Через время (СИ) [metelle] (fb2) читать онлайн

Ученик высшей школы медицины Токийского университета Акира Сузуки был одним из лучших студентов, чей острый и пытливый ум в скором времени мог открыть новые пути развития в области нейротравматологии и хирургии. Но пока, будучи только студентом второго курса, но уже точно определившись со специализацией, он твёрдо решил, что станет хирургом, и ничто не сдвинет его с намеченной цели. Медицина с детства манила его возможностью различных исследований и выбора, а потребность помогать, казалось, жила в нем с рождения. Ни одно живое, покалеченное и болезное существо не проскальзывало мимо этого светлого разума незамеченным. Будь то человек, крыса, попугай или же собака — всем страждущим юный Сузуки пытался найти посильную панацею. Но не только хирургия привлекала его. От природы обладая тонкой организацией и музыкальным слухом, он также имел и другие способности. В свободное от учебы время он пытался сочинять песни и неплохо играл на гитаре. Состоял в рок-группе и носил специальную повязку, скрывающую нос, для интриги. Но со временем любовь к медицине победила, и Акира, уже в стенах университета, смог, наконец, полностью посвятить себя тому, что его волновало по-настоящему, и рокерский имидж сменить на не менее интригующую медицинскую маску.

— Отлично, Сузуки-кун!— с восхищением говорил наставник Акиры, профессор Ямада. — Исследовательская деятельность в вашей специализации стала практическим прорывом на медицинской кафедре. Думаю, что статья, написанная вами, вызовет большой резонанс в данной области, учитывая ваш юный возраст, мой друг. Из вас выйдет прекрасный нейрохирург!

— Благодарю, профессор,— сдержанно склонился Акира,— меня действительно привлекает хирургия, и я буду с усердием продолжать работу в данном направлении.

— Тогда я поговорю с профессором Миурой насчет того, чтобы позволить вам ассистировать мне на следующей операции.

— Это было бы честью для меня, — скромно ответил Сузуки.

— Да, Акира, вы не могли бы также выступить с докладом для научной конференции? Через неделю? Как лучшему студенту курса, я только вам могу доверить эту миссию.

— Но.. Я… — Акира был в замешательстве. В последнее время на него столько всего свалилось, и он задумался, справится ли он вообще с такой нагрузкой. Учеба, научные исследования, да еще и практика. Надо сказать, практика привлекала его больше всего. Там он смог бы проявить свои способности по полной. Ассистировать, да еще такому выдающемуся нейрохирургу, как профессор Ямада! Об этом можно было только мечтать. Такой бесценный опыт… это вам не лягушек резать! Первая настоящая операция!.. Так когда же заниматься докладом для конференции? Ну, не поспать пару ночей, дней… — Да, конечно. Я постараюсь, профессор, — согласился Сузуки.

— Вы сможете подготовить его… к четвергу?

— Думаю, да, Ямада-сан. Нужно только определиться с темой. И если вдруг возникнут спорные моменты, то смогу я к вам обратиться?

— В любое время, мой мальчик. — Наставник расплылся в довольной улыбке. — Обращайтесь. – Профессор тепло пожал руку студенту.

— До свидания, Ямада-сан.

— Удачи, Сузуки-кун.

***

Акира буквально заставил себя выползти из своей комнаты студенческого общежития. Почти третьи сутки без сна неумолимо начали сказываться на самочувствии. От усталости тело отказывалось слушаться, а в голове повисла туманная дымка, и, чтобы ее разогнать, приходилось пить много кофе и периодически мотать головой. От этих движений начинала ныть шея, а туман становился все гуще… Сузуки вдруг понял, что в стремлении сделать все и сразу взвалил на себя непозволительно много, и силёнок-то не хватает.

«Я должен отдохнуть, а то ни хрена уже не соображается. Ближайшие перспективы — это упасть в голодный обморок или вырубиться где-нибудь в коридоре. Надо чего-нибудь поесть, а потом… ещё немного, надо дочитать эту проклятую главу, затем дописать абзац, проверить лабораторную и… можно будет выспаться».

Сегодня была суббота, и в корпусе здания практически никого не осталось — все разъехались на выходные, кто куда, и только он, Акира, решил-таки добить этот несчастный доклад и заодно решить полусеместровый тест по органической химии. Ну, и надо же было готовиться к практике! Столько ещё нужно прочесть и упорядочить в памяти.

«Вперед, за едой!» — сказал он себе.

Чувство голода напомнило легким головокружением и тошнотой, а мутные облачка мельтешили, порхали и кружились перед глазами. Выйдя в коридор, он только и смог, что сделать пару шагов. Внезапно всё поплыло и задрожало, и перед тем, как вырубиться, Сузуки с удивлением обнаружил, что гравитация все-таки очень болезненно и резко сработала на нем, крепко приложив по затылку…

— Эй! На полу не спят. Давай, вставай уже, — раздался довольно низкий голос. — Да уж, налицо все признаки переутомления. Недоедание и хронический недосып, — продолжалась констатация фактов. — Типичный экземпляр ботана, зацикленного на учебе. Ничего интересного. Обычный задрот.

— Сам ты задрот, — проворчал Сузуки, приподнимаясь и рассматривая обладателя столь необычного голоса.

Невысокий брюнет с выкрашенной в кардинальный красный цвет челкой и с пирсингом в ухе явно являлся скорее неформалом, нежели ботаном. «Он что, тоже учится здесь?» — промелькнуло у Акиры в голове. Два пронзительных темных глаза нагло рассматривали его в упор.

— Слушай, а зачем тебе маска? — искренне поинтересовался неформал.

— Простуду схватить недолго. А у меня много дел, — ответил Акира, потирая ушибленный затылок.

— Боже! — новый знакомый театрально закатил глаза. — Параноик и фанатик!

— Не параноик я! А ты, похоже, будущий психолог, да?

— Проницательный какой! Уже не безнадежно. Ладно, вставай, а то пол холодный, — сказал брюнет, протягивая Сузуки руку. Несмотря на невысокий рост, он был довольно сильным. — Матсумото Таканори, второй курс психиатрии, — брюнет, наконец, соизволил представиться, — но можешь звать меня Руки.

— Акира Сузуки, хирургия.

— Судя по твоему виду, Аки, ты не спал несколько дней… дай-ка подумать? Статью задротную пишешь, да? К практике готовишься? — неприкрытая злая ирония.

— Предположим… — он усмехнулся. — Как тебя там? Руки? Психолог чёртов, — почему-то Сузуки не раздражало хамство его нового знакомого. Наоборот, это забавляло.

— И, — продолжал Таканори свою речь, — тебя внезапно пронзила мысль, что ты не робот, и в пище нуждается не только твой мозг, но и тело, не так ли? Гонимый физическим голодом, ты покинул свою берлогу и… вуаля! Я нахожу тебя без сознания на полу.

— Тебе бы на сцене играть, а не медицине учиться…

— Не ты первый, кто это заметил, но… вернёмся к еде, которую так жаждет твое тело, — он неоднозначно усмехнулся.

— Вернёмся…

— Разочарую тебя. Местная кафешка уже закрыта. Избушка на клюшке, а куда-то ехать дальше… у тебя просто здоровьечка не хватит… Что же делать с тобой, Акира?

— Чертов Шерлок! — улыбнулся будущий хирург. — Моя смерть будет на твоей совести.

Брюнет заразительно рассмеялся.

— Я сегодня добрый. Так и быть, спасу тебя. Клятва Гиппократа, знаешь ли, такая вещь… — он задумался, прикусив губу. — Такие вот задроты, как ты, обычно превращаются в замечательных врачей…. А вдруг когда-нибудь ты спасешь и мою жизнь? — сообщил Руки и снова засмеялся. — Не тупи, Акира, поехали.

— На чем мы поедем?

— На метле полетим!

— Чего? — не понял Сузуки.

— Мотоцикл у меня есть, — сообщил Матсумото, заходя на стоянку, — лови шлем и держись крепче, хирург!

***

Выехав за пределы студенческого городка, Акира вздохнул с облегчением. Он был рад хоть немного отвлечься от учёбы и благодарен новому приятелю за такую возможность. Ветер неприятно холодил тело, и Сузуки поёжился, крепче прижимаясь к брюнету.

— Замерз, ботаник? Сейчас приедем…

Кафешка оказалась тихой и уютной. Они сели друг напротив друга и в ожидании заказа непринужденно болтали.

— Слушай, — сказал Таканори, — а ешь ты тоже в маске?

— Кто-то хочет увидеть моё лицо? — парировал Сузуки.

— Ну, да. Вообще ты странный, Акира.

— Собственно, и ты не похож на студента-медика…

Таканори улыбнулся и хотел что-то возразить, но официантка принесла заказ, и он с интересом наблюдал за Сузуки, который с жадностью смотрел на еду, но не спешил брать палочки.

— Ну, чего? Ждешь момент истины? — засмеялся Акира, наблюдая, как Руки в нетерпении теребит и мнёт салфетку. — Можно было бы тебя ещё помучить, но есть очень хочется. — И он сдвинул маску.

— Чёрт! А я-то надеялся, что у тебя носа нет! — протянул Матсумото.

— Он на месте. Ты думал, я Квазимодо?

— Нет, но рассчитывал на что-нибудь необычное, — он долго рассматривал лицо Сузуки, затем произнёс: — У тебя красивые губы. И глаза выразительные. Я их запомню. Если мы еще встретимся, то мне необязательно видеть твое лицо, узнаю по глазам, — заявил он.

— Хорош таращиться. Ешь давай.

Руки рассмеялся.

— Я бы тебя нарисовал…

— А ты умеешь?

Акира хотел что-то добавить, но в этот момент кто-то позвонил Руки по телефону, и тот, тихо извинившись, отошёл в сторону.

— Что, сегодня? В каком клубе?

Акира прекрасно слышал разговор. Он наблюдал, как Руки резко посерьёзнел, взглянув на часы.

— Скоро буду, — закончил он разговор и вернулся за столик.

— Мне нужно ехать, Аки, — сообщил он. — Если поторопимся, то я успею забросить тебя в общагу, — он улыбнулся.

— Да ладно, не напрягайся! Голодная смерть мне больше не грозит, так что смогу добраться и сам, тем более, что здесь недалеко, —

Акира с сожалением вздохнул, как-то не хотелось так быстро расставаться.

— Уверен?

— Уверен, поезжай, — сказал Сузуки. — И спасибо за все. Я твой должник!

— Вот ещё! — фыркнул тот и, развернувшись спиной, театрально махнул ручкой.

«Ну, какой из тебя психиатр? — подумал Акира, глядя ему вслед. — Сцена плачет!»

***

«Ненавижу! Ненавижу эту химию, физику и биологию. Терпеть не могу анатомию! Почему я должен здесь прозябать, пытаясь усвоить все, что мне абсолютно не близко! Каждый раз задаю себе вопрос, что я здесь делаю среди этих шизанутых упырей? Для чего? Как бы я ни пытался, я не смогу продолжить семейных традиций, поскольку рожей для этого не вышел. Стопроцентный гуманитарий, и как отец не видит этого?.. Или просто не хочет замечать?.. Ладно, пофиг! Как сдавать эту органическую химию, черт?! Меня вышибут из универа, и мне пипец… Всякий раз сессия убивает во мне всё творчество. Чувствую себя пищей для динозавров… Спасите, блин, кто-нибудь. А? Я в этом ни хрена не смыслю, хотя честно пытался. Я дурак, да?» — видимо, последнюю фразу Матсумото произнес вслух, и довольно громко, поскольку половина аудитории со смехом развернулась в его сторону.

— Вернитесь к тесту, господа студенты, — скомандовал голос профессора. — Что-то не так, Матсумото-кун?

— Нет.

— Тогда продолжайте выполнять задание.

— Да,— вздохнул Таканори. И тут неожиданно его взгляд остановился на светлой макушке вытравленных краской, растрепанных блондинистых волос. Парень сидел на два ряда впереди него. Лицо его было скрыто под медицинской маской. «Хочу увидеть его глаза. Пусть он повернется».

И он повернулся. Пронизывающий пытливый взгляд был обращен на него, Матсумото. Он сразу узнал его. По глазам. Акира Сузуки, второй курс хирургии, тот самый ботан, который чем-то умудрился зацепить брюнета… Взгляд определил полное узнавание, и тогда Таканори позволил себе одно лишь движение губ: «Акира, помоги мне!» Тот кивнул в ответ, и через пару минут на стол Руки лёг неприметный листок, который гласил: «Возвращаю долг, Матсумото! Я еще должен тебе, так что, не сбегай!» Далее шли варианты ответов и коряво нарисованный смайлик в конце.

«Спасибо, ботаник!» — мысленно произнёс Руки и благополучно все списал.

Он ждал его на выходе из аудитории.

— Я должен тебе обед, Руки, — произнес насмешливый голос.

— О! Ладно, только не здесь, хорошо?

— Снова полетим на метле?

— Отличная идея, только вот метла сломалась, — сказал Таканори. — Ещё идеи есть?

— Есть идея на четырех колёсах, как тебе? Я приглашаю.

— Ну, тогда без вопросов, ботаник.

Вторая их встреча состоялась в том же кафе, и они снова расположились за тем же столом друг напротив друга.

— Ты выглядишь намного лучше, Аки! — воскликнул Матсумото. — И держишься более уверенно, что ли?

— Ну, я сдал свою задротную статью и теперь почиваю на лаврах, — усмехнулся тот, — а у тебя не всё так гладко, верно?

— Ха, — засмеялся Таканори, — теперь задача психолога полностью твоя, так? Роли поменялись, и ты теперь мой Ланцелот!

— Давай без иронии, что с тобой не так?

— Тебе правда интересно? — с недоверием произнес брюнет.

— Я бы не спросил, — ответил Сузуки, — маску снять?

Это заставило Таку улыбнуться.

— Правда, странный ты, Акира. Сними её для меня.

Блондин стянул маску.

— Медицина — это абсолютно не моё! — с горечью в голосе заявил Руки.

— Догадывался, дальше что?

— Слыхал что-нибудь о национальной психиатрической клинике в Йокогаме? И кто её возглавляет?

— Постой-ка… Тот самый Матсумото? Что-то слышал. Фак! А ты что, родственник?

— Сын, бля. Должен продолжать семейные традиции.

— Вот это да!!! Твой отец нереально крут!!!

— А я кусок назьма, поскольку медицина никак не дается мне. Я пытался, честно, но не понимаю в ней ни хрена. А я ведь должен стать продолжателем семейного бизнеса! Папа сулит мне светлое будущее психиатра… Черт! Только вот для меня оно отнюдь не светлое. Печаль, а он и слушать не желает. Наверное, я дурак, да? — Руки действительно выглядел подавленным и расстроенным.

— Ты не дурак! Просто это не для тебя, Така! Чем тебе нравится заниматься? Я ведь слышал, наверняка что-то есть?

— Да, я в группе пою, пишу песни. Мы играем в клубах. Люблю лирику, литературу. Рисую. Все, что угодно, только не точные науки! Меня тошнит от них!

— Зачем тебе тогда здесь терять время? Для чего заниматься нелюбимым делом? Поговори с отцом, убеди, заставь себя слушать! Займись чем-то другим. Я тоже когда-то на басу играл, но потом понял, что медицина — это именно то, чем я хотел бы заниматься в будущем. Я живу этим, и то, что я сейчас делаю, меня вполне удовлетворяет.

— Знаешь, я ведь тоже уверен в том, чем хочу заниматься! Я… не вижу себя без сцены…

— Так пробуй, Така! Ты весь светишься, когда говоришь об этом. И ты… такой красивый!

— Правда?

— Хм… Странно об этом говорить парню. — Сузуки выглядел смущенным. — Но ты действительно красивый, — он опустил глаза. — Найди свой путь, Руки. И я бы с радостью послушал, как ты поешь.

— Как-нибудь, Акира! Обязательно! И спасибо тебе. — Таканори вдруг потянулся через стол и поцеловал Сузуки в губы. Прямо в кафе, на глазах у всех, но блондин не отстранился, наоборот, он ответил. Общественное мнение мало волновало его, особенно сейчас. Губы Таки были мягкими и горячими.

— Я всегда узнаю тебя, — прошептал Руки, — по глазам.

Акира промолчал. Он так не хотел отпускать Матсумото! Но…

***

========== Эпизод 2. Высшие силы ==========

Иная реальность. Бюро Судеб.

Этот день не предвещал ничего необычного для специалиста по обнулению и хранителя «Книги Пути» по имени Кай. Как всегда, пройдя по коридору администрации, по традиции поторопившись проскользнуть мимо апартаментов начальства, дабы невзначай не столкнуться с ним нос к носу, он впорхнул в свой кабинет. Раньше они с полуслова понимали друг друга и были хорошими друзьями, если не сказать больше. Но поневоле они стали соперниками, и для Хранителя как можно реже встречаться с Аоем стало облегчением. Плеснув себе кофе из автомата и сделав небольшой глоток, он поморщился: даже здесь, в главном корпусе, не все было идеальным. И кофе сегодня был особенно дерьмовым. Кай, земное имя которого было Ютака Укэ, был ангелом ответственным и исполнительным, поэтому и удостоился столь почетного звания Хранителя «Книги».

Книга эта содержала в себе записи о людях, которые так или иначе способствовали изменению хода истории на Земле, и обязанностью Ютаки было тщательно отслеживать эти изменения и в случае необходимости под чутким руководством начальства аккуратно вносить корректировки. Изменения обычно отслеживались за три недели до того, как им суждено произойти в реальности. Так что Бюро располагало достаточным количеством времени, чтобы всё пребывало в равновесии.

Войдя в хранилище, стандартно проверяя недавние отчеты, он с удивлением обнаружил, что записи в Книге изменились. Вчера вечером еще все было нормально! Но каково же было его изумление, когда прямо на глазах картина будущего начала искажаться, затрагивая все больше людей и кардинально меняя ход истории. Одна маленькая запись ничего бы не решила, но когда события изменяются, да ещё с такой скоростью! Это гарантировало не просто проблемы! Это были предвестники катастрофы. Наверху всегда отыщут виновных, и мало никому не покажется. Кто-то из ангелов-корректоров за кем-то недоглядел, а прилетит ему, Ютаке! Столкновения с начальством не избежать. Тихо выругавшись про себя, он нажал кнопку служебного интеркома.

— Аой!

— Однако, Кай?

— Ты должен на это взглянуть. Срочно!

Должность Верховного, возглавляющего Бюро, занимал длинноволосый брюнет с пронизывающим тяжелым взглядом. Его мягкая полуулыбка оказывала на окружающих гипнотическое воздействие, но те, кто работал с ним давно, прекрасно знали, что появление подобного выражения на ангельски красивом лице никогда не сулило ничего приятного ни для кого… Будучи выходцем из «Носителей смерти», он обладал упрямым характером и железной волей. Имя Широямы Юу всегда произносилось со страхом и трепетом. Аой, что означало цветок мальвы, не имел ничего общего с этим дивным растением, но, тем не менее, прозвище ему подходило. Грозный и непредсказуемый, жесткий, но справедливый руководитель, он умудрился внушить священный ужас очень многим даже далеко за пределами своего Бюро.

— Что у нас? — не здороваясь, спросил он, зайдя в хранилище.

— Посмотри сюда… записи меняются. За последние полчаса это уже третье изменение.

— Твою ж мать!! Далее… Нет, ну это открытие подтверждалось еще неделю назад! Где оно?! Чёрт! А это еще что? Что за люди? Автокатастрофа. Что за хрень такая, Юта?

— Не моя компетенция, ты же знаешь. Разбирайтесь сами.

Верховный вздохнул, смерив худую фигуру неоднозначным взглядом.

— А жаль.

— Прекрати, Юу. Твоё слово?

— Ну и задачка! Нужно срочно остановить это.… Между нами, даю тебе полномочия на обнуление. Займись лично. Но не сейчас. Для начала выясним, кто накосячил. Ну, что? Свистать всех наверх? Повеселимся, однако! — несмотря на последнее заявление, в голосе Верховного радости не наблюдалось.

Хранитель взглянул на шефа, лицо которого мрачнело с каждой секундой, и нажал на интерком.

— Общее собрание, десять минут…

— Юта, — взгляд шефа стал непроницаемым, — при любом раскладе эта история не должна выйти за пределы Бюро.

— Как всегда, — Ютака поднял на Юу встревоженное лицо. Шоколадные глаза смотрели с упреком.

— Кай… — Аой почувствовал себя виноватым.

— Не нужно, Юу.

***

Несколькими днями ранее.

— Аой, — тихая просьба, но эти слова не возымели должного воздействия. — Ну, двигайся, Юу! Я не могу больше… — мучительный стон.

— Терпи, — хриплый выдох в шею, — мы ведь не спешим, — и Верховный внимательно оглядел разметавшегося под ним любовника. Чуть рыжеватые растрепанные волосы, раскрытые в истоме губы, тело, отзывчивое, требовательное. Длинные ноги, обхватившие его бедра и сдавившие чуть сильнее, чем обычно, в надежде получить то самое, с чем Аой и так тянул слишком долго.

— Мне умолять тебя?

Ах, какой взгляд! Нельзя отказать ему, невозможно бороться. Эти глаза заводили с пол-оборота, заставляя утопать в пороке и похоти. Не надо ни слов, ни касаний, чтобы заставить его забыть обо всем, стоило только увидеть, как этот развратник смотрит на тебя.

— Шлюха ты! Девка продажная! Всегда был таким, — размеренные фрикции, вызывающие еще большее нетерпение и тяжесть в паху. — Умоляй…

— Твой член во мне, Юу… Тебе этого мало?

— Заткнись! — Аой начинал злиться, черная ревность пробивала себе дорогу на свет, горьким ядом просачиваясь наружу, несмотря на все попытки заглушить и спрятать её. — А его ты тоже торопишь? — Грубый толчок в разгоряченное тело вызвал очередной развратный стон.

— Не всегда… Он знает, чего я… — рваный вздох, и снова резкие проникновения в узкую плоть, до упора, ещё глубже, жесткие, упоительные, заставляющие потерять реальность. — Чёрт, да! — Ему нравилось, когда Аой злился, возбуждало, когда тот срывался и становился грубым.

— Ненавижу… Сучка!

— Юу, это невыносимо….

— Что?.. Ну, что?! — задыхающийся шёпот и болезненный укус в шею.

— Пожалуйста…

Аой категорически не позволял любовнику прикасаться к самому себе. Пусть изнывает и мучается, ну, до определенного момента. Ему так нравилось наблюдать за этими муками сладострастия. Очень заводило, когда парень не справлялся с болезненным ожиданием, а Юу не любил торопиться. Ладонь, наконец, накрыла возбужденную плоть любовника, так жаждущую разрядки, вырывая из груди благодарный всхлип. В этот раз его заставили ждать слишком долго.

— Я твой, Юу… — очень тихо. — Мне не важен никто другой…

— Тогда почему ты трахаешься с ним? — брюнет почувствовал, что теряет контроль.

— Почему… — эхом повторяет Уруха почти на пике, на грани безумия, как будто со стороны наблюдая, как красивая рука скользит и слишком умело сжимает его член. — Я… — Тело выгибается, лодыжки вдруг на миг, тисками, до боли стискивают бедра. Как в замедленной съёмке, голова отклоняется назад, губы судорожно ловят губы, руки не размыкают объятий, нечто наполняет до краёв….

— Почему… — скорей утверждение, чем вопрос… — ускоряющееся движение, забытое время…

В такие моменты признания сами вырываются наружу.

— Люблю тебя, — белесая влага выплескивается в чужую ладонь, пачкая живот…

Отдаленный пульсирующий гул, туман перед глазами, удовольствие ослепило, болезненными вспышками сотрясая тело.

— А его… ты… — слова эхом растворяются в сознании. Мышцы сокращаются, сдавливая так, что перехватывает дыхание. Эйфория накатывает горячим потоком. Аой стонет, отворачивая лицо.

— Нет… Юу… смотри на меня!

Он снова не может отказать. Эти бесстыжие глаза знают правду, заставляют открываться. Тело пульсирует оргазмом, и желтый взгляд порочного ангела разделяет чужое удовольствие, побуждая захлебнуться вскриком…

— Кою, — руки в безнадежности притягивают любовника к себе. Сейчас он принадлежит только ему. Горячие поцелуи в изнеможении касаются губ, шеи, ключиц. Тело подаётся, идет навстречу, позволяя обладать, принимая его семя…

Уруха. Такашима Кою. Ангел-корректор. Единственная слабость Верховного. То, что было дорого Мальве, чего он всегда хотел и не мог добиться полностью. Тот, от которого Юу потерял голову. Секунды, минуты… сейчас он был рядом, но в тоже время такой далёкий… Аой прикрыл глаза.

— Ты, — тёплые ладони развернули к себе упрямое лицо, — первый оставишь меня, как только поймешь, что добиваться нечего! Не так ли? Тебя заводит, что я не только твой, Юу. Поэтому ты так хочешь меня. Взять то, что тебе не принадлежит. У вас у всех это в крови… Шинигами, несущие смерть. Такова ваша природа. И ты не исключение.

— Наивный!

— Но не глупый, — Кою привычным жестом убрал за ухо непослушную прядь.

— Ты чувствуешь нашу связь, но противоречишь сам себе… Тебе единственному видны нити судьбы среди Высших… А может, просто я не все знаю, Уруха?

— Чего ты не знаешь? Что мы все трое связаны, и я не брошу Кая? Смирись уже с этим.

— Не смей мне указывать! — Острое лезвие замысловатого клинка, возникшего из ниоткуда, остановилось в опасной близости от бледной шеи ангела. В проявлениях ярости Верховный был непредсказуем. Тяжелый дикий взгляд прожигал насквозь. — Сдохнешь прямо тут, уже навсегда, — прошипел он.

— Юу? — Кою не отводил глаз от почерневших от злости зрачков. — Ты собираешься перерезать мне горло? — тихо спросил он. — Ты действительно этого хочешь?

И снова этот взгляд. Трахающий и мозг, и тело…

— Чёрт бы тебя побрал! — Лезвие исчезло, Юу отвернулся, пытаясь собрать себя, но теплые губы неожиданно коснулись его виска. И как он допустил все это?!

— Ты слишком самонадеян и беспечен, Уруха! И в отношениях, и в работе.

— Не злись. — Кою внимательно посмотрел на шефа. — Аой, я вижу нити судьбы, как никто другой. С момента, как они только зарождаются, переплетаясь, и становятся крепче, обрастая золотыми звеньями…

— Да, но для корректора ты слишком эмоционален, Кою! Иногда нельзя давать связи разрастаться, помни об этом, слышишь? Твои эмоции должны оставаться холодными… Для работы… — уточнил брюнет и подался навстречу жадным поцелуям, накрывая выразительные губы своими.

— Да-да, конечно.

Аой отстранился.

— Уруха, я серьезно. От тебя зависит будущее. История…

— Сейчас я хочу тебя… Вот моя история. Ты дашь мне насладиться развратом? Или же предпочитаешь холодные эмоции?.. — горячие ладони притянули к себе напряженное тело. Похоть снова победила, насмехаясь над здравым смыслом.

«Он заставил меня прогнуться!» — подумал Юу.

— Однако… — Аой вмиг забыл о том, что хотел сказать, когда ловкий язык коснулся его напряженного паха. — Шлюха… — только и смог прошептать он, зарываясь пальцами в спутанные рыжие волосы.

***

На экстренный сбор все явились вовремя. Ну, почти. Несколько корректоров припозднились из-за выволочки начальства сверху. Каждая оплошность грозила наказанием всех виноватых, а также взбучкой и выговором для всех остальных, понижением в должности, ссылкой на землю, лишением бессмертия…

По правую руку от Верховного в глубоком кресле разместился Хранитель «Книги Судеб». За ним, в два ряда, заняли свои места специалисты отдела по обнулению, главой которого и являлся, собственно, Ютака Укэ, то есть Кай. Слева от Аоя на отдельных трибунах восседали ангелы смерти, те самые Шинигами, вооруженные до зубов катанами и обоюдоострыми мечами. Вид у них был крайне сосредоточенный и суровый, как и полагается представителям столь серьезного отдела. По центру с побледневшими лицами разместились сами ангелы-корректоры, ответственные за проявления любых изменений в мире людей.

Широяма сосредоточенно оглядел аудиторию и, встретившись с внешне спокойным взглядом Хранителя, начал свою речь:

— Однако проблемка у нас, дорогие подчиненные…. Взгляните-ка в книжечку… Ну? Кто первый, а? Корректоры? — Аой слабо улыбнулся.— Что скажете? От вас мне нужна информация.

— Акира Сузуки, тридцать лет. Ведущий нейрохирург и заведующий отделением нейротравматологии центральной больницы при Высшей школе медицины Токийского университета. Перспективный хирург. Должен совершить открытие в данной области, буквально, вот, через пару месяцев. Такими были данные еще пару дней назад, но сейчас это важное открытие исчезло из Книги… — отчитался первый из особо бледных корректоров.

— Дальше, — приказал Верховный.

— Таканори Матсумото — рок-идол нынешнего поколения. Певец, композитор, актер. Пишет шикарную музыку, — произнес корректор и вздохнул, — создаст лучший хит, посмертно.

— Связи? — ледяной тон Широямы заставил всех вжаться в кресла.

— Они… они вообще не должны быть связаны, — испуганный голос перешёл в шепот, — но нити судьбы… Пересечения в больнице. Книга показывает автокатастрофу, но…

— Теперь поищем виноватых… Чьи это подопечные?

Тяжелое молчание повисло в воздухе.

— Черт меня подери! — Львиный рык наполнил конференц-зал. — Отвечать быстро и четко! Сейчас каждое мгновение на счету. Кто корректор этих двоих?

— Уруха, — слил товарища кто-то из сидевших сзади.

Все закрутили головами, когда выяснилось, что этот милый ангел на собрании не присутствовал.

Мягкая фирменная улыбка озарила лицо Верховного, глаза которого в это время метали огненные молнии.

— Я вас всех на кусочки покромсаю, если через пять минут его не будет в моем кабинете, — ласково сообщил он. — Не смею больше задерживать. Куро, — обратился он к одному из смерть несущих, — ты останься. Да, — нараспев протянул начальник, будто наслаждаясь своей властью, — Кай, ты тоже.

========== Эпизод 3. Волей судьбы ==========

Не прошло даже и трёх минут, как два особо ревностных сотрудника из отдела «Смерть несущих» втащили почти зеленого от шока Уруху в кабинет шефа. Он сразу заметил Кая, лицо которого исказилось гримасой боли, что не укрылось от глаз другого шинигами по имени Куро. «Тебе конец, ангелок», — усмехнулся тот про себя.

— Оставьте нас, — голос, лишённый эмоций, разбивал звенящую тишину.

Пропустив вперед Куро, Кай замедлил шаг и, коснувшись рукой массивной двери, медленно развернулся к Верховному. Он кожей чувствовал, какая буря сейчас скрывается за внешним спокойствием Юу и чем это чревато для Кою. То, что Аой спит с его любовником, Ютака знал уже давно, и это давало возможность осознать, насколько тот сейчас близок к тому, чтобы сорваться, поддавшись эмоциям. В первую очередь он начальник, который обязан карать за неподчинение. Уруха не просто не подчинился, не явившись на собрание, именно он оказался виновником возникшего хаоса. Замять это будет адски сложно, слишком уж много свидетелей, слишком очевидна его вина. По обстоятельствам подобные нарушения карались смертью, и Широяме приходилось выносить подобные вердикты и даже самому приводить их в исполнение. В любом случае, Уруха будет наказан. Только вот каким образом? Сердце болезненно сжалось. Но Ютака был уверен, что Аой не сможет убить его, рука не поднимется.

— Юу, — он взвешивал каждое слово, чтобы еще больше не усугубить и без того неприятную ситуацию, — сколько я знаком с тобой, ты никогда не позволял себе необдуманных действий и не принимал поспешных решений. Сейчас я рассчитываю на это, как никогда. — Не дожидаясь ответа, он вышел за дверь.

Уруха молчал, не смея поднять взгляда на Широяму, и, рассматривая странную символику резного паркета, он чувствовал себя преступником. Почему-то на ум пришел недавний разговор, где Юу упрекнул его в самонадеянности и беспечности. Честно, он не ожидал такого поворота событий. До этого момента проколов в отношении подопечных никогда не случалось. Он вообще поначалу ничего не понял, но «добрые» шинигами нашептали ему суть проблемы, пока тащили за волосы к начальству. Впервые он не уследил, не скорректировал, и всё пошло не так. «Мне нечем оправдаться. Он убьет меня. И будет прав».

— Назови хоть одну причину, по которой я не смогу забрать твою жизнь, — начал Аой, медленно поднимаясь из-за стола. — Я убивал и за меньшее, поверь. Твоя беспечность привела к необратимым изменениям, а я ведь предупреждал, — он старался не смотреть на сжавшегося в комочек парня, пытаясь представить себе на месте Кою кого-то другого. Нельзя сейчас видеть эти глаза, взгляд, который обезоружит, заставит потеряться, раствориться, лишит воли. Виновный должен быть наказан!

Уруха огромным усилием заставил себя оторваться от созерцания паркета.

— Глаза в пол! — рявкнул Юу. — Отвечай мне!

— Нет такой причины, — тихо ответил ангел.

Аой приблизился почти вплотную. Слепая ярость вулканом клокотала внутри, едва балансируя на грани выплеска… Он злился на себя за то, что любил это безалаберное похотливое существо. Из-за него он стал уязвимым, из-за него он с утроенным рвением сейчас сам искал причину, чтобы спасти эту чертову жизнь…

«Я должен решать очень быстро. Видеть нити судьбы, связывающие Высших — дар необычный и крайне редкий. В моей практике это второй ангел, обладающий подобной способностью. Да, у Кою более тонкая организация, он слишком мягкий и эмоциональный, но его способность — видеть суть, а это несколько другой уровень. Полезный дар, который спасёт тебе жизнь, моя шлюха. Слава Ками… И Каю, что заставляет меня всегда сначала подумать». Мозг сработал чётко, но злость никуда не делась. Виновный должен быть наказан, однако!

— Такая причина есть…

Кою удивленно вскинул бровь.

— Смотреть в пол, я сказал! — снова животный рык. — Где были твои мозги?! Чёрт! Когда ты начнешь думать головой?

— Прости, — наконец подал голос Уруха.

— И всё?! Этого недостаточно! — Аой сорвался. Кулак, увенчанный тяжелыми перстнями, точно кастетом, с легкостью рассек бледную кожу скулы. Парень даже не думал защищаться. — Я… сейчас должен… был бы убить тебя, тварь безмозглая! — Кровь фонтаном брызнула из разбитого носа. — И я бы сделал это! — Сильный удар под дых на какое-то время лишил Уруху способности дышать, заставив его согнуться пополам. — Ты даже не представляешь границы своей безответственности! — Снова жесткий удар. — Ты подставил под угрозу будущее и мою репутацию! — Он схватил ангела за плечи и, сильно встряхнув, резко поставил на ноги. — Отправишься на Землю. У тебя почти две недели, чтобы избавиться от дерьма, которое ты развел. Докладывать будешь лично. Верни баланс, или я убью тебя. Всё!

Аой почувствовал себя опустошенным.

— Юу, — Кою рухнул на колени.

Судорожным движением он поймал руку, все ещё по инерции сжимающую кулак, и прижался к ней губами. Раньше никто не целовал Широяме руки. Ощущая, как мягкие губы буквально зацеловывают его пальцы, Аой испытал странное чувство. Ему вдруг захотелось схватить Уруху в охапку, прижать к себе и никуда не отпускать. Он был готов сам спуститься на эту ненавистную Землю, обнулить память каждому, даже убить собственноручно… чтобы только оградить этого идиота. Ладонь сама потянулась к бледному лицу, пальцы невесомо опустились на скулу, размазывая кровь. По щеке вниз, к подбородку и обратно. Шеф снизошёл до подчинённого, опускаясь перед ним на корточки, одновременно доставая из кармана платок и принимаясь старательно вытирать с разбитого лица кровавые разводы. Вид у него был очень сосредоточенный и, вместе с тем, какой-то потерянный.

— Аой, все хорошо…

Только сейчас Юу позволил себе посмотреть на любовника. Разбитое опухшее лицо. Влажный взгляд, исполненный всепрощения. Ангел, чёрт его возьми!

Эмоции захлестнули, когда Аой легонько провел языком по разбитым губам и, ощутив вкус крови, уже не смог остановиться, позволяя себе то, чего никогда бы не сделал раньше. Он обнял Уруху и, притянув к себе, осторожно, с упоением начал целовать каждую ранку, царапину, ссадину, кровоподтёк… Его действия сейчас были так далеки от былой грубости и жесткого доминирования, что ангел замер, наслаждаясь этим неожиданным проявлением нежности, опасаясь пошевелиться, чтобы не спугнуть эти мгновения, ведь нрав любовника был так переменчив.

— Что же ты делаешь со мной, Кою?

Кою? Ангел молчал, теснее прижимаясь к Юу всем телом и обнимая за шею, стараясь как можно дольше продлить минуты украденного спокойствия и побыть для него сейчас просто Кою, а не шлюхой, сучкой или продажной девкой…

Идиллический мираж завершился неожиданно. Аой выпустил Такашиму из объятий и, как ни в чем не бывало, направился к своему столу.

— Тебе пора, однако… — тон его голоса снова превратился в тон начальника. — Кай волнуется…

— Юу?

— Иди… свободен.

***

Дежурство заведующего отделением нейротравматологии центрального отделения окружной больницы Токио Акиры Сузуки этой ночью напоминало американские сериалы «Скорая помощь» и «Доктор Хаус» одновременно. Приемный покой просто кишел вновь поступившими больными, врачами и сотрудниками службы спасения, которые спасали и спасали, не щадя живота своего, вызывая у Сузуки бесконечное удивление, насколько же неосторожными порой бывают пациенты. Оглянувшись по сторонам, убедившись, что все вокруг увлечены трудом насущным, Акира рванул к кофейному автомату. Он терпеть не мог ночные дежурства и суету шумного холла и поэтому время от времени прятался от навязчивых коллег в подсобном помещении, где хоть на секунду он мог побыть сам с собой и отвлечься от проблем, совершенно не касающихся его профиля. По стечению обстоятельств, сегодня пришлось заменять заболевшего коллегу, и так уж вышло, что Сузуки слыл отличным специалистом, по злой иронии сегодня вдвойне заваленным работой. Так что необходимость в уединении, закрывшись в темной кладовке, также возросла в несколько раз…

«Да, мое поведение недостойно! Я прячусь от людей, — говорил он сам себе, — хотя должен помогать страждущим и спасать жизни! Но я тоже не робот, — оправдывал он себя, потягивая больничный кофе из пластикового стаканчика, — и заслужил небольшой «брейк», ведь так? — продолжал он свой монолог, обращаясь к ведрам, швабрам и тряпкам, — и музыкальную паузу, — произнес он вслух, включая плеер».

Мощные звуки гитарного саунда полились в мозг волшебным эликсиром, упоительно наполняя тело энергией, а убойный пульс ударных, струясь по венам, стопроцентно гарантировал, что счастье есть! Немного промотав начало, Аки улыбнулся: «Да. Спой для меня, Така», — он глотнул еще кофе и закрыл глаза. Этот вокал трогал за живое, сплетая внутренности в тугой узел, скручивал нервы, манипулируя эмоциями и вызывая желание грустить или, наоборот, смеяться. Голос Руки и его музыка. Акира ревностно следил за творчеством давнего знакомого и время от времени, ностальгически сожалея, что совсем забросил игру на гитаре, доставал ее из пыльного чехла, рассматривал, гладил и убирал обратно.

Они больше не встречались, кроме того раза в кафе, где Матсумото так неожиданно поцеловал его… Позднее Акира узнал, что тот покинул университет, и через какое-то время звезда по имени Руки засияла на небосклоне шоубиза, стремительно набирая обороты и ярко блистая вот уже и за пределами родной Японии. Сузуки иногда представлял, какой сейчас могла бы оказаться их встреча и о чем бы они стали разговаривать. Наверняка жизнь Матсумото заполнена достаточно, чтобы помнить еще какого-то бывшего сокурсника. Но упрямый Акира не хотел ничего забывать…

Дверь в подсобку отворилась, впуская свет из неожиданно ярко освещенного коридора. Взгляд хирурга упёрся в рослого парня в униформе медработника. Длинные, отливающие медью волосы слегка выбивались из-под нелепой шапочки, лицо было бледным, а глаза показались какими-то сказочными. Вау! Они были желтыми, как у кошки. Его взгляд притягивал и, обаяв Акиру мгновенно, заставил того невольно улыбнуться нежданному пришельцу.

«Он похож на ангела. Разве люди обладают такими глазами?» — он вынул наушники и выключил музыку.

— Сузуки-сан, ваш случай, — заявил взволнованно парень. — Транспортная авария. Черепно-мозговая травма. Матсумото Таканори, двадцать девять лет. Вы нужны.

— К-как, вы сказали, зовут пострадавшего? — внутри Сузуки всё сжалось от смутной догадки.

— Матсумото Таканори. Тот самый. Звезда, — незнакомец внимательно смотрел на врача.

У Акиры перехватило дыхание.

— А вы новенький? Я раньше здесь вас не встречал… Почему-то пейджер молчит…

— Я-то? Пожалуй, что так, — тепло улыбнулся санитар, — меня зовут… Кою. Такашима Кою, — и он слегка наклонил голову. — Ах, пейджер? Сейчас сработает.

И действительно, через мгновение устройство дало о себе знать противным писком. Акира прочитал сообщение:

«Вторая смотровая. Травма черепа. Матсумото Таканори, 29».

— Я должен идти, Кою.

И Акира почти побежал к тому, кого так жаждал увидеть все эти годы, отчаянно надеясь, что его травма не окажется столь опасной.

***

Некоторое время назад. В Бюро.

— Всегда помни, что ты — корректор. Это твоя работа, Уруха! Как бы ни были крепки связи там, на Земле, будь начеку. Готовься действовать по инструкции, даже если это тебе не нравится. Ты лишь инструмент. Отключи эмоции и работай.… Не тебе творить историю, однако!

— И что ты мне предлагаешь? Кинуть его под колеса? Чтобы наш хирург, наконец, совершил своё великое открытие!

— Эмоции, девочка моя, отключи…

— Перестань оскорблять меня, — возмутился ангел.

— А что? Неплохая идея скатастрофой. Устрой ему лобовое столкновение.

— Это бесчеловечно, Юу!

— ТЫ НЕ ЧЕЛОВЕК! Забыл? Просто сделай это.

***

Что-то липкое и теплое застилало глаза. «Кровь», — осознал Матсумото, когда ощутил на губах медный привкус. Он помнил, как садился за руль, помнил, как неожиданно из-за поворота вынырнул черный внедорожник, с бешеной скоростью выезжая на встречку. И как в последний момент Таканори удалось вывернуть руль, избежав прямого столкновения. Сильный удар и треск, а потом лишь отзвук сирен и полная темнота…

Он не чувствовал своего тела, осознавая лишь, что его куда-то везут по больничному коридору. Светильники на потолке так часто мелькали и мигали, что его затошнило. Внезапно резкие спазмы начали выворачивать желудок. Кто-то участливо подставил емкость и наклонил ему голову. Руки закрыл глаза.

Он понял, что находится в операционной, когда тележка остановилась четко под той самой закругленной лампой, что он когда-то видел в фильмах. Несколько запрятанных в маски лиц склонились над ним, перебирая какие-то инструменты руками в резиновых перчатках. Они трогали, перекладывали и шевелили его тело, будто оно было кукольное. Руки никак не мог осознать, что происходит, и с какой-то безысходностью вглядывался в эти странные действия и незнакомые оболочки. Одна из них вдруг приобрела более четкие очертания, внимательные глаза цвета темного ореха тревожно вглядывались в его лицо. Таканори попытался сфокусировать взгляд. Глаза эти глаза были знакомы ему.

«Мне не нужно видеть твоего лица!» — зрачки резко расширились. Руки узнал его.

Повинуясь импульсу, Сузуки сдернул с Матсумото кислородную маску.

— Помоги мне, Акира, — прошептали бледные губы. Темные озёра глаз цеплялись за врача, как за соломинку…

— Все будет хорошо. Обещаю… Давайте наркоз!

***

Уруха смотрел, как завороженный, как быстро крепнет связь между этими двумя. Как тоненькие ниточки завязались в хитрые сплетения, и вот это уже не ниточки вовсе, а цепи, отливающие золотом. Ангел был поражен, ведь Таканори всего лишь узнал Акиру. И так стремительно все изменилось между ними.

«Это судьба. Эти двое должны быть вместе, и мы не вправе их разлучать. Разве такое бывает? — он вспомнил, как сам впервые встретился с Юу и что испытал. — Я понял, что мы связаны, как только его увидел. Знал, что буду с ним и стану любить его, несмотря ни на что… Но наши нити слились в цепи далеко не сразу… Тут же совсем другое дело! Я должен помочь им, найти способ. Это невероятно!»

— Тем не менее, он умрет, ангелок! — знакомый голос за его спиной.

— Куро, что ты здесь… — Уруха внутренне напрягся, ведь шинигами никогда не появляются просто так.

— Переживаешь, да? За никчемных людишек? Мы выполняем общее дело, пытаясь сохранить баланс. Одного не пойму, почему шеф не убил тебя?

— Неважно. Есть что сказать, говори, или проваливай!

— Ах, какой ты! Ладно… — шинигами придвинулся очень близко. — Я заберу жизнь Матсумото, — с торжеством в голосе заявил он.

— Нет! — Такашима схватил шинигами за грудки и с силой вдавил в стену. — Мразь, говори всё, что знаешь, быстро! Пока я не убил тебя…

— Корректорам убивать запрещено, — самодовольно сообщил Куро. — Его имя внесено в «Книгу Смерти»… Все остальное — дело техники…

Уруха с отвращением оттолкнул шинигами от себя .

— Посмотрим, — мрачно сказал он.

***

========== Эпизод 4. Все идет по плану часть 1 ==========

Стычка с шинигами заставила корректора глубоко задуматься.

«Наш док должен совершить прорыв в области нейрохирургии, Таканори — написать очередной музыкальный шедевр, который взорвёт общественность и… Ладно… Судьбоносная встреча состоялась, и что? Начальство посылает Куро. Что задумал Юу? Какой смысл лишать Матсумото жизни, если все и так идёт по плану? — размышлял Уруха, находясь на крыше высотки, с которой открывался отличный вид на палату Руки, и наш корректор мог прекрасно видеть всё, что там происходило. — Вероятно, что я просто не владею информацией, или же… В любом случае, необходимо это выяснить. Не думаю, что Кай будет возражать, если я хотя бы одним глазком загляну в “Книгу Пути”».

Уруха неслышно объявился в ординаторской, наблюдая за человеком в маске. Акира сосредоточенно разглядывал репродукцию Босха или же Дюрера на стене, словно пытаясь отыскать на ней какую-то новую деталь, а его пальцы в это время терзали слипшиеся страницы какого-то журнала.

«Ну, что же так нервничать-то? Поправится твой друг, — мысленно утешал его Кою. — …Ладно, пора вам пообщаться».

Заметив ангела, хирург поднял на него уставшие глаза. Медовый взгляд снова окутал Акиру теплым обаянием, очаровал, привлекая к себе.

— Сузуки-сан, пациент пришел в себя, вы просили сообщить…

Акира отбросил в сторону журнал.

— Да, Кою, спасибо, — сказал он, поднимаясь, и в задумчивости покинул ординаторскую.

«Пришел в себя. Да уж… Если б не ремень безопасности, то у Руки не было бы шансов. Просто счастливчик, что мозг не задет, отделался лишь сотрясением и переломами. Будет жить, правда, поваляться придется, но… Что я сейчас ему скажу? Вот это самое. Поведаю с умным видом о состоянии, травмах, поиграем во врача и пациента… Ксо! А он? Почему я так нервничаю? Столько беспокойства из-за ничего… Нет, Така особенный. Он нравится мне. Нравится уже десять долбаных лет!»

***

Flashback

Кою по природе своей был очень добрым и отзывчивым парнем. Пожалуй, слишком отзывчивым и чересчур добрым. Вся его натура сквозила человеколюбием, и эта черта его характера сыграла важную роль в дальнейшей его судьбе. Но все по порядку.

Впервые появившись в Бюро, Такашима изначально попадал под распределение в Тёмный отдел. Потому что у него, как и у всех людей, обнаружилась своя тёмная сторона. Он был слишком искушён в делах любовных. Его глаза и светлая улыбка просто магическим образом заставляли других, независимо от пола, мужчин или женщин, неважно, испытывать влечение. Попав в плен непреодолимого очарования, они немедленно сдавались на милость победителя. Да, разумеется, он пользовался этим. Но, стоит отдать должное, Уруха всегда сам выбирал, кого ему любить. И таких было немало…

Так что, независимо от его желания, обстоятельства сложились таким образом, что он чуть не пополнил собой ряды «соблазнителей» из Тёмного ведомства. Но… судьба распорядилась иначе. Проходя по коридору Бюро в поисках замысловатой канцелярии, где его ожидали соответствующие инструкции, Уруха случайно натолкнулся на симпатичного шатена. Он бы так и прошагал мимо, если бы ненароком не столкнулся с ним. Улыбнувшись, парень продемонстрировал очаровательные ямочки на щеках, а еще глубокий бархатный взгляд. Глаза его были цвета горячего шоколада.

— Простите, — вежливо обратился к нему Кою, — я, кажется, заблудился. Канцелярию пропустил. Она находится слева, правильно?

— Да, вы ее прошли, — шатен немедленно проникся магией тёплого взгляда, не в силах оторвать глаз от красивого незнакомца, — вам стоит вернуться,— сказал он довольно холодно, но почему-то подошёл на шаг ближе.

И тут случилось странное. Уруха вдруг увидел, как у него из груди, чуть ниже, в районе солнечного сплетения, появляются тоненькие серебристые нити. Они ответвляются и тянутся к таким же нитям, внезапно появившимся из груди шатена! «Что за хрень такая!» — только и успел подумать Кою, как их нити соединились между собой, переливаясь серебром. Они образовали плотную спираль, и он увидел первое золотое звено, которое спаяло их воедино. Невероятно! Это было подобно вспышке молнии! Что-то ударило его сознание, и он разглядел быстро сменяющие друг друга детали. Он увидел, как целует шатена, кровать с тёмным балдахином, брюнета с мрачными глазами, расслышал слово «корректор» и тихий шёпот, его собственный, произносивший имя…

Как на автомате, со стеклянным взглядом, Уруха бледными губами повторил за видением:

— Кай… — и грохнулся в обморок.

Ютака Укэ, а это был именно он, немного удивился. Нет. Не немного. Он просто был в шоке! Мало того, что работник отдела чужого ведомства внезапно узнал имя Хранителя, он, видимо, ещё и узрел то, что дано только ангелам. Обычные корректоры замечали лишь связи между людьми на Земле. Видеть нити Судьбы было их работой. Но… Никто и никогда не видел связей между живущими в параллели. Нити Судьбы среди Высших. Может быть, Аой и встречал кого-нибудь, обладающего подобным даром, но для Кая это было впервые. Таким образом, Ютака узнал о своей «связи», которая так вот, в лоб, неожиданно заявила ему об этом, да ещё и отключилась. Он обречённо вздохнул и ударил парня по щекам. Как только тот пришёл в себя, Кай помог ему подняться и немедленно начал допрос с пристрастием:

— Из какого отдела? — строго поинтересовался он.

— Тёмное ведомство.

— Ты назвал моё имя. Отвечай, что ты видел?

— Да я сам не очень понял, что это такое. Что-то похожее на нити. Металлические нити выросли из моей груди и сплелись с твоими, Кай. Ты ведь Кай? — голос Кою звучал тихо и испуганно. — Звучит, как бред ненормального.

— Это не бред, — сообщил Ютака. — Раньше видел подобное? У людей, может, наблюдал?

— Никогда.

— Ладно, моё имя тебе известно. Также я являюсь Хранителем и начальником отдела по обнулению. Не знаю, обрадует тебя эта новость или же нет… но, — он смутился, опустил глаза, будто забыл, о чём только что говорил. Интонации потеряли былую твердость. — Как тебя зовут?

— Уруха. Такашима Кою.

— Тебе не придётся стать соблазнителем, Уруха. У тебя дар корректора, поскольку ты видишь связи, а это совсем другая инстанция. Как я понял, ты еще не был на задании?

— Только собирался на инструктаж, — Кою разглядывал Ютаку, благодаря которому так внезапно его способность проявила себя.

Внутренне ощущая, что человек перед ним должен стать крайне важной частью его жизни, Уруха не нашёл ничего лучшего, как, сделав шаг навстречу и притянув Кая к себе за талию, робко поцеловать его.

У Ютаки случился ступор. Но потом он среагировал… мощным ударом в челюсть.

— Не торопи события! — заявил он.

— Вообще-то, я привык несколько к другой реакции, — сказал Кою, потирая ушибленное место. — Наверное, мне стоит извиниться. Да. Прости.

— Ну, и я обычно не бью незнакомцев, — шатен почувствовал себя виноватым.

— Тем не менее, мы связаны, Кай.

— Допустим, — Ютака резко развернулся. — Ну, что встал, пойдём. Я должен сообщить о тебе начальству.

***

Бинты. Везде сплошные бинты и трубки, пикающий аппарат, полумрак палаты. Сколько же он проспал? Что вообще произошло? Мутит. Скребёт в горле, жуткая боль во всем теле, как будто бы его избивали дубинами. Дико хочется пить. Руки чувствовал себя усталым и разбитым, болела голова. Но он был жив — это самое главное! «Авария, в меня въехал джип, а потом меня спас Аки… Акира Сузуки, тот самый ботаник, с которым я учился. Уже дважды».

— Руки! Ты слышишь меня, Таканори? Моргни, если «да».

Пациент медленно опустил веки.

— Как ты? Ох, извини, сейчас уберу. Ты должен медленно выдохнуть на счет «три», окей? Тогда давай. Раз, два, три, — Сузуки осторожно вытащил дыхательную трубку из горла пациента.

Таканори немедленно зашелся кашлем. Горло немилосердно саднило, как будто по нему долго скребли наждаком, а во рту всё пересохло.

— Вот, — Акира взял кусочек льда и осторожно обвел им сухие губы Матсумото.

Руки жадно слизывал прохладную влагу, но глотать было тяжело.

— Не спеши, просто подержи кубик во рту.

Таканори вымученно улыбнулся:

— Акира…

— Привет.

Матсумото чувствовал его взгляд на себе. Пронизывающий, встревоженный, изучающий и какой-то очень тёплый. Странно, что, вопреки всему, Таканори запомнил его. Два человека из разных миров встретились снова. Он внутренне усмехнулся этой неизменной чертовой маске, которая, казалось, уже просто срослась с лицом Сузуки. Те же глаза, темные, внимательные. Только вот взгляд стал более зрелым и серьезным.

— Во что я вляпался, Аки? — слабым голосом спросил пациент.

— В аварию. Помнишь что-нибудь?

— Джип… в меня въехал джип… И голова раскалывается…

— Немудрено! У тебя сотрясение. Сильное. Серьезных повреждений нет. Так, царапины. Рука сломана в двух местах. Заживет… Голова пробита, но это ничего. Главное, что мозг не пострадал. Счастливчик!

— Вот чёрт! И как теперь жить с дырой в голове?— прошептал Таканори, закрывая глаза.

Акира улыбнулся: даже в таком положении Руки умудрялся шутить.

— Не волнуйся, дыру я залатал. Только пришлось обрезать твои шикарные волосы. Ты был блондином!… Тебе идёт… то есть шло… ну… — почему-то Сузуки смутился.

— Ничего. Отрастут. Эй..

— Ммм?

— Аки, — Таканори снова улыбнулся, — и где же ты был все эти годы?

— Ждал, когда ты в аварию попадешь, — смущаясь еще больше, ответил Сузуки. Он поднялся со стула: — Ты, это, много разговаривать вредно. Отдыхай, я позднее зайду… Принести чего-нибудь?

— Себя принеси, ботаник, — вздохнул Таканори, — поговорить.

— Принесу… «На блюдечке с голубой каёмочкой».

Сузуки улыбался через маску: «Таканори остался таким же, каким я его помню!»

Он вздохнул с облегчением, поскольку повода продолжать играть в доктора больше не было. Ни барьеров, ни недосказанности. Можно говорить о чем угодно: они все еще приятели.

Только вот одна мысль терзала Акиру, что времени на общение было очень мало, ведь в любой момент налетят пресса, менеджеры, агенты, да и поклонники могут пронюхать. В таком случае не видать его пациенту ни спокойствия, ни отдыха. При таком раскладе и подавно станет не до разговоров. Ну, ничего, кое-что он сможет предпринять. Пользуясь должностью главы отделения, наш доктор решил, что в ближайшие дни ни одна живая душа, исключая медперсонал, не проникнет в палату Руки. Здоровье пациента очень важно! Несомненно!

***

Flashback

Кай впервые просил об одолжении, но, тем не менее, представить свою пассию начальнику пока не торопился. Юу в глаза не видел этого хвалёного Уруху… но другу в просьбе отказать не смог.

Он ненавидел посещать демоническую территорию, хоть и сам отчасти имел к ней некоторое отношение. Расположившись в кресле прямо напротив начальницы Тёмного подразделения, утончённой зеленоглазой брюнетки, он отвоёвывал нового работника для своего отдела. Приходилось действовать практически вслепую, опираясь лишь на факты, что рассказал ему Ютака.

— …Аой, ты сам-то видел его? Этот парень принесёт проблемы тебе лично и твоему праведному Бюро. Тебе оно надо? Это соблазнитель высшего уровня, причем от природы. Не смотри в его глаза — пропадёшь, — усмехнулась она.

«Об этом Кай умолчал».

— Однако! Мия, у него редчайший дар! Я уже аргументировал свой визит! Думаю, из него выйдет отличный ангел…

— Который отымеет всё твое Бюро, — звонкий смех отражался от стен.

— Не впадай в крайности, — его начала раздражать наглость этой женщины, — уверен, что у него найдутся и другие полезные качества. Ведь он еще не демон…

— Но и не ангел, Аой!

— Мия, дорогая, ты так о нём печёшься… — вкрадчиво начал Юу. — Уж не хочешь ли ты его оставить для себя? — дьявольская улыбка озарила его лицо.

Она признала свою опрометчивость:

— Ну, что ты… Все мои мысли только о выполнении нашей общей миссии…

— Так и думай о ней, стерва! — Аой разозлился. — Я пришёл к тебе по-хорошему, дабы соблюсти формальности, — начал он ледяным тоном. — Однако тебе известно, что я, при желании, имею все полномочия забрать его. Поскольку парень является ценным кадром для моего Бюро, два раза повторять не стану, — громовой голос сотрясал стены кабинета: — Не смей выкобениваться, тварь! Я не только заберу его, но и сравняю с землёй твоё чёртово ведомство! Контракт давай сюда, однако!

— Ссориться и угрожать мне не надо, окей? Я всё поняла, — взгляд ее горел негодованием. — Остынь, Аой! — она бесстрашно смотрела ему в глаза. — Вот контракт, — она протянула ему свиток с массивной гербовой печатью.

— Мия, — Юу улыбнулся, — с тобой так приятно иметь дело!

— Эх, Юу, наплачешься ты с ним…

Он ничего не сказал, но, перед тем, как удалиться, галантно поцеловал даме ручку.

Вернувшись в Бюро, Аой нажал на кнопку интеркома:

— Немедленно тащи ко мне этого твоего… Уруху. Ты слышишь, Юта? Прямо сейчас. «Хочу увидеть того, за кого я впрягся».

***

========== Эпизод 5. Всё идёт по плану часть 2 ==========

Чёрная бездна смешалась с тёплым мёдом. Они смотрели друг на друга с интересом: изучая, прощупывая, сканируя. Такашима робко оглянулся на Кая, который ободряюще кивнул, слегка подтолкнув вперед, чтобы Аой мог рассмотреть его.

— Подойди! Я не кусаюсь, Уруха. Ну? Смелее! — Юу разглядывал парня, как какую-то неведомую зверушку. — Дай посмотреть на тебя, соблазнитель.

Кою подошёл ближе. Он разглядывал блестящие, цвета воронова крыла, волосы, пухлые губы, упрямый подбородок Верховного. Неуловимую кошачью грацию каждого движения, тёмный блестящий взгляд хищника перед броском. Их взгляды снова пересеклись, и Кою почувствовал, что тонет. Тонет в этой угольной тьме, ощущая кожей, как дьявольские глаза прощупывают каждую часть его тела, пытаясь проникнуть внутрь, понять его сущность. Уруха неожиданно для себя испытал возбуждение. Внутренняя сила и властность этого брюнета заставляли подчиняться ему, капитулировать безоговорочно…

Лёгкая усмешка коснулась губ Широямы, и Кою догадался, что тот всё понял. От этого ощущения стало неловко, и парень, смутившись, отвернулся, сгорая со стыда.

И в этот момент ему снова предстало то странное видение с нитями Судьбы, что соединили его и Хранителя. Золотистые плетения накрепко связывали Кая и Верховного. И внезапно цепи Юу захватили и Уруху, и, соединившись друг с другом, они все трое оказались переплетены и слиты воедино, завязаны сверкающими оковами… Непредсказуемая вещь — судьба…

Сознание вновь чуть приоткрыло завесу будущего, демонстрируя новые образы. Уруха увидел себя. Эти двое… Но именно Аой станет тем, кто укротит, подчинит и усмирит его плоть. Он почувствовал это. Так жарко…

«Что моё — то моё. Что твоё — то моё. И твоё сердце тоже моё», — этот голос пронзал и охватывал всё его существо. Железная воля требовала бросить душу к своим ногам. И Уруха подчинился.

Взгляд его стал мутным, а губы, вслед за образом ускользающей картинки, повторили фразу:

— Юу… пожалуйста…

Широяма заметил, как после этих слов Ютака изменился в лице и поджал губы.

— Я — Аой, сейчас и всегда, — официально заявил начальник. — Для обращения ко мне используют только это имя.

— Да, простите меня,— Уруха выглядел потерянным, его щеки покраснели, он отвел взгляд.

«Однако,— подумал в тот момент Юу, — мы связаны. Вот что он увидел. Потому и краснеет, как девчонка. А еще он нравится Каю, иначе с чего бы тот так реагировал? Но что, если мы завязаны все трое? Какой взгляд…»

Он понравился Широяме, как добыча охотнику. Стройные ноги, узкие бёдра, рыжие волосы… И глаза, которые трахают тебя. Не касаясь.

«Связи не имеют значения. Торопиться некуда, потому что он уже мой».

— Мы связаны. Все трое, — прошептал Кою.

«Я так и думал».

Широяма, выдержав небольшую паузу, наконец, сказал свое веское слово:

— Пополнишь ряды корректоров. Если тебе действительно видны связи Высших, то увидеть нити Судьбы людей на Земле не доставит большого труда. Посмотрим, на что ты способен. Можешь идти, ангел.

Кою покинул офис. Ютака, проводив его напряжённым взглядом, обратился к Верховному:

— Что скажешь, Юу?

— Пока ничего.

— Я не об этом. Ты ведь заметил, как он смотрел на тебя?

— Способность совращать взглядом — это его особенность. Мы забрали его у соблазнителей, забыл?

— Нет, я помню. Ты хочешь его?

— Кай…

— Давай начистоту. Он только появился, и всё перевернулось вверх дном. Ты его хочешь?

— Да у тебя, я смотрю, крышу снесло…

— А я и не отрицаю.

— К чему клонишь? Он делает тебе авансы? Он влюблён в тебя?

— Нет. Не знаю…

— Тогда чего дёргаешься?

— Ты тоже запал на него, признай.

— Однако… Скажу так: если выпадет возможность, то я ею воспользуюсь.

— В таком случае ты лишишься друга.

— Не глупи, Юта! Ты уже спал с ним? Говори.

— Нет.

— Тогда у нас равные шансы.

— Чёрт, Юу, — голос Ютаки был полон горечи.

— Я дам тебе возможность действовать, Кай… Но…

— Хватит, я понял.

В состоянии чёрной меланхолии Кай вернулся в свой кабинет. Он с удивлением обнаружил там новоиспечённого корректора, который расположился в его кресле и на маленьком листочке выводил карандашом какие-то каракули. Увидев Хранителя, он поднялся навстречу, предварительно запихнув карандаш в стакан.

— Ты что здесь делаешь? — озадаченно спросил Ютака.

— Тебя жду. Выглядишь расстроенным, — жёлтые глаза смотрели, не отрываясь. — Это из-за меня? Вы с Юу поспорили?

— Он просил называть его Аоем, — Кай невесело усмехнулся. — Не думаю, что должен посвящать тебя во все тонкости нашей беседы… Чёрт, не смотри так!

— Вы повздорили из-за меня.

Кай отвернулся:

— Знаешь, меня смущает, что мы вообще говорим об этом. Ты появляешься внезапно, как снег на голову, и всё путается. Я мало понимаю, что происходит между нами, а именно, со мной. Боюсь, что просто не готов. Не хочу показаться невежливым, но думаю, что тебе лучше уйти, Уруха.

— Уверен? — Тёплые руки обхватили его за талию и развернули к себе. — Посмотри на меня. Ты действительно хочешь, чтобы я ушёл?

На самом деле, бедный Ютака вообще не был уверен ни в чём. Он знал только, что Кою притягивает его, словно магнит, чувствовал, что не может сопротивляться, и был без понятия, как поступить.

— Чёрт, не используй это на мне. Я не тот, кем стоит манипулировать. Нечестно…

— Хорошо. Посмотри на меня… Кай?

Этот взгляд обволакивал и затягивал Ютаку, подобно водовороту, очаровывал, ласкал. Он понял, что если хочет освободиться от наваждения, то должен перестать утопать в этих глазах, целовать эти губы, оттолкнуть от себя это тело. Он вдруг ощутил, что совершенно себя не контролирует. Почему так происходит? Почему он не может прекратить это безумие?

— Я… Мы… не должны, — шатен еще пытался бороться с собой. — Надо остановиться. Тебе, правда, лучше…

— Тогда перестань целовать меня, Ютака, — улыбнулся ангел, — и отпусти.

— Я не держу, — в противоречие самому себе, Кай еще сильнее сжал в объятиях чужое тело. И когда горячая ладонь накрыла собой его плоть, он сломался: — Нет, не уходи…

***

— Твою голову я доверю только себе, — сообщил Акира, аккуратно меняя бинтовую повязку Таканори. — Ну, очень даже неплохо. Через какое-то время будешь как новенький! — оптимистично заявил он.

— Ага. Новый имидж, назовём его «а-ля после тифа» или «дырка в голове». Дай мне зеркало, я желаю это увидеть, — мрачно произнёс Руки.

— Э-э… Может, не сегодня, а? Така! Только два дня прошло и…

— Чёрт, Акира, я хочу посмотреть! — Матсумото внутренне негодовал. — Я — инвалид. Ни встать, ни сесть… Работает только одна рука, и та левая. Я… Давай его сюда!

— Да пожалуйста! — и он сунул ему под нос маленькое зеркало. — Только не психуй.

— Ками-сама, — в ужасе прошептал Матсумото, — это катастрофа, — и, вцепившись в Сузуки единственной здоровой рукой, запричитал: — Аки, чёрт! Пообещай мне как друг, что никто меня не увидит в таком виде, умоляю. И ты не пустишь сюда никакую прессу. Вообще никого! Клянись мне не знаю, чем: мамой, например, чёрт! Я теперь персонаж из фильма «Проклятье»… А-а-а, — в безысходности простонал он. Бездонные озёра со страхом и надеждой взирали на врача.

— Да не переживай ты так, — ободряюще проговорил он. — И следа не останется. Просто надо подождать. Всё заживёт. Не паникуй. Не пущу к тебе никого, обещаю!

— Извини, просто я… не ожидал, что это выглядит настолько… ужасно, — его голос дрожал. — Эй, полегче! Не дёргай, — поморщился он. — Наверное, я испортил сейчас всё впечатление о себе.

— Не испортил, — Сузуки сосредоточенно заканчивал перевязку. — Если желаешь, то можешь истерить и ругаться непотребными словами. Разрешаю… Всё равно ты красивый, — вырвалось неожиданно у него, как тогда, десять лет назад.

— Правда? — замер Таканори.

— Правда. Маску снять, хочешь?

— Сними.

Акира неспеша сдернул с себя маску и открыто улыбнулся.

— Ну, счастлив?

— Нос всё еще на месте, — Така рассмеялся. — Ты женат? — внезапно спросил он.

— Я женат на своей работе. Никакая девушка не может вынести соперничества с хирургией, — невесело сообщил Сузуки, — так что я все ещё холостяк. К своему тридцатилетию вместо семьи обзавёлся только регалиями своей научной деятельности, — улыбнулся он, — а ты?

— Ну, я, подобно тебе, не встретил ни ту единственную Золушку, ни даже принца. О, не стоит удивляться! Ты ведь знаешь, чем я занимаюсь и что такая жизнь порой делает с человеком, — Руки тяжело вздохнул. — Я по жизни тоже вынужден носить маску, Акира. И снять ее возможно только наедине с собой или здесь, потому что ты помнишь меня ещё тем… мальчиком из прошлого. И мне нет необходимости прикидываться пафосной сволочью.

— Вот как… — Сузуки прекрасно понимал, о чём говорил его друг. То была потребность поделиться своим настоящим «Я», некий акт доверия. — А мне нравятся твои песни, — сообщил Акира, — в какой-то мере, я фанат!

— Да ладно, — удивился Матсумото, — не может быть! Какая твоя любимая?

— «Miseinen».

— И почему-то я не удивился, — тихо сказал Руки.

— Ну…

— Я, знаешь, всегда хотел поблагодарить тебя за поддержку и тот разговор в кафе. Ты не представляешь, как он тогда помог мне!

Акира наконец-то закончил с перевязкой. Собрав все ненужные более инструменты, он скинул их в специальный контейнер, затем, сняв перчатки, присел на краешек кровати, ближе к пациенту.

— Но ведь я ничего не сделал.

— Считай, что благодаря тебе я стал тем, кто я есть. Правда. Не знаю, получится ли когда-нибудь вернуть этот долг, но я буду очень стараться. Помнишь, я говорил, что, возможно, когда-нибудь ты спасёшь мою жизнь? Странный парадокс…

— Руки!

— Погоди, дай сказать. Я ведь очень часто вспоминал о тебе… У тебя глаза особенные. Я так и не смог забыть… — он кончиками пальцев коснулся руки врача. Акира вздрогнул.

— Ксо! Ладно, тогда я тоже скажу, что не могу забыть твой поцелуй, — выдал Сузуки. — Глупо, конечно… — он резко поднялся.

— Аки?

— Я должен идти, дел много. Еще два обхода и заседание, — лицо хирурга снова скрылось под маской.

— Акира, постой…

— Что?

— Когда ты вернёшься? — в тоне Матсумото было что-то такое, что заставило сердце Сузуки тревожно забиться.

— Как только освобожусь, — ответил он, — обещаю.

***

Наблюдая с крыши той самой высотки, Уруха умилялся своим подопечным: «Они просто созданы друг для друга. Акира так хорошо чувствует Руки! Они заслужили право быть вместе».

***

— Не думал, что эта неделя покажется мне такой длинной! — говорил Кай, обнимая вернувшегося Уруху, и, не дав вставить ни слова, закрыл тому рот нетерпеливым поцелуем.

— Ну, Юта, подожди, — Уруха пытался увернуться от настойчивых ласк, — я тоже соскучился, но… — ему удалось всё же мягко отстранить от себя любовника, — послушай, я должен спросить тебя кое о чём.

— Работа? — догадался Кай. — Юу плохо влияет на тебя, теперь и ты начал думать о делах слишком часто, — он улыбнулся, демонстрируя очаровательные ямочки. — Хорошо, рассказывай.

— Мои подопечные, за которыми я наблюдаю…

— Кою… Ты привязался к ним?

— Неважно, — отрезал он. — Мне кажется, что я не совсем в курсе происходящего. Ты позволишь мне заглянуть в Книгу? Ведь я слышал, что изменения прекратились.

— Конечно, это не возбраняется, но должен предупредить тебя…

— Мне необходимо знать, почему Куро должен забрать жизнь Матсумото, если всё и так идёт по плану.

— Хорошо, пойдём.

***

То, что показала книга — потрясло Такашиму до глубины души. Да, Акира совершит великое открытие в медицине, но обусловлено оно будет отнюдь не встречей и воссоединением со старым другом, а как раз наоборот, его трагической гибелью. Руки же, в свою очередь, сможет создать в этот период свой последний и великий хит, который увековечит его в памяти миллионов… Вот так всё просто, чтобы заставить обоих страдать во благо развития прогресса…

— Кою, — тихо обратился к нему Ютака, осторожно коснувшись плеча.

— Это… это так чудовищно несправедливо, — прошептал он, — и жестоко! Мы манипулируем чужими жизнями и чувствами, как будто это какие-то игрушки! Они ведь живые люди!

— Успокойся, не стоит так переживать. Это работа! Твой долг — скорректировать процесс, не слишком увлекаясь, слышишь? — Кай старался быть убедительным.

— Я ведь тоже люблю, Юта. И Юу и тебя. И даже представить не могу, что кто-то вот так вот просто возьмет и заберет жизнь, твою или Аоя. Как ты не понимаешь?!

— Такова их судьба, — вздохнул Хранитель.

Кай сопереживал любовнику и понимал его сейчас, как никто, но, с другой стороны, долг есть долг. В первую очередь они должны думать о гармонии и балансе. Разумеется, ради благополучия миллионов не жаль поступиться парой жизней, как бы это жестоко ни звучало. Но главным сейчас для Ютаки было то, чтобы из-за своей импульсивности и эмоций Уруха не натворил таких дел, которые так просто будет не разгрести.

— Я должен их спасти, Кай, — взгляд ангела был полон решимости. — Ты ведь поможешь мне?

— Ах, Кою, если бы это было так просто…

— Я должен вернуться!

— Не вмешивайся в дела смертных, идиот! Пойми, ты… Ты погубишь себя! — Кай схватил его за плечи и встряхнул в надежде удержать от необдуманных действий. — Вспомни о Юу… Не вынуждай его снова хвататься за меч. Прошу тебя, прежде чем что-то сделаешь, сначала подумай!

— Отпусти!

Ютака прекрасно осознавал, что не способен сейчас ни убедить, ни удержать своего ангела. В свою очередь, он тоже обязан что-нибудь предпринять, чтобы хоть немного подстраховать упрямца. Нужно что-то придумать, и быстро. И еще одно: что сказать Широяме?

— Я ничего не обещаю, но подумаю, что можно сделать, — сказал Кай.

Но Уруха не слышал этих слов, он возвращался на Землю.

***

========== Эпизод 6. Система даёт сбой. Ультиматум ==========

Бюро Судеб.

Небо плачет. Небо плачет дождём, поливая слезами Землю, превращая влагу в туман. Так и туман: напоминает будущее, которое вроде бы предсказуемо, но хрен его разберёшь.

Юу затосковал. Он извлёк откуда-то бутылку виски и хлебнул прямо из горла, откинув голову назад, позволив черному шёлку волос рассыпаться водопадом по плечам. Ненавидел подбирать их, хоть убей, но и состригать не спешил свою гриву. Вздохнув, почесывая бровь, он всё же плеснул желтоватую жидкость в высокий стакан, предварительно снабдив его льдом из бара. Да, Аой предпочитал его неразбавленным. Необходимо расслабиться. Контроль над происходящим бесконечно достал. Рабочий день уже закончился, так что Широяма мог позволить себе всё, что угодно, вплоть до «ужраться в хлам» в собственном кабинете. Уныло взирая на плачущее небо, он пытался отогнать нехорошие предчувствия.

В плане работы Такашима совершенно не внушал ему доверия. Импульсивность ангела могла сработать против Бюро. И против Юу. Внутренне Верховный уже был готов к тому, что пешка может пойти против Божественного провидения. И он как глава своего ведомства должен просчитать всё на несколько ходов вперёд. Да, Книга перестала показывать изменения, но… Это как затишье перед бурей. Что-то должно случиться. Он снова откинул голову назад, затем, всё же собрав волосы в хвост, сделал большой глоток из стакана.

«Неделя прошла, однако. В полном молчании. Изменения остановились. Уруха прячется. И от Кая тоже ничего. Если ангел не рискует показаться мне, то Ютаке уж точно сообщит новости. Кай — вот в ком я точно уверен… Он проконтролирует и не даст… Ксо, пить много — это вредно… Забыться хоть на пару часов… Ни о чём и ни о ком… не… думать. Упиться и незаметно уползти из этой реальности».

Он откинулся в кресле, закинув ноги на стол, и закрыл глаза, когда неожиданно сработал интерком:

— Юу?

«Вот дерьмо! А он чего ещё здесь?»

— Да, я к твоим услугам, дорогой… — выдохнул Верховный.

— Я зайду?

— Попробуй, рискни, — сообщил Юу, начиная раздражаться, осознав, что покоя сегодня ему не видать, как собственных ушей.

Через пару минут Ютака нарисовался в кабинете, обнаружив пьяного шефа со съехавшим набок галстуком. Расстегнутые пуговицы рубахи открывали вид на бледную кожу торса. Полупустая бутылка виски на столе поблёскивала стеклянным боком. Аой не спеша поглощал содержимое стакана, а небо за окном продолжало сыпать влагой.

— Вот это картина! Давно пьёшь?

— А правилам приличия мама не научила? — медленно выдал Верховный.

— Ну, ноги со стола я бы убрал…

— Что ещё? Галстук завязать? Может, мне встать, однако?

— Ну, Юу… — буркнул Хранитель, разглядывая начальника, — сиди уже… Стоять тебе вряд ли поможет.

— Чего надобно? — язык Верховного немного заплетался.

— М-м, — промычал Кай, оценивая ситуацию и количество выпитого алкоголя, — ты домой не собираешься? Могу подбросить.

— Не-а. Говори, чего хотел? Погоди, дай подумать: наш деточка по имени Уруха дал о себе знать?

— Дал. Плесни-ка и мне. Рабочий день закончился. Можно. — Шоколадные глаза натолкнулись на непробиваемый мрачный взгляд: «А не пошёл бы ты!» — Пожалуйста? — добавил Ютака волшебное слово и сложил бровки «домиком».

Он пожал плечами и, позволив нетрезвому начальнику покапризничать, развернулся к окну. Некоторое время Аой пялился на худую фигуру друга, разглядывая его ноги и поджарый зад. Потом протянул свой стакан:

— Другой искать лениво, однако. На, не побрезгуй… Ну, чего там?

— Кою…

— Я так и знал! Восстание праведного ангела?

— Вмешательство в дела смертных…

— Вот ведь! — Верховный снова глотнул прямо из горла. — Чего смотришь? Пей!

Ютака сделал небольшой глоток, поморщился с непривычки. Алкоголь обжигал, согревая и расслабляя уставшее тело.

— Что делать будем?

— Я расскажу тебе, что ты сделаешь, но чуть позже.

— Юу?

— Знаю всё, что ты сейчас скажешь! — Аой поднял руку в жесте протеста. — Особенно то, что надо бы прикрыть его чудный зад, оградить… Чёрт подери… Ты ведь тоже обожаешь его охрененный зад, верно?! — мозг, разгоряченный алкоголем, располагал к излишней болтливости и выяснению отношений.

— Давай не будем сейчас!

— А когда будем? — поинтересовался Юу. — Хотя я понимаю, почему он с тобой. В отличие от меня, ты никогда не станешь ломать его…

— Хочешь отдать? — ревность Аоя забавляла Хранителя.

— Тебе? Размечтался!

— По-моему, мы оба хороши, — Ютака залпом допил свой виски. — Ещё! — потребовал он. Аой плеснул из бутылки. — Ведь именно по тебе он сходит с ума! — он поднял стакан вверх. — Кампай!

— И как ты всё это терпишь?! — криво ухмыляясь куда-то в сторону, Юу сорвал с себя галстук и небрежно бросил на стол.

Ему шло быть пьяным. Несколько прядей лёгкой тенью ниспадали на лицо. Голова была немного запрокинута назад, пиджак расстёгнут, взгляд расфокусирован… Ютака не уставал поражаться, насколько тот гармонично выглядел в любом проявлении своего «я». В гневе ли, в желании или даже в пьянстве. Мрачная, опасная притягательность. Особенно сейчас, когда Юу вообще ничего не делал. Выбившаяся из брюк рубаха почти полностью открывала подтянутый живот и левый сосок.

«Проклятый виски!» — Ютака понимал чувства Урухи, ибо сам не мог бороться с тем, что Широяма волнует его. До сих пор.

— Ревную, как. Но тебя я знаю слишком хорошо… всего… и гораздо дольше, чем Кою.

То ли алкоголь свершил чёрное дело, то ли воздержание, но вид Широямы будоражил воображение. Возбуждал настолько, что Кай явственно представил, как будет ласкать этот рельефный живот, опускаясь всё ниже, как бледная кожа станет гореть под его прикосновениями. Дикое желание сжать руками крепкий зад и ощутить движение навстречу… И какова на вкус горошина потемневшего соска, который так и хочется прихватить зубами? Это казалось неправдоподобным, но выглядело так многообещающе, что Ютака зажмурился.

— Твоё дыхание изменилось, Юта, — усмехнулся Аой, прикрывая глаза. — Не думал, что до сих пор волную тебя, — он медленно развернулся к шатену. — Ты сейчас… хотел бы… снять напряжение. Нам обоим это необходимо…

— Юу… ты уверен? — в горле Хранителя мгновенно пересохло.

— Мне достаточно знать, что ты уверен, — он все ещё выглядел расслабленным, но глаза смотрели испытующе, пронзительно: — Ты ведь хочешь меня?

В ответ на это Кай лишь судорожно сглотнул. Аой, как из-под земли, вырос перед ним, словно это и не он только что находился в кресле. Адские глаза блеснули нездоровым огнём, и Ютака немедленно подчинился приказу:

— На колени!

Горячая ладонь обожгла затылок, зарываясь пальцами в тёмные волосы, немного оттянув их назад, опустилась ниже и с силой сдавила шею. Штаны вдруг невыносимо надавили на член. Кай резко выдохнул, закрывая глаза:

— Да, чёрт, хочу.

Несмелые прикосновения, скользнувшие вдоль щиколоток, внезапно приобрели уверенность: он резко сжал их двумя руками, не спеша, очерчивая каждый рельеф стройных ног, двинулся вверх, сдавливая и исследуя внутреннюю сторону бёдер, заставляя Широяму вздрогнуть, когда пальцы коснулись напряжённой промежности. Кай сильно стиснул крепкие ягодицы, именно так, как хотел и как ему рисовало воображение. Юу среагировал, со стоном подавшись навстречу, почти упираясь пахом в лицо шатена. Хранитель улыбнулся. Его пальцы ласкали член брюнета сквозь тонкую ткань брюк, то нежно поглаживая, то сжимая. Дыхание сбилось, стало рваным. Схватившись за ремень, Ютака сам в нетерпении застонал и поджал губы. Он боролся с желанием сорвать это препятствие немедленно, обнажив крепкое тело, но также понимал, что не должен спешить. Слишком хорошо они изучили друг друга, слишком знакомым для него было это тело, запах которого Ютака почти забыл за другим, более терпким и манящим…

Вспоминая его вкус, он осторожно провёл языком по всей длине возбужденной плоти, затем, накрыв губами, вобрал в себя как можно глубже, помогая одной рукой, и вдруг выпустил, вопросительно глядя на любовника.

Широяма знал тягу Кая к агрессивному выплеску, и тот, в свою очередь, чувствовал, что ему будет это позволено, но не сейчас, позднее… Они давно не рядились по поводу того, кто сверху — не имело значения. Бескомпромиссность Аоя уже не удивляла, он редко когда церемонился.

— Без рук, — скомандовал его голос, — убери.

Кай покорно завёл руки за спину, позволяя немилосердно отыметь свою глотку, пытаясь справиться с нехваткой воздуха и рвотными позывами, когда Аой вгонял свой член слишком глубоко. А также слезами и обилием слюны, стекающей по подбородку, но это было тем, что Ютака безумно любил в Юу! Заводился, получая какое-то извращенное наслаждение, когда Аой насиловал его рот. Особенно те моменты, когда, теряя контроль, тот старался удержать себя на грани и, взрываясь на пике, требовал смотреть ему в глаза до самого конца, заставляя принимать себя именно таким: неистовым, голодным, диким. И после, обессиленный, он закрывал лицо рукой; наверное, от осознания, что слишком открылся… Ютака обожал его таким. Любил и сейчас, когда сперма крупными и густыми каплями забрызгала его лицо.

Распробовав горьковатый вкус и не дав Юу опомниться, стремительно поднявшись с колен, Кай схватил любовника за шею и жестко впился зубами в пухлый рот. Взгляд Широямы был всё еще затуманен удовольствием, и Ютака, пользуясь этим, подтолкнул того к столу, предварительно смахнув всё, что могло им помешать. Повалил несопротивляющееся тело, и, заставив оперетьсяна локти, несдержанно кусал его шею и плечи. Грубые ласки порождали появление отметин на теле брюнета, и это отвлекло Юу от жесткого проникновения пальцев внутрь своего тела.

Резануло болью.

— Юта, чёрт тебя дери! — выдохнул Юу. — Ты единственный, кому это позволено…

— Знаю, больно.

— Ах, напугал… — простонал Аой, когда чужой член своим напором заставил разойтись непослушные мышцы.

Ютака почти потерял себя, охваченный тугой горячей плотью.

— Аой, — тихо произнёс он, целуя напряжённую спину, — слишком сильно…

— Нечасто меня натягивают на моём же столе…

— Юу, — снова позвал Кай, — ты ведь доверяешь мне?

— Ксо… да.

«Люблю тебя за это».

— Знаю.

Медленные, размеренные фрикции постепенно обретали чёткий ритм. Сложность размера рассеивалась в хаосе взаимного движения. И Аой, наконец, отпустил себя, позволяя Ютаке взять то, что тот заслужил. Резкий вскрик отразился от стен кабинета и исчез, перехваченный поцелуем. В изнеможении они оба скатились на паркет. Немой отсчёт времени… Жесткие, скупые ласки; в сплетении тел не осталось раскаяния, только благодарность, молчаливая, лишенная права голоса. Любовь порой странно проявляет себя…

— Юу?

— Теперь слушай, Кай. Внимательно… Сделаешь так, как скажу. Твоя очередь довериться, — от выпитого алкоголя не осталось никаких следов: Аой был трезв, как стёклышко.

— Ты знаешь, что я твой… да и Кою тоже, — прошептал Кай. — Говори — сделаю.

***

Незаметно материализовавшись в холле больницы, Уруха, как угорелый, метался в поисках своего подопечного. На ходу поправляя униформу и запихивая волосы под дурацкую шапочку, он тихо осыпал проклятиями всех, кто придумал эту идиотскую одежду, и, озираясь по сторонам, надеялся хоть где-нибудь выхватить взглядом знакомую блондинистую макушку хирурга.

Углубившись в свои мысли, он совершенно перестал смотреть по сторонам, но свою пропажу всё же нашёл. Подобно реактивному снаряду, он врезался в того, кого искал.

— Кою! Смотри, куда летишь, — усмехнувшись, сказал Акира, — не всегда на дороге тебе встретится надёжный буфер.

— Сузуки-сан, — по инерции пролепетал Уруха и добавил: — Я искал вас. Мы можем поговорить?

— Прямо сейчас? Что-то с…

— Нет, с ним пока всё нормально. Это важно!

— Ладно, давай в мой кабинет.

Всю дорогу Кою дёргался, размышляя, с чего бы начать разговор. Поскольку реплика «Знаешь, Акира, я твой корректор» или же «Приятно познакомиться — ангел» выдавала в нем полного шизоида, ему ничего не оставалось, как импровизировать на ходу.

— Ты нервный. Что случилось? Ну-ка, не мельтеши. Выдохни и рассказывай.

Уруха в очередной раз поразился готовности Сузуки прийти на помощь страждущим. Точнее, ему самому.

— Как бы вы отнеслись к тому, что в параллельной реальности существует некое ведомство, отвечающее за судьбы людей на Земле? И что все важные встречи и выбор, который мы совершаем, уже предрешены кем-то свыше?

Акира очень скептически оглядел парня: вроде бы выглядит адекватно, и взгляд у него вполне осмысленный.

— К чему это было сказано?

— А что, если я являюсь работником такого ведомства?

— Если ты решил пофантазировать, то я не тот человек. У меня нет на это ни времени, ни желания, — Сузуки поднялся, чтобы уйти, но Кою перехватил его руку.

— Таканори Матсумото, — проговорил он и резко перешёл на «ты»: — Я знаю, что ты влюблен в него уже десять лет, с тех самых пор, как он нашёл тебя без сознания. Экзамен по органической химии помнишь? Тогда ты помог ему. И что было потом? Кафе и ваш первый…

— Откуда это тебе известно?

— Сядь, Акира, — тон голоса и гипнотические глаза заставили Сузуки подчиниться. — Некие события на Земле способствуют важным свершениям, и дабы не возникло хаоса, в своём ведомстве мы согласовываем этот процесс… Не стану вдаваться в подробности. Я ваш корректор, ну, чтобы поточнее, то ангел-корректор. Твой и Руки.

— Что за чушь? Ты больной, да? Что ты знаешь о нас с Матсумото? Ты что, следил?

— Сядь, сказал, и успокойся! Мне понятно, что в это трудно поверить, но я докажу, что не псих. Все эти годы ты непрестанно следил за его творчеством, кропотливо собирая журналы и вырезки из газет, читая интервью и заучивая наизусть песни, в тайне надеясь, что рано или поздно вы встретитесь и встреча даст вам реальный шанс быть вместе. И Руки тоже тебя не забыл. А ещё тебе не даёт покоя тот поцелуй, от которого у тебя до сих пор мурашки по коже. Ну, достаточно?

— Я… я не знаю, что сказать, — Акира был в шоке. — Допустим… Нет! Это ерунда какая-то! Но если на секунду предположить, ну, что ты ангел, то…

— То что?

— У ангелов, как бы, крылья есть… — Акира задумчиво коснулся своего затылка, поправляя взъерошенные волосы.

— Ну, почему люди так верят мифам? — Уруха обращался сам к себе. — Крылья есть только у Хранителей, а мы — корректоры. Но я могу тебе показать кое-что.

— Что, например? — Сузуки скептически усмехнулся, уже почти утвердившись в мысли, что парень просто ненормальный.

— У меня есть способность соблазнять взглядом, — сообщив об этом, Уруха смутился. — И еще я могу читать мысли…

— Валяй — «Вот придурок! Этот парень точно шизофреник. Главное — спокойно соглашаться с тем, что он говорит, а дальше я сдам его…»

И тут что-то произошло. Всего лишь на один-единственный миг Акира Сузуки посмотрел в эти жёлто-медовые глаза, чтобы мгновенно сгореть и испариться в этом взгляде. Вокруг него разливался оранжевый свет, наполняющий его умиротворением и безграничной симпатией к этому парню. Невыносимое желание прикоснуться губами к выразительному рту и отдаться этому человеку, неожиданно вытеснило все остальные мысли. Тепло и обаяние, которые излучал Кою, окутали врача со всех сторон, и он не смог и даже не пытался противостоять этому притяжению…

— Эй, Акира, остановись! — мягкий, но настойчивый возглас заставил хирурга вернуться в реальность.

Сузуки поймал себя на том, что обнимает Такашиму, прижимаясь к нему бёдрами, а жажда поцелуя никак не желает отпускать его.

— Этот парень точно шизофреник, — повторил Уруха ему на ухо. — Главное — спокойно соглашаться с тем, что он говорит, а дальше я сдам его… Ну?

— Чёрт! Прости. Пожалуйста, не делай так больше, — вздрогнув, Акира отшатнулся от Кою, став красным, как варёная креветка.

— Теперь ты выслушаешь меня? — голос корректора был наполнен грустью.

— Ага.

— Я иду на должностное преступление, раскрывая себя. Скажу вкратце: ваша встреча с Матсумото не случайна, и она обуславливает важные свершения в истории, как бы пафосно это ни звучало. Вы связаны Судьбой, и эта связь очень крепка. Всё течение истории подробно расписано и предопределено свыше. Моя же деятельность заключается в том, чтобы со стороны следить за происходящим, и если что-то пойдёт не так, то осторожно поправить процесс, не вмешиваясь, понимаешь?

— Нет. Но раз ты сейчас об этом говоришь, то смею предположить, что кое-что вышло из-под контроля? Ты вмешался!

— Именно. Ты умный, Акира.

— И чего же ты хочешь?

— Немедленно прекрати контактировать с Матсумото. Совсем.

Это заявление привело Сузуки в ярость.

— Ты только что выдернул меня из нормальной жизни, перевернув представления об этом мире, заставив поверить во весь этот бред, который ты вылил на мои несчастные уши. Отлично! Ты мой корректор. Но кто дал тебе право влезать в мою личную жизнь и дёргать за ниточки, будто я марионетка какая-то? Какого хрена я должен тебе подчиняться? Это что за ультиматум? Иди лечись! Если у тебя там что-то не срастается, то при чём здесь мы с Руки?

— Я просто пытаюсь помочь! А твой Таканори умрёт, если ты этого не сделаешь.

— Что? Умрёт? Ты! Да как ты… Я понимаю, что совершенно не в курсе того, что там у вас творится! Помочь он видите ли хочет, — Акира старался не поддаваться эмоциям. — Раз начал говорить и предъявлять свои требования, то договаривай! Я тоже обязан знать, тебе не кажется?

— Акира, послушай…

— Наслушался уже! Рассказывай или убирайся!

— Двойной ультиматум? — Кою не мог не улыбнуться. Его подопечный оказался с характером: указывал, что делать и качал права. — Присядешь?

— У тебя ровно пять минут, Кою.

========== Эпизод 7. Помоги мне! ==========

Небо над Токио резко потемнело и разродилось ледяным потоком. Вскоре и плотные снежинки, подобно россыпи жемчуга, разлетелись и покрыли серый асфальт колючими осколками. Давно пора. Декабрь.

Акира стоял, прислонившись к панорамному окну, и пытался остудить горячую голову, опираясь лбом о прохладное стекло. Возникало чувство, что кто-то возложил на его плечи неподъемный груз, не дающий возможности даже пошевелиться. Пытаясь переварить всё сказанное ангелом, он старался хоть как-то упорядочить сумбур в своей голове. Превалировало только одно: его драгоценный Така должен умереть! Через неделю. Даже если Акира и прекратит контактировать с Руки, гарантии того, что это сохранит ему жизнь, не было. Осознание неизбежной потери заставляло его паниковать. Как такое вообще возможно? Така умрёт… УМРЁТ!

***

Матсумото сразу ощутил какую-то безысходность, исходящую от блондина, стоило тому только зайти в палату. Тоска и недосказанность появились в этих ореховых глазах, каждое нервное движение сквозило непонятной тревогой. Таканори протянул к нему единственную здоровую руку, поймав за штанину больничной робы, притянул к себе.

— Аки, что…

Тот сдёрнул маску, выдавив из себя улыбку, скорее похожую на гримасу, тихо опустился на краешек кровати. Он рассматривал худое лицо, вглядываясь в такие знакомые, ставшие родными черты, и не мог оторваться. Эти бездонные глаза, широкий нос и детский рот. Так близко! Все слова куда-то испарились, заменившись на режущие, болезненные, разрывающие душу эмоции. Прострация охватила Акиру: ему казалось, что всё, что происходит, происходит не с ним. В его взгляде Матсумото читал сейчас намного больше, чем можно выразить просто словами, поэтому, ни о чём не спрашивая, он позволял Сузуки продолжать эту молчаливую экспрессию.

— Аки, — прошептал он.

— Я не знаю, что ты думаешь, но тогда в кафе я совершил ошибку. Я не должен был отпускать тебя. Если бы была возможность всё вернуть, то я бы никогда!.. Просто не думал, что это станет так важно, — он поднялся с кровати и отошёл к окну. — Несу невесть что…

— Всегда хотел снова там оказаться, — тихо сказал Руки. — Так вот всё повернулось как-то по-дурацки. Акира? Что с тобой?

Блондин оставил созерцание подробностей оконного пейзажа и развернулся к собеседнику. В его взгляде читались решительность и какая-то безысходность:

— А если я скажу, что люблю тебя? Все эти десять лет… Наверное, не имеет смысла говорить об этом, но, знаешь, молчать я тоже не могу. Я видел тебя всего каких-то пару раз, но, чёрт, это знакомство перевернуло мою жизнь! Прости, даже не знаю, как ты к этому отнесешься. Если это, ну… я тебе неприятен, могу рекомендовать другого врача. Только скажи! Это нормально. Чёрт, не стоило… — Он схватился руками за голову. — Что я несу!

Мгновения напряженного молчания казались Сузуки вечностью, и в этой тишине тиканье настенных часов болезненно резало слух.

— Пожалуйста, подойди, а то сам я при всём желании… Знаешь, — Руки слегка улыбнулся, — если, конечно, тебя не смущает мой непрезентабельный вид с пробитой башкой и фингалами, то я поцелую тебя. Снова.

— Что? — Врач ожидал услышать что-то вроде холодного отказа, но никак не это. — Ты что? — переспросил он на всякий случай.

— Я хочу поцеловать тебя, бота… — Така не успел договорить, поскольку горячие губы стремительно накрыли собой его собственные. Это был уже не тот подростковый наивный поцелуй, теперь он открывал совсем иное: привязанность, надежду и осознание того, что вот оно, сейчас, перед тобой, то единственное, ради чего вообще стоит жить. Таканори, не желая ни на секунду прерывать эту неожиданную близость, прошептал: — Мне не нужен другой врач и вообще никто другой. У меня есть ты, Акира.

***

На всякий случай Сузуки снова осмотрел пациента. Измерил пульс, давление, проверил зрачки — пока всё в норме. Состояние удовлетворительное.

— Тебе нужно что-нибудь?

— Диктофон. Можешь достать? — Матсумото улыбнулся. — Мелодия засела в голове, не даёт покоя, а записать — сам видишь… Хоть напою вместе с текстом. Ты меня вдохновляешь!

— Конечно, — Сузуки ощутил, как внутри него начал подниматься холодный скользкий страх: пророчества Урухи начали сбываться. Выйдя из палаты, он со всех ног бросился разыскивать корректора.

***

«Я должен совершить это открытие в нейрохирургии только благодаря смерти. Его смерти. А он… Така… Ками, почему мне так невыносимо думать? За что? Мы даже не говорили. Не общались. Десять лет ожидания — и всего одна неделя! И что прикажете делать? Бросить его? Или же отдать всё, что смогу, за эти дни? Не успев обрести, уже теряю. Я согласен на всё, только пусть он живёт».

— Если я его оставлю — не факт, что это сработает, — буквально простонал Акира, — мы только потеряем время. Ты сам не уверен, Кою. Я… Что я могу? Скорей сам умру, чем откажусь от него! — Холодные ладони в безысходности стиснули больничную униформу, дернув ангела на себя.

— Но попробовать стоит?

— Помоги ему! — Сузуки, как загнанный зверь, начал метаться по комнате. — Сделай что-нибудь, ведь ты же ангел! Останови время, ну, не знаю, сотри память… Там, у себя наверху, вы ведь практикуете подобные штуки? После всего того, что я услышал о твоём бюро, чёрт! Разве нет? Кою!

— Ты даже не вспомнишь его потом. Уверен, что готов?

— Да плевать! Я люблю его, — вырвалось у него. — Ты же любил кого-нибудь?

Противный писк пейджера заставил Сузуки вспомнить о врачебном долге. Он прочел сообщение. Лицо его побледнело, устройство выскользнуло из рук и с глухим звуком брякнулось об пол.

— Началось. Ему становится хуже. Чёрт, я… я не могу просто сидеть и ждать, понимаешь?! Я должен быть рядом, — голос его внезапно охрип.

— Иди, — тихо произнёс Такашима. «Любил ли я? Ты даже не представляешь, каково это: разрываться на двоих».

***

В который раз Ютака поражался проницательности Юу, многовековой опыт и интуиция которого очень пригодились сейчас. Кай доверял ему, словно себе, и был уверен, что Широяма прикроет Уруху насколько сможет. План заключался в том, чтобы вовремя пресечь действия ангела, не дав тому слишком напортачить. В том, что Кою натворит «делов», никто не сомневался. Раскрывая себя смертному, тот уже нарушил устав.

И Аой, и Ютака знали, что в одиночку тому не справиться и он обязательно обратится за помощью. И идти придется к Каю. Нужно быть камикадзе, чтобы предстать перед начальством. В гневе Широяма подобен дикому хищнику, непредсказуемому в своих действиях. Для него долг — это главное. Ради выполнения дела он наплюёт на чувства: если придётся вмешаться — он это сделает, надо убить — убьёт! А потому оставался Кай, задачей которого являлось не допустить худшего, удержав этих двоих от опрометчивых действий. И в этом вопросе Верховному не оставалось ничего иного, как довериться Хранителю.

Они оба любили ангела, который просто сыпал проблемами. И всё же один момент здесь оставался неизвестным. После таких пертурбаций Уруха больше не сможет оставаться корректором… Юу не мог не предвидеть такого поворота, но, тем не менее, он молчал, и это заставляло Ютаку нервничать.

***

— Помоги мне!

— Ками! — Укэ вздрогнул, увидев перед собой вдруг ниоткуда появившегося Уруху. — Не пугай так! — Шатен тепло улыбнулся и жестом указал тому на стул. — Садись. Хочешь чая?

Тот отрицательно помотал головой:

— Кай, пожалуйста.

Укэ смотрел, как его любовник, воспользовавшись предложением присесть, собирается с мыслями, нервным движением убирая с лица мешавшие волосы.

— Хорошо. Что нужно сделать? — спросил он.

— Можешь обнулить им память об их первой встрече, до госпиталя? — Кою боялся, что Кай начнет перебивать и пытаться переубедить его. — Тогда, возможно, они не успеют сильно проникнуться друг другом и смысла в смерти Таканори не возникнет, да и Акира не станет углубляться в проблему.

— Допустим, но…

— Они соединены по-особенному, понимаешь? Я прошу тебя как Хранителя Книги. Ведь есть возможность немного переписать их историю, соединив позднее, например?

— Тебе так важно сохранить жизнь какому-то смертному, что ты совершенно не задумываешься о последствиях! Ты хоть понимаешь, о чём просишь? — Как ни пытался Ютака сохранять спокойствие, недальновидность Кою просто выводила из себя. — Ты подставляешь Юу!

— Не надо, Кай! Ты и злишься сейчас больше из-за него.

— Ты нарушил устав! Мало того, ты ещё меня подстрекаешь это сделать!

«Наш с тобой мальчик импульсивен: зациклившись на одной светлой идее, он не взвесит ни «за», ни «против», не потому, что глуп, а потому, что он просто другой. Однако не стоит его недооценивать. Когда он вернётся просить тебя о помощи — помоги ему», — слова Широямы неожиданно всплыли в памяти.

— Ты считаешь, что я наивный дурак, но, знаешь, Аой не был бы Аой, если б не просчитал мои действия. Он мог предположить заранее, что я приду к тебе, и, учитывая это, — Кою тяжело вздохнул, продолжая фразу, — наверняка он дал тебе определённые полномочия. Он оберегает мой зад, так же, как и ты! — Столкнувшись с гневным взглядом Хранителя, ангел добавил: — Я люблю его, Кай.

— Ты действуешь необдуманно, не видишь всех последствий, Уруха…

— Всё же кое-что вижу. Это неприятно, но я покажу, — корректор поднялся с места, подойдя к Ютаке вплотную, он коснулся ладонью его лба и прошептал: — Закрой глаза.

Кай внезапно очутился в помещении больничной палаты, солнечный свет проникал через прозрачные оконные занавески, и Хранитель отчётливо разглядел нервного человека в медицинской маске и в униформе врача, а рядом — другого, с печальными глазами, в бинтах, на кровати.

«Они» — догадался он.

— Смотри внимательно, — голос ангела проникал в сознание.

Взору Хранителя открылись литые комбинации из серебряных, нет, золотых сплетений, покрытых не то рунами, не то письменами на каком-то древнем языке, значения которых Ютака не знал. Цепи нерушимо соединяли между собой этих двоих. Подобно броне, плотные звенья окружали их со всех сторон, исключая возможность разъединения.

— Ты знаешь, что это означает, Кай? — и, не дав тому вставить ни слова, продолжил: — Эти надписи гласят, что двое связаны через время. Что бы ни случилось, они все равно найдут и узнают друг друга… А теперь почувствуй, каково это.

Что-то сильно толкнуло его в область сердца, и Ютака ощутил, как это нечто просто рвёт на части всё его существо, заставляя сердце сжиматься от такой тоски и безысходности, что на какое-то время он лишился способности дышать. Его глаза широко распахнулись в выражении удивления и шока. На мгновение показалось, что терпеть любую физическую боль было бы намного проще, чем выносить эти душевные муки. Безграничная пытка от неизбежности утраты, невозможность излить нерастраченные чувства — всё это настолько сильно навалилось на шатена, что, не в состоянии справиться с этой болью, он закричал, схватившись за голову:

— ПРЕКРАТИ ЭТО!!!!

Ангел немедленно убрал ладонь со лба шатена и сделал несколько шагов назад.

Ютака понемногу приходил в себя от потрясения, на его лице выступили капельки пота, но отзвуки чужих страданий всё ещё продолжали терзать его.

«Так вот что Аой имел в виду, называя Уруху «другим». Кою стремительно развивается как Хранитель: нити Судьбы, чтение мыслей, гипнотический взгляд, а теперь ещё и это!» — логическая цепь выстраивалась очень чётко.

Он повернулся к ангелу, который, обессиленно рухнув на стул, с надеждой заглядывал ему в глаза, пытаясь найти поддержку. Лицо Кою как-то резко осунулось, он стал таким бледным.

— Кай, пожалуйста, — по щекам ангела покатились слёзы, — вот это всё я начал ощущать, находясь рядом с ними. Не знаю, проклятье это или дар, но я чувствую чужую боль, — он внезапно задрожал, — и не в силах её контролировать. Их страдания передаются и мне… Необходимо что-то сделать, потому что это невыносимо! — Он давился рыданиями. — Так нельзя… Умоляю тебя!

«Аой всё знал. Вот почему он молчит, а я, идиот, не догадался сразу. Разумеется, Кою не может оставаться корректором, если он Хранитель. Но тогда это значит, что… придется разорвать нас, разделить навсегда. Широяма знал… Чёрт, нет!»

Ютака, как безумный, сжал Кою в объятиях, покрывая поцелуями его лицо, глаза, губы, шею, прижимал к себе, поглаживая плечи и целуя холодные ладони, пытаясь, скорее, успокоить этим себя и удержать под контролем уже другую боль — свою собственную:

— Посмотри на меня. Это дар Хранителя. Ты научишься, все через это проходят, — прошептал он. — Всё будет хорошо, успокойся… Слышишь?

— Да.

— Я сделаю для тебя что угодно, Кою. Я помогу…

Ангел поднял на Ютаку виноватый взгляд:

— От меня у вас только одни неприятности. Прости за всё.

— Не переживай! — сказал Ютака. — Я должен идти.

— Тогда увидимся позже?

— Обязательно, — Кай не мог заставить себя снова посмотреть в эти глаза. Он чувствовал себя предателем.

«Я не смогу выполнить то, о чём ты просишь, Уруха. Так уж случилось, что твоя жизнь для нас имеет большую ценность, чем все эти люди. Когда-нибудь ты поймёшь», — думал Ютака, обнуляя память Акиры Сузуки о том важном разговоре с ангелом, оставив лишь воспоминание о санитаре по имени Такашима Кою.

***

Оставшись один, Уруха не торопился возвращаться на Землю. Если Кай сделает всё, как обещал, то останется только ждать, надеясь на благополучный исход. Но всё же никакого спокойствия не было. Ангел переживал о предстоящей встрече с Юу: он безумно тосковал по брюнету, но тот, казалось, не имел никакого желания снизойти до нерадивого сотрудника…

Громкие шаги неожиданно прервали течение его мыслей. Двое из «Смерть несущих», эффектно вломившись в помещение, загремели доспехами. Как ни странно, Уруху совсем не удивило их появление. Идентифицировав личность ангела, один из них, знакомый по имени Куро, злорадно скалясь и сверкая сталью обнажённого меча, зачитал вердикт:

— Такашима Кою, ангел-корректор, вы задержаны за нарушение Устава, пункт один, глава семнадцать: вмешательство в дела смертных. А так же пункт четырнадцать, глава четвёртая: за подстрекательство. Вы заключаетесь под стражу и будете переведены в камеру, где и станете содержаться до проведения суда и вынесения дальнейшего приговора. Всё ясно?

Шинигами подошли ближе и театрально замерли, встав по обе стороны от корректора.

«Чёрт тебя возьми, Аой!» — подумал Кою. Опустив взгляд и не проронив ни слова, он подчинился конвоирам.

— Даже не сопротивляется, — разочарованно произнёс второй шинигами, — неинтересно!

— Допрыгался, ангелок! — на лице Куро отразилось самодовольное превосходство. Он не смог отказать себе в удовольствии ударами и пинками затолкать парня в камеру, с удовлетворением глядя, как тот падает на грязные и холодные камни. — Теперь тебе конец! Широяма убьёт тебя.

========== Эпизод 8. Высшее снисхождение. Отсрочка ==========

Жизнь незаметно покидала тело Матсумото. Черты лица заострились, и его бледность начинала приобретать чуть сероватый оттенок. Он буквально таял на глазах, становясь почти прозрачным. Казалось, что еще немного, и он просто исчезнет, будто бы и не существовал вовсе.

Убитый горем Акира трудился не покладая рук, пытаясь найти причину этой непонятной болезни, ведь у Таканори не имелось никаких травм, несовместимых с жизнью. Многочисленные исследования и анализы не дали никаких конкретных результатов. Нечто пожирало Матсумото изнутри, вытягивая жизненные силы.

Консилиум только разводил руками, а Сузуки тихо сходил с ума от невозможности ничем помочь. Всё, что осталось — это быть рядом и ждать. Смерти или чуда…

— Така… ты как? — Акира сжал ладошку Матсумото, которая из-за худобы стала напоминать птичью лапку, поднес ее ко рту, слегка прикоснувшись губами. — Может, повторим томограмму, я…

— Никогда не любил больницы, — слабо произнес Руки, — не нужно ничего. Не мучай меня.

— Но вдруг что-то…

— Я устал, — его глаза смотрели с невыносимой тоской, — мне страшно, — еле слышно прошептал он.

— Чего тебе бояться… Я же здесь, — Сузуки старался держаться, но голос предательски дрожал. — Всё будет… хорошо.

— Мы оба знаем, что это не так, — едва улыбнулся Руки. — Ты чудесный, спасибо тебе.

— Ты поправишься, — солгал врач, сжимая прохладные пальцы Таканори.

Чудес в своей врачебной практике Сузуки не наблюдал. Сдёрнув маску, он выбросил ее в мусор. Жизнь любимого человека была почти проиграна судьбе, но Акира не мог принять это и смириться, всё еще непонятно на что надеясь. Ссутулившись, он сидел, наблюдая за неровным дыханием друга, сжимая хрупкую ладошку в своей руке. Он прислушивался к пикающим звукам монитора, думая о том, что, возможно, где-то упустил или же забыл что-то очень важное.

***

— Аой! — Кай в негодовании ворвался в конференц-зал и замер, когда заметил, как три сотрудника руководящего отдела Высшей инстанции Хранителей медленно и с удивлением развернули головы в его сторону. Про совещание он как-то не подумал и, осознав, что облажался, прибавил: — Широяма-сан?

«Что? Совещание Хранителей?»

— У вас что-то срочное, Укэ-сан? — Взгляд шефа был очень красноречив.

«Ты что, идиот?!»

— Простите, я понял, что моё дело может обождать, — сообразил промямлить Ютака и склонился в поклоне, сгорая от стыда. — Ещё раз прошу меня извинить.

— Так вот и обождите в приёмной вместе со своим делом, пока я не закончу здесь, однако! — отчеканил Юу. «Убирайся на хрен!» — кричали его глаза.

Из-за дверей Ютака услышал, как один из Высших язвительно заметил:

— А дисциплина-то страдает у вас в Бюро, Широяма-сан. Если каждый сотрудник станет себе позволять врываться в кабинет начальства без предупреждения…

— Не думаю, что этот малозначительный факт стоит вашего внимания, Шимура-сан. Конец года, сами знаете, время отчётов, вполне понятно, что у сотрудников сдают нервы. — Он обворожительно улыбнулся. — Так на чём мы остановились? Ах да, насчёт новенького. Я дам ему только самые положительные рекомендации…

— Хранители в наше время — явление нечастое, поэтому позвольте выразить благодарность за то, что дали шанс. В будущем всегда можете рассчитывать на поддержку нашего ведомства…

— Ну, что вы! Не стоит благодарностей, мы заинтересованы в том, чтобы чётко выполнять инструкции. В конце концов, миссия у нас общая: поддержание порядка и равновесия на Земле. Шимура-сан?

— Аой-сан скромен, как всегда…

В смешанных чувствах Ютака вернулся в приёмную.

«С чего это Аой так распинается сейчас? Прямо цирк устроил с книксенами и реверансами».

Осознание того, что там, на заседании, упоминая некоего Хранителя, Аой имел в виду именно Уруху, подтверждало печальные догадки насчёт дальнейшей судьбы их ангела. Желание услышать эту информацию лично от Юу заставило Кая соскочить с места и начать измерять шагами периметр помещения. Он был в приёмной один и поэтому, услышав сигнал интеркома, подошёл и ответил на звонок:

— Юта, cрочно навести пленника!

— Аой, какого чё…

— Немедленно! — Тон, не терпящий возражений, вынудил Кая сорваться с места.

***

А в это время Кою пребывал в аду в прямом значении этого слова. Ничего не изменилось, а стало быть, страдания своих подопечных он продолжал ощущать всё так же остро. Уруха терпел боль. Такую, что порой его тело начинало биться в неконтролируемых конвульсиях, и он, извиваясь на полу камеры, сдерживал крик, до крови кусая собственную ладонь. Иногда, в невозможности отделить чужие чувства от своих собственных, ему начинало казаться, что еще немного, и он не выдержит. Уруха и в самом деле осознавал, что может потерять контроль над действительностью.

Но это было ещё не самое худшее. В те моменты, когда страдания подопечных ненадолго отпускали его, внезапно появлялся тот самый Шинигами с издевательствами и физическими пытками.

— За что ты ненавидишь меня?

— Не нравишься, — холодный ответ сопровождался грубым пинком по почкам. — Хочу увидеть, как ты сдохнешь, ангелок, — вальяжной походкой Куро прошёлся вокруг парня и опустился рядом на одно колено. — Интересно, почему Широяма не убил тебя? Ты спишь с кем-то из верхов? — Рука в чёрной перчатке схватила Уруху за подбородок и вздёрнула вверх лицо. — Я слышал, он забрал тебя из Тёмного отдела, это так? Наверное ты очень хорош, раз все так хотят тебя, — скользкий язык коснулся щеки Такашимы, влажно очертив скулу до виска. — Может и мне попробовать, а?

— Лучше убей, — Кою не узнал свой сорванный голос.

— Зачем? Это слишком легко. Не думай, что так просто отделаешься.

— Ты совершаешь ошибку…

— Заткнись, дерьмо! Аой будет только «за» избавить отдел от такого бесхребетного слизняка, как ты, — жесткие удары по корпусу. — Я заставлю тебя страдать!

— Тебе мало? — согнувшись пополам и сплёвывая кровь, прохрипел Уруха.

Грязные руки с жадностью ощупывали его ягодицы, подминая тело под себя. Чужая похоть вызывала у ангела тошноту, и ощутив на себе несвежее дыхание, Уруха еле сдержал рвотные позывы. Ударив ангела в челюсть, чтоб не сопротивлялся, Куро резко перевернул его лицом вниз, нетерпеливо навалившись сверху. Грубый толчок коленом в промежность вынудил Кою раздвинуть ноги, и он застонал от боли и безысходности, когда чужая плоть упёрлась меж его ягодиц.

— Будешь визжать и умолять о пощаде, когда я стану рвать тебя…

Но внезапно все изменилось.

— Ну-ка, отошел от него, мразь! — ярость Хранителя гулким эхом отразилась от стен.

Демон мгновенно отскочил, суетливо озираясь, он с ужасом уставился на Кая, который обнажив меч, угрожающе двигался в его сторону.

— Ну-ка давай, умоляй меня, чтоб я не вырвал твои яйца голыми руками! — процедил сквозь зубы Ютака. — Отвечай, тварь! — он говорил, вплотную придвигаясь к шинигами. — Кто дал тебе право прикасаться к нему? — удар тыльной стороной меча сбил Куро с ног. — Мерзкое насекомое! — чёткий поставленный удар в лицо, и шинигами отлетел, ударившись о спиной стену.

— Никто, Хранитель. Прошу, пощадите.

— Кто дал тебе полномочия насиловать ангела, сука? — ледяной тон резал без ножа. Ютака дал себе волю выпустить гнев: он самозабвенно калечил сейчас ублюдка, который дерзнул поднять руку на его возлюбленного. Безжалостные удары градом сыпались на демона, разбивая в кровь его лицо, ломая кости и рёбра. Но Каю уже было всё равно: он жаждал чужой смерти, он хотел убивать.

— Пожалуйста… — отчаянный вопль.

— Ты не достоин пощады!

Раздался резкий свист катаны, занесенной для удара. Неожиданным рывком Уруха плашмя упал на шинигами, закрывая того своим телом:

— Не надо, Кай!

Взгляд, наполненный мольбой и болью, заставил Ютаку остановиться. Лезвие клинка заискрилось, процарапав каменный пол, где-то совсем рядом с головой Куро, так и не коснувшись её…

— Убирайся! — говорил Ютака, не отрывая взгляда от распластанного на земле ангела. — Только ему ты обязан своей никчемной жизнью, запомни, тварь! Ноги станешь целовать! — и стремительно развернувшись к шинигами, с презрением бросил: — Никогда не попадайся мне на глаза.

Куро слишком дорожил своим ничтожным существованием, дабы игнорировать это предложение, а Ютака, убирая катану в ножны, бросился к любовнику.

— Кою, ты в порядке? Что… Этот гад с тобой что-нибудь сделал? — Кай встал на колени, помогая Урухе подняться и проверяя, цел ли тот.

— Не успел. Ты вовремя.

— Прости меня… — Хранитель импульсивно прижал ангела к себе. — Ками, прости… и Юу. Он такой упрямый, чёрт!

— Я понимаю, Аой хотел меня защитить. По-своему, — Уруха болезненно усмехнулся.

— Ну, конечно же, ты многого не знаешь, но Юу…

— Кай, я понимаю. Не надо ничего объяснять, было глупо с моей стороны пытаться изменить невозможное, — Уруха внимательно вглядывался в карие глаза, — но, там, на Земле, сейчас умирает Руки, и я… Мне сейчас очень нужно туда, пожалуйста!

— Но ведь ты не можешь контролировать…

— Пусть я не смог ничем помочь, но они мои люди, понимаешь? Это мой долг! — перебил его ангел.

— Хорошо, — Ютака помог другу встать на ноги, — только на этот раз я пойду с тобой.

— Спасибо. У них совсем мало времени.

***

Дверь в убежище демона с треском распахнулась, и на пороге возник Широяма в полной амуниции, окруженный воинами.

— Шинигами по имени Куро, встать! — скомандовала стража.

Аой выступил вперед, обнажая меч:

— Это последнее, что ты услышишь, Куро, — Верховный назвал его по имени, но принятое решение было непоколебимо. — Ты возгордился и превысил полномочия, покушаясь на то, что вне твоей компетенции. Непростительный промах карается смертью. Прими достойно.

Стражники поставили невменяемого от ужаса шинигами на колени, и удерживая, заставили опустить голову. Неуловимый взмах меча — и бездыханное тело падает ниц, орошая кровью тяжелую обувь Широямы Юу.

— Всё убрать! — короткий приказ.

***

Туман сковал мозг Сузуки со всех сторон. Всё, что он ощущал — это пустота и боль. Без Таканори жизнь теряла смысл. Его Руки больше не приходил в себя, и вряд ли уже когда-нибудь удастся порадоваться озорным огонькам в его темных глазах, улыбке ребенка, ощутить податливую мягкость губ, услышать его голос. Все останется только в памяти, где Акира соберёт и составит мозаику по крупицам воспоминаний и станет беречь ее, как драгоценность, в своем сердце до конца. Вряд ли кто-то сможет унять эту вечную тоску…

Горечь от того, что потерял, едва успев обрести. Откуда-то пришла уверенность, что даже в следующей жизни всё равно он будет искать своего Таку и не успокоится, пока не найдет. Внутренне Акира поразился своей готовности повторять этот цикл снова и снова до тех пор, пока они, наконец, не обретут возможность быть вместе.

Тем временем помещение палаты незримо менялось. Пространство вокруг значительно расширилось, трансформируясь в какой-то большой зал с прозрачными колоннами. В последние дни Акира вообще перестал удивляться; даже если у него сейчас галлюцинации, он не собирался об этом думать. Он заметил, как в воздухе материализовались две мужские фигуры. Рыжие длинные волосы, теплый взгляд желтоватых глаз напомнили Сузуки санитара по имени Кою, только выглядел тот сейчас несколько по-другому. А вот спутник рыжего парня, миловидный шатен, был Сузуки не знаком. Шатен держал Такашиму за руку.

То, что Акира увидел дальше, заставило его сердце болезненно сжаться и замереть от ужаса. Одновременно с этим Кою мучительно застонал, а шатен крепко обнял его, пытаясь удержать на ногах.

Худощавая фигура в черном одеянии медленно приближалась к кровати Матсумото. Плотный капюшон не позволял ничего рассмотреть, лишь блестящее лезвие клинка бросалось в глаза. Подойдя к умирающему, человек откинул капюшон, открывая бледное лицо. Зеленые холодные глаза сверкнули, сливаясь с блеском оружия:

— Матсумото Таканори, я пришёл за твоей жизнью. Прими достойно.

— Нет! — исступленно заорал Сузуки. — Не прикасайся к нему!

Кай изумлённо повернулся к Урухе:

— Он что, видит его?

— Похоже на то, — выдохнул Кою.

Решив, что сходит с ума, от переизбытка эмоций Акира Сузуки грохнулся в обморок.

— Ну вот, психика не выдержала, — Кою среагировал раньше, бросившись к подопечному, пытаясь привести того в чувство.

— Может, оставить всё, как есть? Не вмешивайся, Шима!

— Ты ведь знаешь, что не могу! Иди, помоги мне. Давай скорее, Юта!

Вдвоем они поместили бедолагу на маленькое канапе: Ютака придерживал его голову, а Уруха просто поливал сверху водой из бутылки. Веки врача дрогнули. Он начал понемногу приходить в себя, дико озираясь по сторонам.

— Мне всё это кажется. Ка-же-тся! — произнес он. Затем, обнаружив знакомое лицо, Сузуки добавил: — Здравствуй, Кою!

— Привет, Акира! Как ты?

— Хреново! — с трудом ответил тот. — Та фигура с ножом все еще пытается заколоть моего Таку… — он ткнул пальцем в сторону шинигами.

— Вот неувязочка! Посмотри на меня, Аки! Это просто сон, ты спишь, и тебе всё снится, — тараторил Такашима, снова используя свои гипнотические способности.

— Ага. Сплю… жуткий кошмар.

Неожиданно время остановилось. Фигура в центре зала замерла со вскинутым клинком, пространство вокруг казалось обездвиженным, и только Акира, все еще думая, что спит, каким-то образом сумел сохранить способность передвигаться. Сквозь пелену остановившегося потока он смотрел на онемевшие фигуры, временно превратившиеся в манекенов, разглядывал причудливую форму помещения, изгиб клинка, даже прочувствовал ставший густым воздух.

— Акира Сузуки, — раздался властный голос, и хирург обнаружил перед собой нового участника действа. Это был жгучий брюнет с длинными волосами, в строгом облачении, напоминающем военную форму. Взгляд врача также обнаружил наличие длинного самурайского меча, пристегнутого к левому бедру пришельца. Крепкая ладонь сжимала рукоять катаны. — К сожалению, я не могу вернуть жизнь Матсумото, но, чтобы изменить это в будущем, есть возможность переписать ваше прошлое, — сказал он. — Когда уходящий год уступает дорогу новой истории, я могу предоставить шанс всё начать с начала. Выбирай время и место, чтобы я смог вернуть вас туда. Если выбор окажется верным, то твой Руки будет жить. Уверен, ты знаешь этот момент.

— А такое возможно? — буркнул Акира. — Кою сказал, что я сплю, значит, возможно. Во сне ведь можно всё, так? Предложение вернуться в прошлое имеет свой резон. И, пожалуй, я рискну согласиться, ведь терять мне, собственно, уже нечего, — продолжал он свои рассуждения вслух.

Брюнет в удивлении уставился на Такашиму, покачал головой и одарил того крайне выразительным, полным порицания взглядом. Задумавшись на мгновение, Аой ответил:

— Однако! Ну, раз ты спишь, — он почесал бровь, — то это точно сработает!

— Можно задать вопрос напоследок? — Сузуки отметил, как снова взгляд мужчины задержался на фигуре с рыжими волосами. — Чем я заслужил такую возможность?

— А это не ты ее заслужил, — теперь взгляд незнакомца заметно потеплел. Акира мог поклясться, что тот смотрел сейчас на Кою… с нежностью? — Поторопись, однако! Время неумолимо. Не упусти шанс, Акира!

— Хорошо! Десять лет назад, то самое кафе. — «Чёрт! А ведь я ни хрена не сплю!» — наконец-то сообразил врач.

И в этот миг воздух вокруг него сгустился, став совершенно белым. Возникший ниоткуда ветер колыхал его, окутывая со всех сторон тягучей плотностью, и Акира растворился в ней вместе со своим сном…

***

Чёрная бездна вновь слилась с тёплым мёдом, и теперь уже Аой опустил глаза, не смог вынести взгляда, в котором читалось столько всего, а главной была просьба о прощении…

— Аой…

— Нет, нет! — речь Урухи грубым возгласом была прервана в самом начале.

— Всё равно спасибо…

— Учись хранить молчание, когда нужно! — заворчал Широяма. — Юта? Ты ведь понял. Расскажи ему всё. У меня дел по горло!

— Почему ты избегаешь меня? — в голосе Урухи прозвучало непонимание. — Не хочешь разговаривать?

— Поговорим завтра. На работе, — Широяма выдавливал из себя слова. — Сегодня у тебя есть Кай. А я занят! Однако! — Он развернулся и, подозвав к себе шинигами, быстро удалился вместе с ним.

— Аой!

— Не сейчас, — Ютака приобнял парня за плечи. — Давай вернёмся. Ты должен узнать кое-что… И вообще, надо поговорить.

Уруха долго не мог оторвать взгляд от удаляющейся темной фигуры.

«Ну, почему он такой?»

========== Эпизод 9. Только небо знает ==========

Бюро Судеб.

— Что, так и не смог подождать до утра? — Аой развернулся на звук легких шагов.

— Чтобы без объяснений ты вручил меня в распоряжение чужого ведомства? — Уруха слегка улыбнулся. — Не выйдет, Юу.

— И ты тут же сбежал от Ютаки, когда узнал.

—Да не сбегал я! — Кою заправил за ухо непослушную прядь. — Он сам…

— Так, значит, он рассказал, — Аой опустился в кресло. — Садись, обойдемся без официальной части.

— Да, — Кою разместился напротив, — сказал, что я не смогу работать в Бюро, поскольку напортачил достаточно, чтобы схватить наказание по всем статьям. Признаю, что вел себя глупо. Ты был прав, а я не хотел слушать! Прости, ладно?

— Принято, — брюнет слегка нахмурился, — о чем ещё он тебе поведал?

— Только не надо издеваться! — Кою опустил взгляд. — Ютака говорит, что у меня способности Хранителя. Я, правда, не знаю пока, что мне со всем этим делать, но со временем думаю, что разберусь. Научусь контролировать или что-то в этом роде… Скажи, это правда, что ты отдаёшь меня Высшему ведомству?

— Это так, — Аой кивнул, проведя ладонью по лицу, подыскивая нужные слова. — Работа корректора требует холодного расчёта и определённой жесткости — она не для тебя, Кою. Хранители — Высшая инстанция, поэтому считай, что идешь на повышение. Ты сможешь многого добиться, если, конечно, захочешь, да и законы там не такие суровые, как здесь, — мягкая полуулыбка. — Уверен, тебе там понравится.

— Ох, Юу, всё еще считаешь меня наивным идиотом, да? Зачем нужны сейчас эти общие фразы, чёрт возьми! — Уруха поднялся из кресла и взглянул на шефа в упор. — Я приму любое твоё решение, потому что… Вы оба что-то не договариваете: Кай молчит и не смотрит в глаза, а ты исчез, сославшись на занятость. Что вообще происходит?!

Шеф выглядел бесконечно уставшим. Приглушенный свет и вовсе позволял рассмотреть лишь силуэт, тяжелый и напряженный. Руки, сложенные в замок на столе, опущенная голова. Какое-то странное чувство, от которого у Кою вспотели ладони и мерзкий ком подкатил к горлу. Как бы узнать, о чем думает Юу? Но Уруха мог только предполагать, зато четко знал, что Аой читает его, словно раскрытую книгу.

— Однако. Да. Ты должен узнать… — Широяма, наконец, отвлекся от созерцания стола, бросая короткую убийственную фразу: — Вобщем, ты навсегда покидаешь Бюро.

Кою отвернулся, чтобы осознать услышанное и постараться говорить спокойно:

— Я тебя больше не увижу?

— Да.

Тот самый проклятый ком в горле, от которого на глаза наворачивались противные слёзы.

— И это не всё, так?

— Не всё, — Юу ощутил, как его самоконтроль тоже безвозвратно улетучивается с каждой минутой. Сожаление от неизбежного расставания давало о себе знать. С огромным усилием он всё же закончил фразу: — Тебе обнулят память.

— Что? — Кою в шоке упал обратно в кресло. — Обнулят?

— Лишат воспоминаний, — перебил его Верховный, — обо мне и Ютаке. Так тебе будет проще начать все сначала.

— А себе? Себе ты тоже сотрёшь память? Будто и не было ничего?! — Уруху затрясло. Он отошёл к окну, обхватив себя руками, пытаясь избавиться от озноба. Мудрый начальник, черт его дери, снова за него всё решил. — Я тебя ненавижу!

— Понимаю! — Юу сидел спиной к любовнику. — Я всегда говорил, что некоторым связям нельзя давать разрастаться… И это необходимая проформа, потому что там, наверху, тебя будут проверять. Везде свои игры — это политика, даже тут все стремятся к власти!

— Это всё, что тебя волнует? Сохранить собственную репутацию?! Да ты чудовище!

— А ну-ка, рот закрой! — рявкнул Юу из-за стола. — Что ты вообще знаешь?! Нельзя жить эмоциями, идиот, а работать — тем более! Это другое. Сто раз говорил!

— Ты избавляешься от неугодного работника — это можно понять. Принимаю и то, что я не справился. Но ты собрался лишить меня памяти! Самой важной ее части! Ты все решил, даже не поинтересовавшись, а хочу ли я забыть?

— Важно, что я буду помнить об этом! — перебил его Аой. — Этого достаточно.

— Отвечай, Юу! — Кою приблизился к шефу, разворачивая того к себе вместе с креслом. Два жёлтых глаза впивались взглядом в его лицо. — Кто я для тебя? Почему ты обращаешься со мной, как с куклой? То мучаешь, то любишь, то дёргаешь за ниточки… Ты вообще чувствуешь хоть что-нибудь? — Взгляд наполнился отчаянием и слезами. — Хоть раз скажи мне правду, если уж собрался обнулять…

— Спрячь эмоции, девочка!

— Не надо так!

— Ты просил ответов, — голос Юу был спокоен, ни один мускул не дрогнул на красивом лице. — Кто ты? — Полные губы искривились в усмешке. — Всего лишь пешка на моей шахматной доске. Я твой король и решаю судьбу государства. Что я чувствую? Ничего. Мне нельзя.

— Замолчи! — Ангел резко замахнулся, и Верховный получил удар по лицу. Голова мотнулась в сторону, рассыпая по плечам иссиня-чёрные пряди, и Юу закрыл глаза. Он продолжал сидеть не шелохнувшись, будто ничего не случилось, а Уруха дернулся к выходу.

«Зачем я это делаю? — Юу избегал поднять взгляд. — Для чего унижаю, лишив достоинства, и заставляю страдать? Почему не скажу правду, а только мучаю его и терзаюсь сам? Разумеется, он всё забудет, а смогу ли я?»

— Прощай, Аой.

***

Прошлое. Десять лет назад.

Вторая их встреча состоялась в том же кафе, где они расположились друг напротив друга.

— Ты выглядишь лучше, Аки! — воскликнул Матсумото. — И держишься более уверенно, что ли?

— Ну, я сдал свою задротную статью… — Акира прикоснулся ладонью ко лбу, словно бы вспоминая о чем-то. — А у тебя не всё так гладко, верно?

— Ха, — засмеялся Руки, — теперь роль психолога полностью твоя. Роли поменялись, и ты теперь мой Ланцелот!

— Ланцелот или же нет, но рассказывай.

— Тебе правда интересно? — с недоверием произнес брюнет.

— Мне очень интересно, — ответил Сузуки. — Я даже маску сниму.

Это заставило Таку улыбнуться.

— Правда, странный ты, Аки.

Блондин стянул маску, и лицо Матсумото прояснилось. Вглядываясь в лицо нового друга, Сузуки понял, что этот человек ему отчего-то знаком и даже близок. И когда он снова посмотрел на него, то ощутил, будто его накрыло волной непонятное, но такое до боли знакомое чувство дежавю.

— Медицина — это абсолютно не моё! — с горечью в голосе заявил Руки.

Акира замер, он почему-то знал, что скажет дальше Така: и насчет клиники в Йокогаме, и про отца, и про то, что он совсем не дружит с точными науками. Сузуки понятия не имел, откуда всё это ему известно, когда он видел Руки всего лишь несколько раз. Он чувствовал, что вот-вот наступит некий важный переломный момент, вот только что это такое, пока не разобрался.

— Понимаю. И что?

— Слыхал что-нибудь о национальной психиатрической клинике в Йокогаме? И кто её возглавляет?

— А ты, случаем, не сын того самого Матсумото?

— В том-то и дело, что сын.

— Позволь, догадаюсь: ты должен стать продолжателем семейных традиций, а медицина — не твой конёк, как ни крути? — Акира задавал вопросы и слушал ответы, пребывая как во сне — все это уже когда-то было.

— Ты что, экстрасенс, да? — глаза Таканори расширились от удивления. — Иногда я чувствую себя дураком, — он опустил голову.

— Ты не дурак! Чем тебе нравится заниматься? — И тут Акиру осенило, что от того, что он сделает или скажет дальше, будет зависеть очень многое. Он не задавался вопросом, почему так происходит, только чувствовал, что этот парень, что сидит сейчас напротив, очень важен. Настолько, что его лицо, улыбка, голос, да и весь он — разом перечеркнули всё, о чем блондин мечтал до встречи с ним.

— Да, я в группе пою, пишу песни. Мы играем в клубах. Люблю лирику, литературу. Рисую. Все, что угодно, только не точные науки! Меня тошнит от этого!

— Зачем тебе тогда терять время в Университете? Для чего заниматься нелюбимым делом? Поговори с отцом. Попробуй себя в чем-то ещё. Я тоже когда-то на басу играл, но потом понял… — И тут нечто заставило его закончить фразу абсолютно не так, как он планировал: — А бас-гитарист тебе, часом, не нужен? Я в этом достаточно неплох. — «Чёрт! Да что со мной такое происходит?»

— Ты просто шкатулка с сюрпризом, Аки! От хорошего басиста я бы никогда не отказался, только вот… — он смерил блондина пронзительным взглядом. — Я собираюсь посвятить этому жизнь, и если у нас всё срастется, то как же быть с твоей любовью к медицине?

— А кто тебе сказал, что у нас с ней взаимно? — Сузуки казалось, что кто-то другой за него произносит эти слова, но каким-то шестым чувством он верил, что это правильные слова.

— Ну, если так, то давай попробуем. Я бы хотел собрать такую команду, чтобы надолго, понимаешь? Чтобы мы все стали как один, единым целым. Я не вижу своей жизни вне сцены, — в зрачках Таканори промелькнули озорные огоньки.

— Прирожденный фронтмен! Ты весь светишься, когда говоришь об этом. И ты… красивый! — «Почему я чувствую себя так, будто влюблён по уши?»

— Правда?

— Хм… ну да… — Сузуки опустил глаза. — Хочу услышать, как ты поешь. — «Не только поёшь: хочу знать всё о тебе, Така!»

— О! Можно поехать прямо сейчас, если хочешь, — позвал Руки, и вдруг тихо добавил: — Странно, но у меня чувство, будто я знаю тебя всю жизнь.

— Как будто мы уже встречались раньше, — сказал Акира. — Да, странно, и ты тоже это почувствовал.

Они оба внезапно замолчали. Минуты испарялись мгновениями. Пересечение взглядов и смущение. И неожиданно пальцы, оковами сомкнувшиеся на запястьях.

— Ты нравишься мне, — реплика, сказанная одновременно.

Веселый смех разбил неловкость.

— Ну, что, поехали? Мы как раз работаем над новой песней. Я назову ее “Miseinen”.

— Не сомневаюсь, что она замечательная!

— Льстец! Ты даже её не слышал, Акира! — ухмыльнулся Руки.

— Неважно.

— А что для тебя важно?

— Я обязательно расскажу тебе, — улыбнувшись, ответил Сузуки, — в своё время…

***

Бюро Судеб.

— У себя? — шатен стремительно пролетел мимо секретаря, несмотря на бурные протесты и размахивания руками последнего, что не стоит беспокоить начальство, особенно когда оно не в духе.

Дверь в кабинет Верховного все же открылась, и взгляд шефа натолкнулся на молчаливое возмущение.

— Что ты наделал?! — начал Кай, снова явившись без предупреждения.

Аой не стал скрывать раздражения:

— Хамство терплю только потому, что ты мой друг. Дальше что?

— Что ты ему наговорил? Хотя, зная тебя, легко могу представить. Вытер ноги и выставил за порог, так?

— Тебя это не касается, — Аой ненавидел, когда Ютака выступал в роли его совести, хотя и понимал, что виноват.

— Чёрт, Юу! У тебя прекрасно получается “убивать” словами. Ты уничтожил его, раздавил… Для чего?!

— Так… Не надо мне морали читать! Скоро он ничего не вспомнит, а у нас будет огромный шанс забыть обо всем, так что расслабься…

— О чём это ты? Хочешь забыть? Думаешь, он не вспомнит тебя? — Ютака заметил недоумение во взгляде собеседника. — Он что, ничего не сказал? Вот это поворот! — усмехнулся шатен.

— Юта, меня бесит эта тема! Что тебе надо? Услышать, что я сожалею? Да! Я сожалею, и мне хреново. И пока я не взорвался, советую тебе не говорить загадками! Однако!!! — Аой еле сдерживал себя, пытаясь сохранять спокойствие.

— Ладно! Он показал мне нити Судьбы. С золотом, письменами и иероглифами и чем-то ещё. Это связь через время. Во всяком случае, он так объяснил. Тебе известно, что когда подобное происходит, то невозможно ничего забыть? — спросил Ютака. — Это банально, но Уруха — твоя половинка!

— Что? — Аой был ошарашен тем, что услышал. — Через время? Я? Что ты несешь?

— Да, вы связаны через время, Юу. Ты и Кою, так что… Он будет помнить всё, что ты ему наговорил, — сказал Ютака.

Ангел вернулся к нему под утро, подавленный и совершенно разбитый. Он и словом не обмолвился о разговоре с Юу, но Кай и так видел, что ничем хорошим эта встреча не закончилась. Ютака жутко ревновал и расстраивался: болезненное чувство, что судьба выбрала не его, заставляло злиться, но он также и сам ощущал свою вину за то, что не рассказал про обнуление раньше…

Кою не знал, куда себя девать: в эти последние несколько часов он то буквально начинал лезть на стены от тоски, то хвостом ходил за Хранителем и на коленях умолял его простить за всё: за бессмысленную любовь к Аою, за то, что ему придётся забыть обо всем, что связывало его с Ютакой, за то, что во всём случившемся виноват только он и никто больше, за то, что идиот. Всматриваясь в бархатные глаза шатена, Уруха начинал почти что бредить, и Кай понимал, что кто-то из них сейчас должен срочно взять себя в руки и проконтролировать ситуацию. И, как всегда, Ютака взвалил это на себя. Хранитель понимал, что со временем боль утихнет, и тогда он со всем справится. Положение же Кою казалось ему намного более тяжелым, чем его собственное. Он решил, что и Юу, несмотря на свой характер, заслуживает счастья. Эти двое обязаны встретиться еще раз, пока ангела не забрали из Бюро… Ютака кое-как привел в чувство Уруху, пообещав что-нибудь придумать.

Широяма не мог даже предположить, что такое может с ним произойти. Да, он любил Кою, но чтобы так! Связь через время, его собственная. Это известие что-то сломало, пробило брешь, лишило защиты… Это шокировало, потому что заставляло чувствовать собственную вину, и то, что если сейчас ничего не предпринять, то Аой лишится чего-то действительно важного, а такого он ещё никогда не испытывал.

— Ксо, я даже… не представлял, — Широяма внезапно отвернулся, — повел себя, как…

— Дерьмо? — снова съязвил Ютака.

— Последнее, — согласился Юу. — Решил, что так будет проще. Про него я вообще не думал… И теперь уже поздно, да?

— Эй, ну, он все еще здесь. Сидит в приёмной, ждёт указаний, ничего не помнит… — Ютака впервые наблюдал, как непробиваемый Аой прячет от него лицо, скрывая растерянность. — Юу, — Хранитель осторожно приобнял друга за плечи, но тот даже и не думал оттолкнуть. Тогда Кай обнял его сильнее и прошептал в самое ухо: — Просто скажи ему. Пока не поздно…

— Ксо…

***

— Вышли все! — запыхавшись, влетая в приёмную, приказал Верховный. Пока напряженные сотрудники в спешке покидали помещение, Аой, выхватив взглядом в толпе рыжую макушку, позвал: — Такашима Кою, а вы следуйте за мной.

Открыв дверь в конференц-зал, он позволил ангелу зайти первым. Пара минут прошла в тишине. Они просто стояли и смотрели друг на друга: Широяма — выжидательно, а Уруха — с готовой покорностью.

— Разве мы не договорили? — наконец нарушил молчание Кою.

— О, так ты меня не забыл? — Темные глаза опутывали парня напряжением. — Почему ты не сказал мне?

— А что бы это изменило?

— Не знаю… Возможно, многое, — тяжелый вздох, — сейчас трудно ответить.

— Тогда зачем вообще говорить об этом? — Уруха развернулся и уверенно шагнул к дверям.

— Тебя никто не отпускал! — Эта власть, казалось, действовала на расстоянии. Кою замер: сильные руки крепко обхватили его, сомкнулись кольцом на животе, обняли, лишая возможности уйти. — Я должен так поступать, если ты еще не понял. Должен! — Аой развернул парня к себе, заглядывая в глаза. — А тебе вечно нужны слова и объяснения! — В дьявольских зрачках бушевал хаос. — Я твой шеф: статус запрещает иметь слабости. Тебе и на секунду не представить, что я испытываю на самом деле! — Уруха не шевелился. — Мои чувства лишь разрушают! Рано или поздно я сломал бы тебя… или позволил погибнуть от своей же руки. Это невозможно допустить.

— Юу…

— Ш-ш-ш, — пальцы, прижатые к прохладным губам, призывали хранить молчание, — я обязан вернуть тебе свободу. Знаешь, это как птичку выпустить в небо. Когда-нибудь ты поймёшь, — тихий шёпот и невесомые поцелуи в шею заставили ангела захлебнуться нежностью. — Тебе пойдут крылья. Такие же светлые, как и ты сам, — пальцы исследовали ямочки на крестце, откинув ткань рубахи, легкими пассажами пробежали вдоль позвоночника, вызывая дрожь. Уруха слушал голос Юу и с трудом сдерживал собственные эмоции. Ощутить близость этого демона, утонуть в ней, раствориться. Он всё бы отдал сейчас за то, чтобы снова прикоснуться к нему.

— Аой…

— Ты не знаешь, чего мне стоит унять себя, когда желание настолько велико, что каждая клеточка моего тела требует обладания. Сжать тебя в объятиях, почувствовать, услышать голос… Для меня любовь — непростительная роскошь, но от себя не убежишь, верно? — Пересохшие губы коснулись бледной щеки. — Люблю тебя, Кою. Только небо знает, как я тебя люблю!

— Юу, прошу…

— Тебе пора, — черные глаза смотрели с болью и сожалением. — Я никогда не просил прощения… однако… прости меня. За всё… Ну, иди уже!

— Еще немного… Посмотри на меня. Пожалуйста.

— Опять не слушаешься, — Юу грустно улыбнулся.

— Прикоснись ко мне. Не лишай нас обоих этой возможности.

Снова этот взгляд, жаждущий и развратный, заставляющий утонуть в бездонном океане нахлынувшего чувства. И Аой не смог отказать этим глазам. Он не хотел и не стал противиться страсти; накрывая подрагивающие губы своими, он позволил стихии выйти из-под контроля и вырваться на свободу, сметая на своём пути всё, что могло бы разделить их.

— Пообещай мне, Кою.

— Что?

— Что вернёшься ко мне…

18 ноября 2013 — 22 января 2014 г.

***