Если б я был султан [Золотина] (fb2) читать онлайн

Золотина Если б я был султан

Глава 1

Прибытие

Лето пришло также вдруг, как и крайний зимний счет за отопление. Цифры в квитанции не радовали и выглядели театром абсурда на фоне внезапной жары. Тут в пору кондиционеры в квартире включать в режиме снежинка, а я должна провести оплаты за обогрев своего жилища. Смешно. Хотя нет, не смешно, а саркастично, если так можно говорить конечно. Я сидела за большим круглым столом в кухне, разложив перед собой как бы домовую книгу, в которую вклеивала квитанции об оплате чего-то либо коммунального, либо просто дорогостоящего. Суммы, потраченные на продукты и предметы обихода я просто от руки, по старинке, записывала на страницах, как говорят немцы, groses Buch. Заполняя квитанции, я залихватски клацала по кнопкам калькулятора и как всегда что-то бубнила себе под нос. «Интересно, а ты умеешь молчать молча? Или ты всегда себе что-то под нос бормочешь?» Сережа безмерно довольный своей шутке, стоял уже надо мной и улыбался своей наивной широкой улыбкой. Я настолько увлеклась просчетами и домоведеньем, что не слышала, как он вошёл и навис надо мной, упершись двумя руками в крышку стола. Он щедро чмокнул меня в макушку головы, пошарил руками по квитанциям, чем привел меня в бешенство. За каких-то пару секунд и двумя-тремя движениями пальцами, он умудрился смешать и перепутать мне все квитанции, что не были вклеены в книгу. «Сережа! Ну, ёжики!!!» Серж как-то по-детски обиделся, что-то там себе под нос пробурчал и быстренько ретировался в комнаты. Я побольше набрала воздуха в легкие и решительно направилась за ним. Нет уж, тебе от меня так легко теперь не отделаться – я настроилась на скандал, значит скандал состоится в любом случае. Но проходя по коридору мимо входной двери, я буквально на пороге столкнулась с Сашей и нашей псарней. Собаки суетились и лаяли хоть и не громко, но этого было достаточно, чтобы наступить на горло только начавшемуся зарождаться скандалу. Да еще и Саша внёс свою лепту в эту собачью чехарду. Мальчик радостно скакал между собак и пел что-то сродни марсельезе. Короче говоря, мой бравый настрой на моральный спарринг был испорчен окончательно. Я, можно сказать, вынужденно улыбнулась, горестно вздохнула и пошла помогать Саше мыть собакам лапы и кормить последних. Мой не состоявшийся спарринг партнер, учуяв, что буря миновала так и не начавшись, выполз из своего укрытия. На лице у него была улыбка, провинившегося пионера, а в руках большой толстый красочный конверт.

Чтобы понять, что в конверте особых аналитических способностей не надо было. Он был аляповатый, весь украшен фото с морскими пейзажами и сверх оптимистичными фразами: «Отдыхать только с нами!» и так далее и тому подобное. А теперь предстояло самое сложное – как так проявить радость, чтобы она выглядела искренней. Объяснюсь. Есть люди, которые любят менять место жительства, есть люди, которые любят жить в одних и тех же краях. Есть люди, любящие перестановку мебели, а есть люди, которые любят, чтобы всё на своих прежних местах из года в год. Есть люди, которые любят путешествия, а именно сам процесс поездки, а есть, кто на дух не переносит длительное передвижение, особенно на самолете. Так вот, я категорически отношусь к людям, которые «НЕ ЛЮБЯТ»! Хотя, если быть предельно честной, то проводить время в разных далеких местах я конечно люблю. Но вот сам процесс под названием «добраться до места» – это моя боль. И именно поэтому я не могла искренне быть радостной и благодарной любимому за столь изысканный сюрприз. Но обидеть Сержа, а тем более оскорбить его чувства я и близко не хотела. Поэтому в определенный туроператором день и час у нас в коридоре стояли чемоданы с пляжными и просто летними вещами отдыхающих, рядом с ними сидел «на дорожку» безмерно счастливый Сережа в окружении собак и кота, а также, людьми, быстро ставшими нам близкими. Саша радостно метушился между животными, кстати, ему тоже предстояла поездка, но в детский лагерь с вновь приобретенными друзьями. Елизавета Марковна была более сдержана. Но ее улыбка в духе МоноЛизы все-таки выдавала истину чувств, клокочущих глубоко в душе. Уже знакомый нам французский дипломат пригласил ее, обязательно с собаками, в какое-то тайное, известное только им место, с которым, я сделала вывод, у них двоих связаны какие-то интимные воспоминания. Дома оставался только сосед Рома под присмотром кота, и, судя по их довольных полуулыбках, они этому также были рады. Идиллии было столько много, что меня начало подташнивать. Или это от предстоящего полета....

Аэропорт. Салон самолета на удивление был комфортабельным даже в моем извращенно придирчивом понимании. Был средний ряд с 4 креслами в линии. Над этим рядом кресел висела серия телевизоров, поэтому весь путь мы были отвлечены на фильмы. Чужбина нас встретила теплым ласковым ветерком и добродушием местных жителей. В отель мы приехали очень рано – 6 утра, а заселение было рассчитано на 14.00. Что ж, ждать и еще раз ждать. Ожидание оказалось не таким простым, как казалось изначально. Да, конечно, мы некоторое время развлекали себя знакомством с территорией отеля, но так как она оказалась небольшой, уютной, комфортной, но все-таки небольшой. Поэтому часа времени нам хватило с головой, чтобы разобраться где что находится, более того мы даже расположение некоторых мест запомнили. Раннее утро давало свои преимущества, по крайней мере для меня – отсутствие людей, а точнее отдыхающих. Люди в лице персонала отеля конечно были, но они были настолько деликатны, что практически невидимы. Скажем так, меня они абсолютно не напрягали. Выпив несколько чашечек местного чая – о нем можно говорить отдельно и много – напиток хитро приготовленный и вкусный невероятно, возможно такой вкус у него был еще и от того, что к напитку прилагалась вся атмосфера, что была вокруг – море, воздух, ароматы, улыбающиеся лица в основном красивых людей. Итак, выпив несколько чашек чаю, я решила расположиться на террасе. Отель придерживался современной морской моды как в интерьере, так и в экстерьере, поэтому вся мебель на террасе была белой, как зонты, так и весь текстиль. Я зажмурилась от этой яркости и в очередной раз пожалела о том, что не ношу темные очки. Надо, очень надо привыкнуть к контактным линзам и купить качественные очки с темными стеклами от солнца. Солнце уже стояло достаточно высоко, морская гладь манила и завораживала. Оторвать взгляд от водной дали было сложно. Я заказала еще чай и продолжила рассматривать море, пляж, пирс…. Отсутствие людей в этих местах хоть и радовало, но слегка смущало. Редко видать мне доводилось видеть подобные места без людей, они, люди, как будто бы являлись законной обязательной составляющей этих локаций. Вдоволь налюбовавшись, я уже готова была пойти распрощаться с двадцаткой долларов, которые перекочевали бы из моего кошелька в закрома администратора – именно такой бакшиш необходимо давать для преждевременного заселения в номер. Я даже начала искать глазами Сержа, который сто процентов уже где-то на солнышке пригрелся и спал. И тут на пирсе возникла какая-то метушня. Персонал суетливо забегал, перекликаясь на своем языке гортанными звуками. Все были в белых рубашках, черных брюках и ботинках, и таких же черных галстуках. Этим они мне стали схожими с сороками, точнее на стаю сорок, что-то бурно обсуждающих. За спиной у меня также раздались голоса работников лаунж зоны и рецепции. Что-то определенно происходило, так как в сопровождении охраны отеля появились представители власти. На их спинах (естественно на форменных рубашках, а не на коже) я ожидала увидеть надпись police, но там было написано tourpolice, что вызвало у меня особый интерес к происходящему. Я подошла ближе к перилам и стала без стеснения рассматривать и разгадывать, что же там в районе пирса все же произошло. Ждать пришлось не долго. От пирса в сторону отеля выдвинулась процессия – судя по габаритам, девушка, завернутая то ли в одеяло, то ли в большое полотенце, хотя это мог быть и парень субтильной наружности. Эту миниатюрную фигуру окружали охранники, полицейские и сотрудники отеля. Все они приглушенно переговаривались, но за счет того, что их было много шум был приличный. Завершал эту процессию одинокий спасатель в красных шортах. В руках он тащил спасательный круг, явно нелегкий, спасательный жилет, тоже изрядно объемный, полотенце и что-то похожее на обувь.

«Madam, ok. All ok», – широко улыбающийся официант заверил меня, что все хорошо и волноваться повода нет. Я вынужденно улыбнулась в ответ дежурной улыбкой и наконец-то увидела Сержа. Он двигался в мою сторону, как всегда радостный, но и изрядно помятый.

«Привет, а ты где так долго был?»

«В лаунж. Там напитки. Вот тебе латте принес.» Он выглядел слегка виноватым, но при этом уж очень довольным. Значит мимо спиртных коктейлей он явно не прошел, не смотря на раннее утро. Ну что ж, имеет полное право на такой разврат – у него законный отпуск и отдых по принципу «все включено» и пищевой оргазм в том числе. Я опять вернулась мыслями к происшествию, а взглядом к морю.

«Ну, чего ты. Мы же на отдыхе, можно позволить себе расслабиться и выпить в неурочное время и поесть больше, чем надо и того, что обычно избегаешь в питании».

«Ой, да я думать забыла о твоих принципах отдыха – ешь и пей себе на здоровье, главное не во вред, а во благо». Мыслями я была вся в утренних событиях. Интересно, что же там на самом деле произошло. Вроде все выглядело…

«А ты не каркай и все будет хорошо», – Серега явно перебрал с коктейлями, так как вдруг решил обидеться на мои слова. Он демонстративно придвинул мне чашку с латте, а себе заказал чай у пробегающего мимо официанта.

«Сережа, да брось ты фигней страдать. Выпил и выпил – это твое дело, главное веди себя прилично».

«Ну, я ж это…», – выражение лица моего мужественного спутника опять стало привычно добрым и ласковым, хотя глаза были еще туманно пьяненькими.

«Послушай, а ты видел, что тут на пирсе приключилось? Полиция даже приезжала»

«О, да, что-то видел. По-моему, девушку из воды достали. Кстати, живую. Жи ву ю», – по слогам произнес Серега и многозначительно на меня посмотрел.

«Я сам видел, как ее вели охранники и полиция через холл и садили в машину полиции. Возможно, что это отдыхающая из другого отеля, заплыла видать из-за любопытства, а может течение потянуло ее, не знаю, как было на самом деле».

«Все равно странно, что так много внимания такому незначительному, на мой взгляд, событию».

«Вот именно – это на твой взгляд. А для них, видать – это целая операция под названием, например, «Шпион в тылу чужого отеля», – и он заливисто засмеялся. М-да, видать алкоголь прочно застрял в его голове. Надеюсь, что не на долго. Но шутке его я все-таки улыбнулась, хоть мне было и не смешно, а если и было немного, то скорее саркастично. Вспомнилась история, то ли где-то услышанная, то ли где-то увиденная. Очень востребованный матерый адвокат, вызволив из-под стражи своего клиента, встречал его на пороге полицейского участка с бородатой шуткой: «Ну, что! На свободу с чистой совестью!» Его клиент нервно передернул плечами и достаточно резко ответил: «Над твоими шутками кто-то вообще смеется?»

«Конечно смеется – жена! У нас это в брачном контракте прописано – жена обязана смеяться над шутками мужа».

Хоть я и не жена, но чувство какого-то непонятного долга сработало. Я на всякий случай еще раз улыбнулась, возможно, чтобы загладить следующие слова, с которых явно капал яд: «Ну, конечно. Это только у тебя, могут быть происшествия вселенского масштаба, а тут любое минимальное нарушение правил – уже великое событие».

«А говоришь, что не сердишься. Вот как разошлась, аж глаза позеленели от язвительности», – он еще раз засмеялся и с чувством исполненного долга, по дороге чмокнув меня в макушку, отправился гулять к морю.

«Я пройдусь к морю», – и медленно, но уверено направился в сторону пирса.

Еще около часа ожиданий прошли более или менее. Чай, мысли об утреннем событии, разглядывание ранних отдыхающих, некоторые из которых направлялись к морю, редко кто в спортивный зал, а основной поток в столовую или как в отелях принято говорить – в ресторан со шведским столом.

«Пошли завтракать. Уже первый завтрак подали», – по Сережке было уже сильно заметно, что усталость от путешествия, бессонная ночь и раннее употребление алкоголя давали о себе знать. Эйфория прошла, и он выглядел уже изрядно осунувшимся. Судя по фразе «первый завтрак», их, завтраков, было несколько, что несомненно радовало моего любимого.

После завтрака стало нестерпимо клонить ко сну. Я словила себя пару раз на том, что носом почти клюнула в колени. Всё. Предел мой наступил. Скомкав в руке двадцатку долларов, я пошла искать русскоговорящего администратора. Через 35 минут мы уже размещались в очень даже приличном номере с видом на море и белыми простынями.

Судя по часам спали мы долго. Уже наступил вечер, сильно хотелось есть – морской воздух делал свое дело. Быстро собравшись, мы успели на последних минутах в ресторан. Поужинав, перебрались в барную или, как говорят – в лаунж зону. Диваны были мягкие, удобные, свет приятно приглушен, но спать уже не хотелось. Серж втянулся в телефон, а я начала рассматривать окружающих. Рядом с нами, совсем-совсем близко расположились две пары молодых людей. Девушки потягивали long коктейли, красочные и судя по всему абсолютно химического происхождения, хотелось лишь надеяться, что «химка» была качественная. Парни пили пиво и что-то активно обсуждали. Я беззастенчиво начала подслушивать и как оказалось не зря. Они обсуждали девушку, которая утром заплыла в район нашего пирса и звала на помощь на разных языках. Когда ее достали, она вела себя неадекватно. Да, человек, который тонул конечно не мог быть спокойным и уравновешенным. Но она была в полном неадеквате – верещала, царапалась, отбивалась от спасателя, потом вошла в ступор и только бубнила: «Их там много, они неживые, их убил, он убил их, он убил их, уберите их, уберите их, уберите их…». Спасатель и охрана сочли ее за туристку, злоупотребившую наркотиками и отправили в больницу под присмотром полиции. Парни еще раз по кругу обсудили девушку под наркотиками, потом девушек под наркотиками в принципе, потом действие наркотиков в целом и сошлись во мнении, что пиво таки лучше и пошли за следующими бокалами к бару.

Да, история начала обрастать интересными подробностями. Значит не так все гладко было на самом деле. Если девушка действительно была под действием наркотиков, то наличие таковых в доступности туристам вело к повышению преступности в округе.

Утро у меня наступило рано. На удивление морской воздух толкнул меня почти на подвиг – я начала заниматься на беговой дорожке и плавать по утрам. Вот с этого все и началось. Поймите меня правильно – я не агитирую против здорового образа жизни, ни в коем случае! Но. Уже значительно позже проанализировав произошедшее в принципе, я четко для себя определила – все началось именно с моих утренних заплывов.

Итак, я бодрячком после дорожки отправилась проплыть расслабляющий километр морской глади. Людей в воде не было. Ранние птахи возлежали на шезлонгах и грелись в лучах ласкового утреннего солнца. В воду я заходила аккуратно, постепенно, так как вода была еще приятно прохладной, а я изрядно разогретой кардио тренировкой. И тут сбоку от меня появился Серж. Сначала конечно появилась большая тень, потом волны воды, потом его раскатистый голос и только потом я оценила все величие его натуры. Он был вооружен маской, трубкой и судя по тому, что он передвигался задом на перед, то обут он был в ласты. Сережа прогрохотал радостно на весь пляж, что он пошел понырять минут на сорок, и чтобы я не волновалась, а если хочу, то могу к нему присоединиться. Вы когда-нибудь плавали в море с дельфином, обладающем грацией кита? Вот-вот, и я не захотела испытывать данные ощущения.

Вы не подумайте чего-то плохого или лишнего. Я конечно люблю Сережу, но мой внутренний гений сарказма не дает мне относится к нему, Сереже, только мимишно и розовощеко. И именно поэтому я не пошла плавать с любимым, а отправилась спустя пару минут сама. Я вошла по пояс в воду и опять вернулась на берег. Все-таки понырять в этой прозрачной соленой воде не самая плохая идея, вот только корректирующие очки мне явно помешают. Поэтому я вышла на берег, оставила свои окуляры на шезлонге, заботливо спрятав их под порео. Без очков я стала практически слепым кротом, но где наша не продала. Я опять окунулась в воду по пояс, повернулась к береговой линии, чтобы заприметить себе какой-нибудь ориентир для возвращения на сушу, посмотрела в морскую даль, которая простиралась в противоположную от берега сторону на многие километры, оценила близость расположения корректирующих буйков и поплыла. Сначала конечно я гребла нервно, прерывисто, хотя хотелось, как в рекламе – гармонично с природой моря, грациозно и красивенно. Но как ни крути ключи на пальце, это делу не поможет. Надо было привыкать. Привыкать к движению пусть плавных, но все же существующих движений морских волн. Привыкать к легким, но дуновениям ветра, к отражению и преломлению солнечного света в воде. И так далее, и тому подобное, не исключая, естественно, всех органов, мешающих плохому танцору. Изрядно увлекшись своими стараниями плыть хорошо, я увлеклась. И увлеклась настолько, что не заметила этого мягкого, но коварного течения. Меня сносило. Сносило в сторону от нашего отеля. Я это поняла, когда, чтобы отдохнуть легла на спину и постаралась отыскать своими подслеповатыми глазами ориентир на пляже. Ориентир был утерян. Поборов панику, я еще и еще раз пыталась найти этот ориентир. Но все было тщетным. Приблизительное расположение отеля я понимала, но не более того. Силы меня начали покидать, так как в борьбе с течением, я изрядно барахталась и кипишевала, что было конечно зря. Собрав последние силы и физические, и моральные в кучку, потому что эту потрепанную кучку даже с натяжкой нельзя было назвать кулаком, я решила покружить немного в воде, чтобы осмотреться и возможно найти что-то или кого-то для собственного спасения. Кого-то как назло не было, по крайней мере шикарных красных шорт спасателей нигде не наблюдалось, и футболок с красивыми надписями кстати тоже. А вот старый пирс у соседнего почему-то заброшенного отеля был. Несло меня к нему. Определенно к нему. Медленно, но уверено. Я как смогла расслабилась и только слегка подгребая конечностями, корректировала свой сплав к торчащим из воды каким-то бетонным и бревенчатым опорам. В голове конечно же мысли играли в чехарду – надо быть предельно осторожной, так как там могут быть какие-то острые предметы, например, металлические прутья или что-то похожее на них. При этом, мысли о красивом насыщенном цвете воды, сменялись соображениями о том, как девушка, которую нашли спасатели и полиция, оказалась у берегов нашего отеля. Если направление течения считать постоянным, то принесло девушку справа от нашего отеля, она видать зацепилась за опоры нашего новенького красивого пирса, на котором по вечерам давали представления для более взрослой части отдыхающих, короче говоря – не детская анимация, совсем не детская. Очередной всплеск волны плеснул водой мне в лицо, чем окончательно привлек мое внимание к настоящей ситуации, жестко выдернув меня из детективных фантазий, которые так логично красиво начали уже складываться в моей голове.

«Жеваный ты апельсин!», – стесняться было некого, поэтому смогла-таки дать волю эмоциям.

Меня ляпнуло всей поверхностью тела на скользкий мокрый столб. По-моему, он был деревянный. На ощупь противный как что-то гнилостное и слизкое. Хорошо хоть морская вода не давала распространяться более активным формам гнилостной флоры/фауны. По крайней мере противный запах отсутствовал. Держаться за него было определенно неприятно, да и сложно. Но ничего более подходящего в округе я пока не наблюдала. Немного отдышавшись, я начала аккуратненько осматриваться, насколько мне позволяло мое плохое зрение. Да, видать зрение у меня не просто плохое, а отвратительное, так как уже слепящий солнечный свет, совсем не давал возможности нормально оглядеться вокруг. Я как смогла сожмурила глаза и сквозь ресницы начала приглядываться к округе, так как руки оторвать от бревна я боялась – вдруг опять понесет черт его знает куда, то я, как корова на лугу, мотыляла периодически головой с одной лишь разницей – корова отгоняла таким образом насекомых, а я отряхивала с лица воду, а именно с ресниц эти противные капли, мешающие мне смотреть. И тут среди столбов, на которых когда-то видать лежал или правильно, наверное, будет сказать – крепился пирс, я заметила достаточно большой кусок светлой ткани, надутый пузырем, как шорты у мальчишек при заходе в воду. Кстати, я такой эффект один раз наблюдала на праздник Крещения. Глубоко верующие тетушки в светлых нижних широкополых рубахах окунались в воду согласно обряда три раза. А эти предательницы рубахи надувались громадным куполом над водой и естественно взорам зрителей открывались рубенсовские тела тетушек под улюлюканье толпы, которая была видать не настолько верующая в религию, чтобы запретить себе снять это зрелище на телефон и запостить в соцсети. Итак, среди столбов было что-то тканевое, надутое. Покрутив затекшей шеей по сторонам и вверх, я еще раз огляделась. На столбах восседали птицы, которые с нескрываемым любопытством меня разглядывали. Противное ощущение от их взглядов возникло где-то в горле. Я конечно не в пустыне, вокруг меня конечно не падальщики летают, но все-таки. Я не труп и даже не ранена, поэтому глазеть на меня с таким интересом им нечего. Хотя, вот интересно, а эти всякие морские птицы падальщики или они порядочные представители пернатого мира? Где-то я читала, что чайки точно питаются отходами. И что им при этом мешает принять меня за что-то отхожее и не начать меня поклевывать. Я для перестраховки прикрыла ресницами глаза. Поговаривают, что птицы первое, что делают – это выклевывают глаза жертвам. Вот именно – жертвам! А я не жертва, а очень даже живая, сильная и пока еще трезвомыслящая особь человеческого мира! «И нечего тут кружить, крысы летающие!», – мой голос достаточно громко, но истерично прозвучал над водой, чем обеспокоил птиц, некоторые из которых поднялись в воздух, некоторые гортанно заорали, а некоторые просто повернули головы в мою сторону.

Привыкнув немного к этим летающим гиенам, я решилась-таки оторвать руки от столба, чтобы ощутить насколько сильное течение тут, между опорами. Сначала все было нормально, я смогла даже сделать несколько гребков руками в сторону берега, но предательская волна, возникшая, казалось бы, неоткуда, хлюпнула мне в лицо водой, шлепнула по спине и поток воды опять поволок меня. На этот раз было не все так плохо, меня все-таки потянуло в сторону берега, правда дорогу мне преградил этот светлый кусок ткани, но после скользкого противного столба плавающей тряпкой меня сложно было испугать. Как вы поняли по направленности и интонации моего повествования, зря я рассчитывала на то, что испугаться тряпья нельзя. Очень даже «зя»! И так «зя», что мой крик накрыло волной, а я вся целиком вместе с моим криком окунулась под воду то ли от рефлекторного желания спрятаться, то ли море так решило поиграть мной, но произошло то, что произошло. Объяснюсь.

Потоком воды меня подтянуло к тряпке очень близко, я даже в некоторых местах смогла ее коснуться и естественно хорошо разглядеть. Вот тут я искренне пожалела, что мое зрение не настолько плохое, насколько хотелось в этот момент. Тряпка была одета на сильно раздутую надувную куклу с хеллоувина. По крайней мере я так хотела думать. Хотя мой мозг четко определил, что это труп, а именно тело утопленника, при чем настолько давнего, что сильно надулось и всплыло. Я старалась как могла барахтаться в воде, чтобы меня не несло на утопленника. Своими дерганьями я привела в движение труп. А за ним пришли в активную фазу и птицы, которые подняли галдеж и начали пикировать надо мной и мертвым телом.

И именно в этот момент я пошла ко дну. Рядом оказался столб. Я определила это на ощупь, обхватив его руками и вытянув ноги вдоль него. Под водой течение оказалось не таким сильным. При нормальных условиях это явление конечно меня заинтересовало бы, но только не сейчас. Так, двигаться на ощупь конечно можно, но я четко понимала, что воздуха для передвижения под водой у меня не много и передвигаться мне надо в сторону берега, а не только вниз к морскому дну пусть хоть и вдоль опоры. Я открыла глаза. Впереди виднелся еще один столб. Надеюсь, что он расположен ближе к берегу, а не в противоположную сторону от суши. Я оттолкнулась от своего бревна и что силы начала грести под водой в сторону, о, ура! приближающего ко мне второго столба. Конечно, это не столб двигался ко мне, а я к нему, но в эту секунду меня это не волновало – главное результат, главное поближе к берегу и подальше от этого трупа и его белой тряпки. Я влипла в очередной столб и со скоростью неплохой такой торпеды взвилась вверх к солнцу вдоль столба, так как воздуха в легких у меня практически не осталось или как там про воздух и дыхание под водой правильно говорить. Я вынырнула, все еще держась руками за столб. Руки откровенно болели, в груди что-то нестерпимо кололо, в голове была такая пульсация, что шум моря первые секунды я даже не слышала, а про птиц я вообще молчу – они были как в немом кино, раскрывали свои противные кривые клювы широко-широко, но я не слышала ни звука. Видела при этом я достаточно хорошо, то ли стресс, то ли еще что, но зрение как будто бы прорезалось. Оглянувшись я увидела труп на достаточно безопасном расстоянии от себя, что меня немного успокоило, и в эту же секунду зрение ухудшилось, а вот слух вернулся, будто кто-то звук включил. Шум морской волны, крик птиц, гул мотора и человеческие голоса буквально оглушили меня, и я опять пошла ко дну.

В этот раз я погрузилась глубже, так как хоть я и сползала под воду опять вдоль столба, мои ноги во что-то уперлись.

«Возможно поперечные перекрытия?», – но пальцы ног предательски нащупали веревку. Толстую такую веревку, я даже думаю, что канат, так как четко определялись канатные витки.

Мое любопытство в очередной раз сыграло со мной злую шутку. Да под водой я чувствовала себя уверенней. Во-первых, я хорошо плаваю под водой и течение не препятствует моим передвижениям, во-вторых, труп от меня на абсолютно безопасном расстоянии, что не могло не радовать. Я перевернулась в нормальную позу ныряльщика – головой вниз, а ногами вверх к небу и при помощи пары сильных гребков руками протолкнула себя глубже под воду, при этом не упуская из виду столб с канатом. То, что я увидела заставило меня хорошенечко выматериться и еще, и еще раз уверовать в сарказм бытия, ежики его поколи! К столбу была привязана девушка. Явно мертвая. Ну, нельзя же быть живой в глубине морской пучины, при этом привязанной к столбу и без всех существующих в мире средств дыханий под водой.

Зрелище было достойно лучших традиций Голливуда. Несмотря на искаженное водой лицо, девушка была если не прекрасна, то красива. При этом красота была скорее пугающая, чем очаровывающая милотой. Волосы длинными прядями плавами в воде. Создавалось впечатление, что вода ими играла, или на них играла как будто бы на каком-то чудном музыкальном инструменте.

И тут сильные руки подхватили меня с двух сторон и поволокли наверх. Говорят, что заорать в воде нельзя. Категорически заявляю – можно! Правда последствия от этого крика плачевные – вода попадает в рот и нос, и судя по всему во все дыхательные пути, что в лучшем случае, заставляет вас потом на воздухе долго кашлять, чихать и отхаркивать соленую воду со всех своих человеческих щелей. Что собственно со мной и произошло. Два спасателя закинули меня в лодку береговой полиции как испорченную русалку. И уже на дне шлюпки мне начали оказывать первую доврачебную. Вот тут-то я себя и почувствовала на месте той девушки, что вытащили в то ранее утро нашего приезда. Вокруг меня суетились люди, кто-то крутил меня с боку на бок, кто-то пытался откачать из меня воду, кто-то пытался укрыть, короче говоря все пытались оказать посильную помощь при этом не забывали одобряюще улыбаться, и только чайки высоко в небе кружили и явно недовольно орали в мою сторону.

Глава 2

Извинения

На берегу меня ждали представители властей и отеля частности. Хоть на их лицах и были улыбки, но в глазах явно угадывалась озабоченность и раздражение. Ситуация конечно была очень щепетильная – труп в прибрежной полосе, второй труп привязанный к столбу и сколько их еще там непонятно. Спрашивать не очень-то и хотелось. Я не была уверена, в реальности того, что я мельком увидела перед тем, как спасатели потянули меня наверх. Ведь мое затуманенное сознание, лишенное необходимого количества кислорода, могло сыграть со мной злую шутку. Иными словами, мне все это могло и почудиться. Ну, не все конечно, а по крайней мере еще несколько людей привязанных к столбам под водой – явно мертвых, явно больше трех человек. У некоторых также, как и у этой ближайшей мертвой девушки, длинные волосы плавно локонами покачивались в воде. Возможно они тоже были людьми женского рода или парнями с длинными волосами. Об этом можно было только гадать. Но как бы там ни было, я повторюсь – зрелище действительно достойно было Голливуда.

Меня завернули в полотенце-плед. Одели на ноги отельные тапочки и под белы рученьки повели к машине. Все это проделали представители отеля после достаточно бойкого разговора с полицейскими. Судя по тому, что лица отельных стражей и администраторов были искренне довольны, можно с легкостью было сделать вывод, что в этой беседе победителем выступил отель. А как иначе то, если разобраться. Мертвые тела не на территории отеля, и не на прилегающей к отелю зоне. Отдыхающая да из отеля, но и что. Просто снесло течением. Такое случается по нескольку раз в неделю. Отдыхающая иностранка и как свидетеля ее можно допрашивать только в присутствии официального представителя ее страны. Итог, мы едем в отель. Меня немного пожурили за то, что я далеко заплыла, игнорируя буйки, я в ответ огрызнулась тем, что спасатели напрочь отсутствовали, отельные работники сделали вид, что не поняли моих слов, на чем и разошлись. Мы все были заинтересованы, чтобы не предавать гласности происшествие. Поэтому я тихонько ретировалась в сторону шезлонгов, а работники приступили к своим непосредственным занятиям. Одев очки, я почувствовала себя более полноценной и уверенной в себе. Как оказалось, пережитое сильно выбило меня из колеи так как меня начал бить мелкий озноб. Я укуталась еще своим полотенцем и улеглась на шезлонг погреться под ярким солнцем и немного поразмыслить.

«О, а ты спать собралась? Ты хоть плавала? Так и проваляешься под солнцем. Иди окунись – водичка супер, просто парное молоко. А на глубине прохладненькая. Дать тебе маску? Поныряешь?»

Меня непроизвольно передернуло. Когда я еще захочу понырять и захочу ли вообще.

«Я плавала и достаточно долго. Сама только пришла.»

Серж стянул с меня полотенце, вытерся им и постелил себе на шезлонг. Все это он сделал под моим пристальным взглядом, говорившем достаточно явно: «У тебя есть свое полотенце. Где оно?!». Заводиться и ругаться на эту тему у меня не было ни сил, ни желания. Поэтому я молча прикрыла глаза, намотала парео на голову по типу чалмы и начала дремать под солнышком, лучи которого набирали нешуточные обороты по обогреву. День клонился к обеду.

«Спать будешь или есть пойдем. Обед уже подали. Можно быстренько в душик, одеться и гоу-гоу питаться». Сережин азарт и желание быть в движении меня начали немного напрягать. Катастрофически хотелось поваляться на шезлонге, под громадным зонтом и немного поразмыслить о событиях, в которые меня затянула стихия. Тем более Серж явно еще не был осведомлен о произошедшем, что было просто замечательно – я совершенно спокойно могу пораскинуть мозгами пока он не принялся за очередные нравоучения.

«Ты иди, а я немного позже подойду. Пойдешь со мной на второй обед», – и я почти искренне ему подмигнула. Судя по его довольной, широченной улыбке чеширского кота мое предложение было принято. Я посмотрела на удаляющуюся спину этого радостного гиганта. Мышцы громадными кусками мяса перекатывались под на удивление нежной кожей. Узкая для его телосложения талия, накачанные ноги. Да, он производил впечатление на пляже. Многие женские взгляды оценивающе косились на него, а мужчины, особенно местного происхождения, не скрывали восхищенного уважения. Проводив Сержа, я довольно уютно устроилась в шезлонге и начала копошиться в памяти, по крохам складывая картину целиком.

То, что девушка, найденная полицией в утро нашего приезда, видела тоже, что и я, сомнений у меня не вызывало. Хотя бы по тому, что парни в лаунже четко описали, что девушка была в истерике и вечно твердила, что видела мертвых, что их там много, что он их убил. Тогда все подумали, что она под наркотой и не придали значения ее словам. А вот надо было. И на данный момент лично для меня ключевое – это то, что она точно знает кто их убил. Ведь не с проста она повторяла фразу, что он убил их. Несколько раз повторяла. Он убил их. Кто он? Что же она, глупая, имени не назвала. «Да уж, имени… может фамилия и место жительства?»

Эту фразу, по старой доброй привычке я произнесла вслух. Или не я? Встрепенувшись, я повертелась по сторонам. На соседнем шезлонге сидел парень. Явно местный. Хотя по произношению так и не скажешь. Его русский был достаточно литературного происхождения.

«Мадам, Вы говорили о преступлениях. Говорили судя по всему сами с собой. Я не заметил, чтобы Вы беседовали с кем-то по телефону. Простите, мне стало интересно. Вот я и присоединился к обсуждению». Все эти слова мужчина сопроводил настолько искренним выражением лица, что даже часть претензий, которые обычно у меня возникают в подобных ситуациях, не хотелось ему предъявлять. Чтож, думаю, если отнестись к нему как к временному попутчику из поезда, то возможно разговор получится достаточно продуктивный.

«Сэр, так Вы наслышаны о преступлениях на территории старого отеля?»

То ли обращение «Сэр» возымело свое действие, то ли парень в действительности был неравнодушен к криминальным историям, но наша беседа потекла явно в нужное мне русло.

«Да, мадам, я слышал об этих преступлениях и более того я много видел. И если хотите, я могу все Вам рассказать».

И тут я поняла, что 1001 ночь Шахерезады очень даже могла быть правдой. Эти восточные люди еще те рассказчики! И Ходжа Насреддин мне уже казался абсолютно реальным, а не вымышленным персонажем Соловьева. Мой неожиданный собеседник изначально сидел скромно или даже застенчиво, занимая небольшую территорию на шезлонге. Но в процессе разговора настолько увлекся, что, сложив ноги практически в позу лотоса, он уже потерял все нити смущения и жестикулировал в такт своему повествованию. Его лицо было сурдопереводом или даже иллюстрацией слов – такой мимике мог позавидовать сам король мимов Джим Керри (как минимум король в моем рейтинге). Итак, я не просто слушала этого чудаковатого парня, я его смотрела, почти, как излюбленный сериал, по крайней мере мне было также интересно, если не больше. Суть его рассказа можно было уместить конечно в пару-тройку фраз, но судя по всему образование у парня было, и было оно гумманитарным. Сейчас у меня есть желание, как человеку саркастичному и не творческому, весь его роман свести к сухой информации, но … Но, тогда я лишу вас возможности оценить всю прелесть восточных литературных изысков и тонкостей. Как это в «Белом солнце пустыни»? «Восток – дело тонкое, Петруха…»

Повествование от первого лица. Кстати, имя лица, как выяснилось далее – Ахмет.

«Мадам, я уверен, что Вы видели по соседству с этим прекрасным отелем, где Вы сейчас отдыхаете, есть пустой отель, где уже несколько лет нет ни хозяев, ни гостей. Так вот. Там уже не в первый раз находят убитых Химерой людей», – признаться честно, в этот момент я пила воду, мне постоянно хотелось пить после того, как я наглоталась соленой морской воды. Так вот. Я пила воду и от неожиданности поперхнулась и закашлялась. Оказывается, вот оно как – Ахмет четко знал кто убийца. Некто Химера.

«Чтож тогда полиция бездействует? Я так понимаю, что не ты один знаешь про эту убийцу. Мда… Короткая оказалась история. Почти как самая короткая сказка: «Жили-были, умерли-бумерли», – я недовольно поджала губы, рукавом халата промокнула пролитую воду и уже мысленно попращалась с Ахметом. Но не тут-то было. Мой восточный Ватсон даже и не собирался замечать мой сарказм и продолжил как ни в чем ни было свой рассказ.

«Именно, мадам – жили-были и умерли-бумерли!», – при этом он так искренне и радостно улыбнулся, как будто бы речь шла как минимум о пахлаве, а не об умерших людях. Да, уж. Действительно Восток – это что-то особенное.

«Я был у друга, забирал автомобиль, мой рентователь оставил его у тропы. Да, мадам, я не сказал. У меня бизнес. Я занимаюсь рентой автомобилей. Мой офис тут в отеле, на втором этаже, рядом с рестораном», – и тут я начала припоминать, где я видела этого восточного бизнесмена. Точно! По дороге в столовую стояли под стеной столы. По-моему, их было то ли три, то ли четыре штуки. На каждом столе стояла специальная табличка, на которой писалось представитель какой именно компании сидит за этим столом. Возле некоторых столов сидели отдыхающие и общались с представителями. Именно о таком офисе говорил Ахмет, что вызвало у меня какую-то степень умиления и легкую улыбку.

«Туристы берут у меня авто в ренту, у меня хорошие авто, есть дизель, бензин, у меня даже джип есть. Недорого. 50 долларов сутки. Хочешь – бери», – при этом он как-то по-детски наивно заглянул мне в глаза. Я что-то промугыкала ему в ответ и судя по всему это «что-то» его удовлетворило, так как рассказ продолжился.

«Мне позвонил Мехмет и сказал, что свое авто я могу забрать на его стоянке».

«О, твой друг – твой тезка. Мило».

«Нет, мадам, я Ахмет, он – Мехмет», – и не смотря на мое, ну, мягко говоря, совсем некорректное замечание, Ахмет даже не думал обижаться или сердиться, даже ни капли раздражения не почувствовалось в его тоне.

«Я поехал, по дороге я взял с собой своего брата Мухаммеда, и да, мадам, он тоже не тезка», – легкая улыбка скользнула по его скулам. Ах, вот как оно! Так есть таки у тебя эмоции и ирония, только очень, очень-очень тонкая. Кажется, что еще пару часов общения с Ахметом и я начну улавливать суть этого хитроумного Востока.

«Брат потом сел бы во второй автомобиль, и мы бы вернулись обратно в отель. Дорога к тропе короткая, мы даже не успели обсудить все новости, как за поворотом показалась стоянке. Издалека мы увидели много людей. Мы подумали, что это туристы. Но приблизившись, мы заметили полицию, спасателей и медиков. Значит что-то произошло. Но друг нам ничего не сказал. Поэтому мы с братом очень надеялись, что с моим авто все в порядке. Нам навстречу вышел мой друг и рассказал, что произошло».

Рано утром с тропы в сторону трассы выбежала девушка. Вся в слезах, очень испуганная. Ее волосы были растрёпаны и все засыпаны то ли пеплом, то ли каменной пылью. Девушка в истерике пыталась объяснить охранникам, что с ней приключилось, но слезы не давали ей нормально говорить. Охранники решили поступить по инструкции – вызвали медиков (благо доктор жил по соседству с тропой), и полицию, правда туристическую, но ведь девушка была явно туристкой. Об этом говорили ее одежда и небольшой рюкзачек за плечами. Местные так не ходят. «Да, и самое главное – она говорила то по-русски, то по-английски», – Ахмет, явно довольный собой, что помнит столько подробностей, продолжил дальше.

Доктор привел в порядок нервы девушки – она хотя бы перестала так сильно трястись, заикаться и плакать. Руки ее еще дрожали, поэтому она положила их на стол перед собой и тонкими пальчиками теребила бумажный носовой платочек, который нервно свернула уже к какой-то грязный жгутик.

«Мы шли группой… точнее мы вышли группой на тропу. Официально, точнее почти официально. Точнее мы все тут официально, просто не все оплатили проход по тропе. Ну, мы решили сберечь немного денег и заплатили не все, поэтому в журнале регистрации туристов у вас не все имена наши стоять будут», – при этих словах девушка густо покраснела так, как умеют краснеть только блондинки, и опять заплакала. Один из охранников протянул ей стакан воды. Доктор прикоснулся к стакану и, повернувшись к охраннику, тихо сказал: «Вода должна быть холодная, почти ледяная». Охранник заменил стакан с водой, и девушка, согласно рекомендации доктора, мелкими глотками выпила весь стакан воды. Рекомендации быстро вступили в силу – после холодной воды голос девушки заметно выровнялся, слезы прекратились, и она почти успокоилась. Второй охранник с явно недовольным видом перелистывал журнал регистрации туристов. Все, включая девушку, прекрасно понимали, что туристы поступили неправильно. И неправильно не только потому, что организация по обеспечению и обслуживанию тропы недополучила свои деньги, а в первую очередь потому, что теперь нет официального подтверждения нахождения этих туристов на тропе.

«Да… Беда. Это очень глобальная беда, и Вы, Ахмед, даже не понимаете насколько это глобальная беда для моего народа», – я горестно вздохнула, а Ахмет понимающе покачал головой. Действительно ведь, нарушение законов – это просто какой-то бич людей. Даже не столько нарушение этих законов, сколько не соблюдение. Причем дело доходит до абсурда. Мы уничтожаем себя в прямом и переносном смысле зачастую именно несоблюдением законом. Поймите, я никоим образом не отделяю себя от всех, мол я такая правильная, а все такие гаденыши, не выполняющие законы. Нет, я сама порой нарушаю какие-то каноны, но… Но! Я искренне стараюсь их соблюдать, даже если порой они кажутся абсурдными. Объяснюсь. Дорожное движение. С водителями все понятно. Выпил – за руль нельзя, плохо себя чувствуешь – за руль нельзя, даже просто не уверен сегодня в себе – за руль нельзя. На красный – нельзя, неправильные обгоны – нельзя, нарушать скоростной режим опять-таки нельзя. Ответственность у водителя двойная, по крайней мере по сравнению с не водителями, так как он может навредить себе, пассажиру, пешеходу и транспортным средствам. Штрафы большие, наказания соответствующие. Пешеходы. О, это мое любимое. Зачастую пешеход путает себя с понятием – клиент. Уважаемые прямоходящие, это клиент всегда прав, а пешеход такой же участник движения, как и все остальные. Со своими правами, обязанностями, штрафами и наказаниями. Вот только видать штрафы и наказания незначительные, и именно поэтому пешеходы, рискуя собственной жизнью (я не преувеличиваю) бегут через дорогу в неположенномместе, чтобы успеть на только подъехавший транспорт с очень нужным ему, пешеходу, номером. Супер, оправдание найдется, такое себе оправдание, но чисто человеческим фактором сработает – транспорт плохо, а именно не регулярно ходит, плюс час пик, надо успеть, надо поехать, в саду или школе ждет ребенок, надо забрать, а дома еще много дел, и так далее и тому подобное. Вот только дождутся ли тебя, пешеход, дети, дела, да и этот пресловутый автобус с нужным номером? Не перехватит ли тебя, так красиво бегущего стометровку по дороге наискось, водитель машины, пусть трезвый, пусть абсолютно внимательный и соблюдающий правила водитель. Оп, и все. И все уже неважно. Все отходит на второй план. И тут включается теория относительности. Вроде и не так уж тесно в переполненном автобусе было бы, да и не сильно опаздывалось в сад или школу, и дела домашние могли подождать. В лучшем случае через пару месяцев снимаешь гипс. А через годик-другой опять бежишь через дорогу, только возможно уже не в этом месте, так как в этом месте опасно, в этом месте тебя сбила машина, а в другом месте еще не сбивала, значит не так уж опасно. Абсурд, просто театр абсурда, но факт. Факт настолько явный, что мурашки по коже как при хорошей музыке или качественном видео. Кстати о видео. Недавно посмотрела несколько хороших видео: «Текст», «Громкая связь». Вот где мурашки по телу. Правильные мурашки. Такие мурашки хочу, а не те, что появляются при виде бабушки, которая тянет внука через дорогу в неположенном месте, чтобы успеть на троллейбус, так как тут в троллейбусе она денег за проезд не заплатит по закону. Да, беда. Беда не только от нищеты, но и от глупости. Что мешает подождать, пойти на зеленый, по дороге напомнить внуку правила движения. Пока ждать троллейбус пообщаться с ребенком, в конце концов остановиться и просто помолчать. Выдохнуть. Помедлить. И просто пожить. Ключевое – пожить.

Да, печально. Мы редко читаем инструкции. Не только по сбору мебели и использованию различной техники, но даже про лекарства, которые пьем мы очень редко читаем. Хотя в каждую коробочку вложена кем-то заботливым огромнейшая шпаргалка с мелко напечатанным текстом. Мы мало читаем. А потом, когда происходит «трабл», мы бросаемся к интернету, ищем рекомендации, инструкции и так далее. Читаем. И понимаем: «Ммммм… вот оно как. А так можно было? И так можно было. Ммммм….». Многозначительно мычим, а потом опять не читаем инструкцию. И пока мы бегаем по «траблам», наступаем на них и получаем по лбу, кто-то, кто соблюдает правила, становиться умнее, богаче, здоровее. Зато у нас появляется необычайная стрессоустойчивость, твердый лоб и хроническое сотрясение мозга, который всегда находится в состоянии тряски и ему некогда думать и улучшать нам жизнь, ему бы не сойти с ума, ему бы выжить. Согласна, в нашей стране зачастую богатыми становятся, не те, кто соблюдает законы, да, не мной придумано и сказано, что за каждым большим состоянием стоит преступление. Но. Речь не о накоплениях людей из Форбс. Речь о безопасности. Любой мало мальки имеющий отношение к Форбс вряд ли будет жевать аспирин, не почитав о его последствиях, как минимум, скорее всего он обратится к доктору, который уже авторитетно заявит – зя или нельзя это жевать. Иными словами, бережет себя человек из Форбс. Так почему же мы, которые из НЕ Форбс, позволяем себе так расточительно относиться к собственной жизни. Ведь мы Не Форбс, не такие богатые как те, что Форбс. Так может поэкономить надо, поберечь года жизни или деньги, которые в итоге потратишь на гипс. А всего лишь, всего лишь надо было соблюсти банальное правило, ёжики его поколи, дорожного движения.

Где-то вдалеке зашумело море. И еле уловимый ветерок донес до меня голос Ахмета. Жеваный апельсин, я уснула. Или нет, я скорее всего отключилась на свои любимые мысли о безопасности и напрочь забыла о своем милом рассказчике. Неудобно как-то получилось, но быть сволочью – мне не привыкать. И если заметит, то искренне принесу свои извинения. Но Ахмет так увлекся рассказом, что, по-моему, не заметил мой уход в астрал.

«Наш доктор знает свое дело, поэтому девушка совсем уже успокоилась и рассказала все, что случилось внятно и сдержанно. У нее только руки немного дрожали, но она потирала их ладонь об ладонь, как сказал доктор, и так вообще справилась с волнением», – гордость за местную медицину выровняла спину Ахмета и вздернула вверх его подбородок.

Со слов пострадавшей их компания состояла из одиннадцати человек. Четверо из них прошли незаконно на тропу, остальные зарегистрированы и почти все сейчас находятся в горах. Из всей команды пропало пять человек, значит осталось шесть.

«Что значит пропало», – спасатели с тропы буквально подпрыгнули на месте. Начался небольшой переполох. В воздухе летали уточняющие фразы: «Когда пропали?», «При каких обстоятельствах пропали?», «Они упали куда-то?» или «Застряли где-то?» и так далее и тому подобное. Потерпевшая отвечала по возможности четко и как будто бы заученными фразами. Она была настолько напряжена, что сидела на кончике сиденья стула как гвоздик – спина ровная, ладони вложены одна в другую, а руки сложены уже на коленях, взгляд строгий, голос глухой и ровный, глаза огромные и какие-то затуманенные. Доктор, почуяв неладное, стал рядом с ней и как оказалось не зря. Вот таким ровным гвоздиком девушка и грохнулась бы на пол, если бы заботливые руки доктора не подхватили ее практически у пола. Опять небольшая суета, девчонку отнесли на кушетку в медпункт. Там ею занялся доктор. Спасатели и полиция вышли на улицу и продолжили разговор. Ахмет с братом и другом также вышли на улицу и немного в стороне стояли у машины и невольно слушали, о чем говорили представители служб спасения и охраны. Судя по всему, назревала масштабная операция по поиску этой злополучной туристической группы.

«Мы спросили у спасателей нужна ли будет наша помощь, они сказали, что справятся сами. Мы сели и уехали. Потом я завез брата домой, тетя Сезен накормила меня вкусной едой, и я … Моя тетя, мама моего брата Мухаммеда, прекрасно готовит. Если хотите, то она приготовит для Вас, мадам. Это очень-очень вкусно», – и я опять не уловила ни единой тени сарказма или лукавства в его словах – сплошная какая-то детская непосредственность. А может он действительно искренен в своих словах? Отвыкла я от такого, ой, отвыкла и во всем стараюсь найти какой-то задний или второй смысл. Плохо это. Надо быть добрее. Да, быть добру.

«Но, мадам, это еще не конец», – Ахмет немного ближе придвинулся ко мне, при этом ноги из скрещенного состояния лотоса он не разнимал, а перемещался только на руках, чем удивил меня не меньше, чем своим рассказом. Дальше разговор он вел полушепотом.

Из достоверных источников, работающих в отеле, он узнал продолжение истории этих потерявшихся туристов. Имена источников называть он не хотел, так как боялся, чтобы их не наказали за распространение информации и «Мадам, я уверен, что Вы никому ничего не расскажете, но вдруг кто-то лишний услышит…», – Ахмет еще раз оглянулся на все триста шестьдесят градусов и придвинулся ко мне еще на пару сантиметров. Он конечно еще не нарушил мое личное пространство, но уже был на грани, как сказал бы Сережа, на грани от сломанного носа об мой кулак. Грубо, да, согласна, очень грубо. Но я щепетильно отношусь к своей персональной зоне, и реакция на ее посягательство у меня может быть банально рефлекторная. Так что, берегите носы, господа.

«Мадам, Вы же наверняка знаете, чтобы устроиться на работу в хороший отель у нас принято приносить рекомендательные письма или устную рекомендацию от уважаемых людей, например, уже работающих в этом отеле. Как я поняла, в результате в одном отеле могут работать по крайней мере если не все родственники – от близких до дальних, то родственники и их знакомые точно.

Этот отель не был исключением. Официанты и бармены были братьями, администраторы – их дальними родственниками, а Ахмет был племянником самого шеф повара! Такая рекомендация была настолько надежная, что тетя Ахмета до сих пор передает шеф повару нашего отеля свежие куриные яйца и фрукты в обязательном порядке раз в неделю. А Ахмет в свою очередь до сих пор по первой же просьбе дает любой из своих авто в пользование этому великому повару, который был велик не только как кулинар, но и как человек в принципе – на глазок, масса его тела была явно за 130 килограмм. Результат этого «кумовства» по крайней мере для меня был положительный – Ахмет всегда был в курсе всех дел в отеле и далеко за пределами его.

Спасатели проделали путь ровно до последнего места стоянки, где туристы поругались и разбились на группы. Дальше поиски отдыхающих были затруднены именно этим фактором – в результате поисковым группам доставалась не одна компания «потеряшек», а несколько. Первая самая сложная – это четверо туристов, которые не зарегистрировались и соответственно данные о них надо брать либо у отеля, которых их размещал, либо, что было наиболее нежелательно – это обращение к пограничным службам. Спасатели и местные службы порядка надеялись все решить «малой кровью». Тем более погода была на их стороне. Вторая состояла из пяти человек. Среди этих пяти был парень Ани (так звали девушку, что обратилась за помощью к спасателям). На стоянке конфликт начался именно с ссоры Ани и Виктора. Аня давно мечтала побывать на горе Янарташ. В принципе, когда она собиралась в путешествие целью было посещение именно этой горы. С Виктором они в отношениях были уже три месяца. Виктор – натура, непривычно для мужчин, романтичная, поэтому дата – три месяца отношений, для него оказалась важной, а точнее даже праздником. Он решил сделать Ане приятный сюрприз и купил участие в туристическом туре к горе Янарташ и не только. Аня была искренне рада такому подарку и всю дорогу сыпала различными сведеньями и фактами о горе, территории, прилегающей к ней, жителях и, что естественно, о легендах, связанных с этой горой. Спустя пару дней Анечка порядком всем поднадоела своими историческими справками и естественно очень быстро стала persona non grata или – нежелательная персона, иными словами. Сказать, что ее прям игнорировали, так вроде нет. Но точно то, что длительного и частого общения избегали. Дольше всех держался Виктор, но рефлекс стаи взял свое и в один прекрасный день он не сдержался.

«Ань, ну, йо-моё! Сколько можно об одном и том же только разными словами. Ты уже всех достала своими сказками про эту свою Химеру», – было очевидно, что Виктор еле сдерживается. Да, Анечка действительно его, и не только его, порядком поддастала своими мифами, но не только в этом дело было. Сперва Аня казалась очень правильной, возможно даже излишне, девушкой. Не курила, не пила, разговаривала правильной речью без особого количества молодежного слэнга. Но спустя некоторое время в процессе более тесного общения Виктор начал замечать некую метаморфозу Аничкиных качеств. Например, ее правильность оказалась достаточно напрягающей окружающих принципиальностью. Девушка не только литературно разговаривала, но и без устали исправляла словесные ошибки других людей. И порой очень уж нетактично, словно бы возвышая себя над другими людьми. И начало казаться Виктору все чаще и чаще, что подошибся он в Анечке, ой, как подошибся. И по сути своей эта поездка была для Виктора знаковой. Он решил в этом путешествии точно для себя определить по пути ему с Анечкой или дороги их должны разойтись. Знал бы сердечный друг Анечки насколько ироничны были эти его мысли о пути и дорогах как в прямом, так и в переносном смыслах. Кстати, нужно оговориться, что Виктор имел такую несовременную привычку, как писать дневники жизни. И не так как все в интернете или в гаджете каком, а самые, что ни на есть бумажные записи, которые он любовно переплетал в кожаные переплеты в какой-то именитой мастерской. Где-то Витенька увидел и запомнил такие красивые кожаные переплеты с теснеными вензелями и гербами. Это увиденное он и решил воплотить в жизнь на своих дневниках. Благодаря этому переплету и тиснениям Виктор познакомился с Анечкой. Тонкая работа в виде кожаной обложки привлекла Анино внимание, и она первая заговорила с Виктором. А дальше… а дальше было все просто, быстро и легко, но ровно до тех пор, пока Виктор находился в состоянии влюбленности. А волшебная химия чувств так же быстро начала испарятся и трансформироваться в раздражение, излишнюю задумчивость и порой даже грубость. Если кратко и более понятно – влюбленность начала проходить или как там говорят люди из давности: «Любовь прошла, завяли помидоры».

Повторюсь, в силу своей романтичности Виктор сделал все, чтобы расставание с Анечкой прошло как можно по-джентельменски. И именно поэтому они оказались здесь – в горах, у моря и совсем уже недалеко от Аннушкиного места поклонения – горы Янарташ или горящей горы Химеры, как называли ее коренные жители. Место это и правда было зачаровывающее. Днем и ночью 365 дней в году на горе горят самые настоящие природные костры, то затухая, то разгораясь в разных местах склона. Зрелище это совершенно фантастическое, особенно в темное время суток. «Янарташ» переводится как «горящий камень». Так как огни горят уже много тысяч лет, естественно, это вызывало самые разные домысли у местного населения на протяжении всего времени, как человек поселился в этих краях. Самой известной является легенда о горящей горе, изложенная в «Илиаде» Гомера. В поэме рассказывается о чудовище Химере с головой льва, козьим туловищем и змеиным хвостом. Чудовище терроризировало население Ликии, и местный правитель направил Беллерофонта сразить чудовище. Сообразительный герой подлетел к Химере на своем крылатом коне Пегасе и выстрелил в Химеру из лука. Чудовище спряталось внутрь горы. С тех пор чудовище может только плеваться пламенем на поверхность горы. Ученые полагают, что раньше активность горения была выше, поэтому для мореплавателей гора Янарташ служила своеобразным маяком. Многие рекомендуют посещать Янарташ именно ночью, т. к. огни видны ярче, и их теплый свет создает романтическую обстановку. Так было до недавнего времени, пока экскурсионные туры не начали возить на гору и ночью. Теперь приходиться выбирать момент, чтобы насладиться очарованием огней в темноте. Кроме того, так как тропинка, ведущая на гору, довольно неудобна для подъема, в темноте сделать это еще сложнее.

Но вы сможете почувствовать восточный колорит, поджарив сосиски на природном огне, как это делают местные. Горящие огни прекрасно видно и днем, но вы сможете увидеть также и остатки православного храма византийского периода с местами сохранившимися фресками. И площадь для торжеств, сооруженную на южном склоне горы еще в античном периоде в честь Гефеста. Кроме того, с горы открывается прекрасный вид на побережье, где горы, заросшие соснами, спускаются к самой воде. Вы сможете отдохнуть и искупаться на отличных пляжах Чирали. К месту горения ведет мощеная тропа (чем выше, тем меньше камней осталось от мощения).

Самое удобное время для посещения – сумерки. Либо на рассвете, либо на закате. С одной стороны, тропинка и камни на ней уже хорошо видны, с другой – огни в сумерках кажутся ярче.

На самом деле есть еще и вторая, тоже «огнедышащая» гора Янарташ, которая располагается дальше от Чирали в сторону Ulupinar. Но подъем на нее намного труднее и его рекомендуется совершать с западной стороны – от деревни Ulupinar.¹

Не стоило сомневаться в том, как Анечка отреагировала на обидные для нее слова Виктора.

«Ань, ну, йо-моё! Сколько можно об одном и том же только разными словами. Ты уже всех достала своими сказками про эту Химеру. Сколько мы с тобой вместе, столько я о ней и слышу. Такое чувство, что я не с тобой встречаюсь, а с Химерой».

«Между прочим, Виктор, я с Химерой намного дольше, чем с тобой. И не скажу, что эти наши три месяца были уж такими конфетно-букетными и безоблачными», – Анечке было очень обидно все это слышать, но виду она не подавала. Держала, так сказать покер лицо. Мысленно она поджарила Виктора на каменном огне Химеры, потом выпрямила свою спину в натянутую струну, зыркнув в его сторону своими рыбьими светло-голубыми глазами. Ее губы искривила гримаса брезгливости и призрения. Казалось бы, что яд сейчас закапает с ее губ. Он по сути и закапал, но в виде слов.

«А за сравнение с Химерой – спасибо. Это самый приятный и изысканный комплимент, что я от тебя слышала за все три месяца наших отношений. Все остальные похвалы и нежности были банальными и корявыми», – при этом Анечка действительно была похожа, ну, если не на Химеру, то на какое-то удивительное существо. Голову она наклонила как-то особенно неестественно для людей, возможно в силу того, что у нее была необычно длинная шея от природы. Руки развела слегка в стороны, согнув немного в локтях. Пальцы были растопырены, будто бы для хватания чего то. На абсолютно ровных ногах она стояла, оттопырив попу назад, как для упражнения приседания, в результате своим видом она произвела неизгладимое впечатление на окружающих ее товарищей. Редкие смешки прекратились полностью. Все взгляды были устремлены на эту достаточно хрупкую, но полную сил ненависти девушку. Люди постепенно на всякий случай (а как говорится – случай бывает разный) отодвинулись от нее на безопасное расстояние, и только Виктор смотрел на нее, как завороженный. В руках он держал бумажный стаканчик с напитком и свой кожанобумажный дневник. Да-да именно этот злополучный кожанобумажный дневник в эдакой элегантной прорезью в обложке для вкладывания туда ручки или карандаша. Виктор, в силе своего снобизма, долго выбирал, чем же ему писать: ручкой или карандашом. Карандаш победил, ибо это было как-то непривычно для теперешнего времени, чем собственно и выделяло Виктора на фоне других людей современности. А выделяться Виктор любил, да и вообще он себя любил. Водил себя есть и пить в кафе с вкусной и модной едой. Смотрел кино в дорогих кинотеатрах. Старался покупать модную одежду и обувь (хоть и на распродажах, но все-таки). Окружал себя и свой романтичный взгляд только красивыми и дорогими по мере возможности вещами. Но возможности у него были такие себе по меркам самого Виктора. Поэтому он часто знакомился с людьми достаточно высокого социального статуса, чтобы хотя бы понюхать и посмотреть этот прекрасный мир дороговизны. И именно поэтому он купил себе абонемент в зал сквоша и просто большого тенниса. Прикупил себе дорогое спортивное снаряжение и три раза в неделю он наслаждался миром богатых и знаменитых, возможно эти пару часов он ощущал себя таким же как эти селебретис. И потом еще остаток дня у него было приятное послевкусие, так как шампунь из душевой спортивного клуба окутывала Виктора своим ароматом благородной состоятельности. И уже поздним вечером Виктор с тяжким вздохом понимал, что все, волшебство растворилось в стенах обычной двушки с несвежим ремонтом.

Короче говоря, Виктор слегка затупил, как говорят нынче, и остался на поле боя один на один со своей еще совсем недавно возлюбленной Анной. Та в свою очередь, опьянев от достигнутого эффекта, выхватила из рук Виктора стаканчик и выкинула его в сторону. Сторона оказалась очень удачной – стаканчик с содержимым попал ровнёхонько в костер. А так как Виктор любил себя как снаружи, так и изнутри, то пил он виски не самый дешевый, а соответственно и крепкий. Огонь вспыхнул ярче, и все туристы свои взгляды дернули в сторону костра, оставив Анечку с ее феерично выкрученным телом в покое. Аня развернулась на пятках, прокрутив в почве две небольшие воронки и опрометью бросилась в темноту, возможно, чтобы оплакать свои несостоявшиеся отношения, но у нее все же оставалась еще ее Химера…

Утро внесло ясность в недопонимание и невысказанность. Солнечные пятна были разляпаны уже по всему лагерю и его окрестностями. Они яркими бликами контрастировали с тенями уходящей ночи. Так как время было не совсем раннее, то прелести цветового перехода под народным названием «сереет» Аня не застала. То есть мягкий уход ночи и пребывание светлого времени суток Анечка судя по всему благополучно проспала, как и все остальные жители их туристического лагеря. Общаться с людьми, которые поневоле стали свидетелями вчерашней их размолвки с Виктором, Ане не хотелось совсем. Но времени уже прошло достаточно много, поэтому совсем или не совсем, но пообщаться надо. Аня заглянула в ближайшую к ней палатку – там было пусто. Она судорожно пробежалась по остальным палаткам. Ситуация повторилась – никого. Мысли в голове заметались, как мотыльки над лампочкой. Если ее бросили, то почему не забрали с собой палатки. В конце концов хотя бы вещи. Все выглядело очень странно. Если над ней подшутить решили, то шутка очень даже глупая и не смешная. Может решили тут задержаться и просто пошли погулять. Этот вариант развития событий Ане больше всех понравился и показался наиболее вероятным. Надо было пойти в палатку и собрать свои вещи, ведь не будет же она отказываться от своей мечты – похода на гору Химеры, из-за таких глупостей, как ссора с парнем или неприятные ей попутчики. Аня фыркнула своим мыслям и полезла в палатку. Под куполом палатки в специальной сеточке лежал ее мобильный телефон и мигал разными оттенками электронного света, что говорило о сообщениях или еще каких новостях, пришедших на гаджет. Сообщений было несколько и все голосовые. Первое было от Виктора: «Анечка, может я поступаю неправильно, а точнее сказать даже подло, что не говорю тебе это все в лицо, но твое вчерашнее поведение напрочь отбило у меня охоту поговорить с тобой тет-а-тет. Мы разные люди, которые должны оставить друг друга в покое и жить дальше каждый своей жизнью». Голос Виктора звучал как-то по-девичьи истерично. Анечка немного посидела задумавшись, потом как ни в чем ни бывало продолжила свои сборы – ведь путь ей предстоял достаточно долгий. До Химера ее навигатор насчитал порядка 25 км, а это шагать и шагать.

Девушка пожала плечами каким-то своим мыслям, загадочно улыбнулась им же и отправилась в путь на встречу своей мечте. Выйдя на ближайшую возвышенность Аня все-таки оглянулась. Их лагерь сиротинушкой выглядывал из камней разноцветными пятнами. Весело помахав ему рукой, Анечка навсегда попрощалась с этим местом, с этими людьми и чувствами к ним, и с Виктором в том числе. В этом лагере Аня оставила все ненужное и лишнее. Именно так она успокоила себя, прослушав еще раз сообщение Виктора и стерев его одним нажатием кнопки на экране. Точнее двумя нажатиями, так как сомневающийся телефон повторно переспросил действительно ли она хочет стереть это сообщение, и Анечка с абсолютной уверенностью нажала «да».

Именно до этого лагеря добрались спасатели. Они долго бродили по лагерю. Совещались, высказывали предположения, но так и не пришли к общему выводу на тему – что же все-таки произошло тут. Было очень много вопросов, на которые никто не мог дать хоть немного удовлетворяющий ответ. Например, почему туристы, разделившись на группы, разошлись в разные стороны, но не взяли с собой вещи? Хотя бы вещи первой необходимости. Хотя бы телефоны. Трудно представить сейчас молодых людей без своих гаджетов. Еда, аптечки, «мыльно-рыльные» принадлежности – все оставалось в палатках. Наличие этих вещей в лагере наводило на грустные мысли. Спасатели опечалились и, как бы им не хотелось, связались с местными представителями властей.

Плавный, слегка завораживающий рассказ Ахмета прекратился. Набежавшие облака закрыли солнце. Получилось это синхронно и поэтому очень меня впечатлило. Конец повествования – нет солнечного тепла. Однако. Я улыбнулась этим каламбурным мыслям и приоткрыла глаза. Ахмед испарился как мираж в пустыне (хоть я никогда и не видела данное явление, но как словесный оборот оно мне очень нравилось). На месте Ахмета возвышался Сережа, он счастливо улыбался мне, подставляя свое тело лучам солнца. Именно он был этим облаком, что закрыло меня от яркого солнечного тепла и прервал моего рассказчика.

«Что, одолевают местные с предложениями экскурсий и массажей?»

Я только неоднозначно мотнула головой в ответ и улыбнулась.

«Ты главное не вступай в разговор, просто «нет» ответила и все на этом. Они так быстрее отстанут. А если хочешь на какую экскурсию или может процедуру, то давай решим куда и как». Сережа продолжал улыбаться то ли мне, то ли солнцу. Понять было сложно, но с его лица улыбка здесь практически не сходила. И хотя бы из-за этого я была бесконечно благодарна это месту. Здесь мой любимый забывал о всей той боли и грязи, что были следствием его работы. Вот такой побочный эффект. Теперь смысл фразы «добро должно быть с кулаками» для меня приобрел новый смысл. Да, у добра должны быть кулаки, но не столько для борьбы со злом, сколько для защиты от последствий борьбы со злом. Нужно иметь особенное строение организма, чтобы каждый день сталкиваясь с насилием, бандитизмом и убийствами не впитать в себя всю эту грязь. Чтобы не уподобиться преступникам, а по-простому – не озлобиться на весь мир вокруг тебя. И только поэтому я готова была целовать порог этого отеля, лишь бы улыбка и какая-то детская радужность еще немного продержалась в этом таком любимом и дорогом мне великане.

Пусть я испытывала самые добрые и нежные чувства к Сереже, но себя я любила не меньше. И именно поэтому я почти искренне улыбнулась ему в ответ и серебристым голоском, от которого стало аж себе противно, произнесла: «Ну, раз так уговариваешь, то может возьмем машину на прокат и посмотрим округу сами. Тем более за рубежом ты еще не водил автомобиль». Моей подлости не было предела. От этой мысли меня слегка передернуло. Сережа немного потоптался с ноги на ногу, потом поговорил сам с собой у себя в голове – при чем это было явно заметно по его мимике лица. И наконец-то выдавил из себя. «Ну, давай. Только узнаю где и на каких условиях можно авто в ренту взять». Мой рыцарь со вздохом и печалькой в глазах посмотрел на море, потом на бар и естественно на шезлонг, еще раз вздохнул и побрел в сторону главного корпуса отеля. Не было его минут двадцать. Я успела выпить минеральной воды и окунуться у берега в море, спасаясь от жары. Сережа вернулся в более веселом расположении духа. Он бесконечно долго и радостно рассказывал о том, как он искал где взять автомобиль. О том, как он раззнакомился с неплохим малым по имени Ахмед. Этот парень очень подробно рассказал ему о местных достопримечательностях, которые обязательно надо посетить. Все это я слушала в небольшом напряжении. Уж очень все складывалось благополучно для меня, поэтому непроизвольно я все-таки ждала этого злополучного «но», поэтому, когда Сережа его произнес, то для меня это было совсем даже не удивительно, а можно сказать очень даже ожидаемо. «Но машина, подходящая нам, освободиться только через два дня. Так что у нас два «матрасных» дня еще, а потом go-go-go в путь по округе», – и он беззаботно плюхнулся на шезлонг, который натянуто под ним то ли крякнул, то ли всхлипнул. Чтож, два дня значит два дня. Тем более всю полученную информацию о происшествии, которая скакала в моем мозгу с извилины на извилину, мне нужно было как-то урезонить и упорядочить. Двух дней на это вполне хватит. Я поудобнее устроилась на шезлонге и … уснула.

С Ахмедом мы пересекались вскользь по пути в ресторан со шведским столом (по-простому – столовую с самообслуживаением). Они очень активно здоровались с Сережей, я попутно кивала головой в знак приветствия. Короче говоря, возможности продолжить общение не было, а значит и получить еще информацию о происшествиях было нереально. Первый день размышлений прошел достаточно продуктивно. Я раздобыла бумагу и карандаш промаркерованный отелем. Надо было свести все данные или даже, если хотите – сведенья в одно целое. На бумаге это сделать было проще, по крайней мере для меня. Написав групками, которые были больше похожи на островки, весь материал, я принялась думать над тем, как и что объединяет эту информацию.

«Прости, любовь моя, но я все-таки влипла в убийственную историю», – улыбнувшись своим каламбурным мыслям, я с нескрываемым удовольствием погрузилась в размышления.

Глава 3

Просто третья глава

Признаюсь, всю информацию от Ахмета и плюс то, что удалось получить ото всюду, с листочком и карандашом, а также без них я крутила и вертела почти два дня, прежде, чем хоть намек на объединение уловить. Не буду утомлять всеми подробностями моих аналитических изысков в этой работе, но с гордостью могу сказать – я уловила тонкий смысл происходящего. По крайней мере мне так кажется. Итак, в итоге я разбила инфу по географическим данным. Все, что случилось на территории поближе к отелю я отметила на одной половине листика, а то, что случилось в горах – на другой. Потом перечислила всех известных мне участников этих событий, также распределив их по уже описанному критерию – люди с отельных территорий и люди, присутствовавшие в горном лагере туристов и офисе спасателей. И по-моим соображениям, человек или люди, что находились и в отелях, и в горах должны стать прямыми подозреваемыми. То есть эти люди выступили в роли пересечения событий в отеле и событий в горах. Все вроде верно, если не считать, что в список этих людей вошли полицейские и спасатели. А так все хорошо начиналось. Да уж. Судя по всему, аналитик из меня никудышний. Придется по старинке – сугубо интуитивно действовать, или как Серж говорит – делать то, что придет в голову, а в мою голову что только не заходит. И как ёрничает все тот же Серега: «Заходит обычно в твою голову что-то минуя мозг. Но это полбеды! Оно и выходит из твоей головы опять-таки минуя мозг – сразу на язык». Слова его конечно были обидные, но, если быть предельно точной, то он – прав. Я – импульсивна и хаотична. И мой опыт с аналитикой это подтвердил. По моим логичным прилогичным соображениям преступниками могут быть либо спасатели, либа полицейские. Очень хорошо, нечего сказать. Да уж, с такими аналитическими способностями как у меня недалеко и до международного скандала. Но что-то же должно объеденять эти происшествия. Или не должно?

В машине был слегка неприятный запах. Сигареты, чей-то парфюм. Но все это было не критичным. Тем более я была озадачена все еще мучавшим меня вопросом – события отеля и события в горах связаны или нет. Отвлекаться на такие, казалось бы, мелочи как запахи в авто и возгласы моего веселого спутника: «Мань, глянь какая красота вокруг! А воздух, воздух-то!». Я естественно кивала в такт Сережиным восклицаниям и даже, периодически «охая-ахая», улыбалась с выражением восторженного счастья.

Но вернусь к своим дидуктивным и не очень мыслям. Эти происшествия действительно объединяли полиция и спасатели. И все. И всё! Есть еще конечно Ахмет, который мне все это расскал-поведал, но если так думать, то он является участником и чуть ли ни виновником всех событий побережья, так как Ахмет знал обо всём и обо всех почти всё, простите опять за каламбур. За своими тяжкими раздумьями я не заметила, как машина остановилась, Сережа вышел на улицу и оглядывал территорию, точнее то место куда нас привез. Это была «точка» в лесу. По-другому это место назвать было нельзя. На небольшой полянке компактно разместились – маленькое кафе с тремя столиками под открытым небом, магазин в виде одного прилавка и небольшого ассортимента товара, пара душевых кабин и биотуалетов, а также псевдостоянка для авто. Все было сделано на скорую руку, но при этом это был абсолютный необходимый минимум для посетителей. Приятная забота – искренне грела душу. Сережа довольно потер руки, пошуршал пакетами в машине, извлек на свет Божий свои плавки и полотенце. «Я в душ, переодеваться и на пляж. Чего и тебе желаю». Я немного мрачно восприняла его предложение о пляже, но судя по Сережиной решительной походке – он вальяжно шагал в сторону душевых кабин, одной рукой крутил свои плавательные труселя «мельничкой» или, если хотите, «каруселькой», повесив полотенце на шею. Ну, чем не залихватский турист. «Чтож, пляж, значит пляж. Видать судьба у меня такая в эти дни – пляжная».

Пляж бык «дикий». Были местные жители с семьями. Людей было не много. Вода теплая и прозрачная. Сам пляж каменистый. Но близость хвойных деревьей с их тенью и ароматом добавляли какой- то непривзойденный шарм, присущий именно этой местности. Мне было тут хорошо. Правда. Было очень хорошо. В отеле тоже было хорошо, но все-таки не так. В этом месте пьянил запах свободы. Ощущение, что тебя не ограждают стены и заборы отеля очень радовало и воодушевляло. Да, человек все-таки существо вольное, по крайней мере я точно отношусь к этой категории людей. Рабство, пусть и в присловутой «золотой клетке» не по мне. Сережа кайфовал по-своему, но также, как и я был доволен сменой обстановки. Новый пляж, новые рельефы затягивали его все дальше и дальше в море. Я сняла корректирующие очки, нацепила его солнцезащитные и предалась любимому делу – размышления на тему таинственного, непонятного и обязательно с преступлениями или даже убийствами. Судя по нескольким дням, проведенным на, хоть и чудесной, но чужбине вдали от родной земли, я поднакопила несколько, а точнее, как минимум, три нераскрытых мною темы для размышлений. Первая – это конечно же убийства на соседней от нашего отеля территории. Эта тайна для меня распадалась на много маленьких вопросиков, прямо как веер у барышни – в сложенном виде аккураная штучка, помешающаяся в рукаве, а в разложенном – хоп! И на тебе хвост павлина в виде опахала. И если разобрать это «опахало» на перья, то первое – очень уж мне хотелось понять это убийство или убийства. Этих людей убили одновременно или хотя бы они связаны друг с другом не только убийцей, а и жизнью? Или это абсолютно не знакомые при жизни между собой люди? Понять, как их убили я конечно самостоятельно без специалиста, не смогу. Как жертвы были доставлены в старый отель, как погружены под воду и еще много «как» всплывали одно за одним, чем глубже я погружалась в размышления. Одно я поняла точно – не мог это все сделать один человек. По крайней мере абсолютно незаметно не мог. Очень уж помпезно было это преступление. Много жертв, много, как для меня, сложных действий, чтобы завершить преступление, а именно опустить под воду убитых и привязать их там к столбам. Это работа и очень непростая работа. Надо как минимум уметь нырять, уметь вязать узлы, по крайней мере, если разобрать совсем подетально, то один человек не мог одновременно и держать, и привязывать труп даже под водой. Или тем более под водой. Ведь имеено в воде все тяжелое держать легче, но ведь завязывать веревку в воде уж точно не легче или, если точно, то не легче одному человеку. Короче говоря, все сводилось у меня в голове к тому, что убийца был не один. Второе перо их вышеописанного опахала – это была «прична». Почему или зачем убили этих людей. Случайность отпадает в принципе. Это не порыв, не случайнось, неосторожность тоже категорически не подходит. Но что это? Такое театральное завершение преступления – привязывание трупов под водой к столбам, очень уж явно наталкивало на мысли о свершении какого-то обряда. Страшного, кровавого, но все-таки обряда. И, если это действительно обряд, то место, где были размещены жертвы должно быть как-то связано с этим обрядом. Поэтому мне срочно нужно порыться в интерне в поисках легенд о подобных событиях в давних давнинах. И я очень надеюсь, что это не вновь испеченая какя-то секта, со своими свеженькими извращенными канонами и верованиями. Эх, жаль, что Венечка с Иваном Ивановичем так далеки сейчас от этого преступления. Ведь по манере убийства, ранам, нанесенным жертвам там много можно понять. Но, на нет и суда нет. Капли прохладной воды раскаленным оловом обожгли мое согретое или даже перегретое на солнце тело. Я взвизгнула и со злости даже хрюкнула. Серега вернулся из дальнего плаванья и весело брызгал на меня мелкими каплями воды, от чего его радость просто перестала видеть границы. Да, мой любимый умеет быть под завязку заполненным эммоциями. Как говорится, если радоваться, то радоваться, если уж горевать, то горевать.

«Соскучилась? Ты не перегрелась ли на солнышке? Пойди окунись, вода – супер!», – было непривычно видеть Сережку без очков. Его лицо стало совсем другим. В такие минуты становится ясно, почему при маскировке все шпионы в фильмах используют очки. Очки действительно меняют внешность. Ненавязчиво, как-то деликатно, но меняют. Сережа, как будто услышал мои мысли – вытер лицо полотенцем, отобрал у меня свои очки от солнца и нацепил их на себя.

«Как буд то я могу заскучать за тобой только если перегрелась на солнце. Ох, Сергей, не умеете Вы в правильной последовательности вопросы расставлять.», – я игриво глянула на любимого и намеренно медленно сняла с себя парео и также плавно зашла в воду. Конечно мне хотелось произвести на любимого впечателение своей вдруг непонятно откуда появившейся грацией, но, если быть предельно честной, то на солнце я действительно перегрелась. И, как оказалось, не только головой, тело все было горячим и гладким и погружение в воду вызывало мучительное «ой!» и «а-я-яй!». Поэтому, стиснув зубы в очумелой улыбке Щелкунчика, я медленно и осторожно погрузилась в воду. Сделать это эстетично до конца у меня не вышло, я подскользнулась на каком-то валуне и шлепнулась лицом в прибрежные волны. Хорошо хоть зашла в воду уже практически по пояс, поэтому мое падение можно было принять со стороны за неудавшийся нырок. Короче говоря, заходила я в воду как раскошная яхта, а вошла как груженая баржа. Ну, раз уж феерия элегатности не удалась, то можно расслабиться и отдаться приятному купанию, а не строить из себя красоту неописуемую. Тем более на своего любимого я в любом случае произвела впечатление, судя по его хоть и короткому, но громкому хохоту на берегу.

«Ты в порядке? Не ушиблась?», – его неприлично довольное в сложившейся ситуации лицо было просто олицитворением счастья.

«НЕ дождешься!», – рявкнула я в ответ и поплыла прочь от берега. Наплевав на красоту поведения в воде, я от души нарезвилась и получила массу удовольствия от купания. И когда я как нерпа крутилась в воде, Серега грелся на солнышке и с кем-то беседовал по телефону. Разговор я услышать не могла, да и увидела я телефон в руке любимого не четко, скорее догодалась, чем увидела. Накупавшись, я вышла на берег, Серега подал мне полотенце, обнял меня и слегка растер.

«Не замерзла?»

«Да, чтож такое-то?! Тебя интересует только мое низменное состояние – не перегрелась ли я, не замерзла ли я…», – в такие моменты я была сама себе противна. Ну, что тут такого?! Человек заботится обо мне, а я такой реакцией на его волнения показываю себя жуткой стервой. Но как оказалось Серегу это абсолютно не трогало. «И чё? Меня еще интересует не голодная ли ты. Или может в туалет хочешь». И он опять залисто хохотнул. Тьфу. Вот зараза. Ну, совсем не дает мне возможности стать добрее и мягче. Чтож, сам виноват. Я хряпнула его мокрым полотенцем по спине и требовательно рявкнула: «Пить хочу, да и пожевать что-то хочется».

Серега словно ждал этих слов, как сигнал к действию. Он накинул на себя одежду и бодренько так побрел в сторону стоянки. Именно подренько побрел. По другому его походку нельзя было охарактеризовать. Сережа всегда передвигался как мавританская лодка – медленно, но уверенно. В таком темпе он мог передвигаться несколько дней без устали. Но так как он засиделся на берегу без дела, то его движения приобрели непривычную суетливость, что легко можно было принять за бодрость. И если убрать всю эту словесную воду, то сейчас он был похож на деловитого, радостного мамонта, который только лишь из-за своих размеров не мог передвигаться быстренько и вприпрыжку.

Проводив Сержа влюбленным взглядом, я вернулась к мыслям о преступлении. Итак, план действий сложился в схему – мне очень надо покопаться в интернете на предмет старинныз обрядов, связанных с жертвоприношением в этих краях, а также остро необходимо получить заключение экспертов по поводу нанесенных повреждениях жертвам и выводов об их смертях. И если первая часть плана мне была доступна, правда на территории отеля, то вторая полностью ставила меня в тупик. Да и в отель Серега еще торопился, так что все мои мероприятия по поиску убийцы, или даже убийц откладывались на вечер. Чтож, очень жаль конечно, но …

«Если хочешь, то можешь взять мой телефон, там есть мобильный интернет», – голос Сереги просто выдернул меня в действительность и шмякнул об песок.

«Да не дергайся ты. Не говорила ты вслух свои мысли. Просто вон на песке палочкой написала фразу и плюс я же не дурак, я сто процентов был уверен, что тебя заинтересует эта история».

Сережа подал мне бутылочку с водой и что-то вкусно пахнущее и завернутое в бумагу. Это был горячий бутерброт, запах был очень приятный от горячего хлеба и пряных трав, добавленных в соус. Впервые во мне низменные чувства победили. Было очень, очень приятно. Серегина забота обо мне победила мою вечную противность и сволочность. Ни слова, ни одного гребаного слова я не сказала ему в ответ. Просто обняла и несколько раз поцеловала его лицо. Куда попало, как попало, при этом прижигая ему плечи бутербродом, что держала в руках. Серега ойкал от прикосновения горячей еды к его коже, немного уворачивался от моих «шопопальных» и «кудапопальных» поцелуев то в лоб, то в глаза, но при это блажено и счастливо ухмылялся.

«Вот мне интересно, чему ты больше обрадовалась – что теперь не надо прятаться от меня, раздумывая над преступлением, горячей и вкусной еде, прохладной газировке или возможности покопаться в интернете? Кстати, что ты хотела там найти?»

Я и сама думала об этом, но решила оставить все как есть, без анализа, просто чистые ощущения и эммоции. Я принялась с привеликим удовольствием жевать бутерброт, вкусно почавкивая. Мысли вернулись к преступлению. Непроизвольно я взяла в руки палочку и опять начала чертить всякое на песке рядом с уже начерчеными словами «Интернет? Отчет по трупам?», и от этих фраз были наривоаны стрелочки в стороны. Да уж. Теерь понятно, как Серега догадался о моем интересе к преступлению. Доев бутерброд, я вытерла руки, попила воду и схватила Серегин телефон. Да, интернет был конечно плохонький, но был. Информации о жертвоприношениях, а точнее обрядах, связанных с жертвопришениями было много. И о легендах, и о современных ужасах писалось сколько угодно и кем попало. Поэтому, чтобы просеить всю эту информацию требовалось время. По крайней мере больше времени, чем я это себе радужно представляла до того, как залезла в инет.

«Я пойду еще поплаваю, правда уже с маской и трубкой».

«И что это значит?», – я ненадолго оторвалась от экрана телефона и глянула на Серегу.

«Ровным счетом ничего, Пинкертон. Точне ничего более того, что плавать я будунемногим дольше, чем обычно, просто потому что, что буду в маске и с трубкой, а значит заплыву подальше, чтобы поглазеть на фауну и флору подводного мира этой части моря», – он немного ехидно улыбнулся и опять занялся своими масками-ластами.

«Флора, фауна, главное навых обитателей подводного мира не найди, как я…», – на этих словах я прикусила себе язык. Ведь мы до сих пор так и не обсуждали мою подводную находку у старого отеля. Эх, язык мой враг мой. Но Серега был настолько занят своими сборами и возьней с ластами-трубками-масками, что не обратил внимание на мои ядовитые замечания. Ну, и хорошо, ну, и слава всем Богам. Не настроена я сейчас была на разбор полетов, а точнее заплывов моих.

Закончив собираться, окончательно нацепив на себя все снаряжение для плавания, Сережа помахал мне рукой и пятясь задом в воду, постепенно погрузился и поплыл, при чем рукой махал на прощанье до последнего, а точнее до первого погружения. Выглядело это все потешно настолько, что даже по пляжу были слышны единичные смешки. Я улыбалась и махала Сереге в ответ, поддержав его легенду уходящего в дальнее путешествие мореплавателя. Потом уже более спокойно вернулась к интернету и приступила к своим поискам нужной мне информации. Нужность информации я определяла интуитивно, и не более того. Ведь ни знаний, ни навыков в этой области у меня не было.

Где-то я слышала или читала о сосуде, который наполняли три раза до верху, ни разу его не опустошая. Сначала камнями, потом песком, который просачивался между камнями, потом водой, которая впиталась в песок. Так и я, сортировала информацию из интернета. Отбрасывала очевидную глупость, потом убирала явный вымысел, и оставляла что-то хоть немногим похожее на правду. Копировала ссылки и сохраняла в электронном блокноте в телефоне. При этом я постоянно изменяла запросы, уточняя или абсолютно прописывая новые. Честно говоря, за этой рутиной время пролетело незаметно. Серега уже успел вернуться из своего псевдопутешествия. Солнышко опустилось достаточно низко и можно сказать откровенно готовилось ко сну. Время уверенно клонилось к ужину.

«Марусь, давай собираться. Сейчас обсохну и будем ехать, а то скоро стемнеет. А темнеет тут быстро, тут же горы. Сейчас раз и выключат свет. Кстати, в горах, высоко я имею в виду в горах. Так и бывает. Сначала выключают свет (солнышко прячется на ночь), потом выключают отопление (так как ночью в горах холодно без солнца), а потом и воду отключают – замерзает всё при минусовой температуре», – и, черт побери, Серега опять радостно улыбнулся. Даже при таких, казалось бы, невеселых словах он все равно улыбался. Чудной человек, никогда не перестану ему удивляться. После этих мыслей, каким-то непривычным для меня теплом залило все в груди.

По пути к машине ничего сверхестественного и криминального не произошло. Мы достаточно быстро дошли до машины, тем более пляж был очень близко к парковке. Между деревьями даже был виден кусочек берега и морская гладь. Очень, кстати, эстетическое зрелище. Светлый песок, зеленые хвойные кроны с бурыми стволами сосен, и морская сине-голубая поверхность. Очень, очень красиво. И уже садясь в машину, я заметила, что по берегу шла или даже парила по воздуху женская фигура, замотанная в развевающиеся нежно голубые одежды. Хотя нет, о ней нельзя было говорить замотанная, она была скорее облачена в дымку из нежнейших тканей, которые легко и утонченно повторяли изгибы ее тела. По первой я озадачилась – а не грезится ли мне это. А вот и нет. Я пощекотала Серегино плечо, привлекая к себе внимание и до неприличия прямо ткнула пальцем в сторону морской нимфы.

«Ты это тоже видишь? Или это мой личный глюк?»

«О, да. Я это тоже вижу.»

Серега опять ошкерился, именно ошкерился, так как плотоядный оскал Чеширского кота, сложно назвать было улыбкой. Немого нахмурившись, я озадаченно посмотрела на любимого, а потом вдаль, туда, где в перемешанных слоях теплохо и по-вечернему прохладного воздуха реяла моя нимфа.

Нуууу, конеееечно. Девица обнажила свое идеальное тело, и блистая безупречными формами в лучах заката вошла в воду. Не хватало только апплодисментов. Хотя почти капающая слюна изо рта моего суженного, с успехом их заменила. Как только нимфа приобрела черты обыденной мирской красотки, я потеряла к ней всякий интерес. Бесцеремонно хлопнув Серегу по спине, я села в автомобиль и заняла позицию «ждуна». Почему так грубо? Ревность? Нет. Простая принципиальность, порой прущая из моего характера нескончаемым селевым потоком. Ибо в моей вселенной именно такого обращения заслуживал мой любимый мужчина, который настолько плотоядно реагировал на женские прелести, пусть самые прекрасные, но не мои. Эх, чего греха таить – это была банальная ревность. Ревность… это слово зашевелило у меня в голове какие-то совсем отличные от теперешнего момента мысли. Ревность. Хм, а ведь преступление в гостиннице очень и даже очень может иметь личную подноготную. Сильно личную. А что может быть сильнее злости, ненависти и еще многих других чувств, которые вытекают из основной, отправной, так сказать, точки – из ревности. Любовь и ревность – это, ой, какие двигатели и не только прогресса. Прогресс, как всем уже давно известно, двигает в основном лень человеческая. Например, лень ходить пешком – на тебе транспорт и даже движущиеся ступеньки в виде эскалатора. И так далее и тому подобное. А вот любовь и ревность движут более тонкими на мой взгляд материями. Они как минимум могут уничтожить единую для всех нас адекватность – это разумное восприятие чего-то либо, разумную трезвую оценку происходящечего. Очень мудрено конечно. Так чтобы понятнее было самой себе, я решила банально смоделировать (а если точнее, то даже пофантазировать, придумать) как и из-за чего могло произойти данное преступление. И может, повторюсь, очень даже может быть в конце моей фантазии я приду к выводу – кто? Кто же мог совершить это убийство. Или хотя бы я пойму каким должен быть человек, чтобы такое сделать.

Автомобиль мерно гудел двигателем, Сережа упралял им на абсолютном автомате, так как с интересом разглядывал все по сторонам.

«А ты не хочешь вести машину более внимательно? А то ты как на экскурсии. Я волнуюсь. Ты же отвлекаешься от вождения на все эти красоты за окном».

«А ты не хочешь рассказать мне куда ты опять вляпалась?»

«Никуда я не вляпалась. Точнее я не специально. Точнее я не влпывалась специально. Блин. Короче…»

«Вот именно. Вот именно, любовь моя. Не специально, не вляпывалась, все как обычно. Только я тебя все-таки немного уже изучил. И то, что ты опять затеяла что-то детективное – это очевидно!»

Я хмыкнула в ответ, возможно даже слишком пренебрежительно.

«И нечего тут фыркать. Это между прочим даже обидно слегка. За кого ты меня принимаешь? Я все-таки следователь. А следователь – это человек, обладающий недюжей интуицией, знанием законов как юридических, так и природных. И я, как следователь, тебе категорически заявляю, что ты затеяла какое-то расследование. Или, если тебе не нравится слово расследование, то я могу заменить его на разбирательство», – при этом Серега мало того, что говорил менторским голосом, так еще и указательный палец вверх поднял. Ну, что твой провидец, не меньше. Мудрость вселенская просто окружила его незримым ореолом и своим толстым задом все больше и больше выталкивала здравый смысл из Серегиного поведения. А ее верный дружок Тщестлавие просто захлопнул дверь за спиной еле увернувшего Здравого Смысла. Дааа…. Далеко меня понесло в моих фантазиях. Я тряхнула головой, потерла глаза, прогоняя придуманную картинку и глянула на Серегу уже абсолютно не злясь.

«Ты поговорил с сотрудниками отеля, и они рассказали тебе про трупы в соседнем заброшенном отеле, и про мое приключение в то утро, когда нашли этих несчастных?»

«Да», – при этом Серега сдулся как шарик, и его Напыщенность великого следователя, сделав пшик, улетучилась, оставив мне обычного любимого человека.

«Но могла бы и подиграть. Хотя то, что ты увлеклась очередным разгадыванием чего-то, я заметил раньше, чем получил инфу от отельных», – Сережка слегка вдернул подбородок, но ситуация на дороге отвлекла его от продолжения игры под названием «следователь обиделся».

Где-то вдали в качестве общего фона я слышала резкие слова Сереги о местных водителях и их манере вождения, гудение клаксонов, шум дороги. Все это начало отходить на второй план, как только в мыслях я вернулась к расследованию или, если хотите, раздумьям на тему расследования. Ревность. Да, испытывая ревность, человек может убить, особенно если этот человек обладает рассшатанной нервной системой или является НЕсчастливым обладателем больной психики. Или… хотя, нет. Это не случай под именем «Ревность». Это скорее происшествие под именем «Мания». Если думать логично и последовательно, то ревность и действия, связанные с ней – это порыв, импульс, но никак не продуманное и хладнокровное событие. Хотя, это общепринятое понимание ревности. А если это была ревность не человека к человеку из-за человека (простите за каламбур), а ревность человеком человека, но не к человеку, а к целой группе людей? Или к сообществу? Ревность, перешедшая в манию? Что-то в этом убийстве маниакальное действительно есть. Мания и ритуал. Ведь расположение тел или способ этого убийства, а точнее – убийств, сложножно назвать стандартными… обыденными. Я – человек, который очень много детективов прочел. И ни в одной из мною прочитанных книг не было подобного – несколько тел, прикованных к столбам опор старого пирса под водой. Более того, все тела не были изувечены. Они были придельно чистыми, не поврежденными и, не побоюсь этого слова – красивыми. Какой-то жуткой, завораживающей красотой. Я закрыла глаза и попыталась еще раз вспомнить всю картину места преступления. Все тела действительно были именно такими, как я их описала выше, но также они были украшены. Да, именно украшены. Это была бижутерия. Какая-то интересная, красочная с крупными элементами бижутерия. Скорее напоминающая этнические украшения, чем просто восточные. Интересно. И одеты трупы были в какие-то белые, а точнее светлые одежды, развивающиеся в воде, как громадные полупрозрачные медузы. Все трупы были красивы. Красивы и молоды. Как на подбор. Высокие, стройные, с красивыми телами и шикарными шевелюрами волос. Черт возьми! Кому понадобилось убивать этих молодых, перспективных людей?

«Почему ты решила, что они были перспективными? Может они были абсолютно бездарными и бесполезными для общества людьми?»

От неожиданности я дернулась и, по-моему, даже тихоньку всхлипнула.

«Может и так, может и так. Вот только красивые люди редко производя впечатление бесперспективных. Это конечно общепринятое клише. Но все-таки. Я бы сказала, что это скорее статистика – если ты, красив, то более востребован, чем иные люди».

«Ой, ли. Вот я, например, шикарный мужчина, но чувствую, что не весь потенциал показал еще всему нашему широчайшему обществу».

Мы еще долго ехали и смеялись на эту тему. А в голове у меня было четкое ощущение чего-то неявного, но при этом очень важного. И это были не мозги, как кто-то по типу Венечки, захочет пошутить. Я понимала, что где-то в своих размышлениях я что-то нащупала. Что-то очень нужное, но жутко скользкое и еле уловимое. Ниточка. Даже паутинка. Но что она соединяет? Так, о чем я думала? Убийства, трупы, красивые трупы, с украшениями, длинными красивыми волосами и в развевающихся в воде одеждах из тонких полупрозрачных тканей, которые окутывают идеальные тела… Женская фигура на пляже! Точно. Именно эту женскую фигуру на диком пляже напомнили мне одеяния трупов. Да! Моя псевдонимфа с пляжа была одного посола с трупами из воды. Они были как-будто из одного… из одного сообщества что ли.

«Сережа, нам надо вернуться на пляж».

«Ты что-то забыла или потеряла?»

«Ну, почти забыла. Понимаешь…»

«Может поискать в машине или в твоей сумке. Кстати, там можно найти что угодно»

«Нет, мне точно надо на пляж. Тем более мы недалеко отъехали».

«Ого, недалеко. Да мы уже киломметров 30 проехали. Ладно, возвращаемся. Еще разок искупнусь. Все равно лучше, чем в отеле сиднем сидеть, подальше от греха, а то чего доброго еще какие-то трупы найдешь».

Меня настолько затянули думы о возможности продвижения в расследовании, что я никак не отреагировала на колкости Сереги.

А вдруг это какая-то секта красивых людей и кто-то некрасивый им мстит? Бред кромешный конечно, но ничего исключать нельзя, даже в порядке бреда.

Глава 3

Бред

Если быть предельно честной, то у меня была очень слабая надежда застать на пляже ту красотку. Почему-то мне казалось, что она максимум позагорала в вечерних лучах солнца, возможно окунулась разок в море, сделала парочку красивых фото красивой себя на фоне чего-то красивого. И отправилась в свои красивые во свояси.

Именно сарказм мне всегда мешал трезво мыслить. Пора бы его поумерить, так как он не просто порой мешает мне жить, но и мешает заниматься любимым делом – разгадывать преступления. О! Наконец-то я в этом призналась, хотя бы самой себе. Чтож, и в этот раз сарказм меня подвел. Девушка сидела на берегу. Вокруг нее не было слуг с опахалами, да и сидела она на обыкновенном пляжном полотенце. Лицо она подставляла приятным лучам солнца, которое уже вот-вот коснется своим кругом поверхности моря. Серега быстренько скинул с себя одежду, и абсолютно не обращая внимание на красотку чмокнул меня в лицо куда попало и весело с гиканьем понесся в море.

«Я на минут двадцать. Не скучай!»

Помахав ему в ответ, я начала искать повод заговорить с девушкой. К сожалению, она никак не прореагировала на наше появление. Даже Серегины улюлюканья при заходе в море ее не смутили. Жаль. Так бы у меня был бы повод с ней познакомиться. Медленно прохаживаясь по берегу, я пару раз искоса на нее глянула. Девушка лежала конечно красиво. Точнее полулежала. Она сама по себе была настолько идеальна и привлекательна, что, по-моему, не могла лежать некрасиво. Одна нога была вытянута и даже носочек был напряженно натянут почти как в танце. Вторая нога была согнута в колене ровно настолько, чтобы придать упор телу. При этом пальцы этой ноги не растопыривались предательски, чтобы упереться в песок, а деликатно были сложены вместе, почти как в рекламе педикюра. Торс спокойно лежал на полотенце, а руки были закинуты за голову, видать, чтобы загар покрыл и внутреннюю часть рук. Голова была максимально запрокинута назад, судя по всему, чтобы загорела нижняя часть подборотка и шея. Волосы шикарной гривой были расложены вокруг головы по полотенцу и песку. Хм, а вот и повод для заговорить. Волосы лучше в песке не держать при такой-то температуре воздуха. Песок сильно нагревается и естественно передает излишнее или даже ненужное тепло волосам, и они становятся сухими и безжизненными. Слабоватый конечно повод, но все-таки. Тем более время неумолимо неслось. Так как Серега уже выходил из воды, то двадцать минут точно уже прошли. И долго же я нее пялилась. Блин, хоть бы получилось успеть поговорить. Я решительно направилась в ее сторону. Подул легкий ветерок, и нежные одежды девушки зашевелились как живые. Мурашки побежали по моей коже. Да, движения этих одежд явно напоминали мне мерное покачивание трупов под водой и как плавно парили в воде одежды этих загубленных душ.

«Не подходи к ней!»

Серегин окрик буквально выстрелил мне в голову. С перепугу я стояла как вкопанная. В чем дело? Что его не устраивает? Сережа подбежал ко мне и схватил за руку.

«Иди сюда. С этой стороны просто не видно. Смотри. Только не ори».

Да, действительно с моего ракурса было видно только то, что я описала выше. А вот если стать четко спиной к морю, а лицом к девушке, именно так как выходил Серега из воды, то картина выглядела слегка по-иному. И все равно, неподготовленному тяжело было бы заметить разницу. Каким бы делитантом я не была, но отличия я заметила. Очень близко к девушке в песок был закопан больше, чем наполовину, столб в положении лежа. От этого стоба к телу девушки шли веревки или даже канаты судя по толщине. Канаты были вокруг красавицы разложены замысловатыми завитками, и именно к этим завиткам были прикреплены ноги и говова девушки. Чем они держались за канаты сложно было сказать с такого расстояния. Может менее тонкими веревками, которые издали рассмотреть было трудно. Тем более невесомые полупрозрачные голубые одеяния развевались на ветру, что еще больше усложняло осмотр. Крупные этнические украшения кое-где придавливали воздушную материю, тем самым не давали окончательно улететь вместе с ветром.

«Сереж, все равно надо будет подойти ближе. Вдруг она жива. Да. И полицию надо бы вызвать. Ты знаешь, как это делается тут… в смысле в этой стране?»

«Я подойду сам. А ты…»

«Фигушки! Я тоже подойду! Это не только твой труп, но и мой!»

«Тьфу! Дура ты, Марусенька, ой, дура! Нашла что делить!»

Действительно как-то неправильно получилось. М-да, вырвалось по Фрейду – видать я таки неисправимая эгоистка. Или исправимая? Надо стараться. Да и перед девушкой как-то неудобно – делю ее с Серегой прям как шкуру неубитого енота. Тьфу, действительно дура я! Нашла, блин сравнение. Мы подошли к девушке как можно аккуратнее. Серега рукой остановил меня и начал проверять жива или нет красавица. Я стояла на месте и старалась не дышать. Серега что-то долго возился, что и заставило меня на цыпочках подобраться совсем близко к нему. Вокруг девицы витал восточный аромат, до боли знакомый. Что же это? Скорее всего какие-то местные масла ароматические или духи… Я увлеклась угадыванием происхождения аромата и непроизвольно оперлась рукой о спину Сереги. Тот в свою очередь охнул от неожиданности и чуть не упал.

«Я же просил не подходить! Мертва она. Точно мертва. Тело теплое, да и по температуре воздуха и времени как мы видели предположительно ее живой, умерла она недавно. Так. Позвоню я своему товарищу, что нам отдых организовал, пусть он сам с местными правоохранниками связывается. А то еще загребут нас под горячую руку. Маша, ну ё-моё! Да не трогай ты труп! Тебя что тоже связать?»

«Твое «…тоже связать…» меня слегка напрягает. Звучит это как-будто ты уже кого-то сегодня связывал. Я твой единственный свидетель, только я могу подтвердить, что ты большую часть времени провел в море и в автомобиле – у меня это все зафиксировано в телефоне, плюс я выложила эти фото в соцсеть, а там отображается время и дата. Так что береги меня, а не ори дурниной».

Всю эту тираду я бубнила себе под нос и при этом аккуратными движениями пыталась вытащить изо рта жертвы тонюсенькую цепочку, на конце которой обязательно что-то должно было быть, так как шла цепочка тяжело.

«Мария, убери руки от трупа. Я тебе это как представитель закона говорю!»

При этом Серега достаточно легким движением подхватил меня поперек туловища и одним мощным рывком закинул себе на плечо. Первобытный тип с добычей на плече, да и только. Единственное что меня остановило от заслуженного возмущения так это то, что своим мощным рывком Серега помог мне вытянуть цепочку из рта девушки. Я цепко ухватила «добычу» и молча сносила все унижения своего неблагородного положения кверху попой. Избитое цель оправдывает средства тут как-никогда подходило.

«Habibi!»

«Что?»

«Масло. Арабское масло, ароматизированное или парфюмерное, не знаю, как более правильно. Я такое в Египте покупала. Называется Хабиби (Habibi)».

«Молодец конечно, хорошие познания, но при чем тут это масло сейчас? Или тебе кровь в голову прилила и запустила излишний мыслительный процесс? Несу то я тебя вниз головой и к верху попой. Больше никакие процессы дополнительные не запустятся?»

И Серега опять довольный собой хмыкнул, при этом подкинул меня повыше себе на плечо, чтобы я не сползала, как мешок с чем-то нехорошим.

«Дурень! От девушки пахло этим ароматом. Он достаточно устойчивый. В переводе с арабского означает «любимый». Только почему арабские духи тут? Странно это все».

«Ничего странного. Здесь тоже много арабов. Просто на территории отелей мы их не видим. Прости, мне звонит товарищ, который, я надеюсь, разрулит все это», – и Серега, поставив меня на ноги, ушел немного в сторону, чтобы поговорить. Я же стояла в раздумьях и пыталась рассмотреть место преступления и запомнить, как можно больше деталей. Хотя, что это я так туплю. Можно же сфотографировать. Я как завзятый шпион пробралась обратно к трупу. Шла я по Серегиным следам, стараясь не создавать лишних. Мы итак истоптали все вокруг. Хотя ветер, который становился все сильнее начал уже делать свое черное дело – заметать следы не только наши, но и преступные.

Фотосессия удалась на славу. Я мысленно поблагодарила производителя телефона с функцией фотоаппарата. Сажала очередную добычу в руках и легче ветра проскользнула обратно на то место, где меня Серега оставил.

«Если ты думаешь, что я не видел, как ты папарацием скакала вокруг трупа, то ты глубоко ошибаешься». Сережка слегка нервно пожевывал нижнюю губу. Неужели я его так рассердила. Чувство вины накатило на меня буквально на пару секунд. Как говорится, как пришло, так и ушло.

«Нас попросили подождать тут. Сейчас приедет Тимур и его команда… да уж, смешно».

«Товарища и правда зовут Тимур?»

«Именно. И команда у него что надо. Международная какая-то. Кстати, меня туда постоянно зазывает. Видать время пришло. Я хотел конечно после отпуска, но судя по всему отпуск мой накрылся медным тазом», – и Серега горестно сплюнул в песок. Чертыхнулся и затер плевок в песок как можно глубже.

Ждать пришлось не очень долго. Первыми прибыли полиция, потом пляжная или, как ее еще называют, туристическая полиция, потом медики и только потом странная компания из пяти человек. Полиция занялась своими прямыми обязанностями – огородили территорию пляжа и зачем-то еще кусочек входа в моря. Медики ринулись к трупу, но эта группа из пяти человек молниеносно, но при этом не суетясь, оттеснили медиков и полицию от места происшествия, показав им свои «корочки» и сделав какие-то манипуляции с мобильными телефонами, при этом один из этой компании направился в нашу сторону. Судя по всему, это был Тимур. Мужчина был симпатичный, неприметный, я бы сказала среднестатистический, просто лощенный какой-то что ли. В его внешности все было продумано до мелочей – от прически до удобной, но при этом классически модной обуви. И только глаза выдывали в нем незаурядную личность. Точнее вгляд. Он был мало того, что холодный, так еще и цепкий, и слегка маниакальный что ли. Светло серые глаза с черным как смоль зрачками. Эти зрачки то сужались, то расширялись. Короче были очень непривычно подвижными. Фактически были частью мимики лица, которой кстати у Тимура было очень мало. Складывалось такое впечатление, что такая игра зрачков заменяла практически всю подвижность лица, которой мужчина был лишен.

«Если честно, то я думал, что ты с меня стебался, когда говорил, что территориально мой отпуск будет проходить там же, где и работать надо будет в ближайшее время», – Серега хмуро улыбнулся Тимуру и пожал руку.

«Сложившуюся ситуацию мы разруливаем уже больше полугода. Нам все дела, связанные в пучок, передали, а точнее сбагрили и выдохнули разные инстанции. Я же тебе объяснял, мы работаем на обширной территории, так сказать без границ, но с ограничениями. Конечно сложно договариваться с местными властями, но есть такое слово «надо».

Тимур не менее горько улыбнулся и с хитрым интересом глянул на меня.

«Жена?»

«Да», – Серега исподлобья глянул на меня. Я в свою очередь недовольно поджала губы, но сочла нужным промолчать в данной ситуации. Тимур, вроде как все понявший, хмыкнул и весело зыркнул своими странными зрачками: «Ну, жена так жена».

Мне было слегка обидно, что Серега со мной не поговорил на тему смены работы. Хотя, если быть откровенной, то было у меня внутреннее душевное беспокойство, что он вроде бы что-то говорил, а я в силу своего характера просто не предала этому нужного значения или даже может просто банально прослушала. Да уж. Эта ситуация меня совсем не красила. В итоге вышло так, что я тоже грустно улыбнулась и даже вздохнула.

«Ууууу…. Нет. Ребята, так не пойдет. Нагнали тоску кромешную. Стоите тут втроем и грустите. Видели бы вы себя со стороны. Дело конечно не праздничное, но не надо так явно тосковать», – к нам подошел крупный мужчина с открытым добрым лицом. Именно с такой внешностью людям доверяешь с первой минуты общения. Они настолько умеют распологать к себе, что через пятнадцать минут общения ты готов впустить этого человека жить в свой дом, доверяешь заводить своих детей в школу и так далее и тому подобное.

«Вилтон, мы не грустим, мы практически страдаем. Был вот у Сереги отпуск, отдых долгожданный, отель на берегу моря, жена красавица. И в одно мгновенье отдых вместе с отпуском испарились и осталось неприятное чувство, что отель с очаровательной супругой на очереди», – и Тимур как-то неприятно вызывающе засмеялся. Серега повел плечами, помял ладонь руки другой ладонью, рассматривая свои руки очень внимательно и сосредоточенно, как будто увидел их впервые или хотел найти что-то новое, потом медленно поднял глаза на Тимура и пару секунд смотрел на него не отрываясь. Сказать, что я испугалась – это ничего не сказать. Вроде бы обычные действия не совсем быстрого человека, но только близкие к нему люди знали, что после таких движений обычно наспутает со стороны Сережи агрессия, при чем такая агрессия, которую остановить очень сложно. Не смотря на мои тщетные попытки отвлечь Серегу от обидчика, Тимур, судя по всему возомнил себя бессмертным и продолжал изголяться на тему жены, отпуска, обид на жизнь и все в том же духе. Через пару секунд моему удивлению не было предела. Серега вдохнул и выдохнул через нос. Закрыл глаза на тоже время, и открыл их уже совершенно другим человеком – абсолютно спокойным, уравновешенным и сдержанным. Я готова была апплодировать стоя такой выдержке. О чем Тимур не применул тут же сказать.

«Ну, ты конечно могуч! Приятно удивлен. В твоем личном деле написано, что ты несдержан и агрессивен. А тут такие чудеса выдержки проявляешь. Чтож, поживем – увидим, что дальше будет», – и он опять хитро подмигнул нам с Серегой, достал из кармана телефон, уткнулся в него и отправился в сторону трупа.

Вилтон сочувственно нас с Серегой рассматривал. Ни грамма любопытства не было в его взгляде, хотя смотрел он четко в упор без стеснения, как будто бы пытался запомнить нас на всю жизнь. При этом мы, а точнее я не испытывала никакого дискомфорта под его визуальным осмотром, а скорее какой-то позитив, или даже поддержку. Серега скользнул взглядом по Вилтону и буркнул: «Я завезу жену в отель и вернусь».

«Не думаю, что это хорошая идея. Да и… как Вас зовут девушка? Мария? Очень приятно, я – Вилтон. Так вот, Мари, как я вижу, не стремится покидать место преступления. Испуга нет, а интерес есть. Так что, Сережа, не надо отвлекаться от работы. Идите, спокойно работайте, а мы с Мари пообщаемся с Вашего, Сергей, позволения. Ок?»

«Может перейдем на «ты»? А то излишние церемонии меня смущают в работе», – и Серега в качестве доброй воли протянул Вилтону руку. Тот поспешно пожал ее и немного заискивающе заглянул Сереже в лицо. Этот момент меня чуть-чуть смутил. Неужели этот большой и добрый человек побаивается Серегу? Тю, странно. Я посмотрела на Вилтона немного под другим углом. Хм, что-то авантюрное в его натуре все же есть. Или мне кажется?

«Не кажется. Вам не кажется, что я глубоко, а может и не очень глубоко в душе авантюрист, Вы почувствовали это наверняка», – лицо Вилтона излучало саму честность и искренность. Сильно захотелось кофе. Кофе и спокойствия, если эти два понятия можно сочетать.

«У нас неподалеку припаркована машина. Наша спецмашина. Там мы сможем спокойно беседовать и пить кофе, если Вы расположены к этому напитку», – и он подхватил меня под локоть и повел в сторону парковки, особо не дожидаясь моего согласия. По дороге меня сопровождали коварные мысли в силу вредности моего характера. Как же продуманно разговаривает этот Вилтон. Да, согласна, я как обычно свои мысли бормотала вслух, он естественно услышал мои слова-думы о его авантюризме и подхватил разговор. Знаем – плавали, мы так с Серегой часто общаемся. Я что-то бормочу под нос, а он подхватывает и вступает в беседу. Но это Серега – человек, с которым я живу. Он меня знает почти от корки до корки. А тут абсолютно посторонний человек, который вряд ли обо мне что-то знает. Во-первых, он абсолютно не удивился этой моей особенности – вслух проговаривать мысли. Во-вторых, как же он все-таки гениально владеет искусством вести разговор и словами, в частности. Вот, например, что именно мне предложил Вилтон? Он мне предложил НЕ Побеседовать, НЕ Поговорить, а спокойно беседовать и пить кофе. Такая игра слов очень важна. Если бы представитель власти предложил мне ПОбеседовать, то внутреннее мое состояние было бы уже встревожено. Так как фразы «пройдемте побеседовать» или «пройдемте поговорить», или даже «пройдемте пообщаться» попахивают полицейским нафталином, и заставлют напрячься. При этом внутри себя Вы становитесь без вины виноватыми и непроизвольно начинаете оправдываться и подискивать себе алиби. А гениальная фраза Вилтона: «У нас неподалеку припаркована машина. Наша спецмашина. Там мы сможем спокойно беседовать и пить кофе…», – очень даже распологала к разговору и буквально усыпляла Вашу бдительность. Что может быть плохого в продолжительной беседе в уютном месте с чашечкой кофе? Именно в продолжительной беседе, которую Вы по своему желанию в любой момент можете прервать. Вам не предлагают короткую беседу, состоящую из вопросов-ответов, при чем вопросы будут задавать Вам. Вас приглашают для общения, и, если хотите, то очень даже душевного общения с привкусом кофе… Дааа… непростой человек этот Вилтон, ой, непростой. Более того, он не просто сложная личность, но еще и интересная. С такими людьми не просто интересно общаться, их еще и интересно познавать.

Пока я про себя умничала, мы дошли до стоянки. Галантный Вилтон открыл передо мной дверь, поддержал на ступеньках, провел в салон громадного автовагона, предложил на выбор места, чтобы расположится поудобнее и только после этого закрыл дверь. Скорее всего это был очередной психологический маневр. Так как я не почувствовала себя зверьком в мышеловке, а вполне самодостаточным человеком, которого пригласили в гости, а не заперли в машине для допроса. Ощущение чего-то особенного преследует меня еще с того самого дня, как мы с квартирантом нашли труп в 99 квартире многоэтажного дома, где я проживаю. Мало того, я не просто проживаю в этом доме, я еще и работаю там домоуправом или домоуправительницей… не знаю, как правильно, да и не важно. Именно с того времени меня приследует чувство чего-то странного, что поселилось в моей обыденной вялотекущей жизни, острым ощущением в которой было максимум – подрались соседи, а миниму – вышел новый детективный сериал в киномотографическом или книжном виде. О, как закрутила. Короче, по жизни я занималась всеми прелестями работы домоуправа, смотрела и читала детективы, вязала носочки из пряжи и шила куклы (еще одно мое неторопливое хобби). За спиной у меня было образование и не одно. Сложные и невеселые отношения с мужчинами. Небольшое количество вроде как и не дальних, но и не особо близких родственников. Жизнь мирная, спокойная и местами уже скучная. И тут немногим больше, чем за полгода она превратилась в бурный поток. Я окунулась в мир криминала, а точнее детективную реальность благодаря моему молодому человеку или даже, не побоюсь этого слова, гражданскому мужу, который служил следователем в местной управе. Плюс по ходу расследования (поиски убийц человека из 99 квартиры) в моей жизни появились новые и совершенно неприемлемые для моего прошлого образа жизни люди. Да что люди. У меня появились живтные – домашние питомцы, о которых раньше мне даже подумать было страшно. А теперь, спустя каких-то полгода или немногим больше, я оказываюсь один на один с представителем спецгруппы. И не просто спецгруппы, а судя по всему еще и международной с какими-то специфицескими задачами и полномочиями. Да, уж, чудны дела твои, Господи. Вкусный аромат кофе вывел меня из состояния раздумий. Передо мной появился поднос, на котором уютно уместились кофейник, чашки (не малюсенькие мензурки, а полноценные чашки), молочник, розетка с повидлом, тосты (судя по дымку еще теплые), вазочка с конфетками – круглыми и шоколадными. Ох, а не трюфель ли это? Ну, вот откуда, откуда он мог знать как я люблю пить и есть? Я закрыла глаза, когда положила в рот маленький круглешок конфетки. Он буквально таял во рту настолько нежной была эта шоколадная смесь. Но вкус был очень активным, шоколадным. Он не токлько растревожил все рецепторы во рту, но еще и заполнил собой все свободное душевное пространство. Как же это было вкусно! Я открыла глаза и не поверила сама себе. На столе появился чайник с чаем, судя по запаху – классическим английским. Да, именно так я и люблю. Кофе пить отдельным напитком с молоком. А спустя некоторое время есть труфель и тосты с маслом и джемом, а после запивать эти вкусности черным чаем можно с молоком. И чтобы сорт чая был пекое. Не знаю почему так, но я сто процентный консерватор в еде, поэтому именно так я выбрала, что мне будет вкусно и именно такого варианта стараюсь придерживаться, чтобы не получить неприятных сюрпризов. Скучно, скажете Вы. Может быть, отвечу я. Но философия моя проста – жизнь слишком коротка, и я хочу получить как можно больше позитива.

«Ну, вот и кусочки масла подтаяли. Теперь их можно спокойно намазывать на тосты. А то в этой жаре масло можно хранить только в холодильнике, где оно с успехом застывает до состояния камешка. А халварином пользоваться не люблю. Ну, по крайней мере пока есть возможность потреблять натуральные продукты, я стараюсь придерживаться именно этой группы пищи. А искусственно созданную решил приберечь для экстренных случаев, или, когда очень уж хочется какой-то качественной «химки». Например, coca-cola или вареная колбаска… Эх, были у меня в далеком прошлом соседи, так вот женщина этого семейства работала в колбасном цеху. Приворовывала там и пекла дома чудесную вареную колбасу. Громадные такие батоны вареной колбасы. Еще теплые и безумно ароматные. Дааа… было время», – Вилтон уселся в кресло по диагонали от меня, налил себе кофе с молоком (при этом молоко взбил в своей кружке в пену маленьким электровенчиком). Меня это очень и умилило и в тоже время удивило. У меня дома был такой же венчик, вот только из группы товаров все по сколько там купюр. Ну, к примеру, все по 50 монет. То есть венчик мой был абсолютно китайского происхождения, но при этом на удивление живучий и работоспособный. У Вилтона венчик конечно был из благородных пород кухонной утвари, но смысл при этом не менялся – молоко мужчина взбил в пену, налил туда кофе и уселся смаковать с абсолютным удовлетворением на лице.

«Вам помочь? Или Вы сами предпочитаете готовить себе напитки?» Я молча налила себе молоко в чашку и начала его вспенивать венчиком. Да, происхождение венчика давало о себе знать. Мой хоть и вспенивал в результате, но работал не так уверенно, короче венчик Вилтона был профи, как и сам Вилтон, а мой явно уступал точно так же, как и я сама топтала задних на фоне Вилтона и его товарищей. Чтож, главное держать лицо, как часто говаривала Елизавета Марковна (это еще один новый человек в моей жизни, появившийся вместе с трупом из 99 квартиры).

«Вам не обязательно пить такой же напиток какой пью я».

«Ну… чего и Вам желаю», – мой сарказм опять бежал впереди меня.

«Простите, просто кофе я пью именно так. Да и ем именно эти прдукты и именно в такой комбинации. Плюс еще чай… может и сорт у него пекое?», – я зыркнула на Витона из-за края чашки и хотела добавить что-то еще нелицеприятное в его сторону, но божественный вкус кофе выбил меня с привычных рельс изливания яда в сторону собеседника. Короче, я заткнулась. Кофе был идеальным. Именно такое сочетание и процентное соотношение арабики и рабусты было мне по вкусу. Конечно, я не великий знаток (максимум на что я была способна – это решить для себя, что соотношение 60 к 40 мое, то есть в такой пропорции купажа кофе мне нравился), но кофе был очень вкусным, уж это я понять могла. Да и чашка на удивление была очень удачной. Она подходила как для кофе с вспененным молоком, так и для чая все с тем же, но уже с невзбитым молоком (главное молоко лить в чай, тогда как-то особенно вкусно).

«Сорт чая я не знаю. Назар сыплет его в банку, на которой написано «Чай», а упаковку утилизирует. Поэтому я вижу чай уже только в виде высушенных покрученных листочков. Еду я ем такую просто потому что образ жизни мой был долгое время замкнутый, меня скорее даже можно назвать социопатом. А когда человек одинок и самодостаточен, то он постепенно становится консервативным и придерживается одних и тех же мест отдыха, одних и тех же продуктов питания, а так как мы с Вами, откровенно говоря, приблизительно одногодки, то и предпочтения у нас совершенно спокойно могут совпадать. Кстати, Вы любите читать? Например, детективы. Я еще люблю экранизации детективных историй, особенно…».

«Машенька, он прочел собраное Тимуром на Вас досье. И вообще, он «зеркало», а если проще, то Вилтон в прошлом известный в определенных кругах мошенник, а в настоящем специалист по психоаналитике в нашей спецгруппе. Разрешите представиться – Назар. Я заведую не только чаем, но и всем бытом этой группы, плюс я их штатный водитель. Умею управлять практически всеми видами транспорта, включая как воздушные, так и водные». Мужчина протянул мне руку для достаточно крепкого рукопожатия. Я была непривычна к такому роду приветствиям, поэтому, по-моему, даже слегка поморщилась.

«Неудобно как-то получилось, но что поделаешь. Теряю квалификацию. А Назар у нас на мой взгляд слишком прямолинеен. Руку жмет крепко всем подрят, и говорит все в лоб, не смотря, что перед ним нежная девушка, а не солдафон очередной какой-то». Вилтон обиженно поджал губы, но это не помешало ему приступить к поглощению вкусностей. Сначала он посмаковал трюфель, потом допил свой кофе. Что-то мурлыкая себе под нос намазал тост маслом и маленькой ложечкой аккуратно разместил джем по всей поверхности уже почти сендвича. Мой рот наполнился слюной. Я непроизвольно глотнула ее, тем самым представив себя в глазах этих мужчин очень голодной.

«Кстати, Вам нужно отдать должное – Ваш выбор продуктов для постоянного потребления восхитителен. Я уже неделю так питаюсь и, скажу Вам по секрету, не собираюсь питаться по-другому. Мне подходит Ваш вариант», – он закинул последний кусочек тоста в рот, поднялся ополоснул кружку в раковине за барной стойкой, вернулся на свое прежнее место и приступил к чаепитию. Налил чай, добавил молоко, немного поразмышлял, и закинул в рот еще один трюфель, а потом с полуприкрытым взглядом начал пить чай. Черт побери, как же я завидовала ему в этот момент. Ведь это были мои излюбленные моменты. Ведь именно так я пила чай.

Из дальнего угла послышался голос: «Вы на Вилтона не обижайтесь. Он настолько долго работает «зеркалом», что навык перенимать привычки клиента уже стал частью его, как говорят украинцы, особыстости, то есть личности». Это говорил Назар. Украинец. Именно. А я все никак не могла понять откуда он родом. Что за акцент такой интересный. Да и имя у него украинское. Ясно. Интересно, а с каких еще стран специалистов объеденили в этой группе? Да, мне тоже нравилось больше укаинское слово «особыстость» (особистость, если писать по-укаински), чем русское «личность». Может от того, что слова производные разные. Особыстость – особенный. Личность – личный. Небольшая разница, но какая интересная.

«Имя Вилтон тоже приобретенное, или оно Ваше?»

Я уже перестала комплексовать и начала даже получать удовольствие от происходящего. Чай я пила и ела смаколыкы (как назвал вкусности Назар) спокойно, почти как дома. А разговор мне становился все интереснее и интереснее. Вроде бы как-то так говорила Алиса в стране чудес.

«Ну, раз уж все карты раскрыты, то общаться мы можем на равных и без обиняков», – Вилтон непринужденно пил чай кружку за кружкой и явно собирался как говорят «поточить лясы» или посплетничать, выбирайте что вам приемленей.

«Я знаю наверняка, что Вы, Мари, очень любите заточить носик, когда идет какое-то расследование или точнее, когда происходит какое-то преступление».

«Заточить носик. Как мило. Вы хотели сказать, что я сую нос в каждое расследование, которое попадается на моем жизненном пути?»

Меня действительно умилило это его выражение. В нем не было ни капли грубости и при этом оно полностью характеризовало ситуацию.

«Да, именно так», – и он смачно сербнул чаем.

«Да, именно так», – передразнила я Вилтона, – «люблю вмешиваться в расследования. Хотя по статистике я вмешалась в своей жизни аж в одно серьезное расследование. Преступление произошло в городе, где мы живем с Сережей, мало того, оно случилось даже в том доме, где у нас квартира. Хотя Вы скорее всего все об этом знаете. И, кстати, Вы ошибетесь, если подумаете, что я не заметила, как мастерски Вы перевели разговор на интересующую меня тему и при этом не ответили на мой воспрос о своем имени», – и я также вкусно сербнула чай.

Назар без стеснения громко засмеялся. Вилтон слегка надулся, посопел, но потом поддался всеобщему веселью, так как смех у Назара был заразительным, то я сдалась второй, перед Вилтоном, и уже пару секунд как со вкусом хохотала.

Отсмеявшись и таким образом окончательно сняв напряжение, мы продолжили беседу уже в более непринужденном формате. Как оказалось, Вилтон – это настоящее имя мужчины. Будучи ребенком родителей дипломатов (естественно еще в советское время) он получил не только заграничное имя, но и возможность прожить все раннее детство и отрочество вплоть до восемнадцатилетия за рубежем. Поэтому странности советской системы для него были не чем иным, как просто словами, написанными на бумаге. Точно также он читал о древней Руси, гетьманах Украины и шведских рыцарях Левонского ордена. Поэтому, когда ему исполнилось восемнадцать, и по советским законам он должен был вернуться в Союз, то парень окунулся в такую жесткую реальность, что умудрился вляпаться сразу в несколько афер и неприятностей. Родители конечно сделали все, чтобы их чадо не попало на скамью подсудимых, но в молодой душе Вилтона, оснащенной юношеским максимализмом, остался глубокий след, благодаря которому юноша и сделал задел для своей будущей жизни. Дальше больше. Вилтон отучился в высшем учебном заведении, отделение естественно было дипломатические отношения и международное право. Потом парень увлекся психологией, которую он успешно использовал в своихсобственных аферах. Благодаря этим аферам он сколотил немалое по тем временам состояние. Да что по тем временам, по этим тоже. И опять это пресловутое «дальше больше». Аферы, придуманные Вилтоном становились все круче и приносили все больше денег. Когда его схемы коснулись сильных мира сего, а именно правительственную верхушку, Вилтон решил грамотно свернуть деятельность. Нет, хотя не так. Он просто вышел из этого скользкого бизнеса. Вышел красиво, галантно и очень даже эстетично. Кого-то он «вырастил» и сделал своим приемником, кому-то сделал красивый жест в виде подарка несколько доходных схем, а кому-то просто проиграл в карты (или рулетку, не суть) остаток афер. Таким образом Вилтон стал хрустально чистым перед законом и в свои тридцать три года готов был переехать за рубеж и проживать в одной из своих зарубежных недвижимостей. Тем более тут в постсоветском пространстве его уже ничего не держало. Все его близкие родственники, кроме родителей, одного дядьки и тетушки, давно умерли. А те, что остались уже давно проживали за рубежем, в купленной им недвижимости, получали неплохие дивиденды от депозитов, созданных Вилтоном, плюм немалая пенсия обеспечивали безбедную жизнь старикам. И все бы хорошо, но авантюрный склад характера не дал Вилтону начать жить ровную безгрешную жизнь. Все произошло банально. Под ногами валялась какая-то афера, которую Вилтон решил напоследок провернуть. В процессе воспроизведения схемы Вилтон пересекся с очень жутким событием – убийство. Убил не он, но практически у него на глазах, а точнее за его спиной. Убийство было какое-то специфическое, поэтому его расследовала спецгруппа, сформированная именно для таких целей – раскрытие нестандартных преступлений. Слово за слово и Вилтон оказался на крючке у системы – нехилый тюремный срок он обменял на полноценное сотрудничество с властями, а именно работа в лице психоаналитика в этой (со слов Вилтона – котята ее расцарапай) злополучной спецгруппе. Как-то так я себе это все и представляла, но рассказ Вилтона выслушала с удовольствием – собеседник он был все-таки приятный. С Назаром было все намного проще – он военный человек до мозга костей, просто очень и очень талантливый. Все, что было связано с техникой буквально падало перед его умениями и талантами на колени. А занятие бытовыми потребностями группы ему просто нравилось. В силу своей украинской ментальности (тем более родом он был именно с запада Украины) он был очень хозяйственным парнем, поэтому быт группы был всегда на высоте и продуман до самых мелочей. Про Тимура парни не очень хотели расскащывать, мотивируя свой отказ тем, что он сам все расскажет. Но я услышала в их словах иное – он расскажет сам все, что посчитает нужным. И никак иначе. Чтож, хозяин – барин. Меня это ничуть не задело, тем более тема расследования меня интересовала намного больше, чем биография Тимура.

Меня все время не отпускала мысль о совершенном мной преступном действии. А именно – я украла улику с места преступления (цепочку с кулоном изо рта жертвы, если вы помните, то Серега поднял меня на плечо, чем помог вытянуть эту цепочку и соответственно стал невольным соучастником). Стыдно, но что поделаешь – надо признаваться. Беру пример с Вилтона – когда тебя очевидно рассекретили, надо держать лицо – еще раз спасибо Елизавета Марковна. Елизавета Марковна?!

Эта старушка обладала какой-то волшебной силой появляться в совершенно непредсказуемых местах и в такое же время. На пороге авто стояла Елизавета Марковна. Выглядела она как обычно выше всех похвал. Лекий батист с нежнейшей вышивкой придавал ее фигуре непревзойденную женственность, а широкополая шляпа завершала этот идеальный образ. Дама слегка вытянула вперед руку с повернутой тыльной стороной ладони вверх. Два мужчины одновременно метнулись ей навстречу, наперебой оказывая знаки внимания. Ух, как же она великолепно это делает – только появилась, а все окружающие мужчины уже у ее ног. Меня это еще больше развеселило. Последовало приблизительно сорок минут повторного знакомства прежде, чем мы опять вернулись к обсуждению убийства. Ах, да, забыла пояснить. Елизавета Марковна, вопреки моему желанию верить в ее волшебные способности, абсолютно банально оказалась тут. Ее друг – сотрудник французкого посольства, в свое время был причастен к созданию спецгруппы, мало того его сотрудник входил в штат группы. Именно поэтому ему пришлось прервать свой заслуженный отдых и прикатить сюда, как выразилась ЕМ (Елизавета Марковна) на белом коне с саблей наголо. А так как она была в тот момент его спутницей на период отдыха (только на период отдыха – ЕМ настойчиво сделала ударение на этой фразе, видать ее женственность шла тут впереди ее), то соответсвенно было уместно сопроводить его и в это пусть рабочее, но путешествие. Тем более море и хороший спа-отель только усилили ее желание приехать сюда. Когда все стало понятно и логично мы все-таки перешли к беседе о менее ясных для нас вещах, а именно преступлениях, которые были совершены в эти ближайшие несколько дней. Вилтон предложил Елизавете Марковне огонек, чтобы дама смогла покурить, так как она уже достаточно долго крутила в длинных пальцах свой мундштук. Назар принял из ее рук шляпу и нежно устроил ее в недрах салона авто. После он пошел варить кофе, судя по аромату, который заполонил собой нашу кают-компанию, как назвала салон автомобиля Елизавета Марковна. У меня на коленях появился плед и подушечка под спиной, так как в связи с курением вытяжку на кондиционере включили сильнее и соответственно стало прохладнее.

«Убили несколько человек, насколько я поняла», – Елизавета Марковна была верна себе – прямолинейна и понятна, как всегда.

Вилтон придвинулся к кофейному столику, ухватил очередной трюфель и смакуя вкус шоколада начал повествовать. На удивление уговаривать его не пришлось, никакой тайной следствия он не щеголял, более того на все каверзные вопросы он отвечал. Но чувство подвоха меня не покидало. Неужели вот так просто посторонним людям, которые никак не причастны к данному расследованию можно рассказывать все детали расследования. Или не все? Или не совсем уж и не причастным? Да, вопросов много… но надо все по порядку.

Глава 4

Благодаря которой становится многое понятным

Несколько лет назад на высококлассном горном курорте произошло из ряда вон выходящее событие – убийство. А точнее убийства. Так как преступления имели общий странный характер, то местные власти обратились в более высшие инстанции и по этой иерархической цепочке расследование в итоге досталось вышеописанной спецгруппе. Убийства действительно были специфические. Убитые были молодые люди несколько парней и девушек. Одеты они были в воздушные одеяния нежноголубоко цвета и украшены крупными этническими украшениями. Во рту у каждого была цепочка с кулоном. На кулоне были изображены цифры – римские цифры в виде завитков и ажура. Более того тела несчастных были размещены очень странным образом – они были привязаны в разных местах к уступам скал, грубо говоря к острым камням толстыми (почти канатами) и тонкими веревками. Тонкие выполняли роль крепежа каната к телу жертвы. Расследование, как и преступление соответственно, велось в зимнее время. Со слов Вилтона, группа достаточно долго пробыла в горах, но и получить полный ответ, а тем более всех преступников, связанных с этим преступлением, не удалось. Были у становлены непосредственные убийцы – трое местных, которые обладали маниакальными наклонностями, долгое время лечились в психиатрической клинике, где кстати и свели знакомство между собой. Также было установлено, что они состояли в какой-то то ли сексте, то ли просто преступной группе, которая собственно и направила этих троих на столь изыкнанные преступления. Было проведено множество допросов, очных ставок, много дней было потрачено на это. Работали и по горячим или условно горячим следам. И давали преступникам время «остыть», а потом проводили опять и опять разыскные беседы и мероприятия. Но это не на йоту не продвинуло еще к каким-то людям, которые наверняка были причастны к этим преступлениям. Более того аналитики группы были абсолютно уверены, что эти трое не кто иные как исполнители и к мозговому процессу по созданию данных преступлений они не имели никакого отношения. Самое неприятное в результатах расследования было то, что так и не стало ясно зачем или почему были сделаны данные убийства. Местные власти были удовлетворены результатами труда группы – преступники найдены и взяты под стражу. А остальное – это было явно не их дело, что местные чиновники не стесняясь дали понять Тимуру (на тот момент еще заместителю командира группы). Основное дело было передано в суд, а вот материалы, собранные для дальнейшего разбирательства Тимур привез в свой аналитический отдел и отдал спецам и мозгоправам, как любя называли психоаналитиков все участники спецотдела. Дело до сих пор находится в работе и обрастает все новыми подробностями и, как не плачевно, преступлениями также. Спустя пару лет после, как нам казалось на тот момент, первого предступления в горах, в еще одном курортном городе приключилось нечто подобное. Убийства не были настолько массовыми – жертв было всего две. Но! Как были размещены трупы. Это было вершиной наглости. Тела были все в тех же нежноголубых облачениях, все те же этноукрашения, канаты и веревки присутствовали, убитые были молоды и красивы. Оговорюсь сразу, между собой жертвы никак не были связаны в бытность жизни. Даже приблизительно. Кроме как одинаковое географическое нахождение, общий внешний вид им придавали уже после смерти, но вот красота и идеальность телосложений – это да, это как по какому-то эталону. В результате мы обладали информацией о том, что в зоне риска находятся парни и девушки, обладающие незаурядной внешностью, а именно красавцы и красавицы, ростом 170 см плюс, а возраст жертв варировал от 18 до 35 лет. Вот и все, что объединяло бедолаг. Этого было мало. Очень мало. Четыре человека из аналитического отдела просто наизнанку вывернули всю жизнь и смерть жертв. Но ничего нового получено не было. Ткани одежды и этнические украшения также были разные. Точнее ткань то была приблизительно одинаковая по своему составу – шифон. Но вот производители и даже оттенки тканей были разные, украшения так те вообще были абсолютно разные. Главная их особенность была – этничность. Этничность и размер. Украшения были крупные и соответственно заметные из далека. Да, во рту каждой жертвы были цепочки с кулонами, на которых все также были изображены римские цифры в виде ажура из завитков. Так вот. Эти две жертвы были привязаны к шпилям монастырей, которые уже перестали исполнять свою роль в религиозном плане, а стали местными достопримечательностями – музеями. Наша группа прибыла на место преступления очень быстро (очередное огромное спасибо аналитическому отделу, который держит руку на пульсе сводок преступлений), поэтому именно нам досталась участь снимать трупы со шпилей. Вот тут и произошло событие, которое сделало расследование этих преступлений нашим личным делом. Среди наших сотрудников естественно были люди с навыками и альпинизма, и скалолазанья, и промышленного альпинизма. Поэтому эвакуацию трупов со шпилей мы проводили сами без привлечения сторонних специалистов. Денис (наш руководитель группы), как опытный альпинист и спасатель, руководил операцией и более того принимал в ней самое активное участие. Сперва наверх были подняты наши эксперты, которые в непривычных для них условиях провели осмотр трупов (к сложностям добраться до места преступления им конечно было не привыкать, но такая высота для них была испытанием). Потом Денис поднялся, чтобы оценить общую ситуацию. Первой хотели снимать девушку. Рыжеволосые кудри развевались на ветру вместе с голубыми одеждами. Ветер усиливался и буквально рвал, и трепал труп красавицы. Денису стало искренне жаль девченку, и он решил немного ускорить процесс – приступил к эвакуации сам.

«Нет в команде понятия «сам». Теперь слова Вашего, Елизавета Марковна, французского друга для нас служат мантрой», – Вилтон горестно потер глаза ладонью и продолжил.

Нет в команде понятия «сам»…

Денис сорвался. И он не просто сорвался, как мы поняли позже. Было много шума вокруг смерти Дениса, но наши международные покровители смогли урезонить как прессу, так и власти города, в котором произошло преступления. Трупы в итоге были сняты и отправлены в наш отдел. После длительного расследования, которое просто под копирку напоминало предидущее, были орестованы два брата, которые долгое время работали звонорями на колокольнях-башнях этих монастырей. Братья были рождены в семье с длительно повторяющемся инцесте (кровосмешение). Исходя из этого у мальчиков развилось не ярковыраженное слабоумие, которое по сути и привело к легкоуправляемости. То есть кто-то, кого мы очень и очень искали, смог просто повлиять на неустойчивую психику братьев, и убедить их в необходимости совершения убийств. Преступники были переданы местным властям, основное дело в суд, а в наш аналитический отдел поехали очередные папки с документами как бумажные, так и электронные для дальшего анализа.

«Когда я приступил к этим материалам, то заметил один повторяющийся момент, который мог нас вывести на «мозг» – создателя данных преступлений. По крайней мере мне так хотелось думать», – и Вилтон с нескрываемым вызовом глянул в сторону Назара.

И вот в чем была суть открытия Вилтона. Во-первых, преступлений подобного рода было не два, как мы думали, а шесть. Причем первые три произошли в один и тот же год, месяц, день и судя по всему даже час. Вот только страны и города были разные. Да, курортные, да дорогостоящие, но абсолютно разные и не связанные друг с другом. Никак не связанные. То есть совсем-совсем. Поэтому определить какое преступление было первым стало невозможным. По крайней мере пока. Так вот. В каждом преступлении на этапе расследования погибал сотрудник правоохранительных органов. И погибал именно на этапе эвакуации трупов. Вилтон составил эту справку, поработал с биографиями погибших. И опять не было выявлено ничего общего кроме того, что все они были полицейскими или правоохранителями, и естественно работали над вышеописанными преступлениями. То есть этих ребят связывало только преступление, которое они расследовали. Расследование конечно не продвинулось благодаря этому вперед, но картина преступлений получила новые мазки. После этого случая в Киеве совершилось преступление на фоне всех остальных конечно скромное, но оно однозначно было «наше». Девушка была облачена в голубые наряды, все те украшения, все таже цепочка с кулоном во рту. Опять-таки канаты и веревки. Правда город был не скажу, что курортного типа, зато место, где крепился труп было местной достопримечательностью, где был нескончаемый поток туристов. Это было старое кладбище, даже старинное в районе Андреевкого спуска. Место мало того, что историческое так еще и окутанное различными мистическими историями и событиями. Не зря же именно на этой улице распологался дом-музей Булгакова. Уже только этого хватило бы для убеждения, что место неспокойное. Тело девушки было привязано к одному из немногих сохранившихся надгробий. Погода была морозной, поэтому работать пришлось в неприятных условиях. Тут мы потеряли еще одного сотрудника. Лестница, ведущая наверх была металлической, что в зимнее время само по себе было хоть небольшим, но экстримом. Жертвенное надгробие, на котором был размещен труп находилось фактичесеки напротив этой злополучной лестницы. Когда эксперты группы закончили свою работу, эвакуаторы трупа приступили к своей. Наученные горьким опытом работали сообща. Сняли веревки и канаты, но девушка продолжала плотно прилегать к надгробию. Чтобы не углубляться в подробности скажу сразу, девушка была насажена на арматурные штыри, торчащие из монумента. Земля под ногами была утыкана ямами, достаточно глубокими ямами, будто тут велись какие-то раскопки. Хотя почему бы и нет. Черных копателей ведь никто не отменял. И именно из-за этих ям собраться более, чем трем людям напротив трупа, чтобы снять жертву с арматурных прутов, было не реально. В итоге решили поставить два человека напротив трупа, а еще два за надгробием, чтобы подталкивали убитую в спину. Вроде и работа была аккуратной и синхронной, но несчастный случай сделал свое коварное дело. Один из парней, стоящий спиной к лестнице и лицом к трупу, оступился, упал и ударился головой о металлическую ступень виском. Смерть наступила мгновенно. Сказать, что все мы испытали шок – это ничего не сказать. «Ваш Сережа, Мари, был на месте этого преступления. Он как раз расследовал тогда дело об убийствах, связанных с какими-то бриллиантами то ли Рейха, то ли просто какого-то высокопоставленного чина фашисткой Германии», – Вилтон приподнялся, подлил мне чаю и придвинул ближе трюфеля. Я задумчиво пожевала конфету и на секунду окунулась в воспоминания того времени. Не так уж давно это было. Я тоже туда ездила, именно на это кладбище. Но только не в составе какой-то группы, да и не в компании Сергея. А тайком, почти поздним вечером, чтобы было как можно меньше туристов. Я сделала кучу кучную фото и видео места преступления. И только теперь я поняла, что фотографировала я не то место преступления, которое расследовал Сергей. А место двойной смерти. Одно – убийство. Второе – несчастный случай, в следствии которого погиб сотрудник спецгруппы. Да, неожиданное для меня открытие. Надо будет при первой же возможности пересмотреть эти фото и видеоматериалы. Зачем, скажете вы. А вот просто так. Интуиция мне подсказывает, что надо. Я всегда доверяю своему спинному мозгу, когда дело касается интуиции. Лично мне кажется, что моя интуиция живет именно там – в спинном мозге.

Девушка была также красива, как и все остальные жертвы. Отличительной ее особенностью стал возраст. Она была самая старшая. Француженка 35 лет, но это никак не отразилось на ее фигуре или внешности в целом. Темноволосая, непривычно высокая для француженки, уроженка какого-то маленького городка. То ли Лион, то ли еще как, Вилтон точно вспомнить не мог, или не хотел. Тут уж можно было только гадать, потому что в искренности выражения его лица и интонации голоса сложно было сомневаться. Профи, как ни крути. Лицо держать всегда умеет. С таким в преферанс я бы не советовала играть.

После таких подробностей о француженке что-то еле уловимое проскользнуло у меня в мозгу. Встревожило и упорхнуло. Француженка. Не много ли французов для одного преступления? Я непроизвольно схватилась за свою сумку, вытащила блокнот и записала эту мысль. Об этом я подумаю потом, когда буду одна, без посторонних. Вилтон с еле уловимой улыбкой сопроводил мои телодвжения с блокнотом и продолжил дальше говорить.

«После этого предтупления, нас направляли работать еще с несколькими убийствами, но они не были связаны с «нашей серией».

«Простите, а кто был непосредственным исполнителем убийства в киевском случае?» Не знаю почему, но для меня это казалось важным. Может потому что это коснулось города, где я живу…

«Мари, все банально и традиционно. Убийцей оказался юноша с нетрадиционной ориентацией, более того с психическим расстройством на почве поиска сокровищ. Он был охвачен манией, что именно на этом кладбище где-то в надгробиях запрятаны несметные сокровища. И чтобы найти эти сокровища, ему необходимо было принести в жертву, а кого именно принести в жертву он толком объяснить не смог. Постоянно путался в показаниях, то говорил, что девица должна была быть одним из ближайших родственников погребенных там людей. То говорил про какого-то французского кладоискателя, но пояснить какое отношение жертва имела к этому кладоискателю он не мог. То начинал упоминать каких-то киевских бандитов, с широким криминальным прошлым. Короче говоря, все как всегда – много информации, но ничего стоящего. Над этим паренком очень хорошо кто-то поработал. И этот кто-то был нам, ой, как нужен, особенно после смерти нашего второго сотрудника».

Вилтон опять загрустил, а Назар дико сверкнул черными глазами, и заиграл желваками. Да, не просто им далась гибель еще одного товарища.

И вот теперь «серия» привела группу сюда. Вилтон не мог точно пояснить, но Тимур и Сергей очень сдружились или возможно были дружны еще до встречи на Ведьминой горе в Киеве. Сережа планировал переходить работать в группу и документы уже были поданы на рассмотрение, а сам Серега оправлен в отпуск перед сменой места работы. Но в связи с тем, что убийсва были совершены здесь… короче Серега приступает к своим обязанностям уже, а точнее вчера или даже несколько дней назад.

«Так почему вчера? Убийство же только сегодня произошло».

«Потому что в заброшенном отеле были убиты несколько человек и привязаны под водой к столбам-опорам старого пирса. А свидетель, точнее тот, кто нашел эти трупы – это Вы, Мари. Значит Серега приступает к работе поневоле именно с того момента. Ислава всем святым, что Вы официально не оформили отношения, так бы Серегу не допустили бы к этому делу, и его распределение в нашу группу было бы под вопросом», – и Вилтон беззаботно хрустнул тостом.

Да уж. Дела были еще те. Теперь я поняла почему Серега так сердился на меня и отчитывал за то, что я постоянно влипаю в истории. Он так мечтал отдохнуть. Прости, любимый. Прости…

А так как я сунула нос в расследование, да еще и место преступления обнесла, украв улику, то судя по всему просить прощения мне надо будет не только у Сереги.

Елизавета Марковна нарочито медленно окинула взглядом салон авто, нас всех, предварительно затянувшись табаком, выпустила тонкую струйку дыма в потолок. Все это было проделано в гробовой тишине – мы даже услышали, как потрескивает згорая папирус, в который был завернут табак.

«Марусенька, душа моя, мне бы хотелось услышать подробности того, как Вы нашли трупы под водой в старом отеле, ну, и, естественно, труп этой несчастной на пляже. Думаю, что наши собеседники также захотят услышать эти две истории от Вас».

Я немного поежилась, так как взгляды всех участников кают-компании были направлены на меня. Тем более начать мне предстояло с признаний и извинений.

«Я сразу хочу принести свои извинения за то, что вот этот кулон с цепочкой оказался у меня, а не там, где он сейчас должен быть – на месте преступления», – и я как волшебник достала из кармана сумочки цепочку с кулоном завернутые в кулечек. Вилтон от неожиданности уронил тост повидлом вниз себе на ноги. Назар закрыл ладонью лицо и громко выдохнул. Одна Елизавета Марковна держала лицо. Я протянула кулечек Вилтону, но он был занят спасением своих брюк, поэтому вовремя не взял улику себе. Ее перхватила Елизавета Марковна. Она со знанием дела покрутила вещицу в руках, из кулечка естественно не вынимала. Потом положила ее на кофейный столик напротив себя, аккуратно расправила и, закурив очередную порцию табака, задумалась. Крепко задумалась, потому что на все манипуляции Вилтона и Назара она абсолютно не обратила внимания. А те конечно развели бурную деятельность. Вилтон, простите за подробности, скрылся в недрах салона, чтобы сменить брюки на чистые, а Назар в свойственной ему манере начал звонить руководству в лице Тимура и докладывать о случившемся. Насколько я поняла, то Назар как мог, так и прикрывал меня в глазах (а точнее в ушах) своего руководителя. В результате всех этих телодвижений дверь авто распахнулась и на пороге появился Тимур. Его лицо фактически ничего не выражало. Обычная мимика спокойного человека. А вот глаза – да. Те пылали таким огнем, что я невольно поежилась и чуть больше зарылась в плед. Тимур нашел взглядом свободное кресло, по дороге к нему, попутно так сказать, вымыл руки и налил себе чаю. Достаточно удобно устроившись в кресле с чаем и трюфелем, Тимур несколько секунд смотрел на улику в кулечке, которую заботливо разложила Елизавета Марковна на столе, и уже приоткрыл было рот, чтобы что-то сказать по этому поводу, как абсолютную тишину кают-компании нарушила все таже Елизавета Марковна.

«Кулон этот ни что иное как достаточно качественная копия подвесок Тиффани (Tiffani&Co.) из коллекции Атлас (Atlas^TM)», – и с чувством выполненного долга Елизавета Марковна откинулась на спинку кресла и глубоко затянулась дымом.

«Атлас… Почему Атлас, хотя… Может почему Тиффани… Вилтон! Ты все слышал?»

«Да. Я все слышал и не могу понять почему мы не обратили внимание на такую очевидную вещь».

Дальше началось такое, что про мою выходку – воровство улики с места преступления, забыли в одну секунду. Ребята включились в работу молниеносно. Чтобы не утомлять вас подробностями, состоящими из их диалогов, я опишу все своими словами. Тимур в достаточно грубой форме пояснил присутствовавшим сотрудникам, что к расследованию данной серии они приступают заново. Совсем заново, вернувшись к самым первым трем случаям. И смотрят теперь все на анализ преступлений проще, без слишком глубоких исследований и аналитики высшего порядка. При этих словах он достаточно красноречиво зыркнул на Вилтона. Тот густо покраснел, но вполне заслуженную критику в свой адрес выдержал все-таки с достоинством. Было очень интересно наблюдать как ребята работали. В процессе их работы не было излишней терминологии или каких-то спецприемов. Все было достаточно ясно и понятно даже для таких любителей, как мы с Елизаветой Марковной. В процессе мозгового штурма, рядом с кофейным столиком из пола поднялся длинный складной стол. Это чудо мебельных технологий меня очень даже впечатлило. Вокруг этого диво-стола постепенно начали появляться стулья, легкие кресла с новыми и новыми людьми, сидевшими на них. Теперь салон автомобиля мне не казался таким уж громадным. Не тесным – да, но не громадным. Появился Серега, который сдержанно мне кивнул, и также приобщился к общему обсуждению. По первым результатам мозгования, я смогла сделать следующие выводы. Кулоны действительно были копией украшений Тиффани из коллекции Атлас. Более того, этим кулонам как раньше оставили определение, которое четко отстаивал Вилтон. А именно, он считал, что кулоны – это ни что иное, как послание от «мозга» преступной группы. И не просто послание, а скорее всего даже цель, которую преследовал этот недочеловек. Ему важно было во чтобы то ни стало положить кулон в рот жертвы и таким образом показать нам свое отношение к красоте. Мол перенасыщение красотой опасно для жизни. Я была не совсем согласна с Вилтоном. Точнее я была согласна и не согласна одновременно. Нет, лучше я объясню. Кулон – это определенно послание от «мозга». Тут я была совершенно согласна. Но вот с темой отношения преступника к красоте я согласна не была. Слишком мудрено, слишком притянуто за уши. Мне казалось, что надо расслабиться и просто посмотреть на преступления со стороны. «Ок, давай включим визуализацию», – голос Вилтона слегка испугал меня, – «да, ты опять думала вслух. Я готов, если что. Давай думать вместе». И мы приступили к странному на мой взгляд сотрудничеству, которое Вилтон назвал «свежий взгляд».

Еще и еще раз прочитав вслух описания мест преступлений и внешнего вида самих жертв, мы пришли к выводу, что «мозг» (пока что между собой мы так называли этого преступника) формирует места и участников (жертв) преступления в каком-то этническом или даже мифологическом стиле. Вот, например. Одежды очень даже напоминали греческие тоги. Плюс эти этнические украшения. Елизавета Марковна рассматривала украшения и медленно, но уверенно делила из на группы. Одни она называла африканскими, потому что они были наиболее простыми в виде бус из деревянных разукрашенных в разные цвета бусины – большие и маленькие, другие имели на ее взгляд французское происхождение в связи с частым использованием в узорах геральдической лилии. Ее французский друг с привеликим удовольствием сделал нам краткий экскурс в историю этого цветка с французской точки зрения. Флер де Лис, или геральдическая лилия. Согласно легенде, когда король франков Хлодвиг в 496 году принял христианство, один из ангелов вручил ему лилию как знак очищения. Именно поэтому она стала главным элементом огромного количества украшений. Были украшения, которые Елизавета Марковна сочла за этнические изделия Южной Америки. Вилтон нас просвятил, что индейцы долгое время использовали в создании своих бус различные элементы природы, как флоры, так и фауны – зубы, кости и когти зверей, перья птиц. Использовали эти украшения мужчины в виде талисманов, первые абсолютно верили, что вторые обязательно принесут удачу в охоте и рыбалке. Также шаманы носили эти ожерелья и охотно раздавали их жителям племени в качестве защиты от злых духов. Потом европейцы завезли стеклярус, и украшения приобрели уже более привычный для нас вид и ими стали украшать себя и женщины. Были украшения со слов Вилтона из Индийской культуры. Они были сложными и дорогими в финансовом плане. Сделаны они были по всем канонам индийских украшений, датированных еще IV тысячилетием до н.э. Это были уникальные в своем роде изделия (я имею в виду оригиналы, но наши копии, по выводам Вилтона, ничем не уступали настоящим). Они состояли из миллиметровых бусинок золота, серебра и других материалов, соединенных в форме длинных цепочек. Плюс огромные камни, в нашем случае искусственные, а в оригиналах конечно же драгоценные. Эти камни были в тонких обрамлениях, созданных из вышеописанных цепочек. Короче говоря, работа ювелира была достойной. Но наибольший интерес в нашем обсуждении вызвали все-таки кулоны псевдоТиффани. Почему? А потому что все вышеописанные украшения были «но нейм» (no name) – безимянные, и только кулоны были точной копией уже существующих изделий, имеющих имя колекции и бренда. Порывшись в недрах интернета и своего разума, Вилтон поделился с нами информацией и своими выводами, сделанными на ее основе. Создание этой коллекции пришлось на 1995 год. Если вы являетесь поклонником знаменитого киношедевра «Завтрак у Тиффани», то вы, наверняка, уже знакомы с главным виновником коллекции. Мифический бог Атлас держит на своих плечах часы и охраняет покой покупателей главного бутикаTiffany & Co, расположенного на 5 авеню в Нью-Йорке. Именно сюда каждый день приходила героиня Одри Хепберн в поисках счастья и умиротворения, которые дарили ей украшения Tiffany & Co. Главным мотивом коллекции Atlas стали римские цифры, которые украсили кольца, браслеты, подвески и часы. Все модели коллекции выполнены из серебра или 18-каратного золота. Так вот, именно мифический бог Атлас (или Атлант) и зацепил нас в совокупности с внешним видом жертв – повторюсь, одеяния в виде воздушных греческих тог. А́тлас или Атла́нт – в древнегреческой мифологии могучий титан, держащий на плечах небесный свод. Истории об этом персонаже в произведениях античной литературы противоречивы и содержат взаимоисключающие утверждения. По наиболее распространённой версии, участвовал в титаномахии – битве титанов с олимпийскими богами. После поражения Зевс низвергнул титанов в Тартар, а Атланту положил на плечи небесный свод. Во время выполнения одиннадцатого подвига Геракл на время сменил Атланта. По одному из толкований мифа бремя Атланта представляло собой божественную мудрость, которую тот через Геракла передал людям. В контексте данного понимания роли Атланта как носителя знаний образ мифического титана был использован картографом Г. Меркатором. Фламандский географ озаглавил свой труд «Атласом». Впоследствии «атласами» стали называть сборники изображений, которые максимально полно описывают ту или иную тему (атлас звёздного неба, анатомии и т. д.). Этимология или происхождение слова «Атлант». Есть несколько вариантов. Один из них – Роберт Бекес предполагает возникновение слова из догреческого субстрата, то есть наличие его в языке людей, населявших территорию Греции ещё до Микенской цивилизации XVI—XII веков до н. э. А по другой по версии имя титана происходит от древнегреческого слова «τλῆναι» – «терпеть». Версия основана на характерной особенности творчества Вергилия, который часто перед именем древнегреческого мифологического персонажа приводил латинский аналог слова, от которого оно происходит. Для Атланта это «durus» – «твёрдый», «стойкий», «суровый», «терпеливый». Это предположение противоречит другой гипотезе относительно эпитета Атланта в «Энеиде» Вергилия. Данный древнеримский писатель мог читать «Географию» Страбона. В ней приводится местное берберское название самой высокой точки Атласских гор, именуемой греками Атлантом, «Douris», произошедшее от «ádrār» – «гора».

Было интересно слушать эту информацию, но была она изрядно мудреной, поэтому для себя я вынесла такие слова, связанные с Атласом – в первую очередь терпение, силу, стойкость и прочность. А уже с чем древние люди связывали эти понятия в природе, мне было не очень интересно. Вилтон продолжил, и мне пришлось отвлечься от собственных дум.

С Атлантом древние греки связывали Атласские горы, а местные племена называли атлантами. Название «Атлантический океан» впервые встречается в V веке до н. э. в трудах древнегреческого историка Геродота, который писал, что «море со столбами Геракла называется Атланти́с (др.-греч. Ἀτλαντίς – Атлантида)». У римского учёного Плиния Старшего в I веке употребляется современное название Океанус Атлантикус (лат. Oceanus Atlanticus) – «Атлантический океан». В разное время отдельные части океана называли Западный океан, Северное море, Внешнее море. Лишь с середины XVII века название Атлантический океан начало использоваться в современном значении, причём в первых учебных атласах мира на русском языке (1737, 1757) использовалось именно второе название, и только в XIX в. русскоязычная номенклатура постепенно пришла в современный вид.

Образ Атланта нашёл отображение в науке. Позднее толкование мифа о встрече с Гераклом представляло титана хранителем мудрости, аллегорически изображаемой в виде громадного шара. Впервые изображение Атланта поместил на сборник карт в 1572 году картограф Антонио Лафрери. В 1578 году картограф Герард Меркатор озаглавил свой труд «Атлас», поместив Атланта на его первую страницу. Впоследствии термин «атлас» распространился и на другие сферы науки. Им стали называть сборники изображений (атлас анатомии, атлас звёздного неба и др.), максимально полно описывающие ту или иную тему.

«Еще имя Атланта получил первый шейный позвонок, который удерживает голову», – Тимур невзначай вклинился в разговор, – «и судя по отчетам экспертов, у всех наших жертв был поврежден шейный отдел именно в этой области». Так называемый перелом Джефферсона. Он может возникать при падении с высоты головой вниз, ударах тяжёлыми предметами по голове, падении и ударе затылком.

«Травмирующая сила приводит к расширению костного кольца атланта. Мыщелки затылочной кости сближаются с суставными отростками эпистрофея. При этом зубовидный отросток второго шейного позвонка приближается к затылочной кости. Его смещение вперед благоприятно, назад – может вызвать сдавление спинного и ствола головного мозга», – молодой паренек суптильной наружности дал нам медицинскую справку на одном дыхании и судя по всему хотел продолжить умничать, но Тимур положил ладонь ему на плече, чем заставил парня замолчать. Молодой человек насупился и показательно отвернулся к своим мониторам. Что в результате мы имели. Мифология. Боги. А точнее прямое указание на бога Атласа (Атланта). На него указывали как кулоны Тиффани, так и травмы, полученные жертвами. Итак, Атлас или Атлант. Это была единственная на данный момент ниточка, которая вела к убийце. Организатору всех этих преступлений. Конечно с ниточкой я погорячилась, но по крайней мере мы чуть-чуть стали понимать этого ужасного представителя преступного мира. За окном была глубокая ночь. Усталость давала о себе знать. Серега перекинулся еще парой слов с Тимуром. Потом попращался со всеми. И мы наконец-то уехали к себе в отель. Елизавета Марковна со своим другом разместилась в какой-то его резеденции. Достаточно настойчиво приглашала нас к себе, но мы откровенно говоря хотели побыть одни… без работы, без преступлений и, естественно, без трупов.

Глава 5

Химера

Анечка шла в гору налегке. Большую часть своих вещей она оставила в лагере. Приятный ветерок освежал ее лицо и соответственно голову. Все эти несколько дней, которые она прибывала тут в горах, голова нестерпимо болела. Не всегда конечно, приступами, но болела. Аня уже горстями ела обезбаливающие, чтобы хоть как-то отделаться от навязчивой мигрени. Таблетки судя по всему имели снотворный характер, так как порой Анечка просыпалась в совсем неожиданных местах, и при этом совершенно не помнила, как она здесь оказалась и самое главное почему. При этом она четко ощущала, что ей очень надо и более того, очень хочется попасть на вершину горы Химера, чтобы увидеть в темноте эти горящие природные костры. Это стало навязчивой идеей. Целью ее жизни. А что дальше, а про «дальше» Анечка не думала. Про «дальше» ей расскажет ее бог, властелин, учитель… Она не всегда помнила кто он и никогда не знала где он. Связь у них была односторонняя. Сначала он сам подошел к ней. Еще там, далеко, дома. Рассказал про свое отношение к мифологии, про богов, про их сверхсилу и такие же сверхвозможности. Поддержал ее в стремлении посетить гору Янарташ, более того, пообещал помочь финансово осуществить это путешествие и поддерживать добрым словом и советом на протяжении всего пути. Анечка была до глубины души благодарна этому сверхчеловеку, которого шутя называла мой властелин или «О, мой бог!». При этих словах мужчина снисходительно улыбался и гладил Анечку по волосам практически их не касаясь. Уже тут, по прилету, в аэропорту Анечка также пересеклась с Ним, как ей показалось, совершенно случайно. Ее мучали жуткие головные боли. «Мигрень», – сказал ее покровитель и пообещал в ближайшее же время помочь ей. И не обманул. Буквально через пару часов к Анечке подошел хмурый мужчина странной наружности. Внешне он напоминал ей олигофрена, по крайней мере он был невысокого роста, коренастый, с грушевидной формой тела и маленькой головой с каким-то почти плоским одутловатым лицом. Маленькие глазки шарили вопросительно по сторонам. Маленькой ручкой с пухлыми пальчиками он ухватил Анечку за рукав рубашки. А второй рукой протянул ей кулечек. С явно выраженными дефектами речи он произнес: «Тебе. Бог для тебя дал. Голова. Боль». Потом улыбнулся неприятной, но искренней улыбкой, облегченно вздохнул – видать задание, которое он получил и успешно выполнил, ему далось нелегко. Потоптался на месте как медвеженок и ушел туда, откуда пришел, смешавшись с толпой людей на местном рынке. Анечка достала одну таблетку, покрутила ее в руках. Голова болела настолько, что она готова была выпить сейчас даже яду, лишь бы избавиться от этой нестерпимой боли. Таблетка помогла. Острая боль утихла, оставив за собой тупой след. Анечка покрутила в руках кулечек и решила выпить еще одну таблетку, в надежде, что при экстренных болях дозу обезбаливающих можно увеличивать. Ей так хотелось или она действительно это читала… на тот момент это было совсем не важно, лишь бы стало лучше. Боль действительно через несколько минут ушла. Даже следа не осталось. Жизнь приобрела яркие краски, на солнце уже не больно было смотреть. А ее попутчики уже не вызывали у нее тихое чувство неприязни мерно перерастающее в поглощающее чувство ненависти. Был один недостаток – через пару часов очень хотелось спать. Настолько сильно, что Анечка буквально валилась с ног и засыпала. Спустя несколько дней после употребления этих препаратов, Аня уже четко могла определить, когда наступит эта фаза сна. Поэтому достаточно удачно девушка находила места для сна, и через несколько часов была уже на ногах. В моменты пробуждения Анечка не всегда могла отдавать себе отчет, но она списывала все это на глубокий сон и побочное действие обезбаливающих. День за днем таблетки были единственным ее спасением. Один раз эта таблетка помогла даже Виктору. У него нестерпимо болела голова (то ли перепады высот сделали свое коварное дело с давлением, то ли виски было выпито слишком много накануне, неважно) и эта таблетка буквально возродила парня. Сон его не сморил, а наоборот, молодой человек был энергичен и даже излишне напористым. Анечкин же недуг со временем стал требовать все большего и большего увеличения дозы. Горстями она таблетки конечно не ела, это я утрировала, но четыре штуки за раз уже употребляла и спала соответственно уже дольше. Более того, предварительно найти место для сна у нее уже не всегда получалось. Из новых ощущений появилась еще одна особенность. Анечке стали сниться сны. Красочные, яркие и очень явственные. Было дело, что она проснулась с явным ощущением, что очень долго что-то несла. У нее даже крепатура была несколько дней. Она долго сидела в то утро у потухшего костра и ела кем-то заботливо оставленные бутерброды и кофе в термосе. Любого другого человека присутствие невесть откуда взявшегося провианта удивило бы, но только не Анечку. Она настолько уверовала в сверхестественность ее властелина, бога, наставника, что она абсолютно была уверена в том, что это именно он передал ей через своих помощников еду. Тем более она четко помнила, что во сне, который Анечкина психика никак не хотела выдавать за действительность, у ее наставника было очень много помощников. Они были странными, некрасивыми, но очень сильными людьми. Иногда они смеялись невпопад или начинали плакать. Властелин в этот момент подходил к ним, гладил по голове, обнимал и успокаивал. Были в его окружении и красивые люди. Очень красивые молодые люди. Юноши и девушки. Они были в небесно голубых одеяниях, которые так красиво развевались на ветру. Иногда с ними тоже что-то случалось, потому что наставник подходил к ним обнимал, потом эти люди засыпали, и он укладывал их на землю лицом вниз. Потом делал какие-то манипуляции над их головами, а его помощники их уносили. Куда и зачем Анечка никогда не могла понять или запомнить… Головная боль опять подкрадывалась и приходилось опять и опять пить таблетки. Сегодня Анечка сидела на тропе, ведущую на вершину горы. Тропа местами была выложена природной брусчаткой. Боль отступила и легкий ветерок освежил голову. Всплыло странное воспоминание о том, как Анечка почему-то бежала к автомобильной трассе. Какие-то люди в форме задавали много вопросов. Доктор. Его удивленное лицо сильно встревожило Анечку, и она убежала. Куда и зачем она уже не могла вспомнить. Девушка поднялась, сделал над собой усилие и пошла опять в гору. Брусчатки ставала все меньше и меньше. Сколько она брелаопределить Анечка так и не смогла, хотя и не сильно старалась. По крайней мере на вершину Анечка зашла уже в сумерки. С другой стороны, это не могло не радовать. Потому что всю красоту вершины горы Химеры можно полноценно оценить именно в сумерки. Человеческие фигуры уже не так четко видны, это были скорее темные очертания, ночные тени… Природный огонь кое-где горел постоянно и люди старались умоститься возле него маленькими групками. В некоторых местах выход огня на поверхность горы был огражден, потому что он не постоянно горел, а появлялся периодически. Анечка устроилась в гордом одиночестве именно у такого места, где огонь был свободен и хаотичен. Девушка буквально приклеила свой взгляд к языкам огня. И в ее воспаленном мозгу начали вспыхивать воспоминания. Ужасные воспоминания. Люди. Красивые мертвые люди. Их было много. Их надо было обязательно нести. Куда и зачем нести Анечка не понимала. Картинки этих воспоминаний и ощущений сменялись другими, еще более жуткими. Люди, опять мертвые люди. Но уже обезображенные до неузнаваемости. Крававое месиво вместо лиц. Их было бесконечно много, и они были разложены как персонажи какой-то страшной картины. Спектакль, но какой спектакль! Главные и второстепенные роли в этом представлении играли изуродованные трупы разных людей, от обычных до изуродованных не только кем-то, но и природой. Среди них Анечка вроде бы распознала своего посланца, олигофрена, который принес ей таблетки от учителя. Ей стало безумно жаль этого парня. Она видела его всего раз, но он произвел на нее только положительное впечатление. Да, он не был красив, скорее всего его можно было назвать не красивым, но от него исходила какая-то детская наивность и искренняя доброта. Анечка не могла охватить взором воспоминаний общий вид этой ужасающей инсталяции. Но ее пусть и воспаленный, но все еще мозг передал ей импульс – все, что сейчас она вспомнила это кем-то создано. Это не может быть обычный человек, который пьет, ест и живет где-то в том же мире, что и она. Это скорее всего какой-то дьявол, олицитворение люти и злобы, злой гений, ученик абсолютного зла… или учитель…нет, не может этого быть… наставник, мой бог, мой властелин…. Девушка уже не видела огонь, перед глазами уже было небо, черное небо с черными облаками и яркие точечки звезд… ее зрачки расширились и уже никогда не станут такими, как раньше… живыми…

Анечку нашли только утром. Спасатели сразу ее не узнали, а потом прибыл доктор, который сразу опознал девушку. По предварительным показателям доктор сделал вывод, что погибшая была наркоманкой, так как при ней нашли целый пакет каких-то препаратов без упаковки. Но последующие выводы можно будет сделать уже только после вскрыия и проводить его будет не он. Так как девушка была туристкой, то пригласили представителей ее страны. А за представителями посольства подтянулась и спецгруппа. И как оказалось не зря. В карманах девушки кроме таблеток, был телефон, документы и какая-то странная вещь, похожая на брелок. Из неожиданностей было то, что телефон был пуст. Абсолютно пуст, ни карты телефонной, ни карты памяти, а само устройство было сведено до заводских настроек. Документы были в порядке и заботливо упакованы в специальную полиетиленовую сумочку. А вот брелок странным образом был зашит в подкладку софтшела (кофта из специального материала, используется обычно туристами в горах и на море). Специалисты группы не долго гадали, что это за брелок. Это был обычный передатчик, при помощи таких устройств родители контролируют своих детей. Специальная программа устанавливается в гаджете, будь то телефон, планшет или любой другой компьютер, и уже в этой программе вы можете видеть координаты, где находится ваш подопечный, более того вы можете прослушивать все, что находится вокруг него, звонить ему, чтобы поговрить и принимать звонки. Звонок к вам поступает с тревожной кнопки, расположенной сбоку на брелоке. Зачем и почему девушка носила это устройство так тайно ясно не было. Хотя, если бы на тот момент нам была известна вся история Анечки, то точно стало бы понятно, что управляющие Анечкой голоса были не в ее голове, а звучали именно из этого устройства. Мы бы так и не связали смерть Анечки с нашей серией, если бы не ее рисунок и записка. Вечером, ночью и ранним утром он не был заметен, так как был сделан на камнях углями. Я постараюсь словами описать то, что было изображено. Были фигуры людей, они были раскиданы везде, не размещены, а именно раскиданы. Было много веревок вокруг некоторых людей. Был нарисован Атлан, который держал не просто шар, а шар-часы, циферблат который состоял из римских цифр. И были несколько кулонов с римскими цифрами. Все это было обведено толстой линией и повсюду были надписи «Это он, это учитель», «Бедные олигофрены», «Властелин», «Зло» и еще несколько надписей, которые то ли из-за утренней росы, то ли еще по какой-то причине сложно было разобрать. Наша группа поработала достаточно долго с местом смерти девушки, со свидетелями, которые наперебой рассказывали свой вариант истории и естественно выражали свое мнение – это были спасатели и доктор. Туристы посчитали более безопасным находиться подальше от места происшествия, на всякий случай, так сказать, а случай бывает всякий (простите за неуместный каламбур), поэтому опросить близко сидевших к девушке людей оказалось невозможным – они давно уже ушли. Время летело быстро, день перешел уже в свою вторую половину. Скоро должно было вечереть. Тимур позвонил Сергею уже после всех мероприятий на горе, и предложил приехать сюда, чтобы еще раз все оглядеть. К моему превиликому удивлению он предложил меня также взять с собой. Еще одной приятной неожиданностью для меня стало то, что Сергею сразу выделили служебное авто, причем полностью оснащенное для передвижения в горах. Мы приехали на место если не в сумерки, то к закату точно. Было безумно красиво. Огненные вспышки и небольшие огнища местами освещали гору. Заходящее солнце кровавым багрянцем залило все вокруг. Я поежилась. Это место явно напоминало какую-то часть преисподней. По крайней мере в моей ассоциации это выглядело именно так. Нас всречала вся спецгруппа, и это как-то меня смутило. Чувство тревоги невольно поселилось в груди. Тимур быстрым шагом, слегка нервным направился в нашу сторону, при этом жестом руки он категорически приказал нам остановиться. Мы послушно замерли и ждали, когда он к нам подойдет. Я непроизвольно вцепилась Сереге в руку и стала слегка позади него. Сережа вздрогнул, мягко погладил меня по плечу и поцеловал в макушку.

«Маше лучше остаться тут, или даже в машине», – Тимур был явно чем-то озадачен и тон его голоса не подлежал обсуждению. Я послушно опустилась на ближайший камень у еле тлеющего огонька.

«Подожду тут, если можно», – и я покорно взглянула на мужчин. Оба одновременно и даже как-то похоже кивнули головами, не зговариваясь развернулись и направились в надвигающуюся темноту.

Ждать пришлось долговато. Благо ключи от машины были у меня в сумочке. Я переместилась в автомобиль. Было грустно и одиноко. А еще неожиданно скучно. Мне подумалось, что ничего страшного не произойдет, если я погуляю вокруг машины. Недалеко, так, чтобы видеть авто. Мне повезло, машина была высокой, поэтому видно ее было из дали. Значит прогуляться я смогла немного дальше, чем планировала. Быстро темнело. Хорошо, что я взяла из машины переносной фонарь, плюс природный огонь на камнях хоть немного, но освещал мне путь. Сколько по времени я гуляла сложно было сказать. Мысли об убийствах не давали мне покоя. Я оглянулась на автомобиль – крыша с багажником еще видна. Это хорошо. Я присела на камень у огонька. В голове все было перепутано, и плюс огромное количество дополнительной информации добавило еще больше хаоса. Мне определенно надо разобраться во всем. Разложить по полочкам или хотя бы найти критерии, по которым можно было бы все узнанное потом отсортировать. Мне нужна бумага и карандаш. Я порылась в сумочке в поисках карандаша или ручки на худой конец. Точно, абсолютно точно знала, что карандаш в сумочке есть, но он предательски прятался от меня. Я вытряхнула в психах содержимое сумки на камни и на самом дне нашла карандаш. Все – как всегда. Забрасывая все содержимое обратно в сумку, я поняла, что не могу уместить все это богатство. Но как?! Только что оно все лежало в сумке и еще место оставалось, а теперь не вмещается – то расческа на камнях остается, то тетрадь. Стоп. Какая еще тетрадь. У меня никогда не было тетради в сумке. Маленький блокнотик – да, блокнотик для эскизов – тоже да, но тетрадь, да еще такая толстая… нет. Не мое. Тю, а чье тогда? Если она у меня в сумке до того не лежала, значит я ее тут, на камнях подобрала. Тетрадь явно выступала для кого-то в роли дневника. Судя по всему, это была девушка – на страницаз записей она жаловалась бумаге на своего парня, на его самовлюбленное поведение, будто бы не она девица, а он. Я, без ложной скромности, пролестала дневник по диагонали. На последних страницах меня обдало жаром – там были рисунки, скорее даже эскизы. Один из них был точной зарисовкой образа жертвы из нашей серии – одежда, украшения… в уголке был изобажен Атлас…

Как же идентифицировать владельца. Я заметила, что чем дольше живу с Серегой, тем чаще и больше использую в своей обыденной речи всякие полицейские термины., заменяю ими обычные слова. Неужели я превращаюсь … да ни в кого я не превращаюсь! Это я просто пытаюсь себя отвель от грустных мыслей о погибшей девушк, а точнее мой многострадальный мозгпытается уберечь мою ранимую психику от беды. Но, как не прикрывайся от действительности, туда все-равно придется вернуться. Взяв себя в руки, я принялась анализировать. Итак, владелец этого дневника – девушка. То, что она причастна к серии – очевидно по записям и рисункам (одним из последних был рисунок одного из мест горы Химеры, то есть она – владелица дневника – тут была и рисовала. Неужели она банально потеряла тетрадь? Или это было продуманное действие? Я осмотрела камни, где нашла тетрадь. Ее точно прятали. Два камня были близко расположены один возле другого, между ними была ращелина, пригодная для тайника. Один из камней имел небольшое нависание, и благодаря этому тетрадь была защищена природной крышей от дождя, если он пойдет. На дне ращелины лежали ручка и карандаш. Достать их будет не легко, надо будет звать ребят из группы. Я озадаченно повертела головой – не хотелось оставлять это место без присмотра, но и позвать на помощь кого-то из своих очень надо было. Ну, вот хоть разорвись! Ну, почему… почему, когда не особо то и надо, то возле меня обязательно кто-то возникает, а вот когда нуждаешься в помощи, то хоть охрипни от крика – поблизости никого не окажется. О! А что это я, как тот Мойша из анекдота – надо бы хоть билет лотерейный купить, прежде, чем у Бога миллион просить помочь выиграть. Так и я – еще ни разу не крикнула в призыве на помощь, зато уже все вокруг виноваты. Улыбнувшись вредности своего характера, я набрала побольше воздуха в легкие и приготовилась дурниной заорать, как за спиной раздался приятный баритон.

«Вы нуждаетесь в помощи? Не бойтесь, чем я могу Вам помочь?», – сбоку от меня стоял молодой человек приятной наружности в одежде работника спасательной горной команды. Парень не был местным, даже если его назвать альбиносом и подумать, что человек просто идеально сумел выучить русский язык. Молодой человек действительно был голубоглазый со светлой почти идеально белой шевелюрой. Говорил он с ярко выраженным акцентом – то ли московским, то ли подмосковным, не скажу точно, но его протяжная «а» говорила сама за себя. Видать я несколько долго разглядывала парня, так как он сам решил предложить вариант ответа на свой же вопрос.

«Вы потерялись на горе и Вам нужна помощь спасателя? Или Вы потерялись в жизни и Вам нужен спасатель Вашей заблудшей души?», – на глупую шутку слова мужчины были бы похожи, если бы он хотя бы уголком губ улыбнулся, хотя бы глазами… Но его лицо было как камень, который окружал нас вокруг. Так как воздух в легкие у меня был уже набран – я же все-таки готовилась к спасательному крику еще до пояления странного спасателя, то у меня было два варианта развития событий. Первый, тонкой струйкой выпустить воздух через рот (простите за каламбур очередной) и в этой ситуации хотелось бы сделать это беззвучно, а не как сдувающийся праздничный шарик. Второй, более практичный. Заорать во все горло с призывом о помощи. А чё добру то пропадать? Воздух набран, фраза продумана… Стоп, фраза. Что орать то? Банальное спасите-помогите? Но видать и тут мой мозг решил спасти мой организм в целом, ну, надоело старику-мозгу моя дилема «орать или не орать», а если орать, то что… «Серегааааа! Иди сюдаааа! ПОМОГИТЕЕЕЕ!»

Бедный спасатель, чуть не стал еще одной жертвой от неожиданности. Он явно потерял контроль над собой, потому что каменное когда-то лицо засуетилось и начало менять маски-эмоции одну за другой, как-будто в попыхах подискивая подходящую. Серега и Тимур появились незамедлительно. Реагировали они конечно молниеносно. Через пару секунд белобрысенький паренек лежал на камнях лицом вниз, Тимур стоял коленом у него на спине, а Серега закрывал ладонью мне рот и второй рукой прижимал к своей могучей груди. Почему это он рот мне закрывает? Я возмущенно тряхнула головой и тут же услышала свой призывный ор. Видать, находясь в нервах, я все еще не переставала звать на помощь. Увидев форму спасателя на парне, Тимур немного ослабил хватку, и как только он это сделал, «белобрысенький» тут же сделал попытку свалить, да еще и подобрать, валявшийся возле моих ног дневник. Естественно ему это не удалось – Тимур был явный знаток своего дела. Два еле уловимых движения и противник вновь обездвижен. Серега наклонился, чтобы поднять дневник, и таким образом открыл мне обзор на дальние камни, где горело немного больше огня, чем в других местах. То ли туристы добавили свой костер (кстати, что тут было запрещено), то ли природа это место облагодельствовала своими природными кострами больше, чем другие камни. Так вот, благодаря этому освещению я и заметила фигуру, возвышающуюся на высоком камне. Человек стоял как изваяние, плюс был укутан то ли в плащ, то ли в плед, поэтому напоминал мне летучую мышь или даже графа Дракулу (всем известного вампира). Я засмотрелась на эту фигуру, уж очень диковинно он выглядел на фоне огней и неба, плюс освещение было как-будто у него за спиной, складывалось впечатление, что это был даже не природный свет, а какое-то искусственное зарево, заливающее небо далеко за этим человеком, порой я улавливала явные направленные лучи, такие как идут от прожекторов. И тут этот странный человек сделал не менее странное движение и буквально изчез. Испарился. Я конечно понимала, что он скорее всего спрыгнул с камня назад и сейчас улепетывал без соблюдения какой-либо грации вампира. Но все-таки. Действо меня впечатлило. Тем более его жест перед тем, как сбежать был каим-то до боли знакомым, хоть и действительно странным… очень странным. Он поднял руки над головой, согнув их слегка в локтях. Ладони повернул к небу, как-будто что-то держал. Черт побери! (простите, вырвалось) Да ведь так стоял Атлант! Я тыкнула с его сторону пальцем и замычала, пытаясь подобрать слова, чтобы все пояснить Тимуру и Сереге. Но один держал поверженного вроде, как врага. А второй – с интересом листал дневник. Чтож придется бежать самой. И я побежала. Особыми спортивными или хотя бы физкультурными данными я не обладала, но если надо… Я выскочила на камень, где стояла эта фигура и поняла, что нас этот человек видел, как на ладони, да и не только нас. Внизу разместилось… мне сложно подобрать слова, но я попробую. Разместилось скорее всего поле боя, судя по трупам. Вокруг них сновали сотрудники группы Тимура и еще какие-то люди с такими же надписями на куртках на спине. У меня от увиденного перехватило дыхание и закружилась голова. Я закрыла ладонями лицо. Немного успоившись я еще раз глянула на это страшное место. Людей там было очень много как мертвых, так и живых. Поэтому найти фигуру, которая сыграла передо мной пантомиму под названием «Атлант» стало для меня невозможным. Я обернулась и столкнулась лицом к лицу с Сергеем. Он поднимался как раз ко мне на камень.

«Я все объясню. Не сердись. Я увидела на этом камне человека. Я не знаю кто это был. Я даже не могу быть точно уверенной – мужчина это или женщина».

«Человек убежал?»

«Да», – и я заплакала. Серега обнял меня и повел к машине.

«Не надо, не плач. Все будет хорошо. Ты обязательно все нам расскажешь, и мы во всем разберемся. Не реви, я тебя умоляю». Серега от нервов или от усталости потер ладонями себе лицо, глубоко вздохнул, убрал руки от лица и стал опять привычным для меня Сережей – с широкой улыбкой хоть и слегка измученной. Ночь вступила в свои права, а людям там, за камнями, еще работать и работать. Я свернулась на сиденье авто клубочком и заснула.

Утро встретило меня новостями, и не скажу, что все они были приятные.

Во-первых, с самого утра в номере отеля я оказалась сама. На косметическом столике лежала записка от Сережи. В ней он очень приочень проносил извинения, что ему пришлось уехать на работу и меня с собой не взять. Он считал, что мне надо было отдохнуть после такого тяжелого события, которое вчера произошло. Вечером обещал приехать засветло и поужинать вместе со мной. Делать было нечего, да, и честно говоря, не сильно я и рассторилась. Увидеть опять эту страшную картину из трупов на камнях не вызывало у меня желание ехать вслед за Серегой в горы. Значит проведу этот день, как и положено туристу – пользуясь всеми благами отеля и местной природы. Новость под номером два застала меня уже в ресторане. Ко мне на телефон начали с молниеносной скоростью поступать сообщения из дому. У меня сложилось такое впечатление, что жильцы дома сговорились. Пока я нахожусь в доступе и на рабочем месте, то очень редко что-то происходит, и я кому-то становлюсь нужной в качестве управдома. Стоит мне уехать с места дислакации роботы хотя бы на незначительное расстояние, я сразу становлюсь нужна всем домочатцам, а также жильцам дома, и плюс сантехники / электрики и дворники в том числе начинают глобальные поиски управдома для решения каких-то суперважных вопросов, а может даже и проблем. Закон подлости не иначе как. Так вот. Сообщения. В каждом из них звучала мольба, плавно перетекающая в угрозу. Все как один жаловались на моего заместителя, на его неправомерные действия и даже угрозы. Я почувствовала себя огурчиком в каком-то испорченном салате – сам вроде неплох, но вокруг все вонючее. Чтож такое происходит то?! Почти как фоточки с подписями из соцсети – на фото кот поедающий завтрак человека, а снизу буковки: «У меня нет кота!». Так вот. У меня нет заместителя. Нет, и никогда не было! Я перевела дыхание, насобирала себе в тарелку завтрак со шведского стола и, удобно умостившись на диванчик, начала вместе с пищей переваривать информацию из дому. Значит так. Попервой надо бы выяснить кто это такой смелый, назвавшийся моим заместителем. А далее уже надо будет понять какие такие вопросы решает без меня мой самовоздвиженец на место заместителя управдома. Звучало очень важно и солидно, но юморком уже попахивало. Я представила себе этого заместителя, и у меня в голове родился образ, который вызывал здоровое чувство смеха, а не злости. В своих фантазиях я смешала двух персонажей: Шариков из «Собачьего сердца» Булгакова (именно тот момент, когда Шариков принял должность при новой советской власти и вылавливал бродячих котов по подвалам) и зицпредседатель Фунт – номинальный руководитель фирмы «Рога и копыта» из «Золотого теленка» Ильфа и Петрова. Да уж, личность вырисовалась у меня еще та. С удовольствием умяв завтрак, я все-таки вернулась к делам насущным, зарплата мне же все-таки начисляется, да и дом, в котором у меня квартира я люблю. Итак, прочитав все сообщения, я пришла к выводу, что ничего криминального в доме не произошло. Просто насущные вопросы – кому-то справку подписать, кому-то воду перекрыть в подвале, потому что батареи меняют. Ну, вообщем-то все, как всегда. Чтоже тогда так разворошило улей жильцов? На задворках телефона я обнаружила несколько голосовых и видео сообщений. Так как в отеле интернет оставлял желать лучшего, то я решила переодеться в пляжную одежду и некоторое время провести в лоби, так как на пляже связи практически не было. Зато там был айран в одноразовой посуде и вкусная минеральная водичка, которая по местной жаре была очень уместна.

В лоби были несколько семей или пар только что приехавших, и несколько скучающих сотрудников бара. Их работа начнется явно с обеда, а сейчас они монотонно натирали стаканчик / бокальчики и что-то мурлыкали себе под нос, то ли песенки, то ли не песенки. Я заказала себе напиток (тут я пила исключительно чай, местный – он был диво как хорош, видать с особым способом заваривания, да и таким же необычным для меня сортом самого растения), а вот кофе я была здесь лишена, так как пью я латте, а с молоком была проблема. Какая проблема может быть с молоком, скажете вы. Обыкновенная, отвечу я – в виде личной непереносимости местного молока. Я полвечера промучалась болями живота после того, как выпила латтешечку в местном баре. И после аккуратненького общения на эту тему с местными старожилами, выяснилось, что я не одинока в данном вопросе. Очень многие провели после латте или капучино пару часов, далеко не удаляясь от туалетной комнаты. Но чай, чай был определенно божественным. Очень рекомендую. Более того, он помог настроить мой организм на умственную деятельность, так сказать зашевелил мои нейроны. Но как я не вертела информацию, полученную в процессе моего близкого нахождения от расследования, ничего толкового не получалось. В итоге, я пришла к выводу, что безрезультатно пытаюсь свести к логике действия человека или группы людей, которые рассматривать с точки зрения здравомыслия абсолютно не нужно. А что же тогда нужно? Как понять этих уродов?! Уродов… Уродов? Уродов ли… Не знаю почему я зацепилась за это слово, можете даже не спрашивать, спотыкнулась об него и все тут. Но, на мой взгляд, с психологической точки зрения все преступления связаны противоположными критериями внешности, а именно – уродство и красота. Да, именно так. И эти понятия такие относительные, такие растяжимые… Я поняла, что оставшиеся дни отдыха я проведу в удобных креслах лобби в раздумьях над красотой, уродством, убийствами, Атлантом или Атласом, хм… атлас… а может – это не Атлант, а атлас или карта? Карта страны. Хотя нет, почему страны? Мира. Ведь убийства то в разных странах были и свели их вроде в одну серию. Короче говоря, подумать было о чем настолько, что порой я засыпала прям в лобби, и корректные служащие не трогали меня, а только деликатно прикрывали мягким ароматным пледом.

Итак, время на отдыхе в отеле двигалось медленно и монотонно. Мне изрядно поднадоела жизнь кабачка – жариться на солнышке, вымачиваться в соленой воде и фаршироваться различными местными яствами в ресторанах отеля. Но, как бы там ни было, как бы не тянулся этот отпуск, но пусть и избито, а говорится – все когда-нибудь заканчивается и это закончится. Наступил последний день морского отдыха на чужбине. Я, как и обещала Сереже, все эти последние дни в отеле вела себя тише воды и ниже травы. Но. Мысли, мысли то не остановишь, и как бы я не трусила головой, эти наглые, навязчивые мысли о преступлениях все больше и больше заполняли мой мозг. Когда я погружалась в эти «преступные» в прямом и переносном смысле раздумья, то со стороны выглядела не очень хорошо, точнее совсем не хорошо. Лицо с застывшей мимикой, рот полуоткрыт, руки что-то бездумно теребят – то краешек полотенца пляжного, то салфетку обеденную. Грубо говоря, не совсем развитая барышня, да и только. Мне надоели вечно сочувствующие взгляды в мою сторону, поэтому я приняла решение – все свои раздумья на тему этих странных убийств записывать в блокнот. Ведь пишущая девушка с карандашом и блокнотом выглядит значительно адекватнее, чем та, что я описала чуть выше. К моменту выезда из отеля, мой блокнот был уже изрядно исписан, карандаш погрызен, а цепочка преступлений становилась все более ровной, последовательной и, соответственно, понятной.

Каждый вечер я с нетерпением охотничьей собаки ждала Серегу, чтобы поделиться с ним своими выводами на основе раздумий. Но, как бы ни было печально, обмена информацией так и не произошло. То мне было его искренне жаль, так приходил он с работы изрядно потрепанным и грустным. Умывался, иногда ел, а иногда и нет. Окунался в теплое море и падал спать на кровать в белые хрустящие своей чистотой простыни. При этом песок с подошв его ног ссыпался в постель и еще долго не давал мне покоя. Иногда Серега приезжал настолько злым, что только вторая или даже третья порция хорошего виски приводила его нервную систему в покое. Тогда он падал в шезлонг, притягивал меня к себе, усадив на свои крепкие ноги мою мягкую пятую точку, обнимал меня крепко и нежно, и мы долго молча смотрели на морскую гладь. Ну, и как тут заговорить про мои выводы, мысли и домыслы интуитивные об убийствах? В итоге, не солоно хлебавши, или наоборот – нахлебавшись соли до краев, я сидела в аэропорту на чемоданах.

В аэропорту было как обычно суетно. Мы нашли более или менее укромное местечко, где я, облегченно выдохнув, умостилась со своим блокнотом и карандашом. Серега, как обычно, пошел бродить по магазинам. Времени до посадки в самолет было еще вагон и маленькая тележка. По соседству со мной было несколько семей с детьми, несколько пар без детей и буквально пару одинчек. Именно одиночки, возвращающиеся с отдыха, меня всегда удивляли. В очередной раз окинув взглядом одинокого молодого парня и, в отдалении от него стоявшего, пожилого мужчину, я вернулась к своим записям. Из свежей информации, что я получила буквально перед выездом из отеля и не успела поделиться, было то, что после тщательного изучения и после такого же скурпулезного совмещения всех элементов преступлений, специалисты пришли к выводу, что во всех, прошу заметить, исключительно во всех этих ужасных происшествиях присутствовали драгоценные камни родственного происхождения. Сказать, что я разбиралась в драгоценностях – значит соврать. Названия некоторых из них я конечно знала, как и большинство людей, но не более того. Да и информацию эту новую я не совсем получила, а скорее подслушала или, если точнее, то случайно услышала. Как это вышло? А все проще простого – утром к Сереже приехали сотрудники из отдела.

Голоса у парней были громкие, зычные. Вот информация до меня и докатилась. Эхом, так сказать. Так вот. Камешки эти были в каждом случае по-разному использованы. Где-то в украшениях, как добавочный элемент, а где-то вообще дивно, например, как украшение, вставленное в зуб. Такой себе крохотный осколочек бриллианта, стоматологом прикрепленный во франтальную поверхность зуба. У одной из девушек камушек наклеен был на ногте – такой вот чудной маникюр. Но самое важное было не это. Основной новостью было то, что камушки эти были явными собратьями «нашего» сокровища. Да, да! Именно тех камушек, что Серега нашел в подвале моей многострадальной многоэтажки. Камушки, ноги которых (если можно так сказать) росли со времен Великой Отечественной войны 1941-1945 годов. По крайней мере мы с Серегой и его экспертами тогда дошли только до этих времен, а то, что камни имеют более древнюю историю никто и не сомневался. Чтож, по крайней мере мне теперь стало ясно, как и почему этакая мощная и необычная группа специалистов вышла на Серегу. И более того, ему предложили место среди этих спецов. Не спроста, ой, не спроста всё это…

Душераздирающий крик отвлек меня от писанины в блокнот. Кричали несколько человек, и именно благодаря этому, звук стал таким мощным – какафония состояла из женского, мужского и детского криков. Кричала женская и детская часть одной из семей, а также молодой парень – представитель категории отдыхающих-одиночек, так сказать. Так как дело было в аэропорту, и делать, кроме как ожидать свой рейс, было нечего, то я решила поинтересничать и выяснить что же случилось у этих крикунов. Так как скучающих в аэропорту было множество, то и интересующихся происшествием стало немало. Если короче, то вокруг орущих, и почти дерущихся, собралась уже немалая толпа. Суть конфликта была как мир стара – одинаковость, если есть такое слово конечно. Эту проблему человечества описал еще Рязанов Эльдар в своем новогоднем фильме всех времен и народов советского пространства «С легким паром»… там были одинаковые адреса, многоэтажки, мебель и даже расценки на нее… в наше же время полной электрофикации, роботизации и еще какой-нибудь «ции…», например, гаджетизации и так далее и тому подобное. То есть мы все теперь душевная часть условно бездушной электроники и робототехники. «Почему условно», – спросите вы. Да потому что каждый мало мальски приличный создатель чего-то либо вкладывает кусочек себя в своё творение. Кто-то в прямом, а кто-то в переносном смысле. Не понятно? Объяснюсь. Основная масса (в хорошем понимании этого слова) производителей вкладывает в продукт свои: знания, умения, финансы, частичку души (я наблюлала как-то, как юная девушка секретарь из крупной строительной компании стояла рядом с вновь отремонтированным мостом, скрестив по-детски пальчики на удачу. И искренне хлопала в ладоши и пищала от восторга, когда машины поехали, а пешеходы пошли, и при этом мост не рухнул, как возможно она ожидала в своих ребячьих страхах. Именно так, в моем понимании выглядит кусочек души, в невоодушевленный продукт вложенный. Пусть глупо, но зато искренне и по-настоящему. В результате, для себя, я назвала этот мост Светланкой и всегда с особым трепетом по нему передвигалась. Глупо… но душевно. Конечно существуем очень много людей, которые скажут, что я несу бред или сплетаю ерунду по поводу одушевления электроники, но есть и те, кто частенько говорят со своими телефонами или компьютерами. И думаю, что не только я говорю своим сигнализирующим об окончании действия микроволновке или стиральной машине, что уже бегу и прошу не орать своим писком на весь дом.

Про докторов (правильных докторов я описываю, да и вообще правильных специалистов), про пожарных, полицию, учителей, коммунальников и социальных работников всех направлений говорить можно бесконечно. Это люди, которые вкладывают себя в прямом смысле слова в свое дело. Помимо выше перечисленного, они дарят конечным потребителям часть своего сна, здоровья, личной жизни… а доноры, так те вообще физические куски себя отдают. Да уж. Так далеко в своих размышлениях я еще не забредала. Так и до доноров спермы недалеко добраться… Я хмыкнула сама себе в овет на свою же скарбезную шуточку и обратилась к ругающимся.

Как я поняла из криков взрослых людей и детского визга, у парня пропал телефон. Он вел активную переписку в телефоне. Потом положил его на соседнее сиденье, чтобы достать из сумки бутылочку воды, дальновидно припасенную им еще в отеле, ведь в аэропорту все дорого, а особенно вода. Попил воды, еще и еще раз порадовавшись своей предусмотрительности. Утолив жажду, он решил продолжить переписку, но телефона на соседнем сиденье не было. Через два сиденья от него сидел ребенок и радостно смотрел какие-то видеоролики на его телефоне! Такой излишне детской непосредственности владелец телефона естественно был вообще не рад. И не просто вообще, а именно от слова совсем! Парень, судя по всему не то, чтобы ненавидил детей, нет, он просто их не любил и считал чем-то лишним в своей прекрасной персональной жизни. Была бы его воля – он бы окружил себя миром без детей, плачущих или смеющихся – не суть важно. Мир без детей для него был идеалом существования. «Ну, а что?!» Это был его ответ на все возмущенные взгляды и выссказывания в его сторону, когда он изливал свои мысли о детях. «Я – красивый, самодостаточный человек. И хочу окружать себя такими же красивыми людьми и вещами, которые создают этот прекрасный тонкий балланс красоты и комфорта. А дети… и все, что с ними связано – это нарушение, грубое нарушение этого балланса», – при этих словах он обычно воинственно вздергивал бровь в ожидании, что соперник начнет отстаивать противоположное мнение. Но люди обычно кратко и ёмко выссказывали своё отношение к его словам, при этом в ста процентах их ста использовали либо мат, либо какое-то иное ругательство. Парень действительно был хорош собой, но это абсолютно не изменило ситуацию с телефоном. Судя по всему, ребенку абсолютно все равно было на внешность и на принципы хозяина телефона, так как он беззастеньчиво продолжал смотреть видео, весело калатая ногами в воздухе.

И глядя, на эти смешно болтающиеся ножки в больших ботинках, я, абсолютно не подумав о последствиях, сунула свой нос в этот конфликт.

«Уважаемые, а вы уверены, что ругаетесь из-за просто одинаковых телефонов?»

Все трое резко повернулись в мою сторону и так же недружелюбно гаркнули мне же: «Мы не ругаемся!» Я непроизвольно отпрянула в сторону. Да уж, я влипла. Теперь разъяренная мамашка, ее сынок или дочечка (с ходу сложно было разглядеть пол в этом маленьком засопливленном человечке) и взбешенный сноб-метросексуал нашли себе врага, на которого можно было слить всю невысказанность злости. Эх, судя по всему мне пора было бежать. Очень сильно хотелось, чтобы объявили посадку на самолет раньше времени. Чуда не произошло. По мере того, как троица выссказывалась в мою сторону, выплевывая каждый по хорошей порции яда, конфликт постепенно начал переходить в стадию разговора, а через еще пару минут вообще превратился в дружескую беседу. В процессе скандала, малыш подбегал и периодически пинал своей маленькой ножкой в громоздком ботинке то меня, то молодого человека, таким образом защищая свою маму и себя. Молодец конечно, настоящий мужчина растет (я решила для себя, что маленький был все-таки мальчиком), но эти лилипутовые удары, как не удивительно, были очень чувствительными. В результате мои ноги нещадно болели в местах ударов и на коже уже проступали синяки. Так вот, спустя несколько минут, когда, повторюсь, конфликт перерос в светскую беседу, я получила еще один удар, но не физичекий, а моральный, так сказать, культурный шок. И по сравнению с ним синяки отошли на очень приочень второй план. Что меня так ошарашило? А Вы почитайте и сами решите насколько удивлены были бы Вы на моем месте…

Молодая мамаша мальчугана, поправив прическу и макияж, решила также приобщится к разговору.

«Знаете, из-за этих одинаковых телефонов у нас всегда накладки получаются. У нас с мужем между прочим тоже одинаковые модели телефонов. Правда милый?», – при этих словах она взяла ухоженными пальчиками с острыми длинными ноготками мальчика за подбородок и смачно поцеловала в губы. Окружающие замерли. Малыш хохотнул баском, с нескрываемым удовольствием окинул всех присутствовавших взглядом, а потом по-хозяйски развязанно хлопнул ладонью «мамашу» по попе. Всё. На этом моменте меня заклинило.

«Мариш, смотри как этих торкнуло то. Особенно тётеньку. Ой, умора», – и мальчуган так заливисто рассмеялся, что у меня на лице, и не только у меня, а у окружающих также, появилась невольная улыбка.

«Это не ребенок, это лилипут, то есть, простите великодушно, взрослый человек маленького роста», – голос пожилого мужчины вывел меня из транса. Я внимательно принялась рассматривать лилипута. Или карлика? Нет, все-таки лилипут, насколько мне не изменяет память. В чем отличие? А все просто. Лилипуты – это действительно взрослые люди очень маленького роста и веса. Что-то вроде от пяти до пятнадцати коллограмов при росте от сорока до девяноста сантиметров. Лилипуты сложены достаточно гармонично. Даже во взрослом возрасте они имеют отличные пропорции и немного похожи на детей. Поэтому не мудрено, что мы все так ошиблись. Все без зазрения совести рассматривали лилипута, а он с нескрываемым удовольствием упивался внезапно свалившейся на него мимолетной славой.

«Уважаемые, раз вы все так дотошно меня рассмотрели. То, на мой взгляд, пришло время знакомств», – и мужчина-ребенок опять рассмеялся, правда на этот раз в его голосе я все-таки услышала какие-то взрослые нотки, хрипотца что ли или какой-то легкий басок проскользнул…

Люди в ближайшем кругу засуетились и начали представляться, ну прям как в анонимном обществе алкоголиков.

«Я – Мариша, он – мой муж, Геночка. Мы летим домой, с отдыха». После такого представления со всех сторон понеслось: «Я – Валентина, я – Денис, я – Герман…». Следующее «я» немного меня удивило, хотя после лилипута Геннадия, мне казалось, что я уже готова ко всему. «Я – Назар, летал по работе, сейчас буду лететь домой – отдыхать», – и молодой человек искреннее улыбнулся, добавив: «Ну, как-то так», – и опять улыбнулся. неожиданно. Я думала, что у такого холеного паренька имя должно быть, как минимум Эдуард (ну, сто процентов Эдичкой должна была звать его мама), да и лететь он должен с отдыха домой, а не с работы. Да, чудны дела твои, Господи.

«Марусь, что тут. Кипиш какой-то был вроде. Я прибежал, а у вас тут уже и туса нарисовалась. Молодцы», – и Серега смачно чмокнул меня куда попало, а попало как обычно в голову. Тут объявили нашу посадку, и в процессе перемещения в самолет, полета и выхода из самолета, я уже начала забывать о случившемся. Ну, было и было. Тем более мне было о чем подумать. Нет, я в этот раз не обдумывала витееватые ниточки преступлений, который расследовал Серега и команда, в которой он теперь работал. Я думала, как не банально, о своей непосредственной работе. Я же все-таки управдом. А судя по количеству сообщений и письменных, и голосовых в моем «царстве-государстве» явно что-то происходило из ряда вон выходящее. Родной город встретил непроглядным туманом какого-то неприятного срого цвета. Поэтому радости возвращения в домашние края не произошло. Если кратко, то все было серое, мрачное, не побоюсь этого слова – грязное. Все выходили из самолета какие-то слегка придавленные этой внезапно окружившей нас хмуростью. В автобусе на удивление стояла почти полная тишина – не было веселого щебетания отдыхающих и даже детского плача хотя бы одного ребенка. Тишина и только технические звуки транспорта. В здании аэропорта стало как-то повеселее. Новый ремонт, яркое освещение, красочные рекламные и информационные вывески, люди, едущие на отдых… все это оживило пассажиров нашего рейса, и они как какие-то диковинные животные, вышедшие из зимнего сна, встрепенулись и мгновенно слились с организованной толпой в здании вокзала.

Нововведение – терминал по заказу такси в аэропорту был мною изучен и испробован. Да, было немного дороже, чем у «куда, красавица, едем…», но на мой взгляд безопаснее и как-то современнее что ли. Ожидала такси я минут двадцать. Таксист был на удивление молчалив, хоть и показался с первого взгляда приветливым. Когда я усаживалась на заднее сиденье автомобиля и уже потянулась к двери, чтобы закрыть, практически из воздуха передо мной возникло лицо с застывшей улыбкой на губах. Лицо было до боли знакомым, но вот так сразу я его вспомнить не могла.

«Разделим бричку? Надеюсь, что Вы на правый берег?»

И голос знаком. Что же я не могу вспомнить. Никак не могу вспомнить.

«Садись быстрее, холодно», – Серега зычно гаркнул с переднего сиденья машины. То, что Сережа был знаком с мужчиной, меня немного успокоило, но не более того. Не помогло мне это вспомнить. Кто же ты такой? Кто же ты?

«Вы в какую сторону едете то? А то я так безаппеляционно», – и знакомый незнакомец широко распахнутыми глазами глянул на меня. Я назвала адрес. «Все понятно, значит сначала везем вас», – и он опять блеснул озорными огоньками глаз и улыбкой, на которую нельзя было не ответить. Я слегка придурковато улыбнулась в ответ и, прикрыв глаза, откинулась на спинку сиденья. Возможно размеренность движения авто, дальняя дорога и что-то еще, а может и все в комплексе заставило меня задремать. Сон был не полноценный, но действенный. Забытье было буквально минутное. Перед глазами проплило воспоминание о моих морских приключениях. Совсем морских, именно те моменты, когда я принужденно ныряла возле старого пирса. Столбы, красивые, но мертвые люди… у них открыты глаза, не у всех, но открыты. Девушки как сказочные наяды. Парень с длинными волосами и широко распахнутыми глазами. Господи, да это же он!

«Вы утопленник! Это Вы! Я Вас узнала!», – я верещала как безумная. Водитель ударил по тормозам, видать с перепугу. Мы как кегли в машине поразметались в разные стороны, хотя по закону физики должны были в одну сторону перемещаться, видать вес у всех разный, поэтому и движения более хаотичные… Йо-моё! Да, что за ерунда мне лезет в голову всегда в стрессовых ситуациях.

«Марусь, Ивпатий-Коловратий! Да ты чё такое творишь!?», – Серега орал на меня вполне заслуженно, судя по выражению лица водителя. А, по моему мнению, узнаный мною утопленник хлопал глазами как пластиковая кукла совестских времен. Да уж, страху я нагнала на всех. Чувство вины пересилило все остальные чувства. Я еще и еще раз извинилась перед водителем, сославшись на страшный сон и усталость. Всех вроде как и удовлетворило мое объяснение. Правда Сережа с псевдоутопленником местами все-таки поменялись. Всю дорогу Сережка держал меня за руку, поглаживал и с неподдельным беспокойством поглядывал на меня. До нашего адреса мы ехали молча. Переодически я ощущала на себе взгляд водителя через зеркало заднего вида. Возле дома было несколько жильцов достаточно эммоционально беседовавших между собой. Они жестикулировали руками активнее обычного, лица были раскрасневшиеся. Да уж, беда одна не приходит. Ой, не приходит. Так как, повернувшись к Сереже в надежде на поддержку, я натолкнулась на вгляд больного спаниеля. «Машунь, ты это… не обижайся только и не сердись. Мне в контору надо. Очень надо. Прости. Давай чемоданчики наши я заволоку и этим же такси на работу и поеду».

Его взгляд рвал душу, а его поступок – сердце. Мне стало жаль себя до слез в прямом смысле слова. Предательские слезы брызнули из глаз, но их уже никто не увидел. Хотя, как это никто!? С переднего сиденья авто на улицу из недр машины выбрался мой псевдоутопленник.

«А давайте-ка я чемоданы Маше занесу, а Вы езжайте. У меня все едино планы сменились, а Вы, как я посмотрю, уж очень торопитесь». Серега в свою очередь расшаркался в благодарностях и укатил на такси. Я же осталась во дворе своего дома с двумя чемоданами и совершенно чужим мне человеком. Более того, человеком, внешность которого меня очень пугала и наталкивала на жуть какие неприятные воспоминания. Я прикрыла глаза, сделала пару глубоких вдохов-выдохов и невольно погрузилась во всё те же волнующие меня воспоминания –мертвые тела под водой в районе старого пирса, там на отдыхе. Да уж, отдых удался, впечатлений набралась надолго и много, хватит на пару лет, так точно, а может и на всю жизнь…

«То есть вы категорически уверены, что вас оббирает заместитель управдома, а управдом знает об этом и более того руководит процессом обдиралова?»

Я резко открыла глаза, настолько резко, что меня аж качнуло.

«Какой такой заместитель?», – я от удивления аж про горестные воспоминания забыла, они улетучились в секунду.

«Какой такой заместитель?! Я всех спросила между прочим! Мне хоть кто-то ответит?!», – я рычала, как древний соблезубый тигр. Почему соблезубый? А кто его знает, мне показалось так страшнее.

Несмотря на то, что жильцы встретили меня бурно, само здание дома было безмолвным и без изменений как снаружи, так и изнутри. Парадное было чистым и без посторонних запахов. Я незаметно принюхалась и поняла, что ошиблась. Тонкий душистый аромат востока витал в воздухе. Надо же, неужели такой удачный выбор моющих средств? Я удивленно и уже без стеснения втянула носом изрядную порцию воздуха, при этом, непонятно даже для самой себя я обернулась по кругу, как бы тестируя аромат воздуха вокруг себя. Сделав почти полный оборот, я натолкнулась на все еще сопровождавшего меня попутчика с аэропорта. Он удивленно вскинул брови и, повинуясь рефлексам, также начал принюхиваться, более того, не просто принюхиваться, но и поворачиваться вокруг себя, как и я, но менее расторопно. Да уж, со стороны это выглядело потешно. Два человека крутятся и принюхиваются – очень похоже на танец каких-то туземцев или, как минимум, на диковинное поведение наркоманов под кайфом.

«О, наркоманы, а не травой ли это пахнет? Коноплей или еще каким гашишем?»

«Нет, это точно не наркота и, слава богам, что не газ», – мой «спутник по неволе» прищурил глаз и со знанием знатока покачал головой, а еще и языком поцокал, как торговец гвоздик или персиков на базаре.  Да так потешно, что я не выдержала и хихикнула вслух. А так как сдержено, по-девичьи, смеяться я не умела, то моё «хи-хи» очень быстро переросло в откровенное «хахах» и даже с похрюкиваниями. Через пару секунд смеялись мы уже вдвоем, заливисто и радостно. Дверь в парадное открылась и вошли двое. Парочка была еще та. Даже сложно вспомнить на чье еще появление я так бурно реагировала. Разве что у Булгакова в «Мастер и Марнарита» наиболее калоритным было появление троицы на алее в сквере: Воланд, Коровьев и кот Бегемот. Чтобы не быть голословной – опишу. Первым зашел Костя (когда-то бариста кофейни под нашим домом, а теперь личный помощник и секретарь Елизаветы Марковны). Калорит его внешнего вида заключался в громадном брезентовом переднике, надетом на непонятного происхожения курточку и оранжевый жилет коммунального работника. Ноги были облачены в достаточно дорогие кроссовки и спортивные брюки известных и совсем небюджетных брендов. На голове красовалась спортивная шапка, потешно сдвинутая на затылок. Руки в громадных рабочих то ли перчатках, то ли рукавицах, держали за древко поломанную метлу. Короче говоря, псевдодворник Костя нес метлу в двух руках. Лицо у него было озадаченное и изрядно грязное. Да уж… в этом человеке очень сложно было сейчас узнать того стильного парня метросексуала, чистота и опрятность которого была на грани с перфикционизмом. Но Костя былл просто ростком китайской розы по сравнению с Романом – моим соседом, который проживал в наемной квартире, если помните, он был, да и остается квартирантом Елизаветы Марковны. Вот тут точно было на что поглядеть. Недавно до мозга костей интелегентный, тщедушный, запредельно скромный парень превратился просто в, как минимум, урку, а скорее всего классического зэка, обладающего не последним авторитетом в своих кругах. На Роме красовалась фуфайка. Да-да, именно фуфайка, не теперешняя черная, серая или синяя, а вот тот цвета выцвевшего хаки ватник. Местами он был прорван и прожжен, поэтомк клочки ваты выглядывали и придавали ватнику ужасающий вид. На ногах у Романа могли быть джинсы, ну… хотя бы согласно его возрасту, но на нем были надеты треники. Да, да! Именно треники, вот те треники с «пузырями» на коленях и обвисшей мотней. На голове у Ромочки громоздился «петушок». Нет, не красивая сельскохозяйственная птичка, а трикотажная шапка из 80-90 х годов. Синяя с красными и белыми полосками и надписью «спорт» латинскими буквами. Этот «петушок» был залихватски, как-то в духе сантехникstyle, сдвинут на затылок и на чем он там держался одним святым известно. Лицо у Ромы было то ли небритым, то ли просто сильно грязным, а может и то и другое в комплексе. Роман с прищуром глянул на меня, вытер нос указательным пальцем, при этом растерев то ли сопли, то ли слезы поперек всего лица по всем щекам. Судя по всему, это движение в последнее время он делал неоднократно, о чем говорила «дорога жизни» из соплей и пота поперек лица.

«Маруся… Марусяаааа…», – Рома сказал мое имя так будто бы еще пару секунд и он бросится мне в ноги с воплями «благодетельница вернулась». Конечно этого не произошло, но радость в глазах этой Булгаковской парочки была голая и не прекрытая ни тактом, ни воспитанием, ни скромностью. Подходя ко мне ближе Рома все-таки кинулся обниматься и начал сбивчиво бубнить и жаловаться на то, какие у нас вредные жильцы, какие они жестокие и беспринципные люди, и как интеллегентному воспитанному человеку трудно находиться в такой пронизанной негативом среде. Костя был более сдержан. Он подошел ко мне, вручил сломаный инвентарь (метла в двух кусках), подошел к моему спутнику крепко пожал руку, предварительно сняв рукавицу. Потом хитро так глянул в мою сторону, отойдя на безопасное  расстояние, вякнул: «Ну, не знаю, не знаю  Мария. Как на мой взгляд, то Серега получше будет, чем Ваш новый кабальеро». Возмутившись на Костины фамильярность и ехидство, я, естественно, запустила в него обрубком метлы. Костя оказался парнем спортивным. Уклониться от летящего в него предмета труда ему не составило, а вот догнать уходящег Рому кусок инвентаря смог легко. Ничего не подозреющий Роман всего секунду назад летящей походкой свободного человека уходил от нас к себе домой. При этом он насвистывал какой-то веселенький мотивчик, который прервался на полуноте. Ну, если кратко, то надо повториться – Рома падал эпично. После удара древком метлы по затылку, Роман вытянулся в струнку, и со стороны создалось впечатление, что он сейчас просто вылетит из непринадлежащего ему одеяния. Обычно душа от тела в видосиках и мультиках отделяется плавно паря в воздухе, а тут казалось, что Ромина душа выстрелит из одежды как из пушки, при этом захватит с собой не сильно крепкое, непомерно длинное тело. Как парни не старались словить падающего псевдозаместителя управдома, основной частью своего организма Рома все-таки о бетонный пол приложился. Хорошо еще, что, Костя словил самое слабое место Ромы – голову. С этого момента все закрутилось и понеслось, как в старые добрые времена – скорая помощь, куча сочувствующих соседей с массой советов от «не выдержал милок…ох-ох-ох…» до «Машенька, что же Вы так загрузили горемыку, вишь как совсем из сил выбился – аж голова заморочилась…» и заканчивалось все тем же «ох-ох-ох…».

Вечером, сидя на своей кухне уже в большем спокойствии и умиротворении, я попивала травяной чаек с медом и баранками при этом слушала рассказ Кости о местных новостях в коммунальном хозяйстве нашего дома. Звонок в дверь прервал так мирно протекающий вечерок. Я с тоскливым вздохом поднялась с кресла и отправилась открывать дверь. Кот как изваяние уже сидел на тумбочке в коридоре рядом с входной дверью. На пороге стоял мой попутчик из такси. Он с деловым выражением лица сделал шаг в квартиру, чем заставил меня отступить в глубь коридора.

«Машенька, я тут подумал, когда за Ромой присматривал, я ведь даже не представился. Хотя немного местных сложностей в хозяйстве Вашей многоэтажки разрешил, кстати, о них хотел поподробнее рассказать», – после своей тирады он разулся и направился как мотылек на свет, который был виден в коридоре из кухни.

«Еще раз приветствую Вас, Константин. Я – Давид. Мы добирались вместе с Машей и ее супругом в такси из аэропорта. Они любезно согласились меня подвести, а я в свою очередь не менее любезно помог Машеньке с багажом», – Давид опять развернулся в мою сторону, галантно подхватил мою руку за кисть и с лёгкостью ветерка прикоснулся к ней губами. Мимолетно, но как-то чувствительно. Я почувствовала себя немного несподручно в этой ситуации, и чтобы побыстрее выкрутится из неловкости продолжила начатый в коридоре Давидом разговор.

«Давид, Вы что-то говорили о каких-то разрешенных сложностей для нашего дома. Можем расскажете поподробнее».

«А почему нет. Конечно расскажу…»

«А не утруждайте себя, Давид. Я сам все расскажу. А Вы пока сядьте в кресло и руку мне протяните, хочу наше знакомство железно закрепить», – Сережа подошел к Давиду на расстояние вытянутой руки, слегка толкнул его пальцами в грудь, тот в свою очередь мягко свалился в кресло, честно пытаясь с амортизировать свое падение руками, хватаясь за подлокотники кресла. Вот тут Сережа и прихватил его наручниками за запястье и пристегнул к стойке этажерки.

Сказать, что Давид удивился – это значит ничего не сказать. Он непроизвольно дернул рукой в наручниках, этажерка протяжно застонала. Она была крепко привинчена к стене, но выдержать напор крупного мужчины в лице Давида вряд ли бы смогла.

«Сидим тихо и не дергаемся, если хотим, чтобы все было спокойно и по закону», – Серега мрачно рыкнул в сторону Давида и на всякий случай в мою, как говорится – на всякий случай, а случай бывает всякий. Костя непроизвольно беззвучно сглотнул нервную слюну, о чем говорил его кадык на шее – шея вытянулась до невероятных размеров, а кадык на ней дергался синхронно с хлопаньем густых ресниц на глазах. Насколько я поняла – Костя был предельно взволнован. Да и как тут оставаться спокойным в такой странной обстановке. Тишина, в которой мы сидели последние минут десять становилась уже театрально звенящей. Мы все кроме Сереги были напряжены до предела, а он же, в свою очередь, как будто наслаждался ситуацией. У меня начала постепенно раскалываться голова. Боль медленно, но уверенно подбиралась к вискам. Я потерла их, потом глаза, положила все лицо в ладони. Так посидела пару секунд. Стало лучше, но не настолько, чтобы спокойно продолжать пить чай и наблюдать за происходящим.

«Сережа, может ты нам хоть что-то пояснишь?»

В ответ тишина и ласковая улыбка от Сережи. Прям бренд уже получается – «Улыбка от Сережи». Твою ж медь! Я не выдержала все-таки. Подскочив с кресла, сняв с ноги тапку я с совсем недобрыми намерениями направилась к Сереге.

«Или ты сейчас пояснишь и расскажешь нам все в подробностях, или я за себя не ручаюсь!»

Мою угрозу Сережа воспринял сначала со снисходительной улыбкой, которая окончательно взбесила меня. Я кинулась на него с кулаками и тапкой. Лупила что есть силы и куда попало. Он сначала шутливо прикрывался руками, а потом, когда получил от меня парочку чувствительных оплеух, стал более серьезнее относится к самообороне. И тут, как всегда не вовремя, раздался дверной звонок.

«Открыто», – в ответ на настойчивую трель крикнули мы. При чем крикнули все и даже Давид. Воспользовавшись моментом, Сережа выхватил у меня тапку из рук, замахнулся и выкинул ее в коридор, залихвацки замахнувшись, почти как семиборец ядром. Или пятиборец… не помню точно, кто их них, чем кидает и кидает ли вообще. Так вот. Тапочек просвистел в воздухе и попал вошедшему в этот момент в квартиру Роману прямехонько в нос. И опять закрутилось. Нос оказался слабоват у Романа. Кровь, как говаривала моя бабушка, заюшила резко и красивым ручьем, заливая свежую одежду пострадавшего и все вокруг. Роман томным взглядом оценил кровавую картинку у себя на футболке, под ногами и картинно упал, потеряв в который раз сознание. Повторюсь парень был длинный и худой. Траектория его падения пришлась между напольной вешалкой для верхней одежды и зонтиков и обувной лавой, на которую все с превеликим удовольствием усаживались, когда надевали свои башмаки. Если кратко, то Рома умудрился застрять. Хорошо так, качественно застрять. Его руки щупальца безвольные при падении умудрились заплестись в красивую кованную лавочку, а тело настолько глухо впечаталось между лавой, стеной и вешалкой, что складывалось впечатление будто бы этот парень тут находился с самой первой застройки дома. Такой себе извращенный декор. Биодекор…Черт возьми! А ведь эти убийства на море были действительно как какой-то биодекор. Телами несчастных что-то украшали. Но что? И самое главное КТО? Кто этот псих, извращенец…

«Ну, почему сразу псих и извращенец», – Давид обиженно поджал губы.

Я с полуоткрытым от удивления ртом развернулась в сторону Давида.

«Так это Вы тот шизофреник, который организовал все эти ужасные убийства!?», – сжав ладошки в кулаки я, не задумываясь о последствиях ринулась в сторону Давида. Тот постарался сгруппироваться насколько это было возможным в кресле, да еще и будучи пристегнутым наручниками. Сережа и Костя будучи на полпути к спасению Ромы, вынуждены были бросить его тельце и броситься мне на перерез, при чем не столько спасая Давида от меня, сколько меня от Давида, по крайней мере мне так хотелось думать. Как бы там ни было, я оказалась проворней. Немного оговорюсь. Не знаю почему, не смогла нигде найти пояснения, но, когда барышня бросается в бой, она почему-то либо хватает соперника (соперницу) за волосы, либо начинает душить. Иногда кулаками стучит куда попало. Я начала с кулаков, а продолжила по классике – удушение. Давид одной свободной рукой как мог так отбивался от меня. Костя тянул меня за руки, пытаясь оторвать от шеи Давида, которая как на зло оказалась крепкой, накачанной и переходила в мускулистые широкие плечи. Давид слегка отклонился от меня и с легкой улыбкой на губах с интересом разглядывал мое лицо, которое было сейчас просто нос к носу с его лицом. При этом он не забывал напрягать мышцы шеи… на всякий случай так сказать, ну… вы поняли – я раньше про всякий случай уже изгалялась. Серега немного, всего пару секунд оценивал ситуацию со стороны, потом подошел к нашей плотно сплетённой компашке, одной рукой подхватил меня под живот и резким рывком сдернул меня с Давида, так как в порыве злости я как обезьянка вцепилась в него руками, ногами и все своим естеством. Рывок был сильный и чувствительный как для меня, так и для Давида. Потому что рефлекторно я вцепилась в его шею пальцами, запустив в свои отросшие за время отпуска коготки в кожу, да так что аж кровавые царапины оставила после себя на этой, нужно отдать должное, красивой шее. Сережа прижал меня к себе покрепче, развернул лицом себе в грудь и поплотнее прижал. Я пыталась что-то кричать, возможно даже ругательное и уже не понятно в чей адрес, но из-за того, что он уж очень крепко меня вжал себе в торс выходила какое-то «бубубубу…ааа…ббубубу». Подняв меня на руки, Сережа отнес мое клокочущее словно вулкан тело в ванну. Насильно умыл холодной водой. Причём несколько раз. Успокаивалась я медленно, но уверено. Спустя некоторое время я присела на край ванной и уже почти спокойным голосом оповестила Серегу.

«Зато головная боль прошла. Совсем», – и я виновато робко улыбнулась ему. На удивление Серега был спокоен. Это было так непривычно, что аж мороз по спине пробежал вдоль позвоночника.

«Ну, да. Головная боль прошла, а сосудик в глазу лопнул. Вон глазной белок кровью как залило, посмотри в зеркало».

Я ринулась к зеркалу и действительно увидала мой красный глаз. Не так уж и сильно залит он был кровью, но пятнышко явно выделялось и было заметным. Сережа с горестным вздохом погладил меня по голове, наклонился и поцеловал меня в нос.

«Пошли, кошка ты моя дикая. Там есть еще как минимум два пострадавших, требующих нашего внимания и помощи».

В кухне пахло йодом. На круглом столе была разложена аптечка. Костя оказывал первую помощь Давиду. Лазарет, да и только. Немного понаблюдав из-под лобья за тем как Костя обрабатывает царапины на шее Давида, я резко вспомнила о Роме. Вот как вспомнила резко так иже резко и дернулась в коридор. У Давида естественно сработал рефлекс на мою резкость (оно и понятно, я бы тоже среагировала после такого нападения). Он также резко дернулся почти синхронно со мной, Костя в свою очередь нервно шарахнулся от нас двоих и пузырек с йодом, очертив в воздухе дугу, шмякнулся Сереге на ногу, при этом умудрившись залить все вокруг коричневой жидкостью. Йодом запахло еще больше. Я виновато глянула на Серегу, ехидно на Давида, и ринулась спасать Рому. Сережа перехватил меня буквально на лету.

«Не стоит», – его мрачный взгляд говорил о чем-то, но явно не о хорошем. Отстранив меня себе за спину Сережа подошел к Роме и увесисто пнул его ногой. Я от удивления потеряла дар речи.

«Вставай урод», – Сережа еще раз приложился к Роминому такому хрупкому телу. Я зажмурилась. Не может быть. Этого просто не может быть!

«Может, Машенька, может. Эта тварь очень даже активное участие принимала во всех убийствах. Такой себе палач при короле. Вот только кто король?», – Давид замутненным от злобы взглядом пронизывал Романа, которого Серега за ногу пытался вытянуть из ловушки, в которую тот угодил падая. У меня в голове все равно не могло уложиться, что этот хрупкий парень и есть тот человек, что убивал или как минимум был причастен к убийству такого количества людей. Мой мозг не мог этого вынести или осмыслить, не знаю, как правильно выразить свою мысль. Короче говоря, я отошла к окну уселась на подоконник, обняла подушку и уставилась, почти не мигая, в окно. Пусть будет, что будет.

Глава 6. Конец. Конец всему.

Рому никак не могли вытянуть из-за лавки, поэтому просто пристегнули его наручниками к лавочке, предварительно их сняв с Давида. Потом ребята планомерно рассказали мне всю историю расследования вплоть до теперешнего момента. Если кратко, то Давид – полицейский с морских краев, где мы отдыхали. Его брат стал жертвой. Да именно тот красивый парень под водой и был братом Давида. Расследованию не давали нужного хода, а точнее оно зашло в тупик, поэтому Давид взял отпуск и ринулся на поиски убийцы. Используя все возможные и почти невозможные методы Давид добрался в своих поисках до Сереги и меня, которые по мнению Давида могли знать то, что не знал он сам. Таким образом он оказался у нас в квартире. Вроде все понятно и ничего загадочного. Серега со своей стороны подтвердил рассказ Давида, так как из-под тишка сделав фото, он таки пробил в родном отделе кто таков наш странный попутчик. Тут мне стало немного обидно. Как же так Серега мог оставить меня на едине с этим подозрительным типом!? Неужели ни чуточки не переживал за меня!? Я покосилась на Серегу и тот виновато отвел глаза в сторону. Ясно, дело прежде всего. Так было, так есть и так будет всегда. Сначала работа, а потом уж все остальное. Хреново…

Серега продолжал рассказ. Выяснив кто такой Давид, Сережа связал с группой Тимура, чтобы обсудить что делать дальше. То, что ноги клубка всех этих преступлений растут из нашего города, стало понятно еще на курорте. Вот только убийство в нашем доме, да и на старинном кладбище имели совсем не символический характер, а можно сказать даже очень приземленный – люди пострадали в борьбе за сокровища. Желание быстро разбогатеть за чужой счет привело к смерти.

«Целый аналитический отдел посвятил себя этим преступлениям почти на 10 дней», – Сергей с вызовом глянул в сторону Ромы, – «А этот говнюк тихонько отсиживался в нашем доме».

«Что-то не вяжется, Серега. Что-то не клеится», – и Давид с задумчивым видом подошел к окну, где в мягком комфорте подушек разместилась я. Давид мрачно смотрел в окно, глубоко уйдя в свои мысли. Его рука поглаживала шелковистую шерсть кота, тот в свою очередь недоверчиво сверлил одним глазом Давида, а торой прикрыл от удовольствия и уже начал предательски помурлыкивать. Во дворе было безлюдно. Серега что-то писал в телефоне, Костя гремел посудой, пытаясь сваять что-то съестное. Да, перекус бы нам сейчас не помешал. О Роме все как будто бы забыли. По крайней мере я так точно. Движение во дворе вновь привлекло мое внимание к окну. Остановилась машина из нее выбрался маленький мальчик, который как настоящий джентльмен подал руку даме, выпархивающей из недр машины, как диковинная бабочка – яркая, длинноногая и хрупкая. Со стороны переднего пассажирского сиденья отворилась дверь и наружу вышел мужчина. Хотя что это я. Вышел человек в мужском плаще, шляпе, с зонтом тростью. Отойдя на небольшое расстояние от авто, этот человек стал на холмик, поднял голову в сторону нашего окна, руки развел как бог Шива в танце. Что-то дикое, странное и противоестественное было в действиях этого человека. Более того, эти движения зацепили мою память. Где-то я подобное уже видела. В голове пронеслись жуткие картинки трупов с массового убийства. Там, в горах, на камнях…

«Это он…ЭТО ОН!!!», – я вцепилась в руку Давида и трясла ее как сумасшедшая. Серега в мгновенье ока подскочил к окну, глянул в него, развернулся и опрометью кинулся прочь из квартиры. Давид недолго сомневался, тут же бросился за Серегой. Костя побежал за ними скорее из солидарности, чем понимая, что происходит. Я буквально мгновенье разрывалась между желаниями наблюдать в окно за происходящим или бежать следом и принять активное участие в поимке убийцы. Что это был убийца я даже ни на йоту не сомневалась. Инстинкт взял свое – я сорвалась и побежала следом за всеми.

На улице было холодно. По крайней мере в носках и без обуви так точно. Помимо меня во дворе бегали еще трое людей без ботинок: Серега, Давид и Костя. Было бы очень смешно, если бы не было так горько от того, что машины во дворе уже нет, предполагаемого убийцы тоже, более того спутники убийцы тоже растворились в воздухе как мираж. Все, это конец. Конец всему. Моему терпению, пониманию происходящего и даже обычному разуму, что позволил бы если не разобраться, то хотя бы понять смысл происходящего. Это все напоминало мне какой-то плохой театр. Плохой театр с плохими актерами, плохим режиссёром, такими же плохими постановщиками, осветителями, художниками по костюмам… Я не заметила, как уселась на землю, так как мои ноги подогнулись и уже не могли меня держать. Было безумно холодно. Зубы уже даже не стучали, а сжались и еще немного они начнут крошиться то ли от напряжения, то ли действительно от холода. Вокруг завертелось, закружилось. Приехал Тимур с командой, где только взялись, вроде на курорте оставались. Выхватываю из людского клубка взглядом знакомую фигуру. Сергей сидел в открытой дверце черного микроавтобуса, пил что-то из бумажного стакана, натягивая ботинки и вперемешку с этими действиями о чем-то очень эмоционально говорил с Тимуром. Много людей, даже слишком много людей вокруг. Хорош хоть живые… все поплыло, небо над головой начало катастрофически быстро ко мне приближаться. Ощущение полета не отпускало. Запах парадного не могу спутать ни с чем – этот восточный запах, черт побери меня просто преследует. Глаза не открываю. А смысл. Я же сплю. И сон скоро закончится, вот тогда и осмотрюсь. Запах родного дома успокаивает. Мягкие поглаживания лица приводят в состояние нирваны. И я действительно уснула.

Голоса в коридоре были резкими и мужскими.

«Где Маша?»

«Я отнес ее в комнату и положил спать. Девочка совсем выдохлась. Да и замерзла. Боюсь, что простудится».

«Ты не можешь поехать с нами. Извини. У тебя есть где остановиться?»

«Пусть побудет у меня, да и за Машей надо будет приглянуть. Елизавета Марковна меня порешит, если с Машей что-то случится».

«Хорошо».

«Вот и хорошо, что хорошо».

Шаги, громкие шаги, я бы сказала топот какой-то ног. Потом звук закрываемой двери и тишина. Такая тоскливая, но милая сердцу тишина. Шорох в коридоре. Наверное, кот. Слегка приоткрыв глаза, я сползла с кровати и направилась в ванную комнату. Струи воды сделали свое дела – привели мозг в порядок, а нервы в спокойствие. Я сделала напор посильнее и с ощущением блаженства подставила под струи воды спину и голову. Думалось на удивление хорошо и последовательно. Убийства явно ритуальные. Обустроенные вокруг трупа декорации повторялись и зраза в раз некоторыми элементами, но при этом основная декорация менялась. То море, то горы, то шпиль башни… Однако убийца творческая личность, есть можно так сказать, не обидев творчество в принципе, как род деятельности. Итак, театр. Это явно чье-то жуткое представление из многих действий. Каждое представление, каждое творчество что-то в себе несет. Даже в самое авангардное изливание творец всегда вкладывает смысл, порой понятный только ему самому, но все-таки смысл. Как же его понять то? Не сходить же с ума, как создатель этих убийств. Да, вариант, чтобы понять собаку надо стать собакой тут не проходит. Чтож, значит такой глубокий смысл оставим на момент изливания души преступника, когда его изловят. А то, что его словят я даже ни на грош, не сомневалась. Сжав кулаки, я стукнула ими о стену. Так… надо взять себя в руки. Злость – плохой помощник. Итак, театр. Ритуал. Смысл ритуала понятен только самому убийце и частично исполнителям. Ведь не может один человек убить такое количество людей, все это обыграть, обставить… должны же быть как в обычном театре и работники сцены, и актеры, и постановщики, а он режиссёр. Главный режиссёр всей этой вакханалии… Мороз по коже от ужа понимания происходящего. Это не просто серийный убийца, это группа, не побоюсь этого слова организация убийц, а точнее преступников, которые объединены одним человеком под флагом какой-то понятной только ему идеи. Более того он трансформирует эту идею, как хамелеон, под каждого участника процесса. Я это поняла, но как это объяснить другим? Это как описать вкус заморского фрукта. Надо использовать общепринятые и всем известные вкусы для описания, но как же это сложно! Ананас…ну… он как персик, яблоко и какой-то цитрус вместе взятые. Эх, сложно, очень сложно. Надо на каком-то при мере. Для этого надо почитать материалы дела.

«Материалы дела вряд ли Вам кто-то даст читать».

От неожиданности я подпрыгнула и естественно поскользнулась в ванной. Упала больно, подвернув ногу. Боль была резкой и сильной. Нет, только не голеностоп! Как же он меня подводит постоянно в неподходящий момент. Хотя тяжело представить подходящий момент для травмирования голеностопа.

«Я передам Вам полотенце. Постарайтесь завернуться в него, а я Вас достану из ванны. Сами Вы вряд ли выберетесь», – голос Давида звучал спокойно, ровно, но очень уверенно. Спорить с ним совсем не хотелось. Я взяла протянутое мне полотенце. Как смогла обернулась им и стала ждать неминуемое. Давид отодвинул дверцу душа, наклонился надо мной, присел и закинул меня себе на плечо. Да, видок еще тот. Полотенцем я прикрылась то только спереди и немного сзади, да так насколько позволяла боль в ноге. В результате моя пятая точка не миниатюрных размеров и не прикрытая полотенцем возвышалась на плече у Давида, голова свешивалась ему на спину, а за ноги он меня держал. Как только эта картинка пронеслась у меня в голове и в зеркальной поверхности двери шкафа, я принялась сопротивляться.

«Если будете дергаться сделаете только хуже. Нога Ваша явно сломана – голеностоп посинел и распухает просто на глазах. Так что лучше успокоится и замереть», – Давид явно волновался, так как вдруг в его чистом русском начал проскальзывать едва уловимый акцент. Я еще пару раз дернулась, но вариант упасть с плеча спасителя на пол, в непотребном виде и со сломанной ногой мне не подходил. Я замерла, тем более Давид в качестве угрозы шлепнул рукой меня по заду, прошу заметить голому заду, чтобы успокоить мои дерганья у себя на плече. Звук получился звонкий, что вызвало злость у меня и смех у Давида.

«Я сейчас Вас положу на кровать. Успокойтесь. А я пока вызову неотложную помощь, пусть Вам приведут в порядок ногу»

«Мне нужна одежда», – я покраснела до корней волос.

«Угу, одежда. Окей. Вас носить на руках к Вашим гардеробам, чтобы Вы выбрали одежду или разрешите мне подобрать Вам что-то?»

Лицо Давида было из разряда pokerface (покерфейс – покер лицо, лицо без эмоций), поэтому я пояснила ему где и какая лежит у меня одежда. От помощи одеться я отказалась. А зря. Нижнее белье с горем пополам я одела, а дальше больше. Верх одела без сложностей, но низ… Подпольно насмотревшись в зеркало на дверце шкафа на мои мучения переодеваниями, Давид устало вздохнул, взял из шкафа первое попавшееся платье, на поверку оказавшееся сарафаном на тонких бретельках, снял с меня кофту, на футболку натянул сарафан сверху кофту, на ноги толстые теплые носки и с чувством выполненного долга отошел на расстояние, чтобы полюбоваться со стороны на то, что он создал. Ну, ничего криминального в моем облике он не углядел, поэтому со спокойной душой вызвал неотложку. Подробно описывать как мне накладывали гипс я конечно не буду. Остановлюсь только на том, как Давид, не выдержав моих прыжков на одной ноге и легких подвываний от боли при каждом «прыг и скок», взвалил опять меня к себе на плече и потянул меня в машину скорой помощи. Пятая точка моя, будучи прикрытой только сарафаном и частично бельем из серии «скорее нет, чем есть», периодически представала пред очи всех присутствующих во всей красе. Поэтому Давид невзирая на мои сопротивления (а сопротивлялась прошу заметить я в тот момент всему: и почти голой заднице, и тому что нога сломана, и тому что Давид оказывает мне посильную и непосильную помощь – девочка я ведь не лёгонькая), так вот, несмотря ни на что, Давид одной рукой прикрывал мой зад, не полностью конечно, но для более или менее приличной визуализации достаточно. По крайней мере медбрат и доктор перестали ехидно ухмыляться.

Домой ехали на такси. Сначала в тишине. Неловкость ситуации не позволяла вести беседу. Тишину нарушил Давид.

«Давайте попробуете мне пояснить то, что поняли Вы о преступлениях», – и он буквально просящим взглядом уставился на меня в упор, – «Для меня это очень важно… из-за брата… да и вообще из-за семьи». Горестный едва уловимый звук вдоха повис в воздухе. Да, ему было больно. Особенно больно. Ведь он не просто брат, родственник погибшего. Он полицейский, который не смог уберечь близкого ему человека, более того, найти и наказать убийцу. Ой, даже не знаю, как бы я себя вела на его месте, а что бы чувствовала даже представить страшно. Я сделала глубокий вдох и выдох – беседа предстояла не из легких.

«Понимаете Давид, то что убийства совершил не один человек – это было очевидно сразу. Более того, открою Вам тайну следствия – подобные ритуальные убийства происходили не только в Вашей стране, но и в других странах тоже». И я без зазрения совести выдала Давиду всю известную мне информацию по убийце. Давид очень внимательно слушал, периодически делал какие-то заметки в телефоне и опять вкрадчиво на меня смотрел и весь растворялся в моем рассказе. Закончив сливать информацию по убийствам и убийце в частности, я как будто бы очнулась от забвенья. Мы давно уже стояли по адресу прибытия, слушателей у меня прибавилось на плюс один человек – водитель такси заинтересованно слушал меня, развернувшись в салоне авто на водительском месте в сторону заднего пассажирского сиденья. Я встрепенулась и со словами: «Давид, мне неловко, но денег я не брала с собой, если Вам не сложно, то расплатитесь с водителем. А я возмещу Вам дома».

«Хм, дома, возместите, ну, договорились», – и Давид нахально улыбнулся поздновато пряча мимику лица под pokerface от меня. Водитель скорчил обиженную гримасу, взял денег и с хитрым взглядом попросился в туалетную комнату ко мне домой. От удивления я разинула рот. Вот право слово, первый раз встречаю водителя такси, который просится на горшок к клиенту домой. Ответить не успела, как Давид уже дал свое согласие, при этом согласие пописать или что там собрался делать этот хитрющий водитель у меня дома. У МЕНЯ дома. Да чтож такое-то! Это мой дом и согласие должно быть мое! Пока у меня в душе происходил бунт, Давид по привычке забросил меня себе на плечо и опять потащил, но уже в дом, а не из дому, все также безапелляционно прикрывая мой зад ладонью. Я горестно вздохнула, и повисла безмолвным мешком у него на плече, видать успокоительные и обезболивающие дали о себе знать. Мое безволие дало почву наглости окружающим меня мужчинам. Давид усадил меня в кресло на кухне, предварительно удобно укутав пледом, а ногу в гипсе положив на стульчик, на подушечку. «Чтобы не отекала». Костя сунул мне в руки чашку с ароматным куриным супом, заохал, что забыл посушить сухарики для полноты вкуса, которые надо было добавить в суп вместе с зеленью. Тут же визуализировался таксист, который с гордым видом героя дня, достал из своих бездонных карманов две пачки снеков «Ржаные сухарики – вкусняшки от Наташки». Костя радостно ухватил упаковки, высыпал содержимое в мисочку. Через минуту на обеденном столе уже исходили паром три тарелки с супом, большая миска с салатом и чайник, от которого исходил травяной аромат мяты и еще чего-то прекрасного лугового. Мужчины расселись аккурат напротив тарелок с супом, набросали себе сухариков и уставились на меня. «В ожидании чуда что ли, блин!», – зло подумалось и упорхнуло, потому комедийность ситуации переборола злость. Я хмыкнула себе под нос, отхлебнула суп и продолжила рассказ. Костя хоть и не был мною посвящен с подробности преступлений, был судя по всему достаточно осведомлен, и я даже знаю кем. Видать Елизавета наша свет Марковна держала своего помощника в курсе дела и даже нагружала кое-какими заданиями необходимыми в расследовании. Да, уж. Многовато людей оказались ознакомленными этим сверхсекретным (если верить словам Тимура) преступлением. А что это я осуждаю спецотдел, если сама заняла первое место по болтливости. Это у меня на кухне сидит Давид – родственник погибшего, и… ТАДАААМ! Случайный таксист, который оказался безумно любопытным. Настолько любопытным, что, отказавшись от заработка, сидит сейчас с нами кухне, поедает куриный суп и с нетерпением ждет продолжения моего рассказа.

«Возвращаясь к рассказанному, я хочу повториться. Совершить все эти преступления одному человеку было не реально. И пусть трупы имели одинаковые элементы декорации, что свидетельствовало о общности (серийности) преступлений, все-таки убивали их разные люди, о чем свидетельствуют эксперты», – я допила суп и по привычке попыталась встать, чтобы отнести бульонницу в раковину, напрочь забыв о сломанной ноге. Ближайший ко мне мужчина (им оказался таксист) проворно перехватил посуду из моих рук, усадил меня обратно в кресло, водрузил ногу в гипсе на положенное в ближайшие дни ей место, и с довольным лицом умостился опять за стол.

«Я – Роман», – таксист улыбнулся на все свои зубы искренней улыбкой, а нас словно током проняло.

«Рома! Что же там с Раманычем?!», – Костя горестно захрустел сухариками, – «я не верю, что он убивал. Этого просто не может быть, потому что просто не может быть».

«Костя, быть может все, что угодно, и я думаю, что Сергей и его сослуживцы разберутся в этом рано или поздно», – Давид со спокойным лицом поглощал суп.

«Главное, чтобы не поздно. Ромыч, он такой тщедушный, но упертый, как баран! Боюсь, чтобы сам себе не навредил, своим упрямством», – и Костя еще более яростно захрустел сухариками.

«А это Рома кто вообще?», – таксист Рома как-то быстро обосновавшись у меня на кухне разливал уже всем чай и устанавливал на столе чайную композицию из сахарницы, варенья и печенья. Его жилет висел на спинке стула вместе с курточкой, а сам Рома будучи в клетчатой рубашке с закатанными по локоть рукавами выглядел очень даже уютно по-домашнему. Мы как смогли, так и пояснили Роме кто такой наш Рома и почему его с нами нет. Да и рассказывать то было особо нечего. Квартирант себе и квартирант, которого по какой-то причине забрал Сергей в отделение или куда там еще забирают подозреваемых. Почему он подозреваемый я не знала.

«Я, кажись, догадываюсь, почему Ромыча загребли». Мы дружно уставились на Костю. Так вот. Когда произошло то злополучное убийство в доме, Елизавета Марковна очень уж засуетилась. Возраст давал свое знать, поэтому она решила взять Костика себе в помощники. Предварительно Костика проверили по всем статьям великие и могучие знакомы Елизаветы Марковны. И только после столь тщательной проверки Костя был допущен к делам Елизаветы Марковны. Со слов Кости мадам оказалась не из простого десятка. Богата, независима, влиятельна. Французского мальчонку Сашу она приютила под собственное крыло в виде опекунства, Костя получил официальное трудоустройство через какое-то агентство и теперь гордо носил должность – помощник руководителя. Вот только руководителя чего Костя наотрез отказался рассказывать, ссылаясь на тайну, коммерческую тайну. Ну, нет так нет. Меня и Сергея Елизавета Марковна также проверила и осталась довольна результатом, судя, по ее словам, «Я так и думала, все просто и неинтересно». А вот Рома – ее квартирант, стал очень даже достоин внимания ее любопытства. «Мальчик-то не простой», – протяжно процедила Елизавета Марковна, выпуская струйку табачного дыма и читая досье на Романа. Корни парня в Германии, известная всему миру семья Шернер была его родней, самой близкой родней, единственной родней. Почти все представители этой семьи вели тихий, размеренный образ жизни, наученные горьким опытом их знаменитого родственника генерал-фельдмаршала нацистской Германии Фердинанда Шернера. Чтобы не утомлять подробностями Ромкиной подноготной можно в вкратце пояснить. Рома, живя на Юге Украины, не имея ни малейшего понятия о своих корнях, часто слышал от мамы – жгучей брюнетки с курчавыми волосами: «Эх, сынок, это ж надо было так генам на тебе отразиться. Даже по отцу твоему не так заметно, а ты прям вылитое фашистское отродье». При этом она нежно целовала его в лоб, и со слезами на глазах крепко прижимала его к своей материнской груди. Судь да дело, Ромке надоело быть в неведенье. С помощью своего интеллекта, упрямства и терпения Рома выявил свое прямое родство с семьей Шернер. Связаться с ними труда не составило. На письма Ромы откликнулось два человека – благовоспитанная Матрена почти ста лет и юная девчушка (ветреная и веселая). Матрена очень доходчиво пояснила Роману, что не совсем рада такому знакомству, и что была война, а на войне разное случается, поэтому признавать Рому в качестве родственника официально не собирается, и делить с ним наследство не будет, несмотря на то, что делить то и нечего кроме памяти их знаменитому предку. А вот девчушка очень весело восприняла новость о возможном родственнике и даже согласилась оплатить генетическую экспертизу, если таковая понадобится. Марианна (так звали новоиспеченную родственницу) приняла активное участие в жизни Романа, и вот он совместными усилиями оказался в столице, на съемной квартире знакомой, знакомой родственницы знакомой Марианны. Короче седьмая вода на киселе, но факт остается фактом – Роман заселился в квартиру Елизаветы Марковны. Парень вел замкнутый образ жизни. Его привлекали IT технологии, которые позволяли работать на дому, имея под рукой хороший интернет, компьютер или какие еще там существуют гаджеты (gadget – в переводе с английского приспособление, устройство). Марианна очень часто, особенно в последнее время, обращалась за помощью, а в итоге и с рабочими задачами, которые нужно сказать щедро оплачивались. Рома был в глубине души очень рад таким отношениям. Во-первых, заработок лишним не бывает, а во-вторых, Марианна пусть и дальняя, но родня. Хоть образ жизни, да и философию жизни Марианны Рома и не признавал, более того, не понимал, но мириться с этим ему было не сложно, так как жили они далеко друг от друга и общаться начали очно не так давно. А так обычно общение было максимум по видеосвязи, и то, если у Марианны был на тот момент хороший выход к интернету. Обычно она Рому видела, а она его нет, так как звуковой сигнал проходил намного лучше, если не был утяжелен видео. Рома снисходительно улыбался такому пояснению от Марианны, но на видео особо не настаивал – его и так все устраивало. Марианна появилась на пороге его дома очень неожиданно, о чем Рома сказал Марианне сходу. Та не осталась в долгу и одарила его каламбуром черного юмора: «Привыкай, Ромочка, так уж принято в нашей семье – без объявления войны приходим на чужую территорию», – хищно улыбнулась и зашла в квартиру. Беседа была не долгой, Марианне нужна была помощь, помощь в… тут Рома не мог поверить собственным ушам… в поиске сокровищ. Сокровищ, когда-то припрятанным их общим родственником из далекой фашистской Германии. После долгих споров и препирательств Рома помог-таки Марианне в поиске сокровищ, ни где-нибудь, а на заброшенном кладбище. Ночью. В холод. С лопатой в руках. Сокровища, на удивление, они отыскали и передали какому-то странному человеку, молчаливому и мрачному, словно статуя с того же пресловутого кладбища. Рома не хотел сильно впутываться в происходящее, поэтому безропотно отдал найденное, приличия ради послушал еще недолго болтовню Марианны и отправился во свояси. Жизнь пошла своим чередом, но не на долго. Его вновь приобретенные друзья-товарищи (соседи по дому) решили уехать на отдых. Елизавета Марковна оставила Костика для компании Роману со словами: «Мужчины, дайте дамам отдых. Побудьте вместо Машеньки управляющими, а точнее заместителями управляющей». И со змеиной улыбкой на устах благополучно отбыла на курорт вслед за Машей и ее boyfriend (в переводе с английского – друг мужского рода).

«Марианна связывалась с Ромой пару раз по viber. Связь действительно была никудышная, но то, что я увидел меня немного насторожило. Рядом с Марианной всегда находился какой-то наглючий карлик и в отдалении всегда маячил какой-то странный чел. Именно этого чела вы все сегодня догоняли, когда Марианна приехала на такси со своим карликом», – Костя отсербнул чай с блюдца и захрустел баранкой.

«Ты знал, что на такси приехала родственница Ромы и молчал об этом?!», – моему возмущению не было предела.

«Да, уж Костян, это залет», – таксист Рома по привычке попытался сдвинуть кепку на затылок, но на голове ее не оказалось, тогда он почесал свободную от головного убора часть головы, что, по его мнению, отвечала за мыслительный процесс, и наконец-то выдал: «Может ты и мужика того знаешь…ну, тот, что в отдалении… ну, того, что догоняли…».

«Вообще-то знаю», – и Костя невозмутимо сербнул чай.

Звали незнакомца Константин Фишер (от немецкого fischer – рыбак). От роду ему было 74 года, если верить данным паспортного контроля. С молоду парень был странным. И это, мягко говоря. Он всегда находился в поиске. Был оченьзамкнутым. В детстве ему поставили диагноз аутический синдром. В принципе ничего страшного, но мальчик рос в среде не себе подобных детей, а в обычном стандартном окружении, поэтому к своим странностям в виде немецкой родословной, ему еще навесили ярлык «шиза», то есть шизофреник или сумасшедший. Если кратко, то во дворе его дразнили уродом, в школе психом, а дома мама сквозь слезы называла его майн либста думкопф (в переводе с немецкого mein Liebster der Dummkopf – мой любимы дурачок). Константин очень, очень и очень страдал от сложившейся ситуации, но ничего не мог поделать ни с ситуацией, ни с собой. Дураком себя он не ощущал, но и сильным настолько, чтобы доказать это другим тоже не был еще. Вся эта психотравма росла в нем из года в год. Организму необходимо было найти выход, отдушину, чтобы слить весь этот негатив. Обычно люди направляют свою энергию в мирное русло и тогда происходят очень даже благовидные дела. Но не вся дурная энергия уходит в мирное русло. Порой воспаленный мозг находит умиротворение ой, не в славных материях. Так произошло и с Константином. Фишер окунулся в науку, это было похвальным, но выбранная им наука была оккультизмом. Это была тайная наука о скрытых способностях человека и незримых силах природы. Еще туда входило огромное количество всякой всячины, которую здравомыслящий человек обходил на уровне – «узнал, почитал и отставил в сторону». Фишер увлекся всем этим настолько не на шутку, что признал в себе совершенство оккультизма. Со временем он начал приручать к себе людей, потерявших себя и ищущих, и страждущих. Он создал оккультное общество, которое росло из года в год. Катаясь по странам, он искал себе подобных, но слабых духом. В его окружении находились все возможные люди от откровенных отбросов общества (убийцы, педофилы, зоофилы и остальные всевозможные –филы) до людей, элементарно попавших на крючок вседозволенности и банально денег. Очень ярким примером последних оказался горный спасатель. Он банально проиграл много денег в кости и вынужден был оказывать услуги оккультистам за погашение его долгов. Многие представители власти были затянуты в омут Фишера. Он оправдывал свою фамилию на все сто процентов. Как Заядлый рыбак он выуживал из водоёма жизни все, что было можно, а что было нельзя взращивал, лелеял, а потом пожирал с извращенной любовью.

«Это все мы выяснили с Елизаветой Марковной не без помощи ее влиятельных знакомств», – при этом Костя хитро так улыбнулся своим внутренним знаниям, которыми явно не собирался с нами делиться. В кухне воцарилась неспокойная тишина. Она просто звенела напряжением. Каждый из присутствующих переваривал информацию, пытаясь как-то осознать и разложить по полочкам услышанное. И только Костя беззаботно поглощал чай, баранки и варенье. Звонок дверной всех, как обычно взбодрил и выкинул, так сказать, из вод мыслительного процесса на сушу реальности.

Костя неторопливо отправился открывать дверь. На пороге стоял Ромка.

«Ромыч!», – Костя радостно раскинул объятья и как в клещи сграбастал тщедушного Рому. Рома улыбнулся как-то виновато, не без труда выбрался из медвежьих объятий Кости и, покачиваясь, отправился на кухню. Мужчины засуетились и усадили Ромку за стол. Подали тарелку горячего супа, насыпали сухариков и зелень. Рома с благодарностью в глазах принялся молча есть. Тарелка опустела за считаные минуты. Рома утерся рукавом, откинулся на спинку стула и с робкой улыбкой на устах спокойно нас уведомил: «Меня отпустили. На все убийства у меня подтвержденные алиби. Отпустили правда под подписку, так как мне инкриминируют незаконное присвоение найденного клада и что еще хуже – вандализм. Но главное – я дома, и меня больше не бьют». Рома выглядел хуже побитого песика. Сердце сжалось в груди. Этож сколько бедолаге досталось в последнее время! Слезы навернулись на глаза при этих мыслях. Чтобы скрыть свои эмоции, я взяла большую чашку с чаем со стола и прикрыла ею лицо.

«Мария, а Вас тоже подозревали?», – вопрос Ромы просто сбил меня с ног.

«С чего Вы взяли?!», – от удивления, я мгновенно забыла какие нежные чувства испытывала только что к Роме.

«У Вас нога в гипсе. Вас тоже пытали?»

«Бог мой, Ромочка да что за мысли у Вас голове! Какие пытки?! Разве Вас пытали? А меня…? Глупости какие Вы говорите, право слово», – я возмущенно фыркнула.

«Ну, я не скажу, что меня пытали, но обращались со мной грубо», – Рома возмущенно поджал губы.

«Милок, это ты еще до кпз не дошел, а уже оскорбленный какой», – таксист Рома хмыкнул как бывалый, – «Подумаешь, помяли слегка бока, так по делу же, ведь все улики указывали на тебя».

Завязался спор, не громкий, а так себе спор – скорее диспут на тему можно ли оказывать давление на подозреваемых. Я немного абстрагировалась и окунулась в размышления. Что у нас есть на данный момент по факту? А по факту у нас есть преступления, серийные убийства на почве оккультизма. Есть организация, которая занималась этими оккультными убийствами. Более того есть лидер, создатель и вдохновитель этой организации. Так сказать, имена, фамилии, явки… а толку. Эти люди как будто бы испарились, провалились под землю. Я понимаю, что искать их будет весь полицейский мир, и найдет, но… вопрос времени – КОГДА? И что произойдет еще за время поиска этих преступников? Залягут ли они на дно или несмотря ни на что дальше будут убивать? Эти мысли просто разрывали меня на части. Волнение хотелось погасить чем-то позитивным. Набрала номер Сережи. Он не ответил, а только черкнул в viber: «Малыш, я на работе. Улетел на пару недель. По возможности буду писать и звонить. Не злись». Не злись?! И это все?! А где «Люблю» или хотя бы «Целую» … начала злиться. Ведь это классика, когда человеку говорят «только не оглядывайся», у него тут же возникает жгучее желание обернуться. Так и я. «Не злись». Ну, как не злись то… стало горько и обидно. В телефоне прозвучала трель viber. О, видать опомнился и написал что-то приятно романтичное. А не тут-то было. Сообщение было от Елизаветы Марковны. «Машенька, душа моя. Скорблю из-за твоего перелома. Сожалею о своем отсутствии. Буду через месяц. Сейчас с Сашенькой отдыхаем в горах. Не забудь отправить Костю выгулять собак. И вообще эксплуатируй его по полной – в моё отсутствие он полностью в твоем распоряжении. Целую». Вот тебе и нежности, и романтика, и Костя в придачу с собаками.

«Я могу остаться и помочь Вам управляться с бытом», – Давид мирно попивал чай и вопросительно взглянул на меня. А действительно, а почему и не оставить Давида в качестве помощника?..

«Чтож, друзья мои, а действительно почему нам не оставить Давида в нашем так интересно сложившейся компании?», – и я натянуто весело оглядела нашу гоп-компанию. Да, уж тот еще коллективчик подсобрался.

«Если никто не против, то я свяжусь с Елизаветой Марковной по viber? Она только что написала мне эту просьбу», – и Костя, не дожидаясь положительного ответа от нас, соединился по видеосвязи с Елизаветой Марковной.

«О, какая у вас интересная компания собралась. Костя меня просветил по поводу Давида и еще одного Романа. А где, простите, Иван Иванович и Венечка? Они обещали приехать к этому времени, заодно и Машеньку проведать». Дверной звонок. Деликатный. Иван Иванович видать жмет на кнопку. Костя по вновь приобретенной привычке дворецкого открывает дверь. Эксперты вваливаются в прихожую шумно и уже над чем-то смеясь.

«Ромочка, рада Вас видеть в полном здравии», – лилась соловьем Елизавета Марковна с динамиков смартфона Кости.

«Господа, раз уж мы все тут собрались, беру на себя ответственность за ведение нашего собрания». Звучало это до колик смешно, но также и интересно. Я, прикрывшись волосами отхихикала в чашку с чаем, и уже с серьезным выражением лица примкнула к собранию.

«Так вот, господа. Начну с главного. Костя уже в курсе, но как преданный помощник он никого не посвятил в нашу святая святых», – при этих словах Елизавета Марковна вопросительно уставилась в Костика прожигающим нутра взглядом. Костя нервно заёрзал на стуле, но нашел в себе силы бодро ответить, что был нем, как рыба и предан, как цепной пес. Роман подозрительно покраснел. «Видать Ромычу Костя все-таки проговорился. Но не суть. Сейчас и так все обо всем узнают…»

Разговор был длинным и витиеватым, так сказать, в духе Елизаветы Марковны. Чтобы не напрягать постараюсь передать своими словами и ёмко. Елизавета Марковна с «детской юбочки гимназистки» (это дословно), что должно было означать – с юных лет была подвержена любви к розыску. В процессе жизни она то тут, то там пересекалась с различного рода преступлениями и их раскрытиями. И только на склоне лет она смогла позволить себе открыть сыскное агентство. Причем самое настоящее Совместное предприятие с разрешенной сыскной деятельностью, нарезным оружием, дорогостоящей техникой и лабораторией. Нафаршированный бронированный автомобиль с повышенным клиренсом был подарен Елизавете Марковне ее тайным поклонником. Оставалось дело за малым – сотрудники. Но это малое оказалось таким большим, что Елизавета Марковна охотно начала верить в слова Феликса Эдмундлвича Дзержинского, который считал, что сотрудники в рабочем процессе – это самое главное. На данный момент Елизавета Марковна была более, чем рада приветствовать в нашем сыскном агентстве «ЭлМарк» водителя Романа, IT гения Романа, администратора Константина, восхитительных экспертов и криминалистов Ивана Ивановича и «любовь мою Венечку» (дословно), представителя власти, юриспруденции и силы – Давида и «мозг, честь и совесть нашего собрания – Машенька» (опять дословно). Времени на обдумывания предложения нам выдано не было. Мы были поставлены перед фактом. После этих слов Елизавета Марковна горяче с нами попрощалась и экран смартфона потух. Костя ознакомил нас с ведомостями на зарплату, адресом офиса и гаража при нем, где поджидал нас чудо автомобиль. Плюс из каких-то тайных закромов как по волшебству в руках Кости появились папочки с документами. Он каждому их раздал с довольным деловым видом. Свою я открыла с нескрываемым любопытством. Там лежали документы (трудовой договор) о принятии на работу, должностные обязанности, очень подробно прописанные. Краткий список требований ближайших требований: от научиться стрелять (мы все были записаны на уроки по стрельбе в известный стрелковый клуб Сапсан, расположенный за городом) до выучить тот или иной язык. Прилагалась клубная карта в спортивный зал.

Костя выждав достаточное время для нашего ознакомления с бумагами, сказал, что наши удостоверения сотрудников агентства будут готовы на следующей неделе. Офис мы можем посетить хоть сейчас, у него есть электронный ключ как от офиса, так и от гаража. Все это выглядело, как дешевый фарс, но как ни странно все это было правдой. Да уж… в голову пришли слова о жизни и театре… и что вся наша жизнь – игра. Я осмотрела участников собрания и поняла – в кухне сейчас сидит как минимум семь авантюристов, готовых окунуться в этот фарс с головой. Ни у кого в глазах не было ни йоты сомнения по поводу участия в этой буффонаде, только интерес, огонь и любовь к приключениям. Голос Кости выдернул меня в реальность.

«А в этих папках информация по первому делу, которое мы будем расследовать», – и он снова сфокусничал, доставая из неоткуда папки с бумагами. Я открыла свою. Первыми лежали фото. На одном из них была изображена Марина с аэропорта со своим любимым карликом, она же Марианна – сестра Ромыча. Рома явно занервничал, увидав свою родственницу, но вовремя взял себя в руки, хотя бледность лица говорила о его волнении. На следующем фото был уже знакомый мне человек, и как я только что поняла уже не единожды знакомый мне человек. Я видела его там в горах, воздвигнувшего согнутые в локтях руки к небу и будто бы парящего над грудой трупов. Я видела его тут у нас во дворе в такой позе. А также я его узнала в пожилом джентльмене в аэропорту, когда был скандал из-за телефона. Короче говоря, его внешность была мне знакома. Это был никто иной, как Константин Фишер собственной персоной – создатель и вдохновитель организации, совершающей серийные убийства и преступления по всему миру. Я невольно взглянула на Давида. Его южная внешность придавала ему сейчас что-то демонической. Глаза горели нехорошим огнем, волосы, ранее уложенные аккуратными волнами, были рассыпаны волнистыми прядями в творческом беспорядке. Он нервно укладывал их рукой, при этом у него ничего толкового не получалось. Его волнение передалось и мне. Я невольно протянула к нему руку и аккуратно уложила волосы в тот порядок, в котором они были до его манипуляций с ними. Давид немного отклонился, секунда удивления, потом резкое движение рукой к моей руке. Он ухватил меня за запястье, повернул ладонью к себе и поцеловал. Поцелуй был легким, скорее благодарным, чем страстным.

«Я думаю, что первое, что нам надо будет сделать – это найти денежный след. Ромыч – это скорее Ваша работа с Константином. Организация у Фишера огромная, содержать ее дорого… значит деньги и большие, и мелкие есть, как кэш, так и безнал. Так что, к работе, друзья мои», – я по возможности деликатно отняла свою руку у Давида, одернула платье, чтобы прикрыть колени, а точнее колено, что виднелось над гипсом. Голос мой звучал слегка хрипло и как-то непривычно спокойно. Найти этого человека для меня явно стало чем-то важным и возможно даже основным.

А впереди у меня еще целый месяц в гипсе…

В оформлении обложки использованы изображения с сайта www.freepik.com

Примечания

1

Информация взята с ресурсов сайта https://www.tourister.ru/world/asia/turkey/city/kemer/mount/21394

(обратно)

Оглавление

*** Примечания ***