КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно
Всего книг - 714295 томов
Объем библиотеки - 1412 Гб.
Всего авторов - 275021
Пользователей - 125158

Новое на форуме

Новое в блогах

Впечатления

чтун про серию Вселенная Вечности

Все четыре книги за пару дней "ушли". Но, строго любителям ЛитАниме (кароч, любителям фанфиков В0) ). Не подкачал, Антон Романович, с "чувством, толком, расстановкой" сделал. Осталось только проду ждать, да...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
Влад и мир про Лапышев: Наследник (Альтернативная история)

Стиль написания хороший, но бардак у автора в голове на нечитаемо, когда он начинает сочинять за политику. Трояк ставлю, но читать дальше не буду. С чего Ленину, социалистам, эссерам любить монархию и терпеть черносотенцев,убивавших их и устраивающие погромы? Не надо путать с ворьём сейчас с декорациями государства и парламента, где мошенники на доверии изображают партии. Для ликбеза: Партии были придуманы ещё в древнем Риме для

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
Влад и мир про Романов: Игра по своим правилам (Альтернативная история)

Оценку не ставлю. Обе книги я не смог читать более 20 минут каждую. Автор балдеет от официальной манерной речи царской дворни и видимо в этом смысл данных трудов. Да и там ГГ перерождается сам в себя для спасения своего поражения в Русско-Японскую. Согласитесь такой выбор ГГ для приключенческой фантастики уже скучноватый. Где я и где душонка царского дворового. Мне проще хлев у своей скотины вычистить, чем служить доверенным лицом царя

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
kiyanyn про серию Вот это я попал!

Переписанная Википедия в области оружия, изредка перемежающаяся рассказами о том, как ГГ в одиночку, а потом вдвоем :) громил немецкие дивизии, попутно дирижируя случайно оказавшимися в кустах симфоническими оркестрами.

Нечитаемо...


Рейтинг: +2 ( 3 за, 1 против).
Влад и мир про Семенов: Нежданно-негаданно... (Альтернативная история)

Автор несёт полную чушь. От его рассуждений уши вянут, логики ноль. Ленин был отличным экономистом и умел признавать свои ошибки. Его экономическим творчеством стал НЭП. Китайцы привязали НЭП к новым условиям - уничтожения свободного рынка на основе золота и серебра и существование спекулятивного на основе фантиков МВФ. И поимели все технологии мира в придачу к ввозу промышленности. Сталин частично разрушил Ленинский НЭП, добил его

  подробнее ...

Рейтинг: +6 ( 6 за, 0 против).

Гений, или Стяжание Духа (К 190-летию Н. В. Гоголя) [Сергей Алексеевич Кутолин] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Кутолин Сергей Алексеевич Гений, или Стяжание Духа (К 190-летию Н. В. Гоголя)

От автора

«В “Лествице” внешние слова поучают деятельности,

а внутренний духовный разум наставляет к видению»

Иоанн Лествичник. «Лествица». Сергиев Посад, 1908 г.
Парадокс «философии реального идеализма» [см. С. А. Кутолин. Философия интеллекта реального идеализма. Новосибирск: СГАПС,1996. -12 C.(2-е перераб. изд.)] в том и заключается, что психология в ее качественном состоянии, т. е. когнитивная психология как миропонимание, в такой же степени трансцендентна, как и трансцендентальна. «Гистология» таких рефлексивных состояний необходимо приводит к синтезу творчества. И хотя сам анализ таких явлений лежит несомненно в области общей рефлексологии (см. В. М. Бехтерев. «Общие основы рефлексологии»), но эстетическое видение решения проблемы в целом есть восприятие «Мира как труда и рефлексии». Фактически — это программа любой формы творчества.

Вот почему для защитников ползучего вульгарного материализма, например в литературе, существуют лишь кумиры. Но только рефлексия поколений ставит жирную точку над i. Не потому ли и русский поэт Н. А. Некрасов самообольщался, когда отнес Ф. И. Тютчева «к второразрядным русским поэтам».

Гоголь — это уже не просто русский писатель. Это символ русской повседневной жизни, развертываемый в его историческом значении, где русское слово всегда было есть и останется мифом, извлекающим квадратный корень из иррационального числа своих благостных пожеланий. Вот почему: «Гений. Стяжание духа» — это возврат в современной жизни к истокам слововдохновения Великого Мастера, чья жизнь и по сей день окутывается мифом, о котором литературоведам известно, что его нет. Рефлексия как инструмент, защищающий сознание от мифов, и является в данном случае пособием для разоблачения мифов. Трансцендентная форма рефлексии как форма самоанализа имеет все признаки «синдрома» как закономерное сочетание симптомов в форме образов, для которых «слова» еще не болезнь, но семиотика на пути к литературному творчеству как источнику преодоления хмурой повседневности жизни. «Ашдодский синдром» как раз из этого класса литературных эссе. Здесь у автора нет никаких обольщений. Но было глубокое чувство удовлетворения от подведения итогов мифотворчества. Все остальное за электоратом единомышленников.

Глава первая. Поиск лестницы

Что дашь ты, жалкий бес, какие наслажденья?

«Фауст». Гете.
Мне любо, когда не я ищу, но моего ищут знакомства…

…горит во мне стремление, но это стремление — польза.

Гоголь — матери, 10. 02. 1831 г.,
Поутру, в восемь часов, исчезли все внешние признаки жизни. И дух его поддерживал связь уже с внутренним миром, миром мысли и сверхсознательного экстаза. Он еще не чувствовал, что постигает этим новым для него сознанием весь путь победы избранного за последние годы идеала, идеала страданий великой лестницы, на ступени которой он уже поднимался, исполняя свое тайное желание, о котором могли догадаться лишь избранные. Мистическая наука, лишенная слушателей, партнеров и реплик, наука его внутреннего религиозного Я, которой нет в любознательной литературе тех сотен тысяч университетских библиотек, лелеющих мистику, ничего не подозревая о величайшей драме его духа, эта мистическая наука раскрывалась перед ним в самом ее центре, в глубоком ядре ускользающего сознания, где все слабее слышался отзвук человеческой речи, а крик его внутреннего возмущения внешним миром уже отговорил из его уст, из-под его пера.

И стал Четверг 21 февраля 1852 г.

Он лежал на столе, одетый в повседневный сюртук, слегка поношенный и потертый на локтях в такой степени, что просматривалось плетение ниток материи. Но в пламени стеариновых свечей, последнего технического усовершенствования века, сюртук смотрелся как новый. Уже служили панихиду, успев обшарить все его шкафы, но не нашли там ни писанных им тетрадей, ни денег. А он лежал. И лицо его не выражало страданий, а только спокойствие и ясную мысль, унесенную в гроб.

Опустошенное одиночество первобытного мира теперь посещало только его одного. И эта пустынная безрадостность не вызывала в нем крика возмущения, но делала невесомым его тело, где не было «ни боли, ни воздыхания» и лишь божественная полиморфия человечества влекла его к новым путям кажущегося откровения как прирожденного художника, жившего в боге путем обдуманных действий. Субъективная правда когда-то пережитых впечатлений оставалась теперь людям, и они были готовы по своему с упреками и ханжескими размышлениями судить и рядить не только его литературное наследие, но и саму его жизнь, вынесшую ткань всех его повествований, в которых он снова и снова возрождается к жизни, чтобы спасти человечество.