Пантеоцид [Стюарт Слейд] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Предисловие к переводу
Приветствую всех читателей. Данный текст представляет собой любительский перевод второй части дилогии британского писателя Стюарта Слейда «Война за спасение». Всего в нее входят две книги – «Армагеддон???» и «Пантеоцид». Автор перевода: Василий Тимофеев. С ним (то есть со мной) всегда можно пообщаться во «Вконтакте» и на Facebook, а также на Яндекс.Дзен, где данный перевод будет публиковаться поглавно. И да, если Вам нравится перевод, смело заходите туда, добавляйтесь, подписывайтесь, лайкайте и репостите, этим Вы мне крайне поможете, а признательность будет велика 😊 Стюарт Слейд очень мало известен отечественному читателю, на русский его почти не переводили. И я бы добавил «к сожалению», потому что это крайне умный дядька, который пишет очень хорошо, со знанием дела и местами убойным юмором, на крепкой научной основе и без свойственного «альтернативщикам» притягивания событий за ритуальномагические уши, историй про попаданцев и пр. В его книгах присутствует масса гармонично вписанных в интереснейшие сюжеты сведений из истории, политики, религии, философии, науки и техники… и многое, многое другое. У него есть достаточно много книг в жанре крепкой альтернативной истории, но по ряду причин я решил взяться именно за «Войну за Спасение». Почему – описано вот тут. Однозначно, эти книги достойны появиться на отечественном литературном небосклоне, пусть и неофициально. Что касается «официальности»: автор изначально планировал написать три книги, рабочее заглавие последней – «Боги войны» (Lords of War), но она по определенным причинам так и не увидела свет, а исходные тексты первых двух опубликованы в свободном доступе. Материал для перевода взят со страниц форума tboverse.us. Я честно попытался выйти на связь с автором для получения благословения на перевод, но ответа лично от мистера Слейда не последовало, а его агент сообщил, что помочь не может. Посему будем считать, что молчание – знак согласия. Перевод можно распространять и цитировать с указанием авторства и ссылкой на мой канал в Яндекс.Дзен, страницу во «Вконтакте» или на Facebook. Проект совершенно некоммерческий, но, если Вы вдруг имеете желание и возможность помочь чем-то сверх репоста и лайка, пишите в соцсети, комменты на «Я.Дзене» или на vasko.spb@gmail.com, обсудим 😊 это поможет мне уделять переводу больше времени и оперативнее выпускать новые главы. Каждая глава в конце снабжена сносками с расшифровками, описаниями и пояснениями могущих быть непонятными моментов и терминов. Файл пополняется по мере работы над новыми главами, следите за обновлениями. Текст может некритично отличаться от того, что выложен на ресурсах выше, при добавлении глав в данный документ я стараюсь все еще раз вычитывать, проверять и перепроверять на ляпы, опечатки, фактические и логические нестыковки, особенно это касается малоизвестных в России событий и специфического американо-британского военно-морского сленга, знания которого приходится прокачивать прямо по ходу работы 😊И кстати, если найдете какие-нибудь ляпсусы и очепятки, смело пишите, посмотрим, поправим. Все приведенные в книге события, описания, мнения, персоналии и совпадения таковых с реальными, точки зрения и выводы являются исключительно плодом авторской фантазии и отражают точку зрения и позицию автора, ответственности за них я не несу. Приятного чтения!Стюарт Слейд. «Пантеоцид»
Глава I
Пантеоцид: планомерное, организованное и систематическое истребление богов. Всемирный онлайн-словарь. База ВВС «Уайтман»[1], Миссури, октябрь 2008. — Выглядит зловеще. — Синоптики говорят, что днем у нас будет буря с грозой и ливнем. Основной штормовой фронт проходит восточнее, вряд ли он подойдет ближе Седалии[2]. Здесь у нас все должно быть в порядке. — Хорошо бы. В ангарах базы не осталось свободного места. Истинно так, думал генерал Уолтер Кохрейн. Старые недобрые времена, когда самолеты проводили на земле десятки часов ремонта после каждого вылета, казалось, давно прошли. F-14 требовалось 50 человеко-часов работы на каждый час полета, F-111 нуждались в 80, и это считалось серьезным улучшением в сравнении с тем, что было раньше. Поступающие сейчас в распоряжение ВВС и флота F-18H и F-18GC требовали всего пяти. А теперь проблема вернулась и состояла отнюдь не в том, что F-111 и F-14 спасли с кладбищ и вернули на службу. Проблема была в том, где они летают. Ад — неблагоприятная среда для самолетов; наполняющая атмосферу вулканическая пыль забивала двигатели и истирала фюзеляжи, задирая требования к обслуживанию до небес. Срок службы двигателей между демонтажами и капитальными ремонтами упал на два порядка, почти до уровня Второй Мировой войны, а нужда в восстановлении фюзеляжей подскочила до неприемлемого градуса. Неизбежным результатом стало ужасающее падение показателей эксплуатационной надежности. До начала Войны за Спасение ВВС США требовали 80-90 процентов доступности для фронтовых самолетов (в частном порядке Кохрейн признавал, что это весьма оптимистичная цель), но сейчас снизили требования до 20-30 процентов. Даже со всем расширением производств за девять месяцев с начала Войны ВВС на деле содержали не больше самолетов, чем до нее. Если бы не музейные реликты и находки с кладбищ техники, ситуация стала бы совсем мрачной. — Может, нам стоит поступать как русские, сэр. Делать дешевые двигатели и выбрасывать их через семьсот часов. — Русские так же не получают семьсот часов, как мы тысячу. И мы не можем просто выкидывать старые моторы, слишком мало запасных. Даже с выкупающим каждый выпускаемый «Пратт»[3] и «Вестингауз»[4] двигатель правительством, все равно мало. Они и близко не делают нужное нам количество. А что касается этих... — Кохрейн указал на ряд припаркованных бомбардировщиков «B-2 Spirit». Его адьютант понимал смысл слов генерала. Если с обычными самолетами все было плохо, то с B-2 во много раз хуже. Самолеты создавались для действий в крайне враждебном воздушном пространстве, где они окажутся целями для множества батарей ракет «земля-воздух». Их создали почти невидимыми для радаров, и это стало огромным достижением. Которое обернулось полностью бесполезным, ведь у балдриков Ада не имелось ничего и близко похожего на противовоздушную систему, и человеческие самолеты выполняли миссии без сколь-нибудь серьезного сопротивления. Лишь та же пыль, что ломала двигатели, разрушала и дающие B-2 способность к невидимости чувствительные антирадарные материалы. B-2 никогда не отличались высокой эксплуатационной надежностью, а теперь она рухнула в бездну. Из двадцати B-2 509 звена бомбардировщиков в строю находился всего один. — Нам уже вчера нужна версия «Си»[5], — мрачно произнес полковник Хамсворт. Одной из его задач в роли помощника генерала Кохрейна являлось отслеживание усилий «Нортроп» по выпуску B-2 на основе обычных материалов, и задача стала сложнее, чем казалась. Фактически она значила создание полностью нового самолета. — Мы ее никогда не увидим, Билл. Ставлю тысячу баксов. «Рокуэлл» делает последние штрихи в восстановлении производства «Костей», а «Боинг» разрабатывает бомбардировочную версию «Си-семнадцать». Обоих мы увидим раньше, чем станет реальным «Б-два си», и большие шишки решат, что с третьим бомбардировщиком просто слишком много возни, — Кохрейн прервался. — Мне кажется, или ветер быстро крепчает? Прежде, чем Хамсворт успел ответить, завыли сирены экстренного оповещения базы, а из громкоговорителей по стоянке разнеслось сообщение. — Срочно, генерала Кохрейна в башню. Немедленно. Генералам бегать не подобает, для этого у них есть помощники. Но если лейтенант в контрольном центре решил, что ситуация достаточно плоха для предоставления ему права приказывать генералу, бежать необходимо. Если все действительно настолько плохо, на счету каждая секунда. А если нет, лейтенанта ждет перевод на одну из авиабаз в Аду. Летя по ведущим вниз в командный бункер ступеням, Кохрейн размышлял, что многие генералы прошлого говорили некомпетентным младшим офицерам катиться в ад, но он может стать одним из первых, осуществивших этот приказ буквально. — В чем дело? — рявкнул он, войдя в людную комнату. — Сэр, штормовой фронт меняется и усиливается. Взгляните на допплеровский радар. Полковник никогда не работал метеорологом, но годы просмотра канала «Погода» познакомили его с раскладкой. Коричневую карту уродовала протянувшаяся горизонтально через экран зеленая полоса. Это не проблема: полоса означала ливень, но он ожидаем. Проблема находилась на небольшом участке в центре полосы, перешедшем из желтого в оранжевый и темно-красный с небольшой пурпурной точкой посередине. Это значило торнадо. Их тоже ждали, но модель погоды не предполагала их появления вблизи базы. На глазах Кохрейна полоса менялась: вся правая сторона заворачивалась сама на себя и перестраивалась почти на 90 градусов от исходного направления. Она набирала скорость, темно-красный с пурпуром район быстро расширялся. Кохрейн не колебался. Он схватил микрофон системы оповещения и переключил клавишу. — Приближается серьезная погодная аномалия. Всем укрыться в ангарах и закрыть ворота. Все прицепленные к тягачам «А-десять» отвести в укрытие, в противном случае оставить самолет. Это не учения. — «А-десять», сэр? А как быть с «Б-два»? — Хрен с ними, они на недели выведены из строя. Дерущимся в Аду ребятам нужны «Уортхоги». Кохрейн слегка расслабился. Потеря самолетов — плохо, но обслуживающие их опытные техники незаменимы. ВВС отчаянно не хватало наземных команд, как и всего прочего. Ангары создавались для противостояния чему угодно, включая близкое попадание ядерного оружия, жизненно важные техники там будут в безопасности. Шли минуты, линия шторма переформировалась и понеслась к «Уайтман». Метеоролог тряхнул головой и пошипел сквозь зубы. — Сэр, штормы себя так просто не ведут. — Что ж, этот ведет, — Кохрейн чуть не добавил «тупица», но сдержался. Это подождет беседы тет-а-тет в офисе. «Хвалить публично, наказывать приватно», пронеслась в уме старая мантра. — Двери ангаров закрыты, сэр, — доложил вызвавший его в контрольный центр молодой офицер. — Они отвели внутрь три «А-десять». — Спасибо, Эстрада, ты правильно сделал, что вызвал меня так быстро. Хорошая работа, — молодой человек слегка выпрямился и не удержался от взгляда на окружающих, чтобы увидеть реакцию на похвалу генерала. — Ветер быстро усиливается, — метеоролог пытался обрести выбитую из-под ног почву. — Сто двадцать узлов, и ускоряется. Шкала анемометра заканчивается на ста шестидесяти пяти, этот предел мы, видимо, пройдем запросто. Высоко на стене контрольного центра висели дисплеи, отображающие картинки с внешних камер наблюдения. Одна из них смотрела на запад и демонстрировала пространство в сторону Седалии. Или должна была — в обычной ситуации, но сейчас картина отличалась. Небо чернело, пока не стемнело почти как ночью. Но камера все равно показывала три несущихся к базе огромных торнадо. Их устрашающие воронки подсвечивались почти непрестанными разрядами молний. Зрелище было потрясающим, с этими монстрами не мог сравниться даже уничтоживший Гринсбург смерч[6]. — Е-эф-пять, без сомнений. Я бы сказал, что по старой шкале Фудзиты-Пирсона[7] они Эф-шесть, — потрясенно сказал метеоролог. — Эти воронки должны быть трех четвертей мили в диаметре. Бог знает... — его прервало пришедшее из комнаты преувеличенное покашливание. Мысленно он влепил себе затрещину. Метеоролог родился в семье искренне верующих баптистов, и Послание нанесло по ним серьезный удар. Одна из его тетушек даже легла и дала себе умереть, как требовалось. Теперь все знали истину, в его семье больше ни во что не верили и считали умершую тетушку большой идиоткой. Но даже при этом смена устоявшихся разговорных привычек требует усилий. — Прошу прощения. Я без понятия, какова у этих штук скорость ветра, но выше трехсот миль в час, это точно. Воронки быстро увеличивались, пока не заполнили экран. Небо к этому моменту так потемнело, что у Кохрейна ушло несколько секунд на понимание, что камера вышла из строя. Комнату наполнил глухой рев, пол дрожал, невзирая на глубину постройки. Одно это сказало Кохрейну, какая мощь заключена в шторме. Телеэкраны почернели, он предположил, что камеры уничтожены, но затем увидел тень на одном из дисплеев и понял, что там просто такие условия. — На камере пять есть опция ночного видения. Никто не ответил, но картинка с камеры пять из черной стала зеленой. Она показывала немногим больше, чем в обычном спектре: основную картину заслонял мощный ливень, но остающееся видимым Кохрейну не поддавалось словесному описанию. Замеченная им тень оказалась B-2, поднятым штормом и брошенным кувыркаться по полю. Другие тени, видимо, являлись припаркованными там A-10 и F-5, швыряемыми вокруг с презрительной неосторожностью раскидывающего чужие игрушки злобного ребенка. Были и другие объекты. Кохрейн их не узнавал, но они метались по экрану, пока камера пять тоже не почернела. — Это все, сэр. Все камеры пропали, — говоривший произнес фразу тихо и в ошеломлении от краткого взгляда на разрушения на поверхности. — Допплеровский радар тоже умер, сэр, — оглянулся на генерала Кохрейна метеоролог, частично ожидая обвинения за сбой оборудования. Но кто мог такое ожидать? Торнадо уровня F6 не считались возможными, именно поэтому классификация по расширенной шкале Фудзиты останавливалась на EF5. Бордман догадывался, что после сегодняшнего туда добавится EF6. Кохрейн бросил взгляд на визуализатор. Тот все еще показывал путь штормового фронта. Он проходил «Уайтман» и приближался к Уорренсбургу, небольшому городку к востоку от базы. Там народ предпочитал отдыхать в увольнительных, и скоро ему предстоит исчезнуть. Ни один город не выдержит торнадо, разгромивший созданную для выживания под ядерной атакой базу. — Каким образом мы еще получаем данные? — Сэр, мы подтягиваем данные радаров службы слежения за торнадо с погодного канала. У нас перекрестная связь, когда они запросили разрешение на использование входящей информации с наших радаров, мы получили доступ к входным данным их системы на случай выхода из строя нашей. — Кто это придумал? Бордман пожал плечами. — Это были совместные усилия, сэр. Мы устроили мозговой штурм и выработали идею. Шторм на экране медленно стихал, его «хвост» пересек «Уайтман» и покинул базу — если она еще существует в этом светло-зеленом море, думал Кохрейн. Когда ураган поглотил Уорренсбург, пурпурные районы исчезли, а темно-красного стало значительно меньше. Хотя все относительно, шансов на выживание у Уорренсбурга все равно нет. Верные шансы на восстановление имелись у городов дальше. Глухой рев стих, пол перестало трясти. Похоже, монстры ушли. Через несколько минут он стоял на останках базы ВВС «Уайтман». Позади генерала открывались массивные двери бомбостойких ангаров. По-прежнему шел дождь, но поток воды ослабевал. Кохрейн понял, что почти хочет, чтобы дождь не прекращался и скрыл худшее из окружающей его картины опустошения. Оставленные на открытой стоянке самолеты пропали, в основном превратившись в разбросанные по всей базе мелкие обломки. Двадцать B-2, думал Кохрейн, каждый по два миллиарда долларов. Одно это делало шторм катастрофой. Самолеты поменьше и полегче, F-5E, А-10 и кучка отправленных сюда для защиты от гарпий F-16 странным образом пострадали чуть меньше. Может, потому, что торнадо просто поднимали их и швыряли, а не рвали на части. Некоторые птички еще узнавались. Вот, например, явно застрявшее в руинах контрольной башни крыло F-16. Сама площадка демонстрировала невероятную силу ударившего по базе ВВС «Уайтман» шторма. Крупные куски бетона и асфальта сорвало с поверхности, эти фрагменты жуткими гигантскими снарядами падали на базу. Один кусок ударил во взрывостойкие двери ангара и пробил их. Пробил двери, предназначенные противостоять ядерному взрыву. Одно это показывало освобожденную в шторме чудовищную мощь. Персонал базы выходил из ангаров и бомбоубежищ, мельтеша вокруг и ища указаний перед лицом невообразимого опустошения. Кохрейн оглянулся: зону, где стояли жилые корпуса базы, полностью сравняло, как и другие постройки. Это наконец подсказало ему первую приоритетную задачу. К счастью, у него нашелся громкоговоритель: заставившая Кохрейна захватить его при выходе из бункера предусмотрительность была одной из причин, по которой он стал генералом. — Внимание. Все, у кого есть семья в жилых корпусах, свободны. Берите любой нужный транспорт из ангаров и езжайте к квартирам, помогите родным. Шевелитесь, — он подождал, пока около трети людей отделятся и уйдут. — Остальные, мы сформируем рабочие команды для откапывания пострадавших. Их будет много, и нам нужно торопиться. Берите все инструменты, которые найдете, и вперёд. Служба безопасности, найдите инфракрасное оборудование и приведите «ка-девять»[8], они понадобятся для поиска засыпанных в руинах. На базе закипела деятельность, а Кохрейн прошел от разбитой парковки ко взлетной полосе. Ее повредило не так, как стоянку, но там все равно царил хаос. — Сэр, — прозвучал голос сзади. К нему бежал один из пилотов. — Да, капитан? — Сэр, мой «Уортхог» заправлен и готов к вылету, перед тревогой его подготовили к тестовому полету. Я могу поднять его и оценить ущерб с воздуха. У меня есть установка FLIR[9], я могу помочь искать людей в руинах. — Капитан, просто гляньте на взлетку. Она разбита и засыпана обломками. — Не проблема, сэр. «Уортхог» может справиться с повреждениями и хуже. На моей птичке еще стоят адские фильтры, так что они остановят любой посторонний объект. Сэр, после этого нам нужно все, что может помочь, а я наверху сделаю больше, чем работая тут лопатой. — Действуйте, капитан. Но держитесь подальше от штормовых фронтов, если они начнут формироваться. И не принимайте безопасность как должное. Этот повернул на девяносто градусов и удвоил силу всего за несколько секунд. — Новости с жилых корпусов базы, сэр, — Хамсворт выглядел мрачно. — они полностью пропали. Я не знаю, сколько людей сумело там выжить. Кто-нибудь в подвалах и убежищах, возможно, но я не знаю. Дома настолько разрушены, что сложно сказать, где они стояли. Уничтожены даже дороги. Народ копает, но выглядит все довольно плохо. Кохрейн вздохнул. — Что-нибудь еще? — Местная полиция и экстренные службы стянуты в Уорренсбург, ситуация там так же тяжела, как в жилых блоках. Улицы или заблокированы, или разбиты, или все сразу, здания обрушились. Они ожидают тысяч убитых, а число серьезно раненых даже предположить не могут. По лучшим прикидкам все население минус погибшие. Так что они говорят, мы временно сами по себе. — Нет. Нам нужно связаться с министерством обороны. — Связи нет, сэр. Насколько можно судить, наша башня связи где-то в национальном парке Ноб Ностер. Найти его должно быть просто, там не осталось ни одного стоящего дерева. — Тогда отыщите другой способ связи. Нам тут нужна помощь. Есть хорошие новости? — Штормовой фронт распался до удара по Канзас-Сити. Там был сильный ливень и мощный ветер, но на этом все, — Хамсворта прервал звук вытаскиваемых на поврежденную площадку А-10, три наземных команды помогали им объезжать самые тяжелые повреждения. — И похоже, мы снова в деле, сэр. Через полчаса Кохрейн был на телефоне с Вашингтоном, беседуя напрямую с министром обороны Уорнером. — Итак, сэр, «Уайтман» выведена из строя, мы можем поднять «А-десять», и все. Отряд «Б-два» пропал, от них не осталось даже металлолома. Персонал в основном спасся, но тяжело пострадали их семьи. С жилым комплексом базы как с «Б-два», остались только носимые ветром мелкие обломки. Нам понадобятся экстренные службы, аварийные бригады и так далее. Исходя из собранных нами данных, ожидается от двадцати до тридцати тысяч погибших. Дело может стать не лучше Детройта или Шеффилда. — Это соответствует нашим оценкам, генерал. Прямо сейчас я говорю с ФЕМА[10]. — Господин министр, прошу, только не ФЕМА. Одной катастрофы на сегодня уже достаточно. Кохрейн почти слышал постукивание пальцами на другом конце линии. — Все изменилось, повлекшей тогда хаос проблемы больше нет. И они должны посмотреть кое-что насчет этого шторма. Как я понимаю, он без предупреждения сменил направление и скорость? — Верно, сэр. Направлялся на северо-восток и внезапно повернул на запад. — Это сходится с некоторыми нашими данными. Держитесь, генерал Кохрейн, помощь уже в пути. У президента Абигора есть действующее предложение насчет отправки помощи в подобных катастрофах. У меня чувство, что он ждал чего-то подобного. — Отправки балдриков, сэр? — Все верно, генерал. Они хорошо копают и таскают обломки. И, мне кажется, вам потребуется вся возможная помощь.
Глава II
Круизный лайнер «Кэнавал Траймф», Адские Врата Бета, Гамильтон, Бермуды, ноябрь 2008. Мне не сидеть под яблоней ни с кем, кроме тебя, Ведь под призыв попали все из молодых ребят. Остался только стар и млад, И всюду, куда кинешь взгляд, Зеленые юнцы и старики. Сжат урожай, добычи нет, Одно лишь хорошо, мой свет: Кругом юнцы и старики, И нет опасностей других, Помимо тихой грусти и тоски.[11]Певица в Римском зале закончила песню, раздались фанфары, и «Кэнавал Траймф»[12] прошел сквозь обозначающий границу между Землей и Адом эллипс. Тусклые клубящиеся красно-серые небеса Ада сменились чистой синевой родной Земли, и капитан Олсен облегченно вздохнул. Но потом ощутил стыд за облегчение. Минимум для половины пассажиров его корабля это совсем не счастливое возвращение домой или веселый заход в иностранный порт. Они были беженцами из Гамильтона, и, если новости и погодные сводки хоть немного верны, возвращаться им некуда. Все выглядело так, будто Бермуды стерты с лица Земли. — Что-нибудь видно, сэр? Хоть что-нибудь? — голос достопочтенной Дженни Смит звучал странной смесью настойчивости, жалобности и опаски. Она задавала вопрос, но не знала, действительно ли хочет услышать ответ. — Еще нет, мадам, но разрушения на берегу должны быть ужасными. Погодные сводки говорят, это стало худшим ураганом из зафиксированных в Северной Атлантике за всю историю записей. — По правому борту, сэр, — первый офицер Карстен указывал на береговую линию. Олсен посмотрел в бинокль и чуть не задохнулся от шока. Два военных корабля серьезно сели на мель. Один почти целиком находился вне воды и так изогнулся, что явно был переломлен. Другой, побольше, все еще находился в воде, но почти по палубу, и так проседал по центру, что повреждения явно также превышали критические. Карстен уже листал свою копию «Боевых кораблей Джейна»[13]. — Сэр, большой — это «Альваро де Баcан»[14], испанский фрегат. Другой — «Нивоз»[15], французский легкий фрегат. Наверное, ураган настиг их при попытке уйти через Адские врата. Олсен смотрел на два разбитых корабля. — Подойдем к обоим и предложим всю возможную помощь. Если у них есть раненые, мы их примем. По итогам последних дней это могло стать девизом «Кэнавал Траймф»: «мы их примем». Начавшееся как штатный выход в один из «особых» рейсов «Кэнавал» плавание быстро превратилось в нечто иное. Визит в Гамильтон был привычным маршрутом, которым Олсен за годы провел множество лайнеров. Но последний рейс включил инновацию — быстрый проход через дававшие доступ к морской базе «Ад-Браво» Адские Врата Бета. Пассажиры теперь честно могли рассказывать, что побывали в Аду и вернулись. Все прошло гладко, за исключением покрывшей все конструкции красной пыли, которую оказалось буквально адски сложно чистить. Но сейчас все сложилось иначе. Погода формировалась как обычно — по Южной Атлантике следовала привычная процессия областей низкого давления. В основном они рассеивались ветрами или затухали. Лишь немногие достигали стандартов тропического шторма, а еще меньше дорастали до масштабов полноразмерного урагана. И одному удалось. Он двинулся на север, проходя над теплыми водами Южной Атлантики и набирая мощь. Охотники за ураганами построили его курс и предсказали, что он достигнет суши где-то в Джорджии ураганом второй, может, третьей категории. Его назвали ураганом «Палома», WP-3[16] и спутники пристально за ним следили. На счастье, потому что он внезапно повернул на север и набрал скорость. Такую, что Бермуды получили предупреждение о надвигающемся беспрецедентном шторме всего за несколько часов до удара. Олсен живо помнил те часы. По счастью, береговые экскурсии еще не начались, и все пассажиры находились на борту. Вместо перевозки на берег корабельные шлюпки задействовали для отчаянной эвакуации всех полутора тысяч жителей Гамильтона. Для этого Олсен опасно близко подвел корабль к берегу и сбросил вдоль бортов веревочные сетки. Он принял беженцев на борт, и «Кэнавал Траймф» под уже завывающими ветрами и проливным дождем отплыл к Адским Вратам и убежищу. Олсен знал, что память об этом вояже останется с ним до самой смерти и после нее. Воспоминание это он предпочел бы забыть, но все человечество теперь знало, что от плохих воспоминаний не спасет даже смерть. Это знание уже отразилось на уровне преступности и самоубийств. По пути к Вратам Бета его кораблю приходилось сражаться с ветрами и водами. На мостике все еще оставалось два разбитых окна, само собой, уже перекрытых. Анемометр в них вырвало из креплений и швырнуло в палубу. Перед уничтожением он показывал 155 узлов, и это на краю шторма. От силы ветра лайнер накренился и почти потерял управление; шторм сделал штурвал практически бесполезным. Почти, едва — вот ключевые слова. Немногие другие корабли могли пережить удар урагана в таких опасных водах. Немые свидетельства двух разбитых боевых кораблей, неопознаваемые обломки частных яхт, рыбацких лодок, прогулочных катеров и прочего парка плавсредств курортного острова и морской базы — все они демонстрировали ярость шторма. «Кэнавал Траймф» имел уникальное оснащение для выживания в катаклизме, хотя это и стало чистым совпадением. Его создавали для захода в малые порты, швартовки без помощи буксиров и береговых систем. В итоге лайнер имел носовые двигатели, а его винты смонтировали на подвижных осях, что позволяло кораблю бросать всю доступную мощность моторов на маневрирование. Он мог встать в воде почти неподвижно и развернуться на месте на 360 градусов. Это и спасло корабль. Это и полученная капитаном Олсеном в Береговой охране и на службе на паруснике «Орел»[17] наука. Там он узнал о волнах, ветре и море больше, чем любой кадет на газотурбинном или паровом учебном корабле. Для спасения «Кэнавал Траймф» потребовались все эти знания до крупицы. Капитан стоял на мостике, глядя на волны и ветер, ощущая их движение и взаимодействия, как они толкают его корабль туда-сюда. Поняв их, он выкрикивал предотвращающие убийство его лайнера приказы, играя носовыми двигателями и кормовыми винтами, иногда бросая корабль в стороны, иногда поворачивая, но всегда держа нос по дающему слабую надежду на безопасность черному эллипсу. Время от времени Олсен поглядывал на курсограф и дивился, как компьютер находит во всем этом смысл. Его собственное восприятие обратилось в хаос, корабль крутило и швыряло, пока он внезапно не осознал, что Адские врата всего в нескольких метрах. Стоит подстегнуть двигатели, и они пройдут. Даже там, на другой стороне, море ярилось, а ветер завывал от проходящей сквозь врата энергии, но Олсен хотя бы получил чистую воду и избавился от немедленной опасности вылететь на подветренный берег. Он повернул нос корабля к ветру и морю и увидел, что не один. Кому-то удалось передать по радио предупреждение, что идет терпящий бедствие гражданский лайнер. Может, одному из тех разбитых военных кораблей? Радисты там знали, что их собственные дни сочтены, и попытались дать более везучим морякам шанс на спасение? Олсен не знал. Что он знал точно — перед ним находились два военных корабля, массивный русский атомный крейсер и французский десантный корабль, и они сказали, что останутся с «Кэнавал Траймф» до конца шторма. Капитан смотрел, как русский крейсер принимает на нос зеленые воды, зарывается в них почти до мостика и снова вырывается на свободу. И так продолжалось шестнадцать долгих часов, пока ярость шторма не начала стихать, а море не обрело спокойствие. В конце концов он попрощался с защитниками и поплелся назад через Адские Врата. Его корабль потрепало жестокостью шторма, но он все еще находился на плаву и со всеми выжившими пассажирами, командой и спасенными. В массе своей страдающими от морской болезни, но живыми. Они даже попробовали восстановить обычный распорядок круизного лайнера. Олсен знал, что гламурную певицу из Римского зала за десять минут до концерта тошнило в ведро, но она сумела собраться, переодеться в сценическое платье и дать свое лучшее представление, прежде чем убежать и продолжить попытки избавиться от эффектов поездки, которую создатели круизного лайнера даже представить не могли. — Мадам, Гамильтон по левому борту. Достопочтенная Дженнифер Смит встряхнулась и постаралась собраться с духом и взглянуть на картину опустошения на месте столицы Бермуд. Когда она наконец сумела, ее накрыло разрушением. Не осталось ни одного стоящего здания или дерева, разметало даже мощные стены Форта Святой Екатерины[18]. Некогда покрытый белыми домами цветущий зеленый остров теперь стал голым, коричневым и безжизненным. Смит взяла бинокль мостика, поставила его на стабилизированный штатив и навела на центр Гамильтона. Место, где находилось здание Парламента и офис Кабинета, найти было несложно, хотя постройки исчезли, а само место скрылось под выброшенным на сушу массивным японским автовозом. С одним винтом и широкими плоскими бортами у него не было ни шанса. Затем Смит в шоке вскрикнула. — Капитан, там в руинах балдрики! Олсен взял бинокль и осмотрел картину. Разгромленный город наполняли мощные черные фигуры балдриков. На его глазах они поставили на место стены домика для беженцев, а другая группа водрузила крышу. Он присмотрелся: работы снимало телевидение. — Все верно, мадам. Они помогают бороться с последствиями катастрофы. Прошу сюда, мадам. Вы можете увидеть их работу по Си-эн-эн. Большинство не-моряков не знало, что на корабельных мостиках имелись приемники коммерческих каналов. По ТВ передавали нужные мореходам сведения, получить которые с аналогичной скоростью и точностью зачастую было больше неоткуда. Таковым источником служили и новости. «...для выживших. Масштаб разрушений на Бермудах только начинает проясняться. Считается, что от урагана «Палома» погибло не менее сорока тысяч жителей острова. Число смертей могло бы стать выше, если бы не прошедшая порталом прямо из Ада экстренная группа спасателей под командованием архигерцога Дагона. Демоны еще во время шторма приступили к разбору обломков и продемонстрировали непревзойденную способность находить заваленных людей. Конечно, их сила и выносливость сделали эффективнее усилия по спасению жертв. Когда президента Абигора спросили о столь быстрой реакции на катастрофу, он ответил: «Оказать помощь — самое малое, что мы можем сделать для спасших нас из тысячелетнего рабства людей». А теперь обратимся к нашему корреспонденту в Аду, получившему разрешение взять интервью у погибших в катастрофе для рассказа о случившемся. Дэвид, вы здесь?» Первый офицер Карстен тихо нагнулся к Олсену. — Сэр, мне это не по душе. — То, что балдрики пришли на помощь? Как после торнадо в Миссури в том месяце? Или после удара по Хьюстону? — Вроде того, сэр. То, как Абигор отправляет их на Землю и отказывается от оплаты. По мне это похоже на рабство. Мы взяли Ад, чтобы прекратить подобное. — Абигор получает вознаграждение, Кнут, не деньгами, но получает. Он восстанавливает образ балдриков, примиряет людей и демонов с совместным существованием. Каждый раз при катастрофе балдрики приходят и помогают. Он надеется, что однажды нам станет комфортно друг с другом. И тогда в Аду не нужна будет человеческая оккупационная армия. Ты не хуже меня знаешь, что думают о балдриках спасенные из Адской впадины. Если отозвать армию сейчас, там случится чудовищная бойня, и гибнуть будут не люди. Экспедиционная армия человечества стоит между выжившими балдриками и проведшими тысячелетия под их пытками умершими людьми. Отправка демонов на помощь — хороший способ снова заработать признание. И заставить нас чувствовать вину, кстати говоря. Карстен кивнул. Люди Земли поддерживали свои армии и в определенном смысле продолжали, но фильмы с полей битв в Аду их шокировали. Особенно сцены с реки Флегетон, где груды истерзанных трупов балдриков тянулись квадратная миля за милей. Возможно, впервые они осознали невероятное неравенство вооружений человеческих войск и демонов. Вид погибших там, где балдрики пытались идти на танки с бронзовыми трезубцами, тонко, но примечательно изменил мнения. Теперь люди жалели балдриков, сражавшихся без шансов и даже не понимавших, что их убивает. Ходили слухи, что эта смена настроений привела к проблемам и в Аду: спасенные из Впадины не могли понять, почему свежеумершие с Земли должны испытывать отвращение к учиненной ими резне. — Мадам, вот там радиорубка. Мы получили сообщение от премьер-министра Эварта Брауна. Он говорит, что часть Кабинета и Парламента укрылась в глубоком убежище под зданием Кабинета. Они не могут выбраться, потому что, цитирую, «над нами лежит здоровенный гребаный корабль», но они в безопасности, балдрики копают к ним тоннель. Поскольку вы, по всей видимости, единственный выживший член правительства на свободе, он хотел бы передать вам ответственность за руководство до тех пор, пока, снова цитирую, «демоны не закончат ковыряться в носу и не выкопают нас отсюда». — Благодарю, он еще на связи? — Определенно, мадам. Я взял смелость попросить его держать канал открытым. — Превосходно. Я хотела бы c ним поговорить. — Если желаете, можем соединить вас с ним с мостика, мадам? — деликатно предложил Олсен. Ему предстояло много дел, и политик на мостике — худшее из возможных препятствий. Смит ухмыльнулась. Она точно знала, о чем думает капитан круизного лайнера. — Я спущусь в радиорубку, капитан. Когда вы пришвартуетесь, нам может понадобиться этот корабль для размещения и в качестве экстренного госпиталя. Ваша компания это позволит? — Не вижу причин для отказа, мадам. В эти корабли встроены средства борьбы с катастрофами, хотя не думаю, что они когда-либо использовались должным образом. Я спрошу штаб-квартиру, но можете рассчитывать на положительный ответ. Спустя шесть часов «Кэнавал Траймф» был так близко к причалу, насколько позволяли потрепанные сооружения Гамильтона. Фактически он встал на якорь рядом с причалами, а вертолет ВМС США доставил набор аварийных трапов. Беженцы сходили на берег, большинство из них нервно поглядывало на работающих в руинах балдриков. С одним исключением: некий городской мужчина стоял на улице и глядел на руины, видимо, своего места работы, а балдрик осторожно извлекал из обломков выжившего. Женщину; должно быть, она забилась в угол офиса и там спаслась от разрушения. Почему она не эвакуировалась? Слишком боялась покинуть здание, или ей не сказали? Женщину положили на носилки и унесли, мужчина всю дорогу держал ее за руку. Она его жена? Секретарша? Любовница? Олсен не знал и предполагал, что и не узнает. Его занимали более интересные вещи, не последней среди которых была пара полученных из штаб-квартиры телеграмм. Одна хвалила его за спасение большинства жителей Гамильтона — поступок в лучших традициях компании и мореходного сообщества. Другая содержала выговор за подвергание опасности корабля и пассажиров. Он пытался понять, какую воспринимать серьезно, когда раздался стук в дверь. — Капитан, я государственный научный советник доктор Сурлет. Я хотел бы поинтересоваться, могу ли задать несколько вопросов насчет шторма. — Сделаю все что могу, доктор, вы должны знать больше меня. Значит, вы еще на службе? — Полагаю, что так. Избранный президент Обама сказал, что сохранит выигравшие войну против Ада научные и военные команды. Политические команды, конечно, поменяются, хотя, как я понимаю, министра обороны Уорнера тоже попросят остаться. — Значит, Флорида и Огайо наконец определились? — Нет, еще думают. Но Маккейн признал, что даже получи он оба штата, то проиграл бы по одному или двум голосам выборщиков. — Я ожидал более решительных выборов. В конце концов, республиканцы выиграли войну в Аду. — Верно, но там был Буш, Маккейн с этого получил немного, а его попытки использовать победу выглядели как дешевый предвыборный трюк, каковым они, конечно, и являлись. ВСП[19] потеряла множество своих верующих сторонников, что принесло некоторый баланс, хотя ударило по всенародным голосам сильнее, чем по выборщикам. Большинство легших и умерших сделали это в районах, где их поступок лишь слегка сократил республиканское большинство. А демократы по тем же причинам потеряли часть голосов иммигрантов. У аналитиков голосования уйдут годы на распутывание всех трендов, но, если вкратце, Барри Обама в небольшом отрыве. Но, с учетом обстоятельств, это не имеет особого значения. А теперь к делу. Вы видели, как шторм сменил курс и набрал силу? — Да. Прямо как в Миссури. — И как в августе в Хьюстоне. Кстати, мы снова проанализировали «Катрину», и в ней обнаружились те же аномальные смены курса и рост мощности. Вы знаете, что это значит? Олсен мотнул головой. — Помните старую поговорку: один раз — случайность, два — совпадение, три — происки врага? Сегодня у нас четыре случая появления крупных штормовых систем, внезапно набравших мощность и поменявших курс. «Катрину» и «Айка» можно привести с натяжкой, штормы не набирали такой силы или меняли курс на столь резкий градус, но последние два просто вопиющие. Ураган в Миссури меньше чем за минуту поменял направление более чем на сто градусов, удвоил и еще раз удвоил мощь. Этот шторм сменил курс не так резко, всего на сорок градусов, но сила его феноменальна. Из полученных нами записей пиковая скорость ветра оценивается в четыреста миль в час. Ни один ураган к такому не приближался даже близко. Как и тайфуны с циклонами. — Четыре раза. А три уже происки врага. Это не были природные явления. — Не были. Вот почему нам как можно скорее нужны ваши отчеты. Похоже, что Яхве наконец сделал ход. Мы давно этого ждали и в некотором смысле удивлены, почему так долго. Нам нужно просмотреть все ваши записи и данные приборов. Но мы хотим получить показания от всех. Впечатления, догадки, что угодно. Что вам запомнилось в рывке к Адской пасти? Олсен несколько секунд думал. — Было тепло, температура росла по мере падения давления. Это необычно, как правило, такие штормы холодные. — Интересно. Что-нибудь еще? Олсен мысленно переиграл события. Внезапно его осенило. — Да, облака. Они быстро вращались, но у обычного урагана облака серые. А эти были черные, как черное сердце Яхве.
Глава III
Райские врата, Ад, ноябрь 2008. По здравом размышлении капрал Дрипанкеоторофенекс решил, что люди ему по нраву. В определенном — кулинарном — смысле так было всегда, но теперь он работал с ними и начинал понимать, что их подход дает бедному пехотинцу множество преимуществ. Взять, к примеру, Райские врата. Камера с дающим доступ из Ада прямо в Рай черным эллипсом находилась в центре могучей крепости, созданной с единственной целью остановить вторгающиеся в Ад райские орды. Она выполняла эту задачу несчетные тысячелетия, и выполняла хорошо. Проблема состояла в организации обороны демонов: в камере должна дежурить стража. На этом строилась идущая все тысячи лет игра. Ангелы устраивали рейд, врывались через Врата, убивали стражу и уходили на ту сторону до прихода подкрепления. Демоны наносили ответный удар и устраивали собственный рейд. И так продолжалось тысячелетие за тысячелетием. Забава для лордов при дворе Сатаны, но отнюдь не веселье для погибавшей пехоты. Затем пришла армия людей и убила Сатану. Они уничтожили двор и поставили у власти собственного лидера. Со временем они нашли Райские врата, осмотрели камеру и досадливо покачали головами. И сделали кое-какие модификации. Они обнесли исходный вход стеной, оставив для прохода лишь массивную стальную дверь. Рядом они построили новую комнату с бронированным стеклом, чтобы оттуда хорошо просматривался портал. Потом они принесли удобные кресла для стражи, провели кабель от наружного генератора и даже поставили холодильник. Теперь дежурные стражники могли насладиться холодным грибным элем даже на смене. В конце концов, как сказал сержант, «неуютно может быть любому идиоту». Затем они заставили помещение камеры своим жутким оружием. Дрипанкеоторофенекс с удовольствием вспоминал случившееся после этого. Была его смена, когда в камеру заявилась группа ангелов с намерением вырезать демоническую стражу. Они встали как вкопанные, недоуменно осматривая пустое помещение. Дрипанкеоторофенекс тем временем поднял трубку телефона и вызвал ждущий снаружи человеческий отряд реагирования. — Привет, Дриппи, что там у тебя? Голос человека на том конце звучал расслабленно, но Дрипанкеоторофенекса это не обманывало. Люди с полнейшейлегкостью могли устроить бойню страшнее, чем демоны за недели упорных усилий. Хотя он и слегка загордился: демон заметил, что человеческие солдаты имели привычку давать друг другу слегка обидные прозвища, и получение им такового говорило о принятии в братство. — Только что прибыл ударный отряд демонов, — доклад прервала серия взрывов. Сержант задействовал машины убийства, «клейморы», как их называли люди. — Мы их разнесли. — Это хорошо. Мы скоро будем. Дрипанкеоторофенекс устроился в кресле в ожидании людей. Этот способ вести войну — сидя в кресле и убивая на расстоянии — был куда предпочтительнее отчаянной схватки один на один. Он взглянул в камеру, которую убийственные машины превратили в склеп. Не выжило ни одного ангела. Потом пришли люди, унесли останки и переустановили заряды. — Когда мы устроим наш рейд? — спросил «Дриппи» командующего отрядом сержанта. — Мы не будем. Зачем? Мы не знаем, что на той стороне, предположительно там то же, что и здесь. Зачем тратить жизни? И к тому же: они отправили ударный отряд, он не вернулся. Что бы ты сделал? Секунду Дрипанкеоторофенекс думал. — Послал бы другой, чтобы выяснить судьбу первого? — Верно, Дриппи. И его мы тоже взорвем. Может прийти до полудюжины отрядов, прежде чем они сочтут это плохой идеей. И проблема рейдов решится, верно? Вот тогда Дрипанкеоторофенекс и решил, что люди ему нравятся. Он вошел в комнату наблюдения и отпустил предыдущую смену. Как только его собственная группа оказалась на местах, он визуально осмотрел Камеру Райских врат и убедился, что все в порядке. Следующий пункт распорядка: он поднял телефон и сообщил человеческому отряду реагирования вне крепости, что заступил на стражу и все хорошо. Потом демон повернулся, открыл холодильник и осмотрел содержимое. Внутри стояли фляги грибного эля, немного ломтей мяса пищезверей и металлические банки человеческого пива с надписью «Курс»[20]. Он взял одну из банок. На самом деле Дрипанкеоторофенекс предпочел бы грибной эль, но пиво человеческое, значит, оно должно быть лучше? Он вскрыл банку и проглотил содержимое. Когда демон снова обернулся и взглянул в камеру Райских Врат, то не сразу заметил изменение; на понимание ушла секунда. Когда до него дошло, капрал рванулся к телефону. Черного эллипса не было. Райские Врата закрылись и больше не откроются. Никогда. Шоссе 95, к югу от Доуэра, Делавэр. Декабрь 2008. — Наш поворот, шоссе шестьсот шестьдесят шесть. Зеленый знак читался четко: «Шоссе 666, Делавэр, Мидлтаун, Адские Врата Гольф». Джон Макланахан повернул семейную машину на съезд и последовал по указателям к Адским вратам. Дорога была новой и несла следы спешной постройки. Знаки недвусмысленно предупреждали: «У военных конвоев абсолютно преимущественное право проезда». — Мы уже приехали? — нетерпеливо и капризно спросил Джон Джуниор. — Почти, милый. Скоро мы снова увидим бабушку. Посмотрим, все ли у нее хорошо после смерти, — Наоми Макланахан с мужем слегка виновато переглянулись. Этот визит, израсходовавший существенную часть их месячного бензинового пайка, они совершали не совсем из альтруистических побуждений. Шоссе 666 впереди разветвлялось, главные полосы направлялись к Адским Вратам Гольф, остальные возвращались к довоенной дорожной сети. Показался еще один предупреждающий знак: «Правая полоса для гражданского транспорта, три левых полосы только для военного транспорта!» Макланахан перестроился правее и ощутил, как «Тойота» дернулась от проезда с ревом пронесшегося мимо десятиколесного «Ошкоша». За ним следовали другие, перемежаемые танковозами с танками «Абрамс» и бронемашинами «Брэдли». Знак насчет абсолютного преимущества военных конвоев был не шуткой: окажись у них на пути «Тойота», ее смело бы с дороги. Макланахан слегка передернулся. К войне непросто привыкнуть. Ирак и Персидский залив тут даже рядом не стояли. Дорога перед ними поднималась, чтобы затем опуститься к району врат. Проезжая подъем, мужчина смог обозреть всю панораму человеческой стороны базы «Адские Врата Гольф». На той стороне она должна продолжиться, но эта часть скрывалась за черной тенью. — Видишь, Джуниор? Это Адские врата. Кто-нибудь из твоего класса уже через них проходил? — Не-а. Джуниор глазел на ряды припаркованных машин и вертолетов. Некоторые из них были запятнаны красным и потрепаны, стоя в ожидании необходимого после враждебной среды Ада ремонта. Новый знак «Гражданская парковка» со стрелкой указывал вправо. Макланахан снова последовал по указанному маршруту. Паркинг оказался меньше и свободнее, чем он думал; отец семейства ожидал увидеть море автомобилей, оставленных приехавшими навестить новопреставленных любимых родственников. Потом до него дошло: гражданским выдавалось лишь ограниченное число разрешений на посещение Ада, и Макланаханам повезло. Но многим другим нет. Он припарковал машину, семейство вышло и принялось осматриваться. Рядом обнаружилась небольшая остановка со знаком «Транзитный автобус». Они с удовольствием встали под защищающий от мелкого дождика металлический козырек. Через несколько минут подъехал темно-зеленый автобус, выглядящий в точности как школьный. — Транзитный автобус в Ад, — рядовой за рулем отчаянно скучал от постоянного курсирования туда-сюда. Работа отнюдь не почетная, и он явно чем-то здорово разозлил сержанта для такого назначения. Автобус отвез их в отдельно стоящее здание под названием «Центр инструктажа Ада». Макланаханов сопроводили в зал совещаний примерно на двадцать мест. Комната быстро заполнилась, люди с любопытством рассматривали друг друга. Затем пришел военный офицер и встал на возвышение. — Леди и джентльмены, добро пожаловать в Ад. Несколько слов об условиях и правилах посещения. Во-первых, это действующая военная база. Фотосъемка на территории запрещена. Камеры у всех замеченных за съемкой будут конфискованы. Во-вторых. Атмосфера Ада не безопасна. Она наполнена пылью и повредит вашему здоровью. Вы не должны, повторяю, не должны снимать дыхательные маски вне отфильтрованной среды. Если снимете, то можете снова оказаться здесь быстрее, чем рассчитываете. Некоторые из отправленных в начале войны бойцов не имели дыхательных масок и чувствуют себя теперь довольно плохо. В-третьих. Вы все здесь ради визита к недавно умершим родным. Имейте в виду: те, с кем вы встретитесь, не люди. Не совсем. Они выглядят как те, кого вы знали, имеют те же характеры, но находятся в других, адаптированных к жизни в Аду телах. Воспринимайте их как сосуды, в которые переместились знакомые вам люди. И то, что они способны на разные вещи вроде прогулок по улице без масок, не значит, что на это способны и вы. В-четвертых, военные конвои и персонал имеют абсолютный приоритет. Если они едут, убирайтесь с дороги, поскольку они не остановятся, — лейтенант на секунду помрачнел. — Возможно, вы слышали, что несколько дней назад тут появилось несколько протестующих. Они легли на дороге перед танковым конвоем. Когда конвой прошел, они были тысячную долю дюйма ростом и около восьмидесяти ярдов в длину. Танки и прочие не остановятся, понятно? Окей. В-пятых, слоняться вокруг — идея неудачная. Ад нелинеен. Не спрашивайте, почему, мы не знаем. Если вам правда нужен ответ, скажу, что это из-за инвертированной полярности, но этим мы лишь по-другому говорим, что не знаем. Но значит сие следующее. Если вы пойдете по прямой, развернетесь и пойдете по прямой обратно, то вернетесь не в исходную точку. На расстояниях пешей ходьбы погрешность мала, но в лагерях спасенных вы из-за нее потеряетесь. И нас это очень огорчит. И, наконец, когда за вами прибывает автобус, вы уезжаете. До этого у вас будет около часа. Просим не заставлять приходить и забирать вас. Это все. Вопросы? Нет? Превосходно. Благодарю, — лейтенант быстро удалился. Инструктаж тоже не был почетным заданием, и он гадал, чем так провинился перед капитаном. К зданию подъехал другой автобус, и посетителей проводили к нему. На месте водителя сидел еще один мрачный рядовой, искупающий какой-то неведомый военный грех, но на борту также оказалась профессионально улыбающаяся молодая женщина. Она раздала вошедшим дыхательные маски. Когда все расселись и она проверила, что пассажиры надел маски, автобус тронулся. — Все прошли инструктаж от лейтенанта? — раздался согласный бубнеж. — Он немного злюка, да? Но среда Ада враждебна, так что следуйте его указаниям и будете в безопасности. Возможно, он пропустил часть с вопросами, если так, я могу ответить. Кстати, меня зовут Элва. Элва Джонс. Автобус проскользнул через Адские врата, яркие небеса Земли сменились красно-серым Адом, и в автобусе потемнело. Джуниор поднял руку. — На вас нет маски. Пассажиры заулыбались непосредственности мальчика. Проводница тоже улыбнулась. — Мне она не нужна, Джонни. Видишь ли, я умерла. Один из мужчин в передней части автобуса не удержался от вопроса. — Мисс, эмм... как вы... — Умерла? Я работала бортпроводницей, и мой самолет разбился. Когда меня спасли, я получила эту работу, — она посмотрела на готового задать другой вопрос мужчину. — «Ди Си два», помните их?[21] Мужчина кивнул, и она улыбнулась ему в ответ. Немногие теперь помнили о старых авиалайнерах. — Дамы и господа, мы въезжаем на равнину Филана. Она названа в честь Филипа Филана, охранника торгового центра, ценой своей жизни спасшего от нападения балдрика группу школьниц. Мы надеемся, что скоро его найдем, и он почтит нас визитом. На равнине Филана остаются все прибывшие или спасенные, конечно, пока не найдут место получше. Итак. Мы направляемся в Американскую Зону Прибытия, те, кого вы желаете увидеть, там. Просто передайте мне ваш билет, и я скажу, где вам выходить, и дам карту. — Мисс Джонс, лейтенант сказал, что люди там другие. Мы сможем узнать... — Разумеется. Если ваши родственники умерли, не достигнув средних лет, а для женщин менопаузы, они будут выглядеть как перед смертью. Если они умерли в старшем возрасте, то будут выглядеть как в среднем. Цитируя лейтенанта, не спрашивайте, почему, мы не знаем. А вот и первая остановка. Мистер и миссис Макланахан с сыном? Вы здесь, следуйте по карте, вам нужно пройти всего несколько ярдов. Элва оказалась права. Небольшой домик Роуз Мэтьюс, матери Наоми Макланахан, стоял всего в нескольких ярдах от автобусной остановки. Макланахан догадывался, что автобусные маршруты не случайно составили для высадки каждой группы поблизости от точки назначения. — Наоми, как я рада тебя видеть. И ты привела маленького Джонни. Входите же, тут тесновато, но это временно. Джонни, хочешь чего-нибудь попить или поесть? И ты заходи, Джон. Джон Макланахан отметил, что смерть его тещу ничуть не изменила. Хотя физические перемены поражали. В последний раз он видел ее лежащей на койке хосписа, дышащей через трубки в носу и угасающей от рака легких. Сейчас она выглядела как хорошо сохранившаяся женщина лет сорока пяти, больше похожая не на мать, а на сестру Наоми. Он прошел за ними и сел. К сожалению, никто еще не успел создать набор правил этикета общения с умершими. Изобретенные для «бесед с мертвыми» нелепые ритуалы фальшивых медиумов были бесполезны, а большинство тем для непринужденных бесед просто не годились. Но они попытались начать. Постепенно нашлась интересная тема, и Роуз Мэтьюс принялась рассказывать гостям о живущих вокруг нее. Забавным образом инициатором разговора стал Джуниор, спросивший бабушку, встретила ли она уже Джесси Джеймса[22]. — Боже, нет. Тут поблизости нет таких знаменитостей. С другой стороны, здесь так много нас и так мало действительно известных личностей, что шансы на встречу с ними, наверное, очень низкие. Но если я встречу Джесси Джеймса, то передам, что ты о нем спрашивал. Бабушка и родители обменялись «взрослыми» взглядами. Она продолжала говорить о соседях, о приносящих новости и мнения о творящемся на Земле новичках, и о том, как они все присматривают за спасенными из Адской впадины. Те были сокрушены пережитым; у спасенных уходило много времени на понимание, что кошмар закончился. — Значит, ты останешься здесь, мама? — деликатно спросила Наоми, но мамины глаза блеснули. Она поняла, что дочь и зять наконец подошли к реальной цели визита. — Здесь? О нет, конечно, нет. Это все временно, пока строится моя вилла. Ее должны закончить через несколько недель. — Твоя вилла, мам? — Наоми эти слова не понравились. — Я собираюсь стать гражданкой Новой Римской Республики. Я уже даже получила документы о гражданстве, смотри, здесь говорится: «В год консульства Гая Юлия Цезаря и Джейд Ким Роуз Мэтьюс, являясь землевладельцем Новой Римской Республики, получает все права и привилегии гражданина Рима». — Послушайте, Роуз, мы хотели поговорить с вами об этом. После вашей смерти юристы сказали, что вы изменили волю и оставили себе все деньги. — Все верно, Джон. Сама изменила. Увидела рекламу по телевизору в хосписе и подумала, что это звучит неплохо. Так что я сделала несколько запросов и решила, что это действительно хорошая идея. — Но мы считали, что останемся распорядителями вашего имущества, — Макланахан пытался найти способ пожаловаться, что их оставили ни с чем, не говоря о том прямо. — Ты думал, что меня не станет и ты все получишь? Ни за что. Прости, Джон, но мы с Марком всю жизнь тяжко трудились над нашим достатком. Мы честно владели домом и к моменту смерти Марка не задолжали никому ни пенни. Он где-то здесь, может, еще в Адской впадине, может, его уже спасли, и мы просто еще не нашлись. Знаешь, на это нужно время, даже с помощью компьютеров. Но когда его спасут или мы найдемся, я хочу, чтобы его ждал милый дом, такой же, как и старый — купленный честно и не в долг. — А я могу увидеть Юлия Цезаря? — Джуниора потрясала возможность встретить Цезаря, она затмила даже шансы на встречу с Джесси Джеймсом. — Конечно, Первый консул постоянно путешествует по Риму и встречается с людьми. Как и Второй консул. Приезжай ко мне на виллу, Джонни, и ты их точно увидишь. Джуниор сел, его глаза сияли от перспектив. Роуз торжествующе и чуть ехидно смотрела на дочь и зятя. — Как часто вы двое рефинансировали свой дом? Расплачивались кредитками, покупали ту абсолютно необходимую модную вещь и выбрасывали ее, когда надоест? Что ж, лучше вам изменить привычки, потому что от меня вы ничего не получите. Зануды ошибались, мы теперь можем забрать все с собой, что я и сделала. Как и почти все мои друзья из хосписа. Будет много разочарованных детишек, которые не получат ожидаемый доход и не смогут им распорядиться. Марк и я добились всего сами, и теперь собираемся этим насладиться. Думаю, вам стоит подумать о том же, потому что когда вы умрете — когда, Наоми, не если — вам тоже понадобится все накопленное. Или вы проведете вечность в крохотной халупе вроде этой и станете зарабатывать на жизнь трудом в бригаде дорожников. Воцарилась долгая тишина. Наконец ее прервала Наоми. — Мама, чем ты планируешь заниматься в Риме? — Я? Вернусь к работе, конечно. Буду время от времени шить одежду, по несколько часов, достаточно, чтобы найти друзей и спастись от скуки. В Риме явно тоже будут фабрики, и если я сейчас возьмусь за дело, то смогу подняться вместе с ними. Может, даже куплю их акции. И близко не похоже на гонку за вещами, да? И снова на несколько минут установилась тишина, пока Макланаханы просчитывали ситуацию. В жизни они исходили из предположения, что со временем получат собственность своих семей, а теперь ушла как минимум половина. А может, и все, думал Джон Макланахан, ведь его отец вряд ли поступит иначе. Его семья совершенно внезапно оказалась в финансовом кризисе неожиданных масштабов. Постепенно разговор возобновился, но был неловким и натянутым. Наконец пришло время уходить и садиться на автобус до Адских Врат. Когда двери на ними закрылись, Наоми сжала руку мужа. — О Джон, как нам быть? — Не знаю, дорогая. Я просто не знаю.Глава IV
Небо над Акарой, Бразилия. Декабрь 2008. В освещенном лишь мерцанием звезд темном небе на спинах ветров скользила огромная фигура, черная, как обсидиан во тьме. Мир под ней будто замедлялся, а звуки стихали, словно все живущее делало паузу в дань уважения летящему наверху существу. Но это не обманывало Уриила, да он и не ожидал почтения к своей персоне. Живущие внизу были людьми, и они отринули всемогущую волю Яхве. Не просто отвергли, но разломали на куски и швырнули обломки в Его божественный лик. Они противились его повелениям, их армии вторглись во владения Врага Господнего и свергли его. «Разнесли по полной», по словам Михаила-лан. Уриил не знал, что думать насчет Вечного Генерала и Предводителя Воинств Всевышнего. В последнее тысячелетие он изменился. В нем появилась некоторая легкомысленность, не свойственная мрачно целеустремленному генералу, сражавшемуся с Врагом Господним в Великой Войне в Небесах и возглавлявшему сломавшее последний мощный натиск врага финальное наступление. Иногда Уриил даже задавался вопросом, по-прежнему ли Михаил-лан лоялен Всевышнему, но неизменно отбрасывал сомнения. Он не смел делиться подозрениями с прочими из Первого Круга Архангелов. Гавриил[23] и Рафаил[24], пожалуй, высмеют саму идею. Азраил[25] сочтет предположение личным оскорблением и, наверное, спросит, не является ли оно признаком нехватки верности у самого Уриила. Рагуил[26], как всегда, потребует доказательств, а когда таковых не воспоследует, посмеет даже осудить самого Уриила. Задкиил[27] просто заявит, что базовыми ценностями являются милосердие и терпение, и Уриилу следует больше в них практиковаться. Это сильно раздражало и злило Уриила. Он, меч и коса Всевышнего, тот, при чьем явлении целые народы умывались горькими слезами, сомневался в верности Михаила-лан и не мог озвучить подозрения. Но не одно лишь это вызывало злость и негодование. А еще и то, что люди выдворили его из многих частей своего мира. Он говорил послушникам, что развитые индустриальные районы его отталкивают, что он ненавидит тамошнее клиническое восприятие смерти как неудобства, которое следует юридически оформить и забыть. Он заявлял, что менее развитые регионы мира все еще умеют горевать и сохраняют первобытную связь со смертью и смертностью. Звучало неплохо, и во многом являлось правдой. Но все же и ложью. Уриил более не охотился в развитых областях планеты, потому что для него это стало слишком опасно. Не привлекшие сперва внимания Уриила изменения начались лет шестьдесят назад. Люди изобрели нечто, от чего его кожа чесалась, и что обнаруживало для них его присутствие. Эти зачаточные изобретения стали распространяться по свету, усеивая его небольшими зонами дискомфорта для кожи. Затем люди объединили эти зоны в накрывающие целые страны огромные полотнища и создали способное поразить самого Уриила оружие. Он узнал это, когда люди отправили за ним в небо свои огромные пылающие копья и послали на охоту самолеты. Они не знали, с кем или чем имеют дело, но отвечали со свойственной им жестокостью. Только теперь их разрушительные способности выросли до непостижимых высот. Он рассказал Всевышнему о переменах и их последствиях. Предупреждение утонуло в миазмах молебнов хора и осталось незамеченным. Тогда Уриил рассказал об этом Михаилу-лан, но тот просто ответил «Не парься, бро». Что значит «бро»? И почему генерал проигнорировал предупреждение? Неужели он, Уриил, единственный, кто понимает растущую на Земле угрозу? Тогда — возможно, но не сейчас. Падение королевства Вечного Врага и его оккупация людьми наконец привлекла внимание Воинств. Предупреждения Уриила все же оправдались, что принесло ему некоторое удовлетворение. Но растущая сеть человеческого оружия и систем предупреждения не затормозила рост, продолжая распространяться от страны к стране. Она растягивалась шире и выше, изгоняя его со злачных пажитей цивилизованного мира в малонаселенные отдаленные районы. Истинно, что смерть там все еще оставалась таинственной и ужасной, но в действительности Уриил теперь боялся собственной гибели. Раньше он не верил, что люди способны убить даже самого низшего из Воинств, не говоря о блистательных архангелах. Но Вечный Враг погиб от рук людей, и Уриил знал, что если они его найдут, то убьют с той же бесстрастной беспощадностью. Уриил смотрел на людей и познавал страх, потому что теперь в способности убивать они сравнялись с ним самим. Но сейчас, в данной точке пространства-времени, Уриил желал и обязан был исполнить повеление. Он посмотрел на лежащий под ним небольшой городок с тесными кварталами бедноты, обширными владениями богатых и домами поменьше, где обитали оказавшиеся между этими двумя крайностями. Он обозрел их и кивнул, словно определившись, хотя судьба этих людей давно предрешена. Это говорило тщеславие Уриила, шептавшее, что решение еще за ним. Руки архангела уже были воздеты; он простер их над городом, даруя ему жуткое благословление. — Да пребудет с вами мир, мною дарованный. Были времена, когда все живое в городе, вплоть до жужжащих москитов и порхающих с томной грацией стрекоз, тут же пало бы на землю. Эти дни тоже минули. Животные и насекомые, само собой, умерли, но люди не подчинялись и сопротивлялись божественной воле. Уриил сосредоточился, наращивая силу атаки и обрушиваясь на разумы живущих внизу. Постепенно он ощутил, как слабейшие из них сдаются и перестают защищаться. В тот же миг они умирали. Но все равно оставались другие, которые продолжали сопротивляться, и их оборона оказалась для него слишком сильна. Утомленный усилиями Уриил прекрасным медленным движением повернулся и полетел прочь. Его черные крылья отражали звездный свет. Труды архангела здесь завершены — насколько это в его силах. И данная мысль терзала разум Меча Всевышнего, потому что до сих пор он не мог помыслить о самой концепции ограниченности своих возможностей. Зал совещаний, Белый дом, Вашингтон. Декабрь 2008. — Боюсь, тебе придется привыкать, Барри, — президент Буш взглянул на избранного президента с явной симпатией. — Сейчас все намного интереснее, конечно. Папочка рассказывал, что при нем стояла невероятная скука. По залу прошла волна смешков. Было тесно; созданная для одной команды комната фактически вмещала три. Сам военный совет, команду президента Буша и группу передачи, готовящую все для президента Обамы. — Что ж, китайцы всегда говорили бояться эпохи перемен, — со вкусом повторил Обама расхожую мудрость. — Верно, и интереснее этих времен у них точно не будет. Генерал Петреус, будьте любезны, расскажите о ситуации в Аду? Генерал армий Дэвид Петреус пошуршал бумагами. Занимающий один конец зала большой телеэкран явственно показывал шесть его звезд. Столько до него получил лишь один американец — сам Джордж Вашингтон. Вашингтон получил свои за спасение целой страны, Петреус — всей человеческой расы. — Мистер президент, мистер избранный президент. Экспедиционная Армия Человечества продолжает расти до запланированной мощи. Основные проблемы сохраняются: запчасти, снаряжение и поддержка. Наши запасы топлива и боеприпасов на исходе, основная часть оборудования неремонтопригодна и нуждается в срочной замене, а производства пока не выдают адекватный уровень продукции. Правда в том, что на бумаге у меня пять групп армий, но, если говорить о доступных войсках, у меня едва ли больше сил, чем было в ходе основных боевых действий. Кроме того, русские в своей оккупационной зоне столкнулись с кошмарными проблемами, пытающимися уничтожить немалую часть их группы армий. Без прибытия китайской армейской группы мы оказались бы в тяжелом положении. — Я считал, мы выиграли войну? — Обама был обескуражен. Встающая перед ним картина резко отличалась от предполагаемой. И это применимо ко многим вещам. Он начинал понимать, насколько не готов к президентству. Буш в ответ улыбнулся. — Не переживай, Барри. Все, буквально все сидевшие в этом кабинете были абсолютно не готовы. Мой папочка четыре года пробыл вице-президентом и не имел и малейшего представления о связанных с этим трудностях. Как и Билл, как и я. Ты срастешься с этим кабинетом, как и все мы. А теперь насчет войны: да, мы выиграли первую кампанию и выбили дух из Сатаны и его присных. Благодаря Дэйву Петреусу все выглядит легко, но это не так. Мы почти до дна выбрали склады боеприпасов и износили технику. Продержись Сатана чуть дольше, у нас возникли бы реальные сложности. Мы получили несколько месяцев на восстановление, но все еще слабы. Дэйв, ты сказал, что у русских проблемы? — Да, мистер президент. Деталей у нас немного, но они вляпались во что-то совершенно неожиданное и адски заняты. Мы ожидаем того же. Ад весьма велик, мы заняли лишь его небольшой регион, а большая часть не картографирована. Балдрики освоили два региона, вокруг Адской впадины и в Тартаре. Их мы удерживаем, но вокруг куда больше земель. Около девяноста процентов суши не исследовано и, как мы полагали, не населено. Но как выяснили русские, это не так. Так что мы тоже можем с уверенностью ожидать чего-то подобного. Следующее: найденные нами Райские Врата. Они закрылись. Открыть их снова мы не в состоянии. Для открытия врат между Раем и Адом явно нужны наги или их эквивалент. Как только взаимодействие с одной стороны прекратилось, штука просто отключилась. — Генерал, чем может помочь моя новая администрация? — Честно говоря, сэр, почти ничем. Просто продолжайте наращивать выпуск и отправлять нам снаряжение. Не уверен, что есть смысл в дальнейшем совершенствовании продукции. Не озадачивайтесь разработкой нового, просто продолжайте поставки хорошего старого доброго товара. Улучшайте его при возможности: нам нужны доработанные пылевые фильтры и тому подобное. Но пищи, топлива, боеприпасов, смазки, батарей — всего этого у нас отчаянно мало. О, и еще. «Мартини-Генри» калибра «ноль девяносто четыре» для балдриков, они популярны. Изображение генерала Петреуса исчезло с экрана. — Мы вооружаем балдриков? — Обаму явно взбесила сама идея. — Разумеется, они нужны нам в качестве милиции. Мы даже разработали для них специальную винтовку, вернее, это сделала леди по имени Мария О'Лири. Ее фирма пришла к нам с идеей винтовок «М-сто четырнадцать» и «М-сто шестнадцать». «М-сто шестнадцать» приспособлена под патрон «девяносто четыре Нитро-Экспресс», но ее основа — увеличенная версия старой британской винтовки «Мартини-Генри»[28] c клиновым затвором. Обама выглядел слегка озадаченно. Будучи чикагцем, он не обладал техасскими познаниями в огнестрельном оружии. — Британцы использовали ее в фильме «Зулусы»[29]. Теперь он понял. — Могу я заменить генерала Петреуса? — задумчиво произнес Обама. — Он может быть полезен здесь. — Вряд ли, Барри. Теоретически ты можешь, но он командует Экспедиционной армией Человечества с поддержкой военного совета. Таковой включает пять командующих групп армий, на текущий момент одного американца, одного русского, одного китайца, одного индийца и одного француза. Все, кстати, военные высших рангов. Если отозвать генерала Петреуса, его замена встретит молчаливое неодобрение этой пятерки. Вряд ли кто-то другой с этим справится. Итак, следующий вопрос. Погода. — Ты говоришь как британец, они всегда беседуют о погоде, — мягко произнес Обама, что вызвало очередной всплеск смешков. — Ну, теперь их точно можно оправдать. Мы получили три тяжело ударивших по нам супершторма. Два произошли здесь. Были торнадо в Миссури, они убили много народа и перемололи флот «Б-два». Мы не обнародовали последствия катастрофы, но пострадали сильно. Останься я на должности дольше, то прервал бы восстановление выпуска «Б-два» и сосредоточился бы на «Б-один» и «Б-три». Рекомендую действовать в этом направлении, Барри. Второй ударил по Бермудам и разгромил тамошнюю базу. Последствия стали не так плохи: мы потеряли несколько кораблей, пострадало население. Третьим стал поразивший несколько дней назад Индию циклон. Все три развивались одинаково: формировался обычный шторм, но затем внезапно увеличивал мощность и менял направление. Нас атаковали погодными явлениями, но мы не знаем, как. — Понятное дело, это должен быть Яхве. — Разумеется. Президент Абигор подтвердил, что использование погоды — старая излюбленная тактика Яхве. Он применял ее против египтян. Но мы не знаем, как это сделано. Если спрашивать балдриков, они просто делают извиняющиеся глаза и говорят «магия». Так они объясняют все непонятное. — Мистер президент, мистер избранный президент. Могу я взять слово? — Прошу, доктор Сурлет. — У нас есть мысль насчет усиления силы шторма. Если взять ураган, торнадо или циклон и вбросить в него массу теплого воздуха, это сработает. Такова основная причина, по которой подобные штормы набирают силу над морем и сбрасывают ее на сушу. Другой вопрос, конечно, как масса теплого воздуха вливается в шторм. Рабочая гипотеза — неким порталом. Следующий момент: поворот шторма. Мы пока не представляем, как это делается. Но продолжим работать, пока не додумаемся. — Можно предположение, доктор Сурлет? — Да, мистер избранный президент? — Если вброс теплого воздуха заставляет шторм набрать мощность, что случится, если мы используем портал для доставки холодного? Это его не ослабит или даже рассеет? — Над этой ветвью исследований мы работаем прямо сейчас, сэр. Проблема в том, что построить точную модель шторма трудно, и мы не уверены насчет результатов. Но подход многообещающий, да. Тем не менее, есть другая сложность. Мы столкнулись с серией нападений на города Южной Америки. В небольших городках случились необъяснимые массовые смерти. Люди просто падают толпами — обычно до семидесяти-восьмидесяти процентов населения. Атаки происходят где-то раз в пять дней. Несколько месяцев назад мы получили письмо от человека по имени Джад Санчес. Он заявляет, что встретил в Африке Уриила и приложил рассказ об этом Урииле, уничтожившем все живое в пределах города. Он также приложил свидетельства других таких инцидентов. Мы их проверили: они соответствуют действительности. — Кто такой этот Уриил? — заинтересованно и слегка скептически поинтересовался Обама. — Что ж, еще один оперативник (П). О. В. А. Р. по имени Норман Бейнс, практически ведущий мировой эксперт в мифологии, рассказал об Урииле и дал довольно неплохую сводку данных по этому весьма жуткому джентльмену. Буквально его имя значит «Пламя Яхве»[30], он считается одним из верховных архангелов. Принято считать, что этот ангел с огненным мечом охраняет врата Эдема. Полагаю, лучшее его описание — киллер Яхве. — Значит, Ангел Смерти? — Не совсем, мистер президент. Ангелом смерти в контексте «Мрачного Жнеца»[31] считается Азраил. Уриил больше относится к возмездиям и карам. Как банковские коллекторы. У этого Уриила есть одна крайне мерзкая особенность. Он не просто убивает жертв, а вытягивает их души. — Звучит слегка преувеличенно. — Не совсем так, мистер президент. У нас есть кое-какие подтверждающие свидетельства. В Южной Америке случилось восемь таких атак: пять в Бразилии, две в Уругвае и одна в Боливии. Они унесли жизни пяти тысяч людей. В Аду из них не появился ни один. Есть и другая странность. В письме Санчеса и на его снимках Уриил убивал в атакованных городах все живое, вплоть до птиц, насекомых и червей. Он оставлял поверхность стерильной и чистой. Но в южноамериканских нападениях погибли животные, насекомые и так далее, но выжило от двадцати до сорока процентов людей. Выжившие рассказывают одно и то же: по ощущениям все замедляется, наступает внезапная тишина, и большинство людей умирает. Интересный момент: все выжившие обладали высоким уровнем достатка. Чем богаче жители города, тем меньше среди них жертв. Что еще интереснее, слуги в богатых домах тоже выжили, но живущие вокруг нет, даже если они номинально были богаче прислуги. Над этим мы еще работаем. — Итак, война продолжается, — задумчиво произнес Обама. Встреча раскрыла ему глаза. — Мы атакованы неизвестно чем и не знаем, как дать отпор. — Мы выясним, мистер избранный президент. Мы как-нибудь разберемся. — Тем временем, — сказал президент Буш с мальчишеской улыбкой, — мы состряпали для Яхве маленькое послание. Национальный кафедральный собор, Вашингтон. Рождество 2008 г. — Мы подумали, что в этот день Яхве может за нами наблюдать, так что собираемся отправить ему сообщение. Буш и Обама плечом к плечу стояли в переднем ряду перед собором в ожидании начала церемонии. От раздавшихся в задней части нефа аплодисментов они вздрогнули, но это лишь вошла небольшая группа солдат в красно-сером адском камуфляже. Несколько штатских быстро встали и предложили им сесть. Затем атомные часы показали полдень, и в каждой еще стоящей церкви по всей Америке началась та же церемония. На флагштоке расправился трепещущий на ветру красный флаг. Затем группа трубачей — для собора набранная их музыкантов Корпуса Морской Пехоты, в других местах собранная из оркестров, музыкальных школ, иногда даже из спешно репетировавших музыкантов-любителей — заиграла фанфары. Все они в унисон играли жуткую, воющую, нестройную мелодию, эхом раскатывающуюся по стране. Когда стихли последние ноты, Обама повернулся к Бушу. — Не понимаю. — Техасец из тебя точно не выйдет, Барри. Это «Дегьело».[32] Санта-Анна[33] поднял красный флаг и играл «Дегьело» прямо перед штурмом Аламо[34]. Красный флаг и «Дегьело» означают, что от нас не стоит ждать жалости или пощады, и пленных мы не берем. Мы не остановимся, пока не победим. И мы сыграли ее в день Яхве. Надеюсь, он получит послание и подавится им.
Глава V
Небо над Хабаровском, Россия. Январь 2009. Скользящий в ночном небе Земли Колопатирон-лан-Михаил напрягал все чувства в поисках исходящей от кишащих на поверхности людей угрозы. Эти усилия мешали ему наслаждаться вкусом человеческого воздуха — слабыми, но безошибочно определяемыми ароматами людской жизни. Услаждение чувств являлось одним из крупных бонусов появления в мире людей, но оно не должно мешать выполнению задания. А то было критически важным, но крайне опасным — ведь ангела отправили не просто в мир людей, но в один из самых хорошо защищенных регионов Земли. Колопатирон чувствовал, насколько крепка здесь защита: его кожа дико чесалась от странных инструментов людей, ангел знал, что те уже в курсе его присутствия. Очень скоро они отреагируют. Весь Рай видел учиненную людьми и их оружием расправу над Вечным Врагом и его падшими миньонами, и миссия Колопатирона стала ответом на эту шокирующую демонстрацию. Близилось возмездие Всевышнего людям Земли, отвергшим Его волю и продолжавшим жить без покаяния во грехе и неповиновении Божественному Посланию. Он нес Первую Чашу Гнева[35], и ее содержимое уже проливалось на землю. Скоро люди с меткой зверя покроются отвратительными гнойными язвами. Колопатирон являлся одним из двенадцати ангелов, назначенных излить Первую Чашу Гнева. Лично отобранные самим Михаилом-Лан, они нанесли первый серьезный удар по непокорным и мятежным людям, посмевшим в своей гордыне оспорить величие Всевышнего. Но все же назначение на эту миссию озадачило Колопатирона, всегда считавшего, что он не принадлежит к доверенным Михаила-Лан. Но как можно простому ангелу критиковать лидера Воинств, чье имя он носит как часть собственного? Чаша почти опустела, но Колопатирон чуял, что уже слишком поздно. Он обратился в слух и опознал звук быстро приближающихся людских самолетов. Ангел он или нет, с Чашей Гнева или без, но теперь ему придется биться за жизнь. В тридцати километрах к северу капитан Яхия Сайфуллович Фаткуллин летел в своем Су-35БМ с выключенным радаром, но ангел идеально просматривался на инфракрасной системе слежения. Другая пара Су-35 далеко на юге подсвечивала противника своими радарами, уводя от группы Фаткуллина и отвлекая внимание от настоящего вектора удара. Маскировка, постоянная маскировка — этот урок в русских офицеров вбивали с первого дня обучения. Обмануть, ввести в заблуждение, заманить в ловушку. Никогда не делать очевидного до тех пор, пока это очевидное никто не сможет принять всерьез. Со времен учебы Фаткуллина в летной школе Курганской области Урала он проделал долгий-долгий путь, равно как и его Су-35БМ[36] далеко ушел от пилотируемого им в начале карьеры МиГ-17УТИ[37]. Он бросил взгляд вниз, проверяя скорость. Самолет делал чуть меньше 1 Маха, чтобы минимизировать шансы на предупреждение жертвы и придать ракетам максимальный кинетический импульс. Инфракрасная система слежения уже передавала параметры цели на ракеты Р-77М[38]. Он выпустит их по этим данным, а после сообщения компьютеров о появлении цели на расстоянии эффективной дальности пуска ракеты перейдут на собственное радарное наведение. Смертоносная тактика, которую индийцы умело использовали против американцев и преподали «орлиным мальчикам» хороший урок. При доле везения ангел даже не узнает, что его убило. И это еще один мрачный урок, усвоенный в летной школе. Успешный пилот истребителя — ассасин, не воин. Пилот снова взглянул на дисплей: ангел на нем отмечался данными с инфракрасного слежения и от транспондеров второй пары Су-35. На глазах Фаткуллина южная пара самолетов повернула на север и начала приближаться. Пора атаковать. Колопатирон увидел, как два человеческих самолета ускоряются и поворачивают к нему. Плохо, очень плохо. Погрязший во грехе гордыни Вечный Враг не побеспокоился лучше узнать людей и погиб от их оружия. Колопатирон такой ошибки не совершит. Он перешел на дальновидение в темноте и увидел, как к нему несутся два самолета. Инстинктивно ангел понимал, что они источник кошмарной чесотки на коже, и действовал тоже инстинктивно. Легкие напряглись, голос усилился до затмевающей сам Хор мощи, и он направил в ведущий самолет импульс звука. Столь безупречного и чистого, что он сбросил истребитель с небес. Колопатирон смотрел, как машина кувыркается в воздухе и падает, а летящий в ней человек выбрасывается из большого прозрачного обиталища на носу самолета. При виде одного из сбитых противников Всевышнего, дерзнувших объявить небеса своей собственностью, он ощутил триумф, но подавил чувство. Не время ликовать над судьбой павшего врага. Лейтенант Виктор Матвеевич Ракитин знал, что они с «Синим-861», как пара самых младших пилотов звена четырех Су-35, являются приманкой. Но не ожидал, что преследуемый ими ангел так быстро ответит на уловку. Поразивший «Синего-861» удар лишил того управления и повредил внутренние структуры, а может, и вызвал пожар двигателей. Отголоски удара настигли и его собственный самолет, бросив пилота на ремни, но верный «Синий-863» выдержал и продолжил полет. Радар зафиксировал ангела, так что лейтенант выбрал Р-77М и выпустил в цель пару ракет. Потом резко потянул рукоять и выжал дроссели, рывком отправляя себя в крутой подъем. Это позволило ему уйти с курса ракет и избежать опасности, но тут что-то ударило по Р-77М и отправило их в падение. Хотя уже без разницы, «Синий-861» и «Синий-863» свою работу сделали. Ангел потратил остававшиеся у него драгоценные секунды реакции на них, что позволило «Синему-860» и «Синему-862» выйти на идеальные огневые позиции. Колопатирон сбил две направленные в него ракеты с той же легкостью, что и первый самолет. Теперь пора разобраться с его напарником. Глаза ангела следили за быстро ускоряющимся и набирающим высоту вторым самолетом. Он отправил вдогонку новый взрыв звука, наслаждаясь его чистотой, но безуспешно. Хотя не имеет значения: самолет сбежал из боя, небеса чисты, можно возвращаться домой. Но тут Колопатирон почувствовал опаляющую агонию. Его накрыло взрывом, и ангел понял, что домой уже не вернется. В агонии, ослабевший и знающий, что умирает, он попытался сделать последний выстрел в одолевших его людей. Это было великолепное устранение, инструкторы бы гордились. Ангел не подозревал о выпущенных парой Су-35 приближающихся четырех ракетах, пока они не поразили его тело и не выпотрошили. Фаткуллин увидел, как бьющийся в воздухе ангел поворачивается к нему и открывает рот. Верный «Синий-860» тряхнуло так, что у пилота клацнули зубы и помутилось зрение, но попадания четырех ракет ослабили ангела, так что вставшая перед самолетом «стена» оказалась сравнительно хрупкой. Постоянно вычисляемая точка прицела 30-миллиметровой пушки совместилась с ангелом, и Фаткуллин погладил гашетку, отправив в еще движущееся тело длинную очередь. Раньше на пушке стоял ограничитель длины очереди, но тот давно сняли, поняв, что убивать балдриков и ангелов чертовски трудно. Снаряды провели черту по цели, и ангел рухнул с небес. — «Орел-Контроль». Это «Синий-восемьсот шестьдесят». Цель поражена, повторяю, цель поражена. «Синий-восемьсот шестьдесят один» сбит неизвестным оружием. Возвращаемся на базу. Клуб «Монмартр», Рай. Последние звуки «Кошмара»[39] стихли, и лидер группы шагнул вперед под взрыв восхищенных аплодисментов публики. Он бросил опасливый взгляд на сидящую в стороне огромную фигуру, но Михаил-Лан поднялся на ноги и с энтузиазмом зааплодировал. — Молодец, Арти[40], классное выступление. И ты тоже, Билли[41], жаль, что на Земле вы двое разошлись. — Благодарю, Ваше Великолепие... — Эй, хватит уже «Великолепия», ты отлично знаешь, что мне и так приходится терпеть слишком много этой чепухи. Михаил, если хочешь более формально, то Михаил-Лан. А для великого артиста вроде тебя общаться с нами на равных — лишь одно из преимуществ работы. В любом случае тебе и группе стоит передохнуть, у нас скоро сценический номер, а потом выйдет Глен[42]. Михаил-Лан прошел через толпу и осмотрел картину, при всей своей видимой обыденности лежащую в центре его планов. Воздух наполнял дым хороших сигар. Посетители и работники клуба, частью люди, частью представители ангельских чинов, смеялись и обменивались любезностями. Официантки в ничего не оставляющих воображению костюмах разносили напитки. Время от времени клиент останавливал какую-нибудь из девочек, они быстро беседовали и исчезали в одной из верхнихкомнат. Группа на сцене закончила убирать инструменты, и площадку оформили под номер отеля. Показались две юных девушки-ангела. Они сидели на кровати, водя руками по телам друг друга. Публика ненадолго затихла, очарованная показываемой парой артисток историей. У Михаила-Лан было странное чувство, что будь Рай творением людей, примерно к этому они бы в итоге и пришли. При этой мысли он ощутил теплое и мягкое чувство, всегда испытываемое им теперь при думах о людях. Тысячелетиями он презирал их, смотря на человечество с холодным отвращением за его бездумную покорность и подчинение Яхве. Но несколько веков назад люди перестали быть слепо подчиняющимися животными и начали задавать вопросы о своем мире. Сперва немногие, но постепенно эти немногие раскрывали глаза другим, и еще, и еще. Вскоре скопилась критическая масса, люди сломали созданную для них Яхве тюрьму и принялись строить собственное общество. Михаил-Лан исследовал это общество с намерением уничтожить его, но когда он начал расследование, то неким образом подхватил человеческую болезнь и начал сомневаться в вещах, сомнению в которых его не учили. Вопросы множились, и он к собственному неверию обнаружил, что начинает любить этих новых людей. Более того, в его сознании стал формироваться сложный и хитроумный план. Небольшая часть такового находилась здесь; малая, но неизмеримо критичная. Он создал этот клуб, спас людей от мучений и набрал из них коллектив. Михаил-Лан использовал все собранные им в визитах на Землю впечатления: частично кабак, частично бордель, частично кабаре. Клуб стал изюминкой в центре его схемы. Он снова глянул на сцену. Пара ангелиц лежала на кровати, извиваясь в притворной страсти. Михаил-Лан поставил им высший балл за инновационное использование крыльев и изобретательное применение перьев, и обернулся к одному из гостей. — Развлекаешься, Гавриил-Лан? — Как всегда, Михаил-Лан. Как мы вообще развлекались, пока ты не открыл это место? — речь архангела Гавриила звучала невнятно из-за слишком большого количества виски. Это напомнило Михаилу, что нужно решить вопрос со снабжением. С развернувшейся на полную войной посещать Землю становилось все сложнее. Словно прочтя мысли Михаила, Гавриил спросил: — Как идет война? — Сегодня излита первая Чаша Гнева. Операция прошла успешно, но доставившие Чашу ангелы, к сожалению, не пережили столкновения с защитой людей. К счастью, подумал Михаил-Лан. Он тщательно отобрал этих ангелов из числа тех, чья приверженность могла стать достаточной угрозой его планам. — Гнилой поступок, обойтись так с людьми. Гавриил определенно напился. Михаилу придется убедиться, что тот протрезвеет до выхода из клуба. Яхве совершенно не нужно знать об этом месте. Может, он и всеведущ, но это относится лишь к тем, кто не принимает экстраординарных мер для предотвращения обнаружения. Михаил-Лан принимал такие меры несколько веков, и ни Яхве, ни оплакиваемый ныне Сатана совсем не являлись столь всеведущими, как полагали. Михаил подал «хозяйке заведения» легкий сигнал рукой и получил в ответ понимающую усмешку. — Гавриил-Лан, мы должны не допустить людей в Рай. Смотри, Сатану за все его старания они не взлюбили, уничтожили его труды и в процессе убили самого. Но Сатана просто мучил их целую вечность. А мы их предали. Сатана никогда не претендовал на право быть чем-то большим, чем являлся, и не имел планов помимо объявленных. А мы, все мы играли в добреньких, дали кучу обещаний и нарушили каждое. Сатану они не выносили, но нас ненавидят. Если сюда доберется их армия, они уничтожат Рай и убьют нас всех. Ты слышал ту передачу. Это не просто оскорбление, это обещание, а люди слово держат, — когда им это удобно, добавил про себя Михаил-Лан. — Люди взяли Дит, разрушат они и Вечный Город. Наши широкие длинные проспекты станут отличными дорогами для их танков, а дворцы из драгоценных камней — превосходными мишенями для пушек. Подумай об этом, Гавриил-Лан, и подумай как следует. Если армия людей попадет в Рай, мы обречены. Все до единого. На сцене одна из ангелов стояла на коленях, склонившись над кроватью. Другая оплела руками ее спину и оттягивала голову назад за волосы, двигая бедрами. Внезапно коленопреклоненная ангелица ахнула и издала длинный задыхающийся крик экстаза. Затем парочка поднялась и поклонилась громогласно аплодирующей публике. Их еще дважды вызывали из-за кулис, прежде чем команда сцены смогла все убрать и подготовить место для выступлений следующих групп. Может звучать драматично, подумал Михаил, но в целом так и есть. Если люди доберутся до Рая, война станет быстрой и невероятно жестокой. Не обязательно убьют всех обитателей Рая: у Михаила-Лан на этот случай имелся резервный план, в котором участвовал и данный клуб. Но существовавшая неисчислимые тысячелетия властная структура Рая исчезнет навсегда. И это не плохо, Михаил-Лан не прочь был уничтожить ее и сам. Но это следует делать медленно и осторожно, и действовать он должен только с полным набором карт в руках. Сатана Мекратриг оказался нетерпелив, жаден, неосмотрителен и скуп. Его ход начал Великую Войну в Небесах, разделил Воинство и повлек длившуюся поколениями битву. Михаил-Лан в этой войне служил полевым командиром Яхве и хорошо понимал одну человеческую поговорку. Вот эту: «Нет ничего печальнее проигранной битвы, чем битва выигранная». Это именно оно самое — битва, ничего не принесшая и ничего не изменившая. Сатана начал восстание без подготовки. Результатам стала долгая и кровавая война, ничего не изменившая и не принесшая. Михаил эту ошибку повторять не собирался. Пьяный Гавриил-Лан все еще сидел за столом. Через его плечо Михаил увидел, как подходит Лайла. Она была одета по-рабочему: в черный кожаный корсет, чулки в сеточку и туфли на высоком каблуке. Наряд базировался на земных образцах, но его доработали под ангельские крылья. Хотя, отметил Михаил, она окрасила оперение в черный, в тон одежды. Краска должна смываться водой, размышлял он; Михаил знал, что при дворе Яхве Лайла создавала о себе совсем иное впечатление, и угольно-черные крылья там неуместны. Придворная внешность для нее была фасадом — как и для большинства постоянных гостей клуба. — Почему ты считаешь, что люди... — Гавриила-Лан прервал удар хлыста по столу. — Ты пьян. Плохой, плохой архангел. Что я тебе говорила про выпивку? Как ты можешь оказать мне должное почтение в таком состоянии? И где моя дань? — Простите, госпожа Лайла. Я не... — Довольно извинений. Иди за мной, я с тобой разберусь. Она увела Гавриила-Лан в одну из верхних комнат — ту, что тщательно звукоизолировала. Михаил-Лан смотрел, как они уходят. Ему подумалось, что займись Яхве много тысяч лет назад хорошая домина, Вселенная избежала бы множества проблем. Впрочем, тогда люди до этой идеи еще не додумались. — «Пенсильвания шесть — пять тысяч»[43], — возбужденно распевал хор посетителей. Михаил-Лан заметил, как отличается пение, которым народ наслаждается, от разрушающего душу утомительного песнопения, на котором настаивал Яхве. — Михаил-Лан, прошу, вы мне не поможете? Говорила одна из молоденьких девушек-ангелов. Михаил присмотрелся: ее глаза припухли, из носа слегка текло, и она слишком часто моргала. — Чем могу помочь, Мейон? Михаил знал ответ, но хотел услышать от нее. — Пожалуйста, мне нужно. У меня все закончилось. Михаил-Лан пробежался по списку в памяти. Она сидела на героине, а он еще поддерживал связь с военной хунтой Мьянмы[44] и хранил хороший запас. Назревала большая проблема: война с людьми нарушила поставки, всем начнет сильно не хватать. — Прошу, — в отчаянии заплакала Мейон. — Мне нужно немного. Мне больно. Я все сделаю, все, что захотите. Михаил-Лан живо представил кое-что интересное из этого «всего», но прогнал мысли. У него есть задачи важнее личных удовольствий. — Послушай, Мейон, эта начатая Яхве тупая война все испортила. Все ищут, где взять. Вот что я сделаю: дам тебе немного из личных запасов, просто чтобы ты продержалась до конца войны. Но никому не рассказывай, или все захотят. — Спасибо, Михаил, огромное вам спасибо! Я имела в виду то, что сказала — я сделаю все, что захотите. Ты удивишься, что это будет, подумал Михаил-Лан. А предупреждение не рассказывать никому означало, что она всем раззвонит о его заначке. И они тоже сделают все, что он пожелает. — Пойдем, подлечим тебя. Михаил-Лан перед уходом еще раз окинул клуб взглядом. Дела здесь определенно идут весьма хорошо. Но сейчас ему придется вернуться к роли и доложить Яхве последние известия о войне. Возможно, в этот раз он снова увидит представление из разноцветных молний.Глава VI
Учебный лагерь пехоты, Форт-Беннинг[45], Джорджия. Январь 2009. То, что рядовой Мартин Чеснат все еще служил рядовым, было просто несправедливо. Других экстрасенсов на службе уже произвели в офицеры, они командовали собственными подчиненными. А Чеснату не разрешали даже есть в офицерской столовой; попытка сделать это вызвала отнюдь не тихое удивление его командира и многочисленного кухонного наряда. Он требовал производства в офицеры и даже написал генералу Петреусу, настаивая на повышении хотя бы до майора. В ответ пришло вежливое письмо адьютанта с уведомлением, что генералу Петреусу отныне известно о существовании Мартина. Звучало не очень-то ободряюще. Назначения Чесната становились все грязнее, тяжелее и утомительнее. Постепенно он сдался и делал лишь необходимый минимум, чтобы не привлекать к себе внимание командиров. А теперь он, в довершение всего, еще и слег от какой-то болезни. Она началась несколько дней назад. Рядовой проснулся с болью во всем теле и воспаленным горлом, которому не помог даже кофе из солдатской столовой. Он доложился в медпункт, где его недуг квалифицировали как обычную простуду, выдали горсть таблеток аспирина и велели возвращаться к службе. На следующий день у солдата начался жар, от слабости он не мог даже двигаться. Чеснат снова обратился в медпункт. Хотя он и не знал, но его унтер-офицер был добрым человеком, с грустью наблюдающим за по собственной глупости рушащим жизнь молодым парнем. Офицер попытался дать ему добрый совет: «Слушай, парень, работая спустя рукава, ты никогда не получишь достойного вознаграждения». Но погруженный в обиды и праведное негодование Чеснат не слушал и продолжал трудиться кое-как, падая все глубже и глубже. Лихорадка постепенно усиливалась, а боль в мышцах стала такой, что не давала ходить. На очередной побудке он попытался встать и рухнул от усилий. Мартин распростерся на койке, глотая воздух. — Поднимай трусливую задницу с койки, Чеснат, тебя... — голос сержанта стих. Чеснат мертвенно побледнел, его глаза с огромными мешками под ними глубоко запали, ногти, губы и уши приобрели синюшный оттенок. Впервые он явно был действительно серьезно и опасно болен. — Что случилось, сынок? — Голова болит так сильно, что не могу думать. Кашель. Не могу глотать, тошнит. Пожалуйста... В мозгу сержанта что-то щелкнуло. — Покажи мне руки, сынок. Чеснат заворочался на койке, вытягивая одну руку. Между запястьем и локтем посередине виднелась язва с отвратительным черным некротическим центром. Он в шоке посмотрел на нее. — Вчера это был просто синяк. Увидевший язву сержант почти в панике сделал шаг назад. — Дженкинс, живо давай сюда медиков. Скажи, пусть возьмут ципро[46]. И свяжись с Форт-Детриком[47], передай, что у нас здесь красная угроза. Штаб-квартира (П). О. В. А. Р, Пентагон, Арлингтон, Вирджиния. Доктор Куронеко хмуро смотрел на грифельную доску. В помещении творилось нечто странное. Зеленую доску покрывали цветистые диаграммы и надписи на колдовском языке тензорной механики и графиков; переднюю часть комнаты покрывала меловая пыль от множества добавленных Куронеко за последние два часа доработок собственных идей. Доктор рассеянно покатал между пальцами кусок мела, поджал губы и наморщил лоб. Повернувшись, он посмотрел на принесенный с собой замусоленный учебник, нагнулся к потрепанной странице и прочел пометку на полях. Лицо Куронеко осветила улыбка, он даже слегка воскликнул. Доктор прыгнул к доске, стирая рукой знаки равенства и заменяя их символами возведения в степень. Затем он перешел на другую сторону и внес поправки в длинный ряд символов Кристоффеля[48], в процессе бормоча про себя. — Нет, масса-энергия другая. Учтем... — поскрипывание, — энергию кривизны системы... — поскрипывания, — встроенной в семимерное пространство... Вежливое покашливание из-за спины почти заставило его потерять нить, но доктор удержал мысль и поднял палец, пресекая комментарии до завершения лихорадочной записи. Затем он обернулся, по-совиному моргая на незваных гостей сквозь грязные от мела очки. Перед ним стояли двое. Один был одет в полевую военную форму с двумя звездами, нетерпеливо и неприязненно разглядывая захламленный кабинет. Второй, в помятом деловом костюме с неловко сидящим галстуком, держал под мышкой пачку папок и склонял к ним шею, следя за выведенным доктором Куронеко аргументом. Опередив армейского офицера, его компаньон сказал: — Это аргумент Крейна?[49] Куронеко улыбнулся. — Не совсем, Сурлет. Я его слегка модифицировал под нашу ситуацию. Доктор Сурлет положил папки и подошел к доске. — Ты изменил метрический тензор? — Не совсем. Главные изменения в тензоре массы-энергии. В основном надо... — Прошу прощения, что прерываю, джентльмены, но нам очень нужно перейти к делу, — сказал компаньон доктора Сурлета, генерал Шаттен. — Планы для научной группы (П.) О. В. А. Р. изменились. Присядем в зале совещаний и обсудим? Они покинули кабинет доктора Куронеко. Сурлет бросил последний долгий взгляд на доску, и компания прошла в зал совещаний рядом с кабинетом генерала. Шаттен сел во главе стола; двое докторов расселись по сторонам. Беседу начал Сурлет. — У нас появилось новое направление работы для физиков. Проделанная вами над порталами и моделями шторма работа превосходна, но мы нуждаемся в более действенном подходе к погоде. Доктор Куронеко понимающе кивнул. — Я пришел сюда прямо со встречи с президентом и избранным президентом. Генерал Шаттен согласен, что продолжил бы работы даже без одобрения политиков, но прямо сейчас портальные исследования должны отойти на второй план. Главное — понять, что и как именно делает Яхве с нашей погодой. — С какими данными работаем? — У нас есть доступ ко всем собранным НАСА, НУОАИ[50] И НМС[51] данным, — ответил генерал Шаттен, — и ко всей независимо собранной информации университетских метеорологических служб. Также с нами хотят поделиться сведениями некоторые правительства — Японии, Индии и особенно Индонезии, поскольку они обеспокоены потенциальными природными атаками. Мы свяжем их команды физиков с вашей. Хотя, если вы захотите поделиться моделями, все должно быть согласовано со мной. В особенности не должны покидать (П). О. В. А. Р. модели порталов. Есть вопросы? — Нет, — сказал Куронеко. — Но, кстати о порталах. Думаю, что молодой человек из нашей команды, студент Принстона, вчера добился прорыва. Сурлет наклонился вперед. — Рассказывайте. — от нетерпения Шаттен притопывал ногой. — Что ж, не буду утомлять математическими деталями — он глянул на генерала с легкой смешинкой в глазах, — но, в целом, нам пришлось переработать космологию. Базовая относительность, насколько нам известно, верна, но есть специфика в более общей теории. Теперь похоже, что Вселенная представляет нечто вроде шарика из пенопласта. Мы живем вне гранул, а Рай с Адом существуют внутри пузырей. Мы обитаем в одном пространстве, но не совсем. Выводы поразительные, где-то там могут быть миллионы Адов и Раев. — Все это здорово, — сказал Шаттен, — но как оно нам пригодится? — Как раз к этому я и подхожу. Самое интересное в этой модели, что она дает некий набор предсказаний, которые можно протестировать простым мониторингом открытия-закрытия портала. Если получится, то не понадобятся звездные плотности энергии или субатомные масштабы; мы сможем немедленно начать разработку. — Куронеко улыбнулся. — Джентльмены, через два года мы сможем открыть портал прямо в Рай. Все, что нужно — найти его. — Отлично, — произнес Сурлет. — Но не забывайте, пожалуйста, что погода сейчас важнее абстрактной модели портальных переходов. — Конечно, — ответил Куронеко. — Окей, джентльмены, — сказал генерал Шаттен. — У меня есть неотложные дела. Оставлю вас обсудить детали моделирования погоды. Он встал, пожал ученым руки и ушел. — Хорошо, — сказал Сурлет после ухода генерала. — Мы уже говорили о примерном механизме: порция воздуха вбрасывается в основание шторма. К середине января нам нужно четкое понимание методов Яхве. Доставляет ли он горячий воздух извне, или подогревает его... Покинув зал, генерал покачал головой. Эти ученые такие... чокнутые. Да, хорошее слово. Войдя в следующий кабинет, он произнес: — Прошу прощения, меня слегка отвлекли. Сидящий перед столом Шаттена Джеймс Рэнди наклонил лысую голову, принимая слова генерала. — Не стоит извинений. — Вы хотели меня видеть? — спросил Шаттен, облокотившись на стол. Рэнди кивнул. — Да. Я пришел подать заявление на отставку. — Почему? — Война с Адом выиграна, — ответил Рэнди. — В экспертах по фальшивым экстрасенсам нужды больше нет. Моя организация уже начала сокращаться, людей перебрасывают на другие задачи оккупации. Моя работа здесь уже несколько месяцев как завершена. Вы получили все нужные методики поиска и использования умеющих по необходимости создавать порталы экстрасенсов. Шаттен улыбнулся. Чего-то такого он и ожидал. — Напротив, мистер Рэнди, вам не стоит уходить в отставку. Рэнди ожидал любого ответа, но не такого. — Не стоит? — Нет, сэр. По трем причинам. Во-первых, война не окончена. Допуска ко всем данным у вас нет, но война с Раем только начинается, и для ее успешного ведения нам нужен весь собранный вашим подразделением (П). О. В. А. Р. за последний год опыт. Во-вторых, ходят слухи — и я уверен, вы о них знаете — что Рай и Ад не единственные наши враги. А значит, мы не собираемся отпускать вас даже после уничтожения Яхве. В-третьих, даже если война закончится и все наладится, вы все равно будете нужны для проверки населения и помощи в поисках умеющих создавать порталы. Они жизненно важный государственный ресурс, и вы это знаете. Уверен, что вы понимаете: порталы — вопрос государственной безопасности. И нам нужны все подобные котенку, просто чтобы они не попали не в те руки. Рэнди слегка ошарашенно поморгал на Шаттена. Генерал в ответ улыбнулся. — Нет, мистер Рэнди, вы никуда не уйдете. Разве что обратно в ваш офис в Пентагоне. Он по-прежнему там и ждет. Офис Министерства Обороны, Пентагон, США, Январь 2009. — Значит, это скоординированная атака ангелов? — Похоже на то, министр Уорнер. К данному моменту нам доложили о двадцати замеченных и сбитых ангелах над Европой, Россией и Соединенными Штатами. Все над населенными районами. У нас появилось шесть, по четыре над Россией и Европой, по двое над Китаем и Индией, один над Японией и один над Сингапуром. В воздушных боях потеряно одиннадцать самолетов. — Одиннадцать? — поразился Уорнер. Люди полностью господствовали в воздухе. Появлявшихся в небе враждебных демонов сбивали как беспомощных детей. Каковыми они, в военном понимании, и являлись. Потеря от враждебных действий одиннадцати самолетов за день являлась беспрецедентной. — Одиннадцать, сэр. Еще несколько получили различные повреждения. Мы отделались достаточно легко — лишь звеном «Эф-двадцать два» со структурными повреждениями, но они поправимы. Русские потеряли два «Су-тридцать пять», но их «МиГ-тридцать один»[52] отработали без потерь. Причину мы видим в том, что они и наши «эф-двадцать два» сверхзвуковые и вышли на цель, не дав ангелам время на реакцию. Европейцы потеряли три самолета, пару «Тайфунов» и «Рафаль»[53]. Китайцы и индийцы подняли «МиГ-двадцать один»[54]. Китайцы потеряли два самолета, индийцы три, ходя один из них мог просто разбиться. С «двадцать первыми» индусам не везет. Наконец, сингапурцы потеряли один «Эф-шестнадцать». Хорошая новость — все пилоты спаслись. И это очень странно. — Как? Одно короткое слово значило весьма много. Атака ангелов привела к большим боевым потерям человечества, чем за всю кампанию в Аду. — Хороший вопрос, сэр, мы над ним работаем. По докладам пилотов самолеты будто врезались в стену. Группы расследований катастроф уже собирают обломки, там надеются, что найдут нам ответ. Выглядит так, будто самолеты разбивались прямо в воздухе — нет следов предшествующего удару в землю взрыва. Кроме того, мы анализируем данные «черных ящиков» и доклады других пилотов, на все это уйдет время. — Тогда проследите, чтобы дело шло быстрее. Такие потери недопустимы. У нас сотни реактивных истребителей против врага, у которого десятки миллионов ангелов. Нужен уровень боевой эффективности тысяча к одному, как в Аду, или мы проиграем. Кабинет затих. Большинство гражданских радовалось быстрой и легкой победе над Адом — ну или тем, что казалось таковой. Некоторые даже называли ее избиением. Но эксперты в данной комнате знали ситуацию гораздо лучше. Как и любой плод трудов истинных экспертов, война лишь казалась легкой, но в реальности являлась отчаянно непростой штукой. Когда противник сдался, обратный отсчет до исчерпания человеческой армией боеприпасов и топлива опасно близко подошел к нулевой отметке, и с тех пор ситуация особо не улучшилась. Уорнер знал, что в те последние часы все зависело не от американцев, русских или британцев. Не продолжи «Норинко»[55] поставки боеприпасов под русские и НАТОвские стандарты, война еще могла бы пойти совсем иначе. — Мы можем дать китайцам нормальные истребители? — вопрос Уорнера был спровоцирован мыслью о «Норинко». — Если тактика нападения станет стандартной, им понадобится что-то получше «МиГ-двадцать первых». — У них есть «Джей-десять»[56], «Джей-одиннадцать»[57] и «Джей-двенадцать»[58]. Просто их мало. Полагаю, мы сможем выделить для поддержки несколько «Эф-пятнадцать». Здесь они нам больше не нужны. Проблема в том, что большинство из них стоят на ремонте. — Проработайте и найдите решение. И для индийцев тоже. Если мы помочь не в состоянии, тогда, может, получится положиться на французов и бриттов и обеспечить несколько «Рафалей» или «Тайфунов». — Из этого вытекает следующий вопрос, сэр. «Эф-тридцать пять»[59]. — Никаких вопросов. Они в прошлом. Мы не можем тратить время на разработку нового самолета. Сконцентрируемся на выпуске максимального количества «Эф-двадцать два». — Могут возникнуть проблемы. Многие рассчитывали на этих птичек. Бритты хотели версию VSTOL[60] для авианосцев, без них им придется перестраивать корабли. — Тоже не проблема. Этим утром пришло сообщение от лондонского МинОбороны. Оба новых авианосца отменены. Говорят, что строить их слишком долго и ресурсоемко. Британцам, как и всем, нужен быстрый выпуск, а запросы флота тут на третьем месте. Но об этом потом. Вернемся к тем ангелам. Есть сведения, что они пытались сделать? — Еще нет, сэр. Но имеется одна примечательная вещь. Утром в Детрик поступил экстренный звонок из Беннинга насчет возникновения очага аномальной инфекции. У одного из экстрасенсов, рядового Чесната. — Рядового? — поднял взгляд Уорнер. Все экстрасенсы на службе носили высокие звания и обладали привилегиями, о которых прочие могли лишь мечтать. Раз его оставили в рядовых, значит, что-то с ним не то. — Он просто кусок нытика, сэр. Плывет по течению, делает необходимый для прикрытия себя минимум и постоянно жалуется. Не понимаю, как можно жить с таким мусором в голове. Он в буквальном смысле не заслуживает ничего выше рядового. Откровенно говоря, шли разговоры об его увольнении, от него больше проблем, чем пользы. Это тот, который в начале хотел миллион в год. — А при чем тут Детрик? — Сэр, обнаруживший болезнь сержант — призванный отставник, ветеран операции «Буря в пустыне». Он считает, что заболевание может быть легочной формой сибирской язвы[61]. А у нее девяносто процентов летальности. Уорнер резко поднял взгляд. — Это плохо.Глава VII
Генеральный штаб Министерства Обороны, Уайт-холл, Лондон. — Итак, джентльмены, премьер-министр желает знать, как такое могло случиться, — сказал адмирал лорд Уэст, поглядев в окно на заливающий Лондон ливень. Прогноз обещал яркое солнце. Метеобюро снова ошиблось — что в Британии вряд ли удивляло. Хотя на сей раз, размышлял он, метеобюро ошиблось с некоторой сверхъестественной помощью. — Престонский торнадо, министр? — удивился постоянный секретарь[62]. — Что ж, он оказался существенно сильнее обычных для этой страны и нанес весьма серьезный ущерб комплексу BAE в Престоне и аэродрому Уортон[63]. Метеорологическое бюро еще оценивает... — Не престонский торнадо, его причины нам вполне ясны, — ответил Уэст. — Нечто более важное. Премьер-министр хочет знать, как французы стали командовать группой армий, в то время как мы превратились в придаток американской группы. Сейчас у нас большая армия с опытными командирами и персоналом и обширным боевым опытом. Явно лучшим, чем у французов. Так как такое стало возможным? — Конечно, у нас большая армия, министр — по нашим стандартам, — ответил начальник генерального штаба фельдмаршал Даннэтт. — Но в сравнении со всей Экспедиционной Армией Человечества она все равно невелика. Кроме того, нам не хватает снаряжения, униформы и оружия для оснащения даже ее половины. Мы едва выполняем запросы наших войск в Аду. — Несомненно. Оборонные предприятия работают на износ, но мы все равно лишь поддерживаем текущие запросы, — прокомментировал маршал авиации Стеррап. — На отправку в поле большего числа людей понадобится время; основная часть национального ополчения все еще сидит по домам и ждет приказа на явку в учебные центры. Если в Ираке и Афганистане мы перенапрягались, то сейчас просто выбиваемся из сил. Адмирал Уэст оглядел командующих обороной страны. — Это все еще не ответ на вопрос. Последнюю четверть века мы командовали наземными силами НАТО: сперва Северной группой армий, потом Союзным корпусом быстрого реагирования. А сейчас этот наш опыт не используется. Кабинет недоволен. — При всем уважении, министр, Кабинет должен смотреть глубже и понимать реальную ситуацию, — Даннэт достал из портфеля папку и раскрыл ее. — Если рассматривать Экспедиционную Армию Человечества, она во многом еще в процессе формирования. Важно помнить, что бронетанковые подразделения, танки и механизированная пехота на этой войне считаются основными. Обычную пехоту все оставляют дома для самообороны. Вторая группа армий, русская, завершена, хотя многие их подразделения недоукомплектованы. Это не удивляет — у русских всегда были большие армии. И она полностью механизирована. Третья группа, китайская, собрана едва наполовину, в ней шестьдесят пять дивизий вместо плановых ста двадцати пяти. Для численности китайцы присоединили к бронетанковым соединениям дополнительные пехотные дивизии, но все мы знаем, что в этой войне правит броня. И в случае с русскими, и с китайцами у них на складах полно военного снаряжения. Русские его быстро расконсервируют и, скажу я вам, придумывают интересные решения. Вы знали, что одна их дивизия получила смесь из «Ти-тридцать четыре»[64] и «КейВи-один»[65]? — А теперь к Первой группе армий, американской. Американцы клонируют дивизии по мере их оснащения — и в процессе быстро разбавляют силы. Ядро каждой новой состоит из кадровых ветеранов, но остальные — зеленые рекруты, включая растущее число призывников. За год с начала войны они удвоили и снова удвоили число дивизий. Сейчас в их группе армий таковых шестьдесят четыре. Опять же, они оказались способны на это благодаря наличию запасов снаряжения. Добавим к этому пять британских дивизий, две австралийских, три канадских и одну cборную. Одиннадцать дивизий, что дает в итоге семьдесят пять. Иными словами, из пяти плановых армий Первой группы фактически существуют три. Одна из них наполовину сборная. Хотя есть еще один момент. Эти американские дивизии велики, они почти вдвое больше русских или китайских соединений. На то есть причины, включая структурные требования, но численность от этого не меняется. Эти три группы — становой хребет Экспедиционной Армии Человечества. Они имеют реальный вес и значение. Далее, структура этих групп создана с учетом упрощения командования и управления. Данное критическое ограничение и привело нас в Первую группу армий. «Большую тройку» можно разделить по языкам: первая — англофоны, вторая — русофоны, третья — китаефоны. — Перейдем к Четвертой группе армий. Там, конечно, доминирует Индия: они кинули в котел двадцать бронетанковых дивизий. Одну добавил Бангладеш — я бы сказал, похвальное для них усилие — пять предоставил Пакистан, одну Шри-Ланка, одну Индонезия, девять Япония, пять Южная Корея. Корейцы хотели бы дать больше, но у них под боком Северная Корея, им нужно думать о самозащите. Одну дивизию послала Малайзия, одну Филиппины, три Сингапур и пять Таиланд. Заполнил котел Вьетнам с шестью дивизиями. В итоге мы получаем пятьдесят восемь, и примерно так оно и останется. Эти страны отчаянно пытаются сохранить имеющееся, и дальнейшее усиление их войск в ближайшем будущем маловероятно. Далее, группа получила средневосточный компонент: одну дивизию из Алжира, пять египетских, четыре иранских, одну иракскую, девять израильских, две иорданских, одну кувейтскую, одну марокканскую, одну из Саудовской Аравии и семь сирийских. Еще тридцать две дивизии, у которых минимум общего с остальными из группы. Израильтяне даже не думают слушать индусов, они просто идут и делают что хотят. Итого девяносто дивизий — хотя и относительно. Большим вкладом Среднего Востока стали запасы снаряжения. Из Ливии мы получили более двух тысяч танков, и у них одних армия в двадцать пять тысяч человек. Еще могут поступить некоторые силы из Африки и так далее, но особой разницы не будет. Они не говорят на общем языке, нет интегрированной структуры командования или общей логистики. Нет и общей доктрины, но Индия хотя бы имеет опыт полевого командования войсками подобного размера. — Переходим к Пятой группе армий, европейской. Ситуация у нас там в целом аналогична. Разумеется, французы пролезли в командование и отправили в бой три бронетанковых дивизии. Германия добавила пять, одну Чехия, одну героическим усилием Дания, четыре Греция, пять Италия, одну Нидерланды, одну Норвегия, четыре Польша, одну Румыния, одну Испания и десять Турция. Швеция добавила две, Швейцария одну, Украина три. Это дает сорок три дивизии — и снова без общего языка, логистики или боевой доктрины. Они мобилизуют резервы, но не обладают такими запасами снаряжения, как русские, американцы, китайцы или Средний Восток. Так что их труды по мобилизации дают в основном пехоту для внутренней обороны. — Если вкратце: полезность Четвертой группы армий относительна, а в Пятой бардак. Вполне очевидно, что генерал Петреус понимает это не хуже нас. Он знает, что Пятая состоит из войск, которые весьма хороши на уровне малых подразделений до бригады или дивизии, но за пределами этого действовать они на деле не могут. Если прижмет, он разделит Пятую и использует подразделения как точечные подкрепления, особенно для Первой группы армий. Французского «главнокомандующего» оставят со штабом группы, но без соединений под началом. А теперь сравните с нашей ситуацией: мы в основной ударной группе Экспедиционной Армии Человечества, на слуху у ее командующего, мы уважаемые и доверенные союзники. Наши слова имеют вес. Мы влиятельный партнер в жизненно важной структуре, а не руководители неэффективной. Иными словами, на бумаге наша роль может быть мала, но в плане реальной силы и влияния мы серьезно перевешиваем французов, — закончил речь Даннэтт. Уэст хмыкнул, зная, что ему придется передать эту информацию коллегам из Кабинета. И премьер-министр, и его зам были весьма увлечены идеей возглавляемой Британией группы армий; со временем она у британцев, видимо, появится, но не сейчас. Даже в текущем незавершенном состоянии Экспедиционная Армия Человечества просто слишком велика. — Что насчет предложения прервать создание класса «Куин Элизабет»[66] на время войны? Разве нам не нужны эти корабли как никогда? — поинтересовался Уэст. — Министр, до конца войны их ни за что не закончат, — заявил маршал авиации сэр Гленн Торпи, начальник штаба авиации. — С тех пор, как американцы отменили «Эф-тридцать пять», у нас нет способных ко взлету с этих кораблей самолетов, кроме разве что «Харриеров». Я бы предположил, что флоту следует сконцентрироваться на постройке пригодных к немедленному использованию дешевых и простых боевых кораблей. Уэст увидел, как лицо адмирала флота сэра Джонатана Бэнда, Первого Морского Лорда и начальника штаба флота, приобретает пунцовый оттенок. Не секрет, что у Бэнда и Торпи имелись разногласия по проекту CVF[67]. — Прямо как вам с закупками дешевых самолетов вроде «Тайфунов», «Торнадо» и «Нимродов», — прокомментировал Бэнд. — И вижу, что вы продолжаете хранить кучу дорогих музейных экспонатов. — Адмирал, есть большая разница между постройкой самолета и двух массивных боевых кораблей. К моменту, когда будут готовы несколько стальных секций для этих авианосцев, у меня в строю уже появятся дюжины новых самолетов, — парировал Торпи. — А эти, как вы выражаетесь, «музейные экспонаты» — «Бакэниры», «Ти-эс-эр два», «Ягуары», «Вулканы» и «Канберры» — очень полезные платформы до тех пор, пока не поступит что-то лучше. — Вы с первого дня хотели убить CVF, — зло сказал Бэнд. — Не думал, что вам даст шанс война с Раем и Адом. Адмирал Уэст поднял руку. — Довольно, джентльмены. У этого решения есть исторический прецедент. В тысяча девятьсот тридцать девятом Королевскому флоту пришлось отменить постройку боевых кораблей класса «Лайон»[68]. Они были превосходными и очень нужными кораблями, которые без сомнений стали бы существенным дополнением к флоту. Проблема состояла в том, что их не завершили бы до конца войны, и они потребляли крайне нужные для других задач ресурсы. Так что их отменили, собранные материалы использовали для прочих программ, а усилия распределили по другим фронтам. Сегодня перед нами встает та же проблема с CVF — и, должен сказать, ответ также аналогичен. Мы не можем позволить себе эти корабли, их следует отменить для осуществления более важных программ. Сожалею, но это окончательное решение. Вместо них мы построим боевые десантные корабли и экстренную версию «Тип сорок пять»[69] для эскорта. Нам также нужно найти что-то на замену «Эф-тридцать пять» в роли единого ударного истребителя. И это само по себе проблема, честно говоря, я не вижу особых шансов на поставки машин от американцев. Им нужен каждый строящийся самолет. — Похоже, что остаются только «Хорнеты», министр, — сказал маршал авиации Стеррап. — Если сможем их получить. Очень сильно «если». Но есть потенциально хорошие новости. Основываясь на опыте кражи дизайна «Су-двадцать семь», китайцы предложили провести реверсный инжиниринг «Ти-эс-эр два». Они заявляют, что сделают летающий прототип за восемнадцать месяцев и закончат за тридцать. В обмен на моторы они передадут нам первые сто самолетов, и просят один из «Белых призраков» как образец. Другой оставить в строю в одиночку мы просто не можем, так что второй «Ти-эс-эр два» отправится назад в музей, только на сей раз со славной боевой историей. — Китайцы справятся? — искренне полюбопытствовал Стеррап. — Свою копию «Су-двадцать семь» они сделали быстро, русские с этого сами не свои от злости. Так что да, думаю, наши китайские друзья справятся. Бэнд смотрел на Торпи с плохо скрываемым отвращением. Глядя на них, Уэст не удержался от мысли, что происходит редкое событие — Правительство Ее Величества в лучших отношениях с китайцами, чем с собственным флотом. Тронный зал, Высший храм, Вечный город, Рай. Михаил-Лан вновь вошел в Святая Святых, приспосабливая зрение к контрастирующему с заполняющим Рай чистым белым светом полумраку. Даже после всех тысячелетий лицезрения его не переставало поражать зрелище огромного белого трона и окруженного вспышками молний и раскатами грома Всевышнего. Перед троном горели семь больших золотых ламп с благовониями; облака их ароматного дыма висели густым туманом, пропитывая запахом все вокруг. Некогда Михаилу нравился этот зал. Но то было раньше, пока люди не открыли ему глаза на истинный смысл происходящего. Как шоумен он восхищался. Как генерал, превыше всего ценивший целесообразность и эффективное управление, Михаил расстраивался от впустую потраченных усилий. Так было не всегда. Неисчислимые тысячелетия назад, до Великой Войны в Небесах, здесь не царило такое подавляющее безусловное обожание и безграничная покорность. «Власть развращает, абсолютная власть развращает абсолютно», пронеслась в уме Михаила-Лан человеческая поговорка. Выводы из нее тревожили. В четырех углах зала парили четверо серафимов — созданий с большими головами и шестью растущими из атрофированных тел крыльями. Они выглядели как головы на крыльях; искаженные тела делали их годными мало на что, кроме беспрестанного славословия: — Свят, свят, свят Господь Бог Всемогущий, кто был, есть и пребудет! Напев эхом повторяли двадцать четыре члена личного хора Яхве, древние даже по ангельским стандартам. Они постоянно стояли лицом к трону, бормоча «Славен, могуч и достоин поклонения Господь и Бог наш, ибо Ты создал все сущее, и Твоею волей оно сотворено и существует». Михаил-Лан смотрел на них с сочувствием. Они жили в стяжании вечной благодати — и добились ее, ныне стяжая лишь вторую смерть. На Земле они растратили жизни на взращивание добродетелей, но теперь понимали всю суть того, на что спустили время. Может, это и не так жестоко, как корчиться в столь любимых Сатаной муках, но в целом все равно то же самое. Когда-то у Михаила-Лан имелся точной такой же хор. Век назад он освободил их от вечных песнопений, и теперь они пели в его клубе, сами выбирая репертуар и наслаждаясь свободой. Они стали лояльными слугами, такими верными, как могут быть только спасенные от кошмара. Михаил остановился среди ламп и встал на колени, простираясь и прижимаясь безупречными губами к холодному и темному нефритовому полу. Словно почувствовав его намерения, четыре серафима затихли, а бормотание двадцати четырех старейших упало до шепота. Голос Яхве с белого трона прогрохотал: — Михаил, мой славный генерал. Какие вести ты принес? — О неназываемый Господь и Бог всего сущего, я простираюсь пред тобой. Излита Первая Чаша Гнева, прямо сейчас носящие Метку Зверя люди болеют и гибнут от ее яда. Не менее двадцати моих лучших слуг из тех, к кому я питал особый интерес, отдали жизни во исполнение Твоей Всемогущей Воли. Они встретили конец, провозглашая Тебе молитвы и исполняясь экстаза от предоставленной чести. Не экстаз их преисполнял, думал про себя Михаил. Он сделал все, чтобы изолировать обреченную группу от своего клуба и даваемой таковым растущей сети влияния. Его запасы экстази были ограничены, и он позаботился об аккуратности их распространения. И умирали ангелы не с песнопениями, а почти наверняка гибли с воплями, потому что так уж работало человеческое оружие. Михаил-Лан украдкой бросил взгляд на Яхве, рассевшегося на огромном троне среди облаков дыма курений. Он поразмыслил насчет добавления в курильницы хорошей травки, но отверг идею. Слишком велик риск, слишком мала награда. А Яхве сидел с мечтательным выражением на лице, представляя самопожертвование отдавших жизни во исполнение его воли. Михаил-Лан решил, что перед нанесением удара нужно еще подготовить почву. — А остальные люди? — Они страдают от обернувшейся против них природы. Сами ветры и воды в ярости от их непокорства Твоей божественной воле. Они умирают десятками тысяч, а слова их лидеров тонут в плаче народов. Отлично. При мысли о понесших наказание за неподчинение ему людях Яхве пришел в восторг. Он подался вперед. — А Уриил? Принес ли Уриил отчаяние в их сердца? — Ах да, Уриил, — теперь будет непросто. Михаил напомнил себе, что переиграть очень легко. Последовало долгое молчание. — Он выполнил мою волю? Раздался зловещий раскат грома, сверкнула молния. Пока белая, подумал Михаил-Лан. Надо это исправить. — Способен ли на меньшее Уриил-Лан, Твой меч и копье? Он убил людей. По крайней мере некоторых. В прокатившемся по залу громе звучали подозрительность и сомнение. Михаил заметил, что серафимы незаметно удаляются в сторонку. Им помогло наличие шести крыльев, сделавших движение менее явным. — А города людей лежат в руинах? Их обитатели и все живое мертвы, их души стерты из бытия? А вот это хороший вопрос. Михаил покатал его в уме. Он сомневался, что Уриил на самом деле испивает души; в его понимании было вероятнее, что он просто отправляет их куда-то еще. В конце концов, мест для этого предостаточно. — Что касается городов, да. Как мне кажется. Думаю, все зависит от того, что мы считаем городами. — Что ты имеешь в виду, Михаил-Лан? — облака зловеще сгустились, молнии среди клубящегося дыма курильниц засверкали сильнее. — Человеческие города сильно изменились, о неназываемый Господь и Бог сущего. Они стали немного больше, но похоже, что Уриил этого не понял. Он оставался в малолюдных районах с малочисленными поселениями. Но в этих местах Уриил-Лан превзошел себя. Думаю, он истребил несколько сотен человек. Вот это сработало. К восторгу Михаила-Лан вспыхнули разноцветные молнии, рикошетом отразившиеся от стен и выбившие в воздух фонтаны осколков безупречного алмаза. Серафимы оставили всякуюнадежду на благоразумие и нырнули в укрытие. Раздался гром, эхом катясь по разделяющим Вечный Город на математически точные кварталы широким и прямым бульварам. Он колебал огромные блоки полудрагоценного камня блестящих в чистом белом свете стен дворцов. По алебастровым улицам сновали ишимы[70]; самые проницательные поняли, что Михаил-Лан делает очередной доклад о войне. Немногие тайком, в уме, полузатаенно даже для самих себя удивлялись, зачем Яхве затеял эту войну, раз его так злят эти вести. Элохимы и малахимы смотрели на низших ишимов сверху вниз, но им раскаты грома тоже говорили, что у этого беспорядка, видимо, есть причина. — Несколько сотен? Он ничего не добился! — О неназываемый Господь и Бог сущего, с учетом немногочисленности количества испиваемых душ в тех местах Уриил-Лан справился хорошо. Почему он не отправился на более злачные пажити, мне не ведомо, — может, из-за того, что если он туда отправится, люди загонят ему пробку в задницу, подумал Михаил. Но говорить это вслух не стоит. Михаил-Лан еще сильнее распростерся по полу, потому что от стены отскочил крупный кусок алмаза и просвистел почти над его головой. Он рискнул поднять взгляд. Яхве в ярости от разбитого удовольствия сверлил взором тронный зал. Михаил по долгому опыту знал, о чем тот думает, и слово «предательство» занимает там видное место. — Всевышний, у него должна быть веская причина. В конце концов, никто не посмеет заявить, что верность Уриила-Лан меньше моей собственной. Он твой самый преданный слуга. Может, его надо немного вдохновить? — Тогда отправь ему послание, что по моему божественному велению он отправится во владения наших злейших врагов, — Яхве недолго поразмышлял. — Кстати, кто они? Секунду Михаил думал. Вопрос интересный: на него есть много ответов, зависящих от интерпретации слов «злейший» и «враг». Архангел решил, что лучше всего перевести его как «те, у кого больше шансов убить Уриила-Лан». Это должны сделать люди. Здесь, в Раю, попытка прямого устранения, скорее всего, провалится, и вне зависимости от результата его планы будут раскрыты. Уриил являлся величайшим оружием Яхве, которое можно с легкостью повернуть и против внешних врагов, и против таковых в Вечном Городе. Уриил слишком верен и слишком смертоносен, чтобы жить. Люди должны его убрать. — Американцы, о неназываемый Господь и Бог сущего. Они твои злейшие враги. — Тогда прикажи Уриилу атаковать их крупнейший город. Без промедления. Это послание будет доставлено как «Босс хочет, чтобы ты взял американский город. Без спешки, в свободное время». Михаил-Лан поднялся на ноги и попятился из зала, наткнувшись по пути на каменщика из эрелимов. — Ты ведь обязан был прийти и сделать это, да? — горько произнес эрелим, обозрев выщербленные стены. — Я только все поправил после твоего прошлого доклада Михаил сочувственно посмотрел на эрелима и сунул ему небольшой пакетик кокаина. Затем хлопнул мастера по спине. — Рассматривай это как гарантию занятости, — утешающе сказал он и отправился на встречу с Уриилом.Глава VIII
Группа расследования авиакатастроф, авиабаза Райт-Патерсон, Дейтон, Огайо. Февраль 2009. — Только посмотрите, — внимание к реплике привлекли не столько слова, сколько недоуменная интонация говорившего. — В чем дело, Рич? — взглянула Гейл Клейборн поверх изучаемых ею рентгеновских снимков детали крыла. — Я слушал содержимое черного ящика кабины «Синего-восемьсот шестьдесят один», — доктор Рич Арден весьма вольно относился к терминологии. В данном случае «слушал», конечно, обозначало и прослушивание речи, но вместе с нею и параллельное изучение данных осциллоскопа и множества зафиксированных системой записей. Все было гораздо сложнее, чем звучало, и неспециалисты могли только догадываться о ценности содержащихся на пленках сведений. — Пилот говорил что-нибудь? — Кроме ряда потрясающих ругательств на разрушение самолета, не особо. На русском хорошо материться. Но есть кое-что любопытное. Подойди, взгляни. Гейл подошла к рабочему месту Ардена и взяла стул. — Показывайте, маэстро. До перехода на эту должность Рич Арден работал гастрольным менеджером хэви-метал группы, истории о похождениях его и команды вошли в легенды. А еще дали ему прозвище (и позывной) «Маэстро». — Итак, у нас есть записи кабины, и мы их проиграем. В речи ничего интересного, так что ее уберем, — он поиграл настройками компьютера, и речевой спектр пилота несчастного «Синего-861» исчез. — Теперь остались фоновые шумы кабины. — Что это? — Гейл указала пальцем на пик за секунду до разрушения «Синего-861» в воздухе. — Я тоже себя об этом спросил. Было два пути. Первый — отсечь известные звуки: потоки воздуха, шум двигателей, звуковые эффекты радара и так далее. Второй — взять запись с летящего «Су-тридцать пять», убрать речь и использовать как шаблон. К счастью, русские отправили нам копии данных самописцев «Синего-восемьсот шестьдесят три». Я убрал речь пилота и получил чистый образец фона кабины. Вычел этот поток из записей «Синего-восемьсот шестьдесят один», и вот. — Ого, — поразилась Гейл. — Ничего себе. — Если кто-нибудь сейчас спросит «В чем дело, Гейл», я повторю, — Арден огляделся, заметив стоящего с полуоткрытым ртом другого следователя. Тот быстро принял виноватый вид и попытался спрятаться за оборудованием. Остальные в помещении незаметно прислушивались, надеясь на новую историю из жизни метал-группы. — Нет? Что ж, думаю, у нас тут вещь, которую раньше не записывали. Хотите взглянуть? Народ собирался, вокруг экрана на рабочем месте Ардена стало тесно. На дисплее ярко выделялась зеленая линия. Ее основание выглядело как низкая трава — случайный шум, который невозможно предсказать или полностью удалить. Но вот пик, такого раньше точно никто не видел. Прямая линия вверх и вниз. — Ни побочных шумов, ни резонанса, ни эха, ничего, — потрясенно сказала Гейл. — Совершенно чистая нота. — Верно. Любая музыкальная нота содержит различные искажения. Если взглянем на них через это оборудование, то увидим рваный пик. Он неровно пойдет вверх, наверху будет плато с циклическими вариациями, и дальше линия неровно опустится. Возникнут побочные гармоники и резонансы на разных частотах. Множество их. Энергия ноты распространяется по этой линии, рассеивается, слабеет и в конце концов распадается. Но даже так звук обладает большой силой, вещи у нас от него разбивались довольно часто. — Вроде сердец театральных управляющих? — И это тоже, хотя многие из них того заслуживали. Некоторые даже не читали контракты — отсюда возникло правило «никаких зеленых леденцов»[71]. Но это все равно не тот случай. Наш звук — просто один совершенный импульс. Прямой подъем, прямой спуск. Идеально чистая нота, и в ней сконцентрирована вся мощь. В плане силы удара энергия здесь, — Арден коснулся экрана складным ножом, — невероятна. Это нечто, когерентный звук. Звуковой эквивалент лазера, и, полагаю, столь же разрушительный. Он так же похож на музыкальную ноту, как мощный лазер на карманный фонарик. — И пали стены, — почти мечтательно произнесла Гейл. — Точно. Чем плотнее среда, тем выше скорость звука. В воздухе он развалил на части «Су-тридцать пять» и разрушил гироскопы двух ракет. А что будет при передаче его в воде или камне, можно лишь гадать. Скажу только, что нам бы этого сильно не хотелось. — Запишите все это, — быстро сказал руководитель группы доктор Пептак. — Запишите во всех деталях. Командование должно узнать все как можно скорее. Зал совещаний, Форт-Детрик, Мериленд, США. Февраль 2009. — Вы в этом точно уверены? Еще одно расследование, в другом месте, но с тем же смешанным с ноткой страха недоверием. — Разумеется, — весьма решительно произнес Коннор Маклауд. — Помогло понимание, что мы работаем с легочной сибирской язвой, это дало точку опоры. А также загадку. Почему так мало больных с симптомами? Если споры сибирской язвы распылили над обитаемыми районами, крупная часть населения должна либо уже умереть, либо умирать, потому что лекарства от легочной формы нет. Можно провести иммунизацию, и похоже, что придется, но излечить болезнь нельзя. Но жертв все равно мало — немного тут, немного там, непропорционально много на военных базах, но и на них всего горстка. Судя по приходящей отовсюду информации, так происходит во всем мире. Мало погибших, изолированные очаги. Беспрецедентно. — И ответ вам дал этот Бейнс? — В некотором роде, да. (П). О. В. А. Р., конечно, заинтересовался ситуацией, а Бейнс тесно знаком с Откровением[72] и связанными материалами. Как по мне, болезненно тесно, но в исследовании таких вещей он лучший. Бейнс указал, что Откровение содержит следующее пророчество: «И услышал я из храма громкий голос, говоривший семи Ангелам: идите и вылейте семь чаш гнева Божия на землю. Пошел первый Ангел и вылил чашу свою на землю: и сделались жестокие и отвратительные гнойные раны на людях, имеющих начертание зверя и поклоняющихся образу его»[73], — процитировал Маклауд и продолжил. — Любой видевший умирающего от сибирской язвы знает, что раны от нее отвратительные и гнойные, так что подходит. Оставалось понять, что такое начертание зверя. Сперва мы думали, что это поэтическое описание или метафора, обратная истина. Иными словами, мы решили: авторы считали, что это не болезнь поражает людей с определенными характеристиками, а подразумевали, что все заразившиеся носят начертание зверя. Вы знаете этот старый мотив, «они это заслужили чем-то плохим». Но данная точка зрения даже близко не соответствовала паттерну инфицирования. Так что мы решили, что в этих людях есть некая уязвимость к заболеванию. И пришли к вопросу — а что такое эта «метка зверя». Вы знаете, почему экстрасенсы имеют свои способности? – спросил Маклауд. — Потому что они нефилимы, потомки совокуплявшихся с балдриками людей. — Именно, и они хранят небольшую долю ДНК балдриков, делающую их видимыми для демонов и дающую способность отправлять сообщения на ту сторону. Чем больше у них ДНК от балдриков, тем эффективнее экстрасенсорика. И тем страннее они сами по себе, кстати. С помощью компьютеров и передающего оборудования мы можем усиливать эти контакты до уровня открытия порталов. Разве наследие балдриков не звучит как «начертание зверя»? — И вы сравнили списки? — Конечно. Совпадение с нашим списком было полным. Все полученные сообщения о заражениях сибирской язвой относились к тем, в ком опознали нефилимов. Они больны, и в большинстве своем умрут. По возможностям создавать порталы нанесен серьезный удар. Я бы сказал, что погибла или умирает треть наших экстрасенсов. То же происходит во всем мире, но есть небольшая интересная ремарка. Из характера распространения инфекции становится вполне очевидно, что наши союзники не сообщают обо всех обнаруженных ими нефилимах. — О, — реплика прозвучала особенно выразительно. — Именно. Я бы сказал, что хотя они все участвуют в нашей общей главной портальной программе, но также имеют и собственные национальные программы. Исходя из списков, могу сказать, что Россия, Китай, Британия, Франция, Германия, Япония, Индия, Израиль и Сингапур ведут свои программы и держат при себе часть экстрасенсов, возможно, лучших. — Полагаю, это весьма вероятно, — весело произнес руководитель группы Крис О'Фаррелл. Коннор Маклауд кинул на него острый взгляд, и тут до него дошло. — Мы делаем то же самое? — Конечно. Вы заметили, что котенок и прочие экстрасенсы высших рангов не в списке больных? Мы их надежно скрыли. У флота много работы, прямо сейчас идет переоборудование «Энтерпрайза» под создание собственных порталов. Представляете такую морскую тактику? Отправить противокорабельные ракеты? Легко. Открой портал, пройди и закрой. Затем подожди несколько минут, открой другой и появись в нескольких милях в стороне. Или открой портал над вражеским городом и сбрось на него ядерную бомбу. Возможности бесконечны. Но вернемся к сибирской язве. Значит, враг разработал поражающий только нефилимов штамм. Это невероятный уровень генетической инженерии. Они правда на это способны? — Что ж, мы так думали. Что это специально выведенный для атаки новый штамм, и это пугающий уровень владения биологическим оружием, — мужчины мрачно переглянулись. Никто лучше сотрудников Форт-Детрика не знал, какой опасной может быть биологическая война. — Но мы получили и исследовали образцы бациллы сибирской язвы из жертв. Мы начали с неверных предпосылок, считая, что это новый вариант, и потеряли около дня. Вы слышали о митохондриальном датировании? О’Фаррелл мотнул головой. — Что ж, митохондриальная ДНК в целом не изменяется. Она имеет известную скорость мутаций, но кардинально не меняется. Значит, мы можем сравнить образец с исходной линией и определить его возраст лишь по числу изменений. Чем-то похоже на подсчет древесных колец. И нас ждал сюрприз: в образцах было множество изменений. Из чего следует: или образцы далекий предок исходной линии, или наша исходная линия далекий предок образцов. В обычном случае мы бы согласились со вторым, поскольку не умеем получать предметы из будущего, но в эти дни ничто нельзя принимать на веру. — Далее, сибирская язва — болезнь весьма древняя, может, одна из древнейших существующих. Споры найдены в обмотках египетских мумий, есть даже теория, что «проклятие фараонов» есть ни что иное, как их вдыхание. Так или иначе, мы получили от египтян немного спор, провели тесты — и угадайте, что. Они оказались гораздо ближе к образцам с жертв, чем наши. Так что это не новый штамм, а очень старый, древнее даже египетского. Норман Бейнс предположил, что сибирская язва, возможно, создавалась как заболевание специально для уничтожения нефилимов, а ее распространение среди людей и животных стало результатом мутации. У него возникла теория, что Рай в прошлом, по-видимому, прикладывал целенаправленные усилия для истребления нефилимов. Что объясняет их редкость. Но, как бы то ни было, я считаю, что мы имеем дело с первой из так называемых «Чаш Гнева». О, кстати, есть и другая сторона: поскольку это очень древний штамм язвы, возможно, даже исходный, наши антибиотики против него должны работать отлично, — закончил Маклауд. — Превосходно. Я передам информацию. Похоже, что «Байер» сколотит еще одно состояние. Полицейский участок Бакапа, Бакап, Ланкашир. Инспектор Кейт Лэнгли перевела взгляд со стола на металлическое ведро, в которое капала вода с протекающей крыши офиса. Из-за постоянного кошмарного звука было невозможно сосредоточиться на бумажной работе. Чем скорее они переедут из этого ветхого викторианского реликта в новый полицейский участок, тем лучше. Стук в дверь вернул ее к реальности. — Мэм, в верхнем городе случился серьезный оползень, — мрачно сказал сержант Пэрриш. — Похоже, что засыпало несколько домов. Наши мобильные силы, пожарные, «скорая» и Корпус Гражданской Обороны уже в пути. Лэнгли встала, рефлекторно беря со стола револьвер и хватая желтый светоотражающий жилет и шляпу. — Хорошо, сержант, соберите как можно больше народа и позвоните в центральное отделение насчет помощи. Нам тут понадобятся любые доступные подкрепления. Я хочу пойти и возглавить все сама; вы мне понадобитесь здесь для координации. — Без проблем, мэм. Я отправлю с вами сержанта Бека, — ответил Пэрриш. Прибывших на место оползня инспектора Лэнгли и сержанта Бека приветствовала картина полного опустошения. Выглядело так, будто половина склона просто взяла и рухнула на тихую жилую улицу, перемолов ее в щебень. Там, где раньше стояли дома, деревья и трава, теперь была лишь черная липкая грязь. — Как в Аберфане[74], — пробормотал глубоко шокированный Бек. Лэнгли вышла из машины и принялась натягивать дождевик, хотя к моменту завершения облачения она успела промокнуть до нитки. Уже прибыли три пожарных команды с пожарной станции Бакапа. Также на месте находилось несколько карет скорой помощи и машин вновь учрежденного Корпуса Гражданской Обороны. Пожарные и отряды ГО уже начали копать обломки на краю оползня в поисках выживших. Поскольку главными в данном случае являлись пожарные, Лэнгли отыскала их начальника, чтобы предложить помощь. — Чем мы можем помочь, Дерек? — Это чертова катастрофа, Кейт, — ответил начальник пожарной станции Дерек Кларк, командир «Красной стражи»[75]. — Вряд ли вы тут чем-то поможете, разве что организацией дорожного движения. Я запросил поисково-спасательный отряд, но не думаю, что им будет заняться чем-то кроме вытаскивания тел. Кларк на секунду прервался, взглянув на голый склон. Стабильным тот не выглядел. — Командир-Бронзовый всем отрядам, немедленный отход. Похоже, что склон снова собирается сойти. Отбой, — произнес он в рацию. — Кейт, кое-что вы можете сделать, — сказал Дерек, оборачиваясь к Лэнгли. — Этот оползень явно собирается стать больше, нужно убрать людей с его пути. Лэнгли кивнула и рванулась обратно к машине. Связь оттуда была лучше, чем через портативную рацию. — «Джульет Браво» контролю, срочное сообщение, прием. — На связи, «Джульет Браво», — ответил из динамика радио голос сержанта Пэрриша. — Назревает новый оползень, сержант, еще сильнее. Мы должны немедленно эвакуировать всех, кто на его пути. Срочно собирайте всех, кого возможно, посмотрите, не сумеет ли капитан Моррисон выделить на помощь кого-нибудь из ополчения. Прием. — Принято, «Джульет Браво». Отбой. Секунду инспектор Лэнгли разглядывала тангенту рации; по ее лицу струился дождь. Затем посмотрела вверх, забыв о воде, что теперь лилась по ее шее. — Чтоб тебя! — крикнула она. — Даром тебе это не пройдет, не думай! Сперва мы как-нибудь разберемся здесь, а потом надерем тебе задницу!Глава IX
Штаб-квартира Лиги Святого Суда, Вечный Город, Рай. Вечный Город, сердце великой империи Яхве. Сияющая чистым светом прямоугольная жемчужина, ослепляющая непривычные взоры радугами преломленного света. Здания построены из крупных блоков драгоценных и полудрагоценных камней. Улицы кальцитового алебастра несчетные тысячелетия назад гладко отполированы искусными ангельскими мастерами, а после них долгими годами шагов обутых в сандалии ног. Дома и улицы сияли в отражаемом и преломляемом от строения к строению чистом свете Рая, переливаясь мириадами движущихся и меняющихся от малейшего движения обитателей города пересекающих многоцветных спектров. Такова была картина в пределах видимости с огромного белого трона Яхве в Высшем Храме Вечного Города. Но за сверкающими внутренними городскими стенами из яшмы, что могли рассмотреть вдалеке со ступеней твердыни Яхве на вершине Храмовой горы глаза зоркого ангела (хотя ангел не сумел бы взглянуть так далеко из-за напряжения глаз и странного поведения прямых на таком расстоянии), все состояло иначе. Широкие центральные проспекты Вечного Города и дворцы могущественнейших архангелов шли к двенадцати огромным вратам, ведущим к обширным трущобам, обиталищу служивших ангелам людей. Царству скученных глинобитных хижин и соломенных крыш, кольцом окружавшему Вечный Город. Эти трущобы не могли сильнее отличаться от мрамора, полудрагоценных камней и черного алебастра дворцов ангелов. В сих местах работал Лемуил-лан-Михаил, капитан хора Михаила и старший следователь Лиги Святого Суда. Лига занималась выявлением апостасии[76], ереси и святотатства, чтобы устранять их до заражения миллионов существующих лишь ради службы ангелам людей. Исполняя этот божественный долг, Лемуил проводил в трущобах слишком много времени. И вот теперь, когда один из подчиненных доложил о зацепке по делу святотатства Ишмаэля[77] у одного из связных в трущобах, вести расследование выпало Лемуилу. Он хорошо знал это дело — одно из самых старых в архивах. Ишмаэль посмел предположить существование групп развившихся от общего предка и связанных, таким образом, родством созданий. Чернейшее богохульство против Яхве: Всевышний ясно дал понять, что самолично создал каждый вид существ совершенным до мелочей. На Ишмаэля за его мерзкие речи охотились десятилетиями, и ему удавалось уходить от преследования. Но сегодня все было иначе. Раньше этим же днем Лемуил полетел ко вратам (будучи достаточно древним и высокопоставленным для привилегии летать в пределах стен Вечного Города) и там реквизировал для поездки химеру, чтобы не привлекать к себе внимания ничем, кроме естественных размеров. После встречи с группой завербованных людей и прибытия на адрес — высокое деревянное здание в сравнительно уютном районе — все было быстро кончено. Ишмаэля взяли под стражу, дабы отконвоировать в резиденцию Лиги и призвать к ответу за преступления. Удалось даже не запачкать пол кровью. Заплатив громилам золотом из запасов Лиги, Лемуил вернулся через могучую ониксовую арку Пятых врат, направляясь к резиденции хора Михаила. Штаб-квартира находилась в шпиле в нижней части города. Шпиль в высоту стоял почти вровень с самой Храмовой горой, олицетворяя возвышенное положение Михаила-Лан. Лемуил служил у Михаила еще до Великой Войны в Небесах, и расценивал возвышающуюся башню как отражение блестящего генеральства архангела. Когда восстание Вечного Врага угрожало хлынуть через сами яшмовые стены, в бой вступил лично Яхве, едва ли не мановением руки отбросив волну своим железным жезлом. Ну или так гласила история, которую никто не посмел бы оспорить. Тем не менее, в мясорубке войны именно командование Михаила постепенно принесло победу — или то, что максимально приближено к таковой. К ней привело его командование, и ангелы это помнили. Лемуил-лан-Михаил рванулся ввысь, чувствуя, как слегка раздувается тело. Он наслаждался напряжением мышц груди и спины, заставляющих его снежно-белые крылья рассекать воздух и уносить ангела вверх с мостовой. Офисы Лиги находились на втором ярусе башни, под обителью самого Михаила. Пару веков назад это означало бы — и значило — признание их положения в хоре и уважение Михаила к его лидеру. Но политический климат слегка изменился, и последние несколько декад Лемуил изо всех сил пытался понять происходящее. Частью событий стали медленно вводимые Михаилом «сверху вниз» изменения — необычные, но ныне хор в целом действовал эффективнее работы времен Великой Войны в Небесах. Лемуил, однако, не совсем понимал их суть и даже сомневался в намерениях их введения Михаилом. Но в общем случае Лемуил пожимал плечами и продолжал делать свою работу. Как и прямо сейчас, из-за чего ему пришлось постараться не удариться головой или задеть крыльями проем при посадке в офисе с изящным свистом. Кабинет не был загроможденным. Свитки аккуратно стояли на полке в углу: открытые дела на могущественных персон. А на столе лежал один развернутый, дневной график ангела. Письмо и ведение записей стало одним из самых крупных изменений, это одновременно и упрощало, и усложняло жизнь. Но Лемуилу не было нужды смотреть в расписание, чтобы узнать следующий пункт на сегодня. Он подошел к полке и взял свиток, развернув документ на столе. Когда арестовали Ишмаэля, Лига обыскала его логово в надежде отыскать обличающие богохульство записи. И не нашла ничего, что Лемуила весьма расстроило, но зато обнаружила нечто крайне диковинное. Полную стеклянную бутыль какой-то коричневой субстанции, которую Лемуил никогда раньше не видел. Он достал бутылку и посмотрел; явно какой-то странный эликсир. На сосуде имелась этикетка на английском, гласящая «Саузерн Комфорт. 100 пруф»[78]. Странно, более чем странно. Лемуил ломал голову над этикеткой. Это точно некое зелье, дающее абсолютную уверенность. Но в чем? В ответе на проблему на юге? Лемуил тряхнул головой: на юге ничего нет, только сельские угодья. Ангел покатал бутылку в руках и вернул на мраморную полку. Он изучит ее позднее. Раздумья прервал стук в дверь. Лемуил открыл и увидел возвышающуюся фигуру Михаила-Лан с небрежно сложенными на спине снежно-белыми крыльями. — Привет, Лемуил. Я иду с поручением Всемогущего, у него послание к Сыну. Лемуил кивнул. Близкая дружба Михаила с Иисусом в Вечном городе ни для кого не была тайной. Хотя и казалась некоторым нарушением божественного порядка. Семь архангелов Первого Круга могли быть величайшими из слуг Всевышнего, но все же лишь слугами. Дружба Михаила-Лан с единственным сыном Вечного Отца выглядела некоторой… непочтительностью. Хотя это не первый раз, когда Михаил-Лан творил неожиданные вещи. Многажды за Великую Войну в Небесах Михаил желал испробовать неортодоксальные тактики, а Лемуил советовал отказаться от них как нарушающих кодекс чести. А позднее рекомендовал не заводить эту дружбу. Лемуил всегда протестовал против нарушения правил — ведь если начать, то где это закончится? — и в основном брал верх, но в некоторых случаях Михаил давал прямой приказ. И Лемуилу приходилось признавать, что его приказы приносили результаты. Например, потрясающее поражение, что Михаил нанес Сатане в битве в долине Мегиддо[79]. — Что у нас тут? — Михаил-Лан разглядывал бутыль на полке. Лемуил испытал внезапный приступ вины, но тот прошел при взгляде на только что сделанные записи. В этот миг на него снизошло озарение: записи не просто хранили информацию, они защищали своего хранителя. — Утром мы взяли Ишмаэля. Это нашли среди его вещей, я собирался ее исследовать. Вы знаете, что это? Михаил-Лан поднял бутылку и уставился на нее. — Похоже на человеческую? — Как мне кажется. Думаю, это может быть одним из их зелий. Чем бы оно не являлось, здесь его быть не должно. — Согласен, — Михаил-Лан снова посмотрел на бутылку и аккуратно вернул ее на полку. — Это серьезно, Лемуил, я хочу, чтобы ты все тщательно расследовал. Держи информацию при себе, но я требую ежедневного доклада. И чаще, если обнаружится что-то важное. Убедись, что привлечено лишь как можно меньшее число твоих самых доверенных агентов. Давай им минимум сведений. Но я должен знать все. Ты не представляешь, насколько это может быть важно. Лемуил опустил голову и повел крыльями в знак повиновения. Михаил-Лан кивнул и удалился, шелестя крыльями по стенам прохода. Лемуил закрыл дверь и шагнул в воздух, ощущая, как заходится в груди сердце. Он раздул воздушные мешки и раскинул крылья, чтобы не рухнуть. Четыре сустава в местах соединения с позвоночником и лопатками напряглись; возникло чувство, что они готовы порваться, но затем ангел, как всегда, замедлился и перешел на парение. Вечный Город стоял на ровной базальтовой равнине вокруг Храмовой горы. Камни города добывали далеко — может, даже в других измерениях — и под его фундаментом все еще лежал базальт. В скале имелись тоннели старше первых здешних ангельских поселений. И хотя о большинстве проходов давно забыли, Лига Святого Суда еще использовала их по необходимости. В основном, когда кому-то нужно было быстро, тихо и эффективно исчезнуть, а после исчезновения ответить на ряд вопросов. Лемуил обогнул башню и сел у ее подножия. Там он просочился сквозь толпу идущих на работу и с работы ангелов — мастеров, законников, торговцев и прочих. Зайдя внутрь, он скользнул в редко используемый проход и снял с подставки фонарь. Нужно было освещать спуск по ступеням, а Лемуил предпочитал искусственный свет трате собственной магии. По мере спуска по спиральной лестнице окружающий камень менялся с полупрозрачного белого на мутный, с него на красный со вкраплениями белого, серый и однообразный черный. У подножия лестница переходила в достаточно широкий для самого Михаила проход, и Лемуил повернул налево. Пройдя сквозь очередной лабиринт тоннелей, он оказался в комнате с привязанным к столу несчастным Ишмаэлем. На стенах и полу еще не виднелось потеков крови, их время придет позже; но Ишмаэль уже рыдал. Лемуил заметил стопку аккуратно сложенных на столе ногтей. В комнате уже находилась пара его специалистов по допросам. При появлении Лемуила они подняли взгляды и встали по стойке «смирно». — Вольно, — скомандовал он. — Что-нибудь есть? — Он еще ни в чем не признался, сэр, — ответил один. Лемуил поднял бровь и шагнул вперед. — Я знаю о твоем богохульстве все, Ишмаэль. Одного этого достаточно для приговора. Но я желаю знать, откуда у тебя та бутыль с эликсиром. Глаза Ишмаэля были широко открыты, взгляд дико метался с лица Лемуила на потолок и обратно. — Я, я, я... не могу... Лемуил вздохнул. Время для обычного спектакля. Он пожал плечами и встал. — Тогда, боюсь, мне нечем тебе помочь. Он повернулся спиной и пошел к выходу из комнаты, а один из ангелов достал кусок мокрой ткани и прижал ее к лицу Ишмаэля. Второй поднял ведро с водой. Раздался плеск и вой ужаса. Лемуил нахмурился; нужды в пытке нет, заключенный уже достаточно сломался, надо лишь подтолкнуть его в верном направлении. Он повернулся, дабы остановить пыточных дел мастеров, но все уже закончилось. Ишмаэль окончательно сломался, невнятно бормоча и всхлипывая в животном страхе. Тихо записывая льющуюся из Ишмаэля информацию — имена членов семьи, друзей, знакомых, связных, места пребывания за последнюю неделю — Лемуил приходил в ужас от потенциального размаха предательства. Начавшееся как преследование еретика обернулось чем-то гораздо большим. В этот миг Лемуил понял, почему Михаил-Лан занимал свое положение. Он с первого взгляда на бутыль наверняка осознал всю чудовищность угрозы. Михаил всегда говорил: если люди отыщут для своих армий путь в Рай, война закончится. Он осознал потенциал бутылки как вехи такого пути. Это озарение заставило Лемуила гордиться дружбой с архангелом. Подземный командный комплекс, Ямантау[80], Россия. Март 2009. Во времена оные ни один американский президент не входил в скрытый глубоко под гранитным монолитом Ямантау комплекс. В те дни, казавшиеся давно прошедшими, хоть и минули они не годы, а месяцы назад, американские президенты знали лишь о присутствии Ямантау на стратегических планах ядерных ударов по России. Она появлялась на всех таких планах и помечалась как приоритетная цель для уничтожения. Если бы гора пережила первые взрывы, следовало перенаправить ресурсы от других менее важных целей и стереть Ямантау с лица Земли. Но сейчас президент Барак Хуссейн Обама высадился с «Борта номер один» и следовал к серьезно укрепленному командному центру. Его лимузин катился по прямой дороге, шедшей сквозь заснеженные сосны к возвышавшейся над ними горе. Пока машина покрывала расстояние, Обама рассматривал заполнявшие местность вокруг постройки. Его принимающая сторона склонилась вперед. — Ямантау — это кварцевый кристалл, мистер президент. Он блокирует радио и всю электромагнитную активность. Благодаря этому она самое защищенное от балдриков и ангелов место. Конечно, это также значит, что и мы не можем ничего передавать, так что передающие станции приходится размещать снаружи. Здесь у горы Шайенн[81] перед нами преимущество. Но имейте в виду, что с горой Шайенн ваши инженеры сильно ошиблись. — В чем, министр? — Они построили командный комплекс в горе. А должны были под горой. Как сделали мы. Над нашим экстренным государственным командным пунктом шесть тысяч футов кварцевого гранита. И инженеры до сих пор чувствуют необходимость зарыться поглубже. Машина свернула с главной дороги на съезд, больше похожий на трассу для лесовозов. Она вилась между деревьями к скальной складке, где снежные сугробы громоздились над высокими каменными стенами по обе стороны прохода. Впереди находился вход, который кто угодно принял бы за старую шахту. Обама не заметил, как складка успела изогнуться так, что ни один порыв ветра в долине не достигал входа. Но оказавшись внутри, заметил, как за ними закрылись массивные взрывостойкие двери. В горе S-образные кривые продолжились; каждая создавалась для смягчения эффектов близких попаданий самого мощного атомного оружия из американского арсенала. Единственным способом уничтожить эту могучую подземную крепость являлись повторные заходы, когда атомная бомба сбрасывается в кратер предыдущей. Когда-то эта работа предназначалась Б-52, а позднее Б-2. Обама покинул лимузин. Его проводили к лифтам, ведущим вниз в брюхо горы. И даже там дорога не была прямой: один лифт пронес их часть пути, затем последовали еще S-образные переходы к следующему, понесшему дальше вниз. В конце концов лифты и коридоры закончились, и люди оказались в самых нижних и безопасных уровнях комплекса. — Добро пожаловать, мистер президент. Полагаю, это ваш первый визит в Ямантау. Основную часть зала совещаний занимал круглый стол. Вокруг него стояло 15 кресел — по одному на каждого члена совета. Четырнадцать одинаковых, но пятнадцатое было крупнее и выглядело более внушительно. Об этом Обаму уже предупреждали: в данном зале Председатель Совета являлся первым среди равных. Страны получали места в этом совете одним из двух путей. Либо за военную и экономическую мощь, либо просто оказавшись в нужное время в нужном месте. Соединенные Штаты, Россия, Китай, Великобритания, Франция, Германия, Австралия, Япония, Индия, Иран, Израиль, Бразилия, Италия, Таиланд и Сингапур. Государства, сражавшиеся с самого начала и сделавшие первые выстрелы во врагов человечества. Огромным преимуществом этого тайного совета, о существовании которого почти никто не знал, являлась независимость членства в нем от политических игр. Почти. Владимир Путин говорил с места председателя. После ухода Джорджа Буша он стал самым очевидным кандидатом в главы. Тому свидетельствовала пролитая русской армией у Флегетона кровь. — Первое на повестке. Ангелы. Что о них известно? Доктор Сурлет встал с места у соседнего стола. Может, Соединенные Штаты здесь больше и не председательствовали, но страна по-прежнему тотально лидировала в исследованиях и разработках. А генерал Петреус, разумеется, продолжал командовать Экспедиционной армией. Это оставляло позицию Америки доминирующей. — Мы провели аутопсию убитых в атаках на наших нефилимов ангелов. Ангелы имеют общие черты и с нами, и с балдриками, достаточно, чтобы сделать предположение насчет общего предка. В сравнении с балдриками ангелы гораздо более гуманоидны. Они выглядят как люди, с человеческими чертами и отсутствием жутких и сюрреалистичных мутаций демонов. Тем не менее, они имеют присущие балдрикам батареи электроцитов и умеют аналогичным образом генерировать биоэлектричество. Хотя между демонами и ангелами есть примечательные различия. Самое очевидное: ангелы белые, большинство балдриков черные. У ангелов крылья пернатые, как у птиц, а у балдриков они кожистые, как у летучих мышей. Кровь ангелов белая или серебряная, а у балдриков может быть любого из дюжины цветов, кроме белого. Доктор Сурлет говорил почти двадцать минут, описывая известное на данный момент об анатомии и прочем. Наконец он перешел к вопросу оружия. — По-видимому, ангелы не способны метать молнии, почему — мы не знаем. Они обладают звуковым оружием. Сначала мы думали о звуковом луче, но потом переосмыслили концепцию. Но в любом случае это некий вид звукового импульса. В воздушном бою над Хабаровском «Су-тридцать пять» сумел его перегнать. — У нас есть понимание работы этого оружия? Оно опасно, — с превосходно выверенной интонацией спросил индийский премьер-министр. — Опасно, именно по причине непонимания нами механизма его работы. Оно застало наших пилотов врасплох, они привыкли самоуверенно вылетать на бой с практически беззащитными против них гарпиями балдриков. Насколько я понимаю, прямо во время этой беседы у них идет выработка тактик борьбы. Но все это приводит нас к крайне важному вопросу. Позвольте показать вам фильм. Он снят по некоторым проведенным нами на Земле экспериментам. Мы взяли один из лучших трезубцев Белиала, скопировали его и подсоединили к одному из наших генераторов. По замыслу предполагалось сгенерировать сверхразряд. Ему нашлось бы множество применений. Взгляните на результат. Ожил один из больших экранов, показав нечто похожее на заряжаемый генератором трезубец балдриков. Замкнулись контакты, но вместо отправившегося вдаль по дуге разряда выстрел коротким замыканием ушел в землю. — Видите? Мы не в состоянии заставить стрелять сделанные на Земле трезубцы, они постоянно разряжаются в поверхность. А сделанное в Аду оружие, кстати, работает идеально. Из чего следует весьма важное заключение, которое мы пытаемся донести. Мы все привыкли, что существующие на Земле теории и научные законы универсальны. И вот, трезубцы довольно незатейливо демонстрируют ошибочность данного утверждения. Они похожи, определенно, крайне похожи, но не одинаковы. Создайте трезубец в Аду, зарядите его сгенерированным в Аду электричеством, и он выстрелит на две мили. Создайте трезубец на Земле, запитайте его земным электричеством, и выстрел уйдет в землю в нескольких дюймах. Сейчас мы полагаем, что законы физики на Земле слегка отличаются от законов Ада, и все они частные случаи некоего общего над-закона. Именно с изучением законов Ада и Земли мы сможем выяснить и количественно оценить эти различия. И через это поймем базовые законы, с которыми раньше сталкивались лишь как к частными случаями. Пятнадцать президентов и премьер-министров поаплодировали презентации. Путин похлопал по столу и добродушно улыбнулся собранию. — Итак, господа, перейдем к следующему пункту повестки. Как нам разнести Рай?Глава X
Дворец Сувон[82], Северная Корея, апрель 2009. — Знаешь, а прическа у тебя дурацкая, — Гавриил-Лан откинулся на спинку и посмотрел на соседа по комнате. Он привык возвышаться над людьми, но с этим конкретным человеком всего чуть более полутора метров ростом разница была особенно заметна. Сейчас тот выглядел гораздо хуже прежнего, а нелепая прическа былых лет сменилась редеющим седым «ежиком». Тело мужчины, казалось, согнулось под собственным весом; он выглядел худым и сутулым, на сморщенной маске лица выделялись возрастные складки. Телохранители Ким Чен Ира[83] напряглись от нанесенного вождю оскорбления, но двинуться не посмели. Любой другой после подобной реплики подвергся бы аресту и ссылке в лагерь для долгого и мучительного наказания. Но у охраны хватало ума не пытаться проделать такое с Гавриилом-Лан, личным посланцем Яхве. Лицо Ким Чен Ира осталось бесстрастным; он тоже знал, что спорить с огромной белой фигурой не стоит. Лидер успокаивал себя тем, что плюсы от сотрудничества с этими существами серьезно перевешивают их высокомерие. Гавриил-Лан выглядел сонным. По правде говоря, он все еще отходил от прошлой ночи в клубе «Монмартр». От излишеств и внимания госпожи Лайлы архангел оторвался с легким неудовольствием, но долг требовал доставить послания. И Гавриил хорошо знал, что люди опасны. Сатана об этом забыл — и теперь он мертв. Вместе с Асмодеем, Вельзевулом и Деймос. Абигор превратился не более чем в человеческую марионетку, а Дагон и того меньше. Недооценка людей придала слову «глупость» совершенно новый смысл. Гавриил увидел пару женщин-спутниц Ким Чен Ира. Одна, похоже, медсестра, а вторая точно врач. Они осторожно подошли и быстро осмотрели пациента. Наблюдая за ними, Гавриил-Лан решил, что Ким Чен Ир так или иначе скоро воссоединится с отцом. — Согласись, что перед вами открываются огромные возможности? — Гавриил-Лан постарался придать голосу энтузиазм. — Человеческие армии увязли в Аду в попытках принести мир на завоеванные там земли. Быстро их не отозвать не, и эти операции ослабили людей в других местах. Особенно на южной границе. Сейчас идеальный момент для направленного на объединение Кореи под твоим руководством наступления. — Основная часть бронетехники на юге, несомненно, отозвана, — голос Кима был так же слаб, как и его вид. — Но пограничные укрепления стоят. И американцы... — Американцы связаны миротворческой миссией в своей зоне оккупации в Аду. И они быстро расширяют армию, структура командования весьма растянута. Их армия лишь тень прошлой, — и даже этой тени достаточно для уничтожения всего на пути, добавил про себя Гавриил-Лан, повторив переданное ему Михаилом-Лан. Может, его официальный титул и звучит как Вестник Всевышнего, но Гавриил-Лан верил, что Михаил лучше понимает зарождающуюся ныне новую вселенную. Он предупреждал Неназываемого Господа и Бога Всего Сущего, что начинать войну с людьми глупо и способно привести к катастрофе, но Яхве был непреклонен. Они посмели усомниться в его словах, и Яхве твердо вознамерился отправить их в Ад. Вот только все получилось иначе. Попытка отправить людей к Сатане привела самого Сатану в их руки. Вдали от Высшего Храма, вдали от одержимости Яхве принуждением людей к абсолютной покорности и безусловному преклонению, Михаил-Лан объяснил Гавриилу свою стратегию и убедил его в жизненной важности миссии. — Если мы столкнемся с людьми лицом к лицу, то проиграем, — в этот миг Михаил-Лан говорил почти бесстрастно. — Они так быстро и так далеко продвинулись, их армии непобедимы. Мы можем в лучшем случае потрепать их, но чем больше побед одержим, тем тяжелее станет итоговое поражение. Разбить человеческую армию способно лишь одно — другая армия людей. Если не позволим им напасть на нас в Раю и столкнем с другой армией на Земле, то можем выжить в этой начатой Ях-Ях войнушке. Воспоминание о богохульном искажении Михаилом-Лан имени Господа и Бога Всего Сущего вырвало Гавриила-Лан из дум. Ким Чен Ир продолжал рассуждать о мощи пограничных укреплений и возможной угрозе американцев. Гавриил резко прервал его. — Истинно говорят, что больше всего звона от пустой бочки. У тебя есть репутация, Ким Чен Ир, но знаешь ли ты, что такое репутация? Слова и слухи. На словах ты велик и произносишь много речей, но они ничего не значат. Значение имеют дела, а у тебя в глаза бросается их отсутствие. Может, на родину пора вернуться твоему отцу, чтобы Великий Вождь[84] показал Дорогому Вождю пример? — Но Великий Вождь мертв. — И что? Какая разница? — Гавриил-Лан отвлеченно подумал, что Ким Ир Сен сейчас выглядит гораздо лучше сына. В нынешнем состоянии Ким Ир Сен похож скорее на сына Ким Чен Ира, чем на отца. — Ты-то лучше всех должен знать об его смерти. Кстати, он жаждет объяснений, зачем ты прыснул ему в лицотем цианидовым спреем. Если не готов действовать ты, возможно, нам стоит дать ему вернуться и потребовать ответа. В конце концов, он же «Вечный Президент» этой жалкой страны. Может, ему лучше снова взять бразды? — Нет, — Ким Чен Ир почти впал в панику. — Вы правы, пришло время Великого Объединения. Мы к нему приготовимся. Гавриил-Лан встал на ноги и повел крыльями, унимая судороги от пребывания в тесной комнате. — Это хорошо. Я буду с интересом наблюдать за приготовлениями. Он покинул комнату, оставив за собой смятение. По пути Гавриил быстро прикинул. Если поторопиться, то он как раз успеет к очередному сеансу у госпожи Лайлы. Здание Верховного Командования, Нейпьидо, Мьянма. — Впечатляющая посылка. Ваши люди хорошо потрудились. Михаил-Лан радостно сверил манифест груза. Героин номер 3 и 4[85], опиум-сырец, метамфетамины, экстази, ДОБ — все в более чем приемлемых количествах. И даже щедрых; эта поставка пополнит его оскудевшие запасы. — Мы рады помочь союзнику, — генерал-секретарь Мьин Оо[86] обратился к Михаилу-Лан как к равному, что архангела весьма разозлило. Но Михаил скрыл чувства за дружелюбной улыбкой. — Мы запустили новые фабрики синтетических продуктов и выдавили конкурентов с героинового рынка. Если хотите, мы можем поставлять еще больше. — Это будет весьма кстати, — Михаил-Лан на миг умолк. — Вы сможете поставлять и каннабис? — Разумеется. За плату, — вежливо, но твердо напомнил Михаилу Мьин Оо. — Само собой, — Михаил-Лан вытащил и вручил сумку. — Думаю, это покроет данную поставку. Сумку наполняли драгоценные камни: алмазы, изумруды, рубины и сапфиры. Мьин Оо пересыпал их между пальцами, откладывая лучшие камни для себя. Драгоценности предназначались мьянманской хунте, которая экспортирует их как продукцию собственной индустрии добычи драгоценностей Мьянмы и переведет на банковские счета своих членов. Хорошая сделка: Михаил-Лан получил большую часть требуемых наркотиков, а генералы Мьянмы отложат себе на пенсию. Спорил только один генерал, и теперь он сидел в тюрьме Инсейн[87] за коррупцию. Михаила-Лан это весьма позабавило: обвинять кого-то в Мьянме в коррупции — все равно что обвинять воду во влажности. — Есть еще кое-что, — осторожно заговорил Михаил-Лан. — Вы в курсе, что тайская армия на границе сейчас слабее всего за много-много лет? — В курсе, — не менее осторожно ответил Мьин Оо. — Их бронетанковая и обе кавалерийских дивизии присоединились к армиям в Аду. Следовательно, их стратегические резервы истощены, а оборона возложена лишь на пехотные дивизии. Многие из которых сосредоточены в городах для защиты от атак демонов. — Вас это не дразнит? Мьин Оо понизил голос. Нужды в этом не было, но тема обсуждения обязывала. — Это может дать нам исправить ошибки истории. О маленькие человечки, вы прекрасны. Вы можете пошарить в истории и найти оправдание для всего. Даже если его придется придумать. — Если вашему правительству нужна поддержка такого исправления, финансовая поддержка, есть много возможностей ее получить. Возможно, настало время для желанного действия. — Возможно. Идея весьма хороша, — Мьин Оо взглянул в сторону солнца и висящего в нескольких футах черного эллипса. — Михаил-Лан, у нас для вас небольшой подарок. Михаил-Лан скрыл удивление так же тщательно, как чуть раньше раздражение. — Подарок? Мьин Оо махнул рукой, и рабочие внесли издающую воющий звук тележку. — Электрическая коляска. С ней будет легче перевозить груз на другую сторону... этого. Михаила-Лан подарок искренне тронул — Вы крайне любезны. Огромное спасибо. И удачи в исправлении исторических ошибок. Весело насвистывая, архангел потянул ручку коляски и ощутил, как электромоторы помогают усилию. Радостно помахав, он потащил груз препаратов «уличной аптеки» в Рай. Эсминец USS «Тернер Джой», возвращение с боевого дежурства в Аду. «Брюки-клеш и синий китель были у него, Полюбил матрос девчонку, а она его».[88] София Метаксес усмехнулась теряющемуся под воем турбин и ревом главной передачи эсминца хору. Старый джентльмен прослужил в Аду почти полгода и потому был сильно изношен, хотя, как ни странно, выдержал лучше многих современных кораблей. Возможно, во многом благодаря большим допускам конструкции. Удалось ему и внести свой вклад: три пятидюймовых пушки быстро разобрались с каким-то попытавшимся нарушить приказ Абигора о сдаче балдриком. Лейтенант Трэвис проверил приборы и произнес, скорее, с надеждой: — К семнадцати тридцати должны будем прибыть в Норфолк. Сейчас мы уже в подходном канале. Главный старшина Роберт «Боб» Госсингтон с растущим беспокойством рассматривал приборы двигателя. Он поднял трубку телефона и связался с мостиком. — Коммандер Рейнольдс? У нас тут проблема. Получаем плохие данные о циркуляции воды. Если так будет продолжаться, начнутся сложности с поддержкой давления пара в котлах. — Главный старшина, ваша пиратская шайка там с вами? — Так точно, сэр. Самая что ни есть пиратская, как вам нравится. «Тернер Джой» столкнулся с проблемой. Он остался одним из весьма немногих сохранившихся паровых кораблей флота, и знакомые с его системами и механизмами люди были немногочисленны и редки. Разумеется, за исключением той группы, что достала корабль из музея и организовала его возврат в строй. Флот постепенно понял, что выбор в данной ситуации невелик, и нанял всех, частью приняв в ряды, частью нет. Этот странный статус большинства членов экипажа дал «Тернер Джою», возможно, самую эксцентричную команду во всем морском флоте. — Тогда давайте их сюда. Им стоит это увидеть, — тон подразумевал безотлагательность. Оказавшись на мостике, София Метаксес увидела причину тревоги. На сколько хватала глаза, море было кроваво-красным, в багровый окрасился даже якорь эсминца. Это было жуткое, ошеломляющее зрелище, становящееся еще страшнее из-за наступившей тишины. Не летали морские птицы, не прыгали рыбы, ничего. Только шум идущего по выглядящему отравленным морю «Тернер Джоя». — Капитан, вам приходилось видеть что-то подобное? — Так точно. Это цветение красных водорослей. Раньше его называли «Красным Приливом», хотя название вышло из моды. Явление не имеет ничего общего с приливом и может быть любого цвета от светло-желтого до темно-коричневого. Но я никогда не видел его в таких масштабах. Когда я служил на старом «Сиэттле»[89] на станции военно-морского вооружения «Эрл»[90] в Нью-Джерси, мы постоянно видели такое у Нью-Йорка. Для цветения красных водорослей были все условия: из-за городских стоков и восходящих течений в воде полно питательных веществ. Глубоководные океанические течения там выталкивают их на поверхность. В результате водоросли бесконтрольно разрастаются, и получается это. Но там участки достигали, пожалуй, ярдов ста в длину и двадцати в ширину. А здесь мы плыли десять минут, и конца не видать. — Насколько это плохо? София разглядывала кроваво-красное море, и в мозгу всплыло леденящее воспоминание. — Очень. Водоросли вырабатывают природные токсины и истощают запасы растворенного в воде кислорода. Это приводит к гибели морской фауны — морских и прибрежных видов рыбы, птиц, водных млекопитающих и других организмов. Самый худший из ядов — мощный нейротоксин под названием бреветоксин[91]. Он убивает в воде все. Красное цветение таких размеров может стать для местной морской жизни катастрофой. — «Второй Ангел вылил чашу свою в море: и сделалась кровь, как бы мертвеца, и все одушевленное умерло в море». Откровение, глава шестнадцать, стих три[92], — Пока капитан говорил, София вспомнила стих и мрачно повторила. — Вторая Чаша Гнева. Рейнольдс глянул на нее с подозрением. — А вы откуда знаете? — Мои родители и бабушка с дедушкой были весьма религиозны. Когда пришло Послание с приказом всем лечь и умереть, они так сделали. Я пыталась их спасти. Плакала и кричала на них, старалась вытащить из постелей и даже вырвала серьги из маминых ушей, надеялась, что боль ее вернет. Но ничто не помогло, они просто умерли и разбили мне сердце. Оставили меня одну — и все это, как выяснилось, ради чуши. Сейчас я просто жду, когда их вытащат из Адской Впадины, чтобы я могла прийти и сказать им все, что думаю. Заставить их испытать малую часть перенесенного мной. Она взяла себя в руки и смущенно улыбнулась. — Простите, капитан, видимо, для меня это больная тема. — Для вас? — секунду Рейнольдс выглядел обозленным. — Из моей семьи никто так не поступил, но некоторые из соседей да. Меня терзает одно воспоминание — воющие на хозяев собаки, пытающиеся заставить их проснуться и борющиеся за их жизнь единственным доступным способом. Мы забрали одну, и бедное животное было так травмировано. Она дрожала каждый раз, когда кто-нибудь из нас ложился вздремнуть. Скажу вам так, София, вот бы мне хоть разок навести на Яхве наши орудия... — Простите, сэр. Сообщение от командования атлантического флота. Помощник передал Рейнольдсу тонкую распечатку. — Что ж, полагаю, это подтверждение. Поражено все восточное побережье. Данные от тихоокеанского командования указывают, что на западном то же самое. Они требуют от нас сведения, и чтобы мы начали брать образцы. Там хотят попробовать понять, какие зацвели водоросли. Одна хорошая новость, что это затронуло только прибрежные воды. — Выглядит логично, — София сосредоточенно думала. — Все те пророчества написаны в древние времена, их авторы знали о мире очень мало. Моряки в основном ходили вдоль побережий, навигация в глубоких водах была практически неизвестна. И когда они увидели такое, то решили, что оно творится везде, а не только у побережья. Но да, это вторая Чаша Гнева. «Тернер Джой» замедлился, и команда приступила к попыткам сбора образцов воды. Скоро первые бутылки оказались на борту, и Рейнольдс с отвращением осмотрел их. В норме вода в колбах для образцов даже при цветении водорослей имела лишь легкий оттенок, но эта выглядела интенсивно окрашенной. Жидкость казалась маслянистой. — Капитан, это док Сэмюэлс. Предупредите людей на сборе образцов избегать контакта с водой. У некоторых она вызвала волдыри на руках и ногах, а большинство сообщает о приступах кашля и чихания. Я выдаю антигистамины, но у нас ограниченный запас, а если воздуховоды начнут затягивать испарения этой воды, проблемы возникнут по всему кораблю. — Спасибо, док. Действуйте. Рейнольдс снова посмотрел на кроваво-красную воду. — Всего пять минут под прицелом моих орудий, больше ни о чем не прошу. Всего пять минут.
Глава XI
Зал совещаний Белого дома, Вашингтон, апрель 2009. — И как вам Ямантау, мистер президент? — министр внутренних дел Салазар[93] хотел поехать, но ему не позволили. — Весьма примечательное место. Меня радует, что у нас есть что-то подобное. — На самом деле нет, мистер президент, — с досадой произнес министр обороны Уорнер. — В прошлом мы предлагали создание такого сооружения, но в финансировании всегда отказывали. Из нашего самое похожее на Ямантау — гора Шайенн, и она в ремонтно-эксплуатационном режиме. Есть комплексы поменьше, но они, конечно, не обеспечивают защиту уровня Ямантау. Хотя с учетом сегодняшних угроз, Ямантау в плане защиты дает немного. Насколько нам известно. — Думаете, на Ямантау есть больше, чем показали нам русские? — Не сомневаюсь. Но я больше думал об угрозах сегодняшних. И грядущих. Вспомните, по Детройту и Шеффилду ударили без предупреждения. В кабинете наступила мрачная тишина. Разрушение Шеффилда и Детройта все еще обладало силой поражать очевидцев полей застывшей лавы на месте двух некогда цветущих городов. Еще болезненнее факт катастрофы становился из-за понимания, что города не восстановить. В обычном случае масштаб разрушений значения не имеет, горожане собирают силы и все восстанавливают. Но в Шеффилде и Детройте это было невозможно, и опустошенные районы обезлюдели. — Полагаете, могут быть новые вулканические атаки? — с опаской спросил Буш. По всему миру прошла суровая зима, а в естественное происхождение штормов верили немногие. — Мистер президент, я хочу сказать, мы не знаем, что нас ждет. — Возможно, это не так, министр Уорнер — осторожно произнес генерал Шаттен, как подобает оказавшемуся в сердце гражданской власти военному. — Наши полевые эксперты считают, что до начала настоящего наступления Яхве будут семь атак. Две уже состоялись, и очень скоро можно ждать третью. При ней цветение водорослей распространится на внутренние водные пути. Четвертая ожидается в виде огня и жара, что звучит похоже на новые небесные вулканы. Детали пятой атаки весьма размыты и просто указывают на тьму и грызущих от боли языки людей. В описании шестой просто говорится о высыхании Евфрата. Для Ирака это плохо, конечно, но в целом не катастрофично. А в последней описывается мощное землетрясение и дождь гигантских камней. Снова звучит как что-то портальное. — Откуда это? — «Книга Откровения», мистер президент. В обычном случае мы не расценили бы ее как источник, но по первым двум атакам похоже, что кто-то следует данному сценарию. — И сколько еще нам сидеть тут с умным видом? Мы меньше чем за шесть месяцев прикончили Сатану, почему нельзя сделать то же с Яхве? — Потому что до него не добраться, — снова ловко встрял в беседу министр Уорнер. — Мы не имеем понятия, где находится Рай, не можем найти его и открыть туда портал. Главная надежда сейчас на изучение структуры пространственно-временного континуума, в котором существует Рай, и поиск такового на основе результатов исследований. Помимо всего, мне сообщили, что упомянутый континуум содержит большое количество обитаемых пространств. И даже если мы их найдем, отыскать нужное будет крайне сложно. И что еще хуже, возможно, придется посещать каждое по очереди до нахождения требуемого. Президент Абигор сказал, что так Сатана и Яхве нашли наше измерение, хотя пониманием научной части они явно не обладали. Неким образом они случайно наткнулись на планеты. — Этого совершенно недостаточно. Мы должны найти способ контратаковать. Война с Раем уже стоит нам больше людей и средств, чем вся кампания против Ада. — Это вряд ли удивляет, мистер президент. Ретроспективно, в Войне Обломанных Рогов нам крупно повезло. Балдрики просто открыли портал и пошли прямо на нас. И не только: они очертя голову бросились в самое крупное сосредоточение нашей хорошо оснащенной военной силы. Демоны буквально не могли сильнее облегчить нам ситуацию, даже если б пожелали. Очевидно, что Яхве наблюдал за этим фиаско и решил попробовать иной подход. Должен сказать, мистер президент, ущерб от этих атак нетрудно переоценить. Сибирская язва стоила нам трети экстрасенсов, что ограничило возможности открытия порталов в Ад. Тем не менее, если нехватка станет критической, у нас есть экстренный план. — И в чем он? — Использовать для замены балдриков, особенно наг. Делать этого мы не хотим. Последнее, что нужно — чтобы балдрики считали себя для нас чем-то выше среднего между мелочью и досадной помехой. Но это вариант. В любом случае, мы пережили тяжелую зиму, и по всему миру она прошла не лучше. Проблема в дифференциации между обычной плохой погодой и подразумевающей влияние Яхве погодой хуже обычного. Некоторые случаи совершенно явно из последнего, например, уничтожившие базу «Уайтман» торнадо в Миссури. Другие могут быть просто обыкновенной непогодой. В Британии прошла весьма сырая зима с мощными дождями, но, по данным синоптиков, признаков усиления во всем этом нет. Из трудов НУОАИ по изучению зимы ясно одно: создавать плохую погоду Яхве не способен. Он может менять ее, усиливать и перенаправлять, но не создавать. С нашей точки зрения это весьма воодушевляет. — А что с этим Красным Приливом? Том? Министр сельского хозяйства Том Вилзек[94] подался вперед в кресле. — Я повторю слова Джона, мистер президент. Удар тяжелый, но мы не должны его переоценивать. Цветение водорослей охватило лишь отдельные изолированные части континентального шельфа. Оно охватило существенную часть прибрежных вод, но ни в коем случае не все. Плохая новость — мы потеряли рыбные запасы этих регионов шельфа, удар нанесен по производству моллюсков, креветок и лобстеров. А также это выведет из бизнеса рыболовные суда малого радиуса. Тем не менее, глубоководное рыболовство и рыбные фермы не пострадали, мы сохранили значительную часть рыбных запасов. То же и во всем мире. Рыбалка на мелководье пострадала, но добыча и фермы на глубокой воде в порядке. Это удар, но переносимый. — Как это случилось? Генерал Шаттен бросил взгляд на уступившего ему речь министра Вилзака. — Сперва мы думали, что это очередной случай распространения ангелами, но потом исключили вариант. Красное Цветение — природный феномен, стимулируемый избытком питательных веществ в воде. Рабочая гипотеза — в различных местах открылись подводные врата и выпустили в пораженные области крупные объемы обогащенной нутриентами морской воды. Мы считаем — и это догадка, сэр — что в глубоких водах тоже открывались порталы, но даже при наличии питательных веществ условия там оказались неподходящими, и атака провалилась. Еще один воодушевляющий признак: Яхве отнюдь не непогрешим. — Нам известно, что ангелы за это не в ответе. В рамках ответа на удары небесных вулканов по всей стране развернута сеть обнаружения порталов. Сейчас она фиксирует формирующиеся и гаснущие врата. Мы относительно уверены, что это результат прибытия и ухода ангелов. Порталы странным образом концентрируются вокруг Сан-Франциско, Лас-Вегаса, Эль-Пасо и Нового Орлеана. Почему, неизвестно. И последнее, сэр. Нападения Уриила и массовые гибели. Они движутся на север, на нас. Об одной сообщили три дня назад из Гондураса. Погибло восемь тысяч, — закончил генерал — Благодарю, — Обама окинул взглядом кабинет. — Теперь экономика. Тим? Министр финансов Тимоти Гейтнер[95] издал смешок отчаяния. — Какая экономика, сэр? У нас ее больше нет, одни руины. Большинство не понимало, что до всего этого экономика шла к полному краху. Люди слишком много брали в долг и не могли вернуть. Банки выдавали практически безнадёжные кредиты, весь карточный домик готов был рухнуть. Фактически, без мобилизации сейчас бы уже случился коллапс. Для нее мы бешено печатали деньги, вбросили в экономику миллиарды, и почти все они остались в Соединённых Штатах. Результатом, конечно, стала инфляция, предотвратить бесконтрольный рост которой удалось лишь контролем цен и нормированием. Общим эффектом оказалась девальвация долгов населения. Кроме того, из-за работы в три смены на мобилизованных производствах, переоткрытия заброшенных фабрик и так далее, у людей в кошельках стало больше денег. Нормирование значит, что тратить их особо некуда, так что народ кладет деньги в банки, рекапитализируя их. В конце концов, население не может покупать машины, потому что для гражданского рынка автомобили больше не делают. Не может покупать дома, поскольку застройщики вместо этого возводят оборонные сооружения. В терминах экономики мобилизация — мощная стимулирующая программа. Проблема в том, что она просто создает проблемы на будущее. Как только исчезнет контроль, вся экономика рухнет. В кабинете снова установилась мрачная тишина. Наконец ее нарушил Обама. — Дженет, внутренняя безопасность?[96] — С этим, Барри, все весьма хорошо. Уровень преступности продолжает снижаться. Серийные убийства и тому подобное практически сошли на нет, похоже, что большинство было прямым следствием демонической одержимости. Уличная преступность тоже падает. Частично потому, что все целыми днями работают и просто слишком устают, частично из-за постоянного нахождения на улицах полиции, Добровольческой армии и вооруженных граждан. Уличная преступность стала слишком опасной. Есть проблемы с тем, что во времена Второй Мировой называлось «пятой колонной». В основном это остатки экстремистских религиозных групп, которые не стали ложиться и умирать с остальными. Случилось несколько актов обструкционизма, попыток перекрыть дорогу военным конвоям и так далее. Несколько случаев преследования семей военнослужащих. В основном они длились недолго, виновные не получили народной поддержки и в большинстве случаев им повезло, что полиция добралась до них раньше местных. Вы слышали о парне по имени Флопс? Члены Кабинета дружно помотали головами. — Что ж, он являлся самопровозглашенным лидером экстремистского религиозного культа где-то на юге. Выходец из баптистской церкви, хотя его давно отлучили. Так или иначе, он с несколькими своими последователями принялся срывать похороны убитых на службе бойцов. Кричал оскорбления семьям погибших, говорил, что покойный получил по заслугам, и так далее. В конце концов местное население взбесилось и линчевало его. Я имею в виду, действительно линчевало. Тело Флопса привязали к пикапу и протащили вокруг границ города в назидание. — Искренне надеюсь, что виновные были наказаны. — Разумеется. Тело Флопса стало распадаться на части на втором заходе вокруг города. Так что полиция задержала пикап и оштрафовала водителя за сброс токсичных отходов. Больше никаких мер, никто ничего не видел и никого не узнал. Ах, да, кто-то связался с группой погибших солдат в Аду, они с нетерпением ждут прибытия Флопса. Я понимаю, мера наказания была чрезмерной. Но, мистер президент, это поднимает целую гору вопросов. Например, как быть со смертной казнью? Практически вся логическая база многих наших законных решений исчезла, и с этим придется разобраться. Члены Кабинета задумчиво покивали. Дело не только в уголовном праве; переоценивалась вся юридическая концепция смерти. Службы здравоохранения уже начали спрашивать, как сведения об Аде должны влиять на их решения. Есть ли смысл держать умирающего в вегетативном состоянии, лишь задерживая тем самым его переход к здоровой жизни в становящемся все более комфортным измерении Ада? Философы ломали головы над этим и прочими связанными вопросами. — Оставим законы Верховному Суду, — решительно произнес Обама. — Пусть они интерпретируют существующие, а новые издадим потом. Им за это платят. Тренировочный лагерь Первого (Демонического) батальона механизированной пехоты, Дит, Ад. Май 2009. — Рассыпаться, не толпитесь. Будете сбиваться в группы, как сейчас, и один артиллерийский снаряд убьет всех. Балдрики в атакующей цепи по обе стороны бронетранспортера послушно зашевелились, растягивая цепь и создавая в ней промежутки. Для тысячелетиями тренировавшихся сражаться плечом к плечу воинов переучивание было болезненным. Не способствовало решению проблемы и то, что все эти балдрики являлись ветеранами из немногих пригодных к службе выживших бойцов армий Абигора и Вельзевула. Стоящий позади них сержант Грей Андерсон с досадой покачал головой. Тренировать рекрутов-новичков куда проще, они ничего не знают. А у этих балдриков-ветеранов полно дурных привычек, с которыми придется расстаться для выживания на современном поле боя. Перетасовка прекратилась. Андерсон про себя вздохнул и повторил приказ. — Рассыпаться! Немедленно. Минимум в два раза дальше, чем сейчас. Или вы все покойники. Комментарий добавил мрачности. С тех пор, как балдрики попали под хлыст человеческой артиллерии, поменялась вся их психология. Насколько все знали, они были более-менее бессмертны до гибели от убийства или иных внешних причин. В результате раньше они смерти не боялись, но теперь, после картины гибели девяти из десяти в своих рядах, в их мозгах укоренился факт смерти и страх умереть. — Хорошо, теперь посмотрите вперед. Цели установлены на отметке двести ярдов. На двухстах ярдах вы вероятнее всего разглядите стреляющего в вас врага. За этим рубежом мы используем огонь по площадям и подавляющий огонь. Заряжайте один патрон, приготовьтесь, наводите на цель и стреляйте. Когтистые руки достали из патронташей по патрону .940 «Нитро-экспресс». Быстрое нажатие на рычаг винтовки «Мартини-Генри», и затвор опускается. Еще одно быстрое нажатие, патрон проскальзывает в ствол, рычаг поднимается для запирания затвора. «Мартини-Генри» — винтовка старого дизайна образца стопятидесятилетней давности, но для этой цели подходит идеально. Она невероятно крепкая и способна выдержать весьма мощный патрон .940, позволяющий эксплуатировать силу и размер балдриков. Дизайнеры исправили все проблемы старой версии и произвели мощное, удобное и точное оружие. И однозарядное — так что автоматическое оружие людей по-прежнему имело перевес. Да и, в конце концов, у людских войск есть артиллерия. Каждый балдрик цепи поднял руку, обозначая готовность. — Хорошо, по готовности, цельсь и огонь. Даже сквозь беруши грохот винтовок отозвался болью в ушах Андерсона. Но балдрики, похоже, ничего не заметили, их крупные тела без проблем поглотили брутальную отдачу. Это являлось одной из тревожащих Андерсона вещей. При росте в шесть футов пять дюймов он был большим мужчиной и не привык смотреть на окружающих снизу вверх. Сержант поднял бинокль и пригляделся к мишеням. Из девяти балдриков восемь уложили выстрелы в «шестерку», один даже попал в черное. Большое, действительно большое достижение. Один выстрел, кажется, прошел мимо. — Ханкалафинарекс! Ты опять закрыл глаза! — среди балдриков раздался стон. В них крепло боевое братство, и неудача одного принималось остальными как отражение их собственных способностей. — Пробуй еще. Заряжай, — Андерсон подошел к нему и присел. — Во время стрельбы ты должен держать глаза открытыми. Или промахнешься. А теперь пробуй снова. Наблюдающие балдрики хорошо знали, что в былые дни столь облажавшийся в стрельбе из трезубца рекрут пережил бы несколько ужасных дней невообразимо жестоких пыток. Ханкалафинарекс глубоко вдохнул, заставил веки застыть в открытом состоянии и потянул спуск, как учили. Выстрел пробил в мишени дыру на три часа в кольце «девятки». — Неплохо, Ханки, неплохо. Мы еще сделаем из тебя солдата. Хорошо, по готовности сделайте по десять выстрелов в цель. Постарайтесь уложить их плотнее. Не забывайте, сейчас мы хотим делать правильно, скорость придет потом. Андерсон прошел к отрядной БМП и вскарабкался на нее. Это была сильно модифицированная версия старой М-113 с дополнительной колесной парой и новым кузовом с открытым отделением для экипажа. На девять бойцов — командира, водителя, стрелка и шестерых пехотинцев. У стрелка в передней части боевого отсека имелся пулемет калибра .50. Головное отделение предназначалось для водителя и командира; у последнего находилось радио. Андерсон поднял микрофон и соединился с командованием взвода. — Говорит Один-Дельта-Альфа. Мы заканчиваем на стрельбище. Возвращаемся примерно через тридцать минут. Парням нужно поесть. — Принято, Альфа, зарежем для них пищезверя. Как они справляются? — Как и ожидалось. Для рекрутов, которым нужно многому разучиться, — Андерсон тихо вздохнул. Всего несколько месяцев назад он жил в доме престарелых, вспоминая годы службы и ожидая смерти. Потом настал день, когда он проснулся не в своей комнате, а в реабилитационном центре на Равнине Филана. Там сержант прошел собеседование с ожидавшими его офицерами распределения. Одно упоминание о тридцатилетнем опыте обучения рекрутов Армии Ее Величества — и он получил работу. Странно то, что ему она, скорее, нравилась, а воспоминания о жизни на Земле отдалялись. Не стирались, нет, при усилии они вставали четко, как всегда, но Андерсон о них просто особо не думал. Теперь его жизнь здесь. — Эй, Митч, окажи мне услугу, выбери моим парням хорошего пищезверя. Они сегодня славно потрудились.Глава XII
У студии «Си-Би-Эс», Нью-Йорк, май 2009. — Вижу, твое шоу обновилось. Полковник Пашаль осматривал интерьер длинного лимузина «Хаммер». После введения квот на бензин и дизельное топливо такие лимузины ему доводилось видеть нечасто. Но полковник догадывался, что раз его спутница — телезвезда, то студия наверняка организовала некие особые разрешения. Да и все равно ей нужна машина побольше. — Не удивляюсь, с учетом зашкаливающих рейтингов с самого начала. Лугашарманаска устроилась в кресле и налила себе бокал шампанского из бара в задней части «Хаммера». Пашаль поймал короткий взгляд изучающих его желтых глаз и догадался, что она уже пытается понять цель его визита и обернуть все к собственной выгоде. Он размышлял, в курсе ли руководство «Си-Би-Эс» об эффективности ее феромонов в замкнутом пространстве. Контрмер (П.) О. В. А. Р. найти пока не удалось; лучшее, что человек мог сделать при общении с суккубом – полностью осознавать опасность и быть начеку. Но работало это не всегда. Хотя, возможно, он к ней слишком предвзят. «Вечер с Лугой» стал топовым ток-шоу страны. Большинство зрителей тепло вспоминали, как она загнала в угол Берни Мейдоффа[97], а тот попытался вырваться, заявив, что она бы на его месте сделала то же самое. Ее ответ «Конечно, но я демон из Ада и должна быть воплощением зла. А ваши оправдания?» заставил согнуться в приступе смеха даже операторов и съемочную группу. Пашаль поймал еще один взгляд суккуба и напомнил себе, что она осталась прежней. Луга обрела налет утонченности и стиля, ее вкус в одежде стал гораздо лучше, но она все тот же пытающийся манипулировать всеми вокруг суккуб. И продолжающий делать это прямо сейчас. — Как я понимаю, ты на четыре месяца в отпуске? Планируешь съездить в Ад? Лугашарманаска качнула головой. — Когда я сошлась с людьми, то друзей дома приобрела немного. — Ты знаешь, что Деймос мертва? Умерла от ран при убийстве Сатаны. Мозги вытекли наружу, а выхлоп ракет ее поджарил. — Я знаю. Лугашарманаска это более чем знала. Она плотно втянулась во властные игры различных фракций, маневрирующих в попытках заменить почившую и вовсе не оплакиваемую Деймос. Разумеется, не в качестве кандидата; ей слишком нравилось собственное положение на Земле, переход на сторону людей принес множество бонусов. Одним из которых стала вера каждой желающей выдвинуть в королевы суккубов «свою» фракции, что она имеет большое влияние на людей и может оказать поддержку своему фавориту. Поэтому Луга не хотела навещать Ад. Если она вернется, факт иллюзорности ее власти станет слишком очевиден. А пока фракции соревновались в предложении самых соблазнительных благ и привилегий. Она решила, что гораздо лучше и безопаснее быть не королевой, а Творцом Королев. И, в конце концов, ей нужно думать об аудитории. — Итак, каковы твои планы на следующие четыре месяца? — Я хочу передохнуть. Пашаль хохотнул. Лугашарманаска с несколько пугающей скоростью перенимала привычки и традиции шоу-бизнеса. Если все пойдет в том же духе, скоро она начнет обращаться ко всем «дорогие мои». — Иными словами, важных дел и обязанностей у тебя нет. Что ж, мы можем это исправить. Что скажешь насчет вернуться на несколько месяцев в (П.) О. В. А. Р. и помочь нам разобраться с Яхве так же, как и с Сатаной? — Сумма, и получу ли я процент от прибыли? Ого, подумал Пашаль, наша Луга слишком долго пробыла в шоу-бизнесе. — Служба добровольная и, боюсь, никакого процента. Хотя фанаты придут в экстаз, услышав о твоем добровольном участии в помощи военным. Снова. Она внимательно изучала его лицо, а в голове проносились варианты. Фокус-группы выявили один ее недостаток как звезды: сомнения людей в ее лояльности. И это, думала Луга, несправедливо. Она не хранила окончательную верность никому. Но провести отпуск, помогая людям вести войну — это убедит сомневающихся, что она однозначно на их стороне. — Только пока мое участие будет в новостях. Что вы от меня хотите? — Яхве причиняет нам урон. Несем потери, ничего критичного, но это раздражает. Проблема в том, что нам до него не добраться. В последние шесть месяцев все возможные пути в Рай методично перекрывались. Так что мы собираем все ресурсы, чтобы это изменить. И ты, Луга, один из них. Она кивнула. В ее голове крутилось, что Вечный Город, по сути, представляет собою кучу драгоценных камней, на которых она сможет разбогатеть. Да и надрать уши Яхве — дело стоящее. И к тому же люди будут еще больше в долгу перед ней, что приятно. — Перефразирую: что вы хотите знать? — В целом все, что ты можешь рассказать о Великой Войне в Небесах. Как она проходила, где шли бои, как силы Рая и Ада добирались друг до друга. И еще — какое оружие Яхве приносил на вечеринку. — Некоторые ответы я дам прямо сейчас. Попасть из Рая в Ад или обратно определенно крайне сложно. Требует больших усилий и координации с обоих концов. Таких каналов было очень мало, а после войны сохранился лишь один. Райские Врата. Почему вам не использовать их? — Их закрыли. — Весьма разумно для Яхве. Или, подозреваю, для Михаиланяхве, — Луга произнесла имя Михаила по-демонически, в одно слово. — Михаил — генерал Яхве. А оружие? Ничего сравнимого с вашим. У него, конечно, есть звери, они кошмарны, но против ваших танков и самолетов? — Луга насмешливо фыркнула. Пашалю подумалось, что ее смех очарователен, но потом он отвесил себе мысленную затрещину. Проклятье, эти феромоны опасны, а замкнутое пространство лимузина идеально для проявления их эффектов. Он сглотнул, взял себя в руки и продолжил. — Хорошее начало. В любом случае с тобой будут беседовать наши эксперты. — Почему вы не спросите Абигора? Он сражался в той войне, был одним из лучших генералов Сатаны. Или Белиала, одного из худших. — Мы без понятия о местонахождении Белиала. И к тому же никогда не полагаемся на один источник. — Весьма мудро, — значит, люди еще не нашли Белиала? Очень интересно. — Водитель, едем в мои апартаменты. Пустыня к югу от Сюьдад-Хуареса[98], Мексика. Май 2009. — Всевышний знает, о чем Он просит? По-моему, «просит» — не совсем точная фраза, подумал Михаил-Лан, требовательные крики и почти бессвязные яростные обещания кровавых кар, вот это немного точнее. — Разве есть что-то вне ведения Всевидящего Отца? Да, Он знает, о чем просит, но альтернативы нет. Американцы стоят в сердце сопротивления Его Божественной Воле, они должны пострадать за непокорство. Ближайший город, думаю, станет подходящей целью. Он на границе и будет для тебя легкой жертвой. А еще он в Техасе, девиз штата у которого «Сперва стреляй, потом задавай вопросы». Тебя ждет интересный денек, Уриил-Лан-Яхве. — В этом мире больше нет легких жертв, Михаил-Лан. Так было много лет, но теперь все гораздо хуже. Куда бы я ни пошел, люди сканируют небеса своими машинами. И если видят подозрительное, поднимают на разведку самолеты. А с начала войны всякий раз, когда они что-то видят, то еще и стреляют ракетами. Ими владеют даже беднейшие и самые малые страны. И у них есть нечто еще, что я не понимаю. Его я видел лишь отчасти, но оно за пределами моего разумения. Михаил-Лан понимающе кивнул. — Люди любят машины. Некоторые даже дают им имена и говорят как с живыми. Мексика гораздо беднее Америки, заходи с юга, и дверь будет открыта. — Есть кое-что еще. Когда-то мне стоило лишь пожелать, и люди умирали. Неважно, где, неважно, когда, они умирали без моих усилий. А теперь испивание их душ отнимает все силы, и даже при этом многие выживают. Животные всех видов гибнут, но люди нет. Не все. После начала войны моя работа с каждым днем становится тяжелее. Хуже всего их самолеты. Когда-то я мог вытянуть жизнь пилота, и самолет падал с небес. Уриил прервался, вспоминая времена, когда он овладевал большим пассажирским самолетом людей и лишал жизни экипаж, оставляя машину падать. Сделать такое с человеческим истребителем уже тогда часто было сложнее, а теперь практически невозможно. Он напрягал все силы, но эффект едва ощущался. Михаил-Лан сурово нахмурился. — Уриил-Лан-Яхве, ты сомневаешься в мудрости Всевышнего? Шокированный обвинением Уриил отшатнулся. — Никогда! — Рад слышать это. Ты Пламя и Меч Господа, самый верный Его слуга и податель гнева врагам Его. Всевидящий Отец крайне расстроится, если услышит, что ты поверил в существование недоступных Его воле людей. Скажи это еще раз, и узнаешь сам. — Скажи Всевышнему, что этой ночью Уриил истребит город Эль-Пасо, — произнес Уриил, приняв гордый вид с примесью оскорбленного достоинства. — Я скажу. А теперь мне пора уходить, у меня есть дела на юге. Забрать партию кокаина и тех замечательных грибов. Но тебе этого знать не следует. Михаил-Лан напряг крылья, раздул воздушные мешки и взмыл вверх, оставив Уриила смотреть вслед. 2 батарея, 365 дивизион ПВО, Эль-Пасо, Техас. Май 2009. — Серж, у нас бандит на радаре. — Точно не гражданский? Можно было не уточнять, военный это или нет. Метки системы «свой-чужой», которой оснащались все военные летательные аппараты, не имелось. Конечно, система могла заглючить, но эту проблему можно оставить на потом. Лучше сбить кого-то в синем небе, чем получить над Эль-Пасо небесный вулкан. — Если да, он сбился с безопасных маршрутов. Конечно, это может быть решивший попытать счастья наркокурьер. Каждый аэропорт имел безопасные коридоры, используемые боящимися быть сбитыми в воздухе гражданскими. Поначалу некоторые пилоты пытали удачу и выходили за пределы этих коридоров — чтобы погибнуть от ракет истребителей. Первый же иск в рекордные сроки ушел в Верховный суд, постановивший, что ответственность за гибель лежит на вылетевших в запретные зоны пилотах. Теперь в таких областях летали только контрабандисты или полные тупицы. Или балдрики с ангелами. И расстрел их при первом виде никто не осуждал. — ВВС подтверждают. Есть контакт от АВАКС, он идет с юга почти точно на север. Скорость сто восемьдесят узлов, высота семь тысяч пятьсот футов. — Есть что-то от (П.) О. В. А. Р.? Наземные комплексы быстро включались в дело, как и всегда при появлении где-то того, чего там быть не должно. Никто не мог забыть Детройт и пятьдесят тысяч погибших. По непонятной причине первым признаком готовящегося раскрыться портала была сходящая с ума сотовая сеть. Мониторинг сбоев связи предупреждал, что на подходе нечто страшное. — Сеть (П.) О. В. А. Р не показывает нарушений, процент потерянных кадров номинальный. Портала там нет. — Подтверждаю данные. Значит, это или сбившаяся с пути гражданская птичка, или противник, — капрал Боун перечитал сведения с дисплеев. — Он на курсе прямо к Эль-Пасо или Сьюдад-Хуаресу, на выбор. Расцениваю как враждебный. Командир батареи глянул на экраны. — Подтверждаю. Если нет, он слишком туп, чтобы жить. В зоне поражения? — Так точно, для «ПЭК-три»[99]. — Приготовиться к огню, — пауза. — Стоп, Воздушные Бессилы направляют пару «Эф-шестнадцать». — Летуны решили поиграть мускулами. — Не совсем. Истребители будут приманкой, они поведут его на нас и отвлекут. А мы в нужный момент отправим в него четыре «ПЭК-три», и он о них даже не догадается. — Годится. Над пустыней к югу от Сьюдад-Хуареса, Мексика. Май 2009. Уриил неслышно скользил сквозь тьму, смакуя поднимающиеся от проплывающего внизу шумного города признаки жизни. Будь он волен выбирать путь, то остался бы здесь. Город стал бы жирной добычей, и даже новообретенное сопротивление людей его влиянию не спасет их от смертельной жатвы. Но он получил приказы Всевышнего, а их не обсуждают. Ему следует идти дальше на север, к лежащему за рекой американскому городу. Разница определялась легко: оба города купались в ярком свете, но часть к северу от реки выглядела почти аляповатой от множества огней и цветов. Имелась и другая причина, почему Уриил углублялся на север как никогда раньше. Его кожа дико зудела, и с каждой минутой становилось хуже. Люди неким образом знали об его присутствии и уже готовили один из взрывчатых гостинцев. Он совершил первое аккуратное касание разумом, скорее измеряя реакцию и ответ, нежели пытаясь стереть тех, внизу, из бытия. Как и ожидалось, имелось сопротивление. Оно разнилось от легкой помехи до полной блокировки, но было. Пора нанести удар. Уриил сосредоточился и сфокусировал разум на северной части огромного моря огней. Его касание отбрасывалось, блокировалось, нейтрализовалось. Он сконцентрировал волю, вливая свою мощь в удар и накрывая поверхность внизу покрывалом силы. Не выполняющей атаку частью сознания архангел представлял, что должно сейчас происходить внизу: люди просто умирают стоя или на ходу, падают на землю, их жизни исчезают, словно их и не было. Его крылья задрожали в экзальтации от хлещущей землю силы. Сопротивление все еще присутствовало, сильнее, чем в любой из атак южнее. Но он ощущал, что как минимум часть испускаемой энергии собирает свой урожай. А затем Уриил понял, что слышит нечто. Разрывающий небо рев, пока далекий, но постепенно приближающийся. «Боевой клич Небесных Колесниц», презрительно подумал он, жалкое имя, данное шуму человеческих реактивных двигателей Сатаной и его изгнанными в Ад присными. Потрудись Сатана присматриваться к людям, изучать их, следить за развитием, он был бы в курсе внезапного скачка их знаний и умений. И даже при прочих равных Сатана продолжал бы жить и править Адом, а не лежал бы мертвым. А его последователи не существовали бы под пятой людей. С самолетами пора что-то делать. Уриил лениво повернул и направился прямо к ним. Он собрал энергию, перенаправляя ее с атаки на поверхность и концентрируя в триумфальный трубный глас, что собьет с небес приближающиеся машины. Он слышал, что младшие ангелы сбивали своими гласами людские самолеты; ходили слухи о пятидесяти уничтоженных в одном бою истребителях. А теперь люди увидят, на что способен бесконечно более могущественный архангел. Он вызвал силу, сжал ее в единый могучий глас и пропел ноту. Самолеты будто ощутили его намерения, потому что при заходе Уриила на атаку сменили курс и полетели прочь, сияя ярко-красными хвостами. Они ушли неповрежденными. У архангела возникло странное чувство, что его трубный импульс отставал от уходящих к безопасности самолетов. Он пропел снова, на сей раз торжествуя: разве не встретил он в одиночку человеческие самолеты в бою и не обратил их в позорное бегство? Уриил рванулся в погоню, понимая ее бесполезность, ведь они летят на север куда быстрее его возможностей. Затем постоянный кожный зуд сменился жгучей агонией,доказывающей, что он под обстрелом. Инстинктивно Уриил глянул вниз и назад и увидел четыре приближающихся огненных росчерка. Голову пронзила мысль: его провели, обманули, заманили в ловушку, и на спасение до попадания ракет в цель есть всего секунда. Быстро, как никогда в жизни, гораздо быстрее даже теоретически возможного, он открыл портал и провалился в него. Переход закрылся всего за миг до попадания в точку его недавнего расположения четырех «ПЭК-3». 2 батарея, 365 дивизион ПВО, Эль-Пасо, Техас. Май 2009. В небе над Эль-Пасо раскатились грохочущие взрывы; четыре «Пэтриота» продемонстрировали превосходный пример надежности. Вопрос лишь в том, поразили ли они цель или просто взорвались в точке перехвата? Старый вопрос, оконфузивший не один доклад. — Мы его достали? Спрашивал капрал Боун, но озвученный им вопрос мучил всех. — Докладов о дожде из пережаренных и слегка пожеванных ромштексов над Эль-Пасо не поступало, так что, видимо, нет, — по командному помещению батареи прошел мрачный смех. — Сообщение от сети (П.) О. В. А. Р. Они зафиксировали открытие очень маленького портала за секунду до взрыва ракет. Он просуществовал всего долю секунды, но полученная ими позиция близка к нашей точке перехвата. Я бы сказал, тварь улизнула. Лейтенант Бецерра вздохнул. — Мы его упустили. Способных на такое балдриков раньше не было, — он на миг умолк и подошел к двери фургона. Вдалеке четко различался вой сирен «скорой помощи». — Зато он по нам попал.Глава XIII
Комната совещаний (П.) О. В. А. Р., Пентагон, май 2009. — Ну как, получилось сберечь невинность? — генерал Шаттен с любопытством разглядывал полковника Пашаля. — Говорю вам, сэр, эти феромоны опасны. Когда работает вентиляция или помещение достаточно большое, все нормально, но в закрытом пространстве они крайне коварны, — Пашаль вспомнил, что слишком поздно заметил: Лугашарманаска не включила кондиционер. — Даже если их ожидаешь и готовишься бороться с эффектами, они все равно действуют. — Значит, он все же потерял невинность, — с изрядной долей удовлетворения произнес доктор Сурлет. — Что ж, неудивительно. Помните того журналиста таблоида? Из «Инквайрер»[100] или «Стар»[101], этих желтых газетенок. Он связался с ней и хотел раскрыть «секс-тайны суккубов», или что-то типа того. Она затащила его к себе, а через два дня он выполз из ее апартаментов. Руки тряслись так, что бедолага неделю печатать не мог. С тех пор парень поет ей дифирамбы. Присутствующие загоготали. Способность суккуба соблазнять людей уже вошла в легенды. Пашаль густо покраснел, что вызвало еще более мощный взрыв хохота. — Я же сказал, что не терял с ней невинность... — Полагаю, вы уже сделали это где-то раньше. Какая досада, — вежливо ответил доктор Куронеко. — Вы, разумеется, понимаете, что она сохранит вашу сперму? И передаст инкубу, который оплодотворит ею женщину. — Фу, мерзость, — сидящий в углу комнаты и делающий записи ассистент передернулся от отвращения. — Знаете, полковник, перед вами маячит большая проблема, — отстраненный и бесчувственный голос звучал странным контрастом с шуткой. — Объект внимания инкуба может подать на вас иск об отцовстве. Суды уже постановили, что забеременевшая путем введения содержимого выброшенного кондома женщина имеет право на алименты. — Вы шутите, — Пашаль всерьез запаниковал. — Правда? Затем он внимательно посмотрел на собеседника. — Я думал, ваша контора потеряла контракт с приходом новой администрации. — Да. Но число способных выполнять нашу работу людей весьма невелико. Так что, когда контракт со старой компанией разорвали, нас всех уволили, но новой фирме нужен персонал. А мы — единственные, так что нам предложили старые места. В былые дни мы привыкли днем собрать вещи, прийти домой, ответить на звонок рекрутера и к следующему утру сидеть за новым столом. А сегодня все еще эффективнее. Старая фирма просто передает право аренды и наши трудовые договора новой, нам даже не приходится переезжать. — Так было всегда? — Шаттена откровение потрясло. — В основном. Макнамара привел своих людей со стороны, так называемых «юных дарований», и они устроили полный кавардак. Но они ушли вместе с ним, и все вернулось к норме. Или максимально к таковой приблизилось. Кстати, Луга снова в команде? — Да. Благодаря верности долгу и самоотверженности нашего храброго полковника. — Хорошо, Луга мне нравится, — наводчик удобнее устроился в кресле. — И почему меня это не удивляет? — Шаттен раскрыл блокнот. — Все слышали о нападении прошлой ночью на Эль-Пасо и Сьюдад-Хуарес? По комнате прошли кивки, и совещание моментально перешло к серьезным вещам. — Получены предварительные оценки числа жертв. Более тридцати тысяч убитыми, из них три четверти в Сьюдад-Хуаресе. В самом Эль-Пасо всего около шести тысяч. Для сравнения: население Эль-Пасо примерно семьсот пятьдесят тысяч, а Сьюдад-Хуареса миллион триста тысяч. Итого восемьсот убитых на сто тысяч в Эль-Пасо, или ноль целых восемь десятых процента, и тысяча восемьсот сорок шесть на сто тысяч в Сьюдад-Хуаресе, или одна целая восемьдесят четыре сотых. — Весьма интересно, — Куронеко разглядывал записанные им цифры. — Разница статистически значима. — Более того, взгляните сюда, — Сурлет положил на стол выполненную на ацетатной пленке карту агломерации Эль-Пасо/Сьюдад-Хуарес. Некоторые районы были затемнены, и не требовалось особого разумения, чтобы понять: глубина цвета отражает пропорции погибшего населения. — Есть корреляция с плотностью населения. Неудивительно, — бесстрастно произнес монотонный голос. — Не совсем. Предположение разумное, с него мы и начали, — Сурлет наложил на карту еще одну пленку. — Это распределение плотности населения. Как видите, совпадение не полное, есть существенные расхождения. Но если взять вот эту выкладку, совпадение полное. Сурлет положил на место очередную пленку, и присутствующие закивали. Явное совпадение. — Что это за карта? — Это карта города, поделенная на зоны по уровням относительного дохода. И заключение вполне очевидно. Там, где люди богаты, никто не умер. Где бедны — есть погибшие. Среди нищих погибших множество. Но даже там число выживших серьезно перевешивает убитых. Однако, каждая кошка, собака, крыса, птица, все животные всех видов умерли. В богатых кварталах или трущобах, неважно. Все животные погибли. Богатые люди выжили, бедные умерли. Что это доказывает? — Что Яхве республиканец? — попробовал пошутить один из сотрудников, но поддержки не получил и смущенно стих. — Хватит, — убийственно произнес Сурлет. — Это четко указывает: достаток обеспечивает защиту от такого рода атак. Мы предполагаем, кстати, что в них виновен архангел по имени Уриил. Тому есть свидетельства очевидцев, которые можно увязать с другими нападениями на юге. И все они, к слову, демонстрируют тот же принцип: бедные районы страдают сильнее богатых. — Так чем бедные отличаются от богатых? — У богатых больше денег, — наводчик понял, что поработал Капитаном Очевидность, — что означает возможность приобретать вещи лучшего качества. Новые, а не старье или секонд-хенд. Бедняки обходятся без них или подбирают мусор. Кстати, как погибли эти люди, не говоря о животных? — Любопытный вопрос, коронеры и медэксперты работают над выяснением. Проблема в том, что большинство жертв из бедняков, а у них изначально плохое здоровье. И есть масса предпосылок к смерти с течением времени, отделить их от реальных причин сложно. Далее, некоторые опять же погибли по естественных причинам. Например, когда машина потеряла контроль из-за смерти водителя. Картина чем-то напоминала нападение на Форт-Нокс[102] в «Голдфингере»[103]. — Для взятия Форт-Нокса существуют способы и полегче, — ровно сказал наводчик. — Уже есть полезные результаты аутопсии? Доктор Сурлет поборол настойчивое желание расспросить насчет лучших способов ограбить Форт-Нокс и раскрыл папку. — С американской стороны ничего. Но есть предварительные результаты вскрытия эксцентричного богатого жителя Сьюдад-Хуареса. Он верил, что фольгированные шапочки — плод заговора ООН для контроля над миром и отказывался их носить. Хотя покрыл дом алюминиевой фольгой. Согласно данным вскрытия, он просто перестал жить. Явных причин смерти нет, здоровье его было, конечно, не идеальным, но никаких объяснений такой внезапной смерти. Он взял и прекратил жить. Мексиканский медэксперт — хороший врач, кстати, в Эль-Пасо она на отличном счету — признается, что сбита с толку. Причин смерти нет. Просто взял и умер. — Его нашли в доме или снаружи? — наводчик слегка подался вперед. — И то, и другое, он находился в патио. Крыша была покрыта фольгой, но по сторонам нет. А что? — Мы знаем, что способности балдриков контролировать сознание работают посредством биоэлектромагнитных излучений. Поэтому все теперь носят шапки, — он бессознательно коснулся бейсбольной кепки с надписью «Взрывай китов»[104]; несколько присутствующих повторили жест. Головной убор стал для людей таким же талисманом на удачу, каким раньше были кроличьи лапки, распятия и медальоны со Святым Христофором[105]. — Эту способность они могут использовать для внедрения в человеческое сознание образов, заставляя нас верить в них и действовать соответственно. Мысли они читать, конечно, не в состоянии, но способны овладевать разумом. Предположим, что братец Уриил умеет просто подавлять поддерживающие в нас жизнь части мозга. Сердцебиение, дыхание и прочие приятные штуки. Наводчик на секунду задумался. — Интересно, нашлась ли в Эль-Пасо экстравагантная старая леди, надевшая шапку из фольги на любимую собачку. Если да, бьюсь об заклад, песик жив. — Но откуда в таком случае разница между богатыми и бедными? Сегодня шапки из фольги носят все. Говорил тот же сотрудник, что неудачно пошутил о республиканской принадлежности Яхве. Доктор Сурлет фыркнул. — Это просто, мы же уже разобрались. У богатых больше денег, они покупают качественные вещи. Держу пари, если сравнить шапочки богатых в зоне поражения, они окажутся гораздо лучше головных уборов бедняков. И богачи наверняка первыми внедрили в стены домов металлическую прослойку. — Сравнить легко, — Куронеко достал из портфеля запасную кепку. — Обычная американская защитная кепка, изолирующий слой представляет собой сэндвич: два слоя алюминиевой фольги с тонкой прослойкой пеноалюминия между ними. Такие есть почти у всех, и у любой купленной в магазине шапки будет такой же. Раздаваемая же людям по всему миру стандартная защитная шапка имеет лишь один слой, по сути, это сложенная кулинарная фольга. Я проведу кое-какие тесты, но полагаю, что наши шапки защищают от электромагнитных излучений в разы лучше стандартных. — Тесты не нужны, я гарантирую, что это так, — наводчик улыбнулся. — Этот ламинат создавался для экранирования военного оборудования. У него крайне высокая способность блокировать случайные электромагнитные сигналы и всплески. Такое его применение стало внезапной находкой. И пошло на пользу, широкомасштабное производство сильно снизило стоимость материала. — ЭМИ-защита, — Куронеко не спрашивал, а, скорее, утверждал. — Точно. И экранирование мостиков боевых кораблей от собственных радаров и прочих эмиттеров. — Что ж, это объясняет разницу. Но меня тревожит еще кое-что. Почему так мало смертей? В письме Санчеса Уриил убивал все и вся в пределах досягаемости. Здесь он добился этого с беззащитными животными, но число людей невелико. Даже среди самых слабозащищенных он убил меньше пяти процентов, а если верить нашей карте, самая легкая экранировка сводит урон почти к нулю. Народ, мы что-то упускаем. Резиденция Лиги Святого Суда, Вечный город. Лемуил-Лан-Михаил тихо вздохнул и сел. Преследование идолопоклонников, богохульников и еретиков — звучит красиво, но фактически все обычно заканчивается массой унылой бумажной работы. Поиск источника найденного среди пожитков Ишмаэля человеческого зелья оборачивался именно такой охотой. Допрос Ишмаэля оказался слишком эффективен: перед угрозой очередного сеанса с ведром воды он выдал все когда-либо слышанные имена. Теперь нужно сперва пройти по этим именам и отбросить лишние. И вот первая проблема: откуда ему знать, кто имеет значение, а кто нет? Даже после удаления явно лишних кандидатур список продолжал пугать длиной. На следующем шаге следует сравнить его с другими, полученными от прочих еретиков и богохульников, со списками подозреваемых в идолопоклонничестве и прочих, имевших слишком переоцененное представление о своем положении в Раю. Были не осознающие, что разрешение входить в Вечный Город есть привилегия само по себе, и за нее им следует испытывать вечную благодарность. И это вело к другой проблеме. Каждый раз, когда имя из списка Ишмаэля появлялось в других, возникали цепочки связей через десятки свитков. Лемуил-Лан-Михаил отчаялся держать в уме все перекрестные ссылки и завел схему. Та покрывала теперь большую часть стены его кабинета. Схема эта вела прямиком к проблеме номер три. Его клерки-ишимы копировали списки на стену, а Лемуил потом тщательно выводил цветные линии связей. Стена быстро исчезала за красочной мешаниной, но появляющаяся картина, скорее, пугала. Получалось, что все списки связаны, и что считавшиеся Лигой Святого Суда отдельными делами случаи на самом деле являлись частью огромного заговора. Также становилось очевидно, что Ишмаэль в этом заговоре всего лишь мелкая сошка. Одним из пугающих следствий настенного графика являлось то, что в него входили и некоторые ангелы. Не то чтобы беспрецедентно, но существование прецедента ангельского следователя отнюдь не успокаивало. Все напоминало ему события несметных тысячелетий назад, когда Сатана планировал восстание. Неужели он, Лемуил, смотрит на поле боя новой Великой Войны в Небесах? И хватит ли у Рая сил сражаться с людьми, если его расколет гражданская война? Михаил-Лан должен узнать обо всем немедленно. — Газардиил, — позвал Лемуил-Лан одного из своих вестников, доверенного из малахим, который немедленно отправится к Михаилу-Лан. Газардиил-Лан-Лемуил получил инструкции, почтительно кивнул и удалился, оставив Лемуила ломать голову над раскрытой им проблемой. Он погрузился в огромный график и не заметил, как в кабинет вошел Михаил-Лан. — Вижу, у тебя необычный вкус к настенным украшениям, Лемуил-Лан-Михаил. Дружелюбная подколка Михаила вернула Лемуила к реальности. Он пал на одно колено, прикрыв лицо крыльями. — Михаил-Лан, ваше быстрое прибытие честь для меня. Я обнаружил нечто крайне тревожное. — Это связано с источником найденного тобой человеческого эликсира? — В некотором роде, Великий. Я думал, что лучше всего начать с выяснения связей Ишмаэля и личностей тех, кто вероятнее всего снабжал его такими вещами. В процессе я раскрыл нечто, похожее на заговор чудовищных масштабов. Лемуил взглянул на Михаила-Лан и увидел павшее на лицо того облако озабоченности. И снова подумал о том, какая же удача иметь в друзьях столь проницательного архангела. Он продолжил. — Взгляните, каждый список составлен по словам арестованного идолопоклонника или еретика. Вот этот, на синем, от самого Ишмаэля. Его связи с остальными также отмечены синим. Связи других с иными членами групп выделены зеленым, прочие связи красным. Смотрите, как они расходятся... Михаил-Лан изучал списки, разбирая линии и отмечая связанные имена, и, что еще важнее, имена вне списков и без связей. — Но Лемуил-Лан, в Раю у каждого есть подобные связи. Ты же знаешь старую поговорку, в Раю все связаны шестью знакомствами. — Знаю, Великий, но это другое. Посмотрите, насколько самодостаточен вот этот список. Да, по текстам расходятся связи, но проследуйте по ним, и они останутся в четких границах. Связанные контактируют лишь с одной небольшой группой и не выходят за ее пределы. Вне этого круга связей нет. Михаил-Лан, это не просто социальная сеть, здесь все признаки заговора. Что еще хуже, взгляните на имена. Тут есть ангелы, ишимы, малахимы, втянуты даже серафимы и один хашмалим. Это не напоминает вам период перед Великой Войной в Небесах? Михаил-Лан изучал график. Ему пришлось согласиться с Лемуилом-Лан, все признаки заговора налицо. И что хуже всего, не его заговора. — Лемуил-Лан, ты блестяще поработал, но этот труд требует полной секретности. Держи схему в тайне, она лишь для твоих и моих глаз, и ничьих больше. Я боялся этого с момента, когда ты показал мне ту бутыль людского эликсира, и опасения оправдались. Ты прав, действует богохульный заговор, и его следует подавить в зародыше. Я поручаю тебе разобраться с вовлеченными людьми, а сам займусь ангелами, которым следует напомнить об их месте в великом порядке вещей. Михаил-Лан переписал имена обозначенных членами подпольного заговора ангелов и решил, что у него теперь есть список добровольцев на следующую Чашу Гнева. После чего удалился, оставив Лемуила смотреть на его график с чувством глубокого удовлетворения. — Сиятельный? — Да, Газардиил-Лан? — Как могли грех и развращенность проникнуть в ряды ангелов? — Это влияние людей. Их проклятая решимость думать самим ведет к ереси и богохульству. Вот почему Всевышний решил, что людей в Раю приветствовать больше не станут. Видишь, до чего довело их вольнодумство? Если бы они просто без споров принимали сказанное, врата Рая остались бы для них открытыми. Это заставило Лемуила задуматься. Если не будет людей, то откуда ангелам набирать слуг? Потом ему в голову пришла еще одна мысль. Весьма тревожная. Ибо бутыль эликсира есть бесспорный грех и развращенность, но относится она не к доминирующим в данном заговоре спорам о вере. Трудно представить, что теологические диспуты об интерпретации слов Всевышнего смазываются людскими зельями. Так каким местом тут эта бутыль? Явно никаким. Взгляд рассматривающего график Лемуила-Лан-Михаил остановился на небольшой группке имен из Ишмаэлева списка, не связанных с раскрытым им заговором.Глава XIV
Отдел нечеловеческой истории и исследований (П.) О. В. А. Р., Пентагон, Арлингтон. Норман Бейнс тихо сидел за письменным столом и листал недавно полученный из Ватикана текст на старофранцузском. Откровенно говоря, термин «стол» звучал большим преуменьшением, поскольку на его главном рабочем месте минимум на шесть футов в высоту громоздились стопки разных книг, и стол больше походил на крепость. Разумеется, в компьютере лежали сканы высокого разрешения, но Норман лучше воспринимал информацию с бумаги в руках. — Есть кто дома? — раздался голос с чудовищным акцентом кокни[106]. — Я ищу профессора Дамблдора. Стук в дверь оторвал Нормана от работы. — Чарли! — Норман вскочил, попутно сбив лежащую слева кучу свитков, и улыбнулся. Он крепко обнял брата и на шаг отступил. — Эй, вы только посмотрите, — он показал на блестящие знаки отличия. — Капитан Бейнс, а? — Докладываю согласно приказу, — Чарльз улыбнулся и показал брату вулканский салют. Оба рассмеялись от всплывших детских воспоминаний. — Когда я принес твою работу и помог с кое-какими проектами (П.) О. В. А. Р, там посчитали долгом дать мне повышение. — Серьезно? — поднял бровь Норман. — И куда тебя назначили? Чарли несколько сконфуженно помолчал. — Эм... сюда? Норм? Бро... я писал тебе неделю назад. Я новый офицер связи между Прикладными Технологиями (П.) О. В. А. Р. в Йеле и здешним гражданским руководителем исследований. Норман изогнул бровь и повернулся к столу, нажав кнопку на клавиатуре из меди и искусственного камня. Прозвучал знакомый колокольчик, Норман быстро пробежал текст и обернулся к брату. — Здорово, Чарли, похоже, все наконец сошлось! Ну, позволь тебе представить наш отдел, начиная с верхушки! — Норман вышел к проходу и позвал ассистентку. — Кэрол, кто теперь директор исследований и разработок после повышения О'Ши? Кэрол тихонько вздохнула. — Вы, мистер Бейнс. Уже почти месяц, — она покачала головой и улыбнулась. — Вам правда стоит прекратить читать демонологические трактаты во время совещаний отдела. — Ох... — Норман прошел к компьютеру и пролистал еще несколько писем, затем пожал плечами. — Значит, тогда... Добро пожаловать в (П.) О. В. А. Р., капитан Бейнс! Надеюсь, вам у нас понравится, — он пожал брату руку. — Почему бы нам не пообедать, а потом я тебе все покажу. — Сейчас десять утра, Норман, — покачал головой Чарли. — Ох, — Норман глянул на часы. Чарли обратил внимание, что они в непонятной ему системе. — Похоже, что я опять засиделся за чтением. Кэрол, — снова позвал он, — сколько я тут просидел? — Почти два дня, сэр. Сегодня четверг. В вашей ванной на вешалке приготовлена смена одежды. Там же вы можете освежиться. Норман вопросительно глянул на брата, и Чарли сделал вид, что одной рукой зажимает нос, а второй машет. Норман махнул в ответ и рванул в личную душевую. Смеющийся Чарли присел. — Значит, вы следите, чтобы мой брат был накормлен, напоен и одет? — Да, капитан Бейнс, сэр. Все как и следовало ожидать. Иногда он гуляет по архивам, а мы не можем его найти. Выдали ему GPS-трекер, но он его потерял, — Кэрол продолжала просматривать и составлять отчеты для Нормана. — Он блестящий человек, капитан, просто с тенденцией к туннельному зрению. А хороший ассистент знает, как лучше всего направить и поддержать начальника. Вы, наверное, видели извлекаемые им из текстов данные, это потрясающе. — Ага, видели бы вы его на месте хозяина подземелья[107]. Меньше чем за пару месяцев проштудировал около сорока книг, — он ухмыльнулся. — И приключения тоже были забавными. Кэрол озорно улыбнулась и достала небольшой аметистовый додекаэдр. — Они и сейчас такие, капитан. У меня тифлинг[108] девятого уровня. Сегодня ночью будет игра. Чарли начал было задавать следующий вопрос, но тут вернулся брат. — Ладно, пойдемте есть, — закрыл дверь Норман. Он принял душ и оделся с просто невероятной скоростью. — Кажется, на фудкорте есть место с жареными цыплятами. Он резко встал и в замешательстве посмотрел в холл. — Хотя я не знаю точно, где он... Офисы (П.) О. В. А. Р., Пентагон, Арлингтон. После приятного перекуса и почти часа без чтения замшелых пергаментов Норман стал гораздо общительнее и обрел контакт с окружающим миром. Он наслаждался демонстрацией брату занимаемого теперь (П.) О. В. А. Р. комплекса кабинетов в кольце «Си». Они подошли к большим двойным дверям, и Норман хохотнул. — О, вот здесь классное место, мужик. Эти парни тебе понравятся! Он распахнул дверь с табличкой «Универсальная инновационная динамика», и пара вошла. Потрясенный Чарли встал на одном конце сильно перестроенной аудитории средних размеров. Стены покрывали компьютерные экраны, меловые и чертежные доски, и даже квадраты из пробки с канцелярскими кнопками. Все поверхности усеивали диаграммы, пергаменты, карты, графики, чертежи и охватывающие три тысячи лет неопознанные документы. Среди этого хаоса десятки мужчин и женщин ходили туда-сюда, носились, бегали поодиночке и друг за другом, изучали какой-нибудь график или текст, совещались, спорили и время от времени кричали один на другого. Они работали за вроде бы случайно расставленными столами и компьютерными станциями, а в сторонке имелось оборудованное место отдыха с креслами и небольшой эспрессо-машиной. Вокруг нее мирно отдыхала горстка людей. — Что это за место? — спросил изумленный Чарли. — Это, — широким жестом обвел Норман помещение, — место, где мы пытаемся найти всему смысл. С момента обнаружения существования Рая и Ада физикам пришлось отбросить многие идеи и начать заново. Мы собрали специалистов из всех областей, чтобы свести воедино известное об Аде и данные о нашем мире. Что-то вроде сходки безумных ученых, только супероружия поменьше. Человек лет сорока подошел к братьям и пожал Норману руку. — Рад тебя видеть, Норм! Ты на новый раунд? — Не, док, спасибо. Я просто показываю брату комплекс. Он наш новый офицер связи от ПриклаМеха, — Бейнс обернулся к брату. — капитан Чарльз Бейнс, это доктор Джангалли, Властелин Центра. — Центра? — А, да, мы его так зовем, — доктор Джангалли сделал широкий жест, будто указывая на воображаемую толпу. — Тут у нас свободный дискурс о природе бытия. Наверное, стоило назвать это место Салоном, но такие вещи происходят как-то сами собой. Будет свободное время, капитан, заходите. Инженер с военным мышлением может здорово помочь. — Спасибо, доктор, — Чарльз пожал тому руку. — Но, боюсь, нам в академии не давали квантовую механику или многомерную математику. — Ха, мы тут не этим занимаемся, — доктор Джангалли тряхнул головой и скорчил рожу, словно проглотил горькую пилюлю. — Центру нужны идеи. Хорошие идеи, которые мы потом прорабатываем с отделом прикладной математики. Видите вон того парня? — он показал на фигуру, что склонилась над столом с несколькими стопками бумаг и ноутбуком и яростно что-то строчила. — Это Бэнкс. Он пишет научную фантастику и хорошо представляет механику измерений. Учился в Британии, в Cтерлингском[109], и никогда не занимался высокой наукой. Доктор Джангалли повел их в переднюю часть зала, где они встали перед тремя массивными сенсорными экранами. Под первым на уровне талии имелась выгравированная в меди надпись, гласившая: Наши СЕГОДНЯШНИЕ представления о Вселенной. На нем отображалась картина обширного пустого пространства с небольшими завихрениями. — Как видите, сегодня мы считаем бытие примерно на два порядка старше самой Вселенной, и основное его содержимое — белый шум. Но! — он поднял палец, и Чарли живо вспомнил занятия по физике в колледже. — Мы полагаем, что наша и соседние Вселенные есть лишь случайные слегка упорядоченные области в пространстве энтропии. И хотя Земля и наша Вселенная чуть более стабильны, известно, что вечно это не продлится и вернется в конце концов к максимальной энтропии. Чарли посмотрел на диаграмму и нахмурился, но вопрос задать не успел. Джангалли указал на вторую надпись: СЕГОДНЯШНИЙ смысл данных слов. На экране виднелась куча терминов. Слова Вселенная. Портал, Градиент, Мир Пузырей, Измерение находились в верху списка и, похоже, менялись чаще остальных. Под «Измерением» кто-то прикрепил выделенную кавычками и дважды подчеркнутую заметку: «Злоупотребление сим словом приведет к покупке вами ланча для введенных во гнев». — Как видите, капитан, наше понимание весьма гибко. Сегодня и завтра идея может быть идеальна, а через неделю полностью опровергнута, — он ткнул кулаком экран. — Все дело в том, чтобы очистить эту доску. Он показал на третий дисплей. — Тут то, что мы еще не знаем. На доске было несколько раз выделено и подчеркнуто: «Как обнаружить другую Вселенную извне». — Поверьте, ребята из «Эперчер Саенс»[110] бывают тут по несколько раз на дню. Надеются, что мы до чего-нибудь додумаемся. Если Рай будет безнаказанно наносить по нам удары, мы проиграем войну. От одного из рабочих мест донеслось разозленное «арргх». Мужчина и женщина рассмеялись над третьим, прошедшим через комнату к пустой канистре из-под воды. Он достал кошелек, вытащил 20 долларов и кинул в бутыль. — Зачем это? — спросил Чарли — Это «бутылка мертвых ученых», — ухмыльнулся Норман. — Когда мы начинали Центр, тут все то и дело говорили «вот бы сюда Эйнштейна» или «вот бы показать это Уилеру»[111]. На самом деле пользы от них было бы немного, потому что мы склонны приписывать мертвым ученым наши знания. Чтобы не впадать в расстройство, каждый раз, когда кто-то мечтает о блестящем умершем ученом, он кладет в бутыль деньги. А в последнюю пятницу месяца мы покупаем на них выпивку, — он поглядел на расставшегося с деньгами беднягу. — Он же положил двадцатку? Наверное, подумал о нобелевском лауреате. Это ребята дорогие — Похоже, у вас тут здорово, бро. — Прошу прощения, мистер Бейнс, — Кэрол внезапно материализовалась позади них и коснулась плеча Нормана. — На завтра вам назначено совещание с мисс Лугашарманаской и военными представителями. В девять ноль ноль. — Луга придет? — Норман с диким взглядом провел рукой по щетине. — Мне нужно побриться. — Чувак! — покачал головой Чарльз. — Что?! — Ты помнишь, как мамочка разозлилась на мою женитьбу на мормонке? А ты теперь прихорашиваешься перед демоном? — он едва сдержал смех, стараясь прогнать из головы возникающий образ. — Не просто демоном, Чарли, суккубом, — Норман с улыбкой подчеркнул слово. — Они могут выглядеть КЕМ УГОДНО. — Это все здорово, но я лучше останусь с моей человеческой женой, спасибо, — Чарли глянул на часы. — Ладно, мне нужно в Йель. Когда в следующий раз будешь в Прикладных Технологиях, заглянешь ко мне в офис? — Обязательно, — двое мужчин коротко обнялись и похлопали друг друга по плечам. — Увидимся, летун! — Увидимся, чокнутый. Эсминец «Тернер Джой», у берегов Вирджинии, июнь 2009. Старый эсминец развернулся и пошел на следующий заход по раскинувшемуся перед ним кроваво-красному морю. Путь корабля отмечала ярко-голубая полоса, выглядящая в сравнении с лежащей по сторонам красной жижей нормальной водой. Помпы «Тернер Джоя» взвыли, и он изверг потоки краски, отмечая начало нового захода. — Это сработает? — в сомнениях произнесла София Метаксес. Масштабы постигшей Землю морской катастрофы казались слишком громадными, чтобы побороть ее простой синей краской. — Шансы есть, — капитан Рейнольдс с мостика наблюдал картину через бинокль. — Синий краситель ограничивает поступление необходимого для фотосинтеза света, так что водоросли мрут от голода. Технику вроде этой мы использовали во Второй Мировой против подводных лодок, — он бросил взгляд на Софию. — Как? — Ну, это не шутки. Мы распыляли по воде синюю краску. Когда субмарина поднимала перископ, краска покрывала линзы, и шкипер продолжал думать, что он под водой. И продолжал подъем, а на поверхности мы со ста пятидесяти футов расстреливали лодку из зениток. Рейнольдс выглядел совершенно безучастно. София несколько мгновений рассматривала его, проникаясь жестокостью рассказа. Затем с едва сдерживаемым смехом пошутила: — Наверное, это одна из «старых морских историй»? — Одна из многих, София. Но краска действительно может сработать. Если получится убить глубинные слои водорослей, поверхностный слой можно будет вычистить, или прокачать и отфильтровать. Во внутренних водах это сработало, здесь шансы тоже хороши. При условии, что краситель не растворится слишком быстро. София скривилась. Как и ожидалось, около недели назад излилась Третья Чаша Гнева: главные реки внезапно покраснели от водорослей. Фауна некогда богатых рыбой рек подверглась децимации, их берега покрывали зловонные тушки отравленной рыбы и питавшихся ею птиц. Хотя масштаб катастрофы в сравнении с морской оказался ограничен; правительства получили предупреждение и держались наготове. Распространение Красного Прилива по рекам сдерживали заграждения, а применение мелкодисперсной глины позволило собрать водоросли в конгломераты и убрать. Битва длилась две недели и окончилась полной победой людей. Реки вычистили, и оставался всего один пресноводный очаг поражения — на Великих Озерах. С ним боролись канадские патрульные корабли класса «Кингстон»[112], постоянно уменьшая район. Теперь уроки этой битвы применялись против водорослей в море. — По крайней мере мы побороли одну. Из трех. — Две из трех, София. Ципро против прото-язвы работает, на складах его с каждым днем все больше. На это нас больше не поймать. И даже здесь и сейчас мы продолжаем изучать эту Чашу. У Лонг-Айленда есть еще одно место, где ведутся эксперименты по биологическому контролю. Если получится создать питающегося этими водорослями хищника, то мы получим защиту против новых атак. — Меня беспокоит следующая, огненный дождь. — Я читал. После крайнего сеанса связи я просмотрел Откровение. Погоди. Поворачивай на два-семь-ноль, на десяти узлах. Старик отлично справляется. Похоже, что Белиал снова возьмется за свое, а? — Я хочу понять, как пророчества Откровений оказались настолько точными. Их написали две тысячи лет назад, но пока все совпадает идеально. Каждая Чаша в точности как написано. — А, София, это просто. Яхве не делал пророчества грядущих событий, он подгоняет события под древние предсказания. Этот старый фокус использовали веками. Или делай пророчества невнятными и размытыми, чтобы их никто не понял, или фабрикуй события под них. Давай просто надеяться, что городская оборона сможет предотвратить атаку небесных вулканов и не допустит нового Детройта.Глава XV
Погранзастава 1147Е, к югу от Мае Сот[113], Таиланд. Служба в милиции Тахан Фран имела свои преимущества. И возможность служить на этом пограничном посту являлась одним из них. Технически задача пункта состояла в контроле границы и предотвращении ее незаконного пересечения, но для местного ополчения он служил также и способом подзаработать. Пост выступал хорошо защищенным и обустроенным привалом для путешественников и туристов, которые могли здесь в полной безопасности выйти из машин и прогуляться. Женщины из ближней деревни готовили гостям еду. Туристический автобус становился праздником для всех. Туристы могли насладиться настоящей тайской пищей, а не той пресной имитацией, которой потчевало большинство туристических ресторанов. Они покупали сделанные местными жителями сувениры и бижутерию, пользовались плюсами чистых туалетов и душей — разумеется, за умеренную плату, совершенно забывая, что «умеренная плата» в Бангкоке по меркам этих мест считалась просто заоблачной. Особенно с учетом полностью бесплатных для армии поставок всего необходимого. Имелось тут даже несколько гостевых домиков, где путешественники могли переночевать. Они тоже приносили доход и служили ресурсом для более приземленных развлечений. Контингент Тахан Фран состоял в основном из подтянутых и тренированных молодых людей слегка за двадцать. Молодые европейки из туристических автобусов находили их притягательность неодолимой, и с прибытием такого автобуса везунчиком становился минимум один юный ополченец. Казалось, девушки в форме Тахан Фран должны бы такое осуждать, но у них тоже находились кавалеры. Похоже, что туристы-мужчины считали раскрепощенных девушек с оружием не менее привлекательными. Капитан Момражон «Лон» Тонгтем улыбнулся мыслям и продолжил инспекцию периметра заставы. Несмотря ни на что, пост оставался военной базой. Он отправлял патрули для контроля границы и установки блокпостов для осмотра транспорта на предмет контрабанды. Везли кто наркотики, кто людей, кто просто привычные в Таиланде, но неизвестные за границей в Мьянме маленькие радости жизни. Контрабанда была доброй местной традицией. И сейчас, с наступлением заката, следовало быть вдвойне начеку. Лон знал, что серьезные контрабандисты передвигаются по ночам, и сдерживание их означает ночное патрулирование. К счастью, сегодня в 1147Е не заночевал ни один турист, и все деревенские разошлись по домам. И пункт снова стал настоящим военным укреплением. — Кип, есть движение? — как и большинство ополченцев Тахан Фран, его бойцы выросли вместе и слишком хорошо знали друг друга для военных формальностей. Сержант Чарнвит «Кип» Чачавалпонпун нахмурился. — Вроде нет, Лон, — он поколебался. — Точно не скажу, но... — Знаю. Там что-то есть. Я тоже чувствую, — Лону передалась озабоченность. Одно из преимуществ Тахан Фран над регулярной армией — все они местные и хорошо знают свой район. Знают джунгли, понимают их, умеют слушать, когда те говорят. Бойцы регулярных войск таким умением не обладали. И теперь джунгли говорили, что рядом незваные гости. — Думаешь, это балдрики? Сержант говорил тихо, но в голосе явно читалось беспокойство. На вооружении Тахан Фран по-прежнему стояли практически бесполезные против балдриков 5.56-мм М16А1. Городские подразделения вооружали более подходящим для борьбы с этим врагом крупнокалиберным оружием. — Нет, не балдрики, — Лон уставился в темноту. — С этими нападениями покончено. Может, ангелы. Но я не слышал, чтобы они устраивали рейды. — «Тай Рат» сегодня писала, что командование Мьянмы перемещает войска. Сержант каждый день читал газету «Тай Рат», во многом из-за жены. Около 18 месяцев назад она погибла в автокатастрофе, и он просматривал ежедневный список спасенных из Адской Впадины тайцев. Однажды там появится ее имя, и они снова встретятся. — Я тоже видел. Мне было бы спокойнее, будь у нас подкрепление, — в прошлом так и происходило. Когда ситуация становилась слишком тяжелой для милиции, на помощь обычно выдвигался отряд кавалерии с легкобронированными машинами. Но обе кавалерийских и единственная бронетанковая дивизия Таиланда находились в Аду с Экспедиционной Армией Человечества. — Но ближайший резерв в Канчанабури[114], на дорогу сюда уйдут часы. Собери нескольких парней и отправь их вдоль реки. Может, идет конвой наркоторговцев, а мы у них на пути. Сержант кивнул и повернулся, чтобы уйти собирать патрульный отряд. Вполне вероятно, что перевозится крупный груз наркотиков, а значит, на пост могут напасть, чтобы не дать помешать. Единственная проблема — таких поставок не было уже пару лет или больше. Шептали, что хунта Мьянмы обзавелась забиравшим всю продукцию «уличной аптеки» клиентом. Но как только Кип повернулся, на краю деревьев за периметром поста с ветвей с протестующими криками сорвалась стая ночевавших там птиц. Сержант и капитан переглянулись. Их глаза расширились от понимания происходящего. Лон ударил по тревожной кнопке, и рев сирены почти заглушил свист падающих минометных снарядов. Кем бы ни были минометчики, сработали они хорошо. Два первых залпа ударили по казармам, разнося деревянные строения и разметывая обломки. В огне занявшегося пожара Лон увидел мужчин и женщин своего подразделения, рассыпающихся по заранее определенным позициям периметра. Сигнал пришел как раз вовремя, чтобы они покинули казармы, но капитан видел, что кое-кто не успел. Его маленькое войско поредело. Потом земля под ногами содрогнулась от новых залпов. Целью последних стал командный пункт, и Лон увидел, как тот рушится от попаданий. Хуже всего, радиорубка тоже обратилась в пылающие руины. Пограничная застава 1147Е была отрезана от помощи. Лон понимал кое-что еще. Минометный огонь слишком точен для обычной пограничной стычки. С той стороны регулярная армия Мьянмы. И не простые вояки, но из немногих настоящих профессионалов. Большинство сил Мьянмы представляло собою фарс, в «батальоне» могло быть всего двадцать человек с легким оружием и несколько носильщиков. Но эти отличались. Они знали свое дело, пребывали в полном составе и боевой выкладке. Подтверждая ощущения, весь пост внезапно залил яркий свет. Минометчики переключились на осветительные, высветив цели; джунгли при этом тонули во тьме. Треск автоматов его обороняющихся бойцов тоже подтвердил уже понятное: основная атака только началась. Разрушения командного пункта соответствовали опасениям Лона. Он улучил несколько секунд и добежал туда, но здание исчезло. Радистка погибла, распростершись на своем оборудовании с изорванным осколками мины телом. Профессиональная часть разума Лона подсказала ему, что это может значить надежду: ее убило во время эфира, может, предупреждение о нападении и просьба о помощи все же ушли. Гражданская часть сознания молчала. Смерть с детства знакомой ему девушки он оплачет потом. А на периметре милицию Тахан Фран слепили осветительными снарядами. Белый свет сделал их ночное зрение бесполезным. Окружающие джунгли виделись непроницаемой черной тенью, освещаемой лишь вспышками от пошедших в атаку сил Мьянмы. Но у этой проблемы имелось хорошее решение. Тайская милиция подготовила огневые рубежи для пулеметчиков: им не нужно было видеть отдельные цели, достаточно просто накрывать подходы к базе перекрестным огнем. Пулеметчики водили оружием по заранее выставленным меткам, поливая пулями наступающую мьянманскую пехоту и заставляя ее залечь. Лон предполагал, что мьянманский командующий рассчитывал на эффект внезапности минометного залпа. Он должен был застать обороняющихся врасплох, и неожиданная атака прорвала бы периметр прежде, чем Тахан Фран успеют среагировать. И это почти сработало — но лишь почти, и разница велика. С прижатой огнем к земле между джунглями и периметром пехотой вражескому командиру придется пойти долгим путем. Отражающие первую волну тайские пулеметчики раскрыли свои позиции, и мьянманцы ответили по ним ракетным огнем. Разумеется, это тоже ожидалось, и пулеметчики сменили позиции, но процесс медленного взламывания обороны поста начался. Сражение в итоге шло почти четыре часа. К его окончанию одиннадцать из двадцати пяти бойцов Тахан Фран погибли, а большинство выживших получили ранения. Тяжелая потеря для набранного из ближайшей деревни подразделения — и слишком много погибших детей этой деревни. Лон перегруппировал выживших за руинами пограничной заставы 1147Е, и они исчезли в джунглях. Его отряд выполнил задачу. Несколько драгоценных часов они сдерживали вражеское наступление, и пока что этого довольно. Штаб Экспедиционной Армии Человечества, Ад. — Добрый вечер, генерал. Значит, вы получили предупреждение? — Да, сэр, получила. Могу я спросить, откуда вы узнали? Сообщения отсюда обычно приходят позже вестей с фронтов. — Одна из первых погибших служила радисткой в милиции. Прибыв сюда, она сразу потребовала передать предупреждение. К счастью, принимающий персонал с равнины Филана оказался расторопным. Они отправили сообщение нам, а мы — вам. Итак, может ли ЭАЧ предложить вам поддержку? — Генерал Петреус, я с глубоким сожалением вынуждена просить о возвращении пяти тайских дивизий под командование Таиланда. Они наш стратегический резерв и отчаянно нужны для отражения вторжения. Петреус подошел к занимающему всю стену его кабинета массивному дисплею. Он несколько секунд играл с управлением, и экран показал карту границы Таиланда и Мьянмы. Через несколько секунд на ней подсветился район боевых действий. Он протянулся почти на сотню километров границы. Петреус несколькосекунд рассматривал картину, впитывая тактическую обстановку. — Генерал Асани, ваши силы — часть Экспедиционной Армии Человечества. Что означает, ваша война — наша. Как глубоко прошли захватчики? Генерал Асани в легком смущении переступила. — На текущий момент я не знаю, сэр. Рапорты из зоны боев весьма противоречивы, — она ненадолго умолкла и перевела дух. — Честно говоря, сэр, командование в Канчанабури не из лучших. Большинство наших лучших людей здесь, в Аду, прочие разбираются с сепаратистами на юге. Третьи на границе с Камбоджей, а в Канчанабури те, кто остался. — Вы должны это исправить, — Петреус говорил мягко, но с очевидным упреком. — У вас есть право принимать решения? Что говорит гражданское правительство? — Премьер-министр мой кузен, сэр. Здесь больше вопрос не военно-гражданских, а семейных отношений, и у нас с кузеном все в порядке. Но, сэр, я вынуждена настаивать на отзыве наших пяти дивизий. — У вас здесь отличный и хорошо сбалансированный корпус. Одна дивизия тяжелой бронетехники, две легкой, и две механизированной пехоты. Вы считаете, что этого хватит для отражения вторжения? — Считаю, сэр. Разумеется, командование в Канчанабури придется заменить. — Конечно, — Петреус увеличил карту. — Канчанабури — ключ. Это крупный транспортный и железнодорожный узел, открывающий прямые и обустроенные пути прямо в сердце страны. — Согласна, сэр, эта проблема входит в курс обучения в Чулачомклао[115]. Канчанабури — ключ к защите границы с Мьянмой. И его нужно удержать. Дело в том, что у нас осталась лишь легкая пехота, а требуется бронетехника. И прямо сейчас вопрос в том, сможем ли мы доставить ее туда достаточно быстро. Мы должны собрать силы, вывести из Адских врат и отправить домой. На это уйдет неделя, а точнее, дней десять. Армия Мьянмы пешая, наши люди будут драться, но время все равно уходит. Дело может закончиться необходимостью отбивать Канчанабури до начала других действий. Крови будет много. — Генерал, зачем столько ждать? Мы в Аду, не забыли? Можно пробить портал отсюда и куда угодно. Все, что нужно — экстрасенс на той стороне. Вот почему мы держим Экспедиционную Армию Человечества в Аду. Здесь у нас есть доступ к любой точке Земли. Когда завершится формирование этой армии, мы сможем открыть врата хоть к Яхве, хоть к какому угодно противнику, и ударить в него всей механизированной силой мира. Когда Армия сформируется, в ней будет шестьсот двадцать пять дивизий. Из живых людей, умерших и демонов, готовых защитить Землю и Ад от чего угодно. Следовательно, ваши дивизии могут оказаться в любом нужном месте по первому желанию. Даже после Первой Чаши у вас в Таиланде остались экстрасенсы. Отправьте их в требуемые точки. С этим вам, кстати, повезло: котенок здесь, и она лучшая. Она в гостях у друзей из погибших спецназовцев, при необходимости через час-два будет тут. Петреус умолк и слегка поморщился. Лично ему котенок нравилась, но воинские традиции и формальности не подразумевали ходящих на поводке у бойфренда ключевых подчиненных. Возникали протокольные проблемы. Генерал Асани разглядывала карту. — Вы ведь знали, что такое произойдет, не так ли? — Это нападение? Вовсе нет. Но было очевидно, что подобное скоро случится. Война Обломанных Рогов продемонстрировала, что против нас в прямом столкновении в Аду не выстоит ничто, или почти ничто. Поскольку Рай с Адом в своей Великой Войне в Небесах зашли в тупик, военное дело Рая не может быть особо лучше местного. Значит, они должны понимать, что прямого боестолкновения с нами им не выдержать. Все их действия обязаны были привести к принятию этого факта. Следовательно, логично, что они попробовали найти на Земле суррогатного союзника и столкнуть людей с людьми. — У меня три кандидата. Изгоя вне состава Альянса Человечества с доступом к существенной военной силе. Ким Чен Ир в Северной Корее, Чавес в Венесуэле и Тан Шве в Мьянме. Спутниковая разведка сообщает, что Ким Чен Ир перемещает войска, там вскоре ожидаются проблемы. Переброску войск Мьянмы мы не заметили, движение пехоты в джунглях обнаружить сложно. Но Тан Шве наверняка думал в этом направлении. Другой вариант для него — ударить в Индии, но он не настолько псих. Итак, когда я сказал, что Экспедиционная Армия Человечества с вами, это была не фигура речи, хотя немного театральности генералу и не повредит. Вы должны понимать. Данное вторжение — часть войны с Яхве. Отразив нападение, мы нарушим и его планы, – закончил Петреус. — Я передам премьер-министру, что пять наших дивизий в двадцать четыре часа будут в Канчанабури. Это его весьма обрадует. Мы остановим и отбросим этот набег, — генерал Асани секунду размышляла. — А что потом? В Мьянме весьма мерзкий режим. После циклона «Наргис»[116] они просто оставили людей голодать. Этот удар нанес Яхве, но они все равно на его стороне. Их вторжение есть предательство человечества, за которое следует покарать. — И заодно использовать шанс заплатить по старым счетам, да? Генерал Асани отвесила себе мысленную оплеуху. Она забыла, что этот генерал — заслуженно известный эксперт в военной истории. — Разумеется. Но даже так, это правое дело. И даст Ким Чен Иру хороший повод для размышлений. — Согласен. И сражение во многом станет для нас пробой сил. Проверим, как командование из Ада влияет на земную стратегию. — Значит, мы на них нападем, — с очевидным удовлетворением произнесла генерал. — Зачем? Нападать больше не нужно. Мы можем просто открыть портал и перебросить войска к Нейпьидо. Под «к Нейпьидо» я имею в виду прямо туда. Пробивать путь к столице нужды нет, мы просто там появимся. Это делает Ад лучшим командным пунктом в истории. Но прежде всего вам необходимо решить проблему с командирами из Канчанабури. Полному механизированному корпусу на месте понадобится много хороших кадров. — Я займусь, сэр, — генерал Асани снова недолго размышляла. — Вы ведь много думали о применении порталов в военном деле, верно? — Генерал, с момента назначения я почти только об этом и думал.Глава XVI
Личные покои Михаила-Лан, Рай. — Тебя сильно ранило? — беспокойство в голосе Михаила звучало диаметрально противоположно его реальным мыслям об Урииле. — Повезло, что я вообще выжил, Михаил-Лан. Над Эль-Пасо люди встретили меня самолетами и ракетами. Я успел вовремя нырнуть в портал, но он получился маленьким и зацепил край крыла. Оно тяжело сломано и медленно заживает. А еще осколки человеческих ракет. Несколько успели проникнуть через портал, раны от них исцеляются тоже медленно. Я мог бы, пожалуй, дать тебе выпить чего покрепче, чтоб ты забыл о ранах, но вряд ли ты оценишь. — Уриил-Лан, я обязан передать тебе, что Всевидящий Отец недоволен атакой на Эль-Пасо. Из живущих там людей умерли лишь немногие. Это далеко от ожидавшегося им истребления целого города. — Я сделал все, что мог. Люди изменились, Михаил-Лан. Когда-то сотни сотен их падали от единого моего касания, но сейчас мне тяжело даже просто коснуться их. А когда они меня ощущают, то сопротивляются. Принести им покой занимает время, а самолеты и ракеты его не дают. Я беру, что могу, и должен быть доволен этим. Ох, парень, как же здорово это прозвучит, когда я расскажу Ях-Ях, с великим удовольствием думал Михаил-Лан. Уриил-Лан говорит, что делает что хочет, а ты должен довольствоваться этим. Мысль его явно повеселит. — Уриил-Лан, мы на войне. Всевышний это понимает. Михаил-Лан едва сдержал смешок при этих словах. Яхве едва ли осознает, что такое война против людей. Как и Сатана. Даже несмотря на факт, что Рай следил за прогрессом человечества, а Ад нет. Старая, тянущаяся из тьмы бесчисленных тысячелетий проблема — всегда были отказывающиеся слышать не укладывающееся в их картину мира. В воображении Яхве люди все еще представали доверчивыми и бездумными овцами, и он не допускал никаких несоответствий этой мысли. Идею о превращении овец в безжалостных убийц он просто не воспринимал. Михаил-Лан повел цепь размышлений дальше. Если даже Яхве очнется и протрет глаза, ему это не поможет. Одно дело — слышать о возможностях человеческого оружия, и совсем другое — видеть и понимать реалии. Способность людей заливать поле боя огнем и сталью не имела прецедентов на памяти ангелов. — Михаил-Лан, ты знаешь людей. Где мне нанести следующий удар? — Уриил просил совета, отчасти надеясь, что ему посоветуют бросить идею. Михаил-Лан тщательно размышлял. Техас? Где народ рад пострелять и вооружен до зубов? На это Уриил больше не попадется. Он быстро подумал насчет отправки Уриила на дистанцию поражения базы ВВС Неллис[117] и полигона Тонопа[118], где люди невероятно развили свои машины убийства даже по их стандартам. Проблема в том, что единственная стоящая цель в Неваде — его любимый Лас-Вегас, а позволять Уриилу отнять этот город он никак не собирался. Калифорния? Стоит подумать. Внезапно Михаила осенило. Город, где полно морпехов, окруженный авиабазами и ракетными батареями, место базирования немалой части флота США. Идеально. — Уриил-Лан, пока отдыхай здесь. Когда снова будешь готов, советую нанести удар по Сан-Диего[119]. Михаил-Лан вежливо попрощался со своим выздоравливающим гостем, раздул летательные мешки и поднялся в воздух, направляясь в Вечный Город и свой офис. Но по пути, конечно, придется нанести еще один многообещающий визит. В дороге его мозг вернулся к насущной проблеме — раскрытому Лемуилом-Лан второму заговору. Повезло, что Лемуил и близко не знал людей, хотя и считал иначе. Потому что если бы знал, то узнал бы и открывающийся в графиках паттерн. Михаил-Лан определил его с первого взгляда. Второй заговор весьма отличался от его собственного. Михаил-Лан ставил простую цель: он готовил ситуацию, когда окончательно прогнившую и коррумпированную правящую элиту Рая можно будет смести одним мощным ударом. Его клуб и сосредоточенная там деятельность имели главной целью именно это. Подсаживая гостей на удовольствия — строго и абсолютно запрещенные Яхве — он создавал объединенную этими наслаждениями группу, отделенную от остального Рая. Когда Михаил нанесет удар, он обезглавит Рай и победит. Классический переворот. Новый заговор действовал совсем не так. Михаил-Лан создавал новое сообщество, медленно распространяющее влияние на высшие круги Рая. А неизвестный конкурент готовит подпольную армию, «сопротивление», думал Михаил. Оно делится на крошечные ячейки, члены которых знают только друг друга. Во всяком случае, теоретически. В реальности все обстоит совсем не так: между ячейками всегда есть утечки. Дело в том, что цель такой организации — бросить вызов правящим кругам и поставить их перед лицом массового восстания. Новый план ставил всю систему вверх дном. Он означал гражданскую войну в Раю — то единственное, чего Михаил пытался избежать. Кроме, конечно, человеческих танков на улицах Вечного Города. Вот этого он стремился избежать любой ценой. Нужно держать людей на расстоянии, заставить их гоняться за собственным хвостом на Земле. Потому что, если они действительно переключат внимание на Рай, прибытие их танков станет лишь вопросом времени. Михаил-Лан увидел внизу обшитый бронзой домик, одни из его малых апартаментов, специально подготовленные для единственного обитателя. Он сложил крылья, аккуратно ступил на посадочный пандус и дал мешкам сдуться. И прошел внутрь. — Белиал. Как твои дела? Огромный демон, некогда Великий Герцог Ада и единственный сумевший серьезно ударить по людям придворный из свиты Сатаны, раздраженно глянул на гостя. — Сколько мне еще торчать в этой бронзовой коробке? Впереди много дел. — Сколько мне угодно, — холодно произнес Михаил-Лан. Он не знал, способны ли люди навестись на разум Белиала, и рисковать не хотел. — Если только ты не желаешь попытать удачи с людьми. Белиал тряхнул головой. — Я хочу по ним ударить. И не только по ним. Здесь я теряю время. — Времени у нас навалом, Белиал-Лан-Михаил. Ты, вероятно, будешь рад узнать, что твоя экс-подружка Эвриала явно не теряла время зря. Она вступила в союз с важным человеком Гаем Юлием Цезарем и обернула это к большой выгоде. Она даже заключила мир с людьми и свалила на тебя всю вину за Шеффилд и Детройт. Она богата, счастлива и процветает, как и ее род. Разумеется, люди заставляют их прикрывать головозмей. Белиала почти трясло от ярости. — За предательство перед смертью она будет тысячелетия вопить от боли! И ее человеческий союзник тоже. — Без вариантов, Белиал. Эвриала — твоя проблема, согласен. Но Гай Юлий Цезарь вне зоны доступа. Он под защитой других, и они не потерпят причинения ему вреда, — Михаил-Лан заговорил самым дружеским тоном. — В любом случае, тебя также обрадует, что баронесса Юлапки тоже процветает и стала королевой наг. Они организовали службу доставки и убрали с рынка ФедЭкс[120]. Ни раньше, ни позже, те как-то потеряли одну мою посылку. Белиал сжал кулаки и заметался туда-сюда от мысли, что нижайшие из его слуг благоденствуют под правлением людей в Аду. Михаил-Лан улыбался его гневу. Демонам определенно стоит поучиться контролировать эмоции, их неумение делать это привело к падению. — А теперь к делу, Белиал. Как нам обрушить огонь на людские города? — Это не проблема. Открой портал с одним концом в наполненном лавой жерле вулкана, другим над целью. — Это проблема. По качеству воздуха здесь ты должен был понять, что в Раю вулканов нет. Тем не менее, мне нужно как-то исполнить пророчество о Четвертой Чаше Гнева и обрушить огонь на их города. — Зачем ты напророчил то, что не в состоянии исполнить? — Белиал не мог поверить, что холодный и расчетливый Михаил-Лан, величайший генерал Яхве, способен так облажаться. — Я не пророчил. Ты знаешь, как появились те пророчества? Я был с визитом в Южной Америке и под завязку нагрузился местными товарами. Экстрактом листьев, который люди зовут кокаином. Неважно, на обратном пути я остановился там, где сейчас Мехико, и собрал отличных грибов. Они хороши, Белиал, тебе стоит их попробовать. Дают безумные видения. Итак, мне стало интересно, что получится, если кто-нибудь смешает эти грибы с кокаином. Ставить эксперимент на ком-то важном я не хотел, так что отправился в место под названием Патмос[121], дыру на задворках мира. И нашел сидящего у дороги бродягу. Он молил о еде, так что я дал ему приправленного грибного салата, сел и стал наблюдать веселье. — И что это была за картина, дружище Белиал! Глаза сверкали, он прыгал туда-сюда и выкрикивал бред. Это стоило видеть, скажу я тебе. Откуда мне было знать, что какой-то грамотей запишет его бредни и сохранит? Я думал, его просто сочтут очередным сумасшедшим, ударят камнем по башке или сделают еще что-нибудь эдакое. Но вместо этого он становится Святым Иоанном Богословом, а результат моего грибного салата превращается в Книгу Откровения. Я пытался ее скрыть, правда пытался. Но никейцы[122] не слушали. Томас Джефферсон тоже ее осуждал, но его мнение не восторжествовало, увы. Но не время оплакивать былое. Пророчества существуют, и мы должны их исполнить. Итак, вулканов в Раю нет, есть идеи получше? – перешел к делу Михаил. Белиал качнул головой. — Нельзя излить лаву без источника. Мы должны вернуться в Ад и открыть вулкан там. — Тартар занят людьми. Это их главная база на севере. Они внимательно следят за вулканами. Кстати, они отдали Палелабор твоим человеческим рабам, и те запустили прибыльный добывающий бизнес. Железо, медь, титан и прочее. Белиал осел и обхватил лицо руками. Любимый Палелабор в руках некогда бывших рабами его глубин людей. Михаил-Лан присел и похлопал демона по плечу. — Не переживай об этом, Белиал. Просто придумай, как нам залить города людей огнем. Встреча с Белиалом заняла меньше запланированного, и Михаил-Лан решил, что успеет ненадолго навестить Монмартр-клуб Он не спеша полетел к Вечному Городу, наслаждаясь видами проплывающих внизу пышных сельских угодий. Работники обрабатывали кормящие Вечный Город поля. И это, кстати, поднимало интересный вопрос. Михаил задумался, можно ли вырастить тут, в Раю, его самые галлюциногенные образцы. И если да, окажут ли они такой же примечательный эффект, как на Земле? И снова он сложил крылья и приземлился на уступе, на сей раз храма Яхве. Ну чьего же еще, презрительно думал Михаил, Ях-Ях никогда не устает от поклоняющихся ему толп. Теперь он нашел целую новую планету примитивных обитателей, которых можно превратить в новый культ. Пойди все своим чередом, отвергнутые люди отправились бы в Ад и там постепенно исчезли. Точно таким же образом они сами некогда заменили живших на Земле прежде. Михаил-Лан гадал, остались ли еще где-то в глубочайших недрах Ада выжившие из тех древних рас. Он пошел по запутанному лабиринту ведущих к сердцу храма проходов. Тут имелся фокус. Все лабиринты Рая работали на одном принципе: держи левую руку на левой стене и не отрывай, и постепенно придешь к центру. Но этот был исключением: в определенном месте смени руку на правую и иди вдоль правой стены, и попадешь в «Монмартр». Оказавшись внутри, Михаил с удовлетворением отметил, что все идет как надо. Музыка играла вполне на уровне, Бенни Гудмен[123] почтительно поприветствовал проходящего мимо Михаила. Несколько минут архангел постоял, послушав выступление и одобрительно кивнув после его завершения. Быстрый взгляд на программу показал, что до конца выхода группа сыграет еще несколько хороших номеров. Затем сцену займут ангельские танцовщицы с шестом. В своем кабинете, глубоко в задниках этого секретного места, Михаил занялся подсчетом припасов. Он неплохо пополнил склад, мьянманская хунта проявила настоящую щедрость. Какие милые люди, размышлял он, всегда готовы услужить, и такие рациональные и разумные. Не то что Яхве. Когда раздался стук в дверь, он работал над новой схемой закупки алкоголя: достать хороший скотч или бурбон становилось настоящей головной болью. — Михаил-Лан, мне нужна помощь. Это была Мейон, юная ангел-наркоманка, которую он снабжал героином. Михаил слегка сдвинул брови. — Знаешь, Мейон, ты стала употреблять больше. — Я знаю, Михаил-Лан, но я, — она колебалась, на глазах выступили слезы, — мне нужно. — Как и многим, Мейон, и все они обеспечивают свои привычки. А не прибегают ко мне за бесплатной дозой, не так ли? На самом деле немало их поступали именно так. И получали необходимое, если имели ценность в глазах Михаила. Мейон таковой не обладала. По крайней мере, пока. — Я знаю, но... — Нечестно по отношению к ним, правда? Они работают и платят. Почему ты должна быть исключением? — Я все для вас сделаю, обещаю! Ну да. Конечно, сделаешь, ты просто еще не знаешь, что именно. — Что скажешь насчет поработать здесь? — Ой, да, — Мейон явно обрадовалась. — Что я буду делать? Разносить напитки? — О нет, у меня для тебя есть работа получше. По-моему, из тебя выйдет хорошая танцовщица. Мейон выглядела слегка ошарашенной. — Ну, я разучивала церемониальные храмовые танцы... — Для начала годится. Другие покажут тебе, как сделать из них танец с шестом. И научат, как раздеваться в процессе. — Ох, — вот теперь Мейон действительно ошарашило. — Пойдем, я отведу тебя к Чармейн-Лан[124]. Она руководит танцорами. Чармейн-Лан находилась в костюмерной и проверяла подготовку костюмов для следующей группы танцовщиц. Михаил представил ей Мейон и оставил их вдвоем. Когда он ушел, Чармейн-Лан ласково обняла Мейон крыльями. — На самом деле это несложно. Все, что тебе нужно — танцевать во время своего выхода. Просто помни не отходить от шеста, он для твоей безопасности. Если кто-то попробует стащить тебя со сцены, хватайся за него. Такого еще не было, а если кто-то и попробует, с ним разберется охрана. Кроме того, не забывай про время. К окончанию номера ты должна быть обнажена до кожи и перьев. Не тяни, но и не торопись. Следи за менеджером сцены — это я — и если я скажу тебе замедлиться или ускориться, выполняй. Иногда случаются проблемы, и ты будешь нужна для замены или еще чего-нибудь. Справишься хорошо, получишь дополнительную плату. После шоу ты станешь встречаться с клиентами в зале. Общайся с ними. Если они захотят, исполни для них небольшой приватный танец, это называется «танец на коленях». Девочки на этом хорошо зарабатывают, более чем достаточно для оплаты твоей привычки. Наконец, некоторые клиенты захотят пойти с тобой в верхние комнаты. — Нет! — в ужасе воскликнула Мейон. — Да, Мейон. Ты будешь делать это, и делать с удовольствием, — безжалостно и жестко произнесла Чармейн-Лан. — У тебя есть привычки, ты от них не отказываешься, значит, придется удовлетворять желания клиентов. Или справляться так. Ты знаешь, каково это? Мейон опустила голову — частично подтверждая, частично пряча слезы. — Тогда хорошо, — Чармейн-Лан снова заговорила дружелюбным мягким тоном. — Все правда не так печально. Михаил-Лан не допускает сюда никого плохого, так что все будут с тобой добры. Если покажешь себя хорошей и радующей клиентов девочкой, кто-нибудь положит на тебя глаз и забронирует. Это значит, что ходить наверх понадобится только с ним. И еще. Если клиент просит тебя подняться, говори мне, чтобы я поставила вместо тебя другую девочку. Поняла? Еще один заплаканный кивок. — Замечательно. Давай тогда подберем тебе красивый костюм для первого выхода.Глава XVII
Канчанабури, Таиланд. Военные профессионалы понимают значение красивого появления. Последовавшее за обнаружением существования Рая и Ада быстрое покорение последнего предоставило столь много возможностей для красочного прибытия, что большинство офицеров могло потеряться в выборе. Этот случай исключением не стал. Около часа назад появилось несколько транспортников «Шорт 330»[125], извергнув массу электронного оборудования и команду техников. Имеющий базовые сведения о порожденном открытием порталов между Землей и Адом новом поколении электроники наблюдатель узнал бы в этих системах портальный генератор AN/GSY-1(V) модель 5. А незнание остальных разрешилось бы позже, когда через два часа напряженной работы установка системы завершилась появлением в центре летного поля черного эллипса. Из него с ревом выкатилась колонна «Хамви» М1114 и направилась по длинной прямой дороге в Канчанабури. За ними почти сразу вышел следующий конвой из «Хамви» и шестиосных грузовиков. Он вез людей — суровых мужчин и женщин в белых шлемах, белых перчатках и ремнях. Наблюдающий за кавалькадой персонал ВВС многозначительно кивал друг другу: это была военная полиция армии Таиланда, знаменитые «Белые Мыши»[126]. Их присутствие само по себе давало ключ к тайне состава уже исчезающего вдалеке первого конвоя. Местным жителям идущие по улицам конвои военных были не в новинку, и они привычно убирались с дороги. На передке каждой машины люди видели красную пластину с двумя золотыми звездами и замечали вооружение «Хамви». И обращали внимание, что транспорт носил красно-серый камуфляж, а не обычный темно-зеленый. Более проницательные понимали, что техника шла прямо из Ада, а самые умные догадывались, что армейскому штабу в Канчанабури предстоит действительно адский визит. Но и умные, и не очень, все они убирались с пути и с покорным терпением наблюдали за проходом техники. Не похоже, что это политики, едут генералы, а генералы обычно работают ради выживания. — Выглядит плохо, — генерал-майор Асани рассматривала толпы людей вдоль обочин. Беженцы направлялись на запад, уходя от наступающих мьянманцев. Вражеская армия медленно прокладывала путь к транспортному узлу Канчанабури. — Эхо войны всегда такое, мэм, — старший полковник Прачеп смотрел в другое окно. — Но это хуже всего. — Повезло, что дорога разделена. Мы идем туда, а большинство движется оттуда. — Пожалуй, это ободряет. Будь все действительно плохо, они бы заняли обе полосы. — Верно, — генерал-майор посмотрела на людей с другой полосы и подумала, что там наверняка немало дезертиров. Это работа для ее «Белых мышей»: полиция уже ставила блокпосты для досмотра беженцев. Настоящим гражданским позволят продолжить путь, чтобы не путались под ногами. А дезертиров задержат. Она всерьез рассматривала мысль перевешать их прямо вдоль обочин, но передумала. Казнь в эти дни бесполезна, казненные просто попадут в Ад. Вместо этого их лучше определить в направленные на самые опасные операции подразделения. Колонна «Хамви» взяла резко направо, проезжая мимо комплекса зданий с красными крышами. Она резко махнула. — Отель «Тантипкан». Реквизируем его, в нем разместятся экстрасенсы. Они лучше работают в комфортных условиях. Прачеп взял радио и связался с группой «Белых мышей» на летном поле. Они выделили отряд, который сообщит владельцу отеля о новых постояльцах. Полковник хорошо понимал замысел генерала: они работали вместе уже много лет, и, как любой хороший помощник, Прачеп думал с нею почти в унисон. Вся операция зависела от открываемых между Землей и Адом порталов, они обеспечат переброску и снабжение подкреплений. И выполнят другую задачу. О появлении мьянманских самолетов так далеко на западе пока не сообщалось, но при появлении их ожидает неприятный сюрприз. Для воздушной поддержки тайской армии генерал Петреус выделил два эскадрона F-22. — Похоже, дорога свободна, — Прачеп выключил радио и снова огляделся. Колонна шла на 50 милях в час, представляя собою впечатляющую картину движущихся всего в нескольких дюймах друг от друга машин. Если кто-нибудь вставал на пути, водители сигналили, но делать это приходилось нечасто. — Это обходной путь. Большинство народа на главной улице, примерно в двух сотнях метров левее. Прямо впереди слева Военное Кладбище, — конвой повернул направо, миновав трио резервуаров. — Впереди спортплощадка. Запомните, ее можно использовать как точку для портала. Здесь возвели какие-то постройки, раньше этих зданий с синими крышами не было. Колонна взяла левее, затем снова направо, пойдя параллельно главной дороге. Впереди показался забитый машинами перекресток. Водители не замедлились, они просто зажали сигналы и наблюдали за в панике пытающимися убраться с пути гражданскими. Один пикап слишком быстро сдал назад и столкнулся со вторым, а третий уехал в кювет. — Пурпурные крыши? — Прачеп указал на здания справа. — Безвкусица. Слева казармы Девятого пехотного. Должен быть их батальон бронетехники, — она на секунду умолкла. — Машины все еще в лагере. Контральто генерала не сулило ничего хорошего. Дорога пошла влево. Впереди показалась развязка с главной. Конвой не думал колебаться или снижать скорость, они выехали на шоссе и продолжили путь, оставляя позади застрявших гражданских. Приблизилась воздвигнутая на обочине большая драконья голова. Вместе со стоящими за ней стальными воротами она отмечала штаб Третьей Армии. Увидев приближающийся конвой, охрана отсалютовала и открыла ворота. Генерал Асани посмотрела на них. — Выяснить, кто дежурил, и разжаловать всю охрану в рядовые. Затем отправить их на расчистку мин. Мы на войне, недопустимо вот так без вопросов пускать всех на базу. Проследите, чтобы до их замены это донесли. «Хамви» свернули на парковку перед зданием штаба. Паркинг выделялся окружностями вертолетной площадки. Пять машин встали в ряд перед главным входом, их экипажи выгружались с мастерством богатого опыта. Командные пункты таким образом они занимали не впервые. — Сержант Трам? Отправляйтесь в сержантскую, найдите главного и выясните, что тут происходит. Капрал Вун? То же с капральской. Выясните, каков моральный дух солдат и здешние стандарты. Остальные за мной. Отряд распахнул двери штаба, заставив их грохнуть об ограничители. Администратор сидела за столом; она замахала руками, но не сделала ничего для остановки вошедших. — Один гражданский. Вооруженной охраны нет, — с отвращением произнес Прачеп. — Уволить. Она должна была как минимум предупредить руководство по телефону. Генерал повела отряд по идущему сквозь центр здания коридору. От стен эхом отражался топот ботинок по мраморному полу. Она не заметила, но ее спутники держались с нею идеально в ногу. Генерал Асани умела появляться. Она дошла до ведущих в командный центр двойных дверей, и пара ее людей распахнула створки. Генерал стремительно ворвалась в помещение. — Нам действительно нужно решить, как лучше поступить, — генерал-майор Тамасарет в шоке оглянулся на внезапных визитеров. — А вы еще кто? — Генерал Тамасарет. Вы снимаетесь с поста командующего Третьей Армией и Третьим военным округом. Немедленно. Доложите в Штаб Верховного Командования для нового назначения. Возмущенный лаконичным приказом Тамасарет вихрем унесся из комнаты. Генерал оглядела помещение и перешла к карте. Она сразу заметила отсутствие привычных по Экспедиционной Армии Человечества американских электронных дисплеев и карт. Эта была бумажной, хоть и накрытой оргстеклом. — Офицер разведки? — Да, мэм? — ответил от стола рядом с картой неопознанный полковник. — Вражеские силы, позиции, ось наступления? — На карте, мэм. Генерал достала из кармана лазерную указку и подсветила ею красную кляксу маркером с подписью «100000». — Это? — неверяще спросила она. — Это лучшее, что вы смогли? — Мьянманские МиГ-двадцать девять прервали наши разведывательные полеты над местностью, и... — Вы сняты с поста, доложите в Штаб Верховного Командования за новым назначением. Полковник Прачеп, занимаете его место. Логистика? — она указала на число на карте. — Постарайтесь объяснить это. Офицер логистики сглотнул. — Что ж, мэм, это наша лучшая оценка... — Как армии Мьянмы снабжать сто тысяч человек через страну с горсткой дорог, без воздушного транспорта и железнодорожных путей, с одними только носильщиками? Если вы не видите очевидной невозможности такой численности, то не вправе носить эту униформу. Вы сняты с поста, доложите в Штаб Верховного Командования за назначением. Генерал Синавит? — Мэм? — Почему нет патрулей? Что со связью с Тахан Фран? В районе должно быть несколько их отрядов, — она говорила вызывающе. Синавит был протеже Таксина и получил место благодаря верности экс-премьер-министру, а не за командирские таланты. — Мы приняли решение сосредоточить силы вокруг города. Вы же знаете гражданских, для них даже один человек в форме — армия. — Вы сняты с поста, доложите в Штаб Верховного Командования за назначением, — она указала на заместителя Синавита. — Супадом, принимаете командование дивизией. Вступить в боевой контакт с противником и поддерживать таковой. — Вы бы не разбрасывались вот так властью, останься Таксин в кресле, — Синавит собирал бумаги со стола в портфель. — Я могу, так уж получилось. Но в любом случае он бы не остался. Он нагадил армии, и ушел. Теперь премьер-министр — мой кузен. И оставьте бумаги на месте, мы их изучим. Чан, проверь его перед уходом, — Асани секунду помолчала, затем прервала начавшего было фразу Синавита. — Да, я та еще сучка. А теперь выметайтесь и дайте нам поработать. Первый полк. Как скоро можно отправить его на восток? Я хочу, чтобы к закату он был в Чон Садао. — Невозможно, мы только что передислоцировали... — Вы сняты с поста, доложите в Штаб Верховного Командования за новым назначением, — Асани оглядела свою команду. — Полковник Тават, принимайте командование Первым и к полудню выведите его на дорогу к Чон Садао. Мне нужна информация о диспоцизиях и операциях врага, а не этот раздутый презик на карте. Несколько секунд стояла тишина. — Нужно шевелиться. Сколько в городе бензина и дизтоплива? Местный мэр сидел у дальней стены и пытался сделать вид, что его нет. — Я не знаю, дайте мне час, и я получу нужную вам информацию. — Хороший ответ. В следующие несколько дней прибудут пять дивизий. Первая и Вторая кавалерийские появятся в городе к вечеру. Первая Бронетанковая завтра. Вторая и Одиннадцатая пехотные послезавтра. Все они механизированные и нуждаются в топливе и снабжении. Солдатам также нужно место для размещения. Найдите его. Я хочу поговорить с командиром местной гражданской обороны, приведите его сюда. Она оглядела помещение. Воздух искрил электричеством, которого раньше не было. Асани знала, что это, она такое уже видела. Все, что требовалось — кому-то взять контроль и поставить планку, и люди принимали вызов. Сделав это однажды, им будет проще осуществить это снова. В помещении по соседству с командным центром капрал Касит сидел перед радиокоммуникационной системой с ногами на столе и вполглаза дремал. Не то чтобы он мечтал провести так весь день, но вынужденное бездействие во время споров командования в зале оперативных совещаний не оставило ему большого выбора. Грохот распахнувшейся двери разбудил его, и капрал обнаружил себя под прицелом пары черных бесстрастных глаз. Женских — но все же глаз профессионала. — Ну и что вы тут, по-вашему, делаете? Касит много лет прожил с женой и знал, что раз уж пойман с поличным, лучшая тактика — все признавать и сдаться на милость суда. — Бездельничаю, мэм. Генерал-майор Асани посмотрела на него внимательнее. — Я произвожу вас в сержанты. До сих пор из всех встреченных мной в этом здании вы первый точно знаете, чем занимаетесь. Бар, лагерь Ад-Альфа. — Значит, вы не можете напиться? — весьма сочувственно спросила котенок. — Похоже на то. Несколько раз мы честно пытались, но ничего не вышло. Яйцеголовые считают, это потому, что мы, дохляки, не усваиваем вещества из съеденного. По-видимому, мы усваиваем окружающую энергию, прямо как растения. Они говорят, что еда для нас вроде привычки, если не хотим, то питаться не нужно. Не спрашивай, как это все работает, я всегда был простым тупым громилой. А теперь я мертвый простой тупой громила, и мог понять все не так. Короче, раз мы не усваиваем алкоголь, то и напиться не можем, — (погибший) сержант Такер Макилрой выглядел явно расстроенным перспективой трезвой вечности. — Взгляни с хорошей стороны. Ты сможешь вечно пробовать разные напитки и не страдать похмельем, — приятель котенка допил банку пива. — Кстати говоря, можно мне поставить вам еще выпивку? На его слова отреагировали легким недовольством, и он занервничал, гадая, что сказал не так. Макилрой ободряюще улыбнулся. — Извини, парень, просто деньги котенка — и твои тоже — не примет ни одна военная база Ада. Никто не забыл, что она для нас сделала. Так что вы двое сидите смирно, бар угощает. Котенок смущенно покраснела и опустила взгляд. Она собиралась что-то сказать, когда лампа над воздушным шлюзом загорелась красным, показывая прибытие кого-то снаружи. Она услышала работу откачивающей запыленный воздух и заменяющей его на чистый машинерии. Такер рассказывал ей, что даже способные без вреда дышать пыльным воздухом Ада мертвые предпочитают чистую среду. А у живых, само собой, просто нет выбора. — Котенок, прошу прощения, что прерываю вечеринку, но ваша помощь нужна в штабе, — адъютант взмахом руки остановил Макилроя и других встающих бойцов отряда. — Нужно быстро поднять много порталов, генерал Петреус хочет, чтобы вы за этим проследили. — Сэр, со всем уважением, сэр, разве котенок не сделала достаточно? Ей нужен долгий отдых. — Все нормально, Такер, с этой стороны ставить портал не больно, — она стеснительно улыбнулась, — и, в конце концов, мне за это платят. Давай лучше рассмотрим это как повод собраться для другой вечеринки. Дани, нам надо идти. Бойфренд взял поводок и потянул. Котенок покорно встала, и парень увел ее к ожидающему V-22. Макилрой осушил банку и медленно покачал головой. — Ладно, народ, похоже, отдых окончен. Кэссиди, собирай остальных, пора готовиться к следующему заданию.Глава XVIII
Сектор 18, полевой научно-исследовательский комплекс (П.) О. В. А. Р., лагерь «Ад-Альфа», Ад. — Котенок, вам удобно? — почти на автопилоте спросил доктор Илья Муромец. Ответ его на деле вряд ли интересовал: ученый был слишком занят подготовкой и настройкой оборудования. — Да, доктор, спасибо. Но разве мы не должны быть на оперативной базе? Я думала, переброска сил начнется там? — Да, но войска еще не готовы. Военные порталы понадобятся только через несколько часов, так что мы запланировали провести несколько портальных экспериментов. Портальная наука в наши дни набирает вес, несколько крупных университетов уже открыли кафедры изучения новой физики. — Стой-беги, — насмешливо повторил Дани прославленную в веках фразу. — И чем мы тут занимаемся? — Так и есть, но в долгосрочной перспективе наши эксперименты имеют огромное значение. Мы изучаем, как возникает противоположный конец портала, или, точнее, какую роль играет контакт с другой стороны. Далее мы надеемся автоматизировать процесс, чтобы не нуждаться в экстрасенсах на обоих концах. — Все просто. Я расслабляюсь и отправляю сознание в поиск. Когда получаю эхо, то удерживаю его, а оборудование накачивает канал энергией. Больно именно при росте мощности, ощущение такое, словно мозг рвут на части. Как самая жуткая мигрень. Хотя здесь, в Аду, все гораздо легче. Муромец кивнул. — Работы сейчас в основном идут как раз над изоляцией экстрасенса от передачи энергии, чтобы избежать описанных вами симптомов. Но меня больше интересует упомянутое вами эхо. Видите ли, если я прав, никаких передач от другого сенситива к вам не возвращается. Все ваши ощущения есть некий резонанс от собственной трансляции. Чем лучше второй экстрасенс, тем сильнее резонанс. Я считаю, его сила определяется уровнем наследственности нефилимов. Вы лучшая, потому что имеете высокий уровень данной наследственности. — Логично, — котенок хихикнула. — Там, откуда я родом, фамильные древа не очень ветвистые. — Оборудование настроено, — Муромец вздохнул. — Беда в слабости получаемых сигналов. Они настолько слабы, что без целенаправленного отслеживания просто теряются в электронном шуме. Вот почему их так долго не обнаруживали. Никто и подумать не мог, что нечто столь слабое может иметь такое значение. Сигналы замечали, но принимали за артефакты аппаратуры. Просто «белый шум» в рамках статистической погрешности. Доказательства всегда были прямо перед носом, но на них не обращали внимания. — Как фольгированные шапки, — с тихим удовлетворением заметил Дани. Доказанная критическая важность фольгированного головного убора весьма оконфузила всю психиатрию, некогда считавшую ношение такового гарантированным признаком сумасшедшего. — Как фольгированные шапки. Теперь, котенок, я попрошу вас просканировать разумом пространство, расслабиться и попробовать найти контакт. Вступать в связь не обязательно, нам интересен отправляемый вами сигнал и приходящий ответ. Если моя теория верна, мы сможем сравнить их и определить, является ли возвратный резонансом вашей передачи. Если нет, отбросим ее и начнем снова. — Сколько уже было попыток, доктор? Муромец задумался и посчитал на пальцах. — Мы проработали уже одиннадцать гипотез, и все они оказались ошибочными. Стартовали мы каждый раз хорошо, но далее сталкивались с не объясняемыми гипотезой вещами, и приходилось начинать заново. Моя нынешняя — двенадцатая. Если она подтвердится, надеюсь, получится создать резонирующие на слегка отличающиеся наборы параметров сигнала транспондеры. Затем эти транспондеры можно встроить в оборудование типа базовых сотовых станций и установить их повсюду на Земле и в Аду. То есть мы станем прямо как наги и получим способность открывать порталы почти куда угодно. Только, в отличие от наг, с предельной точностью. — Почему тогда не изучить нагу вместо котенка? — Потому что балдрики не должны ощутить свою значимость для нас. Сейчас они у нас под каблуком, и так и должно остаться. — Генералы понимают, какое из этого получится оружие, — впечатлился Дани. — Верно, оружие, которое мы хотели бы придержать для себя. Но есть и другой момент. Сейчас у нас есть только один объект исследований — передачи между Землей и Адом. Они дают кое-что, но недостаточно. Если проанализировать и исследовать эти сигналы, то, как только мы получим данные по передачам между Землей и Раем, сможем взяться за работу и создать действующую теорию того, почему порталы ведут именно в свои точки назначения. И, само собой, что такое эти порталы в принципе. Окончательного понимания этого пока нет. — Я вошла в контакт, доктор. — Хорошо, котенок. Удерживайте его, просто удерживайте и ничего больше. Техника все запишет. Сектор 12, полевой научно-исследовательский центр (П.) О. В. А. Р., Форт-Брэгг, Северная Каролина. — Определенно, это весьма интересно, — доктор Кросби указал на лежащие перед ним графики. — В чем дело, док?[127] — не сдержался от подколки полковник Уорхол. — Мы получили данные мощности проходящих через порталы машин и самолетов. Помните тот разбившийся несколько недель назад «У-два»[128]? Все считали, что он потерял мощность после прохода портала «Ад-Альфа». В конце концов, они к этому склонны. Но группа расследования катастрофы обнаружила, что на момент падения двигатель работал. Был забит пылью, фильтры явно вышли из строя, но он все равно выдавал мощность. Мотор находился как раз на грани между полетом и падением, когда нечто сдвинуло баланс. Так что, помимо прочего, мы начали измерять мощность двигателей проходящей сквозь порталы техники. — И? — Уорхол никак не мог взять в толк, почему штатские так долго подбираются к сути. — Данные все подтверждают. Они показывают легкий рост мощности при проходе. Это значит, что машина в портале сталкивается с легким энергетическим барьером и вынуждена выдавать больше мощности для компенсации сопротивления. На проход тратится энергия, и это имеет огромное значение. — Что ж, рад за вас, это замечательно. — Огромное значение и для вас тоже, — едко произнес Кросби. Почему эти вояки такие нетерпеливые? Когда нужна информация, они хотят ее здесь, сейчас и односложными словами. — Взгляните на данные с прошедших порталом «Ад-Браво» кораблей. Рост мощности крошечный, едва поддается измерению. Но в «Аду-Альфа» он существенно выше. Держу пари, что экипажи заметили скачок двигателей, но проигнорировали. Это и убило «У-два», продавливание портала затребовало больше энергии, чем способен был выдать двигатель. — И? —Подумайте. Обе стороны «Ада-Браво» на уровне моря. Перепад высот очень мал, низка и энергия барьера. У «Ада-Альфа» есть перепад, и барьер сильнее. Ручаюсь, что при огромной разнице высот пересечь границу будет невозможно. То есть не выйдет использовать порталы для снабжения, к примеру, Международной Космической Станции. Разумеется, я сомневаюсь, что ключ в высоте как таковой, должно быть что-то еще, высота просто физическое проявление... Речь Кросби прервала какофония воя внезапно оживших сирен базы. Уорхол несколько секунд озирался, пока до него не дошло. — Кросби, шевелитесь! На базу напали. Ученый растерянно стоял в центре комнаты и не знал, что делать. За его спиной Уорхол метнулся к одному из вмонтированных в стену экстренных шкафчиков. На набор четырехзначного кода ушла секунда, и полковник выхватил М4А5. Руки двигались с точностью и мастерством долгих тренировок; он вставил 20-зарядный магазин и клацнул затвором. Затем открыл второй шкафчик и вручил оружие Кросби. — Идите к убежищу в центре базы. Мы разберемся. Что бы там ни было. Несясь по коридору к командному центру, Уорхол замечал, что большинство экстренных шкафчиков открыты и пусты. При постройке комплекса восемнадцать месяцев назад они казались просто шуткой, но теперь вот пригодились. Да что могло вызвать такой уровень тревоги? — Уорхол. Найдите людей, соберите отряд и направляйтесь к периметру, — бросивший приказ офицер даже не оглянулся, его взгляд прилип к экрану. Уорхол тоже видел экран, и картина там заставила его остолбенеть. Дисплей демонстрировал похожего на гигантского леопарда здоровенного монстра. Потрясала его голова — вернее, головы. Их у существа было семь, с десятком рогов. Хотя, скорее, не голов: больше это походило на семь морд на одном уродливом черепе, с торчащими между ними рогами[129]. Оценить размер твари Уорхол не сумел, экран не позволял привязаться к масштабу. Но полковник понимал, что существо огромно. Должно быть, раз учинило такой хаос. — Вы еще тут? Живо в гараж, там есть солдаты. Шевелитесь. Через несколько минут Уорхол добрался до гаража и собрал находившихся там людей. И снова ситуацию спасли унтер-офицеры: из персонала гаража они сформировали взвод и устроили оборонительную позицию. Ему осталось принять командование и отвести их к периметру. Нашелся даже транспорт — набор из «Хамви», грузовиков и одного экспериментального броневика с 57-мм орудием. В том, что что все они пригодятся, Уорхол не сомневался: грохот орудийного огня с юга давал понять, что предстоит отнюдь не легкая прогулка. Он сделал то, что делали все офицеры пехоты с момента изобретения ружейного пороха: поехал на звуки стрельбы. Оборонительный периметр, Форт-Брэгг, Северная Каролина. — Оно снесло «Доминос Пиццу»[130]!, — крик почти утонул в грохоте орудий, а дымные следы сформировали практически идеальный конус с вершиной на возвышающемся над деревьями огромном звере. — Да и плевать. Все равно мне больше нравилась «Сисис»[131]. Одним из символов новой эпохи стали, пожалуй, грузовики службы доставки «Кока-Колы»: теперь они носили камуфляж и пулемет калибра .50 над кабиной. Нападение застало доставщиков, и они изо всех сил старались сделать вклад в шквал огня по Леопарду. Беда в том, что у них имелось мало боеприпасов, и патроны заканчивались. Как и у остальных. Хотя первичную задачу они все же выполнили. Спешно организованная оборона оттеснила Леопарда от семейных корпусов на юге базы и дала шанс тамошним жителям эвакуироваться в Фейетвилл. Обжигаемый стрельбой Леопард обошел базу с юго-западного фланга и попробовал прорваться. И снова его отбросила стена огня. Несмотря на десятки тысяч выпущенных в него патронов, Зверь не думал умирать и оставался столь же смертоносным. Но пальба по нему добилась другой цели. Потоки трассирующих стали идеальной наводкой для подходящих самолетов. Леопарда загоняли на предоставляющее массу возможностей открытое и ненаселенное место. И одну из них возможностей уже использовали: за глухими ударами тяжелых минометов быстро последовали накрывающие Зверя белые перистые облака. Леопард взревел от прожигающего шкуру белого фосфора. — Продолжать подсвечивать цель! — выкрикнул один из сохранивших достаточно благоразумия младших офицеров на случай оказавшихся поблизости журналистов. Всем известно, что армия США использует белый фосфор лишь для дымовых завес и обозначения целей. Так гласила легенда, и ее придерживались. Леопард снова взревел и скакнул вперед, вломившись в небольшой топливный склад на окраине зоны испытаний подвижной техники. Выстроенные там грузовики HEMTT смялись под лапами существа. А затем взорвались шарами пламени, и Леопарда снова отбросило от базы. На сей раз он понесся на восток, прочь от огня, и вбежал прямо в шквал снарядов от переместившихся на фланги «Брэдли». 25-мм бронебойные наносили больше урона, чем использовавшиеся до сих пор винтовочные патроны, и боль наконец отвлекла Леопарда от слепой жажды разрушения. А потом зверь услышал и увидел новую угрозу. Четыре А-45 поднялись в воздух несколько минут назад. Их загрузили всем, что сумели найти наземные команды. На базе имелись еще самолеты, и они могли бы понести более полезную для битвы за Форт-Брэгг нагрузку, но время не ждало. Лучше поднять что-то в воздух сейчас, чем до последнего ждать могущего подоспеть слишком поздно идеального решения. В любом случае к месту боя уже шли AH-64, и Зверя требовалось отвлечь от вертолетов. Что случилось с пытавшимися драться с гарпиями в небе Ирака винтокрылыми машинами, помнил каждый. Леопард, похоже, летать не умел, но испытывать судьбу в схватке с семиглавой тварью двухсот футов ростом никто не желал. Поэтому А-45 начали бомбометания в попытке отвлечь Зверя. Разумеется, никто из пилотов совсем не возражал ранить существо в процессе. — Мы могли бы использовать тех моджахедов и шахид-мобили, — сказал один из ветеранов Битвы за Хит. Он хорошо помнил эффект отправленных в гущу балдриков набитых взрывчаткой грузовиков. Армия США такое не одобряла, но в том сражении грузовики со смертниками стали изменившим ход боя фактором. И то, как Леопард продолжал игнорировать шквал нацеленного в него огня, снова давало повод задуматься о необходимости подобных атак. И тут мечта солдата сбылась: земля вокруг Зверя вспучилась во взрывах. В вышине пронеслись четыре А-45, выпустив по четыре бомбы с замедлением «Марк 82»[132]. Шестнадцать почти идеально точно уложенных пятисотфунтовых явно устрашили тварь. Наблюдающие за боем солдаты с благодарностью увидели, что Зверя наконец серьезно ранило. В боках зияли крупные дыры, существо истекало серебряной кровью и пятилось от взрывов. Оно снова пошатнулось от пронесшихся через поле боя красных росчерков: появились танки «Абрамс» и принялись расстреливать Зверя бронебойными. У танкистов имелись только они — ни обычных кумулятивных, ни анти-демонических в и без того ограниченном боезапасе не нашлось, все поставки шли силам в Аду. Экипажи стреляли чем могли — аккуратно и смертельно точно. Они выбрали одну из морд Зверя и укладывали в нее снаряд за снарядом. Череда попаданий возымела действие, выбранная морда быстро теряла очертания под дождем длинных болванок с обедненным ураном[133]. Леопарда тяжело ранило, и он это знал. Существо плюхнулось на зад, размахивая лапами перед гротескной головой в попытке отмахнуться от снарядов. Поза болезненно напоминала играющего с клубком котенка, но плотность огня это не снизило. Танки наконец исчерпали боезапас и прекратили стрельбу, но их место занял первый АН-64. Он нес найденные в арсенале списанные ракеты «Хеллфайр». Две из восьми не сработали, одна взорвалась почти сразу после запуска и хлестнула осколками кокпит вертолета. Еще две не сумели навестись и исчезли в ночи, чтобы упасть где-нибудь в нескольких километрах. Но три последних ударили точно в Зверя, и тот рухнул. Даже израненный и нашпигованный пулями Леопард был еще жив. Продолжать драку ему больше не хотелось — существо мечтало лишь поскорее убраться прочь от столь яростно желающих убить его людей. Подстегиваемый болью от ран Зверь пополз по земле. Его мозг начал формировать образ ведущего к столь желанному убежищу портала. Но создание перехода требовало концентрации, а ограниченный интеллект зверя не мог справиться одновременно с порталом и горящими огнем ранами. Мозг смутно фиксировал новые взрывы и обжигающую боль от пробивающих тело осколков. Медленно, нехотя, но Леопард сдался и прекратил борьбу за жизнь. Заросли у защитного периметра, Форт-Брэгг, Северная Каролина. Уорхол потер глаза. Он чувствовал забившиеся под веки продукты сгорания пороха и гадал, сколько пуль выпустил в Зверя прошлой ночью. Чуть поодаль бойцы выстраивались у распростертого на земле массивного тела для фото. Сколько в проклятой твари веса, думал он, пока экипаж «Брэдли» фотографировался у одной из лап. Такое вообще может существовать? И если да, что еще Рай готовится выпустить на Землю? На убийство Леопарда ушли почти все ресурсы Форт-Брэгга, и существо опасно близко подобралось к прорыву защиты и уничтожению здешнего научного центра (П.) О. В. А. Р. — Впечатляет, верно? — стоящий рядом доктор Кросби тоже рассматривал тушу Зверя. — Просто здоровый, вот и все. Главное, его можно убить, — Уорхол сейчас испытывал трудности с формулированием мыслей. — Надеюсь, что так. Полагаю, скоро мы увидим и других.Глава XIX
Чон Садао, Таиланд — Где вы, мать вашу, были? Моих людей порвали на части, потому что вы не сдержали слово! Капитан Момражон едва не брызгал пеной от ярости. Факт беседы со старшим полковником, чей ранг эквивалентен однозвездному генералу в большинстве прочих армий, его не смущал. — Нам обещали, обещали, что при вторжении в двенадцать часов прибудет подкрепление регулярных войск! А прошло два дня. Старший полковник Тават подавил ответ, который оставил бы от капитана лишь пару дымящихся ботинок, и вместо этого покаянно кивнул. С одной точки зрения выговор лишен смысла: Тахан Фран относится к другой цепи командования. Даже финансируется она не министерством обороны, за обеспечение милиции отвечает министерство внутренних дел. С другой точки Тават понимал, что капитан прав. Легковооруженная милиция не предназначена для противостояния регулярной армии, ее задача — защищать свои селения от мелких нападений и обеспечивать безопасность дорог. Что в большинстве районов страны означало «присматривать за туристами». Тахан Фран не имела тяжелого вооружения и приборов ночного видения, а бронежилеты бойцов соответствовали кустарному второму классу[134]. — Капитан, я понимаю ваш гнев, но мы уже здесь. Целым полком. Мои люди сменят ваших на этом участке фронта. Ответственные за ошибку отстранены. Мы не в состоянии исправить прошлое, но можем принять меры, чтобы оно не повторилось. — Вам легко говорить. Некоторые из моих раненых скончались, потому что не было обещанной эвакуации. Вы собираетесь рассказать про это их семьям? — Нет, это сделает мой командир, она сообщит им лично, — голос Тавата утонул в рокоте винтов кружащего в небе камуфлированного V-22. На его глазах машина стала меняться: двигатели встали вертикально, превратив транспортный самолет в вертолет. Транспортник сел, заставив мужчин пригнуться от ветра. — Насчет эвакуации жертв, соберите раненых, «Оспрей» отвезет их в госпитали в Канчанабури. Сколько у вас осталось в строю? Из скольки? — У меня осталось двадцать рейнджеров. Изначально взвод состоял из двадцати пяти, но я принял остатки еще двух отрядов. Их слишком потрепало, чтобы действовать самостоятельно. У нас сорок убитых и пятнадцать раненых. И как минимум пять мертвецов выжили бы, сдержи вы слово. Ладно, ты высказался, хватит. Их не вернуть. Несмотря на раздражение, Тават сдержался, затем мысленно поправился. Точнее, вернуть, по крайней мере, ненадолго. Ад и Вторая Жизнь многое поменяли в человеческом мышлении, но к новым речевым оборотам приходилось привыкать. — Хорошо, капитан, я хочу, чтобы вы показали мне расположение и силы мьянманских войск. А потом мы подумаем, как заставить их заплатить за жизни ваших людей. Момражон остывал, его дыхание слегка прерывалось из-за медленно угасающего гнева. — Войска Мьянмы идут здесь, — он достал карту и принялся показывать пальцем позиции мьянманской армии. — Они прошли южнее озера Си Нагарин. Большая часть их сил здесь, по нашим оценкам, около дивизии. Максимум около двадцати тысяч. Легкая пехота с минометами и пулеметами, но не более. Это, — провел он пальцем на восток, — их главная ось наступления. Тават кивнул. Такая диспозиция имела смысл. Чон Садао открывает путь на Канчанабури, естественный проход прямо к плодородной долине реки Чаупхрая. Бирманцы много раз использовали его на протяжении турбулентной истории двух государств. Поэтому сам Чон Садао окружали хорошие широкие дороги, а дальше на восток они сужались до однополосного асфальта, превращаясь затем в грунтовые. С севера путь преграждали горы и озеро, с юга — снова горы и густые джунгли. Чон Садао являлся природной преградой любому вторжению, и долгосрочные планы обороны региона предусматривали его защиту Девятым пехотным. Капитан милиции прав, местность следовало занять два дня назад. К данному моменту оборону здесь уже должны были поднять и держать наготове. Солдаты умирали, потому что сражались не с подготовленных позиций. Тават пообещал себе, что Тахан Фран потерь больше не понесет. — Капитан, это сугубо военная операция блокирования. Мой полк с ней справится. Пожалуйста, передайте оставшиеся сведения в мой штаб, затем я советую, рекомендую использовать наш транспорт и отвезти людей в тыл, где они смогут поесть и отдохнуть. Вы сделали достаточно, более чем достаточно, и блестяще выполнили работу. — Работу, которую не должны были, -— Момражон еще испытывал горечь от почти полного истребления его милиции. Он знал, что стоящий перед ним полковник не осознает всю силу ощущаемого капитаном предательства. Армейские подразделения являлись просто армейскими подразделениями, собранным из добровольцев и призывников костяком армии. Милиция же набиралась из деревень, и бойцы каждого отряда знали друг друга с раннего детства. Потери забрали почти целое поколение и без того поредевших селений, уже лишившихся отправившихся на заработки в большие города жителей. — Я знаю, но сейчас мы все обязаны делать то, что должно. Высший Храм, Вечный Город, Рай — Они убили Ваффлза[135]! В голосе Яхве звучала смесь ярости и горя. По тронному залу раскатывался гром, заглушая вечные песнопения хора. Михаил-Лан внимательно присмотрелся к ним: в глазах певчих читалась злобная радость при виде тоски Яхве по погибшему любимому питомцу. Лично Михаилу-Лан зверь никогда не нравился. Дурно воспитанный, сварливый и выдрессированный плохо до антисоциальности. Хорошо, что для уборки оставляемого не утруждавшим себя терпеть существом помета есть люди. С животным таких размеров это превращалось в проблему: помет имел соответствующие объемы, и убирать его приходилось долго. Но задачу свою Леопард все же выполнил. — О Всезнающий Всевышний Отец, я разделяю твое горе о потере возлюбленного Ваффлза. Но знай, что он храбро бился и причинил людям большой урон, прежде чем они предательски убили его своими бомбами и пушками. Секунду Яхве явно гордился питомцем, но потом гнев и горе стерли эмоцию. Громыхнуло, сумерки зала осветила молния. Пока белая, заметил Михаил-Лан. Что ж, времени у нас полно. Подперчим ситуацию. — О Всевышний Владыка Рая, — Михаил опустил «и Земли», милая маленькая подколка того стоила. — С печалью докладываю, что Ваффлз мог погибнуть из-за предательства. Люди ожидали его с заряженным оружием наготове. — Предательство? — прогремел Яхве, облака в зале заметно потемнели. — Предательство в Раю? — Боюсь, что это так. Наши самые опытные и упорные следователи Лиги Святого Суда обнаружили заговор угрожающих масштабов. — Угрожающих? Ты говоришь, что этот заговор мне угрожает? — зал пронзил поток молний, они выбивали из стен осколки мрамора. Стоящий позади главный каменщик вздохнул и бросил на Михаила осуждающий взгляд. — Угрожает тебе? Невозможно, Всевышний, — Михаил-Лан слегка изменил тон, чтобы оставить некоторую неясность — невозможна ли угроза или сам Яхве. На сей счет у Михаила имелось собственное мнение. — Но его участники могут верить, что их жалкие потуги угрожают Твоему Всемогуществу. Возможно, эта ловушка очень давно заготовлена не-столь-уж-Вечным Врагом. Возможно, будучи разбитым, он повелел не отправившимся с ним сторонникам продолжать его грандиозный замысел. Михаил-Лан слегка удивился. Он ожидал катастрофического взрыва грома и молний, но Яхве сидел на троне тихо и задумчиво. Может, убийство Ваффлза слегка привело его в чувство? Если да, пора отправить на убой людям еще его питомцев. Тишина затягивалась. — Возможно, это правда. Как высоко проник заговор? — Лига Святого Суда не знает, Вечный Отец Бытия. Пока они обнаружили лишь низшие круги заговора, но убеждены в увиденном. Бунтовщики организованы в отдельные ячейки, члены которых знают лишь друг о друге и почти ничего — об остальных. Следователи старательно работают над раскрытием угрозы, но должны соблюдать осторожность. Ведь как знать, кто еще вовлечен? Может случиться так, что и сама Лига Святого Суда не осталась незапятнанной предательством. — Организованы в ячейки. Похоже на работу Денницы. Позднего Денницы. Вот почему подрывная деятельность куда эффективнее мятежа, девочки и мальчики, с ликованием подумал Михаил. — Несомненно так, Вечный Отец. — Веди это дело, Михаил, мой лучший генерал, продолжай со всем тщанием. Какие еще есть новости? Американцы стонут под плетью Уриила? Вопрос скрывал нечто большее, чем просто интерес. — Что ж, они бы стонали, имейся на то причина. Первая атака Уриила, конечно, несколько разочаровывает. В городе почти два миллиона, а он забрал всего тридцать тысяч душ. Вот это сработало. Михаил наконец получил свои цветные молнии. От стен полетели фонтаны осколков, а разнообразные услаждающие Яхве танцем существа прыснули в стороны в поисках укрытия. — Всего тридцать тысяч? Уриил с ними играет? — Люди стали по нему стрелять, о Всевышний, и ему пришлось довольно быстро ретироваться. Откровенно говоря, я сомневаюсь, что сердце Уриила к этому лежит. Возможно, он слишком долго пробыл на Земле и начал испытывать симпатию к людям. Михаил изо всех сил пытался не подавиться смехом. — Я вырву и пожру его сердце! — в эту секунду Яхве говорил прямо как Сатана. Но потом взял себя в руки, и фамильное сходство перестало быть столь очевидным. — Вероятно, ему следует прибыть сюда для объяснений. Без вариантов. — Твое малейшее желание закон для всех нас, Всевышний. Но Уриил готовится к новой атаке, на сей раз на город Сан-Диего. Там тоже живут миллионы, и, возможно, Уриил достаточно соберется с духом и справится лучше, — Михаил-Лан театрально вздохнул. — Если бы только Уриил демонстрировал верность и самоотверженность Ваффлза. Так или иначе, я советую дозволить Уриилу совершить нападение и судить по его успеху. — Не может ли сам Уриил стоять во главе заговора? — задумчиво произнес Яхве. — Определенно нет, Всевышний Владыка Сущего. Верность Уриила до сих пор не подвергалась сомнениям. Я бы поклялся, что его преданность не запятнана. — Тем не менее, прикажи Лиге Святого Суда провести тщательное расследование, — голос Яхве стал тише, он говорил устало. — Михаил, величайший генерал мой, настали странные времена. Вечный Враг убит людьми. Те же люди отвергают мою волю и даваемые мною ответы. Они убивают моих слуг и уничтожают питомцев. Чаши Гнева излиты? — Да, о Величайший из Великих. Первые три уже излиты и причинили много горя и страданий. Вскоре будет излита четвертая, — как только я придумаю способ. — И скорбь их многажды усилится. — Не пора ли обрушить на них наши легионы? Ты совсем выжил из своего мелкого умишка? Михаил-Лан почти произнес мысль вслух, но совладал с собой. В любом случае это глупый вопрос, единственный ответ на который «разумеется», напомнил он себе. — Господь Сущего, время еще придет, и когда оно настанет, возможно, твой собственный сын поведет их победным маршем против людей. Сила и слава этого похода навеки просияют Твое Святое Имя. Яхве уселся поудобнее и вообразил картину окончательной победы и триумфального шествия через покоренные города Земли. Но потом вспомнил, что любимый Ваффлз не разделит с ним радость, и скорбь снова омрачила его чело. Михаил взглянул на него и тихо удалился. Когда архангел покидал Тронный зал, к нему негромко обратился главный каменщик. — Михаил-Лан, ты ускользаешь. На этот раз менять облицовку стен не нужно. Что ты говорил про гарантии занятости? — Просто подожди, лучшее еще впереди. Как только Лига Святого Суда найдет стоящих за этим тупым заговором, Он взорвется. А пока сходи в клуб и выпей. Там работает новая ангел, Мейон, дай ей шанс. — Мейон, э? Ладно, — с признательностью посмотрел на него каменщик. — Что бы мы без тебя делали, Михаил-Лан? Благодаря тебе в Раю снова стоит жить. Зал совещаний (П.) О. В. А. Р, Пентагон — Итак, какую роль играли суккубы в Великой Войне в Небесах? Полковник Джон Бейлор подцепил вилкой несколько грибов и отправил в рот. Отличные шампиньоны с чесноком, превосходное дополнение к ланчу. Проблема военного времени в том, что нормирование медленно расползалось по всей американской экономике. Сперва топливо, потом машины, затем все нуждающееся в стали или алюминии. После ударило по пище: запасы рыбы истощились, порция в восемь унций на блюдо напрягала. К счастью, Индонезия и Вьетнам поделились со Штатами продукцией рыбных ферм, без них нехватка креветок ощутилась бы еще сильнее. Конечно, после войны они используют этот акт щедрости для получения лучших торговых условий. Лугашарманаска с наслаждением терзала зубами сырую лошадиную ногу. По ней, как строгому хищнику, нормирование должно было ударить особенно сильно; повезло, что суккубам оказалось по вкусу самое жесткое и жилистое мясо. Вердикт «непригодно в пищу человеку» получил совершенно новое значение — «предпочтительно для суккубов». Забавно, но с переходом на другое мясо ее жажда человеческой плоти угасла. Теперь она стала по большей части воспоминанием — разумеется, за исключением некоторых странных удовольствий. — Мы? Мы искали порталы. Вспомните, основные сражения Великой Войны в Небесах шли здесь, на Земле. Они сохранились в народной памяти и ранних мифах. Сколько ваших сказок рассказывают об осажденных армиями монстров городах? Это мы. — Прошу прощения, я не понимаю, — Бейлор смотрел на разрывающую мясо Лугу. Брызги крови пятнали лежащие перед ней на столе бумаги. Сидящей в углу стенографистке явно поплохело. Двойная удача, что вентиляция в полу работает на полную мощь, иначе кто-нибудь из присутствующих людей предложил бы Луге откусить от своей руки, попроси она об этом. Поговаривали, что не один любовник Луги лишился кусочков тела размером как раз с укус. Ныне среди человеческой расы расходилась новая поговорка: «не занимайся оральным сексом с суккубом». — Создать портал из Рая в Ад почти невозможно. Но легко создать портал из Рая на Землю, или из Ада на Землю. То есть для попадания из Ада в Рай нужно миновать Землю. Или ее эквивалент. Но поднять нормальный портал с Земли в Ад или Рай довольно сложно. В общем, Михаиллан создает для своей армии портал Рай-Земля, а мы пробуем его захватить. Или мы создаем портал Ад-Земля, а он пробует захватить его. Как вы сделали с порталом в Ираке. Так проводились все операции. — Нашей задачей являлось найти порталы Рая, соблазнить ответственных за их закрытие и уговорить не закрывать, — продолжила Луга. — Для поиска наших порталов Рай, как правило, полагался на людей. Если прочтете народные мифы, увидите, сколько сохранилось историй. Эдемский Сад был порталом, а искусивший его стражу змей — одной из нас. Вот почему Яхве так разозлился. — Ты сама когда-нибудь захватывала портал и проникала в Рай? — Я? Нет, — Луга быстро подумала, не соврать ли об обратном, но лгать людям опасно. Она выучила этот урок горькой ценой. — Но и тогда, и сейчас мы отбиваем порталы. Врываемся сквозь них в Рай, убиваем всех подряд и уносим что попадется. Иногда они захватывают наши и делают то же самое, грабят, время от времени уводят рабов. Так сражались армии, пока вы не изменили правила. — Погоди минуту, ты говоришь, что Рай брал рабов из Ада? — Бейлору никак не удавалось осмыслить концепцию. — Разумеется. Они использовали их для постройки крепостей и прочего, а потом убивали. Конечно, кроме ценных. Мы делали то же самое, только больше развлекались убийством бесполезных. Разве ваши войны шли иначе? — Полагаю, что нет. На что похож Рай? — В основном там как в Аду, только воздух чище и свет белый, а не красный. Рай немного больше Ада. Есть те, кто считает Ад намного старше Рая, но я не знаю, почему они так думают. Бейлор откинулся на стуле и задумался, какую пользу извлекут из всего этого ученые. — Хорошо, а теперь насчет земных сражений...Глава XX
Людские трущобы, Вечный Город, Рай Еще одно имя вычеркнуто из списка, еще одна связь отброшена как бесполезная. Снова время и силы потрачены зря. Лемуил-Лан-Михаил знал, что человеческую полицию на Земле иногда звали «плоскостопыми», и теперь понимал, почему. Ноги болели, крылья онемели — но напрасно. И во всем виновата та бутыль найденного при аресте Ишмаэля зелья. Не будь он так дотошен, то избежал бы этого. Возможно, инстинкты лгут, и бутыль все же связана с Первым Заговором. Так он решил называть разбитую на ячейки сеть. Лемуил тряхнул головой. Все инстинкты его кричали, что бутылка к той группе не относится. Первичные аресты подтвердили начальные ощущения: Первый Заговор касался доктрин и верований. После подобающей «убедительной беседы» арестованные признались в распространении ереси и богохульства. Тем не менее, они заявляли о своей верности Всевышнему, говоря, что Его сбили с пути заблудшие и коррумпированные советники. И если этих советников устранить, Вечный Отец увидит, как он заблуждался, и все исправит. Лемуил готов был побиться об заклад, что лидеры бунтовщиков преследуют совершенно иные цели, но низшие круги считали именно так, и бутыль эликсира в картину просто не вписывалась. Должен иметься Второй Заговор. Он распахнул дверь жилища. Как и взятое им с агентами ранее, это оказалось качественным — деревянное, а не мазанка. Он посмотрел на прижимающуюся к стене напротив входа человеческую женщину. По Непреложному Эдикту все строения должны быть достаточно большими для прохода ангелов, и это требование заставляло ее казаться еще меньше. — Ты Алмедья? — прочел Лемуил имя из списка. — Дочь Брихана?[136] — Да, о Благородный, — ее голос подрагивал. Что бы ни ожидали получившие право попасть в Рай люди, их ожидания не оправдались. «Спасение» оказалось вечным рабским служением ангелам, которые не ставили людей ни во что. — Чем я могу вам служить? — Я желаю обсудить с тобой некоторые важные вещи. В особенности твои отношения с человеком по имени Ишмаэль. Комментарий попал в цель. Женщина по-прежнему боялась, но в ее настроении появилось нечто новое. Настороженность, решимость ничего не раскрывать. — Я не знаю никого с таким именем. — Не лги мне, Алмедья, дочь Брихана. Ложь есть наказуемый грех. Ты хочешь познать кару, которую Лига Святого Суда считает подобающим для лгущих ей? — Нет, о бесподобный. Но я не знаю никого по имени Ишмаэль. Лемуил-Лан с досадой покачал головой. — Твое упорство заставляет меня предупредить тебя снова, но на этом мое терпение истощится. Должен сказать, что агенты Лиги Святого Суда недавно арестовали Ишмаэля, и он во всем сознался. Он признался в апостасии, богохульстве, ереси, кощунстве и преступлениях столь чернейших, что им нет имени. — Нет! Он... — Алмедья попыталась остановиться, но было уже слишком поздно. — Откуда ты знаешь, если не встречала его? — Лемуил нанес словесный удар негромко и мягко, но эффект оказался потрясающим. Алмедья побелела и сползла по стене, ее подбородок выдвинулся от решимости молчать. Лемуил тихо вздохнул про себя. Почему люди такие упрямые? Нужно осмотреть дом, но отпускать Алмедью явно нельзя. Выбора действительно нет. Он снял с пояса золотые кандалы и застегнул один браслет на ее запястье, а второй на подходящей балке. Отправившись обыскивать дом, он даже не задумался, что ноги женщины едва касаются пола. Сам дом оказался примечательно безынтересным. До смерти «спасенные» люди придавали большое значение мыслимым ими добродетелями простоте и воздержанности. Но попадая в рай, они обнаруживали, что эти «ценности» весьма переоценены, особенно если длятся вечность. Факт, что ангелы их мнение не разделяли, радости тоже не способствовал. Фактически ангелы жили в беспрецедентной роскоши, а судьбою «спасенных» становилась вечная грызущая нищета. Иронии этого Лемуил не осознавал, равно как никто и не думал считать ситуацию несправедливой. Лемуил методично обыскивал комнаты, находя лишь обычные мелкие пожитки. Наконец он проверил кухню, и там нашел искомое. Небольшую склянку с наклейкой «Гранулированный чеснок Маккормика». Еще одно земное зелье. — И как ты объяснишь это? Алмедья помотала головой. Ответить она не могла, даже если бы хотела. Ее мысли сосредоточились на освобождении пережатого запястья. Лемуил с досадой снял браслет с балки и подтащил женщину к себе. — Мне больно от твоего упорства. Ты не оставляешь мне иного выбора, кроме как отвести тебя в Лигу Святого Суда. Камеры допросов, Лига Святого Суда, Вечный Город, Рай Лемуил-Лан-Михаил втолкнул Алмедью в камеру. Двое мастеров-дознавателей при его появлении вскочили на ноги. — Вольно, — скомандовал он. — Нужна информация от этой. Времени на допрос ушло больше ожидаемого. Когда Алмедья сломалась, следователи успели вылить целых три ведра воды. Ее лицо и волосы промокли, женщина содрогалась от приступов глубокого хриплого кашля. Она рассказывала несколько минут, но рассказ оказался прозаичен. Ишмаэль принес чеснок как подарок. Полагающаяся людям в Раю простая пища без приправ казалась ей унылой до отвращения, а чеснок помогал сделать еду чуть интереснее. Лемуил качнул головой. Людям даже не нужно есть, не говоря уже насчет желать чего-то сверх простой каши. Почему им так важны приправы? — Вы с ней закончили? — кивнул один из следователей на привязанную к столу хнычущую женщину. — Пока да. Подержим ее под замком. Дознаватели кивнули друг другу, и Лемуил уловил в их глазах блеск. Что-то там мелькало, нечто, напомнившее ему виденное давным-давно. Не сразу, но он вспомнил, и воспоминание потрясло ангела. Выражение глаз дознавателей копировало то, что много тысячелетий назад появлялось во взглядах взявших пленника демонов. Это заставило его задаться неожиданным вопросом. Есть ли в Раю демоны, пусть и похожие на ангелов? И вопрос этот вел к следующему. Не один ли он из них? Лемуил-Лан-Михаил покинул камеру допросов и направился по длинному коридору, что выведет его на поверхность. Разум кипел от роящихся в нем дум. На полпути к первой развилке ему послышался женский крик из допросной, но ангел решил его проигнорировать. Просто странный звук из тех, что иногда тут возникают. Вой ветра в тоннелях. Зал совещаний, штаб-квартира (П.) О. В. А. Р., Пентагон, Вашингтон — Теперь у нас проблема с датировками. — Что вы имеете в виду? — Из уже известного нам следует, что Великая Война в Небесах происходила где-то между четырьмя и четырьмя с половиной миллионами лет назад. Но Луга рассказывает о битвах на Земле и легендах, оставшихся в человеческой памяти в виде сказок и мифов. Это означает, они должны быть гораздо моложе. — Объяснение простое: Луга лжет. Принцип для нее вполне привычный. Она все время пытается вести с нами игру. Откровенно говоря, это настолько в ее природе, что вряд ли она осознает свое поведение. Играть со всеми, чтобы добиться своего и обернуть события к собственной выгоде — ее образ жизни. Поэтому она стала хитом телевидения. — Как и другие известные мне так называемые «звезды», — задумчиво произнес полковник Пашаль. — Возможно, стоит проверить их прошлое и поискать связи с демонами. — Вам понравилась работа? Или вы еще под влиянием нашей Луги? — с вопиющей бестактностью бросил вопрос доктор Сурлет. — Я же говорил, я не... — отповедь прервало прошедшее по залу покашливание. Пашаль вздохнул. Это невыносимо. — А, забудьте. Покашливание сменилось удовлетворенным и слегка торжествующим смешком. — Не думаю, что сейчас нам пригодится история исполнительского искусства. В любом случае факт, что демоны о нас почти ничего не знали, доказывает, что в последние три-четыре столетия их контакты с нами оказывались крайне поверхностными. — Согласен, — кивнул генерал Шаттен. — Как бы то ни было, полковник Бейлор уцепился за расхождение по времени. Предъявил его Луге, и она подтвердила, что Великая Война в Небесах проходила около четырех-четырех с половиной миллионов лет назад, когда Сатана попытался нанести решающий удар по Раю. Штурм, кстати, почти увенчался успехом. Он сумел ворваться в Вечный Город, но Михаил-Лан-Яхве отбросил его войско. Война в определенном смысле закончилась еще полмиллиона лет спустя, стороны просто устали сражаться. В нашем понимании все очевидно. Сатана победил, он заполучил независимое королевство, чего и добивался. Тем не менее, бои продолжались еще очень долго. Не смертельные сражения Великой Войны в Небесах, скорее, что-то вроде пограничных стычек. Они внезапно прекратились около шестидесяти тысяч лет назад. Оттуда и происходят народные мифы. — Почему они прекратились так внезапно? — полюбопытствовал полковник Пашаль. — Драться больше пяти миллионов лет, а потом просто остановиться? — Он спросил Лугу, но ответа не получил. Есть нечто, о чем она говорить не хочет и не будет. Но Бейлор рассказал, что она впадала в ужас. Даже от разговоров о причине страха. Точно так же демоны боятся нас. — Полагаю, что могу высказать мнение, — впервые за участие во всех подобных встречах произнесла Хиллари Клинтон. — Во время последнего саммита я беседовала с президентом Саркози, разумеется, пока он не отвлекся на очередную бразильскую красотку. И он рассказал кое-что любопытное. Некоторые из французских и немецких солдат звали Сатану «Дьяволом» или называли «дьяволами» демонов. Результат оказался странным. Балдрики очень быстро исчезали. Выраженная негативная реакция. — Может, это оскорбительное прозвище, ну, знаете, вроде «гунн» или «лягушатник». — Такое подразумевает злость и обиду, как мы знаем, балдрики на подобное реагируют резко. Там же было нечто еще, страх, как будто даже упоминание о слове способно вызвать катастрофу, — Клинтон перевела дух. — Мне кажется, что демоны и дьяволы — не одно и тоже. — В книгах пишут, что это так. — Мы уже знаем, что книги ошибались. Что из мифологии выстояло против наших ежедневных открытий? Я считаю, что демоны и дьяволы — разные виды, и чем бы дьяволы ни являлись, демоны их боятся. — Угроза нам? Генерал Шаттен секунду размышлял. — Сомневаюсь. Будь это так, они покорили бы балдриков не хуже нас. — Можно ли на это положиться? Шаттен снова подумал. — Нет. Но это лучшее предположение на основе уже известного. Поймите, с точки зрения информации и разведки мы в чужих водах. Мы движемся через реку вслепую, нащупывая брод и надеясь, что не провалимся в яму или гадючье гнездо. Все, что можно — рассчитывать на удачу. — Значит, там может оказаться третья сила, с которой такими темпами тоже придется иметь дело. — Третья? Их могут быть десятки. Разрабатываемая доктором Куронеко космология предполагает, что существуют миллионы миров-пузырей вроде Ада. Разных возрастов, как звезды разных возрастов в нашей Вселенной. Кстати, он додумался до многое объясняющей любопытной теории. Всем известно, что наша Вселенная расширяется. Но он считает, что содержащее Рай, Ад и прочие баблверсы[137] измерение, следующий уровень бытия, как ни назови — оно сжимается. По мнению Куронеко, это объясняет, куда делся свет в Аду, и откуда происходит поддерживающая жизнь человеческих душ энергия. Поэтому они не нуждаются в пище. — Но демоны питаются, — присутствующие слегка содрогнулись, вспомнив о застольных манерах Луги. Кое-кто сочувственно ухмыльнулся Пашалю. Полковник подумал о слухах насчет повадок Луги совмещать пищевые и сексуальные привычки. От воспоминаний яички полковника в ужасе взвыли и попытались спрятаться в недрах тела. — И это означает, что... — Что балдрики и, предположительно, ангелы, не аборигены своих баблверсов. Они пришли откуда-то еще. — Это многое меняет, — Шаттен напряженно размышлял. — Могли они явиться из других миров? — Сложно сказать, — Сурлет тоже размышлял, вся ситуация содержала аспекты внутри аспектов. — Может статься, что правило «не нужно есть» применимо только к родному пузырю. Или они явились совсем извне уровня сфер. Но мы ушли от темы. Есть свидетельства наличия третьей группы существ, с которыми мы можем столкнуться в любой момент. — Третьей? — насмешливо спросила Хиллари Клинтон. — Их могут быть сотни, даже тысячи. Вы представляете, сколько существовало религий? Или существует сейчас? Допустим, все они верны, допустим, что в то или иное время существа находили сюда путь из своих баблверсов, и им начинали поклоняться как богам. А парочка из Яхве и Сатаны просто со временем победила? Они взяли верх, может, с помощью портальной войны из рассказов Лугашарманаски, и выбили их. Наши «дьяволы» могут являться одними из тех, других, вероятно, одержать верх над ними оказалось сложнее всего. Если мы намерены продолжать исследование баблверсов, то столкнемся и с ними. — Что поднимает другой важный вопрос. Как нам реагировать? — Вопрос для совета пятнадцати. Они примут решение. — Не для Объединенных Наций? — пришла реплика с угла стола от неопознанного человека. Ответом стали презрительные смешки основных участников собрания. — Нет, не для Объединенных Наций. С тех пор, как Вонг сбил первого Демона-Герольда, они несущественны. ООН еще есть, да, но она лишь площадка дискуссий для не способных внести вклад в ЭАЧ. Настоящие решения принимаются в Ямантау, — Клинтон подумала. — Я предложу — и это станет позицией Соединенных Штатов в Ямантау — чтобы мы работали по принципу «делай как они». Если нас встретят дружески и уважительно, ответим тем же. Если пойдут войной, то и мы тоже. Со всем доступным оружием. — Генерал Петреус, у вас будут комментарии? Присутствующий посредством телеэкрана в конце зала генерал Петреус поднял взгляд с изучаемого им дисплея. Тот показывал развитие ситуации на тайско-мьянманской границе, и с профессиональной точки зрения генерал находил ее крайне увлекательной. Тайская армия сражалась не как американская. Ее действия казались Петреусу полным безумием. — Я бы советовал максимально сохранять пространство для маневра, но в целом согласен с Государственным Секретарем. Если в каком-то баблверсе мы сталкиваемся с дружественными существами, ведем себя дружелюбно. Если нет, тогда мы защищаемся. Что означает уничтожение противника как военной угрозы. — Это же геноцид, — произнес тот же неузнанный голос, что говорил про ООН. Хиллари Клинтон бросила туда презрительный взгляд. — Нет. Это пантеоцид.Глава XXI
Зал совещаний (П.) О. В. А. Р., Пентагон, Арлингтон. — Простите, я опоздал, — пробормотал запыхавшийся Норман. — Я пытался свести данные по атаке на Форт-Брэгг. Последние двадцать четыре часа для него слились в один. Когда существо погибло, исследовательские команды (П.) О. В. А. Р. принялись за работу над еще теплым телом и отправку собранных данных в Пентагон. Норман с командой принимал эту информацию, обрабатывал и сводил ее в нетерпеливо ожидаемый военным руководством отчет. Не помогало делу и настойчивое требование гарнизона Форт-Брэгга набить чучело Леопарда и поставить у главных ворот. По слухам, уже минимум пара таксидермистов с ужасом поглядели на зверя и отказались от работы. Что печально, потому что, по словам командира базы, из него бы вышла бы чудесная входная арка. Генерал Шаттен махнул Норману. — Все нормально, Бейнс. Просто давайте, что у вас. — Эм, хорошо, ладно, — Норман обернулся к экрану. — До нападения на Форт-Брэгг мы успели собрать массу данных о различных зверях, ангелах, капитанах и армиях из Откровения Иоанна. На основе известной информации об Аде выявились нестыковки, мы надеялись, что Звери эти на самом деле конструкты Сатаны, вроде его золотой гидры. Экран продемонстрировал громоздкое тело напавшей на Брэгг твари. — Это Первый Зверь. Обратите внимание на окрас и пятна. Мы считаем, что это Леопард из тринадцатой главы Откровения. Хорошо, что создание оказалось уязвимо к массированному обстрелу из обычного оружия. Плохо — это первый из четырех Зверей. Что еще хуже, — он прервался, переключаясь на свежие выкладки из Кристал-Сити, — незадолго до гибели существа мобильная сеть слежения зафиксировала небольшое возмущение, похожее на не до конца сформированный портал. Норман обвел взглядом присутствующих. — Исходя из фактов наличия несформированного портала и отсутствия поблизости «пастухов», мы заключаем, что Звери способны открывать порталы самостоятельно. Ни одна из известных неразумных инфернальных форм жизни в таких способностях не замечена. — Вы хотите сказать, что еще три таких Леопарда ждут в Раю команды «фас», и они могут появляться и уходить когда захотят? Генерал из внутренних войск заметно взволновался. Фильм о сражении за Форт-Брэгг показали по телевидению, и он поражал одним объемом понадобившейся для уничтожения Леопарда огневой мощи. — Нет, сэр, нет, — Норман вернулся к презентации. — Другие звери будут совсем не похожи на брэггского. По нашему мнению, они, вероятно, окажутся такими же по размерам и общей силе, но совершенно иными внешне. Тринадцатая глава указывает на огромного зверя в виде агнца с двумя рогами.[138] Под агнцем можно,скорее, подразумевать барана, и он наверняка окажется большим и с копытами. Звучит не очень страшно, но есть один нюанс, — Бейнс вывел на дисплей текст Тринадцатой главы Откровения. — «и творит великие знамения, так что и огонь низводит с неба на землю перед людьми».[139] Очень странный зверь. Тексты говорят, что он выглядит как агнец, но ведет речь как дракон. Это подразумевает весьма обманчивую внешность. Отдельный момент: теологи всегда считали описания Зверей аллегориями, что это не реальные животные, а метафоры социальных и политических событий. Но солдаты из Форт-Брэгга теперь могут подтвердить, что это не так. Леопард оказался точно таким, как описано, и семь голов отнюдь не обозначали семь королей или империй. Или семь холмов[140], раз уж на то пошло. Значит, и прочие описания следует принимать буквально. Считалось, что Агнец — правительство, ведущее мягкие речи, но проводящее жестокие репрессии. Теперь понятно, что это не наш вариант. И будет точно как в древних текстах. Насколько все это относится к Агнцу, мы вскоре, несомненно, узнаем. Но уже можем предсказать, что он призовет пламя из Рая. — Не исключено, что это ерунда. С огнем ассоциируются многие мифические звери, но среди ваших Зверей Апокалипсиса таковых всего два. — Еще один? — обратился во внимание полковник Тейлор. — Вот этот парень, — Норман показал весьма жуткую картинку. — Багряный Зверь. Те же силы и способности, что у Леопарда и Агнца, и тоже должен иметь много морд и рогов. Тем не менее, — на картинке на Звере восседала маленькая фигурка, — у Багряного Зверя есть хранитель, страж, помощник, что-то вроде того. Тексты зовут ее Вавилонской Блудницей.[141] Картинка увеличила всадницу. — Облаченная в порфиру и багряницу, она сидит на Багряном Звере и держит кубок, полный «мерзостей и нечистот». Блудница Вавилонская считалась аллегорией глубоко впавшей в декаданс империи. Главным кандидатом обычно называли Рим, но некоторые предполагали Иерусалим. Современные апокалиптические культы заявляли, что Блудница — это Голливуд. И Сан-Франциско тоже досталось. В общем, нет ни единой причины не понимать тексты буквально. У Багряного Зверя есть наездник. Блудница и Зверь должны низвергнуть людские царства, следовательно, она, вероятно, весьма могущественный и полный сюрпризов ангел. А если существует Золотой Кубок, он, по-видимому, содержит аналогичный уже сброшенному на нас чумной материал. — За дальнейшими сюрпризами ходить далеко не придется, обратимся ко Красному Дракону.[142] Не путайте с Багряным Зверем, — Норман откашлялся. — Факт, что Красного назвали не просто «зверем», а «драконом», весьма примечателен и тревожен, — на экране прокручивались библейские тексты. — В Ветхом Завете более двадцати отсылок к драконам, самый интересный случай есть в 27 главе Исайи: «Исайи 27:1 В тот день поразит Господь мечом Своим тяжелым, и большим и крепким, левиафана, змея прямо бегущего, и левиафана, змея изгибающегося, и убьет чудовище морское». Норман подождал, пока все осознают сказанное. — Не сомневаюсь, что все помнят про Левиафана. В Ветхом Завете, если кто-то ДЕЙСТВИТЕЛЬНО желал предать некое место злу, он проклинал его стать логовом или обиталищем драконов. Сила Красного Дракона будет больше других. Фактически, согласно текстам, прочие звери Апокалипсиса могут черпать силу или энергию от Красного Дракона, что объясняет функционирование очевидно невозможной физиологии Леопарда. Предупреждаю, что уничтожение первого вовсе не означает, что мы способны убить остальных. Леопард был самым простым, с другими будет хуже. На миг в зале установилась тишина и похолодало – явно не от работы кондиционеров. Все видели снимки разбросанных по северным равнинам Ада останков ракоподобного чудовища и представляли, как оно ползает по их домам. — Спасибо, Бейнс, — полковник Тейлор поерзал в кресле, испытывая дискомфорт от картины на экране. — А теперь, леди и джентльмены, нам явно пора придумать, как победить Дракона. — Есть другая проблема, — директор ФБР Роберт Мюллер тихо поражался, что никто не понимает очевидной для него вещи. — Кто-нибудь задумывался, что этот Леопард напал на одну из основных полевых исследовательских баз и ударил в самое больное место? Присутствующие медленно закивали. Кое-кто заметил странность, но не желал признать очевидное. — Это казалось нам совпадением. Мюллер презрительно глянул на говорившего. — Совпадений не бывает. Только не в таких вещах. Эта тварь или пославший ее точно знали, куда и зачем идти. У вас утечка, леди и джентльмены. Возможно, здесь, в Вашингтоне, но вероятнее в Форт-Брэгге. 114 пехотный батальон армии Мьянмы, Чон Садао, Таиланд. Командир батальона Е Тхват пребывал в недоумении и замешательстве. В первые два дня войны он сталкивался лишь с местной милицией, Тайскими Рейнджерами. Они сражались храбро, но имели удручающе плохую экипировку и вооружение для выполнения вставшей перед ними задачи. Зато в последние двенадцать часов все изменилось. Теперь командир противостоял регулярным войскам, и это ощущалось. Не только из-за тяжелого вооружения, хотя их винтовки оставляли жуткие раны. Дело в том, что тайцы реализовали невероятную доктрину ведения войны. Двенадцать часов Е Тхват испытывал стойкое чувство, будто пытается копать сухой песок. Чем сильнее он махал лопатой, тем быстрее песок осыпался в только что проделанную яму. Непостижимо. Его батальон загрызали до смерти чередой мелких стычек, каждая из которых по отдельности незначительна. Когда начинался обмен огнем, его часть разворачивалось для атаки, но к тому моменту цель уже исчезала, и контратака уходила впустую. Что еще хуже, мьянманцев внезапно начинали обстреливать с флангов и даже с тыла, а когда солдаты успевали среагировать, враг снова пропадал. И это еще не худшее. Прибыла тайская артиллерия, и 155-мм орудия уже вели огневую поддержку вездесущих мелких отрядов. Что тоже странно. Орудия, похоже, не работали по площадям и не концентрировали огонь на важных целях. Вместо этого малые стычки начинались парой отправлявших несколько снарядов на его позиции орудий. Без предупреждения, без подготовки — просто горстка снарядов по цели. В первые несколько секунд его застигнутые на открытом месте люди несли потери, но стоило им найти укрытие, как артиллерийский огонь прекращался, и кара обрушивалась на другое подразделение. В итоге батальон оказался прижат, и ответить было абсолютно нечем. Он не мог указать туда-то и сказать «вот, они здесь». Вместо этого Тхвата грызли мыши. Что ж, если у кого-то завелись грызуны, он ставит ловушки. — Минометному взводу приготовиться. Мы совершим вылазку по А-шестьдесят восемь, на Та Сао, — там находился важный дорожный узел, где грунтовка А68 переходит во всепогодный асфальт. — Когда лабьюты выдвинутся на перехват, мы придавим их минометным огнем. И сделаем их. — Так точно, сэр, — радист вышел на связь и передал приказы минометной батарее. — Сэр, командир батареи докладывает, что принял приказ на огонь по местности, но ему нужны боеприпасы. У него лишь остатки от вчерашней поставки, новых не поступало. — Почему? — Сэр, офицер логистики на другом канале. — Давай его, — пауза, и Е Тхват зарычал в микрофон. — Почему нет снабжения? — Из-за лабиютов, сэр. Они проникли в тылы и поймали в засаду нескольких носильщиков. Те, в кого попали, убиты, остальные побросали груз и сбежали. Или примкнули к лабиютам и передали им боеприпасы. Е Тхват красочно выругался. Лабиюты, как в армии Мьянмы называли служащих регулярных войск Таиланда, доставляли проблем. Они принялись переманивать людей, и ситуация становилась все хуже. Войска Мьянмы полагались на доставляющих припасы носильщиков, но попытки заставить тайских селян взять на себя эту роль увенчались тотальным провалом. Большинство деревенских просто ускользали, а немногие оставшиеся тоже вскоре исчезали вместе с грузом. Е Тхват с мрачным отчаянием догадывался, что похищенное в течение недели всплывет на рынках Таиланда. Возможно, как «особое предложение». И тут он услышал в небесах жуткий вой. Натренированные годами боев против армии штата Шан[143] уши подсказали ему, что это «входящий», и Тхват понял, что слишком долго висел в эфире. Раньше об этом тревожиться не приходилось: АШШ почти не способна перехватывать радиосигналы. Командир успел лишь удивиться, как это удалось тайцам, а потом на занимаемую его штабом зону обрушились снаряды. Его спасла дальность. Тайские GHN-45[144] действовали на грани дальнобойности, и разброс дал штабным шанс на выживание. Пятью километрами ближе, и 155-миллиметровые бы их смели, но именно эта разница и провела тонкую грань между разгромленным и уничтоженным штабом. Отправив дюжину снарядов, тайские расчеты переключились на следующую мишень; их системы «Атила»[145] перешли на новые наборы сообщенных взводными группами целей. Е Тхват решил, что война определенно свернула не туда. Штаб Третьей армии, Канчанабури, Таиланд. — Соедините меня с генералом Петреусом, немедленно, — приказала генерал Асани офицеру связи. — Так точно, мэм, выполняю. Она подняла трубку и нажала клавишу Линии-Один. — «Американ Экспресс»? Отлично, это командующий Третьей армией. Наши офицеры используют личные карточки для покупки дизтоплива на коммерческих заправках. Я бы хотела, чтобы все эти платежи проходили. Разумеется, армия гарантирует оплату. Да, это крайне любезно с вашей стороны. Спасибо. Если возникнут проблемы, немедленно сообщайте. Она положила трубку, подождала секунду и улыбнулась при почти тут же раздавшемся звонке. Штаб начинал превращаться во что-то стоящее. — Генерал Петреус? Рада вас слышать, сэр. — Взаимно, генерал. Какова ситуация? — Мы заблокировали южное наступление мьянманцев и заставили их гоняться за собственным хвостом. Еще они имеют дурную привычку свободно пользоваться радио. Мы перехватили сигнал самолетом ЭЛИНТ[146] и уничтожили их штаб. Большинство местных сотрудничают, нас затопило телефонными звонками со сведениями. — Будьте осторожны, генерал. Мьянманцы могут подбрасывать дезинформацию. — Так точно, сэр, учтем. Далее, установлен следующий портал для Второй Кавалерийской. Я хочу сменить планы. По нашим данным, Перевал Трех Пагод[147] чист. Я хочу отправить туда экстрасенса и вывести Вторую Кавалерийскую прямо на Перевал. Оттуда прямой выход на хорошие дороги к Моламьяйну и на Янгон. Так мы обойдем все мьянманские силы вторжения и загоним в западню к югу от Озера. Земля слишком тверда и их не остановит, но уйдут они оттуда не как организованные и боеспособные части. — И о каких силах там идет речь? — По нашим оценкам, у Мьянмы сейчас около тридцати тысяч. Мы обновляем разведданные, наши патрули в постоянном боевом контакте с противником. У Второй Кавалерийской два легкобронированных и один механизированный. Около пятидесяти тысяч штыков. На том конце генерал Петреус оценивал ситуацию. Он видел ход мысли Асани — решающий удар, что отрежет войска Мьянмы от их баз. Это отлично соответствовало его планам контрмер на случай обострения брожений на Корейском полуострове. Де-факто генерал предлагала ему шанс проверить на мьянманцах новую доктрину перед использованием ее в Корее. Концепция переброски войск порталами через Ад открывала лишь сейчас проясняющиеся стратегические опции. — Как вы будете снабжать части? — Сэр, в любой тайской деревне есть заправка, и на каждой крупные запасы дизтоплива. Наши командиры частей просто покупают нужное по мере необходимости. В «Кобра Голд»[148] ваши просто не сумели приспособиться. Вот почему ваши машины оставались без топлива, а наши нет. На Трех Пагодах достаточно топлива, чтобы обеспечить четыре дня движения дивизии. А потом мы или организуем наземные поставки, или портанем горючее из Ада. То же и с боеприпасами. И пища не проблема, все наши солдаты обучены выживать в джунглях. — Или просто закажут пиццу. Да, генерал, я слышал, что ваши войска устроили в ходе «Кобра Голд». Это не пример. — Нет, сэр. Но урок выживания на местности остается таковым. Поверьте на слово, сэр, в этом мы хороши. Мы среди своих, для них честь помочь. Сэр, так мы сможем провести операцию, равных которой не было с самого Инчхона[149]. — Вам нравится Макартур? — Петреус всерьез заинтересовался и использовал хороший повод прерваться и взвесить ситуацию. — Не особо. Вот Риджуэй[150] — да, очень. И Паттон тоже. Итак, наши планы одобрены? Петреус постучал карандашом по блокноту — телефон четко передал звук. — Да, генерал. Вам приказано перебросить Вторую Кавалерийскую к Трем Пагодам и захватить линии снабжения сил Мьянмы. Генерал Асани кивнула, затем вспомнила, что она не на управляющей Экспедиционной Армией Человечества вездесущей видеосвязи. — Замечательно, сэр. Благодарю вас. — Не благодарите заранее, генерал. Перебрасывая части таким образом, мы совершаем нечто невиданное. Если это сойдет с рук, все наши знания о стратегии просто устареют.Глава XXII
Лагерь «Мартинсайд», равнина Филана, Ад Времена определенно изменились. У кушетки имелись даже подстаканники и пульт для удобной подстройки под лежащего. И массажная система. Серьезное достижение в сравнении с ее первой — спешно сколоченной грубой конструкцией среди громоздкого оборудования. Любовно осмотрев свое новое рабочее место, котенок уселась и принялась надевать гарнитуру. Операторы приступили к прогреву техники. — Котенок, вы в курсе задания? Мы должны открыть достаточный для прохода бронемашины «V-сто пятьдесят»[151] и бронетранспортера «YWH-пятьсот тридцать один»[152] портал, но не больше. Необходимо обеспечить возможность его закрытия после выполнения задачи. Котенок знала, что такое V-150 и YWH-531, и это еще одна перемена. Когда-то она и понятия обо всем этом не имела. Но теперь свободно ориентировалась в новых знаниях. — Какого размера часть планируется провести? — Полный полк с дополнительным артиллерийским дивизионом. Это первая из трех групп, следующие пойдут позже, когда все будет готово на месте. Там у нас всего один экстрасенс, так что на время его переброски получится перерыв. Готовы начинать? — В любой момент. Котенок расслабилась и постаралась очистить сознание. На фоне она ощущала генерируемый прогревающейся электроникой несущий сигнал — «нагрузку», как называли его операторы. По команде она начнет поиск экстрасенса в заданном районе. После обнаружения аппаратура измерит и оцифрует параметры отсылаемого ею и получаемого сигнала, и воспроизведет их. А потом передаст многократно усиленными — достаточно для поднятия портала. Выдать необходимую для портала мощность не способен ни человек, ни нефилим, но компьютерному оборудованию это под силу. Все, что от нее требуется — поддерживать контакт для стабильности канала. И даже в этом нужда уже постепенно отпадала, самые продвинутые системы умели держать портал без помощи медиума. Конечно, если тоннель пробивался из Ада. Создание перехода с Земли, разумеется, другое дело. Котенок помнила терзающую боль при поднятии порталов с Земли. Тогда ее мозг словно выскребали из черепа гигантскими граблями. Недели, когда она единственная умела открывать и поддерживать порталы с земного конца, были ужасны, и котенка тогда поддерживали лишь мысли о зависящих от нее людях на той стороне. Символом этого служил небольшой кабинет в ее и Дани апартаментах. Кабинет с международной коллекцией медалей, которую венчала простая лента синего шелка с пятью звездами. Дани говорил, что получение Медали отмечает ее военные заслуги, но котенок не знала, правда ли это. Так или иначе, те дни прошли. Устанавливать портал из Ада теперь почти приятно — все равно что стоять в быстром потоке воды. Создание канала с Земли все еще доставляло дискомфорт, словно стоишь слишком близко к огню, но больше никакой агонии. — Как только нам доложат о прибытии на место экстрасенса и аппаратуры, начнем. Вам или Дани что-нибудь нужно? — Было бы здорово немного чая с женьшенем, — Дани, как обычно, сказал за нее. — Сейчас сделаем. Для вас китайцы прислали лучший. Явно тот же, что пьет их Политбюро. Сангхлабури, район Нонг-Лу, граница Таиланда и Мьянмы. Весь Сангхлабури на протяжении последних пяти дней словно сидел на вершине готового взорваться вулкана. Когда бирманские войска перешли границу и направились на Канчанабури, мудрые люди покивали головами и предположили, что следующим станет Сангхлабури. И что здесь откроется нацеленный на Аюттхая и Бангкок второй фронт. Самые нервные жители стали уходить на север или восток, подальше от наступающих бирманцев. Другие принялись собирать все доступное оружие и копать грубые укрепления вокруг поселения. Когда стало ясно, что Третья Армия не выдвинулась наперерез захватчикам, головы снова понимающе покивали. При вторжении бирманцев такое уже случалось. Все знали историю деревни Бан Рачан[153], стоявшей против врага даже будучи оставленной на волю судьбы армией и правительством. Бан Рачан продержалась несколько месяцев и тем купила время на организацию обороны, хотя в конце концов это помогло не особо. Но теперь все изменилось. Национальный таблоид «Матичон» выпустил карикатуру с ворвавшимся в штаб Третьей Армии огнедышащим драконом, заставившим обленившихся штабных спасаться бегством. Третья Армия внезапно пришла в движение, направив два своих полка на остановку бирманского наступления. А следом и свежеприбывшую кавалерийскую дивизию, чтобы помочь отбросить противника. Сангхлабури с севера наблюдал за разворачивающейся битвой. Местные знатоки говорили, что ничего хорошего не выйдет, остановленная в одном месте армия Мьянмы попробует ударить в другом. И где же еще, если не на Перевале Трех Пагод, традиционном пути вторжения между горами? Но вторжения не случилось. Пока не случилось. Горожане продолжали возводить импровизированные укрепления и прочесывать дома в поисках боеприпасов для винтовок и дробовиков. И ждали. И вот сегодня, кажется, их мрачные ожидания наконец сбылись: раздалось знакомое «умп-умп-умп» вертолетных винтов. Четыре АН-1 «Кобра»[154] пронеслись над Сангхлабури, развернувшись у конца прикрывавшего их приближение хребта и летя к центру города, словно дразня врага открыть огонь. Люди сперва оцепенели, но потом увидели красно-бело-синие знаки на фюзеляжах. Машины были тайскими — а значит, прибыла армия. Боевые вертолеты сновали над городом, водя носами в поисках добычи. Два направились вдоль ведущей к Перевалу Трех Пагод дороги, где их наконец встретили автоматные очереди с пограничного поста Мьянмы. Один из вертолетов завис, его нос секунду рыскал туда-сюда, а потом из-под коротеньких крыльев вырвалось пламя. «Кобра» выпустила залп неуправляемых ракет. Пограничный пост поглотили взрывы, и огонь с земли резко прекратился. Из-за неточности неуправляемых ракет вертолет попал и по тайской заставе, но двое офицеров Пограничной Полиции, к счастью, успели вовремя сориентироваться в происходящем и при открытии огня их мьянманскими коллегами со всей поспешностью покинули пост. В Сангхлабури было явно чисто. Следующая волна вертолетов — на сей раз UH-60 «Блэкхок» — уже садилась на улицы, извергая лучшие части пехотного батальона. Солдаты из сил быстрого реагирования Третьей Армии прибыли прямо из Канчанабури. Они рассыпались и брали город под контроль, пока третья группа вертолетов садилась севернее. Среди них был русский Ми-171[155], который принялся выгружать аппаратуру и нужный для открытия портала в Ад персонал. Команда проделывала представление уже в третий раз и действовала быстро и слаженно. Они выгрузили аппаратуру, разместили переносные дизель-генераторы и собрали портальные установки. Через сорок пять минут — в три раза меньше, чем в первый раз в Канчанабури три дня тому назад — возник черный эллипс, сквозь который двинулась длинная колонна военных машин. Первой шла механизированная пехота: из портала возникали роты, выстраивались и уходили на заранее намеченные оборонительные позиции для защиты города и перевала. За ними следовали машины легкобронированных батальонов, они собирались западнее города для рывка по главной дороге на Моламьяйн. Наконец возник артиллерийский дивизион, 105-мм гаубицы выходили на позиции для поддержки полка. — Хорошая работа! — полковник Тханас пожал руку отдыхающему на кушетке молодому человеку. — Без проблем, сэр, когда сигнал приходит с той стороны, все проще. Прошли все ваши машины? — Еще нет, на подходе грузовики снабжения и тыловой эшелон. Когда они пройдут, нам нужно будет переместиться на новое место для открытия прохода следующему полку. А потом на вершину перевала, для третьего. Зал совещаний (П.) О. В. А. Р, Пентагон, Арлингтон — Ты пьян. Доктор Сурлет говорил полусерьезно, полушутя. Доктор Куронеко бросил на него мутный взгляд и сделал новый глоток из наполненного виски стакана. — Ты бы тоже напился, если бы думал о том же, о чем я. — И какая часть трансмерной математики Преисподних заставила так надраться? Поразмыслив, Сурлет решил, что напиться — идея совсем недурственная. Похоже, что он очень давно не расслаблялся. Фактически, больше 18 месяцев — с самого дня Послания и начала Войны за Спасение. Он прошел к бару и налил себе выпить, с разочарованием отметив, что из «Джонни Уокера» есть только «Ред Лейбл». Когда Сурлет вернулся, уровень жидкости в стакане Куронеко заметно снизился. — Мелочь, из-за которой мы все обречены. — По-твоему, мы проигрываем войну? — поразился Сурлет. — Нет, разумеется, нет. Довольно скоро мы найдем дорогу в Рай и разнесем его в пух и перья. Они сыты по горло нами, нас тоже достало, нам понадобится лишь чуть больше времени, вот и все. — Сколько? — Несколько миллиардов лет плюс-минус декада, — Куронеко явно попытался собраться. — Как ты знаешь, мы живем в расширяющейся Вселенной, так? В общем, одна из космологических теорий гласит, что наша Вселенная продолжит расширение вплоть до состояния тепловой смерти, когда все звезды и планеты разрушатся, а энергия равномерно распределится в пространстве. — Я об этом слышал. Ты тоже так считаешь? — Вероятно, нет. Но это неважно. Достигнув этого состояния, Вселенная снова начнет сжиматься и продолжит сжатие, пока не сформирует сингур... стрингу... точку. Потом все снова взорвется в Большом Взрыве. Но вот мы обнаружили Ад, и угадай, что? Он сжимается. Начальные выкладки указывают, что все измм-рние Ада сжимается со скоростью расширения нашего. Разве не ясно? Сурлет откинулся на стуле и помотал головой. — Это же очевидно. Если все верно, наше и адское измерения — пара противоположностей. Мы расширяемся до теплосмерти и сжимаемся. В тот же момент Ад завершает сжатие и проходит через «Большой Взрыв», начиная расширение. Тогда мы становимся как Ад и живем в баблверсе, а они как мы, с планетами. И так продолжается вечно. Туда-сюда, без цели, плана и смысла. И если это не заставит тебя напиться, то я не знаю, что сможет. — И что? К тому моменту мы все умрем... Ох, я понял. Мы без понятия, сколько живут существа из Ада, верно? И там можем существовать бесконечно. Хотя мы вовсе не обречены. Поскольку люди теперь умеют ставить порталы, мы можем прыгать туда-сюда и стать вечными. Прямо как боги из наших верований. — Простите, можно присоединиться? — Норман Бейнс стоял за ними. — Конечно, налей себе. Мы тут просто постигаем непостижимое. — Я так и понял. Конечно, вы это видели, — Бейнс достал из кармана черно-белый диск, разделенный S-образной линией кружок, одна часть которого начиналась из ниоткуда и расширялась, а вторая сжималась в противоположном направлении. Одна половинка носила черный цвет, другая белый, а на самой широкой части каждого цвета имелся маленький кружок другого. — Ага, это символ Инь-Ян. Хиппи его любят, — этот комментарий меня старит, подумалось ему. — Ну, я слушал доктора Куронеко, и его слова заставили меня подумать об этом. Смотрите, если поставить его так, чтобы линия раздела шла вертикально, и повернуть на сто восемьдесят градусов, фигура в точности воспроизведет сказанное. Одна половина растет, расширяется и после сжимается, а другая делает то же в обратном порядке. А точки — соединяющие обе части порталы. Он поставил диск ребром на стол и принялся катать его туда-обратно. — Знаешь, а он прав. Это иллюстрирует твои слова. Куронеко допил виски. — Правда удивительно, как древние китайские философы до всего этого додумались. — Это были даосы. Но есть любопытная вещь. Тот же символ, называется он Тайджитсу, кстати, появлялся много где. Например, римские легионы использовали его за много веков до даосов. Считается, что ему поклонялись некоторые отряды Александра. И фиванцы. Есть истории о его появлении в древнем Египте. Предположим, что Тайджитсу — не просто мистический символ, но наследие некоей древней цивилизации, пытавшейся донести до нас реальное устройство Вселенной? Сурлет надолго задумался. Наконец он поднял взгляд на Бейнса. — Как бы мне хотелось, чтобы ты этого не говорил. Теперь и я хочу надраться. Зал Совета, Ямантау, Россия — Я считаю, что назревает крупная проблема из компетенции данного Совета. Докладчик обвел взглядом пятнадцать членов собрания. Не все присутствовали физически, но отсутствующие принимали участие посредством больших экранов на стенах. Все они — и прибывшие во плоти, и электронно — кивнули. — Продолжайте. Доктор Сэмюэл набрал воздуха, чтобы донести дурные вести. — Мы приближаемся к энергетическому кризису. Все армии мира мобилизованы и проводят военные операции, сжигая массу дизельного топлива. Не имеет значения, миротворческие ли это операции в Аду, бои в Таиланде или назревающая война в Корее, все они тратят горючее. И это лишь начало. Каждый завод Земли работает в три смены. Те, что могут, выпускают боеприпасы, а те, что не могут, компенсируют продукцию переведенных на военные рельсы объектов. — Нам этого не изменить. Мы все еще восполняем потраченные в Войне Обломанных Рогов запасы. — Я знаю, но это требует энергии — и топлива. Мы со всей возможной скоростью переходим на ядерную энергетику, но на перестройку инфраструктуры нужно время, а постройка станций требует еще больше энергии. Мы выходим за все рамки, и ситуация становится критической. Говоря проще, мы так быстро качаем и перегоняем нефть, что скважины истощаются, а нефтеперегонным заводам срочно нужен ремонт и обновление. Дела могут пойти еще хуже, мы входим в сезон ураганов, а значит, возможны новые погодные атаки. Нефтепроизводства и до начала войны использовались на пределе возможностей, но теперь мы вышли далеко за их границы. Нужны новые нефтеперегонные и новые месторождения. Первое мы построим, если будет разрешение, но проблема поиска нефтяных резервов актуальна. К вашему сведению, текущие объемы неиспользованных резервов сейчас самые высокие за всю историю, цифры есть в «Платтс Ойлгрэм»[156]. Но их все равно мало. — Может быть решение, — внимание переключилось на другую фигуру перед большой «подковой» столов. — Я Куглер, один из работающих в Аду геологов. Вы это узнаете? Он достал флакон черной жидкости. Члены Совета смотрели на него, отрицательно качая головами. — Что ж, вы все слышали о Лавовой Реке Ада. Из нее мы доставали мертвых. И это всегда казалось немного необычным, поскольку, будь там настоящая лава, в ней не уцелело бы никаких тел. Они бы просто расплавились и растворились. Так что мы пригляделись к реке повнимательнее и выяснили, что в ней течет вовсе даже не лава. Это смесь очень тяжелой сырой нефти с легкими фракциями. С точки зрения геологии смесь весьма странная, чем-то похоже на сланцевую нефть, но заходить в сравнении так далеко не будем. Наша сырая нефть тоже представляет собою смесь тяжелых, легких и промежуточных фракций, но в адской промежуточных нет. Только очень легкие и очень тяжелые. Когда она выходит на поверхность, легкие испаряются и горят, придавая вид реки огня. — Таким образом, раны наших мертвых есть смесь ожогов от горячей полужидкой сырой нефти, температура которой, кстати, около шестидесяти-семидесяти по Цельсию, и от источаемых ею горящих газов. Если мы найдем исток реки, то сможем захватить эти легкие фракции и получим природный газ, который используем на время строительства в Аду перегонных заводов для обработки сверхтяжелых фракций и получения нужных ресурсов. Или можно построить заводы здесь, на Земле. Но, с учетом объемов Лавовой Реки, этого добра в Аду должно быть полно, возможно, весь он одно большое нефтяное месторождение, - закончил Куглер. Путин кивнул, члены Совета обменивались шепотками — присутствующие удаленно участвовали в перешептывании с коллегами через гарнитуры. Путин постучал председательским молоточком по столу. — Инженер Куглер, вы с доктором Сэмюэлом подготовите схему использования этих новых ресурсов. Привлеките весь нужный технический персонал. А теперь к следующему пункту сегодняшней повестки. Каков прогресс в поиске и уничтожении Яхве?Глава XXIII
USS CG-60 «Нормандия»[157], неподалеку от Сан-Диего, Земля. — Есть что на радаре? Известная миру как СБУ, а личному составу как «Яма», рубка Системы Боевого Управления навевала воспоминания о телефильмах. В помещении господствовали четыре экрана. Они демонстрировали побережье Калифорнии в таком масштабе, что пронюхай об этом правозащитники, они впали бы в кататонический ступор. Покрытие обеспечивали не только собственные сенсоры крейсера. «Нормандия» получала сырые данные радаров других кораблей вдоль побережья и включала в свои. Звучит просто, но на деле совсем иначе. Достаточно ничтожной разницы в синхронизации двух наборов данных, и система рухнет. В процессе разработки Системы Кооперативного Взаимодействия такое происходило часто, и на исправление ошибок ушли годы. Чудовищную дальность радаров «Нормандии» обеспечивала не только СКВ. Сам крейсер являлся частью системы «Иджис-ЭйБиЭм». С индексом модернизации потрясающей длины, размышлял капитан Уильям Пелрейниус. «Иджис» имела индекс Baseline 7,3cV(5), а радары SPY-1D(V) относились к Baseline 5.3.8. Все это означало, что радары «Нормандии» на порядки мощнее кораблей вне носителей СБУ, а техническая часть боевого управления получила соответствующее обновление. Поэтому их прикомандировали к Сан-Диего. После атак на Эль-Пасо все пограничные и прибрежные города считались в зоне риска — а Сан-Диего относился к обоим категориям. — Ничего, сэр, — оператор радара расслабилась в своем кресле и повела плечами. Аннет Серафина уже больше часа смотрела в экран, наблюдая передвижения самолетов на калифорнийском побережье. Трафик стал реже, чем пару лет назад. Теперь, во время войны, многие гражданские самолеты реквизировали в войска, а регулярные гражданские рейсы сократились из-за квот на горючее. С другой стороны, военных полетов стало больше. — «Аксхорн», это ГВП-три-три-один, запрашиваю проверку скорости и высоты. Позывной «Аксхорн» носила «Нормандия». — ГВП-три-три-один, видим вас на высоте шесть-ноль, скорость один-пять-ноль узлов, — спокойным деловым голосом ответила Серафина. Гражданский воздушный патруль делал свою работу, совершая дежурный вылет в поисках необычного. Со всем обрушенным Яхве на мир за последний год безумием никто не знал, чего ждать дальше. — «Аксхорн», это «Игл-один-пять», запрашиваю проверку скорости и высоты, — в речи говорившего сквозила нотка самодовольства. — «Игл-один-пять», видим вас на высоте один-два-ноль, скорость один-шесть-пять узлов, — она прикрыла микрофон рукой. — Флотские эрдели[158] хотят покрасоваться перед штатскими патрульными, — объяснила она. Капитан понимающе кивнул. — «Аксхорн», это «Игл-один-пять», запрашиваю разрешение на полет на высоте три-пять-ноль. Серафина глянула на перечень сегодняшних ограничений и слегка приподняла бровь. — Отрицательно, «Игл-один-пять». Оставайтесь на высоте один-два-ноль. — Ну же, милая, дай мне, — проворковал пилот. — Никак нет, «Игл-Один-Пять». Когда я последний раз дала эрделю, он три недели сидел на пенициллине. Оставайтесь на один-два-ноль. — «Аксхорн», это «Хабу-зеро-один», запрашиваю проверку скорости и высоты, — пришел веселый голос. Серафина взглянула на данные радаров и поняла причину веселья. Слегка сдавленным голосом она ответила. — «Хабу-зеро-один», вижу вас на высоте девять-девять-пять. Скорость два-восемь-семь-ноль узлов. — Спасибо, «Аксхорн». И поблагодарите ГВП-три-три-один за содействие. — Две тысячи восемьсот семьдесят узлов, девяносто девять тысяч пятьсот футов. Что это за птичка такая? — Какая, сэр? Со всем уважением, сэр, не понимаю, о чем вы. Вы могли заметить, что этот запрос, если бы он пришел, чего не было, пришел бы по особой линии, если б она существовала, а ее тоже нет, — Серафина сочувственно смотрела на капитана. Он перевелся с Атлантического флота и провел на борту всего три дня. По слухам, до принятия командования над «Нормандией» он шесть месяцев прослужил в Аду. — Сэр, с суши приходит множество странных вещей, о которых лучше не вспоминать и не задавать вопросов. — Главный старшина, у нас предупреждение от сети оповещения (П.) О. В. А. Р. Сотовые вышки теряют сигналы к северо-западу от Сан-Диего. Возможно, портал, и если да, то маленький. — На радарах пусто, — Серафину тянуло слегка поднять мощность радаров, но «Нормандия» всего в пятидесяти милях от Сан-Диего. Если обычный крейсер «Иджис» перейдет на полную мощность на таком расстоянии, то заглушит все радио и телепередачи в городе. А способности «Иджис-ЭйБиЭм» не поддавались воображению. — Точное местоположение? — У водохранилища Эль Капитан. В горах. След исчез. (П.) О. В. А. Р. говорят, возможен проход одного объекта. — Уриил, — по рубке СБУ прошло злое шипение. Капитан Пелрейниус не колебался. — Боевая тревога. Считаем, что появился один крайне враждебный ангел. Отправьте предупреждение армии, и воздушным силам тоже. Сукину сыну нельзя дать снова уйти. К западу от водохранилища Эль Капитан, Калифорния. Уриил возник из портала над избранным им начальной точкой озером странных очертаний. Раньше он не сомневался в своем тотальном превосходстве и направился бы прямо к приговоренной им к уничтожению общине, но те времена давно прошли. Крылья все еще ныли от полученных над Эль-Пасо ран, а от воспоминаний о той битве чесалась кожа. Так что он держался низко, прикрываясь холмами. Уриил убедился, что выбранная им позиция безопасна, и приступил к исполнению священной миссии окончательного умиротворения живущих внизу людей. В безопасной темноте ночи его чувства раскинулись широко. Уриил ощущал присутствие жизни — немного мелких животных, но гораздо больше людей. Некогда вся эта местность была безлюдной пустыней, но высокомерное человечество бросило вызов божественной воле и провело воду в пески. На побережье выросли большие города — не возникшие бы без постоянного совершенства человеческой изобретательности и упрямого отказа людей признать незыблемость некоторых вещей. Мысль о брошенном людьми вызове заставила кожу чесаться сильнее. И тут до него дошло, что чесотка порождена отнюдь не воспоминаниями о бое над Эль-Пасо. Кожа правда горела. Несильно, но Уриилу этого оказалось достаточно. Он подметил, что чесотка всегда предшествует атаке, и догадался, что люди знают о его прибытии. Все становится намного, намного сложнее. Поразмыслив, Уриил решил, что доблесть немыслима без благоразумия, и к цели лучше подойти за грядой севернее от его нынешнего места. Пока он не покажется из-за холмов, люди его не увидят, а потом будет уже слишком поздно. Новый план должен провести его над городком Эвкалиптус-Хиллс. Названия Уриил не знал — да и ему было все равно — но архангел решил, что эта община станет хорошей целью для пробы его сил. Дом Кэролайн Ховарт, Эвкалиптус-Хиллс, Калифорния. Сирены лишь заставили Кэролайн Ховарт нервничать сильнее. Она знала, что они означают. Все знали. Постоянный воющий шум говорил о неминуемой атаке из Преисподней и открывшемся поблизости портале. Во время Войны Обломанных Рогов угрозу представляли балдрики-берсеркеры. Они возникали тут и там и уничтожали все на пути. Но теперь, когда все нападения устраивались Яхве, сирены возвещали пришествие Уриила. Ховарт слышала про Эль-Пасо и результаты атаки Уриила. Докладывали о тридцати тысячах погибших. — Рекс? Рекс? Ко мне, мальчик, — ротвейлер примчался в комнату по зову человека. Она сделала жест правой рукой, и пес сел, терпеливо ожидая, пока хозяйка наденет ему на голову серебристую шапку. Зачем эта штука нужна, Рекс не понимал, но она делала его человека довольным, и этого достаточно. Ротвейлер заметил, что хозяйка тоже носит серебряную шапку, и это хорошо, потому что так большой пес ощущал себя членом стаи. Ховарт осмотрелась. После новостей об Эль-Пасо она превратила комнату в убежище. Проложить алюминиевой фольгой стены всех комнат дома она не могла, но выбрала самую удаленную от внешних стен и покрыла ее фольгой сверху донизу, включая потолок — столько, сколько смогла позволить. Женщина закрыла дверь, взяла фольгу и обклеила ею проем. Пес внимательно наблюдал. Он ощущал неопознанную опасность. Но человек предпринимает какие-то меры, а значит, все хорошо. На крайний случай Рекс знал, что способен кусать с силою более 350 фунтов на дюйм, и угрожающей его человеку опасности сперва придется пройти через него. Приготовления закончились. Ховарт прошла в центр комнаты, села рядом с псом и обняла рукой его толстую шею. Она знала то, чего не знал Рекс: в Эль-Пасо выжило совсем немного домашних питомцев. Кэролайн лишь надеялась, что сделала достаточно для спасения своего. USS CG-60 «Нормандия», неподалеку от Сан-Диего, Земля. — Готовы к бою, сэр. Капитан Пелрейниус кивнул. — Есть признаки? — Нет, сэр. Последний доклад от Эль Капитан. Видимо, он использует холмы как прикрытие. Усиление передачи не поможет, только даст больше отражений от холмов. Можно отправить туда ЭсЭм-два[159] и посмотреть, на что она наведется, но это будет как охотиться на самолет ГВП или быстро едущую машину. А если он засел на поверхности, она просто сойдет с ума и упадет непонятно где. Пелрейниус посмотрел на раскладку местности, представляя рельеф. Догадываясь о ходе его мыслей, Серафина вывела на один из гигантских экранов тактическую аэронавигационную карту. Капитан благодарно кивнул. — Я пытаюсь понять его замысел. Мы считаем, что его почти достало квартетом ПЭК-третьих над Эль-Пасо. Предположим, что он знает или догадывается о необходимости нахождения ракет на линии прямой видимости для наведения. — Со всем уважением, сэр, это нужно ПЭК-третьим, но не нам. Не нашим сто пятьдесят шестым[160]. Мы способны поражать цели за радарным горизонтом. А в кормовых шахтах стоят тестовые сто семьдесят четвертые[161]. — Это я знаю, но не знает он. Он никогда не сражался с крейсером «Иджис». Подготовить сто пятьдесят шестые и сто семьдесят четвертые. Нам нужно все лучшее. — Принято, сэр. Армейские тошнотики дали ему уйти, мы ведь не хотим того же, да? — Определенно нет. Итак, будь я им и желая стереть с лица Земли Санни-Ди, то зашел бы с севера. Прикрываясь возвышенностями. В районе Юниверсити-Сити и Серра Меса? — На мой взгляд, чуть ближе к Мирамару. Ублюдок знает возможности наших штурмовиков. — Верно. Значит, чуть дальше к югу. Лейксайд и Сэнти? — Полагаю, да, сэр. — Отлично, главный старшина, — Пелрейниус обернулся к остальной команде наблюдения Ямы. — Уриил готовит атаку. Я ожидаю его появления в районе городов Лейксайд или Сэнти. Не оставляйте другие районы без внимания, но эти держите под плотным наблюдением. Когда откроем огонь, стрелять придется быстро и точно, так что всем быть начеку. Достанем говнюка, пока он не убил еще больше народа. Эвкалиптус-Хиллс, к востоку от Санти, Калифорния. Уриил слышал вой внизу. Сперва он тешил самолюбие мыслями о том, что это плач устрашенных его пришествием людей, но в шуме имелся странный мертвый оттенок. Он дал архангелу понять — это звук одной из человеческих машин, несомненно, предупреждающей о его прибытии. Уриил держался низко и таился у поверхности, но вечно так продолжаться не могло. Вскоре ему придется пересечь холмы и пролететь над общиной. Тогда, и лишь тогда, он дарует им покой. На краткий миг он задумался, воскресив в памяти удар последовавших за ним в портал над Эль-Пасо стальных фрагментов. Но затем вспомнил о долге и необходимости использовать дарованную ему невероятную силу. Архангел взмыл над возвышенностями, увидев огни простершегося перед и под ним города и ощутив, как суета внизу начинает замедляться. Словно мир почтительно становился перед ним на паузу. Уриил улыбнулся маленьким cуществам под собой и повел руками в извечном жесте благословения. — Мир вам и покой. Дом Кэролайн Ховарт, Эвкалиптус-Хиллс, Калифорния. Это было как выбивший дух и останавливающий сердце удар. Кэролайн Ховарт протестующе вскрикнула. Это нечестно, нелогично, ведь она молодая женщина за тридцать. Она ведет здоровый образ жизни, следит за собой и чувствует себя лучше многих. Нет ни единой разумной причины умирать. Она собрала всю волю до капли, заставляя легкие расширяться и сдуваться, а сердце продолжать биться. На Ховарт обрушился тяжкий груз, он подавлял, душил, заливал душу тьмой, но она продолжала бороться и не давала себе умереть. Это все Уриил. Ховарт знала имя напавшего на Эль-Пасо, знала, что он как-то повелевал людям умирать и забирал их души. Женщина взъярилась на уготованную ей судьбу. Она собралась с резервами сил, о которых и не подозревала. Затем посмотрела вниз и увидела смотрящие на нее коричневые глаза. Рекс глядел на хозяйку с болью и замешательством, но пес был мрачно настроен не покидать своего человека. Это придало ей сил — потому что смерть будет означать приговор верившей ей собаке. И Кэролайн боролась. Рекс ничего не понимал. Что-тодавило на него и выжимало жизнь из тела. Его легкие и сердце, кажется, парализовало, пса поглощала тьма. Он зарычал, зная, что пришла учуянная им опасность. Рекс чувствовал борьбу своего человека за жизнь и знал, что обязан быть рядом и защитить от проникшего в дом врага. Чувство долга помогло ему отбросить тьму и заставить легкие набирать воздух, а сердце — биться. Была и еще одна причина — он больше и сильнее своего человека, и, если она сразится за жизнь и победит, весьма нелепо станет умереть самому. Пес посмотрел на хозяйку и увидел, как человек ободряюще улыбается в ответ. Она сжала его лапу, и прикосновение придало Рексу сил. Ротвейлер и женщина делились друг с другом силой в этом бою с Уриилом. И по всему Эвкалиптус-Хиллс происходило то же самое. Жители черпали силу друг в друге, в семье, друзьях и нашедших в домах убежище после включения сирен незнакомцах. Они знали, что сейчас умирать не должны, и опирались на это знание, волю и просто по-ослиному упрямую решимость не дать Уриилу победить. Как бы то ни было, они боролись с останавливающим сердца и опустошающим легкие странным влиянием. Эвкалиптус-Хиллс, к востоку от Сэнти, Калифорния.Уриил обрушил всю мощь на небольшую группу людей внизу. Теперь он понимал свою ошибку — дорого ему обошедшуюся. Архангел так привык нести смерть легким касанием силы, что не задумывался о пределах численности жертв. Раньше люди обычно проживали компактными общинами в несколько дюжин, может, максимум в несколько сотен, и он испивал их души не задумываясь. Но за проведенные им в Африке последние два века людские города повсюду скачком расширились, и теперь их населяли сотни тысяч, даже миллионы! Это заставляло его рассеивать мощь, а новообретенная способность к сопротивлению не позволяла убивать. Но вот эта община внизу отличалась. Она была маленькой, примерно восемь тысяч душ, но на нее уходили все силы Уриила до капли Люди отчаянно сопротивлялись. Они поставили защитный экран, а когда Уриил пробился сквозь него, обнаружил еще один — отдельный у каждого. Он отправлял к земле могучие волны силы, бомбардируя преграды и подавляя сопротивление. Каким-то образом Уриил осознавал, что у этой титанической битвы эпохальное значение. Он обязан победить — ведь если люди способны противиться и одолеть, значит, его могущество повержено. Поэтому Уриил упорно продолжал попытки принести дар покоя людям общины, окутываясь холодным сиянием энтропии. USS CG-60 «Нормандия», неподалеку от Сан-Диего, Земля. — ЕСТЬ! Над небольшим городком Эвкалиптус-Хиллс. Точно там, где вы сказали, сэр, — последнее было озвучено достаточно громко, чтобы услышали все в Яме. Одной из задач главного старшины являлось следить за безоговорочным уважением капитана подчиненными. Когда на борту новый капитан, новости об его успехах ничуть не повредят. Серафина бросила взгляд вокруг и увидела кивки команды Ямы. Дело сделано. — Ладно, главный старшина, возьмем его. Направьте луч наведения и подготовьте к запуску сто пятьдесят шестые. — Сто пятьдесят шестые? — РИМ-сто пятьдесят шесть. Придержим сто семьдесят четвертые до потери визуального контакта. Бьюсь об заклад, это случится. Специалист по оперативным вопросам военно-воздушных операций главный старшина Аннет Серафина склонилась над пультом SPY-1D и принялась за работу. USS «Нормандия» вступал в Битву при Эвкалиптус-Хиллс.
Глава XXIV
Эвкалиптус-Хиллс, восточнее Сэнти, Калифорния. Люди давали отпор, и это шокировало Уриила. Его тело и разум болели от трудов поддерживать напор для исполнения извечной миссии архангела – прерывать жизни и испивать души. Но они все еще сопротивлялись и упрямо отказывались умирать. Под прикрытием щитов они противились могуществу Меча и Косы Всевышнего. Что еще хуже, Уриил ощущал рядом с людьми животных – и те тоже сопротивлялись, словно вслед за людьми отвергая приказ Отца Всего Сущего. Это оказывалось за пределами понимания Уриила. Люди взяли зверей под свою защиту, а любовь к питомцам усилила верность последних до невероятных даже для архангела высот. Он выдыхался. Необходимость продолжать уничтожение тысяч душ уже забирала последние остатки его сил. Такого еще не случалось. В прошлом архангелу хватало лишь легкого касания, люди даже не успевали осознать наступление конца. Но те времена давно минули. Над Южной Америкой и Мексикой Уриил уже сталкивался с сопротивлением и эффектами имеющейся почти у каждого человека защиты. Но здесь все иначе. Щиты гораздо сильнее, а ушедшее на их преодоление время позволило людям подготовиться к нападению. Они отказывались гибнуть, и для разумения Уриила это было слишком. Возможно, человеческая способность сопротивляться и осталась за пределами понимания Уриила, но с произошедшим далее он, наоборот, уже успел познакомиться слишком хорошо. Кожа начала гореть и дико зудеть, клыки боли глубоко впились в плоть. Архангел знал: люди его выследили. Он посмотрел вниз в поисках идущих за ним столь любимых людьми ракет. И это стало первой ошибкой Уриила. Потрудись он купить выпуск «Всемирных военно-морских систем вооружений»[162], то смотрел бы не вниз, а вверх. Но Уриил не читал человеческих книг и так и не догадался поднять взгляд. USS CG-60 «Нормандия», у Сан-Диего, Калифорния, Земля. Аннет Серафина играла на пульте радара. Послушные ее приказам электронные пальцы тянулись сквозь ночь в поисках решившего уничтожить соотечественников старшины монстра. — Есть! Контакт на ЭсПиЭс-сорок девять, отслеживаю. Сэр, как насчет музыки? — Сейчас сделаем, — Пелрейниус секунду подумал и переключился на канал рубки связи. — Поставьте Густава Холста, «Марс, Вестник войны»[163]. Наблюдающая за отслеживающими путь цели компьютерами Серафина услышала первые такты. — Отличный выбор, сэр. ЭсПиЭс-сорок девять на полной мощности. Надеюсь, в Санни-Ди по телевидению не шло ничего интересного. Капитан Пелрейниус кивнул. SPS-49 на максимуме выдавал передачу в 2400 киловатт. Однажды крейсер случайно перешел на полную мощность у Норфолка, заглушив прием телепрограмм в Ньюпорт-Ньюс и забив помехами радиоэфир аж до Ричмонда. Это напомнило капитану о жизненно важной процедуре. Пелрейниус взял ключ, вставил его в прорезь консоли и повернул. — Главный старшина Серафина, я даю вам полномочия на использование полной боевой мощности радара. — Вас поняла, сэр, — спокойно ответила она, несмотря на значение капитанских слов. Даже не знай она их смысла, вибрация набравших обороты и принявшихся выдавать больше электричества турбин LM-2500 под ногами дала бы понять, что происходит. — Я захватила Уриила. Мы следим за ним через ЭсПиЭс-сорок девять и подсвечиваем «Спай-один». Запускаю «РИМ-сто пятьдесят шесть». Корабль содрогнулся от первого залпа покинувших шахты противовоздушных ракет RIM-156. Через секунду четыре ракеты дугой пошли от корабля, направляясь на северо-запад к городку Эвкалиптус-Хиллс. — Надеюсь, Уриил их не увидит и не скроется за хребтом, — Пелрейниус уловил во взглядах команды воздушных операций удивившую его легкую нотку снисходительности. Что он такого сказал? — Это его не спасет, сэр. Сто пятьдесят шестые в пути, у них активное радарное наведение. Все, что нужно — вывести их в зону захвата, дальше ракеты все сделают сами. Они даже перенаправляют свою радарную картину обратно к нам и докладывают о ходе задания, — Серафина понизила голос. — Не переживайте, сэр. Эту ошибку делают все. Думают, что мы не способны поразить цель за радарным горизонтом. Иной раз для некоторых эта ошибка становилась последней. В учебном видео снятая сверху «Нормандия» выглядела словно в окружении четырех широких полей радарной энергии от планарных решеток системы SPY-1. Затем опытные пальцы Серафины поиграли пультом и переключили систему с наблюдения на режим подсветки цели, и потоки стали разделяться на узкие лучи, сливающиеся затем в тонкие линии. Она продолжала объединять передачи в одну, и линии тоже начали совмещаться. — Сколько вы направили в этот поток? — потрясенно спросил Пелрейниус. — Все, на что способны наши генераторы, — по-прежнему нейтрально-деловым тоном ответила Серафина. Созданный ею карандашной толщины луч был в состоянии отследить объект диаметром в два фута на расстоянии более тысячи морских миль и заметить вызванные земной гравитацией отклонения его траектории. А на менее чем сотне миль сила передачи просто кошмарна. Документация гласила, что пиковая мощность SPY-1 достигает 4000 киловатт — весьма приятное для всех работающих с «Иджис» значение. И в целом верное — точнее, бывшее таковым в дни испытаний прототипа в Нортон-Саунд. Но сегодня оно давно уже устарело и превзойдено характеристиками поздних версий — даже до поворота разрешившего переход на полную боевую ключа. Луч наведения SPY-1 являлся могучим оружием сам по себе. Дом Кэролайн Ховарт, Эвкалиптус-Хиллс, Калифорния. Кэролайн Ховарт свернулась калачиком в центре комнаты-убежища, обняв лежащего рядом пса. Ее силы истощились попытками заставить тело продолжать жить наперекор постоянному давлению тьмы. Она была напугана, даже понимая, что просто выигрывает время. Тьма расползалась, дышать становилось все труднее, голова болела от усилий заставлять сердце продолжать биться. Женщина посмотрела на Рекса и прочла в его глазах сожаление и усталость, увидела длинные нити текущей из пасти слюны. Ховарт подбадривающе приобняла его, давая надежду на победу в бою. Все, что им нужно — просто продержаться, пока на помощь не придет флот или ВВС. Все тело Рекса болело от усилий. Он ничего не понимал. Нечто желало ему и его человеку смерти, но оно не сражалось как собака. Оно просто держалось где-то снаружи и пыталось выжать из них жизнь. Пес чувствовал, что его человек слабеет, а тело теряет резервы стойкости. Собрав последние силы, он осторожно лизнул ее лицо, пытаясь передать частичку своих скромных запасов энергии. Затем, словно в ответ, Рекс ощутил, как убивающее давление слегка ослабло. Они побеждали, внешняя тьма сдавалась. Затем пес услышал гром с небес, и тяжесть пропала. Эвкалиптус-Хиллс, восточнее Сэнти, Калифорния. Жгучее раздражение кожи стало почти невыносимым, но Уриил не видел идущих за ним ракет. Как и заходящих на атаку самолетов. И это весьма и весьма озадачивало. Впервые Уриил начал действительно ненавидеть этих назойливых людей. Почему бы им просто не умереть, как положено? И тут горячая боль в верхней части тела оповестила архангела, что ему грозит самая серьезная опасность в жизни. Уриил не имел ни шанса уйти от несущихся на него сверху ракет RIM-156. Они начали падение на 150 тысячах футов и уже достигли скорости 6 Махов. А радары работали на полную и фиксировали фигуру внизу. Ракеты больше не нуждались в подсветке цели. Они сами видели Уриила и собирались разнести его в клочья. Уриил едва успел обнаружить их присутствие, как его поглотил взрыв. Ангел Смерти выжил лишь благодаря неконтактным взрывателям. Он был крупным, а компьютеры взрывателей вычисляли расстояние по размерам. Он также обладал увеличивающим дистанцию детонации большим радарным следом. И, наконец, Уриил был медленным, а RIM-156 разрабатывались для поражения супер- и гиперзвуковых целей. Взрыватели просто не программировали для движущихся с Урииловыми скоростями объектов. Ни один из этих факторов не спас бы Уриила сам по себе, но вместе они сумели удержать ангела на грани жизни и смерти. Куски карбида вольфрама впились в тело, и Уриил закричал. Они вспарывали кожу, выплескивая в воздух серебряную кровь, терзали крылья, перемалывая маховые поверхности и ломая кости. Поле зрения внезапно сузилось: осколки выбили один глаз и нашпиговали туловище. Ангел бился в воздухе, испытывая самую чудовищную боль за всю долгую жизнь. Даже в Великой Войне в Небесах он не подвергался ничему подобному. Уриил начал падать, жалко молотя израненными крыльями в попытке избежать удара о землю. Он понимал, что атака на людей окончена, неупокоившиеся останутся жить. Архангел истратил слишком много сил и слишком тяжело ранен для нового штурма. Он должен бежать, отступить в Рай и исцелить раны. Но прежде всего поговорить с другом, Михаилом-Лан. Тот знает людей лучше любого ангела. Михаил-Лан поможет, Михаил-Лан даст мудрый совет. Уриил отчаянно пытался создать портал, но что-то нарушало его попытки. Словно трещал сам воздух, поглощая все усилия пробить путь к спасению. А потом произошло нечто запредельное. Он уже привык к причиняемой людьми обжигающей боли, привык к горячему зуду, но дальнейшее стало истинным кошмаром. Боль резко усилилась — такого он точно не испытывал еще никогда. Уриил обратил взгляд вниз и в ужасе увидел, что кожа на груди и боках горит. Потом он понял, что ошибается. Уриил не горел. Он заживо поджаривался прямо в воздухе. Кожа пузырилась и отслаивалась, плоть под ней становилась коричневой. С тела стекал плавящийся жир. Уриил заорал и задергался, завывая в безумной агонии и осознавая: чем бы ни было это оружие, люди далеко превзошли недоброй памяти покойного Сатану в способности творить чистый неразбавленный ужас. Уриил проиграл воздушную битву и пал с небес. USS CG-60 «Нормандия», у Сан-Диего, Калифорния, Земля. — Есть попадание! — торжествующий крик Серафины пронесся по Яме, заставив экипаж вскочить и радостно взвыть. — Всеми четырьмя сто пятьдесят шестыми, они все взорвались рядом с ним. Он поджарен! В Яме воцарился хаос из хлопков по спине и жестов «дай пять». — Можем подтвердить? — Пелрейниус не хотел прерывать веселье, но он успел послужить в Аду и знал, как тяжело убить этих потусторонних созданий. Если рассказы верны, Уриил — один из высших архангелов Рая. И если они такие же живучие, как архигерцоги... Асмодей подорвался на тонне «си-четыре», его голову нашпиговали пулями калибра .50, но прикончил герцога все равно лишь залп противотанковых ракет АТ-4. Вельзевул получил прямое попадание пары «Мэвериков» и очередь тридцатимиллимитровых от дуэта «Уортхогов». Деймос в кашу перемололо мозги и поджарило выхлопом ракет. Самого Сатану поразило двумя осколочными снарядами в грудь и голову. Уриил происходил из этой компании, и Пелрейниус серьезно сомневался, что четырех RIM-156 достаточно. — Проклятье, нет! — от разочарованного гула падало сердце. — Он еще в воздухе. Навожусь «Спай-один». Серафина дала максимальную мощность на луч, краем сознания отмечая усилившийся рокот турбин под собой, и зафиксировала его на Урииле. Существо почти тут же беспорядочно задергалось, утратило контроль и стало падать. Карандашный луч вел его до границы возвышенностей, где начинался радарный горизонт. Серафина ударила по клавишам, и кормовые шахты выпустили четыре RIM-174 в путь к предсказанной точке падения Уриила. Они имели больше скорости и дальности, чем сто пятьдесят шестые, а их радарное наведение умело определять и отслеживать низколетящие цели на сложном рельефе. SPY-1 следил за падением Уриила. По пути ангелу встретились какие-то высоковольтные линии, которые он оборвал с красочным фонтаном электрических вспышек и дождем искр от плавящихся проводов и разрушенных изоляторов. Дом Кэролайн Ховарт, Эвкалиптус-Хиллс, Калифорния. Ушло. Все закончилось. Они с Рексом выжили. Тьма исчезла под раскаты взрывов в небесах. Наверное, это ракеты, иначе просто быть не может. Армия или флот пришли на помощь и отбросили Уриила. Воздух снова лился в легкие — без кошмарных усилий заставить их набирать его и выталкивать. Она ощущала, как по артериям и венам течет кровь, разнося кислород и жизнь по телу. Медленно, неуверенно женщина встала — ноги пока отказывались держать. Она оглядела комнату. Потом потеряла равновесие и упала от очередной серии взрывов южнее городка. От них задрожал пол и посыпалась пыль с потолка. Спустя миг пришел похожий на вопль звук: она предположила, что это шум от ракет. Ховарт обернулась в страхе, что Рекс не справился. но пес распростерся на полу и глотал воздух. Живой. Она присмотрелась: морда в крови, но, похоже, все будет хорошо. Затем пригляделась внимательнее и поняла, что часть его черно-коричневой шерсти посерела. Женщина встала и подошла к покрывавшей стену серебристой фольге. Зеркало так себе, но она смогла разглядеть тонкие морщины вокруг глаз и рта, «птичьи лапки», которых не было. А блеск черных волос потускнел, местами их тронула седина. Она выжила, а все эти боевые шрамы лишь малая цена победы. Кэролайн решила, что хочет чашку чая. — Эй, Рекс, хочешь большой стейк? Пес это заслужил. Рекс тщательно поразмыслил. Он знал, что в холодильнике лежит ягнячья нога, которую он намеревался стащить при первой же возможности. Но стейк — тоже хорошо, пока его человек не потеряет наконец осторожность и оставит открытой кухонную дверь. USS CG-60 «Нормандия», у Сан-Диего, Калифорния, Земля. — Он упал за хребет, — Серафина считывала данные с экранов, ее пальцы танцевали по клавиатуре. — «Аксхорн» всем самолетам. Мы сбили Уриила, он упал за хребет к северу от Эвкалиптус-Хиллс. Мы считаем, что он тяжело ранен, но жив. Всем самолетам начать поиски. — Есть данные от сети (П.) О. В. А. Р. Потерянных кадров нет, портал не возникал. Он еще здесь. — Интересно, почему он не портанулся? — задумчиво спросил Пелрейниус. — Сэр, вы представляете, сколько энергии мы выплеснули? Вряд ли в Южной Калифорнии остался хоть один целый телевизор. Могу предположить, что мы просто подавили портал. — Как насчет приближающихся самолетов? Они не рискуют? — В режиме наблюдения нет, к тому же наше наведение выключено. Если нужно, мы за насколько секунд вернемся в боевой режим. — «Аксхорн», это «ГВП-три-три-один», я на подходе к Эвкалиптус-Хиллс. Намерен оставаться ниже отметки десять, пожалуйста, сообщите скоростникам держаться выше. — Сделаем, «ГВП-три-три-один». Раздалось «бип», ожил особый канал. — «Аксхорн», это «Хабу-зеро-один». Я иду на разворот, запрашиваю коридор высоты и скорости. — На ваш выбор, «Хабу-зеро-один», до ваших высот больше никому не добраться. — Приятно слышать, «Аксхорн». К вашему сведению, у меня всенаправленный радар. Если внизу есть что-то большое и враждебное, я его замечу. Что вы сделали с Уриилом? — Жахнули по нему четырьмя «РИМ-сто пятьдесят шесть» и четырьмя сто семьдесят четвертыми, и поджарили его полным лучом наведения. — Ооо, сурово. Хорошая работа, «Аксхорн». «Хабу-зеро-один», отбой. — Еще один несуществующий разговор, — тяжело произнес Пелрейниус. — Точно, — улыбнулась Серафина и очень тихо добавила. — «Аврора»[164]. Дом Кэролайн Ховарт, Эвкалиптус-Хиллс, Калифорния. Радио, телевидение, мобильные — все умерло. Кэролайн Ховарт давно отключила городской телефон и привыкла совершать все звонки с сотового, но теперь горько об этом жалела. Компьютер тоже не включался, а по виду из окна становилось понятно, что в Сэнти тоже блэкаут. Севернее городка вертолеты уже принялись обыскивать хребты и долины, а дальше поисковые круги делали самолеты. Раздался стук в дверь, Рекс подбежал и залаял на нарушителя, мечтая вонзить наконец клыки в честного врага. Кэролайн взяла его за ошейник и отворила дверь. За порогом стоял солдат Национальной Гвардии с планшетом в руках. — Хей, старина, я друг. Мисс Кэролайн Ховарт? — он сверился со списком. Бумага говорила, что владелице дома 32 года, но эта женщина выглядела пятидесятилетней в хорошей форме. — Простите, она ваша дочь? Она покачала головой. — Это я. А Рексу четыре года, — Кэролайн увидела выражение его лица и рассмеялась. Смех перешел в кашель, оставивший на ладони брызги крови. — Бой с Ангелом Смерти не проходит бесследно.
Глава XXV
Штаб Лиги Святого Суда, Вечный Город. Расследование вязло в трясине из мелких сошек, чья роль — и, что еще хуже, сведения о более высоких кругах — были минимальны. Теперь Лемуил-Лан-Михаил не сомневался: параллельно готовятся два совершенно разных заговора с различными целями. Что означает весьма мало точек соприкосновения. Похоже, Лиге удалось найти эти точки лишь по чистой случайности. Без нее, без той сдвинувшей дело бутыли эликсира, второй заговор остался бы нераскрытым. При мысли об этом внутренности Лемуила сжались от ужаса. Под угрозой могли оказаться сами устои Рая! Унимая панику, ангел походил туда-сюда по кабинету и сел обратно. Чтение рапортов преследующих основную группу заговорщиков дознавателей снова обнажило интересующую его разницу между двумя ветвями. Не только в организации, хотя в глаза бросалось и это. А в убеждениях — точнее, в контрасте между открытой догматичностью Первого Заговора и явным отсутствием определенной идеологии во Втором. Лемуил не сумел отыскать во Втором Заговоре никакой идейной системы. Единственной связующей нитью казалось пристрастие к человеческим вещам и пище. Лемуил тряхнул головой и вернулся к докладу о Первом Заговоре. Он наконец выявил малахима, чье нахождение в высших кругах бунтовщиков не объяснялось протекцией его господина. Последний был среди павших от рук людей вестников Первой Чаши Гнева, и гибель хозяина оставила свиту без покровителей. К счастью для Лемуила и несчастью для малахима, найти нового покровителя до ареста Лигой последний не успел. Лемуил перечитал протокол допроса и положил свиток на стол. Нужно показать его Михаилу-Лан. Кабинет Михаила-Лан, Храм Пламенной Праведности, Вечный Город. — Ну, Лемуил, с чем пожаловал? — Михаил-Лан улыбнулся вошедшему в кабинет Лемуилу, преклонившему колено и прикрывшему лицо крылами. — Ладно, довольно церемоний, в конце концов, мы ведь старые друзья. — Михаил-Лан, мои дознаватели обнаружили новые тревожные факты о заговорщиках, — вступление заинтересовало Михаила, и он жестом велел Лемуилу продолжать. — У нас появилось понимание замыслов и идей членов этой группы. Бунтари считают, что отношение Рая к людям несправедливо, что жизнью на Земле они заслужили спасение и должны получать больше от богатств и наслаждений Вечного Города. Заговорщики верят, что решение закрыть Врата Рая ошибочно, и достойным людям следует позволить обрести здесь место. — Они спорят с волей Всевышнего? — голос Михаила-Лан дрожал от гнева, громовой крик эхом раскатился от переливающегося всеми цветами радуги здания. Это парадоксальным образом потешило самолюбие Михаила-Лан: он всегда завидовал умению Яхве вызывать грозу усилием воли. — Нет, мой господин, даже они не посмели зайти так далеко. Они верят, что Неназываемый Господь Всего Сущего обманут и предан коварными и корыстолюбивыми советниками. Заговорщики считают, будто Всезнающего Отца должно известить о творящемся Его именем беззаконии, и тогда он отстранит этих советников и исправит последствия их греховного высокомерия. Они также считают, что вместо предавших его доверие Всевышний сделает советником и управителем своего сына. Михаил-Лан, господин мой, мне стыдно даже произносить эти слова, но среди сбивших Всевышнего с пути они называют и вас. Вот почему я прибыл так срочно. Михаил медленно кивнул. — Ты определенно хорошо поработал, старый друг, — интересно. Ну и кому понадобилось меня убрать? Если подумать, Салафиил[165] и Азраил нынче в немилости. План могли составить оба, но все это насчет не знающего о «беззакониях» Ях-Ях смахивает на Салафиила. Он достаточно туп для веры в это. — И ты полагаешь, что они могут приносить вещи с Земли и переманивать ими людей на свою сторону? Мысль заставила Лемуила остолбенеть. Он даже не думал о подобной интерпретации. Лемуил несколько секунд поразмышлял и отбросил идею. — Михаил-Лан, такая возможность есть, но, на мой взгляд, доказательства ей противоречат. Мы не нашли у заговорщиков человеческих вещей, кроме одной бутыли эликсира. Не подходит и идеология бунтарей. Из собранного нами следует, что они обеспокоены проводимой в Раю политикой и заняты теологическими дебатами о спасении и судьбе людей на Земле. Вещи и роскошь им не важны. Их главные заботы — вопросы молитв и поклонения. Тут они, конечно, особого преступления не совершают, ведь кто из нас не чтит Всевидящего Отца? Например, я, подумал Михаил, и ты удивишься, сколько еще. — И каково тут место поставок людских товаров? Если это не подкуп людей в обмен на поддержку, то что? Лемуил глубоко вдохнул. — Михаил-Лан, я считаю, что есть второй заговор, совершенно отдельный. Он глубже законспирирован и нацелен гораздо дальше. Его цель – сменить сами устои Рая. Этот заговор намерен заменить наше праведное поклонение Всевидящему Отцу основанным на роскоши и потворстве гедонизмом. Наша аскеза и духовность будут заменены излишествами и материализмом. Мы станем похожи на земных людей. Неплохо, Лемуил, ты отлично определил цели. До тебя вообще доходит, что принять человеческий образ жизни – единственный способ Рая выжить? И что с Ях-Ях на троне этому не бывать? В Раю семьсот пятьдесят миллионов ангелов, и если люди прорвутся сюда и узнают истинный смысл «спасения» для допущенных, то вырежут всех. В массовой резне они мастера. — Ты сказал, второй заговор? Лемуил, мой старый друг, ты уверен, что поиски не увели тебя в сторону? Вспомни человеческую поговорку: «Ищи заговор и найдешь, даже если его и нет». Два параллельных тайных плана — это уже перебор. — Знаю, о благородный полководец. Я чувствовал то же и много часов провел в молитвах и созерцании, ища в душе свет истинной веры и стараясь освободиться от гордыни и подозрительности. Я провел незаметное мягкое расследование Второго Заговора — и да, он существует. Недавно мы арестовали и допросили Алмедью, дочь Брихана. Разумеется, человеческими методами. Она созналась в участии, хотя помимо возможностей Ишмаэля снабжать ее людскими специями знала немногое. Но ее сведения интересны именно пробелами, а не содержанием. Она не упоминала про идеологию или теологию, не высказывала традиционных убеждений или ереси. Похоже, что Второй Заговор служит лишь потворству желаниям, и ничему более. — Святая Алмедья, — задумчиво протянул Михаил. — Я хочу побеседовать с этим человеком. Он сделал шаг от стола и позвал одного из вестников-злохимов. Когда гонец прибыл, Михаил очень тихо поговорил с ним и отправил в путь. — Ее скоро доставят. Итак, друг мой, что дальше? — Мы пытались раскрыть Второй Заговор извне, но почти безуспешно. Мы едва можем подтвердить его существование, не говоря о большем. И это странно, его секретность сильнее таковой у Первого, невзирая на отсутствие конспирации внутренним делением на ячейки. Расследовать Первый Заговор — все равно что ломать стену, рано или поздно она будет разобрана по кирпичику. Но со Вторым иначе, все равно что пытаться поймать клуб дыма — каждая горсть утекает сквозь пальцы. Извне ничего не добиться. — И? — Мы должны внедриться и расследовать изнутри. Я сделаю это сам. Вместо поимки и допроса участников я попробую войти к ним в доверие. Как будто разделяю их цели и желания. Так мы получим достоверную основу для действий. — Мудрый план, старый друг, но для тебя опасный, — Михаил прервался. Вернулся элохим и что-то тихо прошептал ему на ухо. — И эта опасность только что подтвердилась. С прискорбием сообщаю, что Алмедья, дочь Брихана, умерла при допросе. — Я не приказывал продолжать допрос! — взбешенно воскликнул Лемуил. — Я приказал держать ее под стражей, не более. Кто в ответе за ее смерть? — Стража заявляет, что сделала это по собственной инициативе, чтобы добыть больше сведений. Но я предполагаю, что это другие бунтари приказали убить ее и не дать заговорить. Твоя работа явно станет опасной, Лемуил. Держи план между нами и не разглашай больше никому. Комната совещаний Белого Дома, Белый Дом, Вашингтон. «В Калифорнии второй день продолжается охота на Уриила. Считается, что архангел Уриил был тяжело ранен в ходе нападения на Эвкалиптус-Хиллс и теперь скрывается где-то в горах Южной Калифорнии. Добровольческая Армия и самолеты со множества окрестных военных баз прочесывают район в поисках Уриила. Местные силы охраны правопорядка заявляют о множестве указаний на его местонахождение и надеются на скорое обнаружение. Перейдем к мировым событиям. Тайские части Экспедиционной Армии Человечества вошли в Моламьяйн и отрезали южную половину Мьянмы от основной территории страны севернее. Пресс-секретарь штаба ЭАЧ заявил, что правительство Мьянмы начало войну по указке Рая, и что удачный ход кампании знаменует первый успешный контрудар человечества...» — Это правда? — президент Обама окинул взглядом присутствующих в поисках ответа. — Даже если и нет, все равно да, — министр обороны Уорнер заметил недоумение Обамы. — Какой бы ни была истина, интерпретация должна звучать именно так. Большинство стран отправили лучшие войска в ЭАЧ и оставили самих себя весьма уязвимыми. И для немногих неприсоединившихся государств такая ситуация – соблазн. Так что мы должны ясно дать понять: любое нападение на страну из союза ЭАЧ встретит полновесный ответ всей Армии. Иначе государства отзовут силы, и все развалится. Возможно, грядут и другие нападения. Многого мы, конечно, не ожидаем, помимо этой пограничной заварушки, похоже, есть шанс вторжения Северной Кореи в Южную и Венесуэлы в Гондурас. Перспектива последнего пока видится отдаленной, а вот Северная Корея ведет себя странно. На Севере оживленная активность и перемещения, но ничего серьезного. Части двигаются на юг, потом на восток, запад и обратно на север, и снова повторяют. — Что это значит, Джон? — Мы полагаем, и это мнение разделяет генерал Петреус, что Яхве пытается удержать нас на Земле и заставить гоняться за собственным хвостом. Это может значить его намерение создать новую армию и вторгнуться, или, может, он надеется, что нам все надоест и мы сдадимся. Как бы то ни было, мы нужны ему здесь, а не там. Винить его в этом я, конечно, не могу. — Дженет, нападение на Эвкалиптус-Хиллс, какие новости? — На данный момент докладывают о двенадцати погибших от атаки Уриила и о троих убитых осколками ракет. — Двенадцать? И все? Доктор Сурлет, что скажет наука? — Двенадцать, сэр, можем подтвердить. Население Эвкалиптус-Хиллс девять с половиной тысяч, при аналогичном Эль-Пасо уровне смертности логично было бы ожидать семидесяти пяти погибших. Уриил убил гораздо меньше, что можно считать успехом нашей защиты. Да, и распределение погибших тоже весьма интересно. С этой точки зрения Эвкалиптус-Хиллс стал весьма показательной жертвой. Город – однородное сообщество преимущественно из относительно обеспеченных семей с возрастом членов слегка за тридцать. Это убирает переменные возраста и достатка и дает хорошее представление о способностях Уриила. И демонстрирует нам ясный паттерн: все двенадцать погибших жили одиноко. Даже находившиеся в небольших сообществах, например, с собственными семьями или в компании взятых под крышу при сигналах сирен незнакомцев, выжили. — Сила любви? — голос прозвучал насмешливо. — В определенном смысле, да. Все рассказы одинаковы. Люди ощутили старающееся подавить способность дышать и остановить сердце вторжение в разум. Они сопротивлялись, отказывались умирать, и большей частью победили. Мы считаем, что защита домов металлической фольгой и шапочки дали им достаточно времени на осознание нападения и подготовку к сопротивлению. Раньше у людей такой защиты не было, они просто не успевали ничего понять и умирали. Можно сказать, что аспект непосредственно социальной связи для сопротивления особого значения не имеет. Семьи, друзья, питомцы, другие люди — все давали силы и решимость продолжать бороться. Любой военный офицер подтвердит, что солдаты в группе сражаются лучше одиночек. Но я думаю, что корни явления лежат глубоко в прошлом. Вспомните рассказы о терзаемых жутким врагом общинах, где люди собирались в одном месте и выжили благодаря взаимовыручке? Подобные истории входят в мифы всех стран. Держу пари, это народная память о неудачных атаках Уриила. Сурлет продолжил. — Итак, исходя из предположения, что Уриил выжил или заменен другим архангелом с аналогичными способностями, наша оборонительная тактика должна включать сбор людей в максимально крупные группы без остающихся в одиночестве. Вместе с питомцами. Интересный момент: взятые в дома животные выжили, а оставшиеся на улице нет. Одна женщина даже утверждает, что победить Уриила ей помог пес. Вполне похоже на правду, если не считать собаки, она находилась дома одна. Но нам следует построить общественные убежища с мощной металлической экранировкой, и достаточно большие. — Считаем, что Уриил жив. Джон, как идет охота? — Новости наконец не соврали. Мы еще ведем преследование и знаем, что Уриил тяжело ранен. Наземные отряды нашли место его падения. Там яма в земле, а вокруг горелое мясо и лохмотья кожи. Мы считаем, что радары «Нормандии» поразили его не хуже ракет, поджарили микроволнами прямо в воздухе. Эти лучи наведения очень мощные. Самолет они лишь слегка разогревают, чтобы сделать его видимым на тепловизорах, но для незащищенной плоти? Весьма неприятно. Так или иначе, он улизнул от ракет над Эль Пасо, но от высокоэнергетического луча не ушел. Кстати, шансов на потомство после этого у него немного. — В общем, мы продолжаем поиски. Он куда-то уполз и затаился. Сеть (П.) О. В. А. Р. о порталах не сообщала, так что он здесь. Мы предполагаем, что Уриил восстанавливается. Опыт свидетельствует, что не убитые на месте демоны и ангелы от ранений не погибают. Так что он где-то там и зализывает раны, - закончил Уорнер. — Доктор Сурлет? — Соглашусь, мистер президент, нужно найти его до выздоровления. Но информация об эффектах луча высокой энергии весьма интересна. Возможно, мы бьем Уриила не тем оружием.Глава XXVI
Тронный зал, Высший Храм, Вечный город, Рай. У серафимов, херувимов и прочих услаждающих Яхве видом странных существ развился условный рефлекс. Как только они видели идущего для доклада о ходе войны с людьми Михаила-Лан, тотчас же прятались. Выщербленный мрамор храмовых стен показал вошедшему в Святая Святых Михаилу, что старший каменщик забросил капитальный ремонт повреждений и латал теперь лишь находящееся в прямой видимости Яхве. Впрочем, в полумраке тронного зала различалось немногое. Всевышний сидел и отстраненно рассматривал семь больших золотых светильников, наблюдая за собирающимся в плотные клубы ароматным дымом. Он еще не отошел от шока после гибели Ваффлза и запретил насылать на людей Багряного Зверя со всадником. Это удивило и разозлило Михаила — архангел планировал избавиться от обоих. И люди бы не подвели, в этом он не сомневался. Они отлично устраняли его врагов и соперников, тем самым постепенно оставляя Яхве во все большей изоляции. Запрет следует отменить, и это одна из сегодняшних задач. Михаил-Лан встал на обычном месте среди ламп и опустился на колени, простираясь по полу и прижимаясь безупречными губами к холодному темному нефриту. Непрестанный напев «Свят, свят, свят Господь Бог Всемогущий, что был, есть и пребудет. Господь и Бог наш, Ты достоин славы, чести и власти, ибо Ты создал бытие, и Твоею волей оно сотворено и существует» притих и упал до шепота. В полутьме Михаил заметил, как певчие взглядами ищут ближайшее укрытие от неизбежного взрыва. На лицах 24 членов Вечного Хора Михаил-Лан читал смешанную со страхом грядущего злобную радость. Ничего, ребята, подумал Михаил-Лан, постараюсь оправдать ваши ожидания. Ну, начнем веселье. Восседающий на белоснежном троне Яхве прогрохотал: — Михаил-Лан, генерал мой, какие вести ты принес? Люди еще противятся моей воле? Ясное дело, баран ты тупой. Гораздо интереснее, сколько ты осилишь сопротивляться им. — Они в страхе прячутся от твоего праведного гнева, о Всевышний Господь, но по-прежнему не покоряются. Люди хулят Твое Безупречное Имя, — надо сказать, весьма изобретательно, — они изгнали Тебя из своих учебных заведений и мест власти. Изо всех городов и сел, из всех общественных мест, и даже из каждого дома. Они более не славят тебя и продолжают впадать во грех. Откровенно говоря, о Всеотец — они решили, что ты им не нужен. Твоя собственная Святая Церковь отлучила тебя и прокляла как узурпатора трона Истинного Бога. А это рекорд. Михаилу-Лан еще ни разу не удавалось так рано добиться грома и красочных молний. Зал наполнила шрапнель летящих со стен мраморных осколков. Михаил-Лан глянул на обычно занимаемое старшим каменщиком место и понял, почему тронный зал не чинили полностью. Каменщик построил себе в углу неплохой бункер. На глазах Михаила кто-то поднял из-за стены палку с белой тряпкой и замахал ею туда-сюда. Движение привлекло внимание пары серафимов, покинувших укрытие под столом и метнувшихся к бункеру. Они скрылись за стенами, но обоих вскоре бесцеремонно выпихнули. К счастью, ураган осколков уже стихал, серафимы обошлись лишь несколькими серьезными ранами. — Что насчет Уриила-Лан? Он искупил прошлые неудачи? — пророкотал голос из клубящихся по Тронному Залу облаков. — Он провел новое нападение на городок рядом с Сан-Диего. Насколько я понимаю, битва была тяжелой, люди сражались умело. Они применили свое самое жестокое оружие и сбили его. Должно отметить, что Уриила заставили отступить, но он тоже бился храбро. Докладывают, что он тяжело ранен, а люди преследуют его с помощью зверей и машин. Если его поймают, ему придется плохо. Людям не свойственны милосердие или прощение. Простите меня, маленькие человечки, знаю, это клевета. Можете меня засудить, — Михаил-Лан секунду поколебался, вспомнив о множестве копящихся вокруг «Деяний Божиих» судебных исков. — Хотя, с другой стороны, нет, лучше не надо. Я с этим не справлюсь. По правде говоря, ваше милосердие и прощение сильно превосходят божественные. — Он побежден, но еще жив? — в голосе Яхве отражалось сомнение. — Истинно так, о Всевышний. — Я желаю его видеть. Прежде всего мне нужны объяснения его провалов, Михаил-Лан. Организуй его поиски и спасение. Немедленно. Проклятье. — Твоя воля — закон для меня, о Всевышний. Но я бы хотел еще раз привлечь твое внимание к необходимости ударить в средоточие человеческого духа. Под каковым я, разумеется, имею в виду город Иерусалим. Он станет отличной целью для Багряного Зверя и Думы[166]. А израильтяне наконец смогут пострелять. Мне всегда было интересно, каковы они в деле. — Иерусалим. Да, это поразит их сердца и души, — Яхве на миг вспомнил печальную судьбу Ваффлза. Михаил готов был поклясться, что обитатель трона утер слезу. — Но позаботься, чтобы Флаффи и Дума знали план действий и соблюдали осторожность. Что с Чашами Гнева? Излита ли уже Четвертая Чаша? — Нет, о Господь Всего Сущего, время еще не пришло, — то есть ни я, ни Белиал еще ничего не придумали. Белиал стал воистину большим разочарованием. — Но у меня есть новости. На Земле снова начинается сезон ураганов, мы сможем ударить по ним Твоим Божественным Гневом. — Да будет так. И приведи ко мне Уриила. Клуб «Монмартр», Рай. — Крайняя неосмотрительность с его стороны, Раффи. Взял и не помер. — Может, люди не так сильны, как думаешь? Михаил-Лан качнул головой. — Они смертоносны. Они как змея — милые, пока не расправят капюшон и не вонзят в тебя клыки. И тут ты умрешь. Не смей недооценивать людей, Раффи. Сатана недооценил, и эта ошибка его убила. Ее же совершает Яхве, и она будет стоить ему всего. Уриилу просто повезло, вот и все. Плюс он сильнейший враг из до сих пор встречавшихся человечеству. Если мы его не спасем, они до него доберутся. — Кого ты пошлешь? — Рафаил отчаянно надеялся не услышать «тебя». Михаил-Лан размышлял. Ему хотелось отправить команду из своего «расстрельного списка», но они не годятся. Михаил отлично осознавал, что в собственной большой игре является самой сильной фигурой. — Я отправлюсь сам. Облегчение Рафаила оказалось столь явным, что Михаил-Лан ухмыльнулся. Затем Раффи махнул в сторону сцены. — Новая девочка отлично справляется. — Мейон? Да, она умничка. Сперва была угрюмой и несговорчивой, но при плохом поведении Чармейн-Лан сводила ее с нашими менее вежливыми клиентами, а при должном — с ласковыми. Скоро Мейон поняла, что энтузиазм и покладистость приносят ей хороших партнеров, и стала вести себя соответственно, — Михаил-Лан наблюдал, как Мейон танцует у шеста в центре сцены, позволяя перьям на краю левого крыла поглаживать сидящих ближе. Она подняла ногу, обвила вокруг шеста и повела вниз. Достигнув основания, ангел выгнулась назад и выпрямилась. В процессе она, к радости зрителей, сбросила еще часть одежды. — Да, она молодец. — Михаил, что ты собираешься делать с Лемуилом? Он подбирается ближе. — Это точно. Твои предложения? — Убить его. Михаил-Лан отрицательно покачал головой. — Неверный ход, Раффи. Подумай сам. Сейчас его официальное расследование нам только на руку, лучше него для нас на этом посту нет никого. Другое дело, способное привести к нам — оно частное или как минимум крайне тайное. Если Лемуил умрет, первое дело развалится — а у нас есть соперники, не забывай. Его записи просмотрят, найдут там сведения о втором расследовании и сделают его официальным. Лига Святого Суда начнет охоту на нас самих, что приведет к большим проблемам. Так что Лемуилу жить. Мы направим его по ложному следу, где он найдет массу интересных и абсолютно не имеющих значения вещей, — Михаил-Лан недолго поразмышлял. — Разумеется, второй вариант — ввести его в наш маленький клуб. Привлечь на свою сторону. Человеческие удовольствия затягивают, а работающий на нас лучший дознаватель Лиги Святого Суда, несомненно, станет весьма полезен. — Рискованно. — Само собой, но велика и награда. Смотри, Мейон закончила танец. Светловолосый ангел на сцена была полностью обнажена. Она поклонилась зрителям, накрыв голову крыльями. От ближайшего стола встал эрелим и взял ее за руку, усадив к себе. Михаил-Лан махнул, и к ним подошла Чармейн-Лан. — Раффи, ты ведь знаком с Чармейн-Лан? Она работает с девочками. Чармейн, мы тут беседовали, как дела у Мейон. Секунду Чармейн-Лан думала. — Первое время с ней было сложно, но с ними ведь со всеми так, а? Помогла ее зависимость, конечно. Когда у нее кончаются припасы, она быстро становится весьма покладистой. Но когда Мейон приступила к работе, все устроилось. Я держала ее еще кое на чем помимо героина, так сказать, для снятия напряжения. Но она разработала отличные версии своих придворных танцев, думаю, у Мейон все будет хорошо. — Проблемы с клиентамиесть? — Когда с ней в первый раз обошлись жестко, она паниковала, но на этом все. Не беспокойтесь, Михаил-Лан, у нее все нормально. — Беспокоюсь? Кто, я? — Михаил-Лан поднял руки в традиционном жесте Альфреда Э. Неймана[167], и его спутники рассмеялись. Чармейн-Лан хлопнула Михаила по открытой ладони и удалилась. — Ну, Раффи, еще по одной, а потом мне придется придумать способ спасти из огня яйца Уриила. Если, конечно, они еще при нем. Штаб Второго полка. Первая кавалерийская дивизия, берег Иравади, Мьянма. — Дело в том, что мы до сих пор продвинулись не далее двухсот пятидесяти миль, как и другие в этом безумном вторжении. Старший полковник Махиндра посмотрел на заливающие топливо в его бронемашины заправщики и тряхнул головой. Вопрос даже не в их американской принадлежности, а в том, что они материализовались прямо посреди его лагеря. Полковник еще не свыкся с новыми логистическими цепочками. Он запросил снабжение по радио, прибыл вертолет с экстрасенсом и оборудованием для открытия портала. Затем в центре лагеря возникла черная дыра, откуда просто выехали грузовики с его снабжением. Махиндра не сумел удержаться от мысли, что это мечта стратега. Появляющаяся когда и где угодно линия поставки. Но и это еще не все. Наступающие части просто прыгали с одного места в другое. Все попытки армии Мьянмы организовать оборону уходили впустую. Колонны стремящейся в наступление бронетехники просто ныряли в один из вездесущих порталов и появлялись где-нибудь еще — обычно там, где причиняли максимальный ущерб. Хотя это не имело значения. Мьянманская армия обращалась в хаос. Вторгшиеся в Таиланд силы еще находились там, их атаковали Пятая, Девятая и Пятнадцатая пехотные дивизии, но остальные войска разбегались. И это никого не удивляло: вооруженные силы Мьянмы состояли из насильно рекрутированных и обладали самым высоким процентом дезертиров в мире. Перед лицом способного прыгать куда угодно по всей стране механизированного противника эта армия пришла к логичному умозаключению: без униформы лучше, чем в таковой. — Есть идеи, куда нас направят? — начальник штаба Махиндры инстинктивно проверил список техники. Машины находились в примечательно хорошем состоянии для столь быстро и столь далеко продвинувшейся части. Затем начштаба дал себе мысленную затрещину. Как заметил полковник, они не продвигаются. А прыгают туда-сюда. — Очевидно, через реку. Другой вопрос, куда и как, — имелась еще одна проблема, на сей раз гуманитарного свойства. Хунта Мьянмы не озаботилась обеспечением регулярной и эффективной помощи населению опустошенного пятнадцатью месяцами назад циклоном «Наргис» района. А теперь, когда вторжение открыло доступ в страну, на помощь обездоленным людям потянулись грузовики с гуманитарной помощью. И агенты организаций гумпомощи тоже хотели пользоваться порталами, но экстрасенсов на всех просто не хватало. — Сэр. Младший офицер указал на ведущую в Моламьяйн дорогу. По ней в облаке красной пыли неслась колонна из пяти «Хамви», нос к корме. Пока полковник наблюдал, колонна остановилась у периметра, проследовав затем к центру лагеря. Когда машины остановились, из них появилась группа офицеров во главе с невысокой фигурой. — Ой-ей, — полковник Махиндра отчаянно надеялся, что все в его полку в порядке. — Полковник. Мне нужно выдвинуть ваш полк, — взгляд генерала Асани сканировал командную палатку, замечая тщательно размеченные карты и актуальные выкладки. — Так точно, мэм. Рота готова выдвигаться прямо сейчас, весь полк сможет выйти через три часа. — Три часа? — Когда мы начали пополнять запасы, я сформировал группу быстрого реагирования и сосредоточился на ее полной боеготовности. Сейчас все мероприятия завершены, мы заправляем оставшиеся машины. — Все наготове? — Так точно, мэм. Генерал кивнула. — Превосходно. Не вижу причин для недовольства. Полковник, что скажете насчет стать первой частью в Янгоне? — Новый прыжок, мэм? — Верно. Котенок нашла медиума в деревне к востоку от Янгона. В этот раз организуем все в лучшем виде. Поднимем портал отсюда в Ад, а оттуда — к новой точке сбора. Когда зачистим ее, то используем как базу для собственных экстрасенсов, создадим еще две перевалочных точки западнее города и заблокируем пути отступления. Потом вы введете полк и возьмете город под контроль. Махиндра бросил взгляд на карту. — Сопротивление в первой точке ожидается? — Разведка сообщает о минимально возможном. «Глобал Хоук» сверху ничего не видит. Поступающие доклады свидетельствуют, что сопротивление быстро разваливается. Третий полк Второй застрял в Пхаане[168], местные там настояли на украшении танковых орудий цветами и венками. Если дело пойдет так же, проблем у вас не возникнет. — Мэм, я бы хотел отправить в первую точку прыжка группу быстрого реагирования, примерно через час. К этому моменту для их поддержки будет готов полный батальон. Если группа столкнется с проблемами, батальон с ними разберется, а если нет, мы сэкономим время и раньше обустроим базу. — Одобрено, — генерал Асани ухмыльнулась. — Не так нас отцы воевать учили, а? — Нет, мэм. Мы тут переписали учебники. — Переписали главы о ведении подобных операций, да. Но порталы в полномасштабной войне с серьезным противником — совсем другой вопрос. — Северная Корея, мэм? — Северная Корея. Что бы они там ни затевали. Подозреваю, они наблюдают за происходящим здесь, прежде чем выбрать стратегию поведения у себя на заднем дворе. И еще — за судьбой мьянманской хунты. Мы убеждены, что к вторжению их подтолкнул Яхве. Единственный вопрос — спасет ли он их теперь, когда наши дела идут как по маслу.Глава XXVII
Храм Безграничного Смирения, Вечный Город, Рай. Они должны быть где-то здесь. Лемуил-Лан-Михаил осматривался в поисках одного из выбранных им с Михаилом в качестве возможного пути внедрения во Второй Заговор ангела. К выбору подошли тщательно. Цели должны иметь достаточно высокое положение для истинных знаний о Заговоре, достаточно низкое для преклонения перед рангом Лемуила, быть достаточно амбициозными для понимания ценности вовлечения в Заговор столь высокопоставленного ангела. И достаточно наивными, чтобы не испытывать подозрений от самой по себе идущей в лапы жирной добычи. Непростой набор требований. Густые облака назойливого дыма курений сильно затрудняли осмотр святилища Храма. Лемуила преследовало тяжкое чувство, что искомые им здесь, но ускользают от взгляда. Он находился на новой для себя территории. Все прошлые расследования велись извне, следователь вскрывал неизвестное. Но теперь он находился внутри. По крайней мере, надеялся. И к тому же Лемуил действовал самостоятельно, от чего ему становилось еще дискомфортнее. Нет поддержки, нет завербованных людей или низших ишимов на побегушках. Не поможет даже Михаил — Михаил-Лан на некоторое время удалился. Технически задание Михаила-Лан являлось секретом, но среди драгоценных дворцов и алебастровых улиц Вечного Города уже расходились слухи. Уриил, Меч и Коса Несравненного Всевышнего, в отчаянной опасности, и Михаил лично отправился спасти старого друга от смертельных намерений безжалостных людей-убийц. Вслух это, конечно, не произносилось, оставаясь не более чем тишайшим шепотом, но ветер разносил вести: Уриил потерпел неудачу, Уриил подвел Михаила-Лан и бежал с поля боя. Лемуил пообещал себе найти после завершения расследования источники этого «ветра», разыскать разносчиков слухов и безо всякой Лиги Святого Суда казнить за кощунство. Уриил был Мечом и Косой Вечного Отца. Его провал немыслим. — Перпетиил-Лан-Пасхар. Приятно видеть тебя здесь. Разве не полнится твое сердце радостью возможности отвлечься от тяжких забот и вознести благодарность за ниспосылаемые нам Вечным Отцом Безграничные Благословения? Бене Элохим обернулся на голос Лемуила и опустился на колени, прикрыв лицо крылами. — Воистину, о Владычественный Офаним. Дары Всевышнего столь обильны, что на благодарность за них не хватит и всей вечности. Но я счастлив вознести все доступное моим скромным силам почтение. Скажите, о Благороднейший, может ли недостойный узнать ваше имя? — Разумеется. Я Самандириил-Лан-Михаил, — душа Лемуила противилась лжи во храме Вечного Отца, но отчаянные времена требуют отчаянных мер. — Я здесь впервые. Воистину Храм сей славит Всевышнего Господа. — Да, но эта слава ничтожна в сравнении с ниспосылаемыми нам великими дарами, — Перпетиил-Лан поднял взгляд сквозь крылья. — И ваше присутствие добавляет благочестия нашему скромному собранию. — Я пришел по совету друзей. Они сказали, что благочестие и вера этого прихода восстановят мой дух. Поднимись, друг мой, довольно уничижений. Даже величайший из нас ничтожен пред Божественным Присутствием. Встанем вместе и почтим Его Дух. Перпетиил-Лан поднялся на ноги и с любопытством глянул на Лемуила. — Ваш дух встревожен, Великий? Лемуил слегка театрально вздохнул. — Боюсь, что так. Это из-за войны с людьми. Она идет плохо, и мое сердце страдает от причиняемой Нашему Вечному Отцу людским непокорством боли. Я вопрошаю себя — разве не можем мы облегчить Его бремя? Разве не должны мы отдать все силы до капли и помочь выдержать ношу этой войны? Мой дух вопиет «ты обязан сделать больше», но я не во власти отыскать способ утолить эту праведную жажду. — Дозволено ли скромному слуге предложить Вашему Величию возможность совершить больше? — Если сие снимет груз моего сердца, я этого требую. — Среди нас есть небольшая группа, мы собираемся отдельно – в месте, где нас не тревожат и не отвлекают. Там мы сосредотачиваем всю силу в хоре поклонения Всевышнему. В сравнении с Его Великой Мощью это малость, но, возможно, немного помогает. Вы будете приняты с радостью, Благороднейший. Если вам угодно снизойти к недостойным. — Твоя доброта отражает величие твоего сердца. Я с радостью присоединюсь к вам в поклонении Высочайшему. — Тогда найдите меня здесь в час Повечерия[169]. Военный совет, Белый Дом, Вашингтон. — Это не оружие, — устало повторил адмирал Гэри Роухед. — Послушайте, в Сан-Диего экипажу «Нормандии» теперь долго не позволят самим платить за пиво, но они сбили Уриила ракетами, а не магическим «лучом смерти». — Но рапорты указывают, что радар нанес ему урон. — Вероятно, так и есть. Это определенно крайне мощный радар, а Уриил технически находился к нему весьма близко. Допустимые во время работы «SPY-один» места нахождения персонала вне защищенных зон весьма ограничены. И по балдрикам нам известно, что они чувствительны к радарному излучению. Но в расчет это оружие принимать нельзя. В ходе операции «Нормандия» выжгла существенную часть радарных решеток «SPY-один». Знаю, оно того стоило, крейсер спас Сан-Диего, но он на месяцы застрял в доках и потребует кучи денег на ремонт. Радар внес лишь малый вклад в битву. — Наземные отряды нашли в точке падения горелую плоть. — Вероятнее, от попаданий ракет. Уриила как следует приложило и поджарило, но мы сделали это ракетами — в том и беда. Однажды он улизнул от ракет через портал, на сей раз мы достали его лишь благодаря дуговой траектории — ракеты поднялись по дуге и упали на него сверху, не снизу. Он просто смотрел не в ту сторону. Нельзя надеяться, что он повторит ошибку. Нужно поразить его не оставляющим шансов прыгнуть в портал оружием. Предполагаю, что радар причинил ему сильную боль, но особо не повредил. Но его воздействие указывает нам путь решения. — Как насчет «YAL-один-А»? Если лучи целеуказания «SPY-один» недостаточно мощны, может, справится лазер «YAL-один»? — обозначил вопрос генерал Нортон Шварц. — Сколько у нас «YAL-один»? — в легком замешательстве поинтересовался президент Обама. — Построено два, еще два в разобранном виде, когда финансирование программы урезали, их собирали. Они никуда не делись. Если финансирование восстановят, мы продолжим сборку. Обама вздохнул. Он так много хотел сделать — например, восстановить заброшенные в годы республиканской администрации социальные программы. Но вместо этого приходится вливать деньги в вооруженные силы, а социалка продолжает чахнуть. Совсем не такого он желал. — Прекрасно, добавим финансирование в бюджет на следующий месяц. Вы в состоянии перенаправить откуда-нибудь средства для восполнения перерыва и запуска самолета? Начальники штабов быстро посовещались. Наконец министр Уорнер заявил: — Возьмем ресурсы от флотской программы «Пи-Восемь»[170]. ASW сейчас не нужны, так что задержка не навредит. — Хорошо. Следующий вопрос — боеприпасы. Как у нас дела с ними? — Склады пополняются, хотя и медленнее желаемого. Большая часть наших производственных мощностей ориентирована на выпуск устаревшего — например, винтовочных патронов пять-пятьдесят шесть. Переоборудование на актуальные боеприпасы — пятидесятый «Беовульф», «Винчестер Магнум четыреста пятьдесят семь» — требует времени, выпуск только начинается. То же и везде. Мы производили множество стодвадцатимиллиметровых бронебойных, но нужда в них теперь мала. Вместо них требуются кумулятивные и кумулятивные антидемонические. Их все еще критически мало. В ряде областей дела получше, мы пополнили запасы стопятидесятипятимиллиметровых, в основном благодаря китайцам. Их заводы воистину стали арсеналом человечества. На нас работают и долгие перерывы между нападениями. Пойди Рай в атаку сразу после разгрома нами Ада, мы бы оказались в отчаянном положении. Теперь оно просто тревожно-критическое. — Самолеты? — Хорошие новости, мистер президент, — гордо ответил генерал Шварц. — Восстановленную линию вчера покинул первый «Би-один-Си», он доставлен в Сороковую бомбардировочную группу. После отказа от «Би-двадцать девять-Эс» они тренировались работать с «Би-один-Эй». Следом мы переоснастим пятьсот девятую, они сейчас прикованы к земле — потеряли все «Би-вторые» на базе «Уайтман». Также мы создали Межпространственное Ударное Командование ВВС для контроля стратегических активов. — СК[171] снова в седле? — подчеркнуто нейтрально поинтересовался адмирал Роухед. — Истинно так. Разумеется, модернизированное. Курт ЛеМэй может больше не крутиться в могиле. Кстати, его еще не нашли? — дружное мотание головами. — Жаль, он был лучшим оператором ВВС. Курт бы сейчас пригодился. — Как дела с кораблями? — У них самый низкий приоритет, сэр. Но мы заложили первые конструкции двух новых CVN, USS «Миллард Филлмор» и USS «Джеймс Гарфилд». Верфи Ньюпорт-Ньюс в три смены работают над «Линдоном Джонсоном» и «Гербертом Гувером», они планирую вывести их из сухого дока по графику и начать сборку второй пары. Это даст нам четырнадцать CVN, если «Энтерпрайз» не отстанет. В остальном мы концентрируемся на DDG-пятьдесят один, вертолетоносцах LHD и LHA-шесть. И, конечно, подлодки, мы разместили заказ на три «Вирджинии»[172] в год. При доле везения скоро начнем отправлять музейные экспонаты обратно на покой. — Доктор Сурлет, есть успехи на научном фронте? — И да, и нет, сэр. Мы впечатляюще продвинулись в космологии, некоторые вещи начали сходиться. Но нам все еще не удается найти путь в Рай. Известно, что он существует, космологически понятно, где, но место не пока не найдено. Без этого нам на него не напасть. Мы в состоянии создавать случайные проколы во Вселенную-Два, как называем теперь измерение Ада, но попасть можем куда угодно. Кое-что мы уже уяснили: следует соблюдать осторожность. Нет ни малейшего понятия, на что там можно наткнуться. — Смущает одна вещь, – продолжил Сурлет. – Нас поразили первые три Чаши Гнева, мы восстанавливаемся после ударов. Но откуда такая задержка с Четвертой? Пока произошло лишь относительно безболезненное нападение Леопарда на Форт-Брэгг. Четвертая должна стать огнем с небес, Белиал так уже делал — но почему тогда это не случилось снова? Происходит нечто непонятное. Плохие новости — возобновились погодные атаки. Все слышали про Тайвань? Циклон прошел над островом трижды. Явно не природное явление. — Помощь отправлена? Хиллари, что на международном фронте? — Да, сэр, мы направили флот и морскую пехоту, другие страны отправляют провизию и лекарства. В остальном новостей немного, мистер президент. Папа объявил о формировании Римской Католической Церковью дивизии «пламенных добровольцев». Они должны вступить в бой и «вернуть на трон Истинного Бога». Папа предлагает присоединить ее к ЭАЧ. — Раз они такие пламенные, почему еще не в армии? — Хороший вопрос, Джон. Но это заявление ведет к другой проблеме. Экспедиционная Армия Человечества состоит из частей бронетехники, почти все бронетанковые подразделения размером с земную дивизию. Так и надо, бойцам гораздо безопаснее за броней. Но многие страны не имеют бронетанковых частей подобного размера и остаются за бортом. Что еще хуже, с их точки зрения страны ЭАЧ, в частности, пятнадцать участников Военного Совета Ямантау, захватили всю политическую власть. ООН в значительной степени изолирована и маргинализирована. Не представленные в Армии страны ощущают то же самое. — Хреново быть ими, — безмятежно прокомментировал генерал Кейси. — Несомненно, но следует понимать, что это ведет к проблемам. Бои в Мьянме и угроза войны в Северной Корее суть отражение этих проблем... — Поспорю, эти страны рано или поздно взорвались бы. — Возможно, но разделение между государствами в центре событий и вне такового обостряет ситуацию. Раскол в рядах нам сейчас не нужен — по крайней мере пока голова Яхве не появится на шесте перед Капитолийским Холмом. Кроме того, часть этих стран совершает вклад в общее дело — поставляя боеприпасы или восполняя пробелы в ослабленных Войной за Спасение направлениях. Поэтому я считаю, нам следует одобрить инициативу Папы. Это способ объединить малые страны и снова дать им чувство причастности. Другие сохранившиеся религии, возможно, смогут поступить так же. В конце концов, существует же давняя традиция Воинствующей Церкви, да и кто из нас не спускался в подземелья Мории в роли потрясающего посохом клерика? В конференц-зале раздались смешки. Наконец Обама потер глаза и взял слово. — Ну хорошо, предлагаю нам поддержать инициативу Папы в Ямантау. В конце концов, пусть эти войска и мало на что годятся, Дэйв Петреус найдет им применение. Даже если у них вооружение Швейцарской Гвардии[173]. Народ снова развеселился. Генерал Кейси покачал головой. — Сэр, использовать швейцарских пикинеров в роли наемников уже много веков как военное преступление. Но вряд ли пикам найдется место в современном бою. Колледж Пересмотренной истории, равнина Филана, Ад. — Таким образом, сила фаланги зависела от каждого воина. Любая слабина смертельно снижала силу всех. Вот почему тренировки были такими суровыми и начинались так рано. Каждый боец должен был доверять другому, для чего необходимо общее прошлое. Совместный опыт, общие знания создавали сильную фалангу — и это вело к победе. Полагаю, сейчас так же, хотя новое оружие сильно отличается от нашего. — Спасибо, Эанас. Это потрясающий прорыв в образ мысли общества и основанную на культурных особенностях Спарты стратегию. Думаю, скажу за всех: мы с большим нетерпением будем ждать вашей следующей лекции. Стены кабинета потряс взрыв аплодисментов. Эанас кратко кивнул и ушел, едва сдерживая негодование от низведения себя до роли учителя. Идя по коридору, он наткнулся на весьма знакомую фигуру. — Ори, как ты, старый друг? — В скуке и разочаровании. А ты? — То же самое. Я могу понять, почему современные хотят узнать правду о прошлом, но зачем выбирать учителями нас? Сейчас должно быть полно гораздо лучших кандидатов на эту задачу. — Возможно, нет. Спасли многих, но сколько среди них обладателей ценных знаний? Догадываюсь, не так много, — Ори бросил взгляд вокруг. — Но если ты правда устал от болтовни с этими тупицами, тебе стоит кое с кем встретиться. Ори повел их в столовую колледжа. За одним из столов сидел явно ждущий самурая человек в красно-сером камуфляже Экспедиционной Армии Человечества. Ори махнул ему и представил незнакомца Эанасу. — Это сержант Грей Андерсон из Первого (демонического) батальона механизированной пехоты. Эанас немедленно оценил название части. — Ты хочешь сказать, что современные обучают демонов сражаться своим оружием. В голосе воина читалось неверие. — Тренируем. Но частично. Однозарядные винтовки и легкобронированные машины, не более. Без артиллерии, танков и ракет. — Почему? — под неверием Эанаса кипел гнев. — Потому что у современных не хватает припасов. Мы едва поддерживаем боеспособность частей, дальнейшее расширение армии затруднено. Так что мы экспериментируем с обучением демонов и рекрутируем в ряды погибших, особенно бывших солдат. — Что ты имеешь в виду под «мы»? Ты же не живее нас. — Да, но я умер довольно недавно. Не попадал во Впадину. — Побывай ты там, не так радовался бы оружию в руках демонов. — Это в любом случае произойдет. Они так или иначе получат оружие. Как говорится, кто ищет, тот всегда найдет. Вопрос лишь в том, чтобы верные нам получили его первыми. Хотя «верные», пожалуй, не то слово. «Не столь опасные», если тебе будет легче. Легче не стало. Эанас помнил муки во Впадине и не забывал, что жена с детьми еще там и страдают. — Эанас, у Грея есть стоящее предложение, — тихо произнес Ори. Идея обучения демонов сражаться по-людски его тоже сперва шокировала, но со временем он привык. — Дело обстоит так. Мы учим демонов сражаться по-человечески. Не просто стрелять, хотя проблема и в этом. Большинство демонов стреляют как «Команда А»[174]. Эанас недоумевал. Грей улыбнулся: — Палят днями напролет и никуда не попадают. — Чем можем помочь мы с Ори? Мы не стрелки. — Но вы солдаты. Я слышал твою речь про обучение солдат сражаться вместе. Демоны так не делают, и сломать их образ мышления героя-одиночки — та еще задачка. Предстоит целая куча предвоенной подготовки, для которой вы двое кажетесь хорошим кандидатами. И одновременно сможете учиться стрелять. Конечно, если вы предпочитаете остаться тут и учить историков... Вопрос даже не стоял. Ори с Эанасом переглянулись и в один голос спросили: — Когда начинаем?Глава XXVIII
Холмы к югу от Бароны, Южная Калифорния, США. Уриил взглянул в небо и выругался. Там снова кружили самолеты, терпеливо и методично ища его. И не те, быстрые. Уриил слушал шум их двигателей и плотнее вжимался в укрытие. Его тоску вызывали небольшие и медленные. Они летали низко и педантично прочесывали хребты и долины. Несмотря на яркую раскраску, их не удавалось заметить до последнего. Машины внезапно выныривали из-за холмов, и до сих пор он не попался им лишь по чистому везению. Но сложность побега от маленьких самолетов еще не главное. Присутствие воздушной техники говорило, что люди близко. Прислушиваясь, Уриил улавливал их звуки. Рев моторов, время от времени стрельбу по подозрительным целям. Да, в этой охоте походить на раненого ангела — большое невезение. А прислушавшись как следует, Уриил различал леденящий кровь лай. Люди призвали на помощь охотничьих собак. Он почти не сомневался, что псы идут по следу. Собаки выслеживают, люди убивают — смертоносная комбинация, от которой спасался бегством Уриил. Он снова прислушался, остро осознавая слепоту после ударов людских ракет. Один глаз еще не действовал, второй давал лишь размытую картинку. Она медленно прояснялась, но даже со всей способностью ангелов исцеляться от без малого смертельных ран повреждения были критическими. Да, Уриил слышал эхом отражающийся от стен каньона песий лай. Читающийся в гавканье энтузиазм пугал больше содержащейся в нем угрозы. Собаки весьма гордились собой. Частично из-за похвал людей-компаньонов. Но под радостью и гордостью от выполнения невозможной для людей задачи крылось кое-что еще: чистая холодная ненависть. Собаки его ненавидели: для них это было глубоко личное дело. Несмотря на слабость, Уриил ощущал намерение псов пару-тройку раз как следует вонзить в него клыки перед финальным ударом человеческих хозяев. Пора двигаться. Он снова поднял голову, пытаясь разглядеть маленький самолет сквозь пелену. Наверху пока было чисто: последняя небольшая машина скрылась за возвышенностью, возможно, ушла прочесывать другой каньон. Но воспринималось и другое — самолет высоко в небе, так высоко, что даже идеально работающим зрением он бы его не различил. Машина быстро двигалась, очень быстро — настолько, что сперва казалась летящей безмолвно, и лишь после приходил глухой хлопок. Но ведь такой быстрый и далекий самолет — не угроза? Даже если и да, не имеет значения. Уриил заметил, что звуки людей и собак стали громче. Опасен тот высоколетящий и скоростной или нет, надо уходить. Архангел с трудом поднялся и поплелся по каньону. Приходилось внимательно выбирать, куда ставишь ноги. В первый день после поражения от людей он уже совершил ошибку. Уриил был так занят поиском преследователей в небесах и на земле, что проигнорировал предупреждающий треск. Змея укусила его, и нога в месте укуса все еще горела огнем. Змеи всегда служили Вечному Врагу и даже после смерти Сатаны действовали в своей привычной манере. Число доступных вариантов быстро сужалось — притом в самом буквальном смысле. Скрывающая его складка поверхности имела форму воронки, и Уриил неуклонно приближался к узкому концу. Севернее находилось человеческое поселение, на юг тянулась каменистая равнина без укрытий. Сзади напирали люди с собаками и пушками. Оставалось лишь идти вперед, по узким каньонам. Но за ними стояло другое людское поселение. Уриилу следовало обойти его восточнее, что выводило к реке. Архангел отчаянно пытался вспомнить вид местности сверху. Река текла по зеленой долине, но растительность там едва ли сумеет скрыть существо его размеров. Но если ему удастся пересечь реку, Уриил сможет спрятаться в лабиринте возвышенностей и каньонов. Значит, на север и восток. Мысль о реке напомнила про жажду. Рот был сух подобно окружающим камням. Отчаянно хотелось есть. Нужда тела в ресурсах для исцеления боевых ран многократно умножила голод и жажду. Без пищи и воды процесс излечения замедлится еще сильнее. Уриил бросил взгляд кругом, на желто-серые холмы под голубым небом и яркое желтое солнце, и безумно захотел вернуться в чистую белизну Рая. Мысль сподвигла его на попытку поднять спасительный портал, но черный эллипс снова ускользнул. Люди отняли слишком много сил. Как тяжело я ранен? Думы об этом терзали Уриила, архангел все еще ощущал жгучую боль от застрявших в теле кусков стали и вольфрама. Но были и другие раны. Не поддающиеся описанию и лишенные имени, но делающие его больным и слабым. Уриил собрался с силами и потащился на север, подволакивая ногу и превозмогая изнеможение и боль. Может, полететь? Но крылья обожжены и разодраны, сломана как минимум часть малых костей. Больше в качестве эксперимента Уриил попробовал раздуть воздушные мешки. В них ощущалось немного газа, но всего капля, не более. Да и неважно. Уриил понимал, что любая попытка взлететь лишь обнаружит его людям. И их поджидающим ракетам и самолетам. 443 Калифорнийский батальон Добровольческой армии США. — Есть что от гражданского воздушного патруля? — с тоской в голосе спросил у радиста капитан ДАСШ Артемис Гордон. Ему было жарко, он устал и давно не мылся. Четыреста сорок третий без отдыха гнал Уриила уже четыре дня. Конечно, отдыхать они не хотели — нуждались, но отнюдь не хотели. Прибудь посыльный с приказом на отдых, его бы, пожалуй, пристрелили. Они мечтали найти Уриила, желали его смерти и чтобы именно 443 стал вестником неминуемой кончины архангела. В сравнении с этой целью жара, усталость и грязь лишь мелкие неудобства. — Нифига. Виновата, никак нет, сэр, — Бобби-Линн Гордон постоянно забывала, что ее отец еще и старший офицер. — Эрдели еще выслеживают. Артемис Гордон кивнул. В Гражданский Воздушный Патруль вошли все желающие получить топливо для своей летающей техники владельцы частных самолетов. Они взвалили на себя бремя поиска, прочесывая на маленьких «Сесснах»[175] и «Бичкрафтах»[176] каньоны и расщелины укрывшего Уриила запутанного лабиринта. И не они одни: далеко в вышине кружила одна из знаменитых «Аврор». Эти машины вынырнули из-под завесы секретности после начала охоты на Уриила и задействовали футуристические массивы сенсоров для поиска раненого ангела среди холмов. Пока все узнали лишь одно — «Авроры» существуют, но подробности их устройства оставались тайной. — Есть контакт, — Бобби-Линн похвалила себя за наконец-то верную форму рапорта. — Доклад по особому каналу. Наш Небесный Друг заметил движение на радаре. Крупный объект, слишком крупный для человека или дикого зверя, движется на север. Около восьми-десяти миль перед нами, курс примерно на десять градусов. — Отлично! — Гордон хлопнул дочь по плечу и выбрался из служившего командирской машиной батальона джипа «Форд Экскершн». С 20-мм пушкой на крыше автомобиль выглядел куда лучше. Его люди разливали воду по мискам собак-ищеек. Офицеры батальона действовали по старому принципу кавалерии — сперва животные, затем солдаты, потом сами. Люди страдали от жажды, но каждый прежде всего заботился о собаках. Не только ищейках — они взяли и бойцовых. Хозяева кормили и поили их, держа наготове для рандеву с Уриилом. — Всем внимание. Наш Небесный Друг считает, что заметил Уриила к северу. Восемь-десять миль. Пора выдвигаться. Все по машинам, пройдем через Кабела-каньон и окажемся примерно в миле от точки обнаружения. Гарри, держи стошестимиллиметровые наготове, их поражающая сила нам пригодится. — Так точно, босс. У нас по три антидемонических на орудие, после них перейдем на обычные кумулятивные. — Без разницы, лишь бы брали ублюдка. Всем остальным — убедиться, что головы завернуты в фольгу, потери нам не нужны. Держу пари, что осьминогам и эрделям уже сообщили, и скоро они прибудут со своими игрушками. Это отвлечет Уриила, но не сомневайтесь, в финальном бою он использует против нас всю смертельную силу. Так что не дадим ему шансов. Не забывайте, как он трахнул Эль-Пасо и другие города. Просто помните, что он тысячи лет делал это с беззащитными людьми. Не причинившими ему ни малейшего вреда. В общем, народ, мочи Уриила. Не валяйте дурака, просто убейте. Гордон скользнул обратно в «Экскершн» и двинулся вперед. Его люди сворачивали лагерь и рассыпались по машинам. Собакам приказывать не пришлось — они просто попрыгали внутрь. Псы рвались убить Уриила по собственным причинам — мести и желания порадовать своих людей. Но мыслили совершенно логично и не видели смысла идти, если можно ехать. Гордон смотрел на пришедший в движение Четыреста сорок третий и чувствовал странное удовольствие. В командовании славными парнями и девчонками на опасной, но важной миссии было нечто удивительным образом приятное. Определенно куда лучше его обычной работы профессором гуманитарных наук местного университета. Клуб «Монмартр», Рай. — Народ. Мне понадобится ваша помощь. Арти, Глен, Дюк[177], Луи[178], Бенни, Шеп[179], пожалуйста, соберитесь, выберите устраивающую всех музыку и отрепетируйте. Бетти[180], Билли, Махалия[181], Дженис[182], Этель[183], Мейми[184] — когда ребята подберут музыку, прошу, организуйте хор и обеспечьте вокал. Выходы на сцену на это время приостановим, там поработают девочки. — Нам ведь не придется петь молебны или типа того? — полюбопытствовала Билли Холидей. — Если только сами не захотите, — успокоил Михаил. В действительности он находил эти уговоры раздражающими. Необходимость договариваться с людьми в противовес возможности просто приказать ангелам его слегка злила. Но он давно заметил, что люди — особенно одаренные — не очень-то воспринимают краткие приказы. Толика разъяснений и вежливые просьбы действуют быстрее и эффективнее. — Важны не слова. Важна музыка и пение. Они настраивают умы на одну волну. Так мы становимся намного сильнее. Леди, тут хор равных, а не дива с подпевками. Вы должны работать в команде. Руководители ансамблей за его спиной склонились над столом и перебирали ноты. Арти Шоу поднял голову и поймал взгляд Михаила. — Как насчет «Черного бархата»?[185] Михаил-Лан посмотрел на певиц, они согласно кивнули. — Годится, Арти. Репетируйте здесь. Дайте знать, как будете готовы, устроим шоу. Не уверен, как быстро смогу пробиться и поднять контакт, может понадобиться несколько заходов. — Без проблем, Михаил, — Гленн Миллер колебался. — Можно спросить, зачем это? — У меня приказ от Яхве. Прямой приказ, от него нельзя уклониться или проигнорировать. Буду честен. Уриил-Лан попытался напасть на земной город и был подстрелен. Яхве желает его спасения, так что нам нужно выяснить, что с ним. Мы должны найти его и открыть портал, чтобы я спустился и вытащил Уриила. Музыканты переглядывались. Наконец за всех сказал Миллер. — Михаил, всем здесь известно, кто и что такое Уриил-Лан. Если его там подстрелили, что ж, мы не считаем правильным помогать спасать. Как по нам, лучше б он подох. — Ему лучше сдохнуть со многих точек зрения. Мне это дело нравится не больше вашего, — Михаил подавил инстинктивное желание рявкнуть людям приказы и силой принудить к подчинению. — Но Яхве желает видеть его живым. Если я его не вытащу, будут вопросы о причинах. Сейчас Яхве чудесно торчит в изоляции своего дворца и почти не в курсе происходящего. Но если он начнет задавать вопросы, то узнает. «Всеведущим» его зовут не за красивые глаза. Он прознает про это место, и все наши труды пойдут прахом. Люди Земли оценили силу атак Уриила, он не причинил большого урона, а они раз за разом бьют его все больнее, — ума не приложу, отчего еще не убили. — Так что помощь мне не навредит никому внизу и принесет нам много пользы. Не последнее среди которой — предотвращение обретения Яхве преимущества в этой войне и полномасштабного вторжения на Землю. — Как начатого Адом? — с ноткой удовлетворения спросил Арти Шоу. — Как его. И бойня станет ужасной — для нас, для людей, для всех. Я стараюсь этого избежать. Когда люди сюда доберутся — а они доберутся — то разнесут здесь все на части. Вам нужно позаботиться о здешних людях, мне об ангельском роде. Поверьте, спасение Уриила-Лан суть меньшее из зол. Музыканты снова переглянулись и покивали. — Ладно, Михаил, мы порепетируем. Михаил-Лан послушал настройку инструментов и первые отражающиеся эхом от стен импровизированной репетиционной залы такты «Черного бархата». Затем прошел по коридору в основное помещение клуба, остановившись на секунду для проверки ассортимента буфета. После этого Михаил пошарил взглядом по залу, выцепляя следующего собеседника по плану. — Перпетиил-Лан-Пасхар, рад, что ты пришел. Как твое особое задание? — Михаил взял один из стульев, повернул его спинкой вперед и сел. — Отлично, мы установили контакт с субъектом. Кстати, он назвался Самандириил-Лан-Михаил. Вчера вечером мы провели ему сеанс поклонения — три часа распевания славословий Ях-Ях. Михаил моргнул — вот это самоотверженность. — Он был счастлив? — Разумеется, ушел исполненным праведности. Через несколько дней ждем его на шестичасовую сессию. Когда закончим, он будет готов к следующему этапу, план уже составлен. — Хорошо, за все это вы с командой уже заслужили кругленькую сумму. Не забывай, он должен найди достаточно для поддержания интереса, и, если повезет, стать податливым... — Любые действия мы сначала обсудим с вами. — Превосходно, — Михаил-Лан поднялся и покинул ночной клуб. Дела действительно шли великолепно. 417 летно-испытательный эскадрон, база ВВС «Эдвардс», Калифорния. — Куда это ты собрался, Майки? — полковник Сэмюэл Аллансен встал перед своим пакующим вещи в дорожную сумку вторым пилотом. — О, Сэмми, привет. Я получил приказ на перевод, после урезания программы АЛС[186] меня назначили в Сороковую бомбардировочную группу, для переобучения на «Би-один-Си». Извини, думал, ты в курсе. — Я-то в курсе, а вот ты нет, — Аллансен широко улыбнулся недоумению на лице Майки Дженнингса. — Не понял? — Программа АЛС снова запущена, прошлой ночью издан административный указ о восстановлении финансирования. Твой перевод отменен, ты остаешься в четыреста семнадцатом. По делу, пару новых птичек мы получим сразу после сборки. Одна твоя. — Ого, да это же круто, — Дженнингс помолчал. — Что происходит? — Уриил. — Я думал, его сбили где-то в Южной Калифорнии. — Ага. Его преследуют Добровольцы. Но если он выберется или если в Раю окажутся другие вроде него, четыреста семнадцатый должен будет выследить его — или их — и убить. Большие Боссы считают, что лучше всего нашинковать Уриила нашим лазером. — То есть, когда Уриил помрет или других вроде него не окажется, программу снова прикроют? — про себя Дженнингс подумал, что в таком случае он бы предпочел пилотировать бомбардировщик. — Я слышал иное, — Аллансен бросил взгляд вокруг и понизил голос. — По слухам, Самые Большие Боссы в Ямантау решили, что с этими так называемыми «богами» слишком много проблем. Как разберемся с Яхве, отыщем и других. Если они пожелают жить в мире, так и быть. А если нет... — Аллансен указал на носовой лазер YAL-1A. — Тогда и их нашинкуем.Глава XXIX
Янгон, Мьянма. Если подумать, происходящее затмевало даже вход союзников в Париж в 1944. Освобождение Янгона во многом походило на парижское шествие шестидесятипятилетней давности. И там, и тут желающий увить венками стволы орудий народ толпился вокруг замедлявшихся от этого до улиточных темпов танков и бронемашин. Местные девушки обнимали и целовали солдат, забираясь на медленно ползущие по дороге танки. Другие жители освобожденного города кидали солдатам сувениры. В Париже происходило то же самое. Разве что в парижском шествии не было слонов. Колонну бронетехники возглавляла процессия четырех огромных животных, ведя по длинной дороге к великой пагоде Шведагон[187]. Перед солдатами уже вздымался ввысь храмовый шпиль. Старший полковник Махиндра отметил еще одну понравившуюся бы освободителям Парижа деталь. С двух сторон колонну его полка сопровождали шеренги буддистских монахов в шафрановых одеждах, с триумфально повернутыми вверх чашами для подаяний. Большинство их вышло из убежищ, где они скрывались со времени провалившейся два года назад Шафрановой Революции[188]. Монахи шли за танками, придавая процессии М-41 ауру священного крестового похода. Не принужденные скрываться до сего дня ходили с перевернутыми чашами, символизирующими лишение страны благодати богов. Но теперь и они тоже повернули чаши правильно. — Есть проблемы? — контральто безошибочно узнавалось даже сквозь статику. — Никак нет, мэм. Мы вышли из портала в аэропорту Мингаладон, построились и вступили. Никаких проблем, только от цветов на танке у меня развилась сенная лихорадка. На том конце рассмеялись. — Если это ваша единственная проблема, я попробую устроить еще. Но это будет непросто. — Никаких проблем, мэм. Только местные охотятся на белорубашечников. Белорубашечники являлись членами ССАР, Союза солидарности и ассоциации развития[189]. Его сторонники носили униформу из белой рубашки и зеленых брюк. «Белорубашечниками» их прозвали с явной отсылкой к «коричневорубашечникам» гитлеровских СА и аналогичным задачам. Боевики играли роль подавляющих любую оппозицию уличных головорезов. И трудились с энтузиазмом, но теперь сила оказалась не на их стороне, и способные бежать — бежали. Многим не удалось, жаждущие крови загнали их и убили. Счастливчиков просто линчевали, менее везучие умерли куда более кровавыми смертями. К сожалению, зачастую вместе с семьями. Расплата – дерьмовая штука. — Ваши люди предпринимают какие-то меры? Кроме сбора цветочных гирлянд? — Мои бронемашины патрулируют город. Если видят драку, вмешиваются и берут людей из ССАР под стражу. Пока мы держим их в Инва Холл. Там не помешала бы помощь, мои бойцы не полиция. — Отправлю к вам Белых Мышей при первой возможности. Пока справляйтесь сами. И сохраняйте осторожность, полковник, нам повезло войти в город без боя, но дела еще могут пойти кисло. К вашему сведенью, Третий Первой пересекает мост Аун Зейя, это выведет его в ваш тыл для прикрытия. Первый Первой идет от Сириама, он перейдет речку Нга Мо Ейк. Проблем быть не должно, но дружественного огня все же опасайтесь. — Так точно, мэм, — Махиндра секунду подумал. — Могу я спросить, куда мы двинемся дальше? — На Нейпьидо, конечно. Но перед броском в Северную Мьянму нам следует перегруппироваться. Сейчас мы сконцентрированы в одной точке, — краткая пауза. — Серьезного сопротивления нет, мы просто катимся вперед. Армия Мьянмы разваливается как карточный домик. Кстати, отправленные к нам силы вторжения сдались Девятой Пехотной. Но все равно будьте начеку и не давайте людям расслабиться. В следующие тридцать шесть часов ждите от меня приказа к наступлению. До тех пор обеспечивайте безопасность Янгона. Командный комплекс, Нейпьидо, Мьянма. — Нам немедленно нужна помощь. Эта война была идеей Михаила, — старший генерал Тан Шве пребывал в гневе. Он мог быть не столь идеальным генералом, как того требовало военное дело. Самые компетентные члены генералитета относились к нему скорее как к мяснику-недоучке, нежели военному офицеру. Но ему хватало познаний для понимания разворачивающейся вокруг военной катастрофы. Почти бессознательно Тан Шве потрогал уши. Превращения их в украшение для цепочки на ключах тайского генерала он не хотел. Гавриил уничижительно посмотрел на человека. — Ты весьма увлеченно начал предложенное вторжение. Насколько помню, без колебаний. И очень радовался, пока вы побеждали, — и не задумываясь последовал предложению Михаила. А вот Ким Чен Ир куда осмотрительнее. — Михаил сказал, что тайские войска в Аду и граница едва охраняется, — Тан Шве посмотрел на висящую на стене карту. Егонехватка классического военного опыта неким образом помогала понимать творящееся в стране. Опытный и компетентный штабной офицер ожидал бы увидеть что-то вроде хлынувшей через границу и стремящейся к сердцу Мьянмы волны, с выступами в местах наименьшего сопротивления и провалами в зонах ожесточенного. Но правила невероятно изменились. Вместо волны карту покрывали точки — на первый взгляд отдельные, но де-факто связанные через Ад. Каждая точка появлялась и расширялась, пока не соединялась с прочими. Обычная оборона тут просто бесполезна. Начни защищать один район, и точки появятся вокруг, отрезая его и оставляя один на один с врагом. Глядя на карту, Тан Шве догадывался — до появления этих точек вокруг Нейпьидо осталось недолго. — Так и было. В первые дни ваши силы быстро продвигались. — Они встретили лишь пограничников. Останься все так, мы бы справились. Но тайцы быстро развернули регулярные войска. Похоже, они вызвали их прямо из Ада. А следовательно, человеческий командующий увидел торчащие из заварушки уши Рая. Гавриил с ужасом осознал, что на сей раз Михаила-Лан обхитрили. Сама идея этих людских войн подразумевала задачу задержать их армии на Земле и разбить союз. Но вместо того человек разгадал гамбит и отправил части войск для отражения атаки. Тем самым он убедил правительства составивших людскую армию стран, что при наступлении беды они не останутся одни — на помощь придут все. Союз человечества не ослаб, но стал сильнее. Проклятые люди. В этом они хороши. — Что ты хочешь от Михаила? — мягко спросил Гавриил. — Поддержки. Отправки помощи, войск, снаряжения. Мы преданны Михаилу, пора и ему показать верность нам. — Мы не можем и не станем сражаться с людской армией в прямом столкновении. Сперва ее должно ослабить. Тебе придется постараться, — тупые людишки. Как будто вашей верности Ангельскому Воинству достаточно для взаимной преданности. Мы верны лишь себе, а вы того не стоите. Жалкие слуги. Гавриил взмахнул крыльями и покинул комнату. Ему предстоял визит в Северную Корею для выяснения причин промедления Ким Чен Ира. Дворец Сувон, Северная Корея. — Четыре месяца! Четыре месяца ты двигал войска! Когда уже ты пойдешь на юг? — грохнул кулаком по столу Гавриил-Лан. Ким Чен Ын и глазом не моргнул. — Что вы знаете о механизированной войне? Сколько полевых частей бронетехники находилось под вашим командованием? — Гавриил-Лан даже слегка отшатнулся. Такого он не ожидал. Архангел собрался ответить, но кореец его оборвал. — Правильно, ни одной. Так как вы смеете учить нас, что делать и куда перемещать войска? — Но... — Никаких «но». У нас пятнадцать подлежащих выводу на атакующие позиции дивизий бронетехники и столько же механизированных частей, почти пятьдесят дивизий пехоты. Три с половиной тысячи танков, столько же боевых машин пехоты, семнадцать с половиной тысяч орудий. Полагаете, это просто? Каждая часть обязана иметь линию снабжения. Вы представляете, сколько тонн припасов в день потребляет танковая дивизия? Или механизированная? Или артиллерийский дивизион? Линии поставок не должны пересекаться, иначе пробки пресекут любое снабжение вообще. Гавриил, о тактике говорят любители, профессионалы прежде всего думают о логистике. Начало вторжения таких масштабов требует месяцев подготовки. Мы профессионалы, так что не путайтесь под ногами и дайте нам делать свою работу. Челюсть Гавриила отвисла от неприкрытой дерзости посмевшего отчитать его человека. — Я наблюдал ваши перемещения. Они бесцельны. Взять вот эту часть, — он ткнул в значок бронетанковой дивизии. — Переброшена на восток три недели назад и возвращена обратно на той неделе. В исходное место. — Разумеется. Ее пришлось перебросить для организации линии поставки дивизии вот тут, — Ким указал точку на карте. — Для этого мы были вынуждены переместить эту дивизию, триста двадцать четвертую танковую, куда-нибудь с возможностью снабжения на время обустройства линии. После завершения задачи ее возвратили. Гавриил, я повторюсь — и можете так и передать хозяину. Мы эксперты в поддержке войск. Не учите нас делать нашу работу, и мы не станем учить вас играть на арфах и распевать молитвы. Или, может, Михаил предпочтет увидеть эти три с половиной тысячи танков и семнадцать тысяч орудий в Экспедиционной Армии Человечества? А теперь мне нужно работать. Вы свободны. Гавриил едва не впал в ступор от шока. Когда он пришел в себя, Ким уже покинул комнату. Архангелу оставалось лишь тихо удалиться, что он и сделал. Ким Чен Ир в другой комнате слабо хохотнул и потер глаза. — Я не зря выбрал тебя, сын. Порадовал старика, отправил этого ангела прочь с поджатым хвостом. «Вы свободны». Держу пари, от человека он такого еще не слышал. Как поступим теперь? — Ангел сам все сказал, отец. Мы просто двигаем войска туда-сюда. Имитируем деятельность. Будь мы как идиоты из Мьянмы, то начали бы большое наступление прямо завтра. Но, конечно, не начнем. Вместо того я полагаю лучшим вариантом присоединиться к Экспедиционной Армии Человечества. — Почему? — По двум причинам. Первая: если мы этого не сделаем, останемся мелкой заметкой на полях истории. Мьянма продемонстрировала, что правила на Земле теперь диктует ЭАЧ. Они способны ударить куда угодно, где можно открыть портал, а порталы они теперь умеют открывать тоже куда угодно. Сегодня они доминирующая сила Земли, понимает их командующий это или нет. И второе: прости, отец, но тебе осталось недолго. После смерти ты отправишься в Ад. И статус подарившего армию во имя высшего блага лидера станет куда лучше придержавшего войска. — Твоя мудрость велика. Сделаем по-твоему. Штаб Третьего корпуса Третьей армии Четвертой группы армий ЭАЧ. Генерал Асани опустила микрофон и окинула взглядом штаб. Тот находился на прямой видеосвязи со штабом Четвертой Группы Армий и ставкой командования ЭАЧ. Первый канал использовался редко и не играл почти никакой роли. Через него она лишь держала генерала Тимайю в курсе дел его армейской группы. По всем статьям здесь, на Земле, Асани командовала независимо и держала ответ лишь перед генералом Петреусом. И второй канал использовался куда чаще. Сейчас он был открыт и ждал. — Генерал, сэр. С огромным удовольствием докладываю, что наши силы занимают Янгон. Без существенного сопротивления, кроме разве что вершащих месть над белорубашечниками местных. По моим оценкам, нам понадобится тридцать шесть часов на перегруппировку перед броском на север. Кстати, один из разведотрядов спас Аун Сан Су Чжи[190]. Имелись опасения насчет ее убийства хунтой, и мы это предотвратили. Сейчас она у нас и получает медицинскую помощь. — Отлично, генерал. Аун Сан Су Чжи хороший кандидат в новые лидеры. Продолжайте подготовку к броску на север, но не начинайте наступление. Только не сейчас. Тан Шве сообщил, что желает обсудить условия перемирия. — И что они предлагают, сэр? — Похоже, их главное требование — чтобы вы не занимали Янгон. Кажется, Тан Шве считает вас неравнодушной к его ушам. Также хунта желает убежища в третьей стране, достаточную сумму для роскошной жизни — все как обычно у свергнутых диктаторов. Взамен хунта предлагает полную информацию о своих сношениях с Раем и сделках с различными райскими персоналиями. Мы надеемся, их информация поможет пробиться в Рай. — Принято, сэр. Я отдам частям приказ перегруппироваться и ждать, но без распоряжения не выдвигаться и предпринимать лишь оборонительные действия. Комната для допросов, полевой комплекс (П.) О. В. А. Р, Форт-Брэгг, Северная Каролина. Как ее проглядели? Старший агент Сит испытывал облегчение от прикрытия минимум одной утечки из (П.) О. В. А. Р., но его беспокоила долго остававшаяся незамеченной брешь в безопасности. Ее должна была выдать даже одежда — застегнутая до горла свободная блуза, длинная юбка. Молодые женщины сегодня так просто не одеваются, если только по особым причинам — например, религиозного характера. Но подозреваемой она стала не поэтому. Ее поймали старым приемом следователей: разным людям сливали слегка различающуюся информацию, чтобы выявить получателя. А когда ловушка стала схлопываться, сошлось и остальное. Ортодоксальная семья, отец-священник — все логично. — Эй, Камикадзе, нам тут прислали помощь для допроса, — Сит вопросительно поднял брови. Прозвище прилипло к нему в бытность зеленым агентом-новичком, когда Бюро устроило рейд на один бар. Тот считался центром межштатной контрабандистской сети. По неясной даже для самого себя причине Сит перед началом операции повязал вокруг головы японскую хатимаки[191]. Но вне зависимости от причины прозвище прижилось. — Лугашарманаска, это старший агент «Камикадзе» Сит. Подозреваемая в комнате для допросов. — Рад знакомству, Луга. Мне нравится ваше шоу. Суккубу правда невозможно солгать? Луга рассмеялась и качнула головой. — Так решили пиарщики. — Что ж, полагаю, сила ваших феромонов поможет нам получить содействие. Хорошо, что вы пришли на помощь. — Я все равно была здесь, агент Сит, так что без проблем. Думаю, на этот эффект все и надеются. Если же не сработает, возможно, присутствие демона из Ада ее напугает? Как я понимаю, она весьма религиозна? — Она носила это, — Сит извлек распятие и с интересом отметил, что Луга не отшатнулась и не отвела взгляд. Еще одной легенде конец. — Продолжать носить такое после Послания — да, определенный признак верующего. Поэтому она нас и продала. Сидящая в комнате Кэтрин Брэнч с ужасом ожидала грядущего. Ее отец еще несколько лет назад должен был отправиться в Уэйко[192], но все откладывал поездку в общину и не находился там во время штурма здания агентами ФБР. С тех пор она жила в страхе и ненавидела федералов — отец обвинил их во всех этих смертях. Затем пришло Послание, Кэтрин с семьей послушно легли и стали ждать смерти. Но явился сам Архангел Михаил и велел ей встать, объяснив, что девушку избрали для особой миссии — следить за Оставленными людьми. Михаил пояснил, что она вошла в группу не обреченных на всеобщее проклятие избранных. Так Брэнч начала докладывать обо всем узнанном. Потом ее призвали и направили в (П.) О. В. А. Р., где работа Кэтрин сделалась еще более ценной. Она подняла взгляд и увидела мужчин из ФБР с третьей фигурой — высокой женщиной с мертвенно-белой кожей и торчащими из волос красными рожками. Брэнч узнала ее тотчас же: сделавший карьеру телезвезды суккуб. В сознании промелькнули мрачные слова «суккуба не обманешь». Луга внезапно показалась Кэтрин весьма привлекательной. Затем пришло понимание, что зло уже принялось ее соблазнять. — Вы Кэтрин Брэнч? — вежливо спросил один из ФБРовцев. Брэнч замотала головой — может, лгать в присутствии суккуба она и не сможет, но тогда не скажет ничего. Это потребовало усилий, поскольку приходилось бороться с желанием доставить удовольствие сидящему напротив демону. Пять часов спустя она с огромным напряжением все еще отказывалась говорить. Молчание отнимало все силы до капли, но разочарование на лицах федералов того стоило. Демон просто продолжал глазеть на нее — безэмоционально, немигающе, дьявольски. — Вряд ли мы от нее чего-то добьемся, — вздохнул наконец Сит. — Можем вернуться к этому завтра. Луга продолжала таращиться на девушку. — Я голодна. — Я тоже. В городе есть неплохие ресторанчики. — Нет. Я хочу есть прямо сейчас. Вот они выглядят аппетитно, — Луга указала на грудь Кэтрин Брэнч. — Луга, вы не можете! — в ужасе произнес Сит. — Вам меня не остановить. Я быстрее и сильнее, на меня уйдет много пуль. И я хочу есть немедленно, — Луга нагнулась и разодрала блузу Брэнч, схватив одну грудь. Затем потянула, высвобождая, и открыла рот, обнажив клыки всего в нескольких дюймах от предполагаемого перекуса. — Уберите ее от меня! — в панике вскричала Брэнч сквозь рыдания и страх. — Уберите это адское отродье. Я все скажу, только не дайте ей... Луга отошла и ухмыльнулась паре застывших агентов ФБР. — Ну вот. Вы, люди, так боитесь быть съеденными. Понятное дело, в суде ее показания использовать нельзя. Если с ней еще будут проблемы, зовите. Брэнч уже тараторила длинный список контактов своей шпионской сети. Уходя, Луга приостановилась и потрепала ее по голове. — Благодарю за содействие, Кэтрин.[193]Глава XXX
Федеральный суд Восточного округа, Рэли, Северная Каролина. — Ваша честь, это грубейшее нарушение — нет, самое вопиющее попрание конституционных прав моей клиентки, с которым мне доводилось сталкиваться в практике. Мисс Брэнч было отказано в законном представлении... — Возражаю! Ваша честь, обвиняемая не требовала законного представителя. Де-факто она вообще не совершала никаких заявлений до финального признания. — Возражение принято. Вычеркните из протокола отказ в законном представительстве. — Мою клиентку также одурманили, ей угрожали сексуальным насилием и получением увечий от рук каннибалистичного... — Возражаю! Мисс Шарманаска не является человеческим существом и обвинение в каннибализме противоречит действительности. Как бы то ни было, видеозапись допроса явно демонстрирует отсутствие любого вреда или угрозы обвиняемой. Или ее принудительного одурманивания. Говоря об этом: мы считаем, что дело существенно прояснится после просмотра судом записей. По нашему мнению, они полностью опровергают заявления защиты. Судья Кэндлес окинул взглядом зал суда, ведущего дело федерального прокурора, проводивших допрос агентов ФБР и помогавшего им суккуба. Взор судьи притягивала Лугашарманаска: ее желтые глаза с вертикальным зрачком, стреляющие кругом из глубоких темных глазниц, мертвенно-белая кожа рук, переходящая в лоснящийся черный, виднеющиеся среди розоватых волос красные рожки. Кэндлес встряхнулся. — Хорошо, мы просмотрим запись. Сколько она длится? — Пять часов и пять минут, ваша честь. Судья содрогнулся. — Ваша честь, защита готова согласиться, что моя клиентка на протяжении первых пяти часов не сказала ничего. Существенная часть записи — последние пять минут. Мы согласны на показ первых десяти минут, подтверждающих отсутствие признательных показаний моей подзащитной, и последних десяти, продемонстрирующих суду отвратительное попрание ее конституционных прав. — Звучит разумно, — облегченно произнес судья. — Секретарь суда, прошу показать видеозапись указанным способом. На телевизионном экране возникло зернистое изображение отказывающейся отвечать на вопросы Кэтрин Брэнч. Агенты ФБР даже не сумели заставить ее подтвердить собственное имя или другие личные данные. Она просто молча игнорировала нарастающий градус вопросов. А Лугашарманаска все время безэмоционально и немигающе сидела напротив. Ее желтый взгляд застыл на Брэнч. Старший агент наконец повернулся к помощнику. — Вряд ли мы от нее чего-то добьемся, — вздохнул Сит. — Можем вернуться к этому завтра. Луга уставилась на девушку. — Я голодна. — Как и я. В городе есть неплохие ресторанчики. — Нет, я хочу есть немедленно. Вот они выглядят аппетитно, — Луга указала на грудь Кэтрин Брэнч. — Луга, вы не можете! — в ужасе произнес Сит. Лугашарманаска полуобернулась, и видеокамера поймала ее подмигивание Ситу. Затем суккуб снова повернулась к Брэнч и уставилась на нее. Девушка побледнела, глаза расширились от ужаса, и она обессиленно зарыдала. — Уберите ее от меня! — в панике вскрикнула Кэтрин сквозь всхлипывания и страх. — Уберите это адское отродье. Я все скажу, только не дайте ей... Луга отошла и улыбнулась застывшим ФБРовцам. — Ну вот. Вы, люди, так боитесь быть съеденными. Разумеется, в суде ее показания использовать нельзя. Если с ней еще будут проблемы, зовите. Кэтрин Брэнч тараторила длинный список контактов своей шпионской сети. Уходя, Луга приостановилась и ободряюще потрепала ее по голове. Запись продолжалась, девушка выкладывала сведения о своих шпионских действиях. Потом пленка закончилась. — Ваша честь, обвинение настаивает, что запись четко показывает отсутствие силового принуждения или одурманивая обвиняемой. Фактически, за исключением краткого и ободряющего похлопывания по голове между обвиняемой и представителями власти не происходило никаких физических контактов. Судья нахмурился. В душе он мечтал, чтобы это дело досталось кому-нибудь другому. Может, судье Симпкинсу, Кэндлесу он никогда не нравился. Случай обещал стать последним в карьере. — Ваша честь, ключевая часть аргументов защиты в записи не показана. Известно, что у суккубов есть заставляющие окружающих испытывать симпатию феромоны. Также они обладают демонической способностью обманывать разум и заставлять людей видеть и чувствовать несуществующее. Мы утверждаем, что присутствие мисс Шарманаски в комнате допросов равносильно одурманиванию моей клиентки, и что она внедряла в ее мозг заставившие признаться видения. Ей не причинили физического вреда, верно, но угроза увечий была весьма реальной. Сама мисс Шарманаска подтвердила это, сказав, цитирую, «вы, люди, так боитесь быть съеденными». И она сказала «разумеется, в суде ее показания использовать нельзя». Я настаиваю, что на этом основании признательные показания моей клиентки следует отклонить. И, конечно, любая вытекающая из них информация также должна быть отброшена как плод ядовитого дерева. — Ваша честь, мисс Шарманаска — не юрист, ее мнение — это... — прокурор поколебался и наконец подобрал нейтральный термин, — частная точка зрения. — Полагаю, мисс Шарманаска способна рассказать все сама. Секретарь суда, приведите свидетеля к присяге. Лугашарманаска встала на трибуну свидетелей, к ней подошел слегка нервничающий секретарь. — Повторяйте за мной. Я клянусь говорить правду, только правду и ничего кроме правды, и да по... — по давней неизжитой привычке секретарь едва не закончил формулу традиционным «и да поможет мне Бог». Луга улыбнулась и заботливо добавила: — И да помогу мне я? Дело взял в руки федеральный прокурор. — Вас зовут Луга Шарманаска? — Теперь да. Мое настоящее имя Лугашарманаска, в одно слово, как и все демонические имена. Но после принятия американского гражданства его разделили на два. — Прошу, расскажите суду об этих феромонах. — Я знаю не все, лишь что мне рассказывали. Всем суккубам известно, что мы способны делать окружающих дружелюбными и податливыми. Мы всегда считали это магией, называли миазмами и не интересовались принципами работы. Затем пришли люди и стали задавать вопросы — как да почему. Они выяснили, что наши тела испускают меняющие эмоции окружающих феромоны. По их словам, у людей есть то же самое, хотя человеческие феромоны слабее наших. — Ясно. Итак, ваши феромоны лишь продвинутая версия человеческих. Способны ли они заставить человека действовать против воли? Луга подумала. — Нет, если кто-то решительно настроен на отказ, феромоны его не заставят. В таком случае мы используем обман. — Обвиняемая пять часов отказывалась говорить, несмотря на желание порадовать вас. Это вас не удивило? — Не очень. Как я сказала, если кто-то решительно настроен не совершать каких-то действий, мои миазмы его не принудят. Но правительство попросило меня помочь в защите от подсудимой. Кто я такая, чтобы отказать принявшей меня стране? — Ваша честь, прошу внести в протокол, что мисс Шарманаска оказала серьезную помощь в войне, зачастую с большим риском и страданиями для себя. Ее лояльность несомненна, — вернее, мы не сомневаемся в ее верности лишь самой себе. Федеральный прокурор изо всех сил старался не выдать мысли. — Мисс Шарманаска, вы сказали про обман. Каким образом? — Пока вы, люди, не стали носить серебряные шапки, мы создавали образы в ваших умах. Я могла выглядеть женой, с которой верный муж лег бы и не заметил подмены. Наши мужские эквиваленты, инкубы, умеют принимать вид мужа верной жены с теми же целями. Или я могу создать образ пустого места, чтобы люди не увидели меня вообще. — А вы способны создавать эти образы одновременно для нескольких персон? — Если они не носят серебряные шапки — да. Мы постоянно так делали. — А если носят? — Тогда даже на близком расстоянии и при полном сосредоточении на одном разуме я не могу его обмануть. Даже в идеальной ситуации проникновение сквозь серебряную шапку лишает всех сил. Судья Кэндлес стукнул судейским молоточком. — Я желаю это увидеть. Мисс Шарманаска, будьте добры изменить облик. — Если снимете вашу шапку. Кого вы хотите увидеть? Судья вспомнил любимый плакат из восьмидесятых. — Фэрру Фосетт[194]. Помощник вывел знаменитый плакат на монитор и показал Луге. Та кивнула, и судья снял фольгированную шапочку. Это само по себе причинило ему дискомфорт и заставило ощутить себя голым. Ходить без головного убора из фольги уже давно стало признаком безумия. Затем Кэндлес взглянул на трибуну свидетелей и увидел стоящую там Фэрру Фосетт в фирменном красном купальном костюме. Он сглотнул, надел шапку и снова увидел Лугашарманаску в естественном облике. — Мисс Шарманаска, вы самая опасная персона из побывавших в этом зале суда. — Благодарю, ваша честь, — с явным удовольствием ответила Луга. — Мисс Шарманаска, вы обучались юриспруденции? — вернулся к сути дела федеральный прокурор. — Нет, я только прошла необходимый для получения гражданства курс изучения Конституции. — Значит, ваш комментарий о невозможности использовать полученные сведения в суде является вашим личным непрофессиональным мнением? — В некотором роде, хотя я думала, что сведения должны быть секретными и не распространяться. Я имела в виду именно это. — Хм, ясно, — неплохо сработано, Луга. Камешек в огород защиты. — Вопросов больше нет. Поднялся адвокат защиты. — Мисс Шарманаска, вы едите человеческое мясо? — Сейчас нет. — А ели? — Возражаю, ваша честь. Отношение к делу? — Относится к реальности вменяемой угрозы. — Возражение отклонено. Свидетель ответит. — Да, однажды. Но это было до присоединения к людям. — Вы проецировали образ поедания грудей моей клиентки? — Не грудей, нет, — Луга мысленно улыбнулась. Она отметила умение юристов играть словами. — Хм, — смутился адвокат. — А какой образ вы проецировали? — Я не сказала, что делала это. — А делали? — Да. — Чего же? — Поедания одной груди. Единственной. Не обеих, — в зале суда раздались смешки. Луга почувствовала себя гораздо легче: феромоны действуют как положено. — Вот оно, ваша честь. Ужасная угроза необратимого увечья. — Не необратимого. Она бы отросла. — На Земле так не бывает. — О, я забыла, — Луга искренне запамятовала, что на Земле тела не регенерируют. — Неважно. Ваша честь, я настаиваю, что выслушанные нами сегодня свидетельства достаточны для полной поддержки заявления о попрании конституционных прав моей клиентки, одурманивании и принуждении страхом к признанию. Не станет преувеличением сказать, что к ней применялась психологическая пытка. Ей угрожали жутким физическим увечьем от рук воспринимаемого ею воплощением зла существа. Я не желаю оскорбить мисс Шарманаску, ее заслуги перед человечеством общеизвестны, а передача любима миллионами. Она старалась наилучшим образом помочь принявшей ее стране. Это следует уважать. Но она демон, и поступила неправильно. Поэтому признания моей подзащитной и любые выводы из них следует признать неприемлемыми и вычеркнуть из дела. — Обвинитель? — Ваша честь. Мы уже опровергли обвинение в нарушении законных прав подсудимой. Заявление об одурманивании также отпадает, поскольку защита подтвердила отсутствие эффекта феромонов на протяжении пяти часов. Фактически допрос почти закончился неудачей, что подтверждает несостоятельность слов об одурманивании. Что же насчет угроз, то суды уже согласились с определенной степенью свободы правоохранительных органов в такого рода вещах. Общепринято, например, сказать подозреваемому в убийстве, что при отсутствии признания обвинение станет требовать смертной казни. Ужасы американских тюрем тоже расписываются для получения признания. Кто из нас не слышал о тюремном заключении как хорошем способе начать карьеру новой лучшей подружки бандита? Сколько раз предлагались сделки наподобие «от пяти до десяти, если сознаешься, от двадцати пяти до пожизненного, если нет»? Такие угрозы не делают чести правоохранительной системе, но они не расцениваются как отменяющие признательные показания. В нашем случае те же методы применялись в чуть более яркой и убедительной форме. Реальной опасности не было, физический вред обвиняемой не причинялся. Офицеры правопорядка этого бы не допустили, и я не сомневаюсь, что носящая гордый статус гражданки Соединенных Штатов Америки мисс Шарманаска тоже не исполнила бы угрозу. Должен подчеркнуть, что полученная в ходе допроса информация обладает огромной ценностью для всего человечества. Не забывайте, Уриил еще здесь. Нам грозят неизвестные опасности из Рая. Разве есть у нас право на снисхождение к предателям в своих рядах? Ваша честь, умоляю вас не отметать эти факты.Глава XXXI
Федеральный суд Восточного округа, Рэли, Северная Каролина. Судья Кэндлес окинул взглядом зал суда, собираясь с мыслями. — Это непростое и беспрецедентное дело. Сложившуюся сегодня общественную ситуацию два года назад нельзя было и представить. Считавшиеся мифическими существа оказались реальны, у них есть не предусмотренные нашим законодательством способности. И пока не написаны новые законы, а написание таковых не стало прерогативой судебной власти, мы обязаны наилучшим образом применять существующие статьи к новым обстоятельствам. — Исходя из сего принципа, суд постановляет: признания мисс Брэнч получены с нарушением ее прав, гарантированных Четвертой поправкой. Каковая гласит: «Право народа на охрану личности, жилища, бумаг и имущества от необоснованных обысков и арестов не должно нарушаться. Ни один ордер не должен выдаваться иначе, как при наличии достаточного основания, подтверждённого присягой или торжественным заявлением; при этом ордер должен содержать подробное описание места, подлежащего обыску, лиц или предметов, подлежащих аресту». Ее личность подверглась насилию путем вторжения в сознание, и именно данное вторжение привело к даче признательных показаний. Также были нарушены права мисс Брэнч из Пятой поправки. Которая гласит: «Никто не должен привлекаться к ответственности за караемое смертью или иным образом позорящее преступление иначе, как по представлению или обвинительному заключению Большого жюри, за исключением дел, возбуждаемых в сухопутных или военно-морских силах, либо в ополчении, когда оно призвано на действительную службу во время войны на период опасного для общества положения; никто не должен за одно и то же правонарушение дважды подвергаться угрозе лишения жизни или нарушения телесной неприкосновенности; никто не должен принуждаться в уголовном деле свидетельствовать против самого себя; никто не может быть лишен жизни, свободы или собственности без надлежащей правовой процедуры; частная собственность не должна изыматься для общественного пользования без справедливого возмещения». Мисс Брэнч принудили свидетельствовать против себя. Доказательственное слушание подтверждает версию защиты. Признательные показания мисс Брэнч не принимаются и не могут быть использованы в суде. Кэндлес на миг прервался глотнуть воздуха и продолжил. — Суд не рад выносить такое решение. С личной точки зрения идея обращения мисс Брэнч за помощью к безоговорочно преданному ею обществу отвратительна. И это приводит нас к весьма важному моменту. Еще недавно много говорилось о необходимости судьям проявлять «сопереживание» и «входить в положение подсудимого». Данное дело явственно демонстрирует смертельную опасность подобного заблуждения. Мисс Брэнч, если бы этот суд руководствовался эмоциями или понимал ваше положение, вас бы забрали из зала судебных заседаний и повесили за шею, пока вы не умрете. Но роль Закона не в эмпатии предстающим перед ним. Закон должен быть холодным, твердым и отстраненным. Роль Закона в объективном отношении к каждому, будь он беднейшим из бедных или величайшим из великих. Поэтому, и лишь поэтому суд вынес решение в вашу пользу. Окружной прокурор, у следствия есть достаточные свидетельства для продолжения дела без неприемлемых показаний? — Мы считаем, что да, ваша честь. У нас есть исходная ложная информация, прямо связывающая обвиняемую с утечками данных из полевого комплекса (П.) О. В. А. Р. Допросы, разумеется, продолжатся. — Конечно, без присутствия мисс Шарманаски. Мисс Шарманаска, суд считает, что вы действовали из благих намерений, с позиций законопослушного гражданина помогая силам охраны правопорядка по их просьбе. Винить в этом вас нельзя, но я постановляю, что любой допрос в присутствии суккуба является нарушением прав подозреваемого согласно Четвертой и Пятой поправкам. Что же касается вас, джентльмены из ФБР, — судья знаменитым жестом покачал пальцем, — стыд и срам, господа. Вы задумали попытку обойти Конституцию и вовлекли несчастного невинного суккуба в свои махинации. Перед судом вас оправдывает лишь честное объяснение произошедшего и проявленное вами и мисс Шарманаской намерение рассказать обо всем без утайки. Эта информация будет передана вашему начальству для вынесения решения о дисциплинарном взыскании. Доказательственное слушание закрыто. Восемь часов спустя судья Кэндлес проснулся среди ночи и мысленно еще раз прокрутил свое решение. До него дошло: кое-что из сказанного было безусловной истиной. Суккубы опасны, особенно в плохо вентилируемом зале суда. Клуб «Монмартр», Вечный город, Рай. «Мама в танце кружится с ребенком на плечах, Солнце в густой патоке садится в небесах…»[195] Клуб наполняли звуки хора Бэндлидеры воспользовались беспрецедентным собранием по полной и организовали музыку, а исполнители пели в идеальной гармонии. Михаил рассеянно притопывал в такт. Звучала песня об Элвисе Пресли — одном из огорчений Михаила-Лан. Он очень хотел спасти Элвиса и привести сюда, но не сумел. Что вызывало недоумение: раньше с перехватом умершего человека до попадания на Плато Миноса проблем не возникало. В зале клуба собрались и вернейшие соратники Михаила. Они тоже слушали. Музыка поглощала их и сосредотачивала умы. Может, Ях-Ях и «Всеведущий», но он ни грана ни знает об истинном принципе работы Хора. Яхве придерживался древнего поверья о необходимости беспрестанных песнопений для производства энергии и катастрофических последствиях их умолкания. Михаил знал иное. Ничего волшебного в пении нет, оно служит лишь каркасом для идеальной синхронизации сознаний ангелов. Что серьезно увеличивает мощь. Помогает любая музыка, вообще любая. Михаил-Лан прикрыл глаза и отправил разум в полет. Он искал путеводный сигнал, маяк, чтобы выйти на умирающего в холмах южной Калифорнии Уриила. Архангел мельком оценил возможность бросить спасательную операцию и вместо нее устроить выходной в любимом Лас-Вегасе. Мысль выглядела весьма привлекательно, но воплотить ее не выйдет. У него прямой приказ спасти Уриила, игнорировать который рано. Момент чисто по-людски сказать Ях-Ях, куда тому катиться с приказами, еще настанет, но не сейчас. Да и на Земле нынче опасно. Особенно в Северной Америке. Вот он. Слабый, мерцающий, но есть — разум Уриила. Михаил-Лан зафиксировался, усиливая и очищая сигнал для точной наводки. Все должно пройти быстро: зашел-вышел. Если остаться на Земле дольше нескольких минут, до него доберутся самолеты и ракеты. Раз им почти удалось убить Уриила, значит, то же грозит и Михаилу. Они с Уриилом похожи — первые среди Хайот Ха-Кодеш[196], архангелы из верхов Ангельского Воинства. Фактически Михаил был наполовину убежден в превосходстве сил Уриила над его собственными. И это еще одна причина, почему Ангела Смерти следует убрать. По ней же Михаил желал устранить того руками людей: он серьезно сомневался в победе в прямой схватке с Уриилом. — Мы его нашли, о Благородный, — торжествующе выкрикнули из кучки эрелимов и хашмалимов. Ликовали они по двум причинам: частично от гордости службы Михаилу-Лан, их вернувшему Раю жизнь и радость герою. А частично от облегчения, ведь раз цель нашли, дело движется к концу, и скоро клуб вернется к обычному ритму. — И мы! — объявила другая группка. — Мы тоже! Михаил-Лан усилил концентрацию, черпая силу объединенных музыкой ангелов. Обозначающая Уриила светлая точка подрагивала и сжималась, становясь почти необнаружимой. На краткий миг у Михаила вспыхнула надежда, что она продолжит сжиматься и исчезнет совсем, возвестив тем самым гибель Уриила до спасения. Но не повезло: точка не угасла. Слабая, незаметная, но горит. — Пожелайте мне удачи, дело обещает быть интересным. Холмы к югу от Сан Фелипе, Южная Калифорния, США. Все кончено. Уриил понимал, что вопрос лишь во времени. Люди его загнали и намерены убить. Примерно в дюжине ярдов камень брызнул осколками от еще одного человеческого снаряда. Преследующие люди находились уже достаточно близко, чтобы видеть их машины и клубы дыма от стрельбы. И стреляли они все точнее, умножая раны Уриила. Он ощущал, как тело начинает сдаваться. Подобно падшим родичам из Ада, ангелы имеют превосходную способность к регенерации и восстановлению от ран, но иногда урон растет быстрее исцеления. В таком случае организм сдается, и ангел умирает. Как погибли сотни тысяч Падших под огнем людской артиллерии. В небе над ним кружил маленький самолетик яркой расцветки. Оттуда видели его и наводили других людей. Сперва он попробовал даровать им покой, но слишком тяжелы раны, Уриил слишком ослаб для вызова нужной силы. Замертво упали несколько птиц, в том числе тех, что с голодными взглядами описывали круги над головой. Но люди не пострадали. Остался лишь трубный глас. С прошлого раза прошло столько времени, что архангел сомневался, не разучился ли трубить, но других вариантов нет. По сути, даже хуже, поскольку Уриила одолевали сомнения и в эффективности трубного гласа. Людей слишком много. Остается лишь храбро умереть. Только это, но и тут Уриил сомневался в возможностях. Рядом взорвался еще один снаряд, извергнув облако плотного белого дыма. Один из небольших самолетов в небе отделился от остальных и спикировал на Уриила. Из-под его крыльев вырывались белые полосы и били в землю, поднимая к чистому голубому небу новые белесые клубы. Уриил понял замысел людей. Ракеты. Они не видели смысла рисковать жизнью в ближнем бою. Вместо того просто приказали самолету стрелять ракетами и сбрасывать бомбы. Страхи оправдались, шанса на славную смерть ему не дадут. Уриил заметил четыре приближающихся с юго-востока ленты черного дыма. Дальним взглядом он опознал в них четыре самолета странных форм: крылья подняты, хвост опущен, и будто изогнуты посередине. И они быстро приближались, оставляя черный дымный след. Уриил собрался с силами и попробовал издать глас. У него вышел слабенький звуковой импульс, но не более: идущие на сближение самолеты удар едва ли заметили. Машины слегка изменили курс, выходя на четко выводящую к архангелу линию. А потом наступила темнота, и его талию обхватили сильные руки. — Давай, старый друг, вытащим тебя отсюда. Михаил-Лан собрался с духом и принялся за дело, придерживая Уриила и одновременно прикрываясь критически раненым архангелом от пуль. Ему не стоило говорить, что четыре приближающихся самолета угрожают как никто и никогда раньше. Михаил взглянул на них, собрал в легких всю возможную энергию и выдал мощнейший трубный глас. 1.5 км к западу от Уриила, Южная Калифорния, США. — «Рино» идут, па... то есть сэр, — Бобби-Линн Гордон снова дала себе мысленного пинка и указала на пошедшую в атаку четверку «Фантомов»[197]. Они видели окруженного белым дымом снарядов и ракет с белым фосфором Уриила. Как сказал отец, Уриила почти наверняка прикончат летуны, но Четыреста сорок третий сперва заставит его поплакать от «вилли-пита»[198]. Правее них сержант Винсент Митракис наслаждался финальным актом. Он пытался добить Уриила с помощью установленного на винтовке «Барретт» Модель 99 оптического прицела, пока пилоты не забрали всю славу себе. Даже при наличии выданных армией многоцелевых зажигательных Raufoss он сомневался в убийстве с первого выстрела, но попробовать стоило. Да и распростертая на земле огромная фигура уже серьезно ранена. Если всадить достаточно пуль, может получиться. Сержант выругался: белый дым наводящих снарядов перекрыл линию обзора. Дымную пелену что-то тревожило, рассеивало. Митракис поводил винтовкой в стороны и увидел формирующийся черный эллипс. Из него возникла большая фигура размеров Уриила, но сияющая такой белизной, что белый фосфор рядом с ней казался серым и грязным. Она вышла и поставила Уриила на ноги. Сержант поднял прицел на голову новоприбывшего и поперхнулся. Лик ангела был невероятно, завораживающе прекрасен. Настолько красив, насколько уродливы балдрики. Прежде чем Митракис оправился от шока, новичок взглянул на четверку подходящих «Фантомов» и раскрыл рот. Бобби-Линн Гордон услышала ноту. Разнесшуюся по ущельям прекрасную в своей неземной чистоте ноту. Даже здесь, вдали от точки фокуса, она обладала мощью и способностью остановить попытки Четыреста сорок третьего прикончить Уриила. Девушка увидела, что у цели ноты дела куда плачевнее. Один из «Фантомов» развалился прямо в воздухе: крылья срезало, хвост смяло ударом. Летевший рядом второй потерял управление и быстро рухнул на землю, пилот даже не успел среагировать. Две внешних машины звена также потеряли управление, но в меньшей степени, и пилотам удалось спасти самолеты. Но это не отменило факта — атака прервалась, и огромный белый ангел выиграл несколько секунд. Митракис использовал возможность и выпустил первую пулю. Он целился в голову, но трубный глас и взбаламученный воздух вокруг цели сбил его с толку, и выстрел пришелся в плечо. В прицеле сержант увидел брызнувшую серебряную кровь и вьющийся из раны дымок. Он поспешно перезарядил винтовку и выстрелил снова. Одновременно с его выстрелом в землю рядом с целью ударил снаряд из 106-мм, и пуля Митракиса ушла мимо. Новая лихорадочная перезарядка, и третий выстрел угодил в самый центр груди белого здоровяка. Теперь цель передвинула Уриила, прикрываясь им от огня с нового направления. Затем Михаил-Лан весело сделал людям ручкой, шагнул в портал и исчез. Эллипс схлопнулся. — Поверить не могу, ушел! — Артемис Гордон разочарованно уставился на поросшую кустарником пустошь. — Мы его прижали и упустили. Его дочь взглянула поверх холмов, туда, где небо чернили дымы погребальных костров двух F-4. — Он вернется. У нас будет второй шанс. Ну хоть у парня почти получилось. Штаб Третьего корпуса Третьей армии Четвертой группы армий ЭАЧ — Генерал? Вас ждет генерал Петреус, на двенадцатой линии. Генерал Асани оторвала взгляд от карты и подняла трубку видеотелефона. — Сэр, Асани на связи. — Как ваши дела, генерал? — Мы готовы выдвигаться, сэр. Заправлены, пополнены, все на месте. Можем выступать на север по вашему приказу. — В этом нет нужды. Тан Шве сдался, последние шесть часов он выкладывал всю подноготную. И она, мягко говоря, интересна. Режим Мьянмы снабжал представителя Рая крупными партиями героина, метамфетаминов, марихуаны и экстази. Говоря «крупными партиями», я имею в виду тоннами. Так много, что получатель возил товар на электрической платформе. — Весьма интересно. Не вижу причин, почему бы нам не продолжить снабжать их этой дрянью, а вы? Опиумные войны и все такое[199]. А кто этот представитель, мы его знаем? — И очень хорошо. Михаил-Лан-Яхве. Как раз главный ангел Рая. — Михаил-Лан поставляет в Рай наркотики? — в голосе Асани сквозило недоверие и, к стыду своему, она сорвалась на фальцет. Генерал перевела дыхание и вспомнила уроки ораторского искусства. Когда она продолжила, то снова говорила обычным контральто. — Он переправляет их земным клиентам? — Насколько мы поняли, нет. Судя по результатам первичного расследования, товар отправляется в Рай и остается там. — Значит, Михаил-Лан наркодилер. Что ж, это интересно. Как вы понимаете, у нас за это полагается смертная казнь. Петреус хохотнул. — Он не поместится перед расстрельной командой. — Ему и не придется, мы изменили способ на смертельную инъекцию, — в голосе генерала зазвучала досада. — Я высказывалась против, в смерти от яда лежа на столе нет ничего достойного. — Генерал, вы упускаете главное. Михаил-Лан получает товар от хунты Мьянмы и забирает в Рай через портал. Мы уже почти год не можем найти туда проход. Но это дает вторую возможность. Если удастся договориться с ним об еще одной партии, мы сможем снять данные портала и придумать, как сделать свой. — Вторую, сэр? — Да. Плохая новость — Уриил ускользнул. Снова Михаил-Лан-Яхве, он устроил Уриилу эвакуацию с поля боя. Но мы считали характеристики его портала. Если получим второй набор параметров, то сможем сдвинуться с места. — Еще одна партия, — генерал Асани улыбнулась. — Всегда можно подложить в груз что-нибудь неожиданное. Типа маячка или... — Делающей очень большой «бум» штуки? Генерал, вас уже опередили. Одну такую мы как раз готовим.Глава XXXII
Храм Вечного Смирения, Вечный Город, Рай. — Свят, свят, свят Господь Бог всемогущий, что был, есть и пребудет. О Господь и Боже наш, Ты достоин славы, почитания и власти, ибо Ты создал все сущее, и Твоею волей оно сотворено и существует. О неназываемый Господь и Бог наш, мы простираемся ниц в служении присутствию Твоему. Молим принять ничтожные дары силы и поддержки наши, дабы облегчили они Твою тяжкую ношу непрестанной заботы о нас. Лемуил-Лан-Михаил лежал ниц пред алтарем. Раньше он об этом храме не слышал, и здание чем-то неуловимо отличалось от прочих. Лемуил ощущал запах свежеобработанного камня, недавно распиленной древесины алтаря. И еще храм выглядел бедно. Поверхность стен из полудрагоценного камня жуткого качества, мастер явно торопился. Быстрыми взглядами в перерывах между песнопениями удалось пока заметить лишь это. Затем чтение возобновилось, и ему тоже пришлось присоединиться к хору. Вхождение в эту общину жизненно важно для внедрения во Второй Заговорпод прикрытием. Влияние дела на личную жизнь тоже не радовало. Лемуилу приходилось отлучаться все чаще и все дольше. Не то чтобы супруга жаловалась — обязанности жены в Раю определены четко, и часть их – служение мужу. В отличие от нытья. Но женщины знают много способов выразить неудовольствие, и Лемуил недавно сполна ощутил их на себе. Мысль ему донесли четко: отлучками недовольны. Женщина даже намекала, что он уходит не по одной лишь работе. Отдельные домохозяева могли и наказать супруг за подобные инсинуации, но Лемуил-Лан был не из таких. Вместо кар он возмущенно отринул обвинения и отправил их бурлить на задворках сознания. Последнее чтение хора завершилась. Перпетиил-Лан-Пасхар встал и погасил наполнявшие ароматом зал курильницы. Придя сюда, Лемуил-Лан счел запах курений приятным, но спустя шесть часов от густых приставучих облаков ему становилось плохо. Дым смыкался вокруг, раздражал горло и щипал глаза. В глотке пересохло от постоянного пения, от вони переворачивались внутренности, голова болела. Лемуил никогда не посмел бы сказать такое открыто, но, если быть честным, ощущения адские. Под их давлением ангел почти согласился с правотой супруги, отчего ему стало еще хуже. — Перпетиил-Лан-Пасхар, мы хорошо потрудились. Воистину шесть часов молитвы помогут Всевышнему в трудах заботы о нас. — Смею на то лишь надеяться, о Владычественный Офаним, но мы должны беречься греха гордыни. Даже величайшие наши труды ничто в сравнении с могуществом Неназываемого. Величайший, я жажду снисхождения и молю простить мою дерзость, но вам нехорошо? А если нет, в следующий раз удвоим дозу. — В горле пересохло, и голова болит. Но это мелочи, беспокоиться не о чем. — Может, я сумею помочь? — Перпетиил махнул другому ангелу, и тот скрылся в тенях, через несколько секунд вернувшись с чашей. — Здесь эликсир, могучее лекарство для пересохшего горла. А это, — он достал пару маленьких белых таблеток, — чудодейственным образом унимает головную боль. — Благодарю, Перпетиил-Лан, — Лемуил взял таблетки и проглотил, запив их из кубка. Несмотря на темно-красный цвет, содержимое оказалось не ожидаемым вином. Приятно прохладная жидкость имела фруктовый аромат. Она умягчила горло и успокоила желудок. Стоя посреди храма и наслаждаясь запахом напитка, ангел ощутил, как боль в черепе начинает медленно гаснуть. — Их действие воистину чудесно. Что это? — Таблетки называются «Тайленол»[200], о Величайший. А напиток — «Гаторейд»[201]. — Я о них не слышал, — любопытство Лемуила смешивалось со счастьем. Неужели наконец зацепка? Перпетиил виновато глянул на него. — Они человеческие, Величайший. Лемуил воззрился на собеседника, всем видом выражая крайнее осуждение. — Человеческие? Здесь? Это запрещено. — Древнее правило, Величайший. Оно родом из дней, когда люди были глупы и жалки. Но если их вещи позволяют нам помогать Всевышнему, не оправданно ли то? Запрет наложили во времена задуманного Вечным Врагом использования творений рук людских во зло. Но теперь Враг мертв, убит людьми. Важно ведь не происхождение вещи, а во имя чего ее используют? Лемуил медленно кивнул. Головная боль осталась почти воспоминанием, желудок успокоился. — Твои слова мудры, Бене Элохим. Если нечто помогает Нашему Небесному Отцу, воистину в том нет греха. — Так учат в этом храме. Вот, о Благороднейший, примите в дар бутылочку «Тайленола», как символ оказанной вами сему скромному храму чести. — Я с благодарностью принимаю твой щедрый жест. Завтра мы соберемся снова? — Перпетиил кивнул, тщательно скрывая улыбку. Лемуил-Лан забрал пузырек и убрал в одежды. Последние десять ночей его супруга всякий раз ссылалась на головную боль. Теперь, по крайней мере, он получил решение хотя бы этой проблемы. Дворец Михаила, Аукумеа[202], Рай. От боли Михаил-Лан корчился на кровати. — Вытащи из меня эти проклятые штуки! — Они проникли глубоко, о величайший из архангелов. Одна, похоже, сломала плечевую кость, а другая вошла далеко в грудь. Ваши раны уже стягиваются вокруг них. Чтобы извлечь, придется резать. — Они сжигают меня заживо! — от острой боли Михаилу не хватало воздуха. — Что эти люди со мной сделали? — Они вас подстрелили, — с потаенной радостью ответил доктор. — Дважды. Пулями, каких я еще не видел. Похоже, вы им не по нраву. Михаил-Лан открыл один глаз и прищурился на врача. До него дошло, что человек обращается к нему почти так же, как он сам, Михаил-Лан, говорит с Яхве. — Вытащи пули. Немедленно. — Хорошо. Беспокойства доктор не выказывал. Он достал длинные щипцы и ввел в рану на плече Михаила. Щипцы ушли глубоко, задевая обломки кости. Как он и боялся — или надеялся — пуля ударила в плечевую кость и раздробила ее. Она проделала более 20 сантиметров. Рана заканчивалась зияющей полостью со всеми признаками ожога и взрывного воздействия. Врач отметил, что человеческие пули со дня его смерти от одной из них несколько лет назад существенно продвинулись. Он снова пошарил и нашел наконец твердый предмет. После этого захватить и вытащить объект было уже несложно. Пуля с глухим стуком упала в подставленную тарелку. — Это не железо и не сталь, нечто тверже и плотнее. Возможно, карбид вольфрама. Я должен промыть рану. — Что? — подрагивающим голосом спросил Михаил. Боль от операции мучила его сильнее ожидаемого. — Промыть. Очистить раневую полость. Там еще дюжина или больше фрагментов пулевой оболочки и что-то похожее на остатки зажигательной смеси. Лежите смирно, будет больно. Врач работал несколько минут и наконец распрямился. — Отлично, мы начали с вашего плеча, поскольку с ним проще всего, и оно прояснило нам ситуацию. Иначе мне пришлось бы действовать вслепую. Теперь перейдем к пуле в груди. Мне придется дать вам наркоз, будет жестко. Михаил слабо кивнул. Если операция на плече — это просто, быть в сознании во время главного акта он не хотел. Архангел ощутил надеваемую на лицо маску и услышал тихий голос врача. — Ли-Энн, анестезируем Михаила. Следите за его дыханием и не допускайте передозировки наркоза. — Хорошо, доктор Ганн[203]. — Прошу, зовите меня Дэвид, или я стану обращаться к вам «сестра Николс». Шеннон, как дела у нашего пациента? — Похоже, он стабилен, доктор... извините, Дэвид. Сложно сказать, его реакции отличны от наших. Но похоже, он отключился. — Отлично, давайте приступать. Леди, это может быть рискованно, мы не знаем, чем там пользуется народ, но те боеприпасы и близко не похожи на прикончившие нас пули. Нет уверенности, что проклятая штука не рванет при извлечении. Шеннон Лауни передернулась. Последним ее земным воспоминанием был стоящий в дверях клиники стреляющий в нее безумец. Потом наступила тьма и пробуждение в белизне Рая, где рядом стоял приветствующий ее Михаил. Доктор Дэвид Ганн обследовал рану в груди Михаила. Похожа на отверстие в плече, но глубже. Пуля прошла больше тридцати сантиметров и пробила грудину. Рану усеивали осколки костей, придется удалять их по одному. — Грудная кость пробита насквозь. Чем бы ни была эта пуля, она явно бронебойная. Ли-Энн, отсос, даже нормальная кровь мешает, но серебряная — полный отстой. Еще одна крупная раневая полость, похоже, пуля несет смесь из взрывчатого и зажигательного заряда. Оба легких повреждены, нужно перекрывать кровотечение. Металлические фрагменты, минимум дюжина. — Начинаю понимать, как мы отымели Сатану, — Ли-Энн оглянулась, проверяя, не услышал ли кто ее комментарий. С безопасным Адом под властью людей ссылка туда уже не звучала угрозой. Теперь она выглядела почти обещанием. Но как знать, не нашли ли уже ангелы новую кару отвергшим их людям? В конце концов, обитающая при дворце Михаила врачебная команда наслаждалась роскошной, в сравнении с населением трущоб вокруг Вечного Города, жизнью. Внезапно в памяти женщины всплыли кадры из фильмов о Второй Мировой и мысли о взявшей Вечный Город в кольцо ведущей огонь земной артиллерии. — Ли-Энн, сосредоточьтесь. Этот парень — наш талон на паек. Без него нам в лучшем случае придется драить полы, а в худшем — вопить в Аду. — Как убившему нас уроду, – с тихой ненавистью бросила Шеннон. Джон Сальви умер в тюрьме, а его тело Второй Жизни пока не нашли — во всяком случае, насколько они знали. Сальви все еще оставался где-то в Адской Впадине[204]. — Я сказал, сфокусируйтесь, — отрезал Ганн. — Вам еще повезло, убивший меня ублюдок жив и сумел улизнуть от адских мук совсем. В ране еще фрагменты металла. Придется снова промывать, а кровотечение не перекрыто. Но Михаил крепкий, это точно. — Как и все ангелы. — Верно. Ладно, насколько вижу, рана чиста, кровотечение минимально. Пузырей нет. Зашиваем его. Давайте самые острые иглы, проходить эту кожу задачка само по себе. Через несколько минут ругани и проклятий пулевое отверстие в груди Михаила зашили. Ганн размял пальцы и капнул йодом в места, где случайно оцарапался. Вид привычной красной крови принес некоторое облегчение. — Хорошо, с ним готово. Давайте взглянем на второго. — А стоит? Вы знаете, кто он? — Ага. Но уход за нуждающимися в уходе — часть нашей работы. Неважно, кто и что они такое. Не забывайте, нас убили противники этого мнения. Ладно, давайте взглянем. Осколочные ранения, один глаз выбит, множественные переломы костей, радиационные ожоги... радиационные ожоги? Да что там использовали наши парни? Никто ни слова не говорил о ядерном оружии. — Тише, Дэвид. Они могут не знать — все отлично понимали, кого Ли-Энн имеет в виду под «ими». — Определенно должны. Нам точно известно, что Михаил-Лан бывал в Вегасе, и многие из них заявлялись к нам в шестидесятых-семидесятых. Но вы правы. Говорим не больше необходимого. Вернемся к Уриилу-Лан. Еще ожоги, поражение белым фосфором, тяжелые ушибы, множественные проникающие пулевые ранения. Ого, дамы, да у нас тут много дел. Подготовьте операционную и катите его туда. Овальный Кабинет, Белый Дом, Вашингтон. — Сообщение из Пхеньяна, мистер президент. Ким Чен Ир предлагает вступление в Альянс Человечества и передачу в ЭАЧ значительной части войск Северной Кореи. — Он что? Что ему нужно? — насторожился президент Обама. Полученный опыт изрядно убавил его прежний оптимизм насчет международных отношений. — Он желает кресло в Совете Ямантау... — Неприемлемо. Место в Совете — привилегия участвовавших в этой войне с самого начала наций. Тех, кто бились с первого дня. Северная Корея оставила наши народы на смерть, так что кресла она теперь вот так запросто не получит. — Сэр, премьер-министр Путин сказал то же самое. Только добавил несколько красочных русских ругательств. Лексикон премьер-министра впечатляет, — с явным уважением отметила Хиллари Клинтон. Она запомнила самые сочные выражения для следующего скандала с мужем. — Корейцы желают бесплатную нефть для военной и гражданской экономики и бесплатные продукты для населения. Также они хотят военное снаряжение для приведения армии к современным стандартам, включая «Эф-двадцать вторые» и «Эм-один-А-четыре». Но не версию «Би-два», Корея хочет стодвадцатимиллиметровые танки. Один только список военного снаряжения занимает кучу страниц. Обама вздохнул. Переговоры с Северной Кореей — подлинный кошмар. — Кого отправим? — почти в отчаянии спросил он. — Думаю, Джо Либермана[205], сэр. — Неплохо. Действуйте. Что еще? — Мьянма, сэр. Сейчас там действует прекращение огня, и мы оставили старой хунте власть над северной третью страны. По крайней мере, пока. Они пытаются связаться с Михаилом-Лан-Яхве и сообщить ему о крупном запасе наркотиков, который нужно успеть забрать, иначе мы захватим его и спалим дотла. Так что груз предлагают Михаилу за любую цену. Лучше мало, чем совсем ничего. Ответа пока нет, но мы не теряем надежды. Если не сработает, двинемся на север и закончим дело. — Благодарю, Хиллари. Дженет, внутренняя безопасность? — Мы подчищаем за провалом ФБР. Судья Кэндлес, на мой взгляд, принял верное решение, но из-за него накрыть сеть стало куда сложнее. Утешает лишь одно: комментируя ситуацию, Лугашарманаска упомянула, что суккубы представлялись ангелами и вербовали религиозных фанатиков. — Неудивительно, — Леона Панетту[206] сказанное ничуть не впечатлило. – Выступление под чужим флагом старо как само человечество. Вывод один: хочешь предать свою страну, предавай за деньги. Никогда не знаешь, чему на самом деле служишь. Члены рабочей группы рассмеялись. — Забавно, но Луга так и сказала. Проблема в том, что ФБР не может использовать полученный от Брэнч список. Они добыли его незаконно, и аресты на его основе также будут незаконны, равно как и полученная от арестованных таким образом информация. Так что им придется притвориться, будто списка нет. Но мы разослали копии по миру. Если кто-то из фигурантов объявится в местах с не столь крепкой властью… дальше вы поняли. — Звучит как чрезвычайная выдача, —Холдера[207] мысль явно рассердила. — Нет, мы лишь говорим, что если кто-то из списка по своей воле отправится куда-нибудь из страны, для нас это хорошо. Мы же не хватаем их на улицах и не высылаем. Правоохранительные органы продолжают расследование на базе допустимых доказательств, и весьма продуктивно. Так или иначе, будет видно, насколько хорошо удается пресечь утечки в Рай. — Доктор Сурлет, можете что-нибудь нам рассказать? — Нет, сэр, хороших новостей нет. Мы получили запись портального сигнала с операции по спасению Уриила и ведем анализ. Когда закончим, возможно, сумеем воспроизвести. — Пробиться в Рай пока не удалось? — Нет, сэр. После более чем года попыток мы еще в тупике. Одна вещь, сэр, не научного характера. На пороге первая годовщина победы над Адом. Нужен праздник, большой праздник. Люди падают духом, они устали от трудностей и патовой ситуации. Поэтому нужны уличные фестивали, парады, подъем пайков на недельку. Это сотворит чудеса. Обама кивнул. — Хорошая идея. Объявим на следующей неделе. Сделаем трехдневный выходной, а следующий устроим после падения Рая. Всем спасибо.Глава XXXIII
База КВВС Брэнтинторп, Лейчестершир. Последний раз Королевские ВВС использовали аэродром Брэнтинторп в 1962, когда его покинула 19 разведывательно-тактическая эскадрилья воздушных сил США. После этого базу закрыли. В 1972 площадка стала частным владением и выполняла разные задачи. С недавних пор аэродром получил известность как база «Вулкана» B.2 XH558. Вскоре после первого вылета вернувшегося в КВВС бомбардировщика XH558 место базирования самолета реквизировало Министерство Обороны, сделав его домом для звена четырех V-бомбардировщиков «Вулкан», пары «Викторов» К.2 и Группы Развития Тяжелых Бомбардировщиков. ГРТБ занималась подготовкой КВВС к прибытию заказанных у американцев «Лансеров» B-1С. — Что? Четыре самолета к две тысячи одиннадцатому? — рявкнул в трубку полковник авиации Мартин Винтерс, новый старший офицер ГРТБ. — Они их что, вручную собирают? — Не так далеко от истины. Оборудование для производственных линий у них было, но привести его в рабочее состояние и настроить оказалось серьезной задачей. «Рокуэлл» и так успевает быстрее, чем кто-то смел ожидать. Сейчас у них возникла нужда в деталях долгого срока изготовления. В график укладываются лишь благодаря складам запчастей для «Би-один-Би». Винтерс злился. — Я думал, спамоеды «арсенал Демократии», а все это дерьмо бычачье. — Сожалею, сэр, — ответил собеседник из штаба МинОбороны. — Но американцы запускают производство модели «Си» «Лансера» с нуля. Это не «Би-один-Би», а модифицированный и упрощенный «Би-один-Эй». В первые полгода они станут выпускать всего по самолету в месяц, а в следующие полгода по два. В лучшем случае через год американцы получат восемнадцать новых «Лансеров». Их главная задача — заменить «Би-двадцать девять» и «Би-Пятьдесят», и восполнить потери уничтоженных уайтманским торнадо «Би-два». Потом они, наверное, расщедрятся и передадут нам четыре самолета для учебных целей. Есть и хорошие новости: они пообещали допустить наш персонал в Америку по обмену и передадут опыт работы с «Би-один-Си». — Весьма мило с их стороны, — ответил все еще отнюдь не радостный Винтерс. — Надеюсь, боссам и политикам нравится перспектива КВВС остаться на обозримое будущее с четырьмя бомбардировщиками. Пока кто-нибудь не найдет альтернативу. — Между нами, сэр, боссы попробовали. Они попросили у русских «Ту-девяносто пять»[208] и «Ту-сто шестьдесят»[209]. — «Медведей» и «Блэкджеков»? Сомневаюсь... — Ничего и не вышло. Сейчас выпускается по одному «Ту-сто шестьдесят» в месяц, что гораздо больше довоенной единицы в год. Это хорошие птички, наших они явно впечатлили, но русские оставили все себе. Что насчет «Ту-девяносто пятых», Россия перезапустила производство, но испытывает те же трудности, что и отстойники. Конечно, остались китайцы... — Вряд ли у них есть что-то нам полезное. — Забавным образом у них самое эффективное на сегодня производство бомбардировщиков. Хорошая новость — они выпускают по шесть «Сиань эйч-шесть-кей»[210] в месяц. Плохая — что «эйч-шесть-кей» есть доработанная версия «Ту-Шестнадцать»[211]. Сейчас там наши ребята из Роллс-Ройса. В восьмидесятых китайцы экспериментировали с улучшением «эйч-шесть» двигателями «Шпей»[212], назвав это «эйч-восемь». Эксперименты ни к чему не привели, но китайцы снова решили попробовать, а парни из Роллса им помогают. Но речь опять идет о годах, не месяцах. Больше пока ничего нет. Так что вам остается полагаться на собственные ресурсы. Как с ними дела, кстати? Винтерс подумал. — Что ж, возможно, мы сумеем поставить на крыло один, может, два «Вулкана», но не более. Остальные годятся только на запчасти. Но хотя бы скоро сможем списать пару «Викторов», раз запущено производство танкеров «А-триста тридцать». — Вы наверняка слышали, как разнылись перевозчики. Последний раз они получали новый самолет почти два года назад. «Эйрбас» строит новые со всей возможной скоростью, но мощности брошены на военные транспорты и воздушные заправщики. Ад велик, а подконтрольные территории обширны. Возвращаясь к запчастям. Сэр, боссы хотят знать ситуацию с ними. — Могло быть лучше, могло быть хуже, — ответил Винтерс. — Нам повезло, что Роллс-Ройс продолжает выпуск моторов «Олимпус» для флота и промышленности. Перебросить часть производственных мощностей на двигатели наших «Вулканов» было несложно. С другими компонентами проблем больше, хотя вы удивитесь, сколько на складах КВВС залежалось деталей для «Вулканов» и «Викторов». В текущем режиме потребления нам хватит на шесть-восемь месяцев, к тому времени, надеюсь, наладят выпуск новых. Больше всего проблем с двигателями «Роллс-Ройс Конуэй»[213], их больше не делают, а запчастей мало. Но если «Эйрбас» возьмется наконец за дело, это поправимо. — Я передам, сэр, спасибо. Винтерс услышал щелчок и понял, что разговор окончен. Он повесил трубку и сел в кресло, размышляя, как бы составить программу обучения пилотов и наземной команды тяжелых бомбардировщиков с помощью шестерки разработанных в шестидесятых самолетов: смелые вызовы — вот суть службы. Полковник взглянул на пару картин на стене. Первая — распечатка рисунка летящего в небесах Ада XH558, вторая, менее художественная, представляла собою отфотошопленную картинку B-1B «Лансер» в цветах 617 эскадрона. Последнюю повесили в ожидании получения «Лансера B.1» (как КВВС планировали назвать B-1C), но теперь она лишь раздражала Винтерса. Он встал, снял картину со стены и убрал в ящик. Учебный лагерь, Первый (демонический) батальон механизированной пехоты, Дит, Ад. — Какая бы из них вышла фаланга, — Эанас с досадой смотрел на занятых чисткой винтовок сидящих демонов. — Поставить их в фалангу плечом к плечу, и они бы выбили дерьмо из всех. — Даже из спартанцев? — Андерсону нравилось подкалывать Эанаса. — Даже из нас, — дразнить спартанца приятно тем, что он воспринимает все слишком серьезно. — Ну, им удавалось, не так ли, — подколоть Ори было сложнее. — Они разбивали нас не раз и не два. Из этого происходят все легенды о битвах людей с ордами чудовищных тварей. Сержант Андерсон говорит, что даже несколько лет назад людям пришлось бы туго. Но это раньше. Равно как и наши военные умения остались в прошлом. — А вы, самураи, могли их победить? — вопрос всерьез заинтересовал Эанаса. Ори качнул головой. — Немногочисленных, возможно. Но на них ушло бы много, очень много стрел, а бой с демоном на мечах — акт отчаяния. Винтовки лучше, с ними каждый из нас сражается против демона на равных. — Что возвращает к вопросу тактики. Или отсутствия таковой. — Проблемы, джентльмены? — сержант Грей Андерсон подтащил кресло и сел к инструкторам. — Демоны. Ты ошибался. Они идеально воюют в группах. — И это проблема, — закончил Эанас фразу Ори. — Пока они в одном крупном подразделении, все отлично. Демоны двигаются как один, дерутся как один, идеально держат строй. Проблема не на индивидуальном уровне, она выше. Разбей большой отряд на два малых и попробуй заставить их взаимодействовать — и все рушится. Каждая часть пытается обойти другую, каждая стремится «добыть славу» и оставить другую с носом. Они просто не способны вышвырнуть эту концепцию из головы, и мы это вряд ли исправим. — Во всяком случае, мы понимаем их точку зрения, — добавил Ори финальный аккорд в речь Эанаса. Ему не удавалось избавиться от мысли, что недели бесед с человеческими историками о реалиях древней Греции чудесным образом преобразили прежде неразговорчивого спартанца. — Я боялся, что вы это скажете, — Андерсон вздохнул. Превращение демонов в современных солдат оказалось труднее, чем представлялось. Людские методы ведения войн происходили из базовых принципов человеческого мышления. Демоны их воспроизвести, похоже, не способны. — Возьмем пример, — Эанас поймал волну. — Огонь с перебежками. Один взвод залегает и прикрывает огнем, а второй перемещается на другую позицию. Затем этот взвод сам прикрывает огнем перемещение первого на его новую позицию. Один взвод рискует и прикрывает второй, зная, что тот поступит аналогично. Но демоны этого просто не понимают. Дай им попытку, и один взвод не поймет, зачем давать шанс соперникам. То же со вторым. И результат нулевой. — А как удалось Цезарю? — заинтересованно спросил Ори. — Он перемешивает отряды людей и демонов? — Насколько мы поняли, он собирает небольшие подразделения только из людей и только из демонов, и распределяет их по фронту. Люди ведут подавляющий огонь и обеспечивают поддержку, а демоны непосредственно идут в атаку, — Андерсон поразмыслил. — Возможно, нам стоит попробовать. Хуже уже точно не будет. Ладно, как ваша оружейная подготовка? Ори нахмурился. — Оружейная подготовка? — Извини, занятия по стрельбе. Оружейная подготовка — устаревший термин для навыков обращения с винтовкой. Есть прогресс? — Да, определенно. Приятно все наконец понять и заставить винтовку работать как надо, — Ори быстро научился стрелять из ружей и стремительно совершенствовал меткость. — Но часть моего сознания их ненавидит. Где воинская доблесть, если несколько недель учебы делают способного срезать врага с расстояния стрелка? Меч, лук — они требуют серьезных тренировок, но винтовка? После небольшой практики даже крестьянин сможет подстрелить славного воина. — В том и суть, — сухо отозвался Андерсон. После увольнения из армии он несколько лет прожил один, пока возраст не сделал самостоятельную жизнь невозможной. Потом дети отправили его в «дом престарелых», который, с точки зрения Андерсона, служил местом ожидания смерти. Там он много читал. — Эпоху абсолютных монархий закончили ружья и солдаты-простолюдины. Когда король теряет монополию на оружие, его дни сочтены. — Но у вас остались диктаторы, — Эанас не только говорил с аудиторией, но и умел слушать. — Да, но это другое. Диктаторы удерживают власть силой, а не по праву владения. Оставим это. Эанас, как у тебя с «Эм-сто пятнадцать»? — Сложное оружие. Нужно многое понять. В фаланге было легче. — Разве это не проблема демонов? — Андерсон откинулся в кресле и махнул бармену принести три пива. — Парни, давайте выпьем за винтовки. И пива, а не грибного эля. Главное здание МинОбороны, Уайт-Холл, Лондон. — Итак, спамоеды облажались. Они прижали Уриила и все равно упустили. Снова, — с мрачным удовлетворением произнес фельдмаршал Даннэтт. — Провал все же не полный. Согласно данным (П.) О. В. А. Р. мы получили кучу сведений по порталам в Рай, они помогут вскрыть туда путь. Все мы отлично знаем, как эта осада действует народу на нервы. — Осада, адмирал? — А как еще назвать? Рай от нас отгородился, а мы пытаемся найти способ взять его штурмом. Обитатели Рая заперлись и делают вылазки в попытках сорвать наши усилия. Если это не осада, тогда я не знаю. А насчет спамоедов, что ж, Михаил-Лан-Яхве устроил довольно зрелищную операцию спасения. — Вы видели запись, как он остановился помахать нам перед уходом? Больших шишек это задело. — Демонам всегда было не занимать храбрости, подозреваю, ангелам тоже. Хотя избранный Уриилом метод нападения это вовсе не подтверждает. Но если Уриил продолжит атаковать отстойников, они его со временем прихлопнут. Я нахожу куда более интересными новости из Мьянмы. — Способ организации тайцами контратаки. Весьма инновационно, — Даннэтта доктрина действительно впечатлила. — Это не тайцы, это Экспедиционная Армия Человечества продемонстрировала видение Петреусом войн будущего. Тайский корпус стал лишь элементом маневра. Но нет, меня интересуют наркотики. — Закупки Михаилом промышленных объемов тяжелых наркотиков? Да, это любопытно. Интересно, каковы его дальнейшие планы. Насколько понимаю, отстойники весьма пристально следят за оставшимся от Мьянмы. — Следят. Но я думаю, они упускают главное, — адмирал Уэст задумчиво смотрел в окно. — Мой опыт говорит, что пороки одни не ходят. Возможно, пора задаться вопросом — раз Михаил покупает крупные объемы наркотиков, что еще он берет? — Полагаю, он берет кокаин в Южной Америке, но... — Не наркотики, выпивку. Вам не кажется, что раз Михаил испытывает острую нужду в дури, ему по тем же причинам нужна и выпивка? — Виски — осенило Даннэтта. — Именно. Виски. А еще бренди, водка, шнапс, джин и какой угодно другой алкоголь. Вы не задумывались, почему пара шотландских винокурен процветают даже в условиях войны? Мы должны установить наблюдение за всеми винокурнями, по крайней мере попробуем поймать его на закупке. И надо посоветовать то же французам, немцам, русским и прочим. — И американцам, они гонят виски. Адмирал Уэст бросил на солдата сердитый взгляд. — Американцы не делают виски. Они гонят слабенькую коричневую вискиподобную жидкость. Под описание подходит и конская моча — на каковую данная субстанция весьма похожа. Но оставим это, вернемся к моим словам об осаде. Подумайте. Покупая товар на Земле, Михаил-Лан-Яхве рискует. Но вопрос настолько важен, что он все равно продолжает, даже делает это лично. И раз для него вопрос важен, нам не менее важно прекратить эти поставки. Тем самым мы его как минимум разозлим. В лучшем случае — сорвем планы достаточно, чтобы он пошел на отчаянный шаг и дал нам шанс добраться до него. В отчаянии люди совершают ошибки, тяжелые ошибки. — Яхве еще не ошибался. А ученые говорят, что Михаил — величайший генерал Рая. Значит, думаю, можно сказать, что ни разу не ошибся Михаил. — Я бы не согласился, — впервые заговорил сидящий в углу комнаты глава СРС[214] сэр Джон Соуэрс. — Мы не знаем, совершает ли Михаил критические ошибки, но ничего не знаем и о происходящем в Раю. Он мог уже серьезно ошибиться, мы еще просто не заметили. Как бы то ни было, ситуация придает вес вашим словам, адмирал. Хороша любая возможность прижать Михаила-Лан и Яхве.Глава XXXIV
Дом Лемуила-Лан-Михаил, Вечный Город, Рай. Онниэль-Лан-Лемуил, супруга Лемуила-Лан-Михаил, все еще сердилась на полученный от хранителей местного храма выговор. Те обратили внимание на растущий в семействе Лемуила разлад и провели собственное незаметное расследование. В результате ее вызвали в храм для «разъяснительной беседы». По крайней мере, так они это называли. Для Онниэль все прошло как пять часов на коленях пред алтарем и выслушиванием отчитывающих ее за ненадлежащее исполнение обязанностей домохозяйки и супруги Старейшин Храма. Что хуже всего, разнос ей устроили в храмовом нефе, на виду у всех. Онниэль не сомневалась, что слухи о порицании разлетятся быстро. Она без тени сомнения знала, что при следующем визите на рынок в нее станут тыкать пальцами и отпускать едкие замечания. Ситуация ухудшалась тем, что она понимала: обвинения оправданны. Онниэль плохо относилась к супругу, обижаясь, что должность в Лиге Святого Суда отнимает время Лемуила. Как шептались на рынках и площадях, Рай столкнулся с экзистенциальным кризисом. Никто тому не радовался, но все знали, что война с людьми Земли идет плохо. Ужасала сама скорость, с которой люди одолели Ад и убили Сатану. Достаточно древние для воспоминаний о Великой Войне в Небесах ангелы рассказывали об изматывающем долгом тупике, неспособности одной из сторон получить перевес над противником. Тысячи и тысячи лет бессмысленных сражений все еще оставались горькой памятью, наградившей Сатану прозвищем «Вечный Враг». Но человеческие армии не просто отбили его приступ, они контратаковали и разбили силы Ада всего за несколько кратких недель. Поговаривали даже — тихонько и с великой оглядкой — что раз люди сумели одержать столь быструю победу над Адом, почему бы им не сделать то же с Раем? Почему Рай их не сокрушил? Онниэль знала циркулирующие по улицам ответы. Люди обрели силу благодаря предателям в Раю. Среди примкнувших к людям есть высокородные, подрывающие давно разработанные Всезнающим планы и защищающие отвергших Его волю людей. Только стоя коленопреклоненной пред алтарем и слушая беспрерывный поток изливаемых на нее обвинений и критики, Онниэль наконец осознала: Лига Святого Суда — передовой рубеж обороны от подобного предательства. Лемуил — старший следователь, и целиком отдаваясь работе, он прямо защищает Всевышнего от грозящей Раю измены. В сравнении с этой жизненно важной задачей ее мелкие обидки несущественны. Из обрушившегося на нее безжалостного осуждения следовал четкий вывод. Лемуил и его работа важны, она — нет, и, если Онниэль не способна к тому привыкнуть, множество других с радостью займут ее место. Поместив собственные жалкие запросы прежде нужд всего Рая, она впала во смертный грех гордыни. Этот ультиматум стал переломным моментом, заставившим ангелицу изменить точку зрения перспективой. На самом деле Онниэль нравилась роль супруги столь знатной персоны. Положение давало ей власть и влияние, означало, что другие перед ней расступаются. Если ее заменят и станет известно, что она не справилась с обязанностями из-за греха гордыни, падение станет быстрым и глубоким. Мысль была невыносимой, поэтому Онниэль решила отложить печали в сторону и трудиться на благо Лемуила. Остаток дня она гоняла чистящих дом слуг, пока нигде не осталось ни пылинки. Камни стен отполировали до блеска, комнаты заполнял преломленный сердцевинами свет. Наконец она отправила слуг купить любимые продукты Лемуила, а потом сама приготовила ужин на двоих. Последний раз Онниэль делала это давно. Но теперь все готово, стол накрыт. Она бросила последний оценивающий взгляд, убеждаясь, что комната и пища идеальны, и пошла поприветствовать супруга. Когда женщина дошла до холла, Лемуил как раз закрывал за собой двери. Онниэль опустилась на колени и прикрыла лицо крылами. Лемуил ее едва заметил, все еще витая в думах и пытаясь объять умом масштабы действующего в Раю заговора. Она подавила язвительный комментарий и вместо того произнесла традиционную формулу приветствия вернувшегося супруга. — О Благороднейший, в твоем доме мир и покой. Для твоего услаждения готовы пища и вино. Лемуил взглянул на нее и слегка нахмурился. Я неправильно произнесла формулу приветствия? Онниэль давно не прибегала к обращению, но не сомневалась в точности. Это ведь не длинный или сложный распев. — На это нет времени. Я снова должен уйти, вознести хвалу Всевышнему и продолжить преданно ему служить. Вернусь очень поздно, так что не жди меня. Онниэль моргнула и подняла на супруга взгляд. — Но я сама приготовила ужин и вспомнила все твое любимое. Эта вечерняя служба никак не может немного подождать? Лемуил покачал головой. — Дело столь великой важности, что оно превыше всего. Я должен идти немедленно. Если пищи слишком много, выбрось остатки, нам не стоит переживать о таких вещах. Лемуил развернулся и ушел. Онниэль вскочила в слепой ярости. Она забыла недавние решения и побежала к накрытому столу. Там женщина схватила поднос с едой и швырнула его в закрытые двери, со злобной радостью наблюдая за разлетевшимся содержимым. Храм Вечного Смирения, Вечный Город, Рай. И снова Лемуил-Лан-Михаил лежал ниц пред алтарём и произносил молитвы, а спутники ему вторили. Приятно наконец найти место, где к тебе относятся с подобающим должности и чину почтением. От этой мысли Лемуил испытал легкую вину: не только за практикуемый им относительно здешнего прихода обман, но и за чисто формальное следование молитве. Сознание ангела сосредоточилось на доме и пренебрежении, которое Онниэль, кажется, считала достойным исполнением своих обязанностей. Он слышал грохот за дверями и видел, как створки содрогнулись от удара. Поступки женщин понять невозможно. Он решил снова переговорить с местными священниками, они явно побеседовали с Онниэль недостаточно жестко. Чтение завершилось. Лемуил выпрямился и расслабил затекшую спину. Глаза снова чесались, очень хотелось откашляться. Перпетиил-Лан-Пасхар позади него слегка ухмыльнулся: удивительно, чего можно добиться добавлением малой дозы «Мейса»[215] в чаши с горящими благовониями. Люди и впрямь умны, раз сумели упаковать столь полезный химикат в простые распылители. Двое сообщников Перпетиила усилили действие приправленных «Мейсом» курений, несколько раз пшикнув в Лемуила в подходящие моменты концентрированным спреем. В результате Лемуил сейчас пребывал в слегка усиленном стрессе. Что ж, пора его «подлечить». — Желаете «Гаторейда», о Благороднейший? Освежить горло и добавить гармонии нашим молитвам Всевышнему. Сегодня вечером есть зеленый. — Это будет кстати, — Лемуилу нравился зеленый «Гаторейд». Он благодарно принял чашу и выпил, не заметив примешанную к напитку дозу гашишного масла. Но зато ангел ощутил тепло, а мир стал видеться в розовых тонах. Затем, к его огорчению, в животе забурчало. — Благороднейший, вы не ужинали? — с идеальной притворной заботой спросил Перпетиил-Лан-Пасхар. — Нет. Я пришел прямо сюда, чувствуя насущную необходимость присоединится к хору прославления Неназываемого. Перпетиил про себя ухмыльнулся. «Насущная необходимость помолиться» была больше химической, чем эмоциональной. По сути, это придавало совершенно новое значение фразе «подсесть на акустику», На Лемуила начинали действовать объемы поглощаемых им опиатов. Даже принимаемый от приходящих день ото дня чаще головных болей «Тайленол» являлся, на самом деле, «Тайленолом 4» и содержал шестьдесят миллиграммов кодеина на таблетку. Пора слегка повысить ставки. — Благороднейший, вы в том не одиноки. Многие участники сего прихода прибывают сюда сразу после дневных забот и не успевают поесть. Поэтому при храме есть небольшая обеденная, где пищу можно должным образом приготовить и раздать голодным. Ведь разве делиться благами и подавать нуждающимся не есть форма служения Всевышнему? Лемуил кивнул, звучит разумно. Он последовал за Перпетиилом из главного зала храма к центральному двору, откуда доносился аппетитный запах готовящегося мяса. Перпетиил помахал паре ангелиц, хлопотавших над чем-то вроде старомодного жертвенника. Под металлической решеткой находились раскаленные угли, а еда лежала сверху и готовилась в жаре. Когда-то люди приносили так жертвы Всемогущему, но перестали. Лемуил подумал, как приятно видеть возрождение старых традиций. Возможно, не отпади они, до всего этого бы не дошло. Он тряхнул головой. Мысли в последние дни отчего-то путались. Одна из ангелиц быстро работала. Она взяла небольшой круглую квасную булочку и разделила ее на две. Затем положила на нижнюю половину какие-то зеленые листья, добавила красный соус и отложила в сторону. На верхнюю часть нанесли белый соус и тоже отложили. Потом она подцепила с алтаря кусок готового мяса, положила между кусками хлеба с соусом и с почтительной улыбкой вручила Лемуилу. — Это называется «гамбургер», о Благороднейший. Насладитесь им — ведь для того он и предназначен. Лемуил откусил и решил, что это вкусно. Так вкусно, что он успел умять гамбургер раньше, чем заметил стекающую по подбородку дорожку соуса. Другая ангелица утерла его и уважительно предложила еще один гамбургер. Второй он ел дольше, но в животе теперь ощущалось тепло и сытость. Внезапно Лемуил понял, что счастлив — впервые за долгое время. — Весьма любезно с твоей стороны, Перпетиил-Лан. Ваш приход — пример для всех нас. Уверен, что Тот, Кого Нельзя Называть, будет глубоко признателен за ваши заслуги перед Ним и нашим обществом. Точно, подумал Перпетиил, он прибьет нас на месте. — Мысль о том весьма радует нас, о Благороднейший. Могу я предложить эти скромные закуски? Они называются «фри». Через час до отвала наевшийся Лемуил покинул Храм, мысленно уже составляя отчет. Несомненно, совершенно несомненно, что данный Храм служит центром влияния людей и порталом поступления в Рай земных товаров. Ситуация печалила Лемуила: очевидно, что здешние прихожане действуют из лучших побуждений, но весь Храм Вечного Смирения служил примером проникновения в сердца греха и порока под маской добродетели. Лемуил вздохнул. Возвращаться домой этим вечером ему совсем не хотелось. В сравнении с Храмом дом был холодным и неприветливым местом, а после недавних выходок Онниэль это, несомненно, усилится. Поэтому ангел вместо того решил вернуться в офис и записать составленный в уме доклад. Решение принято: выйдя за порог Храма, он повернул направо, к офису, а не налево к дому. Это спасло ему жизнь. Удар концентрированного звука поразил стену храма выше за его спиной, а не прямо в голову. Внешняя стена обрушилась, здоровый кусок камня упал туда, где он бы проходил. Лемуил оказался на внешней стороне завала, обломками его побило и отбросило. Кожу ангела исполосовало осколками сапфира рухнувшей кладки, но он остался жив и лишь замер в шоке от взрыва. Сквозь тупое безмыслие все еще расслабленного и находящегося в замешательстве разума он осознал, что совершено покушение на его жизнь. Неслыханно, никто в Раю еще не пытался причинить вред другому существу. По крайней мере, не другому ангелу, люди, разумеется, не в счет. Затем Лемуила поразила другая чудовищная мысль. Устранение нацелено на него не как обычного прихожанина Храма Вечного Смирения, а как следователя Лиги Святого Суда. Кто-то точно знал о нем и попытался убрать. Собрание «прихожан» в храме заканчивалось, участники планировали вернуться в клуб «Монмартр» за долгожданными напитками. Грохот обрушения передней стены прервал спешные сборы. Перпетиил первым побежал посмотреть, что случилось, и застыл на месте при виде распростертого на тротуаре прижатого обломками Лемуила. — Знай я, что мы планируем его убить, не потратила бы лучший гамбургер, — слегка ворчливо бросила Лайла-Лан. Она по праву гордилась своими гамбургерами. — Мы не собирались. Это кто-то другой, — Перпетиил посмотрел на тело на земле. Оно двигалось и пыталось встать. — Он жив. Давайте его внутрь и держите там. Кто бы это ни сделал, он может попробовать снова. Комната совещаний (П.) О. В. А. Р, Пентагон. — Луга, книги? — удивился полковник Бейлор. Он как-то не мог представить Лугу за изучением чего-либо. Полковник незаметно перенес ногу к одному из вентиляционных отверстий в полу. К облегчению он ощутил поток воздуха, система работала на полную. — Книги о законах. Я решила изучить юриспруденцию. Думаю, мне станет сложно жить здесь, не будучи юристом. Так много регулирующих столько вещей законов. Я должна их узнать. — Разве у вас в Аду нет законов? — Всего один. Если Сатана взбесился, прячься. Помимо этого, законы устанавливает сильнейший. Здесь все иначе. — Наша Луга — адвокат. Жуть, — подала голос сидящая в углу стенографистка. Реплика вызвала суровый взгляд полковника Бейлора в ее сторону: стенографистки по определению должны сидеть тише воды, ниже травы. — Луга, а как насчет Рая? Ты что-нибудь знаешь об их законах? Они там есть? — Есть, хотя я знаю немного. В целом аналогичны вашим десяти заповедям. Вас это не должно удивить, в конце концов, источник один. В Раю есть что-то вроде полиции, ее называют Лига Святого Суда. Полагаю, они в основном заняты поддержанием порядка среди людей Рая. — Значит, в Раю есть люди? — Разумеется, множество. Ангелы используют их как слуг для черной работы. Бейлор вздохнул. Если верить Лугашарманаске, что всегда под вопросом, все во Второй Жизни весьма отличалось от рисуемых прежде картин. — Хорошо, Луга, сегодня я бы хотел поговорить о войнах здесь, на Земле. Особенно с другими существами, которых мы считали богами. — Зачем вам знать об этой кучке неудачников? — тон Луги был явно пренебрежителен. — Значит, они существовали? — Очевидно. И, вероятно, живы до сих пор. Мы изгнали их с Земли, Яхве вместе с Сатаной. Они сыграли с ними в плохого и хорошего копа. — Интересно, кто был плохим копом? — еще один гневный взгляд Бейлора на стенографистку. — Обычно Сатана. Но мы обратили их последователей и отрезали от силы. Когда закончили, у них осталось так мало последователей, что оставаться смысла не было. Реальный бой сумела дать только одна группа, и мы заключили сделку. Если они уходят, их последователей в Аду не мучают. — Вот что имел в виду Гай Юлий Цезарь под словами, что он с друзьями под защитой могущественных богов, — задумчиво произнес Бейлор. —Всегда ходили слухи, что он с некоторыми римлянами входил в мистический культ. Чем бы тот ни являлся, это спасло их головы. — Об этом лучше поговорить с ним, — снова пренебрежительно ответила Луга. — Были и другие. Думаю, они из первых покинувших Адскую Впадину. — Едва ли удивительно. Значит, во Вселенной-два обитают другие создания из миров-пузырей. Секунду Луга переваривала услышанное. — Определенно. Но они не появлялись на Земле тысячелетиями. Последний раз мы видели их минимум три тысячи лет назад. Луга рассказывала еще несколько часов, описывая битву за власть над Землей. — Итак, как видите, большинство религий основаны на памяти о группах других. Это все, что я знаю. Бейлор расслабился, стенографистка подписала сделанный ею протокол беседы. Затем полковник снова подался вперед. — Луга, ты правда хочешь стать адвокатом? — Нет, но я хочу понять законы. Ваши законы для меня в новинку. Мое телешоу приносит слишком много денег, чтобы упускать этот момент. Бейлор не удержался от вопроса. — Сколько ты делаешь на этом шоу? Она ухмыльнулась, обнажая длинные желтые клыки. — Во время эфиров — тысячу долларов в день. Или, как говорит мой банковский менеджер, «косарь зелени».Глава XXXV
Дом Джорджа и Роуз Мэтьюз, Цезарьавгуста[216], Цизальпийская Галлия, Новый Рим, Ад. Он сидел среди холодной темной улицы. От постоянного дождя мужчина вымок до нитки, холод воды пробирал до костей и заставлял ныть все тело. Желудок свело голодом, внутренности скрутило болью. Скоро ему придется рыться в мерзком мусоре в поисках еды, сражаясь с крысами за червивые и кишащие личинками остатки пищи. И даже если получится что-нибудь найти, облегчение станет лишь временным — как раз достаточно, чтобы добавить акцента возвращающейся в полной силе агонии голода. Что еще хуже, уйдя на поиски пропитания, он потеряет место у огня и будет вынужден бороться за него заново. Джордж Мэтьюз вздохнул и принялся рыть мусор. При везении там найдется кусок гнилого мяса. — Джордж, проснись. Это просто дурной сон. Он открыл глаза и увидел смотрящее на него с нежной улыбкой лицо жены. Молодое лицо — куда моложе, чем он помнил по прошлому, по моментам между терзающей болью в груди и левой руке и смыкающейся темнотой. Теперь она выглядела как сорокапятилетняя женщина — элегантная и отлично сохранившаяся. Джордж не завидовал, поскольку тоже претерпел омоложение и смотрелся примерно на тот же возраст. Вот одна из малых мук Ада — восстановиться до лучших кондиций лишь для страданий. В этом – весь Ад. Но все в прошлом, и теперь у него есть будущее. Джорджа нашли в Пятом Круге и отправили в лагерь новоприбывших на Равнине Филана. Там его имя и прочие данные записали и внесли в компьютер. Когда пришел ответ, случилось небольшое торжество: весьма немногие спасенные получали возможность воссоединиться с близкими. Под аплодисменты ему сказали, что жена ждет, что у нее уже готов дом, и он может отправиться к ней в любой момент. Про себя Джордж переживал. Насколько она изменилась, что пережила в Аду до спасения? Что за дом тут построила? Потом они встретились. Она побежала к нему, обняла, и все снова стало хорошо. Жена объяснила, что умерла уже после покорения Ада и взяла с собой все сбережения. На них она построила виллу в провинции Цизальпийская Галлия Новоримской Республики, в новом городе Цезарьавгуста. Виллу зарегистрировали на них обоих, а владение недвижимостью сделало супругов гражданами Республики. Даже сейчас, спустя месяцы Второй Жизни, он удивлялся удаче, по которой женился на позаботившейся построить для него дом женщине. Джордж встряхнулся ото сна, встал с кровати и обнял ее. — Роуз. В одно слово поместилась целая вселенная любви и нежности. — О Джордж. Она вернула объятие и повела его в обеденный зал. На столе был накрыт простой завтрак: свежий хлеб, сыр, грибы и вино. Продукты выглядели обычно, но сыр сделан из молока самок пищезверей, злаки для хлеба и грибы — эндемики Ада, а вино произведено из ферментированного красного грибка. Хотя они имели правильный вкус, да и, по правде говоря, люди в еде и не нуждались. Не физически. Только психологически: традиция совместной трапезы слишком укрепилась в бессознательном. Памятный по Адской Впадине терзающий голод являлся лишь иллюзией. Он вздохнул и посмотрел в окно. Виллу возвели на берегах реки Аскарис, их участок земли обрывался непосредственно у воды. Через Аскарис шла цепь низких холмов, получивших ироничное имя «Альпы». Они входили в соседнюю, в основном ненаселенную пока провинцию Трансальпийская Галлия. Покатые холмы покрывали деревья, их темно-красная листва отлично дополняла легкую красноту реки. — Что у нас сегодня? — Джордж аккуратно положил сыр на ломоть хлеба и откусил. Острый, чистый вкус сыра — то, что надо для пробуждения. Вот еще одна вещь, от которой люди могли бы отказаться, но не желали: сон. — Ну, сегодня ежемесячные выборы. У одного из сенаторов Цизальпийской Галлии заканчивается срок, так что мы должны пойти и проголосовать за нового. Отдельные провинции Республики представляли 120 сенаторов, занимавших должность по два года. Их выборы разносили по времени, так что каждый месяц избиралась одна двадцать четвертая от общего числа. До сих пор кандидаты в основном не имели оппонентов. В конце концов, политическая система еще только строится. В прошлом месяце Второго Консула Джейд Ким переизбрали, и у нее тоже не нашлось конкурентов. — И у меня письмо от Наоми и Джона. Они хотят нас проведать, узнать, как мы тут устроились, — лицо Роуз прорезала ехидная ухмылка. — Полагаю, они простили меня насчет денег. Их повергла в шок наша возможность забрать все с собой. Супруги переглянулись и рассмеялись. — Ты правильно поступила, Роуз, этот Джон всегда был слегка самовлюбленным. Совсем не пара нашей Наоми. Но им здесь в любом случае рады. На вилле для них готова комната — благодаря тебе. А теперь пора за дело. Роуз кивнула, надела серебряную шапку и взяла сумочку. Она стала работать швеей на одной из новых фабрик и быстро дошла до старшей смены. Конечно, работать ей с мужем не обязательно — по крайней мере, пока. Сбережений из Первой Жизни хватило для хорошего начала, но работа оказалась психологической нуждой наравне с едой и сном. Джордж Мэтьюз работал в бригаде дорожников. Это тревожило жену: она слишком хорошо помнила убивший его сердечный приступ, но он уверил Роуз в идеальном, по сравнению с Землей, состоянии своего здоровья. Как он объяснил, «строительство дорог — хорошая, честная работа, и мне приятно делать что-то для нашего будущего». Она его понимала. Республика молода и пока не совсем устроена, но их будущее здесь. — Достану для выборов твою тогу и мою новую столу[217]. Джордж согласно кивнул. В основном люди здесь носили привычную одежду — в случае Роуз и Джорджа это джинсы и футболки. Но для выборов нужен официальный римский костюм. Даже если их сенатор в этом месяце не переизбирается, в день выборов он все равно предстает перед избирателями для ответов на их вопросы и решения проблем народа. Но поскольку ему все же предстоят выборы, между кандидатами пройдут формальные дебаты по вопросам присутствующих, после чего состоится голосование. Они вместе покинули дом через удерживающий пыль двойной набор дверей и пошли к дороге. Пока местность обслуживалась автобусом на тяге Зверей, но при сохранении тенденций его скоро заменят моторным. На миг Джорджу Мэтьюзу показалось, что замена уже выполнена: он услышал звук двигателей, но ошибся. Это оказался небольшой конвой военных машин, «Хамви» и броневиков. Человеческих машин с длинноствольными орудиями. Они выстроились у автобусной остановки, из одной появилась фигура в дыхательной маске. Явно кто-то из живущих Первой Жизнью. — Аве, граждане, — правая рука офицера вытянулась в тщательно воспроизведенном римском салюте: сжатый кулак ударяет в грудь над сердцем, далее рука поднимается в сторону Мэтьюза: предплечье близко к телу, запястье параллельно земле, ладонь раскрыта вниз. Совсем не как описывали раньше: настоящее римское приветствие повергло историков в шок. — Аве, полковник, — Джордж и Роуз вернули салют. — Чем мы можем помочь? — Я полковник Пашаль, (П.) О. В. А. Р. У меня назначена встреча в Новом Риме с Первым Консулом Гаем Юлием Цезарем и Вторым Консулом Джейд Ким, — Пашаль слегка раскраснелся, частично от усилий вспомнить и соблюсти все формальности, частично от раздражения. — Похоже, мы сбились с пути. Мой водитель настоял остановиться и спросить дорогу. Девушка-водитель «Хамви» за его спиной усмехнулась. Роуз подумала, что у Ада и Земли есть общее, и часть его — нежелание спрашивать путь. Роуз улыбнулась полковнику. — Джордж и Роуз Мэтьюз. Здесь легко заблудиться, полковник, дороги постоянно достраиваются. Вы ведь знаете, мы, римляне, любим хорошие трассы. Двигайтесь прямо около пяти километров до Т-образного перекрестка. там поверните налево, это выведет вас на Эмилиеву Дорогу[218]. Придерживайтесь ее, и доберетесь до Рима. — Благодарю, граждане, — Пашаль глянул на них с любопытством. — Прошу извинить за назойливость, но вы американцы? — Были, полковник, но это в Первой Жизни. Теперь мы римляне. Храм Вечного Смирения, Вечный Город, Рай. — Кто посмел сотворить такое? — Михаил-Лан поморщился. Рана в его плече заживала, как и в груди, но при слишком резких движениях обе еще отзывались болью. — Люди? — неуверенно предположил Лемуил. Это единственно возможный ответ. Михаил-Лан едва не фыркнул со смеху. — Будь это работа людей, ты бы погиб. Когда речь идет об убийстве, любимые выражения людей «чем больше, тем лучше», «много не бывает» и «больше дакки»[219]. Желай они тебя убить, ты бы уже умер, а ошметки тела разлетелись по всему Вечному Городу. Это не человеческая работа, чья-то еще. Лемуил-Лан обдумал идею. Тело болело от причиненных обломками кладки ран, и он принял немного «Тайленола» для облегчения. — Это должен быть Первый Заговор, — он понизил голос. — Не Второй? — Михаил-Лан тоже заговорил тише. — Нет, Высочайший. Я проник в эту группу. Там безусловно присутствует ересь, но из благих намерений. Избыток рвения привел приход этого Храма к использованию людских продуктов для более ревностного служения Нашему Вечному Отцу. Они отклонились из добрых побуждений и нуждаются лишь в небольшом перевоспитании для возвращения на путь истинный. Михаил-Лан кивнул, поставив себе мысленную заметку вознаградить хорошо поработавшую группу. — Тем не менее, продолжай внедрение и выясни, насколько Второй обширен. Намерения могут быть благими, но мы должны взять всех сразу. Без упущений. Убедись, что выявил каждого, — что означает пора отдать приказ принять тебя в наш клуб. — Значит, ты полагаешь, это Первый Заговор? — Определенно, Благородный Владыка, у меня нет других идей. Предполагаю, они прознали о нашем расследовании и решили нанести удар. Возможно, ячейка испугалась раскрытия и действовала превентивно. — Возможно, — задумчиво протянул Михаил. Со многих точек зрения ситуация не имела смысла. Соперничество между кликами Ангелов обычно, но оно никогда, никогда не доходило до устранения. В худшем случае очернение репутации в глазах Ях-Ях и дальнейшая потеря влияния. Михаила это не тревожило: как Великий Генерал он выше подобных вещей и, в конце концов, сам мастер таких игр. Кто-то из Хайот Ха-Кодеш решил нарушить тысячелетние правила и сыграть наверняка? Михаил-Лан прошелся по мысленному списку имен. Среди Хайот Первого Чина подходящими кандидатурами виделись только Азраил, Задкиил и Камуил[220]. Или Хайот Второго Чина устроили борьбу за власть? Зариил[221], Рагуил[222] и Ремиил[223] отпадают, Зариил уже вхож в клуб «Монмартр», Рагуил — из самых преданных последователей Яхве, а Ремиил — тупое ничтожество. Иофиил[224] и Ханиил[225]? Возможно, но Михаил сомневался в наличии у них инициативы на нечто столь радикальное. Остаются Барахиил[226] и Салафиил[227]. Последнее имя задержалось в мозгу Михаила. Салафиил находился в легкой немилости и весьма на то негодовал. И у него достаточно воображения спланировать убийство. В конце концов, именно оригинальное мышление изначально принесло ему проблемы. Не самая полезная черта в присутствии Яхве. Михаила-Лан тревожил сам простой факт атаки на Лемуила. Значит, Первый Заговор приближается к цели — перевороту в Раю. Он знал достаточно и понимал, что результатом подобного станет катастрофа, война, по деструктивности как минимум аналогичная Великой Войне в Небесах. Лучше статус-кво, чем стрельба на улицах Вечного города. Бунт вручит всю ситуацию в лапы людей. От мысли Михаил-Лан похолодел. Он ошибается? Удар в Раю нанесен людьми? Архангел сильно постарался удержать человечество на оборонительных позициях, чтобы их усилия сосредоточились на Земле, а необходимость постоянной поддержки военной машины медленно истощала. Но допустим, они нашли путь проникновения в Рай? Михаил слышал, как люди подняли восстание в Аду и использовали его для устранения верхушки иерархии демонов. Им даже удалось обрушить молот на Асмодея, адского аналога Хайот Ха-Кодеш. Убийство — вполне в их духе. Остается вопрос, почему тогда Лемуил еще жив. С другой стороны, следов взрывчатки нет. Люди предпочли бы бомбу, мощную и размещенную в автомобиле. Но в этой атаке использован трубный глас. Действовал ангел. Конечно, если люди не использовали ангела как прикрытие. Манипулирующие архангелом люди. Это войдет в книги. И снова Михаил отметил растущую в нем симпатию к людям. Они делают жизнь такой интересной. Пришла другая мысль, от которой Михаил-Лан снова похолодел. Допустим, просто допустим, что это не ангелы и не люди? Предположим, что в игру вернулся другой участник? Молчавший тысячелетиями? Вполне возможно, что Другие наблюдали падение Ада и гибель Сатаны, видели, как люди борются с Раем и отбивают удары лучшего райского оружия. Другие могли решить, что Рай ослаблен войной и пора напасть, свершить возмездие за изгнание с Земли тысячи лет назад. Может, они даже увидели возможность вернуть владычество над Землей. Если так, Михаилу-Лан было их жаль, ведь бросаться на людей в лобовую означает смерть. Несмотря на возникшие опасения о возвращении Других, идея захватила Михаила-Лан. Это означает пересмотр всех планов — но на то они и планы. Изменения можно использовать, и весьма эффективно. — Лемуил-Лан, продолжай работу. О Первом Заговоре я позабочусь. Возвращайся домой. — Со всем уважением, о Благороднейший, я бы направился в офис. Там много дел. Ага, так у тебя с Онниэль ссора? Давно уже пора. Настало время подкинуть тебе еще соблазнов. Немного нежной заботы и любви будет в самый раз. — Как пожелаешь, старый друг. Твоя преданность долгу делает мне честь. Михаил посмотрел вслед хромающему прочь Лемуилу и обернулся к проверяющим повреждения внешней стены служителям храма. — Ребят, не парьтесь. Я пришлю старшего каменщика, он разберется. Он мне кое-что должен. Чармейн-Лан, как дела у Мейон? — Она свыклась с новой жизнью, Михаил-Лан. Иногда ее злость на продажу себя прорывается, но уже не так часто. С небольшой помощью она далеко пойдет. — Хорошо. Скоро мы сведем ее с Лемуилом. Как только он еще чуть сильнее расстроится и разозлится на поведение Онниэль, приглашайте его в Клуб. Только предупредите, когда, чтобы нам с ним не пересекаться. Чармейн, скажи Мейон, пусть станцует для Лемуила, поворкует там с ним. Уделит особое внимание. Должно сработать. Связавшись с ней, он легко вольется в ряды. Тронный зал, Высший Храм, Вечный Город, Рай. — Всевладыка, я покорнейше молю простить Твоему слуге Уриилу отсутствие обычного преклонения колен в Твоем безупречном присутствии. Полученные во время служения Тебе раны искалечили Уриила и лишили его возможности делать подобное. Михаил-Лан лежал ниц на полу Тронного Зала, прижимаясь безупречными губами к алебастровым плитам. Вокруг него в поднимающемся к потолку дыму курений услаждающие взор Яхве в долгие часы сидения на троне странные создания медленно отлетали в сторонку. После множества прошедших в Зале с начала войны против людей бурь с молниями это стало рефлексом. — Уриил не способен оказать должное почтение? — голос Всеотца эхом разнесся по тронному залу, вызвав раскат грома и даже вспышку молнии. Стоящий в свите старший каменщик проверил, что между ним и бункером нет никаких препятствий. — Так вышло, о Всевышний. Он доблестно бился в Сан-Диего и был ужасно ранен. Уходя от преследования людей, Уриил получил дополнительные раны и едва не погиб. — Но ты его спас. Мой Ваффлз не бежал от людей под ударами их бомб, — в этом раскате грома звучала явная нота печали. Яхве вспомнил питомца. Я должен поубивать остальных как можно скорее, думал Михаил-Лан. Лучше, когда Яхве без ума от горя, тогда он совсем не соображает. — Несомненно так, о Безупречный Отец. Но люди сражались с необычной даже для них жестокостью. Состояние Уриила печально. — Тогда пусть войдет. Нетвердо вошедший в тронный зал Уриил представлял собою определенно грустное зрелище. Крылья вывернуты и изломаны, тело в ожогах, ноги искривлены. Врачи Михаила-Лан сделали все возможное, еще больше сотворила могучая способность Уриила к самолечению, но он по-прежнему оставался критически раненым архангелом. Михаила-Лан весьма удивляло, как он собрался с силами для аудиенции. Сидящего на троне Яхве вид тоже шокировал. — И люди сделали это с моим верным слугой? Громыхнуло, зал пронзили молнии, отражаясь от стен и пуская по галереям вторичные разряды. Во вспышке Михаил явственно увидел, как старший каменщик прячется в бункере, дрыгнув ногой в воздухе и поспешно втянув конечность в безопасность. — Молю твоего прощения, о Вечный Владыка Сущего, — голос Уриила подрагивал и скрежетал, словно он выталкивал слова из полусомкнутой глотки. Что недалеко от истины: слишком близкая детонация боеголовок ракет нанесла больше увечий, чем видно глазу. — Мои усилия даровать людям покой провалились. Они нашли способ противиться мне и отвергать Твою волю. К великому изумлению Михаила Яхве не испепелил Уриила на месте. Может, повезет в следующий раз, промелькнула мысль. Вместо приступа ярости Яхве серьезно кивнул. — Как людям это удалось? — Я не знаю, о Величайший. У них есть бьющие без промаха ракеты и поджигающее и поджаривающее врагов оружие. И оружие, мне доселе неведомое. От него моя кожа горела, а плоть кипела. И все это размещено вокруг их городов... — Меня это не интересует, — раскат грома заткнул Уриила. — Их оружие меня не волнует. Как они посмели отвергнуть Мою Волю? — Они поставили преграды между разумами и даруемым мною покоем. На их преодоление уходит много сил. Так много, что упокоить удается лишь нескольких одновременно. Когда я пробил путь к их сознаниям, по мне ударили ракеты, а плоть испепеляло оружием. И продолжение атаки стало невозможно. О Величайший Отец Сущего, клянусь всем сердцем. Пролет мимо людского города означает смерть. С каждой моей попыткой люди изобретали все более искусные способы борьбы. А времени на дарование им покоя у меня становилось все меньше. — Значит, твоя задача невыполнима? — в шелковом тоне Яхве безошибочно читалась угроза. — Нет, о Святейший. После исцеления ран я попытаюсь снова. Возможно, на сей раз мне удастся. — О Всевышний, — с непревзойденным пафосом встрял Михаил-Лан. — Храбрость Уриила-Лан — несомненный пример для каждого. Его преданность Твоему Безупречному Присутствию придает силы всем нам. Просто если ты вдруг решил его отпустить. — Несомненно. Уриил, твоя храбрость определенно похвальна. Посоветуйся с моим ценнейшим слугой Михаилом и выбери следующую цель. — О Всевышний, будет ли дозволено покорному слуге предложить возможную стратегию? Если мы отправим Уриила атаковать одновременно с нападением Багряного Зверя и Вавилонской Блудницы на Иерусалим, вероятно, сумеем разделить человеческую оборону и одержать сокрушительную победу. — Искусный план, мой Величайший Генерал. Да будет так. Что-то еще? — О Безупречный Господь, обсуждавшийся нами ранее вопрос измены. Есть основания считать, что она происходит не из Рая, но извне. Сегодня совершена попытка убить одного из самых верных слуг Твоих, следователя Лиги Святого Суда. Мы полагаем, в городе есть сторонники Других. Вечный Город накрыли расходящиеся грозовые облака, заливающие улицы зловещим сиянием разноцветных молний. Даже сильнейшие из Воинств попрятались в зданиях, когда градины размером со страусиное яйцо забарабанили по мостовым, разбиваясь на части от ударов и разнося более хрупкие конструкции. Высший Храм окутывал ревущий ураган. Постепенно он стих, а из укрытий показались осматривающие учиненные разрушения устрашенные лица. Михаил оглядел хаос и увидел, что одна из перегородок обрушилась и похоронила под собой часть прятавшихся за ней экзотических тварей. Из бункера старшего каменщика возникла рука и принялась убирать обломки от входа. Мне нужен такой же, решил Михаил, дело принимает скверный оборот. — Арестовать их! — вопль Яхве живо напомнил его покойного братца. — Арестовать их всех. — Будет исполнено, — Михаил-Лан поклонился и покинул полуразрушенный тронный зал, пробираясь среди груд обломков.Глава XXXVI
Клуб «Монмартр», Вечный Город, Рай. — Думаю, мне снова следует поблагодарить тебя, Михаил-Лан, — главный каменщик возлежал на кушетке, а ангелица нежно ласкала его крыльями. — Идея продавать билеты в бункер оказалась золотым дном. Мне придется построить еще один, желающим просто не хватает места. — Захариил-Лан, не жадничай. Алчность неспроста смертный грех, да и сам перечень смертных грехов появился не просто так. Для его опошления понадобился целый Ях-Ях. Алчность — хороший пример, она обрушила больше начинаний, чем что-то еще. Взгляни иначе: чем больше бункеров ты построишь, тем меньше получишь с каждого. Пусть их будет мало, пусть в них будет трудно попасть. Так ты создашь лояльную клиентскую базу. — Как сделал ты с членством здесь? — Захариил-Лан протянул кубок, и его подружка-ангел наполнила сосуд. — Как я сделал здесь, — подтвердил Михаил-Лан. — Помимо прочего, вопрос практичности. Все делающие жизнь в Раю приятной вещи происходят с Земли. Я над этим работаю, но пока дело обстоит именно так. В связи с войной пополнять запасы на Земле становится сложнее, да и ошиваться среди людей небезопасно. Так что нам приходится бережно расходовать припасы. — Что насчет тех построенных мной для тебя штук? «Оранжереи», как ты их называешь, хотя зелени в них не видно. Михаил-Лан усмехнулся. — Это пока. Увидишь. Их под завязку набьют различными сортами Каннабис Сатива[228] и Индики[229]. Бедный старина Иисус в поте лица пробует их все и решает, что лучше забирает. Беда в том, что к окончанию сеанса проб он настолько укурен, что забывает результаты и начинает заново. Захариил-Лан присоединился к веселью Михаила. — Мне бы такую работу. Вместо латания дыр в стенах после припадков Его Вспыльчивости. С последним особенно свезло, он умудрился обрушить две перегородки и несущую колонну. Крыша дворца просела, все может рухнуть. Говоришь, твои оранжереи полны? — Да, мы стараемся держать сорта отдельно, но я достал еще, и для них мне нужно место. Вернее, нужно Иисусу, он любит возиться с зеленью. Мне удалось раздобыть семян «Белой Вдовы»[230], говорят, это нечто. Ну так что, построишь еще одну теплицу? Захариил-Лан сделал движение, словно взвешивая что-то в ладонях. — Хмм. Ремонт дворца Его Вспыльчивости и предотвращение обрушения с одной стороны, и постройка новой оранжереи для твоей дурман-травы с другой. Не вижу проблем. Сначала займусь ресурсами. Спишу материалы на ремонт Верховного Дворца. Я веками доставлял товар утром, забирал ночью и доставлял заново следующим утром. Дворцовый казначей, наверное, в четыре или пять раз переплатил за одни и те же блоки алебастра и драгоценности. Новая теплица в том же месте? — Думаю, да, даже если Невыносимый Отец примется искать, он вряд ли начнет с дворца собственного сына. Захариил-Лан, ты не окажешь мне, эмм, большую услугу? — Конечно, Михаил-Лан, только скажи. — Мне снова нужно удалиться на несколько дней. Должен забрать большую посылку от ребят из Мьянмы. Они избавляются от запасов и просят меня все забрать, конечно, в обмен на крупную прибавку к «пенсии». Моя вина, я втянул их в то, что обещало стать затяжной и паршивой пограничной войной, а они проиграли за несколько дней. Люди научились маневрам через порталы быстрее, чем я считал возможным. Так или иначе, нужно пользоваться случаем, я организовал атаку Уриила на Лос-Анджелес и Думы с Багряным Зверем на Иерусалим в качестве диверсии. — Хорошо. Никогда не любил Уриила, по мне он похож на холодную рыбу, и есть в нем что-то странное. А Дума и Флаффи, он везде гадит, а она слишком высокого о себе мнения. Простой эрелим, как я, но смотрит на всех задрав нос. Никакого уважения. Думает, из-за Флаффи ей все сойдет с рук. — Что ж, Невыносимый Отец ее слушает, так что возможно, — потому она и носится с треклятой тварью. — Пока что. В общем, меня здесь не будет, прикроешь на несколько дней? Гавриил и Рафаил все устроят, но к нам придет новичок, лучше ему не знать, насколько высокие круги замешаны. Эрелим в качестве главы — идеально. — Лемуил-Лан? — Верно. Просто проследи, чтобы он хорошо провел время и не узнал ничего важного. Палатинский дворец, Новый Рим, Ад[231]. — Аве Цезарь. Полковник Пашаль воспроизвел римское приветствие уже увереннее. Он бы предпочел привычное воинское, но приказы на сей счет звучали четко. Гай Юлий Цезарь — слишком важный игрок в развивающемся общественном устройстве Ада, чтобы рисковать оскорбить таким образом лидера в его собственной стране. Пашалю придется играть по местным правилам. У полковника зудело подозрение, что Цезарь нервирует земных власть имущих. Скорость роста Нового Рима и цементирования его общества служили данью способностям консула. И делали его потенциальной угрозой, словно у человечества и без того мало проблем. — Аве, — Цезарь вернул формальный салют и приветствие. — Полковник Пашаль, полагаю? Вы знакомы со Вторым Консулом Джейд Ким? — Аве Консул. Думаю, мы встречались, когда вы руководили НФОА в Адской Впадине. Поднять успешное восстание на столь малообещающей основе — впечатляющее достижение. — Благодарю, но без помощи моего мужа ничего бы не вышло, — Ким мягко подчеркнула слово «мужа». Пашаль не удержался от мысли, что она очень быстро постигает тонкости политических игр. Неудивительно — ведь ее учит мастер. Словно читая размышления Пашаля, Цезарь перехватил инициативу разговора. — Как вам первый визит в нашу новую Республику? — Новый Рим прекрасен, сэр. Похоже, вы с невероятной скоростью воссоздаете старую Римскую Республику. — Celeritas, полковник. Всегда celeritas[232]. Быстрота и решительность — ключ к успеху. Но не мне рассказывать это офицеру человеческой армии, вы возвели скорость и мобильность на невообразимый уровень. Мы не воссоздаем древнюю Римскую Республику, а стараемся взять из нее лучшее и приспособить ко столь успешно созданному вашим поколением современному миру. Если принять лучшее из моей эры и соединить с лучшим вашей, можно сотворить чудеса. Пашаль согласно кивнул, размышляя, что способность Цезаря вдохновлять людей энтузиазмом своих планов никуда не делась даже спустя два тысячелетия после смерти. Немудрено, что Джейд Ким поставила все на него, хотя полковник уже успел убедиться: преданность людей во Второй Жизни в Аду совсем не то, что таковая в Первой на Земле. Ожидать другого — доказанно горькая ошибка. — С позволения, сэр, что из современных практик вы желаете изменить? Цезарь секунду подумал. — Голосование. Здесь, в Риме, право голоса даровано лишь взявшим обязательство перед Республикой в форме землевладения. Мы также делаем голосование торжественным событием: римские граждане приходят на него в официальной одежде и слушают дебаты кандидатов о насущных вопросах дня, а потом отдают голос. Голос, отданный без размышления и обдумывания — голос, потраченный впустую, — серьезно произнес Цезарь, но тут же повеселел. — Но, полагаю, мы тут не для бесед о политической теории. Если вы будете любезны разделить с нами цену[233], возможно, мы сможем продолжить за ней. — Благодарю, Цезарь, с радостью. У меня любопытное задание. Могу я спросить, каким богам вы поклонялись в Первой Жизни? — Защитившим меня во Впадине? И другим, конечно. Что именно вы желаете знать? — Цезарь, наш штурм Рая застопорился. Пути туда перекрыты, нам в него не попасть. Уже почти год мы пытаемся пробиться, но даже после всех усилий не понимаем, как. А обитатели Рая тем временем способны нападать на нас почти когда вздумается. Они направляют ураганы на наши города, обрушивают чуму и насылают тварей. Мы отбиваем атаки ценой определенных потерь, но не можем и не станем обороняться вечно. Никто не выигрывал войн одной обороной. — Верно, — Цезарь ностальгически улыбнулся. — Разгром врага означает перенос войны на его территорию. — Да, сэр. Но мы не можем. Хотя в ходе исследований выяснилось, что демоны Ада сражались на Земле с другими группами и изгнали их. Пусть сражения шли задолго до начала писаной истории человечества, мы считаем память о других лежащей в основе многих мировых религий. Мы также узнали, что одну из таких групп, называемых демонами «дьяволами», было настолько сложно победить, что Яхве и Сатана заключили с ними сделку. Согласно которой дьяволы уходят с Земли, но при условии избавления поклоняющихся им от мучений в Аду. Вы, сэр, единственный из известных нам попадающих в эту категорию. И мы хотим найти ту, другую группу. Если они благожелательны к верующим в них и стремятся защитить последователей, вероятно, с ними можно иметь дело. — «Иметь дело» в смысле «договориться», или «иметь дело» в смысле «превратить в решето»? — Ким говорила дурашливо, но смысл ее вопроса звучал смертельно серьезно. — На их выбор, мэм. — Весьма по-римски, полковник. Не думали осесть в Риме после смерти? — Цезарь дразнил Пашаля, и полковник это знал. Но повод для размышлений есть. — Отвечая на ваш вопрос. Публично моя семья поклонялась римским богам, но в узком кругу я с некоторыми другими входил в культ Кибелы[234]. Мы это не афишировали, властям бы очень не понравилось. Немногим из нас удалось сохранить веру в тайне, и мы были вознаграждены. Это правда поможет вам отправить танки в Рай? — Возможно, сэр. По крайней мере открывает новое поле для исследований. Сейчас мы пробуем все способное позволить прорваться и воздать Яхве по заслугам. Отнюдь не в добром смысле. — Хорошо, — серьезно и весьма решительно произнесла Ким. Бессознательно она потерла пальцем ладонь в том месте, где плоть когда-то пронзал бронзовый шип. — Я бы хотел помочь чем-то еще помимо имени, полковник, но моя армия здесь единственная способна защитить наш дом. И нам отчаянно не хватает снаряжения. Часть моих солдат все еще носит трезубцы вместо винтовок. Еще нам бы пригодилось больше бронемашин, и вертолеты. Не говоря о радио. — ЭмЭйч-Шесть подойдут. Если есть запасные, — на лице Ким возникла нежная улыбка при мысли, что она снова ощутит рукоятки вертолета. Особенно боевого. — Обещать не могу, у меня просто нет нужных полномочий. Но вы можете составить список необходимого, а я представлю его командованию. У (П.) О. В. А. Р. короткая командная иерархия, я нахожусь весьма близко к верхушке. Хотя мой вам совет: получить современное снаряжение — не проблема, а вот содержать его — да. — Как прекрасную женщину? — Цезарь снова дразнил, но на сей раз мягкая подколка предназначалась Ким. Та в ответ ткнула его в плечо. — Именно, сэр. Лучшее снаряжение в мире бесполезно в отсутствие надлежащего обслуживания. Мы раздавили все забывшие об этом армии. Государству с ограниченными финансами лучше начать с небольших объемов снаряжения и инвестиций в обслуживающие комплексы. — Гай, это хороший совет, — Ким сама говорила Цезарю то же самое. — У нас много минералов, железа, хрома, титана, ванадия и прочего. И нефть. Много нефти. Нейпьидо. Мьянма. — Еще мы хотим вернуть свое золото, — негромко, но весьма твердо произнесла генерал Асани. — Какое золото? — ответ Петреус знал, но хотел услышать. — В тысяча семьсот шестьдесят седьмом бирманцы вероломно напали на нас и взяли штурмом старую столицу, Аютию. Они вырезали жителей, сожгли произведения искусства, библиотеки литературы нашего народа, архивы исторических записей, и забрали в свою столицу все золото города. Теперь мы хотим его вернуть. Петреус пытался не заулыбаться. — Золота было много? Откуда оно? — Все золото государственной казны. Мы собирали его веками, в основном с территорий современных Лаоса и Камбоджи. — Ага, значит, это их золото. Почему не сказать так? В конце концов, средства бы им пригодились. Там полная разруха. — Но они были нашими вассалами, их золото — наше, — Асани взглянула на Петреуса и поняла, что ее поддразнивают. — Это вроде контрибуции. Победивший в войне получает золото. А мы эту выиграли. — Генерал, если мы хотим одержать победу, то должны отказаться от подобного мышления. И я говорю не про Мьянму, здесь у нас лишь раздражающая мелкая стычка. Если желаете, боевое испытание военного использования порталов. — Стоившее жизней более шестисот моих людей боевое испытание. — Да, прощу прощения, мне не стоило так говорить, — Петреус задумчиво поглядел на нее. Он узнал, что Асани лично написала семьям каждого убитого под ее началом солдата и навестила почти всех. Зная ее, генерал догадывался, что после войны она найдет время и для других. — Если это немного утешит, ЭАЧ подобрала ваших убитых сразу после прибытия в Ад и позаботилась о них. Кстати, после одновременного прибытия ваших убитых и погибших солдат армии Мьянмы в приемной зоне случилось несколько добрых потасовок. В конце концов нам пришлось ввести туда военную полицию. На будущее: нужно распределять убитых военных в разные зоны. Но вернемся к делу. Стоящий за Экспедиционной Армией Человечества политический альянс хрупок. Он продержался до сих пор благодаря внешнему давлению, но сколько оно продлится — вопрос открытый. Пока тянется этот проклятый застой, есть шансы, что всплывут какие-то давние разногласия и все разрушат. Человечество должно зачеркнуть прошлое и начать с чистого листа. Если этого не сделать, вся война пойдет прахом. Не думал, что когда-нибудь скажу, но Северная Корея подает отличный пример. Они идут нехоженой тропой, невзирая на трудности. — Значит, золото мы не вернем, — разочарованно произнесла Асани. — Никаких шансов. Вам придется добыть новое. Кстати, мы уже пришли. Петреус вынужден был признать, что команда Асани довела подобные вещи до уровня высокого искусства. Долгая практика, как он предположил. Когда двое генералов подошли к дверям конференц-зала, пара ее людей выдвинулась вперед и демонстративно распахнула створки. Петреус и Асани прошагали в зал, эскорт последовал за ними и занял позиции, взяв на прицел членов правящей хунты Мьянмы. Те тоже неохотно поднялись на ноги, осознавая факт принадлежности к проигравшей стороне и ожидая услышать предлагаемые условия. Двое генералов ЭАЧ несколько секунд просто рассматривали их. Наконец Петреус нарушил тишину. — Вы отправили сообщение Михаилу-Лан-Яхве, как велено? Тан Шве кивнул. На его лице читались злость, негодование и унижение. — Прошу прощения, не расслышал. — Мы сделали все как вы велели. Отправили Михаилу-Лан сообщение, что у нас тут крупная партия героина, метамфетаминов, экстази и других наркотиков, и ему стоит прийти забрать их. Или нам придется все уничтожить. Ответа еще нет. — Хорошо. С нами несколько экспертов по особым вооружениям. Им нужно немедленно осмотреть этот груз.Глава XXXVII
К западу от Асьенда-Хейтс. Лос-Анджелес. Калифорния. Место выбиралось с великим тщанием. Крылья Уриила еще до конца не исцелились, что ослабляло его летные возможности. Так или иначе, он решил, что ставший за тысячелетия традицией пролет над целью более не актуален. Слишком опасны людские самолеты и ракеты. Уриил испробовал эту тактику дважды, и оба раза едва не погиб. Теперь он применит иной подход. Холмы к западу от Асьенда-Хейтс дают отличный обзор на Лос-Анджелес. Здесь в прямой видимости Уриила самые населенные районы мегаполиса, он сумеет даровать покой множеству людей. Архангел долго и тщательно обдумывал стратегию. В Эль-Пасо он попытался уничтожить все и вся в пределах досягаемости и потерпел неудачу, упокоив лишь немногих. Уриил выучил урок и в следующий заход попробовал сосредоточить силы на небольшой общине Эвкалиптус-Хиллс. Там он болезненно близко подошел к упокоению всех. Если бы не самолеты с ракетами... Разум Уриила тревожили непривычные чувства. Он возненавидел людей с их машинами за сотворенное с ним, и к ненависти примешивался гнев от провала его божественной миссии. Архангел боролся с эмоциями, видя в них воплощение смертных грехов. На сей раз все будет иначе, на сей раз он останется на земле. Здесь ракеты не достанут. После Эвкалиптус-Хиллс люди нагнали Уриила лишь спустя несколько дней, а теперь ему понадобится лишь малая толика этого времени. Он дарует общине покой, и та беспомощно падет пред его ногами. Забрать всех или сосредоточиться на части? Уриилу предстояло принять решение. Он попробовал действовать на всех в Эль-Пасо и проиграл. Пробовал довольствоваться немногими в Эвкалиптус-Хиллс и проиграл. Но размер цели в Эль-Пасо означал, что даже неудача окончательно упокоила множество душ. Уриил определился. Он попробует забрать всех. Даже малый процент от множества лучше, чем большой — от малого. Он сосредоточился на цели и выбрал стратегию, знал, что и как делать. Настала пора обратиться душою ко Всезнающему Отцу Сущего и прославить Его Безупречное Имя дарованием последнего покоя сим непокорным людям. Аль-Заим, западный берег реки Иордан. Сирены воздушной тревоги пробудили крайне встревожившегося Хусни аль-Сола от весьма заслуженного и столь нужного сна. Последние полтора года для него прошли весьма странно. Некогда преданный член «Хамас» и ключевой участник одной из подпольных ячеек, он теперь работал на израильской фабрике вооружений, помогая выпускать нужные миру для борьбы с объявившими войну человечеству шайтанами суббоеприпасы. Работающие с ним израильтяне находились в не меньшем замешательстве: те же субснаряды некогда шли в ракеты и артиллерийские снаряды – амуницию, предназначенную защитить Эрец-Израэль от осаждающих его орд террористов и убийц. Но Послание изменило все. Общий враг человечества сделал жалкие местные дрязги несущественными. Во всяком случае, в это верил Хусни аль-Сол. То же говорили и работающие с ним израильтяне. Все они отмечали одну особенность. Когда свыше пришел приказ лечь и умереть, стало заметно отсутствие среди мертвых громче и дольше всех кричавших о чистоте своей веры религиозных фанатиков, идеологов и экстремистов. Отправлявшие других на атаки смертников, побуждавшие людей гибнуть за веру, распалявшие сердца — все они любопытным образом отказались делать это сами и нашли множество причин не последовать ключевому приказу Послания. О, многие легли и умерли, верно, но лишь веровавшие тихо, хранившие веру в сердцах, а не на языке или в кулаках. А для выставлявших религиозное рвение напоказ вера являлась лишь ключом к власти. После Послания некоторые исчезли с публичного горизонта и попробовали затаиться, другие продолжили заниматься своими глупостями. Продлилось это недолго — недавние последователи увидели подлинную суть бывших вождей и убили их. Ныне границы меж сторонами стерлись, установилось хрупкое перемирие. Слишком тяжел груз прошлого для подлинного мира, слишком много пролитой крови, но аль-Сол и его израильские коллеги согласились, что без корыстных фанатиков можно хотя бы не кичиться различиями. А боеприпасы фабрики нужны всем. Вырвавшие его из объятий сна сирены на миг заставили подумать, что вернулись старые недобрые дни: словно он снова в Газе, и приближаются израильские вертолеты. Сколько погибших тогда разлетелось на куски под ударами ракет… Аль-Заим[235] тоже стал целью? Всего в нескольких ярдах стоит израильский КПП. Неужели кто-то из принесших столько смертей тупых идиотов решил на него напасть? Но отсутствие взрывов этого не подтверждало. Затем мозг окончательно проснулся, и аль-Сол понял — звучат не сирены воздушной тревоги. Это предупреждение об открывающемся портале, а значит, скоро начнется атака. — Что происходит? — жена тоже проснулась и боязливо озиралась. — Нападение. Возможно, Уриил, решил оставить американцев в покое. Или другой дьявол, — он схватил ее за руку и потащил в комнату-убежище с оклеенными алюминиевой фольгой повышенной толщины стенами. По пути туда он взглянул в окно и увидел формирующийся восточнее городка черный эллипс. 417 летно-испытательный эскадрон, база ВВС «Эдвардс», Калифорния. Вой сирен превратил базу в подобие растревоженного кем-то гигантского муравейника. От построек расходились идущие к уже подготовленным наземными командами для вылета самолетам потоки грузовиков. Некоторые направлялись к шеренге F-15E, часть из которых еще носила заводскую ящерично-зеленую окраску, но основную массу уже выкрасили в пестрый красно-серый камуфляж Ада. Краска служила не одной лишь маскировке — ее спроектировали защищать самолет от износа полетом сквозь пыль адской атмосферы. Другие грузовики шли к припаркованным в зоне испытаний двум B-1C. Их белая окраска означала принадлежность к прототипам на тестировании. Весьма ускоренном тестировании: B-1 очень ждали, и ВВС не могли позволить неспешные довоенные испытания и оценку. Еще пара грузовозов направилась к отдельно припаркованным самолетам странных очертаний. Когда-то это были«Боинг-747», но теперь в их носах стояла турель химического йод-кислородного лазера. Машины назывались YAL-1 и обладали приоритетом на взлет. По крайней мере, технически, хотя им еще нужно добраться до взлетки. Запустить новую и сложную боевую платформу — задачка само по себе. YAL-1 не походили ни на что в арсенале ВВС, и процедур запуска просто не существовало. Ускоренная программа испытаний не выбиралась для машин как вариант — они просто слишком новые. Но вот все системы запустились, хотя к тому моменту загруженные бомбами и ракетами F-15E уже отрывались от взлетной полосы, направляясь на юго-запад. Лос-Анджелес, мрачно размышлял полковник Сэмюэл Аллансен. Уриил ударил по Лос-Анджелесу. — «Скальпель-Один» готов, — радировал в башню Майки Дженнингс. — «Скальпель-Два» готов, — спустя секунду пришел из коммуникатора второй голос. — Самолеты «Скальпель», встаньте за двумя «Би-один-Си». Вы шестой и седьмой в очереди на взлет. — Извините, «Скальпель-Один», — произнес по радио голос с британским акцентом. — Мы прошли последнюю рулежную дорожку и не можем освободить вам путь. — Нет проблем. — Аллансен поколебался, не будучи уверен в личности собеседника. — Винтерс. Полковник авиации Мартин Винтерс, Группа Развития Тяжелых Бомбардировщиков КВВС. Я прибыл только вчера, по обмену в рамках подготовки наших «Би-один». — Добро пожаловать в Калифорнию. Башня, какого хрена происходит? Два F-15 один за другим выехали на взлетку, и YAL-1 тронулся вперед. За ними еще двое вышли на позицию и начали поднимать обороты, готовясь ко взлету. Глядя на подвешенный под крыльями груз, Аллансен прикидывал, что они взяли нагрузки до предела, а может, и чуть больше. — Над Лос-Анджелесом открылся небольшой портал, над районом Асьенда-Хейтс. Это Уриил, мы уверены. На этот раз уйти ему не дадут. К Лос-Анджелесу отовсюду стягивают самолеты. В том числе птички армии и флота, так что будьте внимательнее. Еще на тридцати с лишним узлах приближаются два корабля «Иджис». Голос диспетчера башни перекрыл рев оторвавшихся от взлетной полосы двух F-15. Машины рыскали в воздухе, явно с трудом удерживая высоту. Ого, точно куда выше весового лимита, подумал Аллансен. Передний B-1C повернул на взлетку. — Доброй охоты, коммандер. — Спасибо, Скальпель-Один. И вам удачи с этой вашей волшебной лучевой пушкой. 4 улица, Санта Моника, Лос-Анджелес, Калифорния. От воя сирен тревоги дорожное движение замерло. Люди выбирались из машин и бежали к зданиям, двери которых держали открытыми для возможности максимально принять всех в укрытие. Урок Эвкалиптус-Хиллс разошелся быстро: нужно собраться вместе, в по возможности большую группу, чтобы делиться друг с другом силами на борьбу с Уриилом. Для не услышавших сирены уличное освещение повторяло тревогу миганием. — Давайте, торопитесь, скорее внутрь, — фейсконтроль блюз-клуба «Гарвелс» отлично освоился в новой роли. Обычно они не допускали внутрь подозрительных личностей и выдворяли буйных. Но теперь им предстояло впустить как можно больше. Охранники затаскивали людей, пропихивая в двери со всей возможной скоростью. Улица быстро забивалась брошенными машинами. Последним бегущим пришлось оставлять авто меж деревьев вдоль дороги, а в одном случае, как увидели охранники, прямо в дереве. Что ж, с этим потом разберутся страховщики. Могло быть куда хуже, но топливные квоты убрали с улиц немалую часть машин. — Подождите, дайте им пройти. «Они» оказались группкой тинейджеров, возможно, старшеклассников, под завязку нагруженных клетками. Ребята шатались под весом, и двое охранников вышли помочь. Они знали молодых людей в лицо, те подрабатывали летом в зоомагазине через дорогу и, похоже, принесли столько животных, сколько смогли. — В магазине много осталось? — резко спросил фейсконтролер. Одна из девушек чуть не плакала. — Слишком много, мы забрали всех, кого смогли унести, но остались другие, и еще крупные собаки. Они очень тяжелые, их просто очень много. — Двери заперты? — девушка помотала головой. — Ладно, давайте внутрь. Вы, да, вы вон там, за мной. Мы принесем остальных животных. Группа только что рекрутированных мужчин поглядела на охранника и решила не спорить с подкрепленным весом и габаритами приказом. Отряд перебежал улицу и скрылся в зоомагазине, через несколько секунд вынырнув оттуда с клетками и разношерстной сворой собак на импровизированных поводках. Когда они вернулись в «Гарвелс», все люди уже нашли укрытие, улица опустела. Спасатели ввели животных внутрь, и персонал захлопнул за ними двери. Они отлично подготовились: двери сами по себе имели прослойку алюминиевой фольги. но персонал дополнительно усилил их новыми слоями на деревянных рамах. Еще один урок Эвкалиптус-Хиллс: защита от Уриила означает несколько слоев фольги. Сирены перешли с пронзительного воя на длинную протяжную ноту. Нападение вот-вот начнется. В главном зале клуба конферансье уже стоял на сцене, постукивая по микрофону. — Добрый вечер, леди, джентльмены и прочие виды, — собравшиеся глянули на ряды клеток вдоль стен и засмеялись. — Добро пожаловать в «Гарвелс». Как вы все, несомненно, в курсе, Уриил собирается нанести нам визит, и скажу вам по секрету, что армия, флот и морская пехота приготовили ему прием в лучших американских традициях, — снова взрыв смеха и воинственные возгласы. — Нам нужно лишь оставаться в укрытии и переждать атаку. Он слегка прервался перевести дух. — Итак, все мы слышали, как диеганцы отбили нападение, и посмеет ли тут кто-нибудь заявить мне, что анджелессцы не могут лучше? — дружный вой «нет». Ведущий жестом успокоил аудиторию — Верно, поэтому неудачу любого из наших гостей руководство воспримет как личное оскорбление. Чтобы воодушевить вас, руководство объявляет все напитки бесплатными до конца нападения или первого погибшего — что произойдет раньше. Так что, если хотите бесплатную выпивку, живите. И позаботьтесь, чтобы выжили соседи. Обращение прервал поколебавший здание как травинку рев над головой. Ведущий поднял взгляд. — Ну вот, Воздушные силы уже тут. Уриила ждет реально теплый прием. Чтобы нам сделать вклад в вечеринку, я прошу вас взяться за руки и по-гарвельски поприветствовать группу «Ки Фрэнсес»[236]. Палатинский дворец, Новый Рим, Ад. — Аве Цезарь. Аве Ким. — Аве Пашаль, — обмен римскими приветствиями прервал завтрак. Цезарь ответил почти машинально, он глубоко погрузился в чтение. Джейд Ким улыбнулась полковнику Пашалю и кивнула на Цезаря. — Гай никогда не останавливается, буквально. Даже среди ночи он встает, уходит и работает еще несколько часов. Тит говорит, так было еще при его жизни. Вы выспались? — Да, благодарю. Приятно найти у вас фильтрованный воздух. — Даже мы, Второживущие, при возможности предпочитаем чистый воздух. На завтрак есть фрукты, хлеб и вино. Надеюсь, устроит? Мы работаем над производством меда. Пашаль хмыкнул. — Вполне. Мне любопытнее, откуда вы получаете энергию для воздухоочистителей и прочего. — Геотермальная энергия, — поднял взгляд от документа Гай Юлий Цезарь. — Мы заключили сделку с компанией под названием «Кэлпайн»[237]. Они построили пилотный комплекс для пробного использования местной геотермальной энергии. При успехе построят еще. Наша пилотная фабрика обслуживает Новый Рим. Ад в плане геотермальной энергии явно лучше Земли. Гораздо меньше расходов. В конце концов мы даже сможем начать снабжать энергией Калифорнию, — он откусил смоченного в вине хлеба и снова вернулся к чтению. — Джейд, полагаю. мы это одобрим. — Инсулу? Думаю, да, — Джейд Ким обернулась к Пашалю. — Инсула — это как жилой комплекс, жители владеют землей сообща и апартаментами раздельно[238]. Похоже на кондоминиум[239]. Не каждый способен позволить себе личную виллу, хотя мы к этому стремимся. Инсула — хороший первый шаг. Живущие там выполнят условия для гражданства и получат почву для развития. Сверху донесся рокочущий звук, от которого Ким едва не уронила завтрак. Пашаль ухмыльнулся ее реакции. — Я провел запрос прошлой ночью. Это подарок от Правительства США. Ким немедленно узнала рокот. — ЭмЭйч-шесть? Вы дали мне ЭмЭйч-Шесть? — ЭмЭйч-шесть-Т. Три штуки. Новые версии, адские модификации в них уже встроены, а не присобачены в рамках экстренного переоснащения. Так что фильтры гораздо эффективнее и забирают меньше мощности. Вы собрали тут весь старый отряд? — Да. Вместе с Титом и Луцием они теперь Консульская Стража. — Что ж, попробуете себя на версии Т, в них новое для вас оборудование. Так или иначе, добро пожаловать обратно в братство Маленьких Птичек. Его Римский Орден. Цезарь, для вас есть несколько бронемашин «Эм-одиннадцать-семнадцать». Они не новые и находились на фабриках Детройта, когда город стерло. Их достали из лавы, но в процессе потрепали. Вместо ремонта мы передаем их вам. — Весьма щедро с вашей стороны, — с подозрением ответил Цезарь. — Общее мнение, что у вас хорошо организованное государство, поддерживающее мир и подающее отличный пример. А у других вокруг — нет. В основном они вроде главарей шаек разбойников и террористов. Так что мы даем вам весьма негласную поддержку. Как только генерал Петреус уладит штабные вопросы, поступит еще снаряжение. — Позвольте предположить, — Цезарь макнул в вино еще кусок хлеба. — Достаточно для самозащиты. но недостаточно для покорения соседей. Пашаль улыбнулся. — В точку.Глава XXXVIII
Дворец Михаила, Аукумеа, Рай. — Ты правда должен это сделать? — Рафаил-Лан не на шутку встревожился. — Если хочешь оставаться укурен и удолбан, да, — Михаил-Лан улыбнулся, смягчая ехидство фразы. — У нас скоро закончится немало припасов, а это идеальная возможность закупиться по горящим ценам. Я не вправе отказываться от такого путешествия. Кстати, а где Гавриил? — В клубе. Теоретически руководит, но фактически оказывает должное почтение Лайле-Лан. Он снова опоздал с данью, — от посетившей его мысли Рафаил хохотнул. — Знаешь, а познакомься Ях-Ях С Лайлой-Лан несколько тысячелетий назад, мы бы избавились от кучи проблем. — Я сам об этом думал. Чего мы могли бы добиться одной возможностью заглянуть в прошлое! Или путешествиями во времени. Ты знаешь, у людей полно историй о временных путешествиях. — Они ведь этого не умеют? — Рафаила идея глубоко ужаснула. Если люди способны возвращаться во времени, они учинят полный хаос. Даже могут прыгнуть в прошлое ко временам Великой Войны в Небесах и сменить ее ход. — Нет, не умеют. И, по-моему, их власти отвергли саму идею как невозможную, — Рафаил расслабился. Михаил увидел это и улыбнулся. Мысль о путешествующих во времени людях пугала его не меньше. — Но если бы умели, это нам тоже на руку. Мы могли бы решить проблему Ях-Ях до ее перехода на нынешний уровень. Печально, но прыжки во времени неосуществимы, и нам их не видать. Рафаил взял стакан с виски и пригубил. — Как дела с этим? — Нормально. Когда Ях-Ях додумался прекратить дела на Земле, я тут же затарился, — Михаил вздохнул и окинул взглядом дворец. — Весь этот идиотизм потому, что люди отказались верить в их сотворение Яхве, а он взбесился. — Ну, он их и не сотворял, — Рафаил выпил достаточно, чтобы потерять осторожность. — Я знаю, и ты знаешь, и весь Рай знает. Догадайся, кто не в курсе? Правильно. Сам Ях-Ях. Запомни это, Рафаил, запомни как следует, потому что если со мной что-то случится, вечеринку вести тебе. Ях-Ях верит в собственную пропаганду, верит безоговорочно. Каждый миф, каждая придуманная им легенда становится для него истиной, и другого он не приемлет. Сметет любого, кто не разделяет его взгляды и убеждения. Слышит лишь то, что хочет слышать. О Невыносимый верит лишь тому, во что хочет верить. — Если с тобой что-то случится, — Рафаил помолчал, осознавая смысл фразы. — Думаешь, люди тебя убьют? — Они могут. Они способны. Позволить им преуспеть я не собираюсь, но это вполне в их силах. Осуществления всех планов как по нотам ожидает лишь глупец, Рафаил. Вот тебе еще один урок. Успех зависит не от идеального плана. Он зависит от достаточно быстрой смены планов на более эффективные в новых обстоятельствах. Для чего следует достаточно рано распознать отклонения от начертанного курса и выиграть время на изменения. Вот если бы Ях-Ях наблюдал за людьми и понял, что они развиваются не в соответствии его ожиданиям? Пожалуй, для начала мы не ввязались бы в эту тупую войну. К западу от Асьенда-Хейтс, Лос-Анджелес, Калифорния. Уриил прошел сквозь небольшой эллипс и закрыл портал за собой. Переход открылся всего на несколько секунд, и архангел понадеялся на незаметность своего явления. Но первый же взгляд на раскинувшийся пред ним город развеял эти ожидания: городские огни мигали, а вой сирен мог пробудить мертвого. Любопытным образом подходящая фраза, подумал Уриил. Он заметил кое-что еще. Как только портал за его спиной закрылся, завывания сирен превратились в длинную ровную ноту. Люди знали, что он здесь, и что атака вот-вот начнется. Архангел начинал привыкать к вызываемым в нем человечеством необычным чувствам, так что новое его не ошеломило. Он понял, что боится людей. Уриил поднял руку в традиционном жесте благословения и изрек прославленную в веках фразу: — Мир вам, и да пребудет с вами дарованный мною покой. Его разум потянулся к залитому светом городу внизу и принялся давить на все в нем живущее. Часть реагировала знакомо: архангел ощущал, как животная жизнь трепещет и гаснет под его касанием. Другие ответы за несколько последних вторжений в эту погрязшую в ереси и богохульстве страну успели стать привычными. Он ощущал единый поток отрицания, мрачную решимость людей не покориться его воле. Но было и кое-что еще, поразившее Уриила сильнее простого отрицания. Некоторые люди приветствовали его нападение, использовали Уриила как мерило собственных сил. Он впал в неимоверный шок. Люди не боялись богоподобной власти ангела над их жизнями. Они использовали ее для испытания себя, соревнуясь с соперниками. Борьба с Уриилом для них была игрой, и они играли в нее с суровой решительностью принять и пройти любой вызов, любое испытание. Эти люди вышли на поединок с богами и твердо верили в победу. А отсюда ведь всего лишь краткий шаг до веры в собственную божественность. Затем Уриил понял еще одно, во что просто не мог поверить или полностью осознать. Часть людей не просто приветствовала его атаку как шанс проверить себя. Они над ним насмехались. Блюз-клуб «Гарвелс», 4 улица, Санта Моника, Лос-Анджелес, Калифорния. С началом нападения Уриила группа «Ки Фрэнсес» потеряла нить выступления. Сама сила удара сделала это неизбежным — удара, выбивающего из тел дух и останавливающего сердца. Группу и слушателей спасли оборачивающие клуб слои фольги — от наружных стен до имеющихся у каждого присутствующего фольгированных шапок. Металл замедлил наступление Уриила, дал предназначенным в жертву время на осознание внешнего подавления их жизненно важных систем и несколько секунд, за которые они успели адаптироваться и дать бой убивающей силе. Люди в зале взялись за руки и сообща вступили в начавшееся сражение. Одна из официанток у барной стойки уронила поднос с напитками и пошатнулась в сторону клиента. Тот подхватил ее и поставил на ноги, быстро глянув на бейджик с именем. — Давай, Фантейша, держись. Тебе нужно разнести кучу напитков, нас ведь еще не поубивали. — Тогда хватит лапать мою задницу, — голос Фантейши подрагивал, но она выдержала первые несколько секунд, а из нападения на Эвкалиптус-Хиллс следовало, что это критический момент. Если людям удается перейти с автоматического дыхания и сердцебиения на сознательную поддержку процесса, шансы на победу многократно растут. — Но у тебя отличная задница. Напоминает мою, — клиент подмигнул, и официантка расхохоталась. — Ну ладно. Думаю, можете еще разок шлепнуть на удачу, — она взяла другой поднос с напитками. — Эй, Джо, первый ведь не вычтут из моей зарплаты? — Конечно, Фантейша, ты платишь так же, как посетители. Официантка хихикнула и осторожно пошла к столику, где выпивка уже заканчивалась. Группа снова поймала ритм, хотя играла заметно нестройно. Обзор Фантейши сильно ухудшали отрезавшие большую часть периферийного зрения и замутившие остальное черные тени. Она догадывалась, что у других те же проблемы, поскольку администрация, похоже, добавила света. Хотя это не худшее. Хуже всего постоянное давление и непрерывные усилия продолжать дышать и жить. Наконец она добралась до столика. — Кому бесплатную выпивку? Есть виски, водка, бренди и коктейли. — Мне чистый виски, любой, какой есть, — мужчина, похоже, страдал гораздо меньше других. Его жена рядом тяжело дышала, гладя взятого из клетки щенка. Почти каждый столик взял минимум одно животное. — Похоже, с вами все в порядке сэр, — сумела выговорить Фантейша между вздохами. — Ну, у меня кардиостимулятор. Он делает почти всю работу, — клиент улыбнулся, но затем взглянул на нее с тревогой. Кожа официантки посерела, под глазами залегли тени. — Если хотите, можете присесть к нам и передохнуть. — Вы весьма добры, сэр. Но я должна обслужить посетителей. Это помогало ей бороться — необходимость обслуживать столики и радовать клиентов. От бара к столикам и обратно, раз за разом. Мевасерет-Цион[240], Израиль. Монстр оказался кошмарным. Больше двухсот футов ростом, мерцающий в лунном свете ярко-алым. Огромная уродливая голова с разбросанными по ней семью мордами и десятью торчащими рогами. Гигантские медвежьи лапы. А на его спине восседал ошеломительно прекрасный ангел в красных и пурпурных одеждах. Багряный Зверь выпрыгнул из открывшегося на холмах восточнее Иерусалима портала и уставился на распростершийся пред ним город. В глазах зверя горела лишь жажда разрушения. Он сделал несколько скачков вперед, к городу, где уже завывали сирены, затем остановился и слегка присел, оставив на земле гигантскую дымящуюся кучу. Багряного Зверя никто и никогда не дрессировал. Батарея 175-мм самоходных орудий «Ромах»[241] рав-серена[242] Даниэля Орлево окопалась чуть севернее Мевасерет-Цион, что дало ему прямой обзор возникшего над Иерусалимом огромного зверя. Его расчеты уже приготовились, заложив снаряды в казенники трех орудий. Должно быть четыре, но одно забрали на ремонт, а приоритет в снабжении и запчастях отдавался силам в Аду. Его четвертое орудие забрали уже больше трех месяцев назад, и рав-серен сомневался, увидит ли его еще через три как минимум. Но есть и кое-что хорошее. Перед отходом с этой местности израильская армия промерила тут каждую точку. С точной информацией GPS о положении орудий вычислить, куда уложить снаряды 175-миллиметровых для попадания в башку Зверя, было делом техники. На все ушла секунда, и три орудия выстрелили одновременно, разорвав небеса дульными вспышками. Орлево наблюдал за целью в бинокль и ругнулся, когда снаряды взорвались на холмах далеко за спиной Зверя. Рав-серен предполагал, что тварь движется со скоростью обычного животного, но существо оказалось способно на гораздо большее. Пока орудия перезаряжались, Орлево беспомощно наблюдал, как Зверь врывается в одно из небольших селений к востоку от Иерусалима. Аль-Заим, Западный берег реки Иордан. — Прочь из домов! Бегите, спасайтесь! Багряный Зверь атакует! По Аль-Заиму сновали джипы с выкрикивающими предупреждение громкоговорителями. Весть была зловещей, а времени мало. Это не Уриил — израильская армия знала, что Уриил за полмира отсюда штурмует Лос-Анджелес. А здесь Багряный Зверь и Вавилонская Блудница. Они напали на сам Иерусалим и все, что встанет на пути. Скрываться бесполезно, прятаться под защитой металлической фольги и пережидать атаку бесполезно. Единственный способ спастись — бежать, и быстро. Хусни аль-Сол, когда-то преданный член «Хамас» и ключевой участник подпольной ячейки, слышал предупреждение и знал, что делать. Сообщение предназначено гражданским, женщинам, детям и лишенным храбрости сражаться. Может, нынешний мир между израильтянами и палестинцами и тяжел, но при нападении превосходящего противника даже плохим и ненадежным союзникам лучше держаться вместе. А у аль-Сола для этой битвы есть припрятанный туз, в котором, как он знал, отчаянно нуждается армия Израиля. Большинство ее солдат и снаряжения действуют в Аду. А здесь, на блокпостах и повсюду, служат резервисты низших рангов с устаревшим вооружением — 9-миллиметровыми пистолетами-пулеметами «Узи» и 5.56-мм винтовками. Против демонов все они бесполезны, а против Багряного Зверя не более чем игрушки. Но аль-Сол держал у себя отнюдь не игрушку. Это был пикап, «Тойота Тундра», и он забит взрывчаткой. По Западному берегу ходили рассказы о проигрывавших Битву за Хит американцах: как наступающие демоны отбросили их войска, раздирали и пожирали. Как их оттеснили на последний рубеж к реке, когда смертники и взрыв-мобили переломили ход боя. Смертники вели машины в гущу демонических рядов, взрывали и забирали тварей за собою в Ад. Это сломило атаку демонов, позволило американцам перегруппироваться и привести закончившие дело вертолеты. И эти истории правдивы — ведь даже американцы согласились, что смертники с их наполненными взрывчаткой грузовиками сыграли в битве жизненно важную роль. Он подтолкнул жену, отправляя ее к другому грузовику. Тот уже заполнился подобранным на улицах людьми. — Иди, иди! — прикрикнул он на супругу. Жена знала, что у него на уме. С коротким душераздирающим кивком она забралась на борт, и грузовик уехал, оставив его стоять в пыли. Хусни аль-Сол вернулся к стоящему у дома гаражу. Внутри он был гораздо меньше, чем казалось снаружи, но это быстро исправилось несколькими мощными ударами ломом и кувалдой по нужным местам. Задняя стена рухнула, обнажив пикап. Аль-Сол забрался на место водителя и повернул ключ зажигания. К его облегчению мотор тут же завелся и ровно заурчал. Хусни выехал из гаража и повернул налево. В точке назначения он не сомневался — возвышающаяся над Аль-Заимом гигантская фигура Багряного Зверя. Над Иерусалимом, Израиль. А-4 «Скайхок»[243] был старым. Некогда ему уже запретили вылеты из-за скандала с обслуживанием. Но против нужды не попрешь, и к Войне за Спасение эта поговорка подходит как нельзя лучше. Старые самолеты забирали с консервации, спешно восстанавливали и выдавали уже самим сидевшим в отставке на пенсии пилотам. Также по «связанным с обслуживанием причинам», как эти летчики шутили о своем состоянии здоровья. Но в сердцах они по-прежнему оставались пилотами, и Менахем Герев ощущал себя в потрепанном кокпите как нигде дома. Старый «Скайхок» снова шел на помощь, как в семьдесят третьем. Герев сражался в той войне и помнил первый день, когда более 30 «Скайхоков» не вернулись из боя над Суэцким каналом[244]. Он видел цель — идущего по возвышенностям восточнее Иерусалима огромного Багряного Зверя. Его самолет нес простые 500-килограммовые бомбы с замедлителями. Доклады из Ада указывали четко: убить демонов или ангелов тяжело, но массированный урон и кровотечение дело сделают. При небольшом везении шесть бомб справятся. А если нет, за ним в очереди еще четыре «Скайхока». Машины подняли в воздух сразу, как загрузили вооружением, каждый пилот отчаянно стремился успеть к полю боя вовремя и спасти город. Герев начал длинное снижение к Багряному Зверю. Присмотревшись, он разглядел, что на спине твари сидит ангел в развевающихся от прыжков скакуна пурпурных и красных одеяниях. Что ж, становится интереснее. Он тщательно контролировал «Скайхок» — ведь джентльмен сей уже стар и на закате своих лет. Слишком сильная нагрузка станет смертельной ошибкой, а для нее сейчас совсем не время. Но это не имело значения. «Скайхок» был просто слишком стар и медлителен для порученного ему задания. Машина шла на бомбардировку на дозвуковой скорости, и рев двигателей в таком случае хорошо слышен до выхода на дистанцию сброса. Сидящая на Багряном Звере Дума услышала шум и увидела приближающийся самолет. Она сосредоточилась на нем и собрала силу, издав взмутивший облака и потрясший пыль в расщелинах скал трубный глас. Старый «Скайхок» не выдержал. Трубный глас сокрушил его конструкцию так же качественно, как сделал бы любой механический утилизатор отходов. Машина смялась и развалилась прямо в воздухе, зажав Герева в кокпите. Когда обломки рухнули на землю у черты Иерусалима, он был еще жив. К исходящему от Багряного Зверя возбуждению добавилось торжество. Дума наклонилась и почесала существо меж нескольких ушей. — Умница, Флаффи. Мы покажем этим людям их место, да? Затем Дума посмотрела вперед. Небольшая группка людей поставила там несколько ведущих по ней огонь зеленых машин. Ангел подняла к губам золотой кубок и сильно дунула, отправляя к их позициям струю пылеподобного дыма. Он скрыл людей, а когда рассеялся, на земле лежали лишь мертвецы. Флаффи перепрыгнул картину убийства, раздавив лапой одну из машин. Путь на Иерусалим лежал открытым.Глава XXXIX
Над Лос-Анджелесом, Калифорния. — Да где этот мудила? — коммандер Майк Вонг кружил на своем F-18H, сканируя радаром пространство Лос-Анджелеса. Радар постарше затопило бы откликами — там много скопилось самолетов над городом. Но оснащенная АФАР система с нагрузкой справлялась, и к тому же воздушный бой под контролем трех АВАКС E-3[245]. Вернее, то, что может стать воздушным боем — если отыщется противник. — Не тут, кальмар, — голос по радио тактично насмехался. Пилот ВВС не упустил шанс подколоть флотского коллегу. — Отставить разговорчики, — приказал диспетчер АВАКС. — Нам хватает работы следить, чтобы ваши горячие головы не столкнулись. — Повторяю, «Коронет», его здесь нет. Все контакты просчитаны. Он должен быть на земле. Если только уже не сбежал. — На это ответ отрицательный, «Дельфин-Один». Земля сообщает о продолжающейся атаке. Докладывают о первых смертях. Вонг скривил рот и отправил F-18 на новый заход. Теория гласила, что смерти от атаки Уриила станут расти по экспоненте — сперва горстка, но все больше и быстрее по мере потери людьми сил. — Если он на земле, то может быть где угодно. У нас серьезная проблема. На борту E-3G «Коронет», над Лос-Анджелесом. По удачному стечению обстоятельств «Коронет» недавно вернулся с модернизации, где получил новые дисплеи и компьютеры для обработки данных. Перед отправкой других машин аналогичного класса на то же переоснащение его гоняли в «Эдвардс» на испытания. А теперь продвинутые компьютерные возможности самолета задействовали до предела. — Сэр, кальмар прав. Его тут просто нет. Он должен быть где-то на поверхности, — капитан Джон Лакросс сканировал взглядом демонстрирующие курс самолета над Лос-Анджелесом экраны. Он испытал странное чувство, будто смотрит прямо на местоположение Уриила, но подавил наваждение и стал искать ответ в потоке данных. — Полковник, если допустить, что он на земле? — Можно утверждать это вполне определенно. — Итак, обычно он пролетает над целью, но уже знает, что это слишком небезопасно. Следовательно, он поступит лучше. Найдет возвышенность с прямой видимостью. Полковник Файндел обдумал идею. — Нам точно известно, что способности Уриила действуют в поле зрения? — А известно, что нет? — Сеть (П.) О. В. А. Р. лишь передала, что портал в Лос-Анджелесе. Без уточнений. Вряд ли такая точность нам подходит. Уриил где-то внизу. Может, даже на крыше здания. — Сомнительно, сэр. Тогда в него стреляли бы все владельцы крупнокалиберных охотничьих ружей. Нам нужна раскладка распространения эффектов атаки. Это даст наводку. Но проблема в том, что мы этого сделать не можем. Оборудование не позволяет. Хотя если привести JSTARS[246], дела могут пойти иначе. Они приспособлены для воздушной съемки. Файндел посмотрел на дисплей с кружащими над городом самолетами, затем перевел взгляд к ярким огням лежащего внизу мегаполиса. Наконец он придумал. — У нас есть карта. Самая большая из когда-либо созданных. Отсек связи находился всего в нескольких футах впереди. Полковник прошел туда и соединился с наземным центром кризисного управления. — Информационный центр? Нам нужна помощь. Уриил на поверхности, а нам его не найти. Мы должны выяснить, какие районы города атакованы, а какие нет... Да, отключение света в незатронутых подойдет. Всего на минуту или две. Больше чем на половине города внизу огни погасли. Электрооптическая система E-3G записывала, и когда освещение восстановили, воздушный командный центр получил картину. Компьютеры наложили ее на карту, и Файндел обозрел результат. Все к северу от линии Пайко Ривера — Кэлвер-сити почернело. То же самое восточнее черты Ла Хабра — Хэнтинтон-Бич. — Значит, поле видимости, — довольно произнес капитан Лакросс, его догадка оправдалась. — И единственно возможное место по этому паттерну здесь, в Асьенда-Хейтс. Будь он в Беверли-Хиллс, ударил бы по всему побережью, а не только части. А находись южнее озера Ирвин, то сильнее захватил бы восток. Уриил точно в Асьенда-Хейтс. Нам остается лишь выкурить его. — Это мы можем. Если допустить, что он в ненаселенной части, то где-то тут, у Тернбул-Кэньон. Выводите туда ту пару «Костей». Мы его не выкурим, а взорвем. Блюз-клуб «Гарвелс», 4 улица, Санта-Моника, Лос-Анджелес, Калифорния. Люди медленно, но верно слабели. Фантейша видела это и ощущала по себе. У животных дела шли хуже — рыбы в аквариуме уже погибли и плавали кверху брюхом. Не лучше и с рептилиями, змеи и ящерицы умерли или умирали. Кинув взгляд вокруг, она поняла, что собаки держатся лучше всех, но даже они лежали тяжко подавленными, беспомощно скуля и пуская слюну. Отличие прослеживалось ясно: более привязанные к людям животные выживали, менее — гибли. Пока ее поднос заполнялся напитками, Фантейшу осенило: не является ли многовековой союз человека и пса наследием времен, когда оба вместе укрывались от ярости атак Уриила? Внезапно Фантейша поняла, что зрение почти померкло, а сама она на грани обморока. И это верная смерть. Официантка заставила себя глубоко вдохнуть, втягивая кислород в легкие и слушая эхом отдающийся в голове стук сердца. Группа на сцене еще играла, хотя барабанщик сбился с ритма и теперь отстукивал что-то явно близкое к темпу сердцебиения. Женщина сфокусировалась на звуке и представила, что сердце стучит в такт. Серая мгла перед глазами слегка рассеялась. — Фанни, с тобой все о'кей? — лицо бармена представляло восковую серо-белую маску с каплями пота на лбу и губах. — Ага, думаю, да, просто залипла на секунду. — Ладно, но больше так не делай, — произнес он с максимально возможной здесь и сейчас карикатурно-напускной строгостью. — У твоих клиентов в горле пересохло. Она прошла половину зала, когда все помещение словно содрогнулось. Только этого нам тут не хватало. Землетрясения. Но раскаты грохота звучали совсем не как знакомые ей землетрясения. На самом деле, такого не слышал еще ни один американский город. Блокпост израильской армии, Аль-Заим, Западный берег реки Иордан. — Разворачивайся, не видишь, там Багряный Зверь? Командующий дорожным блокпостом израильский сержант замахал на грузовик. Его бойцы ставили пулемет, организуя последний рубеж обороны от находящегося уже в каком-то километре зверя. Хусни аль-Сол остановил пикап и опустил стекло. — Дай проехать. Я из «Хамас», у меня кузов набит взрывчаткой. Я нанесу этой мерзости больше урона, чем вы. Сержант дважды взвесил услышанное. Еще недавно после таких слов пикап нашпиговали бы из пулемета. — Ты даже близко не подъедешь. — Подъеду. Просто втоплю педаль в пол. У меня взрывчатка с обычной кнопкой мертвеца. Сработает. И еще, сержант, в кузове пара РПГ-семь и дюжина ракет. Твоим людям они пригодятся. Грузовик аль-Сола качнулся, когда солдаты забрались в кузов и выгрузили гранатометы. Один из бойцов присвистнул. — Да сколько тут взрывчатки? — Шестьсот кило лучшей из запасов «Хамас». И двести кило гвоздей. Железных гвоздей. — Береги подвеску, — сержант ухмыльнулся аль-Солу, а потом произвел нечто в израильской армии почти неизвестное — вполне опознаваемое подобие воинского приветствия. Командир и бойцы держали его, пока пикап не прошел их блокпост. Багряный Зверь продвинулся дальше и находился на ведущей к востоку от Иерусалима трассе. Аль-Сол утопил педаль в пол и понесся по дороге прямо к прокладывающему тропу разрушения через долину у города огромному монстру. Он до упора поднял стекла и выключил кондиционер в надежде немного задержать странную пыль, которой Блудница убивала встающих перед ней. Пикап мотало и подбрасывало на ухабах — со всеми стараниями «Тойоты» их грузовики не обладают прочностью и устойчивостью конкурентов от «Додж» и «Шеви». Показания спидометра росли, и когда Зверь с его всадником опомнились, для остановки нацеленной в них торпеды на ручном управлении было уже слишком поздно. Дума отправила к несущемуся грузовику поток дыма, и аль-Сол потерял обзор в поглотившем кабину облаке. Начал действовать яд, легкие свело спазмом, но он уже подобрался достаточно близко. Последним сознательным действием Хусни отпустил сжатый в руке ключ мертвеца. И картина кабины пикапа сжалась до крошечной белой точки в центре ничто. Аль-Сол видел странные вещи — фигуры, цвета, тотчас же забывающиеся неописуемые штуки. Вещи, которые не вспомнит ни одно человеческое сознание, поскольку их вытесняло мощное белое сияние из растущей и заполняющей все поле зрения светлой точки. Свет изменился, слегка померк и превратился в бело-серые тени. Хусни моргнул. Зрение медленно восстанавливалось, и тени стали обретать формы. Белое сияние — это освещение, а тень оказалась склонившейся над ним женщиной. Медсестрой. — Мистер аль-Сол? Хусни аль-Сол? Он попробовал прохрипеть ответ, но сумел лишь кивнуть. — Замечательно. Мы во все глаза искали вас среди мертвых. По просьбе израильской армии. — Я убил зверя? — голос еще хрипел. Медсестра слегка замялась. — Нет, но вы ранили его достаточно тяжело, чтобы он прервал нападение и отступил восстановиться. Это дало время эвакуировать гражданских. Ваша жертва спасла множество жизней, десятки тысяч человек. Вы, между прочим, герой. К нам даже пришло несколько непорочных дев, пожелавших оказать вам подобающий прием[247]. Президентский дворец, Нейпьидо, Мьянма. — Вы нас бросили! — обвинительно и гневно заявил Тан Шве. Михаил-Лан поглядел на нелепую фигуру сверху вниз с чем-то близким к недоумению. — Пардон? — Вы обещали, что поможете в войне с сиамцами. А теперь мы вынуждены бежать и провести остаток жизни в изгнании, потому что вы нас подвели. — Маленькие человечки, если я, по-вашему, что-то там вам обещал, вы жестоко ошиблись. Я лишь указал на открытые возможности. Если вы не сумели их воплотить, это ваша беда. — Вы нам обязаны! Мы столько лет сотрудничали, мы отрезали страну от мира, чтобы вы могли спокойно появляться! — И эти услуги хорошо оплачивались. По-вашему, я не знаю, какие цены вы заламывали за товары? И как мало давали в обмен на драгоценности и золото? — вы правда такие жалкие, размышлял Михаил. Будто я, архангел, что-то вам должен или обязан считать кем-то выше прислуги. Это вы наша прислуга, и никак иначе. Мы не обязаны вам ничем. Михаилу подумалось, что хотя человечество ему, скорее, нравится, их постоянное требование обращаться как с равными раздражает. И все же, несмотря на скулеж этих людей, встретили они его по-царски. Электротележка доверху загружена героином номер четыре высокой очистки и крупной партией таблеток метамфетамина. Они говорили про освобождение склада, и, похоже, так и есть. Даже с буквально сверхчеловеческой и дополненной электромотором платформы силой Михаила ему стоило трудов преодолеть инерцию груза. Тот оказался весьма, весьма тяжел. — Несмотря на дерзость, вот ваш последний платеж, — Михаил пошарил в одеждах и всучил Тану Шве набитую «освобожденными» архангелом из дворца Яхве драгоценными камнями объемистую торбу. — Это щедрая плата. Тан Шве считал камни, пропуская потоком сквозь пальцы. — Определенно. Как и должно быть, ведь наша страна рушится перед сиамской армией. Изгнание будет долгим. Михаил-Лан в ответ на нытье поднял бровь и дернул тележку, потащив ее за угол от склада к ведущему на выход из дворца коридору. По крайней мере, при постройке дворца они учли его габариты и сделали коридоры высокими и широкими. Управлять тележкой здесь было гораздо легче. Михаил решил, что сегодня она действительно особенно тяжела. Субмарина ВМС Израиля «Текума»[248], восточная часть Средиземного моря. — Новости по-прежнему плохие? — капитан Алекс Бен-Шошан почти надеялся, что вопрос никто не услышит и не даст ответ. — Очень плохие. Багряный Зверь ворвался в Иерусалим. Он превращает город в руины и уничтожает святыни. Вавилонская Блудница сеет заразу, от которой никто не выживает. Шлюха защищает зверя, пока тот рушит, а вместе они убивают всех подряд. Погибших уже сотни тысяч. Старший помощник глубоко вдохнул и успокоил подрагивающий голос. Новости из Тель-Авива шокировали. Город пал, потоки выживших шли из него огромными колоннами. Впервые в Войне за Спасение человеческий город пал перед потусторонними силами, а его население обратилось в кучку паникующих беженцев. — А что наши союзники? Помощь не придет? — Генерал Петреус отправляет помощь, минимум корпус своей армии. Но сперва он должен их собрать, они разбросаны по всему Аду и заняты миротворческой деятельностью. Потом ему придется открыть портал, провести и подготовить силы к бою. Спасать к тому моменту останется почти некого. Бен-Шошан вздохнул. Вечное стратегическое проклятие Израиля — страна просто слишком мала. Населенные районы тесно прижаты друг к другу, нападение на один вряд ли минует остальные. Если Багряный Зверь и Блудница закончат разгром Иерусалима и направятся в сердце Израиля, все будет кончено. — Есть что из Тель-Авива? У них должны быть приказы. — Да, капитан. Для нас, «Дельфина» и «Левиафана». Нам приказано немедленно готовиться к операции «Масада»[249]. Мы обозначены как основные, две других на поддержке. Мы должны уничтожить Зверя до его ухода из Иерусалима. Подтверждение на открытие огня ожидается очень скоро. Тель-Авив приказывает быть наготове. — Мы будем. Приказываю специалистам по вооружениям подготовить заряды и держать ракеты в готовности, — Бен-Шошан печально усмехнулся. — Когда я вступил в подводники и узнал о наших ракетах, много думал о дне, когда мы их наконец применим. Но такой ситуации и представить не мог.Глава XL
B-1C «Дух Шеффилда», над Лос-Анджелесом. — Знаете, бывало, мы об этом шутили. Но никогда не думали, что действительно придется, — полковник авиации Мартин Винтерс вбивал GPS-координаты для 96 расположившихся в бомбоотсеке «Духа Шеффилда» GBU-39[250]. Он знал, что ОСВ на борту второго B-1C «Дух Детройта» занят тем же. — Что, разбомбить американский город? Планы на то имелись, и серьезные. Но тогда СК имело планы вообще на все, — полковник Фитцхуберт был старым чином Стратегического командования, призванным под знамена наравне с каждым ветераном с заметным пульсом и температурой тела выше окружающей среды. Или хотя бы с намеком на таковые. — Проверьте и перепроверьте координаты, нам предстоит попасть в игольное ушко. Винтерсу подумалось, что это мягко сказано. Бомбы придется уложить на тонкую полосу пересеченной земли между застроенными районами Асьенда-Хейтс и людным городком Уиттьер дальше в долине. Хорошо, что бомбы малого диаметра. Он представил учиненный бы внизу двухтысячефунтовыми хаос. — Впереди все чисто? — Еще бы. Истребители болтаются на хвосте и ждут нашего хода. Как только Уриил выползет из логова, мы уступаем им дорогу. И его разносят пушки и ракеты. И, конечно, пара «Скальпелей». — Что скажете? Экран подсвечивал районы Лос-Анджелеса и показывал красные точки предполагаемых мест ударов бомб. Они сливались в покрывающую область Тернбул-Кэньон плотную массу. «Дух Детройта» шел почти перпендикулярным курсом на бомбардировку зоны между Асьенда-Хейтс и Ла Хабр. Им предстояла грязная работа — по той местности разбросаны немногочисленные дома, и шансы на выживание людей там невелики. — Хорошая работа. Будем надеяться, выгорит, — Фитцхуберт качнул крыльями и настроил систему бомбовой навигации на оптимальный курс. Менее чем за век бомберы продвинулись весьма и весьма далеко. — Как вам «Би-один-Си»? — Он прекрасен. Не могу дождаться получить наш, — Винтерс помолчал и неловко добавил. — Ребят, я бы хотел сказать спасибо за имя. За всех не спасшихся из города. — Нам это показалось правильным. Вы в курсе, что два русских «Блэкджека» названы «За Шеффилд» и «За Детройт»? Винтерс кивнул. — Эти города нужно помнить, за наши жизни снова отстроить их будет непросто. Ага, вот мы и на месте. Бомболюки B-1 открылись, выпуская дождь GBU-39. К западу от Асьенда-Хейтс, Лос-Анджелес, Калифорния. Уриил сидел на земле со скрещенными ногами и сложенными за спиной крыльями. Каждый его нерв сосредоточился на передаче воли архангела собравшимся внизу людям. А те сопротивлялись, боролись даже сильнее, чем в Эвкалиптус-Хиллс и Эль Пасо. Словно сам факт возможности сопротивляться вдохновил людей превзойти прошлые достижения. Почти со мрачным отчаянием Уриил понял, что происходит именно это — и смысл творящегося от него не ускользнул. Каждый город, каждая атакуемая им отныне цель станет сражаться яростнее предыдущей. Уставший от усилий мозг лишь добавил горечи внезапному озарению Уриила — Рай обречен проиграть эту войну. Происходящее вокруг Уриила едва ли тревожило. B-1 летели так высоко, что их звук почти не достигал земли и терялся в какофонии рева кружащих истребителей и воя городских сирен. Уриил растворился в усилиях даровать людям покой, и даже услышь он шум B-1, вряд ли сумел бы что-то предпринять. Бомбы уже падали. О смертельной опасности его предупредила первая волна взрывов. Они вырвали Уриила из транса и сломали необходимую для упокоения жертв концентрацию. Бомбы взорвались в нескольких сотнях ярдовсевернее, вспыхнув во тьме странно прекрасными оранжевыми цветами. Волна огня приближалась, и Уриил стал свидетелем формирования чего-то непонятного и ужасного: пожирающей все на своем пути, кошмарной и одновременно притягательной серебряно-голубой стены. Зрелище наполнила Уриила страхом. Как глубже других связанный со смертью архангел он знал, что серебряно-синяя стена означает погибель, и та пришла за ним. На краткий и страшный миг он вспомнил о забвении, куда отправил столь многие миллионы и которого боялся. И еще сильнее боялся возможно ждущих его за гранью. Ступор сломала именно эта мысль — что ему придется ответить за все сотворенное с людьми во имя собственного спокойствия. Уриил взвился в воздух и отчаянно набирал высоту, позабыв труды даровать людям покой. Все, что он знал — пора убираться прочь от смертоносной серебряной стены и бежать через портал. Сердцем Уриил понимал, что больше никогда не принесет благодать забвения ни одной людской общине. Даже если архангел переживет эту ночь, люди сломили его дух. Они победили. Блюз-клуб «Гарвелс», 4 улица, Санта Моника, Лос-Анджелес, Калифорния. Землетрясение тряхнуло клуб, заставив бутылки в баре и на столах звенеть и танцевать. Недолго казалось, что собравшиеся вот-вот впадут в панику, но хозяин клуба контролировал ситуацию. А еще он слушал полицейскую волну и знал истинную причину встряски. — Леди, джентльмены и прочие виды, — шутка снова вызвала одобрительный гул толпы. — Без паники. Воздушные Силы нашли Уриила, а шум — это бомбящие его позицию на земле самолеты. Истребителей над нами — не сосчитать, они до него доберутся. О да, доберутся. Владелец умолк. До него внезапно дошло нечто крайне важное. Ему больше не приходилось заставлять себя дышать, сталкивающее в бездну смерти давление пропало. — Что ж, уважаемые, нападение Уриила закончилось. Бомбардировка заставила его прерваться. Мы победили. Мы все, мы победили. И чтобы отметить победу, все присоединяемся к группе. Он что-то быстро сказал, исполнители кивнули. Затем зазвучал ударный ритм, присутствующие захлопали в такт и хором запели: Мордой ткнем в грязь, твои выбьем мозги, Задницу твою разнесем на куски, Мы тебя размажем! Мы тебя размажем! F-18H, над Лос-Анджелесом, Калифорния. — Вот он! Зараза, здоровый ублюдок, — Вонг заложил крутой вираж, чтобы держать нос по несущейся в небе крупной фигуре. Монстр минимум вдвое превосходил размерами убитого им в первый день Войны за Спасение Великого Герольда. Массивный силуэт четко подсвечивали оранжево-красные взрывы, затопившие скрывавшее его секунды назад место. Вонг видел, что существо пытается набрать высоту, пытается сбежать от уже приближающихся к нему самолетов. Уриил попробовал обернуться к одному из истребителей и выдать трубный глас, но звуковой удар вышел слабым и жалким. Видимо, перебит взрывами бомб внизу, решил Вонг. Потом Уриил словно запнулся в воздухе от попаданий пары выпущенных F-15 ракет AIR-120. В этот миг Вонг увидел самую нежеланную для любого человеческого пилота картину. Открывшийся над Уриилом большой черный портал. Монстр стремился туда, стремился сбежать от неудовлетворенной людской жажды мести. Дроссели F-18 дернулись, форсажная камера превратила топливо в тягу, и самолет рванулся вперед. Уриил летел неровно. Вонг догадался, что он уже ранен, кумулятивные раны ослабили полетные способности архангела. Пилот увидел, как от сверхзвукового удара пронесшегося F-18 Уриил потерял стабильность и провалился вниз, прежде чем снова вернуться на путь к эллипсу и спасению. В момент прохода сквозь эллипс F-18 летел почти на 900 узлах. На глазах Вонга темнота земной ночи сменилась чистым белым сиянием Рая, пилот увидел зеленые поля и окружившее его кристально-чистое небо, портал позади. Времени было мало. Он бросил самолет в крутой вираж, воздушная волна которого прижала посевы на полях и ударила по трудящимся на них работникам. Что ж, подумал Вонг, по крайней мере, сегодня они узнают о сверхзвуковых ударных волнах. Перед ним маячил глазеющий на несущийся истребитель ангел — белая фигура выше человеческой, с большими сложенными за спиной крыльями. Вонг не удержался от соблазна: ангел стоял на прямой меж самолетом и порталом. Слегка наклонить нос и вдавить гашетку пушки было делом секунды, а потом осталось лишь наблюдать за падением ангела и его исчезновением в облаке пыли и взрывов попавшей в цель очереди. Затем белый свет и зеленые поля снова сменились земной ночью. Ночью, подсвеченной городскими огнями, орудийными очередями и дюзами ракет. Вонг почти сразу понял, что единственная причина выживания Уриила до сих пор — число охотящихся на него людских самолетов. Архангел один, без союзников, без друзей, во враждебном пространстве. Человеческим же пилотам приходится следить друг за другом, избегать маневров соседей и стараться не подстрелить коллег. Проблема не нова. Из прошлого известно много рассказов о героических боях одного против множества. Ключевая их мысль — один боец способен использовать численность врагов для выживания. Но конец таких историй всегда одинаков: удача оставляет одиночку, и он гибнет. Уриил снова летел к эллипсу, когда оттуда вырвался F-18 Вонга. Идеальный момент для AIR-120: ангел и самолет на курсе прямого сближения, нет нужды учитывать отклонение и вести цель. Еще один быстрый удар по клавише, и четыре AIR-120 понеслись к мишени. Последняя промахнулась — чтобы не столкнуться, Вонгу в последний миг пришлось повернуть, прицел сбился. Но три других совершили прямое попадание. Одна выше в грудь Уриила, две в район паха. Вонг так близко пролетел мимо головы архангела, что сумел разглядеть каждую черту лица. Его он запомнил на всю жизнь и готов был поклясться, что от боли и шока после пары угодивших в пах AIR-120 глаза Уриила смотрели в разные стороны. Но у Вонга имелись проблемы серьезнее попытки увернуться от Уриила. Кокпит пересекли оранжево-красные вспышки трассеров. F-16 поблизости извергал короткие залпы пушечного огня. — Завянь, тупой ты кретин! — почти в ярости рявкнул Вонг. — Извини, кальмар. Увидел тебя вылетающим из портала и принял за одного из них. — Хреновы Воздушные Бессилы. Вонг слегка остыл и повел самолет на очередной вираж. Уриил еще держался в воздухе, но неровно, пытаясь одновременно протрубить, сотворить новый портал и создать свои волны смерти. Шок и раны одолевали, он мучительно старался сделать все и сразу — и в результате не добивался ничего. Архангел трепыхался и юлой вертелся среди терзающих его истребителей. Вонг не испытывал ни малейшей жалости и вывел F-18 на новый заход к гибнущему Уриилу. Президентский дворец, Нейпьидо, Мьянма. Капитан Мэдьюс закашлялся, тело сотряс спазм. На прикрывающей рот ткани осталась темно-зеленая мокрота, темно-красная грязь, признак в сравнении с порожденной инфекцией слизью куда более зловещий, и брызги ярко-красной крови. Ничто из этого не удивляло. По-научному его убийца назывался «пневмоноультрамикроскопикосиликовулканоз», но обычно его звали просто острым силикозом. Для Мэдьюса это были «камни в груди», он знал, что жить ему осталось недолго. Прогнозы ухудшались с каждым визитом ко врачам. Сперва их ожидания упали от десятилетий к годам, а теперь доктора давали несколько месяцев. Не самых приятных месяцев. Его убило посещение Адской впадины. Он больше недели безо всякой защиты дышал плотными клубами вулканической пыли, и пемза забила все полости его легких. Слишком тяжелая для выброса обычным дыханием, она осела там и раздражала ткани. Легкие боролись с проблемой привычным путем — выделяя слизь. Но та впитывалась порами пемзы, и тонкая пыль быстро превратилась в плотный цемент. Говоря проще и понятнее, Мэдьюс задыхался от заполнившего легкие камня. Как будто этого мало, конгломераты пемзы имели острые края и раздирали тонкие прилегающие ткани. Доктора испробовали все, но безрезультатно. Ущерб слишком велик, он показал, что Первоживущим человеческим существам в Аду не место. Особенно — во Впадине. — Босс, вы в порядке? — сержант не на шутку встревожился, он вполне распознал явные признаки асфиксии. Синие тени под глазами и вокруг губ, напряженные попытки вдохнуть, синюшные кончики пальцев. — Скоро буду в норме, — Мэдьюс встряхнулся. Ему предстояло последнее дело перед уходом из армии. Полное безделье на оставшиеся несколько месяцев. Потом дела пойдут на лад. Он тайком связался со старыми друзьями, знающими служивших теперь в новой римской армии других друзей. Та приглашала желающих с необходимыми новому войску талантами. Помог и рост Джейд Ким до положения Второго Консула. Мэдьюс с великой ностальгией оглядывался назад, даже понимая, что та война убила его надежнее пули, бомбы или артиллерийского снаряда. Ким тоже помнила о нем и дала блестящие рекомендации. Так что Вторая Жизнь в ранге трибуна легионов[251] уже ждет. Остается лишь дожить Первую. — Вот и он. Михаил-Лан-Яхве собственной персоной. Здоровый же ублюдок, — впечатлился сержант. — Скоро он станет мертвым здоровым ублюдком, — Мэдьюс снова закашлялся и утер губы. Теперь капитана обессиливал даже кашель. — Он открывает портал. Приборы пишут? — Так точно, босс. И мы передаем данные прямо в (П.) О. В. А. Р. Они получат все, что мы запишем. — Хорошо. Он уходит. Вместе со своим хламом, — Мэдьюс потянулся вперед и вбил код в передатчик, разблокировал ручку с ключом, поднял и повернул. — Подарок активирован. Сработает через пять минут. Сержант, пусть это станет уроком «скажи нет наркотикам» всему отряду. Во дворе президентского дворца Михаил-Лан прекратил толкать тележку и раздраженно глянул на Тана Шве. Идиот продолжал ныть о предательстве Михаила, и как тот оставил его на милость гадких сиамцев. Раздумывая над возможными причинами человека обвинять его, Михаил наконец решил, что мьянманец виноват во всем сам. Противостояние искушению есть один из признаков мудрости. Архангел потянулся разумом и нащупал знакомое место, используемое им для переходов на Землю и обратно. Он нашел его, сфокусировался и поднял тоннель. Весело помахав на прощание мьянманской знати, Михаил толкнул тележку в портал. А она сегодня и правда особенно тяжелая. Даже с помощью электромотора Михаилу-Лан пришлось приложить значительные усилия для перемещения веса. На той стороне портала он остановился перевести дух. Наконец-то благословенно далеко от паршивой хунты Мьянмы. Вместо того чтобы заткнуться и прислушаться к его мудрости, они беспрестанно ныли. Жалоба за жалобой, обвинение за обвинением. Сплошные попытки свалить вину на других. Жалкие самооправдания... Михаил внезапно замер. Словно постоянно себя оправдывают. Как будто... Он уставился на проведенную сквозь уже закрытый портал платформу. Она действительно невероятно тяжела для своего груза. Столько не весят ни героин номер четыре, ни таблетки метамфетамина. Михаила-Лан озарило, и он восхищенно покачал головой. — Умненькие, умненькие человечки. Секунда на запуск мотора и установку рукояток на движение по прямой. Потом он переоткрыл портал, толкнул туда платформу и закрыл за ней переход. Точного содержимого груза архангел не знал, но догадывался, что лучше оказаться от него как можно дальше и как можно скорее. Капитан Мэдьюс со своим небольшим отрядом уже сворачивал оборудование, когда увидел внезапно вновь возникший портал, откуда выкатилась груженая наркотиками и пятидесятикилотонной боеголовкой платформа. Он рванулся за контрольным устройством в попытке ударить по переключателю аварийной отмены. И почти успел. Полевой штаб Экспедиционной армии человечества, Янгон, Мьянма. — Что ж, мы понимали беспроигрышность этого плана, — генерал Петреус смотрел идущую с разведывательного дрона «Глобал Хоук» прямую трансляцию растущего над Нейпьидо грибовидного облака. — Сработай он, и мы избавились бы от Михаила, а если нет, от идиотов из Нейпьидо. Вот как надо поступать с требующим отправки в третьи страны в компании ближайших приспешников правительствами — такая вот тотальная зачистка. Быстро и чисто. — Мы потеряли капитана Мэдьюса и его отряд, — генерал Асани тоже наблюдала гриб. С исчезновением последних остатков мьянманской военной хунты страну снова можно вручить разумной гражданской администрации. Восстанавливать предстоит столько, что работы той хватит на десятилетия. — Но они сумели передать информацию. Полные данные портала Михаила-Лан-Яхве для возврата в Рай. (П.) О. В. А. Р. в экстазе, они рассчитывают воспроизвести портал за несколько дней. Тогда мы сможем отправить армию в Рай и разнести это местечко. Мы хорошо справились, генерал, и пусть битвы за Лос-Анджелес и Иерусалим пройдут не хуже.Глава XLI
Штаб Верховного главнокомандования Израиля, Тель-Авив, Израиль. Когда-то Муамар аль-Захари мечтал попасть в эту комнату. Разумеется, в тех мечтах он носил пояс шахида и уносился на взрыве прямо в Рай, а все командование сил обороны Израиля отправлялось в Ад. Но теперь он был тут гостем, вроде даже союзником, а в деле, кому и почему положено отправиться в Ад, все перевернулось с ног на голову. Происходящее могло ввергнуть в замешательство, но принимать перемены нового времени отказываются лишь глупцы. Как бы то ни было, аль-Захари находил творящийся на его глазах хаос забавным. Тревожила Муамара лишь одна мысль: если это Генеральный Штаб Израиля в действии, не значит ли факт столь долгого существования обороняемой таковым страны, что его собственный еще хуже? Очевидный и простой ответ ужасал. — И какого хрена там творится? — генерал Андрас Марози тяжко прошелся по оперативному центру и уставился на карту. — Плохой рельеф, просто ужасный. Крутые склоны, невообразимое количество мертвых зон, низины тоже работают против нас. Кое-какую артиллерию мы собрали, но она вся дальнобойная. Батарея «Ромахов» и набор стопятидесятипятимиллиметровых. Притом одни пушки, гаубиц нет. Вести огонь по низменностям мы не можем. Кто бы место ни выбирал, он точно знал наши слабости и как их использовать. На данный момент урон Багряному Зверю нанес лишь тот грузовик смертника. Израильские офицеры глядели на аль-Захари со смесью уважения и обиды. После шестидесяти лет вражды сложно было принять факт союзничества. И еще сложнее — что «Хамас» нанес единственный действенный удар по Багряному Зверю и Блуднице. — Превосходно, полковник, виртуозный расклад, но совершенно не отвечающий на вопрос. Я спросил, что там происходит? Или вам выдать джип и отправить на разведку? — генерал Марози прикрыл глаза и пробормотал про себя несколько цветистых эпитетов. Как офицер классической школы, он долгое время считал ЦАХАЛ[252] превосходным образчиком ведомых ослами львов. Примечательно, что во всем интернациональном командовании Экспедиционной Армии человечества не нашлось ни одного израильского офицера. Да, они достаточно храбры, самоубийственно отважны, но их штабная работа кошмарна. А войны в итоге выигрываются именно в штабах. — Последнее сообщение поступило тридцать минут назад, — полковник бросил косой взгляд на карту и с облегчением увидел, что ее обновили. — Доложили, что Багряный Зверь возобновил нападение на Иерусалим после перерыва на восстановление от атаки автобомбы. Также докладывают, что силы в городе ведут бой — наши, «Хамас», само собой, бойцы «ФАТХ»[253], но у них лишь легкое оружие. Зверь старается подобраться к нашим людям как можно ближе и быстрее. Это ограничивает использование тяжелых вооружений. Он рушит город. — Рушит? И все? — Так точно, генерал. Хотя не совсем. Одно из переданных полицейским отрядом сообщений говорит, что Вавилонская Блудница завораживающе красива. — Не сомневаюсь в великом тактическом значении данного факта, — со смесью усталости и злости прокомментировал Марози. — Соедините меня со штабом ЭАЧ. Офицер связи поднял канал. Для относительно короткой дистанции тот получился сложным. Линия начиналась в штабном коммуникационном центре, поднималась к спутнику, спускалась до наземной станции у Багдада, передавалась микроволнами к Адским Вратам-Альфа, оттуда через портал по оптоволокну и снова микроволнами к штабу у Дита. На установку связи ушло целых 20 секунд. — Могу я поговорить с генералом Петреусом, будьте любезны? Ответили с резким британским акцентом. — Генерал Петреус в Мьянме, сворачивает операцию. Я его начальник штаба генерал Майкл Джексон. Вам, разумеется, нужна помощь с Багряным Зверем? — Так точно, сэр. У нас лишь легкая пехота, он рвет нас на части. — Понимаю. Мы открываем порталы. Для них привлекли котенка, она вовсю трудится. К утру между Зверем и Тель-Авивом будут пять дивизий. И еще австралийцы отправят несколько ударных «Эф-сто одиннадцать». — Генерал Джексон, мы уже потеряли восемь самолетов. — Старых «Скайхоков», я в курсе. «Свиньи» — машины совершенно иного класса, и австралийцы весьма ловко с ними обращаются. Крайне агрессивные пилоты, — сэр Майкл Джексон умолк, как раз сейчас стоящим на плацу пришлось пригнуться от подтверждающих звание «крайне агрессивных» пронесшихся на бреющем австралийских F-111. — Просто продержитесь. Иерусалим можно списать, но дальнейший ущерб мы остановим. И не отправляйте силы без полной химической защиты. Шлюха распыляет что-то пока неопознанное. Но чем бы это ни было, оно смертельно. — Благодарю, сэр, — Марози прервал связь и лишь после того вздохнул. Кажется, ЭАЧ знает о происходящем в нескольких милях отсюда больше, чем он сам. Что неудивительно. — Генерал, прошу прощения, — аль-Захари рассматривал оперативный дисплей. — Я думал, в море три ваших субмарины? — Так и есть. «Дельфин» и «Текума» уже были в походе, а «Левиафан» вышел сразу с началом этой атаки. — А на карте всего две. Марози глянул на карту и убедился в правоте палестинца. Экран показывал метки «Дельфина» и «Левиафана», но след «Текумы» пропал. Над Асьенда-Хейтс, Лос-Анджелес, Калифорния. — Поберегись, здоровяки идут. И это, подумал Майкл Вонг, мягко сказано. После ухода «Костей» на базу YAL-1 остались самыми большими самолетами в битве. У них ушло время на путь до безумного клубка над Лос-Анджелесом, но теперь их огромные тени неуклонно накрывали Уриила. Промахнуться было нетрудно. Вонг поправил себя: не просто «нетрудно», а крайне легко. Он догадывался, что в архангела попала лишь кучка из ливня тысяч выпущенных в него снарядов. Истребителям пришлось отказаться от ракет — Вонг доподлинно знал, что минимум три самолета в этом хаосе сбиты дружественным огнем. Он видел их: сбитый AIM-120 F-15, поймавший пару AIR-120 F-16 и по фатальной ошибке оказавшийся между «Уортхогом» и его целью F-4 Национальной гвардии. На земле пылали их костры, наверняка есть и другие. Вонг странным образом радовался уходу из боя из-за нехватки боеприпасов. Вздуть Уриила — одно, но опасность стать случайно сбитым своими перевешивает. А Уриил тем временем барахтался и бросался на снующие вокруг истребители. Это напомнило Вонгу старый фильм о Кинг-Конге, где загнанная на верхушку здания гигантская обезьяна хватала самолеты лапами. Уриил продолжал попытки создать спасительный портал, но боевые машины постоянно отрезали его от выхода. Никто пока не повторил фокус Вонга с пролетом через портал и возвратом курсом на столкновение, что коммандера весьма порадовало. Этим маневром он будет хвастаться еще долго. И тут пилот стал свидетелем еще невиданного — а для первого сбившего демона и попавшего первым в Рай живого человека это кое-что да значит. Небеса пересек ярко-красный луч и пронзил Уриила. YAL-1A «Скальпель-Один», над Лос-Анджелесом, Калифорния. — Лазер активен, Сэм, мы готовы к огню. — Отлично, зафиксируй тварь лазером наведения. Приготовить к бою главный лазер. Применение больших и мощных лазеров в атмосфере встретило одну проблему. Микроскопические капли воды в воздухе под лазерной энергией испаряются и превращаются в рассеивающие луч крохотные линзы. Явление назвали «тепловым расплыванием», и благодаря именно ему невидимый лазерный луч становится различим глазом. А еще расплывание снижает мощность лазера, и добавление ее помогает слабо. Чем больше энергии в луче, тем быстрее капли превращаются в линзы и выше потери. Сам по себе это путь в никуда. Но когда до ответа додумались, он оказался замечательно прост. Сперва нужно подсветить цель лазером средней мощности, и он уберет с дороги водяную пыль. Затем остается выстрелить главным лазером по каналу первого, не давая каплям шанса восстановиться. Звучит мудрено, но работает. Майки Дженнингс держал Уриила на прицел, лазер подсветки уже передавал данные в контрольную систему. Затем он инициировал основной лазер COIL и на четыре секунды надавил клавишу огня, наблюдая за показаниями температурных шкал. Под нагрузкой лазерной системы цифры счетчиков взбирались все выше. Потом луч оборвался. Он ударил Уриила прямо под ребра, прошив тело меж позвоночником и боком. Четыре секунды луч двигался сквозь плоть, прижигая по ходу рану и срезая с Уриила изрядный шмат мяса. Долю секунды кусок держался, но тут же соскользнул и полетел на землю под архангелом. Боль от нанесенных штурмовиками ран и истощение после неудачных попыток бегства уже почти лишили Уриила сознания, и поразивший его удар остался вне всякого понимания ангела. Довольно было уже и опаляющей боли лазера наведения, но агония от луча основного COIL затопила разум и душу. Архангел ощущал, как его вспарывают, как терзают тело, но обрывающий жизнь ужас не поддавался никакому объяснению. Просто свет, яркий чистый свет. Огромная прореха в теле искалечила мускулатуру, и Уриил стал падать. Забавным образом это еще немного продлило его жизнь — внезапная смена направления увела архангела от луча «Скальпеля-Два». YAL-1 предназначен для борьбы с ракетами и спроектирован сбивать идущие ровным предсказуемым курсом цели. Залп COIL миновал лицо Уриила по касательной, но этого оказалось достаточно. Он ослеп, тепловая аура сожгла глаза, и даже непревзойденная способность к регенерации их уже не исцелит. — Уходит! — Аллансен бросил большой самолет в крутой вираж. Корпус трещал и стонал от перегрузок. Все же это переделанный «Боинг-747», и делали его по гражданским стандартам. Таких нагрузок корпуса на изгиб разработчики не смели и вообразить. Равно как и создатели разместившегося в фюзеляже лазера COIL. — Ударь нему еще разок. Дженнингс кинул взгляд на датчики температуры. Все еще слишком много, но один Уриил в этой войне вырезал десятки, сотни и тысячи. Сколько на нем смертей за всю жизнь, нельзя и представить, но Дженнингс уже решил не допустить новых. Он нацелился на падающую фигуру Уриила, и мощный лазер YAL-1 произвел очередной четырехсекундный импульс. Ослепленный, паникующий и умирающий Уриил не ощутил движение луча сквозь его грудь и шею. Архангел вышел за грань усталости и боли. Теперь он желал лишь немного того покоя, что сам нес людям. Людям, некогда склонявшимся перед ним, но ныне научившимся противиться его воле и навязывать взамен свою. Четвертый луч, второй импульс «Скальпеля-два», срезал его крылья и навсегда лишил шансов улететь из смертельной ловушки. Аллансен и Дженнингс на борту «Скальпеля-один» видели, как Уриил летит к земле. YAL-1 еще поворачивал. Наконец Дженнингс увидел, как крупное тело входит в прицел. Без приказа он навелся на архангела и выдал третий лазерный залп, мрачно отмечая опасные показания температурных шкал. Выстрел получился идеальным. Он развалил голову Уриила и наконец оборвал долгую жизнь архангела. Взрыва одновременно со своим падением на землю Уриил уже не услышал. Сошлась комбинация маневров и растущей температуры. Виражи за пределами допустимых углов и скоростей перегрузили самолет и трубопроводы лазера выше всех спецификаций. Три выпущенных быстрее разрешенного инструкцией выстрела подняли давление до фатальных значений. Одна трубка, в иных обстоятельствах совсем незначительная, треснула и распылила нестабильную лазерную жидкость по разогретым модулям. Вспышка огня доделала остальное, разрушив емкости с топливом и воспламенив содержимое. «Скальпель-один» взорвался прямо в воздухе точно в миг гибели Уриила. Транспортная развязка Оринж Краш, Лос-Анджелес, Калифорния. Война за Спасение стала подлинно интернациональным предприятием. Вот почему сделанные в Южной Африке субснаряды доставлялись в Китай для установки в 227-мм ракеты, которые затем перевозились греческими грузовыми судами в Ад и выдавались американским батареям РСЗО. А мобильность последних обеспечивала добываемая в Саудовской Аравии и очищаемая в Сингапуре нефть, каковая транспортировалась в построенные датчанами хранилища на берегах Ада норвежскими танкерами. Доподлинно известно, что на ранних этапах войны минимум три экономиста совершили суицид после попыток продумать методику оплаты всей этой схемы. Существование системы обеспечил старый принцип ленд-лиза. В сущности, каждая нация Большой Коалиции поставляла что могла, а земельным вопросом решили заняться после войны. И жизненно важную функцию получило княжество Монако. Да, у Монако нет танков или реактивных истребителей, хотя и есть хорошо вооруженная и исключительно вышколенная полиция. Но чем богато Монако — армиями бухгалтеров, ныне со всем рвением ринувшихся следить, кто что строит и кто и какой стране какие поставляет боеприпасы. Они учитывали балансы и знали, кто, что и кому должен. Также они играли роль координационного центра, представляющего поставщикам оперативные требования. И вот построенный в России тягач МЗКТ-79221[254] в цветах ВВС США пробирался по шоссе Интерстейт 5. Приближаясь к Лос-Анджелесу, сержант ВВС Фрэнцинг наблюдал за воздушным боем над городом — за исчерченным красными следами трассеров и выхлопом ракет небом. Видел он и завершивший битву мощный взрыв, и не удивился очагам пожаров в городе. Один сильный пылал слева, минимум полдюжины средних, и без счета мелких. Что бы тут ни случилось, ущерб оно нанесло сильный. Сержант ехал к развязке Оринж Краш, когда его остановил калифорнийский дорожный патруль. Они перекрыли дорогу полицейскими машинами и отметили аварийными сигналами все свободные полосы. Невероятным множеством сигналов. Офицер полиции штата поразился габаритам вставшей прямо перед ним подвижной техники. — Что это за штука? Сержант ВВС Фрэнцинг посмотрел на стоящего внизу полицейского офицера. — Очень большой грузовик. Когда-то такая реплика повлекла бы арест за «оскорбление полисмена», но для обиды офицеры были слишком ошеломлены хаосом в городе. Скотт укрылся от нападения Уриила в хостеле Армии Спасения[255] и вернулся к службе после окончания атаки. Теперь он пытался не допустить трафик к району катастрофы севернее реки Санта Ана. — Размер неважен, вам придется остановиться. — Невозможно, офицер. Я должен немедленно увести малыша в AMARG. Там ждет подлежащий ремонту самолет. — Просто делайте, как я сказал. Дорога перекрыта, неважно, какой размер у этой штуки, — тут в Скотте победил технарь. — Сколько у нее, кстати, шестнадцать на шестнадцать? — Не, привод и на колеса трейлера тоже. Двадцать четыре на двадцать четыре. Этот засранец проедет везде, где я захочу. Так что пропустите нас, о'кей? — Никак нет, не о'кей. Слушайте, сержант, на стадион Энджел рухнул «семьсот сорок седьмой» и полностью перекрыл шоссе. В Диснейленде упал «Эф-пятнадцать», и поверьте, замок Спящей Красавицы прежним не станет никогда. Другая птичка ВВС упала на среднюю школу Кэйтелла. Есть еще несколько катастроф и пожаров. Городская транспортная система встала. Тут и обычно-то все довольно плохо, а теперь, когда после атак Уриила все рвутся по домам, а самого парня насадило на Хрустальный Собор[256], ситуация ничуть не лучше. Вы приехали, смиритесь. — Ого, Уриила сбили? Я видел воздушный бой, значит, мы его достали? — Точно. Или Воздушные силы. Под конец они ввели несколько лазерных самолетов. Не видел ничего подобного, они нашинковали ублюдка прямо в воздухе. Сержант, я бы вас пропустил, но дороги правда нет. Фрэнцинг вздохнул. Большие тягачи использовали для перевозки самолетов из комплекса AMARG к различным заводам страны, где машины можно восстановить или разобрать на запчасти. И, с учетом обстоятельств, это хорошо. Раз уж я тут правда встал... — Офицер, прошу прощения за резкость. Послушайте, я могу взглянуть на тело Уриила? Скотт хмыкнул. — И вы, и еще тысяч сто народа. Все не пошедшие домой собираются на Чепмен поглазеть на тело. Кто может — сбитые самолеты перекрыли движение до сумасшествия. Так что, летуны, становитесь в очередь поплевать на труп, ждать придется долго. Фрэнцинг оглянулся на длинный пустой трейлер. — Знаете, командование рано или поздно наверняка захочет перевезти тело. Изучить его, разрезать, чучело набить, неважно. И оно отлично войдет в этого малыша. Что скажете, если мы погрузим Уриила в кузов и немного прокатим парадом вокруг города? На главные улицы мой парень не пройдет, но мы можем устроить свой парад победы, а когда боссы примут решение, получится, что вы его уже погрузили и готовы вывозить. Офицер рассмеялся. — Прокатить сукина сына парадом вокруг города. Мне нравится. Я передам начальнику смены. Думаю, финальное слово за шефами, но будь все по-моему, мы бы уже ехали.
Глава XLII
Ситуационный зал, Белый Дом, Вашингтон. Хаос, чистейший бесконтрольный хаос. Градус охватившего присутствующих в конференц-зале безумия вырос настолько, что командиры ВВС и Флота давали друг другу «пять» и обменивались хлопками по спинам. Четверо сотрудников Секретной службы ворвались в комнату, искренне приняв крики за нападение на президента. Но вместо этого седой генерал морской пехоты подхватил единственную женщину-агента и закружил в импровизированном вальсе. И только вид двух слов на доминирующем в помещении огромном экране удержал ее от силового приема. Простых слов. УРИИЛ МЕРТВ. — Джентльмены, джентльмены, прошу успокоиться, — президент Обама отметил, как быстро установился порядок по его требованию. — Праздники будут, вскоре устроим один как полагается. Но первым делом нам следует подсчитать цену сегодняшней победы. Есть новости из Лос-Анджелеса? — Сэр, местные силы правопорядка, Национальная гвардия и Добровольческая армия прямо сейчас извлекают тело Уриила. Его насадило на стеклянный шпиль Хрустального Собора. Проблема в скоплении народа, все стремятся посмотреть на зрелище. Полиция пытается провести к месту большой тягач Воздушных Сил, но дороги адски забиты. Генерал Ван Аллен не удержался от мысли, что его эпитет имеет теперь вполне буквальное и осязаемое значение. Несмотря на число постоянных порталов между Землей и Адом, дорожные пробки оставались проблемой у каждого. — Жертвы, сколько жертв? — Данные еще поступают, сэр. На данный момент известно о потере более дюжины самолетов, включая один из «YAL-один». Некоторые сбиты трубными гласами, но в основном там жертвы дружественного огня. Над городом творилась дикая мешанина, мистер президент, неконтролируемая собачья драка. Когда «Би-один» выгнал Уриила с поверхности, архангел уже прорывал защиту. Еще несколько мгновений, и мы получили бы сотни тысяч смертей. Все висело на волоске. В итоге мы оцениваем число погибших от атаки Уриила на город между десятью и двенадцатью тысячами, и гораздо больше — от крушений сбитых самолетов. И еще больше — от обломков и взрывов боезапаса. Сэр, хотя мы и победили, но это самая кровавая битва на американской земле со времен Геттисберга[257]. Обама кивнул. — Выясните, какая Лос-Анджелесу нужна помощь для взятия ситуации под контроль, и обеспечьте ее предоставление. FEMA уже заняты помощью беженцам с восточного побережья и Аллеи Торнадо[258], так что придется просить помощи извне. Возможно, у канадцев? Заговорила Хиллари Клинтон. — Они уже поставляют продуктовую помощь спасшимся от торнадо в Канзасе и Небраске. Кубинцы помогают уцелевшим после ураганов во Флориде. Эти погодные атаки бьют по нам все сильнее, сэр. По отдельности ущерб от каждой невелик, хотя единожды им повезло, но он раз за разом растет. Восточное побережье тяжко пострадало, это хорошо видно. — Производство продуктов питания рухнуло, сэр, — вклинился министр Том Вилзек, заслужив злой взгляд государственного секретаря. — Продуктивность ферм Среднего Запада в свободном падении. — С этим мы можем разобраться позже. Главная забота — бои сегодняшние. Генерал Петреус, как дела в Мьянме? На экране возникло лицо Петреуса. Небо за его спиной было красным, намекая, что генерал снова в оперативном штабе в Аду. — Мистер президент, боюсь, наш план удался лишь частично. Попытка отправить в Рай ядерное устройство провалилась. Похоже, Михаил-Лан разобрался в происходящем и отправил его обратно. Это стоило нам столицы и находившегося там отряда особого назначения. Из плюсов — старое правительство Мьянмы отправилось в Ад, — Петреус помолчал и ухмыльнулся. Он тоже осознал, как язык подстраивается под новую реальность. — Вполне в буквальном смысле. Сейчас создается новая гражданская администрация. В две тысячи одиннадцатом пройдут выборы. Мы также получили данные открытого Михаилом портала. Как только их внесут в программу, мы совершим прыжок с Земли в Рай. — Рейд, генерал? — Так точно. Соберем ударную группу размеров батальона и отправим в Рай с приказом расстрелять все в поле зрения и уйти. Я точно знаю подходящего для командования рейдом офицера. Помимо этого, конечно, остается Иерусалим. По готовности войск к портальному переходу мы направляем в Иерусалимскую долину корпус. Он прибудет туда к рассвету. Обама сделал глубокий вдох-выдох. — Прекрасная работа, Дэвид. Прошу, предоставьте мне имена ближайших родственников погибших там бойцов спецназа. Я напишу им лично. Тем не менее, у меня есть требующие срочного внимания тревожные новости. Израильтяне потеряли связь с одной из своих ядерных ракетных подлодок. Генерал Петреус на дисплее поднял бровь и что-то неслышно пробормотал. — Возможно, они просто сорвали собственный оперативный план, мистер президент. Такое уже случалось, и несомненно случится снова. Хотя я бы рекомендовал поднять по тревоге наши морские силы в Средиземноморье. Если Война за Спасение чему и научила, так это тому, что нас бьют вещами за гранью обычного кругозора. Приемный центр Левина, равнина Филана, Ад. Последним четким воспоминанием Мэдьюса был рывок за переключателем аварийной отмены. Затем все почернело, и его затянуло в световой тоннель. Он знал, что видел там нечто, слышал, чувствовал, но эти вещи находились за гранью понимания, и перевести воспоминания в сферу сознательного не удавалось. В голове крутилась фраза из любимой телепередачи: «знаете, каково это, когда слово вертится на языке? Вот так и с любой неродившейся мыслью». Воспоминания от рывка за переключателем до пробуждения ощущались именно таким образом. Почти рядом, но не поймать. — Капитан Мэдьюс? — над ним склонилась сияющая яркой профессиональной улыбкой медсестра. — Добро пожаловать в Ад. Мы скоро вас устроим, организовано у нас все теперь гораздо лучше. Кстати, когда освободитесь, вас ждет друг. Теперь будьте добры просто заполнить эту форму. Она вручила ему планшет с привязанной к нему куском пожеванной веревки традиционной дешевой ручкой. Мэдьюс прочел форму и понял, что перед ним почти точная копия постоянно заполняемой им при визите к врачу. Значит, бюрократия правит и в Аду? — Благодарю, мэм. Что дальше? — В обычном случае вы бы остались здесь, пока клерки не введут ваши данные в компьютер, после чего вас бы отпустили. Если некуда идти, вам бы предоставили временное жилье и подходящую работу. Но вас мы ждали, и для вас все уже готово. Мэдьюс писал, занося нужное. — Формы и клерки. Думаю, вечное заполнение бумаг воистину подлинный Ад. Медсестра печально улыбнулась. — Не забывайте, для многих людей вечное перекладывание бумажек — не Ад, а Рай. Вы закончили? Хорошо. Вам прислали униформу, как почувствуете себя готовым, можете идти. Одежда имела тускло-красный цвет, и Мэдьюс немедленно узнал в ней полевую военную форму. Хотя знак на груди справа необычен — золотой орел на пурпурном фоне с символами SPQR под ним. Капитан оделся, упиваясь потерянной на Земле возможностью свободно дышать. Ботинки тоже оказались стандартными военными, и Мэдьюс обулся. Можно уходить. Когда он дошел до ведущих во двор дверей, койку уже занял новоприбывший. — Трибун Мэдьюс? — он тут же узнал голос и радостно обернулся. — Джейд. Прошу прощения, Второй Консул Джейд Ким. Благодарю, что пришли. — Я должна была лично встретить приехавшего в Ад на ядерном устройстве, — улыбнулась Ким. — И мне нужно нарабатывать летные часы, чтобы вернуться в форму. К тому же Гай желает как можно скорее с вами встретиться. Как вижу, добрались хорошо? — Похоже. Хотя еще свыкаюсь со статусом мертвеца. — Это пройдет. Кстати, вы кое-что должны узнать. «Фокс» несколько минут назад отменили «Кукольный дом»[259]. — Чтоб их. Мне нравилось шоу. — Я предпочитала «Светлячка». Гай прямо сейчас думает над идеей коммерческой телестанции. Он хочет постоянных трансляций заседаний Сената. — Смело. — Не то чтобы очень. Он верит, что если сенаторы поведут себя как мудаки, все это увидят и запомнят. Она повела его к вертолетной площадке со стоящим там красным MH-6T. Вертолет носил тот же знак, что и униформа Мэдьюса, пурпурный круг на хвосте с золотым орлом и подписью SPQR. Сознание заработало четче, и Мэдьюс узнал в орле древний знак римских легионов. Но на всякий случай спросил: — SPQR? — Senatus Populusque Romanus. Сенат и народ Рима. А цифра «три» сверху обозначает Третий легион. Между прочим, это будет ваш. Как только мы его обучим и укомплектуем. — Людьми или балдри... демонами, Второй Консул? — Всеми. И не на людях можно Джейд. Кстати, вертолетные и бронетанковые части пока строго человеческие. Летной или наземной техники демонических габаритов у нас еще нет. Она забралась в пилотское кресло и принялась за предстартовую подготовку MH-6. — Слышал, в частях проблемы со взаимодействием демонов и людей, — разгоняющаяся турбина и начавший вращаться ротор заставили Мэдьюса умолкнуть. — Адские, — Джейд коротко улыбнулась шутке и постучала по микрофону. — Диспетчерская Филана, это «Рим-Сенат-Альфа», запрашиваю разрешение на вылет в Новый Рим. — «Рим-Сенат-Альфа», говорит диспетчер. Вылет разрешаю, держитесь высоты пять-шесть-ноль до точки назначения. И не забывайте визуально следить за появлением гарпий. — Гарпии так привыкли невозбранно летать везде и всюду, что просто не способны свыкнуться с необходимостью держать свободными высоты от ста футов. Пару дней назад канюки[260] потеряли «СиЭф-восемнадцать»[261], столкнулся с гарпией в воздухе. Три часа спустя пилот очнулся в приемном центре и еще через три вернулся в эскадрилью. Ким отработала управлением, и вертолет взлетел. Она вышла на обозначенную высоту и направила машину курсом на Новый Рим. Мэдьюс сквозь мглу и пыль рассматривал поверхность внизу. — Там поля. — Верно. Вспомните, что большую часть истории человечества мы были земледельцами. А многие и до сих пор. Большинство спасенных из Впадины людей — земледельцы, им нужен только клочок земли для обработки. Думаю, это призвание. А земля там невероятно плодородна, достаточно всего лишь кому-то вонзить в нее плуг. Пища в Аду — не проблема. — Думаю, вряд ли бы и стала. Нам ведь не обязательно есть? Ким неопределенно хмыкнула. — Не совсем, не физически, хотя ощущаться это может иначе. Психологически. Но если выполнять сжигающую много энергии тяжелую работу, вы проголодаетесь и должны или поесть, или отдохнуть до ухода чувства голода. Если ранены, станете ощущать его до исцеления тела. Не спрашивайте, как или почему. С этим разбираются яйцеголовые, у них есть кое-какие теории. Это все, что я могу сказать. Наши тела выглядят человеческими, но таковыми не являются. Мы тут, мы люди, мы те, кто есть, но тела, в которых мы живем — не человеческие. Мы Второживущие. Всегда помните об этом. Возделанные земли равнины Филана остались позади, начались необработанные луга. — Кому все это принадлежит? — Нам, по праву завоевателей, — Мэдьюс пристально глянул на Ким, но та не улыбалась. — Я не шучу. Демоны понимают только такое. Мы победили, значит, все наше. Подразумевается, что в их владении лишь возвращенное нами, и они за это благодарны. О, есть недовольные нашим приходом и сменой власти, и невероятно много проблем с самозваными вождями из человеческих отщепенцев. Не забывайте еще одну вещь. Ад велик, мы видели лишь его крошечную часть. Помните тех Левиафанов? Похоже, нас ждет еще множество паршивых сюрпризов. Вот почему я хотела, чтобы вы были с нами. Тронный зал, Высший Храм, Вечный Город, Рай. В Тронном Зале на прибытие Михаила-Лан среагировали тотчас же. Один из забившихся в угол Хайот Ха-Кодеш торговался со старшим каменщиком за место в бункере. Едва завидев вошедшего Михаила, он безропотно заплатил требуемое и скрылся в спасительных стенах. Михаил-Лан нашел зрелище весьма приятным. Не по содержанию, но оно демонстрировало, что даже здесь, в тронном зале Яхве, курс событий определяет именно он, Михаил-Лан-Яхве. Архангел на миг задумался о смысле собственного имени. Правды в нем нет, больше нет. Гораздо вернее будет Михаил-Лан-Михаил. С этой мыслью Михаил-Лан снова вошел в Святая Святых. Зрение приспосабливалось к резко контрастирующему с ярким белым светом Рая тусклому свечению. И вновь его потрясло зрелище смутно различимой фигуры восседающего над ним Всевышнего. Или не потрясло? Он повторно присмотрелся к тому, кого насмешливо звал Ях-Ях и Его Невыносимостью, и понял — трепет прошел. Михаил-Лан видел подлинное могущество, лицезрел поглотившее город Нейпьидо гигантское бурлящее грибовидное облако, стал свидетелем оставленного им опустошения. Сам Михаил находился в доле секунды от гибели и знал, что не толкни он платформу обратно в портал, оказался бы в эпицентре того невообразимого взрыва. И был бы уничтожен, словно и не существовал вовсе. Михаил-Лан знал людей, понимал их. Или так ему казалось. Он наблюдал за ростом ихразрушительных способностей не по дням, а по часам. Люди отвергли слепую покорность догмам и принялись задавать пугающий Яхве сильнее всего, как знал Михаил, простой вопрос. Почему? Неужели обычные вопросы о сути вещей всегда приводят к столь устрашающей мощи? И не потому ли Яхве так ненавидит сомневающихся в его воле? С такими думами Михаил встал в центре круга светильников и преклонил колена. Он простерся ниц и прижал еще несущие легкие раны после спасения Уриила губы к холодному и темному нефритовому полу. Словно предчувствуя, четверо серафимов притихли, а бормотание двадцати четырех древнейших упало до шепота. С белого трона пророкотал голос Яхве: — Михаил, мой славный генерал. С какими вестями ты пришел? В зале повеяло чистым ужасом, оставшиеся на открытом месте прокляли не позволившие им получить место в бункере главного каменщика нерасторопность или бедность. — О Безупречный Всевышний, чье Непроизносимое Имя дарует нам неописуемые чувства, — при этой фразе Михаил украдкой глянул вверх, но успокоился. Яхве остался наполовину погружен в песнопения хора. — Я принес великолепные новости. Багряный Зверь ворвался в Иерусалим. Он равняет город с землей и рушит его святыни. Дума сеет заразу, и нет спасения от ее яда. Дума защищает разрушающего Зверя, и вместе они уничтожают все на своем пути. Погибших уже сотни тысяч. Город людей Иерусалим пал. Выжившие текут из него огромными колоннами, население сократилось до кучки паникующих беженцев. Багряный Зверь и Дума одержали великую победу. — Моей Непререкаемой Волей я объявляю празднество, — торжествующе прогрохотал по залу Яхве, облака вокруг обитателя трона забурлили от энергии. — Воистину Неназываемый Всевышний сияет нам как златой жезл во тьме, — эхом отразился от стен голос какого-то пытающегося заслужить немного милости Хайот Ха-Кодеш. Как струя нетопырьей ссанины, подумал весьма раздраженный вмешательством Михаил. Он продолжил. — Но это еще не все. Мы начали изливать на людей Четвертую Чашу Гнева и сожгли их в огне. Мы разрушили великий город Нейпьидо, а жители могучей империи Бирма корчились в яростном пламени ее гибели. Но даже умирая, они хулили Твое Могущественное Неназываемое Имя, не каялись и не славили Твою Непостижимость. Вскоре та же судьба постигнет еще четыре города, и горе людей многажды усилится. — А Уриил? Что с Уриилом? — почти неслышно вопросил затаивший дыхание в предвкушении Яхве. — Увы, о Невыразимый. Уриил причинил городу Лос-Анджелес великие разрушения. Многие части города пылают в неугасимом огне, а улицы полны уничтоженных им людей. Но, несмотря на усердные старания, люди предательски убили его неведомым нам оружием. Тяжелая потеря, о Всевышний. Яхве пожал плечами, взмутив облака. — Ну и ладно, все равно он не очень справлялся. Забудь о нем. Ты хорошо потрудился, мой Великий Генерал. Продолжай свои планы. В этом можешь не сомневаться, подумал Михаил-Лан. Уходя, он увидел, как спорившей о цене места в бункере Хайот Ха-Кодеш пытается вернуть деньги.Глава XLIII
Штаб Верховного главнокомандования Израиля, Тель-Авив, Израиль. Приказы должны быть ясными, недвусмысленными, краткими и доходчивыми. Приказ генерала Марози вахтенному офицеру военно-морского флота Израиля совмещал все эти качества. — Объяснитесь. — Что ж, сэр, похоже, что к моменту смены вахты в пятнадцать ноль ноль положение «Текумы» на графике отражалось корректно. Когда на дежурство заступила новая смена оперативного центра, первым делом они стерли устаревшие отчеты. Они обратили внимание, что отражающая положение «Текумы» информация не обновлялась с начала предыдущей вахты, и удалили ее. И при заступлении текущей вахты таковая об отсутствии субмарины на карте не знала. Марози в потрясенном неверии воззрился на флотского офицера. — Я о подобном слышал. Но никогда не думал стать свидетелем. Напиши кто об этом книгу, в нее просто не поверят. И все же вы, имбецилы, один раз смогли, но дважды? Держите меня. Вы хоть чему-то научились за сорок лет с прошлого раза? Тогда вы просто расстреляли корабль единственного союзника[262]. А теперь прошляпили субмарину с ядерным вооружением? — Марози почти утратил контроль над голосом и едва не сорвался на фальцет. Он на секунду умолк, сглотнул и помечтал о добром бокале помогающей вынести невыносимое сливовицы. Генерал сделал глубокий вдох и продолжил. — И что вы собираетесь делать? — Мы отправляем «Текуме» радиосообщения с приказом выйти на связь. — И? — Что, сэр? — И допустим, что там не в состоянии или не хотят докладывать? Мы понятия не имеем о происходящем. Она могла затонуть в столкновении с торговым судном, может, просто сломалось радио, или налетела на неотмеченную скалу. Помните ту китайскую лодку несколько лет назад?[263] Во время зарядки батарей воздушный клапан заело, она вернулась на поверхность, но из-за не позволившего открыть люки перепада давлений вся команда задохнулась. Так быстро, что никто не успел отправить сигнал о помощи. Она десять дней дрейфовала до нахождения китайским флотом. Так вы уверены, что «Текума» там не дрейфует с мертвым экипажем? Подумайте. Отправьте птичек разведки и вызовите «Дельфина» с «Левиафаном». Они единственные подходящие противолодочные корабли вашего флота. Найдите эту подлодку. Марози упал в кресло, пытаясь придумать повод для перевода на другой пост в Экспедиционной Армии Человечества. Это уже перебор. Иерусалим, Израиль. Багряный Зверь на секунду остановился почесать спину об отель «Краун Плаза» и направился к Струнному мосту[264]. Восседающая на его шее Дума поприветствовала обрушение отеля от столкновения с тушей Флаффи торжествующим криком. Непрестанный треск ружейного огня она игнорировала — большая часть зарядов предназначалась Багряному Зверю, и всадница серьезно сомневалась в их способности пробить толстую шкуру. У самой Думы шла кровь от попаданий нескольких крупнокалиберных пуль, серебряная жидкость резко контрастировала с красно-пурпурными одеяниями. Но поводов тревожиться раны не давали – только не при таком уровне пульсирующего в жилах чистого восторга от разрушения города. Багряный Зверь под ней встал на задние лапы и пару раз ударил по Струнному мосту передними. Первый удар вырвал опору из основания и отбросил назад, второй поймал в падении и дернул обратно, заставив символическую конструкцию развалиться прямо в воздухе. Разлетевшиеся меж окрестных зданий обломки обладали эффектом залпа из дробовика. Зрелище исторгло из Думы очередной торжествующий клич, на сей раз профессионального удовлетворения. Вне скачек на Багряном звере она служила одним из лучших архитекторов Вечного Города, и разрушение столь оскорбительного подобия моста доставило истинное удовольствие. Флаффи тем временем заметил группу стоящих рядом трех строений-башен и прыгнул к ним. Одно из зданий завалилось под мощным ударом и повлекло остальные. — И-и есть! Дума при виде трех обратившихся в пыль и щебень построек просияла и потрепала Флаффи по холке. Такое зрелище было для нее в новинку. В прошлое опустошение Иерусалима город предстал кучкой хибар, которые Багряный Зверь тупо топтал. Но сегодня профессионального удовольствия куда больше. Воспоминания о погроме многотысячелетней давности ненадолго отвлекли Думу. Ее почти расстраивало нежелание описавших труды Флаффи летописцев признать способность их возлюбленного Яхве приказать устроить подобное буйство беспричинного разрушения. В итоге они обвинили во всем Сатану и назвали ее с Флаффи его творениями. Бедного Флаффи записали в исчадья Ада, а ее саму — в демоны. Возмутительно. Она отвлеклась и, видимо, поэтому не заметила четыре несущихся к ней сквозь ночь силуэта. Ангел ничего не слышала: F-111 шли на скорости 1.1 Маха и обгоняли звуковую волну. Звено «Коала» F-111C, на подходе к Иерусалиму. Каждый самолет нес четыре двухтысячефунтовых бомбы с замедлителями, а промахнуться по топчущему руины Иерусалима громадному зверю было сложно. Гигантский красный монстр словно сиял сквозь подсвеченные звездами и остатками городского освещения клубы дыма и пыли. Командир эскадрильи Маккей уже получил все допуски, разрешение применить по городу тяжелые бомбы демонстрировало степень отчаяния израильтян. Но при неудаче другой вариант — ядерное оружие, и он догадывался, что ради недопущения этого они пойдут на все. — Чарли, цель в зоне видимости, установи систему боевой навигации. Всем самолетам «Коала», стараемся взять зверушку в «коробочку» из бомб. Установить интервалометры на сброс через стофутовые интервалы вокруг него. Один заход, и убираемся. — Принято. Радио быстро принесло подтверждения, цель перед ними стремительно росла. Благодаря скорости выше одного Маха ни зверь, ни всадник не подозревали о несущейся с небес угрозе. Маккей слегка отработал управлением, выводя самолет на проход прямо над зверем. Потом его «Свинья» вздрогнула, сбросив восемь тысяч фунтов стали и взрывчатки лучших двухтысячефунтовых бомб китайской «Норинко». Их оперение раскрылось, останавливая поступательное движение и замедляя падение, что дало четверке F-111 время уйти. Багряный Зверь со всадником едва успели заметить их появление, когда обоих накрыли взрывы. Иерусалим, Израиль. Дума слышала о людском оружии и его кошмарах, но не могла и вообразить поглотившие ее волны ударов, звука и обломков. Она слушала те истории и считала, что понимает, но они и близко не стояли с жуткой реальностью. Дума слышала рев попавшего под терзающие тело осколки и ударные волны Флаффи. Кто-то другой кричал в агонии и страхе, и Дума к собственному ужасу узнала в крике свой же голос. Она глянула вниз сквозь поднимающийся дым и вонь людской взрывчатки. Почему человеческое оружие даже пахнет как творимый им ад, подумалось ей, и тут она увидела потоки струящейся по бокам Зверя и пятнающей землю серебряной крови. Лишь тогда ангел осознала, как тяжелы нанесенные бомбами раны. Больно было даже дышать. При попытках глубоко вдохнуть она слышала скрежет ребер в груди и клокотание в легких. Сознание тоже путалось, словно мозг погрузили в странное подавляющее мысли желе. Ей надлежало что-то сделать, но что именно — ухватить никак не удавалось, воспоминания о задаче и месте назначения будто куда-то провалились. Флаффи под ней шатался, истекая багряной кровью из зияющих ран в шее и брюхе. В сознание медленно пришла мысль. Надо убираться. И тут в памяти наконец всплыла вторая часть выданных инструкций. Ей следует открыть спасительный портал в одно конкретное место, на котором особо настоял Михаил-Лан. Только туда, и никуда иначе. Неважно, насколько все плохо — сперва только туда. Она объединила разум с сознанием Багряного Зверя, и вместе они создали ведущий в безопасность большой черный эллипс. Оглушенные болью и шоком Флаффи с Думой провалились в портал к лежащему за ним убежищу. Радиорубка, субмарина ВМФ Израиля «Текума», Средиземное море. Система дешифровки обработала входящее радиопослание и выплюнула слова на белую ленту. Сообщение было совершенно четким и делилось на две части. Первая — срочный приказ «Текуме» немедленно возобновить связь с оперативным штабом. Вторая — «молния», что авиаудар австралийцев заставил Багряного Зверя прервать нападение и отступить в Рай. Что по крайней мере эта чрезвычайная ситуация завершилась. Лейтенант Мидьян Ицхак прочел последнее и неслышно вздохнул. Время пришло, все пошедшие на эту операцию усилия будут вознаграждены. На подготовку ушли годы. Требовалось поставить нужных людей на нужные места, а тем — продвинуть других на правильные должности. Но с полученным от явившегося им в видениях безупречного архангела Божественным Благословением все получилось. Наград им не обещали. Они выполняют Волю Божью, и этого довольно. Лейтенант взял поступившее сообщение и тщательно его уничтожил, скормив специально созданному для тонкого измельчения бумаг до массы невосстановимых фрагментов шредеру. Затем извлек из кармана другое — аккуратно упакованное и выглядящее точь-в-точь как свежепришедшее. Но с весьма отличающимся от настоящего содержанием. Следующей остановкой Ицхака стала боевая рубка. Там находился соединенный со спящими в передних шахтах пятью ракетами «Попай»[265] пульт. Ракеты загрузили в шахты заранее, они ждали лишь координат цели. Оператор бортовых вооружений принял приказ и ввел переданные числа в контрольную панель. Там алгоритм обработает их и преобразует в координаты. Оператор не знал, что это за цели и каков план. Лучше ему и не знать. — Цели введены в систему, — рапорт прозвучал с подобающей случаю торжественностью. Никто на подлодке не верил в действительную возможность наступления такого момента. Де-факто он еще мог не наступить — есть ничтожный шанс отказа капитана субмарины выстрелить. Но определенно маловероятный. Ицхак отсалютовал и покинул отсек, направившись в командную рубку. Капитан Алекс Бен-Шошан уже ждал. С приходом сообщения сработала тревога, и он гадал об ее причинах. Ицхак молча вручил капитану донесение. Бен-Шошан прочел его и помрачнел. — Ситуация ухудшилась? — Серьезно ухудшилась, сэр. Зверь закончил рушить Иерусалим и направился дальше. Вскоре он доберется до Тель-Авива, и тогда будет слишком поздно. У нас есть лишь недолгий шанс, пока он в коридоре[266]. Капитан кивнул. Под сообщением шел ряд символов. Он взял небольшую коробочку и ввел их. Затем вручил документ имеющему такую же коробочку первому помощнику. Тот тоже ввел знаки, и коробка перевела их во второй набор чисел. — У меня шесть-девять-три-девять-восемь-семь-девять-ноль-девять, — первый помощник вручную вводил цифры в консоль запуска. Бен-Шошан кивнул. Его машинка выдала другое число, и он добавил его ко введенным в панель данным. Компьютер сложит два числа, при верной сумме они дадут доступ и разблокируют замки системы ведения огня. Никаких признаков принятого рокового решения. Ни огней, ни мигающих предупреждений. Система управления огнем молчала. — Пора, — произнес Бен-Шошан. Он снял ключ с цепочки на шее и прошел к ящику в конце командной рубки. Первый помощник сделал то же самое, и оба оказались на противоположных сторонах отсека. Затем они вставили ключи в пару небольших непримечательных замков. — На счет «три». Один... два... три. Ключи провернулись, и компьютер издал серию щелчков. Не дай вычисления верный результат, вся система бы в этот миг заблокировалась. В рубке воцарилась давящая тишина, а потом подлодка слегка содрогнулась. Первая ракета «Попай» отправилась в путь. Десятью секундами позже ушла вторая, еще через десять третья. Менее чем спустя минуту все пять ракет двигались к своим целям. Штаб Верховного главнокомандования Израиля, Тель-Авив, Израиль. Царившее в штабе веселье и аплодисменты прервали четыре слова. — У нас ракетный запуск. Простая констатация вахтенного офицера флота превратила праздник изгнания Багряного Зверя в атмосферу напряженного страха. На занимающем одну из стен дисплее четко отображался маршрут ракет. Сперва одной, но затем к ней присоединились остальные и понеслись над морем к суше. Ничто не указывало на точку запуска, но все знали единственно возможный вариант. «Текума». Пять веером летящих на восток ракет. Очевидно, каких — «Попаев» с ядерной боеголовкой. — Этот запуск никто не разрешал. Замечание прозвучало глупо, и выдавший его человек густо покраснел от стыда. — Куда они направляются? — в горле у Марози пересохло. Именно этого так боялись все в ядерной теме. — Пока сказать невозможно. Первые несколько минут ракеты пойдут курсом уклонения для усложнения перехвата. Затем направятся к целям. — Перехватчики подняты. Из Тель-Ноф[267] вылетели четыре истребителя «Акеф», — прочел донесение дежурный офицер. Истребители попытаются сбить ракеты до поражения целей. — Только четыре? — Марози не мог оторвать взгляд от экрана. Ракеты стремились на восток делающим невозможным предсказание цели петляющим S-образным курсом. На карте появились синие линии — летящие на перехват F-15C. — Все имеющиеся. Остальные будут готовы через десять минут, это слишком поздно. Секунды тикали. Ракеты перестали петлять и ускорились прямым курсом на цели. Истребители тоже слегка изменили маршрут, разделяясь для перехвата. — Есть цели, сэр. Багдад, Дамаск, Бейрут, Каир и Тель-Авив, — последнее офицер произнес в ошеломленном неверии. — Сэр, они разделились так, что все нам не перехватить. Первые три получится, по «Акефу» на каждую. А с последней парой придется выбирать, или-или. — Приказываю истребителю сбить идущую на Каир, — раздался голос премьер-министра. — Если израильская ядерная ракета уничтожит арабскую столицу, альянс человечества развалится. Люди станут сражаться с людьми всем доступным оружием. Победит лишь Яхве и его банда. Так что мы пожертвуем не Каиром, а Тель-Авивом. В конце концов, есть вероятность остановить «Попая» нашей противоракетной системой. Шансы невелики, и это знал каждый. Система ПРО создана сбивать идущие по ровной и предсказуемой баллистической дуге ракеты. Для подобных задач ей даже не требуется наведение, индийцы, например, выполняют перехват на базе математических вычислений. Комплекс «Хец»[268] делал упор на дальность и скорость, а не нужную в работе по подвижным мишеням маневренность. Но «Попай» весьма быстро скользит всего в нескольких футах над землей, и такая цель куда сложнее. Приказав истребителю заняться одной из последней пары ракет, премьер-министр обрек Тель-Авив на гибель. — Мистер премьер-министр, — заговорил со своего места Муамар аль-Захари, его глаза блестели от слез. — Прошу дать мне доступ к вашей радиосистеме. Я обязан рассказать миру о вашем решении. Мир должен узнать о принесенной здесь сегодня жертве. Премьер-министр кивнул. Аль-Захари присел к пульту связи и принялся устанавливать частоты и передавать, сообщая своему командованию: Тель-Авив скоро погибнет, но смертью своей спасает Альянс Человечества. Марози за его спиной рассматривал город. Так его и застала поглотившая все ослепительная вспышка. Дворец Михаила, Аукумеа, Рай. — Чего тебе? — нехарактерно зло рявкнул Михаил-Лан. Ему хватало забот и без докучливых гонцов. Багряный Зверь ревел от боли, метался и обильно гадил среди его любимых цветов. Думу стащили со спины Флаффи и унесли в личную операционную в мрачной попытке спасти жизнь. Но взрывы бомб причинили ей жуткие раны, и Михаил всерьез сомневался в шансах ангела. Выживет ли Багряный Зверь? Возможно. А Дума — если ей очень повезет, а его медики покажут лучшие свои навыки. — О Владычественный, я принес вести с Земли. Четвертая Чаша Гнева излита на еще один людской город. Столица израэлитов более не существует. Михаил остолбенел. — Четвертая Чаша Гнева излита на Иерусалим? Всего один город? — Всего один, Величайший из генералов. Да хватит уже жопу лизать, подумал Михаил, я не Яхве, и зовут меня Михаилом, а не всякими там льстивыми титулами. Не трать мое время этой тупой чушью. — Тель-Авив уничтожен вместе со всеми обитателями. Виртуозная стратегия, о Величайший Генерал — хитростью заставить людей применить свое же оружие. Гонец поклонился и ушел. Определенно виртуозная стратегия. Использовать людское оружие, потому что смерть Уриила показала бесполезность против них лучшего из нашего. Михаил пытался успокоить Флаффи. Интересно, кто ее придумал?Глава XLIV
Лагерь батальона 1/33 Третьей бригады Третьей бронетанковой дивизии Девятого корпуса армии США. Север Дита. — Окей, боссам понадобилось выполнить опасную работенку, и ее поручили Третьему Стаду. Полковник Киша Стивенсон оперлась на танк и оглядела командиров своего подразделения. Она возглавляла все тот же смешанный батальон, что и в конце Войны Обломанных Рогов год назад: две роты танков М1А3 «Абрамс», две механизированной пехоты на М2А7 «Брэдли» и батарея антигарпийных самоходок М1314А1. Завершение войны ознаменовало остановку ее стремительного взлета в рангах. По приближению к плановым размерам взрывное расширение армии замедлилось и прервало бешеные темпы карьерного роста личного состава кадровых офицеров. Офицерский корпус адаптировался к новым условиям, и качество снова стало превалировать над количеством. — Нам правда стоило выносить того ангела? — почти жалобно спросил командир одного из ее танковых взводов капитан-лейтенант Джим Шейн, некогда известный как стрелок «Байкер». Тут он прав, размышляла Стивенсон, расстрел того ангела вывел ее на радар генерала Петреуса и сделал дежурным офицером для исполнения всяческих необычных и странных задумок. — Это был просто ангелок, Джим. И он принес нам белое кольцо. Как и прочие, на стволе орудия ее танк нес длинный набор символизирующих убитых балдриков черных колец, но отличался присутствием одного белого. Цвет означал убитого ими в Ираке ангела, и ни один другой танк такого кольца не имел. Столько всего поменялось Сметающие все на пути маневры и великие сражения Войны Обломанных Рогов сменились зашедшей в тупик войной с Раем на истощение. И это, думалось ей, не так плохо, у моих машин всего примерно месяц как полный боекомплект, а у ребят из артиллерии до сих пор нехватка. Хотя появились изменения и менее заметные. Поспешные импровизированные модификации времен Войны сменились полноценно спроектированными решениями. Например, взять ее танк. В наступлении по Равнине Филана танки несли тентоподобные воздушные фильтры – хоть и не допускающие грязь в моторы, но грубые, хрупкие и ломающиеся от движений башни. Теперь их заменили устройства куда меньше и аккуратнее. То же относилось и к снаряжению бойцов. На смену набору из берегущих глаза пескозащитных очков и защищающих рот с носом от пыли бандан пришла цельная и просторная лицевая маска с удобным фильтром, позволяющая видеть, дышать и говорить без забивающей легкие тонко распыленной пемзы. Новое снаряжение появилось благодаря аналитикам, засевшим над образцами пыли и определившим характеристики самого эффективного против нее материала. Не спеша, весьма не спеша, но Ад все же превращался в пригодное для обитания Первоживущих людей место. Хотя и пригодное лишь временно. Совсем как мой родной Бейонн, мелькнула мысль у Стивенсон. Она слегка передвинулась и поискала взглядом настраивающих оборудование для портала на Землю техников. Возможно, проще стало бы пойти к одному из соединяющих Землю и Ад постоянных, но это означало долгую поездку, а ее тяжелая бронетехника не славилась пригодностью к продолжительным маршам. — Итак, парни, вы слышали. Во время визита Михаила в Мьянму яйцеголовые умудрились достать сигнатуру его портала в Рай. Через несколько минут группа на Земле собирается открыть туда проход. Мы проводим технику отсюда на Землю, строимся и проникаем через тот портал. Порядок движения — взвод «Альфа» впереди вместе с моим штабным отрядом, взводы «Чарли», «Дельта» и «Эхо» идут следом за «Браво» и формируют прикрытие. Когда мы портанемся в Рай, я веду «Альфу», остальные ждут нашего подтверждения позиции и ситуации на месте и переходят следом. — После перехода через райский портал работаем по схеме обычного рейда. Взводы «Браво», «Эхо» и «Дельта» остаются у портала и охраняют. Джим, это достается тебе. Ты ведь удержишь портал несмотря ни на что, да? Если влипнешь в серьезные неприятности, зови на помощь, мы вернемся и поддержим. Взвод «Чарли» идет в непосредственный рейд вместе со мной и «Альфой». Мы совершим двадцатимильный заход. Маршрут треугольником — прямо, наискось и обратно. Помните, у Ада странности с направлениями, стоит предполагать таковые и в Раю. Не спускайте глаз с маяка и постоянно будьте в курсе относительной позиции. Правила применения оружия — если что-то движется, стрелять на поражение, — закончила полковник. — А что насчет тамошних людей? — в сомнениях спросил лейтенант Чарльз Уэйн. Он был вновь призванным в строй и произведенным в офицеры переученным ветераном-сержантом. И еще не избавился от ряда привитых за прошлый срок службы условностей. — Неизвестно, — Стивенсон тщательно скрывала факт собственной обеспокоенности тем же. — Когда мы пришли сюда, могли предположить. что люди на нашей стороне. В конце концов, все они проклятые души, а мы их спасали. Даже балдрики на деле не являлись врагами, большинство из них оказалось такими же жертвами Сатаны, как и мы, — вот только извлеченные из Впадины Второживущие с этой идеей свыкнуться совершенно не способны. — Но будет ли то же в Раю? Мы попросту не знаем. Теоретически все люди там спасенные души, искупленные, или как там еще это верующие зовут. Так что логично ожидать враждебность. Но мы уже знаем, как ожидания отличаются от действительности. Это заставляет сомневаться во всем. Она снова слегка поерзала. — Окей, значит, чего ждать — неизвестно, с этим ясно. Одна из наших задач — выяснить поведение людей там при виде нас. Станут ли они драться с нами? Драться за нас? Бежать и прятаться? Мы пока не знаем. Надеемся, что одно из первых двух, так хоть что-то поймем. — Вряд ли, босс, — заговорил один из рядовых бойцов экипажей. Стивенсон под маской улыбнулась. В старые деньки рядовой ни за что не посмел бы прервать полковника на середине речи. Но масштабное расширение армии принесло новый формат взаимоотношений. Рядовой бросил взгляд по сторонам и продолжил. — Пока Яхве нам врал, Рай веками стоял закрытым. Люди там древние, для них мы станем чужаками, пришельцами. Они будут бежать и прятаться. А когда мы надерем задницы ангелам, получат повод для раздумий. Стивенсон кивнула. — Звучит разумно. Окей, значит, считаем, они станут прятаться. Если же не станут, убиваем ангелов и смотрим по обстоятельствам. Если люди примут нашу сторону, отлично, если нет — уничтожать. В иной ситуации старайтесь их не задеть. Но если они встанут на пути, что ж, бывает. И последнее. Ангелы пользуются звуковым оружием, (П.) О. В. А. Р. назвал его «ревом». Всем постоянно носить шумоподавляющие наушники. Неизвестно, как они держат рев, но не будем носить — не узнаем. И не забудьте фольгированные шляпки. По машинам. Ее бойцы рассмеялись. Все разумные люди теперь не расставались с металлическими шлемами. И это стало причиной возвращения ЭАЧ к стальным каскам времен Второй мировой – еще одному предмету, что изымали из мировых музеев до восполнения спроса новой продукцией. Солдаты Стивенсон знатно подурачились, поправляя каски перед погрузкой в машины. Под защитой брони они, разумеется, в безопасности. Демонический контроль сознания не способен пробить и тонкий слой алюминия, а против толстых стальных бронеплит у него нет ни шанса. Перед ее танком открылся черный эллипс портала на Землю. Абердинский испытательный полигон, Мериленд, США. — Есть контакт, — к радостному голосу генерала Шаттена примешивалось легкое удивление от внешней схожести портала в Рай с адским. Просто обычный черный эллипс, достаточный для прохода бок о бок пары танков. Расположившаяся в нескольких ярдах от поста управления батарея 155-мм самоходных орудий М109[269] нацелила стволы на мерцающий овал. Имелись опасения о появлении оттуда группы нападающих ангелов, и на такой случай для их приема приготовили шквал артиллерийского огня. Но эллипс стоял спокойно. В сотне ярдов от места открылся другой портал, на сей раз пробитый из Ада. Сквозь него прошла боевая группа из 22 машин, переместилась в сторону Шаттена и построилась на бетоне. Пять групп по четыре машины и командная из двух. На взгляд генерала, последняя выглядела странно: большинство командиров батальонных боевых подразделений в качестве командирских танков предпочитали «Брэдли», но эту возглавляла пара «Абрамсов». Судя по числу колец на стволах, весьма заслуженная пара. — Генерал Шаттен, сэр, — батальоном командовала весьма одаренная природой женщина. Она уже успела снять воздушный фильтр и моргала на ярком солнце. Шаттен вернул воинское приветствие. — Полковник Стивенсон, рад встрече. Я помню ваши заслуги в уничтожении того ангела. Кстати, по нашим сведениям, его звали Апполион-Лан-Гавриил. Вы тогда отлично сработали. — Благодарю, сэр. Мы можем выдвигаться? — Все готово, мы пробили портал по перехваченному в Мьянме сигналу. Удачи, полковник, надерите там парочку задниц. Мы и так с этим слишком затянули. Шаттен отошел к посту управления и наблюдал за маневрами выходящих на позицию для первого вторжения в Рай танков. Стивенсон повела две командирских машины и танковый взвод вперед, как острие копья. Весьма умно, подумал генерал. На его критический взгляд, с танками обращались не так опытно и четко, как хотелось бы. Слишком много новобранцев, довоенные дивизии сокращались и сокращались для обеспечения кадров вновь создаваемым частям, и падение качества сказывалось. Шесть вошедших в «острие» машин ускорились и нырнули в эллипс. Шаттен ждал доклада, время от тишины в канале связи словно растянулось. Наконец раздался треск статики. По какой-то причине при передаче сквозь порталы радиопомехи усиливались, и, разумеется, для успеха передатчик с приемником должны находиться на линии прямой видимости сквозь переход. Вот почему все постоянные порталы оснащались оптоволоконными каналами связи высокой пропускной способности. — Окей, вот мы и тут, — в голосе Стивенсон читалось веселье, что несколько смутило Шаттена. — Полковник, что вы видите? — генерал не разделял радость, досадуя на явное легкомыслие. — Ну, тут милое красно-серое небо, все вокруг выглядит красным и грязным. А, еще рядом река, тоже красная. Шаттена охватило ужасное предчувствие. — Что вы имеете в виду под «красным»? В Раю свет должен быть белым. — Не сомневаюсь, сэр. Наверняка так и есть. Но мы не там, мы в Аду. Мы вне зоны покрытия «Лорен»[270], но, по моим прикидкам, примерно в тысяче миль восточнее Дита. Далеко от освоенной на сегодня области. Нас провели, сэр. Нам пройти по окрестностям или возвращаться? Секунду генерал думал. — Еще что-то видите? — Трава вся помята и, похоже, тут много высохшей крови. Серебряной и красной, по-моему. Это все. В остальном полная пустота, сэр. — Стивенсон, пожалуй, уходите оттуда. Доложите по прибытию. Шаттен опустился в кресло и покачал головой. Михаил не прыгает в Рай прямо с Земли. Он использует Ад перевалочным пунктом, далее отправляется куда-то в пустынное место Земли и возвращается в Рай. Может, в Антарктику? Или дебри дождевого леса Амазонки? Кто знает? И, похоже, все его присные поступают аналогично вне уровня серьезности ситуации. Генерал снова покачал головой и вздохнул. — Чтоб его, а этот парень неплох. Лагерь беженцев, Бэс-Эди, Джорджия, США. — Прошу прощения за условия, но это лучшее, что мы можем сделать, — президент Обама смотрел на предоставленное стоящему перед ним семейству временное жилье. Оно действительно имело почти лишь минимально необходимое. Обама ощущал острую вину за неспособность своей администрации дать этим людям нечто лучшее. Но со ставшими после повторных ударов штормов необитаемыми Бермудами и побережьем Джорджии/Каролины в немногим менее плачевном состоянии вопрос стоял о наличии возможностей, а не его желаниях. Масштаб погодных атак на восточное побережье и Карибы оказался меньше страхов экспертов. По какой-то причине сезон ураганов вышел слабым, и они считали, что без влияния Рая шторма берегов бы не достигли. Даже с искусственно накачанными и направленными тропическими возмущениями ущерб от катастроф оказался ограничен. Все ожидали удара по Флориде не слабее бермудского, но штат остался почти невредим. Но, как бы то ни было, беженцев по-прежнему больше нужных для помощи им ресурсов. — Мы справимся, мистер президент, — английский акцент мужчины звучал невероятно чуждым этому месту. — Мы вам более чем благодарны. — И всем остальным, Филип, — с упреком добавила жена. — Подумай обо всех, кто помогает. Упрек был оправдан. Поставки продуктов и прочей помощи поступали со всего мира. Этот лагерь, например, только что получил большой груз вьетнамского риса, разгружать который помогали приехавшие вместе с ним вьетнамские солдаты. Это заставило Обаму улыбнуться. Интересно, что думают здешние ветераны Вьетнама о вьетнамских войсках на американской земле. — Верно, мэм. Сейчас мы все трудимся сообща. Женщина кивнула, но затем ее лицо помрачнело. — У нас до сих пор нет вестей о моей сестре из Лос-Анджелеса. Надеюсь, ей удалось выжить. Она расплакалась. — Я постараюсь помочь, — Обама изобразил искренний голос и отрывисто махнул помощнику. — Запишите имя и адрес этой леди, и подробности об ее сестре из Лос-Анджелеса. Выясните, что с ней случилось, и свяжите их, — он снова обернулся к женщине. — Меня поражает, на что способны люди при вмешательстве Белого Дома. Вам скоро сообщат. Президентская свита двигалась по рядам убежищ. Президент жал руки взрослым, а Мишель Обама болтала с детьми. Сама суть этого лагеря демонстрировала решаемую им проблему. Хотя прямые погодные атаки и не унесли ужасающее количество жертв, как в Тель-Авиве, Лос-Анджелесе или Нейпьидо, они все более тяжким бременем ложились на и без того перегруженную и перенапряженную мировую экономику. И не прекращались. Мощные торнадо в Канзасе или бьющие по Каролине тропические шторма теперь случались слишком часто и уже не делали рейтинговых новостей. А вот экономический ущерб от них рос день за днем. Обама упрекнул себя за мысли. В ударе по Тель-Авиву погибло сто пятьдесят три тысячи человек. Израильское правительство пожертвовало ими и самим собой во имя спасения Альянса Человечества. Рядом с этой жертвой беспокойство об экономическом ущербе выглядело эгоистичным и жалким. Визит в лагерь подходил к концу. Перед отлетом в Колорадо для посещения другого лагеря беженцев из Аллеи Торнадо еще предстояла пресс-конференция. Президент надел дружелюбную улыбку и взошел на поставленную помощниками трибуну. Та несла Большую Печать — новую, с сурово глядящим на сжатые в когтях левой лапы стрелы орлом. Не на правую с оливковою ветвью, как раньше. Журналисты задавали все те же вопросы. Сколько погибших? Сколько продлится война? Как сильно вырастут налоги? В самих вопросах ощущалась говорящая о растущем утомлении от войны усталость. Наконец Обама увидел поднимающийся грузный силуэт своего самого жесткого политического критика. Проклятье, я думал, он где-то во Флориде в клинике. — Мистер президент, как получилось, что под руководством президента Буша мы за восемь месяцев разгромили и оккупировали Ад, а теперь, за шестнадцать месяцев войны против Рая, ни на шаг не продвинулись с ее начала? — Что ж, Раш, умный вопрос заслуживает простого ответа на пару слов, — Обама помолчал и позволил напряжению слегка усилиться. — Нам невероятно повезло, что Война Обломанных Рогов пошла именно так, как случилось. Противник не понимал нас и не знал наших возможностей. Они полагались на привычные тактики и сражались на основе узнанного в прошлые вторжения на Землю. И бросились на лучшую нашу армию под командованием нашего лучшего генерала. Нам повезло, что союзники, особенно русские, британцы, индийцы, все быстро пришли на помощь, и мы обрушили на противника подавляющую огневую мощь. Затем, когда вражеская армия дрогнула, мы смогли погнать их буквально до самых врат Ада. В ходе действий наших и союзных сил особого назначения мы сумели провести операции по свержению правителей Ада, устранению их власти и освобождению плененных ими людей. С другой стороны, противник в Раю от нас изолировался. Мы его осадили и взламываем ворота. Это долгая и сложная задача действий против более опытного и умелого неприятеля. Но, скоро, подчеркиваю, очень скоро мы прорвем эти врата, сокрушим врагов в Раю и установим там демократический режим. Собеседник Обамы выглядел сконфуженным. — Мистер президент, это был не простой ответ на пару слов. — А это был неумный вопрос.Глава XLV
Кабинет Михаила-Лан, Храм Праведного Рвения, Вечный Город, Рай. — Салафиил, как ты мог так предать Несравненного Отца? — Не я предал Всевышнего. Коварно сбившие его лживыми речами с пути Абсолютной Праведности советники, вот кто предали Его Безупречное Присутствие. А под ними ты подразумеваешь меня. Михаил-Лан без тени жалости взирал на низведенного до печального состояния Салафиила-Лан-Яхве. Лига Святого Суда ударила на рассвете, пройдя по столь усердно составленным Лемуилом и его группой спискам. Людей, ангелов, архангелов — всех бесцеремонно вытаскивали из постелей, заключали в золотые кандалы и конвоировали в тюрьмы и центры допросов. Главарей и самых важных заговорщиков держали в Вечном Городе, остальных распределили по внешним лагерям временного содержания в пригороде. — Салафиил, старый друг мой... Михаила зло и резко перебили. — Я больше не друг тебе, Михаил-Лан. Может быть, раньше, но ныне ты забыл тысячелетние традиции и отбросил все наши ценности. Ты более не друг никому в Вечном Городе, ты яд, оскверняющий все, что было, есть и будет. Вот так нераздельно смешивается истина и ложь. Да, Салафиил, я центр медленно поглощающего город разложения. И благодаря тому я такой друг всем ангелам, что ты и представить не можешь. Поскольку приход сюда несущих оружие в руках и гнев в сердцах людей значит окончательную смерть каждому из нас. Михаил думал о судьбах Нейпьидо и Тель-Авива — о поглотивших города огромных бурлящих грибовидных облаках. Мысленным взором он видел много других, рядом с которыми те казались карликами. И эти облака пожирали Вечный Город. Они определенно будут большими и во множестве. Михаил отлично знал людей: раз они обладают оружием огромной мощи, то станут делать еще и не остановятся, пока доведут до несравнимо большей силы. В вопросах разрушения люди просто не ведают границ. — Раз ты желаешь, да будет так, — Михаил-Лан подпустил в голос досаду. — Салафиил-Лан-Яхве, такие речи обличают твое впадение во смертный грех гордыни. Ты настолько ослеплен гордыней, что не способен увидеть ложь собственных слов? Нашего Возлюбленного Всезнающего Отца невозможно предать предполагаемым тобою образом, ведь Он читает в сердце каждого из нас. Наши мысли для Него — открытая книга. Его знания и прозорливость превосходят все доступное нашему жалкому воображению. Все происходящее ныне творится по Его воле. Даже твой тщательно спланированный и продуманный бунт есть лишь часть Его Великого Плана. Салафиил лишь рассмеялся. — Будь это правдой, Лига Святого Суда раскрыла бы нас раньше и... Он оборвал себя. Едва не выдал знание, что не все ячейки заговорщиков схвачены. Его организация еще существует. Тяжело пострадала, да, но жива. Она способна бороться, способна вернуть Яхве на законное место и низвергнуть предателей. — Как знать, что планировал Величайший Разум Яхве? Может, он до сих пор воздерживался от приказа, дабы позволить вызреть плоду твоего бунта перед сбором? А может, он желает проверить эффективность Лиги Святого Суда. В любом случае Его Божественная Воля будет исполнена. Мы получим нужную информацию от тебя и других. Человеческими методами, если того потребует твое упорство во грехе. Салафиил не мог противиться столь исполненным мягкости и сожаления словам. Его руки были скованы золотыми кандалами, а разум — безоговорочно принимавшимися всю жизнь догмами. Архангела одолели столь далекие раньше сомнения. Салафиил убедил себя, что Михаил-Лан и присные Великого Генерала в ответе за зримый им повсюду распад ценностей Рая. Но речи Михаила-Лан заронили в него неуверенность. Не Всевышний ли спланировал все это для проверки верности подданных? Не часть ли это процесса чистки Вечного Города перед последней решающей битвой с людьми? Михаил-Лан заметил сменившую твердокаменную уверенность тень колебаний на лице Салафиила. Бедный глупый цыпленок. Ты еще веришь во всемогущество и всезнание. Еще считаешь, что такое возможно или хотя бы правдоподобно. Разве не видишь, что именно наша вера в подобное не позволяет учиться? Люди вырвались из клетки и ринулись в будущее в тот самый день, когда отвергли веру во всезнание и задали сильнее всего пугающий Яхве простой вопрос. «Почему». Пора задать мой. — Салафиил, до передачи тебя другим для допроса я обязан спросить. Почему твоя организация пыталась убить моего друга Лемуила? — Лемуила? Потому что он ступил на путь греха. Он подвергся искушению и сошел с Истинного Пути. Его ранг в Лиге Святого Суда должен был уберечь от искуса. Но не уберег, и ему следует умереть. Михаил кивнул. В картине мира Салафиила звучит логично. — И еще вопрос. Что натолкнуло тебя заставить людей применить оружие против своих? С учетом провала и гибели Уриила весьма искусная тактика. Я восхищен, — и намерен присвоить. Просто хочу понять способ. Салафиил уставился на него в изумлении. — Это не твоих рук дело? Наши точно не при чем. Дворец Михаила, Аукумеа, Рай. — Обширное аксонное повреждение головного мозга, — доктор Дэвид Ганн покатал слова на языке, будто это смертный приговор. Что вполне соответствовало истине. — Повтори? — рассеянно попросил Михаил-Лан. Весь полет домой в его разуме гремели десять последних слов Салафиила. Значат ли они, что существует еще один заговор свержения Яхве? Или сам Яхве придумал план глубже, чем считал его способным Михаил? Нужны ответы. — У Думы и Флаффи масштабные необратимые повреждения мозга. Флаффи не поправится, он умирает и спасти его мы не в силах. А Дума, что ж, шансы выжить есть, но она станет овощем. Ее мозг распадается час за часом. Вопрос лишь в том, остановится ли распад до поражения жизненных функций. Особых надежд я не питаю. — Как это случилось? Знаю, оба были тяжело ранены, но она говорила и казалась адекватной. Что пошло не так? Ганн вздохнул и махнул Шеннон Лауни. Та внесла большой поднос со сделанным из любимого клубничного желе Михаила макетом ангельского мозга в натуральную величину. — Это ее мозг, так? В общем, ее накрыла серия очень мощных взрывов бомб. Думу с невероятной жестокостью швыряло во все стороны. Бомбы буквально растрясли мозг на куски, — Ганн сильно потряс поднос. — Взгляните на желе.Видите расходящиеся трещины? Ее мозг выглядит похоже, его пронизали разломы. Далее, части мозга соединены так называемыми аксонами. Когда ее мозг растрескался, аксоны разорвались. Часть уничтожена полностью, часть просто повреждена. Сейчас они гибнут, и вместе с их гибелью то же происходит с отделами мозга. Мы не можем проникнуть туда и устранить разрывы, поражен мозг целиком. Флаффи пострадал не слабее, но его мозг меньше и проще. Ему конец. Лежит снаружи, ему осталось несколько часов. Михаил-Лан взглянул на распростершуюся в саду тушу Багряного Зверя. Тот едва двигался, язык свесился изо рта, грудь неровно вздымалась. Глаза уже помутнели, свет сознания из них ушел. — Ты ничего не можешь сделать для Думы? Он хотел ее смерти, а не существования бездумным бревном. Ганн покачал головой. — Найдите современного доктора, возможно, он поможет. Когда меня убили, знания о мозге и терапии аксонных травм находились на раннем этапе и довольно примитивном уровне. С тех пор прошло больше двадцати лет, в понятиях медицины я безнадежно устарел. Современный врач знает больше меня, это точно. Но, откровенно говоря, вряд ли и он поможет. Могу обнадежить вас лишь фактом, что ни один ангел еще не получал подобных ран. Вы исцеляетесь гораздо лучше нас, есть возможность и восстановления мозга. Придется просто ждать и наблюдать. Хотя если это и случится, части способны соединиться совершенно иным образом. Что сделает ее абсолютно другой личностью. Мы просто не знаем. Михаил выглядел глубоко задумавшимся, что, несомненно, соответствовало правде. Хотя предмет раздумий существенно отличался от догадок Ганна. Для Михаила слова доктора воплощали весь тот настрой ума, что низверг Ад и грозил гибелью Раю. «С тех пор прошло больше двадцати лет, в понятиях медицины я безнадежно устарел». Двадцать лет для ангела — ничто, мелочь, мгновение ока. Но познания людей развивались столь быстро, что на Земле бывшее в начале периода «последним словом» устаревало к его окончанию. И все из-за того единственного вопроса. «Почему». — Дэвид, сделай для нее все возможное. Борись за нее изо всех сил. — Я всегда изо всех сил борюсь за своих пациентов, — холодно ответил Ганн. Михаил-Лан ощутил тон и остро захотел прибить дерзкого доктора на месте. Но сдержался. Вспышки гнева бесполезны, они лишь заставляют кого-то допустившего их выглядеть глупо. А это часто означает упущение данным «кем-то» важных моментов. — Как тебе и полагается, Дэвид. Проследи, чтобы твоя команда имела все необходимое. Если чего-то нет или недостаточно, немедленно дай мне знать. Я все устрою. Ганн кивнул и решил проверить запасы. Нехватки он определенно найдет. Потому что уверен: каждый поход Михаила-Лан на Землю есть новый шанс архангела ошибиться и открыть Рай вторжению людей. Улица Ангельского блаженства, Вечный Город, Рай. Лемуил-Лан-Михаил не замечал улиц из чистейшей яшмы, опаловых бордюров и сложенных из невероятного множества драгоценных и полудрагоценных камней дворцов и храмов. Он шагал по улицам с опущенным взглядом и погруженным в созерцание непонятности ситуации разумом. Сегодняшний день должен был стать его триумфом. Недели тщательного расследования Первого Заговора, выявления членов и связей между ними наконец дали плоды. Все замешанные в Первом Заговоре схвачены и взяты под стражу. Камеры центра допросов полнились криками пытаемых на предмет позволившей бы вычислить оставшихся членов мерзкой клики информации. День обязан преисполнить его заслуженной гордости. Но не преисполнял. Одна из причин — уличные настроения. Он рассчитывал увидеть реакцию Ангельского Воинства на разошедшиеся вести об арестах, и четко видел — но совсем не ту, что ожидал. Он ждал восторга, массового ликования устранению угрозы Яхве. Но вместо того ощущал лишь страх. Ангелы выходили на дневной свет осторожно, озирались, гадали, к кому следующему явится на порог Лига Святого Суда. Не их ли закуют в золотые кандалы и поведут на допрос? Ангелы вели себя тихо и не доверяли друзьям и соседям, ведь любой мог оказаться информатором и отправить их в места заключения. Несмотря на это, Лемуил понимал — поглотившая его депрессия мало связана с неожиданной реакцией на аресты. Ситуация дома продолжала ухудшаться, и там почти не осталось столь нужной ему тишины и покоя. Супруга Онниэль отказывалась разговаривать. Уже несколько недель она не обмолвилась с ним ни словом. Онниэль жила в молчании, все попытки обратиться к ней заканчивались ее уходом. Дом стал холодным и пустым, недружелюбным и враждебным. Он пытался, действительно пытался. В попытке помириться даже несколько дней не ходил в Храм Вечного Смирения, но его поступок проигнорировали. От стараний он ощутил себя больным, и лишь возвращение в Храм успокоило дух Лемуила. Именно туда он сейчас почти бессознательно и направил путь прогулки по улицам Вечного Города. — Твой дух сильно опечален, брат? — тревога в голосе Перпетиила-Лан-Пасхар смешивалась с гордостью от чести ему, недостойному Бене-Элохим, звать «братом» столь знатного Офанима. Чувство охватившей прославленного офанима душевной печали его не удивляло. Ведь того добивались всеми силами. Зачем, Перпетиил точно не знал, но расстройство духа Лемуила стояло среди приоритетных задач Михаила-Лан. — Да, весьма. Сегодняшние аресты... — Лемуил прервался, слова его выдавали. — Ах, да. Несомненно, скорбный день для Воинств. Столь многие свернули с Пути Истинного и отринули служение Всевышнему. Воистину их обуял дух Вечного Врага, — Перпетиил выглядел готовым заплакать от самой идеи. Мысль интересная. Разум Лемуила воспарил над облаками депрессии. Его проблемы начались с гибелью Сатаны от рук людей. Не стал ли освободившийся от тела злобный дух того сильнее, чем при жизни? Мог ли он овладеть членами ангельского рода и повести их к проклятью? — Дело не в самих арестах, брат, печалят меня не они. С пути иногда сбивают даже самые благие намерения, — осторожно, не намекни, что включаешь в эту категорию приход Храма Вечного Смирения. — Дело в реакции Ангельских Воинств. Я ждал восторга и ликования устранению угрозы Нашему Всемогущему Отцу. Но взамен вижу страх и подозрительность. Беседуя, Лемуил и Перпетиил свернули с улицы к Храму. Перпетиил незаметно для Лемуила кинул взгляд вокруг и убедился, что чаши с приправленными опиатами благовониями на месте и наполняют воздух тонким ароматом. — Тебя это удивляет, брат? Вечный Враг всегда действовал хитростью и коварством. Если он бесповоротно мертв и не вернется, разве мудрено, что его наследник носит те же качества? Воинства боятся. что их против воли затянули в сети и обманули. Когда они поймут всю тяжесть выполненной Лигой Святого Суда для поимки отступников работы, то ощутят себя в безопасности и проявят радость. Лемуил испытал подъем, душа успокаивалась. Одно это заставляло его усомниться в собственной оценке сего места. Если здесь так сбились с пути, почему каждый раз во Храме его дух ликует, а сомнения и подавленность уходят? Может, истинный путь на самом деле тут? Он простерся на полу и принялся возносить гимны поклонения Великому Отцу Всего Сущего. Перпетиил неприлично поспешно покинул алтарное помещение храма. Он не хотел дышать его атмосферой дольше необходимого и мечтал о глотке свежего воздуха. Хотя Лемуил и не знал, но он уже плотно подсел, а следовать его примеру Перпетиил не собирался. И в любом случае ему предстояли некоторые приготовления: этой ночью Лемуила ждет приглашение в клуб «Монмартр». Тайная смотровая галерея, камеры допросов, штаб-квартира Лиги Святого Суда. Вопли Салафиила эхом разносились среди камер из массивного камня, сотрясая их и выбивая на схваченных в большой чистке постоянный дождик пыли. Она заполняла воздух и приглушала свет факелов. Освещение рассеивалось и преломлялось, в нем даже появились красные оттенки. Наблюдающим картину внизу Михаилу-Лан со спутником все это неприятно напоминало Ад. Кафиил-Лан-Шекина в ужасе взирал на происходящее. Салафиила привязали к столу, задрали ноги над головой, накрыли лицо тканью и выливали на него ведра воды. И это стало лишь началом долгого процесса: дознаватели переключились на более разрушительные и мучительные методы. В горящую жаровню сунули длинный металлический прут, металл уже зловеще раскалился докрасна. — Мы зовем это пыткой Эдуарда Второго[271]. Один человеческий король некогда настолько достал своих вельмож, что они убили его таким вот образом. Мы сомневаемся в способности убить этим архангела, но до конца не уверены. Подобного здесь раньше еще не пробовали — во всяком случае, вот так. Кафиил догадался о дальнейшем и тут же мощно облевал каменный пол. Михаил-Лан ему, скорее, завидовал: он не отказался бы от того же, но придется потерпеть. Кафиил утер рот и уставился на пятнающую безупречные блоки камня массу. — Кафиил, тебе придется это убрать. Кто-нибудь из ишимов даст тебе ведро воды и тряпку, — бесцеремонный комментарий Михаила подчеркнул положение Кафиила лучше любой угрозы. Обычно такую черную работу поручали человеческим слугам. И ее выполнение ставило Кафиила ниже даже их. — Кстати, ты не думал, что раз такова судьба дерзнувшего вступить в заговор Хайот Ха-Кодеш, какова же ждущая хашмалима? Реплика спровоцировала новый приступ рвоты. заставивший Михаила отступить в опасении забрызгаться. Кафиил поднял полный ужаса взгляд. — Нет, умоляю. Я, мы, нас обманули. — Сейчас ты попробуешь сказать «мы просто выполняли приказы». У них не сработало, и у тебя не выйдет[272], — Михаил посмотрел на Кафиила и вздохнул. Отсылка осталась непонятой. Что ж, эта проблема и уничтожила Ад, думал он. Там не приглядывались к людям. Уделяй человечеству внимание, оно того стоит. А отказ делать это смертельно опасен. — Спасти тебя от подобной участи способно лишь одно, Кафиил-Лан-Шекина. Ты, ваша ячейка этого нелепого заговора и ряд других избежали ареста. Пока что. У меня есть для тебя задания — работа, во многом совпадающая с планами Салафиила. И ее можешь выполнить лишь ты. Выполняй хорошо и в точности как я велю, и тогда свидетельства твоей вины «потеряют» и более не найдут. Если купишься, поверишь вообще во что угодно, лошара. Вопли Салафиила внизу достигли безумной кульминации, заставившей треснуть каменный пол обзорной галереи. Проклятье, уборка теперь станет куда тяжелее. Хотя это проблема Кафиила. Михаил бросил быстрый взгляд на стоящего рядом хашмалима. Кафиил заметил и спешно кивнул. — Я твой слуга, Михаил-Лан. Я сделаю как ты прикажешь.Глава XLVI
Усадьба Михаила, Аукумеа, Рай. — Ну что ж, пламя с небес мы устроили. Без твоей помощи, — Михаил говорил обычным дружеским тоном, но Белиал все равно впал в ярость. — Так зачем держать меня тут? У меня полно работы, предавших меня ждет вечность мучений, — раскатился рык меж покрытых бронзовыми плитами стен. — Ну, была мысль поставить тебя на беговую дорожку в моем дворце. Производить электричество для моих человеческих игрушек — это, знаешь ли, проблема. До сих пор я использовал людей, но они так быстро устают. Ты бы там очень пригодился. Конечно, и дорожка тебе нужна побольше, — Белиал злобно взревел. Михаил-Лан проигнорировал вопли и продолжил в той же притворно-дружеской манере. — Кстати, я принес фильм, тебе может понравиться. Михаил достал DVD-проигрыватель и включил. Фильм был о каких-то давних ядерных испытаниях на Земле и показывал причиненные тестовым макетам и зданиям разрушения. Завершался он снимком кратера после испытания «Айви Майк», где испарилось три четверти острова. Михаил остался весьма удовлетворен показом, поскольку Белиал впал в ступор. — Мы об этом не знали, — заговорил наконец демон тихим и слабым от шока голосом. — Даже мои лавовые атаки в сравнении с этим ничто. — Я бы так не сказал, старина, — ответил Михаил с подобающим фразе британским акцентом. — Твои атаки причинили крупный ущерб, и у людей к тебе есть разговор. Весьма неприятный, но не тревожься. Здесь ты в безопасности. Я перекрыл все возможные пути в Рай, им сюда не добраться. — Нельзя знать точно, — Белиал еще сидел потрясенный зрелищем. — Сатана следил за людьми, каждые два-три века посылал соглядатаев проверить, что изменилось. Все оставалось как раньше, раз за разом. Да, сменялись правители, поднимались и рушились империи, но в целом дела шли по-прежнему. И вот теперь такое. — Если тебя утешит, большинство обитателей Рая это тоже упустило. Яхве уж точно. Все произошло примерно в последнее столетие, между визитами. И не отправься я туда по другим делам, то и дальше бы не заметил, — что абсолютно неверно, мысленно добавил Михаил. Кое-какие признаки я заметил раньше, мелкие, незначительные. Но они вылились в этот взрыв разрушительной мощи и военного искусства. И вместе с людьми изменили меня самого. — Как бы то ни было, вернемся к теме. Четвертая Чаша Гнева излита, а Пятая наготове. Так что мне делать с тобой? Белиал качнул головой. — Что пожелаешь. Я здесь не властен. — Ты все отлично понимаешь. Вышло так, что у меня есть в высшей степени подходящая твоим талантам работа. Ты слышал о сегодняшних событиях в Вечном Городе? — Белиал снова качнул головой. Хорошо, значит, тактика держать тебя вдали и взаперти оправдалась. — Что ж, против Яхве действовал заговор, и притом весьма глупый, так что Лига Святого Суда быстро с ним разобралась. Всех участников арестовали. Главари содержатся в Вечном Городе, но там слишком мало подходящих мест. Так что нам пришлось организовать лагерь для заключения нижних чинов, вдали от города. Яхве в Его Великой Мудрости, — тут Михаил едва сдержал смешок, — решил, что управление этим лагерем следует доверить кому-то с тысячелетним опытом наказания его противников. В прошлые эпохи мы, разумеется, изгнали бы их в Ад, но ныне это бессмысленно. На миг лицо Михаила-Лан посетила тень задумчивости. Он продолжил. — Де-факто ссылка в Ад теперь едва ли наказание. Люди уже взялись за дело и превращают его в сравнительно терпимое место. Но нам так или иначе нужен управитель тем лагерем, и Яхве немедленно вспомнил о тебе. «Что ж», сказал он, «у нас есть демон из Ада. Позволим ему отработать содержание и заставим подвергнуть дерзнувших предать Меня всем мукам из арсенала его богатого воображения». Итак, Белиал, вот твое назначение. Прими под начало этот лагерь предателей Яхве и обрушь на заключенных в нем любые страдания на твой выбор. Не отступай и не давай пощады. Заставь их молить о смерти в осознании нечестивости приведшего их к предательству Всевышнего пути. Не жалей никого, Белиал. Такова воля Яхве. Белиал вскочил с сияющим взглядом. — Я исполню волю Яхве. Передай ему, что мои умения в его распоряжении. Разумеется, подумал Михаил-Лан, я передам. Примерно тогда же, когда скажу о намерении занять трон. — Один вопрос, Михаил-Лан. Кто станет моими надсмотрщиками в описанном тобою лагере? Михаил фыркнул. — Из заключенных набери. Удивишься, на что некоторые готовы ради избавления от мук. Белиал кивнул, его глаза довольно светились. — Да будет так. А когда люди доберутся сюда и увидят лагерь — а они доберутся, не сомневайся — то хорошо усвоят его урок. Который я желаю им преподать. И тогда ты, бедный засранец, сыграешь свою роль в спасении Ангельских Воинств от истребления людьми. А теперь я пойду к Иисусу и хорошенько накурюсь. После всех этих тяжких трудов я заслужил. Клуб «Монмартр», Вечный Город, Рай. — Что значит «Пенсильвания шесть-пять тысяч»? Лемуил говорил невнятно. Перед визитом в клуб он уже находился под хорошим кайфом, а теперь и накачался виски почти до полной отключки. — «Пенсильвания» — на языке людей «хвала Господу нашему». Это просто значит «шестьдесят пять тысяч раз хвала Нашему Безупречному Отцу», — не сморгнув, объяснил Перпетиил. — Видишь, как восторженно поют эти люди? Да, все это человеческие способы прославления, но они укрепляют преданность каждого Всевышнему. Возможно, они обрели могущество именно благодаря открытию этих новых методов восхвалять Его. Шоу-программу составили со всем прилежанием. Она стала ночью биг-бэндов: обычные экзотические танцы и эротические представления уступили место разнообразным соревнующимся за звание лучших группам, что Михаил-Лан столь усердно спасал из Впадины. В конце покровители клуба проголосуют, и команда-победитель получит право хвастаться этим весь следующий месяц. Ценный приз, ведь деньги им не важны. Оркестр Глена Миллера на сцене плавно перешел на «Такседо Джанкшн»[273]. Официантки уловили смену музыки и принялись обхаживать клиентов. Номер станет последним, в перерыве гостям предложат свежие напитки и закуски. Лемуил тоже заметил смену мотива и притопывал в ритм. Воистину превосходный способ почитать Нашего Безупречного Отца, размышлял он. Такого пыла и рвения я еще не видел. — Кто это поет? Ее голос бесподобен. Перпетиил кинул взгляд на сцену. — Бесси Смит. Она воистину горячая... горячо верующая и благочестивая, — после обильных возлияний ангел едва не оговорился и мысленно выругался. — Ее хвалебные гимны Владыке Сущего воодушевляют. Лемуил согласился, хотя не мог до конца понять слова. «Они все шагали и ехали мили, Чтоб танцевать этот джаз в южном стиле...» Так звучало восхваление. Несколько следующих слов он не понял, но очередная строка раскрыла тайну. «Приходи, оставь заботы, приходи, я буду там». Лемуила глубоко тронула столь прекрасная дань любви Вечного Отца ко всем детям Своим. Он ощутил возникшую в уголке глаза слезу. Перпетиил заметил реакцию и понял: Лемуил в сентиментальной фазе опьянения. Значит, пора. Он незаметно махнул Чармейн-Лан. Так в ответ кивнула и обернулась к одной из работавших в зале ангелиц. Вот уже год как Чармейн и Михаил разыгрывали с девушкой сценарий «сломай милашку» — все ради этой встречи. — Мейон, ты знаешь, что делать. Практики у тебя достаточно. Все ясно? Мейон кивнула. У нее был год на разучивание своей партии в игре, хотя она и не подозревала об этой партии или собственной роли. Фактически, как и о самой игре. Что она знала — после ухода шока и ужаса от нюансов здешней работы ей, скорее, нравилась сложившаяся стабильность. Под каковой в данном случае подразумевается гарантированное и бесперебойное снабжение героином. Лемуил пытался собраться с мыслями и сосредоточиться на словах гимна, когда к нему подошла девушка-ангел. — Желаете закусок, досточтимый офаним? Или охлажденных напитков? От слов он вздрогнул и посмотрел на ее поднос. Там лежала смесь свежих фруктов в сладком сливочном соусе, приправленная странными маленькими многоцветными стружками. Фрукты в сладком креме были одним из его любимых блюд, и не пробовал его он уже несколько недель. С самого момента отказа Онниэль выполнять обязанности супруги. При этой мысли Лемуил испытал странное и непривычное чувство в паху. Это после долгого перерыва исполнения Онниэль супружеского долга? Или из-за подсевшей девушки из хашмалимов? Он постарался собрать решительно отказывающиеся делать это глаза в кучку и пригляделся. Собеседница оказалось очаровательной, хоть и совсем худенькой, и носила что-то вроде церемониальных одежд. Те казались гораздо меньше обычных. Бедная девочка, слегка снисходительно подумал он, наверное, она не может позволить достаточно ткани для полного комплекта. — Благодарю… — он колебался. Как ее зовут? — Я Мейон, о прославленный офаним. — Благодарю, Мейон. Я Лемуил-Лан-Михаил. Сидящий напротив Перпетиил-Лан-Пасхар про себя ухмыльнулся. Лемуил так набрался и укурился, что даже не заметил выдавшей подлинное имя оговорки. Мейон, однако, действовала на высоте. — Ой, хвала Нашему Вечному Отцу, что мне выпала честь обслужить самого великого Лемуила! Мне рассказали, что вы сегодня спасли Всевышнего от мерзкого заговора. Лемуил потянулся парой деревянных палочек и попробовал взять фрукт. Он старался держать правильно, но пальцы не слушались, все падало. Мейон быстро протянула руку и взяла палочки сама. — Достопочтенный Лемуил-Лан, если вы положите голову мне на колени, я буду горда помочь вам поесть. Я только хотела бы попросить рассказать историю, как вы раскрыли козни этих ужасных предателей. Мейон осторожно присела и уложила голову Лемуила на колени. Затем потянулась к чаше с фруктами и аккуратно отделила его любимый, как она знала, кусочек. Девушка с великой заботой опустила его в рот Лемуила и нежно наблюдала за с наслаждением жующим ангелом. Чармейн-Лан объяснила, что это ее шанс обрести постоянного покровителя, который забронирует ее и избавит от нужды ходить наверх с клиентами. Отличный стимул само по себе, но Мейон уже ощущала, что, несмотря на опьянение, Лемуил хороший и будет к ней добр. Или хотя бы не станет дурно обращаться. Она взяла для него еще кусочек фрукта, вспоминая наставления Чармейн-Лан насчет его любимых и нелюбимых. Чармейн лично наблюдала за приготовлением блюда, дабы убедиться в идеальном соответствии вкусам Лемуила. — А что это за странные штуки? — вопрос относился к забавной мелкой цветной стружке. — Их называют «присыпкой», благородный Лемуил-Лан. Человеческая сладость для таких блюд. Оно вам нравится? — Очень. Мейон расслабилась, а Лемуил принялся за длинную сбивчивую историю о том, как он сравнивал списки и добывал сведения о заговоре против Яхве. Пусть первый шаг девушке удался и теперь она пристально следила за обеспечением Лемуила любимыми закусками, но не забывала Мейон и внимательно слушать рассказ с восхищенным видом. Когда он говорил о приносившем имя очередного возможного предателя Вечного Отца сравнении списков, она восторженно ахала. Перпетиил-Лан-Пасхар подмигнул Мейон, но та проигнорировала. Девушка сосредоточилась на Лемуиле, создавая впечатление жадно впитывающей каждое слово Постепенно длинная полусвязная история завершилась, блюдо с едой опустело, закончились напитки. Невзирая на усилия, Лемуил почти засыпал, музыка со сцены притихла до фоновой мелодии. Тоска с депрессией ушли: он был очень и очень счастливым офанимом. Последний раз Лемуил становился таким центром внимания и обожания крайне давно. — Желаете подняться в комнаты? — мягко спросила Мейон. — Дабы почтить Нашего Бессмертного Господа, конечно. Она задержала дыхание. Наступил ключевой момент. — Подняться? — Лемуил пытался осмыслить предложенное. — Я не против. Время выхода Чармейн-Лан. Мейон справляется отлично, пора добавить финальный штрих. — Благородный офаним, плата за компанию Мейон наверху составит десять талантов. Двадцать, если желаете избить ее, и тридцать, если по лицу. — Избить ее? — взъярился Лемуил. — Да что вы за существа? За кого меня принимаете? Вы мне отвратительны. Чармейн-Лан пала на колени и накрыла голову крыльями в знак покорности. — Простите, благородный офаним, но есть те, кто... я никогда бы не подумала на вас... Мейон боялась выдохнуть. В их с Чармейн-Лан тщательно отрепетированном сценарии этот миг являлся критическим. — Чармейн, это же благородный Лемуил-Лан-Михаил, спасший сегодня всех нас от козней задумавших свергнуть Всевышнего. Я бы хотела достойно воздать ему за его доблестную службу. Для подобных ему плата ведь не обязательна? А если нужна, я заплачу за него сама. — О святейший офаним, я должна была знать. За ваш сегодняшний подвиг мы безусловно рады предложить все услуги. По ее просьбе — Мейон ваша, без оплаты. Почтите нас и примите ее спутницей. Мейон взяла Лемуила за руку и повела по лестнице к верхним комнатам. Когда они удалились, Перпетиил и Чармейн дали друг дружке «пять». — Есть! — почти выкрикнул торжествующий Перпетиил. — Еще бы, — самодовольно ответила Чармейн. — Ангелам вроде этого не устоять перед птичкой со сломанными крыльями. Испытательный комплекс (П.) О. В. А. Р., лагерь «Хендрик», Ад. — Ну что, котенок, все готовы? — оборудование было настроено, и полковник Уорхол пребывал в решимости начинать. Он ждал лишь подключения котенка к портальному генератору для поиска нужного контакта. Котенок наготове стояла рядом с бойфрендом. Она глянула на полковника, тот кивнул, и девушка принялась устраиваться в мягком кресле оператора. — А сейчас я хочу попросить тебя о чем-то весьма необычном, такого ты еще не делала. Прошу тебя найти контакт — но не человека или нефилима. Вместо этого ищи набор из шести цифр. Четыре, восемь, девять, семь, три, пять. Просто думай об этих числах и жди ответа. — Чем мы занимаемся? — полюбопытствовал ее приятель Дани. — Котенок не может установить связь без нефилима с той стороны. — Если это сработает, сможет, — Уорхол поколебался и продолжил. — Нами доказано, что для установки связи нефилим с другой стороны просто отражает поисковый сигнал к источнику. Поэтому мы сделали маяки, сотню штук. Если они примут верный сигнал, отразят его обратно, и мы получим канал. Сейчас котенок ищет три маяка под номерами сорок восемь, девяносто семь и тридцать пять. Мы полагаем, что мысль о числе вызовет ответ соответствующего маяка. Когда будут запеленгованы все три, она в целом сможет отстраниться, а генератор накачает канал энергией и превратит его в полноценный портал с равноудаленным от трех маяков земным выходом. Секунду Дани размышлял. — Тогда это получается просто как телефонный номер набрать, да? И вы сможете «звонить» куда угодно, — он снова помолчал. — А почему бы не сделать маяками базовые сотовые станции? Инфраструктура уже готова, сеть можно поднять за несколько недель. Уорхол кивнул. Его слегка удивила смекалка кого-то, водящего подругу на поводке. Правда, полковник тут же упрекнул себя за такую мысль. Может, Дани и котенок — пара необычная, но ради войны они отдали больше многих, а их взаимная поддержка и выручка – пример любым супругам. — Не получается, ни один не нахожу, — с сожалением произнесла котенок. Уорхол прикусил губу. — Мы измерили твои мозговые волны во время мысленного произнесения чисел. Ты должна их найти. — Котенок, попробуй подумать только о номере сорок восемь, — негромко и ободряюще попросил Дани. Затем обернулся к Уорхолу. — Возможно, три сразу — слишком много. Через несколько секунд котенок торжествующе доложила: — Есть! — А теперь можешь удержать его и поискать девяносто седьмой? Она кивнула и прикрыла глаза. Через несколько секунд снова раздалось уверенное «есть». Третий тоже нашелся быстро. — Полковник, держу все три. Уорхол кивнул, и операторы портального генератора принялись накачивать цепь энергией. Сейчас котенок была от нее изолирована, былые дни мучительного открытия порталов, к счастью, прошли. Еще спустя несколько секунд зазвонил встроенный в систему телефон. Уорхол поднял трубку и внимательно выслушал. — Дани, котенок, портал открылся точно в положенном месте. Отличная работа, ребята. Какие планы на остаток дня? Дани задумался. — Сходить продать все наши акции автобусных компаний и авиаперевозчиков.
Последние комментарии
1 день 5 часов назад
1 день 7 часов назад
1 день 22 часов назад
1 день 22 часов назад
2 дней 3 часов назад
2 дней 7 часов назад