Стоило того? (СИ) [Прядущая Нить] (fb2) читать онлайн
Возрастное ограничение: 18+
ВНИМАНИЕ!
Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
========== — 1 — ==========
— Что скажете, детектив?
— Во-первых, сержант, во-вторых, у жертвы дыра в башке размером с кулак, а в стекле позади него отверстие от пули, на мысли не наводит, кретин? — агрессивно рыкнул мужчина, которого с каждой секундой всё больше раздражали тупые вопросы невнимательного патрульного. Этот молодой стажёр бил все рекорды по идиотизму, словно специально не замечая очевидных вещей и продолжая разглядывать и ощупывать вещи покойного, портя и так безрадостную картину преступления. — Ты не на экскурсии, так что убери свои поганые ручонки в карманы и свали из комнаты!
— Криминалисты тут уже закончили… — начал было оправдываться новичок, но его речь сразу же прервали.
— Мне по хую, веришь? Страдай хернёй в другом месте и не мозоль глаза.
День у сержанта и без того начался дерьмово. Вечно обдолбанный сосед охренел окончательно и подпёр его тачку, понадобилось полчаса, чтобы достучаться до спящего мудака и объяснить, почему лучше лишний раз не злить соседа-копа. Ещё и машина завелась не с первого раза, грёбаный стартер снова начал выёбываться. Из-за задержки Рид встрял в огромную пробку, в итоге опоздал на работу больше, чем на час, за что получил нелестный нагоняй от обозлённого капитана. Повезло, что тот решил ограничиться лишь ссылкой в хранилище для наведения порядка в старых делах и не стал портить личное дело подчинённого письменным выговором. А сейчас Рида, как единственного, кто остался пинать хер в отделе, направили на одно из таких сраных дел, которые обычно оставались нераскрытыми. Он ненавидел оставлять за собой «висяки», Фаулер это знал лучше других, но всё равно передал вызов ему. Это было ещё одним своеобразным наказанием, не иначе, ведь Гэвин знал, что Коллинз уже отчитался капитану о том, что завершил осмотр места преступления по своему делу и направлялся в отдел. Капитан Фаулер же закрепил новый вызов за Ридом, словно в издёвку озвучив предположение, что было заказное убийство.
А сейчас Рид находился в доме одного крупного бизнесмена, но по факту каждая собака в отделе знала, что магазины и несколько ломбардов — это только прикрытие. Фактически, заезжий итальяшка давно держал в руках крупную долю рынка по сбыту наркоты, но проворачивал свои дела так гладко, что отдел наркоконтроля уже несколько лет не мог взять его за жопу. Налоги он платил исправно и точно в срок, недвижимость приобретена согласно закону, а весь антиквариат, в обилии пестревший на каждом углу, был подарен не менее богатыми друзьями. Юридически каждый документ был оформлен грамотно, подкопаться было невозможно. Итальянец сделал всё, чтобы лишний раз не привлекать к себе внимание, но даже намеренные попытки отследить отдельно взятые транзакции не приносили результата, след по каждому платежу обрывался на подставных фирмах-однодневках или выводил на офшорные счета, которые невозможно было связать ни с одним другим преступлением.
И вот сейчас одна из главных звёзд Детройта лежал в луже собственной алой крови, осколках костей и серых частичках мозгового вещества, так и не поставив подпись на каком-то контракте, который пропитался настолько, что был почти не читаем. Таких людей не убивают при случайном ограблении, опыт Гэвина в подобных делах лишь подтверждал предположение о том, что убийство заказное, но восстановить исходную картину на месте преступления было проблематично, поскольку один долбоёб из патруля, которого офицеры, нарушив протокол, по какой-то причине оставили без присмотра, уже успел везде сунуть свой любопытный нос. Придётся теперь внимательно читать талмуд с отчётом, который предоставят криминалисты. Сержант неспешно продолжал осмотр места преступления в поисках улик, желая найти хоть какую-то зацепку, которую могли не заметить коллеги, как за спиной его окликнул молодой полицейский, наблюдавший за работой отдела наркоконтроля
— Эй, Рид, зацени, — Крис махнул ему рукой, приглашая следовать за собой.
Мужчина, ворча себе под нос, прошёл в соседнюю комнату, которая была размером больше, чем вся его квартира, и обомлел. Пока он разглядывал грузный труп, в гостиной нашли целый клад, спрятанный в чёрном пианино.
— По нашим прикидкам, тут порядка трёх миллионов и около двух килограмм «красного льда», — раздался со стороны грубый мужской бас. — Неплохая заначка.
Рид стоял в молчаливом согласии, ведь даже малая часть этого добра могла обеспечить на достаточно долгое время.
— Собирайте, отвезём в отдел, — тихо сказал он слегка осипшим голосом. Вернувшись на место преступления, он с трудом сосредоточился на деле, мысль о таком количестве денег крепко поселилась в сознании.
***
— Ну и, стоило оно того, Гэвин? — разочарованно произнёс седой пожилой мужчина, сидящий напротив на жёстком стуле.
— Я уже сотню раз повторял, что ничего не брал, — ответил уставший голос.
В небольшой допросной привычно светили яркие лампы, раздражающие своим холодным светом, от которого уже начали слезиться глаза. Мужчина с колючей двухдневной щетиной на лице лениво откинулся на жёсткую спинку небольшого стула, насколько это позволяли наручники, удерживающие его руки на столе. Он без интереса разглядывал своё отражение в зеркале Гезелла,{?}[Зеркало Гезелла — стекло, которое выглядит как зеркало с одной стороны и как затемнённое стекло — с противоположной] подмечая, насколько стали заметнее потемневшие мешки под глазами. Последние несколько дней выжали из него все соки. Буквально недавно он даже представить не мог, как сильно выматывают бесконечные допросы, хотя сам столько раз проводил их в этой же комнатке. За всё время пребывания в допросной, Рид поимённо успел вспомнить несколько десятков убийц, которых раскалывал самолично, а теперь сам каким-то образом оказался на месте подозреваемого.
Видимо, в отделе посчитали, что бывший наставник и недавний коллега сможет вытянуть из него больше информации, чем парочка предыдущих детективов. Гэвин лишь мысленно посмеялся. Хэнк сейчас явно был не в лучшей форме, свежий перегар после вчерашнего проигрыша его любимой баскетбольной команды давно витал в плохо проветриваемом помещении. Старик вчера слишком увлёкся дешёвым виски, из-за чего яркий свет доставлял ему неописуемый дискомфорт, но лейтенант упорно продолжал разглядывать свежие фотографии, внесённые в дело Гэвина. Но алкоголь был не единственной причиной, из-за которой Хэнк не мог сосредоточиться на допросе. Всё бы шло совсем иначе, если бы перед ним не сидел один из лучших сотрудников отдела, с любым другим подозреваемым разговор строился бы совсем иначе.
— Ты знаешь, в чём тебя обвиняют? — издалека начал Андерсон, получая в ответ утвердительный кивок.
— Я уже устал слушать о том, что из архива с вещественными доказательствами пропало порядка пятидесяти кусков зелёных. И уже который раз я говорю о том, что понятия не имею, какого хуя это вешают на меня! — Рид раздражённо ударил по столу ладонью, натянувшаяся цепочка наручников негромко звякнула в такт движению, а холодная сталь кольца неприятно впилась в натёртую кожу на запястье.
— Сегодня с утра провели обыск у тебя дома, три тысячи нашли под матрасом, ещё две — на кухне. Не расскажешь, Гэвин, откуда у простого служащего полиции столько наличных? — Лейтенант вальяжно откинулся на неудобном стуле, следя за нарастающим удивлением на чужом лице. — Рид, ты не первый коп, которого поймали на краже, воруют многие. Кто-то по старинке балуется коксом, кто-то ворует по паре грамм «льда», некоторые тащат драгоценности или деньги, но ты первый на моей памяти, кто спиздил такую сумму, — в голосе мужчины сквозило разочарование.
— Твою мать, Хэнк, я одиннадцать лет в полиции, я жопу рвал, чтобы выбраться в люди, продвинуться по службе! Я не настолько долбоёб, чтобы красть под носом у своих коллег и под наблюдением десятка камер! — негодовал Гэвин.
В ответ лейтенант молча начал раскладывать перед ним размытые кадры с камер видеонаблюдения, которые с трудом смогли восстановить техники. На них виднелась спина Рида, скрытая неизменной коричневой курткой. Вот он в 22:41 заходит в хранилище, вот он в 22:44 самом хранилище трётся возле ящика, в котором хранились деньги. И хоть качество кадров было откровенно дерьмовое, даже при отсутствии лица только слепой не узнал бы одежду и фигуру Гэвина. Не нужно быть гением, чтобы сложить два и два. Видеозаписи были удалены ровно в тот день, когда обнаружилась пропажа, а восстановленные кадры и найденные у него дома наличные позволяли предъявить обвинения.
— Ты неплохо потрудился, записи удалил под чистую, техникам пришлось знатно повозиться, чтобы восстановить хотя бы эти кадры. Да, ты можешь и дальше упираться, что ничего не брал, что на кадрах не видно лица или не видно, как ты берёшь деньги в руки, но не мне тебе объяснять, что для присяжных даже имеющихся доказательств будет достаточно для вынесения приговора, — Андерсон сделал небольшую паузу, внимательно следя, как отчаяние начинает проступать на обычно наглом лице. — Тебя с позором уволят, без всякой возможности восстановления, за кражу такой суммы тебя ждёт несколько лет тюрьмы. Ты же знаешь, что делают в тюрьмах с копами, даже с бывшими. Так ответь, Гэвин, стоило оно того?
— Мне нужен адвокат, — послышался в ответ обречённый шёпот.
Бесплатный адвокат — это худшее, что могло придумать государство, ведь каждый раз почти лотерея. Гэвину не повезло, ему выпал проигрышный номер. Никакой мотивации, никакой заинтересованности в светло-карих глазах напротив, особенно после ознакомления с имеющимися материалами. За его дело взялся пухлый коротышка с блестящей залысиной, обрамленной подернутыми сединой чёрными волосами, которого в отделе давно прозвали Верняк, потому что если дело вел он, то подсудимый всегда оказывался за решёткой. Ещё на этом этапе, когда коротышка изучал его дело, Гэвин понял, что прозвучит совет написать чистосердечное признание. Если признается, то отсидит год-другой, а если прокурор будет очень благосклонен, то отделается условным сроком, но добровольно брать на себя вину в преступлении, которого не совершал, Рид не собирался. Не важно, какая тварь решила его подставить, подкинув ему в квартиру часть сорванного куша, но лучше сожрать собственный язык, чем добровольно ставить на себе клеймо вора.
В итоге послав на хуй непутёвого юриста, Гэвин показал средний палец следователю, который вёл его дело. Жирный мудак в заляпанной каплями кетчупа серой рубашке, сменивший Хэнка, наблюдал за каждым действием наглеца через непрозрачное стекло. Ещё с первой встречи следователь мечтал набить морду зазнавшемуся сопляку, но служебное положение не позволяло. Мужчина успокаивался лишь тем, что в тюрьме Риду точно покажут, где его место.
Так и не подписав признание, бывший сержант Гэвин Рид с гордо поднятой головой был отправлен в камеру предварительного заключения. За ту неделю, которую он провёл в ней в ожидании суда, посетить его пришли лишь однажды. Хэнк был единственным, кто решил развеять одинокие будни своим неожиданным появлением.
— Ты же понимаешь, Гэвин, какой пиздец ждёт тебя в тюрьме? — тихо спросил мужчина, разглядывая ярко-оранжевую робу, которая сидела на бывшем сержанте непривычно ярким пятном. — Сброд из разномастных гондонов там только и ждёт шанса поквитаться с копом, а тех, кто выёбывается, стараются быстро и без шума прикончить где-нибудь в душе.
— Знаю, но это геморрой на мою жопу, а не твою, — пробубнил в ответ Рид.
Он не понаслышке знал, что делают в тюрьме со служителями закона, даже бывшими, ведь для заключённых не существует бывших копов. Не особо важно, за что ты сел, исход почти всегда один и тот же. Если повезёт, то будешь получать пизды несколько раз в неделю и коротать свои дни в медпункте или ходить с порванным очком из-за постоянных изнасилований; а не повезёт, так ко рваной жопе добавится нож под ребро или удавка из простыни на шею. А в качестве дополнения ещё и лейку от душа в задницу засунут. Рид пару раз расследовал подобные смерти, приятного в этом было мало, а зная свой всратый язык, который с годами он так и не научился держать за зубами, он был уверен в менее благоприятном исходе.
— Хуй им всем, Хэнк, я могу за себя постоять, ты и сам знаешь, драться я умею, а безропотно натянуть себя на чей-то член я уж тем более не позволю. Не я первый, кто попадает в тюрьму, не я последний, уж протяну как-нибудь, — произнёс Гэвин, решительно смотря в глаза бывшего коллеги.
— В этом и проблема, Рид, лучше бы ты позволил. А ведь всего этого можно было избежать, если бы не трогал то, что тебе не принадлежит.
— Я уже говорил тебе, что ничего не брал. Сейчас я не могу этого доказать, а тот жирный хуила палец о палец не ударит, чтобы прикрыть меня и докопаться до сути, но я всё равно этого не делал, — бывший сержант со всей серьезностью смотрел в голубые глаза напротив. — Может, я тот ещё мудила, но так низко ни за что бы не пал! На кадрах из архива мог оказаться любой, но в последний раз сверхурочно там работал только я, а найти адрес в моём личном деле труда не составит. Поработал кто-то из своих, но сейчас я не представляю, кто это мог быть. И если ты не веришь мне, Хэнк, то пиздуй-ка лучше домой к своей вонючей псине и не доёбывайся до меня. — Мужчина поднялся из-за стола, давая знак охраннику, что встреча окончена. В спину его провожал задумчивый взгляд.
Бюрократическая волокита по его делу слишком затянулась, поэтому лишь через месяц Гэвин предстал перед судом. Обросший, уставший, немного похудевший — внешний вид сейчас не выдавал в нём когда-то успешного сотрудника полиции. Лишь прямая спина и вызов в серо-зелёных глазах показывали, что он не сдался. Престарелая, некрасивая женщина-судья, похожая на жабу, с презрением смотрела в его сторону, отчего руки Рида так и чесались показать ей средний палец, рискуя быть привлечённым к ответственности ещё и за неуважение к суду. Ярко-красные губы раздражали взгляд, тонна шпатлёвки на лице не скрывала возрастных глубоких морщин, а несуразное гнездо на голове, которое судья явно считала отличной причёской, вызывало только насмешку. Плевать, как выглядит эта бабища, лишь бы всё закончилось как можно скорее. Гэвин уже давно мечтал о свидании с бритвой, надоевшая растительность раздражала кожу на подбородке и шее, вызывая постоянный зуд, словно у него завелись блохи.
Риду было безразлично, как проходит заседание, которое тянулось бесконечно долго. Он лишь выборочно вслушивался в усталый бубнёж судьи, уверенную речь прокурора и не обращал никакого внимания на невнятный лепет своего нового адвоката, который, казалось, только вчера окончил университет. Весь этот цирк быстро наскучил, а исход его дела и так был слишком очевиден, не имея в запасе денег на хорошего юриста, на положительный исход надеяться не было смысла.
— Гэвин Рид, вы приговариваетесь к трём годам и семи месяцам лишения свободы… — ворвался в сознание нудный голос.
Присутствующие в зале суда услышали удар небольшого деревянного молотка, Рид услышал, как забили последний бюрократический гвоздь в крышку его гроба. Несмотря на дерьмовую ситуацию, мужчина почему-то расслабился, чувствуя внутри необъяснимую лёгкость. Уже завтра небольшой автобус доставит его и ещё десяток других свежеиспечённых заключённых в исправительное учреждение Детройта, находящееся в часе езды от города. Но Гэвина сейчас волновало только то, что с утра ему наконец-то дадут возможность побриться.
Засыпая в сырой одиночной камере предварительного заключения, Рид упорно делал вид, что не замечает сальных комментариев из соседней камеры о том, как глубоко и грубо будут ебать его дырку истосковавшиеся по свежей полицейской крови преступники.
========== — 2 — ==========
За окном неспешно проплывали унылые пейзажи. Богатые современные районы Детройта, пестрящие дизайнерскими вывесками дорогих магазинов, огромным количеством телевизионных рекламных щитов и обилием высоких небоскребов из стекла и металла, резко сменились неприметными спальными районами с узкими улочками между домами. Когда закончились и они, взгляду предстала картина разрухи и нищеты, царившей на окраинах города: просевшие деревянные дома с выбитыми стёклами, выцветшие граффити на стенах, старые машины, ржавеющие во дворах или по краям проезжей части, и люди, загнивающие изнутри от постоянной шлифовки организма дешёвым алкоголем, слегка разбавленным спиртом и «красным льдом». Завидев издалека мигание сине-красных проблесковых маячков, торчки прятались за рваными шторками, едва прикрывающими окна, или скрывались во мраке пролётов между домами. Но даже при всей убогости такой жизни, эти отбросы общества, забытые своими родственниками и правительством, чудом сохранили свою мнимую свободу, а Риду оставалось лишь провожать их с тоской, поселившейся в глубине светлой радужки.
«Мой старый товарищ работает начальником тюрьмы, в которую тебя отправляют, так что я смог выбить тебе отдельную камеру. Но имей в виду, что это единственная поблажка в твой адрес, он с большим трудом согласился даже на это. Мало кто готов поверить в твою невиновность», — звучал в голове уставший голос Хэнка. Гэвин невесело усмехнулся полупрозрачному отражению в грязном стекле автобуса. Значит, старый алкаш всё же поверил в его непричастность. Рид особо не рассчитывал, что недавний коллега сможет найти настоящего преступника, но сама мысль о том, что бывший наставник решился поверить ему, приятным теплом отдавалась где-то под рёбрами. Благодаря стараниям лейтенанта бывший полицейский хотя бы ночью мог спать спокойно, не опасаясь за здоровье, а то и за свою никчёмную жизнь. И пусть в свои без малого тридцать семь лет единственное, за что Гэвин хватался, была его работа, которая придавала пикантности и остроты однообразной жизни, мужчина не готов был сдаться и, плюнув на всё, вздёрнуться на собственной майке. Нет уж, не дождётесь, сперва нужно отыскать того ублюдка, который решил добавить неожиданного разнообразия в жизнь и отправил на временное пребывание в исправительное учреждение с несколькими сотнями наркоторговцев, насильников, убийц и ещё бог знает кого. Слишком велико желание найти обмудка, сломать поочередно каждый палец на его загребущих ручонках, а потом засунуть раскалённый паяльник ему прямиком в задницу, лаская свои уши истошными криками боли. После каждого однотипного допроса, после вынесения приговора Рид всё больше тонул в литрах дерьма и килограммах тухлого мусора, куда окунали его вездесущие журналисты и десятки чужих осуждающих и разочарованных взглядов. Единственное, что помогало держаться на плаву, это желание доказать свою непричастность, которое разъедало изнутри раствором концентрированной кислоты, подпитывая агрессию и подливая желчь в котёл и без того обозлённой души.
В пути Гэвин пытался вспомнить всех, кому бы мог настолько насолить. Он не был идеальным коллегой, а собеседник из него был откровенно дерьмовым. Обычно всех, кто доёбывался до него с разговорами, он слал в далёкое эротическое турне, и все коллеги знали, что это его стандартная манера общения. Знали и предпочитали держаться подальше, чтобы лишний раз не портить себе настроение стычками с главным говнюком участка. Видимо, Рид всё же ухитрился задеть чью-то тонкую душевную организацию, за что теперь предстояло расплачиваться. Внезапно громкий оклик одного из сопровождающих надзирателей вернул мысли мужчины в реальный мир.
— Эй, дамочки, готовьте юбки, через несколько минут познакомитесь со своим новым домом, — заскрежетал из-за спины высокий неприятный голос. Звучало так, словно кто-то научил говорить скрипку, но забыл предварительно её настроить.
Гэвин скривился, подмечая, что не его одного передёрнуло от извергающихся из чужого рта звуков, которые чудом складывались в понятные слова. Бросив взгляд через лобовое стекло, мужчина увидел стремительно приближающееся тёмно-серое здание, окружённое внушительным забором. Отвратительное, несуразное нечто, именуемое исправительным учреждением Детройта, представляло из себя отрыжку пьяного дизайнера. Как можно рассчитывать на исправление преступников, если при одном только взгляде на место заключения уже появлялось стойкое желание сбежать подальше или повеситься.
Под мелодию характерного металлического звука створки ворот медленно разъехались в стороны, впуская автобус с новоиспечёнными заключёнными. Проехав вперёд, он остановился в тени пятиэтажного здания, после этого передняя дверь отъехала в сторону, а молодой водитель повернулся в салон.
— Брент, выводи их и пошустрее, сегодня мне ещё за одной партией тащиться.
— Не подгоняй, Стивен, ты не хуже моего знаешь протоколы. Внимание, уёбки, встаём и медленно, по одному выходим! И без резких движений, если не хотите обзавестись дополнительной дыркой в теле, — снова раздался омерзительный скрип над головами. Охранник лет сорока с тёмными, прилизанными гелем волосами ласково погладил короткоствольный автомат, намекая на серьёзность своих слов.
— Я бы ему в глотку этот ствол запихал и заставил сосать, — раздался справа от Гэвина тихий шёпот прокуренным голосом, а следом послышалась пара хриплых смешков.
Преступники поочередно покидали автобус, становясь в шеренгу напротив сопровождающего и парочки новоприбывших охранников. Один из них — негр с армейской стрижкой и пристальным взглядом зелёных глаз — был на полторы головы выше и ощутимо шире в плечах каждого, кто выходил из открытых дверей, горой возвышаясь над арестантами. Когда последний преступник лениво выплыл на улицу, дверь автобуса беззвучно закрылась, а сам он укатил обратно к воротам, подняв огромное облако жёлтой пыли.
— Добро пожаловать на мою территорию, дамочки, — низкий бас гиганта громом прокатился над головами. — Я начальник охраны Сэмюэл Лонг, но для вас, утырков, я царь и Бог. Здесь вам не курорт, будете залупаться до моих ребят, отправлю в карцер; будете раздувать конфликты или нарываться на драки с другими заключёнными, отправлю в карцер; сделаете хоть что-то, что мне не понравится, отправлю в карцер. Всё поняли, уёбки? — в ответ раздалось нестройное «да». — Отлично, а теперь ноги в руки и за мной, будете расселяться.
Пересчитав новоприбывших и сверившись со списком на планшете, мужчина утвердительно кивнул сам себе и подал знак, чтобы заключенные следовали за ним. Чуть в стороне во главе колонны, которая под строгим надзором неусыпных камер видеонаблюдения, натыканных в каждом углу, неторопливо начала шествие по запутанным коридорам тюрьмы, шёл крепкий молодой мужчина с армейской выправкой, который держал наготове небольшой автомат. Периодически он косился в сторону арестантов, следя за соблюдением дисциплины в строю. Замыкал строй второй молчаливый надсмотрщик. На фоне охраны в иссиня-чёрной форме со светлыми вставками с названием исправительного учреждения, заключённые смотрелись ярко и нелепо. Пока они шли к камерам, начальник охраны коротко знакомил новоприбывших с правилами.
— Запасную одежду и постельное бельё получите в течение часа после знакомства со своей камерой, мыло, одноразовая бритва и прочие приблуды выдаются перед помывкой, потом сдаёте всё обратно. Душ два раза в неделю в девять, отбой в половине одиннадцатого. Завтрак в семь утра, обед в час, ужин в семь вечера, в остальное время работаете или пинаете хуй, как вам удобно. Если есть какие-то вопросы, можете засунуть себе их глубоко в анус. А теперь начнём, сучки, — мужчина остановился у первой камеры с четырьмя койками, из-за решёток которой смотрели три недружелюбных пары глаз. — Уилсон…
Знакомство с новым домом прошло быстро, громогласный голос лишь изредка прерывался чьими-то шуточками из-за решеток и едкими комментариями в сторону Гэвина. Казалось, каждая шавка в тюрьме уже знает, что он бывший полицейский.
— Твоя камера, Рид. Не думай, что одиночка обеспечит тебе безопасность, так что не нарывайся лишний раз. У нас тут не любят тех, кто подкладывает своим свинью, будешь выёбываться, мои парни могут и не заметить, как тебя начнут пиздить. — Мужчину грубо втолкнули в тесную коморку, а за спиной с грохотом захлопнулась решётка.
— Вытяни руки, — послышался за спиной грубый бас, а следом Гэвин почувствовал, как запястья освободились от цепких оков наручников.
Когда строевой шаг в коридоре начал удаляться, мужчина недовольно осмотрел свои новые владения. Практически четыре года предстояло провести в коморке размером чуть больше четырёх квадратных метров в окружении унылых тёмно-зеленых стен, на которых пожелтевшими пятнами пестрели следы от старых заплаток из шпатлёвки. В дальнем от входа углу был небольшой металлический унитаз, естественно, без крышки, рядом такая же металлическая раковина, которая сейчас блестела чистотой. Вдоль исписанной неприличными словами и рисунками стены стояла узкая койка, ножки которой были привинчены к полу, а прямо напротив располагался небольшой столик, который крепился к полу и стене. Скромные, почти спартанские условия напоминали о прошлом, о временах, когда ещё не было привычной современному человеку техники, никаких плавных изгибов, которые преобладали в современном дизайне мебели, никаких компьютерных терминалов с тончайшими, почти прозрачными экранами. Ничего, что могло бы напоминать о привычном мире за этими стенами. Исправительные учреждения представляли из себя ту часть жизни, которую прогресс обошёл стороной. Только безопасность из года в год становилась всё лучше, из-за чего осуществить побег стало практически невозможно.
Гэвин особо и не рассчитывал на комфортные условия проживания, оставалось только радоваться тому, что камера напротив в настоящее время пустовала, о чём свидетельствовало полное отсутствие следов пребывания в ней человека. Во всяком случае, какое-то время можно будет засыпать, не любуясь чужой стрёмной рожей.
Мужчина вздохнул и устало сел на жёсткий матрас. День только близился к обеду, а уже складывалось впечатление, что прошла целая вечность после пробуждения. Всё-таки час трясучки в душном автобусе, наполненном кислым запахом пота, не придавал энергии. Рид прилёг, взбивая руками плоскую подушку, и с усталым вздохом прикрыл глаза. Не хотелось смотреть на старые, залатанные шпатлёвкой стены, на удручающие прутья решётки, которая отделяла его от внешнего мира. Безнадёга этого места буквально витала в воздухе, изредка разносясь по округе болезненными стонами из соседних камер, громким матом и грубыми окликами надзирателей, которые неприятным стуком дубинок по решёткам пытались унять излишне шумных заключённых.
И в этом месте предстояло провести почти четыре года, целых сорок три месяца, которые будут потрачены впустую. А ведь накрой Гэвин новых распространителей «льда», ему вполне грозило повышение до лейтенанта, но какой-то мудак решил, что несколько лет заключения больше пойдут на пользу, чем продвижение по службе, которое он давно заработал не одним десятком быстро закрытых дел и добил бы последним, особо крупным. А хуже всего было полное отсутствие возможности вернуться на любимую работу после отбытого срока. Ни один человек в здравом уме не возьмёт к себе в отдел сотрудника с такой славой, а ничего другого Рид не умел. Он всю жизнь шёл к тому, чтобы стать офицером полиции, с отличием закончил Полицейскую академию, был лучшим среди новичков, поэтому всего за пару лет смог дослужиться до детектива. Ему было наплевать на заработанную славу главного уебана в отделе, возможно, даже в городе, ведь показатели раскрываемости были главным приоритетом. А чужое мнение о себе в его личном рейтинге находилось где-то между желанием узнать, сколько раз за всю жизнь Андерсон занимался дрочкой и тем, как часто Фаулер опорожняет свой кишечник. Видимо, все же стоило приглядываться к коллегам, возможно, тогда удалось бы сразу вычислить главного недоброжелателя.
— Твои вещи, — звонкий голос внезапно прервал размышления Рида. Мужчина, по виду одного возраста с Гэвином, натянуто улыбнулся.
— Попытка показаться приветливым не засчитана, — тихо пробурчал себе под нос заключённый, забирая из рук охранника запасной комплект ярко-оранжевой тюремной формы, пару белых маек, серые трусы и постельное бельё.
— Я и не собирался, — пожал плечами молодой брюнет. — В стирку вещи собирают раз в неделю, по воскресеньям, взамен выдаются новые, исключений не делаем, так что в твоих же интересах не загадить всё к тому моменту, — охранник развернулся и поспешил удалиться, чеканя каждый шаг строевой походкой.
Отвернувшись, Рид неосознанно потёр пальцем старый, шрам, темнеющий на носу, и положил полученные вещи на маленький столик. Заправлять кровать сейчас совсем не хотелось, но мужчина переборол внезапный приступ лени. В любом случае, в ожидании обеда занять себя было нечем, а времени, чтобы заняться самоанализом и подумать о прошлом, теперь было с запасом. Рид неторопливо взялся за дело, подмечая, как от чужой болтовни возрос уровень шума в коридоре. Сев на старую, но чистую простынь, Гэвин невольно задумался, а не было ли ошибкой соглашаться на одиночку.
***
Столовая встретила неожиданно громкими переговорами арестантов между собой и чавкающими звуками. Как понял Гэвин, каждый этаж тюрьмы представлял из себя отдельный блок, заключённых с разных этажей поочередно сопровождали в огромную общую столовую, которая могла вместить в себя около тысячи человек. Под высокими потолками проходила шумная вытяжка, спрятанная в гофре, а по периметру выводилось множество небольших воздуховодов, но в зале все равно витала застоявшаяся смесь запахов различной еды и пота. Вдоль стен на уровне второго этажа крепились автоматические турели, готовые в любой момент обезвредить того, кто решит сбежать или предпринять попытку бунта, а за каждым лишним движением следил десяток надсмотрщиков, которые держали наготове оружие.
Столы в столовой были расставлены аккуратными рядами, каждый из которых был подписан соответствующей блоку буквой. Ряд «D» до сих пор пустовал, но ряд «C» начал понемногу заполняться новоприбывшими, которые поочерёдно отходили от раздачи, получив порцию обеда. Гэвин оказался в самом конце очереди, выстроившейся вдоль стены и постепенно продвигающейся к выдаче. В самом начале Рид увидел парочку роботизированных рук, которые запрограммированными движениями поочередно выставляли паёк на подаваемые подносы. За пределами тюрьмы эти машины уже считались устаревшими, но каждый служащий знал, что такое бюджет и как тяжело получить дополнительное финансирование на обновление или закуп дополнительного оборудования, поэтому само наличие даже таких механизмов уже упрощало жизнь, ведь в провинциальных тюрьмах еду до сих пор готовили и накладывали отобранные для этого заключённые.
Очередь медленно, но верно двигалась вперед, Гэвин уже дошёл до конца раздачи, на котором аккуратной стопкой возвышались синие пластиковые подносы. Подцепив коротким ногтём один из них, Рид, почувствовав опасность, неосознанно бросил взгляд в сторону столов этажа «A», преступники за которым уже завершали трапезу. Белый амбал с татуированным лицом и блестящей лысиной буквально сверлил его взглядом, который не предвещал ничего хорошего. Несколько человек, сидящих с ним за одним столом, с угрожающим видом разминали руки.
Мужчину Рид узнал сразу. Сэм Несбитт, более известный как Санни, до тюрьмы был сутенёром, пока однажды, переборщив с порцией «красного льда», не забил до смерти одну из своих же девочек и не изнасиловал другую. Он порядком наследил на месте преступления, так что схватить его за яйца в своё время не составило большого труда. Это было одно из первых убийств, которые расследовал Гэвин в качестве детектива убойного отдела, а угрозы, которые вопреки своему прозвищу извергал из себя не самый солнечный парень Детройта, надолго засели в памяти Рида. И хоть Хэнк, который в то время был наставником и напарником неопытного детектива, призывал забить хер на льющиеся нескончаемым потоком оскорбления в адрес Рида, но тот ещё долго держал их памяти.
А сейчас несчастливая судьба вновь свела с этим неуравновешенным гондоном, который даже на допросе вспыхивал от любого неудачно подобранного слова в свой адрес. Гэвин же был для него как «зиппо» и подбирать слова совсем не умел. Только в этот раз их не разделяли пуленепробиваемые прозрачные стены камеры участка, не было наручников, в которые можно заковать бугая, если начнёт быковать, не было табельного оружия, которым можно ткнуть в чужую глотку. Они были в равных условиях, а бывший полицейский был ходячей провокацией для Санни, который был осведомлён о том, что стоящий у стойки раздачи мужчина не просто засадил его за решётку, но и сделал всё возможное, чтобы выбить пожизненное. Тонкие, бледные губы разъехались в угрожающем оскале, открывая обзор на ряд блестящих жёлтым золотом коронок, одним своим видом давая понять новоприбывшему заключённому, от кого первым стоит ждать проблем.
Рид скривился, отворачиваясь от неприятного лица, на котором синело ещё большее количество татуировок, чем он помнил. С последней их встречи Сэм поднабрал мышечной массы — явно часто посещал тюремный спортзал — Гэвин же даже на пике своей спортивной формы проигрывал по габаритам бывшему сутенёру. За последние полгода мужчина слегка сдулся, сократив количество силовых тренировок и заменив часть из них тренировками для ума, когда готовился к экзамену на сержанта, в итоге даже месяца не проработав в новой должности. Разве мог он тогда предположить, что это было ошибочным решением?
Поставив пластиковый поднос перед роботом, мужчина дождался своей порции. На подносе перед ним появилась белая пластмассовая тарелка, разделенная на несколько секций. В одной из них лежали одноразовые приборы, в другой находилась небольшая порция овощного салата, состоящая из огурцов, лука и ничтожно малого количества кусочков помидоров, на другой половине желтело водянистое пюре с пережаренной котлетой, в третьей части находился кусочек тоста. Следующим механическим движением металлическая рука поставила на поднос пластиковую кружку с чем-то горячим, по виду напоминающим мутный чай. На вид не самый плохой рацион, как посчитал Гэвин, который давно привык питаться дешевым фастфудом. Мужчина сел на ближайшее свободное место, ловя на себе парочку недружелюбных взглядов соседей по столу. Мужчина лишь мельком осмотрел европейца лет сорока, сидящего напротив, и поднёс ко рту первую ложку, пытаясь во вкусе почувствовать хоть что-то приятное и поняв, что внешний вид местной еды оказался довольно обманчивым.
— Ну и дрянь, — выразил молодой парень по соседству общую мысль.
Гэвин молча кивнул, как внезапно искусственный свет ламп перекрыла внушительная фигура. Бывший полицейский рефлекторно потянулся к поясу, но вовремя вспомнил, что пистолет у него отобрали ещё в первый день следствия.
— Давно не виделись, детектив, — раздался над головой насмешливый голос, обладатель которого низко наклонился над Ридом, который напряжённо наблюдал за каждым движением внезапного собеседника, готовясь в любой момент защищаться. — Почти девять лет прошло, как ты засадил меня сюда. Знаешь, но я не обижаюсь, это ведь твоя работа, да, детектив? Точнее, была твоя работа, — мужчина громко рассмеялся, а на белых щеках даже появился румянец.
— Хули тебе нужно, Санни? — Гэвин подпёр рукой подбородок, показывая фальшивую расслабленность.
Мужчина сомневался, что под наблюдением десятка автоматических турелей, одна из которых уже повернулась в сторону их парочки, а также под пристальным надзором нескольких охранников, которые обратили своё внимание на внеплановый разговор, Несбитт рискнёт что-то предпринять. Но Рид не позволял себе расслабляться под этой ложной защищённостью. Один особо удачный удар огромного кулака мог в мгновение дезориентировать, а то и вовсе отправить в нокаут.
— Хочу, чтобы ты знал. В первые два года я мечтал, как привяжу тебя в подвале моего клуба, и пока над нами стонала бы одна из моих девочек, которую бы драл очередной клиент, в нашей комнате стонал бы ты, только далеко не от удовольствия. Сначала, я бы сломал тебе руки, которыми ты цеплял на меня те ебучии наручники, потом спустился бы к конечностям ниже и переломал бы ноги. К тому моменту, когда ты бы уже перестал орать и плакать, а лишь тихо подвывал бы себе под нос, давясь соплями, я бы вбил твой нос прямиком тебе в мозги. — Мужчина тёмной тучей угрожающе навис ещё ниже, игнорируя приказ надзирателя вернуться к своему столу. — В следующие полтора года я решил, что это всё же достаточно жестоко. Ты детектив, который ловит убийц, а я убил свою девочку, так что я решил, что сначала накачаю тебя чем-нибудь, а потом подложу под какого-нибудь извращённого клиента. Даже на такого урода, как ты, найдётся свой ценитель. А когда бы он вдоволь натрахался, я бы просто придушил тебя и выкинул бы на помойке недалеко от твоего участка.
— Отойди от него, Санни, не вынуждай меня применять оружие. Становись в строй, — раздался за спиной угрожающий голос одного из надзирателей, который медленно приближался, наставив оружие на заключённого.
— Минуту, сэр, я почти закончил, — улыбнувшись, бросил Сэм через плечо, взглядом почти чёрных глаз сверля Гэвина, и уже тише продолжил. — А последнее время я думал о том, что было бы неплохо самому тебя унизить, унизить глубоко и с оттягом, а когда ты бы окончательно смирился со своим положением, всадил бы нож тебе в бедро, перерезав артерию, и стал наблюдать, как кровь пульсирующей струёй покидает твоё тело. Подумай об этом на досуге, детектив. — Несбитт с издёвкой потрепал по щеке нахмурившегося собеседника и направился к заключённым блока «А», которые уже выстроились у стены, ожидая сигнала покинуть помещение.
— Пошёл на хуй, горилла сраная, свои угрозы можешь запихнуть обратно в глотку, — рыкнул обозлённый Гэвин, приподнимаясь из-за стола.
Мужчина видел, как напряглись бицепсы на чужих руках и уже был готов отбиваться, но надзиратель, махнув автоматом, приказал Санни вернуться в строй. Рид, играя желваками, провожал взглядом удаляющуюся широкую спину, но поймав на себе предупреждающий взгляд охранника, вовремя заткнулся, вернувшись к безвкусному обеду. Аппетит пропал окончательно, но тело, в виду отсутствия завтрака, требовало хоть какой-то подпитки.
— Не завидую тебе, мужик, сильно же ты ему насолил, — сказал молодой парень с короткими светлыми волосами, сидящий по левую руку. — Только самоубийца или мазохист будет разбрасываться оскорблениями в его сторону, так что лучше держи язык за зубами и делай то, что он тебе скажет. За последние полгода он пятерых отправил на больничную койку, трое так и не вернулись обратно.
— Это не первый гондон, который спит и видит, как открутить мне голову, — в ответ хмыкнул Рид, кивая в сторону соседних столов. — Там сидит ещё десяток таких же. Бояться каждую псину, которая решит лаять в мою сторону, я не собираюсь.
— И всё же в первую очередь тебе следует опасаться именно Сэма и его банду, так что лучше лишний раз не привлекай к себе внимание и не провоцируй его, — подал голос европеец. — Не знаю, за что ты сел, но того урода ты засадил заслуженно, — продолжил мужчина, говорящий низким тембром с небольшим немецким акцентом. — И не расслабляйся, детектив, заступников у тебя здесь не будет.
Гэвин кивнул, давясь пресным салатом и следя за тем, как в столовую заводят очередную партию разношёрстных мужчин в одинаковой ярко-оранжевой форме. Среди заключённых блока «D» тоже нашлось несколько знакомых лиц, которые не проявили активного интереса к персоне Рида, хотя арестанты явно его узнали. Пока мужчина доедал, из столовой вывели блок «B», а следом подняли их. Заключённые покинули зал, не пересекаясь с последними преступниками, которых до сих пор не привели на обед. Судя по количеству столов, предназначенных для блока «E», заключённых в нём было не более двадцати человек, что казалось довольно странным, учитывая тот факт, что на каждом из остальных этажей содержалось порядка двух сотен преступников.
Ярко-оранжевый строй расхлябано отправился на свой этаж.
— Эй, начальник, — раздался недовольный возглас из середины строя, пока они шли по узкому коридору, — а нас сегодня из клеток выпускать планируют? Как же обещанная прогулка и работа?
Надзиратель, идущий впереди, резко остановился и, повернувшись, начал выискивать недобрым взглядом недовольного арестанта.
— Мудло, решившее открыть рот без разрешения, шаг вперёд! — раздался приказной тон, в котором звучала неприкрытая угроза. Из строя вальяжно выплыл худой парень с сальными волосами, которые свисали до плеч длинными сосульками. Охранник неспешно подошёл к преступнику и, замахнувшись, врезал ему в живот. — Слушай внимательно, говнюк, свои вопросы будешь задавать новым сожителям, все остальные высеры держи за зубами, иначе рискуешь лишиться последних, — мужчина прервался, осмотрев грозным взглядом стоявших перед ним заключённых. — Скажу в первый и последний раз, дальше будете передавать это всем поступающим обсосам. Периодически по субботам нам привозят очередную партию дерьма, подобного вам, в такие дни вас выпускают только на кормёжку, остальное время сидите в своих клетках. Всё понятно, уроды?
В коридоре повисла тишина, прерываемая чужим сопением и хриплым кряхтением парня, который до сих пор не поднялся с грязного пола.
— Эй ты, уродец с уёбскими усами, подними задохлика с пола. И запомните, если хоть одна падла издаст ещё какой-то звук, следующую жрачку ваш этаж получит не раньше, чем дня через три. —Вернувшись во главу строя, мужчина продолжил движение, сделав вид, что не услышал тихого «мудак» за спиной.
Когда дверь за спиной Гэвина захлопнулась, мужчина тяжело упал на жёсткую кровать. Не прошло даже дня, а сидение в камере уже начинало надоедать, от безделья и скуки хотелось лезть на стену. Настроение упало куда-то на уровень глубины Марианской впадины из-за неприятного разговора, а время тянулось бесконечно долго. Вдалеке послышался неприятный сигнал, а следом открылась большая решетчатая дверь, ведущая на их этаж. Рид прикрыл глаза, слушая постепенно приближение громогласного голоса начальника охраны, который поочерёдно называл фамилии новой партии преступников. Мужчина сам не заметил, как провалился в сон под аккомпанемент открывающихся и закрывающихся камер.
========== — 3 — ==========
— Итак, леди, надеюсь, за прошедшие полторы недели вы поняли, что если не хотите сдохнуть от скуки, лучше подыскать себе работу, — судя по голосу, начальник охраны был в хорошем настроении. Лонг неторопливо прохаживался вдоль нестройных рядов заключённых, изредка бросая нечитаемые взгляды в их сторону. — Волоёбы, которые и дальше планируют пинать хер и проводить свои дни в бесцельном шатании по территории, сделайте шаг вперёд.
Мужчина остановился, поочерёдно сверля взглядом каждого из сорока трёх новичков, которые стояли перед ним. Лонг был уверен, что сейчас отсеется большая половина, ведь так происходило всегда. Мошенники, воры, грабители уходили первыми, на свободе подлецы слишком привыкали жить за чужой счёт, зарабатывать на жизнь своим трудом для них было чем-то непосильным, особенно учитывая, какие гроши платили в тюрьмах. Восемьдесят процентов такого мудачья до конца срока лезли на стену от скуки, но так и не приходили к начальнику тюрьмы за работой, хотя экраны, на которых всегда публиковались открытые вакансии, висели у входа на каждый этаж. Мужчина привык давать пару минут на раздумья, но в этот раз ряды желающих довольно быстро сократились сразу на двадцать девять человек. Он дал знак своим подчинённым, чтобы увели лишних зрителей, и продолжил свой монолог, сверяя список в планшете с именами заключённых, виднеющимися на нашивках.
— Оставшимся хочу обозначить сразу, в зависимости от специфики работы, пахать вы будете пять-шесть дней в неделю. Перерывы будут только для приёмов пищи, в остальное время покидать рабочее место запрещено. Посещать спортзал, читать книги, смотреть телевизор в общей комнате вы сможете только во время выделенных выходных. Если кто-то из вас надумал свалить, шаг вперёд.
Спустя минутную заминку, ещё одиннадцать человек покинули строй. Из сорока трёх новичков осталось только трое, но учитывая, что со времени заключения прошло всего полторы недели, это был неплохой результат. Бывали дни, когда не оставалось никого. Многие арестанты не понимали, что три доступных телевизионных канала быстро надоедали, спортзал довольно часто занимали сформировавшиеся группировки и редко подпускали кого-то не из «своих», баскетбольная площадка исторически принадлежала ниггерам, которые пускали беложопых только для того, чтобы поиздеваться, но даже это случалось редко. Из доступных мест оставалась прогулочная зона, на которой было нечем себя занять, и библиотека, которая была самым непосещаемым местом в тюрьме. Большая часть современных людей слишком привыкла к аудиокнигам, другая часть со скептицизмом относилась к бумажным носителям, а небольшой процент заключённых и вовсе не умел читать.
— Значит, только трое. Идём, начальник Нортон лично предпочитает выдавать работу, хотя я считаю, что слишком много чести для таких, как вы.
Сэмюэл развернулся, ведя троих мужчин к выходу из здания. Он скучал по тем временам, когда у заключённых не было выбора, работать или нет, а сейчас, когда девяносто процентов производств механизировали и автоматизировали, потребность в дешёвой рабочей силе отпала. Теперь все гниды, кто соглашался работать за гроши, направляли свои силы на нужды тюрьмы, а необходимости задействовать всех содержащихся преступников, не было. Подведя заключённых к небольшой одноэтажной постройке из красного кирпича, выполняющей функции административного здания, Лонг повернулся, оглушая громким басом преступников.
— Запомните, мандавошки, если кто-то из вас попытается оскорбить босса, как-то навредить ему, его секретарю и имуществу вокруг, отправлю в карцер всю троицу. Будете две недели учиться спать стоя, срать и мочиться под себя, мечтая не сдохнуть от собственной вони! Надеюсь, усекли, гондоны, а теперь по одному медленно заходите за мной. — Одарив напоследок уничтожающим взглядом ярко-оранжевое трио, Лонг прислонил руку к небольшому считывателю отпечатков и вошёл в прохладное помещение, оставляя за спиной непривычно жаркий и солнечный день.
Гэвин, бегло изучив взглядом двух пожилых мужчин, которые наравне с ним решили не растягивать время, от безделья не зная, чем себя занять, и согласились поработать, первым переступил порог, попадая в маленькую, светлую приёмную.
— Назовите ваше имя и фамилию, — молодая, симпатичная блондинка с пышным бюстом и очками в тонкой оправе даже не подняла глаз на посетителя, не отрываясь от терминала и что-то неотрывно печатая.
— Гэвин Рид, — ответил, вовремя успев удержать в себе рвущееся наружу «сержант». Всё же отказ от старой жизни давался с большим трудом.
— Проходите.
Девушка на мгновение подняла на него свои большие голубые глаза, успев словить заинтересованный взгляд на свою грудь, которая игриво виднелась в разрезе белой блузки, но промолчала. Работая с одними мужчинами, большая часть которых видели девушек не чаще, чем раз в полгода, она привыкла к подобному и не собиралась заострять на этом внимание.
Пройдя в кабинет, Рид неуверенно замер напротив тёмного деревянного стола, за которым сидел худой пожилой мужчина с короткой стрижкой и что-то внимательно читал, перебирая листы на столе.
— Садись, — тихо сказал он, указав на небольшой стул. — Значит, бывший полицейский… — задумчиво произнёс начальник тюрьмы, пробегаясь глазами по открывшемуся на экране досье.
Гэвин молчал, не желая поддерживать разговор на эту тему. Хэнк достаточно ясно дал понять, что его товарищ отнёсся к заявлению о невиновности с явным скептицизмом, а нотки подозрения в светло-карих глазах по ту сторону стола только подтверждали это.
— Будешь работать в прачечной. Твой новый коллега завтра тебе подробно расскажет, что необходимо делать, но не переживай, работать придётся много. Если захочешь сменить работу, отслеживай объявления, но сейчас альтернативы для тебя нет.
— Только для меня? — в ответ с издёвкой съязвил Рид.
— Не хами мне. Разве начальник Лонг не объяснил тебе, как следует себя вести? — мужчина недовольно посмотрел в глаза арестанту. — Будешь задирать нос, отправлю до конца срока мыть тюремные толчки, так что не забывайся. Обратишься к охране, как надумаешь что-то поменять, тебя отведут ко мне, но ближайший месяц даже не рассчитывай на что-то иное. А теперь проваливай.
Бывший офицер решил лишний раз не нарываться и не раздувать конфликт, перспектива оказаться в карцере была не самой радужной, поэтому он молча вышел за дверь, напоследок одарив секретаршу изучающим взглядом. Долгое воздержание давало о себе знать ещё в камере предварительного заключения, а держать на виду у неудовлетворенных мужчин такую красотку было противозаконно.
Уже вечером, лёжа на своей неудобной койке, Гэвин представил перед собой блондинку из администрации, как её пухлые губы ярко блестели от слюны, а похотливые глаза неотрывно смотрели снизу вверх. От собственной фантазии по телу прошлась небольшая волна жара. Рид выдохнул через сцепленные зубы, приспуская тюремные штаны и обхватывая скучающий по ласке орган. Сделав на пробу несколько движений рукой, он сплюнул на мозолистую ладонь, облегчая скольжение плоти. Перед глазами стояла упругая грудь с аккуратными розовыми сосочками, которые блондинка ласкала тонкими наманикюренными пальчиками, вбирая в рот возбуждённый член. Гэвин крепко сжал пальцы, сильнее оттягивая крайнюю плоть и шумно выдыхая. Чем быстрее становились движения рукой, тем заметнее учащалось дыхание, и тем глубже в фантазии заглатывала блондинка. Одну руку она опустила вниз, играя со своей киской и дразня Рида влажными звуками. Гэвин напрягся, чувствуя скорую разрядку, снова увлажнил ладонь и ускорил темп. Напряжение в теле достигло своего предела, зажмурившись, Рид захрипел, пачкая ладонь густой спермой. Пока он пытался отдышаться, по телу начала разливаться приятная, расслабляющая нега. Сполоснув руку под ледяной водой, мужчина расслабленно упал на тюремную койку.
***
Тюремная прачечная встретила ароматом грязного белья, резким, химическим запахом дешёвого средства для стирки и механическим гулом старых стиральных машин и сушилок. Надсмотрщик вёл его вглубь помещения, идя вдоль тележек с бельём, пока не остановился у комнаты с большой буквой «С» на двери. Зайдя внутрь, Рид увидел одинокого белого мужчину лет под семьдесят. Под его глазами залегли глубокие тени, волос на голове почти не осталось, а застиранная оранжевая форма висела мешком. Заключённый горбился и выглядел уставшим, что прибавляло ему ещё несколько лет сверху.
— Принимай помощника, Зак, — крикнул охранник, стараясь пересилить шум грохочущей сушилки. В ответ мужчина жестом указал на место рядом с собой. — Иди, он тебя всему научит, — надзиратель кивнул и вышел, громко хлопнув дверью.
— Гэвин Рид, — представился бывший сержант, подойдя ближе.
— Знаю, наслышан, — прошелестел хриплым голосом арестант. — Детектив, который засадил Санни. Чудо, что он до сих пор тебе пару конечностей не сломал, — хмыкнул старик. — Я Зак, просто Зак.
Гэвин нехотя пожал узловатую, трясущуюся руку, которую протянул ему новый знакомый. Он уже видел этого старика в столовой, тот почти всё время сидел один и практически не контактировал с другими заключёнными. Остальные же и вовсе не замечали его существование.
— Слушай внимательно, повторять не буду, — продолжил старик. Он говорил так тихо, что пришлось наклониться, чтобы хоть что-то услышать.
С чужих слов Рид понял, что каждое воскресенье в прачечную поступает грязное бельё и одежда, взамен преступникам в этот же день выдаются свежие комплекты. Их парочка отвечала за этаж «С», в котором они содержатся. Первостепенной задачей являлась сортировка. Наволочки, простыни, роба, майки — всё стиралось в отдельных машинах, потом сушилось и закидывалось в гладильный аппарат. В конце цикла бельё собиралось в комплекты для каждого арестанта. К пятнице весь цикл стирки необходимо завершить, каждую субботу выходной, а в воскресенье всё повторялось снова.
Гэвин скрипнул зубами, нехотя учась правильной выкладке. При малейшей ошибке старик вынуждал переделывать всё с самого начала, Рид матерился, выслушивая очередное нравоучение от старшего, но тот быстро затыкал его не менее колкими репликами.
— Ты ещё пешком под стол ходил, утырок, когда я только начал свой срок мотать, так что завали хлебальник и делай, как говорю, — хрипел на него мужчина, когда к концу дня Гэвин окончательно вывел его из себя. — Сраные копы, нихрена не умеете! Как ты преступников ловить умудрялся, если даже майку ровно сложить не можешь? Идиот!
Всю дорогу до столовой Рид слушал старческое ворчание, от которого голова начинала болеть не хуже, чем от всего старого оборудования в прачечной. Получив свою порцию пайка, Гэвин едва не столкнулся в проходе с огромной тушей Несбитта, который с раздражающей ухмылкой смотрел на него сверху вниз.
— Что, Зак, нашёл себе подружку? — самодовольно произнёс Санни, пока робот накладывал порцию старику. — Боюсь, он слишком стар для тебя, детектив, может, лучше познакомишься с моим дружком. — Ублюдок многозначительно оттянул штаны в районе паха. — Ты бы надолго запомнил эту встречу.
Толкнув Рида в плечо, он направился к выходу, где его в полном составе ожидала банда. Поправив стакан с расплескавшимся разбавленным соком, Гэвин направился следом за Заком, кивнувшим ему на свободный стол. В обычные дни столовая казалась непривычно пустой, лишь в дни завоза новых заключённых все блоки водили по очереди под строгим контролем, в свободное время запирая заключенных по камерам. Только столы этажа «Е» привычно пустовали.
— Тебе стоит быть осторожным, — шумно отхлебнув из стакана, прошептал Зак. — Обычно, он долго не терпит, быстро разбирается с теми, кто мешает. Старайся не оставаться один, иначе тебе крышка.
Гэвин хотел съязвить что-то в ответ, но внезапно замолчал. Под неусыпным взглядом надзирателей в столовую начали заводить неизвестных ему преступников. Их было человек двадцать, у каждого на шее виднелось подобие ошейника — взрывчатка, причём довольно сильная. Гэвин однажды читал о такой, одна из новейших разработок, которая позволяла свести и так низкую возможность побега к нулю. В ошейнике был встроен передатчик, принимающий сигнал с головного устройства и направляющий его обратно. Стоило выйти за радиус передачи сигнала, устройство детонировало, мгновенно убивая преступника. Планировалось начать массово применять данную разработку, но из-за ограниченного бюджета и небольшой вероятности ложного срабатывания, сейчас подобную взрывчатку цепляли только на особо опасных преступников.
— Блок «Е», — ответил на немой вопрос в глазах старик, — лучшие среди худших.
— Не очень смахивают на лучших, — ответил Гэвин, рассматривая низкорослого пухлого азиата в самом начале строя.
— Внешность обманчива, Гэв, ты и так должен это знать. А это очень влиятельные и опасные люди, несмотря на ошейники, на их этаже даже ночью дежурит несколько охранников, а уровень защиты там не хуже, чем в Пентагоне, — прожевав подобие рагу, произнёс Зак. — Видишь того япошку? Имя такое уёбищное, что я даже запоминать не стал, внешность посредственная, как у не очень успешного работника банка, а он держит под собой все японские бордели в Мичигане. Помимо проституции, у него налажена нехилая сеть по продаже органов и торговле людьми. Бизнес абсолютно автономен, пока он сам в тюрьме, его сеть цветет и пахнет, принося нехилый доход, ведь схему так и не раскрыли.
— Бизнес работает, а его босс в это время отсиживается в безопасности. Шансов сдохнуть в тюрьме у него явно меньше, чем на свободе, — хмыкнул Гэвин, поковырявшись в тарелке.
— Вон тот загорелый испанец — правая рука Бенито Лопеса, думаю, тебе не нужно объяснять, чем занимается его босс. А вот тот высокий тип в конце с пидорской причёской — элитный наёмник. Одному Богу известно, как его поймали, но делов он наделал. Ненавижу наёмников, убивают всех без разбору, немало людей полегло от его рук, даже парочка каких-то высокопоставленных шишек. Даже странно, что он сидит здесь, а не в федеральной тюрьме.
Гэвин перевёл взгляд на описываемого Заком человека, мгновенно встречаясь с чужим холодным взглядом стальных глаз. Мужчина беззастенчиво разглядывал Рида, который замер в оцепенении, впервые ощутив себя добычей. Он растерялся от противоречивых эмоций, кожей чувствуя, как равнодушный взгляд скользит по лицу, по шраму на носу и ещё нескольких менее заметных на щеках, которые обычно терялись в жёсткой щетине. Наваждение кончилось также внезапно, как и началось, когда мужчина, которого Зак охарактеризовал, как наёмника, отвернулся к механической руке, забирая поднос с едой. В тарелке лежало что-то повкуснее той смеси, которой кормили остальных, что не удивительно. Со слов Зака, связи и деньги заключённых этих людей позволяли заказать даже доставку из любого ресторана в городе, если бы возникло такое желание. Бывший полицейский с интересом наблюдал, как наёмник уходит к своему столу. Прямая осанка, чёткий, ровный шаг и военная выправка выдавали в нём сотрудника вооружённых сил США. Гэвин был наслышан, что многие солдаты, особенно вернувшиеся из горячих точек, начинали зарабатывать на жизнь убийствами, но вживую с такими не сталкивался.
— Его зовут Рик, но многим он известен, как Фантом. Всегда чистая работа: ни свидетелей, ни отпечатков или ДНК, ни малейших улик, которые могли вывести на него, — тихо сказал старик, замечая, что Риду прозвище явно показалось знакомым. — Видимо, даже такие, как он, не застрахованы от ошибок. Но можно не переживать, эти люди почти не контактируют с нами, другой уровень, понимаешь ли. У них даже комната отдыха своя есть, покруче нашей. Не важно, на свободе ты или в тюрьме, если у тебя много денег, то даже в самой глубокой заднице можно жить как на курорте, — уныло подвёл итог Зак, проглатывая остатки ужина.
Рид последовал его примеру, нехотя доедая остатки непонятной смеси, которую им сегодня подсунули. Уже идя к выходу, он снова ощутил, как по спине скользит изучающий взгляд, но не стал оборачиваться, лишь едва заметно повёл плечами, стараясь отделаться от неприятного ощущения.
***
Гэвин устал, чертовски устал. Нет, не просто устал, он заебался. Простыни, наволочки, штаны, снова простыни — треклятое бельё не думало заканчиваться. Некоторые умудрялись загадить всё до такой степени, что даже с третьего раза не получалось отстирать пятна неясного происхождения. Бывший полицейский упорно не понимал, как старик, с которым за прошедшие несколько недель он сдружился, мог пахать на этой работе последние десять лет. Зак же даже к концу недели не выказывал признаков усталости, лишь изредка тремор{?}[Тремор или дрожание – непроизвольные, быстрые движения различных частей тела, вызванные мышечными сокращениями] в руках слегка усиливался, из-за чего Рид брал на себя большую часть работы, когда аккуратно складывать вещи у старика уже не получалось. Несмотря на усталость, Рид пока не думал сбегать от сложностей, хотя видел несколько новых тюремных вакансий. Ему нравилось работать с Заком, который для своих лет был довольно энергичным, но не доставал бестолковыми разговорами, лишь изредка давал советы, как лучше вести себя, чтобы не нарваться на неприятности. За работой время пролетало незаметно, но каждодневная рутина начинала надоедать. За время работы детективом Гэвин привык раскрывать убийства, сейчас же не хватало интриги, загадок, была нехватка адреналина, которым награждал его организм при охоте за очередным преступником. Тюремная жизнь напоминала пытку в своей унылой однообразности.
— Эй, детектив, а где твой дряхлый дружок? — неприятный тембр над ухом вывел мужчину из своих мыслей, а на скамейку напротив приземлилось тяжёлое тело Несбитта.
— Не думаю, что тебя это должно ебать, чмошник, — выплюнул в ответ Рид, расправляя плечи. Зак действительно решил не идти на ужин, неопределённо сославшись на усталость. И хотя это было явным враньем, Гэвин не стал его допытывать. Пожрать можно и без чужой компании.
— Решил мне дерзить, принцесса? — Санни начал угрожающе разминать кулаки, а несколько человек из его банды напряглись, готовясь в любой момент присоединиться к боссу. — Я думаю…
— Да мне похую, что ты думаешь, кусок собачьего дерьма!
Драки всё равно было не избежать, поэтому решив, что лучшая защита — это нападение, Гэвин резко подскочил, подхватывая свой поднос, и с размаху залепил им в наглую рожу амбала. Приборы и тарелка отлетели в сторону, поднос издал громкий звук, а Санни на несколько секунд оказался дезориентированным от неожиданного удара, пришедшегося по голове. Рид не стал ждать, пока тот очухается, накинувшись с кулаками. Бугай пропустил несколько чётких ударов, один из которых сломал ему нос, а другой рассёк бровь, но даже кровь, начавшая заливать один глаз, не помешала ответить оппоненту. Удар огромного крепкого кулака пришёлся Гэвину прямиком в солнечное сплетение, из-за чего бывший офицер согнулся, давясь воздухом. Грудную клетку сжало тисками, Рид захрипел, через силу разгибаясь и чудом увернувшись от другого удара. Санни, поднявшийся из-за стола, непрерывно наступал, не останавливая град ударов. Некоторые Рид успевал блокировать, от других обжигало лицо, а железистый вкус крови во рту распалял азарт ещё сильнее. Адреналин в крови заблокировал болевой синдром, благодаря чему Рид полностью смог выложиться в драке, не уступая своему оппоненту. Оба мужчины настолько сосредоточились друг на друге, что не заметили, как остальные заключённые собрались вокруг, что-то восторженно крича, не услышали предупреждений охранников. Лишь на секунду где-то на периферии сознания Гэвину почудился странный статический звук, а следом в поясницу вонзились два острия электрода, посылающие по телу обжигающий заряд тока. Рид почти одновременно с Сэмом упал на бетонный пол столовой, не имея возможности пошевелиться, парализованный электрошокером. Ещё до встречи с холодным полом Гэвин успел поймать на себе заинтересованный взгляд серых глаз. Подошедшие охранники быстро разогнали заключённых, подхватив обездвиженные тела.
Спустя полчаса Рид окончательно пришёл в себя в своей камере, с трудом поднимаясь с кровати. На пояснице пульсировал ожог от шокера, метко выпущенного турелью, глаз заплыл, ограничивая обзор, скула и губа отдавались неприятной болью прямиком в мозг, а рёбра болели так, что шевелиться было довольно сложно. Несмотря на повреждения и обещанную неделю в карцере, которой грозился начальник охраны, Гэвин ни о чём не жалел. Каждая секунда той драки, каждый удар по раздражающей роже и непередаваемые эмоции на чужом лице стоили того.
— На выход, Рид, — раздался грубый голос по ту сторону решётки. Наручники громко защёлкнулись на запястьях, неприятно сжимая их.
Пришедший надзиратель не церемонился, грубо выпихнув Гэвина из его камеры. Он шёл позади, задавая направление ощутимыми тычками дулом автомата в область почек, словно специально временами задевая ноющий ожог. Спустя десяток поворотов и несколько лестничных пролётов, они оказались в небольшом холодном помещении. В нём уже стоял раздевающийся Санни, который одарил его взглядом, не сулящим ничего хорошего.
— Ты поплатишься за это, детектив, — прошипел он.
— Закрой рот, а то добавлю ещё неделю каникул, — рыкнул из угла охранник. — А ты не стой столбом, снимай робу, — обратился он к Гэвину.
Отвернувшись от изучающего взгляда Нэсбитта, Гэвин расстегнул рубашку, а следом стянул с себя майку, оголяя подтянутый торс со множеством разнокалиберных шрамов и тёмные вьющиеся волоски на груди. Он не успел стянуть штаны, как вошедший медбрат начал быстрыми движениями обрабатывать раны на лице и счёсанную кожу на припухших костяшках. Санни уже вывели, когда у Гэвина появилась возможность полностью раздеться. Он сложил вещи в указанном месте и прошёл вперед, делая вид, что не ощущает дискомфорта и незащищённости от собственной наготы.
Через короткий коридор его подвели к ряду небольших камер с толстыми металлическими дверями, в которых было только небольшое окошко для передачи еды. Его буквально втолкнули в маленькое помещение, размером напоминающее кабинку общественного туалета. Запах стоял соответствующий: смесь мочи и говна витала в воздухе, застревала в лёгких. Рид с трудом подавил спазм, удерживая в желудке недавний ужин.
— Приятного отдыха.
Охранник со смехом закрыл дверь, оставляя Гэвина почти в кромешной темноте. Лишь спустя время, когда глаза привыкли, Рид заметил тусклую лампочку под потолком, едва освещающую зловонную комнату.
В изоляторе было холодно, влажно, а оголённое тело быстро теряло тепло. Слегка двинувшись в сторону, Гэвин наступил на что-то склизкое и мокрое. Приглядевшись, он увидел в полу чашу Генуя,{?}[Чаша Генуя – унитаз, встроенный в пол, предполагающий сидение на корточках при пользовании им] от которой по комнате распространялся аромат туалета. Желудок скрутило очередным спазмом от осознания того, во что он наступил, в горле встал ком, но Рид упрямо продолжал сдерживать рвущуюся наружу кислотную рвоту. Рядом с туалетом был небольшой табурет — единственный предмет мебели в этой пародии на комнату. Возможно, когда-то в помещении были нары или иное подобие кровати, но сейчас спать можно было только стоя или сидя на табуретке, облокотившись на бугристую стену. От безысходности Гэвин присел на металлическое сидение, пряча полыхающее лицо в ладонях. Предстоящая неделя обещала быть трудной.
***
— Выходи.
Дверь открылась, ослепляя Гэвина светом диодных ламп из коридора. Мужчина с трудом разлепил закисшие опухшие веки, открывая обзор на покрасневшие белки глаз. За неделю Рид почти не спал, на маленьком табурете сидеть было сложно, задница замерзала, спина болела и постоянно покрывалась новыми мелкими царапинами, которые появлялись от любого трения о неровно зашпатлёванную стену. Тело пропиталось запахом туалета, казалось, что запах мочи и говна въелся в кожу, волосы, ногти. Мужчина медленно поднялся, ноги дрожали от слабости, малокалорийное питание один раз в день сильно ослабило организм.
— Идём, смоешь с себя дерьмо. — Риду показалось, что он уловил ноту жалости в чужом голосе.
В дальнем конце от штрафных изоляторов спряталась небольшая душевая. Когда горячие капли побежали по окоченевшему телу, Гэвин почувствовал себя немного лучше. На маленькой полочке лежал кусок мыла, который уже кем-то использовался, и упакованная одноразовая бритва. Не меньше получаса мужчина пытался смыть с себя грязь и въевшийся в кожу запах, местами расцвели алеющие пятна от настойчивого трения, но Риду всё равно казалось, что он слышит зловоние, исходящее от кожи.
— Ты жабры решил отрастить? Заканчивай, живо! — раздался за спиной голос охранника, потерявшего терпение.
Нехотя покинув душевую, бывший сержант встретился глазами с медбратом, ожидавшем в предбаннике.
— Нужно обработать ваши раны и сделать укол, чтобы исключить возможность заражения, — объяснил парень, натягивая резиновые перчатки. — Начнем с укола, повернитесь.
Гэвин ненавидел врачей, особенно тех, кто собирался ткнуть иголкой ему в зад, но сейчас ни сил, ни желания огрызаться не было. Хотелось скорее вернуться в камеру, которая теперь казалась райским уголком, и лечь на кровать. От постоянного недосыпа его уже начали преследовать галлюцинации, сводящие с ума и напоминающие о неприятных моментах прошлого. Мужчина с трудом дополз до своей камеры, игнорируя возгласы других заключённых, надзиратель даже не стал сопровождать его до конца, сказав, что решётка управляется удалённо. Рид выглядел настолько жалко, что можно было не переживать о том, что он что-то учудит. Мужчина отрубился моментально, как голова коснулась старой подушки.
Зак сказал, что Гэвин выглядит дерьмово, на что тот лишь тихо хмыкнул. В зеркале в общей душевой он заметил, что похудел на несколько килограммов после ШИзо.{?}[ШИзо – аббревиатура расшифровывается, как штрафной изолятор (он же карцер)] Обнадёживало лишь то, что Санни тоже ощутимо высох, и пока держался на расстоянии, кидая на Гэвина угрожающие взгляды и о чём-то перешёптываясь со своими шестёрками. Бывший полицейский просыпался рано и теперь каждое утро начинал с отжиманий, а вечерами тратил час на другие упражнения. Нагрузка была слабой, набрать форму она не позволяла, но хотя бы таким способом можно было поддерживать текущую мышечную массу. По субботам Гэвин ходил в тренажёрный зал. В выходные надзиратели от скуки разгоняли всех, кто пытался приватизировать территорию зала, поэтому только в эти дни любой желающий мог заниматься, не опасаясь получить пизды за вторжение на чужую территорию. Часто возникали словесные перепалки, но до драки доходило редко. На удивление, Рида распри обходили стороной, хотя часто за спиной он слышал ругательства в свою сторону и оскорбительные высказывания, в ответ на которые обычно показывал очередному уёбку средний палец или посылал на хуй, в драку с ним никто не лез.
— Хочешь знать, почему тебя не трогают? Всё довольно просто, из-за потасовки с Санни. Ты громко заявил о себе, вмазав ублюдку по роже, смог заслужить каплю уважения. Если бы не это, тебя бы и близко не подпустили к залу и любому другому месту отдыха, — ответил Зак на вопрос Рида. — Тебе повезло не попасть в медпункт в первую же неделю лишь потому, что Санни обозначил тебя своей добычей. Безопаснее было тебя не трогать, чем связываться с этим отморозком.
— Да уж, просто космическое везение, — съязвил Рид, складывая чьи-то штаны.
— Ты даже не представляешь, насколько, в прошлый раз, когда к нам загремел коп, его в первую же ночь пустили по кругу сокамерники. Лонг перевёл его в одиночку, но другие достали его на работе, когда он драил толчки, — старик сделал паузу, обдумывая, стоило ли продолжать. — Однажды кто-то подкупил надзирателя, человек двадцать имело его в душевой, пока тот не отключился от боли. Коп чудом выжил, но такое сложно пережить без последствий. Как-то утром его нашли в камере, висевшим на собственных штанах.
Рид молчал, обдумывая сказанное. Это именно то, чего он боялся больше всего, когда направлялся в тюрьму. Похоже, пока ему действительно везло, но внутреннее чутьё подсказывало, что он ещё поплатится за свой необдуманный поступок.
Гэвин расслабился, стоя под тёплыми струями воды. Он провёл мозолистой рукой по шее и щекам, решая, что с бритьём ещё можно повременить. Смыв с отросших волос мыльную пену, Рид заметил, что в душевой, кроме него, никого не осталось. В груди поселилось неприятное чувство, интуиция вовсю кричала, что нужно валить как можно быстрее, но Гэвин даже не успел выключить воду, как за спиной раздался громкий хлопок двери. Он хотел обернуться, как горло стянуло чьё-то мокрое полотенце, а несколько пар сильных рук сковали по рукам и ногам.
— Ну что, детектив, пришла пора расплаты, — раздался над ухом надменный голос.
========== — 4 — ==========
Гэвин дёрнулся изо всех сил, пытаясь оторваться от холодного кафеля душевой, но преимущество было явно не на его стороне. Чужие пальцы сильнее впились в кожу, до боли сдавливая запястья, щиколотки и бёдра. Жёсткое полотенце на шее затянулось сильнее, почти полностью перекрывая доступ к кислороду. Воздух с хрипами застревал в горле, лёгкие потяжелели, а в глазах появилось лёгкое помутнение.
— Не рыпайся, принцесса, — насмешливый, хриплый голос неприятно обволакивал уши.
Гэвин глухо застонал, когда первый болезненный удар обрушился куда-то в район поясницы. Жёсткое полотенце, в которое был завёрнут кусок мыла, ощутимо прошлось по спине, рукам и бёдрам. Уловив момент очередного удара, когда держащие его руки отстранялись, Гэвин с силой дёрнулся, вырываясь из цепкой хватки. Поскользнувшись от разворота на мокром кафельном полу, он успел зарядить в район грудной клетки ближайшему нападавшему, но оглушающий удар под дых выбил воздух из лёгких и заставил Гэвина закашляться. На спину обрушился тяжёлый кулак Сэма, который повалил мужчину на пол, а следом посыпался бесконечный град ударов. Рид сжался, пытаясь защитить живот, но болезненные пинки попадали по почкам и печени, удары кулаков острой болью отдавались в руках и ногах. Пытаясь поймать чью-то ногу, направленную прямиком в нос, Рид открылся, мгновенно поплатившись за необдуманное решение. В животе разлилась огненная магма, выжигая болью все органы. Казалось, тело целиком превратилось в один сплошной синяк, каждый удар неумолимо отпечатывался в памяти, а финальное попадание прямиком по яйцам вынудило Рида буквально взвыть в голос.
Мужчина рефлекторно скрутился, едва сдерживая в глазах накатившие слёзы, в пах словно вонзился миллиард игл разом, буквально разрывая каждую клетку, а нестерпимая боль от попадания в слабое чувствительное место потекла по венам, мешаясь с кровью в мучительном коктейле. Все звуки исчезли, остался только оглушающий звон в ушах, а вся ломота в теле отступила на задний план, затмеваемая пульсациями от ноющих яиц.
— Вот, где твоё место, полицейская мразь, — выплюнул напоследок Сэм, вытирая кровь с разбитых костяшек о полотенце мужчины и передавая его своим шестёркам.
Рид же даже не слышал, чужой голос не смог пробить вату в ушах, все звуки доносились словно из-под толщи воды. Он не слышал, как банда вышла из душевой, оставив дверь открытой. Тёплая вода с потолка продолжала обмывать его тело, смывая в водосток алую кровь из разбитого носа и губ. Гэвин же просто лежал, замерев в позе эмбриона. Сознание постепенно утекало, он даже не понял, кто приподнял его под руки и донёс до скамьи в предбаннике. Чей-то едва различимый голос ворвался в тухнувшее сознание, на секунду озаряя его, но даже разлепив глаза, Рид не смог разглядеть того, кто решился помочь. Стоило мутному оранжевому силуэту что-то высказать надзирателю, который виднелся рядом чёрным пятном, Гэвин окончательно вырубился, впадая в желанное забытье.
***
Рид очнулся на мягкой кровати в большом помещении слабо пахнувшем спиртом. По обе стороны от него располагались кровати, аналогичные той, в которой лежал он сам. Медпункт был почти пустой, лишь в дальнем углу лежал ещё один заключённый, чьи руки были прикованы к кровати, а перемотанная чем-то нога покоилась на растяжке. Рид хрустнул запястьями, которые оказались свободными, и осторожно попробовал приподняться с кровати, но все тело протестующе напомнило о себе приглушённой болезненной пульсацией, из-за чего он решил повременить с подъёмом. Неоновый циферблат часов показывал почти семь часов вечера, Гэвин сделал вывод, что пролежал без сознания практически сутки. Он был разочарован собственным организмом, слишком много времени проспал.
Через десять минут раздался какой-то шум. Открыв глаза, мужчина увидел, как в комнату вкатился небольшой белый робот, державший аккуратными углепластиковыми ручками два подноса с едой. Первый он поставил на тумбочку рядом со столом Рида, повернувшись черным экраном, заменяющим лицо, к мужчине, издал неразборчивый звук забавным голосом и, подмигнув пиксельным синим глазом, поехал к кровати привязанного заключённого. Малыш пытался покормить закованного пациента и издавал возмущённые звуки, когда тот отворачивался, отказываясь от еды.
Гэвин посмотрел на свой поднос, на котором стоял небольшой стаканчик с белым йогуртом, тарелка с рисом и подливка с мелко нарубленными кусками мяса. Запить ужин в этот раз предложили ананасовым соком, судя по виду, довольно концентрированным, а не водянистым и почти прозрачным, как обычно. Гэвин приятно удивился, хоть где-то в этом месте кормили не откровенным говном. Бывший полицейский с удовольствием принялся за еду, впервые ощутив вкус нормальной и в меру солёной пищи. Лёжа есть было неудобно, но тело слишком ломило, даже лишнее движение рукой неприятно натягивало кожу. Через несколько минут робот забрал подносы и удалился под аккомпанемент собственных необычных возмущений. После еды накатила сонливость, с которой Рид упрямо боролся, но стоило вдалеке раздаться шаркающим шагам, как мужчина мгновенно встрепенулся, с лёгкостью узнавая походку Зака. Старикан подволакивал ногу из-за старой травмы, хоть обычно старался это скрывать, чтобы не афишировать свою слабость, и лишь при Гэвине он позволял себе немного расслабиться. Присев на небольшой табурет рядом с кроватью, он поднял усталый взгляд на Рида.
— Наконец-то ты очнулся, Гэв. Два дня проспал, будешь теперь отрабатывать, — невесело улыбнулся Зак, разглядывая уставшего товарища. У Рида был больной вид, лицо сильно побелело, отчего свежие синяки и кровоподтёки стали гораздо заметнее. Судя по вытянувшемуся лицу, Гэвин явно удивился сказанному. — Врач сообщил, что тебя специально обкалывали снотворным, чтобы организм быстрее залечивал повреждения. Но скажу честно, пацан, выглядишь ты ужасно.
— А чувствую себя ещё хуёвее, — хрипло ответил Гэвин.
— Ничего, сопляк, это не самое плохое, что могло случиться, — улыбнулся бледными губами старик. — Организм у тебя крепкий, переживёшь.
— И не через такое проходил, — усмехнулся в ответ Гэвин, который за время работы получал повреждения и сильнее. —Только я уверен, что это была лёгкая разминка, эта ублюдочная гнида со своей бандой шестёрок так просто не успокоится.
— Я не буду отрицать, Гэвин, вполне возможно, что дальше будет хуже, но ты не должен позволять этим уебанам ездить на себе. — Старик сжал плечо собеседника, который до сих пор так и не посмотрел в его сторону. — Ты должен держаться, Гэв.
Гэвин кивнул, комкая в сжавшихся пальцах простыню, которой был накрыт. Рид напрягся от невысказанного желания набить ублюдку морду в честном бою, лишь тонкие пальцы, сжавшиеся на предплечье, смогли немного обуздать растекающееся внутри чувство агрессии и желание отомстить за избиение. Уязвленное самолюбие давало о себе знать не хуже остаточной боли между ног, но немая поддержка, передающаяся с теплом через чужие пальцы, обтянутые морщинистой кожей, помогала обуздать нерациональное желание отыскать и отпиздить мудака прямо сейчас.
— Спасибо, — только непривычное и редкое в повседневном обиходе слово сорвалось с сухих губ.
— Тебе не за что меня благодарить, сопляк, лучше просто быстрее поправляйся, я слишком отвык от одиночной работы, — широко улыбнулся в ответ Зак, обнажив несколько зияющих дырок, на месте которых когда-то давно были зубы.
Через некоторое время после ухода Зака, на пороге появился врач. Им оказалась тёмнокожая женщина лет шестидесяти с тёмными волосами, заплетёнными в косички и аккуратно уложенными на голове, и почти такими же тёмными карими глазами. Она подошла к кровати Гэвина, бегло осматривая больного.
— Как себя чувствуешь? — сухо спросила она.
— Хуёво, — честно признался Рид, подмечая, как дёрнулся уголок века, покрытого тонкими морщинами.
— У тебя множественные гематомы и отёки по всему телу, трещина в ребре и ушиб яичка. Тебе очень повезло, что жизненно важные органы не пострадали, также, хоть твоих «дружков» задело достаточно сильно, можешь расслабиться, импотентом тебе не быть. Два-три дня ты ещё полежишь здесь, необходимо делать компрессы, также мы продолжим наносить заживляющую мазь на основе искусственной кожи, выздоровление должно пройти быстро. Первые пару дней мазь вызывает сильный зуд и увеличивает отёки, поэтому я приказала это время подержать тебя на снотворном. — Врач на секунду отвлеклась от заполнения электронной карты, бегло осмотрела Рида и продолжила, — к завтрашнему утру боль должна пройти, но ещё день продержится лёгкий дискомфорт. Трещина будет заживать недели полторы, будешь каждый вечер заходить на перевязки, какое-то время будет болезненность в районе грудной клетки, но ты мужик сильный, перетерпишь. С утра будет обход, скажешь, если станет хуже.
Потушив планшет, врач поспешила к другому заключённому, который что-то кричал на итальянском из другого конца помещения.
***
Рид смог приступить к работе через пару дней после выписки, когда боль в теле окончательно отступила, оставив только легкий дискомфорт в груди, который с лёгкостью заглушался обезболивающим. И хоть физически он был почти здоров, внутри чувствовал себя неудовлетворённым. Гэвин не привык проигрывать, всегда до последнего драл глотки, даже если у противника было численное преимущество, поэтому удар по собственному эго плохо поддавался лечению.
При первой встрече Зак сказал, что Санни снова отправили в карцер, на этот раз его заперли на три недели, хотя подобное случалось очень редко, в большинстве случаев охрана ограничивалась меньшим сроком наказания. Шестёрки Сэма отделались лишь неделей в ШИзо и сейчас не трогали Гэвина, не получая приказа, лишь при встрече кидали угрожающие взгляды и неприятные шуточки. Первое время бывший полицейский обходился колкими ответами или однозначными жестами, но спустя время чаша терпения наполнилась до краёв. Уловив момент, когда охранников не было на горизонте, Рид основательно избил одного особо разговорчивого уёбка, которого через несколько минут выносили без сознания со сломанной рукой и вывихнутой челюстью. На какое-то время этого показательного избиения хватило, чтобы Гэвина перестали цеплять.
Когда спустя некоторое время из карцера выпустили озлобленного Санни, Рид снова почувствовал, как сгущаются тучи опасности. Он видел, что амбал часто поглядывает в его сторону, в воздухе ощущая скапливающееся напряжение, но за две недели затишья ничего не происходило. Гэвин был уверен, что урод специально тянет время, выжидая, когда можно будет снова напасть исподтишка. Омерзительный человек и не менее омерзительные способы выиграть драку. Такие люди сильны только в стае или против более слабого противника, но при малейшей опасности они прячут свой зад, скрываясь под защитой других. Рид слабым противником не был, один на один он бы удавил амбала даже несмотря на разницу в габаритах, и тот это знал. Именно поэтому он никогда не отпускал от себя своих псин, которые горой стояли за своего вожака, в упор не замечая того, насколько он на самом деле жалок.
День очередного позора настал неожиданно. В этот раз Санни не стал скрываться или устраивать засаду, а внезапно со своей бандой вломился в душевую, когда в ней ещё находились и другие заключённые. На скользком кафельном полу было тяжело держать равновесие, но Рид решил, что в этот раз просто так не сдастся.
От первого нападавшего мужчина отбился прицельным ударом в челюсть, следующему он успел разбить нос и ощутимо заехать локтём в грудную клетку, отчего тот начал задыхаться, не в силах сделать вздох. Но остальные не стали рисковать,напав одновременно. Многострадальный нос Гэвина тихо хрустнул под чьим-то крепким кулаком, руки почти одновременно заломили за спину, а подсечка выбила землю из-под ног. Одно плечо хрустнуло, выходя из сустава, а Рид глухо взвыл, прикусывая губу. Тяжёлые тела пригвоздили к мокрому полу в самой позорной позе из возможных.
— Смотрите и запоминайте, ублюдки, вот, что будет с теми, кто решит потягаться со мной. Если среди вас, гондонов, хоть кто-то решил помочь ему, окажетесь на его месте, — голос Несбитта эхом отражался от кафельных стен, с трудом перекрываемый стуком выламываемой двери и угрожающими криками надзирателей.
Преступник навалился сверху, едва давая Риду дышать, большая ладонь легла на затылок, вдавливая лицо оппонента в пол. От давления хрящ в носу окончательно сломался, одаряя хозяина новой вспышкой острой боли. Грубые пальцы с силой сжали напряжённые ягодицы, не без усилий разводя их в стороны, а эрегированный член упёрся в сжатое кольцо мышц. Гэвин не ожидал, что в этот раз всё будет происходить именно так. Лучше бы его снова избили и оставили на полу, лучше бы сломали руки или ноги, чем подвергаться подобному. Насильник зашипел, проталкивая вглубь чувствительную головку, упорно преодолевая сопротивление неподготовленных мышц. Гэвин почти взвыл от боли, давясь собственными соплями и кровью из разбитого носа, неприятно стекающей по горлу, губам и подбородку. Чужой член был огромен, острая боль в заднице отдавалась в поясницу и куда-то вглубь организма, Риду казалось, что в него вводят палку, оставляющую за собой занозы и разрывы. Санни сплюнул и утробно засмеялся, протискиваясь членом в узкую дырку и неотрывно смотря в серо-зелёные глаза, которые через плечо прожигали его ненавидящим взглядом.
Бывший коп не смог сдержать голос, когда насильник позади начал двигаться, быстро, глубоко и невыносимо болезненно вторгаясь в напряжённое тело, он не мог расслабиться, каждую мышцу словно судорогой свело, отчего боль от движения внутри распространялась в самые дальние глубины мозга, омывая сознание волнами омерзения и ощущением собственного бессилия. Было слишком противно и унизительно. Десятки пар чужих глаз наблюдали за процессом, не комментируя и не вмешиваясь, а урод за спиной довольно кряхтел, оставляя на ягодицах свежие синяки. Ему было плевать, что внутри грязно, что из ануса течет кровь, ведь так приятно было смотреть, как проигравший под ним болезненно жмурится, дышит через раз и глухо хрипит сквозь сцепленные зубы. Гэвин потерялся в омерзении к себе, к тем мудакам вокруг, а особенно к насильнику за спиной, который яростно вбивался в повреждённое тело. Преступник так и не успел кончить, когда дверь душевой слетела с петель, несколько охранников во главе с начальником Лонгом ворвались внутрь, под дулами автоматов растаскивая заключённых по углам. Прямиком из душевой Санни снова отправили в карцер, проведя его по коридорам тюрьмы абсолютно без одежды, а Гэвина повели в госпиталь.
Предварительно получив ответ об отсутствии половых инфекций, через несколько дней Гэвин во второй раз покинул медпункт. Осознание собственного бессилия тяжёлым бременем давило на плечи, а с каждым днём груз унижения только накапливался, становясь всё неподъёмнее. Десятки чужих взглядов ежедневно преследовали его в столовой, молчаливо напоминая о пережитом. В этот раз Санни не просто избил, он опустил его, буквально растоптал на глазах у всех, смешал с грязью и дерьмом, вылепив из получившейся смеси новый отвратительный образ. Образ неприятный, униженный и слабый, отталкивающий остальных, из-за чего больше не было и шанса заслужить чужое уважение. Гэвин и дальше мог защищаться, мог снова избить мудака, но сейчас в этом не было смысла. Он показал другим, что всё ещё опасен, что ублюдкам не удалось обломать его клыки и вырвать когти, избив один раз, но в этот раз всё было хуже. Теперь его обходили стороной, чтобы не запачкаться самим или не навлечь на себя подобную участь. От этого чувство ненависти к насильнику вперемешку с собственной никчёмностью только росло. С каждым презрительным или сожалеющим взглядом в свою сторону Гэвин глубже окунался в произошедшее, по новой переживая воспоминания об изнасиловании. Каждый раз находясь в душе, он пытался отмыться от чужих взглядов, от ощущения нескольких пар рук на собственном теле и омерзительных, болезненных толчков за спиной. Он всё ещё ощущал себя грязным, измазанным до самых пят, но даже растерев кожу почти до крови, Рид не мог уйти от терзающих изнутри эмоций и фантомных касаний.
Один Зак продолжал оставаться рядом, лишь смеясь в ответ на просьбы держаться подальше. Старик не лез к нему в душу, держал эмоциональную дистанцию, но не позволял Риду захлебнуться от погружения в самоанализ. Видя, что Гэвин понемногу приходит в себя, стараясь забыть случившееся, напарник по прачечной не отступал, а только усиливал напор.
— Ты сильный, сопляк, даже не смей хандрить и жалеть себя. Этот ублюдок хочет тебя сломать, так не дай ему достигнуть цели, покажи наконец, что у тебя тоже есть яйца.
— Не списывай меня со счетов раньше времени, старый мудак, я так просто не сдамся, — в ответ агрессивно огрызался Гэвин, одаривая товарища злобной ухмылкой.
***
Прошла всего лишь неделя, как Рид снова очнулся в медпункте. Снова нос забил запах спиртового антисептика, который стал уже таким привычным. Гэвин лежал на кровати, уныло смотря в пустоту, не желая думать о том, что только организм оправился, как его в очередной раз опустили, но воспоминания в голове вспыхивали бесконтрольными искрами. Ни одно слово в лексиконе не могло в полной мере охарактеризовать, насколько слабым, грязным и униженным он себя чувствовал.
Крепкие, сильные пальцы держат уверенно, вырваться невозможно, а тяжёлое дыхание за спиной обжигает шею и затылок. Болезненные, разрывающие движения внутри, от которых хочется выть, но Гэвин упрямо удерживает голос, не желая доставлять дополнительное удовольствие ублюдкам проявлением слабости. Тонкая, тёплая струйка сочится из ануса, стекая по бедру, но Рид старается не замечать, пытается абстрагироваться от унизительного положения, от злости и растущего отвращения к себе, к собственному бессилию против подавляющего большинства. Довольный хрип над ухом, и внутри разливается горячая сперма, но в этот раз ублюдки решили не останавливаться, не ограничились одним разом. Неприятный голос звучит словно из-под толщи воды, но в памяти отпечатывается насмешливое «полицейская шлюха», а следом в кровоточащий, растраханный анус вторгается член следующего насильника. Издевательский шлепок по заднице, тихое «сожмись, сука», которое Гэвин игнорирует и глухо рычит, сильнее сцепляя зубы в ответ на болезненное вторжение. Так глупо, его выцепили прямо в коридоре, втолкнули в ближайшую камеру, уткнув лицом в чью-то кровать. Кажется, уже третий член вторгается в ноющее тело, чужая сперма выплёскивается, начинает течь по бедрам, подсыхая на воздухе стягивающей плёнкой.
Ненависть переполняет его до краёв. Желание убить ублюдков яркими всполохами горит в сознании. Гэвин не замечает, что шепчет себе под нос беспорядочные угрозы, которые не слышны из-за шлепков кожи о кожу и издевательского смеха вокруг. Чья-то рука тянет за волосы и болезненно сжимает челюсть, пытаясь шире открыть рот. В губы упирается грязный член, и от отвратительного запаха Рида выворачивает прямо на ноги насильнику. Жесткое колено впечатывается в скулу, а следом его втыкают в лицом в собственную рвоту. Гэвин едва в состоянии дышать, кислый запах и не до конца переваренная пища забивают нос, вызывая новый позыв, который не удаётся удержать в себе.
Мерзко, отвратительно, больно. Эти ощущения переполняют, и Рид из последних сил цепляется за ускользающее сознание, настойчиво борясь ещё и с собственным организмом, который решил отключиться от разрывающих толчков.
В тюрьме неприятной, режущей уши сиреной звучит сигнал, обозначающий конец прогулок, после которого насильники со смехом покидают чужую камеру, оставляя Рида одного на грязном полу. От хлюпающих звуков в заднице снова хочется блевать, Гэвин с большим трудом сдерживает позыв, пока натягивает на себя белье. Ноги с трудом удерживают тело на весу, пока мужчина хромает в сторону больничной палаты, сохраняя равновесие лишь за счёт остатков собственной вредности. Только перед врачом он слегка даёт слабину и глухо стонет, когда женщина быстрыми, но аккуратными движениями чистит его и наносит какую-то мазь, говоря что-то про множественные продольные разрывы слизистой. Гэвину плевать на физические повреждения, в свою бытность копом он ловил с десяток-другой пуль, несколько раз получал ножевые ранения и, кажется, прошёл через несколько сотен драк, большинство из которых сам же и спровоцировал. Ранения всегда заживали быстро, оставляя после себя лишь напоминания в виде очередных шрамов, но ничто не сравнится с ощущением слабости и болью от растоптанного, уничтоженного самоуважения.
Старик молчал, когда в очередной раз пришёл навестить товарища. Он видел, как Рид зол и потерян после случившегося, и ободряюще сжал предплечье, пытаясь через касание передать свою поддержку. Гэвин в ответ на касание молча кивнул, а по щеке скатилась одинокая солёная капля, которая быстро затерялась в жёсткой щетине, но вопреки всему на лице расцвёл звериный оскал. В некогда потухших глазах загорелось недоброе пламя, которое не обещало ничего хорошего обидчикам. Рид упрям, он захоронил глубоко внутри весь спектр неприятных эмоций, заковывал в крепкие цепи агрессии. Мужчина посмотрел в старческие глаза, и Зак напрягся от обилия уверенности в них, которая вкупе с опасным оскалом казалась пугающей.
— Не нарывайся на неприятности, Гэв.
Но тот не ответил, лишь продолжил сверлить взглядом глаза напротив, показывая, что он уже всё решил. Зак едва заметно пожал плечами и ушёл, оставляя товарища наедине со своими мыслями, лишь напоследок кинул тихое «поправляйся».
========== — 5 — ==========
В этот раз выздоровление затянулось слишком надолго. Повреждения от второго изнасилования были гораздо сильнее, чем в первый раз, и Гэвин ежедневно был вынужден терпеть унизительную, неприятную процедуру по нанесению мази. Даже собственные касания к анусу напрягали, внутри что-то сжималось каждый раз, когда палец двигался в заднице. Риду были противны эти прикосновения, которые навевали воспоминания, мерзкими щупальцами оплетали сознание, вынуждая по новой переживать моменты собственной слабости.
После выписки Гэвин был в постоянном напряжении, проводя каждый день в ожидании нового нападения и обдумывая возможные варианты защиты, ведь противостоять десятку сильных мужчин одному слишком сложно. Зак стар и слаб, а искать помощников среди других заключённых бессмысленно, в чужих глазах он отброс, подстилка более сильного оппонента. Лучше отгрызть себе язык, чем попросить кого-то о помощи, окончательно признавая собственное поражение. И хоть Гэвину всегда было плевать на чужое мнение, становилось тошно от простого осознания того, что он ничего не может противопоставить Несбитту, который каждый день при встрече сверлил его самодовольным взглядом. Кровь вскипала моментально, стоило только заметить чужую ухмылку, фантомный зуд в кулаках от желания разбить в кровь омерзительную морду ощущался почти физически. Гэвин лишь чудом каждый раз брал в себя в руки, стараясь не провоцировать драку, рискуя загреметь в ШИзо.
Но злость накапливалась, агрессия и желание растоптать Санни с каждым днём только росли, отчего Гэвин был готов выть в потолок. Он с лёгкостью представлял, как выбивает «золотые» зубы из чужого рта, как теплая кровь каплями разлетается по полу тюрьмы, попадает на его кулаки и рукава. Тугая пружина внизу живота скручивалась от малейшей мысли, как он будет выбивать дерьмо из уёбка, который одним только видом провоцировал его на драку. Сэм будто чувствовал, что Рид вот-вот сорвётся, и словно ждал этого, подливая масло в огонь колкими фразочками и пошлыми взглядами на его задницу.
Зак просил Гэвина держать себя в руках, просил терпеть и не усугублять и без того плачевное положение в тюремной касте, уговаривал не обращать внимания и не провоцировать лишний раз преступника, но Рид уже плохо воспринимал чужие слова. Он с лёгкостью мог брать под контроль свои эмоции на работе, сдерживался до момента поимки очередного преступника, но здесь рабочий самоконтроль был ни к чему. Каждодневные плевки в свою сторону, постоянные высказывания от других арестантов, участившиеся в последнее время попытки нагнуть его в дýше не способствовали душевному спокойствию, накапливаясь, как снежный ком. Гэвин продолжал откусываться, а когда не видела охрана, то особо непонимающим он не брезговал врезать разок-другой, но в случае с Санни пары ударов было бы недостаточно. Его хотелось избить до полусмерти, поставить перед собой на колени, показать, что без своих шавок он не стоит ни гроша, а когда мудак будет на грани потери сознания, то в качестве финального аккорда хотелось опустить его также. Марать свой член об эту обезьяну Гэвин не хотел, он даже в страшном сне не мог представить себе, что его хер встанет на этот кусок дерьма, но всегда можно было воспользоваться подручными средствами. Только возможности отыграться не подворачивалось, поэтому мужчина продолжал терпеть и носил в себе нереализованное желание унизить обидчика.
В частых нападках настало подозрительное затишье, не сулящее ничего хорошего. Рид прекрасно понимал, что это лишь прелюдия перед очередным нападением, а значит, стоило подготовиться. Через Зака удалось достать небольшую заточку, лезвие которой легко пряталось в ладони. Данный способ защиты казался довольно сомнительным, но это было лучше, чем отбиваться только кулаками. С небольшим топорно сделанным ножичком Гэвин не расставался даже в душе, умело пряча жалкое подобие оружия в складках тюремных трусов. Рид не расслаблялся, следил, чтобы надзиратель всегда находился в поле зрения, и покидал помещение сразу, стоило охраннику сделать неосторожный шаг в сторону. Даже в кресле тюремного парикмахера бывший детектив не мог нормально расслабиться, хотя знал, что находится под неусыпным наблюдением нескольких камер и пары защитных турелей. Пока отточенными движениями один из заключённых убирал лишнюю длину волос, Рид не переставал думать о том, как застать врасплох своего насильника, понимая, что никакое затишье не помогало успокоить клокочущий глубоко внутри вулкан, наполненный яростью.
Сомнительная возможность хоть немного выпустить пар подвернулась довольно неожиданно. Они встретились в тюремном тренажёрном зале, где Рид еженедельно проводил свой единственный выходной, посвящая его тренировкам, которые уже начали приносить свои плоды. Сэм вошёл в сопровождении двоих преступников, один из которых нахально улыбнулся, ловя на себе пристальный взгляд Рида, и что-то тихо сказал Несбитту. Громкий гогот Санни раздражающе разнёсся по залу, эхом отражаясь от бетонных стен, а сам преступник уверенно направился в сторону бывшего полицейского. Решив, что становая тяга вполне может подождать, Гэвин опустил тяжёлую штангу и бросил быстрый взгляд в сторону двери, у которой должен был находиться надзиратель. Место ожидаемо пустовало, что играло на руку, ведь он был уверен, что сможет противостоять троим гориллам.
— Скучала по мне, принцесса? — послышался раздражающе довольный голос, а следом Сэм послал издевательский воздушный поцелуй, который стал последней каплей в чаше терпения Гэвина.
Рид коротко вздохнул и, подпустив преступников немного ближе, рывком кинулся в сторону Несбитта. Оппонент успел увернуться, сделав пару шагов в сторону, но в этот раз Гэвин целился не в него. Оказавшись между двух шестёрок Сэма, Гэвин провёл короткую серию ударов, не давая возможности преступникам защититься. Стоило им потерять концентрацию, как Рид поочередно вырубил их небольшой гантелей, лежащей поблизости, но сильный удар со спины прямиком в почку выбил из Гэвина болезненный стон.
— Чёртов пидор, — послышался за спиной Рида злобный рык, а следом тяжёлый удар обрушился прямиком в бедро. — Мог бы добровольно давать мне трахать себя и не создавать проблем, но ты же решил показать зубки. — Гэвин увернулся от следующего удара и повернулся лицом к нападавшему.
— Я тебе добровольно могу только хуй отрезать, мудила, — усмехнулся он в ответ, делая быстрый выпад вперёд. Бугай успел оттолкнуть ногу, но не среагировал на следующий удар в плечо. Недоумевающий вскрик вырвался из чужого рта, когда короткое, но острое лезвие воткнулось в мышцу, а следующий удар ноги с разворота выбил почву из-под ног Санни. Не давая возможности оппоненту сориентироваться, Гэвин обрушился на чужое лицо градом ударов. Хруст чужих костей приятной вибрацией отдавался в кулаках, а красная пелена перед глазами отрезала сознание от остального мира. На одних годами отточенных инстинктах Гэвин уклонялся от чужих попыток защититься и вывернуться. Лишь когда татуировки на чужом лице уже не были видны от залившей их крови, а костяшки собственных кулаков стесались о чужие зубы, Рид поднялся на ноги, стараясь отдышаться. Вытащив из правой руки застрявший осколок зуба, он с довольной улыбкой кинул его поверженному Несбитту. Злость понемногу отступала, сменяемая удовлетворением и спокойствием.
— На колени, руки за голову, — словно издалека послышался голос надзирателя, не ожидавшего застать в зале подобную картину. Когда на запястьях Рида с металлическим звуком защёлкнулись наручники, он всё ещё продолжал расслабленно и удовлетворённо улыбаться.
***
— Добро пожаловать, — послышался издевательский смех охранника, а следом перед носом с грохотом закрылась дверь карцера.
Гэвин с тяжёлым вздохом опустился на знакомое металлическое сиденье, которое сейчас казалось ещё более холодным. Одежду в этот раз забирать не стали, но легче от этого не становилось, в маленькой зловонной коморке стоял осенний холод. Рид поёжился, аккуратно откинулся на бугристую стену и устало прикрыл глаза. Ободранная кожа на кулаках нестерпимо чесалась от нанесённой мази, острое желание содрать с себя бинты и беспрепятственно почесать костяшки красным светом полыхало в мозгу, лишь остатки здравого смысла, растворяемого в невыносимом желании почесаться, твердили о том, что через день-другой зуд пройдёт. Гэвин ненавидел большую часть современных лекарств, которые способствовали ускоренной регенерации повреждённых тканей, но вызывали сильную чесотку, предпочитая по старинке обрабатывать раны спиртосодержащими растворами или перекисью. Но в тюрьме его мнением на этот счёт никто не интересовался.
Рид легонько почесал кожу у края бинта, надеясь как-то облегчить своё состояние, и недовольно зашипел, случайно задев повреждённый участок. Опершись затылком о холодную, влажную стену карцера, он сосредоточился на тихом журчании воды, доносившемся из напольного унитаза, зловоние из которого забивало ноздри, и погрузился в воспоминания недавней драки, которые приятно согревали самолюбие. Неделя в карцере с питанием через день стоила того, чтобы выбить дерьмо из уебана. Гэвин с большим удовольствием повторил бы это ещё раз, зная, что никаких дополнительных обвинений этот говнюк против него не выдвинет. Со спадом уровня адреналина в крови пришла усталость, мужчина сам не заметил, как задремал, слушая бульканье воды в канализации.
Кажется, прошла целая вечность с того момента, как его заперли в темноте. Тишина, изредка прерываемая едва различимым шумом шагов в коридоре, и надоевший звук подтекающей воды преследовали Гэвина во сне и наяву. По ощущениям, прошло не меньше месяца взаперти, но выдрессированные годами внутренние часы говорили о том, что в темноте прошло чуть больше суток. Рид устал от ожидания, от невозможности чем-то занять себя. Да он даже поссать не мог нормально, не видел в непроницаемой темноте кончика собственного носа, не говоря уже про член. В прошлый раз под потолком была хотя бы тусклая, почти погасшая, лампочка, в этот раз не было даже столь малой роскоши. Темнота подавляла, обостряла чувства, из-за чего нос никак мог привыкнуть к тошнотворному запаху, которым при каждом вздохе захлёбывались лёгкие. Одиночество напрягало и раздражало, пробуждая внутри мерзкий голос, который без конца нашёптывал Гэвину о его никчёмности, отдаваясь в ушах хриплым смехом. И как бы ни старался Рид мысленно сосредоточиться на чём-то другом, настойчивый, раздражающий шёпот в голове не хотел стихать, продолжая корить за все ошибки, которые были допущены в жизни. И Гэвин не мог отгородиться от этого голоса в голове, ведь сколько угодно можно прятаться от других, но от самого себя скрыться было невозможно.
Скрежет железа и полившийся сквозь узкое окошко свет из коридора вывели Рида из оцепенения.
— Твой ужин, козлина, — послышался тихий голос по ту сторону двери.
Гэвин не успел рассмотреть, какую блювоту принесли на небольшом подносе, всё внимание сосредоточилось на небольшом клочке бумаги, торчавшим между стаканом с водой и белой тарелкой. Воспользовавшись узкой полоской света, он непослушными пальцами развернул неаккуратный огрызок, на котором корявым почерком было выведено лишь одно короткое предложение: «Считай, он расплатился за тебя».
— Что за дерьмо? Эй, офицер! — крикнул Гэвин в узкое окошко в двери, но ответ услышал едва различимый смешок и удаляющиеся шаги.
Мужчина присел на холодную сидушку, сминая в руках клочок бумаги. Не нужно быть детективом, чтобы догадаться, от кого поступил подобный «привет», но хуже было от осознания, что он подверг опасности единственного человека, с кем смог наладить здесь приятельские отношения. Зак был слаб, а за последние недели он сильно сдал, хотя старался и не показывать, как тяжело даются обыденные действия, даже лёгкий удар от такого бугая, как Санни, нанесёт пожилому мужчине сильные повреждения.
— Ублюдок, — брезгливо выплюнул под нос Гэвин, чувствуя нарастающую в груди ярость. — Ты ещё получишь своё…
Едва слышно ругнувшись, мужчина выбросил смятую бумажку в канализационную дырку и нехотя взял в руки тарелку с непонятной серой жижей. Аппетита не было, а каша, как решил обозвать варево Рид, по консистенции напоминала клей, по вкусу же особо не отличалась от размякшей от воды бумаги, но Гэвин терпеливо глотал каждую ложку, с трудом проталкивая отвратительное нечто в желудок. За два дня голодовки организм ослаб и требовал хоть какой-то подпитки, пусть и в виде малосъедобной консистенции неясного происхождения. Запив скудный ужин остатками воды, он вернул посуду на небольшую полку в двери. Через несколько минут посуда исчезла за захлопнувшейся створкой, и Гэвин снова остался наедине со своими тревожными мыслями в полнейшей темноте.
***
Оставшиеся дни в ШИзо прошли в напряжённом ожидании. Надзиратели, приносившие еду, отказывались что-либо говорить Риду, молча игнорируя потоки нецензурной брани, доносящиеся из-за толстой зелёной двери. А Гэвин продолжал изводить себя мыслями и предположениями о том, насколько сильно отыгрались на его единственном товарище. Даже слабость в собственном теле ощущалась уже не так явно, а настойчивое чувство вины, от которого Гэвин давно избавился на свободе, начало проявляться с удвоенной силой.
Когда дверь перед ним открылась, мужчина с трудом сдержал желание сразу направиться на свой этаж, но суровый взгляд охранника и едва заметное движение пальца к курку остановили Рида от опрометчивых действий. Быстро приняв душ и сменив провонявшуюся робу, он терпеливо выстоял бесконечно долгие секунды осмотра медбратом своих кулаков. Лишь после молчаливого одобрения его состояния, надсмотрщик сопроводил Гэвина до камеры. Как на зло, сегодня был день завоза очередной партии арестантов, из-за чего целый день пришлось провести под строгим надзором охраны. Но во время походов в столовую Рид заметил, что Зака в их строю не было.
Придя на следующее утро в прачечную и обнаружив на месте старика какого-то неприятного долговязого парня, который смотрел в ответ с явным подозрением, Гэвин напрягся ещё больше.
— Какого хуя ты тут забыл и где старпёр, который работал до тебя? — рыкнул мужчина в сторону новенького юнца, которому хамское обращение в свою сторону явно не понравилось, но парниша всё же нехотя ответил.
— Отправили на замену, чтобы бельё не копилось, пока предшественник отдыхает в медпункте.
Рида передёрнуло, возникло желание в тот же момент сорваться с места, но он знал, что надзиратели на входе не выпустят его из прачечной до обеда. Схватив недоумевающего мальчишку за грудки и несильно встряхнув, Гэвин зашипел в растерянное лицо:
— Что с Заком?
— Я не знаю, сэр, меня не посвящали в детали. — В карих глазах отразился испуг.
Решив, что давить на парня бесполезно, Рид отпустил его. Пацану туго придется, это сразу стало понятно, но присоединяться к рядам отребья, которое любит подавлять слабых, он не планировал. Бросив последний взгляд на светловолосого мальчишку, Рид принялся за работу, изредка давая новичку инструкции.
Когда пришло время обеда, Рид, наскоро закинув в рот выданную жрачку, первым делом улизнул в медпункт, в котором была занята всего одна койка. Открывшаяся перед глазами картина была не слишком обнадёживающей. Зак без движения лежал на больничной кровати, которая казалась несоразмерно большой по сравнению с осунувшимся телом. Грудь едва заметно вздымалась под размеренный писк подключенного аппарата. Морщинистое лицо почти полностью было окрашено в различные оттенки фиолетового, лишь местами синяки приобрели желтушный оттенок.
— Он поступил несколько дней назад в крайне тяжёлом состоянии. Нам удалось его стабилизировать без транспортировки в городской госпиталь, но прогнозы неутешительные, — раздался за спиной знакомый Гэвину женский голос. — Скажу прямо, шансы, что он очнётся, почти нулевые. Его организм слишком ослаблен раковой опухолью, вряд ли он сможет оправиться от подобного избиения, а тратить тюремный бюджет при таком раскладе директор не станет. Зак уже давно одной ногой в могиле, сейчас его смерть лишь вопрос времени, особенно учитывая насколько он пострадал.
— Старик не говорил, что болен. Какая стадия?
— Недавно подтвердилась четвертая. Он отказывался от терапии, а без нее ему и так оставалось прожить не больше месяца.
— Вам известно, кто сделал это? — спросил Гэвин, и так зная ответ.
— Официально виновника не нашли, но, думаю, ты и сам знаешь, кто постарался. — Рид в недоумении вздёрнул бровь. — Не думаешь же ты, что раз я безвылазно сижу в медпункте, то не в курсе ваших тюремных разборок. Я же врач, моё незнание может стоить жизни одному из вас.
Удаляющийся цокот невысоких каблучков был последним, что услышал Гэвин, оставшись в компании бессознательного товарища. Рид присел на небольшой табурет у кровати, не сводя глаз с лица спящего, словно ожидая, что Зак вот-вот откроет глаза. Ожидаемо, чуда не случилось.
В этот раз ублюдок Санни переступил черту. Гэвин был достаточно сильным, чтобы вынести насилие в свою сторону, но нападать на слабого престарелого соперника, который не в состоянии оказать и малейшего сопротивления, было слишком низко и подло, а подлецов Рид ненавидел больше всего. Мужчина оскалился, смотря на морщинистое лицо, и тихо произнёс:
— Теперь он точно поплатится.
Нужно было что-то придумать, как-то навредить ублюдку, отомстить и за себя и за старика. В озлобленном мозгу возникла глупая идея, но ничего не мешало попробовать претворить её в жизнь. Резко поднявшись с табурета, он быстрым шагом направился в кабинет врача. Тот пустовал, что сейчас особенно играло на руку Риду. Было верхом идиотизма надеяться на то, что в открытом доступе здесь будут хранить скальпели, ножи и прочие режущие предметы, но сейчас подошёл бы даже обычный карандаш. Быстро осмотрев несколько шкафчиков с медицинскими принадлежностями и порывшись в небольшой урне, удалось среди упаковок от бинтов и огрызков бумаг отыскать шариковую ручку. Наконечник был острый и при должной сноровке его можно всадить прямиком в глотку обмудку.
Спрятав находку в рукаве, Рид поспешил в столовую, надеясь, что ублюдок ещё не успел её покинуть. Здравый смысл, который упорно шептал о том, что Гэвин полицейский и не должен причинять вред, ушёл на второй план, затмеваемый яростью, желанием поквитаться и настойчивой потребностью навсегда решить проблему с зазнавшимся преступником.
Ещё из другого конца коридора за спинами заключённых с этажа «Е» Рид увидел татуированное ебло Санни, который сверкал раздражающими золотыми зубами. Не сбавляя шага, Гэвин уверенно направился к амбалу, замершему у выхода. В глазах Несбитта на мгновение промелькнул испуг, но, возможно, Риду это показалось.
— Пора платить по счетам, чмошник, — прорычал Гэвин, приблизившись на расстояние метра.
В руке бывшего сержанта серебром блеснул железный наконечник, готовый проткнуть глотку растерявшегося преступника. Даже надзиратель не успел среагировать на движение бывшего копа, который направил руку в чужую шею, надеясь если не попасть в сонную артерию, то хотя бы всадить ручку достаточно глубоко, чтобы повредить шею и горло. Внезапно чей-то крепкий захват заломил руку Риду за спину, выбивая из руки импровизированное оружие, а сильный толчок прижал Гэвина к холодной стене.
— Он не стоит того, чтобы становиться убийцей, — уверенный незнакомый голос раздался прямо над ухом.
Гэвин, тяжело дыша, повернул голову в сторону внезапной преграды и встретился взглядом с серыми, абсолютно спокойными глазами. На мгновение он замер, узнавая в мужчине за спиной того наёмника, о котором рассказывал Зак.
— Живо отпусти его, Кесби, и отойди к противоположной стене, — раздался звучный голос одного из охранников, который направил на заключённых автомат. Вздохнув, наёмник опустил руки, удерживающие Рида в неподвижном состоянии.
— А ты, смельчак, руки за голову, — прикрикнул офицер в сторону Гэвина, который, не шевелясь, всё ещё прижимался к стене. Подоспевший начальник охраны лично нацепил на молчавшего Рида наручники.
Уровень адреналина в крови упал, а Гэвин смог оценить масштаб собственноручно созданной проблемы. Он почти убил человека, за покушение ему светит ещё лет семь. «О чём я только думал?» — недоумевал Рид, пока его куда-то вели по извилистым коридорам. Гэвин не понимал, почему этот наёмник остановил его, но был беззвучно благодарен за это, ведь чужую кровь с рук смыть бы не удалось.
***
В кабинете начальника тюрьмы царила напряжённая тишина, нарушаемая только бегом секундной стрелки по древнему циферблату. Гэвин сверлил взглядом человека напротив, который внимательно изучал распечатанный отчет, лениво листая страницы. С каждой секундой седые брови всё больше сводились над переносицей, а во взгляде расцветало нескрываемое недовольство. Дочитав до конца, Нортон перевёл взгляд на Рида, который вальяжно откинулся на спинку стула и широко раскинул ноги, всем своим видом пытаясь показать наплевательское отношение к возникшей ситуации.
— Значит, покушение на убийство. Тебе не кажется, Гэвин, что для человека, который на суде упорно отрицал все обвинения в свой адрес, ты довольно быстро переступил ту грань, которая отделяет вора от убийцы? — Нортон взял небольшую паузу и быстрым движением руки остановил Рида, собравшегося вступить в спор. — Или ты считаешь, что напав на кого-то из того мусора, что здесь содержится, это сойдет тебе с рук? Не думал, что доживу до тех времен, когда опасный преступник, за плечами которого не один десяток смертей, будет останавливать бывшего служителя закона.
Директор тюрьмы посмотрел в светлые глаза напротив, особо не надеясь получить ответ. Колкое замечание довольно быстро отбило в Риде всякое желание пререкаться.
— Скажу прямо, я не особенно верю в твою невиновность, а учитывая последние обстоятельства, то я практически уверен, что посадили тебя за дело. Помимо того, что тебе добавилось бы еще с десяток лет, я бы засадил тебя в карцер на ближайший год, но считай, что тебе повезло. Несбитт не станет выдвигать обвинения в твой адрес, поэтому, в виде исключения, я закрою глаза на то, что произошло сегодня. Но имей в виду, бывший сержант Гэвин Рид, если впредь ты дашь мне хотя бы малейший повод, то станешь единственным заключённым, который весь свой срок будет отсиживать в ШИзо. И поверь мне, предыдущие разы покажутся тебе каникулами на райском острове. Свободен. — Начальник перевел взгляд на терминал.
Гэвин медленно поднялся, не веря собственному везению, и направился к двери, но замер, так и не покинув кабинет.
— Переведите меня из прачечной, — обернувшись, хрипло произнёс Гэвин. После всего сказанного подобная просьба звучала слишком наивно, но Рид знал, что стоит покинуть эти стены, добровольно он больше не вернётся. — Я знаю, что в библиотеке есть свободная вакансия.
— Считаешь, раз я отпустил тебя без соразмерного наказания, то можно нагло выдвигать собственные требования? Ты и так легко отделался, — сурово ответил Нортон, но уверенность и вызов в уставших глазах собеседника заставили задуматься.
— Можете назвать это взаимной выгодой. Библиотека находится в дальнем крыле здания, и я буду дольше добираться до столовой, а значит, я буду реже пересекаться с ублюдком, и вашей охране станет на одну проблему меньше.
— Не создавать проблемы моим людям — это в первую очередь в твоих интересах, не нужно преподносить это так, словно ты делаешь мне очень выгодное предложение. — Директор Нортон задумался, тихонько постукивая пальцами по столу. Доля истины в словах Рида присутствовала, нездоровый интерес Сэма и его прихвостней к бывшему служителю закона действительно доставлял определенные неудобства. — Хорошо, следующую неделю доработаешь в прачечной, потом тебе подготовят перевод. Но имей в виду, засветишься хоть в одном конфликте за это время, путь в библиотеку тебе будет заказан, до конца своего срока останешься в прачечной и будешь пахать без помощи и выходных. Надеюсь, ты все понял, а теперь убирайся, я и без того потратил на тебя слишком много времени.
Решив больше не искушать судьбу, Рид поспешил покинуть кабинет, вполне довольный результатом. Похоже, госпожа Фортуна впервые почти за тридцать семь лет решила проявить интерес в его сторону. Оставалось только самое сложное — целую неделю держать язык за зубами, а кулаки в карманах.
========== — 6 — ==========
Гэвин мог поклясться, что эта чёртова неделя стала худшим испытанием выдержки за всю его невесёлую жизнь. Сама Вселенная отвернулась от него, упрямо подкидывая новые поводы набить кому-нибудь рожу. Первым на пиздюлину начал напрашиваться его подопечный, который словно специально нарушал всю технологию стирки, которую ещё сутки назад знал наизусть. Рид готов был предположить, что его навязанного ученика уговорили включить в себе тупого ебаната, лишь бы Гэвин сорвался.
Мужчина понимал всю абсурдность этих мыслей, но ничего не мог с собой поделать, когда в шестой раз за день показывал Хосе порядок действий, лишь чудом сдерживая своё желание придушить пацана. Ещё и имя такое ебанутое, как вообще можно назвать так человека, которого даже старая полуслепая бабуля Рида в кромешной темноте не перепутает с испанцем?
— Слушай внимательно, чипиздрик, больше я повторять не стану, если накосячишь, то разгребать всё дерьмо будешь самостоятельно, — рычал Гэвин, мгновенно закипая. — Тебе нужно запомнить всего два режима: для одежды и для постельного белья, так какого хрена ты, хуйло, упорно продолжаешь изображать из себя дятла?!
Рид устало потёр и без того уже покрасневшую переносицу, пытаясь успокоить раздражение, и бросил взгляд на электронное табло часов почти под самым потолком. До обеда оставалось меньше часа, а это значило, что впереди ждёт ещё одно испытание на прочность в виде ублюдочной татуированной морды. Оставалось вытерпеть всего два дня, и можно будет большую часть времени не вспоминать обо всех раздражителях. Рид всего один раз был в библиотеке и только потому, что Зак попросил помочь найти какую-то околонаучную книгу, название которой бывший сержант почти сразу выкинул из памяти. Гэвину было насрать на книги, он вообще не особенно любил читать, не понимал того удовольствия, с которым старикан обнюхивал каждый книжный переплет, перед тем, как открыть обложку. Но зато Гэвин проникся той спокойной атмосферой и тишиной, царящей в читальном зале. Количество преступников, которые в тот день сидели в библиотеке, можно было пересчитать по пальцам одной руки, даже к начальнику тюрьмы на ковёр ходили чаще, чем сюда. И сейчас Гэвин молил всех несуществующих богов, которых мог вспомнить, чтобы эти два дня никто не предпринимал попыток его отпиздить или выебать. И если первое он бы ещё смог стерпеть, то со вторым уже возникала огромная проблема.
Для человека, который всегда предпочитал одиночество, в библиотеке были идеальные условия, чтобы провести оставшийся тюремный срок, и он очень не хотел лишиться такой возможности из-за очередной нападки в свою сторону. А главное, можно было в спокойной обстановке обдумать свое дело, попытаться понять, кто решил его подставить. Гэвину даже не особо нужен был доступ к материалам дела, старый алкаш Андерсон рассказал ему всё, что знал, в мельчайших подробностях, когда приходил навестить его месяц назад. Хэнк обещал помочь, но Рид особо не рассчитывал на это. Дело закрыто, лейтенант мог просмотреть материалы, но копаться в уликах или опрашивать свидетелей официально уже не имел права. Вряд ли Андерсон стал бы так рисковать, ведь Фаулер в любой момент мог отправить его на пенсию. Такое решение поставило бы крест на жизни Хэнка, у которого ничего не осталось, кроме работы и старого сенбернара.
Бывший полицейский закончил складывать последнюю простынь, когда мерзкий звук сирены оповестил о том, что их блок мог отправляться жрать. Заключенные привычно собрались на своём этаже, выстраиваясь в колонну, и под неусыпным взором охраны направились в столовую.
Гэвин медленно дышал, неторопливо пережёвывая картофель. Гэвин упорно делал вид, что не заметил, как на плече сжались сильные пальцы. Гэвин терпеливо молчал, когда Несбитт сел рядом, портя аппетит мерзкой улыбочкой. Гэвин держался, пытаясь абстрагироваться от неприятного голоса, и молчал, даже когда слух уловил слова «детектив» и «шлюха» в одном предложении. Невероятным усилием воли он проглотил все маты, крутившиеся на языке в тот момент, лишь чудом не подавившись от собственной желчи. Но когда чужая ладонь по-хозяйски провела по его бедру, он понял, что сейчас рванёт.
Рид подскочил так резко, что почти перевернул стол, за которым сидел. От необдуманных действий его остановил лишь грубый голос надзирателя, который в этот момент привёл заключённых блока «Е».
— Какие-то проблемы? — спросил мужчина, опуская палец на курок.
— Никаких, сэр, — сквозь плотно стиснутые зубы процедил Гэвин, сжимая кулаки так сильно, что отросшие ногти болезненно впились в кожу.
Желание разукрасить чужую морду никуда не делось, оно продолжало упрямо бороться с необходимостью держать себя в руках. По телу пробежал неприятный холодок, когда Рид на долю секунды перевёл взгляд в сторону и встретился с глазами цвета грязного снега. Наёмник, который не так давно остановил его в шаге от убийства, смотрел в упор, не выдавая ни единой эмоции, словно их обладатель был сраным роботом.
Упрямо стараясь выдержать этот взгляд, Гэвин даже не сразу заметил, что в столовой стало слишком тихо. В очередной раз неконтролируемой вспыльчивостью он привлёк слишком много внимания к своей персоне, но пока он никому не бил морду, а значит, можно не переживать за свой перевод. Желание выплеснуть свою злость только сильнее зажглось красной сиреной в собственном мозгу, Рид открыл рот раньше, чем сам это осознал.
— Хули вылупился, мудоёбище? — агрессивно бросил Гэвин, слишком поздно понимая, как сильно рискует. Он не знал, как отреагирует преступник — Дик или Рик, кажется. Серые глаза сузились, во взгляде промелькнула нечитаемая эмоция, а на губах заиграла опасная ухмылка.
— Следи за языком, гнида. — В голосе звучала неприкрытая угроза.
— И что ты мне сделаешь, урод? — Самоуверенность и надменность внезапного собеседника раздражала, Рид внезапно ощутил себя куском дерьма, а ощущать себя дерьмом он очень не любил.
— Скоро узнаешь, — неопределенно хмыкнул мужчина, слегка наклонив голову, словно с интересом разглядывал какую-то букашку.
Гэвин ощутил, как по спине скатилась холодная капля пота. Чувство опасности и чужого превосходства никуда не делось. Тревожный огонёк внутри подсказывал, что наёмник не шутит, а безэмоциональные глаза напротив это только подтверждали. Бывшему полицейскому не нравился этот взгляд и эти серые глаза, которые коршуном впились в его фигуру. Если глаза — это зеркало души, то у этого парня души явно не было.
***
Рид не мог поверить в то, что эта адская неделя закончилась. Просто каким-то неебическим чудом он сдержался и не распускал кулаки направо и налево. И сам при этом не получил в еблет, что тоже не мало важно. Он почти светился, когда начальник охраны Лонг нехотя передал ему ключ-карту от библиотеки и кратко проинструктировал. Работать с понедельника по субботу, книги не красть, на чужую помощь не рассчитывать, открывать читальный зал в десять утра и закрывать в семьвечера. Полный список обязанностей был записан на библиотечный терминал, пароль от которого был нанесён на одну из сторон ключа.
Впервые приложив карту к электронному замку, Гэвин понял, что ждал этого всю жизнь. И срать, что прошла всего лишь неделя, предыдущие тридцать шесть с лишним лет пролетели и то быстрее, чем эти семь проклятых дней, которые показались целой жизнью. Щёлкнув выключателем, Рид зажёг яркие лампы, которые с небольшой паузой осветили новое поле деятельности.
Обойдя стойку библиотекаря у самого входа, Гэвин едва не перелетел через невысокую тележку с книгами, которая спряталась сразу за ресепшеном. Негромко выматерившись, он пнул неожиданное препятствие прямо в стенку, а сам уселся за скрипучий стул. Терминал пошёл рябью, когда Гэвин набрал пароль, и выдал стандартное приветствие пользователя. Список обязанностей был закреплен прямо на рабочем столе. Ничего интересного, скучнейшие библиотечные дела: расставлять книги, вести каталог, вовремя списывать старье и заказывать взамен свежие издания, протирать пыль, раз в неделю мыть пол и прочая хуетень, с которой справится даже аутист. Рид столько лет возился в департаменте со скучнейшими бюрократическими отчетами, что сортировка книжек и рядом не стояла. Шумно выдохнув, он подкатил к себе скрипучую тележку, собираясь в первую очередь расставить книги по местам.
День прошёл спокойно, даже скучно. Как Рид и догадывался, посетителей было мало, даже меньше, чем он предполагал, всего человек семь. Видимо, выражение «понедельник — день тяжёлый» действовало даже в тюрьме. Время близилось к семи, Гэвин сонно смотрел в экран, заканчивая раскладывать, кажется, уже сотый за день пасьянс, решив особо не утруждать себя работой. Он уже собирался уходить, как дверь тихонько открылась. Недовольно хмыкнув, Рид поднял глаза вверх, собираясь нелестно высказаться о человеке, решившим потревожить его ленивый покой, но слова застряли в горле, а по спине пробежала неприятная дрожь.
— Гэвин Рид, значит. — Положив на стойку какую-то книгу, вошедший считал имя с нашивки на форме.
— Поздравляю, Дик,{?}[Один из вариантов перевода слова dick – хуй] читать ты умеешь, — съязвил в ответ Рид, поднимаясь со стула. Глаз у собеседника едва заметно дернулся.
— Рик, — поправил собеседник, продолжая беззастенчиво разглядывать в ответ.
— Да насрать, хоть Выпердоговёный Хуй, время семь, так что уёбывай. — Взяв ключ-карту со стола, Гэвин махнул рукой в сторону выхода. Он и подумать не мог, что столкнется здесь с этим наёмником. Этот Рик его не на шутку напрягал, смотрел как на потенциальную жертву, а Гэвину чертовски не нравилось чувствовать себя слабее. Он уже собирался выпихнуть говнюка, как тот распрямился и сделал пару шагов вперед, нависая сверху. Он был на пару дюймов выше — незначительно, но достаточно, чтобы Гэвин смотрел на него исподлобья.
— Мне казалось, в столовой я выразился предельно ясно.
Гэвин не успел среагировать, как сильные руки схватили его за шиворот, откидывая на стойку ресепшена. Он зашипел, когда угол столешницы впился в лопатки, и самую малость не успел увернуться от кулака, летящего прямиком в скулу. Голова по инерции откинулась в сторону, челюсть непроизвольно клацнула, а левую сторону лица опалило жаром и острой болью. Ему словно кувалдой по лицу заехали, даже гондон Санни бил не так сильно.
— Говно трисраное, — зашипел Рид, потирая ноющую скулу, и с ненавистью посмотрел на оппонента. Тот даже в лице не изменился.
— Забавно, ты не затыкаешься даже при явной угрозе здоровью. Удивительно, что ты дожил до своих лет с такой манерой общения. — Рик разглядывал ощетинившегося Гэвина, словно тот был занятным экспонатом. — Что ж, посмотрим, насколько хватит твоей дерзости. Отметь книгу, завтра проверю.
— Пошёл ты, — прохрипел Рид, показав фак закрывшейся за спиной Рика двери. Но книгу все же забрал.
Как Рик и обещал, он пришёл на следующий день. И через день тоже пришёл. И приходил всю первую неделю, что Рид осваивался на новом месте, уже в десять стоя у дверей и высказывая свое недовольство Гэвину, который иногда опаздывал. И чем чаще новоиспечённый библиотекарь выслушивал в свою сторону очередной гундёж по поводу непунктуальности, тем дольше задерживался после завтрака, специально провоцируя говнюка.
Гэвин с облегчением вздохнул, зайдя в воскресенье в тюремный госпиталь. Хоть где-то он мог отдохнуть от постоянного присутствия ебучего Дика-Рика, которого внезапно стало слишком много в собственной жизни. Вокруг привычно пахло лекарствами, но в последние дни появился новый запах — запах смерти. За свою карьеру детектива убойного отдела Гэвин научился безошибочно определять этот смертельный смрад, который стоял на каждом месте преступления. Возможно, Гэвин сам выдумал этот запах, а мозг теперь удачно воспроизводил его, занимаясь обманом своего хозяина, но видя, как буквально на глазах таял Зак, мужчина понимал, что вряд ли ошибается.
С последней встречи старик потерял килограмм десять, не меньше, а взамен приобрёл багаж в виде ещё нескольких лет к своему возрасту. Синяки на теле почти не рассасывались, кожа с каждым днём становилась все белее, прозрачнее, из-за чего вены на руках выделялись более отчетливо.
— Почему вы не отправите его в городской госпиталь? — спросил однажды Рид у врача. Женщина тогда посмотрела на него, как на идиота, и тихо ответила:
— Потому что там он умрет ещё быстрее. Он преступник, Гэвин, старый преступник. Даже если каким-то чудом его организм выдержит транспортировку, в городе, когда его сердце собьется с привычного ритма, никто не станет до последнего бороться, вытягивая его с того света. А я стану. — Она ушла, оставив после себя едва различимый шлейф ванильных духов, а Рид в тот день сидел у кровати Зака почти до самого отбоя, подпитывая своё чувство вины.
Сегодня же, подойдя к кровати старика, он вздрогнул. Кожа Зака посерела, а ясный взор смотрел прямиком в душу Гэвина. Он улыбнулся сухими, сморщенными губами, и произнес на грани слышимости:
— Здоров, сопляк, рад, что ты в полном порядке.
— Молчи, дедан, ты слишком слаб, — в привычной манере ответил Рид, скрывая за язвительностью накатившую горечь. Он понимал, что пробуждение Зака после долгого пребывания в небытие, плохой знак. Лампочка светит ярче перед тем, как окончательно погаснет. А лампочка Зака засветилась слишком ярко, выжигая оставшиеся ресурсы организма.
— Не вини себя, Гэв, это не твоя вина, — тихо прошептал старик, не отводя взгляда, даже не моргая.
— Ты пострадал, потому что я потерял контроль.
— Нет, рано или поздно он бы добрался до меня. Ты же понял и так, Гэв, он ничто без своих шестерок, его боятся, обходят стороной, не понимая, что он нападает только на тех, кто не сможет защититься. А ты смог. И продолжаешь, не сдаешься, не опускаешь руки, Санни это бесит больше всего. Пока ты здесь, он не успокоится, будет продолжать подавлять тебя, калечить и… Ну, ты понял. — Зак прервался, стараясь отдышаться.
Гэвин буквально видел, как с каждым словом испаряются оставшиеся силы, и молчал. В горле встал комок, который он не мог проглотить или выплюнуть, оставалось только молча слушать, что ему говорят.
— Твой характер — дерьмо собачье, но ты и так это знаешь. Будь я моложе лет на тридцать, отпиздил бы тебя в первый же день, как ты появился на пороге прачечной. Ты как уличный кот — облезлый, побитый жизнью, злой и агрессивный, готовый вцепиться зубами, когтями в любого, кто протянет к тебе руку, но даже такому гондону, как ты, был нужен друг. Надеюсь, я смог им стать. — Зак с трудом поднял руку и потрепал Рида по голове, словно ребёнка, а через секунду рука без сил упала на койку, и тишину госпиталя нарушил громкий писк аппарата. Смерть наступила почти мгновенно, прибежавший медицинский персонал не успел сделать ровным счётом ничего.
Похороны проходили на тюремном кладбище, которое располагалось сразу за основным зданием. Родных у Зака не было, дружбу в пределах тюрьмы он водил только с Гэвином, поэтому желающих проводить его в последний путь было немного. Аманда — женщина-врач, чьё имя Гэвин удосужился узнать только сейчас — стояла за спиной Рида; по бокам находилось двое надзирателей, которые присутствовали лишь из-за служебной необходимости, и сам Рид, который сверлил взглядом свежую могилу. Впервые за последние двадцать лет ему хотелось плакать, но упрямство и нежелание показывать свои эмоции в присутствии посторонних одержали верх. Прощание вышло молчаливым, лишь перед уходом Рид аккуратно провел пальцами по свежей гравировке с именем Закари Хендерсон на кресте.
— Прощай, дружище, — тихо прошептал Гэвин и навсегда покинул тюремное кладбище.
***
Утро было тяжёлым, дерьмовая реальность встретила Гэвина недосыпом и головной болью. Со смерти Зака прошло чуть больше недели, а кошмары с его участием и не думали прекращаться. Каждую ночь старика избивали на глазах Рида, а фантазия услужливо добавляла всё больше деталей в и без того слишком реалистичные и тяжёлые для восприятия сны. Из носа Зака сочилась кровь, на худом теле расцветали гематомы, а за мгновение до того, как его сердце переставало биться, он еле слышным шёпотом обвинял во всём Рида. «Это твоя вина, Гэв, только твоя», — хриплый старческий голос, который с каждым днём всё больше терял привычные нотки и становился похожим на голос самого Гэвина, весь день эхом отзывался в голове.
Рид потёр тяжёлые веки, до красных всполохов надавливая пальцами на глаза. Прощания всегда давались ему с трудом, именно поэтому не подпускал потенциальных друзей в свою жизнь, держа всех на расстоянии пушечного выстрела. Говнюкам и мудакам всегда жилось гораздо легче, ведь так просто слать в пизду людей, когда не привязываешься к ним и не ждёшь привязанности в ответ. Усилием воли оторвав чугунную голову от плоской подушки, Гэвин склонился над раковиной, пытаясь смыть с себя усталость. Получалось откровенно говёно, даже ледяная вода не дарила чувство бодрости.
Когда дверь в камеру с тихим скрипом отъехала в сторону, заключённый с неохотой выплыл в коридор. Аппетита не было, как и все прошлые дни после смерти старика. Последнее время Рид не съедал и половины порции той хуйни, которой их кормили. Он даже не заметил, как похудел на несколько киллограм из-за своей внеплановой диеты, и на время забросил походы в зал из-за нехватки сил и желания.
Серое нечто, похожее на слишком жидкий клей для обоев, плескалось в тарелке. Идентифицировать, что это была за каша, Рид не сумел. Без особого энтузиазма поковырявшись в неапетитной массе, Гэвин с неохотой запихнул в себя несколько ложек этого творения местного повара, которое на вкус было ещё гаже, чем на вид. Внезапно чья-то тень упала на стол перед ним.
— Что, двинул кони твой дружок? — В чужом голосе слышалась нескрываемая насмешка. Удивительно, что это говно не объявилось сразу же после похорон, чтобы вдоволь насладиться результатом.
Настроение Рида упало в самые глубины ада. Желания вести светские беседы с этой гориллой и так никогда не возникало, а сейчас из-за недосыпа мозг вовсе отказывался выдавать что-то более сложное, чем «пошёл на хуй». Устало вздохнув, мужчина нехотя поднялся из-за стола, смотря покрасневшими глазами на свой основной источник проблем в тюрьме, который последнее время особо не проявлял к нему интереса. Также молча Рид взял в руки тарелку и, не давая Санни возможности среагировать, нацепил ему на голову.
В столовой повисла напряжённая, звенящая тишина. Все взоры были обращены на их парочку. Надзиратели сразу ощутив запах жареного, навели дула в сторону Сэма.
— Не двигайся, Несбитт, иначе в твоём теле станет на несколько отверстий больше, — раздалось из-за спины предупреждение, сопровождаемое щелчком снятого предохранителя.
Санни молчал, размеренно дыша и неотрывно смотря на Гэвина. В глазах плескался океан ярости. Казалось, малейшее неосторожное движение, и этот океан перельётся через край, снося всё на своём пути. Рид не отводил взгляд, без особого интереса поддерживая этот поединок в гляделки. Где-то на краю сознания замаячила красная лампочка тревоги, интуиция билась в конвульсиях, крича, что нужно срочно сваливать, а тело вопреки предупреждениям разума окаменело, словно находясь под влиянием паралича. Лишь перед уходом Несбитт одними губами произнёс: «Ты покойник».
Гэвин широкими шагами шёл к библиотеке, кровь шумела в ушах, затмевая окружающие звуки. Сам вид Санни, когда он выходил из столовой, не предрекал Риду ничего хорошего. Холодная, молчаливая ярость была куда опаснее, чем громкая злость. В этот раз урод не станет выжидать, Рид был в этом уверен, но хуже было то, что сейчас Гэвин вряд ли смог достойно противостоять нападению. Обороняться против стаи Сэма и в хорошей форме было проблематично, численный перевес являл собой серьёзную опасность. Лучшим выходом было поспешить на своё рабочее место. У входа в библиотеку или где-то поблизости всегда дежурил надзиратель, готовый в любой момент разогнать сцепившихся преступников.
Гэвин свернул по коридору в последний раз и ощутил, как сердце ухнуло в желудок. Ещё слишком рано, у дверей никого не было, коридор также непривычно пустовал. Вертя в руках ключ-карту, Рид успел сделать пару шагов в сторону двери, как сильные руки откинули его к стене. Воздух выбило из лёгких от неожиданного столкновения, а следом огромный кулак впечатался ему в щёку. Что-то хрустнуло, во рту сразу разлился металлический привкус крови, и Рид неосознанно выплюнул отколовшийся кусок зуба. Острая боль вспыхнула в районе грудины, Гэвин захрипел, не в силах сделать вдох, а перед глазами заплясали цветные мушки.
Сквозь стук пульса в ушах Гэвин услышал грубый голос, но не смог разобрать слов. Несколько пар рук потащили его в сторону, тихо пискнул электронный замок, а через мгновенье Рида закинули в его нынешние владения. Цепляясь за стойку, Гэвин пытался подняться, но чья-то нога опрокинула его обратно на холодный пол, вызвав множественные смешки у нападавших. Чужой смех подстегнул мужчину, картинка перед глазами перестала плясать и двоиться, он смог увидеть, как закрывается металлическая дверь, отрезая его от остальной тюрьмы.
Нападавших было семеро: сам Санни и шесть самых сильных ребят из его банды. Рид понимал, что без ключа ему не сбежать, воспалённый из-за усталости мозг медленно начал подбирать варианты защиты. К десяти придёт — должен придти — надзиратель, который услышит шум. В крайнем случае, скоро подойдёт чёртов Рик, который после стычки у ресепшена ходил в библиотеку, как к себе домой, чем нехило так раздражал Гэвина. Перспектива быть спасённым этим наёмником не радовала, но рефлексировать по этому поводу времени не было. Рид мельком взглянул на часы, до десяти оставалось шестнадцать минут. Ему нужно продержаться всего лишь шестнадцать минут.
Оттолкнувшись от пола, Гэвин откатился за стойку, пиная стоявшую там тележку в первого нападавшего. Ещё двое не стали терять время и перепрыгнули через ресепшн. Гэвин успел увернуться от ступни, метящей прямиком в лицо, но пропустил болезненный пинок по бедру. Схватив упавшую книгу, он заехал её углом прямиком в висок ближайшему преступнику. Тот безжизненным мешком рухнул на пол, а Гэвин успел понадеяться, что тот всё же жив. За непреднамеренное убийство ему накинули бы ещё несколько лет. Оставшаяся троица, обойдя со спины, смогла пригвоздить сопротивляющегося Рида к полу. Один обхватил его шею в удушающем захвате, остальные навалились на руки и ноги, не давая сделать малейшего движения. За этой картиной самодовольно наблюдал Санни.
— Эй, детектив, ты помнишь, как я убил ту проститутку? — Несбитт неторопливо приближался, словно потерял к происходящему всякий интерес.
Железная хватка на шее немного ослабла, и Гэвин смог просипеть ответ:
— Задушил её, пока трахал, гнида. — Рид приглушённо хрипнул, когда в поджелудочную вонзился чей-то кулак.
— Верно, детектив. Та сука никогда не умела вовремя заткнуться. Какой же кайф был сначала вдолбить ей зубы в глотку, а потом сжать пальцы на горле. Я до сих пор помню, как та тварь хрипела и дёргалась, пока жизнь утекала из её глаз. — Сэм облизнулся, словно перекатывал на языке это воспоминание. — Но это ведь была моя девочка, а со своими девочками я поступаю так, как считаю нужным. А ты, детектив, тоже моя девочка.
Гэвин нервно дёрнулся в жалкой попытке вырваться, но чужие руки сильнее вжали его в бетонный пол, пока Несбитт рывком сдёрнул с него тюремные штаны. Рид всегда подозревал, что когда-нибудь может сдохнуть из-за своего длинного языка и неумения себя контролировать, но не думал, что это произойдёт именно так.
Цифра на часах изменилась, с момента нападения прошло всего три минуты.
Первый толчок отозвался разрывающей болью в анусе. Гэвин дёрнулся, собрав все силы, но шестёрки Сэма надёжно зафиксировали его ноги, практически прижав колени к ушам. Когда Санни толкнулся глубже, поясницу обожгло новым болезненным спазмом, Рид зашипел сквозь закусанную губу и сжался, не только усилив сопротивление, но и получаемую боль.
— Никогда не думал, что буду месить дерьмо какого-то мужика, но глядя на то, как тебе больно, у меня аж яйца от удовольствия поджимаются.
Гэвин хрипел, жадно хватая ртом крупицы воздуха, проникающие в лёгкие сквозь цепкую хватку на горле. Глаза неконтролируемо слезились то ли от режущего трения в анусе и болезненного давления на сфинктер, то ли от ярости, клокотавшей внутри.
Санни двинул бёдрами и резко вышел, чтобы через мгновение снова протолкнуться внутрь крупной головкой. Он пыхтел так, словно бежал марафон, временами довольно постанывая, кислый запах чужого пота забивал ноздри. Рид дышал ртом, но чужой омерзительный дух неприятным налётом оседал на языке. В глубине души Гэвин надеялся, что скоро надзиратель обратит внимание на трансляцию с камеры видеонаблюдения и направит сюда отряд охраны. Одновременно с этим Рид думал о том, что скорее сдохнет от позора, если его снова увидят в таком положении.
— Неужели не нравится, принцесса? — Гэвин заскулил сквозь зубы, когда толстые, как сардельки, пальцы сжали его мошонку. — Вот так, стони, сука, покажи, как тебе больно!
По ощущениям это было худшее, через что пришлось проходить в тюрьме, даже групповое изнасилование казалось уже не таким кошмаром. Сквозь влажную пелену перед глазами он видел мерзкую ухмылку и золотой оскал зубов, который врезался в память с каждым толчком. Амплитуда движений нарастала, а удушающий захват сменился давлением пальцев, которые полностью перекрыли доступ кислорода. Перед глазами стало темнеть, а лёгкие запылали огнём, плавя грудную клетку изнутри. Зрачки закатились, а из уголка рта потекла тонкая нить слюны. Последнее, что услышал Гэвин, это едва различимый сквозь лающий смех писк электронного замка. А, может, ему только показалось…
========== — 7 — ==========
Слишком яркий свет слепил глаза, превращая мир вокруг в белое марево. Гэвин прищурился, привыкая к освещению, и попытался двинуться. Тело отдалось тупой болью, а на запястьях звякнул холодный металл наручников. Горло саднило, воздух с хрипами вырывался из лёгких, а во рту открылся филиал пустыни Сахара. Мужчина облизнул сухие губы, но это не принесло облегчения.
— Воду принесут через полчаса, так что терпи, — послышался слева незнакомый голос.
Превозмогая ноющие ощущения в шее, Гэвин повернул голову к источнику звука. С трудом сфокусировав взгляд, он разглядел знакомую форму охраны исправительного учреждения Детройта.
— Где я? — собственный голос кипятком обжёг саднящее горло.
— Очевидно, в городской больнице. Аманда чудом тебя откачала и буквально вынудила начальника отправить тебя в город, потому что в тюрьме кончился кислород. Трясётся за вас, как за святых, так что, хмырь, скажешь ей спасибо, когда вернёшься.
— И сколько мне тут лежать? — поморщившись, спросил Рид.
— Я тебе что, справочное бюро? Придёт врач и всё расскажет, так что завали хлебало и не отвлекай меня. — Охранник переключил своё внимание на планшет, с интересом что-то нажимая на экране и изредка неразборчиво бубня под нос.
Рид отвернулся и закрыл глаза, прислушиваясь к ощущениям. Боль равномерно распределилась по всему телу, но ощущения явно притуплялись за счет лекарств. Некоторое время прислушиваясь к шуму в коридоре, мужчина не заметил, как снова уснул.
Ближе к вечеру его разбудил врач и кратко рассказал о повреждениях и лечении. Ничего сверхнового Гэвин не услышал, Аманда явно слишком перестраховалась, отправив его в городскую больницу, такое же лечение он мог получать и в тюремном медпункте. Разве что в больнице кормили вкуснее, и в палате гораздо сильнее воняло препаратами.
Отдых в палате закончился довольно быстро, чему Гэвин был несказанно рад. Фактически, он целый день лежал, даже не имея возможности перевернуться, наручники надёжно приковали его к больничной койке. Все передвижения ограничивались только походом в туалет, но он даже поссать не мог без конвоя за спиной. От скуки Рид начал заёбывать надзирателя, но тот быстро обломал развлечение, перенеся свой стул в коридор. Гэвин пытался заигрывать с медсестрой, которая принесла новую порцию «колёс» и поменяла капельницу, но и здесь его ждал феерический облом. После двух безуспешных подкатов на место фигуристой красотки в белом халате, с которой он бы с радостью провёл ночь, к нему приставили прыщавого тощего медбрата в огромных очках. Малейший взгляд на этого задохлика отбивал даже желание передёрнуть.
По мере приближения машины к зданию тюрьмы, настроение Гэвина зарывалось всё глубже. В этот раз ему повезло не сдохнуть, но вряд ли Санни решит остановиться на достигнутом и проебёт ещё одну возможность отправить на тот свет. Прелюдия кончилась, теперь либо он убьёт этого мерзавца, либо сдохнет сам. А помирать с чужой елдой в собственной жопе было сомнительной перспективой.
Впервые зайдя в столовую после своего возвращения из больницы, Гэвин сразу заметил изменения. Было странно, но его игнорировали. Никто не пытался до него доебаться и подкатить, как это было ранее, заключённые даже не смотрели в его сторону, зато одним своим взглядом Рид освобождал себе место за столом. Даже гиены Санни кучковались где-то в стороне и старались не отсвечивать.
— Ты быстро вернулся, — раздался за спиной спокойный голос с лёгкой хрипотцой.
— Не заебало стены обтирать каждое утро, ты что, ебаный Хатико? — вздрогнув, ощетинился в ответ Гэвин и открыл дверь библиотеки.
Рик ходил слишком тихо, практически бесшумно, чем напрягал Рида, который не привык, когда к нему подкрадываются.
— Забирай хоть все книжонки и пиздуй к себе в камеру. Хули ты ходишь сюда, как на грёбаную работу?
Тонкие пальцы обхватили воротник тюремной рубашки, а по лицу прошлось мятное дыхание. Гэвин злобно выматерился в своих мыслях, тихо завидуя. Эти особые преступники даже жвачку могли себе достать. Аж тошно.
— Я бы с радостью, но в моей камере нет такого забавного агрессивного хорька, — с лёгкой насмешкой ответил Кесби, разглядывая не до конца сошедшие синяки на крепкой шее.
— Иди в пизду, Дик, — осклабился в ответ Гэвин, зная, как бесится собеседник от этого имени.
В стальных глазах вспыхнуло раздражение, и Рид почувствовал, как на шее железной хваткой сжимаются холодные пальцы, слегка сдавливая горло. На мгновение перед глазами всплыло лицо Санни, и мужчина чудом сдержал подкатившую к горлу рвоту.
— Отпусти, — злобно прошипел Гэвин, и на удивление Рик сразу послушался, отступая на шаг, и посмотрел одним из своих нечитаемых взглядов.
Рид неосознанно потёр шею и, схватив со стола тряпку, поспешно ушёл вглубь читального зала. Он был слишком зол и о своём позорном бегстве решил подумать несколько позже.
Молчаливый бойкот в его адрес успешно продолжался. Даже очередное возвращение Несбитта из карцера ситуации не изменило. Происходящее вокруг казалось всё более странным. Гэвин видел, что на него всё ещё смотрят, как на потенциальную жертву убийства, но преступник не предпринимал в отношении него никаких действий, по какой-то причине сдерживая себя. «Что задумала эта мразь?» — размышлял Гэвин, разглядывая широкую спину. Спросить было не у кого. Если раньше Рид изредка коммуницировал с кем-либо из заключённых, выбирая менее стрёмных и раздражающих, то сейчас о его существовании словно забыла вся тюрьма. Приходилось довольствоваться обществом мистера Ебало-Кирпичом, ибо альтернативы на горизонте не маячило. Гэвин даже в какой-то момент поймал себя на мысли, что немного научился определять его эмоции, отголоски которых так или иначе проявлялись в серых глазах.
Спустя пару недель Рид окончательно удостоверился в том, что смирился с почти каждодневным присутствием Рика и его каменной морды в поле своего зрения. Закадычными корешами они, конечно же, не стали, зато Кесби стал более терпеливо реагировать на нескончаемый поток яда и словесного говнища из чужого рта. Шансы Рида получить в табло за каждое неосторожно брошенное высказывание в сторону наёмника существенно уменьшились.
Гэвин со скучающим видом расставлял книги на полки, упорно не понимая, как то ничтожно малое количество приходящих сюда заключённых умудряется устроить такой бардак, когда за спиной послышался порядком надоевший голос.
— Твоя рожа ещё более унылая, чем обычно. Тебе на обед вместо еды выдали порцию собачьего дерьма?
— Спустись с небес на землю, амиго, та залупа, которой нас кормят, не многим от дерьма и отличается. Не все такие важные письки, как ваша братия пафосных обсосов. Простым смертным без связей и денег в этих стенах приличная еда доступна только во сне, — огрызнулся Гэвин в ответ.
Аристократичные, но ненормально сильные руки легли на полку по обе стороны от головы Рида, перекрывая пути к отступлению. В очередной раз он просрал момент, когда к нему незаметно подкрался Рик. В таких ситуациях Гэвин как никогда понимал, как чётко отражает сущность этого человека его прозвище Фантом.
— Забываешься. — Горячий выдох прошёлся по затылку, всколыхнув слегка отросшие волосы. Снова едва уловимо пахнуло мятой.
Рид повернулся, сверля недовольным взглядом собеседника, который в очередной раз наглым образом вторгся в его личное пространство, стоя непозволительно близко. Уже некоторое время Гэвин замечал, что наёмник всё чаще зажимает его по разным углам библиотеки, но упёрто продолжал отмахиваться от этих мыслей, считая, что сам себя накручивает. Возможно, стой перед ним голубоглазая блондиночка с третьим номером, он бы посчитал позу несколько интимной и вполне располагающей к более тесному общению, желательно, в горизонтальной плоскости. Стоящий же перед ним мужчина с дебильно торчащей прядкой у лба и арктическим холодом в глазах располагал только к походу в туалет. И нет, Рид не боялся, хотя мысленно признавал, что Кесби временами выглядит очень жутко. Хотя от наёмника другого ожидать и не стоило.
— Есть такое понятие, как личные границы, слышал когда-нибудь? — Гэвин смотрел с вызовом, но неосознанно скрестил руки на груди в защитной позе.
— Ты несколько раз в неделю светишь голой задницей перед парой десятков мужиков, о каких личных границах может идти речь? — парировал Кесби, почти с научным интересом изучая уставшее лицо.
— В душе меня не пытаются припереть к стенке всякие хуеплёты. И чтобы ты знал, я уже давно моюсь в трусах.
Гэвин оттолкнул преграждающего путь собеседника и молча направился к стойке. Материться, ругаться и выяснять, какого хера Рик снова до него доебался, почему-то не хотелось. Наёмник же был другого мнения на этот счёт.
— Мы не закончили, — раздалось над ухом, а следом Рид отлетел спиной в металлический стеллаж. Все присутствующие в библиотеке мгновенно отвернулись, словно не замечая чужой перепалки.
— Я закончил, — прошипел Гэвин, вырвавшись из железной хватки. — И мне глубоко по хую, что ты думаешь на этот счёт. Обсосы, мудозвоны, козлы, уёбки — я буду выражаться так, как считаю нужным, и для тебя исключений я также делать не собираюсь. И мне искренне поебать, если моя манера общения задевает твою эстетичную душевную организацию!
Рид понимал, что после своей пылкой речи шансы на то, что ему прилетит по тыкве, выросли примерно раз в десять, поэтому уже был готов защищаться. Гэвин неотрывно следил за Риком, пытаясь уловить даже малейшее движение в свою сторону, но тот стоял удивительно спокойно, лишь глаза выдавали его раздражение.
Словно что-то решив, Кесби медленно выдохнул и мгновенно сократил расстояние между ними. Гэвин выставил руки перед собой, готовясь отбиваться, чем неосознанно помог оппоненту. Отточенным движением Рик заломал руку Рида, до упора заведя за спину, а через секунду лицо Гэвина встретилось с поверхностью небольшого столика, стоявшего неподалёку. Мужчина глухо простонал, когда нос поцеловал лакированное дерево. Хрящ уцелел, но сильный удар вызвал кровотечение. Рид дёрнулся и захрипел, когда плечо послало вспышку острой боли прямиком в мозг.
— Твоё плечо буквально в паре сантиметров от вывиха, так что советую не дёргаться. — Рик держал уверенно, одной рукой контролируя силу захвата, а другой вжимая мужчину лицом в стол. — Мне вот интересно, Гэвин, сколько раз я должен набить тебе морду, чтобы научить тебя хорошим манерам. Ты же умный мальчик, недаром так быстро стал детективом, поэтому должен понимать, что служба в армии и обучение в Полицейской академии просто детские забавы по сравнению с подготовкой «морских котиков».{?}[Морские котики (SEALs) — основное тактическое подразделение специальных операций военно-морских сил США]
Рид ощутимо напрягся. В голове сразу возник десяток вопросов, начиная с того, откуда вообще Рик мог что-то знать о его успехах на службе, и заканчивая тем, как бывший боец подразделения «котиков» докатился до заказных убийств. Зато сразу прояснилась причина такой огромной разницы в боевых навыках.
— А я всё голову ломал, откуда же ты такой терминатор взялся. Но, если честно, мне до пизды, «тюлень»{?}[Тюлени — одно из названий морских котиков. SEAL дословно переводится как тюлень] ты или кто, хоть «Дельта»{?}[Дельта — первое оперативное подразделение войск специального назначения. Считается лучшим в США]. Можешь избить меня, мне наплевать, от этого я не стану меньше хуесосить тебя или всякий сброд вокруг. — Гэвин сильно покраснел и влажно хрипел кровоточащим носом, извернувшись и смотря на Кесби через плечо.
— Я ведь и убить могу.
— Да ну? Тогда зачем ты меня откачал?
Рид видел, что вопрос застал наёмника врасплох. Он знал, что Рик делал ему искусственное дыхание, дав Аманде необходимое время, чтобы добраться до библиотеки с аппаратом ИВЛ. Гэвин не собирался об этом говорить, но язык иногда действовал на опережение.
— Значит, Аманда всё тебе разболтала, — тихо произнёс Кесби, освобождая руку Гэвина из захвата.
— Ты не ответил, — недовольно произнёс мужчина, высмаркивая скопившуюся кровь прямиком на библиотечный пол. Плевать, ему в любом случае нужно убраться.
— Я не намерен обсуждать с тобой свои решения.
Кесби прошёл мимо, нервно поигрывая желваками. Рид проводил его задумчивым взглядом, но не стал ничего говорить. Похоже, из этого раунда он вышел победителем.
Гэвин запутался. Он окончательно убедился в том, что нихрена не понимает мотивов наёмника. Преступник, который до недавнего времени почти каждый день просиживал штаны в библиотеке, просто исчез. После их разговора прошло три дня, а Кесби так и не появился. И Риду было бы на это глубоко поебать, если бы не одно большое, просто огромное «но», которое он внезапно осознал на второй день общения самим с собой — он привык к постоянному присутствию Рика. Привык к обоюдным подъёбкам и перепалкам, даже к дракам. А сейчас Гэвин скучал. Скучал по банальному человеческому общению, а не конкретно по Рику — именно в этом он старался убедить себя, когда в очередной раз ругал за неконтролируемо брошенный взгляд в сторону библиотечной двери, словно ждал, что она вот-вот откроется, впуская Кесби в читальный зал.
— Гэвин… — тихий тембр вторгся в сознание, слегка тревожа неспокойный сон, но не прерывая его. — Гэвин, проснись, — снова послышалось сквозь дрёму, а следом Рид ощутил осторожное прикосновение к волосам.
Мужчина вздрогнул и резко откинулся на скрипучую спинку старого офисного кресла. Незабытые рефлексы дали о себе знать, машинальным движением он потянулся к месту, где раньше всегда носил пистолет, и ожидаемо наткнулся на пустоту. Спросонья он даже не сразу понял, кто перед ним стоит, но уже готов выдать этому неизвестному прямую путёвку в ад. Лишь когда туман дрёмы перед глазами рассеился, он увидел перед собой Рика, который показался обеспокоенным. Мгновение, и иллюзорное беспокойство исчезло, сменяясь привычным безразличием. Рид даже не уверен, что это беспокойство ему не почудилось.
— Что-то не припомню, что давал тебе разрешение трогать меня за волосы. — Гэвин устало потёр глаза, пытаясь вспомнить, чем вообще занимался до того, как вырубился.
— О чём ты? — На чужом лице просквозило искреннее недоумение, и мужчина сделал вид, что поверил этой игре одного актёра.
— Забей, показалось, — тихо прозвучало в ответ.
Гэвин сам не понимал, почему игнорирует очевидное, старательно делая вид, что не заметил, как Рик стряхнул с пальцев короткий тёмный волос. Когда-нибудь он обязательно подумает об этом, но не сейчас, когда часы показывают, что до семи осталось всего пять минут.
— Ты же знаешь, что я закрываю библиотеку в семь. — Мужчина не спрашивает, лишь констатирует очевидный факт.
— Знаю, — зачем-то отвечает Кесби. — Мне нужна книга.
— В семь вечера, серьёзно? — Рид вспыхивает, словно фитиль, зная, как долго Рик всегда выбирает себе чтиво.
— Ты бы проспал ужин, если бы я не зашёл, так что захлопнись и дай мне пять минут. Я знаю, зачем пришёл. — Устало вздохнув, Гэвин лишь легонько кивнул.
Кесби не соврал, он вернулся через четыре минуты и положил на стойку книгу. Рид мельком бросил взгляд на обложку, на которой были изображены двое мужчин в ковбойских шляпах, и быстро вбил название в реестр. Заключённым запрещено брать книги в камеры, но на важных хуйцов с этажа «Е» это правило, очевидно, не распространяется.
— И откуда только высерают подобные названия?.. — тихо пробубнил Рид, оценивающе пробегая по буквам на обложке.
— Неужели не слышал про эту книгу? По одному из рассказов лет тридцать назад даже фильм сняли.
— Не слышал, я не фанат ковбойской тематики. – Мужчина отдал книгу и поспешно выключил терминал.
Гэвину не спалось. Снова. Что-то не давало ему покоя, какая-то несформировавшаяся мысль маленьким жучком скребла в глубине подсознания, не находя выхода. Рид пытался расслабиться, медленно дышал, закрыв глаза и надеясь, что усталость всё-таки возьмёт своё, и он уснёт. Но навязчивый зуд в мозгу не прекращался, разрастаясь всё дальше, словно виноградная лоза. Гэвин понял, что этот зуд медленно, но верно скапливается в паху нарастающим возбуждением.
Он не дрочил ни разу с последнего изнасилования, когда лишь по счастливому стечению обстоятельств не двинул кони. Опустив руку на пах, Гэвин поправил привставший член. Он всё ещё не терял надежды уснуть, но организм пошёл наперекор планам своего хозяина, преобразуя нервное напряжение в сексуальное возбуждение. Мужчина обречённо выдохнул и выпустил из оков одежды набухающий орган. Обильно сплюнув на руку, Гэвин быстро задвигал рукой, ни о чём не фантазируя. Разрядка ради разрядки, не более того. Он задышал чаще, ускоряя движения, пока слюна не успела окончательно высохнуть, и с глухим хрипом кончил, зажимая головку в кулаке.
— Пиздец, — почти философски изрёк Гэвин, понимая, что в момент оргазма в памяти всплыли холодные серые глаза.
В понедельник Рик зашёл в библиотеку с таким видом, будто никуда и не пропадал. Когда утром Гэвин увидел, как наёмник переступает через порог, он поймал себя на мысли, что испытал облегчение.
— Я уж думал, что больше не увижу твое похуистичное ебло. — Привычной говнистой манере общения Рид точно изменять не планировал.
— Не кипятись, я же знаю, что ты соскучился, — подстегнул его Рик, кладя книгу на стол.
— Как же, блядь, размечтался, — беззлобно рыкнул в ответ Гэвин и ещё усерднее начал возить тряпкой по полке, которая и так казалась уже достаточно чистой.
— Ты дырку в ней протереть пытаешься? — Рик стоял в стороне, расслаблено облокотившись на стеллаж, а в глазах плясали весёлые огоньки.
— Я ещё в тебе могу лишнюю дырку сделать, если будешь под руку пиздеть. — Гэвин отошёл в сторону, показывая пальцем на анатомически подробный рисунок члена. — Будто не в тюрьме нахожусь, а на уроке в начальной школе. А самое стрёмное, что я даже не представляю, где этот ебучий Пикассо раздобыл ручку.
— Охрана в курсе?
— Естественно, я их предупредил. Не хватало ещё, чтобы эта ручка оказалась у кого-то между глаз. — Рид плеснул какой-то химии на тряпку.
— Не боишься получить за стукачество? — Наёмник незаметно подошёл ближе.
— Не особенно, я для всех словно прокажённый. — Внезапно Рид отпрянул, ощутив невесомое, почти щекотное касание к своей шее, и резко развернулся, ожидаемо сталкиваясь взглядом с Кесби. — Какого хуя ты творишь?
— На вороте было перо. — И в подтверждение своих слов мужчина помахал им перед носом Гэвина.
Показалось?
— Давай договоримся, когда в следующий раз ты увидишь на мне перо от подушки, пылинку или любую другую хуетень, будь столь любезен, скажи об этом словами через рот, Дик. — Рид даже не заметил, что всё ещё касается своего загривка, до сих пор ощущая то мимолётное касание.
— Если ещё хоть раз ты назовёшь меня Диком, Гэвин, — наёмник угрожающе навис над бывшим полицейским, остановившись до неприличия близко, — выебу.
Гэвин сглотнул вязкую слюну.
Не показалось…
Рид молчал, ведь в последний раз он был в таком тупике ещё в то время, когда учился в школе. Тогда к ним в класс на замену пришла молодая практикантка, которая почему-то решила, что вести урок у учеников средней школы в блузке, открывающей неплохой вид на зону декольте, это хорошее решение. У Гэвина в то время был самый пик полового созревания, он весь урок залипал на её сиськи и не сразу среагировал, когда ему задали вопрос. В этот раз он был ещё более растерян, чем в далёкие четырнадцать. Мозг бился в поиске колкого ответа, но даже горячо любимые ругательства вылетели из головы.
Рик же был вполне доволен полученной на свои слова реакцией. Он неотрывно смотрел на замолчавшего Гэвина, словно вампир впитывая каждую секунду чужой растерянности. Повисшую между ними тишину нарушал лишь ровный гул вентиляции под потолком. Окончательно убедившись в том, что слова произвели должный эффект, Кесби ушёл, напоследок смерив Гэвина довольным взглядом.
========== — 8 — ==========
Когда через пару дней Рик пришёл за очередной книгой, Гэвин едва переборол в себе желание скрыться между стеллажами, чтобы не попадаться ему на глаза. Рид был уверен, что стоит дать повод, и наёмник выполнит своё обещание. Но больший ужас вызывал тот факт, что Гэвин опасался угрозы несколько меньше, чем должен был.
— Гэвин. — Мужчина вздрогнул от неожиданности и нехотя повернулся, надеясь, что его реакция осталась незамеченной. Рик, даже если и заметил, виду не подал, тактично промолчав. — Мне нужен японский словарь, здесь есть такое?
— Сомневаюсь. — Рид столько раз переставлял и рассортировывал долбанные книжки, что запомнил расположение большей их части. — Позже посмотрю по каталогу.
— Сейчас! Мне он нужен срочно.
— Слышь, а не прихуел ли ты часом, Ди… — Гэвин осёкся, потопив окончание слова в глотке и едва им не подавившись. Наёмник хитро прищурился, ожидая продолжения. — Сейчас посмотрю, Рик. — Рид отчётливо выделил обращение и пошёл к терминалу, мысленно покрывая Кесби трёхэтажным матом. Что ж, чем быстрее он найдёт то, что нужно Рику, тем скорее тот съебется с его глаз.
Пальцы быстро запорхали по голографической клавиатуре, и Гэвин удивился, когда поиск показал положительный результат. Где-то был один экземпляр словаря, и Рид уныло посмотрел на книжную свалку в дальнем углу зала. Он до последнего забивал болт на этот завал, предпочитая просто игнорировать само его наличие. А сейчас он понял, что придётся его перебрать, и далеко не факт, что нужная Кесби книженция всё же окажется там.
— Если он и существует, то где-то в том хламе. — Мужчина махнул рукой в сторону книжной кучи. — Ищи там.
— Ты мне поможешь, — холодно отрезал Рик, обходя ресепшн.
— С хера ли?! — окрысился в ответ Гэвин, которого не прельщало провести день, перебирая это старьё. Если они начнут копаться в этой жопе, то её в любом случае придётся рассортировывать.
— Потому что это в первую очередь твоя работа. Раз уж ты проедаешь деньги налогоплательщиков, то поднимай свой зад и за дело. — Наёмник рывком поднял мужчину из кресла.
— У меня нет времени на то, чтобы уламывать тебя, как целку перед сексом. — Кесби потащил сопротивляющегося Рида в дальний угол читального зала.
— И куда же ты так торопишься? Очнись, у тебя пожизненное, боишься, что не хватит времени найти сраную книженцию?! — съязвил Рид, остановившись посреди зала.
— Пожалуйста.
Повисла короткая пауза.
— Хорошо. — Гэвин тяжело вздохнул. Что-то в глазах Рика заставило его сдаться. — Но будешь должен, мудень.
Кесби молча кивнул в ответ и пошёл следом к старому книжному завалу. Они потратили чуть больше часа, чтобы выудить из огромной кучи потрёпанный корешок с иероглифами на обложке. Рид недовольно шипел, словно кот, чихал, тёр покрасневшие глаза и снова чихал. Рик вспотел, то и дело шмыгал покрасневшим носом и выглядел сейчас не многим лучше Гэвина.
— Скажи хоть, в чём такая срочность, — тихо пробубнил Рид, споласкивая руки в местном туалете. Рик, который уже успел привести себя в порядок, стоял рядом, неотрывно листая страницы.
— Кроссворд, — хмыкнул он в ответ, остановившись на середине словаря.
— Блять, это что, такая говёная шутка? — взбрыкнул Гэвин, оборачиваясь и понимая, что наёмник абсолютно серьезен. — Кроссворд? Кроссворд, блядь?! Да ты, на хуй, издеваешься! Я чуть аллергию не заработал, пока возился в той пыльной залупе, а всё ради того, чтобы ты заполнил строчку в ебаном кроссворде. Да кто вообще в здравом уме сейчас эту херню разгадывает?
— Зато, как и обещал, за мной должок, так что можешь просить, что хочешь. В пределах разумного, конечно, — флегматично ответил Рик, словно не замечая чужих криков и ярости.
— Тогда можешь сходить прямиком на мой хуй, потому что в рот я ебал ещё хоть раз тебе помогать, уёбок, — крикнул Гэвин и, громко хлопнув дверью, вышел из туалета.
Этот рабочий день, конечно, не был самым худшим в жизни Гэвина Рида, но входил в почётную двадцатку. После ухода Рика мужчина послонялся между стеллажами, переложил несколько книжек и всё же вернулся к завалу на полу. После их ковыряния в этой куче бумажного хлама, бардак стал более заметен, буквально вынуждая взяться за дело. Рид провозился до самого вечера, рассортировывая книги. Более-менее приличные издания летели в тележку, отжившее же своё старьё складывалось в отдельную кучу для утилизации.
Всё же такая монотонная работа шла на пользу, однотипные действия были сродни медитации и помогали привести в порядок скачущие мысли. Гэвин снова задумался о своём деле. Ещё месяц назад перебрав в уме всех потенциальных обидчиков, он смог отобрать несколько подходящих кандидатов на роль настоящей крысы. У каждого в составленном списке был мотив и возможность подставить Гэвина. По-хорошему, уже давно следовало связаться с Хэнком и передать имена, но что-то постоянно останавливало. Какое-то чувство свербило внутри, вынуждая снова и снова откладывать звонок. Сейчас Рид понял, что и так слишком затянул, прошло слишком много времени с момента его заключения, шансы найти виноватого и так были слишком призрачными, но будет глупо совсем не попробовать.
Из задумчивости Гэвина выдернул визг сирены, и тот с тоской посмотрел на оставшуюся кучку. Возни оставалось меньше чем на час, но он знал, что через минут двадцать охранник силой вышвырнет его в коридор, если до того Рид не выйдет по собственной воле. Вздохнув, Гэвин нехотя поднялся с пола. Он не любил оставлять недоделок, Фаулер в первый год выбил манеру оставлять заполнение отчетов на потом, а постепенно привычка доделывать всю скучную и неприятную работу сразу перетекла и в повседневную жизнь. Стоило один раз сделать исключение, как сам себе подкинул геморроя с этими книжками. С унылым видом откатив тележку к стене, Гэвин выключил свет и покинул зал, понимая, что желудок требует к себе больше внимания, чем показалось изначально.
На следующее утро лениво приковыляв к библиотеке раньше необходимого времени, Рид удивился, застав у дверей Кесби.
— Мне казалось, бояре с вашего этажа в это время изволят вкушать тюремную жратву, — съязвил Гэвин и недоверчиво покосился на стоявшего чуть в стороне мужчину.
— Нет аппетита.
— Надо же, хочу — жру, хочу — гуляю, заебись у вас условия. Не тюрьма, а курорт, — с сарказмом ответил Рид, открывая тяжёлую дверь.
— Вот когда на тебя нацепят ошейник со взрывчаткой, тоже сможешь гулять в самоволку, — непривычно эмоционально огрызнулся Рик.
— Не важно. Хули припёрся? Твоё появление с самого утра редко сулит что-то хорошее. — Гэвин облокотился на стойку, недовольно сверля собеседника глазами. — Или твою голову посетила очередная охуительная мысль, и в этот раз мы будем искать учебник по китайской грамоте?
— Ты вчера так и не ответил, что хочешь в обмен на свою помощь.
— Да ну? А мне казалось, я выразился предельно ясно, — ответил Гэвин, с удовольствием подмечая, как раздражается собеседник.
— Опять нарываешься. — Наёмник угрожающе навис над мужчиной.
— Полегче. Похоже, кто-то забыл чувство юмора в камере, — ухмыльнулся Рид и продолжил, — я слабо представляю, что с тебя можно взять. Вытащить меня из этой клоаки ты не сможешь, а к дерьмовой жрачке я уже привык.
— И всё же ты на чём-то остановился. — Рик заинтересованно наклонил голову.
— Ага. Жвачку хочу, фруктовую. — Подняв глаза, Рид успел оценить происходящие с чужим лицом метаморфозы.
— Идиотизм. Если тебе нужна резинка, ты мог и так попросить, — недоумевающе произнёс Рик.
— Всрался ты мне, просто так просить тебя о чём-то, — хмыкнул Гэвин. — Можешь считать меня идиотом, но решения я не поменяю. Или ты уже забыл, кем я был до тюрьмы?
— Как твоя работа детективом связана с текущей ситуацией? — Рик непонимающе поднял брови, откинув упавшую на лоб прядку.
— Напрямую. Я не хочу ничего серьезного брать у человека, который свои деньги и связи заработал, убивая других людей. На свободе я ловил таких как ты и с огромным удовольствием отправлял за решётку. Несмотря на обстоятельства, я не изменяю своим принципам.
— Странно слышать о принципах от человека, который загремел в тюрьму за кражу денег из вещдоков. — Рида передёрнуло после колкого замечания.
— Что-то ты больно дохуя знаешь о моей жизни, Кесби, — злым шёпотом произнёс Гэвин.
— Ты сам сказал, у меня связи. — Мужчина встал почти вплотную, вжимая бывшего детектива в ресепшн. — Я могу узнать, сколько раз за последний год ты гонял шкурку, если возникнет такая необходимость, а уж разузнать про твой приговор и вовсе труда не составило.
— Тогда твои связи тебя подвели. — Рид ткнул пальцем в чужую грудину. — Я ничего не брал. А теперь, если ты узнал, что хотел, то съеби и не мешай мне.
Гэвин оттолкнул собеседника, направляясь к оставшимся на полу книгам. Настроение из плохого скатилось в откровенно хуёвое. Мало того, что из-за вчерашней дебильной просьбы ему пришлось перебирать ту кучу старого дерьма, которое, судя по количеству пыли, копилось тут с самого основания тюрьмы, так сегодня Кесби решил его добить, проехавшись неуместным замечанием по столь неприятной теме. Рик хотел что-то добавить, смотря вслед удаляющейся спине, но решил, что сейчас будет лучше оставить Гэвина в покое.
***
— Спасибо, что пришёл. — Гэвин приветливо кивнул вошедшему мужчине.
— Попробуй я не приди, ты бы при каждой возможности телефон обрывал. Что за срочность?
— Вот. — Рид пододвинул к Хэнку лист с коротким списком, написанным кривым почерком.
— Господи, а по телефону не судьба была сказать? И как вообще я должен понять эту наскальную живопись? — Андерсон закатил глаза после беглого ознакомления с текстом. — Вот жертва современных технологий, даже писать нормально не умеешь.
— Заткнись, Андерсон, всё там понятно! Это список тех, кого нужно проверить первыми. Двое из них давно на меня зуб точат, — пояснил Рид, сверля взглядом свои ладони.
— А третий? Этот парень вообще из отдела информационных технологий, откуда он может тебя знать? — Хэнк едва сумел вспомнить, где слышал это имя.
— Пересеклись в баре. Он напился, жаловался бармену на хуёвую жизнь и низкую зарплату, а потом решил доебаться до меня, — рассказал Гэвин.
— И, дай угадаю, ты набил ему морду? — Рид кивнул. — Гэвин, я не могу копать под каждого, с кем ты сходился в рукопашную. Я сдохну раньше, чем дойду хотя бы до середины списка!
— Тебе и не нужно проверять всех, только этого. — Арестант настойчиво постучал пальцем по последнему имени в списке.
— Почему именно он?
— Не знаю, считай, интуиция, — пожал плечами мужчина.
— Ладно, а это кто такой? Это имя мне вообще не знакомо. — Хэнк ткнул пальцем в отдельную запись. — Из какого он отдела?
— Это считай личной просьбой. Он не из департамента и вообще не из полиции. Просто найди на него всё, что сможешь.
— Хорошо, но имей в виду, я с тебя по полной стрясу, когда выйдешь отсюда.
— Хочешь, я тебя в зад поцелую, если поможешь снять обвинения? — окрысился Гэвин.
— Боже, Рид, ты можешь хотя бы изредка не быть таким уёбком? Я работой рискую, помогая тебе. Или на тебя так отсутствие баб влияет, что уже на мужские жопы засматриваешься? — не упустил шанса подъебнуть Хэнк.
— Ага, все руки истёр, сплю и вижу, как присунуть в чьё-то мохнатое очко, — огрызнулся Рид, лениво откинувшись на спинку стула, и замолчал.
— Как ты? — спросил лейтенант, прервав внезапную тишину.
— Бывало и лучше, — размыто ответил мужчина, пожав плечами.
— Я слышал о том, что случилось. Ты чуть не помер, мне кажется, «бывало и лучше» не совсем верное утверждение в данном случае. — Андерсон вцепился взглядом усталых глаз в сидящего напротив мужчину. — Гэвин, сделай одолжение, не сдохни раньше, чем мы докопаемся до правды. Ты хоть и мудак, но лучше будь живым мудаком, чем мёртвым.
— Спасибо за поддержку, Андерсон, я так тронут, сейчас расплачусь. — Рид вытер притворные слёзы.
— Интересно, доживу ли я до того дня, когда ты хоть на несколько минут перестанешь сучиться?
— Не дождешься, я даже на смертном одре с радостью пошлю тебя на хуй, если того потребуют обстоятельства. — Мужчина довольно ухмыльнулся.
— И почему я вообще тебе помогаю? — искренне недоумевал Хэнк, без интереса разглядывая тёмные стены вокруг.
— Потому что я обаяшка.
Скрежет петель прервал их разговор, который уже начал заходить в тупик. Железная дверь открылась, охранник вошёл в маленькую комнату, освещаемую светом единственной яркой лампы над столом.
— Заключённый, на выход. Время вышло. — Рид неторопливо поднялся, позвякивая наручниками.
— Свяжись со мной через неделю, я расскажу о том, что смогу найти.
Хэнк смотрел на удаляющуюся спину в оранжевой, слегка выцветшей робе. Гэвин лишь едва заметно кивнул, показывая, что услышал последнюю фразу. После этого лейтенант поднялся и вышел через другую дверь. «Рик Кесби. И что это за хрен такой?» — подумал лейтенант, разглядывая неаккуратный почерк.
***
Перезвонить не удалось ни через неделю, ни через две. В тюрьму внезапно нагрянула проверка. Чёртовы бюрократы пятнадцать дней просматривали бухгалтерию, следили за действиями надзирателей и заключёнными, мозолили глаза сопровождающим и бесконечно делали пометки в своих планшетах. Проверку устроили директору тюрьмы, но было ощущение, что за яйца держали всех и каждого в исправительном учреждении.
На время проверки всех заперли по камерам, отменив прогулки, отдых и оставив только походы в столовую. Но даже время для жрачки сократили почти в три раза. Из всех только работники прачечной, несколько поваров и мойщики толчков имели удовольствие покидать стены своих камер. Гэвин, отвыкший столько времени проводить в одиночестве в своей маленькой конуре, был готов выть в потолок от скуки. Занять себя было нечем, отжиматься сутками напролёт он не мог чисто физически, а из собеседников у него была только собственная размытая тень. В первые несколько дней от безысходности Рид пытался больше спать, но за три дня организм полноценно отдохнул, из-за чего даже ночью мужчина периодически просыпался бодрым. Он пытался развлечь себя, гоняя шкурку, но сформировать в голове чёткий образ какой-нибудь цыпочки не получалось, а дрочить только ради скорой разрядки почему-то не хотелось.
В итоге единственное, чем занимал себя Гэвин, это были невесёлые мысли о собственном деле, из-за которого он вынужден прозябать в четырёх стенах, тратя свои силы на сортировку книжек, а не на поиск убийц. Мыслями он слишком часто возвращался в тот день, когда последний раз выехал на дело. Кажется, он даже не успел составить итоговый отчёт для Фаулера, как уже получил обвинения в свой адрес. А ведь в тот день с утра он даже представить себе не мог, что первое за последний год опоздание обернётся такой катастрофой.
Рид тяжело вздохнул и открыл глаза, уперевшись взглядом в трещины на сером потолке. Во рту неприятно растекался привкус горечи. Хотелось сплюнуть, но он понимал, что это мерзкое чувство никуда не денется, оно будет преследовать его до конца жизни. И даже когда он докажет, что все улики против него были сфабрикованы, это не вернет потерянные месяцы, а то и годы жизни, которые он должен терять в этом унылом месте.
***
— Долго же ты не звонил, я уже начал переживать, что ты решил сдаться. — Связь в тюрьме была говёной, толстые стены глушили сигнал и даже усилители не могли это исправить. Голос Хэнка крякал, прерываясь помехами, но Гэвин сумел разобрать сказанное.
— Сраные проверки, что с них взять. Уже вся отчетность выгружается в сеть на правительственные сервера, но грёбаные офисные крысы всё равно тратят время на поебульки с бухгалтерией. — Рид скривился и продолжил — Что нарыл?
— Не так много, как хотелось бы. У двоих алиби, у того техника, скорее всего, тоже. — Андерсон закашлялся. — Чёртова простуда, — просипел он.
— Не отвлекайся. Что ещё за «скорее всего»?
— Я смог выяснить, что он в тот период часто захаживал в бар неподалеку от своего дома. Бармен его хорошо помнит, но проблема в том, что он месяц почти не просыхал, лишь изредка делал перерывы, так что точно подтвердить его присутствие в баре я не смогу.
— А камеры? — недовольно цыкнул Рид.
— Ты меня совсем за идиота держишь?! Конечно, я спросил про камеры, но прошло слишком много времени, записей не сохранилось. — Возмущение Хэнка к концу фразы практически сошло на нет. — Почему ты столько тянул?
— Знаешь, довольно тяжело отобрать подозреваемых по памяти, особенно учитывая, что большую часть времени я переезжал то в карцер, то в медпункт, — огрызнулся мужчина.
— Не кипятись, Рид, — прохрипела в ответ телефонная трубка.
— А что по Рику? — едва слышно просипел Гэвин, напряжённо оборачиваясь, словно он мог в любой момент появиться из-за угла.
— Ничего особенного. Тридцать девять лет, закончил с отличием Массачусетский институт и переехал в Вашингтон пятнадцать лет назад. Жизнь обычная, ничем не примечательная, несколько относительно свежих штрафов за парковку и обвинение в употреблении наркотиков ещё во времена колледжа. — На секунду лейтенант прервался, а сквозь статику помех Гэвин услышал шуршание бумаги. Хэнк был копом старой закалки и всегда предпочитал распечатывать тонну макулатуры, упорно отвергая терминал и электронную отчетность. — Я вообще не понимаю, чего ты им заинтересовался. Банковский работник и примерный семьянин, — закончил Хэнк.
— Стоп, что? Ты нашёл не того, Андерсон. Этот хрен — наёмный убийца, какой, к чёрту, семьянин?
— Гэвин, в нашей базе числится восемь человек с таким именем. Трое из них ещё подростки, которым даже шестнадцати нет, двое уехали из страны несколько лет назад и уже сменили гражданство, ещё двое уже давно на пенсии, доживают свой век в доме престарелых, мой выбор пал на этого человека, — рыкнул в ответ Хэнк. — Если я сделал неверные выводы, то в следующий раз давай больше информации. Рид, ты же, блядь, детектив, должен понимать, что на всю страну может быть не один десяток Риков Кесби! Я полицейский, а не экстрасенс!
— Да они все не подходят! — крикнул в ответ Гэвин и сбавил тон под тяжёлым взглядом надсмотрщика. — Я ни хуя не понимаю. Мне сказали, что это убийца Фантом, не может быть, чтобы в базе совсем ничего на него не было.
— Погоди. — Хэнк громко застучал по клавиатуре и удивлённо присвистнул. — Да уж, послужной список у этого Фантома нехилый. Он по всему миру засветился, его Интерпол уже семь лет ищет. Только есть загвоздка, Рид, Фантом всё ещё в розыске, так что кто бы ни сидел с тобой в тюрьме, это не он.
— Я понял, спасибо, — процедил сквозь зубы Рид.
— Ух ты, где-то кто-то сдох, видимо, что ты меня поблагодарить решил, — насмешливо отозвалась трубка.
— Пошёл на хуй, Андерсон. — Гэвин, не прощаясь, сбросил вызов.
После разговора с лейтенантом вопросов стало больше, чем ответов. И кто, получается, этот человек, который сидит среди опаснейших преступников этой тюрьмы?
***
Гэвин выстукивал незатейливый мотив по столешнице, оторвавшись от реальности и погрузившись в свои мысли. Он должен был думать над своим делом, искать способ оправдать себя и доказать свою невиновность, а вместо этого мысли полностью кружились вокруг таинственной личности Рика. Или Лже-Рика. Если имя ненастоящее, то Кесби можно было поаплодировать, свою роль он отыгрывал идеально, просто не подкопаешься. Только Гэвин не верил, что в тюрьме могли упустить тот факт, что личность поддельная. А значит, либо местный директор в доле, либо кто-то снаружи тщательно подчистил хвосты. Второе было маловероятно, ведь тогда бы Рик уже щеголял на свободе, надёжно защищенный новой личностью. Из задумчивости Рида вывел сам объект его невесёлых мыслей, раздражающе щёлкающий пальцами перед глазами мужчины.
— Хули надо? — выплюнул Гэвин, не изменяя привычного поведения. Ещё не хватало, чтобы Лже-Рик догадался о том, что Рид в курсе его маленькой тайны.
— Как всегда учтив и интеллигентен, просто эталонный библиотекарь, — с сарказмом ответил Кесби.
— Мне казалось, мы уже это обсудили. — Мужчина поднялся, берясь за тележку с книгами и откатывая её к стеллажам. — И ты не ответил.
— А разве я должен отвечать, я думал, что доступ в библиотеку свободный, или после вынужденной изоляции что-то изменилось?
— Если ты пришёл читать, то вся макулатура в твоём распоряжении, для этого не обязательно доёбывать меня. Так что свали в туман и не мозоль глаза! — Рид нервно махнул рукой в сторону. В ответ Рик лишь слегка наклонил голову, не воспринимая в серьёз чужую ругань, и протянул Гэвину небольшую коробочку.
— Возвращаю должок, как и просил. Арбузная.
— Арбуз — это ягода, долбоёб, — уже спокойнее отозвался Рид, но жвачку всё же забрал.
— Что ж, теперь, когда мы в расчёте, — Кесби подошёл ближе, — пора напомнить тебе о хороших манерах.
Тяжёлый кулак впечатался в живот раньше, чем Рид успел заметить движение. Гэвин подавился воздухом и закашлялся. Другого удара не последовало.
— Не думай, что я безнаказанно позволю тебе оскорблять себя, Гэвин. — Жёсткая хватка в волосах вынудила разогнуться и посмотреть на противника. В противовес злому голосу глаза были абсолютно спокойными. Даже слишком, и ничего хорошего это спокойствие Риду не сулило.
— Надо же, какие мы нежные, — съязвил Гэвин, с вызовом смотря в ответ. Внутри закипала ярость, которая за неимением иного выхода лилась изо рта бездумным потоком брани. — Я бы сказал, что мне жаль оскорблять твой аристократический слух, но ты, мудозвонище, искренне меня заебал. Оглянись вокруг, ты не на светской вечеринке, а в тюрьме, тут пиздятся, матерятся и посылают друг друга. Если твоя индивидуальность слишком чувствительна к такого рода общению, уёбывай на хуй в свою розовую обитель из пушистых облачков и не попадайся мне на глаза. Я уже говорил и повторю ещё раз для особо туго соображающих — я буду говорить и отзываться обо всех и тебе в том числе так, как считаю нужным. Мой начальник не смог закрыть мне еблет, а уж мусор вроде тебя, который изображает из себя эстетичную невинность, а сам прервал не один десяток жизней, тем более не окажет на меня влияния. Надеюсь, ты всё понял, Дик? — на одном дыхании выпалил Гэвин, лишь по довольной ухмылке Кесби запоздало осознавая, какую хуйню сморозил под конец.
— Попался, — довольно выдохнул наёмник, а следом ловким движением развернул Рида спиной, ограничивая движения. — Какая ирония, детектив, бывший коп, а сам оказался в полицейском захвате. Зачитать тебе твои права? — насмешливо выдохнул в загривок Рик.
— Пошёл к чёрту, — зарычал Рид, пытаясь высвободить руки, но мужчина за спиной держал крепко и слишком правильно, не оставляя возможности освободиться.
— Именно из-за своего длинного языка и неумения контролировать эмоции ты оказался в таком положении, — хмыкнул Кесби. — Как же легко тебя спровоцировать, Гэвин. — Чужая рука заскользила по груди, ловко расстёгивая пуговицы на тюремной рубашке.
Рид почти не заметил этого, взвыв сквозь стиснутые зубы от внезапной боли в плече. Рик сильнее заломил ему руку. Неожиданный удар в ухо внёс смуту в тут же поплывшее сознание, а пока Гэвин пытался прийти в себя, Кесби быстро, не отвлекаясь на вялое сопротивление, связал ему руки за спиной его собственной робой.
— Не смей, Рик, мать твою! — крикнул Гэвин, почувствовав чужие ладони на собственной заднице.
— Надо же, вспомнил моё имя, — хрипло прошептал Кесби, ненавязчиво надавливая сквозь штаны между напряжённых ягодиц. — Я ведь предупреждал, а я всегда держу слово. — Прохладная ладонь скользнула в трусы, опуская их к коленям вместе со штанами. — А у тебя красивая задница. Если волосы сбрить, так даже на модельную похожа будет.
— Сука, заткнись, просто заткнись. — Мужчина прислонился лбом к холодному книжному стеллажу понимая, как начинает гореть лицо и уши от целой бури эмоций внутри.
— Не волнуйся, тебе понравится, уж поверь. — Горячий шёпот опалил ушную раковину, а следом по ней скользнул влажный язык.
Когда первый палец протиснулся внутрь, Гэвин понял, что готов прямо сейчас провалиться в ад, лишь бы не ощущать происходящего. Стало жарко, Кесби излучал тепло, словно в него встроили обогреватель, а неожиданно аккуратные движения внутри посылали по телу странные разряды. Гэвин поморщился, когда проскользнул второй палец. На мгновение Рик замер, а через секунду Гэвин ощутил, как по телу прошла волна дрожи, когда Кесби особенно чувствительно двинул пальцами. Горячее дыхание опаляло шею, а незнакомые ощущения были странными, но вопреки всему не отталкивающими и даже приятными. Гэвин хрипло выдохнул, когда пальцы внутри стали надавливать на какую-то чувствительную точку, а член начал неконтролируемо набухать. Прохладная, слегка влажная ладонь коснулась едва показавшейся головки, освобождая её от оков крайней плоти. Послышался слишком довольный вздох, и только после удовлетворённого смешка за спиной Гэвин понял, что сам и издал этот вздох. Стало стыдно за предательские реакции собственного тела, желание просочиться сквозь бетонный пол и исчезнуть в недрах земли росло прямо пропорционально накатившему возбуждению. Рука на члене двигалась слишком правильно, движения быстрые, резкие, на грани болезненности, но именно такие, как любил Рид.
— Чёрт, — хриплый шёпот сорвался с покрасневших от укусов губ. Гэвин понимал, что он вот-вот позорно кончит от того, что ему дрочит другой мужик. Стоя спиной, он мог представить, что там вовсе не Кесби, а какая-нибудь пышногрудая дама, даже настойчивые ласки ануса не помешали бы этой фантазии. Но отчётливое тяжёлое дыхание ясно давало понять, что с ним даже близко не женщина.
Рид зажмурился. Несколько движений, совсем немного, ведь разрядка так близко, но у Рика на его счёт были другие планы. Он осторожно вытащил пальцы, напоследок покружив вокруг ануса, и рывком повернул партнёра к себе. Бывший полицейский с колючей щетиной на лице, частым дыханием и мутным взглядом выглядел сейчас слишком привлекательно.
— Смотри на меня, — сипло произнёс Рик, приспуская штаны.
И Гэвин послушался, смотрел прямиком в пылающую Геенну внутри обычно спокойных серых глаз. Казалось, что под жаром этого взгляда могут растаять все ледники планеты. Наёмник наклонился ближе, почти касаясь своим ровным носом чужого, рассечённого некрасивым шрамом. Рид ощутил тёплое дыхание на своих губах и неосознанно облизнулся. Эта близость должна вызывать страх, отвращение, тошноту, но не вызывала, и Гэвин не мог понять, почему.
Кесби ненадолго отвлёкся, увлажняя ладонь собственной слюной, но даже не думал прерывать зрительный контакт, буквально отпечатывая свой пошлый образ на хрусталике серо-зелёных глаз. Рид слабо вздрогнул, когда мужчина обхватил оба их члена, сразу задавая быстрый ритм. Нескольких движений хватило, чтобы Гэвин зажмурился и обильно кончил, упираясь в потный лоб Кесби своим. Рик же не думал останавливаться, продолжая ласкать себя, но при этом так и не выпустив член Рида.
— Хва-тит, — едва слышно выдавил из себя Гэвин, содрогаясь от каждого движения ладони по слишком чувствительной после оргазма головке. В ответ движения издевательски ускорились, свободная рука Кесби вцепилась в волосы на загривке, вынуждая снова откинуться на стеллаж. Гэвин бездумно посмотрел в светлые глаза и глухо застонал, понимая, что уже не выдерживает. Этого хватило, чтобы Рик с особо громким хрипом достиг пика.
Несколько минут, а, может, часов они не двигались, успокаивая сбившееся дыхание. Внезапно накрыло невыносимое чувство неловкости и стыда, и Гэвин закрыл глаза, разрывая зрительный контакт. Он едва мог держаться на дрожащих ногах, но упрямо продолжал сохранять последние крупицы контроля над предавшим его телом. Кесби первым пришёл в себя, чистой рукой натягивая штаны и с некоторым усилием расплетая узел из одежды, сковывающий сильные руки, которые тут же повисли, словно плети, обретя свободу. Наёмник исчез быстро и бесшумно ещё до того, как Рид открыл глаза.
— Пиздец, — шёпотом произнёс Гэвин, понимая, что только что влип окончательно.
Комментарий к — 8 —
Небольшой дисклеймер.
Уважаемые читатели, хорошая новость: фик закончен, во всяком случае в моих писульках точно закончен. Прода будет выходить также по пятницам, чтобы не изменять традиции и чтобы Ваш обремененный семейной жизнью автор смог расшифровать свои рукописные каракули (да-да, изначально я пишу на бумаге) и перенести их в компьютер, а потом хотя бы левой пяткой их перепроверить, пока ребёнок спит.
Плохая новость: ожидания некоторых читателей могут не оправдаться или оправдаться лишь частично (куда же без этого🤷🏻♀️). Как дополнительно решила уточнить в шапке, я не претендую на полноценное соответствие реальной жизни, так что допускаю определенные вольности. Очень допускаю. Прошу не забывать, что это фик, а значит - свободная фантазия автора (т.е. меня), поэтому Ваши ожидания могут расходиться с моим исполнением. Ну и всем, само собой, не угодишь. Так что понять, простить и, если не сложно, оценить ;) И до встречи в следующую пятницу!
========== — 9 — ==========
Первым, что возникло в мозгу Рида, когда он привёл себя в порядок, это неразумная идея набить морду кому-нибудь из охраны и до конца срока переехать жить в карцер. Выход был так себе, но казался более приятным, чем предстоящие встречи с Риком. А в том, что он в любом случае вернется, бывший полицейский ни капли не сомневался. Чтение самой разнообразной бурды наёмник никогда не забрасывал.
Гэвин не ошибся. На следующее утро подходя к двери, он спиной ощутил чужое присутствие. И хоть Кесби подошёл бесшумно, как и обычно, Рид, не оборачиваясь, смог определить его местоположение. В любой другой день он бы уже высказал Рику всё, что думает о его манере подкрадываться, но сегодня смущение произошедшим вчера пересилило желание ругаться. Не включая библиотечный терминал, Гэвин сразу затерялся между стеллажами, наивно надеясь, что наёмник не станет его преследовать. И плевать, что это выглядело слишком по-детски, зато была небольшая вероятность избежать ненужных разговоров.
— Будешь теперь избегать меня? — раздалось за спиной минут через пять. Гэвин сильнее сжал в пальцах корешок книги, которую так и не донёс до полки. — Может, поговорим?
— Нам не о чем разговаривать, — так и не повернувшись, ответил Рид. — Я тебе не целка, которую нужно успокаивать после секса. Ты сам сказал, что я нарвался, и пиздеть об этом я не намерен. — Гэвин нехотя развернулся, понимая, что книги в руках закончились, а пялиться в полку было бы слишком тупо.
— А выглядит так, будто ты ждёшь извинений. — Рик кисло ухмыльнулся.
— Я не тешу себя надеждой, что в наёмном убийце внезапно проснётся совесть из-за того, что он пошерудил пальцами в чужой жопе, — огрызнулся в ответ Рид. — Так что съеби с дороги. — Гэвин попытался оттолкнуть стоявшего в узком проходе мужчину, но тот перехватил чужие запястья и прижал Рида к стеллажу. Бывший сержант в этот раз среагировал быстро, резким ударом головы разбивая в кровь ровный нос Рика.
— Не прикасайся ко мне, — угрожающе прошипел Гэвин, наслаждаясь неприкрытым удивлением в светлых глазах.
— Ты ещё ответишь за это, — тихо произнёс наёмник, зажимая пальцами кровоточащий нос.
— Ага, буду с нетерпением ждать, — отмахнулся Гэвин и удалился, показав напоследок средний палец.
Следующие дни проходили подозрительно спокойно. Кесби хоть и появлялся в библиотеке, но не пытался навязать своё общество, отчего у Гэвина внутри просыпалось какое-то странное чувство. Он упрямо не хотел признавать, что в тайне надеялся на то, что Рик предпримет ещё одну попытку наладить контакт. Но вопреки ожиданиям, ничего не происходило, и наёмник продолжал игнорировать сам факт существования Рида. «Словно поругавшаяся парочка», — однажды возникла глупая мысль в голове Гэвина, но он мгновенно запихал её в те же глубины, из которых она вылезла. Под конец очередного дня игр в молчанку мужчина устало растянулся на неудобной койке и забылся неспокойным сном.
— Ты такой горячий и мягкий там, — звучит хриплый шёпот над ухом, от которого яйца поджимаются в томительном ожидании, а в воздухе витает едва уловимый аромат мяты. Уже три пальца скользят в растянутой дырке, и Гэвин тихо стонет от приятных ощущений.
— Такой отзывчивый, просто потрясающе. — Кончик носа зарывается в волосы на затылке, опускаясь ниже, а следом плечо мягко кусают ровные зубы. Слышится новый стон, а за ним следует требовательное движение навстречу приятной ласке.
— Как же сильно ты хочешь…
Член сжимает крепкая ладонь, а после нескольких рваных движений Рида поворачивают, а головку накрывают мягкие губы. Во рту влажно и горячо, подавшись вперёд, он не встречает никакого сопротивления, и начинает толкаться прямиком в узкую, мокрую глубину чужого горла. Пальцы внутри подстраиваются под заданный ритм и безостановочно трахают растянутый зад. Гэвин шумно хрипит на грани стона и с содроганием выплёскивается в этот волшебный рот, не давая его владельцу отстраниться. Снизу раздаётся довольный смешок, и Рид невольно опускает взгляд к своему паху. Силуэт перед глазами сильно размытый, но на фоне мутного пятна, заменяющего лицо, слишком ярко выделяются тёплые серые глаза и непослушная прядка, спадающая на лоб.
— Твою мать! — обречённо стонет Гэвин и со злостью бьёт ни в чём неповинную стену. Он приподнимает резинку трусов и снова ощущает себя пубертатным подростком с избытком гормонов. Часть спермы уже впиталась в бельё, но штаны пока оставались сухими.
Недовольно выматерившись себе под нос, Рид сдёрнул часть одежды и быстро застирал трусы в раковине, мысленно посылая Хэнку благодарности за одиночку и возможность избежать прилюдного позора. Жёсткая ткань тюремных штанов неприятно давила на член и натирала кожу слегка приоткрытой головки, и Рид в очередной раз поёрзал, стараясь минимизировать контакт с одеждой. Сама мысль о том, что придётся отходить в тюрьме без трусов целый день, ощутимо тревожила. Но выбор невелик, ведь запасного белья им не выдавали, а единственные трусы он постирал. Направляясь на завтрак, Гэвин посылал благодарности тюремным стандартам одежды только за то, что под широкими штанами невозможно заметить отсутствие нижнего белья.
— Гэвин.
Мужчина лениво открыл глаза, недовольно смотря на прервавшего его дрёму Рика. Рид решил сегодня лишний раз не отсвечивать, ему показалось, словно каждый псих в тюрьме заметил изменение в походке из-за внепланового неудобства. Он понимал, что накручивает сам себя, но даже находясь в библиотеке в полном одиночестве предпочёл лишний раз не вставать.
— Чего тебе? — тихо проворчал он в ответ, отводя взгляд в сторону. Очень некстати вспомнился сегодняшний сон, из-за которого совсем не хотелось смотреть в стальные глаза.
Кесби молчал и неотрывно смотрел на Рида, который постепенно начал закипать от столь пристального взгляда.
— У меня член на лбу нарисован или что? Хули ты вылупился? — Гэвин подскочил, опираясь руками о стойку.
— Ты всё ещё злишься, — констатировал очевидное наёмник.
— Я как Халк, всегда злюсь. Стиль такой, усёк? — огрызнулся мужчина и схватился за тележку, стремясь уйти от бессмысленной болтологии. Рик перехватил его почти сразу и молча потащил в библиотечный туалет, игнорируя угрозы, поток нецензурной брани и неудачные попытки вырваться.
— Хватит ломать комедию, Гэвин. — В голосе вовсю сквозило недовольство, в ответ на которое Рид лишь тихо фыркнул.
— А то что, решишь воплотить в жизнь свою очередную извращённую фантазию? — Лицо Рида вжато в холодную стену, из-за этого голос звучал приглушённо. — На что ты вообще рассчитывал, думал, что мы станем корешами по ебле? Или решил, что разок отдрочишь мне, засунув пальцы в задницу, а потом мы вместе сделаем вид, что ни хрена не было? — На удивление, Гэвин не сопротивлялся, не кричал и даже не пытался вырваться. — Какой реакции ты от меня ждёшь?
Рик отпустил его, отходя на шаг. Гэвин повернулся, растирая онемевшее плечо и шею.
— Ну и кто из нас двоих ломает комедию, а, Рик? — Тот лишь смерил его изучающим взглядом и довольно ухмыльнулся.
— А твой член гораздо честнее тебя. — Ухмылка переросла в удовлетворённый оскал, а Рид с ужасом осознал, что у него стоит. Кесби вышел, больше ничего не говоря, ещё до того, как Гэвин придумал ответ.
После этой позорной попытки разговора в туалете Рик стал ещё более отстранённым. Он не стремился заговорить, не приставал с вопросами, даже лишний раз перестал попадаться на глаза. Всё их взаимодействие ограничивалось лишь лёгким кивком в качестве приветствия. И чем холоднее Кесби вёл себя в реальности, тем горячее были сны Гэвина. Каждую ночь, стоило только закрыть глаза, как над ухом слышался тихий голос с приятной хрипотцой, в ноздри забивался настойчивый запах мяты, а следом сон превращался в череду бесконечных ласк, словно руки и губы Рика были одновременно везде, распаляя каждую частичку. Под утро, сжимая в руке каменный стояк, Рид проклинал всё на свете, быстро доводя себя до разрядки и стараясь не сосредотачиваться на образе, который возникал в голове во время яркой вспышки оргазма. Тело не поддавалось на уговоры разума, не спасали доводы о том, что за плечами Кесби целый океан смертей, что, возможно, всё ещё хуже, чем можно предположить, ведь не зря он скрыл свою настоящую личность. Телу было плевать, оно просто хотело этого человека.
Каждый день тянулся до бесконечности долго. Как на зло Рик стал больше времени проводить в читальном зале, одну за одной изучая какую-то неинтересную Гэвину муть. И хоть между ними всё также царило затишье, Рида изводило лишь одно присутствие этого человека в поле зрения. Наёмник даже не смотрел в его сторону, полностью сосредоточившись на своих книжках, но при этом каким-то непостижимым образом всегда оказывался рядом. Гэвин не понимал, специально ли Рик это делает, или же у него самого обострилась присущая каждому детективу паранойя. Желание накинуться, наорать, обматерить за эти выкрутасы из тлеющего уголька разрослось до костра средних размеров, но мужчина держался. А были ли вообще эти «выкрутасы» где-то, кроме собственных фантазий, он сам не мог понять.
Но больше всего Рид боялся даже не просто необоснованного срыва, а его последствий. Ведь беда пришла, откуда не ждали, его предал единственный верный спутник, всю жизнь служивший верой и правдой. Собственный член ополчился против хозяина и от случайного касания или долгой встречи глазами он уже был готов преодолевать препятствие в виде нижнего белья и штанов. Гэвин мысленно посылал в ад весь мир и пытался перемножать в уме трёхзначные числа, чтобы хоть как-то не сдавать позиций. Крепкая стена уверенности в собственной гетеросексуальности неумолимо осыпалась при контакте со спокойными серыми глазами. Гэвин злился и упрямо не хотел признавать даже в мыслях, что у него стоял на мужика так крепко, как ни на одну женщину до этого, списывая этот досадный факт на текущее отсутствие регулярных половых связей. И ведь стоял не просто на какого-то мужика, а на одного уверенного в себе и своей неотразимости засранца. Это было неправильно, противоестественно, ненормально, но Рид никак не мог побороть в себе похоть, никакие доводы разума не срабатывали, когда взгляд в очередной раз падал на длинные пальцы, неторопливо перелистывающие пожелтевшие страницы, а память услужливо подсказывала о том, что могут вытворять эти пальцы.
А Рик же словно не замечал этих голодных взглядов в свою сторону и продолжал свою игру в молчанку, доводя этим Гэвина до белого каления. Но подойти первым, чтобы заговорить, было сродни тому, чтобы в открытую признать своё внезапное влечение, ведь бывший офицер всё ещё не терял надежду убедить себя в ошибочности реакций собственного организма.
Гэвин проснулся ночью от очередного мокрого сна, которые стали постоянными гостями его ночных приключений. Член привычно пульсировал в трусах, привлекая внимание к собственной неудовлетворённости. Риду же от отчаяния хотелось выть в потолок. В последний раз он столько мастурбировал лет двадцать назад. На свою голову в старшей школе он замутил с одной симпатичной заучкой с шикарной фигурой. На его беду, она оказалась девственницей, и Гэвин-подросток, не привыкший ущемлять себя в сексуальной жизни, всё же решил сделать исключение и немного потерпеть. Месяц почти каждодневной дрочки грозил отозваться мозолями не только на ладонях, поэтому в тот кон он просто пошёл «налево», наплевав на свои не очень высокие чувства. И пусть постоянные отношения не задались, зато спермотоксикоз не грозил взорвать молодой организм изнутри. Сейчас же изменять было не с кем, а постоянное самоудовлетворение в его возрасте слишком быстро приедалось.
Устало простонав, Рид уткнулся лицом в койку, но даже неудобная поза не помогла избавиться от непрошенного стояка. Почти заскулив от обречённости, Гэвин стянул с себя штаны и, приподнявшись, принялся ласкать неудовлетворённый орган. Камера напротив привычно пустовала, так что стесняться необычной позы для дрочки не приходилось. Но если обычно разрядка наступала довольно быстро, поскольку ещё во сне организм был доведён до состояния крайнего возбуждения, то сегодня ощущения были иные. Помучив себя несколько минут, Рид осознал бессмысленность сего мероприятия. Было жарко, майка неприятно липла к потной спине, резинка штанов неудобно сдавливала бёдра, поэтому Гэвин, прислушавшись к тишине в коридоре, полностью разделся, решив предпринять ещё одну попытку избавиться от напряжения.
Во рту пересохло, но Рид смог собрать минимально допустимое количество слюны. Рука в рваном темпе сдвинула кожу, и он тихо вздохнул, сосредотачиваясь на ощущениях. Немного больно из-за недостатка увлажнения, но его не напрягала лёгкая боль, только больше распаляла, добавляя небольшую остринку в привычный процесс. Рид быстрее задвигал рукой, тяжело дыша и потея то ли от жары, то ли от щекотливого положения, он быстро подвёл себя к финальной черте. Но чего-то не хватало, какой-то небольшой доли удовольствия, самой капли, чтобы наконец излиться и снова уснуть. Он ускорил движения, шире раздвигая ноги, крепче сжал кулак, но этого было мало. Недовольно рыкнув, мужчина прижался спиной к прохладной стене. Сам не веря в то, что собирался сделать, Гэвин облизнул палец и осторожно надавил им на сжатое кольцо мышц, вспоминая, как это не так давно делал Рик. Копируя чужие движения, он глубже ввёл палец и довольно быстро нашёл тот комок нервов, который дарил странное, необычное удовольствие. Несколько движений понадобилось, чтобы Гэвин, играя с собственной задницей, довёл себя до желанной концовки.
Чуть позже, смыв в раковину следы своего ночного рандеву и быстро одевшись, он расслабленно лежал на тюремнойкойке, которая показалась самой удобной кроватью в мире. В голове была приятная пустота, а в теле ощущалась лёгкая дрожь и небольшая усталость. Уже через минуту Гэвин довольно уснул без сновидений, стараясь не задумываться о том, что только что сделал.
Мужчина нехотя наводил порядок на полке с эротикой. Он терпеть не мог этот отдел, потому что именно это вульгарное чтиво, ожидаемо, пользовалось самой большой популярностью. Подобные журналы вообще можно было без текста выпускать, в любом случае все пялились только на сиськи, жопы и жопы с сиськами. Он уже был готов уходить, как пространство с двух сторон ограничили сильные руки. Гэвин напрягся, когда тёплое дыхание с ароматом мяты коснулось волос на затылке, невесомо пробежалось по шее и после этого исчезло, словно Рик вовсе перестал дышать.
— У тебя какой-то фетиш на то, чтобы меня зажимать? — Рид нехотя повернулся, кутаясь в привычную броню колкости и агрессии, стараясь ничем не выдать изменений в своём состоянии. Получалось не очень успешно. Он скользнул взглядом по свежей щетине, выгодно подчёркивающей подбородок, задержался на губах, поднялся выше, бегло рассматривая родинки на щеках и лишь после этого осмелился поднять глаза выше, попадая в ловушку внимательных глаз.
— Так и будешь строить из себя недоступную принцессу? — Хрипотца в чужом голосе будоражила, но слово «принцесса» неприятно резануло слух, моментально прогоняя даже намек на возбуждение.
— Я тебе не принцесса! — мгновенно заведясь, прошипел Рид.
Рик не удивился столь резкой перемене настроения, но его поразила едва контролируемая ярость в серо-зелёных глазах напротив. Мысленно занеся это слово в список запрещённых, он решил не отступать от диалога.
— Мне кажется… — начал было Кесби, но его сразу перебили.
— Мне по хую, что там тебе кажется, отъебись от меня. — Гэвин, так и не отделавшись от неприятной ассоциации, оттолкнул от себя собеседника, нервно направляясь в туалет. Лицо горело, хотелось остудить пыл под холодной водой.
— Я вроде выразился довольно понятно, Дик. — Отвернувшись от раковины, Гэвин быстро кинул кусок мыла прямиком в лицо Кесби, который пошёл следом. Тот лишь чудом успел поймать его в паре сантиметрах от собственного лба.
— Ничему тебя жизнь не учит, да, Гэвин? — Наёмник отбросил мыло в раковину, в которой продолжала журчать вода, и начал неторопливо наступать на оппонента.
Рид уже был готов защищаться, внимательно следя за каждым движением. Дремавшие инстинкты, которые он годами оттачивал в спаррингах и драках, пришли в боевую готовность. Интуиция настойчиво шептала, что в этот раз в случае проигрыша он не отделается так легко.
Рик подходил медленно, с едва уловимой грацией гепарда. Снова проявилась военная выправка и гордая осанка, а в глазах царил лёд. На его фоне Гэвин ощутил себя ущербно и словно вдвое ниже, чем есть на самом деле. Он понимал, что боевая подготовка Кесби куда лучше его собственной, но он не был бы Гэвином Ридом, если бы не попытался навалять этому чересчур уверенному в себе говнюку. Чёртов наёмник явно осознавал своё превосходство, он был быстрее, сильнее, но при этом не торопился нападать первым, понимая, что бывший полицейский готов отбиваться до последнего. Сильно вредить Риду он не собирался, но тот явно не разделял его взглядов.
— Надеюсь, Гэвин, ты осознаёшь, чем закончится наша стычка в случае твоего проигрыша, — тихо произнёс Рик, делая первый выпад. Рид успел уклониться, обнажив небольшие клыки в угрожающем оскале.
— Я тебе член вырву, если выкинешь очередной фортель, — ответил, отбивая кулак, летящий в дыхло.
Слишком медленно, даже подозрительно, обычно Гэвин и пары слов не успевал сказать, как оказывался вжат лицом в ближайшую твёрдую поверхность. Что-то было не так, Рик словно играл, не собираясь нападать серьёзно, и такое поведение только больше распаляло Рида. Самоконтроль в драке всегда давался ему с трудом, но сейчас любая лишняя эмоция неизбежно привела бы к проигрышу. Он и так достаточно опиздюлился, собственная уязвленная гордость белугой ревела в глубине грудной клетки.
Буквально секунда, и оба мужчины одновременно сорвались с места. Ограниченное пространство туалета доставляло некоторые неудобства, но зато здесь можно было не искать слепых зон камер, ведь по досадному упущению руководства видеонаблюдения здесь просто не было. Рид кинулся в бой, словно разъярённый пёс, охраняющий свои владения, но это была лишь напускная ярость, разум оставался кристально чистым. Именно эта сосредоточенность и чистота мыслей позволила ему не просто инстинктивно наносить и отбивать удары, но и дала возможность потеснить Кесби к кабинке, загоняя в угол. Всё же в своё время до сержанта его повысили не за красивые глаза, он не даром тратил время на физические и умственные тренировки. Будь Рик хоть втрое сильнее, при удачной тактике его сила не давала никаких гарантий на победу.
И всё же военный опыт был явным преимуществом на стороне наёмника. Во время спецопераций он не раз оказывался в ситуациях и похуже, поэтому несколькими спланированными выпадами и одной удачной подсечкой он обернул происходящее в свою пользу. Гэвин, не ожидавший подобной прыти, едва не потерял равновесие, успев схватиться за стенку кабинки, но даже секундного замешательства оказалось достаточно, чтобы Кесби нанёс оглушающий удар прямиком по ушам. Перед глазами потемнело, в голове раздался неприятный звон вперемешку с каким-то писком. Он снова попался на этот простейший способ дезориентировать противника, вводя в смятение вестибулярный аппарат. Времени с лихвой хватило, чтобы Рик обошёл его со спины и сжал в удушающем захвате. А вот встреча с раковиной была неожиданностью. Кесби уткнул оппонента лицом в слив и увеличил напор воды до максимума. Ледяной поток в считанные мгновения намочил голову, волосы и ворот тюремной робы, но Гэвин даже не обратил на это внимания, пытаясь не задохнуться в наполняющейся раковине. Он уже был готов потерять сознание, когда Рик потянул его на себя, давая возможность глотнуть необходимую порцию кислорода.
— Ты больной, — сквозь кашель и хрипы выдавил из себя Гэвин.
— Не более чем ты. — Рик быстро опустил одну руку, показательно сжимая пах оппонента, и также быстро вернул её на место. — Ты возбуждён. Ну и кто из нас больной? — Рид по голосу определил, что наёмник довольно ухмыляется. — Будешь и дальше строить из себя оскорблённую невинность или всё же без лишней суеты дашь себя трахнуть? — Чужие зубы прикусили кожу на шее, и Гэвин едва успел утопить в горле довольный стон.
— Это не твоя заслуга, лишь реакция на адреналин. У меня временами встаёт после хорошей драки, — засипел в ответ Рид, чья шея была зажата в тисках сильной хватки.
— Почаще повторяй себе это, — тихо выдохнул Кесби, вплотную прижимаясь бёдрами, и бывший сержант осознал, что у того тоже стоит.
Гэвин зажмурился, с ужасом понимая, что готов к продолжению, но холодные капли, стекающие с мокрых волос по лицу, немного помогали прийти в себя и оценить положение. Рик фиксировал шею сгибом одной руки, а второй рукой помогал удерживать голову на месте.
— Ну, что предпримешь дальше? Ты упустил момент, стоит только тебе убрать одну руку, и я смогу вырваться. — Гэвин стоял на удивление спокойно, не выдавая, что ситуация будоражит и забавляет одновременно. Зато напряжение мышц явно свидетельствовало о готовности в любую секунду сорваться с места. Возбуждение отступило, оставив место только расчётливой холодности. Давление на ягодицы тоже ослабло, Кесби начал успокаиваться. — В этот раз ты проебался, Рик.
Наёмник за спиной тяжело вздохнул и разжал хватку. Гэвин повернулся, даже не скрывая самодовольства.
— Ты можешь сколько угодно пытаться откусываться или обманывать меня, Гэвин, но ты не сможешь бесконечно обманывать самого себя.
Кесби поправил сбившуюся робу и вышел. Вода продолжала монотонно шуметь за спиной Рида, а тот лишь смотрел на закрывшуюся дверь, понимая, что Рик абсолютно прав. Он не сможет сбегать от своих желаний вечно.
***
Последнее, чего ожидал Гэвин, что на следующее утро в столовой Рик подсядет к нему. Какое-то время он старался игнорировать неожиданного соседа, но любопытство всё же пересилило.
— Что нужно?
— Завтра истекает твоя неприкосновенность, — начал Кесби, а Рид в недоумении посмотрел на него. — Ты же не думал, что окружающие забыли про тебя из-за чистой случайности. Я та причина, по которой тебя никто не цепляет ни словесно, ни физически. Статус преступника с этажа «Е» довольно сильный аргумент сам по себе, знаешь ли, но и я сам могу быть достаточно убедительным в своих, скажем так, просьбах. — Прервавшись, Рик взял с тарелки кусочек ананаса. — Завтра, если я не дам отмашку, всё станет также как раньше, и он, — мужчина кивнул в сторону стола, за которым сидел Санни, пристально следящий за их разговором, — снова возьмётся за старое. Уже не знаю, почему ты не стал выдвигать обвинения в его адрес, но без твоего заявления директор палец о палец не ударит, чтобы до конца срока запрятать его в карцер или перевести в тюрьму построже.
— И что ты предлагаешь? — Гэвин заметно напрягся, начиная понимать, к чему всё идёт.
— Ты же умный мальчик, Гэвин, сам должен догадаться. Стань моей девочкой, — озвучил Кесби, не сумев подобрать более корректной формулировки. — В глазах арестантов ты станешь моей собственностью, но взамен у тебя будет гарантированная защита от него и его банды. Только ты должен понимать, что бывшему копу и так почти невозможно заслужить какое-то уважение среди преступников, а если ты добровольно решишь подставить мне свою задницу, то вряд ли что-то получишь в свой адрес, кроме презрения.
— Урод. — Склонив голову, Рид исподлобья смотрел на собеседника. Он едва сдерживался, чтобы не вмазать по смазливому лицу, но турели и охрана по периметру вынуждали сидеть без лишних движений. — Ну и как давно ты это спланировал? Тоже мне, защитник нашёлся. — Мужчина почти неслышно шипел, сдерживая клокочущую внутри ярость. — Чем же ты лучше того обмудка, раз предлагаешь мне такое? — Рик дёрнулся, словно от пощёчины.
— Как минимум тем, что даю тебе выбор, а не насильно подминаю под себя. — В ответе сквозила едва прикрытая злость.
— О, да, ты разок уже показал, как оставляешь мне выбор! — бросил Гэвин, смотря в ответ испепеляющим взглядом.
— Я предупреждал тебя заранее, так что сам напросился. Я привык отвечать за свои слова. И в дальнейшем, если согласишься, я не буду тебя трогать, пока ты не дашь мне повода. — Рик встал, возвышаясь над Гэвином. — У тебя есть время подумать. Завтра до конца ужина дай мне свой ответ.
— Зачем тебе это, почему, блядь, из всех, кто страдает от этого уебана, именно я? — Гэвин посмотрел на наёмника, но мужчина лишь неопределенно хмыкнул и ушёл, оставив Рида одного со своими мыслями.
Вечером лёжа на своей неудобной койке, Гэвин понимал, что уже принял решение. И пусть желание прибить Рика за то, что решил воспользоваться возникшей между ним и Санни ситуацией, никуда не пропало, выбор из двух возможных альтернатив был очевиден. Лучше быть живым арестантом, пусть и выебанным, чем сдохнуть под этой свиньёй. И всё же Гэвина немного напрягал объём власти, которой, как выяснилось, обладал Кесби, что даже самый опасный среди обычных преступников не лез на рожон.
Гэвин до последнего тянул с ответом, но день пролетел слишком быстро. Мужчина без интереса ковырялся в невкусной массе, растекшейся по тарелке, когда арестантов с этажа «Е» завели в столовую. Рик уверенно вышагивал почти в самом начале строя, и Рид невольно вспомнил тот день, когда впервые ощутил на себе его изучающий взгляд. Находясь у всех на виду, Кесби всегда излучал опасность, один его вид говорил, что он в любой момент может свернуть кому-нибудь шею и после спокойно продолжить свою трапезу.
Рид сверлил его взглядом, но тот делал вид, что не замечает этого. С начала его ужина прошло минут семь, а Кесби так и ни разу не посмотрел куда-то, кроме собственной тарелки и собеседника напротив. Время неумолимо убегало сквозь пальцы, этаж Гэвина уже начал выстраиваться у выхода, а задержавшихся подгоняли надсмотрщики, когда Рид решился подняться и направился к дальнему столу, чувствуя, как в спину смотрит не один десяток пар глаз. Рик прервал трапезу, наблюдая за его приближением. Остановившись в паре шагов от него, Гэвин коротко сказал:
— Я согласен.
Наёмник удовлетворённо улыбнулся и поднялся из-за стола, притягивая ближе к себе. Ровные зубы болезненно сжались на оголённом участке шеи, вызвав неодобрительное шипение.
— Какого хуя? — только успел возмутиться Рид.
— Это знак для остальных, что ты теперь только мой. Твоему поклоннику его шавки тоже передадут. — Рик отстранился, садясь на место.
— А словами озвучить не судьба, к чему этот цирк? — Гэвин недовольно потёр пульсирующий след от укуса.
— Словами не так интересно, — ухмыльнулся Кесби и кивнул в сторону выхода. — Иди, ваш этаж скоро выведут. — И Рид, пребывая в легком недоумении, направился в строй под неодобрительными взглядами преступников.
========== — 10 — ==========
— Соси. — Холодный голос, не терпящий возражений, ледяной взгляд, от которого густеет кровь, начиная медленнее циркулировать по венам, и на контрасте слишком горячий член, упирающийся в сомкнутые губы.
— Ты же говорил, что не тронешь меня, если я не буду нарываться, — сквозь плотно сцепленные зубы выдавил Гэвин почти на грани слышимости.
— И ты поверил? Серьёзно? Ты слишком наивен для человека, работавшего в полиции. Нужно быть полным идиотом, чтобы упустить возможность поиметь того, кто себя практически на блюдечке преподнёс. — Рик мерзко усмехнулся, удовлетворённо смотря сверху вниз. — А теперь хватит пиздеть, принимайся за дело.
Проклиная собственную глупость, из-за которой он добровольно согласился на это, Гэвин нехотя открыл рот. Он осторожно провёл языком по багровой головке и взялся рукой за основание члена. На удивление вкуса не было совсем, даже сама кожа не имела ярко выраженного аромата, и хоть это показалось странным, но сейчас играло на руку, немного понижая градус отвращения.
На затылке сжались сильные пальцы и больно притянули за волосы. Не став ждать, Рик нетерпеливо толкнулся в глубину рта, неприятно цепляя горло. Рид почувствовал, как по пищеводу поднимается горькая рвота, подавился, безуспешно пытаясь вдохнуть хотя бы носом, и резко проснулся от сильного приступа кашля. Нос действительно не дышал, забившись соплями, в горле першило и саднило, словно он на досуге объелся иголок, голова отзывалась болью, как после удара битой, а в теле ощущалась слабость.
— Ну просто охуеть, — едва слышно выдавил из себя Гэвин.
Он силился вспомнить, когда вообще болел в последний раз. Кажется, года четыре назад, но он не был в этом полностью уверен. Столько лет работы в полиции, ненормированный график, когда в любой момент могли отправить на вызов, самые разнообразные места преступлений: промозглые подвалы, заболоченные озера, рефрижераторные камеры на складах и множество ночлежек для бездомных, в воздухе которых витали вирусы и похлеще простудных — ничего из этого не смогло выбить его из колеи, организм стойко переносил любую дрянь. И каким-то невероятным образом он умудрился простыть в тюрьме, где единственное, что ему могли выдать в качестве лекарства, это пинок под зад. По местным порядкам помощь оказывалась только в случае травм или если арестант находился на грани смерти. Больное горло на травму не тянуло, а от простуды он бы точно не сдох. Оставалось только надеяться на собственную выносливость, и что организм быстро поборет эту заразу.
Мир вокруг словно утонул в воде, голоса неотчётливым белым шумом безуспешно пытались пробиться в сознание. Рид постоянно тёр виски, глаза, пытаясь прогнать сонливость и головную боль, но результата это не приносило. Он проснулся всего пару часов назад, а складывалось впечатление, что прошла целая вечность. Пожалуй, единственным плюсом заложенного носа и потерянного обоняния было только то, что вкус тюремной еды совсем не ощущался. Несмотря на отсутствие аппетита, Рид запихнул в себя последнюю ложку переваренных макарон, закинул в рот оставшийся кусок хлеба и, отчитавшись надзирателю, лениво побрёл в сторону библиотеки.
— Что с тобой? — раздался над головой приятный, чуть хриплый голос.
Гэвин оторвал взгляд от терминала, который гипнотизировал последние минут двадцать, пытаясь соединить скачущие перед глазами буквы в слова.
— Рудольфа{?}[Рудольф — один из оленей Санта-Клауса, который отличается от остальных красным носом] закосплеить решил, не видно что ли? — прогундосил он в ответ.
Кесби молча обошёл стойку и прислонил ладонь ко лбу Рида.
— У тебя жар, — спокойно озвучил он, так и не убирая руку.
— Да ну, а я и не заметил! Поразительная наблюдательность, доктор Дик, может, ещё диагноз поставишь?! — в привычной манере окрысился Гэвин, нехотя скидывая чужую ладонь, которая показалась приятно прохладной.
— Доктор Дик тебя ещё и волшебной палочкой подлечить может. — Наёмник грубо схватил собеседника за ворот тюремной робы и не сильно встряхнул. — Ты даже в таком состоянии умудряешься напрашиваться. — Он швырнул Рида, который даже не пытался сопротивляться, обратно в кресло.
— Что, на простывших мужиков не встаёт? — усмехнулся Гэвин, понимая, что глубже закопать себя вряд ли получится.
— А ты только этого и ждёшь, — осклабился Кесби, наклонившись почти вплотную, — поэтому и продолжаешь меня провоцировать после всех предупреждений. — Он был так близко, что Гэвин услышал бы запах мяты, не будь нос так сильно забит.
— Иди к дьяволу на пару со своими фантазиями, — рыкнул в ответ бывший полицейский, неловко замахиваясь из неудобного положения. Удар вышел смазанным, слабым, Рик с легкостью перехватил его руку, рывком поднимая в воздух и прикладывая лицом в стойку ресепшена. В ушах зазвенело, перед глазами всё поплыло, а проклятая слабость в теле не оставляла возможности для нормального противостояния.
— Я подожду, пока ты выздоровеешь, Гэвин, и поверь, простой дрочкой ты уже не отделаешься. — Горячий шёпот над ухом послал по спине стаю приятных мурашек.
Рид молчал, дыхание с хрипом вырывалось из саднящего горла. Текущее положение вносило смятение в беспорядочные мысли. С одной стороны, хотелось посильнее въебать Рику, с другой — выебать. Гэвин прикрыл глаза, соглашаясь с собственной мыслью, что потихоньку сходит с ума. Хватка ослабла, и Кесби отступил на пару шагов, давая возможность развернуться. Арестант лишь устало посмотрел в ответ покрасневшими глазами и практически без сил упал обратно в кресло, откинувшись гудящей головой на твёрдую спинку.
— Просто оставь меня в покое хотя бы на пару дней. — Сил выдумывать оскорбления больше не было, последние ушли на дерьмовую попытку подраться, поэтому Рид лишь вяло махнул рукой в сторону. — Вали читать свою муть, а то там полки без тебя уже пылью начали покрываться.
Рик одарил собеседника нечитаемым взглядом и ушёл. Гэвин был удивлён, что наёмник действительно его послушал и за три дня, которые он страдал от головной боли и температуры, подошёл лишь один раз, чтобы незаметно от электронного ока камеры вложить ему в руку желтый пузырёк.
— Как ты это достал? — удивился Гэвин, рассматривая под столом баночку с несколькими белыми таблетками.
— Свои каналы. Или я, по-твоему, только еду и жвачку могу заполучить? — усмехнулся Кесби и исчез, не дожидаясь ответа.
Таблетки помогли быстрее встать на ноги, вернув себя в привычную форму, но выздоровление также означало, что Рик больше может себя не сдерживать. Гэвин вообще слабо понимал, почему тот вытерпел очередное и столь нелюбимое «Дик» в свой адрес, но надеяться, что Кесби решит всё забыть, было глупо. И уже утром, убедившись, что Риду стало гораздо лучше, наёмник, не церемонясь, скомандовал:
— Поднимайся. — Даже по его глазам было видно, что он не будет терпеть обычных закидонов Гэвина.
Рид нехотя встал, следуя за наёмником к туалету библиотеки. Сердце бухало у самого горла, перекрыв возможность нормально дышать, грудную клетку тисками сдавило волнение. Одно дело, когда он сопротивлялся, но добровольное согласие ощущалось совсем по-другому. Несколько дней назад он заключил сделку с дьяволом, не иначе, а теперь пришла пора платить по счетам, и тихий, мерзкий голосок внутри подсказывал, что вряд ли это будет последний раз.
Гэвин замер у закрывшейся за спиной двери, ощущая себя очень глупо. Кесби стоял чуть в отдалении, сложив руки на груди, и оценивающе его осматривал с ног до головы.
— Ближе, я не кусаюсь, — прозвучал ровный голос.
— Ага, ты планируешь сделать кое-что похуже, — нервно огрызнулся Гэвин.
— Ты знал, на что соглашался. Меньше языком трепи, раз так переживаешь за свой зад. — Рик притянул собеседника к себе. Предположение о том, что Рид умышленно его доводит, зная, каков будет исход, он решил оставить при себе.
Гэвин шумно втянул носом воздух, когда живота коснулись прохладные пальцы. Кесби потянул штаны вниз, внимательно наблюдая и впитывая в себя каждую едва уловимую эмоцию. Рид был сильно напряжён, явно чувствуя себя некомфортно, но терпел. Когда в трусы скользнули чужие руки, он, казалось, окаменел. Пальцы одной аккуратно, почти нежно обхватили расслабленный член, другая принялась ненавязчиво мять напряжённую ягодицу, изредка отводя её в сторону и едва касаясь сжатой дырки.
— Если собрался меня поиметь, то давай быстрее, не к чему мне хрен доить, — недовольно пробурчал Гэвин, чувствуя, как в паху неумолимо собирается приятное томление.
— Куда-то торопишься? — ответил Рик, в голосе которого сквозила насмешка. Штаны вместе с трусами опустились к щиколоткам, а наёмник пошло облизнув ладонь, принялся настойчиво ласкать понемногу крепший орган. — Мне не интересно трахать бревно, предпочитаю, чтобы партнёр тоже получал удовольствие.
— Да хрена с два я буду кайфовать от того, что кто-то шпилит меня в жопу, — севшим голосом ответил Гэвин, понимая, что Кесби слишком быстро привёл его в боевую готовность.
— Будешь, Гэвин, — хриплым шёпотом ответил Рик, подталкивая партнёра к раковине и вынуждая на неё опереться. — Тебе понравилось в прошлый раз, понравится в этот и понравится в следующий, я обещаю.
В кране зажурчала вода, и Рид, словно зачарованный, следил за тем, как длинные пальцы крутят мыльный брусок.
— Не будет никакого следующего раза, — ответил, сам не сильно веря в свои слова. Рик никак не среагировал, лишь скользнул внутрь мыльным пальцем. — Щиплет, сука, — недовольно зашипел Рид.
— Терпи, сейчас привыкнешь. Уж лучше так, чем драть тебя почти насухую, — флегматично хмыкнул Кесби, продолжая уверенно растягивать узкую дырку, поочерёдно добавляя ещё два пальца.
— Какая забота, я тронут, — с сарказмом ответил Гэвин, не успев под конец сдержать возбуждённый вздох, а следом рот накрыла тёплая ладонь, оставив член без внимания.
— Будь любезен, детектив, завали хайло. Твой пиздёж вообще не возбуждает.
Мужчина что-то приглушённо промычал в держащую его ладонь, и едва слышно заскулил, когда горячий член медленно толкнулся внутрь. Сфинктер сковало неприятной болью, от которой Рид сильно сжался.
— Дыши, Гэвин, — прозвучал за спиной хриплый голос, и только тогда Рид осознал, что задержал дыхание.
— Двигайся, блядь, и закончим с этим побыстрее, — прорычал в ответ, получив свободу, и дёрнулся, когда влажная ладонь сжалась на опадающем органе. Кесби уверенно задвигал рукой, не давая возможности успокоиться, и несильно толкнулся глубже, стоило партнёру немного расслабиться. Постепенно наращивая амплитуду, Рик ускорялся, как внезапно Гэвин негромко простонал от стрельнувшего в паху удовольствия. За собственную реакцию стало стыдно, разум упорно отвергал мысль о том, что такой секс может приносить удовольствие, но толчки, вопреки дискомфорту посылающие по телу приятные разряды, говорили об обратном.
До побеления сжав пальцы на раковине, Гэвин легонько прогнулся, давая возможность проникать глубже. Стало невыносимо жарко от неторопливых движений, член пульсировал, требуя ускориться, тюремная майка неприятно облепила спину, но Гэвин не замечал неудобств, пытаясь перехватить ласкающую его руку. Его разрывало между желанием быстрее кончить и наоборот остановить это непотребство. К собственному стыду, получить удовольствие хотелось гораздо сильнее. Рид попытался отстранить чужой кулак или хотя бы вынудить ускорить движения, но Кесби, войдя почти до упора, хрипло зашептал в покрасневшее ухо:
— Хочешь быстрее, Гэвин?
Тот молчал, боясь озвучить своё желание вслух, но терпеть было почти невыносимо. Член внутри приятно давил, усиливая удовольствие даже при самом маленьком движении, и Рик, издеваясь, замедлил движение руки, лениво двигая кожу вокруг головки.
— Я не узнаю, если ты не скажешь. — Рука скользнула ниже, оттянув набухшие яйца.
— Да, — наступив на горло собственной гордости, едва слышно выдавил из себя Гэвин.
— Что «да»? — Наёмник продолжал неспешную ласку, наслаждаясь чужой реакцией.
— Твою мать, блядь, быстрее, Рик! — выпалил Рид на одном дыхании, сильно краснея от неверия, что всё же это озвучил.
— Хороший мальчик.
Сжав свободной рукой ягодицу, Рик сразу сорвался на бешенный темп. Он тяжело дышал, капли пота скатывались по ровному носу и впитывались в одежду сквозь зубы стонущего Рида. Гэвин дрожал от напряжения в руках и ногах, едва уловимо подавался навстречу приятным толчкам и почти полностью растворился во всепоглощающем жáре. Дойдя до самой грани, он до крови прокусил себе губу, но всё равно не смог сдержать в себе особо громкого стона. Густая сперма выплеснулась толчками, пачкая пол, стену и умелые пальцы.
Сжав зубы, Рик начал буквально вдалбливаться в расслабленное тело, выбивая из мужчины всё новые и новые звуки. Когда Риду начало казаться, что он вот-вот просто упадёт на пол от напряжения и чересчур сильного, уже болезненного удовольствия, Кесби замер и в последний момент вышел, выплёскиваясь на покрасневшие ягодицы. Гэвин и так из последних сил удерживал себя на весу, как Рик навалился на него сверху, перехватывая поперёк живота.
— Видишь, я же обещал, что тебе понравится, а я всегда выполняю свои обещания, — переведя дыхание, со смешком произнёс наёмник.
— Пошёл ты, — лениво откликнулся Гэвин. В теле была приятная расслабленность, что не хотелось даже вступать в излишнюю полемику.
Кесби отодвинул замлевшего партнёра в сторону, включая воду и споласкивая грязный член и руки. Рид закрыл глаза, чтобы не видеть этого. Он пытался убедить себя в том, что после произошедшего совсем не стыдно, но это было неправдой. И теперь, когда всё закончилось, стыд расцвёл только сильнее.
— Ты сам приведёшь себя в порядок или помочь? — Гэвину показалось, что он услышал нотки заботы в хриплом голосе.
Просто показалось.
— Сам, — коротко ответил он и, пошатываясь, оторвался от стены после того, как Рик оставил его одного.
Было неловко признавать, что секс действительно оказался хорош, хоть и на какое-то время отбил охоту пиздеть невпопад. Рик лишь едва слышно посмеивался над не всегда удачными попытками Гэвина держать язык за зубами. Посмеивался и удовлетворённо пожинал плоды, когда Рид в очередном запале ляпнув хуйню, сдержанно стонал, прижатый к стене.
— Если ты продолжишь в том же духе, мне даже подготавливать тебя не придётся, — хрипло шептал Рик, заменяя пальцы членом быстрее, чем обычно.
Гэвин хотел что-то пиздануть в ответ, но быстрые толчки выбили из головы все связные мысли. Мужчина сбивчиво и шумно дышал, сгорая изнутри от жара чужого тела, от ладоней, скользящих по спине, груди, ягодицам, от умелых пальцев, которые каждый раз невообразимо правильно двигались на члене. Не должно было быть так приятно от того, что его берёт другой мужчина, пусть трижды умный и привлекательный. Не должно, но было, и он плыл по волнам этого неправильного удовольствия, каждый раз тонув в нём и воскресая вновь после очередного оргазма.
Рик умел брать своё, планомерно подводя к самой грани и не давая переступить через неё, пока Гэвин не подавал голос, теряясь от нахлынувших ощущений. Рид ненавидел себя за эти плохо контролируемые стоны, за то, как быстро он сдавал позиции, растворяясь в чужих руках. И после каждого секса Рик ощутимо прикусывал шею, обновляя краснеющий след, который в последнее время вовсе перестал исчезать с кожи.
***
Они сидели прямо на холодном полу библиотеки, скрыв следы очередной внезапной близости. Рид угрюмо молчал, опершись затылком на стеллаж, и гонял в голове мысль о том, что всё слишком далеко зашло. Почти два месяца назад соглашаясь на эту абсурдную авантюру, он и подумать не мог, что так быстро ко всему привыкнет.
— Гэвин, расскажи, как ты попал сюда, — завёл Кесби привычную шарманку. В последнее время не было ни дня, чтобы он не задал этот вопрос, на который получал лишь посыл в какое-нибудь нелицеприятное место.
— Тебя заело? — устало вздохнул Рид. — Мне казалось, ты уже давно всё узнал.
— Ты же сам сказал, что мои источники ошиблись. Так расскажи свою версию, мне интересно узнать, где правда.
— В жопе слона, блядь, правда. С хуя ли я вообще должен что-то тебе рассказывать? Если мы ебемся, это ещё не делает нас друзьями, — обозлился Гэвин, понимая, что настроение неумолимо катится в бездну.
— Не должен, но я не понимаю, почему ты делаешь из этого такую тайну.
— Потому что это не твоё собачье дело, Рик! Не нужно пытаться анализировать меня и лезть в мою жизнь! — сорвался на крик бывший полицейский. — Мне тоже до хуя чего непонятно, например, твои мотивы. Ты то готов ебало мне разнести, то наоборот вытаскиваешь с того света, а сейчас ещё и все ближайшие стены мной обтёр. Что, теперь трахать меня в зад уже недостаточно, решил ещё и мозг мне посношать?! Хватит, заебало твоё неуместное любопытство, не суй свой нос, куда не следует! — Рик показательно громко захлопнул книгу, страницы которой до этого неспешно перелистывал.
— А я думал, сержанта дают сотрудникам с мозгами, видимо, ошибся, раз ты не понимаешь очевидного, — уклончиво ответил наёмник, поднимаясь вслед за подскочившим Гэвином.
— Из очевидного здесь только то, что ты сраный педик и из меня пытаешься сделать такого же. — Удар под дых стал для мужчины неожиданностью. Он слишком расслабился, привыкнув к тому, что в последнее время Кесби предпочитал другой способ завершения их перепалок.
— Смотрю, тебе доставляет удовольствие меня доводить, бывший детектив Гэвин Рид, — угрожающе зашипел наёмник, сжав пальцы на чужом горле. — Каждый раз, когда я просто хочу поговорить, из твоего блядского рта нескончаемым потоком льётся всякое дерьмо. Называешь меня педиком, строишь из себя оскорблённую невинность, а самому, видимо, очень нравится ощущать мой хер в своей заднице.
— Чёрта с два, — сквозь зубы выплюнул Рид, чувствуя, как сжимаются длинные пальцы на собственной мошонке.
— Да ну? Тогда почему у тебя уже колом стоит, хотя я даже ни разу тебя не коснулся? — Гэвин не нашёл, что на это ответить. — Твой организм настолько привык, что я ебу тебя за каждую провинность, что выработал условный рефлекс.
Гэвин вцепился в Риково запястье, пытаясь отлепить от себя его руку, но пальцы только сильнее сжали горло, ещё больше перекрыв доступ воздуха.
— Даже не пытайся, — хмуро произнёс наёмник, — снимай штаны.
— Мы же только что… — неверяще прохрипел он в ответ.
— Штаны, — холодно повторил мужчина.
Железная хватка на шее разжалась лишь после того, как тюремная форма упала к щиколоткам. Рид был ещё более напряжён, чем в их первый раз, он слышал чей-то негромкий разговор через пару проходов от них, но Рика не останавливало чужое присутствие. Приспустив штаны и впервые не став разворачивать Гэвина спиной к себе, он закинул его ногу на себя и упёрся головкой в растянутую после прошлого раза дырку. Сжав рот Рида ладонью, он единым движением вошёл почти до упора. Партнёр прикусил мягкую кожу на пальцах, чтобы сдержать рвущийся наружу голос. Ощущения были иными, тянущими из-за недостатка смазки, но при этом более интимными, а чужое присутствие добавляло остроты. Кесби начал двигаться. Тягуче медленно, давая возможность прочувствовать каждый миг проникновения. Довольно приятно, чтобы не растерять запал, но недостаточно сильно, чтобы хоть на йоту приблизиться к оргазму. Сладкая, тягучая как патока пытка, и мучитель стоял прямо перед лицом, изучал каждую реакцию своими невозможными глазами и распалял сильнее, лаская свободной рукой уши, шею, торс, но упорно игнорируя покрасневший от напряжения член.
Мало, слишком мало, и Гэвин, с трудом переступив через себя, прижал Рика ногой и постарался насадиться сильнее, чтобы хоть как-то повлиять на сводящий с ума ритм. Он увидел довольную улыбку, а следом Кесби толкнулся глубоко, размашисто, грубо, набирая привычную скорость. Рид бы уже беззастенчиво стонал в голос, но ладонь, плотно прилегающая ко рту, не оставляла ни малейшего шанса оповестить о происходящем всю библиотеку. Наёмник и не думал с кем-то делиться теми звуками, что издавал Гэвин. Его член, зажатый между двумя разгорячёнными телами, давно требовал внимания, но Рик даже не пытался его коснуться. Рид понял, что в этот раз придётся всё делать самому.
— Если хочешь кончить, дрочи себе сам, — озвучил Кесби его догадку.
И Гэвин, едва слышно всхлипнув от очередного будоражащего толчка, одной рукой смял чужую рубашку, а второй — собственный член, быстро подстраиваясь под заданный темп. Признавать поражения он никогда не любил, а когда начало казаться, что Кесби больше не сможет его удивить, тот замер, уперевшись прямо в простату. Рид, почти доведённый до пика, разочарованно застонал. Тихий шёпот Рика в самое ухо горечью оседал на теле.
— Твои реакции, стоны и то, как ты прогибаешься, спокойно впускаешь меня, неужели ты до сих пор не понял природу этого? — Мужчина вслушивался в этот хриплый голос, всё ещё противясь очевидному. — Уже некоторое время не я беру тебя, Гэвин, ты отдаешься сам. Пришла пора принять это. — Рик легко двинулся, посылая в мозг новый импульс удовольствия и освобождая чужой рот. — Так скажи, детектив, мне стоит отпустить тебя или продолжить начатое?
— Ублюдок, — просипел Рид. Сознание расплывалось от подавляющего возбуждения и нереализованного желания кончить.
— Значит, лучше прекратить. — Рик попытался выйти из горячего тела, но в последний момент Гэвин сжался и прижал его ногой, не позволяя отстраниться.
— Не останавливайся, — одними губами произнёс Рид, смотря мутным взглядом в потемневшие из-за расширенных зрачков серые глаза. Взгляд Рика впивался в самую душу, выворачивая её наружу, но оторваться было невыносимо сложно. — Быстрее, — прошептал Гэвин, закрывая глаза и полностью капитулируя.
И Рик, снова его заткнув, задвигался быстро, рвано, сбивая дыхание и наполняя воздух вокруг них насыщенным запахом мяты. А Рид осознанно двигался навстречу глубоким толчкам, подводя себя к финишу. Стоило руке Кесби накрыть Гэвинов кулак, как он кончил, впиваясь в ладонь зубами и чувствуя, как внутри пульсацией разливается тепло.
— Сволочь, — на выдохе произнёс Гэвин.
— Это тебе наказание за твои выебоны, детектив, — с улыбкой ответил наёмник.
— Сержант, — прошептал мужчина, лениво поднимая взгляд, — если уж тебе так нравится звать меня по должности.
— «Детектив» мне нравится больше, — хмыкнул Рик, выходя из расслабленного тела.
Гэвин вернулся через несколько минут, с трудом приведя себя в порядок. Рик сидел в уже привычной позе и неторопливо листал книжку, словно ничего не было. Бросив на подошедшего беглый взгляд, он сразу вернулся к чтению. Рид же, поморщившись, сел на пол и негромко заговорил:
— Моим последним делом было заказное убийство. Один хмырь, который организовал себе неплохой бизнес в Детройте, по большей части нелегальный, был застрелен в своих же хоромах. Когда наши осматривали его дом, нашли дохренища налички, а раз дело вёл я, то контроль за правильностью её учета тоже был за мной. А чуть позже кто-то спиздил приличную сумму. Подозрения в первую очередь пали на меня, и хоть следов не было, записи камер подчистили, допросы — «мы просто пообщаемся, Гэвин» — уже начались, а потом кто-то из наших кибер-умельцев восстановил несколько кадров, на которых видно меня рядом с ячейкой, в которой хранились деньги. Дата совпадала с предполагаемой датой ограбления, и на основании записи у меня дома произвели обыск, в ходе которого нашли часть пропавших денег. После этого в мою невиновность уже никто не верил, пазл очень удачно сложился, а дерьмовые адвокаты окончательно меня потопили. Повезло, что хоть Андерсон прислушался к моим словам и договорился об одиночке. Если бы не это, я бы уже, скорее всего, сдох. — Рид прервался и посмотрел на Рика, перестав гипнотизировать стеллаж напротив. — Вот и вся история, доволен?
— Доволен. Стоило столько выёживаться, чтобы скрывать. И что теперь планируешь делать?
— Перебирать варианты, чтобы выйти на того, кто меня подставил. Обычно, я связываюсь с Хэнком раз в две-три недели, узнаю, что он нарыл, анализирую, даю новые имена на проверку, совместно решаем, кому следует уделить больше внимания.
— Судя по тому, что ты ещё здесь, этот твой Хэнк не очень справляется, — озвучил свою мысль Кесби.
— Андерсон полный ноль в компах, а обратиться за помощью к нашим нёрдам он не сможет, дело закрыто. И он не мой, — проворчал Гэвин.
— И что в итоге, так и будешь сидеть на жопе ровно, пока срок не истечет? — заинтересованно спросил Рик.
— Заткнись, из меня сейчас не особо хороший помощник, — отмахнулся мужчина, нервно потерев шрам на носу.
— Когда ты вообще звонил в последний раз этому Андерсону?
— Месяц назад, кажется, с прошлого раза подвижек не было.
— Не очень-то ты и хочешь выйти на свободу, Гэвин.
— Не мели херни, он копал под каждого, кого я назвал, всё глухо, — огрызнулся в ответ Рид.
— И под меня в том числе, — произнёс Рик, хитро улыбнувшись и следя за тем, как расцветает удивление на лице собеседника.
— Что, откуда ты?..
— Откуда знаю? Мне докладывают каждый раз, когда кто-то интересуется личностью Фантома или любым из моих имён. И когда я узнал, где работает этот любопытный лейтенант Хэнк Андерсон, не составило труда соединить два и два. Ну, и что ты хотел обо мне узнать, Гэвин? — На лице наёмника появилась нехорошая улыбка.
— Кто ты, блядь, на самом деле такой? Ты не можешь быть Фантомом, он всё ещё в розыске.
— У меня много личностей, знаешь ли, стоит вскрыться одной из них, как я от неё избавляюсь и взамен создаю другую. Поэтому Фантом официально всё ещё в розыске, убийства под его именем не смогли пришить к делу, я сижу за другое преступление, хотя неофициально все и так всё понимают. И по этой же причине ты ничего не найдешь на Рика Кесби в своих базах, его больше не существует.
— Тогда какого хрена ты до сих пор здесь, ходишь с этим дерьмом на шее, словно не в курсе про ложные срабатывания. — Гэвин искренне недоумевал от такого выбора.
— Ты тоже про них знаешь, но при этом не боишься трахаться со мной. — Лже-Рик медленно очертил языком ровный ряд белых зубов, следя за тем, как Гэвин провожает это движение взглядом. — Если датчик сработает в процессе, ты подорвёшься вместе со мной.
— Ты не ответил, почему до сих пор не вышел на свободу. — Немного смутившись, Рид отвернулся в сторону.
— Есть причины, если расскажу, то придётся тебя убить. — Наёмник многозначительно поиграл бровями и встал, подходя ближе. — Увидимся позже, у меня посетитель.
Кесби напоследок провёл пальцами по тёмным волосам, наслаждаясь удивлением в чужих глазах. Подмигнув перед уходом, он быстрым шагом покинул читальный зал, не обращая внимания на водопад нецензурной брани в спину. Он ещё успеет стрясти с Рида за каждое мерзкое слово в свой адрес.
========== — 11 — ==========
Комментарий к — 11 —
Дорогие мои, каюсь-каюсь, что задержала выкладку главы. На правах автора решила проявить капельку эгоизма и слегка сдвинула продолжение, приурочив эту часть к своему празднику. Да, сегодня у меня день Рождения, 28 лет, как 28 ударов ножом🤪 Так что это своеобразный подарок самой себе и, конечно же, Вам🤗 Именно эту часть было выкладывать очень волнительно, но я очень надеюсь, что Вы насладитесь ей не меньше меня :)
Poets of the Fall – Carnival of Rust
— Что хотел? — прохрипела телефонная трубка.
— Я по поводу твоего дела, Гэвин. — Хэнк листал открывшийся отчёт, усиленно делая вид, что занят работой. — Есть новости, выяснили, что у нас в отделе завелась крыса.
— Если подозревают меня, то скажи, что у меня алиби, — раздражённо ответил мужчина.
— Заткнись и слушай, Рид, мне сейчас не до твоих тупыхшуточек. Фаулеру на голову свалился отдел внутренних расследований, а сегодня на кой-то хрен ещё и какого-то смазливого педика из ФБР прислали. Джеффри всех без вазелина сношает, — тихо произнёс Андерсон, следя за манипуляциями парнишки, которого прислали из бюро. Тот прочёсывал компьютер Коллинза на предмет, как он сказал, взлома, но у лейтенанта было чёткое ощущение, что пацан успевает ещё и за разговорами вокруг следить. — В общем, этот залётный глобально проверяет всю нашу сеть и дела за последний год, и он наткнулся на некоторые нестыковки в закрытых делах, в том числе и по тем обрывкам записей, на основании которых тебя обвиняли. Он обнаружил следы вмешательства в исходный код или что-то в этом духе. Сам знаешь, я не разбираюсь во всём этом дерьме, но смысл в том, что есть большая вероятность того, что дату подделали. Пиздюк проверит всё позже, предполагает, что если узнать, кто стоит за фальсификацией, то можно выйти на крота.
— И сколько времени это займет? — в нетерпении спросил Гэвин.
— Да хрен знает, он такой занудный и дотошный, что может и месяц с ними проебаться. В конце концов, «приказ по выявлению посторонних вторжений в систему участка» у него в приоритете. — Лейтенант передразнил сотрудника бюро, пытаясь повторить его тембр.
— Лейтенант Андерсон, мне нужно проверить ваш терминал, — сквозь статику помех Рид услышал чей-то тихий, но настойчивый голос.
— Я позвоню или, может, приду, как появятся новости, — напоследок сказал Хэнк и сбросил вызов.
Новости были неплохими, не идеальными, но лучше, чем совсем отсутствие новостей. Появилась надежда, что пусть и при помощи постороннего вмешательства, но получится снова заполучить свободу. Если повезёт, то через несколько месяцев можно будет вдохнуть родной детройтский воздух, наполненный автомобильным выхлопом, взять себе стаканчик ядрёного эспрессо, погонять по языку горечь кофейных зёрен и привычным движением открыть дверь департамента. Но приятные мечты разбились о жестокую стену реальности, когда завернув в узкий коридор, ведущий к библиотеке, Рид столкнулся с нечитаемой мимикой Рика.
— Что с ебалом, Дик, ты с утра кирпич поцеловал? — Да, Гэвин знал, что получит за это, но приподнятое настроение делало своё дело.
— Где ты был? — Кесби впервые пропустил мимо ушей пренебрежительное отношение к своему, пусть и ненастоящему, имени.
— Бегал, — грубо огрызнулся Рид, настроение которого стремительно начало падать вниз. — Я не припомню, что обязан ещё и перед тобой отчитываться, папочка, хватает и надзирателей.
— Папочка, — повторил за ним Рик с какой-то странной интонацией, от которой у Гэвина неконтролируемо поджались яйца. — Мне нравится, повтори как-нибудь, когда снова будешь кончать на моём члене.
— Завали еблет. — Лицо бросило в жар от того, как пошло это прозвучало.
— Открывай уже, мне сейчас не до тебя. — Кесби подтолкнул замявшегося Рида к двери.
— Посмотрите, какая важная пися, — пробубнил под нос Гэвин, поднеся электронный ключ к замку. — Прошу, входите, Ваше Высочество. — Мужчина наиграно поклонился, открывая тяжёлую дверь, и тут же отпихнул собеседника в сторону, сам заходя первым.
— Выёбывайся, пока разрешаю, посмотрим, как ты запоёшь позже, — прошептал в покрасневшее ухо Рик.
И Гэвин действительно выёбывался, забивая гвоздь за гвоздём в неприкосновенность своего ануса. Выёбывался и удивлялся, почему Рик терпит явные перегибы в поведении. В какой-то момент внезапное затишье стало навевать тоску, и Гэвин поубавил своё внимание к персоне наёмника, который в последнее время с утра до вечера что-то выискивал в своих книжонках. Их первый полноценный разговор состоялся лишь через несколько дней.
— Чего уставился? — спросил Гэвин, замечая пристальный интерес в свой адрес.
— Да вот думаю, как бы разнообразить наше времяпрепровождение, раз секс больше не оказывает на тебя и капли воспитательного эффекта.
Рид ожидал подобной пакости, ведь в последнюю неделю Кесби уже трижды продинамил раздражающее «Дик» в свой адрес, и это не учитывая не один десяток других подначиваний. Рик неторопливо рассматривал лицо напротив, в который раз изучая тёмный шрам на переносице, мелкие на щеках и над губой, хотя и без этого уже наизусть выучил их расположение. Когда он, погрузившись в свои мысли, неосознанно остановил взгляд на губах, у Гэвина внутри всё похолодело. Кажется, на побелевшем лице отразились внутренние переживания, ведь Рик продолжил:
— Расслабься, я скорее тигру отсос доверю, чем тебе, и то больше шансов с хером остаться. Пойдем, есть другая идея.
Рид направился следом, жопой чувствуя, что вряд ли ему самому эта идея придётся по вкусу. Когда они зашли в ставший уже таким родным туалет, Кесби присел на край унитаза и немного поёрзал, ведь принять удобное положение без стульчака и крышки было сложнее.
— Подрочи себе, детектив, — с усмешкой сказал он, прожигая Рида взглядом.
— Да ты в край охуел, Рик! — Гэвин вздрогнул, ожидая чего угодно, но не подобного предложения.
— Не трать наше время и раздевайся.
Под неусыпным взглядом Гэвин спустил оранжевые тюремные штаны, а следом на пол упали и трусы.
— Верх тоже, — хрипло произнёс Кесби, следя за каждым движением голодным взглядом.
— Я тебе в стриптизёры не нанимался! — взбрыкнул Рид, но рубашка и майка через несколько секунд присоединились к остальной робе на полу.
Кесби ласкал внимательным взглядом серых глаз обнажённого мужчину, изучая каждый открывшийся дюйм тела. Гэвин был по-мужски красив: подтянутый торс со следами старого загара, крепкая грудь с тёмными вьющимися волосками, живот с явными очертаниями пресса, ярко выраженная дорожка почти чёрных волос, ведущая к густой растительности в паху, сильные ноги с выделяющимися мышцами на бёдрах и икрах. И, как завершающий штрих, обилие шрамов по всему телу. Если для одних выражение «шрамы красят мужчину» было уже устаревшей фразой, то в случае с Ридом складывалось впечатление, что он воспринимает это как призыв к действию.
— Нравится? — съязвил Гэвин, когда Кесби перестал столь пристально изучать его тело и снова посмотрел в глаза.
— Нравится, — не стал скрывать тот, обескуражив собеседника своей честностью. — Приступай.
Дрочить в чьём-то присутствии было непривычно, странно, особенно учитывая, как жадно разглядывал его в этот момент Рик. Гэвин, стремясь скрыться от этого взгляда хотя бы в своих мыслях, прикрыл веки и сосредоточился на ощущениях, ускоряя движения кулака, но в тишине прозвучало:
— Открой глаза и смотри на меня. — Мужчина послушался, замечая, что наёмник приспустил штаны и неторопливо гладил свой стояк. — Медленнее.
Рид замедлился, понимая, что в таком темпе представление могло сильно затянуться. Он стоял очень близко к Рику, видел его расширенные зрачки, наполовину скрывшие светлую радужку, заметил появление лёгкой испарины под носом, подмечал каждое, возможно, неосознанное движение языка по пересыхающим губам. На этих губах он в итоге и залип, представляя, как мог бы провести по ним упругой головкой, оставив свой вкус, как бы Рик сначала слизнул быстро сохнущий след естественной смазки, а потом провёл своим мягким языком по головке, следом смыкаясь вокруг неё плотным кольцом. Возможно, Рид слишком явно транслировал свои мысли, ведь Кесби улыбнулся, едва приподняв уголки губ, и тихо произнёс:
— Ускорься. — И сам взял более быстрый ритм.
Гэвин шумно дышал, сипя носом, до разрядки всё ещё была целая пропасть.
— Тебе ведь мало, — почти нежно озвучил Рик, искушающе медленно скользя языком между блестящих от слюны губ. — Поиграй с собой сзади. — Он умышленно не давал заданий, от которых Рид потенциально мог отказаться, будь у него сейчас такой выбор. Гэвин облизнул пальцы, подмечая, как на мгновение тёмные провалы зрачков в глазах напротив стали ещё шире, и завёл руку за спину. Рик не видел, как глубоко вошли пальцы в раскрывшийся анус, но по покрасневшим щекам понял, что происходящее мужчине вполне нравится.
— Подойди, — сглотнув вязкую слюну, выдавил он.
Гэвин сделал один неуверенный шаг вперёд, и к его пальцам внутри присоединились ещё два.
— Боже, — почти беззвучно выдохнул он, но наёмник услышал.
— Лучше просто Рик, — с негромким смешком ответил он.
Рид даже не обратил внимания на сказанное, погрузившись в удовольствие. Он глухо застонал, когда зубы нежно прикусили кожу на животе, горячий язык нарисовал влажную дорожку вокруг пупка, а пальцы правильно надавили на простату. И пока Гэвин расслабился от приятных ощущений, Рик обильно плюнул себе на член и потянул партнёра на себя, неторопливо входя в подготовленный анус. Мужчина сморщился, вторжение было не самым приятным из-за ощутимой нехватки увлажнения, но он продолжил терпеливо насаживаться.
Войдя до середины, Рик замер, давая возможность освоиться в непривычной позе, но Гэвин нетерпеливо двинул бёдрами, беззвучно давая добро на дальнейшие действия. Было что-то неуловимо другое в этом сексе, словно поза делала их ближе, чем есть на самом деле, но Рид не хотел допускать даже малейшую неуверенную мысль о том, что это не привычный трах. Он резко, почти болезненно двинулся навстречу очередному толчку, лишь бы избавить себя от неуместных размышлений. Рид сжал пальцы на сильных плечах, задавая собственный темп и амплитуду и чувствуя, как губы Рика скользят по груди, а зубы прикусывают кожу и нечувствительные соски. Чужие ладони придерживали под ягодицы, помогая держаться в неудобном положении, и Рид, закрыв глаза и уперевшись во влажный лоб, задвигался быстрее, скользя на твёрдом члене. Стараясь одной рукой поддерживать равновесие, другую он опустил на свой изнывающий без внимания орган, в несколько быстрых движений доводя себя до финала. За мгновение до вспышки удовольствия он заметил, что Рик вышел, пачкая спермой его ягодицы и капая на собственные штаны.
Переведя дыхание, Гэвин открыл глаза и понял, что всё ещё упирается в широкий лоб. С такого расстояния он отчётливо мог разглядеть жёлтые и синие вкрапления, добавляющие цветовые примеси в серую радужку. Он чувствовал мятное дыхание у себя на губах и почти физически ощутил прикосновение языка, когда Рик в очередной раз смочил собственные губы. Наёмник смотрел какими-то странным, почти безумным взглядом, и Рид понял, что находится к нему слишком близко, сам готовый заразиться этим безумием.
Он встал, стараясь сделать это не слишком быстро, чтобы не было похоже на побег, и отошёл к крану, желая смыть с себя посторонние жидкости. «Секс, просто ебля, не более того», — мысленно убеждал себя мужчина, понимая, что едва не сорвался. В отношении поцелуев Гэвин всегда был более консервативен, считая, что трахаться можно с кем угодно, пока это приносит удовольствие, но целовать следует только того, к кому испытываешь чувства более возвышенные, чем обычная похоть. Погрузившись в свои мысли, он почти закончил отмываться, как Рик подошёл со спины, обнимая поперёк живота и прижимая к голым ягодицам своё возбуждение.
— Я хочу ещё, — негромко выдохнул он в открытую шею.
И Гэвин понял, что сейчас всё зависит только от его решения. За какие бы преступления не сидел Рик, какой бы сволочью он ни был на свободе, слово своё он держал исправно и никогда не трогал без предшествующей провокации.
— Давай, — осипшим голосом ответил Рид, почти не противясь тому факту, что тоже хочет повторения. А потом горячие губы впились в шею под линией роста волос, ладони уверенно заскользили по податливому телу, и Гэвин растворился в тёплых настойчивых ласках.
Рид сдался окончательно и бесповоротно, сложил знамёна, отнёс венок на могилу своей гетеросексуальности — могила с надписью «принципы» находилась неподалёку — и высоко поднял белый флаг с корявым рисунком члена на нём. Именно так он себя ощущал после всего случившегося. Просто фантастика, что сказать, загремел в тюрьму за преступление, которого не совершал, чуть не сдох во время изнасилования, а теперь нашёл себе идеального партнёра для удовлетворения собственного либидо в лице наёмного убийцы. Хорош полицейский, просто эталон для подражания. Если в его жизни случалось что-то более ироничное и ебанутое, то Рид явно этого не помнил. А теперь, когда они с Кесби трахались по поводу и без или ограничивались обоюдной дрочкой, мужчина подумал, что вряд ли сможет завязнуть ещё глубже.
Он понял, что дно ещё не пробито, когда стал замечать изменения в поведении Рика. Тот стал более открытым, улыбчивым и — Рид боялся думать об этом слове, но не смог подобрать альтернативу — нежным. Всё чаще Гэвин подмечал мимолётные прикосновения к пальцам при передаче книг, к шее и спине, когда Кесби просто проходил мимо, и постепенно это начало не на шутку напрягать. И если сами касания можно было и потерпеть, то собственная реакция на них не давала покоя. Хотелось удержать на себе чужие пальцы, коснуться в ответ, понять, что у Рика также учащается пульс даже при незначительном контакте. Но Гэвин продолжал утаптывать в недра сознания эти странные эмоции и чувство, которому не дал бы название даже под страхом смерти. Мужчину неприятно разрывало от противоречий, внутренний противный голос упрямо жужжал о том, что всё зашло дальше простого секса, что они заигрались и не заметили, как оба влипли в дерьмо похуже обычного физического влечения. И если обычно Рид всегда прислушивался к этому голосу, который называл просто чутьём, то сейчас разум почти успешно его игнорировал. Никаких посторонних чувств, никаких непрошенных мыслей на этот счёт — это всё, чего он хотел.
— Как тебя зовут на самом деле? — Нет, Гэвину вовсе не интересно. Ни капли, блядь, не интересно, просто в обществе принято знать имя того, с кем зажимаешься по углам.
— Не могу сказать. — Рик сожалел, это явно слышалось в едва уловимых интонациях в голосе. Рид и сам не до конца понял, в какой момент начал различать эмоции на обычно каменном лице и в спокойном тембре.
— Из меня ты вытряс все ответы, что хотел получить, в чём проблема ответить на мой? Или боишься, что я выдам твоё настоящее имя полиции или Интерполу?
— Не боюсь, но для тебя пока что я предпочту остаться Риком Кесби. — Наёмник старался не замечать недовольного взгляда, которым сверлил его Гэвин. — Я скажу тебе сам, когда придёт время. Такой ответ тебя устроит?
— Не особо, но что-то мне подсказывает, что другого я от тебя не добьюсь. — Гэвин облокотился на стеллаж, сложив руки на груди. — За что ты сидишь?
— Мне приятен твой внезапный интерес, Гэвин, но я словно на допросе, — усмехнулся Рик. — Мог бы спросить что-то более личное, чем я увлекаюсь и интересуюсь, например.
— Психология, в основном эмоций и манипулирования, хотя с общей практикой ты тоже знаком. Живопись в целом и пейзажи в частности, старые детективы, особенно Агаты Кристи и Конан Дойла, и драмы. — Рид видел, как на лице Кесби промелькнуло что-то похожее на удивление. — Я умею наблюдать, знаешь ли, необходимое качество для работы в полиции.
— Интересно. — Рик отложил в сторону книгу. — И что ещё ты можешь обо мне рассказать?
— Мне казалось, вопросы здесь задаю я.
— Расскажи о своих наблюдениях, Гэвин, и если твои догадки совпадут с реальностью более, чем на восемьдесят процентов, я отвечу на пять любых вопросов, кроме имени, конечно. — Кесби хитро прищурился, почти не сомневаясь, что Рид примет правила игры.
— По рукам, — кивнул собеседник и начал, — твоя надменная отстранённость и уверенность в себе — приобретённые качества. Скорее всего, в школе ты был занудой и зубрилой, которого шпыняли вообще все, а не только качки из футбольной команды. А когда ты подрос, то решил доказать, что ничем не хуже остальных. Ты помешан на контроле, терпеть не можешь, когда что-то идёт не по твоему плану, выбиваясь из сложившейся в твоём восприятии картины. Строишь из себя Снежную Королеву, скрывая за своей холодностью неисправимого романтика, готов спорить, в отношениях ты партнёра готов на руках носить. — Гэвин прервался, сглотнув накопившуюся слюну, и продолжил, — планируешь всё наперёд, рассматриваешь сразу несколько вариантов развития событий, чтобы быть готовым ко всему. Приобрёл это качество во время службы в армии, а потом отточил его в процессе твоей, скажем так, профессиональной деятельности. Открытый гей, с девушками вообще вряд ли когда-либо был, именно ориентация стала основной причиной неуверенности в себе в школьные годы. Твой типаж — холёные сладкие мальчики, которые заказывают в барах мартини и весь вечер пиздят о высоком, а потом отсасывают в грязном туалете не хуже опытной шлюхи, поэтому мне не ясно, что ты нашёл во мне. А ещё ты куришь, особенно злоупотребляешь этим, когда находишь что-то новое и интересное. И на этом, пожалуй, я остановлюсь.
Повисла короткая пауза.
— Как ты узнал, что я курю?
— Мята. Я давно пытался понять, что меня смущает в этом запахе, а потом дошло, что это не мята, а ментол. Ну и я ни разу не видел у тебя жвачку, — хмыкнул Гэвин, неопределённо пожав плечами.
— У меня был гетеросексуальный опыт на выпускном в старшей школе. Я поимел подружку капитана футбольной команды, хотя с большим удовольствием трахнул бы его самого. А этап с холёными мальчиками я переступил лет восемь назад. Но в остальном, признаю, ты прав. Конечно, ничего сверхъестественного ты не назвал, но с курением ты меня подловил.
— А я и не обещал, что смогу разложить по полочкам всю твою жизнь и ещё психологический портрет вдогонку составить. У нас этим специально обученные люди занимаются, — ответил Рид
— Ладно, Гэвин, спрашивай. — Рик нетерпеливо махнул рукой.
— За что тебя посадили?
— Заказное убийство. Клиент заплатил за смерть своей сумасшедшей жены, мне нужно было просто подстроить самоубийство. Ничего сложного, подобные заказы я выполнял уже много раз, но этот оказался с неприятным сюрпризом. При всей моей подготовке, я упустил, что она настолько двинулась, что похитила чужого ребёнка, и этот мальчишка лет четырёх стал для меня камнем преткновения. Даже у таких как я, есть свои правила, свой кодекс. Я, например, не убиваю детей, и в этот раз не смог, понадеялся, что он не запомнит моё лицо, не сможет описать. Как видишь, зря надеялся.
— Надо же, даже у тебя есть слабости, — съязвил Рид. Кесби на это решил не реагировать. — Почему ты стал убивать?
— Тупой вопрос, Гэвин, очевидно, что из-за денег и выгодных знакомств, тут даже добавить нечего.
— Какого хрена ты до сих пор в тюрьме? Если личности Рика больше не существует, тебя выпустят, даже зная, что ты совершил.
— У меня заказ. Я могу не только убивать людей, но и неплохо добываю информацию, именно этим я здесь и занимаюсь.
— Кто цель?
— Такахаси Мамору, — ответил Кесби.
— Это тот япошка из твоего блока, поэтому ты меня со словарём доебал? — удивился Рид. — Неужели столько платят, что ты, рискуя жизнью, со взрывчаткой на шее готов ходить.
— Странно слышать от тебя подобные комментарии. Ты на своей работе тоже жизнью рисковал, только за гораздо меньшие деньги. — Рид замолчал, понимая, что наёмник прав. — У тебя остался ещё один вопрос, и хотя бы раз спроси что-то стоящее.
— Почему ты спас меня тогда? — Мужчина почувствовал облегчение, когда выпустил на свободу то, что не давало покоя уже некоторое время.
— Я не знаю, — растерянно произнёс Рик, — когда увидел, что ты не дышишь, действовал на автомате.
Гэвина ответ не очень удовлетворил, он инстинктивно чувствовал, что Кесби что-то не договаривает, но не стал копать глубже. Возможность сейчас узнать всю правду почему-то пугала. У Рида было одно предположение на этот счёт, но он слишком боялся того, что оно окажется верным.
— Скажу честно, Рик, ты не тянешь на убийцу, не похоже, что тебе чужда эмпатия, или же ты очень хороший актёр. Я пока что больше склоняюсь к тому, что ты пиздишь.
— Я не псих, Гэвин, и не социопат, если ты об этом, я не получаю удовольствия от убийств. Это просто работа, как в армии убивают по приказу, как ты бы убил преступника при возможной угрозе, так я убиваю за деньги. Для меня это просто факт, был человек и его не стало. — Рик говорил тихо, серьёзно смотря в глаза Рида. — Я профессионал, Гэвин, я сам сделал выбор и научился жить с его последствиями, в остальном я ничем не отличаюсь от обычных людей.
— Ладно, я понял, — неохотно ответил Рид после небольшой паузы.
— Странный ты, мог узнать что угодно, я бы даже тебе пароли от счетов назвал, а вместо этого потратил вопросы на какую-то чушь. — Наёмник подошёл ближе, нависая над собеседником.
— Мотивы, Рик, мне были интересны твои мотивы, а бабло, заработанное чужой кровью, мне даром не надо. — Рид глубоко вздохнул, когда прохладные пальцы легонько коснулись шеи, провели вдоль ворота и попытались его оттянуть. — Даже не мечтай, мудила. — Оттолкнув Кесби, Гэвин отошёл в сторону, вставая на виду у камеры наблюдения.
— Ты разбиваешь мне сердце, Гэвин, я думал, мы закрепим наш разговор приятной близостью, — посмеиваясь, произнёс Рик.
— Можешь сблизиться со своей рукой, а мне есть, чем себя занять. — Рид показательно сел за терминал и подкатил к себе заполненную скопившимися книгами тележку.
— Из рук я бы предпочёл твою. — Рик пошло облизнулся в ответ, на что Гэвин молча показал средний палец и переключил своё внимание на экран.
***
— Есть новости? — Гэвин не выдержал и через две недели набрал Хэнка сам.
— Не особенно хорошие, поэтому я и не стал тебе звонить. Записи проверили, они действительно оказались подделкой, но только на основании этого твоё дело не пустят на пересмотр, против тебя есть улики посущественнее. — Андерсон тяжело вздохнул, выдавая накопленную усталость. — Не мне тебе рассказывать, Рид, сам знаешь процедуру. Сначала нужно поймать того, кто изменил запись, потом выбить из него признание или найти доказательства, что тебя подставили.
— Дай угадаю, заниматься отдельно этим некому, а вашу крысу могут и не один месяц выслеживать, — закончил за собеседника Гэвин.
— Верно. Но есть и положительная сторона, Фаулер наконец ко мне прислушался. Если всплывут ещё детали, то я смогу уболтать его выделить человека и возобновить следствие. — Андерсон прервался, делая несколько глотков. — Я понимаю, что тебе там дерьмово, но пока бессилен сделать хоть что-то, с этими поисками я и так практически ночую на работе. У меня и времени нет, чтобы вплотную заняться теми, кого в итоге мы отобрали в качестве основных подозреваемых.
— Лейтенант Андерсон, нас вызывает капитан Фаулер, — послышался вежливый голос, который бесил даже на удалении.
— Что, новый напарник? — издевательски посмеялся Рид, узнавая в говорившем того парня, на которого жаловался Хэнк.
— И как из тебя ещё весь говнизм не выбили? — кинул в ответ Хэнк. — Минуту, агент Уайт, мне нужно закончить разговор.
— Специальный агент, лейтенант Андерсон, — уточнил говоривший.
— Какой официоз, — усмехнулся Гэвин.
— И не говори, такой душнила, аж воротит. Так Джеффри с чего-то решил, что мы с ним сработаемся, а наше партнёрство необходимо «для повышения продуктивности взаимодействия полиции и Федерального бюро расследований». Тьфу, блять, — выругался лейтенант. — И теперь какой-то щегол меня работать учит. В общем, Рид, бывай, если появится что-то стоящее твоего внимания, я дам знать, но в ближайшее время особо не рассчитывай на это, у нас дерьма до ушей скопилось.
— Я понял, развлекайся, — хмыкнул мужчина и положил трубку.
***
Восемь месяцев. Именно с этой мыслью Гэвин утром открыл глаза. Прошло уже восемь месяцев, как он загремел в исправительное учреждение Детройта. Восемь просранных впустую месяцев жизни, которые можно было потратить на ловлю преступников ради пользы обществу. Ведь ополоумевшие гондоны, решившие, что похищение и убийство — лучший способ скоротать выходные или доведённые до ручки постоянными изменами жёны и мужья, которые, не сдержавшись, в итоге довольно жестоко расправлялись со своими некогда любимыми супругами, не переведутся в этом городе никогда. Тик-так, тик-так, время убегало сквозь огрубевшие пальцы, оставляя после себя лишь пустоту.
Неприятная горечь уныния целый день преследовала по пятам, не давая расслабиться. Заняться было нечем, и даже Рик сегодня не появлялся, поэтому невесёлые мысли весь день крутились в мозгу, упрямо не желая исчезать. Сознание очистилось от тумана только к вечеру, когда Гэвин дождался своей очереди принять душ. Сегодня, можно сказать, повезло, он попал в последнюю партию на помывку, а в ней всегда было меньшее количество арестантов. Меньше людей вокруг означало, что будет меньше пиздежа и прочего шума, а тишины сегодня хотелось больше обычного.
По странному стечению обстоятельств Рид остался в душе один. Последний раз такое происходило очень давно, когда Санни со своими шавками договорились с надсмотрщиком и избили его впервые. Неприятные воспоминания и пустота вокруг навевали тревогу. Вдруг тишину, нарушаемую лишь звуком льющейся из душа воды, вторгся звук шагов. Гэвин было подумал, что идёт надзиратель, чтобы выгнать его из душевой, но шлепки по кафелю принадлежали явно босым ступням.
Повернувшись, Рид ненадолго обомлел. Перед ним стоял Рик во всей своей нагой красоте. Крепкие, чётко очерченные бицепсы на руках и ногах, в меру накачанный пресс, а грудные мышцы вообще словно скульптор из камня выточил. Красив, лучше сраного Аполлона. На его фоне Рид ощутил себя ободранной дворовой псиной. И хоть он не сильно проигрывал Кесби физически, но собственное тело было рассечено не одним десятком шрамов. Кожа Рика, несмотря на его биографию, наоборот была на удивление чистой, лишь тонкая длинная полоса, скорее всего, от ножевого, виднелась справа под рёбрами. Гэвин поймал себя на мысли, что впервые видит Рика без одежды.
Наёмник, недолго дав полюбоваться собой, подошёл вплотную, невесомо коснулся темнеющего на боку шрама от пулевого ранения, неторопливо повёл рукой выше до самой шеи, а потом наклонился и, несильно, но настойчиво надавив на подбородок, приоткрыл рот Рида и поцеловал. Влажный язык скользнул внутрь, начиная свою неторопливую ласку, и рот моментально наполнил горьковатый вкус ментоловых сигарет. В сознании раздался какой-то странный треск, и Гэвин понял, что только что оборвался последний трос, удерживающий его от падения в бездну, скрывающуюся под фальшивым именем Рик Кесби.
Рид сорвался, притянул наёмника ещё ближе и, отметая всякую нежность, принялся вылизывать этот потрясающий рот, активно играя с языком, прикусывая и сминая податливые губы. Накопившаяся страсть в несколько грубой форме нашла выход наружу через этот поцелуй, но Рик был не против. Он спокойно позволял делать с собой то, что хотел Гэвин, отвечая с неменьшим рвением.
Кесби был на удивление расслаблен, податлив, не пытался взять процесс в свои руки, и Рид, окончательно опьянев от вседозволенности, прижал мужчину к мокрому кафелю. Тяжело дыша, он оторвался от покрасневших губ, чтобы перейти на шею. Рик покорно откинул голову назад, упираясь затылком в стену, и давая больший простор для действий. Он глубоко дышал, напрягшийся член упирался Гэвину в ногу, иногда сталкиваясь с его не менее возбуждённым органом партнёра.
Но сбившегося дыхания было недостаточно, хотелось довести Рика до стонов, как он обычно делал с самим Гэвином, и мужчина отпустил себя с цепи. Бледная кожа покраснела от настойчивых, слегка грубых поцелуев, на шее расцвели небольшие засосы, а руками Рид беспрестанно гладил спину, грудь, бёдра, слегка царапая их ногтями, с удовольствием ловя хриплое дыхание и наслаждаясь отзывчивостью партнёра. В голове возникла шальная мысль, и Гэвин поспешил осуществить её. Аккуратно разведя в сторону упругие ягодицы, он провёл пальцем по податливому кольцу мышц и почти сразу скользнул в него. Рик внутри был мягким, растянутым и потрясающе влажным. Кажется, Гэвин простонал от мысли, что тот подготовил себя для него.
— Повернись, — прохрипел Рид.
Наёмник послушно развернулся, упираясь головой в сложенные на стене руки, и немного прогнулся в пояснице. Со спины он был не менее потрясающим, чем спереди, мышцы красиво перекатывались под кожей. Позволив себе небольшое баловство, Рид шлёпнул по крепкой заднице и лишь после этого развёл ягодицы в стороны, надавливая на вход и единым движением входя почти до упора.
— Господибоже, — на выдохе прошептал он. Рик внутри был горячим, узким и так приятно сжимался вокруг его члена. После первого же движения послышался хриплый выдох на грани тихого стона.
— Громче, — Гэвин не сразу узнал собственный голос, — хочу слышать, как тебе это нравится, — прошептал и прикусил кожу на лопатке, прямо над ещё одним бледным шрамом.
И Кесби дал Гэвину то, что он просил. Возбуждённый голос Рика звучал низко и ещё более хрипло, и Рид ловил отдельный кайф, наслаждаясь искренними стонами. Рик брал своё на сто процентов, но и отдавался также полностью, доверчиво открываясь перед Гэвином, подаваясь навстречу каждому глубокому толчку. Бывший детектив внезапно вспомнил, как тот заставил его играть с собой в туалете, и, войдя до упора, замер, прошептав над ухом:
— Подрочи себе, Рик.
Наёмник отклонился назад, уперевшись в партнёра, довольно выдохнул и быстро задвигал рукой по собственному члену, оттягивая крайнюю плоть и сильно сжимая головку. Гэвина бросило в жар от этого зрелища, казалось, кровь в венах закипела и сейчас начнёт испаряться прямо через поры на коже, но он жадно продолжил смотреть, как Кесби беззастенчиво ласкает себя, как его глаза блестят от удовольствия, а язык быстро смачивает высыхающие губы. Одного вида такого Рика было достаточно, чтобы кончить. Но хотелось больше, глубже, сильнее, и мужчина возобновил движения, набирая быстрый ритм и сильно толкаясь в простату, от чего Кесби застонал громче и кончил себе в кулак.
Гэвин, решив, что долго не протянет, начал чаще входить в податливую глубину. Хотелось излиться прямо внутрь, заполнить его собой, но в последний момент Рид сдержался и вышел, пачкая густой спермой поясницу и ягодицы. Он упёрся лбом в мокрую спину перед собой, пытаясь отдышаться и хоть как-то собрать разбегающиеся мысли. Наёмник же не дал этого сделать, уводя его под струю воды и снова настойчиво целуя. От былой податливости не осталось и следа, снова бал правил привычный Рик, но Гэвин был не против, разрешая кусать и грубо сминать собственные губы. Нехотя прервав поцелуй, Кесби посмотрел в потемневшие глаза Рида и тихо произнёс:
— Я люблю тебя, Гэвин. — И прежде, чем тот успел осознать сказанное и придумать ответ, Кесби быстро покинул душевую.
А на следующий день Рид понял, что это признание было ещё и прощанием, потому что Рик не только не появился в библиотеке, но и вовсе исчез из тюрьмы.
========== — 12 — ==========
Рик пропал, просто испарился, не появляясь ни в библиотеке, ни в столовой, ни в общем тренажёрном зале, в который изредка захаживал вместе с Гэвином. Рид был в смятении, не понимая, какого хрена вообще происходит. Буквально вчера у них был шикарный секс в душе, который закончился признанием, а сегодня всё казалось сном. И Гэвин бы напиздел сам себе, если бы сказал, что слова Рика стали для него большой неожиданностью, и напиздел бы ещё больше, если бы рискнул озвучить, что в глубине души не надеялся на это. Но чего он никак не мог ожидать, так того, что Кесби столь внезапно и трусливо исчезнет из его и без того дерьмовой жизни.
Гэвин понимал, что в тюрьме нельзя незаметно спрятаться или неуловимо ускользнуть, особенно с учётом наличия передатчика на его шее, а значит, он всё же воспользовался тем, что его личность кто-то стёр из всех баз данных, и вышел на свободу. И Рид знал, что это дело не одного дня и даже не недели, а значит, чёртов наёмник давно всё спланировал. От этого было тошно. Он всё решил и просто молчал, при этом каждым своим действием продолжая глубже вплетать своё присутствие в сознание и сердце Гэвина. И чего Рид упорно не мог понять, как можно убивать людей, внушать окружающим страх одним своим промозглым взглядом, но так глупо сбежать, даже не получив ответ на свои чувства.
А Гэвин чувствовал, только теперь в тот приятный и тёплый комок в груди добавлялись чёрные примеси со вкусом предательства и потери. Он не помнил, как давно испытывал нечто подобное и не был уверен, испытывал ли вообще, но теперь единственное, чего хотелось, — это выцарапать изнутри эти непрошенные эмоции и смыть их в канализацию. Нужно быть полным идиотом, чтобы влюбиться в кого-то в тюрьме. Не просто в кого-то, а в человека, чьего настоящего имени даже не знаешь, в наёмника, который зарабатывает себе на жизнь убийствами невинных людей. Рид должен ловить таких ублюдков, но никак не стонать от удовольствия во время очередного крышесносного секса.
Теперь не было ни того удовольствия, ни разговоров, ни перепалок, ставших такими привычными. Осталось только нереализованное и непривычное нечто, которое тяжёлым грузом сдавливало грудину. И хоть Гэвин изначально понимал, что у них не будет долго и счастливо, как в старых детских сказках, ведь слишком их миры отличались, грызущее чувство разочарования не хотело затихать даже спустя неделю.
Время продолжало ползти вперёд, в сложившемся и ставшим привычным ритме жизни ничего не менялось. Даже с исчезновением Рика (и того японца, как чуть позже заметил Рид) Санни не предпринимал новых попыток отправить его на тот свет. И мужчина мог сказать, что привык к внезапной пустоте вокруг, но это была ложь, а самого себя он решил больше не обманывать.
Гэвин скучал, сердце каждый раз замирало в груди, когда библиотечная дверь открывалась перед очередным арестантом. И мало было проблем душевных, так и тело начало подбрасывать сюрпризы, навязчиво требуя привычной ласки. Но взять её было неоткуда, а дрочка не приносила даже половины того кайфа, который он испытывал во время близости с Риком. Как итог, Рид только больше злился и, просыпаясь с утра с каменным стояком, в очередной раз сбивал костяшки о стену камеры, понимая, что никакое рукоблудие не заменит ему исчезнувшего партнёра.
Что бы ни происходило внутри, какой бы вихрь эмоций не закручивался в грудной клетке, Гэвин держался, никак не выдавая своё состояние. Расклеиваться он точно не собирался, а желание скорее выйти вспыхнуло с новой силой, ведь теперь был дополнительный стимул вырваться на свободу. Не важно как, но хотелось найти Рика, вмазать по его смазливому лицу, а потом засосать до тёмных пятен перед глазами. Именно эта мысль поддерживала внутренний огонь, когда раздался долгожданный звонок Хэнка.
— Ну, какие новости? — в нетерпении спросил Гэвин, искренне надеясь, что спустя хотя бы полтора месяца затишья дело сдвинулось с мёртвой точки.
— Дерьмовые, Рид, особенно для тебя. ФБР забирают дело, оказалось, что наш крот и им успел неплохо так подгадить. Так что тобой тоже займутся они, но как только разгребут то говно, что он тут нахуевертил.
— Блядь, Хэнк, федералам поебать на какого-то сержанта из полиции, они только свою жопу будут прикрывать.
— Я знаю, Гэвин, но ничего не могу поделать, приказ свыше, мы тут бессильны, — тихо проговорил Андерсон. — Фаулер тоже рвёт и мечет, но единственное, чего он добился десятком-другим звонков, что нас будут держать в курсе расследования.
— Заебись, что сказать. — Рид понял, что балансирует на грани отчаяния.
— Не ной, тебе хотя бы вдобавок не приходится видеть их надменных рож. Снуют тут, как у себя дома, и смотрят так, будто мы и не полиция вовсе, а мусор на дороге. Хмыри самовлюблённые. Только этот пиздюк Уайт, которого прислали первым, нормально со всеми общается, хотя у меня его вежливый и до тошноты правильный говор уже поперёк горла стоит. Сегодня ещё один умник из бюро прибывает, чтобы дело принять, надеюсь, это хотя бы не ебучий Перкинс, его присутствия я точно не переживу.
— Да я бы лучше на их постные ебала смотрел, чем на осточертевшие морды преступников. Или ты думаешь, что меня внезапно в элитный пансионат переселили? — вспылил Гэвин.
— Лейтенант Андерсон, прибыл старший агент, который будет вести это дело и составит профайл на нашего неизвестного. Требуется, чтобы вы ввели его в курс дела. — Даже сквозь сильные помехи Рид узнал голос того агента — Уайта, — на которого до этого вечно жаловался Хэнк.
— Господи, блять, боже, только не это… — застонал лейтенант, и у Гэвина перед глазами встала картина, как тот, сидя в офисном кресле, закатывает глаза и прикрывает их рукой. Видимо, все-таки Перкинс…
— Пиздуй общаться, потом расскажешь, как успехи. — Андерсон услышал, как прохрипела трубка, а после раздались короткие гудки.
Но успехов не было ни через неделю, ни через две, ни даже через месяц. Абсолютно никаких новостей, даже плохих, а это означало, что спецы из ФБР топтались на месте, не имея подвижек по текущему делу. «Самый хуёвый расклад, какой только может быть», — думал Гэвин, заходя в тюремную качалку. Были плюсы в его неприкосновенности, оставшейся после ухода Рика, он мог в любой день зайти в зал, не боясь, что его выкинет очередная поселившаяся там банда. А они хотели дать ему пинка под зад, но внимательный взгляд охраны в углу чётко давал понять, что лучше лишний раз не рыпаться.
— Заключённый Гэвин Рид, к тебе посетитель, — раздался зычный голос одного из надсмотрщиков.
Мужчина наигранно вздохнул. Только он собирался потягать железо, как Андерсон припёрся его навестить. А в том, что это был именно Хэнк, он даже не сомневался, ведь за всё время больше никто из департамента не удосужился к нему приехать. Даже Тина, с которой, как казалось, у него были довольно дружеские отношения. Видимо, только казалось. Радовало одно, что раз Хэнк притащил свою жопу лично после столь длинного затишья, значит, новости были действительно важными.
Но переступая порог комнаты для свиданий, Гэвин понял, что к нему пришёл не Андерсон. Эту спину Рид узнал бы что в тюремной робе, что в зимней куртке, что, как сейчас, в идеально выглаженном чёрном пиджаке, из-под которого виднелся не менее чёрный ворот рубашки. Почти три месяца прошло с их последней встречи и того потрясающего секса в душе, на который Рид, к своему стыду, до сих пор дрочил пару раз в неделю. Было неловко смотреть на Рика, член неумолимо начинал наливаться жаром, но бывший полицейский не мог позволить себе позорно возбудиться только от созерцания чужих уверенно расправленных плеч, безукоризненной осанки и аккуратно уложенных каштановых волос.
Когда охранник закончил пристёгивать Рида к столу и наконец вышел за решётчатую дверь, Кесби, без движения стоявший у противоположной стены, обернулся. Серые глаза жадно впились в сгорбленный силуэт Рида, который упрямо продолжал смотреть на собственные кулаки, сжатые до хруста в костях, до побеления кожи на пальцах. Он не замечал или старался не замечать, с каким желанием изучает его Рик, мысленно проводя по каждой морщинке, каждому шраму на лице Гэвина.
Время шло, а посетитель продолжал молчать, присев на стул напротив. Он неуверенно пытался подобрать слова для начала разговора, но проглатывал их снова и снова, замечая, как нервно Рид смотрит по сторонам, избегая прямого и такого желанного контакта глазами, быстро облизывает пересохшие, покусанные губы, не подозревая, что этим будоражит спрятанные в глубине чужого сознания похотливые мысли.
— Хули ты припёрся? — Арестант не выдержал тишины, поднимая взгляд на молчаливого посетителя.
Мужчина напротив уже сосредоточился и смотрел уверенно, подавляюще, отчего Гэвин замер под этим взглядом, внезапно почувствовав себя голым и незащищённым. Напускной холодный лёд в стальных глазах пугал и будоражил одновременно. Он словно жертва, а перед ним охотник, его личный удав, который гипнотизирует глазами желанную добычу, усыпляет бдительность, постепенно сжимая в кольцах крепкой хватки чужое тело. Но видение прошло, стоило Рику открыть рот. Оцепенение разбилось о хриплый, обволакивающий голос, в котором звучали тоска и сожаление.
— Я скучал, Гэвин, — тихо, словно слова давались с трудом, произнёс он.
Рид в ответ лишь скептически хмыкнул, ничем не выдавая нахлынувших эмоций.
— Я не мог прийти раньше, нужно было закрыть одно дело, сдать несколько отчётов. Сраная бюрократия, ты и сам знаешь.
— Какое, к херам, дело? — возмущённо фыркнул Рид, не понимая, о чём говорит собеседник.
Мужчина напротив спокойно, ничем не выдавая своих эмоций, без слов потянулся к внутреннему карману пиджака. Гэвин не мог поверить своим глазам, когда перед носом открылось удостоверение. Три синих буквы расплывались перед глазами, а позолоченный значок воспринимался как чья-то неудачная шутка.
— Специальный агент Ричард Уайт. — Рид не заметил, что перестал дышать. — Это что ещё за дерьмо? — Он неверяще вцепился взглядом в посетителя, а в голове сразу возникла куча вопросов.
— Я был на задании, не мог себя рассекретить. Мне нужно было следить за одним заключённым, имя ты знаешь. Он не шёл навстречу следствию, ничего не рассказывал о своих связях, схемах. Я два года потратил на его изучение и в последнее время и так слишком долго тянул,чтобы провести с тобой больше времени, но ещё дольше задерживаться уже не мог.
— ФБР, да… Значит, Фантом, «тюлени» — эти красивый пиздёж, просто легенда? — спросил Рид, теряясь в обилии крутящихся в мыслях вопросов.
— Нет, я действительно состоял в отряде «котиков», но, как выяснилось во время службы, мои жизненные принципы расходятся со взглядами подразделения, так что я предпочёл податься на более подходящую мне работу. А Фантом… Я не в праве разглашать подробности, Гэвин, но, скажем так, при необходимости сотрудники спецслужб пользуются этим именем для прикрытия, — ответил Рик — Ричард, мысленно исправил себя Гэвин — уже без былой уверенности в голосе.
— Ричард, Рик, даже, блять, фантазии не хватило на более отличающееся имя, — невесело посмеялся Гэвин. — Ну и как, понравилось? — Ричард не сразу понял, о чём говорит собеседник. — За два года скучно стало, решил себе жертву найти. Весело было трахать бывшего копа? — Рид удивился тому, с каким спокойствием слова срывались с языка, он даже голос не повысил, хотя внутри клокотала холодная ярость. Он был слишком зол и расстроен одновременно, чувствуя себя преданным во второй раз.
— Я не играл, Гэвин, то, что я сказал перед уходом — чистая правда, ты сам это знаешь, — извиняющийся тон звучал слишком непривычно.
— Ты поступил довольно трусливо, Ричард, признавшись тогда в душе и сразу сбежав, — Рид опробовал новое имя, которое как родное легло на язык.
— Знаю, просто боялся услышать отказ. Я впервые испытываю к кому-то настолько сильные чувства.
— Я тоже, — тихо ответил Гэвин, ненадолго опустив взгляд в стол, — но даже не надейся, что я начну петь тебе дифирамбы о любви!
Ричард в ответ лишь улыбнулся.
— Я и не рассчитывал, мне достаточно просто знать, что мои чувства взаимны. Ты ведь тоже любишь меня, Гэвин? — Агент посмотрел прямо в серьёзные глаза напротив.
— Да, — коротко ответил Рид, не отводя взгляд.
Больше всего в своей жизни он ненавидел такие моменты, эти признания и прочую любовную хуетень, но именно сейчас впервые не хотелось юлить и выёбываться, уклоняясь от ответа. Что же, один раз в жизни можно сделать исключение. Ричард хотел что-то сказать, но Гэвин перебил его, всё ещё не получив все ответы.
— Временный напарник Андерсона, которого прислало бюро, тоже Уайт. Не хочешь объясниться? — Рид наконец сосредоточился и вспомнил, где уже слышал эту фамилию.
— Умеешь ты подпортить романтический настрой, — посмеялся агент.
— В жопу себе засунь свой настрой, сначала ты мне дашь ответы.
— Это мой брат, Коннор, работает в отделе кибер-безопасности. Когда я узнал твою историю, уговорил его всеми правдами и неправдами найти основания попасть к вам. — Ричард откинулся на спинку неудобного стула, расслабляясь. — Хорошо, что у него много знакомых по отделам, когда всплыло, что у вас завелась мышь, он уболтал начальника отдела внутренних расследований позволить подключиться к поискам. А когда очень удачно выяснилось, что ваша крыса и к нам нос успела засунуть, я смог взять дело под своё руководство.
— Откуда у твоего брата в знакомцах начальник ОВР? — Рид недоумевающе поднял брови. — Ему по голосу и тридцати нет, он словно недавно из академии выпустился.
Рид вздрогнул от неожиданности, когда Ричард искренне рассмеялся на сказанное.
— Гэвин, он старше меня, правда, минут на пять, кажется. — И видя непонимание на чужом лице, пояснил, — мы близнецы.
Теперь пришла очередь Гэвина смеяться.
— Блять, я бы многое отдал, чтобы посмотреть на рожу Андерсона, когда он увидел тебя, — сквозь смех выдавил Рид.
— Он был не очень рад нашему знакомству, хотя сейчас мы нашли общий язык. — Агент снова улыбнулся. — У моего брата довольно специфическая манера общения, Хэнк думал, что у меня такая же.
— Специфическая, — хмыкнул Рид. — Открою тебе глаза на мир, Ричи, я даже через телефон по паре фраз понял, что твой брат зануда. Прожжённые жизнью копы Детройта таких не любят.
— Я заметил. Кстати, у меня небольшой сюрприз для тебя, думаю, ты оценишь. — Ричард достал из кармана листок.
–Приказ о переводе? — Рид бегло пробежался глазами по заглавию.
— Копия, естественно, сам приказ у начальника. Прочитай. — Ричард кивнул в сторону листа.
— Федеральная тюрьма. Охренеть, ты организовал перевод Несбитта в федеральную тюрьму?! Да его же прирежут там в первую же неделю! — Гэвин был наслышан о происходящем за теми стенами, куда сейчас отправляли только самых отбитых и опасных для общества преступников.
— Это меньшее, что я могу сделать. После того, что он делал с тобой, я бы и сам с удовольствием его прирезал, — тихо произнёс Ричард.
— Ай-ай, специальный агент Уайт, служитель закона не должен так говорить, — подстегнул его арестант.
— Гэвин, — глухо произнёс Уайт, смотря исподлобья, и от этого голоса член в штанах непроизвольно дёрнулся.
— Последний вопрос, — внезапно севшим голосом произнёс Рид, неотрывно следя за тем, как медленно, плавно, почти тягуче, Ричард поднялся из-за стола. — Чем я вообще тебя зацепил?
— Сначала мне просто было интересно посмотреть в лицу тому копу, которому не посчастливилось загреметь в тюрьму. Потом стало любопытно, что из себя представляет человек, который не боится грубить опасному наёмному убийце. — Агент сделал шаг по направлению к собеседнику. — Дальше я понял, что интерес постепенно перерос во влечение, а раз ты не был геем или хотя бы бисексуалом, пришлось импровизировать. — Ричард неторопливо обошёл небольшой стол, аккуратно приближаясь к арестанту, словно боялся спугнуть. — К тебе сложно подобрать ключик, Гэвин, поэтому я подумал, что умеренное насилие и хороший секс подойдут лучше всего. Как выяснилось, моё предположение оказалось верным.
— Мудак, — тихо выдохнул Рид, млея от обволакивающего голоса.
Нежное касание к щетинистой щеке вызвало лёгкую дрожь нетерпения, дальше ниже, к чувствительной шее, чтобы послать толпу мурашек по коже. Рид шумно вздохнул и прикрыл глаза, прижимаясь к прохладным пальцам. Если Гэвин хорошо портил романтический настрой, то Ричард, в противовес, его отлично возвращал, отметая своими прикосновениями любые вопросы и возражения. Хотя именно возражений сейчас и не возникало.
Подушечками пальцев Ричард неспешно очертил линию роста волос, погладил едва прикрытые ключицы и поднялся к губам, ненавязчиво потирая их пальцами. Другая рука в этот момент зарылась в тёмные волосы, мягко массируя кожу головы и аккуратно перебирая неровно подстриженные пряди. От этой незамысловатой нежности Гэвин поплыл. Длинные пальцы умело расслабляли и возбуждали одновременно, а мозг под этой лаской превращался в тающее желе.
Ричард гладил неспешно, вдумчиво, желая касаться Гэвина не только руками, но показывать надзирателю, каким отзывчивым и покладистым может быть его обычно злой и колючий любовник, он не желал. Немигающий ледяной взгляд неотрывно сверлил крупного мужчину по ту сторону решётки. «Сраные пидоры», — едва слышно пробубнил охранник себе под нос и отвернулся. Пусть за ними следит камера видеонаблюдения, а портить себе аппетит лобызаниями двух мужиков было сомнительным удовольствием.
Посетитель, довольный результатом, улыбнулся и наклонился ниже, касаясь губами покрасневшего уха. Гэвин невольно открыл глаза, когда рука в волосах сжалась и настойчиво потянула назад. Откинувшись на спинку стула, он увидел неприкрытое желание в глазах напротив, от которого в паху приятно заныло.
— Ричард, — тихий шёпот, хриплый от томительного ожидания.
Агент подался вперёд, накрывая сухие губы своими. Поцелуй с неизменным привкусом ментола был долгим, неторопливым, словно они вновь изучали друг друга, но Гэвин был слишком нетерпелив. Он с жаром вторгся в чужой рот, обсасывая и прикусывая мягкие губы, и шумно дышал, когда Ричард с приглушённым рыком ответил, перехватывая инициативу. По венам растеклась горячая магма, а нарастающий жар начал собираться кипящим узлом внизу живота.
— Как же я хочу тебя, — низкий голос у самого уха. — Гэвин, когда ты выйдешь, я привезу тебя к себе в номер. Сначала мы пойдём в душ, где я отмою каждый сантиметр твоего тела, и к концу душа ты будешь готов принять меня сразу на всю длину, но я не позволю.
Прикрыв глаза, Рид медленно плыл на волнах многообещающего голоса.
— Я кину тебя животом на кровать, пристегну наручниками твои руки, чтобы ты не смог себя трогать, и завяжу глаза. Ты прогнёшься в пояснице, отставив свою крепкую задницу, чтобы насладиться моими касаниями.
Прервавшись, Ричард легонько укусил открытую шею, удовлетворённо ловя тяжёлое дыхание. Собственное возбуждение неприятно давило на ширинку, но он не собирался прерывать начатую игру.
— Но даже сейчас я не возьму тебя. Ты будешь лежать в предвкушении, не зная, что я планирую делать, а потом ты почувствуешь удар по своей ягодице и следом ещё и ещё. Я буду шлёпать тебя, оставляя краснеющие следы на твоей коже, а ты будешь умоляюще скулить, чтобы я хоть пальцем коснулся твоего сочащегося члена. Ты ведь хочешь, чтобы я коснулся тебя, Гэвин?
— Да, — проглотив вязкую слюну, просипел Рид.
Он хотел, ещё как хотел. Его член изнывал от желания, требуя прикоснуться к себе, и Гэвин тихо зашипел сквозь стиснутые зубы, когда Ричард дразнящим нажатием одного пальца прошёлся по выпуклости в паху.
— Ты хороший мальчик, Гэвин, а хорошим мальчикам полагается награда, и я дам тебе её. Когда твои ягодицы покраснеют также, как головка твоего члена, я раздвину их в стороны и проведу языком между ними, слушая, как ты захлёбываешься очередным нетерпеливым стоном. Я толкнусь языком в твою горячую дырку, стану лизать её и растягивать, пока ты будешь насаживаться сильнее и выстанывать моё имя, требуя больше. Тебе ведь мало моего языка, ты хочешь больше. Скажи, что ты хочешь, Гэвин.
— Тебя. — Он почти физически ощущал каждое описываемое действие.
— Точнее, Гэвин, иначе я не пойму.
— Твой… член, — с трудом выдавил из себя Рид.
— Попроси меня правильно, — соблазнительно выдохнул Уайт.
— Блядь, Ричард, мать твою, войди в меня! Хочу ощутить тебя в себе, — покраснев до кончиков ушей, севшим голосом прохрипел Рид.
— Я толкаюсь внутрь, на что ты глухо стонешь в подушку, выгибаясь в ответ. Внутри тебя мягко, горячо и чертовски влажно от смазки и слюны. Ты до безумия узкий, будто это наш первый раз, сжимаешься вокруг меня и стонешь, когда я в очередной раз толкаюсь глубже. Я двигаюсь медленно, дразню тебя, а ты злишься и материшь меня сквозь зубы, ведь ты так сильно хочешь кончить.
— Чёрт, Ричард, быстрее, — практически простонал Гэвин, изнывая от жара в паху.
— Я ускоряюсь, толкаюсь глубже, быстрее, пока ты почти кричишь и раскрываешься для меня. Ты такой послушный, податливый и только мой, а твоя дырочка сжимается и с каждым движением горит всё больше. Ты теряешься в этих ощущениях и хрипишь что-то невнятное, но я уже не слушаю, полностью поглощённый твоим жаром и желанием. Ты ощущаешь, как мой член пульсирует в тебе, как я делаю финальный толчок, наполняя тебя своей спермой, и ты тоже кончаешь, теряясь в сильнейшем оргазме, хотя я даже ни разу не коснулся тебя спереди.
Гэвин сдавленно застонал, прикусывая любезно предоставленную ладонь и чувствуя, как разливается тёплая влага в собственных трусах.
— Какой же ты потрясающий. — Ричард с напором втянул любовника в поцелуй, пытаясь передать всю накопившуюся страсть. — Потрясающий и горячий, — почти простонал он в податливый рот и нехотя оторвался. — Мне нужно уходить. Потерпи ещё немного, скоро мы увидимся вне этих стен, тогда тебе точно не отделаться одними разговорами. — С непривычной нежностью Ричард посмотрел на Рида, который до сих пор не полностью отошёл от оргазма.
— Без малого три года, Рич, это совсем не скоро, — с сожалением ответил тот, прикусывая подушечку пальца, щекотными прикосновениями дразнящего губы.
— Не больше трёх месяцев, Гэвин, я тебе обещаю. Я найду того, кто тебя подставил как можно скорее. — Партнёр подался вперёд, даря почти целомудренный поцелуй. — Тебе пора, летняя форма очень тонкая, ты же не хочешь, чтобы на ней проступили последствия нашего разговора, — игриво произнёс Ричард, окончательно отстраняясь и подзывая охранника. — Я буду вспоминать тебя сегодня вечером в душе, — выдохнул в самое ухо, пока надзиратель возился с дверью
— Пошёл на хуй, мудень, — беззлобно кинул Гэвин, поймав на себе очередную улыбку, а повернувшись у выхода, сказал, — эй, Ричард, когда приедешь за мной, не забудь захватить резинку.
— Фруктовую? — Агент удивлённо обернулся.
— Можно и фруктовую, — пожал плечами Гэвин, — только я не про жвачку. — И довольно блеснув перед уходом клыками, отвернулся, замечая, как потемнели глаза Ричарда от расширившихся зрачков.
Спустя почти пять недель Гэвин снова оказался в комнате для свиданий, только на этот раз к нему пришёл Хэнк и какой-то неизвестный хмырь в костюме долларов за девятьсот.
— Не знаю, кому ты продал душу, Гэвин, — начал Хэнк, — но ФБР лично прислали тебе адвоката. Нашли лучшего в городе.
— Меня зовут Грегори Мур, я буду представлять вас в суде. Слушание назначено через месяц, поэтому нам нужно хорошо подготовиться. Я принёс обновлённые материалы дела, также хочу, чтобы вы рассказали свою версию произошедшего. После этого мы выстроим стратегию защиты. Времени у нас не так много, как может показаться, поэтому прошу слушать внимательно и запоминать, — скороговоркой выговорил приглашённый адвокат.
И Гэвин слушал, внимательно вникая в каждое слово, потому что положение дел было не слишком сказочное, учитывая, что Бюро всё же поймали крысу. Им оказался какой-то программист, которого Рид лично даже не знал. Единственное, что их связывало, так это тот сотрудник отдела информационных технологий, с которым ещё будучи детективом подрался Гэвин. Воистину, некоторые мужчины хуже баб по части сплетен, потому что уже через неделю весь отдел знал про возникший конфликт. Особенно хорошо был знаком с этой историей дружок-программист, ведь чаще всех слушал жалобы на агрессивного говнюка. А тут так удачно выпал шанс отомстить за коллегу, которого избил Гэвин, и попутно сорвать охрененный куш, чем и решил воспользоваться ублюдок. Но даже несмотря на поимку настоящего преступника и на то, что ФБР смогли доказать его причастность к взлому и подделке видеозаписей, доказательств того, что именно этот программист подкинул Риду домой наличку, не было.
— Сейчас Бюро пытается выбить из него признание или найти следы его присутствия у вас дома, но если новых улик не появится, нам останется надеяться на благосклонность присяжных, — закончил адвокат.
После нескольких встреч Рид понял, что Хэнк был прав, адвокат действительно был очень хорош. Он науськивал, подготовил ко всем возможным и невозможным вопросам обвинителя, но что, по его мнению, было особенно важно, он отбил привычку ругаться через слово во время рассказа и научил улыбаться так, что Гэвин сам поразился своему обаянию.
— По статистике две трети присяжных — женщины, именно поэтому вы должны не только правильно отвечать на вопросы обвинения, но и выглядеть максимально открыто, привлекательно и располагающе. Мало просто рассказать правдивую историю, вы должны покорить их, чтобы в условиях наличия только косвенных улик, доказывающих вашу непричастность, у присяжных не возникло и тени сомнения в правдивости ваших слов, — объяснил свою позицию Мур. — Зал суда станет вашей сценой, мистер Рид, и поэтому вы должны быть безукоризненны в своей игре, иначе прокурор без каких-либо преград размажет нас по стенке, словно надоевших жуков.
— Я понял, Грег, хороший полицейский Гэвин Рид должен покорить сердца прекрасных дам. — Мужчине не нравилось, что придётся разыгрывать шоу, но не похоже, что у него был выбор.
— Верно, мистер Рид, только даже не должны, вы обязаны это сделать.
Рид давно знал, что судебная система — это одно сплошное состязание в том, кто лучше пиздит. Улики, доказательства, мотивы — иной раз все доводы стирались после хорошего выступления адвоката и его подопечного. За это Гэвин ненавидел суд присяжных, ведь люди частенько допускали огромные ошибки, оправдывая и отпуская на свободу настоящих монстров, которых потом приходилось выслеживать и арестовывать повторно. И за это Гэвин сейчас полюбил суд присяжных, ведь он не был монстром и мог выйти на свободу, стоило только хорошо разыграть карты и несколько раз удачно блеснуть милейшей улыбкой. А заискивать и очаровательно улыбаться Рид уже умел. Не любил, но умел, и вот пришло время показать своё актерское мастерство.
Но несмотря на, казалось бы, отличную подготовку, Гэвин очень волновался, пока его скованного по рукам и ногам перевозили в зал суда. Вход уже облепили журналисты, которые, словно стервятники, слетались на гнилостный запах новостей. Рид уже второй раз становился звездой местных каналов и новостных сайтов, чему был очень не рад. Не в таком ключе он мечтал засветить своё лицо в колонках таблоидов, только вот после всего случившегося вряд ли ему было суждено пойти по стопам Андерсона. Он даже не особо надеялся, что его восстановят в прежнем звании сержанта в случае благоприятного исхода дела.
И вот, стоя перед адвокатом, он нервно теребил манжет светло-голубой классической рубашки, которая давно хранилась дома для особых случаев. Только Рид никак не ожидал, что с последнего «особого случая» он похудел на размер, и теперь рубашка в груди и руках была гораздо свободнее, чем он помнил. Мун скептически осмотрел его внешний вид, сказал, что лучше надеть ещё и пиджак, чтобы скрыть «это висящее мешком безобразие». Гэвин свой внешний вид безобразием не считал, даже слегка большая рубашка и тёмные брюки смотрелись в разы лучше, чем порядком надоевшая глазу оранжевая униформа. Как же прекрасно, что Грег смог добиться разрешения переодеться. Жаль, что наручники в любом случае портили внешний вид.
Гэвин так нервничал, что почти не запомнил, как прошло заседание, но даже общая нервозность не внесла своих корректировок в его выступление. Он смог обаять если не всех, то большую половину присяжных, а присутствие Ричарда на заднем ряду скамеек в зале суда только облегчало дело. Каждый жест, каждая улыбка, каждое слово, выговоренное с отрепетированной интонацией, получалось лучше, если представлять на месте старых и не очень кошёлок того обнажённого Ричарда из душа. Самым сложным было не слишком увлечься фантазией, ведь брюки хоть и стали слегка свободнее, но точно не скрыли бы внушительный стояк.
Пик нервозности настал, когда присяжные удалились на совещание. Риду показалось, что прошла целая вечность, прежде чем они вернулись, а судье передали конверт с их решением. Гэвин словно в замедленной съёмке наблюдал, как она открывает конверт и через минуту озвучивает решение.
— Суд присяжных постановил, обвиняемого Гэвина Рида освободить из-под стражи в зале суда, восстановить в прежней должности сержанта в департаменте полиции Детройта, назначить компенсацию…
Сумму компенсации за проведённое в тюрьме время Рид уже не слушал. Он не мог поверить в исход дела, ведь его не только оправдали, но ещё вернули любимую работу и старую должность. Мужчина, не сдерживая улыбки, посмотрел за спину, туда, где на одной из скамей сидел довольный Ричард. Только сейчас Гэвин обратил внимание, что к его Ричарду присоединилась практически идентичная копия, которая что-то непрерывно щебетала в ухо заскучавшему Андерсону. Только когда второй Ричард — Коннор, напомнил себе его имя Гэвин — повернул голову, прервав разговор с Хэнком, и приветливо кивнул, Рид даже через несколько рядов заметил основное отличие. У старшего брата Ричарда были по-щенячьему добрые карие глаза. Гэвин нехотя кивнул в ответ, нутром чувствуя, что с этим родственником своего партнёра он вряд ли поладит.
Фаулер, узнав, что Рида восстановили в должности, лаконично поздравил его рукопожатием и, сказав приступать к работе через неделю, махнул на дверь, снова погрузившись в свои бумажки. Рид на радостях даже честь отдал перед уходом из кабинета, кайфуя от удивления на лице капитана.
Гэвин только успел натянуть штаны, как в дверь позвонили. Открыв, Рид довольно осклабился. У входа стоял Ричард в знакомом чёрном костюме и чёрной рубашке с высоким воротом, игриво крутя на пальце кольца наручников.
— Ну что, готов? — Уайт опасно улыбнулся, рассматривая непривычный домашний вид любовника.
— Всегда готов, папочка. — Облизнулся Гэвин, вспомнив давний разговор в тюрьме. — Только боюсь, до твоей квартиры я не дотерплю, но знаешь, к спинке моей кровати тоже можно закрепить наручники. — И схватив гостя за тёмный галстук, Рид втянул его в свою квартиру.
Через пару часов полностью вымотанный, но абсолютно довольный Гэвин засыпал, тихо сопя в шею Ричарда. Перед погружением в сон в памяти всплыл вопрос Хэнка «Стоило оно того, Гэвин?» Пусть Андерсон тогда имел в виду абсолютно другое, Рид понимал, что да, блядь, стоило.
Год спустя
Ричард вышел из душа абсолютно голый, как и всегда, не прикрываясь даже полотенцем, и сразу направился к окну, на ходу закуривая сигарету и делая глубокую затяжку. Рукой он скользнул по темнеющему на ягодице следу от зубов Рида и недовольно поморщился.
— Я же просил тебя не оставлять следов, — голос с лёгкой хрипотцой в вечерней полутьме звучал даже более приятно, чем обычно.
— Речь шла только о следах на видных местах, Ричи. — Гэвин расслабленно растянулся на кровати, любуясь тем, как фонарь за окном подсвечивал бледную кожу его любовника. — Или ты кому-то кроме меня свою задницу показываешь?
— Господи, Гэвин, ты невыносим. — Рид не видел его лица, но был уверен, что тот картинно закатил глаза к потолку.
— Надо было думать об этом до того, как запал на меня. И вообще, я просил не курить в спальне.
Мужчина в ответ лишь хмыкнул и показательно сделал ещё одну глубокую затяжку, выдыхая ментоловый дым в открытое окно. На самом деле Гэвин возмущался лишь для галочки, ведь после того, как десять минут назад Ричард охуенно скакал на его члене, Рид бы даже позволил вытереть сперму о свои любимые занавески. Если бы у них, конечно, были занавески.
Затушив окурок в стеклянной пепельнице, стоявшей на подоконнике за окном, Ричард прилёг рядом с успевшим заскучать Гэвином, и крепко обнял его со спины, зарываясь носом во влажные волосы на затылке.
— У меня в отделе есть место, — тихо произнёс он, стараясь не спугнуть ленивую атмосферу, царящую после секса.
— И? — Гэвин ощутимо напрягся в его руках.
— Переходи работать ко мне. У тебя богатый послужной список, Гэв, и котелок хорошо варит, а ещё я тебе доверяю не меньше, чем самому себе. Мне в отделе нужны такие люди.
— Ну уж нет! — Рид выпутался из хватки обнимающих его рук и сел на краю кровати.
— Почему? — в чужом голосе сквозила досада.
— Достаточного того, что я бросил всё в Детройте перевёлся в Вашингтон, начав практически с нуля. Тем более, даже старпёр Андерсон сразу догадался о том, что мы трахаемся, а в штабе ФБР об этом узнают в первые же несколько дней. Я не хочу, чтобы у меня за спиной судачили о том, что я получил это место своей жопой и несколькими отсосами.
— Ты мне ни разу не отсасывал, — хмыкнул Ричард, понимая, что опасения Рида оправданы.
— Я знаю. — Гэвин многообещающе облизнулся, даже в полутьме различая, как потемнели глаза любовника. — Можем исправить это прямо сейчас. — И Рид запрыгнул обратно в кровать, получая в ответ заинтересованную улыбку.
Комментарий к — 12 —
Вот такой несколько сладкий финал…
Дорогие читатели, признаюсь, после отзывов к прошлой работе думала добавить промежуточную главу, очень не хотелось расставаться с Вами (и мне всегда немного страшно заканчивать работы, бывает, при хорошем старте финал выходит полной херней). Но насильно мил не будешь, не только Вам, но самой себе и героям работы тоже, так что решила оставить все как есть, а не высасывать из пальца сюжетные завихрения. Все же мне пока немного тяжело отступать от формата миди, не дорос еще писательский скил до макси на 200-300 и более страниц (не всем дано, а кому дано — вы крутые, правда!).
В итоге, несмотря на некоторые косяки и недоработки, я результатом относительно довольна (а это бывает редко).
Небольшой бонус «Год спустя» должен был выйти в виде отдельной части, но также как-то не сложилось, а намётками уж очень хотелось поделиться.
Спасибо всем, кто прочёл до конца и отдельное спасибо тем, кто писал отзывы, благодаря комментариям понимаешь, что старания не ушли в пустоту😊
Не стесняйтесь оставлять фидбек, мне интересно любое мнение, не важно, положительное или отрицательное, так что кидайте Ваши тапки, я готова их ловить😅
З.Ы. Я слегка залипла на Детройте (позднее зажигание, ага). В планах еще минимум две работы по Reed900 (мини/миди), по которым уже имеются конкретные наброски, и несколько идей по Convin и Reed900 пока что на стадии задумок (rA9, дай мне времени сил их осуществить). Так что кому интересно, следите за обновлениями😉
========== Бонус 1 ==========
Комментарий к Бонус 1
Дорогие читатели, хочу поздравить всех с наступающим Новым годом!🎄
В честь этого решила написать небольшой спэлш, чтобы подарить и вам и нашей парочке немного романтики в честь праздника. И хоть мы не в Америке, где Рождество празднуют именно 25 декабря, я всё же решила, что вполне могу позволить себе выложить этот бонус именно сегодня☺ Надеюсь, вам придётся по вкусу эта бонусная глава❤
— Давайте это, — наконец принимает решение Гэвин.
— Отличный выбор, сэр, вам упаковать? В честь праздника у нас скидка 70% на рождественские коробочки!
— Упакуйте, — устало выдыхает мужчина.
Он заебался, исколесил половину города, чтобы найти Ричарду подходящий подарок на это Рождество. Их пятое совместное Рождество. Хотя Гэвин который год не может окончательно поверить в то, что нашёлся человек, который принимает его со всеми загонами, с дерьмовым характером и тупыми подколками. А ещё он не верит, что шестой год трахается с мужиком, любит этого мужика и пиздец как от этого счастлив.
Ричард сейчас на работе, заканчивает возню со своими бумажками, подписывает хуиллиард отчётов и сношает мозги подчинённым, как и положено важному начальнику. Уже стоя на улице, Рид ухмыляется, смотря в затянутое плотными облаками небо и вспоминая, как Уайт сообщил ему о повышении до главы криминально-следственного отдела. В тот день он на радостях так выдрал Гэвина прямо у панорамного окна их новенькой квартиры, что Рид пару дней не мог нормально сидеть. Ух, как Гэвин отыгрался на заднице Рича, когда получил повышение до лейтенанта, тот даже сознание потерял после их ночного марафона.
— Добрый вечер, лейтенант Рид! — Чей-то бодрый и тошнотворно радостный голос прерывает поток приятных воспоминаний. — Выбираете подарок?
— Поразительная догадливость, Стэн, ты, наверное, детективом работаешь? — ухмыляется Гэвин, пожимая протянутую руку коллеги.
— Издеваетесь, сэр, — смеётся детектив и отвлекается, махнув девушке, вышедшей из магазина на другой стороне улицы. — Хороших праздников вам и удачи! Уверен, ваша девушка оценит подарок. — Заговорчески подмигнув, коллега уходит. Гэвин ещё несколько секунд провожает взглядом широкую спину, прежде чем отправиться на парковку.
— «Девушка», да… — тихо бормочет себе под нос лейтенант, садясь на водительское сидение своего чёрного «форда».
Последние три месяца в их паре он куда больше ощущает себя девочкой, ведь Ричард как с цепи сорвался. Они трахаются даже чаще, чем обычно, но Рид постоянно оказывается принимающей стороной. Уайт просто не даёт возможности нагнуть себя, виртуозно избегает разговоров на эту тему, и лейтенанта напрягает не столь основательная смена ролей (Риду давно плевать, какую позицию занимать в постели), а скрытность партнёра. Он, блядь, волнуется, и молчание Ричарда никак не способствует успокоению.
Спустя тридцать семь минут торчания в бесконечных пробках, Гэвин паркуется на подземной стоянке под их домом. Соседнее место, принадлежащее Ричарду, ожидаемо пустует, и Рид, недовольно скривившись, самостоятельно разгружает багажник. Несколько тяжёлых бумажных пакетов, под завязку забитых продуктами, приходится тащить до лифта в два захода. Спасибо, Ричи, что составил такой длинный список, словно они будут праздновать Рождество не вдвоём, а в компании ещё человек пяти. Гэвин недовольно рычит сквозь зубы, в которых зажаты лямки от пакета с подарком для Уайта. Нести неудобно, но он радуется, что подарок лёгкий.
Расставив все продукты по полкам в шкафах и холодильнике, Гэвин пробегается глазами по списку блюд, которые запланировал приготовить в этом году. Он прикидывает, с чего лучше начать, относит свой подарок в спальню, чтобы Уайт раньше времени его не нашёл, и возвращается на кухню. Вздохнув, Гэвин достаёт курицу и начинает привычную возню с продуктами. Из них двоих готовит почти всегда он, потому что опытным путём они выяснили, что Ричард с готовкой не очень дружит. Настолько не очень, что Рид до сих пор иногда охреневает, как тот умудрился дожить до своих лет, питаясь готовыми обедами, пиццей и прочим фастфудом, не заработав при этом язвы желудка.
На часах семь вечера, и мужчина прикидывает, что Ричи появится не раньше девяти. Гэвину скучно, и он подключает наушники к смартфону и начинает порхать по кухне, пританцовывая в такт музыке и изредка фальшиво подпевая. Когда курица отправляется в духовку загорать, Рид берётся за картофельный салат, а следом подготавливает продукты для цезаря. Полтора часа готовки пролетают как один миг, и мужчина как раз подсчитывает в уме, успеет ли приготовить ещё и яблочный пирог, как холодные руки обнимают его поперёк живота, а по шее настойчиво начинают скользить тёплые губы. Он улыбается, так и не вытащив наушники, и откидывает голову на плечо Ричарду.
— Ты рано, я не ждал тебя раньше девяти, — шепчет Гэвин, когда Уайт перестаёт дразнить его шею и сам выдёргивает из чужих ушей затычки.
— Торопился закончить пораньше. — Он улыбается и целует податливые губы. — Пойдём, у меня сюрприз.
Гэвин в недоумении выходит следом за Ричардом в коридор и замирает, оценивающим взглядом скользя по «сюрпризу».
— Рождественская ель? — Рид не знает, смеяться ему или подстегнуть партнёра на этот счёт.
— Живая, — восхищённо выдыхает Ричард. — Я решил, что хотя бы раз в пятилетку мы можем порадовать себя настоящим деревом, а не пластиковой подделкой.
— Иголки сам будешь выметать, — хмыкает Рид, пожав плечами.
— Гэвин, у нас для этого есть робот-пылесос. — Уайт смотрит на него, как на умалишённого.
— Может, я хочу посмотреть, как ты будешь выглядеть с метёлкой в руках. Прикупим для тебя костюм горничной, наденешь чулочки, как тебе мысль? — Рид, поиграв бровями, негромко смеется. — Расслабь булки, мистер «я ни за что не надену бабские тряпки, Гэвин», просто шучу. Давай лучше нарядим твой сюрприз.
Следующий час они проводят у ели в гостинной, и пока Ричард украшает её мишурой и игрушками, Гэвин возится с распутыванием гирлянды и матерится каждый раз, когда вместо старого узелка появляется новый. Теперь он точно не успеет сделать пирог. Уайт тихо смеётся и забирает у партнёра гирлянду, которая ещё через пятнадцать минут возни оказывается на елке, освещая гостиную цветастыми бликами. Ричард довольно смотрит на результат своих трудов, а Гэвин довольно смотрит на Ричарда, чувствуя, как внутренности перекручивает от нескончаемой нежности. Пока другие люди жалуются, что со временем чувства охладевают, Рид понимает, что с каждым годом вляпывается только глубже, ведь те эмоции, что когда-то зародились в тюрьме, даже близко не сравнятся с тем, что живёт в нём сейчас.
— Ты пялишься, — говорит Ричард, обнимая своего мужчину.
— Не пялюсь, а любуюсь, — тот даже не отнекивается, как сделал бы раньше, но почти сразу переводит тему. — А там что? — Гэвин кивает на чёрный пластиковый пакет у двери.
— Твой подарок, но получишь ты его только после полуночи, как полагается хорошим мальчикам. — Ричард довольно улыбается, обводя губы языком.
— И давно это я стал хорошим мальчиком? — Гэвин ржёт как гиена, но Уайт всё равно умиляется с искренности его реакций.
— Ну, например, вчера, когда отсасывал мне на парковке в машине, или в начале недели, когда смог кончить без рук, а ещё…
— Так, стоп, хватит! — прерывает его Рид, краснея ушами. — Пойду лучше жрачкой займусь, стол пора накрывать. — Он уходит, не давая Ричарду продолжить список.
Уайт хмыкает и помогает расставить на столе приборы и еду, предварительно спрятав пакет с подарком от любопытного носа своего лейтенанта. К одиннадцати они успевают закончить, сразу прибрав беспорядок на кухне, и Ричард достаёт приготовленную заранее бутылку дорогого красного вина.
— А чё не виски? — скептически ворчит Гэвин, устало падая на мягкий диван.
— Виски — не самый романтичный напиток, а это всё же наше пятое совместное Рождество, считай, юбилей.
— Что-то на юбилей наших отношений ты не запаривался с романтикой. Хотя бы музыку в тот раз включил, чтобы дрочить на твой светлый облик в окошке «Скайпа» было романтичней, — не упускает шанса подстегнуть партнёра Гэвин. Та командировка Ричарда ощутимо поднасрала его планам.
— Гэвин, я не мог отказаться, ты же знаешь, — тихо отвечает Уайт, и Рид слышит отдалённые нотки стыда.
— Знаю. — Мужчина чувствует себя мерзко и корит за длинный язык, понимая, как Ричард переживает из-за впустую просранной годовщины.
— Иди сюда, — шепчут пересохшие губы, и лейтенант приглашающе хлопает рядом с собой по дивану. — Я дебил, да, не нужно было об этом напоминать. — Гэвин осторожно гладит каштановые волосы, убирая со лба мешающую прядку.
— Рад, что ты это признаёшь, — ухмыляется Ричард и притягивает любимого к себе.
Их губы соприкасаются, и Рид послушно приоткрывает рот, впуская язык Ричарда и позволяя творить с собой всё, что тому вздумается. Уайт целует настойчиво, но мягко, не напирает, не пытается возбудить, просто позволяет себе расслабиться в крепких объятиях любимого человека. Они отрываются друг от друга через пару минут ленивой ласки, когда желудок Ричарда громко оповещает о своём негодовании.
— Снова не обедал, — цыкает Гэвин, понимая, за счёт чего Уайт сегодня пришёл немного раньше.
— Решил оставить побольше места под твои кулинарные шедевры, — пытается отшутиться Ричард, но тушуется под строгим взглядом.
Гэвин хочет устроить небольшой распиздон, но лишь медленно выдыхает, успокаивая взбунтовавшееся возмущение. Он сам накладывает Ричарду двойную порцию.
— Не выйдешь из-за стола, пока не доешь, — смеётся Гэвин и лохматит аккуратно уложенные волосы.
Ричард так и не снял рабочий костюм, лишь расстегнул пару пуговиц на любимой чёрной рубашке, и Гэвин хочет придать ему более домашний вид. На фоне прилизанного Рича он чувствует себя оборванцем в старых зелёных спортивных штанах и в футболке с полустёртым символом Бэтмена.
Мужчины неторопливо ужинают, кажется, в тысячный раз
пересматривая «Эта прекрасная жизнь».{?}[*«Эта прекрасная жизнь» — американский фильм 1947 года и один из тех фильмов, что крутят в США под Рождество, как у нас крутят «Ирония судьбы, или С легким паром»] Оба знают диалоги практически наизусть, но при этом не переключают канал, придерживаясь традиции. Поцеживая вино, Гэвин расслабляется в тёплых руках и даже успевает ненадолго задремать, когда часы бьют полночь. От неожиданности сон сдувает моментально, и он подскакивает, на автомате пытаясь выхватить пистолет — отточенные годами инстинкты всегда проявляются во время резких звуков. Ричард лишь загадочно улыбается в ответ, когда Рид снова откидывается на спинку дивана.
— Готов получить свой подарок? — Уайт облизывается, смотря потемневшими глазами на любимого.
— Ну давай, удиви меня, Ричи, — ухмыляется Гэвин, принимая вызов.
Ричард в своих подарках рационален и практичен просто до фанатизма. «Лучше дарить что-то полезное, чем красивую хрень, про которую ты забудешь через неделю», — однажды объяснил он свою позицию, когда на последний день рождения вручил Гэвину новую кофеварку. В такие моменты романтичная натура партнёра берёт выходной, поэтому Рид не сомневается, что и сейчас будет что-то полезное. «Часы или автомагнитола», — думает Рид, прикидывая варианты. — «Вероятнее, магнитола, коробка в пакете как раз подходит по размеру».
— Ну и где ты там? — кричит Гэвин, когда спустя несколько минут Ричи так и не появляется.
— Минуту! — отзывается тот, чем-то шурша.
И действительно спустя минуту раздаются шаги, и Гэвин ловит себя на мысли, что сегодня больше не пьёт, потому что каждый шаг партнёра звучит странно. Лейтенант отставляет бокал и поворачивается как раз, когда в дверном проёме показывается силуэт Уайта.
— Наконец… то. — Мужчина запинается и напрочь забывает о том, что вообще хотел сказать, когда встречается с хитрым взглядом серых глаз, а потом скользит ниже.
— Охуеть. — Все разумные мысли выметает из головы.
Ричард, поправив красное кружево чулка, выходит на середину комнаты, ловко вышагивая в лакированных алых туфлях на огромных, просто огромнейших, каблуках и такой же пугающей платформе. Рид в жизни таких не видел и представить не может, как Уайт вообще на них балансирует.
— В этом году ты вёл себя хорошо, поэтому добрый Санта-Клаус решил тебя порадовать, — шепчет Ричард, скользя руками вверх от мускулистых бедёр к узкой юбочке багряного цвета с белой меховой оборкой внизу. Он гладит длинными пальцами чёрный тряпичный ремень и поднимается ладонями к узкому красному топу на груди. Следом поправив аккуратный колпак Санты на голове, Уайт включает песню, начинающуюся с тихого электронного шёпота.
Риду кажется, что охуеть от происходящего ещё больше не получится, но он пиздецки ошибается, когда Ричард с первыми музыкальными нотами пластично изгибается и медленно оседает на пол. Его гладкие длинные ноги в блядских красных чулках раздвигаются, а потом он начинает творить что-то невероятное. «Танцует, он, блядь, танцует», — напоминает себе слово Гэвин, но язык не поворачивается назвать происходящее просто танцем. Это магия, это искусство, это сексуальность и грация, как стриптиз, только в разы пластичнее и горячее, хотя даже без оголения.
Сердце Гэвина бухает где-то в горле, когда он понимает, что член уже вовсю натягивает ткань домашних штанов. Рид лишь немного поправляет его, ни на секунду не отводя взгляда от Ричарда, даже моргать лишний раз боится. Когда Уайт слитным движением поднимает вверх упругие ягодицы, соблазнительно покачивая ими в ритм музыки, Гэвин готов захлебнуться слюной. Финал представления наступает, когда Ричи, выполнив красивую и сложную комбинацию движений, садится на шпагат. Музыка стихает, и в тишине квартиры слышится только загнанное дыхание Уайта, который подвыдохся за время танца, и возбуждённое сопение Гэвина.
Ричард доволен произведённым впечатлением и, переведя дыхание, поднимается, подходя к дивану, на котором замер поражённый партнёр. Нога в алой туфле оказывается прямо у паха Рида, а кончик упирается в потяжелевшие яйца, слегка поглаживая. Балансировать на одной ноге Ричарду тяжело, но он уверен, что сможет выстоять на стрипах{?}[Стрипы — это танцевальная обувь на высоком каблуке и высокой платформе. Используются для танцев на пилоне (pole-dance), стриптиза и стрип-пластики] ещё немного.
— Это что было? — Гэвин не узнаёт собственный голос, настолько хриплым и низким он стал.
— Танец, — невинно отвечает Ричард, — стрип-пластика, если точнее.
— Я… Блядь, охуеть просто! — Рид пытается выдать разумную мысль, но текст не желает складываться в осмысленное предложение. Он не знает, с чего выпал в осадок больше: с откровенного костюма Санты, который Ричард украл у какой-то проститутки, не иначе, или с его умения танцевать стрип. — Стрип-пластика, каблуки, такие уверенные движения — чего ещё я о тебе не знаю? Ты в стриптизе когда-то подрабатывал, что ли?
— Три месяца тренировок, Гэвин, и всё ради того, чтобы увидеть у тебя такое выражение лица. Стоило того, однозначно, — сипло отвечает Ричард и садится на бёдра партнёра.
— Три месяца, говоришь? — Рид облизывается и ведёт ладонями по длинным ногам, ощупывая текстуру чулок. — Ты поэтому не позволял себя брать, боялся, что на занятиях не сможешь на этих ходулях стоять?
— Это стрипы, Гэвин, и да, после секса с тобой танцевать я бы не смог. Надеюсь, мой подарок компенсировал тот факт, что я не давал тебе себя трахнуть?
— Более чем, — хрипит Гэвин, забираясь ладонями под мягкую юбку. Он не медлит и сразу скользит пальцами между половинок. Ричард довольно выдыхает, прикрывая глаза, трётся о кружащие увхода пальцы и несдержанно стонет, когда внутрь толкаются сразу два.
— Сегодня я буду трахать тебя пока, блядь, сознание не потеряю, — обещает Рид, едва сдерживая возбуждение. — В спальню, живо!
Колпак Ричарда теряется ещё в коридоре, когда Гэвин несдержанно прижимает любимого к стене и целует так глубоко, словно хочет поиметь языком прямо в горло. Рид тянет его в сторону спальни, ни на секунду не отрываясь от губ. Когда они падают на кровать, Ричард стонет во влажный развязный поцелуй. Гэвин не сдерживает себя, но умудряется комбинировать почти животную похоть с осторожной нежностью. Он на удивление терпеливо расстёгивает стрипы, откидывая красивые, но не нужные сейчас туфли в сторону, и скользит губами по своду стопы, так и не снимая с партнёра чулки. Рид неторопливо обводит языком пальцы на ногах любимого, мягко целует выпирающую косточку, скользит выше, посылая по телу импульсы удовольствия. Пальцы другой руки ритмично при этом двигаются в жаркой, влажной глубине партнёра, ласкают, растягивают, заставляя стонать громче. Гэвин с ума сходит, когда обычно холодный и сдержанный Ричард отпускает себя и отдаётся удовольствию. Он не может насытиться жадными поцелуями, пьёт с губ гортанные стоны и тяжёлые вздохи, и сердце щемит от захватывающих его эмоций.
Рид толкается, входя сразу на всю длину, двигается быстро, рвано, желая насытиться. Его спина и плечи горят от царапин, которые оставляет Ричи, поясница и бёдра немеют от ритмичных движений, но Гэвин не останавливается, выбивая из партнёра новые звуки. Ричард почти скулит, в первый раз заливая свой живот и ладонь спермой и удивлённо охает, когда Гэвин выходит и додрачивает себе, смотря прямо ему в глаза. Сперма партнёра пачкает алую юбку, оседая белёсыми каплями, но Уайт не успевает об этом задуматься, потому что Рид снова толкается внутрь, не позволяя члену опасть после оргазма.
— Пока не потеряю сознание, — шепчет над ухом загнанный голос, и Уайт понимает, что Гэвин не шутит.
Ричард отрубается первым после чётвертого, уже сухого оргазма, проваливаясь в темноту. Гэвин над ним замирает, прогоняя пляшущие перед глазами цветные мушки, и выходит, так и не кончив — у него уже просто физически нет на это сил, ведь яйца буквально звенят пустотой. Переборов лень, он приводит Ричарда в порядок: осторожно стягивает порванные чулки, освобождает его от влажного от пота и спермы костюма и обтирает салфетками, делая паузы, чтобы не разбудить любимого. Выкинув салфетки и непригодный к носке костюм, Рид ложится в кровать, прижимая Ричарда ближе, и засыпает почти сразу, стоит голове коснуться подушки.
Утро для них наступает после полудня и начинается с болезненного шипения Уайта. Он мысленно благодарит директора ФБР, что тот дал ему неделю выходных, ведь сейчас Ричард даже не в состоянии определить, какая часть тела болит сильнее. Попытка встать с кровати, чтобы попить воды, тоже не венчается успехом. От возни под боком просыпается Рид и сразу встречается с недовольным взглядом стальных глаз. Гэвин игнорирует чужой укор и целует Ричарда в нос.
— Гэвин, — в тоне сквозит холод и угроза даже похлеще тех, что Рид слышал от него в тюрьме. — Ты вообще не в себе, мне давно не восемнадцать, чтобы так трахаться полночи и на утро чувствовать себя почти нормально.
— И ещё не шестьдесят, чтобы жаловаться, — отмахивается собеседник, хотя у самого поясница даёт о себе знать. — В конце концов, чего ты ожидал, когда так нарядился и ещё танцевать начал? — усмехается Гэвин, оглаживая бедро партнёра.
— Даже не надейся, что когда-то я решу это повторить. — Уайт морщится, с шипением переворачиваясь на другой бок. — Принеси воды.
— Мистер «морской котик» сдаёт позиции, — шутит Гэвин и сразу получает в лицо смятой подушкой.
Мужчина откидывает её в сторону и нехотя встаёт с кровати. Несколько позвонков громко хрустят, когда он потягивается, и напряжения в теле становится немного меньше. Гэвин сначала пьет сам, потом наливает полный стакан воды для Ричарда и возвращается, но замирает у входа в спальню. Мысль, которая мелькает в голове, кажется тупой, но чем чёрт не шутит. Рид переступает через порог и видит, что Ричард всё также лежит к нему спиной. Мужчина ныряет рукой под кровать и достаёт из-под неё коробочку с подарком, который так и не успел вручить Уайту.
— Держи. — Гэвин отдаёт стакан партнёру и тот, повернувшись, не глядя начинает пить воду. Остается меньше глотка, когда он отрывается от стакана, внутри которого что-то звякает. Ричард поднимает стекло к глазам, а потом переводит взгляд на Гэвина.
— Хотел сделать это ещё на нашу годовщину, но из-за твоей командировки решил подождать до Рождества, — тихо объясняет Рид, стараясь не отводить взгляд. — Ричард Уайт, ты будешь моим мужем?
Теперь приходит пора Ричарду удивляться, потому что он никак не ожидал, что Гэвин, который с явным скепсисом относится к браку, первым сделает ему предложение.
— Гэвин, слушай… — Ричард вылавливает из остатков воды золотое кольцо с красивым узором, заметив, как партнёр напрягается в ожидании продолжения. Уайт поворачивается к тумбочке и, выудив из верхнего ящика такую же коробочку, что была и у Рида, открывает её, протягивая любимому. — Гэвин Рид, ты станешь моим мужем?
Из коробочки на Гэвина смотрит кольцо с таким же дизайном, что он купил Ричарду, отличающееся только размером. Удивительно, но в этом их вкусы полностью совпали.
— Только не говори, что ты тоже планировал сделать мне предложение в юбилейную годовщину, — смеется Рид, выуживая из коробочки украшение.
— Вообще я планировал ещё на четвёртую, но решил подождать красивой даты, — отвечает Ричард и надевает кольцо на палец. — Я согласен, а ты? — Мужчина кивает на кольцо в руке партнёра.
— Ты ещё спрашиваешь, Ричи, естественно, я согласен! — воскликнув, Гэвин тоже надевает кольцо. Он тянется за поцелуем к своему теперь уже жениху, благодаря которому каждый год убеждается в одном: подстава, тюрьма и перенесённая боль стоили того, чтобы сейчас быть счастливым.
========== Бонус 2 ==========
Комментарий к Бонус 2
Внезапный бонус, о котором никто не просил, но начало которого давно сидело в голове🙂
— Значит, двойное свидание? — задумчиво спросил Гэвин, выстукивая по столу прилипчивый популярный мотив.
Ричард, наблюдающий за игрой бликов на обручальном кольце мужа, терпеливо ждал, когда тот оформит свою мысль до конца. Сомневаться в том, что Гэвин решит ляпнуть какую-нибудь хрень, не приходилось.
— Тебе не кажется, что мы уже давно перескочили стадию свиданок? — Почесав выбритый затылок, Рид подпёр кулаком щёку, ожидая ответа.
— Не знал, что есть какие-то ограничения, чтобы ходить на свидания, — усмехнулся Ричард. — Что плохого в том, что я решил пригласить своего любимого мужа в ресторан?
— Ты пригласил не только меня, а ещё какую-то парочку. И кому же выпал этот счастливый жребий, провести вечер в моей компании? Надеюсь, не той девице с интеллектом курицы, которая зовёт себя твоей секретуткой. У меня от её сюсюканья с первой же секунды развивается кариес, даже не представляю, как её хахаль постоянно это терпит.
— Уже не терпит, они расстались в прошлом месяце.
— Похуй. Лучше ответь на вопрос, Ричи. — Рид нахмурился, сцепил руки в замок и сурово посмотрел на мужа. Атмосфера мгновенно сменилась с домашней на рабочую, и Уайт ощутил себя, словно на допросе. — С кем свидание?
— С Коннором, — уклончиво ответил Ричард, усиленно делая вид, что не замечает испытывающего взгляда.
— С Коннором и… — подтолкнул его Гэвин, потихоньку начиная терять терпение от этих нелепых недомолвок. И на работе хватало игрищ в «угадай, что я скрываю или заставь меня говорить».
— И Хэнком, — на выдохе произнёс Уайт. — С Хэнком Андерсоном.
Повисла неловкая, неприлично долгая пауза, в течение которой Гэвин старался удержать свой трещащий на кусочки мирок в целости и сохранности.
— С Андерсоном…
— Да.
— С ебучим Андерсоном, который всю жизнь был гетеросексуалом.
— Как и ты, — напомнил ему Ричард.
— С Хэнком Андерсоном, которому сейчас сколько, уже шестьдесят? — продолжил Рид, игнорируя шпильку в свой адрес.
— Да.
— Блядь, Ричи, ты в курсе, что к таким новостям нужно готовить заранее?! Ты бы хоть виски мне плеснул, чтобы не на трезвую голову узнавать подобное! — Гэвин выдохнул несколько раз, пытаясь взять себя в руки. — Как мне теперь жить, зная, что Хэнк мало того, что переметнулся на голубую сторону, так ещё и трахает твоего брата-близнеца?!
— Он его не трахает, — едва слышно ответил Уайт.
— Ну-ка повтори, что ты там бормочешь? — фыркнул Рид, подавшись вперёд.
— Я говорю, что Хэнк его не трахает.
— Не трахает, ладно. — Гэвин нервным движением затянул резинку, удерживающую короткий хвостик волос, а через секунду на лице расцвело осознание. — Стоп, что?! Ты хочешь сказать, что это Коннор его… — Не в силах продолжить, Рид показал пальцами жест, имитирующий проникновение.
— Да.
— Бля-я-я-я, — протяжный стон эхом отразился от светло-зеленых кухонных стен. — Мне кажется, твой брат больной.
— Возможно, — не стал отрицать собеседник. — Так что скажешь?
— Скажу, что Коннору не на двойное свидание нужно, а к психологу, тут явно замешана какая-то хуйня. Какие у него отношения с отцом?
— Нормальные, — раздражённо процедил Ричард. — Отвечай на вопрос, Рид.
— Ладно, ладно. — Гэвин примирительно поднял руки и замолчал на несколько секунд в ожидании, пока муж успокоится. Ричи звал по фамилии лишь в исключительных случаях, выдавая тем самым, что находится на грани. — Не знаю, это странно.
— Брось, Гэвин, для тебя это отличный шанс повидаться с бывшим коллегой. Он же, насколько я помню, единственный, кто поддерживал тебя в тюрьме, а я хоть с братом поговорю вживую, а не по «скайпу». В конце концов, с тех пор, как он перебрался в Детройт, мы видимся от силы пару раз в год. Может, я хоть при личном общении в неформальной обстановке пойму, что такого он нашёл в этом лейтенанте, что решил бросить работу в ФБР и наняться детективом. Мой брат терпеть не мог работу в поле, общаться с компьютерами ему всегда нравилось больше, чем с людьми.
— Хуй с тобой, пойдём на это ебучее свидание. Ты всё равно не отъебёшься, пока не соглашусь. — Махнув рукой, Гэвин встал из-за стола, направляясь в спальню. Тёплые сильные руки перехватили поперёк живота, и Ричард, который так и не встал со стула, посмотрел своими невозможными серебристыми глазами, в которых начали плясать черти.
— Я компенсирую неудобства, если тебе не понравится вечер. — Поиграв бровями, Уайт многообещающе улыбнулся и толкнулся языком за щеку.
— Заманчиво, — похабно осклабившись в ответ, Рид повернулся и навис над партнёром. — Как на счёт того, чтобы начать компенсировать прямо сейчас?
Горячие ладони, скользнувшие в свободные домашние шорты, послужили лучшим ответом.
***
— Слушай, Ричи, а нам обязательно выряжаться так? — обозлённо спросил Рид, предпринимая уже шестую попытку самостоятельно завязать ненавистный галстук. — Мы же на свидание идём, а не на свадьбу, ну! — Сорвав с шеи чёрную тряпку, он нервно отбросил её на комод.
— Обязательно, — спокойным голосом ответил Уайт и взял отброшенный мужем галстук. — В том ресторане строгий дресс-код.
— Господи, на дворе две тысячи сорок пятый год, а в некоторых ресторанах до сих пор существует дресс-код. Другого не нашлось? — Послушно повернувшись вслед давлению рук, Рид задрал подбородок выше, позволяя мужу завязать галстук.
— Нашлось, но у меня так редко выпадает возможность увидеть тебя в брюках и рубашке, что я не мог позволить себе упустить такой шанс. Ты очень горяч, когда одет официально.
— Поэтому после свадьбы наша брачная ночь началась прямо в туалете ресторана? Увидев меня в костюме-тройке, не смог удержать свой хер в трусах, сраный фетишист? — не удержался от подъёбки Рид.
— Конечно, причина в моих кинках, а вовсе не в том, что ты начал провоцировать меня сразу у алтаря, — с сарказмом ответил Уайт и аккуратно затянул узел под горлом. — Я тогда сквозь землю готов был провалиться, думал, священник выставит нас, так и не обвенчав. Не стыдно было домогаться до меня перед лицом господа?
— Ты со своими претензиями опоздал на целый год. — Отмахнулся Рид и взял с полки любимый одеколон. — И нет, мне не стыдно. Была бы возможность, я бы у алтаря не только домогался, но и выебал. Или оседлал. А лучше всё сразу.
— Ты ужасен, Гэвин Рид.
— И ты знал об этом ещё со времён тюрьмы, так что поздно возмущаться. Товар возврату и обмену не подлежит. — Криво усмехнувшись, Рид подошёл к мужу и потянулся за поцелуем. Губы Ричарда послушно приоткрылись, стоило скользнуть по ним языком, и после недолгих ласк Гэвин отстранился. — Поехали, такси ждёт. И помни о своём обещании, если вечер пройдёт ужасно, с тебя минет.
— А если всё пройдёт хорошо, то ты в течение недели моешь посуду. Раз не хочешь покупать новую посудомойку, тебе и отдуваться.
— Эй! Я думал, будет что-то сексуальное, — возмутился Рид, накинув на плечи удлинённое чёрное пальто. Начало октября выдалось нетипично холодным.
— Что может быть сексуальнее, чем обнажённый мужчина со спортивной фигурой, стоящий на кухне, а рядом любимый муж, который покорно моет посуду? Верх эротизма! — посмеялся Уайт и увернулся от тычка под рёбра.
— Ха-ха, смешно до уссачки, — огрызнулся Рид, хлопнув дверью сильнее, чем требовалось.
— Не ревнуй, Гэвин, просто безобидная шутка. — Крепкие объятия со спины и выдох в чувствительное ухо. — Хотя от двух тебя в постели я бы не отказался.
— Не могу сказать того же.
— Почему? Тебя не возбуждает мысль о том, что ты мог бы трахать и принимать меня одновременно? — удивился собеседник.
— Возбуждает, но после твоей идеи с двойным свиданием страшно представить, что ещё взбредёт тебе в голову.
— Мой брат не фанат экспериментов в сексе, если ты об этом. Он бы не согласился, даже если я решился бы предложить, — сказал Ричард, садясь в машину.
— Твой брат ебёт старпёра, это уже похоже на сраный эксперимент! — Гэвина передёрнуло от возникшей в голове картинки, и он поспешил отбросить неуместную фантазию до того, как она оформилась целиком.
Когда Гэвин и Ричард вошли в ресторан, вторая парочка уже ждала их на месте. Братья крепко обнялись, Рид и Хэнк ограничились дружеским рукопожатием и парой ничего не значащих фраз в качестве приветствия. Стоило сесть по местам, к столику подошёл лощёный, одетый в дорогой костюм официант и подал меню в не менее дорогой бархатной обложке. Как только Ричард попросил несколько минут на ознакомление с меню, сотрудник понимающе кивнул и послушно ушёл.
— Господи, тут даже вода стоит целое состояние, — буркнул под нос Рид, разглядывая пугающие цены и несоразмерно маленькие граммовки. — Её что, доставляют сюда на вертолёте прямиком с вершины Эвереста? — прошипел он на ухо мужу, ткнув пальцем в соответствующую позицию в меню.
— Не ворчи, Гэвин, лучше определись с заказом, ты же явно не за водой сюда пришёл.
— Вот-вот, Рид, не жалуйся. Не поверю, что зарплата лейтенанта не позволяет тебе раз в пятилетку расслабиться и насладиться нормальной едой, а не дерьмом из «Мака».
— Сам-то давно с бургеров слез, Андерсон? — огрызнулся собеседник, не отрывая взгляда от меню.
— Два года, четыре месяца и одиннадцать дней, — равнодушно отозвался Коннор и поднял взгляд на Хэнка. — И да, я прекрасно знаю о том чизбургере, который ты съел, думая, что я не замечу.
Бросив взгляд на парочку напротив, Рид не сдержал короткий смешок.
— Ну хоть кто-то за тебя взялся, Андерсон. Бухать, смотрю, тоже перестал?
— Зато ты хамить не перестал, — недовольно цыкнул Хэнк.
— Хоть что-то в этом мире должно оставаться постоянным, — посмеялся привыкший ко всему Ричард.
— Ладно, хрен с вами, один раз могу позволить себе не быть говнюком. — Гэвин отложил в сторону меню и внимательнее посмотрел в голубые глаза бывшего коллеги. — Хорошо выглядишь, Андерсон, безалкогольная диета и молодой любовник под боком пошли на пользу, больше пятидесяти тебе не дашь.
Не ожидавший подобного откровения Хэнк уткнулся носом в меню, буркнув лишь тихое «спасибо». Лишь едва заметная розовизна на щеках выдавала его смущение. Коннор тактично промолчал, решив не стеснять партнёра ещё сильнее, а Ричард, едва уловимо улыбнувшись, одобряюще сжал бедро мужа.
Через несколько минут ленивых обсуждений меню, Коннор подозвал официанта. Мужчины поочерёдно озвучили заказ, и когда официант ушёл, воцарилось неловкое молчание. Гэвин исподлобья поглядывал на Хэнка, то открывая рот, то снова его закрывая; Андерсон усиленно делал вид, что не понимает, о чём Рид хочет спросить; Ричард кидал быстрые взгляды на мужа и незаметно поглаживал его по спине; и лишь Коннор, не замечая напряжения, с довольным выражением лица наслаждался мелодией скрипки, доносящейся с другого конца зала.
— Ну и… — начал Рид и прервался, чтобы прочистить осипшее горло. — И как давно у вас двоих это началось?
— Три года, пять месяцев и шесть дней назад, — ответил Коннор и непонимающе поднял брови, когда Хэнк недовольно на него зашипел.
— Охуеть! — выкрикнул Рид и обернулся по сторонам, ловя на себе несколько осуждающих взглядов. Продолжил он громким шёпотом, — три года, Андерсон. Я думал, вы только недавно начали свои мутки. Как так вышло вообще, ты же сам говорил, что он раздражал тебя с момента знакомства?
— Как и я тебя, — вмешался в разговор Ричард. — Видимо, у нас семейная черта сначала бесить натуралов, а потом соблазнять их.
— Видимо, — буркнул Хэнк и отвёл взгляд. — Да, мы вместе, да, я на старости лет запал на сопляка и совершенно об этом не жалею. Больше об этом я говорить не намерен, и уж не тебе, Рид, меня осуждать.
— И в мыслях не было. — Гэвин слегка отодвинулся, позволяя подошедшему официанту поставить перед собой тар-тар из оленя. — Просто не ожидал от тебя. Что ж, зато выражение «старый пидорас» в твоём случае заиграло новыми красками. Вот подчинённые-то в восторге, да, капитан Андерсон? Кстати, как тебе новая должность?
— Привыкаю. Джеффри знатно меня подставил, порекомендовав в качестве своего преемника. Я ведь тоже собирался выходить на пенсию, а теперь приходится пыхтеть над отчётами, будь они не ладны, — ответил Хэнк и кивнул в качестве благодарности, когда официант принёс ему и Коннору порции карпаччо из сладкой креветки.
Когда ещё через минуту Ричарду принесли салат, неловкость позабылась. Разговор кипел, мужчины делились новостями с работы, яркими изменениями и обменивались планами на ближайшее будущее. Коннор поделился впечатлениями о недавней поездке с Хэнком в Италию, показал несколько десятков фотографий с достопримечательностями и парочку смешных сэлфи. Ричард изредка задавал вопросы, преимущественно Андерсону, и постепенно вытягивал из него интересующую информацию, понимая, что брат сделал правильный выбор. Раскрасневшийся от красного вина Гэвин сдержанно смеялся над байками Хэнка и воспоминаниями со времен работы детективами. Былой скептицизм относительно идеи двойного свидания растаял в приятной дружеской атмосфере, но стоило Ричарду выйти на перекур и забрать брата с собой, за столом снова повисло молчание.
Гэвин понимал, что должен заговорить первым, но слова, что он держал в себе много лет, не желали обретать свободу. С трудом взяв себя в руки, Рид всё-таки начал:
— Знаешь, Андерсон, я столько всего хотел тебе сказать. О том, как ненавидел тебя: за алкоголизм, за вечные подставы, когда ты напивался до беспамятства, а мне приходилось срываться среди ночи и лететь на твои вызовы. Я ведь когда узнал о том, что буду работать под руководством знаменитого самого молодого лейтенанта Детройта, был даже рад, думал, смогу многому научиться, быстро продвину карьеру. А потом увидел тебя: с бодуна, вонючего, помятого, постаревшего, стало так противно и мерзко. Только спустя годы я понимаю, что сам виноват, придумал себе кумира, а реальность проехалась катком по фантазиям, разбив их вдребезги, — говорил Рид, зацепившись взглядом за растение в углу. — Поэтому, когда ты решил мне поверить, помогал, хотя после суда все отвернулись, я не мог себя остановить, продолжал вести, как последний мудак. Ты старался по мере своих сил, а я… Я — это я. Но мне кажется, что пришла пора закрыть последний гештальд. — Гэвин перевёл взгляд на молчаливого слушателя. — Спасибо.
Хэнк молча пожал протянутую руку.
— И только попробуй испортить момент и пиздануть, что уже не надеялся получить от меня благодарность.
— Хорошо, я промолчу, — утробно посмеялся Андерсон и расслабленно откинулся на спинку удобного диванчика.
Остаток вечера пролетел незаметно. Расслабившийся от выплеснутых откровений и выпитой бутылки вина Гэвин к завершению ужина откровенно подтрунивал над Хэнком и Коннором, провоцируя их хотя бы на невинный поцелуй. Когда выслушивать детские подначивания надоело, Андерсон обнял медвежьей лапой Коннора и впился поцелуем в губы. Едва сдержав рвущийся на свободу свист, Рид несколько раз похлопал, когда мужчины оторвались друг от друга.
— Кажется, теперь я видел всё. Ну, за вас, голубки! — И опрокинул в себя остатки вина.
Когда за окном окончательно стемнело, мужчины тепло распрощались. Придерживая слегка перебравшего Коннора за талию, Хэнк погрузил свою ценную ношу на заднее сиденье машины и сел за руль. Ричард, бесстыдно лапающий мужа за задницу, подтолкнул его в сторону подъехавшего такси.
— Ну что, Гэвин, скажешь, плохой был вечер? — прошептал Ричи, прижав мужа к себе.
— Ты и так знаешь ответ, — буркнул надувшийся Рид. — Всё было охрененно. Я даже не жалею, что лишился вечернего отсоса, но неделю мыть посуду точно не стану, максимум — три дня.
— Тебе не кажется, что немного нечестно сейчас менять условия? — Ричард вопросительно изогнул пушистую бровь.
— Нет, не кажется.
— А если я всё-таки сегодня сделаю минет?
— И этот человек говорит мне про честность, — наигранно возмутился Гэвин и вмиг посерьезнел. — Я ведь не поблагодарил тебя. Спасибо, что дал возможность нормально поговорить с ним.
— Тебе это было нужно. — Склонившись к мужу, Уайт ласковым поцелуем коснулся гладко выбритой щеки.
— Как и минет в твоём исполнении, — смутившись, глупо перевёл тему Рид.
— И мытая посуда в твоём, — со смешком согласился Ричард и посмотрел на Гэвина. Одна только радость в глазах любимого человека стоила того, чтобы целый месяц уговаривать Коннора и Хэнка прилететь в Вашингтон.
Радость и свобода от мыться посуды на целую неделю.
Последние комментарии
4 часов 1 минута назад
4 часов 7 минут назад
4 часов 11 минут назад
4 часов 11 минут назад
4 часов 17 минут назад
4 часов 34 минут назад