Грозовой перевал (СИ) [sofiyava] (fb2) читать онлайн

========== * ==========

1 сентября, 1996 год

— На самом деле, всё не так плохо.

— Отвянь.

— Ну, немного коротковато, но, с другой стороны, меньше мороки по утрам.

— Я понял.

— Выглядит интересно.

— Отъебись уже, а.

Дождавшись ответной реакции в виде закатанных к обратной стороне затылка глаз, Тео злорадно рассмеялся, опуская голову к аппетитно пахнущему говяжьему жаркому на круглой золочёной тарелке. Сидящий напротив него Драко нервным движением зачесал платиновые пряди чересчур короткостриженых на висках волос и мрачно оглядел находящиеся на столе блюда.

— Брось, всё реально не так уж плохо, — заверил друга Блейз, бросив на Нотта осаждающий взгляд. — Я, правда, удивлён, что ты решил сменить имидж именно к началу учёбы… Осень, горы, суровые ветра…

Прижав костяшку указательного пальца ко рту, Тео напряг губы, сдерживая смех. Малфой поднял на них сверкающий холодной яростью взгляд, чем лишь раззадорил друзей.

— Придурки, — буркнул Драко, когда раздавшийся хохот заглушил голоса разговаривающих рядом сокурсников.

— Не обращай на них внимание, Драко, — проворковала Пэнси под поддерживающие кивки Дафны Гринграсс, устраивая ладонь на обтянутом тканью форменного джемпера плече. — Ты прекрасно выглядишь, и эта стрижка тебе идёт…

— …как Филчу розовый, — пробормотал Тео, накалывая на зубья вилки кусок румяного картофеля.

Пэнси замахнулась на него ложкой.

— Вовсе нет, — припечатала она строго, и Тео приподнял руки в показательном капитулирующем жесте, закинув кусок в рот в качестве подтверждения своего молчания.

Всеобщий гул и разговоры затихли, когда Дамблдор поднялся из-за преподавательского стола, чтобы произнести ежегодную приветственную речь сразу после окончания церемонии распределения новых студентов. Пока старик вещал со своей излюбленной вычурной трибуны с раскинувшей крылья золотой совой – или филином? – Теодор лениво осматривал скамьи соседних факультетов, отмечая, что некоторые сокурсники со столов под синими и жёлтыми флагами отсутствовали. Не то чтобы он общался с кем-то. Если углубляться в обычаи факультета, то общаться с кем-либо помимо слизеринцев было не принято, однако Тео мало волновали эти правила.

Он никогда не был блюстителем чистокровных законов.

Блуждающий по макушкам сокурсников взгляд дошёл до склонившейся над заставленным на удивление разнообразными блюдами столом Грейнджер, которая негодующе что-то шипела в лицо Поттера, следя за тем, как девчонка Уизли прижимала к его окровавленному носу потерявший свою былую белизну платок. Тео выпрямился на скамье одновременно с тем, как Грейнджер перевела взгляд в его сторону, вонзившись тёмными радужками в затылок сидящего перед ним Малфоя. Поджала губы. Посмотрела на прижавшуюся к его плечу Пэнси. Затем обратно. Сжала губы плотнее. Отвернулась.

Тео повторил её шестиступенчатую схему обвинительного созерцания, пропустив последние пять пунктов.

— Что у Поттера с лицом? — поинтересовался он, забрасывая в рот кусочек запечённой говядины.

Драко неопределённо дёрнул плечом, приподняв уголок губ в острой усмешке, не утруждая себя необходимостью хотя бы попытаться скрыть мстительную удовлетворённость в потемневших зрачках.

— Купе ошибся.

— Или школой, — цокнула Пэнси, делая аккуратный глоток зелёного чая.

— Уверен, что не будет проблем? — спросил Блейз, метнув на друга короткий взгляд.

— Шутишь? — фыркнул Драко. — Этот мудень скорее пойдёт на Лорда с Экспеллиармусом, чем заикнётся о своём провале.

Тео хмыкнул, вспомнив, как избранный-судьбой-и-шрамом в прошлом году посещал отработки Амбридж без единого слова декану или директору. Вечное желание Поттера быть не в меру слабоумным и не к месту отважным лучше всего описывало Гриффиндор как факультет.

Дамблдор дважды хлопнул в ладоши, привлекая внимание всех студентов к своей речи.

— Как многие из вас могли заметить, в этом году факультеты Когтевран и Пуффендуй не досчитались некоторых своих студентов. Однако не спешите волноваться, друзья, спешу вас заверить, что они в полном порядке, — произнёс директор, лукаво сверкнув голубыми глазами из-за стёкол очков. — В этом году вам вновь предстоит разделить учебные будни с очаровательными девушками и юношами из Академии магии Шармбатон, которые прибыли к нам по обмену для более глубокого знакомства с программой обучения Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс. Поприветствуйте наших французских гостей!

Так вот откуда такая щедрость в разнообразии яств.

Двери Большого Зала распахнулись, впуская новоприбывших учеников внутрь, и все студенты без исключения повернули головы, чтобы взглянуть на впорхнувших в помещение волшебников.

Их было не больше дюжины. Одетые в форменные шёлковые платья цвета бледной сирени и светло-васильковые костюмы они изящно ступали по проходу, приветствуя будущих временных однокурсников лёгкими кивками и полуулыбками. Как и на четвёртом курсе, многие из присутствующих в Зале девушек не испытывали восторга от перспективы соперничества с утончёнными француженками, а потому хмуро следили за каждым шагом стройных ног под струящейся материей, даже не обращая внимание на замыкающих шествие трёх парней. Впрочем, мужская половина Хогвартса тоже не отрывала взглядов от плывущих в сторону директора шармбатонок, однако это были отнюдь не неприязненные взгляды.

Сидящий рядом с Тео Блейз тихо присвистнул.

— Мама этим летом пророчила мне славный год с большим количеством новых и приятных впечатлений, — протянул он, скользя блестящим взглядом по стройной цепочке отливающих перламутром платьев. — Я ещё никогда не был так близок к тому, чтобы поверить в прорицания.

Тео усмехнулся, наблюдая за тем, как Дамблдор поочерёдно кивал каждому новому ученику и ученице. Среди прибывших девушек Нотт не увидел ни одного знакомого лица, отчасти лишь потому, что в четырнадцать лет его затуманенный играющими гормонами мозг отказывался воспринимать их как нечто цельное с прилагающимся к голове телом. К тому же, если память ему не изменяла, наблюдать за Турниром могли только потенциальные участники.

Но из всех выстроившихся в ряд шармбатонок выделялась та, что стояла предпоследней.

По сравнению с одинаковыми безлико-белёсыми пучками, зализанными хвостами и выверенными до миллиметра причёсками, её блестящие тёмно-каштановые волосы притягивали взгляд почти так же успешно, как кричащие ожерелья Лавгуд из пробок от сливочного пива, которых с каждым разом становилось всё больше на белой шее. Не такая тощая, как неуверенно мнущаяся рядом с ней блондинка, с приятными изгибами бёдер, тонкой шеей и уверенным взглядом светло-карих глаз.

Она была единственная, кто не стала затягивать шёлковую ленту вокруг шеи до врезающихся в кожу обработанных краёв, из-за чего создавалось впечатление, что для всех остальных шармбатонок основной целью приезда в Хогвартс было удавиться.

Покончив со всеми любезностями и тактично-безразличными вопросами, Дамблдор распределил всех прибывших по пустующим местам на скамьях Когтеврана и Пуффендуя – шестеро отправились под синие флаги и столько же устроились под жёлтыми. Тео взглядом проследил за тем, как брюнетка прошла до свободного места и опустилась рядом с Джастином Финч-Флетчли за стол трудолюбивых и честных.

По большому счёту, этот обмен студентами не играл абсолютно никакой роли. Международное магическое сотрудничество, которое являлось целью всего этого мероприятия, не могло работать в полную силу всего лишь из-за парочки путешествующих волшебников, которые, как помнили абсолютно все с четвёртого курса, едва ли владели английским на достаточном для обучения уровне.

— Надеюсь, в этот раз свежая кровь в школе не станет предшествовать крови настоящей, — вздохнула Дафна, прижав к щеке раскрытую ладонь и уперевшись подбородком в основание пястной кости. — На четвёртом курсе все эти «знакомства» едва ли закончились хорошо.

Тео посмотрел на застывшего напротив него Малфоя, что после слов слизеринки стал таким же бледным, как щебечущие за соседними столами француженки. Ещё с начала июля Нотт стал замечать, что с другом творится что-то неладное. Не то чтобы проживание в одном доме с престарелым безносым садистом могло быть комфортным хотя бы в теории, но поведение Драко с каждым днём вызывало всё больше и больше беспокойства. Несмотря на то, что довольно частые визиты в Нотт-Мэнор не позволяли оценивать внешний вид слизеринца объективно, Теодор мог с уверенностью сказать, что за время летних каникул Малфой похудел не меньше, чем на десять фунтов.

Драко постоянно был не в духе. И так как желание трепаться о своих чувствах направо и налево никогда не входило в список любимых занятий друга, Тео оставалось лишь надеяться на то, что ухудшение его состояния никак не было связано с недавним принятием метки.

— Надеюсь, они не будут доставлять проблем, — Пэнси откинула чёрную челку со лба коротким изящным движением. — Ты ничего не ешь. Тебе не нравится? — она наклонилась ближе к Драко, взглянув на его тарелку с нетронутым стейком и наполненный до краёв кубок с тыквенным соком.

— Я не голоден, — ответил он, едва шевельнув бледными губами.

Пэнси нахмурилась. Её тонкие пальцы опустились на его широкое плечо и медленно скользнули вверх до затылка, зарываясь в короткие волосы, выражая озвученное ранее беспокойство языком тела. Малфой скупо, словно нехотя, улыбнулся, не размыкая губ, и Пэнси просияла, оставив на его острой скуле короткий звонкий поцелуй.

Ежегодный пир в честь начала нового учебного года продолжился под звуки радостных голосов и бурных обсуждений. Тео вновь поднял взгляд на соседние столы, задержав его на улыбающейся брюнетке с выразительными глазами чуть дольше положенного.

6 сентября, 1996 год

Понедельник. Без четверти девять утра.

Какие ещё нужны характеристики для описания худшего дня недели?

— Слышал, что Уизли выбрали вратарём Гриффиндора? — спросил Блейз, когда они вместе сошли со ступеней лестницы, ведущей от вестибюля к подземельям. — Говорят, он взял все пять пенальти.

— Этот восторженный визг прошёл по школе, как стрекот пикси, — фыркнул Драко. — Удивлён, как Вислый до сих пор не обклеил этой новостью весь замок. Держу пари, он дрочит каждый раз, когда кто-то упоминает его вне контекста Поттера.

— Такое разве было? — скептично хмыкнул Тео. Привкус горького табака всё ещё чувствовался во рту даже после трёх выпитых кубков с чаем. Ему срочно нужно найти что-то другое.

— Нет, особенно если учесть, кто новый капитан команды.

Первой лекцией по расписанию стояла двойная пара зельеварения у Слизнорта. Тео безумно радовал тот факт, что на шестом курсе все бездари отсеились прошедшими в конце прошлого года экзаменами, и на лекциях теперь можно было увидеть только тех, кто действительно понимал достаточно в том или ином предмете для того, чтобы не выглядеть тупо во время очередного вопроса преподавателя.

Почему Уизли всё ещё находился в списке прошедших на углублённый курс, оставалось загадкой, вероятно, даже для внутреннего ока Трелони.

Зельеварение у Слизнорта было общим для всех факультетов, и даже несмотря на заниженный проходной балл в группу набралось всего тринадцать человек со всего курса. Прошедший со Слизерина Трейси Дэвис – Салазар, Тео до сих пор думал, что это какая-то чудовищная ошибка в бланках – властвовал над самой последней партой третьего ряда, закинув все свои вещи на оставшуюся часть столешницы и соседний стул, как будто действительно верил, что хоть кто-то захочет занять рядом с ним место.

К тому моменту, как они переступили порог класса, половина из предоставленных для сидения парт были заняты – по понедельникам занятия были исключительно теоретическими. Тео пробежался взглядом по знакомым макушкам, сделал шаг вслед за друзьями, чтобы занять своё место, но повернул голову как раз в тот момент, когда Джастин Финч-Флетчли сворачивал в сторону первого ряда, приближаясь к сидящей за третьей партой девушке. Гладкие тёмно-каштановые волосы, чуть ослабленный жёлто-чёрный галстук, охватывающий тонкую шею под воротником белой блузки.

Всё-таки у этого утра есть все шансы стать приятным.

Хлопнув друзей по плечам и сообщив, что сегодня займёт место на другом ряду, Тео свернул в противоположную сторону, доставая волшебную палочку. Едва уловимый взмах вязовым древком, невербально произнесённое заклинание – и пуффендуец запнулся, запутавшись в собственных шнурках. С визгливым вскриком он полетел вперёд лицом, размахивая руками и пытаясь ухватиться за углы стоящих рядом парт.

Девушка приподнялась на стуле, чтобы придержать новоиспечённого однокурсника, но Тео оказался быстрее. Преодолев разделяющее их расстояние в два длинных шага, Теодор сжал кулак на задней части воротника Финч-Флетчли и дёрнул вверх, предотвращая такое зрелищное в перспективе падение и помогая парню вернуться в устойчивое положение.

— Эй, осторожней, приятель, — произнёс он участливо, разжав пальцы и хлопнув Джастина по плечу. — В этом классе чертовски скользкие полы, в прошлый раз я едва не свернул себе шею.

Повернувшись, Тео сделал шаг вбок, не отнимая ладони от тёплой материи свитера и надавливая на ощущающуюся под ней кость. Финч-Флетчли моргнул, торопливо оправляя сдвинувшуюся форму и потирая саднящее от врезавшегося в кожу воротника горло, и изумлённо посмотрел на слизеринца, продвигаясь дальше угла парты от давления ненавязчиво подталкивающей руки.

— Да, — Джастин натянуто улыбнулся, взглянув за плечо Тео. Приосанился. — Просто оступился, спасибо, что… — его голос неуверенно затих, когда Нотт опустился на свободный рядом с шармбатонкой стул, пресекая все попытки пуффендуйца приблизиться.

— Без проблем, — растянул губы в улыбке, забрасывая школьную сумку на столешницу.

Финч-Флетчли оторопело заморгал, смотря на то, как Нотт с чинной неторопливостью доставал учебник и чернильницу, более не обращая внимания на пуффендуйца. Перевёл взгляд на неловко застывшую девушку, выдавил негромкое: «Ну я, в общем…» и двинулся дальше между рядами, остановившись рядом с Эрни Макмилланом.

Ну ты, в общем, идёшь лесом.

Тео повернул голову вправо, окинув брюнетку взглядом.

— Садишься? — спросил с лёгким прищуром, указав кивком подбородка на пустой стул.

Классическая форма Пуффендуя шла ей не меньше родной шёлковой. И точно так же, как и с бледно-голубой лентой, Тео казалось, что охватывающий горло галстук совершенно точно не являлся её любимым предметом гардероба.

Он бы смотрелся куда лучше на её запястьях.

Девушка – Лара, как узнал Тео на второй день её прибытия – взглянула на него сверху-вниз, а затем, прижав ладонями юбку к задней поверхности бёдер, опустилась на стул.

В класс неторопливо ввалился Слизнорт, придерживавший на раздутом животе полы золотисто-коричневой мантии, и обратился к ученикам едва добравшись до середины кабинета.

— Доброе утро, дети, – садитесь, садитесь! – сегодня у нас по плану теоретическая часть приготовления зелья, которое, вероятно, является самым опасным и самым мощным в этой комнате, — пробасил он, пробираясь между первым и вторым рядами к преподавательскому столу.

Переключив внимание с зельевара на листающую учебник шармбатонку, Теодор откинулся на спинку стула.

— Тео, — лукавая ухмылка чётко очерченных губ, хитрый прищур зелёных глаз. — Нотт.

Лара взглянула на него, слегка склонив голову.

— Это было подло, Тео Нотт, — произнесла она вполголоса с едва уловимым акцентом, сжав тонкими пальцами основание фазаньего пера.

— Пока преследуешь собственные цели, можно играть грязно, — протянул Теодор, небрежно дёрнув плечом. — Ты, кажется, пропустила предыдущие занятия.

Её глаза шутливо блеснули.

— Следил за мной? — усмехнулась уголком пухлого рта.

Тео ответил серьёзно.

— Да.

Кажется, она не ожидала подобной прямолинейности. Стушевалась, дважды моргнув, и заправила за аккуратное ухо тёмную прядь волос.

Очаровательно.

— Я должна была сдать экзамены для посещения углублённых курсов, — пояснила Лара, скрыв неловкость за чуть резковатым движением пера по пергаменту.

Слизнорт призвал учеников к вниманию, лишая Тео возможности ответить.

— Итак, — вытянув пухлую руку над приготовленным для демонстрации котлом, он приподнял оловянную крышку, выпуская в воздух спирали пурпурно-перламутрового пара и неуловимо приятного аромата, — кто мне скажет, что за зелье находится в этом котле?

В воздух взметнулись две руки. Тео удивлённо приподнял бровь, взглянув на вытянувшуюся рядом девушку. Слизнорт просиял.

— Да, вот вы, юная леди! Мисс… — он замолчал, позволив шармбатонке представиться самостоятельно.

— Хьюз, сэр, — ответила Лара. — Это Амортенция или, иными словами, любовный напиток.

— Верно! Десять очков Пуффендую!

Тео был готов поклясться, что если бы прямо сейчас Грейнджер позволили воспользоваться палочкой, то она бы без зазрения совести прокляла девушку за украденный шанс проявить знания и заработать очки для своего факультета.

Мог ли этот день стать ещё лучше? Определённо нет.

— Ты ведь не француженка, да? — поинтересовался Тео, когда Слизнорт задал новый вопрос, предоставив гриффиндорке возможность затянуть десятиминутный монолог о предполагаемых побочных эффектах неправильно сваренной Амортенции.

Лара отрицательно качнула головой, уперевшись локтями в столешницу и улыбнувшись.

— Я из Вернаццы, Италия. Шармбатон принимает всех студентов из граничащих с Францией стран, — опередив новый вопрос Тео, она продолжила: — Да, знаю, Хьюз – не самая итальянская фамилия. Мой отец англичанин, переехал в Италию чуть больше двадцати лет назад.

— Получается, ты из Италии, учишься во Франции и приехала по обмену в Шотландию…

— Великолепно! — воскликнул Слизнорт, начислив Гриффиндору десять очков. — А теперь я попрошу вас открыть учебники на странице…

Тео вновь переключил внимание на девушку, мысленно скрутив громкость зельевара до минимума.

— Значит, ты раньше не была в окрестностях Хогвартса? — спросил он, придвинувшись чуть ближе. От неё пахло тонким парфюмом и чем-то остро-тёплым.

Лара подняла на него взгляд, задержавшись цепкими зрачками на линии губ, огладила тонкий старый шрам, а затем остановилась на хитро сощуренных глазах.

— Ты даже не узнал моего имени, Тео, — произнесла вполголоса, почти обвинительно, уловив смысл сказанной Ноттом фразы.

Теодор медленно улыбнулся, приподняв уголки губ в небрежной лукавой улыбке.

— Я же подлец, забыла? Мне не обязательно спрашивать твоё имя, чтобы знать его, Лара.

22 сентября, 1996 год

Положив перо рядом с практически полностью исписанным пергаментом, Тео запрокинул голову назад, надавливая подушечками на выступающие позвонки на задней поверхности шеи. Затёкшие от длительного напряжения мышцы заныли, и Нотт подумал о том, что даже во внеурочное время травология доставляла ему физическую боль одним лишь существованием.

Тео медленно обвёл взглядом читальный зал библиотеки. Несмотря на то, что это была самая середина учебной недели, за соседними столами сидели всего несколько человек, уткнувшиеся носами в пахнущие чернилами пергаменты и учебники. Нотт взглянул на собственный доклад из двух двенадцатидюймовых свитков и решил, что Спраут оценит его трудолюбие высшим баллом хотя бы за то, что он написал всё это сам. Тео не любил травологию, она была слишком нудной, но предпочитал поддерживать одинаковый уровень по всем предметам без исключения.

Вспышка чего-то светлого мелькнула на периферии, и Тео повернул голову на движение, увидев знакомую высокую фигуру между стеллажами со справочниками волшебных и неволшебных растений. Малфой, который так и не появился после вечернего патрулирования в факультетской спальне, сосредоточенно всматривался в корешки старых книг, пытаясь отыскать нужный экземпляр среди побледневших от времени обложек.

На выходных Тео увидел метку. Наверное, если бы не постоянная бессонница, сопровождающая его на протяжении последних трёх лет, забывчивость Малфоя, который оставил затворы на постели приоткрытыми на ночь, принесла бы им всем ворох абсолютно ненужных проблем. Тео не был спецом в чарах забвения, а применять их на десятке шестикурсников, которые могли ненароком заметить своеобразное произведение искусства на бледном предплечье, и вовсе не стал бы.

Драко Малфой. Самый молодой Пожиратель Смерти в истории. Тео с горечью подумал о том, что, вероятно, это будет единственная личина, которая останется у него на всю жизнь, если исход назревающей войны окажется трагичным.

Тео моргнул, отгоняя мысли, и уже почти поднял руку, чтобы привлечь внимание друга, но опоздал буквально на несколько секунд.

Перехватив вытянутую из общего ряда книгу за переплёт, Драко вышел из-за стеллажа, но, не успев сделать и двух шагов, отлетел обратно от столкновения с вихрем из длинных упругих кудрей и школьной формы. Грейнджер, что влетела в него лбом на полной скорости, глухо пискнула и, отскочив от твёрдой груди подобно мячику от стенки, напоролась поясницей на острый угол ближайшего к ней стола. Её сумка, слетевшая с правого плеча, с грохотом упала на пол, словно вместо пергаментов и пары учебников в ней лежал мировой запас оловянных котлов.

Тео сжал губы, пытаясь сдержать рвущийся из груди смех. Если бы глаза могли убивать, то в Хогвартсе уже бы был объявлен траур по гриффиндорке, потому как взгляд, которым Драко наградил скривившуюся от боли девушку, был куда смертоноснее взгляда Василиска.

— Какого хера ты так несёшься, Грейнджер? — прорычал Малфой, машинальным жестом прижав ладонь к пострадавшему от удара месту.

— Я… — её высокие скулы порозовели, становясь под цвет красно-золотого галстука на шее, когда она наклонилась, чтобы подцепить пальцами коричневый ремешок сумки. Выпрямившись, она откинула с лица выбившиеся из высокого хвоста каштановые кудри и подняла глаза. — Я просто не видела, что ты выходил и…

— Ну так одолжи у Поттера очки, раз слепота настигла тебя в столь раннем возрасте.

Грейнджер поджала губы, сузив горящие негодованием глаза.

— Прекрати грубить, я, кажется, извинилась за это, — произнесла она твёрдо.

Какая милая попытка, Грейнджер.

Драко закатил глаза.

— Проваливай уже с дороги.

Обойдя разозлённую гриффиндорку, Малфой сделал несколько шагов вперёд и, повернув голову, заметил смотрящего на него Тео. Замедлился. А затем, стиснув челюсти едва ли не до хруста, продолжил движение вдоль стеллажей и столов. Сидящая за заваленным газетными выпусками, книгами и научными журналами столом мадам Пинс бросила на него хмурый взгляд, когда Драко на всех парах вылетел в коридор, не дав ей даже шанса на то, чтобы разглядеть прижатую к боку книгу.

Грейнджер вздохнула, пытаясь успокоить распирающее грудную клетку негодование. Закрыла глаза. Покачала головой. И резво двинулась в противоположную сторону от изначального направления, очевидно, передумав насыщать свою лохматую голову очередной порцией знаний.

— Ты знаешь, это немного пугает, — произнёс знакомый женский голос из-за его спины. Тео прикрыл глаза, чувствуя, как губы растягиваются в непроизвольной ассиметричной улыбке. — Получается, ты следишь не только за мной, но и за своими друзьями. Это как-то нездорово.

Медленно пройдя рядом с Ноттом, Лара стрельнула на него игривым взглядом светлых глаз и принялась нарочито сосредоточенно искать среди расставленных в ряд книг ту, которая могла бы помочь ей продолжать затеянную игру как можно дольше. Тео расположился удобнее, наблюдая за тем, как девичьи пальцы скользили по корешкам, мягко надавливая на серебристое тиснение букв.

— «Она была жизнерадостна без грубоватости и отличалась сердцем чересчур чувствительным и горячим в своих привязанностях», — процитировал он негромко и, дождавшись, когда девушка развернётся, чтобы изумлённо посмотреть на него, продолжил: — Следить за тобой куда приятнее, чем за моими друзьями.

— Ты прочёл! — воскликнула она, приблизившись и опустившись на стоящий напротив стул. — Где ты раздобыл его? Сомневаюсь, что маггловские романы имеют свою собственную секцию в библиотеке.

Тео хитро ухмыльнулся, приложив костяшку указательного пальца к нижней губе, вспоминая, как несколько дней назад Лара воодушевлённо рассказывала ему об известном романе «Грозовой перевал» и уверяла, что слизеринец просто обязан прочесть его.

— Мне пришлось заморочиться и отправить несколько запросов в книжные со своим филином, — картинно вздохнул Нотт, поднимая глаза к потолку. — Я нашёл его в одной из лавок Лондона, это было очень сложно, и я потратил на него приличную сумму…

Девушка недоверчиво сощурилась.

— Правда?

Снисходительная усмешка.

— Нет. Мой эльф достал его за пять минут, я даже не успел спустить ноги с дивана в факультетской гостиной.

Лара выразительно фыркнула, однако очень быстро переключилась с нахальства слизеринца на более интересующую её тему.

— И что ты скажешь? — она наклонилась ближе, уперевшись локтями в сведённые колени и подперев подбородок раскрытыми ладонями. Обрамлённые длинными ресницами глаза возбуждённо заблестели.

— Мне понравилось, — пожал плечами Тео. — Хитклифф нашёл в себе силы встать на ноги и отомстить за свою боль.

— Но его месть была бессмысленна, ты же понимаешь? — вздёрнула девушка бровь.

— Месть была целью. Она давала ему смысл существования, и только благодаря ей он стал тем, кем стал.

— Хитклифф жил ненавистью, а это очень скользкий путь. В конечном итоге это принесло ему лишь только боль, он был несчастен всю свою жизнь, потому что не отпускал Кэтрин.

— Но он любил её, — Тео склонил голову набок.

— Он был одержим, — поправила Лара. — Он буквально желал обладать Кэтрин. Это больная любовь.

— Значит, только определённый вид любви заслуживает, чтобы его признавали?

Лара приоткрыла рот, чтобы ответить, но вдруг запнулась, будто напоровшись на невидимую мягкую стену. Насупилась. А затем разразилась долгой и пылкой речью, приводя доводы в защиту своей позиции.

Тео слушал её с мягкой улыбкой на губах, чувствуя обжигающее грудную клетку удовлетворение, когда в порыве эмоций её колени соприкасались с его.

30 октября, 1996 год

Суббота.

«В четыре часа тридцать три минуты студентку седьмого курса факультета Гриффиндор Кэти Белл прокляли по пути от Хогсмида до Хогвартса. Девушка госпитализирована в больницу Святого Мунго. Традиционный пир в честь Хэллоуина отменён. Все находящиеся в стенах школы ученики напуганы, а учителя настоятельно рекомендуют сохранять спокойствие и не поддаваться панике. Действующий директор Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс Альбус Дамблдор от комментария отказался».

В тот день Драко не появился на ужине, и Тео не мог найти его до понедельника, пока бледный, подобно смерти, друг не объявился на зельеварении, старательно выпрашивая у Слизнорта разрешение на посещение Запретной секции библиотеки для подготовки научной работы.

14 ноября, 1996 год

— Твой друг просто ужасен.

Именно с такой формулировкой Лара встретила его на Астрономической башне, где они договорились увидеться после окончания занятий. Услышав эту фразу, Тео рассмеялся.

— Если ты добавишь чуть больше конкретики, кого именно ты имеешь в виду, то я, возможно, даже соглашусь, — протянул он, опуская сумку на пол и стягивая с плеч мантию.

Лара выразительно закатила глаза.

— Блондин с хроническим недосыпом. Малфой, — пояснила она, сморщив нос. — Надменный и просто ужасный тип. Эта бедная девушка, она всё время выглядит так, будто хочет вздёрнуться после разговора с ним.

Тео вопросительно вздёрнул бровь, не понимая, о ком она рассказывала. Лара нетерпеливо щёлкнула языком.

— Префект Гриффиндора, кудрявая такая. Гермиона, кажется? Позавчера вечером я видела, как она уходила отсюда в слезах, а после неё спустился твой друг. А сегодня они сцепились в вестибюле с Гарри Поттером. Просто невыносимый человек, по каким критериям его назначили префектом…

Задумчиво сведя брови на переносице, Тео слушал её и вспоминал разговор с другом о том, что позавчера вечером Драко должен был отрабатывать наказание у МакГонагалл на втором этаже, а Грейнджер должна была праздновать победу своего факультета в прошедшем матче, и пересечься эти двое не могли ни при каких обстоятельствах.

Поворачиваясь к девушке лицом и заводя разговор на отвлечённую тему, Нотт думал о том, что ложь друзьям, по всей видимости, не самое выдающееся из того, чем промышлял Малфой в этом году.

6 декабря, 1996 год

Сейчас это свершится.

Она ждала этого момента, наверное, целую вечность. Да, по ощущениям это словно было в другой жизни, далёкой и безумно прекрасной, но сейчас…

Сейчас это будет лучшее падение в сугроб когда-либо ею совершавшееся.

— Я сомневаюсь, что это действительно настолько невероятно, но ты выглядишь интригующе.

Поправив сползшую на лоб бледно-розовую шапку, Лара повернула голову в сторону насмешливо сощуренного Теодора с красным стаканом горячего глинтвейна и наградила его искрящимся взглядом чистого восторга.

— Провалиться по горло в снег – удовольствие, которое может оценить только тот, кто сам его испытал.

— Поверю на слово, — хмыкнул Нотт, взъерошив припорошённые белыми хлопьями кудри.

Девушка покачала головой, возвращая взгляд на мерцающую под тёплыми лучами декабрьского солнца снежную гладь. Они стояли недалеко от опушки, на которой находился дом школьного лесничего Рубеуса Хагрида, давнего ухажёра директрисы Мадам Максим. После того, как два года назад прибывшие после Турнира сокурсницы разболтали всей Академии про их интрижку, трескотня сплетниц на задних партах, нанизывающих всё новые и новые факты подобно бисеру, не умолкала примерно около месяца.

Втянув полной грудью свежий морозный воздух, Лара запрокинула голову, подставляя кожу ласкающему солнечному теплу. Климат Пиренейских гор, посреди ландшафта которых находилась Академия Шармбатон, едва ли позволял наслаждаться морозными деньками и свежевыпавшим снегом, поэтому этот день должен был стать самым потрясающим за весь прошедший год.

Раскинув руки в стороны, девушка повернулась лицом к сощуренному от солнца слизеринцу, что наблюдал за ней со своего места с выражением скептичного любопытства в зелёных глазах. Лара несколько секунд смотрела на его вычерченные светом скулы, а затем крепко зажмурилась и упала спиной на пушистое одеяло из снега.

Если Рай выглядит как-то иначе, то она не желает туда попадать.

Мороз защипал ей щёки и шею, когда попавшие на кожу хлопья снега стали превращаться в воду. Насмешливый голос Тео донёсся до неё словно сквозь защитный купол заглушающего.

— Со стороны, конечно, безумно захватывающе, но я всё же поинтересуюсь – ну и как оно?

— Потрясающе, — выдохнула Лара, приоткрывая глаза. — Считаю, что ты пропускаешь лучшие мгновения своей жизни. И небо – только посмотри на него!

Короткая пауза, заполненная её глубоким дыханием и звуками свежего хруста снега со всех сторон.

— Нет, — возразил Тео вполголоса, — я нашёл кое-что получше.

Знакомое щекочущее чувство где-то на уровне солнечного сплетения. Лара вновь закрыла глаза, ощущая на коже фантомные прикосновения его взгляда, ласкающего её лицо. Задрожала, то ли от холода, пробравшегося сквозь куртку, то ли жара, что опалил нутро.

Тео ей нравился. Очень. Нравился. Каждый раз, когда он смотрел на неё в Большом Зале, касался её локтя на совместных лекциях по зельеварению, отвечал на абсолютно идиотские вопросы по школьной программе, которую она искренне считала слишком непоследовательной по сравнению с Академией, её сердце заходилось в таком ритме, что казалось, хватит лишь пары настойчивых ударов, чтобы пробить грудную клетку насквозь изнутри.

Наверное именно так и чувствуется первая влюблённость. До шума в ушах. До его прикосновений. До судороги в рёбрах от смеха. До его рук. Таких красивых, боже. До взгляда и целой вселенной внутри, со сдвигающимися в небе звёздами.

Тихий хруст свежего снега под ботинками. Приложив ладонь ко лбу наподобие козырька, Лара увидела остановившегося рядом с ней Теодора, протягивающего руку раскрытой ладонью вверх.

— Поднимайся, — произнёс он, слегка пошевелив пальцами, будто поторапливая к действию. — Ты простынешь, а у Помфри просто чудовищные очереди за Бодроперцовой настойкой в канун Рождества.

— Знаешь, как таких, как ты называют у нас в Академии? — поинтересовалась девушка, вытягивая руку наверх и вкладывая её в тёплую мужскую ладонь.

Тео улыбнулся. Медленно, почти хищно, так, что Лара уже в который раз за прошедшие три месяца подумала о том, что людям с подобными лисьими улыбками просто незаконно находиться на этом свете.

— Знаю, — мягкий рывок, и он поставил девушку на ноги, взметнув в холодный воздух комья пушистого снега. — Это моё второе имя.

Когда Тео притянул её к себе, скользнув языком по губам, весь холод, проникнувший сквозь недостаточно тёплую для подобных мероприятий одежду, отступил. Практически одновременно с тем, как вторая его рука, отбросившая несчастный стакан в сторону, коснулась талии под плотной материей её куртки, слегка надавив, чтобы сделать ещё ближе. Ещё жарче.

Хватило лишь пары коротких секунд, чтобы её губы раскрылись, а руки потянулись выше, касаясь линии острой челюсти, чувствуя пальцами плавное движение мышц под тёплой кожей и желание, вибрирующее внутри тела настойчивыми импульсами.

Когда Тео разомкнул поцелуй для того, чтобы поздравить её с Днём Рождения, Лара едва успела подумать о том, что это, пожалуй, самый потрясающий из всех возможных незатратных подарков, прежде чем притянула его назад, стирая самодовольную усмешку с его губ.

10 декабря, 1997 год

Драко вновь не пришёл ночевать.

Заметив нечто тёмное, выглядывающее из-под подушки друга на соседней кровати, Тео сначала не придал этому значения. Достал из чемодана свежую одежду и начал одеваться. Брюки, рубашка. Пуговицы. Серо-изумрудный галстук. Запонки. Ремень. Опустившись на постель, он зашнуровывал ботинки, смотря задумчивым взглядом на не задёрнутые шторы вокруг постели Драко. Выпрямился, разгладив одежду взмахом палочки, взглянул на часы. Затем на выглядывающее из-под подушки пятно. Осмотрел пустующую спальню.

Подло? Спорно. Некрасиво? Возможно. Непорядочно? Да, ну и что мне за это будет?

Подойдя ближе к кровати и отодвинув тяжёлые тёмно-зелёные затворы до конца, Теодор наклонился ниже, пытаясь разглядеть предмет. Им оказалась старая, но довольно хорошо сохранившаяся книга, на корешке которой Нотт различил тиснёную серебром надпись: «Магические предметы и артефакты. История и эксплуатация».

Выбор книги слизеринца удивил и совсем немного озадачил. Друг был умён и начитан, и, разумеется, не должно быть ничего странного в том, что он взял подобную книгу для внеклассного чтения. Не должно быть.

Однако это, чёрт возьми, странно.

Открыв оглавление и проштудировав его на наличие пометок, Нотт обнаружил в нём лишь одно обозначение – небольшую точку рядом с главой, посвященной функционированию и магическим свойствам Исчезательного шкафа.

Задержав взгляд на выбитой чёрной типографской краской надписи, Тео захлопнул книгу лёгким движением пальцев и протолкнул её дальше, скрыв под подушкой от любопытных глаз однокурсников.

25 декабря, 1996 год

Хлопок закрывшейся двери отрезал звуки веселья за пределами помещения.

— Вероятно, я должен спросить.

— Замолчи.

— Но…

— Бога ради, Тео, помолчи уже.

Его руки нашли её бёдра и сжали кожу под тонкой тканью вечернего платья, которое совершенно точно не имело никаких шансов покинуть этот класс в первоначальном виде. Только не на ней.

Рождественская вечеринка, пунш, пустой и тёмный класс на… Где они вообще? Лара не помнила. Так банально, но как только рука Тео сжала её ладонь, чтобы потянуть за собой к выходу из зала, она едва ли была в состоянии отслеживать их путь. Золотая классика бульварных романов – сознание заволокло лёгкой алкогольной дымкой, стерев все незначительные мелочи окружающего мира и оставив в фокусе лишь самое важное.

Его.

Тео подхватил девушку под ягодицами и усадил на ближайшую парту. Сделал шаг вперёд, становясь между её разведённых бёдер, и без того хрупкое самообладание Лары дало трещину. Она почти услышала этот звук. Посмотрела на него широко раскрытыми глазами. Выдохнула рвано. Под рёбрами приятно закололо, когда Тео коснулся пальцами её шеи. Легко. Невесомо. Опустил тёплую ладонь на середину ключиц, провёл невесомо вниз, доходя до границы платья. Поднял тёмный взгляд на порозовевшее лицо.

Резкое движение – и оторванные пуговицы рассыпались по девичьим бёдрам и коленям, проскакав по столешнице звонкой дробью. Тео раздвинул части платья в стороны, открывая обзор на мягкую грудь, прикрытую тканью чёрного бюстгальтера. Наклонился, коснувшись губами мурашек на обнажённом плече, попутно стягивая рукава платья вниз до локтей. Сковывая движения. Лишая возможности пошевелить руками.

Тихий нежный стон. Лара откинула голову назад и чуть вбок, упираясь раскрытыми ладонями в прохладу гладкой древесины за спиной. Почувствовала довольную усмешку на мужских губах перед тем, как Тео несильно прикусил тонкую кожу её горла, царапнув верхними резцами по острой линии ключицы. Подцепив пальцами чашки, он отодвинул лиф на живот, и отсутствующий в помещении свет стал её неожиданным союзником в сокрытии вмиг вспыхнувших щёк. Ларе хотелось одеться. Закрыться от его взгляда, губ. И в то же время хотелось запустить пальцы в густые волосы. Прижать к себе. Снять абсолютно всё, чтобы почувствовать его поцелуи на себе.

С правой стороны пошевелилась тень. Отклонив голову, Лара напрягла зрение, увидев, что около стены в нескольких футах стоял старый шкаф с двумя зеркальными дверцами, в которых отражалось всё происходящее в классе. Несмотря на темноту, каждое производимое действие было хорошо читаемо даже в такой мутной от времени поверхности, отчего жар в её теле разгорался лишь сильней.

Горячие дыхание опалило изгиб шеи под подбородком, разгоняя по телу волны мурашек и маленьких иголок. Она потянулась к нему руками, но платье врезалось в кожу, не позволив совершить задуманное. Лара нервно сглотнула сдавивший горло ком волнения, ощутив на своём лице его взгляд.

— Сиди смирно, Лара.

Тихо. Хрипло. Так, что по её бёдрам пробежала колючая дрожь.

— Так нечестно, — захныкала она, сжимая коленями его бока, в попытке ослабить стянувшее нижнюю часть живота напряжение. — Ты не позволяешь мне коснуться тебя.

Тео спустился к её груди, обдав дыханием нежную кожу. Влажным движением прошёлся по ложбинке, втянул губами напряжённый сосок, вызвав у девушки протяжный грудной стон. Лара вцепилась пальцами в край столешницы в попытке сохранить равновесие, выгнулась навстречу горячим губам. Стон. И ещё один.

— В следующий раз я воспользуюсь твоим ужасным галстуком, сладкая, а пока… — его шёпот отозвался в ней дрожью, — приходится импровизировать.

Нотт сжал пальцы на её коже, скользнув ладонью вверх по ноге, наблюдая за собственными действиями через отражение. Лёгкая ткань приподнялась под напором его рук – чуть грубоватая кожа мужских пальцев на мягкой поверхности женского бедра. Плотное ласкающее движение до выступающей тазовой косточки, задевая тонкую полоску белья, слегка оттягивая ткань. Лара тихо выдохнула, инстинктивно приподнимая бёдра навстречу телу Тео.

Пылающий, тёмный взгляд уткнулся в оголившуюся часть бедра и ягодицы. Так бесстыдно и жадно, что девушка почувствовала, как жар удушливой волной охватил тело, касаясь кожи обжигающим шёлком там, где его зрачки оставляли след.

Её руки наконец оказались свободны, и Лара не знала, как именно это вышло. Сжав пальцы на лацканах расстёгнутого пиджака, она притянула его к себе с такой пылкостью, будто это было единственное, чего когда-либо желали её руки. Тео легко прикусил и оттянул её нижнюю губу, провёл языком по невидимой ранке. Поцеловал, забрав весь воздух из её лёгких.

Она потянула его за одежду, желаякоснуться обнажённой кожи и восстановить баланс справедливости. Теперь никакой деликатности и осторожности. Его тело было так близко, что Лара отчётливо чувствовала его сердцебиение грудью. Цеплялась пальцами за неподдающиеся пуговицы на рубашке, почти злилась, когда Тео со смехом убрал её руки, чтобы помочь сократить время на сброс одежды.

В голове бушевала буря, потому с каждой секундой его действия становились резче. Жёстче. Контрастней. Усилившаяся хватка на внутренней стороне бедра сигнализировала о том, что терпение слизеринца вот-вот должно было перелиться за край. Тео опустил ладонь вниз, прочертив линию по её напрягшемуся животу и, подцепив двумя пальцами бельё, стянул его со стройных ног.

Звук расстегнувшейся пряжки ремня. Тео смотрел на неё потемневшими от возбуждения радужками, ласкал взглядом каждый изгиб тела, до которого только мог добраться. Он притянул её к краю столешницы, обхватив под коленными сухожилиями, развёл бёдра шире, туша волнение в её глазах нежным прикосновением к щеке. Она почувствовала, как он легко провёл членом между её ног, распределяя выделившуюся смазку, прежде чем сделать толчок.

Лара сжала пальцы на его плечах, втянув нагревшийся воздух в лёгкие вместе с запахом у его шеи. Горький кофе, цитрус и аромат свежего утреннего дождя. Лара была уверена, что если бы прямо сейчас кто-то поднёс к её носу Амортенцию, она бы пахла именно так. Она бы пахла им.

Его ладони стискивали её талию, пока он двигался в ней, ловя губами каждый выдох и стон, наблюдая за каждой сменяющейся эмоцией. Тео оставлял на ней метки, выбивая новые стоны ускоряющимися ударами бёдер, чувствуя дрожь от циркулирующего по венам концентрированного удовольствия на кончиках её пальцев.

13 января, 1997 год

Она застала его врасплох на завтраке.

Тео спустился в Большой Зал одним из самых первых, как делал практически всегда из-за бессонницы и банального безделья в гостиной факультета. Ещё слегка растрёпанная, в расслабленном жёлто-чёрном галстуке, Лара подлетела к столу Слизерина и плюхнулась на скамью напротив него, улыбнувшись неубедительной нервной улыбкой.

— Привет.

Привет?

— Доброе утро, — произнёс настороженно, посмотрев на девушку с лёгким прищуром. — У тебя всё в…

— Ты с кем-нибудь спишь?

Тео поперхнулся куском яичницы, вставшим поперёк горла от резкого вздоха, и закашлялся. Прижал сжатый кулак ко рту, прикрываясь.

Не смейся, не смейся, не смейся…

— Что, прости? — выдавил сипло, пытаясь восстановить дыхание, и потянулся к кубку с тыквенным соком, чтобы смочить горло.

Её глаза пытались, кажется, пробурить его насквозь, пока Лара молча сидела напротив, ожидая, когда он окажется в состоянии ответить на её вопрос. Она смотрела на него, не мигая, мысленно отсчитывая секунды, как бомба замедленного действия.

Тео слегка сменил наклон головы, посмотрев в выжидательно сощуренные глаза и понял, что они никогда не обсуждали статус их отношений прямо.

— Нет, — ответил максимально серьёзно и твёрдо, замечая, как расслабляется линия её плеч. — Мне стоит спросить тебя о том же?

— Нет, — лёгкое движение головы из стороны в сторону. Открытый взгляд в глаза. — Нет.

Ну, вот и обсудили.

1 марта, 1997 год

Слегка приподняв газету, Тео закинул голень правой ноги поверх левой, устраиваясь комфортней на скрипучем кожаном диване в гостиной. Первая полоса «Ежедневного Пророка» – впрочем, как и вторая, третья, пятая – пестрили заголовками о восстании Пожирателей в Лондоне и исчезновении нескольких магглорождённых семей.

Снова эти новости. Чёртовы новости, поднимающие волны страха среди учеников и бессилие среди учителей. Кэти Белл. Вислый. Магглы.

Тихий скрежет отъезжающей стены. Тео повернул голову на звук, увидев переступающего через порог гостиной Драко в свободных пижамных штанах и тёмно-серой кофте с длинными рукавами, доходящими до самых кистей. Его отросшие за полгода волосы были растрёпаны, что абсолютно выбивалось из его привычного образа облизанного вычурным лоском мерзавца, а на осунувшемся лице под глазами лежали тени.

Чуть развернув запястье, Нотт взглянул на время. Половина четвёртого утра.

Заметив развалившегося на диване Тео, Малфой замедлил шаг и неторопливо переставлял ноги до тех пор, пока не остановился рядом с низким деревянным столиком. Посмотрел на друга прямо, устало.

— Почему ты здесь? — спросил вполголоса, будто кто-то невидимый рядом мог услышать их разговор.

— Не могу уснуть, — ответил Тео, складывая выпуск газеты пополам. Слегка сощурился. — А ты?

— Не могу спать.

Они смотрели друг на друга в абсолютной тишине какое-то время. Тео пытался понять, насколько всё херово, чтобы суметь подобрать нужные слова, но с каждой новой секундой, что он вглядывался в бледное лицо, все надежды на то, что слова могли помочь, таяли как холодный снег на губах.

Малфой был разбит. И хуже этого могло быть только осознание того, что всё, что на самом деле творилось в его душе, сдерживалось окклюменционными стенами двадцать четыре на семь. Тео не желал допускать даже в мыслях, что может произойти, когда вся защита, выстроенная в его сознании, рухнет.

Вздохнув, Нотт негромко произнёс:

— Ты знаешь, что я не стану лезть тебе в душу. Но, если ты продолжишь в прежнем духе, кто-нибудь в замке заметит твоё состояние. Будь осторожен.

Прошло не меньше нескольких минут, прежде чем Драко смог кивнуть и уйти, оставив Теодора одного в гостиной.

Через две недели у Малфоя случился нервный срыв. За несколько дней до того, как Гарри Поттер едва не убил его, запустив любимым режущим проклятьем Пожирателей и оставив на полу истекать кровью.

24 апреля, 1997 год

Она знала, что он будет там.

Поднимаясь по закрученным спиралью ступеням самой высокой башни Хогвартса, Лара думала о том, что до конца её пребывания в Лондоне осталось всего три месяца. Какая-то её часть была к этому готова – уже тогда, в октябре, когда во время очередной шуточной пикировки с Тео её сердце предупреждающе забилось, реагируя на опасную близость мужского тела, она понимала, что остаться не сможет, потому как во Франции её ждала куча незаконченных дел, включая учёбу на последнем курсе в Академии. Она никогда не была из тех барышень, что бросались с места в карьер и тонули в человеке без остатка, забывая о жизненных обязательствах.

Но с ним всё было иначе, и от этого тяжесть на сердце становилась лишь больше.

На Астрономической башне, куда они с Тео несколько раз поднимались, чтобы провести время вместе, была небольшая кладовая, которая должна была служить маленьким хранилищем для оборудования и запасных материалов, но благодаря слизеринцу её внешний вид напоминал Ларе нечто среднее между творческим кабинетом и мини-студией для живописи. Добравшись до круглой смотровой площадки, девушка прошла к незаметной узкой двери, что скрывалась за поистине громадным телескопом, и нажала на продолговатую ручку, толкая деревянное полотно вперёд.

Первое, что Лара услышала, когда дверь открылась – музыка. Льющаяся, выразительная мелодия, разговаривающая со слушателем подобно художнику, рисующему портрет девушки, которой она посвящена.

— «К Элизе», — произнесла она, прислонившись плечом к дверной раме и взглянув на сидящего за столом парня. — Либо ты всё же какой-то неправильный слизеринец, либо слухи о вашем факультете слишком преувеличены.

Растянув губы в ухмылке, Теодор отвлёкся от своего занятия и посмотрел на неё. Зелёные глаза лукаво блеснули, поймав последний луч закатного солнца, пробравшийся сквозь большое окно.

— Это всё твоё влияние, — протянул он, выпуская из рук волшебную палочку и нечто маленькое и круглое в ворох пергаментов. Раздававшиеся из проигрывателя звуки музыки стали тише. — Если кто спросит, я буду всё отрицать.

Улыбнувшись, Лара оттолкнулась от деревянной рамы и направилась в сторону Нотта.

— Чем ты занят?

На тёмной столешнице были разбросаны различные свитки пергаментов, странные металлические штыри, пластины и колбы. Несколько обугленных свеч, палочка, тонкий цельнолитой нож. И длинная золотая цепочка с чем-то напоминающим плоский золотой круг на месте подвески. Подойдя ближе, Лара изумлённо вскинула брови, разглядев все находящиеся на столе предметы.

— Это же…

Протянув одну руку, Тео обхватил ладонью её левое бедро и, мягко дёрнув на себя, вынудил девушку с глухим писком приземлиться на его колени. Лара вцепилась в твёрдые плечи, сгребая ткань тонкой чёрной водолазки в кулак, и вскинула горящие смешинками глаза на парня.

— Что ты делаешь?

— Что я делаю? — невинно повёл плечом Тео.

— Отвлекаешь меня!

Лара развернула корпус назад, вновь посмотрев на посаженные на ось миниатюрные песочные часы в золотом диске.

— Откуда у тебя маховик времени? — спросила девушка, чувствуя, как ладони Тео медленно скользнули вверх по её расставленным по обеим сторонам от него бёдрам. — В прошлом году о них писал «Французский вестник», там была статья о том, что в Министерстве магии Великобритании были уничтожены все существующие экземпляры маховиков, как ты… о-ох…

Тео сжал пальцы под лёгкой тканью её юбки, вдавив подушечки в заднюю поверхность бедра, и притянул ближе. Прошагал чуть выше, смяв материю и подцепив кончиками узкую полоску белья. Лара не сдавала позиции, продолжая настойчиво отворачиваться, чтобы собрать полную картину увиденного.

— Нет, погоди, где ты… — тёплый поцелуй на задней поверхности шеи прервал предложение на середине, и Лара слегка повернула голову вбок, взглянув на слизеринца. — Тео…

— М-м? — тихий протяжный звук коснулся линии волос, разогнав мурашки по нежной коже. — Продолжай.

— Это нечестно, — улыбнулась девушка, чувствуя короткие, едва ощутимые импульсы вдоль позвоночника от ласкающих прикосновений. — Ты играешь грязно.

— Я всегда играю грязно, — прошептал слизеринец рядом с её ухом, — это залог успеха, сладкая.

Это была слишком несправедливая правда, потому что у Лары не было даже шанса противостоять его коварству. Тео знал, как она реагировала на его прикосновения, и использовал это каждый раз на максимум.

Но не сегодня.

— Тео.

Его язык мокрым касанием скользнул по изгибу её шеи, но Лара отклонилась, пытаясь сохранять серьёзное выражение, игнорируя пульсирующее напряжение, стянувшее нижнюю часть живота. Её ладони уперлись в мужские плечи и слегка надавили.

— Ты обещал, что расскажешь мне.

— Помнится, я как-то обещал, что в следующий раз буду действовать по сценарию, — низко протянул он, намотав на кулак жёлто-чёрный галстук на её шее и мягким рывком притянув девушку к себе. Лара тихо охнула, соприкоснувшись кончиком носа с его скулой, — но следующий раз уже затерялся в своих повторениях, а обещание так и не выполнено…

— Мой галстук не ужасный…

— Он абсолютно кошмарный, когда находится на тебе без дела, — просунув указательный палец под узел, он медленно его оттянул, ослабляя петлю вокруг шеи и вытягивая её из-под воротничка белой блузки.

Лара приподняла подбородок и слегка наклонила голову, позволяя Нотту чёткими и неспешными движениями расстегивать пуговицы.

— Ты просто невозможный подлец, Теодор, ты знаешь? — выдохнула она, сместив ладони ниже по его груди. — Думаешь, я не замечаю, что ты просто меня отвлекаешь?

— Салазар, мой план раскрыт, — покачал головой он в притворном разочаровании. — А я ведь шёл к успеху…

Кончики его пальцев обжигали ей кожу. Тео расстегнул на ней рубашку и, подцепив верхние края у воротника, стянул её с плеч. Каждое его прикосновение, даже самое незначительное, ощущалось, как сотни коротких импульсных разрядов по оголённым нервам. Проскользив руками вниз по напрягшемуся от касаний прессу, Лара потянула его водолазку вверх, обнажая стройное и жилистое тело. Залюбовалась плавными движениями мышц под бледной кожей, когда Тео поднял руки, помогая.

А затем так же, как и в предыдущие разы, уткнулась взглядом в многочисленные шрамы под острыми линиями ключиц.

Они выглядели неестественно. Тонкие и рваные линии накладывались на широкие спиралевидные рубцы и чередовались с маленькими, похожими на выбитые на коже четырёхконечные звёзды, шрамами. Некоторые были бледнее, некоторые глубже. Некоторые были свежее остальных.

Тео замедлил движение рук по девичьим бёдрам, когда заметил её застывший взгляд, и Лара решилась спросить:

— Откуда они у тебя?

Теодор небрежно повёл плечами, усмехнувшись.

— Боевые шрамы.

— Тео.

— Лара.

— Это отец?

Вопрос сорвался с губ до того, как мозг проанализировал его уместность. Тео напрягся, зелёные глаза сощурились, от чего создалось впечатление, что две части тонкого шрама, пересекающего правую бровь и глаз, соединились. Лара пояснила:

— Ты странно реагируешь на упоминания о нём. Никогда не рассказываешь. Отказался поехать домой на каникулы…

— Я просто нашёл занятие интересней, — протянул слизеринец, и девушка почувствовала его тёплые ладони на пояснице.

— И ты как-то извращённо понимаешь тему мести во всех книгах, которые я тебе советую.

— Может я просто проникся Хитклиффом? — изогнул бровь он. — Узником, запертым в клетке из собственной боли и ненависти…

— Вот об этом я и говорю, ты постоянно упускаешь его историю с Кэтрин, а ведь именно в этом кроется первопричина.

— Мне начинает казаться, что у нас проблемы в отношениях, — Тео потянулся вперёд, приблизив лицо к девушке, — потому что я раздеваю тебя, а ты, судя по всему, жаждешь поговорить о книгах.

— О тебе, а не о книгах, Тео. Ты раздеваешь меня постоянно, а вот рассказываешь о себе практически никогда. У тебя шрамы в виде кровавых роз, а ты отшучиваешься. Это ненормально.

— Ты слишком поэтична для такого шута, как я.

Лара щёлкнула языком, покачав головой. Тео поймал её подбородок губами, поцеловал линию челюсти, скользнул ладонями вверх вдоль позвоночника до лопаток. Чувствуя, как её тёплое податливое тело отзывается, выгибаясь навстречу, прижимаясь.

— Мои шрамы – совершенно не то, что я хотел бы обсуждать, когда ты сидишь на мне верхом, сладкая, — коснувшись края юбки, Тео прошагал пальцами одной руки вверх по её бедру до линии белья и, оттянув ткань, плавно провёл по горячей влажной коже. Лара вздрогнула, издав протяжный тихий вздох. Тео хищно улыбнулся. — Я надеюсь, что желание разговаривать у тебя пропало, потому что если нет, мне придётся прибегнуть к радикальным мерам, — шепнул Тео у её губ, дёрнув на себя свободно свисающий край жёлто-чёрного галстука.

30 июня, 1997 год

Тео проснулся от того, что кто-то настойчиво тряс его за плечо. В темноте слизеринской спальни рядом с его кроватью стоял Драко и смотрел на него ошалелым взглядом серых глаз.

— Поднимайся, — прохрипел он низко.

Нотт потянулся к лежащим на тумбочке часам, чтобы сориентироваться во времени. Голова ощущалась, словно наполненный до краёв чугунный котёл, а это означало, что, вероятно, уснул он не так давно. Тео разочарованно провёл рукой по глазам, думая о том, что это был один из немногих дней, когда ему удалось заснуть без кошмаров.

Стрелки на циферблате часов показывали половину первого ночи. Тео тягостно простонал.

— Блять, Малфой, какого чёрта…

Но Драко его не слушал. Развернувшись, он быстрым шагом направился к выходу из факультетской спальни, и Тео отметил, что друг был полностью одет. Спустив ноги с кровати, Нотт посмотрел на сидящего на соседней постели Блейза, что молча рассматривал ровно заправленную кровать Малфоя. Пустая тумбочка. Вместо чемодана лишь тёмное пространство.

Тео почувствовал, как его внутренности сжались. Блейз повернул голову, посмотрев на него, и без лишних слов принялся искать возле постели ботинки, однако прежде чем итальянец успел просунуть вторую ногу в незашнурованные дерби, Малфой вернулся, втолкнув в спальню сонную Пэнси, одетую в тонкую шёлковую пижаму на бретелях.

— Что ты делаешь, Дра…

— Сядь и помолчи, — оборвал её Драко, подтолкнув чуть вперёд и взмахнув волшебной палочкой, отрезав участок вокруг всех четверых чарами Оглохни.

Пэнси сглотнула. Сделав несколько шагов босыми ногами, она опустилась на край матраса рядом с Блейзом, который с готовностью освободил ей место, не спуская глаз с друга.

Драко остановился между двумя кроватями. Поднял руку, зажав большим и средним пальцами виски. Кончик палочки, что была стиснута в скрипящих от напряжения пальцах, едва заметно дрожал. Он выпрямился. Сделал шаг назад. Вернулся.

— Я их вызвал, — сказал он глухим, почти могильным голосом. — Я… я не мог больше… — глубокий рваный вдох. — Это последний шанс, я не мог больше тянуть, он слишком зол.

Тео выпрямился. Под рёбрами заныло, словно кто-то подцепил его мышцы крючком и потянул. После того, как несколько недель назад он не без помощи абсолютно неадекватного поведения Драко пришёл к выводу, что друг ввязался в какую-то гораздо более опасную поебень, чем можно было предполагать, Тео периодически ловил себя на мысли, что конец этого года станет переломным в назревающей войне. Волдеморт собирал сторонников, готовил пополнивших ряды Пожирателей парней и явно чего-то ждал. За весь этот год Тео получил от отца два письма, одно из которых было пропитано чёрной яростью от того, что сын ни разу не посетил семейное поместье за все прошедшие каникулы. Второе содержало в себе лишь две строчки о том, что старший Нотт надеется, что к лету его эксперименты смогут быть представлены Тёмному Лорду.

Малфой резко выдохнул, делая ещё один шаг назад, и Тео оставалось лишь полагаться на то, что на зов метки в замок не прибудет его отец.

— О чём ты говоришь, Драко? — прошептала Пэнси, тряхнув головой. Её чёрные волосы были растрёпаны после сна.

— Сегодня Дамблдор умрёт. Я… — голос Малфоя на мгновение сломался. — Я должен убить его.

Что ж. Если и существовал в мире самый совестливый и неуверенный в собственных силах убийца, то он только что уступил своё место Драко Малфою.

Даже несмотря на отсутствие света в спальне, Тео увидел, как побледнела после этих слов Пэнси и вытянулось лицо Блейза.

Драко глухо зашипел, дёрнув левой рукой. Метка была крайне болезненной хренью.

— У меня нет времени.

Нырнув пальцами в прорезь переднего кармана брюк, Малфой вытащил три сверкающих кругляшка и нервным взмахом кисти отлевитировал их друзьям. Тео едва взглянул на опустившийся на его ладонь знакомый галлеон.

— Это зачарованные галлеоны, в прошлом году подобными пользовались гриффиндорцы для своих собраний протестующих и притеснённых. Амбридж конфисковала такой у Эджком во время допроса, а я стащил его у Амбридж, — Драко поднял руку, чтобы почесать предплечье сквозь ткань пиджака, но в последний момент остановился, сцепив зубы. Посмотрел в сторону Пэнси и Блейза. — Тео знает, как ими пользоваться, он всё объяснит.

— Ты не собираешься возвращаться, — произнёс Забини утвердительно.

— Нет, — отрезал Драко, обведя взглядом всех троих. Стеклянным, почти неживым. — И хочу, чтобы вы не покидали гостиную Слизерина сегодня ночью. Даже если услышите крики.

Пэнси, услышав последнюю фразу, словно очнулась. Вскочив на ноги, она подступила к Малфою на шаг.

— Что ты несёшь вообще? Какое убийство? Драко…

— У меня нет, блять, времени на твои истерики, Пэнси, — прорычал Малфой, шагнув навстречу, но Паркинсон симметрично попятилась назад, испугавшись смены тона. — Ты останешься здесь. Вы все останетесь здесь, потому что иначе я, блять, клянусь, что наложу на вас Империо, чтобы быть уверенным, что вы не сдохнете.

Теодор тихо хмыкнул.

— Сомнительное проявление беспокойства, на самом деле, мы можем сдохнуть и в кроватях…

— Тео, — взгляд суженных в чистом гневе глаз впился в лицо Нотта. — Не сейчас.

— Ты сам сказал, что не вернёшься, возможно я стебу тебя последний раз в жизни, — нарочито беспечно пожал плечами слизеринец. — Пользуюсь моментом на максимум.

Драко дважды моргнул, глядя на него с выражением секундной растерянности. Медленно выдохнул, прикрыв веки. А затем открыл глаза, задержался взглядом на Блейзе с Пэнси и, преодолев расстояние до двери двумя широкими шагами, покинул спальню.

Несколько секунд в комнате сохранялась могильная тишина, прежде чем Забини глухо выдохнул:

— Какого. Хуя.

Тео кивнул. Пэнси рвано всхлипнула.

— Да. Малфой знает толк в хороших пожеланиях на ночь.

2 июля, 1997 год

Они молчали вот уже пять минут.

Повернув голову и взглянув на застывшую рядом с ним девушку, Тео вздохнул и мягко проговорил:

— Я не умею прощаться. Полагаю, что ты тоже, иначе мы бы не тратили столько времени впустую.

Карета, которая должна была доставить студентов Академии обратно, будет готова через пять минут. В связи с произошедшими недавними событиями, всех иностранных студентов, находящихся на территории Хогвартса, было принято отправить назад без получения полных характеристик от преподавателей и сдачи экзаменов. Которые, впрочем, были отменены для всех без исключения.

Лара насупилась, сморщив нос, и покачала головой.

— Отгремела «Девятая симфония», зрители расходятся, и зал пустеет, — пробормотала она, взглянув на бьющее лучами из-за башен солнце.

Тео хохотнул, протянув руку к девушке.

— Иди ко мне.

Просить дважды не пришлось. Развернувшись, Лара юркнула Теодору под бок, прижавшись щекой к нагретой солнечными лучами груди. Обхватив ладонью хрупкое плечо, обтянутое шёлковой тканью бледно-сиреневого платья, он притянул её вплотную.

— Это нечестно.

Тео кивнул.

— Да, но в Лондоне небезопасно.

— В Италии безопасно, — Лара вскинула голову, уперевшись подбородком ему под ключицу. — Я говорила, что в Вернацце всегда тепло? И безумно красивые виды…

— Я не могу, — грустно улыбнувшись, Нотт прижался губами к нежной коже девичьей щеки. Лара прикрыла веки.

В этот день школу покидали не только студенты из Шармбатона. Мимо них прошла компания из нескольких ребят-четверокурсников, которые спешили на платформу, чтобы успеть на утренний поезд. Резко остановившись, один из них принялся суматошно осматривать пространство вокруг себя.

— Моя сумка… Там осталась моя сумка…

— Там остались твои мозги, Эд, — закатил глаза паренёк в тёмно-синей кепке. — Я назад не пойду, воспользуйся Акцио.

— Но моя палочка…

Тео отвернулся, не желая продолжать слушать разговор. Лара сжала руки вокруг его пояса крепче и уткнулась носом в плечо.

— Если ты будешь игнорировать мои письма… — пробурчала она в ткань, — я приеду и прокляну тебя.

— Твоя целеустремлённость, безусловно, восхищает, но не проще ли прислать мне яд посылкой? — поинтересовался Тео, насмешливо взглянув на девушку.

Лара ущипнула его за широчайшую мышцу спины. Нотт рассмеялся.

Послышался шум гулких взмахов крыльями. Тео повернул голову на звук и увидел подлетающую к площадке карету, запряжённую дюжиной абраксанских крылатых коней с белоснежными гривами. Мягко приземлившись на каменную смотровую площадку, они остановились аккурат возле выстроившихся стройной шеренгой шармбатонок. Серебристо-синяя дверца распахнулась, впуская учениц, и они одна за другой скрылись внутри расширенного магией пространства кареты, заинтересованно поглядывая на стоящих в отдалении слизеринца и девушку.

— Тебя ждёт допрос, — хмыкнул Тео.

— Я не полечу.

— Правда? Ну и прекрасно, я скажу эльфам, чтобы подготовили тебе комнату в Мэноре.

— Издеваешься?

— Озвучиваю варианты.

Щёлкнув языком, Лара слегка отстранилась и, привстав на носочки, коснулась губами его губ, высвободив одну руку и обхватив ладонью за заднюю поверхность шеи. Тео притянул её ближе, углубив поцелуй, чувствуя дрожь под пальцами, что сжимали её талию. Стоящая возле распахнутой дверцы шармбатонка нетерпеливо махнула рукой. Её пальцы были напряжены, а каждое движение кричало о том, что прямо сейчас она была бы не прочь сжечь ожидающую её карету дотла.

И Тео бы ей в этом помог.

Промычав ему в губы нечто нечленораздельное, Лара отстранилась.

— Нет, я не буду плакать, не буду, не буду, — мотнув головой, она запрокинула голову и принялась смаргивать выступившие слёзы. — Чёрт.

— Я приеду к тебе в августе, — шепнул Тео, оставив последний поцелуй на влажной щеке.

— Врёшь.

— Ты меня оскорбляешь.

Лара усмехнулась.

— Это невозможно, ты слишком самовлюблён.

Девушка у кареты вновь взмахнула рукой. Лара вздохнула, бросила на Теодора короткий взгляд. Несколько раз моргнула, проводя пальцами под чуть покрасневшими глазами. А затем быстро поцеловала и, развернувшись, торопливым шагом направилась к ожидающей её карете. Тео смотрел ей вслед до тех пор, пока негодующе нахмуренная блондинка не захлопнула дверцу. В груди неприятно заныло.

Несколько раз ударив копытами по каменной площадке, кони взмыли в воздух. Заметив движение справа, Тео повернул голову, напоровшись на мрачный взгляд Блейза. Он, точно так же, как и Пэнси, должен был покинуть замок вечерним поездом.

Тео почувствовал жжение на бедре в области правого переднего кармана. Просунув пальцы в прорезь, он вытянул нагревшийся фальшивый галлеон и будто по команде поднял голову, встретившись взглядом с Забини. Смуглая ладонь итальянца была сжата в кулак, а потемневший взгляд карих глаз не предвещал ничего хорошего.

Тео посмотрел на проявившееся на реверсе одно единственное слово, чувствуя, как мышцы его тела наливаются свинцом от сдавившего виски напряжения.

«Началось».