Король Ветра (СИ) [IrinaV] (fb2) читать онлайн

========== Часть 1 ==========

Водную гладь на небольшой речушке, отделяющей богатый густой лес от скромной деревушки под названием Мондштадт, колыхал не кто иной, как Ветер. В середине осени он будто оживился: стал резвее, острее, мог двигать даже тяжёлые ветви на толстых дубах. Пара голубых глаз заворожённо уставилась на то, как Ветер создаёт небольшие волны, унося по течению кораблики из опавших листочков. Во взгляде была тоска, совсем не свойственная для девушки её возраста, хотя сестрица считала, что Барбаре давно пора бы повзрослеть, перестать носить детские хвостики по бокам, распустить волосы, начать носить длинные платья с драгоценными украшениями. Вместо этого Барбара надевала тёмно-синий сарафан для прогулок и работы, вечером любовалась на свой белый выходной наряд. Крутясь в зеркале, девушка воображала, что она — невеста, взрослая, зрелая, какой уже пора было стать сестре Джинн, а рядом с ней — принц её дум и снов.

Девушка в последний раз ополоснула вещи в речной воде, выжала их что есть силы и сложила в крепкую корзину из соломы. Попытавшись её поднять, Барбара перевесилась вперёд и с охом свалилась на колени, вдобавок испачкав ещё и подол сарафана. Перед глазами промелькнуло недовольное лицо Джинн, которая вновь начнёт читать нотации и отправит обратно к реке всё перестирывать, а ведь девушка так надеялась оставить вечер для прогулки по деревне.

Шальной Ветер заставил зажмуриться и прикрыть лицо руками. Нечто холодное окатило её ноги и поползло вниз, к чёрным туфелькам без каблучка. Барбара удивлённо взглянула вниз на свои мокрые, но чистые колени и пятна от воды на подоле сарафана. Девушка покраснела и потянула руки к корзинке; подняв вещи вновь, она не чувствовала прежней тяжести. Ветер нёс за неё бельё. Барбара нежно, не стесняясь румянца, улыбнулась в пустоту, будто бы перед ней стоял человек, которому она была очень рада. С его помощью девушка без проблем поднялась на пригорок и вышла на тропинку, ведущую к дому.

Он находился совсем рядом с рекой и размашистым пшеничным полем. Из всех живущих в деревне сёстры единственные жили на отшибе, имея возможность лишь издалека смотреть на повседневные будни работяг. Зарабатывали девушки на жизнь собирательством и торговлей; Джинн имела невероятные способности находить редкие ресурсы в такой крохотной деревне и одновременно вести дела с городскими купцами. Родители погибли рано, как и у многих местных, старшей пришлось взять содержание семьи на себя, а младшей рано повзрослеть и научиться вести дела по дому, но даже при таких суровых обстоятельствах Барбара сознавалась, что хуже сестры: неуверенная, тихая, чересчур мягкая. Младшая любила сестру больше всех на свете, ведь маму почти не помнила, поэтому слушалась её беспрекословно, позволяя себе лишь изредка откровенничать с ней, как с сестрой.

Возле дома стояли два навеса, построенные самой Джинн, не умеющей до этого обращаться с деревом вовсе. Под ними обычно громоздились столы с разложенным товаром, бочки с самодельным вином и квасом, но, когда Барбара вернулась, под ними было непривычно пусто. Дело в том, что с наступлением осени многое из продаваемого оказалось неактуальным, поэтому выхода было два: спустить всё в погреб и ждать следующий сезон или попытать удачу в городе, где спроса в разы больше.

— Очень долго ты стирала, — Джинн бесшумно вышла из дома в выходном наряде, прикрытом синим плащом. — Я дала тебе слишком много одежды?

— Нет, сестрица, вовсе нет, — Барбара подошла ближе, с улыбкой приветствуя старшую. — Ты не говорила, что куда-то идёшь.

— Хочу к одному знакомому купцу наведаться. Есть у меня один товар, который никому из местных не могу продать.

— Ты про сломанную лиру? — на удивление, сёстры вместе зашли в дом, несмотря на то, что Джинн, по виду, спешила. Старшая забрала корзину с бельём и чуть не свалилась от её веса, глухо визгнув. — Ой, прости, не предупредила, что она тяжёлая.

— Как ты её дотащила вообще? — Джинн торопливо поставила корзину на тумбочку и приоткрыла тёмную дверь за тканевой шторкой. — На заднем дворе развесь, а то на улице ветер бушует, боюсь, всё повалит.

— Не волнуйся, не повалит, сестрица, — хихикнула девушка.

— Чуть не забыла, — старшая затянула высокий хвост и поправила светло-зелёную брошь на плаще. — Беннет проходил мимо, сказал, что вечером после разведки заглянет.

— Беннет? — в окно резко ударил Ветер, и шторка влетела в комнату, достав почти до потолка. Барбара, нахмурив светлые бровки, прикрыла дверь и, скрестив руки, повернулась к сестре. — Чтобы нас не подслушивали.

Джинн оглядела сестру с той тревожностью, что может только дорогой сердцу человек. Старшая положила руки на чужие плечи, слегка их встряхнула, будто желая смахнуть с распустившегося цветка утреннюю росу.

— Скажи. Ты всё ещё разговариваешь с ветром? — младшая невольно вздрогнула, испугавшись подобного вопроса. — Ты мне клялась, что прекратила.

— Н-но ведь, это никак не мешает, я делаю домашние дела и…

— Ты не понимаешь, Барбара, — Джинн редко называла сестру по имени. — Та легенда, которую нам рассказывала мама, лишь легенда. Но ты с самого детства… — Барбара почувствовала, что слёзы вот-вот польются. — С самого детства говоришь, что разговариваешь с ним. С Венти, Королём Ветра.

— Но я правда люблю его! — младшая повернулась спиной, обняв себя за плечи. — Не знаю, как это объяснить, но я ощущаю его, слышу, как он разговаривает со мной.

— Не смей кому-то говорить такую чушь.

— Я и не говорю, — Барбара осмелилась взглянуть на сестру плачущими глазами. — Но и ты не смей обесценивать мои чувства! Пускай это бред! Пусть меня могут считать сумасшедшей! Но я люблю его!

— Ты права, я не должна обесценивать твои чувства, — Джинн сдалась. Она тихо закрыла дверь, скрыла лицо под глубоким капюшоном и спешно двинулась к городу, казавшемуся таким крошечным даже по сравнению с близстоящими деревьями, а девушка среди них была ещё меньше, ещё незначительнее в этом мире.

Барбара проводила женский силуэт, видимый через окно, скрестила пальцы в молитве и попросила тихо-тихо, слыша только саму себя, чтобы старшая вернулась целой и невредимой. Дом без неё опустел, отчего и обязанностей сразу прибавилось. Девушка взяла корзинку с бельём и вышла на задний двор, на котором Ветру, из-за деревянного забора, было негде разгуляться, он лишь мягко огладил румяные щёки, на которых ещё остались еле заметные следы от слёз. Барбара подошла к верёвке, протянутой от дерева до дерева, и стала медленно выгружать мокрые вещи, развешивая всё и напевая детскую знакомую мелодию, параллельно слушала завывания Ветра, его речь и голос, иногда улыбаясь и кивая. Когда вещей почти не осталось, девушка замерла, прислушалась и тихо переспросила:

— В поле? — она не была уверена, что расслышала правильно, но Ветер не говорил вновь. — Повтори, пожалуйста. Я услышала: на рассвете в поле. Для чего?

Он не ответил, причина тому Барбаре была неизвестна. На миг она подумала, что Ветер засмущался, и самой от этого стало неловко. Барбара спрятала лицо в ладонях, чувствуя, что не сможет справиться с нахлынувшим счастьем; единственное, что её расстраивало, так это то, что завтра так не скоро. Разве возможно уснуть, когда сердце так разволновалось?

— Точно. Беннет, — как только пришла в себя, девушка схватила корзину и забежала внутрь, плотно закрыв дверь. До вечера следовало переделать ещё много работы.

В деревне поздно включался свет, обычно осенью после восьми часов уже никто не выходил на улицу, дабы не попасть в неприятности. Домишко на склоне с горящим из окон светом выглядел, как яркий фонарь, на который слетались мотыльки. Барбара ждала на скамейке на переднем дворе, кого хотела увидеть — не понимала. Сестра не будет столь беспечна и останется на ночь в городе, а Беннет обещал прийти вечером повидаться. Помнится Барбаре, они виделись около двух месяцев назад, когда юноша только-только вступил в отряд своего брата. Тогда безмятежная жизнь авантюриста превратилась наконец в подвиг настоящего мужчины. Джинн нередко ставила его в пример в паре со старшим братом, защитником деревни и талантливым рыцарем, которого звали в городскую армию, но он почему-то не стремился туда.

Как только зажёгся последний фонарь, внизу показалась белоснежная макушка. Барбара вскочила с места и вгляделась в приближающийся силуэт, борясь со странным волнением и желанием побежать навстречу. Юноша начал махать рукой, держа другую за спиной, и ускорил шаг, таким образом быстро приблизившись к девушке. Не успела она и слова произнести, как между ними возник ослепительный букет из ветряных астр. Барбара встала в ступоре, не зная, что и сказать, зато Беннет прекрасно знал, как начать.

— Давно не виделись, — и протянул ей душистый букет. — Ты совсем не изменилась, — улыбнулся беззаботно, не улавливая, куда же задумчиво смотрит девушка.

Взгляд её плыл по шрамам и рубцам на сильных руках, на лице парня красовались потемневшие пластыри. Взяв букет, Барбара осторожно прикоснулась к погрубевшим пальцам, проводя неосознанно сравнение со своими, не знающими тяжёлой работы, руками.

— Хозяйка примет гостей? — хихикнул юноша, и девушка наконец проснулась.

— Да, извини.

Они прошли ближе к дому, Беннет, как джентльмен, пропустил девушку вперёд, галантно протянув руку, Барбара же в свою очередь сделала реверанс и лучезарно улыбнулась, наслаждаясь их игрой в высшее общество.

— Я закрою, — юный рыцарь потянулся к ручке двери, но она с грохотом захлопнулась, отчего Барбара испуганно дёрнулась. — Сквозняк, наверное.

— Да. Наверное, сквозняк.

Друзья детства сели к накрытому столу, запах еды слегка развеивал неловкость, давая возможность придумать новые нейтральные темы для разговора, но Барбара не могла найти в себе сил его начать, чувствовала, будто делает что-то неправильное, сидя рядом с Беннетом. Он изменился, возмужал, даже цветы принёс, гордясь своим внимательным поступком. А самое главное, он был живым, до него можно было дотронуться, что Барбара и делала случайно, раскладывая по тарелкам еду.

— Это ты всё сама приготовила? — ахнул Беннет, желая поскорее ухватиться за куриную ножку. — Не знал, что ты умеешь готовить.

— Без Джинн получилось не так хорошо.

— Неправда. Где, кстати, сестра?

— Уехала в город по делам. Думаю, останется сегодня там до утра.

Беннет перехватил белую руку, когда та потянулась к тяжёлому кувшину с холодным компотом. Парень с лёгкостью поднял его, будто он ничего не весил, и разлил по кружкам.

— Вот как. Не страшно ночевать одной? — невинно спросил парень, не ожидая, что его подруга напряжётся от подобного вопроса.

— Ты вместе с господином Дилюком охраняешь деревню, так что не страшно, — улыбнулась Барбара, смочив напитком горло.

— Мне и самому с братом не страшно, — продолжая ухаживать за девушкой, юный рыцарь накладывал в тарелку понемногу еды и развивал их неловкую беседу. — По правде говоря, надеюсь впредь видеться с тобой чаще, Барбара.

— У тебя разве не много дел в гильдии? — девушка невольно отодвинулась.

— Мне дали передышку перед… — парень сжал губы. — Впрочем, неважно, — отмахнулся. — Знаешь, в приключениях я много думал о тебе, точнее, о том, как мы в детстве проводили время.

— Я уже почти не помню детство, — вздохнула Барбара. — Всё будто стёрлось.

— Ты всё-таки младше меня, может, поэтому, — дёрнул плечами Беннет. — Я помню, как ты бежала за мной и упала, разодрав колени. Дилюк потом меня чуть не выпорол! — хихикнул юноша, вызывая у Барбары добрую усмешку. — А помнишь, как я ловил в речке жаб, а ты нашла в ней змею?

— Она была такая красивенькая, чёрная, — девушка расплылась в улыбке. — К чему ты это?

— Тогда мы были детьми, но потом выросли и общих воспоминаний стало меньше, — Беннет взглянул на подаренные им цветы и набрался смелости произнести: — Я хочу быть с тобой больше, чем кто-либо. Понимаешь?

Знала бы дама его сердца, как много усилий парню требовалось, чтобы это сказать. День за днём он побеждал монстров, охотился за хищниками в лесах Мондштадта, но, когда остался наедине с девушкой, сердце ушло в пятки, он превратился в испуганного кролика, который от собственной тени шарахается. И всё, что смогла ответить Барбара, было:

— Это невозможно, — с улыбкой ответила она. — Со мной всегда будет только Ветер.

— Я помню, ты говорила мне, что у тебя уже есть суженый, но… — покраснел Беннет, не зная, продолжать ли пробиваться в чужую душу или сменить тему как можно скорее, пока не случилось нечто непоправимое. — Хочешь ли ты завтра… — он сглотнул. — Прогуляться со мной по деревне?

— Ты не понимаешь, Беннет, — по-детски нахмурилась девушка. — Представь, у тебя была бы избранница, которая пошла наедине прогуляться с парнем. Это выглядит, как интрижка. Стал бы ты потом доверять ей и любить?

— Но ведь сейчас мы сидим вдвоём, наедине. Это не считается той же самой интрижкой, — Бенетт вздрогнул, когда его подруга детства тихо рассмеялась. — Что такое? Я не прав?

Барбара отпила немного воды, скрывая румянец за клубами пара и ответила с загадочной улыбкой:

— Ветер здесь. Он всегда здесь.

***

Переговоры оказались неудачными, никто из знакомых купцов не захотел приобрести сломанную лиру, даже как диковинку. Джинн так увлеклась идеей продать, казалось бы, непродаваемое, что засиделась в городе до позднего вечера и решила остаться в дешёвой гостинице и уйти с восходом солнца. С утра девушка решила, что впредь не будет тратить на подобную чушь время, ибо Барбара с каждым годом требует всё больше внимания. Старшая волновалась за сестру, её воображение давно перестало быть безобидным, как четыре года назад. Джинн совсем не знала, что с этим делать: вести её в город к врачу — слишком радикально, это окончательно испортит отношения между сёстрами. Говорить с ней бесполезно, один Ветер в голове. Джинн не знала, поможет ли это, но уже задумывалась о том, чтобы попробовать переключить внимание сестры на кого-то другого.

Пустые дороги быстро привели её к деревне. Зима медленно приближалась, воздух уже морозил щёки, заставляя бледное лицо показать красный румянец. Джинн желала лишь одного: выпить горячего чаю из самовара и закутаться в мягкий мех дикого кабана, но понимала, что дома ждёт больше работы, чем в городе. Ещё немного и наступят холода — суровые, не щадящие тех, кто к ним не готов. Тягостные мысли не давали Джинн сосредоточиться на дороге, ноги заплетались, нередко спотыкались о раскиданные камни, которые девушка злобно пинала. Придя к мысли, что совсем не готова к надвигающейся буре, она ускорила шаг и накинула на макушку капюшон.

В утренней тиши легко было услышать стук приближающихся копыт. Девушка подняла голову — пусто, попыталась обернуться назад и тут же встретилась с лошадиной мордой, любопытно потянувшейся к её лицу. Джинн завизжала от неожиданности и свалилась наземь, растеряв по дороге последние сладкие яблоки в этом году, купленные специально для Барбары. На секунду ей показалось, что лошадь вот-вот наступит на неё и разорвёт, от страха пришлось прикрыться руками и попятиться прочь. С лошади спрыгнул встревоженный наездник и потянул руки к перепуганной Джинн, его успокаивающий голос легко вывел девушку из шока.

— Я был беспечным, думая, что успеваю остановиться подле тебя. Мои глубочайшие извинения, Джинн, — увидев в глазах знакомой блестящие слезинки, мужчина поник ещё сильнее. — Я так сильно виноват.

Через заплаканные глаза Джинн увидела пылающие красные волосы, собранные в высокий хвост, тёплый тёмный сюртук с расстёгнутыми пуговицами, из-под которого виднелась белая рубаха с запонками и чёрная элегантная бабочка. Человек перед ней был богатым, это доказывало и наличие здоровой крепкой лошади. В деревне все знали его семью, с затаённым дыханием проходили мимо его огромного дома, не тянувшего на особняк только лишь потому, что хозяин не желал тратить средства на показушную перестройку.

— Я чуть с жизнью не распрощалась, рыцарь Дилюк Рагнвиндр.

— Моя беспечность очевидна. Мне остаётся лишь благодарить свою лошадь за то, что смогла вовремя остановиться.

— И правда, спасибо, что не сбила на бегу, — выдохнула Джинн, приняв вытянутую руку.

— Как мне загладить свою вину? — спросил он нескромно, подняв девушку с земли.

— Бойся своей щедрости, я могу такими темпами забрать и твой дом.

— Ты этого не сделаешь, — улыбнулся Дилюк, взяв из рук Джинн берестовую корзинку. — Но сердце забрать ты можешь запросто.

Девушка убрала прядь за ухо, наблюдая, как рыцарь деревни смиренно и бережно собирает убежавшие из корзины яблоки, пока его лошадь, тоже раскаявшаяся в содеянном, не пытается даже обнюхать сладкие фрукты. Дилюк и его верная спутница, выглядели очень огорченными тем фактом, что чуть было не нанесли увечья невиновной девушке, и Джинн самой стало от этого не по себе. Она подошла к рыцарю с вытянутой рукой, но тут же её отдёрнула, когда мужчина быстро встал с колена и гордо показал блондинке вновь полную корзину сладких красных яблок.

— Сожалею, что испортил такую красоту, — промолвил Дилюк, оглядев горку душистых фруктов, после глянул на свою лошадь. — Надеюсь, ты не позволила себе ничего лишнего, Филиция, — спутница, на удивление, с протестом зафыркала.

— Она у тебя умничка, — Джинн взяла из корзины одно яблоко и протянула к мордочке Филиции. Она любопытно обнюхала руку и с довольным блеском в глазах приняла подарок.

— Ты слишком добра. Позволь мне что-нибудь ещё для тебя сделать, — Джинн обернулась к Дилюку, не переставая поглаживать голову лошади. Вместе они смотрелись очаровательно: русый блеск от шерсти и светлых шелковистых волос притягивал лучи солнца. Рыцарь Рагнвиндр потерял дар речи.

— Можешь проводить меня до дома? — Джинн посмотрела на послушную животину. — Хочу прокатиться после долгой ходьбы.

— Не смею отказать.

В словах своих Дилюк был благороден и в прикосновениях скромен: усадив Джинн на лошадь, он не прильнул к спине грудью, а старательно держал расстояние, чтобы девушка лишь в гору могла облокотиться на мужское плечо. На спине у Филиции она видела, как сменяется дом за домом, в них всё ещё спали не осведомлённые о происходящем зеваки. Рыцарь, самый сильный и завидный мужчина в округе, вёз на своей личной лошади простую деревенскую девушку, не слишком красивую, не слишком умную, но имеющую с ним давнее знакомство. Джинн ловила себя на мысли, что с этим ей очень повезло, возможно, единственный раз в жизни так сильно.

До конца дороги они доехали быстро, почти молча. Лошадь громко подала голос, будто хотела разбудить спящую в деревянном убежище. Джинн испуганно заёрзала, боясь, что сестра вот-вот выбежит на улицу в ночнушке и накидке, чтобы встретить её, но никто внутри так и не очнулся. Девушка сама спрыгнула с животины, погладила мордочку и подошла к окну, через которое увидеть спящее тело не удалось. Заметив страх в глазах давней знакомой, рыцарь привязал поводья к небольшой ветке и последовал за неугомонной тенью Джинн. Дверь оказалась отворена, но внутри было пусто и тихо, тишина больше походила на спящее сопенье, отчего девушка осторожно вошла внутрь, минуя скрипящие доски. Из спящих дома оказался лишь небольшой зверёк, пробравшийся в тепло через щель в задней двери. Завидев незваных гостей, он тут же вскочил и выполз обратно, в холод осеннего утра.

— Её нигде нет, — тихо вымолвила Джинн, чуть не наступив на ногу вошедшему в дом рыцарю. Девушка отпрыгнула в сторону и позволила мужчине осмотреться; его взгляд привлёк самовар, он протянул к нему руку в перчатке и повернулся к блондинке.

— Тёплый. Она ушла недавно.

— Но Барбара обычно не уходит на рассвете, я не понимаю, — Джинн вновь выглянула на улицу и, не увидев привычный ей беззаботный силуэт у реки, закрыла дверь. — Может, ушла гулять с Беннетом? — Дилюк сдержанно улыбнулся. — Такое возможно?

— Возможно, — рыцарь выглядел, как довольный кот. Предположение Джинн словно окрылило его, и он смело предложил: — Я могу поухаживать за тобой? Давно в своём доме не делал сам чая, даже хлеба не нарезал.

— Видно, хорошо о тебе заботятся служанки. Небось с утра ещё одеваться помогают, — Дилюк уловил в её словах нотку ревности, отчего захотелось подойти ближе и увидеть в зелёных глазах нескрываемую злость. Она была рыцарю очень лестна.

— Служанок в моём доме всего две: одна следит за лошадьми и экипировкой. Девушка она умелая, не по-женски любознательная к мужским ремёслам, но это и её плюс. Вторая же помогает в саду, очень вдохновляется, ухаживая за растениями и кустарниками. Её нахождение там скорее лишь прихоть моей матушки, разделяющей любовь к подобной красоте. Вечерами, после тяжёлой работы, или с утра, когда ещё не встало солнце, она любит любоваться трудами этой служанки, а потом идёт и сама за работу: убирает, готовит, — Дилюк выдохнул. — Кажется, она до самой старости хочет ухаживать за нами, её родными мужчинами.

Джинн не нашлась, что ответить, ей осталось лишь молча наблюдать, как рыцарь без проблем нашёл кухонную утварь, долил из ведра свежую воду в самовар и принялся за готовку: взял вчера испечённый хлеб, кусок ветчины и сыра, стал старательно нарезать на тонкие кусочки большим ножом для мяса. Сосредоточенное лицо Дилюка было таким забавным, что Джинн не могла сдержать ехидной улыбки, а рыцарь смущённо фыркал и продолжал готовить небольшие закуски, каким научился ещё в детстве. Как только вода в самоваре разогрелась, на столе у девушки оказалось два бургера с огромной вылезающей начинкой, а после подоспел и чай с лёгким ароматом мяты, листок которой Дилюк заботливо добавил из своих личных запасов. Запах разнёсся на всю комнату, и Джинн невольно забылась, вновь вспомнив детство и свои беззаботные будни, когда ещё мама готовила для неё.

— Как ты видишь, я не мастер. Если ты захочешь что-то другое…

— Спасибо за угощение, — Джинн смело откусила большой кусочек, разжевала и оценила чай. Проглотила, выдохнула и продолжила есть с удовольствием, радуя Дилюка своим откровенным аппетитом.

— Через две недели мы с Беннетом уезжаем в столицу, — бросил рыцарь, на что девушка продолжила невозмутимо есть. — Навсегда.

— Переезд по работе? — Джинн отложила еду, которая теперь и в горло не лезла, поэтому девушка смачивала его мятным чаем. — Я рада за тебя с братом. У вас огромные способности, и хоронить их в этой деревушке — глупо, и… — она замолкла, когда широкая ладонь накрыла её руку. Джинн ахнула и смущённо посмотрела на уверенный взгляд рыцаря. Казалось, она уже знала, что он хочет сказать.

— Я не хочу оставлять тебя с сестрой здесь. Зимы очень суровые и с каждым годом в деревне остаётся всё больше стариков, продавать товар почти некому, а в городе ты можешь развиться, как торговец, и ты будешь не одна. Я всегда смогу тебе помочь, — Дилюк говорил тихо, чуть дыша, но искренне, позволяя румянцу заполнить бледные щёки, становящиеся краснее его собственных волос. — Прошу, скажи. Ты поедешь со мной?

Джинн успела лишь открыть рот, чтобы озвучить свой ответ, как дверь открылась, и в комнату с криком вбежала Барбара в своём выходном белом сарафане. Хвостики на её голове растрепались от скорого бега, а губы подозрительно раскраснелись и опухли.

— Он сделал мне предложение!

Младшая неловко ойкнула, увидев за столом рыцаря Рангвиндра, и спрятала руки за спину. Джинн подбежала к сестре, крепко обняла, прижав лоб к плечу и отстранилась, взволнованно осматривая взбудораженную Барбару. Сестра тоже смотрела на неё, как никогда раньше, взрослым, осознанным взглядом, но испуганно молчала.

— Предложение? — Джинн глянула на Дилюка и всё поняла. — Неужели Беннет?

— Беннет сделал тебе предложение? — Дилюк встал со своего места, окрылённый услышанным, и вместе с Джинн окружил девушку, чуть ли не прижав напором к входной двери.

— Нет, сестра, не Беннет, а Ветер! — она показала правую руку и демонстративно вытянула безымянный палец, на котором красовалось странное колечко из тонкого материала с изысканно сделанными лепестками, обхватывающими фалангу. — Ветер сделал мне сегодня предложение! — Барбара была готова к неловкому молчанию, но даже это не могло убить в ней счастье и восторг от того, что она испытала на том поле вдвоём с ним. После произошедшего девушка была уверена в своих чувствах и готова отстаивать их, как бы другие не запрещали. Увидев нахмуренное лицо Джинн, младшая попятилась в свою комнату. — Я вам помешала, извините. Оставлю вас наедине…

— Остановись! — Джинн грубо схватила сестру за запястье. — Это уже выходит за грани твоих фантазий! Где ты взяла это кольцо?!

— Говорю же, мне сделали предложение! Ветер сделал! — Барбара отбивалась, как котёнок от мамы кошки. — Отпусти, мне больно!

— Не ссорьтесь. Джинн, остынь, — Дилюк попытался взять девушку за плечо, но та яростно отдёрнула его и указала на дверь.

— Выметайся! Я сыта по горло сумасшествием этой деревни!

— Можно же решить всё мирно, ты просто выдохни и…

Ветер выбил старое окно и разбросал осколки у ног старшей, она отпрыгнула к груди Дилюка и уставилась на Барбару, запыхавшуюся и заплаканную. Вытирая слёзы рукой, на которой уже красовалось обручальное колечко, она всхлипывала и смотрела на рассыпавшиеся осколки, словно это было не просто стекло, а испорченные сестринские отношения. Джинн рванула к младшей и вовлекла её в объятья, в голос заплакав, как ребёнок, не стесняясь присутствия рыцаря, нет, мужчины, который ей очень нравился. Барбара смущённо глянула на Дилюка, корректно отвернувшегося в сторону, и тоже разрыдалась, почувствовав тепло сестры и её раскаяние в горьких слезах.

Колечко слабо сверкнуло и потухло, а солнце наконец полностью выбралось из-за горизонта. Деревня проснулась.

***

Джинн постучалась к сестре, которая после ужина сразу ушла к себе в комнату, сдержанно поблагодарив за еду. Барбара сослалась на усталость, но было видно, что она просто не хотела разговаривать с сестрой после случившегося, а особенно — напоминать о кольце на своём безымянном пальце, но старшая никак не могла забыть: сестра вдруг оказалась помолвлена с Ветром. Джинн приоткрыла дверь, не дождавшись ответа, и взглянула в комнату, маленькую и почти пустую. Барбара сидела на кровати возле открытого окна, закутавшись в одеяло, и что-то тихо бормотала, но, услышав, как вошла сестра, быстро закрыла ставни. Было в её взгляде нечто иное, что никогда не вырывалось из невинной девочки.

— Я не помешала? — Барбара нехотя кивнула и повернулась к сестре, робко присевшей на край кровати; она выглядела такой неуверенной и запутавшейся, что младшей хотелось обнять её, дать совет, как обычно действовала старшая, но девушка понимала, что не имеет на это никакого права. — Прости меня, я повела себя ужасно утром.

— Не переживай, я понимаю, — Барбара взяла сестру за руку, сплела пальцы в знак поддержки, слегка поцарапав кожу камнями от кольца. — Я тоже не должна была говорить подобное при мужчине, который тебе нравится. Я создала неловкую ситуацию.

— Скажи, почему я не вижу этот ветер? — Джинн прикрыла мокрые глаза волосами. — Может быть, это Я спятила?

— Нет, сестра, не говори так. Я тоже его не всегда вижу, — помолвленная задумалась. — Но всегда чувствую. Ощущаю, как он играет шёлковой плетью по моей коже, и от этого мурашки по всему телу. Я краснею от его присутствия так же, как и ты перед рыцарем.

— Ты не видишь его, но чувствуешь. Разве можно полюбить так?

— Не знаю, — улыбнулась Барбара. — Но я люблю, — и гордо вытянула руку на лунный свет, осветив изящное колечко. — И это доказательство нашего союза.

По Джинн было видно, что она на что-то решалась, но сомневалась, держа в руках тёплую руку сестры. Казалось, если она осмелится заговорить, то потеряет единственного члена своей семьи навсегда, заставит раствориться и улететь вместе с Ветром. Барбара была такой красивой, невинной и волшебной, такая девушка достойна храброго, благородного и чуткого мужчины, прямо как Беннет. Джинн много думала и поняла, что союз их двух семей был предначертан небом, но младшая решила не так. Второй сын рода Рангвиндр любил её сестру, души не чаял, но никогда не переступал черту дружбы, потому что понимал… Единственный понимал чувства Барбары.

— Дилюк… — она всё ещё решалась, но слова первыми начали непослушно вырываться. — Предложил нам переехать вместе с ним и Беннетом в столицу, — Джинн последний раз глубоко вздохнула и выпалила: — И я согласилась.

Барбара не отдёрнула руку, лишь сильнее сжала её и огладила тыльную сторону ладони большим пальцем. Лицо выражало снисходительность, и Джинн перестала чувствовать себя, как на краю обрыва.

— Это здорово: столица, новые возможности, семья. Ты ведь об этом так давно мечтала.

— Я знаю, что ты не поедешь со мной, не оставишь это место и… Своего супруга, — Джинн стоило огромных усилий, чтобы это сказать, и Барбара оценила это: напрыгнула на сестру с объятиями и добрым смехом. — Ты убиваешь меня своей беззаботностью, ты ведь знаешь, да? — над ухом что-то зашуршало, и младшая отпустила Джинн, с интересом глянув на то, что у неё в руках. — Я не смогла её продать, поэтому отдаю тебе, — в руках у неё была сломанная лира. — Видела, как ты заглядывалась на эту безделушку. Забирай.

Барбара осторожно взяла лиру в руки, будто боялась сломать ещё больше, и рассмотрела с каждой стороны. Знакомое ощущение окатило девушку, и она замерла, прислушиваясь к своему сердцу. Джинн прокашлялась, встала с кровати, решив оставить сестру в период глубокой задумчивости, и выплыла из комнаты, пожелав спокойной ночи и плотно закрыв дверь. Барбару будто током ударило: она схватила вечерний тёплый кожух с капюшоном, откопала под кроватью сапоги и распахнула резные ставни. Ветер окатил её теплым прикосновением, девушка спешно надела обувь и выпрыгнула на заросшую траву, пощекотавшую голые колени.

Ночью деревня почти не освещалась, но Луна ясно вела путницу в пустое поле, куда девушка пришла этим утром, чтобы встретиться со своим возлюбленным. Внемля голосу лиры, слушая собственное сердце — молодое, горячее, невинное, — Барбара бежала со всех ног, догоняя убегающую фантазию. Ветер стих в колосьях пшеницы, спрятался, словно маленький ребёнок под одеялом. Девушка огляделась: не последовал ли за ней кто-то недобрый, но никого поблизости не было, даже присутствие Ветра не ощущалось. Неужели он испугался этой безделушки?

— Венти, что такое? — игриво спросила Барбара. — Это не просто лира, так ведь? — колосья тихо зашуршали, и девушка рванула к этому звуку, но Ветер вновь убежал. — Ты же знаешь, я не люблю догонялки, особенно после того, как ты сделал мне предложение, — она демонстративно вытянула руку с обручальным кольцом. — Взрослой женатой леди не пристало бегать за своим мужем в колосьях пшеницы, — эта фраза прозвучала по-детски мило, Барбара услышала недалеко от себя высокий смех и закружилась, пытаясь понять, откуда исходит голос. — Венти. Я хочу увидеть тебя.

Щёки девушки покраснели, она невольно сжала лиру, сверкающую редкими огоньками, покрывающими струны и резьбу. Что-то подняло её руку с инструментом, и Барбара, как и было приказано Ветром, закрыла глаза, не смея ему перечить. В следующее мгновение тяжесть в кисти исчезла, наступила пугающая тишина, разрушаемая собственным неровным дыханием. Барбара несмело попыталась приоткрыть веки, но вдруг её резко прижали к груди и испуганно приказали:

— Не смотри!

Девушка обняла тело, хватаясь за него, как жучок за хрупкую ветку в сильном течении. Барбара чувствовала дыхание, ощущала человеческие формы: сильную спину, прямую талию. Тонкие руки обхватывали её голову и плечи, не давая шанса взглянуть на появившегося, но младшая не боялась — чувствовала, что это её милый.

— Прости, что так бесцеремонно схватил тебя. Мне не хватило смелости предстать перед тобой, и я струсил, — Барбара не впервые слышала его волнение, поэтому снисходительно хмыкала в грудь, наслаждаясь столь приятными тактильными ощущениями. Наконец-то он здесь. Наконец-то его можно коснуться, хоть и не позволено смотреть.

— Венти, можно мне?..

— Прошу, позволь ещё немного так постоять, — губы опустились к открытому ушку, и девушка смогла почувствовать дыхание Ветра, такое сбитое, колючее, но живое. — Я так давно хотел обнять тебя.

Барбара смело оттолкнула парня, схватила за ткань рубахи и потянулась за поцелуем, увидев перед этим удивлённую пару голубо-зелёных бусинок. Встав на носочки, чтобы дотянуться, девушка продолжала кратко прикасаться к мягким губам, краснея от стыда, но подыгрывая своим желаниям. Бескрылая тянулась к птице в небе, способной улететь в любой момент, поэтому, не позволяя вымолвить и звука, занимала его уста собой, раз за разом, поцелуй за поцелуем.

Венти говорил: “Ослушаться Ветра может лишь только его жена”.

Они выдыхали тихие стоны, небрежно держали друг друга за плечи, парень же тянулся к тонкой талии и пытался удержать неугомонное тело в своих руках, но в человеческой форме единственное, что он мог сделать — смириться и наслаждаться, с мольбой в голове просить продолжить, вкусить большее. Они оба никогда не целовались, и вряд ли бы хотели, потому что эмоции, одолевшие их, смогли бы понять только надолго разлучившиеся супруги: хотелось только этих уст, этих вздохов, вздымающейся груди и мягких рук.

— Чувствовать, как ты любишь меня, ни с чем не сравнить, — прошептал Венти, облизав опухшие губы. — Я благодарен твоей сестре, что она отдала лиру. Будем считать её моим свадебным подарком.

— Как забавно. Благодаря сломанному инструменту, мы наконец смогли дотронуться друг до друга.

— Как порванные струны тянутся друг к другу, — Венти прильнул своим лбом к чужому, — так и мы всегда будем жаждать встречи. Ведь так?

— Мы можем уйти прямо сейчас. Куда захочешь!

— Сейчас тебе лучше поспать, — парень закрыл голубые горящие глазки и поймал обмякшее тело рукой. — Сладких снов, мой цветочек.

***

Барбаре снилось пшеничное поле, ранний рассвет светло-розового сияния, она сидела на широком куске ткани с кем-то вместе, держась за руки. Чувство, как пальцы сплетаются, а дыхание сливается в унисон, убаюкивало, помогало наслаждаться бренным сном, где природа, как картинка, бездушно пролетала перед глазами. Чёрная мгла скрыла деревенские пейзажи, девушка на мгновение повисла в этой темноте, а потом распахнула глаза: что-то разрушило её спокойный сон. Барбара приподнялась на локтях, туманным взглядом рассматривая комнату, но кто-то потянул её обратно, бесцеремонно прижав к себе. Девушка паниковала до того момента, пока не почувствовала знакомое размеренное и колючее дыхание у своего уха, тревога тут же пропала, к щекам подступило смущение.

— Венти. Ты спишь? — ответом было мирное сопение. — Ты всю ночь лежал со мной? — парень недовольно заёрзал и потянулся вверх.

— Давай ещё поспим, я устал.

— Моя сестра может прийти, — Барбара выскользнула из желанных объятий и вскочила с кровати, выискивая свой синий сарафан и со стыдом осознавая, что вынудила мужа увидеть её в ночнушке. — Прости, я слишком нервная, всё так навалилось.

— Эй, иди сюда, — Венти поманил пальцем, и тело девушки тут же оказалось на его груди. Губы потянулись к красному лицу, но лишь робко чмокнули гладкий лоб и погладили горячие ушки. — Не переживай, мы здесь одни.

— Одни? Не может быть, моя сестра точно дома.

— Милая, ты что, совсем забыла? — Венти приподнялся вместе с ней и лёгким движением открыл ставни. Барбара изумилась: на улице стояла середина лета, щебетали птицы, стрекотали насекомые, а в полях работали взрослые женщины, срывая новые посевы. — Твоя сестра уже как полгода назад уехала в столицу, и мы живём здесь.

Девушка задрожала в объятиях Ветра. Она совсем ничего не помнила, будто кто-то сильно ударил её по голове, появилась странная боль в затылке, похожая на фальшивую, следом заболела голова, и Барбара от бессилия прижалась к мужской шее.

— Что такое, мой цветочек? Вновь закружилась голова?

— Вновь? Такое со мной часто бывает?

— С тех пор, как уехала многоуважаемая Джинн, нередко. Ты по ней скучаешь? — Венти потёрся носом об её. — Мы ей написали уже пять писем, но она так и не ответила, наверное, неправильно сказала адрес. Но наш дом-то Джинн помнит и обязательно скоро навестит.

— А Беннет где?

Взгляд Венти помрачнел.

— Цветочек, он уехал вместе с Джинн и господином рыцарем в новый дом. А мы с тобой остались вдвоём, — Венти мягко провёл по её лбу и спустился к оголённой шее. — Не выспалась? Может, стоит ещё поспать?

— А можно?

— Конечно, цветочек, — Ветер положил девушку рядом, заботливо прикрыл одеялом и своими руками. — Тебе всё можно. Сегодня хочешь весь день валяться в постели?

— Я хочу сходить в город.

— Тебе не нужно в город, — монотонность голоса погружал Барбару в сон, но она всеми силами пыталась держать глаза открытыми. — Я сам схожу туда, лишь скажи, что тебе нужно.

— Я хочу увидеться с сестрой, — девушка почесала нос и мельком увидела, как обручальное кольцо впилось в её палец короткими шипами, но подумала, что ей показалось. — Можно ненадолго увидеться?

— Хорошо, мой цветочек, — Венти накрыл чужие глаза, и девушка сразу погрузилась в сон. — Смотри на неё, сколько пожелаешь, — и обнял крепко-крепко, как свою послушную невинную собственность. — Сладких снов, мой цветочек.

***

— Сестрёнка, а можешь рассказать мне ещё раз про Короля Ветров? — Барбара ошарашила Джинн, которая только-только закрыла книгу сказок, перечитанную множество раз. Маленькая невеста была очень жадная до внимания вплоть до двенадцати лет, когда наконец и ей пришлось взять какую-то ответственность за дом. В свои восемь Барбара имела странную привычку витать в облаках, разговаривать с самой собой, но Джинн всё же потакала ей. Семья пережила огромное горе, и старшая молилась, чтобы сестра не плакала по ночам, а крепко спала, мечтая о свадьбе с неземным принцем.

— Ещё раз? — Джинн усмехнулась. — Ты же боишься этой сказки.

— Ну и что? Я уже не маленькая.

— Ты так говорила месяц назад, — пальцы потрепали мягкий девичий носик и вырвали из сомкнутых уст яркий смешок. — Хорошо. Однажды пастушки, заработавшиеся в поле, почувствовали, как в мышцах плещется боль. Стали оглядываться и увидели холодные глаза, глядящие словно сквозь стекло. В ночных небесах они увидели Воздушного Короля — Венти…

Он скитался по миру, не помня, где его королевство, единственное, во что он верил — в песни, напетые деревенскими, и сны, питавшие его сердце. От одиночества Венти обезумел: стал воровать монеты, инструменты, женщин… Только Богу известно, что он делал с ними в своих убежищах, ведь больше никто из них не возвращался: Ветер соблазнял их сладкими речами, дарил дорогие украшения, украденные из деревни, и питался снами, взамен отдавая неисчерпаемую любовь. Но в лунную ночь одна девушка решила сбежать от него, отрезав безымянный палец и освободив себя от тугого кольца. Венти вырвал её сердце и отправился вновь скитаться по миру.

— А что потом? — Барбаре, на удивление, было интересно слушать.

— Никто не знает, — Джинн погладила макушку сестры. — Ты и правда не боишься?

— Не боюсь. Такая, как я, не может понравиться Королю Ветра.

— И почему ты так уверена? — усмехнулась Джинн.

— А вот знаю, и всё, — Барбара накрылась одеялом и обиженно отвернулась от старшей. — Я слишком некрасивая для него. И глупенькая.

— Моя милая, не говори так. Ты очень хорошенькая и добрая. Уверена, Король Ветра точно положил бы на тебя глаз, — сестра огладила лоб Барбары и спустилась к шее. — Но он бы тебя и пальцем не тронул. Берёг бы, как самое дорогое сокровище, — Джинн наклонилась к девочке и чмокнула её в макушку, напоследок сказав: — Сладких снов, мой цветочек.