновался. Свист плети рассек воздух…

Цзинъи продержался молча пять ударов, каждый из которых безжалостно выдирал клочья мяса из худощавого тела. На шестом ударе он закричал, на восьмом — потерял сознание. Последние два удара пришлись уже по бесчувственному телу.

Ванцзи опустил руку с плетью, тупо глядя на окровавленное тело ребенка; сознание его словно онемело. Младший мальчик плакал, забившись в угол и зажимая рот руками. Вэй Усянь несколько минут холодно наблюдал эту сцену, потом встряхнулся и произнес, обращаясь к заклинателям, в шоке наблюдавшим за происходящим:

— Можете забрать обоих мальчишек и трупы. И передайте Цзеу-цзюню, чтобы лучше следил за поведением мелочи. В следующий раз я не буду таким великодушным.

Он повернулся к Ванцзи и коротко скомандовал:

— Возвращаемся.

…

Едва сойдя с меча, Ванцзи отправился к горному озеру. Вода в нем была почти так же холодна, как в холодных источниках Гусу, и дарила измученным телу и душе краткое подобие покоя.

Когда он вернулся к пещере, Вэй Усянь сидел у каменного стола, уже успев опорожнить два из четырех поставленных перед ним Вэнь Нином сосудов с вином. Ванцзи хотел пройти в пещеру, но Вэй Усянь махнул рукой: — Садись, поешь.

Ванцзи послушно сел, но даже не притронулся к палочкам — есть не хотелось. Он просто сидел, время от времени взглядывая на задумавшегося о чем-то темного магистра, не решаясь ничего сказать.

Спустя какое-то время Вэй Усянь очнулся от своих дум и, заметив, что Ванцзи не решается прервать молчание, сказал: — Говори.

— Почему? — не сразу заговорил Ванцзи. — Почему ты так жесток к детям, к женщинам? Я бы понял, если бы ты был одержим, но это ведь не так. Раньше ты не был жесток…

— Откуда тебе знать? — усмехнулся Вэй Усянь. — Мы не настолько близки были, ты мог ошибаться…

— Нет, — Ванцзи покачал головой. — Не мог.

Вэй Усянь смотрел на него с непонятной улыбкой. Потом вдруг резко посерьезнел.

— Не хочу искать оправданий, но… Говоришь, старики, дети, женщины, — они невиновны, они не заслужили… Помнишь первую осаду Луаньцзана? Великие кланы желали искоренить заразу по имени Вэй Усянь. И за моей спиной не было ни одного воина, только горстка стариков, женщин и… — Он не закончил фразу, хмыкнул, отпил глоток вина и продолжил, — Но убивая их, легко было причинить боль, легко запугать возможных последователей — именно размахом убийства, не различающего виновных и невинных… Об этом никто не говорил, как о жестокости. Скорее как о превентивных мерах. И в чем разница сейчас?

Ванцзи хотел что-то сказать, возможно, возразить, но Вэй Усянь остановил его.

— Лучше не говори ничего. Ты сегодня уже нарушил одно правило, за что еще не сполна расплатился. Хочешь нарушить еще одно? Посмеешь?

Ванцзи отвел взгляд первым. Вэй Усянь довольно улыбнулся. Потом протянул ему сосуд с вином.

— Паршиво тебе? Хочешь выпить и забыться? Я помню, как на тебя действует алкоголь.

Ванцзи покачал головой.

— Нет. Это будет нечестно.

Вэй Усянь подумал немного, потом кивнул.

— Пожалуй… Ладно, иди спи. Завтра с утра навестим твоего брата, — и добавил, в ответ на встревоженный взгляд Ванцзи, — как я сказал, ты еще не сполна расплатился за сегодняшнее неповиновение.

…

В ту ночь Ванцзи так и не уснул. Вэй Ин пришел где-то посреди ночи, свалился на лежанку рядом и сразу уснул, уже привычно уложив руку на грудь Ванцзи. А Ванцзи все не мог побороть тревожное чувство беды, которую он навлек на свой клан сегодняшними действиями.

Для чего Вэй Ин решил наведаться в Облачные Глубины? Каким образом собирался заставить Ванцзи «расплатиться сполна»?

Ванцзи не позволял себе даже думать о самом страшном, но возможном варианте, — что Старейшина Илина в наказание ему может убить кого-то из близких — не хотел верить, что Вэй Ин будет настолько жесток, несмотря на все то, что наблюдал в течение последних месяцев. Он потерял Вэй Ина, и теперь потерять еще кого-то близкого вот так, от руки человека, который когда-то был ему очень дорог, — Ванцзи не был уверен, что сможет после этого жить. И потому отгонял от себя страшные мысли, но тревога не уходила: какую изощренную пытку придумает Старейшина Илина, чтобы раз и навсегда обеспечить безоговорочное повиновение, скольким людям причинит боль, чтобы укротить свою Тень?

Когда утром Вэй Усянь вышел из пещеры, отдохнувший и переполненный энергией, вид Ванцзи представлял собой полную противоположность — бледный, напряженный, с застывшим взглядом. Темный магистр догадывался, что Ванцзи было не до сна, знал о причинах, и, судя по насмешливому взгляду, его это забавляло.

— Не играй с едой, ешь, — заметил он, наблюдая, как Ванцзи двигает еду по блюду, даже не пытаясь захватить палочками и поднести ко рту. — Ты ни к чему не притронулся вчера вечером.

— Нет аппетита, — тихо ответил Ванцзи.

— Значит, ешь без аппетита. Или думаешь избавиться от меня, свалившись с меча посреди дороги? Не выйдет, принципиально я и без меча могу в воздухе передвигаться.

Ванзци удивленно поднял голову в немом вопросе. Вэй Усянь усмехнулся.

— Да, могу. Но на это уходит много энергии, и чего ради напрягаться, если есть ты? Так что ешь.

Ванцзи больше не протестовал, в который раз напомнив себе, что сам выбрал такую жизнь.

…

Стоящие на посту у входа в Облачные Глубины ученики, опознав Бичэнь еще в воздухе, немедленно направили сообщение главе клана и замерли напряженно, удерживая желание схватиться за мечи. Хотя распоряжение главы было предельно ясно: не обнажать оружие перед лицом Старейшины Илина, никто не думал, что наводящий ужас и непобедимый Старейшина Илина появится у врат Облачных Глубин вот так, среди белого дня, да еще и в сопровождении Ханьгуан-цзюня.

— Я не собираюсь ждать у входа, — тихо произнес Вэй Усянь, но в голосе сквозила угроза. Ванцзи глубоко вздохнул, подошел к охраняющим вход ученикам и что-то тихо сказал им. Они поклонились и освободили проход. Ванцзи шагнул мимо них, и Вэй Усянь спокойно последовал за ним, словно прогуливался на природе.

Ванцзи направился к библиотеке, зашел внутрь, закрыл двери за Вэй Усянем. В этот час в библиотеке было пусто. Вэй Усянь огляделся в знакомом помещении, усмехнулся, сел на место, которое в прошлом часто занимал Ванцзи. Ванцзи остался стоять у входа.

— Почему ты привел меня сюда? Думаешь смягчить романтическими воспоминаниями? — с иронией спросил Вэй Усянь.

Ванцзи молча покачал головой. В зале приемов сейчас проводились занятия, а показывать Старейшине Илина личные помещения главы клана он не хотел. Библиотека же была Вэй Усяню знакома, и в это время обычно пуста.

Прошло всего несколько минут, и дверь снова отворилась, пропуская Лань Сичэня. Вэй Усянь увидел за его спиной еще двоих заклинателей, но они остались снаружи.

Скользнув быстрым взглядом по Ванцзи, Лань Сичэнь повернулся к Вэй Усяню, сложил руки перед собой и поклонился. Он был серьезен и встревожен, но голос звучал спокойно.

— Приветствую Старейшину Илина. Что привело вас в Облачные Глубины?

Вэй Усянь поднялся и тоже слегка поклонился.

— Цзеу-цзюнь. Вы, должно быть, наслышаны о том, что произошло вчера в особняке Цзинь Чжочена. Хотел бы получить объяснение. Что там делал мальчишка из Гусу?

Лань Сичэнь бросил внимательный взгляд на Ванцзи, прямо взглянул в глаза Вэй Усяня.

— Цзинъи слишком молод и немного неуправляем. Он услышал, что Цзинь Лин спрятался в покинутом доме, и сбежал, чтобы найти и привести его в Гусу. За ним были отправлены люди, но они опоздали… Я благодарен Старейшине Илина за проявленное милосердие…

— Вот как, — равнодушно отозвался Вэй Усянь, покручивая в руке свою флейту. — Я убил двух заклинателей и заставил нашего безупречного Ханьгуан-цзюня запороть мальчишку почти до смерти, — и Цзеу-цзюнь называет это милосердием… Удивительно.

Лань Сичэнь улыбнулся слегка натянуто и устало пояснил:

— Заклинатели знали, что не должны обнажать мечи перед Старейшиной Илина. Как ни прискорбна их смерть, здесь нечего поставить вам в вину. Вы отпустили детей и двух других заклинателей. Цзинъи жив, Ханьгуан-цзюнь… тоже. Я не могу назвать это иначе как милосердием.

— Пусть так. Но Ханьгуан-цзюнь вчера нарушил условия нашей договоренности, и я не могу просто закрыть на это глаза. Прошу Цзеу-цзюня пригласить сюда трех самых сильных заклинателей клана.

Ванцзи в смятении сделал шаг вперед, но Лань Сичэнь остановил его, едва заметно качнув головой. Подошел к двери, что-то негромко сказал стоящим снаружи заклинателям, и вернулся к Вэй Усяню.

— Могу я узнать, что Старейшина Илина намерен сделать с этими тремя?

Вэй Усянь улыбнулся:

— Цзеу-цзюню не нужно беспокоиться, сегодня я не планирую убивать кого-то… разве что этот кто-то полезет на рожон.

Ванцзи едва сдержал вздох облегчения. Лань Сичэнь контролировал себя лучше, выражение его лица не изменилось.

Они молча ждали. Наконец, дверь открылась, вошли трое заклинателей. Они не были молоды, но стоящий вблизи мог почувствовать мощную ауру, окружающую их. Они поклонились Лань Сичэню, проигнорировали Ванцзи и, как один, направили в сторону Вэй Усяня яростные взгляды, которые тот проигнорировал. Внимательно разглядев каждого из троицы, он задумчиво посмотрел на Ванцзи, потом на Лань Сичэня.

— Ханьгуан-цзюнь, эти трое в самом деле самые сильные заклинатели клана Лань? — ровно спросил он.

— Да, — с трудом заставил себя произнести Ванцзи, — если не считать Лань Цижэня и главу клана.

— Лань Цижэнь? — усмехнулся Вэй Усянь, и Лань Сичэнь слегка побледнел. — Старик, должно быть, сейчас вбивает в головы бедным ученикам 5000 правил клана… Ладно, принято.

Он подошел к троим мужчинам и, сделав молниеносное движение, прикоснулся к шее первого из них. Тот на момент вскинулся от боли и схватился за место касания, а Вэй Усянь тем временем дважды повторил свое действие. Когда мужчины отняли руки от шей, на шее каждого из них явно проступила черная точка.

— Ничего страшного, — продолжая покручивать флейту в руках, с легкой улыбкой сказал Вэй Усянь. — Это всего лишь метки, по которым я всегда могу найти каждого из вас. От них нет никакого вреда. Если моя Тень снова допустит ошибку вроде вчерашней, Цзеу-цзюнь собственноручно снесет этим троим достойным заклинателям головы и принесет их на Луаньцзан. С метками, конечно же. Альтернативно, соглашение будет расторгнуто, а Облачные Глубины исчезнут с лица земли вместе с обитателями.

Удовлетворенно оглядев шокированные лица Лань Сичэня и троих заклинателей, Вэй Усянь подошел к Ванцзи, и, глядя ему в глаза, продолжил:

— Конечно, я уверен, что моя Тень впредь будет послушнее, чтобы не доводить до такого трагического финала. Что касается вчерашнего эпизода, я «великодушно» — он выделил это слово — забуду о нем после того, как приму три земных поклона от Цзеу-цзюня.

Глаза Ванцзи сузились от внутренней боли. Вэй Усянь улыбнулся ему почти ласково и повернулся к Лань Сичэню. Лань Сичэнь задержал взгляд на лице Вэй Усяня. Взгляд того был обманчиво мягким, но Лань Сичэнь заметил багровый отсвет в глубине его глаз. Старейшина Илина не собирался прощать неповиновения, никому.

Глава клана Лань слабо улыбнулся и, кивнув Вэй Усяню, грациозно опустился на колени. Ванцзи смотрел на своего гордого брата, медленно склоняющегося в поклоне перед Старейшиной Илина, с болью и мукой бессилия во взоре. А Вэй Усянь с непроницаемым выражением лица смотрел на Ванцзи. До Цзеу-цзюня ему не было дела, это просто Ванцзи получал урок послушания.

После третьего поклона Лань Сичэнь поднялся и спокойно и открыто посмотрел на Вэй Усяня.

— У Старейшины Илина есть еще какие-то дела к клану Лань?

Вэй Усянь невольно восхитился выдержкой и спокойствием Лань Сичэня. Он сложил руки перед собой и поклонился, на этот раз выказывая искреннее уважение.

— Цзеу-цзюнь весьма рассудителен. Надеюсь, мы сможем избежать новых недоразумений… Прощайте.

И он стремительно вышел из библиотеки. Ванцзи двинулся следом, на несколько мгновений задержавшись рядом с братом. Немой разговор взглядов был молниеносен.

«Прости». — «Не твоя вина». — «Цзинъи?» — «С ним все будет в порядке. Выдержишь?» — «Выдержу».

Вэй Усяня он нагнал уже почти у подножия горы.

========== 3 ==========

Лань Сичэнь задумчиво смотрел вслед темному магистру. Накануне, когда вернувшиеся с мальчиками заклинатели доложили о том, что произошло в поместье Цзинь Чжочена, он практически не сомневался, что Старейшина Илина нанесет скорый визит в Облачные Глубины, и, так же, как Ванцзи, пытался представитьсебе, чего это будет стоить клану.

Он не винил Ванцзи, прекрасно понимая, какого напряжения духовных сил стоило брату не просто оставаться рядом с Вэй Усянем и быть свидетелем жестоких убийств, но и ежедневно противостоять тем, с кем должен был бы быть по одну сторону. Очевидно, надежда Ванцзи хотя бы немного сократить пропасть между ним и Вэй Усянем совершенно не оправдалась, скорее, эта пропасть стала еще больше. Хорошо зная брата, Лань Сичэнь ясно чувствовал его моральное истощение. Он видел энергетическую петлю на шее брата, опустошенность в его взгляде, скованность движений; Вэй Усянь, может, и перестал убивать без разбора, но к Ванцзи он был намеренно жесток и тонко балансировал эту жестокость на грани выносимого, истощая духовные силы Ванцзи. Темный магистр, несомненно, понимал, что для Лань Ванцзи даже видеть унижение брата было хуже смерти.

«Весьма эффективный ход, Вэй Усянь», — подумал Лань Сичэнь. — «Ванцзи будет послушным. Но за что ты так с ним? Почему оттолкнул тогда и отталкиваешь сейчас?.. Брат никогда не был твоим врагом, наоборот, всегда хотел помочь. Неужели в тебе на самом деле не осталось ни капли хотя бы дружеского участия?»

Лань Сичэнь тихо вздохнул и обернулся к трем воинам, которые наконец-то могли выплеснуть свое негодование и ненависть к Старейшине Илина. Его спокойные слова, однако, охладили их пыл.

— Вэй Усянь сейчас был по-настоящему великодушен. Безжалостный Старейшина Илина мог убить меня, вас, кого угодно в Облачных Глубинах, поднять мертвецами и заставить Ханьгуан-цзюня с ними сражаться. Вы трое знаете его мощь, видели, как он расправляется даже с армиями сильных заклинателей. То, что он сделал, было всего лишь предупреждением.

— Но, глава, неужели мы так и будем трусливо отсиживаться в Облачных Глубинах? — воскликнул один из заклинателей.

— Старейшину Илина уже не победить числом или уровнем совершенствования. Выступать против него сейчас будет в лучшем случае означать потерю бойцов, в худшем — всех членов клана. Кланы Цзинь и Не это тоже понимают. Очень скоро они вынуждены будут принять это и сдаться. Только тогда появится надежда договориться с Вэй Усянем.

— Но это трусость, недостойная заклинателей!

— Быть мертвым героем не имеет смысла. Мы должны сохранить клан.

— Однако, во времена Аннигиляции Солнца клан не отсиживался в стороне!

— Да, это так. Тогда погибли многие из наших людей, но потерь было бы больше, останься мы в стороне. В планах клана Вэнь было полное уничтожение Облачных Глубин. Только объединившись с другими кланами, мы получили шанс на успех, и не будь Старейшина Илина на нашей стороне, мы бы этот шанс потеряли. А сейчас у Великих кланов нет даже тени надежды победить Старейшину Илина. Наш единственный шанс — договориться с Вэй Усянем.

— Договориться? Стать его марионетками, как Ханьгуан-цзюнь? — в голосе заклинателя звучало плохо скрытое негодование.

Слова заклинателя больно жалили, но Лань Сичэнь лишь покачал головой. Об истинной причине, по которой Ванцзи оказался на стороне Старейшины Илина, Лань Сичэнь поведал только дяде, и тот едва мог сдержать гнев. Остальным же членам клана оставалось лишь строить догадки.

— Ванцзи не станет совершать опрометчивых поступков. Есть причина, по которой он находится рядом с Вэй Усянем. Вам стоит быть терпеливее.

…

— Взбодрись, Ханьгуан-цзюнь, все живы, — усмехнулся Вэй Усянь, хлопнув по плечу догнавшего его Ванцзи. Ванцзи смотрел прямо перед собой и выглядел подавленным. Ни на похлопывание, ни на слова он не отреагировал, продолжая идти вперед в глубокой задумчивости. Темному магистру это не понравилось. Движение руки — и петля на шее Ванцзи стянула горло. Ванцзи резко остановился, поднял взгляд. Вэй Усянь тут же ослабил петлю.

— Не смей игнорировать меня, Хангуан-цзюнь, — почти прошипел он.

— Ты говорил, что не будешь этим пользоваться, — тихо произнес Ванцзи, слегка прикоснувшись к петле.

— Я говорил, что вряд ли буду, а значит, не искушай меня.

— Хорошо, — Ванцзи не опускал глаз. — Я усвоил все уроки. Ты и вправду… беспощаден.

— Мне стоило их убить? — легко спросил Вэй Усянь. Ванцзи покачал головой. — Не хочешь поблагодарить меня за милосердие, как это сделал Цзеу-цзюнь?

Ванцзи отрывисто вздохнул, сложил перед собой руки и поклонился.

— Благодарю за милосердие.

Вэй Усянь недовольно фыркнул.

— Всему тебя учить надо! «Тень благодарит Старейшину Илина за милосердие».

Ванцзи поклонился еще раз, повторил слова. Он мог сказать какие угодно слова, вынести какое угодно унижение и боль, но перед глазами снова Сичэнь опускался на колени перед… Вэй Ином… и от безнадежности хотелось выть. Потому что он чувствовал: все, что происходит, не имеет отношения к кому бы то ни было, кроме него и Вэй Ина. Отправляясь на Луаньцзан, он предполагал, что Вэй Ин не упустит возможности поиздеваться над ним, но не ожидал, что тот станет вот так терзать его душу. Вэй Ин изощренно и безжалостно бил по больному, бездумно вовлекая в свои издевательства других людей и их жизни, наслаждался произведенным эффектом и не думал этого скрывать.

«Ты знал, на что шел, и получил, чего хотел. Сотни людей останутся в живых, и тебе, возможно, удастся еще остановить его до того, как кланы будут истреблены полностью. А если нет… если нет, хотя бы спасти Облачные Глубины… Совсем не время думать о том, как рвется снова и снова на части сердце…» Ванцзи заставил себя прекратить внутренний монолог, выпрямился и посмотрел в глаза Вэй Усяню. Тот вернул взгляд, задумчиво, словно просчитывая что-то про себя.

— А, ладно… Скучный ты, Ханьгуан-цзюнь. Давай-ка посетим Пристань Лотоса. Давно я не злил Цзян Чэна…

Ванцзи не слишком хорошо был знаком с главой клана Юньмэн-Цзян, но о несдержанном и взрывном характере его был наслышан. Когда-то он и Вэй Усянь были близки как братья, теперь же простое упоминание о Старейшине Илина приводило Цзян Чэна в ярость.

Он представил себе, как едва завидев Вэй Ина, Цзян Чэн схватится за меч и бросится в атаку, и его вдруг затошнило. Что ему тогда делать: убить шиди Вэй Ина? отказаться и тем самым убить заклинателей клана Лань?

Вэй Усянь наблюдал, как побледнел Ванцзи, как сузились его глаза, сжались в кулаки руки и, конечно же, понял, какие мысли бились у того в голове, но продолжал молчать. Ванцзи, наконец, не выдержал.

— Что ты хочешь, чтобы я там сделал?

— Ты? — последовал серьезный ответ. — Лань Ванцзи, Лань Ванцзи, да у тебя с перепугу, похоже, совсем мозги отключились. Я сказал, что хочу позлить Цзян Чэна, потому что забавно наблюдать, когда он не может удержаться и взрывается. Но, чтоб ты знал, дураком он не был ни разу, и за спиной у него все еще не до конца восстановленный клан. Он может беситься и сыпать неприличными словами, но за меч хвататься не станет. Убивать его смысла нет: кого мне тогда доставать для забавы, не тебя же? Так что твое дело — Тень изображать, ничего больше. Успокойся уже и доставай Бичэнь.

Ванцзи облегченно вздохнул. Вэй Ин прав, если бы он не запаниковал, то сам пришел бы к такому же выводу. Все же, ему потребовалось несколько мгновений, чтобы утихомирить внутри неспокойную ци и достать меч из ножен.

…

Присутствующие на пристани ремесленники и торговцы замерли с выражением ужаса на лицах. С десяток молодых заклинателей выскочили на пристань с обнаженными мечами, едва Вэй Усянь спрыгнул вниз с еще не опустившегося меча Ванцзи. Даже узнав Старейшину Илина, они не опустили свои мечи, хотя и не делали попыток приблизиться. Вэй Усянь спокойно стоял, заложив назад руки, и с любопытством ждал продолжения. Ванцзи, весь в напряжении, вложил Бичэнь в ножны и встал рядом с Вэй Усянем. «Тень изображать, ничего больше».

Гнетущая тишина длилась всего пару минут, хотя Ванцзи ощутил ее как вечность. Потом в воздухе мелькнул фиолетовый сполох и перед заклинателями появился Цзян Чэн. С выражением свирепой ярости оглядев незваных пришельцев, презрительно спросил:

— Какого чёрта ты и твой дружок забыли в Пристани Лотоса?

Вэй Усянь расхохотался.

— Цзян Чэн, ты такой предсказуемый. Не боишься язык распускать? Или думаешь, тебе все с рук сойдет?

Взгляд его вдруг резко стал хищным.

— Скажи своим молодцам, чтобы убрали мечи, пока я делаю вид, что не заметил, и предложи мне чашку чая, а то в Облачных Глубинах как-то не сложилось.

Ярости во взгляде Цзян Чэна немного убавилось, он молча сделал знак заклинателям убрать мечи и двинулся прочь от пристани. Вэй Усянь и Ванцзи направились за ним к павильону, стоящему в отдалении. Вэй Усянь разглядывал все вокруг, потом сказал:

— Много изменений с последнего раза. Хорошо отстроился, дела у тебя, похоже, идут неплохо.

— Тебя это не касается, — едва сдерживаясь, прохрипел тот.

— Да ладно, вот уничтожу Цзиней и Не, и вернусь сюда. На Луаньцзане холодновато и лотосы не растут.

— Даже не думай. Тебе и твоему дружку самое место среди твоих любимых мертвяков, а не среди нормальных людей.

Нисколько не обидевшись, Вэй Усянь поцокал языком и шутливо возмутился:

— Ну что ты все Ханьгуан-цзюня смущаешь, Цзян Чэн? Он едва успел ко мне в услужение пробиться, а ты его уже в дружки записываешь. Не пользовал я его еще, и буду ли — под вопросом. Разве что он постарается и попросит хорошенько. А, Ханьгуан-цзюнь?

В душе Ванцзи хотелось провалиться под землю, но он ответил взглядом на взгляд, даже не изменившись в лице. Цзян Чэн спас его из ужасного положения, почти выкрикнув:

— Тьфу, городит тут всякую хрень. Иди, пей свой чай.

Молоденькая девушка с испуганным лицом принесла чайные принадлежности и немедленно сбежала. Цзян Чэн мрачно занялся приготовлением чая, в то время как Вэй Усянь попросту плюхнулся на главное место и с насмешливой полуулыбкой наблюдал за ним. Ванцзи остался стоять у входа.

Цзян Чэн налил чай в одну чашку и подвинул ее Вэй Усяню. Тот скривился.

— Цзян Чэн, моему терпению есть предел. Хотя бы ради приличия выпей со мной.

Тот молча налил еще одну чашку, поднял ее, несколько секунд зло смотрел на Вэй Усяня, потом выпил залпом. Вэй Усянь вздохнул.

— Еще что прикажете? — ядовито осведомился Цзян Чэн.

Вэй Усянь покачал головой и холодно ответил:

— Не лезь в драку, не тобой начатую. Великие кланы в отчаянии и не хотят признать, что все уже кончено. Потому тянут за собой на дно кого могут. Если отправишь туда своих бойцов, в следующий раз я приду не с визитом вежливости.

— Как я тебя ненавижу, Вэй Усянь, — процедил Цзян Чэн. Лицо Вэй Усяня приобрело ужасное выражение. Ледяным холодом повеяло от его слов:

— Плевать я хотел, ненавидишь ты меня или еще что. Ты против меня — ничто. Не думай, что я не трогал Юньмэн-Цзян до сих пор из сентиментальных соображений. Так что, если не хочешь снова увидеть руины Пристани Лотоса в море крови, держись в стороне, пока большие дядьки не разберутся между собой.

В молчании, не отрывая взгляда от Цзян Чэна, он неторопливо выпил свой чай, поднялся и направился к выходу, не обращая больше внимания на судорожно сжавшего кулаки главу клана Юньмэн-Цзян. Ванцзи последовал за ним, у входа на пристань направил в воздух свой меч и, ступив на него, молча протянул руку Вэй Усяню. Они больше не увидели ни одного заклинателя, и Цзян Чэн не покинул павильон.

========== 4 ==========

Вэй Усянь стоял на мече позади Ванцзи, тяжело положив тому руку на плечо. Выражение его лица было холодным и непроницаемым, он глубоко ушел в себя, что-то обдумывая.

Ванцзи размышлял над тем, что произошло в Пристани Лотоса. Цзян Чэн, не стесняясь, показывал свою ненависть, и в нем не чувствовалось страха. Хотя он, как и сказал Вэй Ин, не переходил границы, но держался опасно близко к ней. Похоже, он был уверен, что самое страшное ему не грозит, и поведение Вэй Ина оправдывало эту уверенность: дерзости, за которые, Ванцзи знал это достоверно, любой другой мгновенно распрощался бы с жизнью, вызывали у Вэй Ина лишь холодную усмешку.

Действительно ли Старейшина Илина сохранял ему жизнь лишь ради прихоти, желания поразвлечься? Ванцзи так не думал. Быть может, Вэй Ин все же не хотел, чтобы руки его были обагрены кровью когда-то близкого человека.

Внезапное ощущение опасности вырвало Ванцзи из его дум. Он бросил вниз, туда, откуда исходило это ощущение, внимательный взгляд. Они приближались к Луаньцзану, пролетая над опустошенной Старейшиной Илина много месяцев назад деревушкой. Ветер шевелил солому на крышах заброшенных хижин, да гонял пыль по улице, но не видно было ни души. Ванцзи почувствовал, как Вэй Усянь у него за спиной потянулся рукой к своей флейте, и в этот момент раздался тонкий и пронзительный звук. Сотни стрел возникли из ниоткуда, молниеносно находя свои цели. Ванцзи почувствовал толчок в спину и полетел вниз, на ходу хватаясь за меч, на котором уже не было Вэй Усяня, и посылая вперед защитный поток боевой ци.

Хотя реакция Ванцзи была мгновенной, но лишь благодаря тому, что Вэй Усянь столкнул его с меча, ни одна из стрел не задела его. Сам же Вэй Усянь оказался нашпигованным по крайней мере полутора десятками стрел, две из которых насквозь пробили его грудь. Несмотря на это, он сумел удержать себя в падении и приземлиться на ноги. Теперь он стоял на пустынной пыльной улочке с чудовищно искаженным то ли от боли, то ли от гнева лицом.

Ванцзи опустился рядом, огляделся, но все было тихо, ни звука, ни движения. Он повернулся к Вэй Усяню и только сейчас увидел золотистое сияние энергетических оков, плотно охвативших тело темного магистра, предотвращая малейшее движение его рук. Глаза его расширились от удивления. Наложение энергетических оков обычно требовало близкого контакта и значительного превосходства в силах. Сейчас же они каким-то образом были наложены на расстоянии, и кто мог превзойти в силах этого темного магистра? Ванцзи поднял глаза; взгляд Вэй Усяня заполняло багровое пламя.

— Великие кланы продолжают удивлять. Не думал, что у них могут быть в запасе подобные трюки. Кажется, я немного расслабился. — Он говорил отрывисто, но спокойно, на губах играла странная улыбка. — Они неплохо все продумали. Стрелы отравленные, так что циркуляция темной ци нарушена, до флейты не дотянуться, да и мертвецов в округе не осталось, а Вэнь Нина я отослал… Нужно время, но есть ли оно у меня? — Тело Вэй Усяня вдруг дернулось, он закашлялся, изрыгая огромный сгусток темной крови. Ванцзи смотрел на него в оцепенении, странная пустота в голове. Вэй Усянь чуть отдышался и хрипло продолжил:

— Ханьгуан-цзюнь, у тебя появилась прекрасная возможность быстренько покончить со мной и оправдаться перед обществом.

Ванцзи замер на мгновение, потом односложно ответил:

— Ограничение.

— А, ну да… Тогда просто наблюдай со стороны, несомненно, это тоже зачтется… — Он снова закашлялся, выхаркивая темную кровь. Улыбка на его лице медленно превращалась в отвратительную гримасу. — О, вот и приветственный комитет…

На противоположном конце улочки из-за хижин появилась группа людей, десяток лучников с луками наизготовку, несколько десятков заклинателей. Из-за ближайших хижин также выступили готовые к стрельбе лучники. «Где они скрывались, заклинания невидимости ведь не было?» — мимолетно подумал Ванцзи, отвернулся от Вэй Усяня и сделал шаг вперед.

— Ханьгуан-цзюнь, отойди в сторону, если хочешь сохранить свою жизнь. Твоя дальнейшая судьба будет решена на совете кланов, — надменно произнес пожилой заклинатель, стоящий впереди группы.

Несколько мгновений Ванцзи колебался, потом со сложным выражением лица отступил несколько шагов в сторону и снова посмотрел на Вэй Усяня. Кровь, вытекающая из пронзенной стрелами груди, практически незаметная на черном ханьфу, струйка черной крови изо рта, издевательская усмешка на искривленном от боли лице, страшный багровый взгляд… Даже сейчас вид Старейшины Илина внушал почти священный ужас.

— Стреляйте, — не тратя больше времени, произнес командующий заклинатель, и сотни стрел мгновенно устремились к цели.

Ванцзи не успел подумать, а Бичэнь уже взвился в воздух, на взмахе создавая отражающую арку. И практически в тот же момент невидимая сила отшвырнула Ванцзи к стене ближайшей хижины. Время как будто замедлилось, и застыв на месте, Ванцзи зачарованно наблюдал, как Вэй Усянь поднял лицо к небу и заревел громко, нечеловечески. Сопровождая этот рев, темный туман окутал его фигуру. Первым поддался материал ханьфу, разрываясь в клочья. Пульсирующие каналы темной ци выступили под кожей. Стрелы, застрявшие в теле, с легкими щелкающими звуками покинули его одна за другой. Энергетические оковы на теле Вэй Усяня рассыпались сверкающими искрами, и океан темной ци затопил все вокруг…

Казалось, это длится вечность, но вечность спустя Вэй Усянь резко замолчал. Тяжело опустился на одно колено, сделал глубокий вдох и вдруг начал извергать фонтаны густой черной крови. Кровавое озеро расползалось все дальше вокруг него. Ванцзи с трудом поднялся и, пошатываясь, приблизился к Вэй Усяню.

— Вэй Ин…

Он не знал, что делать, мог только стоять рядом и с тревогой наблюдать. Сколько крови может быть в человеке? Возможно ли вообще потерять столько крови и выжить? Хотел ли он, чтобы Вэй Ин выжил?

Поток крови постепенно иссяк. Вэй Усянь медленно поднял голову, взгляд его был тяжелым, но в нем больше не было ни сполоха багрового пламени.

— Иди проверь, нет ли живых. Если есть, тащи сюда… или убей. Чтобы никто не ушел.

Ванцзи кивнул и отошел от него.

Все нападавшие были мертвы. Мощь выпущенной Вэй Усянем темной ци переломала тела, не давая ни малейшего шанса на выживание. Вглядываясь в мертвые лица, Ванцзи узнал трех из восьми старейшин клана Цзинь. Исключая Цзинь Гуаншаня, в клане не было более сильных заклинателей. А учитывая, что за последние месяцы уже погибли два других старейшины и Цзинь Чжочен, положение клана Цзинь можно было назвать плачевным.

Ванцзи немного подумал, потом сотворил заклинание огня и сбросил его на лежащие тела. Вэй Ин наверняка захочет поднять их, и Ванцзи не хотел, чтобы честь этих сильных воинов была опорочена после смерти.

Вэй Усянь по-прежнему стоял среди своей крови, холодно глядя на возвращающегося Ванцзи. Едва тот подошел ближе, петля на его шее внезапно затянулась, вынуждая его опуститься на колени прямо в лужу крови.

— Все мертвы, — с трудом произнес Ванцзи.

— Кто позволил тебе сжечь тела? — хриплый прерывистый голос Вэй Усяня сочился неприкрытой угрозой.

— Какое правило я нарушил? — ответил вопросом на вопрос Ванцзи, не отводя взгляда. Противостояние взглядов длилось несколько секунд, потом петля на шее Ванцзи ослабла.

— Клан Цзинь… кто-то еще? — спросил Вэй Усянь. Ванцзи покачал головой.

— Три старейшины, две дюжины заклинателей, шестьдесят лучников.

Вэй Усянь хмыкнул.

— Цзинь Гуаншань совсем отчаялся. У него теперь даже тени шанса не осталось, а я все еще жив.

— Как они узнали… так быстро? — задал Ванцзи тревожащий его вопрос. Вэй Усянь скривил губы.

— Цзян Чэн. Идиоту явно жить надоело… Ладно, разберемся позже.

С большим трудом он поднялся, опираясь на плечо Ванцзи. Ванцзи тоже поднялся, внимательно оглядел Вэй Усяня. Тот был еще бледнее обычного, застывшая маска лица выдавала скрываемую боль.

— Как ты? — тихо спросил Ванцзи.

Вэй Усянь глядел на него как-то странно, но на вопрос ответил.

— Раны затянутся со временем. Яд пришлось с кровью выводить, ее быстро не восполнишь. И энергии потратил слишком много… Ну, это небольшая проблема, могу сделать тебе что-нибудь о-о-очень плохое и подпитаться энергией негодования, как думаешь, Ханьгуан-цзюнь?.. Шучу. Во всяком случае, придется дать Великим кланам передышку дней так в десять, пусть подышат перед концом… Пошли, прогуляемся, тебя, смотрю, тоже неплохо приложило моей ци, двоих на мече не потянешь. Торопиться нам некуда, сюда больше никто не сунется.

— Вэнь Нин, — предложил Ванцзи.

— Он еще не вернулся. Если не дотяну, призову позже. Шагай уже, двигаться полезно.

Вэй Усянь замолчал, словно исчерпав остатки сил, и медленно двинулся в сторону возвышавшейся в некотором отдалении горы Луаньцзан. Ванцзи двинулся следом. Оба молчали, занятые своими мыслями. Ванцзи на ходу проверил свое внутреннее состояние, убедился, что больших повреждений нет и ускорил циркулирование своей ци для восстановления сил. Конечно, было бы лучше сделать это основательно, на несколько часов погрузившись в глубокую медитацию, но в данный момент такой возможности не было, а откладывать это надолго он не хотел. Он видел, что Вэй Усянь с трудом передвигает ноги, но не был уверен, что смог бы справиться с ним, даже в таком его состоянии. А главное, Ванцзи со стыдом признался себе, что не хочет даже пытаться. Там, в деревушке, при нападении адептов клана Цзинь, его бессознательный удар мечом с целью отразить стрелы, несущиеся на Вэй Усяня, выдал его с головой.

— Ты знал… что можешь освободиться? — тихо спросил он в спину бредущего впереди темного магистра.

— Угм.

Ванцзи вздохнул. Поняв, что он не собирается задавать следующий вопрос, Вэй Усянь задал его сам.

— Почему не сделал этого сразу же? Хотел, чтобы они расслабились и подошли поближе. Если бы не уложил их всех разом, была бы лишняя головная боль… Ну, и еще… хотел посмотреть на твою реакцию, Ханьгуан-цзюнь. Честно говоря, ты меня удивил, бросившись на защиту. Что в тебя вселилось? Решил перейти на сторону зла? — Вэй Усянь обернулся к Ванцзи с насмешливой ухмылкой. Ухмылка его стала еще шире, когда Ванцзи не отвел взгляда, но ничего не ответил.

— Не хочешь говорить? Ладно, молчи дальше.

Уже темнело, когда они добрались до подножия Луаньцзана. Вэй Усянь остановился, тяжело дыша. Лицо его было смертельно бледным, силы почти иссякли. Несколько минут Ванцзи стоял рядом, наблюдая с тревогой, потом решился:

— Я понесу тебя.

— Что? Не выдумывай, я сам дойду.

Но Ванцзи уже перехватил его руку и, легко взвалив его на спину, двинулся по тропинке вверх. По тому, что Вэй Усянь даже не пытался сопротивляться, было понятно, что он действительно крайне истощен. Почти сразу отключившись, он обмяк на спине Ванцзи.

«Что в тебя вселилось? Решил перейти на сторону зла?» Слова Вэй Ина бились в голове Ванцзи. Разве не должен он был сделать хоть что-то, чтобы ослабить Старейшину Илина, воспользовавшись этим благоприятным моментом, который не продлится долго и едва ли повторится? «Почему он не убил меня там, зная, в каком состоянии окажется после насильственного выброса такого количества темной ци? Зачем рисковать тем, что я могу убить его, или воспользоваться моментом его слабости и призвать помощь? Что дает ему такую уверенность в собственном превосходстве?.. И почему ты несешь его на спине, вместо того чтобы зашвырнуть в какую-нибудь пропасть, Лань Ванцзи?»

…

Вэнь Нин бросился к ним, едва Ванцзи вышел из-за поворота к пещере.

— Что случилось с господином? Он жив? — лицо Призрачного Генерала было застывшей бесстрастной маской, но в голосе слышались нотки тревоги и паники. Ванцзи знал об абсолютной преданности Вэнь Нина своему господину, поэтому поспешил успокоить его.

— Он в порядке, истощен только… Принеси побольше воды, нужно смыть кровь.

— Да, — Вэнь Нин схватил две бадьи, которыми обычно таскал воду из озера и в мгновение ока исчез вверх по тропе.

Ванцзи опустил Вэй Усяня на землю, разжег огонь под бочкой с водой, в которой тот любил нежиться, и наклонился, чтобы снять с магистра пропитанные кровью остатки одеяний. Вэй Усянь открыл глаза и лениво улыбнулся.

— Что ты делаешь, Ханьгуан-цзюнь? Раздеваешь меня? Хочешь воспользоваться моим бедственным положением для собственных целей?

Кончики ушей Ванцзи мгновенно покраснели, но он не остановил своих действий, лишь глухо пробормотав:

— Нужно смыть кровь.

========== 5 ==========

Ванцзи проснулся от странного чувства покинутости. Он был уверен, что утро едва наступило: с малых лет воспитанную привычку засыпать и вставать в одно и то же время искоренить было практически невозможно. Но рядом никого не было.

Прошлым вечером, когда Ванцзи вернулся с озера, Вэй Ин уже спал. Стоило Ванцзи осторожно опуститься на лежанку, он завозился, тяжело навалился на Ванцзи, закинул на него ногу и умостил руку у него на груди. Такое происходило почти каждую ночь, и, хотя поначалу казалось странным и не слишком приятным, за прошедшие месяцы Ванцзи привык, даже полюбил эту ночную близость: спящий Вэй Ин сладкой тянущей болью напоминал о прошлом, к которому не было возврата.

Вэй Ин обычно ложился поздно и так же поздно вылезал из постели. Но сейчас, ранним утром, его не было в постели. Возможно, ушел, потому что его тревожили полученные вчера раны?

…

«Что ты делаешь, Ханьгуан-цзюнь? Раздеваешь меня? Хочешь воспользоваться моим бедственным положением для собственных целей?» Даже в таком состоянии Старейшина Илина не упустил случая понасмешничать.

Вэнь Нин вернулся с озера, неся две наполненные водой бадьи, и Вэй Ин отвел руки Ванцзи, с трудом поднялся, опираясь на него, стащил с себя все и, совершенно не беспокоясь о своей наготе, распорядился вылить одну бадью в бочку, а вторую — на себя, чтобы смыть хотя бы часть крови и грязи. Потом отправил Вэнь Нина принести еще воды, а сам забрался в бочку с нагретой водой, усмехнулся, глядя на смущенного Ванцзи, старательно отводящего взгляд в сторону, и чуть натянутым от боли голосом приказал:

— Ханьгуан-цзюнь подойди, помоги мне смыть кровь. И будь понежнее.

Ванцзи повиновался, подняв рукава своего одеяния, опустил руки в воду и осторожно стал смывать засохшую кровь со спины Вэй Усяня, стараясь не задевать свежих ран от стрел. Его слегка мутило: спина Вэй Усяня была усеяна шрамами. Едва заметные и огромные неровные, округлые и вытянутые, белесые и страшные багровые шрамы покрывали практически каждый миллиметр кожи, начинаясь чуть ниже шеи и до самого низа спины. На груди все выглядело еще хуже, выжженное клеймо клана Вэнь с трудом распознавалось под более свежими шрамами.

Сколько же издевательств и мучений, оставивших такие следы, пришлось вынести Вэй Ину. И какая часть из них лежит на совести Великих кланов. Ванцзи не мог представить себе, что скрывается под одеждами Вэй Ина, тот никогда, ни в прошлом, ни сейчас, не говорил об этом. Не оправдывая жестокость Вэй Ина и его желание уничтожить своих врагов, теперь Ванцзи немного лучше понимал его.

Он вздохнул, продолжая смывать кровь легкими прикосновениями кончиков пальцев. Вэй Усянь, сидевший с закрытыми глазами, придерживаясь руками за края бочки, глухо спросил:

— Слишком уродливо?

— Больно, — тихо ответил Ванцзи.

Вэй Усянь приоткрыл глаза, внимательно посмотрел на него и снова их закрыл.

— Все это было слишком давно. Я больше не чувствую боль.

— Это не так.

Вэй Усянь промолчал, не желая развивать тему. Рука Ванцзи спускалась все ниже и в какой-то момент нечаянно коснулась слегка возбужденной плоти. Ванцзи дернулся, судорожно сглотнул и вытащил руку из воды. И разозлился на самого себя, что среагировал так по-детски, будто его поймали на чем-то запретном. Вэй Усянь насмешливо хмыкнул, не открывая глаз.

— Я… закончил. Вэнь Нин поможет дальше.

— Угм. Можешь идти.

…

Ванцзи снова вздохнул, вспомнив о многочисленных шрамах на теле Вэй Усяня. Потом поднялся, потянулся ко лбу… прошло больше трех месяцев, а он так и не привык к отсутствию лобной ленты, то и дело прикасаясь к тому месту, где от нее не осталось уже и следа. Теперь она украшала запястье Вэй Ина, и Ванцзи не знал, было ли это очередным рассчитанным унижением для него или просто бездумной вольностью Старейшины Илина.

Вэй Ина не было в пещере, не было его и снаружи. Вэнь Нин не хлопотал как обычно, готовя завтрак к пробуждению своего господина. Вэнь Нин исчез, как и Вэй Ин.

Недолго поразмышляв, Ванцзи направился вниз к подножию Луаньцзана. Возможно, Старейшина Илина занимается своими мертвецами…

Сотни мертвецов действительно заполонили открытое место у подножия, точно там же, где Ванцзи бился с ними несколько месяцев назад. Но ни Старейшины Илина, на Призрачного Генерала там тоже не оказалось, хотя они явно были здесь не так давно. На Ванцзи мертвецы почему-то давно уже не реагировали, и сейчас они все застыли, словно в ожидании команды, слегка повернувшись в одном направлении.

На грани слышимости где-то там раздавалось звучание флейты.

Ванцзи внезапно знал, откуда раздается это звучание. Несколько минут полета, и перед ним открылась картина неравной битвы.

Вэй Усянь стоял практически на том же месте, что и накануне, Призрачный Генерал чуть позади. Дьявольская флейта плела свою ужасающую мелодию, а в нескольких шагах небольшая группа заклинателей отчаянно отражала атаки призванных рваной мелодией флейты темных духов. Среди четверых заклинателей клана Юньмэн-Цзян фиолетовыми сполохами вспыхивал Цзыдянь главы клана, а рядом с ними… Ванцзи не поверил своим глазам… рядом с ними прикрывал мечом двух юных учеников клана Лань его дядя, Лань Цижэнь. Он был уже ранен и держался из последних сил под объединенной атакой нескольких темных духов.

Не раздумывая, Ванцзи бросился было к дяде, но был остановлен холодным окриком Вэй Усяня:

— Стой на месте, Ханьгуан-цзюнь!

Вэй Усянь продолжал играть, бесстрастно наблюдая почти проигранную битву заклинателей. Спустя несколько минут флейта издала последний резкий всхлип и умолкла. В тот же момент Цзян Чэн сложился пополам, будто получив удар в солнечное сплетение. Цзыдянь угасла и свернулась кольцом на его пальце. Сгустки тьмы, одолевающие заклинателей, постепенно рассеялись без следа. Лань Цижэнь обессиленно оперся на опущенный меч и изрыгнул сгусток темной крови. Сильно раненые заклинатели клана Юньмэн-Цзян без сил опустились на колени. На несколько мгновений все замерли.

В наступившей тишине Вэй Усянь мельком взглянул в сторону Ванцзи, и подошел к Цзян Чэну. Он ничего не говорил, задумчиво глядя на флейту, которую покручивал между пальцами. Цзян Чэн медленно выпрямился. Вэй Усянь перевел на него взгляд и вдруг резко ударил его по лицу. Удар был настолько сильным, что Цзян Чэн еле устоял на ногах, а изо рта у него хлынула кровь. Он сделал шаг к Вэй Усяню, но тот лишь холодно процедил:

— Посмей только хотя бы пикнуть. Идиот. Я переоценил тебя. Тебе сказано было не лезть не в свое дело. Не хочешь понимать по-хорошему, вини только себя.

Сложный, быстро начертанный в воздухе знак, впечатанный в грудь Цзян Чэна, мгновенно остановил его движение. Еще одно движение руки — и мертвые тела заклинателей клана Юньмэн-Цзян упали на землю.

Вэй Усянь повернулся к Лань Цижэню.

— Тебя-то что сюда занесло, старик? — мрачно и без проблеска уважения задал он вопрос. Лань Цижэнь смотрел на него с холодным негодованием и не собирался тратить на него слов.

— Ваш глава не сумел донести до каждого, чтобы сидели и не высовывались, или в Гусу в кои-то веки перестали обращать внимания на правила?… Какой там номер у правила насчет уважения к главе клана, Ханьгуан-цзюнь?

— 1326, — тихо ответил Ванцзи. Вэй Усянь одобрительно поднял большой палец.

— Так за каким… вы оказались здесь посреди ночи вместе с Цзян Чэном?

Лань Цижэнь упрямо отказывался произнести хоть слово. Вэй Усянь поднял руку…

— Вэй Ин… — напряженно произнес Ванцзи.

Тот окинул его ледяным взглядом, начертил в воздухе одно за другим три заклинания и направил их к Лань Цижэню и его юным сопровождающим. Обвиняющий взгляд Лань Цижэня мгновенно сменила маска безразличия. Лица юношей тоже лишились всякого выражения.

— Говори, — приказал Вэй Усянь.

И Лань Цижэнь начал невыразительным голосом рассказывать о том, как глава Цзян обратился к нему в отсутствие главы Лань с просьбой сыграть Расспрос на месте вчерашнего происшествия. Отозвавшиеся на Расспрос души погибших поведали, что, хотя Старейшине Илина и удалось освободиться и даже уничтожить всех заклинателей и лучников, участвовавших в засаде, сам он при этом серьезно пострадал и практически лишился сил. О том же свидетельствовало и озеро черной крови в том месте, где стоял темный магистр.

Получив такую информацию, Цзян Чэн собирался немедленно уведомить глав Великих кланов о прекрасной возможности окончательно избавиться от темного магистра, быстро организовав новую облаву на горе Луаньцзан.

К сожалению, в последний момент появился сам Старейшина Илина, в полном присутствии собственных сил и отсутствии признаков серьезных ранений, самым грубым образом доказав полную несостоятельность всего узнанного при Расспросе.

На последних словах в голосе Лань Цижэня прорезались нотки неудовольствия, и Вэй Усянь мрачно усмехнулся.

— Да, понимаю ваше разочарование… Цзян Чэн, я хочу, чтобы основные силы кланов Цзинь и Не собрались в Башне Карпа через 8 дней. Как это устроить, думай сам. Не справишься, — уничтожу весь клан. Этих, — он указал на трупы, — ты отправил на секретное задание. Убирайся и чтобы сюда больше никто не совался.

К полному изумлению Ванцзи, Цзян Чэн молча кивнул и покинул их. Неужели тот впечатанный знак содержал такое сильное заклинание повиновения?

Вэй Усянь продолжил, обращаясь к одному из гусуланьских учеников:

— Забирайте старика и возвращайтесь в Гусу. Передашь мои слова Лань Сичэню дословно. «Я разочарован. Клану Лань не хватает дисциплины, а глава Лань потерял лицо. Старик и эти двое — под моим контролем; не пытайтесь снять заклятие, или они умрут».

….

Вэй Усянь проводил взглядом удаляющихся заклинателей и, как только они исчезли из вида, вдруг длинно и хрипло выдохнул, вцепившись в руку Призрачного Генерала, и закрыл глаза.

— Господин Вэй? — встревоженно спросил Вэнь Нин.

— Все в порядке, Вэнь Нин. Дай мне минуту.

Он несколько раз глубоко вдохнул, открыл глаза, направил тяжелый взгляд на все еще неподвижного Ванцзи, и снова поднес флейту к губам.

При первом же звуке Ванцзи почувствовал злой удар в грудь. Непонимающе посмотрел на Вэй Усяня, тот буравил его взглядом, продолжал играть. Второй удар был намного сильнее, третий удар отразил Бичэнь. Вэй Усянь играл все быстрее, с ускорением рваной и дисгармоничной мелодии возрастали сила и частота ударов. Очень скоро Ванцзи уже перестал справляться и все чаще пропускал очередной удар.

Наконец флейта взвизгнула в последний раз. Последний пропущенный удар сбил Ванцзи с ног, заставив упасть на одно колено. Во рту чувствовался металлический привкус крови. Вэй Усянь по-прежнему буравил его тяжелым взглядом.

— Кажется, в вашем праведном клане правилам перестали уделять внимание. Я запретил тебе называть меня тем именем. Но снова слышал его и вчера, и сейчас. Ты решил, что мои слова — пустой звук, а предупреждение — шутка?

Ванцзи судорожно сглотнул. В волнении, он даже не осознал, когда обращался к Вэй Усяню, используя то имя, которым привык называть его про себя.

— Прошу прощения…

— Этого недостаточно.

Ванцзи понимал, чего он хочет. Повторил, тихо вздохнув:

— Прошу прощения у Старейшины Илина.

— Я подумаю, — выдержав паузу, холодно бросил Вэй Усянь.

========== 6 ==========

Ванцзи не думал, что Вэй Усянь приведет свою угрозу… нет, предупреждение, в исполнение. Даже став свидетелем бессмысленного убийства заклинателей клана Юньмэн-Цзян, снедаемый беспокойством за судьбу Лань Цижэня и двух его учеников, и понимая, что у кланов Цзинь и Не не осталось ни шанса на выживание, — Ванцзи был уверен, что Вэй Усянь не станет уничтожать клан Лань из-за этой его ошибки.

И еще Ванцзи хотел верить, что, возможно, только возможно, Вэй Ин выплеснул еще не восстановленные силы сначала на заклинателей, а потом на него, потому что не хотел уничтожать клан Юньмэн-Цзян из-за предательства Цзян Чэна, все еще не хотел убивать самого Цзян Чэна.

Было ли это попыткой самообмана, призрачной и бессмысленной надеждой на то, что даже сейчас, несмотря на то, что видели его глаза, где-то глубоко в выжженном сердце Вэй Ина еще теплился слабый уголек человеческих чувств, еще жила память о чем-то светлом? Ванцзи понимал, что скорее всего это действительно был самообман, но сердце не хотело смиряться с иной, более страшной перспективой.

…

Они вернулись, — Вэй Усянь на мече с Ванцзи, Призрачный Генерал с телами заклинателей наперевес своим ходом, — на Луаньцзан. Вэй Усянь снова занялся с ожидающими его мертвецами, каким-то образом восстанавливая за их счет свои силы. Вэнь Нин пошел готовить завтрак, и Ванцзи отправился с ним.

Вэй Усянь поднялся к ним спустя около часа, мрачный и молчаливый, уселся за стол и начал без разбора поглощать все, что наготовил Вэнь Нин. У Ванцзи аппетита не было, ему вообще хотелось бы уединиться, чтобы подумать и хоть как-то рассортировать произошедшее за последние два дня. Но, видя состояние Вэй Усяня, он не решался подняться и уйти.

Опустошив практически все, что было на столе, Вэй Усянь устроился поудобнее и наконец обратил внимание на Ванцзи. Выражение лица его немного оттаяло.

— Опять ничего не ешь, решил практиковать инедию? Или думаешь, уговаривать тебя буду? Откажешься раз, другой, на третий уже не приглашу.

Ванцзи кивнул, показывая, что понял, но есть не стал. Вместо этого, помолчав, задал вопрос:

— Что это было за заклинание?

— Лань Цижэнь? — Ванцзи кивнул. — Ничего особенного, изменил немного заклинание марионетки, чтобы можно было на расстоянии им управлять. Этот старик такой упрямый, а мне не нужны новые проблемы.

— Его… можно снять?

Вэй Усянь ответил равнодушно:

— Скорее, стоит навесить еще на дюжину ваших адептов.

— Все же?

— Только я могу снять его. Это будет дорого стоить Лань Сичэню.

Вэй Усянь смотрел на него непроницаемым взглядом. Ванцзи затих, подумал, потом спросил еще:

— Цзян Чэн?

— С ним сложнее. Это заклинание-императив. Он может спокойно жить как обычно, но любое мое слово для него является императивом высшей степени. Будет осознавать, что подчиняется чужой воле, но сопротивляться не сможет совершенно. Я могу приказать ему поубивать всех его людей, и он сделает это, осознавая при этом, что творит.

— Так жестоко…

— Он хотел убить меня, — холодно парировал Вэй Усянь. — А я пока не требовал от него убивать кого-то.

— Пока?

Вэй Усянь вздохнул.

— Что ты пытаешься найти в моих словах, Ханьгуан-цзюнь? На самом деле, я хочу это сделать, но сначала надо разобраться с Великими кланами. Не ожидай от меня милосердия.

— Почему нет? Вы были когда-то близки.

— Близки… — Вэй Усянь хмыкнул. — Мы и с тобой когда-то были близки. Думаешь, мне следует проявить милосердие, когда задумаешь прикончить меня?

Он смотрел на Ванцзи как бы с любопытством и явно ждал ответа. В душе у того что-то всколыхнулось, и выскочивший помимо желания ответ поразил его самого.

— Да! — Он смутился и добавил, неловко хмурясь: — Но у меня нет таких мыслей.

Вэй Усянь усмехнулся.

— Знаю. С твоей праведностью, даже если бы и были, ты скорее всего честно попросил бы снять ограничение, чтобы напасть. Но ты хочешь совсем не этого, — голос Вэй Усяня вдруг стал мягким и вкрадчивым, на хмуром лице засияла улыбка, — не так ли? Могу даже предположить, что ты делаешь так подолгу в холодном озере, потому что пару раз касался ночью твоего возбуждения. Унять внутренний жар непросто, особенно когда близости не избежать… О, ты так очаровательно смущаешься… Скажи-ка, Второй Нефрит клана Лань, тебе не кажется постыдным вожделеть другого мужчину, особенно Старейшину Илина?

И расхохотался, встретив гневный взгляд Ванцзи и услышав его отрицающее:

— Я не…

— Даже не начинай, лгать запрещено правилами.

Ванцзи не знал, куда деть взгляд. Он вскочил, собираясь уйти подальше от повернувшего в странном направлении разговора, но Вэй Усянь придержал его за руку.

— Лань Ванцзи, где твое хваленое хладнокровие? Не будь трусом, сядь и не сбегай только потому, что смущен… Давай отвлечемся от убийств и морей крови и поговорим о радостях жизни.

Лицо его постепенно стало серьезным. Он некрепко держал руку Ванцзи своей рукой, на запястье которой была повязана лобная лента Ванцзи, но не отпускал. Ванцзи ничего не оставалось, как снова сесть. Не поднимая глаз, он спросил:

— Зачем… говорить об этом?

— Я могуназвать тебе приятную или полезную причину. Какую хочешь?

— Правдивую.

— Так и думал, — хмыкнул Усянь. — С чего бы мне лгать тебе, Ханьгуан-цзюнь. Они обе правдивы. Ладно, тогда назову приятную. Вообще-то, я не вижу ничего ужасного в страсти между двумя мужчинами. Дразнил тебя немного жестоко, да?.. Я действительно хорошо запомнил твои пламенные взгляды на своей заднице в те времена в Гусу. И поцелуй в пещере СюаньУ мне тоже не приснился… Мы с тобой двое здоровых мужчин, физического отвращения друг к другу не питаем, и ты даже не можешь скрыть своего желания. Почему бы нам не провести ближайшие дни в нежных объятиях друг друга? Я, конечно, мог бы поразвлечься и с моими не совсем живыми приятельницами, но вдвоем нам обоим будет намного приятнее.

«Говорит так, словно у него есть опыт», — вдруг некстати промелькнула у Ванцзи абсурдная мысль, — «с Вэнь Нином он, что ли, практиковался?» Он едва заметно поморщился, потом спросил:

— Полезная?

Вэй Усянь ответил спокойно и без эмоций:

— Дела в постели помогают ускорить совершенствование не только боевой, но и темной ци. Я потерял много энергии и восполнить ее нужно очень быстро. Живая связь работает намного быстрее мертвой.

Сердце Ванцзи болезненно сжалось. Чего он ожидал, признания в чувствах? Вэй Ину нужна была лишь живая связь, позволяющая экстремально ускорить циркулирование темной ци, растраченной в безымянной деревушке недалеко от Луаньцзана. Ну, а заодно он мог позволить Ванцзи получить разрядку…

Внутренняя боль никак не отразилась на его лице. Помолчав немного, чтобы взять под контроль свой голос, он прямо взглянул в лицо Вэй Усяня и тихо, но твердо сказал:

— Я не буду этого делать с тобой.

Вэй Усянь, похоже, не удивился. Он смотрел на Ванцзи задумчиво, словно решал какую-то задачу. Ванцзи не отводил взгляд, пытаясь прочесть по его лицу, о чем он думает. Наконец, Вэй Усянь вышел из своей задумчивости, мягко произнес:

— Я могу заставить.

Ванцзи сглотнул, но взгляд не отвел. Уголок рта его чуть дрогнул.

— Можешь. Мне нечего противопоставить тебе. Действительно хочешь… насильно?

Вэй Усянь отрешенно повел плечом.

— Будешь сопротивляться?

— Нет. Но и отвечать не буду.

Вэй Усянь вдруг протянул руку, обхватил затылок Ванцзи и, притянув его голову к себе, впился поцелуем в его губы. Ванцзи дернулся, но тяжелая рука Усяня на затылке не давала отстраниться. Губы мягко прижались к губам, а язык, грубо проникший внутрь, приостановился и неожиданно нежно начал поглаживать язык Ванцзи. Все произошло мгновенно: язык Ванцзи неосознанно подался навстречу ласке, ноги подкосились от слабости, в паху горячо потяжелело, а Вэй Усянь оторвался от Ванцзи, оттолкнул его от себя и самодовольно ухмыльнулся, глядя на потрясенное лицо.

— Ты такой сладкий, Ханьгуан-цзюнь, такой чувствительный. Уверен, что справишься? Вот стыда-то будет, если потом станешь умолять взять тебя еще раз.

От этих слов, а еще больше от того, что произносил их Вэй Усянь с небрежной уверенностью, на душе стало мерзко и пусто. Ванцзи опустил взгляд.

— Тебе в самом деле нравится… так уничтожать других? Или только меня?

— А ты считаешь, к тебе должно быть особое отношение? Почему?

На губах Ванцзи чуть обозначилась горькая усмешка.

— Наверно, — глухо произнес он, — меня должно радовать, что это ваше обычное отношение к окружающим, Старейшина Илина.

Ванцзи поднялся на все еще дрожащие ноги, сложил руки перед собой, поклонился Вэй Усяню и пошел вверх по тропе к горному озеру. Сердце его бешено колотилось в грудную клетку и нестерпимо ныло от свежей, пусть и невидимой, раны. Вэй Ин, нет, Старейшина Илина, лишь беззастенчиво забавлялся с Лань Ванцзи, разглядев его единственную слабость. Но Ванцзи ничего не мог с этим поделать, его глупое сердце продолжало тянуться к Вэй Ину.

…

Ухмылка сползла с лица Вэй Усяня, едва Ванцзи повернулся к нему спиной. Он проводил его серьезным задумчивым взглядом. Рука с повязанной белоснежной лентой безотчетно прижалась к груди, там, где под почти уже неразличимым клеймом гулко билось сердце.

========== 7 ==========

Заложив руки за спину, Ванцзи стоял у развесистого горного тиса, неизвестно как выжившего на самом краю озера, и бездумно наблюдал гонимую ветром по воде легкую рябь. Пальцы его слегка двигались, будто скользили по струнам верного гуциня, оставленного в Облачных Глубинах. Ему не хватало звучания гуциня, позволяющего утишить боль и печаль, укрепить дух, приносящего недостижимый сейчас покой. Незаметно для себя он начал напевать ту самую мелодию, которая когда-то понравилась Вэй Ину; Ванцзи не забывал ее с тех пор. В ней было скрыто так много: радость духовной близости, горечь тайного влечения, робкая надежда, волшебство первого поцелуя…

Он стоял так довольно долго, постепенно беря под контроль свои чувства. Заставляя себя не думать больше о том, что произошло некоторое время назад, пряча в самый глубокий и темный уголок души болезненные эмоции, в который раз говоря себе, что ничего другого и не следовало ожидать.

Это заняло какое-то время, — довольно много, если быть точным, — но Ванцзи овладел собой, в душе осталась лишь глухая пустота.

Он обратился мыслями к тому, что задумал Вэй Усянь.

Восемь дней. Должно быть, столько времени он отвел себе на восстановление. Став свидетелем того, как нещадно Вэй Усянь растратил свою кровь и темную ци, Ванцзи никогда не поверил бы, что восстановление в принципе возможно, не говоря уже о такой быстроте, но утренние события наглядно показали, что уровень мастерства Вэй Усяня позволял ему не только выживать после смертельных ранений, но и чрезвычайно быстро восполнять потери темной ци.

Практически неуязвимый, обладающий бездонным запасом убийственной темной ци, легко контролирующий сотни, даже тысячи мертвецов… Ванцзи вдруг подумал, что все они заблуждались. Сфера культивации Вэй Усяня была намного выше, чем кто-либо мог представить. Для Великих кланов все было кончено уже давно, и темный магистр просто развлекался до поры, позволяя им тешить себя надеждой, что они найдут способ расправиться с ним; уничтожая их постепенно, как когда-то он уничтожал Вэнь Чао.

Теперь, похоже, развлекаться ему надоело. Или, скорее, вчерашнее происшествие по-настоящему разозлило его, побудив к решению ускорить кровавую развязку.

Что произойдет в Башне Карпа через восемь дней? В любом случае, живым оттуда вряд ли кто-то уйдет. Будет ли Вэй Усянь удовлетворен смертью глав кланов Цзинь и Не и их лучших воинов, или, в кровавом угаре, сметет и всех остальных? Что уготовит Вэй Усянь миру заклинателей? Позволит ли выжить клану Лань, и какую цену потребует за это?

Ванцзи вздохнул, мысленно упрекнул себя: «Тебе кажется вполне нормальным, что он убьет глав кланов, переживаешь только за своих? Конечно, ведь твои руки тоже обагрены кровью». Упрек был не совсем справедливым, но он чувствовал горечь от своей беспомощности и неспособности противостоять Вэй Усяню.

Позволит ли он Ванцзи поговорить с ним, станет ли слушать, согласится ли еще раз на какую бы то ни было сделку? Ванцзи знал только, что обязан попытаться, даже если вероятность добиться чего-то исчезающе мала…

…

Вэй Усянь сидел, сложившись в три погибели, за каменным столом внутри пещеры и рисовал что-то окровавленным пальцем на лоскуте простой ткани. Закончив, он повернул ладонь к рисунку и сделал легкое прижимающее движение. Лоскут вспыхнул и мгновенно рассыпался черным пеплом. Вэй Усянь хмыкнул, подтащил к себе другой лоскут, зубами снова вскрыл палец и принялся сосредоточенно водить им по лоскуту, не обращая внимания на вошедшего Ванцзи. Ванцзи настороженно следил за появлением все новых штрихов, но узнать заклинание, если это было оно, не смог.

Не поднимая головы, Вэй Усянь сказал:

— Иди сюда.

Ванцзи подошел ближе. Вэй Усянь дорисовал очередную линию и протянул к нему руку ладонью вверх.

— Дай руку.

Ванцзи вложил свою руку в протянутую ладонь. Вэй Усянь сосредоточенно оглядел ее, потом поднес ко рту и сильно прикусил. Ванцзи вскрикнул, скорее от неожиданности, чем от боли, а Вэй Усянь перевернул его руку так, чтобы кровь капала на рисунок. Как только кровь Ванцзи соприкоснулась с кровавой линией, нарисованной Вэй Усянем, она превратилась в тонкую струйку черного дыма. Вэй Усянь накрыл этот дым своей ладонью и будто бы втянул его в нее. Легко сжал ладонь, прислушиваясь к ощущениям, и удовлетворенно кивнул.

— Что это? — спросил Ванцзи.

— Ни к чему тебе знать, Ханьгуан-цзюнь, — усмехнулся Вэй Усянь. — Просто кое-что полезное.

Он еще раз вгляделся в нарисованное, подумал немного, потом отбросил лоскут в сторону и повернулся к Ванцзи.

— Успокоил свое уязвленное самолюбие? Снова невозмутимый Лань Ванцзи?

Ванцзи ответил ему, чуть хмуря брови:

— Не понимаю, о чем ты.

— Действительно не понимаешь? — Вэй Усянь улыбнулся. — Ладно, если так. Подумал над моим предложением?

Ванцзи сделал вид, что не услышал этого вопроса, задал свой:

— Что ты собираешься сделать… в Башне Карпа?

Вэй Усянь вздохнул.

— Какой ты зануда, нашел тоже тему для разговора. Подожди, и сам увидишь.

— Позволь мне… — только успел произнести Ванцзи, как Вэй Усянь грубо оборвал его.

— Не позволю. Лань Ванцзи, посмеешь нарушить правила, зная о последствиях? Или думаешь опять заключить какую-то сделку, не имея ничего предложить взамен?

Ванцзи побледнел. Он не ожидал, что Вэй Усянь отнимет у него возможность хотя бы затронуть эту тему, безжалостно указав на его слабости.

— Хочешь сказать еще что-нибудь? — продолжил Вэй Усянь.

Тот покачал головой. Какой смысл произносить пустые слова? Вэй Ин не хотел слушать его слов убеждения. А ТЕ слова он никогда не решился бы произнести, даже не будь Вэй Ин ужасным Старейшиной Илина…

Вэй Усянь словно подслушал, в каком направлении свернули мысли Ванцзи. На лице его появилась томная улыбка.

— Правильно, довольно слов. Все эти разговоры только раздражают. Иди ко мне, Ханьгуан-цзюнь, подари мне поцелуй… или два…

Он потянулся к Ванцзи. Тот качнул головой, отступая на несколько шагов назад:

— Нет.

Вэй Усянь поднялся, подошел к нему, рукой преградил путь отступления, разглядел сопротивление во взгляде. Улыбка его стала более мягкой, чуть коснувшись глаз. Он притянул Ванцзи ближе и наклонил голову, встречаясь губами. На этот раз он не спешил, захватывал своими губами то верхнюю, то нижнюю губу Ванцзи, медленно проходился по ним языком, и при этом смотрел, не отрываясь, в его глаза. Ванцзи не двигался, стараясь сохранить хладнокровие, но чувствовал, что проигрывает эту битву с самим собой. Каждый выдох Вэй Усяня легким дуновением касался разгоряченных от ласки губ, каждое прикосновение разжигало огонь в теле Ванцзи. Взгляд Ванцзи затуманился, он закрыл глаза и крепко сжал губы, изо всех сил удерживаясь на грани падения.

Вэй Усянь молча чуть отстранился от губ Ванцзи, не опуская поддерживающую его руку. Когда Ванцзи все же решился открыть глаза, он встретился с неотрывным внимательным взглядом.

— Не стоит пытаться что-то доказать мне, Лань Ванцзи. Я знаю что ты сильный. Что ненавидишь меня. Что готов умереть, но не сдаться. И что сдашься в конце концов, ненавидя себя за это. Что должно произойти, произойдет в любом случае. Тебе действительно нечего противопроставить мне. Но я все же не хотел бы применять насилие… В моей жизни столько холода. Ты ведь можешь подарить мне немного тепла? По доброй воле?

Ванцзи смотрел на него с настороженным недоверием. Что это, очередная издевка Старейшины Илина? Какая ловушка скрыта за этими словами?

Не дождавшись ответа, Вэй Усянь продолжил сдержанно:

— Я не собирался, как ты выразился, уничтожать тебя. Я хочу тебя. Знаю, что ты не так равнодушен ко мне, как тебе хотелось бы. В моем предложении нет скрытого смысла. Это моя искренность к тебе.

— Но, если я откажусь, ты будешь жесток? — тихо произнес Ванцзи, и это было вопросом только наполовину.

— Ну, да. Применять насилие означает ломать сопротивление, а это всегда причиняет боль.

Взгляд Ванцзи был немного потерянным. Мог ли он согласиться? Да, Вэй Ин не любил его, но долго сдерживаемое желание сейчас сжигало его тело, а этот поцелуй был так сладок… Да, он был Старейшиной Илина, готовым уничтожить множество людей, но «что должно произойти, произойдет»; было уже больно оттого, что с этим ничего не поделать, и он не хотел, чтобы Вэй Ин изнасиловал его.

Пока Ванцзи колебался, лихорадочно соображая, как ответить, Вэй Усянь просто схватил его в охапку, отнес на лежанку и, опустившись на него, снова завладел его губами.

========== 8 ==========

Комментарий к 8

Многабукаф в начале имеют целью обозначить происходящее. За достоверность описания автор ответственности не несет. Деталировка предоставляется на откуп фантазии читателя.

Все логические несоответствия объявляются следующими логике данного AU.

Я предупредил!

Возможно, Вэй Усянь ожидал, что Ванцзи будет сдерживаться до последнего, не готовый отдаться наслаждению в его объятиях, что будет привычно сопротивляться своему собственному желанию, как чему-то недостойному адепта клана Лань.

Он заблуждался. В этот момент Ванцзи вдруг вспомнил слова Вэй Ина: «Не кажешься себе двуличным, Ханьгуан-цзюнь?» и подумал: «Чего я сопротивляюсь? Отказываюсь от части, потому что не могу получить целого?» Он выдохнул прямо в поцелуй и, протянув руки, провел по бокам Вэй Усяня, подхватил под ягодицы и потянул его на себя. Вэй Усянь на момент оторвался от губ Ванцзи, чтобы сдавленно задать вопрос:

— Это значит «да»?

— Мгм.

Они целовались исступленно, сплетая языки, покусывая и лаская губы; катались по постели, лихорадочно избавляясь от стесняющих одеяний, в возбуждении терлись друг об друга обнаженными телами. Вэй Усянь скользнул вниз, его руки и губы были повсюду, ласкали, теребили, посасывали. Рука Вэй Усяня сжала и стала ласкать его возбужденный член, и Ванцзи выгнулся и застонал, не в силах больше сдерживаться. Он настолько потерялся в невероятно острых ощущениях, что почти выпал из реальности, лишь с силой и шало выдохнув от боли, когда Вэй Усянь резко вошел в него, подняв его ноги себе на плечи. Нырнув в эту волну боли, Ванцзи запустил руку в гриву волос Вэй Усяня и притянул его для нового поцелуя. Изнемогая от нарастающего напряжения, он ловил ртом тяжелое дыхание и почти рычание мощно движущегося в нем Вэй Усяня, кусал его губы, смотрел на пламя в его глазах и, не слыша себя, перемежал стонами срывающиеся с губ бессвязные слова, пока Вэй Усянь не замер, изливаясь внутри него; и сам он содрогнулся, выплескиваясь до полного освобождения, в полузабытьи прошептав «Вэй Ин!».

Обессиленный и удовлетворенный, Вэй Усянь повалился рядом, и Ванцзи притянул его к себе. Они долго не отпускали друг друга, неторопливо и утомленно целуясь. Вэй Усянь скрестил руки на талии Ванцзи, прижимая тесно пах к паху, а Ванцзи, осторожно касаясь, обводил пальцами шрамы на его спине; постепенно они остывали после предыдущего накала страсти.

— Ты такой страстный, Ханьгуан-цзюнь, — немного невнятно пробормотал Вэй Усянь. — Как тебе удалось скрывать это столько лет под маской невозмутимости?

Взгляд Ванцзи был мягким и расслабленным.

— Издеваешься… или ждешь ответной похвалы?

Вэй Усянь усмехнулся.

— Не издеваюсь, я правда не ожидал, что это может быть так… потрясающе.

— Ты тоже… — Ванцзи не знал, как закончить эту фразу, его переполняли невыразимые эмоции и, странным образом, умиротворение.

Вэй Усянь слабо засмеялся, но казался довольным и даже не стал подтрунивать над ним за неспособность облечь мысли в слова.

— Ты меня совсем обессилил, — голос его вдруг стал сонным. — Подожди немного, я чуть-чуть вздремну.

И в то же мгновение он отключился.

Ванцзи чуть отстранился и несколько мгновений со странным выражением глядел на уснувшего с улыбкой на лице Вэй Усяня. Потом осторожно разжал его объятия, уложил на спину, разглядывая обнаженное тело. Раны от стрел на его груди уже затянулись, и Ванцзи поразился такой быстроте, хотя и подозревал об этом еще раньше. Приложил ладонь к его груди, почувствовал сильное и спокойное биение сердца. Что-то было не так, он не мог ощутить присутствия золотого ядра, как чувствовал его когда-то в пещере СюаньУ. Почувствовал сожаление, но не слишком удивился, — похоже, это был один из тех скрытых шрамов, о которых Вэй Ин никому не рассказывал.

Член Вэй Ина пристроился на его бедре, внушительный даже в расслабленном состоянии. Ванцзи легко провел двумя пальцами по его длине, и он чуть приподнялся, приветственно качнувшись навстречу, вызвав у Ванцзи едва заметную улыбку.

Он укрыл Вэй Ина пледом, подобрал разбросанные ими ранее одежды, оделся сам, аккуратно сложил стопкой одеяния Вэй Усяня и, чуть морщась от боли внизу спины, вышел из пещеры.

— Второй молодой господин Лань, — прошелестело рядом; Вэнь Нин появился неслышно, — хотите что-нибудь поесть, вы ведь не завтракали?

Ванцзи было отрицательно качнул головой, но внезапно понял, что просто умирает от голода. Когда он ел последний раз? Прошлым утром Вэй Усянь просто заставил его поесть, и с тех пор столько всего произошло, что было не до еды.

— Мгм, — согласился он, и Вэнь Нин быстро притащил к столу несколько блюд и замер рядом, когда Ванцзи принялся за еду.

«Он знает, что происходило сейчас в пещере?» — некстати подумал Ванцзи, и снова вернулась та странная ревнивая мысль: «Вэй Ин… с ним?» Не думая, он начал:

— Вэнь Нин, ты и…

Он оборвал себя и покачал головой на вопросительный взгляд Вэнь Нина. Глупые мысли, и какое ему дело, с кем забавлялся в постели Старейшина Илина…

Утолив голод, Ванцзи поблагодарил Вэнь Нина легким поклоном и второй раз за этот день побрел к озеру.

…

Вэй Усянь появился из пещеры пару часов спустя улыбающийся и довольный. Вэнь Нин сидел на пороге, неловко вырезая из кусочка дерева какую-то фигурку. Пальцы не очень слушались его, но он упорно продолжал работу, — ему нравилось вырезать фигурки еще при жизни, и даже став лютым мертвецом, он не оставил это занятие.

— А где Лань Чжань? — жизнерадостно спросил Вэй Усянь.

— Ушел к озеру.

— Давно?

— Когда вы закончили внутри, он поел и ушел.

Вэй Усянь усмехнулся.

— Ты нас подслушивал?

— Господин Вэй знает, что у меня очень хороший слух. Я не подслушивал специально.

— Конечно, конечно, я знаю это… Эх, давно я туда не поднимался, пойду прогуляюсь.

…

Ванцзи стоял по грудь в холодной воде и пытался медитировать, но необходимое спокойствие не приходило. Он все еще ощущал вкус губ Вэй Ина на своих губах, прикосновения к своему телу, тяжесть собственного возбужденного члена, мощь овладевающего им Вэй Ина. Совершенно сознательно отбросив до поры все разумные мысли, сосредоточенно рисовал в уме картину происходящего, со всех сторон разглядывая каждую мелкую деталь.

Он никогда не думал признаваться Вэй Ину в своих чувствах, даже не мечтал о том, чтобы однажды разделить с ним свою страсть, запретную, порочную. Не стань Вэй Ин темным магистром, не окажись Ванцзи в этой тягостной ситуации, — он никогда не узнал бы, насколько восхитительным это может быть.

— Ханьгуан-цзюнь!

Ванцзи повернулся к берегу и увидел, как уже сбросивший одежды Вэй Усянь ринулся в воду, быстро направляясь к нему.

— Бррр, как холодно. И как ты только выдерживаешь торчать тут по нескольку часов… Ненавижу холодную воду.

Настороженно наблюдая за его приближением, Ванцзи отозвался:

— Зачем тогда полез?

— А… Я чуть было не подумал, что видел сон… Вот пришел убедиться, что наша страсть мне не приснилась.

Вэй Усянь сделал еще пару быстрых шагов и бросился на шею Ванцзи, тесно прижавшись к нему дрожащим от холода телом и беззастенчиво атакуя его губы. Ванцзи ответил на поцелуй, придержав за талию.

— М-да, ты очень сладкий… — оторвавшись от его губ, протянул Вэй Усянь. — И так легко возбуждаешься, даже холодная вода тебя не берет, — добавил он, чуть двинув бедром по приподнявшемуся члену Ванцзи.

Ванцзи слегка оттолкнул его.

— Уходи.

— Ладно-ладно, ухожу, тут слишком холодно, — Вэй Усянь отошел на несколько шагов, потер ладонями по телу, омывая его, и, выйдя на берег, быстро стал одеваться.

Ванцзи закрыл глаза, борясь с возбуждением. Прошло еще несколько минут, и с берега раздалось нетерпеливое:

— Ханьгуан-цзюнь, сколько тебя еще ждать? Поздно смущаться, я тебя уже и видел, и поимел. Выходи.

Ванцзи глубоко вздохнул, открыл глаза и пошел к берегу. Вэй Усянь, довольно ухмыляясь, рассматривал следы поцелуев и зубов, оставленные им на груди Ванцзи. Едва Ванцзи подошел ближе, он схватил его за руку.

— Хочу тебя снова. Ты такой… притягательный. Давай еще раз?

Ванцзи нахмурился. Вэй Усянь продолжил:

— Тебе некомфортно, да? Это ведь был твой первый раз? Мы можем поменяться местами, мне и так нравится.

Ванцзи глухо произнес:

— У тебя, похоже, большой опыт…

— Ха-ха-ха, руку на отсечение, ты сейчас думаешь, не развлекался ли я с Вэнь Нином… Брось, Ханьгуан-цзюнь, нет смысла ревновать. Иди ко мне, здесь только мы двое.

Ванцзи покачал головой и тихо попросил:

— Отпусти. Прошу тебя.

Улыбка исчезла с лица Вэй Усяня, он поколебался еще мгновение, потом отпустил руку Ванцзи. Тот поднял одежду и стал одеваться.

— Хорошо, — серьезно произнес Вэй Усянь., — я дам тебе время. Но не много. Ты же понимаешь, что пути назад больше нет.

…

Они молча вернулись к пещере и Вэй Усянь действительно отстал от него… до следующего утра. Ванцзи больше не отказывался, шел к Усяню, откликался на ласки, ласкал сам, раз за разом сгорая в огне упоительной страсти. Они проводили дни в постели, едва покидая пещеру, чтобы поесть и помыться подогретой в бочке водой.

Он попытался еще раз поговорить о том, что предстояло, но Вэй Усянь снова оборвал его, бесстыдно ухмыляясь:

— Нет смысла говорить об этом. Ты все равно ничего не можешь поделать. Смирись, Ханьгуан-цзюнь. Живи сейчас. Смотри, дни без трупов, без крови, без бродячих мертвецов, — ты хотел спасать людей, ты это делаешь сейчас, занимая собой мое внимание… Не порти настроение, иди ко мне.

И Ванцзи больше не начинал об этом, отдался на волю ощущений и чувств, думая о приближении скорого и отнюдь не доброго конца. Он был уверен, что небеса еще накажут его за то, что посмел забыть о благонравии и бесстыдно предался порочной страсти в объятиях своей запретной любви.

Все закончилось на седьмой день.

========== 9 ==========

Вэнь Нин куда-то исчез на полдня и вернулся, нагруженный дюжиной сосудов с вином. Ванцзи коротко подивился про себя, купил он это вино, украл, или же перепуганные торговцы сами вложили в его руки свой товар, лишь бы избавиться от лютого мертвеца. Но спрашивать не стал. Он вообще практически ни слова не сказал за последние несколько дней.

Вэй Ин, как раз появившийся из пещеры, где он, по обыкновению, передрёмывал после очередного поединка страсти с Ванцзи, немедленно схватил один из сосудов и, запрокинув голову, в один миг опорожнил его.

— Хорошее вино, Вэнь Нин. Должно быть, он отдал тебе лучшее, что у него есть…

Усевшись напротив Ванцзи, он подвинул к себе второй сосуд и, смеясь, продолжал нести какую-то чушь про смазливое личико и прекрасные глаза Призрачного Генерала, на что Вэнь Нин отвечал с запинкой и явно различимым смущением в голосе, противоречащим его невозмутимому выражению лица.

Ванцзи немного отрешённо смотрел на Вэй Усяня, не слишком прислушиваясь, как он поддразнивает Вэнь Нина. Вэй Ин улыбался той самой ослепительной улыбкой, которая когда-то покорила Ванцзи, и которую он не видел уже несколько лет. В ней не было ни грана жестокой насмешки, злой иронии или издевки, ставших знакомыми Ванцзи в последние месяцы. Она просто согревала душу… Ванцзи снова царапнуло сожаление о неосуществимом, горькое чувство, которое он старался подавить, но испытывал все равно.

Их с Вэй Ином страсть была неутолимой, жаркой, опьяняющей. Но страсть могла удовлетворить лишь голод тела, а душа Вэй Ина оставалась все так же недоступна для Ванцзи.

Ванцзи вздохнул. Что проку в сожалениях о том, чему не суждено быть?

… Из-за плеча Вэй Усяня вдруг медленно появилась тонкая бледная рука и, поглаживающим движением пройдясь по шее, скользнула за отворот его ханьфу. Ванцзи шумно втянул воздух, глядя на происходящее с ужасом и отвращением. Вэй Усянь перевел на него взгляд, похлопал по дерзкой руке, поинтересовался насмешливо:

— Ханьгуан-цзюнь, тебе не нравится, что кто-то другой ласкает меня? Или ты испугался? Нет причин для страха, она совершенно безобидна. — И, погладив руку, щелкнул пальцами. Рука так же неторопливо, как появилась, снова исчезла за его спиной.

Ванцзи смотрел на него вопросительно. Взгляд Вэй Усяня потяжелел, улыбка исчезла с лица. Он поднялся и скрылся в пещере, вернувшись через несколько мгновений с флейтой в руках. Скользнув по лицу Ванцзи предупреждающим взглядом, Вэй Усянь отошел вниз по тропе, и вскоре оттуда раздалось звучание флейты. Оно было странным и неровным, словно флейта задавала вопросы и останавливалась, выслушивая ответы.

Вэнь Нин застыл на месте, повернувшись в том направлении, куда ушел Вэй Усянь, в черных глазах — тревожное напряжение, будто он знал, что происходит, и понимал речь флейты.

Сердце Ванцзи сжалось от мрачного предчувствия. Что-то происходило, и, судя по разлившемуся вокруг могильному холоду, происходило не то, чего ожидал Вэй Усянь. Только гнев Старейшины Илина с его мощью способен был почти мгновенно остудить все вокруг.

Странная игра длилась очень долго. Вэй Усянь вернулся с холодным, замкнутым лицом, сел, притянул к себе сосуд с вином и сделал глоток, не отрывая от Ванцзи недоброго взгляда.

— Одного у Великих кланов не отнять: они не сдаются до последнего, — криво усмехнулся он. — Встреча состоится завтра, и присутствовать там будут не только Великие кланы, но и всякая мелочь. Открыто заявляют о намерении договориться со мной об условиях капитуляции, а втайне — все то же, «уничтожить Старейшину Илина!».

Вэй Усянь глумливо покачал головой, в глазах метнулись багровые сполохи. Неприятная ухмылка исказила его лицо.

— Самое интересное, мой славный Ханьгуан-цзюнь, уважаемый Цзеу-цзюнь изъявил свое желание присутствовать. Конечно, Гусу Лань тоже относится к Великим кланам, но не ожидал, что Лань Сичэнь такой рисковый. Что ты об этом думаешь, а?

При первых словах Вэй Усяня Ванцзи похолодел; он понял, что означает согласие клана Лань присутствовать на сборе кланов. Хотя он не мог представить себе, что заставило брата изменить свое мнение и решиться на сложный и рискованный шаг, но знал, что это не было необдуманным и легким решением. Знал и то, что ему тоже придется сделать выбор.

Вэй Усянь повернул к себе ладонь, напряг пальцы, будто сжимал в них невидимый предмет, пристально вгляделся. Потом перевел оценивающий взгляд на Ванцзи, и тому на миг показалось, что он догадывается о его мыслях, знает его тайну.

— Что ты собираешься делать? — сделав усилие, чтобы не выдать себя дрожью в голосе, спросил Ванцзи.

Ответ Вэй Усяня прозвучал обманчиво мягко, но сказанное заставило застыть кровь в жилах Ванцзи.

— Как знать? Мне надоели игры. Может быть, просто убью их всех разом, чтобы никто больше не смел отвлекать нас с тобой от наших сладостных утех.

…

…

Ванцзи бежал, задыхаясь, в густом тумане, полном неясных теней и едва различимых звуков, пытаясь догнать, но осознавая с предельной четкостью, что не успевает, потому что Вэй Ин ушел слишком далеко, не желая слушать, с застывшей маской ярости на лице, и следы его уже стерлись в тумане. Он отчаянно кричал в этот туман: «Вэй Ин, вернись, прошу, вернись! Вэй Ин!», на бегу прислушиваясь, но слышал лишь оглушительный стук своего сердца и чувствовал рвущую боль. Ванцзи падал, умирая от этой боли, тьма поглощала его, а потом отпускала, и он опять бежал, пытаясь догнать исчезающего в тумане Вэй Ина, снова и снова, срывая голос, звал его, но все было напрасно…

… Он очнулся от собственного сухого рыдания. Сердце бешено билось в груди, воздух со свистом продирался сквозь сжатые зубы. Тяжело дыша, Ванцзи открыл глаза. Он лежал на чистой постели, укрытый лоскутным покрывалом, в каком-то незнакомом месте. Горевшие рядом на столе свечи скудно освещали небольшое пространство вокруг себя.

Нестерпимо хотелось пить. Ванцзи попытался подняться, но рвущая боль, будто последовавшая за ним из кошмара, заставила его со стоном упасть обратно.

— Очнулся? — раздался из темноты знакомый голос, и, словно сломав невидимые преграды, на него обрушились воспоминания ТОГО дня и ощущение безысходности.

— Вэй… Ин? — с трудом произнес Ванцзи.

Вэй Усянь подошел к нему, держа в руках чашу с каким-то настоем, пахнущим горько, но приятно. Он приподнял голову Ванцзи, осторожно приблизил чашу к его губам. Сил у Ванцзи хватило лишь на два глотка, но они освежили, несмотря на горечь. Вэй Усянь отставил чашу и присел на край постели, беря его руку, чтобы проверить пульс.

— Уже лучше, теперь пойдет быстрее.

— Давно… здесь?

— Несколько недель.

— Думал… умру…

— Кто бы позволил, — равнодушно отозвался Вэй Усянь. — Забыл, что должен служить мне душой и телом? Думал, я позволю тебе спокойно умереть после такой выходки? Очищающее Пламя Крови! Твоей чистой крови Ланей. Редчайшее и сложнейшее заклинание. Могло бы сработать.

— Тебя… невозможно… убить?

— В этом мире нет существ, которых невозможно было бы убить… Но не так просто. Тебя вот проще было бы добить. Лань Сичэнь дорого заплатил за твое спасение.

— Брат… жив? — в глазах Ванцзи вспыхнула искра надежды, но Вэй Усянь смотрел как-то странно и не отвечал, и искра надежды погасла.

— Да, жив, — наконец ответил Вэй Усянь. И Ванцзи снова провалился в темноту, не успев решить, означала ли заминка с ответом, что это не было хорошей новостью.

…

Вэй Усянь менял повязки на израненной спине Ванцзи, обтирал влажной тканью его тело, разминал руки и ноги, поил какими-то им самим приготовленными настоями. Он редко выходил куда-то, почти все время находясь где-то рядом, хотя и вне поля зрения Ванцзи. Ванцзи был слишком слаб, чтобы задавать вопросы, приходя ненадолго в сознание и снова соскальзывая в беспамятство, полное тяжелых и горьких снов, а Вэй Ин молчал.

Постепенно сознание Ванцзи прояснялось, периоды бодрствования становились все длиннее, терзавшая тело боль отступала.

Спустя почти три недели после первого пробуждения Ванцзи смог, наконец, сесть в постели и попробовать медитировать. Он обследовал свое внутреннее состояние, понял, что восстановление будет долгим. Поврежденные меридианы были ослаблены, и лишь небольшое количество ци, едва достаточное для поддержания циркулирования, омывало их, постепенно укрепляя. Не безнадежно, но Ванцзи не был уверен, позволит ли ему Вэй Усянь снова совершенствоваться… Он был жив, но не знал, стоит ли этому радоваться.

В тот же вечер Ванцзи собрался с силами и хриплым от длительного молчания голосом спросил:

— Могу… узнать?

Вэй Усянь, который готовил над огнем очередной лекарственный настой, поднял на него глаза.

— Что ты хочешь знать? — Голос его звучал ровно, без всяких эмоций.

— Брат… ты его контролируешь?

— Зачем? У него сил практически не осталось. Не сумасшедший же, после всего снова лезть на рожон. К тому же, им с Цзян Чэном сейчас достаточно головной боли по управлению своими и чужими кланами.

Внутри Ванцзи вдруг разом ослабла туго натянутая струна напряжения. Брат жив, Цзян Чэн жив, кланы еще существуют…

— Цзян Чэн?

— Снять императив можно, только убив наложившего его. Цзян Чэн останется под моим контролем пока я жив. Не смотри так, я не собираюсь им управлять.

— Что произошло… после? Почему я жив? Что… будет дальше?

Вэй Усянь подумал немного, потом потушил огонь, налил настой в чашу, протянул ее Ванцзи, а сам уселся рядом на постель.

— Что ты думаешь? Тогда… я был страшно зол…

========== 10 ==========

…

— Что ты собираешься делать?

Ответ Вэй Усяня прозвучал обманчиво мягко, но сказанное заставило застыть кровь в жилах Ванцзи.

— Как знать? Мне надоели игры. Может быть, просто убью всех разом, чтобы никто больше не смел отвлекать нас с тобой от наших сладостных утех.

Ванцзи тяжело сглотнул, в смятении пытаясь найти какие-то слова… бесполезная попытка, ведь он не мог найти их уже много лет.

Вэй Усянь как будто ждал от него чего-то. Не дождавшись, бросил язвительно:

— Ничего не скажешь, Ханьгуан-цзюнь? Даже не попытаешься отговорить от убийств «невинных»? Не станешь умолять о пощаде хотя бы для Цзеу-цзюня?

— А ты послушаешь? — глухо спросил Ванцзи.

— Нет. Но раньше это тебя не останавливало… Впрочем, хорошо, что решил не тратить время понапрасну. До завтра у нас еще уйма времени, которое можно провести намного приятнее.

— Как ты можешь?.. — выдохнул Ванцзи.

— В чем дело? Ты примерно представлял себе мои планы, ложась со мной в постель. Так что поздно изображать негодование. Или… Не говори только, что пытался ТАК изменить мое мнение? Это было бы безнравственно.

Ванцзи вскочил на ноги, глядя на него с неверием и отвращением. Вэй Усянь тоже поднялся, подошел к нему, протянул руку к его лицу. Ванцзи резко оттолкнул ее, и в тот же момент Вэй Усянь, перехватив руку Ванцзи, заломил ее за спину, заставив Ванцзи упасть грудью на каменный стол, навалился на него и начал задирать одеяния Ванцзи. Запоздало, Ванцзи осознал его намерение и забился, пытаясь освободить заломленную назад руку, уйти от тяжести навалившегося тела. С их равными физическии силами Ванцзи мог бы справиться, но Старейшина Илина был в ярости и играл грязно, сковывая его движения темной энергией.

— Вэй… Усянь! — наконец, поняв безнадежность сопротивления, хрипло выдавил он, — Это действительно все, что тебе нужно, могущественный Старейшина Илина?

Через мгновение он был свободен. Тяжело дыша, повернулся к Вэй Усяню, меряющему его тяжелым взглядом.

— Это все, чего ты хочешь от меня? — тихо и горько повторил Ванцзи.

Вэй Усянь непонятно усмехнулся.

— От ТЕБЯ я ничего не хочу, Ханьгуан-цзюнь. Ты просто попал под руку. Исчезни куда-нибудь, пока я не остыну.

…

Ванцзи медитировал у озера. Он не стал задерживаться, когда Вэй Ин сказал ему уйти, хотя очень хотел бы остаться, объяснить, поговорить, убедить… Но он понимал, что никакие слова, никакие доводы рассудка не дойдут до Вэй Ина, скорее, спровоцируют его еще больше. Да и что он мог сказать? Что завтра, скорее всего, он откажется от своей жизни, переступит через свои чувства и направит Бичэнь против него, не чтобы остановить, а чтобы убить? Если только он не ошибается, и поведение брата означает что-то другое… Но тогда становилось страшно за брата.

Если Вэй Ина не станет, он уйдет вслед за ним. Но сможет ли он жить дальше, если погибнет брат? Похоже, с какой стороны не посмотри, жить ему осталось считанные часы…

— Второй молодой господин Лань, — негромкий голос Вэнь Нина вывел его из состояния транса. — Уже поздно, господин Вэй беспокоится.

Ванцзи открыл глаза. Стояла ночь. Очевидно, он медитировал несколько часов.

Вэнь Нин стоял рядом черной тенью.

— Пожалуйста, вернитесь, второй молодой господин Лань.

— Мгм, иду.

С тяжелым сердцем Ванцзи последовал за Вэнь Нином к пещере. Вэй Усянь не спал, сидел на краю постели и молча смотрел на него, багровые сполохи в глазах. Ванцзи задержался на момент у входа, потом прошел к лежанке и вытянулся на ней позади Вэй Усяня, закрыв глаза и чувствуя на себе его взгляд. Он был готов принять что бы то ни было, — но спустя долгое время Вэй Усянь просто опустился рядом, положив, как обычно, руку на грудь Ванцзи.

…

Позже, события ТОГО дня вспоминались Ванцзи как череда подернутых дымкой тумана эпизодов.

Неожиданное предложение Вэй Усяня остаться и дождаться его возвращения на Луаньцзане, которое Ванцзи не мог принять.

Пустынная лестница Башни Карпа. Собравшиеся внутри заклинатели разных кланов, включая глав почти всех крупных и мелких кланов, расступающиеся перед ними с подобострастием, со страхом, с плохо скрываемой ненавистью.

Отведенный в сторону взгляд главы клана Цзян; полный боли и сожаления взгляд брата, подтвердивший худшие опасения Ванцзи.

Главы Великих кланов Цзинь и Не, вальяжно расположившиеся в тронных креслах на возвышении. Высокомерие Цзинь Гуаншаня, его попытки перечеркнуть прошлое и извлечь выгоду для себя даже из поражения.

Ледяная улыбка Вэй Усяня, с которой он встретил предложение главы клана Цзинь забыть о прошлом и подумать о «решении, которое удовлетворит всех». Его странная фраза: «Собственно говоря, я пришел попрощаться».

Вдруг мелькнувшие в воздухе багровые тени; слетевшие с плеч и покатившиеся вниз в следующую секунду головы глав Цзинь и Не. Никто еще не успел осознать, что произошло, как следом покатились головы остальных заклинателей кланов Цзинь и Не, находившихся в зале.

Произнесенное Вэй Усянем, безразлично наблюдающим за катящимися головами: «Прощайте, глава Цзинь, глава Не. Я почти удовлетворен».

Багровое пламя, бушующее в глазах Вэй Усяня, когда он повернулся к остальным собравшимся заклинателям, замершим в шоке от свершившейся у них на глазах мгновенной и чудовищной расправы.

Едва заметный кивок сильно побледневшего брата.

Бичэнь вылетел из ножен, повинуясь воле Ванцзи, режущим движением прошелся по его груди, и, развернушись по дуге, двинулся к сердцу Вэй Усяня. Тот чуть отклонился, и удар пришелся правее. Ванцзи почувствовал, как разливается по телу боль от солнечного сплетения — поставленное Вэй Усянем ограничение взрывало меридианы ци в его теле. С неимоверным трудом Ванцзи сделал шаг и вцепился в плечи Вэй Усяня, прижимаясь к нему окровавленной грудью. В глазах — боль, сожаление, прощание?

Взгляды скрестились лишь на мгновение. Потом Вэй Усянь оторвал Ванцзи от себя и швырнул себе под ноги. Выхватив свою плеть, яростно ударил Ванцзи по спине. Ванцзи чуть дернулся от боли, а плеть уже снова опускалась. Удар, еще, еще… Ванцзи прогнулся от боли, судорожно схватил ртом воздух, но не издал ни звука. Кровь заструилась по его спине, вдруг вспыхнула ослепительным белым пламенем, мгновенно перекинувшимся на Вэй Усяня. Но Ванцзи этого уже не видел, измученное сознание сдалось и милосердно отпустило его в темноту беспамятства.

…

В тот самый момент, когда пылавшего Старейшину Илина вдруг окутал темный туман, быстро и без следа поглотивший белое пламя, Лань Сичэнь, как и все остальные заклинатели, почувствовал исчезновение канала духовной силы, по которому все присутствующие передавали энергию трем старейшинам клана Гусу Лань, плетущим и удерживающим заклинание Очищающего Пламени Крови. Это означало, что старейшины были мертвы, и последняя отчаянная попытка мира заклинателей одолеть Старейшину Илина закончилась поражением.

Никто не решался даже шевельнуться. Огромный зал, полный заклинателей, замер в полной тишине.

Вэй Усянь, на котором белое пламя не оставило и следа, бесстрастно смотрел на окровавленное тело Ванцзи у своих ног. Наконец, он оглядел замерших в ужасе заклинателей, презрительно скривил рот и медленно обвел зал рукой. Плети темного тумана срывались с кончиков его пальцев, обвивали каждого заклинателя, на которого он указывал, и оставляли после себя лишь мертвое тело. Одно, два… около трех дюжин тел заклинателей, застывших в момент вызова Пламени Крови с обнаженными мечами в руках. Напоследок он мрачно посмотрел на Лань Сичэня и холодно произнес:

— Посмеете снова преследовать меня — уничтожу ВСЕХ.

Потом поднял тело Ванцзи и спокойно удалился. В зале еще долго стояла мертвая тишина.

…

Прошло несколько дней. После кровавого убийства Вэй Усянем глав кланов Цзинь и Не и многих сильных заклинателей в Башне Карпа, мир заклинателейготов был погрузиться в хаос. Лань Сичэню и Цзян Чэну, как главам самых сильных из оставшихся кланов и сильнейшим из выживших заклинателей, вынужденно пришлось объединить усилия, возглавить совет кланов и взять на себя временное управление оставшимися заклинателями обезглавленных кланов. Это было очень непросто и отнимало силы и время.

Лань Сичэнь был даже благодарен этой занятости, отвлекавшей его от тягостных мыслей о Ванцзи. Но сейчас, в середине ночи, не в состоянии уснуть несмотря на крайнюю усталость, он думал о брате, сожалея, чувствуя себя предателем.

Был Ванцзи еще жив? Или, в наказание за то, что он сделал, Вэй Усянь обратил его в лютого мертвеца?.. Нет, этого не могло быть. Ведь Вэй Усянь мог продолжить кровавую бойню в Башне Карпа, затопить мир кровью заклинателей малых кланов, но он просто исчез, завершив свою месть кланам Цзинь и Не, откликнувшись на последнюю попытку убить его всего лишь суровым предупреждением. Лань Сичэнь цеплялся сейчас за веру Ванцзи в Вэй Усяня. Ему ничего больше не оставалось.

… Тень отделилась от стены. Лань Сичэнь очнулся от своих мыслей, поднял голову и, едва заметно вздрогнув, быстро поднялся. В настороженном взгляде его сквозила тревога.

— Цзеу-цзюнь, — негромко поприветствовал Вэй Усянь.

— Старейшина Илина, — отозвался он, склоняясь.

— Оставьте это, — поморщился Вэй Усянь. — Не нужно показных жестов. Мы оба знаем, как охотно вы развеяли бы мой прах. Только в клане Лань еще оставались настолько сильные заклинатели, чтобы сплести и удержать заклинание Очищающего Пламени Крови.

Лань Сичэнь выпрямился, внимательно посмотрел на него.

— Откуда вы знаете это заклинание?

— У меня свои источники.

— И вы пришли свести счеты?

Вэй Усянь поморщился:

— Если бы я хотел вашей смерти, вы были бы мертвы… Забудем. Не то, чтобы я не понимал ваших чувств.

— Ванцзи… он жив?

— Он пытался убить меня. На что вы надеетесь?

— Это была не его идея. Не его решение. Он подчинился правилам клана.

Вэй Усянь хмыкнул.

— И какая мне разница?

Лань Сичэнь отвел взгляд, сдержанно спросил:

— Что вас привело сюда?

— Ваш брат жив, еще жив, — бесстрастно произнес Вэй Усянь. — Его меридианы разорваны в клочья. Восстановить их невозможно с помощью темной ци, и на восстановление потребуется очень много энергии. Кроме вас, я не подпущу к нему никого. И, если выживет, он останется со мной. Вы послали его на смерть, вам решать, стоит ли его спасать.

Он замолчал. Лань Сичэнь спросил:

— Что его ждет… потом?

— А как вы думаете? — спокойно вернул вопрос Вэй Усянь.

Лань Сичэнь долго смотрел ему в глаза, словно надеясь прочитать там ответ на свой вопрос, но взгляд Вэй Усяня был непроницаем. Отвечать он явно не собирался, бесстрастно ожидая, какое решение примет Лань Сичэнь. После долгого молчания тот кивнул:

— Я пойду с вами.

…

Больше трех суток Лань Сичэнь, почти не вставая, сидел у постели Ванцзи, непрерывно направляя свою духовную силу к разорванным меридианам, сосредоточенно собирая их из клочков, соединяя, залечивая. Вэй Усянь заходил ненадолго, и снова исчезал. Утром второго дня он заставил сильно осунувшегося и побледневшего Лань Сичэня сделать перерыв:

— Поешьте и отдохните, Цзеу-цзюнь.

— Я не голоден и не устал, — возразил тот.

— Угу, а я — Божество Света. Делайте, что вам говорят, или я сниму блоки и затоплю его темной ци. В таком состоянии вы не можете продолжать, энергии не хватит.

Лань Сичэнь вынужден был подчиниться. Позже — подчиниться снова. Но каждый раз он делал это крайне неохотно.

Только к концу третьего дня меридианы были собраны. Лань Сичэнь сам еле дышал, но собирался продолжить, чтобы хоть немного заполнить ци опустошенные каналы. Вэй Усянь покачал головой:

— До чего вы, Лани, упрямы. Достаточно. Дальше он справится сам.

— Его ци почти вся рассеялась, — измученно прошептал Лань Сичэнь.

— Ваша тоже рассеется, если вы передадите ему еще немного. Хотите, чтобы он увидел вместо брата живого мертвеца, когда придет в себя?

Это подействовало. Он проспал тут же, у постели Ванцзи, около суток, а потом вернулся в Облачные Глубины. Перед тем как уйти, он сказал Вэй Усяню:

— Ванцзи любит вас. Что произошло — не его вина. Вы же знаете: порой в жизни есть только плохой и худший выбор. Не уничтожайте его за плохой выбор.

Вэй Усянь холодно усмехнулся:

— Вы же не ожидаете, что я расплачусь от умиления? Идите. Забудьте дорогу сюда. И постарайтесь не будить во мне соблазна вернуться и закончить то, от чего я отказался.

Лань Сичэнь слегка склонил голову, еще раз взглянул на Ванцзи и ушел, оставив на столе гуцинь Ванцзи и его лобную ленту, брошенную Вэй Усянем в Башне Карпа.

…

…

— Что произошло… после?

Вэй Усянь смотрел в одну точку, чуть нахмурившись, будто вспомнить о том, что произошло два месяца назад в Башне Карпа стоило ему некоторых усилий.

— Я был так зол, что чуть не убил тебя. Если бы не… а, забудь… После того, как поглотил Пламя Крови, я убил всех, кто посмел вытащить оружие. Потом принес тебя сюда. Твои меридианы были разрушены, темная ци для них губительна… Пришлось позвать Лань Сичэня. Он истратил чуть ли не две трети своей ци, чтобы собрать твои меридианы, и остальную, наверно, отдал бы, если бы я позволил… Вы, Нефриты, неподражаемы в своей братской верности…

Ванцзи отвел глаза, подумал и спросил еще:

— Ты… не стал мстить дальше?

— Угм.

— Почему?

— Разочарован, что я не поубивал всех, как собирался? — хмыкнул Вэй Усянь. — Кто знает? Возможно, я с самого начала не собирался заходить дальше? Или был потрясен твоей готовностью разрушить себя ради других? Какая разница (суйбянь :-))? Считай, что добился своего… Если, конечно, твоей конечной целью с самого начала не было убить меня…

Ванцзи склонил голову.

— Я… сожалею.

— В самом деле? — жестко отозвался Вэй Усянь. — Но стал бы ты сожалеть, если бы у вас получилось?

— Я ушел бы за тобой, — тихо ответил Ванцзи.

— С чего бы, Лань Ванцзи? Кто я для тебя, чтобы, убив, идти за мной?

Ванцзи молчал. Говорить сейчас о чувствах было бы нелепо.

========== 11 ==========

…

Цзян Чэн полировал свой меч, глядя перед собой в глубокой задумчивости. Он, как обычно, сидел на приступке в зале приемов Пристани Лотоса, время от времени отпивая глоток прохладного лотосового чая, принесенного заранее девушкой-служанкой. Никто не смел беспокоить главу клана по пустякам, и сюда не долетали посторонние шумы, поэтому вокруг царила тишина. Мертвая тишина, как называл ее Цзян Чэн, ненавидя это отсутствие живых звуков, смеха и непринужденных разговоров. Родители, сестра и ее малыш были мертвы; Вэй Усянь… лучше бы он умер вместе с ними.

Уже почти три месяца прошло после событий в Башне Карпа. С помощью глав и старейшин малых кланов, ему и Лань Сичэню удалось решить основные вопросы управления пострадавшими кланами Цзинь и Не. Имена кланов были сохранены, по крайней мере, на первое время, выбраны временные главы, подконтрольные совету, в который входили и главы малых кланов. Сохранившие свою жизнь заклинатели не обладали ни особыми силами, ни амбициями, поэтому без возражений подчинились совету.

В почти годовой войне против Старейшины Илина многие кланы были обескровлены и лишились самых сильных своих представителей, а после событий в Башне Карпа даже самые отчаянные поняли, что против Старейшины Илина у них нет ни малейшего шанса. Поэтому, когда Вэй Усянь исчез, оставив свое предостережение, все были счастливы. Жизнь вернулась в спокойную колею.

Цзян Чэн был настроен скептически, он не верил, что Вэй Усянь действительно отступил, и поэтому все время находился в напряженном ожидании. Лань Сичэнь пытался убеждать его, что Вэй Усянь серьезно решил остановиться, но напряжение не отпускало Цзян Чэна. Его плохие предчувствия вдруг стали реальностью, когда стройная фигура в черном одеянии бесшумно появилась прямо перед ним.

Выведенный из задумчивости появлением Вэй Усяня, Цзян Чэн не испугался и не запаниковал, хоть и напрягся внутренне. Кому, как не Вэй Усяню, с детства исследовавшему все самые потайные уголки Пристани Лотоса, знать, как пробраться незамеченным. Он выжидательно смотрел на того, продолжая полировать свой меч, и молчал. Вэй Усянь тоже не сказал ни слова, подошел, уселся рядом на расстоянии вытянутой руки, сосредоточенно наблюдая движение рук Цзян Чэна.

Так прошло несколько минут. Наконец, Цзян Чэн убрал меч в ножны, налил лотосового чая в маленькую чашу, поднялся и, повернувшись к Вэй Усяню, с легким поклоном протянул ее. Выражение лица его при этом вполне можно было бы назвать свирепым.

Вэй Усянь чуть приподнял в усмешке уголок рта, принял протянутую чашу, сделал глоток, и продолжал молчать. Цзян Чэн не выдержал:

— Могу ли я сесть в присутствии Вашего Темного Могущества? — голос его сочился сарказмом.

Вэй Усянь хмыкнул, качнул головой и жестом пригласил его сесть.

— У тебя, конечно, всегда был отвратительный характер, Цзян Чэн, но кто бы мог подумать, что даже заклинание императива не сможет заставить тебя сдерживать язык.

— Заставь меня заткнуться, если не нравится, — ядовито отозвался тот, садясь на прежнее место. — Что тебе здесь надо? Снова захотелось острых ощущений?

— Давай поосторожней со словами, а то я и разозлиться могу, — миролюбиво отозвался Вэй Усянь. — Расскажи лучше, что тут творится. С подробностями и без злобных выпадов.

Цзян Чэн заскрипел зубами, но таков был императив в действии, ему ничего не оставалось, как начать рассказ. Впрочем, он и сам постепенно увлекся. То и дело мелькало «глава Лань» то, «глава Лань» сё, — они действительно проводили вместе с Лань Сичэнем много времени, занимаясь управленческими делами. Вэй Усянь слушал, не перебивая.

— В общем, ты позаботился о том, чтобы на ближайший десяток лет в кланах не осталось по-настоящему сильных заклинателей, — неприязненно продолжал Цзян Чэн. — Главе Лань особенно досталось: трое старейшин мертвы, Лань Цижэнь стал бесполезной марионеткой, Ханьгуан-цзюнь… глава Лань сам страшнее смерти стал, но даже слышать не хочет об отдыхе…

В этот момент Цзян Чэн вдруг вспомнил, кому он это говорит, и замолчал, стиснув зубы. Вэй Усянь смотрел на него с насмешливым интересом.

— Лань Сичэнь навлек свои беды на себя сам, так же, как и ты, — спокойно произнес он. — Я предупреждал.

— К чёрту, предупреждал он! — взорвался Цзян Чэн. — Ну да, ты у нас непобедимый монстр, чуть что — головы с плеч сносишь, и наплевать тебе, чья кровь льется, лишь бы настрогать побольше мертвецов. Смотреть жутко. Если бы не этот твой… Ханьгуан-цзюнь, ты бы уже по шею в крови увяз. Неудивительно, что люди отчаянно готовы пойти на все, чтобы избавить мир от такого, как ты. Ты… ты…

Цзян Чэн сжал кулаки и несколько раз сглотнул, с трудом контролируя себя. Вэй Усянь бесстрастно выслушал его, подумал немного.

— Ты, похоже, всерьез переживаешь за Лань Сичэня, раз так осмелел.

— Я о тебе говорю!

— Что ж ты мне раньше ничего подобного не говорил? Только это свое «ненавижу». Поздно теперь.

Цзян Чэн отвел взгляд в сторону, сделал глоток чая. Долгое время оба молчали. Уже намного спокойнее и тише Цзян Чэн спросил наконец:

— Твой… Ханьгуан-цзюнь… он жив хоть?

— Жив.

— Так и будешь над ним издеваться?

Вэй Усянь внимательно посмотрел на него.

— Что это за вопрос?

Цзян Чэн замялся, неохотно ответил:

— Ему, наверно, очень тяжело быть рядом с тобой. Тебе ведь он нравился… раньше.

Вэй Усянь рассмеялся.

— Ты точно переживаешь за Лань Сичэня, Цзян Чэн! Вон, даже его братца приплел… Какая тебе разница, ты ведь всегда недолюбливал Лань Ванцзи.

Цзян Чэн нахмурился. Догадка Вэй Усяня была верной, он в самом деле переживал о Лань Сичэне. Глава Лань выглядел изнуренным, разрываясь между своим кланом и множеством проблем, касающихся других кланов. И еще, он очень тревожился о своем младшем брате, не зная, в каком состоянии тот находится.

Цзян Чэну было известно, что Вэй Усянь принес едва живого Ванцзи на земли его клана, и поселился среди лотосовых озер в отдаленной хижине, обитателей которой он выгнал и отправил к Цзян Чэну с сообщением, что любой, кто попробует переступить порог, умрет. Поэтому Цзян Чэн тоже ничего не знал.

— Ты не ответил, — упрямо сказал он.

— И не собираюсь, — безразлично отозвался Вэй Усянь. — Тебя это не касается, а Лань Сичэнь пусть переживает дальше.

Вэй Усянь поднялся и насмешливо сказал:

— Пойду я. В следующий раз будь гостеприимнее, Цзян Чэн. Что это такое, даже вина мне не предложил?

Он направился к выходу, и Цзян Чэн, неожиданно для самого себя, вдруг тихо спросил вслед:

— Ты в самом деле остановился? Не станешь больше убивать?

Стоя на пороге, Вэй Усянь ответил, не оборачиваясь:

— Если меня не вынудят. — Немного подумав, он добавил, — Скажи Цзеу-цзюню, я сниму заклинание марионетки с Лань Цижэня и тех парнишек, если он позаботится о том, чтобы от старика не было проблем. Но его самого видеть не желаю.

И с этими словами Вэй Усянь растворился в темноте.

…

Вернувшись, Вэй Усянь застал Ванцзи за медитацией. Тому становилось все лучше, и, хотя он еще не вставал с постели, но зато посвящал медитации большую часть дня.

Он открыл глаза, когда Вэй Усянь вошел, во взгляде ожидание и тревога.

— Ты слишком много медитируешь, — ровно сказал Вэй Усянь, вытаскивая из пакета, который он принес, паровую булочку и протягивая ее Ванцзи.

Ванцзи взял булочку, но продолжал держать ее в руке, не принимаясь за еду. Немного погодя, он спросил нерешительно:

— Ты… хочешь, чтобы я прекратил?

Взгляд Вэй Усяня был долгим и странным, на мгновение в нем промелькнули и исчезли яростные багровые сполохи.

— Да, — грубо ответил он, и взгляд Ванцзи наполнился болью. — Прекрати. Совсем.

Вытащив из пакета еще одну булочку, он впился в нее зубами и отошел к столу, где стоял кувшин с вином. Положив пакет, схватил кувшин и жадно приложился к нему.

— Хорошо, — раздался сзади спокойный голос.

Вэй Усянь медленно обернулся.

— Повтори.

— Я не буду больше медитировать. Никогда, — серьезно пообещал Ванцзи.

Кувшин взорвался осколками, так сильно Вэй Усянь сжал его в руке.

— Такой послушный. Будешь делать все, что скажу? — издевательски процедил он.

— Да.

— Убьешь Лань Сичэня?

========== Заметки на полях ==========

Комментарий к Заметки на полях

Ниже - не часть фанфика, а “размышлизмы” автора на тему.

Идея этого фанфика возникла после шуточной перепалки с моей любимой Музой, которая ни разу не фан «темного» Усяня и «слабого» Ланя, а вовсе за «любовь, дружбу и зефирки», и ее легкого подначивания меня к опубликованию моих «извращенных» фантазий.

Соответственно, все это — далеко не придуманная заранее история с логическим развитием сюжета, проработанными персонажами и детально прописанными сценами, а скорее более или менее связный пересказ идей, возникающих постепенно после каждой уже описанной сцены. На некоторые из этих идей меня наводят и ваши комментарии, уважаемые читатели, спасибо вам за отзывы.

Конечно, не все мои мысли могут найти воплощение в тексте, да и стоит ли, ведь каждый волен оттолкнуться от написанного и пустить в полет собственную фантазию.

Но некоторыми своими мыслями мне все же хотелось бы поделиться. Никому не навязывая свое мнение и без намерения вступать в бессмысленную полемику.

Какими я вижу моих героев?

Ванцзи

Да, он любит Вэй Усяня. Для самого праведного адепта клана Гусу Лань любовь к Вэй Усяню — это неправильное и болезненное чувство.

Неправильное —

Его чувства к Вэй Ину изначально неправильны, потому что противоречат правилам, моральным устоям, с которыми вырос Ванцзи, ведь он полюбил мужчину. Позже этот мужчина перешел на темный путь, и Ванцзи оказался эмоционально связан со «злом». И даже после того, как Вэй Ин намеренно и неоднократно проявляет крайнюю жестокость у него на глазах, он все еще хочет верить в того, кто, по мнению окружающих, заслуживает лишь немедленной смерти.

Болезненное —

Это больно, когда чувство безответно. И в тысячи раз больнее, когда в ответ — не просто равнодушие, а изощренное моральное издевательство.

Они когда-то дружили, и между ними, по всей видимости, был определенный уровень доверия. Но теперь все по-другому. Вэй Ин отверг все его попытки помочь, неправильно поняв их как намерение «перевоспитать», подчинить его. Поднятый против него ради защиты гусуланьских детишек клинок Ванцзи он, в своей ослепляющей обиде и ярости, увидел как предательство. И, видя в Ванцзи врага, мстит за это «предательство», мастерски нанося тонкие психологические удары по больному — влечению Ванцзи к нему, о котором он знал или догадывался уже давно; любви и уважению, испытываемым Ванцзи к старшему брату; желанию защитить слабых и невинных, — темный Вэй Ин изобретателен по этой части.

Он любит Вэй Усяня несмотря ни на что. И, неотрывно находясь рядом с ним в течение нескольких месяцев, видит, как неизмеримо растет темная мощь Старейшины Илина, как все более жестокими и бездушными становятся его расправы с другими заклинателями (да, есть и проблески человечности, но Ванцзи-то видит обе стороны монеты), как все чаще вспыхивают огненные отблески ярости в его глазах. Вэй Усянь еще контролирует себя, но надолго ли его хватит, когда мощь темной энергии переполнит его? И, когда (да, именно «когда», не «если», потому что связываться с темными силами НИКОГДА не заканчивалось хорошо, не было таких примеров в истории) он потеряет контроль, что будет с миром заклинателей, что будет с простыми людьми этого мира?

Вот почему Ванцзи осознанно соглашается с решением старейшин клана Лань предпринять последнюю отчаянную попытку остановить темного магистра заклинанием Очищающего Пламени Крови.

Выжив, Ванцзи не ищет себе оправданий. Его чувство вины усиливается тем, что Вэй Усянь остановился сам, не стал убивать даже тех, кто пришел в Башню Карпа, чтобы уничтожить его. Он сохранил контроль, действуя достаточно милосердно после того, как кроваво завершил свою давно планируемую месть кланам Цзинь и Не, и самоудалился.

Ванцзи готов признать за Вэй Усянем право отыграться на нем за совершенное предательство. И не верит, что у него еще есть право говорить о своих чувствах.

Вэй Усянь

Его, конечно, довели. Но он стал действительно «темным» магистром совершенно сознательно, с четкой целью мести. В этом отличие моего Вэй Усяня от дорамного.

Он темный, и поэтому, хотя он держит жесткий контроль, не позволяя себе сползти в кровавое безумие, ценой нынешнего могущества, несомненно, должна была стать потеря части обычных человеческих чувств и эмоций. Именно поэтому он так просто убивал жителей Илина, семьи заклинателей кланов Цзинь и Не, и бесстрастно наблюдал катящиеся головы в Башне Карпа.

Но, глубоко спрятанная, в нем еще живет человечность, от которой он отказался внешне. Эта скрытая человечность — причина, по которой все еще жив несдержанный на язык Цзян Чэн, упёртый в своей ортодоксальности Лань Цижэнь, Лань Сичэнь, и даже сам Ванцзи. И именно Ванцзи удается, хотя он об этом и не догадывается, раз за разом вытаскивать эту человечность на свет божий, заставлять Вэй Усяня сдерживаться там, где он мог бы быть более безжалостным.

Потому что Вэй Усянь не совсем равнодушен к Ванцзи.

Да, он издевается над ним и унижает его, играя на слабостях Ванцзи. Но, как правильно заметил Лань Сичэнь, никогда не переходит грани, за которой Ванцзи просто сломается. И, если подумать, он не делает чего-либо против воли Ванцзи, зато выполняет просьбы того, порой даже невысказанные.

Он знает (или догадывается) о физическом влечении, которое испытывает к нему Ванцзи, и играет на нем, но при этом совсем не жесток, а даже где-то нежен и заботлив. Он и в прошлом не догадывался, что Ванцзи любит его, и едва ли готов поверить в его любовь в настоящем. Вэй Усянь хорошо знает о моральных принципах Ванцзи, и способен трезво оценить свои. Они принадлежат разным мирам, враждебным мирам. Любви между ними нет места (считает он), и, примерно так же, как Ванцзи, решает довольствоваться частью (физической), если целое недоступно.

То, что сделал Ванцзи в Башне Карпа, Вэй Усянь не видит предательством, он, возможно, даже понимает его мотивацию, поэтому, после начальной вспышки ярости, когда чуть не убил Ванцзи, он заботится о том, чтобы спасти его. Он, конечно, злится, и вряд ли готов просто так спустить Ланям их выходку, но его все же выводит из себя, что Ванцзи, весь в чувстве вины, готов делать все, что он захочет, не веря при этом ни во что хорошее с его стороны.

Лучше бы уж просто сказал: «Я пытался тебя убить, и сделал бы это снова, не задумываясь, потому что ненавижу того, кем ты стал».

========== 12 ==========

— Убьешь Лань Сичэня?

Вэй Усянь стряхнул с руки осколки кувшина, не обращая внимания на стекающие меж пальцами капли крови. Навис над побледневшим Ванцзи, захватил взглядом взгляд.

— Как-то я предложил это в шутку. Теперь спрашиваю всерьез. Ты пытался убить меня во имя призрачного спасения окружающих. Убьешь брата ради настоящего?

Ванцзи вглядывался в лицо Вэй Усяня, пытаясь найти там хотя бы намек на то, что сказанное было жестокой шуткой, порожденной непонятно откуда возникшим гневом, очередной насмешкой темного магистра; но видел в его глазах только непроницаемую тьму. С чувством поражения он опустил взгляд, не в силах произнести ни звука, не видя злой, презрительной ухмылки, искривившей губы Вэй Усяня.

Вэй Усянь распрямился, потер ладонью о ладонь, стирая кровь с быстро затянувшегося пореза.

— Я передумал насчет медитации. В таком слабом состоянии, как сейчас, ты даже для постельных утех не годишься, не то чтобы мечом махать. Так что продолжай, медитируй; восстановишь силы, тогда и поговорим.

Он перевел взгляд на паровую булочку, которую Ванцзи продолжал держать в руке, и добавил равнодушно:

— Ешь, что дают, если не хочешь, чтобы я впихивал это в тебя насильно.

Ванцзи посмотрел на булочку так, словно только что увидел ее, и, поднеся ко рту, стал медленно жевать, тяжело сглатывая.

Вэй Усянь завалился, не раздеваясь, на другую постель, стоявшую за перегородкой из свисающей с потолка циновки, где он проводил ночи. В хижине повисло молчание.

— Я… Ты мне нравился… Ты был жизнерадостным и… ярким… твоя улыбка освещала все вокруг, словно луч солнца, — спустя долгое время глухо заговорил в тишину Ванцзи. — Я был счастлив, что ты считаешь меня другом… Потом… ты изменился после Луаньцзана, становился все… мрачнее… отдалялся и отталкивал…

Голос его прервался.

Вэй Усянь сел на своей постели, отвел в сторону циновку и непроницаемо смотрел на него, ничего не говоря.

Ванцзи тяжело выдохнул, медленно продолжил, подбирая слова.

— Я хотел помочь… Когда ты сказал, чтобы больше не лез в твои дела, я отошел в сторону, думая, что тебе так будет лучше… Я ошибся. Нужно было оставаться рядом, поддержать… понял теперь… — он поднял взгляд к лицу Вэй Усяня, но тот никак не реагировал. — А потом… ты начал убивать…

Он опять остановился, глядя на свои сложенные в замок руки, вспоминая свое отчаяние, когда узнал о судьбе жителей Илина.

— Думал, еще смогу до тебя достучаться… Наивно, ты сказал… Ты упивался своей мощью… становился все безжалостнее… Я видел багровое пламя в твоих глазах… и спрашивал себя, как скоро его затмит кровавое безумие. Поэтому пытался убить тебя… — Ванцзи судорожно сглотнул. — Я не пытаюсь оправдываться, просто… я сожалею.

Он замолчал. Видя, что он не собирается говорить дальше, Вэй Усянь равнодушно спросил:

— Потому что я не оправдал твоих страхов?

Ванцзи покачал головой. Вэй Усянь обобщил:

— Заклинатели пытались избавиться от монстра, который того и гляди впадет в безумие и уничтожит все вокруг. Ты был ближе всех к монстру, поэтому тебе досталась роль исполнителя. Хоть у вас ничего не вышло, но если бы пришлось, ты сделал бы это снова, потому что своими глазами видел, что монстр был близок к безумию… Я правильно понял смысл твоих слов, Ханьгуан-цзюнь?

Ванцзи, казалось, хотел что-то возразить, но передумал.

— Мгм.

— Так о чем ты сожалеешь до такой степени, что даже готов от совершенствования отказаться?

— Ты не впал в безумие… даже после того, как тебя пытались убить… Сожалею, что недостаточно верил… что между тобой и братом не мог выбрать тебя…

Последние, горькие слова Ванцзи почти прошептал.

Вэй Усянь хмыкнул, но голос его по-прежнему был ровным.

— Что, если то, что я тебе сказал про «после», было ложью? И произошло все, чего ты опасался?

Ванцзи даже не поднял голову. Несколько мгновений он молчал, прежде чем ответить.

— Думал так… когда очнулся. Но нет причин для лжи, и ты… не стал бы выхаживать… и злиться на… повиновение.

— Ненавижу я твое лицемерие, Лань Ванцзи, — спокойно сказал Вэй Усянь. — Уж выбрал бы что-то одно, любить или ненавидеть, и придерживался этого, а не сочинял трогательные истории. Ты выбирал между мной и братом? С чего бы? Мы с тобой даже не друзья. Все, что ты делал в Башне Карпа — это вел себя, как послушный адепт клана Лань. Хотел убить меня, не получилось, а теперь изображаешь послушание в надежде, что это спасет твой клан.

Помолчав, Ванцзи устало прошептал:

— Я недостаточно верил тебе, и у тебя нет причин верить мне… Скажи, что мне делать, Вэй Усянь. Ради чего ты оставил меня в живых?

— Не знаю, еще не придумал, — жестко ответил тот, возвращая на место циновку, давая тем самым понять, что больше не желает разговаривать. — И, пока не придумаю, лучше не раздражай меня.

…

— Вернусь вечером, — сказал Вэй Усянь утром следующего дня. На нем был простой черный ханьфу, волосы скрыты под соломенной шляпой. Он засунул за пояс свою плеть, подхватил со стола флейту и спрятал ее в рукав.

— Куда ты направляешься? — встревоженно спросил Ванцзи, молча наблюдавший за его сборами. Вэй Усянь коротко взглянул на него и едко заметил:

— Такой твой взгляд вызывает у меня большое желание снова начать убивать.

— Какой «такой»?

— Будто в голове ты уже рисуешь пролитые мной реки крови.

Криво усмехнувшись, Вэй Усянь покинул хижину, оставив Ванцзи в состоянии глубокой задумчивости. У того действительно мелькнула мысль, что Вэй Усянь снова хочет с кем-то расправиться. Но он почти сразу отмел ее.

Ванцзи вдруг осознал, что, не считая вчерашней краткой вспышки гнева, жертвой которой стал кувшин с вином, все эти недели Вэй Ин был сдержан и абсолютно спокоен, как будто вся мощь темной энергии, вся его ярость были выплеснуты в Башне Карпа, оставив внутри него лишь холодное безразличие. Он редко выходил и быстро возвращался, обычно принося какую-нибудь еду и пару-другую кувшинов с алкоголем, был странно молчалив и, хотя это казалось невозможным, почти дружелюбен.

В последние дни Ванцзи даже поймал себя на том, что снова начинает на что-то надеяться, но прошлый вечер уничтожил эту неясную надежду без следа. Вэй Ин не собирался прощать, он просто выжидал со своими планами мести до тех пор, пока Ванцзи не поднимется на ноги.

Поднимется на ноги… В конце концов, он уже не был так слаб, как несколько недель назад. Ванцзи решительно спустил ноги вниз и попробовал встать. Ему потребовалось несколько попыток, прежде чем дрожащие ноги согласились удерживать его сильно уменьшившийся за время нездоровья вес. С трудом, опираясь на стену, он сделал крошечный шаг вперед, еще один, еще… На лбу его выступила испарина, и он без сил опустился на лавку у стола. Отдышавшись, огляделся, вдруг заметил на сундуке в углу, за постелью Вэй Ина, удлиненный сверток. Гуцинь? Может ли это быть его Ванцзи? Сердце Ванцзи учащенно заколотилось. Он почти не заметил, как снова поднялся и доковыляв, упал на постель, не отрывая взгляда от свертка. Обеими руками потянул его на себя, уже узнавая под тонкой тканью знакомые очертания.

Он оставил свой гуцинь в Облачных Глубинах в тот день, когда отправился на Луаньцзан больше полугода назад. Неужели брат принес его сюда? Ванцзи высвободил гуцинь из ткани, легко провел ладонью по струнам, вызвав слабый звук, неуверенно начал играть. Сейчас его внутренних сил хватало только на простую мелодию, но и ее было достаточно, чтобы вызвать трепет в груди. Ванцзи продолжал играть, закрыв глаза, все увереннее ведя мелодию, постепенно погружаясь в состояние, близкое к трансу. По щекам его бежали слезы, которых он даже не чувствовал.

… Тихий плач гуциня был услышан девушками, собиравшими коробочки лотосов на дальнем озере. О нем позже доложили Цзян Чэну, и тот поспешил сообщить об этом главе клана Лань, вызвав у того слабую, но облегченную улыбку…

Гуцинь замолк не скоро. Ванцзи постепенно пришел в себя, удивился, почувствовав все еще текущие слезы. Хотя мелодия не была «Очищением», на душе у него стало немного светлее.

Он снова поднял глаза на сундук, где до этого лежал гуцинь, и увидел у самой стены Бичэнь, а рядом — свернутую в кольцо налобную ленту. Значит, Вэй Ин не выбросил ее, как предполагал Ванцзи.

Ванцзи отложил гуцинь в сторону, снова поднялся на ноги, и теперь это получилось с первого раза, хотя ноги по-прежнему дрожали от напряжения и слабости. Цепляясь за все что можно, он добрался до двери и, открыв ее, замер в удивлении. В нескольких шагах от хижины качались на воде под легким ветерком сотни лотосов. Они в Юньмэне? Ванцзи вспомнил слова Вэй Ина, сказанные им Цзян Чэну «Вот уничтожу Цзиней и Не, и вернусь сюда. На Луаньцзане холодновато и лотосы не растут». Похоже, это не было шуткой.

С трудом преодолев порог, он осторожно опустился на землю, глазами впитывая в себя окружающую красоту. В памяти вдруг всплыло воспоминание из далекого прошлого, когда Вэй Ин, задорно смеясь, приглашал его приехать в Юньмэн, обещая показать прекрасные озера, полные лотосов. Теперь он был здесь, вот только Вэй Ин не был больше тем смеющимся юношей, и его обещание было давно забыто.

… Вернувшись на закате, Вэй Усянь обнаружил Ванцзи спящим у стены хижины. На щеке его блестела еще не высохшая слеза. Какое-то время Вэй Усянь просто стоял рядом, глядя на Ванцзи с непонятным выражением, потом наклонился, легко поднял его на руки и унес внутрь. Ванцзи не проснулся, только пробормотал сквозь сон еле слышно, когда Вэй Усянь опустил его на постель: «Вэй Ин, не уходи».

========== 13 ==========

Ванцзи проснулся на рассвете, открыл глаза и с некоторым удивлением обнаружил, что лежит в постели, а не возле хижины, где он уснул прошлым вечером. Очевидно, Вэй Ин принес его и не стал будить.

Вэй Ин… непостижимый… опасный… жестокий… издевающийся… насмешливый… заботливый… нежный… любимый… По-прежнему любимый.

Ванцзи не задавался вопросом, можно ли любить такого, как ужасный Старейшина Илина; Вэй Ин, при всей своей безжалостности, в его глазах не был монстром, но его жестокость наносила сердцу глубокие раны, и питала опасения, что, не удержав контроль над тьмой, он может скатиться в безумие, окончательно теряя свою душу.

Вэй Ин назвал это лицемерием. Если бы так! Ванцзи не нужно было выбирать между любовью и ненавистью, — он любил, никогда не переставал любить Вэй Ина. Но он спрашивал себя, вправе ли говорить о любви, если она не безоговорочна, если есть границы, которые он не готов ради нее переступить. Эти мысли терзали его сердце долгое время, не находя ни выхода, ни решения.

Но что-то изменилось после того, как он, наконец, с трудом поведал Вэй Ину о своих чувствах и мотивах, и услышал его приговор; и теперь в душе Ванцзи воцарилось неожиданное спокойствие, готовность принять все, что бы ни последовало.

Ванцзи медленно поднялся на ноги, осторожно передвигаясь, выбрался из хижины. Ноги держали его уже лучше, чем накануне, и, хотя от напряжения он уже через пару шагов был весь в холодном поту, кажется, подгибаться не собирались.

Дойдя до озера, он остановился, подумал, неловко стянул с себя верхнее одеяние и зашел в воду. Не удержался на ногах, плюхнулся на каменистое дно и остался сидеть по горло в прохладной чистой воде, приятно омывавшей тело, погрузившись в медитацию.

Шумный всплеск и всколыхнувшаяся вода, плеснувшая в лицо, заставили Ванцзи резко пробудиться и открыть глаза. В некотором отдалении от берега, там, где дно обрывалось в глубину и поверхность озера была свободной от широких листьев лотоса, он увидел голову вынырнувшего пловца. Вэй Ин плыл, мощно загребая обеими руками одновременно, словно водный дракон. Ванцзи зачарованно следил за его движениями, слегка завидуя: выросший в холодных Облачных Глубинах, он мог держаться на воде, но никогда не учился плавать.

Вдоволь поплавав, Вэй Усянь вышел на мелководье рядом с Ванцзи, молча протянул ему руку, рывком помогая подняться. Ванцзи не удержал равновесия и врезался в его обнаженную грудь. Вэй Усянь поддержал его другой рукой, но тут же отстранил от себя.

— На ногах едва держишься, зачем один полез в воду? Или утопиться решил? — бесстрастно спросил он.

— Вода освежает. Я… медитировал.

— Топай к берегу. Я принесу еду… Или тебя отнести?

Ванцзи, внезапно смутившись, отрицательно качнул головой, и Вэй Усянь, даже не позаботившись одеться, скрылся в хижине. Несколько минут спустя он вернулся с корзинкой, наполненной какой-то снедью, поставил ее перед Ванцзи, и, хмыкнув на деликатно отведенный от его наготы взгляд, натянул валявшиеся рядом штаны.

Вэй Усянь доставал из корзинки чаши с едой, расставляя их прямо на земле. Ванцзи пригляделся и удивленно спросил:

— Вэнь Нин?

— Угм. Он решил, что в Юньмэне скудно с едой, наготовил всего, пришлось тащить сюда, не пропадать же добру.

Он кивнул на еду, и принялся есть, не дожидаясь Ванцзи. Тот поколебался, потом все же взял палочки и одну из чаш и принялся есть с удивившим его самого аппетитом.

Закончив есть, Ванцзи отложил палочки и тихо спросил:

— Гуцинь?..

— Цзеу-цзюнь оставил, когда уходил… вместе с твоей лентой, — без всякого выражения ответил Вэй Усянь, что-то жуя и глядя в сторону озера. — Не думал, что ты уже сможешь играть…

— Только… простую мелодию.

— Неважно…

Вэй Усянь прекратил есть, потянулся к руке Ванцзи и какое-то время слушал его пульс. Потом сказал:

— Ты лучше ощущаешь, в каком состоянии сейчас твоя ци. Как думаешь, сколько времени нужно на восстановление?

— Для нормальной циркуляции — около года, до прежнего уровня — 20-30 лет, — ответил Ванцзи после недолгого размышления. Вэй Усянь кивнул, видимо, это совпадало и с его оценкой.

Он больше ничего не сказал, и Ванцзи не стал спрашивать. Все равно Вэй Ин отвечал только на те вопросы, на которые хотел ответить.

— Раз ты теперь в состоянии сам передвигаться, я могу подольше развлечься в Юньмэне, — вдруг сказал Вэй Усянь. — Не лезь в воду. Не отходи далеко. И не делай неосторожных движений. То, что я снял с тебя ошейник, не означает, что ты свободен.

— Уйдешь на много дней? — озадаченно спросил Ванцзи.

— Нет. Почему ты так решил? — хмыкнул Вэй Усянь.

— Твои указания… Я слишком слаб, чтобы… «делать неосторожные движения», — процитировал Ванцзи.

— От тебя всего можно ожидать, Ханьгуан-цзюнь, — едко отозвался Вэй Усянь.

…

Вэй Усянь вскоре ушел. Вернувшись в хижину, Ванцзи увидел флейту и плеть, оставленные на столе словно специально, чтобы попались ему на глаза.

Он снова медитировал; играл на гуцине; тренировал ноги, двигаясь кругами вокруг хижины, — день прошел незаметно, и Ванцзи обессиленно заснул в свое время, не дождавшись возвращения Вэй Усяня.

Тот вернулся под утро, нетвердыми шагами подошел к постели, на которой спал Ванцзи, и наклонился к нему. Ванцзи проснулся от густого запаха алкоголя и, открыв глаза, встретился с бездонным взглядом темного магистра. Они смотрели друг на друга очень долго, не шевелясь, потом Вэй Усянь словно очнулся, тряхнул головой, провел обратной стороной ладони по щеке Ванцзи и с нетрезвой улыбкой произнес заплетающимся языком:

— А, Ханьгуан-цзюнь, даже не знаю, чего мне хочется: то ли убить тебя, то ли зацеловать… Что ты думаешь, угм? … Я все же не стану тебя убивать… Поцелуй меня, Ханьгуан-цзюнь?

Он наклонился еще ниже, почти касаясь губ Ванцзи.

— Ты пьян, Вэй Ин, — мягко ответил Ванцзи.

— Не поцелуешь… да, я пьян… ненавижу… даже так не могу тебя убить… не хочу… хочу тебя… вот я дурак…

Он выпрямился, шагнул к своей постели, запнулся о ее край и свалился, подминая под себя сорванную циновку. Повозился еще несколько мгновений, что-то неясно бормоча, и затих.

Сердце Ванцзи готово было выпрыгнуть из груди. Его поразило, настолько пьян был Вэй Ин: обычно, несколько кувшинов крепкого вина могли сделать его более разговорчивым, но он редко запинался и всегда сохранял трезвую голову. А сейчас — он был по-настоящему, в дым, пьян. И его слова…

Ванцзи вздохнул. Он и не ждал, что Вэй Ин захочет снова лечь в постель с тем, кто пытался убить его.

… Вэй Усянь проснулся, когда солнце начало клониться к закату. Посидел на постели, приходя в себя, отбросил в сторону зажатую в руках циновку, пробормотал какие-то проклятия, встал, помотал головой, прогоняя похмельный туман, стрелой промчался к озеру и нырнул, подняв столб воды. Ванцзи, сидевший у воды, смотрел выжидательно и уже начал волноваться, когда Вэй Усянь, наконец, вынырнул намного дальше и поплыл к берегу.

Ванцзи проследил взглядом, как он вышел из воды, в полном облачении, с которого каскадом стекала вода. Посмотрел вниз на себя и хмыкнул:

— Ладно, будем считать, оно требовало стирки. — Он начал стаскивать с себя одежду, развешивая ее по ближайшим кустам. Ванцзи молча наблюдал за ним, но перевел взгляд на его лицо, как только он остался совершенно обнаженным. Не глядя на него, Вэй Усянь спокойно заметил:

— Не смотри на меня так, будто пыташься понять, помню ли я что-то.

— А ты помнишь?

— Я выпил лишку и сказал то, чего говорить не намеревался, но да, я помню все, что сказал. Забудь, это ничего не меняет.

— Ты был очень сильно пьян… — это прозвучало почти как вопрос, и, хотя Ванцзи не рассчитывал на ответ, Вэй Усянь ответил:

— Мы с Цзян Чэном вели «задушевную» беседу… Я бы убил этого засранца, будь чуть менее пьян.

— Ты мог заставить его молчать… или говорить то, что хочешь услышать.

Вэй Усянь посмотрел на него изучающим взглядом.

— Лань Ванцзи, если я заставлю его молчать, это не будет беседой. А говорить лживые слова лести я лучше тебя заставлю… ах да, и заставлять не придется, ты и так на все готов. Верно?

Ванцзи выдержал словесный удар, не меняя выражения лица, не отводя взгляда, лишь горько усмехнувшись про себя. Вэй Усянь вопросительно поднял бровь, вынуждая его ответить.

— Мгм. Тебе прямо сейчас польстить? — серьезно спросил Ванцзи.

Вэй Усянь расхохотался и, качая головой, побрел в хижину.

…

Три дня спустя, когда Ванцзи на рассвете открыл дверь хижины, навстречу ему из рассветного сумерка выступила знакомая фигура.

— Второй молодой господин Лань.

========== 14 ==========

Боевой рёв Призрачного Генерала сотрясал землю и вызывал обвалы в горах, наводя ужас и панику на тех, кому довелось его услышать. В обычной жизни Вэнь Нин, даже став лютым мертвецом, оставался робким и добродушным юношей, и голос его звучал тихо, напоминая шелест листвы под дуновением ветра. Ванцзи недолюбливал его поначалу, но со временем изменил свое мнение, видя искреннюю преданность Вэнь Нина Вэй Усяню и доверительное отношение Вэй Усяня к нему.

Прошелестев слова приветствия, Вэнь Нин чуть нагнулся всем телом, обозначая поклон, и замер на месте. Ванцзи слегка кивнул в ответ и почему-то решил поделиться очевидной информацией:

— Вэй Ин спит.

— Г-господин Вэй всегда спит допоздна. Я подожду, — и, подумав, добавил, —Господин Вэй призвал меня.

— Мгм.

Ванцзи не стал больше ничего говорить и оставил его возле хижины, зная, что Вэнь Нин может и полдня простоять так, если у его нет других дел. Сам он направился к уже привычному месту на берегу и некоторое время позволил взгляду скользить по поверхности озера, задерживаясь на цветущих лотосах. Появление Вэнь Нина вызвало в душе странное ощущение надвигающейся опасности. Но, перебрав в голове возможные причины для такого чувства и не найдя подходящей, он оставил бесплодные попытки и погрузился в медитацию.

Несколько часов спустя, — Ванцзи только закончил медитацию и собирался подняться, — дверь хижины распахнулась, явив взгляду широко зевающего Вэй Усяня. Вэнь Нин тут же ожил:

— Господин Вэй.

— А, Вэнь Нин, ты уже здесь, — ухмыльнулся Вэй Усянь. — Все приготовил, ничего не забыл? Принес, что я просил?

— Да, господин Вэй, я все принес и все сделал, как вы приказали, — Вэнь Нин показал на свисавший через его плечо холщовый мешок.

— Хорошо. Тогда искупаюсь сначала, а после приступим к делу.

Вэй Усянь подошел к поднявшемуся Ванцзи, встретился с ним взглядом, спросил:

— Хочешь искупаться со мной?

Ванцзи хотел бы, очень хотел: воображение мгновенно вышло из-под контроля и нарисовало картину совместного купания, от которой заалели кончики его ушей. Вэй Усянь ехидно прищурился:

— Что за грязные фантазии вертятся у тебя в голове, Ханьгуан-цзюнь? Или вспомнил озеро на Луаньцзане? Даже не надейся, я собираюсь только проследить, чтобы ты под воду не ушел.

— Но ты тоже подумал об этом… — не удержался Ванцзи.

Усмешка исчезла с лица Вэй Усяня. С застывшим лицом он мрачно переспросил:

— Идешь, или нет?

Ванцзи покачал головой. Вэй Усянь пожал плечами, быстро разделся и зашел в воду. Ванцзи посмотрел ему вслед и подавленно опустил взгляд.

Он все еще стоял, задумавшись, на том же месте, когда Вэй Усянь, искупавшись, вернулся на берег, оделся, поглядывая на него, но ничего не говоря, и ушел в хижину, позвав Вэнь Нина с собой.

…

Вэй Усянь сосредоточенно рисовал талисманы, сидя у заставленного свечами стола. Вэнь Нин, не менее сосредоточенно, развешивал их по стенам. Когда Ванцзи открыл дверь, чтобы войти, он как раз крепил один из талисманов над ней, так что Ванцзи едва не врезался в него головой. Вэнь Нин пробормотал: «П-прошу п-прощения, второй молодой господин Лань», — и отступил, освобождая проход.

Ванцзи огляделся, подивился про себя, как быстро рисует Вэй Усянь: зашел в хижину каких-нибудь полчаса назад, а на стенах уже появилось около трех дюжин талисманов. Он стал разглядывать их, переводя взгляд от одного к другому. На многих было одно и то же начертание, некоторые отличались; Ванцзи не понимал значения, но рисунки казались странно знакомыми.

Не отрываясь от работы, Вэй Усянь сказал:

— Ханьгуан-цзюнь, иди сюда и сядь.

Ванцзи сел напротив него и некоторое время наблюдал. Быстро начертав еще с десяток талисманов, Вэй Усянь передал их Вэнь Нину и удовлетворенно оглядел результаты своей работы.

— Пожалуй, достаточно. Вэнь Нин, перевесь вон те два на дверь, — он указал рукой.

— Что ты собираешься делать? — спросил Ванцзи. Вэй Усянь оценивающе поглядел на него, и вроде бы собирался что-то объяснить, но передумал.

— Не хочу говорить, — равнодушно сказал сказал он. — Тебе это ничего не даст, только время терять. Вэнь Нин, где там эликсир?

— Да, господин Вэй, сейчас. — Вэнь Нин склонился над холщовым мешком, лежавшим на постели Вэй Усяня, вытащил оттуда небольшой запечатанный сосуд и протянул его Ванцзи.

— Выпей, — скомандовал тому Вэй Усянь.

Ванцзи взял сосуд, снял печать и принюхался.

— Что это?

— Боишься, что отравлю? Будь послушным, Ханьгуан-цзюнь, не задавай лишних вопросов и пей.

Ванцзи вздохнул и одним глотком опорожнил сосуд. Он едва успел встретиться глазами с Вэй Усянем, смотревшим на него с непонятным напряжением, как внезапно почувствовал, что проваливается в темноту.

…

Казалось, он слышит оглушительный лязг множества мечей. Этот лязг заполнял окружающее пространство и причинял голове невыносимую боль. Протяжный стон пробился через этот лязг, и он не сразу понял, что стон принадлежит ему самому.

— Второй молодой господин Лань… второй молодой господин Лань…

— Мгм…

На лоб легло что-то прохладное, в следующую минуту в рот полилась горьковатая влага. Он сглотнул ее раз, другой… боль начала постепенно отступать, лязг уже не был таким оглушительным. Наконец, он решился приоткрыть глаза и встретил озабоченный взгляд Вэнь Нина.

— Второй молодой господин Лань, вам лучше?

— Мгм.

Вэнь Нин поднес к его губам чашу.

— Выпейте, и все быстро пройдет.

Ванцзи выпил и снова закрыл глаза. Вэнь Нин сказал правду, спустя несколько минут и боль, и противный лязг совсем исчезли, оставив после себя в голове почти приятное онемение.

Не открывая глаз, Ванцзи спросил:

— Что случилось?

— Эликсир… была большая порция… похоже на отравление… господин Вэй сказал, что приготовленный им настой поможет унять боль?

— Мгм, помог. Где Вэй Ин?

Молчание, потом: — Господин Вэй отлучился.

Ванцзи открыл глаза, вопросительно посмотрел на Вэнь Нина, но тот молчал. Ванцзи огляделся. Он лежал в своей постели, укрытый покрывалом. От талисманов на стенах не осталось и следа. Хижину освещал льющийся из открытой двери свет.

— Как долго… был без чувств? — спросил Ванцзи.

— Пять дней.

— Что это был за эликсир? Что Вэй Ин со мной сделал?

— Господин Вэй запретил мне говорить с вами об этом, второй молодой господин Лань. Мне жаль.

Ванцзи подумал немного.

— Когда он вернется?

— Это может занять несколько дней. Господин Вэй приказал мне оставаться с вами до его возвращения.

Ванцзи попытался приподняться, но почувствовал неизъяснимую слабость. Он слегка нахмурился, и Вэнь Нин, кажется, угадал его мысли:

— Настой поможет вам хорошо отдохнуть, после сна… будете полны сил.

Он не стал сопротивляться, и провалился в сон, едва закрыв глаза.

…

Проснулся Ванцзи от дергающей боли в левой руке. В хижине было темно и тихо. Он осторожно поднялся и наощупь добрался до двери. Снаружи стояла ночь, однако полная луна освещала все вокруг мягким серебристым светом. Ванцзи увидел Вэнь Нина, стоящего на берегу озера. Казалось, он к чему-то прислушивается.

Подняв рукав своего одеяния, Ванцзи обнаружил, что левая рука его от запястья до локтя замотана в тонкое белое полотно, все в темных пятнах крови. Провел, чуть нажимая, по полотну, и почувствовал под пальцами набухшие края глубокого разреза.

Вернулось беспокойство. Ванцзи вспомнил ощущение приближающейся опасности, испытанное им пять дней назад. «Вэй Ин, что же ты задумал? Что за талисманы ты рисовал? И для чего тебе понадобилась моя кровь?»

Вэнь Нин, должно быть, услышав выходящего из хижины Ванцзи, повернулся к нему лицом и смотрел теперь на него своими бездонными немигающими глазами, не произнося ни слова. Ванцзи понимал, что задавать ему вопросы бесполезно, приказа своего господина он не нарушит…

========== 15 ==========

О сне не шло и речи, Ванцзи чувствовал себя абсолютно бодрым и, подобно туго натянутой тетиве, напряженным. Он решил медитировать, — в последние дни это было практически единственным занятием, которое ему оставалось, — и опустился на землю прямо там, где стоял, в двух шагах от открытой двери хижины.

Ему не удалось сразу скользнуть в то привычное состояние, в котором он мог контролировать и улучшать свою ци. Уголок сознания, отвечающий во время медитации, был затуманен, позволяя ощущать лишь неясные движения и не давая четкой картины. Ванцзи не думал сдаваться, расслабился, освободил голову от непрошенных мыслей, сделал несколько затяжных глубоких вдохов и снова попробовал. Снова неудачно, хотя туман уже не казался таким плотным. На третьей попытке, сосредоточив свой внутренний взгляд, Ванцзи почувствовал, как туман в его сознании быстро редеет, и внезапно перед ним развернулась совершенно невероятная картина.

В его меридианах бешено циркулировала чистая бурлящая ци. И резервуар ци, еще несколько дней назад практически пустой, теперь также был под завязку заполнен концентрированной мощной ци.

Ванцзи не мог в это поверить. Было это сном? Или видением, вызванным тем эликсиром или настоем, приготовленным Вэй Усянем? Он открыл глаза, рывком выходя из медитации. Вэнь Нин по-прежнему стоял у озера, глядя на него. Легкое движение пальцами правой руки, и в ночной тиши раздалось звучание гуциня. Ванцзи шумно выдохнул, мысленно призвал меч, и мгновение спустя Бичэнь оказался у него в руке.

Это было реальностью. Его силы не просто восстановились, наполнявшая его энергия ци была даже более мощной, чем прежде.

Пораженный взгляд Ванцзи встретился с непроницаемым взглядом Вэнь Нина.

— Вэй Ин… восстановил мои силы?

После долгого молчания тот коротко ответил:

— Да.

— Но как?.. Почему?..

— Я не могу…

Ванцзи вытянул руку, останавливая его.

— Да, ты не можешь говорить об этом… Но Вэй Ин… с ним все в порядке?.. Это же…

— Не беспокойтесь, второй молодой господин Лань, — успокаивающе произнес Вэнь Нин.

Но Ванцзи беспокоился. Он вдруг вспомнил, что ему напомнили талисманы, начертанные Вэй Ином. Они были похожи на тот талисман в пещере на горе Луаньцзан, на котором Вэй Ин смешал свою и его кровь. «Просто кое-что полезное», — сказал он тогда. Неужели каким-то образом он сумел восполнить светлую ци, потерянную Ванцзи, используя свою, темную, ци и кровь их обоих? Зачем ему совершать что-то, наверняка, такое опасное, ради Ванцзи? Разве это возможно? И если да, то сколько своей энергии он потратил? И почему Вэнь Нин сейчас не с ним?

— Где он, скажи мне, прошу, — внезапно охрипшим голосом попросил Ванцзи.

— С господином Вэем все будет в порядке, вам правда не о чем беспокоиться, второй молодой господин Лань, — мягко повторил Вэнь Нин.

…

Вэй Усянь не вернулся через неделю; у Вэнь Нина был лишь один ответ на все вопросы Ванцзи, и тому пришлось отступить. Но внутреннее беспокойство не унималось, и Ванцзи решил, что с этим нужно что-то делать.

— Вэнь Нин, я хочу встретиться с главой Цзяном, — сказал он утром девятого дня.

— Но…

— Вэй Ин сказал, что я не могу покидать это место?

— Нет, только что я должен оставаться с вами, господин. Но…

— Значит, отправимся вместе, — решил Ванцзи, и Вэнь Нин, всегда робевший перед ним, не нашел, что на это возразить.

… Незванных пришельцев немедленно окружили молодые заклинатели. Бесстрастно вежливый Ванцзи назвал свое имя, и их проводили к залу приемов, откуда вскоре вышел Цзян Чэн. Он коротко скользнул взглядом по Ванцзи, сделал знак заклинателям оставить их, задержался на Вэнь Нине и, узнав его под соломенной шляпой, скорчил зверскую мину, глянул куда-то им за спины и вернулся взглядом к Ванцзи.

— Ханьгуан-цзюнь? На вид не скажешь, что ты своих сил лишился… Какого чёрта здесь делает этот… лютый мертвец? И где Вэй Усянь?

— У него свои дела, — раз глава Цзян не заботился о вежливости, Ванцзи тоже не собирался.

— А ты тут что забыл? — все так же грубо спросил Цзян Чэн.

— Хотел узнать… о Цзеу-цзюне.

Цзян Чэн недружелюбно смотрел на Ванцзи, и, кажется, собирался сказать что-то нелестное, но в этот момент из-за спины его появилась стройная фигура в белом одеянии.

— Ванцзи! — эмоции переполняли голос Лань Сичэня.

— Брат! — выдохнул Ванцзи с облегчением; Лань Сичэнь был немного бледен и выглядел уставшим, но он был в порядке.

Несколько минут спустя Ванцзи и Лань Сичэнь были оставлены главой Цзян наедине. Он тактично удалился, метнув на прощание злобный взгляд на Вэнь Нина, державшегося на расстоянии.

Диалог братьев со стороны мог бы показаться очень странным, — большая часть его велась взглядами, изредка перемежаясь несколькими фразами, сказанными Лань Сичэнем, или отрывочными словами Ванцзи. Но это был привычный для них способ общения, и уже вскоре Ванцзи знал все новости о делах клана, в том числе и то, что Вэй Усянь не преследовал клан Лань после неудавшегося покушения на его жизнь, и даже снял свое заклятие марионетки с Лань Цижэня и двух юных заклинателей.

Почему-то о возвращенных ему Вэй Усянем силах Ванцзи рассказывать брату не стал.

…

Ванцзи на мгновение сосредоточился, ускоряя циркуляцию боевой ци, призвал Бичэнь и, представив себе противника, сделал выпад, начиная бой с тенью. Меч казался естественным продолжением руки, быстро, но поразительно точно и целенаправленно поражая невидимую цель.

Поскольку Вэй Усянь все не возвращался, за последние три недели он несколько раз наведывался в Пристань Лотоса, избегая Цзян Чэна, просто бродя по тем местам, где проходило детство Вэй Ина, или, как сейчас, тренируясь с мечом в дальнем углу тренировочного поля. Его почему-то никто не останавливал, наоборот, он замечал, как с любопытством посматривают в его сторону молодые заклинатели.

Удовлетворенно прислушиваясь к себе, краем глаза он заметил двух мальчиков лет 7-8, которые украдкой наблюдали за его тренировкой и пробовали повторять движения. Заметив его взгляд, они готовы были убежать, но Ванцзи специально медленно повторил для них одно из движений, дождался, когда у них получится, и одобрительно кивнув, показал еще несколько. Мальчики увлеклись, повторяя.

— Не припомню, чтобы просил Ханьгуан-цзюня заниматься наставничеством в клане Юньмэн-Цзян, — раздался вдруг со стороны недружелюбный голос. Это не выдержал Цзян Чэн, уже несколько минут наблюдавший со стороны за импровизированным уроком. Ванцзи приветственно поклонился, сложив руки перед собой.

— Глава Цзян. — Он не ответил на колкость Цзян Чэна, зная, что тот просто ищет повод для ссоры. Но Цзян Чэн не готов был сдаться:

— Мало того, что вторгаешься на мою территорию и таскаешь этого за собой, — он кивнул на Вэнь Нина, безуспешно пытавшегося не попасться ему на глаза, — так еще и ведешь себя, будто у себя дома. Думаешь, рядом с Вэй Усянем тебе все позволено?

— Прошу прощения у главы Цзян, я не хотел никого задеть, — невозмутимо отозвался Ванцзи.

— Похоже, твои силы восстановились, — Цзян Чэн смотрел на него с нескрываемым подозрением. — Как это возможно? Глава Лань говорил, что даже для частичного восстановления потребуются годы. Или, может быть, Вэй Усянь превратил тебя в жалкое подобие себя, и в твоих жилах теперь циркулирует такая же темная энергия, как у него, а?

Ванцзи продолжал бесстрастно смотреть на него.

— Глава Цзян желает самолично убедиться, так ли это? Хотите потренироваться?

Цзян Чэн не заставил себя ждать. Момент, и Санду оказался у него в руке. Без предупреждения и дальнейших разговоров он атаковал Ванцзи. Ванцзи отступил на шаг и отразил атаку своим мечом. Бой продолжался недолго, и в конечном итоге меч Ванцзи оказался прижатым к шее Цзян Чэна. Задержав его на мгновение, Ванцзи опустил меч. И тут кто-то захлопал. Ванцзи и Цзян Чэн обернулись. Вэй Усянь стоял рядом с Вэнь Нином, положив руку ему на плечо, кривая усмешка на губах, и аплодировал, не отрывая темного взгляда от Ванцзи.

— Вэй Усянь!

— Вэй Ин…

Ванцзи очарованно замер, не отводя взгляда от Вэй Усяня. Цзян Чэн оправился от неожиданности первым.

— Все-таки явился. А я уже начал надеяться, что тебя задрали твои…

— Заткнись, Цзян Чэн, — оборвал его Вэй Усянь, и тот тут же замолчал. Вэй Усянь чуть хрипло продолжил:

— Ханьгуан-цзюнь, пошли отсюда.

Ванцзи будто очнулся, шагнул к нему. Не обращая больше внимания на Цзян Чэна, Вэй Усянь что-то тихо сказал Вэнь Нину и, схватив за руку подошедшего Ванцзи, потащил его за собой.

Едва они вступили в перелесок, тянувшийся за окраиной Пристани Лотоса, Вэй Усянь остановился и, повернувшись к Ванцзи, притянул его к себе и запечатал его губы жестким поцелуем. Потом, не дав опомниться, повалил в траву, быстро задрал одежды, одной рукой прижимая руки Ванцзи у того над головой, и грубо вошел в него, закинув его ногу себе на плечо и железной хваткой обхватив другой рукой за талию. Ванцзи удержал стон боли, закусив губы, но Вэй Усянь не собирался позволять ему это. Он снова впился поцелуем в губы Ванцзи, покоряя, завоевывая, и продолжал мощно двигаться внутри него до наступления бурной разрядки. Когда затихли последние спазмы семяизвержения, он уткнулся лбом в грудь Ванцзи и, тяжело дыша, застыл так на несколько долгих мгновений. Наконец он поднял голову, освободил руки Ванцзи и опустился рядом, пристально разглядывая его лицо. Ванцзи внимательно смотрел в ответ и молчал.

— Я был груб, — сдержанно произнес Вэй Усянь. — Это не чтобы тебя обидеть.

— Мгм.

— Я говорил тебе не удаляться от хижины.

— Вэнь Нин… был рядом. Тебя долго не было, — попробовал объяснить Ванцзи.

— Это заняло дольше, чем я думал…

Он наклонился и снова завладел губами Ванцзи. На этот раз поцелуй был медленным и почти нежным. И теперь Ванцзи не мог не откликнуться на него.

Слишком скоро Вэй Усянь оторвался от него, легко поднялся и протянул вниз руку.

— Вставай. Идем, пока кто-нибудь не застал нас в таком виде. Если дойдет до Цзян Чэна, он изойдет от ярости.

— Вэй Ин, почему…

— Не говори ничего, все позже…

Они молча вернулись в хижину, где Вэй Усянь немедленно притянул Ванцзи к себе, и они вместе опустились на постель.

Ненасытные, они не отрывались друг от друга на протяжении всей ночи, любя то жарко и яростно, то нежно и медленно, лаская и целуя каждый миллиметр кожи, каждую точку тела. И лишь на рассвете, совершенно обессиленные, заснули в тесных объятиях друг друга.

========== 16 ==========

Ванцзи проснулся от громкого шепота рядом:

— Вэнь Нин, что там?

— Я принес, г-господин Вэй.

— Вино тоже?

— Да. Г-глава Цзян страшно ругался, но приготовил целых три кувшина.

— А, он просто злится, что я заткнул ему вчера рот… Ладно, теперь исчезни куда-нибудь до вечера, пока он не проснулся.

— Проснулся, — не открывая глаз, вставил Ванцзи.

— Ха-ха-ха, замечательно. Вэнь Нин как раз принес чего поесть. Вставай, Ханьгуан-цзюнь, пойдем смоем с себя греховное и поедим; я умираю от голода.

Вэй Усянь был в прекрасном расположении духа. Он резво вскочил, дергая Ванцзи за руку, и тут же с криком боли повалился на него. Ванцзи едва успел поддержать его.

— Вот это да, — жизнерадостно усмехнулся Вэй Усянь, сделав несколько глубоких вдохов и выпрямляясь уже гораздо медленнее, придерживая поясницу — однако, это больнее, чем я думал. Ханьгуан-цзюнь, и как тебе удавалось не подавать виду, даже после нескольких раз подряд?

Ванцзи вдруг осознал, что для Вэй Ина, вопреки тому, что он говорил раньше, это был первый раз.

— Ты говорил, что тебе так тоже нравится…

— И не отказываюсь, — легко согласился Вэй Усянь. — Мне с тобой как угодно нравится… А, Ханьгуан-цзюнь, в самом деле, с кем, по-твоему я еще должен был этим заниматься на Луаньцзане? Ты всерьез думал, что я с Вэнь Нином… он же мертвец! Я, может, порочен, но не извращенец.

От этих слов и от его широкой ухмылки у Ванцзи потеплело на душе.

Они долго плескались в воде, помогая друг другу омыть тела, но уже немного отстраненно. От ночной страсти осталось лишь воспоминание и некоторое стеснение в движениях. Ванцзи почувствовал, как тревога снова охватывает сердце.

После купания, оба страшно голодные, они набросились на еду. Между едой и выпивкой, Вэй Усянь заметил:

— С твоей ци, похоже, все в порядке? Ты победил Цзян Чэна моментально.

— Мгм, — согласился Ванцзи, и тут же задал вопрос, который не давал ему покоя все это время, — почему ты это сделал?

— Потому что мог, — Вэй Усянь снова ухмыльнулся. — Ну, и чтобы поскорее затащить тебя в постель.

— Вэй Ин…

Вэй Усянь посерьезнел.

— Я знал, что ограничение не остановит тебя, если ты решишься действовать. Только не думал, что ты решишься… Так что просто исправлял свою ошибку.

— Я пытался тебя убить…

— Угм, пытался. Ты и до того много раз пытался… ну, может, не убить, но похоже: ты, с мечом, против меня. Я почти привык. К тому же, за эту твою попытку я тебя плетью отходил, теперь мы квиты.

— Не ожидал… милости…

— Тоже не новость. Но с твоей точки зрения, наверно, было бы странным ожидать чего-то хорошего от монстра.

— Ты не монстр.

— Мы это уже проходили, Ванцзи. Если не монстр, зачем меня убивать? Оставь это…

Они надолго замолчали. Вэй Усянь время от времени прикладывался к кувшину с вином, задумчиво глядя перед собой. Наконец Ванцзи нарушил молчание.

— Как ты сделал это?

Вэй Усянь оживился.

— О, помнишь, я однажды придумал заклинание, смешал твою кровь со своей и поглотил вышедшую энергию? Так вот, эта энергия, полученная от смешения крови, она не темная и не светлая. Когда я поглотил ее, она смешалась с моей темной ци и через несколько циркуляций стала тоже темной.

Когда в Башне Карпа я поглотил Очищающее Пламя Крови, то запечатал его в кластере в нижнем секторе котла даньтянь. Потом я попробовал пропустить небольшое количество темной ци через этот кластер и получил на выходе очищенную ци. Однако, я не мог отправить ее в каналы темной ци, поскольку оказалось, что она действует на них разрушающе. Зато я сумел направить ее вовне. В твоем случае, я направлял очищенную Пламенем ци прямо в твои меридианы, одновременно подпитывая каналы темной ци энергией от смешения нашей крови, до тех пор, пока твои меридианы не были заполнены.

Сложность состояла в том, что одновременно нужно было обеспечить непрерывное смешение твоей и моей крови, контролировать поглощение полученной энергии, чтобы обеспечить равновесие, пропускать темную ци через кластер Пламени Крови и передавать тебе светлую ци.

В самом конце я чуть отвлекся, и крошечный язычок Пламени вырвался из-под контроля кластера, опалив часть каналов темной ци. Потом я пытался восстановить их, но так и не сумел, зато обнаружил, что темная ци, пройдя через опаленный канал, становится намного спокойнее, хотя и не теряет своей силы. Таким образом, совершенно случайно, ваше Очищающее Пламя Крови решило мою проблему с возможным искажением темной ци.

Ванцзи внимал Вэй Усяню с благоговением. Невероятно, насколько изощренным и изобретательным умом обладал Вэй Ин, чтобы задумать подобное и, рискуя жизнью, провести этот сложный и опасный обряд. В ответ на гордый взгляд Вэй Усяня он только и мог произнести:

— Опасно…

— Что? Нет, ничего опасного, Вэнь Нин следил, чтобы ты не потерял слишком много крови.

— Для тебя…

— А, ну, да, немного, но, в общем-то, поглощать Пламя Крови было намного опаснее.

— Эликсир? — вспомнил Ванцзи.

— О, эта очищенная ци в начале довольно бурная, а твои меридианы были еще слабыми. Это должно было быть очень болезненно, к тому же, нужно было держать открытым разрез на твоей руке, чтобы кровь текла непрерывно, и держать неподвижно. Эликсир просто заставил тебя надолго потерять сознание. Кажется, ты выпил слишком много? Вэнь Нин сказал, что ты очнулся только через пять дней? Было очень плохо?

— Мгм. Твой настой помог.

Ванцзи помолчал немного, потом сказал:

— Спасибо… за все. И… прости.

Вэй Усянь посмотрел на него, чуть наклонив голову, потер кончик носа, как-то странно усмехнулся и ответил серьезно:

— Между мной и тобой не должно быть таких слов…

========== 17 ==========

— Между мной и тобой не должно быть таких слов. Они кажутся лживыми и пустыми.

Он усмехнулся в ответ на вопросительный взгляд Ванцзи.

— Я знаю, почему ты оказался в Пристани Лотоса, хотя я просил тебя оставаться здесь. Ты беспокоился, что я могу навредить твоему клану или Цзеу-цзюню. А теперь благодарен, что я не сделал того, чего ты ожидал и опасался, но на душе у тебя по-прежнему неспокойно. Извиняешься за то, что не можешь мне верить?

Уголок рта Ванцзи чуть заметно дрогнул. Было горько осознавать, что Вэй Ин понимал его в чем-то лучше, чем он понимал себя сам.

— Не отрицаешь… — Вэй Усянь хмыкнул. Его хорошее настроение испарилось бесследно. Допив вино, он отбросил пустой кувшин в сторону и мрачно уставился перед собой.

Ванцзи хотел объяснить, что искренне благодарен Вэй Ину за заботу о нем, за восстановление его ци, и еще много за что, но после слов Вэй Усяня, которые он не посмел отрицать, это прозвучало бы как попытка оправдания. Он все же не мог долго смотреть на мрачное лицо Вэй Усяня и тихо позвал:

— Вэй Ин…

Тот перевел на него свой мрачный, темный, взгляд. Голос его был лишен эмоций.

— Меня не слишком удивило, что ты пытался убить меня, но вот эта настойчивость в произнесении имени, которое я не желаю от тебя слышать, поражает. Совсем не беспокоишься за последствия?

— Ты не станешь уничтожать Гусу Лань из-за этого.

— В это ты веришь?

— Хочу верить.

— Интересно, сможешь ли ты повторить это на руинах Облачных Глубин.

Ванцзи вдруг растерял все свое хладнокровие и, сверкнув глазами, сорвался почти на крик:

— Вэй Усянь, может, хватит? Я виноват перед тобой, я твой должник, и я переживаю за свою семью, потому что ты ничего не говоришь. Но я знаю, что ты не монстр, готовый крушить все вокруг ради забавы. Срывай злость на мне, если хочешь, но перестань запугивать.

Вэй Усянь слегка оторопел от этого неожиданного всплеска эмоций. Взгляд его потеплел.

— Ух ты! И у невозмутимого Ханьгуан-цзюня случаются срывы… Остынь, сыграй что-нибудь такое … успокаивающее, что ли… — Он покачал головой. — Серьезно, сыграй, мне когда-то нравилось звучание твоего гуциня.

Ванцзи было стыдно, что сорвался, тем более теперь, когда голос Вэй Ина звучал мягко и ободряюще. Взяв себя в руки, он призвал гуцинь и тронул струны.

Вэй Усянь задумчиво наблюдал за Ванцзи, опустившим взгляд на струны гуциня, и постепенно расслабляющимся под звучанием «Просветления».

— Я знал, что ты не желаешь мне зла, — негромко заговорил он много позже, — но меня приводило в ярость, что ты даже не пытался понять, а потом и вовсе встал на сторону Цзиней…

Ванцзи медленно поднял взгляд, не переставая играть, слушая с неотрывным вниманием, — Вэй Ин впервые заговорил с ним о том, что происходило в прошлом.

— Кроме ярости и жажды мести во мне не осталось никаких других эмоций. Я ненавидел тебя — каждый раз, когда ты обнажал против меня меч, готов был убить тебя. И не хотел задумываться, почему останавливаюсь в последний момент… Когда ты пришел на Луаньцзань, я… подумал, что заставлю тебя испытывать унижение и беспомощность в наказание за твое предательство. У меня неплохо получалось, согласись. Вот только это не приносило удовлетворения, на которое я рассчитывал.

Вэй Ин замолчал, и вдруг усмехнулся, будто что-то вспомнив.

— Знаешь, что меня остановило в Башне Карпа на самом деле? Помнишь, я спросил однажды, следует ли мне проявить милосердие, когда ты задумаешь прикончить меня? И ты, не задумываясь, ответил «Да!», а потом добавил, что у тебя нет подобных мыслей. Я некстати вспомнил об этом разговоре, глядя на твое безжизненное тело у своих ног. У тебя даже мыслей таких не было… Смешно…

Ванцзи резко оборвал мелодию. Он тоже вспомнил тот разговор. Вэй Усянь продолжал:

— Я не собираюсь мстить твоему клану, перестань беспокоиться. Лань Цижэнь, конечно, раздражает, но мне всегда нравился твой брат. Нет, не в том смысле, — рассмеялся он, заметив чуть расширившиеся глаза Ванцзи, — не так, как ты. И, опять же, он хорошо влияет на Цзян Чэна… Даже если этот идиот раздражает, он — мой брат, нравится ему это или нет. Он и Вэнь Нин…

Он резко замолчал, отведя взгляд, но Ванцзи понял, что он хотел сказать. Цзян Чэн и Вэнь Нин — для Вэй Усяня они были его семьей, единственные, кто оставался.

— А-Юань жив, — тихо сказал он.

Вэй Усянь резко повернул к нему голову.

— Как?

— Нашел его… после облавы… унес в Облачные Глубины.

— И Лань Цижэнь позволил?

— Брат дал согласие.

— Вэнь Нин будет рад узнать об этом, — глухо произнес Вэй Усянь.

— Он… ждал тебя… долго.

— Для него будет лучше забыть обо мне.

Они снова замолчали, а через некоторое время Ванцзи заиграл ту самую мелодию, которая была выражением его чувств к Вэй Ину. Их взгляды встретились, и Ванцзи как-то понял, что Вэй Усянь тоже вспомнил ее.

— Все так же прекрасна, — выразил свое мнение Вэй Усянь, когда мелодия отзвучала.

— Мгм.

Вэй Усянь окинул долгим взглядом озеро с лотосами, улыбнулся каким-то своим мыслям.

— Я скоро покину Юньмэн. Поселиться здесь казалось хорошей мыслью, но мое близкое присутствие плохо влияет на и без того вздорный характер Цзян Чэна. Всем станет спокойнее, когда я исчезну. Как говорится, с глаз долой, из сердца вон. — Он поглядел на Ванцзи. — Тебе тоже пора вернуться в Гусу.

Ванцзи замер.

— Ты… хочешь, чтобы я ушел?

— Да. Мы больше ничем не обязаны друг другу. Ты не смог убить меня, но твое Пламя Крови очистило темную ци в моем теле от излишней кровожадности. Я не собираюсь больше никого убивать… если меня не вынудят. Так что можешь успокоиться на этот счет. Я вернул тебе твои силы… Ну, и Лань Сичэнь, несомненно, будет рад твоему возвращению.

— Ты все уже решил, — безжизненно произнес Ванцзи.

Вэй Усянь внимательно посмотрел на него.

— Тебе это не нравится?

— Я хочу остаться с тобой.

— Почему? — мягко спросил Вэй Усянь.

Он не думал, что когда-нибудь произнесет это. Страшился того, что может услышать в ответ. Но сейчас Ванцзи больше не мог молчать.

— Я… люблю тебя, — тихо сказал он, глядя прямо в лицо Вэй Усяня.

Вэй Усянь улыбнулся.

— Мне казалось, ты и под страхом смерти не признаешься… Я догадывался о твоих чувствах. Но ты уверен, что хочешь этого вот так?

— Как ты…? Что ты хочешь сказать?

— Ты мне небезразличен. И я не заставлю уходить, если хочешь остаться. Но тебе не кажется, что ты спешишь? Я — темный заклинатель, и это не изменится. Во мне нет раскаяния за сказанные слова и сотворенные деяния, которые ты считаешь отвратительными и безжалостными. Ты вряд ли забудешь то, что пережил из-за меня в последние полгода, и шрамы от моей плети на твоей спине не исчезнут. Ты готов принять меня таким, простить, поверить и довериться? Или заставишь себя из благодарности или чувства вины, и будешь постоянно сомневаться? Уйдешь со мной сейчас и предашь свой клан, оставишь брата? Хочешь? Сможешь?

Ванцзи тяжело сглотнул. Как ему удается? Вэй Усянь задавал те же вопросы, которые он задавал сам себе и ответа на которые у него не было.

Вэй Усянь смотрел на него с сочувствием.

— Вернись в Облачные Глубины. Встреться с братом. Подумай не торопясь. Когда перестанешь колебаться и придешь к твердому решению, если твой выбор все еще будет за меня, найди меня. Я подожду.

…

…

Два года спустя

Человеческая память ненадежна и недолговечна. Каких-нибудь полгода после событий в Башне Карпа, пересуды об исчезнувшем Старейшине Илина постепенно сошли на нет, ужас, наводимый им на простых жителей, забылся, а через год остались разве что кровавые истории, которые любили рассказывать мужчины за чашей вина, да страшилки для непослушных детей.

Пострадавшие кланы постепенно восстанавливались, хотя их силы уже не могли сравниться с тем, что было когда-то. Памятуя о кровавой расправе в Башне Карпа, крайней мощи темного магистра и его последнем перед исчезновением предупреждении, большинство заклинателей старались даже не упоминать его имя, чтобы нечаянно не накликать новую беду. В мире заклинателей стало спокойно.

После возвращения Ханьгуан-цзюня в Облачные Глубины, он редко оставался там подолгу, предпочитая охотиться на разную нечисть вместе с молодыми заклинателями клана или странствовать, появляясь там, где требовалась помощь его меча или боевого циня.

Его лоб больше не охватывала лобная лента, и все упреки по этому поводу со стороны Лань Цижэня наталкивались лишь на бесстрастное молчание Ванцзи. В конце концов Лань Цижэнь махнул рукой, и лишь разочарованно вздохнул, промолчав, когда однажды утром Ванцзи, глубоко поклонившись Лань Сичэню и ему, покинул Облачные Глубины, не обещая вернуться. Только Лань Сичэнь знал, куда он направился.

…

Молодой человек в белоснежных одеяниях выделялся среди прочих посетителй заведения. Он похоже, был адептом какого-то клана заклинателей, хотя в здешних местах заклинатели бывали редко, и хозяин постоялого двора не был силен в распознавании клановых символов.

Посидев в лучшем углу таверны с чайничком лотосового чая, прислушиваясь к разговорам местных посетителей, заклинатель выложил на стол тяжелый серебряный слиток и тихо что-то спросил у подбежавшего хозяина.

Получив подробные указания, он направился по тропе, начинавшейся на окраине городка и ведущей через перелесок к скрытому у подножия холма поселению на берегу небольшого озера.

Там он подошел к крайнему дому, заглянул в открытые ворота и замер, нахмурившись. В тени навеса на лавке сидела молодая женщина с грудным младенцем на руках и, подняв голову, оживленно что-то говорила слегка склонившемуся к ней мужчине в черном ханьфу, нежно смотрящему на младенца.

Молодой заклинатель несколько мгновений наблюдал эту сцену, лицо мужчины, улыбку женщины, младенца у нее на руках, потом опустил голову и сделал шаг в сторону, собираясь незаметно исчезнуть. Но в этот момент толчок в плечо заставил его сделать шаг вперед, а толкнувший его мужчина, даже не подумав извиниться, влетел в те самые открытые ворота с радостным:

— А, так и знал, что вы с Сяо Сянь снова развлекаете мастера Вэя. Пора домой, дорогая женушка.

Женщина вскочила на ноги с радостной улыбкой, поклонилась мужчине в черном и в два шага оказалась рядом с мужем, который тут же приобхватил ее за талию.

— Как поживаете, мастер Вэй, — все так же громогласно воскликнул тот, обращаясь к повернувшемуся мужчине, с запястья которого свисали концы белой ленты, развевающиеся от движения.

Но тот не ответил — взгляд его был устремлен к стоявшему у ворот заклинателю. Мгновение — и широкая ясная улыбка озарила его лицо.

— Ты нашел меня!

— Мгм.

Они одновременно сделали несколько быстрых шагов друг к другу и, сомкнув объятия, слились в жарком и жадном поцелуе, не обращая ни малейшего внимания на супругов с ребенком, ошеломленно наблюдавших эту сцену…