Теодоро Куарента
Просто ещё один день…
Этот рассказ посвящается настоящим героям: живым, и тем, кого с нами уже нет. Тем светлым, мужественным людям, которые в различных критических ситуациях, не задумываясь, жертвуют своим здоровьем и жизнью для спасения других людей; тем, чьи имена, в силу различных обстоятельств, остаются неизвестными широкой публике. Слава вам! Слава!!
Просто ещё один день…
Николай Иванович Белов шёл по огромному светлому холлу новой атомной электростанции. Именно она была сердцем недавно построенного космодрома, принадлежащего Земной Конфедерации и принимающего, отправляющего и обслуживающего каждый день огромное количество космических кораблей разного типа и класса.
Вокруг него раскинулась гигантская сеть, состоящая из лабораторий, научно-исследовательских институтов, полигонов, научных городков, огромной транспортной инфраструктуры. Рядом находились жилые кварталы с высотными домами, магазины, детские сады, школы, офисы и неисчислимое количество более мелких объектов, без которых столь сложный «организм» не может функционировать в принципе.
И вот он, в свои неполных сорок лет, молодой доктор физико-технических наук, управляющим советом назначен директором этой станции. Да, это было признание, которое он не мог не оценить! Карьера шла в гору, да и жизнь в целом складывалась успешно: школа, институт, аспирантура, женитьба, докторская диссертация.
Он улыбнулся, вспомнив о своей любимой жене и двух прелестных дочурках; старшая пошла в отца и уже начала добиваться успехов, участвуя в планетарных олимпиадах по физике и генно-инженерной биологии, а младшая профессионально увлекалась классическими танцами.
Тряхнув головой, Николай Иванович оторвался от своих мыслей и вошёл в лабораторию термоядерного синтеза, которой руководил его закадычный друг и одноклассник Гена Ерофеев.
– Привет, наука! – сказал он, крепко пожимая руку своему другу. – Чем развлекаешься?
– Привет! – Гена вскочил с кресла и забегал взад-вперёд, нелепо семеня ногами и взъерошивая свою, и без того торчащую во все стороны, шевелюру. – Наши опять проиграли кубок конфедерации! Как? Как – я тебя спрашиваю – у них это получается?!
Гена был страстный футбольный болельщик и любую неудачу своей команды воспринимал, как личную трагедию.
– Поменяли тренера, усилили нападающий состав – нет же, ползают, словно сонные мухи! Эх!..
Гена махнул рукой и включил кофеварку:
– Кофе будешь?
Николай Иванович с улыбкой выслушал Генину тираду и уселся в кожаное кресло:
– Двойной чёрный и без сахара. Гена, к сегодняшнему запуску реактора всё готово?
Гена уселся в своё кресло и, прихлёбывая капучино, произнёс:
– Коль, монтаж идёт круглосуточно, люди работают напряжённо – все понимают, как важно запустить реактор. Резервные источники энергии на исходе. Утром я лично тестировал систему и да, мы готовы.
Некоторое время они ещё обсуждали технические детали и, сыграв партию в шахматы, Николай Иванович ушёл.
Мысль о запуске реактора не зря его беспокоила: это был гиператомный реактор новейшего поколения, последнее слово в атомной энергетике. Он лично входил в группу его разработчиков и создателей, а потому испытывал особую гордость и нёс бремя большой ответственности, так как его станция – первая, где такой реактор был установлен и сегодня будет запущен, чтобы дать жизнь своей энергией всему космодрому: несметному количеству зданий, механизмов и людей!
В двенадцать часов, выслушав доклады руководителей групп – всё было в штатном режиме и готово к запуску – Николай Иванович отдал распоряжение к старту: ещё раз проверить все системы и готовность космодрома к пуску реактора.
Наконец, в двенадцать пятьдесят пять в присутствии комиссии, состоящей из инженеров, электриков и механиков, была дана команда о запуске. И вот, чистая и мощная атомная энергия потекла по толстым кабелям, вливаясь в электромагистрали.
Через час, сидя у себя в кабинете, Николай Иванович разбирал почту, когда раздался звонок по внутренней линии, и взволнованный голос старшего техника вырвался из трубки:
– Николай Иванович, реактор перешёл в аварийный режим, мы не можем ввести поликомпозитные стержни в активную зону реактора: их заклинило.
– Звони Гене и поднимай дежурную смену техников, срочно!
Через пять минут он уже был в реакторном зале. Гена повернул к нему бледное лицо:
– Перекосило стержни, и я никак не могу захватить их манипулятором, – прохрипел он и снова уткнулся в экран.
Николай Иванович быстро прокручивал ситуацию, понимая, что Генины усилия ни к чему не приведут: кому как не ему было это знать! Итак, заклинило компенсационные стержни, что неизбежно приведёт к нарастанию критической массы и, как следствие, к расплавлению рабочей зоны реактора, плазма которой очень быстро прожжёт бетонный фундамент, под которым находится огромный резервуар с водой для охлаждения реактора. Потом… взрыв!
На лбу его выступила испарина, как только он представил себе последствия: от космодрома останется гигантская воронка, больше миллиона человек погибнет в первые же секунды после взрыва, а дальше – глобальные последствия планетарного масштаба! Что же делать? На принятие решения сейчас – он знал это – считанные минуты! Необходимо выровнять стержень и направить его в шахту, пока не поднялась температура и не началась неконтролируемая цепная реакция, и сделать это можно только вручную.
Решение пришло, и Николай Иванович мгновенно успокоился:
– Дежурной смене покинуть реакторный зал! – команда прозвучала в разгар суеты, и техники, оторопев, уставились на директора: «Не ослышались ли?»
– Гена, подготовь мне костюм радиационной защиты, – спокойный голос и уверенный вид начальника вселил в людей уверенность и ободрил их. Нервозность спала, техники покинули зал.
Гена смотрел на датчик, фиксирующий нарастающую температуру, которая уже подбиралась к критическому значению. Из оцепенения его вывел приказ:
– Гена, быстро готовь костюм!
– Коля, да ты же видишь…
– Быстро! – оборвал его Николай Иванович. – Всё будет в порядке. Мы всё успеем.
Гена выскочил в коридор и понёсся в соседний кабинет, где техники уже готовили требуемое снаряжение. Через несколько минут они были у реакторного зала. Но, к их удивлению, тяжёлая дверь была закрыта на аварийный замок изнутри. Гена заколотил кулаками по стальной пластине:
– Коля, открой! Ты чего это делаешь? Что случилось?!
Прошла почти минута, когда на экране переговорного устройства появился Николай Иванович:
– Коллеги, внимание! Времени мало, поэтому прошу не перебивать! Итак, ситуация – критическая. Единственный выход, какой я вижу, чтобы вправить стержни на место – сделать это с помощью робота-манипулятора.
– Так давай… – открыл было рот Гена.
– Но, сделать это нужно не снаружи, как пытался делать ты, а изнутри реактора: по-другому не получится!
Сотрудники стояли и слушали растерянно; не сразу до всех дошёл смысл этих простых и в то же время страшных слов. У Гены на лбу выступил холодный пот, и голос мгновенно сел:
– Коля, не смей! Коля… ты брось даже думать! Открой, мы попробуем снаружи, у меня же почти…
– Гена, – почти ласково, но твёрдо оборвал его друг, – времени спорить не осталось. Другого выхода нет! Иначе, будет страшная катастрофа! Если через три минуты я не выйду, объявляйте эвакуацию по коду номер один! Моей жене и дочерям всё объясни и передай, что я их очень, очень люблю! – Николай Иванович улыбнулся и махнул рукой. – Прощайте, друзья!
Экран погас.
Он осмотрел робота-манипулятора и нажал кнопку на панели управления. Тяжёлые защитные стенки реактора поползли в стороны…
Через две минуты по атомной станции прозвучал отбой тревоги, реактор вышел из аварийного режима, шла деактивация реакторного зала.
Хоронили Николая Ивановича на ведомственном кладбище в специальном полимерном саркофаге. У изголовья, одетая в чёрное платье, стояла молодая женщина, голова её была укутана платком, сквозь который виднелись красные от слёз глаза. Чуть сутулясь, она прижимала к себе руками двух девочек, стоящих рядом. Младшая держалась за её руку и старательно сдерживала накатывающиеся на глаза слёзы, а старшая нежно смотрела на мать и тихо говорила ей что-то успокаивающее.
Гена, пара человек из Министерства атомной энергетики, военный чиновник и несколько близких друзей провожали сегодня Николая Ивановича Белова в последний путь. Ни оркестра, ни салюта, ни проводов всем миром, ни строчки в газетах, ни слова по телевидению, ни высоких пышных фраз для истинного героя!
Хотя, ничего из этого ему уже было и не нужно! В своих поступках такие люди, как он – настоящие люди – выдающегося, как правило, и не видят: «Что такого-то?! Так на моём месте поступил бы каждый!» – таков ответ.
А в этот момент жители города безразлично занимались своими повседневными делами: горести, радости и заботы. Они и не подозревали, что в очередной раз прошли по лезвию бритвы, по краю между жизнью и смертью! Для них это был обычный день. Просто ещё один день…
Оглавление
Просто ещё один день…
Последние комментарии
12 часов 54 минут назад
17 часов 57 минут назад
1 день 1 час назад
1 день 4 часов назад
1 день 4 часов назад
2 дней 15 часов назад