Оптимизм (СИ) [jujulyl] (fb2) читать онлайн

========== Часть 1. ==========

— Хорошо горит. — улыбнулась я.

— Да, неплохо. Будете сэндвичи? — спросил Карл.

— Да, давай! — воскликнули мы, выхватывая из рук Карла небольшие сэндвичи, которые были сделаны наспех.

Мы начали есть их, лишь изредка переглядываясь между собой. Но девушка, которая сидела справа от меня, вдруг подала голос.

— Не пора тушить? — спросила Мэй.

— Пожалуй. — сказал Мэд и пошёл за водой.

Мэй проводила его взглядом.

— Главное, чтоб трава не загорелась, как тогда, лет десять назад, помните? — рассмеялась я, вспоминая огромное пламя.

А ведь мы были на грани смерти.

— Мишель, как такое забыть. — Том скорчил лицо. — Именно такое лицо тогда было у тебя! — рассмеялся парень.

— Неправда! — улыбнулась я.

— Нам знатно тогда влетело. — Карл предался воспоминаниям, вспоминая, как отец Мэда устроил детям лекцию о том, почему нельзя играть со спичками, хотя шалаш загорелся от палящего солнца, а не от спичек, которые у ребят как раз таки отсутствовали.

Я улыбнулась, вспоминая то, как Мэд потом извинялся перед друзьями.

— Зато теперь у нас каждый год традиция: в конце лета сжигать шалаш. — улыбнулась я.

Ребята вздохнули.

— Это же наш последний год в школе. — грустно усмехнулась Мэй.

Ребята всем своим видом поникли.

Только я улыбалась.

— И что? — недоумевая, спросила я.

— Каждый из нас пойдёт своей дорогой, возможно, мы разъедемся в разные города, а там неизвестно, как нас жизнь раскидает. — сказала Мэй.

Я усмехнулась над её словами, без высокомерия, что вы, скорее над тем, что она драматизировала.

— Опять включила нытика? — спросила я. — Мэй, мы живём в мире технологий, интернет для чего?

— Интернет не заменит вот таких встреч. — сказала Мэй.

— Выкрутимся! — улыбнулась я.

Мэд залил костёр водой и громко выдохнул, будто уже представлял пожар вселенского масштаба из-за группы подростков, которые просто жгли шалаш каждый год, будто они в секте.

— Ладно, уже почти десять, завтра в школу как-никак. — сказал парень.

Ребята грустно завыли. Только я улыбалась, предвкушая завтрашний день.

— Не напоминай! — закатил глаза Том.

— Ха-ха. Давайте собирать всё. — сказала я.

Мы стали собирать вещи, раскиданные по зелёной траве, включив в фургоне какую-то популярную песню.

— Глупая песня! — фыркнул от отвращения Том.

— Как же хорошо! — я упала на траву, смеясь. Песня мне тоже не особо нравилась, но, что поделать, такие сейчас вкусы у людей. Иначе как объяснить то, что эта песня занимала первое место во всех чартах.

Ребята упали рядом со мной.

— Хорошо, соглашусь. — улыбнулся Мэд.

Какое-то время мы смотрели на закат, не говоря ни слова.

— Я рад, что вы у меня есть. — сказал Карл.

— Мы тоже рады общаться с тобой. — улыбнулись мы.

— Пожалуй, это единственный день этого лета, когда не было дождя. — размышлял Мэд.

— Кстати. — я улыбнулась. — Будто во всём мраке, поглотившем эту дыру, появился единственный лучик света.

— Лучик счастья. — сказала Мэй.

— Лучик счастья. — повторили мы.

Зазвонил телефон.

Я приняла звонок.

— Алло? Да, мам, хорошо, мам. Да. Нет. Хорошо. Хорошо, едем. — я отвечала коротко, понимая, что каждое сказанное мной слово подогреет злость родителей, у которых я отпросилась до девяти.

Ребята рассмеялись, на что я лишь просто закатила глаза.

— Над собой смейтесь. — сказала я. — Поехали, а то меня дома на котлеты порежут.

— Ладно, залезайте в фургон. — сказал Мэд.

Ребята, смеясь, залезли в небольшой фургончик, подаренный Мэду на день рождения.

— Поехали? — спросил парень, когда все уселись.

— Поехали! — радостно прокричали мы.

========== Часть 2. ==========

— Мишель! — прокричал папа с первого этажа. — Если ты и в этом году опоздаешь в первый день, то директор школы точно вызовет опеку. — рассмеялся папа. — Вставай, твои тосты остынут, и будет невкусно. — папа продолжил кричать, смеясь с какой-то шутки, придуманной им же.

— Ещё минутку! — умоляюще крикнула я.

— Нет! Никакую минутку! — мама начала подниматься по лестнице. — Не нужно было вчера гулять допоздна! — она зашла в мою комнату и открыла шторы. — Проснись и пой!

Я зарылась под одеяло.

— Мишеееель… — протянула мама. — Если сейчас встанешь, то разрешу пойти с ночёвкой к Мэй.

— Ты и так разрешаешь. — сказала я из-под одеяла.

— А в этот раз могу и не разрешить. — ухмыльнулась она.

— Это шантаж? — спросила я.

— Он самый.

Мне пришлось вылезти из-под убежища гоблина и поползти умываться.

— Завтрак на столе, а я на работу. — воодушевлённо сказала мама.

— Скоро придёшь? — спросила я.

— Не знаю, сегодня суд, дело серьёзное, поэтому, скорее всего, будет не одно заседание. — пожала плечами мама.

— Никогда не буду адвокатом. — нахмурилась я.

Мама рассмеялась.

— Милая, а кем ты будешь?

Я задумалась.

По сути, мне ничего не интересно. У всех какие-то увлечения, хобби, а у меня хобби — фильмы смотреть да гулять с ребятами.

После недолгих раздумий я ответила.

— Точно не адвокатом.

Мама улыбнулась.

— Можешь быть как папа.

— Врачом? — усмехнулась я.

— Ну да. А что такого? — спросила мама.

— Биология — 3, химия — 2. — ответила я.

— В общем, выбирай, что тебе по душе, тебе поступать скоро, а я побежала на работу. — мама обняла меня и побежала вниз по лестнице.

— Пока, мам, удачи. — сказала я, умывшись.

Папа сидел за столом и читал газету.

— Слышала, что ограбили магазин на Паркер-стрит? — спросил он.

— Это было ещё неделю назад, пап, да и этот магазинчик постоянно грабят, у них ни охраны, ни видеонаблюдения. Всякие вандалы это уже давно просекли. — пожала плечами я.

— Странно, газета вроде новая. — папа поправил очки, глядя на дату печати. — В этой дыре даже новости нормально напечатать не могут!

Я усмехнулась, наливая кофе.

— Пап, в этой дыре новостей нормальных нет.

— И то верно, дочка. — улыбнулся папа.

— Ты сегодня не работаешь? — спросила я.

— Выходной. — коротко ответил он.

— В кое-то веки! — улыбнулась я.

— Да и особо работы нет, никому не нужно зашивать живот или пересаживать органы. — усмехнулся папа.

Мы ещё долго разговаривали с ним, пока не посмотрели на часы.

— Опа! Ладно, пап, у меня двадцать минут до начала уроков, я собираться! — я побежала наверх.

Наспех собравшись, я выбежала из дома.

Тут раздался звонок телефона.

— Ты где? — на другом конце трубки раздался раздражённый голос Мэй.

Я улыбнулась.

— Инопланетяне украли моих родителей, пришлось лететь на планету Сонлиум, чтобы их вызволить, я сражалась с их правителем один на один и победила! — с полной серьёзностью сказала я.

— Понятно. Значит, проспала. — даже не видя, я поняла, что она закатила глаза.

— Да не проспала я! Просто заговорились с папой, не смотрели на время. — сказала я.

Мэй вздохнула.

— Через сколько к школе подойдёшь?

— Через пять минут. — сказала я.

— Жду. — она сразу сбросила трубку.

Мэй вспыльчивая, но отходчивая. Готова поставить 10 баксов на то, что сейчас я приду, а она в прекрасном расположении духа побежит меня обнимать.

— Привет, Сэм! — я подбежала к парню, нервно шагающему по дороге.

— П-ривет, Мишель. — заикаясь, сказал он.

Я смутилась.

— Что с тобой?

Парень огляделся по сторонам с опаской.

— За мной следят! — прошептал он.

— Кому ты сдался? — спросила я.

— Кому-то да и сдался. — пробубнил себе под нос Сэм.

— Сэм, ты не самый добрый человек, но за тобой не могут следить, разве что сталкерши, лайкавшие каждую твою фотографию в соцсетях. — усмехнулась я.

— Несмешно. — нахмурился парень.

Я пожала плечами.

— Не парься. — я махнула рукой. — Или сходи к врачу, у тебя паранойя.

— Твои слова, да в Богу в уши. — сказал Сэм, смотря на небо.

Так мы с ним дошли до школы.

— Годы идут, ты не меняешься. — закатила глаза Мэй.

— Ты на меня не злишься. — прищурилась я.

— На тебя невозможно злиться. — Мэй обняла меня. — Идём, Том, Мэд и Карл уже в классе. Сэм, ты чего такой напуганный? — она посмотрела на всё ещё встревоженного Сэма.

— У тебя есть успокоительные? — спросил он. — Мне нужна вся пачка.

— У него паранойя. Думает, что за ним следят. 100% зелёные человечки. — усмехнулась я.

— Которые ночью забирали твоих родителей? — сказала Мэй, вспоминая телефонный разговор.

— Они скоро захватят мир! — я зловеще протянула к ней руки. — Жди! Они возьмут твои мозги на опыты! — я рассмеялась, а Мэй следом. — Только сначала они оприходуют Сэма.

Сэм, который и так уже позеленел от страха, ужаснулся ещё больше.

— Понятно, успокоительных у вас нет, зато есть отвратное чувство юмора. — разозлился парень.

— Нормальное у нас чувство юмора! — крикнули мы.

Парень показал нам непристойный жест и пошёл дальше по коридору.

Когда мы зашли в класс, там уже все сидели.

Я села рядом с Карлом.

— Спорим, я угадаю, что она сейчас скажет? — спросил он.

— Нет. Она каждый год говорит одно и тоже, только в этом добавит: «И помните! Вы учитесь последний год! Вам необходимы рекомендации от учителей! Беритесь за голову! — сказала я.

В класс зашла учительница.

— Ну что ж… — вздохнула она. — Надеюсь, вы понимаете, что учитесь последний год? И думаю, что вы понимаете, что вам необходимы рекомендации от учителей! Беритесь за голову! — на последней фразе она посмотрела прямо на меня.

Мы с Карлом рассмеялись.

— Я сказала что-то смешное? — спросила она.

— Нет, что вы. — отмахнулись мы.

— В следующий раз с такой выходкой — к директору, понятно? — сказала учительница.

Мы кивнули, всё ещё тихо смеясь.

И она начала вести урок, рассказывая о чём-то, о чём я не слушала.

— А где Сэм? — спросила учительница, проверяя отсутствующих.

— Его украли зелёные человечки! — закричала я.

Все рассмеялись.

— Мишель! — закричала учительница. — Если сейчас не замолчишь, то точно отправишься к директору!

Я усмехнулась.

— В школе Сэм. Сегодня всё утро жаловался на то, что за ним следят. — сказала я.

Тут мы услышали крик.

— Опа. — сказал Том.

— Опять паука в школе нашли. — закатила глаза Мэй.

Снова раздались крики и визги.

— Так, я пойду посмотрю, что там, а вы сидите тихо! Поняли? — сказала учительница и строго посмотрела на меня, будто я первая сейчас выбегу из класса и начну орать, хотя так и было пару лет назад.

— Поняли. — ответили все в унисон.

Через пару минут, как учительница вышла из класса, раздался её визг.

— Там что, жгут символику учителей? — спросила Мэй.

— Скорее, учебники. — сонно сказал Мэд, который проспал весь урок.

— Вы как хотите, а я пойду посмотрю, что так напугало её. — пожала плечами я и вышла из класса.

Все вышли за мной.

Когда мы дошли до места звуков, то увидели распятое тело на стене школьного туалета.

— Сэм… — прошептала я.

========== Часть 3. ==========

Нас, как свидетелей, оставили в школе ещё на час, чтобы расспросить о том, что мы видели, и о том, какой был Сэм, были ли у него враги.

В школу зашёл мужчина, чём-то напоминающий актёра из рекламы корма для животных.

— Добрый день, меня вызвали из соседнего штата. Я следователь Шон Уилсон. Проведите меня к месту преступления. — сказал он.

Мы указали рукой на дверь туалета.

— Не видно? — спросили мы, всё ещё шокированные смертью одноклассника. Но, что было странно, мы не особо огорчились, это заметил и следователь.

— Я так понимаю, вы были с ним знакомы, почему вы не огорчены? — спросил он.

Я подняла голову и посмотрела на него.

— У него был очень скверный характер. — сказала я. — Он был не очень хорошим человеком.

Это правда.

Сэм был любителем запрещённых веществ, алкоголя, пару раз попадал за решётку. Я была не удивлена его смерти.

— Его, вероятно, убил один из его дилеров, которому он задолжал. Он сегодня с утра говорил о том, что за ним следят. — сказала я.

— Следят? — переспросил следователь, имя его я уже забыла, и достал блокнот.

— Да. Всё утро об этом твердил. Не убили бы его, так и думала бы, что он под чем-то. Можно мы домой пойдём, у нас ещё уроки и все дела. — сказала я.

Следователь несколько секунд молчал, а затем сказал:

— Если это всё, что вы знаете о нём, то можете идти, но распишитесь вот здесь. — он протянул мне какой-то документ, в котором говорилось о том, что я свидетель. Да всё равно. Я поставила роспись.

— Всего доброго. — сказала я. — Идём. — позвала ребят.

Каждый из них по очереди попрощался со следователем и вышел из школы.

— Кто убил Сэма? — спросил Карл.

— Дилер, или один из дружков-наркоманов. Это и так очевидно. Где мои деньги, я раскрыла преступление. — усмехнулась я. — Не говорите только, что вам его жаль. — я посмотрела на ребят, пытаясь зажечь зажигалку на ветру. — Закончилась!

— Держи. — Мэд протянул мне свою.

— Спасибо. — я закурила сигарету.

— Не сказать, что нам его жаль, но он мёртв. На его месте мог быть кто угодно. Даже мы. — взволнованно протараторила Мэй.

— Вы наркоманы? Продаёте? — спросила я.

— Нет. — хором ответили ребята.

— Тогда нечего волноваться. Идём, в домике баллончики найдём, какую-нибудь стенку. — сказала я. — Или будете ныть по тому, чья смерть была предсказуема? — спросила я.

Ребята улыбнулись.

— Идём. Ты права, его смерть была предсказуема. — сказал Карл.

Ребята согласно кивнули.

Идя по лесу до домика, я спросила:

— Какую стенку выберем?

Том задумался.

— Давайте тот дом, который уже лет пятьдесят без хозяина. Там отличные белые стены, штукатурка за такое короткое время не сильно обвалилась. — сказал Том.

Мы согласились.

— Блин, хозяин домика не мог построить дом ближе, а? — спросила Мэй, второй раз запнувшись об длинную траву.

— Это Мэд отнёс туда наши баллончики. — пожала плечами я.

— А куда мне их было нести? К своим родителям? Их инфаркт хватит, если они увидят у меня баллончики. — воскликнул Мэд.

— Я всё ещё помню, как твои родители приходили к нам домой разбираться, почему на твоей куртке клещ. — усмехнулась я.

— Они подумали, что я гулял по лесу вместо занятий с репетитором. — сказал Мэд.

— Вообще-то, так и было. — сказал Карл.

Мы рассмеялись.

— Удивительно тёплая погода для сентября. — я посмотрела на палящее солнце.

— Сегодня первое сентября, а не первое декабря, Мишель. — сказала Мэй.

— Да нет, вы вспомните, в прошлом году снег пошёл! — сказала я.

— Тогда летом холодно было. — сказала Мэй.

— Это тоже не было тёплым. Дождь ежедневно лил. Только под конец лета солнце проснулось. — сказал Карл.

— А я люблю дождь. — сказала Мэй.

— Я тоже. — следом сказал Мэд.

К этому моменту мы подошли к домику с покосившейся крышей.

— Ну, и где баллончики? — спросила я.

— Я что, идиот? Класть баллончики около дома, их же украдут! Я их в дом занёс. — сказал Мэд.

— А хозяин этого дома? — спросил Карл.

— Так он сюда на лето приезжает, неделю назад отчалил в соседний город. — Мэд незаметно выбил одно из стёкол в хлипкой входной двери и пролез в дом.

— Твои родители были бы в шоке. — сказала я.

— Они были в шоке, когда я напился. — сказал Мэд.

— Когда полез целоваться к парню по соседству? — спросила я.

— Нет, это я во второй раз напился. А в первый я пытался прокатиться на газонокосилке. — Мэд подал нам сумку с баллончиками.

— Правильно говорят, те, за кем в детстве больше всего следили, во взрослом возрасте отрываются по полной. — удивился Том.

— Как можно прокатиться на газонокосилке? — спросила Мэй.

— Как-нибудь попробуем. — усмехнулась я. — Только в трезвом состоянии этого сделать не получится. Хотя, зная нас, мы и в здравом уме прокатимся. Нам надо успеть до семи. — добавила я.

— Да без проблем, сейчас пять. — сказал Карл.

— Тогда идём. — сказала я.

Ещё минут тридцать мы шли через лес, за это время мы успели обсудить странную причёску у нового следователя, доклад по истории и новые туфли Катрины Мэддис.

— Вот он. — мы дошли до старого, но хорошо выглядевшего дома.

— Почему его никто не покупает? — спросила Мэй.

— Кому нужен дом в поле? — спросил Том, как бы отвечая на вопрос Мэй.

Действительно, дом находился в поле. Вокруг ни души, и нет зданий.

— Начнём. — улыбнулась я и взяла баллончик с красной краской, готовясь рисовать яркое пламя.

Когда послышалось шуршание баллончиков, мы увидели полицейских.

— Твою ж! — воскликнул Мэд.

Сверху из окна выглянула какая-то женщина пенсионного возраста.

— Слава Всевышнему! Вот эти вандалы! Хватайте их! — закричала женщина.

— Валим! — закричала я.

Мы резко сорвались, вовсе забыв о баллончиках, оставленных у дома.

— Мои родители меня убьют! — задыхаясь, сказал Мэд.

— Прорвёмся! — сказала я.

Мы выбежали на дорогу.

— Что? — воскликнула я, видя полицейскую машину спереди и двух полицейских, а, оглядываясь, ещё двоих, бежавших за нами.

— Мы не сможем убежать. — сказал Том.

— Вижу. — коротко ответила я и остановилась.

— Быстрые, заразы. — сказал один из полицейских.

Их было четверо. Трое молодых и один средних лет.

— Пап. — Мэд посмотрел на мужчину средних лет.

— Садитесь в машину, молодой человек. И вы, господа, тоже. — сказал он.

В полицейский участок мы ехали в тишине.

Отец Мэда сказал нам, что наших родителей уже вызвали. А маму Мэда он решил не беспокоить, чтобы она не расстраивалась.

Мы вышли из тесной машины.

В приёмной сидел мой папа, отец Карла, явно не в трезвом виде, и мама Мэй — вид у неё был так себе. Дело в том, что она уже несколько лет находится в депрессии, но лечиться наотрез отказывается. И мама Тома, которая, по всей видимости, только с работы.

— Что на этот раз? — усмехнулся папа и потрепал меня по макушке.

— Решили разукрасить дом, заброшенный лет пятьдесят, оказывается, там жила какая-то женщина. — я рассмеялась, понимая курьёзность всей ситуации.

Папа тоже рассмеялся.

— Мадам Фильверт купила этот дом несколько дней назад. — сказал один из молодых полицейских, грозно смотря на меня.

Я посмотрела на него с вызовом.

Он не выдержал моего взгляда и отвёл глаза.

«Слабак» — прошептал папа мне на ухо.

Карл подошёл к отцу, который уже уснул.

— Мистер Лайт. — он обратился к моему отцу. — Помогите мне донести его до дома.

— Давай мы его довезём. — папа потряс ключами от машины в руках. — А дома я сделаю ему промывание. Хорошо?

Карл благодарно улыбнулся.

— Спасибо вам. — он отвёл взгляд. Ему было стыдно за своего отца.

— Не за что. — улыбнулся папа.

— Где я? — спросила мама Мэй.

— В полицейском участке. — коротко ответила Мэй.

— Что-то произошло? — спросила она.

— Я разукрасила дом какой-то старушки. — грустно улыбнулась Мэй.

— Понятно. — ответила женщина. — Пойдём домой, милая, я не могу здесь находиться.

— Но как же заполнить бумаги? — спросил тот хмурый полицейских.

Отец Мэда остановил его.

— Эти ребята постоянно во что-то встревают. Если бы мы каждый раз заполняли бумаги, то их бы уже давно занесли в список проблемных детей. А своему сыну я такого не желаю. — сказал отец Мэда.

Хмурый полицейских ещё раз посмотрел на меня, а я усмехнулась.

— Вы не вынесете моего взгляда. — вслух сказала я.

— Ещё слово, и ты окажешься в исправительной школе. — прошипел хмурый полицейский.

— Как жаль, что я уже была там, они меня побыстрее отправили оттуда. — усмехнулась я.

— Ладно, Мишель, не лезь на рожон. Поехали, отвезём домой отца Карла и завезём маму Мэй домой. — папа обнял меня за плечи.

— Хорошо. — ответила я и подошла к Мэду. — Удачи. — прошептала ему я, потрепав за волосы. — Ты всегда можешь прийти к нам, хорошо?

Мэд кивнул.

— Всего доброго, Александр. И вам, господа. — обратился папа к полицейским.

— И вам. — коротко ответил Александр.

Полицейские кивнули.

— Я обратно на работу, Том. Учти, если ещё раз! — его мама строго пригрозила ему рукой.

— Я понял. — коротко ответил он.

Она недоверчиво на него посмотрела и вышла из здания полиции.

Карл с папой подняли мистера Уокера и понесли к машине.

Мы с Мэй повели Лесли к авто, а Том пошёл за нами.

Папа сел за руль, Карл на переднее сидение. Мы с Томом, Мэй и её мамой уселись на заднее сидение. А отец Карла не влез, поэтому его пришлось положить в багажник.

Папа включил какую-то песню и начал подпевать.

Мы рассмеялись, даже мама Мэй улыбнулась, папа Карла из багажника что-то пробормотал, а затем снова уснул.

Мы донесли того до дома и положили на кровать.

— Лесли, вы можете прилечь на втором этаже в моей комнате. — сказал Карл.

— Хорошо. — тихо ответила мама Мэй.

Если вас смутило то, что мы не отвезли Лесли и Мэй домой, вот объяснение: за время нашей дружбы наши родители тоже сдружились, поэтому, когда кому-то плохо, все мы бежим на помощь, как бы по-дурацки это не звучало.

Папа сделал промывание желудка мистеру Уокеру, тот поблагодарил его и снова уснул. Лесли тоже заснула. А мы с Карлом, Томом, папой и Мэй сидели на небольшой кухоньке и пили чай из пластиковых стаканов, так как неразбитых стаканов в доме у Карла не было. Это добавляло некого антуража.

— Слышал про убийство Сэма? — спросила я.

— Это тот парень, которого несколько раз откачивали в реанимации? — переспросил папа.

— Да, его убили. — сказала Мэй.

— Слышал про убийство, но не слышал, что именно его убили. — сказал папа.

В дверь постучались.

Это был Мэд.

— Накричали? — спросила я.

— Замахнулись, прикинь? — злобно сказал Мэд.

— Переночуй у меня. — сказал Карл.

Мэд кивнул.

— Спасибо. — коротко ответил Мэд.

— Какие благодарности. Это и твои дом, дом всех нас. — он обвёл нас все рукой.

Мы достали ещё один пластиковый стаканчик и налили туда чай.

— Держи. — сказал папа.

Мэд залпом выпил весь чай.

— Можно ещё? — спросил он.

— Спрашиваешь? — сказал Карл и отдал ему весь чайник.

В дверь снова постучались.

— А теперь — кто? — спросила я и пошла открывать дверь. — Мама? — спросила я.

— Привет, милая. Я тут пиццу принесла. — улыбнулась она, держа в руках четыре коробки с пиццей.

— Выиграли дело? — спросила я.

— Выиграли. — сказала мама, снимая пальто. — Я уже хотела идти домой, но тут мне позвонил твой папа и сказал, что вы все у Уокеров, поэтому я зашла в пиццерию.

Я улыбнулась.

— Вау! — воскликнули Карл с Мэй. — Пицца! — воскликнул Мэд. — Миссис Лайт, вы чудо! — улыбнулся Том.

Папа улыбнулся, глядя на маму.

— Не найдётся ещё одного стаканчика? — спросила мама.

— Для тебя всегда найдётся. — сказала я, протягивая его маме.

Карл налил ей чаю.

Так, сидя на маленькой кухоньке, мы ели пиццу, не самую лучшую в мире, но самую лучшую в этом городе, пели под гитару, найденную у Карла дома, на которой Мэд любезно нам сыграл, пили чай из пластиковых стаканов, не задумываясь о завтрашнем дне.

========== Часть 4. ==========

Ночью мы разъехались по домам. Поэтому проснулась я у себя дома, снова не выспавшись, но хорошо проведя вчерашний день, не считая похода в полицию, хотя без похода в полицию не было бы замечательного вечера в компании друзей и родных.

Я умылась и прошла на кухню.

Родители уже были там.

— Нам надо поговорить. — сказал папа.

— Насчёт чего? — спросила я.

— Насчёт твоего поведения. Да, вчера мы не стали тебя ругать, но не забывай о том, что наше терпение может закончиться. — серьёзно сказала мама.

— Отправите меня в исправительную школу? Как год назад? — усмехнулась я, вспоминая, что оттуда меня выгнали со словами: «Дьявол в человеческом обличии!». — Только меня туда больше не возьмут, а исправительная школа на три города увы, одна. — я, изображая досаду, поджала плечи.

— Не лезь на рожон, хорошо? — спросили они.

Я подняла руки вверх в знак согласия.

— Ладно-ладно, я могу нормально позавтракать? — спросила я.

— И ещё, теперь мы тебя будет подвозить в школу и по возможности забирать из неё. — сказал папа.

— Это ещё зачем? — спросила я, поперхнувшись чаем.

— У вас в школе распяли человека на стене туалета! — воскликнула мама.

— Это его наркоманские друзья. — отмахнулась я, в надежде, что они успокоятся.

— И тем не менее! — одновременно воскликнули родители.

— Я вас поняла. — коротко ответила я.

— Мы надеемся. — сказал папа. — Я тебя сегодня подвезу.

Я выдохнула, надеясь, что это единичный случай, и они перебесятся.

— Хорошо. Через двадцать минут я буду готова. — сказала я, нервно сжимая ложку.

Трапезничали мы в тишине.

После завтрака я быстро собралась, написала ребятам, что меня сегодня подвезут, и они могут меня не ждать возле школы, так как я окажусь там значительно раньше, нежели они.

Я села в машину, включив громкий трек, чтобы папа вспомнил, почему он когда-то отказался ездить со мной.

Я увидела, как он выдохнул, прежде чем зайти в машину, что заставило меня усмехнуться.

— Что у вас первое? — спросил папа.

— Без понятия, история или… Да без разницы. — я закрыла глаза, закрыла бы и уши, ведь я, как и папа, ненавижу громкую музыку. Но нужно потерпеть. Немного.

Более мы не разговаривали. Только папа спросил о том, как Мэд, получив ответ: «Завалился пьяным в дом к врачу, который «лечит» его от «алкогольной зависимости». Изрезал его шмотки. Выпустил его муравьиную ферму по дому. И ушёл восвояси».

Мэд не зависимый. Врача к нему припихнули родители после его первой пьянки. Врач, поняв, что Мэд на контакт идти не хочет, просто отпускал его, отдавая ему деньги, которые платят его родители. Мэд их подкладывает им в кошельки обратно. Ни копейки не берёт. Зависимый их бы уже пропил.

— Он будто с цепи сорвался. — сказал папа.

Я ничего не ответила. Он был прав. Пай-мальчик сорвался в один миг, когда мы подговорили его сбежать на речку. Тогда всё полетело к чертям: грамоты, заслуги, будущее, которое он загубил, когда на ужине с представителями какого-то престижного университета его стошнило на платье жены представителя этого самого университета.

Может, он когда-нибудь об этом пожалеет, будет винить нас в том, что мы его испортили, но факт остаётся фактом: ему сейчас хорошо, а что будет потом — меня не интересует. Мы сами несём ответственность за свою чёртову жизнь. Мы не заставляли его общаться с нами. Не заставляли блевать на платье какой-то фифы. Он сам себе хозяин. Мы просто второстепенные персонажи, которых он выбрал в свою жизнь. На нашем месте могли бы быть дети дамочки с облёванным платьем и её мужа-представителя университета.

— Мы приехали. — сказал папа, выключая музыку и наслаждаясь тишиной.

— Хорошо. — сказала я. — Пока, пап! — я вышла из машины, благодаря Бога за то, что я не оглохла.

Проследив за тем, что папа уехал, я закурила сигарету у школы, ожидая своих друзей.

— Вы знаете, что курить вредно для здоровья? — спросил мужчина, представившийся вчера следователем.

— Нет. Не знала. Я же живу на планете незнаек, идиотов и тупиц! Которые не могут прочитать на пачке: «КУРЕНИЕ ВРЕДНО ДЛЯ ЗДОРОВЬЯ!».

Следователь замялся.

— Вы следователь или неумелый психолог? — спросила я, вспоминая психолога в исправительной школе, которого ученики заперли на крыше.

— Признаться, это моё первое дело. — тихо сказал следователь, в надежде, что я не услышу.

— Оно и понятно, в такую дыру даже следователя нормального не отправят. — усмехнулась я. — Напишите в протоколе, что его убили наркоманы, которым он задолжал. Хватит искать здесь что-то необычное. Это не мегаполис. Это город с населением пять тысяч человек.

— А если это не они? — спросил он.

— Надеетесь на серийника? — спросила я.

— Что вы…

— Надеетесь. — улыбнулась я, докуривая сигарету. — Дайте угадаю, когда вы первый раз взяли оружие в руки, то расплакались?.. По глазам вижу, что угадала. Хотите выпендриться, раскрыв серийку. Тогда вы не в том городе. Здесь тихо. Одно убийство в пять лет.

— Я не надеюсь. — твёрдо сказал Шен.

— Шен, послушайте… — начала я.

— Я Шон.

— Мне всё равно, как и на то, на что вы надеетесь. Для чего вы вообще ко мне подошли? — спросила я.

— В комнате убитого мы нашли ваши фотографии, наклеенные на зеркало. — сказал Шон. — Вы состояли в отношениях?

Меня чуть не вырвало.

— Упаси. Меня больше смущает то, что у этого ненормального на зеркале делали мои фотки?

— Он был влюблён в вас. — сказал следователь.

— Значит, он умер несчастным. — сказала я, вспоминая, как в пятом классе он мне подарил большого плюшевого слона, которого я присмотрела в магазине. Стоил он заоблачно. Оказывается, тогда он разбил свою копилку, чтобы купить этого слона. В седьмом он предложил мне встречаться. Я отказала. Чёрт. В то время он и начал употреблять. Сэм, надо же быть таким идиотом. — Больше никаких вопросов? — спросила я.

— Больше никаких. — сказал следователь. — Всего доброго.

— И вам не хворать. — улыбнулась я, радуясь тому, что он освобождает от своего общества.

— Что хотел Шон? — спросили ребята, подбежав ко мне.

— Оказывается, Сэму я была небезразлична. — я подняла брови и выдохнула.

— Ты не знала? — спросила Мэй.

— Я что, мысли читать умею? — спросила я.

— Да он же от твоего безразличия и начал употреблять. — сказал Мэд.

— Я так понимаю, все знали! Кроме меня! — разозлилась я.

— Ты серьёзно этого не замечала? — спросил Карл.

— Не замечала. — ответила я.

— Я тоже не замечал. — сказал Том.

— Ты не заметил огромного пятна у себя на футболке сегодня! А чувства ты тем более не заметишь. — усмехнулся Мэд.

— Немногие заметят чувства другого человека. — сказала Мэй и грустно посмотрела на Мэда.

Мэй вообще стоит дать награду «Самая трусливая влюблённая девчонка». Каждый день видеть парня, в которого влюблена, и не говорить ему об этом, я бы с ума сошла.

— Я после уроков зайду к Гарри. — сказала я. — Там недавно книжные новинки завезли, посмотрю, может что-нибудь интересное. Вам что-нибудь прихватить? — спросила я.

— Там вышла книга о музыкантах нашего времени, если будет, купишь? Я тебе деньги завтра занесу. — сказал Мэд.

— Мне журнал о футболе. — сказал Том. — 908 часть. Должны завести.

— У меня нет денег. Зарплата только через пару недель. Поэтому ничего не надо. — сказал Карл.

Естественно, я не собиралась оставить Карла без книги, о которой он твердил уже несколько недель. Что-то про художественное искусство. Вроде, «Как современное искусство отражается на нас».

— А ты, Мэй? — спросила я.

— Комикс. Любой. Только не про космонавтику. Там ужасные иллюстрации. — сказала Мэй.

Я кивнула.

— Пора. Директор нам сейчас взбучку устроит, если мы опять опоздаем. — сказал Том.

— Историю директор вести будет? — спросила Мэй.

— Мэй. Он её последние года четыре ведёт. — рассмеялись мы.

— Ну, извините, что я забываю, что он директор. Он из своего кабинета раз в год выходит, я уже его лицо забыла. — закатила глаза Мэй.

— Давненько мы у директора не были, видимо, да, Мэй? — спросила я.

— Хочешь это исправить? — улыбнулся Карл.

— Да нет, пока. Родители сказали не лезть на рожон. В знак уважения недельку можно и потерпеть. Ладно, идём, а то серьёзно нам всем влетит.

Мы зашли в школу.

— Да не бойтесь вы, не сожгу я ваши сумки. Я тогда реактивы перепутал на химии! — сказал Том нашим одноклассницам, в чьи сумки нечаянно кинул реактивы в прошлом году.

— Ты точно нечаянно их кинул? — усмехнулся Карл.

— Увы, но да, нечаянно. — вздохнул Том. — Если бы это было специально, то мишенью были бы их лица.

Я усмехнулась.

Том. Не сказала бы, что он сильно чем-то может выделиться среди нас или среди планеты. Но есть в нём что-то запоминающееся.

— Заходите в класс. — сказал директор, подойдя к нам. — Опять этот следователь. — раздражённо бросил в его сторону.

— Что он пытается найти? — спросила Мэй.

— Улики, которые уже затоптали, наверное. — махнул рукой директор. — Лишь бы ушёл. Ходит-бродит, а толкового ничего сказать не может. Кто убил? Не знает. Есть зацепки? Нет.

— А вскрытие? — спросила я.

— Его зарезали, только потом распяли. Вот и всё вскрытие. Ну, ещё в его организме нашли лошадиную дозу наркотиков, но, что удивительно, умер он не от них. — сказал директор.

Не сказать, что я была фанатом истории, но директор проводил урок очень интересно. Его ораторские качества нашли своё пристанище в преподавательском ремесле.

— Увидимся с вами на следующем уроке! — улыбнулся директор и вышел из класса.

— Всего доброго! — прокричали мы в ответ.

Остальной день прошёл спокойно, за исключением того, что горе-следователь узнал о том, что убийца правша и не особо высокого роста. Его это несказанно обрадовало, пока он не узнал, что под эти критерии подходит почти весь город, даже он сам.

Попрощавшись с ребятами и договорившись о том, что мы созвонимся в семь вечера, я пошла в книжный магазин к Гарри. По дороге я встретила тех самых полицейских, которые нас вчера задержали. Тот хмурый снова посмотрел на меня, как на злейшего врага, ну а я снова усмехнулась ему в лицо.

— Гарри! Привет! — я зашла в книжную лавку.

Гарри вылез из-под прилавка.

— Привет, золотце! — улыбнулся Гарри.

Гарри. Очень приятный мужчина лет сорока, а, может, и пятидесяти, владеет книжной лавкой, перешедшей ему по наследству от бабушки. В детстве он часто приносил мне разные книжки с картинками, давал почитать, а потом я приносила их обратно, соответственно с книгами я обращалась как с самой дорогой вещью в своей жизни.

— Что тебя интересует? — спросил он, не переставая лучезарно улыбаться.

— Так… Для начала комиксы. Любые. Штуки три. Только не про космонавтику. Журнал про футбол 908 выпуск. Если завезли, то книга про современных музыкантов. Книга «Как современное искусство отражается на нас». И две новых части «Чар Тьмы». — сказала я.

Гарри принёс все книги.

Я выложила на стол все деньги, которые у меня были.

Гарри пересчитал.

— Мишель, извини, меня конечно, но тут не хватает. Если уберёшь книгу про современное искусство, то хватит. — смутился Гарри.

Нет. Я не могу оставить Карла без книги, о которой он бредит долгое время.

— Убери «Чары Тьмы», обе части, хватит? — спросила я.

Пока обойдусь без книг, прочитаю в другой раз, как заработаю.

— Да, ровно. — улыбнулся Гарри.

Я сложила книги в сумку.

— Слышал про убийство Сэма? — спросила я.

Гарри кивнул.

— Ужас, бедный мальчик. — вздохнул Гарри.

— Он употреблял. — сказала я, как бы намекая на то, что его смерть была ожидаема.

— Все мы не без греха. — вздохнул Гарри. — Никто не заслуживает того, чтоб его убили, да причём так жестоко.

— Может, ты и прав. — задумалась я. — Что у тебя нового? — спросила я, облокотившись на прилавок.

— Пока не могу тебе прямо сказать, но есть кое-что новое. — улыбнулся Гарри.

— Не вмешиваюсь. — я подняла руки вверх.

Гарри благодарно улыбнулся.

— Здесь почитаешь или… — спросил Гарри.

— Нет, это книги ребятам. — улыбнулась я.

— Дай угадаю, Мэй — комиксы. Мэду — про музыкантов, Тому — журнал про футбол, а Карлу книга об искусстве. — прищурил глаза Гарри.

— В точку. — улыбнулась я.

Я увидела, что он хотел спросить о том, почему я не взяла ничего себе, но по моему взгляду понял, что лучше не спрашивать.

— Ладно, Гарри, спасибо тебе за книги и за скидку в двадцать процентов, но мне пора. Мне ещё нужно успеть добежать до школы, пока за мной не приехал папа. Удачи тебе! — улыбнулась я.

— И тебе удачи! — он помахал рукой мне вслед.

Теперь дело за малым. Добежать за две минуты до школы, потому что папа написал, что подъезжает.

— Мишель! — крикнул папа из машины. — Ты как там оказалась? — спросил папа.

«Да твою ж…» — подумала я.

Я медленно развернулась и натянула улыбку.

— Я была в книжном, пап. — улыбнулась я.

— Так мы могли вместе заехать. — сказал папа.

Я люблю проводить время с папой, но не в книжном. Я выбираю книги очень быстро, а папа на каждую книгу тратит полчаса своего внимания, прежде, чем купить.

— Да я быстренько забежала. — я села в машину.

Папа прищурился, как бы спрашивая: «Ты что, не хочешь провести со мной время?».

На что я таким же прищуром ответила: «Конечно».

Мы оба знали, что я шутила, поэтому уже через несколько секунд мы звонко смеялись.

— Я надеюсь, ты не будешь включать этот громкий ужас? — спросил папа, смотря на радио.

— Буду. — ответила я и включила рок на всю громкость, мысленно моля о том, чтобы доехать до дома как можно быстрее.

========== Часть 5. ==========

Спустя четыре дня.

Мы сидели в гараже у Карла, который он предоставил Мэду под помещение, где он со своей музыкальной группой может репетировать. Этим летом мы даже акустику сделали.

— Неплохо? Ребят, но ещё нужно репетировать. До фестиваля совсем ничего осталось. — сказал Мэд ребятам из группы: близнецам Алексу и Майклу; первый был барабанщиком, а второй — бас-гитаристом.

— Ты их различаешь? — шепнула мне на ухо Мэй.

— У Алекса шрам на лбу. — ответила я. — Это от барабанной палочки, которую со всего маху кинула его бывшая ему в лицо.

Мы с Мэй рассмеялись.

— Что он такого сделал? — спросила Мэй.

— Да ничего такого. Просто помог незнакомой девушке тяжёлое старое кресло на улицу вынести. Его тогда нынешняя, теперь уже бывшая, увидела это и со всего размаху кинула ему в лицо барабанную палочку. Потом она узнала, что он ей не изменял, извинилась, но Алекс, поняв, что она психически нездорова и может его убить, решил с ней расстаться. Так эта истеричка решила покончить с собой из-за него. Вовремя спасли. Сейчас она встречается с каким-то футболистом из другого района. — сказала я.

Мэй усмехнулась.

— Прошла любовь. — сказала Мэй.

— Её и не было. Она надеялась в будущем стать девушкой — а потомженой — известного музыканта. Но теперь станет женой футболиста, только если не вскроется. Не понимаю, как можно лишать себя жизни из-за другого человека? — спросила я.

Мэй посмотрела на Мэда, играющего на гитаре какую-то мелодию, вероятно, придуманную им только что.

— Из-за любви. Ну, или из-за неведомого случая, это в случае Алекса. — вздохнула Мэй.

— Признайся ему. — коротко сказала я.

— Кому? Алексу? — прикинулась дурочкой Мэй.

— Если сейчас не перестанешь изображать идиотку, то признаешься Алексу. — сказала я.

— Как ты узнала? — спросила она.

— Я тебя знаю больше десяти лет и вижу ежедневно. Я знаю тебя наизусть. — усмехнулась я. — Ребят, у кого-нибудь есть зажигалка?

Майкл кинул мне зажигалку.

— Спасибо. — улыбнулась я.

— Я не могу ему признаться. — замялась Мэй.

— Почему? — спросила я, выдыхая дым.

— А если после этого мы прекратим общение? — спросила Мэй.

— Значит, такова судьба. — спокойным голосом ответила я.

— Я этого не вынесу. — Мэй зарылась лицом в мои волосы.

— Что-то случилось? — спросил Мэд.

— Нет, просто у меня голова болит. — сказала Мэй, посмотрев на него.

— Тогда давай Мишель тебя отведёт домой, а то громкая музыка усугубит головную боль. — сказал Мэд.

— Пожалуй. — улыбнулась Мэй.

В гараж зашёл Карл с несколькими бутылками пива в руках.

Я взяла у него одну.

— На, она холодная, приложи к своей якобы болеющей голове. Я не собираюсь из-за твоей нерешительности идти домой. — сказала я, взяв ещё одну бутылку и сделав пару глотков. — Карл! — обратилась я к парню.

— Что? — спросил он.

— Я тебе не отдала книгу. — улыбнулась я.

— Нет. — я увидела в его глазах смущение.

Я достала из рюкзака книгу, купленную несколько дней назад.

— Сколько я тебе должен? — спросил он, осматривая её.

— Это подарок. — сказала я.

— В честь чего? — спросил он.

— В честь того, что ты мой друг. — сказала я и похлопала его по плечу.

— Сколько я тебе должен? — спросил он.

Я закатила глаза.

— Я не приму от тебя денег. — твёрдо сказала я.

Карл работает на стройке после школы, но из всей зарплаты тратит 1/5 на себя. Остальное за коммунальные услуги, еду и прочие вещи. Его отец после смерти матери запил, а следовательно его уволили. Мой отец, отец Мэда пытались ему помочь, даже в диспансер поместили, но, выйдя из него, мистер Уокер также продолжил пить. По ночам, когда отец уже давно спит, находясь в алкогольном опьянении, Карл рисует. Мы ещё в детстве заметили его тягу к рисованию, поэтому на его день рождение подарили всякие принадлежности, некоторые из них хранятся у него до сих пор, например, ластик, который так и не думает заканчиваться. Я никогда не стану брать у него денег, зная его ситуацию.

— Хорошо. Если хочешь отплатить, то можешь починить забор на заднем дворе. Папа уже несколько месяцев обещает. — сказала я.

Карл кивнул.

— Могу ещё что-то починить. — сказал парень.

— Больше ничего не надо. — улыбнулась я.

Том приготовил всем лазанью.

— Ты футболист или гений кулинарного искусства? — спросил Мэд, проглотив первый кусок лазаньи.

Том смущённо улыбнулся.

— Правда, Том, это очень вкусно. — улыбнулись мы с ребятами.

— Ребят. — начал Мэд.

— Вы не хотите поехать с нами на фестиваль? — спросили близнецы.

Мы с ребятами переглянулись.

— Спрашиваете? — усмехнулась я.

— Естественно, хотим! — воскликнули мы.

Музыканты улыбнулись.

— Как твоя голова? — спросил Мэд у Мэй.

Подруга смутилась.

— Уже лучше. — улыбнулась она.

— Ты смотри, если что, я тебя домой отведу. — серьёзно сказал парень.

Я придвинулась к ней ближе.

— Пришло время проявлять твои актёрские навыки, подруга. — шепнула ей я.

Мэй незаметно для других усмехнулась. И изобразила, что у неё сильно кружится голова.

Мэд подскочил со своего места.

— Мэй, что с тобой? — взволнованно спросил парень.

— Резко голова закружилась. — прохрипела Мэй.

— Давай я тебя домой отведу. — Мэд аккуратно схватил её за руку, придерживая, чтобы та не упала.

— Х-хорошо. — неловко сказала Мэй.

— Ладно, ребят, мы пошли, до завтра! — крикнул нам Мэд.

— Удачи дойти! — в ответ крикнула я.

Близнецы подошли ко мне.

— Гениальная актриса. Я аж всплакнул на моменте, где Мэд нежно её хватает за ручку. — писклявым голосом, с явными нотками сарказма сказал Майкл.

— Кто бы говорил. Ты якобы «тонул», чтобы тот сёрфер спас тебя. — усмехнулся Алекс.

— Так он же спас по итогу. — улыбнулся Майкл.

— Да, только вот у него была девушка. — улыбнулся Алекс.

— Это было разочарованием. — поджал губы Майкл. — Мишелька, а Карл с кем-то встречается? — улыбнулся парень.

— Ни с кем, а что? — спросила я.

— Да он ничего такой. — Майкл улыбнулся Карлу, а тот странно на него посмотрел.

— Карл не по мальчикам. — сказала я.

— Да нет. — ухмыльнулся Майкл.

— Откуда ты знаешь? — спросила я.

— Я же вижу, как он на Мэда смотрит. Так смотрят только те, кто влюблён. — улыбнулся Майкл.

— Веря твоим словам, каждый второй влюблён. — закатил глаза Алекс.

Не сказать, что я поверила Майклу, зная, что язык у него без костей. Но я решила понаблюдать за Карлом.

Пришло сообщение.

— Ладно, любители рока и выпить, папа вот-вот подъедет, есть жвачка? — спросила я.

Ребята кинули мне в лицо пачку с жевательными резинками.

— Можно и поаккуратней было. — недовольно прокричала я.

Ребята рассмеялись.

— Да идите вы. — я рассмеялась в ответ и вышла за ограду дома.

Папа уже ждал меня в машине.

— Дыхни. — сказал папа.

— Пап? — усмехнулась я.

— Дыхни. — снова сказал папа.

Я дыхнула.

— Пиво? — спросил он.

— Полбаночки. — улыбнулась я.

— Неисправимая. — коротко ответил папа.

Сначала мы ехали в тишине, а потом он произнес:

— Сегодня похоронили Сэма.

— Поздновато. — сказала я, смотря в окно.

— Да, его родители были в другом городе. Ты знала, что парень целый год жил один? — удивлённо, гранича с возмущением спросил папа.

— Не знала. Только на какие шиши? — спросила я.

— Родители присылали. — пожал плечами папа.

Дальше мы ехали в тишине.

Приехав, мы поужинали, а затем я поднялась в свою комнату, чтобы посмотреть какой-нибудь фильм.

Как только я хотела начать просмотр, мне пришло сообщение от Мэй.

«Я на седьмом небе!»

Я ответила, что рада за неё, но, узнав, что она не призналась в чувствах, добавила её в чёрный список, конечно же, ненадолго, она же моя подруга, лучшая.

На середине фильма пришло сообщение в наш чат.

«Оптимисты»

«В общем, завтра последний тёплый день. Приходите ко мне, пока я бассейн не убрал». — написал Том.

«Будем к утру. Часов в десять». — ответила я, отложив телефон подальше, продолжая смотреть фильм.

========== Часть 6. ==========

Ровно к десяти мы стояли у ворот к дому Тома с едой и всякой прочей ересью.

Том вышел, чтобы открыть ворота.

— Ты чего такой унылый? — спросила я у Тома, видя его выражение лица.

Парень указал на соседний дом, находящийся через забор.

— Жительница этого дома моментально позвонит моей маме, как только вас увидит в окошко. — сказал Том.

— Миссис Шейлз? — спросила я.

— Да, она. — сказал Том, глядя на окно из её комнаты.

— Это не у неё кошек больше, чем количества айкью у Катрины Мэддис? — спросила Мэй.

— Айкью Мэддис меньше. — сказала я. — Оно у неё вообще отсутствует.

— Что делать-то будем? — спросил Карл.

— Есть у меня одна идейка. — улыбнулась я. — Сейчас утро, она ещё спит, верно? — спросила я.

— Скоро должна проснуться. — сказал Том.

— Во дворе у Карла я вчера видела чёрную краску. Том, с тебя лестница. — я ухмыльнулась.

— Ты же не хочешь закрасить окна старушке? — спросила Мэй, зная мой ответ.

— Ей полезно поспать. — улыбнулась я. — На крайний случай есть «План-Б».

Через пятнадцать минут у нас в руках вместо еды и всякой прочей ереси были перчатки, кисточки и банка краски.

— То есть она проснётся, подумает, что ночь на дворе, и опять ляжет спать? — спросил Карл. — А как же наличие часов в её комнате.

— Об этом позабочусь я. — я усмехнулась. — Форточка на чердаке открыта, я в неё пролезу, там спущусь к ней в комнату, переведу часы и вылезу в окно, вы в это время будете закрашивать окна.

— Потом ототрётся? — спросила Мэй.

— Это самая дешёвая краска, даже водой смоется. — усмехнулся Карл.

— Так что никаких убытков старушка не понесёт. — улыбнулась я. — Том, выдвигай лестницу.

Парень пододвинул лестницу к дому, и я полезла на чердак.

Когда я залезла, то первое, что мне бросилось в глаза, это обилие кошек разных возрастов, пород, окрасов.

— Привет, пушистики. — улыбнулась я котам, которым было искренне плевать на меня, но не плевать на еду, которую они пытались найти на чердаке, ибо их хозяйка спит долго в силу своего возраста.

Я спокойно пробралась в комнату бабушки и потянулась за часами, благо те висели не очень высоко.

Переведя их на час ночи, я начала спокойно вылезать из дома через окно, которое уже докрашивали ребята. Но один из котов решил, что у меня есть еда, поэтому громко замяукал.

Старушка что-то пробормотала и снова уснула крепким сном.

— Да чтоб тебя! — зашипела на кота я и начала быстрее выбираться.

— Спокойной вам ночи. — улыбнулась я, прежде чем вылезти из окна.

Какой-то маленький комок за меня зацепился.

Это был котёнок. Полностью чёрный, с розовым носом и лапками.

— Хочешь сбежать? — улыбнулась я. — Думаю, родители не будут против твоего проживания в доме. А старушка и не заметит твоей пропажи.

— Это что ещё за чудо? — спросила Мэй, видя на моих руках котёнка.

— Мальчик или девочка? — спросил Том.

— Девочка. — ответила Мэй.

— Значит, будешь Ночь. — улыбнулась я.

— Почему «Ночь»? — спросили ребята.

— Во-первых, она полностью тёмная, во-вторых, у хозяйки её прошлого места жительства сейчас ночь. — сказала я, усмехнувшись.

— Давай, показывай свой бассейн. — улыбнулся Карл, обращаясь к Тому.

Парень провёл нас к воде.

За всё лето мы не разу не плавали в бассейне из-за холодной температуры и ежедневных дождей. Но в сентябре погода будто сказала: «Хэй! Я перепутала! Теперь до декабря у вас будет жара!». Поэтому Тому и пришла гениальная идея поплавать в нём седьмого сентября.

Мэд со всего размаху прыгнул в бассейн, который, признаться, был рассчитан на десятерых. Мы даже удивились, для кого его ставили, ведь у Тома не такое количество друзей.

Затем в бассейн прыгнули и мы, начав плескаться водой друг в друга, изредка поглядывая на окно дома Миссис Шейлз.

Что уж говоря о Миссис Шейлз. Она несколько раз просыпалась, но, глядя на часы, снова ложилась спать.

Но прошло уже несколько часов.

За это время мы вдоволь наплавались и наелись жареного мяса. Миссис Шейлз за это время, к нашему несчастью, выспалась.

Она посмотрела в окно, в надежде увидеть пейзаж соседнего дома, но увидела лишь чёрное пятно.

— Что такое? — спросила женщина, доставая очки. — Что с моим окном? — она дёрнула за ручку и ей открылся вид на соседний дом, где группа подростков, то есть мы, убирает бассейн.

— Что вы сделали с моим окном? — закричала женщина.

— А что с вашим окном? — я прикинулась дурочкой.

— Оно закрашено чёрной краской!

— Да?! — удивлённо спросил Мэд.

— Да! — прокричала миссис Шейлз. — Том! Я сейчас звоню твоей маме! — она пошла за телефоном.

— Нам нужен ацетон. — сказала я. — Срочно.

— Воды хватит. — сказал Карл и зачерпнул воду из бассейна. — Поднимайте лестницу.

Мы подбежали к железной лестнице и поставили её к дому.

Карл вместе с ведром полез отмывать окно.

Отмывать особо его и не понадобилось. Пару раз провести щёткой и вылить ведро воды — окно чистое.

К тому времени миссис Шейлз уже неудачно позвонила маме Тома, та сказала, чтобы старушка больше её не беспокоила, ведь Том, как и мы, сейчас в школе — учится.

Одна из причин, почему мы пошли на отчаянный шаг — закрасить окно миссис Шейлз, которая в прошлом была шерифом города — мы прогуляли школу, попросив старосту отметить, будто мы пришли. Она была нам должна, поэтому без проблем согласилась.

— Вам очень повезло! — высокомерно сказала старушка. — Ваши родители мне не поверили. Но не волнуйтесь, я добьюсь справедливости. И то, что вы отмыли моё окно, не помешает мне обвинить вас в вандализме.

-В который раз по счёту? — тихо спросил Том.

— В четвёртый… — вздохнула я, вспоминая, как мы сорвали все цветы с её клумбы и принесли ей же в качестве букета на день рождения. Нам тогда было девять. — Ладно, за мной через пятнадцать минут приедет папа, надо успеть добежать до школы. — я взяла котёнка на руки и побежала в сторону школы, придумывая причину появления кошки у меня в руках.

— Удачи! — закричали ребята мне вслед.

— Она мне понадобится!

Уже впоследствии я узнала, что миссис Шейлз купила бинокль, чтобы следить за двором Тома, да и других соседей в том числе. А ещё она теперь каждое утро подбегает к окну и открывает его, убеждая себя в том, что сейчас утро.

========== Часть 7. ==========

В общем, каким-то образом Миссис Шейлз удалось доказать маме Тома, что её сын не был в школе, да и мы все не были в учебном заведении. По итогу Тома отправили в соседний город в качестве наказания, чтобы он купил какие-то продукты или другие вещи, которых, что в принципе и не удивительно, не было в нашем городе. Том поделился этой новостью с нами, а мы не смогли отказаться от того, чтобы сопроводить его.

Поэтому вот уже битый час мы ходили по ярмарке в поиске какой-то ягоды, название которой напоминало название комедийной передачи, а не ягоды.

— Она нам обязательно нужна? — спросила я, кашляя от пыли, которую создавали люди, их обилие явно превышало нормы.

Неудивительно, ведь сегодня суббота. Доттстел — единственный нормальный город во всей округе, где можно было нормально провести время.

— А это не тот непутёвый следователь? — спросила Мэй, указывая в сторону уже знакомого нам человека.

— Я бы надеялся на то, что это не он. — сказал Карл, щурясь от солнца.

Шон, кажись, тоже заметил нас, поэтому уже сию секунду он направился к нам.

— Как бы я хотел провалиться под землю. — вздохнул Том.

— Все хотим. — сказал Мэд.

— Здравствуйте, ребята. — улыбнулся Шон.

— Здравствуйте, что поспособствовало вашей радости? — спросил Карл.

— Мы раскрыли убийство вашего одноклассника. — сказал Шон.

— И? Кто это сделал? — спросила я.

— Вы были правы, это один из дилеров. Сэм много задолжал, вот он его и убил… Довольно жестоким образом. — замялся Шон.

Я усмехнулась и посмотрела на ребят, мол «Я же говорила».

— Поэтому я решил взять выходной. Вы, вижу, тоже. — улыбнулся следователь, ещё больше напоминая актёра из рекламы корма для собак.

— Да, отдых, выходной. — раздражённо бросила я. — Знаете ягоду «Каму-Каму»? Где её можно купить? После её находки наш «отдых» закончится, и мы дальше пойдём предаваться деградации.

Следователь окинул мимолётным взглядом ярмарку и указал за поворот.

— Там единственное место, где можно купить редкие ягоды. — сказал следователь.

Мы облегчённо улыбнулись.

— Мы вам очень признательны, мистер… Шон. — обворожительно улыбнулся Мэд, заставив Мэй надолго задержать взгляд на его улыбке.

Интересно, если я также улыбнусь, Мэй купит мне кабриолет? Потому что, видя её реакцию на его улыбку, невольно задумываешься о том, что она пойдёт на всё ради этого парня.

Переведя взгляд в сторону, я увидела ещё один взгляд, полный восхищения, причём он тоже был адресован Мэду.

Карл, и ты туда же?

Влюблённые идиоты. Причём один, или одна из них будет точно несчастным (ой). А может и оба. Кто знает моего друга.

Признаться, улыбка у него была действительно красивой, заразительной, я бы так сказала, ведь от его улыбки лицо Шона просияло. А моё лицо просияло от того, что Шон попятился в сторону тира, который благо находился довольно далеко.

— Давайте я вас вечерком отсюда заберу? — спросил Шон. — Развезу по домам.

Моё лицо помутнело.

Конечно, желание ехать с комфортом в неплохой такой машине явно перевешивало желание трястись на автобусе три часа. Но в последнем варианте не было человека, который, не переставая, сушит зубы.

По сути… Шон сам предложил, подписав себе приговор, ведь езду в одной машине с компанией подростков не каждый выдержит.

Но Шон решил рискнуть.

— Хорошо. — ухмыльнулась я, удивляя своим ответом ребят.

Я тихо шепнула им.

— Дают — бери, бьют — беги.

Ребята кивнули.

А Шон пошёл к тиру, который так и манил к себе, словно за свою службу Шон ни разу не взял в руки оружие. Но ему это приносило радость, я никто, чтобы упрекать его хобби.

Лучше стрелять в жестяные банки, чем в людей.

Лучше.

Мы прошли к небольшому прилавку, где сидела китаянка, вроде.

— Добрый день, у вас есть «Каму-Каму»? — вежливо спросил Мэд.

Китаянка закивала и вытащила из-под прилавка плоды данной ягоды.

Мы сравнили с картинкой в интернете. Это была она.

— Хорошо. Давайте полкилограмма. — улыбнулся Мэд.

— Двести сорок долларов. — улыбнулась китаянка, шепелявя.

— Сколько? — воскликнули мы в унисон.

— Двести пятьдесят. — лукаво улыбнулась китаянка.

Том резко махнул рукой и громким выдохом.

— Ладно! — он протянул купюры, а я прикидывала, сколько всего можно купить на эти деньги.

Женщина услужливо протянула Тому мешок с заветными ягодами, из которых его мама потом приготовит что-нибудь. Теперь Том обязан мне принести кусок лакомства, сделанного из данных ягод, нужно попробовать на вкус двести пятьдесят долларов.

— Теперь куда? — спросила Мэй.

— В торговый центр! — в унисон воскликнули ребята и направились к концу ярмарочных прилавков.

В самом конце я увидела небольшую лавку с фруктами и овощами, там же я увидела и ягоды «Каму-Каму». Идиотское название.

Ради интереса я решила спросить у продавца стоимость.

— 75 долларов. — улыбнулся продавец.

Наши челюсти отвисли.

Шон осторожно вынырнул из-за угла и подошёл к китаянке.

— Я же говорил. — самодовольно улыбнулся следователь.

Китаянка отсчитала ровно половину от суммы в двести пятьдесят долларов и отдала её Шону за наводку на таких идиотов, как только что ушедшие подростки.

— Приятно с вами иметь дело. — улыбнулся Шон, всё же направляясь в тир, откуда по итогу унёс большого плюшевого медведя ростом с него самого.

— Так на какой фильм пойдём? — спросила я.

— Давай на ту комедию. — Мэй указала рукой на брошюрку, подобную тем, которые дают в театре перед началом спектакля. Неплохо подходят для семечек, но сейчас не об этом.

— Мэй, это хоррор с примесью комедии. — сказала я.

— У нас вся жизнь — это хоррор с примесью комедии. — усмехнулся Карл.

— Привет, ребята! — вдруг, будто в хорроре, но без комедии, возникла Катрина Мэддис со своей подружкой.

— Мы тоже на этот фильм идём. — она улыбнулась, показывая свои белые зубы, вернее, свою улыбку, которая была больше похожа на улыбку сумасшедшей. Я всё ждала, когда в нашем хорроре появится комедия.

— На этот? — Том ухмыльнулся и ткнул пальцем в буклет. Какой-то фильм, на который мы даже не обратили внимания. — Мы на него идём. — улыбнулся парень.

Катрина Мэддис сначала посмотрела на Тома, пытаясь отвлечь его внимание от нашей компании. А затем взяла буклетик с фильмом, на который указал Том. На вид буклетик был необычным. В таком… Стиле Катрины Мэддис. Поэтому буклетик она решила забрать с собой, вернее, такое решение было с ней недолго. До того момента, как она прочитала название фильма.

«Ужин с Ублюдками».

— Вы на это… Идёте? — спросила Катрина Мэддис, откладывая в сторонку буклетик.

— Конечно, такое многообещающее название. — саркастично подметила Мэй.

— Мы уже купили билеты. Если хочешь с нами потусоваться, то наши места от пятнадцатого до девятнадцатого. — обворожительно улыбнулся Мэд.

— Ладно. — улыбнулась девушка. — Мелани, мы идём на фильм «Ужин с Ублюдками»! — воскликнула девушка.

Мелани коротко кивнула и удалилась в сторону бутиков.

Девушки взяли билеты на 20-21 места.

— До встречи, Том. — улыбнулась Катрина, не обращая внимание на остальных.

Тут к кассе подошли пять бабушек, напоминающих аристократок, говоря: «Мы бы хотели поменять билеты на любой фильм, который только можно», — скорее всего, на свой сеанс женщины опоздали, но сходить в кино им хотелось.

— Сходите на «Ужин с Ублюдками»! Прекрасный фильм! Только недавно вышли из кинозала! Шедевр! — улыбнулась я.

Женщины недоверчиво взяли брошюрку. Затем также недоверчиво посмотрели на меня, но я их заверила одним взглядом о том, что фильм — шедевр.

Интересно, что они подумают о нынешнем кинематографе — или о нынешней молодёжи — после просмотра фильма.

— Тогда давайте нам пять билетов на этот фильмец! — сказала женщина, махая веером.

Мне так и хотелось сказать о том, что театр через дорогу, а девятнадцатый век давно закончился. Но я сдержала поток колкости.

На ответ кассира выбрать места, они выбрали от 15 до 19 места именно девятого ряда, того, на котором решила разместиться Катрина.

А вот и комедия.

Через десять минут мы, скрываясь за колоннами, последили за зашедшими в зал бабушками, а следом за Катриной и её подружкой.

Теперь для Катрины Мэддис «Ужин с Ублюдками» будет означать трапезу в одной столовой с нами.

Когда дверь в кинозал закрылась, я сказала:

— Всё ещё будем брать билеты на хоррор?

— Лучше в «Мак». — сказал Мэд.

— Не могу не согласиться. — улыбнулся Карл.

И мы направились в ресторан фастфуда, представляя, как Катрина Мэддис танцует с аристократами на балу в девятнадцатом веке.

Когда с едой было покончено, денег у нас больше не осталось, настала пора звонить нашему закадычному другу Шону, который решил подработать водителем для нас.

Договорившись встретиться на парковке через пять минут, мы стояли на втором этаже и наблюдали в лестничный проход, как Катрина Мэддис говорит своей подруге о том, что женщина, сидевшая рядом, постоянно била ей по коленке своей тростью за то, что Катрина закидывала ногу на ногу, а у них это не принято.

День прошёл неплохо.

Мы кое-как забрались в машину Шона, а он уже, вероятно, пожалел о своём решении нас подвезти, ведь сидеть тихо никто из нас не собирался.

По дороге назад Мэд, Том и Карл через каждые двадцать минут просили Шона о том, чтобы он остановился, ведь им нужно «отлить».

Казалось, Шон поклялся никогда не заводить детей и не связываться с подростками.

Уже на подъезде к городу Шону позвонили.

С каждым сказанным словом собеседника лицо Шона мрачнело.

— Что случилось? — спросили мы, нам действительно было интересно.

— Найден ещё один распятый труп. Гарри Боррен, владелец книжной лавки. — сказал Шон безжизненным голосом.

Я онемела.

========== Часть 8. ==========

Прошло три дня.

После звонка с урока я вышла из класса, предварительно попрощавшись с друзьями, сказав, что встретимся через пару часов, покатаемся на велосипеде. А пока я шла на свою небольшую подработку после школы — раскладывать книги по алфавиту.

— Привет, Мишель! — улыбнулась миссис Уилсон, руководитель библиотеки.

— Здравствуйте. — улыбнулась я, оценивая стопки книг, которые, вероятно, нужно разложить по полкам. — Я так полагаю — это мне? — усмехнулась я, глядя на книги.

Миссис Уилсон улыбнулась.

— Разделим напополам. — продолжала улыбаться женщина. Это мне упрощало работу. — За полчаса точно справимся. Мне ещё внука из детсада забирать.

— Как он? — спросила я, намекая, что хочу услышать о ребёнке, который в свои три года неплохо произносил буквы, даже читал какие-то фразы. Умный мальчик, только болеет часто. Вот недавно ветрянку подхватил.

Уилсон улыбнулась, вспоминая своего внука.

— Сегодня первый день в садик пошёл после ветрянки. Так был рад. Говорит, что девочка там понравилась, хочет её увидеть. — с каждым словом о мальчике сердце Мишель таяло. Она была знакома с Тедом, невероятной красоты мальчишкой, который всё время рвал цветы с участка и приносил Мишель, когда бабушка брала его с собой на работу.

— Рада, что у него всё хорошо. — улыбнулась я, начав раскладывать книги по полочкам. Но тут на меня накатили мысли о Гарри, которого вчера похоронили, и всякая радость отступила на второй план, или даже дальше.

Его добрые карие глаза больше никогда не откроются, не посмотрят с таким теплом, мягкие руки больше никогда не коснутся макушки, приятный, рано охрипший голос больше никогда не будет услышан.

Теперь мысль о том, что смерть Сэма не случайна, преследовала меня по пятам.

Его убил не дилер. Не какой-то наркоман.

Ладно Сэм, кому мог помешать Гарри? Кому???

Слёзы сами стекали по щекам.

Гарри… Мы же с тобой нормально и не пообщались. Ты же мне что-то хотел рассказать… Расскажи сейчас! Я хочу услышать твой мягкий голос. Хочу снова прийти в твою лавку за книгой. Увидеть тебя, живого…

Миссис Уилсон увидела, что я не раскладываю книги, а тихо плачу.

— Боже! Мишель! Мишель, милая! Что с тобой? — спросила женщина, прижимая мою голову к своей груди, успокаивая.

— Гарри… — выдавила я из себя не своим голосом.

— Милая… — женщина погладила меня по голове. — Он бы не хотел, чтобы ты расстраивалась. Не хотел бы… — я видела, что она тоже на грани, ведь она знала Гарри гораздо дольше меня, но держалась. Видимо, старалась утешить меня, говоря: «Всё будет хорошо».

Мы ещё сидели несколько минут так, на полу, а потом меня что-то осенило. Гарри не поможешь.

— Где твой оптимизм, который ты так ценишь в себе? — спросил голос внутри.

Я грустно усмехнулась.

— Спасибо вам, давайте всё-таки продолжим раскладывать книги. — я смущённо отвела взгляд.

— Что ты! Я всё сама сделаю! Иди, отдыхай, дорогая. — улыбнулась женщина.

— А ваш внук? — спросила я.

— Он любит проводить время в садике, так что ничего страшного, если я задержусь ненадолго. — она погладила меня по голове. — Иди, дорогая, отдохни.

Мне крайне неудобно перед ней, но тем не менее я решила пойти домой, отдохнуть, как сказала женщина. Буркнув «До свидания!» и не дождавшись ответа, я вышла из библиотеки и направилась домой. Перед прогулкой с ребятами мне нужны силы, а не сопли, которые я тут размазываю.

Мама возилась на кухне, готовя какие-то салаты и жаря мясо.

— Привет! — громко крикнула я и поднялась в свою комнату.

— Привет, солнышко! — прокричала мама в ответ. — Папа тебя сегодня не забрал? — услышала я.

— У него операция. Там какая-то страшная авария на конце города. — крикнула я.

— Какой ужас! — вздохнула мама. Для неё автомобильные аварии — напоминание о том дне, когда мы все чуть не погибли. До сих пор на одну ногу хромаю.

Я, сбросив рюкзак, легла на кровать и долгое время смотрела в одну точку.

— Курить хочется. — сама себе сказала я.

Конечно, сигареты до добра не доведут, я знаю, но избавиться от привычки не получается.

Я похлопала по карманам в поисках пачки и улыбнулась, когда нашла одну, последнюю сигарету. Надо купить новые.

Немного успокоившись и покурив, я уснула.

— Эй! Ну ты, конечно, с приветом! — воскликнула Мэй, тыча мне в плечо своими длинными пальцами.

Я подскочила с кровати.

— Что случилось? Я что, проспала? — быстро выпалила я.

Ребята, сидевшие кто где, закивали.

— На сколько? — спросила я.

— На час. — улыбнулся Карл. — Скажи спасибо, что мы не идиоты и сразу поняли, что ты уснула.

Ребята подошли ближе.

— Мишель, мы видим, что тебя гложет мысль о Гарри. — ребята обняли меня в надежде успокоить, прижимаясь всё ближе, так, что я почувствовала запах духов Мэй, отдающих цветочным вкусом вперемешку с шоколадом. Вероятно, она перекусила шоколадным батончиком. Вкус шампуня Мэда с нотками цитруса, запах навязчивого одеколона Тома, который каждый день им чуть ли не обливался, по крайней мере, мне так казалось. Запах пены для бритья Карла, который также, как и одеколон Тома, ударил в нос. Все эти запахи были мне знакомы, они для меня родные. Запахи… И друзья.

— Ладно, что я тут сопли распустила. — я слегка отстранилась от друзей после долгих объятий, которые длились минут двадцать пять. — Мы, кажется, на великах хотели покататься? — с прищуром улыбнулась я.

Ребята сначала недоверчиво смотрели на меня, как бы спрашивая: «Всё ли в порядке?» — на что я ответила кивком головы и ухмылкой. На что они выдохнули, вероятно облегчённо.

Я быстро привела себя в порядок и выкатила из гаража свой велосипед, пока ребята ждали меня за забором уже готовые поехать.

— Как же мы давно не катались! — воскликнул Карл.

— Да, пару лет, наверное… — я вздохнула, прочувствовав свежий воздух, будто это — самая ценная вещь в мире. Хотя… Так оно и есть. Мы умрём без воздуха. Умрём.

Гарри.

Нет, нельзя! Ребята сейчас веселятся! Не нужно разводить сопли. Гарри бы этого не одобрил.

— Кто первый? — ухмыльнулся Том. — Наперегонки.

— А давай! — воскликнул Мэд, пока мы, смеясь, пытались подготовиться к старту, понимая, что проиграем. Но интерес и боевой дух не покидали нас.

Мы выстроились в один ряд, и Том начал обратный отсчёт.

— Пять! Четыре! Три! Два! Один! — мы резко начали крутить педали.

Наверное, нужно сказать, что мы ехали по дороге, по которой ездит транспорт, но сейчас, будто специально для нас, здесь не было ни одной машины, хотя абсолютно всегда на дороге они проезжали.

Мэд приехал первым.

— У тебя велик новый! — недовольно воскликнула Мэй, я же просто смеялась с такого смешного голоса Мэй, в котором смешивались обида, злость, смех, радость.

Мы, уже медленно, продолжили ехать дальше.

— Давайте сфотографируемся на фоне деревьев! — улыбнулся Карл, указывая на растения.

— Давай! — я слезла с велосипеда и направилась к деревьям, которые практически покинули свои листья, что странно, ведь только середина сентября.

Ребята тоже спрыгнули с велосипедов, поставив их на железную ножку, чтобы не упали.

Мэй достала телефон.

— Надо найти опору… — задумалась девушка.

— Может, тот пенёк? — спросила я, указывая на когда-то дерево — теперь же только одно название.

— Подойдёт. — коротко сказала Мэй и поставила телефон на пень, предварительно поставив таймер на десять секунд. — Быстро все сюда! — рассмеялась девушка.

Мы резко подбежали и скорчили рожицы, а Мэй рассмеялась.

— Дураки-и-и-и. — протянула девушка в тот момент, когда телефон издал звук, сообщающий, что фотография была сделана. — Давайте ещё!

Мы кивнули, рассмеявшись.

Мэй быстренько поставила таймер и подбежала к нам.

— Давайте обнимемся! — выпалил Том.

Мы молча, без слов, обнялись.

Телефон снова издал характерный звук.

— Двух хватит? Я устал. Я не фотогеничный. — нахмурился Карл.

Мэй взяла телефон в руки, чтобы просмотреть получившиеся фотографии.

— Как вам? — спросила девушка. — Лично мне очень нравится!

Мы посмотрели в экран, хмурясь от солнца, из-за которого было плохо видно изображение на экране.

— Хорошо. — улыбнулась я.

— Неплохо. — сказал Мэд. Он не умеет чему-то восхищаться, поэтому его ответы холодны, но мы привыкли к этому.

— Классная фотография. — улыбнулся Том.

— Я опять не получился! — воскликнул Карл.

— Да ладно тебе! Ты отлично получился! — я похлопала его по плечу, а ребята согласно закивали.

— Слушайте, а давайте в кафе поедем? — спросил Том.

— Это то, которое на окраине города? — спросил Мэд.

— Во всём городе только одно кафе. — грустно усмехнулась Мэй.

— Да, давайте, я ужасно голоден. — сказал Карл, запрыгивая на велосипед.

Мы сделали то же самое.

Во время дороги Карл несколько раз повторил, что ужасно голоден, а Мэй несколько раз — что очень устала крутить педали, ведь кафе находилось очень далеко. Но тем не менее за полтора часа мы доехали, ввалились в кафе и сразу же оценили интерьер.

— Здесь был ремонт? — спросил Мэд, жмурясь от сильно яркого освещения.

— Стены покрасили. — коротко ответила я. — Даже запах краски ещё немного чувствуется.

Ребята согласились. Запах краски действительно ощущался.

Мы уселись за столик под номером «9» и ждали официантку, оценивая меню. Молодая официантка уже через минуту была возле нашего столика.

— Добрый вечер, вы уже выбрали? — спросила она.

Первым начал Мэд.

— Кофе, самый крепкий. — сказал он, окидывая официантку холодным, незаинтересованным взглядом голубых глаз.

Тут будто проснулся Карл.

— Мне, пожалуйста, стейк, «Наполеон», «Цезарь» и чай: чёрный с двумя ложками сахара. — улыбнулся он.

Девушка быстро записала заказ в блокнот.

— Можно, пожалуйста, молочный коктейль и «Тирамису». — улыбнулась Мэй.

— Чай. — коротко сказал Том. — Любой.

— «Цезарь» и шоколадный коктейль. — сделала заключительный заказ я.

Девушка озвучила ещё раз нам заказ и сказала, что будет готово через пятнадцать минут, на что мы согласно кивнули, продолжая разговор.

— Ребят… — начал Мэд. — Послезавтра фестиваль, вы бы хотели поехать вместе со мной и близнецами? Знаю, что спрашивал. Но перестраховаться стоит. Ведь всё же учебный день. — спросил он.

— С учётом того, что фестиваль в учебный день, поэтому придётся прогулять школу, я скажу, что с радостью поеду. — сказала я, на что Мэд усмехнулся, будто и не сомневался во мне.

— Я поеду. Точно. — выпалила Мэй.

Я одарила её хитрым взглядом, как бы говоря: «Ну, конечно, ещё бы ты не поехала». На что она лишь закатила глаза и незаметно показала мне неприличный жест.

— Мы с Томом поедем. — сказал Карл, а Том кивнул, не говоря ни слова. Он не собирается один сидеть на уроках, это читалось в его взгляде.

— Вот ваш заказ. — через пару минут к нам подошла официантка, держа в руках большой поднос с едой и напитками.

— Спасибо. — улыбнулся Карл, отвечая за всех. А когда официантка скрылась с поля зрения, быстро пододвинул к себе еду и начал уплетать за обе щеки.

Мы тоже приступили к трапезе. Только Мэд и Том пили напитки.

Тут Мэй резко выпалила, нарушая идиллию.

— Как думаете, кто убил Сэма и Гарри? — спросила она.

Моё настроение упало; это заметили ребята, и Мэй замолкла.

— Прости… — пробормотала Мэй.

— Ничего… — прошептала я, но ребята услышали. — От смерти никто не спасён. Все там будем.

Ребята еле кивнули.

Но уже через пару минут Карл выпалил какую-то шутку, и мы начали звонко смеяться, привлекая внимание немногочисленных гостей данного заведения под названием «Пушистый Кот». И за весь оставшийся день никто из нас не думал о смертях, о том, кто это мог сделать. Мы обсуждали предстоящий музыкальный фестиваль, День рождения Карла, который будет уже совсем скоро, как и День рождения Мэда. Смеялись, вспоминая, как совсем недавно подорвали кабинет химии, хотя это было давненько, пару лет назад. Думали о будущем… Даже если мы и думали о будущем, то только в позитивном ключе.

========== Часть 9. ==========

— Так, ребят. — Мэд обратился к близнецам. — Вы всё взяли? Гитары готовы? Барабанную установку перевозить не нужно. Там своя есть. — сказал он. По его голосу, который обрывался после каждой короткой фразы, можно было понять, что он волнуется, причём сильно, это нехарактерно для такого серьёзно-весёлого парня, как он.

— Ничего не забыли. — Алекс положил гитару в самый дальний угол фургона. — Эй! Забирайтесь! — крикнул он нам, пока мы пили кофе перед долгой поездкой.

Когда мы залезли в фургон, Майкл спросил: «Что вы сказали предкам?»

— Они думают, что мы школе. Но мы сказали про фестиваль. Но соврали про время проведения. Они думают, что мы сразу после школы поедем — и до позднего вечера. — быстро протараторила я, на что близнецы усмехнулись.

— Прогульщики. — сказал сквозь смех Майкл.

— Ну должны же у вашей группы быть хоть какие-то фанаты. — закатила глаза Мэй.

Мы громко рассмеялись, а близнецы показательно вздёрнули головы.

— Мы специально едем на фестиваль, чтобы о нас узнали. — улыбнулся Алекс. — Может, даже первое место займём.

— Мы в вас верим! — абсолютно без сарказма, с восхищением сказала я. Мы (да, я говорю за всю нашу компанию, ведь они согласятся) всегда верили в ребят. Когда они только начинали, когда группа распадалась, ведь у каждого из них очень скверный характер, когда родители Мэда запретили ему даже и думать о своей рок-группе, когда они записали первый трек. Мы всегда их поддерживали и будем поддерживать. Иначе мы бы не поехали чёрт знает куда, рискуя оказаться у директора.

Мэд сел за руль.

— Все на месте? — спросил он.

— Вроде да. — улыбнулся Карл, сидя на соседнем сидении.

— Дорога, конечно, класс! От таких скачков либо фургон заглохнет, либо мы себе задницу отобьём! — недовольно сказал Том, держась за соседнее сидение, на котором спал Майкл; тому, казалось, было всё равно на дорогу.

Фургон резко остановился, и все в унисон выпалили:

— Накаркал, твою ж!

— Кажется, шина спустилась. — выдохнул Мэд и прислонился к рулю лбом. Фестиваль начинается через два часа, через полтора часа нам уже нужно быть там и занимать гримёрку!

— Успеем. — улыбнулся Карл и стал кого-то набирать. — Ало? Филипп! Как я рад тебя слышать! Слушай, очень срочное дело к тебе… Ты можешь приехать на 27 километр между Сонтом и Доттстелом. Возьми с собой шину, помнишь, такие, какие ты менял Мэду. Да, у нас колесо спустилось. — видимо, ответил на вопрос собеседника Карл. — Нам через полтора часа нужно уже быть в Доттстеле. Успеешь?.. Хорошо, очень ждём тебя. — сказал Карл и сбросил вызов. — Будет через час. — Карл обратился к нам.

Мы кивнули.

— Ну и? Что делать будем? — спросил Том.

Алекс допил своё пиво и передал мне бутылку, чтобы я сложила её в пакет с мусором, который был ближе всех ко мне. Я покрутила бутылку в руках, а затем сказала:

— А это идея… Давненько мы не играли в «Правду или Действие»! — я развернулась к ребятам лицом. — Будете?

Близнецы согласились сразу, Карл — только под предлогом того, что его не заставят лезть в окно к миссис Милстон, учительнице географии. Мэд же долго думал, а затем согласился; и Мэй, которая, видимо, ждала его ответа, тоже. Том тоже, недолго думая, согласился.

— Окей, я начинаю. — я закрутила бутылку. Та указала на Карла. Я мысленно усмехнулась своим расчётам. Мне было нужно, чтобы именно Карл выпал. — Правда или Действие, Карл?— я прищурилась.

Карл сглотнул, вероятно, ожидая какой-нибудь жести.

Я никогда не лезла в личную жизнь друзей и не собираюсь этого делать. Но Майкл, взгляд которого я уже поймала и мысленно отправила ему свою мысль, сразу понял мои намерения и решил подыграть.

— Действие. — коротко ответил Карл, вероятно, смирившись с тем, что я от него не отстану.

— Майкл. — я обратилась к парню, который уже готовился разговорить этого мальчика. — Покуришь вместе с Карлом. А это, Карл, будет твоим действием. — сказала я, уже обращавшись к Карлу, который удивлённо на меня смотрел. Он надеялся на какую-то подставу. Поэтому посмотрел на меня с недоверием.

Майкл незаметно подмигнул мне и прошептал: «Никуда он не денется. На что я кивнула, следя за выходящими из фургона ребятами».

— Что ты задумала, Мишелька? — с ухмылкой спросил Алекс.

— Хочу кое в чём убедиться. — улыбнулась я.

— Ну давай, выпытывай. — усмехнулся Карл и закурил.

— Что? Что выпытывать? — строил из себя дурачка Майкл.

— Мишель хитрая. Но и я не пальцем деланный. О чём она хочет узнать? — Карл посмотрел прямо Майклу в глаза.

Майкл усмехнулся и подошёл ближе.

— Тебе не нравятся девушки? Это ведь так. — Майкл не спрашивал, утверждал.

Карл ни на секунду не отвёл взгляд; это порадовало Майкла, ведь не каждый выдержит пристального взгляда на расстоянии двадцати сантиметров.

— Так. — коротко ответил Карл. — Я выполнил действие?

— Почти. Теперь вопрос, лично от меня. Тебе нравится Мэд? — спросил Майкл.

— Нравится. — не скрывая, ответил Карл.

— Честно. — поджал губы Майкл, восхищаясь прямотой парня. — Почему ребятам не рассказываешь?

— Про Мэда?

— Про ориентацию.

— Не знаю. Думаю, что не примут. — пожал плечами Карл. — Перестанут общаться.

— Что за бред ты несёшь? Они твои лучшие друзья! Ты думаешь, что они откажутся от тебя, узнав про ориентацию? Ты серьёзно? — разозлился Майкл.

Карл задумался.

«А ведь правда… Они всегда поддерживают. Не предавали. Никогда в жизни я не услышал от них плохого слова в свою сторону. Они бы хотели знать. Это будет честно по отношению к ним».

— Может ты и прав. — тихо сказал Карл.

— Хах! Может-с. — грустно усмехнулся Майкл. — Ты выполнил своё действие, Карли. — парень залез обратно в фургон, а Карл следом.

— Дальше? — спросила я, пробегая взглядом по лицам Майкла и Карла.

Парни кивнули.

— Карл, крути. — сказала я, передавая «эстафету».

Карл усмехнулся и раскрутил бутылку.

— Правда или действие, Том? — спросил Карл.

— Правда. — сказал Том, сглотнув. Он что-то скрывал от нас. Это понял и Карл.

— Расскажи, что тебя тревожит. — сказал Карл.

Том ещё раз сглотнул.

— Помните… Ту игру… На которую приезжал один важный человек из одной юниорской команды по футболу? — спросил он у нас.

— Да, помним. — сказали мы, хмурясь.

— Он заметил меня. Сказал, что у меня большое будущее. Только если я не буду задерживаться в этом городе. Мне предложили перейти в спортивную школу в другом штате. — резко выпалил Том.

Мы, мягко сказать, опешили.

— Ну нифига себе. — усмехнулся Мэд, сделав глоток пива. Я выдернула у него бутылку и выпила оставшееся содержимое залпом.

— Ты согласился? — резко спросила я, не веря.

— Ну… В общем… Ну… — замялся парень.

— Понятно. Значит, согласился. — буркнула я. — Нет, Том, я правда рада за тебя, но почему ты сразу нам не сказал? Матч был почти месяц назад. — спросила я, сдерживая слёзы.

— Не хотел вас расстраивать. — он уставился в пол, разглядывая свои ботинки.

— Когда бы ты нам рассказал? На перроне? Когда бы уезжал? — спросил Карл, ошарашенный новостью от лучшего друга.

— Не знаю. Ребят, поймите, это мой единственный шанс выбиться в люди! Я в учёбе ни черта не понимаю! А тут — амбиции. — сказал Том.

Я задумалась.

«Чёрт! Да я эгоистка. Думаю только о том, как буду без него. Как мы все будем. Но не думаю о его желаниях, о его целях, амбициях. Он прав, в этой дыре делать нечего. Надо валить».

— Ты прав.

Эта фраза была сказана нами всеми в унисон. А затем мы рассмеялись.

— Когда уезжаешь? — спросила я, но уже без злости, скорее немного с грустью, но с осознанием — «Это жизнь Тома».

— Через месяц. — сказал Том и отвёл взгляд.

— Так скоро… — всхлипнула Мэй.

Том пододвинулся к девушке и обнял её.

— Мэйчик, ну ты чего? Мы обязательно будем созваниваться по видеосвязи каждый день. Я тебе обещаю. — он долго смотрел на Мэй, а потом перевёл взгляд на нас и сказал: «Я всем вам обещаю».

Так, за разговорами, мы и не заметили, как к фургону подкатила машина и из неё вышел парень лет тридцати.

— Привет, братец. — улыбнулся Филипп младшему.

— Здорова. — они с Карлом обменялись рукопожатиями.

— Привёз? — спросил младший.

— Даже две. — Филипп указал на две шины, лежащие в багажнике машины.

— Спасибо, брат. — улыбнулся Карл, обнимая старшего брата.

— Не за что, ты же знаешь, что я всегда готов помочь тебе и твоим друзьям. — он помахал нам рукой.

Мы улыбнулись.

— Не хочешь с нами на фестиваль? — спросил он.

— А можно? — поинтересовался парень, уже зная ответ.

— Спрашиваешь? — усмехнулся Карл.

Мэд вышел на улицу.

— Я в долгу перед тобой, Фил. — улыбнулся Мэд.

— Займёте первое место, и мы в расчёте. — не сдерживал улыбки Фил.

— Сделаем всё возможное. — улыбнулся Мэд. — Давай заменим шины, ты же принёс инструменты?

— Естественно. — сказал Фил, вынимая инструменты из багажника вслед за шинами.

— Эй, пассажиры! — крикнул Карл. — Станция «Автомастерская», приехали!

Мы буквально вылетели из фургона, наслаждаясь свежим сентябрьским воздухом.

— Как же хорошо! — закричала я, пока парни меняли шину.

Мэй с близнецами побежали ко мне, намереваясь накинуться и повалить на землю.

Я рванула в противоположную сторону.

— Не догоните! Не догоните! — смеясь, кричала я, пока не врезалась в столб и упала, с разбитым носом и шишкой на лбу, но я всё также смеялась под взволнованные вопросы друзей о том, как я себя чувствую.

— Я себя чувствую лучше всех! — закричала я, вытирая кровь, смеясь со своей неосторожности.

— Больная! — в унисон закричали ребята и тоже рассмеялись.

Том принёс перекись.

— Льда нет, поэтому на концерте будешь с шишкой на лбу, но с обработанным носом. — усмехнулся Том и начал обрабатывать мой разбитый нос.

— Неприятно. — поморщилась я.

— То есть врезаться в столб, рожу разбить — тебе приятно? — спросил Мэд. Видимо, они уже заменили шину.

— Ой! Да ладно тебе, Мэдсон! — усмехнулась я, на что Мэд сморщился. По сей день ненавидит своё полное имя.

— Тебя Мэдсон зовут? — удивлённо спросили близнецы.

— Ты что, никогда не говорил им своё полное имя? — удивлённо спросил Фил, выдыхая сигаретный дым. — Будете? — спросил он, протягивая сигареты.

— Не откажусь. — улыбнулась я, взяв одну сигарету. — Зажигалка у меня есть. — я чиркнула колёсиком, и сигарета начала тлеть.

— Мэдсон! — рассмеялись близнецы.

— Ну вот. Поэтому я и не рассказал. — закатил глаза Мэд, но не смог удержаться от улыбки. — Ну что, поехали?

Я поднялась, унимая звон в ушах, видимо, головой я сильно приложилась.

— Ты в порядке? — спросил Карл, придерживая меня.

— Да, в порядке. Надеюсь, последние мозги не выбились. — посмеялась с собственной шутки я.

Мы залезли в фургон, рассаживаясь по местам, а Фил залез в свою машину, сказав:

— С вами, конечно, очень круто, но машину нужно кому-то вести. Поэтому я буду ехать впереди вас, чтобы вы не лихачили, а то опять колесо продырявите.

До места проведения фестиваля мы доехали без происшествий.

— Вау! Да организаторы постарались! — воскликнула я, разглядывая сцену на улице, шатры, которые предполагались гримёрками, украшения. Люди уже подтягивать к началу. Музыкальные коллективы знакомились между собой, рассказывая о своём творчестве.

— Так, наш шатёр под номером «9». — сказал Мэд, осматривая цифры на шатрах. — О! Так вот он. — сказал Мэд, заходя в просторный шатёр, где их уже ждала еда и напитки.

— Еда! — закричали Майкл и Карл в унисон, на что все остальные посмеялись.

— Как с голодовки. — усмехнулась я. — Слушайте, а тут есть курилка? — спросила я у ребят.

— Есть. Я уже покурил. — сказал Фил. — За поворотом.

— Спасибо, я вас ненадолго оставлю. — улыбнулась я и отправилась в курилку.

Я зашла в небольшое помещение с прозрачными стёклами.

В помещении находился парень, что-то в нём отличалось от остальных… Одежда. Она явно дорогая, не из простой ткани, сшита на заказ.

— Ну привет. — ухмыльнулся парень, разглядывая меня, вероятно, оценивая.

— Здравствуй. — коротко сказала я и чиркнула зажигалкой у сигареты, как бы говоря, что на этом диалог подошёл к концу. Но парень явно меня не понял.

— Чья ты фанатка? — спросил он.

— Тебе интересно? — спросила я, нахмурившись.

— Да вот думаю, как ты разочаруешься, когда узнаешь, что твоя группа не победила. — усмехнулся он.

— Почему ты считаешь, что они не победят? — спросила я, искренне заинтересовавшись этим разговором, незаметно включив диктофон на телефоне.

— Потому что всё куплено. — он подошёл ко мне вплотную, выдыхая сигаретный дым мне в лицо. Я не закашлялась, ожидала чего-то подобного. Он усмехнулся.

— И кем же? Хотя, дай угадаю, тобой? — усмехнулась я.

— Верно мыслишь, девочка.

— Для чего говоришь мне это? — спросила я.

— Да ты ничего такая… Не хочется видеть тебя рядом с этими придурками. — он улыбнулся, поглаживая меня по волосам.

«Терпи, Мишель».

— Ну и кому ты дал взятку? — спросила я самым невинным голосом, который только могла из себя выдавить.

Парень, кажется, поверил в то, что я дурочка, которая от одного его вида уже потекла.

— Мистеру Таллеру. Главный организатор данного мероприятия. — улыбнулся он.

— Не стыдно? — усмехнулась я.

— Совершенно нет. Таланты нужно развивать, вот я и развиваю.

— Справедливо… Удачи тебе… — я запнулась, ведь его имени я так и не спросила.

— Стив.

— Удачи тебе, Стив. — я вышла из курилки, выбросив окурок.

— Надеюсь, ещё увидимся! — крикнул он вслед.

«Надеюсь, что эти деньги окажутся у тебя в заднице».

— Вы не поверите, что я узнала! — я забежала в шатёр, как сумасшедшая.

— Что случилось? — спросили ребята.

— Одна из групп дала взятку!

— ЧТО?! — крикнули в унисон ребята.

— Кто? — коротко спросил Мэд, сжав кулаки.

— Стив какой-то, я на диктофон записала разговор. — я протянула ребятам телефон.

— Ты очень мудро поступила. — Фил взял у меня телефон и включил запись.

После того, как ребята прослушали запись, мы стали думать. Что же делать дальше?

— Идти к организаторам. Показывать запись. Говорить, что они алчные твари. Под предлогом тюрьмы за взятку заставить правильно судить. — сказал Мэд, скрипя зубами от злости.

— Уверен, что, действуя так резко, ты сможешь изменить исход судейства? — спросила я.

— По крайней мере, я постараюсь. — сказал он. — Ал, Майкл, вы со мной? — спросил он близнецов, на что те быстро закивали.

— Всё точно в порядке? — спросила Мэй. Она, как никто другой знала о проблемах Мэда с агрессией.

Я легонько коснулась её плеча и прошептала:

— С ним близнецы. Они не дадут ему сорваться.

Мэй кивнула.

Я знала, что в мыслях она пыталась себя успокоить, но не получалось. Мэй зависима. Зависима от своего лучшего друга, который любит её больше всех на свете, но не так, как хотелось бы ей.

Мэй зареклась, что никогда не признаётся ему. Если чувства не взаимны, то дружба длиною шестнадцать лет просто закончится. Уж лучше она будет сохнуть по нему, убиваться, глядя на то, как он заигрывает с другими, но не подставит под угрозу дружбу.

Об этом всём она мне никогда не говорила. Да, мы подруги, но никогда не лезем в личную жизнь друг друга, как это делают другие. Наверное, мы понимаем друг друга без слов. Научились понимать, видеть насквозь.

Мэд вышел из шатра, за ним побежали близнецы. Они были низкого роста, в отличие от каланчи Мэда. Для него шаг — для них два.

Фил устало упал на пластиковый стул, такие бывают в открытых кафе на улицах.

— Я обожаю вашу компанию! — улыбнулся он.

Это действительно так. Фил очень хороший друг и брат Карла. Он ушёл из дома, когда отец стал окончательно спиваться, но брата забрать не мог. Он долго искал работу, но вскоре познакомился с девушкой, чьи родители владели автомастерской. Девушку зовут Кэс, вроде. Она сразу дала понять Филу, что он ей неинтересен, но тем не менее они стали очень хорошими друзьями. Фил как-то даже привёл её в нашу компанию. Нормальная девушка, карие глаза, длинные рыжие волосы. Я была пьяна, поэтому не особо запомнила детали. Дружелюбная. Весёлая. Мне хватило этого, чтобы записать её в список «Люди, с которыми я бы поехала в Лас-Вегас пить мохито и разбрасываться деньгами, которых у меня пока что нет». Так вот, она замолвила перед родителями словечко за своего непутёвого дружка. Поэтому уже на следующий день Фил во всю разбирался в автомеханике. Хотя у него уже был опыт. Как-то машина их с Карлом отца заглохла, отец был пьян, чтобы чинить, а Карл мелкий, поэтому Филу, которому на тот момент было пятнадцать, пришлось чинить машину всеми различными методами. Благо завелась.

Вот так чудесная история знакомства Фила с Кэс привела нас к нынешнему моменту. Ведь без Кэс Фил бы не работал в автомастерской, откуда сегодня привёз нам шину. Благодаря ей, ну и, конечно же, парню, пахнувшему машинным маслом, мы сидим в шатре и ждём результата стычки организатора и Мэда.

В шатёр буквально залетел Мэд, весь красный до кончиков ушей от злости.

Вероятно, переговоры прошли не лучшим образом.

— Мудак! — Мэд громко приземлился на стул, закрывая лицо руками, а затем провёл ими по светлым кудрям.

— Что он тебе сказал? — спросила я, разворачиваясь к парню, который жадно выпил оставшееся пиво одним глотком.

— Сказал, что мы ничего не докажем. Если будем лезть не в своё дело, то дисквалифицируют. — нахмурился Алекс.

— Ладно! В конце концов мы сюда ради какого-то никому не нужного кубка приехали? — задал скорее риторический вопрос Мэд.

Мы, может, и нет. Но ты точно да.

Мэд всегда стоял на своём. Непоколебимый. Решительный. Упёртый, как баран. Мне было понятно, почему Мэда в нашей школе считали чуть ли не идеалом. Он неплохой пример для подражания. Многие действительно пытались ему подражать (в большинстве своём парни): стриглись так, как Мэд, начинали учиться играть на электрогитаре, параллельно развивая свой голос, чтобы петь так же чисто и громко, как поёт он. Копировали стиль одежды. Некоторые даже эмоции стали повторять, что невероятно бесило Мэда. Но, если честно, то никому их них не удалось ни на шаг приблизиться к парню. Отрицательных качеств в нём было больше, чем положительных, но тем не менее такого, как он, не найти нигде.

В шатёр зашла девушка лет двадцати пяти.

— Добрый день! Выступления начнутся через полчаса. Вы заключительные, поэтому ваше выступление где-то через полтора часа. — услужливо улыбнулась девушка, на что мы тоже слегка улыбнулись и кивнули, говоря о том, что всё поняли.

— Продолжим играть в «Правду или Действие»? — спросил Том.

Мэд взял уже пустую бутылку из-под пива, и со словами — «Я с вами!» — уселся рядом.

— Давай, Мэд, крути. — усмехнулась я, совсем не ожидая того, что бутылка укажет на меня.

Ребята рассмеялись, когда увидели смесь шока и негодования на моём лице.

— Правда. — сказала я, глядя в глаза Мэду.

Мэд улыбнулся и подошёл ко мне вплотную, нагнулся, чтобы говорить прямо мне в ухо и прошептал:

— Что чувствует Мэй? По отношению ко мне? — только сейчас я поняла, что эта улыбка не была такой, какой я привыкла её видеть. Скорее оскал.

Нет, Мэд. Не получится.

— Ты сам всё знаешь, раз решил спросить у меня. — сказала я, смотря прямо ему в душу. — Что ты задумал, Мэд? Отвечай! — на грани крика прошептала я.

— Может, это взаимно, ты откуда знаешь. — улыбнулся он.

— Мэд. — я обратилась к парню, который уже собирался выпрямиться. — Пожалуйста, не совершай того, о чём пожалеешь. Передай это же и Мэй.

Мэд улыбнулся по-доброму, кивнул мне в знак того, что понял.

Понял, что я его уничтожу, если он разобьёт сердце Мэй.

Мэд — похититель женских сердец. Только похититель забирает себе украденное, а Мэд выбрасывает, словно мусор. Я всё ещё помню, как одна девочка решила уйти из этого мира раз и навсегда, а всё из-за того, что Мэд сказал ей, что не любит, что она ему не нужна. Он ублюдок, причём редкостный. Манипулятор, что так искусно дёргает за ниточки других людей, словно кукловод. Но он потрясающий друг. Ему можно рассказать всё, что лежит на душе, и он никому не скажет, даст дельный совет, поможет в случае чего. Но в его слегка пьяную голову взбрела мысль использовать чувства подруги.

— Мы перестанем общаться, если я узнаю, что ты к ней пальцем прикоснулся. — твёрдо, шипя от негодования, сказала я.

Изначально я и вправду думала, что у них может что-то получится, если Мэд засунет свой скудный характер в задницу. Но сейчас, видя этот до боли знакомый взгляд, хочется отгородить его от Мэй, которая поверит каждому слову возлюбленного.

— Я подожду, пока Твоё Величество… — он поклонился, задевая руками края ботинок. — даст мне разрешение.

Вы не думайте, что сейчас была великая ссора. Нет. Мы с Мэдом по-прежнему оставались отличными друзьями.

Я очень люблю Мэй, как человека. Её глаза, которые после долгой депрессии только начали светиться от счастья, заставляли меня существовать первое время после аварии, а затем я зарядилась оптимизмом от ребят, которые всячески пытались отвлечь меня от скучных больничных стен в тот момент. Но одно могу сказать точно: Мэй — мой лучик солнца, который всегда рядом, всегда согреет, обнимет, заварит малиновый чай с булочками, которые сама испекла.

Конечно, я знала, что Мэд никогда не сделает Мэй больно осознанно. Ведь сердца других он разбивал, понимая, чувствуя внутреннюю боль девушек, но никогда не сочувствовал. «Сами связались со мной! Я никого не просил!» — что правда, то правда.

Я слишком долго вытягивала Мэй из депрессии, поставленной ей врачом. И я не позволю ей снова в неё впасть из-за какого-то Мэда. Ни за что.

— Не парься. — сказал Карл, единственный, кто услышал эту перепалку между нами. — Мэд не станет причинять ей боль осознанно. Он любит её также, как и ты. Может, у него тоже чувства? — рассуждал парень.

Карл самый мудрый из нас. Единственный, кто думает головой, а не одним местом. К нему всегда можно прийти за советом, он выслушает. Мэд всегда старался вывести разговор о каких-то неприятных мыслях у меня или у ребят, которых что-то мучало, на весёлый лад. Пытался рассмешить, выкинуть из головы проблемы. Карл же внимательно слушал, высказывал своё мнение, каким бы оно ни было. Подсказывал решение. Всё это с серьёзным лицом, но глаза были полны беспокойства за нас, за тех, кто рассказывал о своих проблемах. У него у самого было проблем по горло. Учёба, которая никак не шла, работа, которая позволяла не сдохнуть на улице от голода и холода. Карл старался не брать денег у Фила, считал, что сам справится. В этом он глуп. Упрям. Но Фил всегда умудрялся подсунуть деньги, которые Карл откладывал непонятно зачем. По ночам он рисовал в блокноте. Не скажу, что он талантлив, скорее любитель, но он учился, у него действительно получалось похоже. В моей комнате висят около тридцати его работ от восьми лет до нынешнего дня, всё мои портреты — или наши общие — он дарил их мне на дни рождения. И, смотря на каждый рисунок, я видела, как он развивается в рисовании. Это радовало. Вообще, у каждого из них было любимое дело. Мэд — музыкант. Карл — художник. Мэй — волейболистка. Том — футболист. А у меня — ничего. Безусловно, есть мечты, например — путешествовать. Не знаю, осуществлю ли я её, но я надеюсь, очень надеюсь. И надеюсь, что выполню мечту в компании друзей, не только четвёрки, стоящей рядом, но и Филом, Кэс, близнецами.

— Думаешь, что он любит её так, как она его? — усмехнулась я.

— Думаю, что он любит её по-своему. Это Мэд, Мишель. Он индивидуален. Его чувства, мысли не понять никому, даже он сам не может их понять. — прошептал Карл. — Нам остаётся только следить за их взаимоотношениями, следить, чтобы они не наломали дров.

— Mei mérite l’amour qu’elle lui donne{?}[Мэй заслуживает любви, которую дарит ему.] — одними губами прошептала я, но Том, который не слышал диалога, но наблюдал, всё понял, так как знал французский. Общая мечта посетить столицу любви объединяет усилия в изучении иностранного языка.

— Il ne mérite pas son amour.{?}[Он не заслуживает любви.] — также одними губами прошептал Том.

Не знаю, чего ожидает Мэд от Мэй и наоборот, но любое его слово может либо сильно ранить её, либо заставить порхать.

Продолжать игру не было смысла. Ребята стали готовиться к выступлению, а я, Карл, Мэй, Фил и Том решили сыграть в карты.

— Шестую не возьмёте? — откуда ни возьмись появилась высокая девушка с длинными рыжими волосами и широкой улыбкой.

— Кассандра. — не оборачиваясь, сказал Фил.

— Ну а кто? — недовольно закатила глаза девушка, скидывая с себя пиджак, так как сентябрь всё ещё радовал своим теплом.

— Что ты здесь делаешь? — улыбнулась я.

— Я же не могла пропустить первое выступление группы, ведь я главная фанатка! — рассмеялась девушка, на что Мэд закатил глаза, а затем улыбнулся. Он уже привык к таким шуткам со стороны, казалось бы, взрослой девушки, которой через пару лет уже стукнет тридцать.

— Шикарно выглядишь. — я пробежалась взглядом по её образу. Брючный костюм, красного цвета, чёрные туфли-лодочки, лёгкие рыжие локоны, которые доходили до поясницы.

— Благодарю. — улыбнулась Кэс. — У меня была деловая встреча, обсуждала открытие филиалов автомастерской в других городах.

— И? Как прошло? — заинтересованно спросил Филипп.

— Договорились об аренде помещений в Вашингтоне, Доттстеле, Нью-Йорке и в Чикаго. — улыбнулась, вероятно, своим мыслям Кэс.

Карл раздал на шестерых, но карт было пятьдесят четыре, поэтому в колоде ещё остались.

Мы начали играть.

Первой вышла Кэс со словами: «Вы ещё слишком мелкие, чтобы тягаться с мастером карточных игр!».

Вторым вышел Карл. Он громко выдохнул, ведь у него не было ни одного козыря.

Третьей — Мэй с четырьмя тузами, которые она скинула Тому.

Четвёртой вышла я с двумя шестёрками и с криками «На погоны!».

Остались Том с четырьмя тузами и с двумя восьмёрками и Фил с тремя дамами и одним козырным королём.

Ничья.

Фил кинул трёх простых дам, которые Том отбил тремя тузами. Затем был ход Тома, он походил козырным тузом, который Фил принял, а дальше скинул две восьмёрки, которые тот благополучно отбил двумя козырями.

— Ещё партию? — ухмыльнувшись, спросил Фил.

— Ваше выступление через десять минут! — в шатёр заглянула та девушка, которая сообщала им о том, что выступление ребят последнее.

— Быстро полтора часа прошли. — удивился Том.

— В хорошей компании не заметишь, как вся жизнь пройдёт. — улыбнулась я.

— Мы за кулисы. — сказал Мэд и, взяв гитары, вышел, а за ним вышли близнецы.

— Почему они не взяли установку? — Карл указал на барабанную установку, которая стояла не так далеко.

— Здесь своя точно такая же. — сказала Кэс. А затем, когда увидела наши непонимающие взгляды, сказала, — Год назад здесь проводили корпоратив. Я была приглашена. Поэтому знаю, что тут и где. — пожала плечами девушка.

— Я пойду в VIP-часть. Вы со мной? — спросила я.

— Да, идём. — практически в унисон сказали ребята.

С VIP-части открывался очень хороший вид на сцену. Для приближённых к выступающим она открыта, поэтому грех не воспользоваться.

На сцене выступала предпоследняя группа, голос солиста показался мне знакомым.

Я присмотрелась, напрягая глаза.

— Ребят! Это тот Стив! Который дал взятку организаторам! — я указала на солиста группы.

— Надо признать, что они неплохо выступают. — прищурился Том.

— Один из критериев оценивания: «Голос зрителя». За кого зрители в бóльшей мере проголосуют, та команда получит дополнительные баллы. — сказала Мэй.

— Значит, нам остаётся надеяться на то, что зрителям больше понравится выступление наших ребят. — сказал Фил.

Вот Стив со своей командой ушли со сцены под аплодисменты, но надо признать, что они не были бурными.

— Есть шанс. — сказала Кэс.

Ведущий объявил название команды ребят, и они вышли на сцену, где горел яркий свет прожекторов, от которого Мэд ненадолго зажмурился.

Майкл начал свою партию на барабанах, затем вступили гитаристы в лице Мэда и Алекса, вскоре Мэд начал петь, и после его голоса послышались визги. Походу его голос и вправду гипнотизирует.

— Вроде, всё неплохо… — сказал Фил.

— Молчи! — в унисон крикнули мы.

Только на середине песни я заметила, что Мэд неплохо так пьян.

— Ребят! Когда Мэд успел нажраться? — спросила я.

Ребята присмотрелись к сцене.

— Он пил пиво в то время, когда находился с нами. Значит, за кулисами хряпнул чего-то с высоким градусом. — усмехнулся Том.

— Это смешно по-вашему? — возмутилась я. — А если он сейчас упадёт от опьянения?

— Мишель, ты прекрасно знаешь, если бы он был сильно пьян, то не вышел бы на сцену. — сказал Карл, поглаживая меня по плечу.

— Карл прав. — сказала Мэй.

— Надеюсь на это. — прошептала я.

Закончилась первая песня в сопровождении оваций.

— Неплохо. — улыбнулась Мэй.

Я кивнула, молясь, чтобы всё было хорошо.

Вот началась вторая, более громкая, агрессивная что ли. С каждым звуком она становилась всё громче, а голос Мэда — всё жёстче, готовясь к кульминации. И не было понятно, кульминация в песни или в жизни.

Песня закончилась тихим аккордом и громкими овациями. К нам подошёл тот самый Стив со своими ребятами из группы.

— Рад тебя видеть. — улыбнулся он.

— Ещё раз здравствуй, взяточник. — криво усмехнулась я.

— Это, значит, твои друзья? — он указал на сцену.

— И мы тоже. — подали голос ребята, стоя возле меня. Их голоса были злыми, будто они вот-вот сорвутся и кинутся на Стива с его друзьями.

— Решили поддержать своих музыкантов? — спросил парень.

— В этом есть что-то плохое? — спросила я.

— Неплохо играют. — улыбнулся Стив.

— Лучше, чем вы. —я злобно фыркнула ему в лицо, на что он рассмеялся.

— Да, лучше. — он сказал это спокойно, будто ему было всё равно. — Только справедливости нет, Мишель. Они играют в разы лучше, чем все участники вместе взятые. Но займём первое место мы: не потому, что мы талантливы, а потому, что у нас есть деньги. Это такая жизнь, Мишель. Такая вот несправедливость. — усмехнулся парень.

Во всём его монологе я задумалась только над одном вещью.

— Откуда тебе известно моё имя? — испуганно спросила я. Я точно не называла ему своего имени.

— Ты меня не помнишь? — спросил Стив. — Стив Коллинз, учились вместе в исправительной школе, помнишь? — спросил он.

Я вспомнила.

— Ты был рыжим. — коротко сказала я, глядя на зелёные волосы парня.

— Да, покрасился. Надоели эти клички, «Рыжик! Рыжик!», — писклявым голосом сказал парень, на что я усмехнулась, а ребята недоверчиво на меня посмотрели.

— И как? Исправили? — спросила я, насмехаясь над школой, где я проучилась год.

— Раз даю взятки… Значит, нет. — улыбнулся Стив, исподлобья наблюдая за мной. — Твои друзья закончили петь. — он указал на сцену.

— Вижу. — сказала я.

Мэд с ребятами еле поклонились и под восторженные крики вышли со сцены.

— Голоса зрителей явно будут принадлежать только им. — улыбнулся Стив.

— А твои деньги будут принадлежать организатору. — констатировала факт я.

— Верно. — усмехнулся парень.

До конца подсчёта голосом мы стояли в тишине.

На сцену вышел мужчина, одетый в дешёвый костюм. Он назвал себя организатором.

— Ну и на что он тратит взяточные деньги? — спросила я.

— На бургеры. — усмехнулся Карл.

— Согласен. — улыбнулся Стив.

Мы понимали, что это наш первый и последний дружелюбный разговор, ведь он, по сути, купил победу, а в наших моральных нормах это неправильно.

— Я рад вас приветствовать на фестивале! — крикнул мужчина в микрофон прокуренным голосом.

— Или он тратит деньги на сигареты. — улыбнулся Фил, который забавлялся с этой ситуации.

— Сейчас я оглашу результаты… — он назвал третье и второе место. — И так… Первое место в этом году получает группа «Гром!».

— Что ж не «Гроза»-то. — закатила глаза я.

— «Гроза» заняла третье место, Мишель. — сказала Кэс, на что я махнула рукой.

После слов, сказанных организатором, по залу словно прошла рябь. Её ощутили только мы с ребятами.

На сцену буквально выкатился Мэд.

— Да он в дрова! — закричала я, сквозь ахающую толпу.

— Шоу всё интересней и интересней! — усмехнулись Том и Фил, а мы с Мэй и Карлом ринулись к сцене.

— Ах вот так значит! — послышался пьяный голос. — По-хорошему не хотели, значит, будет по-плохому! — он махнул рукой, и в колонках включилась запись моего разговора со Стивом.

— Ты что творишь, придурок! — теперь уже Том и Фил не на шутку обеспокоились.

Стив молчал, изредка смотря на меня разочарованным взглядом.

Я не чувствовала себя виноватой. Не я даю взятки.

Я похлопала по карманам.

— Когда Мэд успел стащить мой телефон? — спросила я у самой себя, но вопрос был, видимо, риторический.

Запись закончилась. Конец комедии.

Люди зааплодировали.

— Классно ты их уделал!.. Вы хорошо сыграли!.. Ты классный! — слышалось из толпы хлопающих людей.

Мэд улыбнулся пьяной улыбкой, пока мы вместе с охранниками вытаскивали его со сцены.

— Дурак же ты! — разозлилась Кэс, придерживая пьяного Мэда.

Мы кое-как усадили его на пластиковый стул.

— И что теперь будет? — спросила я.

— Что вы хотите? — послышался прокуренный голос сзади.

— Что? — Мэд будто протрезвел.

— Что вы хотите в обмен на удаление записи? И молчание, даже если полиция что-то спросит? — спросил организатор, пялясь в стену.

Мэд усмехнулся, глядя на наши обеспокоенные лица.

— Три ящика пива. Мне и моим друзьям, живо! — крикнул Мэд и рассмеялся.

— Но вы же несове… — только начал говорить организатор.

— Пиво или тюрьма. — улыбнулся ангельской улыбкой Мэд, на что мы рассмеялись.

— Х-хорошо. — произнёс организатор, а затем в шатёр охранники принесли не три, а четыре ящика пива.

— О-о-о-о! — протянул Том, хватая сразу две бутылки.

— Разбирайте, детишки! — улыбнулся Мэд пьяной улыбкой.

Мы взяли по две, а кто и три бутылки пива, и начали жадно глотать напиток.

— Променял победу на пиво? — спросила я, усмехнувшись.

Мэд посмотрел на меня абсолютно трезвым взглядом, хоть и был пьян.

— Мишель, мне искренне насрать на это первое место. Я это понял, стоя на сцене, когда мне кричали, что мы круто выступили и что у нас классные песни. Поддержка людей — вот главная награда. — улыбнулся Мэд. — Пусть этот Стив подавится своей победой… А пиво вам — спасибо, что поехали со мной. В который раз убеждаюсь, что у меня нет людей роднее, чем вы. — он развёл руки, показывая, что мы можем его обнять. Мы сразу подбежали к нему.

— От тебя алкоголем прёт за километр. Как фургон поведёшь? — спросила я, уткнувшись ему в шею.

— Без понятия, Мишелька, без понятия…— прошептал Мэд.

В шатёр попыталась зайти какая-то девушка, хотела попросить автограф Мэда и взять номерок. Но Мэй осадила девушку, сказав:

— Считаю до пяти, если не смоешься отсюда, то тебе понадобится автограф и номерок травматолога. Раз…

Девушка сразу же убежала, недовольно фыркнув, а мы рассмеялись? пьяно, звонко, так смеются счастливые люди.

========== Часть 10. ==========

— Что можно подарить человеку, который скажет: «Не нужно было! Зачем ты потратилась!», — восклицала я, идя по бордюру, представляя себя канатоходцем.

— Подари ему мольберт и краски, он будет прыгать от счастья! — усмехнулся Мэд, закутываясь в кардиган, ведь на улице резко похолодало.

— Третий год подряд? — спросила Мэй.

— Может, объединимся? — спросил Том.

— Общий подарок? — спросила я, прищурившись.

— Да, общий подарок. — улыбнулся Том.

— Ну и что он будет из себя представлять? — спросила Мэй.

— До дня рождения Карла осталось не так много времени. Он часто жаловался, что отец мешает ему рисовать, отдаваться любимому делу, так сказать. Так вот, недалеко от того дома, в котором живёт старушка, которая отправила нас в лапы к копам, есть небольшой сарайчик. Он очень хорошо состроен, из дорогого дерева. Ходят слухи, что там хотел построить дом какой-то предприниматель, но, начав стройку, передумал. Сарайчик настолько хорошо сделан, что украсть что-то из материалов практически нереально. Туда никто не ходит, поэтому можно его оборудовать под небольшую мастерскую. Как вам идея? — спросил Том, улыбнувшись.

— Это гениально, Том! — улыбнулась я, восхищаясь находчивостью друга.

— Том может быть «гениальным»? — подбежал Карл с явной заинтересованностью.

— Он придумал, как стащить бланк с правильными ответами у биологички. — улыбнулась Мэй. — Для Тома это уже гениально. — мы рассмеялись.

Конечно, мы шутили, ведь Том — мозг нашей компании. Не поддаётся чувствам, думает наперёд, если бы не ленился, то был бы отличником. Из всякой задницы нас вытаскивал именно он. Наверное, благодаря ему мы всё ещё не в исправительной колонии для несовершеннолетних. Он мог придумать выход из любой ситуации, если не придумать, то действовать наобум, что он совершенно не любил. Находчив, целеустремлён, разумно мыслит, спортсмен — у него огромное будущее, в этом я не сомневаюсь.

— Куда сейчас? — спросил Карл.

— Домой. Шон никак не может найти преступника, который гуляет по городу, а мои родители из-за этого не могут успокоиться. — сказала я, доставая сигарету.

— Их можно понять. — пожал плечами Мэд.

— Я этого и не отрицаю. — я помахала указательным пальцем перед лицом Мэда.

— Тогда по домам. — грустно усмехнулся Карл, ведь сегодня у него был выходной и он хотел провести его в компании друзей. Но понимал, что у меня — родители, которые волнуются. У Мэй — мама, страдающая депрессией, и ей нужно помогать, у Тома — подготовка к важному футбольному матчу, а у Мэда — бесконечные репетиции. Да и у него самого дел по горло, так что он точно не соскучится.

— Где собираешься свой день рождения праздновать? — невзначай спросила я.

Ребята испуганно на меня посмотрели, но одним движением руки я дала понять, что всё нормально.

Карл прищурился, будто заподозрил что-то, вернее, он знал, что что-то да будет. Это же мы. От нас можно ожидать чего угодно.

— Хотел вас к себе домой позвать, потом потусили бы где-нибудь… — задумался Карл.

— Неплохо. — улыбнулся Мэд, лучше, чем мой день рождения, который уже за месяц распланировали родители.

Карл усмехнулся, вспоминая, как в прошлом году родители Мэда повезли его отмечать день рождения в Париж, и весь праздник они провели в «Лувре». Интересно, как Мэд встретит свой восемнадцатый день рождения по мнению его родителей?

С такими беззаботными разговорами мы дошли до моего дома.

— Ладно, до завтра! — я улыбнулась ребятам.

— До завтра! — крикнули ребята в ответ, когда я уже заходила в дом.

Через полчаса Том, Мэд и Мэй уже сидели у меня на кухне, предварительно проводив Карла до дома. Я настояла на том, чтобы они проследили за тем, как он заходит в дом.

— Вкуснейший чай! — Мэй от восторга закатила глаза и облизнулась. — Не думаю, что в Америке есть такие чаи, разве что в мегаполисах. Откуда он у вас? — поинтересовалась девушка.

— Мама была в Праге в августе, вот и привезла. — пожала плечами я, зная всю любовь к чаю у нашей семьи.

— Так что ты решил, Том? — спросил Мэд.

— До дня рождения Карла неделя — нам нужно подлатать сам домик, сделать ремонт внутри и накупить всякой художественной ереси.

— Успеем? — недоверчиво спросила Мэй.

— Если хотим обрадовать нашего лучшего друга, то успеем. — твёрдо сказала я. — Но без помощи ребят нам не обойтись. — я взяла телефон в руки и набрала номер. Слушая долгие гудки, я уже хотела сбросить звонок, но тут на другом конце раздалось радостное…

— Алло?

— Привет, Алекс. Нужна ваша помощь…

Я не договорила, как на другом конце сказали два голоса.

— Через сколько приехать?

Я улыбнулась, мысленно благодаря близнецов за отзывчивость.

— Хоть сейчас. Приезжайте ко мне домой.

— Хорошо. Будем через пятнадцать минут.

Не дождавшись моего ответа, Алекс отключил вызов.

Я посмотрела на улыбающиеся лица ребят и набрала уже другой номер телефона.

— Привет, душа моя!

— И тебе не хворать, Фил. У твоего брата скоро празднество, поэтому я решила…

И опять мне не дали договорить.

— Мы с Кэс будем у тебя через двадцать минут.

И тоже отключился, не дождавшись моего ответа.

— Что за бестактность! — усмехнулась я.

— Начнём сегодня? — спросил Том, смотря на меня.

— Естественно.

Близнецы приехали на мотоцикле, чуть опоздав, ведь, как сказал Алекс:

— Майкл долго выбирал кожанку!

— У него она не одна? — усмехнулась я, принимая ящик пива из рук Алекса, но Мэд тут же перехватил у меня ящик, сказав:

— Ты ненормальная — такие тяжести таскать.

— Я не фарфоровая. — закатила глаза я. — Так что с кожанкой?

— Выбор между двумя абсолютно одинаковыми чёрными кожанками затянулся. — закатил глаза Алекс, отдавая Тому ведро жареных крылышек и картошку фри из фастфуда.

— Ничего себе «одинаковые», одна чёрно-синяя, другая чёрно-серая. — недовольно помахал руками Майкл.

— Они обе чёрные. — закатил глаза Алекс.

В калитку кто-то стал громко долбиться и кричать что-то вроде:

— Впусти! Мишель!

— Ещё одни опоздавшие. — усмехнулась Мэй, открывая калитку.

Фил и Кэс, которые всё это время курили одну сигарету на двоих, что-то обсуждая, открыли багажник машины при виде нас, показывая содержимое.

— Обои, штукатурка, инструменты, немного мебели — мы всё купили. — улыбнулись они.

Я тоже улыбнулась.

Даже спрашивать не хотелось, откуда они узнали о наших планах.

— Не стоило тратиться. — улыбалась я, сдерживая слезинки счастья, которые накатили незаметно даже для меня.

— Мишель. Он мой брат. — Фил похлопал меня по плечу, улыбаясь во все тридцать два. — О, близняшки, я смотрю, вы едой запаслись и пивом, я вас обожаю, однояйцевые.

Близнецы на это в шутку показали неприличный жест рукой, а Кэс рассмеялась.

— Мы тогда сядем в фургон. А вы езжайте за нами. Всё понятно? — спросил Мэд, накидывая джинсовую куртку.

— Да, Капитан! — улыбнулись близнецы, а Кэс с Филом отсалютовали бутылками пива.

Мы вывалились из дома и расселись по машинам.

— Том, садись за руль. Я плохо помню, где этанедостройка. — сказал Мэд.

Мэд доверял свой фургон только Тому, хотя у него не было прав, но Мэд никогда не сомневался в друге, даже если его фургон превратится в груду металлолома от столкновения со столбом, он всё равно доверит свой следующий транспорт ему.

Том словил ключи, брошенные ему чуть ли не в лицо, и завёл двигатель фургона.

Мы с Мэдом и Мэй залезли в фургон, а близнецы, Кэс и Фил поехали на том же транспорте, на котором приехали к нам.

Ехать до «сарайчика» пришлось пятнадцать минут. За это время мы успели обговорить весь план действий, сойдясь на том, что каждый день они будут приезжать сюда к четырем часам дня и заниматься ремонтом.

— И это «сарайчик»?! — воскликнула я, увидев здание размером квадратов на двадцать пять.

— Ладно, я преуменьшил размеры. — усмехнулся Том, выпрыгнув из фургона.

Кэс и Фил стали вытаскивать стройматериалы.

— Кстати, — я обратилась к ребятам. — Вы как угадали, что мы будем делать?

— Нам Том ещё вчера позвонил. — пожала плечами Кэс.

Я изумлённо посмотрела на друга.

— Я знал, что вы согласитесь. Приступать я хотел уже сегодня. Поэтому попросил ребят купить стройматериалов. — сказал Том. — Чтобы время не терять.

— Долго план продумывал? — усмехнулась я.

— От силы минут пять. — улыбнулся Том.

Двери в этом здании толком-то и не было, поэтому мы с лёгкостью зашли внутрь.

— Начнём с уборки. — сказала я, оглядывая мусор и паутины.

На небольшой столик, который мы привезли с собой, близнецы поставили ящик пива и ведро жареных крылышек.

— Вы знаете, что нужно привезти. — ухмыльнулась Кэс, делая шапку из газеты.

— Не первый год с вами дружим… — близнецы улыбнулись, а мы громко рассмеялись.

Мэд включил музыку на колонке, не тихо, но услышать мы друг друга могли.

— Что ж… — вдохнула я. — Приступим!

***

— Да я вам говорю! Надо стол посередине ставить! — разозлилась Кэс.

— Какой «посередине»? — возмутился Мэд. — Как он ходить по дому будет!

— Эй… — подали голос близнецы, которые еле как удерживали этот несчастный стол. — Мы не стальные.

— Ставьте ближе к стенке, но не касаясь её. — сказала я, расставляя все художественные принадлежности, купленные специально для Карла.

Близнецы опустили стол на пол, облегчённо выдохнув.

— Это ещё цветочки! Мы как-то пианино тащили! — воскликнул Майкл.

— Тебе это приснилось. — усмехнулся Алекс. — Ну что ж… Мы неплохо постарались. — он обвёл рукой помещение.

Мы с ребятами огляделись. Теперь здесь уже были новые окна, хорошие обои чёрного цвета, несколько тумб, огромный стол для гостей, то есть для нас, небольшой холодильник, диван и пара кресел. Также уместились несколько мольбертов, что кое-как нашли своё место. Том с Филом установили прочную дверь, которую просто так не пробьёшь и не взломаешь. Да, здесь и жить можно!

— Тяжёлая неделька… — протянул Фил, зевая.

Я посмотрела на часы.

5:36 утра.

— Всё же хорошо, что день рождения Карла выпал именно на выходной. — улыбнулась я.

— Через сколько нужно к нему ехать? — спросила Кэс.

— Мы придём к нему к восьми утра. — сказала Мэй. — И вы, — она показала на близнецов, Фила и Кэс. — Тоже пойдёте.

— Мы можем и тут подождать. — заметила Кэс, когда близнецы и Фил улыбнулись, представляя, как в доме у Карла будут есть торт, с которым я вчера допоздна мучалась.

Я с усмешкой посмотрела на неё.

— Ладно! — Кэс подняла руки вверх. — Мы идём!

Я знала, как Кэс ненавидит общество пьяных людей. Не тех, кто пьёт только по поводам, а тех, кто это делает на постоянной основе. Я знала, что ей было некомфортно в обществе отца Карла.

Я обняла её, еле дотягиваясь макушкой до её подбородка.

— Кэс… — прошептала я ей на ухо. — Ты не встретишься с его отцом. Наверняка тот спит после пьянки.

Кэс улыбнулась краешком губ.

— Да… Ты права. — она посмотрела мне в глаза. — Ты часто оказываешься права, Мишель. Хотя, неудивительно. — улыбнулась Кассандра, вероятно своим мыслям.

— Тогда встречаемся у дома Карла в 7:55. — сказала Мэй.

— Хорошо.

Мы разъехались.

Я зашла домой, скидывая рюкзак.

Родители уже не спали.

— Как строительство? — поинтересовался папа.

— Закончили… — зевая, сказала я.

Они с жалостью на меня посмотрели.

— Милая, может поспишь? — спросила мама, откладывая какой-то документ.

— Нужно всё упаковать. — я намекнула на торт и кое-какие подарки, по мелочи.

— Мы ночью всё упаковали. — улыбнулся папа. — Тебе нужно отдохнуть. В 7:00 тебя разбудим.

Я вымученно улыбнулась.

— Merci, vous êtes incroyable{?}[Спасибо, вы потрясающие.]. — прошептала я.

— Vous êtes tout ce que nous avons. Nous avons vu à quel point c’est difficile pour toi, chérie. Nous ne pouvions pas nous empêcher d’aider. C’est pourquoi nous sommes une famille{?}[Ты все, что у нас есть. Мы видели, как тебе тяжело, дорогая и не могли не помочь. Поэтому мы семья.]. — улыбнулась мама самой родной на свете улыбкой. — Отдыхай, Мишель.

Я поднялась к себе к комнату и завалилась спать, посмотрев на часы, которые показывали 5:58.

***

Никто из нас особо не наряжался, ведь все знали, что всё веселье будет проходить только в нашем кругу. Даже Кэс изменила самой себе и не накрасилась.

В 7:55, как и договаривались, все были на месте.

Мы постучали в дверь, зная, что Карл сейчас сидит и пьёт чай, как обычно это делает утром в субботу.

За дверью послышались шаги.

— С Днём Рождения! — в унисон закричали мы, держа торт, весом в шесть килограмм.

Глаза Карла округлились.

— У меня сегодня день рождения? — спросил парень.

Я закатила глаза.

— Во-первых, да, у тебя сегодня праздник, во-вторых, дай нам пройти, этот торт не из воздуха сделан. — недовольно прошипел Том.

Карл сразу отошёл в сторону.

— Карл, ты странный человек. — словно констатировал факт Алекс. — Как можно забыть про своё совершеннолетие? — спросил Майкл, поддакивая брату.

— Да, заработался. — пожал плечами Карл. — Блин, у меня даже ничего и нет, никаких блюд, ничего вообще… — протараторил он.

Я рассмеялась.

— Благо, Карл, мы знаем тебя уже очень давно, поэтому сейчас мы едим этот торт, потому что я над ним сидела три дня, а затем ты поедешь туда, куда мы скажем. — сказала я.

— Надеюсь, не в лес. — усмехнулся парень.

— Надейся. — ухмыльнулась я мысли о том, что домик находится чуть дальше леса.

— Мишель, иди в кондитеры. Тебя с руками отхватят! — с набитым ртом, пробурчал Майкл.

Я смущённо улыбнулась.

Первый взял бокал сока Мэд (весь алкоголь мы оставили на потом).

— Карл… — начал он, теребя подарочный пакет. — Ты прекрасно знаешь, что мы все тебя очень сильно любим. Ты для нас значишь очень много. Я думаю, что ребята согласятся с моими словами. Ты всегда для нас был словно старшим братом, который своими наставлениями и советами помогает справиться с проблемами. Хочу поднять бокал за тебя, просто за тебя и за то, что ты с нами! — он поднял бокал, а мы с воплями о том, что Мэд сказал невероятные слова даже для него самого, чокнулись друг с другом.

— Время дарить подарки. — я хитро улыбнулась, протягивая Карла подарок. Затем свои подарки протянули ребята. Карл их не распаковывал, мы знали, что он никогда не распакует подарки при ком-то. Для него этот процесс очень особенный. Мы его понимаем.

— Ну что, Карл, готов к ещё одному нашему подарку? — прищурилась Кэс.

— Ещё одному? — удивился Карл.

— Да, Карл, этот подарок общий. — сказали близнецы, пытаясь запихнуть в свои желудки как можно больше кусков торта.

— Завязывай глаза. — ухмыльнулась я.

— Походу, точно в лес… — вздохнул Карл и завязал глаза чёрной лентой.

— Сколько пальцев показываю? — я показала непристойный жест рукой.

— Я знаю, что ты фак показываешь, Мишель. — если бы его глаза не были завязаны, то он бы точно закатил глаза.

— Значит, ничего не видишь. Поехали. — мы с Томом взяли его под локти, чтобы он где-нибудь не упал.

Карл, даже не видя своего дома, хорошо ориентировался. Потому что мы с Томом раза три споткнулись обо всякую ересь, которая валялась на полу, а Карл всё обходил. Нет, он не видел ничего. Это точно, он бы заметил, что близнецы сложили остатки торта себе в сумки. Мы кое-как уселись в фургон Тома и поехали к месту назначения. Карл ещё несколько раз спросил, не в лес ли? На что мы промолчали, чем очень насторожили нашего друга.

— Приехали. — выдохнул Мэд. — Мишель, есть сигареты? Мои закончились.

Я кинула пачку.

— Развязывай глаза. — улыбнулась я.

Карл снял повязку и вылез из фургона.

— Что? — спросил он, немного не поняв, зачем мы его привезли на заброшенный дом.

— Дверь открой. — как будто ребёнку сказал Том.

— Раньше здесь не было двери… — задумался Карл.

— Открой дверь! — не выдержал Фил.

Карл взял ключ из моих рук и открыл замок.

Он переступил порог.

— Что?! — прикрикнул Карл.

— Ты как-то нам жаловался, что отец тебе мешает рисовать. Теперь у тебя будет место, куда ты будешь приходить. — улыбнулась Мэй.

— Вы сами… Это всё? — он обвёл руками домик.

— Мы не закладывали фундамент дома. Но всё, что внутри — мы сделали. — сказал Мэд, докуривая.

— Зачем? — спросил Карл, слегка дрогнувшим голосом.

— Так, соплей ещё не хватало. — Кэс открыла вино. — Мне часто говорили, что пить с утра — признак алкоголизма, но если в компании, то можно бокальчик. — девушка выставила девять бокалов и разлила по ним всю бутылку. — Хватит стоять с открытым ртом, Карл, сегодня твой день! — она отсалютовала нам бокалом и залпом опустошила его.

Конечно, про бокальчик она явно пошутила.

— Вы лучшие, я не знаю, как вас отблагодарить… — он неловко посмотрел на нас.

Я закатила глаза.

— За что отблагодарить, Карли? За подарки? — я скептически оглядела его.

Карл ещё раз улыбнулся, будто извинялся за что-то, за что понятно только ему одному.

— Я хотел с вами посоветоваться… — начал парень, держа в руках телефон.

— Насчёт чего? — поинтересовалась Мэй, подходя ближе и заглядывая в телефон.

— Тут один конкурс… Художественный… Я хочу отправить работу, уже сфотографировал… Хотел узнать ваше мнение… — он протянул нам телефон.

Картина была действительно хороша.

На ней были изображены дети. Лет так девяти. Двое из них были постарше, скорее всего подростки.

— Отправляй. — не думая, сказали мы.

— Уверены? — прищурился Карл.

Я кивнула, отвечая за всех.

— Не выиграешь главный приз — всё равно. Зато поучаствуешь. Это же круто! — улыбнулся Том.

Я выхватила телефон из рук Карла и отправила работу на конкурс.

— Даю двадцатку на то, что ты бы не отправил. — сказала я.

— Никто не будет спорить, Мишель. — усмехнулся Майкл. — Все такого же мнения.

Карл закатил глаза, открывая банку пива. Затем поднял её вверх и сказал:

— В очередной раз убеждаюсь, что у меня нет никого ближе, чем вы. Вы умеете удивлять… — он обвёл взглядом комнату. С каждым годом я всё больше убеждаюсь в том, что о такой дружбе, как у нас, можно только мечтать. Мы всегда были рядом, в самые трудные и самые весёлые моменты в моей жизни. Никогда не бросали. Сколько раз мы вылезали из полной задницы? Наверное, больше ста. Спасибо вам за всё, вы лучшие! Надеюсь, что через год, когда мы уже окончим школу, мы приедем сюда же и отметим мой девятнадцатый день рождения!

Мы стукнулись банками и выпили всё содержимое.

Фил подошёл к магнитофону, который взял в автомастерской, и включил какую-то песню.

— С днём рождения, Карл! — прокричали мы, пританцовывая в такт.

Так мы провели весь день, танцуя, смеясь, бегая по полю вокруг домика. Карл даже нарисовал нас пьяных, лежащих на поле под мелким дождиком, который совсем внезапно полил. И никто из нас не подозревал, что на другом конце города едут две полицейские машины на вызов, где сообщалось, что нашли ещё один распятый труп на стене заброшенного здания. Труп дилера, который приходил сознаваться в смерти Сэма. Но это всё завтра…

— Кто-то, кажется, хотел узнать, какого это — кататься на газонокосилке? — пьяным голосом прокричал Мэд, в руках у него была газонокосилка; даже думать не хочу, где он её достал. — Давай, Карли! Залезай на чудный транспорт!

Все проблемы, все мысли, всё завтра…

Сегодня мы отрываемся на всю катушку.

========== Часть 11. ==========

— Шон, может, ты отдохнёшь? — спросил один из полицейских.

Шон оторвал взгляд от фотографий трёх жертв и повернулся к коллеге.

— Если вы устали, Френк, я вас не держу. — раздражённо бросил он.

Френк поднял руки вверх в знак извинения и скрылся с поля зрения.

— Что же вас связывает? Такие разные…

***

— Со дня рождения Карла прошло две недели, а я себя чувствую так, словно оно было только вчера. — Мэд приложил к голове взятый у медсестры лёд.

— Пил вчера? — усмехнулась я.

— Немного. — прищурился, вероятно от головной боли, Мэд.

Может, я и ошибалась, говоря, что у него нет алкогольной зависимости.

— Что за украшения? — скривился Том, разглядывая стены в коридоре школы.

— Ты забыл? Послезавтра осенний бал. — сказала Мэй.

— Да блин… Идти с кем? — устало пробормотал Том.

— Советую быстрее выбрать пару, Том. Иначе Катрина от тебя не отвяжется. — улыбнулась я, вспоминая, как в прошлом году Том не смог ей отказать и весь вечер слушал о «Замечательной поездке в столицу моды!».

— Мэд? Ты с кем идёшь? — спросила я.

— О-о-о-ой! У меня от этой мысли ещё сильнее голова разболелась! — зашипел Мэд, хватаясь за голову.

Мэй грустно на него посмотрела, а затем сказала:

— Если у тебя нет пары, можем вместе пойти, как друзья… — еле улыбнулась Мэй.

— Начинается… — прошептала Тому и Карлу я.

— Рад, что ты предложила, правда. — улыбнулся Мэд. — Тогда пойдём вместе. — он также мило улыбнулся ей.

«Мишель Лайт, Мэд Харрис, Мэй Митчелл, Том Филлипс, Карл Уокер, вас вызывают к директору!» — прогремел голос на всю школу.

— Класс! — закатил глаза Мэд, пошатываясь от головной боли.

— Что ему нужно? — спросила я, спрыгивая с подоконника.

— Сейчас узнаем. — пожала плечами Мэй.

Кабинет директора мне напоминал фильм ужасов. Ремонт в школе давно не делался, поэтому штукатурка местами обсыпалась, лаковое покрытие стола истёрлось, а иконки в разных углах всё ещё стояли, как в первом классе.

— Здравствуйте. — мы как ни в чём не бывало зашли в кабинет.

Директор поднял на нас глаза, поправил свой клетчатый пиджак и начал свою короткую речь.

— Напоминаю вам о том, что на футбольном поле за две недели до матча вы сломали ограждение. Поэтому вот вам исправительные работы: будете после уроков украшать школу к балу.

— Это слишком жестоко. — усмехнулась я, чем вызвала лёгкую улыбку на лице директора.

— Идите в класс, пока я вас туалеты не заставил украшать.

У меня родилась шутка по этому поводу, но сказать её я не решилась, а то реально туалет украшать заставят.

***

— Зачем из бумаги вырезать листья? — недовольно спросил Том, приклеивая листья на стены.

— Зачем их гуашью раскрашивать, а не сделать из цветной бумаги? — спросила Мэй, раскрашивая другие листья.

— Зачем устраивать бал? — спросил Мэд.

— В таком случае, зачем нужна осень? — усмехнулся Карл, рисуя огромный плакат.

— Добрый день! — в актовый зал быстрым шагом зашёл Шон.

— Добрый, нашли? — коротко спросила я, продолжая вырезать короны из картона, уже зная, кому они достанутся.

— В процессе. — также коротко ответил Шон.

— В таком случае, что вы здесь делаете? — поинтересовалась Мэй.

— Хотел у вас спросить, были ли враги у Сэма?

— Были ли друзья у Сэма? — вслух спросила я.

— То есть он был недружелюбным?

— У него не было друзей после того, как он пригласил к себе несколько ребят на свой день рождения, обкурился на нём, и его увезли в реанимацию. — сказала я.

— Были ли те, с кем он конкретно враждовал? — спросил Шон.

— Мы не знаем. Скрытный парень был. — сказал Карл, заканчивая рисовать плакат.

— Хорошо, спасибо за помощь. — он улыбнулся нам не самой доброй улыбкой.

— Вот что служба в полиции делает с добрыми людьми… — сказала я, когда Шон скрылся из вида. — Так, надо сосредоточиться на тексте… — я мысленно прочитала текст ведущей этого мероприятия несколько раз.

— Ура! — выдохнула Мэй. — Я докрасила последний листочек. — она помахала им около наших лиц.

— Давай его сюда! — Том выхватил листочек у неё из рук, чтобы приклеить на стенку.

— Краска ещё не высохла! — возмущённо крикнула Мэй.

— Быстрее отстреляемся — быстрее домой пойдём. — сказал Том, приклеивая листочек на скотч.

— Главное, чтобы никто его не коснулся одеждой, пока он не высохнет. — сказал Мэд.

Двери в актовый зал снова открылись.

— Привет, беспризорники! — закричал мистер Миллер.

— Здравствуйте, многоуважаемый мэр нашей дыры. — я наигранно поклонилась.

Мистер Миллер рассмеялся.

— Тебе почти восемнадцать лет, Мишель, а ты всё ёрничаешь! — он щёлкнул меня по носу. — Вы не видели вашего директора? Я пришёл обсудить осенний бал и танцы.

— В последний раз мы его видели у себя в кабинете, когда он нам сказал, что украшать школу будем мы. — сказала Мэй.

— Окей. Удачи… Ой! — он облокотился на стенку, на которой был приклеен листочек с не до конца высохшей краской.

— И вам всего доброго! — мы быстро ретировались из актового зала. Последнее, что мы слышали — смех мэра.

С мэром города мы успели познакомиться три года назад. Слишком уж часто мы попадали в полицию. Как-то там же оказался и мэр, который любезно поручил полицейским нас выпустить. Город у нас небольшой, в лицо, конечно, всех не запомнишь, но вечно попадающих в полицию подростков можно запомнить запросто.

— Домой! — Мэд громко вздохнул воздух, выйдя на улицу.

— Не хотите у меня посидеть? — спросила я.

— Если ты нальёшь своего вкусного чая, то, конечно, хотим. — улыбнулись ребята.

— Да ради Бога. — усмехнулась я.

— По-моему, людей на улице поубавилось… — заметил Том.

— Все испугались третьего убийства. — Мэд изобразил в воздухе пистолет. — Боятся, что их никчёмным жизням придёт конец.

— Ты тоже можешь умереть. — заметил Карл.

— В этом-то и суть. Я не боюсь смерти. Если мне суждено умереть — я умру. Если же мне суждено жить — никто мне не помеха. Я не боюсь выходить из дома. Они боятся. Только никто из них даже не думает о том, что в их дом может заявиться убийца. От смерти не спрячешься в любом случае.

— Возможно, в твоих словах и кроется истина… — начала я. — Только вот в чём суть. У всех людей есть те люди, которые будут плакать на их могиле. Ради них они не выходят на улицу, закрывают окна и двери. Бегом забегают в дома после работы, школы, детского сада. Лишь бы те не плакали на их могиле. Ты думаешь, твои родители бы не плакали? Ты думаешь, мы бы не плакали? Думаешь?! — я посмотрела прямо ему в глаза, пытаясь ответ на вопрос.

— Думаю, что на моей могиле ночью кто-нибудь припишет: «Подонок. Так тебе и надо». — усмехнулся Мэд.

— Ты не можешь говорить о смерти! — закричала я, вспоминая роковой для себя день.

Мэй моментально оказалась рядом, сжимая меня в объятиях.

Тони. Ты слишком рано ушёл из этого мира.

Автокатастрофа унесла жизнь моего младшего брата за собой. Ему было девять…

Я долгое время тогда лежала под ИВЛ, через три недели очнулась, затем, узнав о смерти брата, долго лечилась от депрессии, которую поставил врач. Я никогда не верила в депрессию у себя. Я долго притворялась оптимисткой при других, до того момента, пока у меня не случился срыв. Мне было тринадцать лет. Благо, родители, друзья, приложив все силы, вытащили меня из этой эмоциональной дыры, которую после себя оставил брат. После того, как я вышла из этого состояния, в этом же состоянии оказалась Мэй, огорчённая бессилием в лечении депрессии у своей мамы. Та в таком состоянии находилась уже более шести лет, после смерти отца Мэй.

— Прости… — прошипел от злости на самого себя Мэд.

Я медленно поднялась на ноги.

— Всё в порядке. Его не вернуть, но он бы хотел видеть меня оптимистичной. Какой я была всегда. И буду. — улыбнулась я, вытирая не показавшиеся слёзы.

Родители не менее болезненно восприняли его смерть. Мы с братом были не родными. Его родители умерли, ещё когда тот был мал. Родители, не раздумывая, взяли опеку над Тони, он всегда был частью нашей семьи. Его родители были школьными друзьями моих. Хотя, теперь уже наших. Родители долго отходили от его смерти, тот день изменил их навсегда. Они были довольно грозными до аварии, никогда не давали поблажек никому из нас, но после смерти Тони смягчились. Перестали контролировать мою жизнь, не полностью, конечно, но в какой-то мере. Кому-то может показаться, что родители забили на меня, но это не так. Не смотря на то, что они стали задавать меньше вопросов по поводу школы или каких-то скучных домашних дел, они стали больше интересоваться именно мной. Не моими оценками, поведением, а моими чувствами, переживаниями. Но тем не менее, я никогда не рассказывала о своих мыслях по поводу брата. После его смерти я ни разу не упоминала его имя в разговорах. Как и родители впрочем.

— Ты точно в порядке? — взволнованно спросил Карл.

— Точно. — я закатила глаза, откидывая мысли о брате.

Путь до моего дома мы преодолели в тишине.

— Чай, виски? — спросила я у ребят, открывая сервант.

— Чай. — сказала Мэй.

— Виски. — улыбнулся Карл.

— Чай. — сказал Том. — У меня тренировка вечером, готовимся к игре через две недели. — Кстати, я же надеюсь, вы придёте?

— Конечно придём. Это же твоя последняя игра в этом городе. — грустно усмехнулась я.

— Мы не можем пропустить. — улыбнулась Мэй.

— Мне и чай, и виски. Я смешаю. — только и сказал Мэд, усаживаясь в отцовское кресло.

— Ты с «белым другом» давно не общался? — спросил Том.

Мэд махнул рукой, мол: «Отстань».

Вскоре чай закончился, и ребята начали опустошать виски. Только Том пил свой апельсиновый сок, который в последний момент предпочёл чаю.

— Вы же знаете, что бал будет в стиле «Хэллоуина»? — пьяным голосом спросила Мэй.

— И в кого мне нарядиться? — недоуменно спросил Мэд.

— Не поспи пару суток. Надень свой потёртый костюм. Не мой голову три дня и вот тебе костюм. — рассмеялся Карл.

— Очень смешно.

— А ты, Мишель? Во что оденешься? — спросила Мэй.

— Просто найду своё самое чёрное платье и залью его искусственной кровью. Этого будет достаточно. — сказала я. — Я ведущая, от меня требуется подобающий вид. У меня нет такого обширного выбора как у вас.

— Сочувствую. Напиться ты сможешь только на вечеринке у Мэдди Джонсон. — сказал Том.

— У Джонсон вечеринка? И мы приглашены? — удивилась я второму вопросу.

— У неё вечеринка после бала. — сказала Мэй, допивая свой виски.

— Надеюсь, Катрина не испортит нам вечер. — сказала я.

— Она там будет — считай, вечер испорчен. — усмехнулся Карл, сбрасывая пепел с сигареты.

— Мне нужно морально к этому подготовиться. — улыбнулась я.

— Нам тоже. — сказала Мэй.

Я потянулась к вину, которое когда-то так надёжно спрятала.

— Значит, будем готовиться. Бал послезавтра. — сказала я, разливая вино по бокалам.

— Вы заметили закономерность? — спросил Мэд.

— Какую? — спросила я.

— Убийства происходят каждый раз, когда мы вместе. — усмехнулся Мэд.

— Это паранойя. — улыбнулся Карл.

Была ли это паранойя или нет, нам так и не удалось выяснить. Но факт остаётся фактом. На следующий день, накануне бала, на дверях школы тело Дэна Миллера, мэра города, было распято.

========== Часть 12. ==========

Улицы опустели.

То и верно, никто не ожидал смерти человека, который считался самым защищённым среди всех жителей. Поэтому, когда рано утром новость о смерти мэра разнеслась по всему городу, люди испугались. Мэд ещё вчера говорил о том, что улицы опустели, но люди ещё были в своём немногочисленном количестве. Теперь же на улице кроме нескольких подростков, которые готовились к балу, никого не было. Ни маленьких детей, играющих в футбол, ни старушек, рассказывающих сплетни, ни торопящихся взрослых. Только безмятежные подростки, которым ровно на смерть, но не всё равно на предстоящий бал, который никто не отменил.

Это было безрассудством, но правая рука мэра бал решил не отменять, за что Шон покрыл его бранью на трёх иностранных языках, которые знал. Конечно, покрыл у себя в голове, а вслух сказал только:

— Я вас понял. На балу будет усилена охрана. Никто не будет без присмотра. Я позабочусь об этом. — не дожидаясь ответа, он вылетел из мэрии, больше похожей на доисторический дом в европейском стиле.

После того, как Шон допросил нас (как тех, кто общался с мэром незадолго до его смерти), его подозрения пали на директора школы. Однако, камеры видеонаблюдения говорили о том, что мэр поговорил с директором и вышел из школы. Ушёл в сторону богатого района, хотя сам, наперекор мнению о том, что мэр богатый человек, жил в бедном. Своего рода мазохист, ведь деньги у него были немаленькие. Директор же сидел в своём кабинете до конца дня, а затем ушёл домой. Эта версия отсеялась.

Один вопрос:

«Какого хрена мэр пошёл в богатый район?»

Туда он носа не совал, к сведению.

Версий у Шона по-прежнему не было. Убийство без следов. Идеальная точность удара ножом в сердце, а затем издевательства над мёртвым телом, распятие. От бессилия Шон уже был готов обвинить себя в серии убийств. Ведь после смерти мэра никто теперь не сомневался в том, что спокойной жизни пришёл конец, пришёл убийца.

Только подростков новость о смерти мэра особо не смутила. Предстоящая пьянка их интересовала гораздо больше. И наша дружная компания не была исключением.

— Миллера жалко, конечно. Неплохой был мужик. — сказала я, обливая платье искусственной кровью.

— Да, нетипичный, я бы сказал. Ты знала, что он женился на одной и той же женщине девять раз. И каждый раз спустя год разводился. — будто научный факт привёл Том.

— Наверное, они любили друг друга. — задумалась Мэй.

— Или мучали. — сказала я.

Я посмотрела на время.

— Чёрт, уже час ночи. Надо спать ложиться, если мы не хотим на балу выглядеть, как будто мы зомби. — усмехнулась я.

— Неплохой костюм на бал. — сказал Мэд, выбрасывая окурок в окно.

Мы рассмеялись, расползаясь по комнате. Через пятнадцать минут ребята уже спали кто где. Мэд на подоконнике, укрываясь своей курткой, Мэй со мной на кровати, Том развалился на полу, а Карл в кресле-качалке. Я им уже давно не предлагаю спать в гостевых комнатах, ведь они всё равно откажутся и лягут на свои излюбленные места, на которых уснули как-то пьяными несколько лет назад.

***

— Подъём! — крикнула я на всю комнату, включая музыку в жанре «тяжёлый металл» на магнитофоне.

— Мишель! — крикнул Мэд, закрывая уши. Он был фанатом металла, но утром его не был готов слушать.

— Подъём! Уже 12:38! — перекрикивая музыку, сказала я.

— Сколько? — подскочила Мэй.

— Мероприятие начнётся чуть меньше, чем через три часа. — спокойным голосом сказала я, отпивая чай из кружки.

— Ты не могла нас раньше разбудить? — спросил Том, выключая магнитофон.

— Я не бессмертная. В прошлый раз ты во сне подумал, что я бандитка, и сломал мне нос. — напомнила я.

Мэй усмехнулась.

— Держи. — я кинула ей полотенце. — Ты первая, иди. — Мэй медленным шагом поплелась в ванную комнату.

Вскоре и ребята получили полотенца и ждали свою очередь, а я тем временем готовила завтрак.

Через какие-то полтора часа все закончили водные процедуры.

— Начало через полтора часа. Это я для Мэй. — сказала я, указывая девушке на платье, висящее на дверце шкафа. — Сейчас мы позавтракаем, вернее, вы позавтракаете, а я пообедаю. — усмехнулась я. — Затем будете наводить марафет.

— Мне хватит пяти минут, чтобы собраться. — сказал Карл, кидая в чай кусочки льда.

— Тебе хватит, а Мэду нет. — я посмотрела на парня, который поднимался наверх. Наверняка решил проверить, всё ли нормально с его костюмом.

Мэй открыла какую-то соцсеть в своём телефоне.

— О нет! Утро испорчено. Катрина Мэддис выставила историю с надписью: «Что лучше надеть?» — Мэй театрально вздохнула.

— Напиши, что тыкву на голову. Ей идеально подойдёт. — усмехнулась я.

— У неё и так тыква вместо головы. — сказал Мэд, спускаясь.

— Ну как костюм? Есть, пить не просит? — улыбнулся Карл.

— Смешно, Карл. — с напускной серьёзностью сказал Мэд.

— Покажи, что Катрина решила нацепить. А то, не дай бог, ещё в одинаковом придём. — я повернула телефон к себе. — Том… — я отдала телефон парню.

Том посмотрел в экран и поперхнулся чаем.

— Как она узнала цветовую гамму моего костюма? — воскликнул он, резко вставая из-за стола.

— Ты так и не выбрал пару.

— Не успел. — коротко сказал он.

— Не отходи от меня, если не хочешь, чтобы Мэддис рассказала тебе о «самом трендовом пиджаке для парней в этом году». — сказала я.

— Ты ей не помешаешь. — усмехнулся Мэд.

— По крайней мере, она не станет к нему подходить, пока я рядом. — сказала я. — Том, только начало бала продержись, пока я буду ведущей. Стой рядом с Карлом. Карл? Ты же тоже без пары? — спросила я.

Карл кивнул.

— Вот и замечательно! — я улыбнулась, представляя расстроенное лицо Мэддис. — Пусть с Мэдди тусуется.

— На вечеринке точно доберётся. — с ехидной улыбкой на лице сказала Мэй.

Том нахмурился.

— Пить в компании Катрины, лучше убейте.

— Не-еет, кто на матче размажет «Зайцев» по полю? — насмешливо спросила я.

Том усмехнулся.

— Последняя игра в этом городе… — прошептал он.

— Но не последняя в твоей жизни. Так что нечего париться. Пригласи меня через лет так двенадцать на свою игру в качестве капитана сборной страны. — улыбнулась я.

Том рассмеялся.

— Не волнуйся, Мишель, приглашу. — угрожающе-насмешливым тоном сказал Том.

Справившись с едой, мы начали собираться. Вернее, я, Том и Карл собрались за двадцать минут, а Мэд и Мэй — около часа.

— Я, конечно, всё понимаю, но бал начнётся через двадцать пять минут! — крикнула я им.

Никто не отозвался.

— Да твою ж… — я поднялась наверх к себе в комнату.

Резко открыв дверь, я увидела целующуюся пару.

— Прекрасно! — только и сказала я, громко хлопнув дверью.

— Что случилось? — спросил Карл, видя моё рассерженное лицо.

— Они лобызаются на втором этаже. Идём, не будем их ждать. — я быстро обулась и вылетела из дома.

Том и Карл выбежали за мной.

— Держи. — Том протянул мне пачку сигарет и зажигалку. — Успокойся…

— Они целовались на втором этаже? — всё ещё не веря, спросил Карл.

— Целуются аккуратно и нежно, а они лобызались! — зло крикнула я, распугав всех птиц, мирно сидящих на заборе.

Том выдохнул.

— Что тебя так разозлило? — аккуратно спросил Том.

— Ты знаешь, что стало с его девушками… — прошептала я. — Я не для того спасла её, чтобы опять это повторилось.

Конечно, все помнили безжизненное тело Мэй, валяющееся в собственной крови, которая буквально лилась из вен. И я прекрасно помню, как оказывала первую помощь, пока Карл вызывал скорую.

— Пусть делают, что хотят, — я отряхнулась и пошла к дому. — Скажу им пару ласковых.

Только я хотела открыть входную дверь, как на меня вылетела Мэй.

— Мишель, мы можем поговорить? — спросила она.

— Можем, — скрипя зубами, ответила я.

Мы отошли в сторону, пока Карл и Том разговаривали с Мэдом.

— Говори. У тебя минута, отвечу, если мне не наскучит твоя речь о соплях и слюнях, которые ты пускаешь на него.

— Мишель. Мы с ним сошлись на том, что наши отношения будут свободными. — тихо сказала Мэй.

— Насколько же ты себя не уважаешь… — прошептала я. — Ты готова с ним быть на этих условиях, понимая, насколько тебе будет больно, когда он найдёт новую девчонку. Кто ты? — на глазах Мэй появились слёзы, значит в моём голосе она почувствовала нотки отвращения. — Ты очень близка для меня, Мэй. И я не буду говорить о том, что если ты ко мне придёшь, то я не помогу тебе. Я всегда буду помогать тебе — ты это знаешь. Но не думай, что я не буду напоминать тебе об этом. — я слегка толкнула её в плечо и подошла к Мэду.

Откинув окурок в сторону, встала на носочки, чтобы говорить ему прямо в ухо, чтобы никто не услышал, но по лицам Тома и Карла я поняла, что они всё услышали.

Мэд внимательно следил за тем, как я приближаюсь.

— Слушай сюда, — прошипела я. — Если из её глаз упадёт хоть одна слезинка по поводу тебя — можешь попрощаться с нашей дружбой. Одно плохое слово в её сторону — тебе несдобровать. Увижу хоть одну девицу рядом с тобой — вырву ей волосы, а тебе — кое-что другое. Понял? — я схватила его за волосы на затылке и потянула на себя. — Essayez de ne pas foirer devant elle{?}[Постарайся не облажаться перед ней.]. — я резко отпустила его затылок, отчего он пошатнулся.

Мэд долго смотрел на меня каким-то незнакомым взглядом, затем усмехнулся своим мыслям и отошёл в сторону.

— Всё? Накудахтались? — устало спросил Карл.

— Да. Конфликт исчерпан. — сказала я, выходя за ограду дома. — Что вы сказали Мэду? — шёпотом спросила я у Карла и Тома.

— Тоже самое, что и ты, только более жёстко. — сказал Том.

— Понятно, — усмехнулась я. — Надеюсь, не придётся выполнять свои обещания, данные несколько минут назад.

Парни согласно кивнули и двинулись в сторону учебного заведения.

По дороге в школу никто из нас не произнёс и слова. В школе мы оказались за пару минут до начала.

— Вот вы где! — к нам подбежал директор. — Вот, Мишель, к тексту небольшие вправки, сначала будет речь, посвящённая мэру. — сказал он, протягивая изменённый сценарий.

Я кивнула.

— Тогда проходите. — он улыбнулся нам натянутой улыбкой, а затем скрылся в толпе подростков.

— Замечу, что учеников гораздо меньше, чем должно было быть. — подметил Том.

— Меньше народа — больше кислорода. — махнула рукой я и вышла на сцену.

— Я рада вас приветствовать на ежегодном осеннем балу! — я натянула улыбку, в ответ все заулюлюкали. — Для начала я бы хотела сказать пару слов о Дэне Миллере. — я переменила свою натянутую улыбку с весёлой на грустную. — Все знают, что мэр был хорошим человеком, помогал нуждающимся, открыл ветеринарную клинику (ага, с заоблачными ценами на лечение), провёл ремонт в школе (интересно где?), давайте же поднимем бокалы за него, за его доброе сердце, надеемся, что там, — я посмотрела наверх. — он обретёт спокойствие.

Все разом подняли бокалы сока и, не чокаясь, опустошили содержимое. Краем глаза я заметила Катрину Мэддис, которая подошла к Тому и начала что-то говорить ему, да так назойливо, что маячащий сзади Карл не мог её оттолкнуть

Я ещё долго несла какую-то чушь про праздник на сцене, затем объявила танцы и начало конкурса на Короля и Королеву бала, короны которым сама и вырезала. Вот теперь я уже отчётливо слышала, что заливает Катрина Тому.

— Давай поучаствуем в конкурсе? Я уверена, мы выиграем! — улыбалась девушка.

— Вообще-то… — пытался подать признаки жизни Карл, отвлекая девушку от Тома. — Тебе не нужно к подруге?

Картина усмехнулась.

— Ты такой смешной, — она взъерошила волосы Карла. — Она и без меня справится. — девушка указала на подругу, которая целовалась с каким-то парнем.

Карл уже потерял всякую надежду от неё отвязаться, как увидел меня, решительно идущую к ним.

— Катрина, — начала я, подойдя впритык к ней. — Видишь копов? — спросила я.

Катрина боязливо посмотрела на полицейских, охраняющих мероприятие, и кивнула.

Я достала из её декольте пакетик с порошком. Катрина потянулась ко мне, чтобы его забрать.

— Ой, — усмехнулась я. — Как жаль, ведь сейчас копы узнают о том, что в наших рядах затесалась наркоманка.

— Молчи… — прошипела Катрина.

— Тогда пошла вон. — усмешка на моём лице превратилась в злой оскал.

— Том… — она умоляющие посмотрела на спортсмена. — Это не моё, клянусь.

— Мне фиолетово, чья эта дрянь, просто, пошла вон, пока мы не сдали тебя копам. — твёрдо сказал Том.

Катрина грустно посмотрела на парня и ушла в сторону своей подруги.

— Хоть что-то хорошее. — улыбнулась я.

— Как ты узнала про наркотики у неё в декольте? — спросил Карл, всё ещё удивляясь моему разговору с девушкой.

— У неё платье из слишком тонкого материала. Пакетик просвечивает. А что там было, оставалось только догадываться, но я попытала удачу и, как видно, не прогадала.

— Каждый раз удивляюсь тебе всё больше и больше… — вздохнул Карл.

Я усмехнулась.

— Белый танец… — прошептала я, видя, как Мэд выводит Мэй в центр зала.

— Пойду выпью. — сказал Карл, направляясь к подросткам, которые незаметно разливали алкоголь. Не знаю, видела ли охрана в виде полицейских, но иногда мне казалось, что им плевать, убьют, не убьют, всё равно. Лишь бы отстреляться. Чего не скажешь о Шоне. Он следил за главным залом, иногда ходил проверять немногочисленные открытые школьные кабинеты, проверял туалеты — как мужские, так и женские — под недовольные визги девушек. Но алкоголь, спрятанный в коробках из-под сока пока что никто не увидел.

— Мне захвати. — сказала я вслед парню.

— Что думаешь по поводу убийств? — резко спросил Том, когда мы остались наедине.

— Думаю, что скоро люди начнут бежать из города. — грустно усмехнулась я, смотря на танцующих подростков.

— Как они все могут быть связаны? Кроме наркоманов. Как связаны те, мне понятно. Но Гарри и мэр? Каким образом? — не унимался Том.

— Этого даже Шон, по всей видимости, не знает. — пожала плечами я. — Распятие — необычный способ убийства. Вернее, сначала удар ножом в сердце, а затем распятие…

— Религиозный убийца? — спросил Том.

— Или помешанный. — сказала я.

— В нашем городе много верующих. — сказал он, указывая на свой крестик на цепочке.

— Верно. Но не каждый способен убить. — подметила я.

Том согласно кивнул.

Ещё минут тридцать мы перебирали версии тех, кто мог совершить убийства, но так и не пришли к одному человеку, а потом к нам присоединился Карл, но сразу ушёл, сказав:

— Больные, на весёлом мероприятии убийства обсуждают. — он покрутил пальцем у виска.

Время близилось к завершению танцев, поэтому на сцену вышел директор, чтобы объявить Короля и Королеву бала.

— Можем расходиться, ничего интересного. — сказала я.

— Давай послушаем, может кто-то новый. — попросил Том.

— Да. Каждый раз новый парень. Только девушка одна и та же. — закатила глаза я, слушая речь о том, что Королём стал незнакомый для меня парень, а Королевой — всеми обожаемая Мэдди, которая организовывает у себя вечеринку. Ради приличия я похлопала ей вслед.

— Я же говорила. — усмехнулась я.

— Я надеялся на Мэда с Мэй. — грустно сказал Том. — Мэй рассказывала, что мечтает получить эту картонную корону вместе с Мэдом. Это последний год в школе, а они её так и не получили.

— Получат в колледже. — коротко сказала я. —Жизнь не кончается на этом. Тем более я эту корону делала абы как, потому что знала, кому она достанется.

Тут к нам подошли Мэй, Мэд и Карл. Первая грустно глядела на картонную корону в руках Мэдди.

— Я плюнула на корону, когда делала её. — сказала я, успокаивая своими словами Мэй.

Девушка улыбнулась.

— Думаю, делать здесь больше нечего. Пойдём к Мэдди тогда? — спросил Мэд, приглашая рукой.

— Да, думаю, что про школу на каникулы можно забыть. — улыбнулась я.

Мы вышли из школы и направились в район состоятельных людей, бизнесменов, врачей дорогостоящих клиник, депутатов, которых было всего три. На улице моросил мелкий дождь.

— Освежает. — улыбнулась я.

— Дождь после небольшого алкогольного опьянения самое то. — закрыв глаза, улыбнулся Карл, наслаждаясь прохладой воздуха.

Шли мы минут так пятнадцать, по пути нам встречались машины, на которых прямо с танцев к дому Мэдди ехали подростки. Немногие решили идти пешком в тёмное время суток. Этими немногими были только мы.

— Чего бояться? — спросила я. — Не будет же убийца каждый день убивать.

Ребята грустно усмехнулись, но, увидев дом девушки, получившей корону, которая держалась на моей слюне, воодушевились.

В нос ударил сигаретный дым, ведь никто в доме даже не удосужился открыть окна.

Я подошла к окну на втором этаже и открыла его, чтобы подышать воздухом. Решив, что проветривать помещение нужно, я решила окно не закрывать.

— Выпьем весь алкоголь в доме Мэдди! — улыбнулся Карл, зайдя в дом.

— Выпьем! — улыбнулась Мэй, обнимая Мэда.

Я решила забить на парочку, выпив. Но ещё минут так двадцать я разговаривала с совершенно незнакомыми для меня людьми, которые втянули меня в разговор. Оказалось, что это мои одноклассники, которые на полгода уезжали в другую страну по обмену и приехали только несколько дней назад. Отвязавшись от разговора о менталитете Германии, я подошла к столу с алкоголем, и только налила себе стопку, как раздался крик:

— Мэдди! — по голосу я сразу же поняла, что это Катрина.

Мэддис, ты и здесь меня достала.

Отовсюду послышались вздохи, всхлипы, крики подростков, которые даже будучи пьяными хорошо осознавали увиденное:

— Мэдди убили!

— Медли мертва!

— Теперь и не нажраться. — Карл что-ли?

Да ну нет…

Я вздохнула, покрутила стопку с алкоголем в руке, анализируя виски, словно пыталась угадать сорт. Не хотелось мне сейчас идти и видеть испуганные до смерти лица людей и труп девушки, которая ещё час назад улыбалась во все тридцать два, держа в руках корону из дешёвого картона.

— Ну, как говорится, помянем. — сказала я, опрокинув стопку.

Да уж, я погорячилась, когда сказала, что убийца часто убивать не будет.

Я увидела в толпе своих друзей. Мэй дрожала в руках Мэда, который её крепко обнимал, хотя сам слегка трясся. Том и Карл бросали на друг друга испуганные взгляды. Увидела Катрину, которая была сама на себя не похожа: заплаканное лицо, потерянный взгляд, который казался повзрослевшим, более осознанным, растрёпанные светлые кудри, кровь на руках, потому что она единственная не побоялась прикоснуться к телу навсегда покинувшей этот мир подруги.

Время остановилось для каждого.

Уже через какие-то шесть минут (я засекла) к дому подъехали патрульные машины во главе с Шоном. Ночь обещала быть длинной.

«Не будет же убийца каждый день убивать».

Или будет?

========== Часть 13. ==========

— Значит, поедете в Доттстел. — не спросила, а констатировала факт мама, укладывая мои волосы в кудри.

— Да, в нашем городе нормальных ресторанов нет, а родители Мэда решили отпраздновать день рождения своего сына в дорогом ресторане, даже пригласили родственников со всего мира. — усмехнулась я, завязывая галстук.

— А Мэд?

— А что Мэд? Ему этот день рождения не сдался. Он согласился поехать с одним условием — взять друзей с собой. Родители поворчали, потому что знают, что мы что-нибудь там испортим, но так как это было условие, согласились.

— Что насчёт расследования? Шон обещал держать вас в курсе. — спросил папа.

— С убийства Мэдди прошло почти две недели, но Шон так и не смог найти следов. Я виновата в её смерти, я это и так знаю. — я понурила голову.

— Эй, ты не должна винить себя! Ты её не убивала! — мама обняла меня, когда увидела у меня на глазах блеск от подступающих слёз.

Вот в чём дело:

Моей роковой ошибкой стало окно, которое я открыла, чтобы проветрить помещение, но, когда уходила, не закрыла его. Убийца пролез в окно, когда народу на втором этаже поубавилось, его даже не заметили. Мэдди в это время сидела у себя в комнате и выбирала наряд на вечеринку, убийца пробрался к ней в комнату и убил её. Нашла её Катрина, которая устала ждать, пока подруга выберет наряд. Девушка ворвалась в комнату, где увидела распятое тело подруги. Убийца скрылся так же — через окно.

— Зачем я открыла это чёртово окно? — я громко выдохнула.

— Ты же сама сказала — там было накурено, Мишель, не открыла бы ты — открыл кто-то другой. — сказал папа. — Так, слёзы тебе не нужны, Мишель. Сегодня у твоего друга день рождения, ты должна повеселиться как следует! — он вытер слёзы тыльной стороной ладони.

Я усмехнулась.

— Мы идём сначала в театр на «Лебединое Озеро», а затем в какой-то ресторан — с названием музыкального термина, какого — не помню. Не думаю, что получится повеселиться.

Родители улыбнулись.

— Почему-то нам кажется, что вы придумаете, как себя развлечь. — сказал папа, а мама поддержала его кивком головы.

Я улыбнулась в ответ.

— Ну, в этом можете не сомневаться.

С улицы посигналили две машины.

— Ребята подъехали. — улыбнулась я, побежав обуваться. — Я побежала. — родители помахали мне рукой, мол: «Давай-давай, иди, веселись!»

Я залезла в фургон, предварительно поздоровавшись с пассажирами соседнего авто — Филом и Кэс.

— Слава Богам, ты вышла! Я уж думал, опоздаем, хотя, это было бы неплохо. — усмехнулся Мэд, выезжая на дорогу, вслед за машиной ярко красного цвета, принадлежавшей Кэс.

— Так не хочешь провести своё совершеннолетие в компании тётушек и дядюшек из Румынии? — улыбнулся Карл.

Мэд рассмеялся.

— Своё совершеннолетие я бы хотел провести с вами и с банкой пива.

— Первый пункт есть. — улыбнулась Мэй.

— А со вторым? — спросила я.

Том потряс рюкзаком, звон жестяных банок резанул по ушам.

— Со вторым тоже всё в порядке. — улыбнулся Карл. — Мы перестраховались.

Я усмехнулась.

— Стоило ожидать. — сказала я.

Наверное, стоит сказать, что, оказавшись в огромном театре с невероятной люстрой и приветливыми гардеробщицами (первое, что мне бросилось в глаза при входе в храм актёрского мастерства и зрителей с биноклями), мы были уже слегка в опьянении. В театре нас уже ожидала толпа родственников Мэда, которых он (по его же словам) не знал, ну или специально забыл.

Про родственников из Румынии Карл не шутил, оказалось, что они действительно настоящие и по-английски не понимают ни слова. Только изредка переговариваются на родном языке между собой. Конечно я ни слова не поняла, но по их лицам можно было понять, что говорят они о нас, причём что-то неприятное.

— Esmeralda, care dintre acești adolescenți beți este nepotul nostru?{?}[Эсмеральда, кто из этих пьяных подростков наш племянник?] — спросил статный мужчина, лет так тридцати.

Женщина более резко замахала веером. Я забоялась, что она стукнет им себя по лбу.

— Emilian, nu știu, nu cred că și-a schimbat sexul în optsprezece ani. Deci acesta este unul dintre cei trei tineri. Încearcă ei să ascundă faptul că sunt beți?{?}[Эмилиан, я не знаю, не думаю, что он сменил пол за восемнадцать лет. Итак, это один из трех молодых людей. Они пытаются скрыть тот факт, что они пьяны?] — быстро пролепетала женщина, которая была лет на двадцать старше своего спутника.

— Sunt beți. Dar nu m-ar deranja să mă îmbăt și eu. Altfel, o să înnebunesc de plictiseală! Trebuie să le ceri copiilor alcool{?}[Они пьяны. Но я бы тоже не прочь напиться. Иначе я сойду с ума от скуки! Алкоголь нужно просить у детей.]. — уж не знаю, что он ей там наплёл, но она звонко рассмеялась.

— Что они говорят? — тихо спросила я у Мэда.

— Без понятия. Но слово «алкоголь» и «напиться» я различу на всех языках. — сказал Мэд.

— Может, они хотят выпить? Может, поделимся? — спросила Мэй.

— Да ну! Бред какой-то. По-моему, они просто поняли, что мы пьяны. — сказал Карл.

— Во всяком случае, они не бегут всем рассказывать о том, что мы пьяны. — к нам подошёл Том, который ещё пару минут назад отдавал пальто в гардероб.

— Потому что они ни слова по-английски не знают. — сказала я.

— Что случилось? — к нам подошли Фил, Кэс и близнецы, последние были в неплохих таких смокингах.

— Вы ограбили свадебный салон? — спросила я.

— Одолжили у знакомого. — улыбнулся Алекс, затем присмотрелся к нашим лицам. — Вы когда нажраться успели?

— Немного выпили, никто даже не заметил. — махнул рукой Мэд.

— Кроме господ напротив. — заметил Карл, указывая на румынскую пару, которые через бинокли, купленные для представления, рассматривали нас в деталях, не стесняясь быть замеченными, так как стояли достаточно далеко, чтобы их не заметили другие, но заметили мы. Трудно не заметить людей с биноклями.

Прозвучал первый звонок, кричащий своим противным звуком о том, что пора поднимать свои задницы и идти в зал.

— Через тридцать минут после начала в женском туалете на втором этаже. Выходим из зала по очереди. Сначала Том через минут десять после начала, следом — Мэй через пять минут после Тома, за ней Карл, через пять минут после Мэй, за Карлом — Мишель, тоже через пять минут, а потом я. — протараторил Мэд, заходя в зрительный зал. — Близнецы и пенсионеры из автомастерской будут нас прикрывать в случае чего.

Мы расселись по своим местам.

Я огляделась.

— Я будто на машине времени прокатилась. — прошептала я на ухо Мэй, которая сидела рядом со мной, а затем огляделась на людей старше 60-ти, окружающих меня.

В зрительный зал толпой ввалились школьники во главе с классной руководительницей.

— Ещё одни путешественники во времени. — усмехнулся Том, сидящий сзади нас.

Школьники расселись на девятнадцатом ряду, мы же сидели на 18-ом.

Как только тинейджеры уселись, громкий голос объявил о том, что нужно отключить мобильные устройства и прочую ересь, в зале отключился свет.

Через пять минут после начала я услышала храпение.

— Кто-то побил мой рекорд? — усмехнулась я, глядя на мужчину, лет двадцати пяти, только потом я поняла, что этот мужчина — Фил. Затем я увидела, как заинтересованная в представлении Кэс расталкивает друга, заставляя смотреть «Лебединое озеро».

Ещё через пять минут я услышала шуршание на 19-м ряду. Я обернулась. Не составило труда догадаться, что школьники, которые сидели дальше всех от учительницы, достали еду из рюкзаков.

Я усмехнулась.

— Эй, гении! — шёпотом обратилась я к ним.

Мелкие тинейджеры (так я люблю называть детей в возрасте двенадцати лет) испуганно посмотрели на меня.

— Если вы отдадите мне половину из своих запасов, то я не стану докладывать на вас. Как вам уговор? — спросила я.

Школьники, словно болванчики, закивали и отдали практически все свои запасы, только бы не получить люлей от учительницы.

— С вами приятно иметь дело, мелкие тинейджеры. — улыбнулась я.

Том резко встал, напугав их ещё больше. Под пристальным взглядом отца Мэда парень ушёл в туалет.

Я кое-как спрятала еду (шоколадки и чипсы) отданную школьниками под платье, чтобы никто не заметил, и стала ждать своей очереди. И, наконец-то дождавшись, вылетела из зала. Отец Мэда недовольно смотрел мне вслед, я этого не видела, но чувствовала.

Я забежала в женский туалет, оглядывая компанию ребят, которые уже открывали пиво.

Я достала из корсета юбки три шоколадки и пачку чипсов.

— Откуда? — удивлённо спросил Том.

— Она отняла еду у детишек. — состроила грустное выражение лица Мэй.

Вскоре в туалет забежал Мэд.

— Отец пошёл проверять туалеты на наличие нашей компании. — сказал Мэд. — Но я не зря сказал всем собираться в женском, сюда он не сунется. — улыбнулся своей сообразительности Мэд.

***

— Scump! Ești sigur că acești adolescenți beau în camera femeilor?{?}[Дорогой! Ты уверен, что эти подростки пьют в женском туалете?] — взволнованно спросила женщина, вылетая вслед за своим спутником.

— Sufletul meu! Ei bine, desigur! No sunt proști, așa că nu se vor ascunde în cea pentru bărbați, pentru că tatăl băiețelului, care deja îi caută, îi poate găsi. Să ne ascundem după zid, că altfel, Doamne ferește, va observa{?}[Моя душа! Да, конечно! Они не глупые, поэтому не будут прятаться в мужской, потому что отец мальчика, который их уже ищет, может их найти. Давай спрячемся за стенку, а то не дай бог, заметит.]. — мужчина схватил спутницу и спрятался за угол, чтобы раздражённый отец именинника не заметил их.

Только Александр зашёл в мужской туалет, дабы проверить, не находятся ли там подростки, как румынская влюблённая пара забежала в туалет, напугав пьющих подростков, то есть — нас.

Пять пар глаз испуганно уставились на беспечных влюблённых.

Мужчина какое-то время смотрел на нас, а затем, будто вспомнив, что по-румынски детишки, как говорится, ни бум-бум, решительно достал переводчик и, забив текст и дождавшись перевода на английский, передал телефон мне.

Я недоверчиво взяла телефон.

«Мы не скажем никому, что вы пьёте, если поделитесь с нами». — гласил перевод.

Мы переглянулись и тихо рассмеялись, удивив румынскую парочку. Женщина протянула бутылку 0,5 от минералки, мол: «Наливайте, детишки!».

Мы усмехнулись, переливая пиво из банки в бутылку.

Парочка улыбнулась нам, а затем убежала, словно подростки, которые боятся, что их застукают за распитием спиртных напитков.

— А мы все оказались правы. — сказала я. — Они поняли, что мы пьяны, но также хотели сами выпить. Удивительные у тебя родственники, Мэд.

— Да я вот думаю, может, ради них румынский начать учить? — улыбнулся Мэд. — Неплохие ребята.

Мы рассмеялись.

— Применили мой же приём, который я отрабатывала на мелких тинейджерах полчаса назад. — сказала я.

— Ладно, нужно расходиться, так же по очереди, а то папа может поменять принципы и зайти в женский туалет. — сказал Мэд.

В скором времени мы оказались в зрительном зале и стали ждать антракта.

***

— Два бутерброда с колбасой 6$? — воскликнул Карл, выбирая, чем бы перекусить в буфете (который больше похож на столовую), в перерыве между действиями. — Да это грабёж!

Я усмехнулась.

— Подожди, ресторан через два часа, не помрёшь с голоду. — улыбнулась я. — Мне, пожалуйста, обычной воды. — я протянула купюру продавцу.

***

Отсидев второе действие, мы с ребятами выбежали на улицу, где моросил мелкий дождик.

— Так, — Мэд обратился к Кэс. — Ресторан «Аллегро». Запомнила? — спросил он.

— Запомнила. Фил, Алекс, Майкл, садитесь в машину. — сказала она, садясь в машину.

Мэд, а следом и мы запрыгнули в фургон.

— Мы не доедем такими темпами до ресторана. — сказала я, указывая на вино, которое достал из-под сидения Том.

— Не мы же за рулём. — улыбнулся Том, открывая бутылку.

— Ещё спортсмен. — усмехнулась я.

Бокалов у нас не было, поэтому пили мы по очереди.

— Неплохой город, — сказала я, засматриваясь на вид из окна. — я бы даже переехала сюда.

— Мишель, это ещё одна дыра, только слегка больше. Зачем оно тебе? Езжай в какой-нибудь большой город, где больше возможностей, там, Чикаго… Нью-Йорк, Лос-Анджелес, Вашингтон, наконец. — сказал Карл.

Я пожала плечами.

— Не люблю суету. — сказала я. — Я бы во Францию не отказалась переехать. — я запрокинула голову, отдаваясь мечтам о красивом городе мечты.

— Я уверен, что когда-нибудь точно переедешь туда. — улыбнулась Мэй.

— Куда же я без вас? — спросила я. — Кстати, какие у вас мечты? Планы? — я посмотрела на ребят, которые уже осилили бутылку вина и открывают ещё одну.

— Не важно куда, если у меня будет неплохая карьера футболиста, то я буду изрядно мотаться по всему свету. — сказал Том. — Это не мечта, а цель. Мечт у меня нет.

— У меня тоже цель, — подал голос Мэд, который нервно облизывался на вино, но не мог выпить, так как был за рулём, он и так выпил, а если вино ударит в голову, то мы точно попадём в аварию. — И хватит бухать у меня на глазах! Я устал слюни пускать! — раздражённо бросил Мэд.

Мы рассмеялись и ещё сильнее припали к алкоголю.

— Если бы я был один во всём транспорте, — Мэд обвёл свободной от руля рукой фургон. — то выпил бы. Но я же вас везу. Не дай бог попадёте в аварию и разобьётесь. Так что, ради вашего же благополучия, прекращайте бухать! Хотя бы до ресторана, к которому, мы кстати, подъезжаем. — Мэд резко свернул к ресторану. В окошко я увидела, как машина Кэс паркуется на соседнем месте.

— А у тебя какая цель? — спросила я у Карла, вылезая из фургона.

— Жить. Вот и вся цель. — сказал Карл. — По-хорошему — жить счастливо. Это всё, что мне нужно. А у тебя? Кроме Парижа.

— Не влюбляться. — я посмотрела на Мэй, которая широко улыбалась Мэду.

— Согласен. — Карл отсалютовал мне бутылкой вина и одним глотком выпил остатки содержимого.

— Ты провалил свою цель, Карл. — грустно усмехнулась я. — Только у тебя позиция лучше, чем у Мэй. Ты любишь Мэда, но сразу понял, что тебе ничего не светит. Ты переживёшь. А ей он пусть и не давал надежды, прямым текстом сказав, что бросит её, найдя другую, но она его любит, каждое его прикосновение к ней — надежда для неё.

— Почему ты не остановишь её? — спросил Карл.

— Мне надоело, Карл. Я не раз ей говорила об этом, но она не слышит. Пусть уколется, может, поймёт что-то. — вздохнула я.

— Ты жестока с ней. — сказал Карл.

Я усмехнулась.

— А Мэд? Он не жесток с ней? Она сама с собой жестока, раз позволяет этому цирку продолжаться. — я выкинула окурок от сигареты. — Идём в ресторан, а то родители и остальные родственники Мэда нас убьют.

Карл пошёл следом.

Зайдя в ресторан, я была крайне удивлена.

Ни одного родственника Мэда. Только какие-то парни и девушки праздновали чьё-то отчисление из колледжа за пару месяцев учёбы.

— Мэ-э-э-эд, — протянула я, оборачиваясь на парня, который стоял с ехидной улыбкой. — Ну и как называется ресторан, где сейчас сидят твои родственники со всего света?

Мэд лукаво улыбнулся и протянул.

— «Ада-а-а-ажио».

— Понятно. Значит, в «Адажио» мы не едем. — сказала Кэс, проходя к барной стойке.

— Нам, пожалуйста, вина, только хорошего. — сказала девушка.

Бармен недоверчиво посмотрел в сторону нас и спросил:

— Совершеннолетние?

Кэс достала 500$ из кошелька, что у меня округлились глаза, и протянула их бармену.

— Для тебя они совершеннолетние и для всех здесь вокруг. — хищно улыбнулась девушка, оперевшись локтями на барную стойку.

Бармен смущённо кивнул и стал разливать по бокалам вино.

Мы уселись за два свободных стола.

Тут отмечающие отчисление юноши и девушки зашептались, увидев нас.

Я нахмурилась.

— Говорите. — коротко сказала я им.

Они удивлённо, будто не подозревали, что я что-нибудь скажу, посмотрели на меня, а затем один из них обратился к Мэду.

— Привет, слушай, это же ты тот парень, который на фестивале, пьяным на сцену вышел, буквально обматерил организатора и хотел подать на него заявление, потому что тот принял взятку у одного из участников конкурса?

Мэд недовольно оглядел смелого парня.

— Ну я, и? — грубо спросил Мэд.

Парень смутился.

— Тут такое дело, к нам должны были приехать музыканты, сыграть нам что-нибудь, но они опаздывают. А тут вы, можно вас попросить сыграть что-нибудь? Не за бесплатно, конечно! — улыбнулся парень.

— Три бутылки виски будет достаточно в качестве платы. — сказал Мэд. — Ребят, — он обратился к близнецам. — Давайте сыграем?

Близнецы закивали.

— Ну на том и сошлись. — улыбнулся парень. — Бармен, три бутылки виски столикам напротив, за наш счёт! — крикнул парень, а его друзья победно заулюлюкали и пригласили нас к себе за стол, который, вероятно, и рассчитывался на большую компанию.

Мэд с близнецами выбежал на сцену, подключая уже подготовленные гитары и проводя какие-то махинации с барабанной установкой, мы же за это время успели познакомиться к компанией молодых людей. Как оказалось, те праздновали вовсе не отчисление, а зачисление одного парня в команду. Эти ребята играют в баскетбол за свой колледж. Какого же было моё удивление, когда те сказали, что они пригласили группу «Гром», которая «выиграла» фестиваль с помощью взятки, но те опаздывают. Может, оно и к лучшему.

Мелодичный голос Мэда разнёсся по всему ресторану.

Мы с Томом, изрядно так выпившие, выбежали в центр зала и стали танцевать, так как, несмотря на всю мелодичность голоса Мэда, их музыка была в жанре «рок». Я мало что помню из того вечера: помню, как мы с Томом с разбегу прыгали друг на друга, помню, как Карл на спор выпил несколько стопок текилы, а затем вызвался играть в «Твистер», как повара и официанты вышли в центр зала, чтобы потанцевать. Помню, как Мэд кричал, что это его лучший день рождения, как шеф-повар ресторана в честь дня рождения Мэда приготовил нам несколько эксклюзивных блюд совершенно бесплатно, взяв обещание с Мэда и близнецов, что они когда-нибудь пригласят его на свой концерт. Но самое запоминающееся — лицо Стива, который, весь промокший от дождя, ввалился в ресторан вместе со своей группой, а мы под овации спортсменов и работников ресторана «Адажио» побежали прочь, чтобы Стив не дай Бог нас не убил за то, что мы отняли его зрителей. Которым стало глубоко плевать на «Гром», состав которого злобно смотрел нам вслед и на гром, который гремел на улице.

Мы выбежали на улицу в стельку пьяными, уставшими, но такими радостными, что нам было плевать на то, что происходит сейчас в «Аллегро», где собралась вся семья Мэда. Мэд предупредил их, что с нами всё порядке, но наше местонахождение не сказал.

— Где же мои восемнадцать? — кричал в пространство Фил, который уже еле стоял на ногах.

— В прошлом. — усмехнулась Кэс.

— Ты вообще старуха, тебе двадцать восемь! — усмехнулся Фил.

— Я в самом расцвете сил, придурок! — она, играясь, толкнула его в бок, но даже от лёгкого препятствия пьяный Фил пошатнулся и упал. Благо — на Карла, который еле как смог удержать брата. А брат, к слову, уже отключился, поэтому Фил и Кэс аккуратно дотащили его до фургона, положили на сидение, накрыв его пледом.

— А какая у вас мечта или цель? — пьяным голосом спросила я у близнецов.

— Открыть свою музыкальную школу. — улыбнулись близнецы. — Это и мечта и цель.

Такие одинаковые, но такие разные — так бы я описала близнецов. Майкл беспечен, не парится по мелочам, не любит учиться; что нельзя сказать об Алексе — он круглый отличник, принимает всё всерьёз, но обладает ужаснейшим заносчивым характером, когда Майкл — самый добрый мальчик, которого я знаю на земле. И, несмотря на частые разногласия, они всегда вместе, всегда поддерживают друг друга, хотя подкалывают на каждом шагу, любя, конечно же. Трудно представить Майкла без Алекса, а Алекса без Майкла. Оба музыканты, оба сбежали из дома в восемнадцать, оба никуда не поступили, оба сейчас с нами пьют.

Конечно, никто из нас так и не сел за руль, ведь убиться никто из нас не хотел. Наоборот, сегодня, сейчас у каждого из нас было невероятное желание жить, наслаждаться моментом, забыть о том, что завтра нам всем крышка, ведь мы мало того, что ослушались и поехали в совершенно другой ресторан, который находится на другом конце города, так ещё и напились, что, по меркам родителей Мэда, непозволительно.

Но сейчас нам было всё равно. Всё завтра. Пока что мы пьём, забравшись в фургон, а через час-другой отключимся до завтрашнего дня, вернее, уже до сегодняшнего. Кому-кому, а Тому обязательно следует хорошенько отоспаться, кто же послезавтра на своём последнем матче в родном городе забьёт как можно больше мячей?

========== Часть 14. ==========

— Дождь пойдёт. — я посмотрела на небо, которое с каждым часом чернело.

— Я не позволю какому-то дождю испортить сегодняшнюю игру. — сказал Том.

Я усмехнулась.

— Несмотря на дождь и на страхи людей по поводу убийцы, люди подтягиваются на стадион. — сказала Мэй, пытаясь достать из автомата пачку чипсов.

— Надо места занять! — к нам подбежал Карл.

— Подожди, не спеши, до игры час, а мы ещё близнецов и Кэс с Филом не дождались. — спокойно, будто пытался успокоить, сказал Мэд.

Тут на территорию стадиона забежали близнецы, а следом и Кэс с Филом.

— Дождь собирается, вы как играть будете? — спросил Майкл.

— Сыграем и выиграем, не важно, какая погода на улице. — твёрдо, как и полагается капитану команды, сказал Том.

— Ну так мы пойдём места занимать или нет?! — воскликнул Карл, указывая на людей, занимающих самые лучшие места на трибуне.

Я тихо посмеялась.

— Идём. — сказал Мэд, спрыгивая с перил лестницы.

Для обычной школы стадион был огромен. Оно и понятно, так как рассчитывается он на пять тысяч человек. Его выкрасили в цвет футбольной формы команды с громким названием — «Филины». Том так и не рассказал, кто придумал название, но явно не он, хотя название было придумано относительно недавно, года три назад.

Сегодня у «Филинов» проходит игра с «Зайцами» — командой одной из школ Доттстела, поэтому вся молодёжь (да и не только) города, который, по моим подсчётам, на одну ступень лучше моего, уже уселись на трибунах.

— Я сейчас оглохну! — закричал Фил одновременно с кричащими болельщиками «Зайцев». Кажется, они кричалки орали.

— Крикни что-нибудь про «Филинов» в ответ. — крикнула я ответ, но «Зайчатам» (так я прозвала болельщиков «Зайцев») приспичило высмотреть в толпе капитана своей команды, поэтому они заорали как бешеные, перекрикивая мои слова.

Я присмотрелась к капитану «Зайцев».

— Да вы издеваетесь?! — закричал Алекс, который тоже увидел капитана.

— Стив. — скучающе заметил Мэд. — И в музыке, и в спорте преуспел. Восхитительно. — его, казалось, эта ситуация очень развеселила.

Солист «Грома» помахал болельщикам, а затем заметил нас и хищно оскалился. В этот самый момент прогремел сильный гром, но дождя пока не было видно.

— Приехали. — вздохнул Том.

— Теперь вы обязаны выиграть у «Зайцев». — сказала я, прислонив руку к букве «К» на форме Тома.

Тем временем болельщики «Филинов» в тёмно-фиолетовых цветах уселись на трибуны и, завидев Тома, яро стали махать руками.

Том им улыбнулся и тоже помахал, принимая пожелания на хорошую игру.

— Вот ты и стал популярным! — улыбнулась я, на что Том закатил глаза, а затем достал из кармана телефон, который разрывался от сообщений.

— Так, я побежал в раздевалку. — сказал Том, полностью отделавшись от болельщиков. — А вы пока погуляйте, в буфете что-нибудь пожевать возьмите, в общем придумайте, как себя занять. — Том помахал нам рукой.

— Удачи! — крикнули мы.

Том сложил руки сердечком, отвечая нам, но болельщики подумали, что это им, поэтому уже через долю секунды радостный рёв раздался по стадиону, напугав «Зайчат».

Кэс, кинув пару матов кричащим болельщикам, обернулась к нам.

— Мы с Филом посидим, посторожим ваши места. А вы пока прогуляйтесь. — она махнула нам рукой, мол, валите.

— Я начинаю задумываться о том, что мы не просто друзья. — поиграл бровями Алекс.

Кэс, на всеобщее удивление, притянула к себе Фила и поцеловала.

Майкл моментально достал телефон, пока мы, да и не только (болельщики обеих команд), протянули: «У-у-у-у!!!».

— Так ну это надо запечатались. — сказал парень, делая пару снимков, пока Кэс не отстранилась.

— Не зазнавайся. — сказала она Филу. — Ты не в моём вкусе.

Фил, который неожиданно выпал из жизни, бросил:

— А ты как будто в моём.

— А кто в вашем вкусе? — спросила я.

— Ты. — одновременно ответили оба, чем неплохо так рассмешили Мэда.

— Ой, я не могу! — согнулся пополам от смеха Мэд. — Держите меня, пенсионеры влюбились в семнадцатилетку!

— Мне двадцать пять, придурок! — крикнул Фил. — И я не говорил, что влюбился в Мишель. Сказал, что такие девушки, как она — мой типаж.

— А о себе я бы такого не сказала. — хищно улыбнулась Кэс, смотря на меня.

— Подожди… — Карл пытался переварить ситуацию. — Тебе девушки нравятся?

— Ровно также, как и тебе мужчины. — подколола Кэс.

— Так! Я не понял, здесь все знают о моей ориентации? — воскликнул Карл.

И хор, включающий в себя болельщиков «Филинов», болельщиков «Зайцев» и нас крикнул:

— Да!

Мэд всё ещё ржал, развалившись на трибунах.

— Майкл! Миленький мой! Скинь мне это видео! Ты же ещё снимаешь? — с надеждой в голосе и со слезами от смеха на глазах попросил Мэд.

— Ладно, вы как хотите, а я пойду прогуляюсь. — сказал Алекс, обходя нас.

— Я тоже. — сказала я, догоняя близнеца, а ребята побежали за мной, оставив Кэс и Фила вдвоём.

— Тебе и вправду Мишель нравится? — усмехнувшись, спросил Фил.

— С первой встречи. — так же усмехнулась Кэс.

***

— Символика «Зайцев»? — воскликнула я, примеряя кепку с изображением ушастого зайца.

— Сними, не позорься. — усмехнулся Карл, протягивая кепку с филином. — Лучше вот эту. А то Том нам не простит того, если мы выйдем на трибуны в мерче соперника.

Я усмехнулась, отдавая деньги за кепку продавцу. Карл же предпочёл майку «Филинов» с номером «09» и фамилией на спине: Филлипс (фамилия Тома).

— О. — коротко и без прелюдий сказал Майкл, увидев на Карле эту майку. — Вот это поддержка.

Мэд и Мэй предпочли купить плюшевого филина и всяких значков с названием, эмблемой, девизом, фамилиями игроков, их номерами.

Закупившись чипсами и прочими высококалорийными продуктами, мы прошли к трибунам.

— А где Алекс? — спросила Кэс, увидев нас.

— Ему пришло на телефон СМС. Кто-то его позвал. Сказал, что поговорит быстренько и придёт к началу матча. — сказал Майкл, усаживаясь на своё место.

— Через три минуты начало. — оповестил нас Фил.

Я огляделась.

— Почти все трибуны забиты! — удивилась я.

— В последний раз такое было, когда кто-то из большого спорта умер и по всей стране люди выходили на стадионы, чтобы помолиться за умершего. — сказал Карл.

— Обязательно сейчас о смерти говорить? — воскликнула я, наблюдая, как фиолетовый «Филинов» сливается с белым «Зайцев». Болельщики расселись по кучкам, фанаты одной команды пытались перекричать фанатов другой.

Тут вышел какой-то незнакомый мне человек, объявил о начале и о том, что сейчас прогремят гимны команд. Первыми были «Филины», как хозяева площадки. Их гимн мы знали наизусть, поэтому пели вместе со всеми болельщиками. Далее был гимн «Зайцев», настолько нескладные слова и мелодия, что у меня сложилось ощущение, что Стив сочинил этот гимн сам.

— Какая команда, такой и гимн! — пытался перекричать людей Карл.

— Да где Алекс?! — воскликнул Майкл, набирая телефон брата. — Да ответь ты! Убью, когда найду! — он очень сильно волновался, наверное, в этот момент я и увидела, насколько они близки, словно две половинки одного целого.

Команды, размявшись, вышли на поле.

Карл достал бинокль, который был предназначен для театра.

Я выпучила глаза.

— Откуда?

— Румынская парочка поблагодарила за алкоголь. — коротко сказал Карл. — Тут вкрапления золота, так мне румыны сказали. Отнесу в ломбард после матча, а пока пусть послужит мне верой и правдой. — усмехнулся Карл, пока Мэд рассматривал бинокль.

— Надурили тебя румыны. — улыбнулся Мэд, отдавая бинокль обратно Карлу.

— Почему это? — спросил Карл.

— Это краска цвета золота, на деле — обычный алюминий. — улыбнулся Мэд наивности своего друга. — Наш алкоголь, купленный по акции, и то дороже был.

Я рассмеялась.

— Румыны, конечно, сделали моё сегодняшнее настроение. — сказала я, глядя на расстроенного Карла.

Футболисты встали на свои места. Прозвенела сирена, кричащая о начале матча.

Я выхватила у какого-то мальчика мегафон и прокричала в него.

— Филины, разнесите их к хренам! — болельщики «Филинов» меня яро поддержали, а «Зайчата» покрыли трёхэтажным матом, на что болельщики «Филинов» и мои друзья показали им непристойные жесты. — Спасибо, малой! — улыбнулась я пацану лет девяти, который в ответ показал мне непристойный жест. Походу он «Зайчонок».

Первый тайм прошёл неплохо: 4:3, «Филины» ведут. Время перерыва, поэтому на эти двадцать минут всех просят удалиться с трибун. Пять тысяч человек одновременно встали.

— Пожалуй, я подожду, пока все удалятся. — сказала я, увидев несущихся с трибун детей, которые размахивали фиолетовыми флажками и ухухукали, словно филины.

— Ответь! — громко закричал Майкл, откидывая телефон на соседнее сидение. — Где ты? — уже с мольбой прошептал он.

Алекс всегда держал слово, если сказал, что будет к началу первого тайма, значит так и будет. Но сейчас он в первый раз в жизни нарушил слово.

Мы придвинулись к нему.

— Майкл, это же Алекс, наверняка сейчас прибежит с разбитыми костяшками и закричит: «Я вмазал этому гаду!»

Только Майкл успевает грустно усмехнуться, как мы слышим крик людей, которые решили покурить за другой стороной табло, которое располагалось в конце поля.

Табло представляло собой прямоугольник из металла и электричества, выкрашенный в фиолетовый цвет, стоял на широких ножках. На одной стороне располагались названия команд, время и счёт игры, а на другой, которую нельзя было увидеть не намерено, располагался труп.

— Нет… — прошептала я. — Нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет! — я опустилась на землю напротив задней стороны табло.

Я помню всё из того момента, хотя предпочла бы забыть. Помню, как люди, ещё толком не успевшие разбежаться, сбежались на шум и визг, помню, как лица моих друзей перестали выражать что-либо, кроме печали, а в их глазах были застывшие слёзы, которые всё-таки потекли из глаз, помню, как Майкл бился в истерике возле мёртвого тела своего самого близкого человека в мире, помню, как я пыталась оттащить его от этого злосчастного табло, как приехал Шон с другими полицейскими. Навсегда запомню этот день — день смерти Алекса и Майкла. Только первый был убит, попался в лапы смерти, а второй умер душевно. Умер на том злосчастном табло, которое продолжало невозмутимо показывать:

Время: 18:34

Конец первого тайма.

«Филины» / «Зайцы».

Счёт: 4 / 3.

Матч решили не продолжать.

«Да ответь ты! Убью, когда найду!»

Не успел…

========== Часть 15. ==========

Впервые за четыре с половиной года я задумалась о смерти. О том, что она в любом случае придёт к нам, рано или поздно. Только позднюю смерть ты ждёшь, знаешь, что придёт, заглянет в гости, а вот раннюю… Её не ждёт никто. Ни Сэм, ни Гарри. Тот дилер, может, и ждал, но надеялся, что помрёт, витая в наркотическом трансе. Мэр точно не ожидал своей ранней смерти — тридцать пять лет человеку было. Мэдди бы не хотела сдохнуть на своей же вечеринке, поэтому будем считать, что смерть в её планы не входила. У Алекса было слишком много планов на жизнь, чтобы вот так взять и сдохнуть от руки какого-то ненормального. Он тоже не ждал смерть, не приглашал её в гости.

Интересно, что каждый из них чувствовал, когда увидел убийцу, когда узнал, кто за этим всем стоит? Наверное, желание рассказать всем, оповестить, предотвратить…

После смерти Алекса Шон понял, что убийца точно религиозен. Алекс насмехался над католиками, не верил во всё это. Не было сомнений, что его убили именно за это. А за что остальных? Понятно не было.

Похороны Алекса прошли вчера. Майкл весь день и всю ночь сидел на кладбище, не боясь того, что его ночью кто-нибудь прибьёт, или дух какой-то женщины вселится в его (теперь уже пустующую) душу. Я никогда не смогу описать ту любовь, которая царила между братьями. Как я уже и говорила, они были единым целым. После суток, проведённых у могилы брата, Майкл пришёл домой к Мэду и сказал:

— К хренам! Я уезжаю в Вашингтон!

Мэду было до безумия обидно за Майкла, он не понаслышке знал, что такое потерять близкого тебе человека. Та ситуация, произошедшая с ним год назад, изменила Мэда до неузнаваемости.

Думаю, что вам уже стало понятно, что Мэд любит разбивать сердца, хотя сам себе в этом не признаётся. Все девушки, которые в него влюблялись, не получали взаимности, кроме одной, её звали Кэтти. Она была ангелом во плоти. И она бесповоротно влюбилась в Мэда, а он не хотел обращать на девчонку внимания. К слову, она была младше на три года. Мэд уже тогда вёл разгульный образ жизни, но изредка посещал музыкальную школу, где и познакомился со скрипачкой Кэтти. Он сразу понял, что к чему, и решил посмеяться над бедной девочкой. Мы говорили, что это плохая идея, но тот нас не слушал. Он поставил ей условие: «Перестать быть хорошей». Мы не верили, что девочка пойдёт против семьи, точнее, мы не верили, а вот Мэд верил. Каждый день я видела новую Кэт, не Кэтти (ангельское прозвище), а Кэт. Музыкальная школа была брошена, учёба тоже. Но вот в чём незадача — Мэду пофиг. Он не обращает на неё внимание. Поэтому она решила пойти на крайние меры — начать употреблять. Самое идиотское решение за всю её жизнь. Вскоре ей стало глубоко посрать на Мэда, когда тот стал проявлять интерес. Провожал её до дома, в столовке с ней сидел, мы даже думали, что он нас предал. Вскоре Мэд влюбился в Кэт. Бесповоротно влюбился. Он бы запросто променял весь мир на неё, только ей это уже было не нужно. Наркота — её новые отношения, новые друзья, учёба, музыкальная школа, всё. Ничего, кроме наркотиков, ей было не нужно, даже Мэд, которого она когда-то так любила. После лёгких пересела на тяжёлые. И всё. Передоз через полгода после их знакомства с Мэдом. Мэд тогда до полусмерти избил Сэма, который ей продавал эту дрянь, но девчонку было не вернуть. Вскоре любовь к ней переросла в ненависть. Мэд чуть ли не плевал на её могилу — она стала ему отвратительна.

Мы с Мэдом пришли на кладбище тогда, хотели посмотреть на могилу, на которую оба так боялись взглянуть.

Мэд долго смотрел на фотографию девушки на камне, а затем сказал:

— Ты мне отвратительна, Кэт. — он смотрел прямо ей в глаза, словно пытался проесть дыру в фотографии или увидеть смущение, которое та когда-то испытывала, когда чувствовала его взгляд на себе.

— А ты мне, Мэд. — сказала я, глядя ему в глаза.

Я люблю Мэда как друга, но ненавижу как человека. Он это прекрасно знает.

— Я знаю, Мишель. — сказал он.

Это был наш последний разговор о Кэт. Мэд больше ни слова о ней не сказал, будто и не было такой девушки, но я знала, что каждый день он вспоминает её. Для него ненависть — равно любовь, и наоборот. Конечно, он любил её и любит по сей день. Но что-то в его голове повернулось, и он стал играться с девушками, может, пытается унять свою боль. Поэтому я не хочу, чтобы Мэй с ним связывалась, у неё и так жизнь не сахар, не хочу, чтобы он усугубляю ситуацию.

Но вернёмся к Майклу.

Никто из нас не стал его отговаривать, каждый из нас понимал, что ему здесь будет только хуже, поэтому держать его здесь не имеет смысла.

— Ты же понимаешь, что мы тебя всё равно пойдём провожать? — спросила я у Майкла, который упаковывал чемодан.

— Я не смогу отвязаться от вас, да? — спросил он.

— До отъезда не сможешь. После отъезда, я даю тебе слово, никто из нас больше тебя никогда не побеспокоит. — сказала я. — Но сегодня мы обязаны выпить. Поэтому собирайся, пойдём на природу.

— На природу? — спросил Майкл.

— Да, поход или что-то вроде того.

— Он любил походы… — еле слышно сказал Майкл.

— Он вообще всё любил, кроме церквей. — сказала я.

— Вообще не понимаю, почему он так ненавидел католиков? —спросил Майкл, кажется, спрашивал не у меня, ведь смотрел он на потолок.

— Алекс верил только фактам, вспомни, Майкл. Он не верил в то, что держится на человеческой вере. — сказала я.

— Жестоко убивать за мнение. — сказал Майкл, откладывая собранный чемодан.

— А жизнь вообще жестокая штука. — сказала я. — Ты так поедешь?

— Так поеду, потом перед поездом переоденусь. — махнул рукой Майкл. — Поехали.

— Едем на машине Мэда, до него ещё нужно дойти. — сказала я, выходя из дома.

— Да всё равно. — махнул рукой Майкл.

После трёхминутной ходьбы в тишине я спросила:

— Какие планы на будущее?

Майкл посмотрел на меня с болью и застывшими слезами в глазах.

— Закончить наше дело. — прохрипел он.

— Открыть музыкальную школу… — тихо произнесла я.

Майкл кивнул, вытирая глаза длинными рукавами куртки.

Мы снова замолчали.

— Завтра обещают похолодание, очень сильное, сегодня последний день, когда погода выше +15. — пыталась разрядить обстановку я.

— Как хорошо, что уже завтра я буду на пути в Вашингтон. — со злой усмешкой сказал Майкл.

«Что же с тобой сделалось?..» — спросила я у себя в голове.

Мэд и ребята уже ждали нас в фургоне.

— Как ты? — спросила Мэй у Майкла.

Майкл злобно фыркнул ей в лицо.

— Если услышу ещё один такой вопрос, никакой пьянки не будет. — сказал он.

Мэй осеклась. Давить на Майкла сейчас было самым худшим решением из всех. Поэтому все резко замолчали, а Майкл врубил на полную громкость радио.

— Чего кислые такие? Это вы должны меня веселить, а получается, что я вас. — сказал Майкл.

Конечно, все понимали, что это говорит не Майкл, а пустота внутри него. Он не притворяется весёлым, отнюдь. Он отстраняется, а это ещё хуже. Все, конечно же, понимали, что Майкл как только уедет, так сразу удалит наши номера и добавит в чёрный список. Мы не винили его в этом. Его проще будет отпустить. Я уверена, что он обязательно найдёт своё пристанище в жизни и станет потихоньку избавляться от пустоты, оставленной Алексом. А мы ему будем в этом только мешать.

— Переключи это дерьмо. — коротко сказала я, а Майкл улыбнулся. Расслабленно, так, как улыбался до матча.

— Слава Богу! Прекратите делать из меня жертву! — прикрикнул он, откидываясь на сидение.

— Мы не делаем из тебя жертву. — сказал Карл.

— Я вижу по твоим глазам, что ты меня жалеешь. Засунь жалость себе в задницу.

Мэд усмехнулся.

— Выходим, приехали. — сказал он, выключая зажигание.

Мэй и Том вытащили две палатки и множество еды.

— Располагайтесь. — махнул рукой Том, раскладывая продукты на плед.

Я подняла голову к небу.

— Уже практически ночь. Слишком рано стало вечереть. — сказала я.

— Что ты хочешь, уже середина ноября. — пожал плечами Мэд, выхватывая из рук Карла пиво.

— Уже середина ноября… — усмехнулась я.

Майкл взял водку и — словно пытался выиграть какую-то гонку — начал пить, изредка делая перерывы на то, чтобы закусить горький напиток.

— Он ненавидел водку. — коротко сказал Майкл, отстраняясь от горлышка бутылки. — Вы знаете, что у него была девушка, которой за три дня до смерти сделал предложение? — он долго смотрел на нас, словно искал ответ на этот вопрос, а затем громко выдохнул и сказал, — Вот и я не знал. Она пришла ко мне два дня назад и рассказала всё, показала кольцо с красивой гравировкой: «Mon amour pour le reste de ma vie»{?}[Моя любовь на всю оставшуюся жизнь.].

Мы с Томом вздрогнули, так как только мы из всей компании знали французский.

— Она долго плакала, а затем тихо ушла, я не стал её держать. — прошептал Майкл.

— Он никогда не рассказывал о девушке. — задумался Мэд.

— Алекс считал, что счастье любит тишину, в этом я с ним согласен. — сказал Майкл, оглядывая деревья вокруг.

Я подняла жестяную банку пива вверх.

— За Алекса.

И ребята, не чокаясь, залпом выпили содержимое своих банок. Только Майкл пил небольшими глотками, морщась. Что-то мне подсказывало, что морщится он не от водки, обжигающей горло, но я промолчала.

— Помните, как мы утащили из школы парту? — спросила я, желая разрядить обстановку, так как все молчали, боясь что-либо сказать.

Мэд улыбнулся.

— Нашей ошибкой было то, что мы притащили её ко мне домой. — сказал парень.

— Фил тогда школу заканчивал, помню, он нас отгораживал как мог. — еле улыбнулся Карл.

— Ага, потом парту посреди ночи в школу тащил, чтобы учителя ничего не рассказали директору. — улыбнулся Том.

— Помню, как Фил подал заявку на школьный концерт от моего имени. — подал голос Майкл. — Я тогда узнал в последний момент и вышел на сцену абсолютно неподготовленный. Занял последнее место, но не пожалел, что выступил. Я жутко боялся сцены, а Фил помог мне преодолеть страх. Правда, Алекс потом ещё весь следующий год смеялся надо мной. — грустно улыбнулся Майкл.

— Кстати, почему Фил и Кэс не приехали? — спросила Мэй у меня.

— Так у них филиалы автомастерской строятся в других городах, они контролируют это дело. Отчёты, расчёты, вычеты… Вся вот эта ересь. — я махнула рукой.

Мы ещё какое-то время просидели около костра, пока он совсем не потух, а затем легли в палатки. В первой — Мэд, Майкл, Том. А во второй — я, Мэй и Карл.

— Как считаешь, он справится? — тихо спросила Мэй у меня.

— А у него другого выбора нет. — ответила я.

— Думаешь, мы ещё с ним встретимся?

— Нет. Не встретимся. Пусть начнёт свою жизнь с чистого листа, пусть забудет этот город и нас, если ему так будет легче. — усмехнулась я. — А теперь спи.

Мэй прикрыла глаза, и вскоре я услышала сопение. Карл сбоку громко дышал мне в затылок. Я не могла уснуть. Беспокойство резко нахлынуло на меня, предчувствие, что это ещё не всё, окатило с головы до ног.

С улицы послышался шорох. По шагам я сразу определила человека, поэтому аккуратно встала, чтобы не разбудить друзей, и вышла из палатки.

Майкл умывался речной водой.

— В эту речку кошки ходят, ну ты понял, зачем. — улыбнулась я.

Майкл усмехнулся, встав в полный рост.

— Уезжаешь? — спросила я. — Не попрощаешься с ребятами?

— Думаю, что ты им перескажешь мои слова, — сказал парень. — Да и к тому же у меня поезд через полтора часа, а ещё нужно домой заехать за чемоданом.

Я улыбнулась.

— Такси сюда вызвал? — спросила я.

Майкл кивнул, а затем сказал:

— Я до безумия люблю вас всех. Но ненавижу это место. А вы с местом ассоциируетесь. Я не могу смотреть на вас, вы являетесь одними из связующих нас с Алексом. — он говорил быстро, отрывисто, будто вот-вот передумает и больше ничего не скажет. — Прости меня, Мишель. И ребятам передай, чтобы меня простили. — тихо сказал он.

— Тебе не за что извиняться. — грустно улыбнулась я. — Ты имеешь право уехать, имеешь право забыть это всё, имеешь право стать счастливым человеком. Но ты не имеешь права предать нашу веру в тебя. Я тебя прошу, иди наперекор, этому же я тебя всегда учила, да? — усмехнулась я. — Я надеюсь, что у тебя всё будет прекрасно. Он тоже хочет этого. — я взглянула на небо.

— Я знаю… — прошептал Майкл.

Такси подъехало к лесу.

— Прощай, Мишель. — выдавил из себя улыбку Майкл.

— Прощай, Майкл. — одними губами, сдерживая слёзы, сказала я.

Майкл кивнул мне и пошёл в сторону жёлтой машины.

— Прощай… — сама себе сказала я и проследила за уезжающим автомобилем.

Уснуть я так и не смогла.

***

— Майкла нет. — коротко сказал Мэд, когда вышел из палатки.

— Я знаю. — усмехнулась я, потушив девятый по счёту окурок.

— Он уехал. — не спрашивая, сказал Мэд.

— Да, уехал.

— Мы бы могли его проводить.

— Не могли бы. Тем более у нас есть человек, которого через несколько дней надо будет провожать. — я кивнула в сторону спящего Тома.

— Не верю, что он уезжает. — сказал только что проснувшийся Карл, протирая глаза.

— Это его мечта. Мы не имеем права ему препятствовать. — грубо сказала Мэй, вылезая следом за Карлом.

— Верно, Мэй. — я достала десятую сигарету из пачки.

— В ноге какое-то неприятное чувство. — сказал Мэд, потирая ногу.

— Дай посмотрю. — Мэй нежно прикоснулась к лодыжке Мэда. — Мэд! Это клещ. — воскликнула Мэй.

Я ухмыльнулась, вспоминая слова Мэда о том, что в детстве, после их прогулки по лесу, его мама нашла у него на куртке клеща. Да, помню, как она прибежала к нам домой и стала выяснять, где мы были.

Мэд рассмеялся, глядя на наши обеспокоенные взгляды.

— Я больше чем уверен, что никто из вас не умеет доставать клеща. Будим Тома и едем в больницу, Карл, ты за рулём. — он кинул парню связку ключей.

— Что случилось? — сонно спросил Том, проснувшись от того, что я его пыталась растормошить.

— Моя смерть случится. Даже не знаю от чего: либо от клеща, если мы не успеем в больницу, либо от рук моих родителей, когда они узнают, что меня цапнул клещ, пока я спал, напившись. — сказал Мэд, сворачивая пустую палатку, пока Мэй и Карл уносили остальные вещи в машину.

Том быстро подскочил на ноги, закинув в рот жвачку.

— Поехали. — он быстро разобрал палатку, свернул её и залез в фургон.

Карл сел за руль и под руководством Мэда тронулся с места, оставляя поляну позади.

***

Мэд похвалил Карла за то, что он доехал быстро и не разбил его машину, а что ещё лучше — не разбился сам.

Мы всей толпой вывалились из машины, только Мэд не мог спокойно устоять на ногах.

— Тебе плохо? — взволнованно спросила Мэй.

Я прикоснулась к его лбу.

— Укус действует, у него температура и жар. — мы с Мэй взяли его под руки, чтобы он не упал от слабости, и зашли в больницу. Тут же наш взгляд приковали двое носилок, где лежали тела, накрытые белой тканью, из-под неё проглядывали пятки двух тел. Взгляд Мэда переменился, всю его слабость будто сняло рукой. На пятках тел были татуировки с датой. 09.09.1989. Мэд высвободился из нашей хватки и пулей подбежал к носилкам и, не обращая внимания на крики медсестёр, стянул ткань с двух тел.

Я вскрикнула.

Том и Карл испуганно схватились друг за друга, а Мэй со слезами на глазах смотрела на непроницательное лицо Мэда, которое исказилось грустной, отчаянной усмешкой при виде тел своих родителей.

— «09.09.1989» — их дата свадьбы. — голос Мэда дрогнул, усмешка исчезла, а на глазах выступили слёзы, и Мэд впервые в своей жизни закричал от нахлынувших на него чувств. За тем его взгляд упал на единственное ножевое ранение у каждого и истерзанные тела.

— И до них он добрался. — тихо прошептала я.

— Вы кто приходитесь убитым? — тихо спросила медсестра.

Мэд вздохнул и сказал.

— Мэдсон Харрис, я их сын. Дата рождения — 12.11.1991, — коротко ответил он, делая паузу, чтобы медсестра успела всё записать.

Женщина моментально изменила взгляд.

— Я соболезную… — тихо сказала она.

— Засуньте соболезнования в задницу, а пока что вытащите у меня из ноги клеща, пока я не оказался вместе с ними. — он указал на два тела, которые собирались увезти в морг.

Женщина засуетилась и подозвала врача.

— Мэд, ты как? — тихо спросила я.

Мэд усмехнулся.

— Так же, как и ты тогда, четыре года назад.

«Значит, ужасно». — подумала я.

— Идите домой. — сказал он, запуская руки в свои светлые волосы.

— Мы никуда не уйдём, Мэд. — сказал Том, а Карл кивнул, соглашаясь со словами друга.

Мэй молча смотрела на Мэда.

— Вы мне не сможете сейчас помочь. Я хочу побыть один. Сейчас у меня из ноги достанут это насекомое, и когда я выйду из палаты, никого из вас здесь быть не должно. Вы меня поняли. — последнюю фразу он сказал настойчиво, говоря, что если мы не уйдём, то будет только хуже.

Мы переглянулись и вышли из больницы.

— И что теперь? — тихо спросила Мэй.

— Ты же его девушка. — язвительно заметила я. — Так что ты ответь на свой вопрос.

— Мишель… — Карл коснулся моего плеча.

— Его не нужно тревожить сегодня и завтра. После похорон от него нельзя отходить ни на шаг. Поняли? — спросила я.

Ребята кивнули.

— А теперь по домам, пока я не откинулась от недосыпа. — я пошла как можно дальше от больницы, не дожидаясь ответа от друзей.

Главное, перетерпеть следующие пять дней.

========== Часть 16. ==========

Мэд не был близок с родителями. Но его любовь к ним можно было почувствовать при одном лишь взгляде на родителей. Даже когда они называли его «разочарованием», Мэд не переставал их любить, как и они его. Его любовь к ним почувствовалась особенно на похоронах, когда он стоял и смотрел на уже закопанные тела. В его взгляде читалось всё:

Боль. Разочарование. Ненависть. Злость. Грусть. Любовь.

Мы по очереди находились рядом с Мэдом, пытались его разговорить. Но он не слушал никого из нас, просто глотал алкоголь и говорил: «Заткнись или уходи».

В один момент Мэд просто вытолкнул нас из дома, а на следующий день закрыл все двери и окна, никого не впуская.

— Мэд! Открывай! Да твою ж, Мэд!!! Открывай! — я колотила в дверь руками и ногами, пока Карл и Том пытались забраться на второй этаж, а Мэй безуспешно звонила Мэду.

— Бесполезно. — сказал Карл, спрыгивая с шеи Тома.

— Что будем делать? — взволнованно спросила Мэй.

— Идём на трубы. Алкоголь в гараже, за машиной. — я указала на гараж.

— Ты хочешь напиться? — спросила Мэй.

— Мэд этим сейчас и занимается. — в подтверждение моих слов из окна второго этажа полетела пустая стеклянная бутылка, разбившись о землю.

— Ему нужна наша поддержка! — сказала Мэй.

— Тогда сиди под дверью в одиночестве. — коротко сказала я, пока Том и Карл забирали ящик пива из гаража.

— Ты ничего не сможешь сделать сейчас, Мэй. — спокойно сказал Том. — Мэд нам не откроет, трубку не берёт. Нет смысла сидеть и ждать чуда. Он выйдет тогда, когда захочет, или пока у него не закончится алкоголь.

— Ему плохо… — прошептала Мэй.

— Конечно, ему плохо, он остался без родителей и без музыкальной группы. Мы не можем позволить остаться ему ещё и без друзей, поэтому придём к нему вечером, через часа четыре. — сказал Карл.

— Вот именно. Не волнуйся, Мэй. Мэд сильный парень, справится. — я похлопала Мэй по плечу. — Идём.

Мы вышли на проезжую часть.

— Даже машины по одной в час проезжают. — усмехнулась я, глядя на дорогу.

— Все уже поняли, что ты ненавидишь этот город. — закатил глаза Том.

— Я не говорила, что ненавижу. — сказала я. — Просто знаю, что жить здесь невозможно. Тебе проще всех Том, свалишь через пять дней и всё.

Том нахмурился.

— Нихрена. Я буду уезжать с мыслью, что моему другу плохо, а по городу бродит убийца. Как мне с этой мыслью уезжать, а, Мишель? — усмехнулся он.

— Ты прекрасно знаешь, что мы сделаем всё возможное для того, чтобы ему не было плохо. А Шон сделает всё возможное, чтобы поймать убийцу. — сказала я.

Том кивнул.

До труб мы дошли в тишине. Каждый думал о своём, но у каждого мысль сводилась к одному:

«Мэд».

Каждый из нас выпил по три банки пива, и только тогда я нарушила тишину.

— Вы знаете, что из всех его многочисленных родственников о нём побеспокоилась только румынская пара? Они наняли переводчика, который сидит рядом с ними при их с Мэдом разговорах по видеосвязи. Они купили учебник английского.

— Тебе Мэд рассказал? — спросила Мэй.

— Да, они позвонили тогда, когда я была с ним.

— Мэд всегда доверяет тебе больше всех, почему? — спросила она.

— Потому что Мишель не боится сказать ему, что он тварь. — сказал Карл, допивая четвёртую банку пива.

— Он не тварь… — тихо произнесла Мэй.

— Он не тварь. — согласилась я. — Он ведёт себя как тварь. И не говори, что ты с этим не согласна.

Мэй посмотрела на меня взглядом, который я узнаю из тысячи.

— Не говори, что мы возвращаемся к тому, с чего начали. — сказала я, тыкая пальцем в шрамы на запястьях девушки.

— Я не знаю… — прошептала она, шмыгая носом.

— Ты идиотка. — сказала я.

— Ты злая. — с грустью усмехнулась Мэй.

— Я не лицемерю. — отмахнулась я. — Советую вам того же.

Я запрыгнула на трубы и побежала.

— Вы со мной или как? — крикнула я.

— Надеюсь, мы ничего не сломаем. — прошептал Карл и забрался на трубы следом за Мэй и Томом.

Я остановилась, чтобы дождаться ребят.

— Даже не думал, что трубы такие длинные. Сколько? Метров шестьдесят? — запыхавшись, спросил Карл.

— 88. — сказала я, высмеивая способности Карла в подсчёте. На что Карл показал средний палец. — Будете отставать, придумаю вам сотню кличек и оскорблений. — сказала я и побежала дальше.

— Вы похожи с Мэдом. — сказал Том, обгоняя меня. — Закрываетесь под маской грубости от смерти.

— Правда всегда груба. Мы не умеем врать. Разве что в тех случаях, когда сбегаем с уроков, чтобы покурить на пару.

— Вы друг друга ненавидите любя. — усмехнулся Карл, который кое-как нас догнал.

— Только не говорите Мэй, она меня сожжёт своей ревностью. — усмехнулась я.

— Помните, как год назад она сломала Катрине нос? — спросил Том.

— Катрина тогда только влилась в нашу компанию ради того, чтобы подкатить к Мэду, Мэй об этом узнала первой, не могу этого забыть. — улыбнулась я.

— До сих пор не могу понять, к кому она подкатывает: к Мэду или к Тому? — улыбнулся Карл.

— Я вообще-то здесь. — Том помахал рукой перед лицом Карла.

— И я между прочим тоже. — Мэй догнала нас, тяжело дыша.

— Мне вообще-то всё равно. — передразнил их Карл.

Мы добежали до конца и спрыгнули на землю, прямо около дуба, на котором выцарапано десять инициалов.

«М.Л.» «М. Х.» «К. У.» «М. М.» «Т. Ф.» «Ф. О.» «К. Г.» «А. Р.» «М. Р» «Т. Л.».

Я провела рукой по последним трём инициалам.

— Тони мастерски пользовался ножом. — улыбнулась я, касаясь последнего инициала, который был выцарапан невероятно ровно и точно.

— Он был слишком идеальным и надоедливым для девятилетки. — сказал Том.

Я усмехнулась, вспоминая брата.

***

В комнату ворвался светловолосый парень лет девяти и начал рыться в вещах, не замечая двух курящих подростков.

Мэд усмехнулся.

— Что, даже не скажешь, что курение вредно для здоровья? Не пожалуешься родителям? — спросил Мэд.

Тони ухмыльнулся.

— Я, конечно, знал, что ты умом не блещешь, но чтобы настолько. — сказал он, доставая маленькие ножи из-под матраса. — Мне плевать, что вы делаете. Мишель не пять лет, чтобы ругать за то, что она курит. Да и тем более она старше меня. Не мне её отговаривать. Если она умная, то знает, чем это чревато. Если она тупая, но умеет читать, то на пачке написаны все болячки, которые можно подхватить. Если она тупая и не умеет читать, то это её проблемы. А на тебя мне глубоко насрать. Пока! — он помахал нам рукой и вышел из комнаты, а за дверью уже крикнул. — Через двадцать лет от рака лёгких лечить вас не буду, так и знайте.

— Он тоже школу прогуливает? — поинтересовался Мэд.

— Вероятно, что он забыл ножи, поэтому пришёл. Но шанс того, что он вернётся на два последних урока, очень мал.

— Наш человек. — улыбнулся Мэд. — Весь в тебя, Мишель.

***

— Пытаешься убить невидимого человека? — я перепрыгнула цветы, на которые мама убила целую неделю, чтобы красиво высадить, полить и дальше ухаживать за ними.

Тони оторвался от метания ножей в воздух.

— Ага, пытаюсь тренироваться, чтобы заглянуть к тебе в комнату, пока ты спишь. — невозмутимо сказал Тони, метнув нож в мою сторону. Нож попал на сантиметров шесть выше моей головы. — Но пока что в мои планы твоё убийство не входит. — он указал на нож, который застрял между кирпичами над моей головой.

Конечно, я знала, что он никогда не сделает мне ничего плохого. Поэтому я ничего ему не сказала насчёт того, что он мог меня убить, если бы мастерски не владел ножами.

***

Тони закатил глаза, проходя мимо меня, пока я вытирала слёзы с лица.

— Ненавижу твои слёзы. — сказал Тони.

— Мне всё равно. — сказала я.

— Причина? — коротко спросил Тони, заваривая кофе на двоих.

— Катрина Мэддис.

— Понятно. — больше он ничего не сказал, просто заварил кофе и отдал мне чашку, а затем ушёл в свою комнату.

После физкультуры, когда все пошли переодеваться, Катрина нашла своё платье, которое было изрезано в клочья ножиком. И на стенке рядом было выцарапано:

«Привет от Т. Л. Ты не стоишь чьих-либо слёз, особенно слёз оптимистичных людей. P.S: Твоя запасная одежда в том же состоянии, что и эта тряпка, что ты называешь «писком моды».

***

— Таких людей, как он, надо было поискать. — улыбнулся Карл, вспоминая что-то.

***

— Что за ерунда? — спросил Тони, когда Карл рисовал вазу с цветами.

— Моя визитная карточка в художественную школу. Туда не примут без вступительной работы. — сказал Карл.

Тони плюнул на картину.

— Ты ненавидишь вазы рисовать, так что сожги это дерьмо. — сказал он.

— Мне нужно в художественную школу попасть. — спокойно ответил Карл.

— Хочешь этого? — спросил Тони.

Карл промолчал.

— Делай, что хочешь, мне насрать. — сказал Тони, прежде чем уйти.

Карл дорисовал картину и пошёл в художественную школу. Но не прошёл отбор. Это его очень расстроило, что не мог не заметить Тони. И уже на следующий день на стенах художественной школы баллончиком кто-то написал:

«Вы потеряли лучшего художника, вы не стоите его грусти из-за вас».

***

— Таких, как он, в принципе больше не существует. — сказал Том, вероятно тоже придаваясь воспоминаниям.

***

— Не облажайся, Филлипс. — сказал Тони, забежав в раздевалку футболистов перед началом финального в этом сезоне матча.

Том не облажался, хотя они и проиграли уже известным вам «Зайцам» со счётом 12:13. Он забил девять мячей, а попыток было больше пятидесяти точно.

Но Тони был вреден, чтобы признать то, что Том не неудачник.

— Мог и лучше. — коротко сказал Тони перед тем, как незаметно сделать надрез на фанатской майке «Зайцев». Парень, который был в ней этого даже, и не заметил.

— Эй, Филлипс! — закричали игроки «Зайцев». — Твоя команда такая жалкая, как и ты сам! — очевидно, что это провокация. Том дёрнулся, но Тони своей маленькой рукой преградил ему путь.

— Стоять. — грубо сказал Тони. Было непонятно, кому это было сказано: Тому или «Зайцам».

Тони метнул один из ножей в ботинок высокого «Зайца», тот вовремя отскочил.

Тони быстро подбежал к ним и отодвинул в сторону половину куртки, показывая во внутреннем кармане весь свой арсенал ножей, лезвий и всего прочего. «Зайцы» даже не успели заметить, как Тони незаметно чирканул самым острым ножиком по их рукам, оставляя длинный след.

— Слушайте сюда, никто из вас не докажет, что вас поцарапал я. Сколько ни пытайтесь. — он дал им две секунды на размышления, а затем продолжил. — Филлипс забил за этот матч грёбанных девять мячей, в то время как ни один из вас даже не ударил по воротам. Поверьте, я следил. — он ухмыльнулся. — Так что заткнули рты и пошли жрать водку в честь НЕ своей победы. Потому что вы для неё ничего не сделали. И не думайте, что в следующем сезоне в финале «Филины» не надерут вам задницы. — он подмигнул им и пошёл в нашу сторону.

Тони умер за месяц до финала следующего сезона. «Филины» выиграли у «Зайцев» со счётом 15:3, разгромив их полностью. Том принёс свою грамоту о победе на чемпионате между школами штата на могилу Тони и закопал рядом.

— Мы надрали им задницы, Тони. — только и сказал Том, а затем ушёл прочь с кладбища.

***

— Он умел поддержать. — усмехнулась Мэй.

***

— Что на этот раз? — с громким вздохом спросил Тони. — Хотя, нет, подожди! Дай я угадаю! Мудак Мэд опять что-то сказал о том, что у него новая девчонка.

Мэй ничего не ответила, только слегка качнула головой.

— Забудь о чувствах, если не хочешь в них захлебнуться.

— А если это будут счастливые чувства? — с надеждой спросила Мэй.

— Бесишь. Твои чувства никогда не будут взаимными. Только погубишь себя и всё. Он ценит тебя, как близкую подругу. Но как девушка ты ему не сдалась. Пойми это и живи дальше.

— Как ты понял раньше, чем Мишель, о моих чувствах к Мэду? — спросила Мэй.

— Мишель слепа в некоторых моментах. Я наблюдателен. Не пропускаю ни одной детали. Взгляды. Нервные движения ногами и пальцами. Закусывание губ или внутренней стороны щеки. Грустный взгляд при разговорах о новой девчонке. Весёлый взгляд при рассказе Мэда о том, как он бросил эту девчонку. Мой мозг это суммирует и выдаёт ответ: ты в полной заднице, Мэй. — Тони продолжил читать какую-то книгу, вроде как это было произведение из русской классики. — Кстати, — Тони оторвался от книги. — Ты зачем вообще пришла-то?

— Проект задали, мы с Мишель его две недели откладывали до последнего. Завтра нужно защищать. — сказала Мэй.

— В моей комнате на столе лежит проект. Твоя с Мишель задача просто выучить текст. — скучающе сказал Тони.

— Она мне не сказала, что уже сделала проект.

— Она его и не делала.

— То есть?

— То есть это я сделал, увидев у неё на руке пометку с этим проектом, она же любит забывать дневник дома. — усмехнулся Тони. — Идите и учите текст. Без пятёрки я не пущу Мишель домой. — сказал Тони.

Тони всё же пришлось пустить меня в дом на следующий день, так как мы на пять защитили проект.

— Я думал, что ты забьёшь на зазубривание и получишь тройку, тогда я бы выпер тебя на улицу и вздохнул бы спокойно. — зевнул он.

— Не дождёшься. — усмехнулась я.

***

— Я восхищаюсь им… — призналась я.

Ребята подошли ко мне ближе.

— Поверь, Мишель, мы тоже. — они обняли меня со всех сторон.

— Думаю, что нам всё же пора идти. — сказала я в тот момент, как мне на телефон пришло сообщение.

«Я пае-дту на бвйке на могиллллу. Мэд».

— Быстро к Мэду! Это придурок пьяным решил сесть на байк! — мы быстро побежали к дому друга.

Пешком до дома Мэда от труб было где-то минут тридцать, бегом — пятнадцать. Но уже на полпути мы остановились, услышав звуки скорой. Через секунду мы бежали ещё быстрее. Никто из нас не подозревал, что может бегать с такой скоростью.

Мы были в двухстах метрах от дома Мэда, как увидели машину скорой помощи, двух полицейских, водителя фуры, который ревел, и байк, который было проще назвать грудой железа, чем транспортным средством. Один из полицейских кинул взгляд на нас и застыл. Это был тот хмурый полицейский, который пытался задавить меня своим высокомерием. Он резко пошёл в нашу сторону.

Четыре сердца, казалось, остановились. Я перестала дышать вовсе, будто воздух отравлен и я умру, только вздохнув.

Хмурый полицейский подошёл к нам и сказал:

— Его было невозможно спасти.

Мэй упала в обморок, но Карл успел подхватить её. Я оттолкнула полицейского в сторону и побежала к двум работникам скорой, которые уносили тело в черном пакете.

— Дайте мне посмотреть. — сказала я.

— Мисс, вы уверены? — недоверчиво спросил один из врачей.

— ДАЙТЕ МНЕ ПОСМОТРЕТЬ НА СВОЕГО ДРУГА! — закричала я.

Они медленно расстегнули пакет.

И я увидела безжизненное лицо друга, который вчера говорил о том, что собирается навестить румынскую парочку на зимних каникулах. Он ухмылялся. Даже при смерти он ухмылялся, словно говорил:

— Жду, когда на моей могиле напишут «Подонок. Так тебе и надо».

Я упала на колени и закричала, слёзы одна за другой покатились из глаз, уже через минуту я билась в истерике, пока не прокричала, смотря на небо:

— Придурок!

Том и Карл сидели неподалёку. Они не подходили ко мне, так как сами были в не лучшем состоянии, по взгляду Карла можно понять, что он готов также биться в истерике, как и я.

Последнее, что я помню, так это укол в бедро от одного из работников скорой, после чего я погрузилась в тревожный сон.

========== Часть 17. ==========

— Мишель? Мэй? — родители осторожно заглянули в комнату.

— Что? — грубо спросила я, отталкивая от себя спящую подругу.

— Что вы будете на завтрак? — спросила мама.

— Кашу. Мэй нужно что-то более калорийное, иначе она умрёт от истощения. — я тыкнула пальцем в рёбра девушки, отчего она проснулась.

— Доброе утро, Лайт. — она помахала нам рукой.

— Доброе утро, милая. — улыбнулась мама. — Через десять минут спускайтесь на завтрак.

Когда родители закрыли за собой дверь, я повернулась к Мэй.

— После завтрака в школу, затем пойдём в кафе с Томом и Карлом. — я поднялась с дивана и направилась в ванную комнату.

— Я могу не идти в кафе? — с надеждой в глазах спросила Мэй.

— Не можешь. — ответила я, захлопывая дверь.

Умываясь, я слышала, как Мэй плачет. Вчера Мэда похоронили. Никто из нас так и не смог сходить к нему на могилу и на похоронах нас не было. Слышать слёзы Мэй было больно, но плакать из-за придурка Мэда я не собиралась.

Когда я вышла из ванной комнаты, Мэй сказала, захлёбываясь в слезах:

— Мы дали показания против него.

— И правильно сделали. Он мёртв. А водитель фуры не виноват в его смерти. Мэд сам выехал на встречную полосу. — глаза заслезились, но я не позволила слезам показаться, но голос дрогнул, а затем я прокричала, — ОН САМ ВИНОВАТ В СВОЕЙ СМЕРТИ! И НЕ СМЕЙ ГОВОРИТЬ, ЧТО ТЕБЕ ЕГО ЖАЛКО! ОН ГРЕБАНЫЙ ЭГОИСТ И ПЬЯНИЦА! НЕ НУЖНО ГОВОРИТЬ, ЧТО МЫ МОГЛИ БЫ ЕГО СПАСТИ, ЕСЛИ БЫ НЕ ПОШЛИ НА ГРЕБАНЫЕ ТРУБЫ! ПОТОМУ ЧТО МЫ НЕ МОГЛИ БЫ ЕГО ВЕЧНО ОПЕКАТЬ! ОН БЫ СДОХ В ЛЮБОЙ ДРУГОЙ ДЕНЬ! ПОЙМИ ЭТО, ЕСЛИ У ТЕБЯ ЕЩЁ ОСТАЛИСЬ МОЗГИ, А НЕ ЭТИ НИКОМУ НЕ НУЖНЫЕ ЧУВСТВА! — я устало упала на кровать.

Мэй долго на меня смотрела, а затем сказала:

— Твой брат говорил тоже самое. — усмехнулась она. — Он сказал, что я могу сброситься с крыши, и Мэду будет плевать… Я тогда соврала тебе, я вскрылась тогда не из-за отца, а из-за Мэда. Я хотела привлечь его внимание.

— Или сдохнуть. — добавила я. — Ты тупица. Может, его смерть поможет тебе забыть этого мудака, тогда он хоть что-то хорошее в своей жизни сделал. — я небрежно махнула рукой в воздухе.

— Он добавлял в жизнь краски… — я не дала Мэй договорить.

— В какие? Чёрно-белые? Или просто в чёрные? — я усмехнулась.

— Я ничего не чувствовала. Вернее, я чувствовала грусть, раздражение, но то, что я чувствую к нему, я никогда не чувствовала. Мне достаточно просто прикоснуться к нему, увидеть его ухмылку, почувствовать его губы у себя на щеке или на губах… — она помолчала с минуту, а затем сказала: «Это всё, о чём я мечтаю».

— Примитивные мечты. — коротко сказала я. — Мэй, — я выдохнула, а затем продолжила. — То, что я тебе сейчас скажу, ты от меня никогда больше не услышишь. — я выдержала паузу. — Я люблю вас всех. И не станет меня, если не станет вас. Вы — моя семья. И я прямо сейчас готова разрыдаться от осознания того, что моего друга больше нет, что я могла предотвратить эту смерть, просто оставшись сидеть у дверей его дома. И я готова рыдать от того, что Том уедет через три дня. Эти три дня — последние дни, когда мы будем общаться. Он уедет и больше никогда нам не напишет. Я это знаю. Я прочитала это по его лицу, когда он увидел изуродованный труп Мэда. Мы — напоминание о нём. Он хочет избавиться от напоминаний. И я его поддержу в этом, потому что я его подруга. Если ему так будет лучше, я готова попрощаться. Если тебе плохо без Мэда, я готова быть рядом, чтобы поддержать, но не думай, что я буду вытирать тебе сопли. Я буду ежедневно тебе говорить, какая ты дура. Мой брат полностью бы поддержал меня в этом. Я всегда буду рядом, пока ты не захочешь уничтожить моё имя в своей жизни. Я тебя попрошу кое о чём взамен: не совершай непоправимых ошибок. Ты меня поняла? — мы обе знаем, что я имею ввиду, поэтому Мэй еле кивнула, давая понять, что ей всё ясно. — Надеюсь, ты меня услышала. — я похлопала её по плечу. — Теперь давай спускаться на завтрак, там уже всё остыло, наверное. — я вышла из комнаты и спустилась вниз, не дожидаясь подругу. Через пять минут появилась Мэй, в её взгляде читалась решительность, на что решительность — я не поняла.

— Я слышала твой крик… — с извиняющимся видом прошептала мама.

Я улыбнулась всего на секунду.

— Ничего страшного. Вправляла подруге мозги.

— Мишель, — мама глубоко вздохнула. — Мэй плохо, не нужно грубить ей, я тебя очень прошу… — прошептала она.

Я медленно выдохнула.

— Я говорю правду. Не хочу лгать и готовить о том, что её чувства взаимны. Три дня назад ещё был шанс сказать. Сейчас этого шанса нет — этот шанс умер. Разбился.

— Мэй — чувствительная девочка… — сказала мама, слегка повышая голос.

— Тогда ей не жить в этом мире, где все будут пытаться надавить ей на раны.

— Она твоя подруга, Мишель. — прошипел папа, накладывая вторую порцию каши.

— Я рада за неё. — коротко ответила я, приступая к трапезе. — Когда я ем, я глух и нем. — строго сказала я всем присутствующим на кухне. Только уже подросшая Ночь, о которой миссис Шейлз даже и не беспокоилась, громко бегала по комнате, шаркая своими когтями по паркету. — Надо купить носочки для неё. — сказала я.

— Когда я ем, я глух и нем. — в унисон сказали родители и Мэй. Я улыбнулась.

Трапезничали мы в тишине. Даже кошка не шаркала своими когтями. Либо поняла, что мне это не нравится, либо просто устала носиться по комнате с утра пораньше.

— Спасибо за завтрак, миссис Лайт. — улыбнулась Мэй.

— Не за что, дорогая! Ты же прекрасно знаешь, что мы всегда рады гостям в нашем доме!

Я закатила глаза.

— Вы три года назад выгнали троюродную тётушку, потому что она не предупредила, что приедет. — сказала я, а Мэй прыснула со смеху.

— Запомните, дети! Всегда нужно предупреждать людей, если вы решили наведаться к ним в гости! — сказал папа, причём таким голосом, будто рассказывал правила по завоеванию мира.

Я усмехнулась.

— Вы никогда не были гостеприимными. — сказала я, убирая со стола посуду.

Родители просто пожали плечами, мол, пусть так, но мы не собираемся меняться.

— Мы пойдём собираться в школу. — сказала я и, схватив Мэй за руку, потащила её в комнату.

— Не хочу в школу… — промычала девушка.

— Мы и так половину пропустили. Экзамены как сдавать? — усмехнулась я, переодевшись.

Мэй взяла предложенные мной кофту и джинсы, сказав:

— Может, и не понадобятся экзамены…

— Что? — переспросила я.

— Ничего… Не обращай внимания, мысли вслух. — наигранно улыбнулась она.

Я нахмурилась, выражая своё недоверие.

— Тебе нужно идти в школу, если ты не хочешь жить в этом городе и зарабатывать гроши. Да, конечно, знания по некоторым предметам тебе, может быть, и не пригодятся, но для приличия нужно поприсутствовать, уж извини, такая жизнь. — раздражённо бросила я, скидывая в рюкзак все учебники, которые мне попадались.

— Ты хоть знаешь, какие предметы сегодня? — спросила Мэй, облокотившись на дверь.

— Мне всё равно. Идём. — я постаралась как можно быстрее выбежать из комнаты, а затем и вовсе — из дома.

Желание сидеть в школе было невелико, вернее, его и вовсе не было. Тем не менее, третий день сидеть дома — равно «смертный приговор своим нервам», ведь в доме всё напоминает о Мэде. Он побывал в каждом уголке дома! Ещё и нарисовал дурацкое солнышко на стене возле моей кровати. Теперь это солнышко я вижу каждый раз, как ложусь спать или просыпаюсь. Раньше это бесило. Сейчас…

Сейчас видеть это дурацкое солнышко больно.

Всё же надо купить краску, закрасить это улыбающееся солнце, пока эта улыбка ко мне в кошмарах не заявилась.

Я шла впереди Мэй, мы особо не разговаривали по пути, сохраняли силы говорить, потому что сейчас нам придётся отвечать на соболезнования одноклассников, ведь наша компания не общалась ни с кем, они знали, как мы близки.

Собственно, так и случилось.

Школьные стены давили. Ученики и учителя бросали взгляды, взгляды эти были полны сожаления, грусти, естественно ненастоящей. Мало кто любил Мэда, многие были даже рады, что он помер, я видела это в их взглядах, они словно говорили мне:

— Ждём, когда и ты сдохнешь.

Меня тоже не особо любили. Считали копией Мэда, только женской. Причём всегда. С самого детства.

Тони как-то сказал:

— Однажды, Мишель, ты посмотришь в зеркало и увидишь Мэда в отражении. Вы похожи. До ужаса. Естественно, не внешне. Но одно различие в вас всё же есть. Мэд всегда был пессимистом. Он родился с надеждой сдохнуть. Ты же, наоборот, с самого детства твердишь о том, что тебя радует, как ты ждёшь своего совершеннолетия, как тебе нравится жить и вся прочая лабуда. Я боюсь кое-чего, если признаться… — он выдержал паузу, а затем сказал, тихо, будто сейчас передумает, — Я боюсь, что однажды в своём отражении ты увидишь его. Если увидишь — ты мертва.

«Мертва». Естественно, не физически.

— Мне жаль, что так вышло с Мэдом… — к нам подошла Катрина. Выглядела она, мягко сказать, так себе. Огромные мешки под глазами не скрывала даже косметика, нанесённая в двадцать слоёв, светлые волосы были собраны в небрежный пучок, а одета она была в чёрные джинсы и чёрную толстовку.

— Завались! Оставь свою жалость при себе! — я выбежала из школы и, смахивая слёзы, побежала, побежала не глядя. Очнулась я только тогда, когда лежала параллельно могиле брата. Я прикоснулась к выгравированному имени и двух датах, между которыми стояла чёрточка, которая означала так много, эти девять лет, за которые этот мальчик успел потерять родителей, быть усыновлённым, научиться метать ножи, начать копить на свою самую большую мечту, защищать своих друзей, которых у него было девять, включая сестру. Он никогда не общался со сверстниками, только с компанией Мишель. Они ему нравились почему-то. Как-то он сказал нам, когда мы сидели на кухне у меня дома, пьяные в дрова:

— Если кому-либо из вас понадобится помощь, обращайтесь ко мне. Поняли? — он бесстрастно посмотрел на нас, крутя в руках ножички, с которыми не расставался с самого детства.

Он совершенно не шутил. Если он только услышал о том, что кому-то из нас плохо из-за человека, или ещё что-либо, одушевлённого, то шёл разбираться. И каждый раз приходил победителем.

Энтони Лайт

1997 — 2006

— Дурацкое тире! — прошипела я, удобно устроившись на земле возле могилы. — Ну привет, братец. — усмехнулась я. — Ты уже встретился на том свете с мудаком Мэдом? Надеюсь, что ты его уже прибил там. Или вы сейчас сверху наблюдаете за мной. — я вскинула руки вверх. — Да, точно! Точно наблюдаете! Я прям вижу, как Мэд хохочет над тем, что я лежу на земле, и кричит:

— Вставай, идиотка! Заболеешь же!

— Или как ты хмуришься, когда видишь Мэда, говоря:

— Ты точно мудак, Мэд! Ты даже и здесь меня достал, придурок!

Я усмехнулась.

— Интересно, вы встретили там Сэма или Гарри? Или надоедливую Мэдди? А мёртвым нужно следить за модой? Видите ли вы мэра? Мэд, а ты встретился с родителями? — я продолжала вслух задавать вопросы, слушая шелест опавших листьев. — Наверняка вы сейчас сидите, пьёте глинтвейн! И наверняка говорите о том, что вы просрали всё ваше общение. Я надеюсь, что вы помирились… — я громко вздохнула и начала рассказывать пустоте все свои мысли. — Том уезжает через три дня, что бы ты сказал ему на моём месте, Тони? — я посмотрела на могилу. — Ах да! Что это я?.. Ты бы сказал:

— Скатертью дорога, надеюсь, тебе хватит сил не вылететь на следующей же неделе!

Я мечтательно улыбнулась, размазывая по лицу солёные капельки слёз.

— Или же…

— Конец нашему футболу, раз уже Филлипса взяли.

— Да! Да! Точно! Ты точно так сказал, когда Томнам рассказал о переезде. Ты наверняка закатил глаза, отложил в сторону книгу и недовольно начал говорить о том, что мы идиоты. Это ведь так! Дай знать, что это так! — и в этот момент на меня капнула одна единственная капелька с неба. Дождя не намечалось. Я нахмурилась.

— Эй! Придурок малолетний! Ты на меня оттуда плюнул что ли?

Раздался гром.

Я улыбнулась.

— Да ладно тебе, не ворчи! — мягко сказала я, будто успокаивая. — Майкл уехал, тебе наверное уже рассказал Мэд. Как ты отреагировал? — поинтересовалась я, запрокидывая голову, чтобы разглядеть лицо брата в облаках, но его там не было. Дунул ветер и мне на колени упала какая-то бумажка:

«Записывайся на бокс, если не хочешь быть слабаком».

Я мысленно ухмыльнулась. Вот он — знак.

— Нет, он не слабак. Просто он любил брата. Настолько, что не смог здесь находиться. Хотя знаешь, я его понимаю, с каждым днём мне всё сложнее дышать, находясь здесь, я хочу вернуться туда, на четыре года назад, где мы были все вместе… — я закрыла глаза и улыбнулась. — Вместе.

***

— Нет, Мишель, ну ты крутая, конечно! — воскликнул незнакомый голос… Хотя, нет… Знакомый. — Уснуть на кладбище! На холодной земле! Около мертвецов! Это надо же было додуматься!

— Карл… — я мягко улыбнулась. — Привет… Ой, а что? Уже поздний вечер? — спросила я, удивившись сумеркам, которые опустились на город.

— Да! Уже поздний вечер! — недовольно закричал он. — Ты же можешь простудиться, идиотка! — проворчал парень, укутывая меня в тёплый пуховик, так как из школы я сбежала без куртки. — Я всё понимаю, Мишель, понимаю, насколько тебе сейчас больно, НО НЕЛЬЗЯ ЗАБИВАТЬ НА СВОЁ ЗДОРОВЬЕ! — Карл громко выдохнул, стараясь не применять свой матерный словарный запас. — Так, сейчас идём в кафе, я сейчас позвоню Тому, пусть тоже подходит. — он достал телефон и набрал друга. — Мишель? Да, нашёл. — сказал он. — Как она? — он усмехнулся, глядя на меня. — Наверное, во сне с мертвецами чаёвничала. Да, она уснула на кладбище! Я же говорю — больная! — Карл поддакивал абоненту.

— Слышишь, Том! — крикнула я в трубку. — Тащи свою задницу в кафе, мы не будем тебя ждать, так и знай! А где Мэй? — последнюю фразу я адресовала Карлу.

— Она обещала, что придёт в кафе. Она убежала из школы сразу за тобой, мы думали, что вы вместе, но…

— Но мы не вместе. — раздражённо бросила я. — Вы её искали?

— Да, везде побывали. И у неё дома, и у тебя, у Мэда. — сказал Карл.

— Пойдём тогда быстрее, может, она уже в кафе сидит. — я схватила Карла за руку и мы пошли, нет, побежали туда.

— Улицы выглядят всё более устрашающими. — поёжился Карл, обняв себя двумя руками.

— Все боятся выходить в тёмное время суток. — усмехнулась я, открывая двери в кафе, которое освещает своей неоновой вывеской всю улицу. — Даже ламп на улице нет, вот и приходится ориентироваться по кафе. Там уже Том нас заждался, наверное. — сказала я, оглядываясь по сторонам. — Где Том? — громко, сама того не ожидая, спросила я.

Карл набрал его номер.

— Не берёт.

— Твою ж! — я вылетела из кафе, а Карл побежал следом.

— Мишель! Может, он опаздывает? Давай минут десять посидим, подождём? — тараторил Карл.

— Он никогда не опаздывает! Ты это прекрасно знаешь! — крикнула я, направляясь к его дому, надеясь, что по дороге встречу его, живого и здорового, надеясь, что он скажет, что опоздал первый раз в своей жизни.

***

Том шёл по главной улице, задумываясь о том, что же дальше. Он уедет. Это точно. И что дальше? А друзья? Им нужна помощь, как никому. Уехать — равно предательство. Каждый раз, когда Том так думал, он вспоминал голос подруги, которая кидалась в него чем попадёт и говорила:

— Ещё раз услышу от тебя это… В тебя полетит утюг, Том. Не надумывай. Ты уезжаешь для того, чтобы стать тем, кем всегда мечтал, грезил по ночам этим! Ты не сможешь без футбола, но сможешь без нас рядом. Тем более, я же надеюсь, мы будем созваниваться. — улыбнулась Мишель.

Том улыбнулся от воспоминаний о самых близких людях в его жизни, под радостной пеленой он даже не заметил идущего сзади человека.

— Том! — окликнул парня мужчина. Благо у Тома была хорошая память на слух, поэтому он сразу узнал человека.

— Мистер Уорд? — недоверчиво спросил Том.

— Да-да, Том, ты угадал. — хищно улыбнулся мужчина.

— Вы что-то хотели? Просто такое время суток?

— Да, хотел попрощаться, — сказал мужчина, нагло ухмыляясь, что ещё больше смутило Тома, и он напрягся.

— Ах, да, я же уезжаю… — натянул улыбку парень, следя за движениями человека, который стоял в полутора метрах от него.

— Да не так попрощаться. — улыбнулся мужчина и вытащил нож, кинувшись на Тома.

Я уже как-то говорила, что Том далеко не глупый парень, поэтому успевает подставить вместо грудной клетки ногу, отталкивая ею человека, который заваливается на спину. Том сначала даже не чувствует нож, находившийся у него в бедре. Он всем телом кинулся на человека, из-за которого весь город начинал сходить с ума; на человека, который убил восьмерых; человека, из-за которого Мэд разбился; который поломал психику немалого количества людей. Том стал яро наносить удары по лицу, рукам, ногам, останавливая попытки сопротивления.

— Том! Том! — где-то там, вдалеке, он услышал крики друзей. За ними ехала полицейская машина, он отчётливо слышал это по сиренам.

— Ну всё, мразь. — Том резким движение выдернул нож из ноги, кровь хлынула из раны. Парень ухмыльнулся напоследок и всадил нож в ногу противнику со всей силы. — Как тебе детей доверили, ублюдок? — спросил парень, глядя на мужчину, который не ожидал такого сопротивления.

— Том! — Мишель кинулась к другу, но жестом руки остановил её.

— Милая, я в крови, тебе не нужно пачкаться. — улыбнулся он. — Мне срочно нужно в больницу, как и этому ублюдку, я не дам ему сдохнуть. Не такой смертью, это слишком просто. — прошипел Том.

Тут же подоспела бригада скорой помощи, которая уложили сначала Тома, а затем мистера Уорда на носилки.

— Теперь всё будет хорошо. — прошептал Том, пока его заносили в машину.

Больше я не пыталась остановить поток слёз. Они текли, скатываясь по щекам, подали на землю. Карл всем телом прижался ко мне и я сделала то же самое.

Шон взял с нас показания. Но и так было понятно, кто был убийцей; было понятно, что Том оборонялся, чтобы не стать очередной жертвой преступника. Город может быть спокоен. Никто более не потревожит жителей, не появится на пороге их дома и не подловит где-нибудь на улице. Теперь всё будет хо-ро-шо.

— Хо-ро-шо. — как мантру шептала я. — Карл! — закричала я во весь голос, когда нас отпустили домой.

Парень вздрогнул.

— Что случилось? — спросил он, прижимая меня к себе, чтобы успокоить, потому что от осознания, которое мне только что пришло в голову, я снова начала плакать. Я резко сорвалась с места и побежала в сторону леса. — Что случилось? — уже кричал Карл, догоняя меня. — Почему мы бежим?

— Я знаю, где Мэй! — закричала я. — В домике, что мы тебе обустроили. — я продолжала бежать, захлёбываясь в слезах. — Мы оставили её одну, Карл! Этого категорически нельзя было делать!

До Карла дошло то, о чём я пыталась сказать, он ускорился раза в два, а то и в три.

Мы бежали, не обращая внимание на людей, которые вышли на улицу, чтобы удостовериться, что теперь они могут вздохнуть спокойно, не обращая внимание на погоду. Пошёл первый снег, который оповещал, что совсем скоро люди начнут украшать свои жилища, дворы, ученики — школу, а учителя контролировать. Только без директора — теперь он будет за решёткой. Мы продолжали бежать, через глубокие лужи в лесу, больше напоминающие маленькие болотца, через колючие ветви деревьев. Вскоре показался домик, стоящий один среди огромного поля. Мы подбежали ближе. Заходить не хотелось совершенно, так как каждый из нас уже понимал, что надеяться на лучшее — бессмысленно.

— Закрыто с другой стороны. — сквозь зубы прошипела я.

Карл достал ключик и открыл дверь. Не разуваясь, мы залетели в дом, снесли половину вещей своими дрожащими руками, прежде чем зайти в единственную комнату.

Карл резко развернул меня спиной.

— Не смотри, Мишель! — воскликнул он. Но было поздно. Я уже посмотрела. Увидела подругу со вскрытыми венами и записку:

«Не вижу жизни без эмоций, а эмоции — это он. Прости меня, Мишель».

Я осела на пол, пока Карл дрожащими руками набирал номер больницы.

— З-здравствуйте, — заикаясь, сказал парень, не отводя взгляда от уже охладевшего тела подруги. — Поле за холодным лесом, там один домик… Труп девушки… Семнадцати лет.

Карл отключил телефон, откидывая его в сторону.

— НЕНАВИЖУ ВАС ОБОИХ! — прокричала я в воздух, а затем сказала, уже спокойно, — Поедем вместе с ними. Нас отвезут в больницу, там узнаем о самочувствии Тома.

Карл кивнул, не в силах двигаться.

Вот на что была решительность утром. Она была решительно настроена покончить с собой.

«Теперь всё будет хорошо».

Ага, конечно. Хорошо уже не будет, никогда не будет.

========== Часть 18. ==========

Шон глубоко вздохнул, сжимая края своего пиджака.

«Всё закончилось…», — думал мужчина, но тут вспомнил пятерых ребят, которые постоянно ему язвили и называли «горе-следователем», ребят, которых он однажды довёз из Доттстела на своей машине. Эти ребята плевали с высокой колокольни на всё, в том числе и на убийцу. Шон хмыкнул. Преступник добрался и до них, только не приложил руку к смерти двух подростков. — «Каждый мечтает о такой дружбе». — мужчина выпрямился и посмотрел на себя в зеркало. — «Нет. Ещё не всё закончилось. Допрос», — он с грохотом открыл дверь уборной и вышел в длинный коридор.

— Ожидают только вас. — улыбнулась милая девушка в приёмной, имя которой Шон не удосужился запомнить.

— Я знаю. — коротко ответил он и открыл двери в допросную.

— Добрый день, я следователь по вашему делу. — Шон ухмыльнулся, пока мужчина напротив рассеянно бегал глазами по комнате. — Чистосердечное? Или попытаем? — игриво спросил следователь. Мужчина же прохрипел:

— Чистосердечное.

Шон оскалился и сказал:

— Первое убийство. — он выложил фотографии мёртвого Сэма на стол. — По каким причинам вы убили этого парня? — о нет, Шон не спрашивал, требовал, ему слишком осточертело это всё, чтобы сейчас любезничать с убийцами.

— По молодости я связался с девчонкой, а она, знаете… — мужчина хмыкнул. — Была из плохой компании. Пила, употребляла. И всё в этом духе. Я расстался с ней, сказав, что она мне не ровня, ведь так оно и есть, она мне не ровня. — Шон поморщился от этих слов.

— Вы хоть знаете, что его мама руководит филармонией? — усмехнулся следователь.

Мужчина хмыкнул.

— Суть не в этом. Когда я её бросил, она успела забеременеть и родить ребёнка, только я ей сказал, что если она хоть кому-то скажет, что это мой ребёнок, то может пенять на себя. Она не сказала. Сэм сам узнал. Он знал, как я дорожу репутацией директора школы, знал, что я хочу пойти выше, поэтому он ко мне заявился, предъявил доказательства того, что я его отец и сказал: «Два миллиона долларов, и никто не узнает о том, что я твой сыночек». Все прекрасно знали репутацию этого нарколыги. Но откуда у меня такие деньги? И я убил его. Долго выслеживал, пытаясь понять, как и где мне его грохнуть. И нашёл.

— В школе. — усмехнулся Шон.

— Одной кнопкой я выключил все камеры видеонаблюдения, подловил его в туалете, он там курил, застал врасплох и ударил ножом в сердце, тем же, которым пытался прикончить Тома Филлипса. Но о нём в самом конце. — улыбнулся убийца, по-другому язык не поворачивался назвать.

— Распятие? — нетерпеливо задал вопрос Шон, так как ему было до ужаса интересно, почему именно распятие? Почему именно на мёртвое тело?

— А, — махнул рукой мужчина. — Тут всё просто: я не скрываю того, что я религиозный фанатик. Но я не пытаю людей. Для меня это как… — он пощёлкал пальцами в воздухе, пытаясь зацепиться за слово. — Как жертвоприношение.

— Значит, вы приносили людей в жертву? — усмехнулся Шон.

— Здесь нет ничего смешного. Каждый из них в чём-то провинился. — сказал преступник.

— В таком случае нас всех надо убить! Каждый в своей жизни в чём-то обосрался! — воскликнул Шон, забывая о том, что разговор записывается. — Извините, можете продолжать. — он продолжил слушать эти, как их отметил у себя в голове Шон, «бредни сумасшедшего».

— Да, собственно, и всё. Причина убийства Сэма — моё родство с ним.

— Хорошо. Второе убийство. Владелец книжной лавки. Чем он «провинился»? — язвительно спросил Шон.

— Он претендовал на моё место. Мэр серьёзно задумался о том, что меня нужно уволить. — усмехнулся тот.

— И вы из-за этого и мэра убили?

— Сейчас мы говорим не об убийстве мэра, тем более у его убийства другая причина.

— Хорошо. То есть владелец книжной лавки претендовал на ваше место? — неуверенно спросил Шон.

— Да, мэр задумывался меня уволить, сместить с должности.

— Вы так держались за профессию директора школы? — удивился следователь.

— Пока бы меня не повысили. Я хотел пойти дальше, чем директор ничем не примечательной школы, хотя у школьной футбольной команды неплохой капитан… — ухмыльнулся преступник. — Только как же он теперь будет играть? Наверняка в спортивную школу при правительстве его не возьмут с травмой. — убийца продолжал улыбаться.

Шон начинал злиться на эту ухмылку и на её обладателя.

— Нихрена. — Шон оскалился. — Том заключил с ними контракт, по которому ему предоставят первоклассную медицинскую помощь, и уже в следующем сезоне он выйдет играть. Сначала при спортшколе, а затем выйдет в юниорскую сборную. Это ему гарантировано.

Улыбка с лица директора школы спала.

— Ох, неужели ты его хотел убить из-за того, что он решился свалить из этой дыры? — ухмыльнулся Шон.

— Третье убийство. — коротко сказал преступник.

— Хорошо. Хотя причина его убийства мне известна. — Шон наклонился ближе. — Это он пришёл сознаваться в том, чего не делал. Потом, по всей видимости, он решил, что нужно сдать настоящего преступника, а ты его убил. Верно?

— Верно. Я общался с ним через записки, но также и следил за ним. Как-то он пошёл в сторону полицейского участка, я сразу понял, что к чему, поэтому убил его.

— Как ты смог заставить его сознаться в том, чего он не делал?

— Он не просто дилер, он убил нескольких своих собратьев, я и моя видеокамера тому свидетель. За убийство дали бы меньший срок. Ведь к тому времени Гарри Боррен ещё не был мёртв. А так он бы сел на пожизненное. За изготовление и распространение наркотических веществ, он был неплохим химиком, признаю, и за убийство трёх человек. Но он решил во всём сознаться сам и попасть за решётку, но потащить за собой такого ублюдка, как я. — последняя фраза явно была сарказмом. Он явно не считал себя виноватым, а уж тем более не считал себя ублюдком.

— Каким образом ты оказался на месте убийства наркоманов их дилером? Явно не просто так. — прищурился следователь.

— Явно не просто так. — кивнул убийца. — Я был связан с ним. Он изготавливал мне вещества, а я их распространял в школе, через учеников, которым доверяю. — улыбнулся директор.

Шон бросил взгляд на зеркало-шпион, с другой стороны которого стоял человек, с неподдельным интересом и нескрываемым отвращением наблюдающий за ходом допроса.

Поняв, что полицейский ничего отвечать не собирается, директор продолжил:

— Я пришёл за веществами, а тут на тебе! Трое новых лиц. Я сразу понял, что их жизнь закончится через пару минут, а у меня была с собой видеокамера, для конкурса чтецов снимали видео, но не суть. Так вот, я заснял то, как Стюарт убивает троих «братьев по дозе». Как понимаете, это мне пригодилось.

Шон кивнул.

Человек за зеркалом нахмурился.

— Хорошо. Четвёртое убийство. Мэр города — Дэн Миллер. Причина убийства в том, что он хотел тебя убрать с должности директора, тем самым разрушив твою карьеру?

— Почти. — улыбнулся преступник. — Если бы он меня уволил, то я запросто бы нашёл работу в другой школе, в другом городе. Чтобы вам был понятен мой мотив, я вам расскажу о пятом убийстве.

— Мэдди Хьюстон. — сказал Шон.

— Да-да, понимаете, Шон, у нас с ней были… Весьма необычные отношения. — сказал убийца.

Шон кивнул.

— И Миллер как-то увидел нас вместе, мы были в машине тогда. Ну и мэр обо всём догадался. Не идиот ведь. С Мэдди было говорить бесполезно, она молчала, естественно по моему приказу. Поэтому он пришёл ко мне тогда, перед балом, сказав, что после разговора со мной пойдёт к её семье — разъяснять ситуацию. С такими обвинениями меня бы и близко к школе не подпустили, о посте директора в таком случае можно было забыть. Это серьёзно могло навредить моей карьере. Я знал, что он придёт ко мне, поэтому я заснял то, как сижу несколько часов за долгой работой, за день до убийства, а затем подменил запись в специальной программе, установленной на посте охраны. Тем самым, дни поменялись местами, в день убийства я ушёл поздно — по камерам. На деле же ушёл я практически сразу за Дэном.

— Вот почему он пошёл в ненавистный ему богатый район. — отвечая на мучавший вопрос, сказал Шон.

Директор кивнул.

— Я догнал его, убил, дотащил до школы и распял. К слову, Мэр дал мне неплохой отпор. — он указал на длинный шрам на руке, идущий от бицепса до запястья. — На следующий день я убил Мэдди у неё же дома, на её же вечеринке. — он усмехнулся. — Я долго думал, как же мне попасть в дом незамеченным, а тут раз! Мишель Лайт, задыхаясь от дыма, открывает окно, а затем не закрывает. — человек за стеклом поморщился, выдавая своё отвращение, только непонятно к кому, к убийце? Или к Мишель Лайт за неосторожность? — Я подождал, пока людей станет меньше, накинул капюшон толстовки, стал похожим на обычного подростка, пришедшего выпить бесплатно, конечно, если не смотреть на моё лицо. — он всё ещё усмехался, вероятно над тем, как всё повернулось. — Я забрался к ней в комнату, пока она наводила марафет, затем убил её и скрылся. — он вздёрнул плечами, будто поёжился, а затем сказал, — Катрина Мэддис чуть меня не заметила, она, вероятно, заметила тень, выпрыгивающую из окна, но уже была пьяна, к тому же, она хотела найти Мэдди, поэтому наверняка даже не обратила внимания.

Шон кивнул.

— Ты считал, что Мэдди может проболтаться?

— Считал. — сказал директор.

— Алекс.

— С ним всё просто: он меня задолбал. Когда этот парень учился в школе, то вечно кидал неприятные слова в мою сторону по поводу религии. Уже закончив школу, он при виде меня морщился и шипел что-то вроде «религиозная крыса» или ещё что-нибудь в этом роде. Поэтому я убил его. Как букашку. Прихлопнул. Написал сообщение о том, что жду его у входа на стадион. Он пришёл, я отвёл его в сторону от стадиона, чтобы как можно меньше людей увидели или услышали нас, заговорил ему зубы и неожиданно нанёс удар ножом в сердце. Он умер со словами: «Так и знал, что это ты, церковная крыса». Затем во время игры я отнёс труп к табло, благо там стенка, неудачная планировка, я спрятался за неё, распяв тело Алекса по табло. Со всех сторон незапланированные архитектором, но запланированные строителями стены, которые закрыли меня от людей.

Шон нахмурился и сказал:

— Тебе его брата не жалко? Тебе его друзей не жалко? — спросил следователь с явной ненавистью в голосе.

Тот лишь пожал плечами.

Человек за стеклом схватился за уши, закрывая их. Но в допросной этого не увидели.

— Ладно. Александр и Элисон Харрис. — сказал Шон, выкладывая фотографии.

— Старые счёты… — хмыкнул убийца. — Как же я любил Элисон, обожал, а она выбрала этого студентика полицейской академии в своё время. А я её продолжал любить. Когда она вышла за него, когда у них родился сын, когда этот сын в первый раз пришёл в школу. КАЖДЫЙ РАЗ, КОГДА Я ВИДЕЛ ИХ СЫНА Я ВСПОМИНАЛ О ТОМ, КАК ЖЕ СИЛЬНО Я ЛЮБЛЮ ЭЛИСОН! НЕ ЭЛИСОН ХАРРИС, А ЭЛИСОН НАЙТ! НЕНАВИЖУ ЭТУ ФАМИЛИЮ! ХАР-РИС. — и тут-то эта маска лопнула. Его лицо… Лицо настоящего психа.

— Я решил, что она недостойна моей любви. Но убивать только её? Я хотел отомстить этому полицейскому!

— И хотел отомстить ни в чём не виноватому Мэду? ЭТОТ ПАРЕНЬ РАЗБИЛСЯ НАСМЕРТЬ! ПОНИМАЕШЬ ТЫ ИЛИ НЕТ? ОН ЛЮБИЛ СВОИХ РОДИТЕЛЕЙ, А ОНИ ЛЮБИЛИ ЕГО! НО ПОЯВИЛСЯ ТЫ СО СВОИМ ЧУВСТВОМ СОБСТВЕННОГО ДОСТОИНСТВА И ЖЕЛАНИЕМ УБИТЬ ПОЛМИРА! ОН СЛОМАЛСЯ! СЛОМАЛСЯ! А ЗА НИМ СЛОМАЛАСЬ И ДЕВЧОНКА, ЧТО БЫЛА ДО БЕЗУМИЯ В НЕГО ВЛЮБЛЕНА! ОНА ПОКОНЧИЛА С СОБОЙ ИЗ-ЗА ЕГО СМЕРТИ! ТЫ ПОТЯНУЛ ЗА ХАРРИСАМИ ЕЩЁ ДВОИХ ПОДРОСТКОВ! — Шон выдохнул, а затем сказал, оглянувшись на стекло, за которым человек крушил всё, что видел, слёзы лились из глаз, но человек продолжал пристально слушать допрос.

Директор замолк.

— Поддались слабостям. — махнул он рукой. — Они слабые, раз сломались. А слабым не место в этом мире.

Шон снова посмотрел на зеркало, по другую сторону которого человек кричал:

— ДА ЧТО ТЫ НЕСЁШЬ! ТВАРЬ! УБЛЮДОК! НЕНАВИЖУ!

Шон внутри себя просил, вспоминая их уговор с человеком.

«Умоляю, не мучай себя. Уходи. Тебе же плохо».

Но человек и не думал уходить. Только стоял по середине допросной и сжимал кулаки, осматривая костяшки, которые были разбиты в кровь.

— Я их убил точно также. Только сначала я убил Александра, дабы показать Элисон, насколько он слабый. Она же ничего мне не сказала, только дала понять взглядом, что готова умереть. Я и убил её. Распял тела на дверях их же дома.

Шон громко выдохнул, как бы говоря, что он рад, что всё это закончилось.

— Мне осталось жить два месяца, поэтому мне нечего терять. — решительно сказал преступник.

— Что? — резко спросил Шон.

Человек, который стоял по другую сторону стекла всхлипнул.

— Убийство моего сынка-неудачника-наркомана не было первым убийством для меня. — спокойно сказал он. — Оно было четвёртым.

Шон кашлянул, пытаясь избавиться от кома, застрявшего в горле.

— Четвертым? — удивился Шон.

Но убийца проигнорировал его, начав свою исповедь.

— Я сразу понял, что наркотики будут хорошо расходиться среди школьников. Несколько учеников их распространяли по школе, получая от меня по 15$ в день и дозу в придачу. Но однажды один парень решил помешать мне. Это было четыре с половиной года назад. — от этой фразы человек за стеклом пошатнулся. — Тони Лайт. Умный, решительный, грубый, честный. Эти качества помогли ему добраться до правды. И вот однажды ко мне прибегает один из распространителей и говорит о том, что некий парень с коллекцией ножей за пазухой выудил у него всю информацию, нанося глубокие порезы. Да, шрамы действительно были. Я сразу убил распространителя. Это был Джейсон Кларк. Неприметный ученик выпускного класса 2006 года. — Шон слушал с замиранием сердца, а человек за зеркалом шептал что-то, а что он шептал, понятно только ему самому. — Затем мне нужно было убить Энтони Лайта. Они тогда только отпраздновали день рождения его сестры в кафе, я проследил, с какой стороны сел Тони, затем сел в машину, догнал их и подрезал на дороге. Крис Лайт не справился с управлением, и машина полетела в кювет именно той стороной, с которой сидел Тони. — спокойно, будто рассказывает сказку на ночь, говорил преступник.

Человек за стеклом выбежал из комнаты, находясь в сильнейшей истерике. Врачи, что охраняли преступника с ранением на ноге, подбежали к девушке, сразу же ввели в её организм сильную дозу успокоительного, но это не помогало. Мишель даже не дослушала про третье убийство.

— ЭТА ТРАРЬ УБИЛА МОЕГО БРАТА! УБИЛА МОИХ ДРУЗЕЙ! — не переставала кричать Мишель.

Шон слышал всё это. Как же он хотел сейчас выбежать из допросной, чтобы успокоить девушку, которая лежала на полу в приёмной и чуть ли не билась в конвульсиях, рыдая. Успокоительное совершенно не помогало.

Шон сказал, скрипя зубами:

— Третье. Третье убийство.

Убийца медлил, как бы издеваясь над следователем. Тогда Шон не выдержал и приставил к его рту пистолет.

— Быстро! Говори тварь! Третье убийство! — его уже не заботило то, что допрос записывается.

— Кэтти Милвуд. — коротко сказал он. — Была когда-то отличницей, ходила по всем секциям. И музыкальная школа и художественная школа, танцы, актерское мастерство. А потом она втрескалась в Мэда Харриса. Вот незадача. Правда? Он видел в ней некого ангела, желая разрушить её. Она добровольно согласилась на разрушение, пришла к Сэму за наркотиками. Через два месяца все секции были брошены, в школу она ходила редко, только когда не была под воздействием веществ. Затем я её подпустил ближе, она стала распространителем, и всё было хорошо… До одного момента. Ученики приносили мне деньги, вырученные за день, она стала приносить гораздо меньше денег. Хотя наркотики у неё продавались очень хорошо. Только потом я понял, что они не продавались, а употреблялись ей же. Такой сотрудник невыгоден, но оставлять её в живых было опасно. Я всё сделал под передоз. Мы вместе употребляли, только я заменил свой пакетик с порошком на пакетик с сахарной пудрой, а у неё был сильный наркотик. Она слишком увлеклась. Я её не накачивал. Просто ушёл, когда понял, что она мертва. Конечно, спасти её можно было, но к тому времени, когда её нашли её родители, она была мертва уже как шесть часов.

Шон громко выдохнул, а затем сказал:

— Ты до конца своей жизни будешь гнить за решёткой. — прошипел он.

Преступник улыбнулся.

— Нет. Я умру через два месяца. Так сказали врачи. — он улыбался, словно бешеный или сумасшедший, от его улыбки становилось страшно.

— Том Филлипс — напомнил Шон.

Преступник закатил глаза.

— Благодаря ему нашей школе обеспечили финансирование, следовательно подняло зарплату. Том тянул команду, без него финансирование прекратится, потому что без него не будет результатов. Я не хотел его убивать, но хотел покалечить, чтобы его никуда не взяли.

Следователь нахмурился, но ничего не сказал, уже не было сил.

В допросную зашёл судмедэксперт и протянул Шону бумагу.

Следователь улыбнулся, так, словно получил миллион, ничего не делая. Он протянул лист бумаги преступнику, а судмедэксперт скрылся.

Глаза убийцы побежали по строчкам, а затем он закричал, отчаянно, в его крике слышался страх, даже ужас.

— Но как?! — продолжал кричать директор.

— Врачи, принимающие у тебя анализы, ошиблись. У тебя ранняя стадия рака, не поздняя, как говорилось в твоей медицинской карте. — Шон наклонился ближе и схватил преступника за кофту, притянув к себе. — Я лично поставлю возле твоей камеры охрану, чтобы ты ничего с собой не сделал. Ты будешь мучительно доживать остатки твоей никчёмной жизни! Уж я об этом позабочусь! — прошипел Шон, а затем нажал на кнопку.

В допросную зашли два полицейских.

— Забирайте. — коротко сказал Шон. На руках директора надёжно закрепили наручники, заломив руки за спину.

— Можно нас поздравить! — обычно хмурый полицейских улыбался во все тридцать два. — Мы получим очень хорошую характеристику за раскрытие такого дела! Шон, — он обратился к мужчине, который опустил голову на стол. — Почему ты не рад?

Шон поднял на него глаза, в которых полопались капилляры от недосыпа, Шон потерял свой загар, теперь его лицо было похоже скорее на маску.

— Чему ты рад? — спросил Шон, подходя к коллеге. — Чему ты рад, Фрэнк? Тому, что этот ублюдок убил одиннадцать человек! Два подростка мертвы. Тому, что Тому Филлипсу теперь нужна психологическая помощь, как и его друзьям? Ты видел лицо Мишель два месяца назад, когда они попали к нам за вандализм? Она светилась. Она так светилась! Она была счастлива! Ей было искренне плевать на то, что она сидит в приёмной отделения полиции. Они смеялись с друзьями и родителями, подшучивали друг над другом, а затем все вместе уехали. А сейчас… — он указал рукой в сторону сидящей на полу девушки, дрожащей от любого прикосновения, она была укутана в плед и держала чашку с горячим чаем, который из-за трясущейся руки выплёскивался из ёмкости. Её лицо было бледным, глаза красными от слёз и недосыпа, от девушки веяло сигаретами, она скурила за ночь две пачки. Взгляд её был пустым, не было прежнего озорства, прежней ехидной ухмылки. Только плотно сжатые губы и лицо, не выражающее эмоций. — Так что не нужно радоваться этому, если ты не эгоист. Хотя я вижу по твоему лицу, что тебе важны только заработанные деньги, тебе плевать на всех жертв и людей, которые сейчас в таком же состоянии, что и Мишель Лайт. — он брезгливо поморщился и пошёл в сторону девушки, сел на корточки напротив неё и заговорил:

— Милая, может, ты пойдёшь домой, отдохнёшь? — тихо заговорил Шон.

Мишель, казалось, только сейчас обратила на него внимание.

— Тони… Алекс… Мэд… Мэй… Мог быть и Том… — у неё снова началась истерика. — НЕНАВИЖУ! НЕНАВИЖУ! ОН УБИЛ ТЕХ, КТО БЫЛ МНЕ ДОРОГ! ПОЧЕМУ ИМЕННО ОНИ? ПОЧЕМУ? ОНИ НИ В ЧЁМ НЕ ВИНОВАТЫ? — кричала она, упираясь руками в грудь Шона.

Шон прижал девушку к себе.

— Я тебе обещаю, он понесёт наказание, я тебе обещаю… — шептал он.

Шон не знал, сколько они так сидели, может минут пять, а может несколько часов, пока не позвонил телефон Мишель.

— Алло? — спросила девушка. — Как сегодня? — в её глазах появилось удивление и беспокойство. — Через сколько? Хорошо, я буду через пятнадцать минут. — протараторила девушка. — Шон… — в её глазах заблестели слёзы. — Вы бы не могли отвезти меня на поле за холодным лесом? — с надеждой спросила Мишель.

— Что-то случилось? — спросил Шон.

— Том уезжает через два часа. Мы бы хотели с ним и Карлом устроить небольшой пикник на поле. — выдавила из себя улыбку девушка.

— А, хорошо, поехали. Даже глазом моргнуть не успеешь, как мы будем там. — улыбнулся следователь, открывая дверь на улицу. — Проходи.

Действительно, они очень быстро доехали, за минут восемь.

— Вы пренебрегаете правилами дорожного движения? — съязвила Мишель, понимая, что Шон ехал сот скоростью 110 км/час, когда допустимое значение 60 км/час.

— Рад, что ты язвишь. — улыбнулся мужчина. — Значит, всё будет хорошо.

— Надеюсь. — улыбнулась Мишель. — А вы уезжаете, получается? — поинтересовалась девушка.

— Да, — хмыкнул Шон. — Через два дня. Уже, можно сказать, на чемоданах сижу.

Мишель улыбнулась.

— Спасибо вам… И извините за то, что мы вас сначала не восприняли всерьёз. — девушка не хотела встречаться взглядом со следователем, поэтому смотрела куда угодно, но только не на собеседника.

Шон улыбнулся.

— Я рад, что познакомился с такими ребятами, как вы. У меня не было в школьное время таких друзей, поэтому мне даже немного завидно… Вероятно, это наша последняя встреча, поэтому я хочу взять с тебя обещание напоследок.

— Какое? — нетерпеливо спросила девушка.

— Обещай, что, чтобы не случилось в твоей жизни, ты будешь улыбаться, у тебя заразительная улыбка, она светится, ты светишься как солнышко. Обещаешь?

Мишель помолчала с минуту, а затем, увидев двух друзей, один из которых на костылях, сказала:

— Обещаю, Шон, чтобы ни случилось, я не буду унывать. Обещаю. — девушка улыбнулась на прощание и вышла из автомобиля.

— Удачи, Мишель. — крикнул Шон вслед.

— И тебе!

***

— Почему решил на день раньше ехать? — без приветствия спросила я.

Том хмыкнул.

— Меня там ждут, подлатают хорошенько. В Лос-Анджелесе хорошая медицина. — улыбнулся Том.

— Мой отец хороший врач. — сказала я.

— Он хирург, а не травматолог. Он зашил мою рану, за это я ему благодарен, а остальным лечением будут заниматься врачи спортшколы. Я. Так. Решил. — последнюю фразу он выделил по словам.

— Хорошо, Карл, ты принёс что-нибудь съестного? — обратилась я к парню, который нервно топал ногой.

— Тут несколько бутербродов и чай в термосе. Том так неожиданно позвонил, что я толком ничего и не успел. — протараторил парень.

— Расслабься. — я махнула рукой. — Всё в порядке. Нам не нужно обжираться, тем более Тому ещё несколько часов трястись в поезде, а Том у нас, как известно, не особо любит уборные в поездах. — я усмехнулась, глядя на парня, который пытался усесться на плед с помощью костылей. — Чудик, давай помогу. — я аккуратно усадила друга на мягкий плед.

— Спасибо… — смутился Том.

— Не за что. — спокойно сказала я и начала уплетать бутерброды и запивать из горячим чаем, так как кроме таблеток успокоительного и никотина в моём желудке ничего не было.

— Что ты узнала на допросе? — прямо спросил Карл. Было видно, что его очень мучает этот вопрос.

— Ничего нового кроме того, что до убийства Сэма, который являлся его сыном, он убил трёх человек. — сказала я, делая вид, что мне всё равно.

— ЧТО?! — воскликнули парни.

— А ещё директор нашей школы распространял наркотики среди учеников.

— Так, Мишель, давай по порядку. — сказал Том, отложив бутерброд.

Я осторожно кивнула.

— Тот убитый дилер был неплохим химиком и изготавливал наркотики, которые продавал директору. Тот, в свою очередь, распространял наркотики среди школьников. Но в один момент один мальчик решил ему помешать.

— Кто это был?

— Энтони Лайт. — прохрипела я.

— Мишель… Если не хочешь, не рассказывай. — Карл легонько меня обнял.

— Всё в порядке. Так вот, брат решил ему помешать, поймал одного из разносчиков и выпытал всю информацию у него. Тот, в свою очередь, сразу же прибежал к директору, рассказав всю ситуацию. Тот его сразу и убил. А затем подстроил автомобильную аварию так, чтобы Тони не выжил. — хотелось разрыдаться, но не получалось. Скорее всего потому, что мой годовой запас слёз был исчерпан за пару дней. Кэтти Милвуд умерла от передоза, который устроил ей директор из-за того, что она не продавала товар, а употребляла сама. Всё остальное вы знаете. — нет, запас не истрачен. Осталась одна единственная слезинка, которая потекла по щеке, а затем упала на плед.

Ребята молчали.

— Знаешь, что он хотел тебя покалечить только для того, чтобы тебя не взяли в спортшколу? — спросила я.

— Так мою поезду и так отсрочили. Я должен был уехать ещё две недели назад, но из-за всех событий я попросил пару недель. — хмыкнул Том.

— Ты уже попрощался с мамой? — спросила я, глядя на чемодан, стоящий рядом.

— Ага, она спокойно меня отпустила, даже выдохнула, наверное. — сказал Том.

— Он весит как два Тома. — буркнул Карл, которому пришлось тащить чемодан через лес, так как Том этого сделать не мог в силу травмы.

— Ты герой этого города, Том. — улыбнулась я, только по лицам ребят поняла, что эта улыбка была невесёлой.

Том сморщился.

— Брось.

— Теперь всё будет хорошо. — сказала я, а ребята слегка кивнули, будто сомневаясь в этом.

Мы ещё какое-то время разговаривали обо всём, а потом Том, глядя на часы, сказал:

— Через двадцать минут поезд.

— Опаздываем.

— Ага.

Я набрала номер, чтобы заказать такси к лесу.

— Через лес придётся идти, будешь корячиться, Том. — усмехнулась я, помогая подниматься парню.

— Смешно. — буркнул Том.

Карл взял один костыль себе, другой взяла я, каждый свободной рукой придерживал Тома, чтобы он не упал, пока будет прыгать по лесу на одной ноге.

Из двадцати минут мы потратили десять на прыганье Тома по лесу, так как водитель побоялся ехать сюда. Оно и верно. Люди ещё не отошли от тех двух месяцев, что казались двумя десятилетиями.

За восемь минут мы доехали до вокзала, попросили водителя нам помочь и донесли Тома до поезда, который отправлялся меньше, чем через минуту.

Я хмыкнула, когда Том кое-как забрался в вагон.

— Ну, пока что-ли. — усмехнулась я, глядя на такую же усмешку на лице Тома.

— Не забывай нас. — улыбнулся Карл.

Том лишь кивнул.

— Выиграй сраный чемпионат мира в роли капитана, ты помнишь, что обещал мне билет? — спросила я.

Том рассмеялся.

— Помню, Мишель, я всё помню. — улыбнулся парень, опираясь на костыли.

— Попрошу вас отойти от вагона. — сказала девушка. — Поезд отправляется.

Уже через несколько секунд двери закрылись и мы увидели в одном из окон лицо друга, который нам махал на прощание.

— Прощай… — прошептала я.

— Думаешь, он послушает меня? — спросил Карл.

— Нет, конечно. Ты же видел, в каком он был состоянии, когда попал в больницу, у него был шок и ему нужна психологическая помощь. Он постарается забыть убийцу, который чуть не положил конец его жизни, но тогда ему придётся забыть город, это означает — забыть нас. И мы не должны быть обижены на это. Тони бы сказал нам, что мы грёбанные эгоисты.

— Думаю, ты права. — грустно улыбнулся Карл, вероятно, осознавая, что друга он, наверное, больше не увидит, а если и увидит, то больше никогда не будет так общаться, как общались раньше.

— Пойдём домой, Карл. Посмотрим фильм какой-нибудь. — предложила я.

— Пойдём. — сказала Карл.

***

Я попросила Лесли, маму Мэй, похоронить свою дочь рядом с Мэдом. Сегодня я пришла в первые к ним двоим на могилы.

— Ну привет. — хмыкнула я. — Мой брат, наверное, получил инфаркт, увидев вас двоих там, рядом с собой. Надеюсь, что он вам навалял. И да, Тони, если ты слышишь меня, то вот что — Ты грёбанный щенок с синдромом героя. Нет, чтобы позвонить в полицию. Нет, чтобы привлечь кого-то взрослого, НЕТ, НАДО ИДТИ ПРОТИВ ШАЙКИ ПРОЦВЕТАЮЩИХ НАРКОМАНОВ!

Небо было ясное, но на меня капнули капельки воды.

— Хватит плеваться, Тони! — прошипела я, а небо еле слышно грохотнуло. — Вы там ржёте надо мной? Вы охренели? Сами сдохли, а мне тут сидеть и оплакивать вас? Да пошли вы! Мэд и Мэй, вы бы мне хоть «спасибо» сказали, благодаря мне вы теперь будете гнить вместе. Вообще я пришла сказать о том… Что я по вас скучаю… — я вздохнула. Капельки прекратились. — Том уехал, Майкл тоже, Карл зашивается на работе, зачем-то собрался увольняться, поэтому пашет последние две недели. Наверное, ему надоело тащить отца на своей шее, ну оно и верно, пошёл он со своим алкоголизмом. — я посмотрела на небо. — Я не знаю, что делать. Я так хочу после уроков зайти в свою комнату, где вы меня будете ждать, находясь на своих привычных местах. Карл и Том на полу, Мэй на моей кровати, Мэд на подоконнике, а ты, Тони, на своём излюбленном кресле с той выпирающей пружиной и с книгой в руках. — я хмыкнула. — Тони же так и не предупредил нас о том, что из-за этой пружины можно запросто поцарапать задницу. Мэд этого не знал, помню как он орал, держась за пятую точку, проклиная это кресло. Точно, Майкл это тогда даже снял, видео, конечно же, потерялось, наверное, пять лет с того момента прошло. Кто ж знал, что всё так будет… — я медленно поднялась с земли, встала между двумя могилами и сказала:

— Надеюсь, вы рады, двоечники, что вам не придётся оставаться на второй год. Вам бы никто больше не смог помочь, Том бы в любом случае уехал в свой Лос-Анджелес, кто бы вам давал списывать? — я усмехнулась. — Знайте, что я больше никогда сюда не приду, будете гнить под землёй в компании друг друга, без моего бубнежа над вами. Прощайте. Встретимся через лет семьдесят там. Я не вы, умирать — так только в старости от какой-нибудь старческой болячки. Но никак не в неполные восемнадцать. — я пошла в сторону выхода с кладбища, ни разу не обернувшись.

***

После того, как Том уехал, прошло две недели. Я сидела на старых качелях, среди недостроенных домов, которые, по всей видимости, забросили.

Впервые в жизни я серьёзно задумалась о будущем. Куда хочу уехать после школы, куда хочу поступить, чего от жизни в принципе ожидаю. В одном я была уверена точно, я хочу жить во Франции. В детстве это была мечта, а сейчас своего рода жизненная цель. Я вспомнила разговор с братом пять лет назад:

***

— А какая у тебя мечта, Тони? — как же я любила задавать этот вопрос людям. Я всегда от и до запоминала их мечты, чтобы через много лет спросить, стала ли эта мечта реальностью.

— Ты забыла правило? Мечта не сбудется, если о ней кому-то рассказать. — буркнул Тони, кинув ножи на кровать.

— Давай так: мы одновременно скажем наши мечты, хорошо? — я пошла на сделку.

Тони задумался на долю секунды, а затем сказал:

— Хорошо. На счёт три.

— Раз.

— Два.

— Три.

— Переехать во Францию. — одновременно сказали мы и уставились друг надруга, удивившись схожести наших мечт.

— Франция падёт, если ты туда переедешь. — грубо бросил брат.

— Взаимно. — так же грубо бросила я.

***

Из воспоминаний меня выдернул голос Карла, который уже минуты три пытался до меня докричаться.

— Мишель! Ты меня слышишь? Мишель! Ты что, оглохла? — не переставал кричать Карл.

— А, что? — я отбросила окурок сигареты в сторону, предварительно потушив.

— Ты чего тут одна сидишь?

— Думаю. А как ты меня вообще нашёл? — я подняла голову на парня и только сейчас увидела его серьёзное лицо, никогда его таким не видела.

— Ты моя лучшая подруга, я знаю тебя лучше, чем себя самого. Было не трудно догадаться, куда ты пойдёшь в подавленном состоянии.

— Я не в подавленном состоянии. — прошептала я, но Карл услышал.

— Лжёшь.

— Что ты хотел? — перевела стрелки я.

— Сказать кое-что… Посоветоваться… — сказал Карл, слегка запинаясь в словах.

— Говори. — сказала я, вытащив ещё одну сигарету.

Парень громко вздохнул, собираясь с мыслями.

— Помнишь, в мой день рождение мы отправили фотографию моей картины на выставку? — осторожно спросил Карл.

Я кивнула.

— Так вот, чуть больше двух недель назад мне написали с академии искусств. — я замерла, услышав эту фразу. — Им очень понравилась картина и они попросили выслать им ещё моих работ… Я выслал. Они им тоже понравились и мне предложили доучиться в школе при этой академии, в Чикаго. Если я окончу её, меня сразу возьмут в академию без экзамена. Так вот, как ты думаешь?.. — я не дала договорить, закрыв ему рот ладонью.

— Вали.

— Что?

— Вали. Это твой шанс выбраться из этого дерьма.

— Но как же…

— Как же кто? Отец твой, которому ты не сдался? Брат, который по уши в бизнесе? Но как же кто? А?

— Ты.

Я замерла, не в силах сказать и слова, но спустя долгую, мучительную минуту произнесла:

— Я буду в порядке. Не нужно за меня переживать. Мне не пять лет.

Карл явно нашёл долю сомнения в моих словах. Я схватила его за плечи.

— Я не пропаду, Карл, уж во мне не сомневайся.

Ему не оставалось ничего, кроме как кивнуть.

— Я знаю, что ты уже купил билет. По глазам вижу. Не нужно мне говорить дату и время отбытия. Ты тогда не уедешь вовсе, да и я не хочу реветь, как Мэй над «Титаником». — улыбнулась я.

— Но…

— До встречи, Карл. — я легонько оттолкнула парня от себя. Но Карл резко дёрнулся в мою сторону, а затем крепко обнял, сжимая моё пальто.

— До встречи, Мишель. — он также резко отстранился и побежал, не оглядываясь. Я только кивнула, одобряя его действия. У него всё будет хорошо.

Как оказалось позже, уехал Карл этой же ночью.

***

До Рождества оставалась неделя. Как я и говорила, люди украсили дворы и дома. Ученики под руководством учителей украсили школу к Рождественскому балу, а директор сидел за решёткой. Всё было довольно неплохо. Плохо было мне.

Я сидела за столиком, рассчитанным на пятерых, и проводила снова и снова по буквам, написанным стойким маркером.

«Оптимизм» — это диагноз».

И подпись:

Оптимисты из пятого класса.

Шесть с половиной лет прошло, а этот столик всё ещё не занимал никто, кроме нас. Даже сейчас, когда пятёрки больше не существует, столик всё ещё ждёт единственного человека.

Сзади кто-то подошёл.

— Привет, Мишель. — поздоровалась блондинка.

— Жить надоело, Катрина? — скучающе спросила я.

— Я просто хотела поговорить, Лайт, не покрасней от раздражения, оно тебе не к лицу. — девушка нагло уселась за столик. — Уборщица до сих пор вас проклинает за это творчество. — она указала на надпись. — Чем вы её написали, что ни одно моющее средство не может её оттереть?

— Маркером. — пожала плечами я, а Катрина прищурилась.

— Походу надпись держится на вашей дружбе. — сказала она.

— Нет больше дружбы.

— Помой рот с мылом, Лайт. Я никогда не видела такой дружбы, как у вас. — она наклонилась ближе и прошипела, чтобы никто не услышал. — Я вам завидую. Я смогла однажды влиться к вам, но грубо обосралась, растрепав по округе всё, о чём вы говорите, и я раскаиваюсь в этом. Ты, ты та, на ком держалась пятёрка, и мне больно смотреть на то, как ты себя разрушаешь. Ты думала, я не заметила, что ты на уроки чуть ли не в стельку приходила? Да от тебя дымом и алкоголем несёт за километр. Это и вправду и раньше было, но пила ты немного и в компании, а сейчас ты подвергаешь себя алкоголизму, Мишель. Ты прекрасно знаешь, как Карл переживал об отце, который попал в реанимацию, когда его печень находилась на грани, и ты прекрасно знаешь отношение Кассандры к пьющим. Если они узнают, что ты с собой делаешь, то тебя возненавидят, уж поверь мне. Ты всегда заставляла уважать себя, а сейчас ты просто жалкая, докажи, что ты можешь нормально жить без друзей. Они не твоя личность, они — твой опыт. Да, опыт грустный, но у вас было столько прекрасных моментов в жизни, помни эти моменты, Мишель. Не живи только ребятами, в мире столько всего, исполняй свои мечты, строй планы, улыбайся почаще, у тебя прекрасная улыбка, Мишель. Она заразительна. — Катрина встала, выпрямила складки на платье и ушла, не услышав от меня никакого ответа. Я же, оставив трапезу, побежала в уборную.

— Только ты, пожалуйста, не унывай. — сказала я, смотря в отражение зеркала. Та, кого я видела смотрела на меня пустым взглядом полным слёз. Худое, бледное лицо, яркие синяки от недосыпа, капилляры, которые были всё такими же полопавшимися.

Я облокотилась на раковину.

— Так ведь не должно продолжаться… — прошептала я, опустив голову, чтобы не видеть своего отражения.

Через пять минут я уже выходила из школы, закутавшись в тёплую куртку.

— Мишель! — прокричали три голоса, два их которых были с непонятным акцентом.

Я обернулась.

Какого же было моё удивление, когда я увидела маму Мэй и румынскую пару, которые буквально бежали за мной.

— Здравствуйте… — испуганно прошептала я.

— Мишель, тут такое дело… — сказала Лесли. — Мэд и Мэй задолго готовят подарки каждый год, думаю, ты об этом знаешь. А Том и Карл перед тем, как уехать, тоже занесли подарки тебе. Поэтому вот, — она протянула мне четыре пакета. — С Наступающим Рождеством, Мишель. — её лицо было грустным, хотя она и постаралась улыбнуться. — С Рождеством! — с сильным акцентом прокричали румыны.

Я стояла, не в силах двигаться и смотреть куда-либо, мой взгляд был прикован к ярким пакетам.

— С-спасибо… — прошептала я, на что троица улыбнулась и, не прощаясь, ушла восвояси, будто её и не было.

Я бежала домой со всех ног, крепко прижимая пакеты к себе. Не разуваясь, я побежала к себе в комнату, чтобы открыть подарки.

— Мэд… — прошептала я, взяв в руки чёрный с блёстками пакет.

Там находилась чёрная толстовка с эмблемой его музыкальной группы и записка:

«Так будет выглядеть мерч. Ты первая, кто будет его обладателем. С Рождеством!»

Первая слеза попала на толстовку. Я быстро смахнула слезу одним движением, а затем примерила подарок. Толстовка была слегка мне велика, вероятно, Мэд так и не смог запомнить мой размер одежды, а может толстовка в стиле «oversize».

Дальше был подарок от Мэй.

Красивая цепь из серебра, не цепочка, а цепь, довольно плотная, поэтому я удивилась, когда узнала, что это не сплав. Я сразу же примерила цепь, с толстовкой она очень хорошо сочеталась, было ощущение, что я собираюсь идти на концерт.

— О-ооо… — протянула я, доставая из пакета подарок Тома.

Строгое чёрное пальто. Том был свидетелем того, как я глазела на данную модель верхней одежды в торговом центре. Он тогда вернулся в тот бутик через два часа, сообщив, что забыл купить те носки, которые ему очень понравились, и сказал нам не идти с ним, а подождать в кафе. Пришёл он с чёрным, матовым пакетом. Мы тогда просили показать ему, что он ещё прикупил, слишком уж был набит пакет, но Том сказал, что покажет позже, ну а мы со временем забыли.

Я сверху на толстовку накинула пальто. Тепло. Даже жарко, так как в доме горел камин.

Самым последним я открыла пакет Карла.

— Ты знал, что нужно мне, а прежде всего, моей кошке. — я достала несколько свитеров, предназначенных для кошки и небольшие носочки для неё же. Я сразу же напялила синий свитерок и фиолетовые носочки на нее, а затем увидела на дне пакета небольшой листок, сложенный вчетверо. Я развернула его и рассмеялась.

На листке нарисована моя комната точь-в-точь, а на кровати сижу я, в толстовке от Мэда и в накинутом пальто от Тома, на моей шее блестит цепь от Мэй, а рядом спит кошка в синем свитере и фиолетовых носочках. Я сижу с листком бумаги, смеясь. Карл в точности предугадал эту сцену.

— Всё же Катрина была права, когда советовала мне вымыть рот с мылом. Наша дружба существовала. Существует. И будет существовать. Даже когда мы умрём. Навсегда останутся те вырезанные на дереве буквы, те слова, написанные на столике в столовой. Наша дружба не имеет срока годности. За это я люблю нашу дружбу. Люблю вас. — прошептала я, глядя на пустые подарочные пакеты.

***

Прошло полгода.

В середине июня мне приспичило убраться в комнате впервые за полгода. Что я только не нашла: две полных пачки сигарет, (лучшая новость дня, мне не придётся идти через весь город в магазин, в котором не работают знакомые моих родителей), куча тетрадок с текстами на французском, которые я писала, чтобы как можно быстрее освоить язык, множество переводных татуировок из-под жвачек, (серьёзно, я насчитала более ста), в последнюю очередь мне попался альбом с фотографиями. Я села на кровать, чтобы начать листать.

О, вот Том учится плавать в пятнадцать, а на заднем плане смеются Карл и Мэд. На соседней странице фотография родителей нашей компании, все поддатые, улыбающиеся, вроде они отмечали то… Хотя я даже не помню, что они отмечали в тот день.

На этой фотографии мы с Мэй играем в приставку, а Мэд лежит вниз головой, проверяя, через сколько его стошнит, ведь он выпил четыре банки пива. Том на этом кадре получился размытым, ведь он нёс тазик для Мэда, чтобы тот не испачкал белый ковёр. Кто покупает белые ковры?

На другом кадре Майкл пытается зарядить гитарой Алексу по голове, а тот отмахивается барабанными палочками, Мэд же в это время невозмутимо поет.

А здесь Карл, в форме официанта, разносит еду по столикам, это была его первая работа, и мы не могли не заявиться к нему в рабочее время, и он всячески притворялся, что впервые нас видит.

А тут мы с Мэй спим в обнимку, а Карл на заднем плане пытается показать неприличный жест в камеру, пока Том его отталкивал.

Вот Тони со своими ножами. Он тогда не хотел фотографироваться, как впрочем и всегда, но Мэд его не послушал, поэтому Тони решил его припугнуть, вот так в кадре появился нож в детской ладони и с десяток в специально вышитом внутреннем кармане куртки.

Кассандра и Фил, пытающиеся завести автомобиль, который передали в их автомастерскую на починку, тоже попали в кадр, это была единственная фотография, сделанная мной. Они так ярко выражались тогда, не понимая, почему ничего не помогает. Они чинили эту машину две недели и не могли понять, что не так. По итогу машина оказалась на переработке, а затем стала грудой металла, ведь они так и не смогли понять, что случилось. Думаю, дело было в авариях, в которые попадала эта машина, их было около тридцати.

А эта фотография была сделана на фестивале, точнее после него, когда мы все вывалились на улицу в стельку. Помню, что Фил уснул, усевшись на землю, поэтому нам пришлось его тащить до машины, пока Кассандра делала фотографии, чтобы утром показать Филу, до какого он состояния напился. И показала. Фил бегал за ней два часа, умоляя о том, чтобы она удалила. Но она передала телефон мне, чтобы я их напечатала на специальном принтере. Цитирую:

«Мишель, напечатай это произведение искусства, пожалуйста. Я хочу показать этому идиоту через двадцать лет эту фотку».

Я смотрела содержимое фотоальбома до тех пор, пока в мою дверь кто-то не начал звонить.

— Кому я понадобилась? — спросила я, подходя к двери. Родители по уши в работе, поэтому к ним никто точно не мог прийти.

— Привет, Мишель. — улыбнулся Фил.

Мои брови непроизвольно поднялись вверх.

— Фил? Давно не виделись… — удивилась я, пропуская мужчину в дом. — Как ты?

— Да прекрасно! — в его словах не было ни капли лжи или сарказма. — Не буду ходить вокруг да около, мы с Кэс переезжаем в Нью-Йорк. Там будет главный офис компании. Поехали с нами? Ты совершеннолетняя. Ты уже закончила школу. У тебя неплохие оценки и ты можешь поступить в колледж. Так что? — он достал шоколадное печенье из ящика и стал его поедать.

— Что? — спросила я, ошарашенная этим предложением.

Фил закатил глаза.

— Ты гниёшь здесь, Мишель. Ты думаешь, что не видно твоего опущенного взгляда, твоих красных глаз, явную худобу, уже переходящую в недовес. Ты ломаешь себя. А в Нью-Йорке у тебя есть шанс начать новую жизнь! Потом, может, и во Францию переберёшься, кто знает.

— Откуда ты знаешь про Францию? — спросила я.

— Когда ты пьяная, твой язык теряет кости. — усмехнулся Фил. — Так что, Мишель? Мы поедем на машине, ты с нами?

Я подумала минуты четыре, а затем спросила:

— Во сколько вы поедете?

— Ровно в двенадцать часов ночи. — улыбнувшись, сказал Фил. — Так ты с нами?

Я кивнула.

— Отлично. Тогда в пять минут первого мы за тобой заедем. Собирай шмотки. — на этих словах Фил вылетел из дома.

Я поднялась назад в комнату, обвела взглядом пространство.

— Пожалуй, всё же нужно посмотреть на Нью-Йорк. — усмехнулась я, открывая пустой чемодан. Уже через час все нужные вещи были упакованы. Я села за стол, взяла ручку и листок, начав писать небольшую записку для родителей, которые, придя домой, не обнаружат меня и половину моего гардероба. Ещё через полчаса письмо было написано полностью. Я посмотрела на время: 21:05. Ещё нужно кое-что сделать.

Спрыгивая с лестницы, ведущей на чердак, я откашлялась.

— Кто его закинул на чердак? — спросила я у пустоты, глядя на большого плюшевого слона. — Хочешь вернуться к своему хозяину? Хочешь. У тебя нет выбора. — сказала я игрушке. — Ты заслуживаешь большего, чем валяться в пыли, ты всё-таки мечта одиннадцатилетней Мишель, а предавать детские мечты не очень хорошо. — я быстро отряхнула улыбающегося слона и, обувшись, вышла из дома. На улице шёл дождь, ливень, можно сказать, но он так красиво сочетался с закатом. Я задержала взгляд на садящемся солнце, а затем отвернулась от сильного света.

Через полчаса я находилась на кладбище.

— Это последний раз, когда я здесь нахожусь. — сказала я вслух самой себе, проходя могилы ребят. — Я вам сказала, что больше к вам не приду, так что идите лесом! — крикнула я. — О! А вот и ты. — могила Сэма была на окраине кладбища, просто горка земли, крест сверху и несколько венков. — Тебя настолько ненавидели, что так похоронили? — удивилась я, ведь я и вправду в первый раз видела могилу парня. — Ладно, не буду ехидничать. Я тут тебе друга принесла. Помнишь его? Ты подарил мне этого слона семь лет назад. Назову его… Джеки. Да, пусть у тебя будет друг, хоть один в твоей жизни… Ты не был плохим парнем, каким тебя считали все, в том числе и я. Просто ты потерялся, наверное, пошёл не по тому пути. Каждый может ошибиться. Да, может. В общем, спи спокойно, Сэм, иногда твоя душа может проснуться, чтобы поговорить с Джеки, только пусть тело не просыпается, зомби нам не нужны здесь. Вот, это всё, что я хотела сказать… А ещё я уезжаю… Навсегда. Вот. Ну, как я уже сказала, спи спокойно, Сэм, надеюсь у тебя там есть всё для того, чтобы чувствовать себя лучше, чем в этом мире. Прощай. — я оставила слона около креста. На секунду мне показалось, что слон мне подмигнул на прощание, но всё же это показалось.

Я вышла с кладбища в 22:23. Около одиннадцати я уже была дома.

Следующий час я провела в сомнении. «А может остаться?» Нет. Оставаться не нужно. Только не оставаться, тогда я подохну в безмолвной скорби. Тогда ничего не получится. Никакой Франции. Никаких мечт. Ничего.

Я насыпала котёнку корма в миску и налила молока.

— Прощай, комочек чёрной шерсти. Надеюсь, что ты не принесёшь дискомфорта родителям. Не принесёшь же? — я посмотрела на котёнка так, будто хочу выведать у неё план по завоеванию мира, на что котёнок мяукнул, как бы говоря: «Прощай, человек».

Я выключила свет во всём доме, приклеила записку на входную дверь, взяла чемодан и вышла из дома. Может быть навсегда, а может быть и нет. Выйдя за ограждение дома, я увидела подъехавшую машину ярко-красного цвета. За рулём сидела Кэс, а на пассажирском находился Фил. Он вышел из машины, принимая у меня чемодан.

— Располагайся на заднем сидении, милая, можешь лечь, если хочешь. — улыбнулась Кэс.

Фил упаковал чемодан в багажник и спросил:

— Готова?

— Готова. — ответила я, вытянувшись на заднем сидении, Кэс усмехнулась, дождалась, пока захлопнется дверь за Филом, и нажала на педаль, машина тронулась. Последнее, что я видела, это табличка при въезде в город:

«Добро пожаловать в Сонт».

Затем я отключилась, погружаясь в первые за полгода спокойный сон.

***

— Неужели уже успела куда-то слинять? — спросила миссис Лайт, открывая ключом входную дверь.

— Мишель? — крикнул мистер Лайт, зайдя в дом.

Ответа не последовало.

— Крис… Тут записка. — женщина оторвала листок от двери, раскрыв его. — Письмо…

Глаза двух родителей забегали по строчкам.

«Дорогие родители, не волнуйтесь, со мной всё хорошо. Я уехала. Может быть навсегда, я не знаю. Может быть я просто сбегаю от проблем, от эмоций и чувств? Я не знаю, правда. Но тем не менее я решилась на этот шаг. Я хочу осуществить свои мечты, стать счастливой, за этим я еду. Не знаю, получится ли у меня поступить, получится ли у меня осуществить мечты, получится ли у меня стать счастливой. Но я на пути к этому. Если не получится, то я буду продолжать путь дальше. Ничего страшного. Тони бы сказал, что я поступаю как трусиха, но сказал бы, что это серьёзный шаг и он меня уважает за него. Я знаю, что вы со мной никогда не говорили о брате после его смерти, но я слышала, как вы оба плакали по ночам, а затем выходили на утро так, будто ничего и не было, улыбаясь и спрашивая, что я буду на завтрак. Я знаю, что вы хотели, чтобы я не думала о смерти и у вас получилось, я не зацикливайтесь на ней четыре с половиной года, но сейчас я не могу думать ни о чём, кроме смерти. Поэтому я бегу. От города. От всего, что там находится. Наверное, бегу и от себя. Бегу от вас, и мне ужасно от одной лишь мысли об этом. Я не хочу, чтобы вы меня за это винили. Прошу вас, только не вините меня за это. Я вас очень сильно люблю. И я дам о себе знать, когда пойму, что осуществила мечты и стала счастливой. Ну, а теперь я отправляюсь во взрослую, совершеннолетнюю жизнь. P.S. Не забывайте кормить котёнка».

М. Л.

Миссис Лайт разрыдалась на плече у мужа. Мистер Лайт же пустил только одну слезу, сказав:

— Твой брат бы гордился тобой, Мишель. И мы гордимся. У тебя всё получится.

========== Часть 19. ==========

Спустя двенадцать лет.

— Значит, всё-таки переезжаешь в Париж. — сделал заключение Фил. — А как же всё это. — он обвёл взглядом кофейню.

Я отставила чашку в сторону.

— Брось, я переезжаю не на другой конец света. А управлять можно и дистанционно. Может даже продолжу сеть и буду открывать кофейни в Париже. — пожала плечами я.

— Их там хоть одним местом жуй. — буркнул парень.

Я рассмеялась.

— Да ладно! Фил! Да ты же всем своим видом показываешь, что будешь по мне скучать! — крикнула я.

— Заткнись. Не буду я по тебе скучать, сдалась ты мне, Лайт! — прошипел Фил.

— Ври больше. — улыбнулась я, смахнув слезинки от смеха с уголков глаз.

— Я знаю, как мы отпразднуем мой сороковой день рождение! — в кофейню влетела высокая женщина с короткими рыжими волосами, одета она была по последнему писку моды, впрочем, как и всегда.

— Ну и как же? — спросила я, обернувшись на неё.

— Мы завтра летим в Лас-Вегас! Билеты я уже купила, нужно только ваше присутствие. Отказы не принимаются, у меня юбилей!

— Да мы и не собирались. — усмехнулся Фил. В этот момент в кофейню вбежали два мужчины в свадебных костюмах.

— Можно нам, пожалуйста, американо и раф. — обратился русоволосый мужчина у бариста, но его взгляд был направлен на мужчину с тёмными волосами.

Я посмотрела на их пальцы. И у одного, и у другого на безымянных пальцах обручальные кольца.

— Поздравляю вас. — улыбнулась я.

Казалось, что русоволосый только сейчас обратил внимание на нашу троицу. Его лицо, казалось, онемело.

— Спасибо большое, — продолжал говорить темноволосый мужчина. — Даже не могу поверить, что ты, Карл Уокер, теперь мой муж. — теперь уже он обращался к русоволосому.

Теперь уже онемели лица Фила и Кэс, в то время я ухмыльнулась, рассматривая возмужавшего друга.

Карл всё ещё неотрывно смотрел на нас.

— Ваш кофе. — улыбнулся бариста, отдавая два стаканчика мужчинам.

— За счёт заведения. — сказала я, глядя в глаза другу. — Я рада за тебя, Карл. — улыбнулась я.

— Вы знакомы? — удивился муж Карла.

— Пересекались однажды в школьные годы. — бросила я. — Но это не имеет значения. Вас, кажется, уже такси ждёт. — я указала кивком головы на улицу, увидев в окне водителя, который уже курил вторую сигарету, облокотившись на капот машины.

— Ах, да, спасибо за кофе. — улыбнулся темноволосый и потянул своего мужа за собой.

— Спасибо. — одними губами процедил Карл, скрываясь за дверьми.

Я развернулась обратно к своим собеседникам.

— Хоть он смог забыть этого мудака и не вскрылся. — буркнула я.

— Ты что-то сказала? — спросил Фил, который всё ещё не отошёл от шока.

— Это был чёртов Карл Уокер! — воскликнула Кэс.

— Да, я знаю, что это он. — спокойно сказала я. — В моём заведении не делают бесплатный кофе кому попало.

Ребята рассмеялись.

— Мисс Лайт, тут такое дело… — ко мне подошёл менеджер.

— Что-то случилось? — моментально избавившись от смеха, сказала я.

— К нам на рабочую почту пришло сообщение. Цитирую: «Как и обещал, Мишель». К сообщению был прикреплён билет на футбольный матч. — сказал менеджер.

— Перекинь на мою личную почту сообщение. — попросила я и через минуту уже рассматривала электронный билет.

Тут в моей памяти вспыхнуло воспоминание:

***

— Выиграй сраный чемпионат мира в роли капитана, ты помнишь, что обещал мне билет? — спросила я.

Том рассмеялся.

— Помню, Мишель, я всё помню. — улыбнулся парень, опираясь на костыли.

***

Я посмотрела на название:

«Чемпионат мира по футболу. Финал. Бразилия vs США».

— Надо же, прям день встречи друзей. — воскликнула я, открывая приложение, чтобы купить билет на самолёт в Бразилию, где будет проходить матч через четыре дня.

— Что такое? — удивились моей перемене настроения ребята.

— Том пригласил меня на футбол. Я ему когда-то сказала, что он обязан пригласить меня на матч чемпионата мира, на финал, Том должен быть в роли капитана. — объяснила я.

— А он капитан? — спросил Фил.

— Я откуда знаю. — буркнула Кэс.

— Я не слежу за спортом, у меня своих забот хватает. Я, конечно, слышала лет восемь назад о том, что Тома приглашают в сборную, но вскоре об этом перестали говорить, и я со временем тоже подзабыла это.

— Но он не забыл. — улыбнулась Кэс.

— Верно. Не забыл. — грустно улыбнулась я.

***

— Ну и где машина? — спросила я, схватив пьяных друзей за уши.

— Вон там! С водителем! — крикнула Кэс.

— Это ж надо было так напиться-то, а! — прошипела я.

— У меня день рождения! — недовольно пробурчала Кэс.

— Я улетаю завтра утром в Бразилиа, так что утром тазик будете себе сами подставлять.

— Ты даже сейчас нудишь! — простонал Фил.

— Ты самая младшая из нас, ты наоборот должна больше всех пить!

— В школе набухалась на всю жизнь. Знаете же, что я больше не пью. — сказала я.

— Пить бросила, курить бросила, по утрам бегать ходишь, ты слишком правильной стала, Лайт.

— Я умею веселиться и без алкоголя.

— Не сомневаюсь. — сказал Фил.

Водитель завёл автомобиль.

— Давно я не была в Лас-Вегасе. — улыбнулась я, смотря в окно на огни ночного города.

— Потому что из-за своей работы ты никуда не выезжала. — недовольно пробормотала Кэс. — Так, как люк открывается?

— Да ну нет, Кэс! Ты же не собираешься высовываться через люк! — прошипела я.

— Именно это я и собираюсь сделать, милая! — она всё же смогла открыть люк и высунула голову, её короткие волосы разлохматились в один миг.

Я вспомнила о своём первом впечатлении о Кэс:

«Люди, с которыми я бы поехала в Лас-Вегас пить мохито и разбрасываться деньгами, которых у меня пока что нет».

Мохито нет, деньги есть, но разбрасываться ими не хочется.

— Двигайся! — воскликнула я, толкая Кэс.

— Наконец-то! — закричала девушка и мы вместе стали что-то кричать, высунувшись из машины, а Фил в это время громко смеялся и пытался удержать нас за ноги.

Кэс всегда умела веселиться, что двенадцать лет назад, что сейчас.

***

— Я вам оставила таблетки на тумбе… Тазик возле кровати… Да, я уже в Бразилии. Всё, Фил, давай, мне надоело слушать твой бубнёж от похмелья. — я сбросила звонок, пока Фил пытался меня обматерить.

Игра должна была начаться через два часа. Я быстро заселилась в отель и отправилась на стадион.

— Так, билет в VIP-зону… Спасибо тебе, Том, за то, что я не буду пробиваться через тысячи зрителей. — прошептала я, глядя на огромное количество людей, которые проходили металлоискатель. Быстрая проверка на наличие металла, минут двадцать бродилок по коридорам, и вот, я захожу в VIP-зону, где сидят какие-то мужчины в официальных костюмах и несколько женщин. Одна из них с ребёнком лет четырёх. Мальчик одет в фанатскую форму команды США. Нет, не фанатская… Там фамилия и отдельный номер. Я прищурилась, чтобы понять фамилию, но не получалось.

Голос, прогремевший на весь стадион, объявил о начале матча.

Я огляделась по сторонам.

Трибуны рассчитаны на восемьдесят тысяч человек, ещё миллионы смотрят прямую трансляцию. Том и вправду добился много.

Капитаны вышли первыми на поле.

— Папа! Папа! — подскочил мальчик в форме сборной США, указав на капитана.

Только сейчас я увидела фамилию на его форме.

«Филлипс» «2». В то время, как Том носил номер «1».

Сын, значит.

В помещение забежала девочка примерно одного возраста с мальчиком, тоже в форме, на спине та же фамилия, только цифра другая: «3».

Близнецы.

— Мама! Там папа! — крикнули в унисон дети.

— Эй! Тони, Мишель, хватит кричать! Это некультурно. — сказала девушка, подзывая к себе детей, которые не могли оторвать носов от стекла. Я инстинктивно обернулась на своё имя и имя брата, но обращались не ко мне, а уж тем более не к брату.

«Тони бы из могилы выпрыгнул, лишь бы убить Тома за то, что он настолько сентиментален, чтобы называть нашими именами своих детей». — подумала я.

И тем не менее он это сделал. Значит, для него хоть что-то значит наша дружба, наше общение, прерванное много лет назад.

Том посмотрел на VIP-зону. Его было довольно неплохо видно, ведь зона находилась ближе всех к полю. Его взгляд прошёлся по жене с детьми, он помахал им рукой и послал поцелуй, дети и супруга повторили те же действия. Потом его взгляд переместился на меня. Я кивнула ему в знак приветствия и одними губами процедила:

— Не облажайся, Филлипс.

Том кивнул мне, улыбнувшись.

Его жена недоверчиво посмотрела на меня.

Я с усмешкой посмотрела на неё.

— Не изменяет тебе твой муж, не волнуйся. Уж точно не со мной.

— А ты ещё нам говоришь, то мы некультурные, мама. — обиженно сказала девочка, смотря на меня.

— Вы знакомая Тома? — спросила девушка.

— Школьная знакомая. Учились вместе. — улыбнулась я. — Мишель. — я протянула руку.

Девушка ответила, пожав руку.

— Элли.

— Ой, тебя зовут также, как и меня! — воскликнула девочка.

— Кто дал вам имя? — улыбнулась я.

— Папа. — одновременно ответили дети.

— Ну, оно и видно. — буркнула я.

Элли встрепенулась.

— Так, можете подойти к стеклу, только лизать его не надо, понял, Тони?

— Понял-понял. — протараторил мальчик, подбежав к стеклу.

Когда дети оказались на достаточном расстоянии, Элли сказала:

— Том рассказал мне о вашей компании несколько лет назад. Рассказал обо всём, что случилось. Он захотел назвать наших детей в честь тебя и твоего брата, я не возражала.

— Какие жертвы. — вскинула голову я.

— Я беременна. — сказала девушка. Только сейчас я обратила на живот, скрытый под объёмной толстовкой. — Если будет девочка, то назовём её Мэй, если мальчик, то Мэд.

— Не нужно. Они оба не заслужили этого. Назови своих детей так, как ты хочешь. И да, передай Тому о том, что Карл вышел замуж, на днях он забежал в моё кафе, да так удивился, увидев мою рожу, будто увидел призрака.

Элли кивнула. Матч мы продолжили смотреть в тишине.

Вот первый гол, следом ещё один, пару мячей от сборной Бразилии, затем перерыв, затем два мяча от США. Счёт равный. Минута до завершения матча, гол в ворота Бразильцев от капитана США. Крик трибун, крик близнецов и их мамы, моя улыбка. У Тома всё хорошо. Не дожидаясь завершения криков, я вышла из зоны, направляясь к выходу, кивнув Элли и помахав рукой детям.

***

— Если Том попадёт в сборную, я сотру все надписи, сделанные мной на стадионе о том, что он неудачник. — сказал Тони, перелистывая страницу книги.

— Уже представляю тебя через лет пятнадцать с тряпкой и ведром около стадиона. — усмехнулась я.

***

— Удачи… — улыбнулись Кэс и Фил, обнимая меня по очереди.

— Спасибо… — прошептала я, каждому на ухо. — Как прилечу, так напишу вам.

Я взяла ручную кладь и отправилась на посадку, пока ребята махали мне, пока я не скрылась из виду.

***

— Нет, ну надо было меня высадить за два квартала от дома. — прошипела я, открывая карту в телефоне, чтобы понять, куда мне идти и где меня ждёт риэлтор. — Не буду верить таксистам. Провёз меньше, а взял за полный километраж. — я взяла за ручку чемодана и отправилась бродить по улицам Парижа, благо июньская погода позволяет это делать без проблем.

Спустя каких-то два часа я стояла возле старого, но такого красивого дома, в котором теперь буду жить.

— Bon après-midi. Michèle? Je suis votre agent immobilier. Je m’appelle Nora, nous avons parlé au téléphone. S’il vous plaît, je vais vous montrer votre appartement{?}[Добрый день. Мишель? Я ваш агент по недвижимости. Меня зовут Нора, мы разговаривали по телефону. Прошу, я покажу вам вашу квартиру.]. — сказала девушка, ожидавшая меня под подъездом. Она выглядела уставшей, но тем не менее её улыбка не показалась мне натянутой.

— Bonjour, Nora. Merci beaucoup pour votre aide et pour votre patience. Excusez-moi, s’il vous plaît, le chauffeur de taxi m’a déposé à deux pâtés de maison{?}[Здравствуйте, Нора. Большое спасибо за вашу помощь и терпение. Извините, пожалуйста, таксист высадил меня за два квартала.]. — неловко улыбнулась я.

— Ох да, знаете, дело всё в том, что улица, на которой вас, вероятно, высадили, звучит так же, как и эта улица, так что таксист, вероятно, просто неправильно вас понял. — девушка, видимо, заметила американский акцент, поэтому перешла на английский язык.

— Тогда буду уточнять. — улыбнулась я, следуя за девушкой по лестнице.

— А вот и ваша квартира. — девушка вручила мне две связки ключей. Я открыла дверь.

— Всё так, как было заявлено. — улыбнулась я, оглядывая квартиру: обычная спальня с небольшим окном, гостиная открытой планировки, то есть соединённая с кухней, небольшой балкон, на котором стояли горшки с цветами, но самое главное — вид из окна.

***

— Хорошо, ты сказал, что хочешь переехать в Париж, а какой ты хочешь дом? — заинтересованно спросила я.

Тони задумался, а затем сказал:

— Квартиру, небольшую, гостиная должна быть обязательно открытой планировки, чтобы я мог готовить и смотреть телевизор одновременно. Обязательный пункт — балкон с видом на старинные дома. Хочу жить в эстетически красивом доме, а не в небоскрёбе, которые сейчас все пытаются строить. — на одном выдохе сказал мальчик, продолжая учить французские слова.

Я выхватила у него учебник.

— Ты что творишь?! — воскликнул брат.

— Тоже буду учить французский. Хочу тебя и там доставать. — ухмыльнулась я.

***

Вид на старинные дома.

— Всё, как ты и хотел, Тони. — улыбнулась я. — Ой, а что это такое? — спросила я у девушки, указывая на небольшую дырку в стене.

— А, это… Как бы вам сказать… — замялась риелтор. — Люди, которые жили до этого в этой квартире, тоже из Америки, и у них было хобби — метать ножи. Вот, они промахнулись, видимо… Для вас это проблема? — взволновалась девушка.

— О, нисколько. — улыбнулась я. — Мой брат любил метать ножи, у него была целая коллекция, в нашей комнате таких дыр было множество.

Девушка облегчённо выдохнула.

— Хорошо. Хотите проверить мебель?

— Да, давайте. — улыбнулась я, начав осматривать мебель. Когда я открывала последнюю тумбочку, то увидела небольшой ножик. Я осмотрела находку, обычный чёрный нож, кроме выцарапанных инициалов: Т.Л.

***

— Что ты делаешь? — удивилась я, увидев брата, оттирающего ножи до блеска.

— Иду на блошиный рынок. Буду продавать ножи. Хочу начать копить на переезд. — улыбнулся Тони.

— Кому они нужны? Особенно с выцарапанными инициалами, ты такой хрен продашь. — усмехнулась я.

— Не знаю. Но попытаться стоит. — буркнул Тони, завернув ножи в ткань.

— Ну удачи, наверное.

— И без твоих скудных пожеланий справлюсь.

***

— Продал? — спросила я, встречая брата спустя три часа.

Вместо ответа он показал мне несколько сотен долларов и средний палец.

— Даже тот нож с инициалами? — удивилась я.

— Даже его. — улыбнулся Тони.

***

— Ой! Это старые хозяева оставили. Давайте я заберу. — девушка потянулась к ножику у меня в руках.

— НЕТ! — крикнула я, перебрасывая нож в другую руку. — Я найду ему применение, не волнуйтесь. — уже мягче улыбнулась я.

— Вы уверены? — в недоверии сощурила глаза риелтор.

— Не волнуйтесь, всё в порядке. Я буду здесь жить. Где расписаться? — сказала я, спрятав ножик в карман.

Риэлтор протянула мне документ, в котором я поставила несколько подписей в указанных местах.

— С новосельем вас. — улыбнулась девушка.

— Спасибо.

— Всего доброго. — она вышла из квартиры.

— До свидания. — я закрыла за ней дверь и громко выдохнула, вытащив ножик из кармана.

Да, Тони, твой нож побывал во Франции раньше, чем ты. Даже смешно от этого.

Я заварила кофе и вышла на балкон.

— Точно… — вспомнила я, снимая с блокировки телефон.

Ну конечно, тридцать пять пропущенных от Фила и Кэсс, один из которых принадлежит именно Филу. Я написала им короткое:

«Прилетела. Заселилась. Пью кофе и рассматриваю архитектуру. Позвоню утром».

На секунду меня посетила мысль, однако эта секунда продлилась дольше, чем я ожидала. Я снова взяла телефон в руки, открыла сообщения и остановилась на таком родном номере, на который не писала и не звонила двенадцать лет.

Что им написать?

Спросить, как у них дела? Просто написать «Привет, это ваша дочь. Вы не забыли, что я существую?». Спросить, как поживают? Как здоровье? Всё не то. Спустя несколько минут раздумий я написала:

«Я исполнила свои мечты! Я счастлива!».

Это абсолютная правда. Я получила достойное образование, открыла сеть кафе, переехала в город мечты — своей и брата, сижу на балконе прекрасной квартиры, пью кофе, наслаждаясь ярко-оранжевым закатом, переливающимся в красные и жёлтые цвета. А самое главное, что я знаю о том, что у моих друзей всё хорошо. Мы смогли отпустить прошлое, которое держало нас в оковах много лет, мы смогли отпустить друг друга. И это было верным решением.

— Надеюсь, вы гордитесь нами. — я посмотрела на ясное небо, почувствовав четыре капли, упавшие мне на нос.

И всё же они плюются оттуда.