Солнце в горошек (СИ) [Альма_] (fb2) читать онлайн

========== Глава 1. Фанатка ==========

Париж — удивительный город. Здесь к небу тянутся изящные остроконечные башни, здесь в уютных кондитерских подают самые вкусные булочки, зимой и летом тут летают по улицам бабочки, а по ночам можно встретить загадочную Леди в красном. Молниеносной стрелой она перелетает с крыши на крышу, и каждое ее движение преисполнено грации и изящества. Повезет тому, кому доведется углядеть ее поблизости, и беда тому, кто ослепленный демоническими чарами попытается встать у нее на пути…

— …А еще она в одиночку сражается со злом и защищает парижан, что бы ни случилось. Не счесть, сколько жизней она успела спасти! — восхищенно воскликнула Алья Сезер, стоящая у доски. Девушка переключила следующий слайд, и на экране появилось изображение спасительницы Парижа.

Пусть черты лица на снимке и были размыты, но зато эта фотография была одной из очень редких снимков Ледибаг крупным планом, и Алья очень гордилась тем, что именно ей удалось запечатлеть героиню так близко. Ведь Ледибаг очень старательно скрывает свою истинную личность и очень редко попадает в кадр репортеров, тем более при дневном свете.

— Таким образом, она настоящий герой!

В классе раздался оживленный гул аплодисментов. Похоже, одноклассникам пришлась по вкусу презентация Альи. И учительница тоже улыбнулась ей, разрешая вернуться на место.

— Что ж, это была очень интересная интерпретация темы — «Герой в моей жизни». Вот только, Алья, ты уже шестой человек, кто решил рассказать нам сегодня именно про Ледибаг. Похоже, я недооценила ее популярность среди молодежи.

Большинство учащихся и правда были очарованы Ледибаг, потому в большинстве своем и останавливали свой выбор именно на ней. Оно и неудивительно. Ведь реальные герои всегда привлекают сильнее, чем выдуманные. Хотя все равно находились ребята, которых всеобщий интерес к загадочной Леди в маске обходил стороной. И одним из них был Адриан Агрест.

— Не понимаю… с чего вы все решили, что она герой?

— На что это ты намекаешь? — тут же напряглась Алья, уже готовая вступить в жаркую дискуссию. Сезер не терпела, когда о ее кумире начинали нелестно отзываться.

Адриан повернулся к ней.

— А что мы по сути о ней знаем? Ни одно сражение с ее участием еще не было заснято на камеру от начала до конца, о ней не известно ни одного достоверного факта, одни домыслы и слухи. А еще, если помните, эти странные бабочки в городе появились одновременно с ней. У вас этот момент не вызывает никаких подозрений?

— Хочешь сказать, что это ее вина?!

По классу тут же пронеслась бурная волна обсуждения, так что мадам Ламбер еле смогла их угомонить.

— Ну всё, хватит, прекратите этот спор! Не будем же мы тратить на ссоры оставшуюся часть урока. К тому же, у нас есть еще один человек, кто до сих пор не рассказал свой доклад.

Учительница лукаво посмотрела на Маринетт Дюпэн-Чен, и остальные учащиеся тут же любопытно покосились на одногруппницу. Девушка заснула прямо в разгар занятия и сейчас мирно посапывала, опершись на руку. Маринетт сидела за одной партой вместе с Альей и была в самом центре развернувшегося спора, но, похоже, даже этот шум не смог ее разбудить, настолько крепким был ее сон. Так что Алье ничего не оставалось, как аккуратно разбудить ее и шепнуть о том, что ее застукали.

— Снова спите на уроке, мадемуазель Дюпэн-Чэн? — вздохнула мадам Ламбер.

— Н-нет, я… — Девушка тут же протерла сонные глаза.

— О ком ты нам сегодня расскажешь, Маринетт?

— Я-я… ээ…

— Ты ведь готова к уроку?

Маринетт виновато подняла голову и только сейчас прочла на доске тему сегодняшнего занятия. А ведь точно, кажется, мадам Ламбер что-то говорила им про проект. Только сдать его нужно было через неделю… или через три дня… или… сегодня??

Весь спектр эмоций вспыхнул на лице Маринетт, так что мадам все тут же стало понятно.

— Как же так, Маринетт? Что-то ты совсем не собранная в последнее время. Но может быть, у тебя получится сказать нам хотя бы пару слов без подготовки? Есть ли в твоей жизни кумир, на которого тебе бы хотелось равняться? Кто твой герой, Маринетт?

— Мой герой…

Маринетт усталым взглядом смотрела на доску, которая была почти полностью завешана плакатами и фотоснимками Ледибаг. Странно было видеть их сейчас.

— В моей жизни два героя. — Все сразу же заинтересованно зашептались между собой. — Это мои родители.

По помещению пронесся гул разочарования и приглушенные смешки, и самым громким был голос Хлои Буржуа. Большинству ребят такой ответ показался скучным. Но мадам Ламбер тут же сделала всем выговор. Все-таки они были уже учащимися лицея, а продолжали вести себя, как дети. Учительница снова обратилась к Маринетт и попросила ее продолжить свой ответ.

Маринетт рассказывала о пекарне, об их общем деле, в которое родители вложили всю свою жизнь и ей тоже привили эту любовь к выпечке. И в ее словах ощущалась теплота.

— Так и училась бы на пекаря, — пробормотала себе под нос Хлоя, но Маринетт ее все равно услышала и, уже окончательно проснувшись, перевела на нее взгляд:

— Такие люди, как ты, Хлоя, думают, что в мире есть только президенты и короли, и совсем не замечают, как много для нашего мира делают люди других, незаметных на первый взгляд профессий. — Буржуа лишь фыркнула, а Маринетт снова посмотрела на мадам Ламбер. — Каждый может внести свой вклад в спасение мира. Каждый, даже самый обычный человек, может сделать его лучше.

Адриан Агрест, сидящий впереди, внимательно слушал слова одногруппницы, хоть и не подавал вида.

Мадам такой ответ тоже заинтересовал, так что она похвалила ученицу и даже сказала, что выступление Маринетт ей понравилось больше всех, несмотря на то, что она не была подготовлена к уроку заранее. Но все же учительница попросила ее задержаться после занятия.

— Что с тобой происходит, Маринетт? — Мадам мягко коснулась ее плеча. — Твои оценки снизились, и ты все еще не сдала последние три проекта.

— Я все сдам, мадам Ламбер, обещаю!

— А еще ты на каждое занятие приходишь уставшей и совсем не высыпаешься. У тебя что-то случилось? Может быть, проблемы дома?

— Нет! Нет, со мной все в порядке, правда!

Мадам искренне хотела помочь, но что могла ей ответить Маринетт? Что по ночам она надевает красную в горошек маску и сражается со злом?..

Вздохнув, учительница разрешила Дюпэн-Чен идти домой и проводила ученицу задумчивым взглядом.

❁❁❁

Обедая в одиночестве посреди огромного холодного дома, Адриан размышлял о произошедшем сегодня на уроке и никак не мог выбросить из головы слова Маринетт. Хотя с Дюпэн-Чен он был знаком еще со времен коллежа, Агрест не слишком хорошо ее знал. Тем более, что в его присутствии она обычно вела себя чересчур скованно, и у них редко выдавался случай завязать какой-нибудь более-менее осмысленный диалог. А сегодня одногруппница открылась ему с новой стороны…

Как вдруг на кухню ворвался его отец вместе с Натали, прерывая размышления сына.

— Прости, что потревожил во время ужина.

В руках у Габриэля Агреста была крупных размеров папка. Похоже, он собирался поведать ему о чем-то особенном, ведь отец уже очень давно не приходил к нему просто так.

— Что-то важное?

Габриэль слегка усмехнулся.

— Кажется, у тебя появилась новая фанатка, Адриан.

В голове у Адриана пронеслось воспоминание о дочери какого-то режиссера, с которой в прошлый раз отец заставил его встретиться, якобы по работе. Адриану до сих пор в кошмарных снах снились ее навязчивость, граничащая с хамством, писклявый голос и слишком едкий аромат духов. С тех пор отец, кажется, пообещал больше не устраивать ему подобных свиданий, но…

— Она какая-то особенная фанатка, раз ты пришел мне лично сообщить об этом?

— Можно и так сказать.

Габриэль бросил на стол перед сыном папку с внушительной стопкой фотографий. Адриан с подозрением взял ее в руки и осторожно открыл. И на первой же странице…

— Ледибаг?!

Адриан приблизил папку к лицу и присмотрелся повнимательней. На фотографии Ледибаг стояла, прислонившись спиной к огромному биллборду с его собственным изображением. Это была очередная реклама, в которой он снялся. На фото Адриан стоял в задумчивой позе посреди пустыря и смотрел куда-то вдаль. Ледибаг остановилась у плаката таким образом, что казалось, будто он на биллборде и Леди смотрят друг другу в глаза, словно… влюбленные? При этом снимок был достаточно четким, снятым при свете дня. Она явно хотела, чтобы ее сфотографировали. Но зачем? Если до этого так старательно избегала попадания в кадр?

— Мне прислали буквально час назад, и таких снимков появляется все больше и больше. Эта юная леди явно пытается привлечь наше внимание и, похоже, она тебе симпатизирует.

— С чего это ты взял? Может, причина в чем-то другом?

Габриэль вытащил еще что-то из-за спины. В руках у него был свернутый в трубочку плакат или постер.

— Нам прислали еще кое-что…

Отец с невозмутимым выражением лица одним движением развернул бумагу и это оказался один из тех рекламных плакатов, которые развешивают на стенах и уличных столбах. Лицо Адриана на плакате было обведено сердечком при помощи красного… мелка?

— Помада, — многозначительно ответил Габриэль, опережая его вопрос.

Адриан изумленно переводил взгляд то на отца, то на плакат, ожидая, что ему сейчас скажут, что это какая-то шутка, но в нижнем углу изображения уверенной рукой была выведена фирменная подпись Ледибаг в виде божьей коровки.

Стоит признать, отец Адриана со своим извечно постным лицом достаточно комично смотрелся с этим плакатом в руках. Так что даже Натали не удержалась от смешка. Кашлянув в кулак, Габриэль снова свернул плакат в трубочку.

— Не знаю, о чем думает эта мадемуазель, но вся эта ситуация нам явно на руку. Твой рейтинг популярности вырос в четыре раза за последние два часа.

— К чему это ты сейчас клонишь, пап?

— Ты же не забыл, что завтра у нас открытый показ? Ее мы тоже пригласим.

— Чего-о?!

— Проведешь с ней совместную фотосессию.

— Фотосессию с Ледибаг?!

Габриэль вздохнул и закатил глаза.

— Не смотри на меня так, будто я заставляю тебя жениться на ней, а не просто сфотографироваться.

— Но, в любом случае, как ты собираешься все это провернуть? Она не похожа на человека, которому можно вот так просто взять и отправить приглашение.

— О нет, все намного проще. Я уже договорился о том, что по телевидению объявят, что она приглашена. Думаю, телевизор она хоть иногда смотрит.

Адриан еще шире распахнул глаза.

— То есть ты со мной еще ничего не обсудил, но уже обо всем договорился?

Вот так всегда. Всегда он все решает все за него. Всегда ставит работу и выгоду превыше желаний собственного сына.

— Не понимаю, почему тебе это так не по душе, Адриан. Разве твои сверстники не в восторге от этой юной леди?

— Нет, просто… ведь Ледибаг необычный человек. Откуда нам знать, что у нее на уме и как она поведет себя на фотосессии?

— Показ пройдет в закрытом помещении, кругом охрана и камеры. Думаешь, я бы согласился на подобное, если бы не учел всех возможных последствий? Твоей безопасности ничего не угрожает, будь уверен.

Адриана это мало убедило, ведь до сих пор Ледибаг не поймали не просто так. Но Адриан также хорошо понимал, что раз отец что-то решил, то его уже не переубедить.

Вернувшись в свою комнату, Агрест-младший первым делом зашел в интернет. Повсюду действительно мелькали те же самые снимки, которые ему показывал отец, только под разными ракурсами и различной степени качества. Ледиблог, который вела его одноклассница Алья Сезер, тоже сплошь пестрил этими фото. Вот, у кого сейчас точно радости хоть отбавляй.

Адриан даже отыскал фотографию, на которой запечатлелся тот самый момент, когда Ледибаг, держа в руках красную помаду, обводила его лицо на случайном постере.

«Зачем она все это делает?..» — никак не мог понять Адриан, продолжая вглядываться в снимки. Несмотря на то, что Леди творила полнейшую глупость, у нее при этом был такой задумчивый взгляд… Впервые весь Париж смог увидеть ее лицо так близко и четко. Хотя из-за маски в пол-лица все равно было не определить ее истинную личность.

На следующем снимке Ледибаг стояла рядом с уже полностью разукрашенным плакатом и обводила собственные губы той самой помадой, что ранее использовала как маркер. Ее гипнотизирующий взгляд устремился прямо в объектив, и сейчас она, словно вживую, заглядывала сквозь экран ему прямо в глаза…

Адриан сморгнул наваждение и резко закрыл вкладку. Что-то ему было не по себе. Пожалуй, на сегодня достаточно событий.

А где-то среди парижских улиц кружила Леди в красном, цепляясь своим йо-йо за крыши зданий. Она была, словно солнечный луч, что быстрее звука скользит меж городских переулков и аллей, а затем так же внезапно исчезает.

Сегодня по улицам допоздна бродили люди с камерами, надеясь поймать в кадре Ледибаг, но она уже передала все, что хотела, и теперь снова незаметной тенью ускользала от чужих глаз.

Остановившись напротив одного из небоскребов, на фасаде которого транслировались новости, Леди прислушалась. Диктор передавал сообщение Габриэля Агреста, и, кажется, девушке пришлось по вкусу его предложение.

— Как любезно с вашей стороны, — усмехнулась она уголками губ. — Мерси.

И она тут же умчалась вдаль.

========== Глава 2. Дебют ==========

Обычно субботнее утро вызывает у людей радость и дарит прилив энергии. Но даже в этот день Маринетт поднялась усталая и невыспавшаяся. Сколько бы она не спала, все равно снова и снова просыпалась изнуренной, словно продолжала сражаться с чудовищами даже во снах. Маринетт уже не представляла, сколько ей нужно спать часов подряд, чтобы однажды проснуться бодрой и полной сил. Возможно, сотни бессонных ночей в конце концов что-то сломали в ее организме? Или виной тому Камень Чудес?..

Вяло поднявшись с постели, девушка побрела к ванной, умудряясь при этом попутно натыкаться на все близлежащие предметы. Хорошенько умывшись, Маринетт побила себя по щекам, словно приказывая себе: «Ну давай, проснись уже, развалина!» По ту сторону зеркала на нее в ответ смотрело измученное взлохмаченное существо с глубокими, почти фиолетовыми синяками у век и красными белками глаз. Жалкое зрелище, ничего не скажешь.

Еще с минуту-другую девушка рассматривала свое никчемное отражение, и в голову ей лезли дурацкие мысли.

Порой казалось, что Ледибаг высасывает из Маринетт саму жизнь.

А может, и правда?..

Как вдруг рядом с Маринетт появилось крохотное летающее существо. Квами зевнула и тоже сонно протерла ручонками глазки.

— Как себя чувствуешь, Тикки? — обратилась к ней девушка.

— Со мной-то все в порядке будет, — улыбнулась крошка, садясь к Маринетт на плечо. — А вот на твой счет у меня сомнения.

— Я тоже в норме.

— Выглядишь не очень хорошо, если честно. Ты слишком сильно перенапрягаешься в последнее время, это может плохо сказаться на твоем здоровье.

— Разве у нас есть выбор, Тикки? — Маринетт устало потянулась и вернулась в комнату, разминая затекшие конечности ходу. — Нужно просто размяться, и все будет хорошо.

— Ты уверена, что хочешь пойти на это мероприятие сегодня? Это может быть опасно.

— Обратного пути уже нет.

— Всегда есть обратный путь, Маринетт!

— Я уже давно это решила, Тикки, ты же знаешь. Хоть одну маленькую слабость Ледибаг может себе позволить? — Маринетт подмигнула своей квами, и на секунду в глазах у девушки промелькнул огонек. Пусть Тикки и не очень-то одобряла затею Маринетт, считая ее слишком рискованной, — она не против. Только бы лицо ее хозяйки почаще принимало подобное выражение. Может, и правда пусть сходит, почему нет? Возможно, это небольшое приключение пойдет ее хозяйке на пользу и, возможно, даже оживит ее.

Как вдруг в комнате заиграла мелодия звонящего телефона, так что Дюпэн-Чен поспешила снять трубку.

— Алло, Маринетт? Только не говори, что ты еще спишь, соня? Уже десять утра! — в трубке раздался бодрый голос подруги.

— Нет, нет, я уже встала. Ну почти, — Маринетт зевнула, снова распластавшись на кровати.

— Ты хотя бы помнишь, какой сегодня день?

— Суббота?

— Сегодня у Адриана открытый показ и фотосессия с Ледибаг! Представляешь, с самой Ледибаг! Если бы о том, что она придет, было известно раньше, я уверена, билеты раскупились бы за секунду! Кстати, о билетах. Ты же помнишь, что Адриан раздал всему классу приглашения месяц назад? Твое — все еще у меня, так что отказаться под предлогом, что потеряла билет, в этот раз не получится.

— Ммм… — Маринетт с нечленораздельными звуками перевернулась на бок.

Интересно, что бы сказала Алья, если бы узнала, что у ее подруги вообще-то вип-приглашение от самого Габриэля Агреста?

— Маринетт, ну что с тобой в самом деле? Это ведь шанс! Я смогу увидеть Ледибаг, а ты парня своей мечты. Все же как нельзя удачно складывается!

Удачно? Хм… В последнее время это слово звучит слишком многозначительно для Маринетт. И подавляющее большинство этих значений не особенно удачливые.

Тем не менее, признавая всю силу энтузиазма Альи Сезер, Дюпэн-Чен лишь вздохнула.

— Но мне даже нечего надеть…

— А вот это мы мигом исправим!

❁❁❁

В широком зале уже успело собраться приличное количество людей, и куда не ступи, — всюду взволнованные разговоры о героине Парижа и ее скором появлении на публике. Похоже, эта новость оживила общественность сильнее, чем того ожидала сама виновница этих бурных обсуждений. Маринетт немного нервно топталась на месте. Остальных одноклассников едва ли отыщешь в такой толпе, так что Дюпэн-Чен по большей части держалась Альи и не сразу заметила, как оказалась с ней в коридоре с гримерными помещениями.

— Алья, что мы тут делаем?

Подруга хитро взглянула на нее и победоносно протянула ей заламинированную карточку.

— У меня получилось выпросить у Адриана пропуск за кулисы.

— З-зачем?

Вместо ответа Сезер лишь улыбнулась и потащила Маринетт к двери, на которой висела табличка со знакомым именем.

— М-может все-таки н-не надо?.. — Маринетт почувствовала, как ее лицо начало покрываться красными пятнами, но прежде чем успела опомниться, уже оказалась вместе с подругой в гримерной Адриана Агреста. Их однокласснику как раз накладывали грим, и парень дружелюбно улыбнулся, встретившись с одноклассницами взглядом.

Завязался непринужденный разговор, большую часть которого Дюпэн-Чен молчала и пряталась за спиной подруги. Наконец Алья нашла удобный предлог для того, чтобы уйти и оставить подругу с Агрестом наедине. Встретившись с перепуганно-умоляющим взглядом Маринетт, Алья лишь подмигнула ей и жестами подала ободряющий знак, вроде: «Держись, подруга! Это твой шанс, у тебя все получится!»

В комнате снова было тихо. Гримерша, закончив свою работу, теперь занималась тем, что бесшумно собирала необходимые принадлежности в сумку. А Адриан был всецело поглощен тем, что перечитывал буклет с программой на сегодня и особо не обращал внимания на присутствие Маринетт, которая тем временем чувствовала себя совершенно лишней в этом месте.

— С-сегодня у тебя т-трудный день, Адриан? — наконец решилась заговорить Маринетт.

Оторвавшись от чтения, Адриан посмотрел на нее и, кажется, только сейчас заметил, что его одноклассница все еще находится здесь.

— Не то слово… Просто все это очень неожиданно, организаторам пришлось за один вечер поменять всю программу. Так что сегодня все на нервах.

Незаметно заглянув за плечо Адриана, Маринетт посмотрела на бумаги, которые читал Агрест. Среди скучного монотонного текста ей случайно бросилось в глаза имя — «Ледибаг». И по коже тут же пробежали мурашки.

— А ты… волнуешься?

Адриан замешкался с ответом.

— Есть немного, — пожал он плечами. Хотя на самом деле это был был блеф. Пусть не хотел в том признаваться, но сегодня он нервничал гораздо больше, чем обычно.

Внезапно дверь распахнулась, и в гримерку вошла женщина с бейджиком на пиджаке. Она передала Агресту еще стопку бумаг, большинство страниц в которой было исчерчено кучей исправлений, а затем в спешке начала что-то объяснять. Похоже, сейчас Дюпэн-Чен здесь совсем не кстати.

— Н-ну л-ладно, не буду мешать. Удачного тебе дня! — быстро промямлила Маринетт и попятилась к выходу.

— И тебе. Хорошо повеселись сегодня.

Оторвавшись от работы, Адриан поймал ее взгляд и улыбнулся ей настолько искренне, что Маринетт на мгновение забыла о том, в каком мире находится и как здесь вообще дышать. Только оказавшись за дверью, девушка смогла облегченно выдохнуть. И почему она всегда такая неловкая рядом с ним?

Но ее мысли прервал незнакомый мужчина эксцентричной внешности. Очень громко жалуясь на то, какой сегодня сумасшедший день, он приблизился прямо к Дюпэн-Чен и, по-видимому, приняв ее за отлынивающего от работы сотрудника, всучил ей кучу вешалок с одеждой в прозрачных чехлах. Не успела девушка вымолвить и слова, как человек тут же скрылся из вида.

Что за досадное недоразумение? И что ей теперь со всем этим делать? Маринетт уныло рассматривала вещи в руках. Наверняка у кого-то могут случиться проблемы, если поручение не будет выполнено, верно? Вздохнув, девушка удобнее обхватила вешалки и направилась к гримерной, о которой говорил тот человек.

Нужная дверь оказалась совсем рядом и была не заперта. Внутри сидела девушка и разбирала тонну одежды, загромоздившей несколько столов, и она была настолько поглощена своей работой, что даже не заметила, как кто-то к ней вошел. По-видимому, это и была та сотрудница, с которой ее перепутали. Стоит признать, что со спины она и правда немного напоминала Маринетт.

— Извините?..

Девушка вздрогнула и подняла на нее непонимающий взгляд, но когда Дюпэн-Чен все объяснила, тут же взяла у нее из рук одежду и живо поблагодарила за проявленное участие. Девушку звали Люсиль, и у нее действительно могли случиться крупные неприятности, если бы не Маринетт. Хотя, похоже, у нее и без того сейчас были трудности.

— Ох, сегодня такой безумный день. Из-за приезда Ледибаг у нас сейчас такой переполох. Сотрудников не хватает, руководители как с цепи сорвались, готовы убить за малейшую ошибку. — Маринетт начинала чувствовать себя виноватой, что из-за нее на ушах стоит столько народа. — Боже, это какой-то кошмар, все кричат, ругаются. Я почти на грани увольнения…

Маринетт коснулась плеча Люсиль и обратила ее внимание на то, как аккуратно она разложила все вещи, подписав на каждой определенный номер.

— Эй, не суетись так сильно. Это ведь всего лишь один день, верно? Уверена, тебя потом обязательно вознаградят за проделанную работу.

Люсиль посмотрела на нее внимательно, а затем улыбнулась.

— Постой, а ты что, тоже участвуешь в сегодняшнем представлении? — спохватилась она. — Новенькая?

— Нет, что ты, — засмеялась Маринетт. — Я всего лишь пришла навестить одноклассника, который в нем участвует.

Люсиль снова понуро опустила взгляд. Похоже, на работе ей не хватало человека, с которым можно было бы вот так откровенно поговорить. — Что ж…

Но в комнату внезапно ворвались с новыми распоряжениями, нужно было разнести вещи по гримерным как можно скорее. Так что Люсиль ничего не оставалось, как поспешить вернуться к своим обязанностям и наспех попрощаться с новой знакомой.

Оставшись одна посреди опустевшей комнаты, Маринетт огляделась, и на глаза ей попалась шелковая накидка с капюшоном. Ничего же страшного не случится, если она ее позаимствует ненадолго?..

Адриан Агрест в тысячный раз перечитывал уже давно выученное наизусть расписание. Хотя особой пользы это занятие за собой не несло, ведь никто понятия не имел, в котором часу придет Ледибаг и придет ли вообще, а значит, план могли поменять на ходу в любой момент. Ле-ди-баг — Адриан остановил взгляд на этом слове, словно эти буквы могли внезапно ожить и ответить на все волнующие его вопросы.

А волновало его то, что он понятия не имел, с чем ему предстояло сегодня столкнуться. Ледибаг могла оказаться обычной избалованной девицей, решившей использовать его сегодня в качестве развлечения, или какой-нибудь высокомерной особой, уверенной в том, что способна заполучить все, что угодно, раз уж ей посчастливилось обладать магическими силами. И отчего-то второй вариант очень сильно напомнил Адриану поведение его отца.

Размышления прервал человек, оповестивший о том, чтобы Адриан следовал за ним, чему тот и последовадовал. Вот только в скором времени юноша заметил, что ведут его прямо к сцене, хотя сейчас еще было не время для начала. Адриан попытался спросить у провожающего, в чем дело, но тот лишь «выполнял поручение месье Агреста» и был не в курсе каких-либо подробностей. Преодолев несколько запутанных коридоров, Адриан оказался в темном помещении. Судя по всему, это место находилось прямо за сценой, вокруг было множество технического оборудования, осветительные приборы и прочие вещи. Наконец остановившись, юноша очутился лицом к лицу со своим отцом, Габриэлем Агрестом, а по правую руку от него был человек невысокого роста в шелковой накидке с глубоким капюшоном, под которым было не разглядеть лица. И больше никого, только они втроем — здесь, в этом странном месте. Смутное подозрение мелькнуло в мыслях Агреста-младшего. Неужели сейчас…

— Что ж, я удивлен, как вам удалось пробраться сюда, не засветившись на камерах, — обратился Габриэль к человеку в накидке. — Мы готовились более торжественно встретить вас. В любом случае, как я и обещал, до начала представления, вам обеспечена полная конфиденциальность. Я подготовил персонал, несколько стилистов и гримеров, которым можно доверять. Они скоро прибудут и займутся вами, — Габриэль Агрест наконец перевел взгляд на сына.

— Кхм, а это тот, с кем вы желали встретиться. Мой сын — Адриан Агрест.

Из-под накидки появились женские руки, затянутые в алую ткань с черными точками. Девушка приблизила ладони к капюшону и плавным движением стянула шелковую ткань с лица. Выкрашенные красной помадой губы изогнулись в лукавой улыбке.

— Очень приятно. Ледибаг, — она протянула ему руку для рукопожатия.

Словно во сне, Адриан потянулся к ней и коснулся ее руки. У героини Парижа оказалась очень хрупкая ладонь и невероятно тонкое запястье.

Пробормотав еще что-то, Габриэль поспешил к выходу, оставляя их вдвоем. Тут же повисло молчание. Агрест-младший не произносил ни слова и лишь внимательно оглядывал Ледибаг с головы до ног. Удивительно, что сейчас он мог видеть так близко ту, которую до сих пор едва могли поймать камеры. Ее маска очень плотно прилегала к коже, собственно так же, как и остальной костюм. На бедре какое-то приспособление… наверное, то самое йо-йо? Адриан все еще не понимал, ради чего все это, зачем она сюда пришла, всех переполошила и какую цель преследует. И все еще не был уверен в том, что не она была тем, кто насылал на город этих жутких бабочек, изменяющих человеческое сознание.

Подняв взгляд, Адриан встретился с глазами Ледибаг и, кажется, все это время она изучала его точно так же, как и он — ее.

— Мне сказали, ты хотела увидеть меня? — наконец заговорил он.

Леди тут же отвела взгляд, и Адриан мог поклясться, что заметил, как ее щеки покраснели. Вместо ответа, Ледибаг обернулась к гримерному столику с зеркалом (до чего же нелепо он смотрелся в этом странном месте!) и взяла в руки парочку каких-то листовок. Она внимательно рассматривала изображение на глянцевой бумаге, словно там могло оказаться что-нибудь важное. Агрест напряженно следил за ее движениями, словно ожидая удара. Наконец она вернулась и протянула ему одну из бумажек. На листовке был он сам, Адриан Агрест, с насмешливым задором заглядывающий прямо в объектив снимающей камеры.

— Мне нравятся твои фотографии, Адриан.

— Что?.. — Подобного он точно не ожидал услышать от героини Парижа.

— Мне кажется, что на них ты более искренен, чем в жизни.

— Откуда ты можешь знать, какой я в жизни?

Но Ледибаг молчала.

— Могу я задать еще один вопрос?

— Конечно.

— Зачем ты пришла сюда? Тут какая-то ловушка, о которой я ничего не знаю? Если это так, то тебе лучше посвятить меня в свой план как можно скорее, чтобы я понимал, как реагировать в случае чего.

Какой странный у них складывался разговор. После вчерашних фотографий Адриан ожидал встретить помешанную сталкершу, которая сама набросится на него с кучей вопросов, но почему-то в конечном итоге именно ему приходилось буквально вытягивать из девушки каждое слово.

Леди протянула ему другую листовку и усмехнулась.

— А разве тебе не сказали? — Она улыбнулась шире, а Агрест успел разглядеть, что на фото был запечатлен тот самый момент, когда Леди стояла, прислонившись спиной к огромному постеру с его изображением. — Я твоя фанатка, Адриан Агрест.

Адриан смотрел на нее непонимающе. Может быть, это какая-то идиотская шутка, и эта девушка просто издевается над ним? Но в глазах Ледибаг не было и тени насмешки. Улыбка постепенно сползла с ее лица, а на глаза набежала тень.

— В том, что я пришла сюда сегодня, нет никакого подвоха. Люди ведь давно хотели увидеть меня, а сейчас подвернулся случай представиться публике официально. К тому же… — Она заглядывала ему прямо в глаза. — Мне очень хотелось увидеть тебя, Адриан. Сегодня очень важный день для меня и поэтому мне бы хотелось, чтобы именно ты был рядом со мной сегодня. Не откажешь ли мне в этой просьбе?

Адриан смотрел недоверчиво. Она говорила так, словно у него был выбор, как будто он мог отказаться после всего, что… и тут, заглянув в ее глаза, юноша вдруг понял — он действительно мог отказаться. Ведь это Ледибаг, она может улететь отсюда в любой миг. Только попроси, и она уже в следующую секунду исчезнет так же быстро, как появилась.

И она не его отец. Теперь он это точно знал.

Уже собираясь дать положительный ответ, юноша набрал в легкие воздуха, как вдруг оглушающим воем сработала сигнализация.

Моментально изменившись в лице, Леди тут же заслонила его собой и рефлекторно приняла боевую стойку.

— Бражник! — выплюнула она, словно ругательство.

— Кто?

— Оставайся здесь, никуда не уходи. Я выясню, что случилось! — Зацепившись нитью йо-йо за балки под самым потолком, Ледибаг тут же взмыла вверх и оставила завороженного Адриана одного и в полной растерянности.

С минуту-другую юноша действительно стоял на месте, почти не двигаясь. За техническими постройками, в зале, слышались полные ужаса человеческие крики, звон разбивающейся посуды и грохот рушащихся декораций. Всего за одно мгновение целый мир успел перевернуться с ног на голову. Сквозь щели и отверстия в стене просвечивали разноцветные вспышки. Что там сейчас, черт возьми, происходит?! А что насчет его одноклассников? Они ведь сейчас тоже там, в зале за этой стеной?..

Даже сейчас Адриан вряд ли смог бы дать объяснение тому странному порыву, который подтолкнул его к пожарной лестнице. В памяти у него намертво запечатлелось лишь воспоминание о выражении лица Ледибаг в тот момент, когда она приказала ему стоять на месте. И по всем законам логики наиболее рациональным решением было бы ее послушаться. Ведь что мог сделать он, простой человек, не обладающий какими-либо сверхъестественными способностями? Чем смог бы ей помочь?

Но почему же тогда так сильно хотелось поступить наоборот?

В этот раз нигде рядом не было отца, чтобы остановить и отчитать его за легкомысленное поведение. Впервые за долгое время Адриан Агрест мог поступить так, как сам считает правильным.

Но Адриан не успел ничего решить. Потому что его рефлексы решили все за него, и уже секунду спустя Агрест оказался у лестницы, которая тянулась вверх к самому потолку: там, где настраивались подвесные прожекторы над сценой; там, где развернулось главное светопреставление этого дня; там, где очень тесно переплелись между собой полет и падение, магия и реальность, жизнь и смерть.

========== Глава 3. На волоске ==========

Выпрыгнув в зал, Ледибаг оказалась в самом эпицентре хаоса. Люди кричали и разбегались, толпились у выходов, но мало кому удавалось сбежать. По земле змеями волочились шелковые лоскуты ткани и, хватая случайных людей, опутывали их фигуры с ног до головы. Сжимаясь вокруг человеческих тел, ткани вспыхивали яркими цветами и поглощали жизненные силы из зрителей.

Проследив взглядом, откуда тянутся ткани, Леди пораженно замерла. Связав из тканевых полотен некое подобие качелей, под просторным потолком, словно воздушная гимнастка, качалась девушка. Как сети паучихи тянутся к своей хозяйке, так же и лоскуты шелка собирались вокруг новой подопечной Бражника, а сама Повелительница Полотен, заливисто хохоча, лишь игриво наблюдала за тем, как внизу толпы людей в панике разбегаются в разные стороны. С ужасом Ледибаг узнала в жертве акумы девушку, с которой ей довелось познакомиться в одной из гримерных, но сейчас она мало чем была похожа на ту Люсиль, которую узнала Маринетт. Впервые в руках у бывшей девочки на побегушках оказалась такая власть, впервые помыкали не ею, а она сама могла отдавать другим приказы. И осознание собственного могущества разливалось адреналином по венам, растягивало шелка, принуждая те опутывать ноги и руки охваченных испугом людей и силками стягивать их фигуры.

Забравшись повыше, Леди ловко спряталась от чужих глаз за балками и оглядела обстановку. Похоже, все входы и выходы, у которых собрались люди, были перекрыты, вот из-за чего такая толчея. На окнах тоже были опущены железные решетки. Теперь понятно, почему никто до сих пор не мог покинуть помещение. И все же странно, что сигнализация сработала таким образом… Как вдруг Ледибаг осенило. Все это могло означать только одно — Бражник тоже сейчас здесь, в этом здании. И он лишь выжидает, когда она проиграет.

Но подобного он не дождется! Резко выскочив из своего убежища и набросившись на Люсиль, Леди заставила ее спрыгнуть со своих качелей.

Снизу послышались голоса людей, выкрикивающих имя Ледибаг. Сейчас героиня Парижа была их единственной надеждой на спасение.

— О, Ледибаг! А мы уже заждались тебя, — ехидно усмехнулась охваченная воздействием акумы девушка, остановившись на одной из подвесных балок под потолком.

— Оглянись вокруг, Люсиль! Разве эти люди чем-то провинились перед тобой?

— А чем провинилась перед этим миром я, заслужив подобное к себе отношение?

Шелковые полотна свернулись в трубочку и ядовитыми кобрами кинулись на Ледибаг со спины, но та молниеносно увернулась от нападения.

Сколько бы раз Леди ни пыталась образумить людей, одурманенных силой Бражника, каждый раз все было тщетно. Но отчего-то она снова и снова продолжала пытаться достучаться до них, не теряя надежды в то, что однажды все же получится отыскать ключик к их настоящим «я». И, возможно, в тот день, когда ей это удастся, она сможет разгадать и способ, как одолеть самого Бражника.

Высоко под потолком, словно под куполом цирка, красное пятнышко-Ледибаг кружило с лиловым огоньком — марионеткой Бражника. Они вертелись, сплетались друг с другом, ранили, уворачивались и снова бросались в самую гущу сражения. Но поддерживаемая силой шелковых полотен, Люсиль была слишком быстра, и Ледибаг никак не удавалось улучить момент для того, чтобы отыскать и уничтожить предмет, в который вселилась акума. Люди внизу звали Леди на помощь, умоляя ее поторопиться, а тем временем на волшебных сережках уже успело мигнуть и исчезнуть первое пятнышко.

Приземлившись на безопасном расстоянии от акуманизированной, Ледибаг быстро и часто дышала, а ее изнуренные мышцы уже гудели от боли.

— Что, уже устала? Это и есть все, на что способна почитаемая всеми Ледибаг?

Вытягивая энергию из людей в зале, Люсиль могла сражаться целый день и совсем не устать. А значит, необходимо срочно что-то предпринять. Присмотревшись повнимательней, Леди заметила на костюме у девушки фиолетовую брошь. Кажется, такая же была у Люсиль на одежде, когда Маринетт ее впервые встретила, только тогда она была другого цвета

Вот только взгляд Ледибаг не укрылся от глаз Повелительницы Полотен.

— Что, нравится? — усмехнулась она, а ее глаза таинственно потемнели.

Как вдруг ноги у Леди подкосились, и героиня Парижа едва не свалилась с неустойчивой поверхности вниз. Шелковые змеи успели прокрасться к ней, пока она разглядывала брошь, и опутать ее ноги. Ледибаг тут же подбросила йо-йо, но прежде чем успела его применить, Люсиль молниеносно воспользовалась преимуществом и призвала ткани плотно опутать тело героини Парижа. Шелк засиял, высасывая чудесные силы из Ледибаг, а чудесные сережки теперь разряжались гораздо быстрее.

— Ну вот ты и попалась, букашка-Ледибаг, — широко улыбнулась Люсиль, склоняясь над поверженной героиней Парижа.

— Ты не… — Но ткань уже обвязывалась вокруг рта, не позволяя говорить. Сейчас Леди была словно мумия. Шелковая мумия.

Плавной походкой приблизившись к обездвиженной героине Парижа, Люсиль осторожно отодвинула пару шелковых бинтов с лица Леди, рассматривая алые сережки. В тот же миг по залу рассыпался крик испуга. Кажется, все только сейчас начали осознавать, что происходящее совсем не развлекательное представление. До сих пор Ледибаг всегда побеждала, каким бы сложным ни был бой, каким бы могущественным ни был противник. Но что если Ледибаг тоже может проиграть?..

— Так, значит, Камень Чудес в твоих серьгах? — глаза у Люсиль торжествующе вспыхнули лиловым цветом, и Леди не сомневалась, что у Бражника в эту секунду был точно такой же обезумевший взгляд.

Отойдя шагов на десять в сторону, Люсиль торжественно обратилась к публике внизу, а ее глаза вспыхнули безумием.

— Ну что ж, дорогие зрители, вы пришли сюда за новыми впечатлениями, не так ли? Уверена, сегодня вы не уйдете разочарованными. Потому что то, что вам предстоит увидеть, навечно запечатлится в вашей памяти! — Ледибаг за ее спиной изо всех сил извивалась, пытаясь вырваться из душащих силков, но чем больше она сопротивлялась, тем сильнее стягивалась ткань, почти заставляя ребра трещать от натяжения. — Ну же, где же ваши аплодисменты и радостные возгласы? Почему я их не слышу? Разве вы собрались здесь не ради шоу? Будет вам шоу! Пришла пора всем увидеть истинное лицо Ледиб…

Но не успела она закончить фразы, как мощный взрыв откинул ее в сторону, едва ли не сбросив с балок вниз. Совсем рядом с Люсиль упал и вдребезги разбился прожектор, рассыпавшись острыми обломками на части. Вспыхнувшее пламя перекинулось на шелковую одежду Люсиль, и девушка тут же истошно завопила от боли. Ее обожженная кожа плавилась и пузырилась волдырями. Она горела и плавилась живьем, словно свеча.

От испуга жертва Бражника потеряла контроль над полотнами, и Ледибаг предоставился шанс освободиться. Не теряя ни секунды, Леди бросила йо-йо и мгновенно сорвала у Люсиль с одежды брошь. Моментальным движением героиня разломила ее пополам, и очистила акуму от чар Бражника, прежде чем искры и обломки осветительной аппаратуры успели упасть вниз к зрителям. Весь остальной мир тоже поспешил вернуться в прежнее состояние. Вычищенный до блеска зал снова был как новый, и с Люсиль тоже спала гипнотизирующая пелена. Она снова была простой костюмершей, а на ее теле не было ни единого следа от ожогов. Девушка протерла глаза, словно просыпаясь ото сна.

— Где я? — она совсем ничего не помнила, и у нее ужасно сильно кружилась голова. Люсиль опустила взгляд вниз и тут же вскрикнула, испугавшись высоты. Она совершенно точно поскользнулась бы на неустойчивой поверхности, если бы не Ледибаг, тут же оказавшаяся рядом.

— Не бойся, все хорошо, — шептала Леди, обняв Люсиль, хотя успокаивала она больше себя, чем ее. — Теперь все хорошо.

В этот раз Бражник зашел дальше, чем обычно. Если бы не этот прожектор, она бы уже… но как это могло случиться? Запоздало пришла в голову мысль о том, что событие это произошло слишком вовремя для случайного совпадения.

Подняв голову к самому потолку, Ледибаг затаила дыхание, встретившись взглядом с парой зеленых глаз. Парой пролетов выше стоял Адриан Агрест, и в руке у него был инструмент, с помощью которого он, вероятно, и отвинтил прожектор от подвесной рампы. Адриан смотрел на нее таким же изумленным взглядом, как и она сама. Кажется, он и сам еще не вполне осознавал того, что сделал.

Внизу ликующе кричалиспасенные люди, а секундой позже в здание уже ворвалась полиция, заставив обоих прийти в себя.

Ледибаг крепче обхватила плечи Люсиль и посмотрела на Адриана, словно спрашивая: «Сможешь спуститься самостоятельно?» Он оглянулся и, оценив обстановку, уверенно кивнул: «Да».

И героиня полетела вниз, к зрителям, а Адриан поспешил обратно за кулисы. Вот только теперь у него было чувство, что пережитое неизбежно изменит его и навсегда перевернет его жизнь с ног на голову.

❁❁❁

На экране телевизора в столовой мелькали разноцветные картинки. По всем каналам только и говорили о том, что случилось во время предполагаемого дебюта Ледибаг. Одно за другим мелькали кадры с благодарной за спасение Люсиль и улыбающейся Ледибаг. Героиня напутственно пожала ей руку и что-то шепнула на ухо на прощание, после чего костюмерша тут же воспрянула духом. Репортеры еще пытались задать спасительнице Парижа хотя бы пару вопросов, но Леди лишь улыбнулась краешком губ и тут же исчезла, выпрыгнув через открывшееся к тому времени окно.

— У меня серьезный разговор к тебе, Адриан.

Габриэль Агрест выключил звук у телевизора, и тон его голоса не предвещал ничего хорошего. Отец и без того был не в лучшем расположении духа после того, как его идея провести совместную фотосессию с Ледибаг провалилась, так что Адриан уже был готов услышать очередное ворчливое нравоучение, но внезапно отец заговорил о том, чего тот совсем не ожидал услышать.

— Я знаю, что ты там был, — начал Габриэль, тяжело вздохнув.

— Что? Ты… о чем, пап?

— Не притворяйся, будто не понимаешь, о чем я говорю, Адриан. Ты был тем, кто прокрался к осветительным приборам и сломал прожектор. Одна из камер засекла тебя. Ты хоть понимаешь, в какое положение мог нас поставить? Мне стоило больших усилий, чтобы удалить все записи и чтобы информация о твоем участии во всем этом безумии не попала в сегодняшние новости, — он указал рукой на транслируемые кадры с участием Леди в красном на экране телевизора.

— Даже сейчас тебя волнует в первую очередь безопасность бизнеса, а не моя, верно?

— Это не то, что я…

— Хотя бы раз в жизни я попытался совершить что-то значительное. Попытался принять решение самостоятельно…

— Ты еще слишком юн, чтобы принимать такие решения, Адриан.

Юноша вздохнул и отвел взгляд. Именно этим и заканчивается каждый их разговор.

— Я не голоден. — Адриан поднялся и направился в свою комнату.

Габриэль лишь молча проводил его взглядом. Он так и не сказал ему самого главного. Не рассказал о том, как болезненно сжалось его сердце, когда увидел сына так близко со взрывом; не рассказал о том, что все еще беспокоится о его самочувствии и еще о том…

Габриэль Агрест перевел взгляд на экран телевизора, на котором беззвучно мелькали фотографии девушки в красном в горошек костюме. Габриэль поджал губы и, сузив глаза, поднял подбородок. На его взгляд наползла тень.

Адриан распахнул окно настежь, впуская в комнату ночной прохладный воздух. В этом доме слишком душно. Юноша задумчиво разглядывал огни ночного Парижа, и мысли его снова и снова возвращались к Леди, скрывающей свое лицо под маской. Впервые он встретил кого-то, в ком одновременно сочеталось так много разнообразных черт характера: ее элегантная манера держаться, ее проскальзывающая порой почти детская смущенность, ее решительность и неотступность в бою…

— О чем задумался?

— Ледибаг?! — испуганно отшатнулся Адриан. Героиня Парижа висела вниз головой, зацепившись своим йо-йо за край крыши. Она появилась из ниоткуда, словно призрак, едва не доведя его до сердечного приступа.

Едва слышно хохотнув, Леди встала на обе ноги, опустившись на подоконник дома Агрестов. Такой встречи Адриан уж точно сегодня не ожидал.

— Хотела поблагодарить тебя за сегодняшнее. Ты мне очень помог в этот раз, — она улыбнулась и протянула ему руку для рукопожатия. Не сразу сообразив, что означает этот жест, Адриан замешкался, но затем все же коснулся руки Ледибаг, снова отмечая мысленно какая узкая и хрупкая у нее была ладонь. Раньше он никогда не задумывался о том, что кто-то столь слабый на первый взгляд может участвовать в столь опасных сражениях.

— Без тебя я и не представляю, чем бы все это закончилось, — Леди с сожалением опустила взгляд. Похоже, ей было стыдно за то, что позволила ситуации так сильно выйти из-под контроля. Но разве была в этом ее вина?

— Нет, тебе не за что благодарить! — Адриан сам не заметил, как стиснул ее руку крепче. — Я это сделал, потому что…

— Почему?

— Ну… — Только ли чтобы досадить отцу? Или было в этом поступке что-то еще? — Честно говоря, я и сам еще не вполне разобрался, почему.

Адриан отвел взгляд, а затем спохватился, заметив, что все еще не отпускает руку, обтянутую красной в горошек перчаткой.

— Ой, изви…

Но не успел он разжать пальцы, как Леди приблизилась к нему с загадочной усмешкой на губах и заглянула прямо в глаза.

— Не хочешь прогуляться со мной по Парижу?

И не успел парень осознать весь смысл этого предложения, как Ледибаг уже подхватила за талию и унесла к ночным парижским улицам. Обычно такие приключения случаются с детьми в каких-нибудь сказках, но уж точно не с Адрианом Агрестом. Уж точно не здесь и сейчас. Но все это не было ни детской выдумкой, ни сном. В одно мгновение Адриан очутился в мире, которым жила до сих пор Леди Удача, и этот мир был поистине прекрасен. Спутанные улицы ночного города, как будто вырисовывали магические знаки, старинные здания и достопримечательности, подсвеченные фонарным светом, казались совсем иными с такой высоты, а прохладный ветер наполнял легкие небывалой свежестью. Ледибаг показала Адриану Париж таким, каким он его еще никогда не видел. Видел ли вообще? Теперь он в этом сомневался.

Приземлившись на одну из крыш, Леди отпустила его, и перед ними распахнулся волшебный вид на ночной город. Адриан задумчиво разглядывал эти огоньки, а затем усмехнулся своим мыслям.

— Ты чего?

— Просто представил, какую мне отец устроит взбучку, когда узнает о том, где я пропадал этой ночью.

— Тебе ведь необязательно рассказывать.

— Да, но камеры нас наверняка засекли, а это значит…

— За это не переживай, — улыбнулась девушка в маске. — Я уже давно успела наизусть заучить расположение камер и провела тебя через малолюдные закоулки, так что никаких проблем не должно возникнуть.

Похоже, она все просчитала. Ну, конечно, это ведь Ледибаг. Хотя сейчас у Адриана в голове плохо укладывался образ той Леди, которую он представлял раньше, с той, которую видел перед собой сейчас.

— Отец сильно давит на тебя, да? — начала она вдруг.

И Адриан сам не заметил, как начал говорить об отношениях с отцом, и его речь затянулась. С каких пор он стал таким откровенным с едва знакомыми людьми? И почему рядом с этой девушкой он снова и снова совершает не привычные для себя поступки?.. Адриан говорил и говорил, и только сейчас осознал, как сильно все это время ему хотелось поделиться этим с кем-нибудь.

А Леди в маске слушала и чувствовала, что опека отца душила Адриана так же, как сегодня ее теснили шелковые ткани Люсиль. Как Маринетт, она уже давно догадывалась о непростых отношениях Адриана с отцом, но узнать об этом лично от него самого… на такое раньше она не смела и надеяться.

— Может быть, он просто переживал за тебя? — предположила Ледибаг, когда Адриан в своем рассказе упомянул о недавнем разговоре с отцом.

— Это вряд ли. Моего отца волнует только работа и все, что с ней связано.

— Знаешь… — Леди задумчиво подняла взгляд к звездному небу. — Бывают люди, которые так сильно привыкли прятать свою боль за внешней холодностью и фальшивым безразличием, что в тот момент, когда они действительно начинают испытывать теплые чувства, то им уже становится сложно стянуть с себя привычную маску. — Взгляд у Леди стал строгим и сосредоточенным, незаметно для нее самой. — Им страшно, что позволив себе проявить искренние эмоции, они лишатся своей «защитной оболочки». Боятся показать свою… слабость.

Ледибаг говорила, вспоминая всех тех несчастных, в кого до сих пор вселялись акумы, но почему-то у Адриана было такое чувство, что в каком-то смысле Леди говорила и о себе самой.

Спохватившись, что тоже наговорила лишнего, Ледибаг резко вскочила на ноги.

— Что-то мы засиделись, да?

— Да нет, всё в пор… Ледибаг!

Девушка неуклюже поскользнулась и едва не грохнулась с крыши, но Адриан успел ее вовремя подхватить.

— Ха-ха, кажется, я слишком вымоталась после сегодняшней битвы. Уже ноги заплетаются, — Леди незаметно выскользнула из рук Агреста и отряхнула свой костюм, приводя себя в порядок, хотя она и без того выглядела превосходно. — Бражник превзошел сам себя с этим новым планом…

— Точно, Бражник! — парень словил ее на слове. — В тот раз ты его тоже упоминала. Кто он такой?

Ледибаг прикусила язык, мысленно ругая себя за то, что снова говорит больше, чем следует.

— А потом та девушка, в которую вселилась бабочка, — не унимался Агрест. — Она что-то говорила про какие-то Камни Чудес и твои сережки.

Конечно, Леди могла и уйти от ответа, но в конце концов Адриан оказался втянут во всю эту историю из-за нее и при этом очень сильно ей помог, так что она все же решила рассказать ему правду. В любом случае, что плохого могло случиться? Адриан ведь все равно, она уверена, не станет болтать об этом всем подряд.

— Бражник — так называет себя человек, что призывает акум, которые вселившись в личные вещи человека, могут заставить его обладателя совершать дурные поступки.

— Акум? Ты говоришь о бабочках?

— Да, о них. А сережки… — Она убрала за ухо прядь волос, чтобы Адриану было проще разглядеть одну из серьг. — В них заключен Камень чудес, благодаря которому я перевоплощаюсь в Ледибаг.

— И если их снять… тогда ты станешь обычным человеком?

— Верно. Но если они окажутся в руках Бражника…

— То?..

Девушка неопределенно пожала плечами, отводя взгляд.

— Ой, прости. Я, наверное, слишком много задаю вопросов. — Юноша снова посмотрел на волшебные сережки и усмехнулся. — Но знаешь, очень рискованно рассказывать обо всем этом незнакомому человеку, вроде меня.

«Мало ли, на что я способен», — хитро сверкнули его глаза.

Леди лишь загадочно растянула губы в полуулыбке.

— Это я для тебя незнакомая. Но о тебе я знаю достаточно много, Адриан Агрест.

— Ох, точно. Как я мог забыть? — Адриан склонился к ней ближе, и его зеленые глаза ярче вспыхнули в лунном свете. — Ты же моя фанатка, да?

— Самая большая в Париже фанатка! — подыграла Леди, складывая руки на поясе.

— И самая очаровательная фанатка. — Адриан взял ее ладонь и, наклонившись, поцеловал, словно ладонь принцессы.

Но момент прервал предупреждающий писк серег.

— Что это за звук?

— Мои сережки, — с сожалением вздохнула она. — Думаю, нам пора возвращаться.

Обратно они вернулись быстрее, чем в первый раз. Наверное, даже слишком быстро.

— Что ж, спасибо, что домчала с ветерком, — усмехнулся Адриан.

— Пользуйтесь нашими услугами в любое время, — улыбнулась Леди и уже повернулась, намереваясь уходить, как вдруг снова обернулась, и во взгляде у нее уже не было ни капли былой игривости.

— Только Адриан… больше так не делай.

— Ты о чем? — не понял он.

— Не нужно рисковать своей безопасностью ради меня. — Девушка в маске смотрела на него со всей серьезностью, и Адриан вдруг осознал, что именно это и было главной причиной, по которой она сегодня пришла к нему. Падающий прожектор и взрыв, у которого он оказался слишком близко. — Не помогай мне больше.

И в следующее мгновение она уже исчезла в ночной мгле.

========== Глава 4. Секреты ==========

Ранним утром Адриану уже не спалось, и он занимался тем, что в тысячный раз пролистывал сводку новостей о загадочной спасительнице Парижа в маске. Но в основном о ней писали лишь обычные домыслы, и никаких более-менее вразумительных фактов отыскать не удавалось. Удивительно, но за все время своего пребывания в Париже Ледибаг не оставила ни единой существенной зацепки, которая смогла бы подтолкнуть к разгадке тайны ее личности.

Многие до сих пор сомневались, человек ли она вообще. И, как бы абсурдно это ни звучало, раньше (до встречи с ней) у Адриана тоже закрадывались подобные мысли. Потому что слишком сложно представить себе обычного человека, а тем более юную девушку, сражающуюся с монстрами по ночам, а днем… что она делает днем? Как успевает совмещать защиту города с обычными рутинными делами? Проще вообразить какого-нибудь пришельца с другой планеты, чем обычную девчонку, способную выдерживать подобные нагрузки, а, к тому же, еще и гармонично сочетать в себе столь несовместимые вещи.

Единственной более-менее полезной информацией были показания очевидцев, которым удалось пережить нападение акумы и при этом не потерять память о произошедшем. И все как один они восхищались отвагой и мужеством Ледибаг.

Адриан продолжал механически листать веб-страницы и рассматривать фотографии с героиней Парижа, но большинство четких снимков с ней появилось лишь недавно, после ее дебюта на публике. На всех же предыдущих изображениях удавалось разглядеть лишь ее размытый силуэт.

Как вдруг Адриану попался короткий видеоролик, залитый в сеть два года назад. Похоже, он был снят в те времена, когда Леди только-только появилась в Париже. Кто знает, может быть, в те дни она еще не в полной мере владела своими силами и была слишком неопытна, вот и попалась в кадр. Дрожащая камера в плохом качестве снимала девушку в красном в горошек костюме со спины. Леди стояла на крыше жилого дома и наблюдала за тем, как медленно розовеет утреннее небо. Она задумчиво вертела в руках свое йо-йо и… интересно, о чем думала в этот момент? Размышляла ли о том, что ей предстоит пережить в будущем и как изменится ее настоящее?.. Ледибаг вдруг резко обернулась, почувствовав, что за ней наблюдают, и заглянула прямо в камеру, а затем резко вскинула йо-йо и умчалась вдаль. И больше в камеры не попадалась.

Отмотав на несколько секунд назад, Адриан остановил ролик на моменте, где Леди смотрит прямо в объектив. Всего секунда, мгновение, но в ее взгляде успели промелькнуть испуг, мрачная настороженность и готовность действовать.

Адриан всё смотрел, смотрел в эти синие глаза… и очнулся, лишь когда в его комнату постучала Натали, напоминая о том, что пора вставать и собираться в лицей.

— Да, я уже встаю! — соврал он, быстро закрывая все вкладки и чувствуя себя при этом гребанным сталкером. И кто из них чей фанат после этого?

В лицее только и говорили, как о случившемся во время представления. И, конечно, больше всего впечатлений было у одноклассников Адриана, ведь у них были злополучные билеты на представление. Правда, многие из ребят мало что помнили, так как попались в шелковые сети акуманизированной и после очищения Ледибаг потеряли часть воспоминаний. Маринетт тоже оказалась в числе таких «невезунчиков», поэтому просто с интересом слушала размышления Альи о том, что произошло. Подруга была так же увлечена своими предположениями, как детектив, отыскавший первые зацепки в новом деле.

— …Удивительно, что все это случилось именно в тот день и в том же помещении, которое Ледибаг выбрала для того, чтобы официально представиться публике.

«Удачно представилась, ничего не скажешь», — Маринетт сонно зевнула.

А вот Адриана этот разговор заинтересовал сильнее, чем Дюпэн-Чен.

— Думаешь, эти факты как-то связаны? — обернулся он к Сезер, сидящей позади.

— Все это выглядит так, будто для Ледибаг специально кто-то устроил ловушку. — Алья посмотрела на одноклассника, подозрительно сузив глаза. — А ты, я смотрю, заинтересовался ею с тех пор, как она начала проявлять к тебе знаки внимания?

— Н-ничего подобного! — слишком поспешно ответил юноша.

— Да ты покраснел, бро! — Нино толкнул его в плечо.

Дюпэн-Чен вздохнула и отвела взгляд, что не укрылось от глаз Альи. Наверное, Маринетт были неприятны эти разговоры. Оно и неудивительно, ведь, Сезер не сомневалась, ее подруга все еще испытывала чувства к Агресту, только не говорила об этом. В последние несколько лет Маринетт стала более закрытой и вообще стала реже делиться с ней своими переживаниями, а то и вообще скрывать их. И как бы ни пыталась Алья узнать что случилось, подруга продолжала молчать. Сегодня у Маринетт опять багровые синяки под глазами, она снова выглядела так, словно разгружает грузовики по ночам. Она от чего-то страдала и напрочь отказывалась делиться этим с ней. И, как бы не старалась, Алья ничем не могла ей помочь.

— А вообще знаешь, Адриан, — разозлилась вдруг Сезер. — Тебе ведь самому должно быть гораздо больше известно о Ледибаг, чем всем нам.

— Точно! Ты же с ней встречался лично в тот день! — Кто-то из одноклассников тут же подхватил слова Альи.

— Ну… — Вокруг Адриана тут же столпилась толпа любопытных одноклассников.

Даже сонная Маринетт тоже подняла заинтересованный взгляд.

— Да я на самом деле тоже почти ничего не знаю, — Адриан отвел взгляд. У него не очень-то хорошо получалось лгать. — Мне всего раз довелось с ней встретиться наедине.

— НАЕДИНЕ? Ты был с ней наедине?? — И, конечно же, за этим посыпалась череда вопросов. Как она выглядит вживую? Какой у нее голос? Как она двигается? Она правда такая же, как по телевизору и на фотографиях?..

За этими шумными разговорами Маринетт не составило труда незаметно ускользнуть.

— Маринетт, ты куда? — окликнула ее Алья. Что ж, она была и оставалась единственным человеком, от которого скрывать правду было сложнее всего.

— Я в уборную. Мне что-то нехорошо… голова болит.

— Я пойду с тобой!

— Нет, нет, не нужно. — Маринетт посмотрела подруге прямо в глаза, давая понять, что хочет сейчас побыть одна. И Алье ничего не оставалось, кроме как проводить подругу взглядом.

Сезер уже совсем не понимала, что такое происходит с Маринетт, и ей это совсем не нравилось.

В женском туалете было пусто, но Маринетт все равно заперлась в кабинке на всякий случай. Дюпэн-Чен расстегнула сумку, из которой тут же выпорхнула квами.

— Нехорошо, если ты потеряешь единственную подругу, Маринетт.

— Я знаю, — тихо проронила она, опираясь локтями о колени. — Но, Тикки, скажи мне, разве близкие отношения с людьми — это не то, чем такие, как я, должны… жертвовать?

Тикки молчала, ей было нечего ответить на этот вопрос. Ведь, по правде говоря, всем предыдущим воплощениям Ледибаг действительно приходилось откладывать личную жизнь на задний план ради спасения мира. Но у предыдущих героинь также было одно очень важное преимущество, которого сейчас была лишена ее нынешняя хозяйка.

— Маринетт, может быть нам все же стоит попробовать отдать кольцо…

— Нет! Нет, ни в коем случ… — Девушка прикусила язык и резко замолкла, вспомнив о том, что они все еще в лицее, и продолжила уже тише: — Это исключено, Тикки.

— Мне не хотелось этого говорить, но ты такими темпами вымотаешь себя до последней капли! И кому от этого будет лучше? Что тогда станет с Парижем? Что тогда сделает Бражник?

На этот раз уже Маринетт было нечего возразить.

— Если ты хочешь защитить этот город, тогда тебе в первую очередь нужно позаботиться о самой себе, Маринетт. — Квами осторожно подкрадывалась к самому главному. — Поэтому я все же настаиваю…

— Нет, Тикки, кольцо мы не будем использовать и закроем эту тему! — отрезала Маринетт и поднялась.

И Тикки уже знала, что после этих слов с хозяйкой бесполезно спорить.

❁❁❁

Тем временем антигерои Парижа становились все более сильными. С каждым разом Бражник все дотошнее выбирал своих жертв. Лишь люди, переживающие самые сильные эмоции, попадали в поле зрения повелителя бабочек, и Ледибаг не могла не отметить этой перемены. А попробуй не заметить, когда на тебя сыпется целый дождь из остро заточенных лезвий.

Уже больше часа Леди продолжала юрко уворачиваться от ударов и была уже истощена до предела. В конце концов один из ножей промчался слишком близко и скользнул вдоль талии, прежде чем героиня успела увернуться. Поначалу Ледибаг даже не почувствовала боли, только неприятное покалывание в боку. Подобравшись достаточно близко, Леди наконец дотянулась к вещи, в которую вселилась акума, и моментально уничтожила ее, а затем спряталась в ближайшей подворотне, прежде чем бывший акуманизированный успел прийти в себя, хотя, судя по звукам, вокруг него уже начинали толпиться любопытные прохожие. Интересно, где все они были раньше?

Тяжело дыша, Леди опиралась спиной о кирпичную стену и едва удерживалась на ногах. Невероятно сильно горел бок — так, что героиня почти шипела от боли. Похоже, ее ранение оказалось более серьезным, чем она предполагала.

В подворотне было достаточно темно, чтобы ее никто не успел заметить, но и недостаточно безопасно для того, чтобы снимать трансформацию. Ледибаг уже слышала сирены полицейских машин, спешащих сюда. К тому же, при перевоплощении было слишком яркое свечение, так что Маринетт давно взяла за правило никогда не снимать свой супергеройский облик на улице. Однако, в этот раз случай был непредвиденный, так что девушке ничего не оставалось, как тихо прошептать: «Тикки, можешь снимать транформацию… Тикки?..» Но ее квами не отвечала, а заряд на сережках завис на последней немигающей точке.

«Тикки?» — снова позвала ее Маринетт, но та как будто не слышала ее. Ледибаг и раньше доводилось получать ушибы и порезы в бою, но так сильно она пострадала впервые, и сейчас Маринетт понятия не имела, как следует поступить и что ее ожидает в следующую секунду.

На случай таких происшествий, как сейчас, у Леди всегда было секретное убежище, где можно было привести себя в порядок. Оно как раз недалеко, нужно преодолеть всего несколько дворов, и она в безопасности. Но едва Леди сделала шаг вперед, как ее ноги тут же подкосились. Маринетт глухо приземлилась на землю и схватилась одной рукой за ледяной асфальт, а другой крепче сжала поврежденный бок, с ужасом отмечая, как пальцы все сильнее пропитываются чем-то теплым.

Набравшись смелости, Ледибаг опустила взгляд и чуть отвела ладонь в сторону. Из-под разорванной латексной ткани проглядывался глубокий кровоточащий порез с зияющими краями. Обычно Камень Чудес исцеляюще действовал на Маринетт, когда она пребывала в облике Ледибаг, но в этот раз абсолютно всё было не так, как обычно.

Ледибаг затуманенным взглядом наблюдала за тем, как багровые пятна крови все больше расползаются по ее костюму вдоль живота, поглощая при этом черные пятна божьей коровки и постепенно окрашивая весь костюм в красный цвет… было в этом что-то завораживающее. К горлу подступал тошнотный комок, кружилась голова, а в глазах каруселью мельтешили разноцветные пятна. Леди тяжело дышала и чувствовала, как постепенно теряет сознание.

Из последних сил удерживая ощущение реальности, Ледибаг вдруг услышала звук чужих шагов и рефлекторно обернулась. Даже сейчас все ее мысли были об одном — «Только бы это был не…»

Комментарий к Глава 4. Секреты

Вот такая маленькая, к сожалению, но зато немаловажная глава получилась)

========== Глава 5. Увечья ==========

Впервые в Париже нападение акумы случилось ранним вечером, едва небо над городом начало темнеть. Полицейские машины с включенными мигалками и сиренами спешили к месту происшествия, а вслед за ними летели фургончики репортеров в надежде отснять свежий материал. Каждый раз, когда Ледибаг ввязывалась в очередное сражение, весь город неизбежно вставал на уши. Вот и сейчас новость об очередном нападении отравленной бабочки успела облететь весь Париж со скоростью молнии.

В районе, где случилось злополучное происшествие, немедленно закрывались магазины, отменялись концерты и уроки в учебных учреждениях. И Адриан Агрест, чьи занятия по фехтованию проходили в той же части города, тоже оказался одним из тех, кого отпустили домой пораньше. Юноша как раз выходил из здания, когда мимо него промчалась череда машин скорой помощи. Так значит, Ледибаг сейчас где-то здесь, совсем недалеко? Что, если с ней что-то случилось? Вдруг ей нужна помощь?

Не дожидаясь, пока за ним заедет машина отца, Адриан поспешил вперед, вслед за беспокойным воем сирен.

Переулки сменялись один за другим, а с неба на город надвигались тяжелые тучи, постепенно погружая улицы в кромешную темноту. Отыскать место происшествия оказалось не так уж сложно. Один из кварталов уже был оцеплен и окружен скорыми, полицией и просто обычными машинами, которые испугавшиеся горожане оставляли на обочине дороги. Чуть поодаль Адриан смог разглядеть толпу людей, собравшуюся вокруг высокого мужчины, бывшего акуманизированного, судя по всему. На нем была одежда шеф-повара, а в руке пара ножей… но этот человек сейчас волновал Агреста меньше всего.

Сквозь все эти баррикады было не пробраться, так что ничего не оставалось, как пойти обходным путем. Бредя случайными закоулками, Адриан еще сам еще не вполне осознавал мотивов своего поступка. Зачем он решил все бросить и бежать сюда? Ради чего? Ледибаг наверняка уже давно успела умчаться отсюда, ведь после очищения акумы она никогда не задерживалась надолго. Так что же он тогда сейчас пытался отыскать?..

Как вдруг Агрест замер на месте и затаил дыхание. Его глаза расширились от изумления, а лицо побледнело. Теперь он понял, что искал. Вернее, кого.

Прислонившись к холодной бетонной стене, девушка в красном в горошек костюме тяжело дышала и мелко дрожала. Словно в полусне, она разлепила глаза и посмотрела на него туманным неопределенным взглядом, как будто не узнавала или не могла разглядеть его в этом полумраке.

В несколько шагов приблизившись к Ледибаг, Адриан немедленно окликнул ее и дернул за плечо, но героиня Парижа лишь качнулась и безжизненно свалилась ему на плечо, так что юноша сразу же ощутил ее дыхание и частое сердцебиение.

— Что с тобой, Ледиб… — Предприняв неловкую попытку обнять ее, Адриан вдруг почувствовал влагу у девушки на талии, а затем опустил взгляд и оцепенел, разглядев широкий порез.

Черт возьми, да она же ранена! Прямо сейчас непобедимая Ледибаг была одна в этом мрачном грязном переулке и истекала кровью. И чем он может ей помочь?! Ей срочно нужно к врачу, но в какой больнице героине в маске смогут оказать помощь и при этом не раскрыть секрета ее личности?

Собираясь с мыслями и быстро начав перебирать в голове все возможные варианты, Адриан наконец догадался поискать что-нибудь в своей сумке. Нашарив свободной рукой в одном из отделений чистое полотенце, юноша осторожно перевязал им талию Ледибаг, затем стянул с себя плащ и тоже накинул ей на плечи. Не самая лучшая маскировка, но иного им не оставалось. Как бы то ни было, дольше здесь ей оставаться нельзя, — это единственное, в чем Агрест был сейчас уверен. Адриан попытался аккуратно взять девушку на руки, как вдруг Ледибаг поморщилась от смены положения тела и очнулась из обморока. Леди мутным взглядом рассматривала юношу перед собой, и запоздало в голове у Адриана проскользнуло неприятное воспоминание — «Не помогай мне». Бумерангом оно врезалось в память и неприятной болью кольнуло в груди.

Но вместо того, чтобы оттолкнуть его, Ледибаг лишь вздохнула и выудила из затуманенного разума название адреса, куда ей нужно добраться. Агрест тут же сообразил, где это, и кивнул, позволяя девушке снова отключиться.

Они шли, спрятавшись в тенях узких закоулков, и вскоре оказались в каком-то бедном районе, на улице с разбитыми фонарями и унылыми безлюдными переулками. Невольно вспомнился тот день, когда Леди взяла его с собой, чтобы показать ночную столицу Франции. Насколько величественно прекрасным Париж выглядел в тот раз, настолько же уродливо отвратительным, он казался сейчас. В каждом, даже самом знаменитом городе найдутся такие места: запущенные, опустелые, почти позабытые всеми.

Место, на которое указала Леди, оказалось невзрачным подвальным помещением. Специально не искав, и не заметишь. Войдя внутрь и наконец оказавшись в безопасности, Адриан помог Ледибаг добраться до кровати и лечь. Перевернувшись на здоровый бок, Леди снова вырвалась из забытья и посмотрела на юношу, выжидающе наблюдающим за каждым ее движением.

— Спасибо… — еле слышно прошелестела она. — Ты можешь… идти… уходи… — и она снова сомкнула веки.

Секунду-другую Адриан продолжал стоять в ступоре, не отрывая глаз от тяжело дышащей супергероини в этом полуубитом, заброшенном месте. И она всерьез думает, что Адриан оставит ее здесь одну, да еще в таком состоянии? Это прозвучало даже немного обидно.

Начав быстро обшаривать все шкафы и тумбочки в комнате, Адриан в конце концов отыскал несколько объемных аптечек. На каждой была надпись: «от ушибов и легких сотрясений», «от переломов», «от порезов и ран», — ее-то Агрест и схватил первым делом. Не особо задумываясь о том, откуда у Леди так много медикаментов, парень в экстренном режиме выуживал из памяти каждую мелочь, которой его обучали на уроках по оказанию первой помощи.

Приготовив все необходимые для промывания раны препараты, Адриан чуть дрожащими пальцами стянул с талии Леди полотенце, уже успевшее насквозь пропитаться кровью. На мгновение Агрест замешкался, разглядывая рассеченную плоть. Это тот повар? Это он ее так?.. Впервые Адриан видел такое тяжелое ранение вживую, да к тому же, на теле у юной девушки.

Но мешкать было нельзя. Ледибаг дышала все чаще, у нее поднималась температура, а на лбу проступали капельки пота. Собравшись с духом, Агрест приступил к неприятной процедуре. В лихорадочном состоянии полусна Леди порой приходила в себя и, приглушенно шипя от боли, сжимала руками простыни и подушки, а затем снова проваливалась в бездну неосознанного.

Обеззаразив рану и наложив повязку, Адриан выдохнул и отстранился. Похоже, он сделал все, на что был способен… И с этого момента стрелки часов начали перемещаться с ужасающе медленной скоростью. Адриан то нервно ходил по комнате туда-сюда, то садился рядом с раненой и чуть ли не каждую секунду трогал ее лоб, но время шло, а Леди лучше не становилось, и жар не спадал. Ее повязка снова пропитывалась кровью. Может быть, он сделал что-то не так? Может, только сделал ей еще хуже? Адриан начинал паниковать. Что еще он мог для нее сделать? Ей нужен врач, но разве Ледибаг можно в больницу в таком виде?..

Как вдруг в голову пришла одна мысль. Почему Леди все еще в этой форме? Почему до сих пор не сняла маску? Если бы она перевоплотилась в человека еще тогда, в той подворотне, она уже давно могла бы быть у доктора. Если подумать, она ведь что-то говорила о том, что ее серьги имеют определенный заряд, так почему она все еще не… может, как раз с этими сережками что-то не так?

Приблизившись к лицу Ледибаг, Адриан едва ощутимо прикоснулся к красной в горошек сережке. Но на той лишь блекло горела одна последняя черная точка.

«И если их снять, ты превратишься в человека?..» — Адриан нервно сглотнул, вспоминая их последний разговор. Сейчас он был готов на все, что угодно, лишь бы привести ее в чувство.

Но прежде чем решиться на крайние меры, Агрест снова развязал уже испорченную повязку. Едва заметно коснувшись пальцами порванной части костюма Ледибаг, Адриан рассматривал оборванные края красной в черный горошек ткани. Присмотревшись внимательней, юноша вдруг заметил, что нитки тянутся друг к другу, словно живые. Адриан аккуратно стянул обе стороны разорванной латексной ткани вместе, и, к его удивлению, нити начали переплетаться между собой, но стоило отпустить, как те снова расплелись.

Адриан совершенно не был уверен в том, что поступает правильно. Но другого выбора не было, и ничего не оставалось, как опробовать все варианты. В одной из тумбочек он отыскал швейный набор и, чувствуя себя полным идиотом, начал неуклюже зашивать костюм Ледибаг. Но долго сомневаться в целесообразности своего поступка ему не пришлось, — края ткани мгновенно переплетались между собой, а шов исчезал, словно бы его никогда и не было. Когда Агрест закончил, костюм уже был как новый, только некогда поврежденное место сверкало загадочным сиянием, вероятно, исцеляя ранение. На всякий случай, Адриан наложил легкую повязку поверх костюма. У Леди, тем временем, наконец-то выровнялось дыхание и начал спадать жар. Похоже, ей уже не так больно.

Адриан накрыл плечи Ледибаг покрывалом, а затем облегченно выдохнул и смахнул со лба уже собственный пот.

И можно было бы уже расслабиться, как вдруг Адриана осенило, что дома его вообще-то ждал отец и уже, наверное, поставил на уши пол-Парижа. Агрест достал телефон, заваленный кучей пропущенных звонков, и набрал нужный номер.

Выйдя из комнаты, чтобы не разбудить свою «пациентку», Адриан приготовился слушать разгневанную речь отца. И Габриэль действительно был вне себя. Пришлось во всех подробностях рассказывать о том, как и почему отменили занятия, и врать о том, что из-за этого происшествия его сын потерял счет времени и останется у Нино. Поначалу тот был непреклонен, но в конце концов с тяжелым вздохом все-таки сменил гнев на милость и разрешил сегодня переночевать у друга. Положив трубку и опустив руку с телефоном, Адриан облегченно вздохнул… и только сейчас обратил внимание на свои руки. Кожа его ладоней была пропитана засохшей кровью. Кровью Ледибаг.

Вернувшись в комнату, Адриан опустился на диван, расположенный в противоположной стороне от кровати, на которой мирно спала Леди в маске. Только сейчас он мог спокойно рассмотреть окружающую обстановку. Не очень-то здесь было уютно: кругом старая обветшалая мебель и порванные желтеющие от времени обои. Как часто она сюда приходит? Может, она живет здесь? Нет, Адриан сразу отбросил эту мысль. Здесь даже электричества не было, и само помещение не выглядело обжитым человеком. Похоже, она приходит сюда только тогда, когда… когда получает ранения в битвах? У Адриана пробежал нервный холодок по коже, когда он вспомнил о тех аптечках с разными надписями. Значит, она часто получает увечья, раз хранит так много медицинских препаратов?

Размышляя обо всем этом, Адриан лежал на диване со скрипучими пружинами и незаметно для себя уже начинал засыпать. Как вдруг, уже почти отключившись, Агрест услышал знакомый писк. Кажется, он уже слышал подобный звук в тот день, когда оказался с Ледибаг вдвоем на крыше. Юноша распахнул глаза и напряженно всматривался в усеянный трещинами потолок, на котором вспыхнуло розоватое свечение, а затем снова погасло. С замиранием сердца Адриан чуть повернул голову в сторону Леди. На кровати безмятежно спала девушка, чьи растрепанные волосы в беспорядке разметались по подушке и скрывали лицо не хуже маски. Ее руки, выглядывающие из-под покрывала, сейчас не были обтянуты красным в горошек костюмом. С такого ракурса было сложно что-либо разглядеть, и Адриан, незаметно для самого себя, чуть поддался вперед, приподнимаясь на локтях все выше и выше, и…

Как вдруг прямо в лицо ему врезалась какая-то букашка, едва не расцарапав все лицо. Чуть не свалившись с дивана, Адриан замер, разглядывая странное создание возникшее перед ним. Привет, галлюцинации?

— Ты не должен смотреть на нее, Адриан! — строго посмотрела на него Тикки.

— Ты… ты что, живая? — Адриан с удивлением рассматривал загадочное существо, больше похожее на игрушку.

Позади послышалось сонное ворочанье, и Тикки указала Адриану в сторону кухни. Там они не разбудят Ледибаг. Подавив в себе искушение все-таки обернуться, Агрест поплелся за летающей квами, надеясь, что все это не плод его больного воображения. Или наоборот, жалея об этом?

Первым делом Тикки отыскала на кухне коробку печенья и тут же приступила к трапезе, на ходу рассказывая о том, кто она такая и как связана с Ледибаг. Адриан ловил каждое ее слово и, кажется, уже ничему не удивлялся. Как вдруг заметил на тельце у квами крохотную царапинку. В том же месте, что и у Ледибаг.

— Я бы хотела поблагодарить тебя за то, что ты сделал, Адриан.

Юноша поднял на нее удивленным взгляд.

— Ты знаешь мое имя?

— О, я все знаю! — улыбнулась квами, откусывая еще кусочек печенья. Сегодня ей здорово досталось. — Если бы не ты, Ледибаг так и не смогла бы вернуться в свою обычную форму. Я тоже виновата, что не рассказала ей об этом раньше. Но до этого момента нам не приходилось оказываться в настолько опасном положении…

— Ей… всегда приходиться так рисковать, да? — Агрест понуро опустил взгляд.

— Раньше нам приходилось легче, но со временем Бражник овладевал своими силами все лучше и искуснее, так что и нам приходится труднее с каждым днем. Ледибаг очень устает, ей нужен напарник, чтобы справляться с такой угрозой. И я не раз ей говорила об этом, но она…

— Постой! Ты сказала… напарник? — Тикки мысленно прикусила язык. — А это возможно?

— Я не могу сказать тебе всего, но… так получилось, что Ледибаг приходится со всем справляться в одиночестве. Но на самом деле, то, что она сейчас делает, должны выполнять двое.

— Могу ли я как-то помочь ей?

— Ты можешь попытаться убедить ее, — Тикки снова лукаво улыбнулась.

Адриан нахмурился, пытаясь переварить в голове все услышанное ранее. Мог ли он раньше представить, что окажется втянут в подобного рода историю?

— А ничего, что ты рассказываешь мне обо всем этом?

— Тебе повезло, что Ма… м-моя хозяйка доверяет тебе. Поэтому и я могу тебе об этом говорить.

Тикки вдруг развернулась и жестом указала Агресту на одну из кухонных тумбочек. Адриан с интересом распахнул дверцу, но внутри оказалось лишь какое-то одеяло.

— Что это?.. Спальный мешок? Серьезно? — На лице у юноши отразилась нескрываемая досада.

— Прости, Адриан, но тебе лучше поспать эту ночь здесь, — улыбнулась квами и улетела в соседнюю комнату.

Так-то они обращаются со своим спасителем, да?

Давно Маринетт не спала так крепко и так сладко. Очень давно. Все еще не открывая глаз, девушка сделала глубокий вдох и лениво потянулась, бормоча при этом что-то нечленораздельное себе под нос. Как вдруг в боку что-то неприятно кольнуло. Маринетт замерла и начала вслепую шарить по одеялу и, нащупав свою повязку на туловище, резко открыла глаза. Точно, вчера же она… Девушка заглянула под повязку — на коже проглядывался тонкий заживающий рубец. Совсем не похожий на ту отвратительную рану, в которую превратилось ее тело вчера. Все еще не совсем проснувшись, Маринетт обернулась и увидела свою квами, преспокойно сопящую на соседней подушке.

Мысленно складывая все факты в логической последовательности, девушка наконец дошла до самого главного и ощупала свое лицо. На ней нет маски, а это значит…

Раз… два… три…

— Тикки, трансформируй меня!! — Квами резко распахнула глаза. Похоже, сегодня ей не судьба выспаться.

Едва не свалившаяся с постели уже Ледибаг выглядела достаточно забавно.

— Ледибаг? С тобой все в порядке? — В комнату вошел Адриан, уже давно проснувшийся, судя по его бодрому виду.

— Да, я в норм… — Девушка поморщилась и снова схватилась за пострадавшее место на своем теле. Порез все еще побаливал при резких движениях.

— Уверена?

Адриан обеспокоенно приблизился к ней и заставил ее снова опуститься на кровать.

С минуту Леди сидела молча, все еще обдумывая сложившуюся цепочку событий в голове. Наконец она подняла на него взгляд.

— Я ничего не видел, не переживай, — улыбнулся Агрест, опережая ее вопрос. Он мог бы и раньше это сказать, но не мог же он признаться, что ему нравится наблюдать за этим сконфуженным выражением на лице Леди.

— Т-точно? — Ледибаг смотрела него недоверчиво.

— Да, хотя искушение было велико, — он усмехнулся. — Тикки уже устроила мне нехилую взбучку за это.

— Ты познакомился с Тикки? — улыбнулась уже она. Честно говоря, ей было сложно вообразить себе разговор этих двоих. — И о чем вы говорили?

— Мм, да так, о многом, — юноша неопределенно пожал плечами.

Такой ответ не совсем устраивал Ледибаг, как вдруг у подножья кровати она заметила медицинские принадлежности и разобранную аптечку. Адриан так и не успел всё это собрать, ведь Тикки не позволила ему и на миллиметр приблизиться к Маринетт этой ночью. Вспомнив еще и о свежей повязке на талии, девушка подняла на Агреста сосредоточенный взгляд.

— Адриан ты… ты спас мне жизнь, — она смотрела на него каким-то странным взглядом. И сейчас Адриан не мог разобрать, чего в ее голосе было больше: изумления, благодарности или осуждения.

— Н-но на самом деле я ничего такого не сделал! Это все твой костюм, он помог тебе исцелиться. — Почему это звучит так, будтоон оправдывается? Разве он сделал что-то плохое? Но в голове у Агреста снова вертелась эта фраза, с которой Леди оставила его в прошлый раз. И почему он никак не мог выбросить ее из головы?

Ледибаг взяла Адриана за руки и посмотрела прямо в глаза. Что ж, если она его сейчас убьет, то, по крайней мере, он умрет счастливым, да?

— Ты принес меня сюда и даже оказал мне медицинскую помощь. — Леди говорила медленно, делая значительный акцент на каждом факте. — Если бы не ты, я… ты хотя бы понимаешь, как сильно мне помог? Как мне благодарить тебя, Адриан?

— Тебе не нужно этого говорить! — Адриан покраснел и смущенно отвел взгляд. — Тем более что Тикки вчера уже поблагодарила меня за вас двоих.

Она снова улыбнулась, а потом как-то грустно опустила взгляд, разглядывая его ладони в своих руках. Почему-то она не торопилась его отпускать. Она только смотрела на их соединенные руки о чем-то думала… Знать бы, о чем.

— А вообще знаешь, это было не так-то просто. Особенно, когда пациент сопротивляется лечению.

Леди подняла на него сапфировые глаза. Как же хорошо, когда на ее лице нет этой мрачной озабоченности. Стоп, «хорошо»? Почему ему от этого хорошо?

— Я разве?..

— Ты меня чуть не выгнала вообще-то. Даже просила меня уйти.

— Правда? Я так сказала? — Хоть убей, Маринетт не помнила.

Секунду они смотрели друг на друга… а затем одновременно рассмеялись.

— Может, ты голодна? — улыбнулся Адриан. — Я там приготовил кое-что.

— Правда? — Только при мысли о еде в животе заурчало.

— Но вообще я не очень хорош в этом, поэтому…

На самом деле Адриан слишком скромно преуменьшил свои способности, и Леди все более чем понравилось. Она ела, как изголодавшийся ребенок, а Адриан улыбался, наблюдая за тем, с каким аппетитом героиня Парижа поглощала его еду, и почему-то чувствовал себя при этом счастливой женушкой, наблюдающей за мужем, вернувшимся домой после трудного рабочего дня.

— Было очень вкусно! — Девушка облизнула губы, которые сразу же стали ярче, чем прежде. — …ан? Адриан?

— Ч-что? — Агрест только сейчас услышал, что к нему вообще-то обращаются.

— А где ты достал продукты?

— Сходил в магазин утром. И вообще я удивился, но тут все-таки работает газовая плита. Правда, только одна горелка, но…

Девушка отвела смущенный взгляд.

— Я сюда нечасто прихожу. Только… — она осеклась.

— Только в крайних случаях, как вчера? — Вот они и подошли к самому главному. — Скажи, ты не думаешь, что все это начало выходить из-под контроля? Что, если в следующий раз меня не окажется рядом и…

Ледибаг со вздохом взлохматила свои и без того спутанные ото сна волосы.

— Так вот, что тебе наговорила Тикки, да?

— Она волнуется за тебя. И честно говоря, я тоже. — Леди очень хотелось что-то на это возразить, но сложно оспорить человека, который прошлой ночью перевязывал твои раны. — Помнишь, как у нас получилось в тот раз, во время представления? Из нас же получилась отличная команда!

— Адриан, я не могу рисковать твоей жизнью.

— А своей, значит, можешь? А что насчет Тикки? Она тоже пострадала вчера. — Ледибаг напряженно то сжимала, то разжимала пальцы. Агрест попал точно в цель, и она сразу проглотила наживку. — Что ни говори, тебе необходим человек, который прикроет тебя в случае, если ситуация выйдет из-под контроля.

— Адриан, я… — девушка нервно потирала висок. — Как ты себе это вообще представляешь?

— Ну… мы могли бы придумать какую-нибудь стратегию или вроде того.

— Стратегию? — она задумчиво подняла бровь.

— Нам нужен план, какой-то порядок действий. Ты ведь знаешь, как обычно ведут себя акуманизированные? Это можно использовать.

— Хм… — Ледибаг поднялась и задумчиво скрестила руки на груди. С минуту она стояла неподвижно и, нахмурившись, напряженно размышляла о чем-то. Казалось, будто она решала в уме невероятно сложную задачу. — Я… подумаю об этом, Адриан.

Что ж, это уже победа. Честно говоря, Адриан ожидал, что она сразу его отошьет.

— Но я уже и так отняла у тебя слишком много времени. Да и мне тоже пора возвращаться домой.

— Угу, — но юноша продолжал сидеть на месте и смотреть на нее, не сразу сообразив намек. А ведь он совсем успел позабыть о том, что Ледибаг не его одноклассница, которую можно вот так запросто проводить домой. Агрест поспешно поднялся. — О, точно. Да, я тогда пойду первым.

— Ты ведь доберешься сам домой? Кажется, я еще не в лучшей форме, — она невольно коснулась ладонью поврежденного места на талии.

— Нет-нет, что ты. Все в порядке!

Он направился к выходу, и девушка последовала за ним.

— Прости, что мне приходиться вот так выпроваживать тебя. Ты действительно очень помог мне вчера.

— Я же просил не благодарить больше, — он улыбнулся, открывая дверь.

— О, и еще! — Ледибаг небрежно оперлась плечом о стену. — На случай, если будешь искать меня… — ее загадочные глаза лукаво блеснули. — В эту квартиру я больше не вернусь.

И Адриану Агресту стоило больших усилий, чтобы закрыть эту чертову дверь с той стороны.

========== Глава 6. Осознание ==========

— И что это была за подстава, бро?! — недовольно воскликнул Нино. — Твой отец трезвонил мне вчера все утро и все выспрашивал, почему ты еще не дома и не отвечаешь на звонки. Мне пришлось выкручиваться на ходу, а импровизация, знаешь ли не мой конек! Ты мог хотя бы предупредить, раз уж втянул в это дело меня?!

— Прости-прости. — Адриан виновато почесал затылок. — Я совсем потерялся во времени в тот день.

— И как это понимать? И где ты тогда на самом деле был?.. — Нино уже постепенно превращался в строгую мамочку. Как вдруг до него дошло. — Постой, ты же не… с девушкой, что ли?!

Реакция друга становилась все более неадекватной с каждой новой догадкой.

— Говори тише, — Агрест нервно оглядывался по сторонам. Они уже приближались к лицею.

— Постой-постой, серьезно? То есть, неужели мой невинный бро наконец-то потерял девств… — Но договорить Нино не успел, так как ему тут же заткнули рот рукой.

— Ш-ш-ш! — Адриан едва не задушил его.

— Что это у вас тут происходит?

Рядом как раз оказалась Алья, тоже по пути в лицей.

— Ничего, — пробурчал Адриан, пока Нино захлебывался собственным смехом.

— А где Маринетт? Она не с тобой? — обратился к однокласснице Нино, приходя в себя.

Сезер ответила не сразу и, к удивлению ребят, выглядела она гораздо мрачнее обычного.

— Заболела, не придет сегодня.

И потянулись долгие дни, полные ничем не примечательной рутины. В Париже тоже было затишье: никаких тревожных новостей, никаких новых жертв акуманизации. И, возможно, оно к лучшему, ведь Ледибаг наверняка была еще не в идеальной форме для того, чтобы противостоять Бражнику и его приспешникам. Но и новостей о героине Парижа тоже не было: ни новых фотографий, ни каких-либо других известий. Жаль, что пересекаться с ней удается, только когда случается какая-нибудь беда… Постойте, «жаль»? Почему же Адриану Агресту жаль? Разве между ними с Ледибаг были какие-то особенные отношения? Он всего лишь парень, который по счастливой случайности оказался неподалеку и выручил ее из беды. Но почему же тогда Адриан все никак не может выбросить из головы ее образ? Почему ему так не хватает ее присутствия? Ведь он даже не знает, кто скрывается под этой маской в горошек, он не знаком с Леди в обычной жизни и ровным счетом ничего о ней не знает. Ни о ее привычках, ни о ее интересах.

Хотя, наверное, нормально беспокоиться и желать увидеть человека, который чуть не погиб у тебя на глазах? Да, переживать о таком вполне нормально… а вот по часу зависать на форумах с ее фотографиями, мысленно перебирать в голове все выражения лица, которые довелось у нее увидеть, и в тысячный раз воспроизводить в мозгу то, как соблазнительно она облизывала свои пухлые губы… Вот это уже совсем ненормально.

И в конце концов Адриан не удержался и снова вернулся в тот заброшенный сырой подвал, где он оставил ее в последний раз. Но как его и предупреждали, Ледибаг здесь, конечно же, не оказалось. Исчезли и лекарства, и швейный набор, и одежда в шкафу тоже. Агрест осмотрел все помещение, всю мебель и каждый выдвижной ящик, но не отыскал ни единой зацепки и лишь наглотался пыли.

Оглядывая это заброшенное место в последний раз, Адриан почему-то почувствовал себя виноватым. Все-таки именно из-за него Леди пришлось сменить свое тайное убежище, пусть в случившемся и не было его вины.

Адриан пропадал на фотосессиях днем и ночью, пропуская занятия в лицее. Отец грузил его сильнее, чем прежде, включая в его расписание как можно больше новых проектов. Он все еще злился из-за того, что сын так легкомысленно отнесся к его указаниям в прошлый раз и, пропадая где-то всю ночь, не отвечал на звонки. Габриэль воспринял подобное поведение, как юношеский бунт и намеревался выбить эту детскую дурь из его головы. Но к его удивлению, Адриан совсем не сопротивлялся распоряжениям отца.

Адриан переснимал серии фотографий столько раз, сколько требовалось, и не жаловался, если съемки затягивались. Напротив, даже сам предлагал повторить все сначала, если результат был недостаточно качественным.

Как вдруг что-то изменилось. На шумной площадке внезапно воцарилась тишина. Адриан обернулся и пораженно затаил дыхание. Словно материализовавшись прямиком из его мыслей, Ледибаг собственной персоной стояла перед ним и лукаво смотрела ему в глаза.

— Ну что, соскучился по мне?

— Т-ты… как здесь?..

— В прошлый раз нам же так и не удалось вместе сфотографироваться. Так может, восполним этот пробел сейчас?

Не успел Адриан дать какой-нибудь вразумительный ответ, как к ним тут же подскочил режиссер, «с огромным почтением» принимающий ее предложение. И прежде чем на защитницу Парижа успели наброситься фанаты, которых на съемочной площадке тоже оказалось немало, поскорее увел их обоих в гримерную и приказал срочно привести Адриана в порядок.

— А меня приводить в порядок не нужно?

— Вы и так прекрасны, мадемуазель. — Режиссер галантно поклонился и поспешил вернуться к работе, которой с появлением героини Парижа прибавилось вдвое. Но и шанс на повышение тоже забрезжил в недалеком будущем. Краем глаза Леди заметила в руках у режиссера указку, с помощью которой он, вероятно, и отдавал обычно распоряжения, но не придала этому особого значения. В конце концов, чего только не выдумают люди творческих профессий.

Пока Адриана принудительно гримировали, Ледибаг ничего не оставалось, как слоняться без дела и изучать обстановку внутри гримерного помещения. Вскоре ее взгляд наткнулся на коробку, ничем не примечательную на вид, но зато внутри оказалось полно всяких забавных безделушек.

— Если я божья коровка, то у тебя тоже должен быть какой-то похожий образ, да? — Ледибаг достала из коробки ободок с кошачьими ушками.

— Кот? Серьезно? — нахмурился Адриан. В каком месте это был «похожий образ», он не имел понятия. — Но разве я тогда не должен нарядиться в кузнечика или… не знаю, муравьем каким-нибудь?

— Какая разница, если тебе идет!

Ледибаг торжественно надела ободок ему на голову.

— Ничего страшного, если Адриан выйдет так? — спохватившись, Леди обратилась к гримеру, но тот лишь улыбнулся, уверенный в том, что босс не будет возражать. Впрочем, как вообще можно возразить той самой спасительнице Парижа? Наверное, режиссер не был бы против, даже если бы Ледибаг и правда нарядила Агреста в муравья.

Поначалу Адриан стоял перед камерами сконфуженный до предела, совсем растеряв весь былой профессионализм. Отец наверняка не похвалил бы его, если бы увидел сейчас. Но когда Леди заглянула ему в глаза, а потом, улыбнувшись, мягко переплела их пальцы и устроила свой подборок у него на плече, все вдруг стало так просто и естественно. Так тепло и спокойно, как Адриан не чувствовал себя уже очень давно.

— Ты неплохо смотришься, мой… Котик? — она игриво коснулась пальцами его искусственных ушей.

Адриан широко усмехнулся, совсем как хитрый кот.

— Все потому что у тебя есть вкус, моя… Леди.

Они невероятно гармонично смотрелись в кадре, словно были рождены только для того, чтобы однажды вот так стоять рядом.

Как вдруг где-то позади раздался оглушающий грохот, заставивший всех присутствующих обернуться. На земле лежало разбитое съемочное оборудование, и, судя по всему, виной этой катастрофы оказался один из сотрудников, не справившийся с управлением. На место происшествия тут же поспешил разъяренный режиссер.

— Ах ты… ты хоть представляешь, сколько это стоит?! Такой ущерб не покроет даже твоя месячная зарплата!

Испуганный парень дрожал всем телом и бесконечно извинялся, но начальник был слишком переполнен гневом, чтобы успокоиться. И надо же, чтобы все это случилось именно сейчас, когда ему посчастливилось устроить фотосъемку с самой Ледибаг! Если вышестоящие руководители узнают, его наверняка лишат премии!

Режиссер продолжал отчитывать провинившегося работника, размахивая при этом своей указкой. И пока все были отвлечены происходящим, на съемочную площадку успела прокрасться крошечная бабочка. Летающий фиолетовый огонек подобрался к режиссеру со спины и, прежде чем Ледибаг успела среагировать, вселился в фотоаппарат, висящий у того на шее.

И дальше все снова по заученному наизусть сценарию: вспыхнувший лиловым цветом силуэт человека, в ужасе разбегающиеся люди и новая работа для защитницы города.

Костюм бывшего режиссера изменился, а его указка мгновенно обратилась в острый клинок. Измененный акумой фотоаппарат взлетел в воздух и, закружившись вокруг своей оси, внезапно размножился на десятки копий. Акуманизированный ухмыльнулся.

За секунду того, как режиссер успел поднять клинок вверх, Ледибаг толкнула Адриана в сторону, к груде сваленных в кучу коробок с инвентарем, и приказала закрыть глаза.

Поднятый к небу клинок засветился, и камеры в воздухе тут же сработали, ослепляя в буквальном смысле всех, кто не успел вовремя отвести взгляд. Лишенные зрения люди кричали и неуклюже метались, силясь в панике отыскать выход из темноты.

Леди, притаившаяся за баррикадой из коробок вместе с Агрестом, теперь судорожно оглядывалась по сторонам, пытаясь сообразить, как остановить того, на которого нельзя даже поднять взгляд. Но, похоже, в этот раз кое-кто другой сообразил быстрее, как выпутаться из сложившейся ситуации.

— Отыщи акуму, я отвлеку его.

— Чт… Адриан, нет! — Но Адриан уже держал в руке найденную в инвентаре шпагу и, едва Ледибаг метнулась в его сторону, попытавшись остановить, он тут же выбрался из укрытия и с откровенным вызовом направил оружие на режиссера. Объективы магических камер смотрели прямо на него, готовые сработать в любой миг и сейчас только ожидали приказа своего хозяина.

— Сразись со мной! Или что, боишься проиграть кому-то вроде меня?

— Ха! Еще чего! — фыкнул тот, проглатывая наживку, и тут же скрестил свой клинок со шпагой Адриана. Оружие акуманизированного тут же погасло, а фотокамеры потемнели и разрядились. Без приказов режиссера они были не способны работать, так что Ледибаг не оставалось ничего иного, как последовать плану Адриана.

Ослепленный силой акумы режиссер наносил удары один за другим. Клинки звенели, пересекаясь и сталкиваясь друг с другом. От нажима акуманизированного Агрест пятился назад, но продолжал с упрямой настойчивостью блокировать каждый выпад соперника. Ему нужно было оттянуть как можно больше времени, и вовлеченный в бой режиссер, похоже, ни о чем не догадывался. Время от времени на его лице появлялась фиолетовая маска, она мигала и пульсировала, и, если прислушаться, можно было даже услышать неразборчивые звуки, доносящиеся из-под нее. Возможно, тот самый Бражник пытался что-то сказать своему приспешнику, но тот не слушался, продолжая сражение.

Тем временем Ледибаг разбивала камеры одну за другой, пытаясь отыскать оригинал как можно скорее. Снова и снова леска йо-йо обвязывалась вокруг очередного зависшего в воздухе механизма, который уже в следующее мгновение на полной скорости сталкивался с землей и разлетался на мелкие части.

Резко взмахнув клинком, акуманизированный почти успел коснуться наконечником груди Адриана, едва не оставив на его теле такую же рану, какая еще недавно была у Ледибаг на талии. Но юноша уклонился, и острый наконечник оружия противника лишь разрезал ткань рубашки. Бой продолжился, и Адриан снова парировал удары, как раньше. Так, значит, вот, каково это: ощущать Леди за своей спиной; понимать, что она полагается на него; испытывать ответственность за ее жизнь… все эти мысли придавали сил. И как бы яростно не размахивал режиссер своим клинком, Агрест лишь тверже стоял на ногах.

Как вдруг все прекратилось. Подлинная камера наконец разбилась, а вместе с ней исчезли и все остальные. Поймав отравленную бабочку, Ледибаг очистила ее, и безопасность снова вернулась в город. Люди снова могли видеть, а ничего не помнящий режиссер выронил из рук указку и опустился на ближайший стул, чувствуя при этом неприятное головокружение. Кажется, ему не помешает взять пару выходных.

Тяжело дышавший Адриан улыбался. Никогда он не ощущал такой приятной усталости. И кто бы мог подумать, что занятия фехтованием когда-нибудь пригодятся ему не только на очередных съемках. Желая поделиться своими впечатлениями с Леди как можно скорее, Агрест обернулся… но той нигде поблизости не было видно. Улыбка снова сползла с лица.

Адриан расспрашивал всех подряд, не заметил ли кто, куда умчалась Ледибаг, но не пришедшие в себя после произошедшего, а то и вовсе потерявшие память люди не могли ему ответить на этот вопрос. Что ж, она могла просто умчаться прочь, не сказав ни слова, это похоже на нее. В конце концов, это же Ледибаг.

Немного раздосадовано Адриан поплелся обратно в гримерную переодеваться. Что ж, подобного и стоило ожидать, но почему-то он надеялся, что после всего того, что случилось, она хотя бы попрощается с ним, прежде чем уйти. Хотя кто он такой, чтобы она тратила на него свое время?

Войдя в пустую комнату, Адриан почесал затылок и только сейчас заметил, что на нем все еще был этот кошачий ободок. Сняв его с головы, Агрест секунду-другую рассматривал его, а потом, обиженно фыркнул и небрежно забросил его на стол. Затем стянул с себя порванную рубашку и задумчиво начал разглядывать порезы на ткани. Безнадежно испорчено.

— Ее еще можно спасти.

— Кто зде… — Адриан резко обернулся и замер, увидев Ледибаг. Так, значит, она не ушла? Покраснев до самых ушей, юноша несколько неуклюже прикрылся той самой рубашкой.

Без капли стеснения Леди приблизилась к нему и осторожно провела рукой по ткани, разрезанной клинком акуманизированного.

— Можно я возьму?

— Что? Н-но зачем тебе?

Но Ледибаг уже выдернула рубашку у него из рук и усмехнулась, заметив, как неловко Адриан сутулился и скрещивал руки на обнаженной груди. Когда она наконец отвернулась, юноша тут же напялил на себя первую попавшуюся на глаза рубашку.

Но Леди уже не смотрела в его сторону, чтобы избавить его от лишней неловкости, и всецело погрузилась в работу. Раздобыв где-то нитки с иголкой, она небрежно плюхнулась на диван и быстрыми аккуратными стежками принялась что-то колдовать над тканью. Адриан опустился рядом с ней и теперь с интересом наблюдал за тем, как ловко у нее это получается. Как будто она перешила уже не одну сотню рубашек, чтобы сейчас так легко и уверенно с управляться иголкой.

— Ну вот и все. Смотри, — она вывернула рубашку лицевой стороной.

Ледибаг зашила так, что даже немного изменился оригинальный фасон, а стежков так и вовсе не разглядишь, — она умело запрятала швы под рисунок на рубашке. И Адриан не мог не признать, что получилось у нее и правда сносно.

Девушка в маске улыбнулась и показала ему крохотную нашивку у воротничка. Это была божья коровка, фирменный знак героини Парижа. Специально не приглянувшись, не заметишь. Адриан завороженно провел по нашивке пальцами. Теперь у него навсегда останется кусочек Ледибаг. Неужели он правда может оставить эту вещь себе? Хотя глупый вопрос, это же и так его рубашка.

— В прошлый раз ты «зашил» меня, а теперь моя очередь, — она лукаво улыбнулась и поднялась с дивана.

— Есть кое-то, чего я никак не могу понять, — Адриан задумчиво разглаживал пальцами края рубашки.

— Что же? — Девушка внутренне напряглась.

— Помнишь те фотографии… твои первые фотографии крупным планом? — Те самые первые фотографии, с которых все и началось. Леди, конечно, помнила. И знала, что однажды он спросит об этом. — Ты ведь до этого очень тщательно скрывала свою личность, так зачем решила все разрушить таким образом?

В то, что она сделала это ради дебюта на публике, Адриан не верил. Он достаточно хорошо изучил привычки Ледибаг, чтобы понять, что ей никогда не нравилось чрезмерное внимание толпы.

— Ответ очень прост, Адриан. Просто мне хотелось поближе с тобой познакомиться.

— Ты могла это сделать и не как Ледибаг. Могла бы просто подойти и… не знаю…

Леди обронила смешок.

— Ты недооцениваешь свою популярность, Адриан. К тебе не так-то просто подойти. — На самом деле она лукавила, ведь так как они учатся в одном лицее, у нее была масса возможностей попытаться сблизиться с ним. Но тем не менее, даже как однокласснице, Маринетт все равно не всегда было легко его поймать. — К тому же, ты все время или в разъездах, или на съемках, или на занятиях, или просто не выходишь из дома.

— А ты неплохо изучила мой график, — парень с усмешкой отложил рубашку в сторону.

И все же, он был удивлен. Адриан никогда не задумывался о том, что его ритм жизни может однажды стать препятствием для знакомства с кем-нибудь… тем более, с такой девушкой, как Ледибаг.

У Леди в руках откуда-то снова появилась красная помада. Выкрутив механизм, она приложила ее к губам. Это было совсем как тогда, когда он увидел ее на фотографии стоящей на фоне биллборда с его собственным изображением. В тот раз она точно так же развела уголки рта в разные стороны и приложила острый скошенный кончик помады к нижней губе. У нее это получалось так просто и естественно, и при этом она совсем не замечала, как юноша обратил на нее внимание.

Сейчас Адриан мог видеть ее не с фотографии, а вживую, совсем близко. Агрест наблюдал за тем, как медленно она надавливала на кожу, окрашивая губы в ярко-алый цвет, и никак не мог отвести взгляд.

И то, о чем сейчас думал Адриан, было совершенно точно — абсолютно ненормально.

— Когда ты говорила… — начал он хрипло, а затем тоже поднялся и, сглотнув, продолжил: — Когда говорила, что ты моя фанатка… что ты имела в виду?

Облизнув накрашенные губы, она звонко захлопнула колпачок помадного футлярчика.

— А разве не очевидно? — она смущенно отвела взгляд.

— Нет, — Адриан заглядывал ей в самые глаза. Он был так близко, что мог почувствовать сладковатый аромат духов Леди, смешанный с косметическим запахом свежей помады. Глаза у девушки сверкали, а кожа щек чуть розовела из-под маски.

Глубоко вздохнув, Ледибаг приблизилась к нему и шепнула на ухо:

— Потому что я без ума от тебя, Котенок.

Сделав глубокий вдох, Адриан жадно наполнял легкие одурманивающим ароматом Леди… черт возьми, его Леди.

Еще секунду она стояла совсем близко, плечо к плечу, щека к щеке, кожа к коже. Быстро чмокнув его в щеку, Ледибаг оставила у него на лице след от помады в форме губ и исчезла прежде, чем Агрест успел заключить ее в объятия.

Резко выдохнув и покраснев до ушей, Адриан схватился рукой за край стола. Едва устояв на ногах, юноша слушал, как оглушающе громко бьется его сердце, и тщетно пытался выровнять дыхание. Адриан изумлен и ошарашен от реакции своего организма и больше не в состоянии контролировать свои эмоции.

Обернувшись, Агресту в глаза бросилась вещь, которой раньше точно не могло оказаться в его гримерке. Взяв со стола классический футляр губной помады, юноша уже понимал, что влип окончательно.

Потому что он до смерти влюблен в человека, чьего лица даже не знает.

========== Глава 7. Визит ==========

Остановившись напротив зеркала, Маринетт задрала майку на животе и, повернувшись полубоком, рассматривала недавно поврежденное место на теле. Но сейчас на коже не было и следа былого увечья: ни шрама, ни отека. Только едва заметный бледно-желтый синяк. Дюпэн-Чен провела по нему рукой и надавила пальцами на пострадавшее место, но боли почти не почувствовала. Похоже, с ней все в порядке.

Разминая затекшие конечности на ходу, Маринетт прохаживалась по комнате и мысленно перебирала в голове планы на сегодняшний день. Несколько недель назад мадам Ламбер записала ее на конкурс кройки и шитья и напрочь отказалась принимать ее отказ. И, конечно же, Маринетт так и не успела ничего подготовить заранее, а проект должен быть готов уже завтра. К сожалению, когда ты по ночам бесплатно подрабатываешь спасителем города, то не так-то просто оказывается всюду успевать. Так что Дюпэн-Чен ничего не оставалось, как попытаться сшить что-нибудь в рекордно короткие сроки и желательно при этом не опозориться на фоне остальных конкурсантов.

Остановившись посреди комнаты, девушка сложила руки на поясе и удрученно вздохнула. Ее стол был сплошь завален эскизами, а на кровати и полу в хаотичном беспорядке были разбросаны рулоны ткани и разноцветные выкройки. Попробуй что-то разбери в таком бедламе. Маринетт опустилась на колени перед всем этим безобразием. Самое ужасное, что она до сих пор не выбрала, что именно хочет презентовать на фестивале мод. Девушка просматривала взглядом многочисленные варианты моделей, начерканные на бумаге впопыхах, и в голове у нее было еще большее количество идей, воплотить которые не представляется возможным в таких экстремальных условиях. Хотя, возможно, если сегодня в Париже не случится никаких чрезвычайных происшествий, то она сможет провести за работой целую ночь и придумать что-нибудь мало-мальски интересное, а это уже хоть что-то.

Перебирая эскизы один за другим, Маринетт остановила взгляд на коже своих рук. Ее ладони совсем огрубели, а подушечки пальцев были сплошь исколоты из-за частой работы с иголками в спешке. Раньше она не обращала внимания на то, как сильно изменились ее руки, а сейчас смотрела и не узнавала их. Дюпэн-Чен рассматривала свои оцарапанные пальцы и думала о том, как сильно эти руки не были похожи на ладони Ледибаг. Что бы подумал Адриан, если бы однажды увидел ее с такой стороны? Взгляд у Маринетт помрачнел. Что если… отвращение?

Тем временем в дверь позвонили и, прежде чем Маринетт успела спуститься вниз, на пороге ее комнаты уже оказалась Алья Сезер собственной персоной: полная решимости и наверняка задумавшая какой-то план, судя по ее взгляду.

— О, я смотрю, ты свой проект так и не начинала еще готовить? — усмехнулась подруга, оглядывая беспорядок в комнате.

Алья была решительно настроена на то, чтобы помочь подруге с подготовкой к конкурсу, и отнекивающаяся Маринетт уж точно не могла ее остановить.

Сезер внимательно изучала эскизы подруги и, пусть и не очень-то хорошо в этом разбиралась, но не могла не заметить, что большинство набросков пусть и были состряпаны в спешке (и куда Маринетт вечно мчится?). Но, даже при этом, идеи были очень даже неплохими. Вот только слишком трудновыполнимыми. Если бы только Маринетт приступила к работе пораньше… но сейчас, накануне конкурса, они и вдвоем не управятся со всем этим.

— Хм, а как как насчет этого? — Алья взяла в руки листок с изображением платья простого, но достаточно элегантного покроя.

— Да, это вполне… Но, Алья, ты правда хочешь мне помочь? Еще столько всего нужно сделать, и я не хочу, чтобы ты тратила свое время на…

— Вот с этого момента, Маринетт, пожалуйста замолчи. Все равно, что бы ты не сказала, это не сработает.

Сезер показательно остановилась посреди комнаты, и по ее лицу было ясно, что теперь ее не сдвинешь и танком. Так что Дюпэн-Чен ничего не оставалось, как согласиться на предложение подруги.

В итоге, решили распределить обязанности. Маринетт оставила Алье вырезание лекал и прочую работу, с которой та могла без проблем справиться, а сама взялась за вещи посложнее. И понеслось.

За работой время летело невероятно быстро. Час за часом девушки кропотливо вырезали, ушивали, сшивали, выкраивали и закраивали, экспериментируя с материалами, как только приходило в голову. В перерывах между важными этапами они примеряли на себе неудачные экземпляры, а потом смеялись над своим нелепым внешним видом. И в такие мгновения Маринетт снова чувствовала себя обыкновенной девчонкой, а не спасительницей Парижа. Все было совсем как раньше, когда они с Альей могли беззаботно говорить обо всем на свете, смеяться и дурачиться, не переживая о последствиях. Совсем, как тогда, когда у Маринетт еще не было так много секретов за душой.

Когда платье было наконец-то готово и с идеально расправленными складочками висело на манекене, подруги устало выдохнули и почти одновременно упали на кровать. Но эта усталость была приятной. Ведь сверху на них победоносно смотрело их общее детище. Совместный труд объединил их, и как будто не было всех этих долгих месяцев отстраненности и подчеркнутой замкнутости Маринетт. Они снова были так же близки, как прежде. И, кажется, Дюпэн-Чен только сейчас осознала, как все это время ей не хватало подруги. Если бы она только могла ей рассказать обо всем…

— У тебя все еще висят его постеры повсюду… — Алья обвела взглядом стены, сплошь завешенные фотографиями и вырезками из журналов с изображением Адриана Агреста.

Маринетт лишь обронила вздох, задумчиво накручивая на палец прядь волос. Но Сезер такой ответ явно не устраивал.

— Почему ты ему не расскажешь обо всем, Маринетт? Прошло ведь уже так много времени, а тебя до сих пор не отпускает эта влюбленность. Значит, это действительно нечто большее, чем просто увлечение.

— Знаю, но…

— Но что? — Алья подняла на локтях. — Боишься, что он тебя отошьет? Адриан не такой парень! К тому же, я уверена, если узнает тебя получше, ты понравишься ему!

— Алья, я… — Маринетт смотрела в глаза Адриана на одной из фотографий и уже отвечала как будто не подруге, а ему. — Наша пекарня на грани закрытия, Алья.

— Что-о?.. — Такого она точно не ожидала услышать.

— Мы почти разорены. Едва смогли наскрести денег, чтобы оплатить аренду за этот месяц, а о поступлении в университет сейчас речи даже не идет. И если в ближайшее время ситуация не изменится, нам придется вернуться в Китай.

— И ты молчала об этом? — Мысли у Сезер вертелись так быстро, что она никак не могла собрать их в кучу.

— Прости, — выдохнула Маринетт и поднялась, опершись на колени. — Прости, но знаешь… пока этого не озвучиваешь вслух, почему-то создается впечатление, что ничего не происходит, что все как раньше… — Дюпэн-Чен снова рассматривала свои исколотые пальцы. — Мама с папой всегда улыбаются и стараются не показывать, как им тяжело, чтобы не огорчать меня, но… Но, черт возьми, ничего не в порядке.

— Так вот почему ты такая уставшая в последнее время?

Конечно, это первая мысль, которая приходит Сезер в голову. Алья решила, что подруга не высыпается, от того, что большую часть времени помогает родителям в пекарне (а не потому что сражается со свихнувшимися жертвами Бражника по ночам, разумеется), и Маринетт ничего не оставалось, как промолчать и позволить той сделать неверные выводы.

Алья нежно обняла подругу, а Дюпэн-Чен сжала ее плечи в ответ и потупила взгляд. Маринетт не могла ей рассказать о том, что на самом деле она, к своему стыду, не сделала ничего, чтобы помочь родителям справиться с этим кризисом. И ведь мама с папой никогда не винили ее в этом. Наоборот, им хотелось, чтобы сейчас их дочь как можно больше времени уделяла учебе и стала в будущем хорошим специалистом, но… Но все, что делала Маринетт, так это лгала им. Она и сейчас продолжала лгать. И от этого становилось так гадко и мерзко на душе.

— Но, кажется, ты так и не объяснила мне, что думаешь насчет Адриана. — Сезер отстранилась и заглянула ей в глаза.

— Ну, Адриан, он… он из совсем другого мира, Алья. И в любом случае, что ожидает нас двоих после выпуска? Возможно, мне придется сосредоточиться на том, чтобы помочь родителям с бизнесом или вообще уехать, а он… У него же совсем другой путь. Совсем другая жизнь.

— Откуда ты можешь знать, как все изменится в будущем? Может быть, компания Габриэля Агреста разорится к тому времени? — Что ж, это маловероятно, но подобная мысль все же заставила Маринетт улыбнуться. — К тому же, неужели ты не хочешь хотя бы попробовать, м-м? — Сезер хитро улыбнулась и толкнула Маринетт в плечо. На что Дюпэн-Чен закатила глаза и, не удержавшись, растянула губы в мечтательной улыбке.

— Во-о-т! Вот такую Маринетт я уже узнаю! — И Алья снова набросилась на нее с крепкими объятиями.

— А-а, постой, заду-ушишь! — смеясь уворачивалась девушка.

❁❁❁

Когда Алья ушла, за окном уже темнело. Удивительный был день. Впервые за долгое время Маринетт успела полностью закончить задание, причем даже не под утро. Если бы она только смогла еще спокойно выспаться этой ночью, то Дюпэн-Чен наверняка отметила бы этот день в календаре.

Но ведь ночь — это время, когда на улицах Парижа появляются бабочки.

Возникшие из ниоткуда звуки гитары нежно опутывали мысли Маринетт, склоняя в сон… и она почти задремала, как вдруг ее разбудила Тикки. Встретившись со взглядом своей квами, Дюпэн-Чен поняла — что-то не так, и поспешила спуститься вниз.

Маринетт звала маму с папой, но те совсем не отзывались и как-будто даже не слышали ее голоса. Наконец девушка вошла на кухню и обнаружила родителей, заснувших прямо за столом. Они хмурились и что-то бормотали, как будто им обоим одновременно снился один и тот же кошмар, и, как бы ни пыталась Маринетт их разбудить, все бесполезно.

Мелодия становилась все громче, заставляя веки слипаться все сильнее. Без сомнения, всему виной Бражник. Но если сегодня он решил подкрасться к ней со спины, то у него ничего не вышло.

Отыскав в доме самые большие полноразмерные наушники, Маринетт нацепила их на голову, и заколдованную музыку, погружающую в забытие, теперь было едва слышно. Перевоплотившись в Ледибаг, девушка скорее выпрыгнула в ночь. Время как будто остановилось на улицах Парижа, и весь город погрузился в дрему. Люди спали на скамейках, в парках, на остановках и даже на тротуаре.

Леди спешила изо всех сил, время от времени приподнимала от уха одну из чашек наушников, чтобы расслышать, откуда доносится гипнотизирующая мелодия и, ориентируясь на слух, искала источник этой музыки. И, в конце концов, нашла.

Акуманизированный оказался неподалеку от дома Агрестов, он держал в руках гитару и что-то напевал себе под нос, совсем не обращая внимания на то, как его музыка влияет на горожан. Ледибаг хватило одного взгляда, чтобы догадаться, куда вселилась пораженная ядом Бражника бабочка, и героиня тут же бросилась в бой.

Адриан не помнил, как оказался замурованным в четырех стенах без окон и дверей. Ведь когда когда видишь сон, никогда не получается вспомнить, с чего именно он начался. И Адриан Агрест, разбивающий кулаки в кровь о бетонные стены, тоже не помнил. Падая на ледяной пол от усталости, он тяжело дышал и думал только о том, как проломить эту чертову стену.

Подняв голову выше, он заметил силуэт женщины с длинными белокурыми волосами и стройной фигурой. Она нежно улыбнулась ему, а затем начала отдаляться все дальше и дальше, пока совсем не исчезла. Невероятно сильно захотелось остановить ее, догнать, и Адриан бросился вслед за ней, но снова натолкнулся на стену. Агрест уже знал, кто это был. Та, чей образ с каждый годом ускользает из памяти все сильнее. Он же был так близко! Он мог с ней встретиться, ему о стольком нужно было ее спросить и о стольких вещах рассказать. Есть так много тем, которые его отец напрочь отказываться с ним обсуждать… Если бы он только успел коснуться ее руки. Хотя бы на мгновение. А ведь уже почти забыл, какие теплые и нежные руки у его матери.

В ярости Адриан кричал и снова пытался сдвинуть эти стены хотя бы на миллиметр, но все тщетно. Он слишком слаб, чтобы суметь что-нибудь изменить. Слишком «юн, неопытен и ни на что не годится»… Кажется, так говорит его отец, да? А может, он прав?..

Стены и потолок начинали сжиматься, уменьшая пространство вокруг. Воздуха становилось все меньше, и духота сдавливала горло нервным спазмом. Адриан хрипло дышал. Он в отчаянии оглядывал каждый уголок, каждую щелочку этого крохотного замкнутого мира, но вокруг лишь сплошной бетон и ни одной зацепки, ни единой ниточки, что помогла бы ему выбраться. Или хотя бы попытаться. Адриан кричал и совсем не слышал собственного голоса. Каждый издаваемый звук поглощали серые стены. Еще совсем немного, и они сомкнутся друг с другом, раскрошив кости и плоть во прах.

Не в силах сделать вдох, Агрест почти выкашливал собственные легкие. У него в глотке как будто застряли острые иглы. Стены почти сжимали плечи, когда Адриан… открыл глаза.

Девушка в маске была первой, кого он увидел, очнувшись от кошмара. Агрест тяжело дышал и, даже несмотря на то, что Ледибаг была совсем близко и почти до боли сжимала его плечи, Адриан все еще не узнавал свою привычную комнату. Он все еще был там, в том кошмарном, чудовищном сне и все еще не верил, что случившееся было всего лишь миражом.

Леди говорила что-то о новой жертве Бражника и о том, что акуманизированный оказался слишком близко к его дому, вот она и решила узнать, в порядке ли он.

— …Я очистила акуму, но ты все равно не просыпался. — Но Агрест ее почти не слышал.

— Мама… мне снилась мама, — сказал он вдруг едва слышно. — И стены, они… душили меня.

Леди в маске уже понимала, почему никак не могла его разбудить, несмотря на то, что чары Бражника давно спали. Потому что даже без проделок заколдованных бабочек Адриану уже не в первый раз снятся такие сны. И все, что сделала акума, так это усилила его собственные кошмары.

Если бы только точно так же, как она исцеляет Париж каждую ночь, Леди могла бы излечить мысли всего лишь одного, самого дорогого ей человека. Но что она может сделать? Если даже чудесных сил для этого недостаточно, то что может она?

Адриан дрожал и смотрел куда-то сквозь нее, в пустоту, а в его расширенных зрачках отражались призраки прошлого. Прямо сейчас он продолжал видеть кошмары. Но уже наяву.

— Адриан… — она коснулась его щеки, но юноша не шелохнулся. — Адриан, посмотри на меня.

Нежно обняв его, Ледибаг пыталась передать ему теплоту своего тела. Осторожно, чтобы не спугнуть, она коснулась щекой его щеки и запустила пальцы в его спутанные после сна кудри.

Все эти кошмары должна была увидеть она, Маринетт, а не Адриан и не кто-либо другой в этом городе. Ведь именно ей адресовалось это зловещее послание, именно ее желал схватить этой ночью Бражник. И акуманизированный в этот раз оказался достаточно слабым, а значит, она могла справиться с ним и раньше. Ей следовало закончить все это быстрее, чтобы не заставлять его проходить через все это снова, но…

Это помогло. Адриан очнулся и наконец осознал, что больше не в заточении. Он свободен.

Почти задыхаясь от этой внезапной мысли, он, словно утопающий, внезапно поймавший спасительный круг, вцепился в плечи Леди, сжимая в руках ее хрупкую фигуру. В слепом безумии он нашарил губами ее лицо, ее бархатные щеки и мягкие губы.

Слишком внезапно, чтобы она успела опомниться; слишком настойчиво, чтобы успела оттолкнуть, и слишком грубо, чтобы в будущем простить его за эту выходку. Но Агресту плевать. Агрест только только что вырвался из каменной клетки и вечного заточения в неволе.

Как будто его скоро снова вернут в это ужасное место и вот, оказавшись на воле всего на мгновение, Адриан пытался урвать от жизни каждую крупинку счастья.

Неважно, что случится потом. Здесь и сейчас он мог обрести свободу в ее небесных глазах, в ее мягкой коже и теплом прерывистом дыхании.

И наконец все кончилось.

Часто дыша, взъерошенная розовощекая девушка в маске отстранилась и смотрела на него пораженным взглядом. Наверняка она сейчас накричит на него и пожелает никогда больше не видеть. С минуту они смотрели друг на друга, и Агрест был уверен, что еще секунда, и она вмажет ему пощечину.

Но вместо этого она вдруг приблизилась и едва ощутимо поцеловала его в уголок рта.

— Все хорошо… все хорошо… — она нежно гладила его по голове и осыпала его лицо легкими хаотичными поцелуями.

— Останься со мной, — шепнул Адриан.

— Я останусь…буду с тобой… — Сейчас она казалась такой же безумной, такой же опьяненной этой вспышкой, как и он сам. И в ту ночь Ледибаг пообещала ему то, чего никогда нельзя обещать в порыве чувств: — Я всегда буду с тобой.

И эти слова запали в душу гораздо глубже, чем все их поцелуи и объятия.

Облегченно выдыхая, Адриан зарылся носом в изгиб ее шеи, а Леди гладила его волосы и укачивала, словно ребенка, до тех пор, пока он не уснул спокойным безмятежным сном… и пока ее сережки в конец не разрядились.

========== Глава 8. Фестиваль ==========

Яркий утренний луч света проскользнул в помещение и остановился на лице девушки в красной в горошек маске. Ледибаг снова была в своей привычной униформе, и, глубоко вздохнув, она сильнее зажмурила глаза. Обычно она, наоборот, всегда стремилась поскорее очнуться от утомляющего сна, но в этот раз все было иначе. Кажется, ей даже приснился сегодня сон. Давно же она не видела сны. И кажется, это был очень теплый и нежный сон…

Вчера… что же было вчера?

Леди наконец разлепила веки, но вместо своей привычной комнаты и запаха выпечки, встретилась с парой зеленых глаз. Адриан смотрел на нее еще затуманенным после сна взглядом. В отражении его глаз Ледибаг едва узнавала себя с взлохмаченными волосами и размазанной губной помадой на губах.

Постепенно приходя в себя, Леди рассматривала лицо Адриана, как вдруг заметила в уголке его губ красное пятнышко, похожее на кровавую ссадину. Она неосознанно потянулась рукой к его губам, но стоило прикоснуться, как стало ясно, что это были всего лишь остатки помады… ее помады?

— Д-доброе… утро? — наконец выговорила Леди, постепенно сливаясь цветом лица с собственной маской.

— Привет, — хитро усмехнулся Агрест, поймав ее ладонь и прижимая ее пальцы к губам. — Что-то подсказывает мне, что в таком виде Париж тебя еще точно не видел.

Резко выдернув руку, Леди прикрыла ладонью нижнюю часть лица и отвернулась. Как вдруг тут же спохватилась:

— А как ты… ты нормально спал? Тебе ничего больше не… — она осеклась.

— Кроме тебя, ничего. — Адриан как-то странно на нее посмотрел, а на его взгляд наползла тень. — О ч-черт.

— Что?

Агрест сглотнул и несколько неловко отвел взгляд.

— Не могу спокойно смотреть на тебя, когда ты в таком… состоянии.

Еще сильнее побагровев, Ледибаг резко поднялась с постели.

Как вдруг Адриан снова изменился в лице, вскочил на ноги и остановил ее, резко схватив за запястье.

— Постой, ты что, уже… — В его глазах промелькнул такой же страх, как сегодня ночью. А весь его вид так и кричал: «Ты же помнишь, что пообещала мне вчера?»

— Я хотела пойти умыться… Если ты не против, чтобы я воспользовалась твоей ванной.

Адриан тут же отпустил ее руку, почувствовав себя при этом глупым ребенком.

— К-конечно! Конечно, иди!

Что она и сделала, чувствуя себя не менее смущенной.

Заперевшись в ванной комнате на засов и убедившись, что дверь закрыта достаточно плотно, Леди приблизилась к умывальнику и сняла трансформацию. По ту сторону зеркала на нее уже смотрела не героиня Парижа, а обычная Маринетт с дико взлохмаченной головой.

— Выглядишь неплохо, — хихикнула Тикки, опускаясь на край умывальника.

— Смеешься? — Маринетт оценивающе разглядывала в отражении зеркала весь ужас своего внешнего вида. За ночь ее хвостики расплелись, и спутанные волосы были, словно воронье гнездо. Хотя цвет лица у нее был и правда посвежевшим, а если еще добавить ко всему этому загадочный блеск в глазах и чуть припухлые губы…

Маринетт резко открыла кран и принялась активно умывать лицо холодной водой, смывая с лица остатки помады.

— Ты вчера отключилась почти так же быстро, как и Адриан… — напомнила Тикки. — Было непросто отыскать печенье в незнакомом доме, знаешь ли.

— Прости, Тикки… — Дюпэн-Чен смахивала со щек капли воды. — Похоже, это было слишком безответственно, да?

Тикки лишь хихикнула в ответ.

— Знаешь, время от времени любому человеку полезно побыть безответственным.

— Мм… но, наверное, речь не о таком человеке, от которого зависят жизни других людей, да?

— Ох, Маринетт…

— Ш-ш, не произноси этого имени здесь! — прошептала Дюпэн-Чен, хотя звук воды из крана и без того достаточно сильно заглушал их голоса.

— Просто я хочу сказать, что давно не видела тебя такой бодрой и полной сил, — улыбнулась квами.

Маринетт вытирала влажные от воды ресницы и, еще раз взглянув на свое отражение, отметила, что ее синяки у глаз и правда стали менее заметны. Пригладив спутанные волосы и кое-как приведя себя в порядок, Маринетт снова перевоплотилась в Ледибаг и направилась к двери.

Адриан, успевший тем временем как следует убраться в комнате и даже принести с кухни завтрак, нервно прохаживался туда-сюда и никак не мог найти себе места в собственной комнате. Из ванной слышались лишь звуки льющейся из крана воды. Что-то долго она там.

Со вздохом опустившись на кровать, Агрест пытался привести свои мысли в порядок, но получалось у него не очень-то удачно. Отношения между ним и Ледибаг абсолютно точно изменились, но каким именно образом? И как им следует общаться теперь, после всего, что…

Как вдруг на полу, у изголовья кровати, Адриан заметил пару красных ленточек, которыми героиня Парижа обычно подвязывает волосы. Похоже, развязались во время сна… Адриан поднял их и почти бессознательно сжал пальцами шелковистые подвязки. В ту же секунду в мыслях у него хаотично пронеслись туманные воспоминания. Будто наяву он снова почувствовал запах волос и мягкость девичьей кожи, незатянутые в костюм плечи, тихий шепот и нежные объятия… Все эти ощущения были слишком реалистичными, чтобы оказаться всего лишь выдумкой опьяненного разума.

— Адриан?

Агрест тут же резко поднялся и рефлекторно спрятал руки за спину.

— О, ты уже?..

Перед ним стояла спасительница Парижа с распущенными чуть влажными волосами и легкой полуулыбкой на губах.

— Что у тебя там? — она кивнула ему за спину. Ничего-то от нее не утаишь.

— Да я вот нашел… — Адриан, чуть замявшись, протянул ей ленточки, но, похоже, Леди не заметила его смущенного взгляда.

— О, так вот они где были! — простодушно воскликнула она и принялась вертеть их в руках. — А расчески у тебя не найдется?

Адриан поднял на нее вопросительный взгляд и плотно сжал губы в тонкую линию. В его воображении очень ярким коллажем начали проноситься картинки того, как Леди расчесывает свои волосы его расческой, как на зубьях остаются волоски с ее головы, как расческа пропитывается ее запахом… и почему-то Агрест почувствовал себя конченным извращенцем в этот момент. Девушка, которую обожает весь Париж, сейчас только что вышла из его ванной и стоит прямо перед ним с этим невинным выражением лица, м-м-м… Как бы это…

— Ну то есть, я хотела… — Она запустила руку в волосы и, кажется, до нее наконец дошло. — М-м… э-э… Думаю, я как-нибудь сама.

Она отошла чуть в сторону и, направив взгляд в сторону окна, привычным движением быстро разделила волосы на две половины, чтобы потом завязать хвостики ленточками. Ей даже не нужно было зеркало. В конце концов, в каких переделках она только не побывала за последние годы? Движения ее рук и то, как четко и уверенно она завязывала подвязки в узел, — всё это выглядело так просто и естественно… до невозможности очаровательно.

Неожиданно для самого себя, Адриан вдруг осознал, что ему хотелось бы каждое утро вот так просыпаться и наблюдать за тем, как эта девушка просто причесывает свои волосы.

— Я принес тебе завтрак, — сказал он, когда Леди закончила и обернулась к нему лицом.

На столе был чай и пара тостов. Немного, но это единственное, что он успел стащить, пока его не заметили.

У Ледибаг тут же заурчало в животе. Ну вот, снова он ее кормит. Она уже начинала чувствовать себя неудобно, но все же опустилась на диван и взяла в руки чашку с горячим чаем.

— Скажи, то, что было вчера… — внезапно начала Леди, и Адриан чуть не захлебнулся. Но сейчас Ледибаг смотрела на него достаточно серьезно. — Скажи, тебе часто такое снится?

— Ну… — Агрест отвел взгляд и опустил чашку на стол. Вот, значит, о чем она. — В последнее время я стал чаще вспоминать маму и… с тех пор и снится всякое.

— Ты ее хорошо помнишь?

— Нет, не очень. Я был совсем маленьким, когда она… покинула нас. Только какие-то эпизоды, отрывки всплывают в голове и всё.

Адриан задумчиво вертел в руках полупустую чашку. Каждый раз, когда он вот так замолкал, погружаясь в воспоминания, Леди казалось, что он теряется в самом времени и пространстве.

— Если что-нибудь подобное снова приснится, можешь звонить мне, и я приду.

— Угу… Что?!

Ледибаг с усмешкой открыла крышку своего йо-йо, и теперь он выглядел совсем как телефон.

— Скажи мне свой номер.

Адриан смотрел удивленно, но все же начал диктовать цифры, а Леди быстро застучала пальцем по сенсорной поверхности йо-йо. Она нажала еще что-то, и на экране телефона Адриана тут же высветился входящий вызов с неопределенным номером и скрытыми цифрами.

— Ух-ты.

Леди взяла в руки его телефон и принялась что-то химичить с настройками, пока не появилась у Адриана в контактах, (хотя цифры ее номера все так же оставались скрытыми).

— Теперь ты можешь мне звонить и писать, — улыбнулась она. — Только отвечать я смогу, только когда трансформируюсь, сам понимаешь.

— Надо же… — Адриан с усмешкой рассматривал загадочное устройство Ледибаг. — Интересно, на какой операционной системе твой йо-йо?

— Не знаю, Адриан, — засмеялась она. — Не пробовала разбирать его, знаешь ли.

С минуту они задумчиво смотрели друг на друга, совсем не замечая затянувшейся паузы. Какие между ними теперь отношения? Вот, с чем Адриан до сих пор никак не мог определиться. Он все еще не мог поверить, что случившееся прошлой ночью не было всего лишь сном. Неужели эта невероятная девушка могла в самом деле ответить ему взаимностью?

Снизу послышались голоса отца и Натали. Точно, сегодня же в лицее фестиваль мод, на которой его, Адриана Агреста, тоже пригласили. Отец специально перенес все мероприятия, требующие присутствие сына, на первую половину дня, чтобы после обеда Адриан был уже свободен и смог поехать в лицей. Изначально Адриан был ужасно рад, что сможет посетить фестиваль, где будут его одноклассники, ведь обычно он был вынужден пропускать все внеклассные соревнования и праздники. Но сейчас больше всего на свете хотелось просто продолжать вот так сидеть и рассматривать эти лазурные глаза под красной в горошек маской.

А мысли Ледибаг зеркально повторяли мысли Адриана. Ведь сегодня вечером Маринетт отправлялась на тот же самый фестиваль, а дома ее еще ожидало платье, которое нуждалось в парочке финальных стежков.

Наконец Леди поднялась и направилась к окну, за ней последовал и Агрест. Обоим стало ясно, что пришло время расставаться. Надолго ли?

Адриан неуклюже мялся на месте и смотрел себе под ноги. Он совершенно не знал, что сказать, и мучительно перебирал в голове фразы, которые все до одной были не к месту. Встретит ли он ее еще раз?

Ледибаг внезапно обернулась. И прежде чем снова оставить Адриана наедине с его жизнью, всецело подчиненной строгому расписанию, она внезапно приблизилась и очень нежно коснулась губами его губ, одним этим действием развеивая все сомнения, одолевавшие Агреста. Они непременно встретятся снова.

— Теперь тебе никуда не убежать от меня, — лукаво сверкнули ее глаза.

Она исчезла раньше, чем Адриан успел выдохнуть и опомниться. И кто тут от кого убегает?..

❁❁❁

Фестиваль, организованный при поддержке лицея, проводился на улице, и людей уже успело собраться достаточно много. Звуки настраиваемых микрофонов, разбредшиеся по округе конкурсанты и отдающие распоряжения администраторы — всё погрузилось в ворох суетливых приготовлений.

Маринетт тем временем в тысячный раз рассматривала свое детище, идеально симметрично расположенное на стенде. Оглядывая каждую складочку на ткани и каждый крохотный шов, она выискивала в своей работе мельчайшие дефекты и ошибки, но, сколько бы не всматривалась, ничего такого не находила.

— Маринетт, ну сколько можно! — не выдержала Алья. — Если будешь продолжать вот так стоять, заслоняя весь обзор, результата нашего совместного труда никто не увидит.

Маринетт вздрогнула и обернулась.

— Что-то я нервничаю…

— Я заметила. — Алья взяла ее за руку и увела на шаг в сторону, но Дюпэн-Чен все равно никак не могла отвести глаз от стенда с работами, выставленными на конкурс. — Не забывай, что оценивать будут не только судьи, но и простые зрители. Так что дай им хотя бы шанс взглянуть на итог твоих стараний!

— Я просто хотела убедиться, что ничего не пропустила и…

— Маринетт, — подруга сжала ее плечи и заставила посмотреть ей в глаза. — Все хорошо, слышишь? Ты уже достаточно все проверила. Теперь остается только расслабиться и ждать.

— Ты права, да, — Маринетт выдохнула и сжала руки в кулаки. Ее лицо приняло еще более напряженное выражение. Как будто фраза «расслабься» для нее то же самое, что «готовься к бою!»

— Вот честно, ты бы так же придирчиво свой собственный наряд выбирала, как длину каждого стежочка для этого платья.

Маринетт опустила взгляд, озадаченно осматривая свой внешний вид. Кажется, она только сейчас обратила внимания, что именно успела напялить на себя в спешке. На ней был простой сарафан достаточно скучного цвета. Дюпэн-Чен коротко хохотнула.

— Просто это было единственное приличное и поглаженное платье в шкафу.

— Боже, Маринетт!.. — Алья была готова ее убить. — Почему ты не позвонила мне?

— Да я как всегда собиралась в самый последний момент и… — Маринетт снова подняла взгляд на вручную пошитое платье, которое еще несколько недель назад существовало только в ее голове и на небрежно помятых набросках. А сейчас вот оно, смотрит на нее со стороны и плавно переливается в лучах осветительных приборов. — И вообще… творец не должен сиять ярче своего детища, ты так не считаешь?

Сезер тоже обратила внимание на проект Маринетт. Простой покрой органично сочетался с нестандартными деталями, которые в свою очередь совсем не перегружали образ, а лишь подчеркивали его элегантность. Этот наряд сразу бросался в глаза и выделялся на фоне остальных работ.

— Жаль, что ты его не сможешь надеть сегодня, — выдохнула подруга, зачарованная этим зрелищем.

— Ну, таковы правила. Зато если пройду во второй тур, его сможет примерить одна из моделей! — Дюпэн-Чен мечтательно улыбнулась, представляя, как ее платье будет сидеть на фигуре стройной модели.

Пройдя вдоль стендов с другими работами к конкурсу, Маринетт мысленно отметила, что каждый наряд отличался своим особенным стилем. Каждый был выполнен достаточно оригинально, что неудивительно, ведь на этот фестиваль пригласили ребят из разных школ и лицеев. Наверняка многие уже давно занимаются швейным делом и потратили много часов, чтобы отточить навыки и оказаться здесь… Дюпэн-Чен поникла и снова повесила нос.

— Идем, Маринетт, тебе нужно прогуляться, — вздохнула Алья и, догадавшись о логической цепочке, сложившейся в голове у подруги, потащила ее подальше от работ других конкурсантов.

Вдоль улицы успел открыться целый ряд ларьков и киосков, где можно было отыскать все, что душе угодно: от еды и напитков до всяких безделушек. Они с Альей даже набрели на ларек, в котором выставили товары для рукоделия, отрезы ткани и всякую швейную фурнитуру. Маринетт там зависла надолго. Все-таки не часто встретишь так много редких материалов, так что если бы не Сезер, она наверняка проторчала бы там весь день.

Вскоре по пути им встретилась их учительница, тоже решившая посетить сегодняшнее мероприятие.

— О, Маринетт! — окликнула ее женщина и улыбнулась. — Как я рада, что смогла тебя встретить.

— Мадам Ламбер! — Маринетт улыбнулась ей в ответ. Если бы не мадам, Дюпэн-Чен вряд ли сегодня оказалась здесь, так что Маринетт вдвойне была рада увидеть учителя.

— А я уже видела твою работу. Должна признать, ты отлично справилась! Поверить не могу, что тебе удалось самостоятельно сшить такое шикарное платье.

— Н-ну, мне кое-кто помог с этим. — Алья просияла, встретившись с взглядом подруги.

— Ну что ж? Скажи мне, Маринетт, теперь ты не жалеешь, что все-таки согласилась участвовать?

— Она еще хотела отказаться?! — вспыхнула Алья.

Учительница лишь мягко засмеялась в ответ.

— Да, Маринетт не была уверена в своих силах, поэтому я очень рада, что ты вызвалась ей помочь, Алья.

Мадам улыбнулась и незаметно увела Маринетт чуть в сторону. Кажется, она собиралась сказать ей что-то очень важное.

— Ты действительно проделала достаточно трудоемкую работу, Маринетт, даже мне, непрофессионалу, это понятно. — Сердце у Маринетт тут же пропустило удар. — Поэтому не переживай. Тебе достаточно пройти во второй тур, и это уже очень поможет для поступления в институт.

— Вы… правда? — глаза у Маринетт заблестели. Неужели у нее действительно есть шанс поступить в вуз, специализированный в сфере моды и стиля? При том, что по большей части она обучалась самостоятельно? Дюпэн-Чен смотрела в глаза мадам, все еще не веря в то, что сейчас услышала.

— Я бы не стала напрасно обнадеживать, ты же знаешь. К тому же, я знакома с парой преподавателей, они обратят внимание на твою работу.

— Мадам, я… не знаю, что сказать.

Женщина мягко приобняла ее и шепнула на ухо:

— Не опускай руки раньше времени, Маринетт. Поверь мне, ты нужна этому городу.

Что-то остро кольнуло в груди. Нужна? Впервые кто-то сказал ей, что Парижу нужна не Ледибаг, а она, Маринетт Дюпэн-Чен. Впервые кто-то так сильно в нее поверил.

И поэтому, возвращаясь обратно к стендам с конкурсными работами, Маринетт впервые так сильно захотелось поверить в себя. В ту себя, которую Париж еще не знал. В ту себя, которой так легко было затеряться в тысячной толпе. Ей впервые ужасно сильно захотелось, чтобы Франция однажды узнала и оценила ее такой, какой она бывает только наедине с самой собой. Когда бессонными ночами просиживает над лоскутами ткани и искалывает пальцы иголками и булавками.

Наверное, именно поэтому так больно оказалось принять то, что случилось потом.

Маринетт с Альей остановились. У конкурсных работ столпилась группа людей и, кажется, окружили они именно тот стенд, на котором была размещена работа Маринетт.

— Видишь? Похоже, твоя работа уже успела привлечь всеобщее внимание! — улыбнулась Алья и потянула подругу к эпицентру событий, юрко проскальзывая меж людьми.

Маринетт слышала, как звонко ее сердце стучит в ушах. Время вокруг замедлилось, и Дюпэн-Чен совсем не хотелось увидеть того, с чем ей предстояло столкнуться.

Наконец Сезер остановилась и отпустила ее руку. Перед ними было их совместно сшитое за один день платье, но теперь прямо на подоле юбки растекалось огромное кофейное пятно.

— Так это вы, мисс Дюпэн-Чен? — К Маринетт приблизился мужчина в строгом костюме. Похоже, один из организаторов конкурса. Он извинялся и говорил много всяких вещей, но Маринетт из всех его слов запомнила только: «Мне очень жаль, но вас придется дисквалифицировать».

— А что насчет того, кто это сделал? — Сезер была разозлена ни на шутку. — Разве организаторы не должны следить за тем, чтобы работы конкурсантов были в безопасности?

Мужчина замялся и снова принялся извиняться. Стенды с работами располагаются на достаточном расстоянии от тротуара, за специальным заграждением. Сомнительно, что кто-то из прохожих мог случайно испортить экспонат. Ну, разве что специально… А это уже скандал. И Алья была уже готова его устроить, ведь в душе у нее все так и закипало от гнева.

— Алья, не нужно…

— Что значит «не нужно»?! — Если даже у нее, у Альи все внутри переворачивается, как же Маринетт может быть так спокойна? У Сезер не укладывалось это в голове. — Ты что, хочешь все это вот так оставить?

Администратор попросил людей разойтись.

— Алья… прости.

— Что-о? — Алья опустила ей руки на плечи. И что только у этой девчонки творится в голове? — За что ты извиняешься?

— Ты так старалась мне помочь с проектом, а в итоге…

Алья вздохнула и крепко обняла ее плечи.

— Уж об этом тебе переживать не стоит, глупая. К тому же, — подруга снова приблизилась к платью, — может быть, его еще получится отстирать, как думаешь?

Маринетт вздохнула, оглядывая весь масштаб катастрофы. Обе они понимали, что даже если получится, к участию ее уже все равно не допустят. Да и ткань в любом случае потеряет былую структуру.

Сезер обернулась и вдруг за спиной подруги встретила чей-то насмешливый взгляд. Хлоя Буржуа стояла поодаль и попивала кофе в бумажном стаканчике, как ни в чем ни бывало.

— Ну-у, все-е!.. — выдохнула Сезер, направившись в ее сторону.

Маринетт предприняла слабые попытки ее удержать, но Алью было уже не остановить.

❁❁❁

Чем ближе приближался вечер, тем больше разноцветных огоньков загоралось повсюду и тем прекраснее становился ночной город. Остановившись на мостике через реку, Маринетт наблюдала за отражающимися в воде фестивальными фонариками и слушала эхо доносящейся музыки со стороны праздничных улиц. Нехорошо, что они с Альей оказались порознь, но Маринетт слишком сильно хотелось побыть сейчас одной.

Из громкоговорителей слышалось, как ведущий объявляет имена призеров и как радостно кричат зрители ему в ответ.

«И первое место занимает… платье в горошек!»

Маринетт хмыкнула, вспоминая красное платье в черную точку. Оно не то, чтобы отличалось особым мастерством исполнения, но сейчас, на пике популярности Ледибаг, неудивительно, что такой цвет сыграл свою роль и понравился судьям. Наверное, даже если все-таки получилось бы поучаствовать в соревновании, Маринетт все равно не смогла бы победить.

Потому что Маринетт всегда проигрывает Ледибаг.

Дюпэн-Чен опиралась локтями о бортик и продолжала задумчиво рассматривать поверхность воды. Здесь, вдалеке от шума и суеты, казалось, что все эти разборки, по поводу ее проекта, все неудачи и разочарования остались где-то далеко позади и совсем ее не касались. Как будто бы и не она, Маринетт Дюпэн-Чен, была той, что не смогла оправдать чужих ожиданий, и той, что только что упустила, возможно, свой единственный шанс на поступление в институт мечты… Все это как будто был кто-то другой, не она.

Или ей просто хотелось в это верить?

— Слышал, твой проект сняли с фестиваля?

Маринетт резко обернулась и обомлела, увидев Адриана Агреста собственной персоной.

— А, д-да… с-случилось непредвиденное происшествие, так что…

— Жаль, я бы с удовольствием посмотрел на твою работу, — он мягко улыбнулся.

Остановившись совсем рядом, Адриан тоже направил взгляд в сторону отражающихся в воде разноцветных огоньков. А Маринетт, в свою очередь, смотрела на него и думала о том, что Адриан действительно хороший человек. Ведь он способен приободрить даже человека, с которым его почти ничего не связывает.

— А ты… как здесь?

— А я, как обычно, выступаю в качестве рекламы отца. — Он небрежно отвернул лацкан пиджака, на внутренней стороне которого яркими буквами значилось название фирмы Габриэля Агреста. — Только поэтому он и отпустил меня.

На его лицо опустилась мрачная тень. Если бы на Маринетт сейчас была маска, она смогла бы отважиться спросить его об отце, но неуклюжая Дюпэн-Чен могла только спотыкаться и запинаться… даже в собственных словах.

Едва Маринетт набрала в легкие воздуха, наконец отважившись что-то произнести, как в черном небе над ними яркими красками рассыпались праздничные фейерверки. Петарды взлетали и звонко взрывались, отражаясь пестрыми пятнами в воде и на лицах прохожих.

Маринетт закрыла глаза, и в этот момент она могла представить, что стоит сейчас рядом с Адрианом как Ледибаг. Или как любой другой человек, способный говорить с ним свободно без всяких масок. Прямо сейчас, посреди этого оглушающего шума, она могла представить все, что угодно… Все, что угодно, казалось возможным под этим сверкающим ночным небом.

— А теперь пришла моя очередь выйти на сцену, дамы и господа!

Резко распахнув глаза, Маринетт почувствовала, как завибрировала земля под ногами. С резким толчком глубокая трещина пролегла между Адрианом и Маринетт, а в следующую секунду они уже оказались по разные стороны пропасти.

Слыша крики ужаса и паники, Дюпэн-Чен все еще держалась за бортик разрушающегося на глазах моста. Все это слишком быстро, слишком внезапно, неестественно. Разве может мир измениться так мгновенно, всего за секунду? Словно во сне, Маринетт видела, как Адриан что-то кричал и тянулся к ней, но уже в следующее мгновение его отбросило ударной волной в противоположную сторону. А где-то позади послышался торжествующий хохот новой жертвы Бражника.

========== Глава 9. Булавки ==========

Наконец, опомнившись, Маринетт отпрыгнула в сторону и спряталась за ближайшей постройкой. Обернувшись, она до боли вглядывалась в противоположную сторону реки, где наконец разглядела знакомый силуэт. Кажется, Адриан был в порядке, он оглядывался по сторонам и никак не мог определиться, что делать и куда бежать. Похоже, кто-то помог ему перебраться на противоположный берег с другой стороны, это главное. Там сейчас более безопасно.

Облачившись в красную в горошек маску, Маринетт отправилась в центр событий. Туда, откуда все бегут прочь.

Праздничные улицы было не узнать. Испуганные посетители фестиваля с криком разбегались во все стороны, а наименее удачливые из бегущих тут же оказывались под прицелом новой протеже Бражника. Неподвижно останавливаясь в неестественных позах, люди внезапно замирали посреди тротуара, словно кукольные манекены.

Ледибаг пригляделась и вздрогнула. Из-под кожи у окаменевших людей торчали портновские булавки с круглыми разноцветными навершиями. Возможно, именно из-за них люди теряли возможность шевелиться.

— О, тебя-то я и ищу! — расхохоталась Булавочница, появившись напротив Ледибаг. — Похоже, именно из-за тебя я и проиграла, да?

— О чем ты? — Присмотревшись внимательнее, Маринетт узнала в девушке модель, которая сегодня должна была представлять одну из работ для конкурса. Кажется, у нее был достаточно строгий руководитель, все время отчитывал ее перед выходом за кулисами.

— Разве мое дефиле не было лучше? — Она вытянула руку вверх, и Ледибаг заметила подушечку для булавок у нее на запястье. — Но победу отдали другой. Разве это справедливо?

— Многое в этой жизни несправедливо.

— О, я польщена, что сама Ледибаг согласна со мной! — Резким выпадом она внезапно швырнула в Леди горсть булавок, и те острыми концами полетели прямо в ее сторону.

Ледибаг тут же подскочила и молниеносно увернулась. Градом из колючих игл булавки летели в героиню Парижа, не оставляя той возможности нанести удар. В воздушном вихре обе обладательницы нечеловеческих сил преследовали друг друга, кружили, наступали и теснили одна другую, а затем снова отступали.

Наконец, выловив момент, Леди в красном высоко забросила йо-йо, и его нить тут же обвилась вокруг руки акуманизированной, совсем близко к игольнице на запястье.

На мгновение бывшая модель замешкалась, и Ледибаг отчетливо прочла в ее глазах испуг. Если даже в таком обличии марионеткам Бражника не чужды человеческие эмоции и слабости, значит ли это, что до них возможно достучаться? Возможно ли заставить их добровольно отказаться от чужого влияния? Много раз Леди задавалась этим вопросом и до сих пор не теряла надежды однажды научить их самостоятельно изгонять бабочек, но каждый раз ее попытки терпели крах.

Лицо у девушки искривила безумная улыбка.

— Думаешь, меня так легко остановить?

Вытащив правую руку из-за спины, она швырнула еще пару припрятанных булавок, и Ледибаг, не успевшая обратно притянуть йо-йо и отбиться с его помощью, инстинктивно заслонила рукой лицо. Одна из булавок попала прямо в запястье рабочей руки.

Под звонкий хохот акуманизированной Леди подпрыгнула и скрылась из поля ее зрения, а затем, спрятавшись у одной из уличных построек, затаилась. Ночная мгла и разбитые фонари помогли ей в этом.

Жертва акумы торжествовала, что получилось провернуть такой ловкий трюк, и была настолько одурманена силой своего могущества, что беспорядочно разбрасывала вредоносные булавки во все стороны, завербовывая все больше неуспевших вовремя скрыться людей. В такие моменты даже Бражник был не способен остановить своих жертв.

Ледибаг склонилась, внимательно рассматривая пострадавшую руку. Запястье опухло, отяжелело и выглядело так, словно окаменевало изнутри. Леди попыталась пошевелить пальцами, но бесполезно. Те ее совсем не слушались. Как ей держать йо-йо такой рукой? Она не должна была доспускать такой ошибки. Ледибаг мысленно проклинала себя всеми возможными словами. Если бы она не замешкалась тогда, сейчас акума была бы уже очищена.

Фиолетовый круглый наконечник булавки выглядывал из-под продырявленного костюма, а острая часть иголки почти наполовину успела войти под кожу. Схватившись за круглую головку, Ледибаг потянула ее на себя и приглушенно зашипела от боли. Но та не сдвинулась и на миллиметр.

Одна точка на сережках потускнела и, зависнув на мгновение, все-таки потухла.

«Как ты, Тикки? Справишься?»

Если бы только она могла услышать голос своей квами. Как же часто в такие моменты ей не хватает ее голоса.

— Леди?

Ледибаг подняла взгляд и побледнела сильнее, встретившись взглядом с Адрианом Агрестом. Резким движением она тут же заставила его пригнуться, сжала его плечо и обернулась, внимательно вглядываясь в ночные улицы. Но акуманизированная все еще была занята крушением всего подряд.

— Что ты здесь делаешь? — шепотом начала она. Ее нахмуренные глаза не предвещали ничего хорошего. — Тебя здесь не должно быть.

— Я искал свою одноклассницу Маринетт, она должна быть где-то здесь.

— С ней все хорошо, она в безопасности. — Леди подняла на него строгий раздраженный взгляд. — А вот ты — нет.

— Разве в прошлый раз ты не согласилась с тем, что моя помощь может тебе пригодиться?

Ледибаг нервно закусила губу, она все время оборачивалась, поглядывая на акуманизированную. Сейчас она могла думать лишь о том, что времени оставалось не так много, а значит, нужно было немедленно убрать отсюда Адриана.

— Я не согласилась, а лишь сказала, что подумаю… ч-черт, — Ледибаг поморщилась, чувствуя, как онемение постепенно распространяется по телу, достигая плеча.

— Что с твоей рукой? Это она с тобой?.. — Агрест с ужасом рассматривал булавку, торчащую у нее на запястье.

— Помоги мне ее вытащить.

Адриан поднял на нее изумленный взгляд, но Ледибаг и не думала шутить.

— Ты хочешь, чтобы я…

— Ты же хотел помочь мне, да? Так вот это то, что мне сейчас очень поможет.

Она протянула ему руку, а Агрест продолжал смотреть на нее, не решаясь прикоснуться. Он все еще слишком отчетливо помнил тот ужасный порез, который ему пришлось обрабатывать и перевязывать, и то, как мучительно Леди боролась с лихорадкой в течение долгих часов.

— Адриан… — выдохнула она, устало прислоняясь лбом к его плечу и опуская руку ему на ладони.

— Тебе будет больно.

— Знаю.

Что может быть тяжелее необходимости причинить физическую боль любимому человеку? Наверное, только бездействие и необходимость наблюдать за тем, как ей становится хуже. Крепко обхватив левой рукой ее запястье, Адриан сжал пальцами круглое навершие булавки.

Уткнувшись носом Агресту в плечо, Леди почувствовала едва уловимый запах его одеколона и сжала ладонь в кулак. Она готова.

Набрав в легкие воздуха, Адриан резким движением потянул булавку на себя. Глухо застонав, Ледибаг почти до крови прикусила губу, заставляя себя подавить рвущийся из горла стон. Она мелко дрожала и мертвенной хваткой цеплялась за пиджак Адриана. На лбу у Агреста проступили капельки пота. Булавка упиралась, не желая высвобождаться, как будто уже успела пустить глубокие корни в теле девушки. Адриан предпринял еще усилие и, в конце концов булавка выскользнула и оказалась у него в руке.

Леди изможденно выдохнула и отпустила ткань пиджака, она тяжело дышала, но отстраняться не спешила. Онемение постепенно ослабевало, хотя и не так быстро, как хотелось бы.

Адриан разглядывал булавку, остриё которой было всё в крови. Почему ей приходится проходить через все это? Почему вообще эта работа досталась хрупкой юной девушке? И почему ей приходится справляться со всем этим в абсолютном одиночестве?

— Спасибо… — выдохнула Леди, почти касаясь губами его уха. — А теперь, пожалуйста, уходи. Тут слишком опасно.

Адриан тут же резко обернулся, и в тот же миг их губы случайно встретились. Поцелуй затянулся: хаотичный, волнительный, полный невысказанных слов и обуревающих эмоций.

Ледибаг отстранилась первой.

— Иди, я справлюсь, — она смотрела на него почти умоляюще. — Иди же.

И она снова улетела, оставив Адриана наедине со спутавшимися мыслыми и взбудораженными чувствами.

Ледибаг с новыми силами бросилась в бой. Без предупреждения сцепилась с повелительницей булавок в вихреобразной схватке. Она кружилась так же быстро, как волчок, ловко уворачиваясь от летящих в нее игл или отражая их с помощью вертящегося йо-йо, и злодейку эта игра начинала злить. Они не смогут сражаться вечно, однажды одна из них устанет и оступится. Вот только, кто из них сдастся первой? Леди тяжело дышала, а ее правая рука, сжимающая нить йо-йо, все еще горела от боли до самого плеча. Преимущество было явно не на ее стороне.

Где-то вдалеке слышались сирены полицейских машин и обращения из громкоговорителей. Похоже, они оцепили район, но рисковать и пробираться в самый центр событий не собирались. С тех пор, как один из акуманизированных уничтожил вертолет, полиция в целях безопасности старалась держаться на безопасном расстоянии. По негласному соглашению полиция выполняла свою работу, а Ледибаг свою. Но сейчас у Леди промелькнула мысль, что в этот раз помощь вооруженных сил Франции оказалась бы как нельзя кстати. Вот только за эти годы все слишком сильно успели привыкнуть к тому, что всесильная Ледибаг непобедима и обязательно сможет справиться с любой ситуацией.

Подмечая краем глаз обстановку вокруг, Ледибаг пятилась назад, направляя соперницу к одному из шатров. В закрытом помещении ей будет легче запутать ее. Оказавшись под навесом, девушки очутились на складе с грудой коробок, техникой и всяким реквизитом для концерта. Леди пряталась, чинила препятствия и отчаянно пыталась сообразить, что же здесь можно придумать. Но повелительница игл лишь громче хохотала и с легкостью разгадывала каждый ее следующий шаг.

Нестерпимо ныло запястье. Леди перебросила йо-йо в левую руку, но акуманизированная вдруг исчезла. Внезапная тишина застала врасплох, и Ледибаг настороженно вслушивалась в каждый шорох и малейший скрип.

— Попалась, ха-ха!

Резкий укол прямо из-за спины. И Леди пошатнулась.

Оказавшись спереди, Булавочница одним движением выбила у нее из руки оружие, и йо-йо отлетело далеко в противоположную сторону. Пригвоздив героиню Парижа еще тройкой игл, она, тем не менее, оставила Ледибаг возможность говорить и наблюдать. Было бы слишком скучно, закончись все это так просто.

— Я знаю, о чем ты думала! — Повелительница отравленных булавок гордо вскинула подбородок, наблюдая за тем, как Ледибаг дрожит и корчится, изо всех сил пытаясь сдвинуться с места. — Думала, что сможешь загнать меня в ловушку, но твое решение сыграло против тебя!

Тщетно пытаясь сопротивляться воздействию сил акуманизированной, Ледибаг тяжело дышала и тряслась на земле, но от каждого движения булавки лишь глубже забирались под кожу, парализуя тело. Жертва Бражника улыбалась, наблюдая за этими напрасными усилиями… Как вдруг за спиной противницы Леди заметила знакомый силуэт.

За грудой реквизита притаился Адриан, и совсем рядом с ним лежало йо-йо, которое героиня выронила из рук. Агрест заметил, куда именно смотрела Леди, и, кажется, в голове у него уже созрел план. Ледибаг перевела взгляд на свою руку, на безымянном пальце которой было кольцо с прикрепленной нитью йо-йо. Воспользоваться оружием ей сейчас точно не удастся, однако есть кое-что… Угадав намерения Адриана, Ледибаг сжала кулак и едва заметно кивнула, давая взглядом понять: действуй.

— В-верно… так и есть, — Леди с вызовом посмотрела на Булавочницу, и, похоже, ту заинтриговал подобный ответ. — Я недооценила тебя. Ты оказалась слишком проворна даже для меня.

— О, я не ослышалась? Неужели Ледибаг это и вправду признает? Да я польщена!

Героиня Парижа внимательно слушала жертву акумы и не сводила с нее глаз, а сама потянула дрожащую руку вниз и окаменевающими пальцами повязала нить йо-йо на специальное крепление у себя на бедре. Краем глаз она наблюдала за Адрианом, крадущимся позади. Он держал в руках ее круглое в горошек оружие и обходил их с Булавочницей по кругу, прячась за кипами коробок. Леди не подавала вида, хотя чувствовала, как моток нити внутри йо-йо натягивается и очень быстро разматывается, — так же, как леска на катушке рыболовной удочки.

— Ты ведь была моделью, верно?

— Я была лучшей моделью! — Акуманизированная широко усмехнулась и вертела в руках круглые головки булавок. — Часами могла неподвижно стоять в одной позе, когда для меня шили эксклюзивные костюмы!..

Пока она рассказывала, Ледибаг начала медленно пятиться в сторону, изо всех сил напрягая почти атрофированные мышцы. А Булавочница была так поглощена рассказом о своих успехах, что неосознанно следовала за ней и совсем не замечала, как сама идет прямиком в ловушку. Широкая петля из нити йо-йо почти полностью огибала злодейку по кругу. Оставалось всего пару шагов…

Как вдруг акуманизированная замерла, словно услышав чужой голос. И на секунду Леди испугалась, подумав, что та все же заметила Адриана, но, кажется, всему виной была фиолетовая маска, появившаяся у Булавочницы на лице. Возможно, Бражник что-то пытался ей сказать? Как бы то ни было, уже в следующее мгновение она снова пришла в себя:

— Точно! Камень Чудес! Было приятно с тобой побеседовать, но не одолжишь мне свои сережки?

Она усмехнулась и направилась прямо к ней, больше не собираясь продолжать эту игру. А позади нее Адриан крепко сжимал в руках йо-йо и был готов действовать в любую секунду. Шаг, еще шаг и последний, всего один…

Леди подняла взгляд на Булавочницу и приложила все свои последние силы для того, чтобы заставить правую руку шевельнуться и наконец нажать едва заметную кнопку на креплении.

И прежде чем акуманизированная успела наклониться к обездвиженной Ледибаг, нить йо-йо начала мигом притягиваться обратно, а по ту сторону Адриан точно так же потянул ее на себя. Петля молниеносно обвязалась вокруг ног Булавочницы, и та с воплем неожиданности повалилась на землю. Вырвавшись из укрытия, Адриан тут же появился рядом, сорвал с запястья девушки игольницу и разорвал ее. С жертвы акумы тут же спали чары Бражника, а из разорванной подушечки для булавок выпорхнула черная бабочка.

Освобожденная от булавок Ледибаг снова могла двигаться, но чувствовала себя все еще не очень хорошо. Слегка неуклюже подбросив йо-йо, она все же сумела поймать и очистить акуму, но затем покачнулась и едва не упала снова на землю. Увечья, нанесенные марионетками Бражника никогда не проходили даром, даже после очищения. Адриан тут же бросился к ней.

— Неплохо сработано, напарник, — подмигнула ему Леди, поднимаясь на ноги. Но Агреста сейчас больше волновало ее состояние.

— Как ты себя чувствуешь? Стоять можешь? Тебе нужно к врачу!

— Со мной все хорошо, не волнуйся. — Адриана это не слишком обнадежило.

К шатру начинали сбегаться люди. Сначала полиция, а затем и репортеры. Сережки у Ледибаг снова замигали. Все эти люди не должны были ее увидеть, и Адриану стало ясно, что ей нужно скорее уходить. Но прежде чем она успела снова ускользнуть, Адриан остановил ее и заглянул в глаза. Леди улыбнулась уголками губ и поняла его без слов.

— Мы скоро увидимся, обещаю.

И она ушла, а Агреста окружили репортеры с сотнями вопросов.

❁❁❁

Устало упав на кровать, Маринетт осматривала свои руки. На ее запястьях были небольшие воспаленные отметины, похожие на укусы пчелы. Еще парочка была на плече, спине и ногах. Поврежденные места саднили и пекли, так что Дюпэн-Чен обработала их мазью.

— Прости, что не могу сейчас помочь, Маринетт, — Тикки виновато смотрела на Маринетт, не переставая жевать за щекой кусочек печенья. Все-таки это ее работа — исцелять раны хозяйки, но сейчас квами была и сама слишком слаба, а на ее тельце угадывались крохотные точки от иголок.

— Со мной все в порядке, Тикки, — девушка улыбнулась и протянула ей еще одну коробку печенья. — Не спеши и восстанавливайся, а я подожду.

Квами собиралась еще что-то возразить, но Маринетт лишь отмахнулась и, нацепив на себя ночнушку, взяла в руки телефон. Новости пестрели фотографиями новой жертвы Бражника, показаниями полицейских и бесконечными прогнозами властей на будущее. Но Маринетт интересовало другое. Пробежавшись глазами по заголовкам, Дюпэн-Чен отыскала «эксклюзивное интервью с Адрианом Агрестом» и незамедлительно принялась читать.

Похоже, от глаз общественности не утаился тот факт, что Агрест-младший, уже бывавший однажды в центре внимания из-за фотографий Ледибаг, а затем из-за фотосессии с ней, снова оказался вовлечен в происшествие, напрямую связанное с героиней Парижа. Несложно представить, что там навоображали репортеры, (хотя они были и не так-то далеки от истины). Маринетт чувствовала вину за то, что оставила Адриана одного в центре всей этой неразберихи, но сейчас ей никак не давало покоя любопытство, так что она ничего не могла с собой поделать.

Дюпэн-Чен быстро прочла скучные объяснения Адриана о том, как он очутился в том же шатре, где Ледибаг сражалась с Булавочницей. Хоть он и утверждал, что это было всего лишь случайностью, судя по примечаниям репортеров и дополнительным статьям с кричащими заголовками, получилось у него это не очень-то убедительно.

— Какие у вас отношения с Ледибаг? Вы с ней близко знакомы?

— Мы с ней… знакомы.

— Ходили слухи, что она ваша фанатка. Это правда?

— М-м, да. Вроде того.

— Она вас преследует? Угрожает вам?

— Нет! Нет, что вы, нет!

— А вы ее?

— Конечно, нет. Это невозможно. Кто вообще способен ее преследовать? (смеется)

— Так все-таки какие у вас с ней отношения?

(Долго молчит, затем отвечает):

— Я не знаю.

— Что значит, не знаете? Как это понимать?!

— Но я тоже намерен разобраться в этом. (подмигивает)

На этом интервью обрывалось. Возможно, как раз к этому моменту подоспел телохранитель Адриана и увел его от камер и каверзных вопросов папарацци.

Тем временем Тикки лежала рядом с опустошенной коробкой печенья и сладко улыбалась. Квами ярко светилась, а на ее тельце теперь не было ни единого изъяна. Снова полная сил и энергии она весело посмотрела в лицо хозяйке и, кажется, их с Маринетт мысли были об одном и том же.

Ночью того же дня Адриану не спалось. Он все думал о случившемся на фестивале. Потом задремал, но вскоре проснулся от жуткого кошмара, весь в поту. Умылся, выпил воды. Снова эти сны.

Адриан взял в руки телефон и безразлично посмотрел на часы. Два часа ночи. Какое-то время он продолжал пустым взглядом наблюдать за тем, как проносятся минута за минутой. Бесцельно рассматривая иконки на рабочем столе, Агрест случайно нашел контакт Ледибаг. Интересно, что бы подумали одногруппники, если бы узнали, что у него в телефоне есть контакт самой спасительницы Парижа? А если отец случайно узнает? Наверное, стоит изменить имя на всякий случай.

В темной комнате с выключенным светом Адриан задумчиво разглядывал измененное им только что имя абонента — «Моя Л.» — и все еще не верил, что этот контакт действительно принадлежал ей. Его пальцы двигались механически, почти неосознанно, и вот он уже сам не заметил, как набрал сообщение. Когда пришел в себя, юноша дернулся и случайно нажал кнопку «отправить».

[Леди?]

Адриан смотрел на свое сообщение, в тайне желая его стереть силой мысли. Ничего глупее он не мог ей написать? Хотя сейчас ведь глубокая ночь, она наверняка прочтет только утром и…

[Да?] — У Адриана кольнуло в груди. Она ответила! Черт возьми, она действительно ответила в два часа ночи! Как это вообще возможно?! — [Что-то случилось?]

[Нет, нет, я просто…] — Просто думал о тебе в два часа ночи и неосознанно отправил это сообщение. Но Агрест, конечно же, написал другое: — [Просто решил проверить, как это работает.]

Адриан ожидал, что она поднимет его на смех, так как он нес откровенную чушь и, к тому же, она ведь наверняка дала ему этот номер не для того, чтобы он отвлекал ее посреди ночи из-за какой-то ерунды. Но Леди ответила только:

[Почему не спишь?]

[Не получается заснуть.]

[Опять что-то приснилось?]

[Да.]

[Хочешь, я приду?]

Адриан чуть было не отправил моментально набранное «Да», но в этот раз вовремя остановился и стер.

[Нет, не нужно. Со мной все в порядке!]

В конце концов, у нее ведь и без него наверняка полно других забот. Она не обязана мчаться к нему по первому зову.

Погрустнев, Адриан рассматривал значок «прочитано» у своего сообщения. Не отвечает. Наверное, ушла спать или просто у нее другие дела. Дела ночью? Хотя кто знает, насколько у нее сложный ритм жизни. Агрест опустил взгляд. Если подумать, он ведь вообще практически ничего о ней не знает, как о человеке. Может быть, она одна из тех, кто любит прожигать жизнь по ночным увеселительным заведениям или…

[Я уже здесь.]

В окно постучали. Адриан в изумлении обернулся и заметил за стеклом Ледибаг. Тут же бросился к нему и открыл раму, впуская ее внутрь.

Девушка в маске ловко запрыгнула в комнату.

— Слушай, тебе не обязательно было из-за меня… — Адриан хмурился.

— М-м, как же устала! — Она лишь сонно потянулась, пропуская его слова мимо ушей, а затем непринужденно опустилась на его диван, словно и не было ничего особенного в том, чтобы заявиться к нему домой посреди ночи.

Адриан сел рядом с ней. Всего с минуту назад ее образ существовал только в его воображении и воспоминаниях, а сейчас она здесь, так близко. И юноша даже мог ощутить запах, исходящий от ее кожи.

— Ты пахнешь… лекарствами. Все-таки сильно поранилась тогда?

— Да нет, ну… в общем, не больше, чем обычно, — она вертела в руках свой йо-йо, то открывая, то захлопывая крышку.

— Почему ты не использовала эту штуку, чтобы предупредить меня о нападении бабочки и о том, что тебе нужна помощь?

— Ну, это случилось слишком внезапно и…

Адриан взял в руки ее ладонь, рассматривая ее запястье. Сейчас на ее костюме не было и следа прокола от булавки.

— Я в порядке, видишь? — она протянула ему обе руки. — Тикки меня подлатала, так что…

Ледибаг осеклась, встретившись с блестящими зелеными глазами, полными нежности и беспокойства. Они оба вдруг оказались так близко, что почти получалось ощутить дыхания и сердцебиения друг друга.

Чуть усмехнувшись, Леди медленно приблизилась к его лицу, чувствуя на себе выжидающий взгляд. Он как будто боялся спугнуть ее, а Леди не спешила. Словно дразня, она едва ощутимо причмокнула уголок его губ и опять отстранилась, игриво наблюдая за реакцией Агреста. Напрягшись всем телом, Адриан дышал медленно и глубоко. Его глаза мутные, словно затянутые туманной дымкой. Его прекрасная единственная Леди сейчас совсем рядом, — так близко, как бывает только во сне. Как в одном из тех нежных снов, которые ему уже давным-давно перестали сниться. Вот она, его изящная хрупкая Леди, — смотрит на него этим сияющим взглядом и играет с ним, забавляется. А у него никак не получается отвести взгляд.

Проводя пальчиками по его щеке, Ледибаг чувствовала на себе испепеляющий взгляд. Снова приблизившись к его лицу, она провела языком по его губам, вызывая у юноши легкую, но приятную дрожь. Его губы мягкие, теплые и…

Она облизнулась как кошка и лукаво посмотрела на него:

— Вкусные.

И Адриан сорвался. Его прикосновения пылкие, теплые, порывистые. И желанные. Сминая ее всю, он чувствовал силу ее сердцебиения, а она — его. Окутанные облачком единственного чувства, они выпадали из временного потока, теряясь где-то на грани, между прошлым, будущим и настоящим, и соединяясь в собственном мире, где больше никого вокруг.

Спустя время она тихонько спросила:

— Ну что, ты уже разобрался?

— В чем? — он непонимающе смотрел в ответ.

— В том, какие между нами отношения?

Наконец вспомнив о сегодняшнем интервью, Адриан усмехнулся и крепче прижал ее к себе.

— Думаю, мне нужно еще немного времени, чтобы… — его глаза блеснули, — удостовериться.

И он снова потянулся к ней.

========== Глава 10. Дождь ==========

Комментарий к Глава 10. Дождь

Одна из моих самых любимых глав (т_т)

С каждым днем в лицее Маринетт встречала Адриана все реже. Так уж вышло, что с прошлого инцидента на фестивале им больше не довелось поговорить друг с другом. Их общение снова ограничилось до сиюминутных приветствий и прощаний из вежливости. К тому же, после интервью у Агреста появился чуть ли не собственный фан-клуб и, стоило ему только переступить порог учебного заведения, как вокруг него тут же собиралась толпа ребят. И все же, в те редкие моменты, когда Маринетт удавалось встретиться с ним взглядом, сердце у нее мучительно замирало.

Порой им удавалось пересечься на смежных предметах, которых было не так уж много, и в такие дни Дюпэн-Чен, к ее стыду, совсем не слушала лекции преподавателя, — всё её внимание сосредотачивалось на спине Адриана Агреста впереди.

Она тихо наблюдала за каждым его движением и, кажется, уже научилась угадывать его настроение по мельчайшим деталям: вздох, покашливание, опирает голову о руку или внимательно следит за лекцией учителя, — ей интересно всё. Опаздывает на урок, в спешке садится за парту, мимоходом приглаживает непослушные волосы. Напряженно сидит на уроке, как будто чем-то взволнован. Записывает ряд слов в тетради, задумчиво вертит в руке ручку, потом откладывает ее в сторону и берет в руки телефон. Задумчиво смотрит на экран, как будто в нерешительности. Наконец, что-то быстро набирает и тут же блокирует телефон, отставляя его в сторону.

Маринетт бесшумно вздрогнула, почувствовав, как телефон на краю ее стола звякнул. С минуту оставаясь неподвижной, она наконец потянулась к нему и осторожно взяла в руки. На экране значилось уведомление о новом сообщении.

И номер она узнала моментально.

[Придешь сегодня?]

Недавно у нее получилось настроить йо-йо таким образом, что сообщения, которые на него приходят, начали автоматически дублироваться на ее телефон. Как Ледибаг, она не могла на них отвечать, но могла читать.

Оперевшись лицом на руку, Маринетт не сводила глаз с этих двух слов, словно завороженная, как будто пытаясь отыскать в них какой-то особенный подстрочный смысл.

После занятий набежали тучи, так что на улице стало почти темно, а с неба моросил колючий дождь. Алья шла рядом и делилась с ней широким зонтом.

— Все еще жалеешь из-за случившегося на фестивале, да? — Сезер подняла на нее виноватый взгляд. Пусть ее вины ни в чем и не было.

— Нет! — Маринетт наконец оторвала взгляд от влажного асфальта. — Нет, просто… не знаю.

— Слушай, мы могли бы доказать, что твой проект испортили намеренно. Я уверена, в конце концов им пришлось бы пересмотреть…

Но Дюпэн-Чен лишь отрицательно качнула головой.

— Я не хочу этих разбирательств, Алья. — Маринетт подняла на нее усталые красные глаза. — Правда не хочу.

И подруге оставалось лишь вздохнуть и утешительно приобнять ее.

— Не унывай, Маринетт, ты в любом случае поступишь. Помнишь, что про тебя тогда сказала мадам Ламбер? У тебя есть для этого все навыки, у тебя получится.

Маринетт чуть улыбнулась в ответ. Слова мадам действительно вселяли в нее надежду на лучшее. Но вместе с тем она не могла недооценивать тот факт, что впереди ее ожидает достаточно сильная конкуренция, если она хочет поступить по стипендии. У нее не было такой же подготовки как у ребят, что учились в специализированных на дизайне учебных заведениях, а значит, ей следует начинать готовиться уже сейчас, а лучше было начать еще раньше. Лучше всего было поступить в соответствующий лицей и плотно заниматься с преподавателями. Но «Ледибаг» отнимает слишком много времени.

Она почти отнимает у нее жизнь.

Но все-таки у Маринетт было кое-что, чего не имела Ледибаг. У нее была такая замечательная подруга, готовая всегда поддержать. А это уже большее, о чем можно было бы мечтать.

— Хочешь, провожу тебя?

Они остановились на развилке, но Маринетт не хотелось заставлять подругу делать ради нее крюк.

— Нет, я сама. Спасибо, — Дюпэн-Чен улыбнулась на прощание и, нацепив капюшон, быстро поспешила в противоположную сторону.

Прыгая по скользким от дождевой воды крышам, Ледибаг молнией ловко ускользала от чужих глаз и совсем не страшилась грозового неба над головой. Проскальзывая мимо узких переулков, она отыскала самое неприметное место и бесшумно приземлилась на одной из пологих крыш.

Обернувшись, Леди пораженно замерла, заметив на стене напротив огромный постер, изображающий их с Адрианом вместе. Это была одна из тех фотографий, которые они сделали на фотосессии. Ледибаг заметила ее здесь только сейчас.

Прикоснувшись рукой к изображению, она задумчиво рассматривала их счастливые лица и переполненные весельем глаза. Когда смотришь на такую картинку вот так, создается впечатление, что эти двое живут в одном общем мире, что между ними нет никаких стен и препятствий. Жаль, что это лишь иллюзия, созданная удачным моментом, который успела запечатлеть камера.

Леди задумчиво выводила пальцами невидимые узоры на плакате, а усилившийся дождь уже почти полностью пропитал водой ее костюм и стекал с ее промокших волос тяжелыми каплями. Она добилась того, что оказалась с ним на одной фотографии, но сможет ли однажды оказаться с ним в одном мире? Если бы в жизни все могло быть так же просто, как на картинке.

Сделав шаг назад, Ледибаг задумчиво смотрела на фотографию. Дойдут ли однажды их отношения до такой ступеньки, когда она сможет показаться Адриану без маски? Леди заглянула в одно из окон соседнего дома, и в мутном от дождевых капель стекле, встретила свое блеклое отражение. Героиня Парижа рассматривала свой силуэт и пыталась представить себя без маски. Кем она теперь является на самом деле? Кто более настоящий из двух ее личностей? Леди точно знала лишь одно: пока она продолжает гадать об этом, как Ледибаг, — Маринетт все быстрее продолжает превращаться в пустую безжизненную оболочку.

За окном появилось удивленное лицо ребенка, и героине Парижа пришлось улететь прочь. Снова прыгая и исчезая в дождливой пелене, Ледибаг почти не чувствовала холода и почти не слышала шума разбивающихся капель. Она скользила наугад, инстинктивно несясь туда, куда ее вел дождь. И когда остановилась, сама не заметила, что приземлилась на крыше Триумфальной арки. В такую погоду сюда обычно не пускают туристов и можно наблюдать за открывшемся видом Парижа, не опасаясь, что кто-то потревожит.

Почувствовав что-то под ногами, Леди опустила взгляд и только сейчас заметила, что вся крыша усеяна конвертами — красными в горошек. Она подняла парочку писем, но все они слишком размокли под дождем, так что написанного не разглядишь. Пробравшись под навес в углублении строения, Ледибаг отыскала парочку сухих писем. Похоже, все они одинаковые. И на каждом — имя Габриэля Агреста. Ледибаг резко развернула конверт.

❁❁❁

— Ты хочешь, чтобы Ледибаг сняла трансформацию и сфотографировалась в одежде от твоего бренда? — Адриан поднял на отца разгневанный взгляд. — Ты понимаешь, насколько это…

— Она будет в маске, и я гарантирую ей полную конфиденциальность.

— Так же ты говорил и в прошлый раз. — Габриэль вздохнул и сильнее оперся на трость. Что ж, он ожидал, что сын не согласится так просто. — И с какой стати ей вообще это делать?

С минуту Габриэль молчал, внимательно оценивая реакцию сына.

— Хотя бы с той, что я не препятствую ей общаться со своим сыном.

— Что ты… — Адриан замер, округляя глаза.

— У меня нет явных тому доказательств, но я не слепой, Адриан. Не думай, что я ни о чем не догадываюсь и совсем уж ничего не замечаю.

Адриан пораженно смотрел на отца, переваривая его слова. Складывая мысленно факты и догадки воедино, у него собралась собственная картинка.

— И ты не препятствуешь, потому что хочешь ее использовать. — Адриан произнес это как утверждение, а не вопрос.

— Ей нужно примерить всего одно платье, и продажи от новой коллекции взлетят до небес.

— Единственный раз у меня появился человек, которым я дорожу, а ты… ты думаешь лишь о компании. Это всё, что тебя волнует.

— Я забочусь не о компании, а о будущем. О твоем будущем. И мне бы очень хотелось, чтобы ты тоже в конце концов начал об этом беспокоиться. — Габриэль Агрест почти никогда не повышал голос, когда говорил с сыном, но это было и не нужно. Достаточно было его ледяного взгляда и циничных слов. — Уже сейчас ты мог бы получать лучшее образование, мог бы начать готовиться к тому, чтобы стать моим преемником, но вместо этого ты решил поступить в этот неприметный лицей, потому что там учатся твои друзья, и я смирился с твоим решением. Я закрыл глаза на этот глупый каприз, хотя это было в высшей степени неразумно.

— Почему всегда ты определяешь, что разумно, а что нет? — едва слышно прошептал Адриан.

Габриэль сузил глаза, не сводя взгляда с сына. Поступки Адриана почти всегда казались ему глупыми детскими выходками. Габриэлю казалось, что он это делает лишь ему наперекор, и винил во всем переходный возраст, гормоны, неопытность и юношеское бунтарство. Если бы он только перестал давить, если бы остановился и присмотрелся получше, то увидел, что на самом деле проблема была в том, что Адриан просто еще не успел определиться и решить, кем хочет стать в будущем. Но с тех пор, как Габриэль лишился жены, в его глазах потух былой огонек, и он совсем разучился замечать подобные вещи. Возможно, потому что раньше именно Эмили была его глазами?..

— Ради того, чтобы приумножить капитал, ты используешь моих друзей как шахматные фигуры в своей игре!

— Я говорил только об одном конкретном человеке, Адриан. — На лице у Агреста-старшего едва заметно проскользнуло отвращение. — И, честно признаюсь, я понятия не имею, что общего ты мог найти с этой особой.

— Она не нравится тебе? — Адриан не успел скрыть сожаления в голосе.

— Адриан… — Габриэлю было больно такое говорить, но кто-то ведь должен был? Есть вещи, на которые только родитель может открыть глаза. — Ты действительно веришь, что она с тобой всерьез?

Адриан отшатнулся, словно от удара. Он готов был это услышать это от кого угодно, но только не от собственного отца.

— Она хотя бы открыла тебе свою истинную личность? Если у вас такие близкие отношения и если она действительно доверяет тебе, тогда почему все еще не рассказала об этом?

Словно онемевший, Адриан стоял и ничего не мог возразить. Самое ужасное во всей этой ситуации было то, что в этот раз его отец был прав.

— Она водит тебя за нос, Адриан. И я не хочу, чтобы ты становился объектом манипулирования какой-то девчонки.

— Единственный, кто мной манипулирует… — Юноша поднял на отца взгляд исподлобья. — Это ты, отец.

И Адриан ушел, оставляя отца наедине с его планами, ожиданиями и мыслями. Обернувшись, Габриэль остановил взгляд на портрете жены. Она здесь была так прекрасна. Если бы только была сейчас рядом… она бы обязательно нашла выход. Если бы только можно было все вернуть, их жизнь сложилась бы совершенно иначе. Габриэль не сомневался в этом. И он обязательно все изменит.

Войдя к себе в комнату, Адриан даже не обратил внимания на то, что в помещении уже горел свет, хотя он его не включал. Не сразу заметив оказавшуюся за спиной Ледибаг, Агрест вздрогнул и обернулся.

— Прости, я тебя напугала?

— Нет, нет. Все в порядке. — Но Адриан совсем не выглядел в порядке. — А ты как?.. — он остановил на ней вопросительный взгляд.

— Ты оставил окно открытым, — Леди указала в сторону панорамных окон, за которыми все еще лил дождь. — За вашим домом следят журналисты, так что пришлось отвлечь их, прежде чем…

Адриан лишь кивнул и опустился на диван. Он ее совсем не слушал.

И Леди не стала его расспрашивать, не стала ничего говорить и пытаться узнать, что случилось. Она лишь продолжала стоять у окна и наблюдать за тем, как сплошным потоком водяная вуаль стекает по стеклу.

— Скажи, — наконец заговорил Адриан, — ты уже кому-нибудь рассказывала о том, что ты… о том, кто ты на самом деле?

Ледибаг отрицательно покачала головой, не сводя глаз с размытых водой вечерних улиц Парижа. Здесь, за этими стеклами, весь внешний мир казался словно бы и не настоящим.

— Ни родителям, ни… может быть, друзьям? Подруге?

Леди не знала, почему он решил спросить об этом именно сейчас, но увиливать не стала. Лишь обернулась и, прислонившись спиной к холодному стеклу, ответила, смотря ему в лицо:

— Нет, никто не знает.

С минуту Адриан молчал, переваривая услышанное. А Ледибаг наблюдала в его глазах напряженную борьбу сомнений и противоречий. Порой в такие моменты ей хотелось забраться к нему прямо в голову и навсегда поселиться в мыслях, так же как акума вредоносным паразитом проникает в сознание своих жертв.

— Как тебе это удается? Я имею в виду, как получается совмещать реальную жизнь с…

— Плохо. — Адриан наконец поднял на нее взгляд и осекся. — Получается плохо.

— Что ты имеешь в виду?

Ледибаг вздохнула, опуская глаза. На ее лице промелькнула горечь.

— Иногда у меня возникает странное чувство… будто я живу где-то на пересечении двух миров: первый кажется привычным, спокойным, правильным, а второй… второй чужой, непредсказуемый, — она сузила глаза. — И все чаще я задаюсь вопросом: какой же из них является правдой, а какой вымыслом?..

«Что, если реальны оба?» — хотелось ему сказать, но слова застряли в горле.

Леди продолжала смотреть куда-то в пустоту.

— Наверное, я просто слишком много времени провожу в этой форме, слишком сильно привыкла к ней. Так сильно, что когда снимаю маску, порой не узнаю человека в зеркале. — Прислонившись плечом к стеклу, она задумчиво рассматривала свое мутное красное в горошек отражение и говорила тихо, как будто бы и не для него. Как будто просто сама с собой. — Иногда мне кажется, что «настоящей» меня и не существует. Словно я оживаю только тогда, когда надеваю эту маску, а без нее… Я уже не знаю, кто я без нее.

Глаза у Леди сейчас были пустыми. Она почти не слышала грозовых раскатов за стеклом и почти сливалась с этим дождливым пейзажем позади. Казалось, она могла исчезнуть в любое мгновение, растворившись в этом ливне с первой же вспышкой молнии.

Адриан резко поднялся и приблизился к ней, уже забыв, зачем вообще спросил об этом. Все его мысли, о чем бы они ни были изначально, сейчас кардинально изменили свое направление. Почему она смотрит так, будто совсем одна? Почему забыла, что у нее есть он? «Потому что ты сам заставил ее в этом усомниться», — подсказывающие шептало подсознание.

— Почему ты так думаешь? — Леди съежилась, словно только сейчас заметив, что Адриан все это время был рядом и слышал ее слова, и, кажется, уже жалела о том, что заговорила об этом. Но Адриан смотрел так пристально, что, без сомнения, уже не сдастся, пока не услышит ответ.

— Потому что в обычной жизни я не способна на такие поступки, которые совершает Ледибаг.

— Может быть, дело в том, что, как Ледибаг, ты просто чаще оказываешься втянута в такие ситуации, которые вынуждают тебя проявлять непривычные для себя черты характера? — Адриан заглядывал ей в глаза, пытаясь убедить в своих словах. — Но если бы ты столкнулась с подобными обстоятельствами в обычной жизни, не имея при этом возможности перевоплотиться, ты наверняка поступала бы точно так же.

Леди вздохнула и отвела взгляд, полный сомнений.

— Я в этом… не уверена.

Агрест сделал шаг ей навстречу.

— Ну, то есть… никто из нас не знает, способны мы вытащить ребенка из горящего дома или спасти утопающего, пока сами не окажемся в конкретной ситуации. Что-то вроде того. — Но Ледибаг продолжала смотреть на него печально, почти изнуренно. Мучительно. — Не бывает такого, чтобы люди менялись мгновенно, по щелчку пальцев. Я в это не верю. Недостаточно изменить свой облик, чтобы измениться внутри.

Он говорил так убедительно, что она и правда почти поверила. Почти почувствовала столь желанное облегчение в сердце. Вот только было кое-что, о чем Адриан не знал. Что, если Камень Чудес способен изменять ее характер или даже саму личность?

Но Леди все равно улыбнулась ему в ответ, пусть ее глаза и болезненно покраснели. Адриан пытался помочь ей, и его слова действительно немного успокоили ее. Это очень много значило для нее.

— Может быть, ты и прав.

Она нежно заправила выбившуюся прядь волос ему за ухо, и Агрест завороженно наблюдал за ее действиями.

— Ты опять поссорился с отцом? — Ловко же она умеет переводить темы.

— Что, так заметно? — Он грустно улыбнулся, а затем нахмурился, отводя взгляд. — Мой отец, он… В общем, ему пришла в голову еще одна бредовая идея. Он хочет, чтобы ты…

— …Прорекламировала одежду его компании, да? — усмехнулась Леди, завершая его фразу.

— Откуда ты?..

Она протянула ему конверт, и Адриан незамедлительно выхватил и развернул его. Внутри было письмо, но слов не разобрать, весь текст размылся из-за воды. Но логотип на конверте, без всякого сомнения, принадлежал его отцу.

— Что-то в последнее время твой отец слишком часто втягивает меня в рискованные авантюры.

Она сказала это в шутку, но Адриан продолжал смотреть на нее серьезно.

— Мне не нравится эта идея. Так ему и сказал.

Она азартно усмехнулась. Когда Леди бросали вызов, она была не в силах устоять, какими бы ни были последствия.

— Думаю, я могла бы согласиться при парочке условий.

— Тебе не следует соглашаться ни при каких условиях. — Адриан раздраженно нахмурился.

— Ты ворчишь, как строгая мамочка!

— Вовсе я не… — Адриан резко помрачнел, вспоминая строгость своего отца, и словил себя на мысли, что в каком-то смысле становится все больше похожим на него. И эта мысль его поразила.

— Эй, что такое? — Леди обхватила ладонями его лицо, заставляя смотреть ей в глаза, и шепотом спросила: — Что он тебе сказал?

— Он догадывается о том, что мы… видимся. И не одобряет этого.

Ледибаг отстранилась. В ее глазах — напряжение и боль. Она смотрела серьезно, как будто собираясь с духом, как будто уже давно ожидала услышать нечто подобное. Наконец она заговорила:

— Если ты захочешь всё прекратить, я все пойму и не буду…

— Нет! Нет, я совсем не это не это имел в виду! — Агрест в ужасе притянул ее к себе, словно пытаясь удостовериться, что она точно никуда не исчезнет сейчас, и Леди нежно обвила его плечи в ответ.

— Не хочу, чтобы из-за меня у тебя с отцом портились отношения.

— Это не из-за тебя. Между нами уже давно всё… именно так.

Адриан только сейчас заметил, что у нее все еще влажные от дождя волосы, а сама она дрожит всем телом от холода. Прямо сейчас было достаточно сжимать ее в руках, вдыхать запах ее волос и чувствовать ее дыхание у своей шеи. Однажды она сама откроет ему правду. Может быть, не сейчас, не так скоро, но, он уверен, однажды она обязательно это сделает. Когда они оба будут к этому готовы.

— Насчет предложения отца… ты в самом деле хочешь пойти?

— А тебе разве не хочется увидеть меня в платье? — хитро улыбнулась она.

Адриан лукаво усмехнулся.

— Так какие у тебя там условия?

И Леди приблизилась, нашептывая ему на ухо свою идею.

========== Глава 11. Платье ==========

В многоэтажном бизнес-комплексе на одном из верхних этажей творилась полная неразбериха. Рабочие спешили туда-сюда, перенося объемные коробки, устанавливали какую-то аппаратуру, многочисленные сотрудники проходили сквозь входные двери бизнес-центра и проносились мимо так быстро, что их лиц почти не разглядишь.

Один из этажей здания был арендован на весь день, в связи с премьерой новой коллекции Габриэля Агреста, и даже руководители не были в курсе подробностей сегодняшнего мероприятия. Их главной задачей было позаботиться о том, чтобы в самые короткие сроки несколько залов оказались переоборудованы под фотостудии, а свободные комнаты — оформлены под гримерные помещения. И никого и не удивила подобная таинственность, ведь процесс подготовки новой коллекции Габриэля всегда сопровождался строжайшей секретностью.

— Эй, как тебя там?.. — Женщина сузила глаза и глянула на бейджик подчиненного. — Мартин! Отнеси эти коробки с ребятами в двадцать шестой кабинет.

Юноша кивнул и тут же взял в руки очередную коробку. Из-под его кепки выбивались темные пряди волос. Он был худощавым на вид, низкий ростом, да еще и одет в мешковатую куртку и штаны, явно на пару размеров больше. Другие ребята посмеивались, глядя на него.

И все же, работы было слишком много, чтобы распыляться на шуточки, так что каждый был занят выполнением своих обязанностей и не задавал лишних вопросов. Оказавшись, в нужном кабинете, ребята быстро опустили на пол коробки и поспешили обратно. Один Мартин замешкался, прежде чем уйти. С тяжелым вздохом он опустил на пол свою ношу и огляделся по сторонам. Кабинет был совсем пустым: свалка коробок и пустой мебели. Только дверь у одной из стен привлекла внимание. Кладовка? Вряд ли. На ней был кодовый замок, а значит, смежная комната. Конечно, рядового сотрудника так легко не допустят к сколько-нибудь ценным вещам.

Стараясь не попадать в обзор камер, юноша спрятался за горой мебели, выждал, когда все решат, что из кабинета все уже ушли и запрут дверь вместе с ним внутри, а затем приблизился к заинтересовавшей его двери, ввел необходимую комбинацию цифр и та тут же открылась. Соседняя комната, похоже, была чем-то вроде хранилища. На стенах не было окон, только несколько ламп тускло освещали помещение. Вокруг разместились многочисленные стенды с одеждой в прозрачных чехлах, в углу — пара диванов и кресел, а у задней стены несколько громоздких платяных шкафов. К ним-то Мартин и приблизился. Ведь именно там хранилась новая коллекция Габриэля Агреста.

Когда-то Мартин мог только мечтать о том, чтобы своими глазами увидеть изделия высшего класса и первым прикоснуться к ткани наивысшего качества, чего не встретишь в обычных магазинах. Было в этом что-то священное, — первым узнать то, чем еще не успел восхититься весь остальной мир.

Юноша потянулся к двери шкафа и схватился за ручку. Но дверца не поддалась и только глухо стукнула. Конечно же, заперто. Было бы даже странно, если бы новая коллекция самого Габриэля Агреста оказалась так небрежно оставлена без замка. Но Мартин достаточно хорошо подготовился, и один из ключей в связке с легкостью открыл замок.

Только прежде чем распахнуть шкаф, юноша остановил взгляд на зеркальной двери и замер, задумчиво разглядывая свое отражение. Словно видел его впервые. Под широким козырьком кепки его голубые глаза казались темнее, чем обычно, а на лицо ниспадала тень, искажая черты лица.

Чуть склонив голову набок, Мартин подхватил кепку за козырек и легким движением стянул с головы. На плечи тут же упали длинные волосы, а по ту сторону зеркала смотрел уже не Мартин, а Маринетт Дюпэн-Чен. Было бы слишком глупо пытаться прокрасться через крышу в облике Ледибаг и вряд ли получилось бы не привлечь к себе лишнего внимания. А на персонал низшего звена обычно никто не обращает внимательный взгляд, и сегодня это сыграло Маринетт на руку.

Дюпэн-Чен огляделась, однако камер или каких-либо других нежелательных устройств не обнаружила, как и было обещано. Девушка потянула на себя ручку, но затем вдруг замерла, заслышав звук открывающейся двери позади, и сразу же обернулась Ледибаг. Но внутрь вошел лишь Адриан Агрест с фотоаппаратом в руках.

— Ты пришел слишком рано, — напряженно выдохнула Леди. Что ж, теперь можно расслабиться.

— О, извини. — Он внимательно оглядел ее. — Вижу, ты добралась без проблем?

Ледибаг коротко кивнула и указала на шкаф.

— Ты уже знаешь, что там?

— Нет, отец даже мне не показывает.

Чуть помедлив, они остановились перед гардеробом, а затем одновременно распахнули дверцы шкафа. В тот же миг перед ними оказалась коллекция лучшего модельера в Париже. Вся одежда внутри была красного цвета в черный горошек, а фасон каждого изделия выполнен в уникальном стиле Габриэля Агреста.

Ледибаг нежно провела пальцами по ткани и даже сквозь перчатки ощутила удивительную мягкость материала.

В двух шагах от гардероба была небольшая кладовка, которую вполне можно было использовать сегодня в качестве раздевалки. Туда Леди и направилась. Свет внутри на всякий случай не включила. Пусть месье Агрест и обещал, что камер не будет, но перестраховаться лишний раз не помешает, да и переодеваться в темноте ей уже давно не стоит особого труда.

Дверь, за которой скрылась Леди, была не заперта, а лишь небрежно прикрыта, так что Адриан, стоявший снаружи, смог заметить, как внутри кладовки малиновым цветом сверкнула трансформация. Ледибаг сейчас там, совсем близко, всего лишь за незапертой дверью. Уже второй раз он оказался настолько рядом к ней без маски и все равно не имел права на нее смотреть. И все же она доверяет ему, раз оставила дверь незапертой. Если бы только он мог сам себе доверять с такой же уверенностью.

Со вздохом раздраженной неудовлетворенности Агрест повернулся спиной к двери и сложил руки на груди. Но ждать ему долго не пришлось и уже в следующее мгновение женские ладони, затянутые в перчатки, накрыли его глаза.

Адриан обернулся и замер, осматривая Ледибаг. Самодельная маска на ее лице точно так же скрывала лицо, как и оригинальная. (Только сорвать ее было гораздо проще, чем настоящую). Черные перчатки на ладонях, вызывающе короткая юбка, красные в горошек чулки выше колена и туфли на каблуках. Лб как будто хоть сейчас была готова броситься в бой, — ее новый наряд очень сильно напоминал оригинальную униформу. Глаза у Леди блестели.

— Ну как тебе? — Ледибаг закружилась вокруг себя, и ее юбка чуть заметно поднялась вверх. — Нравится?

Взгляд Ариана был красноречивее любых комплиментов. Леди приблизилась к нему и обвила руками его шею, а он — ее талию.

— Жаль только, что после публикации фотографий, все в городе начнут носить такие же платья.

— Ну и что? — взгляд у нее веселый. — Чем больше копий, тем оригиналу проще затеряться.

Они с минуту смотрели глаза в глаза, а потом синхронно потянулись друг к другу. Их дыхания смешались, и легкий поцелуй постепенно углубился, перерастая во что-то большее. На секунду Леди отстранилась:

— Ты же запер за собой дверь?

Адриан тут же распахнул глаза.

— Ой.

— Адриан! — укоряюще посмотрела на него Ледибаг.

Адриан скорее поспешил к двери, но когда закрыл и обернулся, своей Леди уже не увидел. Он позвал ее и начал искать, блуждая среди из стоек с одеждой. Ледибаг была здесь, очень близко, она смеялась и убегала от него, словно играя с ним в прятки, а Агрест следовал на ее голос, так же игриво улыбаясь. Как вдруг ее голос совсем стих, и эта игра перестала быть смешной. Адриан окликнул ее, но она не отозвалась. Почему-то сейчас этот платяной лабиринт очень сильно напоминал те стены из коробок на фестивале, когда жизни его Леди угрожала Булавочница.

Ледибаг внезапно выпрыгнула сзади, и Адриан резко вздрогнул, а потом сразу же обнял ее, крепко прижимая ее к себе.

— Эй… ты чего? — Леди нежно гладила его по волосам.

— Извини, я… просто… — Он отстранился и сел на диван у стены. Ледибаг опустилась рядом с ним и задумчиво расправила юбку.

— Просто что?..

— Я все думаю… В прошлый раз, на фестивале, что если бы меня там не было? Что если бы я не смог тебе помочь?

Ледибаг вздохнула и отвела взгляд, устало потирая висок. Об этом ей сейчас совершенно не хотелось говорить.

— Ты все еще считаешь, что это слишком опасно для меня? Но в тот раз ты даже назвала меня своим напарником! Ты почти признала меня равным, разве не так?

— Адриан, ты… — выдохнула она наконец. — Ты обдумал, к каким последствиям может привести такое решение? Чаще всего акумы нападают на город ночью. Ты задумывался над тем, как может измениться твой ритм жизни с таким графиком? У тебя учеба, дополнительные занятия и работа. Ты правда хочешь жить с постоянным недосыпом? Ничего не успевать и все время куда-то опаздывать?

Она смотрела на него строго, но решительность в глазах Агреста никуда не исчезла. Так вот, какой жизнью она живет? Вот, какова ее обыденность.

— Почему бы и нет? — он лишь шире улыбнулся.

Леди вспыхнула и резко поднялась, ее сердце переполнилось множеством противоречивых эмоций.

— Адриан, это… — она взъерошила свои волосы. — Это не игра.

Взгляд у юноши тут же помрачнел.

— Я заметил это, когда перевязывал тебя в прошлый раз.

Взгляд у Ледибаг изменился, она снова села рядом с ним.

— Прости, я… я просто волнуюсь за тебя.

Адриан сидел неподвижно.

— Знаешь, в тот раз, когда я сбросил на жертву акумы осветитель… — он смотрел куда-то вниз, — и в прошлый раз, когда мы одновременно потянули нить йо-йо, заставив Булавочницу упасть… Не знаю, как объяснить, но каждый раз в такие моменты я чувствую, что совершаю что-то важное. Что-то по-настоящему значимое. До этого, чем бы я ни занимался, я никогда не испытывал ничего подобного.

Ледибаг очень внимательно слушала его слова, напряженно наблюдая за сменой эмоций на его лице. Адриан перевел на нее взгляд и волна мурашек сразу же прошлась вдоль позвоночника. Кажется, он только сейчас в полной мере оценил ее наряд и открытые участки кожи, которые ранее скрывал костюм.

— Можно мне… поцеловать тебя? — Забавно, что он спрашивает об этом именно сейчас. Ледибаг улыбнулась.

— Ты разве еще не понял, Адриан? — Она загадочно сузила глаза и шепнула на ухо: — Ты можешь целовать меня… когда-угодно.

Их губы снова встретились. Часто бьющиеся сердца почти сливались в одно целое. Мог ли раньше Адриан вообразить, что однажды эта невероятная девушка ответит ему взаимностью? Та, у чьих ног был весь Париж; та, которую он мог видеть лишь с экранов и обложек. Она могла выбрать любого, но сейчас она именно с ним. Несмотря на то, что он был обычным слабым человеком, не имеющим каких-либо сверхъестественных сил и был неспособен защитить ее должным образом от грозящих ей чудовищ. Но вот же она, здесь, в его объятиях, в его дыхании, в его мыслях, в его сердцебиении. Почти забралась ему под кожу. Почти полностью завладела его сознанием.

Впервые он мог так беспрепятственно ощущать ее теплую кожу под тонкой тканью. Целовать ее ключицы и бархатные плечи. Ее нежные хрупкие запястья. Адриан целовал ее, и Ледибаг отвечала ему. Так же пылко, так же лихорадочно и жадно, почти яростно. Почти больно. Словно бы не он, а она была тем, кто все это время часами выискивал черты любимого лица на случайных размазанных снимках; тем, кто бессонными ночами перекапывал всевозможные архивы в надежде узнать о нем (ней) чуточку больше. В этот миг Адриану казалось, что этим «кто-то» была она.

Зарываясь лицом в ее волосы, Адриан сильнее прижимал ее к себе одной рукой, а другой проводил дорожку вдоль ее ноги, поднимаясь выше, туда, где заканчивался чулок и начиналась кожа. Леди вздрогнула и сильнее обвила его спину.

Как вдруг — резкий звук! Оба замерли и заметили упавший на пол фотоаппарат. Похоже, им пора вспомнить, с какой целью вообще пришли сюда. Разочарованно вздохнув, Адриан отстранился от своей Леди и поднял с пола упавшую вещь, повертел в руках, осматривая. Объектив, похоже, совсем разбился, так что Адриану ничего не оставалось, как сходить за новым. Пообещав, что быстро вернется, он кивнул своей Леди на прощание и скорее помчался вперед.

Сейчас Ледибаг могла отдышаться и привести себя в порядок. Она поднялась, отряхнулась и разгладила помявшуюся юбку. Подняла сосредоточенный взгляд и замерла. С минуту-другую Леди стояла неподвижно посреди широкой комнаты и, не отрываяглаз, смотрела на дверь, за которой исчез Адриан. Она внимательно слушала эхо его удаляющихся по коридору шагов и думала о чем-то своем.

Возможно, о фотоаппарате, который сама столкнула со столешницы?

Адриан не возвращался достаточно долго. Леди выглядела настороженной и перевела взгляд на круглые настенные часы. Минутная стрелка сдвинулась на миллиметр, и пробило ровно шесть вечера.

Шесть.

То же время упоминалось в письме, которое она нашла на вершине Триумфальной арки. В сухом конверте, который она скрыла от глаз Адриана.

Позади послышался звук открывающейся двери. И прежде, чем обернуться, героиня Парижа уже знала, кого увидит.

— Что ж, рад, что вы все-таки согласились прийти и не проигнорировали мое приглашение.

Дверь позади Габриэля захлопнулась сразу же, как он вошел, а Адриан забрал с собой ключи и запер ими переднюю дверь, когда уходил. А это значит, что оба выхода сейчас заперты и технически она в ловушке. Хотя разве мог ей чем-то угрожать отец Адриана? Ледибаг было сложно что-то подобное вообразить, но интуитивно она все же ощутила напряжение.

— Не думаю, что у меня был выбор.

Она обернулась, встречаясь с отцом Адриана лицом к лицу.

— И все же это правильное решение с вашей стороны, — усмехнулся Агрест-старший.

— Но ведь на самом деле вы пригласили меня не ради вашей новой коллекции?

— Не только ради нее, это верно. — Он с интересом разглядывал ее наряд, и взгляд у него был как у биолога, осматривающего лягушку для препарирования, — с совершенно научной точки зрения, не более. — Однажды я имел неосторожность познакомить вас с моим сыном, и, похоже, ваши отношения зашли дальше, чем я того ожидал.

Габриэль почти презрительно посмотрел ей в глаза.

— Понимаете ли вы, что подвергаете жизнь моего сына опасности?

У Ледибаг по коже пробежал холодок, но она продолжала стоять, не шелохнувшись и не отводя взгляд.

— Я понимаю это лучше, чем кто бы то ни было, месье Агрест.

Не было нужды ей об этом напоминать. Хотя если подумать, изначальный ее порыв встретиться с Адрианом в качестве Ледибаг действительно был эгоистичным поступком. В тот момент она в самом деле не думала о том, чем для Адриана может обернуться близкое знакомство с ней. Но разве могла она тогда хотя бы предположить, что их отношения станут настолько близкими? Возможно… возможно, всё это было ошибкой?

Все эти укоряющие мысли отразились на лице Леди прежде, чем она успела их скрыть.

Габриэль Агрест усмехнулся, поднимая подбородок.

— О, вижу, вы успели достаточно сильно привязаться к моему сыну, юная леди?

Ледибаг настороженно смотрела в ответ, всем телом вытянувшись все равно, что струна. Она никак не могла отделаться от подсознательного ощущения опасности, исходящей от человека, стоящего перед ней. А поскольку в ее руке сейчас не было йо-йо, для нее эту ситуацию никак нельзя было назвать выигрышной. Сейчас, здесь, в этом помещении, Габриэль был хозяином положения и не стеснялся об этом напомнить. Более того, он специально выдвинул такие условия, чтобы она оказалась перед ним беззащитной, без трансформации, в этом Ледибаг не сомневалась.

Тикки, прятавшаяся все это время где-то за диваном, выскользнула из укрытия и молниеносно подлетела к хозяйке, спрятавшись за ее спиной. Почему-то ей не хотелось показываться на глаза Габриэля. Хотя тот все равно ее заметил, пусть и не подал вида. Он как будто даже не сомневался в том, что Ледибаг возьмет квами с собой.

— Что вы хотите сказать, месье?

— Я хочу сказать, что ваше общение отрицательно влияет на моего сына. Он стал чаще пропускать дополнительные занятия, а его отметки в лицее снизились. К тому же, он совершенно не сосредоточен и совсем не слушает меня.

Ледибаг плотно сомкнула губы.

— Моего сына ожидает большое будущее. — Габриэль смотрел на нее свысока и как будто видел насквозь. «В отличие от вас», — шептали его глаза. — В наследство от меня ему перейдет все мое имущество и целая компания.

— Я не претендую на ваши деньги, месье. Наши отношения с Адрианом никак не…

— Могу ли я задать один вопрос? — перебил ее Габриэль.

Ледибаг смотрела пристально.

— Да?..

— Из какой вы семьи, мадемуазель?

Леди почувствовала, как по коже пробежали колючие мурашки. Она настороженно продолжала смотреть в ледяные глаза Агреста-старшего, не в силах произнести ни слова в ответ. Молчание затянулось слишком надолго, чтобы Габриэль продолжил ждать.

— Вы ведь до сих пор не открыли Адриану свою настоящую личность, не так ли? — Почему каждое слово этого человека бьет прямо в сердце, а ей каждый раз совсем нечего возразить? Почему прямо сейчас она чувствует себя подсудимой на пороге у судьи? — Судя по всему, у вас нет ни имени, ни положения, ни перспектив. Иначе вы сразу сняли бы предо мной эту маску. Так вот я хочу спросить… на что вы надеетесь?

Леди дернулась, словно от удара, а затем медленно подняла на него странный затуманенный взгляд. Это был взгляд Маринетт, с которой сорвали все маски. Взгляд человека, оставленного под снегопадом на пустыре в лохмотьях, без денег, без жилья и даже без надежд. Некоторым людям не нужно оружие или магия, чтобы морально уничтожить.

— Я ни на что не надеюсь, месье. — Глаза у Ледибаг холодные, отрешенные, почти безразличные. — Но что насчет вас?

Габриэль с любопытством слушал ее.

— Вы ищете источник проблемы в окружающих и никак не желаете при этом обратить внимание на собственные поступки. Знаете ли, как сильно Адриан нуждается в вас? Все эти годы ему требовалось ваше внимание, ваша забота и простые слова. Ему нужен был отец.

— У него есть отец, — с нажимом ответил он и смотрел сурово, почти зло.

— Вы в этом уверены? — Она подняла взгляд. — Адриан ищет в моей жизни свободу, которой вы его лишили.

Габриэль Агрест пораженно затаил дыхание, а Ледибаг сильнее помрачнела, ее глаза потускнели. Сейчас она снова была разбитой после бесчисленных битв, уставшей Маринетт.

— Но в моей жизни нет свободы, лишь ее имитация. И скоро он сам это поймет.

Потому что с того момента, как ей в руки попали Камни Чудес, вся ее жизнь оказалась подчинена лишь долгу, обязанности, которую ее обрекли нести. Потому что это не было ее личным выбором. Обстоятельства вынудили ее стать тем, кем она является сейчас.

— И в тот момент, когда это случится, мне бы хотелось, чтобы именно вы были рядом с ним.

Агрест-старший не сводил с нее задумчивого взгляда.

— Должен признать, вы весьма занимательным образом мыслите, мадемуазель.

Габриэль внезапно поднял трость и направил прямо в ее сторону. Тикки среагировала мгновенно и тут же перевоплотила Маринетт, облачая ее в привычный боевой костюм. Но, кажется, Агрест только того и ждал. Бражник внутри Габриэля усмехнулся. Ведь теперь он знал о том, что Ледибаг никогда не снимает свои серьги.

— Единственное, чего я хочу, так это чтобы вы, юная леди, никогда не забывали… — Он насмешливо приблизил наконечник трости к ее сердцу. — Не забывали о том, кем являетесь на самом деле.

Так же, как и он всегда помнит об этом.

Ледибаг не шевелилась. Она почувствовала, как мелкие электрические импульсы прожгли ее кожу изнутри.

— С завтрашнего дня я уезжаю. Вы ведь приглядите за Адрианом в мое отсутствие?

За дверью позади послышался звук приближающихся шагов, и Леди без труда могла отгадать, чьих именно. Когда Ледибаг оглянулась, Габриэля Агреста в комнате уже не было.

Дверь отворилась, и в комнату вошел Адриан с новым объективом в руках.

— Прости, что задержался. Долго искал запасной, а там сейчас такой бардак и… — Он осекся, встретившись взглядом с Ледибаг. — Леди? Почему ты сменила форму? Что-то слу…

Она тут же бросилась к нему и порывисто обняла, а Адриан снова выронил из рук объектив и сжал ее в своих руках в ответ.

Комментарий к Глава 11. Платье

Внезапно заметила, что количество страниц перевалило размер “миди”, и теперь это уже макси! Обалдеть, а ведь изначально я собиралась написать всего лишь небольшую мини-историю в одну часть. Как так вышло? :0

========== Глава 12. Ярче всего ==========

В дни отъезда Габриэля Агреста главный злодей Парижа тоже затих и совсем не насылал на город отравленных бабочек. Так что и Адриан, и Ледибаг оказались на некоторое время свободны от чрезмерных забот и обязательств. Габриэль увез с собой Натали, так что весь дом оказался в распоряжении Адриана, а Ледибаг не нужно было ежедневно изматываться в сражениях с жертвами акум. Так что она приходила к нему вечерами, укрывшись ночной темнотой, и почти каждый раз задерживалась до самого утра.

С каждым днем они узнавали друг друга все лучше и находили все больше общего. Им обоим нравился Джаггед Стоун, так что они могли включать музыку на полную громкость и вместе сходить с ума под пронзительные ритмы. Играть всю ночь в «Ultimate Mecha Strike III», а потом засыпать прямо на диване, оперевшись друг на друга. И просыпаться следующим утром — помятыми, взлохмаченными и… счастливыми. Затем бежать на занятия, в спешке приводя себя в порядок, но после снова возвращаться.

Встречая один из таких утренних рассветов, уже проснувшаяся Ледибаг лежала в постели рядом с Адрианом и не отводила от него глаз. Наблюдать за его спящим лицом, слушать его спутанное бормотание во сне, похожее на мурлыканье, стало уже привычкой. Невероятно привлекательной привычкой. Придвигаясь ближе, Леди ловила звуки его дыхания и пыталась угадать, что Адриану снится прямо сейчас. Он хмурился во сне. Легонько коснувшись его лба, Ледибаг осторожно разгладила морщинку меж бровей.

Первое, что увидел Адриан, проснувшись, были небесно-синие глаза его Леди. Он сонно смотрел в эти глаза мутным взглядом и, кажется, еще не верил в то, что проснулся. Не в первый раз героиня Парижа оказывалась в его кровати. Порой усталая после тяжелого дня она засыпала рядом с ним на соседней подушке, и все равно — каждый раз, как первый.

— Что тебе снилось, Котик? — Она едва ощутимо касалась пальцами его щеки и улыбалась краешками губ.

Потянувшись к ней, Адриан обвил ее руками и уткнулся в изгиб ее шеи.

— Ты, — выдохнул он в ее кожу, прижимая к себе вместе с одеялом. — Мне всегда снишься только ты.

Ледибаг знала, что он врет, но эта ложь ей нравилась.

Еще с минуту она продолжала лежать и задумчиво разглядывать его лицо, но уже давно пора было вставать, так что Леди, вопреки недовольному мычанию, все же выскользнула из его объятий и поднялась.

Прохаживаясь по комнате, она внимательно рассматривала все вокруг, как будто оказалась здесь в впервые. Каждый раз она замечала в его комнате что-то новое и все никак не могла привыкнуть, что ей действительно позволено здесь быть.

Оказавшись возле черного рояля, она коснулась крышки пальцами, а затем нашла стопку несшитых листов с нотами на подставке. Ледибаг внимательно пробежала взглядом по строчкам, но читать нот не умела, и загадочные символы ни о чем не могли ей поведать.

Адриан вздохнул и, поднявшись, тоже приблизился к ней.

— Отец хочет отправить меня на концерт на следующей неделе. Так что оставил мне этюд, чтобы я разучил, пока он в отъезде.

— А ты не хочешь попробовать? Ты разве не любишь музыку?

— Дело не в музыке, просто… — Адриан со вздохом поднял откидную крышку, которая закрывала клавиатуру инструмента, и осторожно провел пальцами по белым клавишам, но так легко, что те не издали ни звука. Сейчас Агрест выглядел мрачным. — Когда-то мне игра приносила удовольствие, но теперь… Сейчас это больше напоминает вынужденную обязанность.

В голове у него пронеслись воспоминания о том, как он часами просиживал у инструмента, потому что отцу хотелось, чтобы каждый, извлекаемый им звук звучал максимально идеально.

Адриан нахмурился сильнее.

— Иногда мне кажется, что с помощью занятий на фортепиано отец пытается дрессировать меня. — Юноша мрачно хмыкнул. — Наверное, было бы проще, если бы я и правда был не человеком, а механизмом, который можно просто взять и перенастроить.

Встретившись с настороженным и напряженным взглядом Ледибаг, Адриан тут же заговорил о другом.

— Да и к тому же, я не люблю концерты. Не хочу снова оказаться в этом элитном сообществе ценителей высокой музыки.

— Чем же плохо их общество? — Мягко поинтересовалась Леди, кладя ноты на место.

— Ну знаешь… там же одни снобы. Ходят такие с образцовыми манерами в этих своих идеально выглаженных дорогих костюмах и с презрением косятся на попсовых музыкантов. Те хотя бы создают что-то новое, пишут музыку. А что делают они? Учатся безукоризненно копировать то, что было написано кем-то другим и было отыграно уже миллионы раз множеством других людей?.. — Адриан снова мрачно осматривал фортепиано. Он сам не заметил, как снова вернулся к этой теме. — Иногда мне кажется, что отец хочет сделать из меня кого-то вроде них — идеально работающий диктофон. Безупречный проигрывать того, что он сам посчитает правильным.

— Возможно, тебе стоит попробовать сыграть то, что тебе самому нравится, чтобы снова почувствовать наслаждение от игры? — Леди взяла его за руку. — Ты можешь попробовать прямо сейчас.

Агрест опасливо косился на инструмент, как будто стоит ему только прикоснуться к клавишам, и те сразу же превратятся в зубы внутри пасти огромного чудовища, готового сожрать его руки.

Наблюдая за реакцией Адриана, Леди прикоснулась к крышке и бесшумно опустила ее на клавиши.

— Когда-нибудь однажды… сыграешь для меня? — Она смотрела на него внимательно.

Адриан тут же улыбнулся в ответ.

— Сыграю.

❁❁❁

Замешивая тесто, Маринетт задумчиво поглядывала на духовку, за стеклянной дверцей которой уже поспевала новая порция выпечки и постепенно покрывалась хрустящей корочкой. В последнее время у нее появилось больше свободного времени, так что Маринетт старалась как можно чаще помогать родителям в пекарне после с занятий в лицее.

На кухню вошла мама.

— Маринетт, ты снова здесь? Я же говорила тебе, что не нужно так сильно усердствовать. У нас не так много посетителей, да и продукты лучше экономить.

— О, прости, мам… я не… — Маринетт помрачнела. Ну вот, кажется, она слишком увлеклась и снова все испортила.

— За что ты извиняешься, солнышко? — Мама улыбнулась и нежно коснулась ее щеки. — Я же вижу, как ты стараешься.

Маринетт отошла от стола и вытерла руки о фартук, глядя в окно.

— Может быть, нам сменить вывеску? Я могла бы придумать что-то новое, что-то более завлекательное и…

Мама смотрела с грустью, и Маринетт поняла без слов, что все это мало чем сможет помочь. Мама утешающе обняла дочь за плечи.

На кухню вошел папа и внезапно объявил о том, что к ним пришли друзья Маринетт. Обрадованная мама тут же всучила дочке поднос с угощениями и отправила к гостям.

У входа уже выжидающе стояли Алья, Нино и… Маринетт едва не уронила поднос, заметив Адриана.

В столовой у них было лишь два небольших столика и у каждого всего по два стула. Слегка обескураженная Маринетт не заметила, как так получилось, но в конечном итоге они разделились на пары. Причем, Алья с Нино оказались за одним столиком, а они с Адрианом — за другим. Встречая хитрый взгляд Альи, Маринетт поняла, что тут не обошлось без коварного плана подруги и все наверняка подстроено. Пока мама несла еще один поднос за второй столик, Дюпэн-Чен наконец заметила, что все еще сидит в потрепанном, измазанном мукой фартуке. Она тут же стянула его и повесила на спинку стула. До чего же неловко.

— У тебя мука на лице, — улыбнулся Адриан.

Маринетт тут же вспыхнула и поспешно вытерла щеку. Когда она осторожно подняла него взгляд, Агрест уже не смеялся.

— Кажется, после того случая на фестивале нам так и не удалось толком поговорить? — начал он.

— М-м… д-да…

— Ты не поранилась в тот раз? Я искал тебя, но не нашел, — его глаза смотрели подозрительно.

— Со мной все в порядке! Мне… ну, мне помогли тогда, так что… — Маринетт отвела взгляд в сторону.

Наклонившись через стол поближе, Адриан посмотрел прямо на нее и тихо спросил:

— Это была… Ледибаг?

Маринетт почувствовала, как ее пробрало током изнутри. Она напряженно смотрела на Адриана и наконец кивнула.

— Ледибаг, она… о чем-нибудь говорила с тобой?

Дюпэн-Чен чуть нервно пожала плечами.

— Я почти ничего не помню из случившегося, так что…

Агрест тут же понимающе кивнул. С минуту он задумался, а затем снова поднял на нее любопытный взгляд.

— Тебя же тогда исключили из соревнования, да? Знаешь, я мог бы поговорить с отцом по этому поводу. Может, он согласился бы посмотреть твои эскизы и…

— Нет! — Адриан опешил, встретившись с ее строгим взглядом. Он не ожидал, что у Маринетт бывает такой взгляд. И это серьезное выражение лица почему-то показалось ему знакомым. Дюпэн-Чен тут же снова вернулась в прежнее расположение духа. — То есть… лучше не н-надо. Правда. Извини, ты хотел помочь, но…

— Я понимаю, ничего.

Неловкий у них получался разговор. С минуту повисло молчание. Как вдруг Маринетт вспомнила об угощениях и, спохватившись, придвинула Адриану тарелку с выпечкой.

— Угощайся!

Адриан улыбнулся и взял один из пирожков. Было и вправду очень вкусно, о чем юноша не забыл сообщить. Глядя на то, как аппетитно он кушает, Маринетт тоже улыбнулась. Она вспомнила о том, что до сих пор только Адриан угощал ее чем-нибудь, а она его ни разу. Стоило уже давно исправить эту оплошность.

Маринетт отвернулась и заглянула в окно витрины. Отсюда можно было хорошо разглядеть новую кондитерскую. Она была вдвое больше их магазинчика, с новой аппаратурой, хорошей мебелью и…

Адриан заметил ее отстраненный взгляд.

— У вас в последнее время мало посетителей, да?

Дюпэн-Чен удивило то, что он это заметил. Она кивнула.

Адриан напряженно думал о том, чем же все-таки может ей помочь. Агрест еще не понимал почему, но ему искренне хотелось как-то поддержать ее. Может, потому что Маринетт была одной из немногих, кто всегда так тепло и искренне к нему относился?

— У меня все хорошо, — улыбнулась Маринетт. — Не переживай об этом.

И сейчас ее глаза лучисто сверкали.

❁❁❁

Пробравшись в одну из заброшенных старинных усадеб на окраине Парижа, Ледибаг расположилась в одной из комнат, которая уже обогретая лучами заходящего солнца, была совсем теплой. Витиеватые узоры на стенах и обветшалые потолки мало чем привлекали взгляд, и все же было в таких полуразрушенных временем постройках какое-то особенное очарование. Пусть лепнина и арки давно утратили былое величие, они все еще хранили в себе память о прошедших временах, о людях, что когда-то жили здесь, и о нравах, которым больше не было места в настоящем. Леди рассматривала потолки и лестницы, и думала о том, что такие строения очень похожи на людей. Сегодня о тебе помнят, любят, восхваляют тебя, проводят балы в залах в твою честь, а завтра — все это просто исчезает, люди расходятся, а ты остаешься никому не нужным разваленным строением.

Интересно, как скоро люди смогли бы позабыть о ней?..

Дверь позади открылась, и в комнату вошел Адриан, оглядываясь по сторонам.

— Так вот, как выглядит твое новое убежище?

Идя сюда запустелыми коридорами и поднимаясь по обветшалой лестнице, Адриан ожидал увидеть здесь что-то не менее отталкивающее, но комната, которую облюбовала его Леди, совсем такой не казалась. Ветхость здания здесь совсем не так была заметна, как в остальной части строения. К тому же, тут было достаточно чисто и убрано от всякого строительного мусора. Начисто вымытая от пыли мебель была как новая, а пол был застелен пушистым ковром, что, на удивление, вполне гармонично вписывался в старинную обстановку. Если не обращать внимание на трещины на стенах и потолке, это место можно было бы даже назвать вполне уютным.

— Нравится? — улыбнулась Леди.

Стоит признать, это место было и вправду на порядок лучше той жуткой квартиры, в которую ему пришлось отвести ее в прошлый раз. Интересно, как давно у нее появилась эта привычка околачиваться по таким запустелым зданиям? И она каждый раз приходит в такие места в полном одиночестве?

Ледибаг внимательно наблюдала за Адрианом, и от ее взгляда не ускользнуло то, как он коснулся своей шеи и едва заметно поморщился. Она тут же поднялась и приблизилась к нему.

— Все-таки поранился в тот раз, да?

Прошлым вечером им довелось столкнуться с грабителем, и Адриан, конечно же, не позволил ей разобраться с этим самостоятельно. В результате чего и ушибся, когда тот толкнул его. Но стоит признать, помощь Агреста и правда оказалась очень кстати в тот раз.

— Нет! Вовсе я не…

Но Ледибаг уже была у него за спиной и, бесцеремонно задрав рубашку, рассматривала его спину. На лопатке расцветал крупный синяк. Похоже, тот парень приложил его сильнее, чем она думала.

Со вздохом Леди заставила Адриана сесть и достала аптечку, которую она, конечно же, не забыла перетащить в новое убежище. Агрест смотрел на лекарства и бинты понурым взглядом. Ему бы хотелось, чтобы ей не нужно было хранить такие вещи. Его Леди тем временем уже достала мазь и принялась обрабатывать ушиб. Юноша смущенно опустил взгляд, почувствовав ее осторожные прикосновения к своей коже.

— Я же предупреждала, что это опасно.

Ледибаг опустила его рубашку и начала закручивать тюбик с мазью, а Адриан мысленно пожалел о том, что эта процедура закончилась слишком быстро.

— Всего лишь слегка ушибся, — буркнул юноша, отводя взгляд.

— О, «слегка», значит?

Она сощурила глаза и тут же толкнула его кулаком в плечо.

— Ай-й! — зашипел Агрест. Удар у нее был ничего такой.

Леди засмеялась, а Адриан поправил свою рубашку, ощутив при этом непривычный аромат. Кажется, сейчас он пах так же, как и его Леди после битвы с Булавочницей. Агрест никогда не думал, что однажды ему будет так сильно нравиться запах лекарственных трав. Сложив все лекарства обратно на место, Ледибаг села рядом с ним и взгляд у нее был задумчивый.

— Что отцу скажешь?

Адриан лишь пожал плечами.

— Не думаю, что он вообще что-нибудь заметит.

Ледибаг не сомневалась, что обязательно заметит.

Поднявшись, она вышла на балкон. Там как раз вовсю полыхал ярко-оранжевый закат. Адриан последовал за ней.

Облокотившись о парапет, Леди подняла взгляд к небу, и сейчас вся эта ситуация напомнила ей то, как точно так же она стояла с Адрианом у моста во время фестиваля, и они вместе смотрели на фейерверки. Только тогда она была Маринетт. Остается надеяться, что он тоже не вспомнит об этом теперь.

Ощутив непривычное прикосновение, Ледибаг опустила взгляд. На ее ладонь опустилась божья коровка и изучающе ползала по ее пальцам. Адриан тоже ее заметил и улыбнулся.

— Знаешь, как еще их иногда называют? — спросила она, когда букашка забралась на кончик указательного пальца.

Адриан смотрел на нее выжидающе, и Леди ответила, улыбнувшись:

— Солнышки.

Солнечный диск, клонящийся к земле, вспыхнул на небе ярче прежнего, цепляясь последними исчезающими лучами за очертания города позади и окрашивая облака в розоватые оттенки. Даже в последние мгновения на небе, солнце стремится успеть распространить как можно больше света, ухватить своими лучами как можно больше земли.

Букашка на пальце у Леди взмахнула крылышками и улетела куда-то в рыжеющее закатное небо.

Агрест не сводил глаз с Ледибаг. Говорят, на солнце невозможно смотреть слишком долго, но Адриан мог смотреть на свою Леди бесконечно.

Юноша приблизился к ней, но Ледибаг вдруг подняла на него взволнованный взгляд.

— Помнишь, что я тебе обещала?

Что никогда не бросит его. Она сказала это в ту заполненную кошмарами ночь, что, тем не менее, сблизила их. Адриан никогда бы не забыл этих слов. Но почему именно сейчас?

— Я хочу, чтобы ты знал. Даже если как Ледибаг, я однажды исчезну из твоей жизни… — Адриан нахмурился и уже собирался что-то возразить, но Леди остановила его. Ей давно хотелось это сказать. — Помни, я всегда буду рядом. Всегда буду защищать тебя.

— Эй, разве это не я должен говорить такие вещи, по всем законам жанра? — его глаза блеснули.

— Может, у нас с тобой свой особенный жанр? — улыбнулась она в ответ.

Они потянулись друг к другу, а солнце позади спряталось за горизонтом и потухло.

========== Глава 13. Правда ==========

В последнее время Адриану все чаще стали приходить письма от поклонниц. Они заваливали его почтовый ящик у дома бумажными письмами, безостановочно писали на рабочий адрес электронной почты, но, по крайней мере, его личный номер телефона нигде не упоминался в открытом доступе. Только это было единственным утешением. В остальном Адриана продолжали донимать с незавидной регулярностью.

В основном, писали обычные незнакомые люди (по большей части, женского пола), но время от времени появлялись сообщения от дочерей каких-нибудь режиссеров, телеведущих, начинающих актрис или просто девушек из богатых семей. Были среди этого вороха спама как сообщения, полные восхищения и обожания, так и откровенные угрозы от недоброжелателей. Кроме того, поклонники Ледибаг, не имея возможности писать лично ей, начали слать свои письма Адриану. И стоит признать, чтивом это было не самым приятным.

Агрест никогда бы не подумал, что среди поклонников Леди такое количество извращенцев и психопатов. Количество неприличных предложений и откровенных угроз, адресованных героине Парижа, просто зашкаливало. Адриана пробирало одновременно от ярости и отвращения, пусть он и понимал, что все эти анонимы не имеют с ней ничего общего и, вероятнее всего, никогда с ней не встретятся.

И все же глубоко внутри сознания Агреста потихоньку прорастал зловредный росток подозрения.

Лицей — место скопления множества молодых людей, место переплетения судеб, целая ветка жизни. Одногруппники, сидящие позади, обсуждали Ледибаг, что в принципе уже стало привычной обыденностью. И все же Адриан, случайно подслушавший разговор, прислушался.

— Эй, как думаешь, а у Ледибаг есть человек, который знает ее истинную личность? Ну знаешь, в кино у героя, вроде нее, всегда есть друг, знающий его секрет и помогающий во всем.

— Наверняка кто-то должен быть… кто-то, на кого она может положиться.

Последние слова обидно кольнули. Что бы там ни было, факт остается фактом — Леди так и не открыла ему свою личность. Собирается ли она вообще это когда-нибудь сделать? Относится ли она к их отношениям действительно серьезно? Адриан старался не думать о таких вещах и наслаждаться тем, что у него есть сейчас, но время от времени подобные мысли становились слишком навязчивыми. Невольно в голове всплыли слова отца. Агрест тут же качнул головой, пытаясь их отогнать.

И не только его сегодня одолевали неприятные мысли. Отвергнутая Мелани Фонтэн стояла напротив зеркала в женском туалете и смывала с покрасневших щек слезы. Сегодня ее бывший молодой человек рассказал о том, что на самом деле всегда любил другую девушку и понял это это только теперь. Ему очень жаль, что не рассказал об этом сразу. Поэтому он отдал ей прощальный подарок — небольшое зеркальце, которое собирался подарить на день их годовщины. День, который им так и не удастся отпраздновать вместе.

Мелани сжимала в ладони зеркальце и больше всего на свете ей хотелось, чтобы с самого начала Жак говорил ей только правду.

Девичьи сердца так хрупки и ранимы… Ими всегда проще всего завладеть.

Переполненный учащимися лицей заволакивался туманной дымкой. Дымчатая пелена стелилась по коридорам, проскальзывала в классные комнаты и, прежде чем учителя и студенты успевали осознать, они уже оказывались затянуты в одурманивающую сознание мглу.

Хотя на самом деле туманное марево не представляло особой опасности, оно было лишь обманом, призванным сбить с толку. Куда большую опасность представляла сама Мелани, умеющая принимать невидимый человеческому глазу облик. Скользящая мимо испуганных и не способных отыскать выход из этого облачного лабиринта, она с интересом наблюдала за людьми и слушала чужие разговоры.

Преподаватели пытались вывести учеников из здания, но мало кого удавалось отыскать, все терялись в густом тумане.

Не везло тем, кто привлекал взгляд акуманизированной Мелани, потому что достаточно было одного ее прикосновения, чтобы выбранный ею человек потерял возможность… лгать.

Запутавшиеся в туманных облаках, люди раскрывали свои сердца перед друг другом. Они говорили жестокие ужасные вещи, разоблачая свои тайные помыслы, или, напротив, открывали свои нежные чувства, не имея до сих пор смелости признаться в них самостоятельно.

«На самом деле, ты никогда мне не нравился», «Я считаю тебя очень хорошим человеком», «Ты всегда так раздражала меня», «Мне хочется быть похожей на вас», «Я ненавижу тебя», «Я люблю тебя». — В этом загадочном тумане люди разочаровывались в друзьях, расставались, а иногда, наоборот, находили очень близких по духу друзей.

Потерявший своих одногруппников Адриан, тоже никак не мог отыскать выход. Он уже написал Леди и надеялся, что она прочтет его сообщение как можно скорее. Агрест блуждал кругами, и ему уже начинало казаться, что находится не в лицее, а в каком-то потустороннем мире. Девушки, изредка встречавшиеся ему на пути, были похожи на призраков из сна. Их улыбки и честные слова — все это вызывало… отвращение: «Адриан такой красивый», «Все будут завидовать, если увидят меня с ним», «Может, он и со мной сфотографируется, если я попрошу?», «Интересно, сколько зарабатывает его отец?», «Хочу стать таким же известным как он».

Долгое время Адриан оставался на домашнем обучении и был ограничен в общении со сверстниками, так что поначалу понятия не имел, как стоит вести себя с одногруппницами, что окружали его при первом удобном случае и непрерывно засыпали ворохом вопросов, даже когда еще не было всей этой шумихи с Ледибаг. Адриан всегда старался держаться вежливо — так, как его учил отец, и любезно отвечал на любые вопросы и просьбы, даже если порой такая навязчивость начинала вызывать раздражение.

Конечно, Адриан догадывался о том, что многие их слова фальшивы, но он понятия не имел, что на самом деле многие из тех, кто так отчаянно набивался ему в друзья, имели настолько мелочные мысли.

Агрест продолжал идти вперед, и, казалось, что он застрял в бесконечном кошмаре. И даже если кто-то из встречавшихся ему на пути говорил о нем что-то хорошее, это совсем не обнадеживало. Потому что все они восхищались обложкой, образом, созданным гримерами и стилистами его отца. Абсолютно все, о чем они говорили совсем не было похоже на того, кем Адриан считал себя на самом деле. Восхваляли бы они его точно так же, если бы однажды он перестал улыбаться?

Чужие руки возникли из неоткуда и одним движением вырвали его из сумрака, и Адриан внезапно оказался в каком-то кабинете, менее задымленном туманом, чем остальные помещения в лицее. Перед ним стояла его Леди, но юноша смотрел на нее непонимающе, отчужденно, он все еще был поглощен услышанной правдой.

— Адриан? Что с тобой?..

Леди попыталась к нему прикоснуться, но Адриан вздрогнул и отстранился. Сейчас весь он был похож на ворох спрессованных в колючий клубок эмоций, готовый ужалить, стоит лишь попытаться приблизиться.

Ледибаг отступила на шаг назад и выжидательно смотрела на него. Каждый нерв внутри ее тела натянулся от напряжения. Наконец, Агрест заговорил:

— Помнишь тот день… когда ты надела одежду из новой коллекции моего отца? — Леди внутренне сжалась и выпрямилась. — В тот момент, когда я отлучился за камерой… тогда ведь что-то случилось, да? Ты так и не объяснила мне, почему так резко изменила свое решение.

— Я… — она со вздохом опустила взгляд. — Не могу сейчас рассказать об этом.

— Почему? Дело в Бражнике? Ему все-таки удалось устроить какую-то ловушку?

— Нет, нет, ничего такого. Ничего опасного не было.

— Тогда в чем дело? Может, в том, что… — Адриан опустил взгляд. Никто из них двоих не мог увидеть, что новая жертва Бражника уже была здесь, в этом кабинете, совсем близко. Она с возрастающим интересом слушала их разговор и неощутимо обвивала плечи Адриана, проскальзывая в его мысли. — …Я просто не тот человек, которому ты можешь довериться?

— Нет! — Тут же вырвалось у Леди. Как он вообще мог подумать о таком? Разве все пережитое ними вместе не доказало обратное? — Нет, конечно, нет, Адриан. Я доверяю тебе больше, чем кому бы то ни было.

— Тогда почему?

Потому что в этом был замешан его отец, а ей совсем не хотелось, чтобы их, и без того неустойчивые, отношения еще сильнее пошатнулись, тем более из-за нее. Потому что она верила, что между Адрианом и его отцом существует очень сильная связь, которую она, возможно, никогда не сможет понять, но которую не имеет права рушить.

Ледибаг очень сильно хотелось об этом рассказать, и если бы Мелани сейчас коснулась ее хотя бы мизинцем, она наверняка бы выложила все, как есть. Но той рядом не было, и Леди продолжала напряженно стоять на месте и плотно сжимать губы в тонкую линию. Сейчас она могла себя контролировать.

— Все это время я… открывался тебе полностью. — На лице у юноши отразилась горечь. Он как будто почти жалел об этом, почти почувствовал себя обманутым. — Я говорил тебе обо всем, что думаю и о чем не хотел думать. Но ты… ты… — Адриан поднял на нее почти ненавистный взгляд. — Моя Леди, не кажется ли тебе, что у тебя слишком много секретов от меня?

Леди до боли сжимала собственные пальцы в замок и продолжала смотреть на него, словно пытаясь остановить этим взглядом, заставить замолчать. Она чувствовала, что еще немного, и эти слова заведут их слишком далеко, — туда, откуда они уже не смогут вернуться, оставшись прежними.

— Я слышал, что они говорили… — продолжил Агрест, понимая, что ответа не дождется. — Все они… они видят во мне лишь картинку, образ, созданный моим отцом!

Адриан до побелевших костяшек сжимал кулаки. А Мелани продолжала стоять рядом и с ловкостью фокусника отыскивала и вытягивала на свет одну ниточку чужих тайных мыслей за другой.

— Адриан…

— Если подумать, — он внезапно поднял на Леди обвиняющий взгляд, — ты с самого начала говорила, что знаешь меня. Это правда?

Ледибаг тяжело вздохнула, не отводя глаз от Адриана. На этот вопрос она еще не могла ответить, так что все ее лицо превратилось в сплошную непроницаемую маску. Никто, кроме нее самой, не мог ощутить всей горечи слов, которые приходится сдерживать внутри собственного сердца слишком долго.

Никто, кроме невидимой Мелани, улыбчиво наблюдающей за героиней Парижа.

— С самого начала ты называла меня своей фанаткой, говорила, что любишь мои фотографии и… может быть, ты такая же, как все они? Такая же, как все эти девчонки, выпрашивающие автографы? Может, ты тоже, как они, считаешь меня своей игрушкой?

Где-то глубоко-глубоко в душе Адриана зрели эти мысли. Он всегда отвергал их, никогда не позволял дать им волю перерасти во что-то большее, но сейчас Мелани Фонтэн не составило труда вытащить их наружу одним прикосновением.

Адриан понимал, что говорит лишнее, что ему пора замолчать и остановиться на этом, иначе случится нечто ужасное, но сейчас он, словно обиженный ребенок, говорил, говорил и никак не мог остановиться.

— Может быть, ты так же, как и все остальные, лишь навоображала, будто что-то знаешь обо мне, а на самом деле…

Адриан осекся, встретившись с потемневшим взглядом Ледибаг. Этот взгляд отрезвил сильнее, чем пощечина. Мелани тоже заметила эту перемену и восхищенно усмехнулась.

— Ты хочешь услышать, каким я знаю тебя?

— Да. — Агрест ответил твердо, без тени сомнения. — Хочу.

И этого для Мелани оказалось достаточно. Теперь ей захотелось послушать совсем другого человека, и любопытство подсказывало, что самое интересное еще впереди. Отпустив Адриана, невидимая девушка бесшумно приблизилась к героине Парижа и неощутимо коснулась ее руки.

— Адриан Агрест — это человек, чье лицо я почти каждый день могу видеть на улицах города. И это правда, что я восхищаюсь тобой точно так же, как и тысячи других парижанок.

Адриан нахмурился, уже не уверенный в том, что действительно хочет услышать ее ответ. Но туман в кабинете сгустился сильнее, а Мелани крепче сжала ладонь Ледибаг. И Леди продолжила.

— Каждый день после уроков ты садишься в темную машину, и она увозит тебя на новый кружок, новое занятие… Ты каждый день наблюдаешь за Парижем сквозь тонированные стекла, проезжаешь по историческим улицам, но по-настоящему ты не живешь здесь. Лишь наблюдаешь картинки из окна.

Сейчас у Леди был такой же взгляд, как в тот дождливый день. Под напускным спокойствием в ее глазах томилась боль и неспособность пролить слезы. Но Мелани не позволит Ледибаг на этом остановиться. Слишком много забавных мыслей она отыскала в ее голове. Какая удача наткнуться на такой кладезь неразоблаченной правды! О, такие мысли непременно должны быть произнесены вслух. Уж Мелани позаботится об этом.

У Адриана кольнуло в груди. Он смотрел на нее, не в силах произнести ни слова в ответ. Похоже, она в самом деле знала о нем куда больше, чем он ожидал. Но как?..

— Ты живешь в таком огромном доме, что создается впечатление, будто у тебя есть все самое лучшее и самое дорогое. Отец считает, что обеспечил тебя всем необходимым для комфортной жизни, думает, что подарил тебе будущее…

Леди подняла на Адриана измученный взгляд.

— И я уверена, несмотря на все, он действительно очень сильно любит тебя. — Адриан отрицательно покачал головой из стороны в сторону. Этот разговор заходил слишком далеко. Совсем не это он ожидал услышать. А чего тогда хотел добиться? Ради чего спросил ее? Он и сам уже не знал, зачем это сделал. — Вот только в действительности он лишь запер тебя и лишил настоящего.

Ледибаг не могла ощутить физически, но интуитивно чувствовала, что внутри ее головы поселился кто-то чужой, заставляющий произносить все эти слова вслух. Давным-давно она заперла свои самые сокровенные мысли и чувства внутри железной клетки своего сердца, но, черт, как же все-таки приятно выплескивать их теперь наружу…

За спиной Леди чуть заметно блеснула зеркальная дверца шкафа.

— Ты одновременно хочешь и в то же время боишься стать похожим на своего отца. Ты этого никогда не признаешь вслух, но на самом деле ты любишь и восхищаешься им. Именно поэтому продолжаешь посещать все эти занятия и мероприятия, которые он для тебя организовывает.

— Перестань… — выдохнул Адриан.

Откуда она все это знает? Она говорила о таких вещах, которые никто о нем не знал, даже самые близкие друзья; о вещах, которые он сам о себе не знал. Она как будто безмолвным призраком наблюдала за ним откуда-то издалека на протяжении чуть ли не всей его жизни. Кто же она такая, черт возьми? Кто?!..

Ледибаг продолжала говорить, а Адриан был не в силах прекратить слушать, и его сердце до самых краев переполнялось противоречивыми чувствами.

— Когда ты смотришь в камеру, то улыбаешься действительно искренне. Даже если сейчас отрицаешь это. Потому что смотря в объектив, ты представляешь себя свободным человеком. И совсем это не образ, а лишь другая грань твоего характера. — Леди чуть улыбнулась, а ее взгляд потеплел. — Ты гораздо сильнее меня, Адриан. Потому что тебе не нужен Камень Чудес, чтобы стать героем.

Агрест широко раскрыл глаза и стоял, не шевелясь. Ему вдруг пришла в голову чудовищная мысль. Но тогда все оказывается понятно и логично.

— Это… она заставляет тебя говорить? — сказал, едва слышно.

Акуманизированная была здесь, в этой комнате, и играла с ними. По-другому и быть не может. Потому что Леди сказала намного больше, чем обычно. Потому что это слишком… слишком много. Ему всегда хотелось услышать, что она думает, в самых мельчайших деталях, но не так. Не принудительно, не под властью одержимой акумы, нет. Все должно было объясниться по-другому!

Ледибаг сделала шаг навстречу юноше и улыбнулась, хотя ее уставшие глаза продолжали смотреть опечалено. В зеркальном шкафу позади отразился ее алый силуэт.

— Я знаю, что ты человек, способный признавать свои ошибки. Человек, способный улыбнуться и протянуть руку помощи даже тому, с кем изначально у тебя сложились не самые лучшие отношения.

Потому что самая первая их встреча былане слишком дружелюбной. Потому что даже несмотря на не самое лучшее первое впечатление, в тот день под дождем он протянул ей зонтик. Ей, Маринетт. Обычной, непримечательной Маринетт. Тот самый момент, с которого все и началось.

В глазах Леди столько горестных чувств и терзаний, но она продолжала все это говорить и смотреть на него с теплотой, несмотря на то, какими грубыми и несправедливыми были его слова по отношению к ней. Адриан видел, как тяжело ей дается каждое слово, и ему хотелось, чтобы она перестала, чтобы остановилась. Чтобы не мучила себя. Но совсем ничего не мог сделать.

— Пожалуйста… — прошептал он тихо.

— Ты человек, чье сердце переполнено невероятным стремлением жить. И, я уверена, однажды тебе еще доведется проявить себя. Я верю, что в тот момент ты затмишь своим сиянием… даже солнце.

Она нежно прикоснулась к его щеке, в ее голосе скользила горечь.

— Ты хороший парень, который очень одинок, — ее голос звучал хрипло. — И за все это вместе я очень сильно… люблю тебя.

Агресту хотелось обнять ее, чтобы все это закончилось, осталось позади, чтобы навсегда стереть то, что сказал ранее. Но Леди отстранилась, и ее губы едва заметно дрогнули.

— Но знаешь… я ведь могу задать тебе тот же самый вопрос.

— Чт?..

— Если ты еще помнишь, я ведь тоже человек, в котором Париж видит лишь образ. И в отличие от тебя, я обязана этому образу соответствовать.

— Леди…

— Какой ты знаешь меня, Адриан?

Все это время он эгоистично думал лишь о своих чувствах и совсем не задумывался о том, что до сих пор переживала все это время она. Почему он поступал в точности, как…

— Я…

И Ледибаг уже предчувствовала, что Мелани вот-вот прикоснется к Адриану и заставит его ответить ей одну лишь правду. Но прежде, чем той удалось к нему приблизиться, Леди внезапно взмахнула йо-йо, и зеркало за ее спиной сразу же разлетелось мелкими сверкающими осколками.

Туман мгновенно рассеялся, а в комнате появилась Мелани. Прячась в зеркалах, в реальном мире она могла оставаться невидимой человеческому взгляду, но теперь ее защита разрушена. Молниеносно угадав, в какую вещь вселилась акума, Леди вырвала у девушки из рук зеркальце, разбила его и очистила бабочку от чар Бражника.

Мелани тут же упала в обморок, и Ледибаг с Адрианом подхватили ее почти одновременно, вместе уложили на диван.

Адриан поднял на Леди пораженный взгляд. Все это время она знала, что акуманизированная была здесь, и могла прекратить этот разговор в любой момент, но не стала этого делать. Она позволила ей завладеть собой. А значит, Леди хотела все это сказать.

Адриан потянулся к Леди, но прежде чем успел ее остановить, она уже выпрыгнула в окно и исчезла, не сказав больше ни слова.

Перелетая с крыши на крышу, Ледибаг четко понимала лишь несколько вещей: не просто так Бражник наслал акуму именно в этот лицей и не случайно подобрал ей сегодня столь слабого противника. В этот раз Повелитель бабочек подобрался слишком близко и, судя по всему, уже успел догадаться о том, в каком учебном заведении она учится.

И кое-что еще.

Впервые Бражник прислал акуму не для того, чтобы украсть ее серьги. В этот раз он желал выведать ее секреты.

❁❁❁

Следующие дни Ледибаг провела в подавленном состоянии. К Адриану не приходила, (к тому же, его отец как раз вернулся с поездки раньше времени), а по ночам снова бесцельно блуждала по городу.

У нее был шанс услышать от Адриана ответ, что развеял бы все ее сомнения в лучшую или худшую сторону, не важно. Но она не позволила ему договорить, не разрешила акуманизированной воздействовать на его слова, и в мотивах в ее поступка не было ни капли отважности. Она сделала это, потому что не хотела услышать правду. Потому что боялась ее услышать.

Даже если на самом деле Адриан не чувствует к ней того же самого, что она; даже если его чувство — всего лишь детская очарованность героем, Ледибаг не хотелось об этом узнать. Потому что это означало бы конец. Она никогда не надеялась на то, что их отношения когда-нибудь выйдут за обозначенные рамки. Она чувствовала, что ей с Адрианом не так уж много отпущено времени вместе и что однажды их счастливый мирок развалится, так или иначе. Поэтому и хотела продлить их счастливые мгновения, даже если они будут основаны на лжи.

Вот только их отношения все равно изменились. Ей не следовало задавать тот вопрос, но Мелани слишком сильно вплелась в ее мысли, и Леди не смогла остановиться. Ледибаг понятия не имела, как теперь научиться говорить с Адрианом как раньше. Возможно ли это вообще?

Ледибаг подняла взгляд к звездному небу Парижа, и сверкающие огоньки напомнили ей стеклянные осколки от зеркальной дверцы шкафа, которую она разнесла вдребезги своим йо-йо. Кажется, в тот раз вместе с тем зеркалом, разбилось и ее сердце.

Внезапно по улицам города разлетелся голос по громкоговорителю. Кто-то звал ее, Ледибаг. Героиня Парижа тут же поднялась и заметила сирены полицейских машин и сине-красные мигалки в юго-западной части города. Вся суматоха сконцентрировалась у башни Монпарнас. К ней Леди и поспешила.

Кварталы и переулки проносились невероятно быстро. Ледибаг перепрыгивала с крыши на крышу и назад не оглядывалась. Только вперед. И вскоре оказалась на месте происшествия.

Других соседних высоток у многоэтажной башни не было, так что нужно было придумать, как забраться наверх. Закрутив в руке йо-йо, Леди изо всех сил забросила его и зацепилась за самый край крыши. Она сделала пару шагов назад, проверяя нить на прочность и готовясь забраться на вершину самого высокого строения в Париже после Эйфелевой башни. Но прежде, чем прыгнуть, она услышала, как кто-то из людей внизу крикнул ей: «Удачи, Ледибаг!»

Леди усмехнулась. Сама она была олицетворением удачи, хотя по своей сути была ее лишена. Что за забавная ирония.

И она прыгнула. Йо-йо автоматически притягивало нить обратно, а героиня заскользила ступнями по гладкому фасаду небоскреба вверх.

На самой вершине ее встретила новая жертва акумы. Внешне акуманизированная выглядела почти безобидно, вот только в руках у нее был ребенок, а на пальцах — длинные когти касающиеся шеи хнычущей от страха девочки. Невинный заложник — оружие получше острых лезвий и разрушительных бомб. Похоже, Повелитель отравленных бабочек начинал терять терпение и намеревался разделаться с ней как можно скорее.

— Не бойся, малышка, — Ледибаг посмотрела девочке в глаза и та, и правда, чуть успокоилась, увидев героиню Парижа воочию. — Я помогу тебе.

— Поможешь, как же! — Самодовольно подняла подбородок акуманизированная и крепче сжала заложницу.

— Стой, не двигайся! — Леди уже собиралась напасть на нее и выхватить ребенка, но жертва акумы крепче прижала к горлу малышки свои острые когти. Порой самые простые вещи самые эффективные.

— Не так быстро, Ледибаг. Двинешься еще на шаг, и ей конец.

В ее глазах — торжественная насмешка. Ей ничего не стоило причинить боль невинному, Леди видела это в ее взгляде.

Ледибаг тут же спрятала йо-йо и направила к ней свои пустые руки.

— Хорошо. Как скажешь. — Героиня Парижа не сводила с преступницы пристального взгляда. Глаза акуманизированной сверкали от предвкушения. Вот как? Сама Ледибаг испугалась ее действий? Значит, она совсем не так бесполезна, как все считали до сих пор! — Послушай, мы можем сразиться один на один и…

— О нет, Ледибаг. Тут я устанавливаю правила, а не ты. — Ее глаза сверкнули ярче. А девочка в ее руках снова захныкала. — Хочешь, чтобы я ее отпустила, да?

Леди внимательно следила за эмоциями, проскальзывающими на лице злодейки и видела в ее глазах наслаждение от того, что все козыри были у нее в руках.

— Скажи, чего ты хочешь?

— О, так ты сделаешь все, о чем бы я не попросила? Все, что угодно? — Она ехидно улыбнулась.

Ледибаг переводила напряженный взгляд с преступницы на девочку и наоборот, и уже ожидала, как акуманизированная сейчас попросит отдать ей Камни Чудес. И в это мгновение Леди уже была готова это сделать.

— Я хочу, чтобы ты исчезла. Навечно.

Ледибаг повидала достаточно жертв Бражника, чтобы научиться отличать блеф от прямой угрозы. И в этот раз перед ней был человек, действительно готовый отважиться на преступление. Преступница сжимала ребенка в руках так сильно, что ее пальцы белели, а на теле у малышки точно останутся красные отметины. Казалось, она могла сломать ее, как хрупкую игрушку.

На лице у акуманизированной загорелась фиолетовая маска. Где-то, по ту сторону, сам Повелитель акум приказывал ей остановиться, но той как будто было все равно.

— В чем дело? — Обратилась злодейка к Бражнику. — Разве тебе не нужны ее серьги? Их будет проще достать, если она умрет.

Ледибаг смотрела на преступницу потухшим взглядом. Сколько раз на нее нападали ослепленные яростью люди? Но в глазах у этой была такая искренняя ярость… Похоже, на этот раз Бражнику удалось отыскать человека, чья ненависть к ней была настолько сильна, что даже он сам не был в состоянии ее остановить.

— Хочешь моей смерти?

Акуманизированная перевела на нее взгляд, и ее глаза восторженно загорелись.

— Безумно хочу!

Ослепленные чарами акумы, никогда не меняются в лучшую сторону, никогда добровольно не возвращаются на мирный путь, — вот, что усвоила Леди за время многочисленных сражений. Они с Бражником уже так долго противостоят друг другу… сколько еще может продолжаться эта борьба? И способны ли они вообще друг друга победить? Может быть, их затянуло в круговорот, из которого не вырваться? Может быть, все это один не имеющий конца кошмар…

— Что ж… — Глаза у Ледибаг померкли, руки безжизненно обвисли вдоль тела. Сейчас она была как бездушная марионеточная кукла, чьи ниточки больше никто не натягивал.

Запрыгнув на заграждение позади, Леди оказалась у самого края крыши.

Если все это кошмар, тогда есть лишь один способ проснуться.

— Что ты… — Жертва акумы дернулась, чуть поддавшись вперед.

Ощущая спиной пронзительно холодный ветер, Ледибаг уже чувствовала пропасть позади. Леди широко улыбнулась, а ее глаза блеснули почти счастливым блеском.

— Сегодня твое желание исполнится.

— Что… что ты?..

Ледибаг высоко запрокинула голову и заглянула в ночное заполненное звездами небо. Как невероятно ярко оно лучилось созвездиями! С такой высоты можно было разглядеть каждую крошечную точку, сияющую в космическом пространстве. Всё это великолепие… Вот он, ее мир, — настоящий мир. Кажется, сейчас она наконец-то нашла его.

Широко расправив руки, Леди глубоко вздохнула и закрыла глаза.

Переведя вес на пятки, девушка на крыше качнулась и тут же провалилась за край. Полетев спиной вниз, она понеслась навстречу бездне, словно падающая звезда. Туда, где дыхание смешивается с порывами ветра, где причудливо переплетаются страх и упорство, и там, где все нити мгновенно… обрываются.

========== Глава 14. Музыка ==========

Двести десять метров, сто двадцать тысяч квадратных метров и сто пятьдесят тысяч тонн. Темная монолитная башня нелепым контрастом выделялась посреди исторического центра Парижа. Этот скучный небоскреб всегда казался Ледибаг похожим на надгробную плиту. И, что за ирония, неужели ему суждено стать символом ее собственной смерти?

С оглушительно быстрой скоростью Леди в маске летела вниз и уже не могла увидеть, как акуманизированная отпустила девочку и в ужасе бросилась к стеклянному ограждению, на вершине которого только что стояла Ледибаг. И лицо ее изменилось.

— Ледибаг?! — кричала она, перекошенная потрясением и страхом.

Но Леди ее не слышала. Все заглушал свистящий в ушах ветер. Шестьдесят этажей проносились с чудовищно быстрой скоростью.

Краем глаза Ледибаг заметила в отражении стеклянного фасада здания напротив свой расплывчатый алый силуэт. В это мгновение Леди казалось, что падает сейчас не она, кто-то другой. И сейчас ей даже хотелось, чтобы Ледибаг разбилась. Прямо сейчас она ненавидела свое второе «я» так же сильно, как и эта акуманизированная.

Пятьдесят шесть… пятьдесят пять… пятьдесят четыре…

«Никогда не забывай о том, кем являешься на самом деле».

«Ты изменилась».

«Ты ничего не знаешь обо мне».

Настоящие и выдуманные воспоминания переплетались, смешивались между собой, искажали мир вокруг и снова ускользали.

Сорок девять… сорок семь… сорок два…

Люди, собравшиеся внизу, неразборчиво шумели, перекрикивая друг друга. Сирены полицейских машин звенели громче, чем обычно. Прожекторы освещали летящий вниз силуэт, а линзы камер, направленные в ее сторону, фиксировали каждое движение.

Людям всегда больше нравится наблюдать за падением, чем за взлетом. Как бы высоко ты не забрался, какими бы яркими ни были твои достижения, в глубине души каждому любопытней узнать, каким образом ты оступишься и упадешь.

Тридцать шесть… тридцать три… двадцать восемь…

Леди в маске уже видела свое изуродованное тело на асфальте, видела сломанные кости и вывихнутые конечности, видела полицейских и простых людей, склонившихся над ней, видела вспышки фотокамер, освещающие то, во что превратилась их героиня, видела багровую кровь, вязкими пятнами растекающуюся по земле.

Дв… цать… ва… Девт… цть… Пятн… ть…

Резко жгло кожу от колючего ветра. И Ледибаг уже не могла вспомнить, зачем вообще решила прыгнуть.

Истошно крича и плача, на крыше шестидесятого этажа бывшая жертва акумы дрожала всем телом и срывающимся голосом продолжала звать героиню Парижа. С ее лица спала фиолетовая маска, и бабочка покинула ее. Впервые жертва Бражника смогла самостоятельно отвергнуть акуму.

А тем временем целый город затаил дыхание и наблюдал за тем, как красный огонек вот-вот столкнется с землей.

Одиннадцать… восемь… пять…

«Сбереги кольцо, Маринетт»

Ледибаг резко распахнула глаза. Достигнув самых нижних этажей и почти успев столкнуться с землей, Леди подбросила йо-йо и, зацепившись за край ближайшего здания, полетела в сторону и на дрожащих ногах остановилась на одной из крыш.

Она тяжело дышала, в ушах звенело, голова кружилась, а в глазах плясали разноцветные пятна.

Что ж, удача и гибель всегда где-то рядом.

В изнеможении Леди прислонилась спиной к стене позади, ее грудь высоко вздымалась.

Ледибаг заметила людей внизу. С крыши пятиэтажного дома их можно было разглядеть совсем близко. То, как они смотрели на нее… это было нечто новое, невероятное. Их удивленные пораженные лица. Впервые горожане увидели свою героиню с такой стороны. Безрассудный поступок, дрожащие колени и слипшиеся от пота волосы.

Внезапно в толпе послышался хлопок, сначала один, потом другой, третий… и вот уже их был целый хор. Люди аплодировали ей.

Но почему? Почему даже после всего того, что она сделала, даже после того, как увидели ее такой?..

Леди подняла взгляд. Там, наверху, мельтешила крошечная черно-фиолетовая точка. Работа Ледибаг еще не была закончена, а значит, рано расслабляться. К вершине башни поднимался вертолет. Героиня выпрямилась, завертела йо-йо и со всех сил забросила его вверх. Нить зацепилась за шасси, поднимая Леди вверх.

Добравшись до крыши, Ледибаг спрыгнула, схватила акуму и довела дело до конца. Больше эта бабочка не причинит другим вред. Только, как быть с теми, кто уже пал ее жертвой?

Бывшая акуманизированная упала на колени и безжизненным взглядом смотрела вниз. Она помнила все.

— Простите… простите меня… — она плакала и не смела поднять на героиню Парижа взгляд.

Леди наклонилась к ней и нежно обняла ее за плечи.

— Все хорошо. Теперь все хорошо, ты не виновата.

Такие простые слова, но их было достаточно, чтобы у пострадавшей девушки снова вспыхнул теплый огонек в груди.

К Ледибаг приблизился полицейский. Рядом с ним была маленькая девочка.

— Ледибаг! — малышка подбежала к ней и бросилась в объятия. Она выглядела такой счастливой, от того, что смогла увидеть героиню Парижа вживую и так близко! И, кажется, она совсем ничего не помнила о произошедшем. Что ж, тем лучше. Леди тоже обняла ее в ответ.

— Ледибаг! Можно кое-что спросить?

— Конечно, — Леди улыбнулась и наклонилась к ней поближе.

— Ледибаг похожа на солнышко, которое появляется на небе лишь ночью. Но почему только ночью?

Героиня Парижа немного задумалась над ответом, ее улыбка стала грустной. Леди приблизилась к девочке и шепнула ей на ушко:

— Потому что во мне этот город нуждается, лишь когда темно.

Девочка внимательно посмотрела на свою спасительницу, пытаясь понять смысл ее слов. Ледибаг заговорщически подмигнула ей и тут же исчезла.

❁❁❁

Сидя в машине на заднем сидении, Адриан отстраненно смотрел вперед и почти не шевелился. За стеклом тонированных окон Париж и вправду казался каким-то плоским и совсем бесцветным. Искусственным.

Адриан вытащил что-то из кармана. В его руке была помада Ледибаг. Та самая, которую она когда-то оставила у него. Она так и не спросила о ней, а он забыл вернуть. Или, может, просто не захотел возвращать?

Смазанный кончик помадного стержня, едва заметные следы от ее губ и полустертая надпись названия фирмы на футляре. Она не пользовалась косметикой каких-то особенных брендов, нет, выбирала самые обычные. И все же любая вещь, даже самая непримечательная, становилась особенной в ее руках. Потому что принадлежала ей.

Прошло несколько дней с инцидента на башне Монпарнас. В тот день, когда это случилось, он был на съемках и узнал о случившемся лишь на следующее утро. Его любовь была там, на самом краю, она могла исчезнуть, разбиться, а он даже не узнал бы об этом вовремя. В тот момент, когда, возможно, он был нужен ей больше всего, его рядом с ней не было. А даже если бы и был, даже если бы знал и видел, что бы мог изменить? Чем бы он смог ей помочь? В конце концов он все равно остается обыкновенным слабым человеком. Может быть, до этого момента ему еще удавалось маневрировать, пытаясь удержаться вровень с ней, но в конечном итоге, перед лицом реальной угрозы, он все равно оказывается бессилен.

Сегодня должен был состоятся концерт в честь Ледибаг. Парижане оказались настолько восхищены ее поступком, что даже решили устроить праздник в ее честь. Понимали ли они, зачем она на самом деле это сделала, зачем прыгнула? Вряд ли. Чтобы напугать акуманизированную и заставить ее изгнать бабочку? И да, и нет. Было нечто большее в этом поступке. В тысячный раз пересматривая повторы, Адриан снова и снова наблюдал за тем, как хрупкая алая фигурка на полной скорости мчится к земле, и каждый раз ему казалось, что падает вместе с ней. В тот день какая-то ее часть навсегда разбилась, и Адриан знал, почему.

Машина затормозила. У дома его уже ожидал Нино, и Адриан поспешил выйти. Сегодня они договорились вместе сходить на концерт вместе, а он, как обычно, пропадал на работе дольше обычного.

— Наконец-то! — Нино бросил взгляд на часы. — Я так долго тебя ждал, бро! Черт, мы уже на час опоздали. Там наверняка уже успели разобрать все хорошие места.

— Прости, я… Можем сейчас доехать на машине.

— Да нет, не нужно. Сейчас все равно все дороги перекрыты. Быстрее уж пешком.

И они поспешили вдоль переполненных машинами улиц. Весь город сегодня погряз в пробках.

— А тебя надолго отпустили?

— У меня вечером еще концерт.

— В смысле концерт?

— В филармонии один номер исполню на фортепиано.

— О.

Адриану стало немного стыдно от того, что он не пригласил Нино и остальных, но места были слишком дорогими, так что отец не дал ему лишних билетов в этот раз.

Но Нино лишь улыбнулся ему.

— Сейчас быстро дойдем. И девочки вроде заняли места для нас.

— Алья и Маринетт тоже пришли?

По всему городу были развешаны красные в горошек гирлянды и постеры с Ледибаг. Адриан невольно бросил на них взгляд. Если бы он не наговорил ей всех этих ужасных вещей… Что теперь будет с ними дальше? Сможет ли он еще раз увидеть, коснуться ее? Возможно ли еще все вернуть назад или… это и есть конец? На этом и закончится их история?

— Эй, ты чего такой мрачный?

— М? Н-нет, я…

— Пф-ф, знаешь, ты сейчас прям как Маринетт, — Нино нахмурился. Это не было похоже на обычную из его шуток. — Слушай, не мне тебе это говорить, но… Ты бы уже поговорил с ней или вроде того. Все-таки столько времени уже…

— Постой, ты о чем? — Адриан остановился.

— В смысле, о чем? О Маринетт. Она сохнет по тебе еще с коллежа, а ты продолжаешь ее динамить и держать в подвешенном состоянии. Знаешь, она не одна из тех девчонок, что бегают за тобой в лицее. Маринетт хорошая девушка и не заслуживает, чтобы…

Нино запнулся, встретившись с совершенно изумленным взглядом друга.

— Постой, ты что… Ты что, в самом деле не знал, бро?

Если вспомнить, все это время Маринетт действительно всегда оказывалась рядом с какой-нибудь мелочью. У нее всегда находился для него лишний учебник, тетрадь или ручка. Как он мог ничего не заметить?

Адриан нахмурился сильнее. Почему он всегда причиняет хорошим людям боль?..

— Эй, ну не напрягайся так. Просто поговори с ней потом.

В широком сквере перед установленной сценой уже собралась огромная кричащая толпа. Алья с Маринетт стояли в самом конце, хотя и пришли за несколько часов до начала концерта. Слишком большой ажиотаж вызвало мероприятие. Нино с Адрианом пробрались к одногруппницам. Внутри вопящей толпы едва получилось поздороваться. На таком расстоянии от сцены мало, что удавалось разглядеть, но спецэффекты все же были изумительно красивыми. И все вокруг напоминало о Ледибаг. Люди, одетые в красную в горошек одежду, группы и музыканты на сцене, исполняющие песни в ее честь, пятнистые дирижабли в небе… Сегодня ее имя кричали отовсюду. Адриан смотрел на все это и думал — «Пришла ли она сюда? Видит ли весь этот праздник, созданный в ее честь?»

Маринетт смотрела на собственное лицо в алой маске на плакатах… и в который раз ей казалось, что видит она чужого, незнакомого ей человека. Слишком романтизированно идеализированным выглядел ее образ. Слишком ненастоящим.

Оглушительно громко играла музыка и пронзительно звонко шумели аплодисменты. Адриана и Маринетт разделяли всего несколько человек. Они стояли в одной огромной толпе так близко. И очень далеко.

Конца выступления они не дождались и, вместо этого, решили прогуляться по городу. Вскоре Нино и Алье внезапно понадобилось отлучиться, и как-то так вышло, что Дюпэн-Чен с Агрестом остались только вдвоем. Они просто шли рядом, каждый думая о своем.

Они прохаживались вдоль парковой аллеи, как вдруг из-за угла выехал лихач на велосипеде и точно сбил бы Адриана с ног, если бы Маринетт инстинктивно не схватила Адриана за рукав и не отдернула его подальше от проезжающего мимо человека. На мгновение у Дюпэн-Чен проскользнуло уже знакомое для Агреста выражение лица. Но секунду спустя она тут же покраснела и отпустила его руку. Стоит признать, у нее была сильная хватка.

— И-и-извини!

— Нет, нет, ничего.

Кажется, Маринетт только сейчас заметила, что Нино и Альи с ними нет. Черт, и как она только оказалась втянута в подобную ситуацию?

Вечерело, и они опустились на скамью. После нескольких часов на ногах во время концерта они оба здорово устали. Маринетт нервно сжимала пальцы и совершенно не знала, о чем сейчас говорить, как вдруг заметила, что Адриан понурым взглядом рассматривает очередной плакат Ледибаг на противоположной пустой скамье. Маринетт не успела себя остановить, как ее слова вырвались сами собой:

— Что ты думаешь о Ледибаг?

Адриан резко перевел на нее взгляд. Неожиданно было услышать от нее подобный вопрос.

— Я думаю… — Адриан отвел взгляд, и на его лице появилась нежная улыбка. — Думаю, что Парижу очень повезло, что у него есть такой самоотверженный человек, как она.

Маринет смотрит задумчиво себе под ноги и чуть заметно улыбнулась своим мыслям.

— Наверное, мне… хотелось быть похожей на нее.

Хотелось быть способной совершать отважные поступки, даже без влияния Камня Чудес, если быть точной. Но она, конечно же, не произнесла этого вслух.

Падал ли как-то необычно свет или дело было в чем-то другом, но сейчас Маринетт и в самом деле напомнила ему героиню Парижа, и юноша тут же ощутил укол вины. Он не должен был воображать на ее месте свою Леди. Потому что это нечестно ни по отношению к Маринетт, ни к Ледибаг.

— Могу я попросить у тебя совета? — заговорил вдруг Адриан, и Маринетт тут же подняла на него вопросительный взгляд. — Просто мне не с кем говорить о таких вещах и… Но если ты не захочешь, я не…

— Конечно, — она уверенно кивнула. — Можешь спрашивать.

Он оперся руками о колени и смотрел куда-то вниз.

— Скажи, у тебя бывало такое, что неумышленно говоришь человеку обидные вещи, а потом… ну то есть, нет. Может быть, даже в какой-то степени ты сделал это вполне осознанно и… Ох, прости, это всё звучит слишком странно.

Но Маринетт понимала, о чем он. Лучше, чем кто-либо другой. А еще она понимала, что поступает не совсем порядочно, от лица Маринетт слушая здесь и сейчас его слова, предназначенные для Ледибаг.

— Я понимаю, — она смотрела внимательно. — Продолжай.

— Что мне теперь делать?.. Как я могу все это исправить?

— Тебе не нужно выдумывать ничего особенного. — Адриан поднял на нее напряженный взгляд. — Просто расскажи ей о том, что чувствуешь на самом деле. И если между вами есть связь, она поймет тебя, какие бы слова ты при этом ни выбрал.

Адриан улыбнулся ей, как вдруг…

— Постой ты…

Значит, она поняла, что он говорил о девушке, которая ему нравилась. И ведь именно с Маринетт он не должен был о таком говорить, зная теперь о ее чувствах.

Но Маринетт лишь улыбнулась, и ее глаза снова переполнились странным выражением. И до упомрачительности знакомым. Адриан уже знал, чей взгляд видел в глазах Маринетт, но еще он понимал, что не должен был его видеть. Потому что это слишком невероятно, чтобы быть правдой. Потому что в реальной жизни так не бывает. Шанс того, что Ледибаг могла все это время быть настолько близко, чудовищно мал, чтобы оказаться правдой.

Когда ищешь преступника, всегда в первую очередь исключаешь тех, кого хорошо знаешь. Так уж устроен человек.

И в эту секунду Адриан почти презирал себя: за то, что находил образ своей Леди в другой девушке, и за то, что причинял боль не заслуживающей того Дюпэн-Чен.

А Маринетт смотрела на него в ответ и странным образом ощущала себя и отвергнутой, и принятой одновременно. Похоже, ей тоже было сложно разобраться в этих запутавшихся чувствах.

Маринетт поднялась со скамьи.

— У тебя же сегодня концерт, да? — Она улыбнулась. — Желаю удачи.

Адриану хотелось очень многое ей сказать, но получилось лишь кивнуть.

❁❁❁

Стоя за кулисами, Адриан переминался с ноги на ногу и ожидал своего выхода. Отец стоял рядом.

— Напомни мне еще раз, что я тут делаю? — хмурился Агрест-младший и выглядел он мрачнее тучи. Сейчас ему было уж точно не до фортепианной музыки.

— На этот концерт приглашены деканы нескольких престижных университетов Парижа, так что мне хотелось, чтобы они посмотрели на тебя сегодня.

Адриан ничего не ответил и мысленно вспоминал слова Ледибаг о нем и о его отце. Агрест понимал, что продолжает злиться на отца, словно ребенок, но что за этими эмоциями скрывалось на самом деле? Адриану, и правда, совсем не хотелось признавать правды, слишком противоречивыми были его чувства. Леди действительно хорошо знала его. Слишком хорошо. Даже лучше, чем он сам себя знал.

Габриэль вздохнул.

— Тебя скоро объявят. Я вернусь в зал.

И он ушел, а его сын остался стоять и наблюдать из-за кулис за тем, как один из участников конкурса доигрывает симфонию, и получалось у него блестяще. Идеально скопированные ноты и ритм. И такие же механические аплодисменты, словно бы и ненастоящие.

Адриан не сразу заметил, что объявили его выход, так что конферансье пришлось объявить его дважды.

И вот он уже шел к начищенному до блеска фортепиано. Адриан опустился на банкетку, перед ним — партитура и клавиши. Из зала донеслось нетерпеливое покашливание. Похоже, он замешкался дольше, чем следует.

Наконец юноша поднял руки и начал играть. Внезапные звуки сразу же гулким эхом рассыпались по залу.

Зазубренная наизусть мелодия, выученные до автоматизма движения рук и проверенная веками музыка, пред которой сидящие в зале затаивают дыхание. Потому что так принято, а не потому что испытывают какие-либо искренние чувства. Все, что нужно сейчас, — не отступать от заданного темпа, не менять ни единой ноты. Просто продолжать играть то, что они хотят услышать, просто следовать обозначенной схеме.

Как вдруг в темноте закулисья сверкнул чей-то яркий силуэт. Не сбиваясь с ритма и не отрывая пальцев от клавиш, Адриан поднял взгляд и увидел ту, что совсем не ожидал сейчас увидеть. Ледибаг внимательно наблюдала за ним из тени, и ее лазурные глаза выжидательно сверкали.

«Когда-нибудь однажды сыграешь для меня?»

И ручеек мелодии внезапно сменил привычное направление. Отклонившись от изначального курса, он вырвался вперед, он извивался, кружился, взлетал и зависал в воздухе, словно перышко, а затем снова летел вниз и падал, оглушительно разбиваясь о землю на сотни крохотных капель. На тысячи разнообразных звуков.

Адриан знал, что преподаватели, сидящие в зале, уже возмущенно фыркают и мысленно клеймят его бездарью, посмевшей так сильно исказить шедевр мирового искусства. Но Адриану было все равно. Потому что сейчас он играл не для них.

Леди, затаив дыхание, слушала. Поглощенная этим мелодичным вихрем, она закрыла глаза и, кажется, сейчас тоже стала частью этой музыки. Когда-то Агрест боялся, что она может рассыпаться, но сейчас… сейчас она была частью его игры.

С помощью клавиш Адриан передавал все те чувства, что не мог описать; все то, что никак не получалось выразить словами; все, что так долго томилось в душе, — все это сейчас звенело, взрывалось яркими красками и заново объединялось в нечто невообразимо прекрасное.

Ощущая вибрацию инструмента при каждом прикосновении к клавишам, Адриан почти физически мог почувствовать, как это внутреннее рычание фортепиано скользит по струнам, поднимается по клавишам, а затем перетекает в его пальцы и, циркулируя по всему телу, наконец подбирается к самому сердцу. Эта музыка гремела под самыми ребрами. И душа пела и дрожала одновременно с пляшущими звуками.

Адриан играл. Впервые за долгое время играл так, как сам того желал, как звало его сердце. Впервые за многие годы это огромное клавишное чудовище, кажется, сумело подчиниться ему. Или просто он сам сумел правильно услышать его зов? Агрест играл, и ему внезапно вспомнилось, что когда-то давно его мама тоже играла фортепиано. Очень размыто, но он увидел, как, будучи совсем крохой, сидел у нее на коленях и наблюдал за тем, как нежно двигались ее руки и какими теплыми и мягкими становились звуки, издаваемые этим клавишным созданием.

Мелодия Адриана тоже замедлилась. Почти забытые воспоминания вплетались в многообразную канву музыки, создавая нечто новое. Нечто завораживающе исключительное.

В последний раз звонко опустив руки на клавиши, Адриан замер. Ловя последние мгновения, он слушал эхо угасающих звуков и отпустил пальцы от клавиш лишь тогда, когда последние звуки окончательно рассеялись в воздухе.

Все еще не двигаясь с места, Адриан продолжал тяжело дышать, чувствуя холодные капли на лбу и шее, и широко распахнутыми глазами смотрел на инструмент, словно познакомился с ним впервые. Может, так и было?

Восемь минут непрерывной импровизации и оглушительная тишина в ответ, режущая слух, но у юноши в голове продолжала петь сыгранная им мелодия. Она все еще текла по венам, сосредотачивалась в его мелко дрожащих руках и билась в его взбудораженном сердце.

Не дожидаясь ответной реакции слушателей, Адриан резко поднялся и направился за сцену. И только оказавшись за кулисами, он услышал взревевший зал: то ли от негодования, то ли от восторга. Что если, и то, и другое?

Вот только Леди здесь уже не было.

Прежде чем его успел кто-нибудь перехватить и завалить множеством вопросов, Адриан поспешил в гримерную. Он не мог быть уверен точно, но… он угадал. Она действительно ждала в его там. Не ушла, не исчезла. Она здесь.

— Я… — Адриан все еще тяжело дышал. — Я хотел тебе кое-что сказать…

Леди улыбнулась и нежно коснулась его щеки.

— Разве ты уже не сказал?

Все его сомнения, догадки, мысли и чувства — все это звучало в его музыке. И Леди не нужно было ни о чем спрашивать, чтобы понять бурю эмоций, грохочущую в его сердце.

Юноша взял ее ладони в свои руки. Ему все-таки хотелось об этом сказать лично, словами, и Леди была готова слушать.

— В тот раз ты спросила меня, какой я знаю тебя. И сейчас я готов дать ответ.

И Леди не нужно присутствие акуманизированной, заставляющей говорить правду, чтобы убедиться в честности его слов. Достаточно было заглянуть в его глаза.

Слова Адриана были, словно бы продолжением его музыки.

Он действительно любил в ней героя, готового пожертвовать всем, лишь бы спасти невинную жизнь; героя, готового охранять Париж днем и ночью, выматываясь до изнеможения, лишь бы сохранить его таким же прекрасным, каким он есть сейчас. И это качество ее характера делает ее поистине удивительной. Но точно так же он любил в ней и человека, способного раскрывать людские сердца. Он знал, что его Леди умела замечать даже в самых черствых людях нечто прекрасное и делала все, чтобы их сердца сохраняли эту чистоту. Он любил в ней девушку, чьи глаза каждый раз загораются магическим светом, стоит ему лишь прикоснуться к ней. Он видел человека, невероятно внимательно слушающего его горестные рассказы о прошлом и никогда не осуждающего. Человека, готового внезапно бросить все дела и примчаться к нему посреди ночи из-за какого-нибудь пустяка. Он видел в ней человека, спасающего его снова и снова из пучины кошмара. Он видел девушку, скрывающую очень болезненные шрамы под красным в горошек костюмом. Девушку, что так упорно продолжала закраивать его раны, но при этом не желала обнажить собственные.

Он говорил и говорил, точно так же одержимо, как она в прошлый раз, и никак не мог остановиться.

Его слова достигли ее и слезами потекли по щекам Ледибаг.

Лишь сейчас она по-настоящему поверила, что ее чувства могут быть действительно взаимны. И переполненная осознанием этой правды, она не смогла сдержать слез.

Адриан обнял ее.

— Все в порядке… — сказал он, гладя ее волосы. — Ты можешь сейчас не сдерживаться.

И Ледибаг впервые позволила себе по-настоящему расплакаться. Она всхлипывала, высвобождая вместе со слезами все то, что так долго томилось в ее душе, но Адриан крепко сжимал ее в руках, и постепенно она начинала успокаивается.

— Знаешь… — начал он вдруг, — один хороший человек сказал, что даже обычные люди способны сделать мир лучше. Я думаю, ты тоже, даже без Камня Чудес можешь очень многое изменить.

Это были ее слова, слова Маринетт. Леди не ожидала, что он запомнит их. И как же удивительно, что сейчас они вот так вот к ней вернулись. Скольких ошибок удалось бы избежать, если б каждый человек чаще прислушивался к собственным словам?..

Вдоволь наплакавшись, она подняла красные от слез глаза.

— Нам нужно встретиться. — Адриан не понял ее сначала, но она подняла на него взгляд и повторила громче: — По-настоящему, лицом к лицу.

У нее исколотые руки швеи. У него — изящные ладони пианиста.

У него будущее, весь мир. А у нее — долги, проблемы и одни препятствия на пути.

И неужели несмотря на все это, они действительно могут быть вместе?

Сейчас, заглядывая в глаза Адриана, Ледибаг могла ответить, не колеблясь, — да. Это возможно.

Адриан улыбнулся и крепче сгреб ее в руках. Окрыленный этим счастьем, он целовал ее шею, щеки, губы, а Леди привычно сжимала пальцами его кудрявые волосы. Они тянулись друг другу и утопали в этом сладостном мгновении.

Комментарий к Глава 14. Музыка

Написано под впечатлением от Прелюдии в соль минор С. Рахманинова (соч.23 №5) и Кампанеллы Ф. Листа в соль-диез минор. Очень разные, знаю, но почему-то именно такое сочетание в голове.

========== Глава 15. Ожидание ==========

После концерта отец, к удивлению Адриана, совсем ничего ему не сказал. Никаких упреков и обвинений. Во время поездки обратно домой он не проронил ни слова и даже не взглянул на него.

Только оказавшись дома, ближе к ночи Адриан решился с ним заговорить:

— Я давно хотел спросить, пап… Зачем ты заставляешь меня играть?

Габриэль выдохнул и нахмурился. И Адриан уже ожидал, что он ответит ему что-то вроде: «Чтобы вырастить тебя достойным человеком, способным показать себя в высшем обществе» или что-нибудь в этом духе.

Но Габриэль ответил неожиданным образом даже для себя самого.

— Потому что твоя мама очень любила играть.

Адриан пораженно замер. Раньше отец никогда не говорил с ним о матери. Эта тема стала в их семье чем-то вроде негласного табу, а сейчас отец вдруг сам решил заговорить об этом? С чего вдруг?

— Даже самые сложные композиции в ее исполнении всегда звучали так легко и изящно… — Габриэль задумчиво отвел взгляд куда-то в пустоту. Возможно, к воспоминаниям, которые мог помнить лишь он сам. — Она смогла бы прославиться на всю Францию, если бы только сама этого захотела. Но она никогда не любила выступать на конкурсах или концертах. Наибольшее наслаждение от игры она испытывала, только играя для себя и… тебя, Адриан. — Отец перевел на сына взгляд. — Она очень часто играла для тебя, когда ты был еще мал.

Значит, те воспоминания не были ложными? В тот раз он действительно вспомнил свою мать.

— Я… помню.

Габриэль приблизился к сыну.

— Когда ты играешь… я вспоминаю ее. — Агрест-старший грустно улыбнулся и взъерошил волосы сына. — Ты играешь совсем как она, и я неосознанно повторил с тобой ту же ошибку, что и с Эмили. Веря в то, что развиваю твой талант, я лишь ограничивал тебя.

Габриэль отошел к столу.

— Прости, что давил на тебя все это время. Я больше не буду заставлять тебя посещать все эти концерты, — он вдруг усмехнулся. — Но если тебе интересно, парочке уважаемых людей очень понравилось твое выступление.

Когда Адриан ушел, Габриэль опустил взгляд на свою брошь. Этой ночью им обоим было, о чем подумать. Но затем Агрест поднял взгляд на портрет жены, и взгляд его был полон решимости. Игра Адриана взбередила в его душе воспоминания, которые, казалось было, поблекли по прошествии лет, но сейчас заново вспыхнули в его сердце невероятно ярко.

В кабинет вошла Натали. Она держала в руках какой-то конверт размером с альбомный лист.

— Пришли результаты вашего запроса.

— Они выяснили, кто проник на этаж по чужому пропуску?

— Да.

Габриэль продолжал рассматривать портрет и не оборачивался. Молчал, крепко сжав губы. На висках проступили желваки.

— Вы уверены… что ответ вам все еще нужен, месье?

Мужчина сузил глаза.

— Положи на стол.

Натали подчинилась и опустила конверт на край стола, а затем ушла, оглянувшись напоследок. В ее глазах была грусть.

Агрест переводил взгляд с конверта на портрет жены. И снова на конверт. Внутри этого письма то, за чем он гнался так долго. Тот самый шанс, ради которого он был готов отдать все, что угодно.

Но игра Адриана всколыхнула слишком много чувств в его сердце, слишком сильно ему захотелось вспомнить ту семью, которой больше нет. И Габриэль окончательно убедился в том, что ему следует вернуть её, как можно скорее. Он сделает для этого все возможное. И невозможное тоже.

И он вскрыл конверт.

❁❁❁

Перебрав уже почти весь шкаф, Маринетт уже час вертелась перед зеркалом и, неудовлетворенно нахмурившись, продолжала рассматривать свое отражение. В конец выбившись из сил, Дюпэн-Чен плюхнулась на кровать со вздохом отчаяния.

— Ну почему это так сложно?

— По-моему, ты сама все слишком усложняешь, Маринетт, — подлетела к ней Тикки. — И самый первый наряд вроде был совсемничего.

Маринетт усмехнулась. Она, конечно, ценила желание Тикки помочь, но вкусы ее квами мало изменились со времен позапрошлого столетия, так что… Была бы тут Алья, наверняка что-нибудь придумала, но к ней Маринетт не могла сейчас обратиться. Снова выдумывать очередную ложь не было никакого желания, а характер сложившейся ситуации был слишком запутанным, чтобы описать в двух словах. Так что Дюпэн-Чен ничего не оставалось, как продолжать обводить унылым взглядом вещи на кровати.

— Или может быть, — квами подлетела к ней, — ты уже жалеешь о том, что…

Маринетт вздохнула и отрицательно покачала головой.

— Нет, не в этом дело. Думаю, пришло время рассказать ему обо всем, дальше тянуть с этим не имеет смысла. Только…

— Только?..

Девушка набрала в легкие побольше воздуха и резко поднялась, сложив руки на поясе.

— Не уверена, что я к этому готова.

Даже приблизительно Маринетт не могла себе представить реакцию Адриана. Хотя нет, врет. Отрицательное развитие событий ей рисовалось во всех красках. В чудовищно уродливых красках. Она до мелочей воображала, как приезжает к заброшенному особняку, ставшим постоянным местом их встречи, как распахивает почти прогнившие насквозь двери, как входит в полуразрушенный холл, как поднимается по скрипучим ступеням… И все-таки воображалось ей все это слишком нереалистично. Словно все это случится не сегодня, не с ней и не наяву.

— Не стоит быть такой пессимистичной, Маринетт. У тебя ведь в последнее время уже лучше получается поддерживать диалог с Адрианом в обычной жизни, разве нет? У тебя все получится!

— Хочется на это надеяться, — девушка улыбнулась уголками губ. — Спасибо, Тикки.

Дюпэн-Чен задумчиво рассматривала оборки одного из любимых платьев. Конечно, Адриан удивится, когда узнает в ней свою одногруппницу. Поэтому ей стоит уже сейчас собраться с мыслями и приготовиться ответить на все логично последующие за этим вопросы. Но в голове у Маринетт творился полный бардак. И точно она была уверена лишь в одном — даже если после всего этого Агрест откажется с ней общаться, она все равно должна рассказать обо всем. Потому Адриан заслуживает знать правду и вправе сам принять решение. Даже если для нее это будет означать конец.

Тикки вздохнула, рассматривая поникшее выражение лица Маринетт. Как вдруг квами заметила что-то за спиной своей хозяйки, ее большие глазки распахнулись еще шире. Словно она увидела нечто поистине ужасающее.

— Маринетт!

Но не успела Дюпэн-Чен обернуться, как черная тень тут же настигла ее. Чужие руки моментально зажали рот и нос тряпкой, пропитанной хлороформом, и Маринетт, не удержавшись, сделала вдох. Тикки бросилась к ней на помощь, но едва попыталась подлететь к нападавшему, как ее тут же отшвырнули в сторону, и квами, больно ударившись о стену, упала на пол. Маринетт упиралась, царапалась и сдавленно кричала, пытаясь выпутаться из чужих рук, но препарат в конце концов подействовал, и Дюпэн-Чен потеряла сознание.

❁❁❁

Адриан ожидал Ледибаг на их привычном месте, в особняке. Какой он увидит ее сейчас? Адриан никак не мог прийти в себя и успокоиться.

Вчера она так внезапно предложила ему встретиться, что Адриан все еще не был уверен в том, что это ему не послышалось. Увидеть ее — это то, чего он действительно очень долго ждал, и все же сейчас он испытывал внутреннюю нервозность. Адриан был уверен, что увиденное ни за что не разочарует его, но от ожидания глупые и нелогичные домыслы сами собой лезли в голову.

За всеми этими мыслями Агрест не заметил, что его Леди опаздывает уже больше, чем на час. Он попытался позвонить ей, но в ответ услышал лишь короткие гудки. Он писал сообщения, но она не прочитала ни через минуту, ни через десять, ни через полчаса. Может быть, она сейчас вне трансформации, поэтому не может ответить? Или что-то случилось? Почему она не идет? Может быть, передумала?..

Вчера он буквально вывернул свое сердце наизнанку, а она передумала? Решила посмеяться над ним? Адриан покачал головой, отгоняя от себя эти идиотские мысли, но те все равно никак не желали отпускать его.

Резко поднявшись на ноги, Агрест начал нервно прохаживаться по комнате из стороны в сторону. Сейчас их отношения с Ледибаг достигли крайней точки, некой черты, зайдя за которую неизбежно столкнешься с переменами. И отступить назад невозможно. Адриан инстинктивно чувствовал, что кроме обязательства хранить тайну личности, у его Леди была еще какая-то причина, из-за которой она так долго не открывалась ему. Была еще какая-то проблема, о которой она не решалась ему рассказать, но какая? Сколько бы дней и ночей он не ломал над этим голову, никак не мог разгадать этот секрет. У Адриана никак не получалось вообразить ситуацию, при которой он гипотетически мог бы отказаться от своей Леди, увидев ее без маски.

Но, похоже, Ледибаг могла. Агрест слишком хорошо помнил ее решительно отчаянное выражение лица, когда она предложила ему эту встречу. Мысленно она как будто уже была готова к самому худшему.

«Она придет, придет… Ей просто нужно подумать», — убеждал себя Адриан, прохаживаясь взад-вперед.

Но что если не придет? Кроме этого места и телефона, у него больше нет никакой связи с ней. До этого момента всегда Ледибаг приходила к нему первой, не наоборот. И сейчас Агрест понятия не имел, где ее можно отыскать.

Пытаясь убедить себя в том, что его Леди просто понадобилось больше времени, он пытался привести свои мысли в порядок и успокоиться, но получалось паршиво. Вот сейчас, уже в следующую секунду, она наверняка войдет в эту дверь и улыбнется, извинившись за опоздание. Но проносились секунды и минуты, и ничего не менялось. Адриан напряженно наблюдал за стрелками часов, словно те могли заговорить и объяснить ему в чем дело, если всматриваться в них достаточно напряженно.

«Слишком долго. Она бы предупредила, если бы ее задержало что-то серьезное, вроде акумы, верно?»

Обернувшись, Агрест огляделся вокруг, рассматривая обстановку комнаты. Ему пришла в голову мысль. Конечно, невежливо рыться в чужих вещах, но, похоже, ничего другого ему не оставалось, и юноша принялся взволнованно копаться в ящиках и шуфлядах. Он не знал, что именно пытался найти, но продолжать молча бездействовать больше не мог. Если она не идет, тогда он сам найдет ее. Пусть даже это означает вторжение в чужое личное пространство.

Нужна была какая-нибудь зацепка, пусть даже мелочь, но которая подтолкнет на нужный след. Но здесь не так уж много было личных вещей Ледибаг. Только лекарства, какая-то одежда, полотенца, пара книг по медицине, швейный набор…

Добравшись до нижних комодов, юноша резким движением распахнул дверцы, и на пол повалились небольшие коробки. Адриан внимательно осматривал их, как вдруг обнаружил какую-то шкатулку. Странно, зачем Ледибаг хранить здесь такую бесполезную вещь? По крайней мере, по тому, что он здесь обнаружил, можно было сделать вывод, что Леди в своем убежище не хранит не приносящих практической пользы вещей. Должно быть, это что-то важное для нее?

Адриан с интересом осматривал квадратную шкатулку, разукрашенную витиеватыми узорами. Он с недоумением вертел ее в руках и наконец решился открыть крышку. Внутри было… кольцо? Агрест взял его в руки и заметил, что в том месте, где на кольце обычно располагается драгоценный камень, у этого — лишь ровная гладкая оправа, которую пересекала трещина. Странная вещь.

Угольно-черное украшение блестело и переливалось в руках. Адриан любопытно рассматривал его и никак не мог понять, зачем Леди его хранит. К тому же, испорченное. Да и размер слишком крупный для руки Ледибаг, а сам дизайн скорее напоминал мужской перстень. Так зачем?..

Агрест вертел в руках кольцо и странным образом оно его притягивало. Почему-то никак не удавалось отвести взгляд. И почему у него было такое ощущение, что именно эта вещь — то, что он искал? То, что может помочь?

Прежде чем Адриан сумел разобраться в своих ощущениях, он уже надевал перстень на безымянный палец правой руки. И оно подошло идеально, словно изначально было предназначено именно для него.

Вдруг что-то изменилось. Адриан услышал ужасающе дикий смех. Черная пелена заволокла все вокруг, и перед юношей явились огромные глаза с продолговатыми кошачьими зрачками и зелеными белками.

— Мвахаха! — воскликнуло загадочное существо и широко усмехнулось, обнажая острые клыки. — Как же долго я ждал тебя!

Распахнув пасть, монстр в одно мгновение настиг его, не успел Агрест сделать и шага. Все вокруг окрасилось в черный.

Адриан открыл глаза. Он снова был в убежище Ледибаг. Кажется, он все еще жив и его не сожрал тот монстр. Или же он ошибался?

Юноша оглядел себя и тут же оцепенел — его кожу облепила странная черная ткань. Осмотрев себя, он понял, что на нем был костюм, причем, кажется, из такого же материала, как у Ледибаг. Адриан повернулся к зеркалу и замер, встретившись со своим отражением. Его глаза… они почти такие же, как у того чудовища. Его костюм напоминал образ кота. Черного кота. У были уши, хвост… и маска. Адриан прикоснулся к своему лицу, не веря своим глазам. Сейчас он выглядел, как совершенно другой человек. Прямо сейчас он мог стать другим. Кем-угодно.

Как вдруг Агрест опустил взгляд, только сейчас замечая, как теперь выглядят его руки. Его ладони затянуты в перчатки, а на пальцах длинные когти… как у зверя.

Адриан моргнул и в тот же миг на его руках появилась кровь. Чужая кровь. Вязкая бордовая жидкость стекала с его когтей и лениво капала на пол.

В ужасе отпрянув, юноша отступил назад. Но куда сбежишь от собственных рук? Он пытался стряхнуть эту гадость со своих ладоней, но кровь становилась лишь гуще, она липла и оплетала его руки до самых локтей, грозя поглотить полностью: с ног до головы. Казалось, что еще немного и она заберется внутрь костюма, проникнет под самую кожу. Смешается с его собственной кровью.

Тогда Адриан вспомнил о кольце. Сейчас на нем зеленым цветом сверкал безобидный на вид огонек в форме кошачьей лапки. Он попытался снять его, но ничего не получалось, кольцо сидело слишком плотно и как будто успело намертво сростись с его рукой. Но Агрест продолжал тянуть его с руки изо всех сил, уже готовый отрезать себе палец, если другого способа снять с себя эту мерзость не существует.

Как вдруг снова послышался голос.

«Не бойся», — шептал кто-то обманчиво дружелюбно в голове. — «Еще рано для страха. Ведь я могу показать тебе кое-что похуже».

В тот же миг все вокруг исчезло, и перед Адрианом с чудовищной скоростью замелькали яркие сцены-события. Чередой разноцветных образов перед глазами проносились годы, столетия, эпохи; города и страны; люди и монстры. Зеленоглазый демон, охвативший сознание Адриана, показывал ему многочисленных хранителей Камней Чудес. У каждого из них были амулеты, дарующие силу. Но Агрест наблюдал лишь за той, чей костюм был красным в черный горошек. Во все века рядом с Ледибаг всегда был напарник, чей костюм был идентичен увиденному в зеркале. Адриан путешествовал по чужим воспоминаниям и как будто лично переживал все происходящее.

Вот только однажды что-то изменило привычный ход истории.

Воплотившись в тело последнего хозяина зеленоглазого демона, Адриан оказался посреди полуразрушенного города, который освещали лишь огни пожара этой ночью. Кругом лишь руины. И под одним из обломков Нуар заметил шкатулку. Он открыл ее, но она была неполной: некоторые Камни Чудес были утеряны, а большинство… Последний хозяин кольца собрал в руку горсть амулетов. Все они были расколоты надвое и потеряли былые яркие краски, а значит, остальных квами тоже больше нет. В ту же секунду Нуар почувствовал внутри себя отчаянный вопль своего квами.

— Он… уничтожил их всех, — с ужасом прошептал Кот, один из последних героев.

Позади грянул взрыв. Нуар обернулся и с ужасом заметил свою напарницу в красном в горошек костюме. Истощенная битвой его Леди не смогла вовремя увернуться от очередного удара врага и полетела на землю. Нуар бросился к ней, но его напарница едва дышала, а ее костюм был совсем изорван. Еще немного, и ее сережки треснут и разломятся пополам точно так же, как амулеты, которые Нуар только что держал в руках. А она сама… ее ожидает…

Нуар тут же заслонил собой Ледибаг, оглядываясь по сторонам. И неважно, что его собственный костюм был точно также изорван, как у его напарницы.

— Нуар… — позвала его Леди из последних сил. — Не делай этого!..

Но тот ее не слышал. Его сердце всецело переполнилось ненавистью и неистовым желанием разрушения.

Один из хранителей Камня Чудес, ставший их главным врагом, приближался. Во все времена снова и снова появляются те, кто используют Камни для исполнения своих эгоистических замыслов. И зачем тогда квами вообще пришли в их мир? Чтобы до бесконечности повторять этот чудовищный круговорот? Чтобы снова и снова погибали невинные?

Злодей, уничтоживший предыдущие Камни Чудес улыбался, и Нуар бросился на него. Из самой груди Кота Нуара, владельца Камня разрушения, вырвался чудовищный вихрь, в считанные секунды уничтожающий противника и все вокруг тоже.

Враг оказался повержен, и едва выжившая Ледибаг поднялась, с трудом удерживаясь на ногах. Вот только Нуар из прошлого больше не был прежним, как и его квами.

Кольцо на руке треснуло.

И дальше Адриан видел лишь обрывки: кровь и смерть, снова и снова. Никому было не спастись, кто вставал у бывшего напарника Ледибаг на пути. Виновный или невинный, случайно оказавшийся не в том месте, — все они падали, оказываясь поражены его когтями. Люди корчились в муках, кричали и звали на помощь, истекая кровью, обещали отдать все мыслимое и немыслимое, но никому было не сбежать от его когтей.

Сила разрушения внутри Нуара в конец вышла из-под контроля, и вскоре он уже сам мало чем отличался от того чудовища, которым был его враг, почти успевший уничтожить целый город.

Вот только однажды перед Нуаром снова явилась его Леди. Кажется, рядом с ней в тот день был владелец фиолетового Камня Чудес. Но потом… что было потом? Плагг не помнил. Он помнил лишь, что в скором времени оказался закован внутри треснувшего кольца и был обречен на вечное ожидание нового хозяина в кромешной темноте. Но хозяина не было. До этого момента.

Видение оборвалось, и Адриан резко выдохнул. Психически он был истощен, но физически ощутил гигантский прилив сил.

«Ты же хотел силы, мальчик?» — усмехнулся голос в его голове. — «Так ты ее получишь!»

— Нет!.. — Адриан схватился за голову, пытаясь усилием мысли изгнать демона из себя, но бесполезно. — Нет, я не такой, как ты!

Как вдруг демон показал ему что-то другое, поразившее гораздо сильнее. Адриан увидел Ледибаг, связанную в темном помещении. Что с ней случилось? Где она? Неужели Бражник сумел поймать ее?!

«Ты же хочешь ее спасти? Я могу помочь тебе».

Мог ли он доверять обезумевшему демону разрушения? Но другого выбора у Адриана не оставалось.

— Что… что же ты такое?

«Мое имя — Плагг. А как зовут тебя, мой хозяин?»

— Нуар… — Адриан вспомнил имя, которым называла Ледибаг из прошлого своего напарника и неосознанно произнес его вслух. — Кот Нуар, — твердо ответил он демону, и тот одобрительно усмехнулся.

«Неплохой выбор».

Плагг хохотал, пытаясь окончательно слиться с сознанием Адриана Агреста, как вдруг что-то его остановило. Адриан слишком хорошо помнил свою Леди и Леди из прошлого. Зная о том, что случилось сотню лет назад, он больше не повторит прошлых ошибок и не станет его марионеткой. Возможно, в этот раз все будет наоборот? «Ты хотел, чтобы я стал твоим хозяином? — мысленно говорил Адриану чудовищу внутри своей головы. И был уверен, что тот его слышит. — Так подчиняйся мне!»

Кот Нуар сжал кулаки и поднял свирепый взгляд зеленых ярко сверкающих глаз.

— Веди меня, — приказал он.

❁❁❁

А тем временем в темном помещении связанная Ледибаг смотрела исподлобья на своего похитителя. Бражник торжествующе усмехнулся.

— Мне нужен ответ всего лишь на один вопрос. — Он наклонился к самому ее лицу и его взгляд потемнел от ненависти. — Где. Ты. Прячешь. Кольцо?

========== Глава 16. Тупик ==========

Волосы Маринетт расплелись и, запутанно свесившись, заслоняли лицо. С приглушенным стоном девушка очнулась. Дико болела голова. Она подняла затуманенный взгляд и попыталась подняться, но что-то помешало ей это сделать. Руки и талию сдавливали веревочные узлы. Дюпэн-Чен поерзала и, оглядевшись, заметила, что привязана к стулу, и, что еще хуже, сейчас она вне трансформации, а значит, абсолютно беззащитна. Она попыталась разглядеть, где находится, но вокруг было слишком темно.

— Маринетт! — шепнула ей Тикки. И Дюпэн-Чен сразу же рассмотрела единственный алый огонек в этом полумраке — свою квами. Тикки оказалась заперта в банке, лежавшей на соседней тумбочке. Если бы только получилось ее достать… Маринетт потянулась ногой и изо всех сил двинула тумбочку в сторону. В ту же секунду банка на столе качнулась, а затем опрокинулась, полетела на пол и разбилась. Тикки тут же выпорхнула, живая и невредимая, и поспешила вселиться в сережки своей хозяйки, обращая Дюпэн-Чен в геройский костюм. Что ж, дело за малым. Ледибаг потянулась к своему йо-йо, но даже в этом облике веревки слишком туго стягивали руки и высвободить ладони никак не удавалось.

— Так, так… — гулким эхом рассыпался чей-то голос. Похоже, помещение было больше, чем Маринетт себе представляла. — Вы уже торопитесь уходить? Как невежливо с вашей стороны, юная леди!

Это обращение покоробило и в то же время показалось смутно знакомым.

Леди подняла взгляд и встретилась с насмешливыми глазами Бражника. Значит, ему все-таки удалось узнать, кто она. Она была недостаточно осторожна и попалась. Но кроме этого, Ледибаг отчетливо осознала еще одну вещь. Выходит, этот момент все-таки наступил и обратного пути уже нет. Все начнется и закончится здесь и сейчас. Все, ради чего они сражались, разрешится в эту самую минуту.

Бражник смотрел на нее торжествующим взглядом. Протянув свою трость к ее лицу, он отодвинул наконечником палки свисающие пряди волос, обнажая таким образом ухо и рассматривая сережку. Глаза у злодея блеснули.

— Вот, значит, какие они… — Ледибаг узнала эту улыбку. Не единожды она встречала ее на лицах акуманизированных, которым удавалось подобраться к ее серьгам максимально близко. Сейчас Леди была словно дикая кошка, выжидающая момент и готовая прыгнуть и расцарапать лицо недруга в любую секунду. Шанс. Ей нужен всего лишь один шанс, удобный момент. — Хорошо. Очень хорошо.

Ему ведь изначально нужны были лишь серьги, верно? Так почему же он не снял их с нее сразу, как только она потеряла сознание? Бражник усмехнулся, как будто успев прочесть эти мысли у нее в глазах, и отнял трость от ее лица.

— Прежде чем я сниму их с тебя, мне нужен ответ всего лишь на один вопрос. — Он наклонился к самому ее лицу, и его взгляд потемнел от ненависти. — Где. Ты. Прячешь. Кольцо?

Бражник направлял в сторону героини Парижа трость, наконечник которой сейчас был в форме клинка. Лезвие оказалось под самым подбородком, и Леди посетило смутное ощущение дежавю. Ледибаг внимательно рассматривала лицо своего врага, пытаясь отгадать, что за человек скрывается под маской, как вдруг начала узнавать этот образ мышления, этот горделивый тон и привычки… Нет, но ведь такого не может быть?..

— Месье… Агрест? — Ледибаг ошеломленно округлила глаза.

— Хм, — Габриэль в маске опустил трость. — Что ж, эта встреча удивила и меня, мадемуазель Дюпэн-Чен.

— Вы… но как вы?.. — Ледибаг все еще не верила собственным глазам. Бражником оказался отец Адриана. Адриана, который, похоже, понятия не имеет о том, что… — Как давно вы знаете обо мне?

— Мне сообщили об этом вчера вечером. Должен признать, вас не так легко было отыскать, юная леди. Но все же на меня работают профессионалы своего дела, так что рано или поздно истинное лицо Ледибаг открылось бы, это было лишь вопросом времени. И время пришло. — Габриэль выжидательно сощурил глаза. — Так где же кольцо?

— Я… не знаю.

— О, неужели?

Он не поверил ей ни на секунду.

— Ты ведь помнишь наш прошлый разговор, Маринетт? — Леди вздрогнула. Слышать свое имя из уст Бражника было слишком ужасно. — Похоже, я оказался прав по поводу тебя и твоего положения.

Ледибаг мрачно хмыкнула и подняла на него блестящие глаза.

— В таком случае вы также должны помнить и мой ответ. Он не изменился с тех пор.

«Я ни на что не надеюсь, месье».

— Есть кое-что, чего я не понимаю… — Габриэль задумчиво смотрел на нее сверху вниз. — У тебя ведь был шанс очернить меня в глазах Адриана, но ты ничего не сказала.

— Я сделала это ради Адриана, а не из-за вас.

Но это было не совсем правдой. В тот раз она сказала лишь то, что думала на самом деле. Как бы она не относилась к Габриэлю, в то же время она никогда не сомневалась в его чувствах к сыну.

Бражник поднял подбородок, приближая лезвие к ткани ее костюма, почти касаясь шеи.

— Знаешь, раз уж так вышло, что мы друг друга знаем, мы ведь могли бы избежать лишних жертв и разойтись мирно. Тебе нужно всего лишь указать мне, где прячешь кольцо, и на этом все закончится. В твоем доме его нет, так где же оно?

Бражник сильнее надавил на ямочку у основания шеи. Так значит, он уже успел обыскать ее дом?

— Слышал, твоя семья сейчас переживает не лучшие времена? — Леди вздрогнула. — Ты же хочешь остаться во Франции? Меня подобное соседство не особенно обрадует, но все же я мог бы помочь тебе и твоим родителям. Подумай, Маринетт, такой шанс выпадает не каждому, твоя жизнь могла бы стать совсем другой. Я мог бы дать тебе все, что только пожелаешь. Мне нужен лишь один ответ.

Габриэль выжидающе смотрел, надеясь наконец заполучить то, что почти уже было у него в руках.

Леди медленно подняла на него выразительный взгляд, и по выражению этих глаз Габриэль понял, что она ничего не расскажет так просто.

Бражник плавно провел лезвием дорожку от ее левого плеча к правому, разрезая ткань волшебного костюма и оставляя неглубокие царапины на коже. Точки на сережках несколько раз тревожно мигнули и сразу же поблекли.

Взгляд у Леди мгновенно преобразился. Тикки! Что же тогда станет с Тикки?

Она пыталась уклониться, дергаясь и вжимаясь изо всех сил в спинку стула.

— Наверное, теперь жалеешь, что превратилась в Ледибаг преждевременно?

Леди изумленно распахнула глаза. Все это он подстроил с самого начала! Он мог спрятать Тикки в более надежное место, но вместо этого оставил ее рядом с ней, там, где она могла беспрепятственно до нее добраться… Он специально выжидал, когда она поведется на его уловку. Решив, что похититель не слишком опасен, Маринетт недооценила серьезность своего положения и действительно клюнула на его наживку.

Ледибаг вырывалась и отчаянно звала свою квами, призывая снять трансформацию, но бесполезно, та ее не слышала, а на костюме появлялось все больше царапин. Сережки снова зависли, и Тикки оказалась в ловушке. Из-за нее! Черт возьми, если бы она только не поспешила, если бы не поступила столь опрометчиво… Черт, черт!

— Тебе лучше поторопиться и рассказать мне, где кольцо, прежде чем твоя драгоценная квами серьезно пострадает. — Он все еще не отнимал лезвие от ткани ее костюма.

Она не могла рисковать жизнью Тикки, не могла заставлять ее страдать. Нужно было что-то придумать и как можно скорее!.. Как вдруг Леди осенила мысль.

— Если вы знаете о том, как навредить моей квами, значит, также должны знать о том, что случилось с кольцом.

— Верно. — Габриэль на мгновение отнял трость. — Однако, пусть даже кольцо повреждено, оно все еще может иметь силу. И я хочу убедиться в этом лично.

Ледибаг внимательно наблюдала за реакцией Бражника. Он так отчаянно желал достать оба Камня Чудес, что был готов отважиться на самые ужасающие поступки. Даже если кольцо окажется в итоге бесполезно, он все равно так настойчиво хочет его увидеть… как будто Камни Чудес — его единственная надежда. Но вот на что? Чего он пытается добиться?

— Я знаю, что кольцо было утеряно в прошлом столетии, — продолжил Габриэль. — И знаю, что последней, кто видел его, была предыдущая владелица Камня Удачи.

— Я не имею к этому никакого отношения.

— О нет, конечно, нет, — он усмехнулся. — Но зато ты знаешь, где оно сейчас, не так ли?

Ледибаг смотрела ему прямо в глаза.

— Я не знаю, где оно.

— Врешь, — он снова приблизил к ней лезвие.

— Вы не сможете навредить мне.

На секунду он замешкался.

— Это почему же?

— Кроме кольца, вам так же важны мои серьги. И вы не допустите, чтобы они потеряли свою силу.

Бражник хмыкнул.

— Что ж, ты не так глупа. — Он внезапно наклонился к ней очень близко и сжал край спинки стула. — Но одного ты не учла. Причинить боль тебе — вполне могу.

С звонким грохотом стул повалился на землю вместе с Ледибаг, перевернулся несколько раз, одна из ножек подкосилась и сломалась. Перед глазами у Леди все плыло и кружилось, в ушах звенело, а к горлу подкатывала тошнота. Где-то у виска она почувствовала теплую влагу. С ее волос потекла кровь.

Габриэль не собирался заходить так далеко. Но сейчас, когда он смотрел на Маринетт как на Ледибаг, ему было проще заставить себя забыть о том, что причиняет боль ребенку. Потому что он привык видеть в ней противника равного себе по силам и возможностям. И потому и не было в его действиях жалости и снисходительности.

«Не сдавайся, Маринетт».

«Тикки?» — Где-то на грани между забытьем и реальностью Ледибаг услышала голос своей квами. — «Ты жива? Как ты?»

«Я справлюсь, но у меня очень мало времени… Что бы ни случилось, не рассказывай Бражнику о кольце, Маринетт! Если его заполучит такой человек, как он… Помни о том, что тебе говорил мастер».

Почти теряя сознание, Ледибаг вспоминала старика, мастера Фу, что передал ей оба Камня Чудес. Именно он рассказал ей о катастрофе, что случилась в прошлом, и с сожалением показал ей с десяток сломанных амулетов в шкатулке. Даже его собственный квами не уцелел, а сам он лишь чудом остался жив. Теперь только одна Ледибаг могла противостоять новому злодею — Бражнику. И, к своему сожалению, старик больше ничем не мог ей помочь.

Мастер был очень болен, когда его встретила Маринетт, и в последний час именно она держала его за руку. «Сбереги кольцо», — были его последними словами. Мастер Фу ушел из жизни в глубокой старости и перед смертью жалел лишь о том, что оставил Маринетт в одиночестве справляться со всем, чему не смогло в полной мере противостоять его поколение.

Дюпэн-Чен видела, как старик навсегда закрывает глаза и слышала его последний вздох. В тот день она поклялась исполнить последнюю волю мастера, во что бы то ни стало. Даже ценой собственной жизни.

Ледибаг чувствовала, как боль электрической волной парализует с головы до ног. Все вокруг расплывалось и теряло привычные очертания. Теряя связь с настоящим, Леди слышала приближающиеся шаги Бражника… как вдруг шаги прекратились.

А затем глухой удар, звуки борьбы и снова тишина.

Леди заставила себя поднять взгляд и с изумлением затаила дыхание. Впереди стояли двое. Они прожигающе смотрели друг на друга, готовые вцепиться друг в друга в любой момент. Ледибаг напрягла зрение, чтобы рассмотреть человека, напавшего на ее похитителя. Напротив Бражника стоял человек в черном костюме и маске. Леди еще не понимала, что это значит, но уже ощутила, как по телу пробежала холодная дрожь. Она опустила взгляд ниже и почти задохнулась от ужаса, когда разглядела… кольцо! На его руке было то самое кольцо, Леди не могла не узнать его. Она так долго скрывала его существование от внешнего мира и вот оно все-таки оказалось в руках чужака. Но кто он такой? И каким образом у него могло оказаться кольцо? Мысли путались, в глазах двоилось, и Маринетт никак не могла сложить воедино самое простое.

Бражник тоже заметил Камень Разрушения, и его глаза блеснули.

— Надо же. Значит, то, что я искал, самостоятельно пришло ко мне в руки. Что ж, тем лучше.

Юноша в маске не сводил глаз с Бражника, но затем перевел взгляд на свою Леди, связанную и едва дышащую. Его ярко-зеленые глаза тут же загорелись яростной злобой. И в этом ужасающем взгляде Ледибаг, отчаянно сражающаяся с желанием сомкнуть веки, неожиданно уловила что-то знакомое.

В один миг Кот Нуар бросился на противника. Его движения были резкими, несдержанными, хаотичными, так что Бражнику не стоило труда парировать его удары. Но с каждым шагом натиск юноши в маске становился все сильнее, все настойчивей. Сдерживаемая буря росла внутри его груди, разрастаясь с каждой секундой, с каждой мыслью и воспоминаем о состоянии его Леди.

Бражник пятился назад. Он был достаточно умен, чтобы суметь правильно оценить обстановку. Нуар снова замахнулся… как вдруг его противник резко отпрыгнул, что-то мелькнуло перед глазами и повсюду раздался оглушающий грохот.

Кот поднял взгляд. Он был в клетке. Ловушка? Внезапно появились бабочки и белоснежным облаком окружили его. Их были сотни, тысячи, они мешались и сбивали с толку. Зеленые глаза Нуара тут же вспыхнули ярче. Не стоило злить его еще больше.

И уже в следующее мгновение клетка развалилась, а бабочки одна за одной рассыпались черной пылью. Когти Нуара разрушали все, к чему прикасались, и больше не было у силы второго Камня Чудес предела. Значит ли это, что кольцо стало… сильнее?

— Поразительно… — изумленно выдохнул Бражник.

Ледибаг ерзала и тяжело дышала, на лбу выступила испарина. Она все не бросала попыток распутаться, продолжая растягивать веревочные петли, и ее усилия даром не пропали, вскоре узлы все же начали немного ослабевать. Вот только слишком… слишком медленно.

Наконец они остались один на один. Шест Кота Нуара против трости Бражника. Их оружия скрестились, и металл звонко лязгнул. Раз за разом они наступали друг на друга, оборонялись и замахивались вновь, отступали и бросались в бой снова.

Почти сумевшая распутать связанные руки, Леди подняла голову, пытаясь разглядеть, что происходит, и картина, представшая перед ней, внезапно показалась знакомой. То, как Нуар держал в руках оружие, его движения и манера боя, все это совсем как… Адриан?

Пелена мгновенно спала с глаз. Сейчас Леди снова видела все четко. Слишком четко. Ужас заставил оцепенеть и ледяной дрожью пробрал до самых костей. Ледибаг смотрела и уже понимала, что это значит. Каким ни будет конец, что бы ни ожидало их впереди, ясно одно — это сражение, в котором неизбежно никто не выйдет победителем.

Набрав в легкие воздуха, Леди закричала изо всех сил, пытаясь их остановить, но вместо слов, у нее получилось что-то нечленораздельное.

Нуар обернулся и встретился с полным отчаянного ужаса взглядом своей Леди, но прежде чем успел что-либо решить, Бражник уже воспользовался шансом и выбил у него из рук шест. Кот пошатнулся и отступил. Теперь у него оставалось лишь одно оружие. Его руки вспыхнули черным сиянием разрушения.

Пытаясь выпутаться как можно скорее, Ледибаг почти раздирала кожу под костюмом в кровь, она пыталась обо всем рассказать, пыталась предупредить, но ее горло свело спазмом и получалось выдавить из себя лишь приглушенные хрипы.

Бражник замахнулся, Кот Нуар использовал Катаклизм.

Леди дрожала всем телом и нервно всхлипывала, почти готовая вывихнуть руки, лишь бы освободиться, лишь бы их остановить, лишь бы…

Внезапно всё стихло.

Ни шороха, ни звука, ничего.

Бражник дернулся. И секунду спустя повалился на землю. Черное облако охватило его фигуру с головы до ног. Нуар стоял, не двигаясь.

Бражник распадался неравномерно, сила разрушения обхватывала его кусками. Пятнами сжигала костюм, пожирала ноги, плечи, разъедала кожу, слоем за слоем неспешно губила его, а затем наконец добралась до маски. И вот уже перед Адрианом был не Бражник, а Габриэль Агрест, его отец.

— Похоже, это и есть конец, — горестно усмехнулся Габриэль, лежащий на земле. — Кем бы ты ни был, ты победил, Кот Нуар.

Странный был взгляд у Габриэля. Он смотрел на него… как будто с благодарностью. Как будто все это время на самом деле желал не победы. Как будто с самого начала он стремился к смерти.

С Адриана тоже спала трансформация. Юноша медленно опустил взгляд на свои дрожащие ладони. Его глаза широко раскрылись. Он упал на колени перед своим отцом и потянулся к нему. Как будто что-то еще можно было изменить, как будто время можно повернуть вспять. Но Катаклизм не имеет обратного эффекта, и кожа на лице Агреста-старшего постепенно покрывалась черными пятнами.

Габриэль обомлел. Ему становилось все хуже, он с трудом дышал и мелко дрожал, но еще был в состоянии понять то, что увидел. А видел он то, чего даже в самом худшем кошмаре не мог вообразить. Что же… что же он натворил?

Все это какая-то чудовищная шутка, какая-то невозможно ироничная насмешка.

— Я хотел… все изменить… — Габриэль потянулся к сыну и коснулся его щеки. Он так сильно желал вернуть прошлое, что упустил настоящее. — Прости меня… сынок.

По щекам Адриана текли слезы. Всё в его голове перемешалось. Он одновременно ненавидел отца за то, что он совершил, и в то же время отчаянно не желал терять. В эту секунду он невозможно сильно ненавидел самого себя за то, каким чудовищем оказался. За то, что все равно повторил ошибки прошлого Нуара. За то, что был еще бо́льшим монстром, чем его отец. Адриан до кровавых царапин сжимал свои руки. Он потянулся к кольцу и резко сорвал его с пальца, почти содрав с пальца кожу. С каким-то утробным воем он закричал и со всех сил выбросил кольцо, больше жизни проклиная эту злую судьбу, что так жестоко посмеялась над ними обоими. Лучше бы этих Камней Чудес не было никогда.

Склонившись над отцом, Адриан был вынужден наблюдать за тем, как его отец медленно погибает. И ничего не мог изменить. Адриан кричал и истерически смеялся, наблюдая эту чудовищную шутку, которую сыграл с ним Бог.

А позади него стояла девушка в алой маске. Только сейчас сумев наконец выпутаться из веревок, она стояла в разодранном костюме и с кровоточащей ссадиной на голове. В ее широко раскрытых глазах отражалась вся эта до омерзения трагично-драматичная сцена. Она видела, кем оказался человек, надевший кольцо; знала, кем был Бражник без маски, и понимала, кем была она сама. Каждый персонаж этой пьесы исполнил свою роль.

Леди смотрела и не верила тому, что происходит. Все это не могло быть правдой, не могло случиться с Адрианом, только не с ним, нет!

Дрожа всем телом, Ледибаг смотрела и чувствовала себя так, словно это ее жизнь сейчас оказалась разрушена в одно мгновение, словно это она сейчас рассыпается на тысячи пылинок. Она смотрела и уже знала, что Габриэль не переживет проклятие Камня Неудачи и что Адриан будет винить себя за случившееся до конца своих дней. Пусть и невредимый физически, ее Адриан в это самое мгновение погибал у нее на глазах, и она ничего не могла изменить. Не издавая ни звука, Леди стояла на месте и крупная слеза покатилась у нее по щеке. Если бы только она высвободилась раньше, если бы…

Черное про́клятое кольцо медленно прикатилось к ногам Ледибаг и, звякнув, остановилось у самых ее ступней. Трещинка на перстне блеснула зеленоватым цветом, словно подмигнув. Будто завороженная, Ледибаг рассматривала поврежденный Камень Чудес и никак не могла отвести взгляд. Как много судеб может разрушить столь крошечная вещь?..

Наклонившись, Леди подняла его дрожащими пальцами, выпрямилась и задумчиво повертела в руке. Она знала, что хранит в себе кольцо, понимала, сколь разрушительная сила таится внутри него. И даже осознавая, на что способна эта сила, она все равно… надела его на безымянный палец.

Внезапно все изменилось. Все вокруг осветилось ярчайшим светом.

Ледибаг дернулась и широко раскрыла глаза. Электрические импульсы огненными искрами побежали по венам, обжигающе больно мерцала каждая клеточка кожи под костюмом, спазмом сдавило горло — так, что не закричишь. Ее раскаленное сердце стучало и плавилось изнутри.

Адриан в ужасе обернулся. Двое самых близких ему людей одновременно оказались в смертельной опасности, и к кому же из них ему бежать? Оглушенный и растерянный Адриан поднялся на ноги и почти бессознательно потянулся к своей Леди. Ореолом ослепительных лучей сверкал ее силуэт. Сейчас она горела ярче солнца.

Нет-нет-нет, только не она, нет! Он не может потерять еще и ее!!

Адриан бросился к ней, спотыкаясь, помчался, пытаясь успеть схватить и никогда больше не отпускать. Вот только…

Ярче всего солнце светит перед тем, как взорваться.

Одними губами она что-то произнесла и улыбнулась дрожащими уголками губ. Слишком тихо, чтобы он мог услышать.

— Нет! Нет же, прошу, не уходи, остановись! — Адриан до последнего тянулся, пытаясь удержать хотя бы на мгновение.

Она была его солнцем. Она была безмолвным лучиком, вечно прячущимся за его спиной, но всегда согревающим, всегда оберегающим от любых несчастий. Она была всегда так близко, а он не замечал. Она была… Но уже в следующую секунду все вокруг залило этим магическим светом. И исчезло.

Комментарий к Глава 16. Тупик

Ох, эта глава далась мне нелегко.

А еще сегодня исполняется ровно пять лет, как я на фикбуке.

Старушка Альма стряхивает песок

========== Глава 17. Сначала ==========

Посреди ослепительной белизны стояла Маринетт, а рядом с ней парили в воздухе два крошечных огонька: красный и черный. Плагг теперь выглядел так же безобидно, как и его напарница Тикки, только его правый глаз пересекал шрам.

— Ты уверена, Маринетт? — обеспокоенно посмотрела на нее пятнистая квами. — Ты же понимаешь, насколько это опасно? Плагг не в той форме, чтобы… — Черный квами тут же бросил на Тикки сердитый взгляд. — В общем, я хочу сказать, что мы не можем поручиться за то, что результат окажется именно таким, каким ты ожидаешь.

Дюпэн-Чен лишь кивнула.

— Если есть хотя бы крошечный шанс, я должна им воспользоваться. — Маринетт не помнила, как долго находится здесь, в этом призрачном месте, — минуты, месяцы, годы? Но у нее было достаточно времени, чтобы все обдумать. — Вот только, что случится с вами?

— Об этом тебе не нужно переживать. Мы вернемся туда, откуда пришли. Наша миссия здесь выполнена.

Маринетт потянулась к своей квами и нежно погладила ее по головке.

— Я буду скучать по тебе.

Тикки тоже потянулась к ней, в ее больших глазах отразились смешанные чувства. Плагг лишь ворчливо отвел взгляд.

— Лучше бы ты беспокоилась о себе, Маринетт. Скажи, ты точно хочешь этого? Обратного пути не будет.

— Это то, чего я хочу больше всего на свете.

Даже если сделав этот шаг, будущего для нее больше не будет, даже если дальше одна лишь тьма и вечный сумрак.

Огоньки отдалились, а перед Маринетт возникла огромных размеров стеклянная стена. Дюпэн-Чен сделала шаг вперед, и гладкая поверхность тут же зарябила, словно вода, а затем превратилась в зеркало. Вот только тот, кого Маринетт увидела в отражении… По ту сторону она видела того, кем всегда желала стать, ту себя, которой так сильно гордилась.

У Маринетт были друзья, родители, мечты о будущем… А у Ледибаг был долг перед городом, сражения, ссадины, раны и одиночество.

У Маринетт было прошлое и, пусть и заполненное трудностями, но настоящее. А у Ледибаг была легкость ночного ветра, грация, изящество и призрачное «сейчас».

У Ледибаг была Маринетт, а у Маринетт — Ледибаг. И даже когда на Дюпэн-Чен нет красной в горошек маски, в ее груди все равно продолжает биться то же самое сердце, что в груди Леди.

— Что бы ни случилось, ты навсегда останешься рядом со мной… Ты всегда и была мной.

Усмехнувшись, Маринетт потянулась рукой к зеркалу, и девушка по ту сторону в точности повторила ее движение. Их ладони соприкоснулись и…

И все пропало.

❁❁❁

Ярчайшая вспышка поглощала своим свечением все вокруг и была словно взорвавшаяся в бесконечности звезда. И в самом центре этой звезды контрастным пятном выделялся алый силуэт. Это была девушка, и, кажется, Адриан Агрест очень хорошо ее знал. Он тянулся к ней, пытаясь ухватить за руку, остановить, задержать хотя бы на мгновение. Он столько еще не успел у нее спросить, о стольком не успел рассказать… Он должен был ее остановить. Но он не успел, и этот свет навсегда поглотил ее.

Адриан резко распахнул глаза. Снова этот кошмар. В последнее время загадочная девушка в алом, так похожая на богиню из какой-нибудь легенды, являлась ему каждую ночь. Агрест не мог вспомнить точно, когда именноэто началось, но этот сон мучил его уже достаточно долго. Каждый раз он бежал, торопился, тянулся к ней, словно к мечте, но никогда не мог ее остановить и разглядеть ее лица, а она ускользала сразу же, едва удавалось приблизиться, едва между ними оставались считанные миллиметры. И как бы часто это не повторялось, каждый раз среди ярчайших всполохов света Адриану удавалось разглядеть лишь ее печальную улыбку и блестящую слезу, стекающую по щеке.

Это было словно временная петля, которую приходилось переживать снова и снова, бесконечно долго. Может быть, это такая изощренная метафора, выдуманная его мозгом? И что тогда она должна значить?..

Адриан много читал о состоянии человеческого мозга во время сна, читал об осознанных сновидениях и прочих вещах. Каждую ночь засыпал с мыслью, что в этот раз точно сможет поймать ее и увидит продолжение сна. Он был уверен, что если однажды досмотрит этот проклятый кошмар до конца, то он наконец отпустит его и прекратит ему снится. Но бесполезно.

Это было всего лишь одно кратковременное событие, всего лишь обрывочный сон, не имеющий ни вразумительного начала, ни конца. Так почему же он все равно казался таким важным?

После смерти мамы Адриану тоже снились кошмары, но все же они были другими. Этот сон не был похож на те, которые кажутся важными только, пока спишь, а как проснешься — легко забываются. Нет. Воспоминания о пережитом в кошмаре казались столь реальными, словно все случилось на самом деле, в реальной жизни. И даже проснувшись, Агрест помнил все так четко и ярко…

Чем чаще девушка в алом ему снилась, тем сильнее он к ней привязывался. Адриан начинал ловить себя на мысли, что с каждым днем все сильнее желал уснуть, со все большим нетерпением ожидал очередной встречи с загадочной незнакомкой, даже если сможет увидеть ее всего лишь на мгновение. Даже если снова не сможет ее поймать, даже если проснувшись, ему снова будет больно.

И все же, неужели эта девушка была лишь плодом его воображения? Может быть, в каком-то смысле он действительно когда-то был знаком с ней в реальности? Может, он мог ее видеть когда-нибудь давно, когда был еще совсем мал, а теперь от воспоминания в его голове остался лишь расплывчатый образ? Или, может быть, она героиня какого-то фильма, который он когда-то смотрел, но затем позабыл?

Агрест перерывал весь интернет, пересматривал все кинофильмы и ролики, что хотя бы отдаленно напоминали события из сна. Но все было не то. Адриан отчаянно искал ответ, не осознавая, чего желает больше: узнать правду и навсегда стереть загадочную незнакомку из памяти или так и остаться в неведении, но продолжать видеть ее каждую ночь.

Это начинало становиться навязчивой идеей. Ненормально так сильно зацикливаться на каком-то сне. Но сколько бы ни пытался Агрест избавиться от этих мыслей, ничего не выходило. И девушка в красном приходила снова и снова, а затем исчезала. Почему она плакала? Почему выглядела так, будто терпит невыносимую боль? Почему светилась так ярко и растворялась в этом разрушительном сиянии? Что сказала ему напоследок? И что с ней случилось потом? Адриан не знал. Но каждое утро просыпался с ощущением невероятного чувства вины за то, что не сумел остановить ее. Разве возможно испытывать подобные чувства во сне?

Адриан лениво водил ложкой по тарелке. Есть совсем не хотелось.

— У тебя нездоровый вид, Адриан, — сидящий рядом отец поднял на него взгляд. В последнее время он начал завтракать, обедать и ужинать с ним за одним столом. По крайней мере, каждый раз, когда находилось для этого свободное время. — Опять не спалось?

— Да нет, я в порядке. Не переживай, пап.

Но Адриан был совсем не в порядке, что не могло ускользнуть от внимания отца. Теперь Габриэль Агрест многое начал замечать.

— Пап, скажи лучше, что насчет следующего показа?

— У тебя же скоро экзамены. Уверен, что справишься?

Агрест-младший нахмурился.

— Я и так особо не загружен ничем больше.

После потери матери отец отдалился от Адриана, стал ворчливым и строгим к нему. Но сейчас, в последние месяцы, если быть точным, он очень сильно изменился. Освободил его от фотосессий перед экзаменами и даже разрешил бросить некоторые дополнительные занятия и выбрать только те кружки, которые ему самому больше всего нравятся. Словом, предоставил сыну полную свободу действий. И Адриан был счастлив, что получил то, о чем всегда мечтал, но… чего-то не хватало.

Возможно, на самом деле он желал не совсем этого… Возможно ему хотелось разделить эту свободу с кем-то другим?..

— И все же, ты заканчиваешь лицей. Уже решил, на кого хочешь пойти учиться дальше?

— М-м… — Адриан рассеянно почесал затылок.

— Вот об этом и поразмысли в свободное время. Не упусти свой шанс, пока он есть.

Адриан встретился с взглядом отца и заметил в его глазах проблеск чего-то незнакомого.

— Пап, скажи… Тебе же раньше не нравилось, что я поступил в этот лицей. — Габриэль поднял на него внимательный взгляд. Он знал, что однажды сын заговорит об этом. — Почему ты вдруг передумал?

— Я о многом думал, Адриан. — Габриэль вздохнул и смотрел задумчиво, как будто вспоминая что-то. — И решил, что должен позволить тебе самостоятельно выбирать свое будущее.

— Па-а-ап? А ты точно здоров?

Габриэль задумчиво смотрел куда-то в сторону, и его улыбка была теплой.

— Я думаю, что именно этого для тебя хотела твоя мама.

Сегодня отец странно себя вел. Как бы то ни было, пожелав отцу хорошего дня, Адриан отправился в лицей.

А Габриэль вернулся в свой кабинет. По привычке он бросил взгляд на портрет своей жены, а затем открыл выдвижной ящик стола и достал шкатулку. Внутри была брошь. Потерявшая свою силу теперь она была обычным украшением.

До сих пор он так сильно гнался за прошлым, что упустил настоящее. Едва не упустил. Габриэль крепко сжал в кулаке брошь.

Если бы он не вскрыл тот злополучный конверт, если бы просто сжег его и отказался от своих замыслов. Порой незнание оказывается наивысшим благословением. Но, похоже, отныне именно знание — его наказание. Поступки, за которые он отныне навечно в ответе и действия, которые даже время не может стереть. В какую бы сторону оно не текло.

И даже если Эмили так и не получилось вернуть, у Габриэля все еще было что терять, и отныне он сделает все возможное, чтобы вырастить сына счастливым человеком. А когда придет время, он найдет в себе силы ответить ему на любые вопросы, которые он неизбежно однажды задаст.

Габриэль захлопнул шкатулку и мрачно улыбнулся.

Чтобы удержать, нужно сначала научиться отпускать, — вот, что он понял.

❁❁❁

На первом уроке отвечали доклады на тему — «Герой в моей жизни». Кто-то выбрал для своей презентации героя фильма, кто-то — супергероя из комиксов, а некоторые рассказывали о знаменитых людях, чьи поступки оставили след в истории. Почему-то Адриан испытывал странное чувство, когда слушал ответы одноклассников. Как будто что-то было не так, неправильно, как будто этот урок должен был пройти как-то иначе… но как?

Когда мадам Ламбер вызвала Маринетт Дюпэн-Чен, Агрест с необъяснимой для себя надеждой поднял взгляд. Почему-то казалось, что сейчас он наконец услышит то, чего ждет. Хотя и сам не вполне осознавал, чего именно ожидает.

— Маринетт? — повторила учительница, но никто не отозвался.

— Ее нет, — ответила Алья Сезер, сидящая позади.

Адриан обернулся, но место рядом с Альей и в самом деле было пустым.

Мадам Ламбер отметила в журнале пропуск и переключилась на другого учащегося. Вот так просто. Хм…

Адриан опустил взгляд. Странно, откуда взялось это чувство разочарования? И что это вообще с ним сегодня?

Маринетт пришла на второй урок. Проспала, кажется. Раньше Агрест мало обращал внимания на Дюпэн-Чен. Она всегда казалась слишком стеснительной, да и сам Адриан никогда не думал, что у них могут найтись общие темы для разговора. Почему же тогда он вспомнил о ней именно сейчас?

После занятий Нино позвал Адриана погулять и еще пригласил с ними Алью, а та, как обычно, взяла с собой Маринетт. У Адриана как раз сейчас было достаточно свободного времени, так что он не отказался. По дороге к кофейне он мысленно пытался убедить себя в том, что согласился только из-за того, что ему не часто доводится случай отдохнуть со сверстниками, а не потому что с ними пошла Маринетт.

Устроившись за столиком, ребята говорили о разных вещах: о лицее, о домашнем задании, о планах на будущее после выпуска… И как-то так вышло, что Алья проговорилась об одном очень важном секрете Маринетт.

— Ты переезжаешь в Китай?! — не сдержал удивления Нино. Агрест, сидевший рядом с ним, выглядел не менее ошарашенным.

Дюпэн-Чен лишь вздохнула. Что ж, рано или поздно они всё равно об этом узнали бы. Возможно, сейчас самое время.

— Д-да, у нас в пекарне в последнее время дела идут неважно, так что…

— Может, попробовать устроить дегустационный день? — Предложил Ляиф. — Тем более, скоро фестиваль, можете попробовать там привлечь клиентов.

— Кстати, хорошая идея! — тут же загорелась Сезер. — Это может сработать!

Маринетт смешанно улыбнулась. Похоже, она не была так же оптимистично настроена, как ее друзья.

Разговор плавно перетек на тему фестиваля, и Алья упомянула о том, что Маринетт собирается участвовать в конкурсе кройки и шитья. Ее платье как раз было сегодня с собой. Маринетт сопротивлялась и сначала не хотела показывать, ведь оно еще было не закончено, но Сезер все же уговорила ее показать ребятам свою работу, и уже скоро платье оказалось в руках сначала Нино, а затем и Адриана. Покрасневшая Дюпэн-Чен не знала куда себя деть. Почему сегодня такой смущающий день?

Агрест осторожно провел пальцами по идеально выверенным стежкам. Почему-то ощущение было таким… знакомым.

Адриан улыбнулся этим мыслям, хотя в его глазах продолжала томиться печаль. Здорово, что Маринетт уже определилась с тем, чем хочет заниматься по жизни. А вот он сам до сих пор не знал, чего хочет от жизни. Адриан поднял взгляд и, встретившись со взглядами одногруппников, только сейчас понял, что произнес все это вслух.

Маринетт, на удивление, сразу же откликнулась на его слова.

— Уверена, ты тоже сможешь найти то, что тебе будет по душе, — она смотрела на него, широко раскрыв глаза. — Даже если это что-то, в чем ты еще ни разу не практиковался, ты обязательно сможешь научиться, если захочешь. Потому что ты старательный, умеешь добиваться поставленной цели и… — Она почувствовала, что увлеклась, заметив на себе удивленные взгляды ребят. — Н-ну и… В общем, я думаю, у тебя все получится!

Она покраснела и отвела взгляд. Платье благополучно вернули обратно Дюпэн-Чен, опасаясь как бы случайно не пролить на него чего-нибудь. Маринетт побледнела лишь об одной мысли об этом и поскорее снова спрятала свою работу в пакет, а разговор перешел на другие темы. Но Адриан все еще думал о словах своей одногруппницы. Удивительно, она говорила так, будто уже давно его знает. Но разве такое возможно? Ведь раньше они почти не общались и пересекались лишь в коллеже, а затем на смежных предметах в лицее.

Время пролетело незаметно, и очень скоро пришло время уходить. Счет был уже давно оплачен, так что ребята начали подниматься из-за стола. Их столик расположился около лестницы, с которой как раз в этот же момент спускался официант с кипятком на подносе. Как вдруг что-то пошло не так. Всего секунда, мгновение, как официант внезапно споткнулся на ступеньках и повалился вниз. Кипяченая вода грозила окатить первого неудачно оказавшегося слишком близко. И этим самым неудачником был Адриан.

Все случилось слишком внезапно, невероятно быстро. Адриан не сразу заметил грозящую ему опасность и не успел даже обернуться. Он успел только инстинктивно зажмуриться… как вдруг что-то оттолкнуло его.

Адриан медленно открыл глаза. Около него была упавшая на пол Маринетт. Ее кофта почти насквозь промокла у плеча и предплечья. В тот же миг Агрест Адриан бросился к ней и сжал ее ладони, намереваясь помочь подняться, но почему-то вместо этого замер на месте, как будто это его только что окатили кипятком, а не ее. Ее слегка шершавые пальцы были совсем исколоты (наверное, от шитья?), а ее ладони, они были… Что же это было за ощущение? Адриан крепче сжал ее руки, почти до боли, и взгляд у него был какой-то ненормальный, помешанный. Маринетт тоже подняла голову. Но смотрела она как-то странно… в ее глазах не было ни капли испуга. Только пристальная сосредоточенность и настороженность.

Все это длилось всего секунду или две, но казалось, что пронеслась целая вечность, целый мир. К Агресту с Дюпэн-Чен бросились ребята. Вскоре на помощь подоспел и менеджер. Маринетт резко выдернула ладони из рук Адриана и отряхнулась. К счастью, официант успел вовремя удержать равновесие, и Маринетт пострадала не слишком сильно. Обожженная кожа покраснела и кое-где проступили волдыри, но ей сразу оказали первую помощь и даже выплатили компенсацию, извиняясь всеми возможными способами.

В конце концов все разрешилось вполне благополучно и по дороге обратно ребята опять беззаботно болтали о всяких мелочах. Но этот эпизод накрепко засел у Адриана в голове. Он никак не мог забыть взгляд, который был у Маринетт. Он никогда не представлял, что у его одногруппницы вообще может быть такой взгляд. А ее поступок… Как так вышло, что она настолько быстро среагировала? Первая реакция любого нормального человека (тем более девчонки) — отойти, отшатнуться от опасности, но она, наоборот, бросилась ему на помощь. Что не так с ее инстинктом самосохранения? Она как будто даже не задумалась о том, что может пострадать.

И что означал ее взгляд? Агрест никогда не думал о том, что его тихая одноклассница способна на подобные поступки и никогда не представлял, что она может так смотреть. Этот странный взгляд промелькнул всего на мгновение, на миллисекунду — строгий, настороженный взгляд. Как у следователя, допрашивающего преступника. Она как будто ожидала от него услышать что-то… плохое? Но когда не услышала, на ее лице отразилось облегчение.

Или может быть, ему все просто привиделось?

Вскоре ребята разделились. Адриану с Маринетт было по пути в одну сторону, так что они пошли вместе. Какое-то время они шагали молча, не произнося ни слова.

— Ты… точно в порядке?

— Да, все нормально.

— Может, все-таки зайдем в больницу?

— Нет, нет, не нужно.

Снова молчание. Адриан почти физически ощущал напряжение в воздухе. Он еще много думал о том, что ему следует сказать или спросить, как вдруг на одной из пустынных улиц Маринетт остановилась и объявила о том, что дальше пойдет сама.

— Постой! — Он бессознательно схватил ее за руку, собираясь остановить, но затем, опомнившись, тут же отпустил. — Ой, извини.

Не отдавая себе отчета, он схватил ее за пострадавшую руку, а она даже не вздрогнула, лишь слегка поморщилась. Да что с ней такое? Она только вопросительно смотрела на него. Наконец Адриан заговорил:

— Может… может, мы могли бы с тобой еще как-нибудь встретиться?

Дюпэн-Чен молчала. У нее снова был этот сосредоточенный строгий взгляд.

— Адриан, зачем тебе получше узнавать человека… который все равно скоро уедет?

На секунду Адриан растерялся и стоял ошеломленный, совсем не понимая, что на это ответить.

— Насчет пекарни… что-то ведь можно придумать? Наверняка еще можно найти какой-то выход. А помнишь вариант Нино? По-моему, это неплохая идея. К тому же, я тоже мог бы помочь и…

У Маринетт Дюпэн-Чен снова было странное выражение лица. В ее больших лазурных глазах смешались скрываемая боль и отчаянная печаль. На мгновение ее взгляд блеснул, как будто она и в самом деле обрела надежду в его словах, но затем этот огонек снова потух.

Почему раньше он никогда не замечал, что ее глаза способны выражать такое количество чувств? И почему ему кажется, будто однажды уже видел такие глаза? Но где?..

Может быть… во сне?

— Правда в том, что… — Маринетт отвела взгляд. — Мне не хочется общаться с тобой, Адриан. Прости.

На секунду Агрест опешил. Значит, он ей… неприятен? Может быть, он перегнул палку и слишком навязывался? Адриан плохо разбирался в людях. Возможно, с самого начала он на самом деле не нравился ей как человек и именно это выражал ее взгляд — отвращение? А все остальное он сам себе навоображал.

С минуту Агрест стоял неподвижно, молча обдумывая ее слова. Маринетт, нахмурившись, смотрела в другую сторону, так что Адриан мог беспрепятственно рассматривать ее. Что-то неуловимо знакомое скользило в чертах ее лица, что-то очень… родное. Адриан не мог сказать, что именно, но продолжал смотреть и никак не мог отвести глаз. Прямо сейчас он отчетливо понимал лишь одно — ему нравилось на нее смотреть.

Почти неосознанно Агрест протянул руку и коснулся мочки ее уха с сережкой-подвеской. Дюпэн-Чен вздрогнула, но глаз не подняла.

— Кажется, раньше ты всегда носила… гво́здики?

Странно, почему ему запомнилась такая мелочь?

Маринетт отстранилась. В ее глазах изнуренность и печаль.

— Мне пора идти… прости.

И она ушла. Ушла вдоль улицы, куда-то вперед, а Адриан мог только смотреть ей вслед.

Впереди Маринетт ярко загорелось клонящееся за горизонт небесное светило. Ее контрастирующий силуэт на фоне закатного неба и ярко вспыхнувшего солнца… Прямо сейчас Адриан снова оказался в том сне, что из ночи в ночь рвал его душу в клочья. Почему сейчас, наблюдая за тем, как Маринетт Дюпэн-Чен уходит, его сердце так болезненно сжималось? Почему глядя на ее удаляющуюся фигуру, он чувствовал себя так, будто теряет что-то очень важное? Словно вместе с последними лучами стремящегося к земле солнца навсегда исчезнет что-то, чего больше не вернуть.

Сейчас Маринетт выглядела иначе. Ее прямая спина и решительный шаг. Скрываемая прежде сила отразилась в ее плавных движениях.

Почему она так сильно напоминала ему того, кого он не мог видеть? Почему таким знакомым казался ее печальный взгляд, почему таким привлекательным виделся ход ее мыслей? Каждый раз, когда она улыбалась, когда заправляла прядь за ухо и когда смотрела на него. В каждом шаге, в каждом слове, в каждом выражении лица он видел…

«Я все исправлю».

Он не мог ее видеть. Не должен был.

«”Настоящей” меня будто бы и не существует».

Потому что её нет. Потому что он сам ее выдумал. Потому что пытаясь узнать ее, он чувствовал себя так, будто предает кого-то другого. Потому что нечестно и неправильно переносить свои фантазии на другого человека… на такого невинного, чистого, чудесного человека!

«Потому что в обычной жизни я не способна на такие поступки, которые совершает Ледибаг».

Потому что… черт возьми.

«Ты хороший парень, который очень одинок». «Знаешь, как еще называют божьих коровок?»

«Не переживай, у меня все хорошо!» «Сыграешь для меня?» «Я буду защищать тебя».

«Я всегда буду с тобой».

— Лгунья, — прошептал одними губами.

Она внезапно остановилась. Разве могла услышать, находясь так далеко?

Ее фигура напряглась.

— Моя Леди… — Она вздрогнула. Это обращение как будто физически ударило ее. — Ты помнишь меня?

Время шло, но она продолжать молчать. Тогда он сделал шаг вперед.

— Нет! — Она крепко сжала кулаки, все еще не оборачиваясь. — Нет, я не… Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Не притворяйся, будто не помнишь! — И он уже не мог сдержать своих слов, все одновременно выплеснулось наружу. — Ты… ты все изменила, отмотала назад! Я просил, умолял тебя остановиться, но ты… ты все равно… Ты надела кольцо, а потом эта вспышка!.. А до этого…

В глазах Агреста мелькнул ужас.

Мгновенно развернувшись, Маринетт тут же бросилась к нему, в ярости схватила его за рубашку и почти толкнула, почти ударила. С ее глаз капали слезы.

— Нет! Не вспоминай, нет! — Она обрушивала град ударов ему на грудь. — Ты не должен, не должен этого вспоминать! Они обещали, что не вспомнишь.

Она вся дрожала и всхлипывала. Ее сердце билось и стучало так громко и быстро, что вот-вот могло разбиться. Наконец выдохшись, она обессиленно уткнулась лбом ему в плечо, и его рубашка тут же стала влажной от ее слез. Адриан нежно обнял ее трясущиеся плечи. Он помнил всё: то, что сделал его отец и что сделал он сам; то, кем они были и кем не успели стать; кем могли бы быть и кем уже никогда не станут.

— Пожалуйста… — она шептала отчаянно, безнадежно, как будто эти слова могли что-то изменить. — Не вспоминай.

Ей так сильно хотелось, чтобы ему не пришлось переживать все это снова, чтобы память о прошлом не смогла причинить ему боль дважды.

Адриан знал, что эти воспоминания навсегда изменят его. И все же, даже если он чудовище, сейчас она снова рядом с ним. Даже если он не достойный подобного человек, каким-то немыслимым образом судьба снова свела их вместе. И этот шанс он не упустит.

Агрест сжал свою Леди без маски крепче.

Обе вселенные смешались воедино — в единственно верное, безупречно гармоничное «сейчас».

Адриан вытер дорожки слез со щек Маринетт.

— Наконец-то встретил тебя, моя Леди. — Он улыбнулся так, как будто ничего не изменилось, хотя изменилось всё.

Маринетт вздохнула. Похоже, он неисправим, в каждом из миров.

— Так значит, квами исполняют желания?

— Лишь одно.

— И что ты загадала?

Она подняла на него серьезный, полный смешанных чувств взгляд.

— Чтобы ты был счастлив.

Вот его счастье — стоит прямо перед ним и сверкает ярче звездного света.

Адриан склонил голову, коснувшись лбом головы Маринетт, и они одновременно выдохнули. Солнце позади них совсем исчезло, но разгорелось ярчайшим заревом в их сердцах. И больше никогда не погаснет.

========== Глава 0. Где-то там ==========

Комментарий к Глава 0. Где-то там

Что-то вроде спин-оффа. И в какой-то степени сонгфик.

Тайм-лайн: Момент, когда Маринетт уже отмотала время назад, но Адриан еще не вспомнил Ледибаг.

do you care if i don’t know what to say?

ничего, если я не знаю, что сказать?

will you sleep tonight, will you think of me

заснешь ли этой ночью или будешь думать обо мне?

will i shake this off pretend it’s all okay

смогу ли я забыть об этом и сделать вид, что все хорошо?

that there’s someone out there who feels just like me

даже если где-то там есть кто-то, кто чувствует то же, что и я?

there is

где-то есть

(с). there is — lovespelledbackwards

Маринетт лежит на кровати и смотрит в потолок. Ей есть, о чем подумать. Вопреки всему, она все еще жива. Она совершенно невредима, только вот голова раскалывается от воспоминаний, от событий и поступков прошлого, которые отныне будут жить лишь внутри ее памяти, и от мыслей, которые больше не с кем разделить. Больше нет рядом Тикки, с которой она смогла бы поговорить о том, что случилось. Все ее сомнения, печали и надежды, — все это только внутри ее головы. В этом безопасном мире прошлого она совсем одна.

И все же она не должна ни о чем жалеть. Все разрешилось наилучшим для всех способом. Месье Агрест жив и здоров, а Адриан лишен тех ужасающих воспоминаний. Вроде бы даже с отцом у него наладились отношения. Только вот выглядит он бледным и в лицей приходит совсем не отдохнувшим. А у глаз у него теперь такие же синяки, какие раньше были у нее самой. Но это пройдет, он привыкнет.

Маринетт жалеет только об одном. О том, что продолжает помнить. Как бы ей хотелось тоже забыть. Тоже двигаться вперед, как ни в чем не бывало. Но видеть его каждый день в лицее и не иметь права даже прикоснуться… это слишком.

Дюпэн-Чен ходит на занятия и никак не может привыкнуть к тому, как все повторяется: те же домашние задания, те же рефераты и проекты. Она снова сидит позади и смотрит на спину Адриана, но не осмеливается сказать ему ни слова.

Маринетт в полном одиночестве в этом новом мире, и ей начинает казаться, что лучше бы она не возвращалась, лучше бы так и застряла где-нибудь на пересечении вселенных.

Маринетт вспоминает о конкурсе, который однажды с треском провалила. Она смотрит на своих родителей и понимает, что ей все же было, ради чего возвращаться. И она решает начать все сначала. Если так уж вышло, что оказалась здесь, она приложит все усилия, чтобы изменить все к лучшему. И она уходит в работу с головой. Шьет днем и ночью. Закраивает, перешивает, а затем распарывает и начинает все заново.

Иногда Маринетт осмеливается поднять на Адриана взгляд и тихонечко радуется. Ведь в его взгляде больше нет и следа того ужаса и обреченной вины в совершенных поступках. Неведение — спасение.

Дюпэн-Чен стоит перед зеркалом и надевает сережки. Новые. Те, которые ей однажды подарила мама на День рождения. Бывшая героиня Парижа смотрит и на этот раз видит в отражении ту себя, которую так долго отказывалась замечать — цельную, самостоятельную личность.

Маринетт идет вперед навстречу ярко сияющему солнцу, оставляя Адриана позади. Она делает то, что должна. Как бы не было больно, как бы тяжело не давался каждый шаг, она продолжает идти вперед. Она сможет, она не обернется, она оставит его. Ради его новой беззаботной жизни и ради их растворившегося во времени прошлого. Пусть он никогда не вспомнит, пусть никогда не узнает ее, главное, что он будет счастлив. Он будет жить мирно, не тяготясь ошибками прошлого. Теперь все правильно. Теперь все так, как и должно быть.

Не бойся, Маринетт. И не оглядывайся.

Пожалуйста, только не оборачивайся.

Как вдруг… Маринетт останавливается. Где-то там, за ее спиной, совсем близко — этот голос. Настоящий? Или просто послышалось? Но нет, он звучит снова и снова. Этот голос самое реальное из всего, что ее окружало до сих пор. Маринетт отвечает нескладно, не в силах выдумать правдоподобное оправдание, не в силах сочинить ложь, которая заставила бы его усомниться в том, что он… вспомнил?..

Ее пробирает дрожь. Она так старалась этого не допустить, а он все равно взял и вспомнил все то, за что теперь никогда не сможет себя простить; то, что может очень глубоко его ранить… и всё то, что было было безумно дорого им обоим.

Где-то там позади спутались лучшие и худшие ожидания, где-то там прошлое смешалось с будущим, где-то там был кто-то, кого ей отчаянно не хотелось отпускать. Где-то есть то, что не изменится никогда.

Маринетт сжимает кулаки, набирает в легкие воздуха и… оборачивается.