Песнь ночной птицы (СИ) [ShadowInNight] (fb2) читать онлайн

.

========== Глава 1. Кровавая изморозь ==========

Шаги эхом разносились по темному коридору, лишенному окон, пропахшему сыростью и кровью. Эта часть была заброшенной почти шесть веков, но отчего-то Освальд решил спуститься в катакомбы замка Бран. В Карпатах Бассету не нравилось. Слишком скучно, слишком много снобов, считающих себя выше и лучше всех. Но статус английского князя обязывает находиться рядом с королевой некоторое количество времени.

Пыточные клетки были, на удивление, в отличном состоянии. Словно все здесь готовились к чему-то грандиозному. Учитывая то, с каким темпом Адонис собирал Санторин — не удивительно. Несчастные создания были обречены жить в тумане под воздействием этого омерзительного камня, лишенные личности и желаний. Высший свет едва ли знал об истинных мотивах королевы. Что уж там, они все — дети, родившиеся сразу после отмены закона о создании потомков, который был принят после убийства Маркуса.

Вздохнув, он провел длинными изящными пальцами по каменным стенам подземелья, которые столетиями впитывали в себя страдания пленных. Все же, происходящее сейчас было неправильно. Он помнил жизнь во времена правления Талии и Маркуса, тогда в мире царил порядок. Освальд выпрямился, обретая прежний, более устрашающий вид, и поднялся на верхние уровни.

Имир восседала на троне, безразлично оглядывая всех присутствующих в зале. Она редко когда показывала свои эмоции, считая их, во многом, выражением собственной слабости. Хотя, Фриц едва ли заботили обыденные проблемы присутствующих. Тяжелые дубовые двери с грохотом отворились, привлекая к вошедшему Бассету ее внимание. Темп его шага был быстр, а лицо все таким же хмурым. Он нервно одергивал полы развивающейся красной бархатной накидки, которую так ненавидел, но должен был носить. Ведь того хотела королева.

— Ваша светлость! — Он коротко поклонился, останавливаясь в нескольких метрах от Имир. — Объяснитесь. Катакомбы обновляются, однако ситуация в мире стабильна. В них нет нужды. Могу ли я расценивать это за попытку дестабилизации?

— Я не обязана объясняться перед тобой, Освальд. — Громкий голос Имир заставил его всмотреться в пол, но лишь на несколько секунд, чтобы затем снова поднять на нее озлобленный взгляд. — Но я хочу помочь. Ты знаешь, как я дорожу тобой. Недавно я пришла к одному интересному выводу.

— Конечно, дорожите. — Его скептичный тон заставил некоторых придворных дам в комнате смущенно хихикнуть.

— Не нужно быть таким, мой дорогой друг. — Она поднялась, махнув изящной рукой. Белое платье заструилось по ее телу, словно дымка, сияющая от солнечных лучей, попадающих в зал через стеклянную часть в потолке. — Я хочу даровать тебе то, чего ты так желаешь. В свою очередь ты должен сделать кое-что для меня.

***

Погнав лошадь вдоль замерзшей реки, она морщилась от холодного воздуха, обдувавшего ее лицо и шею даже сквозь теплую повязку. Два пса, которых она взяла с собой, с радостью подхватили быстрый темп езды и позволили себе убежать даже дальше лошади, явно узнав дорогу. Микаса Аккерман — дочь шерифа небольшого нового городка Каули, что находился на границе Вайоминга и Монтаны, — поехала проведать фермера Уокера. Он приходился ей крестным, которым она дорожила достаточно, чтобы провести несколько часов верхом перед бурей.

Вайоминг зимой становился безжалостным. Частые метели обрубали связь крупных ферм и города, из-за чего те становились жертвами набегов бандитов. Тут уж было два варианта: пристрелить конокрадов, либо быть убитым ими. На счету обычного фермера Уокера было уже пять душ бандитов. Подъехав к небольшой конюшне, она привязала лошадь и приказала псам ее сторожить. Аккерман зевнула, поправляя сразу же платок. Ранний утренний подъем не сказался положительно на ее сознании, из-за чего ей было тяжело выполнять многие домашние дела, которыми так и норовила наградить ее мать. Собственно, чтобы их избежать, она и сослалась на беспокойство о крестном. Конечно, Микаса действительно любила Уокера.

Она остановилась, отходя на несколько шагов от лошади, и нахмурилась, замечая, что двери в конюшню оказались открытыми, хотя Уокер всегда их запирал. Как же так? Это было вообще на него не похоже, а уж оставить коней надолго в леваде перед бурей — абсолютно нет! Особенно зимой. Да и странный запах был повсюду, вызывая у нее рвотные позывы. Подходя ближе, она заметила небольшие кровавые следы.

Зайдя в конюшню, она обнаружила с десяток убитых с особой жестокостью лошадей. Они были выпотрошены, словно с ними заперли, как минимум, голодную стаю волков. Те, которым посчастливилось быть в леваде, выжили. Два вороных коня встревожено фыркали, подойдя ближе к забору, нервно поджимая уши.

Признаться честно, Микаса понимала: скорее всего кто-то пришел мстить. За его долгую жизнь он нажил достаточно врагов, чтобы кто-то вот так приходил и желал убить его. Будучи солдатом на стороне конфедератов, было глупо селиться рядом с городом, в котором большинство было за северян. Правда, некоторым было плевать, другие же, скрипя зубами, но принимали его продукты. Иного выхода не было, его ферма — самая близкая к городу.

Аккерман бегом направилась к дому, чувствуя неладное. Паника раскаленной сталью проходилась по горлу, заставляя сердце биться в несколько раз быстрее. Падая на колени из-за глубокого снега, а затем поднимаясь и продолжая идти, она пробиралась к дому. Стряхнув с сапог приличное количество снега, она вбежала в дом, сразу же начиная кашлять от едкого запаха человеческой крови. Здесь было даже хуже, чем в конюшне. Внутри был ужасный погром, разодранная мебель, которая успела достаточно впитать в себя кровь. И труп. Прямо на лестнице. Уокер был иссушен, словно из него высосали всю его жизнь. Микаса всхлипнула, садясь рядом. Его шея была обезображена, из нее выдрали приличный кусок мяса, из-за чего голова болталась и могла отвалиться в любой момент. Аккерман подскочила, и ее несколько раз вывернуло прямо в старую декоративную вазу.

Просидев на порожках несколько десятков минут, пытаясь прийти в себя, осознать и понять, что ей нужно было делать, Микаса плакала, не веря в произошедшее. Все же она взяла себя в руки, аккуратно стащив его тело с лестницы — ей ужасно везло, что старый Уокер был болен и потерял былые формы. Найдя плотный ковер, Аккерман замотала его тело внутрь и вышла на улицу. Где-то вдалеке собирались тучи, а это значило только одно — медлить нельзя. Поймав коня в леваде, она быстро заседлала его, еле как водрузив тело наверх, прикрепляя его к седлу. В свою очередь расстегнув поводья, Аккерман прикрепила их к застежке на старом седле. Чувствуя ужасную усталость, Микаса почти валилась с ног, а поднятое ею тело отдавало тянущей болью в спине и животе.

Микаса заперла дом и взглянула на второго, оставшегося в одиночестве коня. Оставлять его здесь — обрекать животное на смерть, ведь скоро начнется метель. Даже если завести его в конюшню — он умрет от голода. Тяжело вздохнув, она быстро прикрепила его к седлу коня с телом. Недоуздка должно было хватить на то, чтобы обеспечить ему смену места жительства. Ругать ее бы не стали за такой гуманизм. Все знают, что кони Уокера — лучшие в округе. Кое-как забравшись в седло, она тут же погнала псов вперед, двигая кобылу и закрывая лицо теплым платком.

Спустя час на ферму обрушилась метель. Микаса правильно сделала, что выдвинулась сразу. Пережидать бурю в доме с трупом ее крестного было явно не очень хорошей идеей, учитывая то, как сильно ее тошнило от запаха крови. Путь обратно в Каули оказался намного быстрее из-за того, что Микаса больше не ехала по длинной, но ужасно красивой дороге. Теперь она старалась гнать лошадь по максимально короткой, чтобы быстрее доложить отцу о том, что случилось. Псы истерично лаяли на завернутый ковер, пугая этим лошадей. Они заткнулись только тогда, когда она въехала в город и направилась прямиком к небольшому зданию с пестрой вывеской «Шериф».

— Отец! — Микаса вошла в здание, нервно осматриваясь. К ней вышел высокий, черноволосый мужчина, отдаленно напоминающий ее саму.

— Микаса? Что ты здесь делаешь, ты должна быть у Уокера сейчас. — Он прошелся взглядом по ее заплаканному лицу и провел пальцами по ее розовым холодным щекам.

— Отец, там… Я привезла его. Везде кровь, лошади убиты. — Микаса начала заикаться и плакать, утыкаясь в его грудь.

Шериф нахмурился, чуть отстраняя дочь.

— Малышка, езжай домой. Я отправлю пару ребят на ферму после того, как метель пойдет на спад. — Он сжал ее руку. — Мне жаль. Рано или поздно это случилось бы…

Аккерман кивнула, обняв напоследок отца, она вышла, вглядываясь в тяжелое серое небо. Раз метель настигла ферму Уокера, значит и город скоро накроет. Вздрогнув из-за холодного ветра, Микаса завела лошадей в конюшню, сразу же садясь верхом, чтобы погнать кобылу к дому.

Насыпать сена, запереть все двери и расседлать свою верную подругу — проще простого. Когда она вышла из амбара, переделанного в конюшню, ветер уже начинал завывать, из-за чего Микасе пришлось придерживать свою шляпу.

— Малышка! Ты так рано вернулась, я не ожидала. Что-то случилось? Погода портится. — Миссис Аккерман вытерла руки о тряпку, подходя к двери, ведущей на задний двор.

— Нет, мам. Просто там… Нет, я не могу об этом говорить. Папа расскажет. — Микаса тряхнула головой, сразу же замечая лишнюю пару мужских сапог. — У нас кто-то в гостях?

— Том зашел. Ждет твоего отца, я решила угостить его шарлоткой. — Лиз улыбнулась, многозначительно кивая в сторону комнаты с камином, начиная шептать. — Пообщайся с ним! Он красавчик!

Закатив глаза, Аккерман прошла в комнату, неохотно улыбаясь молодому парню, внимательно всматривающемуся в то, как горели паленья в камине.

— Ты стала такой красивой, Микаса, — едва слышно прошептал он, улыбаясь.

— Мы всего лишь год не виделись. — Аккерман немного неловко улыбнулась, шмыгая носом. — Слушай, я рада, что ты пришел. Но мне нужно побыть одной.

Она сжала и разжала кулаки, некоторое время всматриваясь в его лицо. Поджав губы, она быстрым шагом вышла из комнаты, сразу же запираясь у себя. Легкая дрожь в руках выдавала нервозность, а в носу до сих пор стоял стойкий запах крови. Микаса ведь понимала: мать специально притащила его в дом, чтобы она провела с женихом достаточное количество времени. Знала бы миссис Аккерман о том, что произошло…

***

Шериф нахмурился, бегло проходясь взглядом по комнате, заваленной листовками и прочими документами. Она вся пропахла табаком и сыростью, из-за чего воздух здесь ощущался отвратительно. Он скривился.

— Дженкинс! — рявкнул он, вызывая местного врача, который так же работал судмедэкспертом. — Пойдем. Уокера убили.

— Ты шутишь, Джон? — Доктор вытирал руки о старую грязную тряпку. — Старик Уокер еще всех нас переживет.

Шериф лишь фыркнул. Он не сохранил дружеских отношений с ним, но его дочь — да. Из-за чего Джон Аккерман позволял ей видеться со своим крестным. Даже при таком раскладе смерть бывшего друга все равно оказалась достаточно тяжела для него.

Они вышли на улицу и занесли труп в кабинет доктора, попутно вытащив его из ковра. Его тело почти не повредилось из-за переезда, но голова значительно сильнее свисала. Док удивленно ахнул, когда они раздели тело, и он смог оценить все. Рваные раны на руках, на ногах, на животе. Уокера словно драл дикий зверь, но при этом в его теле не осталось и капли крови.

— Святые угодники! За сорок лет практики я еще ни разу такого не видел. — Док немного растерянно глянул на шерифа, даже не зная, что сказать. — Если бы это был голодный зверь, то мы бы заметили хоть какие-то следы. Волк бы попытался съесть, обглодать. Здесь же… Словно его просто рвали ради забавы. Смотри, какие странные укусы.

Док указал на запястье, где виднелись четыре глубокие дыры, словно от клыков, а рядом — следы от обычных зубов. Человеческих.

— Бред какой-то. — Шериф нахмурился, скрестив руки на груди. — Можешь сказать, от чьих рук он умер?

— Предварительно только… — как-то неуверенно сказал Дженкинс. — Пусть будут волки, несколько лет назад они уже нападали. Шериф, дай мне время на осмотр, может, приду к какому-то логичному решению точно.

— Шериф! — в комнату вошел помощник Аккермана. Он был абсолютно бледен, словно увидел саму смерть. — Дочка пекаря убита. Док, ты должен взглянуть на тело. Там… там ужас!

— Холл, неси лучше тело. Не видишь, что я уже работаю? — Док нервно глянул на помощника шерифа, продолжая осматривать тело Уокера. Через некоторое время Холл вернулся и положил тело тринадцатилетней девочки на соседний стол. Оно было абсолютно таким же, как и тело крестного Микасы. Куча рваных ран, отсутствие крови в теле и характерные укусы. — Шериф… Думаю, не стоит трубить тревогу. Но нужно сделать хоть что-то. Если будем молчать, есть вариант дополнительных смертей…

— Док, выполняй свою работу, а я буду делать свою.

Шериф вдруг разозлился, сразу же выходя из комнаты на улицу, чтобы глубоко вдохнуть холодного воздуха. К зданию медленно подходили жители, встревожено перешептываясь и ожидая ответов на слишком явные вопросы. Все видели два трупа, все знали дочь пекаря… Ему никак не вырулить из этой ситуации. Они даже не знают, кто действительно виноват в смертях. Что уж тут говорить о стабилизации ситуации? У него из помощников лишь Холл. Молодые и сильные мужчины уехали из города в Шайенн. Ветер завывал.

— Жители моего любимого города Каули, сохраняйте спокойствие! — Шериф встал на середине порожек, придерживая шляпу и призывая людей слушать его внимательно. — Скорее всего, где-то рядом снова поселилась стая волков, будьте осторожны. Берегите детей, свой скот и не создавайте паники. Я обязательно со всем разберусь! Если волки продолжат бушевать, выследим и отстрелим стаю.

Некоторые жители стали возмущаться, но другие закивали, смиренно принимая и надеясь на своего верного шерифа, который не один год сохранял спокойствие в городе, в котором работал раньше. Но сейчас он чувствовал, что почти беспомощен. Это давило.

— Я приношу свои соболезнования семье Харрис. Мы все разделяем ваше горе. Потерять своего ребенка — худшее, что может случиться с родителем. Если вам нужна будет какая-то помощь — вы всегда можете обратиться ко мне или к моему заместителю.

Шериф склонил голову и вернулся на свое рабочее место. В Каули всегда была проблема с тем, чтобы найти достаточно людей в помощь правосудию. Городок состоял, в большинстве своем, из обычных людей или же инвалидов войны, которые не годились на службу. Основывать новый город из калек — вот уж гениальная идея!

Джон нахмурился, но все же распрощался с Доком, который решил переждать бурю, копаясь в трупах. Его дело. Да и находиться там, смотреть на тело человека, с которым когда-то дружил… Со всей его невозмутимостью, он все же чувствовал, как глаза пощипывало.

Рассказать Лиз — самое трудное. Она знала Уокера с самого детства. Миссис Аккерман, конечно же, перенесла эту новость достаточно тяжело. Из-за этого Тому, который так рьяно хотел поговорить с Шерифом, пришлось уйти. Но до своего дома он так и не дошел.

Так в течение месяца было найдено около десяти трупов, чья смерть была такой же ужасной, как и фермера Уокера, дочери пекаря или же несчастного Тома. Аккерман опускал руки, сдаваясь. Они окончательно признали, что это были не волки, а кто-то другой. В конце концов в один момент убийцы совершили ошибку и наследили, что дало крохотный шанс на то, что шериф все же найдет виновных. Но один он явно не справится, а помощник сойдет больше за профессионального носильщика чемоданов. Шериф решился на крайне отчаянный шаг.

— Йегер, не верю своим ушам, что говорю это. — Шериф Аккерман устало сжал переносицу, сидя за своим столом, полным жалоб и прошений. — Я повторяю: ты и твоя банда помогаете мне найти убийц, я в свою очередь снимаю все свои обвинения и розыск.

— Это твоя работа — быть хорошим и следить за порядком. А моя сейчас — набить живот за твой счет, валяясь на скамье, и переждать эту гребаную зиму. — Йегер, лениво покачиваясь на стуле, зацепившись ногой за стол, цокнул языком, проведя им по зубам, и скрестил руки на груди. — Старею, косточки ломит от морозов, представляешь? И ты забрал мою шляпу, шериф.

Стул с шумом опустился, и Эрен оперся двумя руками на стол перед Аккерманом, всматриваясь в его лицо со свойственной ему серьезностью и внимательностью, словно считывал, насколько все было хреново. Впрочем, одно то, что шериф решил обратиться за помощью к такому, как он, и к его отбитым людям, уже говорило о многом.

— В какую задницу ты хочешь меня отправить? — щурясь, спросил Йегер.

— След убийц ведет к заброшенным шахтам. Это единственное, что мы с Хиллом нашли. — Шериф откинулся на спинку стула, скрещивая руки на груди. — Сам понимаешь, я никогда бы не обратился к тебе, но сейчас я бесполезен. Лютая нехватка людей сказывается на темпе поиска, от этого с каждым днем все больше и больше убитых. Пойдем.

Шериф поднялся и прошел в кабинет дока, где лежало тело молодой девушки. Скинув простынь, Аккерман открыл взору Эрена изуродованное тело, лишенное крови.

— Я не представляю, что эти уроды делают с ними. Каким образом выкачивают кровь, и почему раны такие жуткие, но знаю только то, что хочу выпотрошить этих говнюков. Впервые в жизни к тебе обратились, чтобы сделать хорошее дело, при этом убив кого-то. Глядишь, отношение народа смягчится, воровать станет легче. Все сейчас в ужасе.

— Девчонку жаль. Наверное. — Хмыкнув, Эрен сжал губы, задумываясь о своем. Привыкший видеть трупы, даже он сейчас хмурился и вскоре вовсе предпочел накрыть тело. — Слушай, я понимаю твое положение: хочешь разобраться со всем этим и все такое. На отношение народа мне вообще всегда было плевать. На кой дьявол мне их минутное уважение? Чтобы потом при попытке их ограбить моих людей сперва благодарили, а потом уже пытались убить?

Расхаживая мимо столов с телами, Йегер заглядывал под каждую простынь, и выражение его лица ни капли не менялось, оставаясь нечитаемым. Вернувшись к Аккерману, он скрестил руки на груди, прижимаясь спиной к стене.

— Ты в таком дерьмище, Шериф, что я вынужден спросить: что еще предложишь за мою помощь? Давай, убеди меня, чтобы я согласился. Удиви. — Кривая ухмылка появилась на лице Йегера. — Не хочу продешевить, знаешь ли.

— Что ты хочешь? — Шериф напрягся, хмурясь. — Йегер, не боишься, что, если народ взбунтуется, и меня сгонят с поста шерифа, тот, кто придет вместо меня, первым делом вздернет тебя на площади? Мне казалось, мы оба в не очень красивом положении.

— Не будь старым дураком, Аккерман, я здесь только по причине, что мне так удобно. — Отмахнувшись, Эрен расплылся в улыбке. — Слышал, дочь у тебя есть. Печет пирожки и готовится стать замужней дамочкой? Я бы вот попробовал…

Абсолютно бесстыдно облизнув губы, Йегер расправил плечи, точно делая все намеренно и с определенной целью.

— Не смеши. Проси другое. Что хочешь, но не дочь, — тут же выпалил Шериф, начиная закипать. — Найди себе другую и прекрати меня провоцировать.

— Неужели твои личные интересы ставишь выше своих людей, Шериф? А говорил, что помощь нужна. Или настолько страшная, что показать боишься? Тогда понимаю тебя. Увижу, убегу. И все — помощи не у кого просить будет. — Смех Эрена разнесся по помещению, отражаясь эхом от стен. Он явно был доволен собой. Только в следующую секунду вернул прежний холод в голосе. — Покажешь мне ее. Хочу знать, прав я или нет. И в мои дела не смей лезть. Выдашь мне и моим людям все, что попросим. Вернешь мне мое оружие и, черт бы тебя драл, мою шляпу. Не хочу пожимать тебе руку, но в такой ситуации…

Обреченно выдохнув, Йегер протянул открытую ладонь.

— Сукин ты сын, Йегер. — Шериф пожал руку, почти что до хруста сжимая. — Сам сбежишь от нее, помяни мое слово. Она проводит вас до шахт, потом к дому Уокера. Он был первым, кто умер. Если с ней что-то случится — повешу. Уяснил?

— Может, и сбегу, но не сразу. — Улыбка Йегера наполнила его фразу определенным смыслом. — Под утро. Так что там, говоришь, заброшенные шахты? Хорошо. — Пошкрябав ногтями по отросшей щетине, Эрен сощурил один глаз. — Выдай динамит. Завтра в полдень приедем за ним. Рванем нахер все там, и дело готово.

— Запрещаю. Нужно сначала выяснить, сколько их там. — Шериф даже и не пытался скрыть злости. — И, ради всего святого, побрейся. Выглядишь так, будто бы извалялся в курином помете, и пахнешь также.

Он отвернулся к окну, пытаясь подавить в себе отвращение.

— Завтра пойдете вдвоем. За шахтами проследите. Желательно несколько дней, чтобы быть более уверенными. Только потом будем принимать решения. — Шериф почесал затылок, вглядываясь в едва виднеющиеся горы.

— Условия в тюрьме ты создаешь, — усмехнулся Эрен. — Но, да, ты прав, не могу же я с девушкой вдвоем, и вот в таком виде. Не монстр же какой. Она же тоже наверняка… Только динамит подготовь все же. Руки пожали — не лезь в мои дела. Иначе ищи себе другого идиота, который окажется таким же отзывчивым и милым, как я. Но, зуб даю, ни один самый отбитый на это, — он кивнул на столы, — не купится. Не возбуждает, знаешь ли. А я только из интереса. Вот и думай, насколько у меня в голове непорядок.

Эрен постучал себя по виску кулаком, чуть склонив голову, и его взгляд разительно изменился. Продолжать разговор дальше уже не было смысла, поэтому Йегер отстранился и направился к выходу.

— В полдень подготовь все, — он выделил это слово говорящей интонацией, — в лучшем виде. Заберу пока свои вещички у твоих обалдуев.

— Коня нового заберешь отсюда. — Шериф ухмыльнулся. — Твой просто сдох. Так уж вышло. В полдень будет ждать у выезда из города.

— Надеюсь, у меня получится лучше уследить за твоей дочерью. — Лицо Эрена дрогнуло от напряжения из-за подавленного гнева.

Выслушивать очередные возмущения Йегер не стал, стремительно удаляясь. Любимого коня было жаль. Редко когда получалось найти настолько понимающего «напарника». Но чего еще ожидать было от Шерифа? Не стал бы он выхаживать лично животное, пока Эрен отсыпался под охраной.

Дернуло же его согласиться от полнейшей скуки. Но с другой стороны, что делать в тюрьме? Набивать желудок и качаться? Да и вернуться туда он мог в любой момент. Хоть кормили там все же отвратно, но это лучше, чем мерзнуть зимой, перебиваясь по оставленным домишкам за пределами города. К одному такому Эрен и собирался направиться сразу, как только получил обратно оружие. От его надменной улыбки Хилл сплюнул в сторону, что не могло не позабавить. Поглумившись, заставив еще и нацепить на себя шляпу, Йегер в приподнятом настроении захлопнул за собой дверь.

Морозящий ветер пробирался под одежду, заставив повести плечами и напрячься. Теплее не стало. Чертов Аккерман еще и зажал накидку. Моль съела. Как же. Значит, ничего не будет, если и коня себе сам выберет. Не плестись же, как идиоту, до своих людей пешком в снег.

Выкрасть коня — дело нехитрое. Но Йегеру же дали добро на получение нового, поэтому — никакого преступления. Все в пределах закона.

Снег, смешиваясь с талой грязью, вылетал из-под копыт вороного жеребца, который так и норовил показать свой дурной характер. Повезло же выбрать такого самовольного. Но следовало отдать должное — конь был резвый.

Распахнув хлипкую дверь в дом, из трубы которого тускло сочился редкий дымок, Йегер широко улыбнулся своим преданным ребятам, сразу направившим на него взгляды.

— Рано ты, командир, в этот раз. Кормили опять плохо? — Рассмеявшись, тощий длинный парень вскочил со своего места возле импровизированного камина, над которым как раз готовилось недавно еще бегавшее мясо. — Давайте, грейтесь.

— Благо, что не плюют еще в ту херню, которую считают за еду. В этот раз все еще отвратнее было, вот и вернулся. Довольно отлеживаться, зима уже заканчивается. — Эрен хлопнул его по плечу, устраиваясь рядом с огнем, ощущая, как тело начинало ныть и противно покалывать от долгой езды по холоду. На плечи Йегера тут же опустился какой-то плед, а в руках оказалась кружка с горячительным алкоголем. Впрочем, в кружке он не задержался, перекочевав внутрь организма.

— Значит, собираем всех и возвращаемся к делам? — с явным восторгом в глазах почти наперебой интересовались присутствующие. Даже пожилой Майк поправил повязку на глазу, приготовившись слушать приказ. — Давно уже руки чешутся. Задницы отсидели уже.

— Скажу больше. Мы не только возвращаемся, но еще и почти законно будем обчищать этот городишко. Шериф совсем из ума вышел, раз решил доверить мне разбираться с ублюдками, которые шастают в округе. Нас никто теперь трогать не будет. А мы не будем трогать Аккермана. — В кружке вновь появился алкоголь, и Эрен выпил и его, мгновенно согреваясь.

— Сделка с законом, командир? Да как же…

— Не возникай. Выслушаем, — оборвал Джонни, проводя ладонью по лысой голове. Сила привычки. Даже после того, как спалил шевелюру, унося ноги из очередной перестрелки, застряв в начавшем гореть сарае. Как он умудрился отделаться только этой потерей, да шрамом на щеке — никто так и не понял.

— Завтра взорву шахту с их убийцами, которых эти кретины дохрена времени пытаются поймать, и дело с концами. Нас не трогают, пока у руля Аккерман. Даже если соврет, сам рад не будет. Заберу его дочь, чтобы не было желания вредить нам. Будет выеживаться — ее продадим, а ему подарю свою лучшую пулю. Пусть знают, как нарушать договоренности с Эреном Йегером.

Получив поддержку своих людей, Эрен довольно скоро уже говорил с ними на другие темы, пока не вспомнил, что все-таки следовало привести себя в порядок. После нахождения в тюрьме кожа и правда требовала хотя бы минимального внимания к себе. Благо, что организовать все не составило особого труда.

========== Глава 2. Шахты ==========

Выспавшись — пусть и под завывания ветра, пробиравшегося во влажные отросшие волосы, — Йегер направился к назначенному времени в город, периодически ругаясь вновь на свой поспешный выбор коня. Ничего. Зато смотрелся он на нем впечатляюще, должно быть, а выправить характер — дело наживное.

На подъезде к городу Эрен замедлил ход, всматриваясь в одинокую девушку, сидящую верхом на буланой кобылке. Если это была дочь шерифа, то точно приемная. У такого, как тот мерзавец, не могло родиться никого достойного. Склонив голову, Йегер неторопливо первым делом скользнул взглядом по стройным женским ногам, выгнув бровь.

— И вот тебя он решил отпустить со мной? Твой отец совсем бесстрашный идиот, которому важнее его дурной город, чем дочь. — Цокнув языком, Эрен покачал головой. И что делать ему, если там и впрямь окажется опасно? Черт. — С лошадью-то хоть своей управляться умеешь толково или с оружием? Хотя, о чем я спрашиваю…

— Хочешь проверить? — Микаса скучающе оглядела Йегера. — Отстрелить тебе яйца? Все вопросы сразу отпадут. Ты-то со своим конем управиться не можешь, куда тебе до меня? Молча езжай, глядишь, приятная поездка выйдет.

Она двинула лошадь, в сотый раз жалея, что не взяла с собой псов. Интересно, если отдать им его на растерзание — отец был бы сильно зол?

— Пресвятая дева, сколько агрессии и некрасивых слов! — Эрен приложил ладонь к груди, а позже, когда улыбка дернула его губы, поправил свою излюбленную черную шляпу. — Ты вообще точно дочь шерифа? Или он решил обмануть меня и направил какую-нибудь обслугу? И где динамит, который я просил?

— Взрывать шахту — глупый и импульсивный план. — Она закатила глаза. — Нужно сначала оценить обстановку. Да и ты сам спросил, умею ли я обращаться с оружием. Неужели ответ тебя не устроил? Упасть на коленки?

— Так сразу на колени передо мной? А как же ухаживания? — Уголок рта Эрена медленно поднялся, оголяя светлые зубы. — Слушай, умница, я-то обстановку оценю. А вот второй раз тащиться к твоему папаше не намерен. Мы либо делаем все так, как я скажу, либо я сейчас махну тебе ручкой и вернусь к своим людям. Скажи, что мне помешает это сделать? Вам останется гнить здесь, а мы уберемся подальше. Хочешь, прихвачу тебя с собой? Так — на всякий случай.

Она лишь глянула на него обиженным взглядом и уехала галопом вперед, сворачивая на выезд к короткому пути. Даже с тем, как сильно ей хотелось проехать около реки, она не была готова проводить рядом с Йегером несколько дополнительных часов. Микаса так же была обижена на отца. Да, она понимала, что ситуация безвыходная, но использовать дочь как разменную монету уже в который раз… Аккерман скривилась.

Безжизненный на первый взгляд лес принял их талыми сугробами, в которых вязли копыта, но, достаточно углубившись в чащу, Эрен спрыгнул с коня и, дернув его, заставил идти рядом. Осматриваясь, прислушиваясь, Йегер периодически касался деревьев, принюхиваясь. Плотный воздух казался таким, как и всегда в этом месте, но что-то отличалось. Только вот Йегер, видимо, никак не мог уловить, что именно. Выйдя на подтаявшую поляну, от которой уже было достаточно близко до шахты, он выругался, стряхивая с наверняка промокших ног, липкий снег.

— Не нравится мне здесь. Лес обычный, а ощущения гадкие, но моих здесь не было, да и другие банды сюда не совались — точно знаю. И… — Эрен сощурился, вновь оглядываясь довольно резко, но там только ветка утонула в сугробе. — Ладно, забудь. Здесь еще нормально.

Микаса спрыгнула с коня и медленно подошла к дороге в десяти метрах от них. Лес и впрямь в последнее время становился мрачнее.

— Смотри, здесь следы. — Она присела на корточки, чтобы посмотреть внимательнее. — От босой ноги. Это как-то странно. Зимой по снегу босиком… Как минимум должна быть кровь, но здесь чисто. Около тела было три следа, здесь же — один. Пойдем.

Аккерман передвигалась бесшумно, словно кошка. Она поднялась на небольшой склон, с которого их бы не смогли заметить из шахты, легла на снег и достала из поясной сумки бинокль.

— Глянь. У входа кровь, будто бы тащили дичь. — Она протянула бинокль Йегеру.

Взглянув, он нахмурился сильнее, снимая окончательно всю несерьезность. Прижав ладонь к чисто выбритой щеке, Эрен поднял голову наверх, но, как и до этого, по голым веткам шныряли только непутевые птицы, которые то и дело перелетали с дерева на дерево, из-за чего в снег периодически опускалась черная кора.

— Если кто-то там и есть, то их мало. Следует убраться скорее, чтобы не привлечь внимание и не наследить. Отправлю караулить Джонни. Его хер кто заметит, если только солнце на лысину не попадет. Они должны будут собраться здесь рано или поздно. Тогда и устроим маленький бумс. Опять со мной пойдешь или наигралась в шпионку?

Медленно поднимаясь, Эрен поднял мохнатый лапник, сразу принимаясь заметать за собой следы.

— Ох, неужели я могу быть свободна? — Убрав за собой следы, она села на верно ждущую подругу, ухмыляясь. — Если я девушка, это не значит, что я ни на что не способна. Оставь свои шуточки при себе. Раз уж так хочешь от меня избавиться — проваливай. Я сама спокойно доеду до фермы Уокера и посмотрю, как там и что.

— Молчи, — прошипел Йегер, резко дергая за ногу Микасу на себя, а после падая вместе с ней в сугроб, наваливаясь всем телом, устраивая ладонь на ее затылке. — Там есть кто-то.

— Что?! — вдруг прошипела Аккерман, пытаясь взглянуть, но она не могла из-за его тела, и каждое движение только сильнее вжимало ее в него. — Слезь же с меня, ты весишь как кабан!

— Какая ты шумная. — Эрен сперва наоборот лег удобнее, прижимаясь пахом, устроив колено между ее ног, но тут же перевернулся на спину, беззвучно смеясь. — Будь там действительно кто-нибудь, нас бы уже пристрелили, если ты понимаешь. Давай договоримся, что со мной ты будешь вести себя чуточку тише и послушнее, Микаса. — Поднимаясь, он сплевывал попавший в рот снег, одежда промокла, и Эрен пытался тщетно привести себя в порядок, но не переставал довольно ухмыляться.

— Может, еще сразу отдать все деньги, украшения, а потом раздвинуть ноги? — Микаса поднялась, отряхивая снег от юбки, и села обратно в седло. — Ты ужасен.

Она направила коня в лес, не дожидаясь, пока Йегер приготовится.

— В тот день, когда мы встретились, ты показался мне симпатичнее, — хитро добавила Аккерман. — Стоило взять с собой собак, чтобы они порвали тебя сейчас на части.

— Виделись? — Эрен выгнул бровь, оказываясь на коне довольно ловко. — До сегодняшнего дня ни одна девушка не грозилась прострелить мне яйца. Думаю, я бы запомнил такое. Хотя… Цепочка на ферме? Вот уж не ожидал! — Заставляя коня обходить проталины, Йегер ухмыльнулся, а его голос заметно изменился, став чуть мягче. — И как? Так и не нашла ее?

— Не нашла. — Микаса улыбнулась. — Черт с ней.

Они проехали несколько минут молча, наслаждаясь холодной тишиной. Когда лес закончился, сменившись холмами, Аккерман вдруг напряглась, спрыгивая с лошади.

— Этот запах… — Микаса обошла жеребца Йегера и тут же пригнулась, подходя ближе к обрыву. — Везде его узнаю…

— Мерзкое ощущение. — Эрен заметно напрягся, вскинул на всякий случай обрез, последовав за Микасой. — Как на месте жертвы находишься.

Она подползла к краю, сразу же зажимая себе рот, не в силах отнять взгляд от картины, которая открылась внизу.

Это был… Человек, который поедал другого человека. Он явно наслаждался этим. Она медленно достала бинокль, всматриваясь в лицо жертвы. Это был помощник шерифа. Аккерман резко втянула воздух, замечая то, как закатывал глаза убийца, вцепившись зубами в шею несчастного парнишки.

Осторожно одернув Микасу, Эрен кивнул, давая понять, что им лучше бы поскорее убраться отсюда, пока была такая возможность. Смотреть здесь уж точно было не на что, а вот привлечь к себе внимание они могли в любой момент. Только оказавшись на расстоянии, Эрен перестал сжимать обрез и смахнул со лба испарину, надвигая шляпу на глаза.

— Я на такое извращение не подписывался, можешь передать своему отцу, — бросил Йегер сухо, без капли страха или волнения. Да любой здравомыслящий человек принял бы такое логичное решение — не связываться с подобной дрянью.

Микаса молчала, нервно сжимая поводья. Интересно, когда он убивал старину Уокера, также закатывал глаза? Она гнала лошадь как можно быстрее до тех пор, пока они не настигли города. Уже было все равно на дом крестного. Спрыгнув на землю, она чуть не упала, быстро забегая в здание шерифа.

— Отец! — Она осматривалась по сторонам, заглядывала в кабинеты, но его нигде не было. — Отец, где ты?

— Эй! — окликнул Йегер, хватая Аккерман за руку, усмиряя этот мельтешащий ураган. — Спокойно. Подумай, где он может сейчас быть? Не пошел же твой папаша в кабак нажираться, значит, как и всегда, где-то ошивается недалеко. Так ведь?

— Что здесь происходит? — Шериф вошел внутрь, обеспокоенно оглядывая дочь, которая тут же облегчённо выдохнула.

— Хилл убит… — Микаса прошептала это, словно, скажи она громче, ее саму найдут и убьют. — Я… Думаю, мне пора.

Аккерман обнял дочь, проводя по ее мягким черным волосам ладонью.

— Да, лучше будет, если ты уйдешь.

Микаса тут же вышла, оставляя их наедине.

— Рассказывай, Йегер. — Шериф поправил шляпу, устало плюхаясь в кресло. — Ты видел лицо? Кто это сделал?

— Ты знал, что это никакой к херам не волк. — Эрен скривился, но тут же взял себя в руки, припечатавшись спиной к стене. — Что за тварь на твоей земле жрет людей? Нет. Не просто жрет, а высасывает кровь, как какой-то демон. Я не подписывался на такое. Давай, просто расходимся, забывая о сделке. Мне нахер не нужны такие головные боли.

Вскинув руками, Йегер мотнул головой, продолжая ругаться уже себе под нос.

— Ты серьезно просто возьмешь и сбежишь? — Шериф тут же вспыхнул. — Йегер, у нас сделка. Ты гребаный трус, хочешь, чтобы нас всех тут сожрали?! Отлично. Ты свободен. Не дай бог попадешься мне на глаза, сукин сын, я вздерну тебя к чертовой матери. А теперь проваливай. Немедленно!

Шериф стукнул кулаком по столу так сильно, что, казалось, он сейчас разделится на две части. Продолжительно вбирая в себя воздух, Эрен двинулся к Аккерману, нависая над ним черной тенью.

— Никто и никогда не смеет называть меня трусом. Даже ты. И если уж я пришел к выводу, что вся эта твоя затея не безопасна, то заставь свои мозги работать! — огрызнувшись, Йегер немного отстранился и умело прижал к горлу Шерифа кинжал. — Никогда не смей пытаться угрожать мне или играть на моих эмоциях. Можешь вызвать сюда своих подкаблучных кроликов, но в тюрьму здесь я не сяду. Нас всех сожрут, если я не дам распоряжение своему человеку обложить динамитом чертову шахту и караулить. Их нужно снести с лица земли. Или опять отправишь на это свою дочь? Мне ее что, трахнуть, чтобы ты оставлял ее дома под охраной?

После этих слов Эрен медленно убрал кинжал и вернулся на прежнее место, прожигая шерифа взглядом.

— Так как мой помощник мертв, я обязан сам добраться до своего начальства и запросить помощи. — Шериф сжал кулаки. — Однако, я не могу уехать. Оставить город и дочь без присмотра так глупо.

Он перевел взгляд на окно, задумываясь.

— Даже если мы заложим взрывчатку, где гарантия того, что взрыв убьет всех? Нужно как-то заманить их в ловушку.

— А если они размножаются? Ты не подумал об этом? — Йегер хмуро повертел кинжал в руке. — Там была кровь. Значит надо собрать крови и скинуть в шахту. Выждем пару дней, пока они учуют, а за это время обложим все. Блять! Да ты просто ссышь принимать какие-то кардинальные решения! У тебя люди гибнут, а тебе не собраться за подмогой? Уматывай уже, я присмотрю за городом. — Йегер закатил глаза, втыкая кинжал в стену. — Раз подписался на это дерьмо, значит уж собираюсь выжить, смысл мне портить сейчас что-то? И без того с тобой связался. Узнает кто из моих — репутацию мне кто вернет?

— Дожил. — Аккерман усмехнулся. — За городом присмотрит бандит. Отлично. Думаешь, я реально соглашусь?

Он тяжело вздохнул, барабаня по столу.

— К священнику сходить бы лучше, спросить, что это за тварь. — Аккерман поднялся. — Впрочем, сейчас этим и займусь.

— Ну, прекрасно. Мы опять на том же самом месте зависли, как голова бандита в петле. Мне-то что делать прикажешь? Ждать, пока с меня ночью тварь шкуру сдерет? Или с моих людей? Не охерел, шериф? Сейчас бы по священникам и церквям шастать. Старый уже — грехи замаливать. Выдай динамит, раз решил тут в праведники заделаться, я сам все решу. Без того мне за коня моего должен. — Йегер нахмурился, подходя ближе к Аккерману.

— Хер тебе, а не динамит. Это ты охерел. Понимаешь, что будет если ошибёшься? Мне такое нахер не нужно. Усек? — Аккерман нахмурился. — Головой думай. Ведешь себя, как ребенок. Динамит, да динамит. Решальник.

— Знаешь что… — Йегер схватился за обрез, ловко перекинув его, направляя на шерифа. — Могу же в любой момент решить все очень просто, да визжать бабы твои будут слишком истерично и мешать. Придется и их из-за тебя убрать, да вот только мне они ничего не сделали. — Сплюнув, Эрен убрал оружие и вытянул свой кинжал из стены. — Считай, что тебя юбки спасли. Хрен старый. Завтра приеду, уж выдай хотя бы человека, знающего местность. С оружием. Нужно с другой стороны подходы исследовать.

— У тебя там табор людей. На любой вкус. — Аккерман безразлично махнул рукой, никак не реагируя на выходку Йегера. — В следующий раз стреляй, а не набивай цену своим яйцам.

— Мои люди не из твоего тухлого городишки, всех дорог не знают. Да и что, поверишь мне на слово? — Эрен сощурился. — Завтра утром буду здесь. Не будет человека, так и помощи от меня не жди. Мне свалить отсюда проще, чем твой зад спасать. Ладно. Некоторых дамочек тоже прихвачу. Остальные — сдохнете же за секунды в случае чего. В общем, я предупредил, шериф. Тебе решать.

Многозначительно хмыкнув, Йегер саркастично ухмыльнулся и спешно покинул кабинет.

Эрен в очередной раз сложил на себя все ругательства, которые только знал или мог придумать. Присмотреть за городом? Соблюдать закон? Что дальше? Семья и дети? Эрена передернуло. Уж свою свободу он никому не отдаст, ни одному человеку. И что его дернуло вообще предложить такое? Хотя… Йегер прекрасно понимал, что иного кандидата шериф и не нашел бы, а за помощью как-то следовало ехать. Это значило, что рано или поздно, Аккерман сам обратится именно к нему. Облизнув злорадно зубы, Эрен ухмыльнулся.

Урвав из пекарни свежей выпечки, да еще достав выпивку, он вернулся к своим людям в продуваемый лесной дом. На ночь пришлось выставить все-таки дежурного — мало ли. Но зато ужин был сытный, что позволило Эрену довольно быстро уснуть.

Как и обещал, он прибыл в город к участку, когда пекарь только тащил муку в свою лавку, а от кабака еще не отполз последний посетитель. Громко свистнув, из-за чего вредное животное под Йегером дернулось, недовольно мотнув головой, он осмотрелся. Если шериф никого не отправил, то это значило, что следовало бы отправить своих людей за провиантом и давать дёру отсюда. Только… В самом деле, почему он спотыкался всякий раз на моменте, когда собирался свалить из этого поганого городишки? Нехорошо, что Аккерман так упирался, совсем не думая о своей жене и дочери. Но какогочерта Йегер думал о ней? Нахмурившись, Эрен фыркнул и хлопнул коня по шее. Все же он готов был подождать еще немного.

— Действительно думаешь, что отец повелся бы на твои жалкие манипуляции? — послышалось позади. — И не считай, что я пришла потому, что он попросил. У меня свой интерес.

— Конечно. — Эрен закатил глаза и рассмеялся. — Стоило заикнуться, что мне нужен тот, кто хорошо знает местность и… — Махнув рукой, он развернул жеребца, медленно оказываясь рядом. — Оружие? Что вообще с собой? Твой интерес и так уже в седле, я знаю.

Уголок его губ пополз вверх, обнажая удивительно ровные зубы.

— Не тешь свое самолюбие. Я здесь потому, что дорогой мне человек погиб. — Она тут же возвела ружье, прислонив его к подбородку Йегера. Но, улыбнувшись, сразу же его убрала. — Думаешь, я совсем глупая просто так пришла? Заткнись и поехали, ради всего святого.

— Глупой была бы, выстрелив. Столько денег потерять… За размозженную черепушку не обещают награды. — Рассмеявшись, Эрен помялся, но все же протянул Микасе руку. — Давай. Все равно место, которое мне нужно, не настолько далеко. И у тебя ружье. Я должен бояться. Вдруг решишь обмануть меня, заберешь коня, а меня бросишь замерзать и ждать ту тварь.

— Сам же сказал, что потеряю много денег. Ты уж точно стоишь больше, чем эта кляча. — Микаса приняла руку и села в седло рядом с ним.

— И не тычь в меня больше этим. Не очень-то приятно, знаешь ли. — Ухмыльнувшись, Эрен довольно резко направил коня прочь из города.

Размякшая грязь противно хлюпала под копытами, пока они не добрались до леса, в котором земля все еще была промерзшей. Йегер запрокинул голову, всматриваясь в тусклое небо, навевавшее тоску, и сильнее прижался к Микасе, когда жеребец в очередной раз дернулся. Выругавшись, Эрен ускорил ход, ощущая, как таяли на его лице редкие снежинки. Погода обещала сюрпризы, и переться на другой край леса только для того, чтобы увидеть… ничего? Поморщившись, Йегер свернул с ранее выбранного маршрута. Нечего лишний раз мокнуть просто так. Да и его голову посетила довольно любопытная мысль. Облизнув треснувшие губы, Эрен прошептал на ухо Аккерман, когда перед ними возник неприметный полуразрушенный дом, из которого уже доносились громкие крики:

— Дочка шерифа испугается разделить кружку с бандитами, чтобы немного передохнуть, прежде чем двинуться дальше?

— Решил взять меня в заложники? — Она усмехнулась, безразлично оглядывая дом. — Мне все равно. Главное, чтобы потом мы двинулись дальше. Не очень хочется застрять в одном доме с кучкой бандитов.

— А что так? Брезгуешь? — Ловко спрыгнув на землю, Эрен подвел коня вместе с Микасой под импровизированный навес и, привязав, протянул вновь руку, заложив вторую за спину. — Прошу. Я даже готов выказать свое уважение представителю власти.

— Забочусь о своей безопасности. — Микаса проигнорировала руку и сама спрыгнула с коня, поправив оружие в кобуре. — Выказывай.

— Какая самостоятельность. — Эрен хмыкнул и приблизился к Аккерман почти вплотную. Он всматривался какое-то время в ее глаза, а после начал весьма серьезно, не отводя взгляда: — Будь там осторожна. Это же бандиты. Могут воткнуть нож в ребра при неудачном повороте головы. Увидишь там старого такого бородатого — обходи стороной. Он шеи сворачивает на один раз. Ах, да. Если узнают, кто ты — все пропало. Не жалует нас твой папаша, знаешь ли.

— Я не такая дура, чтобы говорить кто я, — прошипела Микаса. — И дружбу водить с бородатыми не собираюсь.

— Отлично. — Эрен широко улыбнулся и, взяв ее за руку, повел внутрь. Распахнув дверь, он втолкнул Микасу. — Друзья! Прошу знакомиться! Микаса Аккерман — дочь шерифа! Пришла проведать, хватает ли нам всем провианта, насколько тепло спится, и крепок ли алкоголь в кружках!

Гул стих моментально, и все уставились на Микасу, хмурясь, пытаясь сообразить, что только что такое сморозил их лидер.

— Ты не настолько глуп, командир, чтобы выкрадывать дочь шерифа, — фыркнул недоверчиво Джонни, поглаживая пальцами шрам на лице. — А сама она к нам вряд ли решится заявиться.

— Если бы она пришла, я бы выставил ей счет, который набил бы на заднице, чтобы она передала своему папаше за каждый потерянный мною зуб! — прошепелявил, зевая, невысокий сравнительно молодой худощавый парень, сразу пряча лицо под шляпой. Видимо, он уже знатно напился и теперь готовился ко сну.

— Ну, что ж это я так… — Рассмеявшись, Эрен подошел к парню и смачно пнул его в бок, что тот свалился с досок на пол. — Значит так. — Веселость из голоса Йегера исчезла моментально. — Это действительно дочь Аккермана. И, пока я здесь, ни один волос с ее головы не упадет. Но только пока я рядом с ней. И в этом случае можете считать ее моей гостьей. Относитесь ровно так, как должно.

Перед Микасой тут же возникла потертая треснутая кружка с чем-то светло-янтарным, сжимаемая в руках высоким крепким мужчиной с густой бородой, в которой, казалось, птицы с радостью могли бы свить гнездо.

— Угощайся, гостья командира. До дна уж тогда, раз так. — Мужчина улыбнулся, обнажив две пустоты в кривоватом ряду зубов.

Зло глянув на Эрена, Микаса неуверенно забрала кружку и принюхалась, хмурясь. Но все же решила выпить сразу же до дна, из-за чего скривилась и пискнула.

— Что за гадкое пойло? — прошептала она, вглядываясь в лицо мужчины.

— Ну уж что имеем. — Он взмахнул руками и сгреб Аккерман в объятия, после которых собирался уже налить ей снова, но Эрен отрицательно покачал головой, из-за чего тот пожал плечами и немного виновато улыбнулся. — Располагайтесь, гостья.

Йегер перенял кружку и, принюхавшись, поморщился.

— Ну ты… Скотина же ты, Фрэд! Даме предлагать такое… Есть ведь более чистое, зачем разведенное-то давать? — Эрен подхватил под руку Микасу и потащил к камину, сразу плюхаясь на кресло. — Присаживайся, где пожелаешь. Но на полу холодно. Советую все же сюда. — Он похлопал по шкуре рядом с собой. В его руках тут же оказалась уже полная кружка, и он влил ее содержимое в себя залпом, после чего она сразу пополнилась вновь. — Не стесняйся, сейчас Джонни дожарит кабана, и, так уж и быть, поделимся с тобой.

— Какая щедрость. — Микаса с интересом оглядела комнату, после чего села на самый край, не желая быть ближе. С улицы послышался раскат грома. — Неожиданная.

— Ну мы ведь не последние подонки, какими видите нас вы. Так уж вышло. — Всучив Микасе кружку, Йегер получил новую и сделал несколько глотков. На самодельном столе сразу появились распотрошенные куски мяса, аромат которого проник в каждого, вызывая страстный голод и урчание в животах. Взмах руки, и все застыли, усмирив свой аппетит, дожидаясь, пока Эрен выбирал самые прожаренные куски. Оторвав, он протянул один Микасе, принимаясь сразу же за свой. — Запивай только. Меньше трех кружек сегодня нельзя.

— Решил споить? — Микаса сощурилась, но все же выпила содержимое кружки, от чего бледные щеки покрылись густым румянцем. — Что за правило такое глупое? Я ведь опьянею.

— Просто мне нравится цифра три. И я люблю придумывать новые правила для своих гостей. — Подмигнув, Йегер потянулся и, кивнув, дал понять, что Микасе следует подлить. С этим пьяным взглядом, пылающими щеками она выглядела очень даже… мило? Хмыкнув, Эрен мотнул головой и отвернулся. — Ты лучше закусывай, иначе точно опьянеешь. А потом глянем, что будет.

Осушив свою кружку, Йегер улыбнулся улетавшему сознанию, раз уж Шериф вновь предпочел играть на нервах, значит и делать Эрен будет то, что ему заблагорассудится. А хотелось ему, подставив кулак под подбородок, наблюдать, как пьянела Микаса в компании бандитов. Это вызывало широчайшую улыбку. Пальцы Йегера непроизвольно потянулись к Аккерман, убрали прядь волос с ее лица. Вполне себе даже симпатичного, привлекательного.

Она съела свою часть, а затем запила алкоголем, окончательно пьянея. После чего несколько парней запели песни и стали играть на губных гармошках, приглушая шум ливня.

— Не сработал твой трюк, я все равно опьянела.

— А протрезветь хочешь? — Йегер быстро поднялся, хлопнул по плечу Джонни, что-то шепнул ему на ухо и сразу же потащил Микасу за руку к выходу. Перед самой дверью он набросил ей на плечи какой-то плащ, сам нацепил свою шляпу. — Или струсишь гулять со мной?

— Ты только и делаешь, что провоцируешь меня! — Микаса пошатнулась и выдернула руку, накидывая капюшон на голову. — Пошли.

Ливень только набирал обороты, усилившись периодически падавшим снегом. Не лучшая погода, но Йегер поправил шляпу, одернул куртку и шагнул под леденящую воду. От контраста после горячительного и тепла тело задрожало, и он непроизвольно вздернул плечи. Повернувшись к Аккерман вполоборота, Эрен как-то мягко улыбнулся и медленно моргнул.

— Пройдемся до речки, там можно набрать воды. Все равно никуда уже не поедем сегодня — мне слишком лень, да и увязнем только. — Йегер прихватил какое-то небольшое ведро, сам не понимая, для чего оно ему понадобилось. Видимо, пьяный рассудок работал на какой-то своей волне. — Смотри-ка, у тебя щеки горят так, словно смущаться умеешь. Это… любопытно. Или, может, красиво.

Изобразив что-то на подобии улыбки, Эрен, оказавшись в полуметре от Аккерман, протянул ей руку, но в следующую секунду передумал и, подхватив ее одной рукой за талию, снял с небольшого крыльца и поставил рядом с собой. Он склонил набок голову, внимательно всматриваясь, как капли попадали на лицо Микасы. Их хотелось смахнуть, но Эрен, мотнув головой, словно выходя из транса, медленно пошел в направлении леса.

— Именно в ливень тебе взбрело в голову набрать воды, да еще и меня с собой потащить! Ты очень странный человек, знаешь это? — Микаса несколько раз моргнула, пытаясь стряхнуть с длинных ресниц капли. — Давай, побежали. Я не хочу заболеть из-за твоей прихоти!

— Вот как? Ну… Тогда беги, Микаса. Посмотрим, как быстро я найду тебя в этом лесу. — Йегер, даже несмотря на опьянение, умудрился шлепнуть Аккерман по заднице вполне ощутимо, дабы придать ей нужное ускорение. — Попробуй, убеги.

— Не смей так бить меня. Хочешь такую хрень вытворять — проваливай в кабак. — Она отступила от него, потирая ягодицу и хмурясь, после чего сразу же исчезла в лесной чаще.

— Вот же стервозная, — рассмеялся Йегер, покусывая нижнюю губу, забыв уже и о воде и обо всем, бросившись следом.

Едва не споткнувшись несколько раз о корни, он начал прислушиваться, оказавшись в лесу, неторопливо заходя глубже. Кое где были видны следы Аккерман, и он шел по ним, точно зная, что настигнет ее. Однако разбитая копытами тропинка, залитая сейчас водой, заставила его остановиться, задумавшись. Он выпрямился, всматриваясь то в одну, то в другую сторону, и, пошатываясь, борясь с крутящимися оборотами в голове, свернул влево.

========== Глава 3. Неизвестные гости ==========

Микаса бежала все дальше и дальше вглубь леса, пока не наткнулась на реку, которая еще не успела стать грязной из-за дождя и снега. Тяжело дыша, Аккерман прислонилась спиной к дереву, вглядываясь в другую сторону берега. Вдруг она увидела высокого мужчину. Он был хорошо сложен и красив, но что-то в нем заставляло ее всю сжаться и буквально забыть, как дышать. Он скучающе оглядел ее и исчез, но двинуться Микаса так и не решалась. Это было похоже на встречу с хищником, из которой ей чудом удалось выйти живой.

— Ты заставила меня за тобой носиться и промокнуть до нитки! — С этими словами Аккерман была закинута на плечо, но после нескольких шагов все же вновь оказалась на земле, правда не в том положении, в котором хотелось бы. Скользкая грязь подвела Йегера, и он буквально утянул за собой Микасу, но вовремя успел перевернуться, плюхаясь спиной, из-за чего Аккерман оказалась ровно на нем. — Черт. Это неприятно, — прохрипел Эрен.

— Там кто-то был! — Она поднялась, нервно оборачиваясь на другую сторону берега. — Клянусь, я видела его! Он просто ушел, исчез!

— Да мало ли кто здесь шастает, — отмахнулся Йегер. — Идиотов и душевнобольных полно. Да и ты не всецело трезвая, ага. — Поднявшись, он принялся нелепо отряхиваться, складывая ругательства себе под нос. — Пойдем лучше. Вдруг ты видела призрака прошлого? Тогда он сожрет твои мысли, будешь такой же.

— Да иди ты к черту! Я знаю, что видела чужака. Хочешь — верь, хочешь — нет. Все равно. — Микаса отошла в сторону, скрещивая руки на груди. — Тебе идет быть измазанным в грязи. Прямо полная гармония характера с внешним видом.

— Ты агрессируешь в мой адрес с первой встречи. Чем лучше? — Эрен, хмурясь, подошел к Микасе и, не дав возможности среагировать, прижал ладони к ее лицу, притягивая к себе, не прерывая зрительный контакт. Он провел большими пальцами по ее щекам. — Нравится настолько пытаться задеть меня? Или все же тут что-то другое?

— Фу! — Она пискнула, безуспешно стирая с себя грязь. — А ты нашел себе новую игрушку для забав? Или тут что-то другое?

— Дурная. — Закатив глаза, Йегер просто взял Микасу за руку и потянул за собой из леса. — Если не понимаешь, то лучше промолчать.

Однако он все же обернулся, только никого, конечно же, поблизости не было. Да и мало ли что могло привидеться после такого количества алкоголя. Уже возле дома Эрен немного замешкался и повел Аккерман в другое строение. Намного меньше, оно было оборудовано для дежурных, которых в эту ночь решили не выставлять. Оставалось только развести огонь и высушить одежду.

— Ночуешь здесь. Вон — шкуры. Сама разберешься, — бросил недовольно Йегер, раздражаясь, даже не понимая причину.

Только вот позволить себе остаться в основном доме и продолжить веселиться он не смог. Прихватив бутылку виски, Эрен вернулся к Микасе.

— Ну чего? Надо согреться, чтобы не подохнуть раньше времени. — Откупорив бутылку, он первым сделал несколько глотков и сразу всучил Микасе. Следовало развести огонь, чем он и занялся, сразу же сбросив с себя потяжелевшую куртку и сапоги.

— Согрелся бы со всеми. — Микаса сделала несколько глотков и стала расшнуровывать напрочь промокшее платье. — Я не нуждаюсь в компании.

— Не занудствуй. — По мере того, как разгорался огонь, начиная с треском поедать дерево, Эрен стягивал с себя вещи, раскладывая так, чтобы просушились лучше, пока не остался в одних штанах. Накинув на плечи шкуру, он поднялся, вытащив кинжал, распорол шнуровку и вернулся на место с совершенно равнодушным видом. — А у тебя глаза красивые. Сразу видно, что себе на уме такая вся. Неприступная.

— Ты испортил сейчас мне платье. — Она зло глянула на Эрена, но все же сняла с себя платье, оставшись в нижней части. Конечно, она тоже была полностью мокрой, но оставаться голой в компании Йегера не собиралась. Сев на подобие кровати, она полностью закуталась в одеяло.

— Ну, прости. — Он пожал плечами и как-то виновато убрал кинжал в сапог. — Буду должен. Выпей лучше еще и давай к огню, я не стану подсматривать. Завернись вот. — Бросив в сторону Микасы теплую большую накидку, Йегер принялся ковыряться палкой в огне.

— Хорошо. — Мика села ближе, поправляя ткань на обнаженных ногах и отлипляя от груди, чтобы снова закутаться. — Отец будет в ярости.

— Скажу, что пришлось объезжать опасную территорию, а его дурной конина рухнул, не удержавшись. Не тащить же мне тебя на своем горбу по дождю. — Фыркнув, Эрен поправил на себе шкуру. — Да сними ты уже эти сырые тряпки, я повешу, к утру все высохнет. Давай. Чего я… — Он не озвучил, что видел и до Микасы голых женщин. — Не маньяк, в общем.

Поднявшись, Йегер соорудил из имевшихся кривых веток подобие шалаша, сразу набросив на него свою одежду и платье Микасы.

— Отвернись тогда. — Микаса нахмурилась, сильнее закрывая свое тело. — Маньяки обычно говорят, что они таковыми не являются.

— Сколько в тебе стеснения… — Эрен прихватил бутылку, делая из нее большие глотки, и отошел к двери, всматриваясь в щели между хлипкими досками, наблюдая за непрекращающимся дождем. — Если бы я хотел просто тебя трахнуть, поверь, это бы уже случилось, и ты бы мирно сопела на мне без сил.

— Замолчи, — прошипела она, быстро стягивая с себя мокрый низ и закутываясь полностью в накидку. — Почему все обязательно нужно спихивать к сношению?

— А чем еще насильники занимаются? Ты все там? — Еще несколько глотков, и Эрен, не дожидаясь ответа, повернулся, возвращаясь к огню, плюхаясь на пол. — Пей. Согреешься. Вот угораздило же так встрять…

Йегер выругался на себя, понимая, что очень даже мог и впрямь сейчас прижать к себе Микасу, и ему бы точно понравилось ощущать ее кожу своей. А как она пахла сейчас после дождя? Наверняка свежестью. Задумавшись, он принялся активнее поправлять поленья, что-то бубня себе под нос. Микаса сделала несколько глотков, вытягивая ноги к огню.

— И что, вы так живете всегда, или у банды период не очень?

— Сейчас у многих не очень. — Эрен почесал затылок, уставившись на огонь. — Да и зимой мы не особо любим высовываться. Так — по мелочи. И без меня справлялись бы. Но, как видишь, папаша твой спокойно не позволил мне перезимовать в тюрьме. Да и из-за твари этой… Все планы полетели. Хотя тебе, выросшей в тепле и уюте, непривычно, должно быть, ночевать голой в ветхом сарае вместе с бандитом, да еще и когда за стеной толпа пьяных отморозков. Но… Ты держишься. Молодец.

Она ничего не ответила, задумчиво вглядываясь в огонь и размышляя о том, смогут ли они вообще помочь себе. Даже с тем, что отец приведет комиссаров… Почти невозможно. Бесполезная игра. А если уехать? Нет, она не может бросить все.

— Думаешь, получится? Поймать их.

Пожав неопределенно плечами, Йегер нахмурился и повернулся к Микасе.

— Я не собираюсь их ловить. Я хочу уничтожить их. Каждую. Убить, чтобы не пришлось думать о том, насколько безопасно ходить в лес в одиночку. Понимаешь? Поэтому мне нужно, пока в шахтах никого, раз они прячутся там, успеть подготовиться к встрече, когда они вернутся. Но Шериф… — Эрен стиснул зубы. — Чертов перестраховщик. Он упустит все шансы, а потом…

Махнув рукой, Йегер вернулся к ковырянию в огне. Голова кружилась, и он прижал ладонь ко лбу.

— А если не поможет? Они только обозлятся. — Микаса глянула на него. — Впрочем, это не мое дело. Разбирайтесь сами.

— Я же не идиот, — вспыхнул Йегер, сразу напрягаясь. — Нужно высчитать момент, подобрать нужное время. Куда ж без этого? Или считаешь, что все эти люди просто так за мной следуют? Да любому другому уже бы глотку вспороли, приведи он сюда такую, как ты. Гнилая тема, Микаса. Лучше скажи, зачем пришла сегодня утром.

Усмехнувшись, Эрен уже приготовился слушать, что ей пришлось прикрывать задницу Шерифа.

— Я пришла ради крестного. Все. — Микаса усмехнулась. — Ну, может, еще ради жениха, который соизволил сдохнуть, не суть. Крестный был первым, кого убили. И, если сравнивать трупы… Это было самое жестокое их убийство.

— Ну конечно! — Громкий смех тут же разнесся по помещению, сопровождаемый треском дерева и завываниями ветра с улицы. — У такой прилежной девочки обязательно есть жених. Но, знаешь, если он сдох, то и к лучшему. Значит, не так хотел быть рядом. Если бы хотел, то нашел бы способ добраться до тебя. А вот насчет крестного — мои соболезнования. Наверное. Я как-то не привык скорбеть. Не мое это. Не расстраивайся. Такие, как ты, быстро нового жениха могут найти при желании. — Эрен опустил руку на плечо Аккерман и улыбнулся. Правда, вышло мягче обычного.

— Может, всех женихов перебьют, и я останусь одна. Наконец-то. — Микаса рассмеялась. — Впрочем, мать уже присмотрела кое-кого, но этот парень в другом городе. Так что, уже нашли.

— А сбежать не думала? — быстро спросил Эрен, не убирая руку, продолжая смотреть ей в глаза. — Начать какую-нибудь новую жизнь, а не быть постоянно за спиной папаши, носить эту метку дочери Шерифа… Влюбиться? — Склонив голову, Йегер ухмыльнулся и отвел взгляд. — Я предпочитаю свободу. Когда никто не может указывать мне, что делать, куда идти, когда вставать. Я сам решаю, с какими людьми общаться, а каких слать подальше или кому дарить свинец. Иначе так и живешь, как курица в клетке. Только и ждешь, когда умрешь.

— А что, предлагаешь свою кандидатуру? — Она хитро глянула в его глаза. — Если честно — мне все равно. Плевать на свободу и на прочее. Я не знаю, для чего живу, хоть и не горю особым желанием продолжать. Так что выйти замуж и войти в рутину не так уж и ужасно, как может показаться. Как минимум, многие находят утешение в детях. Например, как моя мать.

— Из меня отвратный муж, — хохотнул Йегер. — Только представь. От своей жизни я не откажусь. Таскать из города в город. Жить на то, что получится раздобыть, а не заработать, как вы там привыкли. А умру я совершенно случайно, схлопотав пулю за кого-нибудь из ребят. Или же какой Шериф окажется вдруг хитрее. И что жена? Какое-то время ей это будет нравиться. Потом станет намекать на то, чтобы обосноваться возле какого-нибудь городка. Позже — требовать купить дом. А после поставит ультиматум: либо дети, либо я иду работать честно. Ну а я выберу оставить ее в этом городе, раз уж он ей так приглянулся. Пусть совращает местного священника, раз так уверена в своей неотразимости, ради которой я вдруг должен был предать своих людей.

Помолчав немного, Йегер вздохнул и отпил еще из бутылки, морщась, сильнее укутываясь в шкуру.

— Иди спать, Микаса, пока еще тепло.

Поднявшись, Эрен, пошатываясь, не с первого раза, но пододвинул подобие кровати ближе к огню.

— Действительно, ужасный муж. Хотя, в этом есть плюс. Как минимум в том, что тебя никогда не будет рядом, и не нужно будет взрывать себе мозги бесконечным обхаживанием. — Микаса отпила из бутылки и, поднявшись, плюхнулась на кровать, начиная засыпать. — Мой отец убьет тебя, так что не так уж и долго тебе осталось жить.

— Это еще посмотрим. Убьет. Как же. — Эрен фыркнул недовольно и добавил уже тише, хмурясь: — Будто обхаживать меня так уж противно. Нашлась тут… важная с самомнением.

Подкинув еще дров, чтобы хватило до утра, Йегер всмотрелся в лицо заснувшей Микасы и непроизвольно улыбнулся. Во сне она точно была даже милой. Без своих этих колких разговорчиков и раздражающего упрямства. Или… не так уж сильно и раздражало оно Эрена? В любом случае, она была права: муж из него был бы ужасным. Да и какого дьявола он вообще об этом думал?

Сплюнув, Йегер стянул с себя штаны и повесил их сушиться к остальным вещам. Ветер только нарастал, а Аккерман уже едва ли не с головой забралась под одеяло. Этого было точно мало. Не хватало еще заморозить девчонку. Без особых раздумий, он забрался под одеяло, прижимаясь сзади к Микасе, накрыв их еще одной шкурой. Он был прав: она и впрямь была холодной, и пришлось прижаться еще плотнее, чтобы хоть немного согреть ее. Нельзя было сказать, что ему это было противно, скорее даже наоборот. Ну какому мужчине не понравится ощущать близость женского тела? Выругавшись вновь, Эрен уткнулся носом в шею Микасы, погружаясь в сон.

Проснувшись за час до рассвета, Микаса попыталась выползти, но крепкая хватка руки на ее талии и ладонь, сжимающая ее грудь, помешали этому. Так же, как и что-то твердое, упирающееся в ее ягодицу. Кое-как она смогла вылезти. Чего еще ожидать от бандита? К счастью, ее одежда высохла. Быстро накинув на себя платье, она оторвала тонкую полоску ткани подклада и затянула ее вместо испорченной шнуровки. Впервые она пожалела о том, что не взяла свою кобылу с собой. Сейчас бы спокойно сбежала и все.

— Знаешь, а ведь можно было бы просто попросить, я выдал бы тебе что-нибудь получше этой тряпицы, которая порвется даже от моего пальца. — Упершись локтем в постель, Эрен устроил на ладони свою голову, пристально наблюдая за Микасой. — Ты всегда такая горделивая, ничего не просишь, все сама?

— А ты всегда ложишься в кровать к голой девушке и потом лапаешь ее во сне? — Микаса повернулась к нему, поправляя волосы. — Мне и не нужно, чтобы это кто-то рвал. Отвези меня в город, либо я заберу твоего коня и сама поеду.

— Ты мерзла. Не мог же я позволить себе заморозить свою же гостью в первую совместную ночь? Это как-то… Не по-мужски. — Йегер потянулся и присел, накрывшись, принимаясь потирать звенящие виски. — Как ты еще щебечешь что-то, когда у меня голова раскалывается? Да и коня тебе никто не отдаст. Без моего разрешения отсюда никто не уходит. Слушай. Я просто сейчас озвучу факт. Вся моя одежда вон там. И я намерен одеться. Будешь смотреть?

Облизнув сухие губы, Эрен ухмыльнулся, выгнув бровь, но не подал и виду, что это резко отозвалось острой болью в голове.

— Ну уж нет. — Она фыркнула, сразу же выходя на улицу, начиная бормотать себе под нос: — Не хватало еще на голых мужчин пялиться.

Эрен вышел довольно быстро, сразу же пряча под черной шляпой влажные после умывания волосы. Положив ладонь на талию Микасы, он направил ее к навесу, под которым ждал настоящий черный дьявол во плоти.

— Будешь всякий раз ворчать и выказывать недовольство, я накажу тебя. Особенно если при других людях, — сурово произнес Эрен и устало забрался в седло, сразу протягивая Микасе руку.

Сев в седло, Микаса немного поерзала, пытаясь найти удобное положение.

— Думаешь, имеешь право меня наказывать? — Она вцепилась в гриву непослушного коня. — Ты мне не папочка, не муж и даже не парень. Так что хватит пытаться командовать.

— Вот даже он меня понимает лучше некоторых, — огрызнулся Йегер. — Раз так неприятно, то вот и не суйся никуда больше со мной. Из-за тебя не уехал же. Все. Папаше своему передашь, что еще один такой фокус, городу уже не тварей придется бояться. Настроение ей порчу, видите ли, — добавил он себе под нос, хмурясь. — Да и ни слова не скажу. Надо больно.

— Из-за меня? Я что, держала тебя силой? — Микаса повернулась к нему, но сразу же фыркнула и всмотрелась в лес. — Отлично. Не видеть твою ехидную рожу - просто подарок судьбы.

— Мое ехидство спасает от твоего занудства и приторности. — Нервно выдохнув, Йегер все же прижался плотнее и заставил коня ускориться. — Высшее общество, чтоб тебя.

Размеренная езда успокаивала, а после выпитого алкоголя сознание и вовсе блуждало где-то далеко. А когда Аккерман откинулась на грудь Эрена, мирно посапывая, ему ничего не оставалось, как тщательнее бороться со сном и самому. Правда, это оказалось вполне возможным, особенно когда он уткнулся носом в ее волосы, втягивая в себя их запах.

— Пахнешь огнем и сыростью. Сказал бы, что противно, но… мне нравится. И когда ты спишь, тоже нравится. Чушь свою не несешь, спокойная. Зубы не показываешь. Хотя, в какой-то мере это даже забавно. — Он говорил тихо, себе под нос, хоть и знал, что Микаса вряд ли его слышала. — Дурная, но забавная ты. Милая даже немного. Вот развернуться бы сейчас, да свалить отсюда. И пусть хоть огнем горит город этот. Но как кретин сейчас — везу тебя домой. Вот и дожили.

Крепко подхватив Микасу под грудью, Йегер все-таки не сдержался, скользнул пальцами в раскрывшийся вырез, несильно сжав в ладони, ухмыльнувшись. Но почти сразу откашлялся и убрал руку, продолжая только придерживать. Ну не мальчишка же он, в самом-то деле — девушку лапать в таком состоянии.

Повезло то, что город еще спал, и не многие могли видеть их. Да и плевать было Йегеру — не его проблемы, что подумают о дочери Шерифа. Однако шляпу он натянул на глаза сильнее обычного, дабы не светить своей «ехидной рожей». Разбудив Аккерман ровно возле ее дома, Эрен помог ей спуститься и, не сказав ни слова, дернул коня, чтобы под звук его копыт оказаться как можно дальше. Он обещал молчать и не говорить, вот и все.

Только вернуться в город пришлось уже к обеду. Распахнув дверь в кабинет шерифа, Йегер влетел туда и сразу плюхнулся на стул, закидывая ногу на ногу. Его лицо отображало полнейшее недовольство.

— Ты опять послал ее. И опять отходишь от нашей договоренности, Аккерман.

Шериф вздохнул и вскрыл сейф, кидая Йегеру мешок.

— Закладывай свою драгоценную взрывчатку, сопляк. Я уезжаю сегодня. А завтра уезжает она, чтобы наконец выйти замуж подальше от этого места. И не притворяйся, что тебя волнует сохранность моей дочери.

— Очень надо. — Наградив Шерифа брезгливым взглядом, Эрен сам для себя никогда бы не ответил, к чему относил собственную фразу. Надо притворяться? Или же его и правда не волнует никоим образом безопасность Микасы? Тогда зачем следил, чтобы никто из его ребят ее не обидел? Зачем ночью одеяло поправлял? Черт! Ему нет дела до девчонки. Вот и все. Незачем и размышлять даже на тему, что там за мужик вдруг нарисовался в качестве жениха.

Молча забрав мешок, Эрен в очередной раз сложил на себя все ругательства, которые только знал или мог придумать. Присмотреть за городом? Соблюдать закон? Что дальше? Семья и дети? Эрена передернуло. Уж свою свободу он никому не отдаст, ни одному человеку.

Отдав распоряжения, направив Джонни со взрывчаткой следить за шахтой, а мелкого Лу достать достаточно крови, Йегер полночи валялся у огня, наблюдая, как искры периодически взмывали вверх, тут же тая в воздухе. Обычно такое зрелище утомляло, и он спокойно засыпал. Но сейчас ничего не помогало. Даже приличное количество алкоголя внутри. Накрывшись с головой, Эрен поворочался еще какое-то время и, не выдержав, решил все же развеяться. Скучно. Неприятно. А если тварь доберется до города? Проверить бы, как обстояли там дела. И с чего вообще его начало волновать спокойствие горожан? Однако, прихватив небольшую коробочку, Эрен оседлал жеребца и устремился в город.

***

Глядя в мутное зеркало, Микаса думала о том, насколько же устало выглядит. Весь этот ужас, происходящий в городе, давил так же, как и факт того, что отец уехал. Она больше не чувствовала себя в безопасности.

Вдруг в комнате что-то разбилось. Аккерман вздрогнула и сжала лезвие, затушив свечу и тихо выходя обратно, наблюдая за высокой фигурой в сумраке. Зайдя сзади, она прижала остриё к шее.

— Дернешься — вскрою тебе глотку. — Для убедительности она сильнее прижала лезвие, из-за чего по ее пальцам стекла струйка крови.

— И кто будет город спасать? — прохрипел Эрен, но все же он не двигался короткое время. Выбить лезвие из ее руки не составило особого труда, как и подцепить ее ногу, лишив равновесия, придавливая к полу уже своим весом, сжав ее запястья над головой. — Впечатляет.

— Что тебе нужно? — Микаса начала ерзать, пытаясь освободиться из хватки.

— Микаса! Что у тебя там происходит? — крикнула ее мать, после чего послышались шаги и скрип лестницы.

— Черт! — Аккерман скинула его с себя, сразу же заталкивая в деревянный шкаф. В комнату вошла ее мать. — Мам?

— Что-то не так? Я слышала шум разбитого стекла…

— Нет, это я просто уронила стакан. Все в порядке, оставь меня. — Микаса тут же вытолкала мать из комнаты, подпирая дверь спиной. — Я готовлюсь к отъезду.

Некоторое время она стояла на месте, но дальше, видимо, ушла вниз.

— Йегер. Ты вообще знаешь о том, что существует дверь?

— У тебя красивое белье, — протянул Эрен, рассматривая в тусклом свете вещи, что висели в шкафу, из которого он как-то не спешил выходить, но все же, ухмыльнувшись, сделал шаг наружу и направился к окну. — Хорошо. Тогда я сейчас войду по правилам, познакомлюсь с твоей матушкой и снова окажусь здесь. Так тебя устроит?

По его блуждающей улыбке и хитрому взгляду сложно было понять, говорил он правду или только лишь пытался получить эмоции от Микасы.

— Нет! Только не это. — Микаса зашептала, активно качая головой. Вдруг она почувствовала себя неловко, из-за чего скрестила руки на груди. — Скажи уже зачем пришел.

Проведя пальцами по шее, Эрен взглянул на небольшие следы на подушечках и хмыкнул.

— И не обработаешь рану, которую сама и нанесла? — Он выгнул бровь и раздосадовано вздохнул, потупив взгляд. — Вообще, не парься. На мне все заживает, как на собаке.

Пройдясь по комнате, Йегер провел рукой по еще теплой простыне, по оставленному на стуле платью, и только после этого обернулся к Аккерман. Не отводя от нее взгляда, он достал из кармана коробочку и бросил на кровать.

— Обработаю, раз уж пристыдил. — Микаса открыла коробочку и немного удивленно провела по потерянному кулону. — Ты откуда его достал?

Она быстро защелкнула его на шее, сразу же пряча под тканью ночнушки. Зайдя в ванную, она достала бутылку алкоголя, спрятанную на случай потребности в пьяном сознании. Видимо, у него должно быть иное применение.

Смочив им чистую ткань, Микаса быстро обработала небольшую царапину на шее.

— С тебя хватит.

— Нашел, — неопределенно ответил Йегер. Взяв бутылку, он сделал довольно ощутимый глоток и чуть поморщился. — Ну и пойло. Зачем оно тебе, скажи честно? Или для такой вот встречи меня в своей комнате? Предусмотрительно.

Поболтав бутылку в руке, Эрен сделал еще один глоток и, закупорив ее, отставил на тумбу.

— Знаешь, на тебя, конечно, смотреть в почти прозрачном приятно, но не хочешь одеться? Потеплее.

— На случай, если захочется напиться. — Она фыркнула, накинув на себя плотный халат. — Мир вокруг тебя не вертится, Йегер.

Убрав прежнюю веселость, Эрен с совершенной серьезностью взял Микасу за руку и прокрутил, крепко держа ее пальцы, вокруг себя.

— Готов оспорить теперь твое утверждение. — Ухмыльнувшись, он отпустил Аккерман и уселся на кровать, которая тут же шумно скрипнула. — В халате пойдешь?

— Куда? — Она прислонилась к стене спиной, с интересом поглядывая на Йегера. — Хочешь продать меня по-быстрому, пока отца нет? Так тебя опередили.

Микаса усмехнулась, скрещивая руки на груди.

— Вот дурная. — Он отмахнулся и, потянувшись, прихватил бутылку. — Как хочешь. Я всего лишь предложил. Выходить мне тоже через окно?

— Ладно-ладно. Пойду. — Она отошла от стены, сразу же скидывая халат и ночнушку, начиная одеваться. Спустя несколько минут она стояла готовая, хитро улыбаясь. Широко раскрыв окно, Микаса вылезла на крышу, аккуратно проходя вдоль дома к толстым ветвям дерева.

Пройдя по нему несколько метров, она умело спрыгнула вниз, словно делала так уже сотни раз.

— Ловко, — хмыкнув, Эрен последовал за Микасой, но все же предпочел под конец спрыгнуть, повиснув на ветке. — Я своего психа возле участка оставил. Навестить бы. Хотя, сомневаюсь, что его кто тронет. Твой папаша… Тот еще кретин. И извиняться не стану. Слышала, что он с моим Призраком сотворил? Сдох. Как же. Его руками, уверен.

Эрен нахмурился и сжал губы, даже изменившись в лице, словно говорил о близком человеке.

— Мне жаль. — Микаса нахмурилась, пытаясь вспомнить о каком коне говорил Эрен. — Кажется, его отправили на передержку на ферму Уокера… Оттуда только двоих живых увела. Может, он все-таки жив?

— Не тешу себя надеждой, если вспомнить то, как он это сообщил. Но… — Йегер хлопнул себя по бедрам, сразу же опуская ощутимо руку на плечи Микасы. — Всегда есть «но». И теперь у меня есть возможность вновь посвятить себя чему-то стоящему, когда становится скучно. Да и вроде как новый конь не шумит, когда вздумается. Притремся. Общий язык найдем. Будет даже интересно. Уверен. Как думаешь?

Повернувшись к Микасе, Эрен широко улыбнулся, словно в конце говорил уже совсем не о жеребце, что в ночи сливался с темнотой, ожидающе фыркая, стоя на привязи возле участка, привлекая к себе внимание.

— Пойдем, взглянешь. — Микаса убрала его руку с плеча и тихо повела к небольшой конюшне, не переставая сжимать руку. По сути — это был хлев, в котором свободно находились лошади.

========== Глава 4. Багряный рассвет ==========

Комментарий к Глава 4. Багряный рассвет

“Deftones” - “Lucky You ©2003”

Подойдя к двери, Аккерман бросила взгляд на дом, проверяя, не заметила ли мать пропажу. Щеколда с тихим скрипом отворилась, сразу же впуская их внутрь. Микаса зажгла несколько свечей и засвистела, будя лошадей. Первой вскочила ее буланая кобыла, радостно подходя к ней, чтобы урвать спрятанный в ее карманах кусок вкусненького. Второй лениво поднялся, так же подходя ближе. Сейчас Аккерман явно была рада тому, что умыкнула целое яблоко со стола и разделила его на две части.

— Этот нелюдимый. Не дает седлаться, кусается. Только недавно поладили с ним. Благо он никого здесь не обижал, иначе отец грозился пристрелить его. — Микаса погладила коня по носу. — Ворон, конечно, солиднее, но его использовали для случек. Ему нужно время, чтобы привыкнуть, но если он это сделает — останется верным до конца.

— Да ты что. Это же самый добрый конь, которого только можно встретить. — Прищелкнув особым образом языком, Эрен едва подошел ближе, встав за спиной Микасы, и жеребец тут же ожил, довольно фыркнув, уже совсем иначе реагируя на Аккерман. — Ну чудеса же.

— Не знаю, насколько он добрый. Он чуть не затоптал меня здесь. — Микаса пожала плечами, отходя от вороного коня в сторону. Ее лошадь вернулась обратно и легла в кучу опилок, начиная ворочаться.

— Потому что с тобой не было меня. Я же очаровательный, кто передо мной устоит? — Ухмыльнувшись, Эрен прижался лбом к морде коня, что-то бормоча, поглаживая его, приветствуя и словно извиняясь. — Он не знал, что тебе доверять можно. Теперь будет. Психованного вашего случного забирайте, так и быть. Мне он без надобности. — Вздохнув с явным облегчением, Эрен вернулся к Аккерман. — Идем лучше. Там наверняка любовное послание для меня от твоего папаши дожидается.

— Пошли уж. — Микаса закатила глаза, задувая свечи и выходя на улицу. — Ужас, как же ты влюблен в себя.

— Я просто всегда говорю правду. Ненавижу ложь. Для меня люди, которые врут, — слабаки, неспособные столкнуться с реальностью. Или идиоты. — Эрен хмыкнул, прихватывая на всякий случай еще свечей. — Ладно. Давай, открывай тут все, чтобы не сказали, что временный смотритель за городом вламывается в первый же день в кабинет шерифа.

— Бла, бла, бла. — Микаса открыла дверь, впуская его внутрь. — Почему бы не сделать это днем? Или ночью романтичнее?

Она усмехнулась, заходя внутрь. Выхватив свечу, она подожгла несколько, освещая комнату, и задернула плотные шторы.

— Смотри, письмо.

— Слушай, я так-то занят был, а не в кроватке разлеживался. — Взяв бумагу, Эрен пробежался взглядом, нахмурился и, всучив письмо Микасе, опустился в кресло шерифа, закинув ноги на стол, принимаясь вертеть в руке какую-то безделушку.

— Хах, отец пишет, что ходил к священнику. Этот старый румын давно уже сошел с ума. — Микаса села напротив, ставя рядом с собой свечу. — Особо много не сказано. Отец просит подождать со взрывом шахт. И какой-то лист.

Микаса подошла к Йегеру и, сев на стол, развернула лист, внимательно вчитываясь в содержимое.

— Каков же бред! — Микаса возмущенно вздохнула, начиная читать вслух. — Вампир. Существо, что питается человеческой кровью. В приступах голода способен убивать с особой жестокостью. Они не живые, но и не мертвые. Их жизнь поддерживается кровью человека или животного. Смотри, даже картина есть.

На рисунке была изображена красивая девушка, которая высасывала кровь из тела мужчины.

— Не существует вампиров. — Микаса усмехнулась. — То, что мы видели — больной человек. Извращенец или людоед, как пожелаешь называть его. А даже, если они и существуют… Нет. Бред.

— Больной человек, способный ради забавы выдуть кровь полностью из другого человека. — Эрен сглотнул, поморщившись. — Девушка симпатичная. — Перевел он быстро тему, разглядывая снимок. — А вот то, что делает — совсем не симпатично.

Поднявшись из кресла, Йегер неторопливо прошелся по кабинету, заложив руки за спину, трезвея мгновенно.

— Если допустить, что это правда, то я отправил своих людей на смерть. Прекрасно. — Кулак впечатался в стену рядом с отметкой от кинжала, что вонзал еще во время прошлого разговора с шерифом. — Да чтоб этого Аккермана…

Он осекся, рыча под нос уже что-то совсем невнятное.

— Это не может быть правдой. — Микаса никак не могла согласиться с фактом, что эта небылица существует. Аккерман уткнулась в лист, продолжая читать. — Здесь сказано, что они живут семьями и могут крайне болезненно воспринимать потерю партнера. Знаешь, если это правда, стоит убить всех сразу. Если получится так, что взрыв убьет кого-то одного — станет только хуже.

— Надеюсь, Джонни не вымазался в крови, прежде чем начал закладывать взрывчатку. — Эрен провел ладонью по лицу, даже не дыша. — Дерьмо. Задерживаться нельзя. Но и действовать быстро — тоже. А в итоге? Остается надеяться, что нам просто улыбнется удача, и это действует шайка сумасшедших извращенцев. Но я бы знал о них. Только полный кретин сунется на земли, где обитаю я в данный момент. Хотя, знаешь, — голос Йегера изменился, а на его лице даже можно было заметить улыбку, — кого сейчас только не бывает. И меня не все боятся, хоть и зря. Просто очередные отбитые бандиты решили припугнуть всех вас. Будешь запирать окна покрепче, двери. Держать при себе оружие. Все, как обычно.

Пламя от свеч вилось, тени дергано блуждали по стенам, создавая неясные фигуры. Тусклый свет затрагивал и Эрена, подчеркивая то, как неумело он пытался сказатьхоть что-то, дабы сгладить эффект от прочитанного Микасой.

— В любом случае, время покажет. — Микаса устало сжала переносицу, выдыхая. Она явно не могла принять факт существования сверхъестественного. — Это все больше похоже на чью-то глупую шутку. Я уверена, они — сумасшедшие бандиты.

Аккерман молча уставилась на отцовское кресло, задумываясь.

— Неужели ты настолько страшен? — Аккерман улыбнулась, решая отвлечься от этой глупой темы. — Не выглядишь особо опасным.

Пожав плечами, Йегер склонил голову сперва на одну сторону, а затем на другую. Только едва уловимая улыбка выдавала некую намеренность во всем, что бы он ни делал. Даже плечами повел, казалось, нарочно.

— За просто так разве сажают в тюрьму и награду назначают в нескольких штатах за голову? Долгая и упорная карьера. Так хочешь послушать истории моих приключений? — Эрен неторопливо прошелся и затушил пальцами пламя одной свечи, чтобы ловко сесть на стол, устроив руки по обе стороны от себя.

— Ну, можешь рассказать, самый великий преступник на всем диком западе. — Микаса ухмыльнулась и села в отцовское кресло. — А, стой. Мне же неинтересно.

— Моя жена — Мелани — постоянно говорит то же самое. Не хочет слушать мои рассказы. Боится, что влюбится снова. Но я ее понимаю. Одна история о том, как я сбежал, когда моя голова была в виселице, уже с ума сводит. Но… — Эрен взял со стола карандаш и сунул его в карман. — Тебя же не интересует моя личность.

Склонившись к Микасе, Йегер всмотрелся в ее глаза, перевел взгляд на губы, затем ниже, улыбаясь при этом со всей присущей наглостью.

— Никогда не поверю в то, что у тебя есть жена. — Микаса хитро улыбнулась, быстро облизнув губы. — А если есть, то как Вам не стыдно, мистер. Так нагло пялиться на тело другой женщины, пока у вас жена…

— Была. — Он странно хмыкнул, на секунду замешкавшись, но тут же, склонив набок голову, Эрен ответно улыбнулся и прижал одну ладонь к лицу Аккерман, проводя шершавым и грубым пальцем по ее нежной коже. — Я же могу и не пялиться. Могу и не говорить ничего больше.

— Что за всплеск учтивости? — Микаса удивленно глянула на него снизу вверх. — Может, стоило изначально с такого начинать? Все были бы счастливы.

— Какая ты говорливая. Хоть когда-нибудь замолкаешь и не пытаешься дерзить? — Закатив глаза, Эрен фыркнул, но тут же переместил ладонь на затылок Аккерман, притягивая к себе, упираясь своим лбом в ее, продолжая буравить ее взглядом. Лишь после этого, рвано выдохнув, будто успел десять раз обдумать что-то, едва уловимо прижался к ее губам, но не начинал поцелуй. — Или тебе хочется, чтобы я это сделал?

— Ты и сам никогда не затыкаешься, — возразила Микаса, упираясь руками в его грудь, но не отстраняясь. Она провела языком по своим губам, слегка задевая его.

Йегер сгреб ее запястья одной рукой и прижал к своей ноге, ухмыляясь, все так же продолжая перебирать пальцами второй руки волосы Аккерман.

— Не нравится, так надо не болтать, а затыкать. — Будто приводя пример после обучающей лекции, он обхватил нижнюю губу Микасы своими, затем мазнул языком по верхней и только после этого углубил поцелуй, ставя ногу на кресло, обрубая даже мысли о попытке побега.

Микаса вырвала из хватки руки, тут же запуская одну в его волосы, а вторую прижимая к паху, сразу же сжимая. Она целовала совсем не так, как должна была бы, но к чему притворяться? Аккерман прикусила его верхнюю губу и провела своим языком по его, довольно мыча.

Втянув воздух через нос, Эрен ухмыльнулся ей в губы и быстрым движением, не разрывая поцелуй, подхватил Микасу за талию, притягивая к себе, отталкивая кресло. Поменяться с ней местами, чтобы на столе сидела уже она, — дело секунд. Раздвинув ее ноги, он стоял слишком близко к ней, продолжая сминать ее губы. Его рука разместилась на ее спине, а вторая медленно поднимала юбку, скользя по ноге.

Воздух быстро заканчивался, оставляя место легкому головокружению и страсти. Микаса простонала ему в губы, чувствуя, как его пальцы проводят по промежности, и раздвинула чуть шире ноги.

Внезапно по улицам разнёсся истошный крик, от которого Микаса вздрогнула и отстранилась.

— Что это? — прошептала Аккерман, пытаясь восстановить дыхание. Крик повторился. Быстро поправив юбку, она выбежала на улицу, осматриваясь.

— Убили! Твари! — Старушка склонилась над чьим-то телом вдалеке. Солнце медленно окрашивало небо в оранжевый, благодаря чему можно было лучше разглядеть то, что происходит. Люди начали выходить на улицу.

— Давайте-ка все… — Эрен прокашлялся, брезгливо морщась от одного только факта, что сейчас придется взаимодействовать с людьми уже по другую сторону. Он даже не скрывал этого, настолько все четко отражалось на его лице. — По домам всем живо! И не высовываться! — Выстрел в воздух, и быстрым шагом Йегер направился к вопящей старухе. — И кто это? — спросил он, оказавшись рядом.

— Жену шерифа убили! — Старушка поднялась, отходя от тела и тут же замечая Микасу, что стояла, как вкопанная, всматриваясь в безжизненное лицо матери. — Детка, мне так жаль…

— Мама? — Микаса подошла к телу, сразу же падая на колени и проводя дрожащими руками по ее бледным щекам. — Нет, нет, нет… Мама, очнись. Ну же!

Аккерман судорожно сжимала плечи, тормошила ее. Заспанный док пробился сквозь толпу, сразу же замечая состояние Микасы.

— Кто-нибудь, уведите ее дочь отсюда. — Он склонился над телом Лиз, оглядывая рваную рану на шее. — Всем немедленно разойтись по домам! Убийца может быть где-то рядом!

— Нет его рядом. Если и есть, то спрятался. Тварь, — заключил Эрен, осматриваясь. — Но всем по домам, придурки! Я больше из-за вас пули тратить не стану — найду, кому подарить!

Толпа вздрогнула, зашептавшись, что какой-то беглый арестант вдруг решил командовать в их городе, но, когда Эрен рявкнул еще раз, видимо, решили не рисковать, начав расходиться. Двери, закрываясь, хлопали, как и ставни на окнах. Лишь некоторые все так и оставались глазеть, хоть парочка и драпанула, поймав на себе взгляд Йегера.

— Вставай. Мертвым твои слезы уже не нужны, а вот внимания ты привлекаешь к живым сейчас достаточно. — Эрен дернул Микасу за плечо. — Идем, не вынуждай тащить тебя насильно отсюда.

— Отвали! — Она оттолкнула его, не позволяя себя трогать, и сразу же склонилась над матерью, гладя ее по волосам и продолжая тихо всхлипывать.

— Док, тело сами как-нибудь отнесите. Сделайте там что-нибудь, что вообще положено. Я не разбираюсь в ваших делах, — прохрипел раздраженно Йегер.

В следующую секунду он невозмутимо подхватил Аккерман и закинул себе на плечо, решительно шагая прочь в направлении ее дома.

— Отпусти меня! Немедленно! — Микаса пыталась вырваться, но все было бесполезно. Она лишь расслабилась, продолжая плакать.

— Ты ори еще громче, чтобы и нас сожрали, — огрызнулся Йегер, начиная явно злиться. — Гребаный пиздец. Чтоб их всех… Будешь сидеть сейчас дома и даже не спорь. Я соболезную, все дела, все такое прочее. — Распахнув дверь в дом Аккерманов, Эрен только тогда отпустил Микасу. — Да, это все больно, неприятно. Но, черт подери, бери себя в руки. Потом будешь плакать столько, сколько захочешь, но не сейчас.

Его голос стал ровным, а говорил Эрен больше жестоко, без капли сострадания, словно и не умел иначе. Однако все же притянул Микасу к себе, закатив глаза, и сжал в объятиях.

Она уткнулась лицом в его плечо, сжимая руками рубашку на его спине. Но лишь на несколько секунд. Быстро отстранившись, она прикрыла все окна плотными шторами и села на небольшой диван, проводя рукой под столом.

— Нормально. Я собралась. — Она вернула руки себе на колени, всматриваясь в затушенный камин.

Откинув шляпу на стол, Эрен почесал затылок и рухнул на диван рядом, скрещивая руки на груди.

— Нехорошая ситуация. Мне не нравится совершенно. Завтра порасспрашиваю дока, но… — Цокнув языком, Йегер прикрыл глаза и сжал переносицу. — Холодает.

Повозившись немного, он разжег огонь и, оставшись сидеть на полу, наблюдал за прыгающими пламенными лентами, обвивающими дрова.

— Он ничего необычного не скажет. — Микаса стерла со щек остатки слез и шмыгнула носом. — Все, как и у всех.

— Куда было проще недавно: ограбил, убил, пожрал, напился, придумал новый план. Устал — сдался твоему папаше. Когда все не туда пошло?

Дерево трещало, завораживая, и Эрен поправил одно поленьице, но сразу шикнул и затряс рукой.

— Не знаю, — прошептала Аккерман, всматриваясь в свои руки пустым и безжизненным взглядом.

— Если хочешь, я уйду, наверное. — Он повернулся вполоборота, глядя на Микасу. Его брови были приподняты, и отчетливо читалась растерянность, которую, наверное, еще никто не видел на его лице.

— Ты можешь остаться. Мне все равно. — Ее голос сорвался, из-за чего она резко вскочила, уходя в длинный коридор, ведущий в ванную комнату. Закрыв дверь, она немедленно умылась холодной водой, но это не помогло. Страшные картины всплывали в памяти. То, как монстр поедал помощника шерифа. Только теперь вместо него было лицо ее матери.

Время словно исчезло, она уже и не понимала, сколько часов сидела на полу в ванной, рыдая. Наконец успокоившись, она снова умылась холодной водой и поднялась наверх, в свою комнату.

— Что ты здесь делаешь? — хрипло прошептала она, глядя на Йегера, спокойно лежащего на ее кровати.

— Сама сказала, что могу остаться. Мне что, надо было на полу лечь? Ну и гостеприимство у Аккерманов. — Он закатил глаза. — Один старой кашей кормит и холодной похлебкой, вторая — зимой из кровати выгоняет. Ложись уже, пока я добрый. Останусь, так и быть.

Микаса несколько минут всматривалась в его лицо, после чего сняла обувь и легла на кровать, поворачиваясь к нему спиной.

— Не нужно делать одолжений.

— Откуда знаешь? Может, я и сам всей этой дряни боюсь. А у тебя дом закрывается. — Йегер хмыкнул, отворачиваясь ответно, подкладывая под голову подушку, вздыхая, будто несколько лет не спал на кроватях. Впрочем, так наверняка и было. — И, если что, можешь и при мне плакать. Просто успокаивать я не умею, и не знаю, что говорить нужно.

— Хорошо. — Она всхлипнула, утыкаясь лицом в подушку. Она сделала глубокий вдох и после нескольких минут молчания, все же, сказала: — Не нужно что-то говорить.

Тяжелый вздох, и, зашуршав одеждой, Эрен все же повернулся, сразу притягивая к себе Микасу, устраивая подбородок на ее макушке. Аккерман вздрогнула, сразу же обнимая его в ответ.

— Я не понимаю, почему мама оказалась на улице, — вдруг зашептала Микаса. — Я часто уходила, и за мной она вряд ли бы вышла. Дома нет следов борьбы, значит, она не выбежала. Это… Странно.

— Ну, к кому может пойти женщина, когда мужа нет, дочь свалила, а на дворе ночь такая, что никто не заметит? Ладно, я не намекаю, это всего лишь мои рассуждения. — Он хмыкнул, поглаживая Микасу по спине. — В любом случае, ты теперь сидишь ночами дома. Либо я приставлю к тебе мелкого Сонни, который постоянно грызет яблоки. Я вообще не представляю, где он их достает постоянно. Даже зимой. И будет хрустеть у тебя под ухом. Это пока я буду занят, — добавил он уже тише.

— Весело, — безэмоционально сказала Микаса, закрывая глаза. Она с детства была убеждена в том, что ее семья идеальна. Поверить в то, что мама изменяла отцу… Еще сложнее, чем в существование вампиров.

========== Глава 5. Цветы Сциллы ==========

Вылезать утром из теплой кровати, да еще и из женских объятий, в каких бы условиях все не происходило, было почти невозможно. Едва сдержав обреченный стон, Йегер взлохматил отросшие после тюрьмы волосы, до которых так и не дошли руки. Микаса спала крепко, и только вызвала короткую улыбку своим нежным сопением.

Покинув ее дом, Эрен первым делом забрал своего коня, который благодарно понес его в направлении лесного дома. Джонни, матерясь, встретил Йегера совсем не с привычной радостью. Еще бы. Уже все знали, что творилось в городе, и никто не понимал, почему их заставляют помогать тем, кто еще буквально вчера был готов повесить каждого, находившегося в этом доме. Да еще и, судя по всему, приходилось рисковать своей жизнью, вместо того, чтобы попытаться сбежать отсюда подальше да продолжить свой «честный» труд.

Следовало объясниться с людьми. И срочно. Эрен понимал это, поэтому, осушив кружку с обжигающим дешевым виски, собрал всех.

— Буду честен с вами. А верить или нет — дело каждого. И каждый из вас знает, что я еще ни разу вас не обманывал, всегда приводил к цели, никогда не бросал в беде. Даже когда приходилось идти на риск мне лично. — Йегер обвел каждого нечитаемым взглядом. — Вы видели трупы, я знаю. В них нет крови. Истерзанные. Даже следов сопротивления нет, что говорит о превосходстве нападавшего в силе. Можете не верить. Я слышал подобные истории очень давно, и у меня есть основания верить, что это не сказки. Считайте, что я свихнулся, и решайте, пойдете за таким своим командиром дальше или предпочтете бежать. Я не стану винить ни одного из вас, какой бы выбор ни сделали. Но если сейчас не уничтожить эту дрянь, то где гарантия, что в следующем городе, в который переберемся, не будет ровно того же? А где гарантия, что не повесят все эти убийства на нас? Лично я побывал уже в петле, не хочу туда снова. Да, я наступаю на горло своим принципам, приняв власть в городе. Но и здесь есть свои плюсы. Я — власть. Мы — власть. А единственное, чего я боюсь — смерть. И я ей сдаваться не собираюсь. Так кто из вас готов надрать задницу этой мерзости и показать, чего стоят настоящие мужики?

После секундного молчания дом едва ли не содрогнулся от единодушного согласного гула. Каждый готов был идти за своим командиром, и Йегер, довольный собой, кивнул. Подняв за всех кружку, он позволил всем выпить, чтобы согреться. Но следовало приступать к работе. Взрывчатка была уже заложена, но оставалось выследить, когда соберутся все мрази в шахте. Этим вопросом занялся Джонни, как и всегда. Но пока что не было никаких признаков жизни возле шахты. Да и убийства приостановились. Это настораживало Йегера, но давало возможность подготовиться хоть немного.

В местной небольшой библиотеке старикашка-смотритель не сразу согласился даже разговаривать с Эреном, направляя на него ружье, грозясь вынести мозги.

— Ты ведь сейчас свои же книги замараешь, выживший ты из ума старик! — Йегер не сдвинулся с места, наблюдая, как дрожали руки у библиотекаря. Вздохнув, он отвел ствол и, вырвав ружье из слабых рук, произнес: — Давай мне все, что связано с вампирами, нечестью. Все сказки. Все абсолютно.

— Нет. — Библиотекарь упрямо замотал головой. — Не положено. Билета нет.

— Да твою ж сучью мать! Ты серьезно думаешь, что мне — Эрену Йегеру — нужен читательский билет в твоей задрипаной лавчонке?!

Книг оказалось не так много, но даже это вызвало у Эрена небольшую панику. Изучить материал требовалось как можно быстрее, а с его скоростью чтения за день он мог бы разве что осилить пару строк. Особенно в условиях лесного дома.

— И вот здесь еще распишитесь, — строго заявил библиотекарь, ткнув пигментированным пальцем в пожелтевшую страницу журнала.

Выругавшись, Эрен закатил глаза, оставив крест в указанном месте, испепеляя упертого старика взглядом.

— Всего Вам хорошего, приятного чтения, возвращайте книги вовремя.

Сплюнув, Йегер сжал губы, выдохнув злобно через нос. Гребаная городская жизнь. Чертов Аккерман. И где его только нелегкая носит?

Заведя коня в стойло возле участка шерифа, Эрен прихватил потрепанную сумку с книгами. Лунный свет проходился по чуть подмерзшей земле, задевая острые льдины, трещавшие под тяжелой поступью Йегера. Проникнуть в дом Микасы не составило совершенно никакого труда. Из-за этого Эрен нахмурился, пообещав себе поковыряться с их дверью, чтобы исключить свободное проникновение.

В какой-то степени он начал ощущать ответственность за нее, и это странным чувством билось на подкорке, вынуждая испытывать за Микасу волнение в свое отсутствие. Его не было сутки, но о каждом ее шаге ему докладывали. Зачем? Йегер пока старался не думать об этом.

Камин уже привычно встретил теплом, и Эрен опустился перед ним на пол, раскладывая сразу книги, приступая к чтению. Он шевелил губами, проговаривая каждое слово, хмурясь. Проверять дома ли Аккерман он не стал, решив, что в любом случае она рано или поздно покажется. Было бы забавно увидеть ее вновь в ночнушке. Ухмыльнувшись, Йегер мотнул головой и провел ладонью по лицу, возвращаясь к чтению.

— Что ты принес? — прошептала Аккерман, сонно потирая покрасневшие от слез глаза. Она немного одернула плотное хлопковое ночное платье и спустилась вниз, садясь в одно из кресел у камина. Раньше она не смела бы в него сесть, это было место ее матери, но теперь… Теперь больше некому. Ее волнистые черные волосы были растрепаны из-за продолжительного сна, но, на удивление, под глазами проступила синева. Словно она совсем и не отдыхала. А голос потерял былую силу, превратившись в слабый полушепот. — Интересные книжки.

Йегер встрепенулся, отводя книгу дальше от лица, мгновенно закрывая, словно был пойман за чем-то неугодным.

— Да так. Ерунда. Старые книги. Сказки, легенды, прочие вымыслы. А еще, вдруг не ела — заглянул вот. Не знаю, вроде свежие.

Он кивнул на несколько пышных булок, лежавших на столе, и, пробежавшись изучающим взглядом по телу Микасы, все же вернулся к чтению.

— Мне не хочется. — Микаса всмотрелась в окно, словно почувствовав на себе взгляд. В какой-то момент она даже увидела силуэт, стоящий рядом с конюшней. Она быстро подошла к окну и закрыла его на щеколду. Силуэт пропал, но она продолжала смотреть, словно загипнотизированная кромешной темнотой. — Это все так бесполезно.

— Ну, извини. Сидеть просто так и ждать, пока сожрут кого из моих ребят, меня или… тебя. — Он откашлялся и шмыгнул носом. — В общем, не собираюсь.

Быстро поднявшись, Йегер задернул окно и всучил в руку Микасы булку.

— Ешь. Или сам затолкаю тебе в рот. Ты, конечно, всегда привлекательна, но вот эта твоя версия — не лучшая. И вообще, им нужно сносить башку или сжигать. Взрыв — отличный вариант будет, как я и говорил.

— Да не лезет в меня! — Она взвыла, оставляя булку на подоконнике, и вернулась в кресло, прихватив с собой одну книгу. — Как вежливо с твоей стороны указывать на мое внешнее состояние. Уж прости, мою мать съели. Я не могу по щелчку пальцев снова стать красивой.

— Ты слышишь только то, что хочешь. — Йегер нахмурился, бросив взгляд на Микасу с некой виной, но тут же отвернулся, возвращаясь к книгам. — Сегодня я у тебя останусь.

— Отлично. Можешь спать на полу, как и желал до этого, — пробурчала она, всматриваясь в рисунок ужасного монстра, поедающего человека. Вздрогнув, она откинула книгу прочь на пол, отворачиваясь.

— Да пожалуйста. Хоть на пороге. Все удобнее, чем на сене в шатком сарае, что домом не назвать. — Йегер огрызнулся, но, протяжно выдохнув, поднялся и подошел к Аккерман. — Я понимаю, что на тебя свалилось. И это херово. Хочешь срываться на мне — срывайся. Но люди умирают, Микаса. Я свыкся с этим уже давно. Наверное, я видел достаточно, чтобы разучиться реагировать должным образом. Но мне жаль, что все так случилось с тобой. Как и жаль, что если сейчас продолжить киснуть, отказываться от еды и все такое прочее, то следующим может быть кто угодно. Сейчас нет смертей. Я не знаю, с чем это связано, но и это мне не нравится. Поэтому я просто пользуюсь возникшим временем. Хотя могу сейчас уехать выяснять причину в соседние деревни, фермы вместе с моими людьми. Хочешь, я сделаю именно так? И не придется тогда смотреть на все эти картинки, не придется видеть меня в своем доме. Выбирай, Микаса Аккерман, сдаться или бороться.

— Ах, как сладко ты задвигаешь. Аж жить захотелось. — Микаса улыбнулась, наивно хлопая ресницами. — Шутка. Не хочу я срываться, ясно? Все в порядке, пялься в свои книжки. Можешь лечь на любую свободную кровать.

Микаса поднялась наверх, снова ложась спать.

— Чертова Аккерман, — прошипел Йегер, отбрасывая книгу. — Папаша бесит, она бесит. Семейное.

Про себя же Эрен глумливо отметил, что из всех их сейчас ему больше всего по душе ее мать, которую он даже и не знал, а теперь и не узнает. Зато проблем от нее не было. Одернув себя за такие мысли, Йегер взял книги, поднимаясь на этаж, но остановился перед дверью в спальню Микасы. Взъерошив волосы, он стянул с себя плотную куртку, оставаясь в свободной рубахе, и опустился на пол, возвращаясь к чтению. Спать он не собирался — времени, скорее всего, оставалось не так уж и много, а вот дел… Но так он хотя бы смог быстро отреагировать на какие-либо происшествия. Когда от бессонных ночей и вчитывания в раздражающе заумный текст глаза начали закрываться по собственной инициативе, Эрен начал погружаться в сон, так и оставшись сидеть на полу. Но ровно до момента, пока сквозь пелену не донесся крик Аккерман, требовавший не трогать, отпустить. Йегер не стал разбираться, ворвавшись в ее спальню, но, быстро обойдя комнату, выглянув в окно, так ничего и не заметил. Микаса все также спала на своей кровати, но периодически вздрагивала и вновь расслаблялась. Видимо, сны ей снились не лучшие.

Поразмыслив, он вновь проверил окна, взял с собой книгу, подпер дверь стулом и, скинув сапоги, стянул рубаху, ложась рядом. Стоило притянуть Аккерман к себе, как она успокоилась, прижимаясь сильнее. Только вот Эрен зря решил, что у него получится за это время прочесть хоть что-нибудь или поспать. Крики сквозь сон продолжались до самого утра, и всякий раз ему приходилось обнимать Микасу, что-то нашептывать и гладить по голове, чтобы успокоить.

Когда солнце тонкими лучами начало пробиваться через плотные шторы, Йегер сам не заметил, как сознание мирно позволило ему отключиться от всего происходящего, погрузив в сон.

Проснувшись от сильной головной боли Микаса поняла, что не может двигаться. Тяжелое мужское тело буквально придавило ее к кровати, не давая и шанса на освобождение. Она вдруг задумалась: в какой момент жизни спать с посторонним мужчиной в одной кровати стало чем-то нормальным? Так ведь было даже спокойнее. Хотя, в этот момент она должна была делить кровать с кем-то другим… Отец точно будет недоволен, когда приедет.

Еле как вытянув руку, Микаса взглянула на книгу, лежащую рядом с плечом Эрена. Делать больше нечего, ей никак не освободиться, пока он сам не встанет. На удивление, читать стало намного легче. Видимо, на нее так действовали рисунки. Но это тихое сопение ей в шею и его рука, которая каким-то образом оказалась под ночнушкой, и периодически сжимала талию, сбивали с мысли, из-за чего дело продвигалось медленно.

— Может, ты уже проснешься? — Микаса отложила книгу, чуть сжимая его плечо. — Неприлично вот так лежать с едва знакомой девушкой.

— Ты — Микаса Аккерман. Я — Эрен Йегер. Уже знакомились. Этого достаточно. — Он проворчал что-то еще недовольно и уткнулся сильнее в ее шею, глубоко вдыхая, а после шумно и продолжительно выдыхая, двигаясь ближе. — Спи и не кричи, тебя никто не тронет.

Тем уставшим голосом, которым это было сказано, напугать и убедить получилось бы разве что котенка. И то, не факт, что зашипел бы в ответ.

— Я не могу контролировать сны. — Она закатила глаза, пытаясь выбраться из его хватки. — Пожалуйста, отпусти меня. Иначе я умру от недержания, знаешь, картина не слишком красивая. Сделаю все, что хочешь, только отпусти.

— Съедим вместе завтрак, который ты приготовишь. — Эрен тихо рассмеялся ей в шею, переворачиваясь на спину и сжимая переносицу, так и не открывая глаза, находясь все еще в полусне.

— Слава тебе, Господи! — Она поднялась и, спустившись вниз, умылась и закончила все свои дела. Приготовить завтрак было буквально самым простым, учитывая, что тот паренек выступал в роли ее личного раба весь день, благодаря чему она заполучила прекрасные куриные яйца. Только вот от одного запаха еды начинало тошнить, что Микаса успешно игнорировала.

Когда Аккерман поднялась в свою комнату, она заметила, что Эрен снова уснул, и заползла на кровать, начиная его тормошить.

— Если не встанешь сейчас — отдам твою порцию свиньям, дорогой сосед по кровати. — Она нависла над ним, хитро улыбаясь. — Считаю до десяти.

— Десять. — Он поменялся с ней местами, моментально вжимая в кровать. — Оставишь меня голодным, я буду злым и ненароком натворю дел в городе, в котором какого-то дьявола должен следить за порядком.

Утренней активности, видимо, хватило только на это, потому как почти сразу Йегер отпустил Микасу, садясь на кровати и устало потирая виски. Бессонные ночи отразились на нем печатью растрепанного и помятого вида. Эрен провел пальцами по отросшей щетине, задумываясь.

— Не смею мешать властителю порядка. — Она слезла с кровати и поклонилась, после чего спустилась обратно на кухню, явно обдумывая то, сможет ли выбросить свою порцию.

Эрен возник в кухне не сразу. Бросив в сторону кресла сперва сапоги, он четко попал в него курткой с рубахой. Приглаживая влажные после умывания волосы, Йегер рухнул на жалобно застонавший стул.

— Ну? Каков был уговор, напомни. — Пристальный взгляд с прищуром тут же устремился к Микасе.

— Не понимаю, о чем ты? — Она притворилась глупой, поглядывая на улицу в сторону въезда в город. Все же, она надеялась, что отец вернется. Но дорога была пуста, словно город вымер. Люди перестали выходить на улицу без причины, из-за чего становилось только хуже. Слез не осталось, но ее сердце болезненно кольнуло. — Ешь лучше.

Одним движением он придвинул стул вместе с Микасой к себе, затем придвинул и ее тарелку.

— Я жду. Не пытайся хитрить со мной. Иначе начну рассказывать, как убил в первый раз. Поверь, после этого ты не будешь есть неделю, а после съешь даже поросячьи уши. Не вынуждай меня. — Йегер выгнул бровь, но было совершенно непонятно, шутил он или нет.

— С каких пор тебя так заботит, стану я есть или нет?! — Микаса тут же возмутилась, неохотно ковыряясь в глазунье. — Хотя, отдам тебе должное. Ты единственный, кого хоть что-то волнует в этом глупом городе. Моя мать умерла несколько дней назад, думаешь, ко мне кто-то зашел? Никто даже не волнуется о том, что в дом шерифа вхожи бандиты, хотя я буквально росла на глазах этих людей. Знаешь, может, стоит и вправду отдать всех на съедение?

Она воткнула вилку в желток, от чего тот расплылся по всей тарелке.

— Плевать. Рассказывай то, что хочешь. Я не могу есть.

Помолчав, Йегер неопределенно хмыкнул, поморщившись. Криво усмехнувшись, он поднялся из-за стола, сразу натягивая рубаху, принимаясь застегивать куртку.

— Да, я бандит. Убийца. По мне плачет виселица. Странно, что я все еще не продал тебя в рабство и не смотался подальше. Меня не должно ничего волновать в этом городе, ты права. Не хочешь — не ешь. Мне и на это должно быть плевать.

Пнув книгу, Йегер шумно опустился в кресло, обуваясь.

— Ох, ну неужели я задела твои чувства правдой? — Ее тон вышел слишком едким. — Как мило. Вперед, уходи. Вот только не возвращайся в мой дом и не смей больше ложиться в мою гребаную кровать, если сейчас переступишь этот порог, ясно? Отцу я все объясню. Как дочь шерифа, я снимаю с тебя все твои обязанности.

Она взмахнула рукой и поднялась обратно в свою комнату, громко хлопая дверью.

— Говорили не связываться с ней. А я что? Умница, Йегер. Просто умница. Давай, продолжай раскачивать лодку, чтобы тебя штормило еще сильнее. Скучно же жилось честным бандитом. Вот же ты… — Прикусив язык, Эрен расхаживал из стороны в сторону, поглядывая на дверь, которая вела к вполне себе ясным перспективам, но тут же переводил взгляд на сытный завтрак, запах которого скручивал желудок в узлы.

Зарекшись от семейной жизни, Йегер разрывался в данный момент, словно от этого зависела вся его оставшаяся жизнь. Но с другой стороны: насколько долог век такого, как он? С силой ударив кулаком по столу, Эрен только и успел, что схватить столешницу, избежав более громкой поломки. Что-то все же разбилось, но он, пододвинув ногой стул, устроил его вместо треснувшей ножки. Нет, ну нельзя же бросать все так, как есть.

Обшарив этаж, он нашел какую-то деревяшку и веревку. Приставив все, Эрен опустился на пол, принимаясь плотно обвязывать ножку, бубня себе под нос все, о чем только думал в этот момент. То ли веревка оказалась неподходящей, то ли руки не совсем понимали то, что хотел от них мозг, занятый уймой вопросов на подобии «нахера тебе все это, просто беги уже», но стол продолжал качаться, поэтому его приходилось подпирать плечом, старательно перематывая все, перекладывая деревяшку всякий раз по-новому. Все злило. Сглатывая очередной приступ ярости, Эрен набрал в легкие воздуха и выкрикнул так, чтобы Микаса уж точно услышала:

— Мать твою, Аккерман! Я ненавижу вашу чертову мебель, и мне нужна твоя гребаная помощь, поэтому уж будь добра спуститься, пока я тут тебе все нахер не разнес!

— Чего тебе? — Она спустилась, поправляя черное, полностью закрытое платье. Встав за его спиной, Микаса сложила руки на груди, скептически осматривая происходящее. — Руки у тебя явно растут не из того места.

— А какого черта выводишь меня? — огрызнувшись, Йегер опустил голову, восстанавливая дыхание, душа агрессию, пока еще мог это делать. Спустя несколько вдохов и выдохов, он продолжил уже более спокойно: — Принеси со двора деревяху потолще и покрепче, чтобы подходила под высоту. Или убери все со стола, чтобы я уже смог отпустить здесь все.

Микаса закатила глаза, быстро убрав все со стола и принеся деревяшку, подходящую для Йегера.

— Конечно же, я живу ради того, чтобы выводить тебя. Представляешь? — Микаса натянула улыбку, кидая палку прямо рядом с ним и села в кресло, снова скрестив руки на груди.

— А я-то думал, какое у тебя предназначение в этой жизни. Вот оно что. Даже не пытайся вынести мне мозг — плохо кончится для всех. — Он склонил голову, меняя сломанную ножку на новую, стуча кулаком так, будто вбивал гвоздь в чей-то гроб — не меньше. — Зайду к слесарю, сделает такую же, принесу и заменю.

Взяв ножку, треснувшую уже окончательно, Йегер стиснул зубы, пытаясь сложить ее воедино, соображая, как она вообще сломалась. Это ж насколько сильно надо было ударить…

— Ни к чему. Занимайся своими делами. — Микаса поднялась и вышла на улицу через выход на задний двор и прошла к цветочной клумбе. Она начала собирать букет ярко-голубых сцилл, думая о том, как вообще сможет взглянуть отцу в глаза.

— Знаешь что, Микаса Аккерман, я тебе не мальчишка на побегушках, которым ты можешь управлять. Да, мне успели нажаловаться, что ты вчера загоняла моего человека. — Йегер смотрел на нее, склонив голову, держа в двух руках остатки пресловутой ножки. — И не муж, который вкалывает с утра до вечера, а перед походом на службу в церкви трахает тебя, чтобы потом замаливать свои грехи. И даже не дрессированный кобель. Так что…

Вобрав полную грудь воздуха, Эрен хотел что-то еще сказать, вместо этого зажал одну сломанную часть подмышкой и отщипнул из букета один из цветков, убирая в карман.

— Вечером буду, не нагружай стол, — произнес он, бросив на Микасу все еще разъяренный взгляд, сразу разворачиваясь и удаляясь.

— Я сказала тебе не возвращаться! — крикнула она ему вслед. Фыркнув, Аккерман поднялась, сразу же направляясь в сторону кладбища, чтобы возложить букет к могиле матери.

========== Глава 6. Интерес, смешанный с горечью ==========

В десятый раз заставив Джонни пересказать места, в которых он заложил взрывчатку, Эрен все равно остался недоволен проделанной работой. Ему казалось, что все делали что-то не так, не старались, отлынивали от заданий… Хотя даже кровь, закачанная в бычьи потроха, была разложена таким образом, чтобы все можно было лопнуть, находясь на расстоянии. Вся активность возле шахты четко отмечалась. Каждый был настороже. Только Йегера злило то, что не получалось найти ни один изъян в том, что делали его люди. Гребаная Микаса, застрявшая в его голове, не позволяла даже выдохнуть.

Когда Джонни доложил, что в шахту вело достаточно следов, то Йегер отчетливо понимал одно: больше медлить нельзя. Нужно было управиться до полуночи. Оставалось сообщить об этом Микасе. Освободила его от обязанностей. Как же! Судя по дошедшим до него слухам, к утру должен был вернуться и сам Шериф, но, если вдруг что было ошибочным, то Эрен велел в полночь взорвать все к чертям. Не удастся найти общий язык с этой сумасшедшей семейкой, так хотя бы прикончит побольше этих тварей, да свалит со своими людьми подальше. К чертям их всех. К чертям то, что его тянуло к этой взбалмошной девчонке с острым языком и самым отвратным характером, который он только встречал. Упрямая, дерзкая, наглая, но такая, дьявол, красивая, что кроме нее ни о ком и думать не хотелось. Угораздило же… Нет. Нет-нет и нет. Йегер мотнул головой, оборвав поток своих же мыслей.

Главное: договориться. А после вернуться, все перепроверить, и устроить небольшой взрыв. Ничего сложного.

Призрак несся в направлении города легко и привычно. Только вот настроение Эрена было почти что отвратным. Слесарь уже наверняка закрыл свой магазин, но, когда Йегер прибыл, был приятно удивлен: новенькая ножка дожидалась его прямо возле дверей. И никто не посмел даже тронуть ее. Хмыкнув, Эрен уже привычным образом, вскрыл дверь и вошел в дом Аккерманов. Он сразу же направился к печальному столу, меняя убожескую ножку на новую и красивую. Теперь она выделялась среди старых трех.

— Надо было сразу стол заказывать, — пробубнил Эрен, осматривая свою работу.

— Я прямо диву даюсь, медом тебе намазано здесь? — Микаса стояла на пороге, зло глядя на Йегера. — Даже после того, как я несколько раз сказала не возвращаться, ты все равно это сделал. Скажи, зачем? Для чего? Чтобы доказать себе что-то или чтобы поставить галочку рядом с пунктиком «гребаный стол который я сломал»?

— Да сколько ты будешь на меня ворчать, Аккерман? — устало взвыл Йегер. — Почему просто не принять факт, что я пришел? Без всяких твоих «зачем?», «почему?». Или настолько противно видеть в своем доме преступника? Боишься меня или что? Настолько противен, что уже даже элементарную помощь от меня не принять по дому? Ну, конечно. Я же только и могу, что грабить, убивать, уничтожать все хорошее. Я плохой. А плохие не могут хотеть чего-то хорошего. Так знай, Микаса, я свой путь не выбирал. Поэтому прекрати жрать мой мозг своими сомнениями! И без того ты из моей чертовой головы не выходишь уже столько времени.

Нахмурившись, Эрен махнул рукой, садясь на диван.

— Давай, скажи мне: я не хочу видеть тебя, Эрен Йегер, потому что ненавижу тебя. Скажи, и я подумаю, уходить или нет.

— Ничего я тебе не скажу. — Она фыркнула, садясь в кресло и медленно прикрыв глаза. — Сейчас я ничего не говорила о том, кто ты. Ты слышишь только то, что хочешь.

— А что скажешь тогда? Чтобы я услышал уже точно. Чтобы исключить возможность того, как ты прослушала только что то, что сказал я. Давай же, Аккерман, что ты скажешь мне о том, что чувствуешь? — Эрен откинулся на спинку и повернул голову к Микасе. Он был на удивление расслаблен, словно уже успел выговориться.

— Это смущает, — коротко ответила она, утыкаясь в одну из принесенных им книг. — Некрасиво заставлять даму смущаться.

Эрен отбросил уже успевшую наскучить книгу в сторону и, осторожно сжав подбородок Аккерман, заставил повернуться, чтобы она смотрела именно на него.

— Любишь? — Точно и выверено, не давая и шанса уйти от ответа.

— Да, — тут же выпалила она и отвернулась, стремительно краснея, словно выдала

самую сокровенную тайну. Она поспешила оправдаться: — Как будто бы это не было ожидаемо после того, что случилось несколько лет назад.

Йегер застыл на короткое время, словно кто-то нажал кнопку. Провел ладонью по лицу, обдумывая что-то, и, рывком притянув Аккерман к себе, он не позволил ей даже возразить, сразу давя все возможные попытки остановить его глубоким поцелуем, хаотично блуждая ладонями по ее телу, но так и не отрываясь от ее губ.

— Сумасшедшая. Влюбиться в меня. — Он улыбнулся беззлобно, стягивая с себя куртку, но тут же вновь возвращаясь к ее губам.

Микаса дернула его рубаху, из-за чего некоторые пуговицы отлетели в стороны. Она провела дрожащими пальцами по крепкому торсу и отстранилась.

— Идем. — Аккерман дернула его за руку и повела наверх, в спальню.

— Связываться со мной — совсем не романтично, Микаса. Я не сбегу на утро, не брошу, но… Моя жизнь не зависит от меня. Я должен был это сказать, хоть ты уже все решила сама.

Едва оказавшись в ее комнате, Йегер, вопреки своим словам, мягко подтолкнул Аккерман на кровать, стянув с нее одежду. Он застыл, с очевидным интересом разглядывая ее тело, но не касаясь, только ухмыляясь, чуть склонив голову.

— Не нужно говорить мне то, что я и так понимаю. Я тебе не глупая девочка с кабака, понял? — Микаса легла на кровать, проводя пальцами по животу вниз. — Так и будешь смотреть? Может, повертеться?

Она вытянула ногу, медленно проводя стопой по его торсу, хитро улыбаясь.

— Мне и улыбки твоей достаточно, — с явной хрипотцой произнес Эрен, начиная избавляться от штанов, чтобы, откинув их, забраться сверху. — А вот так уже улыбки маловато.

Его губы жадно прошлись по ее шее, пока руки сжали ее грудь.

Аккерман подалась вперед, вздыхая и сжимая его загорелые плечи. Бедра едва заметно дернулись, сжимая его талию сильнее.

— Может тогда покажешь мне, что тебе мало, а не будешь пустословить? — Микаса закусила чуть припухшую губу и отвернулась, продолжая оглаживать мышцы его спины.

Приподнявшись, Йегер самодовольно усмехнулся, проведя языком по зубам, и заставил смотреть на себя, повернув голову Аккерман за подбородок. Короткий зрительный контакт, и Эрен вернулся к груди Микасы, то едва касаясь языком, то вбирая поочередно соски в рот. Но, не сдержавшись, все же оставил ощутимый укус на ее плече.

В следующий момент он забросил ее ногу себе за спину, проходясь ладонью по второй.

— Судя по всему, папочка не в курсе всей твоей жизни, так ведь? — Не давая времени ответить, Йегер довольно резко вошел, останавливаясь, прорычав что-то весьма довольное. Выдохнув, он начал двигаться медленно, покрывая вновь ее грудь поцелуями.

— Думаешь, папочке стоит такое знать? — сквозь стон спросила она, впиваясь ногтями в его плечи и двигая бедрами ему навстречу.

— Это его проблемы. Скажи, так сильно любишь? — Эрен отстранился, но только чтобы сменить не совсем удачно выбранную позу.

Подстроившись, лежа на боку, он вскоре уже начал двигаться быстрее, грубее, срывая стоны. Уткнувшись в шею Микасы, он шептал ей все, что приходило в голову, прерываясь на поцелуи и легкие покусывания, явно не заботясь о том, останутся ли на ее теле следы или нет. Ее грудь прекрасно помещалась в его ладонь, и он сжимал ее, периодически затрагивая сосок большим пальцем.

Она так и не смогла ответить, поджимая губы и пытаясь подавить в себе стоны, рвущиеся наружу. Откинув голову назад, Микаса прижала ладонь к его щеке. Устав от этой позы, она резко перевернула его на спину, оказываясь верхом на нем. Аккерман двигалась медленно, нависая над Эреном, стараясь не разрывать зрительного контакта, как вдруг с улицы послышались голоса. Это точно был шериф.

— Отец вернулся! — Она улыбнулась, прошептав это сквозь тяжелое дыхание, но тут же пришла в ужас и слезла с Йегера, быстро натягивая платье обратно, тут же его поправляя. — Эрен, отец вернулся! Тебе нужно уйти, с ним же точно будет комиссар, а за твою голову назначена награда. Ему будет плевать на уговор.

— Сучий потрох! — Йегер стремительно одевался, нервно пытаясь как можно быстрее влезть в брюки. — Куртка, Микаса. Куртка внизу и шляпа! Увидят — веселая жизнь начнется. — Расхаживая по комнате, Эрен взъерошил волосы, явно прикидывая, что было лучше: спуститься самому и встретиться лицом к лицу с Шерифом или же поступить, как трусливый пацан, спешно сбежав. — Блять! Шахта! Они же взорвут ее, если не приеду! Микаса, нет времени. Просто делай так, как нужно.

Быстро чмокнув ее куда-то в губы, Йегер распахнул окно, вслушиваясь, могли бы его заметить или нет. Стоило ему присвистнуть, через время раздалось приглушенное фырчание Призрака, и, возблагодарив судьбу за такого приятеля, Эрен покинул спальню Аккерман. Повиснув сперва на руках, он кое-как умудрился изловчиться, чтобы уже вскоре нестись на всех парах прочь в направлении шахты, вспоминая знакомые молитвы. Лишь бы успеть, лишь бы не допустить оплошности. Дернуло же его поддаться чувствам в такой неподходящий момент. Да и как можно было отказаться от близости с такой, как Микаса? Но это все не оправдывало факта, что из-за его промаха сейчас все могло пойти не по плану.

Не замечая холода, пронизывавшего тело насквозь, Йегер упрашивал Призрака хоть немного ускориться. Тот, видимо, понимая, что-то бурчал, выжимая из себя все возможные силы. Но только вот они не успели добраться и до кромки леса, как в воздух взметнулся огненный столп дыма и земли.Конь замешкался, переступая, словно что-то заставило его остановиться, но в следующую секунду, направленный вновь Эреном, он послушно бросился в лес. Внутренний голос буквально кричал о необходимости быть осторожнее, действовать аккуратнее, и Йегер не смел противиться. Сбавив скорость, он побледнел, когда по округе разнеслись голоса его людей. Неестественные крики, которые ни один бы из его ребят никогда бы не выдал, врезались в уши. Остановиться бы, повернуть вспять уже сейчас, но Эрен не мог. Не мог позволить себе уйти, не выяснив причину ужаса, что звучал в тех голосах. Хоть страшный ответ, леденящий сердце, и без того повис в воздухе.

Не потребовалось приближаться к месту взрыва, чтобы почувствовать на языке тошнотворный вкус крови. И не животной, а человеческой. Верить в это не получалось. Лишь заметив покрытый красным снег, смешанный с мутной грязью и разметавшимися по округе остатками и внутренностями, Йегер только и сумел, что подавить рвотный позыв. Скорбеть будет позже. Сейчас следовало спасти живых. Если только тварь не добралась до города раньше. Не могла. Не смела. Повернув Призрака, он одарил его впервые шпорами, сразу извиняясь, и с не меньшей скоростью погнал его уже обратно.

Неужели всех убили? Неужели все оказалось настолько плохо, что никто не уцелел? Должны же были выжить. Хоть кто-то. Невозможно, что умер каждый. Эрен, как доверчивый мальчишка, позволил себе наивную надежду. Только вот проку от нее не было. И это он тоже понимал.

Оставив Призрака на улице, Йегер, дрожа всем телом, смахивая с лица следы попавшей на него грязи, долбил в дверь дома Шерифа.

— Ты! Ты гребаный сукин сын! — Шериф поднял его за грудки и прижал к стене. — Да как ты посмел так сглупить?! Как посмел нарушить уговор?!

Шериф резко отпустил Йегера, из-за чего тот повалился на пол. Аккерман тут же нервно заходил по дому.

— Зря я надеялся на тебя. Ты виноват в смерти моей жены! Ты подорвал шахту! Ты понимаешь, что теперь произойдет?!

Быстро вскочив на ноги, Эрен скривился, рука дернулась было к кобуре, но он передумал в последнюю секунду, хоть и мог запросто за подобное пустить пулю Шерифу в лоб.

— Твоя жена свалила ночью, как полнейшая дура! Не я ее толкал на это. С шахтой вышло не так, как я планировал! Но мои люди мертвы! Там сейчас полнейший ад, Шериф! Нужно срочно собрать где-то людей, вооружиться, спрятаться. Я увезу Микасу отсюда как можно дальше. Дай мне спасти хоть ее! Где она?

— Не смей приближаться к моей дочери! — тут же рявкнул Аккерман, надевая свою шляпу. — Даже думать забудь, понял? Ты ей не пара. Ты уголовник, одной ногой в виселице. Как ты ее спасешь?!

— Ты совсем из ума выжил, старик! — Эрен оказался в опасной близости от Аккермана, но уже держа кинжал наготове. — К черту мне отношения! Твой язык способен только грязь жрать. И сейчас сюда могут заявиться твари, которые нахер вынесут твой город. Я хочу попытаться увести ее из города. Призрак умный, он сможет. Отдам его ей. Говори, где она, и вели уже всем готовить оружие! — Настала очередь Йегера приставить лезвие к горлу шерифа. Безумный взгляд говорил лишь о том, что его требование обязано было воплотиться в жизнь.

— Я и сам способен защитить свою дочь. — Он фыркнул, проверяя наличие пуль в револьвере. — С чего бы такое великодушие? Неужели влюбился?

Глаза Йегера вспыхнули чем-то опасным, но тут же потухли, стоило убрать руку от горла шерифа.

— Я могу только завалить девушку в постель, а влюбляются одни идиоты. На кой мне ваша любовь? Сопли детям вытирать? Рот лучше закрой свой! Я помощь предлагаю, а ты нос воротишь, как девчонка! Жену вон уже защитил прекрасно, смотрю. Шериф, мы сейчас все в одной заднице. Не слышал? Эти монстры моих головорезов уложили! Нет времени, чтобы страдать херней.

— Папа? — Микаса стояла на лестнице, как-то разочарованно оглядывая их двоих. — Что происходит?

— Вернись сейчас же к себе, неугомонная девчонка! Выпорю тебя к чертовой матери, если еще раз вмешаешься в чужие разговоры! — рявкнул Шериф, от чего она вздрогнула, и, всхлипнув, бегом направилась в свою комнату. — Что касается тебя, то шевели своими смуглыми булками, раз уж хочешь подсобить. Поздно ножом махать перед моим горлом, усек? Пойдем.

— Да пошел ты, — отмахнулся Йегер, бросив взгляд на лестницу, хмурясь и плотнее сжимая зубы. Если Микаса и слышала, то точно ведь должна была понять, что он не серьезно. А если не поняла? Думать и об этом следовало позже, как бы ни давило противно в груди. — Сам разберусь, когда мне тебя грохнуть, если выживем.

Аккерман слышала, как дверь хлопнула и встревожено заржали кони. Взрыв произошел около часа назад, и за это время город погрузился в полнейший хаос. Большая часть домов горела, из-за чего город был достаточно освещен, чтобы Микаса видела все в окно. Животный страх пропитал все вокруг нее, выжигая все, кроме одного единственного желания: забиться в угол и звать мать, словно ребенок, угодивший в неприятности.

Она села на пол, затыкая уши ладонями. Это был ад. Самый настоящий ад, где всех грешников наказывали за каждый их промах. В какой-то момент, устав вздрагивать от выстрелов на улице, Микаса прислушалась к тому, что происходит в доме. Тонкие стены позволяли слышать каждый скрип половицы, каждый лишний шорох. И сейчас она всем своим нутром почувствовала, что больше не одна. Зажечь свечу, казалось, единственным спасением от страха в кромешной темноте. Тусклый желтый свет осветил лик высокого, статного мужчины, которого она уже видела в лесу.

— Таким красивым леди не подобает в такую ночь оставаться в одиночестве. — Он улыбнулся. Его акцент чистый, английский выдавал в нем приезжего, а манера держаться позволяла сложить впечатление, что он какой-нибудь граф — не меньше. От страха она словно лишилась способности говорить. — Так уж сложилось, что мир настолько жесток, что мне придется убить вас.

Микаса всхлипнула, не смея отвести взгляда от его ярких серых глаз. Она чувствовала себя бабочкой, которой вот-вот оторвут крылья. Когда-то в детстве Аккерман любила их ловить, наблюдая за тем, как они умирают, в попытке сбежать. Теперь же, все было иначе. Из мучителя она перешла в мученика.

— Я прожил достаточно лет, чтобы этот мир мне наскучил. — Он присел рядом с ней, накручивая волнистые локоны на длинный палец. Ноготь слегка царапнул ее кожу, из-за чего по щеке пробежала тонкая струйка крови, которую он небрежно стер. — Все это было лишь моим посмертным развлечением. Я выбрал вас, как верного слушателя моей посмертной эпитафии. Но еще и для того, чтобы выступить в роли жертвы бесполезной мести. Я давно наблюдал за тщетными попытками убить нас, но для меня самого стало неожиданностью то, что вы убили мою, хоть и бездарную, но дочь. Как бы досадно это не было, и как бы мне не было на нее плевать, ее пара желает смерти всем виновным. В частности тебе, твоему партнеру и всей семье.

— Что вы такое? — прошептала Микаса, найдя в себе силы сказать хоть что-то.

— Ты ведь и так знаешь ответ на свой вопрос. — Мужчина лишь ухмыльнулся, бросив взгляд на существо, стоящее на пороге. Это «нечто» сложно было назвать человеком. Обезображенный ошметками мяса и чужой крови, его глаза горели огнем, а грудь быстро вздымалась. Его лицо было омерзительным, совсем не похожим, на прекрасный лик его спутника. Аккерман тут же вскочила, забиваясь в угол.

Существо оказалось рядом с ней за доли секунд, рывком вытягивая из угла и бросая на кровать. Микаса почувствовала, как ломаются ее ногти, вцепившиеся в его кожу на руке. Выхватив с тумбы ножик для вскрытия конвертов, Аккерман воткнула его в глаз нападающего. Воспользовавшись секундным удивлением, она отскочила в сторону, и выбежав в коридор, она бегом спустилась вниз, к столу, но так и не смогла прикоснуться к оружию, спрятанному под ним. Схватив ее за голень, существо потянуло, из-за чего Микаса с силой ударилась носом об пол. Подобие человека сжало ее лицо, словно желая сдавить его, но Аккерман вцепилась зубами в кожу, и без того разошедшуюся словно из-за пореза. Откусив приличный кусок от ладони, она почувствовала, как омерзительная кровь наполняет ее рот и непроизвольно сглотнула ее вместе с куском кожи, сразу же откашливаясь и давя в себе рвотные позывы. Острые длинные клыки тут же вонзились в ее руку, начиная высасывать кровь. Микаса не могла вырваться, всхлипывая и крича от боли. Это была агония. Ее вены словно выжигало изнутри, но и в этот же момент она чувствовала дикий холод, словно вышла зимой в ночной рубашке на улицу.

— Идиот! — Выругался мужчина, нервно одергивая полы своего пальто. Он откинул существо в сторону, из-за чего клыки вспороли половину ее руки. Микаса вскрикнула, зажимая рану. — Ты лишь мешаешь.

========== Глава 7. Судная ночь ==========

Комментарий к Глава 7. Судная ночь

Освальд: https://ibb.co/JKTqcqb

— Микаса! Микаса, ты… — Эрен не сразу смог разглядеть присутствующих из-за крови, что он пытался вытереть с лица пропитавшимся рукавом.

Он словно вошел в дом из Преисподней, поднявшись из мертвых, как демон. Сориентировавшись, Йегер выстрелил в непонятное существо, но ничего не произошло, поэтому он направил обрез на мужчину, но раздался лишь щелчок. Пулей не осталось. Ни одной. Тяжело дыша, Эрен не сдержал разбитого вздоха, когда увидел Аккерман, истекающую кровью, измученную, которую он посмел оставить одну.

— Отойди от нее, — откинув обрез, Йегер прошипел, надвигаясь медленно, сжимая в руке кинжал, хоть и прекрасно понимая, что его попытка выглядела, должно быть, совсем никчемно. — Отойди, паскуда!

— Жизнь отплатила тебе тем же. — Мужчина притворно улыбнулся. — Зови меня Освальд. Ты убил пару моего сына. Он — твою. Все честно. — Освальд развел руками, улыбаясь. — Можешь не переживать так, она давно уже испустила дух.

— Завались! Звать никак не намерен! — Йегер ощутил, будто кто-то сжал его сердце, но не спешил отпускать. Метнув кинжал в Освальда, моментально падая на колени перед телом Микасы, оторвал часть ткани от ее подола, пытаясь перемотать ей руку, осознавая, что проку от этого не будет. Пересохшими губами он шептал, повторяя: — Живи же, давай, я ведь с тобой. Микаса, прошу, не умирай. — Он припал к ее лбу губами. — Ну, же, любимая, давай, не умирай.

Смахнув выступившую слезу, Йегер выполнял все на полнейшем автомате, пока в его голове рассудок подергивался пеленой безумной ярости. Резко поднявшись, выхватил из сапога небольшой нож в попытке вонзить его в горло Освальда. В любом случае и ему умирать, так хоть в борьбе.

Освальд ухватился за лезвие, позволяя разрезать свою ладонь, и после прижал ее ко рту Эрена, заставляя испить крови. Убедившись, что он это сделал, старый вампир вцепился в его шею, сразу же отстраняясь и начиная хохотать.

— Но знаешь что? Я еще не расквитался. Точнее, уже это сделал. — Он махнул рукой на его шею, садясь в кресло. — Горю в простом человеке тесно, так пронеси же свою ношу сквозь пелену вечности, мое последнее творение. Сегодня я добр. Разрешаю похоронить ее там, где хочешь. К утру я буду мертв. Стараться тебе незачем.

Освальд устало наблюдал за тем, как тлеют угли в камине, думая о чем-то своем.

— Все это — лишь извращённый акт самоубийства. Прямо как и все наше существование. Не находишь это ироничным? — Вампир усмехнулся. — Так занимательно наблюдать за тем, как зарождаются светлые чувства. Хотя, девица тебя не обманула, действительно любила. Ее сердце всегда так быстро билось в твоем присутствии, что я мог услышать его за километр. Мне даже стало интересно понаблюдать за вами ближе. На редкость красивая леди, словно нежный бутон белой розы.

— Сучий выродок, — прохрипел Йегер, падая на колени, судорожно пытаясь дышать, но в груди все распирало, а тело пылало, как если бы его сжигали заживо.

От боли, пронзавшей все органы, невозможно было оставаться в здравом сознании, и, кажется, он взвыл от нее. Все ускорялось, менялось, путалось, оставляя лишь мутные мысли, насквозь через которые проходила горькая скорбь, плавящаяся в нескончаемой убивающей любви к той, которую уже никогда нельзя будет прижать к себе. По венам ядовитым потоком струилась уже не его кровь, она испарялась, замещенная чем-то другим — холодным, как пальцы Микасы, до которых удалось дотянуться. Дыхание постепенно усмирялось, а в голове начали стучать непонятные до этого момента желания, которые и распознать было невозможно.

Йегер впился ногтями в свою шею, силясь выцарапать, вырвать место укуса, но, сколько бы он ни пытался, ничего не происходило. Он вновь и вновь сдирал с себя часть кожи, но она заживала с завидной скоростью. Схватив свой собственный кинжал, он вонзил его себе в грудь, где когда-то билось сердце, и уставился, не ощущая особым счетом ничего.

— Ты что сделал? — сорванным голосом произнес Эрен, продолжая сжимать рукоять. — Ты что со мной сделал?!

Осмотревшись, Йегер втянул воздух через нос, уже иначе ощущая все запахи, иначе воспринимая все происходящее, только непонятное чувство, которое хотелось заглушить, с каждой секундой стучало все сильнее, занимало весь его разум, вперемешку с болью, усилившейся, казалось, до невозможного. Она разрывала на части, как и то теплое чувство к Микасе, которое не позволяло отойти от нее ни на шаг.

— Всего лишь обратил тебя. — Освальд хмыкнул, не удивленный происходящим. — Ты либо сойдешь с ума, либо станешь достаточно сильным в будущем. Обращенный от крови древнего. Многие готовы пожертвовать всем ради такой возможности.

Освальд подошел ближе, всматриваясь в лицо Аккерман, словно ожидая чего-то, но лишь фыркнул.

— Она могла стать такой же, но, судя по всему, ее тело не выдержало. — Вампир, казалось, был огорчен. — Посмотри на него. Возможно, станешь таким же от боли. Ты ведь чувствуешь, как твое сердце разрывает от чувств? Так будет всегда до тех пор, пока ты не умрешь. Сам себя убить не сможешь, сразу предупреждаю. Вынужденная пытка. Возможно, когда-нибудь ты оценишь все то, что я сделал для тебя. Кроме убийства пары — это было гнусно с моей стороны.

Эрен всмотрелся в того, кто беззвучно, казалось, ревел, срывался на непонятный хрип, готовый вцепиться в любого. Его не было жаль, ему Йегер не сострадал, но отчего-то понимал его боль. Боль от потери. И это хотелось заполнить чем-то, но он не понимал, чем.

— Я не стану одним из вас. И не буду убивать людей. Пусть умру, мне уже все равно. — Только даже произнося это, Эрен слышал будоражащий запах с улицы, от которого становилось еще тошнее. Он раздражал. Вынув из груди кинжал, Йегер притянул к себе тело Микасы, поднимаясь с ней на ноги. Она казалась сейчас совершенно невесомой, будто и не весила ничего. — Я умру, отказавшись от крови. И буду снова с ней. Пока ты, паскуда… пока ты тут радуешься своей мести. Не выйдет. Я отказываюсь делать так.

— Ты ведь и раньше убивал людей, так в чем разница? — Освальд улыбнулся. — Не советовал бы тебе сейчас трогать ее. Хотя…

Освальд мигом оказался рядом, проведя по ее окровавленной шее пальцем, а затем по его губам, оставляя на них кровь.

— Ты не сможешь отказаться от крови. Никто не может из нас. Так что ешь на здоровье, хоть ее высоси. Все равно это просто пустое тело без души.

Давление в груди Эрена усилилось мгновенно, как и звон в ушах, из-за чего перед глазами все помутнело, подернулось черно-красным. Он безрезультатно мотал головой, но животное желание, как первобытный инстинкт, никак не покидало Йегера, только сильнее сжигало его изнутри, словно ломая каждую кость во всем теле, пробуждая извращенно возбуждающую потребность в утолении голода. Он будто видел то, как пульсировала кровь в теле Микасы, он ощущал ее вкус, запах, и единственное, что стучало в голове, так это желание впиться в ее шею, выпить все до остатка, не оставить ничего. Она — его. Целиком и полностью. Но все это разбивалось о стучащее на подкорке понимание, что его Микаса мертва. И как уместить все эти раздирающие чувства внутри себя? По щекам потекло что-то густое, холодное, но сейчас Йегер даже не заметил, как выпустил из рук Аккерман. В какие-то доли секунды он впечатал Освальда в стену, схватив за горло, но никак не мог сжать сильнее, сжать так, чтобы причинить хоть какой-то вред. Его будто останавливало что-то. И, чем больше сил Йегер прикладывал, тем сильнее ощущал давление на себе. Жмурясь, отворачиваясь, Эрен безрезультатно пытался нанести хоть какое повреждение Освальду, но ничего не получалось.

— Бездушная гнилая тварь, я перебью каждого из вас, кто мне попадется, пока сам не сдохну. И первыми будете вы. — Йегер не мог отступиться, но все равно силы явно были неравны.

— Обязательно, мой мальчик. — Освальд рассмеялся. — Это мне и нужно.

Существо в углу оживилось, и стало наступать на ее тело, ужасно хрипя. Его клыки резали его же губы, а глаза сияли настолько неестественно, что их было ярко видно даже в кромешной темноте.

— Начни с него, видишь, он хочет ее съесть. Как остальных. Разодрать тело и выпить оставшуюся кровь. — Освальд зашептал, не отрывая взгляда от существа.

Внутри Йегера все переворачивалось, и так, как было прежде, уже точно ничего не могло стать. Шепот словно снес последнюю стену в сознании, убрав все препятствия, высвободив из заточения ставшую истинной сущность. Ту, которая жаждала только одного: мести, крови, убийства. Ту темную сторону, которая поглотила Йегера в считанные секунды.

Склонив голову, он стоял с оторванной головой существа, не делая ни вдоха, ни выдоха. Во рту пекло от странного привкуса тягучей крови, стекающей по его лицу, впитывающейся тут же в одежду. Сейчас он почти ничем и не отличался от этого убитого бедолаги. Взгляд Эрена уж точно был таким же безумным, исполненным горечи и безысходности.

Отбросив от себя голову, направив начавшее иссыхать тело к стене, Эрен двинулся было к Освальду, но замер, когда его взгляд вновь остановился на Микасе. От одной только мысли о ней становилось настолько дурно, что даже, взвой он волком, уничтожь хоть всех вампиров, ничего бы не помогло. Полнейшая обреченность. Полнейшая пустота. Лютый и неконтролируемый голод, пробудившийся в короткое мгновение.

Он точно вернется за ней. Умрет с ней. Огрызнувшись на улыбающегося Освальда, Йегер зажмурился, попытавшись в очередной раз усмирить пресловутые инстинкты, поселившиеся в нем, но никакого результата не последовало. Предсмертные крики на улицах, стучащие кое-где человеческие сердца, непрекращающийся манящий запах. Эрена разрывало на части от всего этого. Он не помнил себя в моменты, когда метался от тела к телу, осушая каждое до последней капли. Не было отличий, кто возникал перед ним: человек или животное. Все — источник пищи. Его жертвы. Он не отдавал отчет своим действиям, погрузившись в настоящее животное безумие, требовавшее унять никак не прекращавшийся голод.

Среди пылающих строений он скользил тенью, двигаясь настолько быстро, что при всем желании ни один человек не заметил бы его. Только когда из всех звуков остался треск дерева, да тихий ветер, Йегер остановился, закрыв глаза, выпрямившись, совершенно не двигаясь. Все произошедшее и могло бы показаться кошмарным сном, но слишком отчетлив был вкус крови, слишком отчетливы оставались запахи. Все казалось чересчур, слишком, вне его сил. С таким нельзя было смириться, нельзя было жить дальше.

Йегер отчетливо слышал запах Микасы. Он двинулся обратно, неторопливо, словно опасаясь вновь взглянуть в ее лицо, которое навечно запечатлелось в его памяти. Каждая черточка, каждый изгиб тела — он помнил все настолько ярко и отчетливо, будто она поселилась в его голове. Скривившись от таких мучительных чувств, Эрен вошел в дом, только чтобы поднять тело Аккерман уже спокойно. Опустошенный, он взглянул на Освальда, сидящего величественно в кресле.

— Каждый из вас, — он поморщился, понимая, насколько глупо звучало это отделение себя, — каждый будет жалеть, что ты сделал меня таким. В ваших интересах, чтобы я умер поскорее. Ведь ты сам сказал, что я не усмирю все свои чувства к ней, не смогу быть с ней. Тогда и вы все перестанете существовать. А я… Я найду способ, как умереть. Не вышел идеальным твой план.

— Раз уж тебе так хочется мести, то слушай внимательно. — Освальд поднялся и вышел на улицу, наблюдая за тем, как восходит солнце. — Скоро прибудет совет князей. Они — власть над всеми вампирами. Клан Фриц правит нашим обществом не одно столетие и пользуется достаточным уважением. Сейчас ты — никто. Ты слаб, неопытен и глуп, что доказывает труп на твоих руках. Когда они убьют меня за нарушение кодекса, тебя могут отправить в одно из верных им княжеств, либо убить вместе со мной.

Освальд шел медленно, наслаждаясь прохладным бризом и запахом тлеющих тел.

— При первом варианте превратись в губку, пользуйся тем, чему они будут учить тебя. Чем ты старше — тем лучше контролируешь голод. Чем больше самоконтроля — тем сильнее и продуманнее твои шаги. Засунь свою месть куда подальше. Вряд ли твоя пара хотела бы, чтобы ты так глупо умирал. Хотя, знаешь, она была так прекрасна в страхе. А глаза! Какие же красивые глаза. Чистые, серые, ну просто прелесть. Да еще и такая храбрая, чуть не вынесла мозги нашему мертвому другу.

Вампир блаженно улыбнулся, игнорируя злобное пыхтение Йегера.

— Она напоминает мне мою пару. Мне не повезло полюбить человеческую женщину. Я был неосторожен, из-за чего она погибла. Мы так близки по духу, сын мой. Так вот, объясню тебе некоторые моменты природы. Ведь должен создатель дать что-то своему творению? Вампиры — венец творения эволюции. Мы быстрее, сильнее и умнее людей в сотни раз. Поэтому ваши глупые планы все были обречены на провал. Есть один минус, правда. Но в то же время — большой плюс. Пары. Мы жуткие однолюбы. Настолько, что наша память способна пронести сквозь века точное изображение лица, ощущение касаний и прочие малейшие важные воспоминания. А важны все, абсолютно. И когда ты находишь свою пару, ты становишься сильнее. Дело в связи, которая создается между двумя особями. Выходит так, что они питают друг друга. И когда кто-то из пары погибает… Второй сходит с ума. Тебе повезло, ты был обращен уже после ее смерти. Ты будешь лишь страдать. Впрочем, это наша последняя встреча.

Освальд вдруг остановился, выпрямляясь. Он взглянул на Йегера абсолютно серьезно.

— Лучше бы тебе не хамить Фрицам.

Сказав это, он исчез, оставляя Эрена одного. Потупив взгляд, Йегер хоть и выслушал Освальда, запомнил все, но… Какая ему разница была до того, убьют его или отправят куда-то? Конечно, предпочтительнее был первый вариант, Эрен даже не сомневался. Мертвые твари, неспособные к какому-либо состраданию. А он сам? Сам скольких убил за свою жизнь? Видимо, это и была расплата за все содеянное, за все те поступки, которые он совершал когда-то.

Единственное, что Эрен знал точно — он должен был похоронить Микасу. Там, где ей было бы комфортно, как бы глупо это ни звучало.

Раскинувшее корявые ветви дерево в это время года выглядело мрачно, даже устрашающе. Словно в нем и не было никогда жизни. Однако Йегер помнил его другим. Когда-то под ним он и встретил впервые совсем юную Микасу Аккерман. Тогда он хотел выглядеть для нее совсем не тем, кем являлся. Хотел быть лучше. Видимо, сработало, раз она настолько влюбилась в него. В того, кто и стал причиной ее смерти. В груди вновь защемило. Устроив тело в талом сугробе, Йегер старался не смотреть, как кровь смешивалась с белоснежным снегом, как он таял и растекался под ней, обнажая черную безжизненную землю.

Вырыв достаточно глубокую яму, он разместил в ней Микасу, поправил ее волосы. Несколько алых капель из его глаз упало на ее бледное лицо, и Эрен, жалобно всхлипнув, вытер их большим пальцем. Он не мог заставить себя довольно долго отойти от ее тела. Что уж говорить о том, когда пришлось засыпать землей ту, которая, казалось, могла очнуться в любой момент. Следовало только подождать. Совсем немного. Совсем чуть-чуть. Но Эрен не слышал биения ее сердца, не ощущал в ней жизни, как бы сильно его не тянуло остаться рядом. Поэтому, когда над землей возвышался небольшой холмик, Йегер вспомнил о синих цветах, которые когда-то держала в руках Микаса, и, найдя их, осыпал ими ее могилу.

Связь. Неразрушимая. Его что-то не пускало отсюда, а боль становилась только острее. Стоило прикрыть глаза, и все касания, все слова, все их взаимодействия, как и говорил Освальд, становились настолько явными, что появлялось ощущение — не выдержит, взорвется в груди сердце, замедлившее свое биение почти до полнейшей остановки.

Мысль о том, что вампиры — дети тьмы, натолкнула Эрена на идею остаться на открытой местности до последнего. Солнце ведь должно было его изжарить? Следовало проверить. Опустившись на землю, он устроил голову на свежевырытой земле, что комьями прилипла к его волосам в один момент. Он смотрел на небо, как медленно оно начинало менять свой цвет, а вскоре зажмурился.

— Прости, но я не смогу так жить дальше. Не смогу без тебя. Сколько еще будет так болеть внутри? Всегда? Я не выдержу, Микаса. Слабый я, видимо, для таких чувств. Говорил же, что любовь мне не по силам. И меня любить нельзя. Видишь, как все вышло. Но сейчас мне ничего не нужно. Только ты одна в башке моей идиотской застряла. Хочу просто прекратить все это. К черту. Пусть сами разбираются, пусть играют в свои игры. Мне дела до них нет.

— Солнце не убьет тебя, парень, — скучающим тоном сказала девушка, становясь перед ним и оглядывая могилу. — Меня зовут Александра Браус, ты должен пойти со мной. Давай сделаем все мирно, мне не хочется тебя обижать.

— Если продолжишь заслонять его, то так и будет. Да и угрожать можешь столько, сколько захочешь. Плевать. Могу даже не сопротивляться, — огрызнувшись, Йегер даже не взглянул на Браус, лишь заложил обе руки за голову.

— Я не хотела. — Она поджала губы и, мигом оказавшись рядом, вколола в его шею странную серую жидкость, от которой в скором времени у него должно было помутиться сознание. — Все равно ты мирным путем со мной не уйдешь.

— Да что у вас за тяга ненормальная к шеям?! — Вскрикнул Эрен, вскакивая, вновь пытаясь хоть что-то сделать с местом укола, но все было так же бессмысленно, как и в случае с Освальдом. Постепенно все начинало плыть перед глазами, и собственные слова звучали иначе. — Оставь меня. Просто оставь, пожалуйста.

Едва получилось сжать горло Браус, но из-за утопающего в тумане сознания, силы оказалось недостаточно, чтобы причинить ей какой-то вред. Скорее он держался за нее, чтобы не упасть навзничь. Все растворялось, и нельзя было понять, что сейчас реальность, а что вымысел. Какой-то новый мужской голос отразился в голове Эрена, властно озвучив приказ:

— Можешь идти. У нас здесь еще осталось одно дело.

— Да что за… Мерзкие сучьи… — Йегер до последнего держался, но все же, стоило еще раз моргнуть, как все погрузилось во тьму, сотканную из его эмоций и страхов.

========== Глава 8. Дания ==========

Комментарий к Глава 8. Дания

Эрен: https://ibb.co/NCcdtNc

Гул в голове только усилился, когда Эрен попытался в очередной раз открыть глаза. Достаточно долго его сопровождало ощущение, что его куда-то везли. Микаса. Его же забрали от нее, и сейчас он ощущал, что находился чересчур далеко от нее. От этого к горлу подступала паника, которую следовало заглушить. Кто вообще посмел усыпить его? Освальд ничего не сказал о подобном. Да и вообще, он, видимо, был отвратным отцом. Отцом? Йегер скривился и в очередной раз дернулся, но уже сильнее, из-за чего прохрипел моментально. Руки словно в огонь поместили, насадив на вертел. Заведенные за спину, кожа на них зашипела, дымясь при каждом движении. Регенерация в этот раз играла злую шутку. Стоило цепям ослабиться, как кожа затягивалась, чтобы вновь плавиться при соприкосновении с металлом.

Когда Эрен смог начать соображать лучше, он огляделся, но кроме пустых серых стен в полумраке ничего не было. Лишь уже знакомая девушка, услышав, видимо, что он очнулся, вошла в помещение, распахнув тяжелую дверь.

— Ты. О, как я рад тебя видеть сейчас! Я поступил не очень хорошо в нашу первую встречу, знакомство не заладилось, прошу меня извинить. Жаль, не могу отвесить реверанс. Но, тут, видимо, какая-то ошибка. Я же совершенно обычно жил возле Каули. Маленький городок. Там такое творилось, что вспоминать страшно. — Йегеру не пришлось особо напрягаться, чтобы изобразить скорбь, которая и без того оставалась с ним, ничуть не усмиряясь. — Может, договоримся с тобой, и ты меня просто отпустишь? А я отправлюсь к себе обратно.

— Я не могу отпустить тебя одного. — Она встала напротив, внимательно осматривая его. — Ты опасен для людей и не можешь контролировать себя. Не пытайся обмануть и выторговать свободу. Теперь ты должен жить здесь. Да и вернуться будет весьма… затруднительно. Каули больше не существует. И тебя не существует, князь позаботился об уничтожении твоей личности из памяти многих

— Я могу себя контролировать, — порычал Йегер, дернувшись в очередной раз, и в очередной раз зашипел от боли. — Мне не нужны люди. Мне плевать на них всех! На всех, кроме одной. Да что б тебя! Если я так опасен, просто прикончи уже меня, и всем будет хорошо! — Рванувшись, Эрен едва не вырвал стул, прикрепленный к полу, но цепи все еще держали крепко. Кровавый цвет утонченно подобранного платья Александры вызывал только агрессию, напоминая то, как пропитана была одежда Микасы. — Убей. Или хочешь, чтобы я разнес все здесь к херам и убил тебя первой? Если ты не сделаешь этого, я уничтожу здесь все, пока не найдется тот, кто сможет убить меня.

Приступ ярости душил, подпитываемый непониманием происходящего, он то и дело пытался вырваться, и, казалось, даже цепи не выдержат.

— Не заставляй меня вновь вкалывать это. — Александра тут же нахмурилась, кладя на небольшой стол коробку с неизвестным содержимым. — Ты не сможешь убить меня. Я сильнее. Что касается твоего контроля… Он, как карточный домик. Стоит мне привести сюда человека — ты сразу же вцепишься ему в шею. Хотя, давай проверим.

В комнату вошел мужчина, одетый, как крестьянин. Он словно не видел ничего перед собой и делал все так, как захочет Александра. Вытащив небольшой узорчатый нож, она провела им по его руке, выпуская кровь, а затем сняла оковы.

— Отсюда тебе не выйти, пока я не захочу, сбегать бесполезно.

Втянув носом воздух, как настоящий хищник, Эрен вцепился было в стул, пытаясь запретить себе даже смотреть на бедолагу. Он предпринял попытку броситься на Браус, но тут же отшатнулся, оказываясь рядом с мужчиной. Все перестало существовать. Одно лишь острое желание насытиться. Эрен слышал, как переливалась в живом организме кровь, как разгоняло ее сердце, а запах сводил с ума. И плевать было, какой у него привкус, он не различал его. Как бы Йегер ни старался сохранять над собой контроль, как бы ни пытался держать в голове мысль, что это — человек, что его нельзя трогать, но все тем же шепотом Освальда, натравившего его на своего обезумевшего сына, стучали слова: «разодрать тело и выпить оставшуюся кровь». Все рассыпалось в момент, когда очередная капля глухо упала на пол, отозвавшись в голове Эрена ударом, как по наковальне. Его выдержки хватило на какие-то минуты.

Очнуться получилось, лишь когда из разорванного горла хлестала кровь. Йегер в ужасе отшатнулся, прижимаясь к стене, глядя на результат своих действий. Вкус крови был уже ему знаком. Несложно оказалось и провести логическую цепочку, что стало с каждым жителем его города, когда он остался наедине со своим голодом.

— Убей меня, убей же, Александра! — Он мотал головой, облизывая острые клыки, которые все еще хотелось вонзить в тело крестьянина. — Я же всех там…

— Ты привыкнешь. — Она коротко улыбнулась, садясь на стул около стола. — Пойми же, если я убью тебя — у меня будут проблемы. Очень большие проблемы. Я ответственна за тебя, и умирать не собираюсь. Я научу тебя контролировать голод, только если ты обещаешь мне не сбегать.

— Мне нужно к ней… — Накрыв ладонями голову, словно это помогало заглушить острое желание вновь впиться в тело, чтобы выпить кровь уже полностью, Эрен зажмурился. — Я должен быть рядом с ней. Ты не понимаешь, я не могу… Не вижу ничего, кроме нее. И это — не выход. Не хочу быть таким. Зачем я вам? Какой от меня прок? Я просто хочу вернуться в Каули. Фрицы? Они же могут убить. Освальд сказал, что они могут, они же сейчас там.

— Фрицы давно уже закончили все свои дела в Каули. Эрен, ты был в отключке почти месяц. — Александра с сожалением глянула на него. — Если бы ты был обращен от обычного вампира, то был бы мертв. Но ты обращен от крови древнего. Таких, как ты, не так уж и много. Можно сказать, что ты единственный, кто продолжает его кровную линию. Из-за этого придется тебе пожить немного.

Она несколько минут молчала, но все же сказала, что думала:

— Мне жаль, что так вышло. Наш кодекс запрещает такое, не понимаю, почему Фрицы бездействовали столько. У них есть предсказатель, и они точно знали, что там происходит. Освальд был строгим, но не плохим. Его поступок шокировал нас всех… Впрочем, мне действительно жаль. Я тебе не враг. А ее не вернуть, но ты можешь… Отомстить. Когда-нибудь.

— Месть никогда ничего не решала. — Высокий светловолосый мужчина, вошел совершенно беззвучно, заставив Эрена дрогнуть от внезапности его гулкого баса. — Ты остаешься только со временным чувством мнимой эйфории, а после — живешь совершенно так же, как и до этого. Без любимой. В прежнем одиночестве. Да и смерть ничего не решит. Какой в ней смысл, Эрен Йегер, скажи? Много ли смысла имели те смерти, которые ты приносил людям?

— Я… — Эрен уставился на мужчину, поднявшись медленно с пола, неосознанно выпрямляясь. Чем-то он напоминал Освальда, но не внушал того страха, только благоговение, как перед представителем честной власти. — Я убивал, потому что это было нужно для выживания. Никогда ради забавы. Но… Те, кто убили Микасу, уже мертвы. У меня не осталось никакой надежды на месть, как бы ни хотел. Но я поклялся уничтожить всех вас. — Эрен оскалился, стоило мужчине подойти ближе.

— Эрвин Смит. Ты находишься под моим надзором, в моей семье. И будет лучше, если ты постараешься освоиться как можно быстрее, чтобы не создавать никому проблем. Слышал, ты человек слова, хоть и преступник. Предлагаю тебе сделку.

— Хватило с меня уже сделок, — огрызнувшись, Йегер отошел подальше, безразлично рассматривая стены. — Мне от вас ничего не нужно.

— Александра, ты успела рассказать нашему гостю о том, где он и что от него требуется?

— Нет. — Она стыдливо глянула на свои пальцы, чуть сжимая и разжимая их. — Я успела лишь накормить его.

— Это я уже вижу, — хмыкнул Смит. — Грязно, но зато не полностью. Это похвально. Но, Эрен, в следующий раз будь добр действовать чисто. Нам не нужны лужи крови. Да и, согласись, что мертвый человек тебе уже никак не пригодится, а живой — даст еще крови. Задумайся над этим.

— Я не хочу. — Эрен замотал головой, повторяя ровно то же, что и раньше. — Люди — не скот. Я не могу так. Мерзко.

— Однако ты разорвал бедняге глотку. Выпил его кровь. А что случилось со всеми людьми в Каули, Эрен? — Смит приблизился к Йегеру, всматриваясь в его глаза, словно был способен проникнуть в саму душу, если она еще оставалась после всего содеянного. — Ты убил их. И чем быстрее перестанешь винить себя за то, чему не мог сопротивляться, тем лучше для тебя. Мы не сможем унять боль утраты, не сделаем ее слабее, но мы можем научить, как все твои эмоции пустить во благо. Раз уж так угодно, то во благо людей. Уверен, что твоя возлюбленная хотела бы, чтобы ее смерть не стала напрасной, чтобы ты вынес из этого урок, а еще, чтобы люди не встречались с тем зверством, которое обрушилось на ваш город. Я прав, можешь не отвечать, Эрен. И сейчас ты будешь жить с нами. В Дании. Время на то, чтобы свыкнуться с местными порядками я выделю. Двух… Дня тебе хватит. Учитывая, что Александра — отличный учитель. Слушайся ее во всем, будь послушным, и когда-нибудь, возможно, твоя боль притупится. Но ты должен принять себя таким, какой ты есть сейчас. Прежним ты уже никогда не станешь. Смирись с этим.

Эрвин крепко сжал плечо Йегера, и тот ощутил всю скрывавшуюся в нем силу и власть. Его хотелось слушать, пусть его речь и вызывала приливы непонимания и возмущений.

— Можешь пока обращаться ко мне по имени, если так удобнее. Позже ты свыкнешься со всем, как и все мы когда-то. Во всем есть свои плюсы, Эрен Йегер. Возможно, ты даже сможешь найти свой покой. Когда-нибудь. Но пока, мы нуждаемся в таких, как ты. С твоей силой, которую ты пока не контролируешь, будет легче добиться целей. Уверен, что ты разделишь наши суждения. — Смит отстранился и посмотрел на Браус. — Уберите здесь весь этот непорядок. Мы же не дикие свиньи. И выдавай ему порционно, пока не поймет свою меру. После покажи ему здесь все, объясни правила.

— Обязательно. — Саша кивнула, наблюдая за тем как Смит, морщась, вышел из комнаты. — Эрен, давай прогуляемся, пока здесь уберут все. Но обещай, что не будешь делать глупости.

— Ты настолько сильнее меня? — Он сощурился, рассматривая Браус, прикидывая, что раньше ему и труда бы не составило одним движением убрать ее со своего пути, просто переставив в сторону. — Только… Мне бы как-то переодеться что ли. Но если у вас это романтика такая — окровавленными ходить…

Он осмотрел себя, подмечая, что и одежда на нем была чужая, непривычная.

— Не настолько, ты — новорожденный. Но я умнее, могу управляться с собой лучше. — Она поднялась, открывая небольшую дверь, ведущую к ванной комнате. — Здесь ты можешь помыться. Одежду тебе так же принесут. Если пристанут, скажи, что я разрешила. Я буду в холле.

Кивнув, Йегер скрылся в комнате, набирая воду. Все было непривычно, ново, и каждую секунду одно ощущение сменялось другим. Это мешало размышлять здраво, как бы он ни старался. Смыв с себя все, он оперся было на раковину, но, не рассчитав силу, ее кусок так и остался в его руке. Одежда уже лежала на стуле, поэтому Йегер, кашлянув, спрятал осколок под ванну, накрыв его своей испорченной рубашкой. Пусть лучше сами позже разбираются. Переодевшись, он никак не мог привыкнуть к такой простой одежде. Хотелось вернуть свою куртку и брюки, сапоги… Вернуть свою жизнь. Но это было невозможно.

Одергивая рукава, поправляя ворот, Йегер, кое-как сообразив, вышел в холл.

— Браус, ладно. Так и быть. Идем уже. Куда ты там собиралась меня завести?

— Саша, — поправила она, выходя на улицу. Солнечный свет болезненно ударил в глаза, мешая сориентироваться. — Большая часть нашей семьи сейчас в Румынии, на аудиенции у Фрицев. Меня и отца уже допросили, поэтому он вернулся в поместье, а я отправилась вместе с послом в Каули. Хочу посмотреть, в какой степени ты можешь управлять собой. Выследи меня.

Она исчезла где-то в чаще леса, окружающего особняк.

— Вот… Девчонка. — Фыркнув, Эрен остался стоять на месте, прислушиваясь ко всем звукам разом, но они путались, как и запах Браус, который доносился откуда-то слева. Дернувшись в том направлении, Йегер внезапно остановился.

Все не то. Там ее точно не было. Дурацкие игры, которые только раздражали. А если попробовать сбежать сейчас, как быстро его смогли бы догнать? Если он — обращенный кровью древнего, — то это значило, что сил у него должно было хватить. Метнувшись к воде, Эрен всмотрелся в тихую гладь. Что стоило попытаться сбежать? Опустив голову, он направился вдоль береговой линии. Еще недавно он наслаждался дыханием природы. А теперь… Не было прежнего наслаждения, он не чувствовал, как ветер касался его кожи. Теперь он слышал птиц, слышал то, как вода обволакивала шершавый крупный песок, как шелестели листья деревьев. Он слышал, как где-то встревожился мелкий зверек, если судить по биению крохотного сердца. Листва всколыхнулась, и Йегер напрягся, насторожился. Оказавшись ровно на этом месте, он нервно осмотрелся, четко уловив, что именно здесь совсем недавно кто-то был.

— Я знаю, что ты где-то здесь. — Подняв голову, он, чуть приоткрыв рот, вглядывался в плотные ветви деревьев, сквозь которые пробивалась осколками небо.

— Долго. — Браус была явно недовольна. — Ты боишься пользоваться привилегиями, которыми тебя наградили. Выбрось из своей дурной башки вину и начни пользоваться своими силами. Еще раз, выследил меня.

Она снова исчезла в глубине лесной чащи.

— Да что б тебя, Браус! — выругался Эрен, пиная тонкую осину, которая тут же, вздрогнув, издав печальный стон, рухнула на землю. — Вот черт.

Отскочив в сторону, Йегер проворчал недовольно. Для чего вообще нужны были эти игры? Закрыв глаза, он все же вновь прислушался, но почти сразу уловил едва заметный запах Александры, кинувшись следом. Едва успев увернуться, чтобы не упасть с небольшого обрыва, он резко развернулся и уже через пару секунд вдавил Браус одной рукой плечом в дерево, что оно затрещало.

— Достаточно. Мне наскучило это. Я не ваше оружие, и не стану им. Мои мысли… — Он хотел сказать, насколько все в его голове смешалось, но сменил тему: — Думаешь, я не знаю, что такое, когда выслеживают кого-то? Уж справлюсь, не один раз в засаде сидел.

— Уже лучше. — Она молниеносно развернула его, впечатывая лицом в дерево и отходя в сторону. — Ты не оружие. Здесь — ты не особенный, не думай, что вся семья будет крутиться вокруг тебя. Большинство — обращенные Эрвином. Мы оба — лишние. Понял? Либо ты будешь слушать меня и впитывать в себя информацию, либо проведешь вечность изгоем. То,что было раньше — ничто. Ты слишком медленный, слишком импульсивный. Если так хочешь сдохнуть, то уясни — вампиры не попадают в рай. Ты не упокоишься с ней никогда, лишь будешь гнить в Чистилище вместе с другими тварями из этого мира.

Саша дернулась, поправляя прическу и делая глубокий вдох, а затем выдох.

— Дать тебе смысл жизни? — Ее голос злобно взвился. — Так вот, Фрицы специально ждали, чтобы заполучить еще одного обращенного древним. Но знаешь, что самое интересное? Помимо этого есть еще одна причина, о которой мы, может, никогда и не узнаем. То есть, фактически — они виновны в ее смерти. Они могли остановить все после первого убийства. Но не стали. Я хочу быть тебе другом, ты обращен моим дядей. Так что не стоит огрызаться на меня. Мне почти что семьдесят восемь лет, тебе — лишь чуть больше двадцати. Имей уважение к старухе.

Она одернула платье, направляясь вдоль обрыва.

— Пошли, покажу тебе озеро.

— Как ты еще не рассыпалась — в таком-то возрасте — от молодого меня носиться. — Ухмыльнувшись, Эрен сделал пару шагов назад. — Смею расстроить, я столь почтенных женщин, как честный бандит, не трогаю.

Он поднял руки, чуть расслабляясь, силясь отвлекаться хоть на что-то. Даже подобные глупости давали возможность хоть на время устаканиться мыслям, стремящимся только в одно русло. Йегер знал, что если сейчас начнет задумываться о словах Саши, то будет только хуже. Вновь приходилось расставлять приоритеты. Правильные ли? Но Фрицы… О них точно следовало узнать как можно больше.

— Для вампира мой возраст очень даже молодой. Если быть точной, то первая сотня лет в вампирском обличье — как возраст людей от пятнадцати до тридцати. Эрвину почти тысяча сто двадцать три года. Освальду было девять сотен. Здесь я была самой младшей, теперь появился ты. Тебя если сравнивать, то только с младенцем.

Недовольно хмыкнув, Йегер закатил глаза и продолжил пинать валявшиеся на земле желуди. Они с силой отлетали куда-то довольно далеко, отзываясь скрипом, видимо, столкнувшись с каким-то несчастным деревом.

— Да прекрати, я запросто мог уложить почти любого бугая. Вне зависимости от того, сколько ему лет. Теперь-то уж, думаешь, мне составит много труда? Сама сказала, что я сейчас сильнее, потому что только обращен. И что вам дает этот возраст? Летать умеете, становитесь невидимыми или превращаетесь в кого-нибудь? — добавил он уже с каким-то любопытством.

— Нет. Но возраст делает кровь сильнее. Обращенные от старых вампиров априори могут быть сильнее прочих, развиваются быстрее. Так же возраст дает влияние, это в нашем мире все. Эрвин, конечно, имеет связи, но не из самых уважаемых. Семьи старых вампиров стоят выше в иерархии. Сразу после правящей династии. Всего существует пятнадцать княжеств. Все они — на территории Европы. Остальное — нейтральные территории. Имир — наша королева. Она самая старая из ныне живущих. Ей больше двух тысяч лет. Ее братья — Актеон и Адонис чуть младше. Адониса, кстати, ты уже видел. Он родной по крови, а Актеон — по крови создателя.

Саша вывела его на берег и села на одно из поваленных деревьев.

— Раз уж тебе так интересно, то некоторые из нас могут действительно иметь способности.

— Да на кой мне эти ваши Имир, Адонис… Я не записывался на историю вампиров. — Йегер убрал руки в карманы и уставился уже привычно на небо. Так было немного легче. — А Освальд? Я испытываю… Я злюсь на него. Он… Будто кинул меня. — Скривившись, Эрен пытался продолжить раскладывать свои чувства по полкам, но каждое тянуло за собой очередную порцию такого дерьма, от которого становилось только тошно. — Я не его обиженный сын, чтобы злиться, как на родного отца. Бред какой-то. Даже с учетом, что я почти перестал его ощущать, только короткие наставления остались, которым… — Морщась, Йегер поднял с земли камень и, стараясь быть аккуратнее, запульнул его в воду, из-за чего поднялись брызги. — Он словно в моей голове иногда. Это раздражает. Я не хочу быть зависимым, это всегда так будет? А способности? Это и есть они?

— Мы всегда ощущаем привязанность по отношению к нашим создателям. Может, если бы все сложилось иначе, он мог тебе даже понравиться. Освальд был единственным, кто не оставил после себя кучу потомства. Он был верен своим чувствам до последнего. Его… пара. Была человеком, так уж сложилось, что она смогла забеременеть. И не пережила это состояние. Никто не выдержал из женщин. Поэтому, если пара оказывается человеком, — ее обращают как можно скорее. Он был закрытый, необщительный. Чаще молчал и думал о чем-то своем. Моим создателем был его брат, но так уж вышло, что наша связь была ужасно слабой. Насколько я знаю, он множество раз пытался умереть. — Саша хмыкнула, вглядываясь в водную гладь. — Думаю, у вас получилась сильная связь. Поэтому он оставил тебя, а тех двоих убил бы в любом случае. Да и вообще, нужно знать историю своего вида. Ты носишь в себе кровь Бассета, а это значит, что по человеческим меркам ты — наследник аристократа. Таким подобает быть умными, а не варварами. Так что слушай внимательно.

— Ну охереть теперь. Я — аристократ? Скажи это всем шерифам, которые спят и видят, как бы мою голову в виселицу засунуть или пулю всадить. — Эрен рассмеялся, хоть вышло и горько. — Может, стоит как-нибудь устроит им такие подарки.

Ухмыльнувшись, он снова стал серьезным, присаживаясь возле самой кромки воды, разувшись. Вода омывала ступни, но ощущалось это уже иначе, притупленнее, будто чего-то все еще недоставало. Хотя, и без того было ясно, чего именно.

— Он любил ее. И существовал с удушающей виной в ее смерти. — Йегер поник, словно это он только что потерял не только Микасу, а еще двух людей: жену и ребенка. Обхватив голову, он сжал ее со всей силы, но эмоции так и не улеглись, только распалились в груди и запульсировали в голове сотней импульсов, пробуждая скрытую память. — Я не могу… Не могу иногда заставить замолчать то, что творится в моей голове. Это сбивает меня, я теряю концентрацию. Обычно я не брал к себе работать тех, у кого были проблемы с прошлым. Оно всегда сбивает в самый ответственный момент.

Откинувшись на спину, слыша, как захрустел песок, Йегер уже привычно зажмурился, поджав губы. Все были мертвы. Каждый. Никто не выжил. И с этим как-то предстояло существовать дальше.

— Урод. Ненавижу его. Он сделал ровно то же самое со мной. — Смахнув холодную густую кровь из уголка глаза, Эрен громко хмыкнул, начиная злиться.

— Такое будет еще несколько месяцев. Потом станет легче. — Саша тяжело вздохнула, снимая обувь и заходя по колено в холодную воду. — Может, тебе что-то еще интересно? Или мне оставить тебя одного? Все равно сбегать нет смысла.

— Освальд сказал, что это со мной до самой смерти, так что, не думаю, что когда-нибудь станет легче. — Йегер устало взглянул на небо и потянулся к нему рукой, словно очерчивая силуэт. — Мы не были долго знакомы. Я едва ли успел начать влюбляться в нее. В ее голос, тонкие руки… В ее глаза, похожие цветом на тающий лед. Еще у нее прескверный характер, и она вынудила меня — уважаемого бандита — ремонтировать мебель. Я залез к ней в окно, чтобы передать кулон на цепочке, который хранил зачем-то с нашей первой встречи. Она ворчала на меня, а потом сказала, что любит. Мне было крайне неловко, потому что никто мне не говорил такого настолько искренне. Еще ей очень шли те цветы. Синие такие. Я бы хотел посадить их под тем деревом. Будто только пару часов как уехал от нее, и в любую секунду могу ее увидеть. Я могу вытянуть руку и ощутить, насколько мягкие ее волосы, насколько гладкая ее кожа. Я скучаю по ней. Каждую секунду. Я не спас ее.

Сжав ладонь в кулак, Эрен присел, опустив голову, и взъерошил волосы, словно вырываясь из какого-то очередного кошмара, в который погружался без своего желания.

— Прости. Не хотел тебя грузить ничем подобным. Не знаю, что на меня нашло, я не из этих сопливых нытиков. — Вскинув подбородок, Йегер нахмурился и расправил плечи. — Значит, Фрицев я могу считать теми тварями, которые знали, что будет, но молча наблюдали, как за кровавым представлением? Мы для них были марионетками? А если я захочу встретиться с ними лично и потребовать ответа?

— Для них все — марионетки. — Саша едва заметно стерла слезу со щеки и села рядом. — Попасть к ним для нас почти невозможно. Только если Фрицы сами вызовут, что бывает крайне редко. Нужно ждать. Мне кажется, Эрвин что-то задумал. Но они мне не очень доверяют, так как я была в семье приближенной к династии. Теперь я изгой.

— Ждать… — протянул Эрен, чуть ощутимо толкнув Сашу плечом, будто таким образом подбадривал сам себя. — Пока мне стукнет сотка? Тогда удостоюсь встречи? — Хмыкнув, он махнул рукой. Глупая и наивная затея. — Ладно. Я не стану пытаться убегать. Но только из-за того, что здесь шансы добраться до этих сучьих отродий выше, чем если бы я был один. Одному всегда сложнее добиться чего-либо. — Повернувшись к Саше, Йегер нахмурился. — Я вообще думал, что солнце нас убивает. Серьезно. В книгах, которые я с трудом осилил, было так написано. Но, как я понимаю, я могу расхаживать днем, и мне ничего не будет? А вообще, много нас вот так существует среди людей? Я помню только короткие сказки, которые слышал на улице, что если объедаться, то придет тварь и высосет всю кровь. Но никто не говорит про нас.

— Это миф, который был создан, чтобы успокоить людей. Но лучше не ходить под солнцем дольше десяти часов, кожа начнет обгорать. Серебро значительно ослабляет, а железо — может затуманить разум. — Саша задумалась, глядя на песок. — Десять основных кланов, династия. Достаточно много отшельников. Но высшие кланы не сильно большие: по двадцать особей. Мелкие считать бесполезно — их слишком много. Впрочем, нас все равно меньше, чем людей. Совет тщательно следит за тем, нарушается ли кодекс. А с тех пор, как у Фрицев появилась предсказательница, работа стала легче в сотни раз.

— Ну, с серебром мы уже познакомились довольно близко. Это… неприятно. — Йегер усмехнулся. — К черту этот кодекс, раз они допустили смерть Микасы. И то, что я вынужден теперь вот так… — Резко поднявшись, он нахмурился. — Не хочу больше об этом. Вычислить бы, когда они будут видеть меня, я бы показал им… — Бросив на Сашу короткий взгляд, Эрен оборвал себя. — Прости.

— В любом случае, — вдруг начала Саша, поднимаясь следом и отряхивая юбку. — Думаю, рано или поздно у тебя получится отомстить. Наш мир разбился на два лагеря. Те, что за династию и те, которым многое не нравится. В особенности рабское использование тех, кому повезло получить способности.

— Ну, я тогда нашел за что благодарить Освальда, кроме аристократический крови, из-за которой теперь буду вынужден выучить этикет, чтобы не оставаться варваром. — Йегер пожал плечами. — Он только сказал, что, возможно, буду достаточно сильным, но это и все. Так что, хоть так мне не грозит рабство. Блять. — Эрен втянул носом воздух. — Я чую всю живность в округе. И у каждого бьется сердце, я слышу все это. Если бы оставался собой, то сожрал бы огромный кусок мяса.

— Ты и не стал бы рабом, даже если очень захотел бы. Понимаешь, способности получают только те, кто был превращен новорожденным, кто не должен был стать… таким, как мы. Вроде как версия такая… — Саша выглядела так, словно и сама не знала, как объяснить. — О них мало что известно, потому что они все сразу попадают к Фрицам. Если быть точнее, к Адонису. Чаще всего слышно о тех, кто обладает чем-то выдающимся. Много тех, кто контролирует разум, очень даже. Их в оскорбление кличут эмпатками. И они, в принципе, заслужили. Очень жестокие особи. Пока династию окружают такие сильные подручные, о смене власти остается только тихо мечтать.

— Ясно. В любимчиках ходят совсем особенные чудики со своими странностями. — Он покрутил пальцами у виска, высунув язык. — Психи, которыми они нашли, как управлять. Да, Саша, куда нам до них. Я — как младенец. Ты — чуточку старше. — Йегер приобнял ее за плечи, сжимая, немного наваливаясь. — Просто идеальная команда по спасению мира.

— Действительно. — Она засмеялась. — Пошли, младенец. Тебя нужно покормить. Пока ты новорожденный — нужно часто утолять голод. Но я сжалюсь, не буду давать тебе убивать.

— Только, пожалуйста, можно это будет тот, что не особо хотел жить? Мне все же как-то все еще не особо комфортно. Или есть вариант вообще оставить в живых? Ты останавливай меня, если нужно, я… Кажется, что не говорил слишком долго. Когда за тобой постоянно охотятся, то времени на беседы не остается.

— Все в порядке. Мы не убиваем невинных жителей. — Саша хмыкнула, улыбаясь. — Тот парень, которого ты убил, утром изнасиловал трех дочерей фермера. Мы не привыкли выпивать все. Те, кому мы обеспечиваем защиту, не задают вопросов и когда им нужно сдают кровь. Но когда дело касается убийц и прочих нарушителей… Их отдают нам. Вообще, через несколько лет ты сможешь питаться раз в два месяца, так что не отчаивайся.

— Хорошо, это немного успокаивает. — Эрен слабо улыбнулся. Свыкнуться с мыслью, что теперь он стал одним из тех, кого так ненавидел, все еще было сложно, но хотя бы получалось не открещиваться от этого факта.

========== Глава 9. Разочарование ==========

Комментарий к Глава 9. Разочарование

Карта княжеств: https://ibb.co/xftwvLH

В темном переулке воняло отходами и испражнениями, Йегер морщился и изо всех сил пытался не выдать себя. Он прислушивался, старался уловить любой новый запах, но все растворялось в едких нечистотах. Эрен не любил Лондон. Не любил то, как много здесь было тех, кому он с радостью впился бы в глотку и разорвал на куски, но это было строго запрещено. В крупных городах легко можно было выдать себя, а за это следовало наказание. Проверять не хотелось. Оставалось надеяться, что когда-нибудь этот красивый город изменит отношение к себе.

Из-за угла потянуло легким ароматом вишни, смешанным с резким мускусом. Эрен приготовился, как и предупреждал его Эрвин. Первое задание, которое он не мог завалить. Вампир убивал представительниц древнейшей профессии, оставляя выпотрошенное тело. Он не выпивал всю кровь, лишь совсем немного из некоторых органов, часть других же позже забирал с собой. Из-за гипноза женщины не могли звать на помощь, и он перетягивал каждой шею шнурком, изображая обычное убийство. Все бы ничего, но любая ошибка могла стоить дорого другим вампирам, живущим в Лондоне, ничуть не выдававшим себя.

В этот раз все шло по стандартной схеме: девушка возвращалась после изнурительной ночной смены утром, и за ней следовал убийца. Идеальный убийца. Бесшумный, сильный, хитрый. Эрен смотрел, как он заставил жертву остановиться и молчать. В ее глазах читался страх, но она была покорна. Это значило, что вампир был достаточно силен, старше Йегера. Но вариантов не оставалось. Чего он мог выжидать? Зачем медлить, если в любой момент вампир мог убить свою жертву?

Когда шнурок оказался на шее бедняжки, Эрен не выдержал, метнувшись за спину незнакомого вампира. Попытка пронзить его тело насквозь одним ударом потерпела фиаско, и Йегер наблюдал зловещую улыбку на равнодушном лице. Поморщившись, он попытался вонзить второй рукой кинжал в горло вампира, но и этот его удар оказался заблокирован. Кости захрустели от того, с какой силой их сжимали, но Эрен молча терпел, лишь скривился, когда оказался впечатан в стену.

— Так ты защитник? Хочешь занять ее место, дорогой? Не думаю, что какая-то проститутка заслуживает внимания вампира. — Он мерзко хрипел, словно имел проблемы с горлом.

— Ты же ведешься на них, — парировал Йегер, пытаясь вырваться. Была бы у него хоть какая-нибудь сила, хоть какой-то особенный навык… И какой смысл быть вампиром, если тебя все равно способны остановить?

— Джеки, тебя ведь предупреждали, что так не положено. — Только голос Смита заставил вампира отступить, и Эрен, склонив голову, наблюдал за ним исподлобья.

— Так я всего лишь знакомлюсь с этой очаровательной местной красавицей. — Джеки широко улыбнулся, ловко пряча веревку, что не скрылось от взгляда Йегера. — Так ведь?

Девушка покорно кивнула. Но в следующий момент Эрвин сжал голову Джеки, даже не изменившись в лице.

— Эрен.

Говорить что-либо не требовалось. Один точный удар, и в руках Смита осталась голова Джеки, начавшая медленно иссыхать. Девушка встрепенулась, и Эрвин кивнул Эрену на нее. Пришлось знатно повозиться, чтобы внушить ей, что ничего не было, и она шла спокойно по своим делам. С гипнозом у Йегера все еще было очень плохо. Смит считал, что это было связано с плохой концентрацией, которую так и не удалось наладить. Это злило и самого Эрена, но сделать с этим он ничего не мог. Когда-то он мог гордиться собранностью и умением принимать взвешенные и точные решения, но не сейчас.

— Как зовут тебя?

— Мэри Келли, сэр, — прошелестел приятный голос девушки. Йегер даже подумал, что ей бы пошла работа на оповещениях. Или вокал?

— Хорошо, Мэри, теперь отдай мне твой перстень и забудь, что когда-либо видела меня. Меня не было в твоей жизни. А сама скроешься из этого города. Навсегда. — С трудом, но Эрен дождался кивка, и Мэри послушно пошла прочь, как ей и было велено, а он спрятал во внутреннем кармане удобный для хранения различных препаратов перстень.

Наркотики не влияли на вампиров, но приносили легкое успокоение. В разгар проституции в Лондоне можно было с легкостью добыть себе все, что угодно.

— Еще одна такая выходка, и я отправлю тебя отбывать наказание в серебре, Эрен. — Грубо заявил Смит, вырывая перстень и одним нажимом ступни превращая его в прах.

— Я понял. Отец, — выдавил он из себя нехотя. Называть так Смита все еще было непривычно, но иного обращения уже нельзя было и представить. Семья помогла Эрену многим, а то, что делал для него Эрвин… Иногда выходило за рамки понимания. Столько помощи Йегер еще не встречал, и не понимал, за что удостоился такой чести. Хотя многое и выглядело, как ряд настоящих зверских ограничений, и тогда приходилось задумываться, с какой целью вообще кому-то было ему помогать?

— Завтра подготовишь отчет, по которому все газеты должны будут знать, что это была последняя его жертва. Выдай правдоподобные версии. Лучше несколько. Медсестра-убийца — как вариант. — Хмыкнув, Смит исчез в ту же секунду, а Эрен раздраженно пнул стену, из-за чего чуть осыпался старый кирпич. Вновь предстояло возвращаться в Данию, как только здесь все будет выполнено. И ведь отчего-то покидать Англию совсем не хотелось. Будто… Здесь был его дом. Но это точно какие-то глупости.

***

Весь день Эрен был вынужден слоняться по поместью, пытаясь урвать свободную минуту Эрвина. Но всякий раз, стоило подойти к нему, он получал четкий отказ в разговоре. И как это было понимать? Из своей комнаты Йегер прекрасно видел, как Смит прогуливался с другими, разговаривал с ними на совсем уж неважные темы… Ну какой прок от обсуждения лепнины перед входом или в какой месяц зацветут недавно посаженные розы?

Эрена переполняло чувство, что лично его не ставят ни во что. Будто он — никто. Тогда для чего его до сих пор держат здесь? Почему не отпустить? Когда в день убийства Джеки он задал этот вопрос, то получил только «рано тебе о таком думать, просто расслабься и наслаждайся тем, что имеешь». Да Йегер и был бы рад наслаждаться, да не мог. По многим причинам. В том числе, что, не имея ответов на вопросы, его мысли и эмоции находились в полнейшей нестабильности. Он и без того достаточно сил тратил на самоконтроль, а тут еще и столько неизвестного, которое разъедало разум кислотой.

Разнеся в хлам в очередной раз мебель в комнате, Эрен стоял посреди всего мусора такой же сломленный и ничего не понимающий, что делать дальше. В такие моменты он готов был умолять, чтобы его отпустили, убили… Да что угодно, лишь бы не испытывать этого противного и мерзкого чувства собственной ненужности, никчемности. Он — всегда уверенный в себе бандит, способный убивать, принимать важные решения, действовать по ситуации и выходить сухим из воды. А сейчас? Раздавленный и приниженный до статуса плинтуса никчемный вампир в чужой семье. Окончательно скатиться в негатив не давало понимание, что он, поддавшись слабости, оставит одну Сашу. А с ней он не мог поступить столь гнусно. Вот и оставалось ждать.

Осмотревшись, Йегер опустил руки, вновь расставляя все по своим местам. Так, как он мог бы убираться, будучи человеком. Все равно делать нечего. Не бегать же вечно за Эрвином хвостом. Управившись к вечеру, Эрен отказался в этот раз от ужина. Голод — единственное, что глушило мысли. Это оказалось действенным средством, хоть и недолговечным. В определенный момент он срывался. И получал очередную порцию наказания за несдержанность. Смит не терпел непослушания, не терпел всех этих срывов и импульсивности. Его методы воспитания были на грани нормы. Хоть Эрен и не понимал многого, но это он чувствовал. Как и знал, что не в силах был в определенные свои моменты справиться даже с тем, что уже, казалось бы, освоил.

Не хватало терпения. Не хватало внимания. Не хватало навыков. Еще во время, когда он был человеком, то всему можно было научиться. И Эрен прикладывал немало усилий. Он учился стрелять до того момента, пока не смог запросто перекидывать обрез, чтобы на скаку попасть в цель. Правда, стрельбу в темноте он освоил не шибко. Однако все восполнялось его умением орудовать холодным оружием. Небольшой шкаф в его комнате и теперь был пристанищем различных лезвий, кинжалов и ножей. Каждый день Йегер до сих пор практиковал метание, оттачивая свое мастерство до безупречности. Ровно пока Смит не велел через своих приближенных отложить это дело — слишком человеческое.

Вновь разгромленная мебель, сорванные нервы и ненависть, переходящая в ярость. Запертый в стенах, не имея никакой возможности учиться хоть чему-то, только изредка тренируясь тайно с Сашей, Эрен больше не мог терпеть. Он хотел быть полезным. Пусть Смиту, да хоть кому. На тех же заданиях ему не хватало знаний и опыта, а как его получить, если прозябать в комнате с утра до утра?

Уловив момент, когда Эрвин прогуливался по территории поместья, Йегер сорвался с места и подлетел к нему, перекрывая дорогу.

— Ты отказываешь мне в элементарном разговоре, отец, — вновь выдавилось лишь сквозь зубы. — Я хочу знать причину. В чем я виноват? Или чем лучше те, кто может постоянно разговаривать с тобой в любой момент? Даже новорожденные и то имеют больше привилегий, чем я. Это несправедливо.

— Во-первых, Эрен, сбавь напор. Ты не с равным себе разговариваешь, умей выстраивать речь правильно. И умей держать в руках свои эмоции, которые совершенно никому здесь не интересны. — Смит даже не взглянул на Йегера, продолжая идти, заложив руки за спину, из-за чего пришлось следовать за ним, как послушной собачонке. Бесило. Раздражало. Но приходилось мириться. — Во-вторых, я четко дал тебе понять, что приму тебя ровно тогда, когда посчитаю нужным. Это может случиться завтра, через неделю или даже через несколько лет, но будет верным, потому что таково мое решение, и ты должен научиться принимать все безропотно.

Сжав ладони в кулаки, Эрен хотел ответить, но Смит покачал головой, давая понять, что это будет худшим его решением, которое точно возымеет последствия.

— Но, так и быть, я выслушаю один твой вопрос. Считай это моей благосклонностью за зачатки выдержки. Ты делаешь успехи. — Остановившись, Эрвин выпрямился, как всегда — гордый и уверенный. Таких Эрену раньше приходилось грабить, и они до последнего сохраняли лицо. Он знал этот типаж, который раздражал своей доведенной до предела правильностью.

— Я хочу тренироваться. Хочу обучаться, как и все остальные. Мне это нужно. — Йегер вскинул подбородок, говоря четко и не менее уверено.

— И какова причина такого желания? — Смит выгнул бровь, но, явно потеряв интерес, продолжил свою прогулку.

— Хочу приносить пользу, стать сильнее, — быстро среагировал Эрен, не сомневаясь ни на секунду. — Мне нужно знать, на что я способен.

— Возможно, что на многое. А возможно, что ни на что не годен. Такое бывает, сын мой, и не стоит переживать по этому поводу. Не всем даны какие-либо способности в жизни вампира, просто смирись и прими то, что у тебя уже есть.

— И что же? Золотых гор не вижу. — Огрызнувшись, Йегер был вынужден откашляться и извиниться под строгим взглядом Эрвина. И как только у него получалось все это? Как выходило так, что сейчас Эрен признавал кого-то выше, пусть и не по собственной воли? Это не походило на то, как влияло на него присутствие того же Освальда в первую встречу. Тогда все ощущалось иначе, словно медленно кто-то связывал его душу, снимал тревогу. Здесь же этой тревоги было предостаточно, и она никак не исчезала. Как бы ни храбрился Йегер, но подсознательно понимал, что с Эрвином Смитом не стоило сейчас вступать в конфликт.

— Ты еще молод, чтобы рассуждать на подобные темы, Эрен Йегер, поэтому я не могу ничем помочь тебе на данный момент. Обучись терпению. Вот мой тебе совет, как от отца сыну. — Ладонь Смита опустилась на плечо Эрена, но спокойнее не стало. Скорее — наоборот. Это не был страх, но принудительное подчинение, которое вызывало внутренний дискомфорт и отторжение. — И пусть я отец тебе не по крови — так сложились обстоятельства, — можешь всегда быть уверен, что отношусь я к тебе ничуть не хуже, чем к родным детям. Я желаю, чтобы ты взрослел и набирался опыта, а для этого нужно уметь слушать.

— Но я знаю, что способен обучиться чему-то новому, отец, ведь никогда не был никчемным дворовым псом. Я всегда…

— Знаю. Но то, что было в человеческой жизни — прах. Твоя жизнь завершилась в момент обращения. Теперь все иначе, и незачем вспоминать то никчемное и жалкое, что ты сейчас собирался озвучить. Возможно, придет и твое время, но сейчас тебе следует выполнять мои приказы, быть послушным, соблюдать установленные правила и стараться с каждым днем еще больше, сильнее. Тогда я обращу свое внимание и на тебя, чтобы заняться твоим обучением. Сейчас же наслаждайся существованием, читай литературу, изучай языки… Есть много занятий, которые способны сократить время ожидания. До этого ты и сам способен дойти, собственным умом. — Отстранившись, Эрвин кивнул, прощаясь. — На этом все. Проследуй на ужин или, если нет желания, отправляйся в свою комнату. Когда сочту нужным, вызову тебя, тогда и продолжим наш диалог. И, поверь, именно с этого места, на котором остановились. Память у вампиров, как ты знаешь, превосходная.

Замерев, Эрен смотрел в спину Смита, находясь в полнейшем непонимании. Он только что получил заверение о том, что и с ним поговорят, что и он будет тренироваться, но в тот же момент не стал ни на грамм ощущать себя лучше. Даже хуже. Его словно ломали, пытались слепить из него послушную игрушку, необходимую, как деталь, для какого-то плана. Хотелось броситься на Эрвина и вырвать из него всю информацию. Доказать, что он достоин внимания, достоин быть настоящим вампиром, а не домашним питомцем.

Только, даже если бы Эрен попытался сбежать, ничего бы не вышло. Это было ясно уже давно. Опять смиряться со своим положением. Опять выслушивать подколки от членов этой семьи, созданной Эрвином. Йегер хоть и не считал себя или Сашу хуже их всех, но вот другие… Чертова иерархия убивала. Даже при получении задания, при кормлении, при попытке выбить встречу хоть с кем-то, кто считался старше положением… Во всех случаях ему давали понять, что стоит смириться. Такова жизнь.

Если бы только Эрен не отправился в свою комнату… Если бы рискнул последовать за Смитом…

— Он опять пытается урвать для себя что-то? — Пиксис подошел к Эрвину, хмуро глядя в сторону окон поместья.

— Ничего, он, как я и говорил, чересчур молод и эмоционален, чтобы сопоставлять имеющиеся факты, а также начинать споры со мной. Пусть отсиживается и привыкает к послушанию, пока мне не потребуется что-либо от него. — Эрвин поправил и без того безупречно уложенные волосы, продолжая неспешную прогулку, но уже в компании.

— Глупо скрывать его происхождение. Эрен узнает, что, фактически, он — князь. И тогда ты столкнешься с гневом новорожденного. — Старый вампир перевел взгляд на Эрвина. — А также, ты когда-нибудь получишь по голове за удержание княгини испанской от полноценного вступления в титул. Александра умная вампирша, которая на столетия опережает свое развитие. Твое удержание двух этих детей — достаточно подрывает верность Фрицам.

— Я всегда могу оправдать это своим обоснованным решением, что готовлю его к этому титулу. Да и сам, как считаешь, разве не составит достаточно хлопот такой князь? Уверен, что ты сам понимаешь, друг мой, что Эрена нельзя подпускать к власти. — Смит всмотрелся вдаль, словно погружаясь в размышления. — Что касается Александры, то я вынужден скрывать от нее это по причине совершенно банальнейшей. Она чересчур способная, и ее силы пригодятся мне. В дальнейшем я раскрою ей все, преподнеся все так, что я избавил ее от смут и волнений при выборе регента для нее. Останется только усадить ее раньше, чем ей исполнится семьсот лет, и вот — очередной союзник.

— Ты опоздал. Регента для испанской княгини уже назначили. Амалия с радостью приняла эту ответственность. — Пиксис скептически хмыкнул. — При дворе всем плевать на твои отговорки. Факт — ты скрыл происхождение. Ты мешаешь его развитию. Имир Фриц ждет достойную замену Освальду, и что выходит по итогу? Да и, собственно, я не особо верю в истинную смерть Бассета. Если мои предположения правдивы, и он снова объявится — беги со всех ног куда подальше. Сам понимаешь, он хоть и младше тебя, но всегда был сильнее. И он не приемлет плохого отношения к роду Бассет. А Эрен — его сын. Да что уж тут говорить, он готов был разорвать тебя за Александру еще в самом начале. Ты играешь в опасную игру, Эрвин.

— Этому мальчишке не хватает смирения, не хватает мозгов. Из него не выйдет достойной замены, Пиксис. И Имир сама в этом убедится, когда увидит его. Я до сих удивлен, что такой умный вампир, как Освальд, оставил после себя столь необтесанного пацана, которого и учить даже нет смысла. Никаких талантов, способностей… Я только потрачу на него свое время. Пойми меня, Пиксис, мне нет никакой выгоды растить способного наследника рода Бассет. А вот послушного и преданного вампира, несущего в себе кровь древнего… Это уже совсем иной разговор. Он сломается, учитывая их взаимную привязанность с Александрой. Через одного воздействовать на другого — это же чудесный эксперимент по созданию новой линии вампиров, которые будут слушаться именно меня. Да и какое мне дело до мертвецов? Освальд не воскреснет, не рискнет идти против меня, заполучившего поддержку Адониса. Я не столь глуп, как некоторым кажется, а риск всегда можно просчитать. И в данной ситуации он оправдан, поверь мне.

— Как ты смеешь подвергать сомнению решения твоего двоюродного брата? — Возмутился Пиксис. — Не зарывайся. Правда думаешь, Имир так просто убила бы Освальда после девяти веков верной службы? Раз уж ты не так глуп, включи свои мозги. Бассет никогда бы не пошел в одиночку против кого-то с Адонисом. Ты забываешь о самом тихом, самом могущественном брате Имир. И забываешь, что он не питает любви к тебе, в отличие от твоей двоюродной сестры и брата. И ты забываешь о том, что тебя сослали в Данию, самое маленькое княжество. Самое дальнее. Дальше только Норвежское княжество. Почти все Княгини и Князья сидят в Румынии рядом с Имир, слушая каждый ее вздох. Ты же приезжаешь туда только тогда, когда чем-то неугоден. Мне посчастливилось не быть убитым вместе с Маркусом, это чего-то, да стоит.

Старый вампир хмыкнул, тут же выпрямляясь.

— Что уж тут говорить до наследников, то я бы отметил, что и твои не блещут. Единственная способная вампирша в этом доме — Бассет. Наверное, это достаточно тебя унижает. Впрочем, меня ждут в Румынии. Как видишь, Имир внимательно следит за тем, как я доберусь до столицы.

Пиксис взглянул на прибывший экипаж и кивнул в знак прощания, тут же исчезая.

В этих словах была правда, только Эрвин также знал и другое: шанс что-либо изменить в мире выпадает крайне редко, а, доказав верность Адонису, можно было разыграть неплохой раунд. Оставалось только держать в узде этих молодых, которых наклепали Освальд и Эрик, не уделив должного внимания многим нюансам. Да, дети Смита во многом не отличались какими-либо выдающимися способностями, но они были преданы ему, готовы были отдать свою жизнь за него. Это было намного важнее. Именно поэтому Эрвин был спокоен, не боялся, что тот же Эрен вдруг решит, что достоин большего. Не достоин. Как и Александра. Раз уж они остались без своих отцов, то и слепить из них нужных и удобных стало проще. Вампиры всегда нуждаются в поддержке семьи, не всякий способен существовать отшельником.

Вернувшись в дом, Смит отдал распоряжения, касаемо всех заданий на следующую неделю. Немного подумав, он оставил одно для приемных детей на случай, если и они захотят участвовать. Самые простые, ничего толком и не значащие.

***

Очередной день в Дании не принес ровным счетом ничего. Все также Эрен и Саша были представлены самим себе. Йегер уже думал предложить сестре выбраться ночью на прогулку, чтобы хоть как-то разнообразить тусклые будни. Но ровно в момент, когда он уже готовился выбираться в окно и идти за Сашей, в дверь постучали.

— Я рад, что ты не спишь, сын мой, — начал Эрвин, заходя в комнату и сразу останавливаясь. — Ты неплохо зарекомендовал себя на последних заданиях, поэтому я хочу, чтобы ты взялся за одно очень важное. Этим ты окажешь мне огромную услугу. Я искал эту вещицу очень долго, и она мне крайне дорога… Остальные мои дети не обладают должными способностями, в отличии от тебя. Так что, можешь взять себе кого угодно в помощники, если пожелаешь. Выдвигаться нужно рано утром, поэтому подойди сейчас к Райнеру, он выдаст тебе все для задания.

— А что за…

— Все узнаешь у него. — Смит даже не стал выслушивать, просто вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

И что это все значило? Йегер пару минут раздумывал над тем, стоило ли вообще соглашаться на все это? Его чутье подсказывало что-то неладное. И почему вдруг он был удостоен такой чести? Нахмурившись, Эрен все-таки решился пройти к Райнеру за заданием. Обычно всегда давали какие-то дополнительные сведения, ключи, метки, атрибуты… Да что угодно. Все зависело от того, что предстояло выполнить. Чаще всего Эрену доставалось банальное: найди и убей, спрячь тело. Либо забрать у одного и отдать другому. Скучно и банально. Ощущал он себя наемным курьером с добавкой в виде убийств.

— Надо же, так ты решился? Один? — Браун, скрестив руки на груди, презрительно хмыкнул и вытянул ноги, забросив при этом руки за голову. Он даже не поднялся со своей кровати. Как и всегда.

Выпрямившись, Йегер нахмурился и молча ждал должной реакции Райнера. Хмыкнув, тот все-таки поднялся и прошел за стол. Только после этого Эрен опустился на стул напротив.

— Я беру Александру. Она идет со мной. — Он даже не сомневался, что она согласится. Сидеть здесь было чересчур скучно, а любая возможность выбраться за пределы поместья — как глоток свежего воздуха.

— Еще бы. Один неудачник берет…

— Рот завали, иначе я это тебе устрою. Клыки потом по частям собирать по дому будешь и клеить. — Йегер оскалился, но не дернулся с места. Браун только подозрительно хмыкнул, слишком уж быстро замолкая.

— Держи. — Эрен принял из рук Райнера бумажку с адресом. — Старая церковь. Где-то за алтарем лежит что-то ценное. Вроде как колечко. Так вот это ценное ты и должен принести. К обеду.

— Вот так просто пойти, взять и принести? — С недоверием выгнув бровь, Йегер вчитался в адрес, примерно прикидывая, сколько по времени придется добираться туда. — Чтобы успеть к обеду, нам нужно выдвигаться сейчас, ты издеваешься? Меняй время, мы не успеем же.

— Ничего, успеете. Другие работают шустрее. Радуйся, что вообще к тебе обратились с такой простой просьбой. На иное ты и не способен, Йегер. Или пожаловаться кому хочешь? Мой отец сказал, что ты согласился. А твой? — Эту нахальную улыбку с блеснувшими клыками хотелось стереть моментально и надолго, но Эрен только и мог себе позволить, что резко подняться и схватить смеющегося Райнера за шиворот. — Ой, я же забыл о вас. Неловко вышло.

— Мудила, — прорычал Йегер, отталкивая от себя Брауна, но тот, исполненный сил, даже не пошатнулся. Чертовы силы новорожденных. — Мы все успеем. Есть еще что? Должно же быть. Информация какая…

— Ничего больше. Заброшенная церквушка. Придете и заберете. — Браун поднялся и вновь рухнул на кровать, принимая прежнее положение. — Адрес есть — вперед.

Если бы только взглядом можно было убить… Йегер сжал в кулаке бумажку, успев запомнить адрес. Оставалось забрать Браус и выдвигаться. Перекусить можно было и в пути.

На своих двоих — почти голодными — преодолеть такое расстояние было непросто. Но все-таки они, уставшие донельзя, приближались к указанному месту. Среди редких деревьев на окраине заброшенной деревни стояла покосившаяся типичная церквушка. Кое-где ветви упирались в когда-то явно красивые витражи, намереваясь при первой возможности продавить их. Впрочем, в некоторых местах они уже покрылись трещинами. Эрен даже испытал нечто похожее на жалость. Люди делали много красивого, но часто теряли это по какой-то глупости.

— Знаешь, что меня теперь напрягает во всем этом? — Хмуро задал вопрос Йегер, идя впереди, чуть обернувшись к Браус. — Что не хватает еще для антуража каркающих ворон и темной ауры. А внутри нас будет ждать дьявол. Я меньшей подставы от этого урода и не ожидаю.

— Реально. — Саша сморщилась, нервно оглядываясь. — На кой хрен ему вообще это кольцо?

— Помнишь, когда в последний раз Эрвин с тобой чем-то делился? Вот и со мной — нет. Чувство, будто действительно приемный ребенок в семье, где уже у каждого своя роль, а осталось только место на побегушках. Задолбали, честное слово. — Поправив рукава куртки, Йегер нахмурился. — Сказал, что давно искал. Смотреть внимательнее надо, тогда и не потерял бы. Ладно. Просто войдем и найдем. Кресты же нас не жгут, нет?

Остановившись перед самым входом, Эрен вопросительно взглянул на Сашу. В самом деле. Ему ничего не рассказывали ни о церкви, ни о том, какие вообще взаимоотношения с ней. Судя по фильмам, с которых часто хотелось плеваться, не особо дружеские. Но что было правдой из всех этих мифов? Обычно такую информацию предоставляли при передаче задания, чтобы избежать неприятных ситуаций, но тут… Отношение в семье к Эрену и Саше было более чем ясным.

— Если честно, то я не знаю. Мне не приходилось драться со священниками. — Браус сжала его рукав и, быстро выдохнув, повела внутрь. — И что может случиться?

Заслышав сопение сбоку, Эрен только и успел, что оттолкнуть Сашу в сторону, сразу ощущая, как запекло кожу, как одежда начала прилипать к телу, а в нос ударил неприятный запах паленого. Скинув с себя куртку и рубашку, Йегер проматерился, шипя и морщась. Едва придя в себя, прижал худощавого пожилого мужчину, на чьей голове почти не осталось волос, к стене. Тот сразу закряхтел и, ударив увесистым распятьем Эрена по голове, впечатал в плавившуюся кожу крест. От самого креста ничего не произошло, а вот то, что металл соприкоснулся с болезненно краснеющей кожей — Йегер отшатнулся, выпуская мужчину, отлепляя от себя эту гадость.

— Что за херня?! И это заброшенная церковь?! Ты че творишь вообще, сука? — Регенерация не была столь быстрой, как могла бы, в виду недостаточного питания, и Эрен, морщась, откидывая хлипкие скамьи в сторону, шел напролом за испуганным, но не сдающимся пастором. — Ну все, сученыш, тебе конец.

— Отче примет мою душу, а вашим гореть в огне! Отродья самой Лилит, недостойные жизни, проклятые на страдания! Проклинаю и я вас! Изыдите со святой земли этой, испив воды пречистой! — Он пятился, пока не уперся в старый деревянный алтарь.

— А он забавный, — улыбнулся Эрен, глядя на Сашу. — Может, послушаем еще?

— Оставь старика. Забираем кольцо и уходим. — Саша с сожалением глянула на несчастного, что истерично вспоминал молитвы. — Просто некрасиво как-то, всё-таки пастор…

— Я знал, что явятся дети дьявола сюда! Но вы никогда не получите то, что не должно покинуть этих стен. Вам никогда не… — Пастор пискнул, когда Эрен приподнял его над полом, но продолжил лепетать. — Лилит проклята. Вы прокляты. Вам никогда не узнать, где артефакт! Не будет вам прощения, кровавые дети, несущие клеймо равнодушия, отлученные от благословения. Я буду охранять его до самой смерти! Зло должно покоиться там, где никому не навредит!

Пастор принялся читать вновь молитвы, пытаясь все еще задеть Йегера крестом, но тот только устало покачал головой.

— От того, что ты в меня своей побрякушкой тычешь, мне даже не щекотно — выяснили ведь. Завязывай уже. Мы тебя убивать и не собираемся. Психованный ты какой-то. Думаешь, мне твое благословение нужно? Да плевать я на все это хотел. У меня своих проблем выше крыши. А впереди — долгие века существования на этой земле. Серьезно меня напугать решил? Лучше не суйся, иначе подвешу под потолком, будешь там до утра ножками дрыгать, пока не грохнешься, как яблоко. Утомил.

Отставив в сторону пастора, Эрен обошел разваливающийся алтарь и, попытавшись поднять крышку, одернул руки.

— Издеваешься? И здесь водой все облил? — Закатив глаза, Йегер все же вернулся к делу. Пришлось знатно постараться и потерпеть, прежде чем все деревяшки отлетели в сторону. — И где? Он же сказал, что за алтарем. Господинпастор, будьте так любезны, подскажите уже, где нам искать эту херню, да мы уйдем.

— Никогда! — Пастор гордо вскинул подбородок, брызнув на Эрена святой водой, как на шипящего кота.

— Да твою ж мать. — Кожу вновь защипало, и Йегер устало сжал едва успевшую зажить переносицу. — Саша, я его убью. Честно.

Браус быстро оказалась за спиной у пастора, оглушая его каким-то странным кубком.

— А что? Так быстрее. — Браус пожала плечами. — Давай лучше искать побыстрее, не хочется испытать на себе гнев божий.

— Достал меня. Чувствую себя отвратно. И вот какого хера Райнер даже не заикнулся, о том, что святая вода — как кислота. — Негодуя, Эрен отбрасывал в стороны доски, заглядывал за потертые шторы, но ничего не приносило результата. Чувствуя усталость, Йегер опустился на пол и прислонился спиной к стене, на которой висела какая-то непонятная картина. — Как думаешь, его кровь не шибко пропитана этой гадостью? Я же не помру, если чуточку выпью, а?

— Ты что, совсем? Другого найдем. Этот дед точно на сто процентов состоит из святой воды. — Саша закатила глаза, сразу же возвращаясь к поискам. — Глянь, здесь доска скрипит.

— Чертов Смит. Из-за его нерасторопности приходится тратить силы на такое дерьмо. Это мое худшее ограбление, я не вру. Совсем сноровку растерял. — Оказавшись рядом, Эрен оторвал доску, приложив усилие. Небольшое углубление вело ровно под алтарь. Отбрасывая доску за доской, пробираясь ближе, Йегер наконец заметил свернутый клочок черной ткани с белыми неизвестными письменами. — Если я и сейчас обожгусь, то сверну Райнеру голову. Не знаю как, но сделаю это.

Приготовившись вновь испытать боль, Эрен быстро схватил сверток, но испытал нечто иное. Какая-то непонятная сила ощущалась даже через ткань. Не рискнув разворачивать, он быстро убрал кусок ткани в карман.

— Идем, — уверенно и спокойно заявил Йегер, поднимаясь, уставляясь на Сашу. — Это точно оно. Я чувствую.

— И что, мы прям так отдадим это Эрвину? — Саша неуверенно глянула на его карман. — Что-то мне подсказывает, что делать этого не стоит.

— Даже не собирался. С самого начала не собирался. Он просто решил воспользоваться моими навыками, а мне стало интересно, что же такое ценное он хотел заполучить, что снизошел до обращения ко мне в надежде, что я — дебил, который ничего не поймет. Как же. Даже если это всего лишь ничего не стоящая безделушка, я заберу ее себе. Ведь она ценна для Эрвина. — Ухмылка сияла на лице Йегера.

Встряхнув куртку с силой, Эрен надел ее, чуть поморщившись. Редкие капли воды все еще оставались на ней и жгли кожу. Но не идти же раздетым по улице. Это вызовет больше вопросов.

Возвращаться домой было труднее, хоть и удалось перекусить по дороге. Все-таки взять с собой Сашу было лучшим решением. Она с легкостью воспользовалась гипнозом, помогла вовремя прерваться, чтобы не убить человека, и вообще не сказала ни слова против того, чтобы спрятать кольцо от Эрвина.

Почти добравшись до поместья, Йегер отправил Браус отдыхать и восстанавливаться, когда сам нашел подходящее место, чтобы спрятать этот странный артефакт. За проваленное задание, да еще и такое грубое появление перед человеком Эрвин злился, как никогда. Эрен был лишен возможности выбираться за пределы территории на год, после того, как месяц отсидит в бункере. Да и куда он мог сунуться с периодически разгорающимся желанием крови, имея разрешение лишь на питание животными на все полгода. Даже раны медленно затягивались, но, знай он, что все так будет, Эрен бы все равно не отказался от затеи ничего не отдавать Смиту. И пусть злится. Сам-то он излечится, еще напьется крови, а вот кольцо Эрвин никогда не получит.

Даже надменная ухмылка Райнера, выдававшего питание, не портила настроение. Да и к черту. Пусть наслаждается своей властью, пока может. Главное, что в этот раз они не тронули Сашу. Ей точно нужно было сделать какой-то особенной подарок за всю оказанную помощь, за втайне пронесенную человеческую кровь, да и просто за поддержку.

Когда появилась возможность выбраться в город, Йегер прихватил с собой все необходимое и сразу направился к ювелиру. Однако цены на то, что он хотел бы видеть, оказались заоблачными. Поцапавшись с мастером, Эрен, хитро улыбнувшись, умело отвлек его и умыкнул несколько подходящих вещичек. Переплавить их не составило труда, как и выручить с продажи деньги. Сыграли на руку прошлые навыки.

Уже новый мастер за щедрое вознаграждение изготовил для Йегера изящную золотую цепочку с любопытной подвеской: в центре сферы был какой-то голубой камень, приглянувшийся Эрену. Абсолютно удовлетворенный работой, он подарил это Саше вместе с прихваченными серьгами. Даже если и носить все это особого повода никогда не было, то ведь можно иногда радовать и себя, просто примеряя. Йегер всегда считал, что все девчонки любят подобное, ну а ему никогда не было трудно порадовать подругу. Хотя бы так.

========== Глава 10. Запах ==========

«Я вижу красную дверь и хочу, чтобы она была черной.

Никаких других цветов, я все хочу видеть в черном цвете.

Я вижу девушек, гуляющих в летних платьях,

Я должен отвернуться, пока не рассеется моя тьма.

Я вижу поток машин и все они черные.

Цветы и моя любовь никогда не вернутся ко мне.

Я вижу людей, оборачивающихся и быстро отводящих взгляды»{?}[«The Rolling Stones» — «Paint It Black»]

— Не оплошай, не подведи, — бурчал Йегер, поправляя полюбившуюся косуху, прижимаясь к стене, к которой припечатал подошвой высокий зашнурованный ботинок. Скоро должен был пройти парнишка, нести записанную пластинку с довольно интересной песней, над которой он корпел достаточно много времени. Смит поручил Йегеру охранять мальчугана, но так и не сказал для чего. — Вот оно — доверие. Сделай, а я буду молчать, для чего это нужно.

Фыркнув, Эрен отбросил в сторону безвкусную сигарету и выдохнул дым. Несколько девчонок с огромными ирокезами пытались почти что в открытую домогаться его, но это только злило, и Йегер внушил им самую простую вещь: он им не интересен.

Ухмыльнувшись, глядя на то, как они удалялись, Эрен взглянул на часы. Оставалось каких-то пять минут, и нужно было пройти за парнем пару кварталов, чтобы проследить, что он добрался до студии. Только вот в нос ударил такой знакомый запах, что стало тошно. Голова закружилась, и Йегер пошатнулся. Сциллы он не спутал бы ни с чем и никогда. Выскочив на улицу, он осмотрелся совсем растерянно, но ничего не заметил. Только в голове загудело настолько, что пришлось прижаться лбом к холодной бетонной стене. Все воспоминания нахлынули разом, и едва не прорвали плотину из самоконтроля. Йегер сжал кулаки, рыча, пытаясь изо всех сил спрятать клыки, что вылезли без его желания. Повезло, что до него никому не было дела. Здесь каждый второй походил на какого-то торчка. Лишь ощутив на своем плече ладонь и знакомый запах, Эрен разжал кулаки, но не смел обернуться. Блистать клыками сейчас было бы не лучшим решением.

— Что случилось? — Саша обеспокоенно глянула на него. — Нам нельзя отвлекаться. Если тебе плохо, я могу подменить. Но он будет недоволен. Честно, не понимаю, почему Эрвин гоняет только тебя. Но, надеюсь, ты помнишь, что можешь поделиться со мной своими переживаниями?

Она отошла от него, осматриваясь и, коротко улыбнувшись, накинула капюшон.

— Мне пора. Иначе заметят, что я ушла.

— Нормально, иди. Потом поговорим. — Прикрыв глаза, Йегер искусно изобразил чуть насмешливый тон, как и обычно, когда Саша проявляла беспокойство, а он отнекивался. Правда, в любом случае они после обсуждали произошедшее. — Главное, чтобы мальчишка…

Стоило цветочному запаху исчезнуть, Эрен смог оторваться от стены и повернуться, всматриваясь в толпу, пытаясь уловить запах парня, но не находил. Он бросился к студии, но и там было пусто. Проблема. Мальчишка словно испарился. Оббегав все вокруг, не найдя и следа, он прижал ладонь ко лбу.

— Вот же дьявол! — выругался он и с силой стукнул кулаком по кирпичной кладке, что тут же посыпалась на него сухим бетоном. Быстро отряхнувшись, Йегер выскочил на улицу, но тут же столкнулся со Смитом. Его вид не предвещал ничего хорошего. — Я могу все объяснить…

— Позже. Ты завалил задание. Отправляйся в дом и не высовывайся, пока я не дам разрешение. — Сухо и доступно. Эрен только поморщился, начиная закипать. Он же не был виноват в этот раз, что его сбил дурацкий запах. Слишком сильный, чтобы устоять. Но, может, от него и впрямь не было никакого проку? Он так и не научился держать под контролем свои вспышки эмоций и воспоминаний, погружаясь в них без своего желания. — Саша, не прячься. Проводи его, раз с ним что-то не так.

Прищурившись, Смит бросил изучающий взгляд на Йегера и, просканировав его, спешно удалился.

— Ты же видела, что я не специально отвлекся? — Эрен подставил Браус свой локоть по какой-то своей укоренившейся привычке.

Саша мигом оказалась рядом, привычно подхватывая его за руку.

— Это было… Странно. Будто бы тебе в нос дали невидимым кулаком. — Браус усмехнулась. — Вот вернемся в Данию — будет отчитывать нас, как нашкодивших детей. Меня так это злит, как и то, что Нико никогда не заступается. Тоже мне, муж. Вот я бы заступилась, и не важно, сколько кому там лет. Так почему тебя согнуло так?

х

— Я чуть не… Чуть не засиял своими чудесными зубками. — Он хмыкнул, смотря впереди себя, но вскоре опустил голову, понимая, что за ними уже никто не следил, и можно было расслабиться. — Не знаю, как объяснить, но… Я вспомнил момент, когда мы повздорили. Она держала те цветы. Сциллы. Их запах я никогда не забуду. И сейчас это было настолько отчетливо, настолько сильно, что мне казалось, я вновь там. Вновь взял один цветок себе, когда она прогнала меня. А я пришел все равно. Саша, я сейчас боялся сорваться, — добавил он шепотом. — Если бы не ты…

— Как странно. У тебя столько лет не было галлюцинаций, и тут вдруг все заново. — Она нахмурилась, задумчиво вглядываясь в горящий зелёным светофор. — Раз уж мы гуляем, я в парке видела красивое озеро с утками. Все равно Эрвина не будет дома еще несколько дней, и он не сможет отчитать за поздний приезд. Пошли? Я могу рассказать свежие сплетни, которые выудила у знакомой.

— Все равно я уже провалил задание и оплошал знатно. — Йегер усмехнулся, но тут же строго взглянул на Сашу. — Хочешь, я поговорю с твоим мужем? Не станет заступаться он, тогда кто? Я могу, но ведь это его прерогатива. Хотя… Может, я опять чего-то не понимаю в этой жизни. Кажется всякий раз, что вот со следующим годом откроется что-то новое, а на деле — разница так и сохраняется. Давай будем думать, что он потом все высказывает наедине в твою защиту?

— Хотелось бы так думать. — Саша улыбнулась. До парка они достаточно быстро и, на удивление, это место оказалось пустым, благодаря чему они могли спокойно кормить уток. — Фрицы наконец показали свои самые бесконтрольные игрушки.

— Стоит ожидать проблем и нам, как думаешь? — Эрен огляделся, и только после этого чуть убрал привычное напряжение. Чтобы держать концентрацию, приходилось заставлять себя удерживать мысль на чем-то одном, но сейчас он позволил себе расслабиться.

— Они под тотальным контролем, насколько мне передали. Недавно ведь была зачистка одного клана в Румынии. Ребятки жестко оплошали. Туда заявился Адонис с двумя своими безбашенными. Был допрос. Одна из них спрашивала, другая проверяла через свои способности. Не знаю, как они работают. Ничего не поняла. Но факт в том, что на нее нацепили все, что только можно. И ошейник, и серебром, видимо, накачали. Но от нее агрессией за километр разит. Вторая такая же. Не понимаю, что они с ними делают, но это очень подозрительно. Начиная с тысяча девятьсот десятого они ушли на дно. Теперь, спустя семьдесят лет, снова объявились, и в обществе опять пошли волнения. Ходят слухи, что Имир хочет ужесточить кодекс. Боится, что ее сдвинут с титула.

— Ужесточить то, что и до этого хреново работало? Вот это я понимаю — мотивация к лучшему будущему. Когда-нибудь одна из их зверюшек сорвется, вот тогда и увидят. Хотя, они же вмешаются. Увидят. Не вмешиваются только в судьбы простых, а свои уж явно прикроют. — Эрен махнул рукой и, отломив кусок хлеба из рук Браус, кинул его уткам. Они сразу накинулись на угощение. — Посади меня на поводок, я бы тоже включил агрессию. Бесят меня уже все эти задания, слежки… Каждый день одно и то же. Еще и все шишки собрать за всех.

Раздражение подбиралось медленно, словно подпитываемое недавним приступом, и начинало подозрительно быстро разрастаться. Свернуть бы пару шей, да вариантов не было.

— Эрвин играет с Фрицами. Один его неверный шаг — Адонис явится за нашими душами. Имир вообще ни разу не покидала свой замок за последние семь столетий, а ее братец Актеон готов на части порвать свою же семью. Стремно, правда? — Саша села на траву, поправляя штаны. — С таким ущемлением вряд ли власть продлится долго. Друзья Эрвина… Их не так много. Вопрос в том, кто будет у руля. И не станет ли хуже. Хотя, куда уж там. Сейчас бы обратно в Данию…

— Не думал, что это скажу, но… Иногда я жалею, что Освальд… Только не обижайся, ты мне, как сестра, и я привязался к тебе, ты мне дороже всех. И, ты знаешь, я вступлюсь за тебя хоть перед кем, но… Я все равно чувствую себя до сих пор не в своей тарелке. Одиноко. Мне кажется, что будь хотя бы он… — Закатив глаза и прорычав что-то невнятное, Йегер присел рядом, благо, что одежда позволяла. Будь Эрен в костюме, то никогда бы уже не позволил себе такую вольность. — Просто я не понимаю Эрвина, не улавливаю его ход мыслей. Он чужой для меня, хотя и вызывает доверие. Думаю, он добьется своей цели, но… Дурацкий сегодня день. — Эрен провел ладонью по лицу. — Ненавижу такие волны, я сразу становлюсь размазанным и от меня мало пользы. Еще и цветы эти… В носу до сих пор запах стоит.

— Знаешь, я понимаю. Мне казалось, что если я буду со своей парой, все сложится само собой. Но я же вижу, они до сих пор сторонятся меня, считают странной. — Саша улыбнулась. — Впрочем, главное, что у меня есть такой классный брат! Просто день плохой. И десятилетие отвратительное. Я совершенно не могу вписаться, но благодарна за штаны. Они ужасно удобны.

— Не представляю, как вы все это время таскали на себе столько тряпья. Жутко неудобно. Но. Никому не говори. Я припрятал на всякий случай несколько курток и брюки. Ощущаю в такие моменты себя… Старым? Или наоборот молодым? Но я так скучаю по своим сапогам, кожаной одежде. Так что, если что, говори, что нужно будет тебе. Мои таланты достать все, что захочется, никуда не исчезли. — Рассмеявшись, Эрен приобнял Сашу за плечи.

— Ах ты хитрец! Ладно, обязательно обращусь. — Саша усмехнулась. — Зима только-только закончилась, а здесь уже словно лето. Отвратительная страна, никогда здесь не нравилось.

— Мне нравится в Дании. Нравилось в моем штате. Но только в то время. Сейчас я предпочту более ровный климат, полезный для костей. — Йегер откинулся на спину, улыбаясь. — Хотел бы побывать в Румынии. Сравнить, ради интереса. Думаю, когда-нибудь точно там побываю. Но сейчас… — Резко поднявшись, он потянул Сашу на себя. — Пойдем, пока нас не спохватились.

***

Ночь в Дании всегда нравилась Эрену своей тягучей молчаливостью, некой сдержанностью и даже холодом. Но была в ней и частичка тепла, которую он улавливал и хранил бережно до самого утра. Это почти невозможно было объяснить, но Йегер спокойно спал именно под датской луной. После возвращения из Америки он пару дней ощущал опустошенность, которая проявилась вновь и отразилась на его поведении: частые приступы агрессии, увеличившийся аппетит и снизившаяся концентрация. Его словно вновь вырвали откуда-то и поместили в карцер, лишив общения с кем-либо.

Сны Эрену почти не снились, как и многим другим, но иногда ему везло погрузиться в какое-нибудь воспоминание и прожить его вновь. Своеобразный акт мазохизма — желание вызвать подобные сны. Но так он мог побыть с Микасой. Мог вспомнить свою бандитскую жизнь. Даже ветер, когда он несся на Призраке, был до ужаса реалистичен.

Только в этот раз сознание сыграло весьма злую шутку с Йегером. Он вновь стоял в своем городе. Вокруг рассыпались в пепел дома, догорали оставленные разодранные трупы, и Эрен даже поморщился от запаха, вдарившего в нос и заползшего в сам мозг. Все вокруг было мертво и серо. Ощутив на спине чей-то взгляд, он обернулся, и сделал шаг назад. Освальд стоял ровно таким, каким Йегер его запомнил. Настоящий аристократ. Только вместо притока благодарности Эрен приблизился к Освальду и отчетливо дал понять то, что сидело в нем столько лет:

— Ты! Ты старый козлина! Доволен? Доволен своим планом? А мной? Как тебе такой сынок, отец? Ты доволен тем, кем я стал? — Голос Йегера взвился, и он сжал лацканы пиджака Освальда. — Ты бросил меня совсем одного, а я еще и вынужден переживать по этому поводу! Мне эта херня совсем не нравится!

— Я должен был уйти. Мне не нравилось убивать, но я… — Освальд застыл. Его серые глаза безразлично оглядывали пепел и полуразрушенные дома. — Но даже если так, ты — лучшее мое творение. Мне жаль, что я не дал тебе того, что должен дать создатель.

— Жаль? — Яростное негодование вспыхнуло в Эрене, и он тряхнул Освальда, только сильнее сжав ткань. — Тебе просто жаль?! Я умирал во всех смыслах, когда ты свалил на меня все эти чувства! Ты хоть понимаешь, на что обрек меня? Старый извращенец и садист! Думаешь, мне было мало своих страданий, так ты еще и свои на меня повесил. Я пережил все за тебя! Каждую твою гребаную эмоцию! Я один. Понимаешь? Один, мать твою! И вынужден какого-то хера еще и учиться вести себя в этом чертовом проклятом обществе, в котором чувствую себя до сих пор чужим.

Отстранившись, Эрен поник, опустив руки. Его голова склонилась, когда он рухнул на колени, подняв в воздух серые ошметки. Они липли к его лицу, застревали в волосах, а в носу щипало от едкого запаха гари.

— Это было важно! — Освальд рявкнул, но сразу же отвернулся, задумавшись, отошел от него в сторону. Он был подавлен. — Но все пошло не так. Они нарушили… обманули. Матерь злится. Теперь даже их предсказатель работает с натяжкой. К ней приходят сложные, до ужаса спутанные видения. Даже из чистилища я слышу, как она истошно кричит.

Освальд наклонился, чтобы зарыться рукой в пепел.

— Все это не стоило и цента, если сравнивать с тем, что мы чувствовали. Смерть не так страшна, как то, что будет после. Я так был убит горем все эти столетия, что гнался за возможностью упокоения. Но теперь… Теперь я понимаю, что мог получить его при жизни. Оно было бы специфичным, но возможным.

— И что это? Что я должен делать, скажи? — Йегер поднял на него взгляд, полный болезненного ожидания. — Отец… Я не справляюсь. Ни с чем.

Запах горелой плоти становился сильнее, тело жгло сильнее, но Эрен продолжал смотреть на Освальда, не двигаясь с места.

— Аромат сциллы весной прекрасен, я почувствовал его даже после смерти. — Освальд выглядел озадаченным. — Я все никак… Не могу вспомнить. Я должен что-то рассказать. Это важно. И тяжело. Но ты должен быть благодарен за то, что я теперь способен приходить к тебе. Я приду снова. Когда вспомню. Но запомни, что в этом мире ничего не происходит просто так.

— Ну так вспомни! — Йегер встрепенулся, вновь оказываясь рядом, всматриваясь в лицо, которое до недавних пор ненавидел. А сейчас же испытывал небывалую грусть, приправленную злостью на доставшееся одиночество. — Или мне благодарить тебя за какие-то непонятные фразочки? Ты бросил меня почти сто лет назад, а все никак не можешь вспомнить?

— Я мертв, Эрен. Возможно частично. — Освальд вдруг строго глянул на него. — Некоторым вещам нужно отлежаться, чтобы они снова вернулись ко мне. Не будь капризным ребенком, веди мою кровь достойно. Я понимаю, что причинил боль. Но это было во благо. В последние года перед смертью я занимался чем-то очень важным. Ты должен найти мой дом, на это уйдет время. Там могут быть записи, которые я вел… Впрочем, мне пора. Даже с прочной связью я не могу часто находить тебя во сне. Это искусство, которое мне не было подвластно. Но ты еще молод и не до конца раскрыл свой потенциал. Не расстраивайся из-за ошибок. И не зови его отцом. Это меня злит. Александре тоже передай, что таким образом она предает память о моем брате.

— Прости, отец. — Эрен отступил, виновато смотря под ноги, замечая, как пепел змеями вился под его ногами, создавал водовороты и растворялся, утягивая его в темноту. Туда, где вновь в голове бились прежние мысли, воспоминания.

Вскочив на кровати, Йегер прижал ладони к лицу, и, убрав их, заметил смазанные красные разводы. Спешно умывшись, Эрен прислонился лбом к стене, раздумывая, что это только что было. Какого хрена он вообще вдруг признал Освальда настолько, что прочно ощущал его присутствие?

— Еще дополнительного надзора не хватало, — пробурчал Эрен, натягивая штаны. Наверное, следовало поговорить с Сашей, выяснить… Может, ей было известно хоть что-то об этом. Или сочтет за совсем поехавшего? Вряд ли. Она всегда понимала его, поэтому Йегер прижал ладонь ко лбу.

Запах гари так и продолжал его преследовать, и из-за этого голова кружилась, как при первых приступах воспоминаний, сопровождаемых слабым цветочным ароматом. Опять. Йегер нахмурился, силясь прогнать его из памяти. Распахнув плотные шторы, чтобы попытаться вытравить вкус пепла, он застыл, рассматривая нежные тонкие голубые цветки в небольшом горшочке. Что-то сдавило в груди, а на плечи словно вновь легли мягкие аккуратные пальцы Микасы. Эрен зажмурился на мгновение, а после коснулся нежных соцветий подушечками пальцев, вдыхая аромат, от которого по телу пробегались мурашки. Он стоял, будто погрузившись в собственную реальность, отчетливо слыша ее голос, чувствуя тепло ее губ, мягкость ее кожи. Не сдержавшись, Йегер прижал пальцы к своим холодным губам, даже не пытаясь усмирить щипание в глазах, из которых тонкой струйкой вырвалась мутная розоватая жидкость.

— Ты кричал во сне. — Саша тихо вошла в комнату и села на кресло. — Странные вещи.

Быстро закрыв дверь, убедившись, что рядом никого не было, Эрен уселся на кровать и внимательно уставился на Браус.

— Что именно? Кто-то слышал еще? — Он нахмурился, напрягаясь всем телом.

— Ты звал Освальда. И это слышали все. — Она поджала губы, нервно расчесывая кожу головы. — Ты что-то вспомнил?

— Твою мать, — выругался Йегер, начиная ходить нервно по комнате, периодически взъерошивая и без того растрепанные волосы. — Я говорил с ним. И… Узнал достаточно много интересного. Только вот сомневаюсь, что если я сейчас исчезну, то это останется незаметным для… Эрвина.

— Ты с ним… Говорил? — Браус выглядела достаточно озадаченной. — Это невозможно. Он мертв. Да и сейчас лучше никуда не уходить.

— Саша, просто поверь мне. Этот старый зас… — Недовольно прорычав, Йегер исправился: — Отец сказал, что… — Подумав еще, Эрен приблизился к Браус, продолжая настолько тихо, насколько мог: — у предсказателя какие-то проблемы, поэтому они мало на что сейчас способны влиять. Я не разбираюсь во всей этой фигне, но, кажется, они что-то нарушили. Вроде бы как это он нашел меня. Или я… Но воняло там ужасно.

— Это так странно. Почти невозможно… — Саша вдруг подскочила, поправляя волосы. — Никому не говори об этом, хотя, наш разговор, скорее всего, могли подслушивать. И отдыхай дальше, раз уж он дал тебе наставления то пользуйся ими. Нужно переждать, прежде чем мы сможем спокойно передвигаться. Эрвин оступился, из-за чего приковал к семье внимание династии.

— Я не враг себе, а доверять могу только тебе, Саша. Мне нужны отцовские записи, а я даже не представляю, где он жил, чем занимался. Ему нужно время, чтобы вспомнить. А его не хватает катастрофически. — Эрен закатил глаза. — Он назвал меня капризным ребенком, а я всего-то лишь высказал все, что о нем думаю. Нет, не все. Еще много хотел бы сказать.

Остановившись возле окна, Йегер успокоился, вобрав в себя нежный аромат.

— Это ведь ты? — спросил он с улыбкой.

— Ты скучал. Мне показалось, что это может помочь. — Саша пожала плечами. — Освальд был близок к династии. Но он не жил в Румынии, как прочие. Лишь в последние несколько веков. Он родом из Англии, может, поместье там? Честно, я не знаю где поместье. Только то, где жил мой… Создатель. Хотя, они все время обсуждали Линкольншир. Может, оно там?

— Спасибо. Мне, правда, стало легче. Это как… Принять боль под анестезией. На время забываешь, что потом снова все вернется на круги своя, но успеваешь насладиться моментом. — Эрен подхватил Сашу и крепко прижал. — И прости, что вообще впутываю тебя в то, что не положено. Я должен сам отвечать за то, что видел и знаю. А если про тех психованных биороботов на поводке правда, и вдруг что случится… Я же не прощу себе, если они как-то навредят тебе по моей вине. Так что, я попытаюсь узнать хоть что-нибудь, не подвергая себя и уж тем более тебя риску.

— Все в порядке. Меня никто не обидит. Я просто хочу помочь тебе. — Саша подбадривающе сжала его плечо. — Ладно, я устала. Пойду, поем, и ты тоже давай. Не забивай пока себе этим голову.

— Ничего, отдыхай. — Йегер разжал объятия. — Мне нужно многое обдумать, но и отдохнуть. А еще лучше — набраться сил и как-нибудь поесть. Я, если честно, хотел бы быть наготове. На всякий случай. И тебе советую.

Ощущать себя, загнанным в стойло, не имея возможности вырваться — паршиво. Единственное, что Эрен пока что мог себе позволить, так это прогулки вдоль реки, по лесу и редкие вылазки в город. И то, отпрашиваться приходилось задолго до этого. Думать о том, чтобы вот так просто оказаться в Англии даже не приходилось. Да и что он скажет Эрвину? Как отпрашиваться? Доверие к Смиту падало с каждым днем, и это только злило Йегера. Он метался, не находя никакого выхода, приходил в необдуманную ярость уже не только из-за внутреннего дисбаланса, но и из-за собственной беспомощности. Сны больше не приходили, словно и не было всего этого.

Возвращаясь в очередной раз из города, откуда прихватил для Саши несколько непонятных заколок и умыкнул довольно интересный браслет, Эрен нахмурился уже на подходе к особняку, из которого доносился неприятный шум. Различить имя Браус, произнесенное Смитом грубо и нравоучительно не составило труда. Не задумываясь, Йегер влетел в дом и, найдя их, оказался между Сашей и Эрвином, вскинув подбородок. В его глазах точно читался вызов и неприятие ситуации. Смит даже сделал полшага назад, но вскоре вновь приблизился, отстраняя Эрена, даже не напрягаясь, в сторону Николо, стоявшего молчаливо и опустившего взгляд в пол.

— Что здесь вообще происходит? — потребовал Йегер, на что Смит повернулся к нему, выгнув бровь. — За что ее? Она же лучшая во многом! Нельзя так при всех. Это…

— Ты вздумал учить меня, как наказывать за непослушание и недопустимое поведение? Ты? — Эрвин прижал Сашу к стене одной рукой, а второй притянул к себе Эрена, удерживая его за ворот. — Ты хочешь получить наказание за нее? Брось, сын мой, это не твое дело. Стой в стороне, раз уж пришел. Она прекрасно понимает, что в очередной раз не способна оказалась доказать свою верность семье.

— Надо будет, приму! — вскрикнул Эрен. — А ты чего стоишь, хрен? Твоя же жена!

Попытка вырваться не увенчалась успехом, и Йегер только нервно поджал губы, ощущая, как наливался яростью и желанием хоть как-то дотянуться до Смита.

— Не лезь не в свое дело, Йегер! — прошипел Николо, зло глянув на Эрена за пристыжение.

— Эрвин, почему ты не веришь мне? Я права, он сам напал! — Саша безуспешно пыталась объясниться, но, взглянув на Эрвина, а затем и на Нико, замолчала, бросая все попытки. — Вперёд. Наказывай. Я знаю, что права. И это главное. Но не жди, что я проглочу это, как все твои глупенькие детишки.

— Я не должен верить. Никому. Достаточно того, что их нельзя было трогать при любом раскладе. Это правило, а ты его нарушила, Александра, за это и остаешься месяц без права выходить в город. И будь благодарна, что не запер тебя в подвале, украсив серебром. Всю еду делите на двоих, раз уж некоторым так неймется. Никаких перекусов животными, даже если будете голодать, а так же получает порцию только один из вас последним, дальше сами разбирайтесь. Сперва едят те, кто заслужил питаться. И так до тех пор, пока я не соизволю снять ограничение.

Отбросив Эрена на пол, что тот шлепнулся о стену головой, Смит строго взглянул на Сашу и, приподняв ее лицо за подбородок, добавил:

— Ты слишком выделяешься, Александра Браус. Угомони свою энергию, иначе это сделают другие.

Кивнув Николо, Эрвин развернулся к ним спиной, чтобы удалиться.

— Мерзавец, — зашипел Эрен, поднимаясь, чтобы нагнать Смита. — Да я ему сейчас…

— Не нужно, Эрен. — Саша схватила его за руку, не давая совершить ошибку. — Оставь. Я в порядке. Я привыкла и смогу перенести голод.

— Да ему морду начистить мало! — негодовал Йегер, отряхиваясь. — И голодать тебе незачем. Хватит еды, разделим. С ума сошла, если решила, что я вдруг буду один есть, а тебя голодной оставлю. Пойдем вообще отсюда, а то и правда дел натворю, еще сильнее влетит. — Ругаясь себе под нос, Эрен потянул Сашу в свою комнату. Это было единственное место, где он ощущал спокойствие. Возможно, что причиной служил легкий цветочный запах, или то, что в комнаты никто не смел заходить без разрешения…

— Как же все раздражает. — Саша захлопнула за собой дверь, ложась на мягкую кровать. — Он напал на меня, я защищалась, но все равно оказалась виноватой. В чем? В том, что охотилась на своей территории, а он пришел, и решил, что будет забавно начать драку? А потом, когда получил по голове, побежал ныть, как щенок.

— Я бы сказал не обращать внимания на мудаков, но сам, как видишь, не следую этому совету. — Йегер опустился рядом. — Так же всегда было, да?

— Я чувствую, как наша связь утекает, как песок сквозь пальцы. — Саша сказала абсолютно безэмоционально. — Это неправильно. Эрвин вмешался и не позволил нам испить крови друг друга.

— Это… Глупо. Когда-нибудь он получит свое. — Йегер сжал кулаки, хмурясь, становясь мрачнее тучи. — Хуже всего, что я ничего ему не могу сделать. Впервые такая беспомощность, хотя я ведь знаю, что способен на многое. Ничего. Мне только бы добраться до дневника отца. Тогда точно должно все измениться. Я чувствую это. — Эрен потупил взгляд и добавил уже спокойнее: — Или просто хочу верить. Но ты заслуживаешь лучшего, Саша. Я точно знаю.

— Такова уж жизнь. — Саша улыбнулась. — Думаешь, в дневнике будет что-то ценное? Я, кстати, могу остаться у тебя? Мне не хочется видеть Нико сейчас.

— Конечно, — не раздумывая, кивнул Эрен. — Уступаю свою кровать. — Эрен рухнул рядом и, хлопнув по карманам, достал свою «добычу» и протянул Саше. — Кстати, вот. Увидел сегодня, решил прихватить тебе, порадовать. Оказалось весьма кстати, как вижу.

— Мне нравится, спасибо. — Саша повертела в руке заколку. — Не нужно уступать кровать. Я много места не занимаю. Знаешь, я помню время, когда была человеком. Мой отец был охотником, мать умерла, и была куча братьев и сестер. Мой старший брат чувствовал ответственность за нас, и, когда я болела, он всегда ложился рядом, и говорил, что так болезнь его испугается и сбежит. Когда я умерла… Стала вампиром. Я видела, как они хоронили гроб с другим трупом, даже не подозревая. Как они все плакали… Теперь все, кем я дорожила, мертвы, моя пара не чувствует меня. У меня остался только ты, и я считаю тебя самым настоящим братом. И не важно, что родственная связь у нас через создателей.

Выдохнув, Йегер некоторое время молчал, всматриваясь в потолок, и только потом притянул к себе Сашу, быстро чмокнув в макушку, сразу уставившись вновь в тонкие трещины над головой.

— Приложу все усилия, чтобы во мне ты не разочаровалась. Хоть и не особо знаю, что такое — жить в семье. Бандиты, убийцы, грабители — не лучший пример для подражания. Но вырос я среди них. Однако вот смотрю на тебя и понимаю, что при необходимости буду стараться быть рядом. Сомневаюсь, конечно, что Эрвин испугается меня и сбежит… Но вдруг это получится сделать у отца, — задумчиво произнес Йегер. — Вдруг он подскажет мне что-то такое, что поможет. Наивно, но я надеюсь на это. Вообще так странно — это ощущение… Ты тоже чувствовала того, кто обратил тебя?

— Отдаленно. Я думаю, что все это не просто так. — Саша нахмурилась. — Ты разочаруешь меня, если пойдешь подсасывать Эрвину.

— Чего? — Йегер приподнялся, брезгливо выгнув бровь. — Да пошел он глубоко и надолго этот Эрвин. Я больше, чем уверен, что будь жив сейчас отец, он бы этого гада отделал запросто. — Довольно усмехнувшись, Эрен слишком живо представил Смита, умоляющего простить его. — А еще мне кажется, что твой Нико неплохой, но вот влияние на него… Я охренел, признаюсь, когда впервые попытался убить Освальда и не смог. А во сне… Все было немного иначе. Не шибко разбираюсь во всей этой фигне, но мне кажется, что Эрвину просто нечем заняться, вот и срывается на тебе. Но в любом случае: мы справимся. Иначе и быть не может. Я из таких задниц вылезал… Свалил с эшафота, обхаживал дочь шерифа у него под носом, а еще я как-то выкрал лучшего коня во всем штате. О, это был самый лучший конь! Как-нибудь я расскажу тебе о Призраке, если захочешь. А сейчас — отдыхай. Я позже принесу перекусить чего-нибудь.

— Я обязательно напомню тебе. — Саша улыбнулась. — Думаю, один из минусов быть вампиром — такая же сильная нужда во сне, как и у людей.

— Ненавижу спать, но здесь — единственный способ убить время. — Вздохнув, Йегер потянулся, устало зевая. Он уже довольно долго пытался обходиться без сна, и сейчас это дало свои плоды: едва стоило закрыть глаза, он провалился в холод сновидений.

========== Глава 11. Болезненная связь ==========

Комментарий к Глава 11. Болезненная связь

“The Dead Weather” - “Rolling In On A Burning Tire”

Амалия: https://ibb.co/qytqPKY

Адонис: https://ibb.co/JsVSs51

Открыв глаза, Эрен снова очутился в Каули — на одной из главных улиц, ведущей к месту, где была похоронена Микаса. Он внимательно вгляделся в свои руки, а после вздрогнул, всматриваясь в отражение. Лицо Освальда было таким же, как и в первый день их встречи. Напряженное и хмурое. Вдруг ноги сами понесли его вперед — в сторону могилы.

Подхватив лопату, Эрен стал копать, пытаясь противостоять собственному порыву. Словно он делал что-то, что можно было расценить как издевательство над ее памятью. Но могила оказалась пуста. Йегер взглянул перед собой и увидел Бассета, стоящего с другой стороны от могилы.

— Я вспомнил.

Эрен смог только кивнуть, находясь в полном оцепенении, не смея возразить. Будто любой вопрос мог что-то нарушить. Так и оказалось. Стоило ему податься вперед, хмурясь, как все вокруг исчезло, и перед глазами Йегера вновь оказался белый потолок его комнаты. Это походило на извращенное наказание за что-то, и в груди запекло, сдавило, из-за чего пришлось зажмуриться и выдохнуть. Саша все еще спала рядом, и Эрен не посмел ее будить. Пролежав еще немного, он все-таки поднялся. Следовало прихватить поесть. Глупый и дурацкий сон. Раздражающий Освальд, не знающий сам, что и для чего делает. Йегер недовольно выдохнул через нос и прикрыл за собой дверь.

— Эрвин, я требую должного наказания! Она покалечила моего ребенка. — Голос женщины был высоким и громким, с явным немецким акцентом. Раздался стук каблуков. — Голодовки мало!

— Но ведь он сам напал на Сашу. — Послышался неуверенный голос Нико.

— Как ты смеешь говорить со мной? — она возмутилась. — Эрвин, приструни своих детей, иначе это сделаю я. Вам было и без того запрещено контактировать или пересекать границы княжеств! Что же делаешь ты, Эрвин? Посылаешь приемыша?

— Тронешь моих, я буду вынужден ответить, ты знаешь это, Амалия. — Смит вытянулся и бросил на нее равнодушный взгляд. — Тогда это никогда не закончится. Хочешь настоящего конфликта, то попробуй, давай, накажи одного из моих детей. Я сам определяю наказание для своих, а ты, будь добра, следи за поведением своих. Повезло, что ему голову не оторвали, Амалия. Где благодарность за это?

— С какой стати мне благодарить предателя? Эрвин, не забывайся. — Амалия горделиво вскинула подбородок. — Если мне будет нужно, я убью тебя, твоих детей. Имир не будет зла, ты ей надоел и она ждет момента, чтобы только избавиться от тебя. А Актеону ты вовек не нужен. Сам знаешь, что в приоритет он всегда ставил меня и Освальда. Так кто защитит тебя? Все ведь закончится быстро.

— Не пытайся запугать меня своими глупостями. Ты никогда не отличалась сообразительностью. Да и Освальда давненько уже нет в живых. Если не знаешь, именно я принял его потомка, стал ему отцом. Так кому из нас доверия больше, дорогая Амалия? Еще будут вопросы или сама понять успела, что твой дурной ребенок был неправ? Придумывай ему наказание, иначе это сделаю уже я. — Смит сдержано улыбнулся, так и не сдвинувшись с места. Он больше походил на каменное изваяние.

— Ты принял потомка Освальда только потому, что Имир ждет, когда ты оплошаешь. — Амалия хищно улыбнулась. — Мальчишка нестабилен и не поддается твоему влиянию. Ему нужен он, а не ты. Так же и с той девчонкой. А ты рассказал им о вражде с их создателями? Или решил учтиво промолчать, чтобы использовать их в своих целях? Не смей недооценивать меня, брат. Ты нажил себе врага в моем лице еще три века назад. И я сделаю все, чтобы избавиться от тебя. Даже если нужно будет обращаться к самой Лилит.

— О каком конфликте ты говоришь? — Эрвин учтиво улыбнулся и неторопливо подошел к Амалии, даже не склонившись, не дрогнув. Он смотрел на нее сверху вниз. — Мы были в прекрасных отношениях с Освальдом и Эриком. Жаль, что их сейчас здесь нет. Печально. Но я, как новый отец их потомков, заменяю их, даю их детям то, чего они их лишили — даю семью. И делаю все, чтобы они стали сильнее своих создателей в будущем. Да и… — Пригладив и без того прекрасно уложенные волосы, Смит вновь одарил Амалию холодной улыбкой. — Лилит не станет слушать тебя. Не тот уровень, знаешь ли. Да и угрозы твои бесполезны. Если пришла набить себе цену и поплеваться ядом, то могла бы сделать это и у себя. Напротив зеркала.

— Я пришла лишь предупредить. Ложь потомкам — на твоей совести. Когда Имир обратилась к Лилит, ей было чуть меньше семи веков. Думаешь, не дотягиваю? Матерь сама решит, кто достоин аудиенции. На этом все, младший братец.

Амалия уважительно кивнула Йегеру, и, улыбнувшись, покинула особняк.

— Так это правда, да? Не все так просто было у тебя с Освальдом? — Под убийственно тяжелым взглядом Смита Эрен скривился, ощущая нарастающую неприязнь. Тот смотрел на него, явно ожидая должного обращения, не собираясь отвечать даже на такой вопрос. — Отец? — сквозь зубы нехотя выдавил Йегер, проклиная Эрвина мысленно.

— Не бери в голову, сын. Это всего лишь сплетни, которые распускают ненавистники. — Смит заметно смягчился и улыбнулся. — Мы с Освальдом вполне неплохо общались. Мы прошли с ним войны, сражались бок о бок. Конечно, были недомолвки, но это все такие мелочи. В противном случае, мне не доверили бы ни тебя, ни Александру. Просто верь в меня.

— Вот так? Просто недомолвки? — Удивление перекрыло все эмоции, отразившись на лице Эрена. Правда, верилось в это с трудом.

— Да. И настойчиво рекомендую тебе не лезть в эту тему. — Эрвин похлопал Йегера по плечу, проходя мимо. — И, да. Можешь считать, что наказание снято с текущего момента. Я больше не сержусь на вас.

Стоило Смиту скрыться, Йегер только сильнее сжал кулаки, чувствуя окончательно заполнявшее его одиночество. Он словно только сейчас осознал, что вокруг него были совершенно чужие для него существа. Ни одного, к кому можно было бы обратиться за советом. Его словно выбросили на берег, лишив подпитки через воду, как рыбу. Никому ненужную. Осмотревшись, он попытался найти Сашу. Сейчас, как никогда, ему нужна была она рядом.

Пройдя широким шагом через весь зал, Эрен схватил Браус за руку и потянул.

— Нам нужно прогуляться. Очень срочно. А после уже перекусим нормально. — Сейчас он выражал полнейшую выдержку, уверенность, а спокойный голос отражал его внутренний случайный баланс. Слишком было важно поговорить именно сейчас.

— Отлично. Нет никакого желания находиться здесь сейчас. — Саша открыла дверь, ведущую к выходу в лес. — Пошли к озеру.

— Ты знаешь больше меня. С этим я не могу спорить. Расскажи мне о себе, я должен знать все, — начал Йегер, когда они добрались до берега. Скинув обувь, Эрен закатал штаны и прошелся по самой кромке воды, сразу останавливаясь, не заходя дальше.

— С чего мне начать? — Саша села на камень, скидывая каблуки. — Я была человеком не так долго, как ты. И жизнь моя была ужасно скучной.

— У тебя была семья. Ты говорила, что они похоронили… Как ты вообще умерла? Извини, если это бестактный вопрос, и вампирам задавать его не следует, просто… — Эрен провел ладонью по волосам и взъерошил их. — В моем случае все случилось слишком внезапно, я даже ничего и не понял толком. Но почему обратили тебя?

— Я вышла замуж. За самого лучшего мужчину на свете, как мне казалось тогда. Мне было шестнадцать, а он намного старше меня, и я ничего особо не понимала. Но он был уважаемым человеком в городе. — Саша усмехнулась, вглядываясь в длинные ногти, покрытые красным лаком. — Так уж вышло, что язабеременела. Оказалось, что у меня были какие-то проблемы с маткой и придатками. И во время родов он выбрал ребенка, а не дефектную жену. У меня открылось сильное кровотечение, потому что ребенок буквально разорвал меня. И так уж сложилось, что Освальд и Эрик были проездом в нашем городе. Они почуяли кровь. Муж думал, что я умерла, и вынес в лес, а Эрик сжалился. Ему было горько от того, что меня выкинули, словно мусор. Когда он понял, что труп исчез — подумал, что меня съели звери. Нашел какую-то бродяжку, умирающую от чумы, и скинул ее со скалы. Выдал все так, словно меня настигло сумасшествие после рождения малыша. Лицо было обезображено, так что родственники поверили.

Саша улыбнулась, подставляя лицо под солнечные лучи.

— Мой сын умер из-за заражения крови в возрасте двадцати пяти лет. Его дочь жила до глубокой старости и умерла в окружении внуков. А они, в свою очередь, погибли во время первой и второй мировой. От моей семьи ничего не осталось.

Йегер гулко сглотнул, вспоминая некоторые моменты, насколько было вообще опасно беременеть в его-то время.

— Не обижайся, но твой муж — последний говнюк. Я не смог бы по доброй воли расстаться с любимой. Никогда. Возможно, это эгоистично, подло… Но я… — Он застыл, словно погруженный в какие-то слишком тяжелые мысли. — Я не смогу представить каково это — видеть смерть тех, кто должен был жить дальше. Мне не понять этого. Видимо, я совсем очерствел все-таки, раз не могу найти нужных слов. Да. Из меня был бы самый отвратный муж. — Фраза, произнесенная когда-то очень давно, заставила нахмуриться. — А Эрик? Каково было с ним?

— Он был мил. Самый добрый мужчина, которого я только знала. Он никогда не позволил бы себе относиться к детям так, как это делает Эрвин. Но он ужасно устал от жизни и молил о смерти. Я понимаю его решение. Мне пришлось его убить. — Саша вздохнула. — Я больше ловлю себя на мысли, что готова просто сбежать отсюда на нейтральную территорию.

— Значит… Они все же не ладили с Эрвином, — заключил Эрен. — Наверное, я утомил уже тебя вопросами, но… А как ты ощущала свою связь с Эриком? Он же мог как-то влиять на тебя? И… — Эрен напрягся, подбирая слова. — Ты ведь тоже считаешь его отцом, а не Эрвина?

— Эрик навсегда останется моим отцом, а Освальд — дядей. Я вынужденно называю так Эрвина. — Саша хмыкнула. — Я ощущала лишь обычную родительскую связь. Она считается слабой, но я была довольна.

— Освальду не понравилось, что я называл так Эрвина. И тебе не стоит, думаю. Хочешь… Плюнем на все и отправимся в город? Я достану тебе какую-нибудь сладость. Не съесть, так ощутить запах. Проведем день, как могли бы это сделать, как брат с сестрой. И класть я хотел на этого самодовольного Эрвина. Я предложил бы тебе сбежать, но, боюсь, пока что не настолько силен в разработке подобных планов. Да и куда я со своими силами… Поболтать с отцом во сне? Идеальная способность. Вот прям очень нужная. Так что скажешь?

— Ты хотя бы способен поговорить с ним. — Саша поджала губы. — Знаешь, яблоки в карамели были бы сейчас кстати. Если бы я еще чувствовала их вкус.

— Если бы я мог все это контролировать… Я бы что-нибудь придумал, чтобы помочь тебе поговорить с Эриком. — Обреченно вздохнув, понимая, что проку от него сейчас не было никакого, Эрен вышел из воды и, быстро обувшись, поправив штаны, он выставил локоть, предлагая следовать с ним. — Зато я способен достать для тебя практически все, что захочешь, даже не имея и цента в кармане. Талант всегда со мной.

Улыбнувшись, Йегер пригладил ладонью волосы Саши.

***

В салоне серой пожилой Audi играла классика рока из семидесятых. Нельзя было сказать, что Эрен наслаждался подобной музыкой, но она отвлекала, создавала некий хаос, который растворял в себе взбудораженные мысли. До Освальда достучаться не выходило достаточно долго, чтобы начать думать, что тогда была какая-то случайность, пока все же не удалось наткнуться в датском кабинете Эрвина на бумаги, в которых четко говорилось, что в случае смерти создателя, все его имущество должно принадлежать наследнику крови. Было странно, что никто за столько лет так и не удосужился рассказать о подобном Эрену. Его словно намеренно держали подальше от информации подобного рода, используя, как обычную физическую силу. Это злило. Как и периодическое исправление обращения Йегера по имени к Смиту. Созданные Эрвином вампиры настойчиво буквально требовали называть его отцом. Но как это сделать, если Эрен ощущал, что предавал таким образом память об Освальде? Возможно, что на него действовала сама кровь создателя, принимая за прямые указания все услышанные слова. Даже те, что звучали во сне.

Именно поэтому пришлось смиренно выжидать удобного времени, чтобы суметь улизнуть в поместье Бассета. Автомобиль периодически кашлял, и Йегер все чаще хотел бросить его, чтобы добраться самостоятельно, но сейчас был день, и привлекать возможное внимание — явная ошибка.

Поместье находилось в весьма удручающем состоянии. Возможно, узнай Эрен о нем раньше, нашел бы способ, как позаботиться, но так — года брали свое, позволяя прорости зелени даже на самой крыше. Коснувшись ладонью обшарпанной колонны, все еще державшей на себе рассыпающийся барельеф, он ощутил на себе печаль здания. Даже если бы Йегер постарался, он не смог бы уже распознать, что там было изображено. Проходя внутрь как можно тише и аккуратнее, Эрен только благодаря своей реакции умудрился увернуться от крошащейся лепнины, рухнувшей прямо перед его ногами.

Размах поместья впечатлял, как и внутреннее убранство, следы которого остались до сих пор, словно никто не имел права заходить сюда и забирать хоть кто-то. Или же не рисковал. По слухам, многие местные до сих пор побаивались даже приближаться к этой территории, а по рассказам — здесь обитал мстительный дух убитого владельца, который мог любому непрошенному гостю разрезать шею одним лишь движением.

Под ногами скрипели половицы, кирпич и обвалившаяся лепнина. Сколько Йегер так прохаживался по дому, впитывая его энергетику — он и сам не знал. Однако, насытившись, Эрен ускорился, осматривая каждый уголок. Было жизненно важно найти хоть что-нибудь. Смартфон пикнул, и на экране отобразилось сообщение от Саши, что было необходимо срочно нести свою задницу обратно, потому что намечалось что-то не особо приятное. С той оплошности Смита прошло достаточно времени, но вот последствия настигали семью только сейчас. Да и разве вампирам свойственно торопиться? В их распоряжении — вечность.

Выругавшись, Эрен замешкался, но все же решил, что бросать вот так дело — опрометчиво, поэтому он вновь оббежал все помещения, облазил все углы, пока не остановился в комнате, похожей на какой-то кабинет. Старинные письменные принадлежности, покрытые пылью, валявшиеся на полу когда-то дорогие шторы, оружие на стенах, бокал на столе… Все это погружало Эрена во времена, когда он еще жил. Просто жил. Глупо, беспечно, импульсивно. Но это была его жизнь, от которой остались теперь короткие воспоминания. Много прошло времени, чтобы успеть измениться. От того вздорного и самоуверенного бандита осталось совсем мало. Все прежнее стерлось в жерновах боли, несгораемой любви, смирения и апатии. Его словно заперли во всех этих чувствах, остановив ход времени, заставляя переживать все снова и снова.

На стене висела огромная картина, которая и привлекла внимание Эрена. Красивая статная женщина с теплым и мягким взглядом словно наблюдала за ним, даря свою нежность. От этого стало немного непривычно, но на совсем короткое время — уютно. Йегер смахнул с портрета паутину, провел пальцами по старой краске и тут же отстранился. Это была точно возлюбленная Освальда. Не узнать это стучаще-рвущее чувство внутри себя было невозможно, и Эрен предпочел оказаться подальше. Половица скрипнула, и картина накренилась. При попытке ее повесить так, как была, Йегер заметил небольшой шнурок, торчащий из-за нее, за который и потянул. С характерным треском открылась небольшая дверца в стене. Игнорируя вновь приходящие сообщения на смартфон, Эрен быстро достал какую-то тетрадь оттуда и, засунул во внутренний карман куртки. Даже если и попытались бы отобрать — он не позволит.

Оказавшись вскоре возле арендуемого семьей Смита особняка, Йегер быстро нашел Сашу, хватая ее за руку, ощущая всеобщую встревоженность.

— Я нашел, — улыбнулся он как можно сдержаннее, но не озвучить это, даже несмотря на царящее беспокойство, Эрен никак не мог. — Что здесь происходит вообще?

— Фрицы. — Саша напряглась, внимательно осматривая пять деревянных коробок со шприцами. — Пока что, кто именно, знает только Эрвин. Они хотят лишь допросить, но что-то мне подсказывает, что здесь есть что-то еще.

Эрен поморщился, понимая, что сейчас наверняка находился под наблюдением, и добраться до своей комнаты не смог бы физически.

— Мне нужно спрятать. Черт. Если найдут… — Сжав пальцы Саши, он сделал шаг назад, прикидывая, что мог вообще сейчас сделать. Оставалось только разыграть какую-нибудь дурость. Иных вариантов не было. — Пожалуйста.

То, что часто раздражало Эрвина — ребячество Эрена и Саши, когда им становилось абсолютно скучно. Именно этим он и решил воспользоваться, когда защекотал Браус, тут же устремляясь прочь: сперва на задний двор, после за хозяйственные постройки, а потом уже на саму крышу особняка. Потребовалось всего ничего, чтобы успеть за пару секунд засунуть тетрадь между покрытием крыши, пока не раздался бас Райнера, потребовавшего прекратить все немедленно.

Вернувшись на место, Йегер довольно ухмыльнулся, приобняв Сашу и подмигнув ей.

— Когда-нибудь я вырвусь отсюда, и не будет больше их власти надо мной, — прошептал Эрен недовольно, и тут же поймал внимательный взгляд Брауна. — И тебя заберу, — обратился он уже к Саше также тихо.

— Ладно, пора. — Саша вколола каждому ослабляющую дозу серебра и встала между Николо и Эреном, внимательно наблюдая за местностью. Они вот-вот должны были появиться.

Из чащи вышел высокий мужчина в сопровождении двух женщин, чьи лица были скрыты капюшонами от ярко-алой накидки. Дикая энергетика силы и вседозволенности разила от них за километр, от чего блондин лишь нагло ухмылялся, оглядывая напрягшихся молодых вампиров.

— Эрвин, давно не виделись, друг мой, — начал он, стоя в десяти метрах от Смита. — Не ожидал от тебя настолько глупых проступков. Неужели у тебя кризис среднего возраста?

— Приветствую тебя, друг. — Эрвин явно намеренно выделил это слово. — Чистейшая случайность, и виновные уже наказаны мной лично. Все отчеты я подготовил, поэтому, может, все же не будет надобности в столь радикальных методах проверки моей семьи? — Внимательный взгляд Смита скользнул по сопровождающим, и на его лице возникла улыбка. — Последствия удалось уладить, Адонис, но ты, конечно же, имеешь полное право на собственное расследование.

— Я сам решу, в чем будет надобность. — Его голос стал грубее, он выпрямился и направился в сторону дома. — Отправь со мной одного из своих детей, хочу лично взглянуть на бумаги. Санторины вас проверят.

Эрвин кивнул худощавой блондинке, которая молча прошла с Адонисом в дом. Девушки сняли с себя капюшоны.

— Князь. — Черноволосая встала прямо напротив Эрвина, протягивая ему ладонь. Длинные тонкие пальцы подрагивали, словно она нервничала, однако, ее лицо осталось невозмутимым, а сердце продолжило биться в спокойном темпе. — Мне нужна ваша кровь.

— Конечно, дорогая. — Смит благосклонно кивнул.

То, что происходило дальше, Эрен не видел и не понимал абсолютно. Все его сознание от самых глубин колотило в лихорадке, сворачивало в узлы, чтобы взорваться полнейшим непониманием и неприятием. Он будто вновь стоял посреди улицы Каули с сотрясающим разум желанием разнести все ко всем чертям, уничтожить причину беспокойства, которой не существовало. Тогда он готов был грызть землю от одиночества и отчаяния, ненависти и безысходности. Сейчас же — от нехватки сил принять очевидное.

Цветочный запах пьянил, и если до этого момента Йегер пытался игнорировать его, крепко держа Сашу за руку, то сейчас, имея полнейшее понимание, кто стоял перед ним, отчего так явно он слышал эти гребаные сциллы, которые въелись в рассудок, затуманили его, требуя только одного — забрать то, что должно было принадлежать ему. Немедленно. Сию секунду. Все вокруг заволокло черно-красным туманом, оставив одно-единственное лицо, которое никогда не покидало его памяти.

— Микаса. — Только и сорвалось неестественным голосом, так отличным от его привычного.

========== Глава 12. Per mortis non lates* ==========

Комментарий к Глава 12. Per mortis non lates*

* Per mortis non lates - (лат.) от смерти не спрячешься

Имир: https://ibb.co/BGH5Cqf

Марселин: https://ibb.co/8mq7QQj

Серебро, болезненно тягуче текущее по венам, призванное ослабить его, казалось, не имело никакого влияния на его организм. Неимоверных усилий хватило лишь на то, чтобы выждать хотя бы несколько секунд, прежде чем ринуться вперед, не осознавая собственных поступков, действуя так, как твердило что-то внутри. Что-то древнее, непривычное, истинное.

— Стоп! — от неожиданности скомандовала она, наблюдая за тем, как он встал, словно вкопанный. Напугано глянув на вторую девушку, она отошла от князя, стирая с губ его кровь.

— Контролируйте своих подчиненных, иначе это сделаем мы, — сказала вторая, пока Микаса стояла, расслабившись, с закрытыми глазами, а Эрен, рыча, рвался из мертвой хватки Райнера.

— Я закончила, никаких скрытых нарушений. — Аккерман выпрямилась, нервно поглядывая в сторону Йегера, явно не понимая, как у нее вышло управлять им, не имея никакого контакта до. — Нам пора.

Адонис вышел, хмурясь и наблюдая за тем, что происходит. Он подошел к своим подопечным и улыбнулся Смиту.

— На этот раз ты молодец, все почистил на славу. Но следующий просчет будет финальным. Да и сестра хочет лично все слышать, ждет вас на аудиенцию через месяц. — Фриц накинул капюшон и скрылся в лесной чаще. Девушки поступили также, замешкавшись лишь на доли секунд, после чего исчезли.

Просчитайся Смит хоть на секунду… Хоть на немного опоздай с приказом… Но Райнер вцепился в Эрена настолько крепко, что у того ребра трещали, но он все равно пытался вырваться, стоило спасть помутнению. В какой-то момент Йегер умудрился отбросить от себя Брауна, и тогда только молниеносная реакция Эрвина спасла положение, и Эрен вновь оказался в стальной хватке новорожденного Райнера. В этот раз он сжимал настолько, что изо рта Эрена текла кровь, и даже Смит, казалось, был удивлен.

— Пустите! Пустите меня к ней! Вы не понимаете?! Она моя пара! Она моя! Вы не удержите! — Эрен хрипел, рычал, до последнего оказывая сопротивление, не понимая, почему ему не позволяют приблизиться к его Микасе. По его лицу размазалась сочившаяся кровь, а Райнер, казалось, в любой момент мог уступить ему в силе.

— Серебра ему вколите еще! Саша! Живо! — Резкий голос Смита рухнул на всех гранитом, оглушая. — И в подвал.

Саша тут же выполнила приказ, вкалывая серебристую жидкость в его шею.

— Прости, — виновато прошептала она, наблюдая за тем, как Эрен теряет сознание.

***

Каменный замок Бран — самое унылое место на всей планете. И самое отвратительное. Она сотни раз представляла, как его сравнивают с землей. Как сжигают или взрывают, не важно. Только бы уничтожить комнаты, в которых на протяжении ста лет она и ее сестры были невольны. И сейчас, чувствуя то, как яро в нее — до боли в животе — вбивался он, Микаса продолжала представлять, как медленно и мучительно будет убивать. С каким удовольствием оторвет ему голову, руки и ноги. Как он будет истекать кровью, хрипеть и стонать.

Любовник из Адониса ужасный. Он был груб и следил только за своими прихотями, не задумываясь о своих действиях. Он собственными руками убил несколько наложниц просто потому, что ему они перестали угождать.

Вот он переворачивает ее на живот, с силой сжимая ягодицы и продолжая грубые, резкие толчки. От неожиданности Аккерман ухватилась за узорную спинку шикарной кровати. Отчего-то у нее в памяти всплыло лицо того парня, что попытался приблизиться к ней. Она задумалась: «Интересно, если представить его вместо Адониса, станет ли приятнее?». Микаса часто грешила запретным, с тех пор, как их контроль ослабили достаточно. Представляла актеров, певцов, даже неизвестного мужчину, чей образ ярко отпечатался где-то внутри ее памяти. Она закусила губу, прикрывая глаза, словно абстрагируясь от происходящего.

Резко вдохнув, она подалась ему навстречу, начиная чувствовать хоть что-то кроме боли. Когда он закончил, она разочарованно выдохнула, чувствуя сильное отвращение к себе, которое умело было скрыто за учтивой улыбкой. За сто лет ей ясно дали понять, что связь с древним нужно воспринимать, как удачу. Никому не хотелось десятилетиями жить в камере за непослушание, как приходилось Ирине.

Аккуратно сев на край кровати, она тут же накинула на себя алый халат, и, откланявшись, вышла в коридор, едва ли не бегом возвращаясь в свою комнату. В нем был один единственный плюс — Адонис ненавидел чужое общество после секса.

Влетев в комнату, едва не сбив Марселин, которая как раз хотела выйти, Микаса плюхнулась на свою кровать, сразу же поджимая ноги к груди.

— Он снова захотел тебя? — Марселин обеспокоенно глянула на Мику, садясь рядом. — Он не трогал тебя сорок лет…

— Он сказал, что я должна помнить, кому принадлежу. — Аккерман всхлипнула. — Я думаю о том странном парне, Марси. Если он узнает об этом, то заберет у меня волю. Я не должна подать виду.

— А я говорила тебе, что нужно сбежать! — Марси обняла Микасу, поглаживая по голове. — При первой же возможности.

— Это безответственно. Мы сделаем только хуже остальным, учитывая, что обсидиан нам самим не снять.

— Можем попросить кого-нибудь! — Марселин отстранилась, поправляя свои темно-русые волосы. — Я больше не выдержу. Год, десяток лет или столетие… Я не знаю, сколько еще проживу. Я не хочу так. Пусть каждый думает сам за себя. Они, вон, успели даже полюбить его.

— Не говори так. Не бросай меня здесь одну. — Аккерман тут же сжала ее руку, от чего Марси только с сожалением глянула в ответ.

— Он зовет меня несколько раз в неделю на протяжении ста лет. Меня тошнит…

Микаса лишь глянула в окно на полную луну, освещающую прекрасные Карпаты. Что ей оставалось еще? Сказать подруге, что сможет принять ее самоубийство? Она ужасно боялась остаться одна. Слишком эгоистично.

И когда следующим днем ее на прогулку вызвала сама Имир, Микаса была не особо удивлена.

— Ты одна из лучших Санторин. — Имир улыбнулась, проводя руками по плечам Аккерман. Внешне Фриц выглядела лет на пятнадцать-семнадцать, но внутренне… Фриц обожала белые, словно летняя дымка или свежее молоко, платья, которые шлейфом струились за ней. Она была той, от которой взгляд было невозможно оторвать. Все это сильно контрастировало с чудовищной энергией, которой разило от нее. — Я горда и обеспокоена твоим поведением.

— Простите меня, Ваше Высочество. Я не хотела огорчать Вас. — Микаса тут же уткнулась взглядом в пол.

— Твои неудачи на недавних заданиях, поведение в имении князя… Это позорит наш род.

— Я могу объяснить. — Микаса тут же подняла взгляд на Имир. — Я защищалась.

— Мне не нужно объяснения непослушанию! Вы — моя опора. Ты не имеешь права пользоваться своими силами без одобрения Адониса. Так ты лишь обнажаешь свою слабость.

Звонкая пощечина заставила Микасу упасть, держась за горящую щеку.

— Если такое повторится во время аудиенции князя датского, я посажу тебя на иглу и буду держать до тех пор, пока серебро не заменит кровь в твоем организме. — Имир шипела, подняв Микасу за волосы, от чего та всхлипнула. — Это последний шанс. Больше я вступаться не буду, и мы убьем тебя.

— Я все поняла, Ваше Высочество. — Микаса отошла от нее сразу же, как только та отпустила ее волосы.

— Я знаю, что мой брат снова заинтересовался в тебе. — Имир безразлично улыбнулась. — Ты ведь помнишь, что перечить не стоит? У вас есть обязанности, одна из них — ублажать.

— Да, Ваше Высочество. Быть с ним — честь. — Микаса натянула улыбку, всматриваясь в алые розы, что росли по всей территории внутреннего двора замка.

— В скором времени жду прибытие брата. Как раз к моменту аудиенции. Хочу знать твое мнение, стоит ли мне мириться с ним? — Имир заинтересованно глянула на Микасу. — В любом случае, если это случится, положу тебя под него в честь подарка. А Адонис найдет себе другую.

— Актеон силен, владеет одним из самых крупных княжеств. И он ваш брат. Я думаю, дружба с ним приведет к положительному исходу для династии. — Микаса говорила тихо, не смея поднимать взора на Имир. Обида разгоралась где-то внутри, противно сжимая сердце. Щеки жгло, и это явно заметила Имир, с отвращением оглядывая ее лицо.

— Ступай. Мой брат уже ждет тебя. — Имир безразлично махнула, переводя взгляд на голубое небо.

Откланявшись, Аккерман еле сдерживала дрожь в руках и накатываемую истерику. Марси уехала утром, и теперь она могла спокойно разрыдаться, если бы Адонис не подловил ее в одном из узких коридоров и не затащил в каморку. Вот ведь неугомонный мужчина! Она бы пришла сама, после того, как приведет себя в порядок.

— О чем ты с ней говорила? — шипел он, с силой сжимая ее локоть.

— Она отчитала меня за мое поведение, не более. — Микаса попыталась вырваться, но он не позволил, закрывая комнату на ключ.

— Ты солгала. Вы говорили слишком долго, для простой профилактической беседы за глупые проступки. Ты знаешь наказание за ложь. На колени.

— Прошу, это больше никогда не повторится, — взмолилась Микаса, чувствуя, как слезы обжигают щеки. — Она хотела, чтобы я была подарком. И все.

— Я сказал: на колени! — Он повысил голос, от чего, словно по команде программы, она тут же села на колени перед его пахом, продолжая давиться слезами. Он расстегнул ширинку и достал эрегированный член, приставляя его к губам Аккерман. — Работай.

Снова, словно по приказу, она прошлась языком по стволу, начиная делать поступательные движения рукой, сразу же вбирая головку в рот. Адонис довольно ухмыльнулся, надавливая на ее затылок, из-за чего она взяла настолько глубоко, что стала задыхаться. Но он не остановился даже после ее умоляющего, заплаканного взгляда, продолжая делать грубые движения бедрами, сразу же заканчивая ей в рот и с силой оттолкнув. Микаса вытерла рот и быстро проглотила все, лишь бы не вырвало прямо на него.

— Умойся и отдыхай, выглядишь, как побитая жизнью шлюха. Во время аудиенции будет допрос, так что будь послушной девочкой. Не оплошай. Будет жаль лишиться такой узкой щелки. Удивлен, что теперь интерес к тебе возрос настолько, что я и думать не могу об остальных. И только попробуй лечь под брата, оторву тебе голову. Буду держать ее над своей кроватью. Как украшение. — Он криво улыбнулся, поправляя штаны, и вышел, оставляя ее в одиночестве. Слез не осталась, она прижалась к холодной стене, пытаясь вспомнить хоть что-то светлое, что было в ее жизни. Для чего? Чтобы не наложить на себя руки? Но на кой черт такая жизнь?

Жить ради Марси? Но ведь и она хочет умереть. Так почему бы просто не убить друг друга… Микаса поднялась, на ватных ногах. Еле добравшись до своей комнаты, сразу залезла в душ. Она стояла под горячей, словно адское пламя, струей воды, полностью понимая, что убьет себя после этой глупой аудиенции. Если Марси согласится. А если нет — она попросит убить ее. Все до ужаса просто.

========== Глава 13. Злость ==========

Едва осознавая себя, Йегер прижимался головой к холодной бетонной стене, ощущая при каждом движении, как шипела кожа на его ногах. Как сказал Смит: «Это все ради твоего блага, сын мой».

Чушь. Эрен не верил в это. По какой-то причине они испугались того, что видели. Никогда он не был для Эрвина сыном, как тот не был и не будет для него отцом. А вот то, что Смит проворачивал что-то опасное, чему Эрен случайно чуть не навредил… Только была бы возможность еще подумать над этим.

От серебра, что, казалось, выжгло внутренности, хотелось выхаркать все органы, но они мучительно медленно регенерировали. Еще так же проходила бы боль в голове из-за испытанного чувства, до сих пор пронзавшего Эрена насквозь. Это и была та сила, с которой пары тянулись друг к другу? Это — любовь, которую он нес внутри себя сотню лет? Но разве от любви должно быть настолько больно? Миллионы вопросов, ответы на которые никто не мог дать. Даже в сон не получалось погрузиться из-за постоянно саднивших и заживающих лодыжек.

Как Микаса могла не узнать его? Почему остановила? Как вообще оказалась с Фрицами?

Эрен мотнул головой и сразу зашипел. Когда Аккерман оказалась достаточно далеко, внутри снова образовалась пустота, как после вырванного сердца. Только вырвали нечто иное, неосязаемое. Он вновь смог контролировать себя, но кому это докажешь? Запертый в одиночестве, Эрен только и мог, что пытаться найти ответы в своей голове, но там продолжал появляться измененный образ Микасы. Он даже уже начал думать, что по какой-то причине сходил с ума. Прикрыв глаза, он устроился на полу удобнее. И с кем говорить? Кого спрашивать? Вокруг не было ни единой души, у которой нашелся бы ответ. А Освальд… Из-за чертовых цепей, как бы Йегер ни пытался, связаться с ним не получалось. Неужели он вот так и проведет остатки своего существования? В подвале…

— Поешь. — Саша тихо подошла к нему, снимая цепи и подавая небольшую тушку кролика. — Может, лучше человеческой?

Выпивая все до последней капли, Йегер брезгливо поморщился.

— А что, думаешь, Смит разрешит мне сил набраться? — Он фыркнул, отводя взгляд на ногу, которая медленнее обычного, но заживала. — Я будто использовал весь свой запас, а теперь подыхаю.

Усмехнувшись, Эрен отбросил в сторону остатки кролика. Но появление Браус хоть немного помогло начать усмирять бушующий в голове ураган непонимания.

— Он уехал. — Саша села рядом, тяжело вздыхая. — То, что ты сказал… Ты уверен? Что это она?

Кивнув, Йегер сглотнул, прикрывая глаза. Он и сам не мог поверить до сих пор, но ощущения не могли обмануть. То, что он чувствовал, не передавалось словами, не поддавалось описаниям.

— Я не понимаю, как… Она была мертва, когда я тогда пришел. Я не слышал ее сердца. Это ведь невозможно, да? Но я должен увидеть ее. Без нее — это как умирать заново. Словно могу существовать только рядом с ней. Но… Почему она остановила меня? Почему не позволила коснуться? Если она выжила… Прошло столько лет… Она могла разлюбить меня? Могла найти кого-то другого? У меня так взорвется голова, Саша.

От боли, накатывающей волнами, Йегер морщился, силясь держать себя в руках.

— Насколько я помню, Фрицы блокируют все их воспоминания. Видел то странное ожерелье? — Саша показала примерный размер камня. — Тот булыжник мешает им иметь отдельную от хозяина личность.

Саша задумалась.

— Если она потеряла большое количество крови, превращение могло занять от трех дней, до недели. То есть, превращение могло пройти, пока она лежала в могиле «мертвая».

Почти минуту Эрен молчал, осмысливая услышанное, а после резко повернулся к Саше, хватая ее за руку.

— Тогда скажи, зачем чертов Эрвин забрал меня оттуда? Зачем меня увезли от нее? Они же знали. Все знали. Это же неправильно — разлучать пары. А она точно моя пара, я знаю. Я чувствую. Я чувствую ее, понимаешь? Освальд, он… — Мотнув головой, Йегер сжал переносицу, отпуская Браус. — Я должен увидеть ее. Обязан это сделать.

— Эрвин для чего-то подставился. И как только он сделал выводы — покинул поместье и приказал быть наготове. — Саша поднялась. — Нельзя, чтобы Адонис что-то заподозрил. Даже с тем, что вы пара — он никогда не отпустит свою игрушку. Но ты ее увидишь. У нас все еще назначена аудиенция. А теперь иди к себе и отдохни.

— Я буду аккуратен. — Нахмурившись, Йегер согласился.

Выбравшись из подвала, Эрен восполнил силы и первым делом достал дневник Освальда. Листы хоть и были обработаны чем-то, замедляющим старение бумаги, но приходилось быть как можно аккуратнее, чтобы не повредить страницы, информация на которых пронзала Йегера, как сотня стрел. Ровно в сердце. Будто оно продолжало биться в том же ритме, как при жизни, обливаясь кровью. Каждое прочитанное слово уничтожало оставшиеся сомнения насчет Фрицев.

«…Я никогда не думал, что стану вести записи. За все свои девять сотен лет я никогда не сталкивался с таким глупым расходом сил, который начался три столетия назад. И если раньше я был верен династии и закрывал глаза на рабское существование так называемых санторин (какое вульгарное название! Использовать место рождения Талии в таком ключе — кощунство), то сейчас я устал. Устал смотреть на то, как у девушек не остается иного выбора, кроме как становиться наложницами Адониса. Он полностью подавляет их личность, их волю, их мечты. Они вынуждены исполнять любой его приказ. Их ярко алые глаза — возможно, последствие воздействия обсидиана на организм вампира их типа. Санторины крайне нежные создания, несмотря на свою силу, которую они получают от новорожденного создателя. Лишь первая и четвертая группа крови пригодна для них. Серебро вводит в состояние транса. На нас оно действует иначе.

Я давно просил смерти. Прошел через все возможные войны, но ничто так и не смогло убить меня или хотя бы заставить оставить наследника. Сейчас Фрицы решили исполнить мое желание. В достаточно извращенной форме. Мне приказано стереть с лица земли небольшой городок в Вайоминге. Я не понимаю зачем, я не хочу этого. Они идут против своих же законов, и ради чего? Ради пополнения коллекции зверушек? Слишком глупо. Каждая такая особь — нарушение хода судьбы. Их предсказатель и без того страдает.

Думаю, они хотят обмануть меня. Хотя, я уверен в этом. Волнения нарастают, Актеон пытается максимально расшатать ситуацию. И, признаюсь честно, я разделяю его взгляды. В отличии от Смита. Мы никогда не ладили, но сейчас… Я понял, что в нем нет сострадания. Нет жалости. Он создал детей, чтобы потом использовать их, как пушечное мясо. Смита ведет лишь безумное желание мести за смерть, которая была восемь сотен лет назад. Он использует сопротивление лишь для того, чтобы убить Имир Фриц и ее брата. Фрицы, скорее всего, хотят иссушить меня и использовать тогда, когда станет удобно. Держать в состоянии искусственной смерти, но я не уверен… Если так, то лучше бы моему плану быть рабочим. Я возлагаю слишком много на кровь от моей крови. Это нечестно по отношению к нему, но…»

Текст далее оказался не читаем из-за того, что страницы разъели насекомые. Эрен несколько раз перечитывал, пытался разобрать хотя бы одно слово, но только сильнее злился. Все переворачивалось с ног на голову и обратно. Тот, кого следовало бы ненавидеть, оказался тем, кто пытался сделать хоть что-то, а тот, кто выглядел благодетелем, наоборот — действовал в личных интересах. Если бы только Освальд был здесь… Йегер и сам не думал, что когда-нибудь смирится с тем, насколько сильна была его связь с отцом. Да и вообще, что появится возможность обрести хоть какое-то подобие семьи. Он не помнил толком ни родную мать, ни отца. А то, что он о них знал, так это, что она работала в кабаке, а он был лекарем. И то, что ее считали местной красоткой. Это было все, что ему рассказала старуха из его городка, которую он расспросил.

Как так вышло, что маленький Эрен остался один на улице, ему никто не рассказал. Видимо, с того момента вся его жизнь покатилась по наклонной в совсем не романтичные бандитские будни. Чтобы выжить, он научился красть, быстро бегать, ждать и просчитывать момент.

Его семьей стали наемники, убийцы, грабители, когда он, обладая небывалой хитростью и везучестью, смог выгрызть свое место в этих кругах. Вскоре многие сами хотели работать с ним, даже несмотря на юный возраст. Он был их командиром. Они — верными людьми. Вспоминая все это, Йегер только сильнее сдавил пальцами переносицу.

Нет. Нужно было что-то делать. Просто сидеть и ждать — не вариант. Он был обязан вернуть свою семью. Тех, кто был ему дорог. И пусть причиной этому служила пресловутая кровная связь. Только для этого требовалось выждать. Вытерпеть. Не подать виду. Чтобы попасть к Фрицам. К этим извращенным тварям.

***

Огромный зал наполняли разные запахи крови. Йегер втягивал в себя воздух, пытаясь прочесть каждый, но их было слишком много. С разными привкусами. Молодая, будто даже девчачья, с медовым ароматом. Более терпкая — женская. Крепкая и с кислинкой. Сладкая, цветочная. Насыщенная, от которой у Эрена немного обычно начинала кружиться голова, — взрослая женщина с полноценным питанием. Неплохие запасы, должно быть, Фрицы сделали.

Среди обилия вампиров, Йегер пытался уловить тот самый знакомый запах Микасы, но никак не находил. Из-за этого он сам не замечал, как начинал нервничать, сжимая и разжимая ладони. Присутствие Саши сглаживало нервозность, но не успокаивало. Эрен понимал, что Аккерман тоже где-то здесь, и от этого сдерживался с трудом. Десны периодически вспыхивали, а в голове начинали всплывать видения прошлого. Это походило на игру «найди меня, если успеешь», проигрышем в которой стало бы вечное расставание. Повторное.

Когда всех попросили перейти в главный зал, то Эрена остановил Райнер, крепче необходимого сжав его локоть. Чертов новорожденный обращался с ним так, будто он не имел никакого права даже на существование рядом. Так и хотелось заткнуть Брауна, напомнив, чьим наследником являлся Йегер, но и в этот раз пришлось промолчать. Все это мелочи на пути к цели. Если приходилось терпеть подобное обращение — пусть.

На запястье Эрена сомкнулся увесистый серебряный браслет, зашипев, и Райнер ухмыльнулся.

— Не вынуждай опять ломать тебе ребра, Йегер, ты знаешь, что я в любом случае сильнее.

— Это все временно, дружище. Все временно. Как и то, что ты сейчас ставишь себя выше меня. — Эрен вскинул голову, но тут же улыбнулся обезоруживающе мягко. — Думаешь, твой отец будет доволен, когда ты ошибешься?

— Он наш отец, Йегер, и мы, как его дети, не можем ошибаться. — Браун слишком явно выпятил грудь, расправив плечи, будто разминаясь.

— Он только ваш отец, но не мой. Я — единственный сын Освальда Бассета; древнего вампира. Князя. И горжусь именно этим. А ты… — Эрен склонился к его уху. — Ты тешь себя мыслью, что останешься нужен своему отцу через пару лет. Таких, как ты, у него множество. Не злись так, Райнер, иначе все подумают, что ты не рад видеть королеву.

Браун собирался что-то ответить, но все в один момент замолчали, и на трон взошла утонченная светловолосая юная девушка. Йегер никогда еще не видел ее, но понял моментально, что именно она и есть — Имир.

Следом за ней вошел высокий темноволосый мужчина, который хмуро оглядел всех и перевел взгляд на красочный витраж, будучи абсолютно незаинтересованным в происходящем.

— Актеон, — тихо прошептала Браус на ухо Эрену, сразу же выпрямляя спину.

— Князь датский, как ты объяснишь мне свой проступок? — Голос Имир был строг и мелодичен, от чего, казалось, по телу всех присутствующих прошлись мурашки. Она махнула рукой, после чего в комнате оказались трое в красных накидках, среди которых была и Микаса с абсолютно опустошенным взглядом. Другая — со странной стрижкой — была меньше всех и выглядела, как тринадцатилетний ребенок. И мужчина. Низкий старец — Пиксис. — Мои лучшие творения будут свидетелями. Все, кроме Смита, прошу покинуть эту комнату.

Дернувшись, Эрен все-таки заставил себя остановиться, сильнее сжав пальцы Саши. Это было единственным, что помогало ему держаться в реальности. Нужно было оставаться послушным. Не делать глупостей. Только как держаться, когда та, из-за которой все внутри закипало, а сознание уплывало, была совсем близко… Настолько, что хватило бы протянуть руку и…

Зажмурившись, Йегер ощутил, как Браус вытянула его из зала, за что он был крайне ей благодарен. Он нервно одергивал расстегнутый пиджак, закусывал кожу возле ногтей и поправлял уложенные назад волосы.

— Мне нужно что-то сделать, — шептал он, дергая пуговицу, которая, казалось, не переживет этот прием.

Саша лишь с сожалением смотрела на него, не в силах как-то помочь. Эрвина держали около двух часов, после чего семья была разделена на несколько частей и заперта в небольших комнатах без окон, освещаемых противным белым светом. Йегер и Смит сидели молча до тех пор, пока в комнату не вошла Аккерман уже без своего плаща. Стройная, в рубашке и свободных классических штанах, облегающих бедра. От ее красных глаз невозможно было скрыться. Да Эрену и не хотелось.

— В этот раз мне нужно больше, князь. Надеюсь, вы понимаете, что скрывать что-то дальше — бесполезно. — Она подошла к Эрвину и вытянула руку, прямо как в пошлый раз. Обсидиан на шее сверкнул, отблескивая от лампы.

Хотелось сорвать его уже сейчас, сбросить все оковы с Микасы, что вынуждали ее делать все против воли. Дневник Освальда оказался совершенно кстати. Но Эрен лишь молча наблюдал, как Смит спокойно протянул свою руку, как Аккерман приняла ее.

Отбросить бы его в сторону, запретить приближаться, закрыть собой и не подпускать больше к ней никого. Йегер не сдержался, неопределенно хмыкнув.

— Прошу, дорогая, все, как пожелаешь. Но, думаю, лучше начать с моего сына. Я восстановлюсь быстро, а вот для него это будет первым разом.

— Дурная затея, — огрызнулся Йегер, пряча руки за спину, делая шаг назад.

— Как хотите. — Ее взгляд помутнел, из-за чего она несколько раз моргнула и подошла к Йегеру, протягивая руку. — Мне нужна Ваша кровь.

Нервно хмыкнув, Эрен склонил голову, раздумывая. Он прекрасно помнил, словно все произошло этим утром, что было с ним, когда он попробовал кровь Микасы. Это будоражило, но и пугало одновременно. Освальд говорил, что у пар всегда будет связь. Так что, если кровь усилит ее и у Аккерман?

Воткнув зудящие клыки в свою ладонь, Йегер даже не поморщился, разодрав ее так, что кровь моментально начала капать на пол. Он протянул ее Микасе, ухмыльнувшись.

Она аккуратно провела языком по ране и прижалась к ней губами, вбирая в себя достаточно крови, и отошла в сторону, хмурясь.

— Я могла сделать это сама. — Микаса расправила плечи и подошла ближе, прижимая большие пальцы к его вискам для того, чтобы пробраться в воспоминания. — Расслабьтесь.

Болезненный спазм лишь от ее близости прошелся по телу, застряв в горле, лишив возможности ответить хоть что-то. Эрен всмотрелся в ее глаза с таким вниманием, будто мог прорваться сквозь их пелену к настоящей Микасе Аккерман. Он не смог отказаться от того, чтобы накрыть ее ладони своими, не отводя взгляда.

— Просто вспомни все, Микаса. — Он не изменился в лице, не дернулся, лишь продолжал смотреть на нее.

Но она уже не слышала его, погрузившись в воспоминания, Микаса умело считывала нужные ей моменты, как вдруг что-то привлекло ее внимание. Она увидела себя. Поцелуй, близость… и труп. Вздрогнув, она слишком резко разорвала контакт, из-за чего из носа обильно пошла кровь. Аккерман вжалась в стену, чувствуя, как в голову словно вбивались гвозди. Она зажмурилась, и резко открыла глаза, бросая взгляд на Смита.

— А теперь вспомни, Микаса, кто твой настоящий враг. — Смит говорил уверено, словно продумывал все это уже давно, вынашивал свой план, и теперь начал воплощать его в действие. — Кто запер тебя в клетку и лишил всего? Думай, девочка.

Эрен рванулся было к Аккерман, но был остановлен грубым движением Смита, который отбросил его к стене с такой силой, что голова могла расколоться. Правда, Йегер успел сорвать то, что все это время раздражало его больше всего — обсидиан.

Ее затрясло, словно она переживала лихорадку снова и снова, из глаз так же пошла струйка крови. Микаса попыталась вздохнуть, но ничего не выходило, словно на грудной клетке лежал огромный камень. Вдруг все остановилось, и она выпрямилась, смотря сквозь Эрвина, она словно была в другом месте. В комнату ворвался Адонис, который тут же был припечатан к стене одним ее резким движением. Она уткнулась пальцами в его виски, от чего Фриц тут же начал кричать от боли, но быстро собрался.

— Спать! — Ее сознание мгновенно помутилось, и она упала прямо в его руки. Адонис злобно оглядел всех присутствующих и передал ее тело вошедшему вампиру.

— Смит, немедленно объяснись!

— Это от тебя я требую объяснений, — ровно начал Эрвин, выпрямляясь. — Ты не следишь за своими санторинами? Повезло, что она начала с него, а не с меня. Дрессура слишком жесткая, да, Адонис? Она чуть не убила моего сына. — Смит кивнул в сторону Эрена, который едва успел убрать камень в карман. — Или же ты решил таким образом убирать неугодных? Не выйдет. Мы уходим, а ты разбирайся со своей сучкой и не выпускай ее из конуры, пока не вылечишь.

— Смит, — прошипел Фриц, нервно дернув плечом — не думай, что я поверю в это. Но живи с тем, как я накажу ее. И буду наказывать на протяжении следующих десяти лет. Хотя, что тебе до жизни остальных? Допрос окончен. Имир недовольна и не желает больше вас видеть.

Адонис улыбнулся и покинулкомнату, оставляя их один на один.

— Ублюдок, — выплюнул Йегер, поднимаясь на ноги. — Из-за тебя она…

Шея Эрена сразу оказалась сжата жесткой хваткой ладони, а ноги перестали касаться пола. В голове что-то затрещало. Еще немного, и Йегер мог бы лишиться всего, но в это же мгновение вновь получил опору, захрипев, восстанавливаясь. Браслет на руке все еще шипел, но о нем Эрен уже не думал.

— Будь послушным, Эрен Йегер, и ты увидишь, к чему все придет. Иначе я не могу обещать тебе, что доживешь и до завтрашнего дня. На сегодня для тебя не будет питания. Но лес весь в твоем распоряжении. — Шумно распахнув дверь, Смит исчез, пригладив волосы.

— Сука, — сипло выдавил Эрен, с силой впечатав кулак в стену, из-за чего на ней появилась паутина из трещин. Затем еще раз и еще… Пока кулак не превратился в месиво, которое начало тут же возвращаться в прежний вид.

Самым отвратительным было понимание, что ему никогда не избавиться от влияния Эрвина Смита, находясь в том положении, в котором он был сейчас. Без поддержки кого-либо влиятельного он так и оставался никем. Тенью своего создателя.

***

Вкус животной крови стоял в горле, и от него хотелось проблеваться, но так было хоть что-то — лучше голода. Чертов Эрвин Смит. Обрек Микасу на явное наказание. И ради чего? Каков был его план? Занять место Имир? Но только вот Эрен не собирался подставлять свою спину под эти эгоистичные желания, пусть, возможно, Смит и был более лучшим правителем, чем тот же Адонис, использовавший санторин в таких же личных целях. И чем же тогда они отличались?

Вертясь в кровати, Эрен злился, погружаясь в сон. Не был бы он сейчас один… Мог бы изменить хоть что-то?

Знакомый запах гари, пепел, тут же устремившийся в лицо, и Йегер осмотрелся, силясь в очередной раз увидеть Освальда. До этого найти его так и не получалось, и Эрен безрезультатно бродил по извечно сгорающему миру, пока он не избавлялся от него, выбрасывая в реальность.

— Да что б тебя, отец! У меня уже нет времени искать тебя… Мне нужно услышать хоть что-то внятное от тебя. Отец, я обещаю, что разнесу к херам весь этот мир и дом ублюдков Фрицев, если и в этот раз не найду тебя. Вместе с этим Смитом… Чтоб его. — Подняв горсть пепла, Эрен пропустил его сквозь пальцы. Здесь не было слез, не было боли в прямом ее понимании, лишь обжигающая тоска. — Я нашел ее, а он…

— Я вспомнил. — Освальд выглядел озадаченным. — Запах сциллы тогда — она была там. И сейчас я смог прийти только потому, что она достаточно подпитала твою концентрацию. Эрвин… Накаляет твою злобу. Он хочет использовать ее через тебя, но пока нельзя действовать. Нужно воспользоваться им, его самоуверенностью. И тогда появится шанс, что ты сможешь забрать ее. Но действовать нужно быстро.

Йегер вздрогнул, вскинув брови, уставившись на Освальда, как на единственного в этом прогнившем мире, способного помочь.

— И как предлагаешь мне обхитрить того, кто хер знает сколько живет уже? Он чуть не убил меня сегодня. Сын… Как же. Даже если каким-то образом получится подпитаться от Микасы, я не смогу… — Йегер прижал ладонь ко лбу и провел ею по лицу. — Какого хрена все пытаются держать меня в узде, использовать?.. Мне хватило времени, когда в мою голову были влюблены все шерифы. Довольно. Я даже не могу по собственной инициативе оказаться в доме Фрицев. Только с гребаным Смитом, а он меня ни во что не ставит. Да будто я грязи под дурацкими розами в его саду не стою. Никто. Я же чуть сам в это верить не начал. Браслеты, этот Райнер вечно рядом… Мне остается только выкинуть что-то такое, из-за чего они сами захотят видеть меня.

Пнув ногой пепел, Эрен фыркнул, наблюдая, как он плавно оседал вновь.

— Тебе нужно просто попасть снова в замок. — Освальд коснулся его плеча, передавая воспоминания о местоположении всех комнат. — Найди мой труп. Он должен быть где-то там. Как найдешь — дай немного своей крови. Но потом, когда выберешься, в поместье не суйся — там будут искать в первую очередь. Пока что останешься у Эрвина. Дальше — посмотрим.

Выпрямившись, Йегер хотел было возмутиться, но промолчал, принимая все указания.

— Хорошо. Останусь. Как скажешь. Постараюсь придумать, как попасть туда. — Эрен кивнул и пригладил взъерошенные волосы. — В его поместье в Дании есть под одним домом огромный бункер, в нем никого не запирают, кроме меня. Да и знаю о нем разве что я, Саша и сам Смит. — Усмехнувшись как-то подозрительно, он осмотрелся, немного меняя тему, чтобы улеглось волнение. — Обстановка здесь не меняется, смотрю. Я бы и сам хотел выбраться отсюда.

— Нельзя в Данию. Найди место в Румынии, а после — прочь, к Актеону. Я привык. — Освальд коротко улыбнулся, сцепляя руки в замок за спиной. — Что ты чувствуешь теперь?

Эрен пожал плечами, задумался, хмыкнув, улыбаясь, в ответ, но тут же нахмурился, возвращая серьезность. Вопрос застал его врасплох. Разговоры с Освальдом успокаивали, а то, что появился шанс вернуть его, дало надежду.

— Я не умею озвучивать такое. Это все никому не нужная ерунда и сантименты. — Закатив глаза, Йегер покачал головой. — И даже не думай заставлять меня говорить. — Он предупреждающе выставил указательный палец.

— Я сказал: что ты чувствуешь теперь? И жду внятного ответа, а не проявление слабости. Раз уж ты Бассет, собери свои яйца в кулак и имей мужество открыться, когда тебя об этом спрашивают. — Освальд тут же строго глянул на него. — Если я очнусь, вряд ли вспомню то, о чем мы здесь говорили.

— Ладно. — Эрен сжался, непривыкший настолько открыто говорить о чем-то личном, что, по его мнению, должно было храниться глубоко внутри. — Наверное, я… Счастлив? У меня не было семьи, а сейчас я стою здесь и рассказываю тебе все, как настоящему отцу. Я видел, как другие относятся к своим детям, могу сравнить и… Мне приятно осознавать, что я удостоился чести. Но я боюсь, что мне многое еще не по силам. И, что б тебя, ты очнешься. Я там расшибусь, но сделаю все, чтобы вытащить тебя и Микасу.

Эрен отвернулся, разглядывая серую дымку под ногами.

— Что ж, тогда не разочаруй меня. — Освальд выпрямился, усмехаясь. — Тебе явно пора.

— И только попробуй запомнить что-нибудь из того, что я сказал. — Йегер нахмурился вновь, проваливаясь в реальность. Странно, но стало действительно спокойнее, даже увереннее. Он не мог объяснить это, но чувствовал, что не один. Что способен что-то исправить в своей жизни.

========== Глава 14. Хитрость ==========

После ситуации в замке оставалось только ждать, когда Эрвина или всю семью дернут вновь на допрос. Но все вышло внезапно и ровно так, как было удобно Эрену.

Эрвин собрал всех своих верных вампиров, объединившись с теми, кто разделял его взгляды. Все походило на типичный революционный переворот, несколько из которых Йегер даже застал лично. Сперва новость о том, что он, Саша и еще несколько детей Смита оставались дома, ввела Эрена в ярость, но вскоре он понял, насколько это было даже лучше.

Выждав приблизительное начало их операции, они умудрились проскользнуть внутрь замка. Видеть столь ожесточенную битву Йегеру не доводилось. Даже бойня в Каули казалась детским лепетом в сравнении с тем, как сражались вампиры друг с другом. От хруста костей закладывало уши, от обилия крови выворачивало наизнанку. Но приходилось игнорировать все. Целью было освобождение Микасы и Освальда. Первостепенной задачей. Знал ли Смит о том, что задумал Йегер — неизвестно, но он не мешал. Это уже было хорошим знаком.

Воспроизвести переданные Освальдом лабиринты замка было проще простого. Сложнее — обшарить каждый закуток в поисках его или ее. Первым делом требовалось отбить Микасу. Бассета наверняка уже никто не охранял, и это успокаивало.

Судя по карте, отпечатавшейся в памяти, единственное помещение, где могли держать такую, как Аккерман, было подвальное потайное. Туда и следовало направиться. Отбиваясь по пути от обезумевших новорожденных и не попадаясь на глаза вошедшим в раж древним, Йегер и Браус кое-как пробрались в белоснежную комнату, где под ультрафиолетовым светом в кожаном кресле полулежала Микаса. Ее запавшие глаза говорили об обилии в крови серебра с примесью чего-то еще, если судить по второму, подключенному к ней, аппарату.

То, насколько было болезненно видеть возлюбленную в таком положении, Йегер не мог передать, лишь был вынужден сглотнуть, чтобы вырвать все капельницы из ее тонких рук. Подхватив Микасу, Эрен прижал ее к себе, словно в любой момент ее мог кто-то выкрасть вновь, и тогда бы он уже никогда не нашел ее.

Даже с такой важной ношей Йегер смог добраться до комнаты, в которой на длинных столах лежали иссушенные мумии древних вампиров. Кто-то по собственному желанию. Другие — вынужденно. Найти среди них Освальда оказалось проще простого, и, прокусив себе руку, Эрен влил ему в рот свою кровь, выполняя обещание. Все шло бы спокойно, не встреться им на выходе довольно сильный вампир, с которым пришлось разбираться единственным методом, объединяя усилия с Сашей. И, пока она обхватила его за шею, Йегер снес голову одним ударом. Шмякнувшись об пол, она откатилась в сторону, оставляя после себя кровавый след.

Выдохнуть не вышло и в старом особняке, в котором они остановились. Нервно поправляя волосы Аккерман, прижимая ее к себе, Йегер вливал в нее подготовленную заранее нужную кровь, чтобы позже перейти к Освальду. Вытирая влажным рукавом окровавленный лоб, Эрен взглянул на Сашу, выглядевшую сейчас не лучшим образом.

— Черт подери! Я даже не представляю, что делать дальше. Напоить его запасами? Что? Он не сказал мне ничего толком насчет себя или Микасы. — Впустив пальцы в волосы, Йегер оттянул их и тут же поморщился.

— Успокойся! — Саша вскинула руки, стоя над Освальдом. — Для начала ему нужно очнуться. Только потом кровь. Если ты не заметил, некоторые части тела начинают восстанавливаться. Что касается ее, — следи лучше за группой крови. В ней столько серебра, что в отключке она будет как минимум неделю — не меньше.

— Да. — Коротко ответив, Йегер закрыл на время глаза и почти сразу открыл, возвращаясь к Микасе, проверяя в очередной раз каждый пакет с кровью, который ей бы подошел. Остальные он откладывал в небольшой холодильник для Освальда. — Если нас кто заметил, оставайся с ними, а я уведу подальше. И не спорь.

Выкинув первую панику, Эрену удалось вернуть немного спокойствия. А ведь попадись они Фрицам с такой «добычей», живыми бы не ушли. Даже если Смит узнает, не станет гладить по головке.

— Сукины дети, дайте мне уже эту гребанную кровь нормально, — вдруг прохрипел Освальд, только пришедший в себя. Саша испуганно отскочила, явно не ожидая такого быстрого оживления.

— Дай вторую. Да побольше. — Саша махнула в сторону холодильника и отвела взгляд в сторону. Смотреть на его вид было почти невозможно. Когда Йегер положил рядом пакеты с кровью, она аккуратно проткнула их клыками Бассета, позволяя выпить столько, сколько сможет.

— Хера ж себе так… — пробурчал Эрен, поправив капельницу для Микасы, накрыв ее пледом. — Я обещал, что вытащу тебя. Вот и все.

Эрен подошел к Саше, опустив ладонь на ее плечо, наблюдая за Освальдом с любопытством.

— Дай девчонке своей крови. Это ускорит процесс восстановления. Чем больше, тем лучше. — С каждым выпитым пакетом он становился более похожим на человека, и уже мог сесть, хоть и был ужасно худым. — Раскройте веки. Покажите мне цвет ее глаз.

Саша неуверенно подошла к Микасе и, мягко раскрыв расслабленные веки, повернула ее лицо к Освальду. Ярко алые глаза помутнели и стали похожи на разбавленную с водой кровь.

— Отлично. Ее нужно хорошо кормить и поить его кровью, иначе умрет. — Бассет устало провел по своему лицу, ложась обратно. — Если ты думаешь, что я забыл, о чем мы говорили, то ты ошибаешься.

— Старый обманщик, — еле слышно прошипел Эрен, прижимаясь спиной к стене, начиная возиться с капельницей, лишь бы не смотреть на Освальда из-за возникшей неловкости. — Знал бы, никогда бы не озвучил и половины того, что сказал. Нет тебе веры.

Вставив тонкую иглу в вену Микасы, он прокусил себе запястье и воткнул второй конец в него. Регенерация не заставила себя ждать, и вскоре по трубке заструилась его кровь.

— Такова уж жизнь, иногда приходится обманывать. — Он тяжело вздохнул, откладывая пакет в сторону.

Как только его кровь попала в организм Микасы, ее веки едва заметно дрогнули. Саша устало села на кушетку, почти что засыпая.

— Расскажите мне, что происходит. Хочу знать, насколько Эрвин глуп. — Освальд хмыкнул. — Слышно ли что-то об Актеоне?

— Насколько я знаю, они решили убить предсказательницу. Нас оставили здесь, но, как ты понял, мы правило вертели на… — Бросив взгляд на Сашу, Эрен откашлялся, решив не выражаться. — Ну, ты понял. Под правлением Имир жить — не сахар стало вообще, поэтому многие поддержали Эрвина и его стремление свергнуть нынешнюю власть. Собственно, — Эрен прикрыл глаза, но продолжал стоять, чтобы кровь могла спокойно течь, — гребаный Смит хотел больше прав, больше власти. И обещал исправить то, что было при Имир.

— Да уж. Поместье, наверное, совсем загнулось. — Вдруг протянул задумчиво Освальд. — Удивительно, как сильно мне хотелось умереть раньше, а теперь все ушло. Нет боли, страданий.

— Актеон тоже пошел против сестры, — вдруг начала Саша. — Но и против Эрвина. Если честно, Смит и корона не слишком вяжутся у меня в голове.

— Потому что Смит — самовлюбленный козел, которому все всегда и всё должны. — Нащупав рукой пакет с кровью, Эрен вчитался в надпись, проверяя, и тут же выпил его. Из-за потери собственной крови немного кружилась голова, и начинало тошнить, поэтому приходилось восполнять силы на ходу. — Сделай это, теперь то. Наказывать отсутствием крови. Вот его методы. Он ничем не лучше. И поместье, сомневаюсь, что получится восстановить. Я там чуть не оказался похоронен заживо, пока искал этот твой дневник.

Освальд хмыкнул, замечая, что Саша всё-таки уснула.

— Думаю, самым верным решением будет занять сторону Актеона. После битвы все расползутся по домам зализывать раны. Раньше его дом находился в Ирландии. Где мы вообще?

— Румыния. — Эрен устало повел плечами и склонил голову сперва в одну сторону, затем в другую. — Под носом у Эрвина. Для меня хоть сторону сатаны — лишь бы не Смита.

— Отвратительная страна. — Освальд скривился. — Достаточно с нее твоей крови. В тебе должно остаться хоть немного сил. Как только я оправлюсь, мы покинем это место. К этому времени девчонка придет в себя. Раздобудь лучше одежды для нее. Удобной.

Быстрым движением Йегер вырвал из своего запястья конец трубки и сразу же поправил иглу в вене Микасы. Поменяв ей пакет с подходящей кровью, он поправил плед, которым укрыл Аккерман, и только после этого почти что рухнул на пол сам.

— Микаса. Ее зовут Микаса Аккерман, а не просто «девчонка», — хмурясь, исправил Эрен. — Достать одежду — не проблема. С этим дело не встанет. Как и с желанием свалить отсюда. Сам как? Много еще тебе крови таскать?

— Достаточно. Этого холодильника мало. Я не питался сто сорок шесть лет. — Освальд улыбнулся. — Некоторым тканям нужно много времени. Если бы мне было меньше тысячи, думаю, я восстанавливался бы дольше. Поэтому в нашем обществе ценится возраст.

— Дожили. Я оживил того, кто меня, можно сказать, и убил. — Хмыкнув, Йегер накрыл голову руками, понимая всю абсурдность ситуации, но только вот никакого отвращения он не испытывал. И ведь сделала бы все ровно так же снова. — Ладно, достану я тебе крови. А еще лучше — попытаюсь привести человека. Лишь бы Эрвин ничего не заметил… То есть, пока они там, я могу успеть.

Поднявшись, Йегер потер виски, прикидывая, достаточно ли будет ему выпить сейчас один пакет или же набраться сил уже на улице. А если не будет возможности вернуться к ним? А если крови не получится достать в нужных объемах? Выругавшись про себя, Эрен стал вмиг серьезным, обдумывая каждый вариант, пытаясь просчитать все до последней детали.

Освальд повернулся к Микасе, внимательно вглядываясь в ее хмурящееся лицо.

— Думаю, стоит принести какую-нибудь ёмкость. — Он встал, некоторое время оставаясь на месте и пытаясь привыкнуть, после чего подошел к ней, принимая железное ведро.

Вдруг ее дернуло, из-за чего она нагнулась вниз, к полу и Освальд умело подставил ведро. Ее стошнило серебром в достаточно большом количестве. Закончив, она повалилась, и снова потеряла сознание.

— Иди, делай, что я тебе сказал. Найди одежды и еды. Я и эта спящая красавица разберемся. Только разбуди ее. — Освальд вытер ее рот лежащей на кушетке тряпкой.

— Как разбудить? Поцелуем что ли? — фыркнув, Эрен растерянно взмахнул руками, переводя взгляд с Освальда на Микасу и обратно. — Серьезно?

— Александру разбуди. — Освальд сложил руки на груди. — Микасу ты не разбудишь, даже если очень сильно захочешь.

— Да знаю я, — заворчал Йегер, отмахиваясь. — Понял и без этого, что Сашу.

Мотнув головой, он подошел к Браус и, приподняв ее, мягко похлопал по щекам. Он понимал, что она знатно устала и вымоталась, но кому, если не ему, сейчас отправляться добывать все необходимое.

— Саша, Александра, просыпайся. Отдохнем позже, а сейчас мне нужно оставить на тебя требовательного ожившего отца и мою пару, полную серебра.

— Встала я, встала. — Саша проморгалась и села на кушетку. — Иди отсюда давай.

— Слушай свою сестру, ступай. — Освальд сел обратно, убедившись, что больше приступов не будет. — Нам с ней есть о чем поговорить.

— Вот вы… — Эрен недовольно прорычал. — Не указывайте вы оба, что мне сейчас делать. Я сам знаю.

Добраться до местной деревни незаметно получилось очень даже быстро, несмотря на присутствующую слабость. Как и попасть в дом одной семьи. Было даже неловко копаться в женских вещах, но Йегер умудрился найти подходящее. Приказав людям ждать своего возвращения, он, накинув прихваченную толстовку с капюшоном, пробрался в местную больницу, где удалось раздобыть крови.

— Это пока все, что я смог достать. — Впустив в помещение крепкого мужчину, Эрен положил вещи для Микасы на кушетку, убрал кровь в холодильник и тут же исчез вновь, чтобы вернуться с очередной порцией уже из запасов Эрвина. — С него не убудет, а нам нужнее.

— Все равно за ним сейчас гонится Имир. — Освальд усмехнулся, сразу же кусая шею мужчины.

— Я не вернусь туда, — вдруг заговорила Саша, хмурясь и смотря в одну точку.

— Замечательное решение. — Освальд брезгливо отстранился от мужчины, чувствуя себя намного лучше. — Пусть Эрвин перебесится.

— Да и я тебя бы здесь не оставил, — улыбнулся Эрен приобнимая Сашу. — Одну среди всех этих чванливых сектантов? Ну уж нет.

Устало проведя ладонью по лицу, Йегер опустился на кушетку, прикрывая глаза.

========== Глава 15. Свобода ==========

Комментарий к Глава 15. Свобода

Актеон: https://ibb.co/mJC41F3

Бродя в кромешной тьме, ничего не чувствовалось, кроме холодного забвения. Она теряла что-то очень важное, но уже достаточно отдаленное. Память о матери, отце. О ком-то еще. Пустота обволакивала, заставляя обхватить себя руками. Но, не почувствовав тела, Микаса испуганно вдохнула, заметив краем глаза небольшой источник света. С каждым шагом он становился все дальше и дальше, не позволяя прикоснуться к себе.

Отчаянье нарастало. Сколько она была здесь? День, месяц, год? Микаса не помнила. Время болезненно тянулось, и в момент, когда она перестала надеяться, обнаружила, что все это время кусочек света находился прямо перед ней. Коснувшись его, Аккерман попала в белую комнату, от которой тут же выжгло глаза. Спустя время, когда она смогла видеть, Микаса увидела себя. Обсидиановый ошейник ярко блестел на шее, а глаза были окрашены в цвет свежей крови.

— Кто ты? — Ее голос показался ей едва знакомым, из-за чего она неуверенно обняла себя за плечи.

— Я — это ты. А ты - часть твоего подсознания, которая была заперта. — Голос обсидиановой Микасы оказался механическим, словно это был робот. Аккерман напряглась, замечая еще одну фигуру позади. — Тебе пора проснуться.

Очнувшись с криком, Микаса не поняла, где находилась. Бетонные стены и пол, нет окон. Лишь дверь и пустые кушетки. Ее затрясло от холода. Свесив ноги с кушетки, она села, пытаясь вспомнить. Последнее, что она видела — капельница с серебром.

— Ты очнулась, — прошептал Освальд, становясь напротив. Микаса нахмурилась, вспоминая в нем того вампира, что натравил на нее монстра. — Можешь ненавидеть столько, сколько хочешь.

— Что я здесь делаю? — Ее голос был тихим, словно она не ела несколько месяцев, а пальцы дрожали от слабости.

— Отдыхаешь. — Освальд хмыкнул, сразу же покинув комнату. Оставшись в одиночестве, Микаса взглянула на свои бледные руки, пытаясь понять, что же все-таки произошло.

Дверь распахнулась с грохотом, и в короткое мгновение Аккерман оказалась вжата в чье-то тело. Крепко обнимая, ее лицо засыпали поцелуями, и только после этого — под тяжелые почти рычащие звуки из-за явного преисполнения эмоциями — она смогла услышать внятное:

— Очнулась. — Он улыбался, глядя на нее сияющим взглядом ярких глаз. — Ты как себя чувствуешь? Хочешь чего-нибудь?

Он говорил еще что-то, но слова его путались, перебиваемые мыслями.

Резко отстранившись, она ударилась спиной о стену, немного растеряно глядя на Эрена. Он казался ей знакомым, но вспомнить она никак не могла, словно пазл в голове никак не хотел складываться.

— Я хочу есть.

— Да, конечно. — Он закивал и, метнувшись к холодильнику, протянул ей пакет с нужной кровью. — Пока только так. Я в следующий раз приведу подходящего человека.

Его пальцы коснулись ее виска, убрали волосы за ухо, пока его губы дрожали в улыбке.

Резко дернув его за руку, она впечатала Эрена в стену, впиваясь зубами в его шею и, довольно простонав, сжала его футболку.

— Что ты… — Прикрыв глаза, он откинул голову, втягивая запах Микасы, который грозился снести здравый смысл напрочь. — Не лучшее время.

Его голос — огрубевший и низкий — пронизывал, проникал в сознание, пробираясь к самым потайным мыслям. Собравшись, Йегер зарычал надрывно и смог поменяться местами с Микасой. Он забросил ее ногу себе за спину, изо всей силы сжав ее бедро. Его глаза потемнели, наполнившись возбуждением. Отказываться от желаемого, казалось, было выше его сил, но Эрен не сорвался. Видимо, в нем все еще оставался здравый смысл и понимание, что ничего хорошего и путного из этого спонтанного возможного секса не выйдет.

— Прошу. Не сейчас. — Он скалился, смотря ей в глаза, прося искренне, предупреждающе. Десны ломило, а клыки никак не хотели убираться. Любое касание их языком приносило удовольствие на грани боли. Но Эрен терпел, иногда лишь морщась.

— Прости. — Она стерла с губ его кровь, пытаясь отдышаться. Выхватив из его рук пакет, она села спиной к нему на кушетку, начиная медленно потягивать кровь из трубочки. — Я не понимаю, что на меня нашло.

— Нет, не извиняйся, все нормально. — Йегер растрепал волосы и сел рядом с Аккерман, кладя ладонь ей на колено. — Тебе нужно еще восстановиться, а если я… Если… — Он нахмурился и сглотнул. — В общем, нам нельзя сейчас подвергать риску себя, Сашу, моего отца. Хотя, черт подери, Микаса, я безумно по тебе соскучился!

— Я не помню тебя, прости. — Она виновато глянула на Йегера. — В принципе, хоть что-то из своей человеческой жизни. Мне жаль.

Криво улыбнувшись, он неторопливо убрал ладонь с ее колена, чтобы не смущать, но не отодвинулся, остался рядом.

— Уверен, что еще вспомнишь. С тобой… обошлись не лучшим образом. Память восстановится, все вернется. — Он старался не выдать своих собственных страхов, поэтому говорил как можно увереннее, спокойнее. — Думаю, такое бывает. Тебе просто надо отдохнуть, а я прослежу, чтобы ты была в безопасности, и всегда буду рядом. Почувствую в любом случае, если что-то вдруг с тобой будет не так. А пока… Меня Эрен зовут.

Он протянул Микасе руку, хоть его пальцы и дрогнули.

— Приятно познакомиться. Снова. — Она немного неловко улыбнулась, пожимая его руку. — Моя память работает странно. Обсидиан блокировал отрывки памяти, которые мешали бы подчинению. И я, — она запнулась, — не знаю, когда все вернется. И не знаю кого-нибудь, кто смог бы снять с себя этот камень.

— Ну, с тебя его снял я. Так уж вышло. Видимо, с моей стороны эта связь как-то сильнее работала все эти года. — Йегер болезненно усмехнулся, прикрывая глаза. Все будто отбросилось на сотню лет назад и даже больше. Нахождение сейчас рядом с Микасой было каким-то испытанием, и Эрен совсем не знал, куда себя деть, чтобы успокоить волнение, дробящее его самоконтроль. — Запомни: тебя никто не тронет больше, пока я рядом. Поэтому можешь быть спокойна. А еще в холодильнике кровь для тебя. Только выбирай подходящую. Думаю, ты знаешь. Но не пей всю разом — я не знаю, когда смогу достать еще, и сколько вам с отцом придется здесь торчать. И не выходи отсюда никуда. От этого зависит не только твоя жизнь. Поняла?

Поднявшись, он заходил по комнате, задумываясь над ситуацией в целом. Опять ждать. Опять надеяться на что-то. Это не могло не начать раздражать.

— Как скажешь. — По привычке она старалась не смотреть на его лицо, предпочитая трещины в полу. — Я и не собиралась пить все. Твой отец — Освальд?

— Да. Именно он. Правда, общение наше с ним не сразу заладилось. Да и сейчас… Наверное, оставляет желать лучшего. — Эрен с усмешкой почесал затылок. — Но ему я доверяю. Так что, пожалуйста, слушай все, что он говорит.

Не удержавшись, Йегер оказался совсем близко, прижимая ладонь к волосам Микасы, поправляя их, и прошептал на ухо:

— Если что, можешь все говорить мне.

Он отстранился, пытаясь уловить эмоции Аккерман.

— Его ручной монстр вскрыл мне вены и пытался меня сожрать. Прости, но доверять ему я не стану. — Микаса поджала губы. — Хотя, он откинул его, но это ничего не значит. Тебя я не помню, но доверюсь. Если пойму, что Освальд несет угрозу…

Она выпрямилась, внимательно наблюдая за действиями Йегера.

— А ты неплох на внешность. — Она ухмыльнулась, допивая пакет с кровью.

— Еще бы. Ты же меня полюбила именно за мордашку, мое очарование, умение говорить и то, что за связь со мной могли отшлепать.

Брови Эрена взметнулись, выдавая растерянность от сказанного так внезапно. Но вскоре он вновь вполне довольно улыбался.

— Это все сложно, но просто запомни, что угрозы от него нет. Да ты его видела — сама доброта! А то, что тогда произошло… — Эрен крепко сжал кулаки, впиваясь ногтями в собственную кожу до крови. — За всем стоят совсем другие. Освальд не причем, — он заявил это с такой уверенностью, что даже не подлежало оспариванию, и голос звякнул очередным предупреждением.

Правда, Йегер и сам еще не понимал, почему изменил свое мнение, почему стал настолько верить Освальду. Сила крови? Эрен предпочитал продолжать считать, что его личные логические выводы.

— Полюбила? — Она немного удивленно глянула на него, а затем снова отвернулась, хмурясь. — Ну, наверное, это много объясняет. Впрочем, я устала.

— Конечно, отдыхай. — Эрен достал плед и набросил его Микасе на плечи. — Я загляну позже. Надеюсь, что найду подходящего тебе человека.

Коснувшись кончиками пальцев скулы Аккерман, он провел ими ниже к шее, но, встрепенувшись, выходя из некоего транса, спешно вылетел из комнаты. Скалясь, рыча что-то непонятное, он едва не впечатал кулак в хлипкую дверь сарая, стоявшего над бункером. Это было бы провалом. Мельтеша из стороны в сторону, Эрен никак не мог найти места, собраться.

— Нихера меня не помнит, — бросил он озлобленно, ища, на чем можно было бы выместить жгучую агрессию, адресованную каждому из семейки Фрицев на пару со Смитом. — Отличная у нас связь. Прекрасная!

— Прекрати уже истерить. — Освальд скрестил руки на груди. — Александра, проследи за ней. Как восстановит силы — помоги собрать вещи. Пора уходить.

— Хорошо, дядя. — Саша кивнула, сразу спускаясь в бункер.

— Ты же не думал, что все будет сразу? Столько лет ее память блокировалась. Нужно время на соединение раздробленной личности. Она может вспомнить в любой момент. Хоть сейчас, хоть через месяц. Нужен триггер. Сильное переживание, стресс. Например, она может вспомнить, если поймет, что тебе грозит опасность. Хочешь, скину тебя с горы? Шутка. В любом случае — мы должны уже быть в Ирландии.

Йегер остановился, хмурясь, но все еще излучая полнейшее негодование.

— Я думал. Должен ведь быть прок хоть какой-то от этой чертовой связи между парами. Да и серьезно, как можно было меня забыть? Мне казалось, что заглушить такое невозможно. Я же не смог. А если все будет, как у Саши? Они же не чувствуют друг друга, хоть и женаты, — добавил тише Эрен. Такие заключения ему категорически не нравились.

— Они не чувствуют друг друга потому, что их связь не закреплена кровью. Эрвин никогда не позволил бы дочери моего брата испить кровь его сына. — Освальд выглянул в окно, сцепляя руки за спиной. — Когда связь ничем не закреплена она тускнеет, может даже вовсе исчезнуть. Так что, раз она не чувствует его — значит связи уже нет. Думаешь, Александра бы долго находилась тут, если бы я был не прав? Ты же сразу испил ее крови.

— Но Микаса же тоже только недавно… — Эрен потупил взгляд куда-то за Освальда. Его страхи и сомнения четко отражались на его лице какое-то время, но вскоре разгладились. А если он так и будет любить ее безответно сильно на протяжении всех оставшихся лет? Смешно. Это было похоже на какое-то дурное искупление. Он несколько лет не знал о чувствах Микасы, будучи занятым грабежом и разбоем, а она влюбила в себя и… И что теперь? От этой любви только одни проблемы. Эрен поморщился, перескакивая на другую не менее важную информацию. — Ты дал мне ее кровь.

Йегер подошел к Освальду почти вплотную, хмурясь, всматриваясь в его лицо, сжимая губы. Ненависть к Эрвину постепенно переходила уже в иные масштабы. Вот так по собственной прихоти взять и играть чувствами других? Но сейчас и иное имело значение.

— Ты не мог не знать. Нарочно же. Ты — старый, хитрый жулик! Да вы все в той или иной степени — чертовы извращенцы, помешанные на крови, — процедил он сквозь зубы.

— Я подозревал. При мне она откусила часть ладони, но этого могло быть мало для превращения. — Освальд наконец повернулся к Эрену. — Если ты боишься неразделенной любви, то напрасно. Ее личность подавлялась обсидианом, который искусственно ввел эту часть сознания в транс. Ее чувства никак не могли исчезнуть. Теперь я бы посоветовал тебе отдохнуть. Путь будет долгий.

— Вот и проверим, — бросил Йегер, выпрямляясь, нервно дернув плечом, старательно вновь пряча все переживания внутри себя. Но нельзя было отрицать, что от слов Освальда становилось легче. — Подготовлю багаж. Жаль, не увижу всего веселья, которое начнется здесь…

***

Путь до Ирландии лежал через остановку в Карловых Варах, где у Актеона в собственности был дом за городом. На удивление, Освальд быстро связался с ним. Но вот привыкнуть к тому, каким стал мир, для него было трудно. Бассет не понимал технологии, не понимал эти новомодные машины и многоэтажки. Освальд был напряжен из-за возможной угрозы. Аккерман молчала, находясь все время где-то в своих мыслях, а Саша пыталась хоть как-то разбавить атмосферу.

Освальд сидел с Микасой на кухне, рассказывая ей странные истории из прошлого, когда они почувствовали, что в доме есть кто-то лишний. Аккерман тихо вышла в коридор, чтобы проверить, но была сразу же впечатана в стену. Голова тут же загудела, а сжатая на шее ладонь мешала дышать. Вцепившись острыми ногтями в лицо убийцы, она расцарапала ему лицо, а затем ударила коленом в живот, но мужчина не отстранился.

Реакция Йегера не заставила себя ждать. Разрываемый мгновенной ненавистью к тому, кто посмел коснуться Микасы, он в прямом смысле снес нападавшего, врезавшись вместе с ним в стену, породив на ней крупные трещины. Мотнув головой, стряхивая бетонную пыль, Эрен только успел попасть куда-то в область плеча. Он услышал только хруст, но сотню раз пожалел, что перестал носить с собой кинжалы по требованию Смита, и они все так и остались в Дании. Сориентировавшись, Йегер сумел поймать вампира за шею, чуть приподняв над полом, но тот, провернув хитрый трюк, вывернулся из его хватки, после чего хрустела уже челюсть Эрена. Кровь брызнула на стены, смешиваясь с обсыпавшейся побелкой. Он рванул бездумно вперед, полагаясь на собственную силу, но безрезультатно. Следующие удары в грудину и в шею оказались достаточной силы, чтобы перед глазами все потемнело, а в ушах застрял треск своих же сломанных костей.

Хрипя, пытаясь безрезультатно ускорить регенерацию, Йегер вцепился в руку нападавшего, но тут же она была выкручена, заставив взреветь от боли даже его, прижатого уже к этому моменту к полу. В голове стучало, что необходимо было подняться, защищать до последнего, но как это сделать, будучи обездвиженным? Эрен рычал, вырывался, но захват становился лишь мощнее, и нога на шее в любую секунду могла надавить сильнее и… Все. Это был бы конец.

Освальд откинул нападающего в сторону, из-за чего тот ударился спиной об стену, но тут же попытался напасть на Бассета. На пальцах Аккерман остались едва заметные капли крови, от чего она напряглась, слизывая их. Серые глаза наполнились кровью, она вытянула ладонь и сжала ее, используя скудные остатки дара. Нападающий мужчина тут же скрючился от боли, падая на колени, начиная кричать. Браус сориентировалась, упирая колено в его спину и разводя его руки в сторону, пока Освальд отрывал его голову, сразу же откидывая ее на пол, словно мусор.

— Это подарок. От Эрвина. — Бассет скривился, помогая Эрену подняться и кивая на шокированную Аккерман. — Любовник его. Этот придурок достаточно меня бесил еще в прошлом.

Шатаясь, Йегер притянул Микасу к себе, опираясь одной рукой о стену, а второй обнимая ее за талию.

— Дерьмо. Больше подобных у него по карманам не заныкано? Я предпочел бы убраться отсюда поскорее, раз уж этот кретин посылает за нами подобных. И не потому что боюсь. Просто это логично. Ты как? — Скривившись от неудачного движения, Эрен прохрипел, зажмурившись, и только после этого приподнял лицо Микасы за подбородок.

Она немного удивленно осмотрела лицо Эрена, после чего разозлилась и с силой ударила его по лицу, сразу же притягивая в объятия. Брови Освальда поползли вверх, но он тут же указал Саше на труп, и они занялись своими делами, игнорируя их.

— Ты! — Она ткнула пальцем в его грудь, возмущенно выдыхая. — Наплел моему отцу, что затащил меня в постель! Что воспользовался мною! Ты сукин сын, Йегер. Вылез из моей кровати и думаешь, что можешь говорить все, что вздумается?

— Совсем дурная? — Вспыхнул Эрен, сплюнув кровь. Он удивленно коснулся пальцем саднящей десны, выгнув бровь и уставившись на пол. — Это было больше ста лет назад, Аккерман! Ты мне еще стол припомни и украденного коня. Твою ж мать, меня чуть не убили, а ты добить хочешь?

Правда, дожидаться ответа Йегер не стал, с жадностью сминая ее губы, увлекая в поцелуй, крепко сжав ее голову двумя руками. Она тут же ответила на поцелуй, обнимая его за шею и слизывая кровь с его губ. Довольно мыча, она провела по горячей коже его спины и сразу же отстранилась, проводя языком по губам.

— Если нужно будет — припомню.

— Сумасшедшая, — мягко произнес Эрен, коснувшись кончиком языка своего клыка. — Я скучал.

Многозначительно хмыкнув, он притянул ее к себе. Всматриваясь в ее глаза, Эрен видел прежнюю Микасу, чувства к которой переполняли его настолько, что еще немного, и он потеряет голову. Возможность говорить исчезла, как и все мысли. Холод пронзал глаза, но Йегер не позволил ни одной слезе сорваться, только гулко сглотнул, скрыв все за насмешливой улыбкой.

Она уткнулась носом в его плечо, сжимая в объятиях, словно он может исчезнуть и довольно улыбнулась.

— Мне кажется, сейчас не самое лучшее время. — Она мягко провела по его плечу. — Учитывая, что за нами следит голова. Пойдем.

Микаса отстранилась, подхватывая за волосы оторванную часть тела, и запихнула ее в морозильник, после чего вышла к остальным, которые уже успели зажечь костер за домом.

— Я думаю, что голову нужно отправить Эрвину. — Микаса встала рядом с Сашей, наблюдая за тем, как начинает гореть тело.

— А ты, оказывается, свирепая девчонка. — Освальд усмехнулся. — Отправим. Чтобы знал, что с нами шутки плохи.

— В любом случае, нам нужно быстрее добраться до Ирландии. Видимо, в этот раз без остановок. — Саша зевнула, смотря на ночное небо. Несмотря на то, что сон был не самым эффективным методом восстановления энергии для вампиров, спать она любила часто.

— Пошлет ведь кого-нибудь еще. И, возможно, не одного. Что тогда? Пока я не достану подходящие клинки, думаю, Эрвина лучше не дергать. — Эрен, напряженно касаясь языком клыков, чуть кривясь, скрестил руки на груди. — Хотя я бы сам снес бы ему башку с превеликим удовольствием. За все хорошее, так сказать. Что? Я просто пытаюсь думать рационально, а не поддаваться эмоциям.

— Можете рассказать мне, что произошло? — Спустя несколько минут молчания вдруг заговорила Микаса. — Я вспомнила лишь часть, связанную с Эреном. Остальное — как в тумане.

— Ну… — Йегер проморгался и, приложив усилие, все же спрятал клыки, морщась от явного дискомфорта, будто даже десны стали чувствительными донельзя. — Тебя принуждали работать на Фрицев. Ты была как зомби. Выглядела, конечно, как супер-оружие в руках психопата. Прости. Может к черту, а? Не вспоминать вдруг будет лучше? — Он бросил быстрый взгляд на Освальда.

— Это я помню. Смутно… — Микаса застыла, вспоминая то, как с ней обращался Адонис и поморщилась. — Проехали.

Освальд усмехнулся, наблюдая за реакцией сына. Тело сгорело, а голова была успешно отправлена обратно. Они могли спокойно ехать дальше.

Чтобы без приключений добраться даже до Англии, где их ждала специально оставленная по велению Актеона машина и временные документы, Эрену пришлось ограничить любое взаимодействие с Микасой, хоть его и тянуло к ней настолько, что ломило чуть ли ни кости. Стоило уловить ее присутствие, как он готов был сорваться с места и не отпускать из своих объятий. Еще бы получалось хоть немного сдерживать себя в руках и контролировать те же клыки, которые вылезали без его желания. Только присутствие Освальда сдерживало Эрена от необдуманных поступков. Против него он никак не мог пойти. И это раздражало сейчас не меньше, чем долгое перемещение от города к городу. Еще и этот паром на пути в Ирландию. Кто вообще придумал такие способы передвижения? Но приходилось скрываться, не привлекая к себе особого внимания.

Единственное, что принесло удовольствие в поезде уже по Ирландии, так это нахождение за рулем очередной машины Актеона. Йегер расслабленно управлял ею, устроив одну руку на двери с приоткрытым окном.

Присвистнув, Эрен даже не заглушил двигатель, выходя из Mercedes, осматриваясь.

— А местечко-то не бедное нам досталось. Это не на полу в подвале спать и не на шкурах. — Йегер опустил ладонь на крышку машины, постукивая по ней пальцами.

— Говорить буду я. — Освальд вышел, поправляя свою одежду и осматривая замок Клеймор — дом Актеона. — Вы лишь молча стоите, либо говорите тогда, когда к вам обращаются.

— Я думал, тут будет попроще, — пробурчал Эрен, ловя в очередной раз взгляд Микасы. — Ты же не хочешь сказать, что нас еще и здесь послать могут? Забавно, ничего не сказать.

Обреченно покачав головой, Йегер все же взял под руки Сашу и Микасу, чуть сильнее сжав Аккерман, борясь с желанием переместить свою руку ей на талию, уничтожая в голове пошлые мысли. Да что вообще творилось с ним? Поморщившись, он все же не отпрянул, но вот напрячься пришлось, дабы не потерять контроль.

Освальд недовольно глянул на Эрена, но увидев выходящего Актеона, улыбнулся, пожимая его руку.

— Давно не виделись, друг. — Освальд отошел на шаг, не переставая улыбаться.

Сдержанная улыбка появилась на лице Актеона, когда он, строгим взглядом обведя каждого, вновь вернулся к Освальду, сразу же заметно добрея.

— Признаюсь, не думал, что наша встреча повторится, вспоминая твои желания. Особенно при таких обстоятельствах, как сейчас, Освальд. Отправил бы тогда весточку, я бы сразу тебя вытащил. — Он выдержал паузу, говоря размеренно, словно времени у него было более чем достаточно. — Следует представиться, прежде чем я приглашу вас всех в мой дом. Кого же ты решил привести с собой? — Изучающий холодно-равнодушный взгляд скользнул вновь, задержавшись на Эрене, после чего Актеон ухмыльнулся; понимающе кивнул Саше. А вот, дойдя до Микасы, остановился. — Значит, самая верная, податливая и приятная игрушка Адониса решила взбунтоваться и внезапно перейти на другую сторону? Неожиданно. Помню, Имир уговаривала меня кое о чем.

На лице Эрена тут же возник оскал, и он крепче прижал к себе Аккерман, едва заметнодернувшись вперед, на что Актеон удивленно выгнул бровь, сразу же взглянув на Освальда.

— Моя воля была подавлена, — тихо прокомментировала Микаса. — По своему желанию я никогда бы не стала служить этому чудовищу.

Освальд кивнул Эрену, в знак того, что все в порядке.

— Понимаю. — Актеон покачал согласно головой, не без интереса наблюдая за реакцией Йегера, явно пышущего негодованием. — Надеюсь, что теперь твоя воля будет только в твоих руках, и по собственному желанию ты принимаешь сторону. А также согласна будешь принять тот факт, что твои способности еще придется развивать, чтобы пользоваться ими в полной мере. Адонис — любитель все держать под контролем. Здесь же для тебя будет полная свобода действий в обмен на твою добровольную верность. Подумай. Ответ дашь позже, я не собираюсь давить на тебя. С остальными… — Кашлянув, Актеон вздохнул. — Будет зависеть от их успехов в обучении. Они же находились у Эрвина Смита, насколько я правильно все понял?

— Не по собственному желанию, — быстро ответил Йегер, все еще недовольный тем тоном, в котором к ним обращались. — Но со счетов нас списывать не стоит.

— Значит. По собственному желанию манерам можно научиться довольно быстро. Было бы оно. — Немного подумав, Актеон медленно кивнул, давая добро на проживание под крышей его дома. — Освальд, вся ответственность за них на тебе. Думаю, ты все это понимаешь прекрасно и сам. Располагайтесь в левом крыле. Там есть комнаты.

Освальд кивнул, поворачиваясь к своим «детям» и прошел с ними внутрь, точно зная куда идти.

— Микаса, думаю, тебе стоит согласиться. — Освальд выпрямился, когда все разошлись по комнатам, он задержал Аккерман. — Актеон не станет тебе доверять, пока не докажешь свою верность. Придется постараться.

— Я понимаю. — Микаса нахмурилась, неловко переступая с ноги на ногу. — Я сделаю все, что в моих силах.

— И да, держите друг друга под контролем. Срываться в этом замке не стоит, Актеон этого не любит. Я предупредил тебя. Его я тоже предупрежу. — Освальд строго глянул на краснеющую Аккерман. — Ступай отдыхать.

Пройдя по коридору вперед, а затем спустившись на этаж ниже, он зашел в комнату сына, недовольно хмурясь.

— Я ведь предупреждал тебя о манерах. — Освальд сел в кресло, закинув ногу на ногу.

— Так я же по делу ответил, — хмыкнул Эрен, взглянув исподлобья, и спокойно вернулся на огромную мягкую кровать. Он провел ладонью по гладкому покрывалу и опустился во множество подушек, закидывая руки за голову и вытягивая ноги. — И вообще, сперва чуть ли ни шлюхой мою пару назвал, потом еще и на нас с Сашей, как на мусор… Я на это еще и не ответил, между прочим. Но не уточнить про Эрвина — это уже вне моих сил. Ты же молчал.

Пожав плечами, Йегер хмыкнул и закатил глаза. Чего от него вообще хотели, когда он ничего плохого и не сказал?

— Он не называл ее шлюхой. Это лишь твои домыслы. — Освальд улыбнулся. — Впрочем, больше не вмешивайся в разговор. А насчет твоей пары… Пока что, нужно держать себя под контролем. Если ты понимаешь, о чем я. Актеон не потерпит разврата в своем доме, конечно, если узнает. Ежели так сильно будет нужно, я выбью потом уединение для вас. И научись контролировать свои клыки, смотреть на тебя страшно.

— Я не мальчишка в пубертате, — раздраженно проворчал Йегер, сильнее хмурясь. — Будто держаться так сложно. С клыками… — Он провел языком по десне, морщась вновь. — Я не виноват, раньше всегда получалось. Просто сейчас какая-то херня. Самому не особо комфортно. Да и вообще, так говоришь, словно он каждый писк слышит.

— Слышит. Точнее, его голубки слышат. Если ты не заметил, повсюду камеры новомодные, Саша мне про них рассказывала, и большое количество горничных, которые докладывают ему о каждом лишнем шаге. — Освальд строго глянул на Эрена. — Ты не особо понимаешь, насколько силен соблазн возлечь со своей парой. Особенно после такой долгой разлуки. Не дави на нее, она провела сотню лет с Адонисом. Все знают, какая слава о нем ходит.

— Приспичит, так разберемся как-нибудь с ней сами. Предпочту заниматься сексом подальше отсюда, атмосфера не та, знаешь ли. В любом случае: я собираюсь с ней прогуляться, пока опять не завалили заданиями какими-нибудь. Вернемся к вечеру. — Йегер поднялся, отряхивая одежду и прихватывая ключи от машины. — Да и на Адониса и его славу мне плевать. Думаешь, мне было до него какое дело?

— Никому нет до него дела, но до нее — есть. Ты читал мой дневник? — Бассет сжал переносицу.

— Читал. И он рассыпался на моменте о твоей крови. — Прислонившись плечом к стене, Йегер вертел ключи на пальце. — И еще я понял, что Адонис подавлял волю этих девчонок, заставляя выполнять его приказы. Мне и без того этот хрен не нравится. Если Микаса вспомнит сейчас что, то расскажет мне, а там — посмотрим, что делать. Но лично у меня желание оторвать ему голову не пропало. Есть какая-то еще информация, или я могу уже идти? — Нервно поведя плечом, Эрен убрал ключи в карман, уже проигрывая в голове, куда бы отвезти Микасу, чтобы наконец оказаться с ней наедине.

— Он любит с ними спать. На этом все. — Освальд встал, хмурясь. — В километре отсюда находится водопад. В северной стороне. Сам найдешь.

— В каком смысле? — Дергано и неестественно усмехнувшись, Эрен откашлялся, будто его шею с силой сжали. — Прям вот да?! И со всеми? И… С Микасой? — Заходив быстро по комнате, он то и дело скалился, но все еще каким-то чудом удалось взять все под контроль, прикрыв глаза. — К херам Адониса. Если он и ее трогал пальцем, я не собираюсь отсиживаться долго. Сучье отродье. Выпотрошить его мало, да на съедение отдать.

Не рассчитав силу, Йегер пнул тумбу, пробив ее, но тут же направился к двери.

— Я поговорю с ней, — уверенно заявил Эрен, втягивая носом воздух, улавливая, где находилась сейчас Микаса.

— При дворе все знают, что санторины и солдаты, и наложницы. — Освальд с сожалением глянул на Эрена. — Мне жаль, но та твоя реакция, о которой рассказала Саша… Могла привлечь к ней особое внимание. Он ненавидит чужое внимание к ним.

— Ну, спасибо, Освальд, успокоил. — Клыки только раздражали, но убрать их Йегер уже не мог. — Пусти они тогда меня к ней, все было бы иначе. А этот мудила Эрвин, вместо того, чтобы помочь, накачал серебром. Хороший подарочек от названного папаши. Я бы забрал ее уже тогда, если бы хоть кто-то был на моей стороне.

========== Глава 16. Страсть и сожаление ==========

Огрызнувшись, Эрен не желал дожидаться ответа или комментария, он вылетел из комнаты, чтобы ворваться к Микасе. Всклокоченный, взвинченный, он прижал было ее к стене, жадно вбирая в себя ее аромат, но вскоре отшатнулся, кривясь.

— Идем. Пока есть возможность, идем, — прохрипел он, все еще держа себя в руках.

— Эрен? Что происходит? — Она встревоженно глянула на него, но все же вышла. — Хорошо. Пойдем.

— Ничего. Просто пока молчи, иначе нас к хренам выкинут отсюда. — Он мотнул головой, с силой потянув Аккерман на выход из этого замка, да хоть куда, лишь бы оказаться как можно дальше. Северная сторона? Прекрасно. Возможно, хоть туда никто не сунется и даст возможность им поговорить.

Йегер сам не помнил, как, чуть поплутав, они все же оказались рядом с водопадом. В другой момент он бы произвел должное впечатление, внес бы каплю романтики в их разговор, стал бы тем самым нужным дополнением, но сейчас стал обычным фоном, скрывающим их разговор от возможных лишних ушей.

— Скажи. — Эрен напрягся, хмурясь, но тут же смягчаясь при одном только взгляде в глаза Микасы, крепко сжимая ее запястье. — Ты же любишь меня? Любила, пока помнила?

— Люблю. — Микаса немного удивленно глянула на него. — И любила, пока помнила. Ты сомневался?

— Нет, — быстро ответил Йегер, сразу же замотав головой. — Не сомневался. Просто… Хотел услышать. Я виноват в том, что… — Тяжело вобрав в себя запах Микасы, он прикрыл глаза, но успокоиться это точно не помогло. Прислушавшись, Эрен осмотрелся и в следующую секунду уже вжимал Аккерман в скалу, держа ее руки над головой. — Я должен знать все, что случилось с тобой. Все. Абсолютно. Ты же умеешь так?

— Тебе не понравится. — Микаса поджала губы, выдыхая. — Слушай, может, не стоит?

Нервно проведя ладонью по лицу, смахивая попадающие на него капли, Эрен напрягся, сильнее прижимаясь к Аккерман. Он ткнулся носом в ее шею, прошелся губами выше, чуть царапнув зубами щеку, и тут же отстранился. В голове все смешивалось, словно из-за сильнейшего опьянения, и совсем не получалось соображать трезво.

— Отец сказал, что я виноват в том, что, возможно, потом произошло. Я хочу это знать. Я должен. — На короткое мгновение он засомневался, хотел ли действительно знать все это, но вскоре вновь вернул уверенность и кивнул. — Я в любом случае узнаю все это. Блять, Микаса. Только скажи, и мы вообще исчезнем, скроемся, забыв обо всем, и просто будем вдвоем. Я не стану копаться в твоем прошлом, а ты не узнаешь то, что было со мной. Начнем заново.

Его руки блуждали по ее телу, пробираясь все выше по ногам к бедрам, задирая ткань.

— Я хочу убить… — Микаса сжала его футболку, выдыхая. — Его сама. Хорошо. Я покажу тебе.

Она прокусила свою губу, впиваясь в него поцелуем, передавая воспоминания вместе с кровью.

От нахлынувших горячей волной всех эмоций было не спрятаться, не спастись ни под холодным потоком воды, ни вжимаясь в тело Микасы. Они раскаленной магмой мучительно медленно текли по венам, вытесняя остатки контроля. Эрен уперся лбом в плечо Аккерман, стиснув до скрежета зубы, непроизвольно вновь впиваясь в нее, словно и этого ему было мало. Он видел все, ощущал, испытывая полнейшее отвращение и злобу, неведомую ранее. Каждое воспоминание убивало его.

Отстранившись в ужасе, Йегер уставился на Микасу, слегка пошатываясь, и только потом медленно попытался стереть с лица кровь, но только размазал, смешав со своей. Глаза леденило от переизбытка собственных чувств.

— Убью. Лично. Сейчас. — Его голос разительно отличался от обычного, сдобренный хрипом и яростью, переполнявшей его целиком. — Останешься здесь. Я сам.

— Нет! Не уходи от меня. — Она вцепилась в его руку, притягивая к себе назад, едва ли не начиная плакать. — Я теперь тебе противна?

— Глупый вопрос, Микаса, — сердито оборвал все допущения Эрен, застыв, не смея сдвинуться. — Я без тебя себя не представляю абсолютно. Рядом с тобой с ума схожу, как никогда раньше, стоит только уловить, что ты где-то рядом. Я думаю только о тебе. Противна. Как же. Ты все мои мысли занимаешь. Постоянно. Какой к хренам контроль, если я хочу тебя постоянно рядом видеть? Черт. Просто хочу. И ты еще задаешь такие вопросы? — Зажмурившись, Йегер провел языком по шее Микасы до самой мочки уха, перешел на поцелуи, вновь двигаясь ниже к ямке на шее, ощущая слабую пульсацию под губами. — Но ты не знаешь, каково было все эти года жить с ощущением, что ты появишься в любой момент, потому что сознание отказывалось принимать твою смерть. Но я же понимал, что остался один. Блять. И сдохнуть нельзя было. Я жажду только его мучительной смерти за все твои страдания. За сто сорок шесть лет моего личного кромешного ада. Отпусти, и я заставлю его страдать. Уничтожу. Мне плевать каким образом, но я сделаю это. Он поплатится за то, что касался тебя. Подвешу его, чтобы захлебывался своей же кровью.

Вновь не удержавшись, Эрен дернул ткань, оголяя грудь Микасы, и, облизнув клыки, впился ими в область ключицы, мгновенно слизывая выступавшую густую кровь. Только теперь все меркло перед глазами уже по иной причине, заволокло разум, путая мысли. Да какой к чертям сейчас Адонис, если перед ним была лучшая в мире женщина? Его Микаса.

— Ты не сможешь. Не сейчас. — Сквозь стон прошептала она, прогибаясь навстречу ему. Сжав его ладонь, она вцепилась зубами в его запястье, удовлетворенно простонав и обхватив его талию ногами.

Стянуть с себя одежду и откинуть ее в сторону — дело секунды. Только вот платье Микасы раздражало своим наличием в целом. Не желая ждать и как-то церемониться, Эрен в прямом смысле сорвал его, оставив ненужной тканью под ногами.

— А так лучше, — сипло прорычал он, ухмыляясь, вжимая, не задумываясь, Микасу в холодную скалу, крепко сжимая ее бедра. — Заранее прости, но, блять…

В каждом его толчке, только усиливающимся с последующим разом, было столько сдерживаемого до этого момента желания и страсти, что напрочь сносило остатки чего-то здравого, оставляя безудержную похоть, что застилала глаза, разрывала изнутри бешеной яростью на грани боли и удовольствия.

Лизнув ее губы, Йегер прикусил нижнюю, хрипло простонав, и прикрывая на короткое время глаза, только чтобы вновь смотреть на Микасу, не желая отводить от ее лица взгляда. Он запоминал каждую ее эмоцию, каждый стон. Даже обычные, казалось бы, укусы отзывались небывалой ранее чувствительностью, словно каждый атом его организма стал оголенным нервом, приносящим непонятные ощущения, неподдающиеся осознанию.

Она вцепилась рукой в рядом стоящее дерево, царапая другой его плечи и прокусывая губы, вздрагивая каждый раз, когда он входил в нее. Чувствуя, как перед глазами начинает темнеть, она громко простонала, чувствуя давно забытое настоящее удовольствие от секса. Поцелуй получился грязным, кровавым, от чего она только сильнее заводилась, сжимая его, обхватывая плечи двумя руками, в попытке удержаться.

Поза довольно быстро надоела, и никогда еще Эрен не был настолько доволен тем, что являлся вампиром. Переместившись так, что Микаса могла опираться руками о скалу, влажную от брызг водопада, Йегер заставил ее прогнуться в пояснице. Расставив шире ее ноги, он продолжил грубые и резкие толчки. Но, вопреки всему, он все еще оставался внимательным к Микасе, не позволяя себе сорваться полностью. Сжимая с умеренной силой ее грудь, Эрен, произнеся что-то невнятное, то целовал шею Аккерман, то переходил на ее плечи поцелуями, чтобы вонзить болящие клыки, издавая явно довольные звуки.

— Сильнее, пожалуйста. — Она запрокинула голову назад, закусывая губу. Подаваясь ему навстречу, она едва ли не взвизгивала от каждого его движения.

— Не против, — прорычал вновь Эрен, сжимая ее бедра до кровоподтеков, которые довольно быстро исчезали, но тут же сменялись глубокими следами от его ногтей.

Ускорившись до своего предела, Йегер уже забыл, что неплохо было бы убрать клыки, облизывая их с наслаждением, ощущая вкус крови Микасы. Он как-то слышал, что в такие моменты кровь партнера действует, как сильнейший афродизиак, но не особо верил в это, да и проверять как-то не приходилось. Все девушки были для него серой массой, не вызывающей ни капли возбуждения.

Впечатавшись спиной в скалу, Эрен оскалился от боли, чуть не рассчитав собственный маневр, но вскоре вновь вбивался в Микасу, с силой сжимая одной рукой ее ягодицу. Он не разжимал челюсти, впившись в плечо Аккерман, прижимая ее к себе, пока она обвивала ногами его торс.

Вода смешивалась с кровью от всех укусов и царапин, растекаясь под ногами розовым. Йегер даже не думал, мог ли кто их сейчас слышать. Главным было то, что от этой близости было настолько хорошо, что хотелось только еще сильнее, еще больше, дольше. Словно только так Микаса могла быть его полностью.

Она не помнила, сколько все это продолжалось. Очнулась лишь тогда, когда он нежно прижимал ее спиной к себе, оставляя поцелуи на шее. Уже достаточно потемнело.

— Мне не хочется возвращаться, — Мика положила голову на его плечо. — Я чувствую себя странно.

— Я сам не хочу. Мне нравится быть с тобой. Но… — Эрен обеспокоенно взглянул в лицо Аккерман. — Все нормально? В смысле, что-то не так? Что странно?

— Я чувствую, будто что-то не могу никак вспомнить. Что-то грядет. И это решит судьбу Имир. — Микаса отстранилась, ныряя и сразу же выныривая, зачесывая мокрые волосы назад. Выйдя на берег, она накинула сверху платье, замечая, что замок сломался. — Старые привычки?

— Мне было не до платья совершенно. Оно меня только бесило. — Хмыкнув, Эрен последовал примеру Микасы, вставая под водопад, поток которого с силой бил по плечам. — Возьми мою вон футболку, чтобы не голой идти. Уверен, что этот Актеон не настолько зануда, как выглядит. Должен же войти в положение. — Натянув трусы, Йегер непроизвольно облизнул клыки, глядя на Микасу, но, нахмурившись, продолжил уже серьезно: — Расскажи это моему отцу. Он хоть и вредный старик, но что-то, да объяснит, я знаю.

— Мне нужно осмыслить все для себя. — Микаса накинула сверху футболку, коротко улыбнувшись. — Потом я все расскажу.

— Ну, смотри сама, конечно… Но я бы не затягивал. — Втиснувшись в джинсы, Йегер внимательно осмотрел Аккерман и цокнул языком. — Для тебя определенно нужно достать какую-нибудь одежду. Не подумай, я не ревную… — Он закатил глаза. — Ладно, я жуткий ревнивец. Но не об этом. Как мне рядом с тобой держаться? Вот в чем вопрос. Твой запах за километр теперь учую. Да еще и это. — Постучав пальцем по никак не убирающимся клыкам, он фыркнул. — И даже не смейся, это как постоянно испытывать лютый голод и не иметь возможности что-либо исправить.

В общем, пойдем быстрее. Иначе я тебя вообще отсюда не выпущу никогда.

— Пойдем. Как-нибудь разберемся. — Микаса улыбнулась. — Попробуй, догони меня.

Она захихикала, сразу же исчезая где-то в лесу.

— Да твою ж мать, Аккерман! — Особо стараться не пришлось, чтобы уловить ее запах и оказаться в поле ее зрения довольно быстро. Разве что поймать вот ее было сложнее. — Ты думала, что сможешь скрыться от меня? Да никогда. Всегда найду. Везде.

Ухмыльнувшись, Йегер медленно надвигался на Микасу, чуть склонив голову. Микаса хищно улыбнулась, отступая назад, и, все же, снова скрылась среди зарослей, сразу же выходя к замку.

— Бестия, — прошептал Эрен, нагнав ее, обнимая сзади, целуя в шею, но тут же чуть отстраняясь, сжимая ее ладонь в своей. — Ты провоцируешь меня на то, чтобы срываться всякий раз. Если что, скажу, что силой уволок тебя. А ты от страха кричать не могла, сопротивлялась…

Поняв, что мысли вновь шли не в то русло, Йегер нервно мотнул головой, плотно сжав губы, царапнув их случайно клыками.

— Скорее все подумают, что было наоборот. — Микаса ускорилась, крепко сжимая его руку. — Будет стыдно, если нас застанут в таком виде.

— Эй, и ты туда же? Тебя натаскивали, а я все это время камни пинал на берегу, да по нелепым заданиям мотался. — Недовольно фыркнув, Эрен наигранно закатил глаза. — Откуда они вообще знают, что я умею. Да и дьявол с ними, пусть не смотрят, если не нравится. А ты выглядишь все также шикарно, как и всегда. Но, если так боишься быть застуканной, то давай — вперед, я загляну еще как-нибудь.

Нормально поцеловать было сложно, поэтому Йегер оставил укус на шее Микасы и шлепнул ее по ягодице, лукаво ухмыляясь.

— Бесстыдник! Неслыханная вольность. — Микаса улыбнулась, сразу же исчезая в глубине холодных коридоров.

Хмыкнув, Эрен только широко улыбнулся и, всунув руки в карманы, неторопливо проследовал в свою комнату, чтобы раскинуться на своей кровати. Его совершенно не волновало, видел ли кто сейчас их. Это казалось второстепенным.

***

Дрова в камине, обвитом замысловатой лепниной, мирно потрескивали, огражденные изящно выкованной решеткой с острыми наконечниками. Луна, выбивавшаяся из-за облаков, поблескивала в бокалах, наполненных алым. Сладковатый металлический запах блуждал по комнате, погруженной в полумрак, освещенной еще несколькими толстыми свечами. Воск с них собирался в небольших подставках.

Тишина не тяготила никого из присутствующих. Эрен потягивал из бокала кровь, закинув ногу на ногу. Его взгляд скользил по стройной ноге Микасы, и он облизнул клыки. Она, как и всегда, была безупречна. Тонкий шелковый халат цвета насыщенной летней зелени хоть и скрывал ее тело, обтекая его, выделяя и подчеркивая нужное, но Йегер отчетливо помнил каждый миллиметр, который успел исследовать еще недавно. Актеон поднял их посреди ночи, пригласив на разговор, и сейчас что-то рассказывал Освальду, но Эрена это не особо тревожило. Его планы были уже выстроены: убить Адониса. Прижать Микасу ближе. Другое не имело значения.

— Желаю знать, как ты видишь цель пребывания здесь вместе с… — задал вопрос по существу Актеон, спустя длительное молчание, и кивнул головой в сторону Эрена и Микасы.

— Сам понимаешь, Актеон. Им нужно достаточно времени, чтобы оправиться. Нам тоже. — Освальд улыбнулся. — Собираюсь заняться их подготовкой. Знаю, что ты умыкнул и других более слабых и молодых Санторин. Да и Микасой в принципе заниматься не нужно. Подготовка Фрицев — как клеймо машины для убийств. Но вот Эрену, а, тем более, Александре нужна моя помощь. Учитывая, что она наследует титул княжны.

Хитро ухмыльнувшись при упоминании Санторин, Актеон сделал небольшой глоток и всмотрелся, как переливалась кровь в прозрачном бокале.

— Будет любопытно взглянуть на результат твоей работы. У тебя же это первый наследник, что лично меня больше радует, чем огорчает. Уверен, что ты ставишь все на качество, а не на то, чтобы настрогать несметное количество послушных болванчиков. Правда, — Актеон взглянул на Эрена и тяжело вздохнул, — сил и терпения тебе, Освальд. Сил. И терпения. Насчет Александры — я выделю ей достойного наставника, если желаешь, чтобы обучить более плотно всему, что будет требоваться от княжны. Обидно, что столько лет ее держали в неведении, сколькими возможностями она обладала. Но тренировки можете устраивать совместные, я даже лично взгляну на это зрелище.

— Думаю, сначала займусь ими отдельно. Сам понимаешь, первые тренировки — дело интимное. — Освальд подмигнул Эрену, отпивая немного крови. — Не стоит вызывать у детей смущение, если вина только в одном вампире, который сейчас плачется по своему любовнику. Кстати, идея с головой — Микасы. Считаю, отличный стимул засунуть напыщенную уверенность куда подальше.

— Даже так? — Актеон выгнул бровь и благосклонно кивнул Микасе, подняв бокал. — Занятно. Занятно. Я наслышан уже о его скорби и обещаниям расквитаться с тем, кто это устроил. Но меня не волнует Эрвин. Скажи, Эрен, Смит ведь не посвящал вас в свои дела? Что вообще творилось в его владениях, чему обучал?

Закатив глаза, продолжая наблюдать за отсутствующей реакцией Йегера, будто находящегося под гипнозом, Актеон повторил его имя, но уже намного громче, вынудив вздрогнуть и отвлечься от собственных мыслей.

— А? — Эрен быстро заморгал, выпивая кровь залпом, облизывая губы и проводя по ним пальцами. — Что, я?

— Расскажи про Эрвина, — повторил Актеон, глянув на Освальда.

— Да нечего особо рассказывать. Мы с Сашей были предоставлены сами себе. Скучные задания. Наказания за отсутствие послушания в виде лишения крови, ну серебром пичкал, да в бункере обитал я частенько. — Йегер поморщился, напрягаясь, не желая совершенно говорить об этом именно сейчас. — Мне нечего рассказать вам о его планах, потому что я даже просто поговорить с ним не мог при желании. Умей ждать, умей слушать, умей терпеть, я всегда прав… Ты ничего из себя не представляешь, и всякое подобное. В поместье сотня вампиров, которые даже о гребаных пчелах с ним разговаривали, а мне подойти нельзя. Или сколько их там было… Саша лучше знает. Хрен поймешь, как я ему не попытался за все это время голову отгрызть, хотя очень уж хотел. И еще это… — Эрен изогнул руку, морщась, чуть меняя голос. — Я для вас — единственный отец, которого стоит почитать.

Злобно хмыкнув, Йегер отмахнулся и нахмурился, уставившись в окно.

— Интересная картина, — протянул Актеон, подставив кулак под подбородок.

— Интересно, какие у него комплексы? — Освальд ехидно усмехнулся. — Пусть страдает. Он меня раздражает до ужаса. Даже хорошо, что он ничему их не научил. Я научу их большему. Пока этот блондинистый дурак сидел в своей вонючей Дании, беспокоясь о своем омоложении, я получил достаточный боевой опыт. Микаса, лучше расскажи, какой была обстановка в столице?

— Скучной. Имир окружила себя уважаемой аристократией, слушая их сплетни, а также то, как ее многоуважаемый братец каждую ночь вызывает к себе кого-то. — Микаса хмыкнула. — Признаюсь без зазрения совести, что, во многом, переворот происходит из-за того, что как только над нами ослабили контроль, — Кейтилин стала фальсифицировать видения. Мы с Марселин спасли как минимум четырех уважаемых князей и княгинь от смерти, в рядах которых был Пиксис и княгиня Цепеш. Ваши уважаемые союзники.

Микаса подняла бокал, сразу же отпивая немного крови.

— Чаще всего это оставалось незамеченным. Но некоторые были глупы, за что их голову насадили на пики в катакомбах. В назидание остальным. При любых наказаниях нас держали в одной камере с десятком гниющих голов.

— Фальсифицировать? — Актеон заметно изменился в лице, но тут же вернул спокойствие, хоть и нахмурился. — Вот это уже любопытнее. Эрвина оставляю тебе, Освальд. Мне до него никакого дела. А вот Имир и Адонис… Учитывая то, что видения изменяются, то неплохо было бы знать, что она успела наговорить моим родственничкам. Скажи, Микаса, ты знаешь кого из санторин достаточно близко, чтобы попытаться связаться? В моих владениях вам будет представлены достойные вашего таланта условия проживания, можешь не сомневаться. — Йегер напрягся, уставившись на Актеона исподлобья, явно не радуясь подобной перспективе для Микасы. — И не переживай, я не интересуюсь вами в том ключе, как мой брат. Это низко и недостойно. Всякий бесконтрольный разврат уничтожает способность мыслить здраво, а это недопустимо, когда каждый обязан понимать, какая на всех нас ответственность, какие риски несет подобное отвлечение.

— Варна. Марселин Варна. Она работает, как контроллер психоэмоционального состояния, тут же считывая изменения. Она отлично чувствовала ложь. — Микаса сразу выпрямилась. — Она сделает что угодно, чтобы уехать оттуда.

— Значит, мы найдем способ, как связаться с ней. Тебя она знает, поэтому поверит. Нам пригодится ее способность, да и любая другая. Мой брат не лучшим образом обращался с вами, я знаю. Как и сестра. Никогда нельзя недооценивать тех, кто не подвластен чьему-либо контролю, но вдруг оказывается в клетке. Адонис…

— Адонис поплатится за все, что сделал. Я лично хочу уничтожить его. Хочу, чтобы он страдал настолько, чтобы молил лишить его жизни, чтобы вспомнил имена всех, над кем издевался. — Эрен сжал в руке бокал, что он треснул, и только от этого звука он отчасти пришел в себя. — Сучий потрох должен поплатиться и подохнуть от моей руки.

Бросив на Йегера нечитаемый взгляд, Актеон недолго смотрел на него, но промолчал и посмотрел на Освальда.

— Ценю твое желание поквитаться, Эрен, но без должного обучения ты даже не приблизишься к нему. Молчу о том, что это твоя голова будет болтаться на ограде перед его домом. Прости, но на данный момент я вынужден отклонить твое специфичное прошение.

— Вы издеваетесь?! — взвился Йегер, поднимаясь из кресла и отходя к окну, вертя в руке треснутый бокал. — Я не собираюсь просто сидеть и ждать, пока кто-то другой убьет эту мразь. Я имею право на месть за свою пару. В полном объеме.

— Имеешь. А я имею право отказать. — Актеон поморщился от высказываний Эрена, но все так же вальяжно и с изыском продолжил потягивать кровь.

Напряжение Йегера достигло предела, оскалившись, он поставил бокал на подоконник, и стекло рассыпалось на осколки.

— Эрен. — Освальд тихо позвал его, внимательно всматриваясь в нахмуренное лицо. — Предупреждаю, что накажу тебя за твое развязное поведение.

— Освальд, Актеон. Прошу простить мою пару за непристойное поведение. — Микаса серьезно глянула на мужчин. — Такого больше не повторится.

Все состояние Эрена выражало полнейшее непонимание происходящего, но, бросив на Аккерман суровый взгляд, за пару секунд собрал осколки и рухнул в кресло, скрестив руки на груди.

— Отлично. Значит, я могу быть уверен, что разговор больше не нарушится ничем подобным. Микаса, твои тренировки будут напряженными, но только из-за моего уважения к твоим способностям. А так же прошу, расскажи, есть ли у тебя сведения о том, кто еще подвергался наказаниям из-за ошибочных предсказаний? — Бокал в руках Актеона опустел, а это значило, что его вопросы уже завершались.

— Ирина. — Микаса нахмурилась. — Она обманула и раскритиковала Адониса, из-за чего еще в восьмидесятых ее бросили в камеру. Больше мы ее не видели. У нее скверный характер, но она обладает лучшим гипнозом среди всех, кого я знала.

Микаса отставила в сторону бокал.

— В ее минусы можно вложить еще ветренность, похоть и обжорство, которое она оправдывает отрицательной частью ее сил.

— Ирина, — задумчиво протянул Освальд. — Точно. Эта девчонка абсолютно скверная! Но она действительно способна.

— Все складывается очень даже неплохо, если все обыграть нужным образом, и удастся заполучить новых союзников. — Поднявшись, Актеон кивнул, прощаясь. — Желаю вам выспаться и набраться сил. А теперь я вынужден покинуть вас, благодарю за компанию в эту ночь.

Освальд поднялся, вздыхая и поправляя свой халат. Задумавшись, он пальцем пригрозил Эрену.

— Мальчишка, ты исчерпал лимит моих нервов! Еще одна выходка — и я научу тебя гребаным манерам. И тебе это явно не понравится. — Хмыкнув, Бассет перевел взгляд на Микасу. — А ты! Спрячь засос на шее, стыдно должно быть. Я оставлю вас, но не дай бог вы устроите здесь балаган. Обоих выпорю серебром.

Освальд вышел, оставляя их наедине. Микаса наконец расслабилась, откидываясь назад, начиная массировать кожу головы.

— Как страшно, — протянул Эрен, скалясь. — Не хватало, чтобы меня еще учили, как себя вести. И без того знаю. Выдумали себе правила, а теперь прогибаются под них. Мне идиота Эрвина хватило. — Оказавшись рядом с Микасой, Йегер подхватил ее на руки, перемещаясь на подоконник, сажая ее рядом с собой. — И чего ты тут за публичное покаяние устроила? Это был мой разговор, незачем было извиняться за меня. — Он хмурился, а верхняя губа подрагивала, оголяя клыки.

— Потому, что тебя бы наказали в полной мере. Ты ведь не понимаешь, что они — не Эрвин. Я достаточно слышала про Освальда, чтобы извиниться до того, как ты снова вспыхнешь и усугубишь свое положение. — Микаса поджала губы, вглядываясь в его зеленые глаза. — Актеон жил два тысячелетия, такие как мы для него — грязь под ногтями. А Освальд действительно прошел достаточно войн. То, что он не грубит тебе и не позволяет себе вольностей — не значит, что нужно идти против системы. Прошу, будь спокойнее. Когда все закончится, станет легче, но сейчас мы на чужой территории. Да и по разговорам — поместье Освальда восстанавливает Актеон. В подарок.

— Не станет же он срываться только из-за того, что я озвучил свое мнение. Таким образом, мне что, вообще не высовываться, молчать и всю жизнь подчиняться? Вот еще. — Фыркнув, Йегер провел пальцем от подбородка Микасы к шее, обвел след от своего же засоса и спустился к ключице. — Умрет Адонис, и мне будет плевать на все, что у кого творится. Только Сашу еще не брошу, она мне сестра, не хочу ее оставлять.

— Он ругает за грубость. — Микаса усмехнулась, поправляя его волосы. — Саша уедет в Испанию, как только вступит в титул. Ты обязан находиться рядом с Освальдом в Англии. А я… Обязана приносить пользу обществу. Так что, скорее всего мне часто придется быть в столице. Мы больше не те, что раньше. Мы не можем взять и сбежать, на наших плечах груз ответственности. Эрен, ты когда-нибудь станешь князем. Соберись и докажи, что ты намного способнее, чем все остальные думают.

Аккерман провела холодной рукой по его щеке, а затем по губам, после чего оставила на них короткий поцелуй.

— Хотя бы ради меня соблюдай правила.

— Мне совершенно все это не нравится. Я жаждал только одного: отомстить тем, кто лишил меня тебя. И что в итоге получу? Да, отец мне очень дорог, но… Не хочу таскаться везде с ним, только чтобы потом как-нибудь стать каким-то там князем и…

Прервав себя, Йегер задумался, гулко сглотнув, переваривая всю полученную информацию. Он ни разу не слышал от Эрвина, что вообще имел какое-то право. И вот как все обернулось. Рука Эрена самопроизвольно легла на открытый участок ноги Микасы и скользнула к ее бедру, чуть задевая ногтями, пока на его лице играла ухмылка.

— Князем, значит. И ведь тогда я смогу ни от кого не зависеть, смогу забрать тебя к себе. И нам нахер никто не будет нужен. Просто представь… — Он приблизился к уху Аккерман, нежно целуя кожу. — Выстрою какой-нибудь огромный замок. Запремся там надолго. Будем прерываться только на то, чтобы перекусить. Или вообще не прерываться… Это же идеально. Правда, после придется пожить где-то в другом месте, пока замок будут отстраивать. Но это уже мелочи.

Микаса рассмеялась, слезая с подоконника и идя к выходу из зала.

— Ну, тогда старайся. Становись князем. — Она повернулась к нему лицом, ухмыляясь. — Там и поглядим.

Аккерман ушла, оставив его одного в зале.

========== Глава 17. Откровения ==========

Утром, когда солнце только-только взошло, Освальд вошел в комнату Йегера и вылил на него ведро ледяной воды. Наблюдая за тем, как его сын резко дернулся и удивленно смотрел по сторонам, Бассет усмехнулся.

— Доброе утро. — Выпрямившись, он поставил ведро на тумбу. — Собирайся. Мы уходим до самого вечера.

— Вот после такого приятного пробуждения, хоть на край света, — недовольно проворчав, Эрен хотел было забраться вновь под одеяло, но вся кровать насквозь пропиталась водой, и пришлось подняться. Спать на таком все-таки было бы неприятно. — Это зверские методы, прошу отметить.

Скидывая с себя холодную одежду, прилипшую к телу, Йегер вытерся первым попавшимся полотенцем и, быстро одевшись, собрал отросшие волосы резинкой, провозившись немного у зеркала.

— Уж что заслужил. — Освальд хмыкнул, выходя из комнаты. — Пойдем, любитель делиться эротическими фантазиями в общей комнате.

Открыв рот, Йегер быстро его захлопнул и проморгался, видимо, теперь окончательно проснувшись.

— А тебе так любопытно было, что подслушивал? — Эрен точно помнил, что кроме Микасы там никого не было, да и говорил он настолько тихо, насколько мог. Он все же надел кожаную куртку и, убрав руки в карманы джинсов, последовал за Освальдом. — Только не говори, что ты знаешь обо всех моих действиях и мыслях. Не знаешь ведь.

— Слава богу, я не знаю. От природы мне повезло иметь отличный слух. — Бассет закатил глаза, хватая его за локоть и ведя на улицу. — Клянусь, будет тебе отдельный дом, только никаких бешеных секс-игрищ в поместье. Я не переживу такого шока.

— Вот тут я не виноват. Это контролю не поддается, хотя раньше всегда спокойно же… Да буду я рассказывать. Как подросток какой-то, честное слово. — Йегер нахмурился, опуская голову, понимая, что и впрямь начал делиться своими проблемами, хотя никогда не имел такой наклонности. — Разберусь как-нибудь. Наверное. И уж будь спокоен, поместье твое не тронем. Нет особо желания, чтобы еще ты все слушал. Уж было подумал, что мысли читаешь.

Эрен дернулся, чтобы освободить руку.

— Ты и есть подросток. — Освальд отпустил его, направляясь в сторону леса. — Думаю, твоя проблема скоро пройдет. Просто получается, что ты ужасно рад на фоне того, что Микаса жива. И из-за наплыва эмоций вылезают клыки, и может случиться эрекция. Это нормально.

— Ты меня сейчас с отупевшей от счастья собакой сравнил? — Эрен остановился, хмуро всматриваясь в спину Бассета, не двигаясь с места. — Это твои объяснения? Какой к херам подросток, если я помню, как все передвигались на лошадях, как появились радиостанции, мобильная связь, а теперь у меня водительское удостоверение в кармане?!

Одернув кожанку, Йегер сплюнул в сторону и, немного подумав, все же пошел дальше. И лучше бы Освальд молчал, потому как с каждой секундой негодование перерастало в раздражение.

— И что, скажешь, что я не прав? У тебя гормоны скачут, как у сумасшедшего. Дай тебе возможность — трахал бы ее без остановки несколько месяцев, пока взрыв в организме не пройдет. Только вот такое количество секса утомляет. — Освальд рассмеялся, выходя на опушку и останавливаясь. — Так что, для меня ты — подросток, который ужасно хочет куда-нибудь воткнуть свои клыки. И отлично было бы, если в ее задницу.

— Да. И трахал бы с удовольствием, потому что хочу. Потому что моя. И потому что, как бы ни старался, ничего не могу с этим сделать: ни с клыками, ни с желанием, ни… — Огрызнувшись, Эрен провел языком по клыкам, но, приложив усилие, убрал их. — Хватит вообще говорить о Микасе! Я блять столько лет без нее был. Могу позволить теперь наверстать, так сказать, упущенное. Мне запреты твои сейчас вот вообще не нужны и ничего не сделают. И, между прочим, по твоей вине тоже все это случилось. Давай, выкладывай, чего ты от меня хотел в этой глуши в такую рань.

— Если бы я не остановил его тогда, тебе не было бы кого трахать сейчас, — мрачно заметил Освальд, осматриваясь. — Знаешь, я думал начать с органов чувств и прочего. Но, думаю, тебе нужно немного другое.

— Великодушно. — Прислонившись плечом к дереву, Эрен выдохнул, не особо желая поднимать эту тему вновь. В любом случае, ему действительно повезло, что Микаса смогла выжить. — Давай уж, чего там?

Махнув рукой, Йегер равнодушно сковырнул кору со ствола и откинул в сторону.

Несколько секунд глядя на его лицо, Освальд резко оказался рядом, со всей силы впечатывая его голову в ствол дерева. Но только чтобы потом поднять Йегера за волосы и наградить мощными ударами в корпус, а затем и в челюсть. Тот даже среагировать не успел — ни малейшего шанса избежать ударов.

— Ты, несносный мальчуган, думаешь, можешь сесть мне на шею?! — Бассет с яростью пнул Эрена, что болезненный хрип сразу дал понять о полученных повреждениях. — Ставить меня в неловкое положение трижды. Из-за несдержанности! Не воспринимать, как кого-то серьезного. Я тебе не подружка твоя, понял? Я твой отец и гребаный князь. Не желаешь уважать хоть кого-то добровольно, я добьюсь этого силой. Хочешь?

Он сел на колени, тут же заставляя испить своей крови для ускоренной регенерации.

— Мой тебе совет — не зли меня больше. Я не стану сдерживаться в следующий раз.

Отхаркивая какое-то время кровавые сгустки, Йегер опирался руками о землю, не поднимая голову, хрипя что-то отдаленно похожее на возмущение. Отбитые напрочь внутренности восстанавливались болезненно, как и сломанные кости. Прижав одну руку к ребрам, Эрен едва не рухнул, заглотив слишком много воздуха. И что это вообще только что нашло на Освальда? Хотя, и знать не хотелось. Внутри все пекло, срастаясь, пока Йегер пытался хотя бы сесть. Одно было понятно: повторения подобного не особо хотелось.

От обиды Эрен стиснул челюсти, когда это стало возможным, и сжал кулаки. Он ведь даже не успел ответить хоть как-то, не успел ни разу уклониться.

— Да уважаю… Уважаю я, — выдавил из себя Йегер, тут же поморщившись. — Убить же мог…

— Не убил бы. — Освальд хмыкнул. — Не приемлю насилия в сторону отпрысков, но я должен был показать, что такое поведение не останется безнаказанным.

Бассет сел напротив, наблюдая, как заживают раны.

— Как только полностью восстановишься — перейдем к органам чувств. Лежи пока.

— Так и как мне сдерживаться, если сразу в агрессию, когда что-то касается Микасы, и мне это не нравится? — Он говорил уже без привычного гонора, все-таки садясь удобнее, прижимаясь спиной к дереву. — У меня мозг от всего этого плывет. Просил же еще научить хоть чему-то, а то мой талант, видимо, — все удары словить.

— Ты напоминаешь мне меня в молодости. Я был также агрессивен, когда дело касалось моей женщины. — Он задумался. — Попробуй принять факт, что она может себя защитить. Ты убьешь Адониса, и все будет отлично. Остальные не несут угрозу. Они скорее боятся ее.

Бассет сорвал цветок, вглядываясь в его лепестки.

— Попробуем с запахов. Что ты чувствуешь?

Шмыгнув носом, Эрен отметил для себя то, что ведь все еще считает своей обязанностью защитить Микасу, забывая о ее способностях. Только вот от осознания этого становилось не по себе по одной простой причине: отсутствие его личных навыков.

— Цветок. Обычный цветок. Ну, чуть сладковатый. — Отщипнув лепесток, Эрен поднес его к лицу. — Серьезно. Обычный цветок. На кой х… — Оборвав себя довольно резко, он проворчал, нахмурившись. — Я же и так чувствую запахи ярче, чем когда-то, зачем мне его нюхать?

— Дело не в том, что ты чувствуешь ярче. Тебе банально не объяснили, как пользоваться простейшими привилегиями. — Освальд нахмурился. — Будешь пробовать, пока не поймешь, о чем я.

— Ты бы хоть сказал, что именно я должен ощутить. Не моя ж вина, что только сейчас обо всем узнаю. — Проведя по носу пальцами, Йегер перенял цветок, смотря на него, даже не представляя, что с ним делать. — Ну не лизать же, в самом деле.

— Представь, что тебя окружает едва заметный купол. Твое обоняние должно выйти за его пределы. — Освальд махнул рукой, ложась.

— Ладно. Попытаюсь, но… — Покосившись на Освальда, Эрен быстро втянул в себя запах, но он все ещеоставался прежним — едва уловимым, почти незаметным. Будучи человеком, он бы не различил такой, но сейчас, видимо, и этого не хватало.

Концентрируясь, вспоминая, с какой легкостью он улавливал запах Микасы, Йегер словно раскладывал все запахи по полкам, вычленяя нужный ему сейчас. Это было странно, ведь кровь забивала почти все оттенки, но все же вскоре он уже уставился на отца, криво улыбнувшись, быстро моргнув. Вобрав в себя очередную порцию цветочного запаха, сложенного теперь из множества, Йегер отложил цветок.

— Это походит на мед, смешанный с чем-то кислым и словно еще вдобавок все остается на языке. Так? Не так. Мне не описать это толком. — Он покручивал цветок, отрывая лепестки и отбрасывая в сторону.

— Я тебя понял. Молодец. Техника хромает, но если ты будешь практиковаться — сможешь не так бурно реагировать на Микасу. — Освальд улыбнулся. — Попробуй без цветка теперь.

— Там все иначе… Там такой запах, словно я в него погружаюсь полностью, отключаюсь. Аж уши закладывает — ничего не замечаю. За километры, кажется, уловить смогу, и никуда она от меня не спрячется. Везде ее найду, поймаю. — Телу становилось легче, внешне раны уже затянулись, и Эрен взлохматил волосы, скалясь при этом. Водя языком по клыкам, он хмурился, не совсем понимая, чего от него сейчас требовалось. — Так поэтому она всегда спокойнее меня сейчас…

Прикрыв глаза, Йегер сел удобнее, поелозив спиной о дерево. Он втягивал в себя запахи, старательно раскладывая и вычленяя некоторые, но они многие еще путались.

Подмерзшая роса пахла свежестью и оставляла после себя мятный привкус. Корицей отдавало сырое дерево. Запахов расползалось по округе и улавливалось в разы больше, чем могло показаться, и, сливаясь, можно было примерно представить, что сейчас окружало Йегера.

— А ты знал, что от тебя все еще пахнет кровью с ярким вкусом железа и алкоголя? И еще… чем-то непонятным. — Эрен уставился на Освальда, хмыкнув.

— Чем-то непонятным? Такое описание не принимается. — Освальд внимательно всмотрелся в задумчивое лицо Йегера. — Даже если ты не понимаешь, пробуй примерно описать.

— Как я опишу то, чего не понимаю? Я же не эстет и не сомелье, — огрызнулся Йегер, но, поймав взгляд Освальда, быстро остыл, заставляя негодование исчезнуть, и продолжил в уже спокойной манере: — Я не мастер описаний, не романтик, знаешь ли. Но… Это похоже, как пахло в комнатах женщин в кабаке. Духи, табачный дым, немного сладкого и… Как это сказать? Когда женщина хочет. Ты что, влюбил в себя кого? — Ухмылка сразу появилась на лице Йегера.

Бассет тут же смутился, словно его поймали на чем-то постыдном.

— Не важно. — Он отмахнулся, вглядываясь в небо. — Совершенно не важно. Лучше носом работай. Дерево понюхай, траву. Выследи кого-нибудь, но не Микасу. Она сама сейчас занимается. В километре олень. Поймаешь — отпущу отдыхать. Нет — продолжу до самой ночи.

Рассмеявшись, Эрен закинул руки за голову, довольный собой до безобразия. Значит, не ошибся.

— Да ладно тебе. Ничто человеческое не чуждо, да? — Едва уняв все еще рвущийся смех, он вновь шмыгнул носом. — Да никому не скажу. Сомневаюсь, что кто-то из здешних вообще сообразил, что к чему. Вы же не слонялись по кабакам Вайоминга — элита. — Подавившись смехом, Эрен все же откашлялся, быстро беря себя в руки. — Все-все. Олень, значит? И отпустишь на нее глянуть?

— Далеко идти не нужно. — Бассет напрягся. — Вот когда поймешь кто, тогда я вас и познакомлю. — Приподнявшись, он строго глянул на сына. — Еще одна шутка про кабак — буду бить сильнее. Вали уже отсюда, пока олень не сбежал.

— Я запомнил ее запах, не переживай. Быстро пойму. Но знакомиться не стану. Пока что. — Эрен закатил глаза. — Ладно, когда скажешь. Манеры и все такое, да-да, помню.

Не сдержав очередного смешка, Эрен быстро поднялся, только чтобы не получить возможную оплеуху. Оказавшись на безопасном расстоянии, как ему казалось, он расправил плечи, сосредоточившись на запахах и ощущениях. Стучащее сердце, разгонявшее кровь по телу животного, приметить было не так уж и трудно. Учитывая, что это было единственное доступное развлечение в Дании, то поймать оленя не составило никакого труда. Как и приволочь его на поляну, вытирая при этом кровь с губ.

— Молодец. А теперь тащи тушу поварам и можешь быть свободным. — Освальд довольно оглядел убитое животное. — Вечером будет ужин. Сегодня приехали очень важные друзья. Будь тише воды, ниже травы. Я не шучу сейчас.

— Это настоящая эксплуатация моего труда. — Недовольно взвалив на себя тушу, Эрен брезгливо поморщился. — Теперь опять новую куртку где-то доставать… Вся уделана. А что, людей позвали, раз мясо нужно вдруг, а не кровь? — Вопросительно вскинув бровь, он остановился, собираясь уже уходить.

— Ты что, только кровью и питался все это время? — Освальд удивленно глянул на Эрена. — Мясо с кровью ты можешь есть. Вкус притупляется, но он все же есть.

— Ну… Да. — Вышло как-то несмело. Впервые Эрен задумался, что, как выяснялось, не знал он достаточно много всего. И то, что Эрвин отказывался учить его драться — только цветочки. — Пизд… Кхм. Да уж, застрял в изоляции без информации. Спасибо всем, что я попал именно к Эрвину. Такая привилегия. Столько всего узнал от него, что прям вот самый начитанный теперь из всех. — Недовольно проворчав, Йегер нахмурился. — Кто там хоть будет-то? Чтобы знать, перед кем молчать.

— Княгиня польская, Амалия. — Освальд задумчиво вгляделся в лес. — Пиксис. Со временем сюда будут стекаться другие союзники. Мара достаточно ранима, Амалия взрывается со скоростью света, а потом жалеет. Будь аккуратен. Пиксис просто старый провокатор.

— Хм. Мара или Амалия? — Эрен цокнул языком, предаваясь размышлениям. — Я бы выбрал Амалию — мои личные пунктики на сложных женщин. Но ты… Не станешь отзываться о женщине, с которой переспал, указывая на негативные черты. Мара? Серьезно, отец? Скажи, что я не отгадал, и это не ранимая вампирша, которую можно оберегать.

— Мне кажется я бил тебя слишком слабо. — Освальд зло глянул на него. — Ты вообще влюблен в женщину, которая может убить, не дернув пальцем. Мои связи — мои проблемы. Мара достаточно долго ждала. И я ей ничего не обещал. Так что, оставь свой осуждающий тон в стороне, пока я не стащил с тебя тушу оленя и не избил ею же.

— Я влюбился в нее еще до того, как понял, что она и меня прикончить может при желании, — проворчал Йегер, резко выпрямляясь, меняя тон на более подходящий. — Ну, почти. Отстрелить мне там всякое и собакам скормить еще тогда угрожала…

Эрен задумался, как вообще умудрился и впрямь влюбиться в такую, но мгновенно вспомнил, что именно за умение постоять за себя, за стойкость, самостоятельность, нежелание подчиняться и полюбил Микасу. А еще за ее неподдельный интерес и чувства к нему, за умение приструнить при необходимости и найти подход. И ведь это помимо того, насколько привлекла его ее внешность.

— Хотя, она говорила, что с первой встречи влюбилась, когда не знала, правда, кто я. — Поправив удобнее свою вынужденную ношу, Эрен изменился в лице, став более серьезным. — Я не осуждаю тебя. Скорее… Доволен, что так вышло. Тем более что я даже и не думал, что получится отгадать. Так что, обойдемся без рукоприкладства. Я, правда, тебя прекрасно понял, не стоит повторять. Доходчиво было.

— Я чувствую вину из-за интереса к другой женщине. — Бассет кашлянул, выпрямляясь и хмурясь, словно сказал что-то глупое. — Я не понимаю, почему должен страдать из-за отношений, которые длились несколько месяцев. К девятому столетию я ужасно устал, вина за смерть высасывала из меня энергию. А после мнимой смерти… Словно произошел какой-то сбой. Я не испытываю тягу к прошлому, но теперь получил вину за возможность хоть как-то скрасить свою жизнь. Отвратительно, не так ли?

— Ну, знаешь… — Эрен на время опустил оленя на землю и наклонил голову сперва в одну, а после и в другую сторону. Старая привычка. — Мне хватило времени прочувствовать многое, ведь в простом человеке такому горю тесно. — Хмыкнув, вспоминая свои первые дни, Йегер уже, как ни странно, не ощущал никакой озлобленности или ненависти. — И твои эти чувства… Когда бродил ночами по пеплу… — Стиснув челюсти, Эрен гулко сглотнул, пряча вновь в себе все, что на тот момент казалось ему обычными кошмарами. — Я сейчас, возможно, глупость скажу, но мне в какой-то степени помогло то, что Саша напомнила мне, чего бы не хотелось больше всего Микасе. И я точно знаю, что она не хотела бы, чтобы я страдал и хотел умереть только из-за того, что лишился ее. Не уверен, что она хотела бы видеть меня с другой, конечно… Но… Я не знаю, как девчонки делают это, как находят слова и всю прочую фигню, которая странным образом оказывается к месту. Но, твою мать, Освальд, тебе выпал шанс создать столько всего заново, так пользуйся. Ненавижу чувство вины, и уж тем более за то, что вдруг заслужил счастье. Бери и пользуйся. Я даже обещаю, что попытаюсь изобразить примерного сына при общении с твоей Марой. То есть, буду чаще молчать.

— Ого, это что, откровения отец-сын? Неплохо. — Освальд усмехнулся. — Мне жаль, что тебе пришлось пройти через страдания. Но тогда я сделал все, чтобы сохранить ей жизнь. Признаться честно: я был удивлен, что она не превратилась сразу. Но когда появились Фрицы… Все встало на свои места. Они бы не пришли, если бы она умерла окончательно.

— Это было единичным случаем. Больше ты из меня ничего не вытянешь. — Закатив глаза, Эрен отвернулся, сумев тем самым спрятать улыбку. Подхватив тушу, он повернулся к Бассету. — Мне жаль только того, что ты тогда предпочел умереть. Не попади я к этому мудиле, возможно, сейчас было бы всем проще.

Отпнув от себя упавшую ветку, Йегер повел плечами и неторопливо поплелся к замку. Больше всего он ненавидел все эти душевные разговоры и признания, поэтому предпочел прекратить разговор, пока не наговорил еще чего-нибудь.

— Если бы я не умер, тебя бы убили, и Микаса осталась бы одна у Фрицев. Ты в курсе, что она собиралась совершить самоубийство сразу после второй вашей аудиенции? — Освальд хмыкнул и глубоко вдохнул, наслаждаясь прохладой. — Она поделилась со мной этим совершенно случайно. Может, тебе стоит с ней как-то поговорить? У меня сложилось впечатление, что она ужасно скрытный человек.

— Никто бы не выдержал того, что с ней творилось. — Йегер замер, меняясь в лице за считанные секунды. — Она мне показала все, что было. Я настоял. Раз уж вместе, то я должен был знать, чтобы понимать ее лучше. И… То мое поведение при Актионе… Сорвался, признаюсь, но тогда казалось, что вы игнорируете то, что творил Адонис. Вот и не сдержался. Не шучу, что хочу лично убить его. Поэтому мне нужно стать еще сильнее, если это возможно. — Тяжелый вздох вырвался сам собой, и напряжение сковало движения Йегера. — Ты прав насчет Микасы. Я поговорю с ней, как появится возможность.

— Нет. Нам не все равно, у Актеона свои счеты с ним, у меня свои. Мы лишь понимаем, что от агрессии его смерть не приблизится. Я пытался сделать в прошлом многое. Пытался вразумить, объяснить. Но он меня не слушал. — Освальд усмехнулся. — Хочешь, расскажу кое-что? Но лучше бы тебе не показывать, что ты в курсе.

— Второй секрет за утро? — Эрен пораженно взглянул на Бассета, но согласно кивнул. — Ты знаешь, я не расскажу. Если только Санторин на меня не направят, конечно… Но у меня есть своя, поэтому, давай.

Смотря с искренним любопытством, Йегер прислонился плечом к дереву.

— Ненависть Актеона по отношению к его же семье обусловлена тем, что по приказу Имир его пара находится в заточении неизвестно где. — Освальд остановился, также прислоняясь к дереву. — Конечно, она, может, и заслуживает. Но представь: осознавать, что она жива, но не иметь возможность найти.

Некоторое время Эрен просто моргал, осмысливая услышанное. Он сам прожил с похожим чувством совсем не так уж и много лет, учитывая, что Микаса и впрямь была жива. Но Актеон… Это выходило за все рамки возможного.

— Это какой-то прикол вообще, что вампиры должны страдать? Ты можешь мне назвать хотя бы одного счастливого, довольного жизнью, переключающего устало каналы по телевизору, возвращаясь домой к своей любимой? И они с ней счастливы в браке, завели детей, собаку. У них есть все, для обычной и полной жизни. Летают кататься на лыжах… Хоть одного назови, и тогда я перестану считать, что мы все прокляты. — Нервно усмехнувшись, Йегер провел ладонью по лбу. Слова пастора из старой церкви вдруг заиграли иными красками. И ведь нашел время вспомнить об этом. — Я не хочу жить и думать постоянно, что вновь может случиться нечто подобное, из-за чего нас разлучат с Микасой. Но, судя по тому, что даже Актеон не всегда может действовать, возможно все. А я еще жаловался на глупые задания от Эрвина. Иди и разберись с Джеки, проследи за пластинкой, принеси колечко… Вот дурак.

— Колечко? — Освальд вдруг напрягся. — Какое колечко? Можешь примерно его описать?

— Я тебе тут… а ты про кольцо? — Недовольно буркнув и покачав головой, Эрен наигранно хмыкнул. — Хоть бы сделал вид, что пытался ответить. Меня из-за той его дурости святой водой облили с головы до ног. А все потому что ему вдруг взбрело в голову забрать оттуда эту фигню. Как там он назвал? Лилия? Я не вдавался в подробности. Как и не узнавал, кому он его собрался дарить.

Бассет вдруг побледнел, нервно расхаживая туда-сюда, после чего вдруг схватил Эрена за плечи.

— Слушай сюда, это кольцо — ценный и мощный артефакт. С его помощью он сможет контролировать многих. — Освальд отошел, сжимая переносицу и выдыхая. — Ладно, с этим потом разберемся. Что до Микасы — Имир убьет ее за предательство, если получится поймать. В остальном — им все равно. Пара Актеона была ужасно специфична и представляла огромную опасность для династии; вместе со своей сестрой. Когда убили Маркуса, они взбунтовались, желая убить Имир. И ей пришлось заточить их где-то, убить ведь сил не хватит.

— А Эрвин-то тут причем? Думаешь, я, как честный бандит, украв кольцо у пастора, буду залечивать ожоги без права пить кровь, и просто так вдруг отдам его ему? За идиота не держи. Мне оно нафиг не нужно было, но и ему я не собирался его нести. Ты вот сейчас меня обложил информацией, конечно… Мы ведь сможем защитить Микасу, да? — Напрягаясь всем телом, Йегер смотрел прямо на Освальда, желая услышать только одно.

— Она больше не под влиянием камня. Да в принципе, свободна. Они этого боятся. Сейчас она немного в смятении, но дальше… Думаю, достаточно поводов бояться расправы. — Освальд хлопнул Эрена по плечу. — Не переживай, переворот осуществим, уедем в Англию, будешь спокойно жить, не вылезая из нее, сколько душе будет угодно. Что до кольца — говори с Актеоном. Это достаточно изменит его отношение в лучшую сторону.

Выдохнув, Йегер смог расслабиться, все же поверив.

— Так что, получается, мои способности пригодились, и я выкрал что-то действительно настолько ценное? — Он улыбнулся уголком рта. — Интересно выходит. И ведь я только знаю, где оно сейчас.

— Да. Молодец. — Освальд хитро улыбнулся. — Тащи оленя, любитель запираться в замке и трахаться.

— Хватит. Это выглядит… Странно, — фыркнул Йегер и прорычал что-то недовольное, удобнее перехватывая тушу. — Или я решу, что ты нарочно все подслушиваешь.

========== Глава 18. Воспоминания о былом ==========

Выбранная для приема гостей зала поражала своими размерами и убранством. Благодаря открытым окнам и минимуму мебели, а также мастерски подобранному цветочному оформлению, добавлялось пространство, выглядело все воздушно и свежо.

Эрен еще ни разу не присутствовал на подобных мероприятиях, поэтому, как и обещал Освальду, молчал и старался не ошибиться, не запутаться в тех минимальных знаниях этикета, которые успел узнать. Впервые ему не было плевать на то, какое впечатление он произведет за ужином; не хотелось выглядеть полнейшим невежей. Присутствующее некое волнение он запрятал настолько глубоко, что никто при желании не смог бы его распознать. Разве что Микаса, которая прекрасно вписывалась во всю эту атмосферу. В очередной раз Йегер отметил, что она походила на настоящую принцессу, как бы банально это ни звучало. Мягко улыбнувшись Аккерман, занявшей место рядом с Актеоном, он повернулся к сидящей рядом Саше и подмигнул. Стараясь быть хотя бы похожим на достаточно воспитанного, он наполнил ее бокал кровью из прозрачного тончайшего графина. Затем проделал то же и с бокалом вампирши, расположившейся рядом. Казалось, что над ее внешностью трудились долго и упорно, чтобы создать нечто идеальное. Йегер даже непроизвольно засмотрелся, но только чтобы убедиться, что это и впрямь была настоящая девушка. Убрав прядь огненных волос за ухо, она благодарно улыбнулась, и только после этого Эрен налил уже и себе. В любом случае, красота этой вампирши его не прельщала ни разу. Единственная, кому принадлежали все его говорящие взгляды, была Микаса.

Напротив сидели еще вампиры — дети Актеона, — которых Эрен видел ранее, но знакомиться с ними не приходилось. Каждый из них всегда был занят своими делами. С ними он не особо-то и общался. Не доводилось ни случая, ни желания.

Все вели себя так, как и полагалось тем, кто знал друг друга уже не одно столетие. Хоть и выделялось заметное разграничение. К тому же Актеону все обращались намного вежливее. Когда взгляд зацепился за представившуюся Мару, Эрен едва смог сдержать короткую улыбку, но все же вежливо привстал и кивнул головой. Она и правда выглядела ранимой, как и говорил Освальд. Это не могло не умилять Йегера, но он и словом не обмолвился о своих мыслях. И уж тем более и вида не показал, что знает больше, чем ему было положено. Впрочем, он даже понял, почему выбор отца пал именно на Мару Цепеш. Уравновешенная, с выразительным взглядом темных глаз и сдержанной улыбкой на густо подведенных аккуратных губах. Про себя Эрен отметил, что такая вполне подходила Освальду.

Амалия выглядела все так же, как и в день их первой встречи: яркая и запоминающаяся девушка. Не нужно было иметь способности, чтобы понять ее импульсивный характер. Это читалось в каждом слове и действии. Уверенная и даже строгая.

Прибывшего с неким опозданием Дота Пиксиса Йегер видел впервые, но на вид он показался хитрее, чем многие могли подумать. К таким Эрен всегда относился с настороженностью, не желая после копаться в проблемах. Но, раз уже все присутствующие ему доверяли, но повода сомневаться не было и у Йегера.

— Рад, что все, наконец, в сборе, — начал Актеон, поднявшись с кресла, стоявшего в узкой части стола, откуда он мог видеть каждого. — Знаю, что некоторым пришлось проделать долгий путь, чтобы добраться, поэтому я решил сперва позволить всем насладиться блюдами, немного пообщаться, а после уже перейдем к насущным вопросам, требующим решения.

Подняв бокал, Актеон кивнул всем и, улыбнувшись, опустился на место, делая небольшой глоток из высокого бокала. Отставив его, он переключился на свежую оленью вырезку.

Последовав его примеру, все принялись за угощение. Отрезав небольшой кусок от мяса, расположенного на тарелке, Эрен сперва с недоверием смотрел на него, но, заметив, что все совершенно спокойно едят это, направил себе в рот, тщательно прожевывая. Вкус крови затмевал мясной, но в целом было очень даже неплохо. Это напомнило его моменты, когда он, вынужденно застревавший со своими людьми в лесу, прячась от погони, ел сырое мясо пойманной живности. Костер только привлек бы лишнее внимание, приходилось обходиться тем, что имелось. Только тогда это казалось омерзительным, а сейчас очень даже приемлемым.

Мара бросила короткий заинтересованный взгляд на Эрена, но, все же, отвернулась обратно в сторону Актеона. Он тут же посмотрел на нее в ответ, из-за чего Цепеш прошептала ему что-то на едва ли знакомом Йегеру языке. Да и в принципе большинству здесь. Микаса незаметно дрогнула, с интересом вслушиваясь в речь. Это больше походило на дежавю, от которого хотелось лишь отмахнуться.

— Думаю, мы все здесь собрались не для того, чтобы есть оленину, — сказал Освальд, сразу же натягивая улыбку. — Хотя, должны ведь быть и маленькие радости во время войны.

— Иногда нужно уметь находить позитив даже в самые отвратительные времена, ты прав. — Голос княгини был мелодичным и вкрадчивым. — К сожалению, у меня не так уж все и перспективно, учитывая, что наши с Пиксисом княжества окружены. С одной стороны Балтийское море, вражески настроенная Дания и Норвегия, а с другой — Фрицы.

— Уверяю вас, что это все временные неудобства, которые мы совместными усилиями оставим в прошлом. Для этого я и пригласил вас сюда, чтобы принять решение. Сейчас на нашей стороне силы, которые заставляют сторонников моей семьи нервничать, как бы они ни пытались не подавать виду. Как видите, свободные Санторины не желают оставаться с Адонисом по разным причинам. Некоторые из них уже находятся в моем доме, под моей защитой. И, зная сестру и брата, с большой вероятностью они предложат организовать встречу с целью проведения переговоров. Каково ваше мнение на этот счет, уважаемые друзья? Я готов выслушать точку зрения каждого насчет данного вопроса.

Первым отозвался Пиксис, щурясь и постукивая пальцем свой подбородок.

— Переговоры — дело неплохое, но если мы будем знать цель, к которой должны будем прийти по окончании. Не уверен, что Фрицы будут готовы уступить хоть в чем-то. Поэтому эти переговоры, как мне кажется, будут нести конфликтный характер. Значит, придется готовиться к открытой конфронтации, но хватит ли у нас сил на это?

— Сил достаточно, — задумчиво ответил Освальд. — Они не смогут в любом случае попытаться напасть. Добраться до Ирландии незаметно — почти невозможно. Они должны будут пройти через территорию Бельгийского и Английского княжеств. И если мое сейчас управляется регентом и находится в достаточно бедственном положении, то территории Амалии достаточно строго охраняются. Даже если они попытаются спровоцировать — далеко не зайдет. Адонис боится Санторин, а значит одной Микасы хватит, чтобы во время переговоров держать его в узде. Но вот что будет после — уже достаточно интересный вопрос.

Освальд отпил немного крови, внимательно глядя на Микасу.

— Конечно, Фрицы не особо в курсе того, что силы Аккерман временно недоступны ей по естественным причинам. Так уж выстроено влияние обсидиана. Но это не отменяет того, что страх все равно будет. И, чтобы подкрепить видимость сохранения могущества, Актеону стоит идти с небольшим составом. Возможно, что даже наедине с санториной.

— Согласен с тем, что в случае поступления предложения о переговорах, мы не станем отказываться. Поэтому Аккерман пойдет со мной. Освальд достаточно начитан и имеет опыт в подобных вопросах. Думаю, этого будет достаточно, чтобы суметь произвести должное впечатление на Адониса. В виду текущего состояния Санторины, встречу проведем на моей территории. Он знает, что я не любитель покидать дом. Да и нужно это в большей степени им, поэтому они согласятся.

Актеон даже не заметил, как дрогнул Эрен, стоило осознать всю суть услышанного. Микасу на встречу с этим отмороженным и без него? А он тогда для чего? Чем ему заниматься? Торчать в замке и ждать — не его вариант. Йегер положил обе руки на стол, опираясь на него, изо всех сил стараясь держать под контролем хотя бы клыки. Он уставился на графин перед собой, лишь бы не потерять концентрацию, которая ускользала от него.

— Ну, а что если ваш план изначально — ловушка? — Амалия дернула плечами, глянув на Актеона. — Ловушка с целью вернуть потерянную игрушку. Они позволят думать, что они в западне, а затем точным ударом вернут бывалую силу.

Йегер уставился на Амалию, будто она озвучила самый потаенный его личный кошмар. Его взгляд прошелся по Освальду, Актеону и застыл на Микасе.

— Больше двух человек с их стороны мы не пустим. — Актеон всмотрелся в плотные капли, стекавшие по стенке бокала в его руке. — Напасть в замке он не посмеет. Для контроля рядом будет находиться еще одна Санторина, которая при необходимости проявит себя. Я готов рискнуть. Достаточно будет Микасе продемонстрировать свою силу в отношении него. Ты же сможешь постараться сделать это, дорогая?

— Я не думаю, что у меня получится обмануть его. — Микаса неуверенно глянула на Актеона. — Князь, поймите. Он строго следил за каждой. За их силами, навыками. Адонис знает каждое мое движение наизусть. И если я попробую хоть как-то проявить себя сейчас — он поймет, что я слаба. Это не значит, что я отказываюсь или предаю вас. Просто предупреждение.

— Значит, будем вести себя так, будто бы ты все можешь. Но останешься в стороне. От тебя будет требоваться только уверенное поведение. Это ведь сможешь? Подумай до утра, ведь Адонис не так прост, ты права. Он знает тебя, меня… Знает, что я не разделяю и его методы работы с Санторинами. Много будет зависеть и от твоих, Освальд, действий. — Актеон нахмурился, явно просчитывая все варианты. Отпив вино, он осмотрел каждого присутствующего. — Есть у кого возражения насчет данного плана?

Выпрямившись, Йегер уперся взглядом в Освальда, оторвавшись, наконец, от Микасы. Уж у него были возражения, но ведь обещал молчать и не встревать… Черт его дернул дать такое обещание именно перед этим ужином. Не помогало успокоиться и то, что его руку сжала Саша, пытаясь поддержать.

Никто в зале так и не решился возразить.

— Что ж, значит так и поступим. — Освальд хлопнул в ладоши, сразу же приступая к оленине. — В любом случае, гарантирую, что ничего ужасного не случится во время переговоров.

Освальд оглядел всех, задерживая взгляд на Эрене, после чего поднял бокал, сразу же отпивая из него.

Беззвучно огрызнувшись, успев скрыть лицо прижатой ко лбу рукой, Йегер уперся локтем в стол, пытаясь проглотить хоть еще один кусок. Но он застревал в горле, из-за чего пришлось приложить усилие, чтобы болезненно протолкнуть его в пищевод. Сейчас он не хотел смотреть ни на кого. Казалось, что его намеренно поставили в такое положение, из которого вылезать нужно было в кратчайшие сроки. Раз уж его не брали с собой, значит, нужно было доказать, что он все же способен оказать помощь.

— Еще налить Вам? — пытаясь отвлечься, поинтересовался он у рядом сидящей вампирши, быстро и вежливо улыбнувшись. — Простите, имени не знаю.

— Сесилия. А вас зовут Эрен? — Она улыбнулась, слегка краснея. — Спасибо, не нужно. Вам нравится Ирландия?

— Эрен Йегер, да, Сесилия. Красивое имя, интересное. Как и Ирландия. Был как-то один раз, но не удалось особо ничего рассмотреть, к сожалению. — Йегер наполнил свой бокал и осушил его почти залпом. — А Вы, простите меня еще раз, с кем прибыли?

— С ее сиятельством княгиней Цепеш. — Сесилия гордо вскинула подбородок. — Ирландия действительно замечательная. Правда, после Польши трудно здесь адаптироваться.

— Надо же, как внезапно, — все же улыбнулся Эрен, повернувшись к Сесилии, только смотрел он сквозь нее. Это общение было не больше, чем способ хоть немного отвлечься, и отчасти получалось. — Даже не сомневался, что Вы именно с ней. Лично мне нравится здесь. Скалы, водопады… Есть в этом что-то. Я долго жил в Дании, а до этого вдоль и поперек облазил верхом на коне Вайоминг. Неплохой штат, но вот мерзнуть приходилось, что мне не особо нравилось. Надеюсь, что привыкну к климату Англии.

Очередной бокал опустел, но Эрен рассеяно начал пытаться подцепить кусок мяса с тарелки.

— Вайоминг? — Она немного удивленно глянула на Эрена. — Неужели вы были ковбоем? Я вот родом из Франции, правда жила там недолго.

Сдержанно рассмеявшись, стараясь не привлекать к себе внимание, Йегер кашлянул, успокаиваясь.

— С Вашего позволения, скажу, что хоть и был весьма известен, но не особо горжусь своим прошлым. — Он всмотрелся в ее настолько ярко-голубые глаза, в нечеловечески правильные черты лица, доведенные, казалось, до идеальных с помощью какого-то вмешательства. Она вызывала интерес только в качестве персонажа для отвлечения, но, осознав, что смотрел уже чересчур долго, Йегер нашел выход из положения: — У Вас глаза красивые. И цвет волос интересный, не встречал такого.

Щеки Сесилии покрылись румянцем, из-за чего она не смогла сдержать улыбки.

— Ее сиятельство долго ждала меня, наблюдая за моими биологическими родителями. — Она достаточно долго смотрела в его глаза, после чего перевела взгляд на губы. — Честно признаться, Вы тоже ничего.

Саша, заметившая, как внимательно за всем наблюдала Микаса, решила вмешаться.

— Сесилия, тебе заняться нечем? — Браус чуть нагнулась, чтобы взглянуть в глаза девушки. — Застолье высшего общества — не место для такого откровенного флирта. Ты ведешь себя неприлично.

— Для че… — Взгляд Эрена на мгновение распахнулся, когда он повернулся к Саше. Он даже и не заметил, когда его разговор перетек для Сесилии в иное русло. Флиртовала с ним? Этого еще не хватало. Откашлявшись, он сел ровнее, непроизвольно двинувшись ближе к Браус. — Прошу прощения, тут точно вышло недоразумение, — начал он быстро. И вот на кой черт сдались все эти манеры, когда они привели к совсем нежелательной ситуации. Взглянув на Аккерман, он сжался внутри, но все же произнес беззвучно, шевеля одними губами: — Я только с тобой.

Микаса выгнула бровь и подняла в его сторону бокал, отпивая немного крови и, не разрывая зрительного контакта, поставила его на стол, так же беззвучно отвечая:

— Заткнись.

После чего натянула улыбку и завела разговор с Амалией, которая с интересом расспрашивала ее о том, какой была жизнь в Румынии.

Отвернувшись вновь к Саше, Йегер и хотел бы сказать, что попал, но при всем желании пришлось ограничиться только тем, что растерянно пожал плечами и коротко выдохнул. Нахмурившись, он уткнулся в свою тарелку, доедая оставшееся мясо. И вот как теперь все объяснить, что ему совсем и дела не было до этой Сесилии. Нашелся во всем этом один плюс — удалось сдержать порыв высказаться против плана Актеона и не нарваться на очередную взбучку.

Вечер проходил достаточно обыденно. Светские разговоры, танцы. В принципе привычная атмосфера для многих находящихся здесь. Когда дело дошло до вальса, Актеон заметил подавленное состояние Аккерман, которое она скрывала за маской безразличия и скуки.

— Не хотите станцевать? — Он учтиво наклонился к ней, шепча. — Отказы тоже принимаются.

Микаса немного смущенно глянула на него, но все же согласилась. Они плавно кружились под вальс Шостаковича, когда Аккерман все же решила спросить:

— На каком языке вы говорили с княгиней польской? Он показался мне смутно знакомым. — Микаса поджала губы, словно спросила что-то глупое.

— Он не может быть тебе знаком. — Актеон снисходительно улыбнулся. — Это давно мертвый минойский язык, которому учил меня еще мой создатель. Это было чуть больше двух тысяч лет назад. Я решил, что лучше всего будет обучить ему и Мару. У нее хобби: сохранение древних, давно забытых языков. Когда ты живёшь тысячи лет — все становится ужасно не важно, терять такую родную культуру было бы болезненно для меня. Это единственное, что осталось от Маркуса.

— Удивительно! Но я не понимаю. Ваше сиятельство, мне действительно показались некоторые фразы знакомыми.

— Возможно все дело в том, что этот язык может быть предком многих других. — Актеон пожал плечами, чуть хмурясь. — Обсудим это потом, думаю, вальс — не самый подходящий момент для урока филологии.

— Вы правы. Прошу простить. — Она едва заметно поклонилась и отошла, завершая танец и возвращаясь на свое место.

— Станцуешь со мной? — Заведя одну руку за спину, Йегер протянул Аккерман ладонь. Он знал, что она злилась, и даже несмотря на то, что в танцах он был ужасен, все же рискнул на этот шаг, только чтобы получить возможность поговорить с ней.

Немного подумав, она поднялась, вкладывая свою руку в его протянутую ладонь.

— Ну, давай станцуем.

— Ты недовольна, и я это вижу. — Вздохнув, Эрен прижал Микасу к себе, опустив голову, чтобы следить за нехитрыми движениями, которые давались не так-то просто. — И я не хочу, чтобы ты себя накручивала. Ты же знаешь, что ты здесь самая красивая и привлекательная для меня.

Чуть не сбившись с ритма, Йегер прикусил губу, сразу немного морщась. Рядом с Аккерман он всякий раз терял даже собственные мысли.

— Тебя это беспокоит настолько, что ты потерял темп? — она хмыкнула, сильнее сжимая его руку. — Потом поговорим. Здесь много ушей.

— Не было времени научиться таким танцам. Включи сейчас что-нибудь из нашего, я бы показал тебе, на что способен, и прокружил несколько кругов так, что ты бы и пола не касалась. — Хитрая улыбка засияла на его лице. И ведь Эрен совершенно не шутил. В свое время он часто захаживал в танцевальные дома, когда выдавался случай, и тратил там приличные суммы, чтобы после валиться с ног от усталости и выпивки. — Зато показались бы всем, как веселились в наше время, — прошептал он на ухо Микасе, чуть коснувшись губами.

Для достоверности он приподнял ее за талию, прокружив вокруг себя, и поставил на место, не убирая рук.

— Столько лет прошло, — с долей грусти сказала она. — Если честно: больше всего скучаю по своей кобылке. Даже жаль, представляю, в каких муках она умерла в том аду.

— Слушай, давай… Давай просто не будем вспоминать ту ночь. — Йегер заметно посмурнел, двигаясь хоть и более отточено, но с заметным напряжением. — Дурной язык, и вспомнил не к месту. Мне просто хотелось, чтобы ты улыбнулась.

Вобрав носом запах Микасы, Эрен прикрыл глаза, а после приподнял ее лицо за подбородок, всматриваясь в ее глаза. И пусть они остановились почти в центре, его это не волновало.

— Ничего страшного. — Микаса отмахнулась, замечая, что танец подходил к своему завершению, она откланялась, возвращаясь на свое место.

Танцы продолжались достаточно, чтобы все успели обсудить интересующие их вопросы. Эрену все же пришлось станцевать еще раз, но уже с Сашей. В последнее время им не так часто удавалось пересечься, поэтому они вполне успели насладиться прежним общением, вспомнив некоторые общие моменты.

К ночи Йегер уже достаточно утомился, но все же получил шанс проводить Микасу до ее комнаты, урвав легкий поцелуй на ночь. С утра же она уже была на тренировке, на которую и ему бы следовало направиться, но сперва предстояло найти Освальда, который как сквозь землю провалился. Пока Эрен блуждал по коридорам замка, несколько раз натыкался на Сесилию. Ее взгляд заставал его врасплох, и ощущения от этого были дискомфортными. Словно он изменяет даже так Микасе. И это ему совершенно не нравилось. Но как-то нагрубить ей он не имел права, поэтому продолжал вести себя деликатно, как бы ни злился.

— Ты можешь объяснить мне, что вообще нужно от меня доченьке твоей пассии? — моментально начал Йегер, когда нашел-таки Освальда в одной из уличных беседок. — Она во мне дыру прожгла и, такое чувство, трахнула в своих мыслях несколько раз.

— Скорее всего, ты ее новый любовный интерес. — Освальд отложил газету в сторону, поднимаясь и показывая рукой в сторону дома. — Думаю, Сесилия из тех, кому все нужно доказывать. Она не особо верит в теорию «пар». Поэтому, она считает, что может тебя заинтересовать. Уж тем более, если твоя пара санторина.

— И что, что Санторина? Будто это меняет все в корне. Не могу же я любить ее столько лет, не желая никого, даже зная, что мертва, и повестись вдруг на искусственное личико. — Эрен хмыкнул, присаживаясь на скамью. Он четко был уверен в своих чувствах, но… А если они могли пропасть со стороны Микасы? Нет. Точно бред. — Я к ней подходить лишний раз не хочу, честно. Будет не очень приятно, если доведу ее до слез, а тебе потом оправдываться. Не знаю… Поговори с Марой?

— Мара уже говорила с ней. Думаю, она сама должна перегореть. Некоторым девушкам ужасно важно знать, что они всем интересны. — Освальд пожал плечами. — Пошли уже, волосатое существо. Твой ужас на голове нужно как-то исправить.

— Не было проблем. Скажу Микасе, что поговорю с этой деланой. — Не сразу поняв суть слов Освальда, Йегер наконец взглянул на него, выныривая из своих размышлений, и сделал пару шагов назад. — Ты что такое задумал? У меня аккуратная прическа, я даже брился только этим утром. Сейчас явно пока не время…

— У тебя волосы длиннее, чем у Микасы. Нет, я это конечно переборщил, но все равно выглядит неопрятно. — Бассет закатил глаза. — Пойдем, пострижем тебя. Неужели не хочешь выглядеть красиво для нее?

— Для нее-то хочу. — Машинально он провел ладонью по волосам, расставаться с которыми было странно. — А вдруг ей так нравится. Может, вечером? Поговорю, решу… Не говори, что ты сам собрался.

Эрен, сглотнув, отошел на всякий случай подальше.

— Она в любом случае, даже если не нравится, не скажет. — Бассет провел по его волосам, придирчиво дернув длинную прядь. — Или трусишь?

Отмахнувшись, Йегер огрызнулся. Вот прицепился же именно сейчас к его волосам, будто других проблем не было более важных.

— Последний, кто назвал меня трусом, был отцом Микасы. Вспомним, что жизнь его долго не продлилась. Идем. Но уж будь добр, чтобы Микаса меня не отправила запереться в комнате, пока все не вернется на место.

— И что ты мне сделаешь? Убьешь? — Освальд выгнул бровь, усмехаясь. — Пошли уж. Если хочешь, можем поспорить. Понравится — будешь должен желание. Нет — я буду должен.

— Просто признайся, что тебе доставляет удовольствие все это. — Закатив глаза, Эрен поплелся за Бассетом. Не показывать же, что терпеть не мог все эти стрижки. Хотя перспектива понравиться Микасе его зацепила определенно. — И ты настоящий манипулятор. Старый хитрый лис. Но все равно. Она столько не могла же молчать, что ее что-то не устраивает. Вот не понравится ей, я так и скажу, что меня заставили. А ты после этого будешь должен официально озвучить насчет Мары и устроить какой-нибудь праздник в честь этого. Сам.

Ухмыльнувшись, Йегер, довольный собой, выпрямил, идя уже увереннее.

========== Глава 19. Разлука длиною в три тысячелетия ==========

Комментарий к Глава 19. Разлука длиною в три тысячелетия

Rolling In On A Burning Tire - The Dead Weather

Стричься пришлось на улице, полностью доверившись Освальду. Йегер недовольно морщился, замечая, какими прядями падали на землю волосы, а вот ножницы щелкать все не переставали. Это бесило, и приходилось одергивать себя, чтобы усидеть на месте. Он уже не меньше двадцати раз пожалел, что согласился, поддавшись на «слабо». Когда-нибудь этот метод перестанет с ним срабатывать. Когда-нибудь.

Завершилось все довольно быстро, и Эрен, скинув с себя пеньюар, взъерошил обкромсанные волосы. Было совсем непривычно — ощущать такую длину. Даже не взглянув, дуясь, Йегер сразу направился к Микасе, чтобы, еще раз пригладив новую прическу, постучать в дверь.

— Только говори честно. — Эрен хмурился, всем своим видом показывая недовольство.

— Ого. — Она внимательно осмотрела его волосы. — Ну, слушай. Не то, чтобы раньше было плохо… Но сейчас — самое то. А тебе нравилось так, как было раньше?

Шумно выдохнув, Эрен хлопнул себя по лбу ладонью и провел ею по лицу. Ну вот дернуло же согласиться, дернуло ее оценить…

— Может быть все же стоит опять отращивать? — Как последний шанс. — Это же чисто эксперимент, проверить, что тебе понравится больше. Так как? Только честно.

— Не нужно отращивать. — протараторила Аккерман. — Просто чуть поправить по бокам и все.

— Это же считается, что ей не понравилось? — Эрен выгнул бровь, поворачиваясь к Освальду. — Видишь, она сказала, что нужно ровнять.

— Нет. Первое слово дороже второго! — Освальд засмеялся, хлопая Эрена по плечу. — Позже придумаю, что загадать. И не забудь, куда нужно подойти.

— Старый мерзавец, — едва слышно выругался Йегер, заходя в комнату и плюхаясь на кровать. Надо же было так повестись. — Я должен ему желание, потому что считал, что тебе не понравится его задумка. Ладно. В любом случае, я собирался стричься. Радует, что хоть не налысо. Но ему я больше не доверю. Можешь сама делать со мной все, что хочешь и как хочешь. Но к нему в руки я не дамся. Одни нервы. Ещё Сесилия эта достала.

Сжав переносицу, Эрен закрыл глаза.

— Что, от былой вежливости не осталось и следа? — Микаса навалилась на него сверху, ехидно шепча. — Я думала, вы подружки на грани романа. Ужас.

— На дух ее не переношу. Ты ее видела. Словно из инкубатора. Селекция, и ни капли натуральности. Пялится на меня, будто изнасиловать хочет. Мало приятного. Но только из уважения к Маре пришлось с ней говорить. И чтобы не устроить публичное возмущение насчет твоего присутствия на встрече без меня. — Эрен водил руками по телу Микасы, задерживаясь на ягодицах. — Не веришь если, что мне на нее похрен, так сама посмотри, убедишься. Мне скрывать нечего. Я уже говорил, что за все эти года ни на кого смотреть не мог.

Микаса лишь фыркнула, кладя голову на его грудь и расслабляясь.

— Актеон хочет, чтобы мы проверили подготовку многих наследников. Так уж вышло, что большинство совершенно не готово к битве или же принятию титула в экстренной ситуации. — Аккерман зарылась руками в его волосы. — Если с тобой этим занимается лично Освальд, то у других были учителя, присланные из столицы.

class="book">— Его занятия… Специфичны, признаюсь. — Эрен кашлянул, добавляя чуточку громче: — Но я не жалуюсь и не отказываюсь.

Помня о предыдущей оплошности, он сдержался от откровенных признаний в адрес Микасы, и просто подмял её под себя, сразу целуя лицо, шею. Быстро и рвано, будто в любую секунду их могли прервать. Впрочем, так и было в какой-то степени. Случайно зацепив её кожу клыками, Эрен чуть отстранился, хоть желание провести языком по шее было чрезвычайно велико.

— Я не хочу отпускать тебя туда, а самому прятаться здесь. Я должен быть рядом. Я хочу быть рядом.

Очередной поцелуй лег на её мягкие губы, и Йегер зажмурился, все ещё держа себя под контролем.

— Так нужно. — Микаса провела холодной рукой по его щеке. — Все будет в порядке. Я обещаю.

— Мне опять влетит, если учиню разврат. А его учиню, — прорычав с усмешкой, Йегер прижал губы к ладони Микасы. — Если не выгонишь меня отсюда. Ты же как концентрированный афродизиак пахнешь. Цветами теми. А еще… — Он втянул в себя воздух, прикрывая глаза, когда прижался к шее Аккерман. — Могу различить твое настроение по тому, как меняется твой запах. С другими это не работает, только с тобой. Когда выберусь в город, обязательно вернусь с подарком. Но это потом. Я надеюсь, что у меня получится доказать, что в состоянии защитить тебя.

Эрен напрягся, но продолжил поцелуи на грани. Ему было крайне важно понимать, что и в нем нуждались не меньше, чем он проявлял чувств.

— Мне не нужны подарки. — Микаса улыбнулась, притягивая его обратно, чтобы поцеловать, после чего поднялась. — Мне хватает того, что ты рядом. Пойдем, такими темпами мы опоздаем.

— И все же я надеялся остаться еще немного. — Наигранно разочаровавшись чуть ли не в устоях всего мира, Эрен приобнял Микасу за талию, чтобы присоединиться ко всем для занятий.

В этот раз на тренировке должно было присутствовать достаточно вампиров, и она обещала быть насыщенной. Но ему еще хотелось успеть переговорить с Сашей о достаточно важном вопросе, пока все находились на улице. Это было идеальным моментом. Чмокнув Микасу в губы, Йегер быстро объяснил ей, что зайдет за Браус, он вернулся в коридор, и сразу наткнулся на Сесилию. Едва сдержавшись, чтобы сразу не закатить глаза, он нахмурился.

— Удачно встретились. Слушай, нам нужно прояснить момент. Отвратно вышло. — Он сдержано кашлянул, смотря на нее совершенно серьезно. — Да и сейчас вся эта херня меня не особо устраивает, как понимаешь…

— Да ладно тебе, хватит притворяться, что я тебе не симпатична. — Сесилия улыбнулась. — Взгляд, как у влюбленного щенка. Но я понимаю, на твоем месте, я бы тоже ее боялась. Трудно жить, когда к тебе привязано чудище.

Заметив краем глаза Аккерман, она воспользовалась секундным замешательством, сразу же прижимаясь к его губам и отходя в сторону, хитро улыбаясь.

— Удачной тренировки. — Цепеш провела большим пальцем по своим губам, бросая взгляд туда, где до этого стояла Микаса, и сразу же исчезла.

— Что за херня? — Приступ тошноты едва ли удалось унять, Эрен нервно отплевывался, вытирая губы. — Сука, прибить тебя мало за подобное, — прошипел он.

Влетев в зал, Йегер с трудом держал свою неприязнь при себе, хоть его тело и пробивало дрожью. Стиснув зубы, он хотел было сразу направиться к Сесилии, высказав все, но вокруг было слишком много посторонних, а он обещал вести себя прилично. Сжимая и разжимая ладони, Эрен почти хрипел от возмущения, и, собравшись, нашел взглядом Микасу. Единственное, что он мог ей сказать, так это: «бесит меня». Все эти разговоры про чувства заставляли Йегера только нервничать сильнее. Он и без того понимал, что все еще слабоват, чтобы быть с такой, как Аккерман, на равных. Но он сам ее выбрал, сам решил быть с ней. Просто нужно было время, чтобы научиться соответствовать. Но какого чёрта эта наглая лезла? Он пытался поговорить по-хорошему. Не вышло.

Микаса стояла напряженная, готовая вот-вот взорваться. Бросив взгляд на Актеона, возвышающегося над всеми на небольшом балконе вместе с Освальдом, она заметила, что он с интересом наблюдал за действиями других санторин. К сожалению, они были не особо опытны, им лишь повезло вовремя спастись. Аккерман он специально не выпускал на поле для спарринга, решив, что хочет видеть ее в паре с кем-то особенным. Конечно, правил здесь не было. Возможно, только одно. Не убить.

Она перевела взгляд на Сесилию, которая вела себя так, словно до нее никогда не дойдет очередь. Микаса не могла назвать себя ревнивой. В прошлом. Сейчас у нее бурлила кровь от одного факта того, что она позволила, как минимум, коснуться его. А он, в свою очередь, позволил этому случиться.

— Довольно. — Актеон оперся локтями на перила, оглядывая всех ждущих. — Микаса, Сесилия. Вперед.

Улыбка медленно исчезла с лица Цепеш, оставляя место неестественной бледности и страху. Она надеялась попасть в пару к какой-нибудь неопытной дамочке, но теперь… Теперь ей приходилось отвечать за годы насмешек над санторинами, а также за поцелуй. Микаса послушно вышла в центр арены, выпрямляясь и сжимая длинную тренировочную трость. Конечно, Микасе, в какой-то степени, недоставало скорости. Сесилия была быстрой, изворотливой. Поймать ее было достаточно непросто. Она умело уклонялась от быстрых выпадов, нанося тут же первый удар.

— А ты быстрая. — Микаса усмехнулась, стирая кровь с губы.

— А ты слабая. — Сесилия наслаждалась своей небольшой победой, но лишь временно.

Отвлекшись на летящую прямо в нее трость, она потеряла бдительность, из-за чего Микаса подобралась достаточно близко, чтобы крепко схватить ее за волосы и ударить лицом об свое колено, сразу же перехватывая за шею и буквально вбивая ее в пол, от чего по тому прошлись небольшие трещины. Вернувшись на исходную позицию, Аккерман вернула трость, сразу же уклоняясь от выпада и оставляя достаточно сильный удар деревянной поверхностью по ее спине. Цепеш взвизгнула, тут же откидывая свою трость прочь и, переходя на кулачный бой, немного неловко уворачивалась от ответных ударов.

Три сильных удара, от двух из которых Микаса уклонилась, с силой пиная ее в корпус, от чего та отлетела на несколько метров, где сразу же была поймана и впечатана в стену. Актеон поднял руку в знак того, что спарринг должен подойти к концу, из-за чего Микаса тут же отстранилась.

— Надеюсь все поняли, к чему нужно стремиться, — достаточно громко сказал он, сразу же скрываясь за дверью.

— В следующий раз ты будешь думать, — тихо произнесла Микаса, глядя в покрытое кровью лицо Сесилии, после чего сразу же переключилась на следующего партнера.

Эрен и не пытался скрыть улыбку. Когда Цепеш взглянула на него, он улыбнулся еще шире и махнул рукой, давая понять, что даже и не подумал бы вмешаться. А ведь, случись все при иных обстоятельствах, Сесилии повезло бы гораздо меньше. И, опять же, Йегер бы и бровью не повел. Каждый сам отвечает за свои поступки.

Он улыбнулся, глядя на Микасу, ощущая гордость за ее действия и умения.

Микаса лишь хмуро глянула на него в ответ, сразу же возвращаясь к одному и тому же сценарию. Оценка способностей, взбучка, следующий. И так до тех пор, пока очередь не дошла до наследника самого Актеона. Высокий и внешне крепкий. Он единственный, с кем Микаса испытала трудности.

— Думаю, ты выглядела бы намного лучше, сидя на моем лице, чем с этой палкой. — Он элегантно отодвинул прижатую к горлу деревянную трость, нагло ухмыляясь.

— Ты бы выглядел намного лучше без яиц, но я ведь молчу. — Микаса ответила ему такой же наглой ухмылкой, возвращаясь на исходную позицию и кидая предупреждающий взгляд на Сашу, которая сжала руку Эрена.

— Не стоит, — прошептала Браус. — Потом поговорите.

Он поднялся, провожая взглядом Микасу и плюхаясь на скамью. Когда тренировка была окончена, Аккерман вышла подышать свежим воздухом, замечая Актеона и Амалию вдалеке.

— Решила остудиться? Понимаю. Тяжело быть спокойной в моем присутствии. — Клаус выпрямился, с интересом поглядывая на Микасу.

— Это у вас здесь развлечение такое? Лезть, когда не просят с никому ненужным флиртом? — Микаса повернулась к нему, придирчиво оглядывая. — Хотя, можешь не отвечать. Составь лучше компанию Сесилии, вы с ней в одной аутсайдерской лодке.

Он тут же вцепился в ее локоть, с силой сжимая его и шепча ей на ухо:

— Я не люблю, когда мне дерзят. Все знают, какая слава ходит о вас, так зачем притворяться святой?

Реакции Аккерман не последовало только по причине, что горло Клауса оказалось крепко сжато, а сам он впечатан в стену замка, из-за чего на них посыпалась мелкая крошка.

— Я тебе сейчас такую славу устрою, затолкав ту палку в задницу. В глаза и уши долбишься, не видишь, что она со мной? — Эрен почти рычал, приблизившись к его лицу, лишь сильнее сжимая горло, ощущая, как все его тело пребывает в горящей ярости.

— Мне-то какое дело до того, с тобой она или нет? Они любят спать со многими. — Клаус сморщился, глянув в сторону Актеона, наблюдающего за ними. — Думаешь, ее там не пускали по кругу, как остальных?

— Значит, я тебе на роже выбью, твоим же недо-клыком, чтобы запомнил. Она — моя. Ничья больше. — Йегер успел ударить в челюсть, отбрасывая Клауса от себя, замечая потребность в передышке, выложив при этом все свои силы. — Не перекладывай свои тайные желания на других. Найди того, кто разделит твои фантазии, а к ней не лезь. Не учили не трогать чужую пару?

— Вы оба! Немедленно прекратить! — Актеон разнял их, злобно глядя на своего сына. — Клаус. Ступай к себе и жди наказания. Эрен, я понимаю, что ты вступился за нее. И это дело благородное. Но я обязан так же наказать и тебя. Язык грубостей ты не понимаешь, но, думаю, это будет стимулом для тебя, и него несколько раз думать, прежде чем делать что-то.

Он быстро оказался рядом с Микасой, сразу же ломая ее руку, из-за чего она вскрикнула. Но тут же он дернул, вправляя торчащую кость на место.

— Его я накажу серьезнее. Это было лишь предупреждение. В дальнейшем за твои наиболее тяжкие проступки будет отвечать она.

Прижав Аккерман к себе, поддерживая ее руку, Йегер злобно глянул на Актеона, словно был готов и ему вцепиться в горло, если бы потребовалось, но ничего не предпринял.

— Это несправедливо, что за мои решения отвечает она, — прошипел он, инстинктивно прикрывая Микасу собой. Его душили чувства, разрывали изнутри. Он был готов принять даже физическое наказание, когда вступался за Аккерман, но чтобы так… Это казалось ему низким поступком.

— Еще одно слово, Эрен, и я сломаю ей вторую руку. Не думай, что я шучу и обманываю. — Нахмурившись, Актеон выждал время и только после этого покинул их.

Молча Йегер боялся пошевелиться, держа руку Аккерман, чтобы не причинить ей боли. Внутри что-то непонятно ныло, и он, придя в себя, прошептал, едва слышно:

— Прости.

— Все в порядке. Я не ожидала, поэтому так среагировала. — Микаса дернула головой, выдыхая и едва заметно двигая руками. — За час заживет.

— Да похрен, ожидала или нет, он руку блять тебе сломал! Его же сын виноват. — Возмущение кипело в каждом слове, и Эрен никак не мог спрятать его. — Не двигайся.

Подхватив все же Микасу на руки, он усадил ее на скамью в ближайшей беседке, сразу поглаживая по голове.

— В любом случае, на месте Актеона я бы поступила также. — Микаса чуть отстранилась, оглядывая руку. — Глупая ситуация.

— Ты в своем уме, Аккерман? — Эрен медленно моргнул, переваривая услышанное. — Это моя вина, если судить по этим глупым меркам. Значит, я должен отвечать. Я и только я. Не понимаю этой гребаной ненормальной логики. Это же дико! Я принял решение вмешаться, я и должен получить наказание.

— Он счел, что такое наказание более действенно. — Она пожала плечами, сразу же хмурясь. — Какого черта ты позволил ей вообще коснуться себя?

— Кому? — Не сразу сообразив, Йегер посмурнел в одну секунду. — Да меня чуть не вырвало, когда она полезла. Серьезно думаешь, что мне было в радость ее внимание? Я и отцу сказал о ней сразу же, чтобы сам договаривался, потому что я бы ее жалеть не стал. — Оскалившись, Эрен распорол клыками ладонь, и кровь заструилась холодом по его коже, попадая на белую скамью. — Давай, убедись. Раз задаешь мне такие вопросы.

Она внимательно наблюдала за тем, как кровь медленно стекала вниз по его руке.

— Ты же знаешь, я не смогу сейчас. Со мной что-то не так. — Микаса покраснела и отвернулась. — Проехали, я тебе верю. Только хватит светить передо мной кровью, если не хочешь, чтобы нас наказали за разврат.

Брови Эрена сперва удивленно поползли вверх, а после он нахмурился, уже со всем вниманием смотря в лицо Аккерман. Он слизнул кровь, ухмыльнувшись, и рана довольно быстро затянулась.

— Если что чувствуешь, расскажи мне. Моему отцу. Но не молчи и не храни в себе, хорошо? — Прижав ладони к ее щекам, Эрен всмотрелся в ее глаза. — А если пожелаешь, только дай знать, и я украду тебя из любой башни, где бы ты ни находилась. — Он облизнулся.

— Если бы я еще знала, что меня беспокоит. Все словно испарилось. — Она пожала плечами. — У меня осталась лишь крупица того, что было раньше.

— Эй, я всегда рядом, слышишь? — Прижав к себе Микасу, Йегер поцеловал ее в лоб, продолжая поглаживать по волосам. — Как был, так и останусь. Но… Беда, что я слишком мало знаю. — Он нахмурился, прижавшись губами к макушке Аккерман. — Тебе следует рассказать Освальду. Он выслушает и подскажет, что делать. Но сперва ты должна поесть и отдохнуть. Как рука?

— Заживает. — Микаса улыбнулась, поднимаясь и сразу же направляясь в сторону замка. — Пойдем. Я давно не ела.

***

Актеон оказался прав, предположив, что Адонис решится навестить его, чтобы переговорить. Как и верно было его решение взять с собой Освальда и Микасу. Йегеру не особо рассказывали, но он точно еще планировал вытрясти хоть немного информации у отца. А пока что он беззвучно пробирался сквозь кустарник в местном лесу, чтобы встретиться с Аккерман возле их места. Едва почуяв ее, Эрен моментально возник за ее спиной, вжимаясь носом в ее шею, втягивая ее аромат, теряясь в ней.

— Ты, как всегда, великолепно выглядишь, — прохрипел он, прижимая ладони к ее животу, целуя кожу возле уха. — Уверена, что не устала?

— Уверена. — Микаса облегченно выдохнула, откидывая голову назад. — Или хочешь отказать мне в сбросе стресса?

— Шутишь? Не увидеть твое лицо, когда ты кончаешь? И отказать себе в удовольствии слушать твои стоны и попытки произнести мое имя? — Он ухмыльнулся и, не мешкая, впился в ее шею, забываясь в переплетениях эмоций.

Сжав грудь Микасы, Эрен прошелся языком по ранке, наблюдая, как она затягивалась. Несколько секунд, и его руки были уже под ее ночнушкой, блуждали кончиками пальцев по гладкой коже живота, поднимаясь выше.

Развернувшись к нему лицом, она впилась в его губы, слегка царапая их клыками, пробираясь одной рукой в его штаны, проводя по эрегированному члену. Чуть отстранившись, она прокусила кожу на шее и довольно простонала, зарываясь второй рукой в его волосы.

Улыбнувшись, Йегер прохрипел что-то невнятное и запрокинул голову, смыкая пальцы на ягодицах Микасы. В следующее мгновение он подхватил ее за бедра, покрывая поцелуями ее лицо, спускаясь ниже.

— Мне определенно нравится этот способ, — сипло отметил Эрен.

Прижавшись спиной к стволу дерева, Микаса сильнее сжала бедра, начиная ерзать, и прикусила губу. Вдруг что-то светлое пронеслось рядом, из-за чего она успела только вскрикнуть от неожиданности, когда Адонис прижал Эрена к скале и произнес одно слово, которому их дрессировали всю жизнь. Не в силах сопротивляться она застыла, чувствуя холод обсидиана на шее, хоть его давно там и не было.

— Прикажи ему не двигаться и молчать. — Адонис ухмыльнулся, наблюдая за тем, как она тут же выполнила приказ. Хоть не так уж быстро и сильно как раньше. — Думаешь, я идиот, дорогая? Не замечу перемен? Или наивно веришь, что вся эта бредовая затея с переворотом — рабочая идея?

Он небрежно стер с ее лица слезу, скидывая ночнушку и оголяя стройное тело.

— Даже обидно, что ты держишь меня за такого дурака после стольких лет. — Он повернулся к Эрену, пожимая плечами. — Представляешь? Мой интерес к ней настолько возрос, что стало даже некомфортно. А тут нарисовался ты и забрал ее. Серьезно думал, что я не приду забрать свое? Насрать мне на то, что вы пара. Это бред сивой кобылы. Ведь все эти года, что мы спали, она даже и не вспоминала о том, что было раньше. Конечно, всему виной камень и бла-бла-бла. Глупости. Все здесь.

Адонис подошел к нему впритык, стуча пальцем по своему лбу.

— У нее едва ли не на генетическом коду подчинение мне. — Фриц ухмыльнулся. — Думаешь, любишь ее? А может, ты просто стал рабом привязанности и чувства вины? Хотя, признаюсь, с такой тугой щелкой уже не важны чувства.

Он снова вернулся к ней, проводя ладонью по ее груди, с силой сжимая ее и опуская ниже, сразу же вставляя пальцы внутрь.

— А ты все та же, не так ли? Может, мне проверить? Прямо у него на глазах. Развеять флер непоколебимости связи пар. Наверное, его сердце будет разбито. — Он стер вторую слезу, убирая руки от ее тела, но лишь для того, чтобы отойти в сторону и рассмеяться. — Я так и знал, что тебя не провести!

Накинув на Микасу свой халат, Освальд бросил напряженный взгляд на Эрена, а затем и на самого Адониса.

— Тебе серьезно перехотелось жить, что ты нарушил договор?

— Не нужно было показывать ее мне, как красную тряпку быку. — Адонис уклонился от удара, хмыкнув.

Конечно, исход был ясен, но сам факт того, что Освальд успел изрядно потрепать Фрица, восхищал. Прижав Бассета за шею к скале, Адонис чувствовал, как с хрустом покрывается трещинами шея князя. Но из леса вдруг выскочила девушка, сразу же ощутимо ударяя Аккерман по голове, из-за чего ее концентрация на приказе тут же испарилась, заставляя ее упасть на колени и перенести оставшуюся часть сил в сторону Фрица. Не ожидавший такого предательства, он почувствовал приближение других вампиров, из-за чего скрылся в глубине леса. Началась погоня.

Бассет откашлялся, помогая Эрену подняться.

— Давай, вставай. — Он придержал его за руку. — Что с ней?

— В отключке. — Девушка туго завязала ремень от халата, смущаясь. — Меня зовут Марселин.

Не особо замечая, что происходило вокруг, Йегер, кривясь, словно ему разом переломали все кости, подполз к Микасе, сразу сжимая ее пальцы, а вторую ладонь разместил на ее лбу.

— Я. Убью. За ним нужно. — Эрен пытался подобрать слова, борясь с тягучим желанием сознания отключиться.

***

Очнувшись в залитой солнцем комнате, Талия дрогнула. Маркус стоял к ней спиной, напряженно вглядываясь вдаль. Русые волосы были влажными, словно после купания.

— Выспалась? — Его голос был безэмоциональным, он даже не повернулся, чтобы взглянуть на нее.

— Не знала, что ты придешь. — Талия приподнялась, из-за чего накидка, в которой она спала, съехала и оголила грудь, но ее это не шибко волновало. Она встала рядом с ним, обхватывая свой живот, словно в попытке защититься. Укус, оставленный им на внутренней части бедра, до сих пор ныл. — Тебе доставляет удовольствие преследовать меня и дальше? Или ты упиваешься моим разбитым сердцем?

— Возможно. Мне льстит, что ты ужасно в меня влюблена. Местная ведьма, самая красивая во всем Кноссе. — Маркус глянул на открытую грудь, не скрывая вожделения, но вскоре снова отвернулся. — Ты и сама понимаешь, что мы не можем быть вместе.

— Так зачем ты пришел? — Талия разозлилась, сжимая и разжимая руки, она глянула на него. Острый профиль, загорелая, мягкая кожа и чувственные губы. Его красота отделяла его от всех мужчин с этого острова. Маркус был старше и важнее всех ныне живущих в ее маленьком мирке.

— От скуки я решил, что могу позволить себе смотреть на то, как ты спишь.

Маркус был тем, кто не любил зацикливаться на одной женщине. Талия понимала это, и ее сердце наполнялось жгучей ревностью каждый раз, когда она видела гарем тех девушек, что ждали его в песчаном дворце. Каждую из которых он не обделял своим вниманием. Они были трофеями, яркими красками в его бесконечной жизни, некоторые выступали в роли подарка. Дочери царей, жрицы, просто красивые крестьянки. Для него все это было лишь игрой. А ей хотелось, чтобы он был только ее. Чтобы касался лишь ее тела и шептал то, насколько любит. Но в ту ночь она почувствовала лишь жар его настойчивых ласк и тянущую боль в животе. Конечно, она никогда не признала бы вслух, что желает почувствовать все это снова. Талия никак не могла принять того, что она постареет и умрет, а он останется таким же молодым, даже не заметит ее ухода.

Он был тем, кто следил за выполнением сделки Лилит и Минойской империи, которая, благодаря ее покровительству, сотни лет была непоколебима. Но всему приходит конец. Люди стали наглее, стали требовать больше, чем им это было доступно. Теперь близился закат их цивилизации, от чего Маркус становился все смурнее.

На следующую ночь она приняла решение отдать свою душу Лилит. Об этом говорили все. Приди в храм Богини вечности, взмолись и отдай самое ценное - свою душу. Тогда она исполнит твое желание.

Сбежав из города, Талия приплыла на Санторини, где, по приданиям, и обитало местное божество. Содрав все колени в кромешной тьме, Ведьма пробралась в пещеру, сразу же сооружая костер и раскладывая все, что нужно. Каменные своды были покрыты печатями, всюду стояли самые разные тотемы, облитые старой, уже запекшейся кровью жертв, которых было принято убивать здесь раз в шестьдесят лет. Пролив немного крови на цветок Сциллы, сорванный в первое полнолуние весны, она прочитала нужную молитву и вздрогнула от истошного крика неясыти.

— Простите меня, о, великая, за то, что потревожила. — Низко поклонившись, она внимательно оглядела высокую, ужасно красивую женщину. Ее ярко-рыжие волосы сияли в свете костра, а голубые глаза хитро смотрели на Талию. Женщина была выше всех, кого она когда-либо видела.

— Что тебе, ведьма? — Лилит насмешливо глянула на Талию. — Пришла просить пощады для своего народа?

— Нет. — Талия неловко поджала губы, поднимаясь. — Я пришла просить мужчину.

— Что? — Лилит, казалось бы, побледнела, ее взгляд ужесточился. — Хочешь продать душу ради мужчины? Ты точно глупа.

— Это необычный мужчина. Самый лучший. — Талия запротестовала, впиваясь ногтями в свои ладони. — Я хочу, чтобы Маркус не видел никого, кроме меня.

— Ты ведь понимаешь, какие последствия тебя ждут? Ты уподобишься ему, будешь пить кровь и наблюдать, как цивилизации погибают одна за другой. Ты никогда не сможешь возлечь с другим, умереть, или вкусить снова человеческую пищу. Ты станешь чудовищем. — Лилит хищно улыбнулась, сверкнув клыками в ночи. — Я исполню твое желание, но с одним условием. В ночь полнолуния ты возляжешь с ним и выносишь двух дочерей. Назовешь их Сцилла и Харибда. Эти дочери, вместе с армией моих посланниц, заберут долг. Готова ли ты пожертвовать всем своим народом ради любви?

Талия побледнела, утыкаясь взглядом в каменистую поверхность пещеры.

— Я готова. — Спустя время, она уверенно кивнула, вернув взгляд на забавляющуюся Лилит.

Божество мигом оказалось рядом, вонзая свои клыки в шею ведьмы, из-за чего та вскрикнула, хватаясь за место укуса. Лилит порезала свою ладонь, заставляя Талию испить своей крови, и сразу же отошла.

— Твое желание исполнено, ведьма. — Лилит ухмыльнулась. — Возлечь ты должна именно в полнолуние, запомни. Не раньше, не позже. Если ляжешь раньше, я приду, и убью тебя. Заставлю вечность страдать там, где все твои кошмары будут повторяться снова и снова.

Божество исчезло, оставляя Талию в одиночестве. Ее тело ломало от боли, из-за чего она несколько дней лежала там, ужасно страдая. А утром, за несколько дней до полнолуния, выбравшись из своего укрытия, испила крови несчастного лодочника, прибывшего на остров.

Конечно, мир стал иным для нее. Звуки громче, запахи ярче. Зеленые глаза окрасились кровью, из-за чего Талия видела все намного лучше, чем раньше. Маркус все не появлялся, она страдала от жажды близости, но оставалась в доме, питаясь овцами. В ночь полнолуния он оказался на ее пороге, словно сумасшедший всматриваясь в ее лицо.

Стоило ей сделать малейшее движение, казалось, он разорвет ее в клочья. Почти так и случилось, но вместо ее тела пострадала ее скудная одежда. Он не отпускал ее до самого утра, а после — еще неделю. Регенерация быстро затягивала все повреждения, благодаря чему они были больше похожи на животных, поддавшихся самым низменным инстинктам. Это был одновременно и ад, и рай.

С того дня Маркус действительно не замечал никого, кроме нее. Днем он не отходил от нее ни на шаг, а ночью с безумной страстью испивал ее кровь, едва ли не осушая ее до конца. Талия чувствовала, как в ее животе медленно зарождалась жизнь. Он рос, с болезненной силой забирая ее энергию. Голод увеличивался, из-за чего ей приходилось все больше и больше пить кровь. И, когда на Крит впервые упал снег, она дала жизнь двум красноглазым дочерям, которых назвала Сциллой и Харибдой. Как и было обещано, Лилит сделала то, что должна. Существа, с закрытыми плащом цвета крови лицами, появились в тот же день, оглядывая младенцев, а затем и мать. Они помогли им сесть в лодку и, отправив Маркуса вместе с новорожденными, уничтожили почти все население острова, после чего остатки были добиты извержением.

Путь до Ассирии был долгим. Младенцы оказались ужасно прожорливыми и быстро растущими. Когда они добрались, девочки уже выглядели как дети десятилетнего возраста. Со временем Талия осознала, что совершила непоправимую ошибку. От любви Маркуса она не могла дышать, а жажда крови была ужасной. Она никогда не могла напиться, из-за чего могла впасть в безумие и убивать людей без остановки. Безумие преследовало ее и спустя тысячу лет, когда по пути из Ассирии Маркус обратил двух детей, беженцев из Рима. Имир и Адонис были завистливыми и мечтали о той же любви, что доставалась двум родным дочерям вампира. Расстроенный развязным поведением двух новых детей, Маркус обратил еще одного. Бойца ямы, всегда побеждающего в сражениях. Он был благодарным и послушным, из-за чего получал больше внимания.

Имир была глубоко оскорблена этим и решилась на ужасное. Выведав как можно больше о Лилит у Талии, Имир отправилась на Крит, бросая всех в Греции, где они проживали достаточно долгое время.

Договор с Лилит был ужасно тяжелым. Власть имела огромную цену, которую она должна была заплатить сполна. В тот момент Имир не особо понимала то, на что соглашается. И, вернувшись домой, застала смерть всех приближенных к Маркусу и Талии. Остались лишь их потомки. Убитая горем, Имир молила Лилит вернуть ей родителей, но было поздно. Божество не откликалось на ее зов. Сцилла и Харибда, узнав о том, кто виновен в смерти отца и матери, попытались отомстить. Пожираемые горечью, они не знали, что под покровительством Лилит Имир неприкасаема еще несколько сотен лет. Из-за чего и были заперты в глубине Эгейского моря, откуда и пришли на свет.

Имир с точностью помнила тот день, когда железные саркофаги были брошены на дно моря. Каким взглядом на нее смотрел ее же брат, разбитый разлукой со своей любовью. Его беспомощность и ненавистный взгляд Сциллы и Харибды, который она никак не могла выбросить из головы. Имир собирала вокруг себя свиту, что считала ее чуть ли не божеством, становясь все дальше и дальше от Актеона. Адонис всегда поддерживал ее, и, не выдержав гнета Греции, они перебрались на территорию Румынии, где Имир заперла себя в замке на тысячелетия, пожираемая чувством вины.

Однако она не учла одного. Договоренность с Лилит — дело временное. Рано или поздно, ты заплатишь своей жизнью. И когда контракт стал истекать, стало появляться все больше и больше жнецов, посланниц Лилит. Санторин. Они были несовершенны, болезненны. Человеческое тело не выдерживало обилия сил, возложенного на них судьбой. И тогда в каждом столетии стали появляться единичные случаи идеальных. Сильных. Способных уничтожить Имир и принести в мир вампиров новую эпоху. Фриц, напуганная этим фактом, собирала их всех вокруг себя, контролируя их разум, желания и воспоминания. В один день одна из них должна была вспомнить, для чего была рождена. Этого нельзя было допустить. Нужно подавить все. И все же, от судьбы не сбежать.

Аккерман очнулась, медленно фокусируя зрение на белоснежном потолке замка Клеймор.

Комментарий к Глава 19. Разлука длиною в три тысячелетия

Мара Цепеш: https://ibb.co/FbK37g3

Сесилия: https://ibb.co/Z2KpPpk

Маркус: https://ibb.co/12ZXRFg

Талия: https://ibb.co/KxxyQX9

Лилит: https://ibb.co/9bXPFgM

Эрен: https://ibb.co/FhHPFZB

========== Глава 20. Чувства ==========

Аккерман очнулась, медленно фокусируя зрение на белоснежном потолке замка. Поднявшись, она безразлично оглядела всех присутствующих, что шокировано всматривались в снова ярко-алые глаза, которые раньше были прекрасно серыми. Она встала, подошла к письменному столу и стала рисовать очертания гор и моря, после чего передала их Актеону.

— Куфониси и Ираклия. — Микаса устало села на стул, наблюдая за тем, как Освальд выходит из комнаты, чтобы позвать Эрена. — Я видела. Все. Я в замешательстве.

— В каком смысле ты видела все? — Актеон недоверчиво глянул на Аккерман.

— Я видела Маркуса, видела Лилит. Талию. Минойцев, Ассирию и Грецию. А также их смерть. — Микаса взглянула на свои сухие ладони. — Я чувствую теплую кровь на своих руках. Кровь тех, кто был убит на Крите, и тех, кто был убит в Греции. Кажется, Лилит всех обманула.

— Каким образом она это сделала? — Актеон сел на кровать, с интересом глядя на ее замешательство.

— Есть лазейка. Ведь все мы потомки Талии и Маркуса, в какой-то степени. Линию Маркуса истребили, оставив лишь вас. Но дети Талии… В одном из них был ключ. Так называемые воспоминания о былом. Это генетический код. Лилит сделала так, что тот, кому он достанется, рано или поздно сможет пробудить информацию. И это запустит цепочку уничтожения контракта, сковывающего Лилит и Имир. Белая династия — ложный король и королева. После них придут красные, что изменят всю суть существования нас.

Дверь отворилась тихо, прервав рассказ Микасы. Эрен шагнул медленно, почти неуверенно, молча. Сглотнув, он быстро взглянул на Аккерман, но хмурясь, виновато отвернулся. Так и не получалось отпустить факт, что он совершенно ничего не смог сделать, чтобы защитить любимую. Оставался абсолютно бесполезным все это время, и это убивало, заставляло тратить на тренировки последние силы, но и этого казалось мало, недостаточно.

Собравшись, Йегер подошел к Микасе и опустил ладонь на ее плечо, слегка сжимая. Его взгляд блуждал по ее лицу, не цепляясь за что-то определенное. Он будто запоминал, любовался, но в то же время остро билось в голове чувство, что не способен сохранить всю эту красоту в своих руках.

— Ты даже после всего прекрасно выглядишь, — тихо произнес он, но тут же откашлялся. — Извини. Надо было начать с другого. Как ты вообще?

Глянув на Актеона, она поджала губы. Он едва заметно кивнул и вышел из комнаты.

— Я в порядке. Просто немного в замешательстве и гудит голова.

— Не лучшее свидание, признаюсь, — усмехнувшись, Эрен отошел и опустился на кровать, неопределённо разглаживая простынь рукой. — Может, принести тебе чего? Или хочешь еще поспать?

— Нет, не нужно. — Она легла в кровать, поворачиваясь на бок. — Ляжешь со мной?

— Конечно. Спрашиваешь… — Скинув обувь, он лег рядом на спину, устроив одну руку за головой, а второй приобнял Микасу, притягивая ее к себе. — Не был уверен, что захочешь видеть меня сейчас. Может, отдохнуть решишь сперва или еще что, — пояснил он быстро.

— Странные умозаключения. — Аккерман нахмурилась, приподнимаясь, чтобы нависнуть над ним. — Ты испытываешь чувство вины. Не нужно, я ничего особо не запомнила с того вечера. Только то, что меня кто-то огрел по голове.

Непроизвольно Йегер с силой сжал ее талию, сильнее прижимая к себе, не в силах сопротивляться своим желаниям.

— Марселин. Она это сделала, чтобы привести тебя в чувства. — Отведя взгляд, он стиснул челюсти, но вскоре вновь впился взглядом в глаза Микасы. — Я бы сам предпочел забыть то, что там было. Но не сейчас. Нельзя.

— Что?! — Она тут же отстранилась, едва ли не взвизгивая. — Марселин здесь?

— Ну, да. Строгая такая… Правда, я с ней не общался — так, со стороны видел. Не до этого было. — Йегер присел, прижимаясь спиной к спинке кровати.

— Потом поговорю с ней. — Микаса легла обратно, зарываясь пальцами в волосы. — Расскажи мне что-нибудь. Успокой.

— Ты знала, что Чистилище у каждого свое? В целом — суть одна. Ты бродишь по остаткам своей памяти в полнейшем одиночестве, если тебя не связывало ничего ни с кем достаточно сильно. Но, если присматриваться… Это будет место, в котором ты испытал самые яркие эмоции. Хорошие или плохие — неважно. Не каждый может выйти из своего положенного места. Или призвать кого-то к себе. Это забавно. Так я находил Освальда. Но ни разу не мог встретиться с тобой. Думал, что это потому что ты человек, хоть и не верил в твою смерть. Так странно… Всегда думал, что у меня это будет Каули. Сгоревший. Покрытый пеплом. — Эрен говорил спокойно, словно ничего такого — обычные вещи, которые можно рассказывал за ужином. — Но сейчас… Я не уверен. Все мои самые яркие эмоции связаны именно с тобой. Иногда мне кажется, что от тебя будет зависеть, где мы окажемся.

Поглаживая щеку Микасы кончиками пальцев, Йегер смотрел, словно сквозь нее, но в то же время не видел ничего другого. Усевшись лучше, Эрен расположил ее голову на своих коленях, сразу принимаясь плести что-то замысловатое из ее волос.

— Я не хочу пугать тебя. Просто не могу избавиться от мыслей, насколько велико твое влияние на меня. А вообще, скажи, ты можешь с такой же легкостью почувствовать меня, найти? Что ты при этом чувствуешь и на что похоже? — Он сжал губы, снизив голос, произнося тот вопрос, который значил для него достаточно много.

— Не знаю, как объяснить. — Микаса задумалась. — Это похоже на то, что я просто в один момент могу быть до ужаса уверена, что ты находишься в лесу в определенном месте. А потом иду по запаху. Он яркий такой, приятный. Ты пахнешь, как шоколадные конфеты.

Сдержанный смех наполнил комнату, и Эрен оставил быстрый поцелуй на кончике носа Аккерман.

— Не думал, что именно шоколад. Мне казалось, что угодно, но не конфеты. Но… Ты чувствуешь так ярко каждого при концентрации? У меня с ней проблемы, если честно, случаются. Но никогда с тобой. С тобой я ощущаю себя иначе. На недолго, но иначе. Сильнее. Уверен, что Клаус оценил тогда. — Усмехнувшись, Йегер осмотрел чуть небрежную тонкую косичку в волосах Аккерман. — А ты пахнешь сциллами. Я как-то сказал об этом Саше, и с тех пор в моей комнате стояли эти цветы. Только не называй это романтикой.

— Хорошо. Тогда я промолчу. — Микаса улыбнулась. — Я чувствую твой запах намного ярче, чем остальные. Но, если мне нужно, я могу сконцентрироваться на чем-то другом.

— Я хочу всегда оставаться для тебя самым важным. Чтобы никто даже и думать не смел, чтобы сомневаться в том, что я… — Он запнулся, быстро моргнув. — В общем, ненавижу, когда сомневаются в моих чувствах. Думаю, ты понимаешь, о чем я. — Потянувшись, Йегер зевнул. — Я сейчас отключусь, Микаса. Попросил, называется, отца, не давать мне продоху.

— Я не сомневаюсь в тебе. Этого достаточно. — Она похлопала рядом с собой, сразу же обнимая его. — Отдохни.

***

— Я сама вся в делах. — Саша хмыкнула. — Эти сворливые учителя преследуют меня, не давая адекватно вздохнуть. Еще и Освальд к ним добавился. Удар у него, конечно, не слабый.

— Уж что есть, то есть. — Машинально коснувшись своей челюсти, Йегер цокнул языком, вспомнив результаты практически каждой тренировки с отцом. — Я, признаюсь, лишний раз предпочту с ним согласиться, чем спорить. Глянь, что удалось сделать. Позаимствовал на кухне.

С гордостью Эрен достал из сапога и продемонстрировал нож с самодельной ручкой, имеющей прекрасный баланс. Устроив лезвие на пальце, нож держался ровно. Подкинув его легким движением, Йегер поймал его на лету и протянул Саше рукояткой вперед.

— Держи. Вдруг пригодится. Вспомнишь, чему я тебя учил, удивишь отца. — Многозначительная ухмылка, и Эрен продолжил: — Главное ведь — застать врасплох.

— Круто! — Саша засмотрелась на нож, вертя его в руке. — Попробую. Может, будет меньше ворчать.

— Ты всегда была сильнее меня, так что, уверен, что получится. — Подмигнув, он немного выждал, но все-таки поправил пальцы Браус для лучшего захвата. — Вот. И еще. Он чаще разворачивается через левую сторону. А значит, двигайся правее, выиграешь время, чтобы метнуть. Но я тебе ничего не говорил и не дарил. Будет между нами. Кстати. Я тут спросить хотел все… Ты же брала с собой все украшения из Дании?

— Только самые важные. — Саша сощурилась, глянув на Эрена. — А что?

— Немного некрасиво и грубо, наверное, прозвучит, но… Мне нужна одна подвеска. Очень нужна. Понимаешь… Это то самое кольцо, которое мы нашли в Дании. Я обещаю, что достану тебе за него все, что только попросишь, чтобы искупить вину и загладить эту ситуацию. — Эрен изобразил самую милую мордашку, на которую только был способен.

— Ты серьезно? Я оставила его в Дании. — Саша удивленно глянула на Эрена, бледнея. — Почему ты сразу не сказал, что это то самое кольцо?

Несколько секунд он всматривался в лицо Браус, а после вскинул руки и схватился за волосы, прорычав что-то совсем непонятное.

— Да чтоб меня на виселице вздернули! Я был уверен… Дьявол. — Успокоившись на мгновение, он вновь уставился на Сашу, но, не заметив изменений, прижал ладонь ко лбу. И что теперь? Собираться в Данию. Иных вариантов Йегер и не видел. — Мне нужно сказать отцу, что сильно уж соскучился по прежней жизни.

— Да шучу я! Держи. — Она вытащила из шкатулки ту самую подвеску. — Но надо было сразу мне сказать. Я чисто интуитивно забрала ее с собой.

Ощутив мгновенно уже знакомую энергию от кулона, Эрен нахмурился и покачал головой.

— Мне стрессов и без этого хватает. Я бы серьезно поперся к Эрвину. А тебе сказать не мог, чтобы не подставлять. Ты бы честно ответила, что это подарок от меня, и никто бы тебя не тронул. Не мог же я рисковать тобой, раскрывая план. — Отцепив цепочку и сняв камень, Йегер отдал это Саше и сжал в ладони кольцо, от которого шло странное тепло, но оно, казалось, не умещалось в нем, поэтому пришлось обернуть его в платок и убрать в карман. Но даже так он словно находился в неком вакууме, не позволявшем пересекать черту в эмоциях. Раньше такого не было, и это удивляло. — Что ты хочешь в подарок, скажи. Я скоро выберусь в город, привезу все, что захочешь. Ты знаешь. Тебе приятно, а мне — размять косточки.

— Хочу сережки. От Вивьен Вествуд. И ты их купишь за деньги, а не украдешь. — Саша ухмыльнулась, постукивая по экрану смартфона, на котором красовалась картинка сережек. — Телефоны — такая удобная вещь! Столько красивых украшений нашла, что было даже трудно решить, чего я хочу. — Она засмеялась, плюхаясь в кресло. — Да кого я обманываю, я просто ждала, когда ты оплошаешь, чтобы попросить их. Самой покупать, знаешь ли, скучно.

— Ты ждала, когда я оплошаю? Саша, я расстроен до глубины души или чего-то там. — Со всем наигранным разочарованием он приложил ладонь к груди, а после ко лбу, закрывая глаза и откидывая назад голову. — А вообще, куплю. Не обещаю, что на честно полученные деньги, конечно… Ты же знаешь меня. Тратить кровные гроши на драгоценности — не мое. Лучше покажи, что там еще есть, может и Микасе прихвачу. Браслет или на шею что интересное. Заколку. Да что там вы носите?

— Ты устанешь столько воровать. — Саша показала ему браслет и часы, которые когда-то сохраняла для себя. — Возьми оба. Они в одной цветовой гамме. А если что-то одно — бери браслет.

— Мда. В мое время с таким украшением и на улицу не выйти было бы. Сразу можно руки лишиться. Никто бы даже не взглянул — девушка или мужик. Нет, я так не делал. Мне удавалось снять. Но мои люди… Не всегда отличались аккуратностью, скажу так. — Почесав затылок, Эрен задумался. — Ладно. Хрен с вами. Пришли мне. Придумаю, как все это достать. Главное, чтобы отпустил отец в город… Прям вот дежавю какое-то.

— Освальд не так строг. Он отпустит. — Саша улыбнулась, отправляя ему ссылку на магазин. — Но можешь у него спросить.

— Надеюсь. Хотя, насчет строгости я бы поспорил. Вот сейчас как раз к нему и загляну. Не видела его? Чтобы я сейчас не мотался, вынюхивая его. — Прижав ладонь к карману, Йегер задумался, прикидывая, где сейчас мог быть Бассет.

— Он в южной гостиной выпивал с Актеоном. — Саша хмыкнула. — В любом случае, был там, когда я проходила мимо.

— Спасибо. — Эрен вновь крепко обнял Браус, едва ли не до хруста костей.

Когда же он добрался до нужного места, Освальд как раз уходил оттуда. Актеона тоже не было заметно, что было вполне удачно.

—Слушай, тут дело такое, которое вот совсем не терпит отлагательств. — Йегер искусно изобразил небывалую сосредоточенность, чтобы передать всю важность.

— Ну? Что такое? Только побыстрее, я спешу на абсолютно важнейшие дела. — Освальд внимательно глянул на Эрена.

— Знаю я эти дела, сам бы спешил на такое, но… Идем. Лучше все же в привычной атмосфере леса. — Многозначительно хмыкнув, Йегер спешно добавил: — Да правда важно.

Не дожидаясь ответа, Эрен убрал руки в карманы, двигаясь на выход довольно быстро, но пальцы словно обжигало, и пришлось вытащить руку.

— Ладно, так уж и быть. — Он закатил глаза, проследовав за Эреном в лес. — Ну, а теперь?

— Мне очень нужно сделать Микасе подарок. Саше тоже, но там я уже разберусь. Я, конечно, могу достать в любом случае, но… Хотя, ладно. Мне просто очень нужно для этого выбраться в город. Это ведь возможно? Или тоже какая-то очередь существует, и я должен ждать? — Эрен чуть нахмурился, неловко потирая ладонью шею.

— Конечно, езжай. — Достав из кармана кошелек, он без разбора протянул несколько крупных купюр. — Но будь осторожен. Хотя, насколько я помню, город недавно зачистили.

— Это что? Так вот просто? — Машинально взяв деньги, он недоверчиво пялился на них, как на что-то диковинное. — Никаких «подожди, пока не взойдет семидесятая луна во время, когда Сириус будет ярче всего, а Плеяды…»? Нет? Я серьезно думал, что с выходом в город всегда какие-то проблемы. Ну… Спасибо.

— Ну, я же не дебил. На кой мне тебя насильно держать в замке? Да и денег у меня из каждой щели. Пришлось обналичить свой счет, так как Фрицы начали их блокировать. Раньше с этим было легче. Хотя, признаюсь, информации из твоей крови достаточно, чтобы не чувствовать себя доисторическим существом. — Освальд хмыкнул. — Только с Микасой нельзя, черт знает, будут приступы еще или нет. С Сашей можешь еще, не знаю. Проблем особых нет. Просто Эрвин любит всех контролировать.

— Ты еще скажи, что я мог пользоваться всем этим, пока ты был мертв для всех. — Заметив утверждение, Йегер недовольно прорычал. — Вот же он сучье отродье! Я думал, что у меня ни цента нет, а вот как все оказывается. Не удивлюсь, если он еще и снимал себе денежки. Падла.

Выругавшись, Эрен все же вернул себе контроль довольно быстро, сумев обуздать гнев.

— К дьяволу его. Тошнит от одних воспоминаний. Но не буду жаловаться, и так все сам знаешь наверняка. Я к тебе с другим. Просто… Счел, что лучше будет, если ты сам распорядишься тем, где ему место. — Сунув руку в карман, Йегер протянул Освальду платок. — Только бери быстрее, мне вообще с ним как-то не особо комфортно, знаешь ли.

— Оно контролирует твое настроение, раскачивая его либо в ужасно спокойное, либо в агрессивное. — Освальд довольно улыбнулся, пряча кольцо в кармане. — Ну, иди, давай. Покупай там, что хотел. Машину возьмешь ту, на которой мы приехали.

— Видимо, все эти ваши приблуды точно не для меня. Я как пьяный из-за него. Да еще и воспоминания с ним у меня связаны не лучшие. Этот пастор, которого вообще в церкви не должно было быть, подарил мне отпечаток креста на грудь. Неделю заживало. Хотя, вроде, распятия и не имеют особой силы… — Устало хмыкнув, Эрен качнулся взад и вперед. — Так что, не думай вообще отдавать его кому-то.

— Думаю, я разберусь. — Бассет хлопнул его по плечу. — Оно того стоило, ты молодец, что оставил его себе. В самом деле, ни разу не пожалел о том, что выбрал тебя. Ладно, я достаточно уже опоздал. И не туда, куда ты думаешь.

Он тут же нахмурился, строго глянув на Эрена.

— Амалия позвала меня на обед, обсудить некоторые моменты. В самом деле я ужасный брат, и не уделил ей особого внимания за все это время, из-за чего она теперь зла. Так что, если ты закончил, я поспешу.

Уголок рта Эрена самопроизвольно пополз вверх, обнажая клыки. Слышать подобное оказалось хоть и непривычно, но приятно. Правда, он тут же откашлялся, говоря уже спокойно:

— Нет, больше ничего. Разве что… Не знаю, были ли у Эрвина еще стоящие такие вещички, но некоторые кольца он носил, не снимая. Мало ли вдруг пригодится…

Не смея больше задерживать отца, Йегер прихватил ключи от машины, бумажник и сразу двинул в сторону города, наслаждаясь управлением черного Mercedes. Он даже себя ощущал сейчас иначе. Не хватало разве что рядом Микасы. Хотя, с другой стороны, они наверняка бы не вернулись еще очень долго.

Следуя к адресу, указанному на сайте, Йегер все же не сдержался, чтобы не пощекотать самому себе нервы и не выудить у какого-то толстосума бумажник. Документы были быстро выкинуты, а вот наличка отправилась во внутренний карман. Привычки никуда не девались, а скорее грели и приносили некую ностальгию по былым временам.

Купив ровно то, что и скинула Саша, Эрен умудрился умыкнуть для себя более удобную кожаную куртку и вскоре вернулся в замок. У него даже получилось отдать заказанные серьги Саше, пока Микаса не проснулась. Конечно, его беспокоили многие вопросы, терзали, но он ничего не мог с собой сделать: он уже не представлял себя без Микасы. Это трудно было объяснить, но не поддавалось никаким сомнениям.

— Ты так долго спишь, что все пропустила. — Йегер прижался губами к плечу Аккерман, провел языком по коже и поцелуями добрался до шеи. — Например даже то, что я кое-что принес для тебя.

— Я час назад легла. Говорила с Марси. А еще Актеон и Освальд уехали вместе с Амалией. Оставили рулить Мару, которая заперлась в глубине северной части замка. — Микаса перевернулась на спину, обнимая его за плечи. — И что ты принёс?

— Мне иногда жаль Мару. — Признавшись, Эрен улыбнулся и отстранился, быстро застегивая на запястьях Микасы часы и браслет. Он галантно взял ладонь Аккерман за пальцы и поцеловал каждый. — И что скажешь?

— Красиво. Мне нравится. — Микаса улыбнулась, сразу же утягивая его в кровать. — Мара слаба из-за физических особенностей, но явно не духовно. Ее обращение было неправильным, из-за чего она достаточно долго болела. Теперь она не может обращать. Единственное исключение — Сесилия, гены которой специально подбирались так, чтобы они были совместимы с самой Марой.

— Даже имени ее слышать не хочу. А Мара… Возможно, что у нее что-то да сложится в жизни. — Проводя пальцем по шеи Аккерман, Эрен на время даже забыл, что вообще собирался сделать, сказать… Он погружался в излюбленный цветочный аромат, от которого кружилась голова. Его пальцы спустились ниже, задев слегка грудь, задержались на животе, и только после этого Йегер позволил себе проникнуть рукой под короткую тонкую ночнушку. — Скажи, знала, что я приду?

— Знала. — Микаса хитро улыбнулась, поднимая его руку вверх к груди. — Иначе и быть не могло. Ведь так?

Сжав сильнее, Эрен протяжно вобрал в себя запах ее тела, прикрывая глаза. Десны болели настолько, что бороться с желанием впиться в Микасу было невозможно. Находясь в неопределенном состоянии, он все же поддался порыву, вонзаясь клыками в ее плечо, довольно простонав что-то похожее на ее имя. Медленно слизав сочившуюся кровь, Йегер отстранился с огромным трудом и метнул головой. Хотя, с другой стороны, кроме Мары сейчас никого. Значит…

— Думаю, мы успеем починить здесь все, пока все уехали. — Он ухмыльнулся, стаскивая неторопливо ночнушку, чтобы выцеловывать каждый открывающийся участок. — Даже не хочу сопротивляться.

— Хочешь, кое-что попробуем? — Микаса улыбнулась, переворачивая его на спину и прижимая руки к изголовью. — Я только слышала о таком. Но нужно пить достаточно долго.

Прокусив запястье, она поднесла его к губам Эрена.

С неким сомнением Эрен взглянул на кровь. То, как уносило от небольшого количества, он помнил еще с их первого секса под водопадом. Разнести половину замка Актеона? Это было бы огромной оплошностью, но… Соблазн испытать нечто новое был слишком велик. Припав с жадностью к запястью Микасы, он закрыл глаза от стремительно взрывающегося внутри наслаждения и тянущего чувства удовольствия ожидания. Даже не замечая, Йегер сильнее впился клыками в руку Аккерман, но все же бросил на ее лицо беглый взгляд. После такой дозы уже точно невозможно было что-то изменить или остановиться.

— И что же… будет?

Слизнув капли, взглянув, как быстро затягивалась рана, Эрен вцепился клыками уже чуть выше. В голове стремительно стирались все мысли, оставляя только одну до безобразия простую.

Простонав, Микаса закусила губу, прикрывая глаза. Она чувствовала, как медленно слабело ее тело, из-за чего руки немного потряхивало, и голова начинала кружиться.

Убрав свою руку, она впилась в его шею, не сдерживая довольного мычания, сразу же залезая рукой в его штаны.

Прорычав в ответ на ее действия, Йегер перевернул ее на живот, сразу стаскивая с себя одежду, отбрасывая в сторону, даже не задумываясь над их сохранностью. Сознание давно плыло от обилия чувств, которые он точно раньше не испытывал, и от этого голова шла кругом, а перед глазами была только Микаса. Все остальное исчезло в тусклой пелене, сливаясь в пестрых цветах в нечто сплошное и непонятное.

Надавив на плечо Аккерман, он сам чуть не вжался в нее. Раздвинув ее ноги, Йегер навалился, проходясь вдоль позвоночника губами, едва царапая клыками тонкую кожу, оставляя следы, вбирая выступающие капли. Только вцепившись в бедро, Эрен прижал ладонь к ее промежности и, скользнув внутрь двумя пальцами, чуть не взвыл от навалившихся на него ощущений. Он застыл на несколько секунд, хрипя, но только чтобы привыкнуть самому, осознать, что вообще происходило.

Пришлось устроиться удобнее, продолжая двигать пальцами, хмурясь и сразу кривясь в улыбке.

Уткнувшись лицом в подушку, Микаса с силой сжала ее ладонями, в нетерпении выгибаясь навстречу его пальцам и ощущениям, которые буквально выжигали низ живота. Громкие стоны срывались, от чего голова кружилась еще сильнее.

Ждать уже было невероятно трудно, да и не имело смысла. Облизнув пальцы, Эрен одним толчком вошел в Микасу, сразу набирая темп. Это не походило ни на какие ощущения, испытываемые раньше. Хрипы сменялись грубыми стонами, самопроизвольно вырывающимися из груди. Он прокусил свою же губу, и казалось, что все эти чувства не могут уместиться внутри него.

О том, чтобы хоть как-то сдерживаться не могло идти и речи. Вжав ладонью Микасу в кровать, можно было отдалённо различить треск дерева, но это сейчас все было такими мелочами, что Йегер не обращал никакого внимания на все, что не касалось его или Микасы.

Когда его пальцы сжали грудь Аккерман, Эрен навалился вновь, отняв руку. Его словно пробило разрядом, из-за чего ритм сбился. Пришлось мотнуть головой и выпрямиться, что вышло не сразу. Он будто растворялся в сознании Микасы, разделяя с ней эмоции.

Рискнув, он неторопливо перевернулся на спину, сажая Аккерман на себя, сразу двигаясь в ней достаточно грубо.

Уперевшись ладонями в его грудь, Микаса вдруг сдавила его шею, чувствуя, как на нее обрушивается резкая волна удовольствия. Не выдержав порыва, она почувствовала, как все внутри с силой сжимается, пронося крупную дрожь по телу.

Голова опустела, Аккерман ощутила себя сплошным оголенным нервом, каждое движение которого приносило ей неописуемое наслаждение. Она отпустила его шею, упираясь ладонями в кровать.

Эрен едва ли мог что-то произнести, кроме сдавленных хрипов. Он словно потерял любую связь с реальностью, запутавшись, где были его чувства и мысли, а что принадлежало Микасе. Все смешалось настолько, что он только и смог, что медленно продолжать двигать бедрами, что продолжало отдавать стучанием в висках. Крепко сжав плечи Аккерман, оставляя яркие следы и кровоподтеки, он притянул ее к себе, кусая губы, сразу целуя и снимая следы укусов, помогая ранам затягиваться.

Аккерман уткнулась в его шею, пытаясь прийти в себя, но шум в ушах явно мешал этому. Вздохнув, Микаса чуть отстранилась, ложась спиной на кровать.

— Я не думала, что все будет настолько ярко.

— Просто… Дьявол. — Единственное, на что хватило сейчас ему сил, так это на то, чтобы опустить руку Микасе на живот. Едва в голове немного начало проясняться, спустя время, Эрен облизнул клыки, прикрывая глаза. — Что ты такое сделала? Я думал, что умру. Это странно, потому что уже ведь мёртв…

— Решила попробовать то, о чем безустанно трещали высокородные дамочки. — Микаса хрипло рассмеялась, кладя ладонь на лоб.

— Они те еще извращенки, но… Мне понравилось. И что, прям каждый раз ты так? Я словно был в твоей голове. Это охренеть как. — С трудом, но Эрен перевернулся на бок, смотря на Микасу. Все еще продолжало быть мутным вокруг нее, но постепенно он начал осознавать уже себя, как и то, что трещало дерево с каждым его движением.

— Наверное, да. — Микаса нахмурилась, вслушиваясь в странные звуки. — Думаю, мы переборщили немного.

— Черт! Если это кто слышал, отец меня… Так. Нужно думать спокойнее. Сдать нас некому. — Лениво прижав ладонь к лицу, Эрен зажмурился. — Я ведь уже как-то ломал тебе мебель. Думаю, тут не так сложно будет починить. — Подхватывая штаны, Йегер натянул их, едва удерживая возможность ориентироваться в пространстве. — А вообще… Да какая к хренам разница? Мне сейчас слишком хорошо, чтобы волноваться о чем-то.

Пнув по единственной целой ножке кровати, Эрен запрыгнул обратно, сразу кладя голову на грудь Микасы, водя по ее телу пальцем.

Микаса рассмеялась, запуская ладони в его волосы.

— Ты решил все доломать?

— Да брось. Три уже были сломаны, так зато хоть какой-то баланс. Хотя… Удивительно, как пол выдержал. — Хмыкнув, он прикрыл глаза, довольно вытягиваясь рядом. — Давно спросить хотел. Ты думала когда-нибудь… будь мы людьми… Как бы все было?

— Я иногда думаю об этом. — Микаса всмотрелась роскошный в балдахин, продолжая массажировать кожу его головы. — Ты бы не бросил все ради меня. Родители бы точно отказались от меня, поэтому я бы моталась с тобой до тех пор, пока все не дошло бы до беременности. Осела бы где-нибудь в часе езды от какого-нибудь городка на ферме. Может, даже в доме Уокера. Не знаю. А ты бы, наверное, приезжал до тех пор, пока тебя не сдал бы какой-нибудь придурок, который был бы ужасно влюблен в меня. Тебя бы повесили, а мне, со временем, пришлось бы как-то содержать детей. Вышла бы замуж за того придурка и доила бы его до последнего, а если бы узнала, что это он сдал — придушила бы во сне из-за чего меня саму бы потом вздернули.

— Вот это я понимаю: разложить жизнь вперед. — Эрен даже глаза открыл, удивленно смотря перед собой, но сквозь окружающее его пространство. Прийти в себя ему оказалось не столь просто. — Я не позволил бы никому убить себя, согласись ты на жизнь со мной. Ну, это так. Предположения. Хотя… В целом. Звучит даже весьма правдоподобно. Разве что нашел бы способ и с того света придушить того козла, осмелившегося посягнуть на то, что принадлежит мне. Единственное, что не могу никак представить, так это детей. Понимаю, что без них бы мы в то время не обошлись, и точно не один… Но я был бы отвратным отцом. Примера никакого перед глазами. Чему научить? Грабить и обращаться с оружием. Все мое наследство поместилось бы в шляпе. А ты? Так бы и любила меня всю жизнь до самого конца? — Он замер, едва заметно напрягаясь, но не повернулся.

— Думаешь, нет? — Микаса дернула его за волос, хмурясь. — Если бы я тебя не любила — не пошла бы на брак против своих интересов. Попытка принести себя в жертву, чтобы сохранить хоть что-то общее.

— Да я всего лишь спросил. — Он потер затылок, прошипев, но сразу расслаблено улыбнулся, услышав подтверждение своих мыслей. — Просто… Я все это время жил как с непониманием жива ты или нет. Я знал, что мертва, но не верил. А ты… Правду он сказал, что ты не вспоминала меня? Ни разу?

— И да, и нет. У меня в голове стоял определенный образ мужчины, чье лицо было закрыто черным пятном. — Микаса задумалась. — Когда контроль ослабили, я стала чаще думать об этом. Мне было приятно, что я все еще способна чувствовать хоть что-то, кроме отвращения. Если бы он узнал — не оставил бы меня в покое на столько лет.

Весьма резким движением Эрен оказался совсем близко к лицу Микасы и, приложив усилие, убрал клыки, чтобы коснуться ее губ своими как можно нежнее. Сразу отстранившись, он притянул ее к себе, размещая ее голову на своем плече. Водя пальцами по ее бедру, он прикрыл глаза. Как ни странно, но смятение нехотя отступало.

— Я обещаю, что стану сильнее, чтобы суметь хоть иногда защищать тебя. Хотя, когда ты вернешь свои способности полностью, от меня не так будет мало пользы. — Усмехнувшись, Йегер сжал сильнее талию Микасы и поцеловал в висок. — Это так странно. Ты произвела на меня впечатление именно тем, что никогда не являлась слабой, всегда давала отпор. Видимо, у меня специфичные вкусы. Пообещай мне одну вещь. Ты будешь рассказывать мне все, что тебя беспокоит. Прям вот все. Будь то жесткий матрас или переживания иного характера.

— Хорошо. — Микаса улыбнулась, сжимая его щеки. — Сейчас меня беспокоит то, что ты зациклен на моей защите. Со мной все будет хорошо. Я никуда не исчезну, меня больше никто не тронет.

— Да знаю я, — проворчал Йегер. — Не ты первая мне об этом говоришь. Постоянно слышу, что все еще не улеглась радость от твоего возвращения, поэтому… — Он рассмеялся, сжимая запястье Аккерман и сразу прикусывая ее руку, быстро отстраняясь. — И клыки постоянно стоят, когда ты рядом. Больше всего хочу сейчас остаться с тобой, но Мару подставлять — не очень красиво. — Облизнувшись, в подтверждении своим же словам, он только крепче прижал к себе Микасу.

— Только клыки? — Микаса хитро улыбнулась, сразу же спихивая его с кровати, после чего встала сама, слегка пошатнувшись. Накинув на себя халат, она закрепила длинные волосы заколкой. — Не могу понять, почему нам всегда приходится прятаться. В первый раз отец приехал, сейчас — рамки приличия не позволяют.

— Какая ты проницательная, Аккерман. — Оказавшись рядом в считанные доли секунды, из-за чего голову повело, и он едва не потерял равновесие, Эрен прижал ее к стене собой. Пальцы заскользили по краям распахнутого халата так, чтобы едва касаться ее кожи. — Чувствуешь же, что мне в один момент от тебя крышу сносит.

Прижавшись губами к шее Микасы, Эрен вновь вобрал в себя ее запах. Ему слишком было ее мало, что не хотелось отпускать ни на секунду.

— Отец пообещал, когда все закончится, устроить нам отдельное жилье. И я на полном серьезе говорю: мы не вылезем оттуда месяц, как минимум.

— Какие громкие слова. — Микаса уперлась ладонью в его грудь, отстраняя. — Вот потом и проверим. А теперь иди, иначе тебя кастрируют за нарушения спокойствия.

— И конечно ты будешь горевать, — рассмеялся Йегер, но заметно напрягся, все же отстраняясь. — Хотя, я ведь должен буду регенерировать. Наверное. Не, проверять не особо хочется.

Рассеянно почесав затылок, он быстро поцеловал Микасу в губы.

— Если что, в поломке кровати виноваты крысы. Или термиты. Но ты всегда можешь прийти ночевать ко мне. — Он выгнул бровь, хитро улыбнувшись.

— Обязательно. — Микаса улыбнулась, запахивая халат. — Это все планы, которыми ты хотел поделиться? Или есть что-то еще?

— Пока что мои планы — тренировки до потери сознания. — Он хмыкнул, улыбнувшись. — Ну и как-нибудь съездить с тобой в город. Не все ж тебе торчать в замке. Так что, выбирай пока, что тебе достать для поездки.

========== Глава 21. Вина ==========

К обычным занятиям с Освальдом Эрен уже привык в какой-то степени, хоть регулярно проверять на прочность деревья было не особо приятным делом. Все проходило по разным схемам, и никогда нельзя было отгадать, что в тот или иной раз придет в голову Бассету. Но вот когда ему сообщили, что в этот раз он должен будет сразиться на виду у всех, то насторожился.

Он старался не смотреть на балкон, где расположилась Микаса в окружении Освальда и Актеона. И без того волнения хватало. Выйти против санторины… Оставалось только надеяться, что получится не на первых минутах оказаться придавленным к стене.

Стоило показаться Марселин, как Йегер заметно напрягся. Он и не задумывался, что ведь выступить придется против девушки. Пусть и в тренировке, но все же он никогда прежде не позволял себе бить женщин. Прикрыв глаза, Эрен втянул в себя воздух и склонил голову из стороны в сторону. После выскажет своё несогласие с подобными вещами. Сейчас же ему ничего не оставалось, как, дождавшись начала, рвануть со всей силы к Марселин, сбивая ее с ног и, перевернув через плечо, впечатать в пол, надавив локтем на шею.

Йегер и сам немного растерялся, что вышло все так быстро и ловко. В битве за этим последовал бы удар а горло. В большинстве — смертельный.

Все в зале вздрогнули от неожиданности. Марселин удивленно уставилась на него, улыбнувшись.

— Ну и ну, бычок. Не ожидала. — Она сразу же метнула взгляд в сторону балкона, начиная шептать: — Насладись довольными взглядами, пока я тебя не избила окончательно.

— Так сладко обещаешь, но пока что на твоем лице пыль с пола. Насладиться их улыбками я еще успею. — Ухмылка сразу появилась на губах Эрена. Возможно, что это было в какой-то степени нечестно, но и запретить ему никто не успел, поэтому, ловко вытащив из голенища сапога кинжал, он занес его, рассчитывая вонзить в плечо, прибив тем самым Марселин к полу.

Перехватив кинжал, она сама припечатала Эрена к полу, хмурясь и сразу же откидывая кинжал прочь. Два мощных удара в челюсть, после чего ее откинуло в сторону.

— И кто теперь в пыли? — Марселин резко вздохнула, сразу же выпрямляясь и возвращаясь на ринг.

Подобранное им лезвие вонзилось ей ровно в сухожилие на правой ноге, разрезая его. Пользуясь моментом, вырвав кинжал, Эрен не придумал ничего лучше, как поднять Марси за шею в попытке обрушить ее вновь всем весом на пол, но точные удары в район ребер не позволили этого сделать, вынудив разжать пальцы. Ему не хватало пока скорости, и от этого факта нельзя было никуда деться. Однако, потратив секунды на небольшое восстановление, проигнорировав боль, он злился уже на себя, что не получалось все сделать быстро и четко. Оставалось только выдерживать расстояние и выжидать подходящее время для нанесения удара.

Видимо, он действовал верно, потому как мельком заметил довольное выражение лица отца. Склонив голову, Йегер медленно убрал кинжал обратно и предпринял очередную попытку сбить с ног Марселин, целясь уже в корпус.

Она позволила повалить себя, но лишь для того, чтобы сжать его в удушающем приеме, до треска сдавливая его ребра своими бедрами. Времени до конца спарринга оставалось совсем немного, но ей с трудом удавалось сохранять лидирующую позицию. Чем сильнее она сжимала его шею, тем больше чувствовала, как ее собственные руки не выдерживали такой нагрузки. Но, к счастью, колокольный звон оповестил о том, что время вышло. Разжав руки, она раскинула их в стороны, тяжело дыша.

— Неплохо.

— Да ладно, я же не мог действовать во всю силу. Тебе просто повезло. — Откашливаясь, говорить получалось через силу, со значительным хрипом. Стараясь не двигаться, Йегер прижал ладонь к груди, морщась. Ему определенно не нравилось оставаться в проигравших. — В зале не те ощущения, знаешь ли.

— Утешай себя этим. — Марселин рассмеялась, поднимаясь. — Хочу перерыв.

Актеон согласно махнул рукой, обсуждая что-то с Освальдом, который довольно кивал. Заметив на себе взгляд Эрена, он приподнял бокал.

Хмыкнув, едва заметно улыбнувшись уголком рта, Йегер мотнул головой, поднимаясь на ноги. Отойдя к окну, он присел на подоконник, уставившись уже на Микасу. Короткой улыбки, которую она быстро спрятала, было достаточно, чтобы приободриться. Хоть результат ему самому и не особо нравился, но, видимо, удалось проявить себя достаточно неплохо, раз уж был удостоен такой реакции.

Подмигнув Микасе, Йегер с интересом наблюдал за следующей парой в спарринге, примечая для себя некоторые приемы. Учитывая, что акцент следовало делать на внезапность, прикладывая максимум силы, скоростные приемы пока что были ему недоступны. Впрочем, возможно, не так уж все было плохо. Но тренироваться точно следовало намного упорнее, если нужны были лучшие результаты.

Еще несколько быстрых спаррингов, и, хоть Освальд и дал ему возможность отдохнуть, Эрен предпочел потратить время на оттачивание навыков метания кинжалов. Это успокаивало. Да и было единственным, в чем он не сомневался. За все эти годы его умения дошли до идеальных. Но его всякий раз что-то не устраивало, именно поэтому он продолжал тренироваться.

Когда по лесу вновь разнесся удушающий крик неясыти, Йегер нахмурился и осмотрелся, втягивая запах уже машинально. Но никого постороннего, кроме лесных обитателей, не получилось различить по запаху, что показалось немного странным. Поэтому он предпочел прерваться и вернуться в свою комнату. Мельком узнав, что кровать Микасе заменили, он, подавив улыбку, завалился к себе. Скинув одежду, Йегер все никак не мог заставить себя уснуть. Он ворочался, переворачивал подушки, пытался читать книгу. Даже включил ночник, но сон ускользал от него.

Эрен не знал, сколько это все длилось, но вскоре заметил, что находился уже не в своей комнате. Ледяной ветер проникал внутрь тела, вымораживая все полностью. Тяжелое небо грозилось рухнуть свинцом в любую минуту. Ноги плавно обволакивал морской песок, втягивая в себя, утяжеленный подбегающей серой водой. Жутко реалистичный сон. Почти как в тех случаях, когда Эрен искал Освальда в Чистилище. Разве что в этот раз запах гари был очень слабым, а хлопья пепла не успевали осесть, растворяясь в воздухе. Йегера будто выдернули из положенного ему места пребывания и запихнули в совсем чуждое ему. Он ощущал, что нужно было просыпаться как можно скорее, но вместе с этим не мог оторваться от бушующей стихии, раскинувшейся перед ним. Волны взмывали в небо, сливаясь с ним, словно соревнуясь в хищности поведения. И море тревожилось, пока небо наблюдало за его растущей яростью.

Стоя в песке, продуваемый ветром, Эрен будто превращался в лед. Постепенно, мучительно. И не было ни единого шанса на сопротивление. Помня о том, что раньше следовало просто дождаться, пока этот мир исторгнет его, Йегер смирился, расслабился, ожидая логичного исхода. Все бы шло своим чередом, но его пробило дрожью, ударив в нос цветочным ароматом. Этот запах он не мог спутать ни с чьим. Микаса. С трудом повернувшись, он заметил, как она шла мимо него в тончайшей рубашке, ее волосы нервно трепал ветер, а вода с радостью встречала ее приход.

Дернувшись, Эрен не сразу понял, что не в силах окликнуть ее, не в силах позвать. Его голос исчез вместе с правом двигаться и что-либо делать. Только смотреть, как Микаса заходила все глубже и глубже, не замечая ничего вокруг. Сперва расступающиеся воды теперь захлестывали ее, накрывали с головой, принимая в свои объятия, но Аккерман не останавливалась, идя все дальше и дальше. Дальше от Эрена. Страх пронесся по всему телу Йегера ознобом, из-за которого лицо жгло леденящими слезами, так и не посмевшими сорваться. Он готов был отдать все на свете, лишь бы дотянуться сейчас до Микасы, привлечь ее внимание, сказать, что вот он — здесь и рядом. Стоило так подумать, как его словно что-то толкнуло в спину, и он вскоре сам бросился в негодующее море. Оно будто опаляло кожу, но Эрен пытался не потерять из виду Микасу. Только у моря были иные планы. Огромная волна, поднявшаяся вплоть до самого неба, заставила разорваться громом, что молнии разнеслись кривыми вспышками. Сперва Йегер потерял Аккерман. А после ему в грудь обрушилась с силой водная стихия, сбивая с ног. Он вновь ощущал себя беспомощным, неспособным пошевелиться. Вода наполняла его изнутри своим безжизненным холодом, и он безрезультатно пытался всплыть, упорно двигаясь к самому дну. Кровавые пятна сливались, образуя нечто, похожее на человеческие трупы, возникающие словно из ниоткуда со всех сторон. Они будто были едины с океаном, неотделимы.

Силы покидали Эрена, и, когда грудь готова была разорваться, а голова лопнуть, он смог распахнуть глаза, оказываясь уже в своей комнате. К его ужасу, тело пробило небывалым холодом, хотя он уже за столетие и забыл, как это — чувствовать подобное. Пощупав кровать, он заметил, что она насквозь сырая. Вскочив, он прижал ладонь ко рту, пытаясь сделать хоть какие-то выводы, но ничего не получалось. Паника накатывала сильнее с каждой секундой, и от этого становилось тошно до боли. Смахнув испарину, Йегер выскочил из спальни, как был. Страх окутывал его, плел паутину в сознании. Но не за себя. За Микасу.

Сконцентрироваться не получалось, из-за этого Эрен действовал так, как получалось, открывая некоторые двери, заглядывая в залы. Сколько именно он блуждал по замку — неизвестно. Лишь найдя Освальда, сидящего в большом кресле возле камина, Йегер смог чуть усмирить свое волнение, опустившись на пол ближе к огню. Не веря, что он мог согреться, Эрен вытянул руку, пытаясь сообразить, уйдет ли этот холод или даже огонь его не сможет исторгнуть.

— Выглядишь так, будто бы по тебе каток проехался. И что же случилось? Твоя пара высосала из тебя все соки? — Освальд нахмурился, устало наливая в бокал ярко-алого вина. — Выпей, расслабляет.

— Если бы, — бросил неопределенно Йегер, словно выходя, наконец, из оцепенения. — Другое. Мне показалось, что… Там огромное море. Среди скал. И она… Словно намеренно шла топиться. Я ничего не мог сделать. А когда смог, то не успел. — Повернувшись к Освальду, он провел дрожащей рукой по влажным волосам, приглаживая их, и медленно перебрался с пола на пуфик. — Отец. Вампиры же не мерзнут, я прав? Но… Отвратное чувство. Очень реальное. Все было так, как с тобой в Чистилище. Только… Место другое.

Опустив голову, Йегер нахмурился, чуть покачиваясь, все еще наблюдая за скачущим по поленьям огнем. Даже вино его не интересовало. Освальд внимательно всмотрелся в то, как тлеют поленья в камине, размышляя.

— Думаю, этот сон значит, что что-то масштабное. Ты запомнил, каким было место? Сможешь узнать, если увидишь? — Бассет устало провел по векам, сжимая переносицу и выдыхая. — Или, может, ты уже видел это место?

Пожав неопределенно плечами, Эрен задумался, а после залпом выпил из бокала. Вкус даже не сразу ощутился в полной мере, сдобренный соленым привкусом.

— Если увижу, узнаю. Но… Я там точно не был. Знаешь… Когда я тонул, я сразу не понял, что это было, но в глубине моря, вокруг было достаточно много трупов. Я даже в Каули столько не видел. — Поморщившись, Йегер чуть вздрогнул, вспоминая, как веяло холодом при возвращении из этого сна.

— Да уж, что ни день, то новые проблемы, — хмыкнув, Бассет залпом осушил бокал. — Попробуй зарисовать это место. Так некстати убили несчастную девочку-пророка. Она, думаю, могла бы помочь.

Осмотревшись, Эрен нашел лишь бумагу и, не придумав ничего лучше, достал, обжигая пальцы, уголек из камина. Получалось криво — художник из него был не лучший, — но он отразил главное, что ему бросилось тогда в глаза. Протянув Освальду лист, Йегер быстро вытер пальцы и вернулся на место.

— Не лучшее мое творение, — силясь хоть немного улыбнуться, Эрен выглядел все еще подавленным.

— Выглядит, как что-то одновременно знакомое, и нет. — Освальд внимательно осматривал рисунок, но все же сдался. — Думаю, со временем мы поймем, что это значит.

— Наверное. — Эрен выпрямился, сразу становясь серьезным. — Я хочу получить от тебя одно обещание. — Сейчас он выглядел так, будто давно обдумывал то, что собирался сказать, и только сейчас решился. Отведя взгляд на пару секунд, он вновь посмотрел на Освальда. — Если будешь уверен, что Микаса мертва, позволь кому-нибудь убить меня. Не пытайся удерживать меня. Возможно, этот сон про другое, но, если так все сложится, я не хочу во второй раз испытывать все то дерьмо, в котором жил.

— Микаса не умрет, — твердо сказал Освальд, даже не думая о том, что может быть как-то иначе. — Но я обещаю, что выполню твою просьбу. Я сам убью тебя.

Йегер попытался улыбнуться, но вышло как-то горько. Он не хотел взваливать это на отца, но и сам понимал, что не смог бы существовать в этом мире без Микасы. Иных вариантов он просто не видел и хотел лишь получить гарантию хоть чего-то. В то, что смерти можно избежать, он не верил, а вот в то, что ее можно организовать — очень даже.

— Спасибо. — Кивнув, Эрен в очередной раз пригладил волосы ладонями и, переняв бутылку, приложился к ней, вливая в себя горячительное, ощущая, наконец, долгожданное тепло. — Наверное, я должен рассказать ей. А после… Все равно не спится, пойду позанимаюсь, наверное.

— Ступай. — Бассет отмахнулся, кутаясь в плотный халат. Конечно, вампиры не мерзли. Но они все еще способны ощущать тепло, которым он сейчас наслаждался, продолжая заливать себя алкоголем.

Медленно поднявшись, словно ноги все еще его не слушались, а лед выжигал изнутри, Йегер остановился возле кресла Освальда и сжал его плечо. Объятия были бы чересчур сопливым поведением для обоих.

— Научишь меня тому приему? Которым ты Адонису чуть челюсть не снес. Вдруг пригодится. Я ведь… Ну… Жить так-то хочу. И надеюсь все же защитить ее суметь. — Он смотрел на отца уже иначе, совсем не так, как раньше. Да и смысла скалиться и огрызаться сейчас не было.

— Хорошо. — Освальд прикрыл глаза, откидывая голову назад. — Но явно не сейчас. Это будет больше похоже на пьяный балет, чем на спарринг.

— Ну так встряхнулся бы. — Эрен хмыкнул, убирая руку. — Хотя, лучше тебе на трезвую. Не хочу навредить, а потом перед Марой отчитываться, что сделал с тобой.

Конечно, Йегер знал, что не смог бы с большой вероятностью нанести отцу даже малейших увечий, но представление этого помогло отвлечься от сна.

— Ты сам напросился. — Освальд поднялся, хмурясь. — Не жалуйся потом, что я тебя снова избил.

— Да ладно тебе, я не жаловался. Да и кто знает, что ты там можешь в таком состоянии. — Эрен шмыгнул носом, непроизвольно делая шаг назад. — Опять в лес? — прозвучало как-то смиренно-понимающе. Все же сморозил, кажется, лишнего.

— Конечно. Попробуй убежать от меня в таком состоянии. — Освальд тихо рассмеялся, кивая на дверь. — И не нужно каждый раз говорить про Мару. Сейчас для меня это некомфортно.

— Серьезно? Ты предлагаешь мне сбежать? Когда это я… — Но что-то во всем видел отца говорило о том, что лучше уж попытаться добраться до леса, пока не произошло нечто ужасное. — Да к дьяволу.

Сорвавшись с места, Йегер пару раз зацепил что-то в коридорах, чуть не снес одну дверь, но все же оказался на улице, и до леса оставалось совсем немного. Можно было даже примерно представить, где скрыться, пусть и на время.

Он не успел добраться до леса, Бассет схватил его за ногу, поднимая, от чего Йегер болезненно ударился лицом о землю.

— Что-то ты плохо старался. — Освальд отпустил его, слегка пошатнувшись. — Пошли уж.

Отряхнувшись, вытерев лицо, Эрен приложил ладонь к разбитому носу, который, к счастью, довольно быстро восстановился.

— Ты не дал мне фору, — попытался объяснить свой проигрыш Йегер. — Терпеть не могу эти ваши гонки. Догони, убеги, поймай…

Втянув воздух, вновь ощущая запахи, он последовал за Освальдом, хоть и не столь охотно.

— Да-да, предложи она тебе поиграть в догонялки с сексуальным подтекстом, ты бы и не вспомнил, о чем сейчас сказал. — Бассет рассмеялся, выходя на освященную луной поляну, на которой они обычно занимались. — Этот удар достаточно болезненный, заживает дольше обычного и доставляет больше дискомфорта. Дважды показываю, как нужно двигаться. На третий — ударю тебя. Уж прости.

— Да играли уже. — Эрен остановился, внимательно следя за Освальдом. Немного не так он представлял себе эту ночь, но зато надеялся таким способом выкинуть из головы ненужные мысли. — Так говоришь, будто хочешь, чтобы я с тобой всем этим поделился. А ведь она столько разговоров дам из высшего общества слышала. Такое наболтали… Но ты показывай. Все равно не расскажу.

— Мне нравится подкалывать тебя, но слышать четкое описание того, с какой стабильностью твой член входит в нее, мне не особо хочется, признаюсь честно. — Освальд выпрямился, сразу же неожиданно ударяя и поддерживающе похлопывая по спине. — Это так. Для уточнения. Тебе еще везёт, что ты не слышал то, что говорили мне.

— Предупредил бы, — откашлявшись, буркнул Йегер и выгнул бровь. Даже говорить стало труднее, из-за чего не все звуки получалось отражать, а боль ощущалась во всем теле, накатывая медленно, из-за чего он чуть покачнулся. — Только говорили, но не делали? И что же там такое, что мне повезло не знать?

— Мой отец — Виктор, был бесстыдником и любил похабщину. Когда я встретил ее, меня только-только обратили, но, если смотреть по человеческим меркам, я был на шестнадцать лет старше, а ей едва ли исполнилось восемнадцать. И его забавляло наблюдать за моими тщетными попытками контроля над собой. Иногда он садился около камина и заставлял меня представлять, насколько узко мне будет в ней. Конечно, я срывался и вызывал у него смех. Я вел себя, как ребенок.

Освальд точным движением вправил его челюсть.

— И когда я все же сорвался, она узнала, что я — чудовище. Я разбил ей этим сердце, пожалуй. А потом последствие той ужасно приятной ночи разъело ее живот. Виктор больше не смеялся.

Бассет хмыкнул, сев на небольшой камень, подставляя лицо лунному свету.

— Так что, я еще не особо плохой родитель, наверное. Со временем границы приличия и стыда стираются.

Застыв на месте, Йегер какое-то время пытался сообразить, что вообще должен был сказать в такой ситуации, но большая часть лица ныла, из-за чего говорить все еще было почти невозможно. Не сразу, но он подошел к Освальду.

— Это все, конечно, печально. И я бы сам, клянусь, не выдержал таких упражнений перед камином. Но… А вампиры же не беременеют? Вот после такого я еще больше убедился, что совершенно не хочу заводить детей. Никаких. К тому же, видимо, наклонности к извращениям и всему подобному передаются на генном уровне. Ты знал, что если выпить достаточно крови пары, то все чувства делишь с ней? Или это только с санторинами так… Не знаю. Но я чуть не сдох, признаюсь. А они так всякий раз оргазм испытывают… Ну? Это все? Столько обещаний было… — Эрен говорил быстро, явно введенный в раздумья рассказом.

— Это работает не только с парами. Я грешил этим в первые годы своей вампирской жизни еще до того, как встретил ее. Суть в том, чтобы достаточно ослабить организм и бла-бла-бла. — Освальд рассмеялся. — Конечно же вампиры не беременеют. Если сомневаешься — иди и спроси, приходит ли к ней кровь. Будешь ужасно удивлен, что нет. Что интересно. Если беременная на ранних сроках пройдет обращение, плод остановится в развитии. В смысле, это касается первых недель. Он так и останется внутри, со временем слившись с организмом матери. Но если говорить о крупных сроках, то, к сожалению или счастью, во время лихорадки обращения ребенок погибает и случается мертворождение со стороны уже вампирши.

— Вот этим ты мне чуть все желание сексом заниматься не отбил. Зачем мне это-то все было знать? Ладно. Не отбил бы. Все равно я хреново сдерживаюсь. А она… Да невозможно сдержаться, стоит в одной комнате остаться на минуту. — Эрен усмехнулся, вспоминая их крайнюю встречу. — Скажи честно, что у вас с Марой? Мне, правда, интересно. Она же неплохая, я это заметил.

— Я не могу обещать ей того, чего она достойна. А она не понимает, что единственные чувства, которые испытывает ко мне — жалость и желание спасти. Секс — это приятно, но не тогда, когда ты пуст, словно черепная коробка Сесилии. — Бассет напряженно дернул плечом, хмурясь. — Думаю, ничего особо не выйдет.

Некоторое время Эрен молчал. Просто всматривался в небо, испещренное звездами, пытался различить совиное уханье, но никаких лишних и напрягающих звуков не было. Тогда он пнул камень, который шумно сразу же отлетел довольно далеко.

— А мне кажется, что ты просто трусишь. Трахнул симпатичную девушку, которая еще и ждала тебя так долго. Дал ей надежду, а теперь заливаешь про отсутствие чувств с ее стороны? И где ответственность? По мне, так ты боишься признаться себе, что она испытывает к тебе искренние чувства, поэтому пытаешься навязать ей свою чушь. Признайся, тебя бы радовало, если бы она убеждала тебя, что ты не можешь ее полюбить? А ты же уверен, ты знаешь. Мне жаль Мару. — Голос Йегера сменился, став более твердым. Сейчас он искренне не понимал поведение своего отца, и от этого начинал злиться. — Когда ты свалил с Актеоном, она торчала все время в своей комнате. Наверное, радовалась твоему отъезду.

— А ты сам хоть смог бы заменить ее кем-то другим? Оставить в прошлом, жить с другой в поместье и обсуждать чертовы розы? Да с той же Сесилией. Можешь представить? — Освальд зло глянул на него. — Ты буквально просил меня убить тебя, если она умрет. Я был готов умереть, я убил ее! Но мне некого было просить о такой роскоши, как смерть и избавления от этих гребаных мук. Я не мог оставить брата, который остро переживал смерть отца. Я девять сотен лет, мать твою, жил с этим. И я до сих пор помню ее лицо до самых мельчайших деталей. Я помню ее запах, ощущение, когда теплые пальцы касались кожи. Ты на подсознательном уровне понимал, что Микаса жива. Не отрицай. Я же жил с тем, что ее тело давносгнило, что ее съели гребаные черви и этот чертов ребенок, которого я никогда не желал. Я делал все, чтобы избавиться от плода. Но не успел. Оно оказалось ужасно живучим. Тогда мы не знали о том, что такое невозможно. У нас перед глазами был яркий пример вампирши, родившей от другого вампира. И все были убеждены в том, что все это — возможно. Ты представляешь себе эту жизнь? Жить девять сотен лет, пожираемый чувствами, сумасшествием, скитаясь от одного военного конфликта к другому, после чего послушно возвращаясь в Румынию, чтобы отчитаться.

Бассет разочарованно выдохнул, прислоняясь спиной к дереву.

— Я никогда не обещал ей того, что ты себе надумал. Никогда не давал ей надежды. Она сама согласилась на это, сама решила возлечь со мной в тот день, хоть я и был так же ужасно пьян. Я устал нести ответственность за решения других. Я устал объяснять всем, что со мной не так. Единственный раз, когда я был близок к смерти — оказался обманом. И теперь я живу снова из-за чувства ответственности и привязанности к тебе. Это должно ведь иметь хоть какую-то гребаную цену? Хоть немного.

Он поморщился, отмахиваясь.

— Этот разговор бессмысленный. Каждый останется при своем мнении. Но будь добр, оставь свое при себе и не разочаровывай меня дальше банальным обесцениванием моих переживаний.

Бассет исчез в глубине леса, оставляя после себя шлейф глубокого винного запаха.

Стоя неподвижно, словно под приказом, Эрен всматривался в темноту, ощущая странное и непонятное чувство, зародившееся острым шипом в груди. Он ведь даже не пытался соотнести их ситуации, чувства. Сказать было проще, чем принять ответ на произнесенное. Проворчав, Йегер сунул руки в карманы и поплелся к замку. Пару раз останавливаясь, он пытался вслушаться, уловить запах, но всякий раз что-то не позволяло ему сделать это. Эрен злился, пытаясь понять, как вообще все пришло к этому. Шмыгнув, проведя ребром ладони под носом, он, забыв обо всем, напрямик прошел в спальню Микасы, сразу же забираясь под мягкое одеяло, утыкаясь лбом между ее лопаток.

Микаса вздохнула, поворачиваясь к нему лицом и обнимая.

— От тебя пахнет нервозностью, виной и страхом, — не открывая глаз прошептала она. — Что случилось?

Эрен вздрогнул, совершенно позабыв, что его состояние запросто можно было считать, и спрятал лицо, прижавшись к шее Аккерман. Хотя бы так, но было маленькое успокоение, что его эмоций не было видно.

— Отца, кажется, серьезно огорчил. — Эрен напрягся всем телом и сильнее прижал Микасу к себе. Чертовы желания моментально застучали в голове, но мгновенно исчезли, съедаемые искренней виной. Пока что он старался не копаться в своей голове, но отчетливо слышал мысль о том, что наговорил лишнего, да еще и… Из-за него ведь Освальд, получив шанс умереть окончательно, выбрал дать возможность оживить его. От этого тянуло внутри, болезненно разрывая что-то. — Да и в целом приятного мало. Прости, пожалуйста, что разбудил. Я не хотел оставаться один сейчас.

— Ничего страшного. Вы обязательно помиритесь. — Микаса уткнулась носом в его шею, обнимая крепче. — Я в этом уверена.

— Не знаю. Я бы подобное не смог бы быстро отпустить. — Зажмурившись, он устроил подбородок на ее макушке. Легче не становилось, только сомнений порождалось все больше и больше. Но ведь Освальд не может уйти надолго. Он придет, они обязательно поговорят, разберутся во всем. Не бросит же он его, в самом деле. От размышлений, тут же скатывавшимся в отрицание положительного, становилось тошно. — Ладно. Я не жаловаться пришел. Я видел море. И видел в нем тебя. Но не могу разобрать, что это за место. Как и то, почему у меня не вышло тебя спасти. Если бы я мог, то показал бы тебе все это. Но сны — это такая дрянь. Там все, как наяву, все в настоящем. Но тут… Это так глупо звучит, но было больно от понимания, что ты даже не видела меня там. А я чувствовал все, как сейчас. Не думай, что я решил пугать тебя чем-то, но я уверен, что ты должна была знать это.

— Все будет хорошо. — Микаса нахмурилась, оставляя короткий поцелуй на его шее. — Сейчас отдохни, поговорим утром.

— Наверное, да, — протянул Эрен, крепче обнимая ее. — Думаю, никто не будет против, если останусь у тебя.

Но они так и не поговорили. Проснувшись утром, она обнаружила, что спала в полнейшем одиночестве. Дни шли, Эрен пропадал в лесу вместе с Сашей, тренируясь. Актеон мучил Микасу и остальных тренировками, от чего они и вздохнуть не успевали. Освальд так и не появился в замке. Только через неделю стало известно то, что он уехал вместе с Амалией в Бельгийское княжество, отбивать натиск Эрвина, который позволил себе напасть на территорию сестры.

========== Глава 22. Обжигающая песнь ночной птицы ==========

Такими темпами прошло около восьми месяцев. Жаркое лето осталось позади, оставляя место холодной и дождливой осени. Микаса была возмущена тем, что Эрен не уделял ей особого внимания, стараясь максимально избегать ее. Конечно, становиться сильнее было важно для него. Но ведь и она тоже? Так Аккерман говорила Марселин, когда они отдельно тренировались в глубине леса, контролируя внутренние энергетические потоки. Их состояние можно было назвать «на грани взрыва». Обсидиан контролировал их настроение. Сейчас же у них была полная свобода, и они абсолютно не понимали, что делать с такими яркими эмоциями.

В самый дождливый день ноября Бассет вернулся без Амалии, но с Ириной. Блондинка имела особый, развязный характер, из-за чего слишком явно заставила нервничать Освальда. Он больше не был похож на себя прежнего. Теперь хмур и серьезен, не позволял себе шутить и говорить больше нужного с санторинами. А ведь раньше они находили его откровения успокаивающими. В тусклом свете камина он мог пересказывать им стихи неизвестных поэтов, как он сам говорил. Хотя, они были едва ли не полностью уверены, что он сочинил их сам. Теперь же он снова стал жесток.

Ирина с хитрой улыбкой обняла Марселин, а после и Микасу, кидая на них беглый взгляд и, раздосадовано шепча, тут же стала серьезной: «так жаль, малышка погибла. А ведь она больше всех мечтала о свободе». После чего удалилась в сторону, где ее уже ждал живой обед. Марселин неуверенно переступила с ноги на ногу, но все же решила подойти к Бассету, небрежно кидающему свое пальто на прислугу.

— С Вами все в порядке? — спросила она, блеснув алыми глазами. Освальд сразу же раскусил, чего она добивалась.

— Не смей воздействовать на меня. — Он с силой сжал ее запястье, заставляя отстраниться. — И не забывайся. То, что я был добр, не значит, что я подопытная крыса.

Нервно отбросив ее руку, он прошел по коридору вперед, направляясь в крыло, где жил Актеон. Микаса лишь тяжело вздохнула, беря расстроенную подругу под локоть и уводя во вторую общую гостиную. Игра на рояле всегда успокаивала, может, получится и сейчас?

Стоило им войти, а Микасе расположиться за роялем, то на них сразу устремились взгляды. Даже Эрен, безразлично всматривавшийся в переливающуюся густыми каплями пьянящую кровь в бокале, напрягся, но не сдвинулся с места, только сел ровнее, словно весь его контроль сейчас уходил на что-то одно. Кашлянув, он влил в себя кровь разом и медленно облизнул клыки, смотря на Аккерман пристально, внимательно. Казалось, что одно ее необдуманное действие разобьет внутренний выстроенный баланс в одну секунду.

— Я понимаю, чего ты боишься, но мне надоело, — зло начал Освальд. — Надоело ждать, когда ты соберешься и достанешь их, наконец, из этого гребаного моря.

Освальд бросил толстую, набитую информацией папку на стол.

— Либо мы действуем, либо я ухожу. И делай со мной, что тебе вздумается.

Микаса, внимательно наблюдая за тем, как Освальд нервно расхаживал из стороны в сторону, села за рояль и начала играть тихую мелодию, чтобы хоть как-то сбавить градус.

— Еще не время, Освальд, — в тон ответил Актеон, вздернув подбородок и заложив руки за спину. — Выключи свою агрессию, если хочешь конструктивного разговора по данному вопросу. Я ценю твою работу, твою помощь, но будь добр не нарываться искусственно на проблемы. Сейчас нужен каждый ценный кадр, ты сам понимаешь. Я не могу отпустить тебя, пока мы все не достигнем цели, о которой уже есть договоренность.

Пребывая в явной агрессии, Актеон выглядел спокойным, ни одна мышца не дрогнула, ни одна лишняя эмоция не проскользнула на его лице.

Даже Эрен вынужденно отвлекся от игры Аккерман, ощущая напряжение, возникшее в помещении. Он поймал себя на мысли, что при любом раскладе не смог бы остаться здесь, реши сейчас Освальд уйти. Но и за ним ведь не мог бы последовать…

— Что ты несешь? Все давно уже готово. Нужно просто взять и поехать на этот чертов остров. Он напал на Бельгию, а из подвижек с твоей стороны только прослушивание игры на рояле. Действо, достойное лидера. — Освальд вскинул руки. — Амалия была бы мертва, не поедь я с ней. Чем больше ты тянешь, тем выше риски оплошать.

Микаса почувствовала то, насколько сильно на нее воздействовала негативная обстановка, из-за чего волнение комом сдавило горло, и она ошиблась. Бассет зло глянул на Эрена.

— Уведи ее отсюда, неужели не видишь, что ей плохо? — Он сразу же отвел взгляд, продолжая буравить им Актеона. — Я понимаю твои чувства, но нужно действовать. Иначе ты окончательно всех потеряешь.

Сжав ладони, он вышел из гостиной, не желая больше вести диалог.

Быстро оказавшись рядом с Микасой, Эрен устроил руку на ее талии, тем самым чуть приподнимая. На этот тон Освальда одновременно хотелось оскалиться, но и как можно скорее выполнить сказанное. Раздраженно сведя брови, Йегер фыркнул, переключаясь уже на Аккерман.

— Давай, пойдем к тебе, я провожу. — Его голос хоть и звучал строже обычного, но волнение присутствовало.

Она молча убрала его руку с талии, бросая короткий взгляд на Марси, и вышла из гостиной. Конечно же, долго сохранять концентрацию на ровной походке не получилось. У Микасы снова закружилась голова, из-за чего она уперлась ладонью в стену, продолжая идти.

Закатив глаза, Йегер вновь оказался рядом, но в этот раз уже не предоставляя Аккерман шанса на принятие решения. Подхватив ее на руки, он в короткое время оказался возле ее комнаты и, распахнув дверь, устроил на кровати.

— Ты злишься и обижаешься, я вижу. Но это не лучшее время, чтобы выяснять отношения. Можешь хоть раз поверить мне? Особенно когда тебя мотает так. — Виновато взглянув на Аккерман, он сел рядом, потирая рукой шею.

— Поверить в то, что ты предпочел моему обществу торчать неделями в лесу? — Микаса легла на кровать, прикрывая глаза ладонью.

— Так было нужно, — коротко ответил Йегер, только сильнее хмурясь. — Слушай, я не в лучшем состоянии, признаюсь. А с тобой… Я не хочу, чтобы секс выглядел, как попытка сбежать от переживаний. Я хочу полностью принадлежать тебе: мысли, эмоции, тело… Дело ведь не в том, что мне вдруг перестало приносить удовольствие твое общество. Сама ведь чувствуешь, насколько меня к тебе тянет. Но тренировки — единственное, что отвлекало меня от всех размышлений. Пусть и на время. Прости, я не хотел обижать тебя, честно. — Он лег рядом и накрыл свою голову ее рукой.

— Ты глупый, — прошептала она, отводя взгляд на балдахин. — Я и не думала, что это попытка сбежать от переживаний.

— Ну не от тебя же. — Эрен цокнул языком, вновь садясь на кровати. — Как вообще можно было подумать иначе? И спарринги все я, конечно же, проигрывал по той же причине — чтобы тебя расстраивать. Ладно, обидчивая, отдыхай. Только не вздумай вставать, иначе придется тебя привязывать.

Микаса лишь хмыкнула, чувствуя нарастающую тошноту и слабость. Освальд был прав. Все это лишь отдаляло их от победы. Влияние Фрицев лишь усилилось и значило, что нужно приступать к активным действиям. Аккерман поджала колени к груди, слыша сквозь стремительно настигающий ее сон крик неясыти{?}[В иврите (а возможно, и в других семитских языках) словом «лилит» обозначается птица неясыть, разновидность сов. Возможно, именно поэтому Лилит иногда изображается вместе с совой, или в ее обличии.].

Она открыла глаза, не понимая, где находится. Это было похоже на какое-то странное пространство без воздуха, звука и жизни. Все вокруг было черным, словно она снова попала в тот странный, неприятный сон.

— Мне казалось, что я даровала знания для того, чтобы ими пользовались. — Перед ней возникла ее почти точная копия, полностью нагая, с нахальной улыбкой и сияющими голубыми глазами. — Ты должна выполнить свое предназначение, а не тратить время в пустую.

- Я не понимаю, от меня ничего не зависит… - Начала было Микаса, но запнулась, сразу же замолкая.

Копия озлобилась, из-за чего ее облик стал меняться. Она превратилась в ту рыжую женщину из грез о прошлом, что даровала вампиризм Талии. Лилит. Аккерман не могла и слова вымолвить, напугано глядя на Богиню. Ее прекрасная, бледная кожа плавилась, обнажая черную, гнилую. А рыжие волосы сгорели, оставив место бушующему огню.

— Я желаю лишь того, чтобы вы, птички, исполнили долг, ради которого вообще пришли в этот мир. И крайне не люблю огорчаться. — Ее голос был настолько громким, что перепонки Микасы не выдержали, начиная кровоточить. - Значит я сделаю так, чтобы вы поняли, что я жду.

Глаза жгло от долгого взгляда на настоящий, природный лик той, что даровала ее виду привилегии. Лилит схватила ее за шею, выжигая на ней след от своей ладони, из-за чего Микаса закричала, резко распахнув глаза, ощущая, как тело ломало. Глаза все никак не хотели фокусироваться, из-за чего ей пришлось их снова закрыть.

***

— Делать-то что?! Так стоять? Я ждать не намерен. — Йегер огрызался, скалился, держа ладонь Микасы в своей.

Его кожа медленно плавилась, шипя, разнося запах паленой плоти. Но Эрен и не замечал боли. Он всматривался в лицо Аккерман, не желая отходить от нее. Настоящий животный страх переполнял его, и полное отсутствие какого-либо понимания происходящего только нагнетало панику. Он ощущал, что и сам уплывал в пучину растерянности и ужаса. Будто в любую секунду мог остаться в ненавистном одиночестве, вынужденный наблюдать за страданиями любимой. Гулко сглотнув, он метнул озлобленный, испуганный взгляд на Актеона, но тот и сам, казалось, не знал, что можно предпринять в этой ситуации. Выцепив лицо Освальда, Эрен на короткие секунды, казалось, умудрился успокоиться, но, напуганный происходящим, прижал вторую ладонь ко лбу Микасы, повторяя что-то невнятное ей на ухо.

— Такого… Не слышал о подобном ранее. — Старательно выдерживая спокойствие начал Актеон. — Эрен, будь добр, отойди, ты ей сейчас ничем не поможешь, а сам пострадаешь. Ей будет лучше, и мы пересмотрим наши ближайшие планы. Лилит точно дала понять, на чьей она стороне.

— Плевать мне, я не уйду. — Лишь сильнее сжав пальцы, Йегер не желал отстраняться ни на секунду. — Дайте ей крови, чего угодно, чтобы она быстрее регенерировала. Вы столько живете в мире! Должны же знать!

Нахмурившись, Освальд глянул на Марселин, что упала в обморок незадолго до того, как крики начались. Приказав обслуге принести все, что нужно, он резко отстранил Эрена, заставляя Микасу пить свою кровь. Однако ничего не произошло. Ожог от ладони и глаза так и остались поврежденными. Бассет сел на кровать, удивленно глянув на Актеона.

— У нее, кажется, болевой шок.

— Мы можем только поставить ей капельницу с нужной кровью для подпитки, я больше ничего не могу предложить. В любом случае, ей нужна энергия для восстановления. Если смешивать с моей, то невозможно предсказать, какой результат получим. — Впервые Актеон находился в смятении, едва заметно, но и он не представлял, что делать в такой ситуации. — Остается только уповать на Лилит, ее помощь.

— Прекрасно. Она тут… А даже сделать нечего. — Кровь доставили довольно быстро, но вот ввести иглу не представлялось возможным. Не выдержав, Йегер, вновь обжигая уже и без того оплавленную кожу, только начавшую затягиваться, сам поставил капельницу. Сразу быстро расхаживая по комнате, дергано поправляя волосы, нервно сглатывая и периодически бросая на Микасу обеспокоенный взгляд.

— Последний раз наблюдал болевой шок на войне. Не знал, что вампиры могут его испытывать. — Освальд хмыкнул. — Она десятилетиями пила кровь твоего брата. Думаешь, твоя золотая?

— Сам с последствиями разбираться будешь, — бросил недовольно Актеон, подходя нехотя к капельнице. Сделав надрыв, он прокусил свое запястье и, наблюдая, как его кровь смешивалась с человеческой, строго взглянул на Йегера. — Будешь следить за ней и сообщать обо всех изменениях. И достаточно уже заниматься самоуничтожением при первых трудностях, имей силы быть спокойным в любой ситуации.

Посчитав, что сделал достаточно, Актеон еще раз осмотрел Микасу и, медленно моргнув, хлопнул Эрена по плечу, из-за чего тот вздрогнул, загнанный в собственные мысли.

— Давай я сам разберусь с тем, как ему реагировать и что делать. Раз уж ты во мне нуждаешься, как в цепном псе. — Освальд внимательно всмотрелся в Актеона. — Как минимум не тебе говорить о спокойствии. Или мне напомнить, как ты себя вел, когда Харибду поместили в саркофаг?

— Не забывайся, Освальд. — Актеон расправил плечи и вытянулся, словно услышал то, что резануло по тонкой пленке, скрывавшей не самые лучшие воспоминания. — Лучше следи за своими подопечными, а не пытайся учить меня. Я прекрасно знаю твои способности и ценю их, но границы допустимого всегда есть, имей в виду. Если ты таким образом хочешь опять по окончании всего…

— Я сообщу, — прервал Эрен достаточно громко, чтобы Актеон выгнул бровь, хмыкнув. — Сообщу, когда что изменится.

Оглядев застывшего Йегера, не сводившего взгляда с Микасы, сжимавшего кулаки, будто намеренно не позволяя коже затягиваться, Актеон закатил глаза, сразу же покидая помещение.

— Александра! — злобно крикнул Освальд, чувствуя приближение племянницы. Браус смущенно встала около входа в комнату. — Что я тебе говорил?

— Подслушивать — моветон. — Саша закатила глаза, садясь в кресло. — Прости, дядя, но я не могла зайти, потому что здесь был Актеон. И такой напряженный разговор.

— Я хочу, чтобы ты позаботилась о Марселин. Проследи, чтобы ей также поставили капельницу. — Освальд устало сжал переносицу. — Дурдом. Послушай он меня — ничего бы не случилось. И он это знает.

— Идеальный лидер, — проворчал Эрен. Нервно смахнув со лба волосы, он шикнул, начиная наконец ощущать себя, и поправил капельницу Микасы. — Идите, я останусь с ней. У вас своих дел навалом.

Эмоциональная усталость рухнула на Йегера, и он опустился на кровать, внимательно следя за тем, как кровь поступала Аккерман.

========== Глава 23. Валькаркай ==========

Комментарий к Глава 23. Валькаркай

System - Linkin Park

Штормовое предупреждение, прозвучавшее из уст дикторши ирландских погодных новостей, дошло до аббатства Клеймор только к семи часам вечера. Ветер с силой ударялся о стены замка, из-за чего в некоторых коридорах свет периодически мигал. Конечно, кого-то такой шторм мог действительно напугать, но явно не Освальда, который в свое время пережил песчаную бурю. Ливень крупными каплями отбивал по стеклу, из-за чего видимость получалась нулевая. Тяжелый вздох, стук в дверь.

— Эрен, ты мне нужен. — Освальд выпрямился, мимолетом скользнув взглядом по напряженному лицу Микасы. Прошло уже несколько дней, а ее состояние было стабильно никаким. — Сходишь со мной к Ирине.

— А если вдруг очнется, а я… — Он выглядел изможденным, следя постоянно за Аккерман, практически не выбираясь из ее комнаты. Дни уже походили на день сурка. Эрен устало провел ладонью по лицу, поднявшись из кресла, откладывая очередную книгу в стопку прочитанных.

— Не проснется. — Бассет понял, что вышло слишком резко, из-за чего смущенно откашлялся. — Я имею ввиду, что за один несчастный час ты не сможешь пропустить ее пробуждение. Я серьезно. Признаюсь, что боюсь эту женщину и не могу идти к ней один. Поэтому ты идешь со мной, никаких возражений.

Вскинув брови в удивлении, Эрен уставился на Освальда, пытаясь понять, шутил он или нет. Но ведь лимит шуток уже был исчерпан наверняка, поэтому Йегер кивнул, поправил в очередной раз капельницу, одеяло и поплелся молча за отцом по коридорам замка, игнорируя завывания ветра, пробиравшегося даже в это крыло.

— Хочу предупредить, что она достаточно странная, капризная личность, которая не знает меры. — Освальд поджал губы, останавливаясь около массивной двери, ведущей в купальни. — Так, на заметку.

Дверь со скрипом отворилась, из-за чего в нос им ударил тягучий, сладкий запах крови. Будучи большой затейницей, Ирина даже сейчас, учитывая свое временное ослабленное состояние, решила выделиться. Сцедив кровь со всех, кого ей предоставили в качестве закуски, она радостно купалась в вязкой жидкости, периодически используя единственного оставшегося мужчину в качестве сексуального раба. Право, выбирала она по размерам гениталий и сейчас она сжимала бортики крупной шестиугольной ванны, тихо постанывая от удовольствия. Конечно, человек не мог сравниться с вампиром, однако, ей и не нужна была дикая страсть. Лишь чистая стимуляция.

— Прости, что отвлекаем, Ирина. — Освальд усмехнулся, наблюдая за тем, как она ухмыляется. Мужчина, который ублажал ее, заметно ускорился, от чего рядом с их телами пошли крупные волны. Прикусив губу, она хлопнула его по руке, он сразу же отстранился и вышел из бассейна, проходя прямо мимо них, чтобы сесть в углу на собачью лежанку, покорно ожидая, когда хозяйка снова его захочет. — Я думал, Актеон не любит разврата.

— Я на особых условиях. — Она вышла, тут же смывая с себя кровь под душем, с интересом глядя на пришедших. — Правда ведь он хорош для человека? Может, даже выпрошу ему бессмертие. Жаль терять такой талант.

— Я пришел, чтобы предупредить о том, что твои вещи должны быть собраны. Сразу же после того, как Марселин и Микаса придут в норму, мы отправимся на Крит. — Освальд состроил абсолютно безэмоциональную мину, словно нагота перед ним сейчас была обыденна. Хотя, если всмотреться, можно было заметить, как его взгляд несколько секунд блуждал по идеальному телу. — Актеон так пожелал. Тебя, я смотрю, болезнь не коснулась.

— Ты не знал, мой дорогой? — Она прижалась к нему, поправляя ворот его черной рубашки. — Лилит злится, она ведь пообещала освободить дочерей. И затянула с уплатой долга. Ты ведь и сам понимаешь, что с таким количеством серебра выжить было почти невозможно. Может, Мика и заключила контракт? Она и не помнит даже об этом.

Ирина усмехнулась, застегнув пуговицы на его рубашке по самое горло.

— Ах, Освальд, как же тяжело сейчас! Сидеть в клетке, гипнотизируя крыс, было намного веселее, чем разбираться с военными делишками. Ты ведь знаешь, я всегда была далека от этого. Банально, но я создана для любви! Это и не понравилось Ади, когда я его раскритиковала. — Ирина хитро улыбнулась. — Секс — лишь мое хобби. У каждого оно должно быть. Да и это частица моего прошлого, никак не могу его отпустить.

— В прошлом Ирина работала в публичном доме. — Освальд глянул на Эрена, хмыкнув.

— Говоришь так, будто бы в этом есть что-то ненормальное! Это обижает. Я просто исполняла свою работу. Хотя, знаю, что ты не осуждаешь. У меня ведь не было выбора, так говорят про превращенных санторин? Ан нет. Что они не должны были умереть… Так вот, полная чушь! Наша жизнь с самого рождения была перечеркнута с точностью до секунд. Все было предрешено. Так она сказала малышке Кейт незадолго до ее смерти. — Взгляд алых глаз переместился на Йегера, с интересом осматривая его тело. Подойдя ближе, она слегка сжала его ширинку, усмехаясь. — Выбираешь детей себе под стать. Может, ты тоже выбирал по размеру? Признаться, мне больше нравится ширина. Наверное, этим Лилит его не обделила. Никогда не замечал изменения в размерах члена после превращения? У некоторых он становится упитаннее, а у других наоборот — может иссохнуть и вообще не вставать. Грустно.

— Ирина, — сквозь стиснутые зубы и продирающиеся клыки, которые все же удалось сдержать, процедил Эрен достаточно предупреждающим тоном, ощущая накатывающее возбуждение, которое не поддавалось контролю. Быстро сжав ее запястье с достаточной силой, он всмотрелся в ее лицо, лишь бы не блуждать взглядом по ее телу, которое притягивало, не позволяя даже на секунду оторваться. — Блять. Даже не думай играть, руки убери. Я тебе не подопытная крыса, не поведусь.

— Какой же ты скучный! Тебе бы расслабиться. — Она закатила глаза, садясь в кресло, стоящее в углу комнаты и отпила немного крови. Ее взгляд изменился. На секунду в нем можно было разглядеть задумчивость, которая сменилась прежней хитростью. — Соберусь я, только дайте отдохнуть.

Освальд хмыкнул, сразу же кивая, и вышел из комнаты, оставляя Эрена одного. Ярко-алые глаза сверкнули, а бедра, кожа на которых была словно бархат, нежная и сладковатая, дернулись. Ухмыльнувшись, она встала коленями на мягкую сидушку, раздвигая ноги так, чтобы ему было все достаточно видно.

— Расслабиться, говоришь? Что ж. Раз уж это ускорит процесс твоих сборов. — Облизнувшись, Йегер хмыкнул, подходя ближе к Ирине. — Останется нашим секретом. Смотри только не привыкни.

Ее тело настолько манило, что оставаться в стороне было невозможно. Проведя с нажимом ногтем по тонкой коже, Эрен слизнул выступившую кровь, стараясь игнорировать, насколько болезненно давила ширинка, но от этого он только сильнее возбуждался. В штанах словно уже не хватало места, хотя такого никогда раньше не случалось. Не пропустив ни одной капли, Эрен снял языком кровь с губ и принялся целовать сантиметр за сантиметром кожу Ирины от самой шеи, проходясь руками по ее изгибам, затрагивая грудь. Иногда сдерживаться не получалось, и клыки скользили по телу, оставляя глубокие царапины, которые заживали моментально. От каждого поцелуя все больше тянуло в паху, и Йегер прижался им к Ирине, протяжно выдыхая. Однако, намеренно мучая себя, оставив укус на ее ягодице, зализывая его, он скользнул двумя пальцами внутрь Ирины, начиная двигать ими, грубо проникая, чуть раздвигая их в ней и тут же доставая. С добавлением третьего пальца он начал действовать более агрессивно и несдержанно, испещряя при этом ее поясницу укусами. Тяжело дыша, Эрен прикрыл глаза от ненормально приятного ощущения и спутанности мыслей, словно находился под тяжелейшим наркотическим веществом. Но даже несмотря на все это, он продолжал свои действия, вслушиваясь в мерные и сладкие постанывания. Она забирала, поглощала все его внимание, приковывала, и Эрен понимал, что обязан был доставить ей удовольствие, расслабившись тоже.

Когда терпеть уже не представлялось возможным, Йегер пошатнулся от переизбытка полученных эмоций, крепко хватаясь за ближайшую стойку от рядом стоящей огромной кровати, спешно начиная расстегивать ремень и надоевшую ширинку свободной рукой. Он уже представлял все, что сейчас сделает с этой Ириной, посмевшей вести себя настолько вызывающе. Но вместо наслаждения Эрен ощутил сильнейшую боль в нижней части лица и тут же затряс головой, быстро моргая, прижимая ладони к вискам. Стоило распахнуть глаза, Ирина стояла поодаль, затягивая пояс на халате. Бросив растерянный взгляд на место, где только что происходило сие развратное действо, Эрен вскинул брови и приоткрыл рот, совершенно не соображая, что только что произошло. Переведя взгляд на вдруг возникшего вновь рядом Освальда, Йегер нахмурился, еще раз тряхнул головой и коснулся все еще болящей челюсти.

— Что за ебанина такая? — хрипло произнес Эрен, старательно игнорируя присутствие Ирины.

— Еще одна такая выходка, Ирина, и разбираться будешь с Микасой. — Освальд строго глянул на нее. — Не впутывай его в свои игры. А ты… дыши, давай, что ли. На парня этого глянь, чтобы успокоиться.

Ирина же больше не улыбалась, лишь внимательно наблюдала за его реакцией, снова посылая галлюцинацию.

— Я могу забрать воспоминания о галлюцинации, тогда Микаса никогда не узнает о том, что произошло. Но ты должен помочь мне. Найти кое-кого. — Ее голос эхом отдавался в голове, из-за чего предстающие перед взором картины были смутные. Шкатулка резная. Такую он точно где-то видел. В ней — фотография ребенка. Девочка не старше тринадцати лет. Этой фотографии было столько же лет, сколько и самому Эрену. — Найди ее. Это очень важно. Если что, я разберусь с тем, как тебе выехать. Найди Григория Стрелецкого в Берлине, у него шкатулка и местоположение. Не выполнишь — она все узнает. Уж прости, что использую твое прекрасное бандитское прошлое, но иначе ты бы не согласился.

— Удачного времяпрепровождения. — Освальд вытянул Йегера в коридор. — Теперь ты понял, почему я не хотел идти один?

— А? — Часто моргая, Эрен пытался сообразить, точно ли теперь находился вне этих дурацких галлюцинаций. С силой ущипнув себя до кровоподтека, он понял, что это была реальность. В мыслях все путалось, поэтому он ухватился за плечо Освальда, склонив голову. — Она — дьявол в женском обличье, не иначе. И мне снесет голову Микаса, потому что все узнает.

— Не знаю, что у вас там произошло, но лучше бы тебе не рассказывать Микасе. В воспоминаниях ее галлюцинации выглядят так, словно это действительно было.— Освальд ухмыльнулся, шлепнув его по плечу. — Ступай обратно. Мне надо к Актеону.

— Нет, ты не понимаешь. — Эрен умоляюще смотрел на него, в этот раз даже не пытаясь скрыть свои переживания. Да и какой смысл, если все было бы в любом случае написано на его лице. И уж тем более все слишком давно хотелось выговорить. — Я знаю, что виноват перед тобой и мне правда очень жаль, что наговорил всякого по глупости. Я понимаю, что простить такое… Я не думал, что так все получится. Ирина правда расскажет ей, если не помогу. Я в такое дерьмо вляпался, отец…

— Тогда возьми и помоги. Она неплохой союзник, сам убедился в том, какая сила в ее руках. — Освальд сжал его плечо. — Проехали. Я примерно подозреваю, чего она хочет. Но не знаю, как к этому отнесется Актеон. Впрочем, как будешь готов — скажешь. Так уж и быть, помогу. И ей ничего не скажу.

Благодарно кивнул, Йегер шмыгнул носом и, нахмурившись, уставился в пол. С груди как камень свалился, но все же просить прощения было крайне несвойственно, из-за чего он просто не понимал, что вообще должен был делать.

— Сегодня. Мне нужно в Берлин, а потом… Даже не представляю, сколько это все займет и куда забросит. Я же не искал детей. Никогда. Не представляю, с чего начать и как оставить Микасу…

— Она точно дала тебе то, с чего нужно начать. — Он устало вздохнул. — Давай договоримся так. Если она очнется, я отправлю сообщение. Если оно так и не придет, значит, она все еще в отключке. Не думаю, что это займет у тебя много времени. Я дам тебе карту и адрес одного знакомого Амалии. Он должен будет помочь, просто напомни ему о том, что он мой должник. Мой тебе совет — не тяни. Если кто-то тебе мешает — убей и иди дальше. Вот и все.

Стало определенно легче. Все-таки Эрен боялся осуждения или — что еще хуже — полного игнорирования. То, что Освальд вновь обратил на него внимание, да еще и оказал помощь, значило даже больше, чем Йегер мог сам себе признаться.

Посетив на прощание Микасу, Эрен выполнил уже привычные манипуляции с капельницей, сменил покрывало, разложил книги и мягко коснулся губ Аккерман. Она выглядела абсолютно неживой, и это пугало. Оставить ее на такое длительное время Йегер боялся, но не мог поступить иначе. Здесь уже на кону стояло слишком много всего. В том числе и подтверждение союза с Ириной. Дружба с ней нужна была, как никогда.

Вещей по минимуму. Приобретенные билеты. Нервное постукивание пальцами по колену на борту самолета. Эрен никогда не был в Берлине, как-то не выпадала возможность, но повезло, что немецкий он успел выучить, находясь взаперти в Дании. Осматриваясь, всунув руки в карманы, Йегер поправил сумку на плече. Найти адрес Григория Стрелецкого тоже не составило труда, воспользовавшись проверенными связями. Только проблема возникла уже при подходе к квартире, расположенной на самой окраине.

— И что же ты так скрываешься-то от нас? — Эрен осмотрел дверную ручку. — Ах ты хитрый хрен. Серебро, значит.

Пройдясь пальцами по скрытой тонкой трубочке, он допустил, что очередным средством защиты была и святая вода, с которой встречаться в очередной раз Эрену уж точно не хотелось. Пришлось прибегать к хитрости. Какой подросток откажется от быстрых денег? Вот и Йегер пожертвовал крупную купюру местному парню, кидавшему камни в небольшой прудик. Тот хоть и не оценил странную просьбу отыграть роль волонтера, но все же выполнил просьбу. Замки защелкали, дверь приоткрылась, и, всучив пацану еще одну купюру, Йегер проник внутрь, мгновенно отскакивая в сторону из-за обрушившегося на него ледяного душа, сработавшего, как кислота. Кожа зашипела, плавясь, и Йегер выругался. Но в этот раз регенерация его не подвела, и вскоре даже следа боли уже не осталось.

— Герр Стрелецкий? Прошу простить за столь внезапный и наглый визит, конечно, но меня направили к Вам за одной вещичкой. — Эрен неспешно продвигался по коридору, боясь нарваться на очередную засаду.

— Ущербный кровосос, иди-ка отсюда подальше. Я хоть и парализован ниже пояса, но вставить тебе серебряную стрелу в жопу смогу. — Старик выкатился на коляске в коридор, сжимая в одной руке арбалет, продолжая ворчать на немецком с сильно выраженным акцентом. — Четко отвечай на вопрос: на кой ко мне пришел?

— Давай оставим поползновения на мой зад. Мне делать нечего, как тебя трогать. Сказали, что у тебя есть какая-то шкатулка, ну и что подскажешь, где одну девчонку найти. Серьезно, убирай эту фигню, а. — Для подтверждения своей неопасности Эрен вскинул руки.

— Ах вот оно как. — Григорий истерично усмехнулся, выпуская стрелу, которая угодила Йегеру прямо в ногу. — Кто прислал? Фрицы?! Я тебя сейчас в серебро запихаю. Живым не дамся и секрет не предам.

— Да еб твою чертову мать! Совсем охренел?! Не собираюсь я тебя трогать! Ирина, чтоб ей криво на хрене вертелось, сказала, что ты поможешь. Я вообще думал, что ты вампир. — Вытащив кое-как стрелу, шипя проклятия, Эрен рассмотрел ее внимательно, игнорируя шипение пальцев, и сразу отбросил в сторону. — Хочешь, вылечу тебя, не знаю. Мне правда это важно, из мужской солидарности пойми, мне девушка яйца открутит, не вернись я вовремя.

— Что ж ты сразу не сказал, олух, что тебя Ирина прислала? — Стрелецкий хмуро глянул на Эрена, отставляя в сторону арбалет, после чего смачно выругался на родном наречии. — Пошли уж, клыкастый. Покажу тебе шкатулку. Да и я кое-кто покруче вампира, ты уж прости, но никакая ваша скорость и сила не сравнятся с моими навыками, которые я просрал из-за сраного князя Дании в девяносто пятом году.

— Эрен. Давай уж по имени. Я ведь тебя не называю едой в коже. — Фыркнув, Йегер прошел за Стрелецким в комнату, все же осматриваясь — мало ли. — Да и Смита этого… Был я как-то у него в длительных гостях. Тварина самодовольная.

— О, еще какая. — Старик хмыкнул, подъезжая к стене. Открыв хорошо спрятанный сейф, он достал шкатулку, протянул ее Эрену. — Глянь. Фото забрать не разрешаю, у тебя есть эта пластмассовая хрень. Вот на нее и перефотографируй.

Кивнув, Йегер всмотрелся в старую, чуть пожелтевшую фотографию и тут же сделал снимок. Больше на всякий случай, ведь он и без того все прекрасно запомнил.

— Симпатичная девчонка, — задумавшись, произнес Эрен. — А Ирина тебе кто, позволь узнать, раз уж ее имя спасло меня от твоих пыток. Или чем ты там еще собирался меня пощекотать и подергать мои нервы?

— Моя жена. Бывшая. — Стрелецкий хмуро глянул на него, выжидающе кивнув на фотографию. — Побыстрее давай, только нервничать заставляешь. Она не девчонка, ее зовут Софи. И, возможно, она старше тебя на несколько столетий.

Удивленно наблюдая за Григорием, Йегер никак не мог провести логическую цепочку, объясняющую возможность такой связи. Хотя, Освальд же любил человека. Но что Ирина могла найти в таком вредном мужичке?

— Мне вообще-то почти сто пятьдесят, — огрызнулся Эрен, возвращая снимок. — Так что, попрошу уважения. Расскажи, что знаешь, мне ее найти как-то надо, иначе нехорошо совсем получится…

— Так ты еще совсем зеленый. Софи триста девяносто. Примерно. — Григорий нахмурился. — Знаешь, а ведь последний раз, когда я слышал что-то об Ире — она была заперта где-то очень далеко. Где гарантия, что ты меня не обманываешь, а? Вот скажи мне что-то, что точно убедило бы меня в том, что ты виделся с ней.

— Я будто с ней настолько… — Поджав губы, Йегер нахмурился и дернул плечом. Раз уж он был ее мужем, то ведь наверняка знал все детали ее тела. Хоть говорить такое и не особо хотелось, но он все же произнес достаточно сдержанно, будто вообще и не заинтересованно: — У нее родинка… Там. Такая небольшая, похожая на сердце, что невнимательный и не заметит. А еще она валялась в ванной с кровью, как полоумная. Достаточно подробностей? Да кто ты вообще такой, что в курсе всего настолько?

— Моя семья веками вас истребляла. — Стрелецкий улыбнулся, с любовью осматривая фотографию Софи. — Так уж вышло, что я долгое время думал, что Ирина обычная. Да, дергалась часто, боялась. Думал, сбежала от мужа, и не обращал внимания. Со временем она завралась, и мы прожили пятнадцать лет вместе, после чего я попытался ее убить. Так уж вышло, что семейные устои оказались сильнее здравого смысла. Ведь все эти годы я замечательно жил с ней, даже не задумываясь, что что-то не так. Ходил, убивал вампиров, а потом делил с ней постель. Думаю, может она полюбила меня за то, что я относился к ней, как к человеку? Я сильно жалею о том, что сделал, конечно. Я предал ее и все то, что было между нами. Время не вернуть, оно прошло сквозь мои руки, словно песок. Ирина исчезла вместе с Софи, которую я, и в самом деле, воспринимал, как дочь. Думал, она выросла в прекрасную женщину и умную, и так гордился, а на деле оказалось, что она ни капли не изменилась. Это все была иллюзия. И настолько сильная, что каждый, кто видел этого ребенка - думал, что она повзрослела.

Время шло, мне пришлось жениться снова. Не по любви, конечно же. Зато она подарила мне сыновей и спокойно умерла в родах с третьим ребенком. Честно, я не сильно горевал. Женой она была ужасно сварливой и ревнивой. Все пыталась выжечь дух Иры из моего дома, сжигая брошенные ею вещи. Платья, юбки, белье. Все, что я хранил не тронутым, словно не имел права. В тот день я впервые ударил женщину. И не один раз. Мне казалось, что ее лицо больше никогда не восстановится. Однако, на ней все зажило, как на собаке. А потом, после смерти этой дуры, она вернулась, спустя несколько десятилетий. Вся побитая и напуганная, просила спрятать ребенка, которого, как я думал, растил вместе с ней. И я не смог отказать, для меня самого это было важно. У тебя, наверное, тоже бывало такое. Как-никак, чувства у вас сохраняются.

Конечно, Софи я спрятал. Поручил это сыну, который отказался от семейного дела и уехал работать метеорологом на арктическую станцию. Валькаркай в Чаунском районе. Знаешь ли ты, как холод действует на вампиров? Конечно же нет. Никто, кроме нее, не может такого знать. И холод не простой, а лютый. В котором люди насмерть замерзают. Так вот, многие из ваших потребностей замораживаются, стараясь сохранить регенерацию и прочее на поддерживание внутренних органов и сердца. Все реже хочется крови, дольше заживают раны. Алые глаза тускнеют. Вы становитесь такими же хрупкими, как и люди. У некоторых особей даже появлялись возрастные заболевания. Так что, мальчик, езжай-ка ты на Чукотку. На станцию. Там и найдешь Софию. Ты уж прости, что я тебя тут нагрузил. Все равно мне жить осталось с гулькин нос. Встретишь Ирину, можешь пересказать ей то, что я жалею и прочее. А можешь и не делать этого, уже на твоей совести будет.

Григорий болезненно выдохнул, глотая несколько таблеток и сразу же запивая их.

— Иди теперь отсюда, за тобой следят. Я даже в таком состоянии увидел, что что-то не так. Из окна.

— Ладно, я отведу их подальше. — Эрен замешкался, решив все же сперва избавиться от следа, чтобы вернуться и расспросить обо всем более подробно. — Спасибо за помощь, я не забуду.

Ловко проскользнув на улицу, Йегер намеренно выронил сумку, привлекая к себе внимание, и прошел на узкую улочку, отчетливо слыша за собой шаги, улавливая запах человека. Какой вообще сумасшедший решит в одиночку идти на вампира? Эрен позволил приблизиться к себе, и серебро вонзилось ему в плечо, но это было мелочью. Человек — хрупкое создание. Прижав его за горло к стене, Йегер поднял его над землей, из-за чего тот закашлялся. Сжав еще сильнее горло, он потребовал назвать того, кто отправил сюда. Сквозь сиплый смех прозвучала фамилия «Стрелецкие». Долго думать было опасно, поэтому совет Освальда был применен в полной мере. Эрен свернул шею и откинул тело в сторону. Вытащив лезвие из плеча, он вытер следы платком, стараясь не концентрироваться на боли от плавящейся кожи. И только после этого вернул все в куртку нападавшего.

Нужно было проведать Григория, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Однако Эрен только и успел, что отбросить от тела своего нового знакомого какого-то мужчину в возрасте, тянувшегося к письму, зажатому пальцами уже мертвого Стрелецкого. И что все это значило? Еще не хватало каких-то безумных охотников. О них его никто не предупреждал. Безумие какое-то. Выругавшись,Эрен взглянул на кровавый след на стене — видимо, приложил он очередного нападавшего знатно. Точно следовало уходить и поскорее. Вообще из страны. Прихватив письмо, заметив имя «Ирина» на конверте, он спрятал его во внутреннем кармане. Личное должно остаться личным и достигнуть адресата.

Покинуть страну удалось без проблем, а вот то, что ждало Йегера дальше, он бы не пожелал и врагу. Разве что Адонису. Вот его бы он точно послал через все эти круги ада, которые преграждали доступ к Чукотке. Эрен сотню раз пожалел, что вообще повелся на все это и согласился. Ирина точно ответит и еще должна будет. Это точно. На то, чтобы проноситься достаточно километров по незаселенной территории в виду отсутствия транспорта, а после искать хоть какое-то пропитание, остановившись на песце, Йегер точно не подписывался. Когда же начал схватывать мороз, пришло понимание слов Григория о том, что на холоде работа организма менялась. Эрен уже не мог пробежать нужное расстояние. Приходилось искать местных и гнать уже на нартах с помощью оленей. Но вот поиски и оплата вертолета отняли больше всего нервов и времени. Так думал Йегер, пока не оказался на нужной станции. Безгранично белый свет, саднящие от мороза ноги и замерзающие в секунды светло-розовые слезы. Пока он добирался до жилого помещения, думал, что это точно его смерть. Даже в Вайоминге было намного теплее зимами. Вот черт его дернул переться сюда, где до костей пробирал ветер, а полученная ссадина на щеке все никак не затягивалась.

До дома оставалось каких-то несколько метров, как ровно перед Эреном возникла огромная белая медведица, вокруг которой бегали ее детеныши. Вдруг, медвежата тоже остановились, повернувшись к Йегеру. Какое-то время они буквально пялились друг на друга, и Йегер уже грешно думал, что придется убивать животных, если они бросится на него. Но медведица подхватила свою добытую нерпу и потащила ее дальше, уходя от станции прочь, оставляя за собой алый след. Это зрелище уж точно останется у него перед глазами надолго. Проводив медведя взглядом, Эрен вновь поправил меховой воротник и, подойдя к двери единственного домика, в котором теплился свет, шумно постучал в него. На удивление ему быстро открыли и затянули внутрь. Тепло сразу обдало тело, но прежние ощущения, к которым привык Эрен, так и не вернулись, он будто одновременно был мертв, но и жив. Настолько странно, что Йегер уставился на свои руки, стянув с них перчатки. Потрескавшаяся кожа на них тоже никак не заживала. Он удивленно ухмыльнулся.

— И кто ты, гость? — Старик, смутно напоминающий Григория, стряхнул снег с его плеч, хмуро хмыкнув. — Не доложено было о гостях. Лучше бы тебе найти приличную причину, пока сюда не вернулись мои племянники.

— Считайте, что сослали на время. Григорий Стрелецкий направил. — Помня предыдущую оплошность, кончившуюся стрелой в ноге, Эрен решил не рисковать, выложить правду. Если и впрямь имя что-то значило — повезло. Нет — справиться сперва с одним будет верным решением. Да и мало ли кем могли оказаться эти люди.

— Отец значит. — Мужчина задумчиво поправил очки, поджимая губы. — Ты уж прости, на английском плохо говорю. Знаю немецкий лучше. Меня зовут Егор. Пойдем, чаю тебе налью что ли, пока дневной дизель не отключили.

— Можно и на немецком, раз уж так. — С трудом сняв с себя одежду, Эрен успел смахнуть розоватые льдинки с лица. — Но от чая все же откажусь, думаю. Нет как-то настроения. Я бы присел лучше, ноги отваливаются.

Голод совсем не ощущался, и это даже показалось забавным. Йегер уже и забыл, как это — не держать контроль над собой в постоянном режиме. Впервые он действительно начал расслабляться, вспоминая, как это было раньше — просто жить. Усевшись на длинную лавку, Эрен продолжительно выдохнул, улыбнувшись. Потрескавшиеся губы саднило, но это приносило больше наслаждения, чем неудобств.

— На, по губам пройдись. Поможет. — Он поставил перед ним небольшой бальзам. — От чая зря отказался. Давай не будем обманывать друг друга. Ты ведь вампир? Признаться честно, мне побоку. Отец говорил, что за сестрой когда-нибудь явится ее мать. Соня скоро придет, если что. Но тем двум парням знать не стоит. Они прибыли недавно, и скорее всего не просто так.

Он заварил себе чай и сел напротив, бесшумно перемешивая сахар.

— С отцом что-то случилось?

Пристально вглядевшись в баночку, Эрен с недоверием открыл ее, брезгливо подцепил ногтем немного бальзама и нанес на губы. Стало и впрямь лучше. Конечно, не сравнить с регенерацией, но хотя бы не сочилась кровь при разговоре. Признания людей, что они знали о вампирах, уже не удивляли, поэтому Эрен с интересом осматривал помещение, словно застрявшее в двадцатом столетии.

— Его убили, я не успел помешать. Да и… Было чувство, что он намеренно меня выгнал. Один назвал вашу фамилию, но он ничего бы не озвучил больше, а мысли я читать не умею, не моя привилегия. А чай мне правда можно? — Он уставился на чашку, все еще ярко ощущая ароматный запах.

— Можно. Софья его пьет. Знаю, что зовут пее София, но Софья нравится мне больше. — Егор тут же поднялся, заваривая чай Эрену, но с добавлением пары капель крови. Поставив перед ним кружку, он сжал переносицу, после чего снял очки и прошелся по ним специальной тряпочкой. — Жаль. Знаешь, раньше наша семья могла тягаться с вампирами. Но, переехав в Германию, мы поняли, что это бесполезно. Россия нейтральная сторона. Тут отдельные особи не защищены внушительным влиянием князей и княгинь. Да даже царицы. Поэтому мы могли истреблять их семьями. Никогда не понимал этого. Поэтому отказался от продолжения дела семьи. Я видел Ирину, она не показалась мне чудовищем. Как и другие, которые молили о том, чтобы их отпустили. Я знаю точно, что многие, кто был убит в прошлом веке давно отказались от человеческой крови. Тогда в чем разница? Вы лишь физически превосходите людей, но все еще имеете право на жизнь. У вас свои семьи, ценности. Отношения.

Он надел очки, сразу же поправляя их так, чтобы он мог внимательно осмотреть лицо Йегера.

— И моя сестра уж точно не монстр, заслуживающий смерти. Я знаю ее всю свою жизнь, она ни разу не причинила мне вреда. Да, раз в два года я позволяю ей выпить своей крови. Но это лишь необходимость, из-за которой она чувствует дискомфорт. Знаете ли Вы, мистер … А вы и не представились. Впрочем, знаете ли Вы то, как была обращена Софья и сколько законов нарушила ее мать?

— Эрен Йегер, — быстро отчеканил и, сделав глоток горячего чая, едва ли глаза не закатил от удовольствия. — Будто человеком себя снова почувствовал, — вырвалось самопроизвольно сквозь улыбку, и Эрен быстро извинился. — Никогда и не думал, что все настолько сложно и глубоко в мире. Я… Пропустил многое за свои года, признаюсь. Но никогда и сам не желал смерти людям и отчетливо понимаю, что мразей достаточно с любой стороны. Ирина… Специфичная. Но я бы и сам нарушил все правила и законы, если бы от этого зависала жизнь моей любимой. Так что, я не могу судить ее.

— Знаешь, Эрен, как-то мне удалось ознакомиться с вампирским кодексом. Как же он назывался? Кодекс Лилит. — Егор хмыкнул, отпивая немного чая. — Так вот, он оказался достаточно грамотно составлен. Признаться честно, моя мать была психически нездорова. Она безумно любила отца и также безумно пыталась понять, чем она лучше ее. От нее я узнал, что Ирина родилась в Венеции, но была чистокровной русской. В раннем возрасте потеряла родителей, из-за чего с одиннадцати лет ей пришлось торговать телом, чтобы прожить хоть немного. Воровать она не умела, ее вечно ловили и могли выпороть. А иначе она не знала, как раздобыть денег. Собственно, к двадцати годам так уж вышло, что она забеременела от достаточно влиятельного венецианца и родила Соню, после чего ее убили. Отец моей сестры желал отдать младенца своей жене, которая никак не могла родить, но с куртизанкой никаких проблем иметь не хотел. Для меня осталось тайной то, как ее обратили, но я знаю точно, что она выкрала своего ребенка и уехала обратно в Россию, как раз война с Польшей закончилась, а в Венеции оставаться было опасно. Как Вы понимаете, мне было ужасно интересно, что же за женщина смогла затмить всех. Но, даже с тем, как Ирина оберегала свое дитя — к тринадцати годам она заболела туберкулёзом или чем-то похожим. Я особо не вдавался в подробности.

Собственно, так она и нарушила первые три правила. Я не особо разбираюсь в подтипах, но знаю то, что ей было запрещено создавать потомков. А второй закон запрещал превращать своих близких родственников. Третий же запрещал обращать детей. Считаю, достойно. пойти против всех правил ради своего ребенка. Вам так не кажется? Ведь даже в вашем случае, она точно пошла на хитрые уловки. Кто по своей воле станет нарушать закон?

— О, да, использовать связь пар и то, что мои мысли могут прочесть — так умно. Стерва. — Допивая чай, Йегер отставил кружку, ощущая теплоту внутри. — Но я ее понимаю. У каждого, мне кажется, вампира не лучшая история. Просто одни озлабливаются, забываются… А другие продолжают цепляться за то человеческое, что осталось. Смешно, но это выглядит скорее проклятием, чем даром.

Рассказывать про санторин Эрен все же не рискнул. Незачем распространяться о тех, к кому принадлежит Микаса.

— Верно подмечено. — Егор кивнул, напрягаясь. — Думаю, мои гости хотят убить и меня.

Дверь со скрипом отворилась, впуская холодные потоки воздуха внутрь. Девочка, закутанная в плотную куртку немного растерянно посмотрела на Эрена.

— Софья, это Эрен. Он мой друг. — Егор повернулся к ней, серьезно смотря в хмурое детское лицо. Короткие кучерявые волосы выбивались из-под шапки, а нос покраснел, из-за чего она действительно казалась лишь милым ребенком. — Тебе придется уехать с ним. К маме.

— А как же ты? — София немного смущенно переступила с ноги на ногу. — Неужели ты не можешь поехать с нами?

— Нет, не могу. Мы уже обсуждали это. Немедленно собирайся, я хочу, чтобы вы уехали до возвращения гостей. — Голос Стрелецкого стал строже, и Соня тут же скрылась в своей комнате. Но лишь на несколько минут, после чего вышла, ставя рюкзак средних размеров около порога, и снова стала поправлять свою одежду. — У нас здесь есть снегоход, но он доедет лишь до ближайшего поселка. Оттуда уже договариваться с местными. В рюкзаке ее документы и запас крови. Малый, но хоть что-то. Если спросят - представишься ее дядей.

— Ничего, с местными общий язык я уж найду. Дело нехитрое. — Поднявшись, Эрен оценивающе взглянул на Софию, прикидывая, что обратный путь может занять больше времени, чем хотелось бы.

Он едва ли успел взять шарф, даже не успевший толком подсохнуть, как дверь открылась, и вошло несколько мужчин, моментально оценивающе рассматривающие Йегера с немым вопросом переводя взгляд на Егора.

Комментарий к Глава 23. Валькаркай

Ирина: https://ibb.co/5chsNrn

Софи: https://ibb.co/LrNfcM9

========== Глава 24. Пробуждение ==========

— Турист. На русском вообще не бом-бом. Немецкий знает, — сказал Егор на родном наречии. Те лишь насмешливо глянули на Йегера, тряся перед ним ящиком водки.

— Пить будешь? — на ломанном немецком спросил самый крупный, открывая бутылку и пихая ее Эрену. — Залпом.

— Думаю, немного можно. — Согласившись, Эрен пожал плечами. Да и чего вдруг от алкоголя отказываться? Оценивая мужчин, он прикинул, что справиться с ними сейчас вполне было бы возможно, но лучше дождаться, пока они отключатся от алкоголя, а после просто ускользнуть. Тем более, где это видано, чтобы вампир и настолько пьянел? Вспомнив Освальда, быстро протрезвевшего при необходимости, Йегер без колебаний принялся вливать в себя прозрачную жидкость, ощущая, как кололо все внутри и словно плавилось, вызывая легкость и приятную расслабленность. — А сами?

— А мы уже выпили, правда, Егор? — Бугай улыбнулся, из-за чего он казался еще более устрашающим. Другой же открыл другую бутылку и прилично приложился, ухмыляясь. — Ну, расскажи о себе, турист.

Опершись одной рукой на стол, Эрен все же сумел сфокусировать взгляд на самом крупном мужике, хотя само это слово вряд ли бы смог сейчас произнести. Сознание уплывало, но все же организм справлялся с происходящей интоксикацией.

— А что? Немец я. Английский князь. Мешаете очень. Мне уйти уже надо. — С формулировкой предложений были трудности, и Йегер даже во время человеческой жизни не помнил, когда настолько быстро пьянел. Ведь еще пары глотков явно хватило бы, чтобы сознание отключилось напрочь, выпустив наружу все скрытые желания. Однако он сделал несколько шагов, перекрывая проход к Софии.

— Князь! Да у нас тут голубая кровь, а, Руслан. Егор, что же ты скрыл такого почетного гостя? — Более мелкий подошел к родственнику, похлопывая его по плечу, но, как только тот потерял бдительность, несколько раз ударил его ножом в живот. София, шокированная тем, что произошло, набросилась на мужчину, впиваясь ногтями в его шею. Видимо, зацепила артерию, он повалился на пол, захлебываясь собственной кровью. Второй же, более крупный, схватил Эрена за волосы, прикладывая его головой об дубовый стол.

Мотнув головой, Эрен какое-то время еще проблуждал вне реальности, но вскоре поднялся, отчасти трезвея. Сломать в двух местах руку, вышибить коленную чашечку точным ударом, а после, схватив за верхнюю челюсть, не ощущая, как смыкались зубы на пальцах, вжать лицом в раскаленную печь, переломив позвоночник одним ударом ноги. Крик мгновенно прекратился, сменившись слабым хрипением.

— Как вы меня заебали трогать именно голову! Так обращаться только один может! — Все еще чуть пошатываясь, Йегер вытер кровь с губ, лившуюся из разбитого носа, и двинулся на третьего.

Выбив из его рук острый осколок бутылки, Эрен всадил его ему ровно в сердце. Тот даже не вскрикнул, навсегда уставившись в обшарпанный потолок. Тяжело дыша, Йегер выпрямился и взглянул на Софию.

— Больше никого не было? — Его голос даже не смягчился. Да и не было смысла, теперь точно придется следить, чтобы за ними не увязялся никто до самого замка Актеона.

— Двое. — София плакала, но, все же, нацепила на себя рюкзак, кивнув на дверь. — Они ушли за медведем, но скоро вернутся. Мы должны уйти.

— Значит, идем. — Быстро накинув на себя вещи, которые еще остались не тронутыми разлившейся кровью, Эрен прихватил пару бутылок из ящика и сунул в сумку. Да мало ли для чего пригодится. — Плакать у мамки своей будешь, мне сейчас не до игры в няньку.

Огрызнувшись, Йегер спешно потянул за собой Софию к примеченному ранее снегоходу. Благо, что с техникой он научился управляться, и поэтому, долив на всякий случай в бак топлива, Эрен усадил Софи перед собой, сразу срываясь с места. Пусть рассудок еще был помутнен, но память вампира — отличная вещь, и он направился ровно в ближайший населенный пункт.

Вдруг раздался выстрел, из-за чего Софи вскрикнула, пригнувшись.

— Это они! — Она старалась не поднимать голову. Пересилив себя, она вытащила сигнальный пистолет и выстрелила прямо в сторону второго снегохода, попав в туловище водителю. Он заскрипел, петляя из стороны в сторону из-за чего, по итогу, сильно отстал.

— Ты что, планировала побег? — прорычал Йегер, всматриваясь в белое полотно, которое могло казаться однородным, скрывающим дорогу. — Ничего, догонят если, гипноз всегда есть. Да и головы у них летят легко.

Рассмеявшись, он крепче сжал руль и прибавил ходу. Снег бился в глаза, налипал на ресницах и в волосах. Эрену чудилось, что он превращался в самый настоящий лед.

— Они другие. На них не действует гипноз и галлюцинации, как у мамы. Они не как папа и брат. — Софи вцепилась в него, чтобы не упасть. — Здесь, на нейтральной зоне — их царство. Хватит агрессировать на меня! Я, вообще то, сейчас сделала так, что они отстали.

— Вот как? Интересно, что еще мне твоя мать забыла рассказать. — Чуть смягчившись, Эрен вздохнул, ощущая, как воздух пробирался к легким и прожигал их. — Ладно. Я просто зол, что бухой где-то в ебенях, а, судя по звуку мобильного, моя пара очнулась без меня.

Впрочем, ответ ему уже был неважен. Куда лучше — добраться без подобных приключений до дома. Поэтому Йегер крайне удивился, когда единственной проблемой по пути в Ирландию стало нежелание пропускать его с бутылками водки, но гипноз, благо, работал на сотрудников отменно. Поэтому уставший, потрепанный долгой дорогой, вымотанный всей этой эпопеей, Эрен не стал никому ничего объяснять, просто заведя Софию в замок. Правда, для начала он запер ее в своей комнате, чтобы проведать Микасу. Зайдя в ее комнату, Йегеру потребовалось меньше секунды, чтобы прижать Ирину к стене, заметив ее над спящей Аккерман.

— Ты чего здесь забыла рядом с ней? — Он сжал ее шею, смотря в глаза.

Она помахала небольшой стеклянной бутылочкой с пипеткой перед его лицом.

— Капли, Эрен. Она потеряла зрение, я пытаюсь помочь. — Она огрызнулась, отталкивая его в сторону. — Я жила с ней, думаешь, мне будет хотеться навредить, потому что ты поехал за моей дочерью? Лучше не мешай и радуйся, что Лилит смягчилась и дала подсказку.

Она вернулась к Микасе, аккуратно разлепляя ее веки для того, чтобы закапать капли.

— Да кто тебя знает. Получил же я стрелу в ногу, нажрался в хлам и всего-то лишь чуть не попался каким-то там охотникам. Еб твою мать, Ирина, ты меня предупредить вообще не думала, что твой бывший, как минимум, — еще и бывший охотник, семью которого просто вырезали у меня на глазах. Они психи. И, да, это тебе — Он протянул ей конверт, чуть запачканный кровью, но сразу отнял руку. — Если соизволишь рассказать про Лилит. Что ей вообще нужно от Микасы?

— Сначала я хочу увидеть дочь. — Она спрятала конверт в кармане, заканчивая с каплями. — Слушай сюда. Знаю, что ты здесь торчишь. Об этой штуке никому не говори, капай один раз в день по три капли в каждый глаз. Если повезет, это запустит регенерацию. Отведешь меня к Софи, и через час в дальней беседке. Расскажу, что знаю. И да, больше ничего такого.

Она щелкнула пальцами, стирая все следы галлюцинаций, словно их никогда и не было.

— Да, дочь. Точно. Она в моей комнате, можешь идти, там не заперто, да и София послушная, не должна была сбежать. Спасибо за капли, отдам, как станет лучше. — Эрен медленно моргнул, немного не понимая, с чего вообще только что испытывал столь сильную агрессию к Ирине.

Спрятав капли в надежное место, он коснулся губами лба Микасы и опустился в кресло. Рассматривая зажившие давно руки, он улыбнулся. А ведь в этом точно что-то есть — ощутить себя человеком. Придвинув ногой сумку, Эрен вытащил оттуда бутылки. Принюхавшись, уловив запах Освальда, он решил, что лучше будет все отдать сразу, чтобы не привлекать подобным внимание Актеона. До встречи с Ириной еще было время, поэтому Йегер и зашел в комнату Бассета, предварительно постучав.

— Просто знай, что, когда все закончится, мы поедем туда. Или туда, где еще холоднее. И, да, держи. Прикрыл меня все же… Меня в жизни так не крыло.

— Ты выглядишь потрёпанным. — Освальд рассмеялся, забирая бутылки. — Водка? Эрен, мне от нее ничего не будет же.

— А ты сохрани, если сейчас ничего не почувствуешь. Мне хватило одной бутылки, чтобы едва ли имя свое не забыть! Я там чай пил, представляешь? И руки, губы от мороза потрескались. Да мне холодно было до ужаса! Правда, теперь, кажется, я приглянулся каким-то охотникам, но это мелочи. — На лице Эрена блуждала хитрая улыбка. — Но никому. Обещай. Никто не должен знать об этом.

— Конечно. Потом, как-нибудь, расскажу тебе о пустыне. Тоже не шибко приятное место. Так где ты был? Южный полюс?

— Валькаркай. Ненормальные русские, решившие, что меня так просто вдруг получится убить. — Он надменно хмыкнул и улыбнулся одним уголком рта. — Но слушать, как один плавился у печки, а сердце второго застыло в один миг — очень приятно. Странно, но они даже не поддаются гипнозу, и наш кодекс знают. Я-то его даже не открывал… — Он рассеянно почесал затылок и пошкрябал по значительно отросшей щетине ногтями.

— Об этом потом поговорим. Все равно после смены власти кодекс будет меняться. — Освальд хмыкнул. — Охотники в России бесчинствуют. Поэтому там особо никого и не осталось. Князья не прижились, популяция быстро падала. Невыгодные земли.

— Да. Да. И с тебя рассказ про пустыню. С моими умениями влезать во все и сразу, думаю, пригодиться мне может всякое. Так что, если выживем, ты знаешь планы. Без отказов. — Рассмеявшись, Йегер замешкался, приблизившись. Он потратил достаточно времени, чтобы решить, в чем же все-таки нуждался в данный момент, и, поморщившись сквозь улыбку, сделал еще один шаг. Приобняв Освальда, Эрен хлопнул пару раз его по спине, но сразу же отстранился, нагоняя напускной серьезности. — Я этого не делал. Забыли.

— Ну ты расслабься хоть, а то выглядишь так, словно вот-вот лопнешь от натуги. — Освальд усмехнулся, вздыхая. — Забыли. У меня дела сейчас, нужно разобраться с некоторыми моментами, связанными с поместьем. Думаю, тебя тоже уже ждут.

— Да ну тебя, — отмахнулся Йегер, закатывая глаза. — И так неловко же. Вот и буду вечно серьезным хреном ходить. Шумоизоляции побольше на мою зону не забудь.

Ухмылка мелькнула на лице Эрена, и тот спешно покинул комнату Освальда, стремительно вырываясь на улицу в оговоренное место, где уже ждала Ирина. Сняв улыбку, Йегер подошел к ней, прислоняясь сразу плечом о деревянную стойку беседки.

— Ну, так что там с Лилит такое? Можешь ведь рассказать мне хоть что-нибудь толковое?

— С чего бы начать? — Ирина уперлась ладонью в столик, задумываясь. — Начнем с того, что мне что-то около четырех сотен. Из Санторин я самая старая. Конечно, Кейти была старше. Но она мертва. Поэтому, скажу так. Между ограниченным кругом лиц и неким божеством существует особая связь, которая возводится в абсолют под воздействием различных ситуаций, камней и прочего. Например, обсидиан. Он подавлял наш разум, тем самым, мы становились сильнее и без колебаний исполняли свой долг. Без него мы больше похожи на выброс энергии — достаточно размашисто и хаотично. Теперь вернемся к Микасе, но я уточню, с чего ты хочешь, чтобы я начала рассказ? С самого начала нашего знакомства, или с того, почему именно она ослепла? Все взаимосвязано. Знаю это все, потому что любимица. Представляешь?

— Давай уж с начала, потому что знаю я уже, что одно пропустишь, потом общую картину не сложить. Да и… Часть прошлого Микасы я уже видел. — Потупив взгляд, Эрен нахмурился. — Но мне нужно знать, что с ней происходит сейчас. Я места не нахожу, не понимаю, как помочь и что сделать.

— Хорошо. Она попала к нам в общий блок в тысяча восемьсот восьмидесятом году. То, что происходило с ней эти шесть лет — неизвестно. Скорее всего ее держали где-то в стороне, проверяя силы. Когда она попала в Бран, то сразу стала одной из самых востребованных фавориток на долгие сорок лет. Мики не повезло, ее обратили в разгар тотального подавления, поэтому среди нас всех ни у одно и не было даже намека на то, чтобы как-то воспротивиться. Конечно, потом она ему надоела. Тотальный контроль сменился частичным, что дало какую-то, но свободу воли. При замене камня, я воспользовалась своими силами и несколько лет ходила с подделкой, оказывая такую же услугу пророку. Остальным я не успела помочь.

Когда же это обнаружилось, я ударилась в бега. Спряталась в самых дебрях России и жила там достаточно долго. Про камень Кейти так никто и не узнал. А меня по итогу нашли и бросили в темницу. Но вскоре начали ходить слухи о том, что с фаворитками что-то не так. Это заставило Адониса снова включить тотальный контроль, но лишь на несколько лет. Потом ты, наверное, уже знаешь. Он снова заинтересовался Микой и бла-бла-бла. Важно вот что: благодаря поддельным камням, я и Кейти имели возможность поддерживать внутренний баланс, благодаря которому смогли выйти в резонанс с неким божеством. Имен здесь не будет, страшно ведь вот так столько раз называть ее.

Матерь — хитрое и падкое на веселье существо. Однако, заключив с кем-то контракт оно, по-сути, становится так же его заложником. В вечер нападения на Бран, когда вы забрали Микасу и Освальда, она должна была умереть. Я видела то, что происходило в той камере. Никто после такого не просыпался. Так вот! Моя теория состоит в том, что когда ты сорвал камень с ее шеи, да, об этом я тоже знаю, ее личность раздробилась на мелкие кусочки. Она находилась в состоянии отключки один на один со своим внутренним миром. То бишь, со своими раздробленными личностями. Номер один: Микаса дочь шерифа. Номер два: Микаса санторина, и три: Микаса свободная, но ограниченная собственным сознанием. И он знает это. Что продемонстрировал во время нападения на вас в ту ночь. Он активировал ту Микасу, что была раньше. И она способна подавлять все остальное. И если личность дочери шерифа и последняя, третья соединились в одну, то та самая часть — никак не хочет утихать. Так, о чем же я пытаюсь сказать? Да о том, что в ту ночь она умерла и к ней в сознание пришло некое божество, горячо желающее наконец избавиться от своего контракта.

Обещав вернуть Мику к жизни, оно потребовало условие, которое запустит после себя цепь событий. Однако условие не выполнено. Божество чувствует себя отвергнутым и оскорбленным, но решает дать последний шанс, хоть и с наказанием. Что мы имеем в итоге: Микаса — та самая пешка, которая нестабильна и опасна как для нас, так и для врагов. Из-за расщепления ее сознания невозможно предугадать ее действия, и влияние других на нее. Поэтому Актеон медлит. Боится, что, пробудив двух прямых потомков некого божества, — личность Микасы, а также и наши, собственно, будут окончательно невозможно контролировать. Со временем мы можем стать опасны для общества и нового уклада, поэтому, нас попытаются убрать или ослабить. Всем здесь выгодно держать ее в коматозном состоянии с повреждённым зрением, однако никто не думает о том, что сейчас она так же может входить в контакт с чем-то более опасным, чем мы. Скажи честно, Эрен, видел ли ты неясыть? Уверена, что да. И много раз. И в ту ночь именно неясыть сидела на уличном подоконнике ее покоев все это время. Эта чертова птица парит над особняком все это время.

Ирина замолчала, но тут же хмыкнула, постукивая по столу длинными ногтями.

— Все не так просто, как кажется. Ведь мы так же, как и она, существуем с расщеплением. У кого-то больше, у кого-то меньше. И на то, чтобы полностью восстановить разум нужно время. Много времени. Так что, по моим прогнозам, все веселье начнется на Крите. Ведь именно там зародилась наша история. Маркус, Талия и их потомки. По преданиям древних минойцев на острове Санторин жила богиня, дарующая великую силу, способную сокрушить горы. И именно к ней обратилась Талия, сломленная безответной любовью ведьма. Тогда богиня даровала ей бессмертие, а ее паре — безумные чувства, не перестающие утихать даже спустя тысячи лет. Некое божество любит наблюдать за нами, как за крысками. Оглянись, вдруг оно и сейчас подслушивает, смеясь с моих умозаключений.

— Ко мне так не подкрасться, — небрежнее обычного, лишь бы скрыть переживания насчет Микасы, произнёс Эрен. Поведя плечами, он ощутил, как по спине пронесся холодный ветер, заставляя выпрямиться. Не верить Ирине не было смысла, но и поверить — почти невозможно. — Так… Она умрет? Если так, то хоть сколько заключу контрактов с разными богами, но выбью для неё жизнь.

Сглотнув, Эрен устремил взгляд на Ирину, не ожидав, что спросит так открыто.

— Нет. Она не умрет, раз уж договорилась с ней. Было бы глупо, тебе так не кажется? Выжить тогда, чтобы умереть сейчас. — Ирина хмыкнула. — Не советую тебе контактировать с божествами. Они ужасно жестоки. Что еще хочешь знать?

— Думаю, не мне тебе объяснять, что иногда нарушаешь все правила и идешь на опасные вещи ради любимого человека. Так что и ты не осуждай меня, если буду вынужден пойти на какую-либо сделку. Хотел бы видеть тебя на своей стороне при любых расклада. Раз уж рисковал своей жизнью, чтобы привести тебе дочь. Хотя мог ведь отказаться. — Эрен подошел к Ирине и сжал несильно ее плечо, выражая понимание и поддержку. — Не знаю, что написано в том письме, но мне Григорий рассказал, что раскаивается в своем поступке. Он так и любил тебя с Софией. И до конца мучился тем, что нельзя было ничего изменить, выбрав тебя.

— Я тебе должна, не более. И долги отдавать я умею. — Она отвела взгляд, поднимаясь, вдруг насылая галлюцинацию. — Однако я уважаю Освальда и могу пойти за ним. Сам понимаешь все. И сказать вслух я такое не могу, слишком много ушей. Тебе тоже советую научиться бить не прямо в лоб, а говорить так, чтобы никто ничего не понял.

Она встала, улыбнувшись, словно и ничего не случилось. Он не говорил ей о семье, она — о том, что может предать Актеона.

— В любом случае, спасибо тебе за Софи. Я нарушила закон, но здесь он ничто, и можно пожить хоть немного расслабленно. Ладно, не буду задерживать, иди к Микасе.

— Да обращайся. В целом, приключение довольно забавное вышло, да и вроде с отцом помирился. Так что, тебе тоже благодарность.

Пожелав удачи с дочерью, Эрен не стал мешкать, быстро оказавшись в комнате Микасы, но застыл, словно под гипнозом или получив ощутимый приказ. Он точно никогда не видел раньше эту высокую девушку под три метра, чьи насыщенно рыжие волосы волнами ниспадали по обнаженному телу, покрытому кровавыми пятнами. Она отняла от Микасы руки, с пальцев которых густо стекала кровь. Но, стоило ей повернуться к Йегеру, как в считанные секунды обернулась неясытью, чей крик навевал теперь какой-то допотопный страх и благоговение. Болезненно сглотнув, Эрен послушно отступил от двери, позволяя птице вырваться наружу. Обескураженный и ничего уже не понимающий, он почти рухнул на кровать, присаживаясь спиной к Аккерман. Он мог бы списать это на переутомление, но, вертя в пальцах серое и невзрачное перо, точно понимал, что все случилось наяву. А еще, что божеств точно злить не стоило. Никогда нельзя понять, в какие игры они захотят сыграть в этот раз. Но что, если этой Лилит и впрямь нужна будет Микаса, она заполучит ее, а он? Что останется ему? Звучало эгоистично, но логично. А если она появилась, давая понять, что и у Эрена есть шанс как-то повлиять на положение любимой? Никогда он не любил все эти задачи и головоломки. Чертовы божества, любящие играть в дебильные игры.

Отбросив на тумбочку перо, он выругался, но, немного подумав, погипнотизировав оставленный «подарок», все же поднял его и положил на тумбочку.

— Знаешь, я вообще боялся, что не успе… — Разворачиваясь к Микасе, начал Эрен и оборвался, едва не отскочив в сторону, видя, как она приподнялась на кровати, смотря куда-то сквозь него. По его лицу проскочило множество бесконтрольных эмоций, а сам он коснулся дрожащей рукой ее щеки, пытаясь выдавить из себя хоть одно слово.

— Мне снился какой-то странный, длинный сон. — Она прикрыла глаза, чувствуя дискомфорт. Аккерман легла обратно. — Мне снилось море, а потом какая-то заснеженная пустыня с медведями.

— Если скажешь, что там был дед по имени Григорий, обливал святой водой, а после — драка с русскими после бутылки водки… Я поверю даже в наличие оборотней или эльфов. — Йегер подложил свою руку под голову Микасы, притягивая ее к себе.

— Такого я не видела… — Она растерялась, обняв его. — Когда ты успел подраться с русскими?

— Ладно, так и быть. Слишком долго рассказывать и выйдет скучно… Только чтобы поднялось настроение, смотри, если хочешь. Но о том, что там было — никому ни слова. — Он провел пальцами по волосам Аккерман, поправляя их, и приложил запястье к ее губам.

— Нет. Я хочу, чтобы ты пересказал сам. — Она отвернулась, прижимая его ладонь к своей щеке. — Я потом посмотрю. Так даже интереснее будет, правда?

— Оставлю основные события тогда тебе на десерт, а так… Я узнал о существовании охотников. Знатно повздорил с сотрудником аэропорта, который пытался запретить мне проносить бутылки с водкой в ручной клади. А мне что? Надо было сумку со своими вещами, которая и не весила ничего толком, в багаж сдавать, чтобы потом три часа ждать, когда мне ее выдадут? Бред же. Еще бы и украли вдруг или разбили. Это, между прочим, был подарок Освальду. Вот так. Пришлось гипнотизировать. Внушил еще ему напоследок, что он шнурки боится завязывать. Пусть теперь мучается. А еще я был таким пьяным… Никогда я так не напивался, всегда мог держать себя в руках, а тут — язык не контролировал. Теперь понимаю одного местного, который подвозил меня на оленях. Он рассказал, что алкоголь для них сейчас — единственный способ согреться. Я тогда в огромный мороз без шапки на снегоходе хрен знает сколько пронесся. Учитывая, что отец и сам мотался по странным местам, думаю, это точно наследственное — попадать в передряги.

Перевернув Микасу к себе лицом, Эрен поцеловал ее в лоб, а после в прикрытые веки и только после — в губы.

— Звучит увлекательно. — Микаса улыбнулась, проходясь ладонью по его лицу. — Они скоро придут. И завтра к вечеру мы уже будем в Ираклионе{?}[Город в Греции, на острове Крит. Административный центр периферии Крит].

Она поднялась, вытаскивая из себя капельницу. Нащупав край кровати, Мика села, напрягая слух. В комнату действительно кто-то вошел.

— Микаса! Ты очнулась, как славно! — Саша говорила быстро, словно ее подгоняли плетками. — Эрен. Собирай вещи. Нужно вылетать немедленно. Давай же! Я помогу ей. У тебя пятнадцать минут. Актеон объявил план Б.

— Границы нарушены? — Вскочив, Йегер нахмурился. — Да вашу жизнь мать! Ну кто так делает-то? Я мигом.

Собраться получилось даже быстрее отведенного времени, учитывая, что он еще и не разбирал свои вещи. Вскоре они уже двигались к аэропорту в автомобиле, выделенном Актеоном.

— И что там? Эти трусы решили, что застанут нас врасплох и победят? Они точно считают, что у них нет шансов на победу, поэтому идут на крайние меры. — Постукивая по рулю, Эрен выжимал все из автомобиля.

— Каким-то образом они узнали о наших планах в ближайшее время. Как минимум, в замке все это время был шпион, который мог передавать информацию им. — Освальд нахмурился. — Поэтому мы решили принести в жертву два крупных княжества. Пробуждение намного важнее земли. По сравнению с Грецией Ирландия — далекие, не самые стратегически важные земли, захват которых заденет лишь личные чувства Актеона.

— А как же коллекция артефактов? Вам не кажется, что опасно бросать их Фрицам? — Микаса чуть сжала ладонь, из-за чего ногти впились в кожу.

— Они важнее, — отрезал Освальд, не желая продолжать вести диалог об артефактах. Захватив Грецию, мы окажемся максимально близко к столице. Нужно лишь преодолеть территорию Болгарии. Было бы отлично, если бы ты собралась и сделала все так, как нужно. А тебе, Эрен, не мешало бы побриться.

— Сделаю. Не нужно на меня давить. — Микаса огрызнулась, из-за чего Саша едва заметно сжала ее ладонь. — Я не по своей воле вышла из строя.

— Посмотрим, как все сложится. — Освальд заметил, как они подъехали к закрытой взлетно-посадочной полосе. — В любом случае, наконец все наконец началось.

— Мне вот не до мелочей сейчас, отец. — Эрен повел плечами. — Может, отрастить решил, побывав на севере.

Припарковавшись, Эрен вытащил вещи и даже остановился, осматривая самолет.

— Я так себя реально князем ощущать начну, привыкнув к шикарной жизни.

— Не нужно зазнаваться. Иначе можешь реально схлопотать земли во владение, и на прекрасную веселую жизнь не останется времени. — Освальд помог выйти Микасе из машины, сразу же подхватывая ее на руки. Остальные уже садились в самолет. — Например, Канаду. Или Грецию. Самые проблемные районы.

— Ну уж нет, я еще не нагулялся, чтобы оседать на одном месте, как старик. — Усмехнувшись, Йегер мгновенно занёс все вещи в самолет, а позже перенял Микасу на руки, чтобы устроиться удобнее. — Если серьезно, отец, то я прекрасно понимаю, что я не представляю, как управляться землями и что входит в обязанности. Так что, придется мне потаскаться сперва с тобой, даже если ты будешь ворчать на меня.

— Да как хочешь, только убери это безобразие со своего лица. Смотреть невозможно. — Освальд усмехнулся, наливая для себя бокал крови. — Микаса, поешь. Во время перелета давление пойдет на глаза, может, регенерация будет работать.

— Чуть позже. И она уже работает, но очень медленно. — Аккерман поправила волосы. — Пока что, больше работает на правый глаз.

— Отлично. — Освальд приподнял бокал и вышел в отдельное помещение, в котором находился Актеон.

— Как думаешь, долго мы будем на Крите? — Саша, молчавшая до этого, вдруг заговорила. Самолет взлетел, из-за чего она слегка побледнела. — Я никогда не думала, что перелеты будут так на меня влиять.

Задумчиво шкрябая ногтями по подбородку, Эрен провел пальцами по руке Микасы и, убедившись, что с ней все в порядке, пересел к Саше, сжимая ее руку.

— Часов шесть, если не ошибаюсь. Не меньше. Но это ерунда в сравнении с тем, что я уже умираю от всех этих перемещений и разницы в температурах. Закрой глаза и думай о чем-нибудь хорошем. — Йегер взглянул на Микасу и подмигнул по привычке, но сразу изменился в лице. Ему было больно видеть ее в таком состоянии. Да еще и требовать от нее явно меньше никто не станет.

— Хорошо. — Саша прикрыла глаза. Спустя время, когда вставать уже было окончательно разрешено, Браус понимающе хлопнула Эрена по плечу, оставляя их один на один, и начала тревожно ходить по борту самолета.

— Один раз мы были в Греции с делегацией. Проверка. — Микаса сцепила руки, задумчиво проходясь указательным по пальцам. — Природа красивая, люди скучные, ленивые, вечно бастующие. Их легче всего использовать, как корм. Поэтому в Бране было много греков.

— Что ж, попробуем греков, — хмыкнул Эрен, усевшись рядом и укладывая голову на ее плечо, накрывая ее пальцы своей ладонью. — Может, было что-нибудь, что тебе понравилось? Я бы хотел надеяться, что все же в твоей жизни было хоть немного позитивных моментов.

— Мне нравилось спать. — Микаса хмыкнула, выдыхая. — Я могла делать это неделями, когда была никому не нужна. Или же читать. В Бране богатая библиотека. Жаль, наверное, она пострадала во время нападения.

— Я достану тебе любую книгу, которую только захочешь. Да хоть по цвету обложки подберу или по тематике. Когда научился читать, времени было много в доме Эрвина, я изучал все, что попадалось: языки, механику, каллиграфию… Это успокаивало и не давало погружаться в воспоминания. Для них у меня было отдельное время. — Он усмехнулся и прижался губами к ее щеке. — Серьезно. Только назови, какую книгу хочешь, я достану, ты меня знаешь.

— Потом. — Она отмахнулась, вздыхая. — Многие считали Эрвина слабым. Ты знал, что он должен был руководить Англией? Но его вытеснил Освальд. За какие-то особые заслуги.

Рассмеявшись, Йегер мазнул носом по шее Аккерман, вновь устраиваясь на ее плече.

— Вообще не удивляюсь теперь, почему Эрвин пытался внушить, насколько слаб Освальд, как мне повезло обрести нового отца… Придурок. Я из-за него, как из бункера вылез, в который не поступала никакая информация. Ощущения не из лучших. Получу потом земли… Выстроим свою систему, и будем наслаждаться обществом друг друга.

— Обязательно. — Микаса сжала его ладонь. — Вот знаешь, чего я хочу? Конюшню. Просто ужасно. В Бране нам не позволялось ездить верхом, а сейчас уже время другое. Жаль правда, что не вернуть былых питомцев.

— Да это будет первым, что я сделаю — конюшня. Самая лучшая. Займемся разведением и все такое. Только… Давай не будем вспоминать о них, ладно? У меня… Не лучшие ассоциации связаны со всем, что касается Каули. — Напрягшись, Эрен нахмурился, сильнее сжав ее ладонь. — Но вот от идеи с конюшней я не откажусь. Представь, какая-нибудь теплая Австралия…

— Ненавижу пауков. Что угодно, но не Австралия. — она уткнулась лбом в его плечо. — Хочешь честно? Иногда я задумываюсь, может, было бы лучше если бы я действительно умерла тогда? Спокойнее. Отчасти я чувствую вину за то, что живу.

Замерев, Эрен отстранился, хмурясь. Он бросал на Микасу периодически беглый взгляд, пытаясь сообразить, о чем она вообще сейчас говорила. Если раньше он боялся своей смерти, как бы парадоксально это ни звучало в сложившихся обстоятельствах. То теперь он боялся вновь остаться одному, вновь пережить это чувство — потерю любимой. Прижав ладонь к груди, он ощущал, что начинал злиться, теряя возможность грамотно выстраивать предложения.

— Мне не было бы спокойнее. Ни тогда, ни сейчас. Никогда. Совершенно не было бы. Скажи, тебе настолько тошно сейчас жить? Даже учитывая, что я рядом?

— Нет. Ты не понял, что я имела в виду. — Микаса нахмурилась, приподнимаясь. — Я говорила о комплексе вины выжившего. Когда я очнулась, увидела город, усеянный трупами. С запекшейся кровью, мухами и смрадом. Все трупы потом собрали в братскую могилу и закопали, но вонь так и не уходила. И тогда я думала: зачем? Почему именно я? Ведь они все погибли. Я — нет. Чем моя жизнь была важнее моих соседей? Детей? Сейчас это чувство не так сильно, как раньше. От тебя пахнет агрессией, если ты не успокоишься, мне станет дискомфортно здесь находиться.

— Прости, — прошептал Эрен, устраиваясь удобнее, пытаясь думать о чем угодно, но не о собственном возникшем раздражении. Немного получалось. — Я не… Микаса. Я злюсь на себя, на несдержанность. Я ведь думал, что сойду с ума, как та тварь, что тебя убила. Думал, что без тебя жизнь остановилась. Так и было. Я… Я не различалникого и одновременно помню лица каждого. До сих пор. Я не хочу это вспоминать, но это помогало мне жить и не умирать, чтобы отомстить за тебя при первой возможности.

— Неприятная тема. Прости, что вспомнила. — Она снова расслабилась, делая глубокий вздох. — Давай просто забудем о том, что случилось тогда.

Эрен утянул ее в объятия, крепко прижимая к себе, как последнее, что у него осталось. Самое ценное. Он проходился ладонями по ее волосам, плечам, пока не остановился на бедре.

— Я бы очень хотел просто стереть некоторые события из памяти, выкинуть и уничтожить. Но это делает меня более человечным, понимающим. Я боюсь потерять себя, став равнодушным и уставшим от всего. Да и ты… Понимаю, о чем ты. Сейчас понимаю. Ненавидел себя за то, что выжил я, а не ты. Что я все еще был способен ощущать аромат сцилл весной, но не ты. Хотя именно ты была достойнее жизни. И я должен был оказаться на твоем месте. Помимо моих чувств, это одна из основных причин, по которой я хочу, чтобы ты жила дальше, хотела жить дальше. Микаса. Ты всегда будешь моей любимой. Вот и все, что я должен сказать, а не разводить всю эту никому ненужную демагогию. Наверное, я в жизни не болтал так много, как сейчас это делаю.

Кривая улыбка и явное волнение наполнили Йегера вместе со смущением, которое он постарался спрятать, откашлявшись. Вероятно, на него действовал факт, что они летели с большой вероятностью именно туда, где многое решится. А слова Ирины о связи Микасы с божеством, это странное до жути реалистичное видение в комнате — только нагоняли переживаний, толкавших на признания.

— Со мной все будет в порядке. — Микаса прижала ладони к его щекам, оставляя на его губах легкий поцелуй. — С нами всеми.

========== Глава 25. Триумф ==========

Спустя шесть часов они были в Ираклионе. Конечно, особой слежки здесь не было. Регент всегда находился в Румынии, а те, кто контролировал территорию за него, достаточно быстро сдались. Выехав на яхте к Санторини{?}[Вулканический остров в Эгейском море, входит в архипелаг Киклады; вместе с островами Тирасия, Палеа-Камени, Неа-Камени и Аспрониси образует группу вулканических островов под общим названием Тира.], к ночи они уже были там. Куча белых, наслоенных друг на друга домов, походили на муравейники, из-за чего Актеон недовольно заворчал.

Заселившись в приближенные к берегу дома, они разошлись. Выезд в Куфониси был с рассветом, а пока — время накопить силы. Однако Аккерман никак не могла найти себе места. Стоило ей задремать, как перед глазами сразу хаотично представали картины. Глаза регенерировали достаточно, чтобы видеть малейшие очертания предметов. Не выдержав бесконечного потока мыслей, она выскользнула из дома, направляясь в сторону берега. Темное море странной голубизной отблескивало от лунного света. Может, так ей казалось из-за поврежденных глаз.

Когда холодная вода обволокла обнаженные ступни, Микаса дернулась, чувствуя странное облегчение. Словно всю боль и дискомфорт высасывало из ее тела. Она прошла дальше, не заботясь о том, что одежда промокнет, но, поскользнувшись, она полностью погрузилась в воду. Море вдруг забушевало, из-за чего ее затягивало все глубже, регенерация работала на убой. Уже через несколько секунд она четко могла видеть перед собой камни, лунный свет. Да даже свои руки. Весь шум стих, оставляя лишь тихий шепот, гласящий:

«Чтобы что-то получить, нужно чем-то пожертвовать».

Микасу мгновенно впечатало в холодный, напряженный торс, а лицо обсыпало поцелуями. Эрен, давя в себе животный страх и дрожь, крепко прижимал ее к себе. Сперва его слова были совсем неразличимы, а после паузы, он заключил лицо Аккерман в ладони, пристально вглядываясь.

— Никогда, прошу. Никогда так больше не делай, не нужно. Слышишь? — Его взгляд блуждал по ней, не цепляясь за что-то определенное, а справиться с паникой было все еще сложно, учитывая, что все это походило на сон, в котором он точно знал, что терял Микасу.

— Я слышала шёпот, — сказала она восхищённо, с силой сжимая его плечи. Вдруг, рассмеявшись, она оттолкнула его и направилась на берег, с силой сжимая свои волосы, шею, руки. Море никак не хотело ее отпускать, из-за чего она снова упала на четвереньки, но сразу же перевернулась на спину, тихо шепча: — Я схожу с ума, но луна стала больше, ведь так? Когда ты вообще смотрел на нее в последний раз, Эрен?

— Мне было не до луны все это время, — признался он, подходя ближе, опускаясь рядом на колени. — Да и на что она мне, когда есть ты? — Смахнув с ее лица волосы, он принялся убирать с тела прилипшие водоросли, заботливо смахивать песок, который все равно так и норовил зацепиться за кожу. Эрену было достаточно понимать, что к Микасе вернулось зрение, и он улыбнулся, пусть и немного нервно.

— Какое же упущение. — Микаса сжала его щеки, заставляя посмотреть на луну. — Неужели ты не видишь, какая она алая?

Но, нахмурившись, она утянула его за собой в воду, целуя. Ногти до крови впились в его шею, из-за чего, когда он вынырнул, она прошлась языком по ранам, и поднялась.

— Как жаль, что мы в этом отвратительном месте без возможности направить мою гиперактивность в нужное русло, — прошептала она, сразу же выходя на берег. Закрытое черное платье безбожно липло к коже, а в волосах, все же, остались водоросли, которые она откинула в сторону. — Пойдем! Через несколько часов все свершится.

— Это жестоко и несправедливо, Микаса, так поступать сейчас. — Доля секунды, и Йегер свалил ее на песок, нависая над ней, не в силах хоть как-то сопротивляться желаниям. Он вжимался в нее, явно понимая, чего хотел в данный момент. — Нельзя так обращаться со мной.

Он слизнул соленые капли с ее щеки, пропуская ладонь меж ее бедер, двигаясь выше. Клыки уже было не спрятать, и он все же царапнул нежную бледную кожу, припадая сразу же губами к ранке. Слегка дернув платье, она окончательно оголила свои бедра и выгнулась, спуская застежку так, чтобы оголить грудь.

— Обращаться как? — Ловкие пальцы проникли в его штаны, сразу же сжимая. — Так?

Прохрипев, выдыхая через нос, Йегер прикрыл глаза. Это было на грани его терпения, и он впился чуть выше груди, моментально втягивая кровь, чувствуя, как тело начинало дрожать еще сильнее. Он зализал место, где только что была ранка, ухмыляясь, и, быстро приспустив штаны, начал рваные движения, сразу вновь вонзая клыки уже с другой стороны.

Оттянув его от своей груди, Микаса впилась в его шею, чувствуя, как на нее снова наваливаются его эмоции, словно булыжником придавливая к земле. Она закатила глаза, сжимая его рубашку, из-за чего на спине выступили легкие следы от царапин.

Отстранившись с тихим стоном, она прижала его голову к своей шее, выгибаясь и подрагивая от каждого движения.

Глухо рыча, повторяя какие-то несвязные нежности, Эрен ускорился, входя почти что со всей возможной силой, вцепившись в шею Микасы, никак не отпуская. Все его чувства смешались, спутались, и это уже было невозможно терпеть. Протяжный хриплый стон, и он, совершая хаотичные толчки, замер на время, расслабляясь после длительного напряжения. Но только чтобы вновь начать двигаться в полюбившемся ритме.

— Никуда не отпущу. Плевать. Ты изумительна. — Он не был мастером комплиментов, но сейчас буквально сыпал ими, периодически отрываясь от ее шеи.

Не в силах быть тише, она вцепилась в его запястье, сжимая другой рукой его затылок.

Все тело тянуло, словно ее погрузили в пытку удовольствием, которое совершенно неожиданно заставило ее сжаться, выгибаясь. По бедрам прошлась мелкая дрожь, из-за чего она убрала его руку в сторону, оттягивая от себя его. И, не смотря на то, что их лица были в крови, она поцеловала его.

— Ты ведь не дашь мне удерживать тебя здесь до утра и дольше? — с некой насмешкой произнес Эрен, двигаясь медленно, тягуче, наслаждаясь остаточными ощущениями и чувствительностью. — Нас наверняка слышали, но так плевать.

Его губы блуждали по ее телу, изредка находя губы, чтобы снова начать долгий поцелуй, который после прерывался, переходил ниже россыпью влажных и коротких уже к груди.

— Мы должны вернуться, — прошептала Микаса, чуть отстраняя Эрена от себя и коротко вдыхая, ощущая, как он выходит из нее. Несколько минут она восстанавливала дыхание, после чего быстро поправила платье и окунулась в море, смывая кровь с лица и с заживающих следов на шее.

Поправив одежду, Эрен умылся, краем глаза наблюдая за Микасой, довольно улыбаясь. Она выглядела безупречно, словно находилась в какой-то своей стихии. Это завораживало. Луна плескалась в ее волосах, сияла на коже, и этим можно было наслаждаться вечно. Что он точно и собирался сделать, если получится выжить.

— Идем, ты права. Иначе отец заставит меня сидеть и представлять, что я чувствую, занимаясь с тобой сексом, запретив приближаться к тебе. Уверен, у него и на такое фантазии хватит. — Хмыкнув, Йегер приблизился и, приобняв, поцеловал Микасу в плечо.

— Неужели Освальд способен на такое? — Она шокировано глянула на него. — Мне он казался интеллигентом до мозга костей.

— Тебе лучше не знать, о чем мы разговариваем, и что приносит ему удовольствие донимать меня некоторыми фактами из моей жизни. А вообще, он занятный. Серьезно. Мне повезло, что у меня есть вы, Саша. И вы втроем для меня — самое дорогое. Но даже не думай ему говорить об этом. — Поцеловав Микасу в очередной раз в щеку, Эрен сжал ее руку, направляясь к временному дому. В отличие от Аккерман, он и не думал как-то скрывать следы на своем теле, даже не застегивая рубашку.

С рассветом они выехали с острова в сторону Куфониси с одним из людей регента, который по доброте душевной решил показать им точное местоположение саркофагов. Конечно, на самом деле его пытали всю ночь серебром. И он решил, что лучше сохранит свою жизнь, чем будет бороться за кого-то, кто не особо хочет помогать. И ближе к десяти утра они уже были на острове. Некоторые остались в городе, конечно. Море бушевало, из-за чего крупные волны бились о каменистый берег. Полюбовавшись этим, они спустились в пещеру с озером, вода в котором была настолько чистой, что чернота глубины манила, вызывая желание нырнуть. Но оранжевый налет на камнях рядом говорил о том, что в ней большой процент содержания железа, чье воздействие на вампиров было схоже с наркотическим опьянением у людей.

Аккерман никак не могла отойти от мысли о том, что нужно чем-то пожертвовать. И сейчас, когда Ирина стояла около огромной якорной цепи, уходящей вниз в озеро, Микаса вдруг вздрогнула. Механизм с громким скрипом активировался, из-за чего цепь стала наматываться на бобину, но, словно зацепившись за что-то, начала разжиматься. За доли секунд оторвавшись, она сбила с ног Ирину, под тяжестью своего веса утягивая на глубину. Аккерман вскрикнула, сразу же ныряя в воду. Едва проникающий свет помог ей увидеть то, что ее нога застряла в цепи, однако, погружаясь все глубже и глубже, Микаса чувствовала, как голова становилась тяжелее. Схватив Ирину за руку и уперевшись в сужающиеся стены озера ногами, Аккерман стала тянуть, чтобы она смогла вытянуть ногу. Перехватив ее за талию, Ирина разжала цепь, освобождаясь. Но, вместо этого, стала осматривать стены озера. Грубая каменная поверхность имела в себе небольшой рычаг, при активации которого вода замутилась, но ничего не произошло.

Подхватив тонущую цепь, Микаса постаралась прикрепить ее к половинке из механизма, но это было достаточно сложно. Вдвоем они смогли кое-как да закрепить, снова пробуя потянуть за рычаг. Жуткий грохот заставил Микасу и Ирину всплыть, однако, стремительно убывающая вода достаточно мешала этому. Схватившись за край, Аккерман подтянула подругу, помогая ей вылезти, после чего выбралась сама, откашливаясь.

Странная черная слизь стекала с них, словно грязь, из-за чего Микасу вырвало кровяной субстанцией. Поднявшись, она осмотрела Марселин, которая подошла к ней, оказалась такой же мокрой. Взгляд скользнул по стенам пещеры, которую словно на половину затопило. Аккерман кивнула Эрену в знак того, что все нормально.

— Второй механизм. — Мика пыталась отдышаться, махнув на дыру в земле. — Активировали. Их было два, поэтому порвалось. Ловушка.

Сделав глубокий вдох, Аккерман подошла к краю, увидев на самом дне два серебряных саркофага.

— И что? Нырять и доставать серебро голыми руками не выйдет, если вдруг опять все сорвется. — Эрен снимал с Микасы прилипшую гадость, отбрасывая в сторону.

— Надо будет, нырнем и достанем, — строго, не терпя возражений, заключил Актеон, хмурясь.

— Нет там воды. Она ушла, — заключила Ирина, внимательно глядя вниз. — Кто-то должен спуститься и прикрепить тросы к саркофагам. Пусть этот дурачок, который не смог нормально объяснить, как работают механизмы здесь.

Парень задрожал и тут же попытался отойти в сторону, но был пойман за шкирку Освальдом. Он пытался оправдаться, но никто не хотел слушать его больше. Прикрепив одну сторону троса к поломанному механизму, а другую — к несчастному, его толкнули в образовавшуюся дыру. Звук ломающихся костей ног эхом разнесся по пещере, так же, как и крики. Однако задание он все же выполнил, крепко зацепив саркофаги тросом. Механизм заработал, одновременно поднимая оба сразу, благодаря чему он и сам смог выбраться, несмотря на сломанные ноги.

Когда все было закончено, они раскусили болторезом покрытую толстым слоем железа тонкую цепь. Актеон разрезал свою руку, капая из раны на странные узоры, от чего кровь сразу прошлась вниз по заклепкам, и дважды послышался громкий щелчок. Саркофаги открылись.

Все вдруг затаили дыхание, не смея двигаться. Крышки медленно съехали вниз, открывая обзору двух молодых девушек, ужасно похожих друг на друга. Их алые глаза были открыты, но взгляд неживой. Внезапно у одной из них он переместился на вампира со сломанными ногами, что всхлипывал где-то в отдалении. Добравшись до него за секунду, Харибда полностью выпила кровь из его организма, отшвыривая тело в яму, словно мусор. Сцилла же, будучи более спокойной, насладилась предложенной человеческой кровью.

— Как же долго! — Харибда откашлялась, вдыхая полной грудью. Кудрявые волосы были спутаны, из-за чего казались еще пышнее, чем прежде. Моментально оказавшись рядом с Актеоном, она впилась в его губы. От неожиданности он пошатнулся, несмело обнимая ее. Все смущенно отвернулись, а Освальд помог Сцилле окончательно выбраться. Санторины почтительно поклонились, на что она пренебрежительно махнула рукой и поспешила к выходу из пещеры, где ее встретила буря. Морские брызги капали на ее загорелое лицо, из-за чего она блаженно прикрыла глаза, выходя на берег.

— Какой сейчас год? — Харибда отошла в сторону, оборачиваясь ко всем присутствующим.

— Двадцатый год двадцать первого века. — Освальд уважительно склонил голову. Она несколько секунд стояла в замешательстве, но, разочарованно вздохнув, вышла к сестре вместе со всеми. — Думаю, вы понимаете, для чего были освобождены.

— И дураку ясно, Освальд. — Сцилла строго глянула на него, поправляя пожелтевшее со временем платье, на котором остались капли крови ее отца. — Имир. Отовсюду ее достану и отомщу. За отца, за мать. Братьев и сестер.

— Так и… Мы просто заявимся к этим без плана с ними? — как можно тише поинтересовался Эрен, подойдя к Бассету, не вынимая рук из карманов. Одним глазом он наблюдал за Микасой, не выпуская ее из поля зрения. Он понимал, что пред ними находились древние существа, но все же до конца Йегер так и не мог разобрать, какие теперь действия от них требовались. Ведь мести не выйдет, если просто позволить этим двум уничтожить Фрицев.

— Эрен, мальчик мой. — Освальд сжал его плечо. — Не спеши. Всему свое время. Я знаю, о чем ты беспокоишься. И уверяю, что сможешь отомстить.

Микаса повернулась к ним, хмурясь. Холодный морской бриз раздувал ее волосы, из-за чего Аккерман пришлось заправить их за ухо.

— Нам пора.

Вернувшись в Англию, они первым делом отбили захваченные территории. Голод Сциллы и Харибды оказался настолько велик, что противники во время боя бежали, видя их. Эти две девушки действительно были чудовищами, способными разорвать взрослого вампира. Следующим шагом было созвать знамена, прямо как раньше. Внушительная армия Актеона с грохотом обрушилась на четыре княжества союзников Имир, в том числе и на Эрвина, который примкнул к ней в самый последний момент.

Смит, осознавший поражение, попытался бежать, но был пойман и вызван на дуэль. Освальд, оскорбленный отношением к собственному потомку и племяннице, зло всматривался в лицо Эрвина.

— Тебе нечего сказать, Смит? — Бассет наблюдал за тем, как из поместья выносили людей, которых он использовал в качестве еды. Какой-то блондинистый мальчуган рухнул в нескольких метрах от них, от чего Смит презрительно хмыкнул.

— Неужели, спустя столько лет, ты решил поговорить и услышать что-то разумное? — Эрвин горделиво поднял голову, с насмешкой смотря на Освальда в ответ. — Что с тобой стало? Когда-то мы бились на одном поле, и ты, сидя на чёрном коне, в блестящих латах, залитых кровью, был тем, кого боялись все. А что сейчас? Ручной пёс Актеона. Твой сын — оборванный бродяга, позорящий наш род. Мне жаль, во что ты превратился, убитый своим же горем. Ты жалок, Бассет.

— Молчать. — Одного тихого слова Сциллы хватило, чтобы у Эрвина выбило дыхание. — Поединок будет честный. На серебряных мечах, выкованных моим отцом еще в Ассирии. Мальчишка Бассет, подойди ко мне, сядь рядом.

Она сидела на импровизированном троне, окруженная Микасой, Ириной и Марси, в двадцати метрах от самодельной арены.

— В отличии от тебя я не застрял в средневековье. — Освальд обнажил серебряный меч, глубоко вдыхая, ожидая комментариев Сциллы. Рукоять, к счастью, была обита кожей. Но она молчала, едва ли не с детским азартом ожидая, когда Эрен сядет подле нее.

— Вот скажи мне, мой дорогой наследник дома Бассет. Смит унижал тебя? Измывался, и пытал?

— Ну… — Эрен нахмурился, явно озадаченный таким обращением и вопросом. Жаловаться вот так прилюдно ему казалось чем-то не особо правильным. — Думаю, если говорить правду, он исключал возможное получение знаний. В целом, за все время нахождения у него, я не получал должного питания и чаще видел бетон, чем выбирался наружу. — Он повел плечом и бросил быстрый взгляд на Микасу.

— Девчонка. Встань рядом со своим мужем, разве не видишь, что ему волнительно? — Сцилла отмахнулась в сторону Микасы. Аккерман тут же выполнила ее приказ, прислоняясь лбом к его плечу, а после выпрямилась, сжав его ладонь. — Что ж, смотри, мой дорогой. Это древнейший обычай вампиров. Дуэль — способ честного выяснения отношений. Конечно же, применялась в тех случаях, когда выхода больше не было. Освальд, доведи его до изнеможения. Возьми того ущербного, и обрати от его клыков и крови. А наследников, которых взращивал Смит, убить всех, а затем сжечь. Не хочу, чтобы земля такого замечательного княжества пропиталась поганой кровью потомка труса.

— А Райнер еще что-то пыхтел, — едва слышно усмехнулся Йегер, сжав пальцы Микасы в ответ.

— Значит, быть тому, чему суждено. — Эрвин спрятал за короткой ухмылкой настоящие переживания, продолжая держать лицо, и поправил перстни на пальцах. — Когда я отрублю ему голову, то прошу одного. Отдать мне моего наследника и выдать мне его.

Эрвин указал на Эрена, из-за чего тот лишь приосанился и усмехнулся.

— Говорить будешь после победы. — Освальд крутанул меч в руке, сразу же наступая.

Бой был напряженный. И Освальд, и Эрвин были мастерами своего дела. Эрвин был медлительнее, но его удары были настолько сильны, что в рассвет своих сил он мог разрубить коня пополам. Но Освальд был быстрее, практики у него было больше, да и бил он, признаться, намного искуснее, чем его двоюродный брат.

Спустя несколько десятков минут ожесточенной битвы, Освальд прибегнул к нечестному удару, который всегда помогал ему победить. Меч вонзился в глотку Смита словно в масло, пока он, удивленный, падал на колени. Кивнув, к Бассету поднесли того самого мальчугана, которого Эрвин считал лишь едой. Разрезав его щеки, Освальд заставил его укусить блондина, а затем вытащил меч. Кровь потоком хлынула на лицо парня, и тот стал с небывалой жадностью вбирать в себя каждую каплю.

— Не бойся, скоро ты встретишься со своим любимым. — Одним четким движением он снес его голову, а после сжав его волосы кинул обрубок под ноги Эрена. — Подарок.

Глаза Йегера полыхали зеленым огнем от этого вида, и он едва не дернулся вперед к отцу, но остановил свой порыв, ограничившись широченной улыбкой. Взглянув на Сциллу, он не изменился в лице, лишь добавилось ожесточенности и чувства свершившейся справедливости, вместе с настоящей гордостью за Освальда. Наступив на голову, Эрен ухмыльнулся, покатав пару раз ее ступней, чтобы брезгливо отпнуть к телу.

— А вышла бы неплохая пепельница, — добавил Йегер.

— Убить всех отпрысков немедленно. Почистить всю территорию и поместье. Подготовить к заселению регента. — Сцилла поднялась, подходя к мальчишке, который давился слезами, лежа на арене. — Как тебя зовут?

— Армин Арлерт. — Он жалобно взглянул на него. Сцилла села на корточки, подняла его губу и осмотрела прорезавшиеся клыки.

— Теперь это территория князя Арлерта. Все состояние Смита автоматически переходит к нему. — Она выпрямилась. — Бассет, ты уже воспитал Браус. Воспитаешь и его. Заберешь с собой в Англию после того, как мы захватим престол. А сейчас, мои дорогие гости, можете отдыхать. Нам нужно дождаться Актеона и Амалии. Затем, мы спокойно достигнем Румынии.

Сцилла улыбнулась, торжественно взмахнув рукой. Вампиры, что бились рядом, прошли за ней в дом, вместе с Марселин и Ириной. Освальд подошел к Арлерту, кидая ему платок.

— Утри сопли. Больше плакать тебе не позволено.

Подойдя не сразу, Эрен с неким недоверием смотрел на Армина, но все же протянул ему руку.

— Эрен Йегер. Вроде как родственниками будем, если я опять не напутал в ваших ветках. — Усмехнувшись, он добавил: — Тебе повезло оказаться с нами, так что… Как-то так теперь.

— Он твой троюродный брат. — Микаса скрестила руки на груди, наблюдая за тем, как Освальд удалялся в дом. — Эрен, давай отнесем его в твою старую комнату или к Саше? Скоро его накроет лихорадка. Да и Саша с Актеоном приедут, как минимум, дня через три.

Армин сжал его руку, выдавливая из себя улыбку.

— Армин Арлерт, — едва слышно прошептал он.

— Да, ты права. И крови потребуется немало, если вспоминать меня… — Он пожал плечами и, быстро подхватив Армина, в несколько секунд добрался до своей комнаты. Здесь совершенно ничего не изменилось с его ухода. Видимо, заниматься домом у Эрвина не было времени. — Да уж. Такие прекрасные воспоминания одолевают.

Хмыкнув, Эрен опустил Армина на кровать, скинув покрывало и запустив рой пыли.

— Что со мной происходит? — Спросил Армин, сжимая свое горло.

— Ты обращаешься. — Микаса несколько секунд смотрела на него, а после вернулась с достаточным количеством крови. — Пей.

— Я не хочу, это же кровь… — Он отвернулся. Аккерман разозлилась, сжала его щеки, и буквально насильно заставила выпить весь пакет.

— Тебе жить хочется? — Она выпрямилась.

— Хочется.

— Тогда ты выпьешь столько, сколько мы скажем. Понял? — Микаса скрестила руки на груди, Армин сглотнул, кивая, беря следующий пакет, чтобы начать пить уже из него. — Я бы была ужасной матерью.

— Мне бы пришлось его стукнуть, начни он сопротивляться. — Эрен даже не обратил внимание на то, как дрогнул Арлерт. — Поэтому, думаю, хорошо, что у нас нет детей. Насильственное воспитание работает разве что с повзрослевшими.

Вспомнив уроки Освальда, Йегер нервно склонил шею и потер челюсть.

— Не бойся. Меня зовут Микаса. — Она села на кровать. — Сейчас тебе несколько дней будет очень плохо, но мы не сможем всегда находиться рядом, поэтому ты должен сам понимать, что должен очень много пить. Даже если тебе не хочется.

Армин кивнул, сразу же теряя сознание. Микаса удивленно перевела взгляд на Эрена.

— Я настолько страшная?

— Испугала ребенка в первый же день. Как тебе не стыдно? — Облизнувшись, он поцеловал ее в шею и провел языком по коже. — Но для меня ты — самая красивая навсегда.

— Эрен. — Микаса улыбнулась, дергая плечами. — Не делай так сейчас. Пойдем лучше прогуляемся, а сюда посадим какого-нибудь лошка.

— Ты умница. Я тебе говорил это? — Довольный таким раскладом, он быстро подхватил ее на руки, чтобы удалиться, избавившись от волокиты сидеть с новорожденным.

Спустя месяц объединенная армия Актеона ударила по Румынии. Битва продолжалась два дня, и две ночи, а ее последствия представляли собой залитые кровью пол и стены внутри замка, и снаружи. Трупы складывались в отдельную стопку в лесу, где их готовились сжигать.

Сцилла и Харибда вошли в тронный зал вместе с санторинами. Имир сидела на своем троне, как обычно в абсолютно белом платье, подставляя лицо солнечным лучам.

— Ты даже не станешь сопротивляться? — спросила Сцилла, подходя к ней. Харибда же держалась в стороне, прожигая ненавистью Имир.

— Не стану. Пришел закат нашей династии, я лишь достойно приму свою смерть.

Она сделала глубокий вдох, поднимаясь. Голова с хрустом была оторвана от тела, которое тут же подожгли. С улицы послышались довольные крики. Сцилла вышла на балкон, оглядывая забитую вампирами территорию. Пиксис, явно ожидавший этого, встал на возвышение, начиная представлять:

— Внемлите мне, новая, алая династия! Кровь от крови Маркуса великого, истинные королевы нашего общества! Склоните свои головы. — Толпа хором подхватила приветствия. Микаса вышла к Сцилле, держа в руках голову Имир. Королева кивнула, и Аккерман скинула ее, словно мусор, вниз — в толпу. Вампиры расступились, осматривая голову с сияющими белыми волосами.

— Так будет с каждым, кто решит перейти мне дорогу. Мы на пути к выстраиванию великого, гордого общества, которое не терпит несправедливости. Санторины — посланницы Лилит, нашей создательницы, — были ужасно обижены действиями Адониса и Имир. Теперь одна из них поплатилась за свои грехи. Адонис бежал, но тому, кто выследит его, я приказываю разобраться с ним самым жестоким способом, который только придет вам в голову.

Сцилла говорила так, что каждый услышал. Многие стали суетиться.

— Те, кто по какой-либо причине не может осуществить преследование, должны пройти внутрь замка. Здесь вам помогут исцелиться.

========== Глава 26. Пепелище ==========

Спустя месяц объединенная армия Актеона ударила по Румынии. Битва продолжалась два дня и две ночи, а ее последствия представляли собой залитые кровью пол и стены внутри замка и снаружи. Трупы складывались в отдельную стопку за воротами замка, где их готовились сжигать. Густой черный дым стоял над лесом, отравляя жизнь живущих близко к пепелищу животных. Тела нужно было обязательно сжечь по особому ритуалу. Впрочем, так потребовала будущая королева.

Сцилла вошла в тронный зал вместе с санторинами, верно следующими за ней. Они, словно вестники смерти самой Лилит, передвигались бесшумно, словно пушинки. Было в этом что-то особенно грациозное. Харибда отказалась от претензий на трон в пользу статуса княжны, и теперь ее сестра, уже вкусившая победу, довольно расхаживала по залу. Имир сидела на своем троне, как обычно в белом, почти невесомом платье, подставляя лицо солнечным лучам.

— Ты даже не станешь сопротивляться? — спросила Сцилла, подходя к ней. — Право, я уже устала от вампирских стычек за этот месяц. И многое я узнала от подданных… из их крови. Столько информации. Общество сделало огромный рывок вперед во всей этой науке. Конечно, если не считать грубую оплошность в виде святой инквизиции.

— То, что ты питаешься вампирской кровью никогда не было секретом. — Как-то безэмоционально прозвучало от Имир, но после она горько усмехнулась. — Это придает вам особую силу? Потому, что вы родились такими? Юродивыми. Вам ведь никогда не было дела до других. До отца с матерью…

— По-крайней мере я не убивала их, — тут же строго подметила Сцилла, на что Имир лишь кивнула. — Твоя память искажена годами. Мы любили вас, как родных.

— Ваша любовь и цента не стоила! — вдруг закричала она. — Гроши, сущие гроши! Я лучше всю жизнь буду нищенкой и сироткой из Рима, чем снова познаю эту ласку. Мы были пылью под вашими ногами. Титаны! Вы вдвоем — чудовища, ваша натура несла только гибель и хаос собственному виду, но вы были так любимы… Я не понимаю, Сцилла. Ведь мы так старались угодить!

— По моей памяти отец всегда выделял тебя, — хмуро прошептала Сцилла, тут же фыркая. — Ну и вздор! Хватит тянуть время, Мира, никто не придет. Ты умрешь с обидой на всех, кому была дорога. Всех, кого ты оттолкнула, убила, обидела. А твой брат погибнет такой ужасной смертью, что лучше бы тебе и не представлять. Он стал чудовищем. Вы превратили столицу в публичный дом, обесчестили и опозорили детей Лилит. За это я приговариваю тебя к смерти. В эту же секунду.

Она сделала глубокий вдох, поднимаясь. Голова с хрустом была оторвана от тела, которое тут же подожгли. С улицы послышались довольные крики. Сцилла вышла на балкон, оглядывая забитую вампирами территорию. Пиксис, явно ожидавший этого, встал на возвышение, начиная представлять:

— Внемли мне, дорогой старый свет! Почетные дети первых князей и княгинь! Мы удостоились чести встретить новый рассвет нашей эпохи! Ярко-алая династия, что привнесет наше тотальное господство! Кровь от крови Маркуса великого, истинная королева нашего общества! Склоните свои головы. — Толпа хором подхватила приветствия. Микаса вышла к Сцилле, держа в руках голову Имир. Королева кивнула, и Аккерман скинула ее, словно мусор, вниз — в толпу. Вампиры расступились, осматривая голову с сияющими белыми волосами, которые спутались от крови. Прежде прекрасное, ангельское личико было обезображено гримасой боли.

— Так будет с каждым, кто решит перейти мне дорогу. Мы на пути к выстраиванию великого общества, которое не терпит несправедливости. Санторины — посланницы Лилит, нашей создательницы. Каждая из них теперь дочь моя, и впредь никто не имеет права нанести им умышленный вред. Мы найдем и накажем с такой жестокостью, какая и не снилась нашему роду. Они были унижены, ужасно обижены действиями Адониса и Имир. Теперь одна из них двоих поплатилась за свои грехи. Адонис же бежал, но тому, кто выследит его, я приказываю разобраться с ним самым жестоким способом, который только придет вам в голову. Сотрите это существо с лица земли, с этих пор он — главный враг вампирского общества! После него мы вернем наши законные территории на востоке, так бесстыдно отобранные людьми.

Сцилла говорила так, что каждый услышал. Многие стали суетиться. Пытаясь организовать поисковые группы.

— Те, кто по какой-либо причине не могут осуществить преследование, должны пройти внутрь замка. Здесь вам помогут исцелиться и утолить жажду.

Все громкие слова и приказы даже не дошли до слуха Эрена. То, что он видел в этом доме, стучало на подкорке и отказывалось исчезать из памяти. Обнаженные фотографии девушек, картины с их изображениями… В слепую ярость привели Эрена снимки с Микасой, из-за которых тело ломало, как при обращении. Слабый запах ежевики пробился откуда-то из окна. Со стороны леса. Йегер точно знал, что это он. Размышлять уже не было времени. Выпрыгнув из окна, даже не зашипев от боли, он погнался следом, улавливая периодически то отдалявшийся, то приближающийся запах. Он точно был где-то здесь, Эрен чувствовал. И чувствовал слабость. Ведь иначе бы он не пытался скрыться. Трус.

— Я уже иду за тобой, мой самый родной в мире… Ты же слышишь меня, к чему такие игры в прятки? Если хочешь поиграть, то я устрою тебе. Дорогой мой, Адонис, я жду тебя. — Его голос леденил, казалось, все вокруг. Разливался убийственной кислотой и сжигал полностью. — Вот ты где!

Рука Йегера сжалась на горле Адониса, а сам он приблизился к его лицу, улыбаясь, будто и впрямь маньяк нашел свою самую желанную жертву.

— Что, сопляк, яйца выросли? — Адонис улыбнулся. Кто-то успел его уже изрядно потрепать. — Или просто пользуешься тем, что я сейчас слаб? Так подожди немного, сразимся на равных, а потом, когда ты сдохнешь, я трахну твою пару, твою сестру, а потом заставлю твоего папашку стоять на коленях, пока эта сраная королева у меня отсасывает.

— А зачем мне это делать? — Он искренне удивился, подняв брови, чуть отстранившись. — Я хочу оказать тебе услугу. Огромную. Ты ведь так любил санторин. Любил ощущать себя главным, альфой. — Откинув с силой Адониса в сторону, Эрен попал так, что его спина хрустнула. — Ты омерзителен. Но я все же решил, что покажу, что чувствовала каждая изнасилованная тобою девушка. Хочешь попытаться убежать? Вперед. Пробуй. Так даже веселее. Ведь весело было трогать мою пару?

— Она была слаще всех. — Адонис засмеялся, сплевывая кровь. — Ах, как она плакала в первый раз. Может, тогда она все еще тебя помнила? Бедняжка.

— Скажи. — Присев перед ним, Эрен улыбнулся и приподнял его голову небольшой палкой. — Не знал, что чужое брать нехорошо? Не думал, что я приду и заберу то, что принадлежит мне? Она моя пара. По крови. И без неё. Ты не имел права забирать. Но… Хочу, чтобы ты также плакал. Плакал, умолял… Мы ведь не хотим быстрой смерти.

— Я не стану молить тебя. — Адонис сплюнул кровавой слюной на его ботинки. — Ущербный щенок.

— Ну ты… Это ведь подарок Микасы. Даже сейчас ты ущербный и мерзкий пережиток больного прошлого. — Йегер наградил Адониса крепкими пинками, как и был обучен отцом. — Ты хочешь умереть или начнешь уже сопротивляться хоть немного?

Схватив его за ногу, Адонис дернул ее с такой силой, что Йегер ударился головой об ствол дерева. Все же, это единственное, на что у него хватило сил. Поднявшись, он медленным шагом отходил в сторону.

— Пошел ты.

— Уже иду, — прошипел Эрен, оказываясь рядом. — Ты будешь удивлен, насколько вынослив.

Слушать очередной бред Йегер уже не стал. Ему было плевать, в каком состоянии находился Адонис, мог ли сопротивляться. Хотелось одного — принести его существованию максимум страданий. Количество изувеченных девушек. Количество найденных внушительных палок. Ровно. Слушая сдавленные попытки крикнуть, Йегер наслаждался происходящим. Он кривился, когда Адонис отключался, сразу возвращал его к жизни, залечивая раны в меру необходимого. Эрен даже не выдохся, когда проткнул насквозь тело Адониса, разводя под ним огонь. Он точно еще был жив, еще все чувствовал. Не сразу, но Йегер все же снес обезображенную голову Фрица, оставив тело предаваться огню. Досмотрев эту картину, он подхватил за волосы голову, мрачно следуя к выходу из леса. Он даже не знал, сколько времени отсутствовал.

— Несешь свадебный подарок для своей прекрасной невесты? — Освальд спрыгнул с ветки позади Эрена, медленным шагом подходя к нему. — Так и знал, что выследишь раньше этих олухов. Они хотят выслужиться, потому что думают, что восточные земли уйдут им во служение.

— Нехилый подарок, да? — Его язык заплетался, а голос звучал совершенно иначе. Взъерошенный донельзя, Эрен шел чуть склонившись, но силы все еще оставались в нем. — Потом отдам Сцилле. В знак принятия ее Королевой. Думаю, это должны оценить.

— Конечно. Но лучше сделай это побыстрее. Другим тоже ну очень нужна эта голова. — Освальд ухмыльнулся. — И помойся, не заявляйся к ней так. Не вежливо при даме вонять костром и трупом.

— Настолько все плохо? — Йегер остановился, спрятав клыки окончательно, и взглянул на Освальда. — Сколько меня не было? Мне кажется, я немного заигрался с объяснениями ему того, как нужно обращаться с девушками, а как… Не очень приятно будет.

— Дня три точно. Микаса злится, что ты ее не предупредил. — Освальд пожал плечами. — Они с Сашей и остальными сейчас в городе, так что, я бы посоветовал не скупиться на какой-нибудь симпатичный букет цветов, в середине которого будет оторванная голова ее насильника. Что думаешь? Замечательный подарок?

— Думаю… Это будет идеально. — Он ухмыльнулся. — Только, пожалуй, присмотри за этой дрянью, чтобы труды мои прахом не пошли. Пока я тут разбираюсь со всем. — Помолчав, он добавил: — Пожалуйста.

— Ты мне еще желание должен. — Освальд напомнил. — Саша меня тут кое-чему научила, давай, позируй.

Бассет встал чуть подальше, вытягивая смартфон вперед, он долго всматривался в экран, а затем несколько раз ткнул пальцем, рассмеялся и показал ему фотографии.

— Ты выглядишь вот настолько ужасно. Ладно, присмотрю я за головой. Там можешь порыться, кстати, в его вещах есть и приличные снимки девочек. Может, есть и Микаса. Старые фото нужно хранить, как память.

— Спасибо, что не она меня встретила, — задумчиво произнес Эрен, смурнея. — Туда я точно ни ногой — сожгу скорее замок, чем притронусь еще раз к его вещам. Свои отстирать попытаюсь.

— Ладно, тогда я сам поищу, упрямый. — Освальд закатил глаза, перенимая голову. — Иди, мойся и сопроводишь меня. Там есть некоторые мои вещи, которые были конфискованы несколько столетий назад.

Нарвать букет стало главным делом. Ровно после восполнения сил. Приведя себя в порядок, Эрен приглаживал ладонью волосы, расхаживая возле подъезда к замку в ожидании Микасы.

Когда она появилась, то первым делом Йегер спрятал букет за спиной и, как только она подошла ближе, довольно и хитро заулыбался.

— Я ведь обещал тебе подарок, верно?

— Верно. Ты что-то купил? — Она улыбнулась, пытаясь заглянуть ему за спину. — Но я злюсь, что ты не предупредил меня. Я вообще-то переживала. С этой охотой все просто обезумели!

— Это скрасить дни ожидания меня, как думаешь? — Он ловко увернулся и вскоре вновь стоял ровно. — Поцелуешь?

Микаса вскрикнула, увидев голову Адониса, и прикрыла рот руками.

— Ты убил его… — Она говорила настолько тихо, что могло показаться, словно она боится, что их услышат. Выдохнув, она обняла его. — Он страдал?

— Убил. Выследил. Он умирал в муках, пока не назвал имя каждой, моля убить его между каждым словом. — Эрен оскалился и провел языком по клыкам. — Страдал так, как и заслуживал.

— Хорошо. — Микаса поцеловала его, быстро отстраняясь. — Но голову нужно отдать Сцилле. Я буду занята еще до ночи, но потом — я вся твоя. Забрала многие вещи из своей прошлой… Комнаты.

— Ну, ей букет не нужен… — Довольный собой, Йегер достал голову и убрал несколько запачкавшихся цветов. — В этот раз точно будет все долго. Так, как мы и заслужили.

Поцеловав Аккерман, Эрен прошел в замок, чтобы найти уже Освальда. Идти одному к королеве он все же не решился.

— Ты что, серьезно взял и подарил ей букет с головой? — Освальд скрестил руки на груди у себя в покоях. — Ладно. Она обрадовалась, значит все сделано правильно. Пойдем.

— Ты сам предложил, чего не так-то? — Эрен закатил глаза, следуя за отцом. — Твои шутки я никогда не научусь понимать. То шутишь, то правду говоришь…

— В следующий раз я уточню, что не стоит воспринимать все мои слова настолько всерьез. — Освальд рассмеялся, входя в тронный зал. Низко поклонившись, они прошли вперед и поставили голову Адониса перед Сциллой. — Мой сын с ним расправился.

— Вот как? — Она улыбнулась, поворачиваясь к сестре. — Я говорила, что этот мальчик способный. Неплохо. Убить древнего. Просто замечательно! Ах, какая у него гримаса, ну ты глянь!

Сцилла повернула голову лицом в сторону своей фрейлины, которая тут же с интересом стала рассматривать лицо убитого.

— Личные счеты. Обещал своей паре, а не выполнить такое было бы позорно. — Эрен смотрел ровно, но в его голосе чувствовалась гордость за содеянное.

— Чтож, благородно-благородно. — Сцилла закивала. — К сожалению, не могу уделить вам больше внимания. Сами понимаете, какой здесь был бардак. Одни безалаберно поделенные княжества чего стоят…

— Конечно. — Откланявшись, Освальд повел Эрена в сторону спальни Адониса. Войдя, он первым делом откапал картину, где он был изображен в латах, на коне. — На кой ему понадобилось конфисковывать картину, вот скажи? Я не понимаю, что она ему сделала!

Достав пару альбомов, он стал листать фотографии, выбирая те, на которых была Аккерман, а после передал их Эрену.

— Держи. Отдашь ей.

— Это же он делал. И представлял, когда смотрел. — Эрен брезгливо отступил на один шаг. — Как можно настолько не уважать пары? Унизительно.

— Он двинулся на этой теме. — Освальд порылся немного, доставая фотографию статной женщины. — Никого не напоминает?

Брови Йегера поползли вверх, и он приоткрыл рот, всматриваясь в снимок, но все же мотнул головой.

— Они очень похожи.

— Они едва ли не идентичны. — Освальд улыбнулся. — Она была одной из умнейших девушек. Но тихая и кроткая. В общем, не подходила ему. И он ее убил.

— Он совсем поехал. Старый мудила. Из-за своей ошибки рушить чужие жизни. Зачем убивать свою пару, я не понимаю. — Он продолжал буравить взглядом снимки, но почти не находил различий.

— Онсчитал, что она его сдерживает. Что он не свободен. — Он пожал плечами. — К черту. Пойдем отсюда.

— Говорю ж. Старый маразматик. — Хмыкнув, Йегер едва сдержался, чтобы не сломать всю эту комнату. Сжечь дотла. Но самое главное было, что Адонис мёртв. Окончательно. И этот факт порядком успокаивал.

— Что ты хочешь от плода инцеста? — Бассет хмыкнул. — Иди, лучше, развлекайся.

***

Постепенно волнения улеглись, новая власть укрепилась, а каждый получил справедливую оплату за содеянное. Те, кто пытался обманывать, были обмануты и наказаны. Верные истине — получили свою награду и благосклонность. После всех событий у Эрена в голове стучало только одно желание, которое он не мог не привести в действие. Правда, пришлось прощаться с Александрой, как бы больно и трудно это ни было. Йегер уже и не представлял, что она может быть настолько далеко от него. Считая ее настоящей сестрой, он потребовал, чтобы Браус давала о себе знать каждый день. А в случае, если ее кто-то посмел бы тронуть — говорила ему. Все же в убийстве Адониса был еще один плюс — мало кто рискнул бы сунуться к его убийце, а имя самого Эрена Йегера стало вполне себе известно, что не могло не тешить его самолюбие.

Все менялось, приходило в некую норму, и теперь Микаса стала окончательно всем, что интересовало Эрена настолько, что осознавать себя было трудно. Стоило оказаться в землях, принадлежащих Освальду, напряжение только возросло, но, как отец и обещал, он обеспечил паре уединение. Сколько именно они провели времени, утопая в любви и внимании друг друга, мог бы сказать разве что сам Бассет. Йегер же с Аккерман едва ли могли найти время на то, чтобы хоть на пару минут оторваться друг от друга. В их крыле точно нужен будет ремонт, но это все ведь мелочи. Казалось, что для насыщения им не хватит и вечности, но, как оказалось, и у вампиров были собственные пределы. Изнеможенные, они появились наконец в общей столовой, но ни один из них не смог толком даже что-то выговорить.

Только после этого, когда Микаса осталась отсыпаться в их комнате, Йегер смог оценить в полной мере размах принадлежащих Освальду земель. Сочный ветер приносил множество запахов, и сейчас Эрен уже был способен разложить каждый, рассказать все, что встретилось на пути этому порыву ветра. Сидя на густой зеленой траве, он щурился на солнце, вертя во рту травинку. А ведь еще несколько месяцев назад он и представить себе не мог, что сможет вот так не думать ни о чем, кроме как о недавнем затяжном сексе с Микасой, о вкусе ее крови, о том, как сладко было искать на ее теле пульсирующие жилки. И что самой его любимой был та, что находилась на внутренней стороне бедра.

Оскалившись, он лениво мотнул головой и провел языком по вылезшим клыкам, которые тут же спрятал. Все-таки управлять собой он постепенно, но верно учился. Было очевидно, судя по поступавшим Освальду письмам из столицы, что все пришло в порядок и равновесие. А это значило, что и обещание данное нужно было воплощать в жизнь. Накинув на голый торс излюбленную кожанку, Эрен поднялся и, стряхнув с себя прилипшие травинки, направился в кабинет Бассета, где тот чаще всего и находился. Проходя по свежеотремонтированным коридорам, рассматривая картины, которые раньше не замечал, Йегер все также крутил во рту травинку, улыбаясь. На собственное удивление — он даже смог восхититься размахом и невероятной помпезностью помещений, отделки… Раньше он точно пронесся бы мимо, игнорируя все это. Он надеялся, что это не старость, когда становишься равнодушным ко всему занудой. К такому существованию Эрен еще не был готов.

Постучав в дверь кабинета отца, он неторопливо вошел и, осмотревшись, опустился на высокое кресло, сразу закинув ногу на ногу. Ожидая, когда Освальд наконец соизволит оторваться от своих дел и обратит на него внимание, Йегер водил пальцами по корешкам книг, расположившихся в старинном шкафу рядом. Он задумался, что раньше бы не смог осилить и одну за целую неделю. Сейчас был способен прочесть все за день при желании. Но вот желания этого пока не возникало.

— Ну и что привело тебя ко мне, да в таком виде? — Освальд даже не взглянул на него, продолжая вчитываться в различные документы. — Ей-богу, эти люди только усложняют себе жизнь. Надо будет напомнить королеве о том, что пора бы начать на них давить посильнее. Но не об этом сейчас. Мне казалось, что отгул ты брал на пять месяцев, а вернулся на второй. Крушить больше нечего?

— Сомневаешься, что я могу запереться с ней еще на три? Зря, отец, зря. Могу и продлить отгул. Хотя, идея неплохая, но тогда не получится воплотить в жизнь другое мое обещание. Ты же не потерял те бутылки с водкой, что я привез в подарок? — Поднявшись, Йегер подошел к одиноко стоящему граммофону, из которого слышалась тончайшая классика, и, склонившись, коснулся его кончиком пальца.

— Конечно же нет. Она стоит в хранилище. — Бассет наконец отложил бумаги, с тяжелым вздохом глядя на него. — Что бы я с ними делал-то?

— Тогда вели достать. — Выпрямившись, Эрен резко повернулся к нему и подошел ближе. — Давай же, мы договаривались, что смотаемся кое-куда, где можно будет распить эту чертову водку. Я хочу увидеть твое лицо, когда алкоголь подействует на тебя так, как и нужно. И вообще, Микасу вызывают в столицу, вроде как, скоро… Ты же имеешь право на небольшой отпуск. Туда и обратно. Ну?

— Уламываешь меня на какую-то сомнительную авантюру? — Освальд сощурился, но тут же рассмеялся, поднимаясь из-за стола. — Лишь передать документы с Микасой, и я волен передвигаться так, как пожелаю.

— В общем, я все уже разузнал. — Йегер заметно приободрился, сминая травинку и убирая ее в карман. — Остается только купить билеты, теплую одежду и добраться до пункта назначения. Но только придумай, как все обставить, чтобы Микаса не злилась, что ее не берем. Нет, я, конечно, поговорить могу с ней, объяснить… Но, черт, я хочу, чтобы для нее это был сюрприз, когда повезу ее туда. А сейчас мне позарез после всех этих событий просто нажраться. Как человек, понимаешь?

— Поверь, ей будет не до того, что мы где-то там устроили алко-вечеринку. У них там будет какое-то перераспределение плюс дополнительное обучение. — Освальд отошел к окну, сцепляя руки за спиной. — Так что скажи правду. Частично. Женщины не любят, когда от них что-то скрывают.

— Ла-адно, — протянув, Эрен сощурился с небольшим недоверием, но тут же вздохнул. — Тогда вылетаем утром. Рано. Четыре двадцать вылет. Я спать не лягу, а вот тебе стоит выспаться. Возраст, все дела…

Усмехнувшись, Йегер сунул руки в карманы, отступая к двери.

— Паршивец, с возрастом приходит сила. — В его сторону полетела небольшая бронзовая статуэтка коня. Освальд засмеялся. — А ну, кыш!

Едва успев поймать и не выронить от неожиданности, Эрен поставил коня на пол, продолжая улыбаться. Кивнув, он все же вышел из кабинета. Собрать вещи было делом пары минут, как и объясниться с Микасой. Признавшись честно, что эта небольшая поездка для него с отцом значит крайне много, он пообещал свозить и ее туда в свое время, когда во всем убедится точно и сможет обустроить по лучшему разряду.

Как и обещалобещал, Йегер спать так и не лег, прощаясь с Аккерман, не в силах оторваться от нее. Из-за чего и задержался, выбегая к машине с сумкой наперевес и вытирая с губ следы крови. Выслушав очередные подколы от Освальда, он в конце концов чуточку успокоился.

Привычное прохождение паспортного контроля, гипноз, чтобы пронести водку и избежать давки, и спустя достаточное время перелета, перекладных, они смогли наконец вкусить на своей коже холод во всей своей красе. Йегер затянул плотнее капюшон, утопая в меху, помня о прошлом опыте.

— Говорят, туристов за деньги здесь отвозят в настоящую холодину, и жить можно хоть в чуме, хоть в специальном домике. Ну? Как вообще-то тебе здесь? — Улыбаться не получалось из-за внезапного стука зубов и потрескавшихся губ — опять забыл самое важное в виде гигиенической помады.

— Я в культурном шоке. — Освальду, казалось, было менее холодно, чем Эрену. — Давно я не видел столько снега… Чум, говоришь? Раз уж приехали сюда, то будем жить как все.

— Значит, нужно найти где-то здесь человека, который отвезет нас туда. Ах, да. Алкоголь. Его желательно прикупить здесь, как я прочел. — Непредусмотрительно облизнув губы, Эрен поморщился и, шмыгнув носом, провел под ним ладонью. — Только учти, что гипноз скоро совсем действовать в полной мере не будет, и обморожение еще схватить можно запросто. Короче, забудь все эти… Ну ты понял.

— Ладно. Я обойдусь своей безграничной харизмой. — Освальд нахмурился, смотря на свои покрасневшие щеки в зеркало автомобиля. — И что, прямо так сильно действуют лютые морозы?

— Дня два сотрясение проходило. А еще я рук не чувствовал, ноги обморозил. Если бы мне не повезло в прошлый раз, люди бы меня… того. Но, признаюсь, управлять снегоходом в алкогольном опьянении я смог. В общем, все прелести жизни к нашим услугам. — Достав флягу из кармана, Йегер сделал несколько крупных глотков, чуть поморщился и протянул Бассету. — Все-таки еще не так берет.

— Звучит, как сказка. — Освальд принюхался к фляге, но все же выпил достаточно, сразу же морщась. — Ну и ну. Я этот вкус не чувствовал чуть больше тысячи лет…

Он повторил, после чего провел ладонью по губам.

— Куда нам сейчас? Не торчать ведь посреди улицы.

— А что, замерзать начал? — Довольный собой, Эрен вновь облизнулся уже по какой-то привычке и сразу направился к неприметному домику, от окошка которого отходила небольшая группа людей.

Рассмеявшись, Йегер поправил рюкзак и поспешил, увязая в снегу, к окошку, в котором достаточно быстро договорился о транспорте до туристической базы. Людей там могло и не быть, поэтому, собрав все силы в кулак, удалось применить гипноз на сотруднике, чтобы, пройдя в дом, наполнить специальный пакет свежей кровью.

— Идем. Вон там упряжка или как там, нас довезут до места бесплатно, я договорился. — Он махнул рукой в сторону саней, запряженных оленями. — Раздобыл еще на всякий случай. Приедем, столкну еще ради развлечения тебя в прорубь. Русские, слышал, забавляются здесь так.

— Как-то безрассудно, будучи такими хрупкими существами, прыгать в прорубь за полярным кругом. — Освальд сел в сани, тяжело вздыхая. — Что-то я по-настоящему устал…

— Я же говорил, что возраст берет свое, отец. — Закутавшись сильнее, Эрен все же накинул лежащее покрывало и на Бассета. — Это я молодой. Мне и в прорубь не страшно, если вдруг захочу. А ты можешь и отсыпаться, конечно, но в таком случае баня, алкоголь и снег достанутся мне. Кстати, на жару такой реакции нет?

— Все, что я заметил — бывало по чуть-чуть сходили с ума, и легкое усиление. Кровь там слаще, гуще. — Бассет хорошенько укрылся одеялом, сразу же заматывая лицо шарфом. — Там тебе одной капли крови хватит на две недели.

— Значит, позже надо будет слетать и туда… — Задумавшись, наблюдая за искристым снегом вокруг, Эрен смахнул его с лица. — Ты точно выдержишь, а? Или, может, останешься в теплом номере с доставкой завтрака? Я серьезно. Вдруг и водка не пойдет тебе впрок…

Достав вновь флягу, Йегер отхлебнул из нее несколько раз, становилось мгновенно теплее.

— Да не принимай меня за совсем умирающего. Мне просто нужно привыкнуть, — возмутился Бассет. — Сам сидишь, дрожишь, как осиновый лист.

— Я просто выражаю беспокойство. — Нахохлившись, поправив капюшон, Эрен скрестил руки на груди. — Я так понял, что из древних здесь вообще мало кто бывал, да и только охотники знают о действии мороза, но здесь они и вычислить нас не смогут при всем желании — мы для них сейчас ничем не отличаемся от обычных туристов. А еще я отвалил нормально так бабла, чтобы никто не мешал и не задавал лишних вопросов. Сейчас приедем, первым делом нажраться, а после в баню. Как идея?

— Прекрасная. Охотников осталось слишком мало, чтобы они приезжали сюда за нами. — Бассет с интересом осматривался, наблюдая за тем, насколько сильно замело дома. — Да и даже в таком состоянии они нам не ровня.

— Парочке я насолить немного так успел… — Хмыкнув, Йегер усмехнулся, вспоминая свое вынужденное приключение. — Уверен, что чум именно? Там вон — и неплохие домики имеются…

— Может, сам боишься в чуме жить? — Освальд ухмыльнулся. — Или боишься замерзнуть. Ладно, возьмем один из домиков с баней.

— Вот даже не пытайся брать меня на слабо, я же соглашусь, а потом оба будем жалеть, что напиться нормально не получится.

Сани остановились, и сотрудник послушно вытащил их вещи, поднес к крыльцу домика, и только после этого Эрен отпустил его. Ящик с бутылками звякнул, когда он поднял его, занося сразу в уже протопленный дом. Когда вещи расположились возле кроватей, Йегер поставил на стол две кружки, достал вяленое мясо на закуску, какую-то жухлую зелень и быстро разлил прозрачную жидкость по кружкам, занимая своё место за столом и кивая с хитрой улыбкой Освальду.

Сев за стол, Бассет оттянул горловину колющегося свитера, тут же принюхиваясь ко всему лежащему на столе.

— Когда я был подростком, люди были убить готовы за такое. — Он приподнял кусочек вяленого мяса. — Убить, продать кого-нибудь. Мать, дочь, Жену. Страшные годы были тогда.

— Я всего лишь применил гипноз, вот и все. — Йегер залпом влил в себя водку и держался до последнего, но, закашлявшись, спешно принялся жевать мясо, жмурясь. — Мое время не шибко отличалось, если так подумать. Мелкому хотели отрубить руку, когда с дуру попался на краже.

— Да уж, а ведь тогда в этом никто не видел проблемы. Жили себе в своих замках, и бед не знали. — Бассет повторил за ним, сразу же морщась из-за водки. А вот мясо оказалось очень даже вкусным и без крови. — Младенцы умирали десятками. У моей матери было одиннадцать детей, из которых только двое дожили до десяти лет.

— Да и в этом времени хватает всякого. Один дед облил меня святой водой и пробил стрелой ногу, грозился надрать задницу, хотя сам едва двигался. Но, признаюсь, он оказался вполне неплохим, конечно. Да чего таить? Этот мир мне нравится больше из-за технологий. Раньше мне пришлось бы умереть в седле, реши я добраться сюда. — Капнув несколько капель прихваченной крови в кружки и наполнив их вновь, Эрен начал замечать, как кружилась голова, стоило ему привстать или двинуться. Обманчивое затянутое опьянение, которое грозились навалиться разом в любой момент. — А все эти дети — ерунда. Только расплата за секс.

— Каждый древний род должен был позаботиться о своем будущем. — Настоял он, тут же залпом выпивая водку. — Вам когда-нибудь тоже придется обратить себе кого-нибудь в дети, потому что я этим заниматься далее не собираюсь. На это у меня есть ты. Но сейчас ты молод, ближайшие лет пятьсот можешь не думать об этом. А с другой стороны, можно прямо сейчас начать выводить отпрыска. Евгеника — это прекрасно.

— Ты прям как… Даже не говори, что задумаешься в один момент о внуках и начнешь меня пилить этим. Может, я хочу быть тем самым эгоистичным сыном, который до последнего живет для себя. — Рассмеявшись, скидывая с себя груду одежды и оставаясь в кофте, он вернулся за стол, опираясь сразу двумя руками на него. — Не хочу выводить никого. Если уж заставишь, то вырастим из какого-нибудь ребёнка до нужного возраста, пока не поумнеет. И обратим. Ну, или сразу найдем красивую девушку… Послушную.

Подняв указательный палец вверх, Эрен чуть не промахнулся, садясь на лавку, и едва успел схватиться за стол.

— Ты не понимаешь. Как только время придет, тебя посадят управлять какой-либо землей. Ты превратишься в вечно занятого и типично чопорного Князя. Вот тогда и стоит начинать искать ребенка, потому что Микасу ты уже приучил к тотальному количеству внимания. — Освальд неумело стянул чертов свитер, отбрасывая его в сторону, и откусил вяленого мяса. — Многие поступали так же, а затем страдали. Жена зазывает к себе, но у тебя еще куча дел. Ты не можешь уделить ей столько внимания, сколько она требует, и она начинает обижаться. Но ребенок в такой момент бы занял ее. Удивишься, сколько нежности бывает в вампиршах, когда они заботятся о детях. Это, наверное, неутоленный материнский инстинкт, я не знаю. Вот смотришь, как какая-нибудь княжна бегает, все делает этому крохе. Даже памперсы эти меняет и задницу подтирает, сразу думаешь: а чем мы хуже людей? Ведь это они бросают своих отпрысков, убивают, издеваются. Это какой-нибудь условный Эрвин мог вести себя так. Его настоящий сын погиб еще давно, а остальные были просто потому, что требовала корона. Но ведь мы не бросаем детей, особенно маленьких. Даже если мы пьем кровь, живут они всяко лучше, чем люди.

Бассет совсем опьянел, говорил он медленно, стараясь как можно четче подбирать слова.

— Это я к чему? — вдруг спросил он, останавливаясь. — А! Что люди — херня.

— Но мы можем управлять ведь с ней вместе… — Эрен задумчиво прижал кулак к виску, расположив локоть на столе, жуя кусок мяса. — Будь в мое время возможность не заделывать ребенка, занимаясь сексом, я бы так и сделал. Ты не понимаешь. Я никогда не буду готов к тому, чтобы отказаться от нее даже на время. А делить с кем-то… Это такая херня — становиться чопорным и утопать в бумагах… Ненавижу людей за лицемерие. Они рожают, но даже не могут признаться себе, что ребенок им был ненужен, бросают на улице, а в итоге он становится тем, кого хотят все убить. Популярность — рожа на каждой заднице, каждая ворона знает в лицо, а зимуешь в тюрьме, потому что нет дома. Нет его, понимаешь? Пока не замечаешь, что в тебя влюбилась девчонка. Начинаешь даже думать, где бы жили, как… А потом еще ты. Саша. И знаешь, что понял? Мне этого достаточно. Кроме вас мне никто не нужен. Опять разочаровал, да?

Сделав из горла новой бутылки достаточно глотков, Эрен поднялся, жуя кусок хлеба.

— Ты просто еще слишком молод, чтобы понять. Знаешь, сколько на моей памяти было таких же? До безумия ревнивых собственников. — Освальд наполнил рюмку, сразу же выпивая ее. — И все они рано или поздно задумывались об этом. Ведь если бы вы остались людьми, она наверняка точно очень быстро забеременела бы. Пришлось бы взрослеть, принимать решения. Женщины в таком положении совсем беззащитны. Хочешь взглянуть на то, как это бы было?

— Ерунда. Я бы сделал все, чтобы отсрочить эту кабалу. — Он отмахнулся, открывая дверь, втягивая морозный воздух, чуть начавший бодрить. — Все равно не получится то, о чем ты говоришь.

— Кольцо у меня, так что все получится. Мне просто надо сосредоточиться немного… — протянул Освальд, поднимаясь. — Что, совсем не хочешь посмотреть?

— Да на меня все равно не подействует. Валяй, пытайся. Вот увидишь, что я останусь прав. — Рассмеявшись, Йегер вышел на улицу с бутылкой в руке, пошатываясь, и повернулся к Освальду, ухмыляясь.

— Как знаешь. — Освальд напрягся, потирая кольцо, чтобы наслать на Йегера проекцию. — Если что, вытаскивать буду грубо.

Подгоняя Призрака, Эрен нервно сжимал губы, привычно оглядываясь, чтобы исключить возможность преследования. Пока он с легкостью обходил все засады, никто не подозревал о том, что тот самый Эрен Йегер несколько раз в полгода умудрялся исчезать со света, устремляясь к небольшому домику, расположенному вдалеке от становившихся более шумными городов. Чем ближе он был, тем сильнее заходилось сердце. А когда распахнулась дверь, он буквально спрыгнул с коня, чтобы подхватить на руки маленькую девчушку и уткнуться в плечо Микасы, глотая что-то соленое при этом.

— Получилось раньше в этот раз. — Отстранившись, он провел ладонью по векам, не выдавая в полной мере волнения, а после расцеловал смеющуюся дочь. — И я с подарками для моих девочек.

— Я не думала, что так рано. — Микаса улыбнулась, тут же возвращаясь на кухню. — Заходи. Мне нужно ужин сделать пока, а вы посидите на улице, ей есть что тебе рассказать.

— Можешь примерить еще пока украшения. — Эрен, не отпуская дочку, положил заплечную сумку и открыл ее. На стол сразу высыпались различные драгоценности. — Ты как себя чувствуешь вообще? Если тяжело, останусь подольше, в этот раз есть такая возможность. Да и дров бы наколоть, еще хочу разобраться с колодцем, чтобы было легче доставать воду. Знаешь, ты похожа, как тогда… Ну, ты понимаешь. Я прав, да? — Широкая улыбка тут же засияла на его лице, и Йегер опустился на пол перед Микасой, прижав ладонь к ее животу. — Ну прав же, да?

— Не знаю пока. Наверное. Меня тошнило недавно, думала, что из-за погоды. Но может быть и это. — Микаса пожала плечами, медленно поглаживая его лицо. — Вот бы ты остался подольше… Хотя бы на год.

— Ты же знаешь, что больше пары недель — уже опасно. Найдут меня, найдут и вас. Пока не могу. Никак. Прошу, не проси так, я же не смогу отказать тебе. Но в этот раз я обязательно придумаю что-нибудь. Говорят, некоторые перебираются в другие страны, а там легко затеряться. Если захочешь, то можем попробовать, как будет возможность. Мои ребята уже задумываются о подобном, ведь местные шерифы буквально сходят по мне с ума. Не расстраивайся, я всегда буду возвращаться к тебе.

Эрен прижался губами к губам Микасы, улыбаясь при этом. Отстранившись, он тут же достал из той же сумки мягкую куклу и протянул дочери, опустив ее на пол.

— Правда есть возможность уехать? — Микаса удивленно посмотрела на него, пока их дочь, вцепившись в куклу, плюхнулась на свою кровать, тут же сажая новую подругу к старой. — Было бы неплохо… Там будет лучше, мы затеряемся, и уходить тебе не нужно будет! А что для этого нужно? Вот недавно в город приезжал торгаш, книги по дешевке. Я раскошелилась и прикупила книгу о странах. Хотела читать ее перед сном, но все никак не найду времени.

— Я еще не все точно разузнал, но наверняка потребуются новые документы, а с этим у меня пока проблемы… — Он почесал затылок, а после потряс сумкой. — И не отказывай себе в покупках. Здесь достаточно монет и прочей ерунды, чтобы жить безбедно до моего следующего появления. А еще… Во дворе под домом. На всякий случай. Хватит, чтобы сбежать в случае чего. Но не будем пока об этом, я голодный ужасно — сутки без остановки до вас. Пойду пока действительно на улицу. Идем, мелкая? Что ты там хотела мне рассказать?

Он протянул ей руку, подмигнув при этом Микасе.

— Это секрет! — Она быстро потянула его во двор, а затем в сторону ближайшего камня, под которым спрятала осколки вазы. — Вот. Это я сделала, случайно разбила. Мама пока не заметила… Она будет меня ругать за это.

— Ты хочешь, чтобы мы оба соврали маме? — Эрен вздохнул, выгнув бровь, но опустился на землю, разбирая черепки, пытаясь понять, как же все было. — Давай склеим? Но нужна глина и вода. Уверен, если мы принесем потом это маме и признаемся, она не станет ругаться.

— Нет же! Я хотела, чтобы ты починил. — Тут же занервничал ребенок. — Почини, пожалуйста! Я не буду больше капризничать и доводить маму, правда. Тебя она ругать не будет.

— Давай, неси вон от колодца глину, только живее. И воды прихвати, попробуем склеить. Если не получится, то я дам тебе монетку, и ты купишь такую же у гончара, поняла? Но только когда поедете с мамой в город. Скажешь, что заработала, и не обманешь — ты же мне помогаешь сейчас, правильно?

Он быстро поцеловал ее в макушку и подтолкнул в нужном направлении.

Она тут же побежала выполнять. Собрав глину в небольшой сосуд, лежащий рядом, она набрала немного воды, столько, сколько могла бы унести, и быстрым шагом направилась обратно.

— Хватит?

— Да, вполне. — Раскопав к этому времени небольшую ямку в земле, Эрен положил глину туда и постепенно начал вливать воду, разминая. Когда получилась нужная масса, он принялся наносить её на черепки, соединяя их. Выходило криво, но постепенно ваза возвращала свой прежний вид. — Ты думаешь, что мама тебя перестала бы любить за эту случайность? Я могу подсказать, как сделать, чтобы она не ругалась за такое.

— Как? — Тут же воодушевилась она, переступая с ноги на ногу. — Я все сделаю!

— А так. Собираешь все, подходишь к ней и говоришь: мама, это вышло случайно, но я уже всё убрала, и больше не буду играть там, где ты не разрешала. Я знаю, что виновата, поэтому помогу тебе по дому, если можно. Обещаю. После такого она просто не сможет на тебя ругаться, ведь ты призналась и исправила ситуацию. А еще… — Эрен коснулся пальцем носа дочери, оставляя на нем серый след, и улыбнулся. — Я поговорю с ней, чтобы она тебя не ругала, если пообещаешь помогать маме, пока меня не будет, ведь ей сейчас будет тяжело, она будет уставать… Все потому, что в ее животе сейчас твой братик. Или сестра. И он будет расти, а ты должна будешь показывать ему пример, как наша самая хорошая дочка. Поняла?

— А если я не хочу братика или сестру? — Она обиженно отпрянула от него. — Не хочу! Нам и так было хорошо! И пример я никому подавать не хочу!

Она схватила вазу и в слезах влетела внутрь дома.

— Ты же сказала, что все будет хорошо! Зачем мне братик? Я не просила! Папа теперь совсем не вернется, потому что нас будет больше! — Она стала кричать на Микасу, с силой прижимая к себе вазу, что вновь начала рассыпаться. — Вы все специально! Теперь все будут любить его, а не меня!

Смыв с рук глину, Эрен вытер их о штаны, входя в дом, и сразу махнул рукой Микасе, давая понять, что разберется сам, а после подхватил дочь на руки и вернулся с ней на улицу, сразу усаживаясь в кресло-качалку. Ваза расположилась на полу рядом.

— Лиззи. — Имя сорвалось так просто и мягко, что Йегер улыбнулся. — Ты всегда будешь также любима, как и всегда. Несмотря ни на что. Но, послушай, я отдал бы всё, чтобы быть только с вами, но моя работа не позволяет такой роскоши. Пока что не позволяла. Ты слышала, что я сказал маме? Я хочу перебраться туда, где мне никакие злые дяди не будут мешать быть рядом с вами. Я же люблю вас. Скажу по секрету, что в этот раз я торопился так, чтобы привезти именно тебе эту куклу. Так будет всегда. Но я очень люблю твою маму, люблю настолько, что хочу, чтобы у нас с ней было как можно больше таких же вот красавиц и умниц, как ты. Вы — наше самое любимое, что у нас есть. Вот ты — показатель, насколько мы любим друг друга. Поэтому мы не можем вдруг перестать тебя любить, разве что начать любить сильнее. Вот ты бы хотела в красивом платье ехать на поезде, чтобы потом я никуда не уходил?

Он гладил ее по голове, методично раскачиваясь, прижимая к себе и чувствуя, как быстро стучало ее маленькое сердце, как успокаивающе от нее пахло цветами.

— Хотела бы… — Она всхлипнула, неловко потирая глаза кулаками. Обняв его как можно крепче, Лиззи заснула то ли от того, что так сильно расплакалась, то ли от того, что почувствовала себя в безопасности.

Освальд вытащил Эрена за шкирку из сугроба, не переставая смеяться.

— Ишь какой! Сколько же у вас могло бы быть детей… — Он перестал смеяться. — Сейчас тебе будет немного не по себе, пойдем, выпьем.

— Куда? Нет-нет-нет, мне нужно туда, а если проснется, меня нет… — Эрен, смахивая холодные капли с лица, пытался раскидать снег, где только что сидел. — Я же ещё не сказал Микасе, что останусь на месяц, но переберемся глубже в лес на время. А имя? Если она решит назвать сына Джоном? Кошмар!

— На, выпей. — Освальд прижал бутылку водки к его губам, заставляя выпить достаточное количество. — Нет никакого сына. И дочери нет. Есть только ты и она.

— Но я же… — Откашлявшись, Йегер покосился на снег, а после уставился на Освальда, постепенно меняясь в лице. Он хмурился, а его взгляд стал каким-то обречённым, но уже более осознанным. — Зачем ты это сделал? Они же были. Реальными. Я их чувствовал. Специально решил мне этих детей придумать, да? Это совсем не весело, отец.

Поднявшись, он принялся стряхивать с себя снег, а после влетел в дом, сразу вливая в себя еще алкоголь, морщась при этом.

— Это то, что было бы, если бы ваша судьба отклонилась от нужной. — Освальд вздохнул, садясь обратно. — Рано или поздно тебя бы убили, а потом пришли бы за ней и не пожалели бы даже младенца. Лучше уж их совсем не будет существовать, чем они так страшно погибнут. Я дал тебе увидеть то, что не навредило бы тебе.

— И никаких шансов? — Эрен склонил голову и провел по ней ладонями, сразу выпрямляясь. — Ни одного гребаного шанса, что я успел бы отправить их из страны? Они все были бы мертвы, родись в том мире… Каким бы осторожным я не был, не смог бы получить все то, что видел… Хочешь сказать, что тогда я был настолько слаб?

— Ты был лишь человеком. Против тебя планировалось восстание. — Освальд пожал плечами. — Их смерть была бы очень жестокой. Ты не мог успеть даже предупредить их. Если бы им получилось добраться до переправы — случилось бы что-то другое. Понимаешь, Эрен. Им суждено было умереть, а как — уже другой вопрос. По сути, став вампирами, судьбу свою вы выполнили.

Потребовалось некоторое время и некая попытка загипнотизировать бутылку, пока в голове Йегера все приходило в норму.

— И ни слова о том, что я хотел заделать ей детей в таком количестве, — наконец произнес Йегер, глядя на Освальда исподлобья. — Это был не я, только иллюзия. И вообще, там уже баня натоплена, а ты еще не скинут в прорубь.

Стаскивая с себя остатки одежды, Йегер продолжал выпивать, предусмотрительно закусывая.

— Конечно, я сдержу эту тайну. Может быть. — Освальд залпом допил остатки из бутылки, направляясь в сторону бани. — Черт возьми, это действительно весело. Чувствовать опьянение.

— И кому ты там собрался рассказывать? Да плевать, никто тебе не поверит. — В тепле алкоголь действовал расслабляюще, и Эрен сразу улегся на полку, прикрывая глаза. — Слышал, там в соседнем доме практикантки. Они так пялились… Мы прилетели с ними.

— Захотел развлечься? — Освальд засмеялся. — Или развлечь меня? Разморить, да отдать на съедение каким-то девчонкам?

— Микаса сожрет меня и их, если только рискну. — Эрен рассмеялся, приподнимаясь, чтобы плеснуть на камни заготовленной водой с травами. — Да и ни одна с ней не сравнится все равно. Но вот пригласить для твоего настроения… Или не справишься, будучи человеком?

— Сомневаешься? — Освальд сощурился. — Раз уж предложил — исполняй. Но всех не нужно, двоих хватит. Все же, люди хрупкие существа, и мы продолжаем быть сильнее их. Даже если нас развезло алкоголем.

— Воспользуюсь своим обаянием и симпатией к себе девушек. Они всегда находили меня привлекательным. Но выгонять их будешь ты сам, если не захотят от меня отлипать. — Смеясь, Йегер обернулся полотенцем и выскочил из бани, прихватив бутылку.

Он не обманул, и уже через десять минут привел двух смеющихся девушек, в которых точно плескалось достаточно алкоголя. Они хихикали, раздеваясь на ходу, пока Эрен придерживал их за талии.

— Как и обещал — тепло и хорошая компания вместе с приятным вечером. — Вернувшись на полку, Эрен наблюдал, как одежды на гостьях становилось все меньше.

Когда они подошли ближе, то были абсолютно нагими и с интересом рассматривали Освальда. Та, что ниже, была рыжей и конопатой, но с аккуратным, вздернутым носиком. Кучерявые волосы обрамляли хрупкие плечи. Тело ее было менее атлетичным, чем у второй. Оно было мягким, так же усыпанное веснушками. Вторая же была выше, стройнее. Скорее всего занималась легкой атлетикой, так подумал он из-за строения ее ног. Короткие русые волосы, и прямой нос.

— Меня зовут Ричард, — обманул их Освальд, заговорив на ломанном русском. Рыжая тут же смутилась, садясь рядом с ним. Кажется, Эрен их больше не волновал совсем, но то, что было скрыто полотенцем — очень даже. — Студентки?

— Да… — как-то неуверенно начала рыжая. — Мы геологи. Второй курс.

— Надолго здесь? — Эрен, стараясь быть равнодушным, скинул полотенце, ложась на него, смотря за тем, как испарялась вновь вода с камней, распространяя приятный хвойный аромат. — Ах, да. Это Маша и… Кс… Кш…

— Ксения, — поправила Йегера вторая, приглажившая русые волосы. Она расположилась отдельно. Лежа на животе, будто намеренно демонстрировала Эрену вполне накачанную задницу, хоть и смотрела в это время на Освальда, улыбаясь ему.

— Прекрасно, девушки, а мы тут так… На пару дней. Вот думаем, как бы развлечься, чтобы оставить все в снегах.

— Ну, развлекаться мы умеем. — вдруг выдала Ксюша, но почему-то нахмурилась. — Правда, не с двумя иностранцами совершенно голые в бане. Такое у нас впервые…

— Девочки, у нас вообще сотни лет не было подобного, мы не осуждаем за подобный эксперимент. К тому же, как я и говорил, все, что случится здесь, останется здесь. Правда ведь, Ричард? — Облизнувшись, Эрен взглянул на Ксению, поймав ее взгляд. Нужно было отдать ей должное — кровь чувствовалась отчетливо, манила под влиянием алкоголя.

— Верно. — Он ухмыльнулся, поднимаясь. Взгляд Марии проследовал прямо за ним, из-за чего ей пришлось слегка запрокинуть голову. Но, словно ведомая каким-то желанием, она вытянулась на скамье. Освальд взял специальный веник, начиная постукивать им по красивому телу девушки. — Можешь выпить ее, но порционно. Мой гипноз посильнее твоего, так что сопротивляться она не будет. Даже получит удовольствие, словно от полового акта.

— Да ладно тебе! Вот давай не будем мериться силой гипноза. У меня он так-то и без того тяжело получался. Но я, вообще-то, привел их без этих приблуд. Деньги, наслаждение и два иностранца делают свое дело. Так-то.

Подойдя к Ксении, Йегер буквально навалился на нее, впиваясь клыками в шею и мыча что-то, наслаждаясь. Под алкоголем, жарой и смешанными человеческими ощущениями все имело невероятный эффект, словно он пил какой-то особенный коктейль. Ксюша тут же начала постанывать, из-за чего Эрен заткнул ей рот ладонью, чтобы не сбиваться.

— Ой… — Мария тут же смутилась, отворачиваясь от них. С каждым сдавленным стоном подруги она становилась все более и более красной, что забавляло Освальда. Он то ли специально, то ли нет, задевал листьями кожу рядом с ее промежностью, наблюдая, как она слегка вздрагивала.

— Видимо, им очень хорошо, не так ли? — спросил Бассет, чтобы проверить, насколько хорошо работает гипноз. Она повернулась в их сторону, видя что-то такое, от чего ее дыхание стало тяжелее. Бассет усмехнулся. — Какие же вы, все-таки, хрупкие создания.

— Уверен, это не является изменой. — Держа Ксению за шею, Эрен приподнялся, облизываясь, и взглянул на Освальда, усмехаясь. — Ты решил до конца быть джентльменом? Ты смотри, она же уже наверняка вся изводится от желания.

Стоило руке Йегера случайно коснуться поясницы Ксюши, как та выгнулась, издав невероятный стон наслаждения, и подалась бедрами навстречу Эрену достаточно быстро.

— Ты ей серьезно внушил секс со мной? Вот же ее плющит…

— Она потерпит. Хотя… — Освальд тут же сел обратно, расслабленно постукивая по скамье — Хочешь повеселиться еще больше?

— Когда еще подобное увидишь. — Хмыкнув, Йегер ради интереса провел пальцем вдоль позвоночника Ксении, из-за чего та задрожала, закусывая губу, а стоны стали еще глубже. Не реагируя на это должным образом, Эрен провел пальцем по ране на ее шее и облизнул его. Кровь казалась сладковатой, с каким-то ароматом фруктов.

— Ну, тогда наслаждайся. Если боишься, что она сочтет это изменой… Поверь, они там точно также развлекаются. — Освальд щелкнул пальцами, и Ксения поднялась, подходя к своей одногруппнице. Резко перевернув ее на живот, она прошлась пальцами по ее влагалищу, тут же вставляя два пальца внутрь. Маша выгнулась, начиная сжимать свои соски. — Эта русая, оказывается, давно хотела попробовать свою подружку на вкус.

После того, как Бассет это сказал, Ксения извлекла пальцы из подруги, тут же утыкаясь лицом промеж ее бедер, остервенело вылизывая все, что только можно было.

— Но вот ее подружка больше хотела бы сесть на меня, поэтому я внушил ей, что это я, а не Ксения. Раньше вампиры много как развлекались. Конечно, это порицается, но давай признаем, что это весело.

— А ты не зануда, — рассмеялся Йегер, но хоть и склонил голову, не отводя от девушек взгляда, остался сидеть на месте, закинув ногу на ногу и опершись локтями на них. — Ты же не станешь им внушать, что я тут тоже чем-то занят? А ты можешь рыжей внушить, что она сама хочет эту? А че? Пусть поменяются, и твоя эта еще тебя в себе представит. Ой, да ладно, я не извращенец, мне просто интересно.

— Почему бы и нет. — Освальд рассмеялся. Девушки тут же поменялись местами, но Мария застыла, протяжно застонав, она с силой сдвинула бедра, вставляя свой язык внутрь одногруппницы. Та выгнулась, сжимая волосы Маши, чтобы прижать ее к себе. Но та отстранилась. Взяв ту самую вещь, которой освальд шлепал Марию, они сняли листья, оставляя толстую, отшлифованную деревянную ручку. Встали друг к другу задом и, один конец вошел в Ксюшу, а другой Маша вставила в себя сама, и они начали активно двигаться. Громкие стоны и шлепки разносились по бане. — Я же говорю, вампирский род искушен на извращения. То, что сердобольные веруны считают грехом, мы можем спокойно творить. Ведь их бог — выдумка. А наша богиня не считает такое грехом.

— Так… Что там… — Йегер откашлялся, изумленно смотря на происходящее, не в силах отвернуться. — Не измена, значит, да? Вот серьезно. Да бля-я-ть, это ж сколько я всего интересного пропустил в своей жизни. А Микаса? А у кого гипноз сильнее? Я не смогу ей что-нибудь внушить?

— Вряд ли. — Освальд покачал головой. — Может, на несколько секунд, но явно не так, как им.

— И у тебя не получится? — Эрен, забывшись, подошел к девушкам, исходившимся в неком экстазе. Кровь в них так и бурлила, маня, и отказаться, чтобы не укусить за плечо, было невозможно. Сделав шаг назад, Йегер оскалился, облизывая клыки. — Она как-то приказала мне заткнуться.

— Ладно. Хватит с тебя таких впечатлений. — Щелчок пальцами, девушки тут же встали, вышли и отключились, упав на пол. — Где там прорубь?

Мотнув головой, Эрен шумно втянул воздух через нос, выходя в предбанник и сжимая дверную ручку.

— И что с ними дальше? Не станешь сам-то… Хотя, твое дело, я не горю желанием смотреть, как ты и кого натягиваешь.

Коротко усмехнувшись, Йегер распахнул дверь, и на улицу вырвались клубы пара. Снег жёг стопы, и приходилось торопиться, чтобы с разбега плюхнуться в заготовленную широкую прорубь. Тело плавилось от перепада температур, но от этого было невероятно приятно.

— Сумасшедшие русские! Это забава для мазохистов! — Окунаясь с головой, Йегер подплыл к краю, чтобы попытаться вылезти.

Повторив за ним, Освальд выплыл, рыча от холода.

— Мать твою! — Он откашлялся, выходя из проруби. — Это было потрясающе.

Быстро зайдя в дом, Бассет поправил полотенце и, подхватив Машу на плечо, ухмыльнулся.

— Можешь допить ее, конечно. Либо в сознание привести и откормить. Могут быть вопросы.

— Она только что воплотила в жизнь свое желание, как я могу убить ее? — Стуча зубами от холода, Йегер переместился с Ксенией в дом, прихватив ее одежду. — Пусть уж живут с мыслями, что это был их лучший секс. Вот уж не повезет тем, кто решит их трахнуть.

— Сладкий чай ей завари. — Бассет пожал плечами, удаляясь к себе в комнату.

Чайник быстро зашипел, а Ксения одевалась, медленно возвращаясь в реальность. Сделав два чая, Йегер поставил одну кружку перед ней, а во второй капнул крови, чуть надрезав ногтем ее запястье и принимаясь сразу за питье. Только после нескольких глотков он сам оделся потеплее и сел рядом.

— И как ты? Как вас вообще сюда отпустили? Не боялись? — Они не смотрели друг на друга, но Эрен заметил, как она хмыкнула, услышав соответствующие звуки со стороны.

— Сама себя отпустила, — едва слышно произнесла она, медленно моргая. Бледная, она чуть пошатывалась, а руки дрожали, из-за чего чай было трудно пить. — У меня никого. Сирота. Живу одна. Скучная жизнь. Но ты…

— Да уж. Нехило я тебя измотал. — Крови он точно выпил из нее максимально, и восстановление затягивалось, что даже злило Эрена.

— Да… — Ее улыбка выглядела совсем слабой, и в следующий момент Ксения начала терять сознание.

Эрен едва подхватил ее, прижимая к себе. Не особо чай помог, и, не особо задумываясь, он надкусил свою руку, прижимая к ее губам, контролируя, чтобы все до капли попало ей в рот. Только вот Ксения лишь быстрее бледнела, а пульс слабел, пока и вовсе не остановился. Подскочив, Йегер даже протрезвел, осознавая, что только что произошло. Звуки из комнаты Освальда не стихали, и это радовало. Быстро сообразив, Эрен бросил на пол одежду куртку Ксении и, притянув ее к себе, впился вновь в ее шею, стремительно выпивая остатки крови, вкус отличался, начиная отдавать какой-то мятой. Заметив, как дрогнули пальцы Ксении, Эрен едва не впал в панику, но, ускорившись и зажмурившись, оторвал ей голову. Крови почти не было, а вот странное понимание произошедшего пришло быстро и осталось неприятным послевкусием. Припав вновь к ее телу, Эрен допил остатки, а после так и повалился на пол, уставившись в потолок. Вот уж точно внеплановые неприятности.

— Йегер! — Вышедший Освальд оскалился. — Какого хрена?! Совсем из ума выжил, мы тут на птичьих правах, а ты решил ее сверху грохнуть?

Он поднял его за шкирку, словно нашкодившего котенка.

— Ищи что-то максимально тяжелое, и нитки. Крепкие. Я пока внушу той девке, что она была одна. Ей-богу, ни дня без приключений. Как будто шило вжопе.

— Да ее искать не будут. Скажем, что с местным сбежала, а дома никто не ждет ее. — Эрен огрызнулся, но быстро начал думать, где найти все необходимое. — Да я правда не хотел убивать, я бы не стал, так получилось, что она сама… Ну и… Я, кажется, так затупил, как никогда. А вдруг бы вампиром стала, проблем ведь только больше появилось бы. От свитера подойдёт, если распущу? Вроде крепкие…

— Короче, забей. Пойдет. — Найдя толстую иголку, Освальд разрезал живот девушки и набил его толстыми книгами, проколол легкие, после чего зашил живот. — Голову держи, иначе всплывет.

Когда голова была пришита, они опустили тело в прорубь. Оно сразу же ушло на дно.

— Ну ты, конечно, гений, Эрен.

— Да черт ее дернул сдохнуть. — Он взъерошил волосы и убрал руки в карманы. — Пиздец. Это ж, считай, ребенка убил что ли? Вот весело. Ну хоть счастливая померла и довольная.

Усмехнувшись, он дернул нервно плечом.

— Ладно. Это грубая ошибка. — Освальд нахмурился. — В следующий раз будешь знать, как делать не нужно.

— Следующего раза не будет такого, обещаю. Я же никогда не хотел убивать людей, ты знаешь, а тут… Может, она сама по себе жить не хотела, а? Честно, не злись, я так не оплошаю больше, исправлюсь и стану внимательнее. — Эрен шмыгнул носом и пнул плотный ком снега в прорубь, он медленно начал рассыпаться.

— Ловлю тебя на слове. — Бассет хлопнул его по плечу. — Знаешь, секс с людьми отвратительный. Пойдем, что ли, еще водочки попьем. Точнее я попью, а ты уберешь всю кровь с пола.

— А я там… В общем, крови нет, я ее куртку подложил, а так всю выпил, поэтому все чисто вышло. — Улыбнувшись уголком рта, Эрен приосанился, успокаиваясь, хоть немного пальцы подрагивали. — Все настолько плохо? А мне она показалась вполне себе сочной, аппетитной и выносливой… Нет?

— Дело не в этом. Эту разницу только прочувствовать. Ее не укусить, лишний раз не сжать. — Освальд пожал плечами, заходя в дом. — В общем, не расслабишься. Но она действительно выносливая.

— Ну тут да. — Йегер рассмеялся уже в голос, доставая очередную бутылку и разливая содержимое по кружкам. — Прижми я человека так, как Микасу, она бы отправилась в прорубь. А я сдерживаться не особо умел и человеком… Зато ведь расслабиться вышло. Даже интересно стало, какими извращениями я обзаведусь лет эдак через триста.

— Не знаю. Вышивкой крестиком, например. Я не шучу, в один век в нашем обществе вдруг вошла мода вышивать крестом. — Освальд выпил залпом то, что налил Эрен. — Время покажет.

— Я имел в виду другое! Уж точно не стану сидеть и вышивать. Еще скажи, что гончарным делом займусь. Мне бы лошадьми заниматься… Да все так и не решился, помня, что с моим стало. — Замолчав, Йегер дрогнул и сразу подлил Освальду. — Я вообще думал, что вот сижу в кабинете, а в углу девчонки обжимаются… Так — для разнообразия, как инсталляция. Красиво же.

— Поверь, Микаса такое не оценит. — Освальд рассмеялся. — Конюшню почти достроили, так что будут тебе лошади. Все равно ближайшие лет пятьсот тебе только учиться, и все.

— Да я шучу! Ты что! Она мне яйца за такое открутит и скажет, что так и было. Вообще с ней спорить боюсь, если уж честно. Она ж явно сильнее, и это пока так прислушивается… А потом как… Вот поэтому и не люблю все эти её поездки в столицу. Вдруг там как-то что-то сделают, и связи такой уже не будет? Не бывает такого, как думаешь? Или возможно? Ведь Адонис грохнул свою пару, разорвал эту связь.

Осушив кружку, Эрен начал задумчиво жевать мясо.

— Да глупости все это. Он ее грохнул и крышей поехал. — Освальд откинулся на спинку дивана. — Не беспокойся об этом.

— Ну, судя по тому, что мы сотворили с домом и друг с другом… — Йегер ухмыльнулся и провел языком по зубам. Все же слова отца успокаивали, сомневаться в них не было смысла. Скорее наоборот Освальд вед еще ни разу не обманывать его, так что, и в этот раз уж точно следовало поверить.

Поездка и впрямь выдалась насыщенной, породившей только еще больше моментов, укрепивших их взаимоотношения. Даже грустно было уезжать, но и дома накопилось наверняка много дел, которые не терпели отлагательств. К тому же, с этого дня Эрен пообещал себе, что возьмется еще лучше за обучение, чтобы отцу уж никак не было стыдно за него в обществе.

И Йегер держал слово. Проснувшееся в нем усердие было похвальным, и Бассет конечно же отмечал успехи сына. Но учиться всему — не месяц, и даже не несколько лет. Даже спустя двести лет Эрен, хоть и обладал немалыми знаниями, но все еще числился учеником Освальда. Правда, теперь его выдержке можно было позавидовать, и на лишние замечания он перестал реагировать так остро, как в начале.

Европа и через двести лет осталась со своими привычками, хоть Эрен и любил все, что из себя представляли страны, но некоторые моменты его удивляли. Например, что из года в год сохранялась проблема брошенных детей, которых и в этот раз вывели из кирпичного здания приюта совершенно внезапно — перед носом Эрена и Микасы, решившись прогуляться и присмотреть очередную цель для пополнения запасов крови.

Маленькая девчушка с большими глазами, вызвавшими ассоциативно у Эрена в голове вид гор, чьи поросшие зеленью верхушки скрывались серым туманом, врезалась в него, ойкнув сперва, а после улыбнувшись так искренне, что, казалось, на мгновение он стал живым во всех смыслах. Извинившись, девочка подобрала с асфальта мягкую игрушку и вновь взглянула уже на Микасу. Удивительно, как в таком мире она сохранила этот блеск в глазах. Но Эрен не успел отметить это, как он потух, и девочка осунулась после оклика воспитательницы. По спине прошлись мурашки, и Йегер крепче сжал талию Микасы. Лизавета. Лиззи. Таких совпадений не бывает. Проследив за тем, как удалялись дети, Эрен запомнил название приюта, а после повернулся к Аккерман, смотрящей, казалось, также тепло вслед этой внезапной девчушке.

— Скажи, любовь моя, ты не задумывалась за все это время о детях? — Он сглотнул, отвел взгляд, улыбаясь совсем как в молодости, когда еще был человеком и мог признаться в любви в первый раз. — Мне кажется, что я только что захотел этого. Очень.