Поцелуй смерти (СИ) [Maggie Swon] (fb2) читать онлайн

========== Часть 1. Робардс ==========

*

Снейпа разбудил яростный, ни на секунду не прекращающийся стук в дверь. Кто-то глухо барабанил в тяжёлую деревянную створку, презрев приличия, защитные заклинания и здравый смысл.

И почему в Хогвартсе все беды непременно случаются ночью?

Зло выругавшись, Снейп быстро поднялся с кровати, торопливо натянул на голое тело сюртук и, на ходу застёгивая многочисленные пуговицы, рывком распахнул входную дверь. И в ту же секунду, лишая его возможности хоть что-то видеть, в лицо ему ударил слепящий свет волшебной палочки.

— Британский аврорат, профессор, — громко и очень внятно сказал спокойный уверенный голос. — Пожалуйста, вытяните руки прямо перед собой, так, чтобы мы могли их видеть, и не совершайте резких движений. Мы не хотим, чтобы кто-нибудь пострадал.

— Какого дьявола здесь происходит? — Снейп машинально поднял руки, невольно прикрываясь ими от яркого света, и тут же почувствовал, как тугие путы Инкарцеро с хлёстким звенящим звуком стягиваются на его запястьях.

— Сейчас мы доставим вас в Отдел магического правопорядка, — немного помедлив, спокойно ответил голос. — Для беседы. Прошу вас, не оказывайте сопротивления.

— Для беседы? В три часа ночи?

Палочка дёрнулась, и слепящее пятно света сместилось Снейпу на живот.

Прищурившись, он быстро пересчитал неясные силуэты авроров, едва различимые на фоне тёмных стен. Сколько их? Трое? Нет, кажется, четверо… Таким составом не приглашают на беседу. Ни в три часа ночи, ни в три часа дня.

Отточенное годами чутьё удушливым спазмом мгновенно сдавило горло. Авроры ждали, что он попытается сбежать? Или окажет сопротивление?

А значит, он влип в серьёзные неприятности.

Яркий свет Люмоса очертил на каменном полу неровный круг, тени отчаянно заметались и, словно подтверждая его опасения, до боли знакомая фигура медленно вышла из полумрака на свет.

Отлично пошитый магловский костюм, очки в тонкой стальной оправе, лёгкая, едва проступившая на висках седина.

— Гавейн Робардс… Какая честь! — зло процедил Снейп, борясь с отчаянным желанием сплюнуть на начищенные ботинки главы Аврората. — Не слишком ли вы важная персона для моего ареста?

Робардс окинул Снейпа цепким внимательным взглядом и, не скрывая ядовитых нот, с едва ощутимой хрипотцой в голосе сказал:

— Не смог отказать себе в удовольствии самолично вытащить вас из тёплой постели, профессор.

— Так сильно хотелось потыкать в меня своей волшебной палочкой? — с ответной издёвкой спросил Снейп.

Робардс засунул руки в карманы, как будто и правда собирался достать оттуда волшебную палочку, но утруждаться, конечно же, не стал.

— Хотел убедиться, что в этот раз вы будете благоразумны, профессор, и не сломаете нос никому из моих людей. Снова.

Он медленно приблизился к Снейпу почти вплотную и тихо, так, чтобы их не расслышали другие авроры, предупреждающе сказал:

— Попробуешь отколоть хоть один из твоих фирменных фортелей, и я сломаю тебе не только нос.

Они едва успели обменяться короткими угрожающими взглядами, как на лестнице, ведущей в сторону Большого зала, послышались торопливые шаги.

В коридоре с шипением зажглись висевшие на стене факелы, и возмущённый голос профессора Макгонагалл рассерженно спросил:

— Что, чёрт возьми, здесь происходит?

— Да чтоб тебя, — с досадой процедил Робардс, коротким жестом веля аврорам убрать направленные на Снейпа палочки.

— Директор МакГонагалл, — привычно натягивая на лицо очаровательную улыбку, сказал он, оборачиваясь к лестнице. — Мы забираем вашего преподавателя.

МакГонагалл смерила главу Аврората холодным внимательным взглядом и негромко произнесла:

— Чёрта с два! А ну ко мне в кабинет! Оба! Живо! И даже не смейте мне возражать!

*

— И что за цирк вы тут устроили, Гавейн? — спросила МакГонагалл, стремительно входя в свой кабинет.

— Думаю, не понравившееся вам представление называется арестом, — спокойно заходя следом, ответил Робардс. Он незаметно пихнул Снейпа в спину, заставляя того пошевеливаться, и, проигнорировав его ядовитый взгляд, плотно прикрыл за собой дверь. — Уверен, что вам, директор, ещё не приходилось сталкиваться с подобной процедурой, а вот профессору Снейпу, поверьте, уже не привыкать.

МакГонагалл устало опустилась в высокое директорское кресло и тихо, но очень настойчиво сказала:

— Хватит паясничать, Гавейн, сядьте и развяжите Северусу руки. Вы и без меня прекрасно знаете, что он никуда не побежит.

— Не развяжу, — послушно занимая предложенный стул, ответил Робардс, — ваш подопечный обожает драться, непристойно и очень по-магловски, а мне, знаете ли, устраивать с ним драку совершенно не к лицу. Так что придётся ему посидеть какое-то время так. Вы же не собираетесь препятствовать правосудию, директор?

МакГонагалл покачала головой и призвала чайник.

— Вам, Гавейн, чаю не предлагаю, обойдётесь, — сказала она, неторопливо наливая себе чай, и тут же, переведя встревоженный взгляд на Снейпа, требовательно спросила: — Северус, ты понимаешь, что происходит?

Тот опустился на единственный оставшийся пустым стул и отрицательно покачал головой.

— За что вы его арестовали? — спросила Минерва.

— По подозрению в убийстве, — немного помедлив, ответил Робардс.

— Да вы издеваетесь! — воскликнула МакГонагалл.

— Вы же знаете, директор, что я мог бы вам просто ничего не отвечать.

Снейп встревоженно покосился на Робардса, чувствуя, как на лице от напряжения вздуваются желваки. Гавейн был далеко не дурак и знал Снейпа много лет, а значит, не стал бы так просто бросаться подобными обвинениями. Не здесь, не перед МакГонагалл и не в таких обстоятельствах. К тому же, он пришёл за ним среди ночи сам, намеренно не уведомив директора о предстоящем аресте, и это было чертовски дурным знаком. Робардс никогда ничего не делал просто так. Снейп медленно передвинул на коленях затёкшие руки, внезапно почувствовав, какой неестественно прямой стала его спина. Где-то под сердцем, в районе солнечного сплетения, волной поднимался настоящий страх. В какую же чертовщину он вляпался? Убийство?!

— Вы же знаете, что это бред? — МакГонагалл немного растерянно постучала пальцами по столу и вновь посмотрела на Гавейна. — И когда бы он успел всё это сделать?

Робардс покачал головой, явно не собираясь отвечать на её вопрос.

— Северус не покидал пределы Хогвартса как минимум в течение всей этой недели.

— И сегодняшней ночью?

МакГонагалл кивнула.

— И почему я должен в это верить?

— Потому что я готова за него поручиться.

— Вы же с ним не спите, профессор, чтобы быть уверенной наверняка.

— А вот это было уже опрометчиво, — тихо сказал Снейп.

— Я здесь директор, Гавейн, а не девка по вызову, — недобро сощурившись, ответила МакГонагалл. — А это значит, что каждая дверь в этом замке открывается и закрывается с моего ведома. И вам не стоило бы об этом забывать. Продолжите нести чушь — рискуете на обратном пути заблудиться в здешних коридорах и потеряться на ближайшие пару лет. И даже ваши авроры вас не спасут.

— Ну, хорошо, — поднимая руку в примирительном жесте, сказал Робардс. — Давайте поступим иначе. Что это?

Он вытащил из кармана довольно большую колбу и аккуратно поставил перед МакГонагалл на стол.

Минерва взяла колбу в руку и внимательно осмотрела.

— Универсальная колба, размер номер шесть, я полагаю, — она показала колбу Снейпу, и тот утвердительно кивнул.

— Она ведь ваша? — спросил Робардс.

МакГонагалл перевернула колбу донышком вверх и, разглядев немного потёртую эмблему Хогвартса, нахмурилась.

«А вот это уже очень неприятно», — подумал Северус. Не то чтобы посуду раньше не крали, скорее, её просто били, но универсальная колба №6 в школьной лаборатории была не в чести. Размер крупноват, да и форма не слишком удобная. Студенты на занятиях обычно пользовались колбами №3 и №4. А вот в частных запасниках Снейпа таких было, наверное, штук шесть. Интересно, его лабораторию уже обыскали?

— Если бы ваш уважаемый профессор не был так тщеславен, — с издёвкой произнёс Робардс, — мы бы, пожалуй, сочли, что колба — это лишь неприятное совпадение. И даже отпечатки пальцев Снейпа на колбе я мог бы списать на досадное стечение обстоятельств. Но вот беда — совсем недавно профессор запатентовал новый стабилизирующий состав, который мы среди прочих зелий нашли на месте преступления, поэтому профессору теперь придётся провести в Аврорате немало времени, пытаясь объяснить, как колба из его лаборатории, отпечатки его пальцев и зелье из его крайне умной головы оказались на месте убийства этой ночью в Эше.

— А если я окажу содействие следствию? — внезапно нарушая молчание, спросил Снейп.

Робардс впервые повернул голову в его сторону, словно неожиданно вспомнив, что Снейп тоже находится здесь, и крайне желчно спросил:

— И что вы хотите мне предложить? Свою добровольную сдачу с повинной?

— Я мог бы помочь вам разобраться с зельями, найденными на месте преступления.

Робардс скривил губы в насмешливой улыбке, наверняка намереваясь сказать какую-нибудь гадость, но передумал.

— Где вы провели сегодняшнюю ночь, профессор? — спросил он, внимательно глядя на Снейпа.

— В постели, — и, чувствуя, как под взглядом Гавейна у него мгновенно закипает кровь, тихо добавил: — В той самой, в которой вы только что меня и нашли.

— Ну хорошо, я принимаю ваше предложение. Без палочки! С магической меткой и антиаппарационным браслетом на руке!

— А за ногу вы меня привязать не хотите? — едва не оскалившись от злости, спросил Снейп.

— Привязал бы, если б мог, — спокойно ответил Робардс, — вот только всё время таскаться мне с вами не с руки.

— С палочкой и без антиаппарационного браслета. Но с магической меткой, — сказала МакГонагалл. — И если вам так хочется его к себе привязать, сделаете это после того, как всё закончится. А пока я не позволю ему искать вашего убийцу безоружным.

— Он никого не будет искать, — спокойно возразил Робардс, — он будет разбираться с зельями. Зелья, как правило, даже не кусаются.

— А вы сами-то в это верите?

— А если он сбежит?

— Тогда я вам его найду.

Робардс скептически поднял бровь, однако МакГонагалл осталась непреклонна.

— У вас свои методы, Гавейн, у меня свои.

— Ну что ж, — сказал Робардс, доставая из кармана волшебную палочку. — Если вы так настаиваете, мы скрепим магический контракт.

Палочка упёрлась Снейпу в кадык, медленно прочертила линию вниз, к ключице, и замерла, касаясь мгновенно покрывшейся мурашками кожи.

— Я не спущу с тебя глаз, — наклоняясь к самому его уху, почти беззвучно прошептал Гавейн, и в следующую секунду магическая метка больно укусила Снейпа у основания шеи.

*

— Значит, все двери в Хогвартсе открываются и закрываются с вашего ведома, директор? — кривя губы в болезненной усмешке спросил Снейп, растирая затёкшие после Инкарцеро запястья. — Теперь я точно знаю, каким образом вы получаете все самые свежие новости о том, что происходит в вашем замке.

— Ну хорошо, о визите Робардса мне сообщил Поттер, — неохотно призналась МакГонагалл. — И чем ты недоволен? Или ты считаешь, что я должна была бросить тебя одного?

Снейп покачал головой и с благодарностью коснулся руки директора.

— Мне придётся поехать в Лондон, Минерва, — нахмурившись, добавил он. — Робардс та ещё скотина, он не позволит мне отвертеться.

— Поезжай и не зли Гавейна. Он может тебя защитить, а может и…

— Да пошёл он… — с внезапно вспыхнувшей злостью сказал Снейп.

— И постарайся не влипнуть в ещё большие неприятности, — качая головой, ответила Минерва.

========== Часть 2. Поттер ==========

Снейп собрал свои нехитрые пожитки в дорогу, сложил в потёртый саквояж инструменты, индикаторы и зелья, и, пешком добравшись по мокрой от росы тропе до высоких колонн-вепрей, аппарировал по адресу, который оставил ему Гавейн. След ожога магической метки болезненно ныл в основании шеи, где-то в висках начинала просыпаться тяжёлая, давящая мигрень.

В Эше пробуждался рассвет — тонкая серая полоса светлой линией подчеркнула небо, и едва различимые на горизонте треугольники елей постепенно стали обретать цвет. Город казался сонным и пустым. Старые, основательные, давно не видевшие ремонта дома стояли рядком, утопая в зелени разросшихся палисадников. Пахло цветами и прелой хвоей. Поттер ждал его в начале улицы, прислонившись спиной к уличному фонарю — то ли устало дремал, то ли просто витал мыслями неизвестно где.

— И снова вы? — без всякой досады в голосе спросил Снейп.

— Боюсь, больше никто не способен с вами уживаться, — философски пожав плечами, ответил Поттер.

Выпрямившись, он устало расправил затёкшие плечи, и, хмурясь, сказал:

— Робардс велел показать вам зелья, но, думаю, вам стоит взглянуть и на труп. Надеюсь, у вас достаточно крепкий желудок, профессор?

И, поймав удивлённый взгляд Снейпа, неохотно добавил:

— Я со своим так и не совладал.

Третий дом слева оказался накрыт магическим куполом — серебристым, похожим на жаркое марево. Он без каких-либо препятствий пропустил их внутрь, и Снейп инстинктивно напрягся, почувствовав, что воздух здесь совершенно иной: тяжёлый, прогорклый, напитанный вкусом крови и неизвестных испарений. Однако сам дом не выглядел зловещим и ничем не отличался от всех остальных — двухэтажный, широкий в основании, с нелепыми фигурками из молочных пакетов, выставленными на подоконнике.

На открытой террасе, увитой плющом, в усталой позе сидел дежурный аврор.

— Нам в подвал, — сказал Поттер, открывая перед Снейпом дверь. — И прошу вас, профессор, ничего не трогайте.

В нос ударил едкий запах протухшей рыбы — кислый, металлический и тошнотворный, и сразу возникло желание воспользоваться магией. Но запах был главным проводником Снейпа, и он заставил себя собраться.

— Труп всё ещё здесь, — предупредил Поттер, — место преступления мы осмотрели, но забирать тело боимся. То, что сделали с трупом… — он на секунду замялся, но всё же закончил: — Мы не понимаем, можно ли нам теперь его перемещать.

Лестница уходила круто вниз, на потёртых ступеньках поскрипывал песок, где-то посередине, забрызгав стены, желтоватым вязким пятном растеклась уже порядком подсохшая рвота.

— Там, внутри, дышать особенно тяжело, так что если хотите… — Гарри помахал перед носом волшебной палочкой, но Снейп отрицательно покачал головой.

Потолок в подвале оказался низким и давящим. Снейп вошёл внутрь и тут же всем телом ощутил навалившуюся на него тяжесть, словно толстые бетонные перекрытия намеренно стремились прижать его к земле. В каждом из четырёх углов, касаясь круглыми боками шершавого потолка, в воздухе плавали магические осветительные шары. В их рассеянном мягком свете подвал казался огромным, словно чрево мистического чудовища.

То, что Поттер так банально и буднично назвал трупом, находилось в самом центре комнаты. Тело, начисто лишенное кожи, было посажено на стул в очень естественной и даже немного расслабленной позе, и создавалось странное впечатление, что человек просто присел отдохнуть, а затем нечто напало на него и мгновенно сварило его заживо. Грудная клетка оказалась вскрыта, и во впадине между рёбрами виднелось живое сердце. Оно билось медленно и ритмично, уже неспособное гнать по венам свернувшуюся кровь.

— На самом деле оно не живое, — тихо сказал Поттер, останавливаясь в дверях, — это какой-то магловский механизм. Вероятно, он бьёт сердце током, и оно сокращается.

На полу, усыпанном мелкой цементной крошкой, виднелись тёмные пятна, похожие на россыпь чернеющих звезд. Снейп подошёл ближе, чувствуя, как под подошвами ботинок хрустит каменная пыль, и, стараясь подавить приступ тошноты, опустился на корточки перед трупом.

Возле скрещённых ног трупа чёрных подпалин было значительно больше.

— Здесь стояли горящие свечи. Много, — проследив за его взглядом, пояснил Поттер. — Мы убрали их после того, как подвесили свои осветительные шары.

Снейп достал из кармана палочку и, наколдовав слабенький Люмос, направил луч света на освежеванную голень и тут же понял, что не ошибся. Повреждения подкожных тканей практически не было — казалось, кожу стянули, словно чулок.

— Мы не знаем, как он это сделал, — тихо сказал Поттер, по-прежнему не подходя ближе. — Магию здесь не использовали, но сделать нечто подобное каким-либо магловским инструментом попросту невозможно. Он освежевал труп, не пролив при этом ни капли крови.

— Это не магия, — помедлив, отозвался Снейп, — это зелье. Я видел уже такое однажды. Французы прозвали его «Exponendo animam» — «Обнажающее душу». Это зелье разъедает только кожу, не повреждая прочих тканей. В шестнадцатом веке его изобрёл один сумасшедший нормандский священник. Он считал, что если Бог не способен разглядеть красоту человеческой души, чтобы всё же забрать её в рай, ему нужно в этом помочь… содрав с тела кожу вместе с пороками.

— Надеюсь, его казнили? — дрогнувшим голосом спросил Поттер.

— Четвертовали, — ответил Снейп.

Он медленно поднялся и обошёл труп по кругу.

— Это женщина, — сказал он, констатируя очевидное.

— Да, и довольно молодая, — подтвердил Поттер.

— И её не связывали?

— Пут не было. Ни магических, ни магловских.

— Значит, её чем-то опоили, чтобы она не сопротивлялась.

— Здесь было много всяких зелий, — Поттер кивнул, указывая рукой в дальний угол подвала, туда, где несколько сдвинутых вместе больших деревянных ящиков образовывали импровизированный стол — сейчас уже абсолютно пустой.

Снейп подошёл к «столу», принюхался и, подобрав с пола небольшой осколок колбы, аккуратно завернул его в носовой платок.

— Все зелья, что здесь были, вы сможете изучить в Аврорате, — пообещал Поттер.

Снейп кивнул и постучал пальцем по деревянному ящику.

— Всё тело жертвы было обработано вашим новым составом стазиса, — сказал Поттер, — поэтому оно не разлагается. Сколько зелье будет действовать?

— Я никогда не опробовал его подобным образом, даже на животных, — честно признался Снейп. — Так что не знаю. Всё зависит от того, как много зелья он использовал, может несколько часов, а может и несколько дней.

Поттер кивнул и, обернувшись, ответил что-то своим людям, спускавшимся по лестнице.

— Если вы закончили, — добавил он, вынимая из кармана палочку, — мы всё же попробуем забрать тело.

Снейп обошёл подвал по кругу, невольно вслушиваясь в собственные шаги. На кирпичных стенах скопилась плесень, под ногами на давно неметённых полах поскрипывали мусор и грязь.

В маленькое, заделанное жестью окно сквозь проржавевшую дырку пробивалась тонкая полоска дневного света. Снейп посмотрел на крохотный солнечный лучик, отыскавший дорогу в это царство тьмы, и внезапно подумал о том, что Бог всё же пришёл за своей потерянной душой.

Он вышел на лестницу и, на секунду прикрыв глаза, постоял немного, стараясь сдержать отчаянно рвущийся наружу приступ рвоты. Если бы не присутствие Поттера, он бы, пожалуй, сейчас тоже сблевал.

И как только Робардс мог подумать, что он причастен к чему-то подобному?

*

В Аврорате было немноголюдно.

Поттер открыл одну из ничем не примечательных безликих дверей, выходящих в коридор, и сделал приглашающий жест рукой.

— Обычно нас здесь четверо, профессор, но Робардс услал всех прошедшей ночью на север страны, разбираться с поселением великанов, так что вы можете располагаться, где вам удобно.

Снейп сухо кивнул и быстро окинул взглядом кабинет — довольно просторный, с четырьмя столами и целой дюжиной тяжёлых шкафов, рядком выстроившихся вдоль стен. Многочисленные бумаги и свитки были разложены везде, так что казалось, будто комната просто завалена ворохом бесконечных отчётов.

— Бюрократия способна сделать с нами то, с чем в своё время не справились Пожиратели, — с невольной усмешкой сказал Поттер, поймав его взгляд.

Снейп выбрал себе самый дальний от окна стол, одиноко ютившийся в углу, и, отправив взмахом волшебной палочки все разложенные на нём бумаги в ближайший шкаф, опустился в удобное старое кресло.

— У нас есть где-то полчаса, прежде чем в министерство прибудут маглы, — садясь на краешек собственного стола, сказал Поттер, — так что если вы хотите что-то спросить, сейчас самое время.

— Маглы? — непонимающе переспросил Снейп.

Взгляд Поттера на мгновение стал напряжённым, а затем в нём проступила досада.

— Что вам сказал Робардс? — спросил он, внимательно глядя на Снейпа.

— Что я арестован по подозрению в убийстве из-за того, что мои отпечатки и моё зелье найдены на месте преступления, — немного помедлив, неохотно ответил Снейп.

— Вот значит как, — Поттер кивнул и тут же опустил взгляд. — Скажите, профессор, — спросил он, разглядывая собственные руки, — на вас ведь сейчас магическая метка?

Вопрос на секунду застал Снейпа врасплох. Он подавил мгновенно вспыхнувшее желание коснуться основания собственной шеи, где всё ещё болезненно саднил оставленный Гавейном магический ожог, и сухо, не желая вдаваться в подробности, кивнул.

— Значит, магический контракт… — Поттер хмыкнул и тут же покачал головой. — Вот ведь сукин сын! — добавил он всё с той же досадой в голосе. — Хотя, конечно, я могу его понять. Робардс знал, что добровольно вы помогать нам не станете. И всё же… Он не сказал вам, что это не первое подобное убийство, и что мы имеем дело с серийным маньяком?

— Не первое? — переспросил Снейп.

— Не первое. И отправляясь за вами в Хогвартс, Робардс знал, что вы к этому не причастны. Первое убийство мы проворонили, оно случилось три недели назад, в магловском районе, и тело досталось маглам, — ответил Поттер. — Так что о том убийстве мы почти ничего не знаем. Маглы выдвинули условие: они поделятся с нами информацией, если вы будете их консультировать.

«Так вот в чём дело, — наконец понял Снейп. — Вот почему Робардс пришёл за ним сам, выдернул его из постели посреди ночи, решился на конфликт с директором Хогвартса… Чертов ублюдок!»

— А колба с отпечатками моих пальцев на месте преступления — это тоже выдумка?

— Нет. Это правда, мы действительно её нашли, но отпечатки на ней старые, им сто лет, — Поттер помялся немного, но всё же добавил: — Если хотите, вы можете подать на него жалобу.

«Любому другому подобные слова, наверное, стоили бы карьеры, — подумал Снейп, — но Поттер никогда не желал задумываться о последствиях.»

— Обойдусь, — ответил он желчно.

Что толку подавать жалобу? Он попытался сдержать разом нахлынувшие на него злость и гнев, стремясь сохранить лицо. Гавейн развёл его, как сопливого мальчишку. Снейп сам предложил Аврорату помощь и согласился на магический контракт. И пока этот контракт не будет исполнен, ему всё равно никуда отсюда не деться. Как бы он на самом деле ни относился к произошедшему, ему никогда не доказать принуждение.

— Почему я? — спросил Снейп, немного подумав. — Почему маглы потребовали меня?

— Потому что их главный инспектор считает, что вы лучший.

========== Часть 3. Джин ==========

Поттер отправился встречать магловскую делегацию, и Снейп, движимый недобрыми предчувствиями, увязался за ним следом. Его не слишком успокоил ответ Поттера, и после истории с Гавейном ему во всём виделся подвох. Что если и маглы считают, что он виноват во всех этих убийствах?

Они прождали в вестибюле Министерства Магии чуть больше десяти минут, когда красная телефонная будка, наконец, опустилась вниз, и из неё вышла женщина лет тридцати пяти — довольно высокая, скорее миловидная, чем красивая, с копной коротких каштановых волос и карими живыми глазами. Одета она была совершенно по-магловски: тёмный плащ, простая белая блузка и синие джинсы.

— Магловская делегация, состоящая всего из одного человека? — с лёгкой издёвкой в голосе спросил Снейп.

Поттер в неменьшем удивлении пожал плечами, но комментировать никак не стал.

Гостья аккуратно приколола к блузке круглый серебристый значок для посетителей и с лёгкой улыбкой представилась:

— Джин Атертон, главный инспектор Лондонской полиции.

— Вы одна? — вежливо спросил Поттер, пожимая протянутую руку. — А как же инспектор Дженкинс? Мы думали, вас будет, как минимум, двое.

— Дженкинса ранили при исполнении, — ответила Джин, и Снейпу на секунду показалось, что она не испытывает к коллеге ни капли сочувствия. — Ничего страшного, — добавила она, — чем меньше нас будет путаться у вас под ногами, тем лучше. Вы и от меня-то не будете знать, куда деться, через неделю.

И Снейп со всей очевидностью осознал, что с этим главным инспектором у Поттера точно будут проблемы.

Впрочем, Поттеру, выросшему рядом с Грейнджер, явно было не привыкать.

— О, я уверен, мы с вами поладим, — ответил он всё так же дружелюбно.

Джин перевела взгляд на Снейпа, и в глубине её карих глаз внезапно вспыхнул неподдельный интерес.

— Здравствуйте, профессор Снейп, — сказала она, внимательно рассматривая его. — Я прочитала все ваши монографии, опубликованные за последние пять лет. У меня к вам куча вопросов!

Снейп знал, что означает подобный взгляд — въедливый, цепкий, расчётливый. Где-то под ложечкой тревожно кольнуло. Кажется, он всё же ошибся, и проблемы с этим главным инспектором будут именно у него.

*

— Это наш кабинет, — произнёс Поттер, словно старательный привратник, второй раз за день встречающий гостей. — Располагайтесь, где вам удобнее.

Джин, зашла в комнату, с интересом огляделась и, вытащив из кармана плаща два пухлых конверта, довольно небрежно бросила их на стол возле окна. «Как предсказуемо», — решил Снейп.

— Я привезла фотографии и материалы по делу, — сказала она, рассматривая вид за окном. — Но для начала я хотела бы взглянуть на ваш труп.

За фальшивым окном светило солнце, цвёл яблоневый сад и насколько хватало глаз, до самой линии горизонта, тянулись зелёные холмы. Настоящая приторно-сладкая пастораль, совсем не вязавшаяся с тем, ради чего все они здесь собрались.

— Вы уверены, что и правда хотите это увидеть? — с сомнением в голосе спросил Поттер.

— Думаю, ваш труп ничем не хуже моего, — совершенно спокойно ответила Джин, — так что не нужно обо мне беспокоиться.

Поттер пожал плечами и кивнул.

— Что ж, если хотите, можем пойти прямо сейчас, — он вновь открыл дверь, приглашая их обоих последовать за собой.

*

В прозекторской было светло и прохладно. Под потолком плавали осветительные шары, наполненные мутным газом, стены, облицованные белой плиткой, сверкали стерильной чистотой, рядом со столом, на котором, прикрытый простынёй, лежал труп, примостилась металлическая тележка — только вместо хирургических инструментов на ней стояли разномастные баночки с зельями и лежала волшебная палочка — коричневая с толстой чёрной рукоятью, украшенной спиралевидной резьбой.

Палочка Невилла Лонгботтома.

Сам Лонгботтом, облачённый в белую робу и чёрный фартук, мыл руки в раковине, стоя к ним спиной.

— А как же очищающие заклинания? — с усмешкой спросила Джин.

— В этом деле магия не всегда уместна, — отозвался Невилл, оборачиваясь. Он поприветствовал Джин дружелюбной улыбкой, потянулся за полотенцем и в ту же секунду заметил Снейпа. И что-то в нём разом поменялось. — Здравствуйте, профессор, — произнёс Невилл, мгновенно теряя всю свою раскованность. Руки его неловко скомкали полотенце и, словно не зная, куда его деть, нервно сжали белую ткань.

Снейп окинул его насмешливым взглядом и коротко кивнул. Лонгботтом был выше его на пару дюймов и уже год носил докторское звание, но всё ещё безудержно краснел, встречая Снейпа в коридорах Министерства. А ведь когда-то этот мальчишка попортил ему немало крови.

Джин с любопытством посмотрела на Невилла, перевела взгляд на Снейпа и представилась:

— Джин Атертон. Мы с вами переписывались.

Невилл с каким-то болезненным облегчением отвернулся от Снейпа и торопливо пожал протянутую руку.

— Присланные вами отчёты были весьма любопытны, — сказал он немного охрипшим голосом, — рад наконец познакомиться с вами лично.

— Позволите осмотреть труп, доктор Лонгботтом? — спросила Джин.

— Конечно, и можно просто Невилл, — Лонгботтом отложил полотенце в сторону и подошёл к столу. — Уверены? — спросил он, берясь за край простыни.

Снейп посмотрел на накрытый простынёй труп, лежащий на хромированном столе, и, на мгновение прикрыв глаза, вновь очутился в том пугающем подвале. И тут же почувствовал зловонный затхлый запах, давящую тяжесть потолка и жуткую атмосферу наполненного смертью места. А затем откуда-то изнутри волной вдруг стала подниматься тошнота.

— Тело до сих пор не разлагается? — послышался негромкий голос Джин.

— Да, оно обработано стабилизирующим составом, разработанным профессором Снейпом, — ответил Невилл.

Снейп напряжённо облизал губы и заставил себя открыть глаза.

— Как вы выяснили, что это именно зелье стазиса? — спросила Джин. — Это ведь совершенно новая разработка?

— Я читал о нём в вестнике «Зельеварение сегодня», — старательно не глядя на Снейпа, ответил Невил. — Его несложно идентифицировать. Оно имеет очень характерный ярко выраженный запах змеиного зева, похожий на кисловатый аромат чеснока. К тому же, при применении диагностического заклинания, ткани, пропитанные этим зельем, приобретают насыщенный фиолетовый отлив, это из-за большого количества входящей в его состав драконьей крови. Я вам покажу.

Невилл провёл волшебной палочкой над трупом, читая диагностическое заклинание, и по всей поверхности тела разлилась лёгкая, но вполне заметная фиолетовая дымка. Джин склонилась ниже, втянула носом воздух и поморщилась.

— Действительно, чеснок, — расслышал Снейп.

— Однако это зелье явно модифицировано. В его составе есть ингредиенты, которые не использовались в изначальном рецепте.

— И сколько оно будет действовать?

— Не знаю, возможно, очень долго. Это зелье просто гениально! — восторженно сказал Невилл и тут же, поймав взгляд Снейпа, смущённо замолчал.

— Жертва была в сознании, когда с ней это сделали? — спросил Поттер.

Невилл отрицательно покачал головой.

— Её накачали обезболивающим и снотворным, так что она явно ничего не почувствовала.

— А другие зелья? — спросил Поттер.

— Я ещё не закончил, — ответил Невилл, — поэтому не могу утверждать наверняка, но думаю, что он ничего больше не использовал.

— Что вы о ней знаете? — обращаясь к Поттеру, спросила Джин.

Поттер достал из кармана небольшой магловский блокнот и, быстро сверившись со своими записями, сказал:

— Элизабет Хиллард, тридцать шесть лет, не замужем, детей нет. Дом в Эше, по адресу: Эш Грин роуд, два, принадлежит не ей, а её дальней родственнице, но жила она там уже больше двух лет.

— Она ведь из ваших? — спросила Джин.

— Да, волшебница.

Невилл положил на тележку свою палочку и вновь накрыл простынёй труп.

— Я подготовлю полный отчёт к вечеру, — пообещал он. — Сожалею, но вам придётся подождать.

*

— Нам бы не помешала магнитная доска, — сказала Джин, оценивающе осматривая поттеровский кабинет, когда они вернулись из прозекторской.

Вытряхнув на стол содержимое одного из привезённых ею пакетов, она аккуратно рассортировала целую стопку цветных фотографий и, обращаясь почему-то именно к Снейпу, спросила:

— Вы же можете её наколдовать?

Снейп пожал плечами, достал из кармана палочку и, не спрашивая у Поттера разрешения, трансфигурировал висевший на стене график дежурств в некое подобие магнитной доски. Подумал немного и наколдовал ещё два маркера.

— А магниты? — спросила Джин.

— Просто прикладывайте фотографии к доске и они прикрепятся сами.

Джин подошла к доске и, не выразив ни капли удивления, «приклеила» несколько фотографий на белую матовую поверхность.

— Думаю, теперь самое время поделиться имеющейся у нас информацией. Труп, о котором пойдет речь, обнаружили почти две недели назад, — сказала она, — но нам о нём сообщили только в прошлую пятницу.

— Вам? — переспросил Снейп.

— Нам — это ОСВ, — пояснила Джин. — Я работаю в Отделе Секретного Взаимодействия с магами. Это секретное подразделение полиции, созданное для сотрудничества с вашим Авроратом. Мы расследуем преступления, в которых так или иначе замешана магия, — Джин кивнула в сторону Поттера, прислонившегося к стене возле окна, и тот, поймав удивлённый взгляд Снейпа, спокойно пояснил:

— Это инициатива Кингсли. В Министерстве теперь считают, что просто обливиэйтить маглов не политкорректно, — в голосе его слышалось вполне заметное одобрение.

— Если в расследовании всплывают странные подробности, — продолжила Джин, — не укладывающиеся в рамки привычных вещей, копию дела направляют нам в отдел, а мы уже решаем, стоит ли нам за него браться или нет. Отчёт по этому делу в ОСВ прислали из Суррея, когда спустя пять дней после убийства местный патологоанатом наконец сообразил, что тело, лежащее у него в морге, совершенно не разлагается.

Она прикрепила на доску ещё несколько фотографий и отошла в сторону.

— Впрочем, в нашем деле полно странностей и без этого, — добавила она. — Например, тот факт, что в теле жертвы не осталось ни одной целой кости. Они сломаны. Все до единой.

Снейп поднял палочку, произнёс: «Энгоргио!» и, невольно подавшись вперёд, впился взглядом в первую же увеличившуюся фотографию.

Зрелище и правда оказалось жутковатым. Тело, лежащее на металлическом столе, производило ничуть не менее пугающее впечатление, чем то, которое они только что осматривали в прозекторской. Вот только у этого трупа была кожа. Совершенно синяя, с лёгким красноватым отливом, потемневшая от бесконечного числа покрывавших его гематом. Тело казалось немного вздувшимся, будто его распёрло изнутри. Руки, сломанные в нескольких местах, были сложены под неестественным углом. Пальцы, растопыренные веером, торчали во все стороны, словно какой-то безумный абстракционист, воплощая свои чудовищные фантазии, попытался превратить их в распустившийся цветок.

— Все переломы закрытые? — спросил Снейп, хотя и сам уже знал, какой услышит ответ.

— Да, порезов и разрывов на коже нет, как и следов внешнего воздействия. Наша жертва не падала с небоскрёба и по ней не проезжали асфальтовым катком. То, что с ним произошло — это, вероятно воздействие вашей магии.

— У нас нет ни одного заклинания, способного сотворить нечто подобное, даже Круциатус не оставляет таких следов, — качая головой, сказал Поттер. Он подошёл ближе к доске, коснулся пальцами фотографии и, обернувшись к Снейпу, растерянно спросил: — Неужели это тоже зелье? Мерлин, это что, Костерост наоборот?

— Не знаю, — честно признался Снейп. — Я никогда такого раньше не видел.

Он смотрел на изломанное тело, на тёмную от сплошных гематом кожу и невольно испытывал иррациональный страх. Если это зелье… то даже непростительные заклинания в сравнении с ним покажутся милосердием.

— А его внутренние органы? — спросил Поттер, по-прежнему рассматривая развешенные на доске фотографии.

— Все внутренние органы целы, сломаны только кости, — сказала Джин.

— Смерть наступила мгновенно?

— Нет, судя по тому, в какой позе мы его нашли. Но навряд ли он продержался больше пятнадцати минут.

Снейпу доводилось бывать под Круциатусом, но представить, каково это, когда у тебя разом ломаются все кости до единой, он не мог.

— А причина смерти? — спросил он.

— Остановка сердца.

— И вы не обнаружили на месте преступления никаких зелий?

Джин покачала головой.

— Ничего необычного. Идиоты из местного участка сначала вообще хотели списать случившееся на бытовуху. Наш парень частенько избивал жену, и все решили, что это заслуженная месть. Потом поняли, что внешних повреждений нет, и попытались спихнуть дело в отдел наркотиков, и только когда тело не стало разлагаться, все материалы наконец прислали к нам.

Снейп почувствовал звучащую в словах Джин досаду и понимающе кивнул — его тоже всегда бесили идиоты.

— Что вам о нём известно? — спросил Поттер.

— Джим Ферл, тридцать шесть лет, не волшебник, работал продавцом-консультантом в магазине бытовой техники. Жил в Лонг Диттон, графство Суррей, в небольшом двухэтажном таунхаусе, с женой и сыном восьми лет. Умер на террасе, на заднем дворе своего дома между шестью часами вечера и двенадцатью часами следующего дня. Поскольку тело не разлагается, более точное время смерти установить не удалось. Жена и сын были в отъезде, так что его обнаружили только через восемнадцать часов после того, как он ушёл с работы. Наличие подтвержденных контактов с волшебниками не установлено, и в радиусе трёх миль от него никто из них не проживает.

— Он сидел? — внезапно спросил Поттер.

Джин отрицательно покачала головой.

— А приводы?

— Официально на него ни разу не заявляли. Пару раз полицию вызывали соседи, но жена всякий раз отказывалась оформлять заявление. Так что… — она пожала плечами и протянула Поттеру тонкую пачку сложенных вдвое отксерокопированных листов. — В деле есть все подробности.

Поттер взял в руки бумаги, сел на край стола и стал просматривать копию отчёта.

— Лонг Диттон это ведь милях в тридцати от Эша, где нашли второй труп? — спросил Снейп. — Не так уж и далеко даже по магловским меркам.

— Да, за час вполне можно доехать, — согласилась Джин.

— А ваша экспертиза? Вы же проводили тесты на наркотики, анализ тканей, костей, содержимого желудка и кишечника?

— Конечно, вот отчёт о вскрытии и протокол судебно-медицинской экспертизы, — Джин протянула ему ещё одну копию отчёта.

Снейп забрал бумаги и только тогда заметил Гавейна. Тот стоял в дверях, сунув руки в карманы своего дорогого магловского костюма, и с самодовольной ухмылкой рассматривал Джин.

— Мне нужен доступ к вашей лаборатории, — негромко произнёс Снейп, чувствуя, как внутри него медленно поднимается злость. — И все зелья, что вы нашли в Эше.

— Всё уже подготовлено, — ответил Поттер. — Вы же знаете, где всё найти?

Снейп сухо кивнул, забрал со стола Джин несколько фотографий и, демонстративно толкнув в дверях Робардса плечом, вышел в коридор. Гавейн проводил Снейпа насмешливым взглядом, коротко кивнул Джин и вышел за Снейпом следом, так и не проронив ни слова.

— Это был Робардс, наш босс, — тихо сказал Гарри. — Вам уже доводилось встречаться с ним раньше?

— Да, правда, в скучной официальной обстановке, — с усмешкой ответила Джин, — и тогда он не произвёл на меня должного впечатления. Зато сегодня он похож на лоснящегося кота, довольного и сытого, и, кажется, я знаю, почему. Теперь вся и всё движется по его плану. Даже то, что раньше пребывало в свободном падении, теперь плывёт в нужном направлении — прямо к нему в руки.

— Он обожает всё контролировать… — согласился Гарри.

— И это заметно, — сказала Джин и тут же добавила: — Вы же можете аппарировать меня в Эш?

— Могу, — ответил Поттер, — но все данные о месте преступления вы сможете получить из нашего отчёта. Мы предоставим вам полный доступ.

— Я хотела бы увидеть дом своими глазами, — сказала Джин. — К тому же теперь у нас есть ещё один повод опросить соседей, — она взяла из пачки снимков фотографию ещё живого Джима Ферла и добавила: — Вполне возможно, что они были знакомы.

========== Часть 4. Невилл ==========

В маленькой лаборатории Аврората царил идеальный порядок. Снейп обошёл комнату по кругу, внимательно осмотрел несколько шкафов, проверил лабораторную посуду и ящики с ингредиентами. Потом постоял немного перед рабочим столом. На широкой полке, прямо над столешницей, ладным рядком выстроилисьразномастные котлы: оловянный, железный, медный, серебряный и даже маленький золотой. На столе аккуратной пирамидкой высилось несколько пустых свитков, лежали перья и стояла чернильница.

Снейпу доводилось здесь работать и раньше. Штатного зельевара в Аврорате не было, и Министерство постоянно обращалось к нему за консультациями. Впрочем, Снейп ни капли не сомневался, кому именно он обязан излишне частыми визитами сюда. Перед глазами вновь всплыла знакомая фигура в дорогом магловском костюме, и Снейп почувствовал, как внутри него разливается настоящая злость. Он ещё поквитается с этим ублюдком!

Зелья, доставленные из Эша, были выставлены на металлической тележке, располагавшейся справа от стола. Рядом лежала опись. Снейп сел за стол, внимательно просмотрел свиток, узнав кривоватый и небрежный почерк Поттера, и, сверившись с описью, насчитал четырнадцать зелий.

«Зелье номер один, высокая колба, стандартный размер номер 6, на донышке эмблема Хогвартса, — прочитал он, — зелье глубокого синего цвета, состав и назначение неизвестно, стандартным образом не определяется».

Стандартным образом не определяется — на канцелярском языке означало, что аналогов этому зелью в архиве Аврората обнаружить не удалось.

Снейп аккуратно снял защитные чары и, отложив в сторону опись, стал выставлять зелья на стол. На каждой колбе стояла эмблема школы: Ильверморни, Шармбатон, даже Дурмстранг и, наконец, Хогвартс. Колб с эмблемой Хогвартса было больше всего — Снейп насчитал семь. Он внимательно осмотрел разномастные колбы со всех сторон и решил, что некоторая лабораторная посуда выглядит довольно старой. Всё это казалось немного странным. Что это — тяга к коллекционированию, дань уважения учебным заведениям, в которых ему доводилось бывать? Может, он когда-то преподавал?

Наверняка это что-то да значило, но вот что именно, Снейп пока понять не мог. Он осторожно провёл пальцами по одной из хогвартских колб, словно приветствуя старую знакомую, и в рассеянной задумчивости потёр кончик носа.

Метод, которым воспользовался их таинственный убийца, не давал ему покоя. Как ему удалось создать зелье, сломавшее все до единой кости и не потревожившее при этом ни одного внутреннего органа?

Рука Снейпа непроизвольно потянулась к груди, пальцы легли на ткань сюртука, с лёгкостью нащупав когда-то сломанное ребро. Ему было девять, когда отец спустил его с лестницы. В больницу его не повезли — мать сварила ему Костерост и сидела возле него всю ночь, пока кости его не срослись.

В человеческом организме чуть больше двухсот костей, каково это, когда они ломаются все разом? Снейп медленно закрыл глаза, стараясь сосредоточиться. Это было похоже на казнь, личную вендетту, месть или общественный манифест. И он никак не мог определиться, как к этому относиться. Это убийство разбередило его собственные детские раны. Если это была месть, то он, пожалуй, мог её понять — не оправдать, не позлорадствовать, ощущая удовлетворение от случившегося возмездия, просто понять… Он помнил, сколько раз сам, лёжа в слезах в своей детской постели, обдумывал убийство своего отца…

Тяжко вздохнув, Снейп вновь открыл глаза и принялся за изучение зелий.

Он внимательно и бережно осмотрел каждое и, действительно, не нашёл ни одного стандартного состава. Тот, кто создал эти зелья, был, безусловно, настоящим творцом. Назначение одних зелий Снейп смог бы, пожалуй, угадать, но большинство были ему совершенно незнакомы. Ему бы сейчас чертовски не помешал спектральный анализатор. Помедлив немного, Северус всё же решительно вынул из ящика стола бледно-фиолетовый официальный бланк министерства и, быстро набросав запрос, отправил его коротким взмахом палочки. Бланк сложился в аккуратный самолётик и, упорхнув в дверь, отправился на поиски главы Аврората. Пусть Робардс раскошелится!

Отодвинув в сторону все зелья, Снейп подготовил пергамент и принялся делать заметки. Для начала стоило разобраться с зельем, которое он мысленно окрестил Костеломом. Снейп составил список ингредиентов, нарисовал график температур, а потом зажёг горелку и, наполнив котёл водой, поставил его на огонь.

Пока он нарезал соломкой рябиновый корень, ещё один вопрос никак не шёл у него из головы. Почему их убийца оставил все эти зелья в подвале, если не собирался ими воспользоваться? Для чего он вообще принёс их туда? Что это — демонстрация собственных возможностей, предупреждение, вызов или желание остановиться?

Потеряв концентрацию и едва не порезавшись, Снейп зло чертыхнулся и, усилием воли выкинув все мысли из головы, заставил себя сосредоточиться на работе.

Где-то ближе к семи вечера вернулись Поттер и Аттертон. Вид у них был не слишком довольный, и Снейп без всяких вопросов понял, что день ощутимых результатов им не принёс.

— Нам пока похвастаться нечем, — сказала Джин, — обычная полицейская рутина. А как у вас?

— Ему должно быть больше сорока пяти, — откидываясь на спинку стула, сказал Снейп. — Или он не британец.

— Почему вы так считаете? — удивился Гарри.

— Потому что если бы у меня учился подобный студент, я бы его запомнил. Это несложно, когда тебе то и дело достаются идиоты вроде вас, Поттер, или Лонгботтома.

— Так уж и идиоты? — усмехнулась Джин.

— Мне потребуется несколько дней, чтобы разобраться с этими зельями, — проигнорировав её насмешливое замечание, продолжил Северус. — Наш зельевар не использует стандартные приёмы и много экспериментирует. Некоторые его методы вообще не должны работать, другие кажутся мне взаимоисключающими и абсурдными, но всё же он каким-то чудом каждый раз получает нужный ему результат. Я не знаю, где и у кого он учился, но его необычный стиль очень сильно затрудняет мне диагностику. Думаю, мне придётся сварить каждое из его зелий, чтобы понять, что они из себя представляют. Но к сожалению, это совсем не быстрый процесс.

— Что ж, тогда давайте на сегодня закончим, — сказал Поттер. — Не знаю, как вы, а я давно уже не держусь на ногах, — он обернулся к Джин и вежливо предложил: — Я могу аппарировать вас домой. Вы ведь живёте в Рединге?

Джин отрицательно покачала головой.

— Я доберусь сама, — сказала она.

— В таком случае, если понадобится, дежурный аврор проводит вас до выхода из министерства.

Поттер кивнул Снейпу на прощанье и, вежливо раскланявшись с Джин, вышел. Снейп проводил его взглядом и вновь повернулся к своему столу. Дома Поттера ждали семья, сытный ужин и наверняка уютная, нагретая постель. Снейпа дома не ждал никто. Немного помедлив, он всё же собрал разложенные на столе бумаги, аккуратно убрал их в ящик стола, очистил заклинанием колбы и пробирки и погасил горелку под котлом.

— Не хотите поужинать? — внезапно спросила его Джин.

Она стояла в дверях, оперевшись плечом о косяк, и с явным интересом следила за тем, как он приводит в порядок своё рабочее место. Снейп прикинул в голове расстановку сил, неудобные вопросы, наверняка поджидавшие его за ужином, и решил, что не будет уподобляться Поттеру. В конце концов, его собственное положение в этой странной команде совершенно точно не обязывало его быть вежливым.

— Да бросьте, — с едва заметной улыбкой сказала Джин, наверняка всё поняв по его лицу. — Даже вам когда-нибудь нужно есть. Я обещаю не говорить с вами о трупах и не мучить вас неприятными вопросами, а вы покажете мне приличный паб.

«Сделка — это всегда всего лишь сделка», — решил Снейп.

— Почему вы отказались от предложения Поттера? — спросил он, довольно бесцеремонно рассматривая её в ответ. — Боитесь аппарировать?

— Не люблю зависеть от других, — честно призналась Джин, — всегда предпочитаю иметь возможность приходить и уходить тогда, когда я этого захочу, а не когда этого желают другие. А ещё я чертовски не люблю вставать слишком рано по утрам и добираться до работы на электричке. Лучше я переночую где-нибудь поблизости.

Снейп с сомнением посмотрел на неё, совершенно отчётливо понимая, что она что-то не договаривает. Главный инспектор Атертон явно была из породы тех людей, которые никогда и ничего не делают просто так. Было бы разумнее её избегать — настойчиво советовал внутренний голос. С другой стороны, если она хочет от него что-то получить, то всё равно так просто от него не отстанет. И чем раньше он с этим разберётся, тем проще ему будет жить дальше.

— Вы не любите есть на глазах у других людей? — неверно истолковав его молчание, спросила Джин. — Простите, я не хотела вас смутить.

Снейп пожал плечами, борясь с разумным и весьма уместным желанием отправиться спать, и всё же принял решение.

— Я каждый день ем на глазах более чем у сотни учеников и делаю это уже тридцать пять лет, — ответил он. — И меня не так-то просто смутить.

Он аккуратно убрал в карман палочку и, сделав приглашающий жест рукой, спокойно добавил:

— Здесь недалеко есть небольшая магловская гостиница и неплохой паб. Идёмте, я вам покажу.

*

Вопреки предположениям Снейпа, распрощавшись со своими подопечными, Поттер вовсе не отправился спать. Он дошёл до прозекторской, постоял немного перед закрытой дверью, устало растирая лицо, а затем решительно потянул дверь на себя.

В комнате горел свет. Аккуратно прибранные пустые столы сверкали хромом. За фальшивым окном пламенел порядком припозднившийся закат. Невилл сидел в углу, развалившись в стареньком протёртом кресле, и, закинув ногу на ногу, курил. Серебристые колечки дыма плавали над его головой, переплетаясь в замысловатом узоре, знакомый сладковатый аромат заполнял комнату.

— Это что, травка? — с лёгким осуждением в голосе спросил Гарри.

— Это Paleas sativa, — ответил Невилл, вновь затягиваясь сигаретой и медленно выдыхая дым. — Впрочем, он действительно магический родственник каннабиса.

— Значит, травка, — кивнул Поттер. — Ты, между прочим, в Аврорате. Мог бы хотя бы здесь не нарушать закон.

Невилл приподнял голову, и Гарри заметил, что в его мутных карих глазах сквозит беспросветная тоска.

— Ну так арестуй меня за это, — с внезапной злостью сказал Невилл. — Только знаешь, мне плевать.

Поттер покачал головой и устало предложил:

— Пойдём лучше выпьем, нам сегодня обоим это не помешает.

*

В магловском клубе царил полумрак. Между столиками беззвучно сновали неприметные официанты, на маленькой, слегка подсвеченной софитами сцене негромко играл пианист. Медленный, ломаный, переменчивый джаз тихо струился по залу, иногда сменяясь мелодичными ритмами рок-баллад. Невилл сделал большой глоток виски и рассеянно зашарил по карманам в поисках сигарет.

— Почему ты просто не скажешь ему о своих чувствах? — с сочувствием глядя на друга, спросил Поттер.

— Зачем? Чтобы Снейп меня просто высмеял? — голос Невилла дрогнул. — Мне хватает и того, как он на меня смотрит, — он помедлил, приподнял свой бокал и какое-то время молча рассматривал янтарную жидкость на свет, а затем залпом осушил его до дна и с глухим стуком поставил на стол. — Знаешь, в моих чувствах есть нечто постыдное, — добавил он с горечью. — Я так сильно боялся его в детстве, а потом… потом это переросло в какую-то болезненную зависимость.

— Любовь бывает разной, — спокойно ответил Поттер, — и в ней нет ничего постыдного, если она не причиняет боль другим. Думаю, если ты ему признаешься, тебе станет легче, — он сделал большой глоток виски и тихо добавил: — Просто скажи ему о своих чувствах, даже если в результате тебе придётся распрощаться с надеждой навсегда. Хуже, чем сейчас, уже не будет. Но если ты ничего не скажешь, то так и будешь всю оставшуюся жизнь чего-то ждать… надеяться, что у тебя вот-вот появится шанс, что чудо всё ещё возможно… а жизнь будет просто проходить мимо. А ведь где-то там тебя наверняка ждёт кто-то настоящий, тот, кто сделает тебя счастливым…

— Почему, когда Снейп приходит, я всегда начинаю вести себя, как полный идиот? — словно не слыша того, что говорит Гарри, спросил Невилл. — Я постоянно всё порчу. А ведь у меня две научные степени и признанные достижения в медицине, но стоит появиться Снейпу, и я вновь превращаюсь в нелепого одиннадцатилетнего мальчишку, взрывавшего на его уроках котлы.

— Это любовь, — с лёгкой и немного виноватой улыбкой сказал Гарри. — Никто не знает, почему так происходит. Любовь это вообще странная штука. И думаю, лекарство для тебя есть только одно …

— Трахнуться и всё забыть? — с нескрываемой горечью в голосе перебил его Невилл. — Хочешь травки?

— Лучше я выпью ещё виски, — Гарри посмотрел на него внимательно и поднялся. — Тебе принести?

Невилл отрицательно покачал головой.

— И, да, это отличный рецепт, — уже уходя, добавил Гарри.

Невилл достал из кармана сигарету, незаметно набросил на себя отводящие чары и закурил, наслаждаясь терпким сладковатым ароматом. Серая струйка дыма медленно потянулась вверх, и Невилл, откинув голову назад, закрыл глаза. Джаз тихо наполнял зал, приглушённо звучали голоса, выпитый виски дурманил голову. Хотелось уплыть куда-то вдаль, раствориться в этом дыму и не думать ни о чём.

— Посмотри, — возвращаясь с бокалом виски, сказал Гарри, кивая в сторону пианиста.

Невилл неохотно открыл глаза и, глубоко затянувшись, посмотрел туда, куда указывал Гарри.

Пианисту было, наверное, лет двадцать пять — худые угловатые плечи, бледное лицо и длинные чёрные волосы, ниспадающие ему до самых плеч. Руки его плавно скользили по клавишам, но смотрел он при этом на Невилла, и взгляд его тёмных глаз казался мягким и приглашающим.

Невилл нервно облизал вдруг разом пересохшие губы и тут же вновь затянулся сигаретой. Двадцать лет назад Снейп мог бы, пожалуй, выглядеть именно так.

— Держи, — сказал Гарри, отдавая Невиллу свой бокал, — а я пойду домой и лягу спать.

— Это суррогат, — не отрывая взгляда от пианиста, сказал Невилл.

— Да и плевать, — ответил Гарри.

*

Снейп аппарировал их с Джин до маленькой гостиницы в трёх кварталах от министерства, где они сняли два номера на одном этаже, а затем спустились вниз, чтобы поужинать.

В пабе оказалось немноголюдно, над стойкой тихо работал телевизор, показывая магловский футбол. Молоденькая официантка принесла им два ростбифа c хорошо прожаренным картофелем, и какое-то время они ели молча, в полнейшей тишине, думая каждый о своём.

— Вы ведь не впервые сталкиваетесь с волшебным миром? — спросил Снейп, когда их тарелки практически опустели.

— Нет, конечно, я ведь служу в ОСВ, — Джин небрежно положила вилку с ножом возле тарелки, и Снейп мысленно отметил, что в обычной жизни ей совершенно несвойственен педантизм. — В нашем отделе мы все в той или иной степени постоянно общаемся с волшебниками.

— И всё же дело не только в этом. Волшебство вас совершенно не пугает и не удивляет.

Снейп заказал себе виски и, откинувшись на спинку стула, стал с интересом рассматривать Джин поверх бокала.

— Моя сестра — ведьма, — спокойно ответила Джин.

— А вы, значит… сквиб?

— Нет, просто… — Джин замялась на секунду и, ничуть не смущаясь, добавила: — Просто магла.

— И вам не обидно? — не слишком понимая, почему задаёт этот вопрос, спросил Снейп.

— В детстве было, конечно, обидно, но теперь я научилась видеть в этом преимущество. Мне нравятся современные технологии: телефон, компьютеры, более высокий темп жизни… Но, возможно, это лишь самообман.

Джин налила себе из графина воды и тоже откинулась на спинку стула.

— Я всё думаю — почему тот, кто совершил эти убийства, не использовал магию? — спросил Снейп. — Почему зелья?

— Возможно, магия не кажется ему достаточно выразительной. Или она лишена, на его взгляд, необходимой ему индивидуальности. Его убийства — это настоящий манифест. Он хочет, чтобы мы его услышали, намеренно выставляет тела напоказ, делает всё, чтобы они сохранялись как можно дольше. Но в то же время для него всё это ещё и очень личное.

— Вы думаете, он видит в этом красоту? — удивился Снейп.

— Нет, думаю, он видит в этом месть за личную трагедию. В детстве его, вероятно, довольно сильно избивали, и в то же время он определённо считает, что это проблема затрагивает не только его одного.

— А женщина, с которой он снял кожу?

— Пока не знаю, — Джин сделала глоток воды и с завистью посмотрела на стакан Снейпа. — Пожалуй, я тоже закажу себе виски.

Она подозвала официантку и, сделав заказ, продолжила:

— Со вторым трупом всё значительно сложнее. Возможно, это измена или предательство. Но в одном я уверена наверняка — в отличие от первой жертвы, он был не просто с ней знаком, он знал её достаточно близко.

— Из-за того, что он дал ей обезболивающее?

— Да. Он не хотел её мучить, и мне кажется, что её смерть не доставила ему удовольствия, и это странно.

— Почему?

— Потому что серийные убийцы начинают как раз именно с таких жертв. Выбирают кого-то близкого, значимого, питающего их фантазии, тех, кого они видят каждый день, и лишь потом переходят к убийствам незнакомых людей. А здесь всё с точностью наоборот.

— Возможно, он знал и первую жертву тоже, — предположил Снейп. — Просто сочувствия к мистеру Ферлу у него не нашлось.

Снейп вновь вспомнил своего отца и, чувствуя, как на него опять накатывает злость, залпом осушил свой бокал до дна.

— Возможно, вы правы, — немного помедлив, ответила Джин, — и всё же эти убийства — какие-то разные, и я пока не понимаю, почему меня это так беспокоит.

Официантка принесла им два новых бокала, и Джин, не морщась, сделала довольно большой глоток. И только теперь стало заметно, насколько сильно она устала.

— Когда вы спали в последний раз? — нахмурившись, спросил Снейп.

— Кажется, около двадцати восьми часов назад, — ответила она, — но я привыкла подолгу обходиться без сна. Это, знаете ли, особенности нашей работы.

Они какое-то время помолчали, задумчиво глядя каждый в свой бокал, а затем Снейп спросил:

— Почему вы затребовали моего участия в деле?

— Это же очевидно, — пожав плечами, ответила Джин. — Когда в деле замешана магия, обычные методы полицейского расследования дают сбой. Сложно поймать преступника, когда он может мгновенно аппарировать с места преступления, взмахом палочки замести следы, отвести чей-то взгляд заклинанием или вообще наложить на себя дезиллюминационные чары. Конечно, волшебники тоже не всесильны и часто бывают неосторожными, они мало что знают о возможностях нашей судебной экспертизы, и всё же… — она замялась. — Вы понимаете, к чему я веду — эти зелья… мне кажется, это единственный способ его поймать. В них слишком много от него самого, от его страхов, от его увлечений, его стремлений, его надежд. Только они смогут рассказать нам о нём, а значит, и привести нас к нему смогут тоже именно они. А вот разобраться в этих зельях по силам только вам.

— И вы действительно отказали бы Робардсу в предоставлении данных по своему делу, если бы он не пообещал вам меня?

— Возможно, — с усмешкой сказала Джин. — Я не обязана ему подчиняться, как и вашему Министерству. Наша цель — координация, обмен информацией, посильная помощь, но это добровольное соглашение. Только я и мой непосредственный начальник решаем, какую именно информацию передавать волшебникам, а какую оставлять себе. Так что мистер Робардс прекрасно знал, что мне вполне по силам выкрутить ему руки.

Снейп удовлетворённо кивнул и сделал ещё глоток.

— Для чего вы вообще разработали своё стабилизирующее зелье? — спросила Джин.

— Для хранения ингредиентов, — сказал Снейп, — у нас ведь нет электричества, а даже если бы и было, это всё равно не слишком бы помогло, большинство ингредиентов крайне плохо переносит заморозку. А существующие заклинания стазиса крайне нестабильны и часто снижают волшебные свойства чувствительных к магии веществ. Поэтому нельзя долго хранить свежую печень единорога или драконью кровь.

Второй бокал виски незаметно опустел, и Снейп внезапно со всей очевидностью осознал, что самое время отправляться спать, если он не хочет, чтобы мисс Атертон перешла к более личным вопросам.

— Что случилось с вашим напарником, Дженкинсом? — немного помедлив, спросил он.

— Его покусала собака, — с невольной усмешкой ответила Джин.

— Как своевременно, — сказал Снейп, ставя опустевший бокал на стол.

Джин внимательно посмотрела на него и внезапно спросила:

— Почему вы не вернулись ночевать в Хогвартс?

Снейп на секунду прикрыл глаза, а затем сделал вид, что не понял вопроса.

— Потому что Хогвартс — это совершенно точно не то место, где возможно найти время, чтобы подумать.

========== Часть 5. Джерри ==========

Джерри было шесть, когда его отец впервые сломал ему ключицу. Джерральду старшему всегда казалось, что если дурость можно выбить из парня силой, то значит, и магию в него можно просто вбить. И хотя практиковался он в этом довольно часто, особых успехов так и не достиг.

Сам Джерральд Хейвуд, родившийся в благопристойной чистокровной семье, любил повторять, что совершил в своей жизни только три серьёзных ошибки: по глупости молодых лет пошёл против воли отца, женился на магле и по странному стечению обстоятельств зачал это странное, ни на что не годное создание, считавшееся его сыном. Джерри рос совсем не похожим на Джерральда-старшего — худым и костлявым, и дух в нём держался каким-то чудом. По-девчачьи выразительные большие голубые глаза и худенькое телосложение умиляли его мать и сильно раздражали отца, и поэтому Джерри довольно быстро приучился носить мешковатую одежду, чтобы казаться отцу хотя бы немного крупнее.

Особое представление отца о природе магии совсем не облегчало Джерри жизнь. Когда у всех его сверстников начали проявляться первые магические способности, Джерри по-прежнему оставался самым обычным и не волшебным ребенком. Он никогда случайно не поджигал свою постель, вокруг него не летали тарелки, и магических выбросов у него не случалось. И вскоре Джерральд-старший стал считать, что Джерри просто плохо старается. Мысли о том, что его единственный сын мог попросту родиться сквибом, отец не допускал, и поэтому уроки стимулирования развития магических способностей стали случаться у него всё чаще и чаще. Когда отец напивался, Джерри залезал на чердак и спал там, свернувшись калачиком на мешках со старой одеждой, чтобы не попадаться ему на глаза, и слушал, как курлычут голуби. Голубей он любил до сих пор.

Гораздо позднее Джерри понял, что Джерральд-старший надеялся, что рождение сына-волшебника поможет ему помириться с собственным отцом. Но чуда так и не случилось. И когда в одиннадцать лет Джерри так и не получил из Хогвартса своё письмо, а волшебная палочка в лавке Олливандера его так и не выбрала, отец, напившись, сломал ему ключицу второй раз. А спустя две недели бросил мать и Джерри и навсегда ушёл из семьи.

Сломанная отцом ключица срослась плохо. То ли Джерри достался дрянной Костерост, то ли магия зелья совсем не желала в нём уживаться, но с тех пор ключица то и дело давала о себе знать.

Джерри достал из кармана блистер и, осторожно поведя больным плечом, выдавил на ладонь две жёлтых таблетки обезболивающего. Работа на складе давалась ему тяжело, он был внимательным и старательным, но любая серьёзная физическая нагрузка мгновенно оборачивалась ноющей болью в ключице и спине. Он приучился терпеть эту боль и никогда не жаловался, но в последнее время обходиться без обезболивающих таблеток получалось всё реже и реже.

Места в волшебном мире для Джерри так и не нашлось, и хотя со временем выяснилось, что магия в нём всё же есть, по большей части она дремала, оставаясь слабой и беспомощной. И Джерри это устраивало, потому что когда его магия просыпалась — она умела только разрушать. Когда у него случился первый магический выброс, ему было уже двенадцать. В доме бабушки, куда они с матерью перебрались после ухода отца, от этого выброса совершенно неожиданно выбило все пробки и перегорел обогреватель. Так Джерри впервые узнал, что его магия совершенно не уживается с электричеством. Это было странное чувство, казалось, что магия копится в нём, не желая выходить наружу, словно где-то внутри него засорилась труба, но стоило трубе прорваться, как магия начинала изливаться из него неконтролируемым потоком. Лишь столкнувшись с этой проблемой, Джерри понял, как много в магловском мире зависит от электричества. Кассовые аппараты и платёжные терминалы, камеры видеонаблюдения и телевизоры, станки с электронными чипами управления и заправочные стойки, настольные компьютеры и моечные машины, экскаваторы и ленты транспортеров, погрузчики и аппараты для штрихкодирования… Список подобных вещей можно было продолжать до бесконечности. Стоило Джерри начать нервничать, разозлиться или испугаться, как магия изливалась из него снова и снова, нескончаемым потоком, сжигавшим всё на своём пути. И не было никакого способа научиться это контролировать. Возможно, если бы у него была палочка! Но палочка его почему-то так и не признала.

Найти работу было тяжело. В места, где требовалась серьёзная физическая сила, его не брали, компьютеры с ним не уживались, а в магазинах или службе доставки ему удавалось продержаться не больше трёх-четырёх месяцев, ровно до тех пор, пока его начальники не начинали понимать, что внезапно выходящие из строя кассовые аппараты и терминалы — это не случайное совпадение.

На складе, где он работал последние три месяца, он уже спалил два терминала и знал, что ещё один такой случай станет для него последним. Стараясь удержаться на этой работе, он брался за все неудобные смены, соглашался работать в праздничные дни и выходные, и никогда не отказывался от сверхурочных. А вот сегодня он опоздал. В его стареньком Ровере опять сгорел стартер, и Джерри пришлось добираться до работы на автобусе, а потом ещё тридцать минут идти пешком. Мистер Джимс, менеджер склада, тучный и дородный мужчина лет пятидесяти, посмотрел на него с осуждением и ничего не сказал. Подрагивающей от напряжения рукой Джерри включил терминал и, сверившись с полученным списком и адресами ячеек, отправился собирать свой первый заказ. Терминал мигнул, вспыхнул серыми полосками на экране и сгорел прежде, чем Джерри дошёл до мезонина.

— Пойдем-ка покурим, Джерри, — сказал мистер Джимс, когда на мониторе его компьютера появилась бегущая строка о вышедшем из строя терминале.

Они вышли на улицу, и на продуваемом ветром пандусе Джерри, засунув подрагивающие от напряжения руки в карманы, просящим голосом сказал:

— Мне очень нужна эта работа, сэр, пожалуйста… — магия на его руках искрилась, щекоча кончики пальцев и заставляя нервничать только сильнее.

— Я знаю, — закуривая сигарету, негромко сказал мистер Джимс. От него пахло тако и застарелым табаком, и Джерри вдруг отчётливо осознал, что третьего шанса у него не будет.

— Сэр, я могу… — он собирался сказать, что готов работать в ночные смены или вообще без выходных, не беря доплату за сверхурочные, но менеджер отрицательно покачал головой.

Сигарета в руках мистера Джимса дёрнулась, уронив на пандус пепел, он облизал полные губы и вдруг сказал:

— Будешь отдавать мне треть зарплаты из своего конверта.

Джерри растерянно поднял на него свои голубые глаза и сглотнул.

— Но, сэр… — работа была тяжёлой, а денег и так едва хватало на жизнь.

— Моя дочь в следующем году идет в колледж, мне тоже нужны деньги, — сказал мистер Джимс. — Если не хочешь, можешь не соглашаться, но тогда у меня нет резона тебя покрывать.

Джерри вспомнил стопку счетов, давно дожидавшуюся своего часа на столике, и обречённо кивнул.

— Вот и молодец, Джерри, — сказал мистер Джимс и почти ласково похлопал его по плечу.

*

Домой Джерри добрался, когда уже стемнело, руки болели, ключица полыхала огнём, в глаза, казалось, насыпали песка. Где-то внутри, словно раскачиваясь на качелях, к поверхности его сознания всё сильнее поднималась злость. На мистера Джимса, на счета, которые, несмотря на все старания Джерри, плодились, словно кролики, на сломанную ключицу и на магию, чёртову магию, отравлявшую ему жизнь.

Он сел на террасе старого дома, оставшегося ему в наследство от бабушки, и устало прикрыл глаза. Эта чёртова работа иссушала его изнутри, а теперь ещё и денег будет на треть меньше. Джерри порылся в карманах, достал порядком измятую пачку сигарет и закурил. Кончик сигареты задрожал, отбрасывая неровные отсветы на его худое уставшее лицо. Если бы он только мог зарабатывать на жизнь тем, что действительно умел и любил, всё бы в его жизни наконец наладилось. Но в Британии варить зелья на продажу без лицензии было нельзя, а для получения лицензии требовался диплом Хогвартса. Может, когда-нибудь…

Мягкий ветерок растрепал его уже порядком отросшие каштановые волосы и разбросал в стороны сигаретный дым.

Зелья были его отдушиной, они дарили ему облегчение, усмиряя его демонов, позволяя из хаоса мучивших его воспоминаний всегда находить дорогу домой. Варить зелья его научил мистер Керик. Он жил по соседству с бабушкиным домом, чуть дальше, за холмом, и Джерри знал, что если прямо сейчас поднимется из кресла, то наверняка увидит крышу его дома. Мистер Керик был стар, сварлив и чудаковат, а ещё ему было плевать, какая именно у Джерри магия. За те годы, что они провели вместе, мистер Керик научил его разделывать лягушек и прочих божьих тварей, препарировать их на ингредиенты, собирать травы и высушивать их на подоконнике, а затем он научил Джерри творить. Они познакомились, когда Джерри было тринадцать. Через год после его совершеннолетия мистера Керика не стало.

Теперь у Джерри на мансардном этаже была собственная лаборатория. Он докурил сигарету и аккуратно затушил её в стоящей рядом консервной банке. Пора было отправляться спать, завтра нужно было снова рано вставать и идти на работу.

*

В пятницу вечером Лиз принесла ему яблочный пирог и, заварив на кухне чай, аккуратно накрыла маленький столик на террасе. Погода стояла отличная, июньское солнце ещё не добралось до горизонта, и впервые за несколько дней не было дождя. Джерри не слишком любил яблоки, но не хотел обижать Лиз. Чай с яблочным пирогом был у них пятничным ритуалом — они любили сидеть вдвоём на террасе, смотреть, как за вершины тисов медленно опускается солнце, и ждать, когда на темнеющем небе зажгутся первые звёзды. Если в доме Джерри и было что-то действительно хорошее — то это именно этот, открывавшийся с террасы, вид. С Лиз он познакомился три месяца назад, в группе психологической поддержки, куда Джерри пришёл после того, как в очередной раз лишился работы. Группы были нововведением Министерства, специально организованным для тех, в ком магия по какой-то причине работала неправильно. Не то чтобы Джерри считал это хорошей идеей, лучше бы Министерство платило им небольшие пособия, но всё же иногда ему становилось легче, когда он видел, что есть и другие люди, не способные удержать свою магию в себе. Большинство приходивших на встречи были сквибами. Они то и дело жаловались на то, что не чувствуют магию и им сложно живётся среди волшебства, а Джерри думал о том, что охотно поменялся бы с ними местами. А вот у Лиз была совсем другая проблема — её магия просто уснула. Несколько лет назад она тяжело заболела, и когда врачи поставили её на ноги, магия от неё словно куда-то ушла. Иногда она просыпалась в ней, не так как в Джерри, а тихо и спокойно, и тогда Лиз словно начинала светиться изнутри, и всё вокруг неё оживало. А Джерри просто не мог отвести от неё глаз.

— Ты зря согласился на его предложение, — сказала Лиз, когда он рассказал ей о мистере Джимсе, — такие вещи никогда не заканчиваются хорошо.

Джерри видел, что Лиз расстроилась — уголки её рта напряглись, а руки вдруг стали нервно теребить подол платья. Лиз никогда не нравилось, когда одни люди унижали других.

Он потянулся через разделявший их стол и, отодвинув в сторону чашку, осторожно взял её за руку.

— Мне нужна эта работа, Лиз, очень, — сказал он тихо, — и в конце концов, мистер Джимс был ко мне добр. Любой другой на его месте мог бы просто выставить меня на улицу.

В глубине души он, конечно же, знал, что доброта мистера Джимса — это полная чушь, но ему очень хотелось в это верить и, конечно же, совсем не хотелось расстраивать Лиз.

*

Спустя три недели, в пятницу, Джерри получил свой конверт с зарплатой. Пересчитал деньги и тут же почувствовал, как, болезненно напрягаясь, дёрнулась мышца на его лице.

— Но ведь здесь всего половина? — спросил он растерянно, когда мистер Джимс вышел на пандус, чтобы покурить.

— Я подумал, что, учитывая обстоятельства, выдать тебе две трети заплаты, Джерри, было бы не очень справедливо, — ответил тот, затягиваясь сигаретой. — Ты слишком дорого мне обходишься. Считай, что это первый взнос за сгоревший по твоей вине терминал.

Мистер Джимс выпустил во влажный воздух аккуратное кольцо дыма и добродушно усмехнулся.

*

То, что Джерри сдержался и не ударил мистера Джимса в лицо, было каким-то чудом. Стоя на заднем крыльце склада, он нервно выкурил две сигареты, а затем едва не сблевал, когда от скрутившего его приступа магии на него внезапной пугающей волной нахлынула темнота. Пришлось сесть на грязный, закиданный окурками металлический пол и просидеть так несколько минут, пытаясь собраться.

Чувство охватившего его унижения было невыносимым.

В результате он, конечно же, опоздал на свой обычный автобус и был вынужден добираться в Ранфолд кружным путём. Когда стемнело, и он наконец, совершенно уставший, добрёл до своего дома, на крыльце его ждала Лиз.

— Не сегодня, Лиз, только не сегодня, — сказал он, стараясь удержать в себе нечто плохое, что так и рвалось у него изнутри.

Лиз посмотрела на него внимательно и тихо сказала:

— Я приготовлю для тебя ужин, а ты иди и просто вари свои зелья.

Джерри поднялся на мансардный этаж и сел за стол. Сил почти ни на что не осталось. Ключица болела. Казалось, этот чёртов мистер Джимс просто выжал из него все силы. Однажды на встречах с группой поддержки Джерри сказали, что надо не подавлять в себе гнев, а найти способ выплеснуть его наружу, например, в творчестве. Джерри знал только одно дело, в котором его гнев мог помочь ему вновь обрести силы.

Он запалил горелку и, наполнив котёл водой, поставил его на огонь.

========== Часть 6. Снейп ==========

*

Несмотря на накопившуюся усталость, Снейп долго не мог заснуть. Ему никак не давали покоя слова Джин. В чём-то она действительно была права. Для их таинственного убийцы зелья — это не рутинная работа. Это акт творения, отражение чего-то личного, а значит, в них должна быть спрятана и частичка его самого. Только как её разглядеть? Как понять намёки, которые наверняка спрятались в списке ингредиентов, в выбранном сочетании трав, в том, как работает это зелье? Как отыскать ту единственную ниточку, что приведёт его к убийце?

Снейп перевернулся на другой бок и уставился невидящим взглядом на зашторенное окно.

Костерост, сказал Поттер. Костерост наоборот. В чём-то Поттер наверняка был прав — без Костероста здесь точно не обошлось. И всё же, как это зелье умудрилось сломать все кости разом? Снейп сел на кровати, зажёг свет и, вытащив из кармана сложенный вчетверо лист пергамента, пробежал взглядом список ингредиентов, который он примерно набросал, пока работал в лаборатории. Многое из списка и правда входило в состав Костероста: рыба-собака, китайская жгучая капуста, скарабей… вот только сочетание всех этих ингредиентов совершенно точно неспособно было дать подобный эффект. Магический всплеск, вырвавшийся изнутри? Выброс? Мерлин, откуда бы ему взяться у магла?

Снейп положил пергамент на тумбочку, снова лёг в кровать и погасил свет. Нужно было найти способ посмотреть на эту проблему иначе, под каким-то другим углом. Как бы он поступил, если бы выкинул из головы все правила, которым обучил его когда-то Слизнорт? Как бы он сварил это зелье, если хотя бы на мгновение на самом деле позволил себе пожелать убить.

*

В три часа ночи Снейп проснулся и снова сел на кровати. Что-то в его голове щёлкнуло, и пазл сложился. Он встал, быстро оделся, пересёк коридор и решительно постучал в номер главного инспектора. Спустя несколько минут дверь открыла совершенно заспанная Джин.

— У вас есть ещё фотографии с места преступления? — требовательно спросил он.

Джин с трудом разлепила глаза, окинула Снейпа сонным взглядом и, ни капли не смущаясь, демонстративно зевнула.

— Вам они понадобились в три часа ночи? — с лёгким осуждением в голосе спросила она. — И до утра это никак подождать не могло?

— Это важно, — настойчиво сказал Снейп.

— Заходите, — Джин посторонилась, включила свет и поплелась к креслу, на спинке которого висел небрежно брошенный накануне плащ. — Что такого важного вы рассчитываете там найти, если подхватились в три часа ночи?

— Ответ на вопрос, как наш убийца сделал это.

— Что это?

— Как он сварил зелье, убившее Ферла.

Джин достала из кармана плаща маленький мешочек размером с ладонь, развязала плотно стянутые бечёвки и тут же засунула в мешочек руку, утонув в нём по самый локоть.

Ишачья кожа с заклятьем незримого расширения — мгновенно догадался Снейп.

— Не спрашивайте, — поймав его взгляд, сказала Джин, — это подарок сестры.

Она порылась немного в мешочке и наконец достала ещё один бумажный конверт.

— Это снимки с первого осмотра.

Джин протянула конверт Снейпу и опустилась в стоящее рядом кресло, поджав под себя босые ноги. Вид у неё был по-прежнему заспанный и не очень довольный.

Снейп высыпал фотографии прямо на пол, торопливо разложил их на ковре и произнёс:

— Энгоргио!

Снимки увеличились в несколько раз, Северус опустился на колени и стал внимательно их рассматривать, водя пальцами по глянцевой поверхности фотографий.

— И что мы ищем? — спросила Джин.

— Мы ищем подтверждение моего предположения.

— Вы знаете, что говорите загадками? — Джин снова зевнула.

Снейп просматривал фотографию за фотографией и чувствовал, как его постепенно начинает охватывать злость. Несмотря на большое увеличение, все снимки были бесполезны — нигде не было нужного ему ракурса.

— Здесь ничего не видно! — наконец, отталкивая от себя последнюю фотографию, в сердцах воскликнул Северус. — Одевайтесь!

Он быстро поднялся с колен и, с явным нетерпением глядя на Джин, добавил:

— Мне нужно срочно попасть в морг.

— В наш морг? — удивлённо переспросила Джин. — В смысле, в Суррей?

— Я смогу нас аппарировать, — сказал Снейп.

— Хорошо, — покладисто согласилась Джин, при этом так и не двигаясь с места. — Но, во-первых, мы не можем просто взять и вломиться в морг в три часа ночи. Не знаю, как принято это у вас, но у нас так дела не делаются, и мне нужно будет предварительно сделать несколько звонков. А во-вторых, я никуда не пойду, пока вы мне всё внятно не объясните.

Снейп посмотрел на неё с раздражением — на её голые ноги, торчащие из полосатой пижамы, заспанное лицо и совершенно невозмутимый вид, и решил, что несмотря на пижаму, она всё ещё главный инспектор Атертон. А значит, с ней лучше не спорить. Он покорно взмахнул палочкой, собирая разбросанные фотографии, и уселся в кресло напротив.

— Думаю, наш убийца совместил два зелья, — сказал Снейп. — Вы знаете, что такое Костерост?

Джин кивнула.

— Это хорошо, но думаю, вы вряд ли представляете, как он работает, — он на секунду задумался, а затем сказал: — Я попробую объяснить вам это как можно проще. Когда у волшебника ломается кость, её не вправляют, не соединяют вместе и не накладывают гипс для жёсткой фиксации. Всё это делает сам Костерост. Это небыстрый и довольно болезненный процесс. Сначала Костерост запускает обратный процесс: он «размягчает» сломанную кость, делая её слабой и податливой, затем «склеивает» её, превращая в единое целое, и только после этого она начинает «затвердевать». На самом деле, всё это, конечно, происходит не настолько буквально, но думаю, главный принцип из моих объяснений вы всё же уловили.

Костерост — достаточно сложное в приготовлении зелье, и если его сварить неправильно, допустив на последней стадии ошибки, то кость может не только не срастись, но даже стать ещё более хрупкой. Я думаю, именно это наш убийца и сделал — недоварил зелье до конца, остановив его приготовление перед последним этапом. И всё же, для того эффекта, что мы с вами наблюдаем, — Снейп кивнул на пачку фотографий, — неверно сваренного Костероста недостаточно. Чтобы разрушить кость, нужен толчок, мощныйвыброс изнутри. Я долго пытался понять, что же это могло быть, пока не вспомнил об одном зелье. В пятидесятых-шестидесятых годах многие зельевары пытались решить проблему сквибов. В то время ещё считалось, что их можно вылечить. Было изготовлено много экспериментальных зелий, они довольно широко продавались и были популярны в определённых кругах. Одно из этих зелий называлось «Поцелуй смерти».

Никакого отношения к смерти оно, конечно же, не имело, да и эффект от него был весьма сомнительный. И всё же в чистокровных семьях, где стало рождаться много сквибов, им пользовались достаточно часто. Главным ингредиентом, входившим в состав этого зелья, была сердечная жила фестрала. Дело в том, что в сердце фестрала содержится очень много магической энергии, которая сохраняется в нём даже после смерти животного. Но эта энергия крайне нестабильна, поэтому жилу фестрала почти никогда не используют для изготовления волшебных палочек. Так вот, основной принцип действия зелья был построен на том, что оно разом высвобождало всю магическую энергию из сердечной жилы фестрала, и получался магический взрыв. Магическая энергия напитывала сквиба, и он какое-то время мог колдовать. Длилось это, как правило, крайне недолго, от силы пару часов, но те, кто продавали это зелье, утверждали, что у зелья есть накопительный эффект. Естественно, это было неправдой, и сквибам оно не помогало, ведь оно никак не стимулировало развитие их собственной магии, а лишь на время, взаймы, давала им чужую магическую энергию. Думаю, наш зельевар совместил два этих зелья, чтобы получить нужный ему эффект. Не до конца доваренный Костерост размягчил кости, сделав их хрупкими и достаточно восприимчивыми к магии, а мощный магический выброс из «Поцелуя смерти» просто разорвал их на куски.

— Жуть какая, — сказала Джин, совсем по-детски поджав к подбородку колени, — и вы ещё спрашивали меня, не жалею ли я о том, что родилась маглой?

Она на секунду замолчала, а затем решительно поднялась из кресла:

— Что вы рассчитываете увидеть в морге и почему считаете, что патологоанатом это не заметил?

— Ваш Ферл магл, — ответил Снейп, — у маглов сердечная жила фестрала вызывает аллергию — она похожа на мелкую красноватую сыпь, которая появляется за ушными раковинами и под нижней челюстью, а ещё — под языком. За таким количеством гематом её легко можно было не разглядеть или просто не придать ей значения.

Джин посмотрела на него внимательно и наконец кивнула.

— Ну хорошо, я переоденусь и сделаю несколько звонков.

*

В Суррее лил дождь.

Снейп аппарировал их в тёмный переулок в паре сотен шагов от полицейского управления на Тимберс Хилл Роуд, и пока они добирались до входа в здание, то промокли почти насквозь.

— Здесь на каждом шагу камеры, — негромко сказала Джин, — не вздумайте здесь колдовать.

Снейп пожал плечами, незаметно вытащил кончик палочки из кармана и беззвучно наложил высушивающее заклинание.

— Ну конечно, и кому это я говорю! — возмутилась Джин.

Дежурный патологоанатом, заспанный и сердитый, встретил их в вестибюле первого этажа и отвёл в морг.

— Это вы проводили вскрытие тела? — спросила его Джин.

Патологоанатом отрицательно покачал головой и, сверившись со списком, выдвинул из холодильной камеры тело.

Труп выглядел как на фотографии — гематомы покрывали всё тело, кожа местами вздулась, лицо походило на изувеченную маску…

Снейп резко втянул носом воздух и отвернулся.

— Вы не могли бы показать нам, что у него за ушами? — спокойно попросила Джин.

Зашуршала ткань, что-то звякнуло о поддон.

— Думаю, мы искали именно это, — всё так же спокойно сказала Джин.

Снейп заставил себя обернуться. В ярком свете фонарика, который держал в руке патологоанатом, за ушной раковиной жертвы виднелась вполне отчётливая красная сыпь.

*

— И что нам это даёт? — выходя в коридор, спросила Джин.

— В Британии фестралов практически не осталось, — следуя за ней по пятам, объяснил Снейп. — Последняя известная стая живёт в Хогвартсе, под присмотром нашего лесничего Хагрида, и он совершенно точно не тот человек, кто будет поставлять фестралов на ингредиенты. А значит, свежую сердечную жилу фестрала в Британии не купить.

— А за границей?

— В Уругвае, в Кении, возможно, в Канаде. Но в международном реестре сердечная жила фестрала входит в перечень ингредиентов, находящихся под особым контролем, поэтому если его ввозили в страну, то должны были обязательно зарегистрировать. К тому же, это далеко не самый востребованный товар. Если он купил его официально, думаю, мы довольно быстро его найдём.

*

— Вы клюёте носом, — глядя на Снейпа и Джин на следующее утро, с явным осуждением в голосе сказал Поттер. Сам он выглядел, по мнению Снейпа, до отвращения идеально — отдохнувшим, гладко выбритым и даже причёсанным. Последнее с Поттером вообще случалось крайне редко.

— Это вы спали всю ночь, — с трудом сдерживая зевоту, сказала Джин, — а мы полночи шлялись по моргам.

— И зачем вам это понадобилось? — с любопытством спросил Гарри.

— Мы разгадывали секрет зелья, которое называется «Поцелуй смерти». Это было весьма познавательно, — она ещё раз зевнула и, с тоской посмотрев на Снейпа, спросила: — Вы умеете из ничего создавать кофе?

— Из ничего еду создать нельзя, — машинально ответил Снейп, выписывая на свиток список ингредиентов.

— Кофе это не еда, — сказала Джин, но настаивать ни на чём не стала.

Снейп закончил писать и протянул список Поттеру.

— Это рецепт зелья, которым убили Джима Ферла. Найдите, кто купил сердечную жилу фестрала, и вы найдёте его!

*

Большую часть дня Снейп провёл в работе над зельями, уединившись в «своей» лаборатории, но никаких новых прорывных результатов так и не достиг. Он сумел полностью разобраться с предназначением двух зелий, составил список ингредиентов, но все они, начиная от заунывника и заканчивая соком мурлокомля, выглядели на его взгляд до обидного обычными и наверняка в огромном количестве продавались в любой волшебной аптеке, в том числе и в аптеке Малпеппера.

Поставив настаиваться основу для третьего зелья, он решил вернуться в кабинет Поттера, в глубине души надеясь, что от перемены обстановки его на что-нибудь осенит.

Поттер и Джин сидели за двумя сдвинутыми вместе рабочими столами, зарывшись в ворох бумаг. На магнитной доске, разделённой теперь на две равные половины, висела карта Суррея с отмеченными на ней маркером местами преступлений. Ниже были развешаны фотографии трупов и домов обеих жертв, а ещё ниже, наклеенные в хаотичном порядке, пестрели разноцветные бумажки: списки фамилий, различные адреса…

— Что-нибудь нашли? — поднимая голову от отчёта, спросила Джин.

Снейп отрицательно покачал головой.

— От всех его зелий так и веет смертью, и в то же время все они до гениальности просты. Не представляю, как он это делает.

Джин кивнула и вновь погрузилась в свой отчёт. Сверилась со свитком, лежащим у нее на столе, и сделала пометку в блокноте.

— Что вы ищете? — заглядывая ей через плечо, c любопытством спросил Северус.

— Совпадения. К сожалению, большая часть полицейского расследования представляет из себя рутину. Мы пытаемся выяснить, что было у жертв общего, пересекались ли они в своей жизни. Проверяем список их знакомств, места работы, родственные связи, пользовались ли они услугами одних и тех же коммунальных компаний, ходили ли на общие кулинарные курсы…

— А если между ними нет ничего общего? Если всё, что их объединяет, это только он? — спросил Снейп.

— Всё возможно, — ответила Джин, — но и он как-то должен был их найти. Вряд ли он заприметил их просто на улице. Как минимум, наш убийца знал, что Джим Ферл избивает жену…

Снейп кивнул и, вернувшись к доске, снова стал рассматривать разноцветные бумажки. Откуда он мог об этом узнать? Кто это — сердобольный сосед? Работник социальной службы? Но тогда как с ним связана вторая жертва? Что вообще может быть общего между маглом и волшебницей? Как случилось, что он встретил и выбрал именно их? Может, он живёт в двух мирах сразу?

В кабинет вошел Гавейн, что-то тихо сказал Поттеру и, положив ему на стол несколько свитков, с любезной улыбкой склонился над Джин. Снейп окинул их раздражённым взглядом и демонстративно отвернулся к доске. Когда Гавейн этого желал, он мог быть чертовски очаровательным.

— Я посмотрю, что можно сделать с вашим запросом, — негромко пообещал Робардс, и Снейп спиной почувствовал, что тот улыбается.

Послышался шорох бумаг, пахнуло знакомым ароматом дорогого табака, смешанного с нотками амбры и мускатного ореха, и Гавейн встал рядом.

— Выяснил что-нибудь новое? — спросил он, рассматривая доску.

Снейп недовольно поджал губы, демонстрируя своё нежелание поддерживать беседу, и отрицательно покачал головой.

— Хватит злиться, — сказал Робардс. Он достал из кармана сложенный вчетверо фиолетовый министерский бланк и протянул Снейпу.

— Что это? — крайне сухо спросил Северус.

— Твой запрос на спектральный анализатор, — ответил Робардс. — Я его подписал. Можешь отправить сову Малпепперу.

Он ещё какое-то время помолчал, словно и правда ожидал, что Снейп скажет ему спасибо, а затем столь же сухо добавил:

— За последние два года никто не закупал сердечную жилу фестрала ни официально, ни в Лютном. Я перетряс всех.

Снейп закрыл глаза, чувствуя, как под сердцем жаркой болезненной волной разливается жгучее разочарование.

— Вот ведь блядство, — сказал он тихо.

— Оно самое, — так же тихо ответил Гавейн. Он сунул руки в карманы и, уже собираясь уходить, холодно добавил: — Найди мне что-то ещё, Северус, прежде чем эта мразь убьёт снова. Хоть одну зацепку. Чтобы ни творилось с нашими с тобой отношениями, это прежде всего моя работа, и я готов сделать всё от меня зависящее, чтобы чёртов маньяк-волшебник перестал наконец разгуливать по магловским улицам. Даже обманом притащить тебя сюда.

*

— Они не слишком ладят? — очень тихо спросила Джин, с невольным любопытством глядя поверх отчёта на напряжённо застывших перед доской мужчин.

— Когда как, — пожав плечами, так же тихо ответил Поттер, — они познакомились много лет назад. Тогда Робардс, будучи ещё простым аврором, пришёл, чтобы сопроводить профессора «на беседу». Они повздорили, и Снейп сломал Робардсу нос. С тех пор между ними постоянно что-нибудь взрывается. Но иногда они вполне нормально уживаются. Впрочем, ровно до тех пор, пока Робардс в очередной раз не попытается извлечь из Снейпа пользу.

— И часто это случается?

— Постоянно.

Джин улыбнулась.

— Только не говорите, что вам нравится Робардс! — проследив за её взглядом, с лёгким укором сказал Гарри.

Джин окинула главу Аврората задумчивым взглядом и покачала головой. Голубые глаза за сеткой длинных ресниц, мальчишеская, наполненная очарованием улыбка, умный, цепкий, внимательный взгляд.

— Боюсь, для меня он слишком хорош собой, — по-прежнему не сводя с Робардса заинтересованного взгляда, ответила она. — С такими, как Гавейн, постоянно влипаешь в сплошные неприятности. К тому же, мы с ним из разных весовых категорий, один его костюм стоит как моя полугодовая зарплата.

— А вот вы, похоже, нравитесь Робардсу, — сказал Гарри, — что-то он к нам зачастил.

— Думаю, он здесь совсем не из-за меня, — с едва заметной насмешливой улыбкой ответила Джин.

*

Снейп вернулся в лабораторию и снова сел за стол. Новости Гавейна его расстроили. А ведь он так надеялся, что нащупал нужную ниточку, которая рано или поздно приведёт их к убийце. Он посмотрел на настоявшуюся основу и тяжело вздохнул. Нужно было начинать всё сначала. Зелье с которым ему предстояло разобраться, пахло соком древницы. Древницу использовали, чтобы высушивать бородавки, старая трава, капризная, почему он выбрал именно ее? Взяв очередной свиток, Снейп стал расписывать рецепт.

Он провозился почти до десяти вечера, когда в дверь постучали.

— Есть что-нибудь новое? — заглядывая в дверь, поинтересовалась Джин.

— Ничего, — он устало покачал головой.

— Может, на сегодня хватит? — спросила она.

— Вы идите, а я ещё немного задержусь, — ответил Снейп, не отрывая взгляда от разложенных на столе свитков.

Джин внимательно посмотрела на него и, ничего больше не добавив, вышла.

*

Снейпа разбудил стук в дверь. Он с трудом выполз из кровати, натянул рубашку и брюки и по пути к двери выглянул в окно. На улице было темно, потрескивая, горел магловский фонарь, на тротуаре сидела кошка.

— Это что, ответная любезность? — спросил он, распахивая дверь и видя на пороге полностью одетую Джин.

— Одевайтесь! — сказала она без тени улыбки. — У нас третье убийство.

========== Часть 7. Снейп и Джин ==========

— Что это за место? — спросил Снейп, когда они аппарировали в пригород Гилфорда.

— Это трейлерный парк, — ответила Джин, — своего рода трущобы, прибежище местной пьяни, безработных и наркоманов, уже почти потерявших человеческое лицо, но ещё не до конца опустившихся на дно.

Снейп огляделся по сторонам. Серая полоса асфальтированной дороги тянулась с востока на запад, рассекая поросшую кустарником местность на две неравные части; с правой стороны от дороги, чуть в отдалении, виднелась заправка. Неоновые огни на её вывеске обещали горячий кофе и свежие бургеры. В четверти мили слева, занимая огороженную площадку, стояло три десятка старых трейлеров, давно потерявших достойный вид.

Снейп и Джин прошли по грунтовой дороге, обходя набитые мусором большие пластиковые пакеты, старые деревянные ящики и изломанный, давно не видевший электричества холодильный ларь. На всём, что попадалось Снейпу на глаза, лежал отпечаток запустения и полной нищеты.

Поттер и двое магловских полицейских ждали их возле старенького трейлера с заколоченными фанерными листами окнами. Почти под самой крышей черной краской для граффити резкими рваными линиями был начертан непристойный знак, а ниже, у спущенного колеса, виднелся нарисованный детской рукой рисунок — домик и две держащиеся за руки фигурки в синих платьях — мама и дочь.

— Вы уже были внутри? — спросил Снейп.

— Был, — сухо ответил Поттер, — и это определенно наш случай.

Трейлер освещал полицейский прожектор, работавший от небольшого переносного генератора.

— Электричество давно отключили за неуплату, — поднимаясь по раскладной подножке, пояснила Джин.

Отвратительный тошнотворный смрад Снейп почувствовал ещё на подходе, здесь же, у открытой двери, он был и вовсе невыносим. Войдя в трейлер следом за Джин, Снейп прикрыл ладонью нос и остановился у неё за спиной. На узкой неприбранной кровати ничком лежала женщина, ноги её были поджаты, а из выгнутой спины, пробив пёструю блузку и джинсы, торчало не менее двух десятков длинных костяных шипов, делавших её похожей на дикобраза.

— Что это за дрянь в неё воткнули? — растерянно спросил Снейп.

— Боюсь, вы неправильно поняли, — качая головой, ответила Джин, — эта дрянь выросла из неё.

*

— Неужели это очередное послание? — хмуро спросил Снейп, когда уже спустя час они сидели в кабинете Поттера в Аврорате.

— Думаю, это аллегория, — сказала Джин. — Эта женщина была наркоманкой, причём, со стажем. И шипы у неё на спине, вероятно, призваны символизировать иглы от шприцов. Крайне наглядная демонстрация того, что наркотики делают с человеческой жизнью.

— И как долго она там пролежала? — спросил Снейп.

— Пока сложно сказать. Её тело, так же, как и два других наших трупа, было обработано вашим зельем стазиса. Еда и мусор в трейлере протухли, электричество отключили две недели назад, но всё это могло случиться ещё при жизни хозяйки, — Джин с досадой повела плечами, поймав удивлённый взгляд Снейпа. — Когда люди бывают под кайфом, они не способны адекватно оценивать происходящее.

— У неё ведь был ребёнок? — спросил Северус, вспомнив детский рисунок на стенке трейлера.

— Да, дочь. Где-то полтора месяца назад мать лишили родительских прав. Она долгое время была под надзором, лечилась, даже нашла работу, а потом сорвалась и вновь покатилась по наклонной. Кто-то написал на неё жалобу, и девочку забрала служба опеки.

— Когда я смогу получить данные о вскрытии и протокол экспертизы?

— К сожалению, у нас этот процесс происходит не быстро, — ответила Джин, — однако, как только суррейский патологоанатом закончит осмотр, мы с Гарри доставим в морг доктора Лонгботтома. Он проведёт свой первичный магический анализ, и первые данные будут у вас уже ближе к вечеру.

— Отлично, — сухо сказал Снейп, решительно поднимаясь, — в таком случае, мне надо идти работать.

*

Большую часть дня Снейп провёл в лаборатории Аврората. Мысли его, рваные и злые, то и дело кружили вокруг убийства, мешая ему сосредоточиться, лишая его душевного равновесия и необходимой концентрации. Он и сам не смог бы с уверенностью сказать, почему всё случившееся так сильно выбило его из колеи. Сколько дней или, возможно, даже недель эта женщина там пролежала? Брошенная и никому не нужная, чья-то мать, возможно чья-то жена.

Человеческая жизнь, навечно сломанная одиночеством.

Людям нужна семья. Нужна поддержка… кто-то рядом…

Снейп встал, прошёлся по комнате и яростно пнул стоящий возле стола стул. Ему необходимо было собраться, понять, как было сварено это зелье, снова отыскать ту незримую, незаметную ниточку, что смогла бы привести его к убийце.

Он постоял немного перед столом, привычно заложив руки за спину, покачался с носка на пятку и глубоко вздохнул. А потом отодвинул стул и сел. Спустя три часа работы Снейп набросал на пергаменте примерный рецепт зелья, состоящий из тридцати двух ингредиентов. Теперь можно было начать экспериментировать.

*

Поттер появился ближе к девяти вечера, уставший и такой же злой. Положил на край стола свиток пергамента с отчётом Невилла и устало опустился в стоящее у стены одинокое кресло.

— Магловская полиция ужасно нерасторопна, никогда не видел, чтобы всё работало так медленно, — сказал он, с усилием растирая ладонями уставшее лицо. — А я ещё думал, что это у нас бюрократия… Джин гоняла их, как могла, но эту машину просто невозможно провернуть.

Снейп, к приходу Поттера успевший уже изничтожить содержимое третьего своего котла, развернул принесённый им свиток и не менее раздражённо, в полнейшем молчании, уткнулся в него носом. Он чувствовал, что зря потратил целый день и явно ни на йоту не продвинулся к разгадке. Основу он сварил довольно легко, а вот дальше…

Почерк у Лонгботтома с годами стал значительно лучше, ровные ряды данных, выписанные в аккуратный столбик, сопровождались внятными и вполне обоснованными комментариями. Список возможных ингредиентов изобиловал пометками, и Снейп впервые подумал, что докторское звание Невилл Лонгботтом носит не просто так.

Сверившись с его записками, Снейп подправил собственный рецепт и, решив, что добавление черемницы и кожи желтопузика едва ли поправит ситуацию, всё же решил рискнуть. Всё равно он был в очередном тупике.

— Что вы намерены делать дальше? — спросил Снейп, доставая из шкафа шкурку желтопузика и аккуратно разрезая её ножом.

— Завтра Робардс пойдет к министру, — сказал Поттер, — мы хотим забрать в Аврорат оба тела, находящиеся сейчас у маглов. У магловской полиции нет ни навыков, ни возможности справиться с этим расследованием. Джин это чертовски не нравится, но с другой стороны, она понимает — у ОСВ недостаточно ресурсов, чтобы поймать этого серийного убийцу с тем арсеналом магловских средств, что у них есть.

Снейп перемешал зелье по часовой стрелке три раза, погасил горелку и взмахом палочки наложил на зелье остужающие чары. Образец номер 4 — пометил он на пергаменте. Интересно, сколько ещё у него будет таких? Он взял со стола пипетку, капнул одну каплю зелья себе на левую ладонь и тут же яростно зашипел, отчаянно закусив губу.

— Твою мать! — испуганно вскакивая с кресла, завопил Гарри.

Из левой ладони Снейпа, проткнув кожу, медленно выползали шесть длинных костяных шипов.

*

Костяные шипы удалили в Мунго. Поттер сидел на стуле напротив Снейпа и матерился, на чём свет стоит.

— Вы ругаетесь, как сапожник, — без особого осуждения в голосе сказал Снейп.

— В общем-то, мистер Поттер во многом прав, — спокойно сказал Сметвик, накладывая Снейпу повязку, — с вашим опытом и знаниями глупо было испытывать зелье на себе. Особенно такое. Могли бы просто трансфигурировать себе мышь.

— Я не рассчитывал на результат, — честно признался Снейп.

Сметвик протянул ему склянку с бадьяном и покачал головой — в коридоре его ждал пациент с десятком щупалец вместо ног.

— Никто никогда не рассчитывает на подобный результат, — сказал он, тяжко вздыхая.

*

Снейп аппарировал на задний двор гостиницы, подумал немного и решительно направился в бар. Виски приятно согрел нутро, рука болела, на душе тяжёлым камнем лежала давящая тоска. Хотелось напиться до потери сознания и не думать ни о чём.

Он неторопливо допил виски до дна, заказал второй бокал и решил, что не хочет напиваться в одиночестве. В кармане, словно намекая на что-то, призывно звякнула склянка с бадьяном.

Джин открыла дверь быстро, отошла в сторону и, не задавая вопросов, позволила ему войти.

— Как вы вообще до этого додумались? — спросила она гневно, увидев его забинтованную руку. — Гарри мне всё рассказал! Это просто возмутительный идиотизм!

— Рана, — сказал Снейп, показывая ей склянку с бадьяном и бинт. — Поможете?

— Садитесь, — сказала она, вздыхая.

Снейп опустился на край кровати, а Джин ушла мыть руки. В комнате горела настольная лампа, в приоткрытое окно доносился шум улицы, на журнальном столике лежали рассыпанные веером фотографии с последнего места преступления.

— Как вы всё это переносите? — спросил Снейп, глядя на фотографии, когда Джин вышла из ванной.

— Я шесть лет проработала в отделе убийств, — верно истолковав его взгляд, ответила она, — со временем привыкаешь ко всему. Чаще всего в убийствах нет ничего загадочного, их совершают родственники, соседи или друзья. Жизнь устроена странно. Так уж получается, что чаще всего мы калечим именно тех, кого любим.

Джин опустилась рядом с ним на кровать, коснулась его руки, и Северус послушно разжал кулак, позволяя ей снять бинт и осмотреть рану.

— Выглядит хреново, — честно призналась она, рассматривая его ладонь, — шесть дыр. Больно?

Снейп покачал головой, и Джин вздохнула, наверняка понимая, что он врёт.

— Почему вы не залечили это магией? — спросила она, открывая принесённый Северусом пузырёк и принимаясь осторожно капать настойку на раскрытую ладонь.

— Не всё можно мгновенно залечить магией. Это настойка бадьяна, думаю, пока мне придётся довольствоваться именно ей.

— Шипы не вырастут снова? — опасливо спросила Джин.

Пальцы её были тонкими и тёплыми. Снейп смотрел, как они невесомо и бережно порхают над его ладонью, и боролся с отчаянным желанием закрыть глаза.

Джин аккуратно сделала последний оборот бинта и завязала узелок.

— Готово, — сказала она, поднимаясь с кровати и вновь направляясь в ванную. — Завтра утром я снова заменю вам повязку. И не вздумайте ночью чудить.

Снейп медленно сжал обработанную руку в кулак, разглядывая бинты, и вдруг со странной, какой-то детской досадой в голосе сказал:

— Может, вторую руку тоже стоит поранить?

Джин замерла, растерянно глядя на него, а потом со всей очевидностью поняла:

— Вы хотите остаться? — спросила она.

Снейп посмотрел на неё снизу вверх и просто сказал:

— Хочу.

В его тёмных глазах плескалось такое знакомое, не разделённое ни с кем одиночество.

Джин сделала шаг к кровати и, потянувшись к нему, наконец ощутила тепло его рук.

— Тогда оставайтесь, — так же просто согласилась она.

========== Часть 8. Джерри ==========

Со склада Джерри уволился спустя две недели, когда о нём впервые за много лет, наконец, вспомнила удача. Давняя подруга его бабушки пристроила его в коммунальную компанию своего зятя. Компания обслуживала все пригороды Гилфорда, и Джерри, будучи мастером на все руки, внезапно выяснил, что быть сантехником не так уж и плохо. Он починил машину и теперь много разъезжал по всему графству, выполняя частные заказы — скручивая трубы, меняя краны, устанавливая сантехнику и прочищая засоры. Всё же металлические ключи слушались его гораздо лучше, чем электрические приборы.

Первую же полученную зарплату он потратил на новые игредиенты. Лондон был далеко, а аппарировать он не умел, да и пользоваться дымолётным порошком побаивался. Кто знает, как его странная взрывающаяся магия среагирует на перемещение через камин. Поэтому все заказы Джерри делал только почтой. Совиного почтамта в Гилфорде не было, и Джерри пришлось подписаться на вестник по зельеварению, чтобы иметь возможность, получая журнал раз в месяц, отправлять с обратно совой свой собственный заказ. Впрочем, об этих потраченных сиклях он не жалел. Именно из вестника зельеварения он узнал о новом зелье стазиса, разработанном профессором С.Снейпом. Зелье стазиса заметно облегчило ему жизнь. Экспериментируя с собственными зельями, Джерри довольно быстро понял, что хранить волшебные ингредиенты в холодильнике нельзя, а накладывать защитные заклинания на них он не умел, поэтому ему всегда приходилось довольствоваться малым. Появление же в его доме зелья стазиса открыло для него дорогу к приготовлению гораздо более сложных и интересных зелий. Он достаточно долго возился с его составом, пытаясь его доработать, и теперь у него в подвале хранилось сразу несколько пятипинтовых канистр, заботливо спрятанных подальше от дневного света и душного знойного солнца, на всё лето поселившегося у него в мансарде.

Оборудования у Джерри было немного, привычка всегда помнить о необходимости считать каждый цент приучила его обходиться самым малым. Часть ценных предметов досталась ему от мистера Керри: чертовски дорогой серебряный котёл, многоуровневая горелка и набор ножей. Всё остальное пришлось купить самому. Впрочем, подержанные колбы и пробирки его вполне устраивали, он выбирал посуду с эмблемами школ и, расставляя их у себя на столе, любил фантазировать, что толстостенные пробирки он привёз с собой из Шармбатона, где он якобы бывал на стажировке, а элегантные высокие колбы остались у него после учебы в Хогвартсе. Лиз нравилось слушать его выдуманные истории, и она частенько сиживала у него вечерами в мансарде и кормила голубей, пока он, размеренно стуча ножом, нарезал ингредиенты для своих зелий.

И только об Ильверморни в присутствии Лиз он старался никогда не упоминать. Воспоминания об Америке всегда почему-то очень сильно её расстраивали.

*

Очередная беда в жизни Джерри случилась совершенно неожиданно. Во время одной из его рабочих поездок в Гилфорд его обокрали. Вытащили бумажник и документы, и обнаружил он это лишь поздно вечером, когда остановился на заправке на окраине Гилфорда. Погода испортилась ещё в обед, и холодные струи дождя лупили по асфальту в трёх футах от его немного подмокших кроссовок, пока он растерянно шарил по карманам, пытаясь в неверном свете неоновой рекламы отыскать свой старый потрёпанный бумажник.

Бумажник он, конечно же, так и не нашёл, а затем, серьёзно расстроившийся из-за пропажи денег, в очередной раз сжёг на своей машине чёртов стартер. Кое-как оттолкав машину от колонки к зданию заправки, он без особой надежды порылся в багажнике и понял, что придётся заночевать в машине до утра. Привычка возить с собой ещё один стартер у него была всегда, но в последнее время он почему-то непростительно расслабился. Райончик здесь был бедный и дрянной, и Джерри знал, что стоит ему отправиться на попутке домой, как его старенький Ровер мгновенно обчистят. Давно потёртых колёс Джерри было не жаль, а вот инструменты в багажнике стоили дорого.

Он почти задремал на заднем сидении, завернувшись в свою толстую куртку, когда что-то заставило его открыть глаза. Дождик барабанил по асфальту, то затихал, то становился сильнее, стекла в окнах машины запотели, и жёлтый свет электрического фонаря, освещавшего стоявшую невдалеке автобусную остановку, мягкими бликами ложился ему на лицо. На остановке торчал наркодилер, щуплый пацан лет шестнадцати, и, не слишком прячась от проезжавших мимо машин, толкал редким клиентам какую-то дурь. Джерри задумался о том, что утром ему придётся вернуться в Гилфорд, чтобы одолжить на работе денег и купить новый стартер, когда с остановки послышались голоса. Ругались двое. «Толкач» что-то говорил стоявшей перед ним неопрятного вида худой женщине, а та, то и дело переходя на крик, пыталась всучить ему какой-то пакет. Позади неё, зябко кутаясь в лёгкую кофту, жалась маленькая девочка лет семи.

В своей жизни Джерри навидался такого немало. За дозу люди готовы были отдать всё: вынести из дома последние вещи, продать себя, а иногда и своих детей.

Джерри вновь устало закрыл глаза и, слушая завывания наркоманки, вспомнил свою мать. Она стала торговать наркотой, когда отец их бросил, а потом подсела сама. Её дружок, коренастый крепыш Тим, покупал ей дешёвые шмотки и трахал её на заднем сидении своей большой чёрной машины. До Джерри ей дела не было. Джерри рос перекати-полем и если и получал горячую еду и чистую одежду, то только благодаря бабушке. В свои одиннадцать он был мелким и худым, с длинными слегка вьющимися волосами, почти достававшими ему до плеч, и выглядел, наверное, лет на девять. А ещё у Джерри были красивые голубые глаза за сеткой длинных девчачьих ресниц. Когда наступил его двенадцатый день рождения, мать привезла ему два воздушных шарика и пиццу, которую купил Тим, а когда она напилась, Тим попытался трахнуть его на заднем сидении своей большой чёрной машины, так же, как много раз до этого трахал его мать. Джерри до сих пор помнил его большие ладони, жадно охаживающие его худые бёдра, и мерзкую тяжесть тела, вдавившего его головой в дверь. Джерри спасла его магия — в какой-то момент она так шарахнула из него во все стороны, что сработали сигнализации у всех стоящих по соседству машин.

Джерри открыл глаза и сел. Ему не стоило об этом вспоминать.

Сон ушёл, оставив его один на один с липкими и болезненными воспоминаниями из прошлого, не желавшего его покидать. Надо было, пожалуй, пройтись и размять ноги. Джерри выбрался из машины и закурил. Наркодилер ушёл, а наркоманка, получив дозу и тут же воспользовавшись ею, распласталась прямо на остановке, привалившись спиной к стеклу и широко раскинув в сторону безвольные и наверняка исколотые иглами руки. Девочка сидела рядом на скамейке, поджав под себя ноги, и раскачивалась из стороны в сторону. Джерри переложил пачку сигарет и ключи в карманы джинсов и вышел под дождь.

На остановке было гораздо холоднее, ветер немилосердно задувал под навес капли дождя, бился о грязное стекло, то и дело пытаясь поднять с асфальта разбросанные окурки и обрывки рекламных объявлений.

Джерри протянул девочке куртку и сказал:

— Надень.

Она испуганно подняла на него глаза. Её лицо было синим, губы — искусанными и обветренными. Она помедлила, а затем всё же послушно обернулась в его куртку и кивнула, говоря спасибо.

Куртка доставала ей почти до колен. На голых ногах виднелись синяки и длинная, плохо зажившая царапина. Вряд ли её кто-то бил, просто она, как и Джерри, росла, как перекати-поле.

— Вот что… Пойдём к машине, — сказал Джерри, стараясь не смотреть на её сидящую на земле мать.

Он усадил девочку на заднее сидение, вытащил из багажника термос, а сам, перебравшись на переднее сидение, уселся к ней в полоборота, неловко поджав длинные ноги. Чая осталось немного, буквально на чашку, но Джерри прекрасно мог обойтись и без него. Девочка взяла горячую кружку нетвёрдыми руками, а спустя пару минут, наконец оттаяв, стала отчаянно дрожать. А потом она укуталась в его куртку и задремала.

Джерри смотрел на то, как мигает неоновая лента рекламы, слушал, как шумит за окном дождь и как негромко дышит на заднем сидении девочка, а потом тоже незаметно провалился в сон.

*

А на следующее утро его арестовали. Два здоровенных полицейских вытащили его из машины и затолкали прямо в полицейский фургон. Ему повезло, что в педофилии его никогда раньше не обвиняли. Да и никаких других приводов у него не было.

В камере временного содержания его избили. Кто-то пустил слух, что он подобрал девочку с улицы и облапал её на заднем сидении своего автомобиля. То, что ему вновь не сломали ключицу и не отбили все почки, было каким-то чудом.

Лиз приехала после обеда, одетая в красивое строгое платье и яркий голубой плащ. Она смотрела на него с сочувствием, касаясь рукой толстого, разделявшего их стекла, и на её коротко постриженных светлых волосах блестели капли дождя. Нанятый компанией адвокат сухо и по-деловому сообщил Джерри, что мать девочки готова снять с него все обвинения, если он заплатит ей в частном порядке пятьсот фунтов отступных. Джерри молча выслушал его советы и кивнул. Магия бурлила в нём, опасно поднимая голову, липкий пот, смешанный с кровью, пропитал всю рубашку, резь внутри живота не позволяла ему сидеть прямо. Он старался лишний раз не открывать рта. Было бы обидно сблевать на начищенные ботинки адвоката.

А вечером его выпустили под залог, который внесла Лиз.

Ночь он провёл, лежа без сна на диване в своей гостиной, а когда наконец забрезжил рассвет, поднялся на мансардный этаж и сел за свой рабочий стол. Сидя за этим столом, он думал о том, как ненавидит наркотики и наркоманов…

Пятьсот футов отступных, которые ему пришлось отдать, он долгие месяцы копил на переезд. В Уганде и Уругвае волшебники могли получить лицензию на изготовление зелий, просто сдав экзамен, без всякого диплома об образовании. Для него это был шанс начать новую жизнь.

Джерри вспомнил иглу от шприца, воткнутую в руку своей матери, и принялся за работу.

Теперь он точно знал, какое именно зелье хочет создать.

========== Часть 9. Робардс ==========

В кабинете Поттера на когда-то трансфигурированной им доске теперь висели три группы фотографий.

Три убийства, три трупа, три неожиданно прерванные жизни.

Снейп стоял перед доской и рассматривал собранные их командой данные. Столько информации, столько дней работы и никакого результата.

— Он явно живет в Сурее, — подходя к Снейпу и становясь рядом, сказала Джин, — если бы он был маглом, я бы предположила, что у него есть машина, в которой он часто колесит по округе, но если он волшебник, то смысла в этом утверждении нет. Возможность аппарации меняет всё.

Она тяжело вздохнула и устало растёрла лицо руками.

— Слишком большой массив информация, и, несмотря на то, что над делом работает много полицейских, и ваших, и наших, нам его не переварить. Возможно, мы уже с десяток раз натыкались на нечто важное, но так этого и не поняли. Может оказаться так, что все эти жертвы для нашего убийцы это просто случайные прохожие, тогда мы вообще его не найдём, пока он сам не ошибётся.

— Вы думаете, он будет продолжать?

Джин кивнула.

Снейп вновь внимательно посмотрел на доску.

Что может быть общего у семейного продавца бытовой техники, конченой наркоманки и одинокой волшебницы. Только их пороки. Какой порок был у мисс Хиллард, и почему она была единственной, кому он дал обезболивающее?

— Может, мы нашли трупы в неправильном порядке? — внезапно спросил он.

— В смысле? — не поняла Джин.

— Как вы узнали об убийстве мисс Хиллард? — спросил Снейп, обращаясь к Поттеру.

— Она проходила специальное лечение в Мунго. Пропустила два сеанса обязательной терапии и не пришла получить новые зелья. Вот её врач и забеспокоился, аппарировал к ней. Дверь была открыта…

— Зелье стазиса, — перебивая его, сказал Снейп, — остановило процесс разложения. Помните, Джин? Вы как-то сказали мне, что серийные убийцы начинают с тех, кого видят каждый день, с кого-то близкого. Что если именно мисс Хиллард была первой его жертвой, и именно поэтому он дал ей обезболивающее?

— Вы думаете, он убил её ещё до Ферла? — Джин посмотрела на доску и кивнула. — Возможно, вы правы. Что ж, давайте попробуем сосредоточиться именно на ней.

*

Снейп вернулся в свою лабораторию, сел за стол и внимательно посмотрел на выстроившиеся перед ним зелья. Все эти зелья были призваны убивать, жестоко, изощрённо, показательно. Словно их создатель стремился сварить квинтэссенцию зла. Так почему же он их так и не использовал? И если мисс Хиллард была его первой жертвой, почему он оставил эти зелья рядом с её телом? Снейп снова задавал себе этот вопрос и не находил ответа.

От одного из этих зелий выпадали зубы. Снейп протянул руку и коснулся небольшого голубого флакона, стоящего в первом ряду.

От другого сердце распухало до таких огромных размеров, что разрывало грудную клетку. Снейп передвинул второй флакон, потянулся к третьему и вдруг задумался. Третье зелье… Третье зелье было налито в большую коричневую банку с широким горлом. Такую посуду для зелий любили использовать обычно в Дурмстранге, но дело было не в этом — все колбы с зельями были полные, и только эта была наполовину пуста. Зелье, сваренное на основе древницы, иссушало человеческое тело, превращая его в мумию. Мерлин, что если он ошибся, и это зелье всё же использовали?

Он быстро достал пипетку, набрал в неё немного зелья и трансфигурировал из пробирки мышь.

— Может, я сошёл с ума, — стремительно заходя в кабинет Поттера, сказал Снейп, — но я почему-то уверен, что у нас должен быть ещё один труп. Просто мы его ещё не нашли или в ОСВ о нём не сообщили. И выглядеть он должен вот так.

Снейп приподнял руку. Между пальцами у него свисала иссушенная мышь, очень похожая на древнюю мумию.

— Чтобы сделать это с мышью, мне понадобилось три капли. В банке, где было это зелье, не хватает четверти пинты. Этого бы однозначно хватило, чтобы точно таким же способом убить целую лошадь.

— Черт, — с отвращением глядя на мышь, сказала Джин. — Я срочно свяжусь с Дженкинсом, чтобы он просмотрел базу.

*

Лучше бы он ошибся.

Подходящий труп нашёлся на следующийся же день среди суррейских «висяков». Мужчину звали Артур Джимс, он был менеджером складской компании «АМД Киппинг», отцом двух детей и вполне себе законопослушным гражданином общества. Тело его, иссушенное точно так же, как мышь Снейпа, было найдено на старом законсервированном складе химических отходов, принадлежащем его компании. В общем-то, в ОСВ о нём не сообщили просто потому, что никто не увидел в этом трупе ничего необычного. Смесь химических отходов могла сотворить и не такое. Ну а то, что труп не разлагался… что ж все решили, что разлагаться там просто больше нечему.

В тот вечер Снейп впервые услышал, как ругается Джин, грубо и нецензурно, и он вполне её понимал.

Коробку с вещдоками в Аврорат доставили уже под вечер.

— Есть отпечатки, — сказала Джин, внимательно изучая опись. — На осколках колбы, которые нашли рядом с трупом. Но в базе их нет.

Оно и понятно — волшебников никто и никогда не регистрировал, у них даже ID карты не было. И всё же это было хоть что-то.

— Могу я на них взглянуть? — попросил Снейп.

Он взял большой зип-пакет со сложенными в него осколками и вернулся в свою лабораторию.

Ему не понадобилось много времени, чтобы понять, что остатки зелья на этих осколках полностью идентичны зелью у него на столе.

Значит, теперь у них четыре трупа! А может и пять… и шесть…

*

Джин и Поттер аппарировал в Винчестер, чтобы самим взглянуть на место преступления и поговорить с полицейскими, расследовавшими это дело.

Снейп остался в кабинете один.

Он аккуратно вытащил из коробки фотографию четвёртой жертвы и повесил ее на «магнитную» доску. Труп менеджера нашли больше месяца назад, а это означает, что его теория о том, что Хиллард была первой жертвой их серийного убийцы, разваливалась на глазах. Когда убили Джимса, она всё ещё была жива. Так почему же он дал ей обезболивающее? Потому что она была единственной волшебницей? Он что, ненавидит маглов? Мерлин, какая чушь!

Снейп подошёл к фальшивому окну и, стараясь сосредоточиться, сжал виски пальцами.

— Я слышал, у вас ещё один? — послышался за спиной знакомый голос.

Снейп обернулся. В дверях стоял Робардс. Его обычно идеально затянутый галстук был слегка приспущен, пиджак расстёгнут. В руке он держал почти допитый стакан виски.

— Маглы по нашей вине мрут как мухи, — сказал он, заходя в комнату. — И среди жертв только одна волшебница. Попахивает дипломатическим скандалом.

Снейп окинул Робардса недовольным взглядом и вновь демонстративно отвернулся к окну.

— Ты всё ещё злишься? — спросил Робардс, подходя ближе. — Ты же понимаешь, что это глупо? Я сделал то, что было необходимо.

— Я знал ещё одного ублюдка, который ради собственной прихоти любил клеймить людей как скот. Не думал, что подобная мерзость способна возбуждать и тебя…

— У меня не было другого выхода, — без тени раскаяния в голосе сказал Робардс. — Или заставить тебя взяться за это дело, или не видать мне данных от магловской полиции, как своих ушей.

— Ты мог бы меня просто попросить… — с досадой сказал Снейп.

— И ты бы снова послал меня на хер.

Гавейн сделал шаг к Снейпу и вдруг, слегка покачнувшись, едва не выплеснул остатки виски из своего стакана.

— Ты пьян? — удивлённо поворачиваясь в полоборота, спросил Снейп.

— Есть немного, — с хмельной мальчишеской ухмылкой признался Гавейн.

Он положил свою руку Снейпу на спину и медленно провёл ладонью сверху вниз, натягивая чёрную ткань сюртука.

— Ты всегда был чертовски костляв, Сев, — сказал он слегка охрипшим голосом, зачарованно следя за тем, как под тёмной тканью, отзываясь на его прикосновение, напрягается спина. — Скажи мне, ей нравится целовать твои лопатки? Так же, как нравилось это мне?

— О чём ты? — сухо спросил Снейп.

Он дёрнулся, пытаясь избавиться от жара ласкающей его ладони, однако Гавейн мгновенно подался вперёд, с упрямством возвращая руку на прежнее место.

— О Джин Атертон, — ладонь погладила плечо, спустилась ниже, бесстыже и жадно скользя по позвоночнику. — Я знаю, теперь она трахает тебя по вечерам.

— А тебе есть до этого дело? — зло огрызнулся Снейп.

— Ничуть, — Гавейн с сожалением убрал руку и залпом осушил свой стакан до дна. — Она уедет, — сказал он тихо, склоняясь к самому уху Снейпа, — а я останусь…

Дыхание, наполненное ароматом виски, обожгло Северусу шею, и он почувствовал, как Гавейн всего на одно короткое мгновение прижался к нему всем телом.

— Она уедет, а я по-прежнему буду здесь…

========== Часть 10. Джерри ==========

В Лонг Диттон Джерри ездить не любил, а после того случая, когда ему пришлось ночевать на заправке, он и вовсе старался брать заказы только поблизости. Но в этот раз диспетчерская выдала аж шесть заказ-нарядов к северо-востоку от Гилфорда, и Джерри всё же решил поехать. Адрес на Нью-Арк-лейн он оставил напоследок. Дел там было всего ничего, и, намучившись с трубами в школе, он решил, что самый лёгкий заказ выполнит в самом конце.

Дверь открыла миловидная женщина лет тридцати, и Джерри, вежливо улыбнувшись, протянул ей бланк компании с нарядом на ремонт. Кухня была чистой и опрятной, и Джерри, аккуратно поставив свой ящик с инструментами на пол, стал устанавливать новую мойку и смеситель. За окном светило солнце, разбрасывая блики по зелёной лужайке, где-то недалеко трещала газонокосилка, в воздухе пахло розами и свежескошенной травой. Джерри почти закончил, когда, потянувшись за разводным ключом, вдруг увидел за окном мальчика и мужчину. Они стояли у дома напротив, через лужайку, и мужчина что-то кричал, то и дело в слепом бешенстве встряхивая маленького мальчика за плечо. Ему было пять, от силы шесть. Мальчик испуганно заплакал, попытался вырваться, а потом отец поднял его вверх и со всей силы яростно швырнул его оземь…

Потерянный кроссовок покатился по траве, мальчик упал лицом вниз и на секунду Джерри показалось, что его собственная ключица вновь хрустнула.

А потом мужчина нагнулся и поднял мальчика снова…

Джерри не помнил, как собрал инструменты, вышел на улицу и сел в машину. Очнулся он только на трассе А3. Руки его дрожали, из прокусанной истерзанной губы сочилась кровь.

Дома он налил себе полстакана виски и выпил залпом. А затем поднялся на мансардный этаж, сел за свой стол, закрыл глаза и представил, как несколько раз наотмашь бьёт разводным ключом мужчину по лицу, как ломаются его кости, как брызжет во все стороны кровь. Может, он зря этого так и не сделал? На его закушенных губах вновь появился солоноватый привкус крови, собственная ключица отчаянно болела, хотелось встать и сломать ногой стул, и бить его до тех пор, пока он не раскрошится в щепки и не разлетится по всей комнате.

Болезненно морщась, Джерри растёр ключицу рукой, достал из ящика толстую тетрадь и, стараясь успокоиться, стал перелистывать страницы. Здесь были рецепты всех его зелий. Всех, что он когда-либо сварил, все его разработки, все подробные описания, все его идеи. Вся его жизнь…

Иссушающее зелье, шипоносное зелье… — эти зелья были призваны отпускать его демонов. Что ему делать с демоном, сидевшим у него внутри сейчас, Джерри просто не знал.

Что может быть равнозначным наказанием за издевательство над ребёнком?

Он долго смотрел на девственно чистый лист в тетради, а потом кое-что вспомнил. Встав из-за стола, порылся на полке в шкафу, где ровными рядами стояли все сваренные им зелья, и наконец нашёл то что искал — маленький флакон из своего детства. «Поцелуй смерти».

Ему было шесть, когда отец впервые принёс домой это зелье. «Поцелуй смерти» — магия для тех, кому не посчастливилось родиться сквибом. Теперь Джерри знал, как это работает. Но тогда, в шесть лет, он очень испугался, когда магия, принадлежавшая сердечной жиле фестрала, вырвалась из него наружу, так, словно что-то внезапно взорвалось у него внутри. Второй раз отец купил это зелье, когда Джерри было одиннадцать, но так его и не испробовал.

Джерри выпил обезболивающее, натёр мазью плечо, а затем написал в тетради рецепт Костероста, подумал немного и стал прописывать технологию изготовления. Он объединит рецепты двух зелий и создаст свой собственный «Поцелуй смерти», способный поцеловать так, что мало никому не покажется.

*

В последние дни Лиз становилась всё более грустной и замкнутой, и Джерри чувствовал, что виноват перед ней. Он пропустил их традиционное пятничное чаепитие и, уйдя с головой в свои зелья, совсем не уделял ей внимания. Поэтому он решил пригласить Лиз в субботу в Гилфорд. Зелье, сваренное на основе Костероста, настаивалось два дня, и по мансарде растекался горьковатый аромат фиалок.

Джерри надел свои лучшие джинсы, новую рубашку и заехал за Лиз в Эш. Пока она собиралась, он сидел на капоте, рассматривая через заросший цветами палисадник смешные фигурки из молочных пакетов у неё на подоконнике.

В Гилфорде они припарковались на стоянке у большого торгового центра и долго гуляли по магазинам, разглядывая красиво оформленные витрины, а потом Джерри купил Лиз браслет и, аккуратно надевая его ей на руку, совершенно внезапно снова увидел его. Одетый в форменную футболку хозяйственного магазина мужчина, избивавший два дня назад мальчика, упаковывал какому-то покупателю чайник. «Джим Ферл» было написано у него на бейджике.

— Что случилось? — требовательно спросила Лиз, дёргая Джерри за руку.

— Это тот самый ублюдок, что бил своего сына, — сказал Джерри и тут же пожалел об опрометчиво брошенных словах, заметив, как руки Лиз нервно вцепились в собственные запястья. Когда-то эти запястья тоже украшали синяки. Джерри знал, что несколько лет назад Лиз избивал её собственный муж.

— Идём, — сказал Джерри, решительно беря Лиз за руку, — к чёрту его!

Он принес Лиз мороженое, сел рядом и, потянувшись через столик, решительно поцеловал, а потом, сам удивившись собственным словам спросил:

— Ты не хотела бы поехать со мной в Уругвай? Я слышал, там очень востребованы хорошие зельевары.

========== Часть 11. Лиз ==========

*

Утро Снейпа снова началось с визита в лабораторию.

Он сидел за столом, просматривая собственные записи, и думал о том, что ещё он мог упустить или оставить без должного внимания. Как там сказала Джин? Возможно, мы уже с десяток раз натыкались на нечто важное, но так этого и не поняли.

Именно так он упустил зелье с древницей.

Кстати, почему всё же древница? Он ведь уже задавался этим вопросом и так и не нашёл ответ. Снейп задумчиво постучал пальцами по столу, подыскивая разумное объяснение. Древница очень не стабильное растение. С ней легко можно запороть весь состав, и при этом ведь существует немало подходящих аналогов. Так почему же древница? Разве что она очень дешёвая…

Снейп задумался.

Да, пожалуй, в этом был смысл. Он просмотрел список ингредиентов, что составлял по каждому зелью, и решил, что его возможная догадка не слишком далека от истины. У зельевара, сварившего эти зелье, несмотря на его гениальность, были проблемы с деньгами.

Но как такое вообще возможно? Да любая аптека с огромным удовольствием наняла бы его на работу. Не говоря уж о частной практике. С такими-то навыками получить лицензию…

И тут он понял! Мерлин подери! Вполне возможно, у их таинственного зельевара просто нет диплома об образовании. Неужели он сквиб? Нет, вряд ли, скорее у него просто слишком слабые магические способности. Для варки зелий хватает, а для колдовства нет. Такое возможно? Хотя всё равно что-то тут было не так. Некоторые его зелья были очень мощными и сложными, с такими зельями не справиться без достаточной подпитки магией со стороны самого волшебника, та же драконья кровь просто бы свернулась. А в этом иссушающем зелье драконья кровь была, и немало. К тому же, зелья, приготовленные слабым магом, довольно быстро теряли свои свойства. А зелья убийцы сохраняли свои свойства очень долго. Даже то немногое, что осталось на осколках колбы, найденной на складе, всё ещё хранило отпечаток магии.

Возможно, магия его нестабильна. Возможно, она просыпается в нём волнами, когда он сильно злится или волнуется. И именно тогда он варит свои зелья?

Снейп торопливо открыл магловский зип-пакет, вытащил из него осколок колбы, пододвинул к себе спектральный магический анализатор и вынул из кармана палочку. Внимательно осмотрел осколок и вдруг напрягся. Что за чёрт?

Стекляшка колбы при спектральном анализе отливала лёгким золотом. Откуда это взялось?

Снейп аккуратно вытащил все осколки из зип-пакета и осмотрел их один за другим. Два крупных осколка, на которых были найдены отпечатки пальцев, отливали золотом.

Он бредит! Снейп на секунду прикрыл глаза, пытаясь успокоиться и сосредоточиться. Нет. Это просто невозможно.

Медленно, стараясь не делать нервных резких движений, Снейп пододвинул к себе колбу с иссушающим зельем, набрал из неё немного зелья в пипетку и вновь склонился над анализатором.

А затем вскочил со стула и бросился искать спектральный справочник.

*

Джин и Поттер были в кабинете. Джин просматривала отчёт по данным с магловских видеокамер. Поттер распечатывал большой почтовый тубус с международной доставкой.

— Пришли данные по Элизабет Хиллард, — сказал он, завидев Снейпа. — Когда мы решили, что она первая жертва, я запросил по ней более старые сведения. Это прислали из Америки, оказывается, она раньше жила там…

— У меня, кажется, кое-что есть! — довольно резко перебивая Поттера, сказал Снейп. — Артура Джимса убила женщина.

— Что? — растерянно переспросил Поттер.

Джин отложила свой отчёт в сторону и внимательно посмотрела на Снейпа.

— У меня есть магический спектральный анализатор, — сказал Снейп, глядя на Джин. — Он похож на ваш магловский микроскоп, но функции у него другие. К примеру, при анализе зелья он помогает определить, сушеные или свежие ингредиенты были использованы в зелье. Сердце дракона используют и в сыром виде, и в высушенном, и только при спектральном анализе можно понять, что применялось в том или ином случае. Ещё на нём можно проверять качество ингредиентов, и это важно, потому что старые ингредиенты, как правило, содержат в себе очень мало волшебных свойств. А есть ещё очень нестабильные ингредиенты, которые теряют свои свойства, если собирать их при неправильной луне или не в то время года. И ингредиенты, которые меняют свои свойства в зависимости от пола зельевара. К таким ингредиентам относится древница. Это то самое растение, что даёт в зелье иссушающий эффект. Так вот, при спектральном анализе стёкла колбы с места преступления окрасились золотым. Такое происходит, когда свойства древницы меняются, потому что с ней работала женщина.

— Постойте, — перебила его Джин. — Вы сейчас утверждаете, что наш убийца-зельевар — женщина?

— Нет! — сказал Снейп.

— Тогда я ничего не понимаю! — ответила Джин.

— Зелья приготовил мужчина, все до единого. Я взял спектральный справочник, вычленил из списка ингредиентов все те, что могут реагировать на магию зельевара в зависимости от его пола, и перепроверил все зелья. Нигде нет никакой реакции. Единственное место, где спектральный магический анализ даёт золотой отлив, это отпечатки пальцев на колбе.

— Мы не можем исключать, что они там давно, — нахмурившись, сказал Поттер.

— Не можем, — согласилась Джин, — но раз спектральный анализ показывает золотое свечение, то руки этой женщины были испачканы зельем в тот момент, когда она держала в руках колбу, а произойти это могло лишь только в двух случаях — когда она наливала в колбу зелье или когда выплёскивала его на жертву.

— Постойте! То есть мы сейчас, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, делаем вывод, что наших убийц двое? — спросил Поттер.

— Возможно, — ответил Снейп, подходя к доске, — а возможно и другое.

— Возможно, что зелья варил один, а убивал другой, — сказала Джин.

*

Четыре фотографии, четыре трупа, четыре жизни. И только одна женщина, одна волшебница и единственная жертва, которой дали обезболивающее. Снейп долго смотрел на доску, а потом подошёл к ней, снял с неё четыре фотографии и перевесил их в другом порядке.

Менеджер, убитый Иссушающим зельем.

Наркоманка, превратившаяся в дикобраза.

Муж, бивший свою жену и изувеченный зельем, сломавшим ему все кости.

И, наконец, Элизабет Хиллард.

Ей дали обезболивающее и убили «Exponendo animam», зельем, которое французы прозвали «Обнажающее душу».

Снейп на секунду прикрыл глаза и вспомнил собственные слова.

«Если Бог не способен разглядеть красоту человеческой души, чтобы всё же забрать её в рай, ему нужно в этом помочь… содрав с тела кожу вместе с пороками»

— Что там в вашем отчёте, Гарри? — спросила Джин.

Она стояла рядом с ним и смотрела на доску, и Северус был уверен, что она тоже всё поняла.

*

Джерри как раз собирался перекусить в местной забегаловке, когда по телевизору начали показывать новости. Он откусил от своего гамбургера и вдруг замер, не в силах отвести взгляда от телевизора.

На экране показывали фотографии тела, найденного накануне в Лонг Даттон. Джерри прочитал бегущую строку, вычленил имя Джима Ферла и понял, что руки его дрожат. Неужели это его зелье? Но как это возможно? Джерри прошиб пот, джинсовая рубашка мгновенно прилипла к телу, стало трудно дышать. Наверно, ему показалось. Этого не может быть. Чёрт, этого просто не может быть! Фотографии были на экране всего несколько секунд. Может, ему показалось? Может, Ферла просто так сильно избили?

Джерри впился взглядом в бегущую строку и тут же увидел пугающие слова: «нет внешних повреждений кожи», «сломаны все кости».

Его вырвало за углом забегаловки недоеденным гамбургером и желчью. Джерри посидел немного на земле, стараясь унять дрожь, а потом кое-как добрался до машины и, сев за руль, обессиленно закрыл глаза.

Как это возможно? О его зелье не знал никто. И о Ферле не знал никто… Кроме Лиз…

Понимание пришло мгновенно… Обожгло… напугало и отступило… нет, это невозможно, это полный бред. Ну какой из Лиз убийца?!

Он завёл машину и, медленно съехав с обочины, направился к дому. Слава Богу, ехать было недалеко.

Джерри зашёл в дом, взбежал на второй этаж по лестнице и быстро открыл шкаф, в котором хранил зелья. «Поцелуй смерти» он сварил последним. Флакон с зельем должен был стоять на виду в переднем ряду, и не заметить его было просто невозможно. И всё же зелья не было.

Руки Джерри тряслись. Он сел перед шкафом на пол и попытался успокоиться. Если он расколотит случайно какое-нибудь зелье, ничего хорошего из этого не выйдет. Тут хранилось столько дряни, что можно было мгновенно превратиться в дикобраза или лишиться всех своих зубов.

В дикобраза — эхом пронеслось у Джерри в голове. Он медленно отодвинул пару колб в сторону и осмотрел шкаф. Шипоносного зелья тоже не было. На его месте на полке белел едва различимый кружок — след от колбы.

Джерри перерыл весь шкаф и понял, что не хватает ещё и иссушающего зелья.

Три зелья, что он сварил за последние полтора месяца. Всё, что он сварил после того, как познакомился с Лиз.

Невозможно… Просто невозможно! Он ещё раз перерыл всю полку, взял картонную коробку и аккуратно сложил в неё все зелья. Если кто-то убил Ферла его зельем, держать это в доме нельзя. Рано или поздно его вычислят. Если не магловская полиция, то Аврорат, и тогда ему вряд ли поверят, что он совершенно ни при чём.

Джерри быстро спустился к машине, открыл багажник и засунул коробку с зельями в самый дальний угол, спрятав её за ящик с инструментами, а затем вспомнил про канистры с зельем стазиса и бегом направился в подвал. Дрожащими руками достал из кармана ключи и отпер дверь. И понял, что ноги его не держат.

Из трёх канистр с зельем стазиса, что у него были, осталась только одна.

А потом он сел на ступеньки и стал вспоминать.

Всё, что он знал о Лиз…

*

Пока он варил зелье, магия искрилась на его пальцах. Руки его больше не дрожали, а внутри собралась пугающая пустота. Там должны были быть боль, страх, отчаяние, но их не было. Не было ничего.

«Exponendo animam».

Зелье милосердия.

Зелье, дающее второй шанс.

Сам Джерри тоже хотел бы переродиться в другом мире и другом теле. Может, он когда-нибудь так и сделает?

*

Он доварил зелье к 8 вечера, аккуратно прибрал за собой лабораторию, достал из комода документы и деньги. Так или иначе, он знал, что в этот дом больше не вернётся.

А потом он поехал к Лиз.

Когда он добрался до места, в Эше было уже темно. Справа от дома тихо потрескивал электрический фонарь. В ветвях большого раскидистого тиса шелестел ветер.

— Джерри? — удивилась Лиз, открывая ему дверь.

Джерри вошел внутрь и сразу, в прихожей, не позволяя ей пройти в гостиную, тихо спросил:

— Зачем?

Лиз подняла на него непонимающий взгляд, хотела ещё что-то сказать, а затем мертвенно побледнела.

— Ты видел новости? — спросила она севшим голосом.

Джерри кивнул.

Немного помедлив, она осторожно коснулась его руки, а затем отвернулась и пошла в гостиную. Села на стул, и как-то совсем по-детски сложила руки на коленях. Джерри прошёл за ней следом и остановился в дверях комнаты.

— Он это заслужил, — сказала Лиз, глядя прямо перед собой. — Он бил жену и издевался над ребёнком. Кто-то должен был его остановить.

— И ты действительно считаешь, что это выход? Что убийством можно решить проблему?

— А для чего ты тогда вообще сварил это зелье, Джерри? Разве не для того, чтобы поквитаться с этим ублюдком? Разве не для того, чтобы всё это прекратить?

— Мне нужно было куда-то выплеснуть свой гнев, — сказал Джерри, — и я не хотел выплёскивать его на людей. В этом мире дерьма хватает и без меня.

— Может, дерьма так много как раз потому, что мы ничего не делаем? — спросила Лиз. — Потому что наш гнев остаётся на кухне? Потому что мы терпим и ждём? Ждём, что всё наладится. Что жизнь станет лучше. Что они изменятся!

Лиз взяла с журнального столика карандаш и сжала его в пальцах.

— А они никогда не меняются! Мой муж избивал меня два года, пока я не решилась подать на него заявление. Бил, а потом извинялся, умолял о прощении, говорил, что любит. Я прощала, терпела из-за дочери, а потом всё повторялось снова и снова. Снова и снова!

Она на секунду прикрыла глаза и пальцы её, сжимавшие карандаш, побелели от усилия.

— А потом он спустил меня с лестницы и сломал мне четыре ребра и нос. Я не смогла позаботиться о себе, зато теперь я смогла позаботиться о других. И этот ублюдочный Ферл больше никогда не сделает такого со своей женой.

Джерри зашёл в комнату и, опустившись в кресло напротив, спросил:

— Где остальные зелья, Лиз? Где ещё два зелья, что я сварил?

— Я их использовала.

— Как? — дрогнувшим голосом спросил Джерри. Впрочем, он и сам уже знал ответ.

— Наркоманка и менеджер с твоего склада.

Джерри слушал, как она это говорит, и понимал, что в её голосе нет ни раскаяния, ни сожаления, ни страха.

— Когда я написала на мужа заявление, он от нас ушёл. Мы остались с дочерью вдвоем. Клиф, моей маленькой Клиф было четыре года, когда это случилось. Она много болела, я работала, как проклятая, но на лекарства уходили все наши деньги. И на сиделку денег не было. Я часто опаздывала на работу, брала отгулы, много больничных, — Лиз замолчала, сглотнула и заговорила вновь: — Никто не хочет держать на работе женщину с больным ребенком. Тебе ли не знать, Джерри, как сложно найти работу, когда ты ущербен. Мы переезжали снова и снова, наше жильё становилось всё хуже и хуже. А потом меня поставили на учёт в социальную службу, и мой инспектор сказала, что если я ещё раз потеряю работу, они заберут мою Клиф. А потом меня снова уволили, — Лиз заплакала и зло вытерла ладонью слёзы. — Я умоляла менеджера магазина, где я работала, дать мне второй шанс. А он сказал, что я должна раздвинуть для него ноги, если хочу, чтобы он меня оставил. Он трахнул меня прямо в подсобке магазина, на мешке с овощами. А потом делал это снова и снова… ещё два месяца…пока они не забрали у меня Клиф. Инспектор сказала, правила стали жёстче, и наше с дочерью жильё не соответствует их нормам. А потом дочка умерла…

Джерри поднялся из кресла, сходил на кухню и принёс ей воды.

— Они никогда не останавливаются, — сказала Лиз, выпивая стакан залпом. — Сначала твой мистер Джимс забрал бы у тебя все деньги, а потом трахнул бы тебя в подсобке на мешке с овощами… И делал бы это снова и снова…

Она поставила стакан на стол и зло добавила:

— Теперь я изменилась, Джерри! Я отомщу им за всё что они сделали, за свою сломанную жизнь, за дочь, за всех тех, у кого просто не хватает сил… И я буду делать это с ними снова и снова!

— Тихо, Лиз, — сказал Джерри, бережно беря её за руку. — Тихо. Не плачь. Теперь все будет хорошо.

Лиз закрыла глаза и, откинувшись на спинку стула, тихо уснула.

А потом он её отпустил…

*

Снейп стоял на ступеньках Министерства и смотрел на дождь. Всё, что он мог в этом деле, он сделал. Дальше осталась работа только для магловской полиции и Аврората.

Из Америки на Элизабет Хиллард прислали достаточно материалов. Протоколы о задержании мужа. Документы о лишении её родительских прав… Выписку из психиатрической клиники, где Элизабет Хиллард провела два года. И копию свидетельства о смерти её дочери. Впрочем он догадывался, что Джин придётся собрать ещё немало доказательств.

«Exponendo animam».

Зелье обнажающее душу перед Богом.

Снейп не знал, почему их таинственный зельевар так поступил. Почему он выбрал именно этот путь. Может, потому что считал, что Лиз Хиллард никогда не остановится?

— Он её отпустил, потому что она была ему дорога, — тихо сказала ему Джин, когда они прощались в атриуме Министерства. — Позаботился о ней как смог. Это зелье… — она замялась. — Он выбрал его не случайно. Думаю, наш зельевар знал, что внутри окружавшей Лиз тьмы всё ещё где-то прячется свет, и очень хотел, чтобы Бог тоже это увидел…