Окутанный тенью (СИ) [Eli Von] (fb2) читать онлайн

========== 1. Столкновение ==========

Вэй Ин тихо чертыхался, впотьмах пробираясь сквозь заросли горькой колючки и жгучей крапивы, так и норовившие порвать его любимый черный ханьфу и жестоко ожечь каждый незащищенный одеянием участок кожи. Эти два идиота! Уж он отделает их не хуже ланьских ферул, пусть только попадутся ему в руки. Это же надо совсем мозгов не иметь, сбежать из лагеря ночью, никому ничего не сказав, в незнакомом Юньмэнском лесу, где полно всяких тварей, справиться с которыми порой сложно даже опытным заклинателям. И ради чего: чтобы исподтишка понаблюдать за купающимися нюйгуй (1)!

Конечно, он сам хвастался у костра, что два года назад на своей первой ночной охоте под командой Чэн-сюна ему довелось увидеть это фантастическое зрелище и даже поучаствовать в охоте на злобных, но прекрасных духов, населявщих затерянное вглуби леса озеро, хотя большинству из них и удалось скрыться от малоопытных охотников. И, конечно, он заметил скрестившиеся горящие взгляды своих новых приятелей из клана Лань, близнецов Юньсина и Юйлина, приехавших в этом году в Юньмэн Цзян с группой по обмену учениками на свою первую ночную охоту. Вот только такого откровенного нарушения правил от адептов строгого ордена он не ожидал. Хотя, проснувшись посреди ночи и обнаружив отсутствие парнишек и их оружия, Вэй Ин ни на секунду не усомнился в том, куда они направились — не зря же они так подробно расспрашивали его о местоположении озера. Да и, если быть честным, еще два года назад он на их месте поступил бы так же.

Но Вэй Ин больше не был новичком, больше трех десятков ночных охот, успешных и не слишком, научили его предельной осторожности и пониманию того, что безалаберность и переоценка своих сил легко могут привести к весьма неприятным последствиям. Поднимать всю группу для преследования беглецов было бы бесполезной потерей времени, но и оставлять ребятишек, впервые участвующих в ночной охоте, без защиты более опытных старших учеников никуда не годилось. Так что, быстро разбудив старшего группы, которому предстояло позже ответить за последствия своей невнимательности, чтобы тот отправил голубя в Пристань Лотоса с сообщением, Вэй Ин сорвался в погоню один.

Его вела по следу уникальная способность чувствовать знакомых людей на расстоянии, если как следует сосредоточиться, острое ночное зрение и неплохое знание местности, развитое прошлыми ночными охотами и хорошей пространственной памятью. И очень повезло, что путь не преградила никакая нечисть, ибо Вэй Ин прекрасно понимал, что сражение в одиночку в лучшем случае задержит его, а в худшем — может даже стать последним, если нечисть окажется слишком сильной.

До озера Юньсин и Юйлин добраться не успели. Вэй Ин услышал крики и свист рассекающих воздух мечей где-то на полпути. Выскочив из перелеска на поляну и быстро оценив положение, он первым делом запустил в ночное небо сигнальную вспышку, а потом ринулся на помощь мальчишкам, на ходу выхватывая из-за пазухи несколько талисманов огня и отправляя их один за другим в огромного дзями (2), легко отбивающегося от сверкающих мечей подростков и со зловещим шипением продолжающего теснить их к скоплению валунов на левом краю поляны. Пылающие огнем талисманы привели дзями в ярость, но приостановили его продвижение.

— Скорее, уходим отсюда, пока талисманы не прогорели! — крикнул Вэй Ин, и уже было повернулся, чтобы бежать, но в этот момент дзями внезапно закрутился на месте и, сбив с себя пламя талисманов, двумя темными лапищами ухватил по мальчишке, швырнул их на валуны и навис над ними. Тяжелая темная энергия заструилась с его морды, обволакивая бесчувственные тела.

«Беда, мне с ним не справиться, тут и Чэн-сюн не справился бы в одиночку», — мимолетно подумал Вэй Ин, выхватывая свой меч и бросаясь вперед. — «И талисманов больше нет… Продержаться хотя бы, пока подмога не подоспеет».

Но он не успел даже коснуться дзями мечом. Черная тень мелькнула перед глазами, и Вэй Ина отшвырнуло в сторону, прямо на ствол древнего вяза. Оглушенный падением, Вэй Ин в оцепенении наблюдал, как неизвестно откуда появившаяся тень оттолкнула дзями от его добычи и закружила вокруг. Черными вспышками засверкали длинные отточенные когти-лезвия, оставляя глубокие порезы на туше дзями, шипение которого превратилось в глухой вой, а потом от тени отделились бесчисленные полосы мрака, оплетая тварь, будто коконом. Дзями рвался из темных пут, но они лишь заплетались туже, все больше сковывая движения и сдавливая его тушу, пока наконец дзями не взорвался с легким хлопком, и мрак не поглотил то, что от него осталось.

Тень замедлила свое кружение и приняла человеческую форму, ну или что-то вроде фигуры, скрытой под длинным плащом с капюшоном. Вэй Ин не мог разглядеть подробностей, воздух вокруг фигуры словно плыл маревом. Существо приблизилось к лежащим на камнях мальчикам и вытянуло над ними две когтистые лапы, к которым тут же потянулись струи темной энергии дзями, успевшей присосаться к их телам.

«А это-то что за тварь?» — Вэй Ин лихорадочно рылся в памяти, вспоминая все, что когда-либо читал о нечисти в рукописях библиотеки. — «На цзянши не похож, слишком подвижный. Тими? Даолао? (3) Расправился с дзями на раз, о таком я никогда не слышал. Что он делает?»

Потоки темной энергии, оттягиваемой существом, иссякли, но на смену им засеребрились струйки светлой ци, покидающей, как показалось Вэй Ину, тела лежащих без движения ланьских пацанов. Неизвестная тварь, похоже, иссушала жизненные силы заклинателей!

Не давая себе больше медлить, Вэй Ин вскочил на ноги, скрипнув зубами от пронзившей спину боли, и, послав вперед свой меч, бросился к твари с громким криком: «Ты, нечисть! Не смей трогать моих друзей, или я тебе лапы поотшибаю!»

Существо повернуло голову в его сторону и слегка повело конечностью (в голове мелькнула мысль, что она все же больше походит на руку). Вэй Ина просто снесло и снова больно припечатало все к тому же вязу, вышибив из него дух. Как ни старался, он не мог ни шевельнуться, ни выдавить из себя хотя бы звук. Все, что он мог, — бессильно наблюдать, как тварь убивает его друзей.

Эта агония длилась, казалось, вечность. А потом внезапно поляну затопил свет факелов — пришла помощь. С обнаженными мечами около дюжины заклинателей в одеждах клана Юньмэн Цзян незамедлительно бросились к твари, но были отброшены ею назад так же легко, как Вэй Ин. Остальные настороженно начали окружать тварь издалека, и в этот момент где-то позади Вэй Ина раздался молодой и уверенный голос:

— Стойте! Не приближайтесь к нему!

Заклинатели замерли и повернулись к Лань Сичэню, который вышел на поляну в сопровождении Цзян Чэна. Наследники кланов Юньмэн Цзян и Гусу Лань дружили давно и часто гостили друг у друга. Должно быть, Лань Сичэнь присоединился к другу, узнав, что речь идет об учениках его клана.

Лань Сичэнь обошел заклинателей и, неотрывно глядя, приблизился к темной фигуре, как ни в чем ни бывало продолжавшей свое «черное» дело. Имя, слетевшее с его губ, прозвучало мягким и неуверенным полувопросом.

— Ванцзи?

Еще несколько мгновений ничего не происходило, потом существо подняло руку, откидывая капюшон черного одеяния, и медленно повернулось к Лань Сичэню. Кто-то из заклинателей пораженно выдохнул: «Это же Лунчжао-ин!» (4) В свете факелов взглядам окружающих представилось утонченно красивое бледное мужское лицо, неуловимо похожее на лицо Лань Сичэня, с четким изгибом узких бровей, плотно сомкнутыми губами и туго забранными под сверкающую диадему густыми темными волосами. Лоб его пересекала словно вплавленная под кожу белая лента с узором грозовых туч. То, что Вэй Ину сначала представилось когтистой лапой, оказалось надетым на черную перчатку наручем с четырьмя длинными заостренными лезвиями. Мужчина, чуть исподлобья, поднял взгляд на Лань Сичэня и замер, не произнося ни слова. На лице его не отражалось никаких эмоций.

Зато их было море в глазах наследника клана Лань. Боль, печаль, вина, тоска, и снова боль… Лань Сичэнь шагнул было к мужчине, но тот резко поднял к плечу сжатую в кулак руку с наручем, и он замер на месте. Молчание затягивалось, и никто не смел прервать его, пока, наконец, Лань Сичэнь, справившись с собой, не спросил:

— Мальчики… с ними все в порядке?

Мужчина едва заметно кивнул.

— Ты… не хочешь вернуться?

Ответа на это не последовало. Еще несколько мгновений мужчина смотрел на Лань Сичэня, потом перевел взгляд на Вэй Ина, и тот словно упал в океан расплавленного темного золота. Сердце ухнуло куда-то вниз, бешено стуча, дыхание прервалось, и Вэй Ин забыл, кто он и где находится. «Что происходит? Кто этот человек? Что он делает со мной?» — бились в голове беспорядочные мысли… А потом тот опустил глаза, снова скрыл голову под капюшоном и, не оглядываясь, исчез, растворившись в темноте ночного леса.

Лань Сичэнь смотрел ему вслед со странно потерянным выражением на лице. Цзян Чэн подошел к нему, слегка прикоснулся к плечу.

— Хуань.

Тот словно очнулся, губы дрогнули в едва заметной успокаивающей улыбке.

— Все в порядке, А-Чэн. Позаботься о своем шиди, ему, похоже, сильно досталось.

Цзян Чэн обернулся к Вэй Ину, который, наконец-то в состоянии двигаться и говорить, сидел, прислонившись к дереву, отрешенно растирал руки и бормотал: «Да что же это такое? Кто он такой? Почему?»

— Вэй Усянь, ты в порядке? Какого гуя поперся за ними один? Мало тебе неприятностей на твою задницу?

Вэй Ин поднял на него растерянный, беззащитно-беспомощный, взгляд.

— Чэн-сюн, скажи, кто это был? Он почти голыми руками бесследно уничтожил дзями, — представляешь, ДЗЯМИ! — как будто это ничто! И он, он что, он их, получается, спасал, Юньсина и Юйлина?! Он меня откинул, и обездвижил, и рот мне заткнул, — я до него и дотронуться не успел… Да что я — он же десяток заклинателей одним взглядом завалил… Как же это возможно? Кто он такой?

Взгляд Цзян Чэна смягчился.

— Я тебе потом расскажу. А сейчас — возьми себя в руки, не позорь своего шисюна. Вставай, мы возвращаемся в Юньмэн.

— Но… как же ночная охота? — Слова о возвращении вывели Вэй Ина из непонятного состояния, в которое его погрузил взгляд темного золота. Он поднялся и, чуть припадая на левую ногу, подошел к Цзян Чэну, дивясь про себя, что практически не испытывает боли после серьезных падений этой ночи.

— То, что дзями появился в этой части леса, вызывает тревогу. Мы не можем оставлять здесь неопытных мальчишек, пока не убедимся, что для них это безопасно. Ты ведь этого дзями не выдумал?

Вэй Ин молча покачал головой.

(1) Нюйгуй — дух убитой или женщины-самоубийцы

(2) Дзями — мощный злой дух гор и лесов

(3) Дзянши — вампир, тими — лесное чудовище, даолао — горный демон

(4) 笼罩影 Лунчжао-ин (Окутанный Тенью) — имя, данное заклинателями темному Ванцзи

========== 2. Ожидание ответов ==========

Лань Сичэнь задумчиво посмотрел на Вэй Ина, потом на Цзян Чэна. Несколько мгновений они обменивались взглядами, после чего Цзян Чэн негромко, но веско произнес, обращаясь к присутствующим заклинателям:

— Чтобы я не слышал никаких пересудов о происшедшем здесь, понятно?

Те молча закивали. Он был их командиром, и даже если некоторые из них были старше и опытнее, Цзян Чэна уважали и потому подчинялись беспрекословно.

Тем временем Лань Сичэнь подошел к все еще лежащим без сознания мальчикам, присел, осторожно проверил пульс одного, другого, потом легонько похлопал обоих по щекам. Юньсин первым пришел в себя, немного растерянно прошептал:

— Цзеу-цзюнь, вы здесь… А эта тварь? Вы ее убили?

Он попытался сесть, дернул ногой и охнул. Лань Сичэнь поддержал, положив ладонь ему на спину.

— Сможешь подняться?

Тот кивнул, неуклюже вставая.

— Просто ногу подвернул, когда тварь швырнула нас на камни.

В этот момент Юйлин тоже открыл глаза, огляделся, увидел Лань Сичэня и, быстро вскочив, склонился перед ним в глубоком поклоне. Юньсин, чуть замешкавшись, последовал его примеру.

— Цзеу-цзюнь, эти ученики нарушили правила и причинили старшим беспокойство. Просим назначить наказание.

Лань Сичэнь отозвался непривычно сурово:

— Самонадеянно покинув лагерь, вы показали, что не понимаете серьезности ночной охоты, и подвергли опасности не только себя, но и других. Если бы не Вэй Усянь, рисковавший своей жизнью, чтобы найти и спасти вас, мы могли и останков ваших не найти. Надеюсь, то, что произошло сегодня, заставит вас серьезно задуматься над своими поступками. Я не стану назначать физического наказания, но после возвращения в ближайшие полгода вам будет запрещен выход за пределы Облачных Глубин, чтобы вы могли сосредоточиться на собственной дисциплине, а также на изучении предмета ночных охот и поведения во время них.

Виновато опустив головы, мальчики выслушали заслуженное порицание, а потом, окруженные заклинателями клана Юньмэн Цзян, следом за Цзян Чэном, о чем-то негромко переговаривающимся с Лань Сичэнем, и слегка прихрамывающим Вэй Ином, погруженным в свои мысли, направились в лагерь и, уже вместе с остальными ланьскими ребятами, на рассвете вернулись в Пристань Лотоса.

Цзян Чэн и Вэй Ин направились прямиком в покои Цзян Фэнмяня, где Вэй Ин рассказал главе клана о случившемся, хотя и умолчал о появлении черной тени, сославшись на то, что потерял сознание, когда дзями отшвырнул его. Он решил, что Цзян Чэн расскажет отцу, что посчитает нужным. Что тот и сделал, коротко и ясно: «Нас опередил какой-то бродячий заклинатель, он разделался с дзями и исчез, как только мы появились».

Дзями обычно обитали стаями в предгорных лесах и редко подбирались к лесным границам, но появление одного могло означать, что где-то поблизости могли оказаться и другие. Поэтому Цзян Фэнмянь тут же распорядился прочесать лес, чтобы убедиться в отсутствии новой опасности.

Вэй Ин заикнулся было о том, чтобы пойти с одной из поисковых групп, но Цзян Чэн коротко отрезал:

— Даже не думай!

Когда шисюн говорил таким тоном, лучше было не перечить. Вэй Ину ничего не оставалось, как с завистью и сожалением проводить взглядом поднимающихся на мечи заклинателей.

Весь день он провел как на иголках, не в силах сосредоточиться ни на тренировке с мечом, ни на начертании новых талисманов взамен истраченных прошлой ночью, ни на словах учителя Му, проводящего занятие по распознанию нечисти с ланьскими учениками.

Когда Юньсин и Юйлин, с одинаково виноватым выражением на лицах, неуверенно подошли к нему с извинениями, Вэй Ин лишь улыбнулся и махнул рукой:

— Хотел я вас самолично отделать вместо ферулы, но раз уж сам достопочтимый Цзеу-цзюнь отменил физическое наказание, не буду даже и пытаться… Честно говоря, я страшно перепугался, когда увидел этого дзями, подумал, что нам всем троим пришел конец. Хорошо, что помощь вовремя подоспела…

Они постояли вместе некоторое время, но разговор не клеился, и Вэй Ин сбежал под наскоро придуманным предлогом, чтобы продолжить нетерпеливо ожидать возвращения Цзян Чэна в надежде услышать, наконец, ответы на крутящиеся у него в голове вопросы.

Поисковые группы вернулись к полуночи, и, как оказалось, небезрезультатно: уже ближе к вечеру они действительно отследили и совместными усилиями уничтожили еще двух дзями, обойдясь лишь тремя легко ранеными. После короткого доклада командиров групп удовлетворенный Цзян Фэнмянь отправил всех отдыхать, и Цзян Чэн устало побрел в свои покои, мечтая немедленно завалиться спать. Но не тут-то было, стоило ему войти и прикрыть за собой дверь, как Вэй Ин нетерпеливо подскочил на его постели, где провел в ожидании последний час.

— Что ты здесь делаешь, Вэй Усянь? — грубо процедил Цзян Чэн. — Убирайся отсюда, у меня на тебя сил нет.

Вэй Ин умоляюще протянул:

— Чэн-сюн, но ты же обещал рассказать, кто был тот человек.

Цзян Чэн недовольно нахмурился, но, слишком хорошо зная своего шиди и понимая, что самый быстрый способ отделаться от него — это дать ему желаемое, он со вздохом опустился рядом на постель и ответил:

— Его зовут Лань Ванцзи. Он… младший брат Лань Хуаня.

— Что? У Лань Сичэня есть брат? Ты никогда не говорил об этом. Разве это возможно? Он же темный заклинатель!

Цзян Чэн серьезно кивнул.

— До того, как он покинул клан семь лет назад, Лань Ванцзи был гордостью клана. Что-то страшное произошло тогда, но об этом не распространяются. В Облачных Глубинах запрещено упоминать его имя. Лань Хуань мне практически ничего не рассказывал, только, что пытался разыскать его, когда появились слухи о Лунчжао-ине. Пытался, но не смог найти.

Вэй Ин вскинулся, услышав «Лунчжао-ин».

— Лунчжао-ин? Я слышал это имя там, на поляне. Что это были за слухи, и почему кто-то решил, что это он?

— Эти истории начали появляться три-четыре года назад. Несколько заклинателей во время ночной охоты попали в скопление сильной нечисти и едва не погибли. Когда они уже отчаялись выбраться оттуда живыми, вдруг из ниоткуда появилась темная тень и свирепо атаковала нечисть, буквально за минуты уничтожив ее бесследно. Потом тень преобразилась в молодого мужчину, который лишь оглядел заклинателей и, не произнеся ни слова, исчез. После этого его встречали в других местах, в разных ситуациях, иногда он так же, как в первый раз, помогал заклинателям в сражениях с нечистью, иногда его видели уничтожающим нечисть в одиночку, говорили даже, что видели его убивающим людей… В любом случае, он никогда и ни с кем не заговаривал, появлялся тенью и исчезал внезапно, так что никто не мог сказать, откуда он пришел и где его искать. Но все сходились на том, что, хотя лоб его украшала белая лента, схожая с налобными лентами клана Гусу Лань, этот человек был темным заклинателем, обладающим невиданной силой. Из-за того, что он появлялся тенью, вскоре его стали называть Лунчжао-ином, Окутанным тенью.

Вэй Ин слушал объяснения Цзян Чэна с горящими от восторга глазами. Все именно так, Лань Ванцзи — Лунчжао-ин! Как же ему повезло увидеть этого человека и его непревзойденную мощь в действии! Жаль, что все закончилось в считанные минуты, он не успел даже прийти в себя, а то можно было бы расспросить самого Лунчжао-ина о его техниках уничтожения нечисти и об этой его внезапности и скорости перемещения… Вэй Ин не допускал даже мысли, что кто-то может не захотеть с ним разговаривать.

— Послушай, Чэн-сюн, — перебил он Цзян Чэна. — А зачем Лань Сичэню его разыскивать? Он что, собирался уговорить своего брата отказаться от темного пути? Но если он может так легко расправляться с самой сильной нежитью, разве это не на пользу всем?

Цзян Чэн покачал головой.

— О чем ты думаешь, Усянь? Темный путь неприемлем для заклинателей, и к тому же, вредит использующему запрещенные практики. Естественно, Лань Хуань хочет вернуть брата на праведный путь! То, что Лань Ванцзи стал темным заклинателем, очень его расстраивает. Они ведь раньше были очень близки, он до сих пор переживает за брата.

— Почему же он не стал его уговаривать?

— Не знаю, — пожал плечами Цзян Чэн, — может быть, понял, что это бесполезно. Кто захочет отказаться от такого могущества?

— Но…

— Довольно. Я и так рассказал тебе слишком много. Не вздумай трепаться об этом.

— Ты мог бы и не говорить этого, я же не пятилетний ребенок!

Цзян Чэн добродушно ухмыльнулся.

— Знаю. Поэтому и рассказал… Я устал. Иди к себе, уже поздно.

— Да, шисюн, — Вэй Ин послушно поднялся и направился к двери. — Спасибо, что рассказал мне.

Оставшиеся недели до того, как ученики из Гусу покинули Пристань Лотоса, Вэй Ин был необычно задумчив и молчалив. Он снова и снова воспроизводил в памяти образ черной тени, почти мгновенно расправляющейся с ужасающим дзями, красивое бесстрастное лицо, расплавленное золото пронзительного взгляда, и пытался представить, что заставило ступить на путь темного заклинательства гордость строгого и праведного клана Гусу Лань.

А еще месяц спустя клан Ланьлин Цзинь прислал сватов к его любимой шицзе, и как-то неожиданно вскоре была назначена свадебная церемония, и свалившиеся на семейство Цзян работы по подготовке к свадьбе вытеснили из головы Вэй Ина Лунчжао-ина и все, что с ним связано.

Вэй Ин больше не вспоминал и не думал о том происшествии, но все же изредка, после трудных ночных охот, снова тонул во сне в расплавленном золоте чужого взгляда.

Комментарий к 2. Ожидание ответов Напоминаю:

Сюн - уважительное обращение к старшему брату, необязательно связанному узами родства.

Шисюн - обращение к старшему ученику.

Шиди - обращение к младшему ученику.

========== 3. Спасение ==========

Вэй Ин потянулся и поднял лицо кверху, с наслаждением вдыхая прохладный свежий воздух. Как же здорово!

Сегодня утром он решил немного отдалиться от остальных юньмэнцев и поохотиться в одиночку. В конце концов, ему уже исполнилось 18, за плечами достаточно опыта одиноких охот, да и эта Большая охота для него не первая. Цзян Чэн был не очень этим доволен, но и запрещать не стал.

Он не подвел Чэн-сюна; притороченная к поясу ловушка для духов (1) была хорошо наполнена всякого рода нечистью, а последнее, только что законченное его победой, сражение с двумя яогуаями (2) было вообще потрясающим…

Свист рассекающей воздух стрелы раздался неожиданно. На чистых рефлексах Вэй Ину удалось немного отклониться, и металл наконечника лишь обжег левое плечо, вызвав кратковременное онемение в руке. Он развернулся, готовый отразить следующую стрелу мечом, когда из сумрачного леса, окружая его, один за другим появились шесть лучников клана Вэнь с натянутыми луками и двое знакомых ему заклинателей с мечами. Вэй Ин внутренне напрягся. С Вэнь Чао и его охранником Вэнь Чжулю его связывали весьма неприятные воспоминания прошлогодней Большой охоты.

— Вэй Усянь, какая встреча! — хамски осклабился Вэнь Чао. — Где сегодня твой шисюн? Ему наконец-то надоело, что ты бегаешь за ним хвостом, и он оставил тебя без своей защиты?

Вэй Ин лучезарно улыбнулся в ответ, подавляя леденящее душу ощущение опасности.

— А ты, смотрю, по-прежнему держишься за подол Вэнь Чжулю, Вэнь Чао. Неужели ему наконец-то удалось научить тебя играть, — он кивнул на меч, выглядящий чужеродным элементом в руке Вэнь Чао, — во взрослые игрушки? Решил похвалиться своим новоприобретенным умением?

Вэнь Чао захлебнулся от ярости. Именно из-за его отвратительных навыков владения мечом отцу пришлось приставить к нему Вэнь Чжулю, и это само по себе было дьявольски унизительным. Но никто из сверстников до сих пор не позволял себе даже просто упоминания об этой его слабости, не говоря о насмешках на эту тему, опасаясь Вэнь Чжулю и зная о мерзком и мстительном характере второго сына главы клана Вэнь. Открытая насмешка Вэй Усяня вызвала у него непреодолимую жажду убийства. И если изначально он собирался всего лишь немного потрепать его, то теперь удовлетворить его могла лишь смерть этого юньмэнского ублюдка.

— Стреляйте! — скомандовал он, и шесть стрел сорвались в полет одновременно.

Вэй Ин бросился вниз и в сторону, уходя от одних стрел, отбивая другие мечом. Но за первым выстрелом тут же последовал второй, и на этот раз сразу две пропущенные стрелы вонзились ему в бок и бедро.

— Поставь его на колени! — крикнул Вэнь Чао, и Вэнь Чжулю сделал шаг, занося над собой меч.

Было чудом, что Вэй Ину удалось отбить первые несколько ударов. Кровь стекала у него по ноге, а боль расползалась от застрявших в плоти наконечников стрел по всему телу. К тому же, Вэнь Чжулю был намного опытнее его во владении мечом. Так что, закономерно, несколько минут спустя Вэй Ин оказался на коленях, прижимаемый тяжелой рукой Вэнь Чжулю, меч его отброшен в сторону, а руки стянуты за спиной сковывающим заклинанием.

«Вот зачем, спрашивается, нужно было так удаляться от остальных? Забыл, к чему приводит беспечность и самонадеянность?» — раздраженным голосом Цзян Чэна пронеслось в голове запоздалое сожаление.

Лучники опустили луки, а Вэнь Чао, ничего больше не опасаясь, подошел ближе и ударом кулака, сжимающего рукоять меча, в кровь разбил лицо Вэй Ина.

— Ничего больше сказать не хочешь, ублюдок? Давай, выскажись, прежде чем я отправлю тебя этим мечом обратно в породившую тебя выгребную яму.

— Убийство не сойдет тебе с рук, Вэнь Чао, — тяжело сглотнув и с трудом шевеля разбитыми губами, произнес Вэй Ин, осознавая, что тот вполне может убить его и даже глазом при этом не моргнет, а Вэнь Жохань, несомненно, сына прикроет.

— Убийство? А я кого-то убил? Вэй Усянь отбился от заклинательского стада на ночной охоте, желая сразить побольше нечисти и завоевать себе громкое имя, но не справился, и нечисть сразила его самого. Меня даже и поблизости не было, — издевательски ухмыльнулся Вэнь Чао, занося руку для второго удара.

Вэй Ин сумел немного повернуть голову, и удар пришелся по скуле. Лицо Вэнь Чао исказилось в злобной гримасе, и он резким жестом приставил меч к груди Вэй Ина, готовый всадить его ему в сердце.

…

Ванцзи следовал за ними от самого лагеря. Мрак в нём в нетерпеливом предвкушении рвался уничтожить тварей в человеческом обличьи и выпить тьму, насквозь пропитавшую их и сочившуюся из каждой поры, но Ванцзи сдерживал его, выжидая. Вблизи лагеря было не место для убийства, слишком много заклинателей разных кланов, собравшихся на ежегодную Большую охоту.

К счастью, они не задержались поблизости, а направились в удаленную и труднопроходимую часть леса, куда охотники забредали нечасто, хотя нечисть обреталась там в изобилии. Ванцзи часто уходил туда, отпускал контроль и позволял своему Мраку вволю поохотиться — как на диких животных, так и на бестелесных тварей.

Направление их движения немного удивляло, — Вэнь Чао не отличался ни силой, ни храбростью, — но молодых людей часто тянет на подвиги, к тому же, с ним был Вэнь Чжулю, да и лучники наверняка были опытными. В любом случае, это играло Ванцзи на руку.

Часом позже они остановились ненадолго и, после короткого обсуждения, разделились. Лучники исчезли в зарослях, оба заклинателя молча двинулись вперед по едва заметной тропе, огибающей гранитный утес. Скрытый тенью, Ванцзи последовал за ними.

Молодой заклинатель в черном ханьфу противостоял паре яогуаев, чередуя удары меча с запуском заклинательских талисманов. Он двигался непринужденно и уверенно, почти танцуя, и Ванцзи неосознанно залюбовался этим танцем.

Спустя всего лишь несколько минут оба яогуая были повержены и запечатаны в ловушке для духов на поясе заклинателя. Юноша удовлетворенно выдохнул и улыбнулся, подняв лицо кверху. И вдруг качнулся в сторону, почти уходя от просвистевшей в воздухе стрелы.

Лучники Вэнь Чао появились бесшумно, окружая парня, за ними последовали Вэнь Чао и Вэнь Чжулю. Ванцзи осознал, что именно этот молодой заклинатель был их целью с самого начала.

Развернувшаяся перед ним сцена была непродолжительной: Ванцзи едва успел подивиться точной оценке, данной юношей Вэнь Чао, и подумать, что это было храбро, но неосмотрительно, как Вэнь Чао вдруг окутала темная убийственная аура, снова засвистели стрелы, а потом юноша был повержен Вэнь Чжулю. И пока Вэнь Чао самоуверенно распространялся о том, как обставит совершенное им убийство, Ванцзи без колебаний отпустил свой Мрак.

…

Краем глаза Вэй Ин заметил метнувшуюся из сумерек леса черную тень. В следующее мгновение меч Вэнь Чао отлетел в сторону, все еще сжимаемый в оторванной по локоть руке. Четыре лезвия глубоко пробороздили спину Вэнь Чао, заливая ханьфу Вэй Ина хлынувшей кровью. Еще мгновение, — и все шесть лучников замертво повалились на землю с располосованными шеями. Вэнь Чжулю, отбивавшийся с отчаянием обреченного, ничего не мог противопоставить неуловимому противнику, и продержался не больше минуты. А потом к черной тени, замершей возле тела Вэнь Чжулю, похожие на темный туман, потянулись от тел Вэнь Чжулю и Вэнь Чао шлейфы темной энергии.

Вэй Ин смотрел на происходящее в оцепенении, перебирая в памяти подробности происшествия в Юньмэнском лесу двухгодичной давности, объяснения Цзян Чэна и столкновение месяц назад в Цайи с показавшейся ему знакомой темной фигурой. Он понял, кто пришел ему на помощь (было ли это помощью?), и одновременно был потрясен жестокостью, с которой его спаситель расправился с Вэнь Чао и его людьми.

Тот тем временем закончил поглощение темной энергии и, не обращая внимания на Вэй Ина, направился туда, откуда появился несколькими минутами раньше.

— Постой, Лунчжао-ин! — воскликнул Вэй Ин. — Так и оставишь меня?

Тот и не думал останавливаться. И тогда Вэй Ин в отчаянии выпалил:

— Ты ведь Лунчжао-ин? А еще ты Лань Ванцзи.

Лунчжао-ин замер на месте, и Вэй Ин поторопился продолжить:

— Ты брат Лань Сичэня, правда ведь? Мой шисюн рассказывал мне, они с твоим братом хорошие друзья. Помнишь, два года назад в Юньмэнском лесу, ты тогда еще убил дзями и спас двух ланьских мальчиков? Я был там.

Лунчжао-ин медленно повернулся и впился в его лицо пристальным взглядом своих по-звериному желтых глаз. Дрожь пробрала Вэй Ина, на мгновение почудилось, что он снова тонет в этом взгляде, но он не отвел глаз. Вместо этого улыбнулся разбитыми губами и чуть развернулся телом, чтобы показать скованные за спиной руки.

— Не мог бы ты меня освободить? Боюсь, со связанными руками будет трудно выбираться отсюда. И… не мог бы ты меня немного подлечить? Ты же лечил тех ребят?

…

Ванцзи на мгновение застыл, услышав свое имя, которое он запретил себе упоминать даже в мыслях. Мальчишка не понимал, что, возможно, тем самым подписывает себе смертный приговор? Если кому и позволено было произносить имя того, кто скрывается под именем Лунчжао-ина, то только Лань Сичэню.

А парнишка тараторил дальше, словно боясь, что ему заткнут рот. Друг Сичэня? Юньмэнский лес?

Ванцзи медленно повернулся, вгляделся в лицо все еще стоящего на коленях парня. Мрак в нём заинтересованно всколыхнулся. Мраку явно понравилось то, что он видел: залитое кровью лицо, разбитые губы, открытый и упрямый взгляд серых глаз. Ванцзи вспомнил и эти глаза, и самого мальчишку, отважно бросившегося на него два года назад, чтобы защитить друзей из клана Лань, хотя прекрасно понимал (Ванцзи чувствовал это), что даже ценой своей жизни сможет разве что задержать «тварь» до прихода помощи. Такая самоотверженность была достойна уважения, потому Ванцзи и оградил его, как мог, заклятиями недвижности и молчания, от опасного внимания своего Мрака.

Юноша повернулся, показывая связанные за спиной руки, и стало ясно, ради чего он рисковал, заговаривая с убийцей, - раненый, связанный, он едва ли мог выбраться отсюда живым.

Ванцзи подошел к нему, присел рядом, снял заклятие, сковывающее его руки, молниеносно выдернул обе застрявшие в теле Вэй Ина стрелы, заставив того побледнеть от резкой боли и закусить губу, чтобы удержать стон, и обеими руками направил два потока светлой ци к ранам…

Спустя несколько минут Ванцзи снова поднялся. Он сделал достаточно, дальнейшая судьба мальчишки его не касалась. Только мальчишка, похоже, так не думал.

— Спасибо! — он вскочил на ноги, морщась от боли, и, сложив руки перед собой, склонился в почтительном поклоне. — Этот младший бесконечно благодарен Лунчжао-ину за спасение жизни. Могу я… немного сопроводить тебя? Я… не подумай чего, просто…

Юноша стушевался под холодным пристальным взглядом Ванцзи. Ванцзи развернулся и направился прочь, не слишком удивляясь, когда через несколько шагов тот нагнал его и, прихрамывая, побрел рядом. Про себя Ванцзи подумал, что мог бы завернуться в тень и переместиться моментально, но его Мраку очень нравились такие темные действия, а он сегодня и так позволил ему слишком разгуляться.

(1) Ловушка для духов — мешочек, способный удерживать духовную материю, такую как призраки или духи.

(2) Яогуай — злобный дух

========== 4. Двое на тропе ==========

Вэй Ин сам не понял, откуда взялась эта бездумная отвага, побудившая его не просто обратить на себя внимание беспредельно опасного человека, только что молниеносно расправившегося с почти десятком заклинателей, а дерзко просить того о помощи, и еще более дерзко навязываться ему в сопровождающие. Можно было бы обвинить во всем боль и шок от произошедшего, но на самом деле Вэй Ин почему-то совсем не испытывал страха перед этим человеком, а вот от мысли о том, чтобы остаться одному на месте кровавой расправы, ему было не по себе. Он не очень надеялся, что Лунчжао-ин откликнется на просьбу, но тот помощь оказал, и молча позволил ему идти рядом, немного замедлившись, когда заметил, как он напрягается при каждом шаге с опорой на раненую ногу.

Впрочем, в остальном он Вэй Ина игнорировал, поглубже надвинув капюшон своего одеяния на голову и размеренно продвигаясь по тропе вперед. Вэй Ин попытался заглянуть ему в лицо, но разглядеть мог только упрямый подбородок и крепко сжатые губы. Сдавшись, Вэй Ин углубился в размышления.

«Он там появился не случайно, неужели… специально охотился на Вэнь Чао? Вэнь Чао, конечно, был последней скотиной, но даже его куриных мозгов хватило бы, чтобы не лезть на рожон против кого-то, на чьей стороне большая сила. Как его угораздило перейти дорогу Лунчжао-ину?.. И что будет, как только обнаружат трупы? Если станет известно, что они искали встречи и нашли меня, Вэнь Жохань вытрясет из меня душу, чтобы узнать, кто убил его сына… И для клана Юньмэн Цзян последствия могут быть ужасными. Нужно побыстрее рассказать обо всем Чэн-сюну! Он, конечно, меня прибьет за то, что снова впутался в неприятности, но хотя бы можно будет заранее подготовиться к возможным последствиям… Может, следует вернуться и сжечь тела?.. Нет-нет, тогда невозможно будет доказать, что это не я его убил… А, еще, Лунчжао-ину может не понравиться, если я кому-то расскажу о происшедшем…»

Вэй Ин прочистил горло и обратился к своему спутнику:

— Эхм… послушай, Лунчжао-ин, похоже, Вэнь Чао специально разыскивал меня, чтобы отомстить за свое поражение на прошлой Большой охоте; он тогда пытался забрать добычу у ребят из клана Яо, и мы с ним повздорили на эту тему и немного подрались. Позже подоспели Вэнь Чжулю и Чэн-сюн… в смысле, Цзян Чэн… и нас растащили, но Вэнь Чао не простил, что я пошел против него (и хорошенько побил бы, если бы не старшие), вот и решил отыграться. Правда, я не думал, что он настолько обезумеет, что решится на убийство…

Он вдруг осознал, что слова о безумстве убийства могут не понравиться собеседнику, и, неловко усмехнувшись, несколько раз ударил себя кончиками пальцев по губам, но, видя, что Лунчжао-ин никак не реагирует, быстро продолжил:

— К чему я веду: возможно, кто-то еще знал, куда Вэнь Чао отправился. И, когда тела обнаружат, Вэнь Жохань возьмется за меня. Но это ладно… он может как-то навредить клану Юньмэн Цзян… Я хотел бы рассказать Чэн-сюну, что произошло, он лучше меня представляет, какие могут быть последствия и может обсудить с главой клана, как поступать дальше. То есть, если ты не против… Или никто не должен знать, что это был ты?

Не останавливаясь, Лунчжао-ин поднял голову и, как показалось Вэй Ину, поглядел на него с таящейся в глубине глаз насмешкой, но не ответил.

— Что скажешь? Могу я рассказать Цзян Чэну?

Тот кивнул, похоже, подобная сомнительная известность его не смущала. Вэй Ин облегченно выдохнул.

— Ну, тогда все должно быть в порядке. Чэн-сюн серьезный и ответственный, и он не из болтливых, никаких слухов распространять не станет, так что ты можешь не беспокоиться…

Рука резко вытянулась вперед, и в грудь Вэй Ина, прямо напротив сердца, уперлось одно из лезвий наруча. Вэй Ин судорожно втянул в себя воздух и замер. Буравя его взглядом, Лунчжао-ин чуть приподнял бровь. Вэй Ин медленно выдохнул и осторожно спросил:

— Что ты… Хочешь спросить, не стану ли я распространять слухи? Нет, конечно!.. Я… я знаю, что много говорю, но это просто… я просто немного встревожен… и, честно говоря, напуган… но я умею молчать о том, о чем говорить не следует!

Лезвие исчезло. Лунчжао-ин двинулся дальше, снова спрятав под капюшоном свой взгляд. Вэй Ин облегченно выдохнул и зашагал рядом.

…

Ванцзи немного удивился, когда мальчишка заговорил, и он понял, что скрывало за собой его молчание. Тот был, конечно, еще очень молод, но мыслил здраво, предвидел возможные проблемы и не собирался, изображая героя, решать их в одиночку. И даже предусмотрительно запасся его разрешением раскрыть то, что произошло, постороннему.

Но более удивительным было то, что мальчишка совсем не испытывал страха, а наоборот, обращался к нему с необъяснимым доверием. А ведь Ванцзи заметил, что он был потрясен произошедшей у него на глазах кровавой расправой…

Мальчишка тем временем, сбросив с себя гнет тяжелых мыслей, оживился и снова заговорил.

— А, кстати, прошу прощения, младший был невежлив и не представился. Я — Вэй Усянь из клана Юньмэн Цзян. Вообще-то, я не помню своих родителей, глава Цзян отбил меня на улице у своры собак, когда мне было шесть, и привел в свою семью. Так что теперь я вроде как приемный сын… хотя госпоже Юй это не слишком нравится. Но глава Цзян очень добр ко мне, и шицзе, и Чэн-сюн… Чэн-сюн порой бывает грубым и раздражительным, и рука у него тяжелая, но он с самого начала относился ко мне, как к настоящему брату. Он защищал меня от других мальчишек, помогал преодолеть страх перед собаками, учил управляться с мечом и ходить на ночную охоту… да много чего. Я в детстве за ним хвостом ходил, а он почти никогда меня не прогонял. Только вот когда Лань Сичэнь приезжал, он мне даже приближаться запрещал.

Упомянув Сичэня, он украдкой глянул на Ванцзи, но, снова не заметив никакой реакции, продолжил:

— Прошлый раз… я заметил, вы с братом похожи… Кажется странным, — по слухам, Лунчжао-ин носит лобную ленту, вроде ланьской, но имя Лань Ванцзи ни разу не прозвучало. А ведь если видели ленту, значит, видели и лицо… Наверно, ты владеешь искусством преображения? Или… а, да, тогда вокруг тебя было что-то вроде марева, так что черт лица не разобрать… И все же, ведь были же люди, которые знали обоих сыновей главы клана Лань, неужели никто ничего не заподозрил? Или им заткнули рты? Неужели строгий клан Лань способен на такое? Нет, наверно есть какие-то другие причины…

«Смерти не боится, рассуждать об этом в моем присутствии», — подумал Ванцзи. Хотя это были хорошие вопросы. Его имя в слухах о Лунчжао-ине в самом деле не упоминалось, и это не было делом его рук.

А мальчишка… нет, Вэй Усянь, продолжал говорить, частил, перескакивая с одной темы на другую, следуя одному ему ведомым умозаключениям. О Лань Сичэне и Цзян Чэне, о темных практиках и их возможном применении в ночных охотах, о своей шицзе, которая недавно родила сына, о том, как издалека видел его, Ванцзи, в Цайи, о госпоже Юй и ее суровых методах воспитания…

Эта навязчивая откровенность по отношению к постороннему человеку раздражала. Ванцзи пытался отключиться от нескончаемого потока слов, но юношеский восторженный голос легко пробивал защиту, обрушивая на него поток ненужной информации, и ему, привыкшему к тишине, вдруг захотелось схватить мальчишку за горло…

… Схватить за горло, своим телом прижать к стволу ближайшего дерева, смять рот грубым поцелуем, до крови впиваясь зубами в его губы и овладевая его ртом с помощью языка… — в восхищенном предвкушении отозвался Мрак в нём, рисуя перед внутренним взором Ванцзи живописную картину.

Ванцзи шумно выдохнул, усмиряя свой Мрак, и Вэй Усянь резко замолчал, не закончив фразы, и чуть приотстал. Ванцзи чувствовал на себе его настороженный взгляд, но продолжал идти вперед, туда, где тропа сворачивала к каменистому берегу неглубокой речушки.

— Прошу прощения, — раздалось сзади. Ванцзи остановился и обернулся. Вэй Усянь смотрел на него серьезно и немного виновато. — Этот младший забылся и наговорил глупостей. Мне следовало молчать и не испытывать терпение Лунчжао-ина… Отсюда уже недалеко до лагеря, я задержусь у реки, немного отдохну и смою кровь с одежды, прежде чем возвращаться. Благодарю за то, что позволил сопроводить тебя часть пути.

Вэй Усянь сложил перед собой руки и глубоко поклонился.

«Я его испугал? Не похоже. Устал, должно быть, у него был не самый радужный день», — подумал Ванцзи. — «Что ж, здесь ему вряд ли что-то угрожает». Он молча повернулся и стал подниматься по тропе, уходящей от реки. Но далеко не ушел, задержался в просвете между деревьями, откуда был виден берег, и замер, наблюдая за юношей, который некоторое время стоял, глядя ему вслед, потом осторожно доковылял по камням к кромке воды, стащил с себя пропитанный кровью ханьфу, нижнюю рубаху и штаны, обнаженным зашел, поеживаясь, в воду и стал смывать кровь сначала с тела и ран, потом с ханьфу.

Благодаря Мраку Ванцзи прекрасно могвидеть и в темноте, так что даже в быстро сгущавшихся сумерках он разглядел мелкие бледные шрамы, которыми были испещрены плечи Вэй Усяня. Суровые методы воспитания госпожи Юй? Или следы, оставленные в далеком детстве, проведенном на улицах в страхе перед сворой одичавших псов? Почему он вообще задумался об этом? Какое ему дело? И почему он стоит здесь, не отводя взгляда от мальчишки, которого видел сегодня второй раз в жизни, и о котором до сегодняшнего дня даже не вспоминал? Мальчишки, который непреднамеренно напомнил ему о Сичэне, прошлой праведной жизни и об убийствах, положивших ей конец…

Ванцзи медленно опустил взгляд и, повернувшись спиной к плещущемуся в воде Вэй Усяню, снова шагнул на тропу, исчезая в темноте. Он давно перестал горевать о прошлом и тосковать о людях, которым принес боль и разочарование. Выбравший путь Мрака обречен на одиночество. Этот мальчишка, Вэй Усянь, затеряется в памяти, как все другие.

========== 5. Цзян Чэн ==========

С самого детства Цзян Чэну внушали, что он должен быть лучше, чем остальные дети, причем во всем. Мама подпитывала его честолюбие в своей излюбленной манере — молча принимая его успехи, но выговаривая ему за каждый неидеально выведенный иероглиф, за любое упражнение с мечом, которое кому-то удалось лучше, даже за пропущенный удар в мальчишеской потасовке. И всякий раз такие выговоры сопровождались едким: «И ты думаешь, что с такими успехами сможешь когда-нибудь стать достойным главой клана?»

Цзян Чэн упрямо сжимал зубы и изо всех сил старался стать самым ловким, самым сильным, самым умным. Своим упорством и настойчивостью он добивался все лучших успехов, но признание родителей по-прежнему оставалось для него недостижимым: отец был слишком занят делами клана и редко снисходил до скупого слова одобрения, а госпожа Юй и вовсе считала, что похвала только расхолаживает. Но Цзян Чэн продолжал старательно учиться, твердо веря, что его старания и успехи однажды все же будут родителями замечены и оценены.

В конце концов сверстники начали его сторониться, кто из страха перед грозной госпожой Юй, кто из-за того, что попытки Цзян Чэна вести себя серьезно принимались за высокомерие, а «авторитетный» тон — за грубость, кому-то не нравился его взрывной характер. Десятилетний Цзян Чэн страдал от одиночества, но даже не осознавал этого, пока случайно не познакомился с Лань Сичэнем.

Их отцы хорошо знали друг друга, и тогда встретились в Пристани Лотоса, чтобы обсудить что-то перед приближавшимся Советом кланов. Главу клана Гусу Лань сопровождал его старший сын, который, когда занятые беседой старшие отправили его прогуляться, и наткнулся на Цзян Чэна, увлеченно играющего с подаренными ему отцом щенками.

Не прошло и часа, как Цзян Чэн был абсолютно покорен своим новым знакомым. Лань Сичэнь, в клане которого было запрещено держать домашних питомцев, сначала с искренним интересом расспрашивал его о щенках, потом о жизни в Пристани Лотоса, с мягкой улыбкой слушал сначала запинающегося, а потом все больше входящего во вкус мальчика, просто купающегося в лучах внимания старшего юноши, направленного исключительно на него. А потом сам рассказывал о жизни и традициях своего клана, и Цзян Чэну хотелось, чтобы этот разговор никогда не кончался.

Покидая Пристань Лотоса, Лань Сичэнь пригласил Цзян Чэна посетить Облачные Глубины. Цзян Чэн сначала подумал, что это было простой вежливостью, но два месяца спустя, с письмом, полученным Цзян Фэнмянем от главы клана Гусу Лань, прибыло формальное приглашение для него, и слегка удивленный отец позволил Цзян Чэну провести неделю в Облачных Глубинах под присмотром Лань Сичэня.

Так началась их дружба, только крепнущая со временем несмотря на разницу в возрасте. Впрочем, Лань Сичэнь всегда вел себя с ним как с равным, хотя и не отказывал в совете, если Цзян Чэн просил об этом. Он не скупился на похвалу, не навязывал своего мнения, был внимателен и терпелив, и всегда рад встрече с ним.

Лишь повзрослев, Цзян Чэн осознал, как сильно дружба с Лань Сичэнем изменила его жизнь.

Брат Лань Сичэня, Ванцзи, был совсем другим. Черты их лиц были похожи, но в то время как лицо Сичэня часто освещала теплая дружелюбная улыбка, Ванцзи был холоден, бесстрастен и даже, казалось порой Цзян Чэну, враждебен. Каждый раз, когда Цзян Чэн гостил в Облачных Глубинах, Ванцзи избегал встречи с ним, а если Сичэнь предлагал заняться чем-нибудь вместе, молча качал головой и удалялся. Сичэнь тогда смотрел ему вслед немного печально и объяснял Цзян Чэну, что Ванцзи хороший, просто трудно сходится с людьми. Сичэнь вообще часто говорил о Ванцзи, и Цзян Чэн думал про себя, что он очень любит младшего брата.

Потом Цзян Фэнмянь принес в дом грязного, запуганного, покусанного псами шестилетнего мальчишку и, распорядившись отмыть и подлечить, фактически сдал его на руки своим детям, сказав, что отныне они должны заботиться о нем, как о брате. И Цзян Чэн отнесся к этой задаче крайне серьезно.

Поначалу Вэй Ин вызывал только жалость. Он смотрел на Цзян Чэна большими печальными глазами, вздрагивал от каждого громкого звука, вжимался в стену, заслышав вдалеке веселый лай собак, и вообще боялся сделать лишнее движение. Цзян Чэн старался говорить тише, мягче, как Лань Сичэнь, успокоить, внушить доверие… Получалось из рук вон плохо, он снова и снова срывался на громкие возгласы, пугая ребенка. Но в конце концов спустя несколько дней ему удалось сначала за руку вытащить мальчика на улицу, провести его до пирса, накормить семенами лотоса, все это время расписывая в самых радужных тонах, как хороша жизнь в клане Юньмэн Цзян, и что Вэй Усянь теперь член клана и его младший брат, и ничего не должен бояться, если хочет стать настоящим заклинателем, а он ему в этом поможет.

Вэй Ин слушал внимательно и принял все буквально. С того дня он хвостом ходил за Цзян Чэном повсюду. Даже когда тот пошел к своим собакам. Там, правда, Вэй Ин мгновенно спрятался за деревом и не двигался с места, рыдая и содрогаясь всем телом, пока Цзян Чэн не вернулся и не пообещал, что всегда будет защищать его от собак.

Но оставить это как есть Цзян Чэн не мог. Потребовался почти месяц, на протяжении которого он рассказывал Вэй Ину о своих собаках, объяснял, как они отличаются от тех бездомных псов, что напали на него на улице, взывал к его храбрости, кричал и ругался, приносил в свои покои щенков и, позволив Вэй Ину мертвой хваткой вцепиться себе в спину, гладил их и пытался добиться того же от него, прежде чем Вэй Ин все же решился дотронуться до черного вислоухого щенка. Дальше пошло легче и быстрее, и еще пару месяцев спустя Вэй Ин практически перестал прятаться за спину Цзян Чэна, едва завидев собаку или заслышав лай. Он все еще был напряженным в присутствии собак, но больше не убегал и не впадал в истерику.

Цзян Чэн был страшно горд собой, ведь в том, что Вэй Ин больше не паниковал при виде собак, была исключительно его заслуга. От Янли и Лань Сичэня он получил искреннюю похвалу, отец одобрительно хмыкнул, увидев Вэй Ина спокойно стоящим рядом с присевшим среди псов Цзян Чэном, госпожа Юй молча поджала губы, что было почти равноценно признанию его заслуг. А Вэй Ин окончательно уверился, что его шисюн — самый лучший шисюн в мире и, впервые лучезарно улыбнувшись, звонким голосом объявил об этом всем, кто мог его услышать.

…

Весь этот день лучшему в мире шисюну было не по себе. Он снова и снова повторял про себя, что все будет в порядке, что Вэй Ин давно уже не ребенок и ему не требуется нянька; что он один из самых способных учеников клана и может сам позаботиться о собственной безопасности; что в ареале Большой охоты нет слишком сильной нечисти, а в глубокую чащу Вэй Ин не полезет. Но беспокойство не проходило. Он слишком хорошо знал своего шиди. Вэй Ин вечно влипал в какие-нибудь неприятности, порой из-за своего любопытства и слишком деятельного характера, но часто — даже не по своей вине. И поэтому Цзян Чэн — как бы он не пытался скрыть это под напускным равнодушием и грубостью — вечно волновался и переживал за него.

У него еще получалось отвлечься от этого странного ощущения в течение дня, сконцентрировавшись на охоте. Но когда свет дня полностью угас, а Вэй Ин так и не вернулся, тревога забилась в висках ударами молота. Этот несносный шиди был шалопаем, но обещания старался выполнять. И он обещал вернуться засветло, когда уговаривал Цзян Чэна отпустить его поохотиться на нечисть в одиночку.

Он вытащил из мешочка цянькунь (1) круглую плетеную коробочку и, открыв ее, выпустил серебристую бабочку-вестницу, хранившую в себе частицу ци Вэй Ина. Год назад его талантливый шиди что-то там такое с ней сотворил, что бабочка теперь не только могла найти его на расстоянии или передать сообщение, основание крыльев ее имело ровный розоватый блеск, означавший, что с Вэй Ином все в порядке. В случае опасности для жизни этот блеск темнел до кровавого, и Вэй Ин уверял (на практике это, конечно же, никто не проверял), что в случае его смерти крылья бабочки почернеют.

— Если ты увлекся какой-нибудь ерундой и забыл о времени, — прошептал Цзян Чэн, — или вовсе сбежал в Хэдун за выпивкой, я тебе ноги переломаю.

Он подбросил бабочку в воздух, сложил печать заклинания поиска и, приказав двум адептам следовать за ним, встал на меч.

Лететь пришлось совсем недолго, бабочка опустилась на каменистый берег горной речушки, и соскользнувший со своего меча Цзян Чэн, осветив окрестности огненным талисманом, обнаружил своего шиди мирно спящим под кустом снежноягодника. «По крайней мере, додумался поставить защиту от всяких тварей, прежде чем завалиться спать», — желчно подумал Цзян Чэн, одновременно чувствуя, как уходит из сердца тревожное чувство, весь день не дававшее ему покоя.

— Вэй Усянь! — рявкнул он во все горло. Вэй Ин мгновенно вскочил, хватаясь за лежавший рядом меч и ошалело озираясь. Но стоило ему осознать, что никакой опасности нет, он тут же расплылся в радостной улыбке и бросился Цзян Чэну на шею.

— Чэн-сюн! Я так рад тебя видеть! Как ты тут оказался? А я… прости, я немного вздремнул…

— Вздремнул он! Я тебе сейчас так вздремну, что год больше спать не ляжешь! — раздраженно прорычал Цзян Чэн и двинул ему кулаком в бок. Вместо того, чтобы, как обычно, ловко увернуться, Вэй Ин вдруг зажмурился, стиснул зубы и со свистом втянул в себя воздух.

— Чэн-сюн, ну зачем ты меня ударил, больно же…

Цзян Чэн нахмурился.

— В чем дело?

— Ни в чем, все в порядке, — качнул головой Вэй Ин, потом понизил голос. — Мне нужно тебе кое-что рассказать, и лучше побыстрее.

— Возвращайтесь к остальным, мы будем следом, — обратился Цзян Чэн к сопровождавшим его адептам.

Те молча поклонились, вскочили на мечи и моментально исчезли в темноте. Цзян Чэн неторопливо сделал несколько шагов, поднял бабочку-вестницу с камня, аккуратно посадил ее обратно в коробочку, убрал в цянькунь и только тогда повернулся к Вэй Ину.

— Во что ты вляпался на этот раз?

— Я… я ни во что не вляпывался, правда, Чэн-сюн. Смотри, я хорошо поохотился, почти под завязку ловушку для духов забил. С двумя яогуаями справился, ты бы видел, это было… ух, просто неописуемо…

— Не заговаривай мне зубы, — перебил его Цзян Чэн. — Что. Произошло. Коротко.

Вэй Ин нервно облизнул губы и, глубоко вдохнув, выпалил:

— Вэнь Чао и Вэнь Чжулю мертвы.

— Какое мне дело до этих чертовых… Что ты сказал? Повтори!

— Вэнь Чао и Вэнь Чжулю мертвы. Сначала меня стрелами ранили, потом Вэнь Чао меня чуть мечом не убил, а потом… а потом появился Лунчжао-ин и убил этих двоих и шестерых лучников, которые их сопровождали.

Цзян Чэн долго потрясенно смотрел на Вэй Ина, потом хрипло спросил:

— Лунчжао-ин… пришел тебе на помощь? Он тебя защищал?

Вэй Ин покачал головой.

— Нет, он пришел за ними. А я просто оказался в том месте. Но когда я попросил его о помощи, он мне ее оказал и даже проводил досюда… Но дело не в этом. Вэнь Чао специально меня искал. Из-за прошлогодней Большой охоты. Понимаешь?

(1) Мешочек цянькунь - мешочек, способный вместить больше, чем кажется возможным. Используется заклинателями для транспортировки вещественных объектов.

========== 5. Цзян Чэн (окончание) ==========

Комментарий к 5. Цзян Чэн (окончание) Как-то так получилось, что последняя сцена в пятой главе осталась незавершенной (время близилось к полуночи, в голове густел туман, а наутро ждала работа). Я собиралась завершить ее в следующей главе, но передумала, потому что пока не уверена в содержании главы. Так что пусть будет отдельно коротенький, в одну страничку, огрызок - просто для завершения сцены.

Цзян Чэн смотрел на Вэй Ина с недоверием, словно подозревал своего шиди в очередной проказе.

— Хочешь убедить меня в том, что Вэнь Чао вынашивал план твоего убийства из-за какой-то стычки год назад? Даже для него это уж слишком! И потом, откуда ему было знать, где тебя искать, — что ты ушел охотиться в одиночку, знали лишь несколько человек.

Вэй Ин пожал плечами.

— Кто-то мог подслушать, или просто спросить, где меня искать; мы ведь тайны из этого не делали. И он не собирался меня убивать… по крайней мере, не с самого начала. Я… кажется, я нечаянно спровоцировал его. Но, честное слово, Чэн-сюн, в жизни бы не подумал, что он может так разъяриться. Готовился к тому, что могут сильно побить, а ты же знаешь, как мне сложно придерживать язык, когда грозит опасность, вот и сболтнул чего не следовало… Что, если кому-то придет в голову связать их исчезновение, или смерть, когда их найдут, со мной или даже с тобой? Вэнь Жохань тогда не оставит наш клан в покое.

Цзян Чэн задумался ненадолго, потом спросил:

— Ты с ним дрался? Там осталось что-то, указывающее на тебя?

— Нет. Я едва успел разделаться с яогуаями, как в меня выпустили стрелу, потом появились Вэнь Чао и Вэнь Чжулю, мы обменялись парой оскорблений, и Вэнь Чао спустил на меня сначала лучников, потом Вэнь Чжулю… А потом Лунчжао-ин оторвал Вэнь Чао руку, располосовал их всех и высосал из них темную энергию, надеюсь, вместе с их черными душами.

— И почему мне слышится почти неприкрытый восторг в твоем голосе, а, Вэй Усянь? — подозрительно прищурился Цзян Чэн. — Вэнь Чао тот еще негодяй, но не слишком ли ты наслаждаешься пересказом подробностей отвратительного убийства?

— Ох, это совсем не так, Чэн-сюн, хотя, сознаюсь, я рад, что жив, а эти двое — мертвы. И, если ты меня спросишь, они легко отделались, Лунчжао-ин убил их слишком быстро.

Вэй Ин передернулся от омерзения, снова вспомнив о том, как хлынула на него кровь Вэнь Чао, и тут же, морщась, схватился за бок. Цзян Чэн встревоженно потянулся к поясу его ханьфу, намереваясь осмотреть его раны, но Вэй Ин отстранил его руку.

— Насколько серьезно ты ранен?

— Да так, поймал две стрелы. Но Лунчжао-ин их вытащил и раны подлечил, так что они уже затянулись, только резких движений пока делать не следует. Я позже помедитирую, и через пару дней даже следа не останется.

— Кто знает, лечил он тебя или травил. Может, избавлялся от свидетеля, и теперь ты через несколько дней зачахнешь… — пробурчал Цзян Чэн.

Вэй Ин звонко расхохотался, все еще прижимая рану в боку.

— Ну да, больше ему делать нечего. Захотел бы убить — убил бы. — Он вдруг перестал смеяться и задумчиво продолжил. — Но, знаешь, по-моему, он неплохой человек, просто такой… немного отстраненный. Рядом с ним я чувствую себя… в безопасности, что ли, спокойно. Как будто мы давно знакомы. Мне хотелось бы узнать его получше. Но я ему, кажется, не очень понравился, он мне даже слова не сказал…

Цзян Чэн насмешливо хмыкнул.

— Зато ты, могу поклясться, наверняка разболтал все подробности о своей, и не только, жизни, и довел Лунчжао-ина до белого каления от раздражения.

Улыбка Вэй Ина чуть окрасилась смущением.

— Боюсь, так и было, шисюн слишком хорошо знает этого младшего.

Цзян Чэн поцокал языком, качая головой.

— Вэй Усянь, Вэй Усянь, ты и святого достанешь, что уж говорить о темном Лунчжао-ине… Ладно, слушай внимательно: ты сегодня славно поохотился, даже с двумя яогуаями справился, утомился, поэтому устроился подремать у реки, да так и проспал до темноты, пока не пришел я и не распинал тебя. В том месте, где бы оно ни находилось, ноги твоей не было, Вэнь Чао и Вэнь Чжулю ты последний раз видел на прошлой Большой охоте. И ни слова никому о Лунчжао-ине. Как только вернемся домой, расскажешь все отцу в мельчайших подробностях, а до тех пор — забудь о своих ранениях и помоги нашей команде выиграть главный приз. И больше никаких одиночных вылазок: попытаешься исчезнуть из моего поля зрения…

— Знаю, знаю, ты мне ноги переломаешь и на цепь посадишь, — весело продолжил за него Вэй Ин. Теперь, когда шисюн был рядом, его переживания и тревоги развеялись бесследно, уступив место привычной беззаботности. — Этот младший клятвенно обещает, что не отойдет от шисюна далее чем на полсотни цуней! (1)

— Запомни свои слова! — мрачно провозгласил Цзян Чэн, но тут же, не выдержав, рассмеялся и коротко обнял Вэй Ина. — Я чертовски рад, что с тобой все в порядке, Усянь. Вставай на меч, возвращаемся, пока они не выловили без нас всю нечисть.

(1) Цунь — китайская мера длины, равная 3,73 см.

========== 6. "Золотой рог" ==========

В харчевне «Золотой рог» было, как обычно, многолюдно. И дело не только в том, что располагалась она практически в центре Хэдуна, на перекрестье многих торговых и охотничьих путей. Молва о разнообразной еде на любой вкус и лучших винах и сортах чая, предлагаемых здесь за вполне умеренную цену, давно уже разошлась не только по всему Ланьлину, но и дальше, в Цинхэ, Цзяннань, Цишань и даже Юньмэн. К тому же, хозяин заведения, Бай Люшэн, был приветлив, но не подобострастен, самолично встречал гостей и следил за тем, чтобы посетители, независимо от ранга, обслуживались быстро и качественно.

Сегодня, как и в любой другой день, Бай Люшэн неторопливо передвигался по залу, наблюдая за тем, чтобы гости заведения своевременно получали заказанные напитки и еду, время от времени жестом показывая юношам-прислужникам, к какому столу принести еще вина или чая, прислушиваясь к разговорам и перебрасываясь вежливыми фразами с завсегдатаями.

Тихо звякнул на входе колокольчик, оповещая о прибытии нового посетителя, и Бай Люшэн повернулся к входящему гостю. На лице его тут же засияла улыбка, и он глубоко поклонился с искренним почтением.

— Добрый день, господин! Пожалуйста, проходите. Я немедленно принесу чай, вчера как раз доставили ваш любимый.

Высокий человек в черном одеянии с глубоко надвинутым на лицо капюшоном чуть наклонил голову в приветствии, привычно прошел в самый отдаленный угол зала к единственному незанятому столу и грациозно опустился на низкое сидение. Через несколько минут Бай Люшэн поставил на стол перед ним поднос с чайными принадлежностями, еще раз поклонился и оставил посетителя в покое.

Мало кто знал, что этому человеку Бай Люшэн был обязан не только процветанием своего заведения, но и жизнями — его единственной дочери Сяхуа и немого найденыша Тиншэна, а может и собственной.

Около шести лет назад, поздним вечером, когда в заведении, только начавшем набирать популярность среди жителей и гостей Хэдуна, почти не оставалось гостей, кроме двух сильно подвыпивших охотников и неподвижной фигуры в черном, коротающей вечер в компании мэйшанского лотосового чая, в «Золотой рог» ворвались два десятка вооруженных бандитов, подстрекаемые хозяином питейного заведения, расположенного дальше по улице. Тот терпел убытки и был на грани разорения, но, не желая видеть своих ошибок, возложил всю вину в этом на удачливого конкурента и решил разгромить его харчевню.

На беду, 14-летняя Сяхуа вместе с Тиншэном, которого Бай Люшен привел с улицы несколько лет назад и оставил жить вместе с ними, как раз убирались в зале, когда с улицы ворвалась орава, готовая крушить все вокруг, не исключая и детей, безуспешно попытавшихся остановить громил. Бандиты били посуду, ломали столы, опрокидывали и разбивали сосуды с вином. Тиншэна швырнули на пол и начали пинать ногами, к Сяхуа потянулись жадные руки, хватая и тиская юную плоть. Двое громил схватили рвущегося на помощь детям Бай Люшена, несколько раз ударили под ребра и, заломив ему руки, подтащили к виновнику нападения, который, с искаженным в уродливой пьяной гримасе лицом, довольно наблюдал за происходящим и только ждал возможности вывалить на своего соперника подробности «блестящего» и, надо сказать, достаточно кровожадного плана по уничтожению конкурента.

Но он не успел закончить свои разглагольствования. Мужчина в черном поднял руку, и он внезапно замолчал, бесполезно шевеля губами и побледнев от страха. А мужчина в черном практически мгновенно сорвался в движение, вихрем пронесся по залу, расшвыривая бандитов направо и налево, напоследок столкнул головами тех двоих, что удерживали Бай Люшена, отчего они свалились замертво, как и остальные, отброшенные им в стороны, и встал рядом, излучая тяжелую мрачную ауру. Все произошло в мгновение ока.

Сяхуа кинулась к отцу; прихрамывая, подошел избитый Тиншэн. Бай Люшен быстро удостоверился, что с детьми все в порядке, и взглянул на своего спасителя. Тот молча стоял рядом, лицо спрятано под капюшоном, и явно не собирался ничего говорить, поэтому Бай Люшен откашлялся и, глядя в лицо своему сопернику, произнес одно лишь слово: «Убирайтесь!» Этого казалось достаточно, через несколько минут пришедшие в себя бандиты, взвалив на себя тела тех, кто оставался без сознания, молча покинули «Золотой рог» следом за своим работодателем. Пьяные охотники, видимо, незаметно сбежали еще раньше, так что в зале остались только Бай Люшен с детьми и их неожиданный спаситель, все так же неподвижно замерший на месте.

Хозяин харчевни сложил перед собой руки и глубоко поклонился фигуре в черном:

— Этот простолюдин бесконечно благодарен господину заклинателю за свое спасение и спасение его детей. Бай Люшен всегда будет помнить об оказанном ему милосердии и преданно служить господину чем только может.

Тот выслушал молча, а потом, так и не проронив ни слова, покинул харчевню.

Двумя днями позже питейную лавку дальше по улице охватило пламя, от которого едва удалось оградить окружающие дома, и в котором сгорел ее хозяин. Бай Люшен вздохнул с облегчением и не проронил по этому поводу ни слова, дивясь про себя, не был ли пожар делом рук его таинственного спасителя.

Мужчина в черном появился в харчевне снова две недели спустя. Молча занял то же место, что и в первый раз, покачал головой, отказываясь от еды. Просидел почти до закрытия, медленно попивая чай, и ушел незаметно, расплатившись слитком серебра. И с тех пор возвращался снова и снова. Бай Люшен распорядился держать стол в дальнем углу всегда свободным для него, сам приносил чай, ограждал его от некоторых назойливых посетителей, и, как умный человек, не пытался раскрыть личность своего особого гостя, лица которого так и не увидел. Для себя он решил, что его благодетель — почтенный возрастом немой заклинатель, скорее всего скрывающий под капюшоном обезображенное лицо.

…

Когда Мрак пробудился и разрушил его привычную жизнь, Ванцзи решил сначала, что это была какая-то злобная сущность, что проникла в его тело извне, коварно воспользовавшись моментом его слабости. В отчаянии он бежал как можно дальше, в чащу леса, как можно выше, к горным вершинам. Он испробовал все известные ему способы медитации и заклинания, чтобы заставить тварь покинуть его тело, а когда не получилось, стал намеренно искать встречи с лесными хищниками и злобными горными духами в надежде на то, что они растерзают его тело вместе с тварью. Но та и не думала поддаваться, и растерзанными оказывались хищники и духи, а тварь лишь становилась сильнее. Далеко не сразу Ванцзи заметил, что одновременно росли и его собственные силы, и потребовалось больше двух лет, прежде чем пришло осознание. Осознание того, что тварь вовсе не проникла в его тело извне, она с самого начала была частью его, дремавшим до поры Мраком в нём.

С осознанием пришло и понимание того, что, отвергая эту часть себя, он обречен на поражение, что усмирить Мрак возможно только принимая его и веря в себя. Ванцзи принял свой Мрак, осознавая последствия и полный решимости не позволять ему подчинить себя. Он изменился, стал холоднее и сдержаннее, отказался от сильных эмоций, еще недавно бушевавших в душе и провоцирующих Мрак. Время от времени Ванцзи стал внутренне отстраняться, глядя на мир глазами Мрака. И контроль над Мраком давался ему все легче.

Большую часть времени он по-прежнему жил в горах, избегая контактов с людьми, потому что, с одной стороны, одиночество не тяготило, а было привычным и даже желаемым; с другой стороны, предпочитал давать Мраку полную свободу действий против нечисти или хищных зверей, нежели против людей, хотя для Ванцзи понятие «человек» уже давно не включало в себя тварей, прячущихся под человеческой личиной.

Но время от времени он отправлялся странствовать и, оказываясь в Хэдуне, обязательно заходил в «Золотой рог». Место в дальнем углу, которое он предпочитал, и которое хозяин явно оставлял специально для него, позволяло оставаться практически незамеченным и непотревоженным, и можно было провести там несколько часов, медитируя и прислушиваясь к разговорам гостей, из которых он обычно узнавал, что важного происходит в окружающем мире.

Сегодня большинство посетителей «Золотого рога» оживленно обсуждали необъяснимую смерть во время проводимой неподалеку ежегодной Большой охоты младшего сына главы клана Вэнь, его охранника Вэнь Чжулю и сопровождавших их лучников. Их всех хватились к вечеру в день исчезновения, но потребовалось еще почти двое суток, прежде чем одна из многочисленных поисковых групп обнаружила тела, значительно поглоданные какими-то мелкими хищниками, довольно далеко от лагеря клана Вэнь. Никто не мог сказать, что подвигло Вэнь Чао отойти так далеко от лагеря, ведь его излюбленной тактикой на Больших охотах было не тратить собственные силы, а отнимать уже пойманную добычу у самых молодых участников из какого-нибудь незначительного клана (конечно же, об этом было известно всем, особенно после нашумевшей прошлогодней истории, когда молодой заклинатель из клана Юньмэн Цзян не только не дал осуществить задуманное, но и предал все это огласке, вынудив Вэнь Жоханя, скрипя от гнева зубами, заставить Вэнь Чао публично извиняться перед юношами, которых он хотел ограбить).

Еще менее понятно было, что за существо стало причиной быстрой гибели вооруженных и достаточно опытных воинов (если исключить самого Вэнь Чао). Даже после многократного повторения «Расспроса» приглашенным заклинателям клана Лань не удалось вызвать души умерших. Прибывшие на место старейшины клана Вэнь смогли только определить, что убийства произошли практически одновременно, и смерть наступила от многочисленных глубочайших разрезов, словно оставленных когтистой лапой. Но им не удалось определить природу существа, обладающего такими длинными и острыми когтями, такой силой и скоростью.

В какой-то момент Ванцзи услышал почти шепотом произнесенное за столом напротив него, где выпивали местные охотники:

— Я слышал от мужа моей сестры, что живет в Цишане, что этот Вэнь Чао был мерзким ублюдком, портил девиц и убивал парней. И Вэнь Чжулю был не лучше. Так что поделом им! А кто их прикончил, совершенно ясно. Конечно же, Лунчжао-ин, у кого еще такая сила и скорость! Он этим тварям отомстил за всех, кто от них пострадал.

— Что ты плетешь, Цзиньшу? С чего бы Лунчжао-ину там оказаться? Будет он за ними по чащобам лазить, чтобы за каких-то девок порченных мстить…

Охотники рассмеялись и разговор перешел на другие темы.

Ванцзи хмыкнул про себя. Тот охотник, что говорил первым, случайно попал в точку. Эти двое не были людьми, а мерзкими тварями, заслуживавшими смерти. «Теперь понятно, почему Вэнь Чао так горел желанием поквитаться с мальчишкой. Так что мальчишка… Вэй Усянь не напрасно переживал, что его могут связать с этими смертями. Но, похоже, для него все хорошо обернулось», — вдруг пришла в голову непрошенная мысль, а перед глазами вспышками замелькали образы Вэй Усяня из того дня: непринужденно «танцующий» с яогуаями; бесстрашно и метко возвращающий Вэнь Чао оскорбление; коленопреклоненный, окровавленный и избитый, с расширенными от только что пережитого потрясения глазами, но улыбающийся ему ослепительно и искренне; идущий рядом и доверчиво болтающий о своей жизни…

Ванцзи словно получил удар под дых, на мгновение забыв, как дышать. Ему вдруг нестерпимо захотелось оказаться рядом с Вэй Усянем, вглядеться в его распахнутые серые глаза, снова услышать его жизнерадостный голос, увидеть солнечную улыбку. Что это? Ванцзи не мог понять, откуда взялось это внезапное желание, эти мысли о мальчишке, болтовня которого там, на тропе, вызывала лишь раздражение, хотя каждое сказанное им слово, он осознал это только сейчас, надежно сохранилось в памяти. И в этот момент Мрак в нём всколыхнулся жадным: «Хочу!»

========== 7. Искушения ==========

Уже несколько дней солнце скрывалось за набежавшими откуда-то тучами, с гор дул прохладный ветер, и угнетающая жара сменилась приятным мягким теплом. На душе у Вэй Ина было светло и радостно, чему, кроме приятной погоды, несомненно, способствовали и события последних дней.

Наутро после того ночного разговора Цзян Чэн все же отправил отцу бабочку-вестницу, вкратце сообщив то, о чем рассказал ему Вэй Ин. Ответ, пришедший спустя несколько часов, гласил коротко: «Оставайтесь до конца охоты. А-Чэн, приглядывай за Вэй Ином».

Раны от стрел затянулись быстро и почти не беспокоили, так что Вэй Ин, стремясь отвлечься от тревожных мыслей, полностью отдался групповой охоте.

Когда тела Вэнь Чао и его людей после длительных поисков, наконец, обнаружили, он, внутренне напряженный как пружина, каждое мгновение ожидал, что каким-то образом всплывет его имя, хоть и выглядел спокойно. И только после того, как «Расспрос» приглашенных заклинателей клана Лань не дал результатов, о нем или Лунчжао-ине никто не вспомнил, а старейшины клана Вэнь, расследовавшие гибель заклинателей, объявили, что Вэнь Чао и его люди стали жертвами внезапного нападения хищного зверя во время сражения с нечистью, Вэй Ин, наконец, облегченно вздохнул.

Участники Большой охоты из клана Вэнь вернулись в Цишань, сопровождая тела погибших, а победителем Большой охоты, которая продолжалась еще трое суток, была объявлена команда заклинателей клана Юньмэн Цзян, основной вклад в общую добычу которой внесли Вэй Ин и Цзян Чэн.

После награждения Цзян Чэн, Вэй Ин и еще несколько юношей из клана решили перед возвращением домой спуститься в Хэдун, чтобы отпраздновать свою победу в знаменитой харчевне, где, по слухам, подавали особенно хорошее вино.

— Интересно, есть ли здесь вино, подобное «Улыбке Императора», — мечтательно протянул Вэй Ин, делая шаг через порог «Золотого рога», в воспоминаниях о невообразимо вкусном вине, которое он попробовал год назад в Гусу, напросившись сопровождать Цзян Чэна, приглашенного Лань Сичэнем на ночную охоту в окрестностях Облачных Глубин. — Заодно и узнаем, насколько… справедлива слава этого заведения…

Он чуть запнулся посреди предложения и едва сдержал удивленный возглас, когда, окинув взглядом заполненный зал, увидел неподвижную темную фигуру в дальнем углу. Сердце вдруг выпало из ритма, дыхание на миг перехватило. Ошибки быть не могло, скрытый капюшоном, за столом в углу сидел Лунчжао-ин, легкое марево, слегка искажающее воздух вокруг него, похоже, видел только Вэй Ин.

«Вот так, посреди бела дня, в оживленной харчевне, среди заклинателей разных кланов сидит себе Лунчжао-ин, темный заклинатель и убийца «доблестного» сына Вэнь Жоханя, и никто не обращает на него внимания? Неужели он использует заклинание отвода глаз? Тогда почему я сразу узнал его? Как это возможно?» — роились в голове Вэй Ина мысли в то время, как язык продолжал плести что-то веселое. — «Что он здесь делает? Почему именно здесь? Может быть, стоит попробовать подойти и поздороваться?.. Нет, его может разозлить, если я привлеку к нему внимание».

Вскоре на столе перед юношами появились заказанные кушанья и вина, и Вэй Ин немного отвлекся от своих мыслей, чтобы отдать должное еде и питью, перемежая их шутливыми подначиваниями Цзян Чэна, который легко пьянел и забавно становился при этом еще более угрожающим и шумным, чем обычно.

Время от времени он украдкой бросал взгляд на Лунчжао-ина, но тот его, похоже, не замечал, да и вообще не шевелился, может быть, усмехнулся про себя Вэй Ин, медитировал среди всего этого гомона. Он успел опорожнить пару кувшинов вина и довести Цзян Чэна до белого каления своими шутками, и чуть не пропустил момент, когда Лунчжао-ин поднялся со своего места и направился к выходу. Хозяин заведения почтительно поклонился ему на прощание, проводил взглядом, и вернулся к своим делам. Недолго думая, Вэй Ин тоже поднялся и, бросив через плечо небрежно: «Ладно-ладно, Чэн-сюн, не сердись…. Душно тут что-то стало, пойду воздухом подышу», выскользнул из харчевни.

Лунчжао-ин быстро удалялся, и Вэй Ин торопливо последовал за ним, стараясь нагнать и не решаясь позвать по имени посреди многолюдной улицы. Юноша и сам не осознавал, зачем ему это надо было, но не мог противиться внутреннему зову. Темная фигура свернула в узкий переулок впереди, и Вэй Ин ускорил шаг, нагоняя, однако, в переулке, заканчивающимся тупиком, было пусто.

Вэй Ин остановился, огляделся, пытаясь решить, куда скрылся Лунчжао-ин. Внезапно из темноты покосившегося навеса на него бросилась темная фигура, больно припечатала спиной к стене ближайшего дома, туго сомкнув на шее длинные пальцы, мгновенно перекрывшие доступ воздуху.

…

Ванцзи едва успел взять себя в руки, погасив неожиданно всколыхнувшиеся эмоции, как двери харчевни распахнулись, пропуская группу молодых заклинателей в лиловых одеяниях клана Юньмэн Цзян.

— … и узнаем, насколько справедлива слава этого заведения, — донесся до него звонкий голос Вэй Усяня.

«Помяни демона, и он тут же появится», — почти с досадой вздохнул про себя Ванцзи, не в силах оторвать взгляд от улыбающегося парня. Вэй Усянь явно заметил и узнал его, Ванцзи даже подумал, что он решит подойти, но тот больше старался не смотреть в его сторону, увлеченно что-то рассказывая, распивая вино, задирая своего шисюна и весело смеясь.

Ванцзи долго оставался на месте, наблюдая глазами Мрака. Мрак призывал захватить мальчишку врасплох, увести его подальше отсюда, попробовать на вкус… И, кажется, увидев его лицо, улыбку, услышав его голос, Ванцзи в своих желаниях приблизился к Мраку. Ему надоело ждать, и он покинул «Золотой рог», уверенный, что любопытный и подогретый вином юноша последует за ним.

«Пусть винит самого себя, не следует проявлять любопытство и играть с огнем», — холодно решил Ванцзи.

Он свернул с многолюдной улицы в пустынный переулок, отступил в тень провисшего навеса, дождался появления Вэй Усяня и толкнул его к стене дома, сильно сжимая горло. Тот забился, схватился за руку, сдавливающую его шею, безуспешно пытаясь освободиться.

Ванцзи чуть ослабил хватку — достаточно, чтобы впустить немного воздуха, но невозможно двинуться с места — и, наклонив голову, впился зубами в шею юноши чуть выше плеча. Вэй Усянь рвано выдохнул и прекратил сопротивляться, замерев. Ванцзи чуть отстранился, слизнул стекающую от укуса каплю крови.

— Почему? Что ты?.. — растерянно почти прошептал Вэй Усянь. Ванцзи не дал ему закончить, жестким поцелуем впился в губы, раня, до крови зажимая зубами.

Потом отстранился, медленно опустил руку Вэй Усяню на грудь, чувствуя под пальцами ошеломленно бьющееся сердце.

— Что ты делаешь? — голос был растерянным, но глаза смотрели в глаза, словно пытаясь отыскать ответ в хищном светящемся взоре.

Ванцзи снова приблизил свое лицо к лицу Вэй Усяня…

— Оставь его в покое, Диюйский выродок! — раздался со стороны злобный голос, и три силуэта, Цзян Чэн и еще двое парней его возраста, с обнаженными мечами метнулись к Ванцзи.

На плечо Вэй Усяня опустилась серебристая бабочка-вестница, которая привела их.

— Чэн-сюн! — воскликнул Вэй Усянь, дернувшись в сторону своего шисюна. Ванцзи успел подумать, что не удержит Мрак, рвущийся уничтожить любого, кто посмеет встать между ним и Вэй Усянем. Движением руки он отбросил нападавших и, резко притянув юношу к себе, завернулся в тень.

…

Вэй Ин очнулся от треска рассыпающегося в искры горящего дерева. Кроме этого звука, ничто не нарушало тишины. Спину холодило — открыв глаза, Вэй Ин понял, что сидит, привалившись к каменному своду пещеры, неярко освещенной отблесками костра, разведенного в нескольких шагах.

В голове царил хаос, обрывки мыслей никак не хотели складываться в стройную картину. Затылок ломило, он шикнул от боли, потянувшись рукой и нащупав шишку, и, опустив взгляд, обнаружил на камне рядом с собой изломанные серебристые останки бабочки-вестницы.

Словно что-то щелкнуло в голове, он внезапно вспомнил все, что произошло… когда? несколько минут назад? несколько часов?

Лунчжао-ин, скинув свое черное верхнее одеяние, сидел по другую сторону от костра с закрытыми глазами в позе медитации. Меч Вэй Ина аккуратно лежал рядом на камне.

Вэй Ин осторожно поднялся, бесшумно подошел ближе и наклонился, чтобы поднять свой меч. Но, стоило дотронуться до него, как юношу с силой отбросило назад. Он едва избежал нового удара головой о каменное препятствие, и тут же вскочил, готовый повторить попытку.

— Повторишь — руку сломаю, — холодный, хрипловатый голос заставил его на мгновение замереть на месте. Лунчжао-ин открыл глаза и уставился на Вэй Ина непроницаемым взглядом.

— «Повторишь» что? — переспросил он и тут же опомнился. — Лунчжао-ин? Ты можешь говорить? В самом деле?.. Ах, неважно. Где мы? Что с Чэн-сюном и другими ребятами?

Тот медленно перевел взгляд с его лица на крепко сжатые кулаки с побелевшими костяшками, потом обратно и, не найдя в глазах Вэй Ина ни страха, ни агрессии, ни ненависти, которые готов был увидеть, а только недоумение и беспокойство, расщедрился на ответ.

— Живы.

— Ох, — выдохнул Вэй Ин, — я подумал…

Он не закончил фразу, вместо этого спросил другое:

— Я… почему ты принес меня сюда?

— Никто не помешает.

«Не помешает? Чему? Что ты собираешься здесь со мной делать?» — мимолетно пронеслось в голове Вэй Ина, но страха по-прежнему не было, зато проснулось любопытство.

— Меня будут искать. Лучше отпусти.

Лунчжао-ин долго молчал, не отводя от Вэй Ина своего странного взгляда, но, когда Вэй Ин шагнул вперед, поднял руку, останавливая его.

— Отпущу… позже. Не подходи близко, не пытайся сбежать — иначе обездвижу.

Вэй Ин ненадолго задумался, облизывая искусанную губу, потом ответил:

— Хорошо, я не стану сбегать. Но ты должен отпустить меня вскоре. Я больше не могу отправить бабочку, чтобы сообщить, что все в порядке.

========== 8. Разговоры ==========

Несколько мгновений Вэй Ин колебался, стоит ли продолжать разговор, но Лунчжао-ин взглядом показал ему на место у костра и, как только он сел, снова закрыл глаза. Поэтому он молча сосредоточился на изучении лица сидящего перед ним мужчины.

Лань Ванцзи был еще более красив, чем в его памяти. Широкий лоб, пересеченный белой лентой, тонкий прямой нос, изогнутые дуги бровей, длинные густые ресницы, обрамляющие прикрытые веками глаза, полные губы. Полупрозрачная, почти излучающая свечение драгоценного белого нефрита кожа. Строгое, без следа жестокости выражение лица. Вэй Ин был странно очарован — и этой красотой, и ее носителем — вопреки всему, что видел собственными глазами, и даже тому, что испытал на себе в том переулке. Ему хотелось задать тысячи вопросов, чтобы разгадать тайну этого очарования, чтобы понять Лунчжао-ина. Почему он покинул свой клан? Как стал темным заклинателем? Что искал в темном заклинательстве? Нашел ли? И неужели действительно не хотел вернуться?

Он слишком глубоко задумался, не отрывая взгляда от лица Лунчжао-ина, и вздрогнул от неожиданности, когда тот, не открывая глаз, негромко произнес:

— Медитируй.

Вэй Ин смущенно хмыкнул, решив, что мужчине не понравилось его пристальное внимание, и отвел взгляд. Он не слишком любил медитации, предпочитая совершенствовать свою ци в подвижных тренировках, но все же закрыл глаза и попытался очистить голову от всяких ненужных мыслей. Но то ли из-за позднего времени, то ли из-за не выветрившегося до конца алкоголя, стоило ему освободить голову от мыслей, сознание незаметно скользнуло в сон, в котором Лунчжао-ин медленно слизывал выступившую кровь с его прокушенной губы, а потом мягко овладевал его ртом в то время, как сознание Вэй Ина плыло в расплавленном золоте его горячего и жадного взгляда.

… Вэй Ин проснулся, словно от толчка, потряс головой, выбивая из нее смущающее сновидение. Костер почтипрогорел, но он мог разглядеть неподвижную фигуру Лунчжао-ина в отблесках пробивающегося со стороны входа света. Осторожно поднявшись, он выбрался наружу и огляделся.

Пещера была окружена густыми зарослями и явно располагалась где-то на возвышенности, о чем свидетельствовали прохладный воздух и искрящийся на фоне восходящего солнца легкий иней на ветвях некоторых деревьев. В некотором отдалении слева сквозь заросли темнело что-то похожее на водную гладь.

«И куда, интересно, я мог попытаться сбежать из этого неизвестно-где, да еще и без оружия», — усмехнулся про себя Вэй Ин и стал пробираться в сторону темнеющего пятна, оказавшегося небольшим озерцом с кристально чистой и холодной водой. Напившись и плеснув пару пригоршней воды в лицо, он потренировался в бою с тенью, пока поднявшееся солнце не начало слишком припекать, а потом вернулся в пещеру, где стало немного светлее, и где Лунчжао-ин все еще не подавал признаков жизни.

Он задержал взгляд на своем мече, прикидывая, не попытаться ли еще раз поднять его. Даже с мечом он не был соперником Лунчжао-ину, да и мыслей о подобном противостоянии у него не возникало. А вот угроза сломать ему руку звучала очень серьезно и была более чем реальной. Вэй Ин хмыкнул, отказываясь от мысли, поднял глаза и наткнулся на пристальный взгляд.

— Эхм, доброе утро? — полуспросил он, скрывая неловкость за широкой улыбкой. — Ты долго медитировал. Какой у тебя теперь план?

Лунчжао-ин вопросительно приподнял бровь.

— Ну, я же не просто так здесь оказался, — потрогав кончик носа, продолжил Вэй Ин. — Не для того ведь, чтобы меня убить. Это было бы гораздо проще сделать в том переулке. И не ради окружающих красот, — хотя мне понравилось восходящее солнце. Разговаривать ты тоже не слишком любишь… Так чем мы будем заниматься?

Ему показалось, что глаза Лунчжао-ина на серьезном лице сверкнули насмешливо, когда тот поднялся в одно плавное движение, словно и не провел несколько часов в неподвижности, и прошагал мимо Вэй Ина, инстинктивно сделавшего два шага назад, к выходу. Вэй Ин в замешательстве остался стоять, не решаясь следовать за ним, но тот вскоре вернулся с небольшим глиняным чайником, полным воды, подкинул веток в почти потухший костер, поставил сверху чайник и, достав из цянькуня две небольшие чашки и мешочек с чаем, разложил их на плоском камне рядом с костром.

Вэй Ину эти неторопливые приготовления напомнили о еде, в животе вдруг утробно заурчало, заставив его чуть покраснеть и сконфуженно засмеяться. Лань Ванцзи на мгновение замер, потом снова раскрыл цянькунь и протянул Вэй Ину вытащенный оттуда тряпичный сверток.

— Мне? — удивленно спросил Вэй Ин и, получив кивок в ответ, развернул сверток, внутри которого оказалось завернутое в лист лопушника вяленое фазанье мясо. С горящими глазами он выразил свою благодарность и вцепился зубами в кусок.

…

Ванцзи вытащил из огня закипевший чайник, перенес его на камень, где уже стояли чашки, присел рядом, заварил травяной чай и разлил его по чашкам. Вэй Усянь, почему-то немного оробев, стоял чуть в стороне, продолжая терзать крепкими зубами довольно жесткий кусок мяса, но послушно присел напротив, следуя приглашающему жесту Ванцзи.

Какое-то время они провели в молчании, — юноша задумчиво ел, Ванцзи просто смотрел на него, время от времени отпивая из своей чашки.

Вэй Усянь задал хороший вопрос. У Ванцзи не было на него ответа, как не было и никакого заранее составленного плана. Прошлым вечером, под влиянием неожиданного всплеска эмоций, он хотел напугать Вэй Усяня, преподать ему урок, показать, куда может завести беспечность, доверчивость и чрезмерное любопытство; и отпустил Мрак, разделяя его желание приблизиться, подчинить, попробовать на вкус, уловить истинные эмоции.

Чего он не ожидал, так это того, что в глазах Вэй Усяня не будет ни страха, ни ненависти, ни отвращения, ни боли, — только растерянность и непонимание… А потом некстати появился Цзян Чэн, и забрать юношу с собой оказалось единственно возможным решением.

Сейчас, после ночи, проведенной в медитации, Ванцзи снова полностью контролировал и Мрак, и свои чувства. Он мог бы позволить Вэй Усяню вернуться… но не собирался делать этого. Не так скоро. Не раньше, чем разберется, что так влечет его в этом мальчишке. Тем более, что в глазах Вэй Усяня по-прежнему не было страха.

…

Вэй Ин доел свое мясо и, запив его приятно пахнущим чаем, удовлетворенно вздохнул. И решил считать устремленный на него неотрывный взгляд Лань Ванцзи приглашением к началу беседы.

— Эхм, могу я спросить? Почему ты меня укусил там, в переулке?

Молчание в ответ. Вэй Ин храбро продолжил:

— Любишь кусаться? Как собака?.. Нет? Тогда… может, это был ядовитый укус? Или темная метка? И теперь, отравленный, я стану темным заклинателем… Вряд ли, я себя прекрасно чувствую… — Он засмеялся, когда Лань Ванцзи чуть сузил глаза. — Прости-прости, плохая шутка, я просто пошутил…

— Тьма не переносится укусами, человек сам решает свернуть на темный путь… — ровным голосом произнес Лань Ванцзи, и Вэй Ин, обрадовавшись, что тот заговорил, не задумываясь, начал:

— Ты тоже?..

И резко замолк, когда Лань Ванцзи нахмурился. Покусал губу, размышляя, и серьезно сказал:

— Прошу прощения, иногда слова опережают мысли, я не хотел быть невежливым. Я ничего такого не имел в виду…

— А какого имел? — бесстрастно поинтересовался Лань Ванцзи.

— А? — не сразу понял Вэй Ин. — Ну, я хотел бы узнать о тебе побольше, мне интересно… Я бы никому ничего не сказал, и я не следил за тобой, просто… Наверно, ты вчера разозлился из-за того, что я пошел за тобой. Цзян Чэн постоянно ругается на меня за то, что я слишком любопытный и вечно лезу куда не просят. Только я все равно не понимаю, почему ты это сделал… укусил меня, а потом… это было похоже на… поцелуй?

Он смутился и опустил глаза, неосознанно провел языком по прокушенной губе, не заметив, как Лань Ванцзи проследил движение взглядом.

— Ты бы хотел? — непонятно спросил Лань Ванцзи.

— Хотел что? — не понял Вэй Ин.

— Стать темным заклинателем.

Он покачал головой. Их с детства учили, что путь темного заклинательства противоречит самой сути справедливости и чистоты мира, калечит тело и душу и превращает человека, ступающего на него, в монстра. И Вэй Ин верил в это… но Лунчжао-ин монстром не был.

— Боишься?

Вэй Ин поднял взгляд, встретил изучающий взгляд Лань Ванцзи и ответил серьезно:

— Я не боюсь стать темным заклинателем, потому что не собираюсь сворачивать на этот путь. И я не боюсь тебя, Лунчжао-ин, потому что не думаю, что ты причинишь мне вред.

— Ты слишком беспечен и доверчив, Вэй Усянь, — холодно заметил Лань Ванцзи, отставляя чашку и поднимаясь. Вэй Ин тоже хотел подняться, но не успел сделать этого сам, как две сильные руки обхватили его за плечи и мгновенно подняли на ноги.

Удерживая Вэй Ина одной рукой за плечо, Лань Ванцзи положил вторую ему на горло, чуть сжав.

— Ты спросил, какой у меня план. Нам помешали вчера… — и он опустил губы на губы, чуть прикусил, проник в рот, оглаживая языком нёбо и язык Вэй Ина, который ошеломленно застыл, широко раскрыв глаза и даже не пытаясь сопротивляться.

Лань Ванцзи отстранился нескоро, внимательно изучил покрасневшее лицо и расфокусированный взгляд Вэй Ина. Негромко произнес:

— Дыши.

Вэй Ин судорожно вздохнул, часто моргая, нервно облизнул губы. Лань Ванцзи все еще держал руку на его шее.

— ЭТО был поцелуй. Представь, что за ним может последовать.

Серебро взгляда скрестилось с золотом. Прошла минута, две… Вэй Ин открыл рот и внезапно севшим голосом тихо сказал:

— Представил… Лань Ванцзи, я тебе нравлюсь?

========== 9. Разоблачение неизвестного ==========

Им понравился вкус — мальчишки, поцелуя. Обоим, ему и Мраку. Понравился настолько, что лишь после кажущейся вечности Ванцзи сумел заставить себя оторваться, игнорируя неудовлетворенное возмущение Мрака в нём, и отстраниться. Вэй Усянь ошеломленно застыл, словно под заклятием недвижности и, кажется, даже забыл, как дышать.

— Дыши, — тихо приказал Ванцзи, и почувствовал движение кадыка под своей рукой и судорожный вздох. — ЭТО был поцелуй. Представь, что за ним может последовать.

В словах не было угрозы, как не было и приглашения. Ванцзи сомневался, что у мальчишки имелся опыт дел в постели, еще более, что он когда-либо держал в руках сборник Лунъяна (1). Он надеялся смутить и оттолкнуть Вэй Усяня, хотя бы так провести черту, которой следовало быть между ними с самого начала.

Но Вэй Усянь сделал из его слов и действий невозможный вывод:

— Лань Ванцзи, я тебе нравлюсь?

«Наивный дурачок», — глумливо хмыкнул Мрак. «Наивный», — согласился с ним Ванцзи. — «Но смелый и прямолинейный». Ему хотелось ответить Вэй Усяню утвердительно и посмотреть, какую это вызовет реакцию. Неприятие? Отвращение? Или… радость? Но Ванцзи ненавидел ложь — хотя давно уже покинул праведный клан, где запрет на ложь был одним из основных правил.

— Не слишком. Раздражаешь.

Вэй Усянь растерянно заморгал и резко опустил голову, скрывая взгляд.

Ванцзи отступил на шаг, убирая руку от его горла, снова сел, налил в чашку уже остывшего чая и медленно сделал глоток, не отрывая взгляда от юноши.

Молчание затягивалось, и Вэй Усянь, конечно же, не выдержал первым. Он глубоко вдохнул, подняв голову, и, избегая пристального взгляда Ванцзи, начал:

— Этот младший просит прощения за то, что был излишне самонадеян и неправильно понял Лунчжао-ина… Поцелуи — ТАКИЕ поцелуи — и… то, что за ними следует… я думал, люди делают это, когда нравятся друг другу. Если… если Лунчжао-ин хочет такой расплаты за спасение жизни, Вэй Усянь не откажется от своего долга… господину не нужно…

Он не закончил фразу, неловко улыбнулся и, не услышав ни слова в ответ, поднял на Ванцзи взгляд, в котором, к его удивлению, явственно читалось что-то очень похожее на разочарование. Что этот мальчишка себе напредставлял, и о чем думал?

— Я нравлюсь тебе? — не давая себе труда особо задуматься, спросил Ванцзи.

Скулы Вэй Усяня порозовели, но он не задержался с немного нервным ответом, в котором сквозила насмешка, впрочем, скорее, над самим собой:

— Чуть меньше, чем несколько минут назад, если честно. Этот наивный юноша не представлял, с какой целью Лунчжао-ин искал место, где «никто не помешает», надеялся на интересный разговор, расспросить там о всяком хотел… Эхм… тебе придется направлять меня… я видел картинки, но ничего подобного с другим мужчиной мне делать не приходилось, так что, если Лунчжао-ин…

— Вэй Усянь… — прервал его Ванцзи.

— А?..

— Замолчи. Иди сюда.

…

Цзян Чэн очнулся после полуночи. Голова гудела, а все тело ломило — он знатно приложился спиной к каменной кладке, на которую его отбросило, и, кажется, выбил при этом плечо. В переулке было тихо и пусто, Цзай и Куан, не двигаясь, лежали, один рядом с ним, другой — справа возле изгороди. Ни Вэй Ина, ни фигуры в черном.

Сцепив зубы, чтобы не застонать от боли, Цзян Чэн повернулся к Цзаю, послушал его пульс и убедился, что тот жив. С трудом поднялся, доковылял до Куана. Тот тоже дышал, хотя и не приходил в сознание. Цзян Чэн подошел к каменной стене ближайшего дома и, примерившись, врезался в нее плечом, вправляя его на место, потом уселся там же и некоторое время медитировал, ускорив циркуляцию своей ци, чтобы привести себя в порядок. К тому времени, как он закончил, другие двое тоже очнулись, к счастью, обойдясь без особых повреждений.

Не особо рассчитывая на успех, они все же прочесали ближайшие улицы, но, не обнаружив и следа Вэй Ина, вернулись к «Золотому рогу», где обнаружили остальных троих заснувшими прямо за столом посреди опустошенных кувшинов и, с трудом разбудив их, отправились ночевать в любезно указанный хозяином харчевни ближайший постоялый двор.

Цзян Чэн, не в состоянии уснуть, словно загнанный зверь до утра метался по небольшой каморке постоялого двора, снова и снова прокручивая в голове события прошлого вечера.

Он расслабился и позволил себе выпить немного лишнего, хотя и знал, что быстро пьянеет. Вино в «Золотом роге» действительно было отменным, сладко ударяло в голову, но позволяло сохранять контроль над собой. Более или менее. Несносный Вэй Усянь все равно ухитрился так довести его, что он уже готов был наброситься на него с кулаками. Лучше бы так и сделал! Но этот идиот, видимо, почувствовал, что чаша его терпения переполнилась, и сбежал под жалким предлогом «подышать воздухом».

Кроме него, нарываться больше никто не смел. Цзян Чэн успел немного остыть и опустошить еще кувшинчик вина, собираясь на этом и закончить, как вдруг перед глазами его запорхала бабочка-вестница Усяня. Крылья ее темно пламенели, обозначая, что Вэй Ин в опасности. Цзян Чэн немедленно вскочил и устремился за ней, крикнув на ходу двоим еще не слишком пьяным парням, чтобы следовали за ним.

Бабочка впорхнула в узкий переулок, и перед Цзян Чэном, влетевшим туда за ней следом, в сумеречном свете предстала жуткая картина: какой-то тип весь в черном с ног до головы, железной хваткой схватив смертельно побледневшего Вэй Ина за горло, вгрызался ему в шею, а потом, приблизив лицо к лицу парня, опустил руку ему на грудь, очевидно, собираясь вырвать его сердце!

Не раздумывая, Цзян Чэн бросился на злодея, что-то бешено крича на ходу. «Чэн-сюн!» — раздался жалобный и отчаянный крик Вэй Ина, и в тот же момент он будто налетел на стену и был с огромной силой отброшен назад. Последним, что отложилось в ускользающем сознании, была черная фигура, притянувшая его шиди к себе и мгновенно исчезнувшая из вида.

… Вместе с ними бесследно исчезла и бабочка Вэй Ина. Цзян Чэн чувствовал себя абсолютно беспомощным. Он оказался слишком слабым, не в состоянии приблизиться к напавшему на шиди, не говоря о том, чтобы скрестить с ним оружие и спасти Вэй Ина. И теперь не имел даже представления, был ли Вэй Ин еще жив.

Цзян Чэн пытался отогнать бесполезные сожаления и трезво проанализировать ситуацию, но то и дело скатывался то в бесполезное самобичевание, то в необоснованный гнев на Вэй Усяня, в очередной раз попавшего в переделку, то в бессильную ярость против неизвестного злодея. Лишь на рассвете, окончательно вымотав себя ходьбой из угла в угол и прокручиванием в голове одних и тех же мыслей, он сумел немного взять себя в руки, заварил себе освежающего чая и присел к низкому столику, задумавшись.

Как Вэй Ин оказался в этом отдаленном от центральных многолюдных улиц глухом переулке? Он вышел из харчевни подышать воздухом и, несомненно, собирался вернуться через несколько минут, когда Цзян Чэн остынет. Что могло так отвлечь его любопытного шиди? Цзян Чэну вдруг неясно вспомнилось, что перед тем, как Усянь поднялся с места, мимо их стола прошел на выход сидевший напротив них в дальнем углу человек в черном одеянии с наброшенным на голову капюшоном. В черном одеянии! Мог ли это быть тот самый человек, который напал на Вэй Ина? Если тот последовал за ним сам и нарвался на нападение… Но что могло заинтересовать Вэй Ина в совершенно незнакомом человеке?

Какая-то мысль билась на задворках его сознания, но он никак не мог ухватить ее. Что-то же было, что-то он упускал из вида… Цзян Чэн крепко зажмурился, представил себе ту сцену в харчевне, Вэй Ин, беззаботно болтающий и провоцирующий его глупыми шутками… Вот оно! Вэй Ин все время исподтишка поглядывал в дальний угол, на того человека. Он узнал его! Потому и вышел за ним следом. И, очевидно, не видел в этом ничего особенного, иначе сказал бы ему хоть слово… Или, по крайней мере, Цзян Чэн на это очень надеялся. Вэй Ин никогда еще ничего от него не скрывал.

В памяти вдруг всплыло сказанное Вэй Ином несколько дней назад. «Рядом с ним я чувствую себя… в безопасности, что ли, спокойно. Как будто мы давно знакомы. Мне хотелось бы узнать его получше». Вэй Ин говорил о младшем брате Лань Хуаня, темном заклинателе и, как теперь точно знал Цзян Чэн, безжалостном убийце Лунчжао-ине, «спасшем» его жизнь. О Лунчжао-ине, который появлялся из ниоткуда и исчезал в никуда, а единственный раз, когда Цзян Чэн видел его своими глазами, с головы до ног скрывался под черным одеянием и с легкостью разметал по сторонам с десяток заклинателей…

Картинка сложилась. Лань Хуань мог закрывать глаза на очевидное и защищать своего брата; Вэй Ин опрометчиво продолжал верить в лучшее в людях даже после того, как жизнь сталкивала его с отбросами вроде Вэнь Чао. Но Цзян Чэн не был ни слишком доверчивым, ни слишком добросердечным; для него существовало четкое разделение между черным и белым, и он не спешил верить, что и то, и другое может уживаться в одном человеке. Сейчас он винил себя еще и в том, что вовремя не позаботился вправить Вэй Ину мозги в отношении Лунчжао-ина. Его шиди явно пал жертвой своего любопытства и простодушия, когда, узнав в харчевне «спасителя», которого хотел «узнать получше», последовал за ним. Хотя тот, потревоженный Цзян Чэном, и не успел убить Вэй Ина на месте, а утащил куда-то… у Цзян Чэна переворачивалось все внутри уже от попытки представить себе, каким изощренным издевательствам этот ублюдок может подвергнуть его шиди…

Цзян Чэн больше не мог оставаться на месте. Необходимо было срочно встретиться с Лань Хуанем. Он отказывался верить, что для того не существует возможности найти брата в случае крайней необходимости. И если такая возможность существует — Лань Хуань не откажется сделать это сейчас, когда Вэй Усянь в смертельной опасности. Но даже если такой возможности не существует, Лань Сичэнь, по крайней мере, сможет придумать какой-то выход, что-то, что никак не приходит в затуманенную бессонницей, гневом и самобичеванием голову Цзян Чэна. Так было всегда, Цзян Чэн верил в своего старшего друга больше, чем в кого бы то ни было на этом свете.

С этими мыслями он встал на меч и с немыслимой скоростью помчался в сторону Башни Карпа. В эти дни, пока молодежь кланов развлекалась на Большой охоте, главы Великих кланов собрались в почти неформальной обстановке, чтобы обсудить политику кланов, планируемые в течение года совместные мероприятия, и просто расслабиться. Четыре месяца назад глава Лань Цижэнь официально изъявил намерение в связи с пошатнувшимся здоровьем к концу года передать бразды правления своему племяннику, и с тех пор Лань Сичэнь фактически исполнял обязанности главы клана, присутствуя на всех межклановых встречах.

Цзян Чэн едва успел сойти с меча и обратиться к стражникам Башни Карпа с просьбой уведомить Лань Сичэня о его прибытии, как уже увидел друга, спускающегося к нему по широкой лестнице. Тот был чем-то озабочен, хотя на лице сияла привычная легкая улыбка.

Лань Сичэнь молча кивнул на вежливое приветствие Цзян Чэна и увлек его подальше от стражников.

— Я только что получил от Ванцзи сообщение: «Шиди твоего друга со мной. С ним все в порядке». Что происходит, А-Чэн?

(1) Сборник Лунъяна - сборник порнографических картинок, на которых изображались половые акты между мужчинами.

========== 10. На эмоциях ==========

Цзян Чэн неверяще уставился на старшего друга.

— Получил сообщение? Вы с ним общаетесь?

Лань Сичэнь покачал головой.

— Ванцзи ни разу не ответил, когда я направлял призыв. Все эти годы… Он и сегодня передал только это, а потом больше не отозвался. Что-то случилось с Вэй Усянем? Ты ищешь главу Цзян?

— Нет, прежде я хотел встретиться с тобой, — нетерпеливо отозвался Цзян Чэн. — Хуань, мы можем поговорить где-нибудь, где нас не побеспокоят?

Тот молча кивнул и, жестом пригласив его следовать за собой, быстрым шагом направился в обход лестницы в отдаленный уголок сада, куда, как заверял часто бывавший в Башне Карпа дядя, практически никто не забредал, и где всегда можно было уединиться. Там, посреди небольшого живописного озерца, соединенная с берегом легкими мостками, располагалась расписанная золотом ажурная беседка, окруженная цветущими белыми пионами.

Войдя в беседку, Лань Сичэнь повернулся к другу и тихо сказал:

— Можешь говорить.

Цзян Чэн окинул беседку невидящим взглядом и, едва сдерживая бурлившую в сердце ярость, коротко рассказал о том, что произошло накануне вечером.

— Он схватил его за горло и вгрызался в его шею, как дикий зверь! И я должен верить, что с Вэй Ином все в порядке? Да я даже не могу быть уверен, что он еще жив…

— Подожди, А-Чэн, — остановил его Лань Сичэнь, — ты хочешь сказать, что Ванцзи просто так набросился на твоего шиди и рвал его зубами?.. Это невозможно! Должно быть, ты что-то не так понял… Почему ты уверен, что это был Ванцзи?

— Почему?! — сорвался Цзян Чэн, сжимая кулаки, — А, ясно, ты готов покрывать этого убийцу до последнего, сколько бы народу он не положил; даже когда вцепится в твое горло, все еще будешь верить, что он — твой «хороший» младший брат, не так ли, Лань Хуань?!

Взгляд Лань Сичэня похолодел, однако, его слова звучали спокойно и сдержанно:

— Следи за тем, что говоришь, Ваньинь… Я понимаю твое беспокойство, но ты не можешь голословно обвинять других. Ванцзи не убийца, и у него нет причин причинять боль Вэй Усяню. И тем более, нет смысла лгать. Подумай, зачем ему сообщать, что Вэй Усянь с ним, если бы он задумал что-то недоброе.

— Я не знаю, чего он добивается, — презрительно фыркнув, все же немного сбавил тон Цзян Чэн, — но не могу поддержать твою уверенность в его невиновности. Видишь ли, мне известно, кто убил Вэнь Чао и его людей, потому что Вэй Ин был тому живым свидетелем и поделился со мной подробностями. Этот выр… «хороший» Лань Ванцзи молниеносно и безжалостно убил восемь человек. Он уже давно не блестящий нефрит, а отступник, идущий темным путем, — и, возможно, клану Лань пора открыто признать это.

Обвинительные слова Цзян Чэна заставили Лань Сичэня побледнеть. Он, конечно, знал о слухах, ходивших о Лунчжао-ине, включая и те, в которых упоминались убийства; и до сих пор считал, что эта часть слухов была если не чистой выдумкой, то просто преувеличением. Он верил, что Ванцзи ни при каких условиях не станет совершать бесчеловечных деяний. Но сейчас, слушая чуть дрожащий от гнева голос Цзян Чэна, видя почти паническую тревогу в его глазах, он впервые задался вопросом, не была ли эта вера немного самонадеянной.

После нескольких минут тяжелого молчания, во время которого Цзян Чэн изо всех сил старался овладеть своими эмоциями, Лань Сичэнь глухо произнес:

— А-Чэн, то, что ты говоришь — чудовищно. Я… я не могу поверить, что Ванцзи способен просто так лишить кого-то жизни. Он мой брат, ты прав, мы всегда были близки, поэтому я надеюсь, что хорошо знаю его. Если это правда… нет, я не сомневаюсь в твоих словах… то у него должны были быть для этого веские причины… Но почему вы промолчали и не раскрыли правду старейшинам клана Вэнь?

Цзян Чэн отвел взгляд и нехотя пробурчал:

— Вэнь Чао схватил Вэй Ина и издевался над ним, чтобы отомстить за прошлогодний скандал на Большой охоте, так что твой брат вроде как нечаянно стал «избавителем». Мы не хотели иметь никаких дел с Вэнь Жоханем, поэтому Вэй Ин сделал вид, что с ним ничего не произошло… Как знать, может, позже эт… твой брат решил избавиться и от свидетеля.

— Зачем бы тогда ему сообщать, что с Вэй Усянем ничего плохого не случилось? — снова попытался воззвать к его здравому смыслу Лань Сичэнь. — Ванцзи нарушил девятилетнее молчание, чтобы я мог передать это тебе. Значит, он знает о ваших отношениях и, должно быть, понимает, что ты будешь волноваться…

Но Цзян Чэн не хотел слушать и снова сорвался на крик:

— Да какое там «понимает»?! Вэй Усянь, этот идиот, просто слишком много языком трепал, решив, что его «избавитель» достоин всяческого доверия. Он же не ожидал, что «избавитель» вцепится ему в глотку! Этот мерзкий ублюдок…

Лань Сичэнь резко ударил его раскрытой ладонью по лицу, обрывая оскорбительный поток слов.

— Прекрати, Ваньинь, — сдерживаясь, ровным тоном произнес он. — Ты оскорбляешь не только Ванцзи. Своим недоверием ты оскорбляешь и меня. Всему найдется объяснение, когда Вэй Усянь вернется. И тебе будет стыдно за свою истерику.

Цзян Чэн упрямо поднял подбородок и, тяжело сглотнув, процедил сквозь зубы:

— Мне не изменить мнения Цзеу-цзюня, но и ты не изменишь моего. Если до заката Вэй Ин вернется невредимым, я встану перед тобой на колени и буду умолять о прощении за свои слова. Но если с Вэй Ином что-то случится… я буду до смерти биться с тобой вместо того, кто трусливо прячется за твоим доверием. Передай… ему, у тебя ведь есть способ с ним связаться.

С этими словами он повернулся к Лань Сичэню спиной, выскочил из беседки и, решительно усевшись на берегу, закрыл глаза, давая понять, что не собирается двигаться с места. Лань Сичэнь, глубоко задумавшись, долго смотрел на неподвижную фигуру с крепко сжатыми кулаками, потом глубоко вздохнул, присел на пол беседки, успокоил дыхание и, коснувшись сознанием «духовной струны», позволявшей братьям общаться невзирая на расстояние и окружающие условия, пустил по ней сообщение: «Он должен вернуться до заката. Это важно. Прошу тебя». У него не было уверенности в ответе, только надежда, ведь больше для Цзян Чэна он ничего сделать не мог.

…

Вэй Ина несло, он осознавал это, но ничего не мог с собой поделать, слова вырывались изо рта помимо его воли, привычно маскируя обуревавшие его эмоции, на этот раз — потрясение и разочарование. Он так и не понял, почему накануне вечером Лунчжао-ин набросился на него с укусами, но поцелуй несколько минут назад и то, что Вэй Ин представил себе после него, совсем сбило его с толку, побудив к необдуманному вопросу.

Лунчжао-ин в душе, наверно, презрительно кривился на его глупость. А сам Вэй Ин почему-то почувствовал жгучее разочарование, услышав безразличный ответ. Хотя чего он ожидал? Еще одного поцелуя? Признания в любви? Лань Ванцзи был жестким и холодным человеком, темным заклинателем, безжалостным убийцей, а вовсе не конфетным романтиком.

Вэй Ин попытался быстро перестроиться, попытался изобразить серьезную прагматичность. Немного тревожно, но стыдно ему не было, не зря же госпожа Юй часто бранила его бесстыжим… Только глупая обиженность неизвестно на кого прорвалась наружу глупыми и неосторожными словами.

— Замолчи. Иди сюда, — Лунжао-ину надоело его слушать, но на его холодном и прекрасном лице по-прежнему не отражалось никаких эмоций.

Вэй Ин замолчал, опустился перед ним на колени, выжидательно глядя в золотистые глаза.

— Что за мысли бродят в твоей голове? — поинтересовался тот.

— Ты сейчас хочешь об этом ГОВОРИТЬ? — в замешательстве переспросил Вэй Ин. — Не то, что следует за поцелуем?

Лунчжао-ин тихо хмыкнул.

— Так торопишься? — Вэй Ин услышал в словах отголосок насмешки, и осознавать это было неприятно. Как будто он напрашивался!

— Угм, хотелось бы вернуться домой засветло, — услышал он собственный дерзкий голос.

— Не так быстро, — спокойно осадил его Лунчжао-ин. — Голые камни — не лучшее место для потери девственности. Так почему ты решил, что я хочу взять тебя в свою постель?

— А разве нет? Не хочешь? — удивился Вэй Ин, про себя посмеиваясь над архаичной формулировкой. — Все-таки, зачем ты меня принес сюда, Лань Ванцзи?

— Не называй так. Я больше не принадлежу клану Лань, — холодно отозвался тот.

— А по виду и не скажешь, — не успев подумать, Вэй Ин протянул руку к белой ленте, пересекающей лоб мужчины. Тот на мгновение замер, а юноша отдернул руку, продолжая разглядывать ленту. — Что… почему это? — Белая лента была покрыта словно прозрачной кожицей, скрывающей ее под собой и не позволяющей до нее дотронуться.

— Я не могу ее снять, — помолчав, сказал Лунчжао-ин.

— Не можешь, то есть… это что, какое-то заклинание? — сдвинул брови Вэй Ин. Мужчина пожал плечами и не ответил.

Вэй Ин подумал немного, почесал кончик носа и, вздохнув, негромко пробормотал:

— Так и не ответил ни на один мой вопрос… ну, почти ни на один. Забавляешься со мной, как кошка с мышью, Лунчжао-ин. Это так… расстраивает.

Он не заметил, как взгляд Лунчжао-ина чуть потеплел, тот наклонился, за подбородок приподнял голову юноши и приник к нему новым поцелуем, сопровождаемым покусыванием и посасыванием его губ. Вэй Ин, осмелев, даже начал отвечать, легко пройдясь своим языком по губам мужчины, но тот вскоре неторопливо отстранился.

— Ответы… — сказал он. — В переулке… хотел напугать любопытного мальчишку. И попробовать на вкус… Мр… я был возбужден, а твой шисюн появился невовремя, и это было опасно — для него, поэтому унес тебя. Нет, не ради платы за спасение — я тебя не спасал, ты просто под руку попался. Да, твоя болтовня раздражает. И нет, принуждать не буду, хотя мне понравился твой вкус… и не только. Не горю желанием совращать младенца.

— Эй, — не удержался от возмущенного восклицания Вэй Ин, — мне, вообще-то восемнадцать, я уже не ребенок!

— И что? Пойдешь со мной? Ляжешь в мою постель?

Вэй Ин судорожно сглотнул, подавился, закашлялся. Лунчжао-ин был слишком прямолинеен, и он не знал, как ответить. Вот же, а ведь всего несколько минут назад уже готов был развязать пояс…

Тот, похоже, не ждал ответа на свои вопросы. Поднял к губам чашку, сделал глоток, другой, потом отставил чашку в сторону.

— Не хочу отпускать тебя так рано. Теперь ты можешь ответить…

Он вдруг замолчал, к чему-то прислушиваясь. Вэй Ин прислушался тоже, но, кроме едва уловимого шелеста листьев на легком ветерке снаружи пещеры, ничего не услышал. Он вопросительно взглянул на Лунчжао-ина, но тот смотрел прямо перед собой, о чем-то размышляя.

Спустя несколько минут, на протяжении которых Вэй Ин молча любовался мужчиной, тот снова поднял на него взгляд.

— Твой шисюн создает проблемы Лань Сичэню.

— А? Что ты имеешь в виду?

Лунчжао-ин поднялся, надел свое верхнее одеяние, натянул на голову капюшон.

— Вчера ты потерял сознание, когда я завернул нас обоих в тень. Может произойти снова. Доверишься или полетишь на мече?

— Доверюсь, — без колебаний ответил Вэй Ин.

Тот поднял меч Вэй Ина, протянул ему и, как только юноша забрал меч, перевернул руку ладонью вверх в приглашающем жесте. Вэй Ин глубоко вдохнул, взялся за предложенную руку, которой его тут же притянули к себе, и закрыл глаза.

========== 11. Встреча братьев ==========

Небольшое "лирическое" отступление

"Ну чё это такое? Откуда у Ванцзи такой богатый сексуальный опыт? Так снисходительно с мальчонкой обращается и целоваться умеет, а ведь он выходец из Гусу... А? Откедаааа?" - с горящими любопытством глазами простонала Муза, прочитав предыдущую главу.

Вопрос, конечно, интересный. Автор, если честно, до восклицания Музы им даже не задавался. Но…

С одной стороны, воспитание у Ванцзи действительно гусуланьское, и едва ли он за девять лет, проведенные вне клана, таскал в свою постель каких-то левых мужиков, - он вообще-то, на минуточку, избегал контактов с людьми, да и, случись такое, о Лунчжао-ине наверняка ходили бы совсем другие слухи, хи-хи-хи.

С другой стороны, мне трудно представить, что темный, жесткий (если не жестокий) заклинатель будет вести себя как нежная фиялка и стыдливо опускать глазки, когда речь заходит о плотском. Вон, даже Вэй Ин не особо стесняется по этому поводу (впрочем, Вэй Ин - это Вэй Ин).

Так что, как знать, возможно, Ванцзи теоретически подковался еще в юности, добравшись до определенных трактатов, хранящихся в Запретной секции библиотеки клана Гусу Лань (ну и что, что правила нарушал?), а в поцелуях, как и во многом другом - просто натур-талант (да и кто у нас ценитель, Вэй Ин?). Снисходительно обращается? Так это ж с высоты 10-летней разницы в возрасте, мощи и опыта Лунчжао-ина (не забываем о Мраке!), даже просто из-за разницы темпераментов (Вэй Ина ж или прибить, или обнять). А что касается практического опыта "дел в постели", нам их никто не демонстрировал.

Как-то так…

Ванцзи никогда не блокировал звучание «духовной струны». Девять лет… все эти годы он прислушивался к сообщениям, отправляемым Лань Сичэнем. Брат тревожился, предлагал помощь, пытался вызвать на разговор, уговаривал вернуться. Ванцзи молчал. Для него не было возврата к прошлому, разговоры ничего бы не изменили. Но Сичэнь не оставлял попыток связаться с ним.

Мальчишка, Вэй Усянь, заставил его снова испытывать эмоции, которые Ванцзи считал надежно похороненными в глубине своего замерзшего сердца. Тревога, волнение, беспокойство, сопереживание… Он представил, что должен чувствовать брат Вэй Усяня, на глазах которого похитили его неугомонного шиди, и подумал, что, возможно, нечто подобное испытал Сичэнь, когда на месте исчезновения его младшего брата обнаружили растерзанные тела…

Нет, он не собирался объясняться, предоставляя Сичэню самому решать, кому сообщение предназначено. Но ожидал, что «струна» зазвучит снова, хотя и не думал, что это произойдет так быстро. То, что брат, отправив сообщение, не перестал касаться «струны», чтобы дать ему возможность определить свое местонахождение, заставило Ванцзи задуматься. Он хорошо знал Сичэня и понимал, что выбранные им слова были неслучайны. Должно быть, Цзян Чэн находился рядом с братом, ожидая немедленного возвращения своего шиди. И, похоже, в крайнем нетерпении.

— Твой шисюн создает проблемы Лань Сичэню, — ответил Ванцзи на безмолвный вопрос в глазах Вэй Усяня, поднимаясь. Хотя до заката еще далеко, оттягивать смысла не было, ведь он все равно собирался отпустить мальчишку.

Тот доверчиво (ничему жизнь не учит!) шагнул в его объятия и, ориентируясь на звучание «духовной струны», через несколько минут Ванцзи вышел из тени возле какого-то небольшого озерца. Остановился, перехватил поудобнее практически повиснувшего на его руке Вэй Усяня. Юноша тихо застонал, открывая глаза.

— Ох, виски ломит, будто после знатной попойки…

Ванцзи поднял руку к среднему даньтяню (1) юноши и направил поток ци на усмирение волнения энергий в его меридианах. Через несколько мгновений Вэй Усянь вздохнул с облегчением, выпрямляясь, и в этот момент позади него раздался одновременно взволнованный и гневный голос:

— Вэй Усянь!

Цзян Чэн, которого Ванцзи не заметил, сосредоточившись на юноше, услышав его голос, вскочил, готовый сорваться с места.

— Чэн-сюн? Как ты здесь оказался? — удивленно воскликнул Вэй Усянь, поворачиваясь, и рука Ванцзи, удерживающая его, чуть напряглась.

— Отпусти его, немедленно, — с ненавистью глядя на фигуру в черном, угрожающе процедил сквозь зубы Цзян Чэн, делая к ним шаг.

Взгляд Ванцзи приобрел хищное выражение. Ответная ненависть просочилась из глубины, отравляя сознание…

… Ванцзи едва исполнилось 14, когда у брата, единственного человека, который понимал и принимал его таким, каким он был, замкнутым и молчаливым, единственного человека, который у НЕГО БЫЛ, появился друг — хмурый мальчишка из клана Юньмэн Цзян, оживавший и улыбавшийся рядом с Лань Сичэнем. Сначала он был редким гостем, и Ванцзи держался в стороне, терпеливо дожидаясь его отъезда. Ему не нравилось, что брат улыбается этому чужаку и проводит с ним время, которое раньше принадлежало Ванцзи. Но он терпел, потому что внимание брата снова обращалось к нему, стоило Цзян Чэну покинуть Облачные Глубины. А потом визиты Цзян Чэна стали чаще и продолжительнее, брат то и дело вплетал в разговор его имя, и Ванцзи с трудом удерживался, чтобы не возненавидеть чужого мальчишку, отнимающего у него брата…

Мрак подобрался, готовый атаковать, чутко реагируя на проявившуюся темную эмоцию, тяжелая аура мгновенно затопила все вокруг, заставив Вэй Усяня резко обернуться к нему. Этого движения было достаточно, чтобы Ванцзи пришел в себя, но юноша успел заметить хищное выражение на его лице и, умоляюще глядя ему в глаза, попросить:

— Не надо, Ванцзи.

«Ванцзи? Нахальный мальчишка». Он замер, не отрывая взгляда от серых глаз, потом опустил удерживающую Вэй Усяня руку и легонько ткнул его в грудь, позволяя идти.

— Ванцзи, — одновременно прозвучало сбоку, Лань Сичэнь спустился с мостков, ведущих к беседке посреди озера.

Вэй Усянь тут же повернулся в его сторону, вежливо поклонился:

— Цзеу-цзюнь, прошу прощения, я снова доставил хлопот.

Лань Сичэнь улыбнулся, качая головой.

— Извинись перед братом, он очень переживал за тебя.

— Да, Цзеу-цзюнь, — послушно произнес юноша и, еще раз взглянув на Ванцзи, двинулся к застывшему на месте шисюну, мрачный вид которого не предвещал ничего хорошего.

Ванцзи нахмурился, мрачно глядя на искаженное лицо Цзян Чэна. Лань Сичэнь шагнул вперед, закрывая ему обзор, и серьезно произнес:

— Ванцзи. Спасибо, что откликнулся и привел Вэй Усяня обратно. Цзян Ваньинь очень переживал за него, видимо, что-то неправильно поняв. Было трудно успокоить его.

Ванцзи ничего не ответил, продолжая наблюдать за Цзян Чэном. Сичэнь встал так явно неспроста, а защищая друга. Должно быть, успел почувствовать убийственную ауру, на мгновение вырвавшуюся из-под контроля. Встал бы он так же, защищая его, Ванцзи? Бесполезные мысли…

— Вэй Усянь! Как ты его сейчас назвал? — в этот момент угрожающе прорычал Цзян Чэн, не дав сказать ни слова подошедшему юноше. — Он тебе что, закадычный приятель или еще что? Не говори мне, что ты с ним… что он тебя… что ты позоришь клан Юньмэн Цзян, связавшись с таким, как он?! Да я тебя своими руками придушу, если пойдешь по кривой дорожке темного заклинательства!

Он взмахнул рукой, собираясь дать Вэй Усяню подзатыльник, но тот ловко избежал удара, поднырнув под его руку и, смеясь, воскликнул:

— Чэн-сюн, Чэн-сюн, подожди, постой же, давай ты меня потом убьешь, не на глазах у господ Лань. Я все объясню… Я все объясню. Прости, что заставил тебя волноваться. Просто так получилось… Это я во всем виноват, опять полез куда не следовало, а господин Лань Ванцзи мне помог. Он ничего плохого не сделал, наоборот, отчитал меня за безалаберность не хуже, чем ты…

— Он защищает тебя, — тихо произнес Лань Сичэнь. — Похоже, ты ему нравишься.

— Или опасается, что я убью его брата, — безразлично ответил Ванцзи.

— А ты мог бы?

Ванцзи чуть двинул плечом.

— Ты же почувствовал. Не потому ли встал между нами?

Лань Сичэнь улыбнулся.

— Ваньинь немного несдержан и не выбирает слов. Я лишь подстраховал его от неверных шагов… Ты до сих пор не можешь простить мне нашу с ним дружбу? — поколебавшись, спросил он.

Значит, знал. Хотя, не удивительно, ведь Сичэнь всегда был внимательным и понимал его порой лучше, чем он понимал себя сам…

— Это все в прошлом, — ответил Ванцзи. — У меня нет прав злиться или прощать.

— Ванцзи, разве девяти лет было недостаточно? Не избегай меня, позволь тебе помочь.

Тихий голос Лань Сичэня звучал печально. Ванцзи подумал, что следовало бы сказать что-то оскорбительное, грубо оттолкнуть словами и исчезнуть, но он понимал, что таким образом не сможет обмануть брата. К тому же, он сам это начал, значит, должен довести до конца. Так что он ответил вопросом:

— Даже если бы я хотел помощи, чем ты можешь помочь убийце, идущему путем тьмы?

Лань Сичэнь вздохнул и мягко сказал:

— Пока человек способен различать добро и зло, еще можно многое исправить. Ты мой брат…

— Хорошо, — глухо перебил его Ванцзи. — Твой брат убил отца и двух старейшин. Все еще хочешь мне помочь? Думаешь, это можно исправить?

С лица Лань Сичэня после этих слов схлынули все краски. Он долго смотрел в глаза Ванцзи, прежде чем сказать дрогнувшим голосом:

— Это был несчастный случай. Я вижу сожаление в твоих глазах.

— Неважно. Они мертвы.

Ванцзи снова взглянул на Вэй Усяня, который на ходу сочинял абсолютно фантастическую историю своего вчерашнего приключения, то и дела хохоча и теребя Цзян Чэна, временно позволяющего ему это делать. Мелькнула мысль, что мальчишка, наверняка, выложит своему шисюну все, что произошло на самом деле, как только он исчезнет отсюда.

— Мне пора, — сказал он, переводя взгляд на бледное лицо Лань Сичэня.

— Пообещай мне, брат, — бесцветным голосом произнес тот, — что не будешь скрываться и отмалчиваться, когда звучит «струна». Даже если я больше ничего не могу сделать для тебя… пообещай мне хотя бы это.

После долгой паузы Ванцзи едва заметно наклонил голову, и повернулся, чтобы уйти. В спину тут же прилетело от Вэй Усяня:

— Лань Ванцзи, мы ведь не договорили. Давай встретимся снова?

Ванцзи на мгновение замер, но не оглянулся, потом отошел на несколько шагов и исчез,уходя в тень.

…

— Ушел и даже не попрощался, — расстроенно заметил Вэй Ин, и тут же охнул, получив увесистую оплеуху.

— И не надейся, что я поверю в тот бред, который ты пытаешься выдать за правду, обормот. Расскажешь все как было на самом деле, когда вернемся домой.

— А-Чэн! Ну зачем по голове-то? У меня там и так шишка, хочешь, чтобы я совсем глупым стал?

— Да ты и так — глупее некуда, суешься куда не просят, вот и получаешь за это, — уже почти спокойно проворчал Цзян Чэн, глядя на бледного Лань Сичэня, расстроенно смотрящего туда, где исчез его брат.

Цзян Чэн пожевал губу, пробормотал себе под нос что-то похожее на ругательство, потом решительно подошел к нему и опустился на колени. Вэй Ин распахнул глаза в изумлении, а Лань Сичэнь молча перевел взгляд на Цзян Чэна.

— Этот младший проявил неуважение и был оскорбителен в речах. Искренне умоляю Цзеу-цзюня о прощении.

Он поднял взгляд, ожидая слов прощения, но Лань Сичэнь долго молчал, прежде чем сухо, совсем не похоже на его обычный тон, разрешил ему подняться, добавив:

— Я не буду больше вспоминать об этом, Ваньинь, принимая во внимание, что ты переживал за брата. Только… ты оскорбил двоих, а извинился лишь передо мной. Не уверен, можно ли считать это искренним извинением.

(1) Средний даньтянь — область сосредоточения энергии (ци) в центре груди, способствует нормализации психоэмоционального состояния и работы сердца.

========== 12. Изменения ==========

Сухой тон и суровые слова Лань Сичэня больно ударили по гордости Цзян Чэна, но он понимал, что, поддавшись гневу и почти панической тревоге за Усяня, вышел далеко за рамки допустимого, позволив себе крайнее неуважение к старшему, нанеся словесное оскорбление и фактически опустившись до шантажа. Теперь, когда ситуация разрешилась и сильные эмоции схлынули, он осознал, насколько непростительным было его поведение.

Цзян Чэн отвернул голову в сторону, опустив глаза. Потребовалось несколько минут, чтобы собраться с мыслями и набраться смелости снова посмотреть на Лань Сичэня, который терпеливо ждал, видя, что он собирается что-то сказать.

— Мне нет оправдания, — наконец начал он, тщательно подбирая слова. — Я очень уважаю Цзеу-цзюня и пришел просить помощи, беспокоясь о шиди. Какие бы страхи и подозрения меня не терзали, я не должен был плохо отзываться о брате, который тебе дорог, и оскорблять неуважением и беспочвенными подозрениями друга, который пытался рассеять мои сомнения. Обещаю, ничего подобного не повторится…

Он перевел дух, на мгновение закрыл глаза под серьезным взглядом Лань Сичэня, и, сделав над собой усилие, закончил, глубоко кланяясь:

— ...и я больше никогда не буду бездоказательно обвинять Лань Ванцзи. Пожалуйста, поверь, я бесконечно сожалею и искренне прошу простить меня.

Лань Сичэнь кивнул. Он верил в искренность слов Цзян Чэна, и не был по-настоящему обижен. Едва ли стоило ожидать от него веры в Ванцзи, — в конце концов, Вэй Усянь действительно был похищен, и Сичэнь тоже понимал, что за этим стоит нечто большее, чем простое недоразумение.

— Хорошо, Ваньинь, не будем больше об этом, — произнес он, смягчившись, и слабо улыбнулся. — Вечереет. Может, останетесь в Башне Карпа на ночь? Я могу попросить, чтобы вам выделили гостевые покои.

Цзян Чэн обернулся к подошедшему Вэй Усяню.

— Ты как, в состоянии держаться на мече?

Тот молча кивнул, и Цзян Чэн снова обратился к Лань Сичэню, отрицательно качая головой.

— Я не предупредил остальных, направляясь сюда. Нам нужно вернуться в лагерь; они и так думают, что с Вэй Усянем что-то случилось, если и я не вернусь… К тому же, из-за всего этого мы уже слишком задержались в Ланьлине, пора возвращаться домой. Я снова прошу прощения за причиненное беспокойство.

Цзян Чэн опять поклонился, сложив перед собой руки, Вэй Ин поклонился следом.

— Будьте осторожны в пути, — сказал на прощание Лань Сичэнь, и, проводив взглядом их удаляющиеся фигуры, задумчиво направился обратно в зал, где собрались гости Башни Карпа.

…

В лагере клана Юньмэн Цзян было неспокойно. Цзай и Куан, следовавшие за Цзян Чэном прошлым вечером, рассказали, что на Вэй Усяня кто-то напал у них на глазах, их попытка вмешаться была отражена, юноша пропал, а Цзян Чэн, видимо, с самого утра направился на розыски. Старшие ученики решили не разбирать лагерь до его возвращения, и весь день прошел в угнетенном ожидании. Так что, когда, уже в сумерках, Цзян Чэн вернулся вместе с целым и невредимым шиди, это вызвало бурю радости и восторгов. Вэй Ина хлопали по плечам, расспрашивали, что с ним опять произошло, куда он пропал, и как Цзян Чэну удалось его разыскать. Он вертелся между расспрашивающими, смеялся и отшучивался, ничего не говоря по сути, и следил взглядом за хмурым Цзян Чэном, который, поговорив о чем-то со старшими учениками, ушел в направлении к реке.

Некоторое время спустя всеобщее веселье было прервано объявлением, что подъем будет ранним, так как с рассветом они должны тронуться в обратный путь в Юньмэн, поэтому всем следует лечь спать пораньше. Вэй Ин, не евший за целый день почти ничего, кроме предложенного ему Лунчжао-ином вяленого мяса, забрал оставленные адептами для них с Цзян Чэном жареные фазаньи тушки и рисовые лепешки, и, прихватив вдобавок кувшин с вином, отправился следом за своим шисюном. Тот сидел на камнях у самой кромки воды, глядя в воду прямо перед собой.

Вэй Ин уселся рядом, положил принесенную еду между ними, и впился зубами в одну из птичьих тушек. Цзян Чэн искоса взглянул на аппетитно пахнущее мясо и, осознав, что ничего не ел с прошлого вечера, тоже потянулся за едой. Некоторое время они молча утоляли свой голод, думая каждый о своем. Наконец, насытившись, Цзян Чэн негромко и устало произнес, не глядя на Вэй Ина:

— Так что было на самом деле? Только без глупостей: я своих на сегодня достаточно наговорил, не хочу еще и твои выслушивать.

Вэй Ин хотел было что-то спросить, но, взглянув на подавленное выражение лица шисюна, решил отложить вопросы на потом. Он вздохнул и постарался изложить как можно более кратко:

— Я его увидел и сразу узнал там, в харчевне. Потом просто не удержался, пошел следом. Ему не понравилось, и он меня поймал. Сказал, что хотел напугать за лишнее любопытство. Потом появились вы… Я очнулся в какой-то пещере. Он медитировал, мы разговаривали… Ничего плохого он мне не делал. А потом он сказал, что ты создаешь проблемы Лань Сичэню, и перенес нас к Башне Карпа.

Он замолчал.

— И все? — спросил Цзян Чэн.

— Угм.

Рука Цзян Чэна метнулась к следу укуса на шее.

— А это что?

Вэй Ин замялся. Не говорить же шисюну, что Лунчжао-ин хотел попробовать его на вкус.

— Это… ненамеренно было.

Цзян Чэн недовольно поджал губы.

— Что еще было ненамеренно?.. Почему ты вдруг так немногословен? Что?

— Он меня поцеловал, — решился Вэй Ин, и тихо добавил, — и мне понравилось.

Цзян Чэн поперхнулся вином, которое только отхлебнул, и долго не мог откашляться. А потом спросил таким невероятно спокойным тоном, что у Вэй Ина поднялись волоски на руках:

— Дальше поцелуев зашли? Подожди, не отвечай, это не мое дело… — Он сжал голову руками. — Мне казалось, твои преувеличенные восторги в отношении темного заклинателя и убийцы вызваны его случайной помощью тебе и скоро сойдут на нет. Но ты потащился за ним, провел с ним наедине ночь и день, позволил искусать себе шею, целовался с ним, и бог знает что еще… Вэй Усянь, ты наивный идиот, которым воспользовались как игрушкой, или «обрезанный рукав» (1), охотно готовый подставляться этому… Лунчжао-ину? Ухм? К чему мне готовиться?

— Чэн-сюн, ну что ты такое говоришь? Ты неправильно понял, — возмущенно воскликнул Вэй Ин.

— А как я должен это все понимать? Объясни своему бестолковому шисюну! — повысил голос Цзян Чэн, опять начиная раздражаться. «Напрасно я принес вино», — виновато подумал Вэй Ин, но сожалеть об этом было уже поздно, поэтому он постарался как-то успокоить Цзян Чэна.

— Послушай, Чэн-сюн, не сердись, пожалуйста. Я в самом деле очень виноват перед тобой. Я понимаю, что ты из-за меня весь извелся и даже с Лань Сичэнем поссорился, а я вроде как развлекался в это время. Но все было не так. Идти за ним было, конечно, не лучшей идеей… Когда он переносил меня в ту пещеру, я потерял сознание… какой-то побочный эффект этой техники мгновенного перемещения… и он не сказал мне, где мы, а бабочка сломалась, и я не мог сообщить тебе, что со мной все в порядке. Он сказал, что вернет меня позже, и мы просто сидели и разговаривали. Он странный человек, я мало что о нем знаю и не все его действия понимаю… но он не «воспользовался» мной. Хотя мог бы, в любом смысле этого слова. Но для него я просто назойливый ребенок…

— Тебя это расстраивает? Что он видит в тебе ребенка. Тебе хотелось бы, чтобы он смотрел на тебя как на мужчину? — неожиданно снова спокойно спросил Цзян Чэн, возможно, упоминание о Лань Сичэне остудило его. — Лань Ванцзи тебя похитил, удерживал где-то против воли и совершал другие недостойные действия. Но тебя беспокоит лишь то, что он не воспринимает тебя всерьез?

Вэй Ин взъерошил свои волосы, напряженно размышляя.

— Не в этом дело. Я все это время пытался разобраться, почему не остановился, а пошел за ним. Меня должно бы беспокоить, что рядом с, как ты выразился, «темным заклинателем и убийцей» я не испытываю страха, а наоборот, чувствую себя спокойно и в безопасности. Но не беспокоит, и не кажется беспечным. Нравится быть рядом с ним, и хочется узнать его получше, и чтобы ему тоже нравилось быть рядом со мной, а в какой форме это будет выражаться, не так уж и важно.

— Может тогда попросишься к нему в ученики, темному заклинательству обучаться? Ты хоть понимаешь, что можешь стать таким же изгоем, как он?

— Не собираюсь я сворачивать на темный путь! Да и Лань Ванцзи никогда не позволил бы мне остаться рядом, даже если бы я умолял об этом. Он привык к тишине и одиночеству, а я его только раздражаю своей болтовней. Повторения не будет, мы, скорее всего, никогда не встретимся снова…

Голос Вэй Ина становился все тише и на последних словах сорвался на всхлип. Цзян Чэн растерянно пробормотал:

— Эй, ты что, реветь вздумал? Вэй Ин?

Вэй Ин отвернулся, несколько раз глубоко вздохнул, потер глаза и, выдавив улыбку, снова повернулся к Цзян Чэну.

— Кажется, я все же немного перенервничал, и теперь наговорил-таки глупостей. Надо поспать… Пойду я.

И он быстро ушел, не дожидаясь ответа, оставив Цзян Чэна одного на берегу.

…

Кажется, впервые в жизни Цзян Чэн не рассказал отцу всю правду, отчитываясь три дня спустя о том, что случилось в Ланьлине. «Вэй Усянь снова сунул свой любопытный нос куда не следует. Но все закончилось без потерь, и на этот раз, думаю, он усвоил урок». Глава клана не стал углубляться в детали, раз уж все обошлось без новых неприятностей, и о происшествии, подробностей которого так никто и не узнал, вскоре забыли.

На обратном пути из Ланьлина в Пристань Лотоса Вэй Ин был погружен в себя и практически не принимал участия в разговорах и шутливых перепалках своих товарищей. Так же он вел себя два года назад, после первого столкновения с Лунчжао-ином, вспомнил Цзян Чэн. Он надеялся, что, как и тогда, это вскоре пройдет, хотя внутренний тревожный голос возражал, что на этот раз все не так просто.

С возвращением в Пристань Лотоса Вэй Ин изменился. Он, всегда готовый проваляться в постели чуть ли не до обеда, теперь уже на рассвете появлялся на тренировочной площадке, часами отрабатывая приемы с мечом или до кровавых мозолей расстреливая из лука установленную как можно дальше мишень. Мог отобрать у кого-то из слуг коромысло и бегать с тяжелыми ведрами, разнося воду по всему поместью. Или увязаться в лес за лесорубами, оттачивая там точность ударов топора на выбранных к валу деревьях. Или же, спустившись в Юньмэн с другими юношами, принять участие в проводимых на ярмарке кулачных боях, пользуясь лишь своей физической силой и ловкостью.

А еще он проводил много времени в библиотеке, что-то усиленно изучая. Правда, Цзян Чэну на вопрос, что именно он там изучает, Вэй Ин не ответил, отвлек внимание, с улыбкой протянув ему на ладони бабочку-вестницу.

— Вот, я сделал для тебя новую, Чэн-сюн.

— Что ты опять задумал, Вэй Ин? — принимая бабочку, настороженно спросил Цзян Чэн, но Вэй Ин лишь покачал головой.

— Через несколько месяцев мне исполнится 19 (2), пора взрослеть и развивать собственные силы. Не могу же я всю жизнь сидеть у тебя на шее, доставлять неприятности и заставлять заступаться за… наивного и беспечного идиота-шиди. Не беспокойся, Чэн-сюн, я больше не подведу тебя.

Цзян Чэн хмыкнул недоверчиво, не слишком веря, что серьезных намерений Усяня хватит надолго. Но прошел месяц, второй, закончилось лето, и дни стали короче и прохладнее, а Вэй Усянь по-прежнему много тренировался, добившись даже скупых неохотных слов одобрения от госпожи Юй, часто наблюдавшей за утренними тренировками адептов, подолгу занимался в библиотеке и не пропускал ни единой возможности поучаствовать в ночных охотах.

В конце октября Лань Сичэнь прислал Цзян Чэну приглашение снова выйти вместе на ночную охоту в окрестностях Облачных Глубин. Ему вскоре предстояло официально стать главой клана Гусу Лань, после чего свободного времени должно было значительно поубавиться, так что он хотел использовать последнюю возможность для активного отдыха. В приписке к письму Лань Сичэнь предлагал присоединиться и Вэй Ину.

Цзян Чэн одновременно был рад и чувствовал неуверенность. После того дня в Башне Карпа они с Лань Сичэнем не общались, и Цзян Чэн не знал, как теперь вести себя. Иметь при себе буфер в виде Вэй Усяня, способного разрядить любую ситуацию, казалось хорошей идеей. Но опасения его оказались напрасными: Лань Сичэнь встретил их своей обычной мягкой улыбкой, дружеским приветствием, и за всю неделю, что они провели вместе, ни словом не обмолвился о том, что произошло летом.

По вечерам, сидя у костра, Вэй Ин будто невзначай что-нибудь спрашивал, и Лань Сичэнь охотно рассказывал об истории и укладе клана Лань, о многочисленных правилах, которым должны повиноваться адепты, но и разные забавные истории, которым, оказывается, тоже находилось место в строгом клане. Цзян Чэн сначала напрягался, боясь услышать определенное имя, но Лань Сичэнь не упоминал о брате, и Вэй Ин тоже не задавал лишних вопросов. Он вообще говорил немного, предпочитая слушать рассказы старшего, уставившись в огонь задумчиво-мечтательным взглядом…

В день, когда Вэй Ину исполнилось 19, в Юньмэне выпал первый и, возможно, последний, снег. Цзян Чэн, не найдя его, как обычно в последнее время, на тренировочном поле, хмыкнул и отправился в библиотеку, где обнаружил Вэй Ина спящим среди оплывших свечей, каких-то трактатов, полускрученных свитков и незаконченных талисманов. Взгляд его привлек немного затертый рисунок, придавленный локтем Вэй Ина. В первый момент, увидев ленту, он решил, что на рисунке изображен Лань Сичэнь, но, приглядевшись, понял, что это был Лань Ванцзи, с его пронзительным взглядом и высокомерным выражением на лице. Только одет он был, вместо черных одежд Лунчжао-ина, в белую мантию клана Гусу Лань.

После того разговора у реки Вэй Ин ни разу не упоминал Лунчжао-ина, не расспрашивал о нем ни Цзян Чэна, ни Лань Сичэня. Цзян Чэн думал, что шиди переболел этой своей привязанностью, но теперь понял, насколько заблуждался. Постояв какое-то время в задумчивости, он развернулся и тихо покинул библиотеку, так и не разбудив Вэй Ина.

А еще два дня спустя Вэй Ин пришел к Цзян Фэнмяню.

— Глава Цзян, ученик просит разрешения покинуть клан.

Тот окинул его задумчивым взглядом.

— Куда ты собрался, Вэй Ин?

— Хочу увидеть мир и лучше познать себя. Мне тесно в границах клана, дядя.

— Хочешь самостоятельности, — заключил глава, и это не было вопросом, но Вэй Ин ответил.

— Да.

— Самостоятельность предполагает полную ответственность за свои поступки. Ты не сможешь больше полагаться на то, что кто-то придет на помощь или станет решать за тебя твои проблемы.

— Я это понимаю.

Цзян Фэнмянь вдруг улыбнулся.

— Не предполагал, что однажды услышу такой запрос именно от тебя. Мне казалось, тебе нравится беззаботная жизнь в Юньмэн Цзян.

Вэй Ин улыбнулся в ответ:

— Дядя, вы подарили мне дом и семью, я никогда этого не забуду. Но теперь я должен сам найти свой путь в жизни. Этот неблагодарный ученик просит о снисхождении.

— Хорошо, раз ты серьезно решил, иди. Не забывай, если будет слишком сложно, у тебя есть дом, куда ты можешь вернуться — что бы ни случилось.

— Да, дядя. Спасибо, — Вэй Ин сложил перед собой руки и, поклонившись, повернулся к выходу. В дверях, пристально глядя на него, стоял Цзян Чэн. Вэй Ин неловко опустил глаза, проходя мимо, заметив, что тот последовал за ним, только когда на плечо ему легла рука шисюна.

— Когда ты уходишь? — спросил Цзян Чэн, вставая перед ним.

— Завтра.

— Пойдешь искать ЕГО?

Вэй Ин не спросил, о ком он, покачал головой, потом добавил:

— Нет, искать не буду. Если он не захочет сам, найти его невозможно.

— Тогда зачем?..

— Ты слышал все, что я сказал дяде? — Цзян Чэн кивнул. — Это настоящая причина.

— Ты действительно повзрослел, Вэй Усянь, — задумчиво сказал Цзян Чэн, потом вдруг несильно ткнул его кулаком в грудь. — Не вздумай пропадать. У меня нет ланьской способности общаться на расстоянии.

— У тебя есть моя бабочка, — облегченно рассмеялся Вэй Ин, боявшийся реакции Цзян Чэна на свой уход. — И я не буду пропадать, обещаю, Чэн-сюн.

Наутро, трижды преклонив колена перед главой Цзян и госпожой Юй, поклонившись пришедшим проститься учителям и ученикам, и кинувшись напоследок в крепкие объятия старающегося сдержать эмоции Цзян Чэна, Вэй Ин покинул Пристань Лотоса.

(1) «Обрезанный рукав» — обозначение мужчин-геев в древнем Китае.

(2) С точки зрения древних китайцев, нечетные числа ассоциировались с мужским началом. Девятка обозначала бесконечность, т.е. высшую степень всех настоящих мужских достоинств. Поэтому, годы, в которые в возрасте мужчины присутствовала цифра 9, считались решающими в его становлении и развитии.

========== 13. Колебания ==========

Когда человек начинает всерьез вести разговоры с самим собой — это может быть весьма тревожным признаком. Ванцзи никогда не беседовал с Мраком, даже мысленно: сначала, принимая его за постороннюю сущность, как одержимый старался изгнать его из своего тела; после того, как понял, что Мрак был темной частью его самого, только слушал, чтобы успеть сдержать или отпустить его при необходимости. О том, что подобный разговор в принципе возможен, у него даже мыслей не возникало.

Ванцзи с детства был неразговорчив, делая исключение лишь для брата; с тех пор же, как покинул клан, за девять лет не произнес в общей сложности и десятка слов — в этом не было необходимости. Каким образом Вэй Усяню удалось пробудить в нем желание, почти потребность говорить, осталось для Ванцзи загадкой, но он задумался об этом гораздо позднее, когда, вернув мальчишку его шисюну и пообещав брату, вопреки своим первоначальным намерениям, поддерживать контакт, вернулся в пещеру, где часто проводил время, медитируя и отдыхая после охоты, если слишком удалялся от своей хижины в горах Ланьлина. Пещера впервые показалась ему пустой и неприветливой. Лишь две чашки рядом с чайником напоминали о том, что еще совсем недавно он был здесь не один.

«Сегодня мальчишка не так уж и раздражал», — подумал Ванцзи. — «Даже забавно было его немного поддразнить… Этот чёртов Цзян Чэн, похоже, устроил истерику перед братом. Надо было вчера приложить побольше силы, чтобы он несколько дней в себя не приходил».

«Или вовсе свернуть ему шею, чтобы не вмешивался в другой раз», — кровожадно добавил Мрак. Ванцзи проигнорировал его, — лично ему Цзян Чэн мог не нравиться, но он был близким другом брата и шисюном мальчишки. Убить его не стояло на повестке дня. К тому же, невооруженным взглядом было видно, что эти двое искренне привязаны друг к другу, и это в какой-то мере оправдывало Цзян Чэна.

«Напрасно вернул мальчишку. Ему понравилось, что мы с ним делали. Надо было оставить его, взять его, приручить», — неугомонно продолжал Мрак. — «Он такой сладкий. Хочу! Мы должны были взять его в постель, пометить с ног до головы, смять, подчинить, овладеть, наполнить».

«Замолчи, несносное создание», — мысленно одернул его Ванцзи, — «Только и знаешь, о нечестивом думать».

«Оу! Ты со мной заговорил? Забыл, что я — это ты? Ты ведь тоже этого хочешь. Целовал его, а сам думал о большем. И ты приревновал его к этому Цзян Чэну. Будешь отрицать?» — насмешливо отозвался Мрак.

«Ты — лишь часть меня», — холодно уточнил Ванцзи. — «Темная часть. Твои желания разрушительны по природе своей. Да, мне понравился его вкус. А больше — то, что он не видит во мне монстра. Он слишком молод и неопытен. Я не хочу, чтобы он пострадал из-за своей доверчивости. Что до Цзян Чэна — дело не в Вэй Усяне, я всегда его недолюбливал».

«Так что, из-за собственной гордости, — или это трусость? — продолжишь влачить жалкое существование в одиночестве и лишишь нас того, чего нам так давно не хватает? Очаровательно притягательного мальчишки? Если он сам не прочь пострадать от своей доверчивости, с какой стати это заботит тебя? Он ведь ясно показал, что хочет продолжить общение».

«Почему я вообще с тобой спорю? Все закончено. Он вернулся к своему шисюну, больше меня это не касается. Едва ли мы пересечемся снова», — отрешенно подумал Ванцзи.

«Я запомнил его, его запах, его вкус. Если только захочешь, найти и пересечься — это можно легко устроить. Давай же, решайся».

Раз допущенный к разговору, Мрак больше и не думал затыкаться. Почти как Вэй Усянь, вздохнув, подумал Ванцзи и постарался сосредоточиться на медитации. Разговоры с собой в самом деле были тревожным признаком.

…

«Ванцзи», — позвал брат позже вечером, прервав его медитацию. Еще несколько дней назад он просто не ответил бы, но теперь, поколебавшись несколько мгновений, отозвался коротким: «Здесь».

Сичэнь, казалось, не ожидал, что услышит ответ. Во всяком случае, какое-то время прошло в молчании, прежде чем он передал: «Я был рад тебя видеть».

«Мгм. Цзян Чэн?..»

«Они вернулись в Юньмэн», — как и в прошлом, брат понял, о чем он хотел спросить. И, сделав какие-то выводы, задал свой вопрос: «Тебе нравится Вэй Усянь?»

«Много говорит».

«Не похоже на отрицательный ответ». — Ванцзи почти увидел, как Сичэнь улыбнулся. Развивать тему он не стал…

…

Ванцзи не думал, что в его жизни еще может что-то измениться. Но, непредсказуемо, сначала Вэй Усянь нахально вторгся в его личное пространство, заставив его, в некотором роде, потерять голову, а потом еще Цзян Чэн что-то там наговорил Лань Сичэню, что в конечном результате привело к его встрече с братом и к признанию, от которого Ванцзи бежал долгие годы, страшась увидеть в глазах брата отвращение, ненависть и презрение. Впрочем, увидеть вместо этого печаль, искреннее сочувствие и понимание тоже было тяжело. Он не заслуживал такого брата. Но Сичэнь считал иначе, а Ванцзи устал избегать теплого братского участия.

Он не призывал брата первым, но сам со временем начал ожидать призывов Сичэня с каким-то радостным предвкушением, отзываясь неизменным «Здесь». Лань Сичэнь был осторожен, не давил на него и, задавая вопросы, не настаивал на ответах, а если чувствовал, что Ванцзи не в настроении говорить о личном, рассказывал какие-нибудь новости, или же прощался до следующего вечера.

Они пока больше не возвращались к событиям девятилетней давности, но кое-что о своей жизни Ванцзи постепенно рассказал. Рассказал и о том, как встретился с Вэй Усянем и что произошло в тот день, когда он похитил его. Умолчал лишь о словесных перепалках со своей темной стороной, которые с того дня не только не прекратились, но велись с завидной регулярностью, впрочем, всегда заканчиваясь вничью. Сичэнь в ответ поделился с ним своими планами пригласить Цзян Чэна и Вэй Усяня на ночную охоту в окрестностях Облачных Глубин.

…

Всю ночь напролет Ванцзи наблюдал за ними, не выходя из тени. Брат был самым старшим и сильным из них, но, как ни странно, ведущим в этой охоте был не он, и даже не Цзян Чэн. Не сговариваясь, оба старших заклинателя приняли лидерство Вэй Усяня, следуя его предложениям и командам. Такого Вэй Усяня, серьезного, сосредоточенного, со спокойной уверенностью контролирующего ситуацию, Ванцзи еще не видел и был впечатлен.

Под утро, все еще взбудораженные успешной охотой, они вернулись к месту прошлого привала и развели костер.

— Спать хочется и есть, — устало протянул Вэй Усянь. — Но спать хочется больше. Чэн-сюн, давай я во вторую очередь дежурить буду, хоть час передремну…

— Вот еще, — сердито пробурчал тот в ответ. — Кому мы обязаны сомнительным везеньем после яо (1) наткнуться еще и на тими? (2) Если бы ты не потащил нас в те заросли, мы уже давно отдыхали бы!

— Но вы же меня не остановили? Почему теперь я виноват? — пробормотал юноша.

Сичэнь успокаивающе похлопал Цзян Чэна по плечу.

— Ложитесь оба, я все равно не усну в такое время. Разбужу вас, когда завтрак будет готов.

Цзян Чэн не стал сопротивляться и, пробормотав: «Спасибо, Хуань», повалился рядом с костром, отключаясь прямо на ходу. Вэй Усянь тоже сказал: «Спасибо, Цзеу-цзюнь», и пристроился рядом с шисюном, тесно прижимаясь к его спине и обхватив рукой за талию.

Сичэнь опустился на землю по другую сторону от костра и некоторое время с легкой улыбкой смотрел на спящих. Ванцзи, скрытый от взглядов за стволом дерева на ближнем пригорке, тоже сел, разглядывая лицо брата.

Прошло несколько минут, и Ванцзи вдруг услышал его мысленный зов.

«Ванцзи?»

«Здесь».

«Ты где-то рядом? Я чувствую твое присутствие»

«Мгм».

«Не хочешь присоединиться к нам?»

«Мне не следует делать этого».

Сичэнь не настаивал. Какое-то время они молчали. Ванцзи нарушил молчание первым.

«Вы помирились».

«Мы и не ссорились», — как всегда, брат понял его с полуслова. — «Я был занят, а он чувствовал себя неуверенно, так что мы немного затянули со встречей, но сейчас все снова в порядке».

«Ты не упоминал о нем с того дня».

«Потому что тебе не нравится, когда я это делаю».

«В прошлом… я завидовал ему. Но я рад, что у тебя есть близкий друг».

«Близкий друг не заменит брата, Ванцзи».

«Мгм».

«Вэй Усянь… он сильно повзрослел за эти несколько месяцев. И стал молчаливым», — поделился Сичэнь наблюдениями, без вопросов понимая причину появления здесь брата.

«Среди старших», — предположил Ванцзи.

«Вряд ли, обычно это не мешает ему разливаться соловьем. Ваньинь говорит, что он теперь все время такой: тренируется, медитирует, подолгу занимается в библиотеке и мало разговаривает. Это так на него не похоже, что немного тревожит».

На это Ванцзи ничего не ответил, и Сичэнь больше ничего не говорил. Ванцзи занялся медитацией, потом, когда Сичэнь разбудил братьев завтракать, смотрел, как они привычно, почти по-семейному, передают друг другу плошки с супом, и слушал обсуждение плана сегодняшней охоты. Странная горечь начала разливаться внутри него, и Мрак, с прошлого вечера никак не выдававший своего присутствия, язвительно заметил: «Если не собираешься забрать мальчишку, нечего сидеть тут и завидовать, идем убивать тварей». Ванцзи усмехнулся про себя и, бросив прощальный взгляд на троицу, перенесся обратно в Ланьлин.

… Несколько недель спустя брат сообщил: «Вэй Усянь покинул клан Юньмэн Цзян три дня назад. Ваньинь полагает, что он будет искать тебя».

(1) Яо — коварный злой дух, оборотень

(2) Тими — чудовище, обитающее в лесу

========== 14. Решение ==========

Если бы он заранее знал, принимая решение покинуть клан, какой пыткой может обернуться неутолимое желание прямиком направиться в Ланьлин в совокупности с несбыточной мечтой о случайной встрече с Лунчжао-ином, Вэй Ин, возможно, подумал бы дважды. Но решение было принято, и оставалось только сжимать зубы и закалять свою выдержку и силу воли, все больше удаляясь в противоположном от Ланьлина направлении в сторону Балина. Балин, а вернее, поместье Шэхун, расположенное практически в центре земель Балина, после тщательного изучения рукописей в библиотеке клана было выбрано им конечной целью своего странствия.

Чем дальше от Пристани Лотоса, тем малочисленнее и беднее были поселения, в которых жили заклинатели, вместо городов все чаще ему встречались деревни, в которых о заклинателях знали лишь понаслышке, а говор местных жителей настолько отличался от привычного Вэй Ину, что он порой с трудом мог понять, о чем они говорят между собой.

Проведя больше месяца в дороге, то на мече, то пробираясь по дорогам и тропам холодных зимних лесов, зарабатывая ночлег и пропитание любыми предлагаемыми ему работами, будь то избавление какой-нибудь деревушки от нечисти, охота, разгрузка телег с дровами или мелкая помощь по хозяйству одинокой вдове, Вэй Ин почти добрался до земель Балина.

… Вой волков и человеческие голоса он услышал где-то в стороне, уже снижаясь в сгущающемся сумраке к увиденным в отдалении огням какого-то поселения. Повернув на звуки, Вэй Ин обнаружил на дороге, пересекающей лес, группу из шести мужчин, сгрудившихся возле двух возов со срубленными стволами деревьев. Возы застряли посреди дороги из-за перегородившего ее упавшего дерева, и, пока мужчины были заняты рубкой поваленного дерева, чтобы освободить дорогу, их застала врасплох стая волков. Волков было около двух десятков, и они еще держались на расстоянии, отпугиваемые горящими факелами, но среди лесорубов, по всей видимости, не было ни заклинателей, ни охотников, способных отогнать или убить такое количество, так что они пребывали в весьма затруднительном положении.

Вэй Ин спрыгнул с меча, едва не задев морды ближайших к нему зверей, и направил его потоком своей ци по кругу, одним движением сразив сразу трех волков. Одновременно он выхватил из рукава дюжину огненных талисманов и прицельно запустил их в гущу стаи, поджигая еще нескольких. К вою добавился пронзительный визг горящих животных, и остатки стаи поразительно быстро исчезли в глубине леса.

Все это заняло не больше трех минут и, когда Вэй Ин, убедившись, что стая больше не вернется, а перед ним остались только трупы волков, обернулся к лесорубам, на лицах их читалось выражение благоговейного восхищения.

— Благодарим за помощь, — выступив вперед и кланяясь, произнес старший, крепкий мужчина лет сорока. — В окрестностях волков давно не видали, вот мы и оказались к такому не готовы. Если бы не господин заклинатель, неизвестно еще, справились бы мы с этими тварями, или они с нами.

— Не стоит благодарности, — вежливо улыбнулся Вэй Ин. — Помочь достойным людям — меньшее, что я мог сделать.

— Позвольте спросить, что привело господина заклинателя в наши края? — спросил мужчина.

— Зовите меня Вэй Усянь, старший, — уважительно поклонился Вэй Ин. — Я как раз заметил впереди огни поселения и собирался искать там ночлега, когда услышал вой волков.

— Сэньлинь — так называется наша деревня. У нас есть харчевня, но без гостевого дома. Однако если господин Вэй пожелает, его с радостью примут в моем доме. Лу Куньгуан мое имя, старший у лесорубов.

— Я охотно принимаю ваше приглашение, господин Лу.

Вместе с лесорубами Вэй Ин вернулся в их деревню, где его тепло приветствовали жена и двое сыновей-подростков Лу Куньгуана, после рассказа отца о происшествии в лесу смотревших на Вэй Ина как на божество и засыпавших его вопросами о заклинателях и их способностях.

И как-то так само получилось, что на следующее утро вместо того чтобы продолжить свой путь в Балин, Вэй Ин снова оказался в лесу, напросившись в компанию Лу Куньгуану и остальным лесорубам. А еще несколько дней спустя, доказав свое мастерство и в этом деле, он фактически стал одним из них, отложив дальнейшее странствие на неопределенное время.

…

— А что, у вас там в Юньмэне всех этому учат? Таким заклинательским штучкам? — с любопытством спросил младший Ли, восхищенно проводя рукой по идеально гладкому срезу только что срубленного Вэй Ином дерева.

Вэй Ин рассмеялся. Никаких «заклинательских штучек», кроме небольшого потока ци для усиления ударов он, конечно, не использовал, полагаясь исключительно на скорость и точность попадания ударов топора по дереву, оттренированные им еще осенью. Но разочаровывать парня, гордящегося своей физической силой и быстротой, не стал.

— Ха-ха, да, таким заклинательским штучкам учат всех.

Почти три недели он каждый день ходил с лесорубами в лес, некоторое время рубил вместе с ними деревья, а потом тренировался с мечом или медитировал, усевшись на каком-нибудь камне или поваленном дереве. Лесорубов это устраивало — Вэй Ин оставался в пределах видимости и мог, в случае какой-нибудь неприятности, вроде нападения волков, прийти на помощь. Впрочем, с того дня волков они больше не видели, должно быть, пострадавшая от Вэй Ина стая ушла подальше от этих негостеприимных мест.

Как только Лу Куньгуан объявил перерыв, и лесорубы расположились на поваленных ими деревьях, чтобы пообедать, Вэй Ин отошел подальше, поднял голову к неяркому зимнему солнцу, пробивающемуся сквозь голые ветви, и закрыл глаза, вслушиваясь. Несколько последних дней его не оставляло ощущение знакомого присутствия, но как бы ни всматривался в окружающее пространство, он никого не мог увидеть.

— Лань Ванцзи? — негромко произнес он. Была то неуверенность или затаенная надежда? Вэй Ин грустно усмехнулся. — Конечно, нет, мне это просто кажется, как бы ты мог здесь оказаться?

«Так хочу увидеть тебя снова, Лунчжао-ин. Даже если я тебе безразличен. Даже если ты все еще будешь считать меня ребенком», — добавил он про себя, вздыхая.

…

Тем же вечером, в очередной раз решив поужинать в деревенской харчевне, чтобы не затруднять хозяйку Лу, наотрез отказавшуюся брать с него деньги за постой и еду, Вэй Ин, едва ступив на порог, застыл, не веря своим глазам, и лишь грубый толчок в спину зашедшего следом мужчины привел его в чувство. Он медленно подошел к столу, за которым, наполовину скрытый широкой деревянной стойкой, вполоборота к нему сидел Лунчжао-ин. Голос Вэй Ина едва заметно дрогнул, когда он неуверенно спросил:

— Это в самом деле ты?

Мужчина поднял голову. Сердце Вэй Ина бешено заколотилось, и он на мгновение выпал из реальности, опаленный расплавленным золотом его взгляда. После долгих месяцев, показавшихся вечностью, он снова видел его. В этом невозможном для встречи месте!

— Сядь, — тихо произнес Лунчжао-ин.

Вэй Ин неловко опустился на лавку напротив, не отрывая взгляда от мужчины, боясь, что стоит ему моргнуть, наваждение рассеется, и тот исчезнет. Лунчжао-ин отвел взгляд первым, давая ему время прийти в себя, налил в чашку чая и, отпив глоток, снова перевел взгляд на юношу.

— Все еще нравлюсь? — спросил он серьезно.

— Да, — согласился Вэй Ин бессознательно, и тут же смутился. — Я… мне несколько раз казалось, что чувствую твое присутствие, что ты был рядом…

— Я был.

Глаза Вэй Ина чуть округлились от удивления. Он всматривался в глаза напротив, словно искал там какие-то ответы, а Лунчжао-ин молча ждал.

— Ты следил за мной? — наконец спросил Вэй Ин и, получив ответный кивок, добавил, — Давно?

— Мгм.

— Почему?

— Ты покинул Юньмэн Цзян.

Вэй Ин непонимающе нахмурился, потом, подумав о чем-то, расстроенно хмыкнул.

— Тебе Цзеу-цзюнь сказал? Это Цзян Чэн попросил приглядеть за мной?

— Твой шисюн не посмел бы. И мы не настолько близки, — холодно ответил Лунчжао-ин.

Вэй Ин облегченно вздохнул, браня себя в душе, что эта простая истина не пришла ему в голову, но тут же снова нахмурился.

— Так почему ты следил за мной? Думаешь, я неспособен жить самостоятельно?

Лунчжао-ин ненадолго задумался, оценивающе глядя на юношу.

— Так обидело, что однажды назвал тебя ребенком? — ответил он, точно разгадав суть вопроса. — Больше не буду. Я хотел видеть тебя, быть рядом. Но не был уверен в твоих желаниях.

— А теперь уверен? — Вэй Ин попытался скрыть растерянность от неожиданной откровенности за грубовато прозвучавшим вопросом.

— Я могу уйти, если ошибся, — спокойно отозвался Лунчжао-ин.

— Нет! Не ошибся! — выпалил Вэй Ин. — Я просто… — Он нервно потер обеими руками свое лицо, пару раз глубоко вдохнул и выдохнул, стараясь успокоиться. — Ты сказал, что я тебя раздражаю. Не мог подумать, что ты захочешь снова встретиться. Или что будешь искать меня… Кстати, а как ты нашел меня? Никто ведь не знал, куда я направлюсь, покинув Пристань Лотоса, я никому об этом не говорил. Ты знаешь какое-то заклинание для выслеживания? Или… это из-за того укуса?..

— Брат говорил, что ты стал молчаливым… — легкая насмешка в голосе Лунчжао-ина заставила Вэй Ина застыть на мгновение.

— Эхм… прости, это от волнения.

Он замолчал, не уверенный, что делать дальше. Лунчжао-ин спросил:

— Разве ты не поесть пришел?

— Я… да.

— Тебе придется самому сходить за едой, к этому столу никто не подойдет.

— Никто не подойдет?.. А, поэтому ты не скрываешь лица! Это заклинание отвода глаз?

— Мгм.

— Тогда почему я?.. Нет, неважно. Пойду возьму поесть… Ты ведь не исчезнешь, правда?

— Мгм.

Дважды оглянувшись, Вэй Ин скрылся в направлении кухни, оставив Ванцзи одного. Мрак в нём удовлетворенно притих, добившись, наконец, чтобы Ванцзи перестал скрываться от Вэй Усяня. Теперь мальчишке от них никуда не деться.

========== 15. Быть вместе ==========

Комментарий к 15. Быть вместе Чтобы не сочинять географию, пользуюсь этой картой:

https://vk.com/photo184475940_457241549

Но только в качестве опорной информации.

Вкуса того, что ел, Вэй Ин почти не чувствовал. Все его внимание было сосредоточено на сидящем напротив мужчине. Лань Ванцзи с его благородным обликом казался чужеродным элементом здесь, в небольшой деревенской харчевне, наполненной запахами простой пищи и дешевого алкоголя, смехом и пререканиями по большей части знакомых друг с другом окрестных жителей, но его самого, похоже, это совершенно не затрагивало, и его взгляд, изредка мимолетно пробежав по лицам посетителей харчевни, снова возвращался к Вэй Ину.

На языке у юноши вертелось множество вопросов и невысказанных мыслей, но он ел молча, сдерживая себя из опасения, что, сказав хоть слово, уже не сможет остановиться и снова вызовет раздражение у Лунчжао-ина. Что, если тот передумает и снова исчезнет из его жизни?

Опустошив свою тарелку, Вэй Ин откинулся на спинку скамьи, сделал добрый глоток вина из прихваченного с кухни кувшина, и, решительно выдохнув, произнес:

— Господин Лу был очень добр и приютил меня в своем доме, будет невежливо исчезнуть, не попрощавшись.

— Хочешь уйти сейчас? — сухо уточнил Ванцзи.

— Разве ты появился не чтобы забрать меня? — недоуменно отозвался Вэй Ин. Неужели он что-то неправильно понял?

— Забрать… Я должен решать за тебя?

— Нет, но… А как ты это себе представляешь?

— Ты следуешь своей цели. Я сопровождаю тебя.

Вэй Ин приоткрыл рот от удивления, на мгновение лишившись дара речи.

— Оу… И я принимаю решения?

— Мгм.

— Что, если мои решения тебе не понравятся? — с любопытством спросил юноша.

— Ты об этом узнаешь.

Вэй Ин задумался. Казалось невероятным, что Лунчжао-ин не просто хотел быть рядом с ним, а даже готов был оставаться рядом под его, Вэй Ина, ответственностью. Достоин ли он такого доверия? Или лишний раз покажет себя глупым и наивным мальчишкой? Сомневаться было не в его характере, но сейчас Вэй Ин испытал самые настоящие сомнения в своих способностях.

— Мне немного не по себе, — признался он тихо, и Ванцзи, поняв без объяснений, успокоил:

— Не бойся. Все получится.

Вэй Ин широко улыбнулся, мысленно отодвигая неприятные эмоции прочь.

— Знаешь, если мы теперь будем вместе, я не могу называть тебя Лунчжао-ин. А Лань Ванцзи звучит слишком официально.

— Я говорил, что больше не принадлежу к клану Лань, — глухонапомнил Ванцзи.

— Да-да, говорил. Хотя, Цзеу-цзюнь вряд ли с этим согласится, а ему, как главе клана, лучше знать. И ты все еще носишь лобную ленту.

Ванцзи только покачал головой. Спорить с Вэй Усянем было бесполезно, тем более, что он не так уж и грешил против истины.

— Давай я буду звать тебя по второму имени? У тебя же есть второе имя? Мое второе имя — Вэй Ин.

Он смотрел на Ванцзи с таким воодушевлением, что, поколебавшись, мужчина все же ответил:

— Чжань.

— Чжань. Лань Чжань, — повторил Вэй Ин с улыбкой, перекатывая звуки на языке. — Красивое имя. Так я буду звать тебя… Чжань-сюн? Чжань-дагэ? Чжань-гэ? Чжань-гэгэ? (1)

— «Супруг мой»? — серьезно предложил Ванцзи, не в силах противостоять искушающему нашептыванию Мрака.

Вэй Ин поперхнулся вином от неожиданности, щеки его мгновенно вспыхнули стыдливым румянцем. Ванцзи спокойно наблюдал за выражением его лица, чуть приподняв уголки губ в намеке на улыбку.

— Эхм… тебе не кажется, — едва справившись с кашлем, застенчиво произнес Вэй Ин, — что для этого пока немного рановато… О, ты улыбаешься! Ты так шутишь, Чжань-гэ?!

Ванцзи не ответил, продолжая любоваться раскрасневшимся от смущения лицом юноши.

— Хм, ты смутил меня; дай мне немного времени привыкнуть к тому, что все это не сон и не мое разыгравшееся воображение.

— Мгм, — согласился Ванцзи.

— Чжань-гэ, теперь буду говорить серьезно. Я не собирался задерживаться здесь надолго, но волчья стая, которую разогнал в первый вечер, могла вернуться, поэтому я остался на несколько дней и немного увлекся. Так что могу уйти хоть завтра. Вообще-то, я направляюсь в поместье Шэхун в Балине. Земли Балина, насколько мне известно, густо заселены. Меня беспокоит, не создаст ли это неудобств Лунчжао-ину. Ты же не можешь все время использовать заклинание отвода глаз или оставаться в тени. Или можешь?

— Я не скрываюсь от людей, Вэй Ин, больше не скрываюсь. Так просто удобно, — ответил Ванцзи, внимательно глядя на юношу и пытаясь угадать его мысли, — но я могу странствовать открыто, рядом с тобой. Если ты этого хочешь.

— Конечно, хочу. Но… ты привык быть один. Вдруг тебе неприятно будет постоянно находиться на людях, кто-то может сказать или сделать что-то оскорбительное, и тебе придется контролировать…

Он замялся, подбирая слова, и Ванцзи закончил за него:

— … контролировать мою темную сущность? Тревожишься за окружающих, которых я могу убить?

Вэй Ин сглотнул и потупился.

— Прости, я не должен сомневаться в тебе.

— Почему нет, ты видел, как я убиваю… — бесстрастно отозвался Ванцзи. — Тебе не о чем беспокоиться, я не впадаю в кровавый раж, убивая направо и налево без разбора.

— Я не…

— Если хочешь идти один, просто скажи.

— Нет же, нет, Чжань-гэ! — протестующе воскликнул Вэй Ин. — Я очень хочу идти дальше вместе с тобой. Быть с тобой. Не смел и мечтать, что такое возможно. Боюсь разочаровать тебя, боюсь, что-то случится, и ты передумаешь и снова исчезнешь, боюсь…

Больше он ничего не успел сказать, потому что Ванцзи перегнулся через стол и накрыл его губы коротким, но обжигающим поцелуем. Потом отстранился и тихо, успокаивающе, сказал:

— Не исчезну.

После этого они долго сидели молча, каждый занятый обдумыванием каких-то своих мыслей. Вэй Ин, которому все еще было стыдно за свои невысказанные подозрения, без труда угаданные Ванцзи, постепенно успокаивался после всплеска эмоций, при этом неосознанно скользя языком по горящим от поцелуя губам.

Ванцзи сдержанно наблюдал за этим скольжением, представляя себе, что мог бы сделать с этим языком, с этими губами, с этим ртом… Он хотел этого и много больше, но здесь и сейчас было не место и не время для подобных забав.

— Вэй Ин, мне нужно ненадолго уйти, — нарушил он молчание. Юноша поднял на него вопросительный взгляд. — Я не охотился более двух недель. Мой… моя темная сущность нуждается в питании.

— На кого ты охотишься? На нечисть или диких зверей? — осторожно поинтересовался Вэй Ин.

— Темная энергия, кровь, ярость, сильные эмоции — безразлично, от кого, чем больше, тем сытнее. Но я не охочусь на людей.

— А как же Вэнь Чао, Вэнь Чжулю?

— Считаешь, они были людьми? — вопросом на вопрос ответил Ванцзи.

Нет, в глубине души он считал, что эти мерзавцы заслуживали и более чудовищной смерти.

— Как долго? — спросил Вэй Ин.

— Три дня, самое большее — пять. Можешь подождать меня, или я догоню тебя позже.

— Могу я пойти с тобой? — спросил Вэй Ин, зная ответ еще до того, как Ванцзи покачал головой. — Тогда я подожду тебя здесь.

Часом позже они расстались возле дома семьи Лу. Ванцзи, завернувшись в тень, отправился на охоту, а Вэй Ин зашел в дом и повалился на отведенное ему спальное место. Сон не шел к нему в эту ночь, отгоняемый будоражащими картинами прошедшего вечера. Два последующие дня Вэй Ин провел в напряженном ожидании, с трудом подавляя неизвестно откуда взявшееся и постепенно нарастающее ощущение приближающейся беды.

… Пронзительный и хищный взгляд золотых глаз встряхнул его неспокойный сон. Низкий рык незнакомого голоса сложился на грани слышимости в единое слово: «Помоги». Вэй Ин вскинулся на постели с бешено колотящимся сердцем. Разве что-то могло навредить Лунчжао-ину? Но он не просто чувствовал, он ЗНАЛ, что Лань Ванцзи сейчас находится в опасности. И что он, Вэй Ин, может помочь.

Не давая себе даже секунды на размышления, юноша выскочил из дома и, положив меч на воздух, понесся в неизвестном направлении, направляемый внутренним чувством, о природе которого предпочел не задумываться. В голове его билась одна мысль: «Я должен успеть».

(1) Сюн, дагэ (старший брат) — почтительное обращение к старшему брату или заведомо старшему мужчине, другу.

Гэ, гэгэ (брат, старший брат) — вежливое обращение к (обычно) старшему мужчине, другу. Обращение «гэгэ» часто применяется к возлюбленному мужчине.

========== 16. Ловушка ==========

Он летел над кронами деревьев, все больше углубляясь в чащу леса. Изматывающий полет на пределе сил длился уже почти стражу (1), но Вэй Ин не позволял себе снизить скорость. Ему казалось, что стоит замедлиться, он перестанет чувствовать направление и потеряет Лань Ванцзи. Ни на мгновение он не усомнился в том, что странный сон был не просто сном, а призыв о помощи не был порождением его фантазии, но, как ни старался, не мог придумать стройного объяснения происходящему.

«Допустим, хищный взгляд из сна я уже видел в реальности», — рассуждал он про себя, безуспешно пытаясь подавить тревогу в душе, — «Голос… скажем, так звучит темная сущность Лунчжао-ина. Тот укус все же был какого-то рода меткой, — Чжань-гэ не подтвердил этого, но и не отрицал, — благодаря которой он смог связаться со мной во сне…»

«Пойти с ним не позволил, а потом позвал на помощь? О, может быть, это ловушка, расставленная для наивного мальчишки, какое-нибудь недоброе подчиняюще заклинание, ха-ха-ха… Прекрати нести чушь, Вэй Ин, к чему бы Лунчжао-ину играть в подобные игры, ты ведь и так преподнес ему себя на блюдечке… Но, серьезно, что могло случиться, чтобы вынудить заклинателя его уровня, темного заклинателя к тому же, обращаться за помощью к малоопытному мне? Или я напридумывал себе лишнего, а Чжань-гэ просто решил все же пригласить меня поохотиться вместе? Нет, я же чувствую, что он правда в опасности. Но смогу ли помочь?»

Наконец он почувствовал, что приближается к цели, и направил меч вниз, туда, где среди густо растущих вековых деревьев таился глубокий и узкий овраг, наполовину спрятанный за зарослями колючего лоха.

Вэй Ин спустился в овраг, расчищая путь среди зарослей своим мечом. Внизу царил сумрак и висел тяжелый, удушающий туман, от которого немедленно заломило виски. Юноша зажег огненный талисман, но его света едва хватило, чтобы рассеять сумрак на расстоянии вытянутой руки.

— Лань Чжань? Чжань-гэ? — позвал Вэй Ин, но звонкий голос мгновенно потерялся в тумане.

Он осторожно двинулся дальше, не опуская меч, спотыкаясь о невидимые препятствия под ногами и тщетно пытаясь разглядеть что-нибудь перед собой. Показалось, или в самом деле откуда-то из тумана слабо прошелестело: «Сюда. Иди ко мне»? Он прислушался. «Сюда, скорее», — снова этот бесплотный зов, и Вэй Ин ускорил шаг, еще, еще, спеша ему навстречу.

Огненный талисман зашипел и погас, и в то же мгновение туман впереди поредел. На расстоянии нескольких чжанов (2) от себя Вэй Ин увидел знакомую фигуру, но, прежде чем с его губ успел сорваться радостный возглас, юноша похолодел от ужаса.

Лань Ванцзи с заведенными за спину руками стоял у широкого дерева. В шею его до крови врезалась затянутая вокруг дерева струна, а средний даньтянь пронзало копье, острие которого выходило с другой стороны дерева. Грудь его едва заметно вздымалась, но он не шевелился, уставившись перед собой тусклым и безжизненным взглядом.

— Чжань-гэ, — горестно прошептал Вэй Ин, оседая на внезапно подогнувшихся ногах. Меч выпал из руки и с легким лязгом лег на землю.

Позади него раздался злобный смех:

— Вэй Усянь, ты все же явился! Прекрасно! Просто замечательно!

Чьи-то руки подняли его и грубо толкнули вперед. Он снова не удержался на ногах и упал на колени почти у ног Лунчжао-ина. Из тумана выступили несколько воинов с мечами и луками. Следом за ними появился мужчина лет пятидесяти с жестоким и надменным выражением лица, алую мантию которого украшало изображение пылающего солнца. Вэнь Жохань, глава клана Цишань Вэнь.

— Надеюсь, тебе нравится это зрелище, Вэй Усянь, — издевательски продолжил Вэнь Жохань. — Убийца моего сына заслуживает медленной и мучительной смерти. Это копье полностью отлито из заговоренного иньского металла (3) и парализует его способность использовать темную ци; в то же время его средний даньтянь разрушен, так что светлая ци постепенно покидает его тело. Добавим сюда еще линчи (4) — и он будет умирать долго и мучительно, пока не лишится последней частицы ци… или пока его не сожрут дикие твари.

Он довольно рассмеялся, видя боль в глазах юноши, и добавил с презрением:

— Ты, юньмэнский ублюдок, связался с этим ланьским выродком и скрыл убийцу, наплевав на честь клана и моральные принципы светлых заклинателей. Я прикончил бы тебя так же, как твоего любовника, но сын главы Юньмэн Цзян оказал мне большую услугу, раскрыв личность убийцы моего сына и оказав помощь в его поиске и поимке. Так что я позволю ему разобраться с тобой по-братски, ха-ха. Но сначала — линчи.

Из-за дальнего дерева вперед шагнул Цзян Чэн, держа в руке остро отточенный нож. Вэй Ин онемел от потрясения. А Цзян Чэн подошел к Ванцзи, полоснул лезвием ножа по его щеке, оставляя кровавый след, подцепил лобную ленту и стащив одним резким движением, бросил ее Вэй Ину. Лицо Цзян Чэна исказила отвратительная гримаса.

— Ты уже успел поваляться в постели с этим «обрезанным рукавом», а, Вэй Усянь? Пусть тогда и ленту отдает. Так ведь положено в клане Лань?

«Что-то не так», — вдруг пробилась сквозь ужас и отчаяние Вэй Ина трезвая мысль. — «Все это совершенно неправильно. Ладно Вэнь Жохань. Но Чэн-сюн никогда не стал бы действовать с ним заодно, тем более не пошел на такую подлость и не вел бы себя так по отношению к брату Цзеу-цзюня… И лента Лань Чжаня… ее же невозможно снять… Что это? Какой-то морок?»

С неизвестно откуда взявшимися силами он молниеносно вскочил на ноги, призвал свой меч, резанул им по ладони, позволяя боли прояснить сознание, и описал мечом дугу вокруг себя, вливая в него свою ци. Раздался тихий, будто стеклянный, звон, и вокруг вдруг посветлело. Он стоял один посреди поляны, вокруг — ни следа другого присутствия. Вэй Ин тяжело дышал, в ушах шумело, в висках пульсировала боль, сердце грозилось выпрыгнуть из грудной клетки. Он еще не отошел от шока увиденного в наведенной иллюзии, но вместе с тем на него уже накатывала волна облегчения.

«Рано радоваться, нужно скорее найти Лань Чжаня», — приструнил себя Вэй Ин и зашагал в направлении, куда его все еще толкало внутреннее чувство. Туман снова сгущался, пытаясь захватить юношу в тиски новой иллюзии, но теперь он был настороже, ускорив циркуляцию ци в меридианах и подняв внутренние барьеры, защищающие сознание от внешнего воздействия.

Несколькими минутами позже он едва не споткнулся в тумане о неподвижную фигуру, неудобно завалившуюся на низкорослый колючий кустарник. Страх пронзил его сотнями ледяных игл, когда, наклонившись, Вэй Ин увидел темную клубящуюся пелену, покрывающую все тело Лань Ванцзи.

— Лань Чжань… подожди, я сейчас, — позвал он сдавленным голосом, отправил меч в ножны и начал складывать печать заклинания рассеивания темной энергии. Но Лань Ванцзи вдруг открыл глаза, уставившись на Вэй Ина колючим взглядом из его сна, и юноша замер, услышав у себя в голове рожденное из новой боли негромкое рычание:

«Ты пришел… Не трогай защиту».

— Лань Чжань, что с тобой? — настороженно спросил Вэй Ин. Взгляд мужчины был осознанным, но он молчал, зато снова отозвался голос в голове юноши.

«Потом. Здесь опасно. Вынеси его отсюда».

«Его?» — подивился про себя Вэй Ин, но, оставив вопросы на потом, молча повиновался. Взвалив неподвижное тело себе на спину, он повернулся и двинулся в обратном направлении, мечтая поскорее выбраться из этого проклятого места.

Обратный путь оказался гораздо более долгим. Туман клубился вокруг, застилая взгляд и затрудняя дыхание; камни, колючие ветви и другие невидимые преграды норовили сбить с ног; а Лань Ванцзи тяжелой ношей лежал на его спине без единого движения, заставляя сердце сжиматься от тревоги.

Выбравшись из оврага, Вэй Ин продолжал идти еще какое-то время, стремясь оставить его как можно дальше позади, но беспокойство за Лань Чжаня заставило его остановиться. Осторожно опустив свой драгоценный груз на землю и мимолетно отметив, что темная пелена, «защита», упомянутая бесплотным голосом, бесследно рассеялась, он потратил несколько минут, выслушивая пульс Ванцзи. Похоже, что средний даньтянь и прилегающие меридианы были повреждены, а сам он ранен — одеяние в районе груди пропиталось кровью.

Вэй Ин осторожно раскрыл его одежды и с облегчением обнаружил, что рваная рана под ними была неглубокой и уже почти не кровоточила.

— Лань Чжань, что же с тобой приключилось? — тихо вздохнул он, приложив свою руку к ране и направляя к ней поток ци.

«Его задел один из обезумевших дзями, и он провалился в морок», — ответил невидимый собеседник.

— Кто ты?

«Он называет меня Мраком», — поделился голос.

— Как ты… это ведь ты позвал меня. После того укуса… Может ли быть, что ты — его темная сущность? — нервно облизнув губы, предположил Вэй Ин, хотя подобное представление казалось безумным.

«Оу, наш мальчишка не только на вид привлекательный, но и соображать умеет…», — прозвучало слегка насмешливо.

— Как это возможно?

«Он считает меня частью своего сознания, а я не разубеждаю…»

Каждый ответ Мрака приходил более четко, чем предыдущий, и сопровождавшая контакт головная боль становилась все незначительнее.

— Почему ты позвал меня? Чем я могу помочь? — вернулся Вэй Ин к более важной, чем болтовня с темной сущностью Лунчжао-ина, теме.

«Ты уже помог. Ранение несерьезно, но он отвлекся и потому не справился с мороком. Я поставил защиту, но темная энергия того места уже начала корродировать поврежденные меридианы. Нельзя было там долго оставаться».

— Но разве ты не мог… как это называется?.. завернуться в тень и перенестись в другое место?

«Нет. Для этого требуется слияние энергий. А мне недоступна его светлая ци».

— Почему? — не удержался от вопроса Вэй Ин.

«Об этом тебе нужно спрашивать его… Поделись своей ци, пока он не очнется, дальше мы справимся сами».

— Что, если он не очнется? Я не знаю, как пробудить его от иллюзии.

«Очнется. И тебе стоит проявлять больше доверия, если всерьез собираешься остаться с нами, мальчишка», — насмешливо заключил Мрак и замолчал. А Вэй Ин глубоко задумался над его словами, не прекращая передавать Ванцзи свою ци.

(1) Стража — мера времени, примерно равная двум часам.

(2) Чжан — китайская мера длины, равная 100 цуней (около 3 м).

(3) Заговоренный иньский металл — особым образом обработанное железо, блокирующее темную ци.

(4) Линчи — способ пытки или казни, когда от тела жертвы отрезают множество небольших кусочков в течение длительного времени.

========== 17. Последствия ==========

Комментарий к 17. Последствия Глава получилась - одно сплошное бла-бла-бла. Накатило вот желание в диалоги, и настал для этого вполне подходящий момент, имхо. Если кто ждет экшн - проходите мимо. :-)

Холодный металл беспощадно срезал кусочки кожи с обнаженной груди, оставляя мгновенно заполняющиеся и истекающие кровью каверны. Лань Ванцзи крепко сжимал зубы, не издавая ни звука, не выдавая себя даже гримасой боли, и не сводил холодного взгляда со своего мучителя. На лице Вэнь Жоханя сияла безумная в своей жестокости улыбка. Продолжая орудовать ножом, он насмешливо осведомился:

— Где же твое хваленое темное могущество, а, Лунчжао-ин? Думал, оно поможет тебе избежать расплаты за убийство моего сына? Я выбью из тебя темную мощь, заберу силу, выпущу всю кровь, вырву сердце и скормлю кишки своим псам. Достойный конец жалкого выродка жалкого клана, решившего, что имеет право распоряжаться жизнями адептов клана Вэнь.

Он грубо вонзил пальцы в плечо пленника и, с силой дернув, отодрал от тела большой лоскут кожи. Лань Ванцзи напрягся и на мгновение закрыл глаза, пережидая боль.

Вэй Ин беспомощно наблюдал со стороны, холодея от ужаса и внутренне обливаясь кровавыми слезами, лишенный возможности не то что шевельнуться, но даже издать хотя бы звук. «Мрак, где же ты? Спаси его!» — молил он про себя, но все было тщетно, ибо Мрак не существовал, а был лишь иллюзией, порожденной его воображением.

Вэнь Жохань дико расхохотался, отшвырнул в сторону оторванный лоскут кожи, и в очередной раз занес нож, на этот раз метя прямо в сердце. «Неееет!» — отчаянно забился в горле неспособный излиться крик…

… Вэй Ин вынырнул из кошмара, хватая ртом воздух. Сердце гулко и часто билось в грудную клетку, отзываясь пульсацией в висках. Сон, это был всего лишь дурной сон!

Облегчение накатило томной волной, когда, открыв глаза, Вэй Ин обнаружил себя лежащим на постели в комнатушке, выделенной ему для ночевок в доме Лу Куньгуана. На низком столике возле крохотного оконца горела свеча, тускло освещая небольшое пространство.

«Как же так?» — возникла мысль в затуманенном сознании. — «Неужели морочный овраг, раненый Лань Чжань, его Мрак, — было лишь сном?» Он повернулся на бок и только теперь увидел спящего рядом Ванцзи. Тот лежал на спине, чинно сложив руки на груди, и Вэй Ин мог бы принять его за усопшего, если бы не мерно вздымающаяся грудь.

Возникло непреодолимое желание дотронуться, чтобы удостовериться, что Ванцзи — не иллюзия или сон, а настоящий, живой, человек; что он в самом деле здесь, рядом. Поддавшись искушению, Вэй Ин протянул руку и прикоснулся к щеке Ванцзи. Она была теплой и мягкой. Он осторожно скользнул пальцами под разворот одеяния Ванцзи, нащупал уже едва ощутимый шрам на груди… Рука Ванцзи резко перехватила его руку, крепко сжала запястье. Ванцзи открыл глаза, сел на своей постели и несколько мгновений молча смотрел на него.

— Это не сон, ты в самом деле здесь, Чжань-гэ, — солнечно улыбнулся Вэй Ин. — Ты наконец-то очнулся. А я уже успел подумать, что мне вообще все приснилось, или что я все еще жду, когда ты придешь в себя, и это мне мерещится. Как мы оказались в доме господина Лу? Ты перенес меня сюда, да?

— Мгм.

— Я так рад, что ты вернулся…

— Вэй Ин, — тихим, но странно напряженным голосом перебил его Ванцзи, — как ты себя чувствуешь? Тебе что-нибудь нужно?

— Почему ты спрашиваешь так, словно это со мной что-то случилось? — улыбка сошла с лица Вэй Ина, сменившись недоумением и почти страхом. — Мне что, правда все это привиделось?

Ванцзи качнул головой.

— Ты проспал почти сутки. Я переживал.

— Эхм… там, в лесу, я боялся заснуть и пропустить момент, когда ты очнешься… А потом сам не заметил как… Лань Чжань?..

— Мгм?

— Лань Чжань, можно, я тебя…

Он не успел закончить фразу. Не отпуская плененной руки Вэй Ина, все еще поглаживающей шрам на его груди, свободной рукой Ванцзи обвил его талию, потянул на себя и припал к его губам жарким поцелуем.

Словно два измученных жаждой странника, добравшиеся до источника живительной влаги, они пили друг друга, сплетая языки, посасывая и прикусывая губы, рвано выдыхая в рот друг другу свое нетерпение. Поцелуй длился и длился, жадный и всепоглощающий. Губы Вэй Ина кровоточили, и Ванцзи, в золотых глазах которого неистовствовал странный огонь, слизывал капли крови с прокушенной губы, как в том давнем сне, чтобы тут же прокусить снова. Из горла Вэй Ина рвались похожие на всхлипы звуки, но он хватался за Ванцзи, вжимаясь в него изо всех сил, и не думал отпускать.

Ванцзи потянулся к нижней рубахе Вэй Ина, нырнул под нее рукой, коснувшись мгновенно сжавшихся мышц живота, и вдруг замер. Медленно оторвался от губ Вэй Ина, напоследок еще раз нежно проведя языком по его губам, и отстранился, отцепляя от себя руки юноши. Тот неохотно отпустил его.

— Чжань-гэ? — сбито дыша, неуверенно спросил он.

Ванцзи сделал глубокий вдох, успокаивающе пояснил:

— Если продолжим, не уверен, что смогу контролировать себя.

— Это ничего, я согласен, — ответил юноша, но Ванцзи качнул головой.

— Не сегодня, Вэй Ин. У нас еще будет время.

Вэй Ин разочарованно вздохнул и сел на постели, обхватив себя руками.

— Ладно. Я не поэтому… Я просто… «Хотел, чтобы мы продолжали целоваться, хотел чувствовать тебя, твои прикосновения, твой запах, твое желание… Хотел забыть этот страшный сон и помнить только, как я счастлив, что ты снова рядом…» — он нервно рассмеялся, пытаясь сгладить неловкость. — Я просто очень рад, что вся эта история с мороком закончилась, и с тобой все в порядке. … Пфф, что же такое, только что было все хорошо, а теперь вдруг вмиг продрог.

— Ты отдал слишком много ци и провел на холоде почти трое суток, — сказал Ванцзи и, сев сзади, положил руки ему на спину, передавая свою энергию. Вэй Ин почувствовал проникающее тепло и, сложив несколько последовательных печатей, ненадолго погрузился в медитацию, укрепляя свои меридианы ци.

…

Первым, что увидел Ванцзи, с трудом преодолев вязкую топь морока, было бесчувственное тело Вэй Ина, свернувшегося почти в клубок рядом с ним. Он даже подумал, что угодил из одной иллюзии в другую, но тут же отказался от этой мысли — ощущения были совсем другими, чем все то время, что он провел в призрачном мире, в мыслях царила прозрачная ясность.

Наружная рана, о которой он неясно помнил, не беспокоила, о внутренних повреждениях можно было побеспокоиться позже, сначала нужно было выяснить, что с Вэй Ином, и как он здесь оказался.

Ванцзи приподнялся, опираясь на локоть, и несильно потряс юношу за плечо.

— Вэй Ин?..

Тот даже не шелохнулся. Пульс его был слабым, но ритмичным, не показывая ни внешних, ни внутренних повреждений, зато крайнее истощение ци.

«Что здесь произошло?» — встревоженно подумал Ванцзи.

«Он не отходил от тебя ни на шаг, не спал несколько дней, вот и отключился. Ничего такого, что не излечит продолжительный сон и твоя забота», — чуть насмешливо ответил Мрак.

«Как он вообще здесь оказался? И как здесь оказался я?» — невольно включился Ванцзи в разговор с самим собой, впрочем, не рассчитывая на ответ. Однако, ответ не задержался.

«Я позвал его на помощь, когда тебя накрыло мороком. Он принес тебя сюда».

«Глупости. Зачем и как ты мог его позвать, и даже если, как он нашел дорогу? Как избежал морока?»

«Не избежал», — ответил Мрак сразу на последний вопрос. — «Вид у него был потрясенный, когда добрался до нас, но не в пример тебе, о могущественный Лунчжао-ин, он разобрался с мороком гораздо быстрее».

«Остальное?»

«Он оказался довольно чувствительным. И отзывчивым. Не был уверен, что укус сработает как метка и поможет связаться с ним. Мог только попытаться. Но он услышал и примчался не раздумывая… Вот скажи, почему от мальчишки добиться доверия так легко, и общий язык мы с ним нашли сразу, а с тобой я до сих пор мучаюсь?»

«Ты — моя темная сторона, убийца моего отца. Разговоры с тобой — уже сумасшествие, но ты хочешь доверия?» — жестко ответил Ванцзи. — «Я принял то, кем стал. Это наибольшее, чем я позволю тебе завладеть».

Надолго воцарилась тишина. Прозвучавший много позже подавленный ответ совсем не походил на обычные высказывания Мрака:

«Всегда сожалел о том, что случилось с твоим отцом».

«Ты должен».

…

— Спасибо, Чжань-гэ!

Вэй Ин удовлетворенно выдохнул, закончив медитацию, и нахально откинулся назад, практически падая на руки Ванцзи. Тот не оттолкнул, наоборот, притянул к себе, накрывая руками скрещенные на животе руки Вэй Ина. Долго молчали, просто наслаждаясь близостью друг к другу.

— Ты… познакомился с Мраком? — нарушил тишину напряженный голос Ванцзи.

— Угм.

— И что думаешь?

— Он мне понравился. Если бы не он, я даже не узнал бы, что ты в опасности. Или сошел бы с ума от страха, когда ты так долго не приходил в себя.

— Тебе ничего не показалось странным? Что он тебе наговорил?

Вэй Ин чуть развернулся, чтобы снизу вверх взглянуть на Ванцзи. Он не ошибся: тот не смотрел на него, но взгляд его, устремленный за окно, был так же напряжен, как и голос. Вэй Ин попытался понять, что беспокоит Лань Чжаня, проанализировал свои ощущения. Это заняло какое-то время, но Ванцзи не торопил, думал о своем, словно забыв о заданном вопросе.

— Странным? Скорее удивительным, — наконец ответил Вэй Ин. — Удивительно, что такой необычный человек как ты вообще обратил на меня свое внимание. Я не знаю, о чем ты сейчас беспокоишься. Мрак почти ничего мне не рассказал, только, что если хочу услышать ответы, спрашивать мне следует тебя.

— Ты веришь ему? — Ванцзи повернул голову к Вэй Ину, внимательно вгляделся в серьезные серые глаза.

— Я верю тебе. А ты веришь своему Мраку, Чжань-гэ, разве не так?

========== 18. Объяснения ==========

Комментарий к 18. Объяснения Все еще бла-бла-бла. Мне это было нужно!

В затянувшейся тишине Вэй Ин вновь соскользнул в сон. Ванцзи продолжал согревать его в своих объятиях. Он не любил чужих прикосновений, даже брат всегда спрашивал взглядом позволения обнять и потом быстро отстранялся, зная об этой его нелюбви. Но сейчас эта близость казалась такой естественной, такой необходимой, такой правильной, что у него и мысли не возникло отстраниться.

Ванцзи размышлял о том, что сказал Вэй Ин. Юноша снова удивил его своим суждением. Он доверился Мраку, потому что ему верил Ванцзи. И как только пришел к подобному выводу?

«Мрак!» — впервые Ванцзи сам обратился к своей темной сущности, молча затаившейся после разговора в лесу.

«Мгм», — отозвался тот, точно копируя его интонацию.

«Что ты сказал Вэй Ину?»

«Теперь ты сам вызываешь меня на разговор? Твое сумасшествие прогрессирует?» — ехидно спросил Мрак, намекая на его прошлое высказывание, но Ванцзи не собирался играть в эти игры.

«Ответь».

«Ты считаешь меня частью своего сознания; чтобы завернуться в тень, нужно слияние энергий; ты не доверишь мне доступ к светлой ци; ты обязательно очнешься…» — по-деловому четко перечислил Мрак. — «Не знаю, откуда мальчишка берет свои идеи, но мне нравится. Еще бы было правдой».

«А кем считаешь себя ты?»

«Я — часть тебя. Но не твоего сознания… Не знаю, как объяснить… Был бы частью твоего сознания, ты не поддался бы мороку, или мы могли завернуться в тень и исчезнуть оттуда. Мне не пришлось бы рисковать жизнью мальчишки».

«Если бы Вэй Ин не пришел, что бы ты делал?» — спросил Ванцзи. Он предполагал ответ и все же непроизвольно сглотнул, услышав его после недолгого молчания.

«Затопил бы меридианы темной ци».

«Почему не затопил? Это была хорошая возможность забрать контроль себе».

«Темная ци не убила бы тебя, но без уравновешивающей светлой — смог бы ты удержаться, не скатившись в безумие и не став НАСТОЯЩИМ монстром?» — вопросом на вопрос ответил Мрак.

«Хочешь сказать, тебя это волнует?»

Мрак возмущенно хмыкнул.

«Это волновало бы твоего брата и мальчишку. А они оба мне нравятся, особенно второй, и я не хотел бы потом натягивать поводок, чтобы ты не прикончил одного из них».

«Но ты же не безумен, хоть и без светлой ци?» — после некоторых размышлений спросил Ванцзи, добавляя про себя: «Ванцзи, тебе и светлая ци уже не поможет, ты обсуждаешь вопрос о собственном сумасшествии со своей темной сущностью».

«Оу, ты сейчас признал меня нормальным! Польщен… Я — изначально темный, питаюсь темной энергией, она не способна причинить мне вреда. Но ты — другое дело».

«То есть, в том овраге ты старался защитить меня», — сделал Ванцзи неожиданный для себя вывод.

Мрак ответил не сразу.

«Неважно, веришь ты мне или нет. Но я никогда не желал тебе зла».

…

Вэй Ин проснулся снова поздним утром, судя по догоревшей свече и пробивающемуся через оконце неяркому свету. Он был один, но вторая постель рядом, на которой ночью спал Ванцзи, успокоила на мгновение вновь вспыхнувшую тревогу, что все события предыдущих дней были лишь сном. Он вспомнил, как тепло и уютно было ночью в объятиях Ванцзи, и расплылся в счастливой улыбке.

Хозяйка Лу, латавшая у очага одежду мужа, стоило Вэй Ину появиться, сунула ему в руки плошку дымящегося риса с обжаренными сладкими кореньями и, пока он с удовольствием ел, рассказывала, не отрываясь от работы, о том, как они с мужем переживали, когда он исчез, не сказав ни слова; как две ночи назад в доме внезапно появился «господин Ванцзи» с Вэй Ином на руках, в первый момент напугав их своим темным одеянием и суровым взглядом, мгновенно наполнившимся беспокойством, когда он перевел его на бессознательного юношу; и что сегодня утром «господин Ванцзи», наконец, вышел из каморки, где провел больше суток, не отходя от него, чтобы поблагодарить хозяев за приют и предложить свою компанию для защиты лесорубов в лесу.

— Господин Ванцзи такой красивый мужчина, как божество, — весело щебетала женщина. — Совсем не высокомерный, наоборот, кажется немного застенчивым. И такой учтивый, представляете, господин Вэй, он поблагодарил нас за то, что заботились о вас, хотя все было совсем наоборот — это вы спасли жизнь моему Гуан-гэгэ и защищали мужчин от всяких напастей в лесу.

Вэй Ин от души радостно смеялся и поддакивал восхищенным оценкам женщины, пытаясь представить себе, как будет реагировать на все эти эпитеты Лунчжао-ин, когда он перескажет ему хвалебную речь хозяйки Лу.

Поев, Вэй Ин решил присоединиться к Ванцзи и лесорубам. Выйдя на улицу, он сначала попытался мысленно позвать Мрак, логично рассудив, что если тому удалось позвать его, то и зов Вэй Ина может быть услышан. Через несколько минут от безуспешных попыток пришлось отказаться, но юноша не расстроился, решив, что непременно добьется успеха в следующий раз, а прежде еще поговорит об этом с Мраком.

Он примерно представлял себе, в какой части леса искать, так что в несколько минут добрался туда на мече, с воздуха быстро заметив пока еще пустые возы и суетящиеся фигурки людей. Спустившись вниз, Вэй Ин удостоился внимательных взглядов и сдержанных приветствий знакомых мужчин (лесорубы были, как обычно, немногословны, но Вэй Ин провел с ними достаточно много времени, чтобы привыкнуть к этому), а Лу Куньгуан даже на момент опустил топор, чтобы кивком показать, в каком направлении искать Ванцзи, прежде чем вернуться к работе.

Ванцзи с непокрытой головой стоял, прислонившись к дереву, казалось, в глубокой задумчивости, и выглядел, по мнению Вэй Ина, божественно. Стоило Вэй Ину появиться в поле зрения, он перевел на него свой пристальный изучающий взгляд, и юноша внезапно оробел.

— Лань Чжань…

— Вэй Ин, тебе следовало отдохнуть.

— Со мной все в порядке, Лань Чжань. Я выспался и чувствую себя великолепно. Хозяйка Лу сказала мне, где ты, и вот… я не мог ждать до вечера. А ты?.. Я такой эгоист, даже не спросил, как ты себя чувствуешь? Твои внутренние повреждения?

— Мгм. Все хорошо, не беспокойся.

— Эхм… Чжань-гэ, почему ты так смотришь на меня? С моим лицом что-то не так?

«Хотим… сладкого мальчишку», — ехидно прозвучал в голове знакомый голос, и Вэй Ин от неожиданности громко прыснул от смеха. Лицо Ванцзи, напротив, заледенело.

— Ты это сейчас слышал? — напряженно спросил он. Вэй Ин закивал, не в силах прекратить смех. Суровый Лунчжао-ин выглядел мило и забавно с порозовевшими кончиками ушей и обеспокоенным взглядом.

— Смешно? Безумно? — произнес Ванцзи едва слышно.

Вэй Ину вдруг стало не до смеха. Он почувствовал, что по какой-то причине вмешательство Мрака и его собственная реакция на него показались Ванцзи оскорбительными. Юноша в несколько шагов подошел к мужчине вплотную и обеими руками схватил его за руку.

— Чжань-гэ, прошу, не сердись. Прости меня, а?

— За что ты извиняешься, Вэй Ин? — все так же тихо спросил Ванцзи.

— За что бы то ни было, что тебя обидело… За смех… Это просто от неожиданности, я ничего плохого не думал… Прости меня.

В голосе Вэй Ина звучали просительные, почти панические нотки. Он извинялся, хотя не был ни в чем виноват. Ванцзи чувствовал себя идиотом. Глубоко вздохнув, он слегка притянул юношу к себе и коснулся губами его губ. Почти невесомо.

— Тебе не за что просить прощения. В этом нет твоей вины… Вэй Ин, однажды ты можешь пожалеть, что связался со мной…

Вэй Ин отступил на шаг, опустил взгляд на свои руки, сжимающие руку Ванцзи, постарался затолкать поглубже подступающую панику и стараясь говорить спокойно, ответил:

— Да, возможно, ОДНАЖДЫ… Но если откажусь из-за этого от своих чувств, я буду жалеть об этом всю свою жизнь… Чжань-гэ, если это не я, тогда… ты расстроился из-за Мрака? Потому что я ему нравлюсь или потому что… я не против?

«Я говорил тебе, он чувствительный. И соображает быстро», — на этот раз голос Мрака услышал только Ванцзи, отозвавшись коротким: «Заткнись!», при этом не отводя взгляда от юноши. Вэй Ин поднял голову, и, больше не скрывая глаз, серьезно продолжил слегка дрожащим от волнения голосом:

— Это не из-за того, что ты — Лунчжао-ин. Не потому, что меня привлекает темный путь. Просто… Я думал о тебе с того дня, как впервые увидел тебя в Юньмэнском лесу. Видел твои глаза. Вспоминал каждое движение. Когда ты убил Вэнь Чао… я чувствовал себя в безопасности рядом с тобой. Казалось, будто мы знакомы вечность. За последние полгода не было ни дня, чтобы я не думал о тебе, не мечтал о том, что однажды, когда я повзрослею достаточно, чтобы ты больше не считал меня ребенком, обязательно разыщу тебя и признаюсь в своих чувствах. Я хочу быть с тобой. Искренне. В любом значении этого слова. До конца жизни.

Он замолчал. Ванцзи продолжал сверлить его взглядом, потом вдруг резко выдохнул через нос, фыркая, и на лице его обозначилась почти-улыбка.

— Вэй Ин. Ты собираешься сделать мне предложение?

— А? Что… Лань Чжааань! Теперь ты смеешься надо мной?!

— Мгм.

Он снова притянул его к себе и прошептал, опаляя своим дыханием:

— Ты слышал, что сказал Мрак…

— Угм, — выдохнул «сладкий мальчишка», нежно захватывая губами в плен его нижнюю губу и лаская ее языком.

…К лесорубам они вернулись спустя долгое время. Если кто-то и заметил искусанные и зацелованные губы обоих заклинателей, то посчитал неприличным обратить на это общее внимание.

А на следующее утро Вэй Ин и Ванцзи распрощались с гостеприимной семьей Лу и двинулись дальше, к границе Балина.

========== 19. Путь к цели ==========

Тусклое зимнее солнце уже давно поднялось над кронами деревьев, приближался полдень. Они продолжали свой путь, ни словом не обменявшись с момента, как покинули деревушку Сэньлинь. Вэй Ин шагал пружинисто быстро, с заразительным нетерпением юности, Ванцзи же двигался бесшумно и грациозно, без труда держась с ним рядом.

Ванцзи размышлял о том, что происходило между ним и Вэй Ином, между ним и Мраком; о том, что было сказано, и что осталось скрытым; об изменениях в жизни с тех пор, как понял, что практически незнакомый юноша нашел дорогу к его сердцу.

«Ванцзи!» — зов Лань Сичэня прозвучал немного встревоженно, и он мимолетно ощутил укол вины за молчание последних дней, уже привычно отзываясь: «Здесь!»

«Был чем-то занят?» — он слышал облегчение в голосе брата, которое тот безуспешно попытался скрыть за небрежностью заданного вопроса.

«Прости. Сейчас все в порядке». — Ванцзи подумал немного и добавил. — «Идем в Балин с Вэй Ином».

«Он разыскал тебя? Нет, не может быть… Ты разыскал его?»

«Мгм. Буду рядом».

«Ванцзи, ты… позаботься о нем», — Ванцзи понял, что собирался, но не сказал, потому что доверял ему, брат. — «А что в Балине?»

«Не уверен».

Позже Ванцзи спросил Вэй Ина:

— Цзян Чэн… ты сообщаешь ему о себе?

Тот смущенно покраснел:

— Я… как-то… все собирался, но… до сих пор нет. Почему ты спросил?

— Сказал брату, что я с тобой. Кажется, он обрадовался, что с тобой все в порядке.

— Ты говорил с Цзеу-цзюнем? Вы что, можете просто так, в любое время, связаться друг с другом?

— Мгм, — ответил Ванцзи сразу на оба вопроса.

Глаза Вэй Ина загорелись восторгом.

— Кстати, я хотел спросить, можем ли мы с Мраком так же общаться на расстоянии? Он ведь позвал меня, и я услышал. А если наоборот? Он меня может услышать? Я пробовал, и ничего не получилось. Но может, я просто что-то не так делал, а?

— Тебе придется задать этот вопрос Мраку, Вэй Ин. Я даже не подозревал, что можно ПОЗВАТЬ, — помолчав несколько мгновений и не дождавшись отзыва от Мрака, бесстрастно ответил Ванцзи. Вэй Ин кинул на него искоса озадаченный взгляд, но больше не проронил ни слова.

Ванцзи, наконец, ощутил странность в его поведении, когда и на привале, устроенном ими ближе к вечеру, Вэй Ин продолжал молчать, грустно глядя в огонь разведенного костра. Ванцзи сел сзади, притянул юношу к себе, тихо спросил:

— Вэй Ин. Что не так?

Юноша повернул голову, вопросительно глядя на него, и покачал головой.

— Все хорошо.

— Ты молчал весь день.

— Чжань-гэ говорил, что его раздражает моя болтовня.

— Только поэтому? — Вэй Ин кивнул. — Все не так страшно, не нужно молчать через силу.

— Правда? — оживился юноша. — Чжань-гэ, а ты потом не пожалеешь? Мне столько всего хочется спросить и рассказать! Ты в самом деле не против?

— Я знаю, как заткнуть тебе рот, если будет слишком, — ответил Ванцзи, целуя его.

— Угм, мне нравится такой способ, — счастливо рассмеялся Вэй Ин, когда они смогли, наконец, оторваться друг от друга. — Боюсь, Чжаню-гэ придется им часто пользоваться. Я очень болтливый.

— Мгм, — согласился Ванцзи, лаская его взглядом. — Расскажешь, что нам нужно в поместье Шэхун?

— А, да. Ты когда-нибудь слышал о библиотеке поместья Шэхун или о Цзоу Моцине?

— Нет, — подумав, покачал головой Ванцзи.

— В библиотеке Пристани Лотоса я обнаружил несколько свитков…

…

Цзоу Моцин был рожден в семье магов-прорицателей при императорском дворе. Он был талантлив и любознателен, однако, с юных лет мечтал не об уготованном ему родителями месте придворного прорицателя. Будучи пяти лет от роду, он прорек себе будущее заклинателя и ушел из дома. Лишь много лет спустя до его отца, уже потерявшего к тому времени жену, дошли вести, что сын его стал учеником в клане Ян в Мэйшане, достиг значительных успехов на стезе заклинателя и к двадцати пяти годам, обладая значительной силой, покинул клан Ян, отправившись странствовать по свету.

О нем заговорили много позже, когда стало известно, что Цзоу Моцин достиг почти уровня божественного просветления, используя, в комбинации с традиционными, некие темные практики. Заклинатель полностью игнорировалнападки со стороны консервативных кланов, а тем, в свою очередь, нечего было вменить ему в вину: в политику он не вмешивался, власти не добивался и, какими бы практиками не овладел, в ход они шли для защиты, а не нападения. Выпады в его сторону не прекращались с течением времени, и однажды Цзоу Моцин просто исчез. В поместье Шэхун, что в Балине, благородная Ли Синь, возлюбленная, с которой они втайне совершили брачный обряд несколько лет назад, осталась с трехлетним сыном на руках, продолжая вести свою обычную замкнутую жизнь.

Про сына Цзоу Моцина известно было только, что он не был сильным заклинателем, как его отец, и посвятил свою жизнь поиску редких книг, в которых, как и в оставленных Цзоу Моцином рукописях, описывались нетрадиционные теории и практики, сочетающие в себе использование темной и светлой ци.

…

— Прадеду нынешнего главы клана Юньмэн Цзян посчастливилось побывать в поместье Шэхун и увидеть библиотеку во время одного из посещений Балина, что он и описал в своих заметках, — воодушевленно продолжал Вэй Ин. — В двух других свитках я нашел более недавнее упоминание о библиотеке и рукописях Цзоу Моцина. Нынешний владелец поместья Шэхун ведет по-прежнему замкнутый образ жизни, но, возможно, он позволит взглянуть на те книги.

Ванцзи выслушал рассказ и долго молчал. Вэй Ин, выжидающе смотревший на него, занервничал.

— Чжань-гэ, почему ты молчишь? Я что-то не так сказал?

— Вэй Ин. Ты говорил, что не собираешься сворачивать на темный путь.

— Не собираюсь, — уверенно ответил юноша, все еще не понимая, о чем идет речь.

— Зачем тебе те книги? Исчезновение Цзоу Моцина может означать, что его настигло искажение ци после использования темных практик. Не следует брать с него пример. Ты способен высоко подняться на пути совершенствования, используя только светлую ци.

— Ах, Лань Чжань, ты не так меня понял, — растерянно произнес Вэй Ин. — Когда я увидел тебя в первый раз, меня поразило, с какой легкостью ты переключался с использования темной ци на светлую. И как неимоверно быстро ты двигался. В библиотеке Пристани Лотоса я перерыл все книги в надежде найти хотя бы упоминание о чем-то подобном, чтобы… Ну, хорошо, самую малость я думал, что, может быть, в тех книгах найдется какой-нибудь приемлемый способ увеличивать скорость или мгновенно перемещаться в пространстве… Но в основном я просто хотел понять тебя, стать чуточку ближе. А потом, когда познакомился с Мраком, подумал, что в тех книгах может найтись какое-нибудь объяснение вашей ситуации, что-то, что поможет тебе…

— Прости, я действительно неправильно понял, — вздохнул Ванцзи. — Но не строй больших надежд. Едва ли хозяин поместья пустит нас на порог, тем более в библиотеку, по сути, запрещенных книг.

— Ну, что-нибудь придумаем, — оптимистично заявил Вэй Ин, снова улыбаясь. — В конце концов, мы не первые, кто в эту библиотеку попадал, значит, все возможно, Чжань-гэ.

И, озорно чмокнув Ванцзи в щеку, он вскочил на ноги.

— Идем, Лунчжао-ин, если не успеем добраться до Фулина, придется ночевать в холодном лесу, а я этим сыт по горло.

— Могу завернуть нас в тень, — предложил, вставая, Ванцзи.

— Нееет! — рассмеялся Вэй Ин. — Не соблазняй невинного меня на темный путь!.. А, Чжань-гэ, я давно хотел спросить… Ты ведь покинул клан Лань в том же возрасте, что и я. Разве у тебя не было меча? Сейчас встать на мечи, добрались бы до Фулина мгновенно… Или я не должен спрашивать о таких вещах?

— Можешь спрашивать обо всем, — после небольшой заминки ответил Ванцзи. — Меч есть. Не пользуюсь им с тех пор, как… появился Мрак.

— Почему? Ты же управляешь светлой ци.

— Не могу… не имею права…

Вэй Ин почувствовал нежелание Ванцзи говорить об этом и ловко перевел разговор на другую тему. В Фулин они вошли уже в сумерках.

…

До Синьяна, ближайшего к поместью Шэхун городка, они добирались почти шесть дней. Дважды им пришлось ночевать в лесу, но и в таких ночевках были свои прелести. Укутав их вместе в свое широкое верхнее одеяние, Ванцзи крепко обнимал теплолюбивого Вэй Ина, согревая его своим теплом. Физическая близость рождала возбуждение, с которым они справлялись каждый по-своему. Ванцзи усилием воли перенаправлял внутренние потоки ци и медитировал, засыпая. Вэй Ин жался спиной к груди Ванцзи и засыпал, повторяя про себя словно мантру: «У нас еще будет время».

Вэй Ин в пути много болтал, задавал вопросы, на которые Ванцзи отвечал, по большей части, односложно, шутил и много смеялся. Как и обещал, Ванцзи время от времени затыкал его рот поцелуями, после чего некоторое (недолгое) время Вэй Ин «плыл» со счастливой улыбкой на губах.

Мрак отмалчивался. Раньше это было нормальным явлением, теперь же на второй день молчания Ванцзи слегка заволновался. Однако, услышав в ответ сварливое: «Я заткнулся, как ты хотел. Слушай теперь мальчишку», — решил игнорировать обидчивую темную сущность. Вэй Ину Мрак тоже не отвечал, по крайней мере до тех пор, пока Ванцзи не отвлекся: разговаривая с братом, он слышал тихое бормотание Мрака в ответ на какие-то вопросы Вэй Ина.

Лань Сичэнь о библиотеке поместья Шэхун слышал. И так же, как Ванцзи, первым делом забеспокоился о чистоте намерений Вэй Ина. А когда Ванцзи пересказал его слова, заметил: «Есть что-то, чего ты мне не рассказывал».

«Мгм», — ответил Ванцзи. — «Расскажу. Когда вернемся».

========== 20. Слияние ==========

Синьян казался вымершим: незадавшаяся с самого утра погода заставила жителей искать тепла и уюта в собственных четырех стенах. Холодный пронзительный ветер гонял по улицам мусор и обрывки какого-то тряпья.

Прошедшую ночь они опять провели под открытым небом. А с утра ветер, внезапно поднявшийся после безветрия последних дней, забросал их то ли снегом, то ли острыми крупинками льда, неприятно бьющими по лицу. Они пустились в путь, даже не позавтракав, в надежде, что непогода вскоре утихнет, но не тут-то было, ветер все крепчал, и летящий снег сменился ледяным дождем.

Ванцзи, казалось, не испытывал никаких неудобств от плохой погоды, шагал быстро, но размеренно, да еще и успевал раз за разом поддерживать Вэй Ина, который дрожал от холода и то и дело поскальзывался на полуобледенелом пути, негромко чертыхаясь при этом себе под нос. Из-за свистящего вокруг ветра разговаривать было сложно, так что Ванцзи пришлось приблизиться вплотную и почти прокричать на ухо Вэй Ину предложение завернуться в тень и перенестись. Однако, Вэй Ин в ответ лишь помотал головой.

— Н-н-ничего, я с-справлюсь, Л-лань Чжань.

Ванцзи настаивать снова не стал. Если Вэй Ину нужна прогулка на ветру под холодным дождем, пусть так и будет. Он лишь продолжал неукоснительно отслеживать движения юноши и поддерживать при необходимости, чтобы тот не упал. Во всяком случае, непогода подстегивала двигаться быстрее, и в Синьян они вошли немного раньше, чем рассчитывали.

К счастью, долго искать постоялый двор не пришлось, ближайший оказался сразу за городскими воротами и выглядел вполне прилично как снаружи, так и внутри. Бросив короткий взгляд на промерзшего до костей Вэй Ина, который, наконец попав в тепло, почти отключился от окружающего мира, Ванцзи повернулся к выкатившемуся из задней комнаты маленькому толстенькому хозяину и, прервав его приветственные речи, коротко распорядился:

— Комнату, много горячей воды, ужин.

— Конечно, господин, будет выполнено немедленно. Пройдемте.

Неожиданно подвижный для своей комплекции хозяин сам проводил их на второй этаж в большую и светлую комнату, куда слуги немедленно начали таскать ведра с горячей водой, наполняя стоящий за ширмой банный чан. Заверив гостей, что они получат заказанный ужин в течение часа, хозяин оставил их одних.

— Вэй Ин, — сняв верхнее одеяние и аккуратно развешивая его на вбитых в стену крюках у очага, произнес Ванцзи. — Иди мойся первым.

— Н-нет, Чжань-гэ, д-давай сначала ты, — отозвался Вэй Ин, безуспешно пытаясь отстегнуть окоченевшими руками ножны с мечом. — Я пока немного отогреюсь.

Ванцзи отвел его руки от пояса, отстегнул и отложил ножны на стол, стащил с юноши верхнюю накидку и стал расстегивать его пояс.

— Чжань-гэ?..

— Помогу, — и невозмутимо продолжил расстегивать и развязывать, освобождая Вэй Ина от одежды. Когда он потянулся к завязкам нижних штанов, — последней одежде на нем, — Вэй Ин схватился за его руки и, чуть покраснев от неловкости, начал:

— Лань Чжань, ты…

— Шшш, — прервал Ванцзи, позволяя штанам сползти с узких бедер юноши вниз, поднял его на руки и, сделав несколько шагов, осторожно опустил в парящий горячей водой чан.

Мгновенно проникшее под кожу тепло вырвало из горла Вэй Ина блаженный стон, заставив его на несколько долгих минут забыть обо всем остальном на свете. Он не заметил, как задремал, расслабившись в приятном тепле, и очнулся только от вежливого стука в дверь, когда принесли ужин. Вода в чане к тому времени почти остыла, и Вэй Ину пришлось мыться в спешке, используя последние крохи тепла. Наконец, накинув на себя чистое ханьфу, юноша вышел к столу, уставленному снедью, от одного вида и запаха которой у него потекли слюнки и громко забурчало в животе.

— Чжань-гэ, — обратился он к медитирующему рядом Ванцзи, — прости, я задремал, а теперь вода уже остыла. Почему ты не разбудил меня раньше?

— Не страшно, — ответил Ванцзи, поднимаясь и направляясь за ширму. — Я не против холодной воды. Не жди меня, ешь.

Повторного приглашения Вэй Ину не требовалось, он тут же набил рот жареным рисом и потянулся к пузатому сосуду с вином. Наливая в чашку вино, он спросил:

— Чжань-гэ, ты совсем не чувствуешь холода?

— Чувствую, — отозвался из-за ширмы Ванцзи, уже успевший раздеться и погрузиться в воду.

— Я чуть не до бесчувствия промерз, а по тебе и не заметно, что ты весь день по холоду разгуливал.

— Ты тоже мог задействовать свою ци, — резонно заметил Ванцзи, и Вэй Ин несколько смущенно рассмеялся.

— Конечно, мог, просто решил попробовать какое-то время обходиться без заклинательских практик, чтобы стать сильнее. Обычные люди ведь как-то живут без этого. Я не хочу быть слишком зависимым от силы золотого ядра. Но знаешь, с тех пор, как начал укреплять свою физическую мощь, моя заклинательская сила тоже развивается гораздо быстрее.

Ванцзи ограничился своим «Мгм», принимая сказанное к сведению, оставляя при себе свое к этому отношение, не пытаясь как-то воздействовать на Вэй Ина. Юноша представил, как бы повел себя Цзян Чэн. Шисюн, несомненно, выразил бы сомнение в его умственных способностях, прочитал лекцию на тему важности заклинательства и заставил вернуться к заклинательским практикам. Несомненно, Цзян Чэн заботился о Вэй Ине, но делал это с позиции старшего. Кажущееся несколько равнодушным отношение Ванцзи, напротив, позволяло Вэй Ину чувствовать себя равным несмотря на большую разницу в возрасте.

Вскоре Ванцзи присоединился к уже насытившемуся и слегка опьяневшему Вэй Ину, и пока неторопливо ел под его заинтересованным взглядом (Вэй Ин был настолько очарован природным изяществом, с которым Ванцзи держал палочки, подносил ко рту и пережевывал пищу, что просто не мог отвести взгляд), юноша продолжал болтать.

— Лань Чжань, ты ведь тоже заметил строение на холме? Думаю, это и есть поместье Шэхун. Надо будет расспросить хозяина, что за человек нынешний владелец, как он относится к чужакам, и по какой дороге можно добраться до вершины холма… Надеюсь, этот ужасный ветер и дождь к утру прекратятся. Иначе я отказываюсь высовывать нос на улицу. В Пристани Лотоса зимой никогда не бывает такой отвратительной погоды. Гораздо хуже даже, чем в Облачных Глубинах. Там, по крайней мере, все покрывается снегом и нет этой промозглой слякоти… Мне близнецы рассказывали, Юньсин и Юйлин, помнишь, те парнишки, которых ты спас от дзями в нашу первую встречу?

— Мгм, — то ли вспомнил, то ли согласился насчет погоды Ванцзи. Отрицательно покачав головой, когда Вэй Ин протянул сосуд с вином, он налил себе чаю, выпил, налил еще, задумчиво глядя на юношу, продолжавшего перескакивать с темы на тему, не закрывая рта.

Позже вернулись слуги постоялого двора, чтобы опорожнить банный чан и унести опустевшую посуду. Оживший Вэй Ин немедленно вовлек их в разговор, попутно шутливо жалуясь на непогоду и благодаря небеса, пославшие чан горячей воды, спасший его от превращения в глыбу льда. Искрясь энергией, он даже спустился с ними вниз, «на минуточку, Чжань-гэ», чтобы поговорить с хозяином, но вернулся почти через стражу (1), успев очаровать не только хозяина, но и девушек-служанок, которые окружили и никак не желали отпускать разговорчивого и улыбчивого юношу.

Стоило ему, поднявшись снова в комнату, закрыть за собой дверь, как сильные руки схватили его за плечи и, развернув, припечатали к ней спиной. Вэй Ин непроизвольно сглотнул, опаленный темным взглядом Ванцзи, невольно вспомнив вечер в пустынном переулке Хэдуна. Ванцзи прижимал его за плечи к двери, молча буравил взглядом и не пытался приблизиться, наоборот, слегка отклонился назад, когда Вэй Ин потянулся за поцелуем.

— Лань Чжань, — не выдержал напряжения Вэй Ин, с которого внезапно слетело и опьянение, и беспечная веселость. — Не молчи. В чем дело? Ты сердишься, что я задержался внизу?

Мужчина покачал головой и сдавленно произнес:

— Вэй Ин. Я хочу тебя. Сейчас. Если ты не готов или передумал… я не стану принуждать, но мне нужно знать об этом.

Вэй Ин рассмеялся с облегчением, хоть и немного нервно.

— Ты меня напугал, Чжань-гэ. Я… не знаю, насколько готов, но нет, не передумал. Я тоже ждал этого.

— Не думаю, что смогу быть нежным, — признался Ванцзи.

— Чжань-гэ — это Чжань-гэ, я доверяю тебе, — беспечно отозвался Вэй Ин, чувствуя быстро нарастающее возбуждение, и снова потянулся за поцелуем. На этот раз Ванцзи встретил его на полпути, жадно приник к губам… и спустя некоторое время они оказались на широкой низкой кровати, разгоряченные и совершенно обнаженные. Вэй Ин едва заметил, как Ванцзи раздел его и разделся сам, «поплыв», когда тот на несколько мгновений предстал перед ним в своей ослепительной наготе.

Широкие плечи, узкая талия, мускулистые руки и длинные ноги; полупрозрачная, словно теплый белый нефрит, кожа, не испорченная ни единым шрамом; напрягшиеся соски и возбужденно поднявшийся член, — Лань Ванцзи в глазах Вэй Ина выглядел как божество. Божество, в золотых глазах которого плескалось темное и неистовое желание.

Ванцзи заблуждался, говоря, что не будет нежен, — он был, — прежде чем отпустить себя, он позаботился о том, чтобы для Вэй Ина первый опыт не превратился в пытку. Так что впоследствии его первый десяток раз виделся Вэй Ину будто сквозь легкую дымку упоения и блаженства. Тело жадно принимало все, чем щедро одаривал его Ванцзи: прикосновения, поцелуи, проникновение, наполнение… даже боль, хотя боль уходила быстро, растворяясь в наслаждении бурного оргазма, на пике которого он вдруг увидел поднимающуюся над плечами Ванцзи темную тень неуловимо знакомой формы и подумал, что это могло быть манифестацией Мрака; но затуманенное сознание не позволило сообразить, что напоминает ему эта тень. Потом он и вовсе ненадолго отключился, чтобы через некоторое время, придя в себя, снова потянуться к Ванцзи за новой порцией поцелуев и прочих удовольствий, в которых тот и не думал ему отказывать. И снова… и снова… Лишь на рассвете, совершенно обессиленный бурно проведенной ночью, Вэй Ин провалился, наконец, в глубокий здоровый сон, положив голову на грудь Ванцзи.

— Вэй Ин, — разбудил его легким прикосновением к плечу Ванцзи. — Просыпайся. Непогода утихла.

— Лань Чжань, — улыбнулся юноша, чуть приоткрыв глаза. — Кажется, мне сегодня лучше не вылезать из постели.

— Тебе нехорошо? — обеспокоенно спросил Ванцзи.

— Нет. Мне очень хорошо. Ты ведь меня подлечил, да?

— Мгм.

— Лань Чжань, я… а мы можем… повторить?

— Так понравилось? — бесстрастно спросил Ванцзи, явно думая о чем-то другом.

Внутри у Вэй Ина все похолодело.

— Тебе нет? — тихо спросил он.

Ванцзи внимательно вгляделся в его лицо и серьезно ответил:

— Вэй Ин. Ты — мой, как я — твой. Не сомневайся. Меня беспокоит…

— Что?

— Я не чувствую присутствия Мрака. С прошлой ночи.

(1) Стража — мера времени, примерно равная двум часам.

Комментарий к 20. Слияние ------

Самое неблагодарное дело - пытаться описывать словами эротические сцены, которые рисует воображение. Я даже и пытаться не буду. Дорогие читатели, фантазируйте сами!

========== 21. Исчезновение ==========

Испытывать беспокойство из-за того, что темная сущность, с существованием которой в собственном теле долгие годы приходилось мириться по необходимости, вдруг исчезла, казалось странным. На самом деле странности начались раньше ночью, когда он и Вэй Ин были заняты друг другом. Просто тогда Ванцзи не придал этому особого значения, слишком погруженный (во всех смыслах) в Вэй Ина. И только утром начал осознавать, что что-то изменилось.

— Не чувствуешь присутствия Мрака? Что это значит? — растерянно моргая, повторил Вэй Ин. — А ты пробовал его звать? Такое раньше уже случалось? Или он исчез совсем?

Ванцзи ничего не мог сказать. Он и сам хотел бы знать, что происходит. Не дождавшись ответа, Вэй Ин продолжил свои рассуждения:

— Может, это как-то связано с тем, чем мы занимались прошлой ночью? А, Лань Чжань, я вспомнил, перед тем как… как достичь первой вершины наслаждения, кажется, я видел Мрака… видел поднявшуюся над тобой огромную тень. Возможно ли, что он покинул твое тело, чтобы проявить вежливость и не мешать нам… воспарять к небесам (1), как ты думаешь? — Вэй Ин рассмеялся, довольный своей шуткой, но тут же осекся под серьезным взглядом Ванцзи.

— Вэй Ин, — не сразу заговорил Ванцзи, и юношу почему-то пробрало до дрожи от сочетания его мрачного тона и пламенеющих кончиков ушей, — эта ночь была незабываемой, я оставлял дыханье земле (1) вместе с тобой. Ты — мой спутник, последний и единственный, до конца жизни. Но ты не был первым. Мрак раньше не исчезал, когда я был с другими мужчинами. И никто не видел тень.

— Ухм, жаль, тогда это объяснение не годится, — вздохнул юноша. Слова Ванцзи немного задели его, хотя он еще ночью понял, что опыт мужчины не был чисто теоретическим, а подкреплен хорошей практикой. Вэй Ин не собирался портить себе жизнь размышлениями о том, с кем вместе Ванцзи был до того, как они встретились. Но все же было бы здорово, будь и он у Ванцзи первым.

— Расстроился? — проницательно спросил Ванцзи. Вэй Ин покачал головой.

— Прошлое неважно. Мы здесь, в настоящем… Послушай, если Мрак исчез насовсем — что с твоими темными способностями? Ты их потерял? И те, для которых нужно слияние темной и светлой ци?

— Есть еще кое-что странное, — ответил Ванцзи, качая головой.

Он присел на кровать рядом с Вэй Ином и, приняв позу для медитации, повернул обе руки ладонями вверх. Из ладоней вверх потянулись две струйки ци. Однако, вместо обычной голубоватой ци из ладони Ванцзи изливалась странная ци цвета темного золота, похожая на его глаза, с многочисленными голубыми и почти черными искрами.

— Оу! — восхищеннно выдохнул Вэй Ин. — Что это?

— Моя ци, — ответил Ванцзи. Он сложил в воздухе сложную печать и развернул ладони друг к другу. Золотая струя почти мгновенно потемнела, заклубилась потоком темной энергии. Выждав несколько мгновений, Ванцзи сложил другую печать, снова развернул ладони друг к другу. Клубящаяся темная энергия посветлела, приобрела голубой оттенок, превращаясь в светлую ци. Ванцзи сжал правую руку в кулак, и светлый поток иссяк. Из левой руки опять забила струя темного золота.

— Как ты это делаешь? — спросил Вэй Ин. — Что за печати ты использовал? Они выглядят, как обычные печати для циркуляции ци.

— Они и есть. Думаю про светлую ци — она светлеет, про темную — темнеет, иначе — остается золотой.

— То есть, золотая — это слияние двух других?

— Мгм.

Вэй Ин задумался.

— Возможно ли, что Мрак каким-то образом слился с тобой, и это привело к слиянию ваших энергий?

Прежде чем Ванцзи смог ответить на этот вопрос, в животе Вэй Ина громко заурчало. Ванцзи тут же поднялся с кровати и непререкаемым тоном произнес:

— Поговорим об этом позднее. Тебе нужно помыться и поесть. Вода еще не остыла. Отнести тебя?

— Ах, Чжань-гэ, мне, конечно, нравится твоя забота, но я все же не хрупкая девица, могу дойти своими ногами. Ты и так меня вчера на руках носил. К тому же, я бы сначала поел.

— Завтрак накрыт в общем зале. Быстрее помоешься — быстрее сможешь поесть. Я подожду внизу.

— Но почему… — с досадой протянул Вэй Ин, который, стоило вспомнить о еде, почувствовал, что умирает с голоду.

— Если останемся здесь, утоляться будет другой голод, — с каменным лицом объяснил Ванцзи.

— Эхм, пожалуй, я не так уж и голоден, — изобразил Вэй Ин мечтательное размышление, хитро поглядывая на него. — Разве что… покусать… пососать… облизать…

— Бесстыдник! — беззлобно отозвался Ванцзи, качая головой, и под довольный смех юноши покинул комнату, предоставляя Вэй Ину одному справляться с непростым делом омовения после обжигающе жаркой ночи.

…

Хозяин постоялого двора не много мог рассказать о поместье Шэхун и его владельце, кроме того, что тот никогда не покидал свое владение, не принимал гостей кроме городского главы Мэн Сина, а все необходимое для жизни доставлялось в поместье раз в месяц специально назначенными крестьянами в сопровождении охранников из ведомства Мэн Сина.

— Посетим городского главу? — предложил Вэй Ин, едва они вышли на улицу после беседы с хозяином.

— Мгм, — согласился Ванцзи.

Дом главы они нашли очень быстро, следуя указаниям прохожих, и, как только о них доложили, сам Мэн Син без промедления пригласил их внутрь. Мужчина лет пятидесяти едва качнул головой в ответ на их приветствия и холодно уставился на пришедших.

— Хм, Гусу Лань, — с подозрением процедил он, глядя на невозмутимого Ванцзи, — и… а ты что за птица, юный заклинатель?

— Адепт клана Юньмэн Цзян, Вэй Усянь к вашим услугам, — с улыбкой отрапортовал Вэй Ин.

— И что вам понадобилось в Синьяне? — перешел к делу Мэн Син, обращаясь к явно разговорчивому юноше и игнорируя странного молчаливого ланьца.

— Эти двое заклинателей хотели бы встретиться с нынешним владельцем поместья Шэхун, — честно ответил Вэй Ин, — но узнали, что он не принимает гостей, и только глава Мэн является исключением. Поэтому мы пришли, чтобы узнать, не согласится ли глава оказать содействие и убедить владельца поместья встретиться с нами.

— Зачем вам с ним встречаться?.. Уж не о скрытой ли библиотеке идет речь? — нахмурился глава.

— Глава Мэн очень проницателен. Дело в том, что прадед моего приемного отца однажды, много лет назад, побывал в поместье и видел библиотеку, а позже составил заметки о своем путешествии. К сожалению, заметки эти не грешили подробностями, поэтому я и решил встретиться с владельцем поместья, чтобы задать ему несколько вопросов и, может быть, взглянуть на библиотеку.

Мэн Син перевел хмурый взгляд на Ванцзи и спросил:

— И откуда мне знать, не замышляете ли вы чего дурного? Скрытая библиотека хранит учения и практики, связанные с темным заклинательством. В руках недостойных они могут превратиться в ужасающие орудия зла. Именно поэтому в поместье Шэхун не принимают посторонних.

— Ох, заверяю вас, глава, что мы не злоумышленники, — поспешил заверить его Вэй Ин.

— Это все пустые слова. Как можно доверять людям, если не знаешь даже их имен? — нарочито оскорбительно произнес Мэн Син, не отрывая пристального взгляда от темных одежд Ванцзи. Тот никак не реагировал на его слова, и Вэй Ин, в голове которого мелькнула мысль, что до главы, возможно, дошли слухи о Лунчжао-ине, пробудившие подозрения, уже хотел снова вмешаться, чтобы как-то отвлечь его внимание, но в этот момент Ванцзи заговорил.

— Лань Ванцзи. Глава клана Гусу Лань, Лань Сичэнь — мой брат. Вэй Усянь — шиди и приемный брат друга моего брата, сына главы клана Юньмэн Цзян, Цзян Ваньиня. Глава Мэн принадлежит к клану Суян Юэ, не так ли? Лань Сичэнь направил туда извещение о нашем прибытии пять дней назад.

И Вэй Ин, и Мэн Син были ошеломлены этой бесстрастной тирадой, хотя и по разным причинам.

Вэй Ина удивило то, что Ванцзи, до сих пор отказывавшийся от своего клана, вдруг открыто признал себя братом главы клана Лань. Правда, немного поразмыслив, он понял, что Ванцзи, вероятно, связался с братом, пока он разговаривал с главой города, и всю информацию получил от него. Все же его удивило, что Лань Сичэнь направил извещение об их появлении здесь когда они только вышли в путь.

Мэн Син, придя в себя, ненадолго покинул помещение, чтобы подтвердить достоверность слов Ванцзи, а вернувшись, долго извинялся перед ним и Вэй Ином за свое пренебрежение и подозрительность. Ванцзи снова молчал, будто его это не касалось, так что пришлось Вэй Ину утешать расстроенного главу города и переключать его внимание обратно к интересующей их теме — встрече с владельцем поместья Шэхун.

— Конечно, господин Лань, господин Вэй, думаю, он не откажется впустить вас в поместье. Однако, боюсь, насчет посещения скрытой библиотеки этот городской глава ничем вам помочь не сможет. Мое влияние на хозяина поместья Шэхун не настолько велико.

— Мы будем благодарны главе Мэну, если он представит нас владельцу. Дальше мы постараемся договориться с ним сами, — доброжелательно улыбнулся Вэй Ин

… Спустя стражу к воротам поместья Шэхун подъехала повозка главы города Синьян, сопровождаемая четырьмя городскими стражниками и двумя заклинателями в темных одеждах. После недолгих переговоров Мэн Сина с охранниками поместья Ванцзи и Вэй Ина провели в большой и полупустой зал приемов, а сам Мэн Син отправился договариваться об их встрече с владельцем.

Вэй Ин нетерпеливо вышагивал вдоль одного из круглых, от пола до потолка, окон, украшающих зал, время от времени поглядывая на Ванцзи и вроде бы собираясь что-то сказать, но не решаясь. Ванцзи как изваяние застыл у одного из окон в глубокой задумчивости.

Прошло еще полстражи, прежде чем двери зала открылись, пропуская внутрь довольно молодого приятного вида мужчину. Он вежливо поклонился гостям и мелодичным голосом произнес:

— Господин Лань, господин Вэй. Меня зовут Ли Чэньсу, я управляющий поместья. Прошу следовать за мной, учитель ждет вас в скрытой библиотеке.

— Господин Ли, как зовут вашего учителя? — радостно выдохнул Вэй Ин. — Он в самом деле приглашает нас в скрытую библиотеку?

— Пройдемте, господа, — снова улыбнулся Ли Чэньсу, впрочем, не отвечая на вопрос.

Путь до библиотеки вел в подземелье и был достаточно долог, но наконец идущий впереди управляющий открыл последнюю дверь, за которой скрывалось огромное помещение, на две трети уставленное полками с книгами и свитками.

— Учитель, я привел их, — куда-то в пространство сказал Ли Чэньсу, после чего развернулся и, еще раз поклонившись Ванцзи и Вэй Ину, вышел, закрыв за собой тяжелую дверь.

Глуховатый низкий голос неизвестного происхождения прозвучал как-будто одновременно со всех сторон, заполняя окружающее пространство.

— Ты наконец появился и даже привел проводницу… хм… проводника? Интересно, не думал, что такое возможно… но ваше слияние явно завершено…

(1) 靈升天堂呼吸留塵 (лин шэн тяньтан хуси лю чэнь) — «воспарить к небесам, оставив дыханье земле». Идиома используется здесь обоими, чтобы подчеркнуть, насколько «крышесносным» было то, чем они занимались ночью.

========== 22. Разгадки ==========

При первых звуках странного голоса Вэй Ин непроизвольно вздрогнул и внимательно огляделся, надеясь обнаружить того, от кого он исходит. Ванцзи также обвел взглядом все вокруг, при этом пытаясь разгадать смысл сказанного невидимым «учителем». Похоже, ему было что-то известно о них. Но это казалось невероятным.

Пока Ванцзи размышлял, Вэй Ин, как обычно, перешел к действиям. Сложив перед собой руки и поклонившись, он громко и отчетливо поприветствовал невидимого собеседника:

— Вэй Усянь из клана Юньмэн Цзян и Лань Ванцзи из клана Гусу Лань приветствуют уважаемого Хранителя скрытой библиотеки поместья Шэхун.

— Так и собираетесь стоять у входа? — насмешливо спросил голос. — Проходите уже, я слишком долго ждал, чтобы увидеть…

— Эхм… прошу уважаемого Хранителя указать направление, — вежливо попросил Вэй Ин.

— Твой спутник может сделать это сам, если удосужится прислушаться к себе.

Юноша вопросительно взглянул на Ванцзи, и тот, после короткой заминки, двинулся вглубь зала. Миновав множество заполненных свитками полок, они вышли на пустующее пространство, ограниченное с двух сторон каменными стенами, уступы которых были заполнены сотнями горящих свечей, заполняющих все вокруг мягким золотистым светом. На широком деревянном помосте, установленном вдоль одной из стен, за низким столом, полным бумаг и свитков, сидел мужчина в белом просторном одеянии. Длинные волосы его были белы как снег, и в первый момент Вэй Ин принял его за старца, но, стоило им подойти ближе, понял, что лицо его, достаточно красивое несмотря на несколько жесткие черты, принадлежит человеку лет тридцати-сорока.

Ванцзи и следующий за ним Вэй Ин приблизились к помосту и приветственно поклонились мужчине. Тот смерил юношу цепким оценивающим взглядом, потом перевел его на Ванцзи, который спокойно встретил этот взгляд, продолжая хранить молчание.

— Хм… ты, похоже, не из разговорчивых, в отличие от своего проводника. Что ж…

Он повел рукой перед собой, приглашая их занять места по другую сторону стола.

— Садитесь, в ногах правды нет… Теперь, юноша, — улыбнувшись, обратился он к Вэй Ину, едва они уселись напротив, — ты можешь излить все вопросы, что с таким трудом удерживаешь в себе.

Вэй Ин набрал воздуха в грудь, намереваясь ответить, но Ванцзи неожиданно опередил его:

— Прошу прощения, можем ли мы сначала узнать имя почтенного Хранителя?

— Ты, видимо, уже догадался… но хорошо… я — Цзоу Моцин.

Ванцзи кивнул, подтвердив свою догадку. Вэй Ин же в изумлении раскрыл рот, скользнув удивленным взглядом по Ванцзи и неверяще уставившись на беловолосого мужчину.

— Цзоу Моцин? Этого не может быть. Цзоу Моцин жил более трехсот лет назад!

— Вэй Ин, ты сам рассказывал, что Цзоу Моцин почти достиг уровня божественного просветления, — тихо напомнил Ванцзи.

— И что?.. — в запале начал Вэй Ин, но вдруг понял, что тот хотел сказать. — Вы… вы достигли бессмертия?

— Ну, можно и так сказать, — снова улыбнулся мужчина. — Не совсем бессмертия, и скорее не достиг, а получил впридачу к другим способностям.

Вэй Ин ошеломленно молчал некоторое время, не в силах отвести взгляда от лица мужчины и пытаясь привести в порядок бешено скачущие в голове мысли. Ни Ванцзи, ни Цзоу Моцин не нарушали тишины, один — углубившись в свои мысли, другой — спокойно наблюдая. Наконец юноше удалось совладать с собой, он встряхнул головой, избавляясь от вызванного изумлением ступора, и чрезвычайно вежливо спросил:

— Достопочтенный Цзоу Моцин, кажется, заранее ожидал нашего прибытия? Каким образом эти ничтожные заслужили внимание бессмертного?

Цзоу Моцин расхохотался. На удивленный взгляд Вэй Ина он успокаивающе махнул рукой, потом, отсмеявшись, ответил:

— Вэй Усянь, да? Так разговор не пойдет: при таком обращении я от смеха не смогу ответить ни на один твой вопрос. Обращения «учитель» будет вполне достаточно, и не надо самоуничижения — ты мне ничем не обязан. Согласен?

— Благодарю, учитель Цзоу, — выдохнул с облегчением Вэй Ин.

— Теперь к твоему вопросу. Да, я ждал вас, хотя рассчитывал увидеть рядом с мужчиной женщину, а не юношу. В моем роду было немало прорицателей, я тоже унаследовал некоторые способности, так что предвидел встречу и место, но не время, когда она состоится. Можно сказать, ожидание было долгим.

— Долгим?

— Да, несколько десятков лет.

Вэй Ин громко выдохнул. Это было сказано с такой легкостью, словно речь шла о нескольких месяцах…

С живым интересом наблюдая за кажущимся безразличием Ванцзи и быстрой сменой выражений лица Вэй Ина, Цзоу Моцин спросил:

— Похоже, именно ты хотел встретиться со мной. Мне интересно, по какой причине?

— О, я хотел расспросить учителя о практиках сочетания темного и светлого совершенствования, — рассеянно начал Вэй Ин, — но… учитель Цзоу, возможно ли, что вы знаете что-то о… моем спутнике? — решился он на прямой вопрос, переглянувшись с Ванцзи.

— Что-то? Да, до меня доходили слухи о неуловимом темном заклинателе в Ланьлине, способном исчезать и появляться внезапно. Лунчжао-ин, так его называют… Но ты ведь спросил не об этом?

Вэй Ин покачал головой. Цзоу Моцин встретился взглядом с серьезным взглядом Ванцзи.

— У тебя заботливый друг. Даже задает вопросы за тебя. Но действительно ли ты готов услышать ответы, какими бы они ни были?

— Мгм.

— Что ж, ради этого я и ждал столько лет. Чтобы рассказать то, что ты жаждешь узнать, молодой Дракон.

…

В незапамятные времена люди делили мир с другими нечеловеческими племенами, среди которых особенно выделялось племя мудрых и могущественных Темных Драконов. Темные Драконы могли скрывать свое присутствие, владели способностью пронзать пространство, мгновенно перемещаясь из любой точки мира в другую, и практиковали совершенствование, используя присущую им темную ци. Достигая высшего уровня совершенствования, драконы обретали способность перевоплощаться в любое существо.

Темные Драконы издавна поддерживали связь с человеческим племенем Белых Огней, известным своим владением различными магическими техниками. Драконы, способные перевоплощаться, посещая человеческое племя, одаривали своим вниманием прекрасных девушек, что почиталось за величайшую честь, и от этих союзов рождались люди-драконы.

Миновали столетия. Равновесие энергий в природе сдвинулось с развитием человеческой расы и человеческого заклинательства в сторону светлой ци, и нечеловеческие расы, в большинстве своем зависящие от примитивных темных природных энергий, начали быстро слабеть и постепенно исчезать с лица земли. Постепенно вымерло и племя Темных Драконов.

Остались люди-драконы. Племя Белых Огней со временем потеряло большую часть своих магических способностей, взамен став основой почитаемого заклинательского клана Темных Драконов, мощь которого поддерживалась рожденными там людьми-драконами, владеющими как темной ци драконов, так и светлой человеческой ци.

Однако, в природе нет вечного, и спустя несколько веков клан Темных Драконов исчез так же, как когда-то величественное племя. О драконах сохранились лишь далекие от действительности легенды.

…

Когда Цзоу Моцин назвал его Драконом, Ванцзи почувствовал, как изнутри его сковывает леденящий холод. Но, привыкший за много лет подавлять свои эмоции, внешне он никак не отреагировал. Вэй Ин открыл рот, чтобы что-то сказать, но Ванцзи едва заметно качнул головой, и он промолчал.

Закончив рассказ о Темных Драконах, Цзоу Моцин не торопился продолжать разговор, давая своим слушателям время на размышления. Он сдвинул лежащие на столе бумаги в сторону, легко поднялся, принес поднос с чайными принадлежностями и занялся приготовлением чая. Разлив чай по маленьким чашкам, предложил его гостям и сам сделал глоток.

Вэй Ин сидел как на иголках, мечтая задать тысячу вопросов, но сдерживался, давая Ванцзи возможность сделать это первым.

Ванцзи поднял чашку с чаем, подержал в руке, словно рассматривая содержимое, и выпил в один глоток.

— Учитель Цзоу, — медленно сказал он, поднимая взгляд на Хранителя, — вы назвали меня Драконом. Какое отношение имеет ко мне рассказанная вами история?

— Самое прямое. Ты — потомок клана Темных Драконов, единственный за последние двести лет и, возможно, последний, — учитывая, что твой проводник — мужчина, — инициированный Дракон.

— Прошу учителя объяснить подробнее.

— Люди и драконы относятся к разным видам, поэтому с потомством драконов от человеческих женщин было не все просто. Драконами рождались только мальчики, и далеко не все. Девочки же в лучшем случае становились носительницами семени дракона. Неинициированные драконы обычно просыпались, когда мальчику исполнялось 12-14 лет, и к моменту выбора проводницы достигали с ним хорошего взаимодействия, что делало возможным сравнительно легкое слияние.

— Эхм… учитель Цзоу, о каком «слиянии» вы говорите, и что такое «выбор проводницы»? — вмешался, не выдержав, Вэй Ин.

— Дракон просыпается в человеческом теле довольно поздно, когда у ребенка уже полностью сформирована человеческая сущность. Нужно время и взаимодействие между человеком и драконом, чтобы совместить две различные природы. В конце происходит слияние двух сущностей в единую. И здесь опять имеется сложность. Человеческое мышление подвижно, дракону же приходится взламывать внутренние преграды, чтобы сделать слияние возможным… В клане Темных Драконов издавна было известно, что особенно легко слияние происходит во время постельных утех с девушкой, которую приняли и человек, и дракон. Такая девушка становилась проводницей, а после слияния — супругой дракона.

Вэй Ин повернулся к Ванцзи.

— Значит… Мрак — это твой дракон, а я, получается, сыграл роль проводницы, и… и Мрака больше нет, вы теперь — одно целое… Лань Чжань, ты теперь настоящий Дракон?!

С нечитаемым взглядом, заставив Вэй Ина прыснуть от смеха, Ванцзи ответил:

— Мгм, дорогая супруга.

Ванцзи снова обратился к Цзоу Моцину:

— Мои обстоятельства похожи на то, что вы рассказали. Но мой Мр… дракон проснулся, когда мне было 19.

— Возможно, этому способствовала какая-то опасная ситуация? В противном случае дракон мог и не проснуться, если ты обладал значительными для своего возраста силами.

Ванцзи задумчиво кивнул, соглашаясь.

— Что, если дракон и человек не найдут проводницы? — внезапно снова вмешался Вэй Ин.

— Если человек обладает достаточной духовной силой, он может прожить всю свою жизнь, контролируя своего дракона и используя часть его способностей. А недостаточно сильный человек может сойти с ума, или же нарушение баланса энергий приведет к тому, что его собственная сущность станет темной. Такое происходило, и довольно часто, это одна из причин, почему людей-драконов с самого начала было не так много, а со временем они почти перестали появляться.

— Учитель Цзоу, откуда вам все это известно? И как вы вычислили, что Лань Чж… Лань Ванцзи — Дракон? — с любопытством спросил Вэй Ин.

— Что-то мне рассказал старый дракон, с которым я познакомился во время своих странствий, о многом написано в старинных свитках, которые мне удалось отыскать. Остальное почувствовал. Потому что я — Дракон.

Последние слова Цзоу Моцин произнес чуть рокочущим голосом, и, — Ванцзи едва поверил своим глазам, — его в мгновение окутала белоснежная тень, вздымаясь над плечами в два человеческих роста и принимая вид раскрывшего угловатые крылья дракона.

— И почему меня это уже не удивляет, — тихо пробормотал рядом Вэй Ин, разглядывая белоснежную тень, прежде чем повернуться к Ванцзи. — Чжань-гэ, помнишь, я тебе говорил, что видел ночью… я видел что-то очень похожее на эту тень, только темную. Еще подумал, что очертания знакомые, а это был дракон!

Он резво вскочил на ноги и почтительно склонился перед беловолосым драконом, сложив руки перед собой:

— Приветствую уважаемого Дракона. Вэй Усянь осмеливается просить учителя Цзоу поделиться крупицами знания о путях людей-драконов с моим спутником.

— Вэй Ин! — в голосе Ванцзи послышался скрытый упрек. Он тоже встал и молча поклонился старшему.

Белоснежная тень над плечами Цзоу Моцина растаяла без следа.

— Самому тебе, похоже, знания о путях людей-драконов вовсе не интересны, — с легкой насмешкой ответил он, глядя на Вэй Ина. Тот сконфуженно потупился:

— Этот недостойный не смеет надеяться на такую честь.

— Ну-ну, как может избранник Дракона быть недостойным? — Цзоу Моцин перевел взгляд на Ванцзи. — Вы можете оставаться в поместье сколько пожелаете. Библиотека будет к вашим услугам. Я покажу свитки, касающиеся драконов, и, конечно, вы можетезадавать мне любые вопросы, — мое время не слишком занято.

— Спасибо, учитель Цзоу! — одновременно ответили Ванцзи и Вэй Ин, снова кланяясь.

— Хорошо, на сегодня я достаточно ошеломил вас. Ли Чэньсу позаботится о вашем пребывании. Увидимся завтра. Идите.

И, указав рукой в сторону выхода, беловолосый Дракон и Хранитель скрытой библиотеки поднял один из лежащих на столе свитков и углубился в чтение, более не обращая на них внимания.

========== Эпилог ==========

Комментарий к Эпилог Случилось СТРАШНОЕ: автор переоценил свои силы и охладел, причем необратимо, - нет, не к ВанСяням, и даже не к данной истории (она продолжает вертеться в голове и обрастать бесчисленными подробностями), - а к процессу связного изложения на (виртуальной) бумаге. Основная тайна раскрыта, и эта заключительная глава - просто попытка подобрать концы. Если покажется, что вышло сумбурно и скомканно - скорее всего, так оно и есть.

Стоя на вершине Могуйшань, Горы Демона, Ванцзи слушал глухое ворчание, исходящее из глубины дремлющего вулкана за спиной, вспоминал события прошедших лет и думал о юноше, который однажды непрошенно ворвался в его жалкое существование и стал самым ярким пейзажем его жизни. Вэй Ин с его солнечной улыбкой, открытый, разговорчивый, любознательный… теплый, отзывчивый и страстный. Вэй Ин, принявший в свое сердце темного заклинателя, спасавший его, не думая о себе, подружившийся с его Мраком, разделивший с ним, Драконом, свою судьбу и изменивший его жизнь…

…

Тогда, только узнав о своей драконьей сущности, Ванцзи испытал такой всплеск эмоций, что исчез прямо на глазах у обескураженного Вэй Ина из покоев, отведенных для них в поместье Шэхун, безотчетно воспользовавшись своей новой способностью пронзать пространство, чтобы мгновенно переместиться к Могуйшаню, где он несколько раз охотился ранее. Точно так же стоя на вершине, он размышлял тогда о том, что изменится после слияния с Мраком, захочет ли Вэй Ин оставаться рядом с Драконом, или будет чувствовать себя обязанным остаться. В душе Ванцзи сожалел, что больше не может поговорить с Мраком.

«Мрак, наверняка, имел бы свое мнение на эту тему. Но теперь его уже не спросишь», — думал он. И вдруг услышал слабый отклик знакомого голоса: «Почему же не спросишь? Мальчишка на тебя запал, даже считая тебя убийцей. И меня не испугался. Думаешь, его может оттолкнуть сущность Дракона? Почему ты сбежал? Возвращайся, не заставляй его ждать».

Мрак оказался прав. Вэй Ин облегченно улыбнулся, когда он вернулся, и только спросил с любопытством: «В самом деле теперь можешь пронзать пространство? И куда ты перемещался?» Позже, держа юношу в объятьях после ночи бурной страсти, Ванцзи признался в своих сомнениях. Вэй Ин лишь рассмеялся: «Неважно, Дракон ты или Лунчжао-ин — мне нравится Чжань-гэ».

Проведя в поместье Шэхун почти месяц и получив на прощание приглашение Цзоу Моцина возвращаться в любое время, они вернулись в Цзяннань, чтобы встретиться с Лань Сичэнем и, как обещал брату Ванцзи, подробно рассказать обо всем, о чем он до сих пор умалчивал. Хотя, надо сказать, говорил в основном Вэй Ин, Ванцзи время от времени дополнял его рассказ короткими фразами, и пристально наблюдал за напряженно слушающим Сичэнем. А когда долгий рассказ был завершен, обратился к брату, вглядываясь в его лицо:

— Брат, здесь и сейчас я ощущаю присутствие еще одного Дракона.

Вэй Ин шумно выдохнул от удивления. Лань Сичэнь надолго задумался, словно прислушиваясь к себе, а когда наконец заговорил, у Ванцзи перехватило дыханье.

— Возраст и обстоятельства отличаются, но… возможно ли слияние с драконом без проводника?

…

История Сичэня оказалась необыкновенной. Его лазурный дракон проснулся, когда мальчику едва исполнилось восемь лет. Не встречавший раньше маленьких детей, в то время он был очарован и странно встревожен серьезным умным взглядом, стойким молчанием и спокойной недвижностью своего двухлетнего брата. Проснувшийся дракон стал его «воображаемым» другом, с которым он делился своими наблюдениями за братом, своими тревогами и радостями. Между ними не было противоречий, они с самого начала дружили светло и по-детски доверчиво. А потом умерла мама. Отец, задохнувшись от внезапного горя, долгое время не вспоминал о сыновьях, и на плечи Сичэня легла забота о четырехлетнем Ванцзи. Где-то там, в тяжелое время скорби и переживаний за замкнутого в себе Ванцзи, незаметно для Сичэня произошло слияние с его драконом, давшее ему сил пережить горе и позаботиться о брате. Но Сичэнь никогда не думал об этом как о чем-то необычном и продолжал совершенствоваться на пути светлого заклинательства, не ведая, что уже давно стал Драконом.

И даже после, убедившись в том, что Ванцзи не ошибся, навестив вместе с братом поместье Шэхун, пообщавшись с донельзя более обрадованным существованием еще одного Дракона Цзоу Моцином и научившись использовать свои способности Дракона, Лань Сичэнь прибегал к ним редко и использовал бережно, не изменяя своему привычному образу жизни.

Женившись на девушке, выбранной для главы клана старейшинами, он не сразу посвятил ее в свою тайну, несмотря на то, что они хорошо ладили, относясь друг к другу с должным уважением и доверием. Но после рождения сына не стал больше скрывать правду, ожидая в ответ удивления, может даже отторжения, и был слегка обескуражен, когда вместо этого она спокойно спросила: «Твой брат тоже?» и улыбнулась на утвердительный кивок: «Так на вас похоже». С тех пор они больше не говорили об этом, а их отношения оставались ровными и теплыми.

…

В конечном итоге, именно Вэй Ин убедил Ванцзи предстать перед старейшинами клана.

— Лань Чжань, — спросил он как-то летним вечером, уже привычно устроившись в объятиях Ванцзи у разведенного костра после удачной охоты на даолао в горах Ланьлина, — когда ты покинул клан… что тогда произошло?

Ванцзи молчал, и юноша почувствовал себя неловко.

— Если не хочешь… — начал он, но Ванцзи крепче прижал его к себе и глухо заговорил.

— Я охотился в одиночку. До сих пор не знаю, что это были за твари, но они были чрезвычайно сильны. Отец и четверо старейшин возвращались на мечах с какого-то собрания кланов. Двое вернулись в Облачные Глубины, двое других и отец спустились, чтобы помочь мне. Именно тогда проснулся Мрак, у меня не достало сил, чтобы остановить его… Твари исчезли, а отец и старейшины были мертвы, растерзаны моими руками… Подумал, что в меня каким-то образом вселилась одна из тех тварей.

— Они не могли знать, что это был ты… то есть, Мрак. Но тебя не искали?

— Они искали тело, но не нашли и следа. Брат чувствовал, что я жив, поэтому о смерти не объявили.

— Ты хотел бы вернуться?

— После случившегося и… той жизни, что я вел, мне нет места в клане Лань.

В голосе Ванцзи не было сожаления, но Вэй Ина его ответ все равно не удовлетворил.

— Разве ты не хотел бы перестать скрываться и дать себе шанс, дать объяснения, выслушать мнение старейшин, попросить прощения у духа своего отца? Даже не живя в Облачных Глубинах, ты по крайней мере сможешь открыто встречаться с братом.

Ванцзи повернул его к себе лицом и серьезно сказал:

— Старейшины могут потребовать за убийство моей смерти, Вэй Ин. Я не хочу причинять брату неприятности.

Юноша улыбнулся.

— Они мудрые люди, зачем им твоя смерть и проблемы с главой клана? В худшем случае мы просто исчезнем оттуда. Зато больше не будет неопределенности.

— «Мы» исчезнем? — переспросил Ванцзи.

— Угм, ты возьмешь меня с собой, потому что я — живое доказательство твоих добродетелей, господин Дракон, — шутливо отозвался Вэй Ин, за что немедленно был награжден поцелуем, плавно перешедшим в большее.

Появление Ванцзи на совете старейшин несколькими днями позже вызвало всеобщий шок, углубившийся после его рассказа и демонстрации драконьего облика. Лань Цижэнь молча слушал последовавшие за этим обсуждения старейшин, содержащие обвинения, осуждение или его защиту, задумчиво переводя взгляд с бесстрастного Ванцзи, окутанного темной тенью Дракона, на напряженного, сжимающего кулаки Вэй Ина, на внимательного Сичэня. Когда старейшины немного выдохлись, он спросил Лань Сичэня:

— Глава клана давно обо всем знает?

— Да.

— И ожидает определенного решения?

— Ни я, ни мой брат не сомневаемся в мудрости старейшин, — спокойно ответил тот, поднявшись со своего места и вставая рядом с братом. — Но прежде, чем вынести решение, вы должны узнать еще что-то.

И над ним встала лазурная тень его Дракона.

…

Некоторое время Вэй Ин с улыбкой наблюдал за четырехлетней малышкой, водящей пальчиком по свитку и с забавно серьезным выражением зачитывающей правила клана Гусу Лань нескольким десяткам белых пушистых кроликов, копошащихся вокруг нее. Впрочем, надолго его не хватило.

— Привет, принцесса, — позвал Вэй Ин, делая шаг вперед. Девочка тут же вскинула на него сияющий взгляд и вытянула навстречу ему свои маленькие ручки с зажатым в них свитком.

— Сянь-Сянь! — звенящим голоском воскликнула она и, едва оказавшись на руках у Вэй Ина, звонко чмокнула его в щеку. — А где дядя Цзи?

— О, он все еще где-то пропадает, а я пока решил отыскать свою принцессу, — весело ответил Вэй Ин. — Почему ты здесь одна? Где твой брат?

— Сказал, что вернется, как только я прочитаю сто правил, — сдвинув бровки, доверительно сообщила девочка. — Я уже прочитала почти шестьдесят. Юань обещал принести мне локвы из Цайи. Ой… — закрыла она рот ладошкой, поняв, что проговорилась. — Ты только не говори папе, ладно?

Вэй Ин притворно нахмурился.

— Он что, опять без разрешения тренируется в перемещениях?

Девочка важно кивнула. В этот момент сквозь ветви растущего рядом кустарника словно пронесся порыв ветра, и перед ними появился мальчик лет семи с двумя спелыми локвами в руках.

— А-Синь, смотри… — начал он, поворачиваясь к ним, но, увидев Вэй Ина, сконфуженно опустил голову. — Дядя Вэй, ты уже здесь. Мы ждали вас обоих только к вечеру. Ничего же не случилось?

— Случилось, — нарочито серьезно ответил Вэй Ин. — Глава Лань будет очень расстроен, что его сын нарушает правила.

— Я не!.. — запротестовал мальчик, тут же воинственно вскинув голову.

— Нет? Насколько мне известно, использовать технику мгновенного перемещения без наблюдения со стороны взрослых не разрешено. А ты не только нарушил запрет, но еще и сестру подбил на обман, пообещав ей локвы, если она будет молчать.

— Я пообещал, что принесу ей локвы, потому что А-Синь их любит, — тихо сказал Юань, протягивая сестре спелые плоды. — Я в самом деле освоил мгновенное перемещение, дядя Вэй, и больше не теряюсь…

Вэй Ин улыбнулся и потрепал Юаня по волосам.

— А-Юань, ты же понимаешь, что это для твоей безопасности. И что, хоть ты и способный мальчик…

— … правила одинаковы для всех, — грустно вздохнув, закончил за него Юань. — Но у взрослых всегда так мало времени!

— Ладно-ладно, завтра потренируемся вместе. А сейчас пойдем. Твой дядя должен скоро вернуться.

— Вы ведь останетесь подольше в этот раз? — с надеждой спросил мальчик.

Вэй Ин хитро усмехнулся.

— А это, мой дорогой племянник, будет зависеть от того, сможешь ли ты убедить дядю Цзи заняться твоими тренировками.

…

«Что на этот раз не так?» — ворчливо спросил Мрак. — «О чем задумался? Стоишь здесь без движения уже вторую стражу. Мальчишка опять будет волноваться». Ванцзи улыбнулся. Мрак совершенно не менялся.

«Вспоминал разное… Вэй Ин уже не мальчишка, а сильный и красивый мужчина. Мой», — заметил он.

«Да-да, так почему ты озираешь окрестности вместо того, чтобы поскорее вернуться к своему сильному и красивому мужчине? Начал от него уставать?»

«Не в этой жизни», — твердо ответил Ванцзи. Мгновение спустя на вершине Могуйшань уже никого не было.

========== Три раза, когда Вэй Ин посетил храм предков клана Лань ==========

Когда старейшины осознали, что глава их клана — Дракон, чаша весов быстро склонилась в пользу Ванцзи. Как бы то ни было, в их глазах Лань Сичэнь был безупречным последователем светлого пути. Объяснение трагического происшествия, приведшего к смерти предыдущего главы и двух старейшин, было им предоставлено, и виновник готов был понести ответственность. Лань Сичэнь и Вэй Усянь свидетельствовали в его защиту и, учитывая, что в прошлом Лань Ванцзи был примерным адептом, и за годы скитаний не переставал совершенствоваться на светлом пути, а также приняв во внимание его новую сущность, старейшины сочли возможным позволить ему вернуться в клан без дополнительных наказаний.

После завершения совета старейшин братья прямиком направились к храму предков, сопровождаемые Вэй Ином и Лань Цижэнем. Вэй Ин остался у порога, а ланьцы прошли к возвышению, на котором располагались памятные таблички, и совершили почтительные поклоны памяти ушедших. Потом Лань Цижэнь и Лань Сичэнь отступили на несколько шагов назад, а Ванцзи, снова глубоко поклонившись, опустился на колени перед табличкой отца. Он долго смотрел на нее, очевидно, про себя обращаясь к духу отца, потом трижды поклонился. Из груди его вырвалось глухое:

— Прости, отец! Мне так жаль! Прости! — и он замер, в поклоне касаясь головой пола, с подрагивающими от беззучных рыданий плечами.

Вэй Ин почувствовал жжение в глазах, закусил губу, боясь расплакаться от переполнявших его эмоций. В глазах Лань Сичэня стояли слезы, и Лань Цижэнь тоже украдкой смахнул со щеки непрошенную влагу.

Ванцзи долго не поднимался, и остальные недвижно ожидали в молчании. Когда же наконец он встал и подошел к брату и дяде, с блестящими дорожками на бледных щеках (единственный раз, когда Вэй Ин видел его слезы), старший Лань, вздохнув, похлопал его по плечу и покинул храм. Лань Сичэнь коротко приобнял брата за плечи и, обменявшись с ним взглядами, оставил их наедине. Ванцзи и Вэй Ин обнялись, и Вэй Ин легкими успокаивающими движениями гладил его по спине, ничего не говоря, много позже услышав тихое: «Спасибо».

Это был первый раз, когда Вэй Ин посетил храм предков клана Лань.

…

После возвращения из поместья Шэхун Вэй Ин редко оставался подолгу в Пристани Лотоса, проводя большую часть времени в странствиях и на охотах с Ванцзи.

Но, конечно, свадьбу Цзян Чэна, начиная с первых приготовлений, пропустить он не мог.

— Тебе она в самом деле так нравится, Чэн-сюн? — спросил он, услышав, что брак с врачевательницей клана Вэнь, которая довольно часто навещала Пристань Лотоса в прошлом, заключается по просьбе и с согласия Цзян Чэна. — Вэнь Цин же почти копия госпожи Юй, только что посдержаннее. Не боишься, что перегрызете друг другу глотки в первую же брачную ночь? Или что станешь подкаблучником?

— Заткнись, — хмуро пробормотал Цзян Чэн, впрочем, без особой враждебности. — Или я начну промывать косточки твоему Лунчжао-ину. Он-то тебя, небось, крепко держит в своих драконьих лапах.

Вэй Ин весело рассмеялся.

— Ты просто завидуешь. Лучше Лань Чжаня на свете нет. А в постели…

— Я сказал тебе заткнуться, еще не хватало мне слушать накануне свадьбы о непристойностях «обрезанных рукавов».

Цзян Чэну не слишком нравился Ванцзи, но Лань Сичэнь был счастлив возвращению брата, да и он за прошедшее время успел понять, что Лань Ванцзи, кем бы он там ни был, делал его шиди счастливым. Поэтому ворчание его большей частью было наигранным.

Лань Ванцзи появился на свадьбе Цзян Чэна, одетый в белые гусуланьские одежды, вместе с братом, который приехал без жены, оставшейся дома с приболевшим годовалым сыном, и на протяжении всего дня не спускал взгляда с Вэй Ина, держась рядом с Лань Сичэнем. До сих пор в Юньмэн Цзян только Цзян Чэн знал, что Лань Ванцзи — Дракон, и что он и Вэй Ин — пара.

Глаза Вэй Ина восторженно горели, и весь он светился от счастья. Стреляя время от времени глазами в сторону Ванцзи, он увлеченно наблюдал за свадебной церемонией, весело переговариваясь о чем-то с шицзе, приехавшей на свадьбу брата, и ее мужем.

Поздно вечером, когда новобрачные покинули пиршество, а большинство гостей разъехались или разошлись по гостевым покоям, Ванцзи последовал за Вэй Ином, который отправился к реке, где уселся на мостках, свесив ноги в воду.

— Вэй Ин, — тихо произнес Ванцзи, без колебаний устраиваясь рядом. Тот устало улыбнулся и положил голову ему на плечо.

— Лань Чжань… это была красивая свадьба, правда? Не хуже, чем у твоего брата.

— Мгм. Вэй Ин хорошо постарался.

— Теперь наши братья оба женаты…

В голосе Вэй Ина звучало удовлетворение, но еще и едва заметная печаль. Подумав немного, Ванцзи спросил:

— Вэй Ин, хочешь стать моим супругом?

— Ты немного опоздал, Лань Чжань, — хмыкнул тот. — Года так на три.

— Я имею в виду, официально, с церемонией?

Вэй Ин притих, поднял голову и посмотрел ему в глаза.

— Ты серьезно говоришь? Мне казалось, тебе это не понравится. В общем-то, это и неважно.

— Это важно. Перестать таиться. Отдать поклоны. Произнести клятвы. Показать всем, что мы вместе. Ты этого хочешь?

— Да, — серьезно ответил Вэй Ин.

Две недели спустя Ванцзи снова появился в Пристани Лотоса, попросив встречи с главой клана.

— Что привело тебя, Лань Ванцзи? — спросил Цзян Фэнмянь, оглядывая одетого в черное мужчину.

— Прошу главу позволить Вэй Усяню стать моим супругом.

— Ты — Лунчжао-ин? — сделал какие-то свои выводы глава.

— Меня так называли, — склонил голову Ванцзи.

— А сейчас? Судя по всему, клан Гусу Лань принял тебя обратно. Что изменилось?

Ванцзи коротко объяснил. Цзян Фэнмянь ненадолго задумался, потом распорядился позвать Вэй Ина.

— Ты знаешь, кто этот человек?

— Да.

— Знаешь все то, о чем он мне только что рассказал?

Вэй Ин вопросительно поглядел на Ванцзи, встретился с его спокойным взглядом и кивнул.

— Согласишься стать его партнером на пути совершенствования?

— Дядя, — серьезно ответил Вэй Ин, — мы уже давно партнеры на пути совершенствования. Я бы хотел официальной церемонии.

— Вот как, — глава перевел взгляд на Ванцзи. — А что думает об этом глава Лань?

— Представители Гусу Лань прибудут для переговоров, как только будет получено согласие главы Цзян.

— Хорошо, у вас есть мое согласие.

Они вместе вышли на улицу.

— Хочу представить тебя родителям, — полувопросительно произнес Ванцзи, повернувшись к Вэй Ину. Тот понял, кивнул, и Ванцзи завернулся с ним в тень, в мгновение оказавшись в храме предков клана Лань.

— Отец, мама, это Вэй Усянь, мой проводник и мой возлюбленный. Прошу благословить наш союз, — тихо сказал Ванцзи, вместе с Вэй Ином опустившись на колени перед памятными табличками.

— Дядя, тетя, мои чувства к вашему сыну искренни. Прошу вас принять наш союз, — кланяясь, добавил Вэй Ин.

Это был второй раз, когда Вэй Ин посетил храм предков клана Лань.

…

Хотя клан Лань забирал Вэй Ина из Пристани Лотоса для церемонии в Облачных Глубинах, решено было, что он тоже наденет одеяния, подобающие жениху, и не станет закрывать лицо. Хотя, отдавая дань традиции, его одеяния были расписаны изображениями феникса, в то время как одеяния Ванцзи несли изображение дракона (что сам Вэй Ин находил весьма забавным). Они также отказались от свадебного паланкина, встав на мечи во главе свадебной процессии.

Оба выглядели божественно в свадебном красном. Ванцзи не отрывал взгляда от раскрасневшегося, чуть смущенного и нескрываемо счастливого лица Вэй Ина, снова и снова тонувшего в расплавленном золоте его глаз. Взволнованному Цзян Чэну приходилось то и дело толкать его в бок, чтобы ненадолго пришел в себя и выполнил ту или иную часть свадебного ритуала.

Они поклонились всеобъемлющим небу и земле, родителям в лице Лань Цижэня, Цзян Фэнмяня и госпожи Юй, старшим в лице Лань Сичэня, Цзян Янли и Цзян Чэна. Поклонились друг другу; скрестив руки, выпили по чаше вина. Лань Сичэнь связал их руки длинной красной лентой, и за свадебным столом они кормили друг друга, пользуясь этими связанными руками.

Позже они незаметно покинули пиршество и снова ступили на порог храма предков, чтобы зажечь палочки благовоний и еще раз совершить поклоны перед памятными табличками родителей Ванцзи. Там, с любовью глядя друг другу в глаза, они дали друг другу одно обещание: «Любить. Оберегать. Быть рядом. Вечно».

Это был последний раз, когда Вэй Ин посетил храм предков клана Лань.