Облезлые [Энрике Флюенс] (fb2) читать онлайн

Энрике Флюенс Облезлые

В солнечном небе над Парижом летела влюбленность.

Она одаривала всех своей улыбкой, но люди внизу делали вид, что не замечают ее. Зачем? – думали люди, и думала она.

Обложка – коллаж, сделанный мной из фото на Pixabay: Pexels model-1844729_1920

1

Майк присел на корточки, облокотившись о старую кирпичную стену. "Как же я устал", – думал он, – "Аж ноги не держат. К тому же еще есть хочется". Конечно, ведь сегодня он еще ничего не ел. Грязные пальцы нырнули в карман куртки. "Отлично!" – улыбнулся Майк, извлекая на свет обычное дворовое яблоко.

Он поднес его ко рту и тут же отнял. Привстав, чтобы удобнее шарить в кармане брюк, достал перочинный складной нож и принялся им чистить ущербное яблоко. Нож неохотно прорезал кожицу. И в один миг, когда яблоко было почти очищено, лезвие скользнуло на большой палец, сделав порез.

– Черт! – ругнулся Майк, одергивая руку. Кровь выступила из пальца. Яблоко укатилось в грязь.

– Черт.

Майк склонился, пытаясь найти яблоко. Потом решил, что теперь его точно есть не станет. От этой мысли в животе скрутило сильнее. Палец кровоточил. Красное испачкало запястье.

Тень легла на Майка. Он поднял голову и увидел задумчивую незнакомку. Короткие серые волосы завязаны в две детские косички цветными резинками. Милые черты лица, сжатые губы, тонкий носик. Под глазами круги или поплывшая тушь. Мальчишечья куртка и джинсы. Худые ноги… А ее взгляд! Такой проникающий и холодный одновременно.

– Знаешь, здесь бесполезно резать.

– Что?

– Дай сюда. Вот так надо.

– Эй, эй! Ты чего? Уйди! А-а.

– Не рыпайся… Все, ух, до свиданья, дурак неблагодарный.

2

Вокруг оказались пожелтевшие едкие стены больничной палаты. Пахло застарелым куревом. Странным контрастом этому окружению являлись простыни: шершавые, будоражившие ноздри синтетической свежестью чистящего туалетного средства. Воздух был затхлым и тяжелым.

– И о чем ты только думал? Такой штукой убить нельзя. – громко зашептал по приятельски на соседней койке небритый лохматый и опухший мужчина. Он привстал на локти, быстро взглянул на дверь и продолжил, – в этом деле нужен нормальный нож или хотя бы лезвие. Опасное. Большое такое, знаешь? Кухонная дрянь только в помойку годиться.

– Я не резал себя! – выпалил Майк. Тут воспоминания произошедшего ворвались в его сознание.

– Да-да… – разочарованно и немного обиженно отозвался сосед по палате. – Имей хотя бы смелость признаться. А то и это не довел до конца, и тут заднюю включил.

Мужик плюхнулся на койку и тяжело вздохнул: – Трус!

– Вы не так все поняли. – быстро запинаясь начал оправдываться Майк. – Я яблоко чистил и…

– Да-да, психиатру это скажи. Он обязательно послушает твою дурь, а мне не надо.

– … чистил и порезал палец. А потом, – Майк повысил голос. Ему не нравился собеседник и та, что порезала его. – Это девчонка! Она накинулась на меня…

– Заткнись, я сказал! Тупой что ли? – закричал небритый, подпрыгивая на месте.

Майк послушно умолк, испугавшись грубого соседа. К тому же в голове гудело. В ушах нарастал звон. Слабость сковывало тело. Новых проблем ему не хотелось. Потревоженное запястье болело. Тугой бинт пропитался кровью.

На полупрозрачное стекло двери легла тень. дверь отворилась.

– Это за тобой. – прочитал Майк по губам слова мужика, который перевернулся на бок, сощурил глаза и прикинулся спящим.

Шаги подошли к койке. Шелест халата. Доктор пододвинул стул и уселся. Не к Майку, к небритому соседу.

– Добрый день. И так, э-е, – зашелестела бумага, – месье Тристан, мы получили результаты анализов. И они… – тут доктор снова замялся, затем наиграно бодро добавил, – хороши! Ага, вот смотрите, лейкоциты, антитела…

Небритый сел в койке, забыв что секунду назад притворялся спящим, и злобно воззрился на говорившего.

– В общем, операцию Вам делать еще рано.

– Что? Как это рано?

– Ага, рано. Анализы у Вас…

– У меня рак. Он растет каждый день. Нельзя медлить. И обезболивающих хватает только на полчаса!

– Месье Тристан, мы Вас выписываем.

– Хренос-два. Оперируйте! Я никуда не уйду!

Доктор отпрянул, стул опрокинулся. Кулак прошел в каком-то сантиметре от лица.

Подбежав к двери, доктор обернулся:

– Покиньте палату, сегодня же.

– Трус! – в дверь летел тапок. Доктор мастерски увернулся и скрылся за углом, чуть не влетев в огромную медсестру. Невозмутимо, скорее с интересом, в комнату заглянула медсестра. Она бесстрашно протиснулась в дверь, таща штатив с капельницей.

– Ох, – нагнулась, подобрала тапок и, сделав два шага, кинула его Тристану.

– Ну как ты тут? – медсестра подошла к Майку. – Успокоился?

Майк молчал. Тогда медсестра, на ее бейджике Майк разобрал слова: Долорес, пристукнула штативом капельницы о его кровать и сказала:

– Физраствор тебя починит. И в мыслях прояснится.

Она улыбнулась. И Майк задумался – "Это шутка такая?" И вообще, нормально ли все то, что с ним происходит?

– Вот-вот, – медсестра сильно схватила руку, – где тут у нас вена? Вот тут. – Воткнула иглу. – Прошу не шевелиться. Лежи смирно! – в голосе вспыхнул командный тон. Долорес уселась на пустую койку рядом, явно никуда не торопясь. Затем взглянула в сторону Тристана.

– А ты чего разлегся? Слышал же, не будет он тебе рак резать!

– Мне больно! – огрызнулся Тристан, переворачиваясь на кровати, хватая свой тапок с одеяла. – Это вообще-то серьезная болячка. Мне то, что делать? Вены резать? – Кивок в сторону Майка. – Как последний трус?

– Заладил мне тут тоже. Рак-рак. Доктора слушай. – Долорес помахала пальцем. – Ты поди не учился в университете и подобных школах?! А он учился. И еще как. У него в кабинете дипломы, грамоты всякие висят. Так-то.

– А мне больно. – уже совсем жалобно и неуверенно буркнул Тристан.

– Ох, ну что с тобой делать? – развела руками Долорес. – Сделаю укол, как только капельница закончиться.

– Лучше прямо сейчас. – откинул одеяло Тристан. – Ну пожайлуста, мне правда очень-очень нужно.

В его уже почти детском писклявом голосе зазвучала мольба.

– Сейчас я не могу оставить Пернье одного. У него сложный период.

– Я за ним присмотрю. Слышь, ты, как тебя там, Пе-ре-ние, не дергайся! Понял?

Долорес поднялась с койки, внимательно смерила Майка подозрительным взглядом, на всякий случай сурово помотала головой и вышла. Вернулась со шприцом наизготовку. Небритый уже ждал, спустив штаны. Укол был сделан в туже минуту.

Долорес после своего деяния тут же вернулась на койку рядом с Майком.

– Та-ак. Немного осталось. – Оценила она капельницу. Небритый шарил в ящиках тумбочки.

– Собрался что ль? – хмыкнула Долорес, волоча капельницу к выходу.

– Угу, – кивнул Тристан, – спасибо. – потом добавил, когда она вышла, – Ну все – пока, я в другую клинику потопал. Там меня хотя бы знают! По настоящему имени тыкают, не то, что здесь. И жрачка лучше. Счастливо оставаться, "Ввенник".

У Майка потемнело в глазах. Кажется, он заснул.

Дверь с грохотом отворилась. Маленькая дама в нелепом красном халате сгорбившись протиснулась внутрь, тыркая в пол шваброй. Ведром она подперла дверь. Ворочая шваброй вдоль кровати Майка, дама прикрикнула:

– Еще тут? Лучше бы сразу туда, – кивок в пол, – и мне меньше работы и тебе – сомнений, сынок.

Майк попятился, вжавшись в матрас. Швабра громко стукнула по койке. Уборщица бодро орудовала своим инструментом и, когда звон возвестил, что она разлила утку под кроватью, Майк получил этой самой мокрой шваброй по голове. А потом и другой человек, прятавшийся под одеялом в углу палаты. Только напуганные глаза его и поблескивали. Такая миниатюрная фигурка, скрытая одеялом, могла принадлежать ребенку.

– Крыса, крови на тебя нет! – ругнулась напоследок дама в красном и к счастью ушла.

3

Он быстро шел прочь, ругая больницу и дежурную медсестру. Он видел ее загорелое лицо всего миг. Но ее кривая довольная ухмылка ужалила Майка. В голове все еще гудело. Капельница не помогла. Пошатываясь, Майк свернул в полутемный коридор. Кажется, здесь на него напала незнакомка. Через несколько шагов Майк, вдруг ощутив слабость, упал.

– Ну как? – девушка присела, кивнула на забинтованное запястье Майка. – Учишься?

Майк попытался спрятать запястье и, едва сдерживая злобу, поднял голову. Тут он заметил, что у вчерашней незнакомки темнел синяк на щеке. Из-под коротких волос выглядывало ухо, покрытое бардовыми пятнами. Волосы девушки потемнели, но глаза казались как никогда яркими. Майку вдруг стало жаль побитую девушку. И как он мог на нее сердиться?

– А с тобой что произошло? – Спросил осевшим голосом Майк, отводя взгляд от синяков, ощущая себя неуютно и почему-то постыдно.

– Хотела помочь.

– Я не знаю твоего имени. – Майку ощутил щемящую в груди жалость к хрупкой девушке.

– А это важно?

– Для меня – да.

Она легонько улыбнулась одним уголком рта.

– Облезлая.

– Это не имя. – запротестовал Майк и добавил, – вовсе ты и не облезлая.

Девушка хихикнула, и, покраснев, опустила глаза.

Тут Майк заметил, что в этом темном переулке они были не одни. В мусоре напротив кто-то копошился. Спустя полминуты напряженного ожидания, появилась полу-облезлая крыса с шерстью цвета рыжей грязи, с коротким грязным хвостом. Кошка, что прогуливалась у входа в переулок и с подозрительным прищуром заглядывала в глаза прохожим, пришла, привлеченная шуршанием. Теперь она вяло покручивала наполовину откушенным ухом в сторону крысы. Та тащила увядшее яблоко. Очищенное от кожуры, грязное и сморщенное. Она, словно, не замечала кошку.

Худющая Кошка подошла ближе к «обнаглевшей» крысе. Та в вразвалочку полезла в квадратный лаз подвала. Кошка медленно потянулась к ней и уткнулась крысе в живот. Хоть крыса и казалась огромной для своего рода, с кошкой размерами тягаться не могла. Крыса лениво подняла лапу и оттолкнула кошачий нос. Кошка, к удивлению Майка, принялась вылизывать крысу, а та спрыгнула во тьму подвала.

– Ты видела?! – Майл толкнул локтем девушку. – Вот только что видела?

Кошка скользнула глазками по Майку и девушке. Затем повернулась и исчезла следом за крысой, махнув хвостом, словно желая отряхнуть с него взгляд Майка.

– Эти здесь часто тусуются. – равнодушно ответила девушка.

– Кошка больная что ли?

– Больная? Почему ты так сказал?

– А… Она же… Сама посмотри. По виду – больная. У нее шерсть прилизана!

– Прилизана? – перебила его вызывающим тоном незнакомка. – Или ты хотел сказать плешивая!

– Хм, нет. Просто кошки гоняют крыс. Разве нет?

– Для кошки любой котенок ее ребенок. – сказав это, девушка отвернулась и улеглась на асфальт.

Почувствовав укор в своей адрес, Майк не решился больше заговорить. Да и говорить уже было не о чем. Он встал и поплелся дальше, не замечая, как задевает ногами мусор и спотыкается о бордюрные камни.

Майк шел по оживленной улице. Кто-то задел его локтем. Другой раз какая-то дама ругнулась в его сторону и отвернула носик. Майк отошел к стене и задался вопросами, на которые уже давно не мог найти ответы.

В смраде машин люди торопились перебежать дорогу на красный свет и скрыться в метро. Из-под темного лаза тоже валил пар. Влажный, полон человеческий вздохов и болтовни. Майк отвернулся. Ему не нравилось это место.

Ларек источал ароматный пар еды. Сидевший поодаль старик в потертом пальто бросал косые взгляды на покупателей этого мелкого фаст-фуда и ворчал. Сам старик пытался заработать на заточке ножей. Но колесо с точильным камнем прохожие не замечали. Как и старика.

Вскоре ноги Майка сами привели к "Переулку незнакомки".

Тихо ступая, боясь потревожить покой девушки или тишину этого места, Майк приблизился к лежащей калачиком фигурке.

– Почему ты спишь на земле?

Девушка приподнялась, осмотрелась и на ее глазах выступили слезы.

– Сон? – понимающе спросил Майк.

– Ага, сон. – ответила она, потирая глаза. Потом с вызовом воззрилась на Майка.

– Я сплю так не потому, что мне мягко. А потому так безопаснее. У прохожих нет желания мараться о нищенку.

Она вся съежилась, словно это слово ее ударило, потерла свои локти. Усталый призрачный вздох и жалоба: – Все тело болит. Ни как не привыкну.

– У тебя нет дома?

– А у тебя? – быстро парировала она. Майк потупил взгляд.

Девушка мечтательно подняла голову к просвету неба, смотревшего на них через щель между крышами домов, и зашептала:

– В общем я жду тут кое-кого. Однажды этот день настанет и все измениться.

– Кого? – едва уловимо шепнул Майк, впиваясь глазами в ее губы. Она пожала плечами.

– Иногда я его вижу. Или очень похожего. Ведь он меня не узнает. Наверное…

– Парня?

Она посмотрела на Майка. От этого ее взгляда или слов, чуть тронувших воздух, мурашки побежали по его коже:

– Он не человек…

Майк замер, пораженный. Из приоткрытых губ слетел вопрос: а кто?

Девушка его, наверное, не услышала.

– У меня был друг. Он знал все. Мог ответить на любой вопрос. – Вспоминала она.

– И куда падают звезды? – вдруг оживился Майк.

– Да, и про звезды.

– И куда же?

– Ни разу не спрашивала. Теперь он, наверное, среди них.

– Среди них? Ка-ак?

Она помотала головой и промолчала.

4

Майк протянул в жирной промасленной бумажной салфетке хот-дог. Девушка уставилась на него. Осторожно, словно не веря в увиденное, потянула руку. Сосиска выпала из хотдогной бугочки и покатилась по асфальту. Майк охнул. Откуда ни возьмись, появилась та самая крыса и утащила добычу в щель в стене дома напротив. Девушка громко сглотнула.

– Ах, ты! – вздрогнул Майк. Потом посмотрел в булочку, словно надеясь, что ему это показалось.

– Держи, это тебе. Он тоже вкусный.

Девушка хлеб с салфетки так и не взяла.

Майк посмотрел в проулок. Пошарил в кармане брюк. Насупившись поднялся и пошел на свет. Монет в кармане должно хватить на новый хотдог или хотя бы на сосиску, ведь булочка у Майка уже есть. Он не видел расстроенный взгляд девушки, буравивший его спину. Она тихонько заплакала.

5

Майк возвращался в переулок. Спешил к девушке с косичками. Но то, что он увидел, поразило его. Он вдруг зарыдал, принялся ругать твердые стены домов, бескрайнее и холодное небо, весь равнодушный мир. Майк метался и не находил себе места. Единственное, что грело ему душу, эта мелькнувшая вдруг мысль, что она дождалась того о ком говорила.

– Прости… – шепнул Майк. Во всем этом мире он вдруг ощутил именно себя виновным.

А улицы Парижа тянулись бесконечно и стягивались в грязный лабиринт переплетений человеческих жизней.

Вокруг люди, выхоленные, ухоженные, выращенные на показ, с пустыми глазами бегут, не замечая ни неба, ни камней мостовой. Люди…

Она – другая. И Майк не такой. По крайней мере не относит себя к этим трусам. Бегут, отворачиваются, делая вид, что не замечают и его тоже. Метро их дом, их назначение. Смрад подземки влечет их всех. Они как крысы разбегаются по городу.

Крысы – извечные жители крупных городов. Но на память приходит только одна. Старая полуоблезлая серая с яблоком. Та, что была соседкой девушки с косичками. Она, крыса эта и кошка, часто вместе "тусовались" в переулке. А в небе, ах как необычно, загорелись звезды. Мир светился вечерними огнями, оглушал шумом голосов. Станция метро сегодня как никогда притягивала людей. Майк был одинок.

Долго смотрел он на перочинный нож. Брови сошлись в переносице, когда Майк его перевернул на ладони. Затем посмотрел на кисть. Деньги, что нашлись в кармане, Майк вывалил удивленному точильщику. Старый понурый и суровый дед не проронил ни слова, просто сделал свою работу быстро без лишних нравоучений.

Майк шел прочь от людей. Он знал, куда ведут его ноги. Острый нож пустил кровь большого пальца. Майк сурово сжал его в кармане куртки. Темень, затхлый запах. Где-то впереди белеет полоска света.

Майк остановился, достал нож и засучил рукава. Во мраке переулка ничего нельзя было разобрать. Майк знал, что лезвие острое, а кожа, куда ни ткни, пустит кровь. Крысы рядом не было. Да и кошки тоже. Хотя и следя они за ним из-за соседней урны, Майк бы не заметил.

Кислый привкус в воздухе. Надвигающийся шум и тяжелая, неподъемная слабость. Майк смотрел в узкую полоску неба, а перед глазами была она. Девушка с разноцветными резинками на косичках. Она улыбалась.

Горячая кровь текла сквозь пальцы. Сжав ладони, Майк ощутил, как сквозь хватку ускользает нечто маленькое. Хвост крысы. Еще секунда и Майк бежал по переулку. Маленький и грязный. С хвостом перепачканным алым. Впереди его ждала кошка. Наполовину оторванное ухо нервно подергивалось в нетерпении этой встречи. Кошка моргнула и склонила голову, распушила усы. Майк, не раздумывая, бросился к ней.

Оглавление

1

2

3

4

5