Просто флирт [Чарити Феррелл] (fb2) читать онлайн

Просто флирт Чарити Феррелл

Перевод выполнен для группы WOMEN'S MOMENTS (https://t.me/+LMA8Ejm93VBmNDFi)

Перевод, вычитка и оформление: rtbooks (https://t.me/rtbooks)

Оформление обложки: Карина (@karseel)

Глава 1. Хадсон

— Оставь это. Подобное дерьмо — твой концерт, а не мой. — Я смотрю на своего старшего брата, задаваясь вопросом, когда он потерял свой чертов разум.

— Ты окажешь мне огромную услугу, — умоляет Даллас.

— Хочешь, чтобы я постирал твои трусики? Конечно. Тебе нужно, чтобы я избавился от твоих старых журналов для обнаженной натуры, чтобы Люси не узнала, что ты был маленьким извращенцем в те времена? Я тебя понял. Это услуги. То, о чем ты меня просишь, это нечто большее, и ты, блядь, это знаешь.

— Да ладно. Ты слишком остро реагируешь.

Я качаю головой. — Я не для того отслужил два срока за границей, чтобы вернуться домой и играть в сучку для какой-нибудь избалованной голливудской принцессы.

Я надрывал задницу в учебке морской пехоты, спал в самых дерьмовых условиях и был свидетелем такого дерьма, что я бы отдал свой левый орех, чтобы не видеть. Я ни за что не перейду от этого к следованию за какой-то ухоженной цыпочкой. — Меня не было девять месяцев, и это первое, что ты спрашиваешь, когда я возвращаюсь домой? Предлагаешь мне какую-то хреновую работу, на которую, как ты знаешь, я никогда не соглашусь?

— Ты будешь ее телохранителем, а не сучкой, Хадсон.

— В любом случае, я, соответственно, отказываюсь.

— Она не так плоха, как ты думаешь.

Я фыркнул.

— Сделай это для меня. Я сейчас прохожу через ад. Если ты согласишься на эту работу, у меня будет на одну проблему меньше.

Я поднял руку. — Ню-ню, не смей делать это дерьмо.

— Какое дерьмо?

— Крючок сочувствия, который ты пытаешься в меня закинуть, и который заставит меня выглядеть бессердечным ублюдком, если я не позволю тебе поймать меня на крючок. — Я бы поменялся с ним местами и принял его боль в одно мгновение, если бы мог.

— Это работает? — Он усмехается над моим раздражением. — Слушай, я был ее охранником в течение пяти лет. Она не только чертовски хороший работодатель, но и друг, который помог оплатить медицинские счета Люси и дал мне оплачиваемый отпуск, чтобы побыть с семьей. Я хочу быть уверен, что она защищена, и, насколько я слышал, они не нашли никого достаточно квалифицированного, чтобы занять мое место. Вот почему я предложил тебя.

— Как насчет того, чтобы не предлагать меня?

Он провел рукой по своим лохматым каштановым волосам. — И каков твой план? Зарплата здесь лучше, чем в Блу Бич. Быстро заработаешь немного денег, вернешься домой и положишь первый взнос на дом. Ты сможешь уволиться, как только они наймут кого-то другого.

Я молчу, и он тянется вперед, чтобы ударить меня по руке.

— Ты знаешь, я бы не спрашивал, если бы это не было важно для меня, — добавляет он.

Я откидываюсь на стуле и смотрю на него через кухонный стол. Под его запавшими глазами проступают темные круги, а вдоль рта тянутся линии напряжения, которых не было, когда я уезжал несколько месяцев назад. Мой старший брат страдает и боится потерять женщину, которую любит. Как его брат, я должен взять себя в руки, отбросить свою гордость и помочь ему.

У Люси, его жены, рак груди был обнаружен слишком поздно и распространился слишком быстро. Врачи не уверены, сколько времени ей осталось. Ей всего тридцать один год, и диагноз стал для нас шоком. Даллас уволился с работы главного охранника Стеллы Мендес и вернулся домой, чтобы быть рядом с ней.

— Хорошо, — простонал я, подняв палец. — Я сделаю это, но при одном условии.

Он поднимает бровь.

— Это только временно. Максимум два месяца, и ты скажешь им, чтобы они занялись поиском замены.

Он выдохнул с трудом. — Спасибо. Твой рейс вылетает утром.

— Какого черта? Ты уже заказал мне билет?

Он кивает.

— А если я откажусь?

— Я бы попросил Люси.

— Ты играешь чертовски грязно. — Одно дело спорить с ним, но я никак не могу отказать Люси.

— Эта работа также поможет тебе уехать из города, чтобы дерьмо хоть немного остыло. Это беспроигрышный вариант.

— Мне не нужно, чтобы дерьмо остыло. — Мои мышцы напрягаются, пока я сдерживаю свой гнев — эта тема бесит меня больше, чем предложение о работе.

Он бросает на меня строгий взгляд. — Не делай того, о чем потом будешь жалеть.

— Мы не будем об этом говорить. — Я щиплю переносицу. — Сейчас это не обсуждается, слышишь?

— Я понимаю, брат. Я бы тоже был разъяренным ублюдком.

***

Невозможно не заметить любопытные взгляды, преследующие меня, когда я вхожу в Down Home Pub, горячее место в городе, если вы хотите выпить пива, хорошо провести время или утопить свою печаль.

Даллас заставил меня пойти выпить — так он это называл, чтобы поднять настроение нам обоим. Я, тупица, должен был догадаться, что это нечто большее, чем просто выпить пива и поболтать о том о сем.

В баре висит синий баннер «Добро пожаловать домой, Хадсон», а в пабе полно знакомых лиц — людей, которых я знал всю свою жизнь. Несколько месяцев назад я был бы рад такому сюрпризу.

А сейчас? Не очень.

Я всю жизнь прожил в Блу Бич, штат Айова. Это маленький городок, где каждый знает все о своих делах. Люди говорят так про все маленькие городки, но Блу Бич — это настоящий случай. Все знали, что моя невеста обманывала меня и планировала свадьбу с моим лучшим другом в назначенный день свадьбы раньше меня. Новости не распространяются так быстро, как сарафанное радио, когда вы находитесь за границей и ограничены в общении.

Кэмерон прислала мне дерьмовое письмо «Дорогой Джон». Каждое слово было как удар в живот. Я разорвал его и сжег кусочки. Разрушение отношений и браков — обычное явление в военной жизни. Я стал бы просто еще одним статистиком.

Даллас протягивает мне пиво, и я улыбаюсь и выпиваю его одним глотком, наслаждаясь горьким, но вкусным ячменным солодом. Я шлепаю рукой по стойке и прошу бармена, Малики, налить нам еще.

Невозможно не заметить жалостливые взгляды в мою сторону, подтверждающие, что все знают о Кэмерон. Я замечаю группу ребят, с которыми играл в футбол в старших классах, сгрудившихся вокруг стола, и иду в их сторону. Когда я уже почти дошел до них, кто-то выставляет ногу, пытаясь поставить мне подножку.

Им это не удается, но я в бешенстве.

Какого хрена?

Я поворачиваюсь, готовый выместить свой гнев на этом придурке, но возмущение рассеивается, когда я вижу ее.

— Ну если это не самая большая задница в мире. Извини, я опоздала, но в больнице был сумасшедший дом, — говорит Лорен, моя младшая сестра.

Я смеюсь, когда она пытается обнять меня своими короткими ручками, и глажу ее по голове, когда отстраняется. — Ничего страшного. Я здесь всего несколько минут.

Она ухмыляется. — Я скучала по тебе. Парни не так боятся шутить со мной, когда тебя нет. Мне пришлось прибегнуть к перцовому баллончику и АК-47.

— У тебя нет АК-47.

— Верно, но разве не круто звучит, когда я говорю, что у меня есть? Наверное, тебе стоит купить мне его на день рождения.

— Я никогда не куплю тебе оружие. Черт, я бы не отказался, чтобы ты пристрелила какого-нибудь бедного ублюдка, который сказал тебе что-то не то.

Она смеется: — Ты знаешь, что с темпераментом семьи Барнс не стоит считаться.

Я раздумывал о том, чтобы поехать домой, но «Блу Бич» — это все, что я когда-либо знал. Сидя и наслаждаясь очередным бокалом пива, я радуюсь, что согласился прийти, вместо того чтобы пропивать свои печали в подвале Далласа.

Это счастье длится всего двадцать минут и две кружки пива. Я уже начинаю расслабляться, пока Лорен рассказывает о своих последних неудачах на свиданиях, когда она останавливается на середине разговора и опрокидывает свой напиток.

— Я не могу поверить, что этот сукин сын и шлюха показались здесь, — кричит она.

Я отворачиваюсь от ее разъяренного лица, чтобы посмотреть, что привлекло ее внимание.

— Все в этом богом забытом городе знают, что твоя вечеринка сегодня здесь, — прошипела она.

Мои руки немеют, и я едва не роняю пиво, а в горле появляется привкус желчи.

В баре наступает тишина.

Даже музыкальный автомат отключается на время последующего дерьмового шоу.

Я двигаюсь на своем месте, пытаясь охладить ярость, вспыхивающую во мне, как зажженная спичка.

А вот и она.

Кэмерон Пайн.

Женщина, которая решила, что меня не стоит ждать, направляется прямо в мою сторону с мудаком, ради которого меня бросила.

На ней джинсовая юбка и тот же фланелевый топ, который она надела в ту ночь, когда я сделал ей предложение. Ее лицо лишено эмоций, вьющиеся светлые волосы собраны в хвост, а на губах красуется ее вишнево-красная помада — цвет, которым она бесчисленное количество раз красила мой член. Мне нравилось, когда она меня помечала. Может, она меня и поимела, но это не мешает мне считать ее потрясающе красивой.

Мой взгляд переходит от нее к чему-то не столь прекрасному. Вид настолько чертовски прогорклый, что у меня сводит желудок. Грейди был моим лучшим другом, который воспринял просьбу присмотреть за ней слишком буквально. Я хотел, чтобы он убедился, что она в безопасности, а не согревал ее киску для меня.

— Кэмерон лучше не подходить сюда, или я найду АК-47 и прогоню ее задницу из этого бара, — говорит Лорен.

Моя сестра верна до безумия. Кэмерон была ее лучшей подругой, но она сожгла все связи и неоднократно угрожала надрать ей задницу, когда узнала об интрижке. Даже сейчас я не уверен, что моя младшая сестренка сохранит хладнокровие и не прихлопнет Кэмерон и Грейди.

— Я понятия не имел, что они придут, — говорит Даллас, спеша к нашему столику. Он вышел на улицу десять минут назад, чтобы позвонить Люси и проверить, как она. — Их явно не приглашали.

— Если я не планирую навсегда уехать из Блу Бич, то столкновение с ними обязательно произойдет, — отвечаю я. — Кэмерон не была счастлива со мной и решила быть с кем-то, кто мог бы дать ей такого мужа, который каждый вечер с девяти до пяти за обеденным столом. Я не такой человек.

Проблема в том, что я до сих пор не могу заставить себя ненавидеть Кэмерон.

Хотя, я чертовски зол на Грейди.

Я прекрасно понимаю, что для того, чтобы завести роман, нужны два человека, и с моей стороны неправильно возлагать всю вину на него, но я не могу возложить ее на женщину, которую любил более десяти лет.

Бар хранит молчание, пока все наблюдают за их приближением.

— Хадсон, — говорит Грейди, когда доходит до нас. Он выглядит напряженным, испуганным, и я не могу его винить. — Мы можем поговорить?

Кэмерон стоит позади него и кладет руку ему на плечо.

— Ты должен уйти, придурок, — требует Лорен. — И забрать с собой эту изменщицу.

— Моя сестра права, — говорит Даллас. — У вас двоих хватает наглости появляться здесь. Давайте не будем делать это еще более уродливым, чем нужно.

Я поднимаю руку, чтобы остановить своих брата и сестру от продолжения. — Все в порядке. — Мои глаза сужаются на Грейди, и я могу сказать, что это была не его идея прийти. — Я с удовольствием поболтаю и выслушаю твое жалкое оправдание за то, что ты ударил меня в спину из-за чертовой девчонки. — Я наклоняю голову в сторону задней двери, беру свое пиво, и он идет за мной к выходу.

Я хватаю его за воротник рубашки и прижимаю его к кирпичной стене, как только за нами закрывается дверь. — Я сказал тебе присматривать за ней, а не трахать ее!

Его нижняя губа дрожит, когда я обхватываю рукой его шею. — Мне жаль. Мне так чертовски жаль, Хадсон. Это просто случилось!

Я крепче прижимаюсь к нему и придвигаюсь ближе, пока мы не оказываемся нос к носу. — Секс с кем-то не случается просто так. У тебя было время остановиться. Ты мог уйти. Черт, ты не только трахал ее за моей спиной, ты еще и сделал ей предложение, когда на ней было мое обручальное кольцо. Такое, блядь, просто так не случается!

Мне понадобилась вся моя сдержанность, чтобы не заехать ему кулаком в лицо. Кэмерон достаточно тщеславна, чтобы бросить его задницу, если он перестанет быть красавчиком.

Может, мне стоит.

— Я люблю ее, Хадсон, — задыхается он.

Его слова добавляют топлива в мой пылающий огонь, и он ворчит, когда я притягиваю его ближе, чтобы только прижать его спиной к стене.

— Она была моей! — кричу я.

Я отпускаю его и делаю шаг назад при звуке открывающейся задней двери. Кэмерон выходит, и я задерживаю дыхание, рыча. Мы не разговаривали уже несколько месяцев. Я так и не ответил на ее жалкое письмо. Она сказала достаточно для нас обоих.

По моей коже ползут мурашки, когда воспоминания о нас и планах, которые мы строили, когда я вернусь домой, врезаются в меня. Она должна была стать моей женой, матерью моих детей и женщиной, с которой я состарюсь.

— Не надо… не делай этого, Хадсон, — умоляет она. — Мы пришли сюда, чтобы поступить правильно и прояснить ситуацию. — Ее голос понижается. — Мне жаль, что я причинила тебе боль. Нам обоим жаль.

Я крепкий парень, который выдержал много дерьма, но борьба с этой болью от предательства двух людей, которым я доверял свою жизнь, убивает меня. Слова пренебрегают мной, пока я смотрю в ее голубые глаза. Не так просто выместить на ней свой гнев, как на Грейди.

Слезы падают по ее щекам. — Он был рядом со мной, когда тебя не было. Я умоляла тебя не бросать меня снова и рассказывала, как тяжело быть одной. Я хотела семью, но тебе было все равно!

— Это была моя гребаная работа, Кэмерон! — кричу я.

— Ты прав, и работа жены военного не для меня. Мне жаль.

— Это то, что есть, — бормочу я. — Держись от меня подальше. Вы заслуживаете друг друга.

Я разворачиваюсь и ухожу, больше не глядя на них.

Несколько месяцев вдали от этого города, возможно, то, что мне нужно, чтобы очистить голову и привести себя в порядок.

Будем надеяться, что с этой девчонкой будет легко справиться.

Глава 2. Хадсон

Я выхожу из терминала после приземления в аэропорту LAX и прохожу сквозь толпу людей, которые спешат с телефонами в руках. Я не любитель толпы. Мне больше по душе одиночество, но у меня такое чувство, что мне лучше привыкнуть к противоположному. Даллас рассказывал мне истории о работе на Стеллу. Фанаты и папарацци следуют за ней, как тень.

Вместо того чтобы вернуться на свою вчерашнюю вечеринку, я отправился к Далласу и смотрел «Диснеевские движения» со своей племянницей Мейвен.

Я перешел от плана вернуться домой, чтобы трахнуть свою невесту до потери сознания, к сидению на диване с племянницей и просмотру мультфильма о глупом подростке, который обменял свой голос на ноги, чтобы получить секс с прекрасным принцем. Сон не был моим другом, и вишенкой на вершине моего пребывания дома стал Даллас, разбудивший меня в предрассветный час, чтобы отвезти в аэропорт.

Я взял свой багаж и окинул взглядом комнату. Даллас отправил мне смс с указаниями, что делать, когда я приземлюсь. Водитель Стеллы будет здесь, чтобы подвезти меня к ее дому. Я сканирую таблички, которые держат люди, жду, пока не увижу ту, на которой написано мое имя, и подхожу к седовласому мужчине в костюме.

— Вы Джим? — спрашиваю я его.

Он кивает. — Вы Хадсон?

— Конечно.

Я пожимаю ему руку и не даю схватить мой багаж, прежде чем он выводит меня из аэропорта к черному внедорожнику с тонированными стеклами, настолько темными, что они должны быть незаконными. Я бросаю сумку на заднее сиденье и сажусь на переднее.

— Вы давно работаете на Стеллу? — спрашиваю я, когда он заводит машину и выезжает с парковки.

Движение на дороге — бампер к бамперу.

Почему кто-то хочет жить в этом дерьме?

— Почти пять лет, — отвечает Джим. — Она наняла меня после того, как ваш брат начал работать, но в отличие от ее телохранителей, я не езжу с ней. Я вожу машину, только когда она в Лос-Анджелесе. — Он смотрит на меня с болью на лице. — Даллас был чертовски хорош в своей работе, и я надеюсь, что вы будете таким же. Мне также неприятно об этом говорить, но я сожалею о том, что случилось с Люси. Я потерял свою жену от рака в прошлом году и не могу представить себе боль от потери ее такой молодой.

— Спасибо, и я сожалею о вашей потере. Моя невестка крепкая, как гвозди. Она пройдет через это сильнее, чем когда-либо.

Вот что я говорю себе. Моя семья изо всех сил старается сохранять позитивный настрой.

Я веду светскую беседу с Джимом до конца поездки, и он вводит код после того, как мы останавливаемся перед воротами безопасности. Я с трепетом смотрю на роскошный дом в испанском стиле, когда он подъезжает к нему. Дома в Блу Бич совсем не похожи на этот. Мы с Кэмерон снимали фермерский дом с двумя спальнями, который по сравнению с этим местом выглядел как лачуга.

— Черт возьми, — пробормотал я. — Вот это кроватка для двадцатипятилетней.

Джим паркуется и выключает зажигание. — Работа в давнем телешоу, удостоенном премии «Эмми», дает вполне приличную зарплату.

— Я бы так сказал. — На мой взгляд, это слишком много для одного человека. — Она живет здесь одна?

Он кивает. — Ее сестра жила с ней некоторое время, но полгода назад переехала в Нью-Йорк.

Когда я вхожу в дом, меня обдает ароматом ванили, и я осматриваюсь, любуясь деревянными полами и соборными потолками, прежде чем попасть в гостиную. Массивный каменный камин является изюминкой комнаты, пока вы не посмотрите в окна от пола до потолка, из которых открывается один из самых замечательных видов, которые я когда-либо видел.

Теперь я понимаю, почему она купила это место.

Этот чертов вид.

Я мог бы сидеть там и думать часами.

Мое внимание переключается на внешнюю обстановку, когда в комнату входят две женщины. У них открываются рты, когда они замечают меня, и я грубо пялюсь, когда они подходят ближе.

Я сразу же узнаю Стеллу.

Как я могу не узнать?

Ее историями и изображениями пестрят обложки всех журналов, ее показывают по телевизору в бесконечных повторах. Кэмерон заставляла меня смотреть с ней эти дурацкие шоу с наградами, и Стелла неизменно побеждала.

Но даже несмотря на все это, я никогда не ожидал, что она будет такой красивой. Я не могу оторвать глаз от ее стройного тела. Она восхитительна, безупречна, чертово совершенство. Неудивительно, что каждый оператор хочет ее заснять.

Стелла Мендес — женщина, которая может поставить мужчину на колени малейшим намеком на улыбку. Черт, ей даже не нужно улыбаться. Одно ее присутствие заставляет вас жаждать большего.

Прямые волосы цвета угля струятся по плечам, обрамляя ее сердцевидное лицо с минимальным макияжем. Белые обтягивающие джинсы демонстрируют ее изгибы и останавливаются в нескольких дюймах от лодыжек, а черная шелковая майка свободно болтается на плечах, позволяя мне взглянуть на ее кожу медового цвета.

Пошел я.

Хорошо, что я здесь только до тех пор, пока они не найдут кого-нибудь на эту должность.

Ее привлекательность не меняет моего мнения о ней. Она может быть великолепна, но это не значит, что она порядочный человек. Кэмерон рассказывала мне истории о том, что Стелла — избалованная дива, которая ждет, что люди будут прыгать, когда она кричит. Бывали времена, когда Далласу было трудно приехать домой на праздники из-за ее суматошного графика.

Со мной такое дерьмо не пройдет.

Я буду работать на нее, но мне не буду приказывать, как собаке.

Стелла протягивает мне руку. — Хадсон, спасибо, что пришел. — Ее голос ровный, и я не могу понять, беспристрастна она или злится, что я здесь.

Я пожимаю ее руку. Она мягкая на моей мозолистой коже. — Нет проблем.

Она дергает головой в сторону рыжеволосой миниатюрной девушки, которая выглядит примерно одного с ней возраста. — Это моя помощница, Уиллоу.

Уиллоу улыбается и приветливо машет мне рукой, а затем хлопает в ладоши. — Теперь, когда знакомство закончено, нам нужно многое сделать. Вы двое будете проводить много времени вместе, поэтому я хочу быть уверена, что вы позаботитесь о моей девочке, Хадсон.

Стелла вздрагивает от ее замечания и выглядит так, будто предпочла бы выгнать меня из своего дома.

Чувства взаимны, дорогая.

Глава 3. Стелла

О, черт.

Нехорошо. Нехорошо.

Я в полной заднице.

Мой новый телохранитель…

Я даже не могу подобрать подходящих слов, чтобы описать его.

Аппетитный?

Я смеюсь про себя.

Я не могу придумать что-то более оригинальное и менее отстойное, чем это?

Сексуальный. Мужественный. Доминирующее.

К сожалению, все люди с пенисом сейчас для меня недоступны.

Хадсон строен, у него много мышц, но он не похож на тех мужчин, которые проводят по сорок часов в неделю, поднимая тяжести в тренажерном зале, чтобы получить идеальный живот с шестью кубиками для своего следующего поста в Инстаграм. Он легко и непринужденно демонстрирует жесткую манеру поведения.

Кто-нибудь сошел бы с ума, если бы связался с ним, и это именно то, что я ищу в телохранителе. Его пепельно-коричневые волосы коротко подстрижены спереди и по бокам. Типичная военная стрижка. Он не нарядился для этого случая — на нем были старые джинсы с дырками, белая футболка и поношенные ботинки.

Несмотря на то, что мы едва знакомы, я уже чувствую себя с ним в безопасности.

Недостатком его присутствия здесь является то, что я уверена, что он не самый большой мой поклонник. По гримасе на его лице было ясно, что он предпочел бы быть где угодно, только не здесь.

За эти годы Даллас много рассказывал мне о Хадсоне. Он парень из маленького городка, который провел последние восемь лет на службе нашей стране. Ему не нравится вся эта голливудская шумиха, и он бесчисленное количество раз называл своего брата тупицей за то, что тот работает на меня.

Он должен был быть в отчаянии, чтобы согласиться на эту работу.

Мы прощаемся с Джимом и направляемся в мой кабинет. Как только мы садимся, я сразу перехожу к делу.

— Уиллоу будет держать тебя в курсе моего расписания, — говорю я ему.

Как по команде, Уиллоу протягивает ему папку и начинает бессвязно излагать инструкции. — Здесь все, что тебе нужно знать, включая все контактные телефоны, адреса и электронную почту. Здесь также чертеж дома, подробная информация о каждой остановке во время пресс-тура Стеллы и карта всех отелей, в которых она остановится.

Хадсон слушает и кивает.

— Как долго вы работаете телохранителем? — спрашивает Уиллоу. — Даллас не указал никаких рекомендаций, кроме того, что вы его брат, и это все, что имеет значение.

Он почесывает голову, и его голос звучит грубо, когда он отвечает. — Это моя первая работа телохранителя.

— Что? — кричит Уиллоу, шокировано глядя на меня.

Я ожидала ее реакции, поэтому и не сказала ей. Я доверяю слову Далласа.

— Значит… вы вообще никогда не работали в этой сфере? — спрашивает его Уиллоу.

Я задыхаюсь, когда он наклоняется вперед, ставит локти на стол и не смотрит на Уиллоу.

— Я никогда не работал телохранителем, но у меня есть большой опыт борьбы за свою страну, обеспечения безопасности посольств и ежедневного несения службы за безопасность других. Этого должно быть достаточно для такой работы, вы не находите? Я обращаю внимание на каждое движение вокруг меня, и мои мысли всегда заняты работой. Всегда. И если вам от этого станет легче, я здесь только до тех пор, пока вы не найдете более квалифицированную замену.

Мы оба смотрим на него, ошеломленные и потерявшие дар речи.

Святая гребаная горячность.

Это чертовски хороший ответ.

***

— Он милый, — говорит Уиллоу, когда мы остаемся одни в моей спальне.

Мы показали Хадсону его комнату и оставили его распаковывать сумку… и, надеюсь, принять таблетку счастья, чтобы выйти из своего раздраженного настроения.

Она поднимает палец. — Поправка. Он не милый. Милый — это то, как ты описываешь трехлетнего веснушчатого ребенка. Этот парень — сплошная мужская сексуальность. Вся мужская сексуальность.

Уиллоу — не только моя помощница. Она также мой лучший друг. Я могу рассчитывать на нее больше, чем на кого-либо. Она всегда меня прикроет и не станет забивать мне голову, когда я веду себя глупо. Честно говоря, она не лижет мне задницу, как большинство людей.

Я сузила глаза на нее. — Не ходи туда.

— Пришло время двигаться дальше от этого придурка.

— Я уже отошла от Нокса. Когда я узнала, что он купил дом и поселил там эту розоволосую цыпочку, это стало для меня проверкой реальности. Мы с ним знали, что нам не суждено быть вместе, но нам было слишком хорошо друг с другом, чтобы оборвать связь. Я не из-за него говорю «не ходи туда». Моя ситуация такова. Я не могу шутить со своим охранником. Ты знаешь, что смешивать бизнес с удовольствием — это большая ошибка в моей книге. Не говоря уже о том, что этот чувак выглядит так, будто не может даже вынести моего вида.

Она забирается на мою кровать и садится напротив меня. — Да, я не знаю, что у него в заднице, но, может быть, он к тебе потеплеет. И эй, то, что он работает на тебя, не значит, что ты не можешь немного повеселиться. — Она покачивает плечами взад-вперед. — Тебе нужно заняться сексом, пока там не начали расти паутинки. Отсутствие члена также делает тебя очень раздражительным. Получи немного члена. Улыбнись. Как он сказал, что делает свою работу, я уверена, что в спальне он выкладывается на сто процентов.

Я откидываю голову назад, чтобы не рассмеяться. — Почему я снова с тобой дружу?

— Потому что я из команды «Заставь Стеллу трахаться».

— Не надейся. Последнее, что я слышала от Далласа, Хадсон помолвлен с какой-то давней подружкой. Парни знакомятся со своими женами в третьем классе в своем родном городе.

Она нахмурилась. — Ну, если ты не можешь получить его, мы должны найти тебе кого-нибудь другого.

— Проверь реальность. Переспать в моей ситуации не только сомнительно, но и глупо.

Она бросает на меня раздраженный взгляд. — Ты можешь сколько угодно об этом судачить, но мне тебя не жалко. Я сказала тебе не делать этого.

Мы уже много раз говорили об этом.

— Это был лучший шаг для моего будущего. Моя карьера побеждает отношения и секс. Я не хочу однажды ночью войти в свою дверь и обнаружить, что мой карьерист засовывает свой член в другую цыпочку.

Она закатывает глаза. — О, пожалуйста, у тебя всегда будет работа. У тебя была постоянная работа в течение многих лет, потому что ты чертовски талантлива. Не позволяй этим засранцам говорить тебе обратное.

— Это большая проблема — перейти с телевидения в кино. Я хочу, чтобы люди воспринимали меня серьезно и перестали видеть во мне только Клементину.

Клементина Стормс была персонажем, которого я играла в своем шоу. Она была занудой, которая узнала, что она ведьма, и проводила свое время, экспериментируя и обламывая каждое заклинание и зелье, которое пробовала.

Она фыркнула. — Люди не будут воспринимать тебя всерьез, если станет известна в том, что ты делаешь. Ты станешь посмешищем шоу-бизнеса. Они потеряют всякое уважение, в результате чего ты впадешь в отчаяние и будешь сниматься в плохих ролях на канале Lifetime, где твой муж замышляет убить тебя.

Я нахмурилась. — Я рискну.

Она права. Мой авторитет будет разрушен, именно поэтому я сначала отказывалась, но в конце концов они меня уломали. Это было лучше для моей карьеры, вот на чем они настаивали. Я ежедневно задаю себе вопрос, правильное ли решение я приняла.

***

— Могу я спросить тебя кое о чем? — спрашивает Хадсон.

Уиллоу ушла двадцать минут назад, так что мы остались вдвоем. Я надеялась, что он станет легче, но пока что он только холодно смотрит на меня. Хадсон более напряженный, чем его брат. Я сразу почувствовала себя комфортно с Далласом. Он немного шутил, рассказывал мне истории о своей семье и был открытой книгой. Хадсон отстраненный, хмурый и без юмора.

— Стреляй, — отвечаю я. Чертовски вовремя он, кажется, чем-то заинтересовался.

Он проводит рукой по волосам. — Я должен был спросить об этом раньше. — Он делает паузу и оглядывается по сторонам. — Что именно входит в мои обязанности здесь? Что я делаю весь день?

— Как сказала Уиллоу, будь готов проводить со мной время, много времени. Ты путешествуешь со мной и остаешься здесь, когда я дома.

Его лицо изменилось на более настороженное выражение после моего последнего заявления. Должно быть, Даллас не сообщил ему эту лаконичную информацию.

Я пожимаю плечами. — Мне нравится чувствовать себя в безопасности.

— Я сделаю все возможное, чтобы ты была в безопасности. — Он прислонился к дверному косяку и скрестил руки. — У тебя были какие-нибудь ситуации?

— С преследователями?

Он кивает.

— Несколько, но большинство из них было с моим старым телохранителем. Это стало происходить реже после того, как я наняла твоего брата. Он отлично справился с задачей отпугивания гадов, так что они никогда не подбирались достаточно близко, чтобы причинить мне вред.

Я не уверена, насколько много Даллас рассказал ему об обязанностях этой работы. Меня преследовали, домогались и посылали угрозы смерти. Я занимаюсь любимым делом, но это не значит, что оно не сопряжено с риском.

Глава 4. Хадсон

— Какого хрена, Даллас? — спрашиваю я, как только он отвечает на мой звонок. — Я живу с этой цыпочкой?

Я хочу засунуть ногу ему в задницу. С моей стороны было глупо не задать больше вопросов, прежде чем прыгать на самолет, чтобы устроиться на неизвестную работу.

Даллас усмехается. — Я вижу, ты добрался целым и невредимым. Как прошел полет?

— Дерьмово. Я отдал свой билет первого класса какой-то беременной девушке, которой он был нужнее, чем мне. А теперь ответь на мой вопрос. Какого хрена ты меня втянул? — Я думал, что буду ночевать в отеле, а не у нее дома.

— Конечно, ты останешься там. Именно так я и поступил, когда Люси переехала обратно домой.

Единственная причина, по которой Даллас переехал в Лос-Анджелес и устроился телохранителем, заключалась в том, что Люси хотела расправить крылья и почувствовать вкус жизни за пределами Блу Бич. Большой город оказался не тем, что она себе представляла, поэтому переехала домой после беременности Мейвен. Каким-то образом Далласу и ей удалось сохранить здоровые отношения на расстоянии, пока он оставался в Лос-Анджелесе.

— Люси была не против? — спрашиваю я.

— Надеюсь, ты не намекаешь на то, что я думаю. Я женатый мужчина, у которого есть любовь всей его жизни. Нет никакой необходимости в другой женщине. Мои отношения со Стеллой были сугубо профессиональными.

— Как прекрасно, — пробормотал я.

— Я нашел тебе классную работу с отличной зарплатой. Было бы неплохо поблагодарить меня.

— Спасибо, — ворчу я. — Что именно я должен здесь делать? Тусоваться с этой цыпочкой весь день и ночь? Я сойду с ума.

— Это не весь день и ночь. Если тебе понадобится отгул, попроси ее. Всю следующую неделю ты будешь участвовать в рекламных мероприятиях и показах ее нового фильма. Твоя счастливая задница будет путешествовать и останавливаться в самых хороших отелях бесплатно. Прекрати ныть и наслаждайся этим.

— Мне что, придется красить ей ногти и заплетать волосы?

— Если тебе нравится это дерьмо, то вперед. Она может быть не в восторге от твоего предложения. Это может тебя удивить, но она довольно закрытый человек.

Я насмехаюсь. Да, верно. Если ты принимаешь решение стать знаменитым, то отказываешься от своей частной жизни и даешь согласие на то, чтобы все твое грязное белье было выставлено на всеобщее обозрение.

— Что ты с ней сделал? — спрашиваю я.

Даллас больше любит общаться с людьми, чем я. Может быть, у него найдутся достойные идеи, чтобы помочь мне пройти через это.

— Мы смотрели фильмы. Я читал. Найди что-то общее.

— У нас нет ничего общего.

— Оставайся оптимистом. Никогда не знаешь.

Он меняет тему, рассказывая мне о Люси. Мы разговариваем в течение часа, прежде чем я вешаю трубку и собираюсь спать. Уже больше одиннадцати, и я почти не устал, но я не знаю, чем еще себя занять.

Моя спальня находится на главном этаже и, как я предполагаю, является комнатой для охраны. Там есть ванная комната, мини-кухня и стол, заставленный мониторами, на которых видны все камеры на участке.

Я раздеваюсь, включаю телевизор и скольжу в самую удобную в мире кровать. Следующие три часа я ворочаюсь и ворочаюсь, пока не раздражаюсь настолько, что лезу в сумку за амбиеном.

Я иду на мини-кухню за стаканом, но шкаф, который я открываю, пуст.

Я проверяю другой.

Снова пусто.

Я открываю дверь и на цыпочках иду по темному коридору в сторону кухни. Я успеваю завернуть за угол в тот самый момент, когда включается свет, и я натыкаюсь на что-то… или на кого-то.

— Черт! — кричит высокий голос.

Споткнувшись, я обнаруживаю Стеллу, стоящую передо мной с рукой на груди и делающую глубокий вдох.

— Ты напугал меня до смерти, — говорит она между потугами.

Это выглядит плохо, но я не могу остановить себя от того, чтобы провести взглядом по ее телу и оценить вид, который она мне открывает. Мой член тоже наслаждается этим. Фиолетовые шелковые шорты, достаточно маленькие, чтобы считаться трусиками, останавливаются у основания ее бедер. Соответствующая майка заканчивается над пупком, демонстрируя ее загорелые бедра и кольцо в пупке.

Стелла имеет изгибы, которые я мог бы исследовать долго. С ее лица исчезли все следы макияжа. Ее волосы собраны в беспорядочный хвост на макушке, несколько волосков развеваются перед ее широко раскрытыми глазами.

Это мой первый рабочий день, а она уже пытается меня убить.

— Черт, — наконец заикаюсь я. — Прости. Я думал, ты спишь.

Она все еще удивлена, но отмахивается от моих извинений. — Ничего страшного. — Она всегда на взводе, как будто ждет, что в дверь ворвется убийца с бензопилой.

В комнате наступает тишина, и мне становится не по себе, когда ее взгляд опускается вниз по моему телу, доходя до члена. Ее голова наклоняется в сторону, как будто она изучает мои причиндалы, и я не понимаю, почему, пока не смотрю вниз.

На мне только трусы-боксеры, и это не обычные трусы-боксеры.

Это та пара, которую Даллас подарил мне в качестве кляпа.

Поперек моего члена написаны слова: Take Me To Your Beaver.

Я прочищаю горло, и мне требуется секунда, чтобы привлечь ее внимание. Она ухмыляется, когда наконец смотрит на меня.

— Возьми меня в свою вагину? — спрашивает она, смеясь. — Мило, а я-то думала, что у тебя нет чувства юмора. Только на нижнем белье проявляется твоя индивидуальность.

— Это был подарок-прикол от моего придурка-брата. У меня не было возможности перебрать свою одежду, когда я вернулся домой, поэтому бросил случайное дерьмо в чемодан.

Это ложь.

Правда в том, что Кэмерон собрала мои вещи, пока меня не было, и завезла их к Далласу, когда съехалась с Грейди. Она, конечно, забыла завезти мебель, технику и электронику, которые я купил.

Она улыбается. — Не могу сказать, что я могу на них пожаловаться.

Мой член возбуждается. Мне нужно перевести разговор в другое русло, пока я не довел свой член до ее вагины.

— В шкафу нет стаканов, — говорю я.

— Кухня всегда открыта. Я уверена, что Даллас никогда не пользовался этой мини-кухней. — Она поворачивается, чтобы включить еще одну лампочку, и кухня освещается, как полоса Вегаса. — Не можешь уснуть?

Я качаю головой.

— Я тоже. Я ставлю чай. Хочешь чашку?

— Единственный вид чая, который я пью, — с сахаром и со льдом. Не уверен, что от этого я точно устану.

Она берет чайник, наполняет его водой и ставит на плиту. — Это травяной чай. Ромашка. Мое средство от бессонницы.

Мы стоим на ее кухне, оба почти голые, и она предлагает мне чашку чая.

Может ли это быть еще более неловким?

Я могу извлечь из ситуации максимум пользы. Она не испугается и не бросится прочь в смущении, а я буду выглядеть как кретин, если откажусь.

Я пожимаю плечами и сажусь на барный стул. — Стоит попробовать. Почему ты не можешь заснуть?

— У меня много мыслей.

Я поднимаю вопросительную бровь, молчаливо прося ее продолжить, и удивляюсь, когда она это делает.

— Я делаю значительные изменения в карьере. Это моя первая большая роль в кино, и я хочу, чтобы она понравилась людям… чтобы я понравилась им. Это мой шанс доказать, что я могу больше, чем играть какую-то ведьму-подростка.

— Тебе нравится?

Она кивает.

— Тогда это все, что имеет значение. — Я вскидываю руки, жестом указывая на кухню. — У тебя, должно быть, приличный талант, раз ты можешь позволить себе такой дом в твоем возрасте.

— Деньги не равны таланту.

— Верно подмечено.

— Я тебе не нравлюсь?

Прямота ее вопроса удивляет меня. Черт. Это не тот разговор, который я хочу с ней вести.

— Что ты имеешь в виду? — спросил я, прикидываясь дурачком.

— Ты воздвиг эту стену, и кажется, что ты предпочел бы быть где угодно, только не здесь. Я имею в виду, я не жду, что ты будешь моим самым большим поклонником, но это как будто я разрушила твое детское Рождество или что-то в этом роде.

— Ты хочешь, чтобы я был честен?

— Я бы не спрашивала тебя, если бы не хотела.

— Я уверен, что для тебя не будет сюрпризом, что я не хотел соглашаться на эту работу.

— Почему? Потому что ты считаешь меня ужасным человеком?

— Никогда этого не говорила.

Она прислонилась к стойке и скрестила руки. — Действия говорят громче слов, парень.

— Я тебя не знаю.

— Именно, поэтому ты не имеешь права судить меня так рано.

— Но, — подчеркиваю я. — Я слышал истории.

Она фыркнула. — Не думала, что ты один из тех чуваков. Рассказы откуда?

— Не от моего брата, — поспешно отвечаю я. Я хочу, чтобы это было понятно. Даллас никогда не сказал ни одного плохого слова о Стелле и всегда держал ее бизнес в тайне. — Из журналов и прочего дерьма. — И Кэмерон.

Она закатывает глаза. — Журналы и прочее дерьмо? Это надежные источники, скажу я тебе. — Она высокомерно ухмыляется. — Все в порядке. Я не обязана тебе нравиться. Не у всех хороший вкус.

Черт. Может, в ней и правда есть какая-то искра.

Я люблю умных женщин.

— Поверь мне, у меня хороший вкус, — поправляю я. — И хороший глаз на характер. Пока что ты не сделала ничего такого, что было бы похоже на диву, но мы знакомы всего несколько часов. Никто не показывает свои недостатки и плохие стороны так рано.

Она тупо смотрит на меня. — Значит ли это, что ты скрываешь от меня свои недостатки? Что у тебя там спрятан какой-то демон? Ты психопат или один из тех мужчин, которым нравится, когда их одевают в подгузник и переодевают в качестве сексуальной прелюдии?

Я не могу остановить улыбку, мелькнувшую на моих губах.

Напор, да, он у нее есть.

— Последние два пункта — это огромный минус. — Внутренние демоны? Возможно. Мой желудок завязывается узлом. — Я уверена, что ты найдешь у меня качества, которые тебе не нравятся. Никто не идеален.

Этот разговор сильно отклонился от того, к чему я стремился. Мой план состоял в том, чтобы выпить этот так называемый чудодейственный чай для сна, ограничиться разговором и заставить свою задницу поспать.

— Ты когда-нибудь смотрел мое шоу? — спрашивает она.

— Не могу сказать, что смотрел. Я больше люблю боевики, чем ведьм-подростков.

Мейвен бесчисленное количество раз просила меня посмотреть с ней шоу Стеллы, но мне никогда не было интересно. По лицу Стеллы пробегает нотка грусти, и она оборачивается, когда чайник со свистом пробивается сквозь наше напряжение. Схватив два пакетика чая, она кладет их в кружки, прежде чем залить водой.

— Так… почему ты не можешь заснуть, — ее следующий вопрос.

Я провожу рукой по лицу. — Это только вторая ночь моего возвращения в Штаты. Обычно требуется время, чтобы привыкнуть к другому часовому поясу.

Она протягивает мне розовую кружку. — Где ты служил?

— В Афганистане, оба раза.

— Думаешь ли ты вернуться?

— Я обещал своей семье, что не вернусь, но теперь я не уверен. — Нечего здесь оставаться. Чай обжигает кончик языка, когда я делаю глоток. На мой вкус, он слишком безвкусный, но не ужасный.

Она морщит свои полные губы и дует в чашку. — Почему ты не уверен?

— Ситуация изменилась. Люди изменились. Я изменился. Моя ситуация отличается от той, когда я давал обещание.

— Я говорю, делай то, что делает тебя счастливым. — Она усмехается и поднимает свою чашку, когда я зеваю. — Я же говорила тебе, что это работает. — Она скользит по полу кухни в носках. — Спокойной ночи, Хадсон. Надеюсь, завтра я тебе понравлюсь, потому что у нас впереди долгий день.

Я поворачиваюсь на своем стуле, чтобы посмотреть на нее. — Что ты имеешь в виду?

— Мы улетаем утром, чтобы завершить рекламный тур. Разве Даллас не сказал тебе?

Я качаю головой. — Нет. Должно быть, вылетело из головы.

— Теперь ты знаешь. Отдохни немного.

Я даю ей небольшую улыбку. — Спокойной ночи, Стелла.

Я выключаю свет на кухне и отношу чай в свою комнату. Хотя я чувствую, что меня начинает клонить в сон, что-то меня раздражает. Я достаю из рукава ноутбук и открываю iTunes. Когда я нахожу ее шоу, то покупаю все сезоны и досматриваю первые две серии, прежде чем задремать.

Глава 5. Стелла

— Ты готова начать вечеринку? — спрашивает Уиллоу, заходя в мою спальню.

Ее рыжие волосы убраны назад в две тугие французские косы, а одета она в ярко-зеленое платье-макси. Как и я, Уиллоу любит путешествовать с комфортом.

Я сижу на кровати в таком же платье, только черном, и проверяю, есть ли у меня паспорт и все необходимое для поездки.

— Кстати, — продолжает Уиллоу. — Я видела твоего горячего телохранителя внизу, на кухне, который готовил кофе. Кто-то должен вытащить палку из его задницы.

Я собираюсь рассказать ей о нашем вчерашнем разговоре, но останавливаю себя. Она только попытается еще больше зажать его между моих ног.

— Он, наверное, просто устал, — говорю я, внезапно почувствовав необходимость защищать его. — Он дома всего несколько дней и привыкает к разнице во времени.

Она ухмыляется и садится напротив меня. — Черт, посмотри на себя, мисс Всезнайка. Это он тебе сказал? — Ее лицо скривилось, когда я кивнула. — Держу пари, его девушка была недовольна тем, что он уехал сюда, пробыв дома всего несколько дней.

— Я думаю, они расстались.

— А твой новый друг тоже об этом рассказал?

— Нет, но он сказал, что обещал своей семье, что больше не будет служить, но теперь все изменилось.

— Хм… похоже, что вам обоим нужно снять напряжение. Знаешь, что помогает в этом?

— Массаж? Печенье Орео?

— Массаж твоего клитора. Печенье Орео, слизанное с твоего тела.

Я пихаю ее руку. — Мм,отвратительно. Ты же знаешь, я бы взбесилась, если бы крошки попали в мою постель.

Она вздыхает. — В один прекрасный день я найду тебе хорошего мужчину.

Я вздыхаю в ответ более драматично. — В один прекрасный день я найду тебе хорошего мужчину, так что не лезь в мою личную жизнь.

У Уиллоу есть парень, и он не самый большой мой поклонник. Как и я его. Этот парень — неудачник, но она любит его, поэтому все, что я могу сделать, это поддержать ее. Но это не значит, что я всегда сдерживаю себя, чтобы время от времени не бросить в его адрес укол. Она может добиться гораздо большего, чем мужчина, которого поймала на измене и отправке фотографий члена другим женщинам.

— Если ты не начнешь встречаться, тебе стукнет восемьдесят, ты будешь морщинистой и останешься жить одна со своими шестидесятилетними котами, пить виски и ныть о том, какие мужики отстойные.

— Пока есть алкоголь, это звучит как многообещающее будущее. Виски и киски.

Она закатывает глаза, спрыгивает с кровати и шлепает меня по ноге, чтобы сделать то же самое. — А пока нам нужно успеть на самолет. Твой багаж принес вниз Мускулистый морпех, так что как только ты будешь готова, мы сможем уйти.

— Мускулистый морпех? Тебе нужен Иисус.

— А тебе нужен член, чтобы улучшить чувство юмора.

Хадсон все еще на кухне, когда мы спускаемся вниз. На этот раз он одет, что заставляет меня нахмуриться от мысли, что я не смогу еще раз полюбоваться его точеной грудью, которая спускается до мышц брюшного пресса.

Даже с чаем я плохо спала прошлой ночью. Я не могла перестать думать о том, что он внизу. Я мысленно составляла список вопросов, которые нужно задать ему, и придумывала разные способы показать, что я не та, за кого он меня принимает.

— Доброе утро, дамы, — говорит он, заметив нас, и протягивает чашку. — Кофе?

— Боже правый, да, — говорю я, зевая. — Кофе перед разговором. — Кофе — это мой жидкий героин. Я обожаю кофеин.

Хадсон хихикает. Его смех такой, как я и ожидала: глубокий, как будто он исходит из ямы его желудка и пробивает себе путь в горло.

Он наливает чашку и двигает ее ко мне через остров. — Кофе… потому что крэк вреден для тебя.

— Я выбрала менее посещаемую дорогу… которая привела к Старбаксу, и это все изменило, — отвечаю я с улыбкой.

Он выглядит впечатленным моим возвращением. — Хочешь услышать шутку? Без кофеина.

— Кофе — жидкое объятие для твоего мозга.

Боже мой.

Мы флиртуем?

В этот момент?

Из-за кофейных каламбуров?

Мы действительно флиртуем таким смехотворно неубедительным способом?

Наши глаза заперты, его темный взгляд проникает в мой, а рот кривится в еще большую ухмылку. Если для того, чтобы заставить его улыбнуться, потребуется кофе и неубедительная шутка, я согласна.

— Мне кажется, что я прерываю момент, — говорит Уиллоу. — Кофейный флирт, я не знаю, что, черт возьми, происходит. — Она жестом показывает между мной и Хадсоном. — Вот почему я не пью это дерьмо. Она делает людей странными и суетливыми.

Хадсон смеется, разрывая зрительный контакт со мной. — Это особенность тех, кто не пьет кофе, Уиллоу. Ты думаешь, что мы сумасшедшие, когда на самом деле это ты.

И наш момент был сорван.

Спасибо, лучшая подруга.

— Неважно, — бормочет Уиллоу. — Нам нужно успеть на самолет. Готовы идти?

Хадсон допивает кофе, споласкивает чашку и ставит ее в посудомоечную машину. — Я готов ко всему, во что бы ни ввязался.

— Я обещаю, что это не такое безумие, как прыжки из самолетов и прочее опасное дерьмо, которым ты занимался на прошлой работе, — комментирует Уиллоу.

— Мне нравится выпрыгивать из самолетов. Ничто не может сравниться с этим ощущением, — отвечает Хадсон.

— Нет, спасибо, — вклиниваюсь я. — Если бы Бог хотел, чтобы я летала, он бы дал мне крылья.

— Поправь меня, если я ошибаюсь, но мы сейчас сядем на самолет, который летает, — возражает он.

— Большая разница.

— Да, твой выбор не такой веселый.

— Может быть, мне придется как-нибудь попробовать.

Я абсолютно лгу. Эта девушка не собирается в ближайшее время зависать в воздухе соло, но хочу, чтобы он изменил свое мнение обо мне, чтобы он увидел, что я не какая-то избалованная дива, которая ест только розовые Starbursts и заставляет свою помощницу перебирать пакеты с ними, чтобы выбрать все остальные цвета. Хотя, я бы хотела, чтобы эти слухи были правдой. Розовый — самый лучший вкус. К сожалению, Уиллоу уволится через секунду, если я скажу ей сделать что-то подобное.

Вот почему мы с моим бывшим, Ноксом, так хорошо общались. Он знал эту жизнь и понимал, что не стоит верить всему, что пишут в заголовках газет.

Реальные истории не продаются. Скандалы — да. И слухи об отношениях — да.

Уиллоу в восторге толкает меня в бок и практически подпрыгивает, когда Хадсон выходит из кухни, чтобы взять свою сумку.

— Я люблю быть правой, — визжит она. — Он точно неравнодушен к тебе. Скрестим пальцы, что он не женат.

Я бросаю на нее грязный взгляд, когда она указывает на мое влагалище.

— Надеюсь, ты сделала эпиляцию своей киске.

Глава 6. Хадсон

Парень опускается на сиденье напротив меня и протягивает руку. — Как дела, чувак? Я Джош.

Он строен, на несколько дюймов ниже меня, и выглядит так, будто проводит много времени в спортзале. Я думаю, что он боксер или парень, занимающийся ММА. Его светлые волосы туго зачесаны назад в мужской пучок.

Я наклоняюсь вперед, чтобы пожать ему руку. — Хадсон.

— Ты новый телохранитель Стеллы?

Я киваю.

— Я — Илая.

Илай — со-звезда и любовный интерес Стеллы в ее новом фильме. Уиллоу рассказала мне об актерском составе, названии фильма и о том, чем мы будем заниматься по дороге в аэропорт.

— У тебя есть какие-нибудь советы для меня? — спрашиваю я.

Мой брат посоветовал остерегаться придурков и всегда прикрывать Стеллу. У нее было несколько страшных столкновений, когда Далласу приходилось валить людей на землю. Один парень даже пытался засунуть камеру ей под юбку. Чертовы уроды.

— Это приличная работа, если ты не работаешь на мудака, — говорит Джош. — Илай неплох, и, судя по тому, что я видел, Стелла, кажется, классная. — Он вскидывает руку, жестом указывая на частный самолет, на котором мы летим. — Еще один плюс — это путешествия. Я бы ни за что не стал жить такой жизнью, если бы не моя работа, — он делает паузу, когда улыбка проходит по его лицу, — И давай не будем забывать о дамах. Это магнит для кисок. Женщины спят со мной в надежде, что это приблизит их к тому чуваку, на которого я работаю. Хотя для тебя это может быть не так просто, ведь ты работаешь на цыпочку.

— Да, я не думаю, что женщины будут ломиться в двери, чтобы переспать со мной, думая, что это приведет их к трусикам Стеллы, и не могу судить, но я не выступаю за другую команду.

— Мы проведем некоторое время вместе, так что если у меня будут лишние, я пришлю их тебе.

Джош подмигивает, как будто его услуга равносильна тому, чтобы отдать мне почку или еще какую-нибудь хрень.

Мое внимание отвлекается от него, когда Уиллоу проходит мимо нас по проходу. Она останавливается и поворачивается, чтобы посмотреть на нас.

— Лишние? — повторяет она, одаривая Джоша холодным взглядом. Затем ее внимание переключается на меня. — Не позволяй этому идиоту развратить тебя, Хадсон. Он плохо влияет.

— Не обращай на нее внимания, — возражает Джош. — Уиллоу думает, что у меня есть венерические болезни.

Уиллоу смотрит на него взглядом, напоминающим отвращение. — Поправка, я считаю, что у тебя взрослая версия венерических заболеваний: ЗППП. — Она одаривает его последним рычанием, прежде чем покинуть нас и сесть рядом со Стеллой в ряду позади Джоша.

Джош смеется, не понимая, что она насмехается над ним, а не флиртует. — Я уже некоторое время пытаюсь попасть в точку.

— Я так понимаю, у тебя не получается? — спрашиваю я. Конечно, так и есть.

— Она не сдается, но скоро я ее уломаю. Я в этом уверен.

— Удачи.

Пока что Уиллоу выглядит спокойной. Джош… не очень. Надеюсь, она не купится на его пошлые штучки. Мне бы не хотелось слышать, как он хвастается этим.

Я достаю свой телефон и открываю приложение «Пасьянс». Конечно, приятно, когда рядом есть кто-то, с кем я могу общаться, но мы с Джошем ни за что на свете не станем друзьями. Мой радар придурка срабатывает на полную мощность. Общение с этим парнем было бы как гигантское противозачаточное средство для любой порядочной женщины.

***

Я стою в стороне от красной ковровой дорожки и наблюдаю, как Уиллоу подгоняет платье Стеллы, пока оно не станет идеальным. Черное платье показывает достаточное декольте, чтобы мой член возбудился, но не настолько, чтобы у нее мог выскользнуть сосок, если она сделает неверное движение.

Уиллоу объяснила мне мои обязанности, пока Стелла готовилась к шоу. Моя задача — находиться рядом со Стеллой, оставаясь незамеченным.

Стелла проводит рукой по своим блестящим черным волосам, и бриллиантовый браслет на ее запястье сверкает. Она идет по красной дорожке на высоких каблуках, как профессионал, и ей требуется всего секунда, чтобы принять идеальную позу. От вспышек фотоаппаратов, срабатывающих одновременно, у меня болят глаза. Они боятся пропустить хоть один ее кадр.

Папарацци сгрудились, как сардины, за красной веревкой, которая отгораживает их от нее, и во всех направлениях стоят другие охранники. Джош останавливается рядом со мной в тот самый момент, когда я вижу Илая.

Илай напоминает мне парня из студенческого братства, хотя ему около двадцати лет. Сейчас у него дерзкая улыбка, его светлые волосы уложены и зачесаны набок, как у ребенка, укравшего мамины косметические средства, и на нем черный костюм в полоску, который подходит к худощавому телосложению.

Джош хлопает меня по спине. — Да начнется безумие, друг мой.

Я только киваю в ответ.

Я смотрю, как Илай позирует для нескольких фотографий, и задерживаю дыхание, когда он перемещается в пространство Стеллы. Ее губы кривятся в улыбке, когда он обхватывает ее за талию и притягивает к себе. Она наклоняет бедра к нему и кладет руку на грудь, как на выпускном балу. Камеры срабатывают как лесной пожар.

Я качаю головой в сторону в замешательстве и чешу щеку, когда Илай наклоняется и целует ее в губы.

Что я здесь упускаю?

Стелла и Илай едва ли обменялись тремя словами во время полета. Илай сидел рядом с Джошем, и я отключился от их разговора после того, как они начали спорить о том, какая модель самая сексапильная в Инстаграм. Илая не было в ее номере, когда она собиралась, и никто не говорил, что он останется там сегодня вечером. Может, у них открытые отношения?

— Стелла! — кричит женщина, когда Илай берет Стеллу за руку и ведет ее по ковровой дорожке. — Как долго вы двое встречаетесь?

Ни один из них не отвечает на ее вопрос.

— Илай! — кричит другой человек. — Как ты думаешь, ваш роман продолжится, когда вы закончите продвигать фильм?

Стелла и Илай смотрят друг на друга щенячьими глазами, прежде чем Илай ведет ее к толпе ожидающих людей. — Наши отношения останутся крепкими еще долго после окончания фильма, — отвечает он, прежде чем поцеловать Стеллу в щеку. — Я люблю ее. Она любит меня, и это все, что вам нужно знать. А теперь, если вы нас извините, нам нужно посмотреть хороший фильм.

Я заставляю себя улыбнуться, когда Стелла и Илай доходят до меня, а Уиллоу бросается к нам с раздраженным выражением лица.

— Надеюсь, оно того стоило, — говорит она Стелле громче, чем я думаю, собиралась.

— Не начинай сейчас со мной, — огрызается Стелла.

— Неважно, — говорит Уиллоу, закатывая глаза. Она смотрит на меня, пока мы входим в театр. — Мы в ряду за двумя влюбленными птичками. Надеюсь, ты неравнодушен к романтическим фильмам.

Я хихикаю. — Они мои любимые. Не могу без них жить.

— Откуда я знаю, что ты в душе романтик?

— Определенно, я на него похожа, — комментирует Стелла, оглядываясь на нас и подмигивая.

Стелла садится рядом с Илаем, а я занимаю место позади нее.

***

Я не любитель романтических фильмов.

Я, блядь, клянусь.

Фильм привлек мое внимание, и это не потому, что сюжет крутой.

Это из-за Стеллы.

Я наблюдаю за ней каждую секунду, мой взгляд скачет от ее нереальности на экране к реальности передо мной. Рука Илая лежит на ее плечах, и я не могу понять, почему то, что он прикасается к ней на экране и вне его, заставляет мою кровь кипеть.

Я качаю головой в попытке образумить себя.

Я никак не могу увлечься этой девчонкой.

Я взволнован только потому, что ничего не складывается.

Я бросаю взгляд на сидящую рядом Уиллоу, когда ее телефон снова включается. Он не умолкал последние десять минут.

— Тебе лучше ответить, — шепчу я. — Похоже, это важно.

— Черт, — простонала она и грубо вытащила телефон из кармана. — Все знают, что я здесь. — Она обхватывает рукой экран телефона, чтобы заблокировать свет, и хнычет. Ее рука дрожит, когда она набирает ответ.

— Все в порядке?

Она не закрывает экран, но опускает руку, чтобы я мог прочитать текст.

Мама: Бретт попал в аварию. Все плохо. Тебе нужно как можно скорее вернуться домой.

— Бретт — мой парень, — говорит она, близкая к слезам. — Это нехорошо. Я не знаю, что делать.

Я успокаивающе смотрю на нее. — Иди и будь с ним.

— А как же Стелла?

— Я объясню ей, что случилось, и помогу, чем смогу, вместо тебя. — Я подаю сигнал к выходу, который присмотрел, когда мы вошли.

Уиллоу сжимает мою руку. — Спасибо, Хадсон. Я сделаю все возможное по телефону и электронной почте, пока не выясню, что происходит. Не говори ей, почему я ушла, пока не закончится фильм, хорошо? Она взбесится и попытается пойти со мной. Этого не должно случиться.

Глава 7. Стелла

Моя грудь напряжена. Моя челюсть напряжена. Мои мышцы напряжены.

— Не могу поверить, что ты досидел до конца фильма и не сказал мне, — кричу я Хадсону в заднем коридоре кинотеатра. Несколько минут назад он оттащил меня в сторону, чтобы рассказать о Бретте.

— Я бы поехала с ней, — продолжаю я. — Вызови мне машину. Надеюсь, я успею в аэропорт до ее отлета.

Уиллоу всегда была моей опорой. Она была рядом со мной во время разрыва с Ноксом и когда мои так называемые друзья предпочли его мне. Я больше не была достаточно хороша для них. Я ненавижу то, что не могу быть рядом с ней сейчас.

— Твоя реакция — вот почему мы тебе не сказали, — отвечает Хадсон. — Она не хотела, чтобы ты волновалась, как сейчас.

Это Уиллоу — всегда ставит карьеру выше всего остального.

— Ну извини меня за то, что я была в расстроенных чувствах, когда ужасная вещь случилась с моей лучшей подругой!

Его лицо смягчается. — Я не это имел в виду.

— Нам нужно разобраться с этим.

— Решай сама. Если ты хочешь полететь к ней, я готов.

Я застываю, когда руки обхватывают мою талию сзади.

— Ты готова отправиться на вечеринку? — спрашивает Илай. — Это в одном крутом эксклюзивном клубе.

Я оглядываюсь на Илая, чтобы увидеть его лицо, озаренное волнением.

Илай — тусовщик, который тратит деньги и женщин, как будто они ничто. Вот почему они надавили на меня, чтобы я сыграла его девушку. На меня смотрят как на идеальный пример для подражания. Я — звезда детства, которая не сходила с ума, и идеальное решение для образа «плохого мальчика» будущего актера.

Я отстраняюсь от него и пытаюсь выглядеть разочарованной. — К сожалению, я должна уйти. Парень Уиллоу попал в серьезную аварию, и мне нужно быть с ней.

— Этого не случится, Стелла.

Мое сердце бешено колотится, и я стону от голоса Тилли Армстронг, этой занозы в заднице, которая всегда, кажется, задевает нервы. Она останавливается передо мной, одетая в фиолетовое платье, с медовыми светлыми волосами, распущенными до плеч.

— Было соглашение, когда тебе дали роль в фильме, — напоминает мне Тилли. — Согласно этому соглашению, ты должна присутствовать на всех премьерах фильма с Илаем и на вечеринках после них. Если забыла, ты поставила свою подпись под пунктирной линией и должна придерживаться этих обязательств.

Тилли — сука… то есть публицист продюсерской компании, которая финансировала наш фильм. Ее любимое хобби — напоминать мне, что по контракту я обязана быть их сучкой. Контрактное обязательство составляет девяносто процентов ее словарного запаса. Я уверена, что она говорит это во сне. Она всегда таится поблизости и ждет, чтобы оспорить каждый мой шаг.

Я обязана целовать Илая, делать вид, что мы трахаемся, и признаваться ему в любви. Как бы я хотела, чтобы по контракту была обязана засунуть шпильку ей в задницу.

— Это семейное дело, — вклинивается Хадсон.

Тилли бросает на него раздраженный взгляд. — Я не знаю, кто ты, и мне все равно, но ты ошибаешься. Это не семейная чрезвычайная ситуация. Это чья-то семейная чрезвычайная ситуация. Никаких родственников. Никаких оправданий.

Хадсон протягивает руку, его челюсть сжимается. — Тогда позволь мне представиться. Я Хадсон, телохранитель Стеллы. Теперь ты знаешь, кто я.

Я закусываю губу и смотрю на него, мне нравится, как он противостоит ей.

— Очень приятно, — говорит Тилли, не потрудившись пожать ему руку или представиться.

Хадсон не позволяет ее поведению остановить его. Он вскидывает руку и жестом указывает на меня. — Ты собираешься заставить ее остаться здесь и заниматься этим дерьмом, когда ясно видишь, что она расстроена и хочет быть рядом со своим другом?

— Ты, должно быть, не понимаешь контрактов, Генри. — Тилли смотрит на меня. — Явись на вечеринку, или будешь пожинать последствия.

— Ты, должно быть, не слышала меня. Я Хадсон, — поправляет он.

Тилли закусывает губу. Она не привыкла, что люди вступают в борьбу против нее.

— Разве она не может пропустить одну вечеринку? — спрашивает Илай, прежде чем Тилли решит выцарапать Хадсону глаза. — Я пойду с ней к Уиллоу. Так я буду выглядеть поддерживающим парнем.

Тилли качает головой. — Никто из вас никуда не пойдет, кроме этого клуба. И точка. Разговор окончен. — Она бросает на нас последний острый взгляд и уходит.

Я вожусь со своим браслетом. — Спасибо, что прикрывали меня и старались, — говорю я парням, даря им вынужденную улыбку. Меня переполняет опустошение, но я стараюсь сохранять спокойствие. Я актриса. Я могу это сделать.

Илай сжимает мои плечи в знак извинения. — Прости, детка. Я сделаю все возможное, чтобы мы ушли с вечеринки как можно раньше, если это поможет?

Я киваю. — Спасибо.

— Мне нужно найти своего менеджера и сообщить ему, что происходит, — говорит Илай, прежде чем исчезнуть в коридоре.

— Кем, блядь, была эта карга? — спрашивает Хадсон.

— Это женщина, которая держит мое будущее в своих руках и использует его как рычаг давления в любой момент, когда я не поддаюсь ее уговорам. — Я опускаю руки по бокам. — Именно из-за нее мне дали эту роль.

— Да пошла она. Это чушь собачья. — Он останавливается, чтобы достать свой телефон из кармана, когда он звонит. — Это Уиллоу. У нее есть пятнадцать минут до вылета. Хочешь ей позвонить?

Слезы наполняют мои глаза, и я киваю.

Он протягивает мне свой телефон, и я сразу же набираю имя Уиллоу. Она всхлипывает, когда отвечает. Это больно. Я спрашиваю ее снова и снова, хочет ли она, чтобы я поехала с ней, но та отказывается. Она знает, через какой ад меня пропустит Тилли, если я уйду. Я заставляю ее пообещать позвонить или написать, когда она приземлится, и держать меня в курсе событий, после чего вешаю трубку.

— Она в порядке? — спрашивает Хадсон.

— Настолько, насколько это возможно, — отвечаю я. — Бретт в реанимации, и ее мама сказала, что все выглядит не очень хорошо. Она также говорит, что уже ходят слухи, что он был пьян, сел за руль и проехал на знак «стоп».

— Чертов тупица. Откуда они это уже знают?

— Полупустая бутылка водки была на пассажирском сиденье. В больнице взяли кровь на анализ, но результаты еще не пришли.

— Черт. Бедная Уиллоу.

— Это еще не самое страшное.

Его брови сошлись.

— Машина, в которую он врезался, была мини-вэном с семьей из четырех человек внутри. Они не уверены, что кто-то из детей выживет.

— Черт. Для нее это должно быть очень тяжело.

То, что Бретт пьет и водит машину, меня не удивляет. Он не очень хороший парень, но Уиллоу отказывается его бросать. Они встречаются со школы, и она не может уйти из-за их истории, даже несмотря на то, что это нездоровые отношения.

Когда я оглядываюсь на Хадсона, меня что-то задевает.

Мы будем одни в отеле сегодня вечером.

О-о-о.

Быть в отеле — совсем другое дело, чем в моем доме, где нас разделяют тысячи квадратных футов. Я не планировала пить на сегодняшней вечеринке, но крепкий напиток сейчас звучит чертовски хорошо.

Глава 8. Хадсон

— Я пососу твой член, если ты дашь мне пройти.

Я уставился на полуобнаженную девушку, которая не может быть старше восемнадцати лет, стоящую передо мной. — Что ты только что сказала?

Другая девушка, как я предполагаю, близняшка, подходит к ней, и они обе смотрят на меня невинными карими глазами.

Черт.

Я хочу отвести их домой к родителям.

Как они вообще сюда попали?

Это был один длинный день, и с каждой секундой он становится все более странным.

Вечеринка проходит в клубе, где полно танцовщиц и женщин, подающих напитки по завышенным ценам. Честно говоря, от этого у меня чертовски болит голова.

Когда я успел превратиться в старика?

Мне нравится хорошо проводить время, смотреть на живые группы и пить пиво с друзьями, но это дерьмо — сумасшедший дом. Люди натыкаются друг на друга, кричат в лицо, а девушки пробиваются в VIP-секцию, как будто Стелла и Илай — гребаные король и королева.

Они напоминают мне тараканов. Я преграждаю путь одной девчонке, а слева от меня проскальзывает другая. Ни одна из этих стервятниц не приблизится к моему члену.

Я хочу быть свободным от венерических заболеваний.

Джош делает шаг в мою сторону с тревожной улыбкой на лице. — Если он не играет, то играю я.

Конечно, он играет.

Чувак будет трахать все, что угодно, если это означает, что он не ляжет в постель один со своей колбасой в руке. Он тупой, если думает, что эти девушки действительно хотят его. Они смотрят на него как на ступеньку к лучшей возможности… Илаю.

— Как насчет того, чтобы вы двое поцеловались, а мы подумаем, достойны ли вы нашего времени, — говорит он им.

У меня мурашки по коже от этой жути.

Я жестом указываю на них. — Чувак, они чертовы близнецы, которые выглядят на шестнадцать. Инцест и педофилия тебе по душе? — Больная блядь.

Он хихикает. — Они не мои сестры, и, очевидно, если они здесь, то достаточно взрослые. — Он откидывается на пятки, скрещивает руки и облизывает губы. — Я всегда хотел оттрахать близнецов. В этом есть что-то такое горячее.

— Горячее? — повторяю я. — Я думаю, ты хотел сказать «чертовски противное».

— Расслабься. Мы все здесь, чтобы немного повеселиться.

Девушки смотрят на нас с ожиданием и ждут своего золотого билета.

— Нам восемнадцать, — говорит одна из них, дико ухмыляясь. — Законно, насколько может быть.

Я хмурюсь от того, как жалко они звучат, и смотрю на Джоша. — Развлекайся со своими сестрами-хуесосками. Я буду здесь, делать свою работу и наслаждаться тем, что завтра мне не придется посещать клинику.

Он пожимает плечами. — Тогда больше кисок для меня.

Я вздрагиваю. — Наслаждайся этим, пока это длится, потому что у меня такое чувство, что твой член отвалится в ближайшие несколько лет.

Я ухожу и прислоняюсь спиной к стене. Я готов забить этот косяк и лечь в постель. Я оглядываюсь на Стеллу и Илая и вижу, что они шепчут друг другу на ушко приятные вещи.

Почему эти другие женщины пытаются добраться до Илая?

Стелла занимает все его внимание. Очевидно, что они уйдут вместе. Надеюсь, повеселятся в его номере.

Их отношения меня смущают. Стелла не выглядела заинтересованной в нем весь день. Она и сейчас не выглядит счастливой, потягивая напитки и глядя в пространство. Она закатывает глаза, когда Илай начинает осыпать поцелуями ее шею, но все равно наклоняет голову в сторону, чтобы дать ему лучший доступ.

На ее лице нет удовольствия.

Он не возбуждает ее.

Это не может быть тем, чем кажется.

***

Я выдохнул с облегчением, когда Стелла сообщила мне, что готова уйти.

Моя голова умирает от желания тишины, и я клянусь, если еще одна цыпочка предложит мне секс, я вышвырну ее из клуба.

Никогда не думал, что буду ныть из-за того, что мне предлагают киску. И все же, я здесь. Хуже всего то, что завтра мне придется проснуться и сделать все заново.

К счастью, номер, в котором мы остановились, находится в том же здании, что и клуб. Мне приходится помогать Стелле идти обратно, и она шатается под моей рукой. То, что на нее подействовал алкоголь, меня не удивляет. Она провела ночь, соревнуясь сама с собой в том, сколько напитков сможет выпить.

Я закрываю за нами дверь и прохожу через фойе украшенного номера. Стелла живет в роскоши. Номер просторный, а декор дорогой. У меня есть своя спальня и ванная комната, хотя я бы предпочел больше уединения. В течение нескольких месяцев я делил спальню и ванную с десятками других мужчин. Немного пространства было бы неплохо.

Я несколько раз спрашивал Стеллу, хочет ли она, чтобы я отвел ее в комнату Илая, но она только качала головой и бормотала что-то вроде: — Только через мой труп.

— Ты уверена, что не хочешь остаться со своим парнем? — снова спрашиваю я.

Она рухнула на диван и начала возиться с ремешком своего сверкающего каблука, спотыкаясь при этом. Я должен помочь ей, но это не моя работа. Я здесь для того, чтобы убедиться, что ее не похитили или не убили, а не для того, чтобы помогать ей заниматься подобным дерьмом. Она отбрасывает каблук, когда ей это удается, и ей требуется несколько секунд, чтобы взять себя в руки и начать работать над другим.

— Моим парнем? — говорит она, когда ей удается снять его.

Я прислоняюсь к стене и наблюдаю за ней. — Чувак, с которым ты была вся в театре? Тот, с которым ты чистила гланды в клубе?

Насколько пьяна эта девушка?

— Илай? — Когда я киваю, на ее лице появляется ужас. — Мерзость. Он не мой парень.

— Ладно, твой приятель по траху.

— Мы точно не трахаемся. Мы встречаемся понарошку.

Блядь? Кто так делает?

Я потираю затылок, воспроизводя ее ответ, как будто неправильно его расслышал. — Зачем тебе встречаться с кем-то понарошку?

Это самое абсурдное дерьмо, которое я слышал за весь день. Черт, может быть, за весь год. А у меня был один насыщенный событиями год.

Она откинулась назад и провела рукой по воздуху. — Это сложно.

Сложно, но захватывающе.

Я засовываю руки в карманы джинсов и готовлюсь к рассказу. Это то, чего я не могу дождаться, чтобы услышать. — Похоже на то. Я могу слушать сложные вещи.

— В конце концов, ты все равно узнаешь, — бормочет она, выглядя озабоченной. — Мы притворяемся, что встречаемся, чтобы продвинуть наш фильм. Ну, знаешь, поднять шумиху. Ему команда хочет очистить репутацию, потому что он был в некотором роде распущенным человеком и шлюхой. Они смотрят на меня как на идеальную детскую звезду, которая уже выросла, так что либо я соглашаюсь и получаю роль, либо они находят кого-то другого, кто согласится. Я решила продвигать свою карьеру.

Я не могу сдержать смех, и она хмурит брови.

— Ты — девушка напрокат?

Люди действительно занимаются этим дерьмом?

Теперь меня осенило, что именно это имела в виду та цыпочка Тилли. Она заключила контракт на свидание с Илаем.

Она гримасничает от моего сравнения. — Не говори так.

— Почему? Это звучит лучше, чем если бы я сказал, что ты навязываешь себя ради успеха фильма.

— Спасибо, я ценю, что ты назвал меня проституткой.

— Я тебя никак не называл, Голливуд.

— Ты на это намекал.

— Наверное, да, но это не совсем мое дело. — Я указываю на дверь. — Ты уверена, что не хочешь, чтобы я ушел? Ты можешь позвать Илая, навести папарацци, и будет казаться, что вы двое здесь занимаетесь сладкой любовью, а на самом деле будете переписываться с другими людьми с разных концов дивана. — Я ухмыляюсь. — Идеальные отношения, как по мне. Очень романтично.

Грубость удивляет ее. Как и меня.

Она хмурится. — Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты мудак?

Я кладу руку на сердце и понижаю голос. — Мои чувства… прекратит.

Я веду себя как мудак, но злюсь на себя. Я передумал считать Стеллу эгоистичным отродьем после нашего разговора на кухне и увидев ее реакцию на ситуацию с Уиллоу, но я ошибся.

Она выхватывает свой клатч и начинает рыться в нем, как сумасшедшая, пока не находит телефон. — Я пишу Уиллоу и говорю ей, чтобы она немедленно нашла тебе замену.

— Хорошее избавление. Мои молитвы были услышаны. Чем быстрее, тем лучше.

— Почему бы тебе тогда не уволиться? Зачем вообще браться за эту работу, если я тебе так противна?

— Мой брат умолял меня об этом, и последнее, что ему сейчас нужно, это стресс из-за того, что ты не защищена, — я делаю паузу и наклоняю голову к телефону в ее руке. — И, вероятно, это плохая идея — писать Уиллоу прямо сейчас.

Часть ее гнева рассеивается, когда она опускает плечи. — Хорошая мысль. Я бы сошла с ума, если бы что-то подобное случилось с моим парнем.

— С твоим настоящим парнем или фальшивым? Можешь ли ты уточнить, чтобы я мог быть в курсе?

Она отмахнулась от меня. — Ты — задница, и я говорю обобщенно. Никакого парня здесь нет. У меня официально перерыв в свиданиях.

— Если только ты не получаешь за это зарплату?

— Иди в жопу. Я подделываю свидания ради своей карьеры, и это уже не первый раз. Уверена, что и не в последний.

— Возможно, ты права, но это первый раз, когда я с кем-то встречаюсь. Там, откуда я родом, мы не встречаемся за зарплату. У нас принято называть таких людей проститутками… уличными гуляками…

— Я не живу там, откуда ты родом, так как насчет этого? Там, откуда я родом, мы сосредоточены на карьере, и люди не оскорбляют своих боссов. — Она встает с дивана, дабы потопать в свою спальню, и поворачивается для того, чтобы в последний раз нахмуриться, прежде чем войти. — Держи рот на замке об Илае. Ты не можешь рассказать своим друзьям, подруге, кому бы то ни было.

— Тебе не нужно об этом беспокоиться. — Я делаю рукой жест «молния» у рта. — Эти губы запечатаны.

Глава 9. Стелла

Я хлопаю дверью и резко падаю на кровать, дуясь, как трехлетний ребенок, чье одеяло попало в сушилку.

Я пьяна и слишком остро реагирую, но услышать правду от Хадсона было больно. Он лишь подтвердил то, чего я боялась с самого начала подписания этой сделки. Я занимаюсь сводничеством ради своей карьеры и денег.

Я пыталась убедить себя, что это не так уж плохо, потому что я не трахаюсь с Илаем.

Разве это не проституция, если ты трахаешь и сосешь у кого-то?

Значит, я в порядке, да?

Теперь мне нужно убедить свою измененную Хадсоном совесть в этом.

Мужчины — это боль в заднице.

Именно поэтому я с ними завязала.

Они могут быть с хорошим пенисом, но всегда есть гарнир из проблем.

В такой ситуации я обычно звоню Уиллоу и рассказываю о том, какой Хадсон большой засранец. Она бы сказала мне дать ему по яйцам или оставить все как есть, в зависимости от ее настроения.

Я не могу сделать это сегодня. Она слишком много переживает, и с моей стороны было бы эгоистично беспокоить ее из-за такой мелочи. Разблокировав телефон, я прокрутила вниз до имени Далласа. Может, он сможет привить манеры своему придурку-брату.

На краткий миг мне показалось, что мы с Хадсоном движемся в правильном направлении, возможно, даже начинаем нравиться друг другу. У нас были все эти поздние разговоры на кухне, мы флиртовали, и он заступался за меня перед Тилли.

Очевидно, я ошибалась.

Мой палец навис над именем Далласа, но я остановила себя.

Было бы эгоистично звонить ему.

Ну, черт.

Кому я могу позвонить и пожаловаться?

У кого я могу попросить совета?

Я нажимаю на имя своей сестры, Антонии. Оно звонит несколько раз, прежде чем попасть на голосовую почту. Она, вероятно, занята. Она подписала контракт моделью шесть месяцев назад и ездит по всему миру на показы мод.

Я хлопаю себя по лбу и понимаю, что достигла дна, когда звоню маме.

Не поймите меня неправильно. Я люблю ее.

Проблема в том, что я не уверена, любит ли она меня или видит во мне только свой талон на еду. Мы регулярно общались, и она была моей самой большой поклонницей, пока мы с Ноксом не расстались. Она умоляла меня вернуться к нему ради моей карьеры и была в ярости, когда я отказалась.

Мой звонок сразу попал на голосовую почту.

Ничего удивительного.

Я подумываю позвонить старому другу, но решаю отказаться. Я так мало общаюсь с тем кругом. Большинство из них приняли сторону Нокса в разрыве. Он богаче и имеет больше связей, чем я.

Все приглашения и звонки перестали поступать в мою сторону после того, как он сказал нашим друзьям, что не хочет видеть меня рядом, потому что у него появилась новая девушка. Голливудские друзья считают тебя одноразовой.

Я отбрасываю телефон и вздыхаю. Это должно было стать пиком моей карьеры, но я чувствую себя такой одинокой.

Слезы катятся по моим щекам, и отчаяние заставляет меня схватить телефон и нажать на последнее имя.

Я: ТЫ ЗАСРАНЕЦ, И ТЕБЕ НУЖНО ПОРАБОТАТЬ НАД НАВЫКАМИ И МАНЕРАМИ ОБЩЕНИЯ С ЛЮДЬМИ!

Вот.

Я сказала то, что мне было нужно.

Я кладу телефон и беру журнал, лежащий на тумбочке. Телефон пикает, прежде чем я успеваю прочесть первую статью. Я бросаю журнал и делаю глубокий вдох, прежде чем посмотреть на экран.

Хадсон: Ты пишешь мне текстовые сообщения из соседней комнаты? Надень свои большие девчачьи трусики и топай сюда своей испорченной задницей, если хочешь на меня накричать. Все заглавные буквы не нужны. Они не оправдывают твой заносчивый темперамент.

Ух, наглость этого придурка.

Текстовые оскорбления? Кто вообще такое говорит?

Я перекидываю ноги через край кровати, спрыгиваю и топаю своей испорченной задницей обратно в гостиную. Хадсон удобно расположился на диване, не обращая ни на что внимания.

Неужели наш спор его даже не взволновал?

— Темперамент? — кричу я. — Ты хочешь увидеть темперамент?

Его руки скрещены, а на губах пляшет улыбка. — Давай, Голливуд. Закаляйся. Топай ногами. Делай все, что считаешь нужным, чтобы доказать, что ты не такая, как пишут в газетах.

Почему у него на все есть хороший ответ?

Я хочу шокировать его, заставить растеряться и показать, что я сила, с которой нужно считаться.

Я указываю на него. — Ты должен начать вести себя хорошо, или я скажу Далласу, чтобы он сообщил твоей девушке, как ты себя ведешь.

Да, у меня плохо получается отвечать. Я говорю, как ябеда на детской площадке.

Хадсон смеется, выглядя при этом более забавным. — Дай мне знать, как все пройдет, ладно? У меня такое чувство, что она будет слишком занята трахом с моим лучшим другом, чтобы беспокоиться о том, кого я якобы оскорбляю.

Мой рот захлопывается.

Его ухмылка растет. — Не такой реакции ты ожидала?

Я былв права насчет того, что он больше не состоит в отношениях.

От смущения мои щеки вспыхивают. — Я думала, ты помолвлен?

Должна ли эта новая информация взволновать меня?

Должна.

— Был. Больше нет. Кэмерон решила, что ей нравится трахать моего лучшего друга, а я не из тех, кто делится кисками. Когда я делаю кого-то своим, они мои. Делиться — не всегда заботиться.

От его ответа по моему позвоночнику пробегают мурашки. Мое сердце бешено колотится от того, как он говорит о собственности.

— Это отстой. Мне жаль, — это единственный ответ, который я смогла вымолвить после того, как бросила ему в лицо неудачные отношения.

Он пожимает плечами. — Дерьмо случается, и ты живешь дальше.

Я прохожу дальше в комнату и сажусь на стул, желая, чтобы он продолжал. Дай мне больше! Раскрой свои секреты!

— Как долго вы были помолвлены?

— Мы встречались двенадцать лет. Обручены три.

— Ого. Это очень долго.

Мой последний разрыв с Ноксом сокрушил меня. Мы встречались почти десять лет. Не могу представить, что бы я чувствовала, если бы узнала, что он спит с моей лучшей подругой.

Кодекс дружбы 101: не трахайтесь с бывшими друг друга.

Мужчины или женщины.

Даже если этот чувак — молодой Брэд Питт времен «Бойцовского клуба».

Они вне зоны доступа.

Если вы это сделаете, значит, вы никогда не были настоящим другом.

В мире миллионы членов и вагин. Нетрудно найти тот, который не был с твоим лучшим другом.

Я делаю глубокий вдох и отпихиваю его руку. — Мы можем объявить перемирие?

Он смотрит на меня скептически. — То есть ты больше не будешь называть меня мудаком?

— Если только ты перестанешь называть меня шлюхой.

— Хорошо, перемирие. — Он пожимает мне руку, и я разочаровываюсь в потере его прикосновения, когда он отпускает меня. — Все комментарии о проститутках останутся при мне.

— И перестань думать обо мне как о проститутке. Я не сплю с Илаем.

Он постукивает себя по подбородку. — Ты знаешь определение проститутки?

— Не могу сказать, что это что-то, что я искала раньше. — Я поднимаю бровь. — А ты?

Я жду, когда он выплюнет определение из словаря Вебстера, которое подтверждает, что не обязательно спать с кем-то, чтобы считаться проституткой.

Он смеется. Глубокий и мужественный. — Я только прикалываюсь над тобой, Голливуд. Считай, что все разговоры о проститутках закончены. Обещаю.

Я наклоняю голову. — Спасибо.

— Мое удовольствие от разговора с проституткой.

Я бросаю на него тяжелый взгляд.

Он снова смеется, поднимая руки. — Последняя, клянусь.

Я встаю, но на мгновение пошатываюсь, чтобы обрести равновесие. — Мне нужно еще выпить.

Легкое недомогание, которое я испытываю после вечеринки, все еще будоражит меня. Наверное, поэтому я такая эмоциональная. Алкоголь — это как психотерапевт. Он погружает тебя в свои чувства, пока в конце концов ты не выплеснешь все, что тебя беспокоит.

— Ты уверена, что это хорошая идея? — Он садится и откидывается на край дивана, словно знает, что ему придется спасать меня от нарыва.

— Ещё как. — Я беру пинту водки, когда добираюсь до мини-бара, и смешиваю ее с колой, прежде чем повернуться и посмотреть на него. Я высовываю язык и кашляю, проглотив первую рюмку. Эта штука не для слабаков. Я поднимаю свой бокал. — Какой коктейль ты предпочитаешь?

Алкоголь снимает мои запреты. Может, и с ним будет то же самое.

Он качает головой. — Я не пью на работе.

— Тогда приготовься никогда не пить, работая на меня, поскольку ты практически всегда будешь на работе. — Я держу бутылку перед собой. — А что, если я скажу, что ты не на работе?

Его брови сжимаются вместе. — Я все еще на ней. Сейчас три часа ночи, и я устал.

— Ты собираешься заставить меня пить в одиночестве?

Мое сердце бешено колотится, когда он встает и направляется в мою сторону. — Вот что я тебе скажу, Принцесса, я выпью одно пиво, если тебе от этого станет легче. И все.

Неудивительно, что он пьет пиво.

У меня перехватывает дыхание, когда он обходит меня, чтобы открыть холодильник, и я беру его в руки, пока он не смотрит на меня. Его волосы пахнут поддельным шампунем «Океанский бриз», и, как ни странно, я нахожу это привлекательным. Вокруг меня было так много мужчин, которые обливаются дорогим одеколоном и пользуются шампунем такой силы, что от него болит голова. Приятно, когда мужчина пахнет как мужчина.

Я вскакиваю и смущенно смотрю на него, когда он откручивает крышку бутылки. Он ухмыляется, прекрасно понимая, что я его разглядывала, и делает длинные шаги к дивану, словно пытаясь оказаться как можно дальше от меня.

— Что мы теперь будем делать? — спрашивает он, садясь. — Пить и пялиться друг на друга?

Я снова опускаюсь в кресло. — Я не думала так далеко вперед. Я не могу заснуть, и мне нужно что-то, чтобы отвлечься от своей жизни.

— Твоя жизнь настолько плоха, да? — Его рука обхватывает горлышко бутылки, осторожно поднося ее к губам.

— Не надо меня опекать. Я не говорю, что обнищала.

— Что поможет тебе отвлечься от твоих очень серьезных проблем?

Я подняла свой бокал. — Больше алкоголя. Бездумная болтовня. — Я наклоняю свое тело к нему. — Оргазм. — Я пожимаю плечами. — Может быть, два.

Я не знаю, кто больше шокирован моим ответом — он или я. Я пытаюсь казаться спокойной, но мое сердце бьется как сумасшедшее.

Он указывает на меня своим пивом. — Я согласен на бездумную болтовню.

Это отстой. Я надеялась на третий вариант.

Я раскидываю руки в стороны. — Тогда давай поболтаем.

— Почему бы нам не узнать друг друга получше, раз уж мы будем проводить много времени вместе? Было бы здорово знать, что я не общаюсь с серийным убийцей.

Я приподнимаюсь на своем сиденье и продолжаю потягивать свой напиток. — Как именно ты предлагаешь нам узнать друг друга?

Он ухмыляется. — Не так, маленькая извращенка.

Я кладу руку на сердце, изображая обиду. — Я? Извращенка?

Он усмехается. — Алкоголь делает тебя более открытой. Мне это нравится.

— Надеюсь, с тобой то же самое. Ты как запечатанная, скучная коробка.

— Я не эмоциональный парень, который выражает свои чувства. Может быть, поэтому Кэмерон решила мне изменить. Она хотела какого-то сопливого чувака, который поет любовные баллады и прочее дерьмо. Я не такой парень.

Я фыркнула. — Мужчина, который поет любовные баллады, не означает, что он сопливый или даже хороший парень. Мой бывший — мастер в написании песен и исполнении их о любви, и это не сделало наши отношения крепче. Это только заставило фанаток хотеть сосать его член еще больше и вселило в меня неуверенность. Тебе не говорят, что песни о любви не делаются для любви. Они делаются ради денег.

— У ребенка-звезды довольно грязный рот.

— Сквернословие — мой доминирующий язык, когда я пьяна. Не осуждай меня.

— Не осуждаю. Мне нравятся девушки, которые говорят грязно.

Мои глаза расширились, и он покачал головой, осознав, что сказал.

Похоже, мы оба говорим друг другу неправильные вещи.

— Черт, я не это имел в виду. У меня никогда не было такой работы, но я стараюсь быть настолько профессиональным, насколько это возможно.

— Профессионализм — это скучно. — Да, я официально становлюсь пьянее и смелее с каждым глотком.

— Тогда считай наши отношения скучными.

— Ты отстой, — пробурчала я. От алкоголя у меня кружится голова, и я двигаюсь взад-вперед на своем стуле.

Он встает. — Думаю, тебепора идти спать, пьянчужка.

— Да ладно, — хнычу я. — Это не твоя работа — портить вечеринки.

— Моя работа — заботиться о тебе.

— О, я знаю много способов, как ты можешь позаботиться обо мне. — Я не могу не смотреть на его промежность, когда он останавливается передо мной. Я облизываю губы. — Множество забавных способов.

Я не замужем. Он холост.

Идеальная ситуация для моей заброшенной вагины.

Возможно, Уиллоу была права.

Я знаю, что сказала, что все мужчины под запретом, но привлекательность того, что Хадсон заставит меня расслабиться сегодня вечером, меняет мое мнение. Мое сердце сходит с ума, когда он помогает мне встать на ноги, чтобы стоять самостоятельно.

Он ворчит, когда я падаю на его твердую грудь, и обхватывает меня рукой за талию, чтобы не дать мне оступиться. По какой-то идиотской причине я воспринимаю это как приглашение поцеловать его. Я встаю на цыпочки и впиваюсь губами в его губы, пока он не схватил меня за запястья и не оттолкнул.

Большая ошибка.

Большая чертова ошибка.

Он кладет руки мне на плечи, следя за тем, чтобы я была уравновешена, но сохраняя между нами расстояние, и смотрит на меня с выражением, похожим на жалость. Я обхватываю руками живот и патетически опускаю подбородок к полу.

Он прочищает горло, прежде чем заговорить. — Пора заканчивать. — Он давит смех, пытаясь заставить меня чувствовать себя менее униженной, но это не срабатывает.

Я запускаю руки в платье. Мое смущение стирает опьянение.

— Мы можем вести себя так, будто этого никогда не было? — шепчу я, мой голос трещит. Я готова пойти в свою комнату и задушить себя от стыда.

— Мы определенно можем это сделать. — Как и в первый раз, когда мы встретились, он выглядит так, будто предпочел бы быть где угодно, только не здесь.

Я хочу остановить следующие слова, вылетевшие из моего рта, но не могу. — Я знаю, что для тебя было бы очень неловко встречаться с кем-то вроде меня.

Его челюсть подрагивает, и лицо меняется с извиняющегося на взволнованное. — Какого хрена ты имеешь в виду под «кем-то вроде тебя»?

— С кем-то вроде меня, — повторяю я. — Не думай, что я не вижу, как ты на меня смотришь. Ты не видишь меня. — Я прижимаю руку к груди, борясь со слезами. — Ты видишь только заголовки газет, истории, то, что, как тебе кажется, ты знаешь, и считаешь, что это ниже твоего достоинства — увлекаться кем-то настолько поверхностным.

Его голос падает. — Ты никак не можешь думать, что я чувствую себя слишком хорошим для тебя. Я остановил тебя не из-за этого. Мы не можем перейти эту черту. Ты пьяна. Я работаю на тебя. Прости, если я дал тебе неправильную идею.

— Все в порядке. Мне жаль, и ты прав. — Я наконец-то набралась смелости и посмотрела на него. — Могу я задать тебе вопрос?

Он улыбается мне сдержанной улыбкой. — Задавай.

— Ты думаешь, то, что я делаю, неправильно?

Я знаю, каким будет его ответ. Ранее он выражал свое отвращение к этому, но, возможно, я изменила его мнение… даже если совсем немного.

— Пожалуйста, будь со мной честен.

— Я думаю, что фальшивые отношения с кем-то звучат абсурдно, но мы живем в двух разных мирах. Я ничего не знаю о голливудской жизни. Если ты чувствуешь, что это то, что ты должна делать для своей карьеры, это все, что имеет значение. Я не буду лгать и говорить, что это не звучит отчаянно, но, опять же, это твоя жизнь. Я честен с тобой. А теперь давай, пойдем в постель.

Я киваю, он берет меня за руку и ведет по коридору. Я молчу, пока он откидывает одеяла на моей кровати и ждет, когда я уложусь, прежде чем выключить свет и уйти.

Я не знаю, какая буря внезапно разразилась во мне, но у меня такое чувство, что ее причиной является Хадсон.

Глава 10. Хадсон

Я прислонился спиной к двери своей спальни и обдумываю то, что только что произошло со Стеллой.

Я подхожу к краю кровати и держу руки перед собой, изучая их и вспоминая, какой мягкой была ее кожа на моих мозолистых ладонях. Мне кажется, что это неправильно, когда что-то такое грубое прикасается к чему-то такому нежному.

Я закрываю глаза и вспоминаю ее реакцию на мои прикосновения. Я так долго не спал с кем-то. Двести семьдесят дней, если быть точным, но кто считает? Меня убило то, что я отказался от чего-то настолько заманчивого.

Большинство парней назвали бы меня гребаным идиотом.

Черт, да я сам себя называю гребаным идиотом.

Я стягиваю рубашку через голову, бросаю ее через всю комнату и смотрю вниз на палатку в штанах. Я хотел только одного — толкнуть ее на диван и дать нам то, чего мы оба жаждали. Притяжение есть. Этого нельзя отрицать, но я не могу переступить черту. У меня есть работа, и я не смогу сосредоточиться на ее защите, если буду думать только о том, какая сладкая на вкус ее киска.

Не пить со Стеллой.

Никаких тусовок с пьяной Стеллой.

Никаких личных историй и открытий друг перед другом.

Нам нужны разные вещи.

Я никак не могу спать с ней, а потом смотреть, как Илай трогает ее после. Я не могу сидеть в стороне, пока они делают вид, что трахаются, если я трахаю ее. Больше всего меня смущает, почему я запал на лгунью, которая встречается с кем-то понарошку, чтобы сделать карьеру.

Я чертовски ненавижу лжецов.

Я беру свой ноутбук и выключаю звук. Даже если я хочу послушать, она не должна знать, что я делаю. Надеть наушники тоже не вариант. Что, если кто-то ворвется? Если с ней что-то случится, будет не очень круто, если люди узнают, что я дрочу член под порно, вместо того чтобы делать свою работу.

Я вытаскиваю член из боксеров и медленно поглаживаю себя.

Блядь. Это так приятно.

Спасибо Господи за PornHub.

Глава 11. Стелла

Сожаление стучит в моем черепе, когда я просыпаюсь.

Унижение скачет рядом, указывая на меня и смеясь надо мной.

Я неловко предложила себя Хадсону, а он отверг это.

Безумие убедило меня, что то, что мы разделили выпивку, означает, что он хочет трахнуть меня.

Прошло так много времени с тех пор, как я вот так отдавалась кому-то. После его отказа это больше никогда не повторится. Это не только удар по моему самолюбию, но и по моим чувствам за то, что я считаю нормальным вступать в отношения с моим телохранителем.

Я хочу разозлиться на него, но не могу.

Хадсон поступил правильно.

По крайней мере, один из наших мозгов работал прошлой ночью.

Я замечаю разводы туши на своей подушке. Я плакала прошлой ночью и забыла снять макияж. А вот и морщины, сопровождающие мой ужас.

Я иду в ванную, стираю тушь с лица и принимаю душ. Пар помогает очистить поры от лишнего алкоголя и минимизирует похмелье. Когда выхожу, я провожу пальцами по густым прядям своих мокрых волос, закручиваю их в тугой пучок и начинаю свой позорный поход на кухню. Хадсон сидит за столом и пьет кофе с открытым ноутбуком перед собой.

Я не смотрю в его сторону, направляясь прямо к кофеварке, и подскакиваю, когда он говорит.

— Доброе утро. Как ты себя чувствуешь?

— Как будто всю ночь каталась на американских горках, — бормочу я.

Может, мне удастся сделать вид, что я не помню прошлой ночи? Я настраиваюсь на идеальное выражение лица «Что я сделала?».

Я актриса. У меня все получится.

Я достаю из шкафа кружку с логотипом отеля, и мои руки дрожат, когда наливаю в нее кофе. Я оглядываю комнату, делая маленькие глотки, не зная, что делать.

Он сразу переходит к делу. — О прошлой ночи.

— Что насчёт прошлой ночи? — спрашиваю я.

— По твоему лицу я вижу, что ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю.

Я хмурюсь. — Боже, даже от одной мысли об этом у меня болит голова. Давай не будем делать этого прямо сейчас… или скажем, может быть, никогда?

— Если не говорить об этом, будет только еще более неловко.

— Хорошо, но ты начнёшь первым.

Он указывает пальцем на сиденье напротив себя. — Садись.

— Серьезно? Ты собираешься сделать все это странным и личным?

— Ты стоишь здесь и выглядишь неловко, и делаешь это странным.

— Кто решил, что ты вдруг стал боссом? — жалуюсь я, но делаю, как сказано.

Он садится обратно в кресло и прочищает горло. — Сначала о главном. Надеюсь, ты не чувствуешь, что я отверг тебя прошлой ночью.

Я насмехаюсь. — Слишком поздно для этого.

— Ты красивая, и должна знать, что привлекаешь меня.

Я поднимаю бровь. Новость для меня.

Если это его попытка сохранить наши отношения профессиональными, то она не работает. Его признание заставляет меня хотеть его еще больше.

— Ты была пьяна, и мы оба одиноки. Я не должен был позволить этому зайти так далеко.

— Говори за себя. Я не одинока.

Он смотрит на меня так, что я захлопываю рот.

Он может читать меня, как чертов сценарий.

Я приподнялась на стуле и положила руки на стол. — Мне не нравится, к чему ведет этот разговор. Это был пьяный казус. Давай забудем об этом и начнем двигаться дальше.

— Я не против. Просто хотел прояснить ситуацию.

Я скрестила руки. — Считай, что все выяснено. — Я беру телефон. — Хочешь что-нибудь из обслуживания номеров? — Я забыла заказать завтрак вчера вечером. Обычно за меня это делает Уиллоу, но я послала ей сообщение, в котором сказала, что обо всем позабочусь.

— Что бы ты ни заказала, я не против.

Я заказываю еду и начинаю отвечать на электронные письма и сообщения, пока он сидит за компьютером. Я открываю сообщение от Уиллоу, в котором сообщается о состоянии Бретта. Его выздоровление не обещает ничего хорошего, и она не уверена, как долго ее не будет.

У меня сводит живот от приложенного к письму заявления об уходе. Я отправляю ей ответное сообщение, настаивая на том, чтобы она взяла столько времени на отдых, сколько ей нужно, и работа будет ждать ее, когда она будет готова вернуться. Хадсон разрешает взять еду в номер, и сладкий аромат выпечки и блинов наполняет комнату и заставляет мой желудок урчать.

Хадсон откусывает кусочек блинчика и стонет. — Черт, как вкусно. Я скучал по такой еде.

Я киваю, хотя не притронулась к ней. Меня гложет вопрос. Вопрос, который меня не касается.

— Как давно ты не был с женщиной? — спрашиваю я.

Хадсон чуть не подавился едой, но без колебаний отвечает. — Чуть больше девяти месяцев.

— Ты не переспал с кем-нибудь сразу же, как только вернулся домой?

— Мне было интереснее увидеться с семьей, чем намочить свой член. Не говоря уже о том, что если бы я с кем-то трахнулся, эта новость облетела бы весь наш маленький городок, учитывая мою ситуацию с Кэмерон.

— Я думала, что моя засуха была печальной.

— Не засуха, Голливуд. Это отсутствие возможностей.

Отсутствие возможностей? Прошлой ночью со мной была возможность.

— Что насчёт тебя?

— Два месяца, — признаюсь я.

Он усмехается и качает головой. — Любитель.

Господи, дай мне мужества для того, что я собираюсь сказать, и помоги девушке, если можешь.

— Могу я спросить тебя кое о чем, и ты пообещаешь, что отнесешься ко мне серьезно?

Он качает головой. — Конечно.

— Я знаю, что всего тридцать минут назад ты сказал, что хочешь сохранить наши отношения профессиональными…

— Да.

— Но что может повредить небольшому сексу? — Я говорю, как возбужденный подросток, который единственный в классе физкультуры, у кого еще не отсосали член.

Его голос становится глубже. — Плохая идея.

— Почему бы не повеселиться? Разве у тебя никогда не было секса на одну ночь?

Он пристально смотрит на меня. — Я был только с одной женщиной.

Я чуть не выронила свой кофе. Хадсон продолжает шокировать меня.

Чем они кормят этих парней в Айове?

— Ты лжешь.

Он качает головой. — Я начал встречаться с Кэмерон в средней школе и никогда не трогал никого, кроме нее. Твое предложение звучит неплохо, но я эгоистичный парень. Мне никогда не приходилось разделять обязательства и секс, и я не уверен, что мне будет приятно прикасаться к тебе одной ночью, а на следующий день смотреть, как ты сосешься с Илаем.

— А что, если ты сможешь разделить это? Почему бы не попробовать?

— Брось фальшивого парня, и, возможно, я расширю свои горизонты.

С этим он встает, берет свою кружку и выходит из комнаты.

***

— Это дерьмо, мать его, взорвалось, — говорит Илай, опускаясь на сиденье рядом со мной после посадки в самолет. Мы летим в Лондон на очередную премьеру.

— Что именно? — спрашиваю я.

Я не очень хорошо знаю Илая, что странно, учитывая, что я целовалась с ним на экране и ходят слухи, что мы трахаемся вне экрана. Он напоминает мне моего бывшего — хороший парень, но в то же время плейбой, стремящийся вычеркнуть каждую модель Victoria's Secret из своего списка.

С тех пор как я согласилась стать его фальшивой девушкой, моя жизнь превратилась в сплошной хаос. Мы получали отпор не только от поклонников, но и от общих друзей. Нокс и Илай были друзьями, и они восприняли это как нарушение клятвы «братва перед шлюхами». Это просто смешно, учитывая, что Ноксу абсолютно наплевать на то, с кем я сплю.

— Фальшивые свидания, — отвечает Илай. — Это портит мою сексуальную жизнь.

Я закатываю глаза. — Ну и ну, спасибо.

Он хихикает. — Дело не в тебе. Дело во мне.

Я кладу руку на сердце. — Трагедия. У меня разбито сердце. А теперь иди и расскажи Тилли о нашем разрыве. Я так же готова разорвать эту сделку, как и ты.

Он ухмыляется. — Или мы можем попробовать другой путь?

— Мы убьем Тилли?

— Я слишком красив для тюрьмы, милая. — Он одаривает меня уверенной ухмылкой. — Я больше думал о том, что мы будем встречаться.

Я шлепаю его по голове. — Не получится. Все знают, что твой послужной список знакомств хуже, чем у Чарли Шина.

— Ух ты, немного перегнула палку. Я не имею в виду, что мы встречаемся-знакомимся.

— Именно так это и звучит.

— Считай это скорее коллегами с преимуществами.

Я сморщилась. — Ты сошел с ума.

— Разве? Подумай об этом. Никто из нас не трахается. Почему бы не воспользоваться той дерьмовой ситуацией, в которой мы оказались? У меня уже несколько месяцев синие яйца.

Я не верю, что он воздерживается от секса. — Ничего подобного. — У меня уже был один голливудский плохиш, разбивший мне сердце, и подвергать себя риску снова было бы глупо.

— Почему нет? Все уже думают, что мы трахаемся, может, стоит сделать это как можно лучше.

— Как насчет этого — ты можешь развлекаться с другими людьми за закрытыми дверями. Не выставляй меня идиоткой, позволяющей своему парню изменять. До тех пор, пока это будет в тайне, мне все равно, что и с кем ты делаешь.

— Рисковать утечкой фотографий или истории? Я не стану разрушать свою карьеру ради интрижки на одну ночь.

Я киваю в знак согласия. — Я не скажу, если ты не скажешь.

Он поднимает бровь. — Так вот чем ты занимаешься? Прячешься за закрытыми дверями?

— Нет.

Он фыркнул. — Да, точно.

— Что ты пытаешься сказать?

— Я хочу сказать, что если бы я был твоим телохранителем, ты бы с большим удовольствием приняла мое предложение о сексе.

Неужели я настолько очевидна?

Я сделала свое лучшее невинное лицо. — Что?

Он откидывает голову назад и смеется. — Не пытайся меня обмануть. Ты все утро смотрела ему в глаза. Отрицай это сколько хочешь, но между вами что-то происходит.

— Ты ошибаешься.

— Если вы еще не трахались, это случится. Все, о чем я прошу, это убедиться, что рядом нет камер или свидетелей. Я тоже не буду унижаться. — Он нахмурился. — Я держал свой член в штанах и выполнил свою часть сделки. Сделай то же самое.

Он встает, чтобы уйти, но я останавливаю его, прежде чем он движется к проходу.

— Я не могу, — говорю я.

Он смотрит на меня в замешательстве.

— Я не могу держать свой член в штанах, учитывая, что у меня его нет.

— Ебаное отношение, — ворчит он. — Я уточню, держать члены подальше от тебя.

Я прищуриваю глаза. — Только члены?

— Господи Иисусе, что еще ты в себя засовываешь?

Я пожимаю плечами.

Шутить с ним весело.

— Может, ты не такая ханжа, как я думал.

— Какого черта?

Он сгорбился, когда я ткнула его локтем в живот.

— Ты думаешь, что я ханжа в спальне?

— Очевидно. Ты не заинтересована в том, чтобы трахнуть меня.

Я гримасничаю. — Проверь свое эго, амиго. То, что я не хочу тебя трахать, не делает меня ханжой.

— Я начинаю это понимать. — Он гладит меня по голове. — Мое предложение остается в силе. Дай знать, если передумаешь.

Я испустила долгий вздох.

Хадсон ясно дал понять, что прикоснется ко мне, только если я брошу Илая.

Неужели интрижка с ним стоит моей карьеры?

Глава 12. Хадсон

— Эй! Ты! Парень-телохранитель!

Я поворачиваюсь и вижу, что ко мне направляется та самая карга, которая вчера вечером устроила Стелле разнос. Стелла и Илай сели в самолет несколько минут назад, а я остался в машине и принял звонок от Далласа.

Я раздумываю над ответом, но в конце концов отвечаю. — Да?

Ее руки лежат на бедрах, она сужает глаза и стучит каблуком по земле. Она выглядит так, как будто готовится читать лекцию ребенку.

Этот ребенок — я.

Ни хрена подобного.

— Позволь мне дать тебе несколько советов, — рычит она. — Похоже, ты не понимаешь, как работает эта индустрия и какое уважение тебе нужно оказывать, чтобы сохранить работу.

Да мне насрать на эту работу.

Я одариваю ее холодной улыбкой. — Я не пытаюсь добиться успеха в этой индустрии и мне точно не нужны советы. Хотя я ценю твою заботу.

— Как насчет этого. Позволь мне дать тебе несколько советов о том, как оставаться на моей стороне.

Я ухмыляюсь. — Я не хочу быть на твоей стороне. Мне очень нравится быть на противоположной.

Ее лицо искажается. Она привыкла лаять и требовать, чтобы люди склонялись перед ней. Без сомнения, она попытается убедить Стеллу уволить мою задницу. — Так и должно быть.

Я придвигаюсь, не настолько близко, чтобы запугать, но достаточно, чтобы убедить ее, что со мной не стоит шутить. — Быть на твоей стороне — в самом низу моего списка «насрать».

Ее глаза расширяются.

— И пока мы делимся мудростью, у меня есть для тебя совет.

Она прочищает горло. — Какой?

— Переспать и перестать делать жизнь других несчастной. — Я жестом показываю на самолет. — Ты отказала Стелле в посещении ее лучшей подруги, чей парень находится на аппарате жизнеобеспечения. Имей хоть немного сострадания, имей сердце, будь хорошим, мать твою, человеком.

Она смотрит на меня сверху вниз с отвращением на лице. — Извини, но я не слушаю советов от ничтожеств.

— Новость, ты тоже никто. Ты запугиваешь людей и следишь за выполнением контрактов, но ты не звезда. — Я ухмыляюсь. — Добро пожаловать в клуб. Теперь, я полагаю, нам нужно успеть на самолет.

Я ухожу без лишних слов и сажусь в самолет. Джош и Илай углублены в разговор, а я занимаю место рядом со Стеллой, в результате чего она удивленно смотрит на меня.

Я вытягиваю ноги перед собой. — На сколько премьер мы должны пойти?

Как много есть премьер, которые можно провести, прежде чем фильм станет старой новостью, верно?

— Осталась только одна, — отвечает она, двигая шеей из стороны в сторону, как будто она болит. — Это короткий промо-тур. Думаю, они не были уверены, как долго мы с Илаем сможем притворяться парой.

Я понижаю голос и наклоняю голову в сторону Илая. — Каков план с любовником? Как долго ты должна участвовать в этой схеме свиданий?

Разговор с ней сегодня утром преследует меня. Я ненавижу это чувство тяги и тот факт, что не могу перестать думать о ней.

Она закатывает глаза. — Я думала, мы уже закончили говорить об этом?

Я поднимаю руки. — Я не пытаюсь быть придурком, клянусь.

— Это впервые.

— Это обоснованный вопрос для того, кто в этом замешан.

— Мы должны посещать все интервью и награждения вместе. В контракте есть определенная дата. Думаю, у нас осталось восемь месяцев.

— А если ты решишь, что хочешь уйти?

— Это будет нарушением контракта, и они могут отсудить у меня больше денег, чем я заработала на фильме. Тилли сделает все, что в ее силах, чтобы разрушить мою карьеру и репутацию.

— Звучит так, будто ты подписала сделку с дьяволом.

Она пожимает плечами. — Все будет не так плохо, когда мы вернемся в Лос-Анджелес. Илай работает над фильмом, который снимается в другом штате, так что нам не придется так много притворяться. Мое шоу закончилось, так что я буду прослушиваться на новые роли. Моя жизнь будет скучной.

Я подталкиваю ногой ее ногу. — Эй, мне нравится думать, что я хорошо провожу время.

— Неправильно. Я пыталась заставить тебя хорошо провести время, но ты отказался.

Я ударяюсь коленом о ее колено. — Трахаться — не единственный способ развлечься.

— Тогда докажи это, — бормочет она.

Ее вызов только усиливает мое влечение, а я никогда не отступаю перед вызовом.

Глава 13. Стелла

Я никогда не была одной из тех детей, которые сидят перед телевизором и мечтают однажды оказаться на его экране. Когда учителя спрашивали меня, кем я хочу стать, когда вырасту, я никогда не была знаменитостью. Шоу-бизнес был скорее мечтой моей матери, которую она так и не осуществила, поэтому решила жить виртуально через меня.

Я ненавидела сниматься в рекламе игрушек и ресторанов быстрого питания. Однажды она заставила меня сняться в рекламе туалетной бумаги. Вместо этого я хотела быть на детской площадке или на ночевке с друзьями, а не посещать все кастинги в Лос-Анджелесе в поисках девочки моего возраста. Все изменилось, когда мне исполнилось пятнадцать лет и я получила свою первую серьезную роль в новом шоу.

Мне нравился персонаж, мои товарищи по актерскому составу и съемочная группа шоу. Моей маме не нужно было вытаскивать меня из постели и заставлять каждый день ходить на работу. Это стало моей страстью и помогло понять, что, возможно, это то, чем я хочу заниматься в жизни.

К сожалению, несколько месяцев назад мы завершили последний сезон шоу. Пройдет совсем немного времени, прежде чем дети станут слишком взрослыми, чтобы жить с родителями, и сюжетные линии закончатся. Сериал закончился тем, что я нашла мужчину своей мечты, который также оказался главой факультета ведьм в престижной школе.

Жаль, что моя жизнь — полная противоположность.

Может быть, поэтому он мне так понравился.

Отмена сериала заставила меня искать следующую роль, в которую я могла бы влюбиться. Когда я читала сценарий, то думала, что Сэди, роль, которую я играла в фильме с Илаем, — это то, что нужно. Я ошибалась. Сейчас, когда смотрю фильм в шестой раз, я понимаю, что мое сердце было не на месте.

Мы на очередном сеансе, и я уверена, что от запаха дорогого одеколона Илая всю ночь меня будет мучить мигрень. Я незаметно оглядываюсь на Хадсона в ряду позади нас и мечтаю заменить им Илая. А еще мне хочется этого не делать.

Ни при каких обстоятельствах я не могу влюбиться в своего телохранителя.

Это так банально.

Как и Хайди Клум после развода с Силом.

Я не знаю ни одного романа знаменитости с телохранителем, который бы удался.

Почему Хадсон должен был занять эту вакансию?

Он верный. Непринужденный. Настоящий. Качества, которые нечасто встретишь в таких привлекательных мужчинах, как он. Или, может быть, это только в Голливуде. Я должна расширить свои горизонты.

Тилли убьет меня. Илай убьет меня. Даллас, вероятно, убьет меня, когда между его братом и мной ничего не получится. Я также не думаю, что Хадсон возьмет эту работу надолго или останется в Калифорнии. Я не могу бросить свою карьеру и переехать в кукурузное Тимбукту.

Я щипаю себя, надеясь, что это заставит меня мыслить более ясно. Я мечтаю о переезде в родной город Хадсона, хотя он ясно дал понять, что не хочет иметь со мной ничего общего.

Уиллоу права. Отсутствие члена может привести к бреду. Когда я приду домой, то достану свой вибратор.

Этого будет достаточно, верно?

Это не будет так весело, как настоящий член и твердое тело надо мной, и он не сможет меня съесть, но, эй, девушка должна как-то расслабляться.

Если только.

Я могу быть убедительной.

Мои мысли мечутся туда-сюда, как две открытые интернет-вкладки.

Я хочу Хадсона.

Это точно.

Но я не должна хотеть его.

Я не могу его хотеть.

Я поднимаю глаза на звук аплодисментов и понимаю, что на протяжении всего фильма была в отключке.

***

— Мы полетим обратно в Лос-Анджелес утром? — спрашивает Хадсон, когда мы возвращаемся в номер после вечеринки.

Уже поздно, и я не могу дождаться, когда сниму макияж и закину свою задницу в кровать. Можно подумать, что кто-то в моем возрасте будет рад веселиться всю ночь, но мне это уже надоело, особенно теперь, когда приходится все время делать вид, что я одержима Илаем.

А еще Хадсон смотрел на нас смертельным взглядом все время, пока мы играли в парня и девушку.

— Так и есть, — отвечаю я. — Потом мы летим с пересадкой, чтобы увидеться с Уиллоу. — Уиллоу живет в нескольких часах езды от Лос-Анджелеса.

— Есть новости о ее состоянии?

— Бретт все еще на аппарате искусственной вентиляции легких. Кроме этого, ничего.

Он кивает.

Мы стоим в гостиной в нескольких футах друг от друга и неловко переглядываемся. Я напряглась, когда он прочистил горло.

— Нам нужно лечь спать. Завтра предстоит долгий день, — говорит он.

Я держу руки перед собой, продолжая смотреть. В надежде, что не буду снова выставлять себя дурой, я решила оставаться трезвой и сегодня пить только воду. Хадсон снова прочищает горло, выводя меня из странного транса, в котором я нахожусь. Сегодня не будет никаких поздних ночных посиделок или разговоров. Все закончится тем, что я окажусь в своей постели, а он — в своей.

— Да, да, — шепчу я. — Спокойной ночи.

Он смотрит, как я иду в свою комнату, и ждет, пока закрою дверь, прежде чем выключить свет. Я чувствую себя разбитой, глядя на дверь.

Что мы делаем?

Почему я пытаюсь играть в эту игру, когда он отстраняется?

Я не иду в ванную, чтобы переодеться, пока не слышу, как закрывается его дверь. Я надеваю пижаму и забираюсь в кровать с телефоном в руке, чтобы написать Уиллоу.

Я: Как дела?

Я не удивляюсь, когда через несколько секунд мой телефон подает сигнал.

Уиллоу: Никаких новостей. Результаты все еще не выглядят многообещающими.

Я: Я приеду туда завтра.

Уиллоу: Ты не должна этого делать.

Я: Нет, должна. Ты моя лучшая подруга.

Уиллоу: Спасибо. Я люблю тебя.

Я: Люблю тебя еще больше. Отдохни немного, девочка.

Я увеличиваю громкость на телефоне, на случай, если она попытается позвонить, и быстро засыпаю от усталости.

***

Сообщение приходит перед тем, как мы садимся на самолет, чтобы вернуться в Лос-Анджелес.

Уиллоу: Пожалуйста, скажи мне, что ты еще не вылетела, чтобы приехать сюда?

Я: Нет, отправка через 20 минут. Что случилось?

Уиллоу: Не надо.

Мой пульс учащается, и я в страхе крепче сжимаю телефон в руке.

Я: Что? Почему? Что-то случилось с Бреттом?

Я выхожу из нашего чата и пытаюсь позвонить ей, но звонок попадает на голосовую почту.

Уиллоу: Не могу сейчас говорить. Бретт проснулся.

Я ухмыляюсь, прыгая вверх и вниз, игнорируя взгляды людей.

Я: Это отличные новости! Я так рада за тебя!

Правда? Потому что она не выглядит счастливой по этому поводу. Я бы ожидала от нее телефонного звонка с восторгом. Ужас сжимает мой желудок. Может, он и очнулся, но это не значит, что он выживет или сможет вернуться к нормальной жизни.

Уиллоу: Это безумие прямо сейчас. Иди домой. Расслабься. Я позвоню тебе позже и все расскажу. Люблю тебя.

Я: Люблю тебя.

Я смотрю на Хадсона, который странно разглядывает меня после моей вспышки волнения. — Ложная тревога. Мы не идем к Уиллоу.

— Это хорошая или плохая новость?

— Я точно не знаю. Уиллоу сказала, что он проснулся, но никакого волнения не было, что странно. Как будто внутри нее сейчас пустота, и я не знаю, что делать.

— Будь терпелива с ней. Она все переваривает. Ее мир только что накренился вокруг своей оси, и она думает, как это исправить.

— Думаю, ты прав. — Это необычно для Уиллоу, но я собираюсь дать ей время.

— Так что, обратно в Лос-Анджелес?

— Обратно в Лос-Анджелес.

Глава 14. Хадсон

— Мы снова встретились, — говорю я, когда замечаю Стеллу, входящую в кухню из темного коридора. На ней что-то похожее на то, во что она была одета прошлый раз, когда мы были в такой ситуации — кружевные шорты и майка без лифчика.

Я задыхаюсь, разглядывая очертания ее упругих сосков под майкой.

Неужели она надевает это дерьмо каждую ночь?

Или она все еще пытается сломить меня и убедить согласиться на случайный секс?

— Ты тоже не можешь уснуть? — спрашиваю я.

Она не высыпалась с тех пор, как мы приземлились в Лос-Анджелесе сегодня днем. Мы встретились с подругой Уиллоу, которая будет работать на полставки у Стеллы до ее возвращения. Следующей остановкой был класс йоги, который, как я думал, будет скучным занятием, но на удивление он оказался захватывающим. Когда я увидел Стеллу в позе нисходящей собаки, мой член стал твердым и продемонстрировал мне еще одну из ее невероятных черт. Она чертовски гибкая, что является преимуществом во многих отношениях в спальне. Мы встретились с ее агентом за ужином, и я слушал, как они обсуждали перспективы новых шоу.

Длинный день для Стеллы.

Скучный, как блядь, для меня.

Как Даллас умудряется проходить через это каждый день и не сойти с ума?

— К сожалению, — отвечает она. — Из-за этих дурацких вечеринок у меня сбился график сна. — Ее густые волосы собраны в две тугие французские косы, которые начинаются у макушки и демонстрируют высокие скулы.

Я похлопываю по стулу рядом с собой. — Хорошо. Вступай в клуб.

Ее полные губы сжимаются. — Хорошо?

— Да, хорошо, потому что ты не только можешь составить мне компанию, но и приготовить тот странный, вудуистский, усыпляющий чай, которому ты покланяешься. — Я больше рад компании, чем чаю.

Она вскидывает руки вверх в притворном восторге. — Ура мне.

Мои глаза следят за ней, пока она передвигается по кухне, чтобы взять заварочный чайник. Я должен предложить помощь, но мне слишком весело наблюдать за ней. Ее топ поднимается, давая мне возможность увидеть нижние изгибы ее груди, и мой член набухает, когда она поднимается, чтобы взять кружки с верхней полки шкафа.

Я ерзаю на своем месте, пытаясь унять возбуждение. Она здесь для того, чтобы приготовить чай, а не для того, чтобы у меня стоял стояк. Я обещал себе, что буду вести себя профессионально, но то, как она покачивает бедрами, наполняя чайник, заставляет меня снова усомниться в своем решении.

Я закрываю глаза и пытаюсь думать о чем-то другом, но это длится всего несколько секунд, прежде чем они снова широко открываются и смотрят на нее. Мне нужно остановиться. Я не могу усложнять нашу ситуацию, потому что скоро вернусь к своей нормальной жизни, а она останется здесь, в своей.

Нормальная жизнь.

Я смеюсь про себя. Моя жизнь никогда не вернется к нормальной, которая была у меня в Блу Бич. Когда я вернусь домой, мне придется внести коррективы. Я надеюсь, что разразится очередной скандал, который заставит людей забыть о том, что Кэмерон трахалась со мной. Мне не нужны жалостливые взгляды. Мне также придется сдерживать свой гнев по отношению к Грейди, чтобы не бить его всякий раз, когда мы сталкиваемся.

Плюсы жизни в маленьком городе.

Я все еще предпочитаю его этому лос-анджелесскому дерьму. Пробки — отстой. Чтобы куда-то добраться, нужно потратить несколько часов, а тротуары забиты женщинами, которые выглядят так, будто они потратили несколько часов на подготовку к приему смузи из кейла. Они накрасились в спортзале.

— Это может быть совершенно не в тему, — начинает говорить Стелла, отрывая меня от моих мыслей. — Но тебе не кажется странным все, что с нами происходит?

Я понятия не имею, о чем она говорит. — Что странно?

— Уиллоу не знает, будет ли Бретт когда-нибудь прежним. Даллас не уверен, сколько ему осталось жить с Люси. Мне кажется, что над нами висит облако смерти, и мы ждем, какая трагедия случится в кулаке.

Мысли о потере Люси — это удар в самое нутро. Это не только убьет Далласа и Мейвен. Это уничтожит всю нашу семью. Она была постоянной частью нашей жизни на протяжении многих лет. Это стало безымянной традицией, что мы, мальчики Барнса, обычно остаемся со своими школьными возлюбленными и создаем семью. Мои родители сделали это. Мои бабушка и дедушка сделали это. Даллас сделал это. Большинство других семей в городе делают это. Те, кто так поступает, кажутся самыми счастливыми парами, которые я знаю.

— Я стараюсь не смотреть на это как на ожидание смерти Люси, — говорю я. — Мы остаемся позитивными. Быть пессимистом не помогает ситуации.

— Я не думаю, что я пессимист. Я просто думаю о реальной жизни. Она никогда не бывает легкой. Дерьмо всегда случается. Ты никогда не пройдешь через жизнь невредимым.

Ее ответ задел чувствительную точку.

— Никогда не теряй надежды, — говорю я. — Никогда не знаешь, может, они оба пройдут через это, стоя во весь рост. Если я чему-то и научился в своей работе, так это тому, что никогда никого не надо считать умершим, пока он не окажется в гробу и пока кто-то не произнесет надгробную речь. Я был свидетелем того, как люди теряли конечности. Я видел такие тяжелые травмы, что думал, они никогда больше не увидят свои семьи, но знаешь что? Они увидели. Они выжили, потому что были сильными и крутыми бойцами, которые знали, что у них впереди целая жизнь. Конечно, их жизнь, возможно, никогда не будет прежней, но они живы. Они просыпаются со своей семьей. Они видят солнечный свет. Все возможно. Без надежды у нас ничего нет.

Я закрываю глаза, вспоминая и вспоминая все хорошее и плохое, что я видел за свою карьеру. Некоторое из этого я никогда не переживу. Невозможно забыть, как кто-то испустил последний вздох.

Открыв глаза, я вижу Стеллу рядом со мной, и выражение ее лица совсем другое, чем когда закрывал их. Ее темные глаза блестят, когда она отодвигает стул рядом с моим и осторожно берет мою руку в свою. Я вздрагиваю, но не отстраняюсь, что и следовало сделать.

— Прости, то, что я сказала, было совершенно бесчувственным, — шепчет она. — Я уверена, что тебе было тяжело, ты никогда не знал, что будет происходить изо дня в день, и во что ты ввязываешься.

Она понятия не имеет. Никто не знает, пока не переживет это. Боль нарастает в горле, в сердце, в голове. Воспоминания могут быть самыми страшными ублюдками, которые преследуют тебя по ночам.

Она выдыхает измученный вздох, прежде чем продолжить. — Ты храбрый. Я бы никогда не смогла сделать ничего подобного. Я хочу от всего сердца поблагодарить тебя за то, что ты согласился на ту работу… Не в обиду твоему брату, но я никогда не чувствовала себя в большей безопасности, чем с тобой. — Она поднимает наши руки вверх и слегка прикасается своими мягкими губами к нашей связи.

Мне требуется несколько секунд, чтобы восстановить контроль над собой. Я не хочу, чтобы эти раны открылись. Я изо всех сил старался похоронить их, но Стелла почему-то продолжает копать все глубже и глубже, проникая внутрь. Она стремится познать каждый компонент меня, нравится мне это или нет. Эта безумная женщина все ближе и ближе подбирается к моему сердцу, и чем сильнее я сопротивляюсь, тем сильнее она это делает.

Я прочищаю горло, прежде чем поднять наши руки и прижаться к ним губами, как это сделала она. — Поверь мне, это нелегко. Но я знал, во что ввязываюсь. Я знал, чем может закончиться поездка в другую страну и борьба. Думаю, мы оба знали, что исход мог быть плохим, когда выбирали свою профессию.

Она вздыхает, когда чайник со свистом рассекает воздух, и я кладу свою руку на ее, чтобы не дать ей соскользнуть со стула.

— Позвольте мне сделать это, — говорю я.

Я поднимаюсь, когда она кивает, и снимаю чайник с подогрева. Я никогда раньше не готовил горячий чай, но это не может быть так сложно.

— Ты прав в том, что мы оба знаем о рисках в нашей работе, но я бы сказала, что твоя намного интенсивнее. Я получаю отсутствие личной жизни, несколько преследователей тут и там, и людей, донимающих меня по поводу обязательств. А у тебя — жизнь или смерть, а возможно, и потеря конечности. Ты делаешь что-то чертовски важное, Хадсон, и я хотела бы, чтобы тебя больше ценили за это. Я ненавижу то, как Тилли, Илай, все они выглядят так, будто ты ниже их, хотя ты настоящий герой.

Я не могу удержаться от улыбки, и она возвращает ее в восторге от того, что ударила меня туда, куда я никогда не хотел попасть. Ей удается пробудить во мне свет даже в самые плохие времена. Говорить об этом с кем-то — это не в моем характере. Я держал то, что видел, то, через что прошел, при себе, позволяя этому разрывать меня изнутри.

Кэмерон задавала мне вопрос за вопросом, когда я вернулся домой после первой командировки. Она хотела знать, видел ли я, как кто-то умирал, ходили ли дети по улицам с самодельной взрывчаткой на теле, проводили ли мы дни, не занимаясь ничем, кроме игр. Она задавала эти вопросы так, словно я только что вернулся домой с работы банкира.

Мне нужно было, чтобы она помогла мне исцелиться, но она лишь хотела вернуть меня на этот путь. Она не понимала. Она видела в этом только то, что я отгораживаюсь от нее. Я не хотел выпускать этих внутренних демонов ни на нее, ни на кого-либо еще, поэтому они остались внутри меня, зарывшись в вены, и я буду жить с ними вечно.

Стелла встает, когда замечает, что мои руки начинают дрожать, пока я наливаю воду в кружки.

— Вот, — говорит она, забирая их у меня. Она прижимается своим плечом к моему. — Я чайный мастер, так что тебе лучше присесть и позволить профессионалу творить волшебство.

Я улыбаюсь ей, не принужденно, и делаю то, что она говорит. Стелла другая. Ей не все равно. Она уважает меня настолько, что не спрашивает о жутких подробностях. Она ждет, когда я почувствую себя комфортно, чтобы рассказать их самому.

— Почему ты пошел в армию? — спрашивает она, подставляя мне бокал.

— Ты знаешь, я не совсем уверен. Мой дед служил во Вьетнаме. Мой отец служил. Моя семья придерживается традиций. Один из детей моего отца должен был служить. Я знал, что Далласу это не интересно, и я никогда не хотел бы оказывать такое давление на свою сестру, поэтому решил взяться за эту работу. Еще одним большим толчком для меня стало то, что происходило в нашей стране. Я не хочу вдаваться в политику, но это дерьмо — полный пиздец. Невинные люди умирают годами.

Она поднимает свою чашку. — Аминь. — Она откидывается на спинку стула и начинает потягивать свой напиток, ее полные губы изгибаются вокруг края чашки.

— Почему ты решила стать Клементиной?

Она визжит, ухмыляясь от уха до уха, как будто я сказал ей, что она выиграла в лотерею, и настроение поднялось. Чай выплескивается из моей чашки, когда она хлопает меня по плечу.

— О Боже!

Я оглядываюсь в замешательстве. — Что?

— Ты смотрел мое шоу, да?

Черт! Я попался.

Стелла слишком утопила меня в своих чувствах, что я и не думал скрывать, что тайно смотрю ее шоу каждый вечер.

Она снова хлопает меня по плечу, когда я делаю длинный глоток, не отвечая ей. — Не смей мне врать.

Я качаю головой, мой рот все еще в чашке. — Нет. Я слышал это имя от Далласа.

— О, неважно, ты либо искал меня, либо смотрел. Что из этого?

Я опустил чашку. Нет ничего плохого в том, чтобы провести свое исследование. — Мне было интересно, с кем я провожу так много времени, поэтому посмотрел несколько серий, когда мне было скучно.

Она прижимает руку к груди и раскачивается из стороны в сторону. — Я нравлюсь Хадсону, я действительно ему нравлюсь, — пропела она, указывая на меня. — Ты никогда не переживешь этого. Я начинаю думать, что мы можем стать ближе, чем думали. У меня такое чувство, что секс будет в нашем ближайшем будущем.

Я решаю подыграть, хотя сам думаю о том же. — Должен сказать, что Клементина выросла из своей придурковатой фазы в отличную девчонку.

Она смеется. — Ты такой отстойный.

Глава 15. Стелла

Звонок моего телефона прерывает наш разговор. На экране высвечивается лицо Уиллоу, и я пытаюсь ответить так быстро, что чуть не роняю трубку. Как бы мне ни хотелось продолжить этот флиртующий разговор с Хадсоном, я ни за что не пропущу разговор с ней. Что-то было не так раньше, и я ждала возможности поговорить с ней снова. Если она звонит так поздно, значит, что-то не так.

Я с ужасом представляю, что бы это ни было, пока нажимаю кнопку «Ответить».

— Привет, девочка, — отвечаю я, стараясь звучать бодро.

— Привет, — говорит она, сопя.

Красный код. Красный код. Как раз то, что я и думала.

— Что происходит? — Я спешу уйти, мое фальшивое веселье теперь распалось. Я зажимаю телефон между ухом и плечом.

Наступает минута молчания, и я затаив дыхание жду новостей.

— Бретт очнулся и, кажется, пришел в себя, — наконец говорит она мне.

Я выдыхаю, смятение проносится сквозь меня. — Это здорово! Это начало, верно? — Я оглядываюсь и вижу, что внимание Хадсона приковано ко мне.

— Да, — бормочет она. — Я имею в виду, я рада, что с ним все в порядке. Он восстанавливается после сотрясения мозга, так что какое-то время он будет в больнице. Они планируют провести реконструкцию лица, но он хорошо реагирует и, кажется, восстановил большую часть своей памяти.

Может быть, ее сопение — это сопение счастья.

— Хорошо. Я рад за тебя, Уиллоу.

— Он также решил, что больше не хочет быть со мной.

— Что? — кричу я громче, чем нужно.

Ее сопение переходит в рыдания. — Он сказал, что опыт близкой смерти разбудил его. — Она насмехается. — Буквально. Очевидно, он хочет жить своей жизнью и не быть привязанным. Успокоиться для него больше не вариант. — Ее рыдания переходят в гнев, и мне хочется крепко обнять ее, а потом отобрать у Бретта кабельное телевидение в больнице. — Нелояльный сукин сын. Он уже много лет живет так, как ему хочется. Долбаные годы, Стелла! Я поддерживала его жуликоватую, ни на что не годную задницу каждый день!

Мне хочется ударить Бретта по яйцам, а потом еще и локтем повалить его для пущей убедительности. Как он посмел так поступить с ней? Чертов мудак.

— И вот еще что, — продолжает она, пыхтя так, будто выдохлась. — На днях в больнице появилась какая-то случайная цыпочка. Его предполагаемая старая цыпочка.

Чертовы старые цыпочки. Они всегда становятся проблемой.

— Держу пари, это прошло хорошо. Пожалуйста, скажи мне, что ты не звонишь мне из тюрьмы и тебе нужен залог за то, что ты надрала ей задницу?

— Нет, черт возьми. Она может забрать его. Пусть увидит, какой он лживый мешок дерьма.

— Ты заслуживаешь гораздолучшего. Все будет хорошо, я обещаю. Мы найдем тебе горячего чувака здесь, и ты забудешь все о сексе с тремя насосами Бретта.

Она вздыхает: — Для меня это просто слишком много, понимаешь? Я планирую вернуться на работу через несколько дней.

— Не торопись. Делай все, что тебе нужно. Работа будет ждать тебя, когда будешь готова.

— Спасибо. Ты даже не представляешь, как я ценю нашу дружбу. Я не знаю, что бы я без тебя делала.

Я жду ответа, пока она выпускает длинный зевок. — Поспи немного и позвони мне утром, хорошо?

— Позвоню, спокойной ночи.

— Спокойной ночи. — Я завершаю звонок и кладу телефон, а затем смотрю на Хадсона. — Бретт все еще не спит и, кажется, восстановил большую часть своей памяти.

Он присвистнул. — Черт. Ты заставила меня испугаться на секунду.

Я качнула головой в сторону. — Что? Почему?

— Я подумал, что чувак умер, а ты утешала ее, говоря, что она может найти лучше, а его игра с членом была слабой.

— Нет, это не тот случай.

Он улыбается. — Тогда помоги мне с моим замешательством, ладно?

Я не хочу повторять то, что сделал Бретт, потому что так сильно раздражена этим. Гнев может заставить меня появиться в больнице и стукнуть его сковородкой по голове. Может быть, ему нужно получить еще одно сотрясение мозга, чтобы после следующего он очнулся более здравомыслящим.

— Он проснулся и решил бросить ее, — говорю я ему, закусив губу.

Он хмурится. — Ты меня обманываешь?

Я качаю головой. — Хотела бы я. Придурок хочет расправить крылья, как голубь, и распространить свое дерьмо на большее количество женского населения.

Хадсон потягивает свой чай. — Звучит как хороший план.

— Ага, а еще лучше то, что цыпочка, с которой он изменял, явилась в больницу опустошенная.

Он морщится, выражение его лица меняется от негодования до чистой ненависти. Он выглядит так, будто хочет быть следующим в очереди, чтобы ударить Бретта.

— Я презираю изменщиков, — шипит он. — Они мне отвратительны. Уиллоу заслуживает лучшего.

Я киваю в знак согласия. — Это не первый раз, когда его ловят на измене. Это происходит постоянно, а потом он умоляет ее остаться с ним, произнося какую-то чушь о том, что все изменится. По какой-то причине Уиллоу всегда на это вешается. Я молюсь, чтобы это не повторилось.

Его мышцы челюсти напряглись. — Они никогда не меняются. Один раз изменил — всегда изменит. Точка.

— Я… я не думаю, что это обязательно так, — заикаясь, произнесла я. — Люди постоянно совершают ошибки и учатся на них.

Это касается его бывшей, и я ненавижу, что он так злится из-за этого. Он все еще влюблен в нее. Вот причина такой реакции.

— Измена — это не ошибка. В моей книге она непростительна. Она разрушает узы доверия, а если я не могу доверять, я не могу быть с человеком. Не так уж сложно сделать шаг назад и понять, что измена разорвет на части всевозможные отношения. Заставит чувствовать, что они недостаточно хороши.

Я сглотнула. Эта ночь произнесена так хорошо. Он улавливает мое беспокойство и срывается с места, его лицо становится извиняющимся.

— Черт, мне жаль, — говорит он. — Ты не хочешь слышать, как я ною об этом дерьме. Я не должен был так себя вести. — Он допивает свой чай. — Наверное, нам пора ложиться спать. — Похоже, это постоянная его черта. Мы куда-то добираемся, потом он уходит. — Спокойной ночи, Стелла. Спи спокойно.

— Спокойной ночи, — шепчу я.

Я жду, пока не услышу, как закрывается дверь его спальни, прежде чем взять свой телефон и открыть Инстаграм. Я набираю имя Хадсона, но поиск ничего не дает. Далее я набираю имя Далласа.

Джекпот.

Нет ничего приятнее, чем обнаружить, что профиль человека, которого ты хочешь преследовать, находится в открытом доступе.

Я захожу туда.

Я прокручиваю его фотографии. На большинстве из них он запечатлен с Мейвен и Люси. Я замечаю последнюю фотографию с Хадсоном. Они на его вечеринке по случаю возвращения домой. Хадсон выглядит счастливым, в его руке пиво, он обнимает своего брата и невысокую темноволосую женщину. Я сужаю на нее глаза, но расслабляюсь, когда замечаю, что в подписи к фотографии она обозначена как Лорен Барнс, их сестра.

Я продолжаю преследование, пока не оказываюсь на территории чудаков и не нахожу фотографию с Далласом, Люси, Хадсоном и потрясающей блондинкой. Я нажимаю на нее и изучаю фотографию. Все улыбаются, а она прижалась к Хадсону, и он обнимает ее.

Должно быть, это бывшая девушка.

И она выглядит точно так же, как женщина, с которой я представляю Хадсона. У нее естественные светлые волосы, уложенные свободными волнами, она одета в обрезанные шорты и футболку с большим декольте. Фотография доказывает, как глубоко Хадсон любил ее. В его глазах совсем другой свет, чем сейчас.

Я нажимаю на ее имя пользователя, чтобы увидеть больше фотографий ее и, возможно, бывшего лучшего друга. Будет трудно найти кого-то красивее Хадсона. Кого-то, кто мог бы соперничать с ним.

Сохранила ли она фотографии себя и Хадсона или удалила их?

К сожалению, ее профиль приватный.

Неудачница.

Единственный способ продвинуться дальше в моей операции по преследованию Хадсона — это продолжать следовать за ней, что сделает меня похожей на сумасшедшую.

Игра для меня окончена.

Я хмурюсь, злясь на свое поражение, и решаю лечь спать с мыслями о Хадсон.

Глава 16. Хадсон

На кухне я вел себя как придурок.

Я никогда не хотел так выставлять себя перед Стеллой.

Я больше не влюблен в Кэмерон. Я не хочу ее возвращения. Если ты однажды изменил, ты всегда остаешься гребаным изменщиком в моей книге. То, что вызвало мой гнев, не было потерей ее. Это была ложь и обман. Я отдал бы жизнь за Кэмерон, пожертвовал бы всем, что у меня было, чтобы убедиться, что она в безопасности и счастлива, только чтобы узнать, что она отвернулась от меня, когда настали тяжелые времена.

Она должна была прийти ко мне, сказать, что не хочет такой жизни, и я бы с радостью отпустил ее с крючка.

Это лишь доказывает, что продолжать отношения с тем, которого знаешь всю жизнь, — плохая идея, поэтому я взял перерыв в свиданиях. Возьму ли я перерыв от траха, еще предстоит выяснить, потому что мой разум — мой член — не может перестать думать о погружении в сладкую киску.

Прошло слишком много времени с тех пор, как я был близок с женщиной, и нет ничего более важного, чем перепихнуться, когда возвращаешься домой после долгой командировки. Моя проблема в том, что мысли, лишенные киски, крутятся вокруг дегустации моего нового работодателя.

Я беру ноутбук со стола и включаю его, чтобы запустить второй сезон шоу Стеллы. Я качаю головой от своей глупости, что позволил себе проболтаться, что смотрел его, но возбуждение в ее глазах сказало мне, что ей понравилось. Она ясно дала понять, что полностью согласна. Она временно моя, если я сделаю шаг, и каждая минута, проведенная с ней, подталкивает меня все ближе.

Я выдохнул.

Не могу поверить, что собираюсь сказать это.

— Я обязательно трахну Стеллу Мендес, — шепчу я в пустоту своей комнаты. — И Боже, помоги мне, кажется, я влюбился в нее.

***

— Доброе утро.

Приветствие Стеллы обернуто вокруг зевка. Ее эбеновые волосы распущены и спутаны — мой любимый ее вид. Мне нравится видеть ее непринужденной, сырой, домашней.

На ней другая пижама, чем вчера вечером. Темный шелк почти сливается с ее волосами, а майка имеет такой низкий вырез, что я уверен, что смогу увидеть ее соски, если она наклонится достаточно низко.

Это был бы хороший способ начать утро.

Я облизываю губы. Черт. Мне нужно вбить в себя какой-то смысл с венчиком в руке, но вместо этого я кладу его на край миски и вытираю ладонями пот.

— Топливо для взрослых? — спрашиваю я, поворачиваясь, чтобы сделать ей чашку кофе, не дожидаясь ответа.

Она снова зевает. — Это вообще вопрос?

Я наливаю ей чашку, добавляю две чайные ложки сахара и немного кокосового молока. Я каким-то образом угадал ее предпочтения в кофе, что еще раз доказывает, что я веду себя как идиот и подхожу слишком близко. Я даже начал готовить свой кофе таким же образом. До прихода сюда я никогда не пробовал кокосовое молоко, но оно не так уж плохо.

— Спасибо, — говорит она, когда я протягиваю ей кружку. Она встает на цыпочки, чтобы посмотреть, что я делаю. — Ты готовишь завтрак?

Я пожимаю плечами. — Я подумал, почему бы и нет? Ты сказала, что твой повар в отпуске, а я умираю с голоду. Было бы невежливо, если бы я приготовил только для одного.

Я вырос с матерью, которая всегда готовила столько, что хватало на футбольную команду. Казалось, что у нас в доме постоянно полно народу — кузены, подруги, соседи. Люди приходили, и мы их кормили.

— Всегда джентльмен, — говорит она с легким смехом. — Тебе нужна помощь?

Я качаю головой, наклоняя ее к стойке. — Садись и наслаждайся кофе. Может, ты и мастер по приготовлению чая, но я — эксперт по завтракам.

Она смотрит на меня скептически. — Ты действительно умеешь готовить? Или мне нужно собрать свои ценности, пока ты не сжег мой дом? — Она вытаскивает стул из-под стойки и садится.

— Конечно, умею. Когда я был моложе, родители заставляли нас делать работу по дому и на улице, чтобы мы были универсалами. Я могу поменять тебе шину, а потом прийти домой и испечь потрясающий пирог с орехами.

Она наклоняется вперед и ставит локоть на стойку, ее подбородок упирается в закрытую ладонь. — Мастер на все руки, да? Мне это нравится. Ты чинишь, стреляешь и готовишь.

Я щелкаю пальцами. — Думаю, я сделаю это своей следующей фразой для пикапа.

— Я жду гонораров, когда это будет успешным и тебя трахнут. — Она делает паузу, улыбка растет. — Если только это будет со мной. Тогда я дам тебе бесплатный пропуск.

— Тебе лучше перестать пытаться трахнуть меня, пока я не сжег твой завтрак.

— Эх, я бы не возражала. Честно говоря, у меня была своя доля подгоревшей еды. Готовка — не одна из моих сильных сторон.

Мои плечи расслабляются теперь, когда она сменила тему и не собирается продолжать возбуждать мой член.

— Даже когда я пытаюсь, то всегда что-нибудь испорчу. — Она откидывается назад, ее наманикюренные пальцы обхватывают ручку кружки, и не сводит с меня глаз, пока я двигаюсь и делаю свое дело. — Но я должна сказать, что мне нравится наблюдать за тобой на моей кухне. Есть что-то сексуальное в том, что мужчина прилагает усилия, чтобы сделать что-то подобное, вместо того, чтобы позвонить в обслуживание номеров или написать своему повару, какое мое любимое блюдо.

— Приятно слышать. — Не могу поверить, что для нее никогда не готовил мужчина.

— Хотя, если ты снимешь рубашку, это будет еще сексуальнее. — Она ухмыляется, по ее щекам ползет румянец.

Я держу венчик, пока с него капает тесто, стараясь сохранять прямое лицо. — Если ты и дальше будешь пытаться раздеть меня, мне придется подать на тебя в суд за сексуальное домогательство.

Она драматично выдохнула. — Почему ты так стараешься? Я думала, что все мужчины любят трахаться, особенно когда женщина ставит условие «без обязательств». Мне кажется, что все должно быть наоборот.

— Возможно, тебе стоит изменить свой вкус в отношении мужчин, Голливуд. Не все из нас заботятся только о том, чтобы их члены были мокрыми. Думаю, тебя бы взбесило, если бы я постоянно умолял тебя попрыгать на моем члене. Я был бы похож на жуткого телохранителя Илая.

Она вздрогнула. — Это правда, но поверь, я бы не отказала тебе. — Она облизывает губы. — Я бы поощряла это.

— Я буду иметь это в виду.

— Это то, о чем ты постоянно говоришь, — бормочет она.

Я качаю головой, смеясь, и начинаю макать хлеб в тесто.

— Что у нас в меню?

— Французские тосты и яичница.

— Звучит неплохо.

Она начинает рассказывать мне истории о своих кулинарных неудачах, пока я доделываю нашу еду. Я подаю ей тарелку, беру все необходимое для еды и наливаю еще одну чашку кофе.

Она переводит взгляд с моей тарелки на живот, потом снова на тарелку, когда я сажусь рядом с ней. — Вопрос, как ты так питаешься и так выглядишь?

— Я тренируюсь, — отвечаю я, хватая сироп без сахара — это все, что у нее есть, — и выливаю его на свою тарелку. Затем делаю то же самое с ее. — Хотя с тех пор, как я здесь, стал халтурить. Твой спортзал состоит в основном из кардиотренажеров.

Я жду, когда она откусит первый кусочек, с нетерпением ожидая реакции, и ухмыляюсь, когда она это делает.

Она жует, проглатывает свой кусочек, а затем накалывает вилкой следующий. — Это невероятно. Я не ожидала, что это будет так вкусно.

Мы наедаемся, наш разговор ограничивается тем, что набиваем свои лица, и она помогает мне убрать, когда мы заканчиваем. Она вытирает руки о салфетку, когда смотрит на меня с ухмылкой. Я понимаю, что у меня проблемы.

— Вернемся к разговору о тренировках, — говорит она. — У меня есть новость, которая скрасит твой день.

Я вскидываю бровь. — Правда?

— Мой инструктор по йоге придет на утреннее занятие. Занимайся со мной. Мы сможем сжечь все те вкусные углеводы, которые только что съели.

Йога?

Я фыркнул. — Спасибо, но я, пожалуй, откажусь.

Она не выглядит обеспокоенной моим отказом. — Ты когда-нибудь пробовал заниматься йогой?

— Нет, и никогда не планирую. Скручивание себя в крендельные позы не кажется мне и моим причиндалам хорошим времяпрепровождением.

— Это не только скручивание себя в крендельки. Не осуждай что-то, пока не попробуешь. К тому же, ты сказал, что не уделяешь должного внимания тренировкам.

Я качаю головой. — Все равно не получится.

Она надувает губы. — Пожалуйста, для меня.

Я снова качаю головой.

— Ты сделаешь это, так что одевайся, солдат. У тебя скоро будет первый урок йоги.

Я откидываю голову назад, прекрасно понимая, что сейчас сорвусь. — Как я позволяю тебе уговаривать себя на всякую хрень, которую никогда не сделаю?

Она смеется и шлепает меня по животу, проходя мимо. — Это будет весело. Я обещаю.

— Если нет, тебе лучше загладить свою вину, — кричу я ей в спину, при этом хорошо видя ее задницу.

Она оборачивается. — У меня нет проблем с этим. Я готова на все.

— Буду иметь это в виду. — Мы играем в опасную игру.

Она смеется, исчезая в фойе. Я иду в свою комнату, чтобы переодеться, и беру свой телефон.

Я: Что, черт возьми, парень надевает на йогу?

Стелла: Это голая йога, так что тебе не нужно беспокоиться об одежде.

Я: Ты и твой инструктор описаетесь, когда я появлюсь в праздничном костюме.

Стелла: Я осмелюсь сделать это.

Издеваться надо мной, похоже, ее новое любимое хобби. Стелла станет смертью моей морали. У моей мамы случится коронарный приступ, если она увидит меня в любовном треугольнике таблоида. Люди будут считать меня отбросом Земли за то, что я связался с чужой женщиной, и я никогда не смогу сказать правду, потому что Стелла возненавидит меня, если я выдам ее секрет.

Операция «Держи член в штанах» началась.

У меня такое чувство, что я провалюсь.

Звонит мой телефон. Я беру его с кровати и зажимаю между плечом и челюстью, натягивая шорты.

— Алло? — отвечаю я.

— Как дела? — спрашивает Даллас.

— Хорошо. — Я делаю паузу, раздумывая, говорить ему или нет. — Скоро будет занятие по йоге.

Он смеется в течение добрых тридцати секунд. — Ты меня обманываешь?

Я молчу.

— Ты сейчас занимаешься йогой?

— Нет, жополиз. Я сопровождаю Стеллу на йогу, — вру я.

— Чушь. Ты собираешься забраться на этот коврик и намастировать все свои проблемы. В следующий раз, когда я тебя увижу, ты будешь есть морские водоросли и обнимать деревья.

— Отвали, чем я могу тебе помочь?

— Я ежедневно проверяю, в каком состоянии твоя голова, и не перестал ли ты быть сварливым ублюдком.

— Я думаю, ты знаешь, что я всегда буду сварливым ублюдком, но это становится лучше. — Это преуменьшение. — Все становится скучным, когда я следую за ней повсюду, занимаясь обыденным дерьмом. Как тебе удавалось делать это так долго?

— Я не знаю. Наверное, привык к этому. Ты тоже привыкнешь.

— Нет, не привыкну. Я здесь временно, помнишь?

— Поправляю. Займись йогой и напиши мне позже. Мейвен настаивает, чтобы я устроил с ней чаепитие.

— Ты говоришь мне о йоге, когда собираешься пить с чучелами животных?

— Это преимущества наличия ребенка, чувак.

Я вешаю трубку и открываю чемодан в поисках рубашки. Я не распаковывал чемодан, потому что не собирался оставаться здесь надолго.

Глава 17. Стелла

Хадсон не приходит голым на йогу, к моему огорчению.

Однако он все же появляется, что вселяет в меня некоторый оптимизм.

Сегодняшнее занятие йогой будет интересным.

На нем, конечно, есть одежда, но ее не так много. Я медленно облизываю губы, рассматривая его, пока он идет на кухню в спортивных шортах, низко сидящих на бедрах, и в футболке с обрезанными рукавами, которая открывает мне прекрасный вид на его крепкие предплечья и рельефные трицепсы.

Я улыбаюсь, чувствуя себя особенной за то, что уговорила такого мачо сделать это со мной. Он начинает удивлять меня все больше с каждой минутой, проведенной вместе. Я чувствую, как он затягивает меня в свой мир, и есть нервное чувство, что если я увлекусь, то никогда не захочу отпускать его.

Это затишье перед бурей.

Это произойдет, и я не знаю, насколько сильным будет опустошение, когда все закончится.

Его мысли — как загадочная книга, в которой я хочу прочитать каждую страницу.

Изменил ли он свое мнение обо мне?

Считает ли он меня мерзавкой за то, что я все время пристаю к нему?

Считает ли он это сексуальным домогательством?

Собирается ли он засудить мою задницу, потому что я хочу получить его кусчек?

Его непредсказуемость убивает.

Это также то, что привлекает меня в нем.

Он другой.

Он не пытался переспать со мной, даже когда я преподнесла ему свою вагину на блюдечке с голубой каемочкой. Он не заводит разговор только в надежде, что тот закончится тем, что я обхвачу его член губами. Роли поменялись местами по сравнению с тем, что я когда-либо испытывала.

На этот раз я — преследовательница, попрошайка, та, кто бросает ему свои трусики и настаивает на том, чтобы он трахнул меня боком… черт, любым путем, если уж на то пошло.

Я хочу его. Его член. Его язык. Его пальцы. Его прикосновения.

Все, что он готов дать.

Лишь бы это был он.

Я убежденная сторонница оргазмов. Я всегда была открыта для того, чтобы попробовать что-то новое с Ноксом. Мы делали всю прелюдию, экспериментировали с языками и пальцами больше года, прежде чем, наконец, потеряли друг с другом девственность.

Что меня удивляет, так это то, что я никогда раньше не жаждала чьих-то прикосновений так сильно, как с Хадсоном. Я никогда не чувствовала, что у меня между ног становится влажно, и сердце начинает бешено биться, когда я получала чью-то улыбку.

Но с ним это так.

Я вскакиваю, когда звонят в дверь, и это лишает меня возможности выпытывать у него, почему он одет. Я задаюсь вопросом, когда я стала этой сексуально озабоченной маньячкой, пока кручусь на каблуках, чтобы открыть дверь и впустить Иоланду.

— Доброе утро, солнышко, — поет она с голландским акцентом, вышагивая с ковриком для йоги на плече. Она чмокает меня в каждую щеку. — Я посмотрела новый фильм. Потрясающе! Абсолютно сказочный.

Иоланда — лучший инструктор по йоге в Лос-Анджелесе. Она зарабатывает на выездах на дом, как эксперт по йоге. Я познакомилась с ней, когда посетила одну из ее сессий в доме подруги около года назад и мгновенно подсела. Я все еще оправлялась от разрыва с Ноксом и чувствовала себя грустной неудачницей. Она превратила мою депрессию в нечто позитивное. Я вышла от нее с другим взглядом на жизнь и наняла ее на два дня в неделю, когда буду в городе.

— Спасибо, — говорю я, ведя ее в дом.

— Мы будем заниматься внутри или снаружи? — спрашивает она.

— Погода отличная, так что на улице.

— Я надеялась, что ты так скажешь. Твой вид — один из моих любимых. Если тебе когда-нибудь понадобится кто-то для присмотра за домом, я твоя.

— Мой телохранитель также присоединится к нам сегодня.

Хадсон делает шаг вперед при упоминании о нем, когда мы доходим до кухни. — Я новичок, — говорит он, вежливо улыбаясь. — Будь полегче со мной.

Он подмигивает, и, клянусь Богом, Иоланда почти тает прямо у нас на глазах. Давайте добавим обаяние в список горячих качеств Хадсона.

— Конечно, — отвечает Иоланда. — Почему ты решил присоединиться к нам?

— Это была не моя идея. — Он указывает на меня. — Этому трудно отказать.

Иоланда оглядывается на меня с выгнутой бровью и, как я уверена, взглядом «Так ты его трахаешь».

Если бы.

Я открываю двери, вдыхая освежающий запах хлорки, и выхожу на патио у бассейна на заднем дворе. Я купила этот дом после разрыва с Ноксом. Это был первый раз, когда я была самостоятельной. Я переехала от жизни с мамой к нему, когда мне исполнилось восемнадцать. Это захватывающе — иметь что-то, что принадлежит только мне. Собственный дом дает чувство гордости.

Задний двор — это то, что заставило меня влюбиться в этот дом. Я сделала выбор в тот же день, когда состоялся показ. Бесконечный бассейн простирается до холмов, здесь есть кострище и джакузи, и достаточно мест, чтобы разместить пятьдесят человек, хотя у меня были гости всего несколько раз.

Иоланда снимает рубашку, демонстрируя черный спортивный бюстгальтер и шесть кубиков, за которые я бы убила, и укладывает свой коврик на бетон. Ей около сорока, но у нее тело женщины моего возраста.

Я смотрю вниз на свой живот. Он плоский, но на бедрах у меня слишком большой объем в отделе талии. Я не худая, но не сказала бы, что имею лишний вес. Мне нравится говорить о себе, что у меня полные сиськи и задница. Я унаследовала от матери широкие бедра и большой бюст, но стараюсь поддерживать свое тело в хорошей форме, насколько это возможно. Но это не значит, что я отказываюсь от тако.

Я наклоняюсь, чтобы положить коврик на землю, и протягиваю Хадсону свой лишний.

Он берет его, поднимая бровь. — Розовый?

Я ухмыляюсь. — Это подчеркивает цвет твоих глаз.

Он хихикает. — Приятно слышать.

Иоланда принимает позу ребенка, когда мы располагаемся, и начинает свою мантру.

***

Мы уже тридцать минут занимаемся йогой, а я, как обычно, не чувствую себя дзеном. Я не следую инструкциям Иоланды… потому что возбуждена.

Она велит нам сесть в позу «собака, обращенная вниз», но я улавливаю лишь обрывки ее слов. Ее слова — как фоновый шум, пока я концентрирую все свое внимание на Хадсоне, который сейчас без рубашки и выполняет приказ Иоланды.

Он принимает позу, его спина выгнута дугой, а задница торчит вверх, и я делаю то же самое. Пот капает с его лба и груди.

Это отвратительно, что я хочу вытереть его языком?

Я качаю головой в безуспешной попытке сосредоточиться на задаче, но мои колени дрожат. Мои локти шатаются. Я сжимаю пальцы рук и ног, уверенная, что вот-вот провалюсь в этой позе, хотя делала ее десятки раз.

Подумай о мирных вещах, ради Бога.

Ты на гребаном уроке йоги.

Будда.

Ганди.

Не пенис Хадсона.

Пенис — это не дзен.

Никакой дзен не течет через меня прямо сейчас.

Никаких «Намасте», сучки.

Я отвлекаюсь от Хадсона, когда Иоланда встает, чтобы поправить его позу. Он смотрит на меня, и мы устанавливаем зрительный контакт, когда он бросает мне игривую ухмылку, от которой я чуть не падаю. Иоланда идет следом за мной, скорее всего, недоумевая, почему я копошусь вокруг, как двухлетний ребенок, который наконец-то обнаружил, что у него есть ноги.

Я не свожу с него глаз, пока Иоланда быстро поправляет меня, а затем возвращается на свой коврик. Хадсон впивается в меня напряженным взглядом, его глаза цвета деревенского меда поглощают меня, и я не могу отвести глаза. Это только подтверждает, что не только я чувствую эту связь, эту химию, искрящуюся между нами.

Наша связь разрывается через несколько минут, когда Иоланда заставляет нас перейти в последнюю позицию, и мы заканчиваем.

Хадсон встает и начинает собирать наши коврики, а я провожаю Иоланду до входной двери, мои ноги медленно скользят по травертиновой плитке. Часть меня хочет вытолкнуть ее из дома и помчаться к Хадсону. Другая часть хочет умолять ее остаться, потому что я не знаю, что произойдет, когда она уйдет.

Она поворачивается и обнимает меня. — Он кажется защитником.

— Он только мой телохранитель, — говорю я, пытаясь убедить нас обоих. — Ничего больше.

— Пока ничего больше, но я чувствую, что будет. Я инструктор, а это значит, что я обучена наблюдать. Я видела, как между вами течет химия. Искра, которая хочет окончательно соединиться. То, как менялось выражение ваших лиц, когда вы наблюдали, как переходите к следующей позе, сказало мне все, что мне нужно знать. Будет больше. Я могу тебе это обещать.

Она машет мне напоследок рукой и исчезает за дверью.

Я вздыхаю. Обычно я расслабляюсь, когда она уходит, но сегодня это не тот случай.

Я на взводе.

Разве йога должна вызывать сексуальное возбуждение?

Она вызывает феромоны, дофамин и все такое хорошее, верно?

Такого никогда не было раньше, но я также никогда не делала этого с Хадсоном.

Никогда не делала этого с потным и без рубашки Хадсоном.

Я нахожу его на кухне. Он снова надел рубашку и достает из холодильника две бутылки воды. Я улыбаюсь, когда он протягивает одну мне.

— Что думаешь? — спрашиваю я, прислонившись к стойке. — Ты готов стать следующим энтузиастом йоги?

Он вытирает лоб тыльной стороной руки. — Все было не так уж и плохо.

Я фыркнула.

— Ладно, это не совсем мой любимый вид упражнений.

Я слегка приподнимаю подбородок. — А что ты предпочитаешь делать?

— Не высокоинтенсивное дерьмо. Не громкая музыка. Определенно никаких долбаных песнопений.

Его ответ меня не удивляет.

— Должно быть что-то, что тебе нравилось.

Он улыбается. — Ты права. Мне нравилось наблюдать за тобой.

Ого. Я чуть не уронила свою воду.

Я была на пути к тому, чтобы успокоить свои гормоны, но эта реакция подстегивает их снова, ускоряя.

Я выпрямляюсь, чувствуя себя храброй. — Какое совпадение. Мне нравилось наблюдать за тобой.

На мгновение в воздухе повисает тишина, пока мы смотрим друг на друга. Его дыхание учащается, грудь быстро втягивается и выдыхается, и я снова готовлюсь к отказу.

— К черту, — бормочет он.

Я слишком ошеломлена, чтобы двигаться, наблюдая, как он продвигается вперед по стойке с решимостью на лице. Он обхватывает мою шею и притягивает к себе, наши губы встречаются и почти выбивают воздух из моих легких. Моя бутылка с водой падает на пол.

Его губы мягче, чем я себе представляла. Я наблюдала за ним, изучала, как он говорит, смеется и даже гримасничает, и думала, как они будут ощущаться на моих, если он когда-нибудь поддастся искушению. Он притягивает меня ближе, его свободная рука обвивается вокруг моей талии, и он дает мне то, о чем я так долго молила.

Наше дыхание сталкивается, когда его язык скользит по моему, и я встаю на цыпочки, чтобы лучше встретить его рот. Его щетина касается моей щеки, чего я никогда раньше не испытывала. Большинство мужчин, с которыми я целовалась, были чисто выбриты. Я уверена, что завтра у меня будет ожог от бороды на щеке, и надеюсь, что он будет и между ног.

Мое сердце упало, когда он отстранился. Я зажмуриваю глаза, ожидая, что он остановится, но он сжимает мои щеки в своих ладонях. Я медленно открываю глаза.

Я задыхаюсь. Он задыхается.

Моя спина выпрямляется, пока он удерживает меня на месте, и жду следующего шага. Это длится вечность.

— Посмотри на меня, Стелла, — требует он.

Я смотрю в его глаза, он смотрит на меня с такой нежностью, какой я никогда не испытывала раньше.

Он понижает голос. — Ты прекрасна. — Он проводит пальцем по моим губам. — Тебе, наверное, говорили это миллионы раз, но нет лучшего слова, чтобы описать тебя.

Теперь моя очередь инициировать поцелуй.

На этот раз мы целуемся без колебаний.

Я посасываю кончик его языка и наслаждаюсь его вкусом.

Я обхватываю ногами его талию, когда он берет меня на руки и несет в гостиную. У меня дрожат руки, когда он осторожно усаживает меня на диван. Возбуждение пронзает меня, когда он опускается на колени и стягивает мои штаны для йоги. Я поднимаю ноги, помогая ему быстрее справиться с задачей, и мои легкие горят от тяжелого дыхания.

Мои штаны отбрасываются в сторону, и он устраивается между моих ног.

Это нечестная борьба.

Он решает все.

И что удивительно, я не возражаю против этого.

— Черт, как сексуально, — говорит он, проводя пальцем по краю моих трусиков, где кружево прилегает к бедру. У меня пульсирует между ног, когда он мучительно водит пальцем туда-сюда. Я толкаю бедра вверх, молчаливо прося о большем, и он понимает намек, зацепляет пальцами края моих трусиков и спускает их вниз по моим ногам.

— Ты этого хочешь? — спрашивает он. — Скажи мне, что тебе нужно.

У него, блядь, слабоумие?

Я умоляла об этом.

Я решаю не говорить ему этого. Разбрасываться словами, когда мужчина, в котором ты уверена, знает, что делает, собирается доставить тебе удовольствие, — не самая лучшая идея.

— Это все, чего я хочу, — отвечаю я. — Ты — все, что я хочу, Хадсон.

Моя правда шокирует нас обоих.

Она также возбуждает его.

Его пальцы впиваются в мои бедра, и он притягивает меня ближе к своему рту. Я широко раздвигаю ноги, прежде чем он запускает свой язык глубоко внутрь меня.

С первого же лизания я жажду большего.

Он использует кончик языка, чтобы поиграть с моим клитором, а затем засовывает палец глубоко внутрь. Моя спина выгибается, я стону, а он вводит и выводит из меня палец, его язык продолжает работать, доводя меня до исступления.

Черт возьми!

Его язык заставляет меня писать клятвы.

Представьте, что он может сделать со своим членом.

Он безжалостно вводит еще один палец. Я извиваюсь от его прикосновений, стенки моей киски сжимаются вокруг его пальцев, как перчатка, и он не останавливается, пока я не бьюсь о диван, пока удовольствие не взрывается во мне.

— Отпусти, Стелла, — говорит он. — Дай мне посмотреть, как ты кончаешь.

Я оживаю и кричу, когда оргазм сотрясает меня, а он говорит, как сексуально я выгляжу. Мои ноги трясутся, я впиваюсь ногтями в подушку рядом со мной и пытаюсь перевести дыхание.

— Трахни меня сейчас же, — приказываю я, отойдя от истошного оргазма, но все еще не удовлетворенная.

Он лижет меня в последний раз, прежде чем отстраниться. Я нервно смотрю на него в ожидании следующего шага. Его челюсть сжата, и он смотрит на меня так, словно находится на грани потери контроля. Когда он стоит, моя голова оказывается на одном уровне с его талией, и я любуюсь его эрекцией, проступающей сквозь шорты.

Было бы так легко протянуть руку и коснуться его, но я сопротивляюсь. Мне нужно то же подтверждение, которое он хотел получить от меня. Я хочу, чтобы он сказал мне, что жаждет обладать мной так же сильно, как я им.

Он устанавливает зрительный контакт и снимает рубашку. Я вижу его грудь, и хотя смотрела на нее раньше, она не перестает меня возбуждать.

— Сними их, — требую я, мой голос полон властности.

Он сбрасывает шорты, и мой пульс учащается.

Его идеальный член дергается передо мной. Он набухший, толстый, и я стону при мысли о том, как потрясающе он будет скользить внутри меня. Он не теряет ни секунды, прежде чем схватить свою эрекцию у основания, и мы оба делаем глубокий вдох, когда он располагается у моего входа.

Я откидываю голову назад, когда он медленно вводит головку.

Затем я оглядываюсь на него, чувствуя, как он отстраняется.

Нет! Почему?

— Черт, — шипит он. — У меня нет презерватива.

У меня тоже.

Поскольку у меня было впечатление, что они мне не понадобятся, я по глупости не потрудилась пополнить запасы, когда они закончились.

— Я принимаю таблетки, — пролепетала я, скорее всего, в отчаянии.

Не останавливайся.

Не уходи от этого.

— Я не трахаюсь без презерватива. — Он проводит рукой по лицу и делает шаг назад.

Шаг, от которого у меня замирает сердце.

Я кладу руки между ног, чтобы прикрыться, и вдруг чувствую себя слишком обнаженной. — Ты никогда не трахался со своей бывшей невестой без презерватива?

Он берет с пола мои брюки и протягивает их мне, прежде чем надеть свою рубашку. — Да, иногда.

— Значит, ты трахаешься без презерватива. — Не знаю, почему я чувствую, что это удар в живот.

— У меня никогда не было секса с незнакомкой без презерватива.

У него никогда не было секса с незнакомкой, и точка. Его оскорбление заставляет меня чувствовать себя в некотором смысле грязным. Несмотря на то, что он ведет себя ответственно, я не незнакомка. Я не какая-то цыпочка, которую он встретил в клубе десять минут назад.

— Но ты будешь лизать ее влагалище? — возражаю я.

Он сжимает челюсть. — Пожалуйста, не пойми меня неправильно, Стелла. Это не оскорбление.

Как мне поступить в этой ситуации?

Что мне теперь делать?

Пожать ему руку, поблагодарить за уделенное время, а потом поболтать о погоде?

Шторм «Стелла» вот-вот пронесется и ударит его по яйцам.

— Ты боишься, что заразишься от меня чем-нибудь?

Он вздрагивает. — Нет, блядь.

— Тогда что? У тебя все еще есть проблемы с моим так называемыми фальшивыми свиданиями?

— Нет, — вырывается у него. — Не надо, блядь, вкладывать слова в мой рот.

— Тогда поправь меня там, где я ошибаюсь.

У меня звонит телефон, и я грубо натягиваю штаны и спешу на кухню, чтобы скрыть свое смущение.

Свой стыд.

Мою гребаную глупость.

Я беру телефон в руки. — Это будильник с напоминанием. Нужно идти на прослушивание.

Ура. Я проведу с ним всю поездку в машине.

Он делает шаг в мою сторону, выставляя ладони перед собой. — Стелла, пожалуйста.

— Просто остановись, хорошо?

Почему из всех людей я пыталась трахнуть своего телохранителя?

Парня, который должен следовать за мной и быть всегда рядом.

Глава 18. Хадсон

Я сажусь на край кровати и потираю вспотевший лоб.

Мой член все еще твердый как камень.

Стелла сказала, что собирается переодеться, и поспешно вышла из комнаты, словно не могла больше ни секунды смотреть на меня.

Не то чтобы я мог винить ее.

Сейчас я позор для мужчин.

Позор всему, за что я выступаю.

Я был беспечен и думал только о своем члене, а не о том, что случится, если мы перейдем эту черту.

Так много для того, чтобы сохранить наши отношения профессиональными.

То, как я ел ее киску, было далеко от этого.

Жажда попробовать ее на вкус повсюду терзала меня, и я не мог больше сдерживаться. Остановить наш секс было одним из самых трудных решений, которое мне пришлось принять.

Я — мудак. Я использовал тот же рот, которым доставлял ей удовольствие, чтобы оскорбить ее. Слова выходили неправильными. Я едва мог заикаться о приличном оправдании, а потом она обвинила меня в том, что я боюсь, что она заразит меня чертовой венерической болезнью.

Это не то, что меня остановило.

Дерьмо может случиться, а противозачаточные средства не всегда работают. Даллас и Люси думали, что были осторожны, а потом забеременели Мейвен. Я сглотнул. Кэмерон забеременела, когда принимала таблетки, два года назад. Хотя мы не планировали этого, но были очень рады. Потом, через десять недель, мы потеряли ребенка. Я больше никогда не хочу испытывать такое тяжелое горе.

Это чуть не убило нас.

Мы несколько месяцев оплакивали нашу потерю, и страх перед новым выкидышем вызывал у нас стресс.

Возможно, именно это и погубило наши отношения.

***

— Мне очень жаль, — говорю я, когда Стелла садится во внедорожник.

У Джима несколько выходных, поэтому я вожу ее по городу.

Я держу ключи в руке. Мы не уедем, пока она не выслушает меня.

— То, что я сказал, вышло неправильно, — продолжаю я. — У меня нет опыта в этом.

Она качает головой, не глядя на меня.

— Скажи что-нибудь, пожалуйста. Я чувствую себя куском дерьма.

Она смотрит на меня. — У тебя была девушка почти десять лет. Ты опытный. Черт, ты опытнее мужчин, которые переспали с десятками женщин, потому что ты был рядом со своей девушкой не только физически, но и эмоционально. — Она качает головой. — Я поняла. Я не в твоем вкусе. Ты не видишь меня. Ты дал это понять с первого дня.

— Я признаю, что был неправ, когда осуждал тебя в самом начале, но я борюсь с собой, что делать дальше. Я объяснил, почему этот шаг для нас не был хорошей идеей. Я переезжаю через два месяца. У нас никогда не будет отношений.

Она скрещивает руки. — Почему это обязательно должны быть отношения? Почему мы не можем попробовать что-то обычное?

— Ты думаешь, мы можем честно сделать это? Только секс?

Может быть, она может, но не я.

Я никогда не мог отделить свои чувства от секса, потому что мне никогда не приходилось этого делать.

— Я не знаю, но чувствую, что нам нужно что-то делать. Я не могу перестать хотеть большего с тобой. Почему бы нам не попробовать? Если ничего не получится, ты можешь уйти, не объясняя мне причины. Я не буду задавать никаких вопросов.

Случайный секс никогда не интересовал меня.

Она хмурится, когда я вставляю ключи в замок зажигания.

— Нам пора ехать, — говорю я. — Не хочу, чтобы ты опоздала.

— Ты самый запутанный человек на этой гребаной планете, — простонала она.

Она не отрывается от своего телефона, пока я следую инструкциям GPS. Мои мысли блуждают с каждой пройденной милей. Может быть, случайный секс — это то, что мне нужно попробовать.

Я был моногамным в течение многих лет. Но ничего не вышло.

Может быть, пришло время для перемен.

Мы оба можем использовать друг друга.

Глава 19. Стелла

Я заставляю себя фальшиво улыбнуться, глядя на сценарий в своей руке.

Я сделала макияж и проехала тридцать минут в адской пробке ради этого?

Ненавижу это.

Персонаж — отстой.

Сюжет — отстой.

И вишенкой на торте является то, что моей управляющей компании это нравится, и она хочет, чтобы я взяла это в качестве моего следующего проекта.

К черту мою жизнь.

Марго, девица в беде, — это не мое.

Я взяла эту роль в свой последний фильм, чтобы промочить ноги в индустрии, как советовала моя команда, но отказываюсь продолжать играть наивную женщину, нуждающуюся в поддержке мужчины, чтобы выжить. Это не тот карьерный путь, которого я хочу.

Эта цыпочка преследует, да, черт возьми, преследует, мужчину, которого встретила в кафе, потому что он похож на ее бывшего парня. Затем она разрушает жизнь его невесты, чтобы привлечь внимание, и в конце концов они влюбляются друг в друга.

Это история любви?

Я не могу играть роль отчаявшейся и одержимой психопатки.

Конечно, я неравнодушна к Хадсону с тех пор, как он переехал, и делала сексуальные предложения, как кошка во время течки, но я не стою ночью над его кроватью и не смотрю, как он спит. Я по глупости не прочитала сценарий перед тем, как прийти, но была слишком занята. Не говоря уже о том, что мое руководство сделало это обязательным.

— Стелла.

Женский голос пугает меня, и я поднимаю глаза на продюсера и директора по кастингу, когда они вопросительно смотрят на меня.

— А? — спрашиваю я.

— Я спросила, не будет ли Илай возражать против того, что у тебя есть другой мужчина в качестве любовного интереса, — отвечает она с раздражением. — Некоторые мужчины не хотят, чтобы их девушки целовались с другими мужчинами.

Ради своей карьеры я сдерживаю остроумный комментарий. Может быть, если я скажу ей, что Илай — собственнический урод, который отрежет мне пальцы на ногах, если я поцелую кого-то другого, они не дадут мне роль, и руководство не будет меня доставать по этому поводу.

— Нет, — бормочу я. — Он знает, как работает индустрия. Мы оба знаем.

Да, я трусишка. Засудите меня.

Она складывает свои бумаги в стопку и прижимает их к столу. — Отлично. Мы будем на связи.

Я снова принужденно улыбаюсь и выхожу из комнаты, проходя мимо ряда других женщин, проходящих прослушивание на роль маньячки-Марго.

Хадсон вскакивает со стула, увидев меня, и я следую за ним к внедорожнику. Он все еще в моем списке произошедшего дерьма. Я унижена тем, что произошло. Я была там, полностью обнаженная перед ним, а он ушел, как будто ничего не было. Если он думал, что его дерьмовые извинения в машине исправят ситуацию, то он дурак.

— Как все прошло? — спрашивает он, заводя машину.

Я скрещиваю руки и дуюсь на своем сиденье. — Я не хочу об этом говорить.

— Ты уверена?

— Наверное, уверена.

— Тогда почему выглядишь так, будто кто-то сказал тебе, что твоя собака умерла?

— Потому что у меня довольно дерьмовый день, во многом благодаря тебе. — Я держу два пальца на расстоянии дюйма друг от друга. — Мы были так близки к тому, чтобы заняться сексом. — Я раздвигаю их, подчеркивая свое раздражение. — Мало того, что я потеряла возможность, возможно, заняться лучшим сексом в моей жизни, потому что даритель оргазма оказался полным кретином, так ещё мне пришлось уйти и пройти прослушивание на самую глупую роль в мире.

— Слушай, мне жаль. То, что я сказал, было не то, что я имел в виду, и буду говорить тебе это до тех пор, пока ты не простишь меня. Я могу быть чертовски раздражающим, поверь мне.

— Если это твой план, чтобы заставить меня чувствовать себя лучше, то это полный отстой.

— Дерьмо. — Он ущипнул себя за переносицу, качая головой. — Я вел себя как идиот. Не из-за ситуации с презервативом, а из-за того, как я с тобой обошелся. — Он показывает между нами. — Мы с тобой оба знаем, что ничем хорошим это не закончится, если сделаем этот шаг.

— Ты даже не дал шанса.

— Я знаю, и мне жаль. Чертовски жаль. Я обещаю, что заглажу свою вину перед тобой.

Его извинения не помогают. Желание назвать его трусом висит на кончике моего языка, но это бесполезно. Он принял решение относительно меня с того момента, как приземлился в аэропорту Лос-Анджелеса.

Я скрещиваю руки. — Отлично, и, кстати, я собираюсь оставить тебя при себе.

— Я знаю, что не прав, но можешь хотя бы отдать мне должное за то, что я ел твою киску, пока ты не развалилась на моем языке? — Его тон меняется с извиняющегося на дерзкий.

Он действительно прав.

Он не совсем оставил меня сухой и невредимой.

Скорее, задыхающейся и промокшей.

Я вздыхаю, не желая пока позволять ему победить. — Развалилась? Я притворялась, чтобы ты не чувствовал себя плохо.

Он откидывает голову назад. — О, Голливуд, может, ты и актриса, но это не было игрой.

Я бросаю на него грязный взгляд. —Неважно. — Мой желудок урчит. — Я знаю, что тебе нравится лишать меня жизненно необходимого и все такое, но ты можешь хотя бы накормить меня? Я уже изголодалась по очередному оргазму от тебя.

Он усмехается. — Жизненная необходимость, да?

Я больше не могу сдерживать свой смех.

— А вот и улыбка.

Моя улыбка превращается в хмурый взгляд. — Не надо. Я все еще чертовски зла на тебя.

Он усмехается, понимая, что выиграл этот раунд. — Куда?

Я даю ему направление в мою любимую суши-забегаловку в нескольких милях отсюда. Я слишком легко спускаю его с крючка, но он прав. Секс без презерватива был бы безрассудством.

Я понятия не имею, что происходит у него внизу. То есть, я не думаю, что у него что-то есть, но никогда не знаешь. По крайней мере, один из нас мыслит рационально.

Я не могу забеременеть. У меня голова болит от одной мысли об этом. Я едва могу позаботиться о себе, не говоря уже об ответственности за другого человека. У меня есть кто-то, кто назначает мне маникюр, ради всего святого.

Он подъезжает к обочине перед рестораном и отстегивает ремень безопасности. — Хочешь, я возьму тебе еду на вынос, или ты с кем-то встречаешься, а я подожду здесь?

— Отдайте ключи парковщику, — говорю я ему. — Мы ужинаем в ресторане.

— Мы?

Я киваю, когда он подает сигнал между нами двумя, чтобы уточнить.

— Не самая лучшая идея, Голливуд.

— Неужели так неловко находиться рядом со мной?

— Да. Посмотри на себя, такая идеальная и сексуальная. Надо мной будут смеяться несколько дней, если я буду общаться с таким божеством.

Я расстегиваю ремень безопасности и толкаю его в бок. — Пойдем. Я умираю с голоду, и жажда суши убивает меня с каждой секундой, пока мы ведем этот нелепый разговор.

Он не двигается. — Ты сказала суши?

— Конечно, да.

Он качает головой. — Не-а, я не ем эту сырую рыбу и дерьмо из морских водорослей.

— Кто не ест суши?

— Я, вот кто. Я уже позволил тебе убедить меня провести утро, выкручивая конечности в такие позы, которые мои яйца мне никогда не простят. Я не могу есть это дерьмо. Мне нравится жареная, печеная рыба, что угодно, только не сырая.

Я закатываю глаза, но смеюсь. — Очень плохо. Я не буду есть одна.

Я открываю дверь и выпрыгиваю, не дожидаясь его ответа. Он ругается под нос, когда присоединяется ко мне и передает ключи парковщику.

— Заноза в заднице, — ворчит он, открывая передо мной дверь.

— Расплата — сука.

***

— Ты уверена, что у них здесь нет бургеров? — спрашивает Хадсон, несколько раз переворачивая меню от начала до конца, как будто он что-то упустил. — Здесь есть скрытое меню, которое ты не хочешь, чтобы я видел, не так ли?

— Попробуй эти чертовы суши и перестань быть дивой. Уверена, ты ел и похуже.

— Конечно, но не тогда, когда у меня был выбор.

— Как насчет того, чтобы попробовать это, а я позволю тебе выбрать ужин, договорились?

Он ухмыляется. — Ты планируешь разделить со мной еще одну трапезу?

Я смотрю вниз, пытаясь скрыть улыбку. — Возможно. — Да! Да!

Он протягивает мне свое меню через стол. — Закажи все, что у тебя есть.

Когда официант приносит наши суши, я заставляю его откусить первый кусочек. Хадсон смотрит на него со сморщенным носом и медленно берет палочки для еды. Он сжимает их, берет ролл и рассматривает его, прежде чем запихнуть в рот.

— Признайся, — говорю я, когда он начинает жевать. — Это неплохо.

— Отлично, — простонал он, проглатывая. — Ты выиграла.

Я хлопаю в ладоши и визжу.

— Успокойся. Я не говорю, что хочу есть это каждый день в своей жизни.

Улыбаясь, я беру палочки и начинаю есть. В этот момент входят они, и я чуть не давлюсь едой. Внимание Хадсона переключается на меня в беспокойстве, пока я заставляю себя проглотить кусочек.

— А я-то думала, что сегодняшнее унижение не может быть хуже, — бормочу я, сузив глаза на движение позади него. Мой желудок вздрагивает, когда пара садится за стол в другом конце комнаты.

Хадсон оборачивается, чтобы посмотреть, что привлекло мое внимание. — Я бы хотел думать, что у тебя было неплохое начало дня. — Он снова поворачивается ко мне. — Кто этот чувак?

Я не видела Нокса уже несколько месяцев, да и не хотела. Его волосы отросли, он набрал вес, но выглядит счастливым. Улыбка на его лице напоминает о том времени, когда мы были молодыми и влюбленными — до того, как индустрия избила нас.

С ним его новая девушка. Я узнаю ее из таблоидов, меня спрашивали о ней в интервью, когда люди просили мой автограф или когда папарацци просто хотели быть засранцами.

Все хотят знать, что я думаю о женщине, которая якобы увела у меня парня.

— Мой бывший, — отвечаю я.

— Ты хочешь уйти? — Хадсон спрашивает пониженным голосом.

Я качаю головой. — Нет, все хорошо. — Я беру еще один кусочек. — Я в порядке.

Он не выглядит убежденным. — У тебя все еще есть чувства к нему?

Я ненавижу, когда мне задают этот вопрос. — Боже, нет. Наши отношения не были здоровыми. Меня беспокоит то, что я боюсь, что у меня этого никогда не будет.

— Чего?

— Кого-то, кто смотрит на меня, как он на нее. Настоящей любви. Того дерьма, о котором рассказывают в фильмах, в которых меня хотят видеть в главной роли. — Я потираю глаза.

Не плачь. Пожалуйста, не плачь.

Хадсон делает глоток воды. — Почему ты думаешь, что у тебя этого никогда не будет?

Я пожимаю плечами. — Я не знаю.

— Ты молода, Стелла. Дай этому время. Не сдавайся.

— Ты не отказался от любви?

— Нет, блядь. Я не позволю обманщице помешать мне жениться, завести детей и закончить жизнь счастливым человеком. Предательство Кэмерон было лишь толчком в моей жизни, и ее поведение не заставит меня прожить остаток жизни в одиночестве. К черту это. В итоге я буду счастливее, чем был бы с ней.

Я делаю глубокий вдох, чувствуя, что настала моя очередь поделиться чем-то личным. — Мой единственный опыт — это он и фальшивый парень. Я не уверена, что вообще знаю, что такое любовь. Я думала, что люблю Нокса, и мне было очень больно, когда мы расстались, но, возможно, это потому, что это все, что я когда-либо знала. Но через некоторое время я почувствовала облегчение. Мы не были созданы друг для друга, и пора было прекратить тратить время впустую. Понимаешь, о чем я?

Он улыбается. — Не нужно объяснений. Моя история знакомств еще хуже, чем твоя. Одна девушка. Никаких фальшивок. Я не тот человек, чтобы судить или давать советы по поводу любовной жизни.

Я бросаю на него тяжелый взгляд. — Я же просила тебя больше не говорить о фальшивых отношениях.

— Ты все еще в них? — Он наклоняется вперед, опираясь локтями на стол. — Я был бы невероятно счастлив, если бы это было не так.

— Я думаю, ты знаешь ответ на этот вопрос.

Снова наступает неловкая тишина.

Его голос разрывает напряжение. — Твой бывший тоже был в индустрии?

— Ты действительно не знаешь, кто он?

— Я бы не спрашивал, если бы знал.

— Он Нокс Риверс.

Он морщит нос в недоумении. — Ты встречалась с этим парнем?

— Конечно, встречалась. — Я могу сказать, что он слышал истории о Ноксе. Большинство из них не очень хорошие. — Он не всегда был таким. Люди меняются. Он был другим, когда нам было по шестнадцать. Он был моногамным, а не парнем, который трахал только моделей.

— Он тебе изменял?

— Нет. — Это правда, но люди мне не верят. — Мы часто расставались и снова сходились. Иногда два или три раза в неделю. В это время мы встречались с другими людьми. Никогда, когда были вместе.

— Звучит как стабильные отношения.

— Очень стабильные. Я думаю, что то, что мы вместе прошли через фазы звездной жизни, дало нам связь, которую мы боялись разорвать. Мы понимали жизни друг друга и опирались друг на друга, когда люди превращали нашу в ад.

— Твои родители не были рядом с тобой?

Я качаю головой. — Это еще одна причина, по которой мы сблизились. Оба наших отца отсутствовали в наших жизнях… пока мы не добились успеха, конечно. Наши мамы тоже похожи: были рядом на каждом шагу, брали у нас деньги, пока не смогли выжить самостоятельно. Я ничего не слышала о своей маме уже несколько недель. — Я качаю головой и издаю горький смешок, когда меня осеняет.

— Что?

— У тебя идеальная семья, а у меня ее почти нет.

— В каждой семье есть свои проблемы. Я бы никогда не осуждал тебя за то, что ты не можешь контролировать.

— Я бы хотела, чтобы у меня было то же, что и у тебя. Счастливый дом. — Я смотрю на него, улыбаясь от этой мысли. Какая бы счастливая женщина ни украла сердце Хадсона, у нее будет прекрасная жизнь, и я уже завидую ей.

— Я был благословлен этим, да. Быть хорошим человеком, как отец, — одна из моих самых больших целей.

Я улыбаюсь. — Это очаровательно.

Он выглядит почти обиженным, когда наклоняется ко мне, чтобы прошептать. — Не называй меня больше очаровательным, Голливуд. Я не красавчик, или что-то из этого дерьма, к которому ты привыкла. Я не против грязи под ногтями. Я не ношу смокинги и не занимаюсь этой чернушной ерундой, если только это не свадьба. Я не очаровашка. Я долбаный мужик.

Глава 20. Стелла

Я захожу в гостиную и в изнеможении падаю на диван.

Это был долгий день.

Я бросаю взгляд на Хадсона, который сидит в кресле и пишет смс на своем телефоне.

— Ладно, болтун, — говорю я. — Пришло время тебе выполнить свое обещание.

Он убирает телефон в карман и уделяет мне все свое внимание. — А?

— Ты обещал исправиться за свое поведение засранца. Я ожидаю, что ты выполнишь его.

— Как бы ты хотела, чтобы я это сделал?

Я ухмыляюсь. — Предпочтительно голым.

Он усмехается, качая головой. — Есть много способов развлечься, кроме траха, Голливуд.

— Ты прав. — Я поднимаю руку и начинаю считать на пальцах, перечисляя свои ответы. — Есть лизание. Сосание. Поцелуи.

— Без траха? — вклинивается он. — Похоже, все твои идеи заканчиваются плохим случаем синих яиц.

Он уворачивается от подушки, когда я швыряю ее в него.

— Почему ты должен быть таким сложным? — простонала я. — Разве ты не хочешь переспать? Разве ты не воздерживаешься уже год?

— Всего девять месяцев, спасибо тебе большое, и не спорю, я с удовольствием потрахаюсь. Ты ведь видела мой член раньше, не так ли?

Чертовски верно.

Он был твердый как камень.

Я потерла свои бедра, вспоминая, как его толстый член дергался от возбуждения. — Почему ты тогда отстраняешься? Мы хотим одного и того же.

Он щелкнул пальцами. — Вот тут ты ошибаешься.

— В чем я ошибаюсь? Ты теперь играешь за другую команду?

— Вагина — единственное поле, на котором я играю, милая. Когда я говорю, что мы не хотим одного и того же, я не имею в виду секс. Я сейчас нахожусь в плохом месте в своей жизни и не уверен, что отношения без обязательств и только веселый секс — лучший способ выбраться из этого.

Я вытаращилась на него. — Ты в плохом положении из-за того, что случилось с твоей бывшей?

Он барабанит пальцами по подбородку. — Она — часть этого, да, но не только это. Измена Кэмерон — не единственное плохое дерьмо, которое случилось со мной.

— Ты хочешь поговорить об этом?

— Я не думаю, что сеанс терапии будет веселым для нас обоих. Черт, скорее всего, это было бы больше противозачаточное средство, чем что-либо еще. Я бы отпугнул тебя.

— Ничто из того, что ты можешь сказать, не отпугнет меня.

Его взгляд потемнел. — Поверь мне в этом.

Его лицо говорит мне, что он закончил с этим разговором, поэтому я решаю пойти другим путем.

— Итак, никакого траха. Никаких разговоров по душам. Как ты собираешься загладить свою вину передо мной? И к твоему сведению, у меня достаточно вариантов. — Технически это неправда, но я пытаюсь донести свою мысль.

Его настроение меняется с напряженного на спокойное, а на губах появляется улыбка. — Как насчет ужина и настольной игры?

Какого хрена?

— Твое представление об искуплении — это кормить меня и «Монополия»? Ты такой дразнилка.

Он играет в игры, черт побери.

— Конечно. — Он шлепает себя по ноге и поднимается со стула. — Итак, что у нас на ужин?

Секс. Его член.

Я встаю и иду за ним на кухню, дуясь всю дорогу. — Как насчет того, чтобы удивить меня?

Он открывает холодильник и начинает переставлять продукты. — Давай посмотрим, что у меня есть для работы. — Он оглядывается на меня. — Я хочу предупредить тебя, что это будет не самое лучшее блюдо, учитывая, что у тебя здесь не так уж много всего.

— Это будет лучше, чем все то, что я соберу. — Я подхожу к винному холодильнику и беру бутылку, а затем наливаю нам по бокалу. Я оставляю его бокал на стойке и беру свой, садясь за нее. — Я расслаблюсь и буду наслаждаться шоу.

Он останавливает свое занятие, чтобы посмотреть на меня. — Это сработает, но только при одном условии.

— Каком? — У меня ненавистные отношения с условиями. Виновата в этом любящая условия задница Тилли.

— Ты позволишь мне выбрать игру, в которую мы будем играть.

Он действительно серьезно относится к этой ночной игре?

Я сужаю глаза. — Серьезно? Я думала, ты шутишь по этому поводу.

Он качает головой. — Ты выйдешь из игры, только если наденешь фартук и начнешь помогать.

— Хорошо, одна игра.

Он ухмыляется. — Эрудит.

— Что у вас, барнских мальчиков, за дела с Эрудитом?

Он останавливается и снова смотрит на меня, его брови нахмурены. — Ты играла в «Эрудит» с Далласом? — Он выглядит почти взбешенным.

— Да? — отвечаю я, моргая. — Этот маленький засранец — самый конкурентоспособный человек из всех, кого я знаю.

— Эрудит — это игра семьи Барнс, — объясняет он. — Мы все соревнуемся. Нас нельзя победить.

Я допиваю остатки из своего стакана. — Не знаю. Я играю в довольно злую игру.

— Тогда это точно «Эрудит».

Я сползаю со стула, чтобы налить себе еще стакан. — Значит, повторится то, что было после йоги?

Он качает головой. — Семь букв, одно слово.

— Ты отстой? — думаю я. Не одно слово, но достаточно близко.

Он смеется. — Хорошая попытка.

— Тебе не нравится вино? — спрашиваю я, заметив его нетронутый бокал.

Он пожимает плечами. — Я больше люблю пиво.

— Я позабочусь о том, чтобы в холодильнике были запасы.

Он ухмыляется. — Ценю это.

Глава 21. Хадсон

Я из кожи вон лезу, чтобы приготовить идеальное блюдо для Стеллы.

Я знаю, как вести себя на кухне, но прошло уже много времени, так что я немного заржавел. Я решаю приготовить курицу в медовой глазури. Я знаю этот рецепт назубок. Это может показаться скучным, но все на самом деле далеко не так. Моя курица могла бы завоевать награды. Она действительно выиграла в кулинарном конкурсе «Блу Бич». Я не претендую на звание Бобби Флея, но могу броситься в бой.

Мои родители следили за тем, чтобы мы учились у них обоих. Отец взял нас под свое крыло, чтобы мы работали в его ремонтной мастерской, а мама проводила вечера по будням, обучая нас готовить и убирать. Эти уроки кулинарии окупились, когда у нас с Кэмерон появилась своя квартира. В представлении моей бывшей домашняя еда заключалась в том, чтобы высыпать коробку с макаронами и сыром в кипящую воду. Иногда мне везло, и она добавляла хот-доги в свое пресловутое блюдо. Ее фирменное блюдо.

Но я любил эту женщину, а когда ты любишь кого-то, ты принимаешь его недостатки. Со временем ты действительно начинаешь их любить.

Стелла потягивает вино и не сводит с меня глаз, пока я перемещаюсь по кухне. Я мариную курицу, ставлю ее в духовку и начинаю нарезать овощи, а затем бросаю их в сковороду вместе с приправами. У меня нет всех необходимых ингредиентов, но их достаточно для работы.

У меня и так паршиво получается поддерживать наши отношения на профессиональном уровне, и сомневаюсь, что приготовление ужина и совместная выпивка спасут положение. Я считаю себя сильным человеком, но сила Стеллы Мендес ломает меня.

Мы заводим разговор, возбужденно болтая друг с другом, и слова слетают с моего языка, как огонь, когда мы задаем вопрос за вопросом.

Мы оба отдаем.

И оба берем.

Я хочу знать каждую деталь ее жизни — каждый недостаток, каждую причуду, каждую чертову вещь о ней. Чтобы получить это, я отдаю ей свою, убеждая себя в том, что позже я положу эти кирпичи обратно. Я уступлю ей только на эту ночь.

Она закатывает глаза и называет меня обычным, когда я говорю, что мой любимый цвет — зеленый. Я смеюсь, когда она заявляет, что ее любимый цвет — блестки. Вопрос о том, настоящий ли это цвет, решается после пятиминутного спора, в котором я объявляю себя проигравшим. Ее любимая еда — тако и гуакамоле. Я запомню это на следующий раз, когда буду готовить для нас. Мое блюдо — все, что хорошо сочетается с пивом. Она требует уточнения, и я, наконец, уступаю и признаю, что это гамбургеры и ребрышки.

Она уговаривает меня выпить бокал вина. Пока я нагружал наши тарелки едой, у меня во рту все пересохло. Она берет бутылку вина, и я несу наши тарелки на террасу. Одна вещь, которую я полюбил в Калифорнии, — это погода, особенно вечером. Не слишком жарко. И не слишком холодно.

И вид открывается невероятный.

Стелла зажигает свечи на столе, пока я расставляю тарелки. Я отодвигаю ее стул, прежде чем занять место напротив, и тут меня осеняет.

Я отодвигаю свой стул и встаю. — Черт, мы забыли бокалы.

— Не беспокойся об этом, — говорит Стелла, останавливая меня. Она берет бутылку и отпивает из нее. — Так даже вкуснее.

Я ухмыляюсь. — Думаю, это из-за тебя, Голливуд.

— Согласна. — Она наклоняется ко мне с дикой ухмылкой на лице. — Мне это нравится.

— Правда?

— Да, правда. — Она оглядывает двор. — Спасибо, что приготовил мне ужин и предложил поесть здесь. Я никогда не могла так наслаждаться своим двором. То есть, я иногда занимаюсь йогой, но кроме этого, он никогда не используется.

— Ты не гуляешь здесь все время? Если бы я жил здесь, ты бы не смогла заставить меня проводить время где-нибудь еще.

— Ты здесь живешь.

Улыбка тянется к моим губам. — Хорошо сказано.

— Приятно наслаждаться этим без стресса. Когда бы я ни развлекалась, то всегда слишком волновалась, чтобы наслаждаться этим. Все должно было быть идеально, потому что я боялась, что люди меня осудят. К тому времени, когда все было готово, это было больше головной болью для меня.

— Скажи мне, что ты хотя бы делала что-то веселое здесь. Отрывалась? Купалась нагишом?

— Хотелось бы, но нет. Честно говоря, мне так приятно проводить время с тобой на кухне и здесь — в местах, которые я никогда не использовала. — Она берет вилку, но не ест. — Ты заставляешь меня чувствовать себя комфортно и позволяешь быть собой. Я могу пить вино из бутылки, бросаться подушками и ты не станешь сплетничать у меня за спиной.

Она берет подушку с кресла рядом с собой и бросает ее через двор.

Почему я так взволнован ее признанием?

Почему загораюсь, как гребаный фейерверк, зная, что делаю этой девчонке приятное?

И почему, блядь, чувствую то же самое?

Должно быть, этот калифорнийский воздух издевается надо мной.

— Вот тут ты ошибаешься. Когда ты ляжешь спать, я обзвоню всех своих друзей и скажу им, что ты чудовище, раз пьешь из бутылки.

Она фыркает. — Я уверена в этом.

Наша еда остывает, но мне все равно.

Я хочу этого разговора.

— Для меня эта ночь тоже была захватывающей, — говорю я.

— Да, точно. — Она откидывает волосы за плечо. — Это говорит парень, который всю жизнь защищал людей и стрелял из огнестрельного оружия. Ты делаешь всякие безумные вещи, и Даллас рассказал мне много историй о неприятностях, которые ты причинил, когда был моложе. Я сомневаюсь, что готовить мне ужин и смотреть, как я пью, — это весело для тебя.

— Не скажу, что это лучшее развлечение, но мне никогда не нравилось узнавать кого-то так сильно, как тебя, и я никогда не был так счастлив, когда кто-то доказывал мне, что я не прав.

— В чем я доказываю, что ты не прав?

— В том, кто ты есть. Я был придурком, когда осуждал тебя вначале.

— По крайней мере, у тебя хватает смелости признать это.

— Я не боюсь признавать свои ошибки. — Я могу написать книгу обо всем, что сделал неправильно в своей жизни, включая то, что остановил нас на диване раньше. Я должен был найти презерватив.

— Рада, что доказала, что ты ошибаешься.

Наш разговор прерывает звук урчания в ее животе.

Я указываю вилкой на ее тарелку. — Ты пробуешь первой.

— Почему? — Она сужает глаза. — Ты пытаешься отравить меня?

Я откидываю голову назад. — Господи, нет. Это невежливо, когда повар пробует первым.

— Хорошо, но к твоему сведению, если я поем и умру, я засунула записку куда-то в свою комнату, где написано, что если я погибну, то по твоей вине.

— Черт, ты недоверчива. Попробуй еду, прежде чем я восприму это как оскорбление.

Она отрезает кусок курицы, откусывает и тут же берется за другой. Пока она жует, из ее уст вырывается стон, и я сдвигаюсь на своем стуле. Мне никогда не нравилось смотреть, как кто-то ест.

Может, это потому, что она ест мое мясо.

Черт, это было отстойно.

— Святой ад, — наконец говорит она. — Это невероятно. Ты не шутил насчет своих кулинарных способностей. Завтрак был хорош, но этот ужин просто невероятен. Я всегда буду просить тебя готовить для меня. Считай, что это твоя новая работа.

Я поднял руку вверх. — Эй, не слишком радуйся. Это будет происходить не слишком часто.

Я делаю первый укус, а она третий. Она не преувеличивала, чтобы подстегнуть мое эго. Даже если не хватает нескольких ингредиентов, это чертовски вкусно.

Я убираю свою тарелку медленнее, чем она, потому что не могу перестать наблюдать за ней.

Я готовлю хорошо, но не это лучшая часть трапезы.

Это она. Ее компания. Ее разговор.

Я никогда не забуду время, проведенное со Стеллой. Эти воспоминания останутся со мной, когда я сяду на рейс в Айову, когда придет время уезжать и жить своей жизнью, вспоминая эту одну из моих любимых остановок.

Я никогда не забуду, как она потягивала вино, такое темное, что окрашивало ее губы в идеальный малиново-красный цвет, или как она делала долгие вдохи между смехом, когда была взволнована. Несмотря ни на что, я навсегда запомню время, проведенное в Калифорнии с женщиной, которая была мне не по зубам.

Я всегда буду думать о том, «что если бы».

Что, если бы мы не жили в двух разных мирах?

Что, если бы я был готов бросить все и переехать сюда?

Что если бы она была готова сделать то же самое?

***

— Я должна признаться.

Я откусываю последний кусочек и смотрю на Стеллу. — Продолжай.

Она потягивает вино с виноватым видом. — Я не совсем мастер игры в «Эрудит».

Я кладу салфетку рядом с собой и выдвигаю стул из-под стола. — Пришло время уходить. Я не могу общаться с самозванцами из «Эрудита». — Я жестом показываю на вино в ее руке. — Я не против, чтобы ты отпила из этой бутылки, но врать про «Эрудит» — вот где я провожу черту.

Она закатывает глаза. — Первый раз я играла с твоим братом.

— У тебя что, не было детства?

— Если под детством ты подразумеваешь, что мама таскала меня с прослушивания на прослушивание, а потом заставляла осветлять волосы, то да, у меня было идеальное детство.

Мой желудок опустился от ее ответа. — Черт, мне жаль. — Ее ответ выводит меня из себя. Мои родители заставляли нас работать по дому и заниматься домашними делами, но они никогда не мешали нам гулять и веселиться.

— Все в порядке. В конце концов, я получила удовольствие, когда начала зарабатывать свои собственные деньги.

— Я так понимаю, «Эрудит» не был на вершине списка развлечений?

— Не могу сказать, что был. Однажды я пыталась уговорить Уиллоу сыграть со мной, но эта девушка — королева короткого внимания. Мы продержались два раунда, прежде чем она решила, что нам нужно узнать, чем занимаются мамы-подростки.

— Приоритеты.

— Ты знаешь это. Поэтому игровые вечера так и не стали для меня постоянным делом.

— К слову, у тебя есть другие друзья, кроме нее?

Она постоянно тусовалась в клубах с людьми, по крайней мере, так сказала Люси, когда Даллас только устроился на работу. Она переживала, что он попадет под соблазн окружающих его женщин.

— В последнее время — нет. Я потеряла большинство из них после разрыва с Ноксом.

— Что? Типа брачного контракта? Ты получила шторы и фарфор, а он — группу людей, сделавшую свой выбор после вашего расставания?

— Что-то вроде этого. Им пришлось выбирать, и они приняли его сторону. — Она пожимает плечами. — В любом случае, сейчас мне лучше держаться в стороне. Последнее, что мне нужно, это чтобы кто-то узнал обо всей этой схеме Илая и проболтался. — Она ведет себя так, как будто это пустяк, но, несомненно, ее беспокоит потеря людей, которые, как она думала, прикрывали ее. Может быть, деньги и слава не покупают счастье.

Она проводит руками по лицу и делает еще один глоток вина. — У меня есть идея.

Я вскидываю бровь. — Твои идеи никогда не бывают хорошими.

— Давай заключим пари.

— Продолжай.

— Победитель «Эрудита» выбирает, как мы закончим вечер.

— Другими словами, победитель решает, проведу ли я всю ночь, трахая тебя в бассейне, или нет?

Она вздрагивает, мой ответ застал ее врасплох, и по ее щекам разливается тепло. — Именно.

— Это не заставляет меня хотеть выиграть.

Она подмигивает. — Будь джентльменом и проиграй.

— Я бы на это не рассчитывал. Я говорил тебе, что мы, мужчины Барнс, соревнуемся в настольных играх.

— Давай.

***

— Возбуждение? — Стелла визжит в приступе смеха так громко, что, я уверен, разбудила соседей.

Мы все еще на улице, допиваем вторую бутылку вина и сражаемся в «Эрудит».

— Как, черт возьми, ты получил эти буквы? — Она тянется через стол, хватает коробку и начинает рыться в ней в поисках доказательств того, что я жульничаю. — В реальной жизни такого не бывает.

Я поднимаю руки. — Здесь мы играем честно и справедливо, Голливуд. Не злись, потому что Боги Эрудита на моей стороне.

— Боги Эрудита, должно быть, пытаются тебе что-то сказать, если у тебя есть буквы для написания слова «возбуждение».

Она права.

Я все еще не понимаю, что пытаюсь выиграть, когда проигрыш означает, что у нас будет секс.

Я указываю на доску. — Твоя очередь.

Она проводит наманикюренной рукой по подбородку и драматично обдумывает свой следующий ход. Ее глаза прищуриваются, прежде чем на пухлых губах появляется лукавая улыбка. Я провожу пальцем по своему рту и вспоминаю, какая она была восхитительная на вкус.

Я наклоняюсь вперед, наблюдая, как она произносит слово, и мой рот опускается, когда она заканчивает.

— Глубокие шары? — спрашиваю я, возвращаясь к буквам, как будто там есть ошибка.

И она думает, что моя задница обманывает?

— Это два слова.

— Кто сказал, Вебстер?

Я показываю на свои колени. — Сказал парень с яйцами.

Она закатывает глаза. — Ладно, но если это говорит девушка, которой довелось поработать с яйцами, я имею право высказаться. — Ее рука подлетает к губам, а лицо краснеет. — Боже милостивый, можем ли мы вести себя так, будто эти слова никогда не выходили из моего рта? Вот что происходит, когда я пью слишком много вина. Я начинаю говорить о своем опыте с яйцами. — Она ударяет себя по лбу. — Вот видишь! Опять я за свое!

Я не могу удержаться, чтобы не разразиться смехом, а она бросает на меня взгляд, который находится между грязью и раздражением.

Она права насчет алкоголя. Это нас доконало. Я никогда не думал, что буду играть в «Эрудит» так чертовски извращенно. Добавьте к этому Стеллу и выпивку, и это лучший вечер игр, который у меня когда-либо был.

— Не хочешь поделиться некоторым опытом? — спрашиваю я, но потом останавливаю ее, прежде чем она отвечает. — Забудь. Я не хочу слышать о твоем прошлом опыте. Я бы предпочел, чтобы ты показала мне, как работаешь с ними, и позволила испытать это самому. — Я опускаю взгляд на свой теперь уже возбужденный член, который становится все более возбужденным от этого разговора о яйцах.

Она вскакивает со стула. — Извини, я пойду утоплюсь.

Я встаю, встречаю ее у бассейна и поворачиваю лицом к себе. — Да ладно, это будет плохо выглядеть в моем резюме, если мой работодатель утонет, пока я на работе. Не смущайся. Моему члену нравится, когда ты говоришь о яйцах.

Она пытается отстраниться, чтобы закрыть лицо, но я останавливаю ее. — Я ценю, что ты пытаешься заставить меня чувствовать себя лучше и все такое, но…

Я перемещаю свою руку к ее руке и подношу ее прямо к ноющей эрекции. Она не вздрагивает и не убирает руку.

Это действие решает нашу судьбу.

— Все еще думаешь, что я лгу?

Она массирует меня. — Возможно, но все доказательства еще не видны. Сними брюки.

— Тогда позволь мне убедить тебя с помощью доказательства Б.

Ее глаза расширяются и следят за каждым моим движением, когда я делаю шаг назад. Нервозность пронзает меня как пуля, когда я расстегиваю джинсы. Предвкушение нарастает при звуке расстегивающейся молнии. Все мои мысли о том, чтобы не прикасаться к Стелле снова, давно улетучились.

Ничто помимо секса не поможет излечить это сексуальное напряжение.

Я уже несколько дней дрочу, пытаясь преодолеть влечение к ней, но это не помогает. Я тверже, чем когда-либо, и еще даже не прикоснулся к ней.

Она задыхается, когда я сбрасываю штаны и трусы-боксеры и предстаю перед ней во всей своей обнаженной красе. Двор уединенный, и я надеюсь, что никто из ее преследователей не подкрадывается и не снимает мой член… или Стеллу, когда я скоро ворвусь в ее киску.

Она молчит, ее глаза прикованы ко мне, и я опускаю взгляд на свой пульсирующий член.

Что за хуйня?

Он твердый как камень — не вялый и не какой-то другой странной херни, так что же происходит? Она открыто говорила, что хочет мой член, но теперь, когда я протягиваю его ей, молчит?

Может, она все переосмыслила.

Может, ее план был в том, чтобы завести меня, а потом уйти, как поступил с ней я.

Я бы заслужил это.

Я прочищаю горло. — Стало немного тихо.

— Просто любуюсь видом, — говорит она.

— И?

— Неплохо.

— Просто неплохо?

Она грызет кончик ногтя. — Ты же знаешь, что говорят о машинах. Они могут выглядеть красиво, но что действительно важно, так это ускорение и скорость. То, что под капотом. Что у тебя есть в качестве доказательства В?

— Может, я тебе покажу?

У нее на лице расцветает ехидная ухмылка. Она хочет мой член, я уверен в этом, но в ее планах есть что-то более озорное. Я снимаю рубашку через голову и сбрасываю ее, прежде чем подойти ближе.

Я благодарю человека свыше, что у меня отличные рефлексы, во многом благодаря тому, что Даллас долгие годы приставал к моей заднице, пока я не научился защищаться, потому что, как только она собирается столкнуть меня в бассейн, я хватаю ее за руку, увлекая за собой. Задержав дыхание, мы погружаемся под воду и задыхаемся, всплывая на поверхность.

— Я показываю тебе свой ослепительный член, и вот что получаю взамен? — спрашиваю я, переводя дыхание и качая головой. — Такая неблагодарная.

Она смеется. — Тебе не нужно было хватать меня за собой.

— О, да, нужно.

Потому что мы собираемся повеселиться.

Глава 22. Стелла

Я задыхаюсь, мои легкие работают на пределе, пока мы смотрим друг на друга под ярким лунным светом.

Хадсон совершенен, его твердый член заставляет мой рот наполняться слюной. Его рука холодна, когда он протягивает ее, чтобы обхватить мою талию, и притягивает меня к своей мускулистой груди. Наши глаза встречаются, когда он смотрит на меня с греховной ухмылкой. Я стону, когда наш зрительный контакт разрывается и его эрекция касается моего бедра.

Я напугана, но с нетерпением жду его следующего шага.

Наши губы находятся всего в нескольких сантиметрах друг от друга.

— Похоже, ты выиграла, Голливуд.

Он так чертовски близко, что я чувствую, как его сердце бьется рядом с моим.

Я наклоняю голову в сторону, облизывая губы. — Что ты имеешь в виду?

— Пари. Ты выиграла. Скажи мне, что должен сделать проигравший, чтобы искупить свою вину.

Я не даю ему ответа.

Вернее, даю, но не словами.

Мои губы впиваются в его с настойчивостью и отчаянием.

Он стонет мне в рот, просовывает свой язык и ведет нас к мелкому концу бассейна, наша связь никогда не разрывается. Я стону, когда меня прижимают к борту, и его сильные руки обхватывают меня, по одной с каждой стороны моего тела.

Его язык проникает дальше, умело массируя его о мой.

Этот поцелуй агрессивный. Резкий. Мы поглощаем действие, от которого слишком долго отказывались. Он тянет за подол моего топа, прежде чем разорвать его прямо посередине.

Да, он, блядь, рвет его.

И бросает на землю, как будто это Gucci прошлого сезона.

Я отрываюсь, чтобы бросить на него грязный взгляд. — Это мой любимый топ. — Он также был дорогим, как блядь.

— Был твоим любимым топом, — поправляет он. — Он выглядела дорого, и я не хотел, чтобы он еще больше пострадал от воды. Я слышал, что это плохо для тонкого шелка. Вот почему это будет следующим.

Он расстегивает мой бюстгальтер и бросает его рядом с топом. Я собираюсь похвалить его за заботу о моем драгоценном белье, но все слова замирают, когда он проводит языком по моему соску, а затем берет его в рот и сильно посасывает.

Я кричу на себя, когда давлю ему на плечи, чтобы остановить. — Снова нет презерватива, — шепчу я, мой голос дрожит. Мое влагалище и мозг ведут разборки. Один хочет остановить это, пока все не закончилось ужасно. Другому все равно, пока он продолжает делать это языком. — Если это все еще твое правило, прекрати сейчас же. Не подводи меня и не делай этого дерьма снова, или я могу взять свой столовый нож и кастрировать тебя.

Моя угроза может быть немного чересчур драматичной, но неважно.

Заставить кого-то возбудиться, а потом уйти — это, возможно, самый драматичный поступок, который вы можете совершить, верно?

— Тебе нужно принять решение. — Это не просьба. Это приказ.

— Я не остановлюсь, — мягко заверяет он меня. — Если ты не против?

Он придвигается ближе, ожидая моего ответа.

— Я чист, и я верю, что ты чиста, — продолжает он. Капли воды летят с его волос, когда он качает головой. — То, что я сказал раньше, вышло неправильно. У меня дерьмово получается доносить информацию, и мне жаль.

Он оставляет между нами некоторое расстояние и наклоняет голову вперед, чтобы провести языком между моих грудей.

Да, блядь.

Как, черт возьми, все, что он делает, так чертовски горячо?

Он толкается в мои прикосновения, когда я тянусь вниз и начинаю поглаживать его ствол. Мне нравится, как он стонет мне в ухо, пока скользит руками по моим бокам и сжимает ноги вокруг своих бедер, давая мне возможность лучше почувствовать, насколько он тверд для меня.

Я задыхаюсь от перепада температур, когда он ведет нас вверх по ступенькам бассейна и прямо к открытой зоне с мебелью. Мое сердце бьется так сильно, что я чувствую, как оно ударяется о горло, когда он осторожно укладывает меня на диван и делает шаг назад.

Он облизывает губы, наслаждаясь видом моего полуобнаженного тела, выставленного напоказ.

Я задерживаю дыхание, когда он наклоняется и расстегивает мои шорты, стаскивая их с ног и отбрасывая в сторону. Прилив возбуждения проносится через меня, когда он опускается на колени рядом со мной и дразняще поглаживает меня через трусики.

Я выгибаю спину, умоляя о большем и наслаждаясь стимуляцией кружева, ласкающего мой клитор.

Он даже не прикасается непосредственно к тому месту, где я хочу, но я уже на вершине лестницы оргазма. Он не отпускает меня до тех пор, пока я не дохожу почти до грани, почти до самого конца.

Тогда он отстраняется. Он не был бы Хадсоном, если бы он не начал каким-то образом трахать мой разум и оргазм.

— Какого черта? — вскрикиваю я. — Я сказала тебе дать мне знать, если ты передумаешь!

Я сужаю глаза, но нахожу время, чтобы полюбоваться видом его члена вблизи. Кончик блестит от выделений, и я чуть не падаю с дивана, когда он медленно поглаживает его один раз.

Это моя работа.

То, что я должна делать.

— Голливуд, я ни за что не уйду от тебя сегодня. Я только начал.

— Тогда действуй! Почему ты все еще стоишь там?

Я не девственница, и не беспокоюсь о том, чтобы он сделал это романтичным. Все, что необходимо — это оргазм, и эта девушка готова. Возможно, именно поэтому в последнее время у меня такие хорошие отношения с портативной электроникой.

Он смотрит из стороны в сторону. — Ты уверена, что не против, если мы сделаем это здесь?

Я не могу не рассмеяться от того, как нелепо мы, наверное, выглядим. Он стоит передо мной с огромным стояком, задавая мне гребаные вопросы. А я тем временем раскинулась на мебели у бассейна в одних трусиках.

— Да. Теперь трахни меня, — требую я.

Он ухмыляется и поглаживает свой член в последний раз, прежде чем переместиться на край дивана. Мои трусики мгновенно слетают с меня, пролетая по воздуху, в то же время он скользит по моему телу и нависает надо мной.

Мы создаем одно из печально известных зрелищ.

Самый сексуальный взгляд в истории.

Наши губы снова встречаются, разжигая страсть сильнее, чем все, что я когда-либо испытывала. Я отрываюсь от него, мои губы блуждают по его шее к твердому соску, и я перебираю его зубами.

Это гипнотизирует, когда мы так легко двигаемся вместе. Его пальцы и язык, кажется, знают все мои чувствительные места.

Я вся в поту, и сердце бешено колотится, когда он откидывает мои волосы назад, встречает взгляд и медленно входит в меня. Я наклоняю бедра вверх, чтобы принять каждый его дюйм и одновременно приспособиться к большому размеру.

У меня никогда раньше не было секса без презерватива. Бывший и я никогда не занимались сексом без предохранения — мы до ужаса боялись иметь детей, и наши менеджеры снабдили нас всеми известными человеку средствами контрацепции.

Хадсон не разрывает зрительного контакта, когда отстраняется и снова входит в меня. Мои груди подпрыгивают, когда он двигается во мне, и его руки поднимаются вверх, чтобы сжать их. Я раздвигаю ноги шире, и его яйца ударяются о мою задницу. Его язык холодный, когда он сосет мой сосок, и я почти теряю сознание, когда его рот возвращается к моему. Он замедляет темп, что является совсем не тем, чего я хочу сегодня.

Мне нужно грубо и жестко.

Как и раньше, он думает, что управляет шоу.

Мне нужно научить Хадсона Барнса тому, что мне тоже нравится быть главной.

— Я хочу быть сверху, — стону я, извиваясь под ним.

Я задыхаюсь, когда он открывает от меня, помогает подняться, а затем падает на диван в сидячем положении, раздвинув ноги.

Он ухмыляется, пока я нервно стою перед ним, и начинает поглаживать себя. Я втягиваю воздух и сажусь на него, вздрагиваю, опускаясь на его эрекцию. Я запускаю пальцы в его влажные волосы и дергаю за корни, одновременно медленно начиная скакать на нем.

— Да, блядь, — стонет он. — Оседлай меня вот так.

Я забрала контроль у Хадсона — человека, который любит всегда иметь его. Но ему, похоже, все равно, так как я овладеваю каждым его дюймом.

Он отказывается от своего доминирования.

Я отказываюсь от своей грациозности.

— Хорошо ли тебе с этим членом, Голливуд? — шипит он сквозь стиснутые зубы.

— Да, чертовски хорошо, — стону я, произнося слова, из-за которых завтра буду краснеть.

Я дрожу, мои ноги спутаны и трясутся, прижимаясь к его ногам, но ничто не удерживает меня.

Как будто я на вершине мира.

Вернее, на вершине лучшего в мире члена.

Он ласкает мою задницу и покачивает бедрами, создавая идеальный темп, пока мы оба не стонем и не потеем. Я закусываю губу, когда наступает мой оргазм, и падаю на него. Хадсон вздрагивает, кончая в меня, и кладет голову мне на плечо, пока мы переводим дыхание. Мой желудок завязывается узлом, когда я отвожу взгляд, осматривая двор, и колеблюсь, прежде чем посмотреть на него.

Я нервничаю.

В ужасе.

Неужели мы увлеклись моментом?

Жалеет ли он об этом?

Его рука скользит по моей спине, и он гладит ее, улыбаясь.

Я не могу удержаться, чтобы не посмеяться над собой за то, что так волнуюсь. Хадсон не такой парень. Он не похлопает меня по спине, а потом уйдет.

— Думаю, я сегодня выиграла игру, — шепчу я. Мой тон неловко повышается, как при боли в горле. Скорее всего, это не единственная часть моего тела, которую ждет болезненное утро.

Он убирает мои волосы с потного лица. — Нет, Голливуд. Благодаря тому, что ты так оседлала мой член, я выиграл эту жизнь.

Глава 23. Стелла

У меня появился новый фаворит.

Секс в душе.

Точнее, секс в душе с Хадсоном.

Именно так я начала свое чудесное утро.

Мы оставались в душе, пока вода не остыла, и Хадсон помог мне вытереться. Он пошел в свою комнату, чтобы переодеться и провести ежедневный разговор со своей семьей. Мне нравится то, как он близок с ними.

Я беру свой телефон с тумбочки и падаю на кровать, свесив ноги через край, и замечаю пропущенный звонок от Уиллоу.

Мой телефон звонил раньше, но я стояла на коленях с членом Хадсона во рту, поэтому, к сожалению, он отправился звонок на голосовую почту. Я люблю свою подругу и все такое… но секс.

Опять же, секс в душе.

Мокрые тела.

Мокрое все.

Я не могу перестать ухмыляться, когда набираю ее имя.

— Самое время перезвонить мне, — говорит она. — Я звоню тебе уже несколько часов.

— Прошло двадцать минут, — поправляю я. — Успокой свои сиськи.

Она смеется. — Мои сиськи здесь очень спокойные… и очень запущенные. Хреново быть одинокой.

— Ты знаешь, что для этого нужно, — пропела я.

— Дорогая, это мой прекрасный вибратор, который, кажется, никогда меня не подводит. Кстати, он был худшим подарком на день рождения. Я говорила тебе, что хочу единорога. А не оргазм, генерируемый знаниями о сексе.

— Ты будешь благодарить меня за это, когда решишься на одиночество. Поверь мне, ничто так не лечит сердце от неудачного расставания, как несколько хороших самоиндуцированных оргазмов.

— Эх, наверное, ты права. Теперь о более важных вещах: насколько сильно ты скучала по мне? — Она воспринимает это расставание лучше, чем я думала. Это… или она притворяется.

— Тебя не было?

— Забавно. Ты там почти умерла? Ты питашься? Купаешься? Принимаешь мультивитамины?

— Ты же знаешь, что мне двадцать пять, а не три, верно? Хотя, мне не хватает твоей помощи.

— Что-нибудь новенькое? Как прошло твое прослушивание? Я еще ничего не слышала, но Сьюзи сказала, что агенты звонили насчет тебя из-за шумихи вокруг «Навеки вечные».

Сьюзи — мой менеджер, который в основном общается через Уиллоу, если только у нее нетновой роли или возможного контракта, на который она хочет, чтобы я взглянула.

— Сценарий был абсолютным кошмаром. Скрестим пальцы, чтобы я не получила роль.

— А вот и моя оптимистичная лучшая подруга. У меня не было возможности прочитать его. Так плохо, да?

— Ага. — Я изучаю свои ногти и делаю длинный вдох. — Мы с Хадсоном переспали. — Слова вырываются у меня изо рта. Необходимость рассказать кому-то убивала.

Это плохая идея?

Я глупая?

Мне нужен совет.

У меня никогда не было отношений без обязательств, поэтому я не уверена, как это происходит.

Можно ли мне рассказать Уиллоу?

Расскажет ли он Далласу?

Проходит минута молчания.

— Что значит «переспали»? — наконец спрашивает она.

— Ну, знаешь… переспали.

Какого черта?

Сказать, что мы переспали, все равно что сказать, что арахисовое масло сочетается с желе.

Мне что, нужно достать куклу и показать ей, какие части куда входят?

— Что ты подразумеваешь под словом «переспали»? Типа вы, ребята, целовались минуту или занимались анальным сексом?

— О Боже, Уиллоу! — кричу я, чуть не скатываясь с кровати, когда она разражается приступом смеха.

— Ты должна быть более конкретной, девочка. С тобой я никогда не знаю, чего ожидать.

— Со мной-то ты никогда не знаешь? Я не королева анального секса. Господи!

— А теперь расскажи мне все подробности.

— Ну, в первый раз…

— Погоди, подруга, — перебивает она. — Это было не один раз, и ты только сейчас мне это рассказываешь? Какого черта?

— Я не знала, что мне нужно отчитываться перед тобой, когда я трахаюсь.

— Нужно, когда это происходит с твоим горячим телохранителем, от которого ты поклялась держаться подальше. Мне нужна каждая деталь.

— Ты переживаешь разрыв. Я не хочу быть бесчувственной.

— Это не бесчувственность. Я чувствую себя лучше, когда слышу, что у моей лучшей подруги есть хороший член. Если мне плохо, это не значит, что я хочу, чтобы все вокруг меня были подавлены и лишены секса.

Вот почему Уиллоу — моя лучшая подруга. Она будет спрашивать о твоем дне, когда ее день был адским, и болеть за тебя в стороне, когда ты влюбляешься, даже когда она переживает разрыв.

Я устраиваюсь поудобнее и рассказываю ей все. За эти несколько дней я испытала больше оргазмов, чем за последние месяцы. — Возможно, Хадсон не имел интимных отношений со списком, полным женщин, но у него определенно достаточно опыта.

— Что ты собираешься делать теперь? — спросила она, когда я закончила. — Встречаться с ним? Это несерьезно? Я имею в виду, не будет ли это сложно, учитывая ситуацию с Илаем? — Уиллоу умоляла меня не соглашаться на сделку с Илаем, но я ее не послушала.

Я играю со своими волосами, накручивая пряди на палец. — Я не знаю. Мне нравится он и проводить с ним время. Он меня понимает.

— Есть ли чувства?

— Да, и это пугает.

— Почему?

— Он собирается вернуться в Айову, как только мы наймем кого-то другого. Что будет потом? Мы пожмем друг другу руки, скажем спасибо за секс и больше никогда не будем разговаривать? Я настаивала на том, чтобы это была интрижка без обязательств, но он много раз говорил мне, что никогда не был готов к подобным отношениям.

— Отношения на расстоянии могут работать. Моя ситуация — не лучший пример, но у вас с Хадсоном все было хорошо какое-то время.

В ее голосе звучит оптимизм, но и беспокойство. В этой индустрии так много отношений на расстоянии распалось.

И даже не только в этой индустрии.

Расстояние разрушило отношения Хадсона и его невесты. Говорят, что сердце не замечает расстояний, но я считаю это чушью. Оно замечает, когда ты ложишься спать один, неуверенность в себе и панику, которая накатывает на тебя, когда ты не получаешь от него известий уже несколько часов.

Он обижен?

С кем-то еще?

Расстояние тяжело для сердца.

— Мы с Ноксом хорошо умели притворяться, — говорю я — волнение моего утра угасает.

— Не отстраняйся, пока он там. Дай ему шанс. Если ничего не получится, посмотри на это с другой стороны. Тебе не придется беспокоиться о том, что ты снова с ним столкнешься.

— Хорошая мысль. — Я избегаю мест, где тусуется Нокс, и если бы Хадсон не был со мной вчера, я бы выбежала из ресторана, как только они вошли.

— Обещай, что дашь ему шанс. Сделай это ради меня и моего разбитого сердца.

— Хорошо, я сделаю это.

Она фыркнула. — Я знаю, что ты любишь меня и все такое, но делаешь это больше для себя и своей вагины.

— Переходим к следующей теме. Как у тебя дела?

— Я не вернулась в больницу и перевезла свои вещи обратно к маме. Моя самая большая проблема — сестры-сучки Бретта. Они злятся, что я сожгла его кроссовки перед отъездом. Я сделала фотографии и отправила их на его телефон, чтобы он знал, что их нет. Было бы невежливо, если бы он напрягался в поисках идеальной обуви для следующего свидания.

Я хихикаю, качая головой. — Откуда мне было знать, что ты сделаешь что-то, чтобы заставить его заплатить? Ты слишком веселишься по этому поводу.

— Сжигание дерьма исправляет разбитое сердце. Пламя открывает совершенно новую сторону тебя. Я готова найти себя, сменить прическу, сделать все то дерьмо, о котором говорят в книгах по самосовершенствованию. Мама присылает мне цитаты из Pinterest о том, как двигаться дальше.

— Это работает?

— Цитаты из Pinterest? Черт возьми, нет. Я не хочу быть грустной девушкой, которая смотрит на светлую сторону ситуация. Я хочу быть сукой, которая мстит. Сжигать его барахло, писать, что он обманщик на его машине, может быть, выслеживать одного из его друзей и трахаться с ним… или со всеми.

Я смеюсь. Она так лжет. Уиллоу была только с Бреттом, и я не вижу, чтобы она заводила знакомства на одну ночь.

— Ты знаешь, что он сейчас в больнице? Разве тебе не жаль его?

— Да, и это единственная причина, по которой я не пнула его по яйцам.

Глава 24. Хадсон

Сегодня у меня было мало времени для общения со Стеллой.

Это чертовски хреново.

Я перешел от ужаса перед днями с ней к их предвкушению.

Теперь, когда я почувствовал ее вкус, то не могу насытиться. Если бы я просыпался каждое утро с ее вкусом на языке, был бы счастливым ублюдком.

Прошлой ночью мы спали в своих кроватях. Я видел по ее лицу, что она хотела, чтобы я остался, но я еще не готов к этому. Я не могу ее спугнуть. Когда она попросила присоединиться к ней в душе сегодня утром, я не смог отказать.

Ее график был перегружен, и люди входили и выходили из дома весь день. Она проводила конференц-звонки со своим агентом, а ее стилист пришел с тонной одежды. Свободное время я проводил в своей комнате и в поисках новой работы.

Мой отец взял на себя бизнес моего деда после его смерти и хочет, чтобы я работал на него. Я вырос в ремонтной мастерской, специализирующейся на двигателях и крупной сельскохозяйственной технике, которая была у моей семьи более шестидесяти лет. Как и он сам, наш отец ожидает, что Даллас или я возьмем на себя управление, когда он выйдет на пенсию.

Это было моим планом после того, как я пообещал Кэмерон, что больше не буду работать. С пятнадцати лет я работал на оборудовании в десять раз больше самого себя, и мне это нравилось. Сначала я должен собраться с мыслями. Мой отец ясно дал понять, что не передаст компанию никому не приспособленному.

Когда мы росли, в жизни нам давали контрольный список. Найти жену, завести детей и упорно работать до пенсии. Живи полной жизнью. Будь счастлив. Моя мама повторяла это каждый вечер перед сном. Веселиться — это здорово, но только после того, как мы выполним свои обязанности.

Мой телефон пикает в то же время, когда я закрываю ноутбук после отправки последнего письма.

Стелла: Мне доставят пиццу через 5 минут. Ты откроешь дверь и принесешь мне ее в спортзал?

Я: Только если ты поделишься.

Стелла: Ещё бы.

Мой желудок урчит при мысли о пицце. Большая часть еды Стеллы — фигня для здорового тела. Без глютена. Никакого высокофруктозного сиропа. Я забыл, каков на вкус настоящий сахар.

Когда раздается сигнал, что кто-то приближается к воротам, я бросаю взгляд на видеоэкран в углу моей спальни. Я впускаю курьера, и, когда открываю дверь, на меня обрушивается восхитительный аромат жирного сыра. Мой желудок урчит, когда я даю ему чаевые, и беру тарелки и напитки из кухни, прежде чем подняться наверх.

— Доставка пиццы, — кричу я, входя в спортзал.

Стелла улыбается и спрыгивает с беговой дорожки, не потрудившись ее выключить. Я оцениваю ее, пока она идет ко мне в спортивном бюстгальтере и тренировочных штанах. Ее волосы собраны в хвост, а пот струйками стекает по грудям и между ними. Я облизываю губы, желая ее больше, чем пиццу.

— Наконец-то, — стонет она. — Я умираю с голоду.

Ее стон похож на тот, что она издает, когда мы занимаемся сексом. Думаю, моя секс-игра находится на той же шкале возбуждения, что и пицца.

Она открывает коробку, пока та находится у меня в руках, и достает кусок. Откусив его, она возвращается на беговую дорожку, кусок все еще в ее руке, и возвращается к тренировке.

Я кладу коробку с пиццей на скамью для жима. — Что ты делаешь?

Она морщит лоб и смотрит на меня, не сбавляя темпа. — Ужинаю? — Она отщипывает кусочек пепперони и отправляет его в рот.

— На беговой дорожке?

Она кивает.

— Ты ешь пиццу на беговой дорожке?

Эта женщина просто чокнутая.

— Конечно. — Она указывает на коробку. — Лучше возьми себе кусочек, пока я не съела все.

Я продолжаю смотреть на нее.

— Ты не голоден?

— Мой мозг слишком занят, пытаясь понять, почему ты ешь пиццу на беговой дорожке.

— Разве ты никогда не слышал о многозадачности? Мой агент сегодня надрал мне задницу. Я выглядела грузной на нескольких фотографиях в бикини, которые просочились, так что мне нужно привести себя в тонус. — Она шлепает себя по заднице. — Моя проблема в том, что моя вторая половинка — углеводы. Поэтому, чтобы отдаться своей единственной настоящей любви, я должна тренироваться.

На хрена?

— Милая, ты не толстая и слишком строга к себе. И на хуй твоего агента за то, что он заставляет тебя чувствовать себя менее чем идеально. — Я протираю рукой челюсть и поднимаю на нее глаза. — Эта задница — совершенство. Твои бедра, блядь, безупречны, особенно когда я хватаю их, когда ты скачешь на моем члене.

Голливуд — это кучка ненавидящих сахар и пьющих зеленый смузи мудаков.

Она чуть не сбилась с шага от моего ответа, но сумела исправиться. — Спасибо. Я рада, что ты ценишь эту задницу. Мне бы только хотелось, чтобы твое мнение совпадало с мнением всех остальных в этом бизнесе.

— Чужое мнение о твоем теле не должно определять твое отношение к себе. Ты прекрасна.

Горечь заполняет мой рот, и я думаю, сколько людей пытались изменить ее. От мамы, заставляющей ее красить волосы, до людей, которые работают на нее, жалующихся на ее вес.

Она улыбается мне застенчивой улыбкой и берет последний кусочек пиццы, прежде чем положить его в рот. — Если я хочу так питаться, то должна отрабатывать это.

Я заманиваю ее пальцем. — Иди сюда.

Она разжимает руки и скептически смотрит на меня. Я спокойно стою, ожидая, пока она не сделает то, о чем я просил. Она спрыгивает с беговой дорожки, и я кладу руки ей на бедра. Она задыхается, когда я поворачиваю ее руками и веду к зеркальной стене. Мы смотрим на свое отражение, пока я держу ее на месте.

— Знаешь, что я вижу? — шепчу я ей на ухо.

Она вздрагивает, но молчит.

— Красивую женщину — внутри и снаружи. Не слушай никого, кто говорит тебе обратное.

Ее глаза встречаются с моими, и пухлые губы кривятся в улыбке. — Кто бы мог подумать, что под этой жесткой внешностью скрывается такой утешительный человек? В тебе есть такое понимание, которого я не находила ни у кого другого. Что бы ни случилось с моей карьерой, деньгами, внешностью, у меня такое чувство, что это никогда не изменит того, как ты смотришь на меня.

Я сглотнул. — Никогда.

Она смещается в моих руках, поворачивается ко мне лицом и обхватывает руками шею. Когда ее губы встречаются с моими, я нежно целую ее.

— Я думаю, что тебя отправили в Калифорнию по более серьезной причине, чем быть моим охранником.

— Ты права. — Я снова целую ее. — Этой причиной была ты.

Такая сильная связь просто так не возникает. Нас столкнули вместе, чтобы доказать, что мы способны любить, получать и отдавать любовь, и чтобы показать нам, что есть свет в конце тоннеля наших разбитых сердец. Мы — две разбитые души, заботящиеся друг о друге.

Мое дыхание сбивается, когда она отпускает меня и падает на колени в то же время, когда мои шорты спускаются вниз. Мой член уже твердый от вида того, как она невинно смотрит на меня, прикусив губу, и он подается вперед перед ней.

Я наматываю ее хвост на руку, и ее локоны рассыпаются вперед, когда я стягиваю резинку. Я провожу пальцами по ее мягким прядям, когда она обхватывает кончик моего члена своими прекрасными губами, сильно посасывая его. Я не могу оторвать от нее глаз, пока она медленно втягивает меня в свой рот. Я крепче сжимаю ее волосы и веду ее так, как мне нравится, хотя, похоже, она не нуждается в моей помощи. Я почти не моргаю, глядя на захватывающее зрелище, открывающееся передо мной. Ее голова покачивается на моем члене, и ощущение ее стонов, вибрирующих на моем стволе, убивает.

Мои мышцы напрягаются, и перед тем, как кончить, я предупреждаю ее на случай, если она захочет отстраниться. Она не делает этого. Я отпускаю ее волосы и глажу по щеке, пока она глотает.

— Как я на вкус? — спрашиваю я.

Она проводит языком по нижней губе. — Лучше, чем любая пицца или десерт в мире.

У меня легкое головокружение, пока я спускаюсь с кайфа от того, что мой член находится в сладком ротике Стеллы. Я помогаю ей подняться на ноги и веду ее прямо к сидячей скамье. Она задыхается, когда я отступаю на шаг и стягиваю ее штаны и трусики до щиколоток, не утруждая себя тем, чтобы она их сняла. Мой член снова твердый, когда я поворачиваю ее и наклоняю, поднимая задницу вверх. Ее спина выгибается в тот же момент, когда я проникаю в нее.

Она упирается ладонями в переднюю часть сиденья и откидывает голову назад, чтобы посмотреть на меня. — У меня такое чувство, что я сейчас отработаю эту пиццу.

***

— У меня определенно разыгрался аппетит, — говорит Стелла.

Мы сидим на полу, пыхтим и пытаемся отдышаться после лучшей тренировки в моей жизни. Я никогда не видел такого горячего вида, как Стелла, склонившаяся над скамьей для жима лежа, принимающая мой член.

Я подтаскиваю к нам коробку с пиццей. — Ты заслужила это, детка. Без сомнения, ты сожгла все калории, которые съела за этот месяц, трахая меня так усердно.

Она хватает кусок и берет его обеими руками. — Я почти слишком истощена, чтобы кормить себя.

Я кладу свой кусок на пол и беру ее, поднося ко рту, пока она открывает его и откусывает.

Она смеется, прогоатывая. — Мы сидим на полу, без штанов, и набиваем животы пиццей.

— У меня такое чувство, что это самая романтичная ситуация после секса, которая когда-либо была.

Следующие пять минут мы доедаем еду и пьем воду. Я жую последний кусочек, когда настроение Стеллы меняется на что-то похожее на нервозность.

— Скажи мне, что у тебя на уме, — говорю я ей.

Она отмахивается от моего вопроса. — Ничего.

— Скажи мне, что у тебя на уме.

Она скрещивает ноги, и ее нервозность переходит в застенчивость. — Ты будешь спать в моей постели сегодня?

Я ухмыляюсь. — Готова ли ты перевести наши отношения на новый уровень, Голливуд?

Она толкает меня в плечо. — Я серьезно.

— Я не хотел бы ничего больше, чем разделить с тобой твою постель.

Она смотрит на меня с улыбкой.

— Только потому, что я уверен, она намного удобнее моей.

Она закатывает глаза. — Ты чертовски раздражаешь. — Она делает паузу. — Я имею в виду… это не слишком ли далеко заходит в случайных сексуальных отношениях? Для меня это все в новинку.

— Ты же помнишь, что я трахал только одну другую цыпочку в своей жизни? Это ново для нас обоих. Как насчет этого: мы устанавливаем свои собственные правила, так как никто из нас не знает, что написано в книге «Только секс»? Звучит неплохо?

Она кивает. — Звучит неплохо.

Глава 25. Стелла

Я давно не была так счастлива.

Никогда еще моя постель не была такой удобной, как сейчас, когда я в объятиях Хадсона. Его ноги спутаны с моими, а теплая грудь идеально прижимается к моей спине.

Всю ночь я была погружена в счастливое оцепенение. Я боюсь закрыть глаза и уснуть.

Что, если я проснусь, а это не реально?

Теперь, когда Хадсон открылся мне, я боюсь его потерять.

Я была на пике оргазма, когда пригласила его в свою постель, и удивительно, что непринужденный разговор о сексе не заставил меня бежать на холмы. Это прояснило многое из того, что меня смущало… но не все. Что у него в голове — загадка.

Так ли глубоки его чувства, как мои?

Он впускает меня внутрь — то, чего не делал со многими людьми, и это трудно для него. Это говорит мне о том, что я погружаюсь в него.

Позволит ли он мне остаться?

Или я всего лишь остановка на его пути?

Моя голова болит при мысли о том, что он может оставить меня и влюбиться в женщину из его мира. Женщину, которую любит его мама и которая наслаждается похожими вещами. Женщину, которая будет строить жизнь с ним в его родном городе.

А я?

Я поняла, что мне больше не нужен мужчина, который вписывается в мой образ жизни.

В прошлом это не принесло мне ничего хорошего.

Все, о чем я забочусь, — это собственное счастье.

Наконец-то я нашла хорошего человека, и не знаю, надолго ли он останется.

Я вздрагиваю, когда его губы приближаются к моему уху, и он шепчет: — Все в порядке? Я ведь не выжимаю из тебя жизнь?

Я качаю головой, по моим рукам ползут мурашки. — Нет… просто у меня проблемы со сном. Ты все еще не спишь?

— Есть кое-что, что я должен тебе сказать. — В его словах сквозит нервозность. — Я говорю тебе такое только на случай, если это случится. Последнее, что я хочу сделать, это напугать тебя до смерти… или чтобы ты подумала, что со мной что-то не так.

Я сглотнул. — Продолжай.

— Это неловко.

— Что? Ты мочишься на кровать или что?

Он хихикает. — Я бы хотел, чтобы это было так же просто, как контролировать свой мочевой пузырь. У меня есть сны.

— Думаю, почти у всех.

— Позволь мне перефразировать это для тебя. Они больше похожи на кошмары… воспоминания… о дерьме, свидетелем которого я был, но никогда не хочу думать об этом снова.

Я сдвинулась в его объятиях.

Мне нужно повернуться к нему лицом.

Он не видит моего выражения, но я хочу, чтобы он знал, что я здесь, с ним.

Несмотря ни на что, сны или не сны, я никогда не попрошу его покинуть мою постель.

— Как, например, посттравматическое стрессовое расстройство? — спрашиваю я.

— Да. Хуже всего в первые несколько недель, когда я дома, но со временем приступы уменьшаются. В прошлый раз мне понадобилось шесть месяцев, чтобы избавиться от них.

Его признание пронзает меня болью. Я не могу представить, как можно бояться заснуть… бояться того, что будет преследовать тебя, когда ты закроешь глаза.

— Были ли они у тебя с тех пор, как ты вернулся домой в этот раз? С тех пор, как ты здесь?

— Каждую ночь.

Наступает краткий момент молчания.

— Кэмерон будила меня и просила прекратить. По ее словам, я ворочался и издавал странные звуки. Я хотел предупредить тебя на всякий случай.

Я погладила его по плечу. — Ты никогда не испугаешь меня. С тобой я чувствую себя в большей безопасности, чем с кем-либо другим. — Я беру его за руку. — Ты хочешь поговорить об этом?

— Не хочу обременять тебя.

— Ты можешь рассказать мне. Я хочу знать все, что ты готов рассказать. Я вся во внимании, Хадсон. Я вся твоя.

Дай мне что-нибудь.

Отдай мне все.

Открой свое сердце.

Открой свои раны.

Позволь мне попытаться залечить их.

Эти слова уже на кончике моего языка, но страх, что он покинет мою постель, не дает мне их произнести.

— Я видел то, чего хотел бы не видеть. Я завтракал с мужчинами, они показывали мне фотографии своих семей, своих беременных жен, детей, а потом видел, как они умирали через несколько часов. Я таскал детей. — Его голос трещит, и его боль проникает в комнату. — Я вытаскивал детей из-под завалов… некоторых из них… мертвыми. Некоторых живыми. Их лица… они преследуют меня. — Он целует мою голову. — Может быть, с тобой в моих объятиях я буду лучше спать.

Я резко вздыхаю. — Тогда, наверное, мне придется это сделать.

Он хихикает мне в ухо. — Ты потрясающая. Спасибо.

Я улыбаюсь.

Глава 26. Хадсон

Пронзительный звонок телефона будит меня, а шевеление простыней говорит о том, что то же самое произошло и со Стеллой.

Еще рано, даже рассвет не наступил, и я отпускаю ее, чтобы перебраться на край кровати. Я хватаю телефон, и страх пронзает меня, когда я вижу имя Далласа на экране.

Это не просто звонок.

Это звонок, который разрушит мой мир.

Я поспешно отвечаю, прижимая телефон к уху, и мое сердце бьется в груди так сильно, что я чувствую его в ушах. — Что случилось?

— Это Люси. — Его голос ломается. Если он продолжит, то потеряет его.

— Я уже еду.

— Спасибо, брат.

Звонок заканчивается.

Я скатываюсь с кровати и начинаю шаркать по комнате как можно тише, надеясь, что Стелла снова заснет. Я задираю брюки и пытаюсь просунуть ногу через штанину, но это удается с трудом.

Может быть, это нервы.

Я замираю, когда включается свет. Стелла зевает, отдергивая руку от лампы и прислоняясь спиной к изголовью кровати.

— Хадсон, — шепчет она.

— Да?

— Ты пытаешься надеть мои брюки.

Я смотрю вниз и понимаю, что пытаюсь втиснуться в белые узкие джинсы. Я стягиваю их с ноги и кладу на стул.

— Что происходит? — обеспокоенно спрашивает она.

— Это был Даллас.

Мы обмениваемся нервными взглядами. Она знает, но не собирается ни на что намекать.

— Что он сказал?

— Люси ушла. — Мой голос звучит почти безжизненно.

Ее рука подлетает ко рту. Даже если она подозревала это, то все равно испытала шок. — Боже мой. Мне так жаль.

Я провожу рукой по волосам. — Я ненавижу делать это, поскольку Уиллоу уехала, но я должен найти кого-то, кто меня прикроет. Прости, Стелла, но мне нужно возвращаться домой.

Она кивает. — Я понимаю. Я бы ни за что не позволила тебе остаться.

— Ты не знаешь, как быстро мы можем найти замену? Есть ли агентство или что-то еще, куда мы можем обратиться? — Я хватаю свои брюки, когда замечаю их на другом конце комнаты, и на этот раз без проблем одеваюсь.

— В этом нет необходимости. Я еду с тобой.

Я останавливаюсь на середине застегивания ширинки. — Прости, что?

— Я еду с тобой в Айову.

Я смотрю на нее, мой рот открыт.

— Даллас — мой друг. Я хочу быть рядом с вами обоими. — Она застенчиво опускает глаза и изучает свои руки. — Я имею в виду… если ты не против.

— Я никогда не против того, чтобы ты была рядом, но ты уверена, что это хорошая идея? Не будет ли Тилли иметь твою задницу?

— Мне плевать, что она считает хорошей идеей в данный момент. Я соберу вещи и попрошу Уиллоу заказать нам билеты.

— Спасибо тебе за это. — Это большой шаг для нее… для нас. Она приедет в «Блу Бич» как система поддержки для меня… для моей семьи.

— Тебе не нужно благодарить меня за то, что я рядом с тобой, Хадсон. Ты делаешь это для меня с того момента, как вошел в мой дом.

Глава 27. Стелла

Уиллоу заказала нам первый попавшийся частный рейс, и я побросала все необходимое в чемодан, прежде чем помчаться в аэропорт вместе с Хадсоном.

Наш рейс не доставит нас прямо в Блу Бич, так как он находится в центре этого долбаного Египта, поэтому остаток пути мы проделаем на машине.

— Уиллоу просила передать, что она сожалеет о потере, — говорю я после того, как пилот сообщает нам, что он готов к взлету.

Опустошение овладело Хадсоном. Оно повсюду — на его лице, в его движениях, в том, что он едва ли произнес десять слов с тех пор, как мы покинули дом. И эти слова были лишь о том, как он благодарен мне за то, что я делаю это для него.

Он искусственно улыбается мне. — Передай ей спасибо.

Даллас рассказывал мне истории о Люси. Они начали встречаться в каникулы, и его семья считала ее своей семьей.

— Ты когда-нибудь была в Айове? — спрашивает он.

Мой желудок оседает от его настойчивого желания поговорить. Я никогда не теряла никого из близких, поэтому не могу общаться с ним правильным образом. Единственная потеря, с которой я когда-либо сталкивалась, — это отношения, а это не такое уж дерьмо по сравнению со смертью.

— Нет, — отвечаю я. — Но Даллас описал все довольно хорошо. Он сказал, что это один из тех маленьких городков, где люди живут в своем собственном маленьком мире. Который, по мнению людей, существует только в телевизионных шоу. Вы занимаете друг у друга сахар и молоко и оставляете свои двери незапертыми.

Я содрогаюсь. В Лос-Анджелесе такого дерьма никогда бы не случилось.

Грабители. Насильники. Гребаные психопаты.

Это был бы холодный день в аду, прежде чем я оставила бы незапертой свою спальню, не говоря уже о входной двери.

— Это Блу Бич, — говорит он с намеком на улыбку. — Жизнь в маленьком городе имеет свои взлеты и падения, но я бы не променял ее ни на что. Всегда есть что-то приятное в возвращении домой.

— Ты бы никогда не переехал и не стал жить в другом месте? — Я задаю вопрос небрежно, но мне до смерти хочется услышать его ответ.

Он качает головой. — Все, что мне нужно в жизни, — это семья и хорошее место, куда я могу вернуться. Для меня это Блу Бич.

Его ответ мил, но это не мешает ему пронзить меня болью. Моя наивная мечта о том, что Хадсон соберет вещи и переедет в мой дом, так и осталась мечтой. Он никогда не станет моим, потому что я не могу быть для него той девушкой. В Блу Бич нет возможностей для карьеры.

Карьера или мужчина.

Кого из них труднее потерять?

Мой телефон пикает от сообщения.

— Уиллоу хочет знать, где можно забронировать комнату, — прочитала я вслух.

Я хочу остаться с Хадсоном, но не могу предположить, что это вариант.

— Это заставит меня показаться бездельником, но моя бывшая оставила себе квартиру, которую мы снимали. У меня не было возможности подыскать что-то другое. У тебя есть три варианта: Мы можем переночевать у Далласа или в доме моих родителей, ты можешь остановиться в гостинице в городе, или есть отель в часе езды от города, но поверь мне, это не то место, где ты захочешь остановиться.

Это своего рода приглашение остаться с ним, верно?

К сожалению, он положил решение к моим ногам. Приглашая себя в чужой дом, я чувствую неловкость, тем более что я уже пригласила саму себя в Айову.

— Я могу остановиться в гостинице. Я попрошу Уиллоу забронировать номер для меня. Ты знаешь, как она называется?

Он кладет свою руку мне на колено и сжимает его. — Знаю, но я надеялся, что это не то решение, которое ты примешь.

Я вдыхаю. — Ты хочешь, чтобы я осталась с тобой?

Его лицо смягчается, как будто он теперь более спокоен. — Конечно, хочу.

Я смотрю на его руку — что-то в ней кричит о праве собственности. — Как ты думаешь, Даллас не будет против? Чтобы я была рядом, пока он горюет?

Может быть, я смогу убедить его остаться со мной в гостинице.

— Я думаю, ему будет приятно, но если ты не чувствуешь себя комфортно, ничего страшного. Но тебе придется остаться в гостинице одной.

Я застигнута врасплох. — Что? Почему?

— Если я буду спать там с тобой, люди узнают, что между нами что-то происходит, а мы не можем выдать твой маленький грязный секрет, не так ли?

Его голос меняется на последних словах.

Настроение меняется.

Мое решение назначить Илаю фиктивное свидание снова преследует меня.

***

Сестра Хадсона, Лорен, встретит нас из аэропорта. Сказать, что я нервничаю из-за встречи с его семьей, значит ничего не сказать. Весь полет я спорила с собой о том, правильное ли решение приняла, приехав сюда.

Уиллоу ни разу не усомнилась, когда я попросила ее заказать нам билет. Никто не сказал Тилли, но у меня такое чувство, что она что-нибудь выкинет, когда узнает. Надеюсь, она сейчас слишком занята тем, что делает чью-то жизнь несчастной, чтобы беспокоиться о моей.

Хадсон несет наши сумки, когда мы приземляемся, и я следую за ним через аэропорт, который определенно не похож на LAX. Невысокая темноволосая женщина в медицинской одежде прислонилась к розовому «Мустангу». Я узнаю ее по Инстаграм Далласа.

— Летите частным рейсом, да? — спрашивает она, отталкиваясь от машины. — Парень из маленького городка превращается в мистера Большую Шишку.

— Я тоже рад тебя видеть, сестренка, — отвечает Хадсон, обнимая ее. — Я говорил тебе не ездить на «Розовой пантере» и взять мамину машину. Она слишком маленькая для трех человек.

Она щурится на него. — Во-первых, ее зовут не Розовая Пантера, и если бы я поехала на маминой машине, то опоздала бы, чтобы забрать твою неблагодарную задницу. У меня ненормированный рабочий день, и я даже не смогла уйти пораньше, когда узнала о Люси.

Мы все вздрогнули от ее последнего заявления.

Рука Хадсона крепко сжимает ручку моего багажа Louis Vuitton. — Тогда тебе нужно уволиться с этой гребаной работы. Это полное дерьмо.

Краска поднимается по ее щекам. Она выглядит почти лишенной сна.

— Я не могу бросить работу, потому что у меня есть счета и куча студенческих кредитов, которые нужно выплатить за ту половину, которую не платят мама и папа. — Она подходит к задней части машины и открывает багажник. — Если только ты не выиграешь в лотерею и не захочешь их оплатить?

— Мы оба хотели бы, — бормочет он, укладывая наши сумки в багажник.

У нее пустое лицо, когда она протягивает мне руку. — Я Лорен.

Я пожимаю ее. — Стелла. Спасибо, что заехала за нами.

Ее губы растягиваются в фальшивой улыбке.

Она расстроена из-за Люси или злится, что я поехала?

Хадсон захлопывает багажник. — Я сяду на заднее сиденье. Стелла, ты можешь сесть на переднее.

— Нет, — поспешно отвечаю я. — Я сяду сзади. Вам двоим, наверное, есть о чем поговорить.

— Мы будем в одной машине. Я смогу поговорить с ней, будучи сзади.

Следующие пять минут проходят в спорах о том, кто какое место займет, пока Лорен не угрожает оставить нас в аэропорту.

Я проигрываю.

— К твоему сведению, ты выглядишь как дерьмо, Хадсон, — говорит она.

Хадсон шлепает рукой по спинке ее сиденья. — Ты такая милая. Как ты держишься?

Я смотрю на нее, и вижу слезу, скатившуюся по ее щеке.

Она вытирает ее как ни в чем не бывало. — Настолько хорошо, насколько это возможно. Люси была так молода. Это несправедливо.

Я киваю в знак согласия, но не чувствую себя достаточно комфортно, чтобы присоединиться к разговору.

— А Даллас? — спрашивает Хадсон.

— Не очень. Он держит в себе боль, чтобы быть сильным для Мейвен, но это не поможет ему в долгосрочной перспективе. Тебе нужно поговорить с ним.

— Ты же знаешь, каков Даллас. Мы, парни Барнс, не любим говорить о чувствах. Мы чувствуем себя слабаками.

— Не подрывай слабаков. На самом деле они очень сильны, — возражает Лорен. — Если он и откроется кому-то, то этим кем-то будешь ты.

Хадсон проводит рукой по своему лицу. — Я постараюсь.

Лорен смотрит на меня. — Ты когда-нибудь встречалась с Люси?

Я киваю. — Она была очень милой.

Она улыбается моему ответу.

Лорен смотрит на дорогу, но я могу сказать, что она скептически относится к моему присутствию здесь.

***

Дорога долгая, и я зеваю, когда вижу знак «Блу Бич».

— Вот дерьмо, ты не шутил насчет того, что он находится в глуши, — комментирую я.

— Добро пожаловать в Блу Бич, — отвечает Лорен. — Там нет ни модных кофеен, ни торговых центров, где можно купить дизайнерские сумочки.

Определенно скептически.

Идеально.

— Лорен, — ругает Хадсон.

Она закатывает глаза и замолкает.

Внимание Хадсона переключается на меня. — Когда ты только приезжаешь в город, здесь не так много всего, но потом становится лучше. Круг — это место, где тусуются люди и происходит волнение.

Лорен насмехается. — Звучит так, будто ты пытаешься продать ей Блу Бич.

Хадсон игнорирует ее, а я оставляю свои мысли при себе и смотрю в окно. Здания появляются в поле зрения. Люди гуляют по центру города и сидят на скамейках. Причудливые магазины и рестораны выстроились вдоль улиц. Мы выезжаем из города на проселочные дороги, пока она не останавливается у дома на ранчо. Ландшафтный дизайн заполнен яркими цветами, а между ними расставлены десятки гномов.

— Это дом моих родителей, — говорит мне Хадсон.

***

— Мама и папа, это Стелла, — представляет меня Хадсон.

Их дом так же очарователен внутри, как и снаружи.

Он уютный. Повсюду развешаны семейные фотографии. Мебель потертая, но все еще ухоженная.

— И Стелла, это мои родители, — продолжает он. — Рори и Джон.

Я робко машу им рукой.

Я стесняюсь?

Это необычно.

— Приятно познакомиться, — говорю я. — Я сожалею о вашей потере.

Рори улыбается мне. У меня такое чувство, что я буду часто видеть здесь людей, похожих на нее. Они не хотят быть грубыми, но скорбят.

— Спасибо, — говорит Рори. — Мы ценим, что ты приехала и дала Далласу отгул, чтобы он мог побыть с Люси.

Можно сказать, что Рори — приятная женщина, просто взглянув на нее. Ее каштановые волосы убраны назад в шиньон, на ней фиолетовая туника и черные леггинсы.

Джон напоминает более взрослую версию Далласа и Хадсона. Он высокий, волосы такие же, как у его сыновей, с вкраплениями седины по всей длине прядей. Я не сомневаюсь, что в детстве он был таким же красивым, как они.

— Не за что. Я была рада помочь, — отвечаю я.

Мой финансовый консультант не рекомендовал мне оплачивать медицинские счета Люси. Я хорошо зарабатываю, но не богата. Может быть, для других людей это и так, но в том мире, в котором я живу, мне просто комфортно. Вы решаете, на что потратить свои деньги, и я решила, что хочу помочь парню, который заботился обо мне в течение многих лет. Я не хотела, чтобы он беспокоился о финансах в это трудное время.

— Что с тем, где вы переночуете? — спрашивает Рори.

Мы с Хадсоном обмениваемся взглядами.

— Мы остановились у Далласа, — отвечает он.

— Вы оба? — спрашивает Лорен.

— Да, мы оба. Ей удобно с нами. — Хадсон вскидывает бровь. — Если только ты не хочешь уступить свою кровать? Я не против спать в твоей квартире.

— Ты можешь взять диван, — ответила она.

— Далласу будет полезно иметь компанию, — вклинивается Джон. На его лбу появляются морщины, когда он хмурится. — Надеюсь, он не воспримет это так тяжело, как я думаю. Потерю любимой женщины невозможно пережить. Я молю Бога, чтобы ушел раньше твоей матери.

Рори тянется вниз и берет его за руку.

О, черт. Я наблюдаю историю любви.

Люди действительно ведут себя так в реальной жизни?

Глава 28. Хадсон

Входная дверь Далласа не заперта.

Стелла осталась у моих родителей, а я проехал восемь минут до его дома. Прежде всего, я хочу посмотреть, что у него в голове.

Он сидит на кожаном диване, склонив голову, когда я вхожу в гостиную. Он не поднимает глаз, пока я не стучу ботинками по деревянному полу. Он тупо смотрит на меня, расправив плечи. Его глаза красные и подчеркнуты темными кругами. Он ждал этого момента. Момента, чтобы выплеснуть свою боль в уединении.

Я чувствую себя дерьмом за то, что прервал его.

— Где Мейвен? — спрашиваю я.

Он трет один глаз, потом другой. — Дремлет.

— Ты сказал ей?

Он кивает. — Сегодня утром. Мы были здесь весь день, смотрели ее любимые фильмы. — Он зажмуривает глаза. — Те, которые они с Люси смотрели все время. Кажется, это помогает ей временно отвлечься, но я знаю, что это не исправит ситуацию. — Его голос ломается. — Моя девочка потеряла мать, и я не знаю, как буду растить ее один.

— Ты знаешь, что все мы будем здесь, чтобы помочь тебе на каждом шагу. Ты замечательный отец. — Я сажусь рядом с ним и обхватываю его за плечи. — Никогда не будет возможности заменить Люси для Мейвен, но мама и Лорен сделают все возможное, чтобы помочь.

— Ты не понимаешь, — его голос срывается на рыдания. — Я думал, что подготовился к тому, чтобы потерять ее, но я чертовски ошибался. Я никогда не был готов к этому. Ничто не может остановить эту боль. Я любил ее больше, чем свою собственную жизнь.

Я борюсь со слезами. — Никто из нас не был готов потерять ее.

— Лорен работала в больнице, когда это случилось.

— Ты был там?

Он кивает. — Я был там каждую минуту. Мама присматривала за Мейвен для меня. Без моей семьи я не смог бы пройти так далеко.

— Мы всегда будем здесь для тебя. Позвонишь, я прибегу.

Он смотрит на меня, его плечи все еще опущены. — Ты останешься здесь, пока ты дома?

— Ты знаешь, что останусь, — я делаю паузу. — Ничего, если Стелла тоже останется?

Он вздрагивает. — Она не смогла найти кого-нибудь, чтобы подменить тебя на работе?

— Мы и не пытались. Она попросила пойти со мной.

Он наклоняет голову в сторону. — Это мило с ее стороны. Я знаю, Люси оценила все, что она для нас сделала.

— Я могу попросить ее остаться у мамы с папой, если хочешь.

Он приподнял бровь. — А она хочет остаться здесь с тобой?

Я пожимаю плечами. — Ей, наверное, будет комфортнее здесь, с нами, но если ты хочешь уединения, мама и папа не будут против, если она переночует в моей старой спальне.

— Она может остаться здесь. Она нравится Мейвен. Она думает, что та большая шишка, раз тусуется с кем-то на телевидении, так что, может быть, это отвлечет ее на какое-то время. Она может занять комнату для гостей, а ты можешь спать либо на диване здесь, либо на том, что в подвале.

— Ты же знаешь, что я джентльмен.

Он насмехается. — Это не то, что говорил Грейди после вашего маленького разговора в переулке.

Я вздрагиваю, услышав имя этого ублюдка. — Он заслужил это и даже больше.

— Я тебя понимаю.

***

Даллас был прав насчет того, что Стелла отвлечет Мейвен.

Мейвен провела вечер, показывая Стелле свою спальню и коллекцию кукол. Затем они смотрели телевизор, пока Мейвен не рухнула на диван, а Даллас отнес дочь в ее кровать.

— Все хорошо? — спрашиваю я Стеллу, направляя ее вниз по лестнице, ведущей в подвал.

Она вздыхает. — Да, просто ненавижу, как плохо я общаюсь с людьми, которые грустят. Я чувствую себя скованно рядом с твоей семьей, как чужая, и я не хочу, чтобы они считали меня стервой.

— Не думай так. Моя семья не может не любить кого-то, не говоря уже о том, чтобы называть этого человека стервой. Они ценят все, что ты сделала для нашей семьи, и ты нравилась им еще до того, как появилась здесь.

— Твоя мама попросила меня помочь с выпечкой для приема. Я никогда в жизни ничего не пекла и, конечно, стану посмешищем всего города, когда она скажет людям, что я не знаю разницы между мукой и сахаром. Они скажут тебе вышвырнуть меня на улицу.

Я хватаю ее за талию и притягиваю к себе. — Моя бывшая ни черта не умела готовить. Пока ты делаешь меня счастливым, и уж точно, пока продолжаешь скакать на моем члене, как это и происходит, мне наплевать, умеешь ли ты печь. Тебе не нужно быть кем-то другим, чтобы получить одобрение от меня или моей семьи.

— А как насчет твоей сестры? Она не самая большая моя поклонница.

Похоже, не только я заметил настороженность Лорен по отношению к Стелле. Я сделал пометку поговорить с ней.

— Лорен хочет как лучше, она просто не желает, чтобы мне снова причинили боль.

— Я не сделаю тебе больно, — шепчет она. — Так что, пожалуйста, сделай то же самое для меня.

Я беру ее подбородок кончиком пальца и тяну его вверх. — Стелла, я понятия не имею, что между нами происходит и к чему это приведет, но я сделаю все, что в моих силах, чтобы никогда не причинить тебе боль.

Глава 29. Стелла

Сегодня прощание с Люси.

Я никогда раньше не была на чем-то подобном и не знала, чего ожидать, когда одевалась сегодня утром. Я хочу произвести хорошее впечатление на семью Хадсона на случай, если они когда-нибудь узнают о нас.

Мы в похоронном бюро, и я стою рядом с Хадсоном, получая все известные человеку странные взгляды. Любопытные взгляды. Грязные взгляды. Дружеские улыбки.

Я представилась как подруга Далласа, и несколько родителей отругали своих детей за то, что они попросили у меня автограф. Я не возражаю. Единственные случаи, когда я против, это когда они делают это, чтобы продать автограф в интернете и получить прибыль.

Даллас и Мейвен весь день сидели рядом с гробом Люси, и у меня сердце разрывается от жалости к ним. Любовь, которую он испытывал к своей жене, видна повсюду.

— Внимание, — говорит Хадсон. — Моя бывшая только что прибыла.

Он наклоняет голову в сторону блондинки, идущей с симпатичным парнем.

— Изменщица-бывшая? — спрашиваю я.

Это глупый вопрос, поскольку у него была только одна бывшая, но ее появление застало меня врасплох.

— Да, — отвечает он.

— А лучший друг?

— Это он.

Мне бы хотелось, чтобы ревность не проникала в меня, как плохой наркотик, когда я изучаю ее. Она красивая, в форме, и я уверена, что у нее нет таких нездоровых отношений с углеводами, как у меня. У Кэмерон внешность всеамериканской девушки: светлые волосы, большой бюст и загорелые, подтянутые ноги.

Я должна подойти и поблагодарить ее, может быть, сунуть ей сотню за то, что она отпустила Хадсона. Если бы она не изменила ему, он бы не был со мной. Она была бы единственной, кто получал бы внимание, от которого я становлюсь все более зависимой. Я заставляю себя переключить внимание с нее на придурка-друга. Парень он привлекательный, со светлыми волосами, приличного размера мышцами и милой улыбкой, но он не Хадсон.

— К твоему сведению, ты намного сексуальнее его, — шепчу я, обнимая Хадсона. — Поговорим о снижении требований.

Он смотрит вниз на наши соединенные руки. — Цени это, Голливуд.

Мы никогда так не прикасались друг к другу на публике. Он ждал, пока все уснут, прежде чем лечь со мной в постель прошлой ночью.

Я жду, когда он отстранится, и улыбаюсь, когда он не делает этого. У Хадсона нет проблем с проявлением чувства собственности ко мне. Этого я боюсь… в связи с ситуацией с Илаем.

— Ты же не думаешь, что она придет сюда? — спрашиваю я.

— Сомневаюсь. В последний раз, когда она и Грейди подходили ко мне, моя рука оказалась у него на шее.

— Да, будем надеяться, что они будут держаться в стороне, — бормочу я.

***

Я моюруки, когда слышу, как захлопывается дверь ванной, и входит бывшая Хадсона.

— Стелла, верно? — спрашивает она.

Она улыбается и машет рукой. Это не искренняя улыбка, скорее та, которая говорит, что она хочет убить меня и спрятать в кукурузных полях.

Это не произведет хорошего впечатления на семью Хадсона и добрых жителей Блу Бич, если я устрою драку в туалете на похоронах.

Я беру бумажное полотенце и вытираю руки. — Да.

— Все говорят, как хорошо, что ты проделала такой путь ради Далласа. Я имею в виду, что ты была всего лишь его работодателем. Ты так добра ко всем, кто на тебя работает? — Она выдохнула. — Должно быть, это утомительно.

Правда? Это тот путь, по которому она идет?

— Даллас был моим телохранителем в течение многих лет, я узнала его и его семью, так что да, я забочусь о людях, которые работают на меня.

Она выпрямилась, и ее блестящие губы сжались в жесткую линию. — Откуда вы с Хадсоном знаете друг друга?

Цыпочка пытается заманить меня в ловушку.

Как и я, она в платье и на каблуках, так что если она попытается сразиться со мной, у меня может быть шанс. Мне удалось освоить жизнь на каблуках. Я могу сидеть на корточках в них, убегать от людей с камерами, и я даже пару раз боксировала в них для рекламы. Я смогу постоять за себя.

Надеюсь.

— Хадсон теперь работает на меня, — отвечаю я, одаривая ее довольной улыбкой. — Он занял место Далласа.

Да, он со мной каждую ночь.

— Как мило с его стороны. — Она отпускает горький смешок и отходит от двери. — Хочешь знать кое-что смешное? Хадсон ругал Далласа за то, что он работает на тебя, и постоянно просил его уволиться. Помнится, однажды он назвал тебя избалованной дивой, но он хороший брат, поэтому я уверена, что он продолжит выполнять работу, пока не вернется домой. Ты ведь знаешь, что он всегда будет возвращаться сюда?

От ее слов у меня кружится голова, и я благодарна, что она больше не загораживает дверь.

Кто начинает срач на похоронах?

Я пожимаю плечами. — Думаю, он передумал. Кажется, у него неплохо получается. Может, это его призвание.

Она хмурится. — Сомневаюсь.

Я принужденно улыбаюсь ей, поворачиваюсь и выхожу из комнаты.

***

— Могу я показать тебе город? — спрашивает Хадсон, когда мы выходим из похоронного бюро. Его рука ложится мне на спину, когда он ведет меня по тротуару. — Мы можем взять кекс в пекарне «Магнолия» или сэндвич в закусочной?

Я оглядываюсь по сторонам. — Ты уверен, что это хорошая идея, учитывая все эти любопытные взгляды?

— Они подумают, что я веду себя как джентльмен и составляю тебе компанию.

— А как же Даллас?

— Он и Мейвен встречаются с пастором. Даллас не знает, как лучше объяснить все ей. Она знает, что ее мамы больше нет, но он хочет убедиться, что она знает, что Люси на небесах.

— Бедняжка. Я даже не могу представить, через что она сейчас проходит.

— Мейвен сильная, как ее мать.

Наступает затяжное молчание.

Она прерывается, когда он хлопает в ладоши. — Итак… как насчет кекса?

Я улыбаюсь. — Только если ты поможешь мне потом отработать калории.

— Ты, блядь, не сомневайся в этом.

Люди останавливают нас, чтобы обнять Хадсона и поприветствовать его дома, когда мы идем по тротуару, усыпанному красивыми цветами. Они выражают соболезнования по поводу его потери, а затем представляются мне. Все они дружелюбны. Блу Бич совсем не похож на Лос-Анджелес.

Хадсон указывает на все достопримечательности и места, где он и его друзья доставляли больше всего хлопот. Он рассказывает мне о своей блестящей идее обклеить туалетной бумагой беседку для розыгрыша на выпускном вечере, в результате чего его арестовали. В качестве наказания он делал маникюр в местном доме престарелых. Мы заканчиваем нашу экскурсию, остановившись у магазина с ярко-желтой дверью.

Когда мы входим, звенит колокольчик, а в небольшом помещении много столиков. Здесь пахнет раем и калориями. Ты входишь и понимаешь, что покинешь это место на десять фунтов тяжелее.

— Вот дерьмо, — говорю я, когда мы направляемся к стеклянному прилавку с огромным количеством кексов. — Я хочу один из них.

Хадсон смеется. — Я могу это устроить.

Женщина средних лет в ярко-розовом цветочном фартуке с полосками глазури на нем усмехается из-за прилавка. — Я знала, что ты не сможешь устоять перед одним из моих красных бархатных кексов, приехав домой. Я знаю, милый, что ты весь день выслушивал соболезнования, поэтому позволю моим сладостям говорить за меня. — Она поворачивается и берет большую коробку с кексами. — Я планировала отнести их твоему брату после закрытия, но могу отдать их тебе, пока ты здесь. Передай их Далласу и его ангелу. Я не возражаю, если ты возьмешь несколько штук для себя.

Хадсон с улыбкой берет у нее коробку. — Хорошо, Мэгги. Я ценю это. Вы знаете, как Мейвен любит ваш магазин.

Мэгги смотрит на меня. — А что я могу подарить тебе, милая?

Вариантов так много.

Еще десять минут назад я не была голодна, но вдруг мой желудок заурчал.

— Что вы предлагаете?

Она указывает на Хадсона. — Барнс, похоже, питают слабость к моему красному бархату, но у меня есть новый клубничный кекс, который в последнее время пользуется большим успехом.

— Тогда клубничный.

Хадсон платит за наши кексы, и мы садимся за столик у окна.

— Почему здесь все такие милые? — шепчу я.

Он хихикает, выглядя гордым. — Это Блу Бич. Мы прикрываем друг друга, знаем, какие кексы нравятся нашим друзьям, когда у них плохой день, и всегда готовы протянуть руку помощи.

— Это так отличается от того, к чему я привыкла.

— Ты выросла в Лос-Анджелесе, верно?

Я киваю. — Моя мама знала, что хочет, чтобы я стала знаменитой, еще до того, как я покинула ее утробу, а где еще, кроме Калифорнии, можно этого добиться?

— Калифорния — это все, что ты знаешь. Блу Бич — это все, что я знаю. Тебе становится привычно и комфортно со своим окружением.

— Хотела бы я вырасти в таком месте.

Он подмигивает. — Мы принимаем новичков всех возрастов, если ты захочешь изменить жизнь. Это хорошее место, чтобы вырастить семью.

Его ответ стал для меня сигналом к тому, чтобы доесть свой кекс. Мэгги была права. Клубника — просто объедение.

— Это то место, где ты хочешь вырастить свою семью, не так ли? — спрашиваю я, слизывая глазурь с большого пальца.

— Нигде бы больше не хотел. Ты хочешь растить своих детей в Лос-Анджелесе?

— Я никогда не думала о детях.

— Ты не хочешь быть матерью?

Я пожимаю плечами. — Я не уверена, что знаю, как ей быть. — Я понижаю голос. — Я боюсь, что буду ужасной.

Он выглядит шокированным моим признанием. — Почему ты так думаешь?

— У меня никогда не было хорошего примера.

— И что? Поверь мне, когда настанет тот день, у тебя появится материнский инстинкт. Я знаю это. Ты будешь замечательной мамой, Стелла.

— Будем надеяться на это.

Я поняла, что моя мама хотела меня только как возможность, много лет назад. Я видела, как мама Нокса использовала его ради денег. То же самое происходило с бесчисленным количеством моих друзей в бизнесе. Нашим родителям все равно. Некоторые, как моя мама, видели в нас талоны на питание, а другие швыряли деньги своим детям как предлог, чтобы увильнуть от воспитания.

Он протягивает руку и проводит большим пальцем по моей губе, стирая глазурь. — Черт возьми, лучше бы я вместо этого использовал свой язык, чтобы очистить тебя.

Глава 30. Хадсон

Даллас откинулся в кресле и сложил руки за шеей. — Когда ты собирался сказать мне, что спишь со Стеллой?

Мы снова у него дома, а наша семья уехала час назад. Мейвен проводит ночь с моими родителями. Стелла в душе. А мы на кухне вспоминаем хорошие времена, проведенные с Люси за пивом.

Я делаю большой глоток, прежде чем ответить: — Я понятия не имею, о чем ты говоришь.

— Не морочь мне голову. Я скорбящий человек. Я заслуживаю правды. Ты возил ее по городу…

— Это значит, что я ее трахаю? — перебиваю я.

— Нет, но то, как вы смотрите друг на друга, говорит об этом. Ради всего святого, ты привез ее с собой домой, она заставляет тебя заниматься йогой, и кто знает, чем еще. Ты ее трахаешь.

Я потираю виски. — У тебя сейчас происходит слишком много дерьма, чтобы беспокоиться о моей сексуальной жизни. Черт, я больше беспокоюсь о том, чтобы ты был в порядке, чем о моей сексуальной жизни. Меня сейчас волнуешь ты, как у тебя дела, и что я могу сделать, чтобы помочь тебе пройти через это. О том, в кого я вставляю свой член, мы можем поговорить в другой раз.

Желательно никогда.

Целоваться, или трахаться, и рассказывать — это не мое. Я потерял девственность раньше всех своих друзей. Черт, до Далласа, но никто не знал, потому что у меня нет привычки трепаться. Я слушал, как парни в раздевалке хвастались, что попадают на третью базу, когда я выбивал хоумраны. Я никогда не чувствовал потребности хвастаться и никогда не хотел проявить неуважение к Кэмерон.

— Ценю это, брат, но мне кажется, что все, что я сделал сегодня, это рассказал о своих чувствах и поблагодарил людей за соболезнования. Мне не нужны гребаные соболезнования. Мне не нужна жалость. Мне не нужны чертовы кексы. Я просто хочу вернуть свою жену. — Он смотрит в потолок, качая головой, и пытается скрыть слезы, которые, как я знаю, вот-вот появятся. — Она была идеальной. Лучшей женой, о которой только может мечтать мужчина. Удивительная мать, красивая, заботливая. Почему? Почему, Хадсон? Почему Бог забрал ее у меня? Почему? Она была мне нужна! Я любил ее!

Я тру глаза, чтобы остановить слезы. Хотелось бы мне лучше владеть словами, но я попробую. — Я знаю, что ты любил Люси, а она любила тебя. У вас была любовь сильнее, чем все, что я когда-либо видел. Ее любили до того, как она умерла. Ее сердце было полно, потому что ты дал ей прекрасную жизнь. Она была счастлива и знала, что ты будешь отличным отцом для Мейвен. — Мое сердце ударилось о мою грудь. — Я рад, что мы говорим об этом. Все боялись, что ты будешь держать это в себе.

Он насмехается. — Кто ты теперь? Советник Хадсон?

— Ты не можешь всегда быть сильным. — Я поднимаюсь со стула и беру нам еще одну порцию пива, а затем протягиваю ему. — Не сейчас, чтобы снять напряжение.

Он делает глубокий вдох и вытирает глаза тыльной стороной ладони. — Спасибо, чувак. — Он выпивает и вздыхает. — Ты и Стелла, да?

Я вытираю руки о штаны. — Ты злишься из-за этого?

— Нет, скорее удивлен.

Я поднимаю бровь. — Удивлен, что она связалась с кем-то вроде меня?

— Нет, блядь. Я удивлен, что ты открыл свой разум, чтобы увидеть ее такой, какая она есть на самом деле. — Он наклоняет свое пиво ко мне. — Я говорил тебе, что это хорошая идея — пойти туда. Ты мой должник.

— Да, да, я постираю твое белье или еще какую-нибудь хрень.

— Ты все еще собираешься уйти, когда они найдут кого-то другого на эту работу?

Я провел рукой по волосам. У нас со Стеллой еще не было этого разговора, но я знаю, что не хочу оставаться в Калифорнии. — Это мой план.

— Что ты тогда делаешь? — Его голос становится жестким. — Ты просто собираешься бросить ее? Зачем ты ведешь ее за собой, если не собираешься оставаться?

— Мы трахаемся, Даллас. Развлекаемся. Не женимся. Она не собирается отказываться от своей жизни. Я не собираюсь отказываться от своей.

Его глаза застывают. — Значит, вы уже поговорили? Ты объяснил, что ни при каких обстоятельствах не останешься там?

— Вроде того.

Я сказал ей, что никогда не покину Блу Бич, разве этого не достаточно?

— Чертов лгун.

***

Я спускаюсь в подвал в поисках Стеллы, когда Даллас ложится спать.

Я нахожу ее стоящей перед ванной, смотрящей в зеркало спиной ко мне. Она проводит руками по мокрым волосам. Я подкрадываюсь к ней сзади, обхватываю ее бедра руками и медленно покрываю поцелуями шею. Она наклоняет голову в сторону, и я воспринимаю это как приглашение к большему.

И ошибаюсь.

Мои руки падают на бока, когда она отстраняется и выходит из ванной.

— Что случилось? — спрашиваю я, следуя за ней в спальню.

Она начинает рыться в своем чемодане. — Ничего. — Она берет рубашку, а потом роняет ее.

— Не морочь мне голову, Стелла. Если я сделал что-то, что тебя разозлило, скажи мне, и я смогу это исправить.

Я не умею ходить вокруг да около, и думаю, что у Стеллы была такая привычка в ее последних отношениях. Я хочу, чтобы мы были откровенными и открытыми.

Я беру ее за руку и разворачиваю так, чтобы она стояла лицом ко мне, и ее внимание переключается на пол.

— Это неподходящее место для этого разговора, Хадсон.

Я понимаю. Она хочет проявить уважение и не спорить в доме Далласа. Я уважаю ее за то, что она уважает его.

Я беру ее за руку и начинаю идти к лестнице. — Тогда пойдем.

— Что?

— Мы собираемся прокатиться.

— Сейчас?

Я киваю. — Мой грузовик здесь. Я даже куплю тебе мороженое, если мы успеем в магазин вовремя.

Крошечная улыбка прорывается на ее губах. — Господи, ты и твои сладости. Если я останусь здесь еще дольше, моя задница станет еще больше.

— Мне это нравится.

***

Я глушу двигатель своего грузовика, когда мы добираемся до места назначения — реки Блу Бич Эдж. Это мое любимое место в городе, чтобы прийти и подумать. Это также излюбленное место для озабоченных подростков, которым больше некуда пойти, чтобы потрахаться.

Я включаю верхний свет и смотрю на нее. — Расскажи мне, что я сделал.

Она вздыхает, машет рукой в воздухе, и легкий румянец проступает на ее щеках. Это не тот разговор, к которому она готова. — Знаешь что? Это даже не так важно. Давай возьмем мороженое и поговорим об этом в другой раз.

Она закрывается от меня.

— Это чертовски важно, если ты расстроена из-за этого. Скажи мне, если я сделал что-то не так, чтобы подобного больше не происходило.

— Я подслушала твой разговор с Далласом, — шепчет она.

Я делаю паузу и перебираю в памяти то, о чем мы говорили на кухне, но не могу понять, что могло ее обидеть. — И почему ты злишься на меня?

Ее взгляд опускается на колени, прежде чем она начинает отвечать, но я прерываю ее.

— Мы не будем говорить об этом, пока ты не посмотришь на меня. Не прячься. Скажи мне, как это исправить. Если я сделал что-то глупое, не дай мне уйти от ответственности.

Она смотрит на меня, и мой желудок скручивается, когда я вижу печаль в ее глазах.

— Ты сказал ему, что мы с тобой практически приятели по траху, и ты уйдешь, как только закончится твое время. — Она качает головой, и ее голос срывается. — Что мы делаем, Хадсон? Неужели я для тебя только хорошее времяпрепровождение? Какой-то отскок, чтобы исправить твое разбитое сердце?

Черт.

Это все моя вина.

Я хлопаю по рулю. — Нет, Стелла. Ты не отскок и не интрижка, которая ничего для меня не значит. — Я запутался? Да, черт возьми. Ты знаешь, что я не люблю делиться, и если ты скажешь хоть слово, я сделаю тебя своей прямо сейчас. Если ты скажешь, что ты моя, мы придумаем план, как сделать так, чтобы у нас все получилось. А до тех пор, извини, но я не могу планировать будущее с женщиной, которая даже не претендует на меня. Вот почему я боролся с этим в самом начале, потому что я боялся, что это произойдет.

— Я тоже! — кричит она. — Я никогда не ожидала, что влюблюсь в тебя так. Мне страшно, что твои чувства не так сильны, как мои, и страшно, что я брошу карьеру и рискну всем только для того, чтобы ты ушел от меня. Ты недавно вышел из отношений, которые длились более десяти лет. Как я могу быть уверена, что я не отскок… не приятельница для траха….

— У меня такая же неуверенность, Голливуд. У нас были долгосрочные отношения, которые потерпели неудачу, и мы боимся, что наши сердца снова разобьются вдребезги. Я не буду отрицать, что боюсь, но это также не значит, что я против того, чтобы снова влюбиться. — Я убеждаюсь, что у нас зрительный контакт, прежде чем продолжить. — На самом деле, я знаю, что это не так. — Я прижимаю руку к сердцу. — Я уже чувствую тебя внутри себя, восстанавливая те части, которые сломала Кэмерон, и я боюсь, что ты нанесешь еще больший ущерб.

Я потрясен своей откровенностью. Я не открываюсь. Я не эмоциональный парень.

Она смахивает слезу со щеки. — Я так боюсь, что мне будет больно. Я сказала себе, что против отношений, потому что душевная боль, потери — это слишком много для меня.

— Похоже, мы просто две сложные души, которые ищут любовь.

Она продолжает плакать.

— Иди сюда, Голливуд. — Я хватаю ее за руку, чтобы затащить к себе на колени, и начинаю смахивать слезы, пока их совсем не остается. — Я не хочу заставлять тебя плакать. Я сказал тебе, что сделаю все, что в моих силах, чтобы никогда не причинять тебе боль, но я хочу того же от тебя. Сделай этот шаг со мной. Сделай его полностью. Перестань притворяться, что ты с другим мужчиной.

Она вздрагивает, ее тело дрожит, когда я провожу руками по ее рукам.

— Я хочу, чтобы ты была моей. Это убило меня вчера, когда я не мог взять тебя за руку, не мог прикоснуться к тебе, боясь последствий. Черт возьми, ты даже не представляешь, как сильно это меня убивает. Я здесь, влюбленный в женщину, на которую не могу претендовать.

Она тяжело дышит, глядя на меня расширенными зрачками, и начинает дрожать в моих объятиях.

— Я тоже этого хочу, — шепчет она.

— Пообещай мне, что ты сделаешь что-то с этим… что ты сделаешь все, что потребуется, чтобы стать моей. Скажи мне, что ты готова к этому.

Она многократно кивает. — Обещаю.

Я чувствую, как бьется ее сердце, когда она прижимается ко мне грудью и своими губами к моим.

— Теперь заяви на меня права, Хадсон Барнс.

Глава 31. Стелла

Я попросила его заявить на меня права.

Он так и сделал.

Его рука обвивается вокруг моего затылка, и я не теряю времени, поглощая его рот. Это самый интимный поцелуй, который мы разделяли когда-либо. Что-то в том, что мы признались друг другу в своих чувствах и сказали, что не хотим уходить, кажется, сделало все намного горячее.

Каждое прикосновение более возбуждающим.

Я наклоняю голову в сторону, обнажая свою голую шею и безмолвно умоляя дать мне больше всего, что он готов дать.

Прикоснись ко мне. Поцелуй меня. Люби меня.

Я вздрагиваю, когда его губы касаются моей шеи, присасываясь к чувствительной коже, и понимаю, что завтра буду замазывать следы его рта косметикой.

Он вызывает привыкание.

— Скажи, что ты моя, — задыхается он. — Вся, блядь, моя.

— Я твоя, — стону я. — Только твоя.

Пространство небольшое, но мне удается спустить его брюки достаточно, чтобы вытащить его член. Я отклоняюсь назад, чтобы хорошо захватить его, и медленно начинаю гладить. Он задирает мое платье выше груди, массируя ее и пощипывая сосок, от чего я чуть не кончаю, и отбрасывает трусики в сторону, прежде чем медленно опустить меня на себя. Грубый материал руля впивается мне в спину, когда я прижимаюсь к его коленям и вбираю в себя его длину.

Я теряю контроль над собой, как только начинаю скакать на нем, отдавая ему всю себя, и он хватает меня за бедра, вдавливая в себя с большей силой.

Звуки нашего тяжелого дыхания и шлепанья кожи заполняют тишину кабины. Аромат секса заполняет небольшое пространство.

К тому моменту, когда оргазм сотрясает меня, я уже все решила.

Я готова рискнуть.

Я готова сделать Хадсона Барнса своим.

Я просто должна выяснить, как это совершить.

***

Я вытягиваю руки на хрустящих простынях и чувствую пустоту рядом с собой.

Я решила остаться дома, пока идут похороны Люси. Это слишком интимно для постороннего человека и вызовет любопытство. За мной следили на протяжении последних десяти лет, друзья продавали на меня истории, чтобы быстро заработать, так что я не самый доверчивый человек. Доверие не дается просто так. Его нужно заслужить.

Я протягиваю руку, чтобы взять свой телефон с тумбочки, а на экране приклеена записка Post-it:

«Кофеварка включена.

Все необходимые ингредиенты, чтобы приготовить его самостоятельно, находятся на кухне.

Позвони или напиши, если тебе что-нибудь понадобится.

Позже, ты моя.

Хадсон»

Должно быть, сегодня рано утром, пока я спала, он сходил в магазин и купил кокосовое молоко, потому что я не помню, чтобы видела его вчера. Он, должно быть, вымотался. Мы зашли на второй раунд, когда вернулись вчера вечером, и я не чувствовала своих ног, когда он скатился с меня, обнял и мы уснули. У него не было ни одного кошмара.

Я встаю с кровати, чтобы почистить зубы, и поднимаюсь на кухню в поисках кофеварки.

Она включена.

Слава Богу.

Стыдно, но я понятия не имею, как варить кофе. Я мысленно помечаю себе посмотреть видео на YouTube. В интернете можно научиться делать что угодно — готовить, убирать, угонять машины, варить кофе. Ах, современные технологии.

Я уже собираюсь приступить к исследованию процесса приготовления кофе, когда на экране моего телефона появляется крупный план лица Уиллоу. Мой желудок почему-то напрягается. Я боюсь, что это плохие новости, а плохие новости перед первой чашкой кофе — худший способ начать день. Я не готова к взрослой жизни и разговорам, по крайней мере, до второй чашки.

Пожалуй, это может быть просто звонок или сообщение о новом прослушивании.

А не то, что перевернет мою жизнь с ног на голову, или реакция Тилли на мой мини-отпуск с другим мужчиной.

Я включила громкую связь. — Алло?

— Что, черт возьми, с тобой не так? — кричит она на другом конце провода. — Ты пытаешься совершить карьерное самоубийство, сумасшедшая?

— А? — это был единственный ответ, который я смогла вымолвить, пока перебирала возможные сценарии того, из-за чего она могла разозлиться.

— Сейчас все и их мамы называют тебя изменщицей. Это повсюду. Кто-то продал видео, на котором ты трахаешься с кем-то или, возможно, трахаешь Хадсона — по ракурсу не скажешь, — на переднем сиденье пикапа. Интернет взорвался!

Пошла я. Пошла я. Это конец моей карьеры.

Мое горло сжалось, желудок взбунтовался, и страх пробрался сквозь меня. Я никогда не думала, что новости могут так распространяться здесь, или что кто-то будет следить за нами, чтобы продать историю. Черт, я думала, что мы находимся в глуши, черт возьми.

— Скажи мне, что ты шутишь, — заикаясь, произнесла я, мое горло сжалось, а на глаза навернулись слезы. — Скажи, что это какой-то розыгрыш, который ты надо мной разыгрываешь.

— Полное дерьмо, Стелла. Это не шутка. Это красный код. Красный код, мать твою.

— Кто… кто мог это сделать?

— Я предполагаю, что папарацци узнали, что ты прилетела туда, и решили отправиться в старую добрую Айову, чтобы посмотреть, смогут ли они преследовать тебя и найти сюжет.

Слезы начинают падать. Я была слишком беспечна, вела себя слишком свободно и не думала о том, какой вред связь с Хадсоном нанесет моей карьере.

— Что мне делать, Уиллоу?

Я вздрагиваю, когда вижу, что раздается звонок от Тилли. Я нажимаю «игнорировать». Ведьме придется подождать, чтобы оторвать мне голову.

— Ты должна признаться. Рассказать правду об Илае.

— Ты представляешь, какой ущерб это нанесет моей репутации?

— Ну, наверное, ничего хуже, чем выглядеть неверной бродяжкой.

— Я должна поговорить с Илаем… с Хадсоном… прежде чем что-то делать.

— Сделай это и свяжись со мной как можно скорее. Мне нужно сделать заявление, пока это не вылилось в снежный ком. А пока перестань быть чертовски тупой.

— Это ты сказала мне начать трахать Хадсона!

— Правда? Я также говорила тебе трахать Джастина Тимберлейка, когда он был холостяком, но разве ты пыталась влезть в это дерьмо? Я за то, чтобы ты была счастлива, подруга, а эта маленькая сделка с продажей души не делает тебя счастливой. Сейчас проблема в том, чтобы спасти твою задницу. Они могут подать на тебя в суд. Это нарушение контракта. — Она делает паузу. — Это еще не все.

Как будто этот день не мог стать еще хуже.

— Что теперь? — буркнула я.

— Спенсер Маркум тоже попал в заголовки.

— Меня должно волновать, почему?

— Мало того, что заголовки пестрят фотографиями тебя и Хадсона, так они еще и говорят о тебе и Спенсере. Он дал интервью Говарду Стерну и сказал, что ты изменила Ноксу с ним.

Моя голова начинает кружиться, а сердце падает в желудок. Я могу потерять две самые важные вещи в моей жизни за один день. Мою карьеру и Хадсона. Я бегу в ванную и начинаю судорожно пытаться взять себя в руки, но ничего не выходит.

— Я потеряю его, — шепчу я, когда наконец собираюсь с силами, слезы ослепляют меня.

— Что? — спрашивает она.

— Хадсон. Я потеряю его. Он возненавидит меня, когда узнает, что я изменила Ноксу.

— Почему? Это было до него.

— Он ненавидит изменщиков, презирает их и считает, что если изменил один раз, значит, изменит снова.

— Объясни ситуацию. Он поймет. — Ее голос напряжен. Она злится, но все еще прикрывает меня.

— Он не поймет, — всхлипываю я. — Он не поймет.

Глава 32. Хадсон

Похороны.

Я их ненавижу.

И мне чертовски не нравится тот факт, что я побывал на своей доле похорон. Они никогда не становятся легче. А еще хуже, когда это похороны того, кто умер слишком рано.

Когда кто-то умирает в девяносто пять лет, люди рассказывают о победе, о том, что она прожила так долго.

Она почти прожила столетие. Она была крутой. В чем был ее секрет?

Когда кто-то умирает в тридцать лет, это трагедия.

Вопрос только в том, почему.

Почему их забрали так рано? Почему мы не могли быть с ними дольше?

Мир чертовски несправедлив. Смерть несправедлива. Мрачный жнец всегда приходит за хорошими — за теми, у кого золотые сердца, которые должны оставаться с нами, пока их кожа не сморщится, пока у них не появятся зубные протезы, пока у них не появится возможность баловать своих внуков.

Печаль гложет меня все сильнее с каждой пролитой слезой. Я смотрю на Далласа, сидящего через несколько кресел от меня, с Мейвен, устроившейся у него на коленях. Его руки обхватили ее, как щит, и они смотрят на пурпурный гроб, увенчанный цветами и украшенный золотой отделкой, глаза обоих опухли. Он все еще борется за то, чтобы держать себя в руках ради Мейвен и быть сильным отцом. Я вспоминаю слова Лорен. Она была права. Это все притворство.

Это напоминание о том, что мне нужно взять жизнь за яйца и воспользоваться каждым отпущенным мне днем. Каждая чертова секунда моей жизни должна иметь значение, потому что я не знаю, сколько их еще будет. Я не могу продолжать хоронить часть себя вдали от Стеллы в страхе перед будущим, потому что, черт возьми, кто знает, насколько длинным оно будет.

Даллас берет Мейвен с собой, когда произносит надгробную речь. Он сжимает ее руку, и слова медленно слетают с его губ. Он как можно лучше держит себя в руках, напоминая нам о том, какой хорошей женщиной была Люси. Хотя никто не нуждается в напоминании.

Моя мама плачет рядом со мной. Она потеряла дочь. Ее сын потерял жену. Ее внучка теперь без матери. Каждый человек в этой комнате сегодня потерял частичку своего сердца.

Мне бы хотелось, чтобы Стелла была здесь, но я понимаю ее доводы. Я наклоняю голову, и слезы падают с моих щек, безмолвно прося Бога не отнимать у меня больше никого.

***

Я обнимаю Далласа за плечи, пока люди выходят из похоронного бюро. — Я здесь для тебя, брат. Ты и Мейвен, что бы вам ни понадобилось, дайте мне знать.

Он вытирает свои темные глаза. — Смерть Люси заставила меня отказаться от какой-либо уверенности в этой жизни, кроме одной — что я могу полагаться на свою семью каждую минуту каждого дня, несмотря ни на что. Все вы — единственная причина, по которой я стою сегодня на ногах и не сломался перед своей дочерью. Я никогда не смогу отблагодарить вас достаточно. И за то, что ты сделал, взяв эту работу, чтобы я мог провести последние недели Люси рядом с ней, я никогда не смогу отплатить тебе за это.

Я сжимаю его плечо. — Семья никогда не должна отплачивать семье за помощь. Мы всегда будем здесь, будь то огонь или вода… или Голливуд.

Я получаю от него небольшой смешок.

— Я буду рядом с тобой на каждом шагу. Можешь на это рассчитывать.

Я не знаю, куда мы пойдем дальше, но я не могу тусоваться со Стеллой в клубах, когда моя семья разбита за тысячи миль отсюда.

Я должен принять решение.

И оно не будет легким.

***

Моя мама не только любит печь, она любит выпечку на эмоциях. Если у нее плохой день, она сидит на кухне и что-то готовит. Это ее счастливое место.

Прием проходит у моих родителей, и я знаю, что когда приду туда, там будет пахнуть, как в заднице мальчика из теста «Пиллсбери». Сегодня утром кухня уже была завалена пирогами, тортами и печеньем. Без сомнения, их будет еще больше.

Моя мама ушла из похоронного бюро, как только закончилась служба, не ведя светских бесед и не поблагодарив людей за то, что они пришли, как это сделали мы. Она хотела, чтобы все было в порядке, чтобы Даллас не переживал по этому поводу. Она заехала за Стеллой, прежде чем отправиться домой, и я встречу их у ее дома.

Я улыбаюсь, вспоминая разговор со Стеллой вчера вечером. Она собирается покончить с этим дерьмовым соглашением с Илаем. Мы найдем способ наладить наши отношения.

Я бросаю все товары из маминого списка в тележку и направляюсь к единственной свободной кассе. По дороге меня останавливают люди, чтобы сказать, что соболезнуют моей утрате. Все любили Люси. В ней не было ни одной плохой части. Она работала техником в аптеке и всегда старалась помочь людям. Она даже привозила рецепты на дом, если люди были слишком больны, чтобы забрать их. Всем будет ее не хватать.

Миссис Пайпс приветливо машет мне рукой, пока кассир заканчивает помогать ей, и я начинаю загружать свои продукты на ленту. Закончив, я беру телефон, чтобы проверить пропущенные звонки, и что-то бросается мне в глаза.

Воздух становится разреженным.

Мое зрение становится нечетким, и я чувствую себя так, будто меня ударили в живот.

Стелла украшала обложки таблоидов столько, сколько я себя помню. Раньше я никогда не обращал на нее внимания — лишь мельком упоминал ее имя, потому что мой брат работал на нее.

До этого момента.

Мои мышцы болезненно тикают под кожей, когда я снова читаю заголовок, на случай, если мой разум издевается надо мной. Я моргаю, давая себе еще одну возможность сделать вид, что я неправильно прочитал. Я снова проигрываю и сжимаю челюсть, вчитываясь в слова, написанные над фотографией Стеллы, целующей меня, сидя на коленях в моем пикапе.

«Стелла Мендес поймана на измене Илаю с телохранителем! Это уже не первый раз! Посмотрите на ее многочисленные скандалы с другими мужчинами, включая актера Спенсера Маркума!»

Какой гребаный урод подглядывал за нами, чтобы сделать эту фотографию?

Этот заголовок должен быть бредом, верно?

Им нужны броские, но лживые заголовки, чтобы делать продажи.

Мои пальцы дергаются от отчаяния, чтобы взять журнал и купить его, но слух об этом пойдет по всему городу, если кто-нибудь меня поймает. Я выхватываю журнал из держателя и листаю страницы, пока не нахожу статью о Стелле… и обо мне. Я фотографирую каждую страницу и кладу журнал обратно, как только миссис Пайпс увозит свою тележку.

— Я так понимаю, твоя мама занята выпечкой? — спрашивает Жожо.

Я закончил школу вместе с ней, и ее отец владеет продуктовым магазином. Она также одна из подруг Кэмерон.

Я заставляю себя улыбнуться. — Как ты могла догадаться?

— Бедный Даллас. Если вам, ребята, понадобится что-то еще, позвоните мне, и я завезу это после смены, хорошо? Это не хлопотно.

— Я дам ей знать. Спасибо.

Я расплачиваюсь, беру сумки и уже собираюсь уходить, когда Жожо останавливает меня.

— Хадсон, я хочу, чтобы ты знал, что я понятия не имела, что происходит между Кэмерон и Грейди.

Я пожимаю плечами. — Это случилось. Я с этим смирился.

Я могу наплевать на Кэмерон прямо сейчас. Все, о чем я думаю, это Стелла.

Я бросаю продукты на пассажирское сиденье и достаю телефон из кармана, как только захлопываю дверь. Не могу поверить, что читаю таблоиды о своей девушке… или девушке, с которой я трахаюсь… потому что я не уверен, кем она мне приходится. Я действительно не могу поверить, что там есть мои фотографии.

Черт, как изменилась моя жизнь.

Мне это ни капельки не нравится.

Не нравится, что мою жизнь вот так вот выставляют на всеобщее обозрение.

Я сижу в своем грузовике уже добрых пятнадцать минут, читая статью о том, что у нас была какая-то грязная интрижка за спиной Илая. Это не самое худшее. Есть еще утверждения, что наш роман у нее не первый.

Спенсер Маркум, другой актер, проболтался, что спал с ней, когда она была с Ноксом. У него есть тексты, доказывающие это, и они размещены на следующей странице.

Она попросила его ничего не говорить Ноксу или кому-либо еще и сказала, что это больше никогда не повторится. Через неделю она снова написала ему сообщение, предупредив, что рассказала Ноксу из чувства вины, и тот сказал, что ему лучше его не видеть.

Кем была эта женщина? Это не моя Стелла.

Я качаю головой, стиснув зубы. Я попался на очередную лгунью. Еще одну изменщицу. Еще одну обманщицу.

Я закрываю фотографии и открываю браузер, чтобы найти в Интернете другие истории о ней и Спенсере. Есть статьи, датирующиеся уже более чем годом назад. Прошло много времени с тех пор, как они якобы переспали, но я ненавижу тот факт, что она никогда не рассказывала мне об этом, зная, как я презираю изменщиков.

Она такая же, как Кэмерон.

Я не могу допустить, чтобы мое сердце снова было разбито кем-то, кто не дорожит обязательствами.

Я: Что ты знаешь о Стелле и Спенсере Маркуме?

Я мудак, что даже заговорил об этом с ним сегодня.

Даллас: Это не моя история и не мне ее рассказывать, чувак.

Я хочу сказать ему, что это необходимо, что он мой брат, но последнее, о чем ему нужно беспокоиться, это мои проблемы в отношениях. Он бы сказал мне, если бы это было неправдой, а он не сделал этого.

«Не моя история» означает, что это произошло, но он не знает всех подробностей или не хочет делиться делами Стеллы.

Глава 33. Стелла

— Если ты поставишь таймер в духовке на пятнадцать минут, мы сможем приступить к следующей партии, — инструктирует Рори, протягивая мне противень с непропеченным печеньем, которое мы сделали с нуля.

Она также показала мне, как приготовить вишневый пирог и шоколадное печенье.

И все это за два часа.

Я столько не пекла за всю свою жизнь.

Она ушла с похорон пораньше и остановилась, чтобы спросить, не хочу ли я помочь ей подготовить все для приема. Несмотря на то, что я находилась на грани потери всего, что я люблю, и последние несколько часов уворачивалась от каждого телефонного звонка, я не могла ей отказать. И вот я здесь, пеку печенье, находясь на грани того, чтобы впасть в полный приступ паники при мысли о том, что Хадсон меня бросит. Я играю в Бетти Крокер, в то время как моя карьера сгорает.

Просто замечательно.

Хадсон не читает таблоиды, так что есть шанс, что он не узнает, что не только моя карьера идет под откос, но и его имя вместе с ней. С моей стороны неправильно даже думать о том, чтобы скрывать это от него, но я не знаю, что еще делать.

Рори помогает мне отвлечься от проблем, рассказывая историю за историей о том, как они с Джоном полюбили друг друга в старшей школе и вырастили своих детей в этом доме. Они женаты уже более тридцати лет, но кажется, что все еще находятся на стадии медового месяца.

Я хочу, чтобы у меня когда-нибудь была такая же любовь.

Я задвигаю противень в духовку, закрываю дверцу и оборачиваюсь на звук открывающейся двери, ведущей на кухню. Я не могу не улыбнуться при виде Хадсона, входящего с переполненными сумками с продуктами. Улыбка сходит на нет, когда я вижу выражение его лица.

Он знает.

— Давай я помогу тебе с ними, — торопливо говорю я, чувствуя боль в горле.

— Я справлюсь, — бормочет он, ставя их на прилавок. Он целует Рори в щеку, а затем смотрит на меня. — Могу я поговорить с тобой минутку?

Я скрещиваю руки и киваю. — Конечно.

— Не задерживайся, — говорит Рори. — Твой отец позвонил и сказал, что люди уже на подходе. Мне нужна любая помощь, которую я могу получить.

Он наклоняет голову в сторону лестницы в подвал, и я иду следом, глотая воздух с каждым шагом.

— В чем дело? — спрашиваю я, поворачиваясь, чтобы посмотреть на него.

Он достает свой телефон, чтобы показать мне экран. — Не хочешь объяснить это?

Я нервно вдыхаю, читая заголовок над фотографией.

Я в ужасе. Я нервничаю. Я не хочу, чтобы это было реальной жизнью.

Это история обо мне. О том, что я обманщица, лгунья, все то, что ненавидит Хадсон. Это та же история, о которой Уиллоу звонила мне сегодня утром.

Я… Так. В заднице.

Это хуже, чем я думала.

Мои руки начинают дрожать. — Это… — Я делаю паузу, подыскивая нужные слова.

Я заставляю себя бороться со слезами. Я хочу крикнуть, что человек в той статье — это больше не я, но слышу шаги наверху.

Люди здесь.

Я делаю глубокий вдох. — Это случилось один раз, однажды, со Спенсером, и это было до тебя. Это было целую вечность назад. Ты не можешь злиться на меня за то, что я сделала в прошлом.

Он отдергивает телефон и засовывает его обратно в карман в замедленном темпе.

— Я не злюсь на то, что ты занималась с ним сексом, — спокойно отвечает он.

— Нет, злишься. — Я стараюсь соответствовать его холодной манере поведения, но это трудно.

Он сдерживает себя. Он не хочет выходить из себя там, где его могут услышать другие люди.

Он потирает ладонью лоб. — Ты права. Возможно, я осуждаю тебя, но это не потому, что у тебя была сексуальный опыт до меня. Меня бесит, что ты занималась с ним сексом, когда еще была с Ноксом. Ты изменила. Ты знаешь, как я отношусь к этому дерьму.

Я втягиваю щеки. — Я… я не считала нужным рассказывать тебе о своих прошлых промахах.

— Ты сидела там и заставляла меня поверить, что ты не была счастлива с ним и что он не был хорошим парнем. Ни разу ты не сказала, что ты не была хорошей девушкой. Ни разу ты не сказала, что изменяла ему. Черт, ты даже согласилась со мной, что изменщики — ужасные люди. Между тем, ты знала, что виновна в том недостатке, который я больше всего ненавижу в людях.

Технически я никогда не соглашалась с ним. Молчание — это не согласие с кем-то, но я оставила это без внимания.

— Я была одинока и растеряна, — шепчу я. — Его никогда не было рядом.

Он качает головой в агонии, его глаза смотрят на меня. — Господи Иисусе, ты говоришь в точности как Кэмерон.

Я поморщилась от его оскорбления. — Я совсем не похожа на нее. Я бы никогда не сделала ничего подобного с тобой.

— Ты сделала это с мужчиной, с которым встречалась много лет. С человеком, в которого ты была влюблена. Почему я должен думать, что со мной будет по-другому? — Он жестикулирует между нами двумя в разочаровании. — Все это было одной большой ошибкой.

Слезы закипают в моих глазах. — Что ты имеешь в виду?

— Ты и я. Зачем мы тратим время на то, что, как мы знаем, не продлится долго?

Я вскидываю руки вверх в знак поражения. — Ты даже не дал нам шанса!

— Посмотри на общую картину, Стелла. Мы из двух разных миров. Ты планируешь переехать сюда, чтобы быть со мной? Сможешь ли ты продолжать свою карьеру, живя здесь?

— Ну… нет.

— Вот именно! И твоя голливудская жизнь не для меня! Это мой дом, где я принадлежу себе, а Калифорния — твой.

— Отношения на расстоянии могут работать. Я делала это с Ноксом в течение многих лет.

Он насмехается. — Новость, Стелла, это не сработало. Ты изменила, и вы расстались! Это худший из возможных ответов, который ты могла мне дать.

— Отлично, я облажалась! Это то, что ты хочешь услышать? Что я сделала что-то, о чем ты так ужасно думаешь? Это было много лет назад. Я была молода, глупа и одинока.

Он проводит руками по волосам в разочаровании. — Ты права, и я понимаю, что люди совершают ошибки.

— Спасибо. — Я беру его за руку, но он отшатывается от моего прикосновения. Я должна была догадаться, что это будет не так просто. — Я обещаю тебе, что никогда не сделаю ничего подобного с тобой. Ты и я, мы отличаемся от того, как это было с Ноксом.

— Ты не можешь этого гарантировать, — прохрипел он.

— Да, могу.

Его верхняя губа кривится. — Ты делаешь это со мной прямо сейчас, продолжаешь лгать, встречаясь с другим мужчиной. Весь мир думает, что я трахаюсь с тобой за его спиной. У нас такие отношения, что мы можем прикасаться друг к другу только за закрытыми дверями. Люди думают, что ты принадлежишь кому-то другому. — Он скрипит зубами. — Когда ты должна быть моей. Мы договорились пойти до конца, Стелла. Сейчас самое время.

— Просто дай мне больше времени, — умоляю я, мое сердце колотится. — Дай мне несколько недель.

Я обещала ему, что покончу с Илаем, но я не могу сделать это прямо сейчас. Такие вещи требуют времени. Мне нужно встретиться с адвокатом, чтобы найти возможные лазейки в контракте, и поговорить с моей управляющей компанией, чтобы они согласились. Это решение будет иметь последствия.

Он вздрагивает. — Значит ли это, что ты собираешься продолжать играть с ним в притворство? Ты собираешься стоять и говорить мне, что не готова сказать правду? — Он смотрит на меня с отвращением. — Невероятно.

— Это моя работа, Хадсон. Чего ты ожидаешь?

— Чего я ожидаю? Может быть, что девушка, в которую я влюбился, признается. Скажет, что я не ужасный человек, трахающий чужую девушку. Я жду, что ты не будешь стыдиться того, что ты со мной.

— Стыдиться? Это не стыд. Если я и хочу сказать всему миру, что влюблена, то только в тебя!

Любовь.

Мы оба выкинули это слово уже несколько раз за последние пять минут. Обычно вы находитесь в хорошем состоянии, когда говорите это кому-то в первый раз. Все заканчивается поцелуями, сексом и хорошими чувствами.

Это не волшебно. Это проклятый кошмар. У меня нет времени наслаждаться моментом, когда он признается мне в любви, потому что грусть от того, что он вот-вот покинет меня, берет верх.

— Тогда докажи это! — Мы оба вздрагиваем от того, как громко звучит его голос, и он контролирует свое дыхание, прежде чем продолжить, его тон становится мягким. — Пусть Уиллоу сделает заявление. — Он начинает вышагивать передо мной. — Это уже касается не только нас. Это разрушит мою семью. Это убьет мою мать. Нам и так тяжело после смерти Люси.

Я закрываю глаза в смущении. Я эгоистка. Я даже не подумала о его семье. — Мне жаль. Я пойду туда и расскажу им правду обо всем.

Он останавливает свой шаг и смотрит на меня. — Только им?

Я оглядываюсь вокруг, не понимая, о чем он меня спрашивает.

— Либо ты поднимешься и расскажешь всем правду, либо тебе придется уйти.

Его ответ — как удар по лицу.

— Что? Ты не можешь… ты не можешь быть серьезным?

— Два варианта, Стелла. Я или твой контракт.

— Моя карьера на кону.

— И я тоже.

Я тяжело сглотнула. — Я пока не могу!

— Тогда уходи. Я не буду человеком в тени. — Он проводит рукой по лицу, и я замечаю, что его глаза блестят, когда он отводит их. — Я ненавижу ультиматумы и никогда не думал, что буду тем, кому придется ставить их женщине, которую люблю, но у меня нет другого выбора. Тебе нужно принять решение, и есть только одно, которое удержит меня…

— Пожалуйста, — хнычу я. — Дай мне несколько недель.

Он смотрит на меня с недоверием, его глаза холодны. — Ты можешь остаться у Далласа, пока Уиллоу не найдет телохранителя, который полетит с тобой домой. Считай это моим увольнением.

Он бросает на меня последний взгляд, последний шанс передумать, а я ничего не делаю, только смотрю на него со слезами на глазах.

— Счастливой жизни, — говорит он.

Весь мой мир рушится при виде его спины. Спотыкаясь, я падаю на диван и плачу неизвестно сколько времени, пока не вижу Лорен, которая на цыпочках спускается вниз и спрашивает, готова ли я идти.

Я оглядываю переполненную комнату в поисках Хадсона, когда поднимаюсь, но не вижу его. Лорен едва смотрит на меня во время поездки к Далласу и не говорит ни слова, пока не припаркуется на подъездной дорожке.

— Послушай, мой брат прошел через многое, и он хороший парень, — говорит она, хмурясь на меня. — Если ты не хочешь быть с ним всерьез, уходи. Не делай кому-то больно, потому что хочешь повеселиться.

Я киваю и выхожу из машины, в то же время слезы возвращаются.

Он умолял меня дать ему шанс, а я ушла, уверив его, что не стану этого делать. Я трусиха, которая заслуживает одиночества, а Хадсон заслуживает кого-то лучше меня.

Я с облегчением обнаружила, что входная дверь Далласа не заперта, а дом пуст. Я оставила здесь свой телефон, чтобы он не взорвался как лесной пожар, когда я была с Рори.

Я бегу вниз и начинаю кидать все свои вещи в чемодан. Я плачу, когда беру телефон и замечаю все пропущенные звонки. Я еду домой с разбитым сердцем и пиар-кошмаром.

Я вызываю такси и понимаю, что принимаю неправильное решение.

***

Уиллоу удалось достать для меня частный рейс после того, как мы десять минут спорили по смс о том, что я возвращаюсь без телохранителя. После этого мы ругались еще десять минут, когда я потребовала, чтобы она не рассказывала об этом Хадсону. Я больше не его проблема.

Я не открываю свои сообщения, пока не оказываюсь в самолете с бокалом вина в руке.

Илай: Какого черта? Ты сказала, что если что-то сделаешь, то будешь держать это в секрете. Я выгляжу как чертов идиот. Спасибо, блядь, большое.

Тилли: Тебе нужно вернуться в Лос-Анджелес и встретиться со мной в моем офисе как можно скорее.

Уиллоу: Позвони мне, пожалуйста. Нам нужно поговорить об этом. Мне нужно знать, что ты хочешь, чтобы я сделала.

Я звоню Уиллоу. Она пыталась дозвониться до меня последний час, но я все время отправляла ее на голосовую почту. Я не хотела сломаться посреди аэропорта.

— Господи, Стелла, — проворчала она, когда ответила. — Что ты хочешь, чтобы я сказала всем этим людям, разрывающим мой телефон?

— Скажи им, чтобы отъебались, — отвечаю я.

— Вау, такого я от тебя никогда не слышала, но согласна. — Она делает паузу. — Что происходит с Хадсоном?

Я сглотнула. — Он поставил мне ультиматум: либо он, либо фиктивные отношения с Илаем.

— Судя по голосу, ты не выбрала его?

— Я попросила время.

— Что если бы все было наоборот? Поставь себя на его место. Что если бы тебе пришлось сидеть сложа руки и смотреть, как он месяцами расхаживает с другой женщиной?

Я нахмурилась, услышав ее обоснованную точку зрения. — Ты заставляешь меня чувствовать себя еще большим дерьмом.

— Хорошо. Это было моим намерением. Стоит ли твоя карьера того, чтобы потерять его?

— Я же сказала тебе. Моя карьера никогда не покинет меня. — Слезы снова возвращаются. — Мы с тобой обе знаем, что ничего не получится, если он будет жить в Блу Бич, а я в Лос-Анджелесе.

Она вздыхает: — Похоже, мы будем двумя сучками, переживающими сердечную боль. Я заберу тебя из аэропорта с новыми платками, мороженым и самыми глупыми романтическими фильмами, которые когда-либо были сняты.

Я отвожу телефон от лица, когда он пищит, чтобы увидеть звонящего. Это то, что я делаю с тех пор, как Хадсон ушел от меня. Я возлагаю большие надежды, а потом они рушатся, когда я не вижу его имени.

Он не звонит.

Я сделала этот выбор и разрушила все, что мы построили.

***

— При расставаниях спасают фаллоимитаторы, — говорит Уиллоу, протягивая мне банку мороженого, из которой мы ели последние тридцать минут.

— Расскажи мне об этом, — бормочу я с ложкой во рту. — «Пока» хороший член, «привет» самоиндуцированные оргазмы. По крайней мере, воспоминания остались со мной. Я все еще могу представить, как Хадсон делает это со мной каждый раз. Разве это плохо? У меня такое чувство, что если бы я пошла к психотерапевту, она бы сказала мне, что я иду по неправильной дороге, пытаясь забыть его.

Она опускается на диван. — Я согласна. Мужчины — козлы. Хорошо сказано.

Я протягиваю свою ложку. — Вот, вот.

Она берет у меня мороженое. — Хотя, мне не так уж и жаль тебя, учитывая, что твоя проблема легко решается. Ты можешь получить мужчину, в которого влюблена, по щелчку пальцев… или по щелчку сообщения в социальной сети с правдой. — Она качает головой. — На этого бедного парня навесили ярлык плохого человека, хотя на самом деле он довольно неплох.

Я забираю у нее мороженое и откусываю кусочек. — Могу, пока меня не отрезали от этой сферы, — говорю я с набитым ртом.

Прошло двадцать четыре часа с тех пор, как я приземлилась в Лос-Анджелесе, и Уиллоу сделала своей миссией неоднократно повторять мне, что будет легко вернуться к Хадсону. Думаю, ее не волнует, что я могу остаться без работы, потому что именно это и произойдет, если я сделаю это прямо сейчас.

— Поверь мне, несчастье любит компанию, но я бы предпочла видеть тебя счастливой, — говорит она. — И этот мускулистый парень сделает тебя счастливой. — Она берет бутылку вина с журнального столика и пьет прямо из бутылки. — Кстати, каким был секс?

Я хватаю вино и бросаю на нее грязный взгляд. — Я в депрессии, в режиме расставания. Думаешь, я хочу говорить о потрясающих сексуальных навыках Хадсона?

— Я расскажу тебе о Бретте.

— Мне все равно, — пропела я.

— Скорострел — это все, что я могу сказать.

Я роняю ложку. — Ты шутишь.

— Нет. Этот парень тоже не мог пользоваться своими пальцами, чтобы спасти ситуацию. Половину времени я думала, что у него паралич руки, когда он пытался это сделать.

— Да пошел он на хуй со своей убогой сукой. — Я подняла бутылку вина. — И на хуй мужчин, которые разбивают нам сердца.

Глава 34. Хадсон

Моя последняя зарплата была переведена на мой банковский счет электронным способом.

Я пропиваю почти каждый пенни в пабе Down Home.

Последние три часа я был депрессивным пьяным парнем, сидящим в углу бара. Люди замечали меня, но избегали подходить. Я уверен, что сейчас выгляжу как маньяк. Все ходили вокруг меня на цыпочках. Наверняка из жалости.

Удивительно, но никто не расспрашивал меня о романе со Стеллой. Они слышали об этом, я уверен, судя по их взглядам. Я побывал во всех магазинах города и купил все журналы с моим лицом. Последнее, что мне нужно, чтобы мама увидела их.

— Приятно видеть тебя здесь, — говорит Кэмерон, выдвигая табурет рядом со мной и садясь.

Идеально.

Как раз тот человек, которого я не хотел видеть.

— Что тебе нужно, Кэмерон? — спрашиваю я, огрызаясь.

— Отношение, — бормочет она, откидывая волосы на плечо. — Ты изменился с тех пор, как начал трахать Маленькую Мисс Суперзвезду. Я никогда не считала тебя парнем, который пойдет за кем-то вроде этого. Не похоже на твой тип.

Я нахмурился. — Я никогда не думал, что ты будешь изменять мне с моим лучшим другом. Думаю, мы удивляем друг друга.

Кэмерон вздыхает. — Я была одинока и растеряна. Грейди был рядом, как плечо, на котором можно поплакать. Все обострилось. Я никогда не хотела, чтобы это произошло.

Я поворачиваюсь, чтобы хорошо рассмотреть ее впервые за долгое время. — Если тебе было одиноко и непонятно, ты должна была поговорить со мной об этом. А не прыгать в постель с кем-то другим, особенно с моим лучшим другом. — Я взмахнул рукой, жестом указывая на почти пустой бар. — Кстати о Грейди, где твой маленький жених? Разве тебе не нужен мужчина рядом с тобой в любое время?

Она шумно выдохнула. — Я все еще влюблена в тебя.

— Хорошая попытка. — Я фыркаю и допиваю остатки своего напитка. Мне понадобится еще один, если мне придется иметь дело с Кэмерон. Она может просить и умолять на коленях, но я никогда не приму ее обратно.

— Я пыталась с Грейди. Правда, но не смогла побороть свои чувства к тебе. В конце концов, он больше не мог этого выносить. Ты в моей душе, Хадсон. Ты и только ты. Я сделала что-то ужасное, что-то непростительное, но я умоляю тебя покопаться в своем сердце и вспомнить, как сильно ты меня любил. Как счастливы мы были вместе.

Бармен протягивает мне виски, и я выпиваю его, прежде чем сказать ей, как смешно она звучит.

— Как счастливы мы были вместе? — Мой голос повышается. — Ты не была счастлива, Кэмерон. Ты была так чертовски несчастна, что бросилась в объятия другого мужчины!

Слезы падают по ее щекам. — Пожалуйста, поверь, что это была ошибка. Ты должен мне поверить.

— Ошибка? Ну и что? Ты использовала его, пока я не был готов дать тебе ту жизнь, которую ты хотела? Кого волнуют мои… или даже чувства Грейди… лишь бы ты получала то, что хочешь?

— Это не так, — заикается она.

— Да, это так. У тебя был я, Кэмерон. У тебя была каждая чертова частичка меня, и ты выбросила ее, потому что ты эгоистка. Твой эгоизм стоил мне лучшего друга и доверия в любви. Я никогда не прощу тебя за это. Извини меня, но я не могу снова открыться тебе. Я понял, что ты не та, кем я тебя считал. Ты не та, на ком я хотел бы жениться.

— А на какой-то испорченной телевизионной соплячке — да? — с усмешкой ответила она. — Ты знаешь, что это не та жизнь, которую ты хочешь, и точно знаешь, что она не собирается переезжать в Блу Бич и оседать здесь. Ты собираешься бросить всю свою семью и переехать в ее особняк, пока она целуется с другими мужчинами по телевизору? — Она издала смешок. — И давай не будем забывать, что она изменила своему парню с тобой. Чем она лучше меня?

— Ты не знаешь, о чем, блядь, говоришь, — выдавил я из себя.

— Это все в интернете. Ты трахал ее за спиной ее парня. — Она скрещивает руки. — Какая разница между тем, что она изменщица, и тем, что я изменщица? Мы делали одно и то же. Разница в том, что ты не был тем, с кем изменяли?

Мой табурет летит назад, когда я вскакиваю с него. — Она никогда не была с ним! Это был рекламный трюк для их нового совместного фильма. Они никогда не прикасались друг к другу за закрытыми дверями. Они никогда не делили постель! Ничего! Она делала все это со мной! — Я хлопнул кулаком по барной стойке. — Со мной!

Ее слезы падают быстрее, она смотрит на меня в отчаянии. — Мне жаль. Я не знала. Я думала…

— Да, ты заговорила раньше, чем подумала. Для человека, который влюблен в меня, ты, похоже, не знаешь меня, если думаешь, что я могу сделать что-то подобное.

— Пожалуйста, — умоляет она. — Давай поговорим об этом где-нибудь наедине.

Я провожу руками по лицу. — Я не могу. Прости. Я желаю тебе всего наилучшего, Кэмерон, и надеюсь, что ты найдешь то счастье, которое ищешь.

Глава 35. Стелла

— О, черт, — говорит Уиллоу, уставившись на свой телефон, как будто получила уведомление, что нас собираются убить. — Ебаный в рот!

Всю неделю мы с ней дулись и проводили ежедневные собрания на тему «нас кинули». Я не позволяю ей вернуться в свою квартиру, потому что ненавижу оставаться одна.

Мы ходим по магазинам. Мы занимаемся йогой. Мы стараемся делать все, чтобы не думать о мужчинах, которых мы любили и потеряли.

Иногда это работает. Иногда нет.

Ночи — это то, что разрывает меня на части. Мысли и воспоминания о Хадсоне преследуют меня, не давая уснуть до утра, и говорят мне, что я идиотка, раз не попыталась связаться с ним. Я даже не постирала постельное белье, потому что оно пахнет им. Это отвратительно, я прекрасно знаю.

Я не звонила, потому что боюсь, что он меня отвергнет.

Это он попросил меня уйти.

Был тем, кто разорвал отношения.

Тем, кто не хотел ждать, пока я найду способ расторгнуть контракт.

Но я не могу не чувствовать на себе большую часть вины. Я была эгоисткой, когда преследовала его, зная свое положение.

— Чего ты там психуешь? — спрашиваю я, запихивая в рот очередной кусочек мороженого во время ходьбы по беговой дорожке.

Сейчас три часа ночи, и вот чем мы занимаемся.

Мы официально неудачницы.

Она сходит с дорожки, протягивает мне свой телефон и нажимает на кнопку воспроизведения. — Ты захочешь это увидеть.

Начинается видео. Я спотыкаюсь в ногах, мое вкусное мороженое падает на пол, и не мигая смотрю на экран, когда вижу Хадсона. Он сидит в баре и спорит с женщиной. Женщиной, похожей на Кэмерон.

— Она никогда не была с ним! — кричит он. — Это был рекламный трюк для их нового совместного фильма. Они никогда не прикасались друг к другу за закрытыми дверями. Они никогда не делили постель! Ничего! Она делала все это со мной!

Изображение размыто, но нет сомнений, что это он. Я никогда не забуду его хриплый голос. Моя рука летит ко рту, и я уверена, что сейчас начнется каменистая дорога. Я спрыгиваю с беговой дорожки, пока не упала, и пытаюсь контролировать свое дыхание.

О. Мой. Блядь. Боже.

Словесный понос Хадсона только что разрушил мою карьеру за тридцать секунд.

— Я просто оставлю это, — говорит Уиллоу с улыбкой. — Но я уверена, что он говорит о тебе.

— Ты думаешь? — огрызаюсь я.

— Я также уверена, что весь мир знает, о ком он говорит, учитывая, что это сейчас во всем интернете. — Она убирает телефон, чтобы я не могла посмотреть это снова. — Даже твой хэш-тег в тренде.

Пошла я.

Я достаю свой телефон из кармана и открываю Твиттер.

— Серьезно? — вскрикиваю я.

Это #StellaDoesntShareBeds.

— Кто придумывает это дерьмо? — спрашиваю я.

— Это интернет. Парень, трахающий МакЧикен, стал вирусным. Твой хэш-тег — отстой по сравнению с другими.

— У людей слишком много свободного времени.

— Кто эта цыпочка на видео?

— Бывшая. — Я ненавижу, что она была там с ним. Это видео будет преследовать меня до конца жизни, и я буду думать о ней каждый раз, когда мне придется об этом услышать.

Уиллоу сморщила нос. — Я бы хотела, чтобы она была уродливее.

— И ты, и я.

Почему он тусовался с ней в баре?

Я знаю, что мы расстались, и знаю, что я все еще встречаюсь с Илаем понарошку, но мне все равно больно.

— Он сделал то, на что у тебя не хватало смелости неделями. Сделай публичное заявление и встань на защиту ваших отношений.

— Он был пьян. Если бы он был трезв, этого бы не случилось.

Я опускаюсь на пол, и она садится напротив меня.

— Что мне делать? — спрашиваю я.

Мой телефон начинает звонить, прежде чем я получаю ответ.

Я поднимаю его, чтобы показать ей звонок. — И все становится еще хуже. Тилли уже звонит, чтобы оторвать мне голову.

— Этот тролль всегда, кажется, знает все, как только это происходит. Я думаю, она прослушивает наши телефоны. Она как АНБ. Чертова психопатка.

— Что мне делать? — повторяю я.

Она оживляется и складывает руки на коленях. — Прежде всего. Ты должна решить, любишь ты этого парня или нет.

Я молчу. Я не могу подобрать слова, чтобы ответить на ее вопрос. Они застряли у меня в горле, пока я пытаюсь прийти в себя. Моя голова так сильно раскалывается, что начинает кружиться.

Злюсь ли я на Хадсона за то, что он так поступил?

Или испытываю облегчение?

Я не уверена.

Уиллоу щелкает пальцами перед моим лицом. — Земля вызывает мою лучшую подругу. Ты влюблена в этого чувака или только скучаешь по его половому органу?

— Думаешь, я бы так волновалась, если бы это было не так?

Она придвигается ближе, чтобы обнять меня.

— Мне страшно, Уиллоу.

Ее лицо смягчается, когда она отстраняется. — Страшно любить его?

Я киваю.

— Милая, не бойся любить кого-то. Любовь — это один из самых больших рисков, на который мы идем, потому что не знаем, будет ли она процветать или сгорит дотла и заберет нас с собой. Но риск стоит того. Я обещаю тебе это.

Я начинаю обмахивать лицо рукой, чтобы побороть слезы. — Я знаю.

Она потирает руки. — Так…

— Я не хочу продолжать просыпаться без него.

Глава 36. Хадсон

Я вхожу в дом родителей с взрывной головной болью и адским похмельем. Моя светлая идея смыть свои чувства к Стелле виски не сработала в мою пользу.

Этот старый приятель выставил меня идиотом на всеобщее обозрение. Я никогда не хотел быть в центре внимания, никогда не хотел, чтобы люди знали о моих делах, а теперь мой телефон и электронная почта наводнены людьми, предлагающими мне деньги за секретную информацию о жизни Стеллы.

Чертовы падальщики.

Даллас прислал мне ссылку на видео сегодня утром, и мне пришлось сдержаться, чтобы не швырнуть телефон через всю комнату. Мои виски пульсируют. Я хочу возложить вину за этот беспорядок на Стеллу. Этого бы никогда не случилось, если бы мы не начали трахаться, но я знаю правду. Несправедливо винить ее в том, что я, тупица, напился и открыл свой рот.

— Доброе утро, идиот, — говорит Лорен, когда я захожу на кухню. Она бросает на меня неодобрительный взгляд и отодвигает свою тарелку с недоеденной яичницей на середину стола. — Я видела твою задницу на TMZ. Так держать, сохранил нашу фамилию в тайне. Мы были как Кеннеди из Блу Бич, но твое поведение перевело нас в разряд Кардашьян. Люди хотят знать все наши дела.

— Не начинай это дерьмо, — ворчу я, делая себе чашку кофе.

Я улизнул от Далласа, чтобы избежать допроса. К тому же, Мейвен начала утро с караоке-машины. Kid's Bop и похмелье плохо сочетаются. И мне нужно поговорить с мамой, пока вся эта банда не разболтала ей о том, какой ужасный у нее сын.

— О, я уже начала. Если ты не хочешь слышать мои слова, может, тебе стоило воспользоваться своим маленьким мозгом, прежде чем нажраться в стельку и привлечь внимание к нашей семье. Клянусь всем, если ты доведешь маму до сердечного приступа, я тебя порежу.

— Остынь. У мамы не будет сердечного приступа. Ты слишком остро реагируешь.

Она фыркнула.

— Это дерьмо пройдет, когда разразится следующий скандал об измене знаменитости. Поверь мне, я могу быть популярным здесь, но в Голливуде я не имею никакого значения.

— Не имеешь? Поэтому нам уже несколько раз звонили репортеры? Мама сняла трубку и сейчас в другой комнате читает Библию, чтобы у нее не было еще одного ребенка, нарушающего чужие клятвы.

— Они не женаты. Черт, они даже не встречаются.

— Давай добавим лжеца к твоему титулу разрушителя семьи.

Я сажусь. — Лорен, я говорил правду в том видео. Они никогда не встречались.

— Они действительно имитировали отношения?

Я киваю.

— Зачем, черт возьми, кому-то это делать?

— Ради карьеры. Публичности. Шумихи.

Она скривила лицо в отвращении. — По мне, так это просто проституция.

Я вздыхаю, вспоминая похожий разговор со Стеллой о ее соглашении.

— Тебе не везет в отношениях, — продолжает она. — Возможно, тебе стоит сменить тип или перейти в другую команду.

— Это говорит девушка, которая тоже не замужем.

— Эй! Мой нынешний статус отношений — это попытка выбраться из долгов по студенческому кредиту и заработать достаточно денег, чтобы выжить.

Я встаю, чтобы взять немного ибупрофена из шкафа и наполнить стакан воды. — Разве у тебя нет своего дома?

— Да, но мама всегда готовит мне завтрак.

— Тебе что, двенадцать? — спрашиваю я, проглатывая таблетки.

— Это говорит парень, который ночует в подвале своего брата.

Я потираю затылок, пытаясь снять напряжение. Вынос мозга от Лорен точно не помогает в лечении похмелья. Она может быть хуже, чем Kid's Bop.

— У меня есть отличная идея. Как насчет того, чтобы поесть в тишине? — говорю я ей.

— За свое короткое время в Голливуде ты уже превратился в довольно властную диву, — смеется она. — Ты не выбирал звездную жизнь. Звездная жизнь выбрала тебя.

— Хватит! — кричу я, разбивая свой стакан, гнев берет верх. — Просто оставь это.

Она поднимает руки вверх. — Черт… прости. Я просто пыталась облегчить ситуацию.

— Я знаю. Мне жаль. — Я снова опускаюсь на стул рядом с ней. — Мне кажется, что я схожу с ума, и не знаю, что делать. Лучше бы я никогда не соглашался на эту чертову работу.

— Ты влюблен в нее?

— В Стеллу?

Она кивает.

— Нет.

— Не лги мне.

Я молчу.

— Клянусь, я не дам тебе за это по лицу.

Я фыркнул.

— Я хочу, чтобы ты нашел любовь, особенно после того, что сделала с тобой Кэмерон. Если ты думаешь, что эта цыпочка тебе подходит, то я за то, чтобы ты боролся за нее. Но если это не так, если это был только секс, уходи. Наша семья сейчас не может испытывать больший стресс. Продолжай, только если твои чувства настоящие.

Я провожу рукой по лицу и стону. — Это больше не имеет значения.

— Почему это не имеет значения, если ты влюблен в нее?

— Наши жизни — полные противоположности. Все эти журналы и люди, которые тычут тебе в лицо камерами, — это не то, чего я хочу в своей жизни. Я хочу остаться в Блу Бич. А она — нет.

— Ты хотя бы спросил ее, хочет ли она, или просто предполагаешь?

— Все кончено. Она сделала свой выбор. Теперь брось это.

— Хадсон…

Я не могу сейчас вести этот разговор. С каждой секундой меня все больше тошнит.

— Брось это, — говорю я, мой голос суров. — Если я до конца жизни не услышу больше имени Стеллы, то буду счастливейшим человеком. Я работал на нее временно. Мы трахались несколько раз. Ничего серьезного. Нам обоим было скучно, и мы хотели хорошо провести время.

— Продолжай убеждать себя в этом, но я знаю тебя. Ты не занимаешься случайным сексом. Ты не трахаешь девушку, которая тебе безразлична. Это не мой брат.

— Может быть, теперь это так.

***

— Ты выглядишь дерьмово, — говорит Даллас, когда я вхожу.

Самое отстойное в близком общении с братьями и сестрами — это то, что все они считают, что могут лезть в твои дела и указывать, что тебе делать. Это чертовски раздражает, хотя я знаю, что у них самые лучшие намерения.

Я спорил сам с собой, стоит ли мне вторую ночь подряд заливать свои печали, но после того, что случилось прошлой ночью, пройдет еще какое-то время, прежде чем я снова покажусь в пабе.

— Правда? — спрашиваю я. — Потому что я чувствую себя чертовски фантастически.

Он ставит пиво на журнальный столик, когда я разваливаюсь на диване. Если я не могу пойти в бар, то, по крайней мере, у меня есть он здесь, чтобы поработать барменом и напоить меня.

Я держу бутылку перед собой и внимательно рассматривая ее. — Почему, когда мозг и сердце борются, всегда страдает печень?

— Потому что на ней легче всего выместить свой гнев, — отвечает Даллас, закидывая ноги на столик. — Ты говорил со Стеллой?

Я качаю головой.

— Она не выходила на связь по поводу видео?

— Я бы не знал, даже если бы она это сделала. Я отключил телефон, чтобы не обращать внимания на бесконечные звонки. Завтра сменю номер.

— Может, тебе стоит ей позвонить?

— Она сделала свой выбор.

— Сделала? Или ты увидел глупый заголовок в журнале и оттолкнул ее из-за этого? Разве ты не поставил перед ней ультиматум: ты или ее карьера?

— Нет, это был я или Илай. Я бы никогда не заставил ее отказаться от карьеры. Я только сказал ей, что не буду мужчиной на стороне. Не сиди здесь и не делай вид, что ты бы не поступил так же. Да, я поставил ей ультиматум, который не следует использовать в отношениях, но эта ситуация была другой. Я бы никогда не заставил ее делать то, чего она не хочет. Она знала, что они разорвут меня на части за эту статью. Она знала, как я отношусь к измене. — Я поднимаю на него глаза. — Ты знал?

— О ней и Спенсере?

Я киваю.

— Я был там.

Я сжимаю пальцы вокруг бутылки пива.

— Не в комнате, но они были в клубе, оба в стельку пьяные. Стелла поссорилась с Ноксом. Она столкнулась со Спенсером, одно за другим, и он пришел к нам в номер в конце ночи. Потом я лег спать.

— Он присоединился к ней в ее комнате?

— Я не следил за ними, но предполагаю, что да.

— Почему ты мне не сказал?

— Это не моя история, и если я правильно помню, ты сидел у меня на кухне и говорил, что между вами нет ничего серьезного. Если у вас не было отношений, то какое это имеет значение? Это было в ее прошлом, Хадсон. Она была молода, пьяна и отчаянно нуждалась в привязанности. Ее бывший гастролировал по миру и флиртовал с тысячами женщин каждую ночь. Каждый день он изменял ей, и она едва могла дозвониться до него. Не держи одну ошибку у нее над головой. Поговори с ней. Исправь это. Вы двое казались счастливыми вместе.

— Я никогда не смогу сделать ее счастливой.

— Заткнись и перестань жалеть себя.

— Я не могу дать ей то, что могут другие мужчины. У меня нет доступа к самолетам. Я не могу покупать дома площадью десять тысяч квадратных футов или экстравагантные подарки. Это тип Стеллы, а я никогда не буду таким. Я был игрушкой для траха, пока у нее не было настоящего парня.

Я скулю, как маленькая сучка.

Его голос понижается. — Стелла не такая. Она не будет ожидать этого от тебя. Ты любишь ее?

Я пожимаю плечами. — Я больше не знаю, что чувствую.

— Не морочь мне голову.

— Разве я был бы так расстроен, если бы пытался тебя обмануть?

— Брат, поверь мне на слово, тратить время на любовь из-за страха — это ошибка. Ты никогда не знаешь, сколько времени у тебя есть, пока оно не закончится. Сделай это ради меня. Сделай это ради Люси. Впусти любовь в свое сердце снова, пока ты не потерял ее. — Он вытирает слезы со своих глаз. — Все, что я должен сказать, это то, что я поощряю любовь для всех вокруг, потому что знаю, что ты чувствуешь. Даже за то короткое время, что у меня было с Люси, это было похоже на сбывшуюся мечту. Моя жизнь мечты, которая закончилась кошмаром. Но я бы ни на что не променял ее. Время — это то, что не обещано никому, независимо от того, насколько ты богат, молод или здоров. Ты можешь потерять все в одно мгновение. Не позволяй этому сдерживать тебя.

Я допиваю свое пиво, чтобы придать себе храбрости. — Мне снова снятся сны. Они почему-то прекратились на то время, что я был со Стеллой, но теперь вернулись.

Даллас откидывается назад и смотрит на меня. — Черт, брат. Почему ты мне не сказал?

— Стыд. Я двадцатисемилетний мужчина, которому снятся кошмары.

— В посттравматическом стрессовом расстройстве нет ничего постыдного, Хадсон. Ни черта. Ты хочешь поговорить об этом?

Я качаю головой. — Я справлюсь с этим. Просто знай, что я прикрою тебя, а я знаю, что ты прикроешь меня. Неважно, какое дерьмо подбрасывает нам жизнь, у нас все получится.

Глава 37. Стелла

Я беру свой телефон с колен.

— Мне написать ему? — заикаюсь я. — Я должна написать ему.

Я в Нью-Йорке на вручении наград. Наш фильм не только номинирован в трех категориях, но мы с Илаем также претендуем на звание лучшей пары.

Ха. Лучшая пара.

Мой желудок весь день был в узлах. Согласно контракту, который разрушает мою жизнь, я должна идти по красной дорожке с Илаем и вести себя так, будто мы влюблены. Даже после всего того дерьма, что произошло, утечки наших с Хадсоном фотографий, продюсерская компания все еще не отрастила достаточно яиц и не опубликовала заявление о том, что мы не пара. Мы все еще должны участвовать в этой шараде.

Номинируют меня или нет, я не жду этого с нетерпением.

Каждый день, проведенный в этой катастрофе, доказывает, что роль того не стоила. Я отвернулась от человека, который сделал меня своим главным приоритетом. Никто другой никогда не делал этого для меня.

И в ответ я предпочла этот контракт ему.

Джоан, мой гример, берет мой подбородок и удерживает его на месте. — Что ты должна делать, так это не двигаться, пока ему не написала одноглазая цыпочка, потому что она не может перестать двигаться, пока я заканчиваю с ее подводкой.

— Нет, ты не должна писать ему, — говорит Уиллоу неодобрительным тоном. — Ты должна позвонить ему. Смс — это трусость в таких ситуациях, как эта. Слова могут быть неправильно истолкованы. Смс — это вместо звонков поздно вечером или для того, чтобы сказать своему бывшему мудаку, что он был худшим сексом в твоей жизни. А не для признания в любви и извинений. Надень свои девчачьи трусики. Набери его имя. Скажи ему о своих чувствах, пока не стало слишком поздно и он не нашел там какую-нибудь ковбойшу с соломинкой жимолости, свисающей изо рта.

Я закатываю на нее глаза. — Как ты можешь говорить так умно и в то же время как придурошная?

Она ухмыляется. — Это один из моих многочисленных талантов.

Я боролась с собой, думая о том, как исправить отношения с Хадсоном — если это вообще возможно.

Может, уже слишком поздно?

Одно я знаю точно. Я больше не могу жить этой фальшивой жизнью.

Вчера вечером я сломалась. Я скучала по нему. Мое сердце болело от желания услышать его голос. Моя кожа скучала по его прикосновениям. Я решила, что мне нужно найти способ сделать все правильно с ним. Проблема в том, как я могу это сделать?

Я вздохнула, мои плечи слегка опустились, что привело к еще одному раздраженному взгляду Джоан. — А что, если он от меня отмахнется? Он подумает, что я обманщица, лгунья.

— Твое поведение и молчание делают тебя похожей на это, — возражает Уиллоу.

— Я хочу прямо сейчас одарить тебя сердитым взглядом, но Джоан надерёт мне задницу.

— Чертовски верно, — говорит Джоан, добавляя клей к накладным ресницам.

— Позвони ему, — требует Уиллоу. — Попробуй. Если ты позвонишь, это убедит его, что ты не такая.

Я насмехаюсь. — Как будто это так просто.

— Это действительно так.

Я делаю глубокий вдох для храбрости, прежде чем набрать его, а затем хмурюсь, услышав ответ. Я завершаю звонок. — Слишком поздно. Он сменил номер.

— Придурок, — говорит Уиллоу. — Откуда ты знаешь?

— Так мне только что сказал автоответчик, — отвечаю я.

Уиллоу указывает на мой телефон. — Напиши Далласу и попроси дать тебе его новый номер.

— Разве это не преследование?

— Мы все преследуем людей, когда влюблены.

Джоан отрывается от меня, чтобы посмотреть на Уиллоу. — Я уверена, что преследование незаконно, независимо от того, влюблена ты в человека или нет.

Я киваю в знак согласия. — Мы должны найти тебе парня, пока ты не оказалась в психушке.

— Это говорит девушка, у которой его тоже нет.

Я открываю рот для следующего умного замечания, но останавливаюсь, услышав звук захлопывающейся входной двери номера.

— К черту это дерьмо! — кричит раздраженный голос.

Илай врывается в комнату с Тилли под боком, ярость пылает в них обоих. Его менеджер, тихий парень, с которым я никогда не разговаривала, заходит через несколько секунд, на его лице ясно читается беспокойство.

— Илай, — осторожно говорит Тилли.

Он указывает на меня с рычанием. — Я не пойду с ней по красной дорожке. Я не хочу выглядеть отчаявшимся мужчиной, которого устраивает, что его девушка трахается с другим. Со свиданиями покончено. Я сыграл свою роль. Я заплатил свои взносы. Хочешь, чтобы кто-то подал в суд, подай в суд на ее задницу. Это она попалась на том, что трахалась с другим.

Я не могу винить Илая за его враждебность. Я бы отреагировала так же, если бы просочились его фотографии с другой девушкой. Никто не хочет выглядеть идиотом, который остался с изменщиком.

— А что, если я выпущу заявление, отрицающее ее роман с телохранителем? — спрашивает его менеджер. — Они друзья. Вот и все. Фотография была сделана под странным углом.

Уиллоу фыркает.

Джоан смеется.

— Люди не тупые, — фыркает Илай. — В любом ракурсе будет видно, как они трахаются.

— Почему тебя это вообще волнует? — спрашиваю я. — Ты получил то, что хотел. Теперь можешь идти и развлекаться.

— Нет, блядь, не могу. — Он наклоняет голову в сторону Тилли. — Эта сука…

Мой рот, как и всех остальных, кроме Тилли, открывается. Илай в таком же состоянии, как и я. К счастью, он говорит за меня. Тилли, похоже, не обижается на его обзывательства. Я уверена, что это не первый раз, когда ее называют так и даже хуже.

— Она угрожает подать на меня в суд, если мы не продолжим этот фарс, — продолжает Илай. — Этого не произойдет. Я выйду на сцену и расскажу всем правду.

— И рискнешь своей репутацией? — спрашивает Тилли.

— Новый план. Мы скажем им, что вы решили пойти разными путями, — говорит менеджер Илая. — Никто не должен знать о соглашении.

— А может, мы не пойдем? — предлагаю я.

— Не получится, — говорит Тилли. — Хорошая попытка, однако.

Я все еще в ее списке «дерьма», а также уверена, что она хочет задушить меня во сне.

— Видишь, что ты натворила, потому что тебе пришлось возиться с этим телохранителем, ради всего святого, — говорит мне Тилли, прежде чем выйти из комнаты.

— Этой цыпочке самой нужен член, — комментирует Джоан. — У нее чертовски плохое настроение. — Она возвращает свое внимание ко мне. — Тебе лучше не портить слезами это лицо, над которым я работала тридцать минут.

Я смотрю в зеркало и понимаю, что плачу. — Черт, — говорю я, вытирая слезы.

— Надеюсь, ты не проливаешь слезы из-за этой сучки, — продолжает Джоан. — Она — полное дерьмо. Не позволяй ей управлять твоей жизнью. Если тебе нравится парень, будь с ним. Почему это такая проблема?

Уиллоу протягивает мне салфетку. — Это то, о чем я говорила. Что ты собираешься делать?

Я расстроена не потому, что Тилли злится. Это слезы сожаления о том, что я позволила другим людям контролировать мою жизнь и заставила себя потерять того, кого я люблю.

— Я надеюсь, это прекратит гребаные слезы, — говорит Джоан. — Подумай о чем-нибудь счастливом, прежде чем портить мое произведение искусства. Это неуважительно.

Я закатываю глаза. — Счастье — это не то, на что я сейчас способна.

— Чем мы можем помочь? — спрашивает Уиллоу.

— Верните его мне, — отвечаю я.

Она бросает в меня кисточку для макияжа. — Тогда какого черта ты делаешь, Стелла? Я не могу это исправить. Джоан не может это исправить. Ты должна что-то сделать. Ты должна пойти к нему.

— У меня здесь есть обязанности, от которых я не могу отказаться, — возразила я.

— Э-э… да, можешь.

— Не будь смешной, — бормочу я.

— Я говорю честно. У тебя сейчас нет никаких обязательств. Ты не работаешь над проектом. Тебя ничто не сдерживает. Ничего. У тебя достаточно денег, чтобы завтра уйти на пенсию, если захочешь. Возьми отпуск. Найди себя.

— Я все равно обязана идти на это дурацкое шоу.

— А что если я скажу им, что у тебя пищевое отравление и тебя стошнило на платье? — Она вскакивает со стула, как будто это лучшая идея, которая когда-либо приходила ей в голову. — Ты не можешь появиться голой.

Я качаю головой. — Этого не будет. Я пойду на церемонию награждения и подумаю, что делать со своей жизнью, когда она закончится.

Глава 38. Хадсон

Я поднимаю глаза от покупки мебели на своем ноутбуке, когда вижу, как Даллас заходит в гостевую спальню. Я буду ночевать здесь, пока не перееду в дом, на который вчера подписал договор аренды. Начинать все сначала будет неприятно, но просить Кэмерон вернуть мою мебель я не собираюсь.

Я содрогаюсь, думая о том, что она привела другого мужчину в нашу постель.

Слава богу, я уклонился от этой пули.

— Ты. Я. Ночь для парней, — заявляет он. — Мы были унылыми чуваками на грани того, чтобы петь песни Тейлор Свифт, если не соберемся с духом. Лорен похитила Мейвен на эту ночь, так что мы можем пить алкоголь сколько захотим.

— Что не так с Тейлор Свифт? — спрашиваю я. — Shake It Off — хороший вариант. Мейвен делает из меня фаната.

Он смеется, качая головой. — О черт, у него снова появляется сердце.

Я отмахиваюсь от него. — Ночь для парней звучит неплохо.

Я готов на все, лишь бы отвлечься от мыслей о Стелле. Я пытался избавиться от них, оставаясь занятым, но это не помогает. Ночью еще хуже. Я не сплю, думая о ней, а потом, когда я, наконец, отключаюсь, меня будит очередное воспоминание.

Дерьмово.

Хотя наше время было ограничено, есть что-то в ней, что я не могу отпустить.

Мы оба были потеряны и попали друг к другу в руки в тот момент, когда больше всего нуждались в ком-то.

Любовь может накапливаться со временем, а может ворваться в твою жизнь, как ураган, сметая тебя с ног, и ты даже не поймешь, что произошло. У тебя нет времени, чтобы подготовиться к выживанию или к опустошению от душевной боли. Именно это я испытал со Стеллой. Я влюбился в нее и разбился о ее волны еще до того, как понял, что вышел наружу.

До нее я никогда не верил в мгновенную любовь.

Я никогда не думал, что буду жаждать кого-то, кого знаю всего месяц, до нее.

Меня воспитывали в духе того, что любовь приходит со временем. Так было с Кэмерон, с моими родителями, со всеми, кого я знаю. Но со Стеллой все было иначе. Любовь может собираться в разговорах, в милых жестах, в том, чтобы дать другому человеку почувствовать, что он совершенен в твоих глазах.

И как же я скучаю по ней… скучаю по этому порыву.

И мир не помогает мне двигаться дальше.

Она везде.

Везде, блядь, где только можно.

В реальной жизни.

В моих снах.

Даже Мейвен считает крайне важным смотреть повторы ее шоу, которые теперь транслируются на Netflix.

Новое правило: не встречаться с теми, кого показывают по телевизору.

***

Я захожу в гостиную с пивом в каждой руке и опускаюсь на диван, прежде чем передать одно Далласу.

Я устраиваюсь поудобнее, когда он переключает канал.

— Какого черта, чувак? — огрызаюсь я. Меня бесит не то, что он изменил нашу обычную спортивную программу. А то, на что он ее переключил. — Ночь для парней включает в себя выпивку и не лезть в наши чувства. Следующий канал, пожалуйста.

Увидев ее, я разорвусь на части, и точно не стану подвергать себя аду, если если в этом нет необходимости.

Он смотрит на меня с другой стороны дивана, изо всех сил стараясь выглядеть невинным. — О чем ты говоришь? Я ждал этого всю неделю.

Я выкидываю руку в сторону телевизора и сужаю глаза. — Ты отсчитывал дни, чтобы посмотреть «Teen Choice Awards»?

Он кивает.

— То, чем ты никогда не интересовался раньше. Даже когда мы были подростками.

— Это выглядело хорошо. Мейвен попросила меня посмотреть, чтобы рассказать ей все, когда она завтра вернется домой.

— Чертов лжец. Похоже, это ты меня подставил.

Он ухмыляется. — У тебя есть два варианта. Русалочка или это.

— Какого хрена? В прошлый раз, когда я проверял, у тебя были все чертовы каналы, известные человеку.

— Верно, но я веду ночь для парней, а значит, могу выбирать, что мы будем смотреть.

Я опускаюсь на свое место. — К черту. Каким бы ни был твой план, он не сработает.

Он поднимает руки. — Здесь нет никакого плана.

Я останавливаю себя от того, чтобы назвать его придурком. Ему это доставляет удовольствие, чего не было уже очень давно.

С таким же успехом можно дать ему то, что он хочет.

Глава 39. Стелла

Мое сердце готово выскочить из груди.

Я никогда раньше не делала ничего подобного.

Это решение может уничтожить мою карьеру… даже больше, чем после всей этой истории с Илаем. В любом случае, сейчас она не на пике популярности.

Плечо Илая сталкивается с моим, когда он наклоняется со своего места, чтобы горько прошептать мне на ухо. — Нам лучше не выигрывать это дерьмо. Можешь не сомневаться, я не пойду туда и не буду принимать награду вместе с тобой.

В конце концов Тилли убедила, ну, заставила, Илая прийти, пригрозив. Он отказался ходить по красной дорожке или участвовать в интервью, и, к удивлению, она согласилась. И что еще более удивительно, она позволила мне сделать то же самое, что, скорее всего, произошло только потому, что она не хотела, чтобы меня допрашивали.

Последние несколько недель новости шли медленно, поэтому наш так называемый скандал с изменой превратился в бурю дерьма, а Илай стал главным объектом шуток. Унижение разрушительно для карьеры в этой индустрии. Таблоиды и интернет никогда не позволят вам пережить это.

Мы в первом ряду на шоу, которое длится уже тридцать минут. Тридцать минут слишком долго. Я не могу дождаться, когда выйду отсюда. Я провожу рукой по платью, когда ведущий начинает называть номинантов в нашей категории. Для меня важна не награда.

Мне нужна возможность.

Момент.

Я потеряю свой шанс, если мы проиграем.

Если только я не выберу Канье.

Ведущая, девушка, с которой я раньше работала в одном шоу, открывает конверт и визжит, прежде чем выкрикнуть наши имена в номинации «Лучшая кинопара».

— Вы, наверное, издеваетесь надо мной, — бормочет Илай, прикрывая лицо, чтобы скрыть свое раздражение от камер.

Он встает, что противоречит его обещаниям, но не удосуживается помочь мне встать со стула. Его манеры проявляются, когда он ждет меня перед выходом на сцену. Он помогает мне подняться по лестнице, чтобы я не упала на задницу на своих восьмидюймовых каблуках.

Толпа хлопает.

Фанатки, публикующие в Instagram наши фотографии с хэштегом #relationshipgoals, визжат от восторга.

Ха. Мы просто обманщики.

Илай стоит в стороне, скрестив руки, и жестом просит меня пройти вперед. Все глаза устремлены на меня, когда я стою перед микрофоном. Мой желудок сжимается так сильно, что становится физически больно, но я должна это сделать. Я закрываю глаза и делаю успокаивающий вдох, прежде чем позволить своей исповеди сорваться с губ.

— Прежде всего, я хочу поблагодарить наших поклонников, которые смотрели фильм и голосовали за нас, — начинаю я. — Вы дали мне так много в моей карьере — показали мне сострадание и честность. Я подвела вас, не вернув вам эту честность.

Грудь Илая ударяется о мою спину, а его губы приближаются к моему уху. — Не делай этого, Стелла, — шипит он, хватая меня за локоть.

Я вырываюсь из его хватки и продолжаю. — Сколько я себя помню, столько и были догадки о моей жизни. Я выросла на виду у всех — все были свидетелями лучших и худших времен моей жизни, нравилось мне это или нет. Негативные историипричиняли боль, и я притворялась, чтобы предотвратить их. Принятие — это все, чего я хотела в этой безжалостной индустрии. Я ставила одобрение других людей выше своего счастья и верила, что мое счастье и одобрение зависели от того, что я носила… кем были мои друзья… с кем я встречалась. — Я начинаю задыхаться, но заставляю себя протиснуться вперед, даже когда на глаза наворачиваются слезы. — Я не следовала своему сердцу. — Моя рука прижимается к груди. — Я бы хотела извиниться за то, что не сделала этого, за то, что была нечестна с собой и с вами. Я никогда не изменяла Илаю. Мы никогда не были парой.

Илай уходит со сцены, когда я оглядываюсь, чтобы беззвучно извиниться.

Я делаю еще один вдох, прежде чем продолжить. Я уже начала копать себе могилу — может быть, лучше прыгнуть в нее. — Я не могу продолжать выбирать свою карьеру, свою репутацию, а не свое счастье. Я никогда не стану лучшей версией себя, если так поступлю. Я причиняла боль себе и человеку, которого люблю, чтобы сделать счастливыми всех остальных. Я больше не могу так поступать.

Челюсти падают, а телефоны подняты вверх, несомненно, записывая меня. Мое зрение мутнеет от слез.

Я никогда не чувствовала себя такой свободной.

Я смахиваю с лица свежую слезу, когда в зале раздаются аплодисменты.

Я кручусь на каблуках, и камеры преследуют меня, когда я убегаю за кулисы, где меня ждет Уиллоу.

— Я так чертовски горжусь тобой, — визжит она. — А теперь мы должны увезти тебя отсюда, пока не появилась остальная толпа. У меня есть машина, которая нас ждет.

— Спасибо, — выдыхаю я.

Мой новый телохранитель следует за мной по коридору, а я опускаю голову и не обращая внимания на вспышки фотокамер и вопросы о моих отношениях с Хадсоном. Когда мы выходим из дверей, меня обдает холодным воздухом и облегчением.

Уиллоу сует мне в руку телефон, как только мы забираемся на заднее сиденье внедорожника с тонированными стеклами.

Я сразу же пишу Далласу.

Я: Ты заставил его посмотреть?

Я обмахиваю себя рукой. Мое сердце в руках мужчины, который, я не уверена, хочет иметь со мной что-то общее.

Я рискнула.

Надеюсь, он сделает то же самое.

— Успокойся, пока у тебя не случился сердечный приступ, — приказывает Уиллоу. — Даллас прикроет тебя и хочет, чтобы его брат был счастлив. Будем надеяться, что он привязал его, или как там эти деревенские люди делают, к стулу и заставил смотреть.

— Даже если так, это не значит, что Хадсон изменит свое мнение обо мне.

Я чуть не роняю телефон, когда он вибрирует.

Даллас: Я так и сделал. Счастье не было его реакцией. Мне жаль, Стелла.

Нет. Нет!

Почему я так долго ждала?

Почему я сдерживалась от того, что заставляло меня чувствовать себя целостной?

Хадсон не из тех, кто делает большие жесты. Он прост. Все, что он просил, это честность и преданность. Он предложил мне так много шансов дать ему это, но я была слишком упряма. Я ушла и разрушила все, что мы построили.

У меня дрожат руки, пока я печатаю свой ответ.

Я: Все в порядке. Спасибо за попытку.

— Скажи мне, что это хорошие новости, — говорит Уиллоу.

Я могу сказать, что она уже знает, судя по разочарованному выражению ее лица.

— Все кончено, — это все, что я могу прошептать. Мои руки все еще дрожат. Мои ноги дрожат. Я вся дрожу. — Мне нужно принять это.

Она придвигается ближе, чтобы обнять меня. — Он придет в себя.

Я качаю головой. — Нет. Он слишком упрямый. Ты бы видела его лицо, когда я решила уйти. Это была смесь отвращения и сожаления. Он потерял ко мне всякое чувство, когда я сказала ему, что не собираюсь говорить правду.

Я начинаю скрести свой свежий маникюр, пытаясь успокоиться. Она сжимает меня в последний раз и отстраняется, когда звонит ее телефон. Ее глаза расширяются, когда она читает сообщение, а затем начинает судорожно бить пальцами по экрану.

— С кем ты разговариваешь? — спрашиваю я. — Если ты забыла, у меня тут кризис.

— Ты устраиваешь вечеринку жалости, даже не дав ему времени, — возражает она, все еще сосредоточенно глядя на свой телефон.

— Ладно. — Я скрещиваю руки и дуюсь. — Скажи мне, с кем ты разговариваешь.

— Черт, любопытная. — Она закатывает глаза. — Это изменщик Бретт. Он хочет снова сойтись.

— Отврат. Пожалуйста, скажи мне, что ты не думаешь об этом?

— Нет, черт возьми. — Она все еще печатает, как будто пишет прощальное письмо перед смертью.

— Тогда перестань его развлекать.

Она смеется. — Мне нравится смотреть, как он извивается.

— Как он извивался, вставляю свою сосиску размером с пинту в вагины, которые не были твоей?

— В значительной степени.

— Как насчет того, чтобы помочь тебе с этим и не дать сделать глупость. — Я пытаюсь выхватить у нее телефон, но она быстрее меня.

— Хорошая попытка. Дай мне повеселиться. Не вини девушку за то, что она наслаждается местью за расставание. Они, кажется, всегда возвращаются, когда понимают, что ты перестала играть в их игры и пошла дальше.

— Если бы только Хадсон был таким придурком, как Бретт.

Она затемняет экран и убирает телефон в сумку. — Если бы это было так, ты бы не жертвовала своей карьерой ради него. Это был большой шаг, и я горжусь тобой.

— Рада, что ты поддерживаешь меня в том, что я буду безработной и одинокой до конца жизни. — Я застонала в раздражении. — Мне нужны углеводы. Мне нужен алкоголь. Мне нужны углеводы, смешанные с алкоголем.

***

Я выключила телефон, прочитав сообщение от Далласа, передала его Уиллоу и взяла с нее обещание не отдавать его ни при каких обстоятельствах до завтра — даже если я пригрожу отрезать ей волосы, пока она спит.

Я избегаю всех форм общения в ступоре от того, что люди говорят о моей речи.

— Когда я объявила, что ухожу в отрыв, то предположила, что ты сделаешь то же самое, — хнычу я.

Мы вернулись в отель и лежим в постели в пижамах. Прошло три часа с тех пор, как я унизила себя перед миллионами людей. А казалось, что прошло триста дней. Уиллоу безостановочно разговаривает по телефону с тех пор, как мы вернулись в номер, и отказывается дать мне почитать сообщения от Бретта.

Она смотрит на меня, приподнимая бровь, сидя напротив меня. — Ты знаешь, что говорят, когда предполагаешь.

Я закатываю глаза. — Неважно. Ты официально отстойно справляешься с ролью той, кому разбили сердца.

Ее лицо становится серьезным. — Я твой помощник. Я должна следить за тем, чтобы люди не говорили о тебе слишком много дерьма. Моя мама тоже пишет мне о твоей драме. Клянусь, эту женщину больше интересуют твои отношения, чем мои. — Она протягивает мне свой телефон. — Если ты так переживаешь из-за этого, можешь написать ответ.

Я машу рукой в воздухе, когда ее телефон снова подает сигнал. — Забудь об этом. Иди вперед. Сделай эту штуку полезной и закажи немного еды, пока ты в деле. Я бы хотела, чтобы алкоголь и мороженое были нашими почетными гостями.

— Тебе не кажется, что у тебя здесь достаточно? — Она дернула головой в сторону бутылки водки, стоящей на тумбочке.

Я открыла ее около часа назад после того, как швырнула туфли через всю комнату и заявила, что оставила мужчин на всю оставшуюся жизнь. Что может быть лучше, чем разбитое сердце? Быть пьяной и с разбитым сердцем.

Я вскакиваю на колени. — Боже мой! Кстати о мороженом, разве сейчас не делают мороженое с алкоголем? — Это мой вид десерта. — Если ты найдешь его и закажешь, я повышу тебе зарплату.

— Если я это сделаю, ты перестанешь ныть, что я разговариваю по телефону?

— Сиди в телефоне сколько хочешь, а я буду наслаждаться алкоголем и сахаром.

— Вызов принят.

***

— Ты умерла? — Я заикаюсь, попадая на голосовую почту Уиллоу. Я обыскала все вокруг в поисках своего телефона и нашла его спрятанным в шкафу в ванной. — Прошло двадцать пять минут с тех пор, как ты сказала, что встретишься с курьером в холле. Где ты его нашла? В Крейгслисте? — Я прижала ладонь ко рту и икнула. — Я ужасный человек. Я убила свою лучшую подругу из-за отчаяния по поводу мороженого.

Я продолжаю рассказывать, как я позабочусь о том, чтобы у нее были хорошие похороны, но останавливаюсь, когда слышу, как открывается входная дверь. Я заканчиваю разговор, и телефон подпрыгивает на матрасе, когда я его роняю. Я соскальзываю с кровати и чуть не падаю лицом вниз, вбегая в гостиную.

— Черт возьми, Уиллоу, почему ты не отвечаешь на звонки? Я думала, что мне придется идти на опознание твоего тела, — кричу я. Я вскидываю руки вверх и драматично топаю ногами.

Я подскакиваю и внезапно останавливаюсь.

Мое дыхание сбивается, словно весь воздух был высосан из комнаты.

Хадсон стоит всего в нескольких футах от меня в широкой стойке. Его руки засунуты в передние карманы рваных джинсов, а глаза цвета виски неуверенно смотрят в мои. Я тру глаза — уверена, что алкоголь дурманит мой разум.

— Твой новый телохранитель нуждается в увольнении, — таков его ледокол.

Я расслабляюсь при звуке его мягкого голоса. Он не злится и не кричит на меня за то, что я его обидела. Он здесь, чтобы быть Хадсоном, в которого я влюбилась — грубым внешне мужчиной, который открыл мне свою более мягкую сторону.

— Трудно найти такого опытного человека, как ты, — шепчу я, спотыкаясь о свои слова.

Что это значит?

Он здесь, чтобы попросить меня не говорить о нем на людях… или моя речь что-то изменила?

Я провожу руками по своим спутанным волосам. Не в таком виде я планировала встретить его в момент нашего примирения, но именно такой он предпочитает меня, так что не стоит напрягаться. Он ценит настоящую меня, а не мои деньги, славу или то, как я выгляжу после часа, проведенного с моей глэм-командой.

Я не двигаюсь, когда он делает шаг вперед.

— У меня сегодня была ночь для парней, — говорит он мне.

Я оглядываюсь вокруг в замешательстве. — Хорошо?

— Мы закончили тем, что смотрели какое-то шоу с наградами.

Я закрываю лицо от унижения. — Пожалуйста, скажи мне, что ты переключил канал до того, как объявили лучшую пару?

Он дико ухмыляется. — Но это была моя любимая часть, Голливуд.

Я убираю руки, чтобы показать робкую улыбку. — Так это сработало?

Он делает еще один шаг. Мы находимся на расстоянии вытянутой руки друг от друга. — Это привело меня сюда.

— Это значит «да»?

Он делает последний шаг, останавливается передо мной и берет меня за руку. Я немного пошатываюсь, когда он ведет меня к дивану и усаживает так, чтобы мы оказались лицом друг к другу.

— Я знаю, что ты, вероятно, злишься на меня, и у тебя есть на это полное право, — говорит он.

Я вздрагиваю. Я злюсь на него?

Это я предпочла свою карьеру нам.

— Меня убивало притворство, что ты с другим мужчиной. Это, блядь, убивало меня, — подчеркивает он, его лицо становится мрачным. — Хотя это было одним из самых трудных решений, которые мне когда-либо приходилось принимать, у меня не было другого выбора, кроме как отпустить тебя.

Я хватаюсь за грудь. — Но я была твоей. Я говорила тебе об этом. Я не хотела ничего, кроме как быть твоей! Я не хотела Илая. Я хотела тебя! — Мои глаза начинают слезиться, и я чувствую, как слезы готовы вырваться наружу.

— Действия говорят громче слов, а твои были игрой в фальшивую девушку другого мужчины. Я не мог даже прикоснуться к женщине, которую любил, на людях. Когда просочились наши фотографии, хотя я никогда не хотел этого, то подумал, что, может быть, это хорошо — может быть, ты будешь честна и выберешь нас. Но ты этого не сделала. Вместо этого ты сбежала и оставила меня гнить, как плохого парня, наступившего на женщину другого парня, хотя на самом деле это мое сердце было растоптано.

— Я знаю, и мне так жаль! У меня было слишком много людей, которые хотели от меня слишком многого. — Мой кайф начинает ослабевать.

— Все, чего я хотел от тебя, это чтобы ты выбрала меня. У тебя может быть карьера. Ты можешь жить так, как хочешь. Я хочу, чтобы ты была счастлива и была частью того, что делает тебя счастливой. Я хотел услышать от тебя эти слова, Стелла! Я хотел услышать, почувствовать, что ты влюбляешься в меня так же сильно, как я в тебя.

Вау. Мое сердце начинает колотиться.

— Я действительно, блядь, люблю тебя! — говорю я ему. — Я поняла, что не могу потерять тебя, и, если ты не заметил, я сделала это на глазах у миллионов людей. Если ты не веришь, что мои слова были правдой, включи телевизор или зайди в Интернет и посмотри это снова. Ты можешь услышать, что ты единственный, кто мне нужен.

— Я видел это. Дело не в том, что я тебе не верю. Я пытаюсь сказать, что хотя я и ценю этот жест, это не то, что мне нужно.

— Что же тебе нужно?

— Чтобы ты выбрала меня и не заставляла делиться. — Он покачал головой. — Может быть, мне следовало дать тебе больше времени. Я не знаю, где мы ошиблись или что могло бы изменить результат. Все, что я знаю, это то, что я здесь, чтобы попросить прощения.

Я беру его руку в свою. — Я прошу прощения за все. Я тут немного порылась в своей душе.

Он усмехается. — С помощью алкоголя, я вижу.

Я сужаю глаза в его сторону. — Эй! Я не идеальна.

Он сжимает мою руку и проводит большим пальцем по ее краю. — Я и не жду, что ты будешь такой. То есть, технически, ты идеальна в моих глазах. Но в реальности и в отношениях совершенство нереально быть такой. Все, что я прошу от тебя, это честность и верность. Я могу справиться с любой другой ерундой, которую нам подкинут. Я обещаю дать тебе то же самое. — Его вторая рука протягивается, и он большим пальцем вытирает мои слезы. — И я чертовски не хочу, чтобы ты плакала.

Я показываю на свое лицо. — Слезы радости. Я обещаю.

Он убирает с моего лица спутанные пряди волос. — И пьянства, вот почему я думаю, что нам нужно прекратить любые другие серьезные разговоры на сегодня. Я хочу, чтобы ты была трезвой, когда мы все проясним.

Я вздрогнула. — Ты собираешься остаться?

— Я никуда не уйду.

Я ухмыляюсь.

Он ухмыляется.

Я пьяна и влюблена. В этот момент ничто не имеет значения, кроме нас двоих. Ни то, что думают другие люди. Ни последствия моей речи.

Ничего.

Он притягивает меня ближе, и я поворачиваюсь, устраиваюсь поудобнее, прижимаясь спиной к его твердой груди, и расслабляюсь.

Он проводит пальцами по моей руке. — Хочешь знать одну из вещей, по которой я скучал больше всего?

— Минет?

Он усмехается. — Да, я определенно скучал по нему, но больше всего я скучал по тебе в моей постели. Мне нравилось просыпаться рядом с тобой по утрам. Не знаю как, но ты облегчаешь мои воспоминания и кошмары. Я не чувствую ничего, кроме счастья, когда ты в моих объятиях.

Я откидываю голову назад, и он придвигается, чтобы прижаться своими губами к моим. Наши рты смыкаются, прежде чем мы расходимся. Мне так этого не хватало. Ничто не сравнится с тем, чтобы быть в его объятиях.

— Я не чувствую ничего, кроме счастья, когда нахожусь здесь. Ты заставляешь меня чувствовать, что меня достаточно, что какие бы ошибки или решения я ни принимала, я не потеряю тебя, — говорю я ему, прежде чем что-то ударяет меня, и обвожу глазами комнату. — Ты не видел Уиллоу?

— Они с Далласом перекусывают, — отвечает он. — Я заказал ей комнату, чтобы мы могли поговорить.

Слава Богу.

Я поднимаю бровь. — Поговорить, да?

— Поверь мне, утром будет гораздо больше, чем разговоры. Я буду произносить тебе речи с языком между ног в качестве завтрака.

Я дрожу. — Мне есть чего ждать. Надеюсь, это лечит похмелье.

Он хихикает. — Если нет, мы можем попробовать разные способы.

— Мне нравится, как это звучит, и пока я не забыла спросить, ты сказал, что Уиллоу и Даллас перекусывают. Он здесь?

— Он решил пойти со мной. Ему будет полезно выбраться из города. Я знаю, что люди хотят как лучше, но они все еще приносят пироги с соболезнованиями и цветы. Это разрывает его на части.

— Я согласна. Уиллоу, наверное, устраивает ему экскурсию и заставляет посетить каждый фургончик с едой. Она любит этот город. Я так понимаю, это было спланировано, и все в этом участвовали, кроме меня?

— После того, как я увидел твою речь, я написал Уиллоу, сказав ей, что мне нужно увидеться с тобой. Я попросил ее не портить сюрприз.

Черт, это была подстава. Она не переписывалась с придурком Бреттом. Ее подлая задница переписывалась с Хадсоном. Не могу поверить, что она не спрятала алкоголь, если знала, что он придет. Ее подлость сделала меня чертовски счастливой, так что я думаю, она получит повышение и нового щенка или что-то в этом роде.

***

— Тилли, Тилли, Тилли, моя мама, моя сестра. — Я читаю список голосовых сообщений на своем телефоне.

Уже утро, но солнце не благословляет меня своим присутствием из-за плотных штор. Мой мозг играет в пинг-понг с моим черепом.

— Репортер, — продолжаю я. «TMZ». Репортер. Тилли. Мой менеджер. — Я вздыхаю, бросая телефон на пол. — Возможно, пришло время сменить номер.

— Или заблокировать Тилли, — говорит Хадсон, приподнимаясь на локте и упираясь подбородком в ладонь, улыбаясь мне.

Мне нравится просыпаться рядом с ним. Его волосы в беспорядке, а взгляд, направленный на меня, нежен. Наклонив голову вперед, он проводит губами по кончику моего носа.

— Эта сумасшедшая женщина, скорее всего, ищет тебя на улицах и бьет людей по лицу, когда они говорят ей, что понятия не имеют, где ты, — добавляет он. — Нам нужно придумать план, как с ней справиться.

Убить ее?

— Уиллоу отправила письмо моему адвокату на случай, если она попытается подать на меня в суд и забрать моего первенца.

Моя идеальная помощница прикрывает меня не только в личном, но и в профессиональном плане. Она запрыгала от радости, когда я рассказала ей о своей идее речи. Она достала свой телефон и сразу же начала составлять электронное письмо моему адвокату и публицисту, ожидая, пока я нажму кнопку «отправить», пока это не произойдет на самом деле. Уиллоу может быть маленькой, но она умеет делать все, что нужно.

— Разве ты не имеешь в виду нашего первенца? — поправляет он.

Это предложение пускает искру прямо в мои вены, пробуждая мою задницу. Принесите солнечный свет. Я вдруг чувствую себя омоложенной, на вершине мира и готовой встать, чтобы исполнить счастливый танец. Я больше не думаю, что буду плохой мамой, если Хадсон будет рядом со мной. Я буду в порядке, и не сомневаюсь, что он будет замечательным отцом. Он отлично ладит с Мейвен.

Я уже могу себе это представить.

Я смотрю на него, наши взгляды встречаются, и я чувствую, как моя улыбка растет. — Позволь мне поправить себя. Нашего первенца.

— Просто хотел уточнить, — говорит он, его ухмылка совпадает с моей. Я вздрагиваю, когда его пальцы танцуют по моей руке. — Теперь, когда мы поговорили о детях, как насчет того, чтобы отмотать назад и поговорить о том, что было бы до рождения ребенка?

Прошлой ночью он остался верен своему слову. У нас не было большого разговора об отношениях. Он заставил меня выпить много воды, сказал, чтобы я поудобнее устроилась в его объятиях на диване, и мы смотрели телевизор, пока я не уснула. Затем он отнес меня в постель и уложил спать.

Вчерашний день начался в аду, а закончился на небесах.

Рай вот-вот омрачится, когда мы заговорим о планах, компромиссах… и милях, которые нас разделяют.

Почему мы не можем обойтись без серьезных вопросов об отношениях?

Любовь… вот почему.

Она всегда все так чертовски усложняет.

Он смеется, когда я стону. — Мы ждали, пока ты не протрезвеешь, так с чего же нам начать?

Я сажусь. — Я могу это изменить. У меня не было возможности допить водку прошлой ночью.

Он останавливает меня, чтобы я не сползла с кровати. — Хорошая попытка.

Я хмурюсь, и его тон становится серьезным. Не суровым, а скорее деловым. — Каков следующий шаг?

— Я хочу взять отпуск, — отвечаю я, робко глядя на него. — Я подумала, может быть, я могла бы остаться с тобой в Айове?

Моя идея застает его врасплох, и его ответ делает то же самое со мной.

— Ты не обязана этого делать.

— Что ты имеешь в виду?

— Я не хочу, чтобы ты изменилась и полностью перевернула свою жизнь ради меня. Ты любишь актерскую игру. Это в твоем сердце. Я не могу просить тебя бросить все и переехать в Блу Бич. Ты не будешь счастлива.

Я протягиваю руку, чтобы остановить его. — Я не говорю, что хочу уйти на пенсию или начать разводить скот. Я уже давно подумываю о перерыве в работе, потому что не могу найти роль, которая бы мне нравилась. Я попрошу своего менеджера присмотреть что-нибудь, что может меня заинтересовать. — Я прижимаюсь к нему поближе. — А сейчас я бы хотела выйти из центра внимания, пока все не утихнет.

— Ты обещаешь? Я не хочу, чтобы ты принимала это решение, потому что думаешь, что мне это необходимо. Мы можем что-нибудь придумать. Калифорния — не мой идеальный дом, но я бы переехал туда, если бы это означало быть с тобой. Черт, я буду счастлив где угодно, если ты будешь рядом.

— Я тоже, поэтому хочу, чтобы мы попробовали Айову. Только на время… для пробы.

Он наклоняется и касается своим носом моего. — Частная жизнь звучит чертовски хорошо.

Я усмехаюсь ему в губы. — Да ну?

— Только пообещай мне одну вещь.

— Что именно?

— Если тебе не понравится, ты мне скажешь.

— Я обещаю. — Я придвигаюсь ближе, обхватывая его ногами. — Теперь, я полагаю, ты также дал несколько обещаний прошлой ночью. Что-то насчет помощи мне с похмелья. Как насчет того, чтобы ты позволил мне проветрить голову? — Я вздрогнула, когда его рука скользнула по моему бедру и остановилась между ног.

— Как насчет того, чтобы я довел тебя до оргазма, а потом дал тебе пососать мой член, пока ты не почувствуешь себя восстановленной?

— Звучит идеально.

Глава 40. Стелла

Шесть месяцев спустя

— У меня для тебя сюрприз, — пою я, покачивая бедрами на кухне, пока готовлю чашку кофе.

Я вздрагиваю, когда Хадсон подходит ко мне сзади, обхватывает руками мои бедра и проводит своими мягкими губами по моей шее.

— Правда? — хихикает он мне в ухо. — Как насчет того, чтобы дать мне подсказку?

Я поворачиваюсь в его руках и обхватываю шею руками, прежде чем поцеловать его. — Нет-нет, это разрушит все мои планы.

Он снова прижимает свои губы к моим, пользуясь случаем, чтобы проникнуть языком в мой рот. На вкус он как свежая мята. — Я буду работать над этим.

— Мерзость! Остыньте, чистильщики гланд, — говорит Уиллоу.

Я оглядываюсь через плечо Хадсона и вижу, что она выдвигает стул у кухонного стола и садится.

— Будьте внимательны к тем, кто сейчас не самый большой поклонник любви. — Она сужает свои зеленые глаза и делает жест между мной и Хадсоном. — Такое пошлое поведение не только испортит мой завтрак, но и разрушит твои аргументы в пользу того, чтобы убедить меня переехать в этот богом забытый городок, состоящий всего из пяти миль.

Ее рот открывается, когда я начинаю предупредительно водить пальцем по шее, пока Хадсон не смотрит на меня в замешательстве. Я выпрямляюсь и пожимаю плечами, изо всех сил стараясь казаться невежественной.

Он отстраняется. — Ты думаешь переехать сюда… насовсем?

Я вижу, как волнение пляшет в его глазах.

Я также бросаю на Уиллоу самый грязный взгляд, на который только способна.

— Не насовсем, — поспешно отвечает она, пытаясь спасти наши задницы. — Не держи свои яйца в кулаке, деревенщина. Это прозвучало неправильно. Я имела в виду, что она пытается уговорить меня остаться, пока находится здесь.

Я люблю Калифорнию. Это место я называла домом с тех пор, как была в пеленках, но эти шесть месяцев, которые я провела в Блу Бич, были глотком свежего воздуха. Я никогда не чувствовала себя такой свободной.

После церемонии награждения и неожиданного визита Хадсона мы провели следующие два дня в Нью-Йорке, а затем вылетели в Айову. Первые несколько недель были суматошными. Папарацци продолжали преследовать меня, но в конце концов сдались, когда поняли, что я ничего не выдам им касательно Илая. Они перешли к поиску следующего скандала со знаменитостями.

Уиллоу вернулась в Лос-Анджелес, упаковала некоторые мои вещи и отправила их по почте на съемную квартиру Хадсона. Она осталась в Калифорнии, так как я ни в чем не нуждалась, но теперь буду, поэтому убедить ее сделать этот дом своим новым — моя цель, когда она будет приезжать на выходные. Ей пока не нравится эта идея, но я собираюсь заставить ее влюбиться в Блу Бич, как это сделала я.

Хадсон хихикает и целует меня в щеку, прежде чем взять свою дорожную кружку. — Не держи меня в неведении слишком долго. — Он подмигивает и переводит взгляд с меня на Уиллоу. — Я иду на работу. Вы, две маньячки, держитесь подальше от неприятностей и дайте мне знать, если вам что-нибудь понадобится.

Он и Даллас работают в компании своего отца и пытаются расширить бизнес. Они посещают аукционы, покупают сельскохозяйственное оборудование, чинят его, а затем продают местным фермерам.

Уиллоу отдает честь. — Есть, капитан.

Он еще раз целует меня в щеку и уходит, а по моему лицу расползается веселая улыбка.

— Я уже говорила тебе, как мне нравится этот парень? — спрашивает Уиллоу. — Кто бы мог подумать, что как только ты вытащишь палку из его задницы, он станет уморительным и веселым?

— Дело в обстановке, — говорю я, дико ухмыляясь. — В Блу Бич все гораздо интереснее.

Ее глаза устремлены в мою сторону. — Даже не пытайся. Я сказала, что дам тебе эти выходные для твоей вечеринки-сюрприза, а потом я вернусь в город, где на каждом углу можно купить суши на вынос.

***

— Не могу поверить, что ты провернула это без моего ведома, — говорит Хадсон, осматривая «Магнолию».

В пекарне много людей из Блу Бич и приезжих. Это был идеальное место для того, чтобы устроить вечеринку. Я не видела некоторых из этих людей почти год, и уверена, что большинство из них сломают мне коленные чашечки, когда поймут, что весь вечер будут окружены выпечкой.

Углеводы. Сахар. Масло.

Все то, от чего я когда-то изо всех сил старалась воздерживаться, теперь является тем, чем я балую себя по крайней мере раз в неделю.

— Это было трудно, — отвечаю я. — Но оно того стоит.

— Ты готова рассказать все?

Я подпрыгиваю от возбуждения. — Давай сначала я тебя кое с кем познакомлю. — Я беру его за руку и подвожу к пожилому мужчине в поло и темных джинсах.

— Это Макс, — представляю я. — Он был исполнительным продюсером моего старого шоу.

Хадсон пожимает ему руку. — Приятно познакомиться.

Я делаю глубокий вдох. Начинаю. — Я ничего не сказала, чтобы не обнадеживать, но несколько месяцев назад я подала ему идею о съемках шоу здесь, в Блу Бич.

— Ты издеваешься надо мной? — вскрикивает Хадсон. Он указывает на Макса, когда я качаю головой. — И ты… ты согласился?

— Конечно, — отвечает Макс.

Я снова подпрыгиваю, на этот раз с визгом. Это был ад — держать эту информацию в себе в течение последнего месяца. Когда происходит что-то хорошее, первым человеком, с которым ты хочешь поделиться, является тот, кого ты любишь.

— Они не только взяли проект, он им нравится, — кричу я. — Я буду играть актрису, которая переезжает в маленький городок, когда ее карьера терпит крах после рекламного кризиса.

Он проводит руками по волосам, все следы волнения исчезают с его лица. — Господи, будем надеяться, что это не основано на реальной истории.

Макс усмехается. — Я могу обещать, что нет. — Он наклоняет голову в мою сторону. — Я знаю Стеллу уже много лет. Такой талант, как у нее, никогда не подведет.

Затем Макс переходит к деталям. Мы уже нашли идеальное место в тридцати минутах езды от города и планируем начать съемки через три месяца. Я никогда не была так взволнована проектом.

— Ты ведь так не считаешь, правда? — спрашивает Хадсон, когда Макс уходит поговорить с одним из сценаристов. — Что ты становишься неудавшейся актрисой? Я не хочу, чтобы ты оставалась здесь, если это не то, чего ты хочешь. Я знаю, что ты любишь играть, и не хочу удерживать тебя от этого.

— Абсолютно нет, — подтверждаю я. — Это слабо основано на моей жизни с опытом этих перемен. Я узнаю, что в маленьком городке есть больше любви, чем я себе представляла. Я никогда не думала, что буду так относиться к такому месту и людям здесь. Моя мечта — действовать и быть счастливой. Здесь у меня будет и то, и другое. — Я беру его руку и сжимаю ее. — Я клянусь тебе. Это то, чего я хочу.

Это правда. Как только стало известно, что у меня не было романа с Хадсоном в тайне от Илая, Блу Бич встретил меня с распростертыми объятиями. Теперь они видят во мне меня. Не знаменитость. Они не фотографируют, когда я запихиваю кекс в горло, или когда Хадсон целует меня в городском кругу после парада. За четыре месяца не было ни одной нашей фотографии.

Он подходит ближе, понижая голос. — Мы собираемся сделать это, да? Поселимся здесь и устроим жизнь?

Я ухмыляюсь. — Чертовски верно.

Он кладет руки на мои щеки и прижимается губами к моим. — Не знаю, что я сделал, чтобы заслужить кого-то, кто продолжает делать меня самым счастливым человеком на свете. Я люблю тебя.

— Я люблю тебя.

***

— Куда мы идем? — спрашиваю я, когда замечаю, что Хадсон не сворачивает на нашу улицу по дороге домой из «Магнолии».

Мы пришли. Мы покорили кексы. Потом пекарня начала медленно очищаться, люди уходили, чтобы погрузиться в сахарную кому.

Хадсон смотрит на меня, его руки лежат на руле. — Ты думала, что ты единственная, кто умеет хранить сюрпризы?

— Хитрая задница, — пробормотала я. Я потираю затылок, пытаясь придумать, каким может быть его сюрприз.

Черт возьми, он собирается сделать предложение?

Я играю руками на коленях, пока мои нервы сходят с ума. Сюрпризы не так веселы, когда не ты их готовишь.

Я поворачиваю голову направо, когда он сворачивает с улицы своих родителей на грунтовую дорогу. Он выпрыгивает из кабины и обходит грузовик, чтобы открыть мою дверь. Он берет меня за руку, поднимает с кровати фонарик и ведет нас в центр поля.

Я осматриваюсь. — Я тут немного запуталась.

Он усмехается. — Я разговаривал со своими родителями. У них здесь так много земли, больше, чем они знают, что с ней делать, поэтому я предложил взять себе часть. — Он оставляет мою руку и поворачивается кругом. — Что ты думаешь о том, чтобы построить здесь Casa Barnes-Mendes?

Я смотрю на него, шокированная и молчаливая.

Он почесывает щеку. — Если это не то, чего ты хочешь, скажи мне. Это еще не решено.

Я вскакиваю на ноги и обхватываю ими его талию. Он держит меня, а я с улыбкой смотрю на него.

— Да! — кричу я. — Да!

— Ты на секунду заставила меня испугаться.

Я прижимаюсь губами к его губам. — Мне нравится смотреть, как ты извиваешься. — Я провожу руками по его груди, опускаясь на ноги. — Это идеальный план.

— А теперь, как насчет того, чтобы отвезти тебя в наш временный дом и показать, как сильно это меня возбуждает?

— Мне нравится ход твоих мыслей, но сначала нам нужно найти Уиллоу.

— Ах да, Лорен написала мне сообщение и сказала, что сегодня вечером она взяла Уиллоу под свое крыло. В пабе Down Home играет живая группа, и когда я рассказал Лорен о вашем новом шоу, она решила записаться в команду операции «Заставьте Уиллоу переехать сюда». Она собирается подвезти Уиллоу сегодня вечером. Они решили, что нам нужно немного побыть наедине.

— Я люблю друзей, которые заботятся о сексуальной жизни своих друзей. Давай пойдем домой, пока наша компания не вернулась.

Глава 41. Стелла

Я могу заявить, что вчерашний вечер был одним из лучших в моей жизни.

Я хочу повторять его снова и снова.

Глаза Хадсона трепещут, когда я поднимаюсь и сажусь на его талию в постели. Я дрожу от прохладного воздуха, ударяющего мне в спину после того, как я покинула тепло наших простыней, но у меня есть чувство, что он согреет меня.

Его обещание показать свое возбуждение от всех прогрессивных шагов, которые мы сделали прошлой ночью, продолжалось до самого утра. Запах секса витает по комнате, напоминая мне обо всех грязных вещах, которые мы делали друг с другом прошлой ночью. Я сплю всего несколько часов, но никогда не буду слишком измотанной для него.

Из его горла вырывается низкий стон, когда он сцепляет руки на моей талии, его пальцы впиваются в мои голые бедра. — Чертова малышка, и тебе доброе утро, — рычит он, покачивая бедрами, чтобы я могла видеть, насколько хорош мой сюрприз.

Я стону от его эрекции, трущейся почти в самом нужном месте. Его рука поднимается, чтобы обхватить мою грудь, и я откидываю голову назад, когда он одним пальцем дразнит мой сосок.

Теперь я полностью проснулась.

Я пытаю его в ответ, двигая бедрами и просовывая его член между бедер.

— Наш секс был так хорош прошлой ночью, что я подумала, что мы отпразднуем это, занявшись еще большим сексом сегодня утром, — выдыхаю я.

Его рука скользит по моей талии прямо к клитору, и это следующее место, где он дразнит меня. Я приподнимаюсь, чтобы схватить его толстую эрекцию и медленно опускаюсь на нее.

Мы оба задыхаемся.

Секс с Хадсоном, кажется, всегда становится лучше.

Теория о том, что со временем все надоедает, еще не нашла подтверждения в нашей спальне.

— Вот так, оседлай этот член, — бормочет он, его глаза закрываются.

Я двигаю бедрами, вращая их по кругу, чтобы чувствовать каждый дюйм его тела.

И тут это происходит.

Я останавливаюсь от звука дверного звонка.

Затем раздается стук в дверь.

Мой телефон начинает звонить.

Его телефон начинает звонить.

— Не обращай внимания, — умоляю я, опуская руки на его грудь и вращая бедрами по кругу. Его стон убеждает меня, что он согласен, но вместо этого он обхватывает меня за талию и останавливает.

— Ты скачешь на моем члене — это последнее, что я хочу прервать, но они не затыкаются. — Он начинает вставать после того, как я медленно слезаю с него с убийственным выражением лица. — Оставайся здесь. Я открою.

Я останавливаю его, прежде чем он успевает встать с кровати, и указываю на его колени. — У тебя эрекция размером с Эйфелеву башню. Лучше уж я все сделаю.

Он смотрит вниз на свой член, покрытый моими соками. — Черт, я обещаю, что искуплю свою вину.

Я натягиваю халат и спускаюсь вниз, проклиная мир и того, кто помешал нам. Уиллоу вбегает босиком, когда я распахиваю дверь. Ее волосы похожи на крысиное гнездо. Ее платье помято, а макияж выглядит так, будто она подралась с поливальной машиной.

— Какого черта? — пробормотала я. — Где ты была?

Прошлая ночь прошла для меня как в тумане — благодаря всему праздничному алкоголю, который мы выпили после возвращения домой, и последовавшему за этим умопомрачительному сексу. Я дала Уиллоу ключ, поэтому решила, что она тихо проскользнула в дом и легла спать после того, как ушла из бара с Лорен.

— Ты выглядишь хреново, — продолжаю я.

Как ты умеешь поддержать девушку, Стелла.

— Это не имеет значения, — кричит она. — Важно только то, что мне нужно уехать прямо сейчас. Можешь отвезти меня в аэропорт?

Я следую за ней, пока она поднимается по лестнице в спальню для гостей.

Она вытаскивает свой чемодан из шкафа и начинает кидать туда все свои вещи. — Я могу взять такси, если сбор займет у тебя какое-то время. Мне нужно убраться из этого гребаного города как можно скорее.

Я хватаю ее за руку, разворачивая, чтобы она посмотрела на меня. — Что происходит? Что случилось? — Кого мне нужно убить?

— Мне нужно домой! Это все, что тебе нужно знать.

— Что. Происходит? С тобой что-то случилось прошлой ночью?

Мой желудок опускается.

Кто-то причинил ей боль? Неужели я предпочла член безопасности своей лучшей подруги?

Она фыркает, вытирая слезы. — Ты обещаешь никому не рассказывать?

— Это зависит от того, нужно ли мне это как оправдание для убийства.

— Я переспала с Далласом прошлой ночью.

Стоп.

— Что? — Я несколько раз хлопаю себя по лбу, чтобы проснуться, если мне снится сон.

Она ведь не сказала то, что я думаю, не так ли?

— Я переспала с мужчиной, который потерял свою жену всего шесть месяцев назад. Я даже не могу представить, как сильно он сожалеет об этом, — она сделала паузу и подняла палец вверх. — Подожди, я могу, потому что он проснулся и испугался, когда обнаружил, что я сплю в его постели.

— Ни хрена себе.

— Расскажи мне об этом. Я не могу снова встретиться с ним лицом к лицу. Я не могу переехать сюда. Я обещаю, что буду делать всю твою работу из Лос-Анджелеса. Если тебе понадобится кто-то поближе, тебе придется заменить меня.

Как бы мне ни хотелось сказать ей, что я никогда не смогу ее заменить, я не могу сейчас думать о работе. Мой приоритет — моя лучшая подруга.

Я провожу рукой по ее волосам и похлопываю ее по плечу. — Все в порядке. Я все понимаю. Мы что-нибудь придумаем.

— Спасибо, — задыхается она.

— Дай мне одеться, а потом я отвезу тебя в аэропорт.

Она кивает, и я целую ее в щеку, прежде чем выйти из комнаты. Мое сердце болит за нее.

Хадсон встал с кровати, его эрекция пропала, и натягивает рубашку, когда я возвращаюсь в спальню.

— Что происходит? — спрашивает он. — Я услышал плач Уиллоу, но не был уверен, стоит ли мне туда идти.

Я закрываю за собой дверь и понижаю голос. — Я не знаю, стоит ли мне говорить.

Он останавливается на середине застегивания джинсов. — Это что-то серьезное?

— Даллас…

— Даллас? — Он гримасничает. — Что Даллас?

Я все еще пытаюсь найти правильные слова. Я должна сказать ему. Как бы мне не хотелось нарушать слово, данное Уиллоу, Хадсон все равно узнает.

— Они переспали прошлой ночью. — Слова вырываются с придыханием.

— Ты что, блядь, издеваешься надо мной?

— Хотела бы я, чтобы это было так, — шепчу я. — Она сходит с ума. Мне нужно отвезти ее в аэропорт.

— Черт! — шипит он.

Я пожимаю плечами. — Может, это не так уж и плохо. Никто из них не состоит в отношениях. Нет причин, по которым они не могут списать это на секс на одну ночь.

— Это плохо. Даллас никогда не простит себя за это. Он должен был быть пьян.

— Я уверена, что Уиллоу тоже была пьяна… или что это было взаимное влечение. Она не из тех, кто насилует мужчин. — Если он пытается намекнуть, что Уиллоу воспользовалась Далласом, то у нас скоро будет спор.

— Черт, я не это имел в виду, клянусь. Я имел в виду, что он, наверное, сейчас корит себя за это.

— Поговори с ним. Узнай, о чем он думает.

Он целует меня. — Будь осторожна. Позвони мне, когда будешь возвращаться домой из аэропорта.

Глава 42. Хадсон

Даллас сидит в своей гостиной, когда я вхожу. Бутылка виски свисает с его пальцев. Его лицо утопает в сожалении — глаза красноватые и блестящие.

Мы смотрим друг на друга с минуту, прежде чем я прохожу дальше в комнату и занимаю место по другую сторону дивана. Я зашел в гостевую комнату, чтобы увидеться с Уиллоу, прежде чем покинуть свой дом. Я хотел попрощаться с ней и заверить, что поговорю с ним. Она выглядела растрепанной, и я не сомневаюсь, что они оба тяжело переживают это.

— Где Мейвен? — мой первый вопрос. Мы не только не можем вести этот разговор, если она здесь, но и он не может так пить рядом с ней. — Я могу попросить Стеллу забрать ее на некоторое время.

Он качает головой. — Она провела ночь у мамы с папой. — Его голос дрожит. — Ты знаешь, не так ли?

Я провожу рукой по лицу, когда он берет напиток. — Знаю ли я, что Уиллоу просто сбежала из нашего дома, как будто здесь вспышка чумы, потому что что-то произошло между вами двумя прошлой ночью?

— Я чувствую себя самым большим куском дерьма в мире, Хадсон. — Его голос трещит. — Прошло всего несколько месяцев с тех пор, как я потерял Люси. Она была моей жизнью. Моей гребаной жизнью. Как я мог так прикасаться к другой женщине? Как я мог трахать кого-то еще?

Я делаю паузу, и между нами воцаряется недолгое молчание, пока я пытаюсь подобрать правильные слова, которые он не воспримет неправильно.

— В конце концов… — Я останавливаюсь и делаю глубокий вдох. — Рано или поздно тебе придется двигаться дальше, брат.

Это было лучшее, что можно было сказать? Я не хочу, чтобы он чувствовал себя плохо из-за прикосновения к Уиллоу. Он не сделал ничего плохого.

— Не так быстро! — кричит он. — Я был с ней больше десяти лет! Это нельзя выбросить за шесть месяцев. Черт! Все в этом городе будут меня ненавидеть.

— Никто не будет ненавидеть тебя за то, что ты живешь дальше.

Он фыркнул, бутылка вернулась к его губам.

— Тебе нравится Уиллоу?

Он смотрит в пол. — Не смей начинать это дерьмо. Я уже давно ни с кем не встречаюсь. Свидания — это не то, что мне нужно. И уж точно не то, что нужно Мейвен.

— Ты собираешься оставаться холостым и безбрачным до конца своей жизни?

Он снова смотрит на меня. — Я еще не решил. — Он жестом показывает на дом. — Я привел ее сюда. Я отнес ее в нашу постель. Господи Иисусе. — Он вскидывает руки в разочаровании. — Я не знаю, что мне делать.

— Ты будешь сильным мужчиной для своей дочери, вот что ты будешь делать, слышишь меня? Не кори себя за это. Если это было один раз, то так тому и быть. Если тебе нравится Уиллоу и ты хочешь исследовать с ней всякое дерьмо, давай. Это твой выбор, и никто не будет смотреть на тебя свысока за твое решение. Было много женщин, которые обращались ко мне в попытке сблизиться с тобой, так что они не имеют права осуждать тебя за то, в чем пытаются участвовать.

— Я даже не хочу говорить об этом сейчас. Я чувствую себя полным дерьмом.

Я забираю у него бутылку. — Это не поможет.

Он хмурится. — Ты отстой.

— Тебе нужно позвонить Уиллоу.

Его кожа собирается вокруг глаз. — И что ей сказать? Извини, что я испугался, когда проснулся и увидел тебя в своей постели? Не может быть, чтобы она меня сейчас не ненавидела.

Я направляю на него бутылку. — Сделай все правильно. Стелла надерет мне задницу, если Уиллоу уйдет.

***

— Ты с ним разговариваешь? — спрашивает Стелла.

— Да. Он выглядит как дерьмо, чувствует себя так же и не знает, что делать, — отвечаю я.

— Возможно, ты захочешь объяснить ему, что не стоит говорить о том, какой большой ошибкой является переспать с кем-то в его присутствии. Мне почти удалось убедить Уиллоу переехать сюда. Теперь ее не переубедить. Она сказала, что я могу либо нанять кого-то другого, либо позволить ей работать из Лос-Анджелеса. — Она опускается на нашу кровать. — Все шло так хорошо. Мы строим дом. Я только что получила шоу своей мечты, и мне нужна моя ассистентка здесь, а не в другом штате. Не говоря уже о том, что я хочу быть рядом с ней. Она слишком много пережила в этом году с мужчинами.

— Мы справимся со всем, что случится, хорошо? — Я сажусь и обнимаю ее. — Ты всегда можешь навещать Уиллоу в Лос-Анджелесе, пока она непочувствует себя комфортно, приехав сюда снова. Мы справимся.

Глава 43. Хадсон

Два месяца спустя

Ее блестящие, чернильно-черные волосы спутались на наволочке, и я приподнялся на локте, чтобы посмотреть на нее сонными глазами.

Это то, что я делаю каждое утро. Я просыпаюсь и любуюсь женщиной в своей постели, удивляясь, как мне так повезло, что она у меня есть.

Это ведь не считается жутким занятием, правда?

Это нормально, если человек, за которым ты наблюдаешь, — это тот, в кого ты влюблен, верно?

Я могу понять, что это оправдание преследователя, так что да, наверное, это жутко, но я не пробираюсь в ее дом и не смотрю, как она спит.

Я наблюдаю за женщиной, которой в следующем месяце сделаю предложение.

Я никогда не думал, что окажусь здесь.

Я вернулся в Штаты опустошенным после потери женщины, с которой, как я думал, проведу остаток своей жизни. Эта душевная боль привела меня к женщине, которая действительно заслужила мое сердце и этот титул. То, что Кэмерон нагадила мне, заставило меня понять, что независимо от того, какие препятствия будут на моем пути, или сколько миль нас разделяет, мое сердце всегда будет принадлежать Стелле. Я ненавижу это дурацкое клише — но все происходит не просто так.

Когда я устроился на работу к Стелле, я думал, что достиг своего дна, но на самом деле я врезался лицом в фундамент того, кем был и чего хотел. Я открыл свой разум, открыл свое сердце и вышел за рамки своего плана женитьбы парня из маленького городка на девушке из маленького городка.

Думал ли я, что это приведет меня к влюбленности в телезвезду?

Да ни хрена подобного.

Но, эй, дерьмо случается.

Началось строительство нашего нового дома на участке моих родителей, а Стелла решила оставить свой дом в Лос-Анджелесе. Мы ездим туда и обратно, когда у нее рекламные мероприятия, или если нам нужно быстро уехать. Я понял, что дом можно построить где угодно, если ты рядом с любимым человеком.

Они начали снимать ее новое шоу, в результате чего ее не бывает дома по пятнадцать часов в день. Поскольку это не слишком далеко от города, я иногда приношу ей ужин и смотрю, как она работает.

Это одна из моих любимых частей дня.

Мои губы изгибаются, когда ее глаза открываются, а затем сужаются в мою сторону.

Она зевает. — Я же говорила тебе, что ненавижу, когда ты смотришь, как я сплю.

Я ухмыляюсь. — Это делает мой день лучше, когда я знаю, что могу пройти через все, и, несмотря ни на что, я все равно прихожу домой к чему-то чертовски прекрасному. Я позволил тебе занять мою часть шкафа. Позволь мне наслаждаться своими несколькими секундами, когда я смотрю, а ты не суетишься.

Она закатывает глаза. — Это звучит еще более жутко. — Она снова зевает. — Ты все собрал?

Я киваю, и она прижимается ко мне, хныча.

— Я буду скучать по тебе.

Я целую ее в макушку и вытаскиваю себя из кровати. — Я буду скучать по тебе еще больше.

— Я просто не хочу, чтобы они начались снова, — шепчет она, на ее лице написано беспокойство.

— У меня их не было уже несколько месяцев, Голливуд. Если они начнутся, я позвоню тебе.

С тех пор как мы снова вместе, у меня было всего несколько воспоминаний и кошмаров, и то, когда она работала допоздна или уезжала из города. Стелла — это свет в моей тьме.

Она надувает губы. — Ты обещаешь?

— Обещаю. Я думаю, что этот ретрит не только поможет другим, но и мне.

— Я так горжусь тобой за то, что ты это сделал. Ты такой сексуально крутой.

Я собрал несколько ребят из своего старого батальона, и мы основали группу, которая помогает солдатам справиться с посттравматическим стрессовым расстройством. Наш первый выезд состоится в эти выходные в Северной Каролине, недалеко от места, где большинство из нас проходило обучение. Весь последний месяц я из кожи вон лез, чтобы все прошло идеально.

Стелла облизывает губы, когда я беру свою одежду. — Странно ли то, насколько сильно меня заводит то, что я вижу тебя голым?

— Так же странно, как и то, что я смотрю, как ты спишь.

— Хорошо, что мы нашли друг друга. — Она извивается в простынях и поглаживает пространство рядом с собой. — Конечно же, у нас есть несколько минут, чтобы попрощаться друг с другом как следует?

— Ты прекрасно знаешь, что это продлится дольше, чем несколько минут, и как бы мне ни хотелось заняться утренним сексом, я не могу. Даллас будет здесь примерно через десять минут. — Мой член дергается, когда я натягиваю трусы-боксеры и хватаю джинсы. — Я не спал всю ночь, женщина. Твоя выносливость просто невероятна.

Хотя Даллас не морской пехотинец, он помог мне спланировать это, поэтому я хотел, чтобы он был там.

Она наклоняет голову в сторону, когда ее что-то осеняет. — Почему Даллас едет сюда? Я думала, мы его заберем, а потом я вас высажу, потому что он не хотел оставлять свой грузовик в аэропорту?

— Планы изменились, — говорю я, не глядя на нее.

— И что изменилось? — подозрительно спрашивает она.

— Далласу пришлось отказаться, потому что Мейвен заболела.

— Что? — вскрикивает она, — Единственная причина, по которой я смогла убедить Уиллоу приехать в город на выходные, это то, что я сказала ей, что Далласа не будет. Она подумает, что я солгала.

— Все будет хорошо.

Она насмехается. — Тебе лучше попрощаться со мной сейчас, потому что все не будет хорошо. Она убьет меня, если ей придется встретиться с твоим братом.

— Возможно, она даже не увидит его. Если увидит, скажи ей, что все изменилось в последнюю минуту.

С того утра я никогда не упоминал об Уиллоу при Далласе. Это ситуация «она-не-упоминается».

Я хватаю свою сумку. — Я напишу тебе, когда приеду, и мы проведем FaceTime перед сном.

Она поднимает бровь. — Ты не против?

— А почему бы и нет? — У нас есть ежевечерний ритуал, когда, если один из нас ложится спать до того, как другой окажется дома, или если мы за городом, то проводим FaceTime, чтобы пожелать друг другу спокойной ночи. Это пошловато, я знаю, но мне это чертовски нравится.

— Ты будешь в хижине с двадцатью другими мужчинами.

— И? — Я возвращаюсь на кровать, где она сидит на коленях и смахивает свои спутанные волосы с лица. — Мне все равно, кто рядом. Я всегда отвечу на твой звонок.

Она краснеет, уголки ее губ приподнимаются. — Я люблю тебя, Хадсон Барнс. Больше, чем ты можешь себе представить.

Я касаюсь своим ртом ее рта. — Я люблю тебя, Стелла Мендес. Ты — лучшее из того, что когда-либо случалось со мной.

Я целую ее в последний раз, прежде чем отстраниться. Она шлепает меня по заднице, смеясь, и говорит, чтобы я веселился.

Мои кошмары исчезли.

Мои мечты реальны.

Стелла Мендес — моя.

Я — ее.

Моя жизнь не может быть лучше.

Конец

Оглавление

Глава 1. Хадсон

Глава 2. Хадсон

Глава 3. Стелла

Глава 4. Хадсон

Глава 5. Стелла

Глава 6. Хадсон

Глава 7. Стелла

Глава 8. Хадсон

Глава 9. Стелла

Глава 10. Хадсон

Глава 11. Стелла

Глава 12. Хадсон

Глава 13. Стелла

Глава 14. Хадсон

Глава 15. Стелла

Глава 16. Хадсон

Глава 17. Стелла

Глава 18. Хадсон

Глава 19. Стелла

Глава 20. Стелла

Глава 21. Хадсон

Глава 22. Стелла

Глава 23. Стелла

Глава 24. Хадсон

Глава 25. Стелла

Глава 26. Хадсон

Глава 27. Стелла

Глава 28. Хадсон

Глава 29. Стелла

Глава 30. Хадсон

Глава 31. Стелла

Глава 32. Хадсон

Глава 33. Стелла

Глава 34. Хадсон

Глава 35. Стелла

Глава 36. Хадсон

Глава 37. Стелла

Глава 38. Хадсон

Глава 39. Стелла

Глава 40. Стелла

Глава 41. Стелла

Глава 42. Хадсон

Глава 43. Хадсон