КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно
Всего книг - 712673 томов
Объем библиотеки - 1401 Гб.
Всего авторов - 274523
Пользователей - 125066

Новое на форуме

Новое в блогах

Впечатления

Влад и мир про Шенгальц: Черные ножи (Альтернативная история)

Читать не интересно. Стиль написания - тягомотина и небывальщина. Как вы представляете 16 летнего пацана за 180, худого, болезненного, с больным сердцем, недоедающего, работающего по 12 часов в цеху по сборке танков, при этом имеющий силы вставать пораньше и заниматься спортом и тренировкой. Тут и здоровый человек сдохнет. Как всегда автор пишет о чём не имеет представление. Я лично общался с рабочим на заводе Свердлова, производившего

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
Влад и мир про Владимиров: Ирландец 2 (Альтернативная история)

Написано хорошо. Но сама тема не моя. Становление мафиози! Не люблю ворьё. Вор на воре сидит и вором погоняет и о ворах книжки сочиняет! Любой вор всегда себя считает жертвой обстоятельств, мол не сам, а жизнь такая! А жизнь кругом такая, потому, что сам ты такой! С арифметикой у автора тоже всё печально, как и у ГГ. Простая задачка. Есть игроки, сдающие определённую сумму для участия в игре и получающие определённое количество фишек. Если в

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
DXBCKT про Дамиров: Курсант: Назад в СССР (Детективная фантастика)

Месяца 3-4 назад прочел (а вернее прослушал в аудиоверсии) данную книгу - а руки (прокомментировать ее) все никак не доходили)) Ну а вот на выходных, появилось время - за сим, я наконец-таки сподобился это сделать))

С одной стороны - казалось бы вполне «знакомая и местами изьезженная» тема (чуть не сказал - пластинка)) С другой же, именно нюансы порой позволяют отличить очередной «шаблон», от действительно интересной вещи...

В начале

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
DXBCKT про Стариков: Геополитика: Как это делается (Политика и дипломатия)

Вообще-то если честно, то я даже не собирался брать эту книгу... Однако - отсутствие иного выбора и низкая цена (после 3 или 4-го захода в книжный) все таки "сделали свое черное дело" и книга была куплена))

Не собирался же ее брать изначально поскольку (давным давно до этого) после прочтения одной "явно неудавшейся" книги автора, навсегда зарекся это делать... Но потом до меня все-таки дошло что (это все же) не "очередная злободневная" (читай

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
DXBCKT про Москаленко: Малой. Книга 3 (Боевая фантастика)

Третья часть делает еще более явный уклон в экзотерику и несмотря на все стсндартные шаблоны Eve-вселенной (базы знаний, нейросети и прочие девайсы) все сводится к очередной "ступени самосознания" и общения "в Астралях")) А уж почти каждодневные "глюки-подключения-беседы" с "проснувшейся планетой" (в виде галлюцинации - в образе симпатичной девчонки) так и вообще...))

В общем герою (лишь формально вникающему в разные железки и нейросети)

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).

Праздник последнего помола [Феодосий Кириллович Роговой] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Праздник последнего помола

Прощальный поклон

Не спалось. Мучили предчувствия. Быть может, внезапно ожили вчерашние впечатления, запавшие в сердце во время поездки за город, в соседнее село. А может, тут были другие причины; бывает же так: ни с того ни с сего проснешься глубокой ночью и ну ворошить в душе то, что живо, памятно, и даже то, что забыто или забывается.

Я встал с постели. Взял с журнального столика карандаш: запишу, чтобы не забыть, слово — давнее-предавнее, но, кажется, уже не употребляемое — «ходовик». Им часто пользовался наш дедусь, когда уходил на ночь ловить рыбу удочкой-донкой: «Пойду, должно, на ходовик. Не ровен час, взнуздаю мордастого». Это означало, что дедусь пойдет на Днепр, куда-нибудь в Качалу, в Рилячино или даже за Складный остров, надеясь, как обычно, поймать сома.

Записал это слово, и вспомнилось еще одно, тоже наше, пореченское, старинное, — «погуковщина». У поречных жителей (наверно, древнейших из людей) оно по сю пору сохранило свое первоначальное значение; когда на дворе уже тепло, в воскресный день или в большой праздник, посылают от всех Мокловодов на берег, на гать либо к перевозу голосистую девушку (иногда и парня), и они, левобережные, гукают через Сулу, то есть кличут к себе на игрища, на гулянья живущих на другом берегу воинцовских девчат и хлопцев:

Передайте канат
Через двадцать п’ять хат
Та выходьте гулять —
Атю-ю-гу-у-у!..
Воинцовские отзываются — гукают свое согласие или несогласие.

Но записать слово «погуковщина» я в тот раз не успел — раздался телефонный звонок.

— Я вас слушаю… Да-да, квартира Валерия Копыло…

— Здравствуй, это я… Не узнаешь?

— Простите… Голос знакомый, но…

— Если знакомый — приезжай на этой неделе…

— Не понимаю, куда ехать… Не понимаю… На встречу с читателями или еще куда-нибудь?

— На встречу, Валерий… на нашу встречу. Это, кстати, не только моя идея, но и Гришина. Он там уже несколько дней.

— Какой Гриша?

— Тот, которого мы, помнишь, в детстве прозвали офицером. Вспомнил? Говорю тебе, он уже здесь. Приезжай в Мокловоды!..

Смекнув наконец, в чем дело, я не своим голосом закричал в трубку:

— Здравствуй, Олена!.. Неужели это ты?

— Плыви по Днепру, плыви до самого Бужина…

Я замолчал, а когда опомнился, нас уже разъединили. А может быть, сама Олена, не дождавшись ответа на свою погуковщину (как хорошо ложится здесь это слово), повесила трубку.

Я растерялся; неожиданный звонок ошеломил меня. Что ж, скорее сложить все необходимое — и на пристань, но… при чем тут Гриша? Трудно поверить, трудно себе представить, чтобы низкорослый Гриша шагал по жизни рука об руку со статной Оленой. А впрочем…

Росли мы вместе, потому что жили на одной улице, на одном конце села. Олена всегда отличалась спокойным нравом — ни грустна, ни весела настолько, чтобы из-за пустяков хохотать до упаду, и, что нам особенно нравилось, держалась она одинаково со всеми мальчишками.

…Было еще темно, когда я проснулся, и уж не спал до рассвета. Непонятная боль в сердце, вероятно вызванная воспоминаниями, не давала мне покоя. Грудь теснили догадки, предположения: тревога не проходила.

Как сон, который невозможно забыть, где-то далеко-далеко брезжит то время, когда мы разбрелись по свету. Остались только песни, которые мы любили петь, сидя над рекой или где-нибудь еще, прямо под открытым небом, на теплой земле:

На городі конопельки,
Вершки зелененькі.
Десь поїхав мій миленький —
Вороги раденькі,
Не радійте, воріженьки,
Воно так не буде.
Він поїхав та й приїде,
Мене сватать буде.
Да и то эти песни звучат теперь не явственно, а словно эхо, которое, замирая, откатывается все дальше и дальше. Другие, более поздние голоса заглушают их, но я все-таки могу различить и наш голос: он, как луч заходящего солнца, долетает до меня из глубины времени.

Наверно, правду говорят, будто человеческая жизнь пронизана мыслями, точно земля корнями. Порой кажется, конца-краю не будет моим думам. Думаю о хатах, которым суждено быть разрушенными, о людях, которым предстоит выселяться… А нынче и Олена не выходит из головы — как она да что, каково ей живется?..

На пристани я купил по привычке (и, признаться, с надеждой) свежую газету. Угостился в буфете котлетой с хлебом — и через несколько минут сидел в каюте общего класса «Софьи Перовской»… В Воинцах уже вовсю сносят людские жилища и общественные постройки; бульдозеры рушат печи. Кое-где еще маячат белые трубы или одинокие деревца, как вот эта, к примеру, дикая груша, служащая ориентиром на пути к Мокловодам…

Жаль стало до боли в сердце нашего родового, прямого, как свеча, луковского осокоря,