Зажги свою звезду (СИ) [Kitty555] (fb2) читать онлайн

========== Часть 1 ==========

– За наше на удивление удачное и продуктивное сотрудничество! – торжественным голосом провозгласил Драко Малфой и отсалютовал стаканом с огневиски своему напарнику, Гарри Поттеру.

– За благополучное завершение ещё одного сложного дела! – Поттер поднял стакан вслед за напарником. – Да будет оно далеко не последним в череде успешно закрытых нами преступлений!

– Ура, ура, вам, – насмешливо проворчал Эрни Макмиллан. Впрочем, это не помешало ему отсалютовать товарищам и залпом опрокинуть содержимое своего собственного бокала в рот.

Сегодня авроры всей группой праздновали очередное достижение в своей карьере, дружно поздравляя уже около года бывших напарниками Малфоя и Поттера. Кто бы мог подумать, что некогда непримиримые враги, они не только найдут общий язык, но и легко смогут понимать друг друга с полуслова?

Уж во всяком случае не Рональд Уизли, все это время работавший в магазине «Вредилок» своего брата и покинувший курсы авроров через неделю после их начала. И уж явно не Гермиона Грейнджер, избравшая карьеру невыразимца и исчезнувшая сперва в недрах Отдела Тайн, а потом и вообще покинувшая территорию Волшебной Англии.

Мысли о лучшей подруге детства вновь отозвались болью в сердце Гарри. В самом начале их сотрудничества с Малфоем, когда того только сделали напарником Поттера, Грейнджер начала заметно отдаляться. Конечно, перейти работать в Отдел Тайн было её решением, и Гарри поддерживал Гермиону в нем целиком и полностью. Грейнджер всегда была скорее умом, чем грубой силой в их трио, хотя и в практических умениях отказать ей было невозможно. А потом девушка просто исчезла из его жизни.

Поначалу Гермиона охотно присоединялась к ним во время еженедельных посиделок в баре, участвовала в дискуссиях, шутила вместе с друзьями. Но постепенно, по мере того, как авроры все больше сплачивались вместе, новоиспечённый невыразимец отдалялась от них. А в один прекрасный день, пообещав присоединиться к очередной посиделке, просто прислала Патронуса, что слишком занята.

После этого Гермиона вежливо, но регулярно отказывалась принимать участие в их встречах и «расслаблениях», хотя подобное времяпровождение раньше всегда доставляло ей удовольствие, а потом и вовсе куда-то исчезла «на задание». Периодически Гарри получал от подруги письма, но никогда прежде в своей корреспонденции не скупившаяся на подробности и детали, теперь Грейнджер была на удивление немногословна.

Поттер объяснял себе подобное поведение Гермионы родом её работы, ведь если уж совсем придерживаться буквы закона, то ему вообще не следовало знать о её принадлежности к Отделу Тайн. Головой Гарри все это прекрасно понимал, но сердце отказывалось принять, что семь лет школы бывшая всегда рядом, сражавшаяся бок о бок с ним, прошедшая испытания, пожертвовавшая своей собственной семьей, Гермиона просто в один прекрасный день исчезла из его жизни.

Меж тем, их празднование продолжалось, огневиски лилось если не рекой, то щедрым источником помутнения рассудка и веселья, поощряемое периодическим звяканьем выкладываемых Малфоем монет. Впрочем, Поттер не уступал своему напарнику в щедрости, и поэтому уже к концу первого часа они все были порядочно навеселе.

Внезапно в центре барной стойки, перед самым носом Гарри материализовалось голубое свечение, уже в следующую секунду принявшее мгновенно узнанную всеми форму серебристой выдры. Вот только зверёк выглядел довольно потрепанным, его всегда гладкая и ухоженная шерстка теперь торчала во все стороны и сбилась в клочья.

На мгновение Поттеру привиделось, что из бочка волшебной выдры вполне могла сочиться кровь. Меж тем, знаменитый патронус Грейнджер, глядя в самые зрачки лучшего друга Гермионы, срывающимся голосом прошептал:

– Гарри, помоги мне, – Поттер застыл на месте, мгновенно остолбенев, а всегда юркая маленькая выдра устало прилегла на стойку и полным страха и отчаяния голосом продолжила. – Пожалуйста. Только спеши. Только приди, Гарри. Пожалуйста.

В мгновенно притихшей комнате авроры настороженно переглянулись, но перед тем, как рассыпаться сверкающими искрами, выдра выдала серию координат и только после этого исчезла. Гарри перевёл ошарашенный взгляд на остальных членов его группы, впитывая в себя шок окружающих, словно зеркало отражавший его собственную реакцию.

Впрочем, Малфой уже поспешно вводил координаты в волшебное локализующее устройство, которое каждый из них носил на запястье. Пытаясь собраться с мыслями, Гарри сконцентрировался на волшебной карте, безошибочно угадывая очертания далёкой Праги. Макмиллан уже вытаскивал из кармана несколько флаконов с антипохмельным зельем, протягивая их Малфою и Поттеру одновременно.

Драко опрокинул содержимое в рот, даже не глядя. Через мгновение Поттер и сам Эрни последовали его примеру, когда Малфой поднял совершенно серьезный взгляд на Гарри:

– Ее координаты соответствуют маггловской больнице. Какого черта Грейнджер понадобилось там?

– Разберёмся на месте, – Поттер всегда умел принимать решения молниеносно и так же быстро начинал действовать. – Перемещаемся, Малфой. А ребята оформят соответствующие документацию без нас.

– Я с вами, – Макмиллан вскочил на ноги, явно давая понять, что медицинский эксперт их группы даже не намеревался выслушивать возражения, а уж тем более принимать их всерьез. – Если она в маггловской больнице, Грейнджер может понадобится моя помощь. Думаю, здесь уладят всю бюрократию без нас?

Остальные члены их оперативной группы лишь кивнули. Похоже, сосудов с антипохмельным у Макмиллана всегда было с собой предостаточно, и все следы выпитого огневиски уже бесследно испарились. Авроры из группы Поттера были вновь трезвы, как стёклышко. Впрочем, ни Поттер, ни Малфой не обращали внимания ни на кого вокруг. И уже через несколько мгновений вот уже год, как партнёры, в сопровождении целителя Макмиллана они исчезли из бара.

Все трое материализовались в самом центре приемного покоя маггловской больницы. Отводящие внимание и дезориентирующие чары действовали безотказно, и поэтому никому из магглов и в голову не пришло поставить под сомнение внезапное появление трёх мужчин. Впрочем, все были абсолютно уверены, что троица, сейчас дружно бросившаяся к дежурному клерку, ещё мгновение назад спокойно зашла через дверь. Или вбежала, что тоже бы не навело на мужчин никакого подозрения.

– Чем могу быть полезна? - по-английски проговорила молодая женщина с сильным акцентом, окинув взглядом довольно привлекательных мужчин. Все трое были одеты в добротные водолазки и джинсы, и если о принадлежности их одежды известным дизайнерам у двоих из них ещё могли возникнуть вопросы, то блондин был явно облачен в вещи с довольно существенными ценниками.

– Гермиона Грейнджер, – проговорил зеленоглазый брюнет, не мигая глядя в самые зрачки девушки. Не подчиниться подобному приказу той даже в голову не пришло, и поэтому она кивнула, мгновенно склоняясь над монитором. – Родильное отделение, господа. Мисс Грейнджер доставили не так давно, но были послеродовые осложнения. Сейчас её готовят к операции. – Внезапно, словно что-то вспомнив, девушка подозрительно прищурилась. – А вы кто будете? Отец ребёнка?

– Что? – Поттер моргнул. – Нет, я не отец.

– Тогда, быть может, вы родственник? Поймите, мы не можем делиться конфиденциальной информацией со всеми подряд.

– Мерлиновы подштанники! – Макмиллан нетерпеливо закатил глаза и, заметив ошарашенное выражение лица девушки, снова выругался, на этот раз доставая палочку и направляй её прямо в лоб клерка. – Брат, сват, муж, да без разницы! Кем мы там должны быть, чтобы ты нас впустила и больше не задавала дурацких вопросов?

– Брат подойдёт, – машинально отчеканила девушка, хотя вопрос Эрни был риторическим.

– Я брат, – Поттер уже успел прийти в себя и сейчас действовал строго по предписанному в таких ситуациях протоколу. – В какой Гермиона палате?

Девушка кивнула, быстро написав на кусочке бумаги номер, и Макмиллан вырвал его едва ли не прежде, чем она успела закончить.

– Торопитесь, – Эрни уже направлялся в сторону лестницы, и Поттер предусмотрительно решил не указывать чистокровному волшебнику на маггловский лифт. – Если она в родильном отделении и её готовят к операции, ничего хорошего это не предвещает. Нам нужно вытащить Грейнджер прежде, чем магглы сделают что-нибудь непоправимое.

Его спутники даже не собирались спорить, и уже через несколько минут все трое влетели в указанную на бумажке палату.

Гермиона лежала на подушках совершенно бледная. Её глаза были плотно закрыты, а длинные ресницы отбрасывали глубокие тени на почти бескровную кожу. Пышные волосы были спутаны, в беспорядке разметавшись по подушке, а на прикроватной тумбочке Гарри мгновенно заметил её маленькую бисерную сумочку. Автоматически положив её в карман, Поттер обернулся к Эрни, но медэксперт уже был занят. Вытащив палочку, он произносил диагностические заклинания, при этом постоянно хмурясь.

– Думаю, нам нужно позвать сестру и разузнать, что здесь произошло, – Макмиллан схватил в руки пластмассовую коробочку с соответствующей надписью и покрутил её в пальцах. – Ку-ку? Медсестра? Кто-нибудь живой? Нам нужна помощь.

– Нажми кнопку, – отчеканил Поттер и уже было приготовился сам исполнить собственное указание, когда Малфой материализовался возле кровати с медицинской карточкой в руках. На его плечах был наброшен настоящий белый халат, и Малфой сейчас с самым серьезным видом читал записи.

– Похоже, они не могут остановить кровотечение и поэтому собираются её оперировать, – констатировал Драко и захлопнул карточку. - Поттер, что такое «оперировать»?

– Это значит резать, что-то вынимать, а потом зашивать, но какое к драклу кровотечение? И вообще, откуда ты знаешь? – машинально поговорил Макмиллан и вновь провёл палочкой над Гермионой.

– Я всего лишь читаю, что здесь написал лекарь, – Малфой поджал губы и серьезно посмотрел на Поттера. – И мне не нравится это «оперировать».

– Никому не нравится, – перебил его Эрни. – Особенно если учесть, что физиологически с ней все нормально. Я чётко вижу наложенное на Грейнджер проклятие. А это значит, что ей не надо в операционную, ей нужно в Святого Мунго.

– Отлично, – Гарри коротко кивнул. – Значит, забирай Гермиону отсюда и аппарируй.

– Согласен, – Эрни кивнул, но прежде, чем подхватить девушку на руки, влил ей в рот две бутылочки зелий, достав их из кармана. - Стабилизирующее и кровоостанавливающее. - Прокомментировал Макмиллан под вопросительным взглядом обоих авроров.

- Сколько ты всего там таскаешь в карманах? - бровь Малфоя не без изумления изогнулась. - Они у тебя бездонные?

– Чары незримого расширения, - пояснил Поттер. - Гермиона ему наподобие своей сумочки когда-то наколдовывала.

– Впечатляет, - Малфой с уважением кивнул, но Эрни его перебил.

– Если вы не против, то предлагаю отложить восхищение Грейнджер на потом и заняться её спасением, - и, обернувшись к Гарри, продолжил. - Поттер, ты тут все подчисти, а Малфой пусть заберёт ребёнка.

– Какого ребёнка, Макмиллан? – Драко оторопел.

– Малфой, - Эрни уже был готов высказать тому все, что когда-либо думал о его ментальных способностях, но Поттер его перебил. Вытащив из кармана портключ в Мунго, он всунул его в руки Макмиллану, без лишних слов активируя транспорт. После чего Гарри вновь обернулся к Малфою и покачал головой.

– Даже не буду это комментировать. Гермиона в родильном отделении, значит, она родила ребёнка. Пойди и забери его, потом вернёшься сюда.

– А как я его узнаю? Я же даже не в курсе, как его зовут… - Малфой не притворялся идиотом. Долгий, изучающий взгляд быстро уверил Поттера в этом. Вздохнув, Гарри принялся объяснять.

– Грейнджер, Драко. Ребёнка зовут Грейнджер. Обычно кроватки подписаны. В карточке указано, что это мальчик. Если что, спросишь сестёр, только потом подчистишь им память.

Кивнув, Малфой вышел из комнаты, и через мгновение, несколько раз взмахнув палочкой и засунув уменьшенную чарами медицинскую карту в карман, Гарри тоже покинул опустевшую палату, которая теперь выглядела, словно Гермионы в ней никогда и не было.

Поттер едва закончил разбираться со всеми следами пребывания Гермионы в маггловской больнице, когда вернулся Малфой. На руках Драко держал аккуратный свёрток в голубой шапочке и пелёнке. Лицо Малфоя было хмурым, и Поттер невольно сжал зубы: неужели держать на руках ребёнка магглорождённой волшебницы для него было таким испытанием?

За последний год их тесного сотрудничества и постоянного наблюдения Поттер заключил, что видит все признаки изменившегося мировоззрения напарника. Или, получается, он просто себя в этом убедил?

– Сложности? – Гарри многозначительно приподнял бровь, подразумевая сразу с десяток возможных ответов на свой вопрос.

– Что? – Малфой моргнул, отрываясь от созерцания прижатого к себе комочка новой жизни. – Никаких. В принципе, стоило только зайти и просканировать комнату на наличие волшебника, и можно было уже имени не читать. И ты прав, на этой странной кроватке, больше похожей на прозрачную коробку, была указана фамилия матери. Странно, что не отца.

– Если ты не обратил внимание, то его пока вообще не наблюдается, – хмуро пробурчал Гарри и обернулся к напарнику. – А на кого он похож?

– Кто? Отец? Откуда я знаю! – глаза Малфоя опасно сверкнули.

– Да не отец, ребёнок, – Гарри устало покачал головой. – Ты сегодня реально тормозишь, напарник. На тебя антипохмельное не подействовало?

– Все нормально, – Малфой выдавил из себя улыбку. – Нам пора возвращаться. У тебя же есть ещё один портключ? Потому что если Грейнджер придёт в себя и ребёнка не обнаружит, она всем голову оторвёт. А в её положении это может быть опасно.

Поттер насмешливо хмыкнул, про себя отмечая, что Малфой отнюдь не волновался за оторванные головы сотрудников Святого Мунго, или даже за Эрни Макмиллана, который однозначно первым попадётся под горячую руку волшебницы. Впрочем, перед тем, как активировать портключ, Гарри подошел к напарнику и с интересом заглянул вовнутрь пелёнок, окинув младенца изучающим взглядом.

Сказать что-либо о принадлежности ребёнка кому-то из их общих знакомых было действительно невозможно. Маленькая, круглая головка была совершенно лысой и без намёка на пушок какого-либо цвета. А внезапно открывшиеся глазки, хоть и однозначно светлые, были на данный момент того непонятного, мутного цвета, который явно ещё будет меняться в будущем.

– Думаю, что глаза светлые, волосы тоже. А больше ничего сказать не могу, – пожал плечами Малфой, с интересом наблюдая за Поттером.

– Нам это ни о чем не говорит, – констатировал Гарри и достал свой порт ключ. – Помнится, на самых ранних фотографиях у Гермионы тоже были очень светлые волосы. Они и сейчас не тёмные.

– Ладно, – Драко настороженно оглянулся по сторонам. – Пора и честь знать, пока нам не пришлось заново тут подчищать следы.

Через несколько мгновений они исчезли из комнаты, и медсестра, буквально разминувшаяся с ними, уже обнаружила бывшую палату мисс Грейнджер совершенно пустой. Постояв с мгновение посреди комнаты, женщина пожала плечами и отправилась по своим делам даже не удивившись тому факту, что понятия не имеет, что ей могло там понадобиться. И логично заключив, что ей явно не помешает ещё одна чашка крепкого кофе, желательно, с шоколадом.

Впрочем, никто в этой маггловской больнице никогда больше и не вспомнит о Гермионе Грейнджер или её малыше, как и напрочь исчезнет из памяти всего персонала любое воспоминание об элегантно и богато одетом блондине, который вёл себя так, словно первый раз в жизни слышал о родильных отделениях, отдельных комнатах для малышей, и вообще больницах.

Но которого несколько пожилых медсестер, работавших с новорождёнными уже довольно долго, мгновенно спросили, не будет ли он отцом симпатичного малыша мисс Грейнджер. Просто что-то в чертах его лица однозначно натолкнуло опытный глаз как минимум трёх женщин к подобному заключению. Впрочем, они оставили свои догадки при себе…

========== Часть 2 ==========

Гермиона медленно приходила в себя. Произошедшее с нею за последние несколько часов все ещё имело довольно размытые очертания, но постепенно мысли вновь принялись выстраиваться в четкую, логическую цепочку, складываясь в череду не совсем удачных событий.

Все началось с того, что Грейнджер внезапно вызвали на встречу в одном из маггловских районов, где волшебством не просто нельзя было пользоватся, но чтобы даже выбраться из которого понадобился бы как минимум час. Поскольку последняя медиковедьма почтенного возраста и завидного опыта, которая накануне проверяла состояние беременности Гермионы, уверила её, что до родов ещё как минимум две недели, Грейнджер согласилась. А потом все буквально пошло наперекосяк.

Заказанный ею ланч оказался содержащим не только слишком много специй, но явно вызвал реакцию. Впрочем, едва осознав: что-то пошло не так, Гермиона потребовала список ингредиентов, используемых в её овощном рагу, и чуть не выругалась в голос. Одна из добавленных специй являлась как раз тем ингредиентом зелий, который мгновенно вызывал у волшебниц на любой стадии беременности преждевременные роды.

К этому моменту было уже поздно что-либо сделать, но и медлить тоже было нельзя. Грейнджер заранее была предупреждена всеми своими медиковедьмами, что её роды по какой-то причине могут быть сложными. В Праге в подобном винили примененный к ней два год назад Круциатус, и Гермиона не спорила.

Грейнджер ничего не сказала, только швырнула на стол деньги, едва успев извиниться перед человеком, с которым у неё была назначена сегодняшняя встреча, и выскочила из кафе. Она намеревалась вызвать такси, нет, остановить первую попавшуюся машину и потребовать доставить её в ближайшую знакомую точку, из которой можно было переместиться в волшебный госпиталь, но не успела.

Гермиона потеряла сознание как раз в тот момент, когда водитель остановил возле неё машину. Как оказалось, мужчина быстро сориентировался, подхватив беременную женщину, воды который уже слишком очевидно отошли, на руки, и на полной скорости помчался в маггловскую больницу. Грейнджер пришла в себя уже в родильном отделении, а потом все происходило слишком быстро. Мальчик появился на свет едва ли не полчаса спустя, что было немыслимо для первых родов, и молодая женщина прекрасно осознавала: сработал тот самый ингредиент зелья.

А потом врачи оповестили её, что с ребёнком всё хорошо, но они не могут остановить кровотечение. Гермиону принялись готовить к операции в ту же минуту, впрочем, успев ей объяснить, что сейчас борются за её жизнь. Перед тем, как вновь провалиться в уже начинавший окутывать её мрак беспамятства, Грейнджер успела дотянуться до своей палочки, надёжно спрятанной внутри её бессменной спутницы – бисерной сумочки, и послала Гарри патронус.

И вот сейчас, едва открыв глаза, безошибочно узнала просторную палату больницы Святого Мунго.

– С возвращением, Гермиона, – послышался голос, который девушка мгновенно узнала, как Эрни Макмиллана, и его обладатель возник в её поле зрения. – Хорошо же ты нас всех напугала. Это же какая удача, что мы успели, иначе магглы бы разобрались с твоим «кровотечение» своими методами. Скажу только, в этом случае больше ты детей бы иметь не смогла, если бы вообще выжила.

– Что случилось? – Гермиона облизала пересохшие губы, и Эрни мгновенно поднёс ей стакан воды. – Нет, я уже поняла, что по ошибке съела на ланч что-то с одним из ингредиентов зелья выкидышей, поверить не могу, что оно входит в эту рагу. Но что было потом? И вообще, откуда могло взяться кровотечение? Я ведь проверялась.

– Гермиона, это было тёмное проклятие, - лицо Макмиллана было предельно серьезным. - Именно поэтому нам нужно было срочно доставить тебя сюда, иначе оно отобрало бы твою жизнь. Но тебе сейчас все объяснят.

– Сначала скажи, где мой ребёнок? Эрни, с ним все нормально? – Грейнджер настороженно оглядывалась по сторонам, внезапно смертельно побледнев. Макмиллан отвёл взгляд. – О нет, боже, мой ребёнок…

– Стоп, – Макмиллан решительно поднял руку вверх. – Ты меня неправильно поняла. С твоим ребёнком все нормально, Поттер сейчас его доставит сюда. Просто, им нужно было все подчистить в той больнице и забрать твоего мальчика из соответствующего отделения. Но с ребёнком всё хорошо, он должен быть совершенно здоров. Проклятия, наподобие наложенного на тебя, не трогают наследников, они направлены исключительно на мать ребёнка. Если вспомнишь Теодора Нотта, именно такое проклятие убило его мать.

– Эрни, этого просто не может быть, – Гермиона говорила сейчас мягко, словно с неразумным ребёнком. – Я магглорождённая волшебница. Отец моего ребёнка маггл, откуда может взяться проклятие наподобие фамильного Ноттов? И да, я прекрасно помню, что на Ноттах оно есть. А ещё, я прекрасно знаю, что наложить такое на меня невозможно. Поэтому, вероятнее всего, в моем случае это побочные явления чего-нибудь довольно тёмного и малоприятного, которым намного чаще, чем мне бы хотелось признать, в меня попадали некоторые волшебники. От Долохова до Люциуса. Так что… – договорить ей не дали.

– Ну, что, Грейнджер, ты опять всех удивила и побила все рекорды? - до боли знакомый голос из прошлого заставил Гермиону раздраженно сжать губы. - Как ты умудрилась стать жертвой проклятия, которое вообще то передается по линии отца?

– Паркинсон! – Гермиона покачала головой, уже намереваясь вновь вступить в спор, но заметила рядом со слизеринкой, с детства ей ненавистной, Теодора Нотта. В отличие от Паркинсон, которая явно работала в детском отделении Мунго, чему свидетельствовал цвет её роб, Нотт был невыразимцем. И Грейнджер прекрасно знала, что способна видеть истинное обличие его мантии только потому, что являлась невыразимцем сама. – А ты здесь какими судьбами?

– Выполняю условия своей амнистии, если вспомнишь. Решила работать с детками в Мунго и попутно помогать снимать тёмные проклятия, о которых Паркинсоны знают лучше, чем кто-либо другой. И можешь не тыкать меня носом в факт, что это будет наименьшее из всего, что я могу сделать. А потом оказалось, что эта работа мне очень даже нравится, я думаю продолжать даже после истечения моего испытательного срока. Драко вон вообще в Аврорате, напарник Поттера…

– И ты здесь по той же причине? – Грейнджер перевела вопросительный взгляд на Теодора.

– Сама же знаешь, что нет, – Нотт хмыкнул, едва различимым кивком головы указывая на робы невыразимца. В Отдел Тайн абы кого не пускали. – Потому что видишь. Но меня тоже сюда отправили разобраться, каким образом на тебе могла оказаться подобная мерзость. Потому как Паркинсон права, подобное передается по линии семьи отца. Кстати, с тобой работала та же самая женщина, которая пыталась спасти мою мать и которой удалось помочь Нарциссе Малфой. Нарцисса выжила, не все так удачливы.

Гермиона хотела ещё что-то сказать, наверняка попросить разобраться и с этим «рагу», которое по сути было отравой для беременных волшебниц, но внезапное движение в дверях привлекло её внимание. В следующее мгновение взгляд молодой женщины скрестился с довольно рассерженными зелёными глазами Гарри Поттера, но отнюдь не это заставило Гермиону смертельно побледнеть.

Рядом с другом детства застыл Драко Малфой, державший на руках её ребёнка. Почему-то в том, что свёрток в голубой пелёнке - её сын, Грейнджер не сомневалась ни одного мгновения. Девушка автоматически потянулась за волшебной палочкой, но её бисерной сумочки нигде не было.

– Отдай моего сына, Малфой, – с угрозой в голосе процедила магглорождённая волшебница сквозь зубы. – Немедленно.

– Держи, – вопреки её слишком очевидным ожиданиям, Малфой не спорил. На самом деле, даже его взгляд не был насмешливым, когда он с самым серьезным выражением лица протянул Гермионе её младенца. – Он просто красавец, Грейнджер. И обещает вырасти довольно сильным волшебником.

– Для «моего» сына, ты хочешь сказать, – Грейнджер насмешливо изогнула бровь, слишком выделив слово «моего». Намёк был предельно ясен, и это слово заменяло даже не «сын магглорождённой и маггла». Сына грязнокровки…

Драко лишь качнул головой, вновь избирая никаким образом не цеплять женщину, которая ещё и двух часов не прошло, как стучалась в дверь Арки Вечности. Он даже резких движений избегал делать, чтобы они не были приняты за агрессию. Молча сделав несколько шагов вовнутрь комнаты, он бережно опустил ребёнка в уже готовые принять сына руки Гермионы.

Паркинсон обменялась быстрым взглядом с Ноттом, но подошла к бывшей однокласснице только после того, как ребёнок был надёжно устроен в ее объятиях. После чего Паркинсон сделала несколько быстрых взмахов волшебной палочкой, тщательно изучая результаты своих диагностических чар, в изумлении приподняла бровь и произнесла.

– Мальчик здоров, никаких последствий заклинания или предыдущих событий на нём не вижу. И к слову, Грейнджер, твой сын действительно обещает вырасти очень сильным волшебником. Малфой абсолютно прав, – посчитав своим долгом вклиниться в разговор, констатировала Паркинсон.

Гермиона больше ничего не сказала, мягко проведя пальцем по щеке сына. Паркинсон и Нотт вновь переглянулись, после чего поспешно извинили себя и собрались уходить. По быстрому кивку головы Нотта и устремлённому на неё многозначному взгляду Гермиона прекрасно поняла, что он ещё вернётся обсудить дела Отдела Тайн. Уже практически у самых дверей Паркинсон обернулась:

– Кстати, Грейнджер, ты уже придумала имя?

– Панси, это ты так пытаешься ненавязчиво из неё вытащить, кто на самом деле отец? – Нотт закатил глаза. – Серьезно, подруга, общение с детьми не идёт тебе на пользу. Теряешь сноровку. Ты стала прозрачной, как стёклышко.

– Я назову его Александр, – задумчиво проговорила Гермиона. – Александр Грейнджер. Мне всегда нравилось это имя.

– В честь Македонского? – Малфой насмешливо приподнял бровь. – Уже готовишь его в полководцы и на Гриффиндор?

– Если и так, то к тебе это не имеет никакого отношения, – буквально выплюнула в ответ Гермиона, сверкнув глазами в его сторону. – Но если так интересно, то нет. В честь автора одной из моих любимых книг. «Алые паруса» называется.

– Александра Грина. Как символ надежды, – кивнув, мгновенно констатировал Малфой. – Очень романтично. И символично тоже.

– А ты откуда знаешь об этой книге? – Гермиона вопросительно приподняла бровь, на этот раз даже не скрывая своё изумление.

– Ты в курсе, что я умею читать? – в голосе Драко не звучало издёвки, только лёгкая ирония. Гермиона пожала плечами, избрав не вокализовать очевидное: книга же маггловская.

Впрочем, в любом случае, всем своим видом Малфой давал понять, что разговор окончен. Отойдя к стене и прислонившись к ней спиной, он скрестил руки на груди и умолк. И Грейнджер внезапно отчётливо поняла: сейчас разбираться с ней будет Гарри. Малфой «уступал сцену» напарнику.

Под напряженным взглядом лучшего друга, заставлявшим её сейчас чувствовать себя подозреваемой на допросе в Аврорате, Гермиона тяжело сглотнула и заставила себя улыбнуться.

– Спасибо, Гарри, – девушка на мгновение прикрыла глаза и продолжила. – Если бы не ты, я даже не знаю, что бы со мной было.

– Я тебе потом расскажу, Грейнджер, – кивнул Эрни, но поспешно умолк, едва Поттер бросил быстрый взгляд в его сторону. – Не отвлекайся, пожалуйста. Но учти, мне тоже было бы очень интересно узнать, как ты оказалась в такой ситуации.

– На самом деле, – Гермиона нахмурилась. – Ничего необычного или предвещавшего беду не было. По роду своего задания, о котором я умолчу, я должна была встретиться с одним человеком. Он сам выбрал кафе, в чем тоже не было ничего необычного. Я не настолько хорошо знаю все забегаловки Праги. Это блюдо просто мгновенно привлекло моё внимание, вот это я не могу объяснить.

Грейнджер мгновенно краем глаза отметила, как Поттер кивнул кому-то в дверях. И прежде, чем Гермиона могла бы сказать, кто там был, аврор уже исчез явно выполнять полученное задание. Качнув головой, девушка вздохнула и продолжила.

– Я только накануне прошла проверку, меня уверили, что ребёнок не родится ещё как минимум две недели, я ещё не готова. Но едва это рагу коснулась моих губ, я сразу почувствовала что-то неладное. Потребовала список специй и мне все стало понятно. Я даже не знала, что этот ингредиент используют в маггловской кухне.

– С хозяином кафе мы разберёмся, – Поттер кивнул. – Мои люди уже связались с нужными инстанциями в Праге. К слову, Малфой ещё из больницы послал Патронуса. Но меня больше интересует, почему я узнаю о твоей беременности в момент рождения твоего ребёнка. Нет, даже не так. Если бы мне не пришлось спасать тебе жизнь, Гермиона, или другими словами, ты просто автоматически не позвала на помощь меня, я бы так и не узнал? И не надо меня убеждать, что ты просто была занята и не успела, посмею заметить, что у тебя было как минимум девять месяцев, чтобы мне все рассказать.

– А что здесь рассказывать? – Грейнджер поджала губы. – У тебя своя жизнь, другие интересы.

– Ты ведь хочешь сказать, друзья, – перебил её Гарри, перехвативший мимолетный взгляд, который, не удержавшись, Гермиона бросила в сторону Малфоя. – И мы это с тобой ещё обсудим, будь уверена.

– Поттер, может быть, ты сейчас успокоишься? – раздался на удивление холодный голос Макмиллана. – Настойчиво рекомендую дать Гермионе отдохнуть и прийти в себя, а обсудить ситуацию немного позже.

Гарри и Малфой одновременно обернулись к Эрни, одарив его странными взглядами. Почему-то Гермиона не сомневалась, что медицинский эксперт сам собирался предварительно поговорить с её лучшим другом и его напарником, и темой их будущей дискуссии были отнюдь не медицинские вопросы. Впрочем, говоря о вопросах. У Грейнджер имелось на данный момент несколько своих собственных.

– Эрни, как ты думаешь, как долго меня здесь будут держать?

– Как тебе сказать, Гермиона, – Макмиллан почесал затылок. – После подобного проклятия должны были бы оставить на пару дней для наблюдения. Это не то, чтобы обязательно, кстати. Скажем, если бы лекари знали, что отпускают тебя в какой-нибудь старинный особняк со сворой домашних эльфов, которые и сами способны за всем проследить, могли бы и не держать. Так что, я думаю, Гермиона, пару дней отдыха тебе обеспечена.

– Не обязательно, – Гарри тряхнул головой, сейчас говоря таким безапелляционного голосом, что спорить с ним было явно нежелательно. – Я заберу тебя на Гриммо 12 и почему-то я просто уверен, что Кричер прекрасно знает, что делать и за чем следить.

– Я не думаю, что это будет удобно, – безапелляционный голос Поттера очевидно на Грейнджер не действовал. – Мне не хотелось бы быть причиной неудобств для Кричера. Думаю, я прекрасно смогу провести несколько дней здесь, пока ищу для себя более постоянное место жительства. Просто свяжусь с агентами, уверена, мне найдут подходящую квартиру довольно быстро.

– Ты же понимаешь, что подобный вариант даже не рассматривается? – Поттер прищурился. – Я заберу тебя на Гриммо, и это не обсуждается. Макмиллан прав, мы всё обсудим чуть позже, и до завтра ты можешь остаться здесь: хотя бы день для наблюдений я им дам, пусть прогонят все свои тесты. А завтра ты отправляешься со мной. Я уже сказал, без возражений.

– Гарри, ты же прекрасно знаешь, как ко мне относятся на Гриммо. От Кричера до портрета Вальбурги, который, я уверена, всё ещё висит у тебя на стене.

– Думаю, тебе не следует беспокоиться о подобных мелочах, – внезапно подал голос до сих пор молчавший Малфой.

– Мелочах, – Грейнджер закатила глаза. – Ведь это абсолютная «мелочь», когда тебе каждые две минуты указывают на «сомнительный» статус твоей крови в весьма недвусмысленных выражениях. Конечно, с чего бы мне не радоваться?

– Гермиона, давай ты сейчас отдохнёшь, – Поттер решительно перебил её возмущенную тираду. – А я вернусь чуть позже. Думаю, нам не помешает сгладить несколько острых углов, вызванных не совсем улаженными на международном уровне перемещениями. А ты пока отдохни.

Как раз в этот момент в комнату вернулась медсестра, мягко оповестив Грейнджер, что её ребёнка сейчас должны осмотреть. Да и самой пациентке нужно бы отдохнуть. После чего она многозначительно посмотрела на троих мужчин, и те поспешно растворились за дверью. Передав Александра по-прежнему дружелюбно улыбавшейся волшебнице, Гермиона откинулась в подушках и устало прикрыла глаза.

Итак, она вновь в Англии…

========== Часть 3 ==========

Гермиона Грейнджер проводила своего лучшего друга детства, всегда дружелюбно настроенного к ней бывшего одноклассника и извечного недруга и противника стольких словесных баталий, что даже лучшая ученица Хогвартса с её легендарной памятью бы затруднилась все перечислить, задумчивым взглядом…

Если бы когда-то в детстве Гермионе сказали, что она очень ревнива, девочка бы просто насмешливо фыркнула. Но жизнь показала, что порой ревность действительно является крупным фактором её поведения. Повзрослев, Грейнджер однажды поняла: причиной тому её комплексы и неуверенность в себе.

Когда-то Гермиона приревновала симпатичного ей друга детства к Лаванде Браун. Тогда девочка была просто уверена, что Рональд ей очень нравится, а их с Браун взаимный интерес, да ещё поверх личных подколок Лаванды в отношении самой Грейнджер, явно стал двигателем прогресса.

Какое-то время Гермиона даже не сомневалась, что влюблена в Рональда, вот только при первой же возможности проверить свои чувства, те рассыпались в прах подобно карточному домику. Похоже, именно такими они изначально и были: сотканными из одной выдумки и готовыми исчезнуть при первом же дуновении ветров жизни.

Весь год, который должен был стать её седьмым в Хогвартсе, Гермиона практически провела с Гарри. Нет, романтикой там даже и не веяло, этот карточный домик Грейнджер не строила даже в голове. Почему-то именно на Гарри она с детства смотрела исключительно, как на брата. Забавным было другое: в отличии от того же Рональда Уизли, Поттер всегда видел в ней именно девушку.

Невольно вспомнился Святочный бал на их четвёртом курсе: Рон, мямливший в отношении Гермионы: «Ты же девочка», – и Поттер, ощутимо пихнувший его под ребра. Да и когда Гермиона тогда показалась на вершине лестницы, облачённая в чудесное бальное платье и демонстрирующая результаты многих часов стараний, Гарри, в отличии от Рональда Уизли, удивления не высказывал. Только восхищение, хоть и исключительно братское.

Поттер прекрасно осознавал, что Гермиона привлекательная девочка, именно тогда Грейнджер это впервые отчётливо поняла. Но просто он отвечал именно теми чувствами, которые и сама Грейнджер испытывала к нему: братской любовью.

А ещё Гарри никогда над ней не подшучивал и не отвешивал в её сторону ироничных, саркастичных или насмешливых замечаний, будь они доброжелательными или нет. Во всяком случае, не в отношении её самой, скорее её рассуждений. Например, когда Гермиона очень сильно волновалась, что друга отчислят из Хогвартса после событий с Дементорами, Поттер с нескрываемой иронией напомнил, что сам намного больше боялся в результате оказаться в Азкабане. Но подобное Гермиона не находила обидным. Он ведь насмехался не над ней, а её логикой.

На свой последний, практически восьмой год, Гермиона и Гарри, пропустившие седьмой благодаря скитаниям и поискам крестражей, вернулись вместе. Рональд избрал помогать в магазине своего брата, дожидаясь их обоих, а потом они все втроем планировали пойти на курсы Авроров.

В принципе, им предлагали начать занятия и без этого восьмого курса, чем воспользовался Рональд, но Гермиона была уверена, что просто хочет закончить курс обучения и получить все возможные знания, а Гарри избрал ещё один год детства. Поттер надеялся, что теперь, когда Волан-де-Морт окончательно повержен, он просто сможет ещё чуть-чуть побыть подростком. Всё оказалось намного сложнее, и детство вернуть им не удалось, но последний год прошёл более-менее спокойно.

А потом они все втроем начали занятия на курсах Авроров, где, к своему огромному удивлению, столкнулись с Малфоем. На последний год в школу он не вернулся, занятый бесконечными разборками полётов в Визенгамоте. Нарциссу тогда оправдали, в большей мере из-за вмешательства Поттера, который вступился и за Драко. Сама Гермиона тоже свидетельствовала в пользу Малфоев.

Гарри напомнил, что смог победить того, о котором сейчас очень не любил даже вспоминать, исключительно благодаря палочке Малфоя. С пеной у рта доказывал, что его извечный недруг детства отказался опознать их в Малфой-меноре, чтобы помочь им. Аргумент, что тот их просто не узнал, Гарри отметал сходу, и Гермиона была с ним полностью согласна. Не изменились они тогда за несколько месяцев скитаний настолько, чтобы стать неузнаваемыми.

Занятия на курсах авроров потекли своей чередой, и очень скоро Рон Уизли вновь их бросил. Именно таким образом сформулировал тогда своё отношение к произошедшему Поттер в разговоре с другом, но Грейнджер лишь пожала плечами: почему-то она была уверена, что жизнь аврора не для Рональда.

Шестому Уизли действительно намного больше подошла работа в магазине брата, да и стремился Рональд в первую очередь к финансовому благополучию. В «Волшебных Вредилках Уизли» он был одним из Уизли, а не «напарником Гарри Поттера». А избежать постоянно «быть в тени Избранного», находясь рядом с Поттером в Аврорате, для Рональда Уизли оставалось невозможным.

Аластор Муди сходу поставил Гермиону в пару с Поттером. Оказалось, что волшебные психологические тесты лишь подтвердили опыт жизни: Гермиона и Гарри прекрасно работали вместе, дополняя и отталкиваясь друг от друга. Грейнджер по-прежнему была их «поисковиком информации», построением логических цепочек они обычно занимались вместе, и окончательное решение, как делал это с детства, принимал Гарри.

Идеальные напарники, согласились все вокруг. Но вот только больше не вынужденные держаться друг друга или, если следовать насмешливой корректировке Малфоя: «Грейнджер больше не обязана спасать задницу Поттера», Гарри и Гермиона стали слегка отдаляться друг от друга.

Внезапно вспомнились долгие размышления Распределительной Шляпы на первом курсе, в случае Поттера настаивавшей на факультете Слизерина, а для Гермионы убедительно советовавшей Рейвенкло. Грейнджер все больше задумывалась о своём будущем, внезапно осознавая, что ей совсем не улыбается перспектива всю жизнь гоняться за преступниками и тёмными волшебниками.

Гермиона приняла решение не сразу. Магглорожденная волшебница долго обдумывала ситуацию и своё будущее, пытаясь быть максимально логичной и не эмоциональной, но в конечном итоге поделилась своими сомнениями с Аластором Mуди.

И буквально на следующее утро с ней связался Отдел Тайн. Как оказалось, невыразимцы уже давно «положили на неё свой опытный глаз», но ждали, когда самая умная ведьма своего поколения сама поймёт, что она не ищейка. Быть может, с небольшой подсказкой, но разберется, что всю жизнь лезть под малоприятные заклинания и носиться по всей волшебной Англии в поисках преступников – это не её.

Отдел Тайн терпеливо ждал, когда Гермиона сама опознает, что намного больше получает удовлетворения именно от той стадии расследований, которыми с детства занималась: научных поисков. А в том, что Грейнджер придёт к подобному заключению и довольно быстро, невыразимцы не сомневались ни на минуту.

Когда Гермиона поделилась своими размышлениями с Поттером, к её огромному изумлению Гарри совсем не был удивлён подобным развитием. Казалось, парень словно ожидал нечто подобное, и мгновенно поддержал подругу в её решении.

Грейнджер перешла в Отдел Тайн едва не в тот же день, а Поттер остался на курсах Авроров. Очень долгое время Гермиона по-прежнему встречалась с ребятами, уже успевшими стать её друзьями, после занятий, и хотя сама мало чем могла поделиться с прошлыми однокурсниками и лучшим другом – дела невыразимцев требовали неразглашения, но с огромным удовольствием слушала их «боевые» рассказы.

А потом однажды, как всегда зайдя в бар, чтобы приятно провести время со старыми товарищами, Грейнджер остановилась, как вкопанная. Рядом с Гарри, на её месте, восседал Малфой. Гермиона даже несколько раз моргнула, словно пытаясь отогнать неприятное видение, но Драко не исчез. Заставив себя улыбнуться, Грейнджер направилась к ребятам, заметив подскочившего с места и приветливо махавшего ей рукой Гарри.

Естественно, Грейнджер осведомилась, какого дементора здесь оказался Малфой, хотя в душе прекрасно понимала: в принципе, тот имел намного больше прав присутствовать на посиделках своих однокурсников-авроров, чем она сама. А потом её огорошили «забавной» новостью, что Аластор Муди додумался поставитьПоттера и Малфоя в пару. Сперва Гермиона приняла это за не очень удачную шутку, но потом ей рассказали, с каким успехом оба уже успели справиться с их первым заданием, покамест только тренировочным.

В тот день Гермиона почувствовала себя не очень уютно и довольно быстро ушла, предоставив парням какую-то отговорку в виде библиотеки и необходимости разыскать информацию для работы. Никто не удивился, и ребята только кивнули, попрощавшись с ней.

Гарри проводил подругу до дверей, как всегда чмокнул в щеку, но когда Грейнджер напоследок обернулась, чтобы ещё раз одарить бывших однокурсников немного грустным взглядом, то безошибочно прочла по его губам: «Значит, в библиотеку. Похоже, в её бисерной сумочке этой книги не оказалось».

Грейнджер застыла на месте. Гарри сейчас на самом деле сделал в отношении неё саркастическое замечание? Впрочем, в тот день она просто ушла из бара, полагая, что в следующий раз все вернётся в норму. Но вот только после этого раза Малфой стал постоянно присоединяться к Поттеру и их компании.

Поначалу Драко по большей мере молчал, изредка ухмыляясь или отвешивая колкие замечания, чаще всего по привычке в отношении Гермионы. Ребята не вмешивались, считая его подколки безобидными, но Гермиона была уверена в обратном. Ведь он её по-прежнему презирал из-за статуса крови, что бы он там не наплёл Визенгамоту, а значит, не могли все эти шуточки быть беззубыми. Просто, хитрый волк прикрылся овечьей шкурой.

Аластор Муди все чаще взял в привычку ставить Малфоя в пару к Гарри, и Гермиона прекрасно понимала его мотивацию. Драко был одним из лучших учеников их потока, это Грейнджер помнила, и в принципе, из всех доступных Аластору кандидатов был самым логичным, чтобы заменить её саму.

Какое-то время Малфой и Поттер притирались друг к другу, но к огромному удивлению окружающих, это заняло далеко не так долго, как все предполагали. А потом курсы окончились, все парни перешли работать в Аврорат, и Робардс мгновенно сделал их теперь официальными напарниками.

В какой-то момент именно тогда Гермиона и вспомнила, как сильно настаивала шляпа на распределении Гарри на Слизерин. Самой ей, если уж говорить совсем начистоту, тоже было намного более комфортабельно среди в большинстве своём бывших студентов Рейвенкло в Отделе Тайн.

Рядом с Малфоем Гарри Поттер сперва практически незаметно, но потом намного более ощутимо менялся. Он начал точно так же отвешивать колкие замечания и острить. А ещё, по мере того, как его собственное доверие к Малфою возрастало, Гарри все менее был склонен останавливать Драко, когда тот подтрунивал над Гермионой.

И постепенно Грейнджер стала от них отдаляться. Поначалу новоиспечённый невыразимец, она просто вежливо отнекивалась от предложений присоединиться к ним, ссылаясь на дела, а однажды, войдя в бар после долгого отсутствия, чтобы присоединиться к ним во время очередных посиделок, просто отчётливо поняла, что ей нашли замену.

Гермиона не могла бы сказать, что в тот момент испытала ревность или обиду. Её логический ум мягко напомнил, что в принципе, Гермиона подобного давно ожидала.

Она ведь сама ушла в Отдел Тайн, тем самым отдаляясь от Гарри и избирая свой собственный путь. Поттер сделал то же самое, и уж такова жизнь, что его дорога каким-то образом стала общей с Малфоем. В тот день Гермиона развернулась на шпильках своих изящных туфель – мода стала новым увлечением Грейнджер, не без участия её новых сотрудников по Отделу Тайн - и вышла из бара. Тряхнув головой, девушка послала Гарри патронус, оповещая друга, что к сожалению вновь не сможет присоединиться к ним.

После чего Грейнджер быстро аппарировала прочь, совсем не заметив внимательно наблюдавшего за ней из-под сведённых на переносице светлых бровей Эрни Макмиллана. Впоследствии она всё реже встречалась с бывшими однокурсниками, а спустя несколько месяцев попросила, чтобы её направили в Прагу. Но это уже совершенно другая история, да и причины подобного решения были довольно вескими и не имели ничего общего с Гарри или Малфоем…

***

Едва Поттер и Драко покинули палату Гермионы, Гарри с размаху врезал кулаком в стену. Избранный никогда не был идиотом, и от его внимания отнюдь не ускользнуло, как после её перехода в Отдел Тайн, Грейнджер начала постепенно от него отдаляться, а потом и совсем исчезла из жизни. Гарри также прекрасно знал, что Гермиона практически не поддерживала отношений ни с Джинни, ни с Роном, ни с кем другим.

Поттера это на самом деле довольно-таки раздражало, но парень тогда решил дать подруге время вновь найти себя. Разумно предположив, что после всего, что их связывало в прошлом, Гермиона обязательно к нему вернётся, Гарри продолжал регулярно ей писать и приглашать встретиться, но девушка отнекивалась, ссылаясь на занятость. Поттер посоветовался тогда с некоторыми людьми и даже с портретами, мнению которых при их жизни безоговорочно доверял, и они были единогласны в своих рекомендациях: Грейнджер нужно время.

Более того, в какой-то момент Гарри задался вопросом, если его персона напоминает подруге о выборе, сделанном ею перед седьмым курсом, когда они отправились на поиски крестражей. Гермионе ведь так и не удалось вернуть родителям память. Обливиэйт был необратим, особенно такой сильный, как все заклинания, покидающие волшебную палочку его подруги, и самая яркая ведьма их поколения не могла этого не знать заранее.

Менталисты тогда только извинялись и пожимали плечами: если бы мистер и миссис Грейнджер были волшебниками, с ними можно было бы поделиться чужими воспоминаниями. Были даже способы сделать это так, что воспоминания потом воспринимались, как свои собственные, но родители Гермионы были магглами, а их дочь относилась к каждому своему заданию слишком ответственно. Магглорожденная волшебница слишком боялась, что Пожиратели Смерти их найдут, и не оставила даже малейшей лазейки, в результате сделав себя сиротой при живых родителях.

И вот Гермиона, наконец, вернулась в Англию, только Гарри слишком отчётливо понимал, что подруга вернулась не к нему. Немного грело сердце, что в минуту настоящего отчаяния Грейнджер все-таки попросила о помощи именно его, но одновременно сознание обливало холодной водой понимания: если бы её жизни не грозила опасность, Гермиона бы его не позвала.

Она ведь даже о своей беременности ему не рассказала. Неужели, настолько вычеркнула из своей жизни, пока Гарри слушался мудрых советов и «давал ей время»? Или решила, что не нужна ему? Он ведь не дурак и давно уже прекрасно осознавал, что Грейнджер начала отдаляться именно после того, как его напарником стал Малфой. И даже теперь она явно не собиралась изменить уже принятое решение «не навязываться».

Вот только Поттер больше не был мальчиком, и его отнюдь не устраивало, что Грейнджер каким-то образом уже всё решила за них двоих. Особенно, если это ни для кого не работает. А значит, сейчас его очередь принимать решения и ставить подругу перед фактом. Например, что Гермиона с ребёнком из Св. Мунго переберутся не в какую-то случайную квартиру, выбранную для неё агентом, а он заберёт её на Гриммо 12.

Правда, ему следовало предварительно уладить парочку моментов и промыть мозги одному старому эльфу-расисту. Похоже, Драко Малфой тоже пришел к аналогичному плану действия. Обернувшись к своему напарнику, он подмигнул:

– Ну, что, Поттер? Теперь мы на Гриммо 12?

– А ты там причем? – Гарри изогнул бровь. – Я пойду разбираться с Кричером, Малфой, тебе при этом присутствовать абсолютно не обязательно.

– Ты прав, не обязательно, – глаза Драко сверкнули насмешливым огоньком. – Но поверь мне, если я там буду, все пройдёт намного эффективнее и быстрее. Можем даже разыграть «хороший коп, плохой коп».

– Только я буду хорошим, – Гарри прищурился и скрестил руки на груди. Эта игра у них всегда проходила особенно продуктивно, а главное, правдоподобно. Почему-то, ни одному подозреваемому даже в голову не могло прийти, что эти двое на самом деле не противоборствуют друг другу. – Потому что, если Кричер нажалуется Гермионе, то «плохому копу» влетит по первое число, поверь на слово. Притом, следующего года.

– И ты так благоразумно подставляешь сходу меня, – Малфой довольно серьезно кивнул. – Логично. Ты ведь считаешь, от меня не убудет после ещё одной тирады претензий от Грейнджер. А вот тебе, Поттер, похоже нужно снова втираться в доверие.

– Мне, Малфой, – своей насмешливостью тон Гарри сейчас был практически идентичен напарнику. – Нужно с Гермионой просто объясниться. И, похоже, наплевать при этом на «мудрые» советы.

– Имеешь в виду портрет Дамблдора? - Драко насмешливо приподнял бровь. - Если спросишь меня, давно пора. Впрочем, пошли уже, нам с тобой ещё с кучей бюрократии потом разбираться.

– Если вы об отчётах и формах, которые нам придётся заполнить, то этим займусь я, – холодно отчеканил Макмиллан, все это время внимательно слушавший перепалку напарников. – Заодно загляну к паре-тройке соответствующих специалистов и попрошу ознакомиться с некоторыми моментами, на которые мы наткнулись в Праге. А с тобой, Гарри, когда разберёшься со своими насущными «домашними проблемами», нам предстоит серьезный разговор. Сам знаешь, о ком.

– Знаю, – Поттер вздохнул. – Встретишь нас потом в баре или хочешь аппарировать на Гриммо 12?

– Я пришлю патронус, – Макмиллан коротко кивнул и развернулся на каблуках, направляясь к выходу. Через мгновение, зайдя в первый попавшийся камин, Эрни переместился.

Гриммо 12 встретило своего хозяина и его напарника в виде рассыпавшегося в приветствиях домашнего эльфа. Правда, расстилался красной ковровой дорожкой Кричер отнюдь не перед Гарри, а перед «благородным господином Малфоем».

Поттер поморщился, качнув головой: что бы он ни делал, какими бы завещаниями Сириуса не размахивал перед носом этого старого расиста, но тот все равно в душе отдавал предпочтение чистокровному сыну своей разлюбезной «мисс Цисси». А выгнать старого эльфа и сделать бездомным рука не поднималась. Малфои наперёд предупредили, что к себе не возьмут.

Правда, на этот раз Малфой совсем не сопротивлялся и сходу взял все бразды разговора в свои руки. Попутно, расставив точки над «и» таким образом, что брови Поттера от удивления поползли вверх. Драко даже не претендовал на «хорошего копа», выплёвывая чёткие, короткие команды.

– Значит, так, – Малфой прищурился и скрестился взглядом с эльфом. – Сейчас ты открываешь уши и закрываешь рот. Завтра мы привезём сюда Гермиону Грейнджер с ребёнком. Ты же её помнишь?

Похоже, Кричер избрал сделать вид, что понял риторический вопрос Драко, как приглашение открыть рот, и мгновенно запричитал:

– Несчастный Кричер! Бедная моя, покойная хозяйка Вальбурга! Горе всему благородному семейству Блэк! Хозяин Гарри Поттер пытается привести под своды чистокровного семейства…

Договорить ему не дали. Выставив руку вперёд, Драко железным тоном процедил:

– Я сказал замолчать, – Кричер мгновенно захлопнул рот, и Малфой продолжил. – Так вот, если ты хоть слово скажешь о мисс Грейнджер, её ребёнке или хоть намекнёшь на тему чистоты крови, я тебе сам рот заклею. И я повторяюсь, хоть словом, хоть буквой, намёком, жестом или взглядом. Даже скажем так: что ты там ни придумаешь, я тебе запрещаю. Все понятно?

Эльф поспешно закивал головой, для верности зажав рот обеими руками. Явно, чтобы ничего случайно не выскочило. Правда, при этом его глаза выпучились до таких размеров, словно компенсировали за уже готовый открыться рот. Меж тем, Драко кивнул и холодно продолжил.

– И ещё. Портрет моей двоюродной бабки Вальбурги с его места снимешь, наложишь чары молчания и перенесёшь на чердак. Что ещё? – Малфой поморщился, заметив выражение в глазах домашнего эльфа Блэков. Выражение, которое Поттер принял за желание что-то сказать, но Драко Малфой безошибочно узнал, как нескрываемую насмешку.

– Господин Драко забыл, что портрет моей благородной хозяйки невозможно снять со стены, - Кричер говорил таким тоном, будто издевался. - Он был приклеен самыми прочными чарами, которые только существуют. Господин Драко сам об этом не так давно говорил господину Гарри Поттеру.

Малфой прищурился, окинув маленького наглеца оценивающим взглядом, а потом скрестил руки на груди, сейчас всем своим видом очень напоминая Люциуса. Скривив губы в насмешливой ухмылке, Драко процедил, чеканя каждое слово:

– «Господин Драко», как ты изволил выразиться, находил забавным, когда портрет обливал грязью всех Уизли, едва они появлялись на пороге этого дома. Или выходили из камина, к слову сказать. Но господин Драко совершенно не найдёт забавным, если портрет начнёт оскорблять мисс Гермиону Грейнджер. Поэтому ты сейчас отклеишь Вальбургу от стенки и исполнишь мой приказ. И да, я прекрасно знаю, что ты сам этот портрет туда и приклеил. То есть, и отдирать будешь сам. А если вдруг не получится, то я прикажу тебе собственноручно сжечь его адским пламенем. Все понятно?

– Кричеру всё понятно, - зло сверкнув глазами, домашний эльф поплёлся в сторону портрета. – Кричер всё сдерёт и запрячет свою драгоценную хозяйку Вальбургу на чердак. Кричер даже наложит чары молчания, чтобы не сжигать портрет. Ох, моя бедная, несчастная хозяйка! Госпожа сейчас в гробу перевернулась от такой наглости её любимого племянника.

– Да хоть волчком пусть вертится, – крикнул ему вслед Малфой. – Я бы на это с таким удовольствем посмотрел, что ты не представляешь! Я бы ещё попкорн заказал! Нет, я бы тебя заставил его приготовить!

– Малфой, а ты палку не перегибаешь? – Поттер приподнял бровь, положив руку на предплечье напарника. – Его же сейчас инфаркт хватит.

– Нет, Поттер, не перегибаю, – покачал головой Драко и ухмыльнулся. – Просто рисую картину так ясно, как только возможно, потому что когда он закончит с портретом, а это ему не займёт так уж долго, поверь мне, я ему ещё несколько вещей должен приказать. И теперь он трижды подумает, прежде чем открывать рот.

Кричер действительно вернулся меньше, чем через полчаса. На самом деле, ему заняло не более десяти минут, чтобы переместить портрет и наложить на него затребованные чары, просто остальные двадцать он потратил на то, чтобы заламывать руки и жаловаться перед этим самым разлюбезным портретом. И пообещать, что сам переместится жить на чердак, чтобы его «бесценной, благородной хозяйке Вальбурге» не было скучно.

Малфой терпеливо дожидался возвращения эльфа, после чего отдал ещё несколько приказов, вновь заставивших брови Поттера поползти вверх. Похоже, в доме Блэков уже была наколдована детская комната, оборудованная всем необходимым для младенца. Драко безапелляционно приказал подготовить колыбельку, кресло-качалку и всё остальное необходимое из мебели, предварительно наложив чары новизны. А потом отправил Кричера в магазин за всеми остальными необходимыми младенцу принадлежностями. В ответ на вопросительный взгляд Поттера, Малфой лишь пожал плечами.

– Это неотъемлемая часть всех волшебных домов. Колыбелька, кресло-качалка, стол для пеленания, мы передаем их из поколения в поколение, но каждый раз при появлении нового малыша все обновляется. Можно, конечно, приобрести всё заново, и нередко так оно и бывает, особенно если новая мать не хочет использовать старую мебель. Если Грейнджер захочет, она сможет заказать, что угодно, но для начала у нас уже будет всё необходимое.

Гарри лишь кивнул. Как, когда, каким образом Малфой умудрился стать настолько полезным? Все их детские недопонимания остались далеко в прошлом, но Гарри действительно нужно будет серьезно поговорить с Грейнджер. Гермиона должна понять…

========== Часть 4 ==========

Разговор с Макмилланом пришлось отложить, и Гарри не мог бы сказать, что уж очень сильно разочарован задержкой. Поттер подозревал, что прекрасно знает, лекцию на какую тему собирался прочесть ему бывший соратник по Армии Дамблдора и нынешний медицинский эксперт их команды, и название этой лекции обязательно должно было быть «Малфой».

Эрни связался с ними через патронус и сообщил, что в связи с некоторым «забавным» развитием событий в Праге вынужден слегка задержаться: он занят дачей медицинских показаний. Поттер пожал плечами, немного облегчённо вздохнул, краем глаза уловил практически идентичную реакцию на переданное патронусом Эрни послание Малфоя, и оба напарника аппарировали в Святого Мунго.

К Грейнджер их пустили без каких-либо вопросов. Поттер и Малфой по долгу службы бывали здесь довольно часто, и весь вспомогательный медицинский персонал, что подразумевало клерков на ресепшене, был уже давно осведомлён о наличии у обоих аврорских удостоверений, но отсутствии какого-либо терпения. В любом случае, с ними давно уже просто здоровались и без возражений пропускали. Как и быстро, чётко и ясно давали любую информацию о местонахождении интересующих их волшебников.

Правда, добравшись до комнаты Гермионы, оба аврора застыли на пороге, как вкопанные, и растеряно переглянулись между собой. Нет, причиной некоторого замешательства стало отнюдь не присутствие потенциального отца ребёнка Грейнджер, того по-прежнему на горизонте не наблюдалось, как и в любых приделах видимости. Зато в кресле-качалке возле постели своей самой любимой ученицы всех времён и выпусков сидела директор Хогвартса Минерва МакГонагалл. На руках женщина держала маленького Александра, при этом издавая звуки, которые вполне можно было бы спутать с кошачьим урчанием.

– Какой у нас замечательный, хороший мальчик, – мяукала бывшая профессор трансфигурации, чьей анимагической формой была кошка. – Каким прекрасным, просто отличным волшебником он обещает вырасти! Ты ведь будешь такой же умный, как твоя мама, малыш? И ты ведь тоже поступишь на Гриффиндор, мой маленький, и мы опять утрём нос профессору Флитвику с его так называемыми умниками? Ты же у меня львёнок, мой хороший, а не какой-то там орёл. И уж, прости Мерлин, точно не змея.

– А что, Хаффлпафф ну совсем не рассматривается? –насмешливо процедил Малфой от дверей.

– А сами как считаете, мистер Малфой? – Минерва насмешливое изогнула бровь. – Или вы решили сегодня подтверждать все стереотипы о копах? Я слышала о вас и мистере Поттере совершенно обратное, так что не разочаровывайте вашу старую учительницу, мистер Малфой.

– Он пошутил, Минерва, – быстро предотвратил Поттер хоть и шутливую, но уже готовую начаться перепалку. – Конечно же Александр будет на Гриффиндоре! Какие могут быть вопросы!? В крайнем случае, со шляпой ведь можно всегда договориться.

Минерва одарила своего легендарного льва долгим взглядом, с напускным разочарованием покачала головой и процедила:

– А вы стали напоминать вашего напарника, мистер Поттер. Это слова отнюдь не представителя моего факультета, а скорее Слизерина.

– Гриффиндорцы бы не договаривались, а пригрозили? – Малфой приподнял бровь. Правда, ответ он получил от Гермионы.

– Попросили, Малфой, – девушка поджала губы и провела рукой по своим беспорядочно рассыпавшимся по подушке локонам. – В конце концов, это именно так, как Гарри оказался у нас, а не у вас.

– И ты, кстати, тоже, – Поттер направил указательный палец в сторону своей подруги. – Но я смотрю, у вас тут уже встреча выпускников. Признаться, не ожидал вас здесь увидеть, профессор.

– Когда мне рассказали, что моя лучшая ученица вернулась в Англию, да ещё и не одна, я просто не могла не заглянуть, - Минерва продолжала мяукать, глядя исключительно на маленького Александра. – Более того, мистер Поттер, я хотела предложить мисс Грейнджер пока что переместиться в Хогвартс. Наши домашние эльфы с удовольствием присмотрят за маленьким Александром, а сама Гермиона будет иметь возможность прийти в себя, освоиться и окрепнуть, а потом уже найдёт себе место более постоянного жительства. Думаю, Гермионе в любом случае понадобится помощь няни, а лучше домашних эльфов в волшебном мире с этой функцией никто не справляется. И можете со мной не спорить, мисс Грейнджер, я уже переговорила с эльфами Хогвартса. Вы же помните Винки, она когда-то была очень дружна с Добби? Так вот, Винки уже высказала желание стать няней Александра. Она даже согласна принимать за работу плату.

– Благодарю вас, профессор, – Гермиона облегчённо выдохнула. На самом деле, подобный расклад вещей значительно облегчал её жизнь в будущем.

– Да, благодарю вас, профессор, – насмешливо процедил Гарри. – Но это не понадобится. Гермиона переезжает ко мне, мы уже все подготовили к её прибытию, включая комнату для Александра. К слову, а как вы обо всём узнали?

– О, мистер Поттер, у директора Хогвартса есть свои пути и методы раздобывать информацию, – Минерва загадочно улыбнулась и подмигнула Гарри.

– Готов поспорить, Поттер, мой дальний родственник Найджеллиус Блэк, тот, что когда-то был не очень популярным директором Хогвартса, подслушал у тебя на Гриммо и уже растрепал, – спокойно процедил Малфой. Директор одарила его задумчивым взглядом и покачала головой.

– Начинаю понимать, почему ваш тандем вопреки всем ожиданиям и предсказаниям так хорошо работает. Весьма любопытно, должна сказать.

– Замечательно, люблю, когда всем все понятно, – тут же кивнул головой Поттер. – Поэтому очень надеюсь, что с первой частью недопонимания тоже не будет. Гермиона переезжает на Гриммо, и это не обсуждается.

– Гарри, – Грейнджер скрестила на груди руки и заговорила самым вкрадчивым голосом, на который была способна. Поттер прекрасно помнил, что это предвещало бурю. – А когда это ты получил разрешение за меня всё решать?

– Тогда, Гермиона, когда на всех бумагах расписался за тебя, как брат, и по всем законам волшебного мира теперь ответственный, – друг детства явно больше не был мальчиком, которого можно было запугать суровым тоном «а-ля МакГонагалл». – А если это не сработает, то я очень хорошо научился шлёпать по столу козырем «я - Гарри Поттер». Хочешь проверить?

– А ты изменился, Гарри, – девушка одарила молодого мужчину задумчивым взглядом.

– Ты не представляешь, насколько, сестрёнка, – Поттер хмыкнул, многозначительно приподняв брови. Малфой у стены закатил глаза. Драко вообще все это время стоял, как легендарная статуя каменного гостя: безмолвное олицетворение безоговорочной поддержки.

– Гарри, пойми, – вздохнув, заговорила Грейнджер. – Мне переехать жить на Гриммо будет неудобно. Или ты забыл, как ко мне относится твой эльф! А ведь ещё есть один очень громкий портрет, который невозможно ни заткнуть, не перевесить.

– Что ж, приступим к обсуждению условий, – Гарри качнул головой. – Начнём с того, что с Кричером уже провели воспитательную беседу. И нет, это был не я, меня он по-прежнему особо в грош не ставит, но вот Малфоя слушается безоговорочно. Впрочем, должен признать, общий язык они нашли довольно быстро, вопросов вообще не осталось. Что приводит нас к пункту о портрете Вальбурги. Похоже, наш скользкий друг Малфой и тут припрятал козырь в кармане. Оказывается, этот гад ползучий находил забавными, как Вальбурга орала благим матом на всех вокруг. Без обид, Малфой.

– Без вопросов, Поттер, – хмыкнул Драко в ответ, полностью игнорируя закатившую глаза Грейнджер. – И всё в точку. Чего обижаться?

– В общем, тут вдруг оказалось, что стоит только отдать приказ Кричеру, и портрет можно снять, заткнуть и отнести на чердак, - Гарри почесал переносицу. - Так что, мой дом полностью готов быть в твоем распоряжении.

Грейнджер какое-то время просто задумчиво смотрела на Поттера, потом перевела взгляд на Малфоя. Она что, на самом деле только что слышала, на что намекал Гарри? Драко Малфой реально сделал что-то, чтобы ей было более комфортно на Гриммо 12, избавившись от портрета своей кем-там-она-ему-приходится-юродной бабки?

Однако, оставались и другие нюансы, на которые Гермиона не собиралась сама закрывать глаза, и другу намеревалась напомнить. Впрочем, решив добавить в свои возражения пару ложек мёда, девушка улыбнулась:

– А я смотрю, вы уже многое продумали наперёд. Очень впечатляет, признаю сразу. Но, Гарри, послушай… Кричер слишком стар, мне бы не хотелось взваливать на него подобную ответственность и столько новых забот. Мне действительно кажется, что было бы намного логичнее для меня временно перебраться в Хогвартс и принять помощь от Винки.

– Или, можно поступить ещё логичнее, – очевидно, Драко внезапно решил подать голос и вставить свои пять кнатов, что мгновенно отметила для себя Гермиона. – Комната на Гриммо уже готова, да и там тебе будет намного спокойнее. Плюс, когда ты решишь выйти на работу, камин в министерство уже налажен днём и ночью. А если ты так беспокоишься о Кричере, то у меня есть небольшое предложение. Возьми с собой эту Винки. К слову, если профессор МакГонагалл уже успела сделать ей от твоего лица предложение, кто-то практически уже считает себя твоим эльфом. Более того, посмею сделать смелое предположение: Винки теперь будет биться за право принадлежать «благородной освободительнице всех эльфов - мисс Грейнджер», не с меньшим рвением, чем Орден Феникса против Тёмного Лорда.

– А ты по-прежнему величаешь его «своим лордом»? – Грейнджер насмешливой изогнула бровь, не столько ожидая ответа Малфоя, сколько давая себе несколько мгновений обдумать его слова.

– Это была ирония, и сути, как я его назову, не меняет. Бери с собой Винки и переезжай на Гриммо 12. Это самый логичный выход из положения, вы не находите, профессор МакГонагалл? – Драко внезапно перевёл насмешливый взгляд на Минерву, и та вновь поджала губы.

Было слишком очевидно, что врать директор Хогвартса не намеревалась, это шло вразрез с её принципами. А из этого следовало, что она была просто вынуждена согласиться с доводами бывшего слизеринца и нынче напарника Поттера. Плюс, переводя задумчивый взгляд с одного своего бывшего выпускника-аврора на другого, которые несмотря на прошлые разногласия слишком очевидно смогли прекрасно спеться, Минерва сейчас в голове просчитывала намного более интересующие её вопросы.

Малфой и Поттер ведь объединились не против её Гермионы? Сказать по правде, для нынешнего директора Хогвартса именно это имело в данный момент наибольшее значение. Впрочем, Малфой все ещё ждал её ответа, и к его насмешливому взгляду с другой стороны комнаты присоединился еще один. Тоже вопросительный, тоже выжидающий, но явно полный надежды на её поддержку. С противоположной стороны палаты на MaкГонагалл смотрели зелёные глаза Гарри Поттера. Похоже, в конечном результате Минерва получила желанный ответ, потому что просто повернулась к своей самой блистательной студентке за долгие годы деканства на Гриффиндоре.

– Должна признать, Гермиона, что в словах мистера Малфоя есть доля правды.

– Только доля? – Драко прижал руки к груди с видом оскорблённой в своих лучших намерениях и порывах души. – Вы раните меня в самое сердце, профессор. Мы с Поттером тут такую деятельность уже провернули, и вы просто обязаны признать, что в моих словах не доля, а безоговорочная правда.

– Умерьте театральные порывы, мистер Малфой. Если вы жаждете аплодисментов, то пожалуйста, – бывший профессор трансфигурации несколько раз демонстративно похлопала в ладоши. Маленький Александр к этому моменту уже давно лежал надёжно прижатый к её груди, и поэтому ей даже для подобного выступления не пришлось опускать младенца в колыбельку. – Но вы правы. Предложенный вами сценарий действительно отличается продуманностью, логикой и предусмотрительностью.

– Благодарю вас, профессор. – Малфой теперь одарил всех присутствующих шутовским поклоном и обернулся к Гермионе. – Ну, что скажешь, Грейнджер?

– Пять баллов Слизерину? – Гермиона насмешливо хмыкнула и скрестила руки на груди. – Даже не надейся. Больше не предложу.

– Ну, пять так пять, – Драко вздохнул и вновь обернулся к Поттеру. – Берём, что предлагают. Кстати, когда эта Винки здесь появится?

– Винки уже здесь, – раздался из противоположного угла комнаты, к слову, из-за спины самого Малфоя тоненький, но довольно раздраженный голос будущей няни Александра. – Винки уже давно здесь, внимательно слушает и готовится помогать мисс Грейнджер. И Винки будет няней маленького Александра, что бы на эту тему не сказал противный Кричер, который когда-то предал господина Гарри Поттера и мисс Грейнджер. Винки это очень хорошо помнит, даже если господин Гарри Поттер уже позабыл.

– Господин Поттер ничего не забыл, – Гарри едва подавил глубокий вздох, уже предвидя замечательное и продуктивное сотрудничество этой Винки с Кричером. Похоже, миру и спокойствию в доме на Гриммо 12 придётся надолго помахать ручкой.

Впрочем, Гарри разумно избрал не спорить с воинственной маленькой Винки, вполне обоснованно подозревая, что Гермиона может взять не его сторону в этом конфликте. Он поступит, как взрослый мужчина: будет разбираться с проблемами по мере их появления. А потом попросит Драко Малфоя в крайнем случае приказать Кричеру заткнуться. Похоже, тот его в любом случае слушается.

– Что ж, премиленько, – Малфой серьезно кивнул и вновь обернулся к Гермионе. – Итак, подведём итог. Теперь у тебя есть персональный эльф, – Драко кивнул головой в сторону с воинственным видом скрестившей руки на груди Винки. – Дома на Гриммо нас уже ждёт полностью оборудованная детская и готовый к труду и обороне Кричер. Осталось только уладить все с колдомедиками и назначить время, когда мы тебя отсюда забираем.

– Мы? Мы, Малфой? – Гермиона прищурилась. – А ты ничего не спутал? Потому что я была под впечатлением, что меня забирает Гарри.

– Так оно и есть, Гермиона, – Поттер мгновенно сделал шаг вперёд и с энтузиазмом закивал головой. – Я тебя отсюда и забираю.

Грейнджер вновь перевела внимательный, оценивающий взгляд на Драко, словно пыталась что-то вычислить для себя, а потом кивнула.

========== Часть 5 ==========

Винки оказалась не только воинственной, но и довольно инициативной особой. Девочка-эльф, которую Поттер все ещё помнил в Хогвартсе вечно плачущей и топившей свои горести и обиды в вине, нарисовалась на Гриммо 12 с утра следующего дня. Притащил её с собой Драко Малфой, который явно что-то забыл с утра пораньше в Св. Мунго и натолкнулся там на уже во всех смыслах принявшую на себя позицию «няни маленького господина Александра» Винки.

Как оказалось, все в Св. Мунго вздохнули намного свободнее, когда воинственная малявка исчезла из больницы. Малфой, при свидетелях предложивший Винки вместо того, чтобы проверять каждый шаг медиковедьм, присматривающих за «хозяйкой-мисс-Грейнджер» и «маленьким хозяином Александром», отправиться на Гриммо 12, после этого явно сможет записать в ряды своих поклонников половину персонала больницы.

Винки уже успела всех порядочно достать своим вездесущим контролем. Долгое время не имевшая «собственных волшебников», за которыми можно присматривать и о которых она бы заботилась, Винки теперь явно компенсировала. Всё, что бы не сделал персонал, очевидно оказывалось ниже её стандартов, и Винки ужасно злилась, что ей просто не позволяли начать самой заботиться о маленьком Александре или подавать лекарства Гермионе.

Впрочем, если медицинский персонал с перемещением маленького эльфа вздохнул свободнее, то Поттер быстро обнаружил, что с её прибытием на Гриммо 12 ситуация значительно накалилась. Малфой тоже стал сомнительным амортизатором трений. Скорее, Драко мгновенно превратился в катализатор, предложив Винки проверить все приготовления к прибытию малыша, которые сделал Кричер.

Нужно ли говорить, что последнему это совершенно не пришлось по вкусу? Кричер во всеуслышание ворчал, бурчал и сетовал, что его теперь никто не ценит и в кнат не ставит, а что его «новый хозяин Гарри Поттер» вообще потерял любое уважение к старинному дому Блэк, если теперь добавил в хозяйство Винки, которую выгнали прежние хозяева, а это же как нужно эльфу умудриться накосячить!

Винки выглядела готовой разразиться то ли воинственной тирадой, то ли слезами. Её маленькие кулачки мгновенно уперлись в узкие бёдра, губы сжались в тонкую линию, заставив Гарри про себя поинтересовался, как много времени Винки проводила в компании Минервы MaкГонагалл, а глаза эльфа стали мокрыми. На этот раз Малфой все-таки решил сгладить острые углы, решительно сделав шаг вперёд и взяв очередные разборки с Кричером на себя.

– Кричер, – Драко говорил довольно спокойным и примирительным тоном. – Тебя никто не пытается обидеть или оскорбить. Но, вероятнее всего, мисс Грейнджер в этом доме задержится не на всю жизнь, и в какой-то момент съедет отсюда. И тогда ей наверняка понадобится для ребёнка компетентная и внимательная няня, а ты сам прекрасно знаешь, что лучше Винки мы не найдём.

– Конечно, господин Драко, – старый эльф Блэков склонил голову набок в таком олицетворении сарказма и иронии, что Малфой ему чуть не позавидовал. – И именно поэтому прежние хозяева и выгнали Винки. Потому что она такая просто замечательная.

– Кричер, – Малфой прищурился. – Ты сам прекрасно все знаешь. А теперь утихомирься и просто принимай присутствие Винки именно, как помощь. И в первую очередь себе, несчастному. В общем, угомонись и покажи ей комнаты, которые ты приготовил для мисс Грейнджер и маленького мистера Александра.

– Слушаюсь, господин Драко Малфой, – старый эльф низко поклонился и поплёлся выполнять приказ. Впрочем, сетовать и жаловаться на жизнь Кричер не прекратил. Винки, мгновенно повеселев, чуть не в припрыжку отправилась следом за старшим эльфом, а Поттер тяжело вздохнул: времена на Гриммо 12 обещали наступить весёленькие.

Винки вновь материализовалась в комнате уже через несколько минут, которые Гарри провёл, выговаривая Малфою за все свои грядущие проблемы. А в том, что они непременно будут, Поттер не сомневался ни одной минуты. Впрочем, едва появившись вновь в центре гостиной особняка на Гриммо, Винки мгновенно оценила ситуацию и вновь исчезла.

В следующий раз она появилась несколькими минутами позже. Поттер, уже начавший продвигаться в сторону камина, чтобы отправиться на работу: что-то ему подсказывало, что завтрака или даже просто кофе от Кричера он сегодня не дождётся, вмиг принял решение переосмыслить все высказанные ранее Малфою претензии.

В руках Винки держала огромный поднос с кофе и свежей выпечкой. Широко улыбнувшись во все свои острые зубы, она проговорила.

– Винки взяла на себя смелость принести господину Гарри Поттеру завтрак. Винки подумала, что господин Драко Малфой тоже не откажется от хотя бы немного кофе. Винки очень извиняется, потому что не нашла ничего готового на кухне злого Кричера; Кричер очень плохой эльф, Кричер не заботиться о своем хозяине, – последнее было выдано, как очередь из пулемёта.

– Когда ты успела? – Поттер в изумлении опустился на диван. Сказать по правде, его сейчас очень мало интересовало, откуда Винки раздобыла этот роскошный завтрак. Но заданный вопрос позволил одновременно положить конец её возмущению, хоть и бесспорно заслуженному, относительно поведения Кричера и одновременно перейти к трапезе. А Гарри был довольно голоден.

– Винки попросила немного еды у эльфов на кухне Хогвартса. Эльфы в Хогвартсе были только рады помочь господину Гарри Поттеру, если ни на что негодный Кричер морит его голодом.

Губы Малфоя растянулись в широкой улыбке, а Гарри уже напихал в рот свои излюбленные круассаны, просто волшебным образом оказавшиеся на подносе. На мгновение в голове мелькнул вопрос, кто из эльфов так хорошо был знаком с его вкусами, но Поттер быстро отмахнулся от этой мысли: какая разница.

– Винки, спасибо, – Поттер в восторге покачал головой, не отрываясь от завтрака, и принимая из рук довольной Винки чашку кофе. – Не знаю, каким образом, но ты полностью угадала.

Драко тоже очевидно обнаружил на подносе выпечку, соответствующую его вкусам, потому как хоть и с меньшим энтузиазмом, чем Гарри, но Винки поблагодарил и в свою очередь принял кофе из маленьких ручек. Как раз в эту минуту из камина появился Эрни Макмиллан. Окинув комнату быстрым, оценивающим взглядом и мгновенно отметив для себя Поттера и Малфоя, уплетающих завтрак за обе щеки, сияющую от счастья и подающую им кофе Винки, и буквально зелёного от злости Кричера, Эрни кивнул.

– Всем с добрым утром, какая здесь идиллия, – Макмиллан улыбнулся. – Винки, не угостишь ли ты и меня кофе?

– Конечно, господин Эрни Макмиллан, – засуетилась та. – Винки виновата, Винки не знает, какие именно булочки господин Макмиллан любит на завтрак, но Винки может быстренько аппарировать на кухню в Хогвартс и что-нибудь ему принести.

– Не стоит, – Макмиллан уже накладывал себе на появившуюся из воздуха тарелку завтрак. – Поверь мне, тут есть всё, что только можно пожелать. Учись у Винки, Кричер.

Старый эльф Блэков обиженно поджал губы, но Макмиллан уже не обращал на него внимания. Эрни был чистокровным волшебником, и Гарри уже давно заметил, что его отношение к домашним эльфам мало чем отличалось от стандартного в волшебном мире. То есть, чувства эльфов у Эрни вообще стояли месте так на сто двадцать пятом.

Более того, поведение Кричера в частности он считал недопустимым, и не раз уже успел выговорить Поттеру, что тому давно следовало бы приструнить старого эльфа, доставшегося ему в наследство от Сириуса. Драко был с ним согласен. Гарри уже не мог дождаться, когда свое мнение по этому вопросу и Малфою, и Эрни начнёт щедро выдавать Грейнджер.

А в том, что Гермиона начнёт, Гарри был уверен практически на все сто процентов. Потому как не было просто такой реальности, где Макмиллан и Малфой не сделали бы выговор Кричеру в ответ на его выпендрёж, а Гермиона не вступилась бы за «бедного, обиженного» эльфа. Поттеру всего лишь нужно было немного подождать и запастись попкорном, а потом наслаждаться фейерверком.

– Поттер, – закончив со своим завтраком, Макмиллан отставил чашку в сторону и нахмурился. – Нам предстоит серьёзный разговор.

– Эрни, – Гарри вздохнул. – Я знаю. И поверь мне, тут уже все уладили наперёд.

– И всё-таки, – Макмиллан многозначительно стрельнул глазами в сторону Драко. – Есть один момент, который в отношении Грейнджер мы должны обговорить.

– Макмиллан, – теперь решил подать свой раздраженный голос Малфой. – Неужели ты думаешь, что я за это время не изменился? Ты же меня знаешь, мы столько работали вместе.

– Я знаю, Малфой, – мгновенно парировал Эрни. – Что ты научился следить за языком и фильтрировать то, что вылетает из твоего рта. Но ещё мы оба знаем, какие именно убеждения до недавнего времени не стеснялось высказывать вслух достаточное число чистокровных, и знаем, где на спектре «вопроса крови» находится Грейнджер.

– Что ж, – Драко задумчиво кивнул. – Не могу сказать, что твои опасения не обоснованы. Но на данном этапе они уже не актуальны. Я действительно отрёкся от всех тех убеждений, которые были в меня вбиты отцом. Если хочешь, можешь влить в меня сыворотку правды и повторить вопрос.

– Отрадно слышать, – Эрни кивнул. – Но тебе придётся пить сыворотку не передо мной, а перед Гермионой. Потому что я очень сильно сомневаюсь, что она в это твое волшебное изменение поверит сходу. Уж больно досконально и убежденно ты её доставал все шесть лет, которые мы вместе провели в Хогвартсе. И хотя многие из нас, особенно учившихся на Рейвенкло, всегда подозревали, что там не обошлось без твоей зависти к её успехам, я всё-таки сомневаюсь, что сама Гермиона видит ситуацию в подобном свете. А ещё, если Поттер не собирается предупредить тебя держать свой язвительный язык в отношении Грейнджер за зубами, то я бы очень хотел это сделать.

– Эрни, – Гарри качнул головой. – О чем ты? Малфой уже очень давно не оскорбляет Гермиону.

– Поттер, расскажи мне, как ты тогда назовёшь все эти подколки, которые он отвешивал в сторону Грейнджер, когда она ещё изредка присоединялась к нам перед отъездом из страны?

– Макмиллан, это же были безобидные шутки, – Малфой вмиг стал серьезным. К своему огромному изумлению Эрни поймал себя на мысли, что бывший слизеринец принял его слова намного ближе к сердцу, чем даже сам Гарри.

– Может, Малфой, ты и подразумевал эти подколки, как безобидные шутки, – теперь их медицинский эксперт обращался исключительно к Драко. – Но я могу тебе гарантировать, что Грейнджер их таковыми не воспринимала.

– Значит, – Малфой даже не собирался возражать. – В будущем я воздержусь от любого юмора и иронии в отношении Грейнджер. Ты что-то ещё хотел?

– Вообще-то, да, – Макмиллан вновь обернулся к Гарри. – Я уверен, что ты об этом тоже не знаешь, Поттер, но в тот день, когда Гермиона прислала патронус перед нашими посиделками, отговорившись занятостью, я видел её возле бара. На самом деле Грейнджер зашла вовнутрь, увидела вас с Малфоем, воркующих, как пара голубков, развернулась, вышла и только потом послала патронус. Если тебе нужны объяснения подобного поведения, то смею предположить, что это была не ревность. Она просто вероятнее всего заключила, Поттер, что ей нашли замену и больше она тебе не нужна. Смею напомнить, это единственное логическое заключение, которое объясняет её дальнейшее нежелание присоединяться кнашей компании. А ещё посмею напомнить, что это та девушка, Гарри, которая за все семь лет ни разу тебя не только не предала, но даже на мгновение не усомнилась в тебе. Даже тогда, когда весь остальной волшебный мир в очередной раз не верил тебе, она оставалась на твоей стороне. В общем, в следующий раз, Поттер, когда ты выбираешь сторону, подумай хорошенько. Я понимаю, что Малфой твой напарник и всё такое, но она тоже для тебя не чужой человек.

– Вообще-то, Макмиллан, – Гарри прищурился. – Драко уже давно на нашей стороне, и ничего выбирать вообще не нужно.

– Мне кажется, Поттер, – Малфой заговорил прежде, чем Эрни мог даже рот открыть. – Вопрос не в моей лояльности нашей стороне, а в твоей лояльности лично Грейнджер. Я тебя понял, Макмиллан. Можешь не сомневаться, месседж получен.

После этого все трое волшебников дружно поднялись с мест, поблагодарили сияющую от счастья Винки и направились к камину. Все вопросы были выяснены, и пора было приступать к насущным проблемам дня.

========== Часть 6 ==========

Гермиона Грейнджер появилась на Гриммо 12 в сопровождении хозяина дома, его напарника-аврора и сияющей от счастья Винки с маленьким Александром на руках. Переместились они через камин, и Винки, явно не в силах умолкнуть от восторга, уже успела несколько раз успокоить свою госпожу, первый раз - ещё до того, как они покинули Св. Мунго, что подобные путешествия были совершенно безопасны для младенцев.

После чего, продолжая без устали тараторить, Винки принялась подробно объяснять Гермионе, что на самом деле, любой метод передвижения на руках у домашнего эльфа для младенца совершенно безопасен. Гермиона внимательно слушала, в нужный момент кивая головой в знак понимания, а Гарри про себя хмыкнул: похоже, новая няня Александра и её хозяйка просто обожали долгие объяснения.

Замыкавший их шествие Малфой хмурился и молчал, но Поттер успел заметить, что едва оказавшись в гостиной на Гриммо 12, Драко мгновенно отыскал глазами Кричера. В отличии от сияющей от счастья Винки, хмурый и злой эльф, темнее грозовой тучи, стоял у стены.

Вислоухий гад даже умудрился вырядиться в чёрную наволочку, таким образом и без слов давая понять, как именно он ко всему этому относится. Впрочем, предостерегающий взгляд, которым его одарил Малфой, явно не обещал старому эльфу ничего хорошего. Упрямо стиснув зубы, Кричер с вызовом скрестил руки на груди, всем своим видом давая понять, что даже если он вынужден молчать, у него есть и другие способы показать свое недовольство.

Поттер тяжело вздохнул и уже было открыл рот, чтобы отослать старого упрямца по какому-нибудь поручению, когда внезапно так и застыл на месте. Кричер, широко и словно не веря самому себе распахнув глаза, смотрел на маленького Александра в руках Винки, и выражения его вечно недовольного лица менялось практически на глазах. Раздражение, недовольство и упрямство сменялись таким откровенным благоговением, что Гарри машинально обернулся к Малфою, словно спрашивая, если тот тоже все это видит.

Драко в ответ лишь пожал плечами, избрав промолчать. А тем временем Винки уже принялась тараторить, что ей срочно необходимо положить маленького Александра в постельку, да и «её бедной госпоже Гермионе тоже необходимо отдохнуть». Грейнджер не спорила, позволив отвести себя наверх, и проводив их широко распахнутыми, больше всего сейчас напоминавшими два внушительных блюдца, глазами, Кричер бросился к Малфою, пытаясь потянуть его за рукав.

– Господин Малфой, господин Малфой, Кричер должен сказать…

– Тебе же приказали закрыть рот и молчать, – строгим и не терпящим возражений голосом остановил его Драко, но эльф не унимался.

– Но Кричер просто обязан сказать господину Малфою про маленького господина Александра…

– Кричер, – Драко всем корпусом повернулся к эльфу, чеканя каждое слово. – Я тебе отдал конкретный приказ молчать по поводу мисс Грейнджер и Александра. Тебе что-то не понятно? Тогда я повторюсь: ты и слово про них никому не скажешь.

– Но… - Кричер смертельно побледнел, но под тяжёлым взглядом Драко сжался.

– Повторяю, ни слова, – и погрозив старому эльфу пальцем, Малфой обернулся к Гарри. – Если ты не возражаешь, я ненадолго отлучусь. Нужно кое-что уладить, а ты пока оставайся здесь. Если что, вспомни, что ты его хозяин, и не стесняйся. Потому что Кричер уж точно не стесняется.

И с этими словами Драко исчез в огне камина. Когда последние всполохи пламени, дрогнув, исчезли за спиной Малфоя, Кричер, словно вспомнив, что его настоящим хозяином является Поттер, бросился к нему.

– Но, господин Гарри Поттер, – на лице эльфа просто горело какое-то странное выражение. – Кричер просто должен сказать…

– Кричер просто должен заткнуться и молчать, – не терпящим возражений тоном перебил его Гарри и решительно направился вверх по лестнице. Напоследок, он одарил домашнего эльфа ещё одним раздраженным взглядом. – И что Кричер должен сейчас сделать, так это отправиться готовить обед.

Скрипнув зубами, старый эльф испарился в воздухе, но к своему огромному удивлению, Гарри успел отметить, что его показательно-чёрная наволочка сменилась на небесно-голубую, совершенно новую и тщательно выглаженную.

Гермиону Поттер догнал в детской. Прислонившись плечом к стене, Грейнджер с мягкой улыбкой на губах оглядывала чудесно обустроенную комнату, в которую Винки, Кричер и Малфой предусмотрительно разместили всё необходимое.

– Кричер выделил тебе ту комнату, которую ты когда-то летом делила с Джинни, – взяв подругу под руку, Гарри провёл её вовнутрь и усадил в удобное кресло-качалку. – Она смежная с этой, оказывается, которую он выделил Александру под детскую. Обе гостевые спальни, моя находится на другом этаже, но если я правильно понял из всех рассказов Малфоя, то Винки все равно теперь практически пропишется здесь и будет предугадывать любые потребности и Александра, и твои ещё прежде, чем вы сами о них догадаетесь.

– Как предусмотрительно, – Гермиона улыбнулась. – Малфой теперь твой проводник в мир обычаев чистокровных?

– Скорее, амортизатор моих отношений с Кричером, – Гарри хмыкнул. – Ты не представляешь, насколько он полезен в этой функции.

– Почему же, вполне представляю, – прикрыв глаза, Грейнджер откинулась на спинку кресла. – Ведь если верить тому фамильному гобелену в гостиной, то не распорядись Сириус по-другому, Малфой стал бы хозяином Кричера. Он ведь у них там сейчас последний из живых и не выжженных с семейного гобелена представителей крови Блэков. Кстати, ты знал, что один из его сыновей теоретически мог бы претендовать на имя рода Блэк? Я наткнулась на специфики наследования имени и титулов, когда вела кое-какие расследования в Отделе Тайн. Так что, если учесть, насколько Кричер просто одержим родом своих хозяев, то его обсессия Малфоем вполне логична. Ты, к слову, претендовать на имя не можешь никаким боком.

– А Тедди? – Поттер вопреки самому себе чисто с академическим интересом ждал ответа. Давненько с ним не делились забавной, но в каком-то смысле полезной информацией просто так, знаний ради.

– Андромеду выжег с гобелена глава рода, – Гермиона сейчас с отсутствующим видом смотрела в окно. – Никто из отпрысков её линии не может наследовать роду. Сириус, если бы был жив, мог бы оспорить свои права, особенно учитывая, что он мужчина. Но Андромеда от имени внука, нет.

– Понятно, – Гарри кивнул и присел на корточки перед подругой. – А давай мы тебя отведём в твою комнату? Доктор сказал, что тебе нужно отдыхать.

– Но, – Гермиона в замешательстве оглянулась по сторонам. – Я хотела удостовериться, что с Александром всё хорошо.

– Уверен, Винки справится, – Гарри потянул подругу за руку, но около двери она все же оглянулась.

– А я смотрю, сюда уже прислали кучу игрушек. Дай, угадаю? Этот внушительных размеров лохматый лев от тебя?

– На самом деле, это Минерва постаралась. Ещё вчера получили, – Гарри хмыкнул. – Похоже, МакКошка хочет уж наверняка удостовериться, что Александр достанется её факультету.

– Она же теперь директор Хогвартса? По идее, все четыре факультета «её».

– Скажи это ей, – хмыкнул Поттер, даже не скрывая сарказма в голосе. – Потому, как демонстрирует она совершенно обратное.

– А это ещё что такое? – глаза Гермионы непроизвольно расширились, а брови поползли вверх. – Плюшевый дракон? Только не говори мне…

– Угу, – губы Поттера растянулись в широкой улыбке. – От Малфоя. Без намёков, конечно.

– Конечно, – Грейнджер закатила глаза. – От тебя, в таком случае, вон та игрушечная метла?

– Правильно понимаешь, – Гарри самодовольно улыбнулся. – Плюс, уроки. Просто решил, что с твоими генами любви к полётам нужно что-то делать буквально с пелёнок.

– Надеюсь, ты подождёшь, пока Александр хотя бы научится ходить?

– Вот про ходить ничего не могу обещать, – Гарри театрально пожал плечами. – Пока научится сидеть, обещаю, а дальше будет видно.

– Ладно, – Грейнджер прыснула. – О твоей щедрости мы поговорим позже. Намного позже… – добавила Гермиона на самой грани слуха, и Поттер притворился, что не расслышал.

Качнув головой и оценив довольно внушительное количество размещённых в углу подарков, Гермиона обернулась к Винки, в этот момент укладывавшей своего маленького хозяина в колыбельку.

– Винки, пожалуйста, составь список, кто прислал какой подарок. А потом выбери мне карточки, чтобы написать записки с благодарностью. Хотелось бы отправить их уже сегодня.

– Хозяйка может не торопиться, по этикету у хозяйки целая неделя, – Винки машинально кивнула головой и обернулась к Грейнджер. – Винки обязательно принесёт хозяйке Гермионе несколько образцов карточек уже сегодня.

– Благодарю тебя, Винки. Что бы я без тебя делала, – и с этими словами Гермиона позволила Поттеру увести себя из комнаты.

Весь день Гермиона проспала, прерываемая лишь Винки. Казалось, та тщательно охраняла сон своей новой госпожи, и только периодически будила её покормить Александра. После чего ушастая няня вновь с хлопком испарялась, предварительно протягивая очередную порцию укрепляющего зелья.

Ланч Гермионе доставил, к огромному удивлению девушки, сам Кричер. Старый эльф семейства Блэков подобострастно поклонился и растянул губы в подобии улыбки, тем самым повергнув Гермиону в полный шок и оставив магглорождённую волшебницу долго рассуждать на тему влияния Малфоя на своенравное наследство Сириуса Блэка, оставленное Поттеру вместе с домом. Неужели, Малфой на самом деле имел такую силу над старым эльфом?

Впрочем, остаточное воздействие насильственной и агрессивной магии на её собственный организм очень быстро взяло верх, и, едва покончив с на удивление вкусной трапезой, девушка вновь провалилась в сон. Проснулась она уже под вечер, и вновь не без участия Винки.

Не переставая извиняться, Винки предложила Гермионе спуститься к ужину, к которому её уже дожидались внизу. Конечно, предварительно влив в свою госпожу ещё одну порцию укрепляющего, после чего она просканировала Гермиону собственной магией и, удовлетворённо кивнув, вынесла вердикт: «ужин в компании хозяина дома, господина Гарри Поттера, как и его достопочтенных гостей» Грейнджер переживёт.

Увидев уже подготовленный для неё наряд, Гермиона мысленно закатила глаза, но спорить не стала. Как и решила не задавать Винки слишком очевидный вопрос, каким образом все её вещи уже умудрились, «словно по волшебству» переместиться из квартиры в Праге и оказаться в доме Гарри Поттера. Ответ был слишком очевиден: теперь находившаяся в служении у Грейнджер, Винки имела возможность перемещаться между любыми местами жительства своей госпожи и откровенно хозяйничать в её вещах.

Спустившись вниз, Гермиона приветливо кивнула Поттеру, который в ответ лишь приподнял бровь:

– Что-то я не припомню, чтобы ты раньше выряжалась для обычных обедов и ужинов. Или Малфой пригласил королеву, а мне забыл сказать?

– Если и так, то мне он тоже не сказал, - Гермиона закатила глаза. - Зато явно предупредил Винки. Потому как выбором моего туалета на вечер занималась она. Что отвечает и на первый твой вопрос, Гарри, – теперь Грейнджер прищурилась. – Раньше у меня не было в услужении домашнего эльфа, навязывающего мне чопорные обычаи чистокровных.

– Да ладно тебе, – прежде незамеченный ею, Малфой отлепился от противоположной стены, где все это время стоял вне поля её зрения. – Выглядишь шикарно.

И с этими словами Драко, в два шага преодолев разделявшее их расстояние и оказавшись возле Гермионы, галантно поцеловал ей руку. Грейнджер ещё не успела отойти от такого шока, а в комнате уже материализовался Кричер. Выряженный в небесно-голубую наволочку, которая, Гермиона была уверена, ей ранее померещилась, старый эльф низко поклонился всем присутствующим и пригласил их к столу.

Гермиона не сдержала насмешливой улыбки, когда обратила внимание, что Малфоя Кричер усадил явно во главе стола, а самой ей было предложено место хозяйки дома. Впрочем, Поттер к тому моменту и явно не дожидаясь официальной рассадки, уже плюхнулся на первый попавшийся стул. Грейнджер решила не вокализовать эти свои наблюдения, когда внезапно её бровь удивлённо поползла вверх.

– Мы ожидаем гостей? – Гермиона сейчас кивком головы указывала на ещё два накрытых к обеду места.

– Теодор Нотт прислал сову, что хочет зайти с какими-то интересными новостями, – улыбнулся Гарри и пожал плечами.

– Другими словами, напросился на приглашение к обеду, – буркнул Малфой довольно хмурым тоном и мгновенно удосужился изучающего взгляда Гермионы.

– Да ладно тебе, – Поттер даже не поднял на напарника глаза. – Ты же знаешь, что у них там наверняка что-то прояснилось по поводу событий в Праге. К слову, Малфой, скажи ещё спасибо, что он вообще согласился что-либо рассказывать при нас. - После чего Гарри вновь обернулся к Гермионе. - А Эрни Макмиллан при этом разговоре присутствовал…

– И поэтому, естественно, пригласил себя сам, – вновь закончил за Поттером фразу Малфой. – То есть, другими словами, поставил нас в известность, что тоже осчастливит присутствием.

На этот раз Гарри избрал никак не реагировать на бурчание Малфоя и вместо этого принялся разливать по бокалам поставленное Кричером на стол красное вино. Впрочем, фужер Гермионы уже был предусмотрительно наполнен услужливой Винки гранатовым соком, который, если верить тарахтению маленького эльфа, «был просто кладезем витаминов и антиоксидантов и способствовал скорейшему восстановлению бедного организма мисс Грейнджер».

А ещё, каким-то волшебным образом цвет напитка в её бокале ничем не отличался от красного вина, которое Поттер только что налил себе и Малфою. Откуда Винки даже может знать слово «антиоксиданты», Грейнджер решила спросить её потом.

Вспыхнувшее пламя камина уведомило собравшихся за столом о прибытии Эрни Макмиллана и Теодора Нотта. Оба волшебника по очереди появились в комнате, поспешно очистив одежду от золы соответствующим заклинанием, и Теодор тут же широко улыбнулся Гермионе.

– Выглядишь умопомрачительно, – под прищуренным взглядом довольно холодных глаз Малфоя, Нотт в два шага оказался подле Грейнджер и тоже поцеловал ей руку. Гермиона широко улыбнулась в ответ, а Тео продолжил. – Винки, я смотрю, уже командует твоим парадом. А точнее, внедряет законы домостроя старшего Крауча. А насколько я знаю, он следовал всем правилам до последней запятой, поэтому мало кто удивился, что его сынок так быстро примкнул к сама знаешь, кому.

– А ты просто сегодня кладезь информации и неиссякаемый источник философских размышлений, Тео, – покачав головой, сквозь зубы процедил Драко.

– А что, я разгласил что-то, считающееся огромным секретом в Аврорате? – Нотт изогнул бровь. – Потому как я в Отделе Тайн подобных инструкций не получал.

– Он шутит, Теодор, – Эрни в свою очередь приблизился к Грейнджер, но в отличии от Нотта, бесцеремонно чмокнул в щеку. После чего он бросил быстрый взгляд на Малфоя, словно ожидая его реакции. Впрочем, в отличии от поведения Теодора, действия Макмиллана не вызвали у Малфоя никакой реакции.

– Если вы закончили свой ликбез по очередным глупым заморочкам, может, сядем уже за стол? – Поттер окинул всех присутствующих вопросительным взглядом, многозначительно приподняв бровь.

За ужином, естественно, подавали мясо, о чем было не сложно догадаться заранее по выбору именно красного вина. Впрочем, запечённая с яблоками утка была выше всяких похвал, а поданный к ней соус безупречным, и Грейнджер с удивлением обнаружила, что её гранатовый сок тоже безукоризненно гармонирует с блюдом.

– Готовься, тебя теперь ожидает выбор из яблочного сока и белого либо красного виноградного, плюс, конечно же, гранатовый, – склонившись к самому уху Гермионы, проинформировал Теодор Нотт. – В зависимости от того, что эльфы приготовят, конечно. Если один из них тебе не по вкусу, я бы предупредил Винки заранее.

– А что, апельсиновый, например, или ананасовый подобрать нельзя? – уточнил Поттер, который слишком очевидно слышал всё.

– Я так понимаю, Гарри, что названный Теодором выбор соков по цвету будет мало отличаться от того вина, которое получишь одновременно за столом ты, например. Если логика не подводит, то причина здесь в том, что традиционно, – Гермиона лишь слегка закатила глаза. – Чистокровные таким образом пытались скрыть от гостей уязвимое состояние своих ведьм, недавно разрешившихся от бремени, если уж пользоваться их лексиконом. А другими словами, это делает тот факт, что я не пью вино, намного менее очевидным.

– Прочитала где-то? – Драко вопросительно приподнял бровь. – Или точно одна только логика?

– Я не читала об этом, – Грейнджер поджала губы и обернулась к Драко. – Не было ни малейшего интереса тратить время на подобную глупость. Просто, слишком предсказуемо.

– Вот именно, Малфой, – Теодор растянул губы в насмешливой ухмылке и обернулся к бывшему однокурснику. – Мы слишком предсказуемы в своей педантичности и старомодности. Я уже привык, что вычислить нас не так сложно, как считали наши индюки-отцы.

- Или павлины, - хмыкнул Эрни. - Потому что это твой отец был индюк, Нотт, и ещё куча ваших Слизеринских предков, а Люциус точно павлин. Мы на Рейвенкло как-то голосовали…

– К слову, – перебил Макмиллана Гарри, чтобы присоединиться к разговору, как оказалось, на больную для себя тему, и очевидно решивший донести до уже сидевшего у него в кишках своими лекциями Малфоя ещё одну мысль. – Некоторые из нас не следуют этой дребедени не потому, что не можем запомнить, а потому, что нам наплевать. Больно надо заучивать обычаи, которые магглы и весь мир успешно оставили позади ещё в средневековье.

Драко явно намеревался поспорить, даже уже отложил в сторону столовые приборы и открыл рот, когда его перебила Грейнджер. Безошибочно определив, что эту битву оба напарника ведут уже далеко не первый раз, Гермиона пожала плечами.

– В принципе, Гарри, не все из этих обычаев и традиций бессмысленны, на самом деле здесь скрывается логика. Например, я уже успела понять, что моя магия сейчас практически истощена, хотя я очень сильно подозреваю, что будь в этом необходимость, вытащить её из себя я смогла бы. Например, если бы опасность угрожала моему ребёнку. Но если вы все не возражаете, я бы очень хотела послушать рассказ немного о другом, – Гермиона всем своим видом сейчас давала понять, что эта дискуссия закончена. Обернувшись к Теодору, Грейнджер продолжила. – Так что ты там хотел рассказать? Это ведь относится к событиям в Праге? Вам что-то удалось выяснить?

– На самом деле, удалось, – на этот раз Теодор отложил в сторону свои столовые приборы и продолжил. – И должен сказать, я немного потрясён. У нас на Слизерине всегда бытовало мнение, что это Поттер обладал талантом вляпываться в неприятности и буквально отыскивать их на свою пятую точку. Мы всегда считали, Гермиона, что ты являлась в вашем трио голосом разума и сдерживающим фактором, и в приключения оказывалась втянута за компанию, так сказать, попав под раздачу. Оказывается, ты тоже обладаешь талантом разыскивать неприятности на свою голову.

– А можно лирическое отступление про то, что «Поттер обладает талантом вляпываться в неприятности», уже опустить? - Гарри ощетинился. - Потому что, скорее это был не мой талант, а козни кое-каких других личностей, которых я мог бы не называть, но всё-таки уточню. Это были Волан-де-Морт и его приспешники, в рядах которых, посмею напомнить, господа благоразумные вы наши, состояли и довольно близкие к настоящей компании личности.

– Ладно, Поттер, не горячись, – мгновенно пошёл на попятную Нотт и, став серьезным и отбросив в сторону свои шуточки, продолжил. – Дело в том, Гермиона, что каким-то образом ты умудрилась забрести в ресторан, владельцем которого является один очень интересный человек. И когда я говорю «интересный», я имею в виду, что им уже очень активно заинтересовались некоторые органы не только в Праге, но и у нас в Англии. – Теодор сделал театральную паузу, явно дожидаясь реакции слушателей.

– Нотт, не тяни книззла за хвост, – Малфой недовольно поморщился. – Давай уже, продолжай, или ты у нас аплодисменты ждёшь?

– Аплодисменты я не жду, Драко, – Теодор прищурился. – Но вот спросить, и чем же он такой интересный, могли бы. Ну, в целях поддержания разговора.

– Просто не хотели перебивать, – без лишних эмоций отчеканил Поттер. – А вообще, очень похоже, Нотт, что ты там в Тайных вниманием обделён. Но ладно, раз уж тебе так нужна реакция зала, спрошу…

– Хозяин ресторана… он ведь потомственный охотник за ведьмами, правильно? – перебила друга Гермиона и в неверии покачала головой, прижимая ладонь к губам. – Это единственное объяснение, почему у него в меню блюда с такими ингредиентами. И неужели на них наложены какие-то привлекающие волшебниц чары? Потому что я ума не приложу, как вообще могла подобное заказать. Оно вообще не в моем вкусе…

– Слушай, так даже не интересно, – Теодор изобразил наигранную обиду. – Тебя вообще не удивишь. Сама обо всём догадалась.

– Надо было быстрее рассказывать, Нотт, а не играть на публику, – насмешливо объяснил ему Поттер. – В будущем, выкладывай информацию поэффективнее, пока Гермиона сама всё не вычислила. И поверь, у тебя не так много времени. Театральными эффектами впредь придётся поступиться.

– Это ты из личного опыта, Поттер? – Нотт откинулся на спинку стула. – Так сказать, делишься личными разочарованиями?

– Поттер не любит спецэффекты, – само собой разумеющимся тоном вставил Малфой. – Он не ждёт аплодисментов или «охов с ахами». Плюс, у них была совершенно другая динамика.

– А ты откуда вообще можешь знать, какая у нас с Гарри динамика? – Гермиона устремила напряженный взгляд на Драко.

– Ну, если ты вспомнишь, Малфоя Муди вообще-то в замену тебе выбрал, – ответил Макмиллан вместо Драко, пожимая плечами. – Поэтому и динамика аналогичная. Малфой накапывает информацию и разбирает исходные данные, плюс строит некоторые логические цепочки. А Поттер в конце принимает решения.

– А ты вот все прямо знаешь, – скрестив руки на груди, раздраженно пробурчал Малфой, в свою очередь уставившись на Макмиллана.

– А я наблюдательный и анализирую такие вещи, это тоже моя функция, как медицинского эксперта, - парировал Эрни. - Но в любом случае, Нотт, театральными эффектами тут никто не увлекается.

– Но ты не расстраивайся, – решил успокоил Теодора всегда готовый помочь Гарри. – Если тебе когда-нибудь придётся работать с Гермионой, ты поймёшь, что её способность ловить информацию на лету значительно перевешивает тот факт, что произвести эффект «Ах» тебе удастся нечасто. Оно того стоит.

– В общем, - решила перевести разговор обратно в нужное русло Грейнджер. - Я действительно попалась в Праге. Залетела, словно в гляделки с василиском играла. Да, Малфой? - её губы тронула ироничная улыбка.

– А я тут причём? – Драко встрепенулся, подняв на неё растерянный взгляд. – Я вообще молчал.

– Но просто умираешь сказать что-нибудь в таком духе, – Гермиона пожала плечами. – Ладно, я сказала это за тебя. И спасибо, Тео, теперь у меня хотя бы есть объяснение происшедшего. Но чувствую я себя по-прежнему полной идиоткой…

– Не стоит, - перебил её Драко. - Если это потомственные охотники на ведьм, а это практически наверняка они, то там веками расставлялись такие паучьи сети… И к слову, ты опять умудрилась спасти мир и помочь незнакомцам. Ведь не только ведьмы попадаются в эти ловушки, их притягивающие чары действуют и на беременных матерей будущих магглорожденных… А если в случае с волшебницами ещё можно что-то вычислить со стороны магического мира, то у магглов просто нет шанса.

- Драко прав, Гермиона, - давно успевший стать серьезным, Нотт кивнул. - И отряд местных невыразимцев уже разобрался с его учреждением. Больше он не сможет никому вредить.

После этого разговор перешёл на другие темы, например, квиддич, и Гермиона быстро потеряла интерес. А потом был десерт, и Винки испекла целый поднос различных воздушных пирожных, которые подавались с кофе и ликером, и Гермиона твёрдо решила, что когда Александр вырастет, такая няня не помешает ей и самой…

Комментарий к Часть 6

О том, как Гарри и Малфой стали напарниками, можно прочесть здесь: «Тест на аврора»

https://ficbook.net/readfic/11103908/28561296

========== Часть 7 ==========

О том, что Гарри Поттер и Драко Малфой довели практику-клише «хороший коп, плохой коп» до совершенства, в Аврорате знали практически все. Точнее сказать, среди авроров ходили легенды, естественно, не подтверждённые официальными документами, что эти двое способны добыть или выбить, здесь определение зависело от источника, информацию из любого кремня. И все как-то сразу предполагали, даже без тени сомнения, что роль «хорошего копа» всегда доставалась избранному, а вот «плохим» несомненно должен быть бывший Пожиратель Смерти.

Конечно, была в этих сплетнях и львиная доля правды, вот только мало кто догадывался, что зачастую роли «копов» менялись. С раннего детства выдрессированному быть сдержанным, Поттеру занимало долгое время, чтобы дойти до точки кипения. Но когда это все-таки происходило, взрывной волной всех вокруг сметало наверняка, в чем волшебный мир уже однажды имел возможность убедиться, когда избранный выполнил свое предназначение.

Вот только эта самая Магическая Англия очень быстро подзабыла, что судьбоносный луч из палочки её героя вырвался не только потому, что Поттер выполнял предсказание. Просто, Тёмный Лорд его реально достал, и Гарри принял кардинальные меры, чтобы оградить и защитить от него себя и своих друзей.

Таким образом, самый ужасный волшебник со времён Гриндевальда был сметён взрывной волной потерявшего терпение Поттера, став одним из череды тех, кому удалось окончательно вывести Гарри из себя. Правда, до этого момента в Финальной битве Поттер ещё полностью контроль не терял.

А ещё Драко прекрасно помнил, что даже в их бытность в Хогвартсе, Гарри Поттер периодически взрывался. Это было феерично, всегда эффектно и зачастую эффективно. Вот только если раньше однокурсники его взрывы особенно всерьез не принимали, ведь «это был всегда спокойный и сдержанный Поттер», то подобного сказать о победителе Тёмного Лорда задержанные в Аврорате уже не могли.

Таким образом, динамика допросов напарников Гарри Поттера и Драко Малфоя обычно шла практически по регламенту. Бывший пожиратель разыгрывал из себя плохого копа, полностью соответствуя стереотипу, в то время, как герой волшебного мира изображал из себя именно это: терпеливого и доброго героя.

Во всяком случае, до того момента, пока символ и олицетворение светлой стороны не терял последние крохи терпения, потому как подозреваемый элементарно умудрился его достать. И в этот момент на самом деле спокойный и невозмутимый, как глыба льда, Малфой незаметно отходил на второй план, а неудачливый подозреваемый имел удовольствие по полной испытать на себе раздражение знаменитого победителя Тёмного Лорда.

А потом имел возможность мгновенно ощутить, почему именно этот мужчина с добрыми, зелёными глазами был избран самой магией. Ирония заключалась в том, что Малфой – «плохой коп» никогда не терял над собой контроль, а вот на самом деле потерявшего самообладание Поттера нужно было реально сдерживать. Порой даже физически, и делал это «бывший Пожиратель Смерти и плохой коп» Малфой.

Но об этом нюансе в стенах Аврората, а тем паче, за их пределами, говорить было не принято. А если уж совсем начистоту, то в подобные детали были посвящены очень немногие.

В золотом трио Гермиона Грейнджер роль «плохого копа» никогда не играла, всегда однозначно являясь голосом рассудка. На самом деле, Рональд Уизли обычно был тем, кто действовал агрессивно, и девушка очень сильно подозревала, что если бы всё-таки решила остаться в Аврорате и быть напарницей Гарри, то разыгрывала бы именно хорошего копа. Правда, Гермиона также твёрдо знала и то, что если Поттера достать, то притворяться вышедшим из себя парню будет не нужно. Его терпение далеко не бесконечно.

Поэтому, когда Гарри, несколько дней не приступавший к расспросам явно не из-за отсутствия любопытства, которое к слову, у избранного было легендарным, мягко, но настойчиво усадил её на диван напротив себя, Грейнджер приготовилась к допросу. Быть может, даже с некоторым пристрастием, всё зависело лишь от того, до какой степени раздражения её всегда мягкий друг успел дойти за это время.

Впрочем, свои расспросы Гарри начал издалека и вполне спокойным тоном, и Гермиона очень сильно подозревала, что с Поттером уже поговорили, кое-что объяснили, или другими словами, его подготовили.

– Гермиона, – знакомым жестом протерев очки и водрузив их обратно на нос, произнёс Гарри. – Мне кажется, нам пора серьезно поговорить. И ты, наверняка, понимаешь, что скормить мне те сказки, которыми ты щедро одарила всех остальных наших в прошлом не совсем друзей, тебе не удастся.

– Ты хочешь знать, почему я избегала тебя все это время, – Грейнджер тяжело вздохнула, приготавливаясь к долгому и не совсем лестному для себя монологу, но Гарри её вновь удивил. Приподняв ладонь в универсальном жесте, Поттер довольно спокойно произнёс.

– Это можешь не объяснять, я уже понял. Ты посчитала себя ненужной, заменимой и в принципе, уже заменённой кем-то другим. И я тебя даже не виню, Гермиона, потому что просто уверен, если бы мне в пару поставили кого угодно другого, кроме Малфоя, ты бы относилась к этому намного спокойнее. Аластор же в своей безграничной мудрости, граничащей с мудростью Дамблдора, вечно спаривавшего наши уроки со Слизерином, выбрал именно того человека, который всем нам подпортил достаточно крови. Но тебе однозначно досталось от него больше всех. Поэтому можешь не объяснять, тут всё ясно. Скажу лишь, что тебе следует всё-таки к Малфою приглядеться и подумать дать ему второй шанс.

– Да уж, – Гермиона насмешливо хмыкнула. – Где мой омут памяти? Потому что подобные воспоминания следует закупорить в хрустальный сосуд и поставить на самое видное место. Гарри Поттер, не подозревающий Драко Малфоя, а наоборот, активно его защищающий.

– И тем не менее, это так, – Гарри хладнокровно откинулся на спинку и кивнул. – Малфой действительно очень изменился за последнее время. А исходя от меня, это заслуживает внимания, не находишь?

– Хорошо, – Грейнджер не собиралась спорить. – Тогда, если это не выяснение отношений, то о чем ты хотел поговорить?

– Гермиона, я конечно не имею ни малейшего представления, что произошло между тобой и отцом Александра, – Поттер взял обе её руки в свои ладони, слегка сжимая в знак поддержки. – Но что бы он там ни натворил, ты не думаешь, что он заслуживает знать о существовании собственного сына?

– И ты решил защищать права какого-то случайного парня? – Гермиона вопросительно приподняла бровь. – Это такая мужская солидарность? Ты реально считаешь, что этому магглу, с которым я даже не вместе, просто необходимо знать, что у него есть сын-волшебник? Или я должна раскрыть ему тайну существования нашего мира? Извини, Гарри, но зачем?

– А, ты решила и меня кормить сказками, что он маггл, – Поттер закатил глаза. – Нет, я прекрасно понимаю, почему ты придумала эту легенду для наших заносчивых чистокровных друзей. Что бы там ни изменилось, но в этом вопросе они все будут на твоей стороне: у бедного парня-маггла, по их мнению, права знать о сыне нет. Но мне ты можешь не заливать уши, потому что я очень сомневаюсь, что он не волшебник. Прости, Гермиона, но все факты против тебя: например, магический потенциал Александра, который специалисты единогласно приписали двум наборам волшебных генов. И пойми меня правильно, я как раз уверен, что магглорождённые волшебники ничем не слабее, ты столько раз это доказала, что даже можно не говорить. Да и если вспомнить Волан-де-Морта и Снейпа, то некоторые истинные полукровки ничем не уступают. Загвоздка не в этом, – Гарри Поттер напряжённо смотрел в самые зрачки подруги. – У твоего ребёнка, Гермиона, отчётливо видны две волшебные линии. Мне Теодор Нотт сказал. Ты ведь подобными вещами никогда не занималась, а у него был какой-то проект в Тайнах, и он научился этому трюку. Так вот, Александра он просканировал, и вопросов просто быть не может.

– А тебе не кажется, Гарри, – верная подруга всех приключений насмешливо прищурилась. – Что применённые Ноттом чары, несомненно разработанные чистокровными, могут элементарно ошибаться? То есть, когда-то были запрограммированы соответствовать их теории превосходства?

– На самом деле, нет, – если Гарри и мог смущаться от этого снисходительного голоса Грейнджер, то аврор-Поттер даже глазом не моргнул. – Но даже если допустить такую возможность, существует ещё это проклятие, настигшее тебя при родах. Прости, Гермиона, мы пересмотрели литературу на эту тему. Наложить подобное заново просто невозможно, это старинная магия. В их семействах оно веками передается, а само проклятие накладывается на мужчин.

– Какая забавная логика, – Грейнджер фыркнула. - А то, что кто-то, когда-то должен был наложить проклятье впервые, вы все очень удобно забыли? Или, что любые чары можно видоизменить? Так что, вполне вероятно, что старое проклятие было наложено на новый лад.

Впрочем, несколько мгновений помолчав и явно придя к какому-то решению, Гермиона глубоко вздохнула и уже спокойнее продолжила.

– Гарри, а давай я тебе просто всё расскажу, а ты сам решишь?

***

Отдалившись от Гарри и остальных ребят после ухода с курсов Авроров, Гермиона с головой погрузилась в работу. Всё в Отделе Тайн ей было в новинку, приходилось запоминать несчётное количество заклинаний, о существовании которых она раньше и не подозревала, учиться работать с тёмными объектами и артефактами и привыкать смотреть на вещи с совершенно нового для себя угла.

Первое время Грейнджер буквально дневала и ночевала в Отделе Тайн, словно губка, впитывая в себя новое и неизвестное. Её легендарный пытливый ум поглощал всю ту информацию, с которой Гермиона не только раньше никогда не сталкивалась, но даже и не подозревала о её существовании. Таким образом незаметно пролетело несколько месяцев, и в один долгий, зимний вечер девушка вдруг обнаружила себя в своей крошечной квартирке в самом центре Лондона в полном одиночестве.

Последний проект Гермиона закончила ранее сегодня, отчёты были составлены и уже сданы непосредственному начальнику, а новое задание ей обещали выдать только в понедельник. Что впервые обозначало, что выходные у Гермионы абсолютно свободны, а вот заняться ей совершенно нечем.

Джинни уехала на очередные сборы, Гарри несколькими днями раньше прислал патронус, что отправляется на какое-то задание, как он все ещё продолжал делать, хотя прошел уже не один месяц с тех пор, как Гермиона соглашалась с ним на встречу. Поттер просто продолжал присылать ей сообщения, Гермиона в ответ писала письма или отсылала свой патронус, но присоединяться к их компании избегала.

Казалось, Гарри ничего не замечал, продолжая регулярно напоминать о еженедельных посиделках, и отказываясь осознавать, что Грейнджер избегает встреч. А может, Поттер даже в мыслях не хотел признаваться самому себе, что ещё один близкий ему человек отдалился. Ведь Гермиона всегда отговаривалась занятостью, а Гарри прекрасно знал, как ответственно подруга относится к подобным вещам.

С Роном Уизли они разошлись очень скоро после Финальной битвы, и в Норе Грейнджер тоже избегала появляться. Молли слишком очевидно её осуждала за разрыв с сыном, инициатором которого считала именно Гермиону.

Грейнджер не могла её винить, как и не могла бы с огромной долей вероятности утверждать, что если бы сама она не стала слишком часто задумываться об их отношениях с Рональдом, то сам рыжий друг ещё долго бы плыл по течению. А может быть, и всю жизнь, ведь отношения с Гермионой Рону были удобны и практически уже вошли в привычку. На самом деле, Уизли уже даже заикался о браке, порывался искать им общее жильё и задумывался о детях.

Потеряв родителей, память которым так и не удалось вернуть, и став совершенно одинокой в волшебном мире за исключением своих друзей и семейства Уизли, Грейнджер какое-то время тоже не противилась и плыла по течению, словно смирилась с подобным ходом вещей. Пока в один прекрасный день совершенно случайно не встретила в «Трёх Мётлах» Теодора Нотта и Панси Паркинсон.

О разговоре, который произошёл между ними, Гермиона никогда и никому не рассказывала, но именно на первый взгляд безобидная беседа с двумя бывшими слизеринцами, которых Грейнджер всю жизнь считала если и не кровными врагами, то уж во всяком случае недругами, заставила её серьезно задуматься.

Впрочем, своим недругом она в основном считала Паркинсон. Вечно следовавшая за Малфоем, словно шавка, Панси никогда не скупилась на оскорбления и подколки магглорождённой волшебнице. А вот Теодор, наоборот, всю жизнь держался в отношении Гермионы довольно сдержанно. Когда они были старостами своих факультетов, Нотт несколько раз вполне спокойно с ней общался, и если уж совсем напрячь память, Грейнджер не могла бы припомнить ни одного раза, когда сын известного Пожирателя смерти оскорбил её или назвал грязнокровкой.

Справедливости ради Гермиона должна была признать: заметив их в «Трёх Метлах», она отнюдь не рвалась присоединиться к обществу слизеринцев. Панси Паркинсон тоже изначально её проигнорировала, словно бывшая староста Гриффиндора и золотая девочка, сыгравшая не последнюю роль в победе над Тёмным Лордом, была невидимкой.

Нотт же приветливо помахал ей рукой, привлекая внимание, и Гермиона не смогла открутиться. Во-первых, в этот момент она смотрела прямо в глаза Теодора и притвориться, что просто его не заметила или не узнала, возможности не было. Во-вторых, словно предугадывая довольно большую вероятность первого варианта развития событий, Нотт сам подошел к ней и пригласил присоединиться.

Поначалу разговор не клеился, Грейнджер однозначно чувствовала себя не в своей тарелке, и большую часть времени говорил Теодор. Рассказывал, что пытается попасть в Отдел Тайн, при этом, как Гермиона теперь понимала, попутно в красках расписывая ей все достоинства работы самого секретного подразделения министерства магии.

Оказывается, всем им, непосредственно или не очень тесно связанным с Пожирателями Смерти, после судов было ненавязчиво предложено найти себе продуктивную работу «на благо общества». Нотт, которому больше не нужно было искать одобрения каждому своему шагу у отца, мгновенно ухватился за эту перспективу.

Теодор даже не скрывал тогда во время их разговора, до какой степени на самом деле испытывает от этого облегчение. Нотт-старший был убит в финальной битве, его сын официально унаследовал всё состояние и право принимать решения, а поскольку к пожирателям Теодор официально никогда не присоединился и Метку Лорда не принял, то жизнь сейчас открывала для него все те возможности, о которых наследник рода Ноттов прежде не мог и мечтать.

Грейнджер про себя отметила, что совершенно не испытывает ни капли раздражения по поводу того, что Теодор, с какого угла ни глянь, отделался вообще без потерь. А пресловутую «работу на благо общества», особенно если ему удастся попасть в Отдел Тайн, Нотт вообще считал мечтой.

Впрочем, ещё долго не умолкавший Тео тут же добавил, что если с Тайнами не прокатит, то он, как и Малфой, подастся в школу авроров. И вопреки самой себе, Гермиона лишь кивала и благосклонно выслушивала все планы Нотта, периодически отмечая, что почему-то не воспринимает его, как сына одного из самых злобных и опасных приспешников Тёмного Лорда.

А потом заговорила Панси, конечно, только после вступительного монолога Теодора. Оказывается, Паркинсон избрала в качестве исправительной работы на благо общества службу в Святого Мунго, но для этого ей предварительно нужно было поступить на какие-то курсы. Впрочем, к планам на жизнь Паркинсон золотая девочка практически неприслушивалась, зато в сердце запали её слова, обращённые к самой Гермионе.

– Я вот только одного не могу понять, Грейнджер, – Панси насмешливо хмыкнула. – Ты же у нас золотая девочка, самая знаменитая ведьма нашего поколения, что же ты продолжаешь вести себя, как тень?

– О чем ты, Паркинсон? – мгновенно насторожилась Гермиона, ожидая очередную щедрую порцию подколок и оскорблений, но бывшая слизеринка лишь пожала плечами.

– Ты же никогда не была серой мышью, если уж совсем начистоту. Конечно, когда сама себе позволяла блистать, как на Рождественском балу, но ты и до этого всем была бельмом в глазу. Мы же не забыли, как ты светилась на нашем четвёртом курсе во всех газетах едва ли не чаще, чем Поттер. Крам обратил на тебя внимание, одного этого для любой из нас было бы достаточно, чтобы стать звездой светских хроник, а ты отбивалась от внимания журналистов руками и ногами. Скитер успокоиться не могла, соловьем разливалась в твою честь.

Грейнджер невольно открыла рот на подобную интерпретацию событий, которые ей лично помнились совершенно по-другому, как и мотивы и тон писанины Риты Скиттер, а Паркинсон уже продолжила.

- Рита ведь привязывала тебя, к кому только можно, но ты снова ушла в тень. Ладно, мы все просто решили, что ты хочешь прославиться своими достижениями, а не за счёт парней. Логично, мало кто из нас избрал бы эту стезю, но хоть понятно. Потом ты доказала, что на самом деле «золотая девочка» не только потому, что идёшь в комплекте с Поттером. Мы все не глухие, хоть иногда избираем промолчать, Грейнджер. Я что хочу сказать: и до нас на седьмом курсе, на который ты вполне умно и предусмотрительно не вернулась, дошли слухи, что на самом деле по полям и лесам с Поттером вы слонялись вдвоём и без Уизли. И не думай, что хоть кто-то сомневался, кто на самом деле вычислил и крестражи, и дары смерти. И вот теперь, когда ты официально признана самой умной ведьмой нашего поколения, ты снова прячешься в тень. Ладно, избрала ты стать аврором, глупость, если меня спросить, но меня ты не спрашиваешь, это и так понятно, – Паркинсон пожала плечами. – Да и мало ли, у кого какие мечты. Но решить прозябать всю жизнь возле Уизли, и даже не одного из трёх старших, а именно Рона, это мне уже невозможно ни понять, ни объяснить.

Конечно, Гермиона тогда довольно грубо остановила излияния Паркинсон и в очередной раз вступилась за Рональда, но зерно сомнения в тот вечер в её сознании было заронено. Более того, оно дало щедрый урожай размышлений и переоценки приоритетов, и Грейнджер всё-таки приняла решение, перевернувшее всю её жизнь. Порвала отношения с Роном и подала заявку в Отдел Тайн, куда вскоре и перешла…

- То есть, - Поттер прочистил горло, но его голос сейчас звучал глухо, и Гермиона отчётливо слышала в нем опасные нотки. Прежде их у её друга детства никогда не было. - Ты хочешь сказать, что порвала с Роном, послушавшись совета Панси Паркинсон, а от… - Гарри на мгновение умолк и поправил самого себя. Вот только лёд в его голосе буквально заставил внутри всё похолодеть. - А с курсов Авроров в Отдел Тайн ушла благодаря совету Теодора Нотта?

Гермиона сморгнула, подняв глаза и встретив не менее ледяной, чем его голос, взгляд Гарри. Не предвещавший ничего хорошего, как океан перед штормом. Грейнджер не нужна была легилименция, чтобы угадать окончание той фразы, которую Поттер сглотнул. Истинное значение его раздражения. «Ты ушла из Аврората от МЕНЯ к Нотту.» Вот, что Гарри хотел сказать на самом деле, но остановил себя.

- Конечно, нет, - Гермиона сжала предплечье друга, для большего эффекта покачав головой. - Но после слов Паркинсон я задумалась. А потом поняла, что между мною и Роном на самом деле совсем ничего общего. Да и цели и стремления у нас были совершенно разные. Он тогда уже заговаривал о свадьбе, о семье, хотел детей. А я была не готова…

- Не готова, значит, - губы Поттера тронула насмешливая ухмылка, такая чужеродная на его лице, что Грейнджер на мгновение даже подалась назад. Это выражение она раньше видела у Драко Малфоя. - Забавно. По моим скромным подсчетам получается, что Александром ты забеременела не больше, чем через полгода.

- А ты изменился, Гарри, стал жёстким, да и удары больше не сдерживаешь, - задумчиво констатировала Грейнджер мысли вслух, чувствуя себя на допросе. Да и вопросы ей сейчас задавал отнюдь не «хороший коп». - Но проблема была не в детях. Просто у нас действительно были совершенно разные цели и интересы. Если бы я осталась с Роном, то рано или поздно начались бы трения. Его бы не устраивало, что я посвящаю столько сил работе, да и он никогда не понимал мои амбиции. Его «идеальная жена», это Молли, а я такой бы никогда не стала. Мы были бы двумя чужими людьми, возвращающимися вечером в один дом, и кроме секса и тех самых детей нас бы ничего не связывало. И не надо спорить, - заметив, что Поттер уже готов возразить, Грейнджер подняла руку, останавливая готовые сорваться с его губ аргументы. - Мне вообще иногда кажется, что я бегала за ним в Хогвартсе вопреки здравому смыслу и словно повинуясь чьей-то глупой прихоти или фантазии. Поверь мне, Рональду будет намного лучше с Лавандой. Она даст ему то, чего он хочет на самом деле.

Поттер с мгновение молчал, обдумывая её слова. Следовало признать, если абстрагироваться от личных обид за некогда лучшего друга, то все было не просто логично, но и довольно предсказуемо. А сделать это в отношении Уизли, с которым Гарри последнее время общался все меньше, оказалось не так уже и сложно. Амбиции самого Гарри с целями в жизни Рональда тоже давно уже разошлись, да и компанию Лаванды Браун Поттер находил утомительной.

А ещё, если опустить из виду тот факт, что беседу с Грейнджер провела Паркинсон. Не друзья Гермионы, а именно с детства придирающаяся к ней слизеринка. Гарри неохотно кивнул, про себя отмечая, что Гермиона немного расслабилась. Хотя бы часть относительно Рона он понял, но Грейнджер прекрасно осознавала, далеко не её разрыв с Уизли Поттер находил наиболее раздражающим. А то, что она «бросила его, Гарри, ради Теодора Нотта». Ведь именно это чуть не сорвалось с его губ, когда Поттер вовремя прикусил язык.

- А в отношении моего перехода в Отдел Тайн, - осторожно перешла Грейнджер к более опасной теме. - Я ведь советовалась с тобой тогда. Ты сам меня поддержал. Мне казалось, ты все понял…

- Похоже, я был осведомлён не обо всех деталях, - Гарри прищурился. - Например, о личности рекламного агента Отдела Тайн.

- Гарри, я не ушла к другому напарнику, - начала объяснять Гермиона, тщательно подбирая слова. - Я перешла в отдел, где мне в конечном итоге более комфортно. С Ноттом я там не пересекалась ни разу, и если честно, то даже не была уверена, что ему удалось туда попасть. - Грейнджер усмехнулась и продолжила. - Знаешь, Тайны, это ведь не Аврорат. Там утром не принято встречаться за кофе и обсуждать дела. Ты контактируешь только с теми, с кем непосредственно работаешь над каким-то проектом. Я только сейчас узнала, что его все-таки тогда взяли в Тайны изначально работать с фамильными проклятиями. Я занималась абсолютно другим…

- Ладно, я понял, - вздохнув, Поттер кивнул. В принципе, его внезапно всколыхнувшаяся ревность была детской, но что делать? Эмоции не всегда логичны. - Итак, Гермиона, ты собиралась всё-таки рассказать мне об отце Александра…

Комментарий к Часть 7

Напомню, что о том, как Гарри и Малфой стали напарниками, можно прочесть здесь: «Тест на аврора»

https://ficbook.net/readfic/11103908/28561296

========== Часть 8 ==========

Отдел Тайн отличался от Аврората не только тем, что традиционно здесь не велись праздные беседы за чашкой кофе или возле кулера с водой. В Тайнах вообще излишнее светское общение друг с другом было не принято, и очень мало кому удавалось сдружиться. Невыразимцы элементарно не шли на контакт и не стремились создавать связи друг с другом.

Наверное, сказывались особенности характеров людей, избравших работать в Тайнах: несомненно интеллектуалы, но не без интровертности. Многие из них - выпускники Рейвенкло, но к огромному удивлению Гермионы, слизеринцев там тоже было предостаточно. Безусловно, влияние дополнительных занятий по Рунам, которым многих чистокровных обучали с детства. Плюс, старинные и богатые библиотеки.

И хотя теория чистоты крови здесь совершенно не котировалась, что стало Гермионе очевидно довольно быстро, идти с ней на сближение сотрудники её группы всё равно не стремились. Грейнджер не знала, было ли тому причиной её происхождение или устоявшиеся в Тайнах обычаи, но невыразимцы дружить совершенно не рвались.

Именно поэтому спустя несколько месяцев после её перехода в Отдел Тайн, в тот долгий, зимний вечер Грейнджер оказалась в своей квартире в полном одиночестве. Как это ни странно, но о судьбоносном для себя маггловском баре Грейнджер тоже узнала от Паркинсон. Ещё во время того памятного разговора в «Трёх Метлах», слизеринка проговорилась, что многие из детей пожирателей пристрастились посещать рестораны, клубы и бары в маггловском Лондоне.

Конечно, причиной была отнюдь не внезапно появившаяся у чистокровных снобов страстная любовь ко всему не волшебному. Просто, в магическом Лондоне их буквально знала каждая собака и смотрели волшебники на тех, кого всё ещё воспринимали, как приверженцев Тёмного Лорда, в лучшем случае искоса.

А в худшем случае зачастую подходили и выговаривали всё, что наболело, но никогда прежде не осмелились бы сказать вслух. Одним словом, высокомерные снобы, долгие годы свысока смотревшие на всех вокруг, внезапно оказались отнюдь не на высоте. Впрочем, скользкие представители факультета Салазара Слизерина лазейку отыскали довольно быстро. В маггловском Лондоне их никто не знал, зато миром вполне предсказуемо тоже правили деньги.

Похоже, несколько баров довольно высокого полёта особенно приглянулись чистокровным, и один из них Паркинсон и упомянула в разговоре. Грейнджер быстро поняла, что именно там Панси и появлялась довольно часто. Впрочем, словно испугавшись, что проболталась о чем-то нежелательном, Паркинсон поспешно умолкла, но название бара в памяти Гермионы осталось. Именно поэтому, осознав, что сидеть дома в одиночестве ей просто не хочется, Грейнджер решила аппарировать именно в это заведение.

Как и рассказывала Паркинсон, посетителей в баре оказалось немного, и публика была явно из «птиц высокого полёта». Завсегдатаи были все, как один, одеты довольно добротно и явно из недешевых бутиков и магазинов. Заказав себе коктейль, Грейнджер устроилась на небольшом диванчике в углу комнаты, наслаждаясь игравшей в баре приятной музыкой.

Справедливости ради следует отметить, что хоть Грейнджер и не хотелось находиться в своей квартире одной, но и к общению с незнакомцами она тоже не стремилась. Предоставленная самой себе, Гермиона достала из своей бессменной бисерной сумочки очередную книгу и принялась читать.

Через какое-то время к ней подошел довольно яркий брюнет с зелёными глазами, подозрительно напоминавший Гарри Поттера и попытался подцепить её на вечер. Во всяком случае, именно так интерпретировала сама Грейнджер его довольно откровенные намёки.

Псевдо-Поттера Гермиона очень быстро отшила, и хотя он долгое время отказывался понимать намёки, в конечном результате парень отступился. Был ли это мысленный посыл, который теперь сотрудник Отдела Тайн, Грейнджер уже научилась посылать, или он перехватил предостерегающие взгляды, которые Гермиона несколько раз бросила в сторону своей бисерной сумочки, едва сдерживаясь, чтобы не достать волшебную палочку, но парень намёк понял.

Впрочем, на следующий день, все ещё выходной, Грейнджер вновь обнаружила себя в том же самом баре. Следовало признать, что обстановка действительно была довольно располагающей к отдыху и расслаблению,

музыка – приятной и успокаивающей, а в комнате, наполненной незнакомцами, чувство одиночества немного отступало.

В каком-то смысле, Гермиона вновь ощущала себя, как в гостиной Гриффиндора. Вроде бы, ты спокойно читаешь в уголке, но вокруг кипит жизнь, позволяя ощущать себя частью чего-то большего. В этот раз ей тоже не дали почитать слишком долго: где-то через полчаса к Гермионе подошел другой довольно симпатичный парень атлетического телосложения, на этот раз напоминавший Виктора Крама.

Впрочем, хотя он и уступал в наглости ухажёру прошлого вечера, но и его Гермиона особенно привлекательным не нашла и довольно-таки быстро отшила. На этот раз парень Гермиону понял намного быстрее и удалился сам. Вот только Грейнджер такое повышенное внимание совершенно неожиданно нашла лестным, и настроение почему-то поднялось.

В этом баре она появлялась ещё несколько раз, и в каждый из них к ней подходил очередной молодой человек. Все они, правда, отклика в душе девушки не находили, да и говорить с ними было особо не о чем. Пустоголовые спортсмены с завышенной самооценкой и зашкаливающей наглостью.

С Дереком Гермиона познакомилась приблизительно несколько недель спустя начала своих периодических посещений бара. Парень был не очень высокого роста, и по телосложению – классический ловец в квиддич. Худощавый, с быстрыми рефлексами и движениями, он даже чем-то напоминал Малфоя.

Тоже блондин, только более естественного, песочного цвета, с волнистыми и немного небрежно уложенными волосами и серо-голубыми глазами, Дерек держался довольно самоуверенно, но без нахальства. В отличии от сальных и немного пошловатых классических фраз, с которых начинали попытку познакомиться все остальные парни, Дерек сделал комментарий о книге, которую Грейнджер читала.

Поскольку это была довольно серьезная работа по философии, и на самом деле Гермиона изучала её для нового проекта на работе, тот факт, что Дерек был знаком с подобного рода литературой, зацепил её сходу.

Между ними завязалась беседа, и, к своему огромному удивлению, Грейнджер нашла симпатичного парня довольно интересным собеседником. В отличии от многих людей, с которыми Гермиона раньше общалась, он довольно таки глубоко разбирался в обсуждаемых ими темах и однозначно имел собственное мнение о прочитанном. Очень быстро к своему огромному удивлению, Грейнджер обнаружила, что впечатлена его эрудицией и острым умом, что на самом деле случалось с ней не так часто.

Когда Гермиона уже собиралась уходить, Дерек не стал намекать на какое-то «продолжение банкета» тем же самым вечером. Вместо этого он пригласил её куда-нибудь сходить, и в списке опций были перечислены не только ресторан или кино, но также и балет с оперой. А потом парень уверенным жестом достал из кармана мобильный телефон, спросив у Грейнджер её номер, и девушка про себя чертыхнулась.

Магглорождённая волшебница мобильного телефона, да и какого либо другого, если уж совсем начистоту, не имела. Впрочем, самая умная ведьма своего поколения недолго в шоке моргала подкрашенными ресницами. Быстро сориентировавшись, она достала из своей сумочки обычную шариковую ручку и блокнот, которые в целях конспирации в именно таких случаях всегда носила с собой, предварительно удостоверившись, что по размерам они не больше её крошечной сумочки, и протянула Дереку. Парень с мгновение просто смотрел на письменные принадлежности, а потом немного растеряно кивнул и написал свой номер.

Его реакцию Гермиона приняла за опасения, что свой номер телефона давать она просто не хочет, и их знакомство продолжать не намерена. Поэтому, всегда чувствительная к эмоциям всех вокруг, Грейнджер поспешила его уверить, что просто потеряла свой телефон и чуть ни прямо сейчас отправлялась в магазин, чтобы приобрести другой. Дерек быстро кивнул, записал свой номер и протянул ей обратно её блокнот.

Потом он порывался её проводить, и Гермионе пришлось объяснять, что на самом деле она живёт довольно далеко и поедет на метро. Дерек кивнул, проводил её до станции, на прощание галантно поцеловав руку, и только потом оставил девушку одну. Дождавшись, пока парень исчезнет из виду, Гермиона вышла из метро и аппарировала из первой же ближайшей точки.

Слушая ровный голос подруги, сейчас делившейся с ним подробным рассказом об отце Александра, Гарри просто отказывался верить. По всему выходило, что Гермиона познакомилась и потом несколько недель регулярно встречалась с просто «идеальным» парнем-магглом, единственным недостатком которого было отсутствие у Дерека волшебства.

То есть, магглорожденная волшебница Гермиона Грейнджер, годами боровшаяся с несправедливостью, предвзятостью и любой дискриминацией, изначально не рассматривала во всех отношениях замечательного и подходящего ей мужчину, как вариант, только потому, что тот был магглом…

В самом начале рассказа Гермионы внимание аврора быстро задел факт, что пытавшиеся познакомиться с Грейнджер парни все, как один, напоминали ей кого-то из знакомых в волшебном мире, начиная с Крама и заканчивая самим Поттером. Грейнджер даже насмешливо хмыкнула: «Вот и оспаривай потом, что у каждого есть близнец», но тему далее избрала не развивать.

А сам Гарри быстро отвлёкся от тропинки, которая могла бы его подвести к построению довольно подозрительной теории о «совпадении» и логической цепочке. Во-первых, это были как раз те теоретические размышления, за которые в их тандеме раньше отвечала сама Грейнджер, а теперь уже практически год - его напарник, Драко Малфой.

И во-вторых, в голове вмиг возник снисходительный голос бывшего слизеринца, а перед глазами нарисовалась его насмешливая физиономия. Поттер словно наяву представил, как тот пожимает плечами и заявляет: «Не дури, Поттер. Во-первых, ей могло просто показаться. А во-вторых, не забывай: и твой отец, на которого ты похож, и Крам чистокровные. А в чистокровных семьях случаются сквибы, от которых отказываются. Вполне могли быть их потомки».

Едва зародившись в сознании, таким образом мысль о том, что это весьма подозрительно, вновь ускользнула, и Поттер сконцентрировался на самом повествовании о Дереке. А тут тоже было, чему дивиться. Грейнджер купила телефон в тот же день и позвонила парню. Похоже, тот отнёсся к организации их свиданий с интеллектуальной ведьмой с такой тщательностью, словно планировал дипломатическую миссию.

- То есть, ты хочешь сказать, - Поттер изумлённо уставился на подругу. - Что этот Дерек не просто тебя в кино водил, а в королевскую оперу и плюс ещё на гастроли русского классического балета?

- Ну, так просто совпало, Гарри,- Грейнджер с невозмутимым видом пожала плечами. - Труппа гастролировала в Лондоне с «Лебединым озером», и он предложил сходить. Потом ещё хмыкнул, что находит сюжет немного ироничным, но не распространялся на эту тему.

- Да я не об этом! - Поттер чуть по столу кулаком не стукнул от раздражения. - Этот парень выкладывался по полной, планировал, словно ты принцесса английская, и ты его послала только потому, что он маггл?

- Ну, во-первых, Гарри, как ты понимаешь, его старания не остались безрезультатными, - Грейнджер прищурилась и многозначительно кивнула головой в сторону лестницы на второй этаж. - И доказательство тому сейчас мирно спит в своей кроватке. Дерек явно получил, что хотел. И нет, проблем с «этим» не было, если ты уже готовишься задать следующий вопрос…

Поттер отрицательно покачал головой, поднимая перед собой руки в знак капитуляции и однозначной просьбы не продолжать. В любом случае, «задавать вопросы» он не намеревался, потому что выслушивать рассказы лучшей подруги о деталях её сексуальной жизни с Дереком был совершенно не готов.

- А во-вторых, это просто к лучшему. Будущего у нас все равно не было, ты это должен понимать сам.

– Прости, Гермиона, но не могла бы ты мне ещё раз объяснить, почему именно этого самого будущего у вас не было? - Поттер прищурился. - Может, я что-то не понимаю, ты же у нас самая умная ведьма поколения, но до меня не доходит, в чем проблема.

– Гарри, ты серьезно? – Грейнджер печально покачала головой. – Ты в школе вообще не видел, что происходит вокруг тебя?

– Похоже, не видел, – взгляд Поттера похолодел и стал предупреждающим. Даже опасным. – Был слишком занят проблемами с «сама знаешь кем». Или вот такой я глупый, но я в упор отказываюсь понимать, почему ты даже не рассматриваешь Дерека. Потому как на мой взгляд, он просто идеальный для тебя вариант, даже умом, похоже, дотягивал. К слову, а чем он занимался?

– Не знаю, я нарочно избегала задевать тему наших профессий. По очевидным причинам, - бросив быстрый взгляд на друга, Гермиона продолжила. - У меня было бы слишком много проблем объяснить мою сферу деятельности. Однако, вернёмся к твоему вопросу. И ответ очень прост: подобные отношения никогда не работают. А особенно, между волшебницами и мужчинами-магглами. Вспомни хоть родителей профессора Снейпа, хоть «сам знаешь кого».

– Ну, ты сравнила! Если память не изменяет, Меропа Гонт опаивала его отца и своего возлюбленного любовным зельем. Ума не приложу, почему там ничего не вышло, – Гарри закатил глаза и с таким нескрываемым сарказмом развёл руками в стороны, что Грейнджер физически почувствовала издёвку в его голосе. – Не помню всей специфики со Снейпом, но просто уверен, там тоже не все было чисто.

– Поверь мне, там было чисто. Так чисто, как только может быть. Когда отношения стали серьезными, – Грейнджер прищурилась. – Эллин Принц призналась его отцу, что она волшебница. Ровно как это делали и все остальные матери-волшебницы учащихся полукровок в Хогвартсе. И ни в одной из этих семей ни чем путным дело не кончилось. Везде в результате отец-маггл и мать-волшебница расстались, и в лучшем случае в будущем просто избегали встреч. В самых идеальных ситуациях, эти самые отцы поддерживали хоть какие-то отношения со своими детьми, но чаще всего, им потом все равно стирали память.

– В общем, ты решила сразу перелистать книгу на последнюю страницу и перепрыгнуть к эпилогу, – Гарри покачал головой. – А тебе никогда не казалось, что всё-таки решение должны принимать двое? И ты хотя бы могла дать парню шанс проявить себя с лучшей стороны?

– Если ты сейчас указываешь мне, что я всегда всё решаю за других, и так тонко намекаешь на случай с моими родителями, – Грейнджер даже глазом не моргнула. – То давай я развею твои иллюзии. Мне известно наверняка, что буквально через несколько часов после того, как мои родители покинули Англию, на пороге их дома нарисовались оба брата Лестрейнджа и Беллатрикс. Тебе этот тандем ничего не напоминает? Вот и мне очень сильно напомнил ситуацию с родителями Невилла. Только почему-то мне кажется, что после встречи с этой троицей моим родителям уже бы даже Св. Мунго не понадобилось. Так что, Гарри, я точно знаю, что спасла им жизнь, как и уверена, если бы я этого не сделала, сами они не уехали бы в Австралию. И к слову сказать, меня бы тоже не отпустили обратно в волшебный мир, где мне на тот момент светила далеко не самая приятная участь.

– Ладно, я все понял, – Гарри тяжело сглотнул. Подруга только что далеко не прозрачно намекнула, что нечего сейчас тыкать её носом в те решения, от которых больше всего выгоды получил он сам. Ведь никто в волшебном мире давно уже не сомневался, что без Гермионы Грейнджер, как верной напарницы и боевой подруги, сам Поттер вряд ли победил. – Вот только прости меня, Гермиона, но я тебя слишком хорошо знаю. Что-то ещё там произошло, потому что ты не настолько хладнокровна, чтобы принимать такие решения, даже не прощупав почву. Я скорее поверю, что ты ему все рассказала, Дерек отреагировал не так, как тебе бы хотелось, и ты стерла ему память. А потом вычеркнула из своей жизни.

Грейнджер одарила его долгим, задумчивым взглядом, а потом грустно улыбнулась. Тряхнув пышными волосами, Гермиона заговорила вновь.

– А ты начинаешь рассуждать все больше, как слизеринец, Гарри. Нет, это отнюдь не плохо, я бы даже сказала, все очень логично и расчётливо. Наверное, шляпа всё-таки была права, когда настаивала, что ты добьешься многого на факультете змей. Но в моем случае этого не произошло. Хотя, ты прав, и некоторые обстоятельства подтолкнули меня разрешить ситуацию именно таким образом.

– Что ж, я внимательно слушаю, – Поттер откинулся на спинку кресла, сложив руки на груди. И всё-таки, чутье аврора не подвело, и что-то ещё подтолкнуло всегда ставившую чувства других перед собственными Грейнджер вычеркнуть Дерека из жизни.

– Мы встречались уже несколько недель, когда Дерек однажды сказал, что ему нужно срочно уехать в командировку. Я сперва даже не обратила на это внимание, командировка, так командировка, да и он особенно не распространялся на эту тему. Перед самым отъездом он предупредил, что поддерживать связь может оказаться затруднительным, но обещал связаться со мной сам. Как ты понимаешь, это было уже после нашей близости. А потом он уехал, – Гермиона усмехнулась. – И концы в воду. Пару раз я пробовала позвонить ему сама, но мне это не удалось. Телефон был либо отключен, либо он его просто выбросил. А потом я поняла, что беременна, и решила серьезно обдумать ситуацию.

– И ты пришла к выводу, что он тебя в любом случае бросил, – Гарри покачал головой. – Знаешь, когда мы иногда идём «на дело», то блокируемся магией, чтобы даже патронус не долетел.

– Смею предположить, – Гермиона хмыкнула. – Что к Дереку это не относится. В любом случае, я хорошенько и хладнокровно обдумала ситуацию, а потом взвесила все «за и против» и пришла к выводу, что у этих отношений в любом случае не было будущего. Дети, у которых даже один родитель волшебник, обычно наследуют магию в любом случае. Да и вообще, у меня даже вопроса не возникло, сохранить ли ребёнка. А вот во избежание вопросов от всего волшебного мира я решила исчезнуть из Англии.

– А дальше подвернулся проект в Праге, или ты сама попросилась поучаствовать, – кивнув, закончил за подругу Гарри. – И всё остальное уже написанная страничка истории.

– Проект в Праге мне предложили, – зачем-то уточнила Гермиона. – Телефон я выбросила. Теперь ты всё знаешь. Надеюсь, больше разговаривать на эту тему и переливать из пустого в порожнее мы не будем?

– Не будем, – Гарри вздохнул и поднялся с места. – Ведь в конце концов, это твоя жизнь, и ты уверена, что сделала все правильно. Что ж, могу только пообещать, что всегда буду рядом.

– Ну, вот видишь, – поднявшись с места, Грейнджер сжала обе его ладони в своих. – А с такой замечательной отцовский фигурой в жизни, как ты, зачем Александру какой-то маггл?

– Действительно, зачем, – задумчиво проговорил Поттер. В принципе, о чём ему спорить? Отношение магглов к волшебникам Гарри довольно ярко испытал на собственной шкуре в детстве, поэтому сознание настойчиво твердило, что Гермиона вполне может быть права. Во всяком случае, он её больше не оставит, а самая умная ведьма их поколения сама разберётся, какой мужчина ей нужен, а какой нет.

Комментарий к Часть 8

Итак, теперь вы знаете, кого Гермиона считает отцом своего ребёнка, плюс, услышали её сторону этой истории.

========== Часть 9 ==========

- Поттер, мне кажется, следствие зашло в тупик, - провозгласил Драко Малфой и потянулся на стуле, разминая затёкшие мышцы спины. - Да и «пейзаж» уже порядком надоел.

- Может, потому что мы тут сидим, пялимся на эту доску и перекладываем бумажки с показаниями с места на место уже битых шесть часов, а ни одного из нас озарение так и не настигло? - Эрни Макмиллан насмешливо изогнул бровь и, встав со стула, отошёл к окну. Окинув унылую картину дождливого вечера обреченным взглядом, Эрни вздохнул. - И Малфой прав, картина мне уже тоже приелась.

- Другими словами, - Малфой одарил всех холодным взглядом. - Я устал и есть хочу.

- Позови одного из своих эльфов и прикажи принести бутерброды, - не поднимая головы от записей, пробурчал Поттер. - Не я же за ними побегу.

Малфой уставился на напарника, несколько секунд молча не сводя с него взгляда, а потом кивнул.

- А как насчёт мы реально изменим обстановку? Потому что при всей моей любви к Аврорату вообще и нашему кабинету в частности, видок уже заел. Скажем, Поттер, переместимся к тебе на Гриммо, нормально поедим и потом с новыми силами попробуем взглянуть на эту драклову доску свежими взглядами?

- Малфой, не хочется тебя разочаровывать, но на Гриммо тоже в такой час тебе ничего, кроме бутербродов, от Кричера не светит, - Гарри вздохнул, но принялся собирать бумаги. - А вот стаканчик-другой не помешал бы, тут я соглашусь.

- Ты ведь сейчас не о кофе, я надеюсь? - Малфой ехидно изогнул бровь.

- Кофе, безусловно, тоже хорошо, но нет, - даже не удостоив напарника взглядом, парировал Гарри. - После такого дня, как выдался нам, мне лично нужно чего покрепче.

- Капучино? - не унимался Драко.

- Слушай, Малфой, тебя вообще можно по дороге отщепить, если что, - Поттер опасно прищурился. - И камин закрыть.

- Тогда тебе твой Кричер точно даже сухарика не даст, - Малфой самодовольно откинулся на спинку стула. - А так есть шанс, что мы получим полноценный обед. Он же меня любит, а не тебя.

- Попрошу Винки, - Поттер по-прежнему не поднимал голову от свитков. - Эрни, ты же с нами?

- Куда уж я без вас, - Макмиллан вздохнул с наигранной обречённостью, но тут же ухмыльнулся. - И Винки реально отлично стряпает. Наконец-то, Поттер, у тебя появился настоящий эльф, а не этот дефективный…

- Ладно, замяли, - перебил его Гарри. - Винки всем нравится.

- Она выполняет свои обязанности домашнего эльфа, а не выпендривается безнаказанно, - Малфой пожал плечами и, взмахнув палочкой, собрал все бумаги вместе и уменьшил их. Засунув всю стопку в карман, он обернулся к своим напарникам. - Пошли уже.

На Гриммо 12 им были явно рады. Винки заняло не больше пятнадцати минут, чтобы организовать настоящий пир, и все трое авроров не преминули наперебой высказать ей свой восторг по этому поводу. Очень скоро Винки сияла, как новенький котёл, а Поттер уже не в первый раз мысленно благодарил МакГонагалл, Малфоя и само провидение, пославшее на порог его дома такое сокровище.

Остатки пира исчезли с обеденного стола в мгновение ока и практически так же эффектно, как ранее там этот самый пир появился. Обменявшись быстрым взглядом с хозяином дома, Малфой принялся раскладывать на просторной поверхности принесённые с собой свитки и колдографии, а сам Поттер поместил в центре упомянутую ранее бутылку «с чем покрепче». Впрочем, кофе и очередная порция выпечки от Винки тоже не заставили себя долго ждать, и молодые люди разлили напиток бодрости по чашкам, явно намереваясь чередовать с вожделенным «ободряющим и горячительным».

Гарри несколько раз перехватил быстрый взгляд Малфоя, который тот незаметно бросал на лестницу, и про себя хмыкнул. Драко ожидал, что Гермиона к ним присоединится, или наоборот? Впрочем, свой ответ Поттер получил довольно быстро, потому как предмет его размышлений, стуча каблуками, уже спускалась с лестницы. Глаза Грейнджер были устремлены на письмо, которое она держала в руке, и поэтому напарников Поттера девушка заметила не сразу.

– Гарри, у меня к тебе вопрос, – зайдя в комнату, Гермиона, наконец, подняла глаза и мгновенно осеклась, заметив Малфоя и Макмиллана. – Ой, прошу прощения, я не знала, что у тебя гости. Кричер ничего не сказал.

– Это не гости, – Поттер хмыкнул. – Просто мы решили ещё немного поработать над делом.

– Тогда ещё раз прошу прощения и не буду мешать, – Гермиона поспешно кивнула и явно попыталась покинуть комнату, но её осстановили.

– Можешь присоединиться, – неожиданного окликнул её Малфой. – Как говорится, свежий взгляд на заезженную информацию. Мы тут уже давно и прочно в тупике, быть может, легендарный мозг золотого трио, это как раз то, что нам нужно?

– Малфой, так хочется увидеть эту самую работу мозга Грейнджер в действии? – глаза Макмиллана загорелись. Сказать по правде, во время тех недолгих совместных занятий, на которых в школе авроров присутствовала Гермиона, Эрни пару раз имел возможность понаблюдать за её мыслительным процессом. И сейчас Макмиллан был бы очень даже не против, если бы Грейнджер решила применить свои легендарные мозги на благо их прочно зашедшего в тупик дела.

Впрочем, привыкшая в свое время функционировать рядом с Роном Уизли, Гермиона в витиеватых или изысканных приглашениях явно не нуждалась. Отложив свой пергамент в сторону, девушка мгновенно стала серьезной и, кивнув, подошла к столу.

– Что у вас здесь? – протянув руку, Гермиона подняла первую попавшуюся колдографию жертвы и, тщательно изучив, взяла следующую.

– Серийные убийства нескольких волшебниц, тела обнаружили в маггловском Лондоне, – коротко отрапортовал Малфой. – Никаких физических следов насилия нет, поэтому орудием убийства считается волшебная палочка.

– И причиной смерти стала остановка сердца, – добавил Макмиллан.

– Поэтому вы предположили, что это Авада, – Гермиона согласно кивнула. – Проблема в том, что подозреваемых нет?

– Проблема в том, что палочками подозреваемых Авада не воспроизводилась, – покачал головой Малфой. – Как раз все было поначалу предельно ясно. Все жертвы в прошлом более или менее сторонницы Тёмного Лорда. Все каким-то образом поддерживали пожирателей.

– Серьезно? – Грейнджер вновь подняла колдографии и принялась изучать лица совсем ещё юных волшебниц более внимательно. – Странно, я ни одну из них по судам не помню. Да и метки ни у кого нет.

– Они поддерживали пожирателей в несколько в другом смысле, – Поттер растянул губы в холодной улыбке. – Скажем так, больше оказывали пожирателям «моральную и физиологическую» поддержку.

– Я не понимаю, – нахмурившись, Гермиона подняла глаза на друга. Впрочем, явно прочитав что-то в выражении его лица, она быстро закатила глаза и протянула. – А… ясно. И откуда подобная информация?

– Слава об их так называемой «поддержке» была довольно широко известна в некоторых кругах, – коротко отчеканил Малфой.

– Другими словами, Малфой рассказал, что они были известными куртизанками, – Макмиллан хмыкнул и, перехватив странный взгляд, который Грейнджер бросила на бывшего слизеринца, поспешно добавил. – Но говорит, что сам знает только понаслышке.

– Конечно, – Гермиона спокойно кивнула. – Иначе ему бы не позволили принимать участие в расследовании, как «заинтересованной партии».

– Мне выпить сыворотку правды, чтобы сомнений уже наверняка не осталось? – Драко говорил таким спокойным, само собой разумеющимся голосом и без малейшего намёка на иронию, что Грейнджер невольно вновь подняла на него глаза. На этот раз она долго изучала лицо давнего недруга, но в результате лишь качнула головой.

– Это было не обвинение и даже не праздный интерес, лишь констатация факта. Уверена, что если бы кто-то посчитал, что тебе нужно пить сыворотку правды, то тебе бы её уже влили в горло. И посмею предположить, даже без твоего согласия.

– Если мы здесь все уладили, – Поттер осторожно прочистил горло. – То оставим змей в покое и перейдём к нашим баранам. В общем, подозреваемые были. Некоторые члены нашего подпольного движения оппозиции, то есть, более агрессивно настроенные товарищи, последнее время немного активировались, высказывая сомнения в искреннем исправление кое-кого из бывших сторонников Волан-де-Морта. Но, как я уже сказал, проверка палочек не дала результатов. Авада не слетала ни с одной из них.

– Что обозначает, что нам нужно искать других подозреваемых, – Драко пожал плечами. Он не добавил, что делать это придётся, даже если большинству в Аврорате и не очень хочется.

– Или, что нам нужно осмотреть тела жертв немного более внимательно, – Гермиона усмехнулась и подняла ещё одну колдографию. Обратив внимание, что подруга очень внимательно рассматривает руки жертв, Поттер покачал головой.

– Если ты ищешь следы метки, то их там нет. И никогда не было, как и скрывающих или маскирующих чар.

– Метку невозможно свести полностью, это очень старая и тёмная магия, – машинально проговорила Грейнджер, не прерывая свое занятие. – А любые скрывающие чары быстро спадут после смерти объекта. Но я не метку искала.

– А что ещё может быть у них на руках? – Малфой нахмурился и подошел ближе, перегибаясь через плечо Грейнджер. Сладкий, приятный запах слегка ударил в нос, и Малфой невольно вдохнул поглубже. И только потом догадался, что от Гермионы пахнет материнством и её младенцем.

– Вот тут, – выпрямившись в полный рост, Грейнджер указала пальцем на сгиб локтя у всех трёх волшебниц. – Посмотрите внимательно.

– И что мы должны увидеть? – Поттер вопросительно приподнял бровь, явно не понимая, на что намекает Грейнджер.

– Там едва заметный след от укола, возможно шприца, – пробормотал Эрни, выхватив колдографию из рук девушки. – Они были наркоманками? Но мы бы это обнаружили во время экспертизы. Никаких ядов или других веществ в организме не было. Причиной смерти была остановка сердца, как Авада…

– Инъекция калия в вену дает точно такой же эффект, Эрни, - Грейнджер перевела внимательный взгляд на бывшего сокурсника. - Тебе нужно проверить кровь.

– Ты знаешь это заклинание? – мгновенно вытащив из своего бездонного кармана плотно закупоренные и зачарованные «небьющимися» чарами несколько бутылочек, Макмиллан протянул их Грейнджер. – Вот, если что.

Гермиона кивнула, взяв первую из бутылочек и магией призвала из собственных вещей какой-то набор. Разложив странного вида поднос, другими словами Поттер бы эту посудину затруднился назвать, на обеденном столе, Гермиона позволила нескольким каплям крови из пробирки аккуратно упасть на сверкающую поверхность. Сосредоточившись, Грейнджер принялась колдовать, не обращая ни малейшего внимания на внимательный, сосредоточенный взгляд, которым все это время Драко наблюдал за ней.

Приподняв бровь, Малфой перевёл взгляд на Макмиллана и Поттера. В глазах Эрни сверкало нескрываемое восхищение, а Гарри, похоже, воспринимал подобные вещи от Гермионы, как само собой разумеющееся. Во всяком случае, удивление в его глазах отсутствовало, однозначно указывая, что Поттер впечатлён не был.

Закончив колдовать, Гермиона отдала колбу с кровью обратно Макмиллану и повторила те же самые действия с другими образцами, которые медицинский эксперт ей предоставил. Наконец, вновь подняв глаза на мужчин, Гермиона нахмурилась.

– Я однозначно читаю в их крови следы присутствия высокого уровня калия, – переведя быстрый взгляд на Поттера, она продолжила. – Гарри, ты же понимаешь, что теперь должен поделиться этой информацией с маггловскими полицейскими? Это их метод убийства, поэтому не исключаю возможности, что вы вообще ищите не там, господа.

– Грейнджер, – голос Драко Малфоя принял мягкие, вкрадчивые нотки. – Мне показалось, или мы только что стали свидетелями практики довольно противоречивой, кровной магии, которую министерство, вообще-то, до сих пор рассматривает, как тёмную и запрещённую? Или, мои глаза меня обманули?

– С твоими глазами все нормально, Малфой, – спокойно спрятав палочку в карман брюк и жестом избавившись от подноса, который, как Гарри сейчас очень сильно подозревал, был частью обряда, Гермиона пожала плечами. – Тебе удостоверение на разрешение пользоваться подобными методами показать?

– Не стоит, просто поинтересовался, – Драко не без восхищения приподнял бровь. – И ещё один вопрос. Если метод убийства был маггловский, а жертвы все, как одна, активные, но не испытавшие никаких действий против них сочувствующие пожирателям, так сказать, будет ли логично предположить, что и сами убийцы имеют происхождение в мире магглов?

– Ты сейчас так тонко мне намекаешь, что я ненавязчиво ткнула пальцем или в магглорождённых волшебников, или в полукровок, которые выросли в не волшебном мире? – Грейнджер усмехнулась и принялась объяснять. – На самом деле, отнюдь. Большинство волшебников, независимо от их происхождения или где они выросли, очень скоро перестают даже думать о маггловских методах. Волшебная палочка слишком быстро становится практически отростком руки и «автоматом» для сознания, то есть, прежде всего все думают о зельях и заклинаниях, полностью забывая методы не волшебные. А полукровки и магглорождённые волшебники вообще открещиваются от магглоских методов быстрее, чем ты можешь себе представить. Чистокровный скорее наймёт маггловского убийцу, чем представители этих двух волшебных каст воспользуются маггловскими методами.

– То есть, Гермиона, – посчитал нужным вступить в разговор Поттер. – Ты считаешь, что убийства могли вообще не иметь ничего общего с их, так сказать, «покладистым» прошлым? Их могли убить по совершенно другой причине?

– Совершенно верно, – Грейнджер кивнула. – Ты ведь уже сказал, Малфой, что тела нашли в маггловском районе. И находили их по отдельности, а не все вместе. Конечно, ваша версия очень логична, но учитывая метод убийств, я предположила, что может быть и что-то совершенно другое. Кстати, вполне может быть, что их объединяло место, – Грейнджер задумчиво смотрела в окно. – А не общее прошлое.

– Что ты имеешь в виду? – теперь пришла очередь Поттера нахмуриться.

– После второй магической войны и твоей победы значительное количество чистокровных волшебников с подмоченной связями с Пожирателями репутацией периодически наведывались в маггловский Лондон. Мнеэто доподлинно известно, – Гермиона перевела серьезный взгляд на друга. – Они посещали рестораны и бары, просто проводили там время среди тех, кто их не знал. Средства для этого были, поэтому отношение к себе в не волшебном мире они видели подобострастное. В общем, одни привлекательные моменты. Я просто предполагаю, что всех тех девушек мог объединять какой-то бар или клуб поблизости от места преступления. То есть, убийца ошивался именно там и выбрал своих жертв по другому признаку.

– То есть, мы перемещаемся в самое начало и начинаем с нуля, – Малфой холодно кивнул.

– Не обязательно, – шестерёнки в мозгу Поттера уже явно крутились, демонстрируя, почему в паре с Грейнджер они работали так органично. – Тела нашли магглы. Значит, их полицейские тоже завели дело, и нам нужно для начала разузнать, что им удалось вычислить.

– Что ж, – Малфой не спорил, уже собирая все свои бумаги и уменьшая их в размере. – Значит, завтра отправляемся к полицейским.

– К слову, Гермиона, – Гарри как-то подозрительно с точки зрения Драко изогнул бровь, глядя на подругу. – Это будет как раз тот случай, когда патронус до нас не долетит. Так что, если что, на связь мы можем и не выйти.

– Поттер, – Драко уставился на напарника. – Ты же вроде вырос среди магглов? Про телефоны никогда не слышал? Завтра утром приобрету несколько штук, по одному в карман каждому из нас и один для Грейнджер, на всякий случай.

Макмиллан изумлённо сморгнул, явно впечатлённый неожиданными познаниями Драко, но избрал вопрос не задавать. Озвучил его Поттер.

– Малфой, что-то я не припомню, чтобы ты раньше принимал подобные меры предосторожности? А мы ведь на такие операции отправлялись не раз.

– А кому могло понадобиться с нами срочно связываться, Поттер? – Драко равнодушно пожал плечами. – Моей матери бы приспичило позвонить? Ну, так она пережила, поверь мне. Или твоей Уизли вдруг стало бы невтерпеж? Так мой ответ тот же. А вот если Грейнджер нужно с нами связаться, это важно, и у неё на такой случай будет мобильный телефон.

- Малфой, тебе откуда такие слова вообще известны? Я даже не знал, что ты на маггловедение ходил, - Эрни качнул головой.

- На уроках маггловедения в Хогвартсе такое не преподают, - машинально ответила за Малфоя, уже прищурившегося и готового послать Макмиллана куда подальше, Гермиона.

- Это однозначно, - согласно кивнул Гарри и обернулся к Грейнджер. - Так о чем ты хотела меня спросить?

- Точно, - Гермиона улыбнулась. - Нотт хотел заглянуть на днях, если ты не против…

- А ему что здесь понадобилось? - мгновенно ощетинился Малфой.

- Во-первых, я не против, - Гарри бросил быстрый взгляд на Малфоя, но если и был озадачен его реакцией, то вида не подал. - Гермиона, тебе не обязательно отчитываться передо мной, если к тебе должны прийти гости. Считай, что на Гриммо 12 ты дома…

- А во-вторых, повторю вопрос: какого дракла ему здесь понадобилось? - перебил напарника Малфой.

Переведя вопросительный взгляд с Малфоя на Поттера, который на этот раз только развёл руками, жестом предложив ей ответить, Грейнджер нетерпеливо пожала плечами.

- Если тебе так необходимо знать, - нотки раздражения буквально звенели в её голосе. - Нотт хотел обсудить что-то по работе. Не знала, что обязана отчитываться перед тобой…

Но Малфой, коротко кивнув и развернувшись на каблуках, уже скрылся в пламени камина. Обменявшись довольно сконфуженным взглядом с Поттером, Эрни последовал за ним, и Гарри остался в комнате с Грейнджер один. Впрочем, на вопросительно приподнятую бровь Гермионы, Гарри лишь развёл руками, отказываясь комментировать происшедшее, хоть и явно намереваясь все это обдумать, и поспешно направился к лестнице.

Время было уже позднее, а по всему выходило, что следующие несколько дней грозили быть нелёгкими. Несмотря на детство, проведённое среди магглов, командировки в не волшебный мир Поттер не любил. Они его довольно сильно выматывали и раздражали, а фактор «экзотики» в отличие от Макмиллана или даже Малфоя его совсем не привлекал. Гарри вообще не любил покидать волшебный мир, и даже не затруднялся это скрывать.

========== Часть 10 ==========

Драко Малфой появился из пламени камина на Гриммо 12 несколько секунд после Гарри Поттера. Напарники собирались расслабиться за стаканчиком-другим коньяка, заодно обсудив события дня. А поговорить, действительно, было, о чём… Как и планировалось, весь день авроры провели в полицейском участке Лондона, и с одной стороны, новости были обнадеживающими: магглы умудрились накопать довольно много зацепок. Но вот с другой стороны…

Практически нескрываемое раздражение, которое буквально вибрировало из Поттера, выращенного в семье сестры-магглы его матери, каждый раз, когда они оказывались в не волшебном мире, Малфой находил довольно забавным. Поначалу Драко вполне логично предположил, что в мире магглов легендарному избранному спасителю волшебного мира не хватало славы и внимания, но довольно быстро осознал, что это не так. Поттер вообще, как правило, не стремился быть в центре внимания или купаться в лучах славы.

Как ни странно, но причина его неприязни была сродни схожему чувству, которое в свое время испытывал и никогда не скрывал профессор Снейп. А неприязнь бывшего декана Слизерина к не волшебному миру Нарцисса объяснила сыну ещё в детстве: у Северуса просто не было счастливых или приятных воспоминаний о времени, проведённом среди магглов до отправления в Хогвартс.

Драко всегда славился тем, что был наблюдательным, да и логические цепочки составлять умел. В конце концов, именно поэтому в свое время Аластор Муди и поставил его в пару к Поттеру. Одним словом, соединить точки не составило большого труда, и Драко быстро сообразил, что Гарри относился к не волшебному миру точно также, как и Северус. У него просто не было к нему никакой сентиментальной привязанности, а вот неприязни - хоть отбавляй.

Забавно, если учесть отношение этих двоих друг к другу, и особенно нескрываемое раздражение Снейпа каждый раз, когда его взгляд находил Поттера. И причину которому Малфой теперь тоже знал наверняка… Сложно, наверное, проникаться симпатией, когда каждый божий день у тебя перед глазами маячит точная копия врага детства, сделавшего это детство сущим адом и высосавшего из тебя радость не хуже дементора.

А напоследок ещё и отбившего у тебя любовь всей жизни, при этом не оставив сомнений в том, что ты сам виноват. Зато оставив двойника-наследника, за которым ты ещё и обещал присматривать и чью жизнь ты постоянно охраняешь, а он твою задачу легче не делает. К слову, абсолютно наоборот.

У Поттера хотя бы не было дополнительных причин недолюбливать мир магглов, ведь в конце концов, девушку он никому не терял. Но раздражение все равно било фонтаном каждый раз, когда Гарри приходилось общаться с полицейскими по долгу работы, и, тем самым жирно подчёркивая иронию судьбы, это самое общение на себя всегда брал именно Малфой.

На Поттера маггловские копы лишь настороженно кивали и с сочувствием задавали Малфою извечный вопрос: «Он всегда такой, или просто не выспался?». В ответ Малфой давно уже научился многозначительно пожимать плечами и загадочно закатывать глаза, после чего к этой теме больше не возвращались.

В любом случае, Драко каждый раз брал всё общение с магглами на себя. В принципе, он был даже не против, но подобные дни все равно выматывали. Неизменно плохое настроение Гарри Поттера передавалась ему, да и чего греха таить, в мире магглов нужно было чётко контролировать не только свои действия, но и каждое слово.

– Вы уже вернулись? – Гермиона подняла голову от разложенных на столе свитков, приветливо улыбнувшись обоим мужчинам, а Малфой раздраженно скрипнул зубами…

В дополнении к остальным факторам, наполнившим этот день далеко не самыми приятными мгновениями, теперь он имел сомнительное удовольствие лицезреть Теодора Нотта, склонившегося над какими-то схемами и рунами плечом к плечу с улыбающейся Грейнджер, и по мнению Малфоя, сидевшего непозволительно близко к ней. Меж тем, Гермиона продолжила:

– Ну, как день? Удалось что-нибудь узнать? Стирателей памяти вызывать не понадобилось?

– А зачем они нам? – Поттер явно ещё не успел отойти от своей волны раздражения, и шутки не воспринимал вообще.

– Ну, мало ли, – начала Гермиона мирным тоном. – Там, кто-то решил достать палочку. Или помянул Мерлина и драклов вместо общепринятых в таких случаях личностей, или домашнего эльфа за обедом послали.

– А в таких случаях, Грейнджер, – Драко насмешливо прищурился. – Мы всегда готовы. Я сам прекрасно стираю память. Но, отвечая на твой непосредственный вопрос: нет, вмешательства на этот раз не понадобилось, никто не прокололся. И если ты сделала свои логические выводы, глядя на кислую физиономию Поттера, то смею тебя уверить: он всегда так выглядит, когда нам приходится бывать в не магическом мире. Не жалует Поттер эти командировки, просто «легендарно» не любит их.

Гермиона вмиг посерьезнела и спокойно кивнула, после чего позвала Винки и приказала ей подавать обед. Теодор, похоже, понял всё с полуслова, потому что принялся поспешно собирать свитки, разложенные на столе. Малфой вновь поморщился. Присутствие Нотта на Гриммо 12 его совсем не радовало. В принципе, присутствие Теодора нигде рядом с Грейнджер Малфоя бы не обрадовало, потому что в сознании Драко, Тео стоял особняком.

Ещё в детстве среди остальных слизеринцев Нотт был известен своей сдержанностью и даже некоторой недосказанностью. В отличии от всех остальных детей пожирателей, свое отношение к Тёмному Лорду или магглорождённым волшебникам он никогда открыто не высказывал. Точнее, «не писал его на всех плакатах и вывесках, а потом ходил с ним, словно на демонстрацию», как это делал в детстве сам Малфой. В результате, к Теодору после войны и не относились так же, как к другим детям пожирателей.

Но вот сам Нотт, попавший на Слизерин после менее, чем секундных раздумий Распределительной Шляпы, складом ума обладал в четком соответствии с характеристиками своего факультета. Тео был расчётлив, сдержан, умён и начитан, как и сам Малфой. Он точно так же умел искать лазейки и был способен дойти до целей окольными путями, твёрдо зная и не выпуская из виду свою выгоду, да и отсутствием честолюбия не страдал.

Высокий и статный, как большинство из них, поколениями походивших на своих отцов - а если судить на примере Гарри Поттера, то даже магглорожденная мать не могла сбить это древнее колдовство - Тео был бесспорно красив. Тёмные волосы, небрежной челкой спадавшие на лоб, зелёные, но не изумрудные, как у Гарри, глаза Лили Эванс, а более обычного цвета, классически-правильные черты лица.

Плюс, повадками и своими манерами сдержанный Нотт отдаленно напоминал Поттера, что Драко с изумлением отметил для себя в самом начале их более близкого сотрудничества с «избранным». И теперь, наблюдая за двумя невыразимцами или просто анализируя ситуацию, Малфой постоянно ловил себя на мысли, что Грейнджер могла бы довольно легко сблизиться именно с Ноттом. Особенно если сам Тео будет в этом заинтересован.

Потому Драко считал, что из всех мужчин, сейчас околачивавшихся возле Грейнджер, именно умный, начитанный и в прошлом умевший держать язык за зубами, Нотт имел наибольшие шансы. Впрочем, Поттер никогда и не был частью этого уравнения, ещё с первого курса Хогвартса прочно поместив себя в категорию «названный брат». Эрни Макмиллан мог попробовать, Грейнджер ему очевидно нравилась, но Гермиона явно не видела в нем парня.

Рональд Уизли, который, Драко не сомневался, ещё замаячит на горизонте Гриммо 12, «был в прошлом». Это Малфой успел ненавязчиво выведать у Поттера ещё в самом начале. Или Гарри его раскусил и просто избрал ответить на заданный вопрос, не заостряя внимание на таких деталях, как зачем напарнику понадобилась подобная информация.

Меж тем Гарри напомнил, что Макмиллан тоже собирался присоединиться к ним за ужином, и если никто из присутствующих не против, то за стол они сядут где-то через полчаса. Против никто не был, время было сообщено Кричеру, который поспешно кивнул и исчез, чтобы вновь материализоваться через несколько минут уже в руках с подносом, на котором красовались бутылка коньяка и три стакана.

На выбор горячительного напитка Теодор лишь вопросительно приподнял бровь. Поттер избрал проигнорировать реакцию Нотта, а Малфой насмешливо пожал плечами:

– Наш избранный не очень жалует огневиски. Но должен признать, хороший коньяк и правда лучше, это ещё мой отец говорил.

– Это мнение я тоже слышал, – Нотт хмыкнул. – Мой отец ещё обычно добавлял, что лучше «дорогой коньяк». Впрочем, – Теодор демонстративно взял бутылку и внимательно изучил наклейку. – Вижу, что с этой точки зрения нам волноваться не о чем.

– Так вам наливать, – Поттер насмешливо приподнял бровь. – Или будем делиться воспоминаниями о вкусах ваших отцов? Может, ещё вспомните, что именно предпочитал пить «Тёмный Лорд»?

– Волан-де-Морт предпочитал вообще не пить, – холодно проговорила Грейнджер таким голосом, словно декламировала таблицу умножения. – Он был отменным зельеваром и очень сильным легилиментом, а обе эти категории волшебников предпочитают не употреблять алкоголь. Первые, чтобы не перебивать обоняние, а вторые, чтобы не потерять так необходимую им концентрацию.

– А ты откуда знаешь? – Теодор Нотт, выпучив глаза, уставился на Гермиону. Малфой, совсем не удивившись, хмыкнул.

– А меня больше удивляет, Нотт, что ты ещё способен задавать подобные вопросы. Поттер вот мне уже давно объяснил, что нужно исходить из аксиомы: «Грейнджер знает всё». А в случае, если у тебя все-таки появился вопрос «откуда», просто возвращаемся к этому исходному утверждению.

– Когда-то я читала о подобном любопытном качестве легилиментов и зельеваров, – вопреки нескрываемой насмешке в голосе Драко, Гермиона говорила вполне серьезно. – Потом обратила внимание, что Снейп практически никогда к алкоголю не прикасается. А потом уже узнала, что и ваш «Тёмный Лорд» обладал теми же качествами. Некоторые пожиратели обмолвились во время допросов, когда описывали события, происходившие во время очередной пирушки. Все, как один, не забывали упомянуть, что Снейп в застолье был очень скучным, потому как алкоголь практически не употреблял, и Волан-де-Морт предпочитал сохранять трезвость ума.

– Понятно, – Теодор сглотнул, явно делая определённые выводы. Меж тем, извинив себя, Грейнджер поспешила удалиться, объяснив, что должна покормить сына. Мужчины проводили её задумчивыми взглядами, а Гарри про себя хмыкнул. После первого вечера, когда туалет к ужину Гермионе выбирала Винки, Грейнджер больше к столу в консервативные платья не выряжалась.

Поттер был уверен, что Гермиона объяснила своей излишне инициативной помощнице, что вкус имеет намного менее консервативный. Грейнджер с тех пор предпочитала в доме носить мягкие, не стесняющие движений брюки и рубашки наподобие мужских, только вместо пуговиц на них были кнопки. Завершали образ высокие, замшевые сапоги или какая-нибудь другая удобная обувь.

Конечный образ получался не вычурным, отличавшимся от привычных старомодных платьев чистокровных, но довольно сексуальным, особенно если учесть, какие именно ассоциации вызывали эти кнопки. А они вмиг наводили на мысль, что расстегнуть подобную рубашку можно одним движением руки и даже без магии. Поттер, признаться, поначалу тоже так подумал, а потом вспомнил, что подобное удобство было ради Александра, которого Гермиона кормила сама, и не имело целью питать мужские фантазии.

Правда, Гарри был далеко не уверен, что мысли о кормлении Александра даже навещали озабоченные головы других мужчин, если судить по их реакции. Во-первых, Нотт, Малфой и Макмиллан были единственными детьми в своих семьях, и рядом с кормящими матерями не были никогда. Более того, Гарри уже успел понять, что кормящих матерей в волшебном мире по большому счёту прятали, причину чего Гермиона объяснила изначально. Магия недавно разродившихся от бремени волшебниц нуждалась в восстановлении.

Все это наводило на мысли, что чистокровные волшебники мужского пола в его компании о таких деталях просто не имели понятия. Что с точки зрения Поттера было ещё более забавным, но Гарри, как и в случае многих других деталей в отношении Грейнджер, избрал этих самых чистокровных не просвещать. Их неведение для Поттера было намного более развлекательным, чем многие триллеры, которые так любили на досуге смотреть его родственники-магглы.

Грейнджер к ужину всё-таки переоделась, спустившись к обеденному столу в чёрном, строгом платье и в туфлях на среднего размера каблуке. Её волосы были убраны в строгую, незамысловатую причёску, а на лице присутствовали следы лёгкого макияжа. Винки и Кричер явно в отношении подачи обеда следовали своим правилам и протоколам, какими бы они ни были, и уже через несколько минут после появления Гермионы громко пригласили всех к столу.

Поттер на этот раз сидел во главе стола, и Малфой про себя ухмыльнулся. Гарри уже успел ему пожаловаться, что Грейнджер провела с ним «небольшую беседу», вся суть которой сводилась к нескольким моментам. И основным из которых было, что от Поттера не отвалится даже маленький кусочек, если он будет следовать хоть каким традициям.

Нотт явно подсуетился, и пока Малфой про себя хмыкал, уже успел придержать стул для Гермионы и самому сесть рядом с ней. Драко ничего не оставалось, как устроиться с противоположной стороны стола рядом с Эрни Макмилланом.

– И всё-таки, как прошел ваш день? – Гермиона поднесла к губам стакан с минеральной водой, которую предпочитала любым сокам, и вопросительно взглянула на Гарри. – Я уже поняла, что подобные командировки ты просто не любишь, но вам удалось хоть что-то узнать?

– В принципе, все даже лучше, чем я предполагал. У магглов там расследование уже кипит своим ходом, – Поттер опорожнил очередную порцию коньяка и жестом велел Кричеру наполнить стакан вновь. – Они анализируют ДНК, найденную под ногтями жертв, и пропускают информацию через свою базу. Ответов пока нет, но мы теперь регулярно будем держать связь.

– Это то дело об убийстве нескольких бывших «подстилок пожирателей», которых обнаружили в маггловском мире несколько месяцев назад? – Теодор сделал медленный глоток коньяка и вопросительно приподнял бровь. – Вы теперь решили сосредоточиться на мире магглов, как я понял?

– А я вот вообще не понял, каким образом тебе всё это известно? – Драко со стуком опустил собственный стакан на стол и уставился на Нотта. – Мы ведь только вчера впервые решили взглянуть на эту проблему и подойти к ней с «маггловского угла». В Отделе Тайн уже заинтересовались? Каким боком к вам-то это дело относится?

– Драко, не горячись, – Теодор примирительно поднял руки. – Мы, вообще-то, все здесь на одной стороне. И если Тайны заинтересовались, Аврорату это должно быть только на руку.

– Сторона, Нотт, быть может, у нас и одна, – прищурился Малфой. – Вот только информационная дорожка всегда односторонняя, исключительно от нас к вам. Другими словами, Тайны в курсе всех дел, но вот их собственные покрыты мраком.

– Тайны тогда делятся информацией, Драко, – Нотт невозмутимо сделал ещё один глоток коньяка. – Когда считают это целесообразным и необходимым. И вполне может быть, что как раз в этом деле мы с вами какое-то время будем сотрудничать. Пока однозначно и без каких-либо остаточных сомнений не докажем или опровергнем одну теорию.

– Это ещё какую? – с нескрываемым любопытством прищурился Драко, скрестив руки на груди, и откинулся на спинку стула. Поттер и Грейнджер переглянулись, но заговорил на этот раз избранный.

– Думаю, что в связи с некоторыми другими событиями пересечения волшебного мира и не магического, в результате чего Гермиона чуть не стала жертвой, – Поттер прищурился. – Тайны задались вопросом, если эти «пожирательские подстилки» на самом деле стали жертвами мести не волшебников, а охотника за ведьмами. Учитывая обнаруженную вероятность маггловского способа убийства.

– Логично, Поттер, очень логично, – Теодор кивнул, и его взгляд внезапно стал заговорщицким. Нотт уже успел изучить динамику мыслительных процессов, тоже с интересом наблюдая «дедукционную химию» между Грейнджер и Поттером. Если бы та осталась в Аврорате, Малфой был бы однозначно в пролёте. – Только это не я вам сказал, вы сами додумались.

– Не волнуйся, Тео, – успокоила своего потенциального напарника Гермиона. – В Тайнах знают, что я сейчас живу у Гарри. Не стоит удивляться, что в Отделе всегда всё обнаруживают довольно быстро, как мы видим, о моем предположении там уже знают. И наверняка просто заключили, что если я и дальше буду в курсе деталей расследования, то и до теоретической возможности причастности «Охотников за ведьмами» вполне вероятно додумаюсь. Тривиальная месть или маггловские серийные убийцы Отдел Тайн в принципе совершенно не интересуют, потому как невыразимцы считают, что их это не касается, а вот если вовлечены «охотники за ведьмами», интерес очевиден сразу.

– Ты права, Гермиона, – Теодор коротко кивнул. – Поэтому они и решили нас с тобой приписать к расследованию. Более того, – Нотт бросил многозначительный взгляд на Малфоя. – В нашем случае успехом будет считаться, если мы сможем наверняка прийти к выводу, являются ли эти убийства результатом действия охотников на ведьм, или нет. В первом случае, конечно же, нашим заданием будет завершить это дело и довести до поимки виновных. Во втором случае, это уже на наше усмотрение. Если это не охотники за ведьмами, Тайны теряют интерес, но, как сказал босс, если мы вошли в азарт, то закончить дело с Поттером вполне можем.

– Другими словами, – Гермиона усмехнулась. – Они просто уверены, что на полпути я это не брошу.

– Можно сказать и так, – Нотт кивнул. – Но в принципе, официально тебя обратно не ожидают до трёх месяцев. Как ты и просила. Впрочем, все прекрасно осведомлены, что ты живёшь у Поттера, а все ваши расследования вы обычно вели, не нуждаясь в официальном офисе. К слову, когда вернёшься, Гермиона, твое рабочее место уже оборудовано в моем кабинете. Он теперь даже в два раза больше, и босс сказал, что если ты хочешь заняться его дизайном, то твое слово мой вкус перевешивает.

– То есть, Гермиона, можешь смело перекрасить стены из зелёных в бордовые с золотом, – Поттер хмыкнул, отсалютовал присутствующим стаканом с коньяком и опрокинул его в рот.

– Поттер, стены в моем офисе бежевые, а мебель из светлого дерева. И змеи в аквариумах не ползают, мне это ни к чему, не я с ними беседую. Поэтому я буду очень благодарен, если картины львов на стенах не появятся тоже, – довольно серьезно отчеканил Теодор, и Гермиона поспешно кивнула, пока кто-нибудь ещё не решил вступиться в перепалку и довести шутку до реального конфликта.

– Тогда изменения декора не понадобятся, можешь не волноваться, и никакие картины я тоже не собиралась развешивать.

– Вау, Грейнджер, – Малфой покачал головой. – Ты просто идеальный сотрудник. - Драко явно хотел ещё что-то добавить, но в последний момент решил промолчать. - И совсем непритязательный.

– Это ещё почему? – Гермиона нахмурилась, с бдительностью, достойной похвалы от самого Аластора Муди пытаясь углядеть подвох, и устремила непонимающий взгляд на Малфоя. – Только из-за того, что меня вполне устраивает цветовая гамма, и я не считаю нужным менять декор исключительно потому, что мне это разрешили?

– На самом деле, Гермиона, – Макмиллан заставил себя подавить смешок. – Все чистокровные ведьмы, до одной, воспользовались бы разрешением и перекрасили стены. Да хоть в другой оттенок того же бежевого, просто из принципа. Плюс, ещё мебель поменяли бы на другое дерево, опять же, чтобы безоговорочно дать понять, кто теперь здесь хозяйка.

Поттер слегка приподнял бровь, когда все трое чистокровных волшебников обменялись быстрыми взглядами и отсалютовали друг другу своими стаканами с коньяком. Гарри очень сильно подозревал, что причиной их веселья была отнюдь не покладистость Грейнджер в отношении декора её и Тео будущего кабинета в Отделе Тайн.

Ассоциации в мозгу Поттера быстро приобретали конкретные очертания, и Гарри был почти уверен: они сейчас намекали на совершенно другое. Чистокровная ведьма, въезжая в дом волшебника, обычно первым делом меняла в доме декор. Малфой уже когда-то обмолвился, что Нарцисса, в своё время став хозяйкой менора, поменяла мебель и перекрасила стены чуть не половины дома.

Гермиона же явно на подразумеваемую парнями аналогию внимания не обратила и соль их «приватной» шутки пропустила. Поэтому и голос Грейнджер звучал вполне серьезно:

– Ну, тогда считайте, что вам крупно повезло. Я не чистокровная и свое влияние на события утверждаю не тем, что меняю цвет стен или дерево, из которого сделан стол, – холодно буркнула магглорожденная волшебница, а потом вдруг прищурилась. – А вот рабочее кресло я вполне могу себе заказать сама по своему вкусу. Да и на счёт своего стола подумаю.

– Учитывая, что ты им экономишь деньги на перекраске стен, – Поттер просто не мог удержаться. К слову, нужно будет потом просветить подругу и об остальном. Чтоб не веселились на её счёт без её ведома. – Можешь заодно ещё и диван купить. Уверен, такого в Отделе Тайн явно ещё не было.

Гарри хмыкнул, весьма довольный собой, однако, поймав быстрый взгляд, которым обменялись Грейнджер и Нотт, поднял указательный палец и многозначительно направил его на невыразимцев.

– Что, у вас в Тайнах есть диваны? - после чего Поттер перевёл полный решительности взгляд на Драко. - Всё, Малфой, мы с тобой завтра же пишем заявку! Хочу диван в нашем кабинете.

– Учитывая, что ты «Гарри Поттер», – пробурчал Малфой, явно копируя чьи-то интонации. – Уверен, что мы его получим без вопросов. Хотя ума не приложу, чем тебе кресла и стулья, которые я обычно трансфигурирую, не угодили.

– Вопрос не в том, чем не угодили, – поучительным голосом отметил Макмиллан, уже не в силах сдержать смех. – Это уже дело принципа. Так что, Малфой, пиши заявление на диван.

Комментарий к Часть 10

Решила все-таки сказать…

Очень хотелось, чтобы читатели имели в виду: автора радуют и вдохновляют на проду не сообщения об опечатках и остальных недочётах, а отзывы и лайки.

========== Часть 11 ==========

Шло время, и постепенно, жизнь на Гриммо 12 входила в новую колею. Поначалу Грейнджер практически большую часть времени спала или её выгоняли на свежий воздух активно взявшие ответственность за здоровье Гермионы эльфы. Неделе к восьмой её пребывания на Гриммо, когда Александр уже начал спать всю ночь, и Гермионе не приходилось вставать по несколько раз для кормлений, магглорожденная волшебница поняла, что её мозг начинает приходить в норму.

Теперь она не только больше гуляла с малышом на улице, но и имела возможность читать. Винки, не вызвав этим огромного удивления Гермионы, очень многие заботы о младенце брала на себя, хотя, если судить по ворчанию обоих эльфов, магглорождённая волшебница проводила намного больше времени с сыном и уделяла ему в разы больше внимания, чем как правило делали чистокровные ведьмы. А самое смешное, что Грейнджер так и не смогла понять, осуждали её за это эльфы или выражали своё восхищение.

Впрочем, ни Винки, ни Кричер открыто высказываться против любого её мнение не смели. Если в случае Винки, официально находившейся в услужении самой Гермионы, это было понятно, то внезапное уважение и повиновение Кричера вводило в полный ступор. Неужели Малфой его так запугал? Если судить по тому ворчанию, которым сопровождался каждый приказ Поттера, когда он шел вразрез с желаниями старого эльфа, то верилось в это с большим трудом.

Более того, наблюдательная Грейнджер очень быстро обратила внимание, что причиной внезапного потепления отношения к ней Кричера, более напоминавшего таяние всех льдов Арктики разом, был именно Александр. Сын магглорождённой и маггла имел такой эффект на самого большого сноба, не включая единичных чистокровных, которого Грейнджер когда-либо имела неудачу или несчастье знать?

Ответа на этот вопрос у Гермионы не было. Когда она однажды поделилась подобными размышлениями с Гарри, друг лишь пожал плечами и мгновенно списал всё на помощь Малфоя. Поттер вообще легко отдавал своему напарнику кредит за любые достижения, даже довольно сомнительное с точки зрения самой Грейнджер. Например, подумаешь, «Драко умеет превращать кресла и неудобные стулья в их общем кабинете в мягкие диваны и кровати». Гермиона подобные умения считала базовой трансфигурацией и впечатлена не была.

Теодор Нотт присоединялся к ним на Гриммо 12 теперь довольно часто. Впрочем, Грейнджер очень быстро поняла, что парни сговариваются о месте и времени встречи ещё в министерстве. После Поттер и Малфой явно сверяются с её расписанием, и притом, девушка очень сильно подозревала, что оповещает авроров один из их домашних эльфов.

Безусловно, передаваемая ушастым докладчиком информация была надежной, в результате чего парни всегда появлялись на Гриммо 12 в устраивающее Гермиону время. Хоть Грейнджер и должна была признать, подобное бесспорно предусмотрительным, девушка быстро нашла эти совпадения подозрительными, и поэтому решила поставить все точки над «и».

– Кто ваш крот, – уперев кулаки в бёдра, требовательно произнесла Гермиона в одно прекрасное утро, когда парни трансгрессировали в гостиную дома на Гриммо как раз в тот момент, когда она кончила кормить Александра и уложила его спать. – Потому как один из этих ушастых шпионов явно вам доложил, что у меня сейчас предвидится три или четыре часа свободного времени, пока Александр спит.

– Они не кроты, Гермиона, – хмыкнув, ответил ей Гарри, поскольку Малфой недоумённо моргал глазами. – Скорее, отличные секретари, которые к тому же в первую очередь заботятся о твоих удобствах. И если ты в этом сомневаешься, – заметив, как Грейнджер закатила глаза, поспешно добавил Поттер. – Могу предоставить воспоминания, что было, когда мы с Малфоем, да ещё Нотт впридачу, нарисовались тут, а ты «отдыхала после тяжелой ночи, когда маленький господин Александр изволили хныкать».

Поттер так точно скопировал интонации эльфов, даже глаза выпучил и несколько раз ими похлопал, что Гермиона не сдержала весёлого смеха. Она очень сильно подозревала, что если бы Гарри был способен, он бы ещё себя и за уши потянул, чуть не завязав их под подбородком бантиком, как имели привычку делать домашние эльфы, если им приходилось докладывать хозяевам не очень приятную новость.

– Ладно, – Гермиона махнула рукой, сдаваясь. – Я тебя поняла, Гарри. Буду впредь ценить их доклады и отчеты перед вами и воспринимать, как заботу на свой счёт, а не шпионаж.

– Да, отчитываются они знатно. И всегда по делу, – кивнув, поддержал напарника Малфой. – Надо бы подкинуть Робартсу идею нанимать их в качестве секретарей и «на побегушках» в Аврорат. Это будет намного эффективнее, чем то, что мы имеем сейчас.

– Отличная идея, Малфой, пиши свое предложение, – Гарри кивнул. – Только прошу, не предлагай Винки на эту должность? Уж больно мне нравится её кофе и выпечка по утрам.

– Не волнуйся, – успокоил его Драко и насмешливо хмыкнул. – Винки теперь в официальном служении у «своей доброй волшебницы и её маленького господина». Винки теперь никаким волшебством от Грейнджер не отдерешь.

– Отлично, – выдохнул Гарри Поттер с явным облегчением и потёр руки . – Тогда, Малфой, хоть объявление в «Пророк» давай.

– Об этом и подумываю, – Драко и не собирался воспринимать это, как шутку. – А после компаний Грейнджер по освобождению этих ушастых бездельников, то есть, «безвинно угнетенных», на самом деле, столько из них по углам плачется. К слову, в основном те, которых освободили из-под гнёта.

– Точнее, Малфой, – вмиг стал серьезным Поттер, который не собирался мириться именно с этими подколками. Тема Добби все ещё была слишком свежей раной. – Которые оказались свободными, когда их бывшие хозяева загремели в Азкабан. Вполне заслуженно, если ты меня спросишь.

– Ладно, замяли, – Малфой сбросил мантию и развалился в кресле. – К слову, почему «крот»?

– Малфой, ты же у нас по твоим собственным словам «ответственный за общение с маггловскими копами», – Гарри прищурился и скрестил руки на груди. – Неужели этот термин ни разу не всплывал?

– Вообще-то, было такое, – Малфой неохотно кивнул. – Я собирался у тебя спросить, Поттер, но потом забыл. При магглах я тогда просто с умным видом кивал. Впрочем, потом они употребили слово «крыса», и я подумал, что мы говорим о каких-то шпионах.

– Одно и тоже, – в отличие от Гарри, Грейнджер не собиралась подкалывать Малфоя. – Крыса, крот, шпион, предатель. По сути, эти слова синонимы обозначает одно и то же.

– В таком случае, Грейнджер, – совершенно серьезно провозгласил Драко, - Твои эльфы явно ассистенты, а не крысы. Или, я бы ещё их назвал непробиваемыми стражами твоего покоя.

Впрочем, переоценить Гермионе пришлось не только доклады на свой счёт эльфов, но и сотрудничество со слизеринцами. К своему огромному удивлению Грейнджер обнаружила, что работать с Ноттом и Малфоем было довольно легко и продуктивно. Парни обладали существенной базой знаний, легко строили логические цепочки, включая довольно коварные, что было бесспорно на руку в расследовании преступлений. Когда однажды Малфой выстроил очередную теорию, вниманию к деталям который позавидовало бы большинство преступников, Грейнджер качнула головой.

– Начинаю понимать, зачем слизеринцев принимают на работу в Аврорат

– Потому, что умные? – Драко Малфой растянул губы в самодовольной ухмылке.

– Чтобы кто-то думал, как преступник, – хмыкнула Грейнджер, и оба бывших слизеринца поспешно переглянулись.

– А я это давно оценил, – громко расхохотался Поттер, к которому Малфой было обернулся за поддержкой, так и не полученной. – А ещё это называется «криминальные эксперты».

– Это называется внимание к деталям и логическое мышление, – Малфой от подобных «признаний» явно в восторге не был. – И да, для удачного решения любого преступления нужно уметь думать, как преступник.

– Так мы это и назовём, – Грейнджер кивнула. – «Думать, как преступник».

– Ты на что намекаешь?! – насупился Малфой, который поймал себя на мысли, что столы обернулись и теперь подкалывают его.

– На то, – Нотт тоже особого удовольствия от этой дискуссии не получал, но хотя бы имел возможность сделать вид, что это относится не к нему. – Что это самое «как» можно просто опустить.

– В любом случае, – внезапно примирительным голосом провозгласил Гарри. – Главное, ведь решить преступление и поймать преступника, не правда ли? Для этого любые способы хороши.

– В любом случае, – Малфой очевидно не собирался сдаваться. – Можно подумать, Грейнджер не выдаёт логические цепочки. На мой взгляд, так ничем не уступает нашим.

– По части логики, нет, – продолжал вбивать гвозди в крышку гроба аргументов Гарри. – А вот по коварности, однозначно.

– То есть, вы хотите мне сказать, что Грейнджер в конечном итоге не пришла бы к тому же выводу? – Драко с вызовом скрестил руки на груди. Ну, не было по его мнению даже шанса ни в этой реальности, ни в любой альтернативной, что Гермиона сейчас допустит потенциальное поражение. Она и не допустила, но и в споре позицию не сдала.

– Наверняка заключила бы, – девушка насмешливо усмехнулась. Малфой про себя заметил, что подобную ухмылку она явно позаимствовала или у него самого, или у Теодора. Потому что он никогда не думал, что на Гриффиндоре такому учат. – Но только после логических размышлений и долгого анализа фактов, а не интуитивно применив хитрость и коварство.

– Ладно, не знаю, как у вас на Гриффиндоре, но мне обычно говорили, что цель оправдывает средства. Давайте просто согласимся, – Нотт примирительно поднял руки вверх и обвёл присутствующих взглядом. – Что мы используем все доступные нам методы, чтобы удачно разрешить это дело.

С Тео никто не спорил, а Грейнджер должна была себе признать, что никогда не ожидала слизеринцев в роли голоса разума или миротворцев. А потом их четвёрка просто продолжила заниматься своими делами, тщательно стараясь больше не затрагивать болезненные темы.

Впрочем, Грейнджер быстро нашла ещё одно огромное преимущество сотрудничества с Ноттом и Малфоем. Когда требовалась литература на любую волшебную тему, особенно по тёмной магии, вероятность обнаружить подобную книгу в одной из библиотек их меноров была довольно велика. К своему огромному разочарованию Гермиона успела обнаружить, что библиотека дома Блэков была не такой уже обширной и содержала на удивление мало книг по чёрной магии. Точнее, именно эта информация отсутствовала на полках практически полностью.

Поначалу Грейнджер предположила, что библиотека Блэков защищает подобные книги от неё. Это больно кольнуло в сердце, поскольку целиком и полностью поддерживало теорию чистокровных, о которой они ещё в Хогвартсе разливались соловьями. А именно, что в домах чистокровных волшебников книги в библиотеках не подпускают к себе магглорождённых. Что они их «чувствуют».

Это подразумевало, что магия самой Гермионы и чистокровных в чем-то разительно отлична, действительно другая на каком-то из основных уровней. Минерва МакГонагалл когда-то лишь закатила глаза и отмахнулась от подобного предположения, категорично заявив, что это байки чистокровных без какой-либо научной базы.

Но теперь Гермиона видела, что в старинной библиотеке дома Блэков многие книги для неё отсутствуют. На полках пустуют места. Девушка долго молчала, но наконец любопытство в Гермионе победило, и, поборов гордость, она спросила у Малфоя и Нотта.

– Грейнджер, – парни переглянулись между собой, но заговорил на этот раз Малфой. – Библиотека на Гриммо 12 просто разграблена. И я вообще удивлён твоему вопросу, ты же спокойно обращаешься со всеми книгами, даже по тёмной магии, которые Теодор и я приносим из своих библиотек.

– Ну, – Грейнджер заметно смутилась, глядя в сторону. – Я просто предположила, что вы снимаете с них какое-то заклинание или накладываете другое, чтобы я могла с ними работать.

– Мы ничего не накладываем, – Нотт сделал решительный шаг вперёд. – Между магией магглорождённых и других волшебников нет никакой разницы. Все эти сказки, что вы не можете до чего-то дотронуться, это полная ерунда и пропаганда. Тебе ведь самой должны были первым делом сказать в Тайнах! - Тео вдруг умолк. Или, эта лекция была персонально для него?

– Конечно, – Драко прочистил горло. Теперь Малфой тщательно отводил взгляд. – Подобное проклятие теоретически существует и его можно наложить отдельно. Но там разница не в Магии, и я не уверен, что именно лежит в основе распознавания этой магглорожденных в этом случае.

– А ты знаешь это проклятие? – Грейнджер мгновенно встрепенулась. Точнее, встрепенулся исследователь и учёный в её душе.

– Да, – синхронный ответ прозвучал от Нотта и Малфоя одновременно. А потом оба чистокровных смутились и вновь отвели взгляд, на этот раз избегая смотреть ещё и друг на друга.

– Отлично, – в предвкушении потерев ладони, Гермиона отвернулась, давая обоим парням возможность расслабиться – Напишите мне потом на пергаменте, я хочу разобрать его построение.

– Но, в ответ на твой вопрос, – вновь привлёк внимание Гермионы к себе Драко. – Как я уже сказал, библиотеку Блэков порядочно разграбили. Кричер мне пожаловался, едва я впервые появился на Гриммо 12. Что-то забрали члены вашего Ордена, в основном Дамблдор, кстати. Некоторые вещи просто украли. Ну, и вдобавок ко всему, Сириус элементарно раздавал ценные книги направо и налево.

– Какая жалость, – Гермиона искренне вздохнула. – Это ведь бесценное сокровище, и я сейчас не говорю просто о цене книг. Ведь библиотеке древних семейств ценны своей целостностью.

– Ну, в принципе, – Малфой и Нотт вновь переглянулись между собой, и Драко продолжил. – Восстановить библиотеку можно. Для этого Поттер должен отдать приказ сделать запрос. Эти книги принадлежат дому Блэк, а он теперь наследник. В принципе, это мог бы сделать любой признанный наследник Блэков, но как ты сама понимаешь… – Малфой умолк, многозначительно разведя руки в стороны.

– Гарри это ни к чему, – кивнув, закончила за него Грейнджер. – Что ж, мне нужно будет с ним серьезно поговорить.

Парни вновь переглянулись между собой на этот раз довольно удивлённо, но Грейнджер избрала их реакцию проигнорировать. Она действительно собиралась поговорить с Поттером. А ещё, Гермиона очень сильно подозревала, что Кричер точно знает, где находятся украденные вещи. Теперь восстановить старинную библиотеку чистокровного дома Блэков стало ещё одной задачей, которую магглорождённая волшебница поставила перед собой.

========== Часть 12 ==========

Комментарий к Часть 12

Немного философских рассуждений в начале, больше событий во второй половине. В общем, поэтому и глава щедрая.

Неожиданно положительный опытсотрудничества с бывшими слизеринцами стирал грани, разрушал несчетные стереотипы и буквально переворачивал мир Грейнджер с ног на голову. А быть может, и Гермиона усмехались про себя этой мысли, наоборот, ставил вещи на свои места?

Гермиона должна была признать, что их сотрудничество оказалось намного более лёгким и продуктивным, чем она когда-либо могла бы предположить. Грейнджер теперь прекрасно понимала Гарри, который так легко нашел общий язык со своим бывшим школьным недругом, когда тот стал его поначалу вынужденным напарником. А изменившееся мировоззрение однозначно дало обоим понять: делить Поттеру и Малфою нечего да и в принципе никогда не было, что.

Гермиона теперь вполне могла предположить, что и её собственное предстоящее в недалёком будущем сотрудничество с Теодором Ноттом станет не таким уже испытанием, как она представляла бы себе ещё несколько лет назад. Грейнджер всегда отличалась гибкостью ума, да и умение ломать стереотипы подразумевало, что ты сам вполне можешь быстро изменить свою точку зрения, особенно если эти самые стереотипы рушатся на твоих глазах.

Внезапным подводным камнем стало совершенно другое: Грейнджер всё чаще задумывалась о своем решении, принятом в отношении Дерека. Была ли она права, когда рубанула сплеча и одним махом разрушила всё, что между ними было?

А вот факт, что между ними зарождались довольно серьезные отношения, которые строились далеко не только на физическом влечении, но и связи на уровне намного более глубоком, Гермиона больше не могла отрицать. И если раньше Грейнджер пресекала любые вопросы и сомнения на корню, мгновенно напоминая себе, что подобные отношения волшебниц и магглов никогда не работают, то с каждым днём убеждать саму себя становилось все сложнее. В конце концов, не так давно Гермиона была уверена без толики сомнения, что никогда не смогла бы нормально общаться с такими, как Малфой и Теодор Нотт.

Более того, каждый взгляд на Александра напоминал ей о Дереке. Гермиона даже не могла бы утверждать, что мальчик был на него похож: светлый пушок на голове практически не пробивался ещё, и пару раз Грейнджер даже казалось, что будущие светлые волосики ей просто мерещатся. Цвет глаз определить пока тоже было невозможно, да и черты лица не то, чтобы были идентичны герою её кратковременного, но, как показало время, запомнившегося романа.

Наверное, переоценивая все эти стереотипы и понятия, которые вбивались ей в голову на протяжении всех долгих лет её знакомства с волшебным миром, Гермиона начинала задумываться и о возможности будущего с близким ей по складу ума, академическим склонностям, да и вообще многим взглядам на жизнь парню. Быть может, отсутствие у него волшебства не было бы таким уж и непреодолимым препятствием? Но в тот день, уничтожив мобильный телефон, Грейнджер вновь сожгла за собой мосты.

Гермиона несколько раз даже порывалась навестить тот самый бар в маггловском Лондоне, где они когда-то познакомились, но каждый раз останавливала себя. Во-первых, слишком много времени прошло. Во-вторых, шансы встретить там Дерека были ничтожно малы. В-третьих, а вдруг она всё себе придумала? В любом случае, Грейнджер продолжала откладывать этот эксперимент в долгий ящик, тем временем продолжая сотрудничать с парнями в расследовании их дела.

А расследование неожиданно для Гермионы продвигалось довольно эффективно. Поттер, правда, как-то незаметно отстранил свою персону от вылазок в маггловский полицейский участок, и Гермиона с удивлением отметила, что его место также незаметно и ненавязчиво занял Теодор Нотт.

Теперь два чистокровных аристократа регулярно навещали детективов и приносили сведения об их успехах. А потом в большинстве случаев именно Гермиона интегрировала открытия маггловских полицейских и авроров в одно целое, постепенно складывая куски пазла воедино. Поттер по большей части кивал головой, участвуя в расследовании исключительно со стороны Аврората, но Грейнджер все чаще не могла избавиться от ощущения, что Гарри на самом деле в основном наблюдает за её взаимоотношениями с бывшими слизеринцами.

Впрочем, Грейнджер вскоре просто махнула на это рукой: Поттер, как и любой другой мужчина, обожал, когда он оказывался прав. Даже если он это и не подчёркивал, Гермиона прекрасно видела. И сейчас Гарри наслаждался чувством своей правоты: Грейнджер начинала ценить по достоинству сотрудничество с бывшими слизеринцами, тем самым приходя к нужному ему выводу относительно прошлых событий без какого-либо участия самого Гарри. Гермиона решила не заострять внимание, приняв факт для себя, и прекрасно осознавая, что Гарри все понимает и без разговоров, типа «расставим все точки над «и» и выясним отношения».

Его сотрудничество с Малфоем, в результате которого Грейнджер почувствовала себя лишней и заменённой, было именно этим: сотрудничеством. Поттер не собирался вычёркивать лучшую подругу из жизни, она это сделала сама. В результате их отношения тоже налаживались, все больше вновь напоминая брата и сестры. Другими словами, в их жизни всё возвращалось на круги своя.

Кроме Малфоя. Он стал новым дополнением в уравнении её жизни, неизвестным наподобие Х, и его отношение Грейнджер вычислить не могла. Вероятнее всего, ей мешали шоры предвзятости и стереотипов представления о нем из детства, и если бы Грейнджер могла взглянуть со стороны, или подобная ситуация касалась кого-то другого, Гермиона бы непременно это вычислила…

Но посмотреть со стороны было невозможно, потому что тёмные очки были именно на её глазах. Именно её эмоции заслоняли картину и не позволяли объективность. Потому что во главе угла была Грейнджер и её взгляд был исключительно субъективен.

А Малфой был не только неизвестным в уравнении её жизни, но и Константой. Он присутствовал на Гриммо 12 практически постоянно. После работы Драко зачастую появлялся вместе с Гарри, неизменно получая приглашение остаться обедать, а потом зависал ещё на несколько часов, потому что их с Поттером дела не кончались никогда. Привыкшая обычно таскать с собой работу на дом, Гермиона была совсем не удивлена, что Поттер имел те же привычки. Проблемой было, что этой работой теперь стал Малфой.

Винки на его присутствие не реагировала никаким образом. Для неё Малфой слишком очевидно был никем, кроме как ещё одним представителем чистокровных гостей, её отношение к Малфою мало чем отличалось от того, как она воспринимала Макмиллана. Уважительное, по всем правилам эльфов, но по сути своей, полностью нейтральное.

Впрочем, Гермионе изредка казалось, что отношение Винки к различным людям в первую очередь опирается на реакцию самой Грейнджер. Эльф словно впитывала в себя, а потом отражала в окружающий мир отношение своей хозяйки. К слову, Гарри относился к подобному с довольно ощутимым и нескрываемым энтузиазмом: любое его желание Винки не просто исполняла, казалось, она готова была их предугадать.

А вот Кричер подобное уважение оказывал исключительно Малфою. Поттера старый эльф воспринимал, как неудобство, которое необходимо терпеть, но и прыгать от счастья не имеет смысла. А последнее время Грейнджер все чаще стала замечать, что ведёт себя Кричер, словно это самое «неудобство» теперь начинает считать ещё и временным.

Надеялся ли он в какой-то момент перескочить на службу к Малфою? Гермиона не могла бы ответить на этот вопрос, но с недавних времён стала с подозрением отмечать, что даже её саму Кричер предпочитал Гарри Поттеру. Выше был только Малфой, а ещё выше – её маленький Александр.

Постоянное присутствие в доме на Гриммо 12 Драко Малфоя по сути должно было бы обозначать, что он будет вынужден сталкиваться с младенцем, но этого не происходило. Винки избегала спускаться с ребёнком в присутствии гостей, практически постоянно находя обходные пути. Что было не так сложно, если учесть, что выход на задний двор оказался далеко не один, и пойти гулять с ребёнком, обходя внимание гостей дома, было проще простого.

Грейнджер быстро догадалась, что это было преднамеренно: эльфы должны были иметь возможность выполнять свои обязанности по отношению к младенцам, но и они, и эти самые дети должны были быть незаметны для чистокровных хозяев, пока те не пожелают обратного. Таким образом, Александр для любых гостей на Гриммо 12 оставался невидимым, пока Грейнджер не решила бы приказать по-другому.

А это было очень маловероятно. Гермиона даже не намеревалась знакомить кого либо из гостей со своим маленьким сыном, что, если подумать, являлось ещё одной причиной безразличного отношение к ним Винки. Чего нельзя было сказать о Кричере.

Гермиона уже даже перестала удивляться, что старый эльф Блэков при любой возможности пытался провести время с младенцем. Может быть, все эльфы просто обожаю детей? Как раз этот вопрос Грейнджер задавать не намеревалась, а никого больше отношение старого эльфа к её сыну явно не интриговало.

Поскольку Гарри слишком очевидно и не скрывая отдавал предпочтение кулинарным талантам стремившейся угодить именно ему Винки, а Кричер оспаривать пальму первенства в этом отношении даже не притворялся, что имеет хоть какое-то желание, периодически эльфы обменивались обязанностями. Винки с удовольствием занималась приготовлением пищи, поскольку любое пожелание Поттера то ли в памяти о Добби, то ли ещё по каким-то своим личным причинам, выполняла, как волю божью. Кричер же в это время незаметно принимал на себя обязанности няньки Александра.

Вот только в отличии от Винки, Кричер к Малфою относился далеко не безразлично. Грейнджер это уже давно совершенно не удивляло, но то, что произошло в дальнейшем, её не просто ошарашило, но полностью выбило почву из-под ног.

Кричер очевидно решил невзначай познакомить Малфоя с Александром. Конечно, своими планами старый интриган, преследовавший непонятно какие цели, с «юной мисс Грейнджер» делиться не намеревался, но однажды, вместе с Теодором Ноттом вернувшись из министерства, Гермиона, которую в это утро срочно вызвали в Отдел Тайн, явилась свидетелем довольно любопытного зрелища.

Слишком очевидно, её такого скорого возвращения на Гриммо 12 никто не ожидал. А вот Гарри и Малфой в тот день свои планы задержаться не скрывали: обоим предстоял визит в полицейский участок, так как Теодор был занят и сопровождать Малфоя не мог, и напарники логично предположили, что отправятся напрямую из дома Гарри. Им в любом случае предстояло ещё обсудить некоторые детали, что оба предпочитали делать за неспешным завтраком, приготовленным счастливой услужить Винки.

Со своими делами они разобрались довольно быстро, а потом Гарри, уже успевший хорошенько проголодаться, но совершенно не желавший покупать свой ланч в министерстве, когда у него теперь в доме жила горящая энтузиазмом Винки, настоял вновь вернуться на Гриммо. Потом, он изъявил желание перед обедом переодеться в более подобающие аврору одежды, чем джинсы и майка с кожаной курткой, в которые нарочно вырядился ради полицейских, так сказать, чтобы не выделяться.

Конечно, Грейнджер непременно бы ему напомнила, что в первую очередь «выделяет» его выражение лица, а не дорогие брюки и рубашка, привычку носить которые он перенял у Малфоя. Ведь в конце концов, его напарник даже и не думал одеваться, чтобы слиться с толпой небрежно одетых маггловских полицейских, но вот за своего его принимали.

Как бы то ни было, но появившись в гостиной Гриммо 12 из пламени камина, Гермиона так и застыла с открытым ртом. Драко Малфой сидел на диване в самом центре комнаты, держа на руках её сына. Александр казался совершенно не травмированным подобным знакомствам, и наоборот, с интересом младенца рассматривал яркую и довольно контрастно фигуру. А сочетание светлой кожи, практически белёсых волос и чёрной одежды предоставляло как раз ту палитру, которая привлекала внимание младенцев больше всего. И в завершении картины, в двух шагах от Малфоя замер сияющий, словно начищенный чайник, Кричер.

– У меня теперь новая няня? – Грейнджер наконец обрела дар речи, впрочем, мгновенно наполнив фразу всем сарказмом, на который была способна. – Тебя наконец выгнали из Аврората, Малфой?

– А? – Драка словно очнулся, переводя взгляд на вновь прибывших из камина волшебников. Когда его глаза переместились на возвышавшегося, словно скала, за спиной Грейнджер Теодора, они на мгновение сверкнули подозрительными молниями, но Малфой быстро взял себя в руки.

– Я имею в виду, что ты делаешь здесь с моим сыном, Малфой? – Гермиона скрестила руки на груди и перевела вопросительный и явно не наполненный умилением этой картиной взгляд на Кричера.

Должно быть, домашние эльфы появлялись не только на зов своих хозяев, но и чувствовали их настроение, потому что Винки материализовалась в комнате мгновенно.

– Господин Гарри Поттер приказал подать ланч, – затараторила Винки, в одну секунду впитав в себя ситуацию. – Винки отправилась готовить ланч, а Кричер должен был погулять с маленьким господином Александром. Похоже, Кричер не пошёл гулять с маленьким господином Александром.

– Грейнджер, ничего ужасного не произошло, – Малфой слегка нахмурился, наблюдая за раздраженной тирадой оправдывающейся Винки, и продолжил. – Кричер шел гулять с Александром, заметил меня и, естественно, решил поприветствовать.

– Конечно, – кивнула Гермиона с таким наигранным пониманием, что брови Теодора и Малфоя одновременно поползли вверх. В то время, как её голос сочился нескрываемым сарказмом. – А для этого приветствия ему было необходимо так низко кланяться, что он передал Александра тебе.

Драко уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но явно передумал. Вместо этого он смерил Гермиону странным взглядом, кивнул и передал ребёнка Кричеру:

– Вы направлялись на прогулку, если мне не изменяет память. Смею предположить, что тебе следует отправиться приводить эти планы в жизнь.

Кричер поджал губы, взглянул на Малфоя с таким видом, словно ему было очень много, что сказать, но лишь кивнул, и, взяв Александра на руки, уложила его в стоявшую неподалёку коляску. После чего он бросил ещё один долгий, многозначительный взгляд на Гермиону и удалился из комнаты.

После этого Малфой на Гриммо 12 не задержался. Поднявшись с дивана и коротко кивнув застывшему при виде подобного представления в дверях Поттеру, он быстрым шагом направился к камину.

– Увижу тебя в офисе, – избегая встречаться взглядом с Грейнджер и Теодором, бросил через плечо Драко и исчез в зелёном пламени.

Нотт довольно быстро последовал его примеру. В принципе, он намеревался вернуться в министерство в любом случае, и только в последний момент решил обговорить с Грейнджер кое-какие детали, но сейчас был практически уверен: здесь предстоит разговор не для его ушей.

Меж тем, Гермиона уже успела сделать несколько глубоких вдохов, прийти в себя и одновременно к осознанию, что явно переборщила со своей реакцией. О чём, несомненно, сейчас ей прочтёт внушительного размера лекцию Гарри. Одного взгляда на скрестившего руки на груди и опасно прищурившегося Поттера было достаточно, чтобы понять: он был не выше начинать свою тираду даже не дождавшись, пока Теодор оставит их наедине.

Впрочем, Грейнджер сейчас не нуждалась в лекциях. Предупреждающе выставив руку перёд собой, она шумно выдохнула через плотно сжатые зубы и обернулась к другу:

– Можешь не начинать. Я и сама прекрасно знаю… Это было не спровоцировано и абсолютный перебор. Просто…

– Просто ты именно его до сих пор воспринимаешь в штыки, – Гарри улыбнулся. – Ладно, я не собираюсь читать морали. Просто спишем все на проснувшийся в тебе «материнский рефлекс». Ты увидела своего ребёнка в опасности и вспылила.

– Спасибо, – Гермиона усмехнулась. Гарри очевидно избрал быть слишком дипломатичным и мягким, но что-то в голове Грейнджер настойчиво твердило, что их разговор ещё не окончен. – Я буду впредь держать себя в руках. Я знаю, что он твой напарник и ты ему доверяешь своей жизнью. Мне этого должно быть достаточно.

– Но вот слишком очевидно, что жизнь своего ребёнка ты Малфою не доверяешь, – Гарри потёр лоб. – Гермиона, просто абстрагируйся, сделай шаг назад и начни с ним с нуля.

– Гарри… – Грейнджер решительно обернулась к другу, но Поттер остановил её точно таким же предостерегающим движением руки, как она его не так давно.

– Нет, выслушай до конца. Я прекрасно знаю, что с чистого листа у тебя не получится. И ещё я прекрасно понимаю, что Малфой для этого приложил далеко не малые усилия. Но, как насчёт просто сделать шаг назад и понаблюдать? Ты знаешь, каким он был прежде. Малфой изменился. Твоими сильными сторонами всегда были наблюдение, изначальный розыск информации и анализ. Я не прошу тебя принять его с распростёртыми объятиями прямо сейчас, только на мгновение отложить свои уже сформулированные концепции и проанализировать то, что ты увидишь. Ты всегда отличалась способностью хладнокровно и без лишних эмоций рассматривать любую ситуацию и приходить к логическим выводам. Сделай именно это.

Поттер умолк, а Гермиона, с кончика языка которой уже вполне намеревалось спрыгнуть довольно существенное число различных возражений, замечаний и напоминаний, внезапно последовала его примеру. Кивнув другу, она развернулась на каблуках и направилась к лестнице, явно намереваясь удалиться в свою комнату.

– Не присоединишься ко мне за ланчем? Не люблю есть один, – Поттер хитро прищурился. – Плюс, мы с Малфоем провели все утро в маггловском полицейском участке, и он вытянул довольно много интересной информации. Он вообще там, как рыба в воде, должен сказать. Я мог бы тебе рассказать…

– Давай, позже, – Гермиона неохотно обернулась, всем своим видом демонстрируя, что это сейчас последнее на её листе «приоритетов». – Если честно, то я очень устала, да и вообще не голодна. А ты мог бы взять ваш ланч с собой в Аврорат, и вы с Малфоем прекрасно обсудите всё за трапезой. Ещё раз приношу свои извинения, что моя несдержанность нарушила ваши планы, придётся вместо традиционного ланча за столом вам провести небольшой пикник.

И прежде, чем Поттер имел возможность ещё что-нибудь добавить, поспешила вверх по лестнице. Когда удаляющееся цоканье каблуков и последовавший за ним стук захлопнувшейся двери недвусмысленно уведомили аврора, что подруга не только закончила с ним разговор, но и этой самой дверью обозначила физическую преграду любым дальнейшим обсуждением, Гарри пожал плечами и приказал Винки собирать корзину с провизией, чтобы доставить её в их с Малфоем кабинет.

Винки молча кивнула и с громким хлопком исчезла исполнять приказ. Ухмыльнувшись, Поттер направился к камину, уже не в первый раз замечая, что эльфы явно контролировали громкость хлопка, с которым исчезали. В комнате Александра Винки обычно появлялась бесшумно, как и покидала её. А вот выполняя приказы хозяев, и она, и Кричер явно громко оповещали и о своих появлениях, и исчезновениях.

Малфоя Гарри застал в их кабинете погружённым в работу. Во всяком случае, так казалось на первый взгляд, а вот после второго Поттер обратил внимание на некоторые детали. Например, что в стакане, который напарник сжимал в руке, была не вода, а алкоголь. Во-вторых, что пергамент, так внимательно изучаемый Малфоем, тот держал вверх ногами, а взгляд Драко был вообще устремлён поверх свитка.

– Работаем в поте лица? – Поттер насмешливо приподнял бровь, вполне намереваясь выдержать ещё одну словесную баталию, или по крайней мере быть вынужденным пробиваться сквозь оборону, но Малфой лишь отшвырнул свиток в сторону, достал из стала бутылку виски и ещё один стакан, молча наполнил его и протянул Гарри.

– Поттер, ты её уже расколол, кто отец? - Малфой почесал переносицу. - Ребёнок не рыжий, это явно не Уизли. Конечно, с незаконнорожденными древних волшебных родов, – Драко устало вздохнул. – Как правило сходу сказать невозможно, но рыжий цвет волос у детей обычно заметен. Это МакЛагген? Виктор Крам?

– Гермиона утверждает, – Поттер сделал небольшой глоток и опустился на стул, закинув ногу на ногу. – Что отец Александра маггл.

– Значит, ты её тоже не расколол, – Малфой хмыкнул, разочарованно покачал головой и забросил ноги на край своего стола. – А я думал, что уж тебе Грейнджер расскажет правду.

– А я считаю, что Гермиона и рассказала, – Гарри прищурился, чувствуя непонятное раздражение, вопреки логике поднимавшееся из глубины души. Что именно его так выводило из себя? Впрочем, после недолгого самокопания, ответ всплыл сам собой.

Просто возник в сознании, в чётко сформулированных словах и фразах, и звуча голосом Грейнджер. Чистокровные даже не допускали возможности, что сын магглорождённой волшебницы и маггла мог быть потенциально таким сильным волшебником, как они его читали.

– Загвоздка не в том, Поттер, что мы не верим в магический потенциал сына магглорождённой, – похоже, Драко предугадал его мысли не хуже, чем Грейнджер в подсознании. Поттер прищурился, одарив Малфоя долгим взглядом и жестом приглашая продолжать. – Проблема в том, что Панси на своих тестах отчётливо видит две волшебные линии. Плюс, в Александре налицо переплетение этих линий, одна из которых чётко указывает на присутствие не нового волшебства.

– Гермиона считает, что «ваш брат» достаточно одарил её проклятиями во время войны, чтобы именно это затемнило линию, – Поттер хотел продолжать цитировать аргументы подруги, но вдруг передумал и сменил тему. – А в ответ на твой второй вопрос, с Рональдом они расстались задолго до того момента, как она могла бы забеременеть. МакЛаггена Гермиона прокинула ещё на шестом курсе. С Виктором тоже никаких связей во время необходимого промежутка времени у неё не было.

– Потому что вы были настолько близки последних пару месяцев перед её отъездом, что она тебе подробно докладывала, с кем спит, – похоже, Малфой сегодня удары тоже не держал.

– Виктора в Англии и близко не было в то время, – вместо того, чтобы принимать метко запущенную прямо в его лоб перчатку, отчеканил Поттер. – И в этом я уверен. А ещё я уверен, что он даже на одну ночь появиться здесь физически не мог. Плюс, я точно знаю, что если бы отцом ребёнка Гермионы был Виктор, она бы это не скрывала. Зачем ей? Крам свое отношение к ней никогда не скрывал, можно даже смело сказать, что он первым нас всех носом ткнул в тот факт, что Гермиона просто умопомрачительно привлекательная волшебница, а не только ходячая энциклопедия. Ни ей, ни ему врать не имеет смысла, и более того, Малфой, я тебе больше скажу. Я практически уверен, что если бы они с Крамом были близки, Виктор бы сделал ей предложение.

– Хорошо, – Малфой допил свой виски и налил себе новую порцию. – Тогда в чем проблема с её магглом? Грейнджер увлеклась плохишом?

– Из рассказов Гермионы однозначно выходит, что это был замечательный парень. Единственная причина, по которой они не вместе, – Гарри вновь прищурился. – Лишь в том, что Гермиона считает отношения с не волшебником бесперспективными. Она уверена, что эти связи ни к чему хорошему не приводят.

После этого они оба умолкли, и Гарри пытался проигнорировать тот факт, что Малфой явно о чем-то задумался. А потом они приступили к работе и больше к разговору не возвращались.

========== Часть 13 ==========

Малфой не появился на Гриммо 12 ни в тот вечер, ни всю следующую неделю. Отговариваясь делами, Драко куда-то постоянно исчезал после работы, на все вопросы Гарри ссылаясь на встречи с полицейскими по их делу. Поттер как раз в этой части расследования принимать участие особенно не рвался, и поэтому вопросов с особым пристрастием не задавал.

К Гермионе Гарри тоже не лез, оставив её в покое. По сути, он уже заронил нужное зерно в её сознании, направив логический и аналитический ум Грейнджер в русло «наблюдения» за Малфоем. Подобная динамика была для неё не новой, вот только предмет наблюдения пока что отсутствовал. В прямую противоположность Теодору Нотту, который на Гриммо 12 теперь присутствовал с подозрительным постоянством.

Отдел Тайн явно горел нетерпением заполучить свою «самую умную ведьму столетия» обратно, и Нотту очевидно было дано задание увлечь её расследованием как можно «ближе к дому». То есть, дела Охотников на Ведьм и тёмные проклятия, одно из которых, как оказалось, было и на ней. Именно поэтому Теодор теперь таскал на Гриммо 12 всевозможные файлы и пергаменты, в изучение которых Гермиона, уже начинавшая скучать на досуге, и погрузилась.

Забота об Александре занимала намного меньше времени, чем молодая женщина и сам Гарри Поттер могли предположить. И причиной тому было, несомненно, постоянное присутствие обоих эльфов, буквально предугадывающих и предупреждающих любые нужды младенца.

Винки выполняла свои обязанности чётко и серьезно, с каждым днём доказывая утверждение Минервы, что эльфы – самые лучшие няни в мире. Гермиона блаженствовала, особенно если учесть, что по их соглашению Винки не только принимала оплату, но и позволяла Гермионе делать себе подарки. Грейнджер была просто уверена, что её маленькая няня полностью разделяет взгляды несчастного Добби, который так стремился к свободе, но более наблюдательный Поттер начинал серьезно подозревать, что на самом деле Винки просто выполняет прихоть своей хозяйки.

Проверить свои предположения Гарри мог бы, только спросив Кричера, поскольку мнению Малфоя, все-таки воспитанного в традиционных взглядах на обязанности и свободу эльфов, элементарно не доверял. Кричер в ответ только пожал плечами и с нескрываемой иронией, откровенно переходящей в сарказм, поинтересовался, где ещё Винки сможет найти такую хозяйку. Получив подтверждение своим предположениям, Поттер в более углубленную дискуссию решил не вдаваться.

Отсутствие Малфоя на Гриммо 12 в его обитателях реакцию вызвало совершенно разную. Поттер слишком очевидного выжидал, хотя не мог бы даже себе дать полный отчёт, чего именно: следующего шага Малфоя или Грейнджер. Поведение обоих было настолько нетипичным для них, что Поттер буквально решил оставаться в засаде и молчать.

По всем его предположениям, Малфой должен был взвиться, как сжатая пружина. Или, если использовать другой образ, то взорваться, как котёл Невилла на уроке Снейпа. Грейнджер же по всей логике вещей должна была к этому моменту уже раскаяться в своей несдержанности и извиниться.

Только вот Гарри все больше казалось, что эти двое обменялись местами. Драко вёл себя, словно прекрасно понимал все мотивы Гермионы, и винить её просто не мог. А вот Грейнджер наоборот, словно считала, что Малфой получил вполне по заслугам. Поразмыслив, Гарри про себя нашел подобное довольно ироничным, но вывод сделал оптимистичный: похоже, эти двое начинают друг друга понимать.

Чего Гарри совершенно не понимал, это настойчивое присутствие Нотта. Теодору на Гриммо 12 по мнению Поттера делать было нечего, как и проводить столько времени с Гермионой. Впрочем, обсудить подобное с напарником Гарри тоже в голову не приходило, и поэтому он по-прежнему наблюдал.

Винки вела себя так, словно всё это к ней не имело никакого отношения. Правда, несколько раз Гарри заподозрил, что кое-какие выводы для себя она тоже сделала. Каждый раз осведомляясь о его желаниях и выборе блюд для вечерней трапезы, Винки невзначай интересовалась, будет ли на ужине присутствовать Малфой.

Сперва Гарри не обратил на это внимания, но к третьему разу подметил довольно подозрительный блеск в глазах эльфа. На четвёртый день он невзначай обмолвился, что Малфой вполне может и остаться на ужин. Винки насторожилась, кивнула и сказала, что погода вечером намечается замечательная, и, приготовив всё к ужину, она погуляет с Александром.

А Поттер получил очередное подтверждение своим теориям. Винки обычно предпочитала прислуживать за столом сама, поскольку считала, что показательно-неуважительное отношение Кричера к его хозяину откровенно недопустимо. Кричер же в это время обычно присматривал за Александром.

То, что в голове Винки присутствие Малфоя её планы и рутину мгновенно перевернуло, наводило Гарри на мысль, что из произошедшего Винки сделала свои выводы. Когда в доме Малфой, Александру следует быть где-нибудь в другом месте. Например, на прогулке, и доверять подобное Кричеру нельзя.

Кричер же явно придерживался совершенно обратного мнения, которое, по своему обычаю, совершенно не скрывал. Правда, действовать напрямую ему не позволяли столетиями вбитые в голову правила поведения эльфов, но старый ворчун явно имел свои окольные пути. Несколько раз Гарри слышал, как Кричер воспевал оды Малфою в присутствии Гермионы. Когда Грейнджер мнение старого эльфа откровенно проигнорировала, Кричер перешел к следующему известному ему методу воздействия. Манипуляции.

Начал он издалека. Осведомился, «все ли мисс Грейнджер устраивает в обстановке её собственной комнаты»? Когда Гермиона в ответ вежливо кивнула и поблагодарила его, Кричер уведомил девушку, что на самом деле дизайном её комнаты занимался Драко Малфой. Грейнджер растянула губы в вежливой улыбке и процедила, что Малфой явно угадал её вкусы. Кричер низко поклонился, и на тот момент их разговор был закончен.

Только чтобы возобновиться вновь на следующий же день в комнате Александра, когда Кречер попросил позволения узнать, если «мисс Грейнджер хотела бы поменять что-либо из мебели». Грейнджер, довольно глубоко погружённая в собственные мысли, просто отрицательно качнула головой и машинально выдала, что её все устраивает. Комната Александра на самом деле была обустроена не только весьма функционально, но и с замечательным вкусом.

Кричер прищурился, и если бы Гермиона хотя бы подумала обращать внимание на любые намеки на манипуляцию в его глазах, то наверняка заметила бы подозрительный блеск. Но весь разговор Грейнджер волновал только поверхностно. Дизайном комнаты она слишком мало интересовалась, лишь изначально проверив все на прочность и для себя отметив, что комната, хоть и довольно старомодная, была приемлемой. Конечно, сама Гермиона быть может и выбрала что-то более современное, но должна была признать: дизайн детской комнаты соответствовал остальному дому и все было очень продумано.

– Тщательно продумано, – старый интригант задумчиво склонил голову набок и почесал длинными, костлявыми пальцами подбородок. – Да, господин Драко Малфой все действительно очень тщательно продумал.

– Причём здесь Малфой? – Грейнджер, которая для себя уже сдалась и отбросила надежду отделаться от навязчивого эльфа и вернуться к своим размышлениям, тряхнула головой и перевела теперь полностью сосредоточены взгляд на Кричира. – Мне казалось, что это дом Гарри.

– Конечно, – голос эльфа был наполнен сарказмом до краев. – Гриммо 12 теперь бесспорно принадлежит хозяину Гарри Поттеру, но хозяин Гарри Поттер мало интересуется Гриммо 12. Хозяин Гарри Поттер просто приказал бедному Кричеру обустроить комнату для маленького хозяина Александра, и больше беспокоить его на эту тему было бесполезно. А вот господин Драко Малфой не только помог бедному Кричеру все устроить, он даже кое что принёс из Малфой-менора.

Грейнджер несколько раз моргнула. Нет, она прекрасно догадывалась, что Гарри вряд ли занимался дизайном комнаты, он и в своей-то мало к чему приложил руку, практически оставив даже рабочий кабинет, которым пользовался регулярно, без существенных изменений. Единственная комната, в которой он что-то поменял – это была хозяйская спальня. И то, переехал он туда лишь потому, что Кричер отказывался устраивать его в какой-либо другой. Поттер являлся хозяином Гриммо 12, и эльф был непреклонен. Хозяин должен был жить в хозяйской спальне.

Другими словами, Гермиона догадывалась, что за свои апартаменты и детскую комнату должна быть благодарна Кричеру и поэтому поблагодарила его, едва въехав на Гриммо 12. Но вот к тому, что тут ещё основательно приложил руку и Драко Малфой, Грейнджер готова не была.

Впрочем, как раз в этот момент она и обратила внимание на подозрительный блеск в глазах старого эльфа, быстро сложила в уме элементарные числа, например, два и два, добавила в это уравнение свою реакцию на Малфоя несколько дней назад и мысленно выругалась. Вот ушастый адвокат своего любимого дьявола! Впрочем, вслух Гермиона лишь холодно ещё раз поблагодарила Кричера за его «старания и усердия», сделала вскользь комплимент предусмотрительности Малфоя и поспешно удалилась.

Вполне довольная, что раскусила коварные планы Кричера, самая умная ведьма отложила их дискуссию подальше в сознании и отправилась заниматься своими делами. Ни разу не слизеринка, прямолинейная Гермиона даже не задумалась о том, что уже зашла прямиком в расставленный ей капкан. Хитроумный Кричер, испокон веков прислуживавший Слизеринцам, всё-таки свою манипуляцию провернул и цели добился.

Старый эльф даже не думал обманываться, что его не раскусят после первых же фраз. На самом деле, Грейнджер догадывалась о том, что считала его истинными целями, строго в соответствии с его предсказаниями. Вот только целью было не изменить её мнение о Драко Малфой, а заронить в сознании зерно сомнения.

Всего лишь маленькое зёрнышко, которое бы заставило её задуматься и хотя бы допустить возможность взгляда с другой стороны, под другим углом, а не исходя из чёрно-белых категории и вселенского зла, коим она Малфоя продолжала подсознательно видеть. Всего лишь зерно, что существуют оттенки серого, и ей стоит присмотреться, а оно само даст ростки.

Кричер в этом не сомневался. Репутация мисс Грейнджер давно уже предшествовала ей самой, а старый эльф ещё и имел возможность наблюдать за ней в прошлом. И к своим выводам пришел тоже, хотя по пути к ним и честно брыкался, всеми фибрами своей души не желая допускать очевидного. Но ведь теперь всё изменилось?

Внезапно, Кричер замер на месте. Словно бы вспомнив о ещё одной детали, которую она чуть не упустила из виду, Гермиона обернулась.

– Кричер, почему ты все время называешь Александра своим «маленьким хозяином»? – Гермиона умолкла лишь на мгновение, а потом предусмотрительно подняла руку, словно уже могла предсказать, к какому слову придерется старый хитрец. – И я не говорю о слове «маленький», если ты уже собирался ответить. Почему ты называешь его «хозяином»?

– А как ещё госпожа Гермиона желает, чтобы я обращался к маленькому господину Александру? – Кричер насмешливо прищурился, в его голосе бурлил сарказм. – Кричер всегда называл маленьких господ в доме Блэков господами.

Гермиона обратила внимание, что эльф слишком тщательно подбирал слова. Обратила внимание она и на подозрительный блеск в его глазах. И на то, что Кричер был готов заткнуть себе рот руками, если нужно, вот только восприняла все это, как индикатор его отношения к статусу крови самой «госпожи Гермионы». В свою очередь прищурившись и поджав губы, Грейнджер избрала лишь резко развернуться на каблуках и покинуть комнату.

Гермиона считала, что обсуждать с Кричером ей больше было нечего.

========== Часть 14 ==========

Комментарий к Часть 14

У этого фф появился приквел. Добро пожаловать в «дополнительную главку»

https://ficbook.net/readfic/11103908

К концу недели Гермиона понемногу успокоилась и осознала, что не просто перегнула палку, но и не имела для этого никаких оснований. Чувство вины начало заползать в душу где-то дню к пятому, а к седьмому порядочно разрослось. В результате Грейнджер, которая обычно к Гарри за завтраком перед его отправлением в Аврорат никогда не присоединилась, смущенно опустилась на стул возле Поттера, когда тот заканчивал свой кофе. Прочистив горло и старательно отводя взгляд, Гермиона вздохнула.

– Гарри, послушай, – Поттер поднял глаза при звуках голоса подруги, однако, отметив явное смущение на лице замявшейся в поисках нужных слов Гермионы, помощи не оказал. – Признаю, я немного переборщила с Малфоем. – Бровь Гарри при последних словах слегка поползла вверх. – Хорошо, я больше, чем «немного» переборщила. Передай Малфою, что я официально приношу ему извинения, и он может на Гриммо 12 так демонстративно не отсутствовать.

– Гермиона, напомни, что ты там мне сказала однажды, когда я не разговаривал с Роном на четвёртом курсе и тебе приходилось передавать нам информацию? «Я не почтовая сова»? – Поттер демонстративно, медленным жестом задумчиво почесал подбородок и отставил чашку в сторону.

– Справедливости ради, Гарри, – Гермиона прищурилась, не скрывая раздражения. – Я тебе это сказала после того, как вы попросили меня передавать ваши месседжи туда и обратно далеко не в первый раз. И то, только когда Рональд заставил меня повторять ту абсолютно смехотворную цепочку людей, по которой он получил информацию. Тут же тебя просят передать элементарные извинения.

– Ты с Малфоем знакома, Гермиона, – Гарри решительно поднялся с места и направился к камину. – Разбирайтесь сами.

После чего, не дожидаясь ответа подруги, он покинул Гриммо 12 в ярком пламени перемещения. Проводив друга детства взглядом, Грейнджер вздохнула:

– В этом-то и проблема, Гарри. Мы с ним слишком хорошо знакомы.

Конечно, Гермиона прекрасно осознавала, что Поттер её услышать уже не мог. С отсутствующим видом налив себе кофе в волшебным образом появившуюся прямо перед ней чашку – стараниями Винки, конечно же - она отпила первый глоток. В следующее мгновение перед ней появились йогурт и вазочка с фруктами, и Грейнджер улыбнулась пустому воздуху.

– Спасибо, Винки.

Впрочем, слишком долго обдумывать разговор с Гарри и переживать по этому поводу ей не удалось. Когда Гермиона уже практически заканчивала свой завтрак, в окно постучали, и красивый филин с достоинством протянул ей лапку с посланием. Усмехнувшись, Грейнджер аккуратно отвязала письмо от когтистой лапы, угостила птицу остатками бекона с тарелки Гарри и развернула послание. Не дожидаясь её ответа, филин стащил ещё один кусок бекона с тарелки и, хлопнув крыльями, исчез в выси небес.

Послание оказалась от Малфоя, который в довольно пафосных выражениях приносил свои извинения, что вопреки собственным намерением напугал её в то утро, и уверял, что ни по отношению к ней самой, ни к Александру зла не держит и плохих намерений не имеет. Вежливые, пустые слова и составленное по всем явно писанным правилам великосветское извинение.

Перечитав письмо, тон которого её слегка насторожил, ещё раз, Грейнджер закатила глаза: Малфой вроде и извинялся, но вот само послание, если отбросить изобилие напыщенных фраз, в общей сложности звучало довольно насмешливо. Что ж, если уж быть абсолютно откровенной с самой собой, Гермиона бы намного больше удивилась, если бы каждое слово из-под пера Драко было искренним. Впрочем, оливковую ветвь Малфоя Грейнджер все-таки решила воспринимать, как именно таковую: предложение мира.

Гарри Поттер возник из пламени камина в их с Малфоем кабинете с ухмылкой на губах и хитрым блеском в зелёных глазах. Малфой, уже перебиравший какие-то свитки и работавший над отчётами, которые Поттер терпеть не мог и поэтому изначально ими занималась Грейнджер, а теперь эта функция как-то органично перешла к новому напарнику, приподнял бровь.

– Ладно, я спрошу, – Драко отложил в сторону пергамент и скрестил руки на груди. – Хочешь рассказать, что является причиной твоего такого приподнятого настроения этим ни чем не примечательным утром? Или, это на самом деле «кто»?

– «Кто»? – Поттер самодовольно плюхнулся на стул напротив напарника. – И на кого ты так проницательно и прозрачно намекаешь, позволь спросить?

– Ни на кого конкретно, – Малфой пожал плечами. – Мы с тобой, конечно, напарники, но не настолько близки, чтобы я знал по имени, «кто» поднимает твое настроение в нерабочее время.

– Очень смешно, – Гарри закатил глаза. – Но вот как раз этого «кто» ты прекрасно знаешь. Гермиона тебе передает, что всё-таки немножко вспылила на тебя, как Снейп когда-то… - Поттер пожал плечами. - Ну, на меня. То есть, без причины.

– Поверь мне, – Малфой хмыкнул и прищурился. – Причина была. И даже далеко не одна, – Драко на мгновение умолк, а потом под удивлённым взглядом Поттера продолжил. – Я имел в виду, Поттер, что у Снейпа было много причин на тебя взрываться.

– Ну, если мы уже делимся такими откровениями, – глаза Гарри сузились. – Гермиона к тебе относится так, как относится, тоже не без существенной почвы и довольно серьезных, многолетних провокаций с твоей стороны. Пусть это теперь и в прошлом, но факт остается фактом. Заслужил.

– Ладно, – Малфой вздохнул, не желая признавать очевидное, но выведать информацию было важнее победы в словесной битве. – Снейп огрызался на тебя не совсем по твоей вине. Но вернёмся к теме нашего разговора. Так что ты сказал Грейнджер?

– Сказал, чтобы разбиралась с тобой сама. Я остаюсь в стороне, – Гарри уже было откинулся на спинку стула, словно закончил всё, что хотел сказать, но под насмешливым взглядом Драко добавил. – Пока ты не дашь мне причины вмешиваться. Потому что не строй иллюзий, я вмешаюсь.

– Как раз в этом я не сомневался ни на минуту. К слову, она уже получила моё письмо?

– Ты написал ей? – Поттер вновь всем телом нагнулся вперёд, явно показывая, что и его отстранённость, и законченность разговора больше не актуальны. – И что заставило тебя написать ей ровночерез неделю?

– Моя наблюдательность, – Малфой фыркнул. – Обычно Грейнджер занимает где-то неделю, чтобы остыть. Во всяком случае, когда Уизли в очередной раз делал что-то идиотское, она дулась на него приблизительно неделю. Ну, не включая его интрижки с Браун, конечно. Впрочем, очень сильно подозреваю, что если бы у твоего друга, получившего в наследство только остатки мозговых клеток, которые каким-то образом позабыли использовать его более успешные старшие братья, хватило бы ума хоть что-то предпринять, вполне возможно, что она бы успокаивалась и раньше.

– И что именно ты имеешь в виду? – Поттер уже с явным любопытством приподнял бровь.

– Да ничего сверхъестественного, – Малфой только пренебрежительно пожал плечами. – Там, букет цветов или коробку конфет. Какую-нибудь сентиментально-глупую открытку с жалкой мордашкой, которая приносит запрограммированные извинения. Да какую-нибудь по сути глупость, но тем не менее, так много значащий для любой девчонки токен.

– Что-то я не припомню, - Гарри хмыкнул. - Чтобы Гриммо 12 последнюю неделю забрасывали «токенами», цветами и конфетами…

– Так у меня с ней не тот случай, – Малфой вдруг резко замолчал, но Гарри слишком отчётливо всеми фибрами своей души чувствовал, что Драко заставил себя остановиться. Прежде, чем сказать что-то лишнее. Вот только, что? На ум приходило слово: «Пока». Пока что, не такие отношения.

Впрочем, Гарри решил намёк «понять» и разговор прекратил. Он и так узнал слишком много полезного на будущее, а также получил пару-тройку фактов для размышления. Например, с какой стати Малфою так точно знать, именно сколько дней Гермиона обычно дулась на Рональда Уизли?

Гермиона переместилась с Гриммо 12 напрямую в кабинет Поттера. Гарри давно уже сказал, что именно для неё оставляет вход открытым в любое время, и Грейнджер решила воспользоваться приглашением. При её появлении, оба аврора подняли головы и устремили взгляды на появившуюся из зелёного пламени девушку. Вопросительно-насмешливый Поттера и подозрительный Малфоя.

– Я пришла с миром и принесла с собой дары, – Гермиона подняла в воздух руки, демонстрируя внушительных размеров корзинку, из которой до ноздрей голодных мужчин уже начинал доноситься головокружительный аромат. – Винки приготовила ланч и я вызвалась его доставить.

– Как предусмотрительно и предупредительно с твоей стороны, – Гарри кивнул и направился к подруге, поспешно забирая корзину с провиантом из её рук, и поставил их ланч в центре рабочего стола.

От внимания Гермионы не скрылось, что за несколько мгновений до этого Малфой, с которым Поттер обменялся быстрым взглядом, очистил его магией. Сама Грейнджер не отводила вопросительного взгляда от Драко, и он наконец избрал отметить её присутствие.

– Действительно, какой широкий жест с твоей стороны. Просто решила заглянуть к нам и исполнить обязанности домашнего эльфа?

– Отнюдь, – Грейнджер прищурилась. А Малфой её жизнь делать легкой явно не собирался. – У меня в любом случае была назначена встреча с Ноттом в Отделе Тайн, и я решила по дороге заглянуть к вам. И да, Малфой, с жестом доброй воли.

– А ланч для Теодора у тебя тоже с собой? – Малфой изогнул бровь и многозначительно кивнул в сторону бисерной сумочки, которая висела на руке Грейнджер. Поттер явно успел поделиться со своим напарником многими деталями в отношении неё.

– Нет, Малфой. Если тебе так важно знать, Нотту я ланч с собой не прихватила, - Гермиона прищурилась.

– Ну, теперь мы с Поттером чувствуем себя особенными, – Малфой хмыкнул, но за его насмешкой Гермиона отчётливо почувствовала что-то, запрятанное намного глубже. Впрочем, она не успела об этом задуматься, потому что в разговор вмешался Гарри.

– Малфой, а может, ты не будешь лезть на рожон и нарываться на грубости? Просто успокоишься, пока у нас тут «перемирие», и соизволишь присоединиться к ланчу? И, Гермиона, – теперь Поттер обернулся к подруге. – Ты, кажется, сюда пришла с «предложением мира» и даже прихватила с собой дары? Ну, так и не начинай следующую войну.

Грейнджер вспыхнула, но быстро взяла себя в руки, кивнув. Малфой изобразил самый галантный поклон, на который был способен, мысленно дав себе очередной подзатыльник: ему что, двенадцать? Язык за зубами держать не может? Конечно, причина новой волны раздражения была в другом, и Драко это прекрасно осознавал. Но вот признаться в этом Грейнджер и Поттеру был совершенно не готов.

Гермиона действительно присоединилась к ним за трапезой, вскользь они обсудили насущные дела, о которых не говорили уже практически неделю, а потом, отложив приборы в сторону, Грейнджер обратилась к Гарри.

– К слову, Гарри, ты не будешь против, если я приглашу на ужин Невилла Лонгботтома и Джастина Финч-Флетчли? Мы столкнулись с ними в кафе у министерства несколько дней назад, и они обсуждали какой-то бизнес, спросили мое мнение. Я поняла, что там нужно все ещё уточнить с каким-то «молчаливым компаньоном», но из того, что они рассказали мне, могу однозначно заключить: очень дельное предложение.

– Они уже успели использовать тебя, как консультанта? – Малфой, который ни на минуту не сомневался, кто был этим «молчаливым напарником», с лёгким изумлением приподнял бровь. А Финч-Флетчли был проворным.

– Не вижу в этом ничего странного, – Грейнджер явно не понимала, что так позабавило Малфоя. – Мои друзья часто спрашивают совет, ничего особенного в этом нет. Как и в том, что я готова им помочь, чем могу.

– Я не против, можешь отсылать приглашения, – перебил вновь начинавший назревать конфликт Поттер. – Ведь это надлежащий способ организовывать деловые и не очень ужины. А если ты ещё не в курсе, то Джастин теперь придерживается «обычаев».

– Хорошо, – похоже, сарказм в голосе Поттера на Гермионе был полностью утерян. – Винки в любом случае уже запаслась для меня кучей этих приглашений. Оказывается, мне только нужно написать одно, а Винки их размножит до необходимого количества.

Вскоре Гермиона проверила часы, попрощалась и отправилась на встречу с Ноттом, а Гарри обернулся к своему напарнику.

– И к слову, в ответ на твоё довольно прозорливое наблюдение немного раньше. Ты совершенно прав, Малфой, все её друзья не стесняются использовать её интеллект. Впрочем, Гермиона никогда не видит в этом ничего плохого и действительно рада помочь. Но в случае Лонгботтома и Финч-Флетчли мне на самом деле известно, что они были бы далеко не против прибрать её к рукам не только, как консультанта, или, чтобы проговаривать идеи и получать её мнение. Они вообще-то собирались предложить Гермионе позицию в своей компании.

– Не удивлён, – холодно кивнул Малфой, и Поттер поймал себя на мысли, что абсолютно не уверен, говорит ли тот сейчас о позиции для Грейнджер в бизнесе Джастина и Невилла, её бесплатных советах, обычно облегчающих жизнь всех вокруг, или всем вместе.

========== Часть 15 ==========

После второй магической войны Драко Малфою пришлось отдуваться по полной. Он был далеко не единственным из своих одноклассников, кто к тому времени уже имел метку, ну вот слава о его так называемых достижениях однозначно перебивала любого другого из слизеринцев. Разборок, конечно же, избежать не удалось, да он даже и не надеялся.

Три покушения на жизнь Дамблдора, всем известное положение его отца, как чуть не правой руки Волан-де-Морта, в то время, как о немилости Люциуса в последнее время знали далеко немногие. Как и о том, что Малфоя-старшего на самом деле под конец и членом приближенного круга Тёмного Лорда можно было считать с натугой.

Впрочем, Драко Малфой прекрасно осознавал и другое: отделался он на самом деле довольно легко, и всё могло быть значительно хуже. Если бы не Нарцисса, которая по всеобщему мнению своей ложью предрешила исход войны. Если бы не его импульсивный, но вполне преднамеренный бросок своей волшебной палочки Поттеру, который её легко поймал налету, на самом деле никого не удивив: оба были опытными ловцами своих команд по квиддичу на протяжении достаточного времени, чтобы вполне быть способными предсказывать движения друг друга.

Если бы не тот факт, что отец однозначно заявил, что за решения своей семьи и несовершеннолетнего сына несёт полную ответственность.

Если бы не показания самого Гарри Поттера, к огромному удивлению Малфоя подтверждённые Рональдом Уизли и Гермионой Грейнджер. Притом, об их старинной вражде семьями с Уизли в волшебном мире знали все. Как и о том, что Гермиона тоже не имеет никакой причины питать к нему какие-либо чувства, кроме ненависти или по меньшей мере неприязни.

В этом тоже секрета не было, поскольку если кто-то и не знал, то любой в Хогвартсе мгновенно делился с ним подобной информацией. То есть, никому в голову не пришло, что золотое трио могло его выгораживать или преувеличить «геройство Малфоя». Скорее, любой бы просто заключил, что Поттер, Уизли и Грейнджер при возможности эти самые его сомнительные достижения приуменьшат.

А ещё был слух, что всё-таки обезоружил Альбуса Дамблдора именно Драко Малфой. Что подтвердил портрет Северуса Снейпа, не только посмертно оправданного и восстановившего свою репутацию, но и возведённого в статус героя. К слову, порой Малфою казалось, что именно последнее сыграло наиважнейшую роль в решении благосклонно отнестись к внезапному заявлению Малфоя принять его на курсы авроров. Во всяком случае, Аластор Муди однажды очень непрозрачно на это намекнул.

Но всё в жизни Драко Малфоя могло быть намного мрачнее, как и его так называемая реабилитация более сложной, если бы не Гермиона Грейнджер. Что удивлением и шоком не являлось, хоть Малфой был абсолютно уверен, что сама «умнейшая ведьма их поколения» о значимости своей роли в его судьбе даже не подозревала.

Просто, однажды на очередном собрании членов Ордена Феникса, слушая планы старших и более опытных боевых товарищей о том, как именно им следует поступить с такими Пожирателями Смерти, как он сам, а именно: молокососами, которых вступить в ряды сторонников Тёмного Лорда либо заставили их родители, сложившиеся обстоятельства и безвыходное положение, либо они это сделали по глупости, Грейнджер принялась рассуждать вслух.

– Знаете, а ведь у всех у них, мне кажется, просто не было выбора.

– Выбор есть всегда, Гермиона, –холодно осадила магглорождённую волшебницу Андромеда Тонкс. Они обсуждали в тот момент именно его, её племянника и сына младшей сестры, и Андромеда, в отличие от Гермионы, была настроена прощать намного меньше. – Уж поверь мне, я знаю об этом не понаслышке. Порой этот выбор далеко не лёгкий, но он есть. И в конечном итоге, каждый решает, какому пути следовать.

– Я понимаю…

Гарри Поттер потом ему рассказывал, что в тот момент Гермиона старательно отводила глаза, избегая смотреть на бывшую мисс Блэк. Чистокровную волшебницу, в свое время сделавшую собственный нелёгкий выбор. Выжженную с семейного гобелена своими одержимыми родственниками, потерявшую единственную дочь, не говоря уже о муже, и теперь воспитывавшую внука, который даже никогда не появится на любом изображении семье Блэков.

– Но в отношении таких ещё вчера сопливых мальчишек, как тот же Малфой или Нотт, - продолжила свою мысль Гермиона. - Даже Паркинсон, настаивавшей, чтобы они выдали Гарри Волан-де-Морту, мне все равно кажется, что львиная доля проблемы в том, что они элементарно не знают ничего о мире магглов, кроме пропаганды.

– Незнание закона не освобождает от ответственности, – отчеканил Аластор Муди.

– Незнание культуры или каких-то фактов не извиняет геноцид и массовые убийства, – выплюнул Кингсли практически одновременно со своим бдительным коллегой-аврором.

– Ты же с детства знаешь, какой Малфой откровенный расист и просто ублюдок, – привёл в его мнении намного более сильный аргумент хотя бы потому, что все слова в этой фразе он прекрасно понимал, Рональд Уизли.

Гермиона перевела взгляд на Гарри, но парень молчал, сжав зубы и до белизны костяшек сцепив на столешнице переплетенные между собой пальцы. Прищурив глаза, Поттер ожидал аргументов своей лучшей подруги и верной соратницы, воздерживаясь пока высказывать собственное мнение.

– И вы все бесспорно правы, – вздохнув, продолжила Гермиона. Много месяцев спустя, когда они начали доверять друг другу, Поттер избрал поделиться с напарником этой историей. Забавно, но никогда не отличавшийся прекрасной памятью в школе, Гарри повторял слова Грейнджер практически дословно. – Но, быть может, вместо Азкабана мы покажем им, как все обстоит на самом деле? Проведём, так сказать, ликбез, позволим им окунуться в культуру магглов и узнать, какие мы все на самом деле?

– Ты не маггл, Гермиона, – вновь встрепенулся Рональд Уизли.

– Это детали, Рон, – небрежно отмахнулась от рыжего Грейнджер.

– Вы предлагаете, мисс Грейнджер, лишить их магии, отобрать волшебной палочки и на время отослать в мир магглов? Заставить Малфоя и ему подобных на своей шкуре узнать, каково это: жить без волшебства? – Аластор Муди и Кингсли сказали это практически одновременно и довольно заинтересованным голосом.

– Отнюдь, – Гермиона отрицательно покачала головой. – Я ведь не пытаюсь заставить их ненавидеть мир без магии. Или нас всех за подобную жестокость к людям, которые существования без волшебства просто не представляют себе. Для них это может быть хуже, чем Азкабан. Я предлагаю поставить каждого в пару с каким-нибудь магглорождённым или знакомым с миром магглов полукровкой и отправлять их на экскурсии. Не для того, чтобы наказать, а показать, как дела обстоят на самом деле. Я сама, Финч-Флетчли, Криви… Мы все будем совершенно не против.

Поттер рассказывал, что после этого в комнате наступила мёртвая тишина. Взрослые волшебники переглядывались, первой пожала плечами Андромеда Тонкс. Гарри так и не сказал ни слова, во всяком случае, Поттер промолчал в тот вечер. Впрочем, его никто не спрашивал. Мозгами золотого трио была Грейнджер, а не он. Впоследствии Гарри усмехнулся, что тогда подумал: «Вот когда нужно будет «продавать» эту идею прессе, уверен, буду стоять рядом с Гермионой».

Идею никому «продавать» не пришлось. Обдумав все аргументы и тщательно взвесив за и против, Кингсли решил самостоятельно и без дальнейших обсуждений, что Грейнджер права. Драко даже не мог бы с уверенностью сказать, знает ли сама Гермиона, что её аргументы возымели такой вес, и что вскоре объявленый министром магии, Кингсли поступил именно так, как она и предлагала в тот вечер.

Правда, Гермиону в этот проект не вовлекали. Наверное, просто не хотели травмировать, да и к тому моменту она уже опекала Поттера на курсах авроров. А вот в жизни его самого, Теодора Нотта и таких, как Панси Паркинсон, её идея сыграла огромную роль. Им дали второй шанс, и на этот раз они его не проморгали. Самая умная ведьма оказалась права: нужно было всего лишь окунуть их в культуру, показать, как дела обстоят на самом деле, и стереотипы треснут по всем швам сами собой.

У них были разные кураторы. Драко знал, что Теодор был приставлен к Колину Криви. Панси Паркинсон в конечном итоге просто сошлась с одной магглорождённой волшебницей, с которой вместе впоследствии и поступила на курсы колдомедиков, а потом продолжила работу в Святого Мунго. А вот куратором Малфоя к его огромному удивлению оказался Джастин Финч-Флетчли.

Драко помнил этого симпатичного, не слишком серьезного и приятного парня с Хаффлпаффа. Джастин не был дураком, но не отличался качествами, необходимыми для Рейвенкло. Он не был трусом, но на Гриффиндор не попал. И очень скоро после начала их общения Малфой мог бы с точностью предположить, что Слизерин ему не предложили лишь по статусу крови.

Финч-Флечли происходил из довольно состоятельной семьи, а при более близком знакомстве показал, что он обладает прекрасными манерами и повадками, да и вообще во многом рассуждает не так уж отлично от самого Малфоя. Впрочем, после войны вообще оказалось, что подобное можно было сказать о большинстве магглорождённых волшебников, на которых в Хогвартсе Драко всегда смотрел свысока, и в первую очередь о той же самой Гермионе Грейнджер.

Как оказалось, Джастин, когда узнал от Кингсли о программе реабилитации, как её официально называли, сам предложил свою кандидатуру. А потом Джастин попросился стать куратором именно Малфоя. Впрочем, Драко впоследствии обнаружил, что Кингсли слегка откорректировал слова Финч-Флетчли, потому как тому было не так уже важно, чтобы курируемым им был именно Малфой. Но в список его предпочтений Драко однозначно входил.

Конечно, они не стали с первого же вечера лучшими друзьями. Забавным было, что некоторую отстраненность между ними долгое время поддерживал именно Джастин. Малфой не был дураком, на самом деле он был слизеринцем, и поэтому с магглорожденным вёл себя, как при налаживании любых деловых отношений: корректно и сдержанно.

Драко не бросался своему куратору на шею, но при любой возможности пытался подчеркнуть, что от прежних идеалов отрёкся и точки зрения теории чистоты крови больше не придерживается. Джастин какое-то время к нему приглядывался, тоже держась, словно при налаживания деловых контактов, и заставляя Малфоя каждый раз ловить себя на мысли, что их общение ничем не отличаются от привычных взаимодействий на Слизерине.

Через несколько недель их запланированных походов по музеям, библиотекам и картинным галереям, Джастин явно пришел для себя к какому-то заключению, потому как с его стороны холодности вдруг заметно поубавилось. Словно Финч-Флетчли убрал ту самую пресловутую «вытянутую руку», на расстоянии которой держал Малфоя все это время.

Чистокровный сын Люциуса и магглорождённый парень не стали лучшими друзьями, но Малфой был готов поклясться: его отношения с Джастином в конечном итоге оказались на том самом уровне, на котором было и большинство его взаимодействий с однокурсниками со Слизерина.

Долгое время Драко не мог понять, какой интерес имел Финч-Флетчли во всей этой авантюре. А то, что магглорождённый волшебник относится к ситуации, как любой известный Малфою слизеринец, Драко очень быстро понял. Джастин открыл карты где-то через месяц. Точнее, Малфой из его вопросов и на первый взгляд ничего не значащих разговоров наконец понял, что именно нужно было выпускнику Хаффлпаффа.

Сын довольно таки состоятельного бизнесмена, Джастин давно уже понял, что теперь, когда все пути в волшебном мире для него открыты несмотря на статус крови, ему не должно составить больших проблем подняться по социальной лестнице.

Конечно, с точки зрения изначально материальной и бизнеса, потому как Джастин уже организовал какое-то подающее большие надежды дело, а вот от самого Малфоя ему нужна была информация о старом мире. Джастин хотел узнать об обычаях и традициях общества, и именно чистокровный, такой, как Драко, мог заполнить этот пробел в его познаниях.

Что Малфой и сделал, при этом своей прямолинейностью удивив магглорождённого парня: Драко просто выложил карты на стол и напрямую спросил, не пригодится ли Финч-Флетчли в его амбициях знание традиций. А потом они долго буравили друг друга взглядами, скрестив те, словно боевые палочки, и в конечном результате, кивнув, одновременно ухмыльнулись.

Они друг друга поняли. Друзьями Малфой и Финч-Флетчли опять же не стали, но понимания достигли. После реабилитации Малфой отправился работать в Аврорат, посчитав это наилучший стезей к исправлению своего статуса, да и просто, если уж сказать начистоту, это было как раз тем, о чем он мечтал с детства, но боялся даже намёком выдать свои амбиции отцу.

Финансовое положение Малфоев не нуждалось в его постоянном внимании, и Драко было достаточно изредка, несколько раз в неделю, проводить пару часов, просматривая отчёты, чтобы семейный бизнес продолжал процветать. В принципе, его отец тоже всегда стремился лишь поддержать его на плаву, как стабильный источник дохода. Амбиции самого Люциуса распространялись в несколько другую сферу: политику.

Драко политика была абсолютно не интересна, но вот все ответственные лица у руля его компании ещё при жизни отца привыкли, что сами Малфои в делах бизнеса принимают отдалённое участие. Достаточное, чтобы не пустить все на самотёк и не пропустить момент, когда компания начнёт тонуть, но и стремление к мировому господство в бизнесе тоже отсутствовало. В отличии от того же Джастина.

Через некоторое время Финч-Флетчли привлёк к делу Лонгботтома и начал сотрудничать с компанией Малфоя. И вновь это послужило интересам их обоих.

***

Вопреки всем ожиданиям Гермионы, ужин проходил в довольно непринуждённой обстановке. Невилл пришел вместе с Луной, с которой они довольно серьёзно встречались и собирались в недалёком будущем сыграть свадьбу. Лавгуд непринуждённо и без каких-либо прелюдий предложила Гермионе стать одной из подружек невесты, а когда Грейнджер напомнила, что близкими подругами они никогда не были, Луна лишь пожала плечами.

– Ты всегда была мне ближе, чем многие другие. И относишься ты ко мне и Невиллу тоже намного лучше, чем большинство моих знакомых. Плюс, я уже выбрала цвет для платьев подружек невесты, и ты в нём будешь выглядеть просто сногсшибательно. Кстати, Невилл попросил Гарри быть его свидетелем, так что все будет прекрасно.

А потом она мечтательно улыбнулась и призвала из маленькой сумочки, когда-то подаренной ей на день рождения самой Гермионой, перо и пергамент, тут же принявшись что-то самозабвенно писать. Похоже, слева направо. Лонгботтом только согласно кивнул головой, признавая справедливость всех слов своей дамы сердца, Джастин уже успел вскользь упомянуть, что на свадьбу приведёт девушку, намерения по отношению к которой у него довольно серьезные. Финч-Флетчли очевидно встречался с чистокровной ведьмой с Рейвенкло, и эта новость никого не удивила.

Гермиона ждала колкостей от Малфоя или Нотта, но оба стратегически молчали. Прищурившись, Грейнджер всё-таки решила обсудить возникшего в комнате розового слона. Когда Джастин, вежливо извинившись, покинул комнату, чтобы обновить запасы спиртного, Гермиона последовала за ним.

– Ты встречаешься с чистокровной? А как же их предубеждения против нас?

– Рита училась не на Слизерине, – Джастин пожал плечами. – Более того, Гермиона, на самом деле, настолько предубежденно к нам относилось лишь несколько семей чистокровных волшебников. Да и те уже начали менять свои взгляды, если ты не обратила внимание. Во всяком случае, наши ровесники. В принципе, ты опять оказалась права, но тебе же никто ничего не сказал?

– Что ты имеешь в виду? – Гермиона нахмурилась. Несмотря на то, что признаваться в этом самой себе очень не хотелось, Грейнджер была довольно честолюбива и амбициозна.

В школе это проявлялось в её стремлении постоянно отвечать на все вопросы и показывать, что она не только не хуже всех, но и намного лучше. Для себя Гермиона это оправдывала желанием доказать, что заслуживает своё место в волшебном мире, права на которое ей так недвусмысленно отрицают чистокровные. На самом же деле, она обожала оказываться права и была далеко не против, когда это признавали окружающие.

– Твоя идея, Гермиона, – Джастин усмехнулся и плеснул себе коньяк. На её вопросительный взгляд, Финч-Флетчли лишь насмешливо пожал плечами. – Гарри прав, коньяк намного лучше, чем их драклов огневиски. И да, я не собираюсь подстраивать свой вкус под это волшебное пойло только потому, что оно «волшебное». Но отвечаю на твой вопрос, они ведь тебе многим благодарны. Помнишь, ты когда-то предложила Кингсли способ поработать с нашими сверстниками? Показать им не волшебный мир, объяснить, что мы не стадо животных, и не только преуспели во многом, но даже легко их обогнали? Кингсли тебя послушал тогда, и многие из нас участвовали в этой программе.

– Ты был куратором какого-то чистокровного? Или, той самой девчонки, которую ты упомянул?

– Рите программа была не нужна, она никогда не была приверженкой теории чистоты крови и не страдала слепой верой в их превосходство. К слову, мало кто на факультете Рейвенкло имел достаточные шоры на глазах, чтобы не заметить таких волшебников, как ты. Плюс, у них ведь и у самих было предостаточно магглорождённых. Я был куратором Малфоя, к слову, а Колин Криви работал с Ноттом.

– Мои соболезнования, – Гермиона закатил глаза. – Могу себе представить, какое удовольствие ты имел от этого «курируемого».

– На самом деле, все было очень просто, – Джастин прищурился и опустился на стул. Гермиона присела напротив, повинуясь его приглашающему жесту. – Мне с ним нечего было делить, Гермиона. Плюс, наше общение было довольно взаимовыгодным, поскольку я извлёк из него не меньше, чем Малфой.

– Серьезно? – Грейнджер не спрашивала, скорее просила продолжать, и парень это прекрасно знал.

– Ты же в курсе, что мой отец довольно успешный бизнесмен, – Джастин дождался, пока его собеседница кивнёт, и продолжил. – Отец всегда говорил, что в любых деловых отношениях должна быть взаимная выгода, потому что благотворительность недолговечна. Плюс, отец всегда учил меня, что если я собираюсь строить деловые отношения с кем бы то ни было, не мешало бы изучить их язык и менталитет.

– Другими словами, – Гермиона спокойно кивнула, понимая. – Ты использовал Малфоя, чтобы узнать всё, что только возможно, об их традициях и мире. То, чему в Хогвартсе не учат.

– Как всегда, хватаешь на лету, – Финч-Флетчли улыбнулся, поднося коньяк к губам.

– Не так это уже сложно понять, – Гермиона сейчас задумчиво смотрела в окно. – Да и Гарри уже успел мне намекнуть, что ты перенял некоторые их привычки и следуешь более традиционному подходу. Теперь начинаю понимать.

– В любом случае, – продолжил Джастин. – Мне это все тоже оказалось очень выгодно, а Малфой вёл себя, как истинный Слизеринец. Прекрасно видел, что выёживаться будет ему же дороже, и кооперировал во всём. Конечно, какое-то время мы друг к другу присматривались, я хотел быть уверен, что у Малфоя серьезные намерения. Друзьями мы не стали, но я так понимаю, что это понятие на Слизерине вообще инородное. А зато взаимную выгоду увидели довольно быстро, оба её оценили и перевели наши отношения на более деловой уровень. Который, к слову, нам обоим ближе. Помнишь, я намекал на молчаливого партнёра? Это Малфой. Невилл, конечно, тоже чистокровный и коренной волшебник, но репутация Лонгботтомов простирается в мире бизнеса намного меньше, чем Малфоев.

– А тебе шляпа Слизерин никогда не предлагала? – Гермиона насмешливо изогнула бровь.

– По статусу крови не положено, сама понимаешь, – Джастин театрально развёл руками и отсалютовал ей своим стаканом с коньяком. – А поскольку твоего ума или гриффиндорской храбрости у меня нет, отправила к трудолюбивым. В принципе, все это «деление» такая муть, что давно пора было бы распределение шляпой вообще отменить.

Грейнджер лишь пожала плечами, теперь задумчиво глядя в окно. Через несколько минут на кухне появился под предлогом выбора следующей порции горячительного Драко Малфой, и Джастин заторопился вернуться в гостинную. Дальнейший разговор незаметно перетек в русло бизнеса, Лонгботтом в очередной раз, как оказалось, предложил Поттеру присоединиться, и к всеобщему удивлению, Гермиона поддержала его предложение.

– Судя по всему, Гарри, у них там все очень перспективно, – серьёзным тоном поведала Поттеру подруга детства, к советам которой он научился прислушиваться ещё лет в одиннадцать.

– Да не привлекает меня бизнес, – отмахнулся Поттер, но на этот раз к уговорам присоединился Малфой.

– Можешь быть молчаливым партнёром, как я, – Драко хладнокровно выдержал изумлённый взгляд напарника. – В принципе, они только изредка упоминают свои идеи, ты их выслушиваешь, в основном соглашаясь, особенно если они ещё все это прогонят перед Грейнджер, а твое имя им не помешает.

– Как и твое? – Поттер одарил своего напарника все ещё полным изумления взглядом. Малфой только пожал плечами. – Ладно, я не против, – под многозначительным взглядом Гермионы пожав плечами, сдался избранный и победитель Тёмного Лорда.

– Отличное решение, – отсалютовав тем же коньяком, ухмыльнулся Малфой. – Решил, что Грейнджер плохого не посоветует?

– Решил, что советы и участие Гермионы столько раз спасали мне жизнь, что вполне могу её мнению доверить и финансы, – Поттер, не мигая, встретил взгляд Малфоя. – Да и твоим заключениям я привык доверять, когда дела касаются намного более важных вещей. А тут все вообще элементарно.

Невилл и Джастин быстро обменялись взглядами, и Гарри про себя хмыкнул: почему-то он был уверен, что теперь эти двое с утроенными усилиями приступят к обработке Грейнджер. Что там они от неё хотели? Позиция внештатного консультанта, с которым они просто могут советоваться? Теперь он и сам не против настойчиво порекомендовать подруге принять во всём этом участие более официально и не за одно «спасибо».

Комментарий к Часть 15

Не забывайте заглянуть в появившийся в фф приквел, автору будет приятно, если вы оставите лайк. Ничто не вдохновляет автора больше, чем положительные отклики. 😇

========== Часть 16 ==========

Гарри Поттер с утра находился в прекрасном расположении духа. Ужин со старыми и новыми друзьями накануне вечером прошёл восхитительно, хотя Рональда Уизли он предусмотрительно не приглашал. Гарри прекрасно знал, что с Гермионой они расстались не на самых лучших эмоциях, их отношения были натянуты, и подвергать Грейнджер очередному стрессу он не собирался. Ей, слишком очевидно, с лихвой хватало одного Малфоя.

Впрочем, как Гарри и рассчитывал, проведённое с Джастином Финч-Флетчли время пошло его подруге явно на пользу. Конечно, Поттер не планировал операцию «докажи Грейнджер, что Малфой хороший», но Финч-Флетчли и сам был не дурак. Более того, он во всём видел свою выгоду, и сейчас эта выгода была в налаживание отношений между Малфоем и Грейнджер. Тем более, что ничего ужасного или сверхъестественного, как и откровенного обмана, в словах Джастина не было. Малфой на самом деле изменился, а Гермиона оставалась одной из немногих, кто его знал и пока что отказывался видеть в Драко эти изменения.

С утра на Гриммо 12 все было довольно мирно. Гарри успел насладиться шикарным завтраком, приготовленным заботливой Винки. Грейнджер присоединилась к нему за кофе и выпечкой, а перед самым перемещением даже чмокнула Гарри в щеку, пожелав хорошего дня. Одним словом, в Министерство Поттер прибыл в замечательном настроении.

И вот сейчас он застыл с протянутой рукой перед дверью собственного кабинета, медленно превращаясь весь во внимание.

– Так ты меня позвал, чтобы напомнить о всех наших прошлых грехах? – Нотт, а это был несомненно его голос, говорил на довольно повышенных тонах. – Драко, я отказываюсь понимать, какое право ты имеешь задавать мне этот вопрос.

– Кончай притворяться, – Малфой звучал не менее раздраженно, но в его голосе Гарри распознал и оттенки других ноток. Правда, каких именно, Поттер пока не мог для себя распознать. – Ты в школе относился к ней также, как и я. И вдруг настолько открытые ухаживания?

– Как я на самом деле относился к ней в школе, ты знать не можешь, – Теодор прищурился. – Потому что ты знаешь лишь то, что я говорил вслух. Мои мысли ты не читал, меня окклюменции обучали не меньше твоего, Драко, а в наших семьях легилименцию показывают позже, поэтому можешь даже не притворяться.

– В таком случае, могу тебе ответить тем же, – Гарри просто на миг представил, как Малфой откидывается на спинку своего кресла с самодовольным видом.

– Туше, – послышался скрип ножек стула о пол, и Поттер был уверен: Нотт явно уселся напротив Малфоя. – Но вот знаешь, Драко, в чем огромное различие между нами? Я Грейнджер при каждой возможности не оскорблял и, как ты любишь говорить, не напоминал ей о её месте. И в конечном результате олицетворением расиста и самого ярого приверженца теории превосходства чистоты крови в её глазах не являюсь. Как и судя по всему неизменным образом врага.

– Нотт, зачем тебе все это? Оставь её в покое, – голос Малфоя был уставший. Поттер уже давно понял, порой Драко открывал все карты. Только вот делал это в последнюю очередь.

– Думаю, мне это нужно затем же, что и тебе, – Теодор хмыкнул. – Она сильная, красивая, талантливая ведьма. Плюс, уже один раз доказала, что может родить ребёнка под проклятием, как две капли воды похожим на то, что наложено на мою и твою семью, и выжить. Знаешь, чем я занимался все это время в Отделе Тайн? Изучал все те постулаты, которые были вбиты далеко не нежными путями в твою, Драко, и мою голову нашими отцами. И рассказать, что я обнаружил? Что это чепуха, и ведёт наша практики продолжения рода только к слабым волшебникам и сквибам. А дети магглорождённых волшебниц и чистокровных волшебников, Малфой, таких, как мы с тобой, тоже чистокровные волшебники перед магией, только по нашим понятиям в первом поколении. Но если посмотреть на это с точки зрения теорий Морганы, а не Слизерина, то они - обновлённая кровь. Грейнджер мне нравится, её сына, естественно, усыновлять я не собираюсь, это не моя кровь, но она прекрасно может родить мне собственного наследника. А воспитать Александра, как достойного волшебника, я вполне могу и оставив ему фамилию Грейнджер, никаких проблем. Так что, ситуация во всех отношениях для меня выигрышная.

– Так ты уже всё серьёзно обдумал? – Драко сейчас звучал, словно из другой реальности.

– Мы с тобой прекрасно друг друга понимаем, Малфой, - скрип ножек стула о пол оповестил Поттера, что Нотт поднялся с места. - Я тебя вижу насквозь, и можешь передо мной не кривляться.

Поттер едва успел отскочить в сторону, когда Нотт вышел из их с Малфоем кабинета. Гарри с мгновение остался стоять в своём укрытии, обдумывая услышанное, а потом поспешно развернулся на каблуках и отправился в архив. В кабинет он вернулся через полчаса, прихватив с собой стопку пергаментов, за которыми изначально собирался отправиться намного позже - после утренних приветствий с Малфоем, как делал это каждый день, но сегодня дал Драко возможность побыть одному. По всему выходило, что напарник в этом нуждался.

Малфой нарисовался в гостиной на Гриммо 12 вечером, предварительно удостоверившись, что маленький Александр уже спит, а Грейнджер работает над своим проектом. Кричер даже сообщил ему некоторые детали, которые его преданный шпион без труда разузнал, засунув свой длинный нос в её пергаменты под предлогом, что «Кричер принёс молодой госпоже кофе».

Ненадолго остановившись в меноре и прихватив с собой несколько старинных и бесценных справочников, Малфой, наконец, вышел из камина в гостиной Гриммо 12. В комнате Гермионы не было, зато её работа была беспорядочно разбросана на столе. Кричер оказался прав: Грейнджер в своих исследованиях без необходимых справочников зашла в тупик.

Окинув комнату внимательным взглядом, Малфой быстро обнаружил магглорождённую волшебницу на балконе. С чашкой кофе в руке, она задумчиво смотрела на раскинувшийся перед ней задний двор под чарами незримого расширения пространства и на данный момент обрамлённый густыми деревьями. Драко покачал головой: на улице уже стало довольно прохладно, и Гермиона зябко повела плечами, отпивая ещё один глоток кофе и явно отказываясь вернуться вовнутрь.

– Тебе не стоит выходить на улицу без верхней одежды, по вечерам уже не так жарко, – послышался у самого уха девушки бархатистый голос Малфоя, и в то же мгновение на её плечи опустилась тёплая и несомненно довольно дорогая ткань его мантии, окутывая изысканным запахом дорогого одеколона. Маггловского, в этом Грейнджер была уверена: Дерек пользовался точно таким же. Вопреки себе поуютнее устроившись в окутывавшее плечи тепло, Гермиона кивнула.

– Спасибо, Малфой. Но если ты к Гарри, то он ушел, у него сегодня планы с Роном

– Я к тебе, – голос Малфоя был ровным, а на лице не дрогнул ни один мускул, когда Грейнджер подняла на него вопросительный взгляд. – Принёс тебе несколько справочников. Если хочешь, могу немного помочь, твое исследование мне тоже довольно интересно.

– Намекаешь, что сама я не справлюсь? – Гермиона просто не могла себя остановить, и колкость сорвалась с губ чуть не против воли. Почему она так на него реагировала? Ведь с Ноттом она работала без проблем и предложения Теодора никогда не принимала в штыки. А Нотт в Хогвартсе по успеваемости всегда уступал Малфою, она ведь знала наверняка.

– Отнюдь, – Драко явно не удивился её реакции, но и не принял вызов на словесный бой. – Но мне доподлинно известно, что тебе нужно больше информации, чем ты в данный момент имеешь в своем распоряжении. Поэтому я принёс именно те справочники, в которых ты сможешь обнаружить ответ. Ну, и моё предложение за компанию с тобой покопаться в литературе тоже в силе.

– Кричер предоставляет тебе даже такую информацию? Какие книги мне нужны? – Гермиона покачала головой. Преданность этой старой обезьяны Малфою переходила все границы. Впрочем, Грейнджер всё чаще обнаруживала, что его преданность Александру мало чем уступает отношение к Малфою.

– Ты будешь удивлена, сколько полезного могут рассказать домашние эльфы, если им задать конкретный вопрос, – Малфой ухмыльнулся.

– Или, как они могут культурно молчать, если приказ закрыть рот составлен правильно, – Гермиона не спрашивала, в её голосе не было и доли насмешки. Лишь констатация факта.

– Можно сказать и так, – Малфой повел плечами. На улице становилось все прохладнее, а Драко никогда не любил холод. Впрочем, по всему выходило, что Гермиона его реакцию заметила.

– Хорошо, – кивнув, она направилась к входу в дом. – И нам, наверное, пора возвращаться, становится довольно прохладно.

Работать с Малфоем было легко. Казалось, Драко порой предугадывал её мысли и нередко уже пролистывал справочники в нужном направлении. Это было даже продуктивнее, чем сотрудничество с Ноттом, а Теодор был намного более полезным напарником, чем кто-либо с её собственного факультета, с кем Грейнджер ставили в пару в Хогвартсе. Впрочем, это было неудивительно.

С учащимися Рейвенкло гриффиндорцев обычно не парировали, потому что у них совместных уроков элементарно не было, а поставить в пару «мозги Золотого Трио» и по совместительству лучшую ученицу их потока с каким-нибудь чистокровным снобом – учителя к счастью считали, что Гермионе это ни к чему. И девушка была с ними полностью согласна.

В конечном результате, они закончили намного раньше, чем Грейнджер могла предполагать и даже надеяться. Прощаясь, Драко выглядел, словно ему совершенно не хотелось уходить, и Гермиона уже несколько раз оглянулась по сторонам. Она выглядела так, словно вся ситуация была для неё довольно неудобной, и хотя Малфоя подобная реакция не удивляла, всё-таки что-то внутри обидно кольнуло.

Интересно, Теодора она тоже выставляет при первой возможности? Впрочем, Малфой подавил зарождающееся внутри раздражение, в очередной раз напомнив себе, что причин для подобного поведения у неё предостаточно, и обернулся к Грейнджер.

– Как насчёт ужина завтра вечером? – выпалил Драко, глядя ей в глаза.

– Конечно, – Гермиона непонимающе пожала плечами. – Приходи, я предупрежу Гарри и эльфов.

– Ты меня не поняла, – Малфой не до конца сдержал легкое раздражение. – Я имею в виду, ты и я, в каком-нибудь ресторане. Я зарезервирую нам места. Другими словами, я приглашаю тебя.

– Ты? – Грейнджер несколько раз моргнула и в явном непонимании уставившись на молодого мужчину, даже несколько раз тряхнула головой. – Ты, что? – Похоже, произнести следующие слова у неё даже язык не поворачивался.

– Я приглашаю тебя, Гермиона, пообедать со мной. Без Поттера или ещё кого-либо, – вздохнув, Малфой подавил дикое желание закатить глаза, хотя прекрасно понимал: у него нет на это права. А вот Грейнджер, в отличие от него самого, право пребывать в шоке имеет полное.

– Зачем тебе это? – Грейнджер, похоже, обрела дар речи, правда вместо согласия приступила к дополнительным вопросам.

– А сама как думаешь? – Драко скрестил руки на груди. Неужели, для неё самое логичное предположение настолько невозможно?

– Сама я ума не приложу, если честно, – Гермиона вновь пожала плечами. – Потому что это просто невозможно. Никогда.

– Что там нас учат насчёт ответов на некоторых тестах? «Никогда не говори никогда, потому что это однозначно неправильный ответ»? Но для начала скажу, что мне кажется, нам с тобой не помешает познакомиться немного ближе.

– Зачем? – Гермиона поджала губы, теперь очень сильно напоминая бывшего декана своего факультета. – Я имею в виду, Малфой, что не понимаю, чего ты конкретно добиваешься?

– А если подумать? – Драко уже начинал уставать от этой игры, но выкладывать все, как на ладони, тоже не мог. Она не поверит. – Или не ты вычислила большинство ваших невозможных задач, включая крестражи?

– С кражами все было понятнее, – пробормотала Грейнджер, устало потерев переносицу, и подняла на него глаза. – Ладно, единственное объяснение, которое приходит в голову, это, что ты идёшь на подобный шаг радиГарри. Вы напарники, ты стал неотъемлемой частью его жизни. Пора спускать наш конфликт на тормоза и приходить к какому-то перемирию. Поэтому будет логично предположить, что ты решил, что если мы будем иметь возможность познакомиться поближе, то нам удастся перешагнуть через непонимание и предотвратить многие конфликты.

– Познакомиться поближе… Что ж, это как раз то, на что я рассчитываю, – Драко кивнул, явно решив кормить её правдой по чайной ложке и подбираться к основным причинам черепашьими шагами. Да и в конце концов, он сейчас не врал. «Познакомиться поближе» вполне входило в его планы. И предотвратить дальнейшие конфликты тоже.

– Хорошо, – Грейнджер кивнула и протянула ему на прощание руку. – Я совершенно не против начать с чистого листа.

– Значит, завтра в шесть, – Малфой усмехнулся и принял её протянутую руку. Правда, сверкнув глазами и одарив решительно настроенную волшебницу довольно игривым взглядом, он перевернул её ладонью вверх, и в следующее мгновение глаза Гермионы Грейнджер расширились в нескрываемым шоке. Драко прижался губами к её запястью. Даже не к внешней стороне ладони, и он не просто поднёс к губам её пальцы, едва касаясь. Его тёплое дыхание и мягкие губы опалили самую чувствительную часть запястья: там, где сейчас стремительно учащался её пульс.

После чего Малфой одарил её коротким, чуть ли не формальным кивком головы, развернулся на каблуках, и в следующее мгновение исчез в зелёном пламени камина. Гермиона несколько секунд растерянно смотрела ему вслед, а потом пожала плечами, тряхнув теперь всегда ухоженной копной волос, и направилась к лестнице. Нужно было и думать перестать о Малфое, потому что все это явно ничего не значило. В конце концов, если бы она вдруг стала напарницей одного из его близких друзей, с которыми ему пришлось бы постоянно сталкиваться, она бы тоже попыталась наладить отношения.

На следующее утро, спустившись к завтраку, Гермиону Гарри уже не застал. Впрочем, после вчерашней встречи со сразу несколькими Уизли голова нещадно болела, и потребовав антипохмельное зелье, а потом запив его двумя чашками кофе и прихватив с собой ещё две, плюс свежеиспеченную сдобу, Гарри направился к камину.

От кофе и завтрака Малфой отказался, машинально отговорившись тем, что не голоден, а Поттер, на которого антипохмельное зелье только начинало иметь свой эффект, просто ещё был не в силах сконцентрироваться на чем-то достаточно длительное время, чтобы продолжить допрос. Да и мысли в голове как-то подозрительно путались и отсутствовали.

Весь день Малфой был заметно задумчив, и из обрывков его разговоров через камин Гарри смог лишь вычислить, что напарник делает какие-то планы на вечер. Ровно в пять часов Драко поднялся с места и, попрощавшись с Поттером, исчез в пламени камина. Гарри собирался ещё поработать, и поэтому на Грима 12 нарисовался значительно позже.

По привычке заглянув в комнату Гермионы, к своему огромному удивлению подругу он там не обнаружил. Зато на столике возле окна в красивой хрустальной вазе, которую Поттер раньше не видел, обнаружился шикарный букет чайных роз, точную копию которых он не далее, чем на прошлой неделе лицезрел под окнами Малфой-менора, когда заглядывал туда, чтобы передать Драко документы. Вызванная Поттером Винки подтвердила, что мисс Грейнджер покинула Гриммо 12 вместе с господином Драко Малфоем. Кивнув, Гарри мгновенно принял целых два решения: дожидаться Гермиону и алкоголем свое ожидание не скрашивать.

========== Часть 17 ==========

Комментарий к Часть 17

При прочтении прошу иметь в виду, что рассказ сейчас с точки зрения Драко, а Малфой знает только то, что Малфою сказали. То есть, далеко не все на самом деле может быть так, как он считает.

После окончания войны Драко Малфоя поначалу затаскали по судам и дознаниям. О его роли в смерти Дамблдора и появлении Пожирателей в надёжно защищённом Хогвартсе знали практически все. Его вражда с Гарри Поттером и противостояние с золотым трио тоже были легендарными, да и особой популярностью среди всех ныне власть имущих семья Малфоев похвастаться не могла.

Одним словом, Малфой особенных надежд не питал и розовыми иллюзиями не баловался. На самом деле он уже практически смирился со своей участью, не ожидая ничего хорошего от будущего и предвидя, что проведёт остаток своих дней в Азкабане. Ну, может не всю жизнь, но многие годы так точно, и то, подобными надеждами он тешил себя только в самые оптимистичные дни.

А потом внезапно тон допросов в Аврорате сменился, и они превратились для Драко скорее в расспросы. От него ожидали информацию о других пожирателях, отчёты о различных событиях, свидетелем которых он явился посредственно или непосредственно, или о которых мог слышать.

Драко героя из себя не строил, да и положив руку на сердце, не был он таким уже ярым сторонником той самой «противоположной стороны». Информация лилась из него рекой под поощряющие и удовлетворённые кивки голов авроров. Прытко пишущее перо только успевало за ним, порхая над пергаментом.

А потом перед ним положили несколько документов и осведомили, что если он будет согласен кооперировать в соответствии с изложенными условиями, то ему готовы предложить свободу. Драко даже не собирался осведомляться, что именно ему предлагают, уже потянувшись за пером, но Кингсли, присутствовавший при этой трансакции, к огромному удивлению парня мягко положил руку на его запястье.

– Хотя бы прочти, Драко, что тут написано, – Кингсли беззлобно усмехнулся. – Или твой отец не учил тебя, что значит подписать магически связывающие документы, и какие могут быть последствия?

– Со всем уважением, – в голосе Малфоя тоже не было и тени насмешки или сарказма. – Вы же сами понимаете, что я подпишу всё, что угодно. В той ситуации, в которой я сейчас, особого выбора у меня нет. И как раз этому меня когда-то и научил отец.

– Я уверен, мистер Малфой, что Люциус все равно бы добавил: «Тщательно изучи документ и постарайся вывернуть ситуацию в выгодное для себя русло», на что и делал ударение в прошлом, – Кингсли ухмыльнулся и придвинул пергаменты к Малфою, жестом приглашая с ними ознакомиться. – Не волнуйся, у нас есть время подождать, пока ты прочтёшь, и никто у тебя это предложение в следующее пятнадцать или двадцать минут отбирать не собирается.

Драко последовал совету бывшего слизеринца, а нынче министра магии. Предложение было в принципе настолько привлекательным, что прочесть его прежде, чем подписать, нужно было только для марки. То есть, Драко насмешливо хмыкнул про себя, «чтобы набить себе цену». А этого он делать не собирался. Быстрый взгляд, которым он обменялся с Кингсли, дал понять, что тот тоже все прекрасно понимает.

Сотрудничество с Авроратом, надзор за его палочкой, надзор за ним самим, не совсем домашний арест, но очень близко к тому. И выбор.

Выбор интегрировать в новое общество после той самой программы курирования магглорождённым волшебником и ознакомления с миром магглов, которую, как Малфой впоследствии узнал, предложила Гермиона Грейнджер. Программа наивная и даже немного в своей идее детская, как Малфою казалось на тот момент, но в конечном итоге поддержанная Кингсли.

Возможность выбрать себе профессию, в которой он сможет принести пользу обществу. Последнее было не обязательно, его уже практически оправдали, и после этой программы интеграции если бы Драко захотел, он мог бы заниматься бизнесом или просто жить на золото из сейфов в Гринготтс. Малфой выбрал пойти на курсы авроров, где и оказался одновременно со всеми своими одноклассниками, правда, предварительно сдав нужные экзамены.

Встретившая его в Малфой-меноре Нарцисса заполнила пробелы. За них обоих просил сам Поттер, поделившись информацией, которую мог бы и попридержать, если бы по-прежнему хотел отомстить. Как и Грейнджер с семейством Уизли, поддержавшие своего лидера, как Драко тогда считал, или друга, как он наверняка знал сейчас.

С точки зрения Малфоя, золотое трио расписало его собственные заслуги, как и заслуги Нарциссы в довольно розовых тонах, или другими словами, значительно их преувеличив. Впрочем, брошенная Малфоем в последней битве Поттеру волшебная палочка действительно помогла победить Тёмного Лорда…

Отказ опознать их в Малфой-меноре спас троице жизнь, хоть и не избавил саму Грейнджер от весьма неприятных минут наедине с его тёткой. Впрочем, именно эти подробности в отношении Драко, или отсутствие какого-либо вмешательства со стороны Нарциссы и его самого, Грейнджер стратегически опустила. Вся вина ею была возложена на Беллатрикс Лестрейндж.

На курсах авроров Малфой не был особенно удивлён, когда к ним в полном составе присоединилось золотое трио. Драко не мог бы сказать, что последовавшее за этим довольно быстро отсеивание Рональда тоже стало для него полной неожиданностью. Шестой из Уизли любил плескаться в лучах славы, но его личная контрибуция к её достижению была в лучшем случае сомнительной. А вот внезапный переход Грейнджер в Отдел Тайн стал для него полным шоком. Грейнджер бросила Поттера?

Нет, умом Малфой прекрасно понимал, что Гермиона скорее всегда была мозгом золотого трио, но из рассказов всех вокруг следовало, что её смекалка и способность быстро ориентироваться в любой ситуации прекрасно дополняла качества самого Гарри Поттера. Другими словами, вместе они были идеальной парой для любого задания.

И вдруг Грейнджер избрала для себя другую стезю в жизни, при этом с точки зрения Малфоя, оставляя спину Поттера не защищенной. Решение Аластора Муди заменить золотую девочку с Гриффиндора белобрысым хорьком, как это озвучивалось всеми вокруг, да ещё и по мнению самого Драко, весьма сомнительной ценности металла, стало для Малфоя абсолютным и полным шоком, перевернувшим мир с ног на голову.

Но опытный Аластор Муди, каждый день глядя на которого Малфой был вынужден себе напоминать, что в хорька его превратил не старый аврор, а Крауч-младший, оказался прав. Драко так органично заменил Грейнджер, что удивил этим в первую очередь самого себя. А потом Аластор добил его, в шутливой конфиденциальности сообщив, что в активных поединках Малфой предоставлял из себя для Гарри Поттера намного лучшего напарника, чем Гермиона Грейнджер.

Другими словами, если после падения Тёмного Лорда особо оптимистичных надежд на собственное будущее Драко не питал, то жизнь его приятно удивила. В какой-то момент он даже сам поверил, что его самые потаённые мечты могут сбыться, особенно теперь, когда отец не мог ему ничего сделать, а мать держалась тише воды, ниже травы, и не без помощи и влияния всё того же Гарри Поттера, наконец, сблизилась со своей некогда отсечённой от рода Блэков сестрой Андромедой.

А несбыточной мечтой Драко Малфоя была Гермиона Грейнджер. Месяцы, проведённые в Азкабане, где его единственным занятием за исключением допросов стало погружаться в собственные мысли и проживать события своей недолгой жизни заново и анализировать их, наконец, заставили Драко признать, что Гермиона ему всегда нравилась.

Смысла отрицать это перед самим собой больше не было, Драко буквально теперь был волен принимать любые решения относительно своей дальнейшей судьбы, и даже выжечь с семейного гобелена Малфоев его никто не мог. Одним из пунктов того самого договора, который он подписал, стало, что главой рода Малфоев теперь считался он, а не заключённый в Азкабан отец.

За Люциуса явно не вступались так активно, как за него самого и Нарциссу. Учитывая, что отец далеко не скупился делиться своим мнением по отношению всего золотого трио и того, какое участие он принимал в событиях, которые привели к открытию тайной комнаты на втором курсе, да и вообще, то, что он чуть не убил саму Грейнджер далеко не один раз – всё это в совокупности заметно уменьшило альтруизм золотого трио.

Поттер за Люциуса не вступался, да если подумать, ему бы нечего было сказать в его защиту. Грейнджер, даже если и подумывала о помощи исключительно благодаря своей добросердечности, очевидно решила не вмешиваться, а Рональду Уизли подобное заступничество и в голову бы не пришло. Как и всем остальным ныне власть имущим.

И в результате подобного стечения обстоятельств руки Драко Малфоя теперь были развязаны, и если бы он захотел наконец признать, что повышенное внимание к магглорождённой волшебнице буквально с его первого курса было отнюдь не ненавистью, никто бы его за это по руке не шлёпнул. Кроме, как впоследствии оказалось, самой Гермионы Грейнджер.

Драко не был идиотом и очень быстро понял, что его появление в их компании для Гермионы стало далеко не приятным сюрпризом. Он пробовал наладить отношения единственным известным ему тогда способом: пытался с ней заговорить, переиначивая все свои прошлые выступления и переводя их в шутку. То есть, пытался подчеркнуть, что все те оскорбления, которыми когда-то щедро осыпал Гермиону, на самом деле не подразумевал всерьёз.

К его огромному удивлению это быстро поняли все вокруг, слишком очевидно не одергивая Малфоя, когда он отвешивал в отношении Гермионы свою очередную подколку. Даже Поттер понимал, что это не оскорбления. Лишь дружеские шутки, и Драко казалось, это видели и все остальные. За исключением, как впоследствии оказалось, самой Грейнджер.

Он слишком поздно осознал, что Гермиона воспринимает все всерьез и слишком близко к сердцу. А может, всему виной было то, что девятнадцатилетний сопляк, Драко просто не смог тогда ещё просчитать все наперёд? И в результате Грейнджер исчезла из их жизни.

Сперва она лишь начала отдаляться, но Малфой понял причину слишком поздно, чтобы изменить тактику. К тому моменту Гермиона уже практически не присоединилась к их компании, заперевшись в Отделе Тайн и постоянно отговариваясь занятостью, а потом пропала полностью. Дверь захлопнулась, так и не дав Малфою возможность проскользнуть в щелочку.

Большинство бывших одноклассников Драко оказались далеко не в лучших обстоятельствах. Практически все они должны были вновь доказывать себя, при этом значительно изменив свое мировоззрение. Вот только последнее стало далеко не таким уже сложным достижением, как им всем казалось в детстве.

Знания действительно были силой, и новая информация перевернула их мир. Хотя, если уж положить руку на сердце и быть совершенно честными с самими собой, а именно это они все очень быстро и сделали за далеко не первым стаканом алкоголя в маггллвских барах, то стоило признать: к потрясениям и открытиям они были в каком-то смысле подготовлены с детства.

В конце концов, все они прекрасно видели, как магглорождённая волшебница Гермиона Грейнджер опережает их по успеваемости и уровню волшебства далеко не первый год. А если чистокровные и потешались над некоторыми пробелами в её знаниях, образовании или манерах, то теперь должны были признать: свои насмешки они могут дружно засунуть туда, где солнце никогда не светит.

В Хогвартсе учились и другие магглорождённые волшебники, и далеко не всегда они распределялись на Гриффиндор. Конечно, на Слизерин их не отправляли, и как многие теперь поняли после общения со своими кураторами, отнюдь не из-за несоответствия характера, амбиций или отсутствия гибкого ума.

Просто, в конечном итоге факультет был не так важен: более лояльные и судившие не только по происхождению Рейвенкло и Хаффлпафф, например, отнюдь не мешали развивать природные способности в более приятной обстановке. Малфой очень быстро удостоверился, что некоторые из магглорожденных хаффлпаффцев были намного большими слизеринцами, чем кое-какие его чистокровные друзья.

Или, как первым отметил когда-то Блейз Забини, среди отчимов которого встречались волшебники очень разной степени чистоты крови, на Слизерине по сути требование было одно: чистокровность, а представляло оно довольно сомнительное персональное достижение.

В тот самый маггловский бар, куда зачастили практически все оправданные детишки пожирателей, которым дали второй шанс, Малфой попал далеко не сразу. Просто однажды, когда он в очередной раз жаловался Нотту и Паркинсон , что в принципе даже не может никуда пойти из-за осуждающих взглядов, друзья переглянулись между собой и наконец рассказали, что все они зачастили в маггловский Лондон.

Деньги в любом мире оставались преимуществом, а вот их печальная известность там была несуществующей, они были невидимы, словно их накрыли небезызвестным даром смерти. Другими словами, их нежелательная знаменитость имен исчезала, а с ними и осуждающие взгляды. Чистокровные дети, всю свою жизнь кичившиеся этой самой чистокровностью и пожинавшие все плоды, которые мог предоставить древний род в магическом мире, теперь наслаждались своим инкогнито в мире маглов.

Те самые магглы, которых они презирали всю жизнь и на которых смотрели свысока, предоставляли им тихую гавань и передышку от постоянного осуждения в Магическом мире. Блейз первым из них затеял интрижку с не волшебницей, и по его словам, опыт оказался намного более приятным, чем все отношения, которые он когда-либо поддерживал с чистокровными ведьмами.

Его примеру последовали многие другие, и даже Паркинсон один раз поделилась, что тоже заводит небольшие интрижки на маггловский стороне Лондона. А потом именно от Забини Малфой узнал, что Гермиона Грейнджер тоже заглядывает в это заведение. Блейз её там видел, но не подошёл.

Поначалу Малфой был в шоке, но Блейз только пожал плечами: с Уизли она рассталась, они знали это наверняка из общения с бывшими однокурсниками, а теперь аврорами, включая самого Гарри Поттера. А внимание прессы к каждому своему шагу на самом деле довольно старательно избегавшей подобного «золотой девочке» тоже явно было ни к чему. То есть, как это ни странно, но выходило, что Грейнджер избрала использовать тот же самый способ спускать пар и энергию инкогнито, как и чистокровные.

А потом Малфой однажды подслушал разговор Энтони Голдштейна и Джастина. Похоже, Финч-Флетчли и Голдштейн тоже не гнушались посещать маггловские заведения, хоть и не совсем по той же самой причине, что остальные. Оба намеревались составить себе удачные партии в волшебном мире и ничего не значащее интрижки на стороне могли в этом только помешать. Любая ведьма восприняла бы подобное, как начало отношений, и уже не отпустила бы ни одного, ни второго с крючка.

Энтони утверждал, что Грейнджер тоже не против одноразовых приключений. Правда, он был не в своём истинном обличии, а со слегка изменённой внешностью. То есть, когда он открыто подошел к ней, как Голдштейн, магглорождённая волшебница его отшила. А вот когда на следующий день Энтони подкатил к ней со слегка изменённый внешностью, которая на данный момент напоминала Поттера – тёмные волосы, зеленоватые глаза, похожая фигура – Гермиона клюнула, и их ночь стала с точки зрения Энтони довольно незабываемой. Джастин поделился, что кто-то ещё из их общих знакомых имел схожий опыт. Правда, тот парень избрал подойти к ней в обличии, чем-то напоминавшем Виктора Крама.

Малфой негодовал. Грейнджер всегда строила из себя святошу и олицетворение неприкосновенности, и ни для кого не было секретом, что с Крамом интимных отношений у неё никогда не было, а судя по очень недовольным высказыванием Кормака Маклагена, тот не добился даже поцелуя. На какой стадии отношений они разошлись с Уизли, Малфой не знал, но его это уже мало интересовало. Похоже, святая Грейнджер с магглами становится распутницей?

Уже через несколько дней Малфой со слегка изменённой внешностью и притворившись магглом зашёл в бар. Что ж, Гермиона, если хочешь так, Драко не против! В тот вечер парень избрал внешность, напоминавшую Поттера. Он даже решил представиться именем Генри, чтобы максимально заработать баллы на любой аналогии и схожести.

Грейнджер секретно сохла по Поттеру? Это бы многое могло объяснить. Вот только даже придуманным именем Малфою попользоватся не удалось. После довольно пошленькой и полностью не соответствовавшей его собственным привычкам фразы, которой он постарался подцепить давно уже пленившую воображение ведьму, та подняла на него довольно холодный взгляд и мгновенно отшила.

В следующий раз Малфой использовал внешность, напоминавшую Виктора Крама. Ведь в конце концов, быть может, что-то просто пошло не так в прошлый раз? Судя по рассказам Голдштейна и Финч-Флетчли, внешность Виктора тоже имела на Грейнджер влияние. И снова потерпел полный крах.

Потом он ещё несколько раз пробовала, даже один раз стал рыжим, но каждый раз его уверено и довольно безапелляционно отшивали. И тогда Драко решил прекратить притворяться. На Гермиону явно не действовали ни внешность её бывших поклонников и друзей, ни наглый подход, и Малфой решился на отчаянный шаг: стать самим собой.

Нет, конечно же не до конца, он не собирался подойти к ней в собственном обличье, это бы однозначно не привело ни к чему. Но вместо того, чтобы радикально менять внешность и становиться похожим на Поттера или Виктора Крама, на этот раз Драко сделал иначе.

Слегка изменил цвет волос, сделав его более натуральным для любого блондина, кроме семейства Малфоев, а именно – светло-песочным. Кожа теперь приобрела загар, глаза утратили Малфоевскую сталь и приняли более обычный, голубой оттенок. Свою фигуру Драко избрал особенно не корректировать, сохранив и рост, и телосложение.

Сказать по правде, он вполне ожидал, что подобное обличье сейчас напомнит Грейнджер его самого, и Драко пошлют далеко и без хлеба, при этом ещё высказав пару пожеланий на дорогу. Но когда он, в своем обычном именно для самого себя стиле подошел к Гермионе и вежливо попросил разрешения присоединиться, к его огромному удивлению она лишь одарила «этого парня» заинтересованным взглядом.

Драко в изумлении приподнял бровь, про себя отметив, что Грейнджер отреагировала именно на его тип внешности. Окрылённый успехом, он пошёл в наступление, приступив к дальнейшей беседе исключительно, как сделал бы сам Драко. Например, прокомментировал книгу, которую Гермиона читала на этот раз.

Книги Грейнджер привлекали его внимание ещё с самого начала, потому что читала Грейнджер исключительно магические справочники или литературу для работы, и это Малфой прекрасно видел. Но точно также ещё в первый день он заподозрил, что на книгу наложено какое-то или маггло-отталкивающее, или путающее, или просто отвод глаз.

Естественно, хоть и ещё начинающий аврор, но уже знающий, что делать в подобных случаях, Малфой мгновенно проверил. Оказалось, что Грейнджер элементарно наложила на книгу видоизмененный гламур, и магглы видели её, как произведение Александра Грина, «Алые паруса».

Малфой не мог бы похвастаться, что очень близко знаком с маггловской литературой, но эту книгу он когда-то читал. И помнится, именно у Грейнджер он её и подсмотрел в Хогвартсе, а потом с интересом изучал нового для себя автора: ведь если с некоторыми английскими писателями-магглами волшебники ещё и были знакомы, имя этого Грина он видел в первый раз.

Ещё несколько человек, включая Теодора Нотта и Блейза Забини, тоже полюбопытствовали… А потом они все на Слизерине ещё долго шутили, что на подобный рассказ можно смотреть и с другой стороны: волшебник прочёл потаенные желания магглы и просто их исполнил к своей выгоде, естественно.

В любом случае, к обсуждению именно этой книги Малфой был вполне готов, но сегодня Грейнджер читала серьезный талмуд по философии. Малфой был с ним тоже знаком, и поэтому беседа на этот раз полилась довольно непринуждённо и легко. Потом они обсуждали и «Алые паруса», которые Драко невзначай упоминул. А в самом конце вечера он галантно осведомился, если может надеяться продолжить их знакомство и попросил у Грейнджер её номер телефона.

Готовясь строить из себя маггла, Драко уже успел разведать у того же Джастина, каким образом не волшебники связываются друг с другом, и даже с помощью своего бесценного куратора приобрёл себе мобильный телефон. К его огромному удивлению, которое Малфой, естественно, не озвучил, Гермиона выглядела так, что он безошибочно осознал: того самого телефона у неё не было.

Тогда он просто написал ей свой номер, надеясь на лучшее, но абсолютно точно зная, что если не получит звонка за несколько дней, вновь подойдёт к ней в этом обличии.

Грейнджер позвонила. Они начали встречаться сперва довольно ненавязчиво, ведь Малфой опасался слишком агрессивного наступления: Гермиона очевидно не приветствовала наглость и излишнюю самоуверенность. В принципе, Малфой очень скоро обнаружил, что ему элементарно нужно быть самим собой. Не тем «собой», которого Драко выставлял напоказ в Хогвартсе для той же самой Грейнджер и её друзей, а себя истинного, которого знало не так много людей. И как верх иронии, одним из этих людей теперь был Гарри Поттер.

К его огромному удивлению, как Драко не пытался выяснить у Поттера любимые цветы Гермионы, ему этого не удалось. Избранный просто не знал. В принципе, на данном этапе Малфоя это не очень сильно удивило, романтических чувств у Поттера к его подруге, как Малфой теперь точно знал, никогда не было.

Что было намного более удивительным, это что, судя по всему, не знал и явно ни на что не годный Уизли. Поттер даже припомнить не мог, чтобы тот подарил Грейнджер букет цветов, и та отреагировала, что это её любимые. А вот внимание Гарри обращал на очень многое, это Малфой уже давно выяснил. Из чего следовало, что если довольно наблюдательный Поттер подобной информацией не обладал, значит её просто не было, как и событий, о которых пытался выведать у него Малфой, никогда не происходило.

Конечно, этот разговор пришлось очень сильно завуалировать, да и хорошенько предварительно подпоить Гарри, но всегда практиковавший бдительность напарник ничего не заподозрил. Или во всяком случае не вспомнил на следующее утро.

Отчаявшись получить подсказку, Малфой прибегнул к стандартным правилам ухаживания и на первое свидание принёс букет шикарных белых роз. Грейнджер на цветы отреагировала довольно бурно, а точнее, была явно его жестом впечатлена, что безмерно удивило самого Малфоя.

Уизли просто не дарил ей цветы? Подобная версия становилась все более очевидной, хоть и по мнению Малфоя, невероятной. Впоследствии Драко по всем законам ухаживания, которым обучил его ещё когда-то в далёком детстве Люциус, принёс ей смешанный букет. По словам отца, в умело составленной композиции всегда найдутся разновидности излюбленных цветов любой ведьмы.

Люциус всегда говорил, что женщины не так уже и оригинальны в своем выборе любимых цветов, и оказался прав. Очень скоро Малфой наверняка знал, что Грейнджер предпочитает пионы и розы. А ещё ей нравятся сирень и жасмин. Информация была полезной не только в отношении выбора букетов на будущее.

Как любой просвещенный в искусство зельеваренья волшебник знал, из подобных данных довольно легко заключить, какие именно ароматы женщина предпочтёт и в парфюме мужчины, а что ей не понравится. Например, подобный набор практически исключал любые цитрусовые или слишком острые запахи. Грейнджер с огромной долей вероятности предпочла бы им что-нибудь лёгкое, но сладкое.

Спасибо профессору Снейпу, который когда-то поделился подобными секретами со своими самыми любимыми учениками. Конечно, этой лекции на совместном уроке Гриффиндора и Слизерина не наблюдалось, даже слизеринцы слышали её не полным составом. Помнится, формулу Северус раскрыл исключительно по просьбе отца самому Драко, а ещё, конечно же, её потом выпытали Блейз и Нотт.

Удивительнее всего было то, что Драко и так предпочитал по всей видимости именно такие ароматы. И его лосьон после бритья и тот довольно дорогой маггловский парфюм, который Малфой когда-то приобрёл, намереваясь втесаться в мир магглов, полностью соответствовали вкусу Грейнджер.

А остановился Малфой когда-то на маггловском парфюме исключительно, чтобы не попасть впросак, если кто-нибудь из копов его спросит, что именно он использует. Слизеринская предусмотрительность и хитрость, и ничего более…

========== Часть 18 ==========

Комментарий к Часть 18

Итак, кому интересно про Дерека? Потому что, сейчас - мы в прошлое… так сказать…

Драко вполне ожидал, что проводить себя до дома Грейнджер Дереку не позволит. Особенно в первый день знакомства, и поэтому даже с каким-то мазохистским любопытством пытался угадать, какую отговорку она ему предоставит.

Гермиона не мудрствовала лукаво, по всей видимости прекрасно зная основное правило лжецов: свое вранье надо всеми силами пытаться оставлять простым. Никаких изысканных историй, в которых потом можешь запутаться, все чётко и несложно. Нужно будет ведь все детали самой потом помнить!

Одним словом, Грейнджер просто объяснила, что живёт далеко и добираться домой будет на метро. А потом позволила Дереку проводить себя до ступенек. Отойдя в сторону, Малфой с ухмылкой наблюдал, как через несколько минут она осторожно высунула нос обратно на улицу, осмотрелась по сторонам и аппарировала из ближайшего тёмного переулка.

После чего Малфой сделал то же самое, лишь насмешливо тряхнув головой: ну, Грейнджер, что делать? Если ты не хотела по-честному и по-простому, придётся прийти к той же цели довольно окольными путями. А для себя Малфой без какой либо толики сомнения считал, что честные попытки наладить отношения и вывести их на немного другой уровень уже сделал.

В конце концов, он присоединился к их компании, пытался наладить с Грейнджер диалог и доказать, что изменился. Гермиона его «честные попытки» элементарно проигнорировала, закрывая глаза буквально на всё, кроме одного неизменного для себя факта: Малфой был «мерзким, слизеринским хорьком, донимавшим её многие годы в Хогвартсе и не способным меняться».

Конечно, винить Грейнджер в подобных убеждениях было сложно, если уж быть совсем честным с самим собой, это Малфой подсознательно прекрасно понимал, но вот лёгких путей подобное отношение со стороны девушки ему не оставляло. Но и упустить возможность сблизиться с давно понравившейся ему волшебницей, между которой и им самим, наконец, больше не осталось непреодолимых препятствий в виде отца, предрассудков и всего прочего, Драко тоже не намеревался.

Всё-таки он был Малфой, с детства довольно разбалованный и привыкший получать все, что только хотел. А теперь Драко признавался самому себе, что Гермиону Грейнджер «хотел» практически лет с двенадцати. Логически поразмыслив над задачей, Малфой заключил, что основной проблемой со стороны Гермионы была невозможность видеть его в каком-либо свете, кроме отрицательного: маленький, разбалованный сноб и расист, никогда не стеснявшийся в выражениях относительно её самой.

С точки зрения слизеринца-Малфоя, выход был лишь один: показать Гермионе, какой он теперь на самом деле, но при этом каким-то образом абстрагироваться от имени Драко Малфой. То есть, Грейнджер должна была узнать его, именно его, а не образ Малфоя, практически с чистого листа и понять, что на самом деле они подходят друг другу идеально.

Именно эту возможность предоставлял ему Дерек. Познакомиться заново, узнать друг друга, доказать, каким он стал на самом деле. А потом уже, когда непокорная и упрямая ведьма влюбится в Дерека, Малфой откроет свои карты и снимет маску. С точки зрения слизеринцев план был безукоризненным.

Конечно, отсутствие у Гермионы телефона слегка сбило его с толку, но сказать по правде, Малфою и в голову не пришло, что Грейнджер таким образом просто могла его в очередной раз отшить: попросить его номер телефона, но не позвонить. Впрочем, Драко был достаточно Малфоем, чтобы продолжать идти в наступление и в этой ситуации, для себя притворившись, что она просто потеряла номер и подойти к ней снова.

Немного выбили из колеи и её маггловская ручка с блокнотом. Драко мысленно дал себе подзатыльник, что слишком очевидно подготовился недостаточно: Джастин показывал ему подобные письменные принадлежности, но пользоваться ими Малфой не пробовал. Впрочем, бумагу он раньше использовал, а вот ручка была новостью, но Грейнджер явно восприняла его замешательство по-своему и перед тем, как протянуть Драко письменные принадлежности, нажала на какую-то кнопочку. Из ручки выскочил тот самый кончик, которым и следовало писать, это Драко прекрасно помнил.

Гермиона действительно позвонила ему на следующий день, правда, уже довольно поздним вечером. Впрочем, как раз это Малфоя не удивило: в конце концов, не могла же Грейнджер достать свой мобильник по центру Отдела Тайн и набирать его номер. К слову, Малфою доставать телефон по центру Аврората тоже было бы не очень сподручно.

Они долго разговаривали, на удивление легко обнаруживая общие темы, шутили и находили точки соприкосновения. Малфой для себя отметил, что наверное впервые в жизни Грейнджер добродушно и от всего сердца смеялась над его шутками и довольно саркастическими замечаниями. Что ж, он догадывался, что проблемой было не его чувство юмора, а мишень насмешек. К направленному не на неё саму сарказму у Гермионы вопросов не было.

Куда пригласить Грейнджер на первое свидание Малфой не сомневался ни на минуту. Джастин когда-то таскал его по довольно внушительному количеству ресторанов, пытаясь показать, что отлично готовить можно и без помощи домашних эльфов, и магглы с этим прекрасно справляются.

Таким образом, Драко теперь имел довольно внушительный список точек питания в маггловском мире на все уровни достатка. От пиццерий и китайских ресторанчиков до довольно изысканной французской и итальянской кухни. Драко периодически сам туда наведывался, оставаясь инкогнито и пользуюсь той толерантностью, которую волшебный мир по-прежнему отказывался ему предоставлять. Да, отсутствие устремлённых на него косых взглядов оставалось вещью довольно привлекательной.

Для их первого свидания Малфой выбрал один из своих любимых ресторанов: французское заведение довольно высокой руки. Кухня там была превосходная, вино тоже выше всяких похвал, а затащить Грейнджер в дешёвую забегаловку ему и на ум не приходило.

В конце концов, она встречалась с Уизли, Малфой был уверен, что подобных опытов у неё предостаточно. Не помешало бы что-нибудь на её собственном уровне, плюс, Малфой твёрдо намеревался доказать Гермионе, что она заслуживает намного большего, чем представляет из себя её Рональд. Просто на случай, если она иногда позволяет мыслишкам вновь с ним сойтись посетить свою обычно гениальную голову.

Гермиона встретила Малфоя возле ресторана. Драко был отнюдь не уверен, что она сюда просто не аппарировала, но решил слишком много вопросов не задавать. На таких каблуках и в подобном платье любая маггловская девушка вряд ли ехала бы в метро, скорее она вызвала бы машину.

К слову, самому Драко не помешало бы обзавестись подобным способом передвижения: в конце концов, он строит из себя состоятельного маггла, и отсутствие личного авто вероятнее всего подозрительно. А как сложно может быть водить машину после полётов на метле?

Мысль о том, чтобы пользоваться для вождения машины магией, Малфой отбросил сходу: Грейнджер бы увидела следы волшебного воздействия мгновенно. Впрочем, заколдованные автомобили, как и автобусы, в волшебном мире встречались, Люциус даже когда-то научил его водить свою волшебную и довольно дорогую машину, оставалось лишь слегка подтянуть навыки в тех моментах, с которыми обычно помогала магия.

– Выглядишь умопомрачительно, – проговорил Драко, окинув Гермиону восторженным взглядом.

И Драко не лукавил: на их свидание с Дереком Грейнджер надела изысканное, хоть и довольно простое платье намного выше колена, позволявшее ему возможность открыто попялиться на её, как оказалось, довольно стройные ноги. Правда, огромным открытием для Малфоя красота её ног не явилась: хотя в Хогвартсе Грейнджер обычно избирала носить джинсы и короткими юбками парней не баловала, но наблюдательному взору было предоставлено достаточно, чтобы фантазия нарисовала остальное.

– Спасибо, – Грейнджер смущенно улыбнулась в ответ на его комплимент и с ещё большим смущеньем приняла букет нежных, белых роз.

Малфой про себя подавил искреннее удивление. Ей что, никогда не дарили цветы и не говорили комплименты? Впрочем, учитывая контингент её ухажёров… Хотя, среди них ведь был Виктор Крам? Впрочем, развивать эту тему даже в уме Драко не стал.

Вместо этого, галантно предложив девушке руку, Драко приподнял бровь и в лучших традициях вбитого в его голову с детства этикета произнёс:

– Прошу.

– Благодарю, – Гермиона вновь улыбнулась и без мгновения раздумий приняла протянутую руку Драко… Точнее, Дерека.

Придержав для неё дверь, Малфой позволил себе задержать ладонь на изгибе спины Гермионы на несколько секунд дольше, чем позволяли приличия, про себя усмехнувшись: всё-таки, мир магглов продолжал приятно удивлять и предоставлять все те возможности, о которых он никогда даже не мечтал.

– Столик для двоих, зарезервированный на имя Дерек, – вежливо улыбнулся он знакомой и, конечно же, не узнавшей его девушке у стойки.

– Прошу вас, – как всегда профессионально кивнула та, проводив Малфоя и Грейнджер к тому самому столику, который он зарезервировал.

Небольшая кабинка недалеко от камина, одновременно с замечательным видом из окна предоставляющая уединение. Именно здесь можно было достичь иллюзии наиболее интимной обстановки, и Малфой далеко не раз наблюдал в этой кабинке свидания парочек.

Французский ресторан предоставлял не только возможность насладиться замечательной кухней, Малфой прекрасно знал: французы всегда славились своей слабостью к романтике, и желающие провести свое свидания здесь парочки имели очень много бенефитов. От улыбок, многозначительных взглядов и понимающего тона официантов, до десертов, которые можно было при желании разделить на двоих.

Меж тем, Гермиона с улыбкой приняла из рук официанта меню, не забыв его вежливо поблагодарить, и, слегка прикусив губу, принялась изучать названия блюд, естественно, рядом с которыми цены предоставлено не было. Малфой про себя усмехнулся, сделав заказ вина, и отложил собственное меню в сторону: свой выбор он прекрасно знал. Через какое-то время Гермиона, пожав плечами, отложила список блюд в сторону и несмело улыбнулась.

– Признаться, я понятия не имею, что заказывать, – Малфой сейчас элементарно любовался её смущением, которое магглорождённая волшебница-Грейнджер никогда бы не позволила себе высказать перед чистокровным Драко Малфоем, но притворившись магглой, Гермиона не стеснялась показать перед Дереком. – Никогда не была в этом ресторане, все выглядит просто замечательно, но я понятия не имею, на чем остановить выбор.

Малфой усмехнулся, пригубив свой бокал вина и жестом пригласив Грейнджер последовать его примеру, и кивнул. Вкусы магглорождённой волшебницы он прекрасно изучил ещё в Хогвартсе, далеко не раз и даже не десять, а намного больше, наблюдая за её выборами за столом в Большом зале.

– Доверишься моему вкусу? – Драко многозначительно приподнял бровь. Ну, не было такого шанса на Мерлиновой зеленой планете, что Грейнджер вот просто позволит мужчине решать за себя. – Предпочитаешь рыбу, мясо или морепродукты?

– Удиви меня, – Гермиона приняла правила игры, отложив в сторону меню и откинувшись на мягкую подушку спинки своего сидения. Малфой прищурился: ещё один бенефит быть не Драко Малфоем возле Гермионы Грейнджер: своему однокурснику магглорождённая бы никогда такого не сказала, а заигрывать с Дереком и доверяться его выбору – похоже, проблемы у неё не было.

Что наводило и на более философские мысли, что рядом с подходящим и готовым взять ответственность на себя мужчиной, Гермиона бороться за первенство не будет. Быть может, за некоторое равенство, за право участия в решениях, но однозначно не за то, чтобы все их принимать самой. Это было интересно и познавательно, и более того, Драко считал это обнадёживающием. У них однозначно было будущее, хотела в том Гермиона признаваться самой себе или нет.

Рыбу в Хогвартсе подавали редко, но Грейнджер её обычно не выбирала. Морепродуктов на столах не было никогда, и с одной стороны, тот факт, что Грейнджер предоставила ему выбор, означал отсутствие у неё аллергии и предложить ей, скажем, изысканное блюдо из лобстера было бы просто. А с другой стороны, и Драко про себя хмыкнул, слишком тривиально. Малфой молниеносно принял решение, заказал им обоим утку со сладким соусом - коронное блюдо, которым этот ресторан и был знаменит, и к которому уже выбранное им вино подошло бы безукоризненно.

Вечер прошёл на удивление гладко. Темы для разговоров находились одна за другой, и Малфой не переставал удивляться, как ловко Гермиона строила беседу таким образом, что рассказывая о себе и своих детских буднях, умудрилась полностью избегать тему волшебства. Хогвартс представлялся обычной школой-пансионатом, правда, не без своих заморочек.

Драко подметил, что Гермиона очень ловко упоминала в разговоре многие свои характерные черты, которые, с её точки зрения, могли сподвигнуть любого молодого человека отказаться от их отношений. Грейнджер не скрывала свою амбициозность, и то, что всегда была лучшей в классе, правда и Малфой про себя с удивлением приподнял бровь, она поспешно упомянула,что её отрыв от некоторых других учеников был не настолько значительным.

Драко никогда бы не предположил, что она настолько была высокого мнения об успехах его самого, Теодора Нотта, да и некоторых других учащихся с факультета Рейвенкло. Малфой был уверен: их достижений Грейнджер не замечала. А оказывается, все было с точностью наоборот.

Потом Гермиона рассказала, как ей приходилось приложить довольно много усилий, чтобы догнать и обогнать учеников, намного лучше подготовленных к специфическим особенностям изучаемой программы. Без прикрас и каких-либо отговорок поделилась, что ей приходилось готовиться к каждому учебному году летом, потому что ей всегда казалось – её сокурсники, родители которых с детства вращались в некоторых аспектах этой программы, намного опережали её априори.

Дерек избрал не вдаваться в подробности, только кивнув головой: Грейнджер изначально сказала, что некоторые специфики своей программы обсуждать не может. Из её намёков вообще выходило, что её работа засекречена и задавать вопросы не стоит. Малфой принял правила игры, мгновенно оценив подтекст и намеки Грейнджер. Похоже, Гермиона тщательно и давно продумала, что и как говорить, и подобные истории рассказывать было не впервой.

Конечно, абсолютно неудивительно, если учесть её родственников-магглов, ведь наверняка далеко не все из них знали, что Грейнджер волшебница. Малфой, пользуясь её примером, тоже избрал сильно о прошлом не разглагольствовать, также описав Хогвартс, как школу-пансионат.

Своих родителей Драко сделал представителями старой знати и порядочными снобами, при этом не забыв упомянуть, что сейчас больше в их одобрении своего выбора не нуждается. Гермиона кивнула, и про себя Драко усмехнулся: в мире магглов к её семье придраться было невозможно.

Родители Грейнджер были довольно состоятельные зубные лекари (дантисты, вновь напомнил себе не столько сложное, просто новое слово Малфой), и таким образом, представителями если не высшего, то и даже не среднего социального слоя. А потом они обсуждали книги, постановки, театр. В основном говорила Грейнджер, а Драко кивал головой.

Когда-то в детстве они с родителями изредка посещали театр, но последние годы было как-то не до того, да и компании подходящей не находилось. Конечно, за исключением обязательного ознакомления под руководством Джастина, который счёл своим долгом продемонстрировать Малфою подобные привлекательные стороны маггловского мира.

Мысль пригласить Грейнджер в балет возникла спонтанно, и Драко даже не удосужился об этом хорошенько подумать. Просто, она прозвучала в голове логично и привлекательно, а мгновенно зажегшийся в глазах Грейнджер огонь подтвердил удачность идей. Так они договорились на следующее свидание сходить на «Лебединое озеро».

========== Часть 19 ==========

Малфой вышел из пламени камина в гостиной на Гриммо 12 и был мгновенно встречен низкого склонившимся в поклоне Кричером. Домашний эльф окинул его быстрым взглядом, явно отметив внешний вид Драко, а потом уставился на роскошный букет роз. Малфой мог поклясться, что в глазах старого сноба тётушки Вальбурги мелькнуло одобрение, после чего эльф торжественно провозгласил.

– Госпожа Гермиона будет готова через несколько минут. Винки не торопится, но она уже почти закончила помогать госпоже Гермионе.

– Спасибо, Кричер, – Малфой кивнул и принял предложение Кричера присесть, опустившись в одно из кресел возле камина. Через несколько минут стук каблуков на лестнице оповестил его, что Грейнджер готова и спускается в гостиную. Поднявшись на ноги, Малфой обернулся к лестнице и при виде Гермионы невольно застыл на месте.

Одетая в тёмное платье в пол из струящейся, явно волшебной матери, Грейнджер являла собой видение изысканной сдержанности. Платье было приобретено в одном из довольно дорогих волшебных бутиков, где под ложной простотой скрывается элегантность и истинная стоимость.

Конечно, Грейнджер следовало бы добавить сюда какое-нибудь сверкающее колье, но молодая женщина избрала ограничиться лишь элегантными серьгами и браслетом. Притом, россыпь мелких бриллиантиков на её запястье была надета поверх длинных рукавов непрозрачной ткани. Малфой внезапно сглотнул: именно на этой руке и было навечно вырезано ножом его ненормальной тётки клеймо «грязнокровка».

– Выглядишь умопомрачительно, – восторженно процедил Малфой и сделал несколько шагов к вмиг замершей на месте девушке. Впрочем, Грейнджер машинально вложила свои пальцы в протянутую ладонь Драко, которую он галантно поднёс к губам, после чего протянул девушке роскошный букет роз.

– Спасибо, розы просто изумительные, – Гермиона сохранила достоинство и никаким образом не высказала удивление, даже если его и испытала. После чего она позвала Винки и передала цветы ей.

Винки материализовалась по зову своей госпожи практически мгновенно, без каких-либо вопросов и словно что-то само собой разумеющееся приняв букет цветов, завёрнутый в прозрачный материал. Гермиона в изумлении приподняла бровь, когда тонкая материя растворилась, превратившись в довольно изящную хрустальную вазу.

А уже через секунду отметила для себя, что в отличие от неё самой, Винки подобным обстоятельством совсем не была удивлена. Впрочем, Грейнджер не собиралась маскировать свою реакцию перед Малфоем. Тот слишком внимательно следил за каждым изменением на её лице, чтобы Грейнджер могла даже допустить возможность, что её изумление осталось незамеченным.

– Ещё раз благодарю, – Гермиона потянулась за своей бисерной сумочкой, которая мгновенно приняла цвет и текстуру её платья. – Конечно, дарить вазу было совершенно не обязательно. Я уверена, что у Гарри нашлось бы что-то подходящее.

– Не сомневаюсь, – Малфой подхватил с кресла накидку, явно оставленную вездесущей Винки для своей госпожи, и набросил её на плечи Грейнджер. – Но вода заколдована и содержит специальный раствор, который позволит именно этому сорту роз оставаться свежими и благоухать довольно долгое время. Специальная формула одного из домашних эльфов моей матери, твои маленькие помощники этот состав не знают. Плюс, это такая мелочь, Грейнджер.

– Ещё раз спасибо, – Гермиона улыбнулась, позволяя ему набросить себе на плечи шаль, и лишь слегка поморщилась, когда Малфой задержал руки на несколько мгновений дольше, чем позволяли приличия. Драко тут же отстранился, галантно предлагая ей локоть, который Грейнджер приняла спустя секунду замешательства и нерешительности, слегка пожав плечами.

– Мы отправляемся в ресторан, – Драко внимательно наблюдал за реакцией молодой женщины на свои следующие слова. – Если ты не против, я аппарирую нас обоих. В противном случае, могу назвать адрес и мы переместимся по каминной сети.

– Малфой, я вполне способна довериться тебе доставить нас по назначению, – Грейнджер подавила лёгкий вздох. – Уверена, ты меня не похитишь и не запрёшь в подземельях менора.

– Отлично, – Малфой сам себя похвалил за быструю реакцию: инстинктом было отстраниться и начать оправдываться, что подобное даже в голову ей не должно бы приходить, но, уловив насмешливую улыбку на губах девушки, Драко выдохнул: Грейнджер всего лишь шутила. – Тогда отправляемся.

В ресторане их разместили за столик практически молниеносно, многократно поклонившись Малфою и окинув его спутницу внимательным взглядом. Официанты очень сильно старались скрыть изумление, несомненно без труда узнав Гермиону, но им это не удалось. Про себя Малфой лишь хмыкнул: конечно, что может Гермиона Грейнджер делать в его сомнительной компании?

Придержав кресло, Малфой помог своей спутнице усесться, впрочем, не упустив вновь слегка взлетевшую вверх в изумлении бровь Гермионы. В любом случае, Грейнджер его вежливо поблагодарила, приняла предложенное ей меню из рук официанта и вновь была вынуждена округлить глаза: Малфой уже заказал бутылку вина.

Проводив прислуживающего им молодого волшебника взглядом, Грейнджер обернулась к Малфою. Впрочем, прежде, чем слишком очевидная насмешка могла сорваться с её губ, Драко уже примирительно приподнял руки:

– Грейнджер, прежде, чем ты начнёшь возмущаться, что я уже заказал вино, просто его попробуй. Это лучшее, что у них здесь есть, и ты в любом случае предпочитаешь сладкое. Более того, это единственное вино, из которого они смогут убрать алкоголь волшебным образом, не изменив его вкус.

– Откуда такие познания о моих вкусах? – Гермиона откинулась на спинку стула, скрестив руки на груди. Всё ещё выглядя при этом аристократично, как мгновенно отметил для себя Малфой. Каким образом она умудрилась придать этому жесту аристократичность, Драко не имел ни малейшего понятия.

– Я много чего знаю, – мужчина ей игриво подмигнул. – Как ты наверняка уже догадалась, я наблюдательный. К слову, не меньше, чем ты. Иначе Аластор бы никогда не подменил мною тебя, не думаешь?

– Держи друзей близко, а врагов ещё ближе? – Гермиона усмехнулась. Она тоже была наблюдательная, но просто ей и в голову никогда не приходило наблюдать, что именно там нравится Малфою, или какой алкоголь Драко предпочитает.

– Это не совсем то, что я имел в виду, – Малфой про себя покачал головой: если она все будет принимать настолько в штыки, дела пойдут ещё медленнее, чем он рассчитывал или предполагал…

Что по сути само по себе было странно и немного удивительно, ведь Малфой всегда считал, что в тандеме золотой троицы голосом рассудка была именно Грейнджер. Но Поттер дал ему второй шанс намного быстрее, каким-то образом умудрившись закрыть глаза на все предыдущие проблемы.

Да, они грызлись довольно долгое время, даже пару раз обменялись метко брошенными друг в друга и далеко не самыми приятными заклинаниями, одно из которых из-под палочки Поттера оставило на груди Драко весьма памятный след. Но в конечном итоге Поттер всё-таки смог абстрагироваться от предыдущих конфликтов, и сейчас они общались лучше, чем кто-либо другой.

Иногда Малфой даже думал, что с Поттером они были ближе, чем избранный на данный момент был с Рональдом Уизли. А ещё Малфою всегда казалось, что Грейнджер прислушивается к мнению Поттера, учитывает его, когда строит свои выводы. Сейчас же оказалось, что это не совсем так.

Грейнджер явно мнение Поттера особенно сильно во внимание не брала, или Гермиона позволяла своим чувствам затуманивать логику намного больше, чем Драко когда-либо предполагал? В принципе, это бы объяснило её отношения с шестым из Уизли, как и настойчивое неприятие самого Малфоя.

Или Драко так насолил ей в прошлом? Его высказывания имели такой эффект? Грейнджер никогда особенно не подавала виду, что его оскорбления достигают цели и ранят настолько остро, быть может, ему стоит серьёзно задуматься?

Быть может, была намного более важная причина, по которой именно Гермиону Кингсли когда-то не просил участвовать в своей маленькой программе шефства над детьми Пожирателей? И быть может, причина была отнюдь не в том, что подобное считалось «ниже её достоинства», как все бывшие слизеринцы между собой когда-то заключили.

Быть может, причина была на самом деле личной? Кингсли всегда отличался наблюдательностью и гибкостью ума, не зря же когда-то он был выпускником собственного факультета Драко, неужели их нынешний министр все это быстро почувствовал? И решил не вовлекать Гермиону, чтобы не подвергать возможности очередной пощечины и оскорблений? Решил, что она уже итак прошла через достаточно стресса.

– Скажем так, – Драко молчал не так долго, как ему на самом деле показалось. Все эти размышления пронеслись в сознании мгновенно, и он достиг определённого решения. – Причиной, по которой я за тобой наблюдал, было отнюдь не это. И прежде, чем ты сейчас с выражением лица МакГонагалл осведомишься, что же это было, давай я сразу пообещаю: я тебе все расскажу, но только не сегодня.

Грейнджер несколько мгновений измеряла его задумчивым взглядом, а потом кивнула, вновь взяв в руки меню. Пробежавшись глазами по строчкам, она отложила его в сторону и пригубила стоявший перед ней бокал с водой. Малфой вновь про себя погрузился в размышления: он был далеко не уверен, что Гермиона когда-либо была в этом ресторане, но ещё больше он сомневался, что она не примет любое предложение о помощи с выбором блюда в штыки. И, как оказалось, был прав. Прищурившись, Грейнджер заговорила.

– Судя по тому, что предложенное мне меню не имеет ценников, смею предположить, что разделить со мной бил ты не намерен. Что ж, посмею осведомиться: что там у вас в традициях? Ты просто делаешь заказ за меня, особенно если учесть, что уже так непрозрачно намекнул о своей осведомлённости о моих вкусах? Или я должна разыграть спектакль, где я кокетливо спрашиваю, что здесь считается лучшим? А потом ты либо предлагаешь сделать за меня заказ сам, либо долго рассказываешь о достоинствах кухни именно этого ресторана? И пойми меня правильно, если нужно, я согласна сыграть, хотя очень сильно подозреваю, что судя по уровню этого заведения и сидящей здесь публики, во что бы я не тыкнула пальцем, окажется просто амброзией.

– А ты сегодня прямолинейна, – медленно протянул Малфой, по привычке растягивая слова. Интересно, она догадывается, что сейчас он не просто выпендривается, а реально тянет время, давая себе возможность обдумать её речь и просчитать свой следующий ход?

– Можешь говорить честно, – Грейнджер вновь пригубила воду и подняла на него насмешливый взгляд. – Не надо просчитывать на десять ходов вперёд и пытаться придумать лучший ответ. Отвечай напрямую и не прогадаешь.

– Отлично, – Малфой тоже откинулся на спинку своего сидения и скрестил на груди руки. – Счёт уже оплачен, ты права. Потому что препираться после трапезы я не намерен. Заказывать ты можешь всё, что хочешь, здесь нет правил и заморочек. Это скорее твой ход, а не мой. Привёл я тебе в этот ресторан не для того, чтобы поставить в неудобное положение, подчеркнуть, что подобное место ты вряд ли когда-либо посещала, или ткнуть носом во что бы ты уже себе не напридумывала. Это просто реально первое место, которое пришло мне в голову, когда я тебя пригласил. Достойное тебя, если уж мы говорим начистоту. И ты права, любое блюдо здесь выше всяких похвал, но они больше всего знамениты мясом и вином. Вино я уже заказал, оно подходит ко всему, что бы ты ни выбрала. Дальше, как я уже упомянул, твой ход. Хочешь, ткни пальцем в любое блюдо. Хочешь, проверь моё заявление, что я изучил твой вкус и смогу выбрать что-то, что придётся тебе по нраву.

– А учитывая, – Гермиона хитро усмехнулась. – Что если верить твоим словам, то по вкусу мне будет любое, во что бы я не ткнула пальцем, это будет не так сложно. Впрочем, чего греха таить. Я действительно здесь никогда раньше не была, действительно не знаю, что здесь лучше, поэтому осмелюсь положиться на твой вкус.

С этими словами Гермиона отложила меню в сторону и сделала приглашающий жест ладонью. Драко усмехнулся, мысленно сравнивая эту прелюдию с походом Дерека и Грейнджер в изысканный маггловский ресторан. Сцена на этот раз была намного дольше, включала в себя оборону и нападение, но после всех разборок, конечный результат оказался тем же: Грейнджер позволила ему сделать выбор за себя.

Что ж, Малфой не ожидал, что все будет легко, или, что Гермиона сдастся без боя. Ведь в конце концов, их баталии давно уже были легендарными, вот только начинать очередное словесное сражение Драко совершенно не собирался. Коротко кивнув головой, он жестом подозвал официанта и, практически не глядя в меню, сделал за них заказ. Официант перевёл вопросительный и явно выжидающий взгляд на Грейнджер, словно поверить не мог, что легендарная ведьма позволит Малфою за себя решать.

Гермиона не шелохнулась. Не дождавшись желанной реакции, официант слегка обиженно поджал челюсть и удалился. На губах Гермионы играла такая многозначительная улыбка, что Малфой ни на мгновение не усомнился: Грейнджер прекрасно оценила реакцию официанта по достоинству, и теперь ожидала его комментариев.

Вот только Драко предоставлять их был не намерен. В очередной раз пригубив бокал с вином и демонстративно смакуя его вкус, он оглянулся по сторонам. Многие из присутствующих в помещении волшебников изредка бросали на них наполненные разной степенью укоризны взгляды. Малфой был совершенно не уверен, кто осуждал их и за что…

Забавно, но взгляды чистокровных волшебников-мужчин, которые он ловил на себе, скорее содержали некоторую зависть и очевидное понимание. Приняли его поступок за очередной тонкий расчёт приспособленцев-Малфоев? Мысль смешила своей иронией: их удивляло не поведение Драко, а решение Грейнджер. Впрочем, если Гермиона на что-то и обратила внимание, то виду не подала.

Их салаты были доставлены довольно быстро, что тоже было нормой. Если основные блюда и готовились на заказ, то практически всегда овощи нарезались заранее и просто сохранялись под чарами свежести. Впрочем, учитывая спрос на это заведение, блюда обычно в любом случае не застаивались.

Гермиона поблагодарила официанта, одарив его практически дежурной улыбкой, так знакомой Мафую благодаря своей матери, и аккуратно поднесла первую вилку к губам. Малфой сглотнул, проследив за кусочками салата, исчезающими за пухлыми губами девушки, и заставил себя отвести взгляд.

Интересно, она сделает хоть какой-то комментарий о качестве еды или промолчит? Ведь в конце концов, это вновь некая борьба за первенство, особенно учитывая, что ресторан выбрал он. Грейнджер его удивила…

– Ты был прав, необыкновенно вкусно, – аккуратно проглотив пищу и промокнув губы салфеткой, Гермиона подняла на него довольно дружелюбный, хоть и несколько прохладный и взгляд. – Поистине волшебный соус и хлеб просто тает во рту. А кухня у них здесь ведь основана на французской?

– Совершенно верно, – Малфой кивнул. – Надеюсь, ты не возражаешь?

– Конечно, нет, – девушка пожала плечами. – Как я могу иметь какие-либо возражения перед признанной лучшей кухней в мире? Правда, быть может в следующий раз просто шутки ради, Малфой, познакомить тебя с пиццей? Можно попросить Гарри даже заказать для следующего ужина, будет забавно посмотреть на вашу реакцию. Рональд когда-то довольно долго негодовал, что «это» смеют называть едой.

– Почему я не удивлён? – Драко вопреки самому себе прищурился. Одно лишь упоминание об Уизли всколыхнуло в душе волну раздражения. Пришлось мгновенно обуздать это чувство, потому что вспыхивать при одном упоминании о бывшей пассии Грейнджер было элементарно глупо. – Однако, смею тебя уверить, что с пиццей я уже знаком.

– Серьезно? Какими судьбами? – Грейнджер даже вилку отложила, облокотившись на стол и уронив подбородок на переплетённые пальцы, одновременно всем корпусом наклонившись вперёд. Просто воплощение удивления и ожидания.

– Финч-Флетчли накормил в рамках этой вашей довольно успешной, должен сказать, программы. Пиццерия явно числилась в его списке привлекательных вещей из не волшебного мира.

– А, – улыбнувшись, Гермиона кивнула и вновь подняла вилку и нож. – И как впечатления?

– Если ты сейчас намекаешь на мою голубую кровь и мнение, что пицца является, как там Финч-Флетчли выразился? «Плебейской едой»? То посмею тебя разочаровать. Я нашел её довольно вкусным и удобным блюдом, которое мы с Поттером не раз заказывали поздно ночью, когда приходилось задерживаться в Аврорате. Правда, даже моих приказов, похоже, для Кричера недостаточно, чтобы приготовить пиццу дома.

– Неужели? – Гермиона вопреки себе рассмеялась. Заливисто и легко, словно они на самом деле были хорошими друзьями и его шутка была особенно удачной. – Впрочем, не могу сказать, что уж очень сильно удивлена. Скорее, я нахожу забавным, что Гарри до сих пор не отправил его в Хогвартс.

– Или, элементарно его не приструнил, – Малфой пожал плечами. – Кричер ведь очень стар и всё-таки привязан к дому Блэков. Сказать тебе по правде, если Поттер его освободит, тот не будет знать, что с собой делать. Легче оставить его в покое.

– Отказываюсь понимать эту рабскую психологию, – Гермиона устало пожала плечами. – Хотя, не могу сказать, что все это уже настолько удивительно. В волшебном мире подобное, конечно, не обсуждают и в Хогвартсе не преподают, но в мире магглов с рабством разобрались очень давно, хорошенько изучили его и не скрывают правду. Когда отменили рабство, не все приветствовали свободу. Да и если совсем начистоту, то нужно очень хорошо продумывать мельчайшие детали, когда даешь рабам свободу. Порой без продуманных нюансов и средств к существованию для старых рабов свобода приравнивалась к голодной смерти. Думаю, что если учесть волшебные контракты и обстоятельства домашних эльфов, которые оставались такими на протяжении многих веков, то все это не удивительно. Впрочем, ты прав. Приструнить Кричера Гарри вполне мог бы.

Малфой усмехнулся и покачал головой, что мгновенно вызвало очередную вспышку Грейнджер. Опасно прищуривавшись, та пустилась с места в карьер:

– Что, Малфой, прочтёшь мне сейчас лекцию, как я не разбираюсь в этом, а по причине своего рождения и статуса крови не способна понимать тонкости построения волшебного мира? Например, сейчас выдашь мне какую-то волшебную философию по поводу того, как на самом деле рабство прекрасно для рабов?

– Грейнджер, ты всегда говоришь за своих собеседников, или подобная привилегия надежно зарезервирована исключительно для меня? – Малфой отложил в сторону вилку и нож и склонился вперёд, облокотившись на стол и переплетя пальцы между собой точно таким же образом, как совсем недавно это сделала сама Гермиона. – Я не собирался оспаривать логику или правдивость твоих слов. Да, меня растили думать и вести себя определённым образом, менять свои взгляды сложно и это довольно неблагодарный труд. Как и стезя, путь по которой занимает довольно долгое время. Но это не обозначает, что если меня, как и многих других, Нотта и Паркинсон, например, ткнуть носом в доказательство правильности противоположных взглядов, то мы не способны их воспринять и даже изменить свои. Ты же сама доказывала, что нужно всего лишь показать нам другой путь, дать нам возможность окунуться в факты самостоятельно и увидеть все своими глазами, и выводы не заставит себя долго ждать. Или в твоей голове все это справедливо лишь для других, а я просто безнадёжен?

Грейнджер сосредоточенно молчала, что Малфой на своём веку свидетельствовал не так часто, точнее, этого никогда не случалось в их предыдущих спорах. Услышала его аргументы? Или сам Драко тоже не безгрешен в тех самых предвзятостях, в которых только что обвинял Гермиону?

К своему огромному стыду, Малфой был вполне готов признать последнее. Наконец, словно придя к какому-то выводу, Грейнджер кивнула и, аккуратно положив на свою вилку с помощью ножа следующий кусочек еды и проглотив его, продолжила разговор уже в совершенно другом русле.

– Джастин говорил, что водил тебя в театр? Вы посещали кинофильмы? Было бы любопытно узнать, какое впечатление все это на тебя произвело.

– Сказать по правде, – Малфой с готовностью принял новую тему разговора, словно прошлый аргумент и не случился меньше минуты назад. – В театре я раньше бывал. Да и многие сюжеты так называемых «сказок» строятся на реалиях нашего мира, поэтому мне это всё знакомо. Например, когда я посетил когда-то в детстве с родителями «Спящую красавицу», отец очень долго строил предположения, какое именно зелье использовала старая ведьма на героине сказки.

– Мнения твоих родителей не совпали? – Гермиона удивлённо приподняла бровь.

– На самом деле, мать была слишком захвачена бурей негодования и возмущения по поводу того, как они изобразили заколдовавшую принцессу ведьму. Она очень оскорбилась. Отец потом бурчал что-то о схожести с некоторыми представительницами семейства Блэк, но тут я не могу утверждать наверняка. Это было уже явно не для моих ушей и подробности мне не рассказывали.

Гермиона звонко рассмеялась, словно наяву представив себе Нарциссу, пылающую праведным гневом из-за представления «чёрной» волшебницы, как безобразной старухи. Сама Грейнджер могла похвастаться опытом взаимодействия лишь с несколькими «достопочтенными» представительницами этого семейства, но могла бы честно признаться, что и Беллатрикс, и портрет Вальбурги легко бы представила на месте любой злой колдуньи из старых сказок.

– Хочешь сейчас сказать, что и тётка Вальбурга, и Белла вполне могли бы запросто исполнить роль любой из этих ведьм? – Драко хмыкнул, при этом совершенно беззлобно приподняв бровь, но заметив выражения шока на лице Грейнджер, мгновенно продолжил. – Успокойся, я совершенно не в обиде, и к слову, не читал твои мысли. Просто, моё мнение тут с тобой полностью совпадает, как, мне кажется, и мнение моего отца. Конечно, положив руку на сердце, не мог бы утверждать, что моя бабка по линии Люциуса, как и все остальные женщины, вошедшие в род Малфоев, являются не только ангелами воплоти, но и просто добрыми волшебницами, но эти две явно перехватили пальму первенства. Впрочем, Нарцисса вполне может иметь и немного другое мнение по этому поводу. В конце концов, со своей свекровью они не ладили поистине волшебно.

Гермиона кивнула, предоставив всё свое внимание тарелке с ужином и явно проглатывая уже готовые сорваться с языка колкости вместе с изысканно приготовленной пищей, когда Малфой вновь заговорил. Прищурившись, Драко продолжил довольно насмешливым голосом.

– Если ты хочешь заметить, что подобное тебя не удивляет, то ты меня совершенно не оскорбишь. Так что можешь смело поупражняться в остроумии, я не против.

– На самом деле, – вновь отложив приборы в сторону, проговорила Грейнджер. – Я просто хотела сказать, что натянутые отношения между семьями супругов и ново-введённым в семью избранником или избранницей редко бывают безоблачными. И тут совершенно неважно, говорим мы о магглах или волшебниках, это просто универсальное правило.

– Серьезно? Мне думалось, что ты смотришь на отношения в семье Уизли под другим углом. Например, Молли боготворит Поттера, да и насколько мне известно, к супруге Билла, Флёр-в-девичестве-Делакур придраться сложно.

– Но вполне возможно, – Гермиона усмехнулась. – Что и Молли, и даже Джинни с лёгкостью и делали. Впрочем, я очень давно с ними не общалась на эту тему и могу быть не в курсе, но очень удивлюсь, если Молли вдруг решила принять Флёр с распростёртыми объятиями и без какой-либо критики. Это же её бесценный Билл!

– Как и бесценным был у неё малыш Ронни? – Драко насмешливо приподнял бровь, но Гермиона вновь не приняла наживку.

– Мы расстались с Рональдом довольно быстро, наши отношения с Молли никогда не перешли на стадию «свекровь и невестка». Уверена, если бы это случилось, Молли нашла бы у меня кучу недостатков и к чему предъявить претензии. Если сравнивать нас обоих, то и искать долго не нужно.

Малфой смерил её долгим взглядом, но Грейнджер вновь умолкла. Драко показалось, или за этой короткой фразой скрывался целый подводный айсберг эмоций и горького послевкусия? Впрочем, мужчина мудро решил покамест не копать глубже, ведь в конце концов, его это совершенно не касалось.

========== Часть 20 ==========

Около года назад…

Чем дольше Малфой наблюдал за представлением балета «Лебединое озеро», тем настойчивее поднимала голову совесть из самой глубины подсознания. Логика пыталась ей доказать, что сюжет выбранного им шоу совершенно не соответствует ситуации самого Драко в виде Дерека, потому что с технической точки зрения, он не превратился в другого парня, симпатичного Грейнджер.

В конце концов, Малфой только слегка изменил свою собственную внешность, но по сути остался самим собой. А Дерека в реальной жизни просто не существует, и уж он точно не является настоящим объектом симпатий Гермионы. То есть, Малфой поступил не так, как Чёрная Лебедь…

Нужно было признать, что логика проигрывала совести с внушительным счётом. Что было само по себе необычно для Малфоя, потому что совесть прежде во внутренних баталиях Драко редко одерживала победу, легко отдавая пальму первенства любым другим чувствам. Расчёту, обману самого себя, стереотипам, слепому послушанию перед отцом – одним словом, даже не логике.

Но сейчас эта самая обычно удобно молчавшая совесть настойчиво твердила, что Драко элементарно обманывает Гермиону, притворяясь кем-то другим и целенаправленно увлекая её в свои сети. Совесть упорно напоминала, что красиво ухаживать за девушками и пускать пыль в глаза в принципе Малфоя учили с детства, как и кружить голову на публику и запудривать мозги. И хотя логика пыталась выставить аргумент, что в данной ситуации все это не совсем подходит – Малфой оставался самим собой и делает все это от чистого сердца – совесть упорно не отступала.

Рядом с ним Гермиона тоже изредка закусывала губу. Неужели, ситуация с чёрным и белым лебедем и для неё ударила слишком близко к дому? Ведь в конце концов, она считала, что обманывает Дерека, не открывая карты и скрывая, что является волшебницей. В принципе, они оба скрывали свою истинную сущность, хотя при этом и оставались сами собой, что было с точки зрения Драко наиболее ироничным.

Гермиона не притворялась глупышкой или пустышкой, не скрывая ни своего ума, ни отсутствия тяги к стандартному социальному времяпровождению наподобие вечеринок и алкоголя. Она открыто говорила, что подобному предпочитает общество книг и проводить долгие часы в тишине библиотеки, расследуя какой-нибудь изысканный в своей сложности вопрос.

Драко тоже не обманывал ни о своём снобском прошлом, ни других недостатках характера, например, упрямстве. На самом деле Малфой находил забавным вот что: они оба оставались самими собой, лишь убрав одну маленькую деталь. Их неравенство в мире волшебников, ту самую грань между чистокровным и магглорождённой, которая очень скоро официально должна была в их мире вообще стереться. Но вот все годы их знакомства оставалась казавшейся непреодолимой пропастью, шаг через которую должен был сделать именно Драко.

Совесть не унималась, и Малфой пообещал ей подумать обо всём немного позже, а в данный момент переключить свое внимание на несколько другой момент. Драко попробовал отвлечь себя размышлениями о магии, которая могла бы объяснить разворачивающийся на сцене перед его глазами сюжет.

Что именно использовала Чёрный лебедь? Заклинание конфузии, оборотное зелье, изменение внешности? Или она действительно была близнецом белого лебедя? Ответ на интересующий его вопрос Малфой вычислить не мог, и драклова совесть вновь ехидным голосом напомнила, что подобную дискуссию лучше всего было бы провести с самой Гермионой Грейнджер.

И настоящее…

Вынырнув из своих воспоминаний, Малфой поднял задумчивый взгляд на явно искавшую новую тему для дискуссии волшебницу и внезапно победно улыбнулся. Ему так долго хотелось узнать её мнение по поводу волшебства, описываемого в некоторых детских сказках магглов, почему бы сейчас не воспользоваться внезапно предоставившейся возможностью? Обсудить зелья и трансфигурацию с самой Гермионой Грейнджер? Драко мгновенно решил, что подобный шанс он просто не упустит.

– Грейнджер, возвращаясь к нашей прошлой дискуссии, а ты как думаешь? Какое зелье использовала ведьма, чтобы усыпить спящую красавицу на сто лет? Она ведь ещё и время там остановила.

– А твой отец что думал? – Гермиона вопросительно изогнула бровь, поднимая глаза на Драко. Ей действительно было интересно, какое объяснение происходившему нашел Люциус. Впрочем, в душе Гермиона всегда подозревала, что легенда о поголовном таланте к зельеварению на Слизерине была весьма преувеличена.

– Отец считал, что это напиток живой смерти, – кивнув головой, отчеканил Малфой. – Люциус только не мог объяснить, – Драко слегка поморщился. – Каким образом спящая красавица осталась молодой и живой после сотни лет сна. Не мог он объяснить и подобного волшебства, наложенного на всех остальных присутствующих в замке. Они ведь все проспали сто лет, не состарившись ни на день, а напиток живой смерти не подразумевает замораживания эффектов старения или неопределённого продолжения жизни. На самом деле, это всего лишь глубокий сон.

– Я согласна, – Гермиона кивнула головой, откладывая в сторону вилку и нож. – Есть только один маленький нюанс: если добавить в зелье живой смерти концентрированный экстракт бессмертника, то вполне можно получить подобный эффект.

– Никогда не слышала о подобном, – Малфой несколько раз моргнул. – Откуда ты знаешь?

– Забавно, не правда ли? – Гермиона усмехнулась, но её улыбка получилась немного грустной. – На самом деле, в конечном итоге я знаю это от Снейпа. Хотя профессор скорее пустил бы себе Аваду в лоб, чем избрал делиться со мной секретными знаниями.

– Нет, я серьезно, – Малфой нахмурился. – Мы проходили напиток живой смерти, обычно о подобных модификациях Снейп упоминал во время занятий. Я точно знаю, что он не говорил вообще ничего об экстракте бессмертника и любых теоретических или практических его использованиях. А я религиозно записывал на уроках каждое его слово, словно это была правда самого Мерлина. Люциус посоветовал ещё перед моим отправлением в Хогвартс на первый курс. Сказал, что Снейп на уроках не столько пользуется учебником, сколько дает свои модификации зелий. Мы все на Слизерине пользовались исключительно его конспектами.

– Было бы полезно знать, – с некоторым раздражением Гермиона качнула головой. – Я всегда следовала инструкциям учебников, и он меня терпеть не мог. Уверена, считал меня выскочкой, но откуда мне было подобное знать? Он к нам всегда так знатно придирался, что мне всегда казалось, что я могу преуспеть на уроках Снейпа только вопреки ему самому. Каждый раз доказывала, что хоть чего-то стою.

– Да, у него были проблемы с Гриффиндором. Сказать по правде, я имею очень смутное представление, в чем там было дело, или откуда ноги росли, но все на Слизерине знали, что ваш факультет он на дух не переносит, – Малфой старательно отвёл взгляд в сторону, но Гермиона лишь отмахнулась.

– Знаю, – произнесла девушка, вздохнув. – Снейпу вообще по-хорошему без «пары-тройки, а то и больше» лет тщательной психотерапии преподавать в школе было противопоказано. С его-то проблемами, комплексами и незаживающими шрамами из детства.

– Ты в курсе, что там произошло? – Драко прекрасно понимал, что лезет не в свое дело, но на этот раз любопытство было сильнее его. Впрочем, не легендарное любопытство ради любопытства, которым славился факультет Годрика, а любопытство слизеринцев. Рождённое из желания разобраться и получить возможность в будущем манипулировать, используя эти знания. Во всяком случае, так Драко сам себе объяснял просто физическую необходимость выведать, что же там произошло на самом деле.

– Гарри тебе не рассказывал? – Грейнджер изумлённо приподнял бровь.

– А он в курсе? – теперь в голосе Малфоя сквозил нескрываемый шок. – Мы с Поттером никогда не обсуждали Снейпа, для него это больная тема. Во всяком случае, я так понял после того, как его имя один раз проскользнуло в наших разговорах. Потом я избегал тему. Это имеет какое-то отношение к личной и нескрываемой неприязни Северуса к Поттеру?

– В самую точку, – кивнула головой Гермиона, сейчас задумчиво глядя перед собой. – Не думаю, что предаю какую-то конфиденциальность. Северус уж явно не брал с меня обет молчания, а узнала я все от Гарри, и он тоже тайны из подобного делать не намеревался, хотя и афишировать на всех углах в его планы тоже не входило. В любом случае, профессор Снейп с детства был влюблён в мать Гарри.

– А та выбрала старшего Поттера? И поэтому Северус так относился к нашему избранному? – Малфой редко перебивал, но на этот раз не удержался.

– Нет, там все намного хуже. Джеймс Поттер, это отец Гарри, доставал Снейпа все семь лет их обучения в Хогвартсе. На пару с Сириусом Блэком. Там ещё Люпин и Петтигрю были частью неразлучного квартета. А Снейп с детства дружил с Лили, это мама Гарри. В любом случае, абьюз, которому они подвергали Снейпа, был довольно серьезным. А Гарри очень похож на Джеймса, только глаза у него Лили. К слову, Снейп защищал Гарри все эти годы именно во имя памяти его матери.

Грейнджер умолкла, заставляя себя не сказать лишнего, но Малфою казалось, что он словно наяву отчётливо прочёл её мысли. Тяжело сглотнув, он кивнул:

– Только не говори мне, что наш светлейший из светлых, Альбус Дамблдор, воспользовался всем этим, чтобы манипулировать Снейпом.

– Именно это профессор и сделал, – Гермиона по-прежнему смотрела вдаль, поджав губы. – Так Снейп стал двойным агентом, а Дамблдор получил ещё одну возможность проповедовать силу любви. Но мы отвлеклись.

Гермиона потянулась к своей маленькой бисерной сумочке и принялась рыться внутри, практически исчезая по самый локоть в её увеличенных чарами незримого расширения пространства недрах. Малфой насмешливо и восхищенно приподнял бровь: он прекрасно помнил этот её «ридикюль».

Грейнджер имела тенденцию таскать бисерную сумочку с собой везде, и увидев бессменную спутницу золотой девочки на их первом свидании с Дереком, Малфой лишь про себя хмыкнул. В тот момент его почему-то совсем не удивило, что сумочка совершенно не подходила к тщательно подобранному и очевидно до мельчайших деталей во всём остальном продуманному наряду Грейнджер.

А вот когда Гермиона подхватила всё ту же сумочку, которая по идее должна была сочетаться с явно баснословно дорогим вечерним платьем по дороге в театр, Малфой догадался взглянуть на этот ридикюль «глазами маггла». И мысленно дал себе подзатыльник: конечно же Грейнджер заколдовала её меняться. Сумочка выглядела идеально подходящей к вечернему туалету своей хозяйки.

– Не только чары незримого расширении, но и идеальный хамелеон? – Малфой покачал головой. – Должен признать, очень впечатляет. На ней же наложено ещё что-то и для магглов?

– Да, – Грейнджер кивнула головой. – Магглы тоже видят её в идеальном сочетание с любыми вещами, которые я избрала надеть. Раньше это были отдельные чары, то есть я накладывала их для магглов и волшебников по отдельности, но теперь соединила.

– Поттер говорил, что на твоей сумочке только чары незримого расширения и легкости, – для чего-то счёл нужным напомнить Малфой.

– На ней изначально и были только эти чары, когда мы отправились на поиски крестражей, – Грейнджер подняла на него взгляд, но тут же вновь сосредоточилось на своих поисках. – Я добавила остальные чары намного позже. Сказать по правде, после того года, проведённого в бегах, я так и не смогла отучить себя от привычки всегда держать всё необходимое при себе. Признаюсь, в этой сумочке даже запас провианта на несколько дней, конечно же, под стазисом. Плюс смена одежды, запасная обувь, волшебная и маггловская валюта, зелья, которые всегда могут пригодиться, и несколько книг… А, нашла!

Бровь Малфоя поползла вверх, когда Грейнджер выудила из своей сумочки учебник по зельям.

– Шестой курс? – Малфой тряхнул головой. – Не помню, чтобы там было нечто подобное.

– Там и не было, но посмотри!

Грейнджер открыла книгу и указала на сделанную до боли знакомым почерком надпись: «Принц-полукровка». Торжественным голосом Гермиона произнесла, словно эта надпись должна была всё объяснить.

– Теперь понимаешь?

Малфой поднял пустой взгляд на свою собеседницу, всем своим видом давая понять, что понятия не имеет, о чем она сейчас говорит. Точнее, что это словосочетание не имеет для него никакого смысла. Впрочем, выдрессированный мозг мгновенно пустился в своих рассуждениях по стезе, выученной с детства…

– Ты же не имеешь в виду принцев, как членов королевской семьи, – принялся озвучивать вслух свои размышления Малфой. – Тогда, наверняка имеется в виду увядший род Принцев из Волшебного мира. Насколько я помню, он прекратил свое существование лет тридцать-сорок назад, а последняя представительница сбежала с каким-то магглом и была выжжена отцом с семейного гобелена. Этот учебник принадлежал её ребёнку, поэтому «полукровка»?

– Ты реально не в курсе? – Грейнджер, не веря, покачала головой. – Это Снейп. Он был сыном Эйлин Принц. Он и есть Принц-полукровка, это его учебник за шестой год. А на полях он делал некоторые пометки.

– Откуда… - Малфой онемел от новой информации, но заставил себя продолжить. - Но откуда у тебя этот учебник?

– Слизнорт дал его Гарри на шестом курсе, – Гермиона говорила сейчас очень мягко. – Если ты вспомнишь, Снейп тогда, наконец, получил так желаемое им место преподавателя Защиты от тёмных искусств. А Слизнорта Дамблдор пригласил преподавать зелья, сказать по правде, не без задней мысли. Ему нужна была информация об одном из крестражей и кое-какие воспоминания, которые Слизнорт в конечном итоге согласился отдать только Гарри. В любом случае, Гарри не рассчитывал, что Снейп позволит ему брать Зелья шестого уровня и книгу себе не купил, и Слизнорт просто схватил с полки первый попавшийся учебник и дал ему. А поскольку кабинет ещё был Снейпа и учебники никто давно не разбирал, это оказалась личная книга Северуса.

Глаза Малфоя теперьбыли размером с небольшие блюдца, и он протянул руки к учебнику, словно это была святыня. Дрожащими пальцами перевернув несколько страниц, Драко тряхнул головой.

– Секумсептра, – Малфой выдохнул внезапно ставший слишком горячим воздух через плотно сжатые губы. – Так вот откуда Поттер взял это заклинание, и почему Снейп смог меня спасти.

– Да, Гарри нашел это заклинание в книге Принца-полукровки, – Гермиона задумчиво смотрела на своего собеседника. – Скажу честно, я очень настороженно относилась к этому учебнику, наполненному непонятными заметками на полях. Не в последнем случае и из-за того, что следуя инструкциям Принца-полукровки, Гарри легко обошёл меня в зельях. Я намного позже поняла, что Снейп усовершенствовал свои зелья, конечно, после того, как стало ясно, кто такой этот «Принц-полукровка». А потом Гарри просто швырнул в тебя неизвестным заклинанием. Хорошо, что Снейп оказался неподалёку.

– Ладно, проехали, – Малфой шумно выдохнул. – То есть, записки о бессмертнике ты обнаружила на полях этой книги?

– Да, – Гермиона все так же задумчиво смотрела вдаль. – Перед тем, как окончательно покинуть Хогвартс, я вновь случайно наткнулась на эту книгу и забрала её с собой. Похоже, музейного экспоната из неё делать не намеревались, хотя она теперь и стояла на полке в кабинете Минервы. Быть может, когда-нибудь я всё-таки найду время и издам его учебник с модификациями рецептов зелий…

– Зачем?

– Просто так, – Грейнджер пожала плечами. – Слишком много людей в нашем мире слишком долго его ненавидели.

– Это ты намекаешь на всех Гриффиндорцев, которые когда-либо изучали зелья с ним? – Драко насмешливо хмыкнул. – Думаю, подобный учебник вряд ли изменит их мнение.

– Сказать по правде, я и сама точно не знаю, зачем. Просто мне кажется, что волшебный мир должен, наконец, узнать хоть какую-то правду о нём, - Гермиона вновь пожала плечами. - Снейп ведь в профессиональных кругах зельеваров тоже особенно не светился, даже Слизнорт не отдавал ему нужного кредита за его способности и достижения. В общем, это так, проект на будущее.

– Если хочешь, могу помочь, – Малфой решительно поджал губы. – Думаю, вдвоём мы справимся намного быстрее. Да и издать книгу будет легче.

«Плюс, это позволит мне провести побольше времени с тобой», – добавил Малфой уже про себя. В подобном он признается перед Грейнджер только, когда они наконец будут вместе, и Гермиона поймёт, что они на самом деле идеальная пара. А пока что: манипуляции, умалчивание и выжидание – вот его тактика.

– Отлично, – Грейнджер согласилась довольно легко, тем самым удивив не только Драко, но и саму себя. Впрочем, она уже давно признала, что работать с Малфоем было легко и сподручно, а уж издать книгу вообще не составит особенного труда. Да и Драко ведь говорил, что с первого курса записывал за Снейпом каждое слово. Его конспекты очень пригодятся для подобной работы.

– Кстати, о волшебстве и маггловских сказках, – Малфой как-то странно потёр переносицу. – Ты же знакома с сюжетом «Лебединого озера»? Как думаешь, какими чарами пользовалась чёрный лебедь? Оборотное, гламур или они просто близнецы?

– Она была метаморфом, – выдала Грейнджер, мгновенно заставив своего собеседника застыть на месте в недоумении. – На это в сказке на самом деле несколько раз намекалось. Во-первых, приём зелья в сюжете не упоминается. Она ничего не пила. Во-вторых, эффект колдовства был довольно долговременным, а подобные зелья, как и чары, – Грейнджер непроизвольно потёрла левое предплечье и Малфой нахмурился. – Долго не держатся. Пару часов и всё. Ну, и они не были близнецами. Поэтому я думаю, метаморф. Колдовство описывается, словно она по своей воле превращалась…

– Логично, – Драко задумчиво потёр лоб. Как он и предполагал, обсуждать Магию с Гермионой Грейнджер действительно было занятием просто восхитительным в своей продуктивности.

Вечер закончился ещё одним галантным поцелуем руки, когда, аппарировав обратно на Гриммо 12, Малфой вновь прикоснулся губами к внутренней стороне запястья Гермионы. Задержал губы на нежной коже немного дольше, чем позволяли приличия, чувствуя, как учащается её пульс. Именно здесь Грейнджер всегда была особенно чувствительной, и практически целомудренное прикосновение можно было легко превратить во что-то намного «большее».

Но торопить события Драко не стал. Заставив себя оторваться от желанной женщины, он сделал шаг назад, намеренным жестом заложил руки за спину и одарил Гермиону лёгким поклоном.

– Спасибо за замечательный вечер. Как насчёт повторить его в ближайшем будущем?

– Это ты так замаскированно приглашаешь меня на ещё одно свидание, Малфой? – Гермиона насмешливо приподняла бровь.

– Предлагаю продолжить предоставлять нам возможность познакомиться немного поближе, – отчеканил Драко, не моргая глядя в самые зрачки девушки. - Мы ведь прекрасно провели время, и я бы сказал, неплохо ладим, как оказалось. Да и наши разговоры выше всех похвал в своей познавательности, не находишь?

– Да, - Гермиона кивнула и запнулась. С чем она сейчас согласилась? Или на что?

– Да, ты согласна со всем, что я сказал? – Малфой ухмылялся, как наевшийся сметаны кот.

– Да, мы неплохо общаемся, когда ты ведёшь себя, как человек.

– Отлично, тогда обещаю вести себя и впредь, как человек. Как насчёт ужина в пятницу? Готов познакомить тебя с ещё одним своим излюбленным местом, - Малфой сделал небольшую паузу, заставив Грейнджер вспыхнуть, и невинным голосом проложил. - В Волшебном Лондоне. Еда там, естественно, выше всех похвал, плюс, лёгкая музыка. Ты ведь отлично танцуешь… как я помню по Рождественскому балу на четвёртом курсе. Обещаю, тебе понравится.

– Я подумаю, – Грейнджер потянулась к ручке двери. - Пришли мне сову… - Проговорила Грейнджер на автомате и осеклась: Малфой за исключением той недели после её взрыва торчал на Гриммо 12 почти каждый день. Ему не нужна была сова, чтобы обговорить с ней детали чего либо. Впрочем, Драко вновь избрал не подтрунивать над ней, на этот раз подчеркнув очевидное. Вместо этого, Малфой коротко кивнул.

– Непременно, - после чего, дождавшись, пока Грейнджер исчезнет за захлопнувшейся дверью, довольно улыбнулся и аппарировал прочь…

Взбежав по лестнице на второй этаж, Гермиона поспешно скрылась в своей комнате: ей совсем не хотелось сейчас отвечать на вопросы кого-либо. Гарри она в полутемной гостиной просто не заметила, как и насмешливый взгляд, которым проводил её друг.

Прислонившись спиной к тяжёлой двери, Гермиона прикрыла глаза и тряхнула головой. Вечер, проведённый в компании Малфоя, действительно прошёл на удивление гладко и, чего уж греха таить, ей понравилось… Или, это все-таки было свидание? Она непременно подумает об этом завтра.

Подойдя к постели, Грейнджер вдохнула нежный аромат букета подаренных ей роз и, сбросив туфли, отправилась проверить Александра. Поцеловав мирно спящего сына в головку с едва начинающим пробиваться мягким и явно светлым пушком волос, Гермиона вновь вернулась к себе: все размышления позже, а сейчас - спать.

========== Часть 21 ==========

Почти год назад

На одно из последующих свиданий Дерек пригласил Гермиону в очередной довольно изысканный ресторан, в котором плюс ко всему ещё играла живая музыка. Грейнджер уже привычно позволила парню самому сделать заказ за них обоих, лишь поверхностно ознакомившись с меню. Как и в прошлый раз, названия блюд ей ни о чем не говорили, а уровень заведения подсказывал, что любое из выбранных яств окажется выше всяких похвал.

Дерек вновь не разочаровал выбором, демонстрируя отменный вкус, и Гермиона про себя полюбопытствовала, была ли то слепая удача, уровень ресторана или парень действительно каким-то образом умудрялся угадывать её предпочтения. В любом случае, хоть и непонятно как, но Дерек выбирал именно те вещи, которые Грейнджер и сама находила привлекательными.

Парню же принимать решения за Гермиону слишком очевидно доставляло удовольствие, и в определенный момент Грейнджер даже про себя полюбопытствовала, была ли на то более глубокая причина, чем элементарное: «подобное льстило его мужскому эго и позволяло почувствовать себя мачо».

Разговор на этот раз сводился к обсуждению недавно просмотренного ими фильма. Уже не первый раз Дерек удивил её поистине слизеринским взглядом на ситуацию, и хотя Гермиона совсем не находила подобное подозрительным – в конце концов, черты характера, по которым Распределительная Шляпа отбирала на факультет Салазара не были присущи исключительно волшебникам, некоторую иронию она усмотрела.

Похоже, Гермионе нужно было перебраться в мир магглов, чтобы изыскать общество людей именно с теми характеристиками, которые она всё детство считала наиболее раздражающими. А теперь вдруг обнаружила, что находит их не только любопытными и интригующими, но и привлекательными.

Конечно, логика подсказывала, что причина была намного проще. В мире магглов Гермиона ни в коей мере не могла считаться ниже кого бы то ни было. Она происходила из довольно обеспеченной семьи, имела прекрасное образование и отличные манеры, и за исключением отсутствия «королевской родословной», других претензий предьявить к ней было невозможно.

Дерек когда-то упомянул, что происходит из довольно снобской семьи, но ничто в его поведении или отношении к ней не выдавало высокомерия. А своё отсутствие знакомства с заведениями, в которые он постоянно её приглашал, Гермиона честно объяснила тем, что в Лондон перебралась сравнительно недавно. Они с родителями жили совершенно в другом месте, а потом она долго училась в школе-интернате в Шотландии. Дерек её объяснение принял без каких-либо вопросов, только кивнув головой.

Тем временем, в зале слегка притушили огни, и теперь столики освещались лишь мягким светом свечей, вмиг делая обстановку намного более интимной. Вскоре зазвучала музыка, и Гермиона откинулась на спинку сидения, с интересом оглядывая зал. На танцевальную площадку прямо перед сценой с обещанной живой музыкой начали выходить пары, мгновенно вливаясь в мелодию вальса. Довольно скоро на паркете уже кружилось приличное количество людей, и Грейнджер отметила: танцевали они весьма умело.

Повернувшись к молчавшему Дереку, Гермиона хотела прокомментировать ситуацию, но остановилась, поймав на себе его взгляд. Дерек улыбался, внимательно наблюдая за её реакцией, а потом поднял салфетку и, небрежно промокнув уголок губ и отбросив её на край стола, поднялся с места. Гермиона с мгновение смотрела на протянутую ладонью вверх руку, а парень склонился в лёгком поклоне.

– Позволишь пригласить тебя на танец? – на лице Дерека не дрогнул ни один мускул, когда Грейнджер очевидно замешкалась. – Ты же не заставишь меня тут стоять с протянутой рукой?

– Конечно, нет, – Гермиона отложила собственную салфетку в сторону и слегка неловко вложила пальцы в протянутую ладонь. – Только должна тебя предупредить, я очень давно не танцевала.

Бровь парня поползла вверх в явном изумлении, и Гермиона поспешно уточнила вдогонку:

– Точнее, я очень давно не имела возможности танцевать вальс. Конечно, я танцевала, но это больше напоминало дурачество.

– Точнее, – в глазах Дерека блеснули насмешливые искорки. – Ты давно не танцевала с партнёрами, которые умеют танцевать вальс. Что ж, почему-то я уверен, что проблем у тебя не будет.

– Нужно только расслабиться, довериться и следовать за тобой? – ирония в глазах Грейнджер сейчас была точным отражением выражения лица Дерека. Впрочем, Гермиона уже поднялась с места и сделала решительный шаг к парню, который в ответ на её довольно двусмысленную фразу позволил себе коротко рассмеяться, а потом положил её руку на своё плечо и одним гладким движением притянул поближе к себе.

– Именно так, – прошептал Дерек у самого её уха, опаляя кожу горячим дыханием. – Вижу, вы прекрасно помните свои уроки танцев, мадемуазель. Подчиняться рукам партнёра и безоговорочно следовать за ним. Я уверен, Гермиона, у нас отлично получится «вальсировать» вдвоём.

Про себя Малфой насмешливо хмыкнул: Гермиона Грейнджер никогда бы не спустила ему самому-Драко подобную наглость, да ещё и с пошлыми намёками. Гермиона бы щелкнула его по носу так быстро, что он бы оказался в середине прошлой недели на заднице и с ослиными ушами, а вот Дереку всё элементарно сходило с рук.

Создавалось впечатление, что Гермионе даже нравились его довольно смелые подкаты, словно она была совершенно не против подобного проявления мачо. Правда, исключительно со стороны Дерека. Малфой был почему-то абсолютно уверен, что Драко подобное бы с рук не сошло. И подобные выходки её бы совершенно не умилили.

Меж тем ироничные выводы и размышления отнюдь не мешали Малфою прижимать девушку в танце намного ближе к себе, чем позволяли любые приличия, и даже слегка поглаживать спину Гермионы через тонкую ткань платья. Драко должен был признать, что наряд Грейнджер довольно выгодно отличался от всего, что девушка когда-либо носила в Хогвартсе.

Строгий силуэт платья соблазнительно облегал стройную фигуру, юбка была намного выше колена, позволяя любоваться ногами, чью длину ещё раз выгодно подчёркивали высокие, но устойчивые каблуки. Малфой уже обратил внимание, что Грейнджер беззастенчиво наложила на них волшебные чары амортизации, а вдобавок ещё и устойчивости. Похоже, притворяясь не волшебницей, Гермиона отнюдь не собиралась отказываться от преимуществ, которые дарил ей мир волшебства и магии.

Если Гермиона и волновалась, что полученные в детстве уроки танцев, на посещении которых в свое время настояла мама, прочно позабыты, она очень быстро расслабилась. Оказывается, с умелым партнёром навыки возвращались также быстро, как пресловутая езда на велосипеде: стоило Гермионе только расслабиться в руках Дерека, позволить себе подчиниться музыке, и она уже легко влилась в ритм танца.

А Дерек уверенно вёл её в вальсе, легко перемещая их по паркету и избегая столкновения с любыми другими парами, и тем не менее, кружа их по всему залу. Да, от внимания Грейнджер не ускользнуло, что парень прижимал её довольно близко к себе. Заметила она и мягкие, поглаживающие движения его руки поверх тонкой ткани платья на спине…

Просто, Гермиона для себя обнаружила, что была совершенно не против ни одного из этих смелых шагов, которыми Дерек недвусмысленно давал ей понять свои намерения. Более того, она хотела всего этого отнюдь не меньше его.

Незаметно музыка вальса подошла к концу, но Гермионе совершенно не хотелось останавливаться. Не хотелось возвращаться на своё место, и не было ни малейшего желания вести те самые довольно заумные и познавательные дискуссии, которыми так пленил её поначалу Дерек. Гермионе хотелось продолжать танцевать.

Казалось, парень её понял без слов. Дерек ненадолго отстранился, давая себе возможность дотронуться губами до костяшек её пальцев, и поднял на Гермиону довольно откровенный взгляд:

– Как насчёт ещё одного танца? Не могу обещать, что это будет вновь вальс, но гарантирую, – при этом молодой мужчина ей заговорщицки подмигнул. – Что справимся мы не хуже.

Гермиона только согласно кивнула в ответ. Она вообще за недолгое время их знакомства соглашалась с Дереком намного больше, чем с кем-либо другим из своих одноклассников в Хогвартсе за последние семь лет. И конечно, Гермионе было совершенно невдомёк, что Драко Малфой сейчас подумал то же самое.

На самом деле, уговорить Грейнджер не составляло Малфою никакого труда. Ему даже не нужно было брать её на слабо, как он изначально предполагал. Нужно было просто сделать разумное предложение из категории тех, которые ей тоже пришлись бы по вкусу, или объяснить свои причины. А дальше Грейнджер соглашалась, если аргумент звучал разумно.

Следующей мелодией неожиданно стало танго. Гермиона заметно напряглась, потому что как раз с этим танцем у неё всегда в детстве были сложности. Не давалась ей так называемая страстность, которая была так присуща танцу экспрессивных испанцев, или причиной этому был всего лишь её возраст? В конце концов, уроки она брала в детстве, а по поступлению в Хогвартс её занятия, естественно, прекратились.

В любом случае, опасения Гермионы оказались совершенно напрасными. Дерек лишь ухмыльнулся, наводя девушку на мысль, что вполне мог и заплатить за подобный выбор музыки, а потом все логические мысли как-то быстро испарились из её сознания.

На этот раз даже движение, которым Дерек, умудрившись с места несколько раз прокрутить её под своей рукой, прижал Грейнджер к себе, однозначно дало ей понять, что холодный вальс закончился. А потом стало откровенно жарко.

Гермиона не успевала даже подумать, а она уже беспрекословно подчинялась безмолвным указаниям рук и тела Дерека. Каждый шаг был естественным, каждое страстное движение таким инстинктивным, словно она всю жизнь танцевала танго. Гермиона даже представить себе не могла, что не просто помнит «па», но даже способна на подобное.

Драко Малфой вновь мысленно присвистнул. Мало того, что Гермиона даже не спорила, когда он увлек её в танго – естественно, за которое он предварительно заплатил музыкантом ещё в самом начале вечера – но кто бы мог подумать, что в сдержанной Грейнджер может быть столько страсти?

Гермиона двигалась с запалом, которому позавидовала бы любая испанка или профессиональная исполнительница аргентинского танго. Более того, несмотря на явную позабытость движений, а от внимания Малфоя не ускользнуло, что даже если танец и был когда-то ею изучен, он никогда не принадлежал к категории её любимых, Гермиона подстраивалась мгновенно.

Грейнджер вообще довольно быстро улавливала любые движения, любые намёки его тела, так легко следуя за ним, словно они были созданы друг для друга…

========== Часть 22 ==========

В первый раз Дерек поцеловал Гермиону после их похода в балет. Проводив её до ступенек дома, парень галантно склонился к её руке, впрочем, не торопясь выпускать пальцы девушки из своих ладоней. Грейнджер тоже не спешила отнимать свою руку, и какое-то время, покоившаяся в одной ладони Малфоя и прикрытая другой, её рука не двигалась.

– Благодарю за прекрасный вечер, – по всем правилам этикета проговорил Дерек, а потом в порыве, нарушавшем все эти самые пресловутые правила, склонился к щеке Гермионы.

Его губы опалили кожу самым целомудренным поцелуем, который только можно было себе представить. Малфой едва коснулся её скулы, впрочем, мгновенно зафиксировав в сознании нежность кожи, сейчас напоминавшей ему спелый персик. Шелковистая, она манила не отстраняться, но Малфой заставил себя, впрочем, не делая даже шаг назад.

А потом его взгляд скрестился с шоколадными озёрами Гермионы. Девушка широко распахнутыми глазами смотрела в его зрачки, даже не пытаясь отстраниться, словно ждала большего. И мгновенно приняв решение, Малфой, словно в омут с разбегу прыгнул, позволил себе воспользоваться моментом.

Отпустив пальцы Грейнджер, Драко вновь склонил голову к её лицу и на этот раз прижался своими губами к послушно открывшимся ему навстречу устам. На этот раз Гермиона опустила ресницы, словно пыталась сама запечатлеть мгновение в памяти навечно, и какую-то ничтожную, но бесконечно долгую долю секунды её губы не двигались.

Малфой тоже не настаивал на более откровенных поцелуях, твёрдо решив исключительно следовать знакам Гермионы. Он целовал её нежно, едва касаясь лёгкими, словно крыло бабочки, поцелуями её губ, все время прислушиваясь к отклику девушки.

И Гермиона ответила. Её руки скользнули вверх по предплечьям парня, огладили плечи и сомкнулись на затылке, погрузившись в коротко остриженные, мягкие волосы. Казалось, Гермиона сама не понимала, что творила, судорожно перебирая его пряди и позволяя теперь углублять поцелуй. А его язык уже успел затеять изысканную игру с её собственным…

Когда-нибудь потом, когда Малфой вновь обретёт способность мыслить логически, а здравый смысл решит вернуться, он для себя обязательно признает: это был намного более приятный способ «сцепиться с Грейнджер языками», чем Драко практиковал все годы их знакомства в Хогвартсе.

А также вообще бесспорно намного лучший способ использования острого и быстрого на ответ язычка Грейнджер, чем их бесконечные перепалки. Быть может, когда-нибудь Гермиона покажет Дереку, на что ещё способен её такой скорый на изучение всего нового язычок… Малфой заставил себя подобную мысль даже не додумывать.

Гермиона удивила саму себя, когда без оглядки, словно в омут с головой бросилась, позволила себе окунуться в момент. Грейнджер никогда не разрешала парням большего, чем было предварительно намечено ею самой. Конечно, не то, чтобы она писала детальные планы на каждое свое свидание и чётко следовала намеченному сценарию.

Нет, подобного Грейнджер не делала, и отнюдь не потому, что она не пыталась: просто, парни обычно брали инициативу намного раньше, чем она бы сама избрала сделать следующий шаг в развитии их отношений. Но Крам был намного старше, и поэтому гляделки в библиотеке Хогвартса и прогулки вдоль чёрного озера за ручку быстро ему надоели.

Самой Гермионе было пятнадцать лет, когда Виктор впервые осторожно прикоснулся губами к её собственным, и подростковые гормоны не заставили себя долго ждать. Быстро затмив логику, расчёты разума и любые планы, они позволили парню, по которому страдали не только практически все девушки Хогвартса, но вслед которому вздыхали и воспитанницы Шармбатона, подарить её первый в жизни поцелуй.

Кормак тоже особенно не церемонился, и в его планы узнавать чёткое расписание следующих шагов Гермионы явно не входило. Впрочем, с её стороны шагов там не намечалось, но и слишком далеко МакЛагген не продвинулся. Наверное, единственный поцелуй, который она инициировала сама, был с Рональдом Уизли. Впрочем, ничто из её прошлого не шло ни в какие сомнения с тем, что она испытывала сейчас рядом с Дереком.

Как, каким образом за несчастные несколько недель знакомства Дерек смог доказать ей, что именно его она ждала всю жизнь? Когда их академические интересы и просто цели в жизни удивительным образом совпали настолько, что Гермиона и Дерек могли часами просиживать в кафе, разговаривая на любые темы?Гермиона списала это на явно впечатляющий интеллект парня.

В конце концов, когда она когда-то согласилась пойти на свидание с Энтони Голдстейном, им тоже было, о чем поговорить. Но сейчас, ощущая физическую близость Дерека, чувствуя, как сильные руки осторожно прижимают её к себе – Грейнджер совершенно упустила тот момент, когда одна из них переместилась ей на талию, а вторая запуталась в пышных волосах, мягко направляя их поцелуй, остатки здравого смысла Гермионы просто не могли не отметить, насколько этот поцелуй отличался от всех других. Насколько сам Дерек отличался от всех других парней, с которыми ей когда-либо приходилось иметь дело.

Малфой отстранился первым. Сделав решительный шаг назад, он какое-то время не отпускал предплечья Гермионы, которые все ещё сжимал, словно осознавал: сейчас ей нужна физическая опора. Девушка казалась неустойчивой на собственных ногах.

Постепенно, Грейнджер приходила в себя, подняв глаза и встретившись взглядом с Дереком. Парень смотрел на неё пристально, даже изучающе, и одним едва заметным движением плеч высвободившись из его рук, Гермиона кивнула. Мгновенно поняв её намерения и слегка склонив голову, Дерек одарил девушку то ли лёгким поклоном, то ли кивком.

– Спокойной ночи, Гермиона. Увидимся, завтра, как договаривались? - это не было вопросом, они действительно уже сделали планы, но девушка все равно кивнула в ответ. Дерек дождался, пока Грейнджер отворит дверь и скроется за ней в глубине дома, и только после этого развернулся на каблуках и направился прочь. Гермиона проводила его взглядом, незаметно отодвинув занавески окна, и вновь мечтательно улыбнулась…

Зайдя за угол ближайшего дома, Малфой прислонился спиной к стенке и прикрыл глаза. Ему будет очень сложно держать себя в руках, это становилось понятнее с каждым свиданием, и в первую очередь потому, что Гермиона ему по-настоящему отвечала.

Было слишком очевидно, что Дерек ей нравился. К огромному удивлению Малфоя, она даже не скрывала этого, и в который раз бывший слизеринец в душе подивился той разительной пропасти в её поведении, которую Гермиона демонстрировала в отношении разных людей.

Всегда собранная и готовая ответить на любую атаку, будь та словесная или физическая, как он помнил Грейнджер по всем им столкновениям Хогвартсе, с Дереком она была совершенно другой. Открытая, готовая понимать и принимать, ничего не прячущая и элементарно демонстрирующая все свои эмоции, словно они были на ладони.

Интересно, она и в Хогвартсе такой была со всеми, кроме слизеринцев? Или толстые стены и прочные щиты, за которыми она всегда пряталась, предназначались исключительно Малфою?

Совесть настойчиво шептала, что прежде, чем он сделает следующий шаг в их отношениях, ему следует открыть себя. Показать Грейнджер, что Дерек и Драко Малфой – это один и тот же человек. Что единственное, чего он попытался достигнуть своими выкрутасами, это показать ей самого себя и заставить Гермиону увидеть его без предвзятого отношения прежних лет общения, в каком-то смысле, познакомиться заново.

Проблема была в том, что то ли здравый смысл, то ли внутренняя трусость настойчиво напоминали, что это совсем не та картина, которую без сомнения увидит Грейнджер. Драко даже не сомневался, что девушка рассмотрит во всём этом только подвох и недобрые намерения в отношении себя.

В чем она может его обвинить? В том, что решил посмеяться над ней, в который раз показать свое превосходство и просто воспользоваться ею? Драко обладал достаточным воображением и собственными комплексами, чтобы сходу придумать далеко не одно и даже не десять объяснений с точки зрения Гермионы, каждое из которых можно было принять, как абсолютно обоснованное и справедливое.

Одним словом, все те же то ли здравый смысл, то ли трусость настойчиво шептали, что ещё рано раскрывать карты. Ему нужно больше времени, и не только для того, чтобы Грейнджер влюбилась в него по-настоящему, таким образом заполучив на глаза совершенно другие очки, на этот раз розовые, как обвиняла его сейчас собственная совесть.

Нет, Малфой упорно твердил, словно мантру повторял: ему нужно время, чтобы Грейнджер смогла его получше узнать, научиться доверять. И только тогда Малфой признается, что на самом деле Дерек и Драко – это один и тот же человек.

Аппарировав обратно в менор, Малфой имел возможность в который раз удостовериться в справедливости своих рассуждений. Точнее, он имел возможность козырнуть этим своей все ещё не успокоившейся в самой глубине души после их поцелуя совести.

В гостиной особняка, где многие сотни лет не ступала в виде гостя нога магглорождённого волшебника, конечно, за исключением тех, кого сюда притаскивали для совершенно других целей и с которыми обращались, не как с гостями, его ожидал Джастин Финч-Флечли. Пожав руку теперь уже приятелю, а не только куратору по программе ознакомления с миром магглов, Малфой предложил ему «что-нибудь покрепче» – Драко на самом деле очень сильно нуждался в стакане огневиски – и потом они долго разговаривали.

Конечно, Финч-Флетчли нарисовался обсудить некоторые вопросы бизнеса, в котором Малфой хоть и активное участие не принимал, но помощь с которым оказывал. А потом Джастин между словом проговорился, что совсем недавно случайно встретил в министерстве Гермиону Грейнджер, и они даже ходили на ланч вместе.

Малфой почувствовал, как в душе мгновенно поднимается волна ревности, но очень скоро из рассказа Джастина выяснилось, что два магглорождённых волшебника никаких чувств друг к другу, кроме приятельских, вообще не испытывали. Впрочем, даже приятельскими их назвать было сложно: Грейнджер, похоже, так никогда и не простила ему подозрений на счёт Гарри на второго курсе, и вообще никогда до конца Джастину не доверяла. Потом они вместе были в Армии Дамблдора.

Качнув головой, Финч-Флетчли насмешливо проронил:

– Похоже, хоть Грейнджер и проповедует «второй шанс» и готова с пеной у рта доказывать, что все его достойны, сама она до конца ничего не забывает и с чистого листа отношений не начинает никогда. «Всепрощающая» золотая девочка придерживаются мнения, что человек может изменить взгляды, но не свою суть.

- Другими словами, – Малфой покачал головой и насмешливо хмыкнул. Забавно, что магглорождённый Джастин в каком-то смысле оказался в одной лодке с ним, бывшим Пожирателем. – Грейнджер верит в исправление до какой-то степени, верит, что человек может поменять свою жизнь, но сама к нему не приблизится. Тебе не кажется, что это немного лицемерно для честной Гриффиндорки?

– Грейнджер всегда была больше Рейвенкло, чем истинная Гриффиндорка. Со стороны это было намного более заметно, особенно когда смотришь непредвзято и оцениваешь всё логически, – Джастин приподнял бровь, и Драко лишь поджал губы. Финч-Флетчли не нужно было объяснять Малфою, в чем именно он его сейчас обвиняет: бывший слизеринец объективно маггдорождённую волшебницу никогда не рассматривал. – Да, ей не занимать смелости и отваги, она жизнью своей доказала, что способна пожертвовать для близких ей людей всем. Стоит только взглянуть на то, что произошло с её родителями, или её отношения с Поттером. А ведь между ними романтики никогда не было, их отношения практически братские. Но у неё также в избытке логика, здравый смысл, рассудительность и привычка любое решение сначала хорошенько обдумывать и расследовать, и только потом уже принимать. Грейнджер никогда не делает необдуманные выводы. Более того, очень многие её качества вполне можно назвать слизеринскими, и если бы не статус крови, она бы на вашем факультете тоже вполне преуспела. Конечно, вы бы её заклевали, и можешь даже ничего не говорить.

– Но в конечном результате она была нужнее Поттеру, и Шляпа с Дамблдором, или Дамблдор с помощью Шляпы в этом удостоверились, – поднявшись с места, закончил их разговор Малфой.

– Размышляешь, как истинный слизеринец, – Джастин хмыкнул.

– На самом деле, правда в том, Джастин, что шляпа распределяет нас на факультеты, а на самом деле каждый из нас обладает не только теми качествами, которая шляпа выуживает из нас, как доминирующие. Ты тоже вполне бы преуспел на Слизерине, если уж мы совсем говорим начистоту.

– А ты стал аврором, – Джастин подмигнул ему в ответ. – И не задумываясь защищаешь спину Поттера каждый день. Бросаешься в огонь и полымя, ни на мгновение не думая о собственной безопасности.

– Ну, скажем, это не совсем так, – поджав губы вздохнул Малфой. Ему не хотелось обманывать Финч-Флетчли: Драко не был безрассудным, и все их операции они с Гарри просчитывали настолько, насколько это было возможно.

– Сомневаюсь, что Грейнджер не изучала все до последней запятой прежде, чем они с Поттером принимали любые решения, - Финч-Флетчли хмыкнул. - Это далеко не трусость, Малфой, это здравый смысл и предусмотрительность.

Джастин внезапно отвёл взгляд в сторону, и Малфой насторожился:

– Что?

– Да ничего особенного, – Финч-Флетчли замялся, но под пронзительным взглядом чистокровного волшебника продолжил. – Просто, разговор зашёл о тебе. И она словно выключатель нажала. Малфой, хорошо же ты её достал за последние годы, но вот именно тебе Гермиона вообще никаких шансов не даёт. У неё даже мысли не проскальзывает, что ты мог измениться. Точнее, она не отрицает возможности, что ты смог интегрировать в новое общество, что будешь держать язык за зубами. Она просто не верит, что в душе твое отношение к таким, как мы с ней, может измениться.

– Не могу сказать, что удивлён, – пробормотал Малфой на грани слуха. Те самые трусость с хитростью сейчас насмешливо нашептывали в ухо, насколько же они были правы. Грейнджер никогда не пойдёт с ним на сближение. Точнее, не на этой стадии. Совесть вновь попыталась привести свои аргументы, но они имели всё меньшее и меньшее влияние.

– Нет, ты не понимаешь, – Джастин сжал зубы. – Даже когда кто-то из нас пытается убедить её… Ну, ладно Поттер. В конце концов, у него оба родителя волшебники, отец так вообще из древнего рода. Вы же к таким по-другому относитесь изначально, Снейпа даже Волан-де-Морт принимал. Но даже я, Колин Криви, да любой другой магглорождённый. В конце концов, мы такие же грязнокровки как и она, в ваших глазах. Но мы способны увидеть, что ты меняешься, она же – просто нет.

Джастин умолк, но Малфою совершенно не нужно было продолжение его монолога. Он и сам прекрасно осознавал, почему именно Гермиона в отличие от остальных знакомых ему магглорождённых волшебников Хогвартса не может переступить через уже сложившееся мнение.

Ни одного из них он так не доставал в школе, как её. Ни одного из них не пытали на его глазах, им не вырезали на руке ругательство и одновременно клеймили, пока он старательно отводил взгляд и бездействовал. Впрочем, Малфой был не уверен, что Грейнджер поделилась с другими магглорождёнными волшебниками этими деталями. Это было бы не в её стиле. Скорее, просто промолчала и пожала плечами.

Вот только решение пока что не открывать правду о Дереке все больше обретало обоснованность. Даже совесть постепенно умолкала…

========== Часть 23 ==========

– Зайдёшь на чашечку кофе?

Малфой застыл на месте. Они с Грейнджер только что вернулись с очередного тщательно спланированного «Дереком» свидания, и Гермиона не только вновь позволила ему проводить тебя домой, но сама потянулась за поцелуем. Конечно же, Дерек ответил с особенным энтузиазмом. На самом деле, благодаря этому «энтузиазму» Малфой подозревал, что ему придётся призвать далеко не один мысленный образ Долорес Амбридж, прежде чем он сможет достаточно успокоиться, чтобы аппарировать домой.

Предложение Гермионы было, конечно же, встречено с восторгом особенно теми частями его анатомии, которые уговорам совести и доводам разума подавались с трудом. Точнее, вообще практически всегда их игнорировали. Впрочем, Грейнджер замешательство парня явно интерпретировала по-своему, и поэтому с лёгким раздражением выдохнув воздух сквозь сжатые зубы, пожала плечами.

– Могу также предложить вино или коньяк, если кофе недостаточно. Не уверена, что у меня слишком богатый или изысканный выбор, – она насмешливо хмыкнула. – Но мне говорили, что коньяк хороший. Во всяком случае, в его цене я уверена.

– Гермиона, ты меня неправильно поняла, – Малфой сделал шаг вперёд. Продолжать разговор следовало исключительно в ключе Дерека. – Ты представить себе не можешь, как я хочу зайти на эту чашечку кофе. Но ты уверена?

– Дерек, ты меня, конечно, ещё не так хорошо знаешь, – Грейнджер усмехнулась. – Но я никогда ничего не предлагаю, если не уверена. Пока не обдумаю каждую мельчайшую деталь, на самом деле. Поверь мне, я уверена.

– Хорошо, – Малфой тяжело сглотнул и приложил все усилия, чтобы запихать вновь поднявшую голову совесть, попутно приказав ей молчать, так далеко в самые недра подсознания, чтобы она и пикнуть не могла.

Конечно, он хотел зайти. И конечно, больше всего на свете он хотел остаться. На сами деле, ему было глубоко безразлично, будет предлогом кофе, лёгкое вино, которое обычно употребляла сама Грейнджер, или тот самый коньяк, который у неё явно хранился для предпочитавшего этот напиток Поттера. Ведь в конце концов, именно в этом Малфой был уверен. В чем Драко довольно сильно сомневался, это что сможет себя остановить в нужный момент.

Меж тем, Грейнджер уже отворила замок, и, галантно придержав для неё дверь, Малфой последовал внутрь дома. Машинально оглянувшись по сторонам, парень впитал в себя строгую, но выдержанную в отличном вкусе обстановку её жилья и двигающиеся на каминной полке и столиках портреты.

Применив заклинание, изучаемое в Аврорате если и не для чётко таких ситуаций, то в принципе довольно схожих: узнать, что именно видят магглы, глядя на обиталище волшебников, Малфой улыбнулся. На все колдографии и любые объекты, принадлежавшие волшебному миру, были довольно тщательно и скрупулёзно наложены отталкивающие чары.

На «фотографиях» все действующие лица, естественно, не двигались, плюс, их одежды были заколдованы смотреться исключительно маггловскими. Любые здания волшебного мира были зафиксированы именно такими, как магглы бы их видели, если бы смотрели на оригиналы в реальном мире.

Хогвартс был развалинами старого замка, любые другие здания, невидимые тем, кто не являлся волшебником, на колдографиях в квартире Грейнджер были пустотой. Драко прекрасно знал, что подобные чары требовали наложения нескольких слоев волшебства. Грейнджер впечатляла, впрочем, как и всегда.

– Так что тебе предложить? Кофе или что-нибудь покрепче? Думаю, коньяк тебе действительно придётся по вкусу, – оказывается, всё это время Гермиона внимательно за ним наблюдала. Скрестив руки на груди, она стояла, облокотившись о косяк дверей, ведущих на кухню, и теперь избрала привлечь к себе внимание парня. – Покупала для одного друга детства, который сейчас к «дешёвому пойлу» не прикасается. Он уверяет меня, что этот коньяк довольно достойный. В любом случае, – Грейнджер почему-то отвела взгляд. – Обычно я привыкла доверять его мнению.

– Кофе меня прекрасно устроит, – Малфой тяжело сглотнул. Причина, по которой Гермиона внезапно отвела взгляд в середине прошлой фразы внезапно стала ему предельно и болезнено ясной: раньше она обычно доверяла мнению Гарри Поттера. А вот с недавнего времени перестала.

Кивнув, Грейнджер удалилась на кухню и через несколько мгновений он услышав шум кофеварки. С этим предметом, теперь периодически появлявшийся в полицейских участках магглов, Малфой был прекрасно знаком. Гермиона вернулась через несколько минут, протягивая парню чашку кофе, и Малфой про себя удовлетворённо хмыкнул, сделав небольшой глоток. Чёрный и без сахара, так, как он любил. Даже крепость напитка Гермионе удалось угадать в совершенстве. Использовала развитое её навыками в зельеваренье чувство запаха? Это было самым логичным объяснением.

– Кофе безукоризнен, – Малфой поставил чашку на край столика и присел на диван, не спуская глаз с Гермионы. Грейнджер, все это время следившая за движениями его губ и непроизвольно сглотнувшая, когда они коснулись чашки, что не ускользнула от внимания Малфоя, внезапно сделала шаг вперёд и, облизав собственные губы, скользнула ему на колени.

Драко затаил дыхание, когда ладони девушки мягко опустились на его плечи, а едва прикрытые пышной юбкой короткого летнего платья, стройные ноги оседлали его бёдра. Гермиона немного поерзала, устраиваясь поудобнее и прекрасно чувствуя, какую именно реакцию её «невинные» движения вызвали в парне, а потом склонилась к его лицу, прижимаясь к губам Малфоя своими.

Её поцелуй был требовательным. Именно так описал бы его Драко, послушно открывая губы и позволяя её языку скользнуть вовнутрь. Отвечая на её призывные движения и постепенно углубляя поцелуй, Малфой не сразу перехватил инициативу. Он позволил Гермионе «вести» их обоих, задавать темп и самой обозначить границы дозволенного.

Похоже, на этот раз Грейнджер соблюдать эти самые границы не собиралась. Не разрывая их поцелуя, она освободила Драко от пиджака, отбросив его на ручку дивана, и потянулась к галстуку. Нетерпеливо расслабила безукоризненный узел, без труда развязав, и швырнула куда-то в сторону. Малфой даже не потрудился проследить за траекторией тщательно выбранного им в слишком дорогом магазине и теперь совершенно ненужного предмета гардероба, а Грейнджер уже расстегивала пуговицы его рубашки.

Драко не сопротивлялся, позволяя ей самоуправство с предметами одежды. Его собственные руки уже давно скользнули под легкую юбку девушки, поглаживая бёдра от колена вверх. Чулок или колготок на Грейнджер надето не было, и пальцы Драко нежно ласкали шелковистую кожу, беспрепятственно путешествуя вверх и нащупывая тонкое кружево белья.

Сперва намеревавшийся отодвинуть мешавшую преграду в сторону, Малфой внезапно скользнул руками выше, под лиф платья, теперь изучая предметы её гардероба под летним платьем и поглаживая напряженную спинку. Его встретило кружево лифчика, и Драко на мгновение задался вопросом, если это был полный комплект…

Впрочем, переместившиеся на его шею губы девушки заставили подобные мелочи стать совершенно неважными. Как и звук расстёгнутой её нетерпеливыми пальцами пряжки ремня - следующего предмета его собственного гардероба, поддавшегося натиску Гермионы. Молния брюк сдалась атаке следующей…

Малфой вновь переместил руки на её бёдра, теперь вплотную уделяя внимание кружеву трусиков. Сперва просто отодвинув в сторону и поглаживая пальцами, а потом проникая вовнутрь, ощущая её возбуждение. Гермиона приподнялась на его коленях, и Драко послушно освободил её от собственного предмета гардероба, сжав кружево в кулаке. Грейнджер опустилась на него, аккуратно принимая целиком в себя, и тут же начав двигаться в размеренном темпе.

Малфойоткинулся на спинку дивана, позволяя гриффиндорской амазонке своих юношеских фантазий теперь претворять их в жизнь и ещё до конца не веря в реальность происходящего. Не то, чтобы именно об этом он секретно не мечтал так давно… Впрочем, любые сомнения и доводы разума уже давно испарились из его мозга вместе с отхлынувшей к другим частям анатомии кровью.

Его руки скользили по бёдрам девушки, удерживая, направляя, но не перехватывая инициативу. Темп задавала Гермиона, каждым уверенным движением бёдер приближая их обоих к вершине блаженства. Выгнувшись в его руках и позволяя прежде тщательно уложенным в аккуратную причёску волосам беспорядочным каскадом рассыпаться по спине - вытащив заколку, Малфой освободил непослушные кудряшки, много лет бывшие гвоздем программы всех его горячих фантазий ещё в начале - Грейнджер «скакала» на коленях мужчины.

Гермиона никогда в жизни не вела себя с парнями настолько агрессивно. Она ведь сама инициировала следующий шаг в их отношениях, недвусмысленно пригласив на пресловутую «чашечку кофе». Конкретнее могло быть только открытое требование секса. Даже когда Дерек замешкался, Грейнджер не отступилась, просто к «кофе» добавился лист опций покрепче. К её огромному удивлению вместо того, чтобы юлить, Дерек открыто высказал все, что на самом деле его останавливало. И Грейнджер вновь надавила.

Оказавшись с ним в квартире, она позволила парню изучить её обстановку, а именно так Гермиона интерпретировала его желание осмотреться. Хотел ли Дерек большего от их отношений и поэтому сам не спешил инициировать переход «на следующую ступень»? Конечно, Гермиона допускала эту возможность, но проблема была в ней…

Она не видела для себя будущего с магглом. Дереку не было места в волшебном мире, а она сама больше не принадлежала его реальности. Но тем не менее Гермиона чувствовала, что влюбляется.

Каким-то образом, из всех парней, которых Гермиона когда-либо знала, именно Дерек умудрился доказать ей, что самая умная ведьма их поколения всегда искала именно такого мужчину. Он легко перехватывал инициативу и позволял ей полагаться на себя именно тогда, когда это было нужно, притом делая это довольно естественно. Но одновременно, Дерек мог спокойно отойти в тень и позволить ей вести и принимать решения, как он это и сделал сегодня вечером. А в том, что Дерек именно позволил ей, Гермиона ни на мгновение не сомневалась.

Ближе всего к подобному поведению с ней был только Гарри. Впрочем, в отношениях с лучшим другом была комбинация слишком многих вещей и совершенно иная динамика. На Гарри она могла положиться, но всё-таки, с ним она чувствовала себя чаще всего или сестрой, или матерью.

Дерек не допускал даже и намёка на подобную иллюзию. Гермиона действительно никогда ещё не пересекалась ни с одним парнем, который бы одновременно позволял ей быть слабой, давал возможность опереться на свое плечо, и сильной. Мгновенно перемещаться между «решать за неё» и «позволить ей принимать решения за обоих самостоятельно».

Вот и сейчас, Дерек позволил ей взять инициативу. Именно позволил, хотя сам имел немного другие планы. Но даже в этой его видимости расслабленности и подчинения однозначно чувствовалась готовность в любой момент перевернуть столы и оказаться сверху.

Например, незаметно выскользнувшая из волос заколка, позволившая её волосам беспорядочно рассыпаться по плечам. Дерек уже не раз упоминал, как ему нравится художественный беспорядок на её голове. Впрочем, этого самого беспорядка он не видел на самом деле ни разу, быть может, до сегодняшнего вечера.

Решив убрать волосы в причёску, Гермиона впервые не использовала какие-либо контролирующие заклинания или продукты по уходу за своими непослушными кудряшками, и теперь они буквально предстали перед взором парня в своем естественном состоянии. Как отдельная волшебная сущность.

Или, когда его пальцы уверенно скользнули к молнии на спине платье Гермионы, дёрнув за замок, а потом настойчиво заставив её поднять руки вверх, освобождая от ненужного в его мнении предмета гардероба. Окинув её оценивающим взглядом, впрочем, в котором присутствовало лишь восхищение, Дерек уже в следующее мгновение потянулся губами к прикрытой тонким чёрным кружевом груди. А когда Грейнджер завела руки за спину, чтобы избавиться и от этой вещи, лишь качнул головой:

– Оставь.

Он сам снял с неё бра намного позже. Позволил ей привести их обоих к вершине блаженства, а потом сквозь опущенные ресницы наблюдал, как она содрогается от удовольствия, каждым спазмом крепче сжимая его в себе, и только после этого позволив себе разрядку. Гермиона безошибочно чувствовала его оргазм, все ещё пребывая в объятиях блаженства от своего собственного. А потом одним плавным движением Дерек приподнял её и, перевернув их обоих, уложил спиной на тот же самый диван, прижав весом собственного тела.

Сперва он только целовал её губы, словно в благодарность за доставленное удовольствие, потом переместился к изгибу шеи. Больше это не было благодарностью, в этом Гермиона была уверена. Это было легкой прелюдией к следующей волне наслаждения, к которой вести их на этот раз намеревался он сам.

Дерек не спешил. Гермиона уже давно обратила внимание, что он не отличался ни торопливостью, ни отсутствием терпения. На самом деле, парень словно воплощал в себе противоположное обоих понятий. Скользнув губами к ключицам, он какое-то время старательно избегал прикасаться к её коже, прикрытой кружевом лифчика. Целовал чувствительную ложбинку между грудей, одновременно поглаживая вновь вмиг ставший слишком чувствительным от возбуждения сосок только через кружево.

Потом его губы принялись изучать все те участки, которые до этого ласкали пальцы. Ощущение влажной, дорогой ткани, сперва горячей от его дыхания, а потом, когда его губы перемещались к другой цели исследования – вдвойне чувствительной от прохладного воздуха помещения, были изысканными.

И чётко просчитанными с его стороны, в этом Гермиона не сомневалась ни на минуту. Впрочем, к такому выводу она придёт намного позже, а сейчас, в страсти момента, она вообще мало о чем могла сознательно подумать или тем более, что-либо проанализировать.

Только когда прохладный воздух заставил влажные от его поцелуев вершинки груди вновь сжаться от возбуждения, Гермиона осознала, что парень всё-таки освободил её от последнего оставшегося на ней предмета гардероба. Её кружевные трусики в тон уже очень давно были решительно стянуты его рукой. И кажется, опущены в карман.

А потом Гермиона осознала, что Дерек сейчас лежит подле неё, внимательно наблюдая за каждой реакцией, отраженной на её лице, в то время как его рука уверено переместилась ниже, лаская аккуратно выбритый тёмный треугольник волосков. Гермиона потянулась за поцелуем, но Дерек лишь едва заметно отрицательно покачал головой, одновременно заводя обе её руки за голову и несильно, но настойчиво прижимая к дивану.

А потом её мысли просто испарились, разом исчезли из головы, когда умелыми движениями пальцев Дерек заставил все её тело превратится в подвластный его воле пластилин. Послушно развести колени и позволить его пальцам уверенно творить собственное волшебство, играя с ней и лаская её самые чувствительные точки.

Когда новая волна блаженства заставила девушку выгнуться дугой под его изучающим взглядом, Гермиона была по прежнему в его физической власти. Запястья заведены за голову и зажаты в его ладони, глаза прикрыты, губы не в силах сдерживать стоны удовольствия и крики разрядки. И прежде широко разведённые им в стороны колени, сейчас крепко сжавшие его руку.

Лишь когда последняя волна оргазма сладкой судорогой прошлась по телу Гермионы, в последний раз сжав виновные в её возникновении пальцы мужчины, Дерек накрыл её губы поцелуем. А потом возбужденная плоть парня одним плавным движением заменила пальцы, и все ещё не успевшую прийти в себя от прошлого оргазма, Гермиону увлекло в водоворот следующего цунами блаженства.

Её руки по прежнему зажаты в его ладони. Все её тело по прежнему в его власти. Её губы, шепчущие его имя, как молитву. Имя Дерека…

Комментарий к Часть 23

Не забывайте, что автору будет приятно получить ваш лайк, прочесть отзыв и увидеть, что вы ждёте продолжение. Если вы читаете, дайте знать!

========== Часть 24 ==========

Комментарий к Часть 24

Да, с технический точки зрения Гермиона согласия именно Драко не давала. Но поскольку она давала его Дереку, то давайте пока отложим обвинения… 😉 Это я из опыта прошлых работ… Думаю, здесь Грейнджер потом выяснит отношения во всех деталях.

Драко проснулся от ни с чем несравнимого аромата свежесваренного кофе. События прошлой ночи мгновенно всплыли в сознании, и парень откинулся на подушках. Лёгкая ухмылка самодовольства тронула уголки губ воспоминанием о том, что они вчера творили с Грейнджер, и единственным, что омрачало воспоминания, оставался факт, что Грейнджер была уверена: вчера ночью она была с Дереком.

– Останешься? – Гермиона произнесла эти слова таким голосом, что Малфой про себя усмехнулся: отрицательный ответ не подразумевался. Впрочем, у него и в мыслях не было отказываться.

Они лежали на её диване, приходя в себя после настигнувшего их на этот раз одновременно оргазма, когда Грейнджер подняла на него глаза. Нежно проведя по чётко очерченным скулам костяшками пальцев, Малфой коснулся её виска губами и улыбнулся.

– И в мыслях не было уходить. Где у тебя здесь спальня? – поднявшись с дивана, Малфой подхватил её на руки прежде, чем Грейнджер успела возразить, что в отличие от него знает дорогу и могла бы показать. Впрочем, Гермиона оказалась у него на руках не совсем в той позе, как поначалу ожидала. Сперва подняв её в сидячее положение, Малфой одним просчитанным движением заставил её прижаться к тебе всем телом, обхватив его ногами вокруг талии. Его собственные руки сейчас обжигали и ласково поглаживали обнаженную кожу ягодиц девушки.

– Вторая дверь по коридору, – прохрипела Гермиона вмиг осевшим от нового возбуждения голосом, то ли собственного от той стимуляции, которую предоставляло трение о кожу живота парня при каждом шаге, то ли его. В любом случае, когда они преодолели такое по сути несущественное расстояния, отделявшее их от постели Гермионы, оба были готовы вновь удовлетворять голод, вызванный отнюдь не отсутствием еды, а близостью друг друга.

Почувствовав урчание в животе, сейчас недвусмысленно намекавшее Малфою о голоде совершенно другого происхождения, хотя некоторые части анатомии при воспоминаниях о событиях прошлой ночи настойчиво напомнили о себе, Драко поднялся с постели и, приведя себя в порядок, натянув брюки и набросив на плечи рубашку, направился на кухню. В дополнение к запаху свежесваренного кофе добавился образ этого самого напитка в кофеварке, но отнюдь не эта картина всецело поглотила внимание Драко.

Гермиона стояла возле плиты, помешивая что-то ложкой в кастрюле, и периодически делая небольшие глоточки из собственной чашки с кофе. На столе их уже ожидала тарелка с нарезанными фруктами и йогурт. Сама же Гермиона была одета в лёгкий, шелковый пеньюар, едва прикрывавший её бёдра и мгновенно вызвавший у Малфоя желание побыстрее развязать поясок и утолить не желудок, а страсть.

– Доброе утро, – вздрогнув, произнесла Грейнджер, когда парень в несколько шагов преодолел разделявшее их от дверей кухни расстояние и склонился к шее девушки, оперевшись руками в поверхность кухонного кабинета по обе стороны от её бёдер. – Я не знала, что ты обычно предпочитаешь на завтрак, и поэтому приготовила несколько вариантов.

– Я уже заметил, – мурлыкнул Драко в её ухо, нежно прихватив мочку губами. – Должен признаться, один потенциальный вариант мне нравится намного больше всех остальных.

Ладони парня недвусмысленно переместились на бёдра девушки, тут же скользя вверх и обнаруживая под подушечками пальцев кружево новых трусиков, заменивших теперь покоившиеся в кармане его брюк вчерашние. Интересно, эти тоже чёрные или Грейнджер надела их в тон светлому халатику?

Сказать по правде, Драко не мог припомнить, чтобы когда-либо видел свою мать утром в пеньюаре. К тому моменту, когда Нарцисса спускалась к завтраку, она была уже безукоризненно одета в какое-нибудь платье, и сейчас Малфой обнаружил, что мысленно задается вопросом, если Люциус был единственным, кто пользовался соблазнительным видом, который предоставлял этот предмет гардероба. Впрочем, завтрак Нарцисса тоже обычно не готовила, тут же насмешливо напомнил себе Драко.

– Признаться, абсолютно не исключаю подобного варианта, – наиграно серьезно проговорила Гермиона, развернувшись в его руках с таким видом, что уже было слегка успокоившееся желание вмиг поднялось вновь, а все юношеские мечты и фантазии Драко одновременно встрепенулись. – Но сперва завтрак.

С этими словами Гермиона протянула ему чашку кофе и, воспользовавшись тем, что парень автоматически принял напиток, ловко вывернулась из его рук. Малфой кивнул и направился к столу, усаживаясь на стул и одновременно кивая от нового удовольствия, на этот раз – отлично приготовленной чашки кофе.

– Чёрный и без сахара, – прокомментировала тем временем Гермиона и жестом указала на остальные варианты их завтрака. – Йогурт, фрукты, тосты, – девушка усмехнулась, и Малфой по выработанной годами общения с Гермионой привычке приготовил себя к колкости. – Или, традиционный завтрак аристократа, овсянка?

– На самом деле, терпеть не могу овсянку, – покачал головой Малфой, выдавая сущую правду. – В меня её с детства совали на завтрак, а я клянусь, никакое количество ни сахара, ни фруктов, ни чего либо другого не может сделать её съедобной.

– Только не говори мне, что предпочитаешь… – Гермиона коварно прищурилась и сделала театральную паузу, после чего закончила с явным пафосом. – Плебейскую яичницу с беконом?

– Как раз её я и предпочитаю, – Малфой растянул губы в улыбке, а перед мысленным взором Гермионы предстал образ Рона. Все Уизли обычно выбирали на завтрак яичницу с беконом. Выдрессированный своей тёткой, Гарри Поттер поначалу в Хогвартсе на завтрак тоже ел исключительно овсянку, и только намного позже, к концу их первого года, признался, что терпеть её не может и стал выбирать другие варианты, к слову, ту самую яичницу и бекон. А вот Невилл так и не смог избавиться от вбитых своей собственной бабушкой привычек.

– Впрочем, фрукты, йогурт и тосты тоже подойдут, – тем временем успокоил Гермиону уже заметивший её намерения достать из холодильника ингредиенты для «плебейского завтрака» Малфой. После чего он ухмыльнулся. – В следующий раз, однако, я рассчитываю на свой излюбленный завтрак.

– Ожидается следующий раз? – Грейнджер в наигранном изумлении округлила глаза и приподняла бровь.

– А ты в этом сомневалась? – бровь Малфоя поползла вверх в точной имитации выражения Гермионы. – Тогда смею тебя уверить, что он несомненно ожидается и далеко не один.

Грейнджер мгновенно вспыхнула от смущения, а Драко отвел взгляд, сконцентриров внимание на своем завтраке. Он уже очень хорошо представлял, что именно станет десертом. Точнее, кто. Похоже, Грейнджер тоже в этом не сомневалась, но благоразумно решила предварительно подкрепиться. Не удивив этим Малфоя, который её вкусы изучил ещё в Хогвартсе, Гермиона выбрала йогурт и фрукты.

Закончив с трапезой, Гермиона собрала их посуду и отнесла в раковину, когда по обе стороны от неё возникли сильные руки, опираясь о столешницу, а тёплые губы коснулись шеи. Склонив голову набок, Гермиона откинулась назад, прижимаясь спиной к груди парня и позволяя легкому стону удовольствия и блаженства сорваться с губ.

Драко ухмыльнулся, сосредоточенно прокладывая влажные дорожки поцелуев вдоль её шейки, когда он почувствовал, что Грейнджер ещё больше прогнулась в его объятиях. Одна её рука упиралась в столешницу, а вторая, взлетев вверх, обнимала его за шею, перебирая коротко остриженные волосы на затылке. Скользнув вдоль её бедра, Драко прикрыл ладонью напрягшуюся и соблазнительно приподнявшуюся благодаря заведённой вверх руке грудку, сперва погладив подушечками пальцев сосок, а потом слегка сжав его.

Гермиона замерла, затаив дыхание и не сдерживая очередной стон, а парень теперь скользнул второй рукой под подол её шёлкового халатика, разводя края легкой материи, и поглаживая практически не прикрытый кружевом трусиков животик. Где-то с мгновение он вполне намеревался заставить её прогнуться в спине, снять с неё жалкий лоскуток кружева и взять прямо так, сзади, нагнув над раковиной, но внезапно передумал. Он хотел видеть её лицо, когда Грейнджер, теряя контроль, будет вновь и вновь стонать его имя.

Слегка переместив руки, Драко одним плавным движением развернул девушку к себе, тут же перехватив взгляд широко распахнутых глаз с расширенными от возбуждения зрачками. Подхватив её под ягодицы, он легко подсадил Гермиону на столешницу, одновременно переместившись между колен, которые она вновь послушно развела, повинуясь его ладоням.

Потянув за шелковый поясок, мгновенно развязавшийся, Драко распахнул пеньюар, с удовольствием отмечая, что лифчика под ним на этот раз не было. Зато аппетитные полушария усаженной на столешницу девушки были теперь так близко… Прищурившись, Драко широко улыбнулся, а потом завёл руки Гермионы за спину, перевязав запястья её же пояском.

Гермиона не сопротивлялась, только ещё шире распахнув глаза, а парень уже припал губами к одному сжавшемуся от возбуждения сосочку, втягивая в рот и посасывая, одновременно сжимая пальцами второй. Его губы и язык играли чувственной горошинкой, заставляя девушку стонать от наслаждения, а руки одновременно сжимали упругие полушария.

Гермиона выгибалась в спине, но не делала никаких усилий освободиться от связавших запястья пут, принимая его правила игры. Подчиняясь. Оторвавшись от одного сосочка, Драко переместился к другому, одновременно теребя влажную от недавнего внимания его языка вершинку пальцем, а потом, на мгновение отстранившись, окинул девушку оценивающим взглядом. Гермиона сидела перед ним, послушная и открытая, в распахнутом халатике и с широко разведёнными перед ним коленями, готовая на все.

Не спуская глаз с её лица, Малфой отодвинул в сторону тонкое кружево и медленными движениями пальцев мгновенно заставил Грейнджер шумно выдохнуть, когда он принялся ласкать самую чувствительную точку. Гермиона непроизвольно подалась вперёд, пытаясь прижаться к его ладони покрепче, увеличивая удовольствие, и Дерек усилил давление. А потом его пальцы скользнули вовнутрь, и Гермиона потеряла связь с реальностью.

Малфой, внимательно следивший за её реакцией, позволил девушке несколько мгновений на пике наслаждения, а потом, слегка приподняв её попу, Драко наконец окончательно стянул с неё лоскуток кружева трусиков и тут же опустился перед ней на колени. Теперь губы и язык Драко были там, где совсем недавно хозяйничали его пальцы, утверждая свои права, наслаждаясь срывающимися с губ Гермионы, не сдерживаемыми стонами.

Гермиона ощущала себя, словно в полудреме. Ещё накануне она прекрасно поняла, что Дереку доставляет какое-то непонятное удовольствие ощущение полной власти над ней. Перехватив инициативу вчера вечером, он обездвижил её на диване, сжимая запястья за головой, и потом наблюдал, как она выгибается в его руках. И при этом внимательно следил за её реакцией, впитывая каждый стон удовольствия.

А сейчас перевязал ей запястья шелковым поясом, но Грейнджер была уверена, они оба прекрасно осознавали, что это был исключительно символический жест. Ей и без Магии не составило бы огромного труда высвободиться из этих «пут», лишь слегка пошевелив запястьями. Если бы она захотела перехватить инициативу или настаивала «быть сверху».

Впрочем, даже намёка на боль он не причинял, оставаясь нарочито нежным и даже осторожным. Словно ему нужно было именно её подчинение, словно он хотел осознавать, что она находится в его власти и доверяет ему. Но при этом Гермиона была абсолютно уверена, что если бы она воспротивилась и захотела освободиться, силу Дерек бы не применил.

А ещё, ей нравилось ощущать себя в его власти. Это было неожиданно, но в каком-то смысле закономерно. Привыкшая в своих отношениях с Гарри и Роном играть роль если и не матери, то уж точно старшей сестры, честолюбивая и целеустремлённая, стремившаяся контролировать все аспекты своей жизни, Гермиона обнаружила, что в постели ей нравилось подчиняться. Ощущать, что кто-то перехватывает инициативу, а она сама может быть если и не слабой, то ведомой хотя бы в этом. Смутно припоминалось, что где-то и когда-то она что-то такое читала.

Малфой и сам до конца не понимала, почему ему было так важно, чтобы Грейнджер подчинялась ему до конца, полностью и абсолютно добровольно. Никогда прежде с другими партнёршами подобные вещи его особенно не волновали. Его вообще обычно беспокоило в первую очередь собственное удовольствие, и уже где-то месте на пятом – удовлетворение партнёрши.

Впрочем, вместе с фамильным кольцом, Драко в день своего тринадцатилетия получил от отца поучительную лекцию о необходимости уметь доставлять удовольствие в постели не только себе. Конечно, Драко тогда краснел, бледнел и отводил глаза, но к советам и рекомендациям Люциуса, обычно сформулированным отцом в виде приказов, с детства привык прислушиваться.

Претворять советы отца в жизнь Малфой получил возможность намного в более недалёком будущем, чем изначально предполагал. Похоже, не один Драко в этом возрасте подвергся некоторому ликбезу. Слизеринки его возраста тоже слишком очевидно как раз на этой стадии получали поучительные советы от своих мамаш, в большинстве своем направленные к одной цели: удачному замужеству.

Ближе всех в то время он был с Паркинсон, и именно Панси оказалась первой кандидаткой на роль будущей леди Малфой. Похоже, готовили девочек к подобному весьма своеобразным способом: однажды вечером на их четвёртом курсе Панси просто опустилась перед ним на колени, соблазнительно облизала губы и попросила разрешения попробовать «кое-что из наставлений своей матери».

Драко понятия не имел, что это значит, но очень скоро обнаружил, что его даже не интересует, каким образом или с помощью каких учебных пособий проводились «те самые уроки». Результаты были умопомрачительные, притом, совершенно в буквальном смысле этого слова. Мозг не просто затуманился, он вообще перестал функционировать, когда рот и язык Паркинсон раз за разом демонстрировали ему, почему именно их обладательница и является лучшей кандидаткой на роль его супруги.

Сказать по правде, советы отца не только получать, но и доставлять удовольствие он вспомнил только через несколько месяцев. Из далеко не прозрачных намёков отца вычислить, «что, как и чем» он может делать, чтобы избежать более существенных последствий, но тем не менее, доставить удовольствие, Малфой естественно избрал использовать свои пальцы. Все остальные методы парнишке казались как-то уж «слишком» и совсем не привлекательными.

Впоследствии он тренировался не только на Паркинсон, постепенно доводя свои навыки до совершенства, как и требовала репутация и имя Малфоев. Все следовало уметь делать лучше, чем другие. И если в учёбе его довольно часто обходила Грейнджер, то Драко вполне логично предположил, что здесь она ему не конкурентка.

И только годы спустя, после окончания войны и победы Гарри Поттера, Малфой позволил себе до конца осознать, что в принципе удовольствие партнёрши его совершенно не волновало. Он вновь все это делал исключительно по приказу отца.

Забавно, что теперь бенефиты всех его стараний и довольно таки доскональных исследований достались именно Гермионе Грейнджер. «Нужно будет оповестить как-нибудь Люциуса», - пронеслось где-то на самой дальней периферии сознания, но вот вопреки ожиданиям, подобное раззадорило его лишь на большие подвиги.

В любом случае, никогда до Гермионы Драко прежде не волновало, доверяют ему партнёрши, на самом ли деле им приятно, или они старательно устраивают ему громкий аккомпанемент. Поначалу он какое-то время следил за выражением лиц девушек, но на самом деле, лишь как за оценкой своих действий. Внимательное наблюдение как и со всем остальным в жизни дало ожидаемые результаты: он прекрасно мог отличить настоящий оргазм от подделки. Вот только причиной был исключительно академический интерес.

Все это изменилось только с Гермионой Грейнджер. Спортивный запал и просто желание ощущать себя лучше сменилось искренним желанием доставить удовольствие. При этом собственное удовлетворение уходило на второй план, и если в прошлом Малфой никогда не отказывался от удовольствия, доставляемого ему умелыми губами и языками тех, кто в первую очередь пытался его впечатлить своими навыками и заставить думать о себе не просто, как о маленькой интрижке, то от Грейнджер ему это было абсолютно не нужно.

Её подчинение для Драко Малфоя заключалось не в том, что она будет послушно принимать его в рот, пока он, сжимая в пальцах пышные локоны заставляет её насаживаться ещё глубже. Гермиона ему нужна была совершенно другой. Она должна была позволять ему доставлять удовольствие себе, при этом безоговорочно доверяя и даже не делая попытки защититься. Отдаваться ему целиком и полностью, другими словами, быть беззащитной перед ним.

То, что Грейнджер подобное заводило, оказалось для Малфоя полным откровением. И тем не менее, раз за разом он мог удостовериться в совершенно неожиданном для себя открытия: Гермионе в постели нравилось подчиняться. Её это распаляло, в разы увеличивая любое наслаждение.

Поначалу именно Гермиона и стала инициатором их близости, как наверняка делала в прошлом. И хотя прошлой ночью она как минимум ещё один раз довела их обоих до оргазма в позе прекрасной Амазонки, когда Драко доминировал, Гермиона совершенно не высказывала никаких признаков сопротивления.

Отметив, что его губы и язык вновь довели девушку до вершины блаженства, Малфой вновь зафиксировал в сознании, что вцепившись пальцами в столешницу, Грейнджер так и не предприняла попытки развязать чисто символически стягивающий её запястья шелковый пояс. Драко сам освободил её руки, и только после этого Гермиона прижалась к нему всем телом, зарываясь пальцами в коротко остриженные волосы на затылке, перебирая мягкие пряди.

А потом Малфой вновь, как и накануне, подхватил её на руки, заставив обхватить себя ногами вокруг торса, и отнёс в спальню. Этот выходной он вполне намеревался провести, претворяя в жизнь все самые откровенные мечты, как-то нарисованные его довольно активным воображением.

Впрочем, Грейнджер доказала, что она совершенно не против следовать за ним любыми предложенными его фантазией тропинками.

========== Часть 25 ==========

К завтраку Поттер Гермиону не дождался. Девушка весьма стратегически пропустила «самую важную трапезу дня», или во всяком случае, спустилось только после того, как Гарри уже исчез в пламени камина. А прибыв в кабинет, Гарри обнаружил Малфоя уже сидевшим за столом с дымящейся перед ним чашкой кофе и кучей пергаментов, которым он сейчас сосредоточенно уделял свое внимание. Прибытие напарника Малфой не заметил или элементарно проигнорировал.

– И тебе доброго утра, – скрестив руки на груди и облокотившись о косяк двери, проговорил Поттер. – Тоже будешь меня сегодня игнорировать, если избегать не удастся?

– Что, Поттер, – оторвавшись от своих пергаментов, Малфой насмешливо приподнял бровь. – Кто-то ещё в волшебном мире осмелился не пасть перед тобой низ этим во всех остальных отношениях замечательным утром?

– И что же, позволь спросить, делает это утро таким «во всех отношениях замечательным»? – Поттер слишком очевидно проигнорировал подколку, сразу переходя к делу. – Быть может, Малфой, причина не в том, кто проигнорировал меня сегодня утром, а намного лучшим вопросом будет, как прошел твой вечер вчера? Белые розы из менора, как всегда, изумительны, но Гермионе ещё нравятся пионы. Это тебе так, информация для общего сведения.

– А, теперь ты решил ею поделиться, – Малфой как-то слишком подозрительно закатил глаза и презрительно фыркнул.

– Что ты имеешь в виду, «сейчас»? Когда ещё я должен был делиться с тобой этой информацией? – Поттер нахмурился, всем своим естеством аврора чувствуя, что выпускает из виду какую-то деталь.

– Неважно, забудь, – отмахнулся от него напарник. – Ты хотел мне сказать что-то конкретное, Поттер, или просто осведомлялся о моём настроении?

– Что ты имеешь в виду? – избрал ответить вопросом на вопрос Гарри. На самом деле эта игра ему уже начинала надоедать, но и переходить к гриффиндорской прямолинейности казалось рановато. Он всё ещё прощупывал почву.

– Поттер, кончай строить из себя слизеринца, тебе это не всегда идёт, – похоже, к прямолинейности решил перейти Драко. – Ты прекрасно знаешь, что вчера я пригласил Гермиону на свидание. Судя по всему, или кто-то из эльфов проболтался, или ты обратил внимание на цветы и сделал правильные выводы. Далее, следует предположить, что ты дождался её возвращения, но Грейнджер почему-то избрала ничего тебе не рассказывать. Более того, к завтраку она тоже не спустилась? – Малфой сделал небольшую паузу, явно дожидаясь хотя бы кивка в ответ, но Гарри решил уточнить совершенно другое.

– Значит, всё-таки свидание?

Малфой закатил глаза и покачал головой:

– Значит, мы играем в допрос. Конечно, свидание, что ещё это могло быть? Прекращаем констатировать очевидное и переходим к более существенному вопросу на повестке дня: что по этому поводу имеешь сказать ты? Сходу выдашь несколько предупреждений, стандартных и не очень, что если я её обижу, ты разорвёшь меня на куски или сотрёшь с лица земли, как Тёмного Лорда? Только белобрысого на этот раз, или как ты там выразился во время наших тренировок в Аврорате, – Малфой усмехнулся с наигранно ностальгическим выражением лица. – Или сходу решишь перейти к маггловским воспитательным методам и пару раз заедешь мне по физиономии? В качестве профилактики, так сказать?

– Весьма привлекательная опция, должен признаться, – Гарри задумчиво потёр не очень гладко выбритый подбородок. – Похоже, все пункты моего потенциального предупреждения ты уже перечислил сам, а к более физическим методам приступать я пока повременю. Но не тешь себя розовыми мечтами, Малфой, только дай мне намёк на причину съездить тебе по физиономии, и до трёх я считать не буду.

– Как раз в этом я не сомневаюсь, – Драко совершенно серьезно кивнул ему в ответ и продолжил. – Теперь осведомишься, каковы мои намерения в отношении твоей подруги?

– Не буду, – Гарри прищурился. – Потому что уверен, Малфой, ты не настолько идиот, и сам прекрасно всё понимаешь.

– Что ж, подобное явно утешает. А ещё, Поттер, вопреки всем тем пергаментам, которые ты от имени Грейнджер подписал не так давно во всех больницах, ты же прекрасно осознаешь, что на самом деле ей не брат?

– А ты, Малфой, вопреки этой браваде, – Поттер придал своему голосу точно такие же интонации, как были у его напарника. – Тоже ведь прекрасно понимаешь, что это меня не остановит?

– Как же хорошо, – прервав их поединок взглядов, внезапно хмыкнул Малфой. – Что мы друг друга так хорошо понимаем.

– Несомненно, – голос Гарри вновь звучал, словно эхо Малфоя. – Не люблю, когда остаются недопонимания, особенно между напарниками.

В следующую минуту в кабинете показалась голова Эрни Макмиллана. Несколько раз переведя слегка изумлённый взгляд с одного напарника на другого, медэксперт их группы прочистил горло.

– Не знаю, что я тут только что прервал, но очень надеюсь, что вы уже закончили с чем бы то ни было. Потому что Нотт только что прислал записку из Тайн, – Эрни плюхнулся на стул и, дождавшись, пока Поттер сядет на свое место, продолжил. – Тайны считают, что у них есть небольшая зацепка. Нотт потребовал нашего присутствия сегодня во второй половине дня, и просил прихватить с собой Грейнджер. Он уже умудрился даже позвонить в полицейский участок и назначить встречу, вот только те потребовали поездку на локацию, и настаивают, чтобы мы все встретились заранее. Сказать по правде, я не совсем понимаю, как мы все доберёмся до этой «локации», если аппарация по определению не подразумевается.

– Поедем на машине, Макмиллан, – поднимаясь с места, процедил Малфой. – Это такие железные кареты без фестралов, которые разъезжают по всем маггловским улицам.

– Я знаю, что такое машины, Малфой, – Макмиллан скрестил руки на груди, а потом ткнул в Малфоя указательным пальцем. – Вот что я не знаю, это где мы раздобудем себе одну такую, да ещё и научимся её водить за следующие часа два или три.

– Заколдую на отвод глаз, а потом мы воспользуемся магией, чтобы она ехала сама, – равнодушно пожал плечами Поттер. – Я прекрасно помню, как это должно выглядеть со стороны. Вернон Дурсли водил машину, знаешь ли.

– Или просто возьмём мой джип, а я буду за рулём, – пожал плечами Драко. – Он довольно вместительный, вы все там легко поместитесь.

– Ты водишь машину? – Эрни склонился всем телом вперёд, тщательно пытаясь не уронить челюсть на пол от подобных заявлений. – И делаешь это маггловскими методами?

Малфой только закатил глаза, даже не удостоив Макмиллана ответом. Впрочем, следующим к допросу приступил Гарри.

– И что намного более интересно, Малфой, откуда такие неожиданные умения и навыки?

Драко вздохнул, на этот раз решив облагодетельствовать ответами обоих.

– Да, я умею водить машину, господа. Научился ещё год назад. Попросил Финч-Флетчли, если вам это так интересно.

– И ты купил себе обычный джип, а не там какой-нибудь белый Мерседес или Феррари? – Поттер прищурился, решив уточнить полностью не состыковывающиеся в его представлении детали.

– Белый Мерседес?! О чем ты, Поттер! – воскликнул Драко, показательно всплеснув руками. – Ты же меня знаешь, это совсем не моё. Я купил себе чёрный Мерседес. Для особых случаев, так сказать, а джип приобрёл по совету Финч-Флетчли исключительно для поездок к копам. Ещё вопросы есть?

– Больше нет, – проговорил Гарри довольно насмешливым, но подчёркнуто понимающим тоном. – Теперь мне всё действительно предельно ясно.

Гермиона и Теодор спустились к ступенькам министерства, тут же явившись свидетелями картины, заставившей Грейнджер закатить глаза. Драко стоял, облокотившись о чёрный джип, а вокруг него с выражением поистине детского восторга прыгал Артур Уизли.

Судя по самодовольной ухмылке на лице Гарри, сомнений, кто именно дал наводку патриарху клана рыжих появиться здесь в нужный момент, у Гермионы не было. Малфой повышенное внимание Артура к своему автомобилю выносил на удивление стойко, поистине героическими усилиями не позволяя лицу скривиться в выражении, которое вопреки воле хозяина просто стремилось выползти на свет божий из-под светской маски вежливости.

Заметив невыразимцев, Драко шумно выдохнул сквозь сжатые зубы, оттолкнулся от машины и, нетерпеливо хлопнув в ладоши, кивнул.

– Что ж, если все готовы, предлагаю не тянуть книззла за хвост. Нам в любом случае уже нужно выезжать, потому как пробки, знаете ли.

– Пробки мы знаем, – тутже отреагировал на его слова Поттер. – А вот то, что ты с таким словом знаком, нам явно в новинку.

Гермиона лишь закатила глаза, уже направляясь к заднему сиденью джипа, когда Малфой галантным жестом распахнул перед дней переднюю дверцу. Грейнджер приподняла бровь, и хотя избрала ничего не сказать, от её внимания не ускользнул ни оценивающий взгляд, которым её окинул Малфой, ни его намерения.

– Грейнджер, – Драко одарил её взглядом, который явно предупреждал не высказывать никаких возражений, и Гермиона качнула головой. Дождавшись, пока девушка устроится на сидении, Малфой аккуратно прикрыл дверь и только после этого обернулся к остальным будущим попутчикам. – Устраивайтесь господа. Думаю, Поттер хотя бы, как дверь в машине открывается, знает.

– Поттер много чего знает, – пробурчал Гарри, но дверцу для двух своих спутников открыл. После чего сам избранный обогнул машину кругом и залез вовнутрь с противоположной стороны.

– Думаю, Малфой, – Макмиллан осматривал салон машины с нескрываемым интересом. – Мы с Ноттом тоже бы разобрались, как дверца открывается. Впрочем, – Эрни вновь изумлённо покачал головой. – Признаться по правде, я до сих пор не могу прийти в себя, что ты приобрёл себе машины.

– Да, у меня есть автомобиль, который я когда-то приобрёл, чтобы иметь возможность исполнять именно такие миссии, – поспешно отрезал Малфой. На самом деле, не то, чтобы дискуссия о его вкусах в машинах его настолько раздражала. Просто, Малфой уже успел отметить, что Гермиона зацепилась за множественное число «машин в его обладании», и поэтому поспешил сменить тему. – Признаться, Поттер, меня всегда намного больше удивлял вопрос, почему ты их избегаешь старательнее, чем василиска. Или, с василиском тебе договориться легче?

– Тебе напомнить, кто убил василиска? – в ответ Поттер предостерегающе прищурился. – Это я к тому, что уж поверь мне на слово, Малфой, ты во всех отношениях товарищ намного менее впечатляющий.

– Ты ему никогда не рассказывал? – обернувшись через плечо, с интересом поинтересовалась у Поттера Гермиона.

– Как-то недосуг было, – буркнул избранный, а потом равнодушно пожал плечами. – Впрочем, я уже вижу, что Нотт и Макмиллан секунд через десять отойдут от шока и приступят к перекрёстному допросу. А кто его знает, что там у Макмиллана припасено в его бездонных по твоей милости карманах.

– Колись, Поттер, – хмыкнул Малфой, бросая быстрый взгляд в зеркало заднего обзора. – Время у нас есть, пришла пора выслушать ещё об одном по всей видимости малоизвестном приключений вашей троицы. Или, учитывая, что у Гермионы проблем с машинами явно нет, что бы там не приключилось в твоем прошлом, затронуло это только тебя и Уизли?

– Забавно, Малфой, что именно ты остришь на эту тему, – вновь буркнул Гарри. – Учитывая, что виновата опять же твоя семейка.

– В том, что ты старательно избегаешь маггловские автомобили, виноваты я и Люциус? – Драко теперь всем корпусом обернулся к напарнику. – Это уже слишком, Поттер, даже для тебя. Мы с отцом на тебя автомобили никогда не натравливали.

Заметив, что вместо рассказа о приключениях с летающим автомобилем на втором курсе, Поттер явно намеревался продолжать бессмысленную перепалку и «обмен взаимными любезностями», Гермиона тяжело вздохнула. Одарив обоих авроров довольно раздраженным взглядом, она обратилась к Малфою.

– А давай, ты не будешь отвлекаться от дороги, – голос Гермионы слишком очевидно выдавал, что в навыках вождения Драко она уверена пока что не была. – А ты, Гарри, мог бы просто рассказать. В любом случае, забавно, что был упомянут василиск, потому что все это происходило в одно и то же время. В общем, перед нашим вторым курсом у Гарри появился довольно сомнительный опекун. И я имею в виду, что пытаясь его спасти, Добби как минимум три раза чуть его не угробил более эффективно, чем ваш Тёмный Лорд.

– Добби? – Малфой вопросительно изогнул бровь, уставившись на Грейнджер. – Бывший домашний эльф моего отца?

– Он самый, и прошу тебя, не отвлекайся от дороги. А то вообще ничего рассказывать не буду, – тем самым тоном, которым в будущем она несомненно будет отчитывать Александра, отчеканила Гермиона. – В любом случае, Добби явно подслушал что-то из коварных планов Люциуса, и поэтому задался целью предотвратить поездку Гарри в Хогвартс. Одним из способов достижения этой цели стало, что он заколдовал вход на платформу Хогвартс-Экспресса. Гарри и Рон тогда опоздали на поезд и воспользовались летающим автомобилем Артура. Тогда ещё статья в Пророке была.

– И прежде, Малфой, чем ты сейчас ехидно осведомишься, почему нам не пришло в голову обратиться за помощью к кому-нибудь из взрослых волшебников, дождавшись их возвращения с платформы, – раздраженно прошипел Гарри почти на языке змей. – Просто не спрашивай, хорошо?

– На самом деле, – Малфой пожал плечами. – Я хотел уточнить насчёт летающего автомобиля Артура Уизли. Он сам накладывал чары? Лицензия у него имеется?

– Серьезно, Малфой? – Грейнджер всплеснула руками и поджала губы. – Все ещё пытаешься навлечь неприятности на голову Уизли?

– Скорее, хочет такие же чары на свои машины, – хмыкнул с заднего сидения Гарри. Драко мгновенно кивнул в знак, что напарник угадал его намерения абсолютно верно. – В любом случае, можете себе представить, насколько незабываемым событием стал наш с Роном полёт на этом автомобиле. Скажу только, что взлететь больших проблем не составило. А вот сообразить, как эту драклову штуковину маневрировать, подарило массу незабываемых впечатлений. Плюс, Рон чары невидимости тоже активировал не сразу. А в Хогвартсе кроме выслушивания «тёплой» приветственной речи Снейпа нам ещё предоставилась незабываемая возможность сражаться с Дерущейся Ивой, в которую мы практически врезались.

– В общем, – улыбнулась Гермиона. – Очень сильноподозреваю, что это приключение в результате не оставило Гарри ностальгических воспоминаний. И думаю, любовь к машинам тоже не привило. Хотя, вы же летали на этой штуковине потом ещё несколько раз. - Грейнджер перевела взгляд на Поттера, который только молча кивнул в ответ.

На какое-то время в машине воцарилась тишина, и мысли Гермионы незаметно устремились совершенно в другое русло. Краем глаза она наблюдала за неожиданно уверенными в себе движениями Драко, навыки вождения автомобиля которого были намного более впечатляющими, чем Грейнджер поначалу дала ему кредит.

Похоже, Малфой за рулём сидел далеко не первый, и даже не двадцатый раз. Плюс, Гермионе прекрасно видела, что и учился, и тренировался управлять автомобилем он исключительно без помощи какой-либо магии. То есть, его целью было не только создать иллюзию, что он управляет машиной, но на самом деле научиться это делать по-настоящему. Чтобы даже волшебники видели, что его навыки полностью маггловские.

Более того, некоторые его маньеризмы и движения казались Гермионе слишком подозрительно знакомыми. То, как Драко пропускал сквозь пальцы руль, позволяя ему вернуться на исходную позицию при повороте. То, как его локоть периодически опирался в небольшой выступ возле окна. Всё это она когда-то уже видела, или, кто-то ещё водил машину в слишком схожем стиле.

И опять же, этот изысканный, дорогой запах его маггловского парфюма. Тот самый парфюм, которым пользовался Дерек. Гермиона вновь тряхнула головой, заставляя себя отвлечься и даже не додумывать эту мысль. Драко постоянно начал напоминать ей Дерека, и Гермиона подозревала, что ничем хорошим эти ассоциации для неё не закончатся.

Плюс, их ужин или «свидание» накануне. Малфой вёл себя слишком не характерно, хотя Грейнджер теперь и невольно задумывалась, если она всё ещё может быть объективным судьей характерностей его поведения. Судя по реакции всех окружающих выходило, что практически все уже давно смотрят на него с другого угла. Одна Гермиона по-прежнему видела в напарнике Гарри Поттера вредного, белобрысого хорька, кичившегося своим папочкой в Хогвартсе. Впрочем, даже она уже начинала замечать, что её предвзятое отношение вполне заслуживает пересмотра.

========== Часть 26 ==========

Однажды посетив голову Малфоя, идея приобрести машину не только в целях конспирации, поселилась там довольно прочно. Осторожно осведомившись, обладает ли навыками вождения автомобиля Гарри Поттер, Малфой не очень сильно удивился, когда тот лишь отрицательно покачал головой. Если задуматься, то подобный ответ был совершенно предсказуем: Малфой не мог по всей логике предположить, что Вернон Дурсли учил бы подобному племянника.

Не в первый раз голову Драко посетил вопрос, почему Поттер в своё время не попросил родителей Грейнджер. Впрочем, когда-то Гарри уже намекал, что Дамблдору совершенно не улыбалась перспектива, что его избранный проводил бы время с кем либо другим, кроме семейства своей тётки Петуньи или Уизли. А в отношении Гермионы вообще поощрял исключительно дружбу и более близкое общение вне стен Хогвартса не приветствовал.

А вот в отличие от Поттера, Джастин Финч-Флетчли подобные навыки приобрёл, едва ему исполнилось шестнадцать, и был совершенно не против обучить Малфоя. Магглорожденного парня во время школьных каникул научил его отец, и Драко даже тогда мысленно полюбопытствовал, каково бы это было, если бы его самого обучал Люциус. Уроки полётов на метле когда-то в его детстве прошли довольно гладко.

Управлять машиной оказалось намного проще, чем метлой, а когда Финч-Флетчли ещё и объяснил, что это средство передвижения также несёт в себе и совершенно другую смысловую нагрузку, отражая финансовое благополучие своего хозяина, Малфой отнёсся и к урокам вождения, и к выбору своего будущего средства передвижения с удвоенным энтузиазмом.

В результате чёрный Мерседес с открывающейся крышей удовлетворил все его запросы просто идеально. Впрочем, пришлось приобрести и машину попроще. В ответ на восторженный комментарий Малфоя, что на следующую вылазку в маггловский полицейский участок они с Поттером поедут на его новой машине и наконец будут, «как все», Джастин лишь хмыкнул: «Ты уверен, Малфой, что увидев такую тачку, копы с тобой вообще будут разговаривать?»

К слову, сам Джастин уже был обладателем аналогичного автомобиля, только белого цвета. Похоже, подарок его отца на день рождения. Сказать по правде, в полицейский участок на машине они с Поттером так ни разу и не поехали. Гарри совершенно не горел желанием использовать какие-либо вспомогательные средства передвижения, кроме метлы. Волшебными методами Гарри пользовался без проблем, но в отношении автомобилей слишком очевидно имел довольно устойчивое, предвзятое мнение. Поттер их просто терпеть не мог.

Впрочем, нелюбовь Поттера к машинам на Грейнджер явно не распространялась, что наводило Малфоя на мысль, что подруга в каком бы то ни было приключении, явившемся причиной этой чуть ли не фобии избранного, участия не принимала.

Поэтому, когда Дерек предложил Гермионе съездить за город на машине, она с готовностью согласилась. Более того, увидев его автомобиль, Грейнджер окинула машину восторженным взглядом и проговорилась, что её отец всегда мечтал приобрести себе именно такую, но мама считала это нецелесообразной тратой денег и просто транжирством.

Гермиона также мгновенно предложила собрать провиант для их предполагаемого пикника. Поначалу Малфой не понял, чем был вызван такой энтузиазм, но все вопросы разрешились слишком быстро, когда он увидел наложенные на продукты чары свежести. Грейнджер элементарно не доверяла магглу-Дереку доставить на пикник продукты неиспорченными.

В очередной раз хмыкнув этому уже не первый раз замеченному в магглорождённой волшебнице однозначно снобскому отношению к магглам, Малфой тем не менее оценил качество провианта. Их пикник на самом деле оказался выше всяких похвал и мог посоперничать с едой из лучших ресторанов. Впрочем, варианта, что в одном из них Грейнджер и приобрела этот «пир» Драко тоже не исключал.

В тот день Гермиона продемонстрировала ему ещё одно несомненное достоинство обладания автомобилем. Оказывается, заднее сидение можно было использовать совершенно не только по непосредственному назначению. Впрочем, как и переднее, что Грейнджер ему быстро продемонстрировала, нажав на нужную кнопку и отодвинув водительское сидение назад, а потом плавно скользнув ему на колени и вновь оказавшись верхом.

К своей чести Дерек намёк понял довольно быстро, охотно отвечая на требовательный поцелуй устроившейся на его коленях ведьмы.

Лёгкий сарафан оказался довольно ненадёжной преградой, и тонкие бретельки сползли с плеч, повинуясь чуть ли не мысленному посылу. Несколько крошечных пуговиц тоже подались натиску пальцев Драко, не оказав ни малейшего сопротивления. А из нижнего белья на Гермионе вновь оказались надетыми только маленькие, кружевные трусики.

Соблазнительный лоскуток явно не предназначался служить поясом целомудренности и легко подвинулся в сторону, позволяя пальцам парня по-хозяйски проникнуть в лоно девушки. Первой мыслью было просто порвать светлое кружево, но Малфой сдержался. Чуть позже, заставив Гермиону приподняться на его коленях, он стянул их окончательно, попутно обнаружив, что Гермиона непроизвольно подарила ему совершенно новую фантазию.

Ему в детстве и в голову бы не пришло, насколько это сексуально, когда ловко расстегнув его ширинку, Гермиона, закинув голову назад и выгнувшись в спине, при этом уперевшись поясницей в руль дорогого авто, одним движением приняла его в уже горячее, готовое лоно. Насколько это заводило, когда она уверенной наездницей вела их обоих к очередному оргазму в запаркованной на обочине дороги машине с открытой крышей.

Конечно, Малфой успел заметить, что всё-таки магглоотталкивающие чары Грейнджер наложила, но Дерек о подробном однозначно не мог даже догадываться. «Ведьма», - выдохнул парень на самой грани слуха, и глаза Гермионы подозрительно сверкнули. Малфой вдруг подумал, что магглы могли не во всем ошибаться на извилистых тропинках перекрёстков веков, обвиняя некоторых в колдовстве…

Закончив, Грейнджер требовательно поцеловала его в губы, оправила расстегнутый сарафан и соскользнула с его колен. Самому Малфою, чтобы привести свой внешний вид в исходное состояние, понадобилось лишь застегнуть ширинку. Впрочем, уже через полчаса он вспомнил, что Джастин показал ему ещё одну кнопку: ту, которая передвигала переднее пассажирское сидение в лежачее положение.

В следующий раз, остановив машину на обочине, Малфой брал Гермиону, сняв с неё сарафан и заведя ей руки за голову, крепко прижав ладонью к сидению. Вот только с собственным гардеробом он провёл точно такие же махинаций, как и в прошлый раз, ограничившись расстегнутой ширинкой.

Сказать по правде, по довольно очевидным причинам снимать рубашку перед Гермионой он вообще избегал.

Потому, что если наложить магглоотталкивающие чары на шрамы, оставленные Гермионе его ненормальной тёткой Беллатрикс или на его собственную метку было возможно, то скрыть оба следа их прошлого от волшебников было нереально.

========== Часть 27 ==========

Комментарий к Часть 27

Итак, после воспоминаний и ассоциаций с дорогими авто, возвращаемся в настоящее…

Погруженная в свои мысли, Грейнджер не замечала дороги, а тем временем, одним гладким, умелым движением Малфой запарковал машину. Заставив себя вновь вернуться из воспоминаний прошлого, Гермиона огляделась по сторонам. Похоже, их местом назначения оказался не полицейский участок. Впрочем, не одна Гермиона была удивлена этой внезапной сменой планов. С заднего сидения практически мгновенно раздался голос Гарри.

– Малфой, даже не знаю, как тебе сказать, но твой навигатор немного ошибся, – прочистив горло, насмешливо процедил Поттер. – Это бар, а не обитель маггловских копов. Или, ты решил нас напоить с утра пораньше?

– Во-первых, – Драко прищурился. – Уже давно не утро. А во-вторых, нам назначили встречу именно возле этого самого бара, в непосредственной близости от которого и обнаружили тела всех жертв. Нас должна встретить парочка полицейских, которые нашли наших красоток, и своими словами рассказать, что к чему. Отдел Тайн настаивал, чтобы Грейнджер и Нотт сами осмотрели место на вопрос любых остаточных следов волшебства. Или чего-либо подозрительного, что мы могли бы элементарно пропустить. Мы же не осматривали место преступления практически ни на что, кроме предварительно используемых заклинаний, а подобное по прошествии нескольких часов обычно безрезультатно.

– И конечно же, – на этот раз закатил глаза Эрни. – Тайны очень удобно позабыли, что по прошествие практически недель шансы что-либо вообще обнаружить элементарно нулевые.

– Макмиллан, – прищурившись, Малфой предостерегающе понизил голос. – Когда я получил самолётик из Отдела Тайн, что мне следует слегка изменить планы и срочно организовать поездку к месту, где обнаружили трупы, я вопросов не задавал. Мне дали конкретный приказ как можно быстрее оказаться здесь, я позвонил в участок и все организовал. Если у тебя проблемы, спустись к ним лично и выясни все на месте.

– На самом деле, – прочистив горло, решил вмешаться в разборки Теодор. – Я думал, что вам уже сообщили. Сегодня утром было найдено ещё одно тело, прошло не так много времени, поэтому оба наших отдела решили, что в свете новых подозрений, господа, нам следует срочно осмотреть место преступления с обоих углов. Я только не совсем понимаю, как мы будем колдовать при магглах. Потом меняем память?

– Наложим на палочки отводящие чары. Я заколдую непосредственно каждую палочку, чтобы любую манипуляцию с ней магглы видели, словно мы что-то записываем в блокнот, – Гермиона нахмурилась, сосредоточенно покачав головой. – Если на самом деле во все это вовлечены охотники за ведьмами, то я далеко не исключаю возможности, что некоторые наши методы зачистки работать элементарно не будут. К слову, Малфой, я неправильно услышала, или ты намекал, что нас встретит не так много людей? Но именно эти двое полицейских обнаружили всех жертв?

– Совершенно верно, – Малфой хладнокровно пожал плечами. – На самом деле, все жертвы были найдены во время дежурства двух напарников.

Уже проговаривая эту фразу, Драко почувствовал, как в мозгу начинает что-то шевелиться, безошибочно предвещая построение очередной логической цепочки. Таким образом, следующий его вопрос: какое это имеет отношение к подозрениям Гермионы, что их волшебство может дать сбой, как и попытки подправить память, остался так и не вокализованным. Впрочем, Поттер уже заговорил, обращаясь к Грейнджер.

– Ты подозреваешь, что это не случайность, и один, а то и оба из этих напарников, – Гарри задумчиво потёр лоб в районе шрама. – И могут быть на самом деле нашими «охотниками»?

– Заметь, Гарри, – казалось, Грейнджер не обращала внимание ни на кого вокруг, отвечая Поттеру и говоря исключительно с ним. – Это довольно подозрительно. Все тела были найдены исключительно во время дежурства конкретных двух человек.

– Рискуя нарушать вашу такую стройную теорию, хочу напомнить, – прервал их Малфой, которого подобная почти телепатическая связь Грейнджер и Поттера на самом деле раздражала. – Но как раз эти двое дежурят в воскресенье, а похищения и убийства обычно происходили в ночь субботы.

– Конечно, – Гермиона хмыкнула. – Как раз в тот день недели, когда по маггловским легендам ведьмы слетаются на свои сборища. Впрочем, я не спорю, Малфой, эти полицейские могут быть полной случайностью. Общим фактором вполне может быть именно время дежурства, а не они сами.

Гермиона вышла из машины, не дожидаясь, пока кто-нибудь успеет открыть для неё дверцу. Просто, едва Малфой припарковался, Грейнджер стрелой вылетела из салона, захлопнув за собой дверь. Парни переглянулись, не совсем понимая, что стало причиной подобной спешки, но последовали за ней.

Нажав на кнопку сигнализации, Драко нахмурился, на мгновение застыв на месте. В своем несомненно дизайнерском, брючном костюме Гермиона выглядела умопомрачительно. Перехватив оценивающие взгляды, которыми её проводили встретившие их на месте преступления полицейские, Драко силой воли заставил себя улыбнуться и пожать им руки. В конце концов, именно Малфой договаривался о встрече, и поэтому ему и пришлось сейчас представлять всех друг другу.

Краем глаза Драко отметил, как Теодор, отойдя на несколько шагов назад, незаметно просканировал полицейских каким-то заклинанием. Похоже, Грейнджер тоже уже успела проверить обоих магглов, и сейчас они с Ноттом кивнули головой друг другу.

Про себя Малфой поинтересовался, значило ли это, что невыразимцы каким-то образом уже исключили принадлежность тех к охотникам за ведьмами? Впрочем, времени на долгие раздумья не было. Полицейские принялись рассказывать, при этом активно жестикулируя руками, где и при каких именно обстоятельствах сегодня утром обнаружили новый труп. Никто из них ещё не имел возможности увидеть фотографии очередной жертвы, и поэтому сейчас волшебники по очереди с интересом рассматривали миловидную блондинку.

– Очередная Барби, – хмыкнула Грейнджер, и Поттер согласно кивнул в ответ. Остальные три чистокровных волшебника лишь непонимающие переглянулись, про себя решив потом спросить, кто такая эта Барби и откуда Поттер и Грейнджер её знают. Вроде, девушек с таким именем на Гриффиндоре не было.

Тем временем Гермиона уже отошла немного в сторону, тщательно сканируя территорию заклинаниями, и через несколько секунд к ней присоединился Нотт. Теодор очевидно не только перепроверял диагностические заклинания Грейнджер, но использовал какие-то свои, что Драко быстро вычислил по вычерчиваемым его палочкой рунам.

Сам Малфой каким-то естественным образом оказался возле Гарри. Макмиллан довольно умело отвлекал внимание обоих полицейских от манипуляций, проводимых остальными четырьмя волшебниками. Сам Эрни должен был войти в игру лишь по прибытию в морг, поскольку его основной функцией был доскональный осмотр тел жертв.

К своему огромному удивлению, обнаружить им удалось довольно много того, на что в прежние разы они явно не обращали внимания. Помогло, что закончив со своими непосредственными обязанностями, Гермиона незаметно принялась дублировать действия Малфоя и Поттера, к некоторому раздражению одного и лёгкой насмешке другого, обнаружив пару-тройку пропущенных ими деталей.

Про себя Малфой лишь хмыкнул: волшебных следов преступления по-прежнему не было, и все указывало на принадлежность преступника к миру магглов. Теория причастности Охотников на ведьм с каждой минутой становилась все более вероятной.

Уже перед тем, как сесть в машину, Малфой незаметно попробовал проникнуть в сознание обоих полицейских. Грейнджер уловила его попытки сходу, но к своему огромному удивлению Малфой, уже приготовившийся к длинной лекции от правильной до скрежета зубов бывшей Гриффиндорки, на самом деле получил от неё лишь одобрительный кивок.

Драко быстро догадался, что Гермиона внимательно наблюдала за реакцией копов, готовая в любой момент дать ему знак. Например, если бы она заподозрила, что магглы почувствовали какое-либо вмешательство в своё сознание. Копы были «чисты».

Осмотр места преступления на этот раз занял значительно меньше времени, чем обычно. Аврорам не нужно было говорить это вслух: все трое лишь обменялись быстрыми, понимающими взглядами и хмыкнули. Однозначно, сотрудничество с невыразимцами с каждым разом доказывало свои достоинства. Или это присутствие Гермионы Грейнджер так повлияло на ход расследования? Сперва Драко показалось, что эта мысль мелькнула в мозгу только у него, но Поттер и Эрни обменялись такими взглядами, что у Малфоя не осталось сомнений: как раз в этом они не сомневались ни на минуту.

– Благодарю, – на этот раз довольно миролюбиво проговорила Грейнджер, когда Малфой придержал для неё дверцу машины.

Драко в ответ лишь кивнул, занимая свое место за рулём, и плавно вывернул обратно на дорогу. Какое-то время они ехали молча, а потом Гермиона обернулась к задумчивому Малфою.

– Тебе удалось что-то увидеть в их памяти?

– Ты применял легилименцию? – Поттер удивлённо приподнял брови.

– Как раз это было очевидно, – раздался задумчивый голос Нотта. – Но я присоединяюсь к вопросу Гермионы. Тебе удалось что-нибудь узнать?

– На самом деле, ничего, – Драко нахмурился. – Эти двое явно не охотники и оказались вовлечены в ситуацию совершенно случайно. Как мы и предполагали, – Малфой позволил себе быстрый взгляд на Гермиону, которая, впрочем, осталась невозмутимой. – Общим фактором оказалось именно время их дежурства.

– Ты не чувствовал никаких блоков? С их памятью не было проведено никаких манипуляций? Нет следов каких-либо фокусов вообще? – Нотт чеканил свои вопросы один за другим, и Драко был уверен: Теодор покрывает базы реально для галочки.

– Я копнул довольно глубоко, Тео, – кивнув, холодно процедил Малфой. – Ответ отрицательный по всем пунктам.

– Отлично, – на этот раз заговорила Гермиона. – Но в следующий раз, когда ты собираешься копаться у кого-нибудь в мозгах, дай мне знак. Если это на самом деле Охотники, они почувствуют твое вмешательство. А вот контролировать реакцию они вряд ли умеют. Я смогу дать тебе знать.

– Отлично, – ответил Гермионе её же словами Малфой. – Я бы и на этот раз поделился своими планами, если бы не был уверен, что у тебя могут будут проблемы с явным нарушением правил.

– В следующий раз, не надо делать в отношении меня скоропостижные выводы, построенные на домыслах и стереотипах, – процедила Гермиона. – Если бы я с первого курса в Хогвартсе следовала правилам, то я уверена, сегодня мы жили бы в совершенно другом мире. И очень сильно подозреваю, что если бы я и ты сейчас вообще разговаривали, то это было бы не в маггловском автомобиле.

– Очень тонкий намёк, – с нескрываемым сарказмом подал голос Гарри Поттер. – Предлагаю остановиться на той части твоей тирады, Гермиона, где ты резонно отмечаешь нецелесообразность любых выводов, построенных не на тщательно проверенной информации, а стереотипах.

Драко промолчал, никак не комментируя слова самого Поттера. Всем в салоне машины было предельно ясно, что эти самые «другие обстоятельства» подразумевали победу Тёмного Лорда, в случае которой «разговором» самой Гермионы и Малфоя наиболее логично было бы назвать допрос с применением пыток в подвалах менора. Впрочем, Избранный на этот раз подобную тему избрал поспешно закрыть.

В морге к выполнению своих непосредственных обязанностей приступил Эрни Макмиллан. Гермиона и Теодор тоже мгновенно достали палочки, сосредоточенно колдуя и проводя собственное расследование. Малфой присоединился к всеобщему «веселью», в основном работая с Эрни. На этот раз функцию «заговаривать зубы магглам» досталась Гарри Поттеру, впрочем, не имевшему ничего против этих обязанностей.

А потом Гарри элементарно утащил маггла из комнаты под предлогом, что им всем срочно необходим кофе. Проводив его благодарным взглядом, Гермиона обернулась к остальным мужчинам.

– На ней чары гламура, – констатировала Грейнджер. – Не очень сильные, но достаточные, чтобы изменить цвет волос и глаз. Как и со всеми остальными чарами, для магглов они не развеются через несколько часов после смерти волшебников. Подобное стало бы нарушением Статуса Секретности, если бы каждый волшебник через пару часов после смерти менял внешность. Именно поэтому, как вы понимаете, копы и считают, что у убийцы был «тип внешности», объединявший жертв.

– Но ты уверена в противном, – констатировал Драко. Что-то в голосе Гермионы дало ему понять, что той удалось обнаружить ранее не замеченные ими во время расследования детали.

– У этой жертвы…

– Лаура Франс, – мёртвым голосом отчеканил Нотт.

– Что? – Гермиона обернулась к Нотту, вопросительно приподняв бровь.

– Её зовут Лаура Франс, – Теодор тяжело сглотнул. – Она училась на Слизерине, была на три курса старше нас. Обыкновенная, ничем не примечательная или выдающаяся пустышка.

– Хорошо, – кивнув, проговорила Грейнджер. – А теперь, обратите внимание, джентельмены. У этой Лауры на шее отсутствуют отпечатки пальцев. Зато вот здесь, сзади, у линии волос запекшаяся кровь. Словно её схватили за волосы, когда пытались поймать.

– И что с того? – Эрни пожал плечами. – На самом деле, у большинства из них было то же самое. Словно их схватили за волосы. Кажется, только у двух жертв были те самые отпечатки пальцев на шее.

– Совершенно верно, – Гермиона вновь кивнула.

– Грейнджер, мы уже давно установили, что на них на всех нападали со спины, – процедил Малфой, вновь растягивая слова, и вновь не для того, чтобы манерничать. Драко сейчас чётко понимал, что Грейнджер на что-то намекает, вот только на что, пока ускользало от его сознания. – Кого-то, действительно, хватали за волосы, кого-то за горло. К слову, в первом случае следов борьбы было намного меньше. Но что нам это дает, кроме того, что нападал вероятно не волшебник, ведь использована была физическая сила?

Гермиона усмехнулась, окинув взглядом всех трёх мужчин, сейчас с идентичными выражениями полного непонимания на лицах смотревших на неё. Впрочем, в отличие от уже высказавших свои мысли Макмиллана и Малфоя, Теодор Нотт хмуро молчал, скрестив на груди руки.

В следующее мгновение Драко перехватил серьезный, сосредоточенный взгляд Поттера, явно успевшего вернуться в комнату уже без маггла-патологоанатома, и сейчас, скрестив руки на груди и облокотившись о стену, внимательно слушавшего.

– Отлично, – Гермиона кивнула. – Поясню. Во-первых, почему в случае тех, кого хватали за волосы, следов сопротивления меньше. Когда тебя с такой силой дёргают за волосы, то на несколько мгновений буквально искры из глаз сыпятся. Ты просто застываешь на месте, это совершенно непроизвольно. Поэтому обездвижить тебя намного легче, и ты не можешь оказать сопротивление. В отличие от этого захвата за горло, в случае которого подобные результаты займут несколько мгновений, в которые еще можно брыкаться.

– Грейнджер, – Драко закатил глаза. – Я уверен, если бы все было так просто…

– Малфой, просто поверь ей на слово, – холодно оборвал его Гарри. – Помнится, именно так, Гермиона, тебя и схватил Рудольфус Лестрейндж на пятом курсе в Отделе Тайн?

– Да, – тяжело сглотнув, Гермиона кивнула. – У меня тогда ещё волосы были собраны в хвост. Не иначе, как я приготовилась, чтобы ему было удобнее. Правда, как я тоже впоследствии изучила на собственном опыте, все Лестрейнджи любят «играть» со своими жертвами. К тому моменту, как он притащил меня к месту, где Люциус шантажировал тебя на предмет предсказания, он уже избавился от резинки для волос.

Глаза Гермионы потемнели, а цвет лица сменился на смертельно бледный. Заметив, что подругу явно отбросило на совершенно нежелательную в данный момент тропу памяти, Гарри прочистил горло:

– Но возвращаясь к нашим красоткам…

– Но возвращаясь к нашим красоткам, – Грейнджер словно по щелчку пальцев вернулась в настоящее, и Малфой на мгновение задумался, как часто Поттеру приходилось в прошлом вытаскивать её из подобных «тёмных ям» воспоминаний. – Следы от пальцев на шее были у тех двух волшебниц, у которых волосы на самом деле были короткими, а запечатленная на маггловских фотографиях длина – это всего лишь иллюзия гламура.

– То есть, – Поттер ухмыльнулся, тряхнув головой. – Наш преступник мог распознать чары гламура и видел сквозь них, а следовательно, если мы исходим из предположения, что он маггл…

– То он просто обязан быть охотником за ведьмами, – закончил за Поттера Эрни Макмиллан.

========== Часть 28 ==========

Драко не мог бы с полной уверенностью сказать, преднамеренно ли он стремился практически повторять самые лучшие из свиданий Дерека и Гермионы, но уже в своем образе. Пыталось ли его подсознание дать Грейнджер подсказку, навести на мысли об аналогии ситуаций?

Или, выбирая для их следующего свидания на этот раз волшебный ресторан, где обычно звучала живая музыка и всегда танцевали пары, одно из самых романтических мест, которые он знал, Малфой просто хотел вновь почувствовать Гермиону в своих объятиях? Даже если только на то время, пока будет играть медленная музыка очередного танца…

В любом случае, узнав название их места назначения, Гермиона лишь подозрительно склонила голову набок, но кивнула. Когда в этот вечер Драко вновь появился на Гриммо 12 с очередным роскошным букетом в руках, на этот раз нежно-розовых пионов, Грейнджер встретила его, одетая соответсвенно и в предназначенные для танцев, довольно изящных лодочках.

Малфой в детстве пережил достаточно уроков, чтобы узнать фиксирующий щиколотку ремешок. Надетое на ней платье тоже было выбрано, чтобы не стеснять движения, а довольно смелый разрез на бедре с точки зрения мужчины служил совершенно другим целям. Тяжело сглотнув, Малфой протянул Гермионе цветы.

– Выглядишь умопомрачительно, – благоразумно решив оставлять свои комплименты сдержанными, но содержательными, плюс непременно их Гермионе делать, Драко для пущего эффекта многозначительно приподнял бровь.

– Благодарю, – приняв из его рук букет пионов и протянув его волшебным образом материализовавшейся подле своей хозяйки Винки, Гермиона подняла на него насмешливый взгляд. – А ты, оказывается, умеешь делать комплименты.

– А что, были какие-то сомнения? – Малфой наиграно-театральным движением развел руки. – Моя мать будет очень огорчена узнать, что все эти деньги, которые она в моем детстве израсходовала на уроки этикета, были впустую. Если ведьмы сомневаются, что я умею делать комплименты.

– Что ты, – Грейнджер развела руки в довольно точной имитации его же жеста, при этом также используя театрально-наигранные интонации голоса. Правда, от её следующих слов Драко почувствовал, словно его окатили ледяной водой. – Можешь успокоить Нарциссу. Я ни на минуту не сомневалась в твоей способности делать изысканные комплименты, всего лишь в том, что могу являться их объектом. И думаю, не ошибусь в предположении, что это станет отдельной причиной для «гордости» и Нарциссы, и Люциуса.

– Что ж,– заставив себя проглотить все колкости, которые по привычке мгновенно скатились на самый кончик языка, Малфой покачал головой. – Придётся тебя разочаровать и убедить в обратном. Первый шаг в этом направлении я ведь уже сделал, правда?

– И не только первый, – слегка зардевшись, пробормотала Грейнджер на самой грани слуха и, перед тем как отдать букет пионов Винки, спрятала лицо в нежных лепестках, вдыхая аромат. Или просто пряча лицо. Впрочем, Малфой решил не заострять на этом внимание и взамен просто протянул ей руку.

– Прошу, – слегка поклонившись, он кивнул в сторону камина. – Конечно, мы можем переместиться и по сети, – Гермиона вновь узнала это выражение на его лице. По каким-то причинам, Драко не любил использовать камин для перемещения в людные места. – Или я сразу могу доставить нас к столику. Он не просто зарезервирован, нас уже ожидают.

– Ресторан не будет против, если мы просто, – Гермиона сделала неопределённый жест рукой. – Вот так сходу переместимся в зал? Мне казалось, они подобное не приветствуют.

– Для обычных посетителей подобное действительно не поощряется, – Драко кивнул. – Но у моей семьи подобные привилегии были всегда. Правда, сразу же после войны, пока не стало известно о моем непосредственном сотрудничестве с Поттером, какое-то время эти привилегии Малфоям были запрещены. А потом хозяин прислал мне и моей матери сову с приглашением возобновить патронаж его заведения «на прошлых условиях».

– Как удобно, – Гермиона закатила глаза. Малфои и их особые привилегии. А почему по сути её подобное удивляет? Довольно предсказуемо на самом деле. Тем временем, Драко продолжил.

– Поттер тоже сейчас начал пользоваться подобными привилегиями, – мгновенно отметив слишком очевидную насмешку в голосе Гермионы, избрал поспешно добавить Малфой. – Я очень быстро понял, что Поттер, в отличие от вашего рыжего, отнюдь не любит плескаться в лучах славы. Точнее, он вообще терпеть не может привлекать к себе внимание. Пару раз я предложил сходить всей группой на ужин, а когда он начал отнекиваться, я быстро догадался, что он не хотел появляться в фойе. Обычно его пропускают без очереди, а Поттер не любит такого «избранного» отношения. Кто бы мне сказал в детстве, к слову, в жизни бы не поверил, но это правда. Тогда я зарезервировал нам столик подобным образом, и теперь Поттер обедает в ресторанах только так. Связывается с ними по камину и делает заказ, а когда ему сообщают, что готово, аппарирует на место. Кстати, Грейнджер, только намекни хозяевам любого заведения, и получишь точно такие же «привилегии».

– Спасибо, – Гермиона задумчиво кивнула. – Думаю, что я на самом деле воспользуюсь твоим советом.

– Конечно, – губы Малфоя тронула очередная лёгкая, насмешливая улыбка. – Тебя ведь только интересует внимание, заслуженное поступками или достижениями, а не культ личности. Даже удивительно, насколько ты и Поттер в этом похожи, и как разительно вы отличаетесь от Уизли. И кто бы мог предположить в Хогвартсе…

– На самом деле, предположить мог бы любой, кто хоть немного знаком с психологией, – к этому моменту они уже аппариоровали в ресторан, и Гермиона удобно устроилась за столиком. Придержав ей стул, Малфой сел напротив, всем своим видом показывая, что весь внимание. Кивнув Драко в знак благодарности, Грейнджер продолжила свой монолог.

– Как магглорождённая волшебница, я чувствовала, что обязана каждую минуту доказывать свою компетентность. Поэтому и стремилась во всём быть лучшей и демонстрировать свои знания. Гарри, как ни крути, сын чистокровного мага и волшебницы, хоть и магглорождённой. Ему перед волшебным миром вообще ничего доказывать не нужно было, а внимание к своей персоне он не любит. Ну, а все Уизли в вашем мире как раз стремятся к признанию и уважению. Как волшебникам, им ничего доказывать не нужно. Они чистокровные. Им нужно именно признание, из чего следуют и амбиции Перси, и жажда быть в центре внимания близнецов, и поведение Рональда.

– Интересный, свежий взгляд на довольно старую ситуацию, – пробормотал Малфой, впервые задумавшийся о подобном. А ведь Грейнджер буквально разложила все по полочкам. Ответом ему послужила снисходительная улыбка, но Драко все равно задумчиво закончил мысль, больше для себя, конечно. – Забавно, однако.

Гермиона быстро обнаружила, что поддерживать разговор с Малфоем было довольно легко. А если быть ещё точнее, то последний раз так свободно и совершенно органично её дискуссия лилась только с Дереком. Каким-то образом, темы находились сами, а чувство юмора и сарказм Драко, когда они не были направлены на саму Грейнджер, оценивались намного больше.

– Серьезно! – в который раз воскликнула Гермиона, выслушав очередную байку о приключениях Малфоя и Гарри на курсах авроров. – Сколько вы шишек набили, пока научились работать вместе?

– Если ты имеешь в виду, сколько фингалов и разбитых носов мы подарили друг другу, – подмигнув ей, уточнил Малфой и ухмыльнулся. – Пока не научились нормально разговаривать, не применяя кулаки или волшебные палочки? Это заняло намного дольше, чем мне хотелось бы признать.

– И что, вас никто не останавливал? Я имею в виду, Аластор ведь поставил вас в пару. Что, вот просто привязал друг к другу и отошел в сторону, словно его это не касалось?

– Что ты! – Драко в напускным ужасе поднял руки. – А как же его бдительность? Сперва он поставил мощный щит вокруг нас, а потом уже оставил наедине, как Снейп нашего друга Лонгботтома с взрывоопасным зельем. Выплывай или утонешь.

– Спасение утопающих, дело рук самих утопающих, – понимающе кивнула Гермиона. – Есть такая жизненная теория.

– Теория или нет, – Малфой вздохнул. – В конечном результате, на практике все сработало, и мы научились сотрудничать.

– Не прошло и полгода, – внезапно отведя глаза в сторону, на самой грани слуха процитировала Гермиона очередное маггловское выражения, которое Малфой уже слышал в подобных ситуациях от Джастина.

– А ещё, мы с Поттером попутно не только сами научились залечивать шишки, синяки, фингалы и переломы костей, но и Макмиллан получил возможность многократно и хорошенько попрактиковаться. Нам теперь даже в Мунго в большинстве случаев обращаться не надо. Все сами умеем.

– Одни достоинства, – губы Гермионы вновь тронула улыбка, на этот раз искренняя, хоть и не без существенной доли иронии.

– Ты хочешь сказать, через тернии к звёздам, – кивнув, самодовольно хмыкнул Малфой, очень гордый своими познаниями маггловских выражений. Большинство из которых он сперва слышал от Финч-Флетчли, а потом досконально выпытывал у того же Джастина все подтексты и скрытые значения.

– Ты даже такие выражения знаешь? – Грейнджер насмешливо приподняла бровь, правда, в её голосе не было и капли сарказма. - Признаюсь, Малфой, я очень впечатлена.

– Ну, что я могу сказать? – Драко развёл руками в стороны, словно сдаваясь. – Предложенные тобой так называемые «уроки реального маггловеденья» были намного более продуктивными, чем та напрасная трата времени, которой нас подвергали в Хогвартсе по непонятно кем введённой программе.

Гермиона хотела уже что-то ответить, желательно колкое и остроумное, когда внезапно обратила внимание, что Драко посерьезнел. Словно, всё его игривое настроение вмиг улетучилось, и чёрные тени прошлого, вновь всколыхнувшись из самой глубины памяти, накрыли сознание. Гермиона поднесла к губам бокал.

Конечно, она мгновенно поняла, что стало причиной этого шифта: заговорив об уроках маггловедения, Малфой невольно сам себе напомнил о судьбе его несчастной преподавательницы. Профессор умерла на его глазах и ужасной смертью.

– Как думаешь, – решив перевести разговор немного на другую тему, Гермиона намеренно перехвалила взгляд Драко. – С чего лучше начинать знакомство чистокровных с миром магглов? Похода в цирк или музей?

– Сводить на мультики, – совершенно серьезно предложил Малфой. – На первом же занятии показать по телевизору милашек Тома и Джерри, а потом наблюдать за реакцией. Предполагаю, что культурный шок не заставит себя долго ждать.

– Это ты на собственном опыте? Джастин показывал тебе мультики? – Гермиона не могла сдержать улыбки, представив себе знакомства Малфоя с подобным видом развлечения.

– Он показал мне телевизор, – совершенно серьезно поделился Драко. – Мультики я нашел сам. В принципе, там шок был на стольких уровнях, что можно целый день рассказывать. От: «я таких волшебных зверей не знаю», медленно переходящего к «а они умеют разговаривать?!», и далее по списку: «как их всех умудрились засунуть в эту коробку».

Под конец восторженной и слегка ностальгической тирады Драко, Гермиона уже откровенно смеялась, и Малфой, позабыв о тёмных демонах прошлого, охотно к ней присоединился.

– Нужно будет обязательно поделиться твоей идеей с Минервой и Кингсли, – утерев выступившие на глазах слёзы, проговорила Гермиона.

– Начни с Кингсли – кивнув, посоветовал Малфой. – В конце концов, это он тогда протолкнул твою идею. Насколько мне известно, выслушав критику, сомнения и сарказм, мол, «мы же их учили в Хогвартсе», просто издал закон. Результаты получились впечатляющими.

– Думаю, когда Минерва узнает о волшебной силе мультфильмов и последующей трансфигурации сознания чистокровных, которую эти самые мультики способны сотворить, она их уже на следующий неделе введёт в программу обучения всех курсов. Только, – Гермиона хмыкнула. – Боюсь, телевизор в Хогвартсе может не работать.

– Тогда можно сделать небольшое путешествие всем классом в кино, – тут же предложил решение этой проблемы Малфой. – Правда, если хорошенько подумать, то с Томом и Джерри я погорячился. МакКошка может не оценить.

Грейнджер не сразу поняла, что ей стоило получше контролировать свои эмоции, и поэтому умудрилась утопить уже успевшее вырваться наружу хихиканье в бокале с газированный водой только через несколько секунд.

На этот раз Грейнджер даже бровью не повела, когда вместо меню перед ними появились закуски. Волшебный ассортимент, который она прекрасно помнила ещё с времён Хогвартса, только приготовленный на несколько уровней изысканнее. Гермиона подозревала, что «взрослый» вариант ассортимента закусок Хогвартса содержал различные алкогольные наполнители, или был приготовлен по слегка модифицированным рецептам. В принципе, для неё это не имело ни малейшего значения. Гермиона никогда не была снобом в отношении еды, но оценить изумительно приготовленные блюда вполне могла.

Они продолжали разговаривать о всяких мелочах, и Драко незаметно перевёл разговор на детские воспоминания. Делился смешными историями из своего прошлого, далеко не каждое из которых Гермиона воспринимала под тем же углом и таким же образом, как они по-прежнему виделись маленькому Драко в памяти взрослого мужчины, сидевшего перед ней.

Гермионе же довольно многие детали, которые сам Малфой рассматривал, лишь как события, происходящие на заднем плане, виделись совершенно в ином свете. На первый взгляд ничего не значащие, но на самом деле несущие глубокий смысл высказывания Нарциссы или Люциуса. Наказания, которым подвергались в детстве Малфой и его будущие однокурсники-слизеринцы, когда нарушали правила или общались с «недостойными», как с равными.

Интересно, когда Драко осознает, какая целенаправленная и тонкая дрессировка на самом деле проводилась их родителями буквально с пелёнок? Впрочем, после очередной вежливой улыбки Гермионы, которая избрала все это не озвучивать, Малфой лишь отвёл задумчивый взгляд в сторону и принялся выстукивать незатейливый мотив кончиками пальцев по столу.

– Хочешь сказать, что все эти забавные анекдоты несут в себе намного больше смысла, чем мне помнится из детства? – губы Драко тронула лёгкая усмешка. Довольно горькая, что Гермиона мгновенно отметила.

– Хочу сказать, – Грейнджер пожала плечами. – Что ваши родители очень целенаправлено воспитывали в вас тех, кого хотели видеть. И не допускали ни малейшего отклонения от «намеченного пути».

– Совершенно верно, – Малфой поднял бокал с вином, но избрал к губам его не подносить. Вместо этого, он задумчиво провёл пальцем по самому краешку, и лишь потом встретил взгляд Грейнджер. – Но больше всего доставалось мне и Нотту, если уж быть совсем откровенным. Нас отцы дрессировали с особенной тщательностью.

– Гарри всегда говорил, что Люциус очень жесток. А если учесть, что сравнивал он с отношением сестры своей матери и её мужа к себе, и эти родственники Гарри откровенно ненавидели…

– Я понял, – Малфой тряхнул головой. – Если даже на фоне Дурслей Люциус «сиял», то отцу реально есть, чем гордиться. Но проблема была отнюдь не в хорошем или плохомотношение Люциуса ко мне.

– А, – Гермиона усмехнулась, внезапно осознавая, как все кусочки пазла становятся на место. – Отрицательные с его точки зрения примеры из прошлого? Например, тенденции нормально относиться к таким решениям, как принял в свое время отец Гарри?

– Все намного ближе к дому, – Малфой покачал головой, встречая её взгляд. – Практически половина наследников Блэков поколения моей матери встала «не тот путь». То есть, Сириус и Андромеда. Оба избрали отказаться от теории чистоты крови и выбрали для себя «другую» судьбу.

– Регулус тоже отошел от «вашего пути», – Грейнджер самодовольно ухмыльнулась.

– Что? – Драко вновь тряхнул головой. – Он же был пожирателем, потом пропал. Все считали, что его убили ребята из Ордена Феникса.

– Регулус Блэк действительно умер в результате борьбы с Волан-де-Мортом. Правда, его никто не убил. Регулус пожертвовал собой, пытаясь уничтожить один из крестражей. Можешь спросить у Кричера, он расскажет тебе всю историю. Кричер при этом присутствовал, даже долгое время хранил этот крестраж и пытался по приказу Регулуса самостоятельно уничтожить его.

– Значит, – Драко вновь принялся выстукивать что-то пальцами по поверхности стола. – Даже не половина, а трое из пяти.

– То есть, Люциус дрессировал тебя с особенной тщательностью, чтобы избежать печального опыта некоторых Блэков. Но Тео тут при чем? - Гермиона приподняла бровь.

– Андромеда должна была выйти замуж за его отца и стать леди Нотт. Вместо этого, она сбежала с магглорождённым волшебником. Так что, старший Нотт имел собственный горький опыт.

– Понятно, – Гермиона окинула взглядом зал, пытаясь найти любую другую тему для разговора. Впрочем, по всему выходило, что Малфой тоже был совершенно не против «сменить пластинку». За разговором Грейнджер даже не обратила внимание, как официанты несколько раз сменили перед ними блюда, что не помешало ей от всего сердца насладиться ужином.

– А еда здесь и правда замечательная, – отложив салфетку в сторону, Гермиона решила перевести разговор на нейтральную тему. – Напоминает Хогвартс, но на другом уровне.

– Так оно и было задумано, – Малфой усмехнулся. – Всё-таки, средства школы ограничены, хотя эльфы в Хогвартсе управлялись довольно сносно. Разница, конечно, в таких мелочах, как качество продуктов и, например, вырезок мяса. Плюс, всё-таки добавлять шампанское или коньяк в большинство соусов и приправ было бы не слишком комильфо для учебного заведения.

– Именно это я предположила, – кивнув, усмехнулась Гермиона.

– А ещё, здесь замечательная живая музыка. И представление очень скоро начнётся, – заговорщицки подмигнул ей Малфой, промокнув губы салфеткой и отложив её в сторону. – А если ты хочешь напомнить, что в Хогвартсе тоже порой пели во время трапез, то я не имел в виду гимн школы.

– Даже в мыслях не было высказывать подобное, – на этот раз Гермиона рассмеялась уже в открытую. Всё-таки, с Малфоем было необыкновенно легко. Во всяком случае, когда он к этому стремился и нарочно не подкатывал или оскорблял.

– Отлично, – поднявшись с места, Драко изобразил лёгкий поклон, одновременно протягивая девушке руку. – А сейчас, мисс Грейнджер, не удостоите ли вы меня чести потанцевать со мной?

– Малфой, ты серьезно? – Гермиона изогнула бровь и быстро окинула зал настороженным взглядом. – Ты что, на самом деле хочешь танцевать со мной на глазах у всех присутствующих здесь?

– Ты явно вкладываешь слишком много значения в это «здесь» и «на глазах у всех», – не убирая протянутой руки, проговорил Малфой. – Ответ на оба вопроса однозначно утвердительный, и позволь напомнить, что это приглашение уже затягивается до неприличности. По законам этикета ты должна была согласиться уже секунд десять назад, и даже если демонстративно «обдумывала» свой ответ, то как минимум пять.

– А если бы я решила тебе отказать? – Гермиона изогнула бровь.

– Тогда ты бы это сделала сразу, - губы Драко едва заметно дрогнули в усмешке. - В общем, на нас начинают пялиться.

– Хочешь сказать, что я оскорбляю твое лордство?

– Хочу сказать, что на нас начинают обращать слишком много внимания, того самого внимания, которое ты предпочитаешь избегать. Потому, как если в конечном результате, Грейнджер, ты мне откажешь, то практически никто в зале не удивится, а бОльшая половина ещё и позлорадствует за мой счёт. Мол, даже моё знаменитое сотрудничество с Поттером мне не помогло.

– Ну, уж подобного скандала мы ни в коем случае не можем допустить, – насмешливо покачала головой Гермиона и, отложив салфетку в сторону, решительно поднялась с места, вкладывая свои пальцы в протянутую ладонь Малфоя. – Веди…

========== Часть 29 ==========

Когда рука Малфоя коснулась её пальцев, словно обволакивая теплом и посылая по коже горячую волну, Гермиона невольно затаила дыхание. В детстве она никогда не находила Малфоя привлекательным. Даже несмотря на то, что над её видимым стремлением встречаться исключительно с игроками в квиддич, плюс ещё с детства быть рядом с Гарри, многие подшучивали. И невзирая на факт, что Малфой многие годы был ловцом команды Слизерина, именно его Гермиона никогда в Хогвартсе не рассматривала, как потенциального «парня».

Наверное, потому что никогда не была мазохисткой и плохое отношение её «не заводило». Не нравлюсь – не надо, словно твердило её сознание, более того, ей всегда были симпатичны именно хорошие парни. Или, те кого она воспринимала, как хороших. И вновь, за исключением Гарри, который каким-то непонятным образом с детства просто попал в категорию «брат». Зато и любила она Поттера, как члена собственной семьи, однажды даже поставив интересы лучшего друга выше своих и собственных родителей.

Ведь в конце концов, расскажи Гермиона маме или папе о настоящих событиях и раскладе вещей в волшебном мире Англии, и они бы сами, без какого-либо вмешательства запаковали свои чемоданы и втроем с дочерью отправились в Австралию. От греха подальше. В крайнем случае, в Америку, где такие волшебники, как Гермиона, рассматривались на равных.

Гермиона прекрасно знала, что многие девушки в Хогвартсе находили Малфоя привлекательным. Конечно, на Гриффиндоре он был скорее «запретным плодом», как и многие другие парни с его факультета. Ни одна Гриффиндорка никогда бы не пошла с ними на свидание, да их бы и не пригласили.

Уже где-то курса со второго, после первого же обидного «грязнокровка», слетевшего с губ Малфоя, Гермиона перестала рассматривать Драко даже теоретически, как романтический интерес. И тем не менее, сейчас, когда пальцы Гермионы коснулись кожи Малфоя, по телу мгновенно ударило горячей волной, словно током прошибло. И самое непонятное – эта волна была ей не то, что неприятна, как раз это Гермиона бы прекрасно поняла, она ей была знакома.

Точнее, прикосновение руки Драко Малфоя было на каком-то уровне знакомо Гермионе Грейнджер. Как такое вообще было возможно?

Уже не первый раз Гермиона мысленно задалась вопросом, если ей в прошлом действительно стирали память. Это непонятное преображения Драко по отношению к ней, словно его подменили, плюс теперь её собственная реакция. Впрочем, Гермиона ещё не успела начать анализировать собственную реакцию на прикосновения Малфоя, а данных для анализа стало уже намного больше.

То, как по-хозяйски его рука легла на изгиб её спины, удобно устроившись на талии. Словно это положение было интимным образом знакомо, так привычно его ладонь мгновенно оказалась в правильной позиции. Не слишком высоко на спине – ведь им было не двенадцать лет, и не слишком низко, чтобы посчитать это наглостью. Чётко в той позиции, которую сама Гермиона воспринимала оптимальной.

А ещё, был этот вновь навевающий ностальгию и волну воспоминаний аромат его парфюма. Почему-то Грейнджер была абсолютно уверена, что это даже не одеколон после бритья, на самом деле, перед глазами буквально стояла бутылочка этих самых мужских духов, которыми всегда пользовался Дерек.

А потом заиграла медленная музыка вальса, и снова Гермиона мысленно покачала головой, получив новую загадку для размышлений. Малфой двигался с ней настолько органично, словно это был далеко не первый их танец.

Конечно, Гермиона совершенно не исключала наиболее вероятного варианта, что Драко просто был отличным танцором, и в детстве родители заставили его брать далеко не один урок танцев. В конце концов, когда-то Джастин жаловался, что эта участь его тоже постигла в юном возрасте, ещё до того, как стало известно, что он магглорождённый волшебник. Родители посчитали, что ему «по статусу» полагается знать бальные танцы, и десятилетнего Джастина, отчаянно брыкающегося и возмущающегося, вместо футбола потащили в студию бальных танцев.

Более того, мистер и миссис Финч-Флетчли были просто уверены, что подобные умения не помешают и в мире волшебников, каждое лето возобновляя уроки. В конце концов Джастин признал, что навык действительно оказался не лишним: на их четвёртом курсе, во время бала трёх волшебников именно Джастин быстрее всех хаффлпаффцев схватил тонкости вальса волшебников, не так уже отличавшегося движениями от обычных бальных танцев, помогая своему декану.

А с Чжоу, которой предстояло танцевать перед всей школой, Финч-Флетчли занимался по её личной просьбе отдельно. По иронии судьбы, именно Гермиона когда-то первой начала кивать в ответ на его рассказ. Её собственные уроки в детстве тоже оказались не лишними, и Грейнджер прекрасно знала, что в её лице Хогвартс в тот вечер не ударил лицом в грязь.

Магглорождённая волшебница в паре со всемирно известным ловцом команды Болгарии по квиддичу и чемпионом Дурмстранга смотрелась на удивление гармонично и во всех отношениях идеально. К слову, Джастин тогда очень удивился, что Гермиона в свое время не предложила помощь Гарри. Теперь, по прошествии стольких лет, Грейнджер не раз задавалась все тем же вопросом: почему она вообще на турнире изначально не оказала Поттеру больше помощи, чем моральная поддержка.

– Ты шикарно танцуешь, – раздался у самого уха мягкий, обволакивающий баритон Малфоя. – К слову, я на это обратил внимание ещё на том Балу, когда ты вальсировала с Виктором Крамом.

– Могу то же самое сказать и о тебе, – Грейнджер улыбнулась. – Ты тоже довольно умело ведёшь.

– Родители лет с восьми отправили учиться. Раньше им это было ни к чему, – Драко хмыкнул. – А то мало ли что, вдруг наследник вздумает стать не игроком в квиддич, а танцором. А начинать позже не имело смысла, потому что предполагалось как минимум два-три года серьезных уроков перед Хогвартсом, особенно учитывая мои постоянные брыкания, возмущения и отказы идти на урок. И непременно следовавшее за всеми этими выступлениями наказание. Впрочем, я уверен, мотивы ты уже слышала от Финч-Флетчли, Нарцисса и Люциус руководились теми же целями. Но ты не ответила на мой вопрос.

– Ответ аналогичный, – Гермиона пожала плечами. – Мои родители тоже посчитали, что бальные танцы лишними в жизни не будут. Особенно для «юной леди».

– А ты, естественно, была уверена, что твое время будет более продуктивно проведено в библиотеке, – хмыкнул Малфой. – Или просто за книгами.

– Естественно, – Гермиона пожала плечами. – Правда, выслушав их доводы к обратному, логику я приняла и сильно не брыкалась.

– Понятно, – Драко усмехнулся. – К слову, всегда хотел спросить. Если сама ты прекрасно танцевала, почему Поттеру не помогла? Нужно сказать, что на том рождественском балу он был чемпионом от Хогвартса, танцевал перед всей школой, и зрелище это было отнюдь не лестное для нашего «избранного во всех отношениях» героя.

– Какой коварный вопрос, – Гермиона вздохнула, мысленно вновь погружаюсь в те дни. Вопрос был действительно логичным, а ещё из него следовали и другие. Отогнав все остальные сомнения, Грейнджер встретила взгляд Малфоя. – Во-первых, ни я, ни Гарри не знали, что мы будем открывать бал. А во-вторых, он просто не просил.

– Но это ведь отнюдь не помешало тебе помогать ему со всем остальным? Потому как, Гермиона, я в жизни не поверю, что до остального он додумался сам. И это отнюдь не потому, что я к нему предвзято отношусь. Быть может, на нашем четвёртом курсе это было именно так, но не забывай, я с Поттером уже работаю вместе довольно долгое время, и могу утверждать наверняка: мозг Поттера просто «не так» работает. Он способен мгновенно принимать решения, брать инициативу. Он прекрасный лидер, хотя не стремится к вниманию. Но отрастить жабры с помощью растения – для этого нужно хорошенько покопаться в книгах. Да и додуматься призвать метлу - для подобного нужно тщательно прошерстить детали правил соревнования и знать, что на подобное нет ограничений. К слову, Грейнджер, если ход с жабрами ещё намекает на тебя, то обход правил с помощью метлы наводит подозрения.

– Логично было бы предположить, не правда ли? – Гермиона покачала головой. – И самое смешное, что ты будешь прав. Гарри действительно помогали, но это была не я. Для этой «помощи» на самом деле были довольно таки альтернативные мотивы.

– Дамблдор? Очень сомневаюсь, – Драко нахмурился. – У директора ведь был ещё Диггори. Признаться по правде, я скорее поверю, что это стиль Снейпа. Уж больно всё по-слизерински. Потому что, и пойми меня правильно, но ваша Минерва для подобного слишком «честная гриффиндорка».

– Очень логично, – Гермиона вновь усмехнулась.– И ты вновь будешь прав. В принципе, именно по той же причине не особенно помогала и я. Постоянно напоминала, что ему нужно готовиться к следующему этапу, но относилась к этому, как именно к его ответственности. Когда мы пошли охотиться за Крестражами, я рассматривала задание уже по-другому, а тогда была абсолютно уверена, – Гермиона вновь усмехнулась. – Что если помогу, это просто будет нечестно.

– А к седьмому году повзрослела? Потому что сильно сомневаюсь, что честности поубавилось.

– Миссия с крестражами была поручена Дамблдором нам троим, – Гермиона вздохнула. – Да и цель была совершенно другой. Во время турнира я была уверена, что не должна решать вместо Гарри проблемы или подсказывать. Во всяком случае, не так, чтоб сильно.

– То есть, всё-таки, Снейп? Поверить не могу, – Малфой покачал головой.

– И правильно сделаешь. Нет, – Гермиона сейчас казалась погружённой в свои мысли, глядя куда-то вдаль мимо Малфоя. – Это был не Снейп. Вообще-то, в то время Гарри подозревал Северуса во всех грехах и просто не принял бы его помощь или подсказку.

– Больше, вроде, некому, – Драко нахмурился. – Для остальных Поттер и Диггори были равноценными кандидатами.

– Ты забываешь, что рейвенкловцы мыслят довольно аналогично слизеринцам, – Гермиона вздохнула. – Вся идея этой затеи с Гарри, как одним из чемпионов, была затеяна лишь для того, чтобы доставить его на кладбище и помочь возродить Волан-де-Морта. Гарри помогал Барти Крауч-младший. Именно он дал ему подсказку с метлой, а жабророст был обыгран через Невилла. Барти дал Лонгботтому почитать нужную книгу, а в подходящий момент услал меня и Рональда, оставив их наедине. Ну, а потом они просто стащили жабророст у Снейпа, так что, наверное, всё-таки без его участия тоже не обошлось. Хоть и довольно косвенного и против его желаний. Насколько я понимаю, Северусу Крауч не доверял, и поэтому карты не раскрывал. Уверена, Снейп тогда обо всём узнал последним.

– Ну, я бы сказал, что подозрения у него должны были быть, – вздохнул Драко. – Метки ведь оживились в том году, и полностью пришли в действие после возвращения Тёмного Лорда. Это я точно знаю от отца. Что в принципе наводит на мысли, что и Дамблдор не был полностью в неведении.

– Директор вообще много чего знал, ещё больше, о чем догадывался, и абсолютно обо всём молчал и ни с кем не делился до последнего момента, – задумчиво проговорила Гермиона. – А многие свои секреты унес с собой в могилу.

Вопреки себе, Гермиона чувствовала, как все больше и больше расслабляется в руках Малфоя. Неожиданно непринуждённой разговор, который уже давно можно было бы назвать дружеской беседой, сильные, но ненавязчивые прикосновения его ладони, фамильярность, с которой Драко вёл её в танце.

А в дополнение ко всему, этот знакомый, в какой-то момент ставший для неё родным запах дорогого мужского парфюма. Незаметно для себя, Гермиона позволила Малфою привлечь себя ближе, буквально прижимаясь к его телу. Грейнджер даже не обратила внимания, когда мелодия вальса сменилась аргентинским танго, только машинально похлопала в ладоши, когда они на несколько мгновений отстранились друг от друга в перерыве между танцами.

А потом зазвучало танго, Малфой подмигнул ей и одним плавным, умелым движением вновь привлёк к себе. Для танго они должны были находиться друг к другу ближе, но Гермиона даже не обратила на это внимание. Более того, этот некогда считавшийся её нелюбимым танец, после нескольких его исполнении вместе с Дереком, давно уже не представлял для неё проблем.

Драко про себя ликовал. Их лёгкая беседа явно послужила своей цели, и Гермиона заметно расслабилась рядом с ним. Более того, она даже не протестовала, когда вальс закончился, но Малфой остался на танцевальной площадке, ожидая следующую мелодию.

Обычно, после вальса здесь исполняли что-нибудь более страстное. Ведь в конце концов, владельцы ресторана прекрасно знали, за что их патроны выкладывают кругленькие суммы золотых монет. И это было отнюдь не ради возможности станцевать с девушками, которых они привели на свидание, чопорный и холодный венский вальс. Сперва его сменяло танго, потом следовало несколько более нейтральных танцев. А потом начинались латинские, словно прелюдия для продолжения свиданий уже в более интимной обстановке.

Грейнджер не только не сопротивлялась, когда он одним плавным движением привлёк её к себе, заставляя прижиматься намного ближе, чем позволял вальс. Для исполнения танго нужно было чувствовать партнёра, чтобы вести в танго – быть ближе, практически единым целым. Гермиона, казалось, совсем позабыла об этом нюансе, позволяя ему, Драко Малфою, увлечь себя в страстный танец.

Малфой прекрасно помнил, как все это происходило с Дереком, и хотя Гермиона тогда тоже стеснялась своих «недостаточных навыков» в исполнении этого танца, но её восприятие Дерека разительно отличалось от Драко Малфоя. Дереку она доверяла, точнее, у неё просто не было причин ему не доверять. А вот Малфой был совершенно другой историей, и здесь если перечислять причины быть настороже, то с точки зрения Грейнджер целого свитка может не хватить записать.

Но по мере того, как Гермиона расслаблялась в его объятиях, как следовала за ним в каждое новое «па» танго, про себя Малфой все больше хмурился. Совесть теперь уже даже не «ненавязчиво напоминала», она кричала о том, что он должен откровенно поговорить с Гермионой. Объяснить ей всё, в конце концов, заставить её понять его мотивы, даже если её реакция окажется вполне объяснимой и предсказуемой, и она отвесит ему пощечину и попытается аппарировать прочь.

Что однозначно наводило на мысль, что с Гермионой не следует заводить разговор здесь, на виду у всех в ресторане. Следует переместиться куда-нибудь, где вокруг них не будет лишних глаз, где он элементарно сможет без свидетелей и просто наедине поговорить и всё объяснить. Вот только все та же самая трусость, которая теперь даже уже не претендовала называться здравым смыслом, настойчиво шептала: чуть позже. Ещё совсем немного насладись моментом, позволь ему продлится хоть чуточку дольше.

Меж тем, последние ноты танго затихли, уносясь под высокие своды украшенного иллюзией ночного звёздного неба ресторана, и Малфой осторожно помог прогнувшейся в последнем па танго Гермионе принять вертикальное положение. Вот только вместо того, чтобы сделать шаг назад, отойти подальше от него на безопасное расстояние и несколько раз хлопнуть в ладоши, дожидаясь следующего медленного танца, Гермиона застыла на месте.

Не отводя с его лица взгляда широко распахнутых глаз, Грейнджер всё ещё сжимала одной рукой лацкан его пиджака, за который, похоже, инстинктивно схватилась, когда Драко возвращал её в вертикальное положение. Другая её рука все ещё лежала на его плече, и сейчас, все ещё застывшие, словно продолжали танцевать танго, Гермиона и Малфой оказались всего в нескольких дюймах друг от друга.

А потом Малфой непроизвольно наклонил голову вниз, даже не задумываясь, подчиняясь одному импульсу и желанию, прижавшись губами к приоткрытому рту Грейнджер. На долю секунды Гермиона замерла, словно не зная, что делать, а потом её губы приоткрылись ему навстречу, и позабыв обо всём на свете, девушка ответила на его поцелуй.

И в следующее мгновение Грейнджер почувствовала, как мир померк, и её втянуло в воронку аппарации. А перепутать это чувство ни с чем другим было просто невозможно.

========== Часть 30 ==========

Комментарий к Часть 30

Наконец, выкладываю на ваш суд. Не кидайтесь тапками слишком слишком сильно…

Драко аппарировал их в незнакомое Грейнджер помещение. Едва оправившись от перемещения, Гермиона оттолкнула Малфоя от себя и отбежала в сторону, оглядываясь по сторонам и пытаясь сориентироваться. Её взгляд встретила довольно просторная, обставленная в современном и дорогом стиле квартира. Огромные окна, выполненная в пастельных тонах мебель, светлый паркет и высокие потолки создавали впечатление простора. Гермиона мгновенно потянулась за палочкой, чтобы аппарировать прочь, но той не оказалось.

- Разыскиваешь что-то? - раздался насмешливый голос Малфоя, и подняв на него глаза, Грейнджер зло выдохнула: в пальцах вытянутой руки он сжимал её исчезнувший волшебный атрибут.

- Отдай, - голос стал ледяным, но мужчина только отрицательно качнул головой.

- Нет. Нам с тобой предстоит серьезный разговор, Гермиона, и мне совсем не нужно, чтобы ты во время нашей дискуссии испарилась в самый неподходящий момент, - он медленно прошёл к книжному шкафу и, достав какую-то коробочку, вложил в неё обе палочки. Свою и Гермионы. - Можешь не пытаться её призвать акцио. Не сработает. И к слову, двери тоже заперты, так что даже не пытайся удрать таким образом.

- Будешь удерживать силой? - Гермиона насмешливо приподняла бровь. - Гарри скоро обнаружит, что я не вернулась, и будет меня искать.

- Не будет, - равнодушно повёл плечами Малфой и перевёл на неё насмешливый взгляд. Само собой разумеющимся тоном он спокойно отчеканил, словно ставил её перед фактом. - Поттер знает, что ты со мной, и разыскивать тебя не будет.

- Ах, да, конечно, - Гермиона вспыхнула. - Он же тебе доверяет. Ты же его напарник.

- Да, - Малфой снова повёл плечами, полностью игнорируя буквально сочившийся из её тона яд, позавидовать второму мог бы сам Снейп. Закончив прятать палочки, он вновь направился к ней, жестом указывая на стул. - А теперь, Гермиона, давай поговорим?

Грейнджер двигалась, быстрее молнии. Дождавшись, пока Малфой приблизится, она внезапно размахнулась, намереваясь нанести такой же удар по лицу, как на их третьем курсе и броситься к двери, но Малфой был проворнее. Тренированный и опытный автор, Драко, казалось, вполне мог предсказать её действия и попытки побега.

Перехватив Грейнджер за запястье, он одним быстрым движением обездвижил девушку, мгновенно прижимая спиной к себе и перехватывая вторую руку. А потом, отработанным до совершенства приемом, развернул Гермиону и прислонил к стене, умудрившись при этом не позволить ей удариться головой.

Драко крепко перехватил руки девушки, всё ещё не оставившей попытки оттолкнуть его, за оба запястья, заводя за голову и используя вес собственного тела, чтобы предотвратить любое дальнейшее сопротивление. Теперь Гермиона не могла и двинуться, испугано глядя в его глаза, а мужчина усмехнулся, выдохнув у самого лица:

- Может, теперь всё-таки поговорим?

- Отпусти! - ответ не заставил себя долго ждать и был совершенно не тот, на который Малфой рассчитывал, а глаза Гермионы буквально метали молнии. - Отпусти немедленно, мерзавец!

- Мерзавец, значит?! - черты лица Малфоя заострялись, и девушка замерла: сейчас Драко напоминал опасного хищника. - А ты знаешь, Гермиона, что бывает, когда кому-то слишком долго внушают, что он гад? Человек может и начать соответствовать. Хочешь проверить, раз уж просто поговорить ты оказываешься?

Если бы кто-нибудь потом его спросил, Драко и сам не смог бы ответить, что в него вселилось, когда вместо извинений, объяснений и спокойного разговора он словно с цепи сорвался. Неужели ощущение податливого тела Гермионы, отвечающего на все его смелые шаги, настолько затуманило голову?

Но вспоминая тот момент, когда отстранившись и мгновенно позабыв, что сама ещё секунду назад со всей страстью отвечала ему на поцелуи, Гермиона решительно оттолкнула его прочь, Малфою буквально снесло крышу. Знаменитый во всём волшебном мире взрывоопасный характер Блэков, обычно в его случае прикрытый ледяной корочкой маски Малфоев, вырвался на поверхность.

Потому что в сознании не осталось ни малейшего сомнения: Грейнджер, даже сгорая от желания сама, не только близко не подпустит его к себе, она в жизни в этом самом желании не признается. Потому что всё, что позволялось Дереку, что заставляло её с лёгким изумлением улыбаться и прощать парню довольно смелые мачо-моменты, Грейнджер никогда не спустит с рук Драко Малфою.

Одним словом, злость и раздражение – ужасные советчики, что далеко не раз и не два вдалбливал в головы своих рекрутов Аластор Муди на уроках, вот только обычно этот месседж подразумевался для Поттера. Драко Малфой умел держать себя в руках всегда и со всеми, вот только, как оказалось, не с Гермионой Грейнджер…

Ладонь одной руки буквально пригвоздила Гермиону на месте, предотвращая любое сопротивление, и Драко решительно провёл кончиками пальцев второй по вырезу её топа. Глубокое декольте не скрывало от глаз мужчины взволнованно вздымающуюся грудь, но Малфоя, казалось, совсем не интересовало, что волнение было вызвано возмущением.

Подушечки пальцев мягко очертили контур круглого выреза облегающего формы свитера, ласково поглаживая кожу, а глаза сверкнули голодным огнём. Гермиона уже открыла рот, чтобы разразиться возмущённой тирадой, но мужчина прижался к её губам своими. Грейнджер дёрнулась, вновь пытаясь вырваться из цепких рук, но аврор был явно сильнее её.

Умелые губы заставляли подчиниться, а требовательный поцелуй чувствовался почему-то знакомым. Гермиона и сама не осознала, как он заставил её приоткрыть себе навстречу губы, но его язык уже ласкал её собственный, затевая игру.

Меж тем, не отпуская её заведённые за голову запястья, Драко скользнул рукой ей под свитер, лаская кожу и перемещаясь вверх, к чёрному кружеву лифчика. Довольно облегающий предмет гардероба послушно сдвинулся вверх, открывая мужчине доступ, и внезапно, Драко одной рукой рванул свитер вверх, снимая через голову и отбросив в сторону.

Ему явно для этого потребовалось на мгновение отпустить её заведённые за голову запястья, но Гермиона даже не успела сообразить, что произошло, когда вновь оказалась прижатой к стене в той же самой позе. Только уже без топа. Проведя по кружеву лифчика, он прикрыл её грудь рукой, поглаживая сосок через ткань.

- А теперь, ты ответишь мне на несколько вопросов, милая, - мурлыкнул он ей в губы, и Грейнджер едва подавила невольный стон, когда его пальцы сжали чувствительную кожу.

- Отпусти, мерзавец. И так не спрашивают. И вообще, я не собираюсь тебе ничего говорить, - из последних сил собрав по крохам самообладание, выплюнула Гермиона, но Малфой только хмыкнул.

- Наоборот, Грейнджер. И не знаю, успел ли Поттер тебе сообщить, но я считаюсь мастером дознаний. У меня все говорят.

- Умеешь прижимать к стене? - Гермиона попыталась отстраниться, но он не позволил. Его пальцы теперь уверенно ласкали её, и вопреки себе, Грейнджер почувствовала, что сдаётся. Её тело просто предаёт свою хозяйку… Меж тем, дыхание Драко обжигало кожу щеки, глаза горели слишком близко, а запах одеколона… Тот самый маггловский одеколон! Девушка невольно затаила дыхание… Нет, такого элементарно не могло быть… Это просто… Немыслимо…

Как раз этот момент насмешливый голос Малфоя ворвался в сознание:

- Умею, - подмигнув девушке, Драко растянул губы в самодовольной улыбке. - Я много чего умею, и готов тебе продемонстрировать, дорогая. Но ты ведь и сама это уже поняла, Гермиона. Ты же у нас умная девочка, а самообманом, насколько мне известно, на факультете Гриффиндор не страдают. И на Рейвенкло тоже, к слову сказать.

Малфой вновь прижался к её губам поцелуем, и на этот раз Гермиона совершенно не могла противиться. Казалось, он наложил на неё империус или что-то в этом роде, потому как девушке казалось, что её тело просто отвечало Малфою против её воли.

На самом деле, оно словно насмехалось над своей хозяйкой, поддаваясь напору мужчины и явно не взирая на совершенно не замутненное и противящееся сознание. Просто, губы сами открывались навстречу, позволяя его языку вытворять всё, что угодно, со своим. Спина нетерпеливо прогибалась дугой, прижимаясь к мужскому мускулистому телу, и каждое его прикосновения казалось знакомым.

У них что-то было? Ей кто-то стёр память? Или Малфой элементарно напоминал девушке кого-то из прошлого? Ответов на эти вопросы Гермиона не знала, но зато прекрасно чувствовала: Малфой уже безошибочно распознал капитуляцию её тела и сейчас праздновал победу.

Драко буквально в душе ликовал от счастья. Гермиона ему отвечала! В этом мужчина не сомневался, ощущая каждой клеточкой, как женское тело в его руках становится мягче и податливее, как мышцы расслабляются, как Грейнджер льнет к нему, словно гибкая лоза к стволу дерева. На мгновение Драко показалось, отпусти он её запястья, и руки девушки сами обовьются вокруг его шеи, и она снова начнёт прижимать его к себе, как тогда… В тот далекий, незабываемый день, когда её пальцы нежно перебирали короткие волосы на затылке, притягивая ближе и умоляя продолжать.

Слегка ослабив хватку на заведённых за голову Гермионы запястьях, которые он всё ещё прижимал к стене, Драко все же не рискнул отпустить её полностью. Зато его вторая рука, до этого ласкавшая кожу груди через тонкое, чёрное кружево, переместилась на бедро девушки и сейчас, едва касаясь, поглаживала капрон чулка. Драко медленно переместил ладонь вверх, продвигаясь вдоль ноги, и скользнув под короткую юбку, благодаря заведённым за голову рукам Грейнджер, позволявшей ещё больший доступ.

Полностью утонув в ни с чем не сравнимых ощущениях их поцелуя и осознания, что Гермиона сама ему отвечает, Драко полностью потерял связь с реальностью. Впрочем, зачем ему было останавливаться: Гермиона давно перестала с ним бороться, буквально плавясь под его ласками. Осмелев от её реакции, Малфой отвлёкся от своего занятия, чтобы на мгновение отстраниться и окинуть девушку горящим взглядом.

Растрёпанная, полураздетая, с прикрытыми в неге глазами и часто вздымающейся от возбуждения грудью, с выпирающими из-под тонкого кружева и уже успевшими затвердеть сосками, Гермиона казалась Малфою безукоризненно прекрасной. Голодный взгляд мужчины вмиг сменился на самодовольный, когда Драко за долю секунды оценил результаты своего самоуправства…

Тонкое кружево бюстгальтера совершенно не предотвращало доступ к манящим, упругим холмикам, вершинки которых просто приглашали взять их в рот. Юбка на самом деле уже была задрана довольно высоко его нетерпеливой рукой, и перед глазами мужчины отчётливо представало и тонкое кружево резинки чулок, и манящая светлая кожа, так прекрасно контрастирующая с темным капроном.

Казалось, рука сама скользнула вверх, поглаживая бархат кожи, и абсолютно не нуждаясь в указаниях хозяина, передвинулась на внутреннюю часть бедра. Слегка нажимая, он не больно, но настойчиво заставил девушку развести колени, при этом выгибая спину. Ещё изначально прижимая девушку к стене, Малфой умудрился вклиниться ногой между бёдрами Грейнджер, и поэтому свести ноги Гермиона теперь физически была не способна.

Меж тем, весьма удовлетворённый своими успехами, Драко переместил губы на шею девушки, намереваясь поцелуями добраться до так настойчиво пытавшихся привлечь внимание губ твёрдых сосков. Нет, он не станет пока снимать это прозрачное кружево, скорее подчеркивающее, чем прикрывающей её грудь. Да и чулки он тоже оставит на месте, вот только избавится от крошечного лоскутка материи, на ощупь, точно такого же кружева, как и прикрывает упругие холмики…

А может, для начало просто отведёт кружевной треугольничек в сторону пальцами? Проникнет вовнутрь, ещё раз доказывая, что этот жалкий лоскуток ему не преграда? Быть может, заставит Гермиону сперва подчиниться его пальцам, потом губам и языку, и только после этого утвердит свою власть над ней окончательно? Быть может, возьмёт её прямо на этой светлой шкуре леопарда перед камином? Конечно, это не лев, что было бы ещё лучше, но для символики сгодится.

Внезапно, все его наполеоновские планы были разбиты в прах, а сам Малфой застыл на месте, словно его окатили ведром ледяной водой. И тем не менее, сомнений быть не могло. До этого не предпринимавшая никаких попыток физически сопротивляться ему, словно признавшая, что это бессмысленно, он сильнее, а её тело реагирует слишком остро, Гермиона вдруг одними губами, на самой грани слуха, словно даже не надеясь, что он услышит, прошептала:

– Остановись… Пожалуйста, остановись…

Отстранившись, Малфой нахмурился, на этот раз впитывая совершенно другую картину. Нет, Грейнджер по-прежнему была точно также соблазнительна и возбуждена. Во всяком случае, возбуждено было её тело. А вот из-под опущенных ресниц, которые Малфой раньше думал, что прикрывают в неге и истоме затуманенные глаза, по щекам струились слёзы. Что бы там ни твердило ему тело Грейнджер, сама Гермиона, её сознание и воля не хотели того, что Драко чуть не заставил случиться.

Гермиона качалась на волнах блаженства, уже практически подчиняясь, готовая отдаться во власть его желаний, его умелых рук и губ, когда почувствовала, что Малфой прервал их поцелуй. Грейнджер заняло несколько секунд, чтобы прийти в себя в достаточной степени и приоткрыть глаза, сконцентрировав затуманенный страстью взгляд на лице Малфоя. Лучше бы она это не делала.

Драко смотрел на прижатую к стене Гермиону с выражением такого самодовольства, такой абсолютной и безоговорочной победы, что гордость в душе вмиг победила любую довольно умело разбуженную страсть. Что бы ни утверждал сам Драко или даже Гарри, ничего не изменилось, и Малфой по-прежнему относился к ней с пренебрежением.

И для Гермионы уже не имело значения, смотрел ли он свысока на её недостаточно чистую по его стандартам кровь, «подкачавшее» происхождение, или ещё что, но он совершенно и в грош не ставил её желания. В принципе, даже тот факт, что она сама сейчас хотела того же, что и Драко, уже не имел значения. Гермиона не собиралась больше подчиняться или потакать его прихоти, вот только оказывать физическое сопротивление Малфою она элементарно не могла. Тренированный аврор был намного сильнее.

Вмиг освободив запястья Гермионы из захвата, Малфой отшатнулся в сторону и, нагнувшись, поднял не так давно отброшенный прочь джемпер с пола и протянул девушке. Гермиона ошарашенным взглядом, словно ещё до конца не веря, что он подчинился и отпустил её, смотрела в лицо парня, а Драко, едва девушка выхватила из его рук свой предмет гардероба, поспешно сделал несколько шагов в сторону и отвернулся к окну. Прикрыв глаза, он принялся мысленно считать, пытаясь выровнять дыхание и успокоиться.

За его спиной, девушка поспешно натягивала на себя джемпер и оправляла одежду, пытаясь вновь привести себя в нормальный вид. Нарочно не оборачиваясь, Малфой предоставил Гермионе личное пространство, и лишь когда, явно закончив, девушка прочистила горло, чтобы привлечь его внимание, сделал несколько шагов в сторону того самого шкафа, где оставил их палочки. По-прежнему избегая смотреть на Грейнджер, Малфой протянул ей ранее отобранный волшебный атрибут.

– Держи, – голос был хриплый, но Малфой силой воли заставил его не дрогнуть. – Волшебный порох на полке, камин уже настроен на Гриммо 12.

Выхватив из его рук свою палочку, Гермиона практически бегом бросилась к камину, через мгновение Малфой услышал чётко принесённый адрес, и девушка исчезла. Когда последние вспышки зелёного пламени погасли за спиной исчезнувшей волшебницы, Драко испустил почти звериный рык, стремительно подлетев к барному столику с напитками и плеснув в хрусталь щедрое количество огневиски.

Поднеся алкоголь к губам, он уже намеревался опрокинуть в себя все содержимое разом, когда рука застыла, не донеся стакан на несколько миллиметров до губ. А потом стакан со всего размаху полетел в стену, а Малфой устало опустился на пол, прислонившись спиной к холоду стены. Все пошло явно не так, как он планировал, вот только что теперь делать, Драко Малфой не знал.

========== Часть 31 ==========

Гарри Поттер сидел на диване в гостиной своего дома на Гриммо 12, когда в камине ярко вспыхнул огонь и оттуда буквально вырвалась, словно за ней гналась стая оборотней, Гермиона. Одного взгляда опытному аврору хватило, чтобы оценить её бледное лицо, растрёпанные волосы, ранее убранные в аккуратную причёску, и сбившуюся одежду. Хотя Поттер и был уверен, что подруга приложила некоторые усилия, приводя себя в порядок и создавая впечатление, что ничего не случилось.

Изначально дожидавшийся её, чтобы поговорить, Гарри плотно сомкнул зубы. Меж тем всегда внимательная, Гермиона даже не обратила на него внимания, вихрем бросившись к лестнице в свою комнату. Впрочем, не все обитатели дома на Гриммо 12 обладали тактом его хозяина. Не так давно помогавшая своей госпоже собираться, Винки с громким хлопком материализовалась у подножия лестницы, уставившись на Грейнджер широко распахнутыми, удивлёнными глазами.

– У госпожи Гермионы все хорошо? Винки может чем-то помочь госпоже Гермионе? – взволнованно затараторила Винки вслед Грейнджер.

– Со мной всё хорошо, не беспокойся, - даже не останавливаясь, бросила через плечо Гермиона и в следующее мгновение уже исчезла за поворотом лестницы.

Когда приглушенный стук двери оповестил Гарри, что Гермиона надёжно скрылась в своей комнате, Поттер решительно поднялся с места и направился к камину. Зачерпнув горсть пороха, он ступил вовнутрь и четко назвал адрес. В следующий миг хозяин дома на Гриммо 12 исчез в зелёном пламени.

Поттер вышел в гостиной комнате квартиры Драко Малфоя. Быстро оглянувшись по сторонам, опытным глазом аврора он оценил отсутствие каких-либо следов борьбы, кроме осколков хрусталя у противоположной стены и потёков алкоголя на светлой поверхности. Что ж, это уже говорило о многом.

Например, что «место преступления» было явно оставлено в изначальном виде, и Малфой не затруднился убрать следы того, что здесь произошло. А судя по отсутствию каких-либо разрушений, кроме павшего жертвой злости своего господина стакана с огневиски, физической борьбы здесь не было.

Обнаружить хозяина квартиры тоже не составило особого труда. Малфой сидел на полу у противоположной от осколков стены, прикрыв глаза и обессилено свесив руки, локти которых опирались о колени. В ответ на звук прибывшего к нему гостя Малфой даже не повернул головы. Он вообще никак не отреагировала на вспышку камина. Шумно выпустив воздух сквозь плотно сжатые зубы, Гарри сделал несколько шагов в сторону своего напарника и застыл буквально в нескольких метрах от Драко.

– Пришел бить мне морду? – Драко по-прежнему даже не потрудился приоткрыть глаза, лишь его левая бровь насмешливо дрогнула, изогнувшись. – Можешь приступать.

– Даже не встанешь? – Поттер скрестил руки на груди, оценивающим взглядом окинув человека, которому за последний год привык доверять свою жизнь.

– А что, иначе тебе неудобно, или просто не хочешь бить, если не можешь притвориться, что противник способен защищаться? Пожалуйста, – с глубоким вздохом, Малфой поднялся на ноги и выпрямился в полный рост. – Можешь начинать.

Хмыкнув, Поттер покачал головой и отошел к тому самому столику с алкоголем и стаканами, один из которых не так давно потерпел полное поражение в битве со стеной. Откупорив бутылку коньяка, который он всегда предпочитал огневиски, Поттер плеснул напиток по стаканам и протянул один из них Малфою.

– Пей, потому как алкоголь на стенке вряд ли тебе поможет.

– И алкоголь внутри мне тоже очень сомневаюсь, что окажет существенную помощь, – Драко вновь насмешливо изогнул бровь. – Так ты будешь бить, или сначала мы напьемся?

– Зачем? – Поттер равнодушно пожал плечами и поднёс собственной стакан к губам, делая небольшой глоток. – Ты же ничего не сделал.

– Она уже успела рассказать тебе все детали? – Малфой хмыкнул. – Судя по эффективной скорости твоего появления здесь я рассудил, что она не успела сказать и слова, а ты просто оценил ситуацию по её внешнему виду и рванул сюда.

– Как всегда, впечатляешь своими способностями все просчитать, – Гарри настойчивосунул стакан в руки напарника. – Но обижаешь, что не даешь мне достаточно кредита. Я успел просканировать её заклинанием и знаю, что ничего ты не сделал.

– Не суть. Но да ладно, – Драко принял из рук некогда недруга, который давно уже стал близким конфедантом, стакан с алкоголем. – Но если передумаешь, ты в своем праве.

Какое-то время они просто пили молча, периодически наполняя стаканы. Наконец, решительно опустив остатки своего коньяка на столик и потерев переносицу, Гарри обернулся к Драко.

– Ты мне одно скажи, Малфой, чего именно ты добиваешься? – Поттер одарил напарника серьезным взглядом, но заметив его вопросительное выражение лица, уточнил. – Я имею в виду, что тебе нужно от Гермионы? Или, другими словами, какие у тебя намерения относительно неё? Потому что если ты думаешь, что я буду стоять в стороне и молча наблюдать за всем этим, ты глубоко ошибаешься. И если сегодня я сперва задаю вопросы, вместо того, чтобы сходу бить наотмашь, то в следующий раз я буду задавать их после.

– Каковы мои намерения в отношении твоей подруги, Поттер? А ты, однако, вдруг заговорил довольно пафосно. Это я на тебя так влияю?

– Почти сестры, Малфой, – голос избранного сейчас звенел предупреждающими нотками. – Самого близкого и родного мне человека в этом мире, единственной, которая никогда не усомнилась во мне и не предала. Если это тоже пафосно, мне все равно. И повторять я не буду.

– Мои намерения довольно серьезны, – в голосе Малфоя не было и капли насмешки или сарказма. – Но моя проблема, Поттер, в том, что она мне не верит. Ни капли, к слову, и даже на мгновение не сомневается, что эти самые мои намерения в отношении неё просто не могут быть честными.

– Понятно, – Поттер пожал плечами и вновь поднёс к губам свой коньяк.

– И это всё? – Драко ошарашено уставился на Гарри. – И это все слова мудрости, которые у тебя есть для меня? Даже не удосужишься дать совет?

– Зачем? – Поттер был невозмутим. – Ты сам прекрасно знаешь, что тебе нужно делать. Доказать ей, что она может тебе доверять. Заметь, не заставить, а именно убедить. А дальше, все в твоих руках, – с этими словами Гарри поднялся с места и направился к камину. За минуту до того, как исчезнуть в волшебном пламени, он обернулся и одарил напарника насмешливым взглядом зелёных глаз. Малфой ждал продолжения тирады, и Поттер не разочаровал. Оно последовало незамедлительно, хоть и полное насмешливого сарказма.

– И в следующий раз, Малфой, используй эти руки, «мускулистые и натренированные», не только для применения физической силы, - Поттер прищурился. - Потому что, если бы Гермиона ценила в мужчинах только это, после Крама ни у кого бы ни одного шанса не было. Подумай сам: Виктор, Рон, МакЛагген… Мускулов между ними предостаточно, но мне всегда казалось, что Муди мне тебя вместо Гермионы в напарники выбрал не потому, что мне «мускулы» были нужны. Вот и ей тоже. Может, просчитаешь шансы и варианты?

После чего Поттер решительно вошёл в камин и через мгновение исчез из квартиры Драко Малфоя, оставив того наедине переваривать информацию.

***

Гермионе заняло несколько минут, чтобы окончательно прийти в себя. Слёзы рвались из глаз, дыхание сбилось в груди, и плотно захлопнув за собой дверь, девушка прижалась к ней спиной. Зажмурив глаза и призвав всю свою силу воли, Грейнджер заставила себя мысленно досчитать до двадцати. А потом повторила ещё раз, и ещё, и ещё…

Постепенно Гермиона успокоилась, и когда по ней уже невозможно было бы сказать, какое потрясение она только что перенесла, молодая женщина вновь отворила дверь и решительно направилась в детскую. Она обдумает все позже, а сейчас нужно удостовериться, что с её маленьким Александром всё хорошо.

Конечно, логика насмешливым голосом шептала, что имея домашнего эльфа вместо няни, мальчик находится в совершенной безопасности, но сейчас Гермиона слышала лишь свое сердце. А сердцу нужно было удостовериться и увидеть своими глазами.

Осторожно приоткрыв дверь в детскую, Гермиона прошла вовнутрь, тут же почувствовав, что одно присутствие здесь успокаивает и приносит умиротворение. Как может единственный взгляд, брошенный на малыша, приносить спокойствие и счастье? Впрочем, поправив одеялко и голубенькую шапочку, Грейнджер вновь едва заметно улыбнулась.

В углу комнаты она заметила удобно устроившегося на корточках Кричера. Старый эльф Блэков не в первый раз уже был замечен ею, пытающимся проводить как можно больше времени возле Александра. Признаться по правде, Гермиона уже не один раз пыталась напрямую спросить всегда слишком предвзято относившееся ко всем нечистокровным существо, чем его так очаровал маленький Александр.

Сын грязнокровки и маггла, малыш в одно мгновение просто стал зеницей ока старого эльфа. Гермиона не могла это понять, а когда пыталась спросить Кричера, тот странно округлял глаза и зажимал себе рот обеими руками. Впрочем, к самой Грейнджер старый эльф тоже относился теперь совсем по-другому, и молодая женщина терялась в догадках.

Конечно, она помнила, что по словам Поттера, Малфой провёл какую-то разъясняющую беседу с Кричером, но вот что именно он ему запретил или приказал, ей не говорили. В любом случае, Гермиона не собиралась сегодня озадачивать себя загадками Кричера и его вдруг изменившегося отношения, поэтому, удостоив старого эльфа быстрым кивком головы, она поспешно покинула детскую.

Вновь скрывшись в собственной спальне, надёжно заперев дверь и смыв усталость дня под горячими струями душа, Грейнджер забралась с ногами в кресло. Пришло время хорошенько обдумать, что же сегодня произошло, а главное, проанализировать собственную реакцию. Потому что прежде всего, нужно было быть честной с самой собой, и тогда следовало признать, что её реакция на действия Малфоя была довольна обостренной и даже, быть может, раздутой вне пропорций.

В конце концов, Гермиона не была наивной девственницей, а Драко явно её не насиловал. Грейнджер прекрасно осознавала, что отвечала ему практически на каждое прикосновение, на каждый поцелуй, и мужчина просто не мог не чувствовать довольно явный отклик её тела. Да и что греха таить, распаленная его ласками, Гермиона хотела «продолжения банкета», была готова позволить ему всё. И в последнюю очередь она желала его остановить.

Вот только проблема была в том, что здравый смысл, какая-то миниатюрная его частица, все ещё остававшаяся активной и не затуманенной страстью, буквально кричала, что Грейнджер тает в руках человека, целенаправленно унижавшего её многие годы. Наотмашь и без каких-либо сомнений все семь лет учебы в Хогвартсе бившего словами, каждый раз оставляя в душе незаживающие, кровоточащие раны.

Даже если Драко Малфой и не причинял ей физического вреда, как его тетка Беллатрикс Лестрейндж, боль от психологических ударов была не меньшей. Как и те шрамы, которые остались от Малфоя в душе и соответствовали вырезанному Беллой на руке обидному слову.

А Гермиона мгновенно растаяла от его прикосновений, забыла обо всём в его объятиях, словно какая-то шлюха, стонала от каждой ласки, отвечала на каждый поцелуй. Что это говорит о ней?

Именно этот вопрос сейчас колол в самое сердце. Гермиона что, мазохистка? Ведь только в этом случае она могла бы отвечать человеку, который долгие годы получал удовольствие, когда причинял ей боль. Наверное, в тот момент, когда Грейнджер заставила себя открыть глаза и посмотреть на него, она пыталась разубедить себя именно в этом. Ведь в конце концов, даже Гарри теперь без устали утверждал, что Малфой изменился, что он уже не тот злобный и вредный мальчишка, которого они знали в Хогвартсе.

И тем не менее, заглянув в глаза Драко Малфоя, Гермиона убедилась для себя в обратном. Что она пыталась там рассмотреть? Неужели, нежность и любовь? Могла ли она быть ещё большей дурой, если действительно надеялась обнаружить подобное чувство.

Но вот увидела она лишь самодовольство и торжество победы. Ему удалось унизить её в очередной раз, доказывать, что несмотря ни на что, на все прошлые оскорбления, на прекрасно известное ей отношение Малфоя к её происхождению и статусу крови, даже кроха проявленного с его стороны интереса могла заставить её позабыть обо всём.

Нет, Грейнджер не разыгрывала перед ним оскорбленную невинность или притворялась жертвой насилия. Они оба прекрасно понимали, что под конец Малфой удерживал её не так уже сильно, а сама она вообще не сопротивлялась. Поэтому, Гермиона сейчас была уверена, что Малфой несомненно опять над ней насмехается, уже успев окрестить ханжой.

Интересно, он думает, что она побежит жаловаться Гарри? Что ещё можно ожидать от подобной женщины. Вот только Гермиона не собиралась ни о чем рассказывать Поттеру. Она вообще все больше убеждалась в том, что ей давно пора просто жить дальше, ограничивая общение с прошлым. Они с Поттером больше не были неразлучными друзьями. Впрочем, и знаменитого «золотого трио» уже не существовало.

Дорожки судьбы давно развели её с Роном Уизли, и пора было выбрать уже тропинку, отдельную и от Гарри. Конечно, Грейнджер давно считала его своим братом, но в конце концов, даже от собственной семьи отдаляются. Такова жизнь, с этим ничего не поделаешь. А ещё, она продолжается, несмотря ни на что.

Теперь у Грейнджер был Александр, была верная Винки, хотя магглорождённая волшебница очень мало верила в такую преданность, слепую и ни на чем не основанную с точки зрения самой Гермионы.

Но факт остался фактом, и мысленно пообещав себе уже наутро начать разыскивать новое жильё и приступить к созданию этой новой жизни, Гермиона всё-таки под утро умудрилась заснуть. Правда, Драко Малфой последовал за ней в мир грёз, и девушка вновь и вновь испытывала короткие минуты возбуждения, пережитые в его объятиях. Проснулась Гермиона довольно рано и совершенно разбитой. Впереди был долгий и сложный день, ведь насмешек, выяснения отношений и обвинений ей наверняка не избежать.

Наутро Гермиона переместилась в министерство ещё задолго до того времени, когда обычно на рабочее место прибывал Гарри. Не имея ни малейшего желания сталкиваться с другом этим утром, Грейнджер даже небольшой завтрак прихватила с собой. Е её огромному удивлению, Теодор уже дожидался её на своём рабочем месте.

– А ты здесь не рано? – Гермиона насмешливо приподняла бровь, но Нотт только откинулся на спинку стула. Казалось, её сарказм на нём терялся полностью.

– Могу то же самое сказать и о тебе, – усмехнувшись, мужчина поднялся с места и подошел к небольшому столику. Здесь Нотт держал все нужное для чая, и сейчас несколькими умелыми движениями приготовил абсолютно безукоризненно чашку, протянув её напарнице. – Здешние чары, – Нотт театрально закатил глаза. – Настроены так, что чай остается идеальной температуры и не теряет вкус практически целый день. И всё необходимое они сразу же оставляют в наших кабинетах.

– Я помню, – вопреки себе Гермиона покачала головой, отвлекаясь от тяжелых мыслей. – Когда-то, моим первым вопросом стало, если это было сделано преднамеренно, чтобы не поощрять общение между сотрудниками. Даже чай уже предусмотрен.

– Ты тоже заметила? – Нотт подвинул один из стульев для посетителей к столу Грейнджер и, развернув его спинкой вперёд, совсем не аристократическим движением оседлал его. – К слову, когда я начал здесь работать, очень хотел найти тебя. Даже пару раз выходил из своего кабинета и бродил по коридору с намерением заглянуть в соседние комнаты.

– Уверена, – Гермиона подавила лёгкий смешок. – Что это не увенчалось успехом. Здешний коридор содержит чары тумана с мороком. Можешь зайти только к тем, с кем непосредственно работаешь.

– Вот именно, – Теодор теперь ухмылялся от уха до уха. – После третьего раза, когда я зашёл в кабинет своего непосредственного начальника с довольно прозрачным выражением на лице, мне это объяснили. К слову, моего уровня безопасности тогда хватало только на его комнату, и то, когда у него не было посетителей. Другими словами, на мои скоропалительно составленные и невнятные оправдания, что я искал комнату с чаем, меня отвели обратно к себе и ткнули носом в предусмотрительно оставленный выбор.

– У меня изначально доступ был более обширный, – Гермиона кивнула. – Я могла спокойно общаться с очень многими сотрудниками, заходить в кабинеты. Народ навещал меня, особенно если нужно было выговорить свои теории или что-то в этом роде.

– Использовали «мозг золотого трио» по назначению? – в голосе Нотта не было и тени насмешки. Лишь констатация факта. Совершенно непрошенный, вопрос, сколько сарказма умудрился бы всунуть в эти шесть слов Малфой, возник в сознании, но Грейнджер силой воли заставила себя не размышлять на эту тему.

– Можно сказать и так, – Гермиона пожала плечами. – Но я должна признать, виной тому моё Гриффиндорское прошлое, или ещё что, но я обнаружила, что здесь может быть очень одиноко.

– Значит, с тобой они тоже не стремились идти на сближение, – Теодор кивнул.

– Что наводит меня на мысли, – Гермиона перевела взгляд на пейзаж, раскинувшийся перед заколдованный окном. Открывавшийся вид явно не был Лондоновским. И более того, Отдел Тайн на самом деле находился в подвале. – Забавно, что они решили поместить меня в один кабинет с тобой. Здесь ведь чары не только морока, но и незримого расширения. Кабинетов можно вместить столько, сколько угодно.

– Ну, – Теодор пожал плечами. – Мы же пока работаем над одним проектом. Быть может, решили, что так покамест будет удобнее?

– Или, учатся на своих ошибках, – раздался от дверей голос Малфоя. – Решили, что тебе здесь было так одиноко, Грейнджер, что ты сбежала аж в Прагу. Да и наш Тео особенным интровертством не отличается. Вот и дали вам один кабинет на двоих, чтобы скучно не было.

Гермиона мгновенно сгруппировалась, словно хищник перед прыжком. Или, готовая в любой момент броситься удирать дичь. При том, обе аналогии совершенно не ускользнули от внимания Теодора. Решительно обернувшись к двери, Нотт встретился взглядом с бывшим однокурсником, впрочем, мгновенно отметив за плечом Драко его наперника, Гарри Поттера.

– А вы здесь каким образом оказались? – Нотт сейчас смотрел на обоих с явным вызовом, шестым чувством ощущая, что присутствие обоих авроров Грейнджер не приветствовала. Хотя причину подобного он не смог бы вычислить никаким образом.

– Решили нанести вам визит, – Гарри хладнокровно пожал плечами. – Похоже, здешние чары посчитали, что кроме вашего кабинета, нам здесь делать нечего, потому что перед нами возникла одна единственная дверь. К слову, это и есть ваш диван?

Нотт с интересом наблюдал, как Гарри в два шага преодолел разделявшее его от дивана расстояние и мгновенно опустился на мягкие подушки. Несколько раз проведя ладонью по мягкому бархату, он одобрительно кивнул.

– А что, довольно удобный. И не нужно даже волноваться, что он в любой момент из-под тебя трансфигурирует обратно в стул.

– Если наложить правильно чары, Гарри, – вопреки себе поучительно выдала Грейнджер. – То волноваться о подобном вообще не надо. Вы здесь по делу или как?

– Зависит от того, как на это посмотреть, – любые намёки лёгкости и шутливости бесследно исчезли из голоса Гарри Поттера, после чего он поднялся на ноги и обернулся к Теодору. – Нотт, не составишь ли ты мне компанию на небольшой прогулке? Там Макмиллан хочет с тобой поговорить.

– Отлично, – Гермиона слишком поспешно кивнула, подхватывая со стола свою сумочку. – Тогда пошли узнавать, что Эрни там обнаружил.

– С тобой ему говорить не о чем, – одним взглядом остановил подругу Поттер. – Макмиллану нужен Нотт. А Малфой пока что останется здесь и составит тебе компанию, чтобы скучно не было, так сказать.

И не дожидаясь возражений, Поттер поспешно подхватил Теодора под руку и буквально силой вытащил из его собственного кабинета. Волшебная дверь мгновенно захлопнулась за их спинами, прочно отрезая Малфоя и Грейнджер от окружающего мира.

Перехватив тоскливый взгляд, которым Грейнджер проводила его напарника и бывшего однокурсника, Малфой почувствовал, как раздражение вновь закипает в груди. Какого дракла?

Вообще-то, Малфой пришел извиняться. С утра пораньше обнаружив в их кабинете прибывшего тоже значительно до своего обычного времени Поттера, Драко сходу попросил составить ему компанию в Отдел Тайн. Поттер вопросов не задавал, коротко кивнув и без промедления вскочив на ноги.

Похоже, избранный тоже считал, что Малфою следует поговорить с Грейнджер и был совершенно не против помочь этому разговору состояться. Вот только увидев самодовольную физиономию Теодора, уж слишком по-хозяйски устроившегося напротив Гермионы, Драко ощутил, как все благие намерения поспешно покидают его голову.

– Нотт чувствует себя, как дома, – вместо извинений мгновенно сорвалось с губ Драко.

– Вообще-то, это его кабинет, – пожала плечами Грейнджер и нарочито непринуждённым движением достала из сумочки волшебную палочку. Правда, на стол она её не положила, недвусмысленно оставив в руках.

– Если ты думаешь, что он так сильно отличается от всех остальных из нас, то позволь мне тебя разочаровать. Нотт только что язык за зубами держит, а вот в голове у него все те же стереотипы и набор точно такого же дерьма, как у меня был все эти годы.

– Всё-таки, Малфой, дерьма? – Гермиона вопросительно приподняла бровь.

– А что, в этом есть какие-то сомнения? – Драко хмыкнул и насмешливо приподнял бровь. – Только идиоты не учатся на своих ошибках или не задумываются, когда некоторые факты буквально выпрыгивают им в лицо. Ну, или глупые, но отлично выдрессированные дети, которым весьма эффективно отбивают охоту задавать лишние вопросы. Впрочем, я здесь не для этого.

Малфой сделал глубокий вдох, мысленно пытаясь организовать свои мысли в извинения, так непривычные из его уст, но Гермиона вдруг жестом остановил его.

– Можешь успокоиться. Я ничего не собираюсь никому говорить о том, что произошло вчера. Да ничего и не произошло, если уже задуматься. Не парься, по-моему, слишком очевидно, что я далеко не наивная девственница. Чему яркое свидетельство сейчас спит мирным сном на Гриммо 12. Поэтому можешь не тыкать меня носом в этот факт. И можешь мне не напоминать, что в какой-то момент я тебе отвечала, – Гермиона сейчас смотрела куда-то мимо него. – Назовём это временным помутнением суждения, и на том закончим.

– То есть, – Малфой несколько раз моргнул, качая головой в нескрываемом изумлении. – То, что я тебя почти изнасиловал…

– Да брось, – Грейнджер закатила глаза. – Даже если бы я попыталась представить ситуацию в таком свете, мне бы любой, кто глянул в мои мысли, тут же указал, что на самом деле я стала на дыбы отнюдь не из-за отсутствия желания продолжать. В волшебном мире не опираются в таких случаях на «он сказал, она сказала». Просто просматривают мысли. Ты ведь это прекрасно знаешь, зачем играть в игры?

– Тогда, позволь поинтересоваться, почему именно ты «взбрыкнула»? И заметь, Грейнджер, это твои слова, а не мои.

– Какая разница? – Гермиона холодно пожала плечами. – Ты увлёкся, я особенно не противилась до определённого момента, потом я сказала нет, и ты остановился. Ситуация с любого угла видится так, вопрос закрыт и больше претензий нет. Так что, если ты собирался тут выливать на меня очередное ведро насмешек и издёвок, можешь воздержаться.

– Вообще-то, я пришел извиниться, – Малфой сейчас смотрел на Гермиону в полном шоке. Момент, когда она может понять его или хладнокровно выслушать любые аргументы о причинах, которые двигали им в прошлом и заставили превратится в Дерека, вновь не просто отодвигался, до него становилось вновь также далеко, как до луны пешком. – Я не имел права себя вести так, как вёл. И честно говоря, вполне ожидал, что Поттер уже съездит пару десятков раз мне по физиономии, но Поттер по-прежнему считает, что нам нужно объясниться.

– Замечательно, – Грейнджер закатила глаза. – Тогда считай, что мы уже объяснились.

– Уж позволь с тобой не согласиться, – сделав несколько медленных шагов, Драко опустился на тот самый стул, на котором ещё не так давно восседал Теодор. – Потому что мне предельно ясно, что мои причины тебе абсолютно не ясны. Как и я нахожусь в полном неведении о причине твоей такой реакции, если я тебе был в тот момент не противен. У тебя же было выражение лица, как в тот день. И не думай, что я забыл или выкинул это из головы. Ты и Беллатрикс у меня главные героини всех ночных кошмаров, в результате которых я просыпаюсь с криками. Так вот, ты тогда выглядела точно также, Гермиона. Мольба остановиться и полное осознание того, что никто не услышит.

– Но ты же остановился? - Грейнджер вновь покачала головой. - Можешь успокоиться, Малфой, и продолжать спокойно жить дальше. Инцидент закрыт.

На какую-то долю секунды Малфою показалось, что Гермиона собирается отвернуться от него, но она мгновенно поменяла свои намерения. По всей видимости, не хотела быть к нему спиной. Шумно выдохнув воздух сквозь сжатые зубы, Малфой вскочил на ноги и в два шага оказался возле Грейнджер, сжав предплечья. Получить от неё внятный ответ внезапно стало не просто делом принципа, но и жизненной необходимостью.

– Я остановился, потому что понял, что я тебе противен. Что обманывался, когда решил, что ты отвечаешь мне. Что ты доверяешь…

– Ой, да брось ты! - перебила его Гермиона. - Я же видела это самодовольное выражение на твоей физиономии! Ты праздновал победу! И не удивительно, конечно. После всего, что между нами было в Хогвартсе, тебе только пальцем нужно было поманить, и я сама буквально тебе бросилась на шею. Ещё один способ указать мне мое истинное место…

– Ты серьезно так считаешь? - Малфой побледнел, не отводя от неё напряжённого взгляда. - Грейнджер, у меня и в мыслях подобного не было!

– Ладно, Малфой, - Гермиона подняла руки, словно сдаваясь. - Ты ведь хотел мне что-то рассказать? Серьезно поговорить? Или это и есть оно?

– Не важно, - Малфой качнул головой, отпуская предплечья девушки. Ему срочно нужно обдумать дальнейший план действий, потому что сейчас рассказывать правду о Дереке было бесполезно. Грейнджер просто решит, что он тогда в очередной раз решил над ней поиздеваться. Быстро развернувшись на каблуках, он направился к двери, намереваясь покинуть её кабинет.

Впрочем, когда его пальцы уже практически дотронулись до ручки, Малфой сделал глубокий вдох и решительно обернулся к Грейнджер.

– Я хочу за тобой официально ухаживать, – выпалил он на одном дыхании, словно в прорубь бросился.

– Прости, что? – Гермиона застыла на месте, чуть не выронив из рук чернильницу и не испортив документы, над которыми так тщательно работала всё это время. А если пергаменты в Отделе Тайн зачаровывались таким же образом, как в Аврорате, то вывести кляксы было бы невозможно. Пришлось бы все переписывать заново.

– Ты меня слышала, – решительно сжав челюсть, Малфой скрестился с ней взглядом. – Я хочу официально заявить о своих намерениях ухаживать за тобой. Конечно, традиционно в нашем мире о подобном договариваются с родителями девушек, – ни один мускул не дрогнул на лице Драко. – Но в твоем случае это нереально. И отнюдь не потому, что твои родители магглы. Ты же им до сих пор не вернула память?

– Какое небольшое неудобство, – пробормотала Гермиона на самой грани слуха.

– И не говори, – и вновь в голосе Малфоя не было и тени сарказма. Он лишь констатировал факт. – Поттер уже не раз объявлял себя твоим братом, но в подобное лезть не намерен. Другими словами, и я дословно цитирую, потому как единственное, что обычно от него слышу в таких ситуациях, – Драко закатил глаза и принялся довольно умело имитировать голос Гарри. - Это: «Разбирайтесь сами».

– И ты просто решил, – Гермиона покачала головой. – Воспользоваться «допотопной формулировкой» и объявить о своих намерениях. Очень смешно.

– Я похож на того, кто шутит? – Малфой сделал несколько шагов к Гермионе и сейчас застыл приблизительно в метре от неё. – И если ты вновь не можешь разобраться, я предельно серьезен. И да, вижу необходимость в «допотопных формулировках», потому как все остальное явно потерпело крах и стало поводом для неправильной интерпретации.

– То есть, когда ты сказал, что просто даешь нам обоим возможность узнать друг друга получше ради Гарри, ты лукавил?

– Если уж на то пошло, то «ради Гарри», это твои слова, Гермиона, а не мои. Я просто не спорил на тот момент, потому как все остальное было абсолютной правдой. Я хотел дать тебе возможность узнать меня таким, какой я стал сейчас, а не вечно видеть только зарвавшегося от собственной важности и безнаказанности мальчишку. Мне казалось, что по-другому ты вообще не дашь мне шанс, а в этом случае ты хотя бы была готова попробовать.

– В следующий раз, Малфой, – губы Гермионы сжались в тонкую линию. – Говори, как есть? А не вокализируй десятую долю, а остальное подразумевай по умалчиванию!

– В следующий раз, – в голосе Малфоя сейчас звучали точно те же нотки, что и у Гермионы. – Не решай за меня. Я не Рональд Уизли и вполне знаю, чего хочу. И я более, чем способен принимать собственные решения. К слову, даже с Поттером подобное для тебя не работает уже довольно давно, а со мной и подавно.

– Это ты на что намекаешь? – Грейнджер словно вспомнила, что лучшая защита, это нападение, и пошла в атаку.

– Ты всё прекрасно понимаешь, Гермиона, – Малфой её вызов не принял, продолжая говорить абсолютно хладнокровно. – Ты ведь тогда за него тоже всё решила и просто отдалилась. Сама себе надумала, сама обиделась. И заметь, я не говорю, что не понимаю. На самом деле, я тебя прекрасно понимаю и в отличие от Поттера, даже не осуждаю. Все вполне логично, если взять во внимание эмоции. Поттер, правда, обычно твои эмоции не учитывает, да и в прошлый раз послушался сомнительного совета. А портрет Дамблдора тогда с моей точки зрения совет ему действительно дал весьма спорный. Учитывая прямолинейность, которая свойственна вам обоим, следовало ворваться к тебе в квартиру, даже вышибить дверь, если нужно, – Драко сейчас чеканил слова, а Гермиона могла лишь молча открывать губы в ответ. Возражений почему-то с них не слетало. – И просто расставить все точки над «и».

– Какой ты умный, – похоже, Гермиона всё-таки умудрилась вернуть дар речи. – Что же ты всех не научил, как жить, год назад?

– Во-первых, у меня с Поттером тогда были не такие отношения, чтобы лезть в ваши разборки. И к слову, Грейнджер, это обозначает, что специфики и детали я элементарно не знал. А во-вторых, тогда у меня на собственной тарелке проблем было с лихвой.

– А сейчас, значит, у вас такие отношения, – Гермиона хмыкнула. – Что ты считаешь возможным для себя давать советы.

– А сейчас, Грейнджер, – Малфой звучал, как профессор Снейп. Чётко выплевывая факты и не позволяя отвлечь себя от цели. – Мы с тобой обсуждаем свои отношения, а не твои с Поттером. Поэтому, не переводи разговор на другую тему и не уходи от ответов. Или, ты не зафиксировала ничего из того, что я говорил, кроме «допотопности» формулировки?

– Я прекрасно все поняла, – Грейнджер воинственно прищурилась, не сразу сообразив, что направляется прямиком в расставленную Малфоем ловушку. – Ты сказал, что намереваешься за мной официально ухаживать. Точнее, поставил меня в известность.

– Отлично, – Малфой сейчас ухмылялся от уха до уха. Весьма самодовольно, как с раздражением отметила про себя Гермиона. – Раз мы с тобой, наконец, на одной странице, значит вопросов больше нет. Я официально приглашаю тебя на свидание в эту субботу. Как на счёт королевской оперы и ужина? Не уверен, что они будут показывать, но не думаю, что это имеет огромное значение. Это позволит нам официально появиться вместе в свете, и я зарезервирую столик в каком-нибудь волшебном ресторане.

– Высокого полёта, без сомнения, – Гермиона даже сама не поняла, что не возмущается, не отказывается, а лишь делает ироничные замечания.

– Совершенно верно. Полностью подобающий статусу золотой девочки и волшебницы, оказавшей весьма существенную помощь в победе над Тёмным Лордом. Шоу обычно в восемь, я буду иметь честь забрать тебя с Гриммо 12 ровно в шесть. Мы переместимся непосредственно в ресторан.

– Отрицательный ответ не рассматривается, – Гермиона всё-таки решила показать зубы.

– Ты уже согласилась, – Малфой хмыкнул. – Так что, увижу тебя в субботу в назначенное время.

========== Часть 32 ==========

Нарцисса Малфой сидела на скамеечке маггловского парка и внимательно наблюдала за прохожими. С недавнего времени Нарцисса, в прошлом воспитанная презирать магглов и являвшаяся одной из самых ярых представителей снобского отношения к ним, теперь решила сделать выводы для себя самостоятельно, а не строить их на основе вбитых в неё стереотипов.

Первым, что пришло в голову бывшей мисс Блэк – было посетить парк, где мамаши и нянечки выгуливали своих детей и для начала посмотреть на их взаимные отношения. В один из своих прошлых визитов в парк леди Малфой уже умудрилась высмотреть маленького магглорождённого мальчика.

После небольшого конфликта в песочнице, будущее прибавление к их миру лет так через восемь-девять заставил наполненное песком ведёрко высыпаться на голову своего обидчика. Притом, сделал карапуз это без помощи рук.

Для ребёнка его возраста в мире волшебников в этом не было ничего необычного: как правило, дети именно так и проявляли спонтанные всплески магии, вот только парящее само по себе ведерко привлекло несколько взглядов. Да и честно говоря, ведерко так метко высыпало песочек на голову противника магглорожденного, что чистокровная волшебница только в изумлении головой покачала: завидная концентрация и магический потенциал.

Нарцисса тогда поспешно достала волшебную палочку и подчистила всем память, после чего решила вечером послать сову Минерве МакГонагалл. С недавнего времени в Волшебном мире бытовало мнение, что маленьких магглорождённых надо отслеживать намного раньше, чем когда им пора поступать в Хогвартс, и приобщать к миру Магии. Посчитав свою задачу на этот день выполненной с лихвой, плюс справедливо предполагая, что помогла поддержать свящённый Статус секретности, миссис Малфой отправилась домой.

Нарцисса уже намеревалась и на этот раз покинула парк, когда ещё один карапуз привлёк её внимание. Точнее, внимание волшебницы привлекла няня-эльф под чарами изменения внешности, вышагивающая по дорожкам парка с детской колясочкой в руках.

Машинально переведя взгляд на подопечного няни-эльфа и даже ещё до конца не осознавая, что большинство чистокровных волшебников, во всяком случае тех, которые пользовались услугами няни-эльфа, никогда не позволили бы им взять своих подопечных в маггловский парк, Нарцисса застыла на месте. В детской колясочке лежала маленькая копия её Драко.

Конечно, на головке ещё не было даже намёка на волосы, только лёгкий пушок едва заметно пробивался на самой макушке, вот только оттенок этого самого пушка… Нарцисса напряженно сглотнула, впитывая взглядом эту самую белёсую тень. Глазки мальчика, а судя по голубому одеяльцу это был именно мальчик, для любого другого наблюдателя тоже были бы того самого непонятного, младенческого цвета, который может ещё много раз измениться.

Вот только леди Малфой безошибочно то ли шестым чувством ощущала, то ли знала наверняка из собственного опыта: это именно тот Малфоевский оттенок серого цвета, которым была и известна в волшебном мире семья её мужа.

Если бы Нарцисса не знала наверняка, что Люциус во-первых всё ещё был в Азкабане, а во-вторых, её супруг даже в тюрьме не снимал кольца супружеской верности, она бы вмиг побежала выяснять отношения. Через несколько мгновений леди Малфой настигло осознание, что не только Люциус технически способен произвести на свет ребёнка.

Её бесценный сын Драко тоже уже вполне достиг определённого возраста, и довольно-таки давно. Поджав губы, Нарцисса решительным шагом направилась в сторону младенца и его няни-эльфа, но привлекшая её внимание парочка внезапно растворилась в воздухе у самой кромки газона.

Оглянувшись по сторонам, Нарцисса тяжело сглотнула: площадь Гриммо. Младшая из сестёр Блэк прищурилась: она чётко знала, что где-то здесь находится особняк тётушки Вальбурги. Тот самый, который когда-то перешел всё-таки по наследству Сириусу, и который непутевый кузен завещал Гарри Поттеру. Во время войны в доме по слухам какое-то время даже скрывалось Золотое Трио, конечно, пока Пожиратели их не выследили.

После победы по слухам дом Блэков вновь перешел в собственность Поттера, который, естественно, активировал скрывающие жильё заклинания. Дом на Гриммо 12 вновь был под Фиделиусом, Нарцисса в девичестве Блэк приглашения не имела, а следовательно попасть в дом в данный момент способов у неё не имелось.

А вот причина, как выяснилось за последние несколько минут, оказаться в обители золотого мальчика появилась довольно весомая. Решение проблемы пришло довольно быстро, и леди Малфой аппарировала в менор. Нарцисса даже не остановилась, чтобы распорядиться о чае. Словно вихрь, нынешняя хозяйка пронеслась в кабинет, и через несколько минут роскошный семейный филин с привязанным к лапке свитком пергамента уже выпорхнул в окно.

Нарциссе оставалось только ждать. Впрочем, леди Малфой была уверена, что после подобного тона письма её нерадивый сын, с особым усердием избегавший любые предложения о встрече, как и присоединиться к матери за трапезой, на этот раз появится в меноре незамедлительно. Нарцисса не постеснялась в выборе слов, чтобы передать в своем письме Драко, насколько их встреча была поистине неотложной.

Послание матери застало Малфоя разбирающим документы и составляющим очередной отчёт, на этот раз вместо Поттера. Драко уже даже не возмущался, когда вся бумажная волокита плавно перетекла на его плечи и каким-то образом стала именно его ответственностью. Впрочем, имея удовольствие несколько раз просмотреть доклады, состряпанные его напарником, Драко должен был согласиться: во благо их обоих, ему следовало и дальше брать на себя бюрократическую ответственность. Похоже, когда вся отчётность начала выходить из-под пера Малфоя, не только Поттер, но и всё начальство Министерства вздохнуло с облегчением.

– Что там? – Поттер, который все это время забавлялся тем, что забрасывал маленький оранжевый мячик в прикрученную к стенке корзинку без дна, после чего этот самый отскочивший от пола мячик волшебным образом возвращался ему в руки, вопросительно приподнял бровь. Эту забаву Гарри приобрёл в магазине Уизли, а те взяли за основу что-то маггловское под названием «баскетбол». Джастин, узнав, долго смеялся и обещал сводить Малфоя на эту «забаву», но пока было недосуг.

– Не знаю, Поттер, – вздохнул Малфой и поднялся с места, чтобы отослать законченный отчёт. – Но судя по всему, сегодня вечером мне стоит наведаться в менор. Мать только что в довольно доходчивых выражениях дала мне понять, что ожидает увидеть мою задницу за обеденным столом.

– Нарцисса знает такие слова? – Поттер явно заинтересовался подобным поворотом событий, потому что даже про свой баскетбольный мячик забыл. – Или твоё приглашение всё-таки было сформулировано в немного других выражениях?

– Нарцисса много какие слова знает, – пробурчал Драко и покачал головой. – Поверь мне, Поттер, ты не хочешь знать, какие слова знает Нарцисса. Скажу лишь, что её словарный запас тебя бы весьма удивил, и в этом письме она продемонстрировала его добрую половину.

– Тогда, может тебе прямо сейчас смотаться в менор? – заинтригованный, предложил Поттер. – Мало ли, что там стряслось.

– Поверь мне, – Малфой закатил глаза. – Ничего там не стряслось. Просто Нарциссе в голову наверняка пришла какая-нибудь ересь, а мне теперь отдуваться. Или она отправилась навестить Люциуса в Азкабане, а у отца нашлось, что мне передать просто «чрезвычайной важности».

– Как знаешь, – Гарри пожал плечами. – Но если тебе действительно нужно отлучиться, то не проблема. Я всегда могу в случае чего послать патронус. Сегодня кроме бумажной волокиты у нас ничего нет, мы все ещё ожидаем тот отчёт из лаборатории, а Гермиона и Нотт тоже не закончили свою часть расследования. Другими словами, наши задницы сегодня припаркованы здесь, Малфой, поэтому если твоей нужно смотаться куда-то, у меня с этим проблем нет.

Драко слишком очевидно хотел создать впечатление, что письмо матери его совершенно не волнует, и поэтому какое-то время ещё сосредоточено перекладывал пергаменты с одной стороны стола на другую. Впрочем, когда третий свиток, обезображенный очередной кляксой, которую убрать магией со специально заколдованных в Аврорате пергаментов было невозможно, пришлось отправить в мусорку не менее метким броском, чем Поттер запускал свой мячик в баскетбольную корзину, Драко вздохнул и поднялся с места.

– Знаешь, Поттер, а я пожалуй воспользуюсь твоим недавним предложением, – Гарри хмыкнул, и Малфой, сделав вид, что ничего не заметил, невозмутимо направился к двери. – Смотаюсь-ка я быстренько в менор. Действительно, мало ли, что там стряслось.

– Без проблем, – крикнул ему вдогонку Гарри. – Если что, пришлю патронус. Можешь не торопиться и спокойно наслаждаться «трапезой» с матерью.

Одарив Поттера уничтожающим взглядом, Малфой наиграно размеренным шагом демонстративно медленно подошел к камину и уже через мгновение исчез в зелёном пламени.

По прибытии в дом детства, Драко оглянулся по сторонам и тяжело вздохнул. Камин выплюнул его в кабинете Люциуса, сейчас используемом Нарциссой. Мысленно чертыхнувшись: встреча с матерью была неминуема и её невозможно было больше отложить ни на секунду, сделав пару кругов по менору и собравшись с мыслями, Драко обернулся.

– Добрый день, мама. Я получил твое письмо с настоятельным приглашением присоединиться к тебе за обедом. Признаться, ума не приложу, что может быть таким важным, что я должен был все бросить и незамедлительно, – Малфой многозначительно приподнял брови. – Тащить свою задницу сюда. Это ведь правильная цитата?

– Приглашение было составлено несколько в иных фразах, дорогой, – само собой разумеющимся тоном проговорила Нарцисса. – Но суть ты уловил верно, мой сын. И я смотрю, даже решил не дожидаться обеда. Значит, и приглашение было составлено верно.

– Хорошо, – Драко вздохнул и прошел к стулу напротив рабочего стола отца, где в подобном трону кресле Люциуса восседала Нарцисса. – Я всецело внимание и слушаю, что там произошло.

– Что произошло… – задумчиво повторила за ним Нарцисса и поднялась с места. Намеренно медленным шагом она прошлась вдоль кабинета, остановившись возле миниатюрной волшебной имитации семейного древа Малфоев. – Должна тебе сказать, что произошло довольно много, сын мой. И теперь я просто горю от нетерпения услышать, чему именно я стала свидетельницей сегодня утром, когда прогуливалась в небольшом парке на площади Гриммо.

– Мама, – Драко тяжело вздохнул. – У меня нет ни времени, ни желания играть в твои игры и разгадывать ребусы. Я понятия не имею, что ты имеешь в виду, поэтому или говори прямо, или я пошёл.

– Я конечно все понимаю, – Нарцисса резко обернулась к своему сыну, совсем не по-аристократически уперев руки в бока. – Ты винишь меня и отца во всём, что с тобой произошло. Ты винишь нас в том, что мы вбили в тебя сомнительные по нынешним меркам ценности. Что заставили примкнуть не только к Тьме, но явно проигрышной стороне. Но не наказывай нас таким образом. Не наказывай меня.

– Мама, – отчеканил Драко и тяжело вздохнул, тоже поднявшись с места. – Я повторяю: я понятия не имею, о чем ты сейчас говоришь. Если я отклонил несколько твоих приглашений на обед…

– Да причём здесь трапезы! – нетерпеливо прервала его Нарцисса. Она теперь не просто повышала голос, а откровенно кричала. Драко впервые в жизни слышал, чтобы мать себя вела таким образом. – У тебя появился ребёнок на стороне с какой-то волшебницей! И ты не только скрыл его от нас, ты не узаконил свой брак! Ты хоть понятие имеешь, чем это чревато?

– Мама, в тебя сегодня конфудус с утра попал!? Или ты вместо утреннего чая выпила галлюциноген? Какой ребёнок?

– Твой! Я сегодня своими глазами видела твою миниатюрную копию в коляске, прогуливающуюся с няней-эльфом!

– А потом ты спросила у этой няни, кто отец ребёнка, а она указала на меня? Серьезно? Потому что поделись этой новостью, я бы тоже не прочь узнать!

– Конечно же, нет! – Нарцисса пренебрежительно фыркнула. – Она скрылась под чарами какого-то волшебного дома.

– Тогда каким образом ты можешь утверждать, что ребёнок мой? Ты увидела это на нашем семейном гобелене?

– Прекрати издеваться, я не умственно отсталая и из ума ещё не выжила, – раздраженно сверкнув глазами, отрезала Нарцисса. – Конечно же, на семейном гобелене Малфоев ничего не отразится! Он ведь заколдован показывать только законнорожденных детей.

– Тогда… – Драко сделал пригласительный знак рукой продолжать.

– Да узнала я, как выглядит этот ребёнок! Он копия тебя, и словно подкопирку каждый младенец Малфоев! От светлого пробивающегося пушка на макушке до явно в будущем серых глаз!

– То есть, – Драко чуть ли не откровенно фыркнул, но сдержался. – Другими словами, ты увидела белобрысого младенца с глазами, которые только в будущем обещают стать серыми, но просто железно уверена, что это мой сын? Ты сама себя слышишь?

– Я не только себя слышу, я тебя слушаю тоже, – Нарцисса опустилась на стул. – Я только одного не могу понять, почему ты даже мысли не допускаешь, что у тебя может быть ребёнок.

– Да потому что это невозможно! – Драко в изнеможении всплеснул руками. – Или ты забыла, что отец наложил на меня чары, которые снимают только в брачную ночь? Ты же мне сама с детства вбивала в голову, что только отец может их снять!

– О, Мерлин и Моргана! – Нарцисса устало опустилась на диван. – Те самые чары, которые на наследника рода накладывает патриарх?

– Ну, да! – выплюнул Малфой и мгновенно насторожился. Аврор в голове Драко настойчиво шептал, что он упускает из вида важную деталь. Логика подсказывала, что как раз её мать сейчас и выскажет. – Ты же сама говорила, что это самое надёжное волшебство в нашем мире, потому что построено на древней, родовой и кровной Магии.

– Чары, которые накладываются главой рода, – Нарцисса устало подняла на него глаза. – Напомни мне, сын мой, кто сейчас является главой рода Малфоев?

– Я, конечно! Ты же сама знаешь, что это было одним из условий Визенгамота, – вскочив на ноги, Драко вновь всплеснул руками, когда вдруг смертельно побледнел, опускаясь обратно на стул. – То есть, – голос Драко теперь менялся по мере того, как осознание прежде упущенного из виду факта медленно впитывалось в мозг. – Ты хочешь сказать, что чары потеряли силу, потому что я сам стал главой рода вместо отца?

– Ну, конечно! Это же было очевидно! Неужели ты не понял? – Нарцисса покачала головой.

– Знаешь, мама, у меня в жизни тогда столько всего переворачивалось с ног на голову, что как-то было не до этого нюанса.

– Другими словами, Драко, – констатировала Нарцисса, сейчас не спускавшая глаз с сына. – Ты не использовал никакие методы предохранения.

– Нет, но я поверить не могу, что Грейнджер не пользовалась противозачаточными, – Малфой в полном недоумении потёр лоб.

– Грейнджер, – вопреки ожиданиям сына, мать лишь покачала головой. – Как в «Гермиона Грейнджер»? Во всяком случае, теперь мне понятно, почему няня-эльф и младенец исчезли под чарами на площади Гриммо. Гарри Поттер ведь унаследовал особняк тётушки Вальбурги, следовательно, они исчезли на Гриммо 12. Правда, этот эльф явно был не Кричер.

– Её зовут Винки, – Драко и сам не знал, почему посчитал необходимо уточнить. – МакГонагалл отдала её в служение Гермионе, помогать с младенцем.

– Неважно, – отмахнулась Нарциссы. – Но если это на самом деле твой ребёнок, почему Кричер тебе об этом не сказал? В жилах ребёнка течёт кровь Блэков, Кричер все ещё находится под древней клятвой служить нашему дому, он не мог не почувствовать волшебную кровь наследника рода.

– Кричер пытался мне что-то сказать, – произнёс Драко, внезапно понимая значение всех тех взглядов старого эльфа, которые так тщательно игнорировал. – Я приказал ему не произносить и звука относительно статуса крови Грейнджер или её сына.

– Понятно, – повторила Нарцисса и подняла глаза на Драко. – Почему бы тебе не рассказать мне, что там на самом деле произошло?

Малфой набрал полную грудь воздуха и принялся рассказывать. По мере его повествования, Нарцисса то усмехалась, то качала головой, то просто поджимала губы. Когда её сын окончил довольно поверхностный рассказ о своей интрижке с Гермионой Грейнджер, предсказуемо опустив любые интимные детали, Нарцисса кивнула головой.

– То есть, мисс Грейнджер была уверена, что ты маггл. Следовательно, она использовала маггловские методы, ведь в отличие тебя, она известна тем, что довольно досконально все изучает, прежде чем переходить к действиям.

– И на что ты сейчас намекаешь? – Малфой уже даже не спорил, только спрашивал.

– На то, что заклинания и зелья не работают на магглов, а маггловские противозачаточные методы для волшебников. Особенно, – и на этой ноте Нарцисса тяжело вздохнула, – Когда дело касается чистокровных волшебников и магглорождённых ведьм.

– Мама, не начинайся, – Малфой тяжело вздохнул. – Мне казалось, что после фиаско двух магических войн мы уже можем оставить этот расизм в прошлом.

– Я не об этом, – отмахнулась Нарцисса и жестом пригласил сына присесть напротив. – Тебя тщательно с детства натаскали в одной из теорий о чистоте крови и том, как она поддерживается.

– «Одной из»? – Драко насторожился, на этот раз не только сущностью аврора, но и всем своим существом ощущая, что та информация, которой сейчас поделится с ним мать, относится к категории не только мало известных, но чрезвычайной важности.

– Да, «одной из», – леди Малфой поджала губы. – Теория чистоты крови, как мы знаем её сейчас, была сформулирована после принятия Статуса секретности. Не в малой мере из-за Святой Инквизиции. До этого в волшебном мире существовала совершенно другая Догма. Самой существенной разницей являлось отношение к магглорождённым волшебникам. Дело в том, что прежде к ним относились не как к «грязной крови», а крови новообретённой, могущественной и способной подпитать старинные роды.

– Легенда о том, что якобы в противоположность Мерлину, Моргана рассеяла волшебство в мире магглов и оно периодически возвращается к нам, – кивнул головой Малфой. – Я читал об этом когда-то.

– Замечательно, – усмехнулась Нарцисса. – Не припомню, чтобы мы с отцом выбирали именно эти книги в обязательные для твоего образования или прочтения. Похоже, что как и я когда-то, ты удовлетворил свое любопытство самостоятельно. В любом случае, изначально браки с магглорожденными и введение их в род не мешали поддерживанию чистоты крови. Они ведь волшебницы, их дети происходят от двух волшебных линий. Статус «чистокровности» можно было потерять, – Нарцисса сейчас задумчиво смотрела вдаль. – Только связав свою судьбу с магглами.

– Но тогда получается… – Малфой замер под печальным взглядом матери.

– Совершенно верно, – бывшая мисс Блэк кивнула. – Моя сестра Андромеда, среди многих других, была выжжена с семейного гобелена совершенно напрасно. В более древний интерпретации с её выбором спутника жизни не было абсолютно никаких проблем, в чем мы все и имели возможность удостовериться, когда их дочь Нимфадора продемонстрировала способности к одному из самых сложных видов волшебства: Метаморфозу. К слову, который очень существенно отличается от Анимагии, которая наоборот, почитается признаком нестабильности волшебства мага и необходимости введения в род свежей крови. Как я слышала, и мой кузен Сириус, и отец нашего Избранного этим свойством обладали. Как и это ужасное, мерзкое существо, Питер Петтигрю.

– Никогда не подозревал, что ты разделяешь подобные мнения, – Драко одарил мать довольно прохладным взглядом. – Не говоря уже о твоем отказе общаться с Андромедой, это совершенно не то, с какими взглядами меня воспитывали с детства.

– Поверь мне, – Нарцисса покачала головой. – В свое время, когда Андромеда выбрала магглорождённого волшебника, я предоставила вниманию собственных отца и матери довольно длинную речь по этому поводу. Нужно ли говорить, что Беллатрикс моих взглядов не разделяла, да и в случае родителей все обоснования упали на мёртвую почву и глухое ухо? К тому моменту большинство чистокровных придерживались взглядов Тёмного Лорда. Конечно, только сейчас мы узнаем, что на сам деле он был классическим полукровкой, с отцом магглом, что даже Моргана не поддерживала. А потом меня выдали замуж за твоего отца, и я очень быстро поняла, что подобные взгляды на данном этапе вынуждены оставаться лишь вопросами академического интереса.

– Потому что, – Драко покачал головой. Нет, не с осуждением. Только пониманием. – Ты не гриффиндорка и ломать копья за взгляды не собиралась.

– Я Блэк, – спокойно проговорила Нарцисса и пожала плечами. – В первую очередь мы известны преданностью. Андромеда сражалась не за права магглорождённых, а за свой выбор быть с волшебником, которого полюбила. Сириус был предан Джеймсу Поттеру и последовал за ним на Гриффиндор. Я же была влюблена в твоего отца, зачем мне было «ломать копья»? Нужно ли добавлять, что Люциус моих взглядов не разделял…

– Всё это ты ведёшь к тому, что союзы между «новой кровью» и «кровью старой» по этой древней догме благословляются самой магией, – прошептал Драко, внезапно понимая.

– Да, – мать вновь пожала плечами. – Но я повторю свой вопрос. Почему ты был так уверен, Драко, что твое отцовство этого ребёнка невозможно? Даже если ты и доверял силе наложенных на тебя Люциусом чар, то все равно элементарную математику никто не отменял. Не так сложно просчитать даты и сделать некоторые логические предположения.

Драко Малфой застыл на месте, громко выругавшись, и чуть прямо здесь, при собственной матери, не ударил себя ладонью в лоб…

========== Часть 33 ==========

Работа в Аврорате несла с собой определённые риски. Об этом все знали, но вот говорить было не принято. Более того, о некоторых деталях этой самой работы авроры не распространялись, и именно подобный нюанс сейчас заставил Драко смертельно побледнеть.

Всё дело было в том, что хотя каждое мгновение, проведённое в свое время с Гермионой Грейнджер, Малфой помнил так отчётливо, словно оно случилось вчера, не в малой мере из-за того, что сознательно переживал их в голове чуть ли не каждый день, Драко мог составить чёткую хронологию событий с огромным трудом. Другими словами, проблемы были именно с датами.

Грейнджер исчезла после одного из их заданий, на которое Малфой отправился вместе с Поттером, и в результате чего провёл в больнице Святого Мунго далеко не одну неделю. И проблемой стало, что в Малфоя прилетело довольно тёмное проклятие, предназначенное для повреждения памяти.

Драко тогда ворвался в комнату для захвата преступников первым, и один из волшебников разумно предположил, что если стереть аврору память, вместе с ней исчезнут и их проблемы. Драко частично умудрился отбить заклинание, но рикошетом его всё-таки задело. А потом в комнату ворвался Поттер, нарушения воспоминаний Малфоя оказались бесполезными, но вред на тот момент уже был сотворён.

Кто знает, чем бы дело закончилось для памяти и сознания Малфоя, если бы заклинание ударило его напрямую и не было хотя бы частично отражено. Долгое время в больнице Святого Мунго его держали в магической коме, старательно выстраивая память заново. Во многом колдомедикам это удалось, вот только когда через несколько недель Малфой пришел в себя, хотя воспоминания и остались, но вот чёткая хронология потерялась.

В принципе, как и с любыми повреждениями головного мозга, нарушение распространялось только на последние несколько месяцев. Драко был способен искусственно восстановить хронологию большинства недавних событий в своей жизни, за исключением самых последних, без каких-либо затруднений, просматривая воспоминания других людей. Проблема была в том, что отношения Дерека и Гермионы попадали именно на затронутый промежуток времени.

Малфой даже не сразу осознал, что больше не может с точностью выстроить хронологию всего, что между ними происходило. Чувства, события, отношения – все было ярко и отчётливо, но Малфой больше не мог с точностью сказать, когда всё это происходило. И если в отношении других событий последних месяцев были свидетели, которые помогали ему выстроить хронологическую цепочку, то об его тайных отношениях с Грейнджер элементарно не знал никто.

Едва Драко выписался из клиники Святого Мунго и добрался до своей квартиры, он первым делом бросился к мобильному телефону, но номер Гермионы оказался отключён. Он пытался узнавать о ней окольными путями, связался с Теодором Ноттом, который по слухам тоже на данный момент работал в Отделе Тайн, но это ни к чему не привело.

Нотт хмыкнул, что разговоры за утренним кофе или кулером с водой в Тайных не практикуются, а точек соприкосновения с Грейнджер у него элементарно не было. Нотта использовали для работы над проектами чистокровности, и Малфой даже и не пробовал узнать, что именно изучал Теодор, а чем занималась Грейнджер бывший слизеринец вообще был не в курсе.

Какое-то время Малфой, пользуясь временным отстранением по состоянию здоровья - в Св. Мунго по-прежнему не знали, если его память восстановилась, и поэтому он регулярно проходил какие-то тесты - праздно околачивался в атриуме Министерства, пытаясь подловить Грейнджер, но все было безрезультатно.

А потом совершенно случайно он узнал от Поттера, которому и в мысли не приходило поделиться с ним новостями о Гермионе, что та покинула страну по какому-то поручению Отдела Тайн. Круг замкнулся, а точнее, расследование зашло в тупик.

Но хуже всего было, что хронология событий именно тех недель так и не восстановилась. Однажды Малфой в строгой конфиденциальности задал этот вопрос целителю. Тот казался совершенно поставленным в тупик подобным обстоятельством, ведь практически всё остальное Малфою удалось выстроить заново, и в конечном результате колдомедик логически предположил, что эффект по сути предназначенного сотворить аврору зло заклинания оказался таким сильным именно благодаря эмоциональной значимости стёртых событий.

Наверное впервые за свою бытность аврором в то утро Малфой вышел из себя и потерял контроль. Наверное впервые Поттеру на допросе именно того самого мерзавца, запустившего в Драко заклинанием, пришлось на самом деле оттаскивать напарника-«плохого копа» от преступника силой. Его злости не было предела, но необратимый вред уже был сотворён: Малфой так никогда и не смог восстановить какую-либо хронологию событий отношений Гермионы и Дерека.

Одним словом, Малфой не смог просчитать и сопоставить даты своей связи с Грейнджер и рождения Александра потому, что именно даты он больше не знал.

Поттеру, которому в тот день пришлось выплеснуть ему в лицо стакан ледяной воды, чтобы привести напарника в чувства, он кое-что рассказал. В результате Гарри был осведомлён, что как раз на этот промежуток времени у Малфоя выпали какие-то романтические отношения с девушкой, которая Драко была далеко не безразлична, и след которой в результате проведённых в Мунго недель и проблем с памятью Малфой окончательно потерял. На следующий допрос того самого швырнувшего в Драко заклинанием преступника, который Малфой вновь настоял проводить самостоятельно, Гарри каким-то образом значительно опоздал.

– Теперь мне все понятно, – дослушав рассказ сына до конца, Нарцисса поджала губы. – Предельно понятно, должна сказать. Хотя и очень сильно обидно, что обо всём этом я узнаю только год спустя.

– Все это не имело к тебе никакого отношения, – Драко пожал плечами. – И я очень сильно сомневался, что тебя бы так сильно волновал факт, что я потерял любой шанс с Гермионой Грейнджер. Уж прости, мама, если сильно в этом ошибался.

Нарцисса промолчала, потом они всё-таки разделили запланированной трапезу и даже какое-то время провели в разговорах возле камина. А потом, словно внезапно придя к решению, Малфой извинил себя и аппарировал буквально из гостиной менора.

***

Гарри Поттеру последнее время казалось, что после произошедшего в Праге, в Волшебном мире Англии и Европы была объявлена настоящая охота на Охотников на ведьм. Охотники после введения Статуса секретности долгое время считались исчезнувшими, но обнаруженная Гермионой в маггловском кафе Праги ловушка для ведьм перевернула волшебный мир с ног на голову.

Плюс, чем больше их оперативная группа расследовала убийства «подстилок Псов», как долгое время в Аврорате называли между собой преступления, которые считали совершенными из мести, тем больше наталкивались на доказательства к обратному. Это не было самосудом подпольных организаций, стремившихся отомстить легко отделавшимся после войны предательницам.

По всему выходило, что девушки были убиты, потому что являлись волшебницами, и Гермиона, первой указавшая на истинный метод убийств, вновь оказалась права: их объединяла исключительно локация. Очередная ловушка, поставленная возле бара.

Плюс, все эти волшебницы использовали Оборотное зелье или изменяющие внешность заклинания. Эффекты обоих аннулировались через несколько часов после смерти волшебниц, и поэтому, например, в мире магглов изначально тоже строили совершенно иные предположения: все девушки соответствовали одному стереотипу внешности, и магглы мгновенно приписали преступление серийному убийце, выбирающему жертв определённой внешности.

Нотт таким образом давно уже внедрился в группу на постоянной основе: Отдел Тайн был заинтересован в Охотниках даже больше, чем Аврорат. А теперь, похоже, заинтересовались и колдомедики. Министерство в своей мудрости опять приписало к этому расследованию чистокровную из аристократической семьи, и Поттер твёрдо решил поинтересоваться возможными мотивами у Малфоя.

Неужели для того, чтобы охотиться на Охотников за ведьмами, нужно было собирать самые «сливки» Слизерина их потока? Всех, кто когда-то поддерживал Тёмного Лорда? И если с Малфоем они уже давно притерлись друг к другу - Драко слишком очевидно свои взгляды поменял в тот же миг, когда соизволил подумать за себя самостоятельно, а не продолжать обезьянничать мнения и позиции отца, Нотт вообще в школе чаще всего помалкивал, и поэтому даже Гермиона Грейнджер не таила на него обид, то Панси Паркинсон была совершенно другой историей.

Поттер давно уже ни на кого не таил зла, он сделал сознательное усилие простить даже Паркинсон, которая мгновенно предложила выдать его Тёмному Лорду, но и общаться именно с этой ведьмой у Гарри желания не было. И тем не менее этим вечером Паркинсон рука в руку вышла из камина вместе с Эрни Макмилланом.

– Эрни, – Гарри прищурился. – Я не знаю, если ты в курсе, но за тобой хвост. Подцепил в камине или на вас склеивающие чары? Потому что я прекрасно помню, что Паркинсон на Гриммо 12 не приглашал.

– Гарри, прекрати, – Гермиона подняла глаза от разложенных перед ней на столе свитков и покачала головой. Рядом с ней Теодор Нотт лишь насмешливо приподнял бровь, наблюдая за раздраженным взрывом всегда сдержанного Гарри Поттера. – Наверное, министерство посчитало, что теперь нам нужен вклад официальных медиков. Только я тоже затрудняюсь увидеть, каким образом нам может помочь специалист, в основном занимающийся фамильными проклятиями и работающий с младенцами.

Эрни Макмиллан уже было открыл рот, чтобы начать то ли оправдываться, то ли идти в наступление, но Панси остановила его. Подняв обе руки в универсальном жесте предложения мира, Паркинсон решительно сделала шаг вперёд.

– Поттер, я прекрасно знаю, – Панси подавила глубокий вздох. – Что не являюсь одной из тех, кто тебе не то, что симпатичен, но с кем ты даже в одной комнате хотел бы находиться. Я бы даже сказала, что даже к категории тех, кого ты просто заставляешь себя переносить, отношусь с трудом. Но на самом деле для моего присутствия здесь действительно есть веские причины.

– Тогда начинай их озвучивать, – Поттер скрестил руки на груди. – Потому как я серьезно начинаю задумываться возобновить на доме Фиделиус и пересмотреть список посвященных в тайну.

На этих словах Гарри многозначительно стрельнул глазами в Макмиллана и приподнял бровь. Паркинсон перевела взгляд на Гермиону, словно ожидала поддержку, но та молчала. Теодор тоже не рвался переходить в ряды защитников бывшей однокурсницы, и оба невыразимца сейчас с нечитаемым выражением лица ожидали её объяснений.

– Хорошо, – Паркинсон шумно выдохнула сквозь сжатые зубы. – Во-первых, последнее время я занималась тем, что штудировала литературу старинных семей именно на эту тему: обнаруживающие способы, благодаря которым охотники за ведьмами устраивали ловушки, в одну из которых и попалась Грейнджер в Праге.

Поттер кивнул, про себя отмечая, что логику сталкивания бывших недругов и принуждения их сотрудничать так до конца и не понимает. Впрочем, его собственный опыт сотрудничества с Малфоем на деле доказал, что довольно продуктивен, а если в Отделе Тайн так хорошо осведомлены, как об этом подозревают в Аврорате…

Было вполне логично заподозрить и об осведомлённости Тайн относительно вклада Теодора Нотта и Панси Паркинсон в некоторые решения Гермионы. Ведь доводы именно этой парочки та когда-то «услышала». Тогда логика за настойчивым подталкиванием представителей в прошлом противоборствующих факультетов к сотрудничеству становилась намного понятнее.

Впрочем, Гарри уже давно подозревал, что если бывшие гриффиндорцы стремились в Аврорат, то Отдел Тайн был богат на выпускников факультетов Ровены и Салазара. А «мудрые» и «хитрые» обычно были единогласны в отношении одного старого правила: держи друзей близко, а врагов ещё ближе. Всё это было логично, судя по совсем не удивленному выражению лица Гермионы Грейнджер. Меж тем, Паркинсон продолжила.

– А ещё, я должна провести несколько дополнительных сканирований Грейнджер. Чтобы ничего не пропустить, так сказать. Прошло уже несколько месяцев, и чем дальше от момента родов, тем отчётливее будет понятно, вплетено ли проклятие в ауру Грейнджер, или всё-таки ей досталось через партнёра.

– Гермиона, – вопреки серьезности ситуации хмыкнул Поттер, не удержавшись. – Не знаю, как тебе, а по мне так это проклятие звучит, как венерическое заболевание.

Нотт скромно отвёл глаза, хотя Гарри очень сильно подозревал, что на самом деле Теодор изо всех сил пытался подавить рвущейся наружу хохот. Даже не смех, а именно не сдерживаемый, громкий, не аристократический хохот, на которой Теодор, а Гарри был в этом теперь уверен, вполне способен. Паркинсон явно не находила все это смешным, потому что опасно прищурилась и даже скрестила руки на груди для пущего эффекта. Гермиона же, вздохнув, только отмахнулась от друга и жестом показала Паркинсон, что та может приступать к сканированию.

Панси не заставила просить себя дважды, решительно сделав шаг в сторону Грейнджер. Правда, предварительно прищурившись:

– Грейнджер, а ты можешь отодвинуться от Нотта? Мы все знаем, что на нём это проклятие есть, – Паркинсон театрально закатила глаза. – Просто не хочу вводить никаких погрешностей.

– Согласен, Гермиона, – внезапно раздался от камина ледяной голос Малфоя. – Будь добра, отойди подальше от Нотта.

– И опять же, Малфой, я отказываюсь понять, каким боком все это относится к тебе, – пробормотала Грейнджер, но отошла на противоположную сторону комнаты. Теперь она оказалась рядом с Поттером, но, похоже, Паркинсон и это не устраивало. Бывшая слизеринка разместила Гермиону на довольно значительном расстоянии от всех, и только после этого несколько раз провела над ней волшебной палочкой, тщательно вычерчивая руну и старательно произнося заклинание. Усмехнувшись, Панси подняла глаза на Грейнджер и повторила процедуру ещё три раза. Только после этого она убрала волшебную палочку и вынесла вердикт:

– Чиста, как и должна быть новообретенная ведьма. Или другими словами, магглорождённая, – торжественно провозгласила Паркинсон и Гарри Поттер отметил сразу две вещи. Малфой совершенно не показал удивления этой новой информацией, а Теодор нахмурился, словно это вносило существенную помеху в его планы. Впрочем, именно Теодор заговорил следующим.

– В магический Англии не так много семей, на которые наложено это заклинание. Нотты, Малфои, Гринграссы. Впрочем, в последнем поколении у них наследников мужского рода нет. В магической Англии, насколько я знаю, это всё. Завтра в Отделе я пошлю запрос в другие европейские страны…

– Нотт, – холодно процедил Малфой, при этом прожигая взглядом Гермиону. – Ты сейчас отойдёшь в сторону и не будешь больше вмешиваться. Тебя это не касается.

– Зато тебя касается? – Теодор мгновенно пошёл в наступление. Поттер удивлённо приподнял бровь: таким он никогда Нотта не видел. – Если ты соизволишь вспомнить, в комплекте с этим заклинанием зачастую идёт ещё один драгоценный подарок роду: заклинание одного наследника. Даже если женщина и осмелится на вторые роды, результатом может быть только девочка. Так что, какому-то бедолаге о сыне очень важно узнать. Правда, мой отец всегда говорил, что там есть небольшая зацепка, я переговорю с его портретом. Или с другими портретами в галерее, кто-то же расколется, потому как мой отец со мной не разговаривает. Твой, правда, тоже может знать детали, как ты там с Люциусом?

– Давно не разговаривал, – машинально ответил Малфой, но тут же прервал себя. – Про оговорку я раньше не слышал, но тоже спрошу в собственной галерее. А запросы можешь никуда не посылать. Они не понадобятся. Как и я уверен, что ответ найду среди своих предков и очень сильно подозреваю, что они будут заинтересованы мне его рассказать.

– Малфой, сказать по правде, меня это уже утомило. Поэтому я скажу только один раз: к тебе это не имеет никакого отношения, – Гермиона одарила бывшего недруга, недавно объявившего о своих «серьезных намерениях» таким взглядом, что ей вполне мог бы позавидовать и сам василиск, вот только Драко и глазом не моргнул.

Зато Теодор Нотт нахмурился, переводя внимательный взгляд с Грейнджер на Малфоя, едва слышно, но весьма витиевато выругался себе под нос и отошел в другую сторону комнаты. Гарри Поттер почувствовал, как внутри всё холодеет, а ещё – довольно ощутимое желание добавить несколько не менее изысканных выражений от себя, чем только что сорвались с губ Нотта.

– Так уверена в этом? – Драко скрестил руки на груди и слегка склонил голову набок. – К слову, как звали того маггла, отца Александра?

– К слову, – казалось, Грейнджер была слегка удивлена, что Драко ещё не пошёл на попятную. – Ты слишком много себе позволяешь. Ещё немного, Малфой, и я начну подозревать, что ты меня ревнуешь к нему.

– Ревновать мне нет причины, – процедил Малфой, и в глазах Грейнджер появился лёгкий блеск ощущаемой победы. Правда, Гарри Поттер готов был поставить весь свой счёт в Гринготтс, что заранее праздновала эту победу Гермиона совершенно зря. – И причина отнюдь не в том, что ты считаешь.

– И что же я считаю, Малфой? – Гермиона, давно признанная одно из самых умных ведьм, явно отказывалась видеть все те красные флажки, игнорировать которые кроме неё никто в комнате больше не мог.

Поттер устало опустился в кресло, прекрасно сознавая: сейчас он не сможет ничего сделать, кроме как наслаждаться надвигающемся фейерверком. Малфой уже было открыл рот, чтобы выдать свою победную тираду, несомненно предназначенную разбить последнюю оборону Грейнджер, когда в комнате внезапно появилась Винки. На руках у маленького эльфа был Александр, которого Винки крепко прижимала к себе, а её глаза размером сейчас больше напоминали два внушительных блюдца.

– Госпожа Гермиона, – похоже, маленькая няня Александра была в таком шоке, что даже забыла о любых правилах этикета. - Госпожа Гермиона, я не виновата!

========== Часть 34 ==========

Комментарий к Часть 34

Итак, много деталей, которое просто увиделись и попросились в текст. Но и текста много, так что…

Гермиона перевела настороженный взгляд на Винки, а Гарри Поттер краем глаза успел заметить мгновенно материализовавшегося в противоположном углу комнаты Кричера.

Старый эльф семейства Блэк, сейчас выглядевший на редкость самодовольно, застыл на месте, скрестив руки на груди и буквально расплывшись в ухмылке. Всей своей сущностью и опытом аврора Гарри мог поставить что угодно: «огромному открытию» Винки Кричер был совершенно не удивлён. А ещё Поттер заметил, как, закатив глаза, вздохнул Малфой.

– Что там у тебя? – Драко нетерпеливо сделал знак рукой, и Винки, которая его обычно в грош не ставила, послушно заговорила.

– Я держала маленького господина Александра на руках, и мы проходили мимо одной двери. Я никогда раньше не могла открыть эту дверь, и даже Кричер, – Винки стрельнула огромными глазами в направлении старого эльфа. – Никогда её не открывал. Я точно знаю, она была заперта. Я не углядела, и маленький господин Александр потянулся к ней ручкой, и дверь тут же открылась. Дверь в картинную галерею семейства Блэк.

– Не мели чушь, – перебил её Поттер. – В доме на Гриммо 12 нет никакой картинной галереи.

– Или, мы с тобой никогда прежде не смогли отыскать вход, – вздохнул Малфой и перевёл усталый взгляд на Кричера. – А ты можешь так откровенно не светиться злорадством и самодовольством, честное слово. Дай мне секунду, я хочу что-то сказать, а потом можешь объяснять все детали. Я ведь уже вижу, что именно это тебе не жилось всем рассказать с самого начала, а я, сам того не подозревая, предотвратил эту познавательную повесть, когда запретил тебе даже заикаться о статусе крови или каких-либо других вещах в отношении наследия Александра.

После чего Малфой подошел к Грейнджер, сделал глубокий вдох и заговорил:

– Отца Александра звали Дерек, не правда ли? И прежде, чем ты сейчас взорвёшься фонтаном возмущений, что я за тобой следил или каким-либо другим образом нарушил личные границы, соизволь подумать, не созвучно ли имя этого так называемого маггла с каким-либо другим, да и вообще, не напоминал ли он тебе кого-то? Вы встретились в том самом кафе, о котором тебе рассказала Паркинсон. Ещё и Нотт при этом рассказе присутствовал. И еще, сперва несколько дней подряд к тебе подкатывали другие магглы, подозрительно напоминавшие твоих знакомых по волшебному миру, например, Поттера или Крама. К слову, за это можешь поблагодарить Гольдштейна, это было его наблюдение, что ты клюёшь на таких парней.

– Во-первых, Малфой, я не «клюю» ни на каких парней, которые напоминают Гарри или Виктора, – Гермиона прищурилась, все ещё слишком очевидно тщательно пытаясь не верить в то, что ей пытался сказать Малфой. – А во вторых, серьезно, Энтони Гольдштейн? Откуда Энтони может знать, на кого я клюю, если я в том баре вообще появилась впервые именно в тот день, когда ко мне подкатил двойник Гарри?

– А я вот нутром чувствовал, что это не просто совпадение, – покачал головой Поттер со своего стула, на который он предусмотрительно опустился ещё в самом начале объяснений Малфоя. – А потом голос чего-то, что я принял за логику, начал нашептывать, что любое внешнее сходство может быть объяснено тем, что эти парни на самом деле были наследниками кого-то из сквибов, выкинутых из рода.

– Вполне логичное объяснение, – отвлекаясь, кивнула головой Гермиона. – Сказать тебе по правде, я тоже для себя объяснила всё именно таким образом.

– Забавно, однако, – неожиданно подал голос Эрни Макмиллан. – В соответствии с некоторой легендой на Рейвенкло, у Поттера во времена Хогвартса во всём всегда был виноват Малфой…

– Не говори, – в голосе Гарри не было злости, только ирония и добродушная насмешка. – Единственный раз, когда я решил отказаться от этой теории, она в очередной раз доказала себя на самом деле аксиомой, по определению не требующей доказательства. Что это было, Малфой? Лёгкое оборотное? Я никогда не слышал, чтобы обращались не до конца, а Гермиона говорила, что это однозначно были не двойники, а скорее просто некоторая внешняя схожесть. Достаточная, чтобы быть заметной, но и настолько лёгкая, чтобы не быть подозрительной.

– Лёгкие чары изменения внешности, наподобие гламура, – машинально принялась объяснять Грейнджер, чей мозг слишком очевидно пытался отвлечь себя чем угодно, любыми логическими выкладками и констатацией фактов, только бы не принимать реальность. – Но это не то, чтобы очень сложное волшебство, оно просто требует концентрации и очень долгих тренировок. Я, например, так никогда и не удосужилась потратить достаточное время на их изучение.

– А я потратил, и сказать по правде, не пожалел об этом, – отчеканил Малфой. – И знаешь, почему? Потому что если бы я подошел к тебе без изменяющих внешность чар, просто как я сам, результат был бы идентичным тому, что мы видели в отношении меня с твоей стороны все последние месяцы. Куча предвзятости, нежелание даже сделать какое-либо усилие изменить собственные взгляды, уже не говоря о вторых шансах.

– Не ври, – внезапно перебила его Грейнджер с выражением абсолютного неверия и глядя прямо в его глаза. – Я скорее допущу мысль, что ты просто каким-то образом все это узнал, – Гермиона сделала неопределённый жест рукой. – Я имею в виду, историю про Дерека, я ведь рассказала её Гарри, а он наверняка тебе растрепался, чем допущу факт, что ты использовал энергию на поддержание подобных чар только для того, чтобы я могла «узнать тебя настоящего».

– Поттер мне ничего не говорил, – покачал головой Малфой. – Только сказал, что это был какой-то маггл. Но я нахожу довольно любопытным, что причину моих действий ты разгадала правильно. Я действительно просто хотел, Гермиона, чтобы мы начали с чистого листа. Чтобы ты имела возможность узнать меня без всей той черноты, за которой ты вообще отказываешься что-либо теперь видеть, а я, к слову, даже тебя не осуждаю. Это довольно мудро, не давать человеку, с которым у тебя история, подобная нашей, второго шанса. Играя с огнём можно хорошенько обжечься.

– Несостыковки, Малфой, – довольно насмешливая, даже с точки зрения Поттера ехидная ухмылка тронула уголки губ Грейнджер. – Если ты все это знал, если ты прекрасно был осведомлён о наших так называемых «отношениях», ты бы давно вычислил и все остальные детали относительно Александра. Уж в то, что тебе не известна элементарная математика и ты считать не умеешь, я никогда в жизни не поверю.

– Как раз это, Гермиона, – вновь устало подал голос Поттер. – На самом деле очень легко объяснимо. А ведь и правда, Малфой тогда бесился в основном из-за того, что в результате этого заклинания «потерял свой единственный шанс» с какой-то ведьмой, как он сам выразился. Мы все это знали, когда он вымещал злость на том чуваке, запустившем в него проклятьем памяти. И довольно единодушно закрывали на это глаза тоже, вмешиваясь буквально за пять минут до того, как Малфой его окончательно искалечит настолько, что ни один наш медэксперт не сможет подправить.

– Точно! – Эрни, словно не веря самому себе, покачал головой. – Так этой ведьмой на самом деле была Гермиона? Теперь-то мне понятно, а то мы все дивились, чего Малфой так бесится из-за нарушений памяти, которые и затронули-то хронологию событий месяца-другого от силы.

– Зато мне ничего не понятно! – в голосе Гермионы сейчас настолько бурлили раздражение и нетерпение, что парни переглянулись. – Поэтому было бы лучше, если бы один из вас, «просвещённых и осведомлённых», начал объяснять, и все дружно прекратили говорить загадками. И объяснять с нуля, конкретно и по фактам.

– Хорошо, – вздохнув, первым вполне ожидаемо огонь на себя героически решился взять Поттер. – Теперь, как я подумаю, все действительно совпадает. В любом случае, помнишь, я тебе когда-то говорил, что иногда во время наших заданий мы накладываем на себя чары, чтобы нас было невозможно найти?

– Например, – Гермиона кивнула. – Когда вы отправляетесь на задание в мир магглов?

– Да, а ещё, когда мы выслеживаем тёмных волшебников, сидим в засаде, участвуем в сражениях, в общем, много разных ситуаций. Именно на одно из таких заданий мы отправились приблизительно в то время, когда ты по логике могла обнаружить, что беременна. Помнится, мы тогда отсутствовали пару недель и выйти на связь элементарно не могли, – Гарри явно заставлял себя говорить бесстрастно, но получалось это у него из рук вон плохо. Мысленно отгородить себя от намёков, что именно предшествовало тому, что его подруга обнаружила свою беременность, слишком очевидно оказалось намного сложнее, чем он предполагал. – А вот вернулись мы тогда не совсем в целости и сохранности. В Малфоя угодило очень сложное и замысловатое тёмное проклятье, стирающее память. Преступник разумно посчитал, что если сотрет память пытавшемуся арестовать его аврору, то проблема исчезнет. Как ты понимаешь, Малфой там был не один, свою ошибку этот мерзавец быстро понял, но Малфой провалялся в коме несколько недель, пока колдомедики в Мунго по крупицам восстанавливали его память.

– Им это удалось сделать не до конца, – довольно гармонично влился в разговор Эрни Макмиллан, перехватив направленный на себя просящий взгляд Поттера. Гарри явно давал понять, что те детали, которые обычно требуют Грейнджер, самостоятельно предоставить не сможет. – Заклинание на самом деле строилось вокруг времени и хронологии. Подобные вещи созданы, чтобы запутать события и сделать построение временных цепочек невозможным. Сам нарушитель, к слову, специфики не знал, поэтому и контрзаклинание построить не удалось. Мы тогда перекопали всё, что можно, но его просто не существует. Разобрав заклинание и руну на составляющие, нам удалось частично собрать кусочки пазла, коими на тот момент являлась память Малфоя, воедино, но поскольку заклинание сконцентрировалась именно на одном моменте…

Эрни на мгновение умолк, словно пытаясь подобрать аналогию для объяснения, но находил это затруднительным. Впрочем, Грейнджер уже кивнула в полном понимании проблемы.

– Эффект оказался подобен воронке, оставленной от взрыва. Некоторые события вокруг происшествия стерлись, и чем дальше от события, тем больше шансов, что со временем они восстановятся. Но сам момент стирания починке не подлежал. Думаю, потому что выражаясь не волшебными терминами, не только связь между нейронами головного мозга, но и сами нейроны были уничтожены.

– Да, именно к этому выводу они все пришли, – быстро вставил Гарри. – К слову, мы тогда даже совещались с маггловскими неврологами, именно так они и сказали. Конечно, для них мы все это назвали результатом травмы головного мозга…

– Когда я спустя несколько недель наконец очнулся в Св. Мунго, – наконец решил подать голос Малфой. – Все события в голове были, как каша. Словно отдельные точки на полотне, не соединённые никак. На какое-то время меня даже отстранили от работы, но как оказалось, заклинание действовало только назад. Через месяц мне разрешили вернуться к обязанностям, потому что строить логические выводы заново мне было совершенно не затруднительно. С помощью волшебных и не очень способов, мне удалось многое восстановить, но хронология некоторых события остались покрыты туманом.

– И что все это значит? – Гермиона нахмурилась теперь уже совершенно по другой причине. – «Покрыто туманом»?

– Это значит, – Малфой вздохнул. – Что я прекрасно знаю, что, почему и с какими целями я делал в этот промежуток времени. Вот только последовательность или чёткие даты этих событий восстановить не могу. Со всем остальным в моей жизни мне удалось разобраться, используя омут памяти и информацию, предоставленную другими вовлеченными лицами.

– Вот только в свои махинации с «приручением» тебя, Гермиона, – Гарри, не моргнув, выдержал испепеляющий взгляд Малфоя, которым тот мгновенно одарил его после подобной формулировки. – Малфой никого не посвящал. Поэтому и помочь ему с «когда» никто не мог.

– Конечно, – явно решив разобраться с Поттером и его Гриффиндорской тенденцией называть вещи своими именами, или той самой прямолинейностью, которую даже их постоянное общение ещё не искоренило, Драко заговорил вновь. – Кое-что я умудрился восстановить из наших посланий на телефоне. Но связаться с тобой мне не удалось, и я так понял, что от телефона ты избавилась. Какое-то время я даже караулил тебя в атриуме, пытался разузнать про тебя у Тео. Но ничего не вышло, пока я как-то вскользь не спросил Поттера. И вдруг оказалось, что ты уже давно покинула волшебную Англию.

– Поверить в это не могу, – покачав головой, на самой грани слуха прошептала Гермиона. – Нет, это просто, уму непостижимо!

– И тем не менее, похоже, это чистая правда, – внезапно подал голос Поттер, который уже успел незаметно покинуть комнату и вернуться.

– Гарри? – Грейнджер вопросительно изогнула бровь, переводя взгляд на друга. – Что-то ты быстро во все это поверил.

– А ты взгляни на гобелен Блэков, – Поттер только рукой махнул. – Там уже от Драко образовалось ответвление, и красуется имя наследника. Александр Грейнджер Блэк, к слову. «Блэк» выведено тем же шрифтом и начертано в том же цвете, что все остальные наследники рода. «Грейнджер» в скобочках.

– Госпожа Гермиона давеча спросила Кричера, почему Кричер называет маленького господина Александра своим господином, – раздался из угла скрипучий, но явно самодовольный голос домашнего эльфа семейства Блэк. – Кричер называет маленького господина Александра своим господином, потому что он и есть наследник рода Блэков.

– А может, всё-таки Малфоев? – скрестив на груди руки, процедил Поттер и обернулся к Драко. – К слову, никто в меноре не обратил внимание, что от твоего имени появился весьма чёткий «росточек»? По всему выходит, что Кричер тут с первой минуты знал.

– Кричер совершенно точно знал, – казалось, теперь старый эльф даже уже не притворялся, что должен слушаться Поттера. – Ногосподин Малфой приказал Кричеру ни слова не говорить о крови господина Александра. Кричер не мог ничего сказать про маленького господина Александра, но Кричер может точно сказать, как наследуют в доме Блэков, когда мужская линия обрывается. И Кричер может рассказать, что в благородном доме Малфоев незаконнорожденные сыновья не могут наследовать, даже если после их рождения связь с матерью закрепляют законным браком. А в благородном доме Блэков незаконнорожденные наследовать имя могут. Маленький господин Александр однозначно наследник благородного и мудрого дома Блэков, а не Малфоев.

– Ты забыл упомянуть, – Малфой тяжело вздохнул. – Что причиной подобной «гибкости» твоего «мудрого» дома Блэков является тот факт, что больше наследников по мужской линии просто нет. Их всех или выжгли с гобелена за меньшее, чем связь с магглорождённой, или они не оставили наследников. А меня просто выжечь некому. Глав дома не осталось, я у вас на гобелене последний с кровью Блэков.

– И это не меняет факта, - Кричер гордо выпятил грудь и прищурился. – Что маленький господин Александр теперь наследник благородного рода Блэков. А когда господин Драко Малфой женится на госпоже Гермионе, имя Грейнджер исчезнет с гобелена. Маленький господин Александр станет только Блэком.

Малфой, которого непрозрачные намёки Кричера слишком очевидно раздражали, особенно если учесть, что все они сейчас были в защиту чистокровного дома, который даже на своем девизе подчёркивал неоспоримую преданность идее чистокровности, не говоря уже о том, что произвёл на свет его тётку Беллатрикс, опасно прищурился.

– А что с «Чистотой навек» делать будем, Кричер?

– Они уже сделали, – внезапно хмыкнул тоже только что вернувшийся в комнату Теодор Нотт. – Отныне девиз «благороднейшего» дома Блэк гласит: «Чистые сердцем навек».

– Ловко, – согласно кивнул Поттер, который как раз на девиз при своем собственном посещении гобелена не обратил внимание. Концентрировался только на последней строке.

– А давайте немножко вернёмся назад, – внезапно ледяным тоном процедила Гермиона Грейнджер, перебив парней. – Малфой, что ты имел в виду, когда сказал, что за все это я могу поблагодарить Энтони? Он здесь причём, я его вообще кучу лет в глаза не видела. Последний раз, наверное, мы с ним близко общались в Хогвартсе.

– Серьезно? – Малфой скрестил руки на груди. – Что ж, а вот он тебя видел, и не раз, в том самом баре. Что слегка противоречит твоему заявлению, что в тот день, Грейнджер, когда я подкатил к тебе в образе, слегка напоминавшем Поттера, ты была там в первый раз. И тебя там видели и до того.

– Ты с ума сошел? Кто мог меня там видеть?

– Блейз, например, – процедил Малфой и, заметив выражение лица Гермионы, пояснил. – Забини, если ты так не припомнишь. И прежде, чем ты начнёшь отрицать, что когда-либо с ним разговаривала, сразу скажу: Блейз к тебе не подошел тогда. А Гольдштейн к тебе подкатил в своем собственном облике, завёл беседу. Ты его отшила, а когда он слегка пораскинул мозгами и изменил внешность на напоминающую Поттера, если верить его словам, то «старания не прошли даром и того стоили».

– Малфой, я понятия не имею, какие галлюциногены вы там все пили или чего нанюхались, но такого никогда не было. Последний раз я близко общалась с Энтони, когда он пригласил меня на свидание. Это было ещё в Хогвартсе, и ничего путного не вышло.

– Это я помню, – тут же авторитетно заметил Эрни Макмиллан. – Гольдштейн тогда рвал и метал в гостиной, что ему дали от ворот поворот. Что-то про твое увлечение тупыми идиотами, Гермиона, уж прости, было упомянуто больше, чем один раз.

– Смею заметить, – теперь подал голос Поттер, мгновенно отметив выражение лица Гермионы и вполне справедливо подозревая, что если учесть, что Энтони добился успеха в обличии, напоминавшем его собственную внешность, то и самому Гарри комплиментов не подразумевалось. – Что если мы, господа, исходим из довольно яркого доказательства, что как раз Малфой в конечном итоге и обошел Гольдштейна, то теория «увлечения идиотами» рушится на корню.

– Спасибо, друг, – Малфой закатил глаза, но его прервали прежде, чем он мог продолжить.

– Да подождите вы, – отмахнулась от обоих Грейнджер, которую явно вопрос «увлечения тупыми идиотами» совершенно не волновал. – Мне намного важнее понять, что здесь вообще происходит. Кого видел в баре Блейз Забини? С кем переспал Энтони Гольдштейн будучи уверенным, что это была я?

– Мерлин на дракле! – внезапно всплеснул руками Нотт и обернулся к Паркинсон. – Панси, а ты ничего не хочешь сказать?

– Она-то тут причём? – мгновенно взвился Малфой. – Вот Паркинсон вообще никаким боком к этому не может иметь отношения.

– Серьезно, Драко? – Теодор Нотт насмешливо приподнял бровь. – А если мы вспомним, что с таким волшебством высшего уровня, как модифицированный гламур, который больше всего напоминает трансфигурацию, у Паркинсон всегда были проблемы? Зато на четвёртом курсе по Краму она очень даже точно сохла, а когда увидела его на балу с Грейнджер, просто рвала и метала? Да и Поттер тоже тебе всегда нравился на последних курсах, Панси, ты ещё негодовала, что ему нравилась Уизли? С Чанг проблем не было, у вас внешность одного типа, а Джиневра просто тебе была костью в горле!

– Что? – Поттер, словно в замедленной съемке, обернулся к Паркинсон. – Ты же требовала выдать меня Волан-де-Морту!

Внезапно, в комнате разразился громкий смех. Гермиона хохотала, практически согнувшись вдвое. Когда её небольшая истерика закончилась, а другими словами назвать подобный выброс эмоций было уже просто невозможно, Грейнджер утёрла выступившие на глазах слёзы и повернулась к красной, словно рак, бывшей слизеринке. Покачав головой, Гермиона обратилась к Гарри.

– Помнишь маггловскую пословицу про фурию в Аду, которой хуже нет? То есть, отверженную женщину? Похоже, это относится к тебе и Паркинсон, – Гермиона покачала головой и продолжила уже намного серьезнее, теперь обращаясь к Панси. – Я только одного не могу понять, зачем было превращаться в меня?

– Потому, Грейнджер, что у меня осталась прядь твоих волос, – пробурчала Паркинсон. – Я раздобыла их ещё в Хогвартсе. Каким-то образом, к тебе клеились все парни, которые нравились мне. Правда, с Поттером вы только друзья, но это я поняла намного позже. Впрочем, я ещё хранила твои волосы на случай, если мы проиграем, как предсказала Трелони, и мне срочно нужно будет сбежать из Волшебного мира. Это было бы намного проще сделать в твоем обличии, плюс, Нотт уже тут растрепал, что модифицированной трансфигурацией внешности я не владею. Поэтому я просто посчитала, что если будет необходимость, то всегда смогу воспользоваться под шумок оборотным с твоим волосом.

– А это предусмотрительно, – вопреки самому себе, оценил Гарри догадливость бывшей слизеринки. – Пары секунд замешательства и точно хватит, чтобы ты вполне могла проскользнуть.

– А потом, когда мы все стали наведываться в мир магглов, я очень быстро поняла, что практически все слизеринцы используют небольшую модификацию внешности. На всякий случай, так сказать. Учащиеся других факультетов, которые тоже пользовались этой лазейкой, к слову внешность не меняли. Я помню, как ко мне однажды подкатил Гольдштейн, но мне он был совершенно не нужен, и поэтому я его отшила. Если бы это был Финч-Флетчли, к слову, то я могла бы и воспользоваться случаем, чтобы его захомутать.

– А вот как раз в случае Финч-Флетчли, Панси, - Малфой хмыкнул. - Тебе стоило быть самой собой.

– Что ты имеешь в виду? – Паркинсон вопреки себе заинтересовано склонила голову набок.

– Он ничего не имеет в виду, – раздражённая намеками о товарище, отрезала Гермиона. – Джастин женится на этой девочке с Рейвенкло не потому, что она чистокровная, а потому, что она ему нравится.

– Твоего Джастина, - Малфой решительно обернулся к Гермионе, готовый вступить в очередную словесную баталию. - Шляпа не направила на Слизерин только из-за чётко оговоренного Салазаром ограничения по статусу крови. Теперь я уже понимаю, что Шляпа вообще много кого из «магглорождённых слизеринцев» отсылала на Хаффлпафф. В принципе, наше честолюбие и это их характерное «трудолюбие» отличаются друг от друга только средствами, которыми мы достигаем цели. Плюс, Хельга принимала к себе всех. Да и вообще, чем больше я задумываюсь обо всём этом распределении по факультетам, – Драко пожал плечами. – Тем больше осознаю, насколько это сомнительное предприятие с «серыми границами».

– Ну, не говори, Малфой, – начал было Гарри, но напарник его прервал.

– Грейнджер преуспела бы на любом из четырёх факультетов, Поттер, и к слову, честолюбия у неё больше, чем у половины моего потока вместе взятого. Ты по складу ума намного больше слизеринец, чем хотел бы признать. Снейп в конечном итоге что с твоей матерью, что в дальнейшем, повёл себя исключительно, как гриффиндорец. В то время как твой собственный отец вместе с Сириусом Блэком разыграли партию, которой позавидовал бы любой слизеринец. И это я говорю про твою мать. Это же надо, так все обставить, что два чистокровных сноба, один из которых из дома Блэков, оказались кристально чистыми, а выросшего в мире магглов полукровку обрисовали расистом. Я уже молчу про то, что настолько не уметь держать язык за зубами или контролировать свои эмоции, как доказал в той ситуации наш бывший декан, это явно не про Слизерин. Мне продолжать, или сам уже видишь? Потому что я могу ещё добавить, что половине семейства Уизли больше бы подошел Слизерин, а по твоему Рону вообще Хаффлпафф горькими слезами плачет.

– Не так уж сильно, на самом деле, – пробормотала вдруг Гермиона. – Я имею в виду, что Хаффлпафф не плачет. Рональд бросил нас во время скитаний, и очень долгое время мы с Гарри были одни. На самом деле, как раз Рональд в Гриффиндоре был на своем месте. Впрочем, если ты намекаешь на Перси, близнецов и Джинни, то они всё же отличались смелостью и отвагой тоже. Поэтому я соглашусь, все это распределение по факультетам действительно довольно поверхностно и субъективно. Плюс, с нечёткими гранями.

Гермиона на какое-то время умолкла, и отлично знавший её Поттер усмехнулся: эта тирада была выдана совершенно на автомате. Гермиона сейчас обдумывала совершенно другое. Похоже, как минимум ещё один человек в комнате тоже это осознавал, и более того, Гарри подозревал, что он сам и затеял эту часть беседы только для того, чтобы протянуть время. И как раз в этот момент он решил, что пора было возвращаться к делу.

– Что ж, это многое объясняет, – решительно преодолев разделявшее их расстояния, Драко подошел к Грейнджер и опустился на одно колено. – Но, как нам тут постоянно напоминал сегодня Кричер, не исключает основного момента: когда ты смогла абстрагироваться от предубеждения ко мне, то есть, думала, что ты с «Дереком», тебя всё устраивало. Кроме того, что Дерек маггл, как оказалось. Заметь, это препятствие теперь тоже устранено.

Гермиона несколько раз моргнула, созерцая коленопреклоненного перед ней Малфоя, потом несколько раз открыла рот, но ни одного звука не произвела. У Грейнджер просто не было слов, и в любое другое время большинство присутствующих в комнате несомненно прокомментировало бы необычность такого факта, но не сегодня.

Малфой буквально с замиранием сердца ждал её вердикта, а все остальные и в другое время бы десять раз подумали, прежде чем что-то сказать. Внезапно, трель мобильного телефона разрядила напряженность обстановки, и тяжело выдохнув, Малфой вытащил из кармана телефон.

Нажав кнопку приема, Драко поморщился и недовольно процедил:

– Слушаю.

– Мистер Малфой? – раздался мужской голос на другом конце. – Очень сожалею связывается с вами таким образом, но нам удалось поймать подозреваемого. Хотя, должен сказать, он больше похож на сумасшедшего, чем серийного убийцу. Хотя, одно другого не исключает конечно…

– Почему вы так считаете? – Грейнджер мгновенно склонилась над телефоном. – Что он говорит?

– Сказать по правде, – звонивший даже не обратил внимания на то, что Гермиона не представилась. – Такое чувство, что я попал в средние века. Этот ненормальный утверждает, что убивал ведьм, таким образом выполняя высшую волю. И рассказывает довольно складно, должен сказать.

– Ничего не предпринимайте, – Гермиона уже вскочила на ноги, впрочем, остальные присутствующие от неё не отставали. – Мы сейчас будем.

– Сейчас? – полицейский на другом конце провода слегка запнулся. – Вы так близко?

– Буквально за углом от участка, – процедил Малфой, уже направляясь к дверям. Грейнджер, Теодор Нотт, Поттер и Макмиллан ненадолго отставали. – Отбой.

И дружно переглянувшись, аппарировали из гостиной.

========== Часть 35 ==========

Комментарий к Часть 35

Господа, прошу учесть, что я намеренно употребляю «статуС секретности», а не статуТ. Кому не нравится, сорри, мне вариант с «Т» режет ухо. Так что не надо сообщать мне об ошибке, просто едем дальше.

Волшебники появились в тёмной аллее недалеко от полицейского участка уже через несколько мгновений после того, как все вместе покинули Гриммо 12. Малфой усмехнулся и мысленно закатил глаза, приметив знакомую бисерную сумочку в руках Грейнджер. Сегодня вечная спутница ведьмы выглядела небольшим чёрным клатчем от Шанель, безукоризненно сочетаясь с прихваченным Гермионой маггловским пальто. Остальные маги поспешно трансфигурировали свою одежду в джинсы и различного фасона майки, Малфой – как всегда старательно прикрывая собственное предплечье рукавом сатиновой рубашки.

Сержант Смит, всем хорошо знакомый по предыдущему общению с полицейским участком, дожидался их у дверей. Пожав всем руки, он проводил группу коллег, коими считал авроров, и спецагентов, как представились ему Гермиона и Теодор во время первой встречи, в комнату для конференции. Когда все удобно расположились в креслах, полицейский обернулся к Грейнджер.

– Что ж, прежде всего должен сказать, что я очень благодарен за составленный вами психологический портрет преступника, мисс Грейнджер, – и, полностью игнорируя изумлённые взгляды, обращённые на Гермиону при этих словах всеми остальными присутствующими в комнате мужчинами, Смит продолжил. – Вы были совершенно правы, и когда мы описали в баре подозреваемого так, как вы предложили, мне тут же указали на подозреваемого. Похоже, один и тот же человек появлялся у них там практически каждую неделю, но только после того, как я перечислил его приметы, бармен удосужится вспомнить.

Смит обвёл довольным взглядом всех присутствующих и когда удостоверился, что все внимание в комнате вновь посвящено ему и его рассказу, продолжил.

– Бармен позвонил мне, как только этот мистер Листер появился там в очередной раз, и мы его тутже повязали. Можете себе представить, – сержант покачал головой. – Этот мерзавец даже не отпирался, наоборот, вопил, что мы ему помешали. Кажется, он собирался схватить какую-то очередную девушку, даже пытался ткнуть в неё пальцем, но пока мы с ним препирались, та исчезла. Вот реально, вышла из бара и пропала.

– Неважно, – обменявшись взглядом с Поттером, улыбнулась сержанту Грейнджер. - Так что с этим

Листером?

– Как вы и предполагали, Гермиона, на самом деле он сиротка. Когда-то ещё младенцем его подкинули в монастырь. Там он вырос, воспитываемый монахами, пока не настало время идти в школу. Впрочем, с детства привитая религиозность явно оказалась чрезмерной, он совершенно серьёзно нам доказывал, что его жертвы на самом деле были ведьмами, изменившими свою внешность. Сам он не отличается особыми умственными способностями, никогда не получил образование выше школьного, и по-прежнему живёт при монастыре, выполняет какую-то работу. Единственное, что его отличает, это действительно одержимость. Что забавно, ведь все началось не так давно.

– И что спровоцировало этот рецидив, – Гермиона с трудом подавила глубокий вздох. – Конечно же, установить не удалось?

– Почему же? – Смит усмехнулся. – Очень даже удалось. Год назад у него родился мальчик от интрижки с какой-то девушкой-американкой. Похоже, они встретились совершенно случайно, провели вместе около недели, а потом она исчезла. Что неудивительно, если уж совсем начистоту, потому что если физиономия у него и брутально-интересная, то сам он просто идиот. Уверен, та девчонка его быстро раскусила и уехала обратно в Америку, но когда у неё родился ребёнок, решила вернуться. Мол, отец имеет право знать. Что ж, лучше бы она ему этого права не давала, потому что у него явно началась шизофрения. Листер просто убеждён, что когда его бывшая подружка отворачивалась, над ребёнком кружились игрушки и прилетали с разных концов комнаты пустышки.

- Что ж, господа, - поднимаясь со стула, произнесла Гермиона. - Мне кажется, мы услышали достаточно, не правда ли. Пора нам уже познакомиться с этим джентльменом. - После чего Грейнджер обернулась к сержанту. - И мистер Смит, если все факты сойдутся, мы заберём Листера с собой.

Про себя Гарри Поттер хмыкнул. Слова Гермионы не оставили ни малейшего сомнения, что не только маггловским полицейским, но и Аврорату этого Листера не видать. Конечно, в этом не было ничего удивительного: слишком много активности Охотников внезапно обнаружилось в разных точках Европы одновременно.

Гарри очень сильно подозревал, что не только Отдел Тайн Великобритании был теперь заинтересован, если не сказать - озабочен потенциальной возможностью существования подпольный организации. Мерлин знает, что там творится среди магглов с их внезапно и совершенно некстати проснувшимся увлечением сверхъестественным.

– Заметь, что о возможном существовании этого психологического портрета нас с тобой уведомить не удосужились, – приглушенно пробормотал Драко возле самого уха Гарри. – Похоже, понятие «делиться знаниями исключительно по необходимости» в Тайнах им в кофе добавляют.

– Сказал аврор, который сам довольно много чего скрывал. Включая и от своего собственного напарника, – точно таким же тоном, предназначенным исключительно для ушей Малфоя, парировал Гарри Поттер. – А между прочим, этот самый напарник вполне мог бы ему и помочь.

– Давай оставим эти разборки на потом? – шумно выдохнув, пробормотал в ответ Малфой. До сознания довольно отчётливо доходил факт, что Поттера все эти откровения последних часов абсолютно не радовали. – И просто для протокола, мы с тобой тогда только начинали притираться друг к другу, и я был далеко не уверен в твоей реакции. А точнее, мог поспорить, что в особом восторге от моего гамбита ты не будешь.

– Вы идёте, дамы? – Теодор насмешливо приподнял бровь. В свою очередь после откровений последних часов Нотт был слишком очевидно раздражен.

К комнате, в которой содержался Листер, волшебники подошли по одному. Каким-то образом Драко обогнал всех своих спутников и возле одностороннего стекла наблюдения оказался первым. А потом застыл на месте, словно увидев привидение, и отшатнулся назад, с размаху впечатавшись в грудь следовавшего за ним Поттера.

– Рудольфус, – сорвалось с губ побледневшего и теперь напоминавшего полотно Малфоя.

– На самом деле, его зовут Роберт, – явно озадаченный подобной реакцией известного своим хладнокровием в любой ситуации мужчины, поправил Малфоя Смит.

– Мерлин и Моргана, – автоматически выругался Поттер на грани слуха и тут же поправил себя. – Мама мия!

– Благодарю вас за помощь, сержант Смит, но дальше мы сами, – вмиг оценив ситуацию, отчеканила Грейнджер. Нотт и Макмиллан тоже застыли с открытыми ртами, ошарашенные просто разительным сходством Листера и слишком хорошо известного им всем Рудольфуса Лестрейнджа.

А сходство было поистине устрашающим. Потому что если все присутствующие, знакомые с более взрослой версией супруга знаменитой Беллатрикс, просто могли его засвидетельствовать, то Малфой и Нотт, видевшие колдографии Рудольфуса в молодости, готовы были поклясться, что сидевший перед ними парень был просто его двойником.

Дождавшись, когда сержант протянет ей ключи и, кивнув в знак согласия, скроется из виду, Гермиона быстро наложила чары тишины вокруг их группы и заговорила.

– Существует версия, что Охотники на самом деле являются сквибами. Теми младенцами, в которых их семьи не увидели достаточного количества волшебства и поэтому испокон веков, особенно после введения статуса секретности, отсылали в мир магглов. Чаще всего их действительно оставляли на ступеньках какого нибудь монастыря. К тому моменту детям уже обычно давали имя, и именно его писали на маленькой карточке. Плюс, слегка изменяли фамилию. Мне кажется, что ни у кого из нас не осталось сомнений, выкинутый из какого рода наследник-сквиб сидит в этой комнате.

– Как и нет у нас сомнений, – пробормотал Эрни на самой грани слуха. – В кого он уродился такой социопат со склонностями к убийствам. На самом деле эти тенденции ему было бы сложно не унаследовать, если он твой кузен, Малфой.

– Только я одного не могу понять, - почесав лоб, перебил его Поттер. – Сквибы не волшебники, они не могут освоить волшебство и не видят его. Поэтому их и отправляли жить к магглам.

– Не все, Гарри, – Грейнджер кивнула, мгновенно переключаясь в модальность «преподаватель, дающий лекцию». – Некоторые из них на самом деле обладают небольшим количеством волшебства. Например, вспомним Меропу Гонт, которой не хватило магии, чтобы поступать в Хогвартс, но было её вполне достаточно для варки зелий. Некоторые из них не способны творить существенного волшебства, но видят его проявления в других. Именно к этой категории теоретически и относятся охотники за ведьмами. Некоторые из них на самом деле ещё обладают довольно сильно развитой интуицией. На самом деле это склонность к предсказаниям, плюс зачатки Магии, но поскольку большинство старинных родов проверяют детей на волшебный потенциал слишком близко к рождению, подобное зачастую пропускают.

– И теперь мы имеем то, что имеем, – раздраженно фыркнул Поттер. – В который раз расхлёбываем кашу, заваренную на «чистоте крови».

– А знаете что, – Гермиона пожала плечами. – Как на счёт сейчас мы зайдём в комнату и заберём его отсюда, а все остальные разборки будем проводить в Министерстве на соответствующих этажах. Тут и так всё ясно, осталось только выяснить, существует ли какая-то подпольная организация Охотников или каждый из них действуют самостоятельно.

– Полностью согласен, – отчеканил Драко Малфой и прежде, чем кто-либо мог его остановить, ворвался в комнату. – Встаём, приятель. Нам предстоит долгая беседа, но не здесь.

– А вы кто такие? – Листер вопросительно приподнял бровь, и в то же мгновение смертельно побледнел, заметив зашедшего следом за Малфоем Поттера, в данный момент с помощью волшебной палочки накладывающего на помещение скрывающие и отвлекающие чары.

– Твои галлюцинации, – хмыкнул Малфой и, даже не потрудившись взять у Грейнджер ключи от наручников, щелчком пальцев освободил Роберта Лестрейнджа от не волшебных браслетов. Только, чтобы в следующее мгновение заменить их магическими, заодно подчиняющими волю.

После чего Драко посчитал остальные объяснения явно излишними. Впрочем, преступник больше не сопротивлялся, все вместе они молчаливым шествием проследовали по коридорам полицейского участка к выходу и аппарировали из той же самой тёмной аллеи.

В министерстве с преступником никто не церемонился. Впрочем, как и предполагали Малфой и Поттер, этаж Аврората Роберта Листера не увидел, как своих ушей. Его сразу же велели доставить в Отдел Тайн, а работающим над этим делом аврорам крепко пожали руки, щедро высказали восторг и благодарность, а потом однозначно дали понять, что дело закрыто, а они свободны.

Поттер нахмурился, явно недовольный подобным исходом, Малфой пожал плечами, совершенно не удивлённый, Нотт остался невозмутим, а Грейнджер тяжело вздохнула. Обернувшись в первую очередь к Гарри, она предложила.

– Хотите присутствовать с нами на допросе? Или я просто могу позже рассказать вам обо всём дома на Гриммо 12?

– Пока это дело ещё не успели закрыть, – ответил ей Малфой. – Мы пройдёмся с тобой. Потому что как только нашу группу официально снимут с расследования, а это должно произойти буквально через пару часов уже сегодня, могу биться об заклад, что ни ты, Гермиона, ни Нотт уже ничего нам не сможете рассказывать.

Грейнджер одарила его долгим, задумчивым взглядом, но явно пришла к тому же выводу, потому что поспешно кивнула.

– Тогда пошли, – и обернувшись к Эрни, добавила. – У тебя там случайно сыворотки правды в кармане не завалялось? Это бы сэкономило нам всем немного времени.

– Случайно завалялось, – губы Макмиллана растянулись в самодовольной улыбке. – Именно для таких целей экономии времени всегда держу при себе.

– А если он её случайно в связи с отсутствием цвета, вкуса, запаха и надписи на флакончике перепутает и опять же «случайно» добавит какому-нибудь подозреваемому в чай, так это всегда всего лишь случайность, – с самым серьезным видом добавил Малфой.

– Бывает, - кивнул Гарри Поттер с само собой разумеющимся видом.

– В данной ситуации случайности нам даже не понадобятся, – довольно холодно, но и без каких-либо возмущений «превышением полномочий и протокола» пожал плечами Теодор. – Отдел тайн не любит тратить времени понапрасну, и все дознания проводятся исключительно с сывороткой. Правда, обычно она доставляется из Аврората и поэтому приходится ждать. Но раз всё так удачно сложилось, не вижу причины понапрасну тратить собственное время.

Роберт Листер даже не имел возможности изумляться, удивляться или вообще что-либо говорить. В комнате для дознаний Отдела Тайн, к слову единственной, которая материализовалась перед группой волшебников и охотником за ведьмами, в него влили сыворотку, даже не озаботившись тем, чтобы разбавить её водой или предоставить какой-то предлог. А потом ему ничего не оставалось, как весьма подробно отвечать на все заданные вопросы.

К счастью, никакой подпольной организации Охотников за ведьмами не оказалось. Когда Роберт начал замечать вокруг себя что-то необычное, он просто покопался в каких-то старых книгах, хранившихся в монастыре, и поговорил с одним из самых древних и, похоже, давно выживших из ума монахов.

Или таким же самым сквибом, как и он сам, что мгновенно не преминула предположить Грейнджер. И хотя костры инквизиции больше не представлялись возможными, два безумца решили взять задачу «восстановления справедливости» в собственные руки.

Уже в самом конце допроса, когда все было занесено в протокол и даже получен ответ от главы Отдела Тайн, Гермиона вдруг обернулась к все ещё находившемуся под чарами Роберту.

– Мистер Листер, как зовут ту девушку, у которой родился ваш ребёнок? И к слову, какое имя дали мальчику?

– Её зовут Элизабетт Нельсон, – отчеканил сквиб. – На самом деле Лиззи живет в Америке, но периодически приезжает в Англию по работе. Последний раз Лиззи была здесь несколько месяцев назад. А мальчишку она назвала Руди. Мне всегда почему-то нравилось это имя.

Грейнджер имя девушки ни о чем не говорило, и она холодно кивнула в ответ, намереваясь покинуть комнату. А вот все остальные парни переглянулись, каждый удостоив информацию собственным ругательством, которые они выдохнули себе под нос. Когда охотника за ведьмами, оказавшимся к счастью борцом-одиночкой, увели другие сотрудники Отдела Тайн, и тот последовал за ними, чтобы никогда больше о нём никто не услышал, Макмиллан обернулся к Гарри Поттеру.

– Вы серьезно не знаете, о ком он говорил? Это же просто немыслимо.

– Да не идиоты мои, помним, – довольно раздраженно пробурчал Малфой. – Магглорождённая волшебница из американского департамента интернационального сотрудничества. Мы все с ней познакомились незадолго до того, как началась серия убийств.

– Та самая, – Гарри хмыкнул. – Которая обозвала Малфоя «смазливым, чистокровным кобелём», и которую больше всего интересовала возможность встретиться с Гермионой. Она ещё была очень расстроена, когда ей сообщили, что Гермионы на тот момент в Англии не было. Что ж, Малфой, все становится ясно. Ей нравятся «брутальные», типа Рудольфуса.

– А если ещё точнее, Поттер, именно Рудольфус ей и нравится, – разразился хохотом Теодор. – К слову, нам следует её найти, Драко, потому как по всему выходит, что объявился наследник ещё одного древнего рода от новообретённой ведьмы. Это уже новый тренд, дружище, надо его поддерживать.

– И почему, позвольте поинтересоваться, это является таким забавным фактом? – Грейнджер воинственно скрестила руки на груди.

– Потому что, – Малфой качнул головой. – До того, как был заключён статус секретности, против которого на самом деле моя семья довольно активно выступала, в волшебном мире, оказывается, бытовало совсем другое мнение на счёт магглорождённых. Считалось, что это волшебницы, способные возродить угасший род, а их союз с чистокровными благословляет сама магия.

– Хочешь сказать, что это Магия виновата, что Гермиона залетела от тебя, а Элизабет от сыночка Рудольфуса и Беллатрикс?!? – Гарри скрестил руки на груди и приподнял бровь, даже не пытаясь скрывать из голоса иронию. Совершенно наоборот, старательно её подчёркивая.

– Хочу настоятельно предупредить, – сверкнув глазами, обернулся к напарнику Малфой. – Чтобы впредь в отношении меня и моего сына слово «подзалететь» ты больше не употреблял. До моего новоявленного кузена мне дела нет, можешь называть, как хочешь. - После чего Драко с видимым усилием подавил вздох. - Но в том, что мне всё-таки придётся участвовать в жизни этого маленького «Руди» я почему-то уверен.

– По той простой причине, Драко, что это помогает нашим целям, – голос решившего вновь вступить в разговор Нотта звучал предельно серьезно. – И чем быстрее мы сможем распространить эти старые идеи в нашем новом мире, тем лучше.

Когда за Листером, сейчас сопровождаемом двумя мрачными невыразимцами внушительных размеров закрылась дверь, появившаяся только при его приближении и видимая для всех остальных людей в коридоре лишь в тот момент, когда охотник за ведьмами скрылся за нею, Поттер и Малфой получили самолётик от своего начальника. Очень похоже, что время, выделенное им «закрыть дело и поставить окончательную точку», у отряда авроров только что истекло.

Отчёт требовался уже к концу дня, и переглянувшись между собой, оба направились к ярко светящемуся прямо перед ними лифту. Отдел Тайн недвусмысленно давал аврорам понять, что их бизнес здесь подошел к концу.

Проводив обоих взглядом, Грейнджер и Нотт последовали примеру бывших одноклассников, удалившись в собственный кабинет. Им тоже предстояли отчёты и доклады, как и запланированная встреча с начальником отдела, уже успевшая появиться в еженедельнике обоих. Работа продолжалась, а их дороги с командой Гарри Поттера расходились в разные стороны.

Составить свой отчёт не заняло Гермионе слишком много времени, и вскоре она отошла к столику с чаем. Заварив себе чашку крепкого напитка, девушка, поджав под себя ноги и сбросив туфли, устроилась на том самом диване, которым не так давно восхищался Гарри. Ей нужно было о многом подумать, а то самое предчувствие, вместо которого обычно говорил здравый смысл, подсказывало, что дома на Гриммо 12 шансов спокойно разложить всё для себя по полочкам у неё не будет.

Или, там слишком рано появится Малфой, чтобы в который раз отстаивать свою точку зрения и выкладывать события и факты «логически». Конечно, подсознательно Гермиона отдавала себе отчёт, что его логика на самом деле железная, и более того, Малфой прав. Вот только сознательно принять это её упрямство категорически отказывалось.

– Тебе нужно выговориться или проработать все для себя без свидетелей? – раздался вопросительный голос Нотта, оторвавшегося от собственного пергамента, чтобы одарить напарницу серьёзным взглядом. – Потому что в первом случае я готов слушать, а во втором можешь притвориться, что меня здесь нет.

– Дай мне несколько минут, – задумчиво проговорила Грейнджер, даже не утруждаясь вникать, что там иронизировал Теодор. – Если ты не против, то я просто попью свой чай.

– Значит, выговориться тебе не нужно. Нужно саму себя убеждать, а для этого свидетели ни к чему. Умолкаю.

Впрочем, Гермиона уже не обращала на него внимания, вновь поглощенная своими мыслями. Возмущение обманом и манипуляциями Малфоя, которое она поначалу испытала, постепенно отходило на второй план, а вместо него логические доводы стройными рядами возникали перед мысленным оком. И как бы Гермионе не хотелось отнекиваться и отрицать очевидное, но правда была в том, что если допустить возможность, что Драко Малфой и её Дерек – это один и тот же человек, то все уж слишком становилось на свои места.

Даже воспоминания Дерека о собственной школе, его повадки, походка, фигура, привычки, взгляды… Как она могла все это пропустить? Как могла не обратить внимания, что белобрысый маггл был просто копией её школьного недруга, если вычеркнуть предрассудки и отношение к ней самой? Наверное, проблема была именно в том, что она не воспринимала Малфоя отдельно от его предвзятости. Наверное, поэтому и не видела, что на самом деле его предрассудков уже нет?

А ещё был тот момент, в котором Гермиона боялась признаться самой себе, но он упрямо пытался достучаться до сознания: Грейнджер каким-то образом все-таки умудрилась влюбиться в Дерека. С момента своего возвращения в Англию, с каждым днём ей становилось все труднее игнорировать это чувство.

Грейнджер нравилось в Дереке всё, от внешности до ума и чувства юмора. И каждый раз, когда Драко Малфой наверняка сознательно создавал ситуации, аналогичные с теми, что в прошлом были между нею и отцом Александра, Грейнджер вмиг испытывала раздражение. Неужели то же самое предчувствие, которое она всегда игнорировала, пыталось указать ей на схожесть ситуаций, а она из последних сил всё отрицала?

А ещё следовало признать, что Малфой намеревался за ней официально ухаживать, даже учитывая её «багаж». О том, что Александр на самом деле был его ребёнком, по всему выходило, что Драко не догадывался.

Даже не так: Малфой и мысли не допускал. Постепенно Гермиона начала приходить к пониманию, что половина её раздражения, которое она испытывала к Драко, на самом деле было направлено на неё саму. Грейнджер сейчас не могла поверить, что не видела все те знаки, пропустить которые сейчас уже больше не могла.

А учитывая все вышесказанное, на самом деле самым сложным препятствием сейчас было заставить себя принять, что идеальным парнем Гермионы Грейнджер оказался Драко Малфой.

Комментарий к Часть 35

Итак, отрывок в основном был про рояли в кустах и ружья на стенах… Но из сказки сцен не выкинешь.

========== Часть 36 ==========

Через несколько часов, покончив со всеми делами в Министерстве Магии, вся компания как-то органично вновь оказалась на Гриммо 12. Нотт пришёл с Гермионой, а авроры, похоже, переместились все вместе. После официального обмена светскими приветствиями, Малфой перевел сосредоточенный взгляд на Грейнджер, но на этот раз не торопился возобновлять выяснения отношений при всех.

– Думаю, нам всем стоит, наконец, оставить их наедине и дать возможность поговорить без свидетелей, – прочистив горло, внезапно нашел свою политкорректность и чуткость к чувствам окружающих Гарри. – Господа, это было не праздное предложение.

Поттер уже держал дверь в комнату открытой, жестом настойчиво указывая Нотту и Макмиллану, что это был отнюдь не вопрос. А если и был, то не риторический. Впрочем, спорить с Гарри никто не собирался, как и даже обманываться, что Гермиону или Малфоя в этот момент интересовали такие мелочи, как приличия. Таким образом парни, безошибочно почувствовавшие себя абсолютно лишними, покинули комнату даже не прощаясь.

Когда дверь за всеми тремя плотно закрылась, Гермиона решительно обернулась к Драко, смотреть на которого старательно избегала все это время. Её глаза сузились, а губы приняли форму тонкой линии. Впрочем, первым заговорил Малфой.

- Давай уже серьезно поговорим как два взрослых человека и все обсудим… - рассудительным голосом начал он, но Грейнджер его перебила, пустившись «с места в карьер».

– Что ж, давай поговорим, - Гермиона пылала праведным гневом. - Вот только скажи мне, Малфой, ты серьезно считаешь, что все твои поступки были нормальными? У тебя даже в мыслях нет, что ты поступил нечестно, обманул меня и воспользовался ситуацией?

– А ты будешь утверждать, что у меня был, – Драко явно решил идти ва-банк. – Хоть один шанс на успех, если бы я ухаживал за тобой открыто? Ты ведь даже мысли не допускала, что я мог измениться, к слову, ты до сих пор стопроцентно уверена, что я прежний! Тот самый гадкий хорёк со Слизерина, что придирался к твоим друзьям. Все время ищешь подвох.

– А ты, я вижу, долгих переговоров со своей совестью не вёл, – Грейнджер хмыкнула. – Или она у тебя изначально молчит и всё оправдывает? Мол, всё хорошо, что хорошо кончается, а цель оправдывает средства?

– Цель, моя дорогая, действительно порой оправдывает средства, – Малфой сделал решительный шаг в сторону девушки, вполне ожидая банальную пощечину, но Грейнджер лишь скрестила руки на груди. – Особенно, когда никакие другие пути достижения этой цели элементарно не работают. Если что, то моя совесть действительно существует, сюрприз-сюрприз, и все это время настойчиво мне твердила, что нам не стоит переводить отношения в любую иную плоскость, кроме как дать тебе возможность узнать меня.

– Ах, вот ты что вспомнил, – глаза Гермионы сверкнули тем самым опасным ведьмовским огнём, который когда-то увидел в них на обочине дороги Дерек. – Так тонко мне намекаешь, что это я была инициатором «другой плоскости» наших отношений!

– Как раз это не имеет никакого значения, Гермиона, что ты прекрасно понимаешь, – Драко покачал головой и усмехнулся. – Я только надеюсь, на этот раз Поттер огреет меня кулаком, а не секумсептрой. Впрочем, мы все уже выучили к ней контрзаклинание, хотя наш «избранный» вполне может рассудить, что мне не помешает ещё одно вечное напоминание, что в его случае «не использовать тёмные методы» это выбор, а не отсутствие способностей. И что в гневе он вполне может быть страшнее Тёмного Лорда.

– Можешь не волноваться, – Гермиона демонстративно закатила глаза. – Я не собираюсь жаловаться Гарри или даже намекать, что всё, что было между нами, происходило без моего согласия. Или обвинять тебя в насилии. Может, не Драко Малфой, но Дерек однозначно моё согласие имел.

– Гермиона, Дерек и я - это один и тот же человек, – Драко вновь сделал шаг вперёд, на этот раз сцепив пальцы на её предплечьях. – Тогда, год назад, ты узнала настоящего меня. Притом, того меня, которым я стал, когда прекратил слепо следовать указаниям Люциуса, когда позволил себе то, чего очень долго хотел на самом деле. Тот я, которого до конца не знали даже мои лучшие друзья, даже моя семья была бы ошарашена.

– Да не в этом дело, – Гермиона решительно вырвалась из его рук и сделала шаг назад, обхватив себя ладонями за предплечья. – Ты хоть понимаешь, что буквально отобрал у меня выбор? Возможность решать за себя? И если ты думаешь, что я не понимаю, что это значит: в волшебном мире родить от наследника рода, да ещё и с проклятием одного ребёнка…

– Грейнджер, если ты серьезно считаешь, что я сделал это нарочно, – Малфой прищурился, качнув головой. – То позволь тебя уверить совершенно в обратном. У меня и в мыслях не было загнать тебя в такую ловушку, и сказать по правде, я и сейчас не намерен захлопывать дверцу. У тебя по-прежнему есть твой выбор. Я не собираюсь принуждать тебя ни к чему, хотя ты права. В подобной ситуации выбор для тебя не предполагается. Но я не намерен следовать этой традиции.

– Конечно! – Грейнджер картинно закатила глаза. – Это ведь привлекать к себе внимание, плюс ещё такое количество нюансов, наверное, что мне в кошмарном сне не увиделось бы, хотя я подозреваю, что при желании все детали легко могу узнать. Молли в конце концов в девичестве Прюэтт, или я запросто могу спросить Андромеду. Но самое главное, Малфой, что все твои предки наверняка сейчас в гробу волчком вертятся, хотя, если подумать, то в волшебном мире они просто могут устроить разнос в картинной галерее.

– В картинной галерее, Грейнджер, есть двери, которые легко можно закрыть и вдобавок запечатать заклинанием. А ещё картины можно переместить на чердак. Или наследник рода, – Малфой шумно выдохнул воздух сквозь плотно сжатые зубы. – И как оказалось, теперь глава этого самого рода, вполне может приказать всем заткнуться. Я это к чему? К тому, что только мне сейчас решать. Впрочем, для себя я уже все решил, а вот твой выбор я оставляю за тобой.

– Это ещё что должно обозначать? – Гермиона несколько раз моргнула, вновь оборачиваясь к Драко.

– А то, дорогая, что своё решение я принял. Мы в волшебном мире, знаешь ли, однолюбы в большинстве своем. И к слову, обычно выбора у нас не намного больше, чем у яйца, которому предназначено стать яичницей. Кому-то везёт, и онвлюбляется в «достойный вариант», познакомившись в Хогвартсе. Как, например, мои родители.

Драко на мгновение умолк, словно для себя пытаясь решить, стоит ли ему продолжать. Вопреки самой себе, Грейнджер превратилась вся во внимание, тем самым шестым чувством, существование которого она обычно пыталась отрицать, видя, что сейчас сможет узнать так называемую подноготную некоторых реальностей волшебного мира. Меж тем, Малфой явно принял свое решение и продолжил.

– Мои родители являлись теми счастливчиками, кому удалось по-настоящему увлечься друг другом и заключить брак по любви. Отец никогда не скрывал, что Нарцисса Блэк понравилась ему буквально с первого взгляда. Мать тоже увлеклась им довольно быстро, и можешь не закатывать глаза, мысленно задаваясь вопросом, что она в нём увидела.

– Честно говоря, я и не собиралась, – опустившись на диван, примирительно проговорила Грейнджер. – Как раз в искренности чувств между твоими родителями я никогда не сомневалась. Если отбросить сомнительные убеждения Люциуса, а семья твоей матери их полностью разделяла, поэтому они тоже шли не в минус, то как раз понять, как твоя мать в него влюбилась, довольно просто.

– Спасибо? – Драко на мгновение соляным столбом застыл на месте. Грейнджер только что призналась, что внешне Люциус Малфой привлекательный, и им вполне можно увлечься? А ведь сам Драко чуть ни как две капли воды похож на отца. – В общем, на самом деле одной из целей нашего пребывания в Хогвартсе и является найти себе вариант по душе. Родителям Лонгботтома тоже повезло, они влюбились. Джеймс Поттер пошёл против течения, но его родители не возражали против Лили Эванс. Притом, насколько я понимаю, он эту крепость осаждал довольно долго, и его родители были в курсе с самого начала. Признаюсь честно, я просто не знаю, если поначалу они надеялись на провал этой «осады», как всегда считал Люциус, или их действительно не волновал вопрос крови, как считает Андромеда. Это уже не суть важно.

Драко сделала глубокий вдох. Гермиона слушала, затаив дыхание и даже сосредоточенно прикусив губу, и Малфой продолжил:

– Но вот если бы старшие Поттеры стали в позу, отстаивая теорию превосходства чистоты крови, Джеймсу пришлось бы сделать серьезный выбор. И если бы он выбрал род и семью… В общем, Сириуса выгнали из дома за меньшее. А вот Андромеде Блэк пришлось этот выбор в итоге сделать. К ней ведь сватался отец Теодора, но этот корабль её явно не привлекал, и она сделала сознательный выбор остаться за бортом.

– А твоя тётка Беллатрикс тоже была счастливицей, как Нарцисса? – Гермиона задала этот вопрос вопреки самой себе. Признаться по правде, не то, чтобы её это сильно интересовало, но было просто любопытно, учитывая нескрываемую одержимость мадам Лестрейндж своим Тёмным Лордом.

– Белла со мной не откровенничала, а мне в голову не приходило задать этот вопрос, – вопреки ожиданиям Гермионы, которая вполне была готова к ответу типа: «Не твое дело», Малфой предоставил довольно развёрнутый ответ. – За откровение откровением платят, знаешь ли, а мне ни с кем откровенничать не хотелось. Но думаю для тебя не станет сюрпризом, что огромной любви там не было. Была ли она на самом деле влюблена в кого-то другого, «недостойного дочери рода Блэк», я не могу сказать. Быть может, моя мать или Андромеда в курсе, но со мной этой информацией никто не делился.

– Другими словами, ты хочешь мне сейчас так недвусмысленно намекнуть, что моя ситуация для волшебного мира не уникальна. Во всяком случае, в отношении лимитированного выбора.

– Хочу тебе однозначно напомнить, – Драко всем телом склонился вперёд, его голос абсолютно серьезный. – Что в Дереке тебя устраивало всё, кроме того, что он не волшебник. Конечно, Гермиона, я очень сильно подозреваю, что если бы ты была в курсе, что на самом деле Дерек это Драко Малфой, это тоже стало бы фактором против него, но это уже детали. А ещё хочу тебя уверить, что если бы я только знал, что на самом деле ты собираешься куда-то уехать, ты ведь никогда в свои планы Дерека не посвящала, как и к слову не поделилась с ним замечательной новостью, что ты волшебница. И сказать по правде, если бы я тогда не провалялся в Св. Мунго Мордред знает, сколько времени, да ещё и потерял память вдобавок, то я бы открыл тебе правду. На самом деле, я намеревался это сделать, только искал подходящий момент.

– Ладно, – Грейнджер вздохнула, впитывая всё, что Малфой избрал на неё вылить за последние несколько минут, и вынужденная признать правду и логику за каждой из его фраз. – И что ты сейчас предлагаешь? Куда нам двигаться дальше?

– Я лично хоть сейчас могу предложить тебе стать моей женой, Грейнджер, – Малфой растянул губы в самодовольной улыбке. – Встать на одно колено и отдать тебе кольцо рода Малфоев. Вопрос в том, готова ли ты к этому? Но начать мы могли бы с того, что ты хотя бы позволишь мне наконец проводить время с моим сыном, не закатывая от одного вида нас вместе истерику, как в прошлый раз.

– Думаю, что это действительно будет самым логичным следующим шагом, – Гермиона усмехнулась. – А ещё, может быть, нам стоит продолжить ходить на свидания? Наконец уже выложим все карты на стол, ничего не скрывая и не договаривая?

- Согласен! - не раздумывая ни минуты, с воодушевлением кивнул Малфой. - И быть может, ты уже позволишь мне увидеть сына и провести с ним время?

========== Часть 37 ==========

Когда Нарцисса зашла в комнату на Гриммо 12, бывшая мисс Блэк умилилась представший перед её глазами картине. Драко сидел на диване, придерживая подмышками маленького Александра, и что-то ему довольно серьезно объяснял. Младенец не менее сосредоточенным взглядом, чем его внезапно объявившийся отец, в свою очередь изучал лицо Драко, безусловно заинтересованный чётким контрастом цветов. А светлые волосы Драко на фоне его неизменно чёрного одеяния предоставляли именно такую захватывающую для любого младенца картину.

Гермиона Грейнджер расположилась на диване на некотором расстоянии от Малфоя, с улыбкой выслушивая тираду последнего истинно чистокровного представителя сразу двух семейств. Вот только Нарцисса ни на мгновение не сомневалась, что изменения пойдут обоим домам только на пользу: быть может, новая кровь поможет Малфоям и Блэкам точно также, как она помогла Поттерам. Ведь в конце концов, Нарцисса лично могла засвидетельствовать, что Гарри являлся хоть внешне и точной копией Джеймса, но с точки зрения внутренних качеств – был явно улучшенным вариантом.

– Мама? – Драко поднял глаза на Нарциссу, с улыбкой на губах застывшую в дверях. – Что ты здесь делаешь? А точнее, как ты здесь оказалась?

– Добрый день, мисс Грейнджер, – вместо ответа на непосредственный вопрос сына, поздоровалась леди Малфой. – Приятно видеть вас в добром здравии. Наши прежние встречи происходили при менее благоприятных обстоятельствах, и мне бы очень хотелось надеяться, что мы сможем оставить все досадные недоразумения между нами в прошлом.

– Взаимно, миссис Малфой, – кивнула головой Гермиона, которой не нужно было быть самой яркой ведьмой столетия чтобы догадаться, что Нарцисса шла в комплекте с Драко Малфоем. Здравый смысл насмешливо напоминал, что в той же самой упряжке был ещё и Люциус, но Гермиона сознательно отгоняла эту мысль прочь. Во-первых, отец Драко в данный момент находился в Азкабане, и во-вторых, он должен был там оставаться пожизненно.

Меж тем, Малфой не собирался довольствоваться приветствиями, какими бы светски-вежливыми они не являлись, вместо ответов на свои вопросы. Аккуратно пересадив Александра к себе на колени, он вновь вопросительно изогнул бровь.

– Мама?

– Хорошо, хорошо, – вздохнув и сдержав довольно сильное желание закатить глаза, кивнула Нарцисса. – Отвечу на твой второй вопрос, дорогой: меня пригласил мистер Поттер. Я написала ему ранее сегодня, и мистер Поттер изволил ответить на мою просьбу благосклонно, прислав приглашение на Гриммо 12. А вот ответ на твой первый вопрос должен быть и так вполне очевидным: я хотела бы познакомиться со своим внуком.

– Надеюсь, никто здесь не будет возражать, – раздался серьезный голос Гарри, и в следующую секунду избранный спаситель Волшебного мира от Тёмного Лорда стремительным шагом зашёл в комнату. «Не иначе, как спасать неловкую ситуацию», - подумала про себя Грейнджер. Впрочем, подобные наблюдения она избрала не озвучивать.

– Конечно же, нет, – улыбнувшись, произнесла девушка вслух и вновь обернулась к Нарцисса. – Я назвала его Александром в честь любимого автора. Уж простите, но традиция имён в честь звёзд на этот раз не была соблюдена по довольно очевидным причинам.

– В честь Александра Грина, автора романа «Алые Паруса»? И следовательно, как символ надежды и исполнения мечтаний? – Нарцисса мягко улыбнулась и пояснила, заметив ошеломлённое выражение лиц собственного сына и будущей невестки. – Я увидела эту книгу у Драко и полюбопытствовала когда-то. В каком-то смысле, это тоже путь к звёздам. И не волнуйтесь, моя милая, я не таю за это нарушение традиций Блэков на вас обиды.

Драко явно собирался выдать какую-то тираду, и судя по его выражению его лица, Гермиона не сомневалась – возмущенную, но Нарцисса продолжила.

– А как дар перемирия и надежды, что все наши недопонимания остались в прошлом, я расскажу вам, что мне удалось узнать сегодня в картинной галерее Малфоев и от Люциуса. А в качестве дополнительного бонуса, я опущу некоторые замечания, которыми посчитал своим долгом поделиться портрет Абраксаса. На самом деле, частично информацию, как бы странно это ни звучало, я получила от твоего отца, дорогой, и вашего дальнего предка, Люциуса первого.

– Это того, который по слухам сватался к королеве Англии Елизавете до принятия статуса секретности? – выпалила Грейнджер практически инстинктивно.

– Вижу, что вы прекрасно вольётесь в эту семью, моя дорогая, – подхватив на руки Александра, для этого невозмутимо забрав его у собственного сына, Нарцисса растянула губы в улыбке. – Семейные предания и легенды выдаете сходу. Но позвольте продолжить. Дело в том, что меня намного больше волновал вопрос о продолжении рода в свете того обстоятельство, что Драко уже умудрился стать отцом, незаконнорожденные наследовать у Малфоев не могут, а проклятие одного наследника никто не отменял.

– Похоже, эта тема сразу у всех становится во главе угла, – на самой грани слуха выдохнула Гермиона и под вопросительным взглядом Нарциссы продолжила. – Нотт тоже сходу озаботился именно этим. Даже ещё до того, как стали известны другие детали, волновался за какого-то безымянного волшебника, род которого все это якобы затрагивает.

– На самом деле, реакция мистера Нотта не удивительна, мисс Грейнджер, – мгновенно принялась объяснять Нарцисса. – Интересы рода с детства для наследников, таких как Драко и Теодор, становятся во главу угла. Это в них воспитывается буквальном с юных ногтей, так сказать. Поэтому его буквальный рефлекс подумать об этом так называемом «бедолаге» вполне понятен. Но перейдём к вашей конкретной ситуации. Правила наследования не связаны с проклятиями или «не дружелюбными пожеланиями», назовём их так. Это высеченные в камне постулаты рода. Поэтому наш маленький Александр, который просто удивительная симпатяга и точная копия моего сына, наследовать будет Блэкам.

– А ещё этот «удивительная симпатяга» является просто копией любого другого мужчины в роду Малфоев, - не удержавшись, насмешливо процедила Гермиона и тут же улыбнулась той самой светской улыбкой Нарциссы. - Но вырастет он безусловно абсолютным красавцем, миссис Малфой.

– Как же хорошо, что мы понимаем друг друга, – невозмутимое выражение лица Нарциссы вернулось на своё законное место. – Но вот со вторым частью дела обстоят намного интереснее.

– Могу себе представить, что «имел сказать» по этому поводу милейший дедушка Абраксас, – Драко закатил глаза. – Но по правде говоря, лично я очень рад, что мне не пришлось это выслушивать.

– А вот мне намного больше интересно, – Гермиона стрельнула в него нетерпеливым взглядом. – Что сказал Люциус первый.

– И вы будете совершенно правы, мисс Грейнджер, – явно удовлетворённая реакция магглорождённой волшебницы, кивнула Нарцисса. – Потому что он прояснил некоторые нюансы момента с одним наследником. Если вы уже успели предположить, что это изначально проклятье, то вы совершенно правы. И наложено оно было на несколько кланов одновременно, с некоторой точки зрения, совершенно заслуженно. А поскольку сделано это было уже после времени Люциуса первого, и более того, поплатилась группа волшебников за действия, с которыми он был лично не согласен, поделиться «огромной тайной» доставило ему нескрываемое удовольствие.

– Хочешь сказать, что группа экстремистов-наших-с-Тео-предков собралась вместе, сделала что-то исключительно гадкое, – Драко вздохнул. – И их за это прокляли. А учитывая, что мой вот уже на протяжении довольно долгого времени не пользующийся популярностью среди потомков предок, Люциус первый с подобным не согласен, подразумевались или статут секретности, или очередные действия против магглорождённых.

– И на этот раз ты будешь совершенно прав, сын мой, – Нарцисса сдержанно улыбнулась. – Одним словом, если не вдаваться в особые подробности, снять это проклятие можно, только женившись на магглорождённой. Конечно, основным там ещё фигурирует «по любви». А к слову, это снимет и то проклятие, которые в свое время убило мать Теодора. А вот меня, похоже, оно пощадило лишь потому, что наш с Люциусом брак в конечном итоге был заключён не по расчёту,

– Но тогда почему Грейнджер попала под раздачу? – Драко нахмурился, задумчиво потирая переносицу. – Ведь она магглорождённая, почему же проклятие обернулось против неё?

– Потому что проклятия, Малфой, это не разумные существа, - принялась терпеливо объяснять Гермиона. - Это сформулированная мысль, и если накладывающий его человек не вплетет в него ограничения, то само проклятие не способно дискриминировать между чистокровными и не чистокровными.

– Потому что с точки зрения магии, между ними элементарно нет никакой разницы, – внезапно пробормотал Теодор Нотт, вместе с Гарри Поттером и Панси Паркинсон вернувшийся в комнату. – И прошу простить нас за вмешательство. Миссис Малфой успела нам сказать, что ей удалось разузнать довольно много интересного о проклятии, которое висит и на моей семье. И более того, судя по намного более убийственный силе, которую оно проявило в случае моей матери, бьёт сильнее. Поэтому я очень сильно извиняюсь, что мы все тут присутствующие осмелились пригласить себя для этой дискуссии.

– Поттер, а тебя с Паркинсон это каким боком касается? – не удержавшись, насмешливо приподнял бровь Драко.

– Это касается Гермиону, а значит, это касается меня, – процедил Гарри, словно отрезал.

– Другими словами, ты просто не мог себе отказать удовлетворить любопытство, – совершенно беззлобно покачала головой Малфой.

– Мы будем пререкаться или всё-таки продолжим намного более интересный разговор? – решил положить конец спорам Гарри.

– А я слишком много над этим работала последнее время, чтобы это меня не касалось, – скрестив руки на груди, приняла оборону Паркинсон. – Более того, Дафна Гринграсс всегда была моей лучшей подругой, Астория её сестра, и это касается обеих. Но вот в свою очередь я посмею добавить, что проклятие ваших семей вероятнее всего Грейнджер бы не убило. Думаю, её бы даже смогли спасти не только в волшебном мире, но и маггловская знахарка. Правда, согласна с Макмилланом, вполне может быть, что после хирургического вмешательства магглов детей она бы больше иметь не могла, но вот как раз этого накладывающая проклятие несколько сотен лет назад ведьма предсказать элементарно не могла.

– Но вернёмся к нашей дискуссии, - выслушав всех и кивнув, проговорила Нарцисса. - Должна тебе сказать, Драко, что если в конечном результате мисс Грейнджер не примет твое предложение руки и сердца, то больше наследников у тебя не будет. А если она его примет, то все три проклятия с рода Малфоев спадут.

Договорив, Нарцисса вместе с маленьким Александром опустилась на диван. Впрочем, словно вспомнив ещё один важный нюанс, через несколько наполненных тишиной мгновений она заговорила вновь.

– И ещё добавлю. Если мисс Грейнджер примет от тебя помолвочное кольцо, то все эти проклятия заморозятся до того времени, пока она либо тебе откажет, либо станет следующей леди Малфой. Но если у вас появится еще один ребёнок до того, как вы узаконите свои отношения, для наследования роду «намерения жениться» будет достаточно, и следующий ваш младенец, независимо от момента зачатия, будет считаться наследником рода Малфоев.

– Мама, а ты более прозрачно свои намёки делать ну никак не можешь? – тяжело вздохнув, Драко поморщился и потёр переносицу. – Потому что более открытым текстом говорить ну реально невозможно.

– А что такого я сказала? – Нарцисса демонстративно, и Грейнджер даже могла бы сказать, театрально, подняла Александра на уровень своих глаз и продолжила, словно обращаясь исключительно к нему. – Или это маленькое чудо у вас просто само из котла выползло? Вот без вашего участия?

– Мама, – на этот раз голос наследника, как оказалось, целых двух чистокровных домов звучал предостерегающе. Мысленно, Драко уже приготовился к взрыву, который с одиннадцати лет знакомая ему Гермиона просто не могла не устроить. Вот только Грейнджер удивила всех присутствующих. Вновь растянув губы в той самой светской улыбке, о наличии который в арсенале самой яркой ведьмы их времени никто даже и не подозревал, Гермиона обернулась к Нарциссе.

– Благодарю вас, миссис Малфой, за эту поистине очень важную в нашей ситуации информацию. А также и за все ваши остальные усилия, которые, не скрою, всем нам сэкономят очень много времени и нервов. Потому как, даже не буду скрывать, осведомляться о какой бы то ни было информации у портретов в любых из ваших фамильных галерей мне совершенно не улыбалось.

– Но вам теперь нужно время, чтобы обдумать всю эту информацию, – голос Нарциссы звучал довольно холодно, но её сын прекрасно понимал причину отсутствия энтузиазма. И это было отнюдь не вынужденная необходимость принять магглорождённую волшебницу в сразу два прежде кичившихся своей исключительной чистокровностью рода.

Нет, Нарциссу Малфой в девичестве Блэк сейчас намного больше волновало, что станется с её приемным родом в случае отказа Гермионы принять предложение Драко. И если учесть, что в противном случае детей у наследника прОклятого рода Малфоев больше не будет, реакция матери была вполне понятна. Вот только Драко очень сильно беспокоился, чтобы сама Грейнджер это верно поняла.

– Вы ошибаетесь, миссис Малфой, – Гермиона усмехнулась, и сердце Драко буквально провалилось куда-то в подполье. – Моё решение уже давно за меня принято, а ваши слова лишь окончательно запечатлели его в камне. Я прекрасно понимаю, что на кону продолжение рода вашего супруга. И как бы более юной версии меня самой из школьных дней не хотелось высказаться, что учитывая все нюансы нашего многолетнего знакомства, ничего ужасного в подобном угасании рода для волшебного мира в частности, и вселенной вообще не наблюдается, мне больше не двенадцать лет. Да и не пятнадцать лет тоже, и поэтому конечно же я приму предложение руки Малфоя, который сейчас забыл все своё слизеринское воспитание и просто трясётся, что я неправильно пойму вашу сдержанность, – качнув головой, Гермиона обернулась к затаившему дыхание Драко. – Можешь не волноваться, я все прекрасно понимаю. Но если вы оба не возражаете, я бы хотела попросить для себя совсем немного времени осмыслить всё, свидетелем чему явилась за последние месяцы, и переварить ту информацию, которая была на меня вылита.

– Я вас понимаю, мисс Грейнджер, – на этот раз улыбка Нарциссы была исключительно тёплой. – Возьмите столько времени, сколько вам нужно. Но если вы не против, я бы хотела презентовать вам кольцо рода Блэков. Поверьте, в вашей ситуации факт его принятия ни к чему вас не обязывает. Этот перстень вообще отныне будет иметь намного больше значения для Александра, чем для вас или моего сына. Вы даже можете его не носить на пальце, а положить куда-нибудь в сейф. Но до того момента, пока ваш сын будет готов объявить свою избранницу, кольцо рода Блэк принадлежит вам.

И с этими словами Нарцисса достала из складок платья небольшую коробочку. Улыбнувшись, она протянула её Гермионе, машинально принявшей дар из рук старшей женщины. Впрочем, шок, который Грейнджер испытывала от всей этой ситуации в целом, и церемонии принятия перстня Блэков в частности, отнюдь не помешали ей самым официальным тоном, на которой магглорождённая волшебница была способна, поблагодарить Нарциссу. Гермиона только очень надеялась, что её слова хоть в какой-то мере соответствовали чопорным традициям чистокровных. Во всяком случае, подбирала выражения она именно с такой целью.

– Благодарю вас, Нарцисса.

Рядом с ней застыл с буквально нечитаемым выражением лица Малфой, словно каменное изваяние наблюдая за происходящим. С самых юных лет Драко отдавал себе отчёт, что в один прекрасный день какая-то абстрактная ведьма получит их семейный перстень. И сказать по правде, он очень давно даже не надеялся, что его кольцо рода будет принадлежать волшебнице, которой он отдаст свое сердце.

Потому что Люциус никогда не согласится назвать Грейнджер следующей леди Малфой. Потому что Нарцисса Блэк никогда не примет магглорождённую. Впрочем, в своих невесёлых фантазиях и кольцо он тоже представлял рода Малфоев, а не семьи матери.

Вот только звёзды одарили его со щедростью, на которую он не смел даже надеяться, и поэтому каждый год загадывая желание на день рождения или другие позволяющие подобное праздники, даже в уме не формулировал подобные слова. «Жениться на той, кого я люблю. Жениться на Грейнджер». Потому что никакая магия в мире не исполнила бы подобное желание, сколько тебя свечей на торте он не задул, хотя его сердце наверняка каждый раз просило именно об этом.

Меж тем Гермиона открыла коробочку, доставая оттуда кольцо. Малфой прекрасно знал, Грейнджер никогда не была одной из тех девушек, кто баловался дорогими ювелирными украшениями. Впрочем, Драко вполне резонно подозревал, что они у Гермионы были. Но вот каждый год регулярно спасавшая Волшебный мир в компании Поттера и Уизли, девушка их не надевала.

Что не помешало Грейнджер вежливо высказать свое восхищение красотой кольца, как на самом деле и полагалось по всем традициям. Нарцисса благосклонно улыбнулась, а Гермиона насмешливо изогнула бровь и обернулась к Малфою.

– Разве не ты должен дарить мне такие кольца? – глаза Грейнджер блеснули иронией, и Драко тут же клюнул на удочку.

– В своё время я подарю тебе перстень Малфоев, – Драко прищурился. – То есть, когда ты будешь готова разделить со мной жизнь. Но с удовольствием одену и это кольцо тебе на палец.

И прежде, чем ошарашенная Гермиона могла что-либо возразить, надел кольцо на безымянный палец её правой руки. И хотя перстни рода обычно носили на среднем пальце, Драко избрал поместить кольцо на безымянный палец Грейнджер. Просто, ему так нравилось больше.

– Поскольку это кольцо рода, а не помолвочное, то оно носится на правой руке, – пояснил Малфой и сделал шаг назад. Грейнджер на этот раз избрала промолчать, а через какое-то время Кричер пригласил всех к столу.

И впервые Малфой сидел за официальный трапезой в доме Поттера по правую руку от Гермионы, периодически не в силах удержаться и бросая быстрые взгляды на правую руку девушки, где теперь надёжно красовался символ его грядущего счастье.

А в том, что он сделает всё от себя возможное, чтобы заслужить доверие Гермионы, Малфой не сомневался. Более того, Драко очень надеялся, что в один прекрасный день в недалёком будущем Грейнджер сможет ответить и на его чувства.

========== Часть 38 ==========

По всему выходило, что высказанное Драко намерение «официально ухаживать» имело довольно чёткий контент и протокол. Уже на следующее утро огромный букет цветов материализовался на Гриммо 12, и подобные ему продолжали упорно появляться до самой субботы, когда в строго назначенное время из камина вышел их как всегда безукоризненно одетый отправитель.

Если у Гермионы и были какие-то сомнения, что их оговорённое свидание по-прежнему состоится, то доставленное с самого утра чёрным филином письмо на корню развеяло какие-либо вопросы. На дорогом пергаменте, чётко выведенными, аккуратными буквами и буквально чёрным по белому красовался даже не вопрос, а утверждение, что «все их предварительно составленные планы на вечер по-прежнему в силе».

И даже исключительно ради приличия поставленный в конце фразы, по всем правилам начинавшейся со слов «я надеюсь», вопросительный знак не позволял зародиться и тени малейшего сомнения, что это не «надежда», а констатация факта.

Грейнджер избрала вновь сделать эффектный выход, спустившись по лестнице к ожидавшему её внизу Малфою, как когда-то на четвёртом курсе к Виктору Краму. Драко улыбнулся, одарив девушку изысканной тирадой комплиментов, и галантно поцеловал руку, после чего они переместились через камин в тот самый ресторан, где их уже дожидался предварительно заказанный Малфоем столик.

На этот раз Гермиона, быстро пробежавшись глазами по меню и практически не заморачиваясь, сделала заказ. После чего дожидалась, когда Малфой озвучит свой собственный выбор, медленными глотками потягивая из стакана минеральную воду.

Грейнджер не составило огромного труда заметить, что Драко собственное меню вообще не открывал, сделав заказ исключительно по памяти. Впрочем, чтобы заказать стейк, приготовленный по его вкусу, Малфою и правда было не обязательно сверяться с меню.

– Что ж, раз уж мы теперь открываем все карты, я всё-таки спрошу, – слегка прищурившись, Гермиона сделала ещё один небольшой глоточек воды и только после этого отставила стакан в сторону. – Каким образом ты постоянно угадывал, что именно мне понравится?

– Как забавно, Грейнджер, что Дереку этот вопрос ты не задала ни разу, – Малфой взболтнул в своем бокале кроваво-красное вино, тоже сделав небольшой, смакующий глоток. А потом небрежно слизнул алую капельку с краешка рта.

– Да ладно тебе, – Гермиона закатила глаза. – Давай уже называть вещи своими именами. Дерек беззастенчиво жульничал, используя знания Драко Малфоя. Но мне вот безумно интересно узнать, откуда у этого Драко такие доскональные познания моих вкусов?

– А что тебе подсказывает твоя легендарная логика, Гермиона? – выдохнул Малфой и насмешливо приподнял бровь.

– Моя логика все ещё отдыхает, полностью шокированная событиями последнего года, а здравый смысл, потеряв ориентиры, больше не знает, во что верить. Так что давай уже без игр. Откуда ты обладаешь такими глубокими познаниями о моих вкусах?

– Что ж, когда ты наконец позволишь своему здравому смыслу опираться не на предвзятости, а неоспоримые факты, – решительным жестом отставив вино в сторону, Малфой всем корпусом склонился вперёд, облокотившись о столешницу и переплетая пальцы перед лицом. – Твоя логика вмиг вычислит ответ. Я довольно долго и усердно наблюдал за тобой в Хогвартсе, вот и всё. Как говорится, ларчик просто открывался.

– И как давно, Малфой, ты «собирал» в этот самый ларчик наблюдения за мной? – Гермиона не отводила довольно серьезного взгляда с лица Драко.

– Практически с первого курса, – выдохнул Малфой, словно с разбега бросился в омут. – Поэтому все это должно быть не удивительно.

– Если практически с первого курса, – Грейнджер, очевидно сдавшись и совершенно не скрывая изумления, покачала головой. – Это действительно не удивительно. Невероятно, немыслимо, что имело место быть на самом деле, конечно… Но сами эти твои «познания», переворачивающие мир с ног наголову, действительно тогда становятся не такими уже удивительными.

– Но говоря о знаниях, – Малфой прищурился. – Я смотрю, ты теперь к свиданиям тоже досконально готовишься? Предварительно тщательно проводишь исследования, изучаешь меню, быть может, даже интервьюируешь поваров?

– Это ещё почему? – Гермиона принялась аккуратно отделять кусочки рыбы на своей тарелке, доставка которой на стол и вызвала этот отнюдь не праздный вопрос Малфоя.

– Ну, во-первых, – Драко подвинул к себе собственный стейк. – Ты на этот раз с довольно осведомленным видом сделала заказ. А во-вторых, мне казалось, что рыбу ты не любишь, но это выбранное тобой блюдо действительно приготовлено немного по другому рецепту.

– Что ж, резонно, – Грейнджер сдержанно кивнула и усмехнулась. – Ответ на твой первый вопрос или замечание: ваши с Ноттом вкусы в выборе ресторанов довольно схожи. И да, на прошлой неделе мы с Теодором были здесь на ланче, и он подробно объяснил мне нюансы всех блюд. Поэтому я знаю, как именно приготовлен этот лосось.

– То есть, Гермиона, проблема не в том, что ты не любишь рыбу? - Малфой прищурился. - Признаться, я просто предположил, что это так, учитывая, что ты никогда её не выбирала в Хогвартсе. Да и Поттер рыбу обычно не жалуют, поэтому мало ли…

– В Хогвартсе рыбу готовили невкусно, от неё всегда пахло сыростью. Я знаю, что это такой стиль, вы все так предпочитаете, но мне он просто не по вкусу. А тут лосось запечен определённым образом, и мне это нравится. А Гарри действительно рыбу не очень любит. Плюс, во время наших скитаний в поисках крестражей, если нам вообще везло, мы были вынуждены ею питаться довольно часто. Конечно, Гарри ничего не говорил, в отличие от того же Рональда, например, но я уверена, что пойманная нами и в моем исполнении, рыба отнюдь не поднялась в иерархии его любимых блюд. Хотя я тогда и прихватила с собой кое-какие приправы, но они слишком быстро кончились.

– Понятно, – Малфой кивнул, после чего разговор плавно перетек на более безопасные темы.

В театр они переместились через, как оказалось, специально предназначенный для волшебников камин. Гермиона ещё перед отправлением на это свидание строго-настрого приказала себе ничему не удивляться, вполне ожидая сюрпризы. В конце концов, она уже знала из рассказов Малфоя, что в детстве тот вместе с родителями посещал маггловские театры. Логично было предположить, что и прибывали туда волшебники не на такси.

Волшебный камин переместил их в довольно просторную, изысканно убранную комнату. Эльфов здесь не было, зато их приветствовала миловидная ведьма, мгновенно протянувшая Малфою и его спутнице либретто. После чего она не удержалась и одарила Грейнджер довольно изумлённым, вопросительным взглядом.

Гермиона практически кожей почувствовала, как рядом с нею скрипнул зубами Малфой: во взгляде молоденькой ведьмы было столько удивления, и притом Драко мгновенно догадывался, что его причиной был отнюдь не тот факт, что Малфой пригласил в театр Гермиону Грейнджер. Главной причиной шока девчонки было, что Гермиона Грейнджер согласилась.

– Благодарю вас, – проронила Грейнджер довольно ледяным голосом, хотя и не забыла сопроводить его самой светской улыбкой, на которую была способна. Малфой же в свою очередь избрал довольно холодно кивнуть.

В их персональной ложе Гермиона с нескрываемым удивлением осмотрелась по сторонам. В этом театре она не раз бывала с родителями и довольно отчётливо помнила, что если смотреть из зрительского зала, именно на этом месте видится стена. Что ж, это было совершенно предсказуемо. Конечно же, волшебники удостоверились, что их ложи скрыты какими-нибудь надёжными чарами.

– Здесь очень сильные «дезиллюминационные», плюс рассеивающие внимание, – явно заметив её реакцию, пояснил Малфой.

– Я уже поняла, что не магглоотталкивающие, – вопреки самой себе произнесла Гермиона намного более холодным тоном, чем намеревалась.

– Потому что раньше была в этом театре и видела на месте наших аккомодации исключительно стену? – Драко говорил сейчас довольно насмешливым тоном, но прежде, чем Гермиона могла ощетиниться, продолжил. – Отец когда-то в детстве продемонстрировал эффект, спустившись со мной в зал. Конечно, на нас были наложены прочные отталкивающее внимание чары, потому как, что бы Люциус там ни говорил на публику, он прекрасно понимал разницу между магглами и магглорождёнными. Точнее, что последние являются полноправными волшебниками. В общем, я тогда спросил отца, почему на нас никто не обращает внимания, и он мне продемонстрировал. Должен признать, наша стена из зала выглядит вполне привлекательно.

– Ясно, – Гермиона вежливо улыбнулась и обратила свое внимание на сцену. Спектакль уже начался, а информации для размышления накопилось предостаточно. Одним словом, вполглаза наблюдая за развернувшимся перед ней представлением, Гермиона тщательно обдумывала все события этого вечера и те детали, которые ей удалось узнать.

Драко откровенно хмурился. Конечно, молодой мужчина прекрасно понимал, что «просто» ему сейчас не будет. Сближение с Грейнджер теперь, когда она узнала детали их довольно запутанного прошлого, обещало быть каким угодно, но не лёгким. И всё-таки в глубине души Драко надеялся, что Гермиона проведёт в голове связь и хотя бы будет исходить из аксиомы, что он сам и Дерек – это один и тот же человек.

Что Грейнджер логически, если и не от всего сердца, то хотя бы головой придёт к выводу, что может вести себя с ним таким же образом, как делала с отцом своего ребёнка. А ведь с Дереком она была абсолютно расслабленной, практически отбросившей тормоза и предосторожности. Гермиона раскрывала все свои карты за исключением одного нюанса - она скрывала, что является волшебницей, а во всём остальном была полностью открыта.

Логика подсказывала, что самая умная ведьма, сумевшая в своё время вычислить Крестражи Тёмного Лорда, придёт к выводу, что она может доверять Драко Малфою хотя бы по той причине, что когда тот притворялся Дереком, ничего ужасного он ей не сделал. Но на деле оказалось, что логика потерпела полнейший крах чувствам, а сам Малфой не только не приобрёл очки в чашу доверия, но потерял даже те, которые уже имел. Похоже, даже меню в ресторане Гермиона изучила заранее, чтобы сделать заказ самостоятельно.

Да и сейчас в ложе театра дела обстояли не лучше. Малфой ещё даже подумать не успел, что было бы неплохо слегка придвинуться и накрыть расслабленно лежавшие на поручнях кресла ладони девушки своими, а Гермиона уже убрала руку. Её руки сейчас покоились на коленях, плотно сжатые в кулачки. И более того, переплетённые пальцы и вся поза Грейнджер однозначно давали парню понять, что прикосновения Малфоя не приветствовались и не подразумевались.

Драко заняло несколько минут прийти в себя и уговорить собственную оскорбленную гордость утихомириться. А та самая совесть, которая год назад предупреждала о подобных последствиях его обмана, теперь злорадно констатировала, что всё могло быть ещё хуже. В конце концов, Грейнджер согласилась дать ему шанс. Малфой в свою очередь может дать ей время.

В антракте они гуляли по театру, заказали в кафе пирожные с кофе, а потом сидели за столиком вместе с другими посетителями. В отличие от его прошлых посещений этого заведения с родителями, на этот раз оба были облачены в довольно приемлемую для маггловского мира одежду. Потом начался второй акт, и на этот раз Гермиона сидела немного ближе к нему, чем в начале вечера, но всё равно выдерживала строго обозначенную ею самой дистанцию.

Когда спектакль подошел к концу, больше всего на свете Малфою хотелось бы продолжить свидание, но Гермиона однозначных дала понять, что устала и хотела бы вернуться на Гриммо 12. Малфой не спорил, увлекая девушку обратно в тот же самый камин, из которого они прибыли, и который доставил их прямиком в гостиную Гарри Поттера.

Едва оказавшись под крышей дома лучшего друга, Гермиона внезапно почувствовала себя намного увереннее. Грейнджер и сама не могла бы объяснить, чем была вызвана такая мгновенная трансформация - неужели раньше она чувствовала себя в опасности? Впрочем, всю жизнь пытавшаяся не обманывать саму себя, Гермиона должна была признать: если не в опасности, то во всяком случае, она чувствовала себя не в своей тарелке.

Вышедший вслед за ней из камина, Драко Малфой сейчас застыл в двух шагах от девушки, и, набрав полную грудь воздуха, Грейнджер улыбнулась:

– Что ж, благодарю за замечательный вечер, – придав своему голосу как можно больше тепла, впрочем, в рамках светского тона, она протянула парню руку.

Малфой кивнул, заключая пальцы девушки в свои ладони и притягивая её к себе. В следующее мгновение Гермиона, затаив дыхание, осознала, что Драко, не разрывая с ней зрительного контакта, слегка склоняет голову вниз. Мысль, что сейчас он её поцелует, молнией сверкнула в мозгу… а потом Грейнджер слегка повернула голову, и губы Малфоя скользнули по её щеке в нескольких сантиметрах от губ девушки.

Сделав быстрый шаг назад, Грейнджер отобрала свою руку, стремительно развернулась и побежала вверх по лестнице, словно опасаясь, что Малфой решит за ней гнаться. Нахмурившись, Драко поднёс к лицу ту самую руку, в которой ещё несколько мгновений назад сжимал пальцы Грейнджер, машинально поглаживая собственный подбородок, вздохнул и в свою очередь направился к камину. Через несколько секунд он исчез из гостиной на Гриммо 12 в зелёном пламени камина.

Только скрывшись за надёжно захлопнувшейся за ней дверью комнаты Гермиона перевела сбившееся дыхание. Что она только что сделала? Грейнджер и сама бы затруднилась объяснить, почему в последний момент испугалась. Да и испугалась ли?

Весь этот вечер она практически каждые несколько минут напоминала себе, что Малфой и её Дерек – это один и тот же человек. Собственная логика, насмехаясь над своей хозяйкой, постоянно тыкала её носом, что догадаться в принципе было не настолько сложно. Парни не просто были одного типа внешности, теперь, когда она знала, на что смотреть, было очень сложно не увидеть, что это один и тот же человек.

Драко ведь даже не потрудился изменить повадки, манеры или походку. Даже голоса был идентичны, за исключением отсутствия издевательских и насмешливых ноток, которые для самой Грейнджер уже давно стали неотъемлемой частью речи Драко Малфоя.

Правда, по всей справедливости следовало признать, что с момента её возвращения в Волшебную Англию Малфой ни разу не звучал в отношении её самой насмешливо или с издёвкой. И всё равно она не провела связи с Дереком. Но даже не это сейчас красной лампочкой сверкало в сознании.

Гермиона ведь вполне осознанно весь вечер готовила себя к тому, что Драко может захотеть её поцеловать. Сказать по правде, ничего сверхъестественного в этом бы не было: Гермиона и Дерек целовались далеко не раз. Боги, они зашли настолько дальше обычных поцелуев, что о практически целомудренных прикосновениях губ и упоминать не стоило. Вон, доказательство тому мирно посапывает в соседней комнате.

И тем не менее, когда пронзительные, серые глаза с немым вопросом внезапно оказались в каких-то сантиметрах от её собственных, Гермиона запаниковала. Прямо перед ней были глаза, практически идентичные Люциусу. Те самые, в которых она не раз видела такое всепоглощающее презрение и замораживающий до самой глубины души холод, что Грейнджер запаниковала. Она даже не успела напомнить себе, что те же самые глаза были у Драко, хотя теперь осознавала, что это вряд ли помогло. На протяжении довольно долгих лет выражение глаз Малфоя младшего практически ничем не отличалось от старшего.

И сейчас было совершенно не важно, что Драко вот уже довольно долгое время смотрит на неё совершенно по-другому. В самый последний момент, когда его губы были так близко возле её собственных, Гермиона машинально отвернулась, подставив ему щеку. А сейчас была занята тем, что уже составляла в голове длинные и многословные объяснения своим поступкам, которые Малфой непременно пожелает услышать уже в самом ближайшем будущем.

========== Часть 39 ==========

Она снова была с Дереком. Ощущала спиной прохладу простыней, пьянела от запаха его парфюма, тонула в голубых омутах глаз, сейчас казавшимися чёрными из-за расширенных и занимавших всю радужку зрачков. Дерек нависал над ней, опираясь на собственные ладони, и так нежно, любяще улыбался.

Словно зачарованная, Гермиона не могла отвести взгляд от его губ, с каждой секундой становившихся все ближе. Скользнув ладонями вверх, Гермиона гладила вмиг напрягшиеся от её прикосновений под тонкой материей мышцы парня – Дерек всегда предпочитал оставаться в рубашках, хоть и обычно быстро приведённых в полный беспорядок нетерпеливыми пальцами Гермионы. Девушка считала своим долгом расстегнуть мелкие пуговки, предоставляя самой себе доступ к светлой коже его груди, но снять рубашку полностью Дерек никогда не позволял.

– Я люблю тебя, – вновь прошептал он охрипшим, низким голосом. – Ты не представляешь, как я тебя люблю. Как давно я тебя люблю.

– И как же давно? – Грейнджер насмешливо изогнула тонкую бровь. – Если учесть, что мы с тобой не так давно познакомились.

На мгновение мужчина замер, словно его поймали с поличными, а потом даже без капли сарказма или насмешливости тряхнул головой.

class="book">– Порой мне кажется, что с самого первого момента, когда тебя увидел.

Гермиона уже собиралась придумать какой-нибудь кокетливый ответ, но, не дожидаясь её слов, Дерек вновь склонился к её губам. Его мягкие, серо-голубые глаза с каждым мгновением становились все ближе, а в бесконечной нежности, плескавшейся на дне, Гермиона могла бы тонуть вечно. Сейчас он поцелует её, потом спустится дорожками влажных, умопомрачительных прикосновений ниже, опаляя кожу шеи и ключицы, привычно заведёт её руки за голову…

Внезапно голубизна глаз, всегда напоминавшая Грейнджер чистые озёра, сменилось сталью грозового неба. Светло-песочный волосы, которые она сейчас мягко перебирала на затылке парня, превратились в ослепительно белые, а любимые черты лица сменились более жёсткими, мужественными. Нужно было признать, что своей привлекательностью внешность этого мужчины ничем не уступала Дереку, а если уж совсем начистоту – значительное число женщин бы без капли сомнения признало, что даже несколько выигрывала.

Вот только лицо это принадлежало человеку, так похожему на Люциуса Малфоя. Его сыну Драко, необъяснимо и вопреки всем законам генетики буквально бывшему копией своего отца. Словно не имея право взять даже каплю от матери…

Вскрикнув, Гермиона резко вскочила в постели, усилием воли заставляя себя до конца проснуться и стряхивая остатки сна. А потом откинулась на подушках, устало прикрыв веки и вновь проигрывая в уме так услужливо предоставленную ей собственным воображением картину. Лицо Дерека, склонявшегося к ней, чтобы поцеловать, и в последнее мгновение плавно перетекавшее в черты Малфоя.

Похоже, ей срочно нужно с кем-то поговорить, вот только с кем? Обсуждать подобное с Гарри она, естественно, не могла. Лавгуд бы наверняка глубокомысленно пропела в каких-нибудь завуалированных выражениях, что от «перемены степени блондинистости волос и оттенка серого цвета глаз, суть не меняется». Гермиона это прекрасно осознавала и без Луны, вот только эмоции и застарелые предрассудки почему-то никто не спешил отменять. Точнее, её собственный упрямый мозг упорно сопротивлялся.

На последних курсах Хогвартса Гермиона обычно выработала в себе привычку подобные вопросы обсуждать с Джинни Уизли, но почему-то сейчас очень сильно подозревала, что может предсказать реакцию своей практически единственной подруги женского пола. Рыжая бы тоже без сомнения указала, что Гермионе нужно принять, что Дерек и Драко Малфой – это один и тот же человек, и просто смириться с неизбежным.

Она умудрилась влюбиться в Малфоя. Впрочем, Гермиона и сама знала, что сейчас ей нужно каким-то образом проделать путь от «пункта А» – она влюбилась в маггла-Дерека, а Малфой – несносный хорёк, в «пункт Б». Драко на самом деле и есть её Дерек, в котором Гермиону все устраивало. Вот только вопрос, как добраться из этого «пункта А» в «пункт Б» оставался открытым…

Наутро Гермионе пришлось первым делом трансгрессировать в Будапешт, чтобы закрыть пару неоконченных вопросов, и официально сдать все свои дела преемнику. Успешно справившись ещё до ланча, девушка мягко отклонила предложение бывших сотрудников всем вместе сходить в какое-нибудь кафе, отговорившись, что уже сделала планы с Теодором Ноттом. Сегодня Тео собирался сводить напарницу ещё в одно по его словам малоизвестное, но довольно пафосное кафе, где мог бы продолжать объяснять ей нюансы приготовления различных блюд в избежание конфуза в будущем. А если верить просвещённому Ноту, посещать подобные учреждения Грейнджер придётся теперь довольно часто.

Вернувшись в Лондон, Гермиона первом делом остановилась в Аврорате, поскольку обещала Гарри держать его в курсе судьбы сыночка Лестрейнджа, во всяком случае, пока Отдел Тайн не спохватится и запретит подобную утечку информации. Пока что по всему выходило, что в Отделе либо недооценили любопытство Поттера и её личное стремление делиться с ним информацией, либо не посчитали данные о Роберте достаточно секретными.

Впрочем, едва оказавшись в кабинете лучшего друга и его напарника Гермиона сходу вычислила две вещи. Поттер создать видимость занятости даже не удосужился, а Малфой, с сосредоточенным видом передвигавший пергаменты с одной стороны стола на другой, делал это, просто чтобы избежать общения с напарником.

– Уже вернулась? – Гарри явно был в восторге от возможности во-первых, отвлечься от своего ничего неделания, а во-вторых, просто поговорить. Малфой выглядел нелюдимым и темнее тучи. – Быть может, сходим все вместе на ланч?

– Ой, – Гермиона вмиг смутилась. – Я уже договорилась встретиться с Тео. Он обещал отвести меня в одно очень снобское волшебное кафе и объяснить разницу между какими-то блюдах из курицы, о которых я вообще в жизни не слышала. Но которые, похоже, несмотря на одни и те же ингредиенты на вкус «ну совершенно разные».

– И тебе просто абсолютно обязательно нужно узнать эту разницу, – Поттер даже не пытался скрыть своего разочарования. Малфой сегодня ни на разговоры, ни на контакт вообще не шел, и Гарри уже секретно даже начал желать, чтобы кто-нибудь где-нибудь срочно нарушил закон.

– И что более важно, – раздраженно отбросив в сторону перо и пергамент, сквозь зубы процедил Драко. – Тебе просто жизненно необходимо получать подобные знания от Теодора. А ему вот прямо не живётся ими с тобой поделиться.

– А что здесь такого? – Гермиона с выражением нескрываемого шока на лице перевела взгляд на Драко. Нет, она понимала, что он бесится, даже принимала, что Малфой считает, что имеет основания. Но неужели он серьезно думает, что имеет причины? – Мы с Теодором работаем вместе, довольно неплохо общаемся, поэтому что здесь такого, если мы, как друзья, пойдём в какое-то кафе?

– Как друзья? – глаза Малфоя опасно сверкнули. Поборов очередную волну шока, Гермиона безошибочно опознала полыхнувшую в них ревность. – Значит, вот как это теперь называется?

– Что называется? – Гермиона продолжала непонимающе смотреть на парня. – Дружба? Да, Малфой, она именно так и называется. Уж поверь мне, я с первого курса дружу с Гарри и Роном. Я знаю. Да и вообще, ты же точно так же дружил с Панси Паркинсон!

Выложив, словно козырь на стол, этот последний аргумент, Гермиона самодовольно скрестила руки на груди и сделала шаг назад. Впрочем, уже в следующее мгновение выражение лица Грейнджер стало намного менее самодовольным, когда девушка оценила эффект, произведённый её словами на Малфоя. Вместо того, чтобы продемонстрировать нужную точку зрения, имя бывшей однокурсницы сработало, словно красная тряпка для быка. И логика мгновенно выдала целый ряд веских причин, по которым это могло быть так.

– Тебе рассказать, с какого именно угла Паркинсон смотрела на подобное, и почему именно в этом ракурсе все было довольно далеко от дружбы? Или мне вспомнить, какие именно «дружеские чувства» к Рональду Уизли питала лично ты? - губы Малфоя скривились в полной сарказма ухмылке. - Или насколько близкие «дружественные» отношения были у тебя с Виктором Крамом?

– Малфой, а ты палку не перегибаешь? – раздался холодный, предупреждающий голос Поттера. – Потому что с моего угла, так ты уже давно её перегнул.

– Гарри, а ты не мог бы оставить нас наедине на несколько минут? – обратилась Гермиона к другу довольно серьезным голосом, и Драко даже сморгнул от неожиданности.

– Не проблема, – вздохнув и тряхнув головой, Поттер собрал свои пергаментом и направился к выходу. Уже протянув пальцы к ручке двери, он внезапно обернулся и отчеканил. – Но настоятельно советую вам обоим посмотреть на эту ситуацию именно с того «угла» и под тем «ракурсом», как и с теми эмоциями, как это делает собеседник. И тогда вдруг окажется, Гермиона, что вам обоим есть, над чем подумать. И о чём следовало бы и умолчать, Малфой.

И с этими словами, даже не дожидаясь ответа молча уставившихся на него Грейнджер и Малфоя, Поттер покинул комнату. Когда дверь за избранным плотно закрылась, Драко обернулся к Гермионе.

– Он прав, знаешь ли. И мне действительно стоит извиниться. В конце концов, это моя «гениальная» стратегия завела нас туда, где мы находимся сейчас. Но тебе следует понять, что у Теодора были довольно серьезные и далеко идущие планы относительно тебя. Он уже практически в голове выстроил вашу будущую совместную жизнь, роль в ней Александра, – Драко тяжело вздохнул и провёл рукой по лицу, словно пытаясь избавиться от головной боли. – И я серьезно подозреваю, что даже уже мысленно распределил вашего общего сына на Слизерин. Поэтому пойми меня правильно, Гермиона, даже если я в твоём мнении и не имею право на ревность, я её испытываю, и довольно остро. Потому что по всему выходит, что с Ноттом тебе общаться легче, и именно ему ты по какой-то причине доверяешь.

– Мне не то, чтобы легче, – Грейнджер устало опустилась на стул Поттера. На мгновение прикрыв глаза, Гермиона вздохнула и, подняв ресницы, решительно встретила взгляд Малфоя. – Между нами просто нет такой богатой истории, как между тобой и мной. Плюс, – Грейнджер вновь отвела взгляд. – Каждый раз, когда я смотрю в его глаза, я не вижу…

На этот раз она умолкла, словно решив последовать совету Гарри и не все говорить вслух. Но Малфой и сам понял. Каждый раз, когда она смотрела в глаза Теодора, она не видела там холодный и полный презрения взгляд Люциуса. Или самого Драко из их детства. Ведь Нотт и правда в Хогвартсе держался от всех этих разборок в стороне. И хотя Теодор тоже имел довольно потрясающее внешнее сходство со своим отцом, Грейнджер со старшим Ноттом так остро не пересекалась.

– Знаешь, – отводя взгляд, Малфой тщательно старался сейчас звучать отстраненно, хотя в груди все сжималось от горечи и боли. – Брачные контракты чистокровных обычно оговаривают довольно много пунктов. Там предварительно достигается соглашение обо всём, включая, сколько раз в неделю супругам полагается делить постель до зачатия наследника, и настаивают ли обе стороны на продолжении подобных действий после. Кто-то оговаривает исключительность своих интимных отношений, выполнение супружеского долга безоговорочно и постоянное ношение колец верности. А кто-то, как в свое время моя тётушка Беллатрикс и её супруг, оговаривают сосуществование и ведение отдельных жизней. Я это к чему говорю, – Драко заставил себя встретить ошарашенный взгляд внимавшей каждому его слову Грейнджер. – Я не обижусь, если ты оговоришь собственные требования. Например, – Гермиона видела, что эта речь дается Драко намного сложнее, чем тот рассчитывал, но Малфой все-таки заставил себя продолжить. – Например, если ты попросишь, чтобы какое-то время, или даже всегда, во время наших интимных рандеву я принимал внешность Дерека…

– Даже так, – усмехнувшись, перебила его Грейнджер, жестом руки останавливая поток слов, и тут же отрицательно покачала головой. – Что ж, позволь и мне принести извинения за досадное недоразумение вчера вечером. Мне просто нужно немного больше времени, вот и всё. И к слову, – теперь её взгляд по уровню решительности ничем не уступал Малфою. – Модификации внешности тебе не понадобятся. Не знаю, что там оговаривают в своих брачных контрактах все чистокровные, но я не намерена отвешивать тебе подобную оплеуху. И к слову, спасибо, что не ткнул меня носом в очевидный факт, игнорировать который лично у меня больше нет желания. Дерек не так уже сильно отличался внешне от Драко Малфоя, чтобы я была настолько слепа. Особенно если учесть, что слыть самой умной ведьмой, - Гермиона насмешливо хмыкнула. - Мне очень нравится.

– Думаю, твоему титулу самой умной волшебницы ничего не угрожает, – хмыкнув, уверил её Малфой. – В конце концов, даже Шерлок Холмс был бы вынужден признать, что для того, чтобы рассматривать шансы какой-то возможности, нужно сначала вообще допустить её существование.

– С каких это пор ты знаком с «Шерлоком Холмсом»? – Гермиона вопросительно приподняла бровь.

– С тех самых, как сценарии из этих произведений начали появляться на наших экзаменах в Аврорате, – Малфой закатил глаза.

– Ясно, – при упоминании Малфоем их «первого дела» с Гарри, Гермиона не сдержала смех, но тут же посерьёзнела и, вздохнув, вновь встретил его взгляд. – Но Малфой, мне действительно и в мысли не могло прийти, что ты можешь притворяться магглом. Я уже не говорю о том, чтобы даже допустить шанс симпатии с твоей стороны ко мне.

– Да понял я уже, – отмахнулся Малфой, но уже в следующую секунду в свою очередь тяжело вздохнув, продолжил. – А теперь ты не просто вынуждена допустить такую возможность, ты знаешь наверняка. Как и всё остальное. Дашь мне шанс?

– Мне кажется, что мы уже как раз этот момент решили наверняка, – теперь пришло время Грейнджер подавить глубокий вдох. – В ответ я всего лишь прошу время. Притом, – словно предвидя реакцию Драко, Гермиона жестом руки остановила уже готовую сорваться с его губ тираду о том, что «так и быть, он пока что оставит её в покое». – Я не прошу тебя отдаляться. Только не форсировать события слишком активно.

– Я дам тебе столько времени, сколько тебе нужно. А учитывая твою реакцию вчера, иллюзий, уж поверь мне, не питаю.

– Только потому, – Гермиона нахмурилась. Она должна была признать, что её собственная подсознательная реакция всего лишь на внешние факторы удивила её саму, и теперь Грейнджер усиленно работала со своим собственным мозгом, ведя переговоры с подсознанием. Логика имела довольно весомые аргументы, и Грейнджер подозревала, что выиграет этот бой довольно быстро. – Не думаю, что мне это займёт так много времени. В конце концов, ты совершенно прав: Дерек – это ты, и мне всего лишь нужно переосмыслить эти отношения. Как насчёт мы просто проведём время втроём, ты я и Александр?

– Серьёзно? – глаза Драко вспыхнули восторгом. – Звучит просто замечательно! Как насчёт я заберу вас в субботу и мы все вместе поедем на пикник? Можно в какой-нибудь парк, можно за город, в принципе, мне всё равно.

– Удиви меня, – Гермиона улыбнулась, и Малфой не без удивления отметил, кокетливо. – Полностью доверяю твоему выбору места назначения.

– Я соберу провиант, – Драко не сдержал ехидной усмешки. – И не волнуйся, на все продукты будет наложен стазис свежести.

– А ты всё-таки заметил, – Грейнджер закатила глаза.

– Конечно, заметил, – Малфой вновь улыбнулся, качнув головой. – И каково же было моё удивление осознать, что магглорождённая Гермиона Грейнджер не доверяет магглу-Дереку доставить продукты на место назначения неиспорченными.

– Учитывая, что тот самый «маггл-Дерек» на самом деле оказался чистокровным волшебником Драко Малфоем, который, и тут я готова поспорить на что угодно, понятия не имеет, – Гермиона не мигая выдержала тяжелый взгляд парня. – Как поддерживать свежесть продуктов без волшебства, теперь начинаю думать, что моё шестое чувство намного более развито, чем Трелони давала мне кредит.

– Да знал я, как доставить те самые продукты не испорченными, – Малфой из всех сил пытался звучать раздраженно, но в его голосе отчётливо слышался сдерживаемый смех. – Заранее спросил и даже купил тот самый кулер. Оставалось только приобрести лёд, и все было бы прекрасно. Да и продукты я намеревался для нашего ланча приобрести те, которые легко не портятся. Но ты со своим стазисом свежести, – Малфой теперь откровенно ухмылялся. – Однозначно тогда сделала мой день.

– Ладно, оставим прошлое в прошлом, – внезапно осознавая, что совсем не готова быть мишенью хоть и добродушных, но подшучиваний Малфоя, решила покончить с этим разговором Гермиона. – Значит, наш пикник собираешь ты. А потом предоставляешь средство транспортации. Признаться, мне действительно очень нравился тот Mercedes.

– И снова квинтэссенция демократичности, борец за равноправие Гермиона Грейнджер не перестаёт удивлять. К слову, это не ирония, а открытое восхищение. Если тебе тоже нравятся мерседесы, – Драко изобразил лёгкий поклон. – У нас однозначно есть будущее.

– Мне особняки тоже нравятся, – хмыкнула Грейнджер, в последнюю минуту решив не добавлять нюанса о том, что это относится только к тем особнякам, в которых лично её не пытали. Впрочем, логика настойчиво шептала, что даже с этим может помочь капитальный ремонт. Или, снести всё крыло к чёртовой матери и достроить менор в другую сторону.

Гарри Поттер, вернувшийся в кабинет спустя полчаса, с удовлетворением заметил, что его напарник и лучшая подруга уже все выяснили. В данный момент они строили планы на совместную вылазку в парк и делали это настолько одушевлённо, что Гарри чуть было не напросился ехать с ними. В конце концов, он мог бы разделить компанию Винки, а в том, что она явно безапелляционно вызовется сопровождать «своего маленького хозяина Александра», Гарри был абсолютно уверен.

========== Часть 40 ==========

Гермиона с детства была уверена, что Драко Малфой – чрезвычайно гордый человек. В конце концов, с одиннадцатилетнего возраста, когда они впервые столкнулись с белобрысым наследником одного из самых старинных родов Англии, он демонстрировал исключительно это. Показательную гордость своим происхождением, положением в обществе, семьей – да чем угодно.

Другими словами, если бы ещё год назад Гермионе сказали, что кто-то оскорбит Драко таким образом, как это не так давно сделала она сама, Грейнджер готова была поклясться: подобное он не проглотит.

А сейчас каждый день убеждалась, что её уверенность оказалась ошибочной. Начиная от абсолютно безумного с точки зрения Гермионы предложения Малфоя, что если она хочет, в моменты их какой-либо близости он может принимать образ Дерека, до непрекращающегося потока букетов цветов, Драко никоим образом не указывал не только на то, что он обижен, но и что оскорбление вообще имело место быть.

Более того, теперь, когда Грейнджер пересматривала их отношения в прошлом, она с изумлением осознавала, что Малфой позволял ей оставаться безнаказанной довольно часто. От оплеухи на третьем курсе до многих других словесных баталий – за исключением оскорблений по статусу крови, которые по сути являлись констатацией факта, хотя и облаченного в довольно обидные слова, Драко себе практически ничего не позволял.

А ещё по всему выходило, что с некоторыми вещами он разбирался сам, совершенно не вовлекая её в подобные детали. Уже на следующее утро Гермиона обнаружила, что Нотт довольно многое в их взаимоотношениях спустил на тормоза. Например, Теодор внезапно перестал её приглашать разделить с ним различные трапезы, прежде непременно сопровождавшиеся ликбезом о нюансах кухни магического мира.

У Нотта вообще внезапно обнаружились какие-то неотложные дела, постоянно требовавшие его внимания именно во время трапез. А у Гарри Поттера наоборот внезапно появилось просто постоянное желание приглашать Гермиону на эти самые ланчи, которые прежде она разделяла с Ноттом. Малфой тоже каждый раз оказывался абсолютно свободен именно в это время, и теперь Грейнджер зачастую ходила на ланч с Драко и Гарри.

В первый раз, когда это случилось, Грейнджер поймала себя на мысли, что вновь является частью трио с двумя парнями, вот только теперь она уже совершенно не была уверена, какого металла. Впрочем, разговоры в компании Малфоя были намного более стимулирующими, да и демонстрируемые за столом манеры на несколько голов выше, чем в прошлом с Рональдом Уизли.

Для их запланированного пикника Драко прибыл на Гриммо 12 в строго назначенный срок. Входную дверь ему открыла уже готовая к приключениям Винки, сегодня одетая в чудесное светлое платьице в крупный горошек. Малфой очень сильно подозревал, что Грейнджер приобретает одежду для своей маленькой помощницы в каком-то детском магазине, но выглядело все это очаровательно.

– Мистер Малфой прибыл не через камин? – Винки выглядела совершенно сбитой с толку, переводя сконфуженный взгляд с Драко на камин, из которого его изначально ожидала.

– Конечно, – Малфой усмехнулся и подмигнул маленькой няне своего сына. – Моя машина явно бы через камин не пролезла.

Винки одарила его таким взглядом, словно он сейчас к ней обратился на парселтанге, но выдрессированная особенно не оспаривать слов волшебников, избрала промолчать. Меж тем, спустившаяся по лестнице с маленьким Александром на руках, Грейнджер одарила его приветливой улыбкой.

– Что ж, мы все готовы, – девушка перевела немного смущенный взгляд на Винки и пожала плечами. – Винки настояла присоединиться к нам.

– Винки обещает, что её даже будет не видно, – тут же затараторила маленькая няня Александра, словно была уверена: именно от Малфоя она может получить поддержку. – Винки будет помогать с маленьким Александром, но Винки будет рядом, только если Винки нужна.

– От меня возражений не будет, – Малфой ухмыльнулся и демонстративно развёл руки в стороны. С детства привыкший рассматривать домашних эльфов, как часть интерьера менора, хоть и живую, и совершенно не смущаться их присутствием, Малфой действительно не видел проблемы в присутствии на их семейной вылазке «ушастый няни его сына». Зачем? Если он с детства видел примеры поведения, что в присутствии домашних эльфов можно вообще не стесняться.

В свою очередь Винки всем своим видом давала понять, что возражений она не примет, а её присутствие просто необходимо. Совсем не удивлённая объединённым фронтом Малфоя и её няни-эльфа, Грейнджер лишь пожала плечами в знак капитуляции и направилась к двери.

А вот на улице начало их небольшого приключения ожидала довольно существенная заминка в виде домашнего эльфа.

Галантным жестом распахнув перед Грейнджер дверь, Малфой жестом указал на приготовленное и уже установленное на заднем сидении креслице для младенца. Гермиона кивнула, очевидно впечатлённая подобной предусмотрительностью Драко, и без каких-либо сомнений протянула младенца Малфою, когда Винки буквально грудью заслонила вход в машину.

– Винки не позволит поместить маленького господина Александра в железное чудовище! Винки нутром чувствует, что железное чудовище не безопасно для маленького Александра!

– Винки, всё хорошо, не беспокойся, – явно не ожидавшая подобных терний на пути к их пикнику, проговорила Грейнджер слегка растерянным, но успокаивающим голосом. – Это всего лишь машина, и она совершенно безопасна. А это креслице для младенцев делает её ещё более безопасной для Александра.

– Нет, госпожа Гермиона, – маленькая няня-эльф отчаянно закачала головой. – Винки чувствует, что это железное чудовище «Машина» на самом деле несёт в себе опасность. Она даже пахнет противно!

– Это бензин, Винки, – устало пробормотал Малфой, не до конца умудрившись скрыть иронию из голоса.

Конечно, Драко не мог бы сказать, что так уж сильно удивлён реакцией домашнего эльфа на автомобиль. Но вот то, что чувствительное волшебное существо явно ощущало от маггловского средства передвижения опасность, его все-таки слегка изумило. Тем не менее, Малфой сделал шаг вперёд и продолжил самым убедительным голосом, на который был способен.

– Мы с Грейнджер даже не ощущаем этот запах, но ты явно более чувствительна. Позволь тебя уверить, путешествие в автомобиле совершенно безопасно. Уж поверь мне, ни я, ни Грейнджер ничего бы не сделали, чтобы поставить жизнь Александра в опасность.

– Винки не согласна, – няня-эльф подбоченилась и отчаянно замотала головой. – Железное чудовище «Машина» не безопасно. Если мистер Малфой и хозяйка Гермиона не хотят перемещаться сами, Винки готова перенести маленького Александра куда угодно. Винки перенесёт куда угодно мистера Малфоя с хозяйкой Гермионой тоже. И даже железное чудовище «Машину» перенесёт куда угодно. Нам совершенно не обязательно в неё садиться.

– Винки, я ездила в машинах всю свою жизнь до того, как попала в волшебный мир, – опустившись на корточки, Гермиона положила руки на предплечья маленького эльфа. – Малфой тоже ездит на машине достаточно, это совершенно безопасно. Обещаю тебе, что ничего не случится.

Драко с нескрываемым интересом наблюдал, как маленький эльф, поначалу отчаянно трясший головой, понемногу успокаивается. Впрочем, всем также было очевидно, что Винки ещё не собиралась сдавать своих позиций или освобождать вход в машину, и поэтому Грейнджер продолжила уговоры.

– Ну, давай договоримся. Если ты почувствуешь, что нам угрожает опасность, можешь перенести нас вместе с машиной обратно сюда. Только, прошу тебя, пожалуйста предварительно удостоверься, что никто ничего не помнит. А ещё лучше, ты перенесёшь нас после того, как я тебя попрошу, потому что иногда машина резко тормозит или останавливается, и ничего плохого в этом нет. Или зажигается красный свет, и это тоже не страшно. Но я тебе обещаю, что если будет опасность, мы в ту же секунду аппарируем оттуда.

Драко вполне рассчитывал, что Винки ещё долго не сдастся, даже где-то в самом дальнем уголке сознания с непонятными, смешанными чувствами насмешки и изумления совершено серьезно рассчитывал, что сейчас она выдаст какую-нибудь маггловскую статистику дорожно-транспортных происшествий. Но то ли Винки ещё недостаточно много времени провела в компании Гермионы Грейнджер, то ли десятилетиями вбиваемые в домашних эльфов чуть не с молоком матери рефлексы, что волшебник всегда прав, дали о себе знать, но в какой-то момент маленькая няня Александра сдалась.

Обречённо забравшись в машину, Винки послушно сложила руки на коленях, и хотя в её наполненных слезами глазах отчётливо различался практически животный страх, больше она не сказала не слова. Малфой про себя вновь удивился и только потом осознал, что причиной такого внезапного изменения настроение маленького эльфа вполне мог быть он сам.

Похоже, что хоть и непреднамеренно, но Драко сейчас полностью копировал позу нетерпеливого ожидания, которое в любую секунду готово окончиться, далеко не раз наблюдаемую им в исполнении Люциуса. Запоздало в голове что-то кликнуло, и создание озарила внезапная реализации: Винки сдалась именно после того, как отметила эту его позу. А что там ни говори, но у вышколенного Краучем эльфа однозначно не было сомнений: очень скоро Малфой станет её хозяином, и именно его мнение будет единственным, с которым следует считаться, если Винки намеревается остаться в доме.

Конечно, Драко прекрасно осознавал, что это далеко не так. Патриархата и домостроя в его семье даже близко не будет. Во всяком случае, он был уверен в одном: Гермиона могла бы поставить что угодно, что именно её мнение будет перевешивать. Что ж, Малфой на самом деле не задумывался так далеко, чтобы либо поддержать, либо оспорить эту точку зрения. Впрочем, судя по только что неосознанно принятой им позе и её последствиях, по всему выходило, что и Драко тоже кое-что впитал с довольно раннего возраста.

Меж тем машина плавно двигалась по улицам города, и Малфой всеми силами пытался избежать не только опасных ситуациях, но даже пробок. Конечно, если бы их маленькое путешествие было предпринято в какой-либо близости от часов пик, ему бы это вряд ли удалось, но по всем меркам еще ранние часы утра и выходной предоставляли возможность избегать стрессовых ситуаций на дорогах.

Периодически бросая быстрые взгляды в зеркало заднего обзора, Драко не без удовлетворения отметил, что в какой-то момент Винки успокоилась и теперь с интересом смотрела в окно. Насмешливая мысль, что такими темпами он вполне может приучить эльфа к маггловским средствам передвижения, мгновенно посетила сознанием Малфоя, но парень решил лучше сконцентрироваться на дороге.

Да и Гермиона хоть на этот раз постоянно и не напоминала ему именно об этом, всё ещё выглядела довольно собранной, и у Драко не было и тени сомнения: Грейнджер в любой момент и без помощи своего эльфа могла аппарировать их всех, включая «железное чудовище-машину», куда угодно.

Добравшись до места назначения, коим на этот раз являлся довольно зелёный и тенистый парк, Малфой помог Гермионе выйти из салона. Винки мгновенно вызвалась подхватить Александра на руки, при этом одним щелчком пальцев сложив колясочку. Убаюканный движением машины и проспавший всю дорогу, маленький Александр только сейчас проснулся и с интересом оглядывался по сторонам.

– Я наложила отталкивающие и рассеивающие внимания чары, – отрапортовала Винки, заметив направленный на неё вопросительный взгляд Грейнджер. – Магглы меня просто не будут видеть, и даже если случится что-нибудь странное, не обратят внимание.

– Спасибо, Винки, ты просто сокровище, – мгновенно поблагодарила своего эльфа Гермиона, а Малфой лишь сдержанно кивнул.

Привычка Грейнджер рассыпаться в благодарностях перед собственным домашним эльфом все ещё была для него в новинку, хотя Драко прекрасно осознавал, что в какой-то момент ему придётся сознательно её перенять. Гермиона уж слишком отчётливо давала понять, что не воспринимает помощь эльфов, как нечто само собой разумеющееся, и считает необходимым каждый раз демонстрировать, что её ценит.

А потом они все вместе долго гуляли по парку, и Малфой с каждым мгновением имел возможность убедиться, что толкать колясочку с сыном и чувствовать близость Гермионы, шагавшей практически возле его плеча, навевало ощущение умиротворения, спокойствия и беспредельного счастья. Ведь это была та самая семья, о которой Драко на протяжении довольно долгих лет даже и не смел мечтать.

К своему огромному удивлению Гермиона обнаружила, что каждый раз, когда она бросала изучающий взгляд на Драко, в её душе разливалось непонятное тепло. Да и всю её обволакивало ощущение покоя, последний раз испытанное в далёком детстве, когда рядом ещё были родители. Малфой толкал коляску с Александром с таким видом, словно как минимум получил орден Мерлина или опередил Поттера и стал начальником Аврората. Этот мысленный образ заставил Гермиону непроизвольно хмыкнуть, и Драко мгновенно одарил её вопросительным взглядом.

– А что? – Грейнджер пожала плечами. – Просто ты выглядишь таким умиротворенным и счастливым, каким я в жизни тебя не видела. Словно ты золотой снитч из-под носа у Гарри увёл.

– В принципе, не могу сказать, что ты уж так далека от истины или ошибаешься, – вопреки ожиданиям Грейнджер, Малфой добродушно усмехнулся и пожал плечами. И вновь девушка поймала себя на мысли, что даже не считала Драко способным на подобное восприятие ситуации. – Я действительно чувствую, что поймал самый важный в своей жизни золотой снитч. Правда, моё соревнование с Поттером давно уже абсолютно не актуально.

– Конечно, – Гермиона задумчиво отвела взгляд и уже не увидела, как слегка дрогнули в улыбке губы Малфоя. – В любом случае, сегодня действительно замечательный день для прогулки в парке.

А день и правда выдался замечательным, и дело было не только в безоблачном, голубом небе или сияющим в небесах солнце. Рядом с Грейнджер Малфой вёл себя абсолютно счастливым, поднимая Александра на руки и рассказывая ему что-то о каждом растений, встречаемом на пути. Обещая научить своего сына летать на метле намного раньше, чем Поттер об этом даже подумает, и в красках расписывая непередаваемые эмоции, которые способен вызвать полёт.

Гермионе впервые пришло в голову, что и Малфой, и Гарри в своё время настолько увлекались игрой в квиддич по совершенно другим причинам, не имеющим ничего общего с самой игрой. Быть может, для них обоих квиддич был способом избежать тьму реальности и груз ожиданий, возложенных на их плечи, и действительно насладиться свободой.

А потом Гермиона внезапно взглянула на Малфоя и Александра под новым углом и сморгнула, тряхнув головой. Оба сейчас смотрели на неё: в какой-то момент Малфой, все ещё державший Александра на руках, прижал его к себе щекой к щеке, и Грейнджер впервые разглядела так знакомую ей с детства сталь теперь уже в глазах собственного сына.

А переведя взгляд на лицо Драко, внезапно осознала, что теперь глаза отца её ребёнка больше не ассоциируются с Люциусом. Это были глаза её сына.

Если Малфой и заметил в выражении лица Грейнджер что-то необычное, то решил не привлекать к этому её внимания. Он безмолвно позволил Гермионе отвести взгляд и отойти в сторону, задумчиво опустившись на скамейку, и погрузиться в свои мысли. Похоже, она что-то сейчас решала для себя, и тем самым самым шестым чувством, существование которого Грейнджер всегда отрицала, Малфой был уверен: Гермиона приходит к какому-то важному осознанию, и отвлекать её совершенно не стоит.

Потом Драко качался на качелях вместе с Александром, надёжно прижав его к своей груди, и малыш счастливо улыбался во всю ширину своего беззубого рта. Через какое-то время Гермиона удалилась на заднее сиденье машины, чтобы покормить Александра, а Малфой с задумчивым видом стоял у дверцы, облокотившись на свой Mercedes и впервые задумавшись, мог ли быть хоть один шанс, что именно на кожаном сидении этого элитного средства маггловского передвижения и был зачат его сын.

И просчитывая варианты, каким образом он мог бы удостовериться, что и наследник рода Малфоев появится на свет, чтобы продолжить волшебную линию, как маленький Александр возродил род Блэк.

Комментарий к Часть 40

Напомню, что с Александром и Скорпи можно встретиться в этом небольшом фан-фанте 😉 Немного альтернативных реальностей, собранных воедино, Гарри и Малфой вновь авроры-напарники, Гермиона невыразимец, а Александров даже больше, чем один…

https://ficbook.net/readfic/12033725

Всем добро пожаловать и жду отклика!

========== Часть 41 ==========

Дорога домой на Гриммо 12 была намного менее наполненной событиями, чем сборы на прогулку. Винки без каких-либо возражений забралась на заднее сидение машины, явно приготовившись с интересом смотреть в окно. По всему выходило, что подобный способ перемещений все-таки пришёлся домашнему эльфу по вкусу. Грейнджер могла поклясться, что слышала, как Винки на самой грани слуха, что было обычным делом у домашних эльфов, зачастую вслух комментирующих происходящие события то ли для себя, то ли для окружающих, бормотала:

- А что, это очень даже интересно и познавательно, смотреть из окна. Конечно, Винки бы переместилась быстрее, Винки бы просто пальцами щелкнула, и была бы на месте. Но ведь Винки никуда не спешит, а когда просто прыгаешь из одного места в другое, по дороге ничего не видишь. А тут можно рассесться, как барыня, и наблюдать за бедными магглами, которые спешат по своим делам, как муравьи. И делают все так медленно, Винки бы переместитесь намного быстрее, но ведь Винки не торопится…

Грейнджер усмехнулась, не преминув отметить, что Винки словно бы уговаривала саму себя, а также прекрасно осознавая, что путешествие в машине для маленького эльфа далеко не так неприятно, как та показывала изначально. И что сопротивление очень быстро иссякло, уступая место любопытству.

Едва оказавшись на Гриммо 12, Винки, совсем не удивив этим Гермиону, забрала маленького Александра наверх. Утомлённый событиями дня, малыш заснул ещё в машине, и сейчас заботливая няня собиралась, не нарушая его покой, положить мальчика в кроватку. Проводив её взглядом, Малфой застыл по центру комнаты, совершенно не уверенный, что ему предпринять дальше. Рискнуть предложить продолжить их свидание, или, попрощавшись, исчезнуть в зелёном пламени камина?

Уже успевшая к этому моменту с удовольствием избавиться от своих удобных, но всё-таки утомляющих ноги каблуков, Гермиона тем временем устроилась на диване. Почти машинально массажируя уставшие мышцы, девушка теперь внимательно наблюдала за терзаниями Малфоя из-под полуопущенных ресниц. Наконец, насытившись его ментальными спорами с самим собой, Грейнджер слегка прочистила горло.

– Если ты никуда не спешишь, мы могли бы выпить чай или кофе.

Драко с нескрываемым изумлением, хоть и не без довольно очевидный примеси счастья на лице мгновенно перевел взгляд на Гермиону. Слегка улыбнувшись одним краешком губ, молодая женщина ладонью руки мягко погладила диван рядом с собой, и Малфой избрал не откомментировать схожесть этого жеста с теми, которыми обычно подзывают домашних питомцев. На самом деле, Драко был бы совсем не против даже помурлыкать, если бы ему дали шанс и сейчас пообещали погладить по головке.

– Я не откажусь, – в два шага оказавшись возле дивана, Драко опустился на мягкое сидение рядом с девушкой. А потом, явно решив, что сегодня ему позволены некоторые вольности, переместил её ступни к себе на колени и принялся массажировать. Усмехнувшись, он поднял взгляд на Грейнджер. – Мать всегда жаловалась, что сколько туфли на каблуках не заколдовывай, все равно ноги устают.

– Признаться, совершенно не могу представить себе Нарциссу, роняющей свою маску совершенства, чтобы признаться в подобной слабости, – закатив глаза и качнув головой, хмыкнула Гермиона.

– А моего отца, массажирующего ей ступни, ты можешь себе представить? – уже когда напоминание о Люциусе сорвалась с его губ, Драко запоздало подумал, что как раз старшего Малфоя упоминать не стоило. Впрочем, в ответ на его комментарий Грейнджер лишь безразлично пожала плечами.

– Сказать по правде, я вообще никогда не представляла себе ни твоего отца, ни Нарциссу, ни при каких-либо не только аналогичных обстоятельствах, но даже отдалённо напоминающих. Вот как-то совершенно не думала о них в подобном ключе.

– Как и обо мне, – не удержавшись, вставил Малфой и тут же осознал, что он вновь не успел остановить слова, пресловутой вылетевшей птицей, которую уже не поймаешь, сорвавшиеся с губ.

– Любую оплошность вполне можно легко наверстать, – с явным намёком приподняв бровь, промурлыкала Гермиона, и на этот раз обе брови Малфоя изумлённо поползли вверх. – Особенно, когда это сулит настолько приятные ощущения.

– Что ты говоришь? – переместив ладони со ступней девушки немного выше и скользнув ими к коленям, прохрипел Малфой вмиг ставшим на две октавы ниже голосом.

– А что? – Гермиона невинно пожала плечами, но в её глазах играл слишком легко узнаваемый Дереком огонь, чтобы Драко хоть на мгновение допустил любое сомнение в истинном смысле намёков Грейнджер. – Этот массаж явно выше всяких похвал, и я с готовностью добавлю сколько угодно ментальных картин ради повторения опыта.

– Что ж, могу даже в письменном виде предоставить обещание этого самого повторения, – подмигнув, Драко вновь приступил к своим манипуляция с её ступнями, а Гермиона, откинувшись на спинку дивана, блаженно прикрыла глаза.

Драко улыбнулся, продолжали массажировать ступни уставшей за день молодой женщины. Постепенно мягкие стоны блаженства утихли, дыхание Гермионы стало более ровным, и Малфой понял, что Грейнджер просто заснула. Какое-то время парень все ещё продолжал свои манипуляции, потому что едва он попробовал остановиться, как волшебница слегка встрепенулась, просыпаясь.

Но Драко не имел ничего против. На самом деле, с мечтательной улыбкой на губах он уже уносился вдаль на крыльях собственного воображения. Представляя себе их совместное будущее, ему виделись идеалистические картины, в основном напоминавшие сегодняшний день, проведённый вместе. Много прогулок по различным паркам и просто красивым местечкам, поездки за город, тихие семейные вечера и горячие, бурные супружеские ночи.

А потом в его мысли прокрались мечтания о следующей беременности Гермионы ребёнком, который станет наследником уже Малфоев. Драко пропустил все памятные вехи, связанные с появлением на свет Александра, и теперь не мог дождаться, когда пройдёт через них со следующим малышом. Всё то, что даже отец несмотря на полное отсутствие сентиментальности и показную холодность всегда вспоминал с тёплой улыбкой на губах.

Когда Гермиона крепко уснула, Драко поднялся с дивана и, подхватив свою спящую красавицу на руки, осторожно отнёс в спальню. Уложив на кровать и прикрыв одеялом, он ещё какое-то время стоял в дверях, любуюсь, а потом аккуратно прикрыл за собой дверь, ненадолго заглянул в спальню сына и направился к камину. Завтра он отправит Грейнджер очередные романтические подарки и записку с планами на следующее свидание, на самом деле планируемого, как семейная вылазка. Потому что отныне на этом отправляющемся в путешествие корабле их трое: он сам, Гермиона и Александр.

***

Если пресловутый путь к сердцу мужчины лежал через желудок, то тропинка в сердце женщины несомненно включала отношение к её ребёнку. Что Гермиона Грейнджер с удивлением и обнаружила, когда через несколько совместно проведённых с Александром и Драко дней поняла, что её чувства к отцу своего сына кардинально меняются.

Её логике даже не нужно было больше договариваться с нерациональными эмоциями, которые строили такие прочные тернии на пути к их совместному будущему с Малфоем. А точнее, противились даже какому-либо шансу взглянуть на Драко не как на маленького, разбалованного, злого и грубого мальчишку с сильно развитым комплексом вседозволенности.

Постепенно в сердце зарождались совершенно другие чувства: тепло, нежность и восхищение тем, как Малфой относится к собственному сыну. Гермиона понятия не имела, какой пример отцовского поведения Драко видел в детстве, но судя по обрывкам информации, собранной из рассказов того же Теодора Нотта могла с большой долей уверенности предположить, что вряд ли эти самые отношения имели что-либо общее с идеалистическими фильмами илиоткрытками.

Скорее, было бы довольно безопасно утверждать, что демонстрируемое младшим Малфоев поведение было полной противоположностью Малфоя старшего. Это непонятным образом грело сердце, ведь Александр медленно, но верно перемещался во главу угла всех стремлений и амбиций самой Гермионы.

Нет, Грейнджер по-прежнему хотела сделать этот мир лучше, бороться с несправедливостями и защищать тех, кто не мог этого сделать для себя. Вот только менять этот мир теперь хотелось не для абстрактного всеобщего блага, а для светлого будущего своего собственного ребёнка.

А последние недели, проведённые втроём с Александром и Драко во время совместных прогулок по вечерам, вылазок на природу и в парки на выходных, а также увлекательные походы в зоопарк и музеи, которые Александр конечно вряд ли ещё сможет по достоинству оценить очень долгое время, показывали Гермионе довольно привлекательное будущее.

Грейнджер не заняло слишком много времени понять, насколько у неё с Драко на самом деле было много общего. Их вкусы, выбор времяпровождения и амбиции совпадали. Они ценили аналогичные вещи. Не то, чтобы это было уже таким огромным или неожиданным открытием: в конце концов, все это Гермиона уже проходила с Дереком, хоть почему-то и затруднялась перенести на Драко.

Теперь же казалось, все звезды на небесах сошлись воедино, чтобы безапелляционно указать ей на более неоспоримый факт: будущее магглорождённой волшебницы Гермионы Грейнджер однозначно ведёт к Созвездию Дракона.

========== Часть 42 ==========

К огромному удивлению Гермионы Малфой совершенно не форсировал события. Порой ей казалось, что в ту ночь после их свидания, образно выражаясь, «обжегшись с ней на молоке», теперь он каждый раз «дул на воду», опасаясь сделать неверный шаг и вновь оступиться. Постепенно Грейнджер всё отчётливее начинала понимать, что в следующий раз инициировать что-либо между ними должна она сама.

Меж тем их свидания продолжались, и хотя Малфой старательно вставлял в культурную программу изысканные рестораны самого высокого класса, где в предложенных Гермионе меню даже не выставлялись цены, водил её в маггловский театр, оперу, балет и другие «интеллектуальные места», как не без иронии и сарказма называл их мероприятия Поттер, всё-таки доминировали именно семейные вылазки, включающие в себя Александра.

А ещё практически каждые выходные они теперь навещали Малфой-менор, где проводили время с Нарциссой. И младшая сестра одержимой Беллатрикс каждый раз пыталась доказать и напомнить, что на самом деле являлась ещё и родственницей Андромеды, словно это была её новая миссия в жизни. Впрочем, в довольно близком будущем на один из таких семейных пикников были приглашены именно Андромеда с Тедди. Сестры Блэк помирились, и инициатором их сближения стала Нарцисса.

Про себя Гермиона не преминула отметить, что со стороны младшей из сестёр Блэк было бы глупо поддерживать эту дистанцию, некогда ставшую результатом выбора Андромеды связать свою жизнь с магглорождённым волшебником, когда ты слишком демонстративно поддерживаешь аналогичный выбор своего собственного сына.

Впрочем, если сама Гермиона вслух сделать это глубокомысленное замечания сдержалась, то Гарри с нескрываемой иронией констатировал его мгновенно и вслух. Малфой в ответ лишь довольно спокойно пожал плечами, но судя по его выражению лица был согласен целиком и полностью.

В любом случае, проводить время с Андромедой и Тедди Гермионе очень нравилось, Александр был абсолютно без ума от своего дальнего родственника, благодаря своим способностям метаморфа, предоставляющего часы развлечений сменой цвета волос или ещё какими-нибудь трюками. И постепенно Гермиона полностью потеряла свою подозрительность и вбитую когда-то Аластором Муди бдительность и по-настоящему привязалась к людям, которых раньше воспринимала исключительно, как врагов.

В какой-то момент после очередной «великосветской вылазки», как окрестил их походы в театр Гарри Поттер, Гермиона открытым текстом предложила Драко продолжить вечер где-нибудь в более интимной обстановке. И была полностью шокирована его ответом, когда Малфой, растянув губы в счастливой и самодовольный усмешке, внезапно подмигнул ей и… отказал.

– Я знаю, что неотразим, Грейнджер, – в этот момент Гермиона была готова шмякнуть Малфоя доброй дюжиной совсем не добрых заклинаний. – Но на этот раз я хочу сделать все правильно. Нам некуда спешить, – Его лицо вдруг приняло совершенно серьезное выражение без тени какой-либо насмешки, и Драко продолжил. - В следующий раз, когда мы будем близки, я хочу, чтобы это случилось после нашей свадьбы.

А потом Драко пригласил её на романтическое свидание, которым стала поездка в Италию, где под ласковыми лучами яркого солнца, в тот день улыбавшегося на землю с совершенно безоблачного неба, под завораживающую песню волн, бьющихся о борт взятой напрокат яхты – впрочем, шикарное белое судно вполне могло быть и собственностью Малфой или Забини, что бы совершенно не удивило Гермиону – Драко опустился перед ней на одно колено и просил стать его женой.

И Грейнджер со счастливым выражением лица и сверкающими глазами согласилась, после чего Малфой надел ей на палец фамильный перстень и наконец поцеловал.

И в эту минуту Гермиона была абсолютно уверена: быть может, их жизнь не будет такой безоблачной, как это небо, или мирной, как практически ровное в этот момент море. Их несомненно ожидает не штиль, а штормы споров и тучи недопониманий. Но в конечном итоге всё равно выглянет ласковое солнце счастья…

Конец

========== Эпилог ==========

Комментарий к Эпилог

Не совсем то, что ждали, наверное, но как-то закончилось пока именно так. Быть может, отдохну, и появился ещё пара-тройка послесловий? 😉

Джинни Уизли никогда сознательно не соревновалась с Гермионой Грейнджер. С детства влюблённая в Гарри Поттера, младшая представительница рыжего семейства довольно быстро подметила, что Гермиону волновал отнюдь не Гарри, а по мнению Джинни абсолютно не идущий в никакое сравнение с Поттером, уж прости Мерлин за откровенность, Рональд.

Его собственная сестра считала, что «романтический интерес Гермионы», если разобраться, по всем параметрам уступал своему избранному другу, но по одной Моргане известным причинам самая умная волшебница на этот раз сглупила и «запала» именно на Рона.

Амбиций стать старостой школы, как её старшие братья Перси и Билл, у Джинни тоже никогда не было, да и когда они все вернулись в Хогвартс на её последний курс, оказалось, что старостой от девочек назначена Грейнджер. Конечно же, никто этому не удивился… Джинни довольствовалась должностью старосты Гриффиндора, прекрасно понимая, что всё абсолютно логично. Да и не больно ей это было нужно.

Соревноваться с Гермионой в учёбе не было никакого смысла, её и студенты Рейвенкло не могли обойти, куда уж там Джинни. Впрочем, рыжая очень скоро обнаружила, что обладает чем-то, недоступном самой Грейнджер – она отличный игрок в квиддич. Кто бы мог подумать, что это будет одной из причин, по которым избранный обратил внимание именно на неё.

Другие нюансы, например, использованную в прошлом лёгкую амортенцию, тщательно поддерживаемую в идеальном состоянии внешность, прямые рыжие волосы – на это Джинни избрала закрыть глаза. Одним словом, элементарный факт, что если Гермиона никогда не уделяла своей внешности огромного внимания, то рыжая сконцентрировалась именно на внешнем лоске, Джинни избрала проигнорировать.

Но вот после окончания школы младшая из Уизли вдруг обнаружила, что ей очень хочется сперва построить свою карьеру, и только потом уже свить гнездышко и нарожать кучу маленьких, зеленоглазых детишек. В конце концов, на своей карьере слишком очевидно сконцентрировалась и несравненная Гермиона Грейнджер, притом настолько, что вообще пропала с радаров не только магической Великобритании, но и самого Гарри.

Поэтому каково же было удивление Джинни, когда она получила приглашение на свадьбу от имени Гермионы Грейнджер и – младшей Уизли пришлось хорошенько проморгаться, промыть глаза, снять косметику, закапать их волшебными и маггловскими каплями, и только после этого перечитать имя жениха – Драко Малфоя.

Джинни буквально все бросила, перетасовал игры и планы и прилетела в Лондон в тот же вечер. Ей были очень рады. Похоже, Гарри всё-таки скучал и ждал её, все были в отличном настроении и не скрывали никаких деталей. Именно поэтому девушка, в голову который на этот раз быстро пришло, что теперь ей следует проверять собственный слух каждые пару минут, чтобы удостоверяться, что она не сошла с ума, внимала удивительной истории, которая кульминировала не только рождением детёныша хорька, который приобрёл гордое имя Блэк, но и бракосочетанием Гермионы Грейнджер с тем самым хорьком.

В процессе этой невероятной истории Джинни ещё и узнала, что, оказывается, всю свою жизнь словно зацикленная фиксировавшаяся на потенциальной конкуренции с Гермионой Грейнджер, Джинни совершенно не заметила, что к её Гарри свои загребущие руки тянула Панси Паркинсон.

Дураков в семействе Уизли, даже вопреки убеждениям некоторых из присутствующих, никогда не водилось, и поэтому Джинни непринуждённо перевела разговор немного на другую тему, заговорив о спорте, а в конце плавно и совершенно незаметно словно бы невзначай задала на самом деле интересующие вопросы.

– Интересно, – Уизли подняла глаза на лучшую подругу Гарри и изобразила праздное любопытство. – Вот кое-кто в нашей команде не так давно «подзалетел», и мне стало любопытно. А каковы шансы, что родив ребёнка, они могут снова прийти в спортивную топ-форму и вернуться в команду?

– А кто подзалетел? – Джордж Уизли мгновенно сделал стойку, и Джинни закатила глаза. Ну конечно же, её брат ведь наверняка «играет» и ставит деньги на различные команды.

– Неважно, военная тайна, – отшила его сестра той самой фразой, которая когда-то мгновенно заставила Гарри пожать плечами и смириться, когда её произнесла Грейнджер в ответ на его любопытство. – Не суть. Но мне просто интересны сами шансы подобного. - После чего Джинни вновь обернулась к подруге, чьё мнение и хотела услышать. Подтверждённое фактами.

– На самом деле, я не думаю, что это так уже нереально, – пожала плечами Гермиона. – Мы ведь вообще говорим о квиддиче.

А потом Грейнджер принялась рассказывать про какую-то знаменитую маггловскую спортсменку, которая выиграла олимпийские игры дважды, забеременела, родила ребенка, вернулась в спорт – и повторила подобное достижение в третий раз. Потом следовали объяснения, что такое «олимпийские игры», в чем священное значение победы именно на этом соревновании, сколько лет та самая спортсменка была на вершине своего спорта…

Джинни Уизли уже практически не слушала Гермиону. В голове чётко обосновалась уверенность, что если какая-то маггла умудрилась справиться с подобной задачей, то уж волшебница-Джинни Уизли и подавно способна вернуться в квиддич.

На свадьбу Гермионы и Малфоя Джинни пришла вместе с Гарри. А потом вновь дала понять всему волшебному миру, что именно она – его девушка, и настолько чётко, что наверняка даже дементоры в Азкабане это для себя уяснили без каких-либо вопросов. Краем глаза она обратила внимание, что Теодор Нот теперь встречался с довольно симпатичный магглорождённой волшебницей с Рейвенкло, но кроме имени и того факта, что волосами и макияжем она чем-то напоминала Грейнджер, Уизли о ней ничего не знала.

А через несколько месяцев сама Джинни стала Поттер, ещё через девять – родила их первенца, правда, умудрилась волшебным образом «подзалететь» второй раз меньше, чем через полгода после рождения Джеймса, и в спорт она временно вернулась уже после того, как произвела на свет второго сына, Альбуса. Который на самом деле родился с разницей в несколько месяцев от официального наследника Малфоя, Скорпиуса. И вместе с которым вопреки надеждам родителей-Гриффиндорцев под громогласную поддержку Малфоя одиннадцать лет спустя и был распределён на Слизерин.