Песнь надежды. Том 6 [Кирико Кири] (fb2) читать онлайн

Кирико Кири Песнь надежды. Том 6

* * *

Глава 187

Несильный ветер обдувал лицо, слегка щипая кожу на щеках. Лёгкий, даже приятный в чём-то, от него не возникало желания закутаться так, чтобы остались только щёлки для глаз.

За бортом плывущего судна всё было под снегом, иногда я мог разглядеть серый лес, который проглядывал через него или синеватые замёрзшие реки, которые, как тропинки, извивались до самого горизонта. Изредка замечал тёмные пятна деревень, по большей части благодаря множеству нитей дыма, который поднимался над ними. Но населённые пункты мы старались обходить стороной.

Стоило нам проплыть чуть дальше на север, как здесь вновь пошёл снег. Это была не та метель, что в день нападения на наше поместье — лёгкий мягкий снег, который неспеша опускался вниз, иногда подхваченный порывами слабого ветра.

Непогода не перекрывала видимость, я мог спокойно рассмотреть окрестности на многие колёса вокруг. Обычный приятный снег, который не мешает жизни и не душит своим количеством. Но вот там, на севере, я видел белоснежную пелену, которая стеной закрывала для нас обзор. К нашему прибытию буран мог вполне рассеяться, однако плюсом это не было точно. Именно он и был одной из главных составляющих будущей операции.

Я стоял на палубе судна, облокотившись на фальшборт и бездумно глядя на пейзаж вокруг корабля. Мороз потихоньку пронизывал одежду, даже такую тёплую, как у меня.

Ещё одно задание, ещё одна операция, которую предстоит выполнить. Ещё с десяток будущих трупов и ещё одно выполненное задание в мою копилку. В том, что я его выполню, я даже не сомневался — вопросом для меня оставалось то, какие будут у нас потери. Буду ли среди них и я сам. Всё же противник был совершенно другим, куда более опасным, словно сраные партизаны в джунглях.

Буквально два дня назад Диор вошёл ко мне в комнату и сказал:

— Мы узнали, на кого они работали.

Он стоял довольный собой, будто лично выбил информацию из бедолаги, которому не посчастливилось оказаться тупым настолько, чтобы не затаиться.

— И на кого же?

— Догадайся, давай, — его улыбка стала шире.

Догадайся? Ну ладно…

— Сизые Хвосты?

— Блин… и нахрен мы кого-то ловили, когда ты сразу понял, — вздохнул он наигранно.

Если честно, я ставил на Рандомьеров. Не спроси Диор так провокационно, я бы их и назвал, ведь именно они имели все основания напасть на нас. Но этими ублюдками были всё же Сизые Хвосты, решившие…

Решившие что?

Я не знаю, да мне и не интересно. Было достаточно лишь того, что они напали, а причины, сподвигшие их на это, меня уже не касались. Для меня всё было довольно просто: я вижу цель — я убиваю цель.

Возможно, нападению подверглись и другие рода, однако новостей об этом не было. Не удивительно, ведь мы сами пытались замолчать случившееся. В этом мире принято молчать о подобном — раненый противник всегда куда более лёгкая жертва.

Позже состоялась небольшая встреча в кабинете Зарона, где Диор расстелил на столе план поместья. Под «мы» я подразумевал себя, Диора и принцессу, которая неожиданно оказалась среди нас.

— А что она здесь делает? — кивнул я на Исси.

— Она единственная из присутствующих в доме, кто был у них в поместье, — ответил Диор. Исси же победно улыбнулась, будто смогла мне что-то доказать. Например, свою полезность.

Хорошо, вопрос снят. План дома — это всегда хорошо, но сведения от той, кто там была, точно лишними не будут. Поэтому следующие несколько часов уже я расспрашивал Исси обо всём, что та видела в поместье и что могла вспомнить. Понятное дело, толком она чего-то секретного не могла рассказать, как потайные ходы и тому подобное, но даже мелочи вроде того, в какую сторону открываются двери и какой они толщины, могли сыграть свою роль в будущем.

И чем больше я её опрашивал, чем больше ставил пометок на плане, тем больше понимал, что он не соответствовал тому, что рассказывала мне принцесса. Размеры помещений, даже беря в расчёт неточности её восприятия, отличались, не все лестницы располагались там, где должны были. То же самое касалось и дверей. То ли она врёт, то ли врёт план, и сильно сомневаюсь, что принцесса стала бы лгать.

— Ты же не рассчитывал, что я смогу раздобыть актуальный, верно? — улыбнулся Диор, когда я указал ему на несоответствия.

— Сколько ему лет? Плану, который ты раздобыл?

— Хрен знает, если честно.

— А откуда он?

— По старым архивам полазил. Понятное дело, там уже сто раз всё перестраивалось. Пожары, расширения, достраивания. У нас, — он огляделся, — в принципе, тоже давно поместье стоит. Что-то добавлялось, что-то убиралось, что-то перестраивалось. Однако это лучше, чем ничего, верно?

— Да, лучше…

Я разглядывал план, который был перед нами, весь исчёрканный и в пометках, которые мы составляли со слов Исси. Рядом было несколько листов, на которых мы рисовали местность вокруг поместья, начиная с близлежащих деревушек и заканчивая расположением домов на территории самого поместья. Всё примерно, лишь для того, чтобы иметь общее представление о том, что нам предстояло делать.

— Будем действовать практически наугад, — сказал я негромко.

— Ну… не прям же наугад, — ответила Исси.

— С такими данными считай, что наугад.

Действовать вслепую мне было не впервой, так что это не проблема, но всё же хотелось точности. А ещё я не исключал того факта, что Рандомьеры и Хвосты могли быть в сговоре. Два последних рода, которые остались против нас, ещё целые и способные к сопротивлению, вполне могли после той трагедии с четырьмя главами других родов объединиться.

И логично предположить, что они могут быть…

Нет, они будут готовы к такому повороту событий. Наверняка там будет не один и не два десятка.

— Там наверняка будет засада. Сразу оба клана. И Рандомьеры, и Сизые, — сказал я наконец.

— Может мне стоит с ними поговорить? — предложила наша принцесса.

— Нет. Ни с кем и никогда, — сразу отреагировал Диор. — Стоит им узнать о вас, как это будет использоваться против нас. А так как мы сейчас с вами в одной лодке…

Предупреждение о том, что мы потянем и её за собой, было предельно ясно даже для меня. Вряд ли измену простят даже принцессе, учитывая, каких масштабов предательство она замышляла.

— Я уже выбрала сторону, — с холодком ответила Исси. — Просто вы не думали, что они могут помочь нам?

— Думал. И могу сказать, что не помогут. У нас разные цели, я бы даже сказал, что диаметрально противоположные. Они хотят политического уклада как в Эйрии. Мы же хотим независимой власти и сохранности для рода.

— Хорошо. Хорошо, я поняла вас. Но тогда вы отправите своих людей в засаду, разве нет?

— Мы что-нибудь придумаем. Верно, Тэйлон?

— Придумаете? За столь короткий срок? — голос Исси был пропитан скептицизмом. — Было бы логичнее задержаться и подготовиться получше. Кого бы они у вас ни похитили, они скорее всего уже запытаны и мертвы. Или вы надеетесь, что они не успеют зализать раны?

— Они не будут зализывать раны, — ответил уже я. — Практически все, кто нападал — наёмники. Если убьют — не жалко, да и никто не сможет выйти на них. Поэтому ни один, ни другой род потерь практически не понесли. Совсем не понесли, я бы сказал.

— Тогда в чём смысл? — спросила она.

— В том, что чем больше мы медлим, тем лучше они подготовятся, — ответил Диор. — В этом и смысл контрудара. Они не будут сидеть на месте, и каждая лишняя минута для них играет против нас. Ко всему прочему, служанки не знали о вас, но неизвестно, что могли из них выбить Сизые, как и неизвестно, что с полученной информацией они будут делать. Поэтому чем раньше закроем этот вопрос, тем лучше будет для нас. Конечно, если главный стратег у нас сможет что-нибудь придумать, — бросил он взгляд на меня. — И Бранье своих не бросают, если что.

Расклад был таков: нас скорее всего встретят силы сразу двух родов. Я практически был в этом уверен. Сизые Хвосты в полном составе и часть солдат Рандомьеров. Именно часть, не все, так как род не рискнёт оставить себя без защиты. Поэтому сколько мы ни возьмём людей, этого будет недостаточно, чтобы одним рывком, так сказать, наскоком взять поместье и вырезать Сизых.

И всё же план у меня созрел. По-своему дерзкий и слегка безумный, как и любой другой в подобной ситуации, но план, который мог помочь нам выполнить поставленную задачу. А как говорит мой опыт, иногда самый безумный план и оказывается самым действенным.

Команду набирал так же я, куда включил всех, кого было не жалко и безопасно потерять. А это не много не мало почти все наёмники, которых мы наняли охранять поместье. К сожалению, набрать новых мы просто не успевали, а значит, я обескровливал собственное поместье, оставлял его без должной защиты, но иного выхода просто не было.

И сейчас, пробегая мысленно по всему этому, я ещё раз спрашивал себя: правильно ли поступил, оставив в поместье всего ничего людей? Да, Диор, Исси и другие покинут его, чтобы спрятаться, пока мы не вернёмся, однако…

— Всё мёрзнете?

Лёгкие шаги я услышал слишком поздно и потому мог точно сказать, кто подкрался ко мне сзади — слишком мало людей могли вот так подкрасться ко мне со спины незаметно. А голос лишь подтвердил мои догадки.

Рядом, облокотившись на фальшборт, пристроилась Ушастая. Она даже не посмотрела на меня, её взгляд ушёл куда-то за горизонт, будто она пыталась там что-то рассмотреть. В тёплой одежде и в забавных наушах, которые мне напоминали те, что надевают лошадям на уши.

— Решила составить компанию и помёрзнуть рядом? — спросил я без интереса, так же глядя вдаль.

Ушастая не ответила. Мы постояли так пару секунд, прежде чем она продолжила разговор.

— Думаете, мы успеем спасти их? — негромко спросила она, не глядя на меня. — Служанок?

— Если только они попали в руки Руфусу. Но в таком случае лучше умереть.

— Руфус… это тот больной ублюдок, о котором вы говорили?

— Да, он.

— Люди… — пробормотала Ушастая.

— Он не человек — вервольф, — напомнил я. — А тебя потянуло на жалость к роду человеческому?

— Скажете тоже, — фыркнула она. — Просто больше людей я ненавижу садистов. Этих… существ, которых надо истреблять всеми способами.

— Личные счёты?

— Можно и так сказать, — поморщилась она и посмотрела на меня. — А у вас какие счёты, раз уж зашла об этом речь?

— К чему счёты? — не понял я ход её мыслей.

— Я работаю, чтобы получить причитающееся за это: премии, удовлетворение, уважение, восхищение, привилегии и вознаграждения, включая свой домик. Но вы — совершенно другой разговор, — её взгляд… я не мог его перевести, но смотрела она на меня странно. — Когда вы убиваете, то выглядите живым и настоящим. Но в повседневной жизни словно потерянный, без каких-либо коммуникативных навыков. Вам же не интересно признание, не так ли? И плевать вы хотели на уважение или приз за победу. Вам интересно само действие. Вы словно находите отдушину в этом всём, в этой войне, насилии, убийствах.

— А ты нет?

— Я сказала, что я преследую. Но что преследуете вы?

— Свои цели.

— Цели… — хмыкнула она, переведя свой взор обратно на горизонт. — Зиа эренсу кьасен тиьисенно молен.

— За пределом мечтаний простирается бездна, — негромко перевёл я сказанное. — И?

— Вы бежите за своими мечтами, ломая всё на своём пути, но рано или поздно вы упрётесь в тупик.

— А ты не уткнёшься?

— Мои мечты приземлённее.

— Домик? — улыбка всё же тронула мои губы.

— Да, домик, — кивнула она невозмутимо. — А у вас какие-то проблемы с этим?

— Вот уж не ожидал, что ты у нас семьянинка, — отвёл я взгляд от неё. — Разве ты занимаешься этим не потому, что можешь убивать людей?

— В моём послужном списке не только люди, — хмыкнула она немного высокомерно. — И я лишь выполняю волю свей повелительницы. Я знаю, как закончится моя карьера, я знаю, к чему я стремлюсь, и знаю, что это достижимо. У меня нет счётов к чему бы то ни было. Но вы… вы будто не можете успокоиться, не можете остановиться, пытаясь достигнуть таких вершин, которые нам недоступны.

Философ хренов.

Но, с другой стороны, она права — когда-то этому всему придёт конец, и ведь я даже не знаю, что меня будет ждать потом. Хех… я ведь даже не знаю точно, работаю сейчас или всё это лишь моя собственная попытка найти себя на воле и вернуться к тому ремеслу, к которому привык.

— И всё же ты не выглядишь как та, кто действительно хочет мирной жизни.

— Вечно бегать и убивать — это значит однажды провалиться и умереть. Умереть где-нибудь в камере или в канаве. Даже лучшие, как я, иногда ошибаются, оступаются и случайно погибают от рук какого-нибудь неудачника. Поэтому я хочу уже осесть и получить что-нибудь поспокойнее. Я только и делаю, что выполняю работу ради своей повелительницы: убиваю, выслеживаю, краду, убиваю. Это весело и интересно, конечно, но… устала уже. Вы должны были быть моим последним заданием.

Она посмотрела на меня недовольно, но без злости, словно я просто доставил ей море неприятностей, но не более.

— Не смотри на меня так.

— Так ведь это же из-за вас, — заметила она недовольно.

— Ну преследовала свои цели, я свои.

— И я одержала вверх! А меня наказали! Могли бы и не сопротивляться, раз уж речь зашла.

— О как, я и виноват.

— Естественно. Было бы странно, если бы я винила себя за то, что хорошо делала свою работу.

— Ты ведь людей ненавидишь. Тебя наказали за излишнюю жестокость, а не за то, что ты плохо выполнила работу.

— Я хорошо выполнила работу — я привезла вас. Да и было бы за что любить людей-то…

А вот в последнем чувствовалась не высокомерие, а… словно что-то старое и больное, которое уже не душило резкой болью, но ныло и мешало спать по ночам.

Что я знал об Ушастой? Ничего особенного, кроме того, что её родители были торговцами, возили грузы на континент и пропали. И если так подумать, причин, почему её родители пропали, было не так уж и много, одна из которых — пираты. Причём этот вариант был вполне реальным, который объяснял и такой яркий расизм у Сианс.

Ветер тем временем усиливался. Судно начинало немного раскачивать, палуба слегка плавала под ногами, поскрипывало дерево, канаты натягивались. Вокруг засуетились матросы, готовясь войти в шторм. С капитанского мостика раздалось несколько предупреждающих ударов в колокол.

Мы медленно приближались к буре, которая нас скроет от любопытных глаз. Ещё немного, и вот так стоять на палубе будет не слишком безопасно без страховки. А ведь нам придётся работать в таких условиях. И у меня были определённые опасения, что часть людей мы можем потерять ещё до того, как столкнёмся с противником.

— Если бы я не знала вас, то подумала бы, что вы рехнулись, — усмехнулась Ушастая, глядя на приближающуюся стену снега.

— А сейчас доверяешь?

— Нет. Ни капли. Вы выглядите как тот, кому всё равно, умрёт он или нет.

— Если погибну…

— Мне будет некуда идти, — тут же отрезала она. — Лучше самой помереть, чем оказаться выброшенной на улицу.

— А путешествовать по миру? — предложил я.

— Не нужен мне мир, — фыркнула она. — Я хочу домой. Хочу получить звание, хочу получить всё причитающееся и жить дальше.

— Разве сидеть на одном месте интереснее, чем увидеть что-то новое?

— А на что смотреть? — нахмурилась она, покосившись на меня через плечо. — На людей? На их… городки? Я уже успела насмотреться на всякое, и как-то, знаете, не очень хочется.

— А природа, мир, новые земли — да много чего.

— Не нужно мне много чего, — вздохнула Ушастая, после чего отошла от автомата. — Я хочу свой дом, вот и всё.

— А дети? — улыбка тронула мои губы повторно.

— Дети? — она посмотрела вверх, словно действительно внимательно задумавшись над этим, прежде чем ответить. — Вот когда мне станет скучно так жить и слишком одиноко, подумаю и о детях.

Глава 188

Штормило — именно так я мог бы описать то, что сейчас происходило. К моему счастью, Тэйлона не укачивало, в отличие от других тел, что мне раньше попадались.

Но не всем так везло.

Ушастая выглядела не очень. Очень не очень. У неё были такие жалобные влажные глаза, что смотреть на неё без жалости и сочувствия было невозможно. Бедолага пристроилась с ведром в руках на одной из коек, покачиваясь в такт самому судну. Даже спрашивать: «Ты как?», было бессмысленно, так как видно, что никак.

— Меня редко укачивает… — пробормотала не своим голосом. Да вообще, она была сейчас совершенно другой: слабой и беззащитной, как это ни странно при её характере.

— Крепись, нам ещё лететь и лететь.

— Я умру такими темпами… — простонала она.

— Не дави на жалость.

— Это констатация факта.

— Приляг.

— Не могу…

Да чего уж там, она даже и встать не могла. Ушастую раскачивало из стороны в сторону так, что она просто не могла устоять на ногах. Даже до туалета её надо было вести, хотя снимала она штаны, спасибо хоть на этом, сама.

Рядом со мной её разглядывал Росси.

— Можно лишь посочувствовать, — покачал он головой. — Было у меня одно задание, парень тоже был слаб на качку. Я тогда думал, что легче отмотать срок, чем мучиться.

— Какой срок?.. — посмотрела она на него.

— Не бери в голову. Лучше прибереги силы, так как нам ещё плыть и плыть.

— Не угрожай мне, — пробормотала Ушастая. — Я не нытик, но как же тяжело…

— Ты раньше не плавала?

— Не попадала в такую…

Тут её глаза выпучились, щёки надулись, Ушастая спрятала голову в ведро, где красноречиво послышалось «Буэ-э-э-э!».

— По идее, из её только желчь должна уже выходить, — заметил Росси. — Попробуй дышать глубже.

— Буэ-э-э-э!

— Не помогло, — усмехнулся я. — Но я знаю один действенный способ, чтобы раз и навсегда избавить тебя от мучений, Сианс.

— Убить? Не надо, спасибо, — показались её глаза из ведра. Её уши уже давно опустились вниз и подрагивали как крылья стрекозы, которая хочет взлететь, но каждый раз передумывает.

— Нет, не убить, есть более безболезненный способ.

Ушастая с сомнением посмотрела на меня, после чего закрыла глаза.

— Ладно… Будьте так добры.

— Ляг только.

Она молча подчинилась, едва не свалившись с койки. Несколько раз она содрогнулась, будто собиралась прямо здесь вырвать, но сдержалась. А я же достал из сумки небольшую бутылку с уже знакомой мне жидкостью, которой смочил тряпку.

— Я так и думала… — пробормотала она.

— Во сне ты не будешь ничего чувствовать, — ответил я. — Разбужу, как только прибудем.

— Уж постарайтесь.

Я накинул её на лицо тряпку, наблюдая за тем, как медленно её учащённое дыхание замедляется, становится ритмичным, медленным и неглубоким.

Росси молча смотрел на неё, после чего усмехнулся.

— Это безумный план.

— Не безумнее всех тех, что были до этого, — спокойно ответил я, пожав плечами.

— Ты ведь помнишь наш уговор? — спросил он, внимательно взглянув на меня.

— Помню, но… — честно говоря, я боялся, что меня могут понять неправильно, однако соблазн спросить было слишком велик. — Я не собираюсь съезжать и отговаривать тебя от нашего договора, однако… ты не думал остепениться в этом мире?

Росси взглянул на меня так удивлённо, что мне даже стало как-то неловко.

— Остепениться? Серьёзно? И это мне говоришь ты, Резня? — он улыбнулся.

— Просто это ведь твой отпуск. Ты можешь прожить полную жизнь как хочешь в молодом теле. Ты… никогда не думал об этом?

— Нет, не думал, — покачал он головой. — Наверное, мне надо очиститься, Резня, чтобы мои взгляды изменились, но… признаться, что-то в этом было. В этом сроке, который я мотал у Божества.

— Суровая романтика? — хмыкнул я.

— Называй как хочешь, но мне даже нравилось это. Как… как бесконечное приключение. Новые земли, новые миры, новые, невиданные доселе просторы.

— И война, война, война… однообразие, нет?

— Ну… мне было интересно. Знаешь, как в тире, кто быстрее, кто сильнее, кто лучше. И при этом каждый раз совершенно разные условия. Разве ты не хотел доказать всем и самому себе, что ты лучший?

— А смысл? Те, кто узнает, умрут. И я сам умру, а этот «лучший» исчезнет с последним помнящим это человеком. А учитывая специфику проклятых, боюсь, это забудется довольно быстро.

— Я всегда думал, что ты из тех, кто хочет быть лучшим.

— Тебе показалось, Росси. Я никогда подобного не преследовал.

— Ну, по тому, что о тебе говорили, подобного не скажешь, Резня. Совсем не скажешь. А возвращаясь к тому, чтобы остепениться — нет, это не моё. Сидеть в одном месте, тухнуть и смотреть на одни и те же лица совсем не по мне. Сейчас я живу только ради одного: ради тех нескольких секунд, которые наконец проведут между нами черту.

— Будут они, — успокоил я его. — Разберёмся с этими, и я весь твой.

— Только постарайся не умереть раньше времени.

Шутки о том, кто кого убьёт в ближайшем будущем. Наверное, только те, кто не воспринимает смерть как что-то плохое, могут так разговаривать. Будто друзья перед игрой в карты, которые обещают обставить своего лучшего друга, опустошив его карман.

Судно тем временем раскачивалось на ветру всё сильнее и сильнее, так что тот факт, что Ушастая уснула, для неё можно было считать удачей. А ведь нам ещё плыть и плыть к нашему пункту назначения.

Судно, на котором мы плыли, было всё тем же торговым и, как называл такие суда Диор, вольным. То были суда, за которыми, кроме капитана, никто не стоял. Если другие суда были частью торгового флота рода или компании, вольные просто искали заказы, сохраняя свою свободу и независимость.

Именно такие суда было очень удобно использовать в тёмных делишках и операциях, которых можно было анонимно нанять и использовать в своих целях, не боясь, что на тебя потом выйдут. Практически наверняка наёмники от Сизых Хвостов и Рандомьеров пользовались именно услугами свободных. Диор говорил, что уже даже проталкивали закон в совете, чтобы обязать всех свободных отчитываться за каждый заказ, однако пока что-то было лишь на словах.

Нас мотало так около суток, и вскоре даже некоторые наёмники начали сдаваться. Судно угодило практически в центр непогоды, когда даже на палубу было выйти опасно без страховочного каната, так как просто сдувало. Её заметало до такой степени, что образовывались сугробы. Теперь вокруг был только буран — снизу, сверху, по бокам, куда ни глянь, если тебе не залепит снегом глаза, была бушующая белизна.

Как мы будем следовать плану в таких условиях, я даже не представлял. Я, конечно, рассчитывал на непогоду, но уж точно не на такую.

Прошла ещё пара дней, и я начал уже волноваться по диаметрально противоположной причине — буря шла на убыль, и теперь, если тучи разойдутся, корабль будет видно на многие километры. Рассказывать, какие будут последствия из-за этого, было не обязательно. С другой стороны, мы прибавили в скорости.

Честно говоря, меня немного волновала эта миссия. Не потому что была сложной, отнюдь нет. Не хотелось признаваться даже самому себе, но где-то в глубине души мне сложные миссии по-своему нравились по той же причине, почему Росси нравились все эти задания от божества — какая-то безумная, жестокая и суровая романтика для безнадёжных. Я волновался из-за того, что после неё будет практически финишная прямая. Разберись с Рандомьерами, и останется королевская семейки. А после неё…

А что после неё? Вот именно этот вопрос меня и волновал.

Что будет? Меня призовут обратно? Или нет? Я буду свободен или это уже и есть свобода? В конечном итоге, я Тэйлон или нет? Тот самый сопляк, который с дубу рухнул и ввязался в последнюю для себя авантюру, или же сторонний хрен, которого просто сюда засунули?

Людей страшит неизвестность. Я никогда не боялся её до этого момента, так как знал, что даже если меня нечто и убьёт, я вернусь к божеству на поклон. Теперь же… куда я вернусь?

Вопрос в пустоту.

— Они уже должны были достигнуть их поместья, — сообщил негромко на следующее утро один из наёмников. — Самое время.

— Да, самое… — кивнул я.

Судно слегка снизилось, едва-едва выглядывая из-под густых облаков, обещающих в скором времени внеочередной снег. С такой высоты можно было сориентироваться, как далеко находится наша цель.

— Прикажете готовиться?

Я задумался на несколько секунд.

— Нет, ждём.

Нельзя было спешить. Лучше наоборот, опоздать, чем прийти раньше и пустить весь план под откос. И ни желание поскорее с ними расправиться, ни служанки не могли этого изменить. Если тем двум девчонкам суждено погибнуть, значит, так тому и быть.

У Сизых Хвостов наверняка собрались войска обоих родов, поэтому пробиваться через них было чистой формой самоубийства. Наверняка больше двух сотен человек — к подобным операциям нельзя слишком сильно перестраховаться.

Единственный шанс пробиться — разделить их. Отделить людей Рандомьеров от Сизых Хвостов. А сделать это можно было одним единственным способом — напасть на Рандомьеров. Никто не будет защищать других, когда сами находятся под ударом. Если напасть на них, все их люди, что оказались у Сизых Хвостов, мгновенно бросятся назад защищать уже своё поместье. И уже тогда будет иметь смысл прорываться.

Поэтому из порта вылетел не один, а два корабля. Один наш, другой — тот, что отправился на восток к поместью Рандомьеров, на котором было больше двух третей наших наёмников.

В их целях не стояло захватить Рандомьеров. Скорее показать очень бурную деятельность, которая будет выглядеть так, будто мы решили, пока всё внимание на Сизых Хвостах, под шумок разобраться с ними. И уже когда всё внимание сместится на них, ударить по Сизым и попытаться как спасти похищенных девчонок, так и разобраться с членами семьи.

Правда, в этом плане разобраться с членами семьи стояло на первом месте.

Я вообще с некоторых пор начал подозревать, что это изначально было одной из ловушек, вся эта ловля наёмника. Просто с трудом верилось, что тот мог оказаться таким идиотом, что попался. Насколько надо было выдать себя, чтобы мы смогли найти его в многотысячном городе? Нет, естественно, я не отрицал того факта, что наши хорошо работают, однако…

Это был бы хороший план. Я буквально видел все эти линии, которые вели нас в западню. Один из нападавших, который выдаёт Сизых Хвостов, и мы, которые мчатся к ним, чтобы спасти, но сталкиваются с очень хорошей обороной поместья, через которую не пробьются наёмники, даже если их собрать всех с нашего поместья.

Поэтому отвлекающий манёвр был просто необходим, чтобы снизить нагрузку здесь, создать видимость активного наступления там, после чего ударить и свалить подальше, желательно живыми.

Именно поэтому было даже лучше опоздать, чем прийти раньше. Наши должны были успеть наделать шуму, а солдаты от Рандомьеров, что прикрывают Сизых — вернуться обратно к себе, прежде чем мы нападём.

Но даже с этим планом пробиться к поместью Сизых через наверняка отличную оборону было бы очень сложно, особенно там, где у них есть преимущество как в знании местности, так и в количестве. Поэтому надо было напасть оттуда, откуда они вряд ли будут ожидать.

Напасть сверху. И ударить в самый центр.

Идея, слегка безумная, пришла мне в голову случайно, когда я посмотрел на недовольную рожу Ушастой и вспомнил свой погром в их порту. Тот момент, когда врезался на судне в их пирсы и обрушил всё вниз.

Сначала у меня была идея точно так же обрушить корабль вниз, но потом я подумал, что так я угроблю и служанок заодно. Возможно, такой риск выглядит странно, ради служанок так стараться, однако здесь на кону была и репутация Бранье — они своих не бросают. Нельзя так открыто жертвовать своими, даже не попытавшись их спасти — от этого зависело то, как будут преданы нам другие.

Солдат знает, что если что — его свои не бросят и попытаются спасти, если он жив и не в плену. Слуги тоже должны знать, что их попытаются вызволить, несмотря ни на что, даже если их схватят. Это даст им силы не расколоться и не разболтать всех секретов от отчаяния.

Хотя будем честны — если бы не это, я бы действительно попытался воспользоваться тем планом, где мы сверху на поместье сбрасываем корабль. Прямо на голову ублюдкам.

Мы прождали ещё около двух суток, чтобы точно быть уверенными, что людям Рандомьеров стало известно о том, что на их поместье напали. От нас что до их поместья, что до поместья Сизых было примерно одинаково, может даже до тех быстрее, поэтому к пункту назначения мы должны были подплыть практически одновременно. Потом ещё несколько дней, пока новости долетят досюда, и…

— Скоро распогодится, — сказал мне Росси. — Если мы хотим что-либо предпринять, то надо делать это сейчас, так как потом времени у нас не будет.

— Откуда знаешь?

— Про распогодиться? Капитан подошёл и сказал. Вторая группа уже должна была успеть наделать шуму.

— Будет смешно, если им удастся разобраться с Рандомьерами, а нам с Сизыми — нет, — хмыкнул я.

— Я бы на то не надеялся, если честно. Но нам всё равно пора выдвигаться, так или иначе. Ты ведь хотел успеть всё закончить до того, как буран уйдёт.

Честно говоря. глядя на погоду вокруг, мне с трудом верилось, что скоро распогодится. Никаких явных признаков этого я не видел, однако спорить с тем, у кого в этом деле опыта должно было быть побольше моего, не стал. К тому же, мы действительно засиделись.

Я ещё раз обвёл взглядом непогоду за бортом.

— Ладно, скажи всем собираться. Проведём ещё раз краткий инструктаж перед высадкой.

Пусть все и так знали, что нужно делать, ещё раз всё повторить лишним не будет однозначно. Уже через полчаса один из трюмов был забит наёмниками, которым предстояло нелёгкое дело. Все взгляды были устремлены на меня, но за это время каждый уже успел привыкнуть к моей слишком молодой внешности и тому, что она довольно обманчива, почему проблем с этим у меня не возникало.

Этот краткий инструктаж занял у нас целых три часа, где я подробно объяснял каждой группе, что им надо будет делать, в какой последовательности и когда. Так как раций в этом мире не изобрели, здесь была очень важна точность по времени, чтобы группы, находящиеся в разных частях поместья, не действовали в разнобой.

Вопросов было немного. Все были молчаливыми, с тяжёлыми взглядами людей, которые отправлялись убивать, прекрасно понимая, что сами могут обратно не вернуться. Глядя на них, я невольно вспомнил о том конверте, который мне дал тот Босс. Жетон с позывным и наушник передатчик, который подразумевал, что я могу при желании с ним связаться.

Любое желание в обмен на душу — это выглядело как история из сказок. Я могу попросить их уничтожить Сизых Хвостов и спасти служанок и быть уверенным, что уже к утру всё будет сделано в лучшем виде. Но… сделка с дьяволом ради того, что я могу сделать и сам?

Нет уж, спасибо.

С этими мыслями я обвёл трюм взглядом, пробежавшись глазами по головам наёмников.

— Ещё есть вопросы? — громко спросил я. — Если есть, задайте их сейчас.

Молчат.

— Я не буду скрывать — задание очень сложное. Вряд ли кто-то пытался провернуть подобное до нас, но именно это и даёт нам огромные шансы на успех. Эффект неожиданности, — продолжил я. — И пусть задание выглядит нереальным, это совершенно не так. Просто помните единственное и главное правило — следуйте плану. Что бы ни произошло и что бы вам ни показалось — следуйте плану. Делайте то, чего от вас ждут и что вы умеете, и уже к вечеру этого дня мы будем на пути домой. А теперь, если ни у кого больше нет вопросов, всем быть на палубе через десять минут.

Операция начинается.

Глава 189

Судно практически не раскачивалось. Ветер был в пределах нормы, не снося нас в сторону. Снег тоже продолжал идти, но уже не так активно, как полчаса назад. Капитан был прав — буря подходила к своему концу, и скоро тучи унесёт дальше, оставив нас без маскировки.

— Ушастая, с Росси. Росси… в принципе, ты знаешь.

— Я пригляжу за ней.

— За мной не надо приглядывать, — недовольно, слегка агрессивно отозвалась Ушастая. Но Росси лишь усмехнулся.

— Дурында, о тебе беспокоятся настолько, что даже меня приставили рядом.

— Я уже достаточно самостоятельна, чтобы за меня можно было не беспокоиться.

Но в этот момент, пусть Ушастая и пыталась выглядеть зло, она больше была похожа на смущённого ребёнка, который агрессией пытается скрыть своё смущение. Особенно когда её взгляд ушёл в сторону, стараясь не встречаться с моим.

Немного неожиданно для меня, но сейчас она выглядела мило.

Я ждал, пока все подготовятся. Наёмники выстраивались вдоль фальшборта, крепили снаряжение, проверяли канаты, поднимали руку, как знак готовности. Ещё несколько оставалось здесь для контроля корабля, чтобы капитану не захотелось вдруг уплыть.

— Готовы?! — крикнул я скорее для предупреждения, чем спрашивая, стараясь перекричать ветер. — Готовы! Всё, первая точка высадки! Приготовились!

Судно начало спускаться, слегка беря крен на правый борт. Вскоре раздался окрик капитана.

— Минимальная высота! Дальше нельзя!

Минимальная относительно облаков. Спустимся ниже, и будет уже видно судно.

— Пошли! — рявкнул я, и первая группа начала перебрасывать тросы за борт, после чего, уцепившись за них мёртвой хваткой, перескакивала за фальшборт и быстро спускалась вниз.

Это было не для слабонервных, так как без страховки прыгать вниз, когда там лишь белоснежная бездна и не видно земли, было тем ещё испытанием. Сорвать как нехрен делать, так как ветер пусть и был, но даже его было достаточно. Я набирал людей, не боящихся высоты, но даже для них это было нелегко. Удивительно, но даже у Ушастой слегка подрагивали уши, когда она глазела на то, как первая группа один за другим перемахивали вниз.

Их задачей было пошуметь и отступить как можно дальше. Роль, наверное, одна из самых неблагодарных, так как, по сути, они были приманкой. Я не отправлял их на смерть, однако риски были очень высоки.

Через несколько минут мы тронулись дальше, пока команда корабля затаскивала тросы обратно. За это время группа уже должна была успеть спуститься на землю. Если не успели, то это было их проблемой.

Вновь время практически остановилось. Я видел, как напряглись другие, как все ждали той самой отмашки, ни о чём не думая. Ушастая вообще поглядывала на трос, как на змею, будто та могла её укусить. Я бы сказал ей, что она может ещё отказаться, так как мне участники клуба «боюсь высоты» здесь были не нужны, но из уважения промолчал. Знал, что огрызнётся и всё равно пойдёт со всеми.

— Есть! Мы на месте! — крикнул капитан. — Снижаемся.

— Всем приготовиться! — прокричал я, взяв в руки канат.

Опять потекли секунды, каждая из которых казалась минутой. Я чувствовал, как сердце застучало, будто на качках…

— Минимальная высота!

…и пошло медленно, выбивая каждый удар аж в голову.

— Пошли!

И сам выбросил трос за борт.

Ухватился за него, перекинул ногу через борт и бросил взгляд вниз.

Там, за снежной пеленой, едва проглядывалась крыша поместья, на которую нам предстояло спуститься. И надо сказать, что дух действительно захватывало. Захватывало настолько, что у меня внутри всё сжалось, однако не в первой, в конце конов, потому…

Вторая нога за борт, и, покрепче уцепившись руками, я ногами обхватил трос и начал быстро спускаться вниз. Ветер слегка сносил меня в сторону, когда я скользил по тросу вниз. Вокруг, кроме этой несчастной крыши, ничего больше видно не было. Но вот начали проступать очертания земли, и мне даже показалось, будто я вижу охрану, что патрулирует территорию.

В последний момент, когда я уже почти спустился вниз, ветер неожиданно начал сносить меня в сторону, да так, что я оказался буквально не над крышей, а над землёй, до которой была пара десятков метров. Здесь я и увидел, как внизу копошится по меньше мере около десятка стражников. И это только на первый взгляд, все те, кого я успел заметить. Брось они сейчас взгляд наверх, и увидели бы, как над ними раскачивается человек.

Но в этот самый момент им стало не до этого.

Где-то за территорией поместья послышалась стрельба, довольно беглая, будто встретилось два отряда. Приглушённая из-за снега, однако всё равно довольно отчётливая, она доносилась без проблем и досюда, привлекая всеобщее внимание.

На мгновение сначала все снизу замерли, но потом как по команде замельтешили, как муравьи, чей муравейник кто-то растревожил. Кто-то сразу побежал к забору, кто-то начал занимать позиции вокруг поместья и в нём. Я видел, как много людей стекается к воротам, и не меньше видел в лесу, где они мелькали между деревьями.

Было сложно сказать, сколько здесь охраны, но точно достаточно, чтобы сдерживать долго оборону и смять нас, если выступим в открытом бою.

Можно было, конечно, попытаться пройти и тихо, но здесь палка о двух концах. Возможно, нам бы удалось проскользнуть и достать хозяев без шума, а потом так же незаметно уйти. Но шансы на это лишком маленькие, и столкнись в поместье с кем-либо, и нас просто порвут.

Я выбрал другой вариант: напасть со стороны и сразу отвлечь основные силы, а потом, пока переполох и все смотрят в другую сторону, пробраться и устранить цель. В этой ситуации да, мы сразу заявим о нападении, но сможем проскользнуть под шумок.

Да и, если быть честным, куда чаще срабатывал план с отвлечением внимания, чем проникновение на хорошо охраняемый объект. Это и надёжнее, и больше шансов. А учитывая тот факт, что мы вообще десантируемся сверху, даже если они и будут готовы к удару с тыла (а они будут), такого точно не ожидают.

И, пока все стекались в одну сторону, я раскачивался, чтобы дотянуться обратно до крыши.

Каким-то чудом носки коснулись козырька, после чего всё остальное оставалось делом техники. К тому моменту, когда я вернулся на крышу, остальные уже успели спуститься и рассредоточиться. Здесь приходилось быть осторожным. Крыша была покатой и чертовски скользкой. Когда я ступил на неё, едва не поскользнулся, что бы значило то, что я скачусь вниз и разобьюсь нахрен.

— Снесло ветром, — сказал я, проходя мимо Росси.

— Да видел. Куда?

— Где-то должен быть выход на крышу. Надо…

— Вон он, — указал пальцем один из наёмников на небольшое окошко, которое, скорее всего, вело на чердак. — Оно?

— Оно, — кивнул я. — Сианс, ты первая, Росси, сразу за мной.

Та кивнула и с завидной ловкостью двинулась к крыше, неведомым образом удерживая идеальное равновесие на скользкой поверхности. Чего же она тогда в городе с крыши упала, интересно?

Окно на чердак было закрыто ставнями, которые выломить не составило труда. Как и не составило труда проникнуть на сам чердак. То, что я увидел напоследок прежде, чем скрылся в темноте, говорило о том, что наше приземление пока что оставалось незамеченным.

— Пыльно… — пробормотал кто-то сзади, будто это было важно. Наоборот, раз пыльно, значит, сюда редко заглядывают, что нам только в плюс.

Сейчас лишь оставалось действовать по плану, надеясь на его точность.

Кабинет главы рода находился на втором этаже, но сейчас там вряд ли кто-то был. Также на втором был обеденный зал для важных гостей и семьи, плюс остальные комнаты общего назначения типа библиотек или ванной. На первом был бальный зал, кухня и другие помещения для приёма гостей. По сути, места, где они могли прятаться, были или на третьем, или в подвале.

Выход нашёлся в дальней части чердака. Небольшая лестница, которая опускалась вниз, открывая проход в коридор. Первой на неё выскочила Ушастая, и не успел я сказать хоть слово, как она выпустила разом две стрелы, а после добавила ещё одну.

Как выяснилось, жертвами стали три служанки, не понять что забывшие в этой части поместья. Две легли со стрелами в шее, и у одной она торчала из спины, но, как видно, оказалась так же фатальной, так как та умерла, не успев пикнуть.

Не сказать, что мне их было жалко, если честно. Скорее глубоко плевать, так как сейчас голову занимали совершенно другие мысли.

Мы разделились — Ушастая и Росси с парнями остались здесь, чтобы обыскать третий этаж. Я же с несколькими парнями двинулся вниз, надеясь отыскать там темницы, где держали пленников. Будет плохо, если у них темницы сделаны по примеру наших, вдали от дома. Но им же будет лучше, если мы найдём своих сразу.

Медленно мы продвигались по коридору, не отвлекаясь на проверку комнат и оставляя это на других. Я по обычаю шёл первым с луком, остальные шли сзади, готовые в случае необходимости поддерживать меня огнём. У каждого, помимо ружья, был револьвер, заряженный только антидотом. Тем самым, что использовали на Сильвии и Юноне, чтобы они не смогли обратиться.

Строение было простым — пыж и дротик с антидотом. Не хватит одного или промахнёшься, в барабане будет ещё на пять дополнительных выстрелов.

Дойдя до лестницы, мы остановились. Было на удивление тихо, будто все покинули поместье. Такое, конечно, могло быть, но уж слишком как-то… странно? У нас, когда на поместье напали, все сразу забаррикадировались в поместье, так как его банально защищать легче. Здесь же было вообще пусто, будто защитить его было второстепенной задачей или вся оборона была сосредоточена именно снаружи.

Замерев у лестницы, я внимательно вслушался в окружение, прежде чем двинуться дальше. Медленно спустился вместе со своей командой на нижний пролёт, где мы вновь замерли. Вот теперь я, кажется, слышал беготню где-то снизу. Вроде кто-то кричал, отдавал приказы, если не ошибаюсь.

Перед нами на второй этаж влетело семь человек. Стража в характерной одежде и с ружьями наперевес свернула в коридор и скрылась за углом. Никто так и не бросил взгляд назад, выше по лестнице, где затаились мы.

Вопрос — почему стража сконцентрировалась внизу, а не рассредоточились по этажам, что логичнее и удобнее для обороны? Возможно ответом было то, что тех, кого надо оборонять внизу. Иначе говоря, все члены семейства внизу.

Только почему внизу, а не здесь? Логичнее было бы предположить, что они спрячутся на верхних этажах как можно выше и дальше от нападавших, ведь на первом слишком опасно. Единственная причина, почему их семейка до сих пор на первом в том, что там есть выход. Какой-то выход, который позволит им миновать нападавших.

Потайной ход.

Я тоже рассматривал этот вариант, однако проблема заключалась в том, что против этого мы ничего сделать не могли.

Нет, можно было бы напасть тихо, как один из вариантов, но слишком опасно и рискованно, а они всё равно могли быстро уйти. Это если потайной ход вообще существует.

Мы спустились ещё ниже и замерли между первым и вторым. Здесь так и вовсекипела жизнь, металась охрана, раздавались приказы запереть ту дверь, усилить защиту другого фланга, направить людей…

Блять.

Я едва ли не бегом поднялся обратно на третий, где и затаился со своими людьми.

Потому что человек двадцать сейчас бежало занимать на втором огневые точки.

Это было похоже на кошки-мышки, прятаться в разворошенном осином гнезде, однако я всё равно считал, что это лучше, чем пробираться втихушку. Сейчас они все смотрят совсем в другую сторону и, возможно, именно поэтому нас ещё не выследили.

По крайней мере именно так я думал, спускаясь вниз, в тот момент, когда сверху грохнул выстрел. А потом ещё один. И ещё. И очень скоро на верхних этажах прогрохотала настоящая канонада, которая так же быстро затихла, как и началась. Никак Росси постарался.

Но теперь им придётся тяжко. Что касается нас…

Мы успели спуститься на первый и свернуть в служебный ход слева от лестницы, который, как оказалось, вёл на кухню, когда наверх помчалась целая армия. Можно сказать, что сейчас их попытаются взять количеством. Однако я не сильно волновался — чтобы убить Росси, у которого сразу два ствола, им придётся очень сильно постараться. Это не беря в расчёт более крупную группу поддержки, чем сейчас со мной.

Осторожно по небольшому коридору мы вышли к кухне, которая сейчас пустовала. Огромная и отделанная белым кафелем с кучей столов, плит и вытяжек. Повсюду висели поварёшки, дуршлаги и ножи. У стены выстроились друг за другом несколько тележек для еды.

Никто не спрашивал меня, куда нам теперь, однако я чувствовал этот немой вопрос в группе.

Где-то в доме вновь загрохотали выстрелы, причём с такой скоростью, как будто кто-то стрелял из автомата. Не сильно скорострельного, но тем не менее. Некоторые невольно посмотрели вверх, будто могли видеть через потолок.

Из кухни после беглого осмотра обнаруживалось ещё три выхода. Один выходил к плавному подъёму, по которому можно было закатить тележки на верхние этажи, этакие лестницы без ступенек. Ещё один выходил в зал, в котором вовсю кипела жизнь (я поспешил закрыть дверь). Третий выходил в коридор. Здесь людей было поменьше, но тоже достаточно.

Я быстро припомнил план здания. На втором вряд ли кто-то будет прятаться, когда есть третий. Но тот не выглядит так, будто там охраняют кого-то важного. На первом тоже вряд ли кто-то будет прятаться, слишком опасно. Оставался только подвал. К тому же потайной ход скорее всего тоже в подвале, как и темница, если таковая находится здесь.

Сейчас все уточнения Исси были абсолютно бесполезны по своей сути, так как она знала те части их поместья, где бывала. А бывала она лишь на первом и втором этажах и там, куда обычно может попасть гость. Подвал в этом случае является не самым распространённым местом. Но, исходя из того, что вход в подвал кто-либо перестраивать бы не стал, вряд ли его расположение изменилось.

Но нам нужно было выйти сначала в коридор, где придётся пробиваться и молиться, чтобы лестница вниз действительно оказалась там, где должна быть. Потому что, если мы сейчас начнём, все силы обрушатся именно на нас.

Я остановился у двери в коридор, после чего посмотрел на остальных.

— Сейчас нам надо будет прорваться. Выходим и сразу направо до поворота, после чего вновь направо до третьей двери. Там спускаемся вниз к подвалу, — если там он ещё есть, но этого я, естественно не добавил. — Вы четверо замыкаете и прикрываете нас сзади. Вы помогаете мне огнём. Кто не успел — того не ждём. Вопросы?

Вопросов не было. Наёмники смотрели на меня твёрдым уверенным взглядом людей, которые готовы рискнуть.

Больше я уже ни о чём не задумывался.

Распахнув дверь, я тут же оттянул тетиву и выпустил две стрелы в ближайших противников, что стояли к нам спиной. Оттянул ещё раз и вновь спустил разом сразу две стрелы, стараясь оттянуть момент нашего обнаружения.

Скользнул направо по коридору, оттянул ещё раз и спустил тетиву в тот момент, когда один из наёмников повернулся к нам лицом, то ли что-то услышав, то ли просто из-за интуиции. Его реакцию можно было назвать безупречной — наверное, сразу не поняв, что он сам видит перед собой, стражник уже начал вскидывать ружьё, когда рядом со мной грохнул выстрел.

Коридор за какое-то мгновение огласил грохот выстрелов. Отбросив уже бесполезный лук, я выхватил револьверы и открыл беглый огонь по всем, кто был перед нами.

Не сказать, что противников было много, но ответный огонь нас всё же настиг. Один из наших запнулся и рухнул, упал кто-то позади, вскрикнув. Мы даже не остановились, продолжая прорываться. Я пропустил вперёд наёмника, быстро перезаряжаясь, пока он стрелял, после чего взял инициативу опять в свои руки.

Под аккомпанемент ответного огня мы свернули направо, где противников было семеро. Быстрая перестрелка, и, кажется, мы потеряли ещё одного, а я получил пулю куда-то в левое плечо. Ещё одна вроде только оцарапала мне бок. Но главным было то, что мы смогли пробиться, и я уже вёл счёт пройденных дверей.

Первая…

Вторая…

— Сюда! — рявкнул я и пинком распахнул третью дверь, готовый расстрелять любого, кто за ней окажется, но там была лишь хорошо освещённая лестница вниз. Позади раздалось несколько прощальных выстрелов, после чего дверь с грохотом захлопнулась.

Подвал был на месте, что не могло не радовать, но теперь оставалось выяснить, есть ли здесь что-нибудь и не заперли мы сами себя случайно зазря.

Глава 190

Бегом мы спустились по лестнице и только у самого низа из-за угла выскочил то ли стражник, то ли надсмотрщик. Через мгновение его голова запрокинулась, а на стене позади появилась кровавая клякса. Я оттолкнул ещё стоявшее тело, свернул за угол и тут же выстрелил во второй раз. Там, в конце коридора, где мы оказались, ещё один надзиратель пытался закрыть дверь, и у него это почти получилось.

Почти.

Я с разбега распахнул дверь, которую не успели закрыть буквально на пару сантиметров — этой узкой щели и хватило мне, чтобы просадить пулю мужику прямо промеж глаз.

Здесь, как выяснилось, было ещё двое, но они и выстрелить не успели, хотя ружья были. Два выстрела слились в один, и казалось, что противники покосились одновременно.

— Дверь! Закрывай её! — рявкнул я, не сводя взгляда с коридора, в который мы ворвались.

Позади послышался щелчок и скрип дерева, как если бы кто-то закрывал её на засов. Я не оборачивался, боясь пропустить случайно противника.

— Готово!

— Отлично, теперь двигаемся дальше, — скомандовал я.

Мы нашли подвал. Уже хорошо. Если темницы располагались в поместье, то точно здесь, или, по крайней мере, соединены с этим подвалом. Что касается потайного хода… По идее, я бы его тоже расположил в подвале, но здесь вообще не угадаешь.

Плюс где-то, по идее, должен быть ещё один вход сюда, так как пленных через главные двери не поведёшь, обычно для этого есть более укромные места.

— Теперь осторожно, — я посчитал людей, которые остались. Ещё трое. — Наша задача — найти девушек, если живы, и потайной ход, по которому ушли эти выродки. Увидите цивильно одетых ублюдков — сразу стреляйте из револьвера с дротиками, иначе они нас здесь порвут.

Сам наглядно поудобнее устроил револьвер, чтобы в любое мгновение вытащить.

Подвал был классикой любого подземелья: и обтёсанных, но немного выпуклых булыжников квадратной формы. Идеально подогнанные друг к другу, но тёмные, из-за чего всё здесь выглядело довольно мрачно. Пусть здесь и были не факелы, а лампы на кристаллах, но они тоже светили слабо, будто специально.

Коридор через десяток метров сворачивал направо и выходил в большую тупиковую комнату, заставленную бочками, шкафами, покрытыми пылью и паутиной, и прочим хламом. Это место сразу напомнило мне склад под замком, куда мы выбрались с Арамзой. И здесь тоже не было другого выхода.

— Тупик? — негромко спросил один из наёмников.

— Нет, где-то должен быть ещё вход, иначе бы смысла устанавливать дверь с засовом не было.

А взгляд практически сразу зацепился за большой шкаф, который вполне мог бы служить дверью. Подойдя поближе, я присел и заглянул под него. Колёсиков не увидел, но сразу заметил, что между полом и шкафом есть небольшая щель, будто он едва-едва парил над ним.

— Кажется, нашёл, — позвал я парней. — Давайте-ка попробуем…

Но когда мы вчетвером навалились на шкаф, не смогли сдвинуть его даже на сантиметр. С тем же успехом можно было толкать стену.

— Рубильник где-то, — тут же сообразил один из наёмников. — Надо найти рубильник!

— Нет времени искать, — ответил я и отошёл от шкафа. — Отойдите куда-нибудь…

Я отошёл на несколько шагов от шкафа, после чего начал между ладонями создавать сгусток энергии. Сначала небольшой яркий шарик, но с каждой секундой всё больше и больше, он разрастался, освещая комнату ярче ламп, что здесь находились. Не прошло и десяти секунд, как мне стало тяжело его удерживать, потому, понапрасну не рискуя, я швырнул его в шкаф перед собой.

Эффект был куда сильнее, чем я думал.

Шкаф не то что разрушился — он взорвался яркой вспышкой, будто туда попал фугас. Горящие, обугленные обломки разлетелись в разные стороны, но сильнее всего по направлению взрыва в коридор, что находился по другую сторону.

И как шрапнель изрешетили добрую половину стражи, что там находилась. Не ожидавшие такого поворота, они замешкались, но не я. Два револьвера, словно часть меня, уже были в руках, взводя и спуская курки нажатием на крючок. Выстрел, выстрел, выстрел — отдача приятно ударяла через рукоять в ладонь, и я с удовлетворением следил за тем, как один за другим, словно в тире, они падают кто мешком, кто запрокинув голову, кто хватаясь за какую-то часть тела.

Отстрелявшись, я тут же отошёл в сторону, но в коридоре уже никого не было. Это была скорее подстраховка, если я кого-то не добил. Пока пальцы бегали, запихивая пули в барабаны и проталкивая их глубже шомполом, я взглядом указал наёмникам на проход, прислушиваясь к звукам.

Те друг за другом, слегка пригнувшись, вошли в открывшийся коридор. Стрельбы не было. Закончив с перезарядкой, я пристроился в конце колонны. Ботинки негромко чавкали в свежей крови, когда я переступал трупы один за другим. Судя по количеству тел, они должны были защищать действительно что-то важное.

И это что-то важное показалось буквально через пару секунд.

Темница была до ужаса похожа на ту, что была у нас, с тем отличием, что камеры шли по левой стороне, а не по правой. Пыточные комнаты располагались не отдельно за дверьми, я прямо напротив камер за решёткой, чтобы заключённые могли наблюдать за тем, как пытают других.

Надо сказать, что подобное было весьма эффективно, ведь чтобы сломать человека, надо сломать его разум и волю. Заставить бояться, с ужасом ждать своей очереди, отсчитывать эти секунды, чтобы он не мог существовать спокойно.

Но сейчас, зная, какие люди этим занимались, подобное вызывало у меня отвращение. Я в принципе не любил пытки, а здесь подобное вызывало желание сделать больно, причём определённым личностям.

Камер было всего шесть, и одну из тех, кого мы искали, нашли в предпоследней. Девушка… то, что осталось от девушки, забилось в самый угол, сжавшись в калачик. Вторая обнаружилась в противоположной камере уже растянутая на пыточном столе.

Глядя на неё, проще было сказать, что от неё осталось, чем перечислять, что с ней сделали. Я даже не смог сразу сказать, кто есть кто, так как у этой просто не было живого места на лице и обе пленницы были обриты налысо. Её можно было описать как большой окровавленный кусок мяса, в котором с трудом улавливались черты лица. О том, что когда-то это была молодая девушка, можно было лишь догадываться.

Я подошёл к столу, быстро окидывая взглядом жертву пыток. Всё тело было просто сплошным полотном садиста. Тот тут, тот там виднелись ожоги, синяки, где-то не хватало кусков кожи. Отсутствовали пальцы на обеих руках, причём, судя по следам, их явно не отрезали, а скорее отгрызли. Из тех мест, где должны были быть глаза, бежали уже засохшие дорожки крови. Все раны, которые могли кровоточить, были прижжены, скорее всего той кочергой, что на углях.

У правой груди сосок и вовсе был то ли отрезан, то ли отгрызен. Половые органы предоставляли из себя что-то жуткое и вызывающее отвращение, будто девушку насиловали раскалённой кочергой, которой прижигали раны. И, судя по суставам, их всех практически полностью переломали.

Но девушка была жива. Каким-то неведомым для меня образом, но она дышала. Её грудь быстро вздымалась, словно девушка задыхалась.

А ещё она была в сознании: это я понял, когда на мои приближающиеся шаги пленница вся сжалась, будто пытаясь отодвинуться подальше, даже будучи прикованной к столу.

Ненавижу садистов…

— Тс-с-с-с… — я медленно и осторожно положил ладонь на тот участок тела, который ещё был цел, пытаясь успокоить девушку, но та вздрогнула всем телом и захрипела. — Тс-с-с… это Тэйлон, я пришёл вытащить вас.

Но девушка не понимала. Она хрипела, пыталась отодвинуться и крутила головой, будто пыталась увидеть меня. Её руки походили на лапшу, и каждое движение отражалось гримасой боли и лёгкой степенью безумия.

— Тихо-тихо, всё в порядке… — я быстро раскрыл ремни, что крепили её к столу, и едва это сделал, как бедняга попыталась уползти со стола. Кажется, она даже не осознавала, где находится. Уползла не сильно далеко, так как я подхватил её на руки и, не обращая внимания на хрипы и мычания от боли в переломанных конечностях и суставах, вынес в коридор.

— Что со второй?

— Мертва.

Я бросил взгляд на тело, которое когда-то было красивой и очень жизнерадостной пигалицей. Она сжалась в калачик в самом углу, словно пытаясь согреться или защититься, но так и осталась в такой позе, испустив дух.

Кто это была? Палия? Или Кори? Сейчас понять, кто есть кто было невозможно. Хотя какая разница? Вряд ли что одна, что другая заслужили такую смерть — в муках в каком-то подвале в руках конченного садиста.

Почему-то я был практически уверен, что знаю, кто это сделал.

— Надо уходить.

— Тело?

— Оставьте здесь.

Сейчас было не до этого, самим бы живым выйти.

Я осторожно передал мычащую девушку в руки одного из наёмников и вновь встал во главе колонны.

Как я и предполагал, отсюда был ещё один выход, который шёл дальше, от поместья, если мне не изменяет мой внутренний компас. Собственно, для нас другого выхода и не было, так как возвращаться обратно — это идти против небольшой армии Сизых Хвостов, через которых придётся прорываться с боем. Сколько их там? Пять десятков? Сотня? А может и больше? Я, конечно, могу попытаться, но это был бессмысленный риск, когда перед носом был ещё один выход.

Бросив прощальный взгляд на тело в углу камеры, я повёл группу дальше.

Покинув тюрьму, мы практически сразу попали в очень невзрачный коридор, который был сделан из старого неровного камня. В отличие от прошлого коридора он выглядел немного халтурным, будто собранным на скорую руку или своими силами. Вкривь и вкось сложенный, он держался на честном слове и цементе. В некоторых местах так и вовсе пробивались корни деревьев.

По моим прикидкам, коридор шёл в сторону конюшен, и я очень сомневался, что о нём не знают остальные. Собственно говоря, так оно и оказалось, когда где-то на последней трети мы встретили сопротивление.

Я бы не сказал, что стражники были опасным противником. Пусть они нас и заметили первыми, никто не отменял огня на подавление, когда под шквалом пуль ты просто не можешь высунуться.

Я практически сразу выпустил пуль семь или восемь. И пусть я больше стрелял на подавление, чтобы не дать им перейти в атаку, где нам, стоящим в коридоре, несдобровать, нескольких всё же выцелить смог. После этого к бою уже подключились остальные, и завязалась пусть и быстрая, но ожесточённая перестрелка, где мы вышли победителями, потеряв ещё одного человека.

Пробившись, мы вышли к небольшой развилке.

Здесь один из проходов вёл наверх, другой уходил дальше, предположу, за пределы поместья. Вообще было, странно, что здесь было так мало стражи, ведь могли бы спустить сюда и половину армии, чтобы окончательно зажать нас. Может этот проход наверх ведёт и не наружу?

— Дальше? — негромко спросил наёмник.

— Да.

К тому же, я хотел выполнить вторую часть своего задания — уничтожить раз и навсегда выродков из этого рода. Даже не всех, а одного-единственного, которому было не место в этом мире.

Почему-то, вспоминая Руфуса, меня аж начинало трясти. Я видел много ублюдков, видел много уродов, которые чего только ни делали: от сексуального насилия до банальной бессмысленной жестокости. Даже садисты среди них были. Но именно Руфус вызывал у меня желание порвать ему глотку одними зубами. Почему-то именно он меня цеплял, заставляя ненавидеть.

Или проблема была в том, что я сам немного изменился?

У меня не было ответа, да он и не был нужен. Особенно, когда в коридоре мы оказались не одни.

Что-то мелькнуло прямо перед нами, и я успел лишь вскинуть револьвер, да выстрелить раз, когда меня сбили с ног. Причём не из-за дурости, а от неожиданности, я выстрелил из сраного обычного револьвера. И пусть пуля настигла цель, самой цели на это было откровенно плевать.

Я успел разминуться с тушей на какие-то сантиметры, всё равно получив лапой, от чего меня отбросило в стену и выбило дух. По груди словно чем-то холодным провели.

Вервольф, появившийся из неоткуда, врезался в наёмника. Такую тушу удержать было просто невозможно — вервольф повалил его на землю, после чего начал просто рвать на части. Бедняга даже не успел вскрикнуть: во все стороны полетели кровь и ошмётки.

Немного отойдя от такого удара, я вновь потянулся за револьвером с антидотом, но он не сильно помог. Я был уверен, что попал дротиком, однако эффекта от антидота не было от слова совсем. То ли вервольф оказался слишком сильным, то ли колоть его надо было до обращения.

Понимая, что эффекта ноль, я схватился за обычные револьверы, и эффекта от них оказалось гораздо больше, чем от дротиков. Вервольф взвыл, когда пули врезались в него, подняв небольшое облачко шерсти и крови, и отпрыгнул в сторону. Его голодный взгляд остановился на мне, и в тот момент, когда существо бросилось на меня, я жахнул магией.

Это было единственным, что, возможно могло помочь в этой ситуации. Получилось правда не сильно, однако шарик попал ровно в нос вервольфу. Тот взвыл, растерялся и пролетел мимо, скуля, как собака. Я развернулся…

И его пасть сомкнулась прямо на моей руке.

Скорость твари оказалась выше всяких похвал. Я почувствовал, как под его зубами ломаются кости. Почувствовал, как длинные клыки пробивают руку, входя с одной стороны и выходя с другой, разрывая мышцы. Я практически ощутил на себе эту слепую ярость и голод, которые были направлены на меня.

Я выстрелил целой и ещё свободной рукой лишь раз, после чего вервольф дёрнул головой и отбросил меня в стену. Что-то хрустнул, в голове потемнело, и мне показалось, что я лишился руки. Ударившись о стену коридора, я поднял обе руки в защитном жесте, когда огромная туша прыгнула на меня, пытаясь вцепиться мне зубами в глотку.

Мои руки оказались для неё были просто досадной помехой, и один кусь изломал их все с завидной лёгкость, как тростинки. Моя собственная кровь брызнула мне в лицо под аккомпанемент хруста костей и треска рвущихся мышц.

Тварь раскрыла пасть и попыталась ещё раз укусить, и я едва увернулся, уклонившись в сторону, из-за чего пасть сомкнулась у меня не на шее, а на плече.

От шока я даже не чувствовал боли. Лишь ощущал, как зубы ломают кости, скрежеща по ним. Сознание на мгновение мигнуло, словно плохо работающая лампочка, и начало затухать. Вервольф буквально отрывал плечо, дёргая головой влево-вправо, как собаки, которые вырывают ломоть мяса. Моё тело металось из стороны в сторону, как игрушка, теряя остатки сил…

И на краю сознания я почувствовал ненависть…

Это была ненависть к этой сраной псине, которая хочет загубить всё на самом финише. Всепоглощающая тупая ярость и желание вцепиться зубами в кого-нибудь, чтобы его утолить. Настолько сильная, что сводила с ума и заставляла забыть обо всём. В груди будто разгорался пожар, который невозможно было потушить, ненависть, агрессия и желание сорваться на ком-либо. И вместе с сильной ненавистью и яростью тело наливалось силой, словно последний рывок, чтобы справиться с возникшей проблемой.

И я просто позволил этому всему захватить себя.

Захватить и наброситься на тварь, что пыталась отгрызть от меня кусок.

Вервольф казался таким близким и таким далёким от меня, будто я рассматривал его через экран монитора. И вся моя вспыхнувшая внутри ярость была направлена на него. Вся ненависть, вся безумная жесткость будто проснулась и искала выход, который могла найти в том, кто меня пытался убить.

И, буквально чувствуя каждой клеткой, как же ненавижу эту тварь, я протянул руки и уцепился прямо в неё. Потянул пальцы к глазам вервольфа и, не раздумывая ни секунды, просто погрузил их в глазницы.

Эффект был незамедлительным — вервольф сразу же отпустил меня и отпрыгнул, тряся головой и утробно рыча. Но его рык был ничем по сравнению с моей яростью и голодом, которые каким-то образом напитывали тело силой. Я словно укололся каким-то препаратом, повышающим физические возможности, или сам залез в экзоскелет.

Я медленно встал. Тело покачивалось, но с каждой секундой я чувствовал, как всё плотнее стою на ногах. Как и чувствовал, как тело начинает гореть, гореть изнутри. Кости ломило так, будто они ломались, мышцы ныли и тянулись, словно после долгих тренировок. Казалось, тело сдавливает и одновременно разрывает на куски. Но даже боль была чем-то отдалённым.

На первом плане была ненависть. Такая ненависть, что я был готов прямо здесь и сейчас вцепиться зубами в глотку противнику.

Хотя, собственно… почему бы и нет?

Я хищно улыбнулся, чувствуя, как кровью бьёт в голову, и заорал…

Заорал, но горло покинул животный рык.

Я сам начал обращаться в вервольфа.

Глава 191

Что здесь делал вервольф? Вряд ли это кто-то из их рода, так как смысл кому-то обращаться и идти против меня, когда надо убегать? Скорее всего, кто-то из охраны или родственников, которые защищают главаря.

Но им же хуже. Я оттолкнулся и бросился вперёд одновременно с вервольфом. Мы столкнулись практически в полёте, но наш вес был несоизмерим, и он впечатал меня в стену. Пасть щёлкнула в сантиметрах от шеи — я схватил голову и начал отталкивать её от себя, слыша, как хищно щёлкают зубы рядом с ухом.

Мои руки… они менялись прямо на глазах, становились тяжелее, длиннее, бледнее. Я чувствовал, как меняется моё тело, как меняется строение, болят кости и растягиваются мышцы, раздуваясь вширь.

Поднатужившись, я упёр ногу ему в грудь и что было сил разогнул. Разогнул так, что вервольфа отбросило в противоположную стену. Мои силы возрастали на глазах, и руки… Я совсем забыл о том, что до этого они были перекушены тварью — сейчас кожа на глазах зарастала с какой-то сумасшедшей скоростью.

Плевать, надо сейчас добить мразь.

Я вновь оттолкнулся от стены и бросился вперёд. Вервольф к этому моменту тоже бросился вперёд, замахнулся лапой, ударил… и промахнулся.

Я пригнулся, пройдя под его лапой, разогнулся и со всей дури ударил кулаком прямо в голову. У ублюдка та аж в сторону дёрнулась, но он быстро пришёл в себя. Попытался ударить другой лапой и снова мимо, и я подступил ближе. Не оставляя ему возможности ответить, провожу ему прямо в рожу тройку. И это были не удары человека: руки летали как поршни в двигателе, сила была такой, что человека убило бы и с первого удара, глаза едва улавливали движения.

Вот оно что такое, быть оборотнем.

Но вместе с возросшей силой и скоростью я чувствовал, как теряю разум. Всё сводилось к убить противника, сожрать его нахрен, а потом…

А потом как пойдёт.

Вервольф пережил тройку, но он никуда не денется. Пусть я и не обратился полностью и физически он сильнее меня, однако при мне гибкость человеческого тела, когда я могу пользоваться всем тем, что умею, а он лишь кусаться да царапаться.

Вервольф попытался ударить меня, но медленно, я куда быстрее. Удары с правой, удар с левой, пинок, и его отталкивает к стене. Вервольф вновь пытается броситься на меня, но я ловко уклоняюсь, перехватываю его прямо в воздухе и перекидываю через себя прямо к своим ногам. Наваливаюсь сверху, прижав ногами его лапы, хватаю за голову и со всей силы бью об пол, поднимаю и ещё раз.

Я слышу собственный рык, слышу, как трещит собственное тело. Чувствую, как пытается сопротивляться вервольф, но такие удары головой об пол для него не проходят бесследно. А потом раскрываю свой пасть и, повинуясь инстинктам, вгрызаюсь в его горло.

Я не задумывался, почему у меня так широко раскрылась пасть. Мне плевать. Я хочу крови. Его крови. Челюсть сжимаются, чувствуется мягкое приятное сопротивление под зубами мышц и сухожилий, после чего я резко дёргаю голову назад и вырываю из его шеи шмат.

Слышу хрипы, но не останавливаюсь — кусаю повторно, чувствуя его пульс, его хрящи и трахеи, как напрягаются беспомощно мышцы и бьёт фонтан крови прямо в глотку, после чего вырываю ещё один кусок и оканчиваю нашу битву.

Его кровь хлещет во все стороны, вервольф дёргается и затихает.

Я с трудом преодолел безумное желание съесть то, что было в моём рту. Оно словно просилось внутрь, как безудержное желание взглотнуть, когда терпеть уже н можешь. Сплюнул ломоть плоти в сторону и, стараясь не смотреть на труп, поднялся, так как боюсь, что не выдержу и начну лакать кровь.

В голове был такой кавардак, что я с трудом удерживался от сиюминутных желаний, которые возникали и исчезали в моей голове со скоростью мчащихся машин. Взгляд скользнул по наёмнику со спасённой пигалицей и тут же ушёл в сторону — меня испугал неожиданный приступ голода и желание испробовать его на вкус. Простая мысль, которая за доли секунды превратилась в жажду. Жажду, раздирающую не горло, а мозг.

Вместо этого я подошёл и подобрал свои револьверы. Руки, которые их поднимали, выглядели жуткими. Пальцы стали длиннее и обзавелись длинными когтями, которые чесались. Предплечья удлинились, под ними бугрились длинные тугие мышцы. В некоторых местах одежда была порвана и не из-за драки — размер не подходил.

— Идём дальше, надо нагнать их, — прорычал я и быстро двинулся дальше по туннелю. Но теперь из-за того, что я стал выше, приходилось слегка пригибаться.

Сейчас у меня было что-то типа промежуточной формы между человеком и вервольфом, как тогда у Сильвии и Юноны. Тело изменилось, но не критично, шерстью не покрылся, лицо…

Я потрогал лицо и нащупал пальцами частокол острых зубов, которые выпирали из-под губ. Да и сами челюсти, что нижняя, что верхняя, вытянулись. Слегка, но всё же.

И пусть сейчас тело болело от того, что заметно изменилось, я ещё никогда не чувствовал себя таким бодрым. Казалось, что мне хватит сил бежать сутки напролёт. Зубы чесались, будто просились сомкнуться на чём-нибудь. Мышцы ныли и будто требовали размяться.

У меня не было опыта превращения в вервольфа, поэтому я не знал, как себя могу повести при первом обращении. Многие истории гласили, что может сорвать крышу и ты не будешь себя контролировать. Другие говорили, что всё будет в порядке, однако будет очень больно с непривычки.

И сейчас я опасался самого себя. Боялся, что если сорвёт крышу, могу наброситься на своих, что не будет хорошо. И пусть обращение вроде как остановилось, взгляд сам собой скользнул через плечо на наёмника, который из группы остался единственным счастливчиком, который выжил.

Я не знаю, сколько мы шли, но туннель оказался не на шутку длинным и, судя по пробивающимся из-под потолка корням, проходил где-то под лесом. А ещё меня смущало, что мы встретили так мало охраны. Понятно, что мы заперли за собой дверь, однако неужели здесь больше нет ни одного входа? Они что, действительно пленников заводят через главный вход? И куда вёл проход наверх?

Единственное, что мне оставалось предположить, так это то, что проход был единственным, эти стражники, которых мы убили — сопровождающей охраной, а вервольф — кто-то из личных телохранителей. Возможно, когда начался шум и штурм, они просто спустились сюда и тут же бросились к выходу по туннелю. И в этом туннеле, возможно, больше нет выходов, кроме тех, что за нашей спиной и перед нами.

— Выход, — прохрипел я.

Я не увидел его — почувствовал. Унюхал, если быть точнее. Лёгкие дуновения свежего воздуха, которые я улавливал среди застоявшегося пыльного аромата туннеля.

А ещё я чувствовал след своих целей. Немного странное ощущение, если честно, так как ничего подобного мне испытывать не приходилось. Это было похоже на шлейф запаха, когда, например, напрыскаются духами, как это делала Сильвия, или пота, когда люди долго не мылись, как это бывало в армии.

Помимо него, я понял, что чувствую и другие запахи, чувствую отчётливо, будто человек прошёл буквально мгновение назад рядом со мной. Здесь чувствовался запах одеколона, духов и… крови.

Руфус…

Я едва сдержался, чтобы не помчаться вперёд. Спех ни к чему хорошему не приведёт, а оставлять наёмника с той, кого мы так отчаянно пытались вытащить, было глупо.

Вскоре показался и выход. Небольшие ступеньки поднимались наверх, и, когда я подошёл ближе, увидел, что первые из них уже припорошены снегом, а через дверь или что там закрывало проход доносятся запахи леса и пробивается свет.

Я вдохнул носом поглубже, улавливая и запахи своих целей. Думаю, что смогу отследить их, если возникнет возможность.

Выход, как выяснилось, находился под корнями большого старого дуба, и если о нём не знать, не догадаешься. Это было похоже на нору, которая, ко всему прочему, ещё и закрывалась дверцей. Хлипкой, серой и незаметной.

Выйдя наружу, я сразу огляделся, больше доверяя своим обострившимся чувствам, чем глазам. Хотя посмотреть было тоже на что: следы уходили куда-то вглубь леса подальше от поместья.

— Разделимся.

— Разделимся? — переспросил наёмник.

— Да. Я пойду по следу искать сбежавших. Ты же возвращайся в точку, где нас заберут. Не заблудишься?

— Нет, но… вы уверены?

Удивительно. Я видел на его лицо явную опаску по отношению ко мне, однако он всё равно будто напрашивался ко мне в компанию.

— Уверен. Я справлюсь, — кивнул я и махнул рукой. — Иди и… на, забери их. Они уже не понадобятся.

Я передал ему револьверы.

— Вы уверены? Вы же останетесь с голыми руками.

— Не останусь, — оскалился я, показывая ему частокол зубов. — Не хочу потерять, а такими лапами, — показал я ему ладонь, — держать их не сильно удобно.

Он нехотя принял мои кобуры с револьверами, после чего развернулся и пошёл в противоположную сторону, где его должны будут подобрать. Я же, бросив на него прощальный взгляд, посмотрел в сторону, куда уходили следы. После этого поднял голову, оглядывая деревья.

Пойдёт. Да, елей здесь немало, но и деревьев тоже хватает, плюс тело — охота будет интересной.

Я подошёл к ближайшему дереву и с чудовищной лёгкостью вскарабкался на него, цепляясь когтями за кору. Причём сделал это как-то неосознанно, будто само собой получилось. Забрался на одну из ветвей и втянул полную грудь морозного воздуха, ловя все ароматы, самым сильным из которых был одеколон, а самым притягивающим — кровь.

Я даже не осознавал, что мои губы сейчас растягиваются в жуткой зубастой улыбке.

Я бросился в погоню, перебираясь по ветвям деревьев, словно обезьяна, что было довольно просто, учитывая моя состояние. Ориентируясь по следам и запахам, я, судя по всему, углублялся в чащу.

На краю сознания, которое ещё пока не было захвачено желанием найти и убить, мне было интересно, смогли ли выбраться другие. Росси с его командой, я имею ввиду. Ведь они были практически заперты на верхних этажах без возможности выбраться. Я, конечно, верил, что Росси так просто не взять, однако ни он, ни я не были бессмертными.

Снег сходил на нет в то время, как лес наоборот, сгущался. Судя по запахам, я даже начал немного нагонять их. Правда, если у них где-то припрятаны лошади, я вряд ли смогу угнаться за ними.

Неожиданно запах одеколона стал очень сильным. Насколько, что буквально резанул по носу и сбил с толку. Следы уходили дальше, да, но запах…

Я замер и внимательно прислушался к лесу, пытаясь понять, откуда идёт запах. Всё же следы не были абсолютным показателем того, что я двигаюсь в правильном направлении. Они могли где-то развернуться, сойти в сторону, затаиться…

— Какая неожиданная встреча, — раздался холодный голос, который я узнал без проблем. — Признаться честно, я не ожидал увидеть тебя здесь.

Мужчина, тот самый, которого я видел в академии, отец Руфуса и Хонта, медленно вышел из-за деревьев, не боясь показать себя. Я же не спешил спускаться вниз, продолжая прислушиваться к окружению, пока глаза следили за целью.

— Я думал, что за нами отправится кто-нибудь более… опытный и сильный, нежели сосунок, который даже провести дуэль нормально не смог.

Злит, пытается отвлечь разговором и совсем не прячется — где-то наверняка есть и второй. Или же он настолько силён, что не боится меня. Возможно, он даже обратится в вервольфа куда быстрее, чем любой другой нормальный человек.

— Ну что ж, вот он я, — слегка развёл руки в стороны Ченс, если я не ошибаюсь. — Иди, попробуй взять меня.

Я внимательно смотрел на его улыбку, на его зубы, которые слегка торчали из-под губ, и бледноватую кожу.

То, что ко мне вышел сам глава рода, означало лишь то, что больше никого, кроме него, не осталось. Видимо, они пытались сбежать через потайной ход и не думали, что их след так быстро возьмут. И все, кого я перебил в туннеле, и были той самой охраной, которую он с собой захватил.

И всё же где-то есть и второй — даже когда никого не осталось, король не вступает в бой открыто просто так. Пока он не обратился, это было идеальное время, чтобы разобраться с гондоном, однако я нутром чуял, что есть какой-то подвох.

— Знаешь, — прохрипел я. — Я лучше позабавлюсь с твоей женушкой, чтобы следующие её дети стали моими.

С этими словами я бросился по следам в глубь леса, оставляя за спиной слегка недоумённо смотрящего мне вслед урода. Он будто действительно надеялся, что я пове…

Меня сбили прямо в полёте. Врезались, и мы кубарем рухнули на землю, прокатившись и вздымая снег. Немного извернувшись, я смог вырваться из хватки, после чего во время этих кульбитов упёрся ногами в тело и отбросил нападающего. Сам вскочил на ноги, зарычав, и не успел отпрыгнуть, когда в меня врезался всем телом глава семейства.

Он был ещё человеком, но вот удар был такой, что я отлетел и врезался спиной в дерево. То жалобно затрещало, посыпался снег с ветвей. Свалившись на землю, я приземлился на колени и тут же закрылся, когда в меня врезалась нога Ченса и припечатала обратно к стволу дерева.

Я ударился затылком, на мгновение потерялся и осел, будто захотел передохнуть под деревом, но успел уйти в сторону от следующего удара, который оставил на коре борозду. Уже сам резко ударил Ченсу кулаком в пах и, когда уёбок согнулся пополам, пытаясь нащупать собственные яйца, резко ударил ему прямо в челюсть, вложив в удар все силы. Он пошатнулся, что дало мне время вскочить и отпрыгнуть в сторону. Ровно в тот момент, когда рядом оказался другой вервольф.

Но тот не спешил нападать на меня. Как и отец семейства, получивший по роже, который спокойно вставал, потирая челюсть.

— Смотрю, это твоё первое превращение, Тэйлон, — оскалился он. — Не удалось обратиться полностью? Ни у всех получается сразу.

Его голос звучал так, будто со мной разговаривал добрый наставник.

— На вас хватит, — прорычал я.

— Думаешь? Перед тобой…

— Старый ишак и щенок на подсосе, — из груди у меня вырвался утробный звук, и, сам не понимая зачем, я присел, словно спринтер, готовый сорваться с низкого старта. Так было будто удобнее, будто привычнее, особенно, когда длина рук позволяла не сильно сгибаться. — А где ваш трусливый хуесос? Спрятали под мамину юбку опять?

Как мне показалось, они оба поморщились. Даже видя перед собой лишь вервольфа, я мог точно сказать, что это не Руфус. Просто потому, что эта сыкливая сука могла лишь пытать беззащитных людей, которые не могли дать сдачи. Сейчас это существо должно было первее собственной матери бежать с вылупленными глазами куда подальше.

— Поверь, я тебя не убью, Тэйлон. Я отдам тебя Руфусу, чтобы он с тобой разобрался, — оскалился Ченс, когда его, как я подозреваю, сын Хонт утробно зарычал. — Как разобрался с твоими блядливыми служанками. Ты бы слышал, как они визжали, когда он их разделывал. Как они плакали и просили прекратить…

Это был всё тот же бред, что я слышал много раз. Я бы соврал, если бы сказал, что меня это не трогало, однако я не сдвинулся с места, внимательно следя за ними. Пытаются разозлить меня, заставить атаковать.

Они боятся меня. Боятся и потому сразу не атакуют, так как не уверены, что справятся. Пытаются заставить бездумно заставить броситься на них, надеясь взять количеством. А ещё они тянут время. Тянут, чтобы жена и ненормальный уёбок смогли уйти как можно дальше. Иначе бы не разводили здесь полемику.

— Это насколько надо отчаяться от страха передо мной, чтобы прибегать к жалким уловкам развести на ярость, — оскалился я. — Сын и отец стоят и ссутся напасть на не полностью обратившегося вервольфа. Пойду лучше, порву на части вашего пидорка…

С этими словами я развернулся на месте и понёсся в лес. Прыгнул вверх, подтянулся на ветке и помчался по следам дальше, перепрыгивая с ветки на ветку. И дождался момента, когда позади меня нагнал обратившийся Хонт.

Прямо в прыжке я развернулся, раскручиваясь как юла, и просадил ему в башку с ноги. Тот отлетел в дерево, врезался в него мешком и рухнул на землю, когда я сам удачно приземлился на все четыре конечности в лесу. И бросился сразу же к Хонту. Тот уже поднялся на лапы, но я подпрыгнул и обеими ногами врезался ему в грудь, отбросив ещё дальше.

Я вновь вскочил, готовый завершить начатое, но меня тут же повалил уже второй вервольф. Не в меру крупный, больше своего сынка, Ченс был в разы сильнее, чем все те, кто мне встречался до этого.

Мы кубарем прокатились по земле прежде, чем я смог извернуться и вырваться из его объятий.

Только поднялся на ноги, как уже пришлось уворачиваться от прыгнувшего на меня Хонта, который когтями оставил у меня на боку три кровавых линии, как от ножа. Пропустил его мимо и с локтя ударил в затылок. Тот от такого удара повалился на землю, и я набросился сзади. Впился в холку зубами, вырывая ему с затылка целый лоскут кожи.

Ублюдок взвыл. Закружился на месте, сбросив меня с себя и воя, когда на меня напала его батя. Он попытался меня ударить, раз, другой, каждый раз просто недотягиваясь. Я отпрыгивал назад, держа расстояние и дожидаясь момента, когда…

Рывок, и моя когтистая лапа ударила ему прямо в район правого глаза. При всех своих размерах, он не отличался скоростью, как и я не отличался силой, поэтому действительно причинить ему вреда не смог.

Вервольф зарычал, отпрыгнул, приложив лапу к морде и бросив взгляд на кровь, которая у него осталась, после чего голодным взглядом впился в меня. Рядом пристроился его сынок, рыча. Вервольфы встали плечо к плечу напротив меня, наконец поняв, что главное их преимущество — команда.

Они замерли на секунду, после чего одновременно бросились на меня.

Глава 192

Отец семейства, крупный вервольф, двигался чуть быстрее своего сына, поэтому и настиг меня быстрее — прыгнул, вытянув лапы, готовый вцепиться ими мне в лицо.

Однако вступать с ним вот так в открытый бой я не собирался. Наоборот, в тот момент, когда он долетел до меня, сделал кувырок назад, попутно ногами запулив его дальше. Встал и с правой лапы просадил его сынку, оставив тому на роже глубокие борозды. Пнул ногой в грудь, отталкивая назад. Тот врезался в дерево позади.

А я резко обернулся и едва успел уклониться от лапы первого вервольфа, зато с ноги ударил ему в челюсть, заставив ту щёлкнуть зубами. Он немного забылся от такого пинка, и следующий удар был ему прямо в горло.

Возможно, я бы и успел его добить, но в этот момент мне на спину набросился Хонт, спасая отца от смерти. Я не свалился, нет, устоял на ногах, после чего просто перебросил его через себя и добавил с ноги, ломая рёбра и отбрасывая в сторону. Он мешком бьётся об ствол несчастного дерева, издав неприятный хруст.

Но стоит мне закончить с одним, как уже подоспевает второй.

Ченс перехватил эстафету — врезался в меня и повалил в снег. Его челюсти сомкнулись прямо на моей руке, готовые её оторвать к чертям. Но я не предпринимал попытки вырваться из его пасти-капкана — наоборот, подался вперёд и своими зубами вцепился ему в нос.

Сучка взвыла, но челюсть не разжала. А я почувствовал, как мои зубы протыкают шкуру, мягкие ткани, потом кости… ломают их, пробиваются в носовые полости…

Ченса надолго не хватило, секунду продержался, прежде чем отпустить мою руку, которая была похожа теперь на мочалку. Не думаю, что у него дела сильно лучше после моего укуса, но по крайней мере он мог продолжать нормально драться.

Я быстро встал, чувствуя, как срастаются ткани обратно. Из-за этого раны жутко чесались, а мне всё больше и больше хотелось кушать. А ведь эта небольшая схватка заняла меньше минуты, так, немного размялись.

Напротив меня опять два вервольфа. И ведь им даже побеждать меня не надо. Достаточно вот так атаковать, пока не выдохнусь. Сейчас я держался лишь благодаря своему обращению и подготовке. Ни один, ни другой толком драться не умели, и их нападки напоминали нападки собак, которые хотят тебя лишь куснуть, однако стая и медведя свалит. Но тем лучше мне.

Они вновь бросились на меня одновременно.

Суки, убью обоих.

Я бросился навстречу, чувствуя, как тело буквально разрывает от ненависти и безумия. Становится так больно, будто теперь само тело мне маленькое. А ещё чешутся мышцы, будто просят размяться.

Первого встречаю прямо с удара в морду, ловко уйдя в сторону, и он делает сальто в воздухе, после чего падает, подняв облако снега. Во второго врезаюсь и тащу перед собой, терпя, когда его лапы разрывают мне бока. Припечатываю его к дереву, добавляю с локтя прямо в челюсть. Раз, другой, пока сука не успокаивается под хруст челюсти и не падает на колени лап. И я добавляю с ноги, припечатывая его череп прямо в ствол. Но у меня теперь не нога, это теперь лапа — ботинокслетел и где-то потерялся, а штаны рвутся по швам.

Хотя какое мне дело…

Удар ногой в голову, второй удар, третий, пытаясь впечатать её в дерево, оборачиваюсь и закрываюсь, когда когти, словно лезвия, дербанят обе руки, перерезая мышцы. Удерживаю сразу несколько ударов и сам выхожу на атаку. Тяжёлый удар справа он закрывает, но тут же получает под дых. А потом я вовсе бросаюсь и пытаюсь откусить от него кусочек.

Мои челюсти щёлкают в сантиметрах от его плоти, когда в меня врезается хуесос на подсосе. Вновь кубарем катимся по снегу, после чего я отбросил его. Не успеваю встать и получаю сам так, что улетаю. И тут же получаю от второго.

Меня пинают как игрушку по очереди, словно войдя в такт, после чего набрасываются, пытаясь сожрать. Прикрываю шею плечом, второй цепляется в руку, и они начинают тянуть, дёргая зубами в разные стороны. Я слышу, как рвутся мышцы и связки, глаза слепит болью…

И я бью по яйцам одного из них.

Капкан зубов сразу отпускает, и я выгрызаюсь во второго, отвоёвывая свободу. Не задумываясь, рву его на части, тряся головой и отрывая от него клочья. Вервольф сдаётся, отпускает, отпрыгивая от меня, и я вновь свободен.

Но сознание… оно превратилось в какую-то помесь разнообразных красок. Они будто смешиваются, как бензин в воде, и боль лишь ухудшает состояние. Потому что боль повсюду. И голод. Он толкает меня смотреть теперь на них не как на врагов, но как на добычу, мою законную добычу, которую надо сожрать. Я хочу впиться в них зубами, отомстить, порвать их всех. Сожрать. Я хочу жрать, чесать зубы об их кости. Точить когти об их рожи.

Тело восстанавливалось, чесалось до жути, но восстанавливалось. Больно так, что хочется выть, и мне кажется, что я стал немного выше и тело словно… немного мохнатее.

Вервольфы кружат вокруг меня, пытаясь сами восстановиться, хотя одному-то что, он только по яйцам получил…

На него я и бросаюсь, не дождавшись, когда всё хотя бы немного срастётся. Мне и одной лапы хватит. Вервольф пытается увернуться от меня, но всё равно получает с ноги. Немного пошатнулся и получил уже со здоровой лапы. Но не кулаком — лапой, ладонью от души, будто пощёчину влепил. Когти раздирают кожу, разбрызгивая кровь, которая здесь повсюду.

Меня опять сбрасывают в сторону, и я вновь бросаюсь, пытаясь хоть кого-то достать зубами, но они как-то ловко каждый раз уходят в последний момент, и это меня выводит из себя. Кажется, что я уже и не чувствую тела — оно всё горит, вся кожа будто лопается и жжётся, застилая сознание болью. Я бросаюсь опять на них, пытаюсь достать хоть кого-то, хочу попробовать их на зубок, но получаю по морде.

Вервольфы отступают. Отходят назад, будто утягивая меня… и я останавливаюсь.

Я знаю, чего вы хотите, суки.

Единственная здравая мысль наконец посещает мою голову, в которой, кроме голода и ярости, ничего не осталось. Ведь… я чувствую духи.

Развернувшись, я бросился в лес. Теперь уже я чувствую запахи куда лучше и буквально могу сказать, как далеко моя добыча и как давно она здесь была. И я не бегу, я скачу на всех четырёх лапах во весь опор. Куда там этим ублюдкам до меня, которые и драться даже толком не умеют. Привыкли там слуг и слабых пиздить, а как встретить достойного противника…

Я слышал, как они бегут за мной, как и знал, что они догадались, но… все мысли вытеснял раж. Вытесняла охота. Очень скоро я доберусь до своей законной добычи и сожру на их глазах, как они это сделали с моими. Я сожру их и буду ждать, пока эти щенки бросятся на меня.

Я быстро ухожу, не совсем понимая, что весь изодран. Многих ран я даже и не заметил, а потрепали меня, оказывается, так, что будто под тёрку попал. А ведь мне казалось, что это только я их бил. Боль притупливается? Хотя какая разница…

Я несусь на всех четырёх лапах, словно ищейка, чётко беря след. Они бегут за мной, они знают, что я ищу. Кого-то ищу. И, возможно, понимают, что меня немного сдвинуло по фазе.

Я хочу порвать их суку, разорвать её к хуям, воткнуть зубы и дербанить её безвольную тушку, наблюдая, как она дёргается, как кукла. Мне не хватит времени насладиться её болью, но откусить немного я точно успею, будто сдирать с неё мясо, пока блядь будет ещё жива, чтобы слышать, как она визжит от боли, визжит, беспомощно пытаясь что-то сделать. Я сожру её пальцы на её же глазах. И не трону лицо, я хочу, чтобы она наблюдала за всем этим.

Я несусь во весь опор до тех пор, пока следы не разделяются. Эти… суки разделились?

Я чувствую кровь и чувствую духи. Мозг говорит добить садиста, но желание берёт верх, и я мчусь на духи. Я хочу извести их сучку, разорвать её на части и обглодать все её кости. Хочу замучить её, чтобы она сдохла от боли. Решила спасти сынка-садиста? Пусть так, тогда за это и расплатишься.

Чтобы увести их немного в сторону, я не иду ни влево, ни вправо — иду прямо, немного углубляюсь в лес, где натыкаюсь на ручей. Здесь гуляет ветер, журчит вода, и я буквально ныряю в неё. Холод меня не трогает, не причиняет беспокойства, и я немного смываю с себя кровь, сбивая запах, после чего иду с подветренной стороны, чтобы мой запах унесло в сторону. Врываюсь в какую-то рощу, где очень пахнет елью и шишками, после чего вновь беру курс на их женщину.

Я не чувствую усталости и слабости, но вот голод и желание рвать меня убивает.

И наконец я чувствую шум. Слышу шаги, слышу шорох снега и…

Запах вервольфа. Не повелись на мою уловку? Ничего, убью вас и убью потом её, чтобы она наблюдала не только за своим телом, но и за вашими трупами.

Ветер дует мне навстречу, поэтому меня обнаружили заметно позже, чем я их. Вервольф и женщина — он словно её провожал. Но не на того напали, суки…

Я врезался в вервольфа, снеся его с ног, и мы кубарем покатились по снегу, кусаясь и царапаясь. Но он изловчился и отбросил меня в сторону. Я отлетел, вскочил, и в меня врезались. Он вновь пытается достать мою шею, но я до последнего упираюсь. А потом неожиданно кусаю его за щёку, срывая её нахрен.

Он визжит, и это даёт мне его сбросить. Бросаюсь на него, но тоже не могу его достать зубами. И тогда вместо этого мои зубы смыкаются на его кисти. Ладонь, пальцы — всё это перемалывается одним укусом, оставляя за собой кровавую кашу и обломки костей. Вервольф взвыл, дёрнулся ко мне, чтобы куснуться, и моя челюсть сошлась на его носе.

Я вырвал ему абсолютно весь нос вместе с плотью и кожей. Теперь вместо волчьего носа у него виднелась белоснежная носовая кость черепа, слегка запачканная кровью, зубы, дёсны и дырки от носа.

Вервольф взвыл, попытался отпрыгнуть и слишком сильно задрал голову.

Я был уже рядом, челюсти сомкнулись на его шее, и я одним рывком головы вырвал ему половину глотки.

Минус один.

Сейчас будет минус два.

Я обернулся к женщине, которая стояла с открытым ртом, не в силах даже закричать. В немом крике с выпученными глазами смотрела, как падает труп её то ли сына, то ли отца, не в силах отвести взгляда, после чего посмотрела на меня…

И это было словно сигналом.

Я просто бросился на неё.

Весь мир померк, стал нереальным и призрачным. Но ярость и ненависть, они настоящие. Голод настоящий. Голод требует его утолить.

Я хочу разорвать её, хочу разорвать, разорвать, разорвать на части. Сожрать её, она лёгкая добыча. И я хочу, чтобы она мучалась. Эта настойчивая мысль не даёт мне одним ударом убить её.

Женщина подо мной. Визжит, кричит то ли от боли, то ли от ярости, но я заставляю её кричать именно от боли, когда мои зубы отщёлкивают ей пальцы на руке. Один удар по груди, и когти сдирают с неё не только часть одежды, но и кожу с мясом. Обнажается одна из аккуратных красивых грудей, брызжет кровь, она визжит громче. Визжит, как скот на бойне.

Хватаю руку и сдираю зубами мясо и кости на её глазах, проглатываю, отгрызаю одним щелчком пальцы. Словно шашлык с вертела. Она пытается отопнуться и уползти, и вот моя челюсть смыкается на её заднице и вырывает её. Отгрызаю ляжку, вырывая шматья, пока зубы не чиркают по кости, после чего втыкаю в неё руку и выдёргиваю все её кишки к чёртовой матери через задний проход.

Она визжит, надрывается, хрипит, но ещё жива. Я ударом переворачиваю и, пока она не померла, вгрызаюсь во вторую руку и ломаю кость, отгрызая её. А потом начинаю дербанить её тело, разрывать его когтями, разбрызгивая кровь. Женщина затихает, но глаза ещё полны ужаса и понимания, и я смыкаю челюсть на её лице, срывая кожу и мышцы, оставляя голый череп.

Он словно улыбается, смеётся надо мной, плюёт в меня, и я реву, после чего смыкаю зубы на её горле и вырываю его, втыкаю когти в грудную клетку и раскрываю её, как сундучок. Оттуда идёт пар, как от горячей еды.

Я ненавижу. Ненавижу настолько, что сожру.

Всё сплетается вместе. Всё становится обрывками голода и ярости, с которой я разделываю тушу. Сколько я здесь дербанил её? Сколько… Нет, я уже ел. Её грудная клетка вскрыта, но там пусто, а от живота остался только тонкий позвоночник, соединяющий таз и грудную клетку. И я отгрыз обе руки, остались только кости. Головы нет, она лежит рядом и скалится ухмылкой черепа. Только длинные волосы остались.

А ещё я здесь не один.

Ещё один вервольф, стоящий между деревьев и смотрящий на меня. Мой противник и ещё один охотник. Он смотрит на меня и смотрит на тело. Он голоден до крови, и я чувствую это. Для него подобное не впервые.

Матёрый.

Охотник тяжело дышит и… я знаю, почему сделал это. Я хотел его немного позлить.

Поэтому, чтобы закончить начатое, беру за волосы голову тушки, встаю и бросаю. Та пролетает тот десяток метров между нами, падает в снег прямо к его ногам.

Вервольф видит её, смотрит на меня, и его глаза наливаются кровью. Кровью, похожей на ту, которой запачкан мой мех.

Иди сюда…

Он ревёт, задрав голову и разведя лапы в стороны, так, что вибрируют глаза. Вервольф словно стал больше.

Я реву в ответ так же надрывно. Пусть я не настолько большой, но очень злой. Очень злой и очень голодный. А ещё я умею убивать.

Мы срываемся одновременно друг к другу и встречаемся посередине, обмениваясь ударами. От них трещат кости. Когти рвут шкуру и мышцы. Он делает захват и бросает меня на землю. Однако я изворачиваюсь и пинаю его обеими ногами, отталкивая. Вскакиваю и несусь ему навстречу…

Пропускаю мимо в последний момент и бью вдогонку локтём, делаю подсечку и роняю на землю. Отскакиваю, наблюдая за тем, как встаёт. И, когда вижу момент, нападаю, вгрызаясь в плоть. В меня тоже вгрызаются, и мы кубарем катимся.

Врезаемся в дерево, отпинывают уже меня, и я улетаю, вскакиваю и прыгаю на него. Мы сталкиваемся в воздухе и падаем на снег, крутимся и вертимся, кусаясь и ревя, дербаня друг друга когтями. Я изловчился и выбрался, отпрыгнув подальше.

Вервольф напротив встаёт медленно, как хозяин этого места. Но здесь не может быть двух хозяев.

И мы срываемся друг на друга.

Инстинкты, они словно дорожка, которая подсказывает, что делать. Как будто я уже знаю, что делать. И я это делаю.

Резко ухожу в сторону от удара и… получаю от другой лапы, который обдирает мне половину рожи. Но он подставился — не успевает отвести её, и я бросаюсь вперёд, челюсть смыкается на локтевом суставе, и хрусть — нет сустава. Мне отгрызают ухо, и я, воя, отпрыгиваю. Вервольф теперь не так смел, а я не так хорошо всё вижу одним глазом.

Теперь я бросаюсь на него.

Он пытается ударить меня, но резко приседаю и проскальзываю под его лапой, ударом своих когтей перерезая связки под его коленом. Оказываюсь за его спиной, набрасываюсь сзади и начинаю вырывать челюсть. Тяну нижнюю вправо, когда верхнюю оттягиваю влево. Он воет, крутится, бьёт меня лапой и катается по земле, однако я крепко уцепился и не успокаиваюсь, пока не слышу сначала щелчок, а потом и хруст.

Дёргаю её на себя и вырываю с мясом, с сухожилиями, рву мягкие ткани. Чувствую, как они лопаются, как отрываются от костей, пока не выдёргиваю её из черепа.

Отпрыгиваю со своим трофеем от него.

Вервольф ранен, вервольф качается, хлещет кровь оттуда, где должна была быть нижняя челюсть, язык висит, словно верёвка. Он не опасен, он ничего не сможет мне сделать. В этом лесу может быть только один хозяин.

Я подскакиваю и втыкаю его же челюсть ему в глотку. Удар, и вгоняю её глубже. Валю его на землю, пока когти входят в его глазницы, и, пока он орёт, тяну их на себя. Тяну, пока не вырываю верхнюю часть черепа, оголяя его мозг.

И мои челюсти сходятся на нём.

Вокруг становится тихо. Пахнет кровью. Я чувствую её отовсюду. И я чувствую азарт, чувствую голод и желание ещё поохотиться. Я чувствую, что хочу вырывать эти мягкие ручонки из мразей, разгрызать их черепа, ломать кости.

Я хочу охотиться.

И я слышу шум. Шум где-то там, за лесом, хлопки. Они далеко, но я спокойно доберусь до них. Это добыча, нестрашная и очень податливая добыча, которую можно рвать. Я хочу рвать её, хочу чувствовать, как рву их плоть. Я ненавижу…

Реву, словно выпуская всю накопившуюся внутри энергию, выпуская всё своё возбуждение, после чего срываюсь галопом в лес. Охота не ждёт.

Глава 193

— Надо вернуться, — Сианс бросила взгляд на поместье, в котором стрельба разгоралась с новой силой.

Они уже были на борту судна, которое набирало высоту. Тот факт, что они вообще оттуда выбрались, уже можно было считать большой удачей. Если бы не неожиданно начавшаяся бойня где-то на первых этажах, их просто не смогли бы забрать — перестреляли бы в воздухе.

Там, внизу, их почти прижали к стене, и только разве что Росси, как звал его Тэйлон, сдерживал натиск. Шквалом огня, пока Ушастая и оставшиеся в живых товарищи перезаряжали ему револьверы, тот удерживал позиции, отстреливая с завидной меткостью противников.

Он был как Тэйлон… Сианс невольно сравнивала их и нашла подозрительные сходства. Она не могла самой себе объяснить, в чём же они заключались, однако сходства точно были. Словно братья…

— Надо вернуться, — упрямо повторила она.

— Ты слышала приказ Тэйлона, — отозвался Росси. — Мы не ждём опоздавших.

— Так Тэйлон там и остался!

— Он знал, на что идёт, и не оценил бы, что ради него мы рискуем всеми остальными, кто смог выжить, включая ту, кого мы спасли такой ценой.

— Мы не можем там его оставить!

— Мы? — Росси прищурился. — Или ты?

Сианс сохранила невозмутимость лица.

— Я. Это мой долг. Если он останется там, то и я останусь там, — её твёрдости в голосе мог бы позавидовать любой солдат, и Росси не мог не оценить подобного, хотя упрямство было явно её ахиллесовой пятой. Как и тот факт, что причина была не только в долге.

— И мы всё равно не можем туда вернуться. Если он доберётся до точки сбора — отлично. Нет — тогда и мы бы были бессильны.

Сианс смотрела на него, поджав губы, после чего подошла и молча выбросила за борт один из тросов.

— Не стоит, Сианс, — сказал ей в спину Росси. — Надо следовать плану.

— А если план пойдёт не так, как запланировалось? — не оборачиваясь, спросила она. — Если бы я там осталась, я бы очень хотела, чтобы нашёлся тот, кто вернётся.

— А если он не хочет, чтобы кто-либо возвращался?

Этот вопрос заставил её замереть на месте на секунду-другую, после чего она покачала головой.

— Долг. Капитан тонет вместе с судном.

— Интересно ещё узнать, кто из вас судно, — хмыкнул Росси и получил порцию взгляда, сдобренного недовольством.

— Я всё равно не могу никуда без него вернуться… — негромко сказала она, после чего перемахнула через фальшборт и соскользила по тросу вниз.

На мгновение она оказалась окружена снегом, который крутился вокруг неё. Трос слегка сносило из-за того, что судно двигалось, и Сианс приходилось следить за тем, чтобы не сорваться ненароком.

Вскоре она уже достигла леса, верхних ветвей деревьев. Выждав момент, она спрыгнула вниз и приземлилась на ветку, которая мягко закачалась под ней, будто Сианс ничего и не весила. Она замерла, вслушиваясь в окружение, после чего ловко запрыгала по ветвям, как белка, перескакивая с оной на другую невесомым шагом.

Таким нехитрым образом она добралась до забора, что окружал поместье. Сейчас до неё доносились беспрерывные хлопки выстрелов, будто в бой ввязалась третья сторона. Хаотичные, беспрерывные, словно кто-то пытался настукивать на барабанах незамысловатую мелодию — именно такая ассоциация возникла у неё в голове.

Почему она туда возвращается? В чём действительно причина?

«В том, что если он умрёт, то обратно в Небесное Королевство путь мне заказан», — ответила она сама себе.

«А путешествовать по миру?» — услышала она насмешливый голос Тэйлона и поморщилась, даже не став над этим думать.

Она возвращается, чтобы выполнить свой долг. Точка.

И вообще, не стоило им тогда разделяться, но и ослушаться приказа в тот момент она не могла, так как было не место для спора.

А сейчас…

Сианс запрыгнула на забор, внимательно рассматривая поместье. Сейчас между ней и зданием было открытое поле, метров триста, которые надо преодолеть, чтобы добраться до здания. Здесь был отличный прострел, но только противника она не видела, ни в окнах, ни на улице. Зато слышала стрельбу внутри здания.

Что там происходит вообще?

Ещё раз окинув округу взглядом, она спрыгнула с забора и бросилась к поместью, пригнувшись и слегка наклонившись вперёд, словно уменьшала сопротивление воздуха. В её руках уже был лук.

На полпути от поместья отделилось два силуэта, которые не были похожи на союзников, а когда они вскинули ружья, всё стало очевидным. Сианс резко пошла в бок зигзагом, и в этот момент до неё донеслись хлопки выстрелов. Одна из пуль взметнула немного снега где-то в паре сантиметров от неё.

Двигаясь зигзагом, она сокращала расстояние до тех пор, пока не посчитала его достаточным. Прямо на бегу она выхватила из колчана стрелу, резко присела и, скользя по снегу ногами вперёд, выстрелила.

Стрела умчалась вперёд, слегка извиваясь в воздухе, словно змея, и через секунду одна из фигур пошатнулась и упала. Вторая фигура попыталась занять укрытие за углом, но упала, так и не добравшись до него, получив стрелу примерно в район шеи.

А Сианс, не снижая скорости, с разбега запрыгнула на стену, оттолкнулась ногами, сделав по ней пару шагов, и уцепилась за край карниза. Подтянулась с грациозной лёгкостью и, цепляясь за уступы, полезла выше. Заходить с первого этажа, где гремела перестрелка и слышались крики, она не рискнула.

Добравшись до второго этажа, она быстро прошла по небольшому выступу, пока не нашла уже разбитое окно, через которое и заскочила в коридор. И практически сразу столкнулась лицом к лицу с какой-то перепуганной служанкой, которая, завидев её, бросилась наутёк. Сианс уже было натянула стрелу, глядя той в спину, но помедлила и медленно вернула тетиву на место, так и не выпустив стрелу.

Зато буквально через секунду стрела ей потребовалась для стражника, что быстро забежал на второй этаж. Он, скорее всего, даже и не понял ничего, так как его взгляд был полон удивления и непонимания, когда стрела воткнулась ему шею и вышла с другой стороны. Такая же участь постигла и второго, который забежал следом — он успел даже приподнять ружьё.

Сианс же стояла как вкопанная, уже положив третью стрелу на тетиву и прислушиваясь к шуму снизу. Крики, стрельба, какой-то топот, шум ломающейся мебели и… рёв? Кажется, рёв…

Она нахмурилась, но тем не менее направилась к лестнице. Ей не было нужды участвовать в драке, надо было лишь найти вход в подвал, который располагался на первом, да выйти по следам к своему… начальнику. В голове называть Тэйлона господином она отказывалась, так как звучало это слишком странно.

Лёгким шагом, готовая спустить стрелу, она добралась до лестницы и спустилась на пролёт между вторым и первым. И замерла. Картина, которая там была, слегка завораживала.

Весь первый этаж был залит кровью и завален изуродованными трупами людей. Изорванными трупами, если быть точнее, словно те были куклами, которых подрала собака. И здесь пахло кровью, воздух будто сам наполнился кровавой пылью, из-за чего каждый вдох наполнял рот металлическим привкусом.

Сианс замерла, первый раз за операцию почувствовав нерешительность. Появилось жгучее желание бежать как можно дальше без оглядки. Просто плюнуть на всё и вернуться обратно, дожидаясь начальника на месте встречи. Но это чувство она подавила, пусть и не без труда.

Сглотнув, она медленно почти невесомыми шагами начала спускаться вниз, прислушиваясь к шуму. Тот раздавался где-то справа, когда ей надо было налево, по коридору до поворота и там в третью дверь, если ей не изменяла память. В крайнем случае, она попробует все двери, пока не найдёт нужную.

На последней ступеньке она остановилась. Дальше весь пол был забрызган и залит кровью. Прямо у ступенек валялись чьи-то кишки и рука. В этот момент она в первый раз пожелала, чтобы рядом оказался Тэйлон. Тот всегда обладал каким-то поразительным хладнокровием или даже безразличием ко всему, будто любую ситуацию он точно знал, как разрешить.

И сейчас бы Тэйлона сюда, с его твёрдой и осторожной походкой, сосредоточенным лицом, которое не выражает страха ни перед чем, так как он сможет разрешить любую проблему.

«Я тоже могу разрешить любую проблему!» — тут же встрепенулась внутри гордость.

Сианс осторожно наступила на участок пола, не залитого кровью, и медленным шагом двинулась по коридору, постоянно озираясь, словно заяц. Дошла до угла и выглянула.

Чисто.

Пошла дальше.

По пути ей попадались изуродованные трупы стражников и иногда слуг. Кровь иногда капала даже с потолка. Сианс чувствовала, как гулко бьётся в груди сердце, но продолжала идти дальше.

Где-то здесь должна была быть дверь… или дальше за поворотом? Она заволновалась ещё больше, не в силах вспомнить подробности, когда прямо перед ней из-за угла на другой стороне коридора выскочил ещё один стражник.

А в следующее мгновение ситуация изменилась полностью.

Стоило стражнику увидеть Сианс, как он начал вскидывать ружьё. Однако она была быстрее — мгновение, и уже пальцы были готовы отпустить стрелу. И она её отпустила.

Да только в этот самый момент стена слева от стражника взорвалась.

«Не взорвалась», — как-то в стороне поправила себя Сианс. Проломив стену и подняв облако пыли, в коридор влетел вервольф. Влетел, подхватив за шею стражника одной лапой. И стрела, которая предназначалась для человека, попала ровно в вервольфа. Но тот будто и не заметил этого.

Так ей показалось на тот момент.

Бросив человека на землю, вервольф наступил ему лапой на грудь и резко дёрнул за обе руки, оторвав их с невесёлым хрустом. Человек истошно закричал. Отбросил в стороны, наклонился и откусил одним махом переднюю часть головы, оборвав его вопли. Воткнул лапы в тело, поднял над собой и разорвал его на две части, отбросив их в разные стороны. Во все стороны полетели внутренности и кровь. Вервольф словно оказался под кровавым дождём и наслаждался этим. Задрал голову кверху под дождь из крови, после чего медленно опустил голову и взглянул на Сианс.

«Хочу домой», — пронеслась испуганная мысль в голове Сианс голосом, когда она ещё была ребёнком.

Но тело двигалось, оно продолжало работать несмотря на то, что разум будто парализовало. На тетиву легло сразу три стрелы, но она не спешила стрелять. А вдруг пройдёт мимо? Что ему до эльфушки-то?

Вервольф смотрел на неё, не отрывая взгляда, медленно выдернув из плеча стрелу, после чего неожиданно сорвался с места в её сторону. Сианс тут же выстрелила и бросилась наутёк по коридору, не дожидаясь, пока тот настигнет её. И если бы она обернулась, то увидела бы, как в этот момент вервольф резко подпрыгнул к потолку, воткнув в него свои когти и пропустив под собой все три стрелы, после чего спрыгнул обратно на пол и бросился следом.

Завернув за угол, Сианс добралась до лестницы и обернулась, ровно когда вервольф прыгнул на неё. И в тот самый момент её ноги неожиданно поскользнулись на лужи крови, и она шлёпнулась плашмя на пол, пропустив каким-то чудом над собой монстра, который в полёте попытался достать её лапой, но пролетел по инерции дальше.

Сианс не медлила. Словно за ней гнались все твари туманов, она вновь вскочила, вся в крови, и бросилась вверх по лестнице. Обернулась в тот момент, когда вервольф прыжком запрыгнул следом, проломив перила, и выстрелила ему прямо в открытую пасть из револьвера. Тот поперхнулся, дёрнул лапой, но достал только её плащ, разрезав его когтями. А Сианс прыг-скок и уже поднималась на второй этаж.

Не думая, бросилась налево и услышала топот когтистых лап позади себя. Развернулась, уже оттянув тетиву, и выстрелила. Но это было столь же бесполезно, как тушить лесной пожар ведром воды. Вервольф будто бы и не заметил этого. Он прыгнул вперёд, и Сианс ушла в сторону, пытаясь разойтись.

Почти.

Её отбросило, резанув по спине когтями. Она визгнула, упала… и схватила лук, выставив его передо собой, когда вервольф набросился на неё сверху. Её верный надёжный лук, прошедший с ней не одну заварушку, оказался у него прямо между зубами и, возможно, спас от участи того наёмника, однако это был его последний бой. Зубы сомкнулись, дерево хрустнуло, и тот просто развалился.

Уже не соображая ничего, она схватилась за револьвер и просто выстрелила вервольфу в глаз. Тот взвыл, и Сианс выскользнула из-под него. Бросилась бежать по коридору и в тот момент, когда вервольф вновь её нагнал, сиганула в окно прямо через стекло. В полёте развернулась, выстрелила, и в неё на полном ходу в воздухе врезался вервольф.

Они оба вылетели на улицу.

Возможно, судьба, а может и слепая удача спасла её. Спасла, позволив не приземлиться на голову или ещё как-нибудь неудачно.

Но это не спасло её от вервольфа, который приземлился рядом. Куда быстрее её он вскочил и бросился к своей добыче. Прыгнул, на лету раскрыв пасть, чтобы сомкнуть её на ней. Сианс, лёжа на спине, попыталась его пнуть, но попала ему ногой прямо в пасть. И та скорее рефлекторно сомкнулась на ней.

Хрустнули кости голени, зубы проткнули кожу и мышцы, как бумагу. Вервольф дёрнул за ногу, упёрся задней лапой в грудь Сианс и начал её отрывать от тела.

Она завизжала. Завизжала так, как не визжала ещё никогда. Боль разрезала сознание тупым ножом, и Сианс чувствовала, как ей отрывают от тела ногу. Как рвутся мышцы и связки, как суставы на бедре расходятся. Она визжала как ненормальная, схватилась за ногу вервольфа и воткнула прям в голеностопный сустав нож.

Вервольф зарычал, дёрнул резко за ногу и отбросил бессильное тело эльфушки в сторону. Та звёздочкой пролетела метров десять и мешком упала в снег. Попыталась встать, но ей на спину вновь запрыгнул вервольф. Челюсти сошлись на ноге, вырывая кусок ягодичной мышцы. Сианс затрезвонила ещё громче, из глаз рефлекторно брызнули слёзы.

Удар по спине, который разрывал половину мышц, зубы вновь сходятся, вновь отрывают кусок, ещё один удар, который переворачивает уже на спину. Челюсти тянутся прямо к ней, но смыкаются на руке, которую она вытянула перед собой.

Хруст, кровь, боль.

Сианс уже визжала, не переставая. Она уже и не слышала себя. Она бы успела сто раз пожалеть, что ослушалась и полезла обратно вытаскивать Тэйлона, если бы в этот момент могла думать. Но рефлексы всё равно действовали, то, чему она тренировалась и что отпечаталось в мозгу, не позволяло ей просто так сдаться.

Сианс редко пользовалась магией, больше предпочитая всё же что-то более материальное, но сейчас она, не задумываясь, жахнула переломанной рукой прямо в пасть вервольфу огнём. Он взвыл, сомкнул зубы ещё сильнее, оставляя лишь кашу, а Сианс, всё так же визжа и разрывая связки, подтянулась и уже другим ножом ударила его прямо в глаз. Один, второй, третий раз…

Вервольф взвыл, дёрнул за руку, после чего наконец отпустил и отпрыгнул. Но тут же вновь бросился и двумя ударами располосовал ей грудь на куски до самых рёбер, ни оставив ничего, кроме кровавого фарша. Сомкнул челюсти на плече, несколько раз дёрнул головой из стороны в сторону тряся Сианс точно тряпичную игрушку, и отбросил в сторону.

Сианс уже и не кричала. Не кричала, не думала, не просила. Пока вервольф пытался отойти от того, что ему всю глотку прожарили, она медленно, словно во сне, попыталась встать, что у неё чудом получилось, и на одной ноге запрыгала к лесу. Очень медленно, как в воде, словно никуда и не торопилась. На её лице застыло бездушное безразличие ко всему.

А потом позади оказался вервольф и одним ударом отбросил её в сторону, переломав всё, что ещё не сломано. Набросился сверху и сжал челюсти на её голове.

И в этот момент грохнул выстрел.

Эхо от него разошлось по всей поляне.

Сразу две пули попали в вервольфа, одна в плечо, другая черканула по черепу. И тот отпрыгнул, позабыв о своей жертве и переключившись на новую цель.

На границе леса, стоял человек.

Росси, слегка прищурившись, рассматривал довольно крупного залитого кровью вервольфа. Это был холодный и цепкий взгляд охотника, лишённый какого-нибудь волнения перед опасным зверем. Совершенно спокойный России, на лице которого не было никаких эмоций, следили за зверем, видя перед собой не более чем опасную добычу.

Он не боялся, и он был готов поохотиться на крупную дичь.

— Ну давай, облезлая псина, попробуй куснуть кого-нибудь равного тебе по силе, — пробормотал Росси, сжав револьверы, и шагнул вперёд.

Глава 194

От старого доброго Росси не осталось и следа. Теперь это был убийца с невыразительными чертами лица и взглядом, в котором не читалось ничего, кроме желания убить. Он не выглядел испуганным, да он и не боялся, ведь здесь всё просто — или ты выживешь, или умрёшь, иного не дано. А для тех, кто всегда гуляет рядом со смертью, это привычное дело: раньше или позже — какая разница?

Напротив него стоял вервольф. Весь запачканный кровью, в некоторых частях шерсть слиплась в сосульки, но здесь отлично угадывался чёрный цвет. От носа по его спинке меж глаз на затылок шла чёрно-золотистая полоса, сейчас едва заметная из-за крови.

Его губы приподнялись, обнажая клыки, белоснежные и острые, белым пятном выделяющиеся на чёрной шерсти. Уши стояли торчком, от взгляда, наполненного безумием и вечным голодом, у любого другого сердце бы ушло в пятки.

«Интересно, Резня жив или встретился вот с этим?» — эта мысль мелькнула в голове Росси где-то далеко и была тут же забыта. Теперь не существовало другого мира, были лишь он и вервольф.

Сделав пару шагов, Росси остановился. Вервольф угрожающе зарычал, встав на задние лапы. Его плечи и грудь словно стали шире, передние лапы, столь похожие на руки, слегка разведены в стороны, будто тем самым он пытался придать себе объёма. Блеснули угрожающе когти, каждый из которых мог спокойно вспороть человеку глотку.

Они замерли друг напротив друга на какие-то секунды, когда между ними двумя словно прошло куда больше времени.

А потом мгновение, и револьверы повторно покидают кобуры.

Вервольф сорвался с места, подняв из-под себя снег.

Однако, вопреки ожиданиям Росси, он бросился не на него, а в сторону леса. Он бежал рывками и зигзагами, постоянно то замедляясь, то ускоряясь, словно не давая прицелиться в себя, понимая, что ему грозит. А может он действительно всё понимал или, по крайней мере, какая-то его часть.

Росси выстрелил. Выстрелил пару раз из каждого револьвера. Вервольф начал резко менять траекторию, прыгая то в одну, то в другую сторону, и пара выстрелов пришли мимо, но те, что нашли свою цель, выбивали клочки шерсти и брызги крови. И несмотря на то, что вервольф взвыл от боли, двигаться медленнее он не стал.

Ещё пара выстрелов, вервольф, казалось, уже запнулся и замедлился, но быстро оправился, прыжком нырнул за деревья и был таков. Последние пули, что Росси выпустил ему вдогонку, и вовсе ушли в молоко, застучав по стволам деревьев.

Росси цыкнул, понимая, что вервольф ушёл. «Сюда бы что-нибудь покрупнее», — мелькнула у него мысль. Пусть пули револьверов и были довольно крупного калибра, однако убойная сила всё же не была столь высокой, как хотелось бы. Кирасу пробьёт, человека убьёт, мелкое и, возможно, среднее животное тоже. Но для чего-то крупнее, как медведь, олень или, как сейчас, вервольф, их не хватало.

Они вязли в тугих мышцах вервольфа, не дотягивая до его жизненно важных органов. Останавливались об кости, которые пусть и не отличались выдающейся прочностью, однако были достаточной преградой, чтобы остановить пули. Чтобы тот сдох, его, наверное, надо было нашпиговать в упор. Или прострелить колени, после чего меткими выстрелами загнать пулю или в голову, или в сердце.

Внимательно обведя опушку леса взглядом, Росси направился к тому, что осталось от эльфа.

Сианс выглядела очень не очень, если говорить мягко. Вся грудь была похожа на кашу, рука и нога были просто перемолоты, как если бы их опустили в мясорубку. Вся в крови, на лице борозды от когтей, у одного уха не хватало кончика, часть головы скальпирована, и лоскут слегка отошёл от черепа, обнажая белоснежную кость.

Её грудь вздымалась быстро-быстро, но сама Сианс уже была не в состоянии что-либо сказать и уж тем более сделать. Вряд ли сознанием она вообще была здесь — её пустой взгляд был обращён куда-то в сторону.

— Вот и допрыгалась, — вздохнул Росси, присев рядом. Быстро стянул с себя ремень и затянул его на её ноге, в которой не хватало заметного куска. Развязал шарф и быстро надел его ей на руку, туго затянув, чтобы остановить кровь.

Осмотрелся ещё раз по сторонам, после чего быстро перевернул её на живот. Там всё было так же плохо, как и на груди, если не хуже.

Но она ещё была жива, это можно было считать чудом. Видимо, Сианс действительно была любимицей госпожи Удачи, раз ещё дышит в этом бренном мире. Но это ненадолго, если её здесь оставить.

А вот оставить её здесь или нет, Росси не знал. Идти за помощью — значит оставить её, и это, скорее всего, смерть, так как вервольф точно вернётся за своей добычей. Был и второй вариант: идти с ней до точки, где их заберут. А это подвергать смертельной опасности ещё и себя, так как уязвимыми станут они оба.

Сюда бы Резню, но того сейчас хрен знает где черти носили, если он ещё, конечно, топтал эту землю своими ногами. Потому что вполне вероятно, что он мог повстречаться с вервольфом, но только в лесу.

Это здесь, в поле, где негде спрятаться, преимущество было на их стороне: стреляй, главное — не промахивайся. А в лесу, где повсюду деревья, где можно прятаться за ними, прыгать от одного к другому или вовсе перебираться по ветвям, справиться с таким животным будет гораздо сложнее. Будь у него ещё настоящие револьверы, с пулями и гильзами, где один выстрел оставлял огромные дыры вне зависимости от размера животного, шансы были бы неплохие, но из этих… Здесь надо было как минимум выпустить парочку, а то и больше, чтобы остановить такого зверя.

Более того, вервольф был где-то рядом, там, в лесу, между стволов деревьев, и Росси это чувствовал. Чувствовал на себе безумный и голодный взгляд. Это было не тупое животное, которое оходчиво до крови, совершенно нет — это был хищник, охотник, как и он сам. И сейчас он охотился: терпеливо ожидал своего часа, чтобы напасть. Он был осторожен и понимал, где у него есть преимущество, а это не поведение тупого животного.

Но Росси не был бы лучшим, если бы не полагался на свои умения. Смысл быть лучшим стрелком, если ты не можешь войти в лес, так как опасаешься того, что промахнёшься?

«Я справлюсь», — сплюнул в душе Росси, перекинул тело Сианс через плечо и, держа в ладонях по револьверу, направился в лес.

Его взгляд гулял по деревьям, но слух ловил только хруст снега под собственными ногами. Ладони твёрдо сжимали револьверы, буквально срослись с рукоятями. Взгляд плавал из стороны в сторону. Им надо было пройти дальше на юг около двух километров, где их и других наёмников будет ждать корабль.

Не без труда перебравшись через забор, Росси двинулся твёрдым шагом дальше. Он ждал, ждал, что в любую секунду откуда-нибудь со спины на них набросится вервольф.

Он крутил головой, ожидая, что в любое мгновение увидит перед собой тушу вервольфа, которая уже летит с радостным оскалом, выставив вперёд острые когти.

Но никто не нападал. Росси знал, что вервольф здесь, и догадывался, почему тот не действует — притупляет внимание или вовсе ждёт, когда он выведет его к ещё большему числу беззаботной до…

Росси крутанулся на пятках, сбрасывая с себя и без того переломанную эльфушку, и сделал залп, сам падая на спину. Вервольфа пули застали в полёте: одна снесла ухо, другая пробила плечо. Он пролетел буквально в считаных сантиметрах над человеком, почти-почти достав его. Но почти не считается — вервольф врезался в дерево, а Росси, упав, крутанулся на живот и бегло открыл огонь.

Зверь не стал ждать пули, шмыгнув за деревья и оббегая их по кругу. Росси, встав на колено, отстрелял один барабан, отстрелял другой, и стоило отстрелять все шесть пуль в каждом, как вервольф понёсся напрямик ровно на Росси, рыча и обнажая частокол зубов, будто посчитав количество выпущенных пуль.

И Росси усмехнулся.

Отбросив револьверы, он схватился за те, что были за его спиной. Быстрые движения, которые казались быстрым взмахом для невооружённого глаза, и двойной залп из обоих револьверов слился в один выстрел.

В самый последний момент вервольф, будто что-то почувствовал, однако увернуться не успел. Пули одна за другой попали ровно в колени, раздробив суставы и заставив его носом пропахать добрых несколько метров, поднимая снег.

Их отделяло всего несколько метров, и Росси выстрелил ещё пару раз в тушу вервольфа, который своими лапами закрыл самое уязвимое место — голову. Тот взвыл, но не сдался, передними лапами оттолкнулся за дерево. Когтями ловко пополз по стволу вверх и, когда Росси попытался обогнуть дерево, чтобы достать его, спрыгнул вниз.

Росси отпрыгнул, в последнее мгновение смог увернуться от острых когтей, но один из револьверов выбило из руки лапой. Он успел выстрелить всего раз, когда вервольф врезался в него и повалил на землю. Раскрыл пасть…

И выстрел разнёс нижнюю челюсть твари. Хлынула кровь, та повисла кровавым мешком, не в силах сомкнуть. В стороне, трясясь всем телом и с трудом удерживая револьвер, который гулял из стороны в сторону, сидела, облокотившись на дерево, Сианс. Она была похожа на зомби, но даже тех сил, что теплились ещё в ней, хватало, чтобы удержать револьвер.

Второй выстрел, и вервольф злобно зарычал, практически сразу забыв о своей добыче. Он уже было дёрнулся к Сианс, но третий выстрел нашёл свою цель, и тот, издав что-то типа воя и рёв одновременно на весь лес, на передних лапах проворно заполз прочь, оставляя за собой кровавый след.

Росси вскочил.

Сейчас бы броситься следом, чтобы добить сволочь, но он себя не обманывал — не факт, что это не было попыткой увести его за собой, чтобы напасть уже там, где его не прикроют. И не факт, что у него получится справиться, учитывая тот факт, что… Он посмотрел на свой живот. Рана сильно кровила, пусть кишки ещё и не вываливались, однако это было таким себе успокоением.

Иногда надо было знать, когда остановиться, и Росси понимал, что желание добить тварь может обернуться против него. Пока скотина уползла зализывать свои собственные раны, не в состоянии больше атаковать, у него появился шанс выбраться живым и может даже вытащить девчонку.

— Смотрю, ещё дышишь, — бросил он, подойдя ближе.

Сианс посмотрела на него абсолютно пустым взглядом, в котором мыслей было столько же, сколько и в тостере, после чего опустила голову. А он подхватил девушку и потащил её дальше, стараясь не навернуться.

Остальную часть пути он бежал с ней на плечах, постоянно оглядываясь. Насколько он знал, некоторые вервольфы могли даже регенерировать — кто-то быстро, кто-то медленно, всё зависело от мира, в котором они обитали. Если предположить, что здесь вервольфы тоже могли регенерировать и делали это быстро, то в запасе у них было около десяти минут, учитывая, как потрепало скотину.

«Не в первый раз», — хмыкнул он про себя и продолжил бежать, не обращая внимания ни на тело на плечах, ни на жжение в лёгких из-за холодного воздуха. И то ли удача продолжала хранить свою любимицу, то ли уже у него выпал счастливый билет, но вскоре перед ними между стволов деревьев замаячил небольшой луг, где среди ветвей, укрытых снегом, угадывалось зависшее на небольшой высоте судно.

А затылком вновь чувствовал чужое присутствие.

— ЛЮЛЮКУ! СБРАСЫВАЙТЕ ЛЮЛЬКУ, БЫСТРЕЕ!!! — прокричал он, оглядываясь.

Росси знал, что иногда всё решается в самый последний момент, но было бы чертовски обидно сдохнуть здесь и сейчас, когда цель так близка. От этой мысли у него даже возникла усмешка.

— ДАВАЙТЕ БЫСТРЕЕ!!! — рявкнул он, обернувшись и вытащив револьвер.

Да, вервольф был там, в лесу. Он вновь взял их след и идёт за ними, не желая упускать добычу. Он уже близко.

— Засранец… — пробормотал он, всматриваясь в лес. — Ну иди сюда, покажи, что ты ещё можешь…

Рядом с ними медленно опустилась небольшая платформа, похожая на те, что используют, когда красят борта кораблей. Собственно, эта для таких целей и использовалась, судя по пятнам краски. Не медля, Росси буквально сбросил Сианс на неё и забрался сам, после чего крикнул:

— ПОДНИМАЙ!!!

И встретился взглядом с вервольфом, который стоял между деревьев.

Другим вервольфом, огромным, куда больше того, что преследовал их до этого. И, в отличие от прошлого, у этого была тёмно-коричневая шерсть, которая поблёскивала на свету. Когти были будто отполированы до блеска.

Его глаза жадно следили за тем, как их люлька начинает медленно подниматься, и Росси показалось, что особенно долго взгляд задержался на раненой Сианс, которая ещё умудрялась не отдать концы. Он мог поклясться, что оскал на морде вервольфа был издевательским. Он будто улыбался, давая им призрачный шанс, чтобы отобрать его в последний момент.

И, не желая ему давать такой возможности, вскинул револьвер, нажал на крючок и… понял, что после прошлой перестрелки не перезарядил револьвер…

Это была ошибка новичка, настолько банальная, что хотелось заколотить самого себя револьвером, но иногда даже профи наступают на подобные грабли. Ошибаются все, особенно впопыхах, а здесь…

Это словно послужило для зверя сигналом — когда люлька уже поднялась метра на два, вервольф стремительно сорвался с места. За доли секунд он преодолел расстояние от опушки до них. Оттолкнулся задними ногами, подпрыгнул, готовый сбросить обоих вниз…

И прямо в полёте, когда он практически коснулся люльки, в него врезался и снёс в сторону другой вервольф. Они рычащей кучей упали в снег, и напавший, не теряявремени, с остервенением набросился драть коричневого вервольфа.

Чёрный, покрытый кровью, тот, что гнал их всё это время, сейчас дербанил ревущего коричневого, который по размерам был может быть на четверть больше его самого. На тварь это словно и не пугало, он ловко запрыгнул тому на спину и вцепился в холку зубами. Драл, рвал когтями, пытался оторвать от него кусок.

Тот с рёвом наконец смог дотянуться и схватить противника, после чего сдёрнул со своей спины, швырнув его через голову в дерево. Однако чёрный будто и не заметил этого. Он с безумной яростью тут же бросился вновь в атаку.

Коричневый попытался ударить, но второй в последний момент резко присел, проскользив под лапой на коленях, и вспорол ему живот. Оказался со спины и, когда коричневый развернулся ударил по морде с правой, с левой стороны бросился с зубами, вцепившись ему в плечо.

Тот с рёвом вгрызся в него, и они начали ворочаться, рычать и реветь, разрывая друг друга. Чёрный вскакивал и, словно волны на скалу, набрасывался на коричневого. И пусть тот был больше, чёрный был быстрее и будто безумнее. И он не нападал бездумно: он выламывал руки, бил по глазам, кусал за суставы, валил коричневого, как лев валит большого буйвола.

Уже на безопасной высоте Росси наблюдал за дракой, которая разыгралась между двумя вервольфами, радуясь, что они заняты друг другом.

* * *

Удар, удар, удар, отступление, удар, удар, удар, отступление.

Черный атаковал коричневого раз за разом, нападал, следуя не только инстинктам и слепой ненависти, но и чему-то внутри, что подсказывало ему, как охотнику, как атаковать.

Мысли были цикличны и просты — охота, враги, еда, желание уничтожить противника, показать, кто здесь сильный. Простейшие инстинкты вытеснили абсолютно всё.

Но, глядя именно на этого вервольфа, чёрный чувствовал ярость, ненависть. Он физически ощущал потребность разорвать его на части. Этот запах он мог узнать из тысяч, из миллионов и был готов преследовать этот запах, пока не умрёт сам или не убьёт его хозяина. Он не мог вспомнить, откуда знает его, но это было и не важно — запах вызывал у него ярость, безумную, которая заполняет каждую клетку его тела и не даёт мыслить ни о чём другом. И если он его убьёт, ему станет легче.

Коричневый был быстр, был силён, но не был умелым охотником. Чёрный чувствовал это, видел слабость и старался не подставляться. Пропустил, удар, крутанулся, сбил с ног, напал, откусил кусок, отпрыгнул. Набросился со стороны, обманный манёвр, и когти рвут шкуру.

И нет, он не хотел его убить быстро.

Чёрный нападал раз за разом, не пытаясь нанести один контрольный удар. Вот проскользнул под лапой, после чего ударом сломал локоть, согнув его в обратную стороны. Отпрыгнул, порвал шкуру на груди, отпрыгнул, откусил кусок губы, отпрыгнул, ударил по морде.

Коричневый, бодрый до этого, сдавал позиции. Сильный и быстрый до этого, сейчас он не поспевал за противником, потому что просто плохо дрался. А когда поспевал, тот уворачивался или защищался боком. Отступал и вновь нападал, дербаня его, казалось, со всех сторон.

В последней попытке коричневый набросился на чёрного, поймав момент, и повалил на землю, но дотянуться не мог — чёрный держал его лапами за шею, не давая приблизиться. А потом сам неожиданно подался вперёд и укусил за нос. Коричневый взвыл, отпрыгнул, а чёрный ринулся следом, запрыгнул вновь, и начал вгрызаться в него.

И, когда сил не осталось, когда коричневый рухнул, тяжело дыша и истекая кровью, а регенерация просто не справлялась, чёрный встал над ним на задние лапы, как победитель, и завыл. От этого воя кровь стыла в жилах, животные бросались наутёк и забивались в свои норы, а люди на корабле, который уже успел улететь достаточно, заслышав его, поблагодарили солнце, что сейчас не на земле.

А потом он набросился на ещё живого выдохшегося врага и начал съедать его живьём.

Зачем? Где-то на краю искорёженного сознания зверь знал — за кровь заплачено кровью. Вскоре от коричневого вервольфа не осталось ничего, кроме шкуры и костей, тех, которых он не смог перегрызть.

Глава 195

— …и-и-и вот, — закончил Диор, хлопнув в ладоши.

Теперь он не выглядел весёлым: от привычной улыбки остались лишь слегка приподнятые уголки губ. И всё из-за личности, что сидела перед ним и даже после всего пережитого слегка его пугала.

Энна Бранье, мать рода Бранье, крупных размеров женщина, не лишённая красоты и женственности, сидела в кресле напротив стола Зарона, который сейчас занимал старший из сыновей, и, прикрыв глаза, медленно потирала переносицу.

Она думала, много думала, её мысли были как ураган и перепрыгивали с одной на другую. Ситуация… вышла скверной. Настолько, что даже ей пришлось при всём при этом вернуться. И единственный вопрос, который её волновал, был:

— Почему. Так. Поздно.

— Ну… — Диор явно не хотел отвечать. — Ты должна понимать, мам, что…

— Я. Задала. Вопрос, — по словам сказала она, буквально отчеканила. — Почему так поздно?

— Не было времени, — кратко ответил Диор.

— Не было времени? — в первый раз за время всего разговора она подняла взгляд. — У тебя не нашлось времени сообщить мне об этом? Твой брат обратился, а ты не нашёл времени?

— Ну и я не думал, что всё так обернётся, — добавил он скромно.

— Не думал? Не думал?! А ты вообще о чём-нибудь думал, идиот?! ЭТО ЖЕ ТВОЙ БРАТ! ТЫ ВООБЩЕ ЗАДУМЫВАЛСЯ О ТОМ, ЧТО ПРОИСХОДИТ?!

Голос Эммы заставлял звенеть стекло. Её когти воткнулись в дерево, выдавливая из него щепки, а пальцы сжали подлокотники кресла так, что те застонали. В глазах заиграл недобрый огонёк, дикий, нечеловеческий, который заставил Диора слегка напрячься. Да, это его мать, но когда она проявляла свою звериную натуру, он всегда напрягался. Мало ли что взбредёт в её голову.

Но она быстро взяла себя в руки. Характер характером, особенно когда он сдобрен звериной кровью, но умение себя держать в руках тоже никто не отменял. Поэтому, сделав глубокий вдох, она расслабилась.

— Ты дурак, Диор. Каким бы ты ни был умным, всё равно остаёшься дураком.

— Никто не знал, — развёл он руками. — Тэйлон давно прошёл тот период, когда он мог обратиться в вервольфа. Даже ты так думала, верно?

— А догадаться, что в нём кровь вервольфа до сих пор течёт, было невозможно? — язвительно спросила она. — Что достаточно порой толчка, чтобы всё пошло-поехало?! Да как ты вообще додумался его туда отправить, в волчье логово?!

— Ну он же уже не ребёнок, — спокойно отозвался Диор. — Да и кто знал, что он дикий? Столько лет прошло, а у него даже намёка не было на дикого! Да и даже так, ладно, обратился. Блин, да какова вероятность, что он останется вервольфом? Да все обращаются обратно рано или поздно, а не кошмарят окрестности!

— Да все это знают! Ты совсем ничего не понимаешь?! Даже Сильвию в первые разы всегда выгуливали, чтобы она чего доброго ни на кого не напала, покуда не привыкла! И не ты ли выл, когда она тебя покусала?!

— Да мне сколько лет было?!

— Сколько лет было, — передразнила его Энна. — Я тебе потом ещё и сопли вытирала, от отца защищала, который кричал, чтобы ты был мужчиной!

— Да я ребёнком, блин, был!

— Мамочка, меня Сильвия покусала, — со злой усмешкой передразнила его Энна. — А здесь мой Тэйлон вообще один остался! Сам по себе! В окружении облезлых шавок! Защищал честь своего рода! За всеми следили, Диор! Всех контролировали! Даже тебя! Мочился под каждым кустом!

— Да всё, всё! Хватит, мам!

— Стыдно?! А Тэйлон вообще один остался! И где?! На поле боя?! Где кровь и смерть, а его пытаются убить?! Да именно поэтому вас, щенят, выгуливают в лесочке, чтобы вы обернулись обратно и ничего вас не удерживало в облике оборотня!

— Тэйлон тормоз просто. Надо было раньше обращаться.

— Диор. Ты сейчас доиграешься, и я не посмотрю на твой возраст и высеку. Ты меня понял?

А ведь она могла. Диор точно знал, что могла.

Но Энна, уже пристав над креслом, села обратно, устало вздохнув.

— Колира!

На её зов в кабинет тут же влетела служанка, будто только и ждала, когда её позовут. В услужливом поклоне она склонилась перед Энной.

— Чая, милая, — устало вздохнула она.

— Сию минуту, госпожа, — и вылетела из кабинета.

— Итак… — Энна постаралась взять себя в руки. Руганью делу не поможешь. — Где он сейчас шастает?

— Он… — Диор задумался, после чего начал перелистывать листы. — Вроде пошёл на север.

— Вроде? Или пошёл?

— Пошёл. Он уже где-то на территории Эйрии. В её южных лесах.

— О солнце… — простонала Энна. — И как много он успел наделать бед?

— Ну… не считая, что он, судя по всему, задрал всех охотников, перебил не одного вервольфа, да ещё и пробрался на чью-то ферму… — Диор словно загибал пальцы в мозгу. — Ну… я бы сказал, достаточно, но не критично.

— Какие же вы дураки… — издала она ещё один вздох. — Ты точно уверен, что это он?

Теперь все взгляды скрестились на третьем госте этого кабинета, неприметном юноше, который за всё это время не проронил ни слова, кроме тех случаев, когда требовалось рассказать, что произошло у поместья Сизых Хвостов на самом деле.

Почувствовав на себе взгляды, он кратко описал внешность вервольфа.

— У него по спинке носа шла линия золотистая, меж глаз и ушей.

— Это он… — Энна выглядела так, будто до последнего надеялась, что они обознались.

С одной стороны, она была рада, что сын жив, это безусловно. Но с другой, сейчас он шастал где-то по лесам без присмотра, как какое-нибудь животное. А если наткнётся на кого-нибудь крупнее? Или его всё же изловят? Да много чего может произойти, в конце концов.

Энна беспокоилась за своего ребёнка. Даже несмотря на то, что этот самый ребёнок убивал и был давно не маленьким, для неё он оставался беззлобным ребёнком, которому нужна помощь. Ведь это было её дитя, тот, кого она выкормила и вырастила, невинное и которого подтолкнуло к такому неблагоприятная обстановка. Жаль, что ей было не суждено увидеть первое обращение, однако сейчас это было уже и не важно.

— Почему он не обратился обратно? — неожиданно спросил Росси. — Я… знаю Тэйлона ещё со службы, и он не из тех, кто просто так сходит с ума. Вернее, он вообще не из тех, кого можно свести с ума. Даже под наркотиками он довольно адекватен, насколько это возможно.

Мать Тэйлона недобро смерила Росси взглядом при упоминании наркотиков, но ответила.

— Он и не сошёл с ума. Когда человек обращается в волка, его душу заменяет звериная натура. Дети, да и те, кто первый раз обращается, не в состоянии удержать свою душу, — пояснила Энна. — Вся сложность в том, чтобы сохранить своё «Я» и не дать звериной натуре взять над ней вверх.

— Меняется строение мозга, — тут же вставил Диор. — Одна его часть становится больше, другая меньше, всё перестраивается. Просыпаются животные инстинкты, когда часть мозга, отвечающее за это, увеличивается. Потому и проявляется звериная натура. А то, что отвечает за человека, затухает. Не умеешь удерживать своё сознание — озвереешь.

— Ерунда, — фыркнула Энна.

— Доктора так говорят, — хмыкнул Диор. — Сейчас они много чего открывают.

— Твои доктора… они много чего говорят, но что им действительно известно? Ничего. Только и могут, что строить теории, да порезы перебинтовывать. Шарлатаны твои доктора.

Диор не ответил, но его улыбка была красноречивее слов.

Для Росси объяснения Диора тоже показались более реальными, чем теории с душами и тому подобным. Если меняется строение черепа, то меняться будет и мозг, а мозги волка и человека всё же разные. Если предположить, что всё внутри перестраивается, вполне возможно, что некоторые связи в голове тоже перестают существовать или уходят на второй план. Например, те, что отвечают за личность и сознание.

— Вся хитрость в том, чтобы при перестройке мозга сохранить ту часть, которая отвечает за твоё «Я». В первые разы это ни у кого не получается. Эмоции, волнение и даже предвкушение — и не знаешь, за что ухватиться, по сути.

— Не существует никакой перестройки мозга, — бросила недовольно Энна. — Хватит молоть чушь и повторять за этими шарлатанами и душегубами. Контролировать звериное нутро и возвращаться в человеческий облик учат родители. За этим следят. Это тоже не с бухты-барахты делается. В спокойной обстановке, под контролем тех, кто сможет остановить волчонка. Чтобы ничто не отвлекало и не заставляло оставаться в волчьем обличии.

— Он должен был обернуться обратно, — сказал Диор. — Все возвращались.

— Когда вокруг море крови? Когда вокруг опасность? Враги? Соперники? Другие вервольфы? Всё, что удерживает его в новом обличии? — ехидно спросила Энна. — Очень легко упустить в таком круговороте своё человеческое «Я».

— Ну потом же… — но, встретившись со взглядом матери, вздохнул. — Ладно, я понял, понял…

— Если бы вы позвали меня раньше…

— Да не могли раньше. Сначала Сизые, потом Рандомьеры опять бушевать начали. Думаешь, всё так просто? — уже Диор начал злиться.

И это он ещё про принцессу не рассказывает, которую перевезли вместе с её подружкой от греха подальше. Сейчас всё крутилось-вертелось, что-то происходило уже и между южными родами, и даже кому-то не слабо досталось.

А что касается Тэйлона, то, что он не умер, стало понятно ещё в тот момент, когда один из наёмников сказал, что Тэйлон начал превращаться сам в вервольфа. Диор до последнего надеялся, что тот обернётся обратно сам, но потом понял, что всё же того надо забрать. Особенно, когда пошли слухи, что там завёлся бешеный вервольф, который нападает на других. Да только из тех охотников, которые туда отправились, никто обратно не вернулся.

Он очень не хотел звать обратно свою мать, но выбора особо не было — Тэйлона было желательно вернуть обратно, а она, как-никак, знала о подобном больше, чем она сам.

— Не надо тут мне свой характер показывать! — рыкнула Энна. — Ты не идиот, должен был знать, как это может обернуться! Но даже так, не знал, ладно, но почему меня так поздно позвал?!

— А ты будто знала, что он не обернётся обратно?!

— Да это естественно! Если его захватила звериная натура, какой ей смысл обращаться обратно, когда вокруг такое происходит?!

— Но потом должен был!

— А потом поздно! — а потом вздохнула на всю комнату и негромко произнесла. — Какой же ты ещё глупенький, Диор. Вроде бы взрослый, но ума не прибавилось ни на гран…

— Да, конечно, — немного уязвлённо ответил он.

Скажи это кто-нибудь другой, и ему было бы плевать, даже бы и не заметил, но от матери подобное слышать почему-то было неприятно.

Они смолкли. Каждый думал о своём, чувствуя себя правым, но продолжать спор было бессмысленно. Один из своих сейчас бродит по лесам, и неровен час, когда та же самая Эйрия заинтересуется, что за бесхозный и бешеный вервольф бегает по их лесам. И тогда они возьмутся всерьёз за него. Никому не нужен волк, истребляющий и жрущих людей.

— Значит, поймать вы его не смогли, — произнесла наконец Энна.

— Никто не вернулся.

— Солнце… — простонала она, спрятав лицо в ладонях. — Ладно, я отправлюсь за ним и верну обратно.

— Не поможет, — покачал Диор головой. И продолжил на вопросительный взгляд. — Он не различает своих и чужих. Мне кажется, он немного того, поехал.

— Заткнись, дорогой, — поморщилась она. — Тебя там не было, все остальные пахнут чужими. А любой чужой — опасность. А тут либо атакуют, либо убегают.

— И всё же я солидарен с Диором, госпожа Энна. Неизвестно, как он может отреагировать на вас.

— Даже если что-то случится, я смогу…

— Не сможете, — отрезал Росси. Отрезал таким голосом, что Энна даже растерялась. Было в нём что-то… холодное, заставившее её сердце на мгновение сжаться. Но она быстро подавила это чувство. — Вы не сможете. Если он решит напасть, у вас не останется шансов. Тэйлон их просто не даст.

— Я, хочу заметить…

— Крупная и опытная? Я видел, как он порвал вервольфа, который был на четверть больше него.

— Я буду крупнее.

— И он всё равно убьёт вас. Я знаю Тэйлона очень хорошо, госпожа Энна. И его натаскивали не на победу, а на то, чтобы убивать. Любого. И он убьёт.

— Он прав, Тэйлон опасен.

— Мой Тэйлон…

— И мой брат. Не будем рисковать. Надо просто выловить его.

Они вновь смолкли. Первому на ум идея пришла Росси.

— Тэйлон сохранил хотя бы какие-то остатки разума?

— Что вы имеете ввиду, мистер Росиорро? — уточнила Энна.

— Когда Тэйлон дрался с тем вервольфом, он… пользовался приёмами людей. То есть это была не бездумная грызня обычных животных. И когда он охотился, заходил на нас с умом, явно рассчитывая. Значит, что-то от человека у него осталось?

— Вервольфы сохраняют некоторые способности… — Энна пыталась найти слова. — Если он научился драться, он будет использовать это, не задумываясь, это как часть его… способностей.

— Условный рефлекс, — кивнул Росси. — Значит, он сохраняет всё, чему научился?

— Да, мистер Росиорро.

— А почему он движется именно на север?

— Простите?

— Тэйлон не остался в этих лесах, что логичнее. Здесь и всё знакомое, и теплее, по логике, и дичи хватает. Но он движется на север, причём упорно. И Диор решил позвать вас именно потому, что он уходит всё дальше и дальше, за пределы досягаемости. Что его туда тянет?

Все замолчали, каждый думая о том, что могло тянуть лишившегося разума вервольфа, которым правят лишь инстинкты.

Каждый строил свои догадки, исходя из того, что знал о человеке, который неожиданно стал потёмками для каждого. Что было у Тэйлона в голове? Чего он действительно желал, к чему стремился? Уходивший обычным перепуганным и плаксивым мальчишкой, обратно он вернулся холодным, отчуждённым, никого не узнающим и тяжёлым, как рельса, человеком.

Росси знал причины изменений, но никогда не интересовался у своего ученика, что у него внутри. Каждый проклятый хранил в сердце свою заветную мечту, которую преследовал, и никто никогда не пытался влезть во внутренний мирок другого — это было единственным, что у них осталось для самих себя.

Но догадка пришла, как обычно, самому… нет, не умному, самому хитрому, кто отталкивался всегда от самых низменных представлений о каждом человеке.

— А что нас вообще связывает с севером? — обернулся к другим Диор. На его губах расплылась улыбка.

— Мы не вели особых дел с севером, и врагов у нас там не было, — покачала головой Энна. Росси же просто ничего не ответил, поняв, что Диор догадался.

— Да, но в последнее время всё же с севером у нас была определённая связь, и я сообщал о ней вам.

— Я… ох, Диор, не мудри, говори уже, — сдавшись, вздохнула Энна.

— Он идёт за Юноной, — с победой в голосе заявил Диор.

— За… Юноной? Она же…

— На севере, — кивнул он.

— Насколько я помню и знаю, он относился к ней с прохладой, разве нет? Его совсем не тянуло к Юноне после армии.

— Инстинкты остаются, а зверя волнует две вещи — жрать и трахаться, — Энна поморщилась, но не перебила его. — Плевать, что он там себе думает, его всегда тянуло к этой седой. И когда сознание отключилось, инстинкты взяли верх, и он выбрал себе… — Диор негромко хохотнул, — самочку. Его просто тянет к ней. И как сказал Росси, все знания всё равно хранятся в голове, и в глубине он знает, что она на севере. Он даже знает, где примерно её искать надо.

— Значит, она и будет приманкой, — сказала Энна. В её голосе появилась твёрдость, свойственная ей, когда речь касалась чего-то серьёзного. — Вытащим её с севера и заставим вывести Тэйлона на свет.

— Как вы вернёте его прежнее состояние? — спросил Росси. — Антидот не действует.

— Есть и другие способы. Всё же наши предки смогли овладеть своей природой, в отличие от людей, — слегка победно и надменно посмотрела она на гостя. — Сейчас важно понять, где сам Тэйлон.

— А что насчёт Юноны? Ей сюда путь заказан, — напомнил Диор.

— Я поговорю с ней. К тому же, как ты сообщил отцу… — она многозначительно замолчала, прежде чем продолжить, — любой вопрос можно решить. Достаточно лишь добавить немного креативности.

Глава 196

Королевство Дреор располагалось на севере и звалось большим заводом не просто так. Здесь было сложно что-то выращивать из-за холодного лета и продолжительной зимы. Ни полей, ни лугов, лишь тайга и холмы, переходящие в горы.

Но чего там действительно было много, так это руды, самой разнообразной, кроме, разве что, кристаллов. В остальном они не знали нужды. Потому было неудивительно, что они больше сил направляли на промышленность, при этом едва ли не две трети еды завозя из соседних стран.

Здесь дороги нередко проходили по высоким, покрытым лесами склонам, откуда открывался вид на огромные долины. Они изгибались, словно змеи, вдоль гор, выходя к городам, большинство из которых находили своё место либо на склонах, либо вдоль рек в долинах. И если это был крупный город, то над ним, словно надзиратели, обязательно выстраивались огромные фабрики, коптящие небо и днём, и ночью, покрытые россыпью огней.

Город, где теперь жила Юнона, был одним из них. Расположившись на огромном холме горы, дома в нём выстраивались ступеньками вдоль бурной реки вниз к небольшому озеру в долине. Сверху, как и положено, располагались заводские комплексы, освещённые множеством огней даже днём.

Здесь жизнь кипела, и людей, казалось, ещё больше, чем в столице Майкесендерии. Из-за узких улочек они толпились, шли живыми бурными потоками, вокруг царили шум и гам. Разыскать здесь кого-то, если не знать точно, где тот живёт, было невозможно.

Но Росси знал, где она живёт, так как лично нашёл для неё невзрачную квартирку, в которой можно было нормально жить первое время. Потому и найти её он смог без особых проблем.

Это была немного грязноватая, с плесенью по углам у потолка квартирка, которую отапливала печка на дровах. Не самого заманчивого вида, но добротная, имеющая всё, что было необходимо для того, чтобы жить, начиная от кроватей и заканчивая столом и даже тазиком для подмывания. Тот скромно стоял в углу, и сейчас, будучи закрытым, выполнял роль небольшого столика для вазы.

Заметив его, Энна поморщилась и вновь посмотрела на Юнону, которая сидела у стола с другой стороны.

Она изменилась, этого нельзя было не заметить. В выражении лица девушки появились островатые черты, оно словно слегка загрубело, глаза потеряли тот девичий жизнерадостный блеск, хотя, правды ради, он появлялся только рядом с Тэйлоном и её младшим братом.

— Я вас слушаю, госпожа Бранье, — нарочито официальным холодноватым тоном поторопила её Юнона. — У меня скоро работа, хотелось бы закончить наш разговор до неё.

«Вот же девка!» — Энне захотелось открутить ей голову или, как минимум, высечь за такое отношение. Но было прекрасно понятно, у кого в данный момент преимущество, пусть даже та об этом и не знала.

— Я пришла попросить тебя, Юнона…

— Мисс Юнона, — тут же отчеканила та, и Энне пришлось постараться, чтобы у неё глаз не задёргался, хотя когти немного да стали длиннее.

— Не надо, Юнона, не порть со мной отношения.

— Не портить? С вами? А нам ли есть, что ещё портить, госпожа Бранье? — наигранно удивлённо подняла брови Юнона. — После того, что случилось?

— Есть. Пока ещё есть.

— Что ж, очень жаль, но мне пора, — Юнона уже попыталась встать, но рука Росси настойчиво усадила её на место.

Надо было видеть удивлённый взгляд девушки, чьи волосы теперь были тёмно-каштанового цвета. Она смотрела на человека, который её сопровождал столько времени до безопасного места, как на предателя, так как что-что, но когда тебя защищают и не дают умереть в дороге, такого человека ты начинает уважать.

А сейчас он словно переметнулся на другую сторону, что неприятно кольнуло Юнону.

— Тебе придётся меня выслушать, Юнона, хочешь ты этого или нет. А потом мы уйдём и уже не вернёмся, если будет такова твоя воля.

Юнона нахмурилась, но сделать ничего не могла — это было не предложение, и ей придётся так или иначе её выслушать. Ей оставалось лишь кивнуть. Твёрдая рука покинула её плечо.

— Я пришла попросить тебя о помощи. Нам нужно, чтобы ты…

— Нет. Никакой помощи Бранье, — тут же отчеканила Юнона, словно выучила эти слова по методичке.

— Это связано с…

— Я сказала — нет.

— …Тэйлоном, — закончила Энна, с удовлетворением наблюдая за тем, как что-то промелькнуло в лице Юноны. Она словно вдохнула неожиданно грудью, заслышав это имя. А ещё девушка отрастила зубки, что было сразу видно. Видимо, история с родителями закалила её.

Слишком закалила.

— Нет. Даже если это связано с Тэйлоном, — ответила без эмоций Юнона, словно уйдя в себя. — Он выбрал свой путь. Я выбрала свой путь. Я благодарна ему за всё, но теперь у нас разные жизни.

— Он спас тебе жизнь, когда ты нуждалась в этом.

— Он. Не вы.

— Но это касается именно Тэйлона.

— Прошу прощенья, госпожа Бранье, но разбирайтесь сами со своими проблемами, — ответила Юнона и попыталась встать, но рука легла на плечо и вновь усадила её на место. От неудовольствия у неё проступили клычки под губами.

— Тэйлон обратился.

— Очень рада за него. Лучше позже, чем никогда.

— Он потерял контроль.

— Все теряют.

Энна едва сдерживалась, чтобы не заткнуть её грубо, выслушивая, как на каждое её слово дерзкая девка вставляла свою реплику. Точно чтобы позлить её.

— И сбежал. Вырвался и убежал, и теперь мы не можем найти его.

— И причём здесь я?

— Возможно, ты сможешь на него повлиять, Юнона. Тебя он помнит, он тебя любил и…

— Любил, — холодно и одновременно словно со стеклом в душе ответила Юнона. — Именно. Он любил меня. Тогда. До того, как ушёл в армию. А потом он вернулся никаким. Другим. Чужим. Вы ему нашептали про меня гадостей, и он поверил вам, а не мне! С чего мне сейчас помогать вам?!

— Ему никто не нашёптывал…

— И потому он словно не узнавал меня? Я знала его! — Юнона подняла голос. — Он бы просто так не отвернулся от меня! Это вы! Ваша семья настропалила его против меня!

— Вы сами виноваты, Юнона, — ответила Энна.

— Убирайтесь из моего дома, госпожа Бранье, пока я не вышвырнула вас самостоятельно пинком под зад, как вы этого и заслуживаете, — отчеканила Юнона. — Теперь у Тэйлона своя жизнь. И он наверняка не от лучшей жизни убежал от таких, как вы, в лес.

На лице Энны заиграли желваки, но она быстро взяла себя в руки.

— Никто его не науськивал, Юнона. Он просто тебя не помнит. Тэйлон потерял память.

Юнона выглядела так, будто услышала величайшую чушь в мире.

— Что?

— Не одной тебе досталось, Юнона, — поморщилась Энна. — Ты встречаешь человека, которого любила, но он смотрит на тебя взглядом, будто первый раз видит. Неприятно, да? А теперь представь, каково матери наблюдать за тем, как её сын, добрый и отзывчивый, возвращается с холодным бездушным взглядом. Представь, каково мне было, когда он смотрел на меня и не узнавал, когда на тебя смотрит твоя кровь и плоть и не может вспомнить.

— Чт… как потерял? — до Юноны доходило несколько дольше. — Он забыл всех?

— Он забыл не только тебя. Он забыл даже дорогу домой: его нашли случайно в городе, слонявшимся по улицам.

— Нет… нет, бред, такого не бывает!

— Но случилось. Он просто забыл тебя.

— Да нет… Нет, быть не может!

— Когда мы его найдём, ты сама сможешь его спросить об этом.

— Он бы мне рассказал!

— Рассказал кому? Тебе? Неизвестной девице? Той, которую он даже и не знает? — горько усмехнулась Энна. — Он на нас, родных ему людей, кто заботился о нём с самого рождения, смотрел как на тех, кого надо остерегаться, а ты хочешь, чтобы он доверился девчонке, которую в первый раз видит?

— Он…

— К тому же, ты действительно веришь, что о подобном стал бы кто-то рассказывать? Сын рода потерял память. С ним что-то не так. Ненормальный… Юнона, ты жила среди аристократов и не знаешь, что можно рассказывать другим, а о чём надо молчать?

Юнона поджала губы, явно уязвлённая.

— И сейчас он обратился…

— Я ничем не могу вам помочь.

— Можешь.

— Убирайтесь, — негромко произнесла Юнона. — Оставьте уже меня в покое. Сначала вы меня гнали. Гнали и выгнали. Вытравили мою семью. А теперь приходите и просите помочь.

— Я прошу не для себя — для Тэйлона. Если так продолжится дальше и ты нам не поможешь, его убьют.

Повисла тяжёлая тишина, которую нагнетала молчанием сама Энна.

Для Юноны это была страница, которую она перевернула и к которой не хотела возвращаться. Тэйлон, она любила его, она столько связывала с ним, но ей пришлось покинуть его. Сколько слёз в подушку пролито, прежде чем её отпустили чувства и она смогла вновь встать на ноги, но уже без него.

Она хотела теперь идти своей дорогой, отличной от той, что выбрал Тэйлон, чтобы никогда больше не пересекаться с ним. Не тревожить свои раны и не портить ему жизнь. Вернись она обратно, и всё пойдёт по новой, по кругу. Боль, чувство предательства, ревность, ощущение покинутости.

Ей хотелось разорвать любую связь с прошлым, чтобы освободиться, но то всё равно её преследовало. Прошлое будто не хотело её отпускать.

— Почему убьют? — негромко спросила она, понимая, что заглатывает наживку.

— Ты не помнишь, но маленькие волчата нередко теряются, когда обращаются. Бегают как дикие, кусаются. Ведут себя как маленькие самые настоящие волчата. Твой брат скоро дойдёт до возраста, когда пора в первый раз обращаться, и ты поймёшь, о чём я. С Тэйлоном всё гораздо хуже. У него проснулись инстинкты.

— И? — тихо спросила Юнона.

— Когда вервольф обращается, часть его умений может сохраниться. Знания, определённые навыки…

— Он… убил кого-то? — совсем уж тихо спросила Юнона.

— Абсолютно всех, кто попался ему на пути. Сизые Хвосты, вервольфы из их приближённых родов, другие вервольфы, охотники, наёмники — он со всеми разделался.

— Он бы не стал…

— Не стал, сохрани он своё сознание. Но сейчас он вервольф со звериными инстинктами, Юнона. Мне больно говорить, но он… сейчас он не более, чем простой дикий зверь. И я боюсь, что даже мне не справиться с ним, потому что вряд ли он меня узнает. Рано или поздно им заинтересуются другие, и тогда… ты знаешь, что делают с безумными вервольфами.

Юнона совсем сникла, опустив плечи.

Энна внимательно наблюдала за ней, готовя против неё аргументы и уговоры, чтобы давить на больное. Весь этот разговор она начала не просто так: могла сразу бы в лоб сказать, что Тэйлона убьют, если она не поможет, однако решила начать издалека. Чтобы напомнить девушке о том, кого она любила, вытащить её воспоминания и старые чувства наружу и уже наверняка надавить.

Получилось ли у неё?

Ответ был на лице Юноны, которая кусала губы, бегала взглядом туда-сюда и словно порывалась что-то сказать.

— Чем тогда я могу помочь?

— Тэйлон идёт на север, — тихо сказала Энна. — Упорно прорывается, словно его туда что-то тянет.

Красноречивый взгляд и…

— Я? — то ли писк, то ли высокие ноты в голосе вылетели из Юноны.

— В нём проснулись инстинкты, всё, что было в нём заложено. И даже забыв тебя, его тянет к тебе. Он знает, где примерно искать, и он пытается до тебя добраться.

— Остановите его. Вы можете ведь.

— Боюсь, что… боюсь, что нет, — покачала Энна головой.

— Почему?

— Потому что боюсь не справиться одна.

— Вы хотите… чтобы я была приманкой?

— Он идёт к тебе. Ты сможешь его выманить на нас, и уже вдвоём мы точно справимся. Надо вернуть Тэйлона, пока не поздно. Я прошу это как мать и… знаю, мне ты ничего не должна, но тогда Тэйлон рисковал абсолютно всем ради тебя. И даже сейчас, всё это случилось потому, что он защищал тех, кто ему дорог. Может он и изменился, но внутри это всё тот же Тэйлон, которого тянет к тебе и которого ты любила. Только теперь помощь нужна ему.

Энна говорила тихо, доверительным голосом, будто общалась с собственной дочерью, пусть саму Юнону она не сильно жаловала. И если она откажет… То что?

Собственно, за сыном пойдёт она одна. Энна была уверена в своих силах, однако этот Росиорро и её Диор в один голос утверждали, что он её порвёт и не заметит. Настолько были уверены, что тени сомнения коснулись даже её. Как бы то ни было…

— Я помогу, — негромко произнесла Юнона.

Энна облегчённо кивнула. Всё же с ней дело должно пойти гораздо проще.

— Спасибо, Юнона, я…

— Я помогаю не вам, — тут же перебила она её холодным голосом. — Я помогаю Тэйлону, потому что он не отвернулся от меня и спас мне жизнь. Но только из-за него. А вы… чтоб вам всем ночь вечная на души обрушилась.

Юнона выплюнула эти слова в лицо Энне, но той было это и не важно. Она согласилась, а значит, дело оставалось за малым.

* * *

Холод сходил на нет. Снег ещё был, а весенние ручьи ещё не спешили сбегать вниз по склонам, однако температура заметно поднялась, да и солнце начало активнее греть лучами лес.

Но только вервольфу от этого было ни холодно, ни жарко. В прямом и переносном смысле этого слова. Он упорно продолжал двигаться на север. Он не знал, но чувствовал, что так надо. Ему надо, ведь там будет тот, кто ему нужен. Там будет продолжение рода, его самка. Там тот, кто ему подходит. Он точно знает. Он сможет найти её по запаху. Он должен двигаться. Он должен найти её.

Вервольф взбирался на большой крутой холм, орудуя всеми четырьмя лапами. Он пройдёт столько, сколько понадобится. Она ждёт его. Его тянет к неё. Он дойдёт любой ценой. Но сначала…

Но сначала надо пожрать.

Охота. Она не занимала у него много времени. Он делал это играючи. Быстрый и ловкий, он настигал даже самую быструю дичь, будь то птица или олень. Олень лучше — можно наестся и идти долго. Птица хуже — потом опять надо охотиться. Но он не привередлив. Если надо, он съест всё.

Но он всегда охотился осторожно. На него тоже охотились, один раз в него стреляли. Он почувствовал это на себе. Было больно, и пусть он всех и убил, пули ещё долго саднили в теле, доставляя дискомфорт. А ещё другие звери. Противники. Враги. Опасные и быстрые, как он. Они все пытались его убить, но он был сильнее.

Охота начинается и длится не так уж и долго, стоило ему взять след и нагнать какого-то кабанчика, так неудачно попавшегося ему на пути. И даже жалкие попытки животного удрать от хищника бессмысленны — вервольф нагоняет его за мгновения и набрасывается на спину, валя на землю…

И его отвлекает неожиданный запах. Столь неожиданный и притягательный, что он даже упускает кабана, который, хрюкая, ускакивает, получив на остаток жизни следы от когтей на своих боках. Но вервольфа это не интересует. Запах, его интересует запах. Манящий запах той, кого он ищет.

Где она?

Вервольф принюхался, привстав на задние лапы. Его нос задёргался, уши встали торчком, ловя посторонние звуки. Этот запах… он знал его… Он его и волнует, и пугает одновременно. Он настиг своей цели, но вдруг что…

Вервольф непроизвольно заскулил, вытянувшись ещё выше и пытаясь понять, откуда исходит запах. Манящий, дразнящий и такой желанный запах. Он нюхает активнее, он ищет, пытается определить направление…

Но запах ускользает от него. Ускользает, стоило ветру подуть…

С какого направления.

Его шерсть встаёт дыбом. Он резко крутит головой. Он знает, что ветер сдувает запах. Просто знает это, а значит, надо бежать по ветру. Для начала по ветру, а потом оббежать каждый куст. Она где-то здесь…

И вервольф срывается с места. Он несётся так, как не несся даже при охоте. Она здесь, она где-то здесь, и он должен её найти. Её запах. Сладкий ласкающий запах… И он бежит, бежит долго, оббегая огромную территорию в поисках единственной. Берёт радиус поменьше и увеличивает его по спирали, пытаясь взять след. Был запах. А если был запах, есть и она. Запаха без неё не бывает. А если кто-то встанет между ними…

Вервольф зарычал. Зарычал, но быстро стих, так как рычать и бежать было неудобно, особенно когда язык вывалился и висит наружу, пока он бежит. А он бегает быстро и уже достаточно долго. А её всё нет и нет. И ему уже грустно, ведь запах есть, а её нет. Грустно и одиноко в мире, где все хотят его смерти. Но она ждёт его, она…

Вервольф затормозил так неожиданно, что передние лапы закопались в снег, и он едва не кувыркнулся через голову.

На небольшой скале перед ним стояла волчица. Прекрасная белоснежная волчица, чей мех искрился серебром на свету и был белее даже снега вокруг.

Вервольф был рад.

Глава 197

Он замер. Не мог отвести взгляда от волчицы, чей мех так красиво искрился на солнце. Запах, который он учуял в нескольких километрах отсюда, точно исходил от неё и сейчас был таким чётким, что было дышать не надышаться.

Волчица стояла ровно, гордо, высоко приподняв голову и взирая на гостя, с интересом его рассматривая. Совершенно спокойная, она не показывала ни страха, ни волнения, в отличие от самого вервольфа, чей хвост гулял влево-вправо.

Стоило взглянуть на них со стороны, как можно было заметить сразу кардинальную разницу. Белоснежная гостья куда больше походила на волка, чем вервольф. В отличие от него, более антропоморфного, у которого можно было сразу заметить мышцы груди и пресса, волчицу отличить от вервольфа было проблематично. Если приглядеться, виднелись особенности строения лап, да и торса, однако куда меньше, чем у вервольфа.

Простояв и рассматривая вот так друг друга около минуты, беловолосая волчица медленно, можно даже сказать, лениво отвернулась и пошла своей дорогой, вызвав у вервольфа нешуточную грусть. Хвост поник, и он издал нечто отдалённо похожее на грустный лай, после чего бросился на скалу за ней.

Быстрыми мощными рывками он взобрался наверх за какие-то секунды. Будь здесь забор в метра три, он бы и его перемахнул. Взобрался наверх, принюхался и бросился следом за волчицей. Та же вальяжно прогуливалась по лесу между стволов деревьев, не спеша убегать.

Сначала вервольф следовал за ней, принюхивался, осторожно обходил её по кругу, разглядывая, но не спеша приближаться, будто стесняясь или побаиваясь её, а может и то, и другое вместе. Это была та самая, та единственная, ошибки быть не могло, но тем не менее с виду казалось, что вервольф робел перед ней. А волчица продолжала идти, будто никого и ничего не замечая.

Но прошло минут пять, и то ли смелость, то ли любопытство взяли верх. Вервольф подошёл поближе. Он будто любовался её белоснежным мехом, её острыми ушами, которые стояли торчком, спокойными глазами и стройным телом. А её безразличие побуждало его к действию. Он даже попытался понюхать её под хвостом, но получил лапой по носу и предупреждающий рык, однако ни капельки не расстроился. Казалось, наоборот, обрадовался, что его наконец заметили.

Вервольф не знал, как привлечь её внимание, он не знал, как это в принципе делается, инстинкты тоже молчали, потому просто делал то, что считал нужным. Показать силу. Естественно, показать, какой он сильный и большой. Что он может защитить её. Поэтому вервольф оббежал волчицу спереди, встал перед ней на задние лапы, весь раздулся, грудь побольше, лапы пошире, сам повыше, чтобы казаться массивнее… и волчица просто обошла его, будто не заметив, от чего тот сдулся так же быстро, как надулся, даже уши поникли. Грустным взглядом проводил её, но тряхнул головой и бросился следом.

Начал прыгать перед ней, скакать, виляя хвостом, рычал, даже пытался гавкать, что у него получалось не очень. Он носился вокруг неё как ужаленный и иной раз пробегал совсем близко, едва не врезаясь. Под конец он подпрыгнул так близко, что ещё чуть-чуть, и они бы носами коснулись.

И в этот момент волчица лизнула его в нос и бросилась наутёк.

Вервольф замер. Он словно примёрз на пару секунд к месту.

Подумал.

И бросился следом, беззаботно высунув язык. И пусть вервольф был силён, однако очень скоро пришло понимание, что волчица куда быстрее него. Но его это не смущало. Эмоции били ключом, ему хотелось бегать, хотелось прыгать, он был готов вот так бежать сколько угодно и куда угодно за ней, не сбавляя оборотов.

И вервольф нагнал её. Нагнал, естественно, потому что она ему это позволила, однако какая разница?

Волчица остановилась на месте, но вервольф этого сделать просто не мог. Его переполняли эмоции, он прыгал вокруг неё как заведённый, носился туда-сюда и даже издавал нечто похожее на радостный лай. Белоснежная волчица наблюдала за ним чутким взглядом, даже можно сказать мягким, в котором читался ум. В отличие от простодушных глаз чёрного, где все эмоции можно было читать как по книге.

В какой-то момент, набегавшись и напрыгавшись, он вновь подскочил к ней, издавая радостные звуки и подскакивая на месте. Он был рад. Он был счастлив. Вервольф не знал, что надо делать, однако это было и не важно. Он чувствовал, что его приняли, он чувствовал внимание волчицы на себе. Ему было хорошо, и он был рад.

Он слегка напрыгнул на такую хрупкую (в зависимости от того, из каких размеров исходить) волчицу, после чего куснул за ухо и отпрыгнул, счастливо виляя хвостом. Подпрыгнул ближе, слегка пригнувшись, и вновь отпрыгнул, попытался тяпнуть её за лапу и получил по носу лапой. А потом и вовсе его тяпнули за нос, но скорее ласково, беззлобно и мягко, после чего волчица сорвалась с места и бросилась наутёк.

Играть.

Его звали играть. Вервольф бросился вдогонку.

Это была прекрасное время и прекрасные игры. Вервольф не выглядел в тот момент опасным хищником, несущим смерть любому, кто ему встретится, а белоснежная волчица и вовсе выглядела духом леса.

Они бегали друг за другом, носились по лесу, валили друг друга в снег и несильно кусались. Это было очень похоже на игры настоящих волков, беззаботные и беззлобные. Казалось, что даже волчица втянулась в игру, радостно напрыгивая на вервольфа и иногда кусая его за загривок или валя в снег, пусть по большей степени потому, что он сам позволял это делать.

А вервольф осторожно, можно даже сказать, ласково боролся с ней, толкал в снег, валил на спину, покусывая. Его чувства притупились, охотничий ум ушёл на задний план, подменяясь желаниями. Теперь вервольф был здесь и сейчас, с волчицей, которую хотел. На его взгляд, отличную волчицу, которой он желал овладеть.

Но потом. Сейчас ему было просто хорошо с ней, что было главным. Можно сказать, знакомство. Получше узнать самку, к которой его тянуло. И она была хорошей. Была здоровой, быстрой и юркой, весёлой и активной. Ему она нравилась. Он чувствовал влечение всё сильнее и сильнее, и быть может уже сегодня вечером или завтра днём…

В какой-то момент волчица вновь начала убегать от него. Виляя между деревьев, она ловко увеличивала между ними дистанцию — массивный вервольф просто не поспевал за ней, пустьиной раз аж по деревьям и ветвям скакал, пытаясь нагнать. Но даже если она убежит слишком далеко, он найдёт её. У него хороший нос, у него отличный нюх. Её запах один из миллионов, и он манит её, манит за собой, словно какой-то лёгкий наркотик, которым не можешь надышаться.

И он нагнал волчицу. Она, восхитительная и хрупкая, стоя на другом конце небольшого луга у опушки, громко завыла. Зазывающе, до дрожи в теле сладко. Она выглядела так, будто готова встретить его на себе. И в себе. Прекрасная. Очень прекрасная и от того ещё более желанная.

Вервольф, не раздумывая, бросился через поле к ней. Бросился… и на середине поля почувствовал, что что-то не так. Почувствовал носом, уловив помимо притягательного аромата белой волчицы какие-то посторонние запахи, знакомые и в то же время чуждые.

И не успел он об этом подумать, как в следующее мгновение раздался металлический щелчок.

Первой пришла боль. Сумасшедшая боль, будто ему отгрызают лапу. Казалось, что такое невозможно терпеть и легче умереть. Он взвыл на всю округу. Подпрыгнул на месте так высоко, будто надеялся удрать от неожиданной опасности, однако…

Звякнула цепь, и он рухнул на землю.

Огромный капкан, зубастый, из металла защёлкнулся на его задней лапе. От него шла толстая металлическая цепь, которая была обмотана вокруг ближайшего к нему дерева, тем самым не давая ему уйти.

Вервольф ни о чём не думал теперь — он чувствовал боль, он искал источник боли, от которого надо было избавиться. Зубы практически сразу же сомкнулись на капкане в надежде отбиться от опасности, но хруст… и в разные стороны полетели обломанные осколки клыков и резцов.

Вервольф взвыл ещё больше и задёргался, пытаясь снять надоедливую опасную, причиняющую столько боли штуку. Он бился и метался, но цепь не давала ему далеко уйти. Он бросил взгляд на то место, где была волчица… но её там не оказалось. Никого не было.

Вервольф завыл. Громко, зовя ту, кого он искал столько времени, однако на его жалобный, полный боли зов пришёл совсем другой гость.

Между деревьев, правее, где он видел в последний раз волчицу, медленно вышел огромный вервольф. Не просто огромный, громадный золотистый вервольф, который как минимум был в полтора раза больше его самого. Наверное, самым крупным из тех, кого ему приходилось встречать.

Чёрный предупреждающе зарычал. Он не доверял золотистому вервольфу. Он чувствовал угрозу от неё несмотря на то, что запах был очень знаком. Именно от неё — он практически сразу почувствовал, что вервольф напротив была самкой. Но это не делало её менее опасной.

Золотистый вервольф не выглядел напуганным. Он внимательно смотрел на чёрного, будто изучая, и ему то не нравилось. Встав на ещё целую лапу во весь рост, он развёл передние лапы стороны и завыл. Он предупреждал, предостерегал противника. Инстинкты предупреждали, что сила теперь не на его стороне, и он пытался спугнуть незваного гостя, но тот словно чувствовал его слабость.

Золотистый вервольф шагнул на поляну. Это было словно окончательным вызовом, и чёрный сорвался с места ей навстречу. Благо цепь была пристёгнута к деревьям рядом с ней. Однако…

Стоило ему пробежать чуток, как уже на передней лапе, ломая кости, сомкнулся другой капкан. Звякнула от натяжения цепь, и вервольф кувыркнулся через голову — новый капкан, только на этот раз прикованный к деревьям на противоположной стороне, не давал ему дотянуться неё.

Он ревел, дёргался, пытался вырваться, даже если бы это означало оставить в капкане часть шкуры и мяса, а может и всей конечности, однако поделать ничего не мог. Он видел цель, она была угрозой, она не уходила, а значит, будет драка. Он сразится и одержит верх, а потом найдёт ту волчицу, и всё будет хорошо.

Но сначала незваный гость.

Золотистый вервольф напала первым. Резко сорвавшись с места, она быстро набрала скорость и прыгнула на чёрного. Но тот и не думал давить его. Чёрный вообще не думал, он подчинялся своим инстинктам, подчинялся собственному телу, которое иной раз лучше знало, что делать. Как сейчас.

Резко пригнувшись, он пропустил её над собой, но изловчился и целой лапой ухватил прямо в полёте за шею. Мышцы напряглись, затрещали связки, и он дёрнул огромную тушу на себя, уронив её на спину прямо перед своими ногами. Это было настолько просто и быстро, что если бы вервольф умел удивляться, он бы точно это сделал.

Вместо этого чёрный дёрнулся стремглав вперёд, раскрыв пасть, уже готовый сомкнуть челюсти, когда ему на спину набросились и вгрызлись в затылок. Он взвыл, дёрнулся в сторону, пытаясь стряхнуть с себя незваного гостя, и золотистая, которую вервольф только что завалил перед собой, почувствовав, что хватка ослабла, крутанулась и сбила его с ног.

Он попытался отпрыгнуть, но цепи помешали это сделать нормально. Чёрный заревел ещё сильнее, но смог дотянуться до спины и швырнуть в сторону незваного гостя. И какова была его обида, когда это оказалась белоснежная волчица.

Чёрный был не в состоянии думать как человек, он не знал слова «предательство» или «подстава». Но что-то вроде обиды он действительно испытал. Ему нравилась белая волчица, потому драться с ней он хотел меньше всего.

Вместо этого чёрный попытался броситься в сторону, но нарвался на огромного вервольфа, которая его сбила с ног, он попытался ударить её лапой, но в неё неожиданно вцепилась волчица и начала оттягивать в стороны. Каким бы сильным он ни был, но одной рукой вот так просто перетянуть вервольфа чёрный просто не смог. Его практически распяли.

Он взревел. Дёрнулся вперёд, клацая зубами, но получил лапой по башке. Не когтями, именно ладонью. А потом ещё и ещё, и ещё… и с каждым ударом становилось всё хуже и хуже. Он ревел, пытался поймать зубами лапу, и один раз у него это даже получилось, однако ему тут же прилетело по челюсти несколько раз, и та сама по себе разжалась, сломавшись.

Чёрный уже дрался с другими вервольфами и не раз. Сначала у него получалось не очень, но вскоре он натренировался бороться против собратьев, буквально убивая их за пару минут. Он быстро учился охотиться. Особенно на других. Однако здесь всё было иначе. Если бы не капканы, если бы не волчица, которая держала его за лапу, будь он внимательнее и не так увлечён самкой…

Но вервольфа поймали. Он не мог признать этого по той причине, что подобные мысли для него были слишком сложными, но суть оставалось сутью — даже сильнейшего можно победить.

* * *

Энна медленно обращалась обратно. Это был небыстрый процесс по сравнению с обращением в вервольфа. Особенно неприятно было то, что стоило лишиться шерсти, тёплой и надёжной, как она тут же попала на растерзание холодному воздуху.

— Принеси сумки! — махнула она рукой белому вервольфу, которая стояла рядом, с интересом разглядывая её сына. — Быстрее! Поторапливайся!

Волчица развернулась и быстрыми прыжками направилась в лес, стараясь ступать осторожно.

Всё поле было усеяно капканами. Большими, на диких вервольфов, капканами, из которых выбраться можно было, лишь если ты мог надавить на небольшой рычаг. Только вот вервольф своими пальцами этого сделать не мог. Они усеяли ими всё поле, буквально каждый метр, чтобы увеличить шанс того, что её сын попадёт в один из них. Если бы не попал с первого раза, Юнона гоняла бы его до тех пор, пока он не влетел в один из них.

Энна с любовью и гордостью во взгляде рассматривала вервольфа перед собой. Пусть и не крупный, как ей хотелось, но явно крепкий и выносливый с красивой окраской, которая досталась ему от деда и передалась по мужской линии. Отличительная черта их стаи, так сказать.

Единственно, что её расстраивало — произошедшее. И как до этого дошло? Она знала ответ, вопрос был риторическим. Всё из-за происходящего вокруг. Власть, власть, власть… иногда она желала превратиться в вервольфа со своим детьми и умчаться в лес подальше от невзгод, чтобы всю оставшуюся жизнь провести подальше от вездесущих интриг и неспокойной жизни, где от каждого ты всегда ожидаешь какой-нибудь подлянки.

Конечно, это было нереально, но эти мечты грели сердце, заставляя забывать о том, насколько всё вокруг изменилось.

Волчица вернулась довольно скоро, держа в зубах большую сумку и несколько таких же перекинутых через спину. Здесь было всё: от всевозможных необходимых припасов и одежды до лекарств и цепей.

Собственно, именно цепи и требовались сейчас. Даже пойманный в несколько капканов, он был опасен — Энна убедилась в этом на себе лично. Поэтому первым делом она собиралась обезопасить себя. Любовь любовью, но Энна понимала, что он порвёт её без раздумий, если выпадет возможность, и тогда уже никто не сможет ему помочь.

Лишь после этого она начала быстро вытаскивать из сумки всевозможные колбы и склянки. Одеваться она не спешила — скоро вновь обращаться обратно в вервольфа, да и если вдруг что, сподручнее было без одежды обратиться.

Заметив на себе взгляд Юноны, Энна потрясла одной из склянок.

— Не знаю, подействует ли это на таком большом вервольфе или нет. Обычно его дают щенкам, которые не могут обратиться в человека обратно.

Юнона склонила голову слегка в бок, словно спрашивая.

— Если не поможет, дам ещё больше. А потом ещё и ещё. Рано или поздно оно будет должно ему помочь.

Но про себя добавила: «надеюсь на это».

Глава 198

Мне было страшно.

Это отпечаталось в мозгу, как клеймо, от которого не избавишься, даже если всё заживёт. И этот страх шёл за мной по пятам всегда. Прятался во тьме и ждал, показываясь изредка, словно подлый снайпер, и скрываясь обратно.

Страх всегда был рядом — он был моим двигателем и моим ограничителем.

Я смотрел на юг и видел, как что-то приближается. Я видел себя со стороны, видел парня, смазливого и слабого, который каждый день смотрел на юг и чего-то ждал.

Он боится. Очень боится. Я знаком с его страхом, я могу почувствовать его, ведь я тоже видел. Я тоже боюсь.

И я хочу убежать, но ноги не бегут во сне, как это обычно бывает, они подкашиваются, сгибаются, вязнут в земле и не могут преодолеть то притяжение, что толкает меня, не даёт уйти, будто барьер…

Я оборачиваюсь к югу и вновь вижу самого себя. Но теперь он рядом, прямо передо мной, словно ему не страшно это притяжение, которое не даёт убежать. Он смотрит на меня, смотрит взглядом человека, которого никто не узнаёт и который больше никому не нужен. Пропади он, и никто не вспомнит, что существовал такой человек.

А потом я начинаю гореть. Гореть без огня, чувствуя, как оплавливаются руки, будто воск, стекают, тают…

Он что-то говорит, но я уже не слышу. Я почти растаял. Он знает. И я знаю. Знаю, что…

* * *

Я очнулся от неприятного чувства, что задыхаюсь. Было душно настолько, что всё тело было мокрым от пота. Дышалось с трудом, как если бы я уткнулся лицом в подушку или что-нибудь столь же плотное и через это пытался надышаться.

Первый же вопрос — где я?

Было темно, мягко и, как бы это странно ни звучало, пушисто. Меня будто закутали в мех и бросили около печки. Пахло тоже странно: зимней свежестью и собачатиной. Одновременно. Сложно представить, как может пахнуть этими запахами одновременно, но так оно и было.

Я попытался двинуться и почувствовал неприятную боль во всём теле, будто оно стало одним сплошным синяком. Суставы ныли, мышцы тоже ныли, будто я попал под знатную раздачу. Хотелось замереть и не двигаться.

А в сознании был какой-то кавардак. Мысли путались, метались в голове, мешая соображать. Я чувствовал какое-то беспокойство, пытаясь понять, от чего сердце так бешено стучит и где вообще оказался. Последнее, что я помнил…

Я помнил…

Помнил…

Мысли засуетились, заболела голова в районе висков, но я начал припоминать…

Да, я начал вспоминать, как… мы убегали по коридору. Я отчётливо помнил, как мы убегали и… нарвались на кого-то… волка… Нет, не волк, вервольф, я убил его, и мы вышли в лес, где встретились ещё с двумя. Там я…

Голова заболела сильнее, глаза будто начало выдавливать из черепа, но я всё равно упёрто пытался вспомнить вчерашний день. Мне надо было знать, что произошло и где я очутился, прежде чем начать двигаться.

Да, мы однозначно вышли в лес и встретили ещё вервольфов. Я начал прорываться и нагнал женщину. Я… убил её… съел…

К горлу подступила тошнота, когда в голове возникла картинка того, как я вскрываю грудную клетку женщине и начинаю её есть или как сдираю с лица кожу. А ещё появились картинки того, как я убиваю и вервольфов так, будто порвать волков мне, человеку, было по силу. Или не человеку?

В любом случае, именно на этих воспоминаниях память окончательно обрывалась. Значит, я обратился? Обратился, сожрал женщину, мать рода Сизых Хвостов, после чего порвал двух членов семьи и…

И что?

Это мне было не известно, да и не интересно, особенно сейчас, когда нахожусь чёрт знает где, пусть и в тепле.

Преодолевая сопротивление вокруг, я пошевелил руками, после чего осторожно двинулся в направлении, которое мой мозг определял как верх. Казалось, что меня засунули в какой-то мешок, который мягко пружинил при моих движениях, и…

Я наконец высунул голову на свежий воздух. В лицо практически тут же ударил ледяной ветер, обжигая кожу и будто обдирая её снегом, как битым стеклом. Глаза привыкли довольно быстро, так как вокруг было темно.

Вокруг был лес. Луны разгоняли темноту бледным светом, помогая мне оглядеться. Я находился… в какой-то меховой куче? Именно так я мог описать то, из чего торчала голова, прежде чем мозг со скрежетом и болью любезно предоставил мне ответ.

Правда, немного поздно, так как в этот самый момент я лицом к лицу встретился с волком.

Его голова оказалась буквально в паре сантиметров от меня. Густой серебристый мех искрился в лучах лун, когда ветер пускал по нему волны. Волк смотрел на меня голодными голубыми глазами, будто оценивая взглядом на вкус. Его нос слегка дёргался, принюхиваясь ко мне, и когда я уже подумал, что мне сейчас откусят голову, он подался вперёд и…

Лизнул меня. Лизнул мокрым слегка шершавым языком, словно пробуя на вкус и оставив моё лицо мокрым от слюней. И не успел я даже дёрнуться, как тот набросился и начал вылизывать, как лижут своих вернувшихся хозяев радостные собаки. Я аж подался назад, но оказался скован по рукам и ногам, как предполагаю, таким же волком.

Зажмурившись, я отклонил голову максимально назад, но волк продолжал меня лизать с какой-то щенячьей радостью. И в этот самый момент вся массивная туша, которая меня до этого грела, начала двигаться, и я получил долгожданную свободу.

Рывком вырвался из плена, свалился в снег и охренел не на шутку. После горячих объятий волка от падения в снег сердце едва не остановилось. Я охнул от холода, прострелившего до самого мозга, но вскочил практически сразу на ноги и отпрыгнул подальше.

Тот, с кем я спал, был не просто большим волком. Он был громадным, походил размерами на большой бронированный джип. Чтобы такого свалить, нужен был крупнокалиберный пулемёт как минимум. И что-то типа тяжёлых винтовок против легкобронированной техники. Его цвет переливался золотом в ночном свете.

Он рассматривал меня таким же хищным взглядом, что и белоснежный волк рядом.

Я боролся с желанием броситься наутёк, понимая, что если бы меня хотели убить, я бы не проснулся. Значит, оба волка были как минимум…

Это же вервольфы.

Понимание пришло довольно быстро. А вместе с ним и догадка, кого я сейчас перед собой вижу. И одновременно с этим огромный волк, а вернее, волчица начала обращаться.

Встав на задние лапы, волчица начала неестественно дёргаться, будто её ломало изнутри, и, судя по хрусту костей и суставов, так оно и было. Тело волчицы неестественно дёргалось, руки и ноги сгибались под странными углами, уменьшаясь, шерсть опадала на землю. На моих глазах она становилась всё меньше и меньше, пока не приобрела нормальный вид (если таким можно было назвать её размеры).

— Мам?.. — прохрипел я голосом, которого и не было.

Передо мной стояла Энна, которую я уже по привычке называл мамой. Обнажённая и, надо отдать должное, стройная со всем необходимыми формами, особенно верхними, которые выглядели, как минимум, завораживающе. Не будь сейчас мороза, у меня бы встало.

Хорошо, что мороз, а то было бы совсем уж неловко.

Вместо ответа мама бросилась ко мне с завидной прытью, упала на колени прямо передо мной, схватила и прижала к себе мое тельце к себе. Именно тельце, так как по сравнению с ней я был тростинкой. И я не мог сказать, что мне было неприятно, так как меня редко так искренне приветствовали. Невольно я даже обнял её в ответ, хотя это и было странно. Не моя она мать, но я чувствовал какую-то ответную реакцию к ней, хотя пробыл в этом мире меньше года.

Волк… волчица? В любом случае, другой вервольф стоял в стороне, не сводя с нас взгляда. Быстро прикинув, кого я ещё мог знать с таким цветом меха, на ум пришла только Юнона. У неё единственной волосы были серебряного цвета. Только мне было тяжело представить, чтобы её пригласили меня искать. Скорее кто-то другой.

— Ты как? — тихо спросила мать, продолжая меня прижимать к себе.

— Хреново, — честно признался я. — Меня словно побили.

Она немного отстранилась, разглядывая меня. На её глазах я заметил отблески слёз.

— Это твоё первое обращение, — тихо сказала она. — Теперь ты тоже дикий, Тэйлон. Один из нас.

— А до этого не был?

— Был, глупый, но ты единственный, кто не обращался. А теперь все… ну, кроме отца, естественно, дикие. Только жаль, что в столь неудачное время всё случилось.

— Что произошло?

— Позже, всё позже. А пока давай спать. Завтра на утро выдвинемся домой.

Я красноречиво перевёл взгляд на волчицу позади неё.

— Это Юнона, — ответила мать, не оборачиваясь, правильно меня поняв. — Я попросила её о помощи, так как поймать тебя оказалось непросто.

— Это…

— Достаточно вопросов, — в её голосе проскользнули командные нотки. — Всё завтра.

С этими словами она отошла назад и начала обращаться обратно. С треском костей, с такими гримасами лица, будто её внутренние органы вытаскивали через задний проход. Тянулась, изгибалась, слегка поскуливала, пока передо мной не явился полноценный вервольф, правда, больше похожий всё же на волка. Возможно, потому что она женщина.

Остаток ночи я провёл в её объятиях, в мягкости и тепле, уже не спеша вылезать. Было не очень удобно, однако тепло, что было важным в зимнем лесу. Ещё раздражал запах собачатины, но это уже было не критично, можно было и потерпеть.

На утро под взглядом волчиц я перебирал сумки, отыскивая свою одежду. Ни одна, ни другая обратно в людей не обратились. Возможно, они просто не взяли одежду (по крайней мере я её не нашёл), и потому было логичнее оставаться волками. А может они следили за мной и боялись, что могут не поспеть обратиться, если я вдруг озверею.

— Я мыться, — кивнул я в сторону, откуда слышалось журчание то ли ручья, то ли реки.

Волчицы переглянулись, после чего моя мать зарычала, явно пытаясь что-то сказать.

— Ничего не понял, — покачал я головой и двинулся уже к воде, когда она перегородила мне путь. Опять зарычала.

— Обратись и скажи, я не понимаю, — немного раздражённо бросил я и обошёл её.

Я понимал их беспокойство, однако подобное раздражало. Даже тот факт, что они помогли мне, не значил, что я тут буду им подчиняться. Многие считали, что если сыграли где-то важную роль, то могли на что-то претендовать, например, указывать, что тебе делать, и подобное стоило пресекать ещё в зародыше.

Меня больше не останавливали, однако для меня не стало секретом, что между собой волчицы что-то обсуждали, судя по рыку, и чувствую, на повышенных тонах, так как звучала вся их беседа угрожающе.

Удивительно, что воздух не ощущался холодным, как зимой. То есть даже будучи голым, я не сильно замерзал. Можно было сравнить температуру воздуха примерно с ранней весной, когда она варьируется в районе нуля. То есть в принципе терпимо, до костей не пробирало, хотя вокруг был снег. То, куда я вышел, напоминало что-то типа горной речушки: где-то по пояс в самом глубоком месте и каменистое дно, из-за чего на поверхности быстрого потока то тут, то там виднелись небольшие порожки и всплески.

Вода была ледяной. В принципе, не удивительно, учитывая, что здесь повсюду снег, однако желание помыться было сильнее холода. Я чувствовал себя вонючим, липким и грязным, будто извалялся в клее, а потом в шерсти собак.

Поэтому, сжав зубы покрепче, я вошёл в воду и начал быстро обмываться. Надо сказать, что пробирало не на шутку. Всё тело простреливало холодом настолько, что аж сводило. Ноги буквально через минуту начало ломить от боли, а голове, просто стоило опуститься в воду, тут же начало болеть, будто в тиски запихнули.

Но тем не менее я молча отмылся, почувствовав себя гораздо лучше, пусть и замёрзшим. В голову пришла мысль, что я могу сейчас точно так же свалиться, как и тогда, когда вытаскивали Палию из пруда, однако над этим думать было уже поздно.

А на берегу меня уже ждали.

Серебристая волчица стояла между стволов деревьев, не сводя с меня взгляда. А когда я вышел на берег, подошла поближе.

— Здравствуй, Юнона, давно не виделись, — поприветствовал я её.

Она секунду рассматривала меня, после чего, мягко ступая, приблизилась и наклонила голову, подсунув её под мою руку. Как бы нескромно намекала, чтобы я её немного почесал или погладил. Это выглядело довольно мило, хотя я был не сильно в восторге, учитывая то, с какими усилиями мы с ней расстались.

И всё же потому, как она настойчиво крутила головой под моей рукой, я её немного погладил. Её мех был приятным на ощупь, мягким, вызывающим желание зарыться в него всем телом, особенно после холодной реки. Возможно, на это она и рассчитывала, так как я уяснил, что Юнона хитростью обделена не была.

А потом она учудила то, что я от неё не ожидал. Подавшись вперёд, она лизнула меня по паху. От неожиданности я отшатнулся и чуть не упал, а она, словно наслаждаюсь этим, лизнула меня туда ещё раз.

— Юнона, блять… — прошипел я, пытаясь оттолкнуть её голову. Но та и вовсе вошла в раж, явно специально выводя меня из равновесия.

Хуже было то, что у меня от такого лизания даже встало. Я не относился к любителям животных от слова «совсем». И пусть волчица передо мной технически была человеком в другом обличии, но ещё я блин волков под хвост не трахал. Ведь сейчас передо мной всё же было животное, а то, что у меня встало от того, как она мне заботливо и рьяно там пытается всё вылизать…

Я пытался отпихнуть мохнатую голову дуры до тех пор, пока и вовсе не свалился обратно в холодную речку. Да, воздух здесь относительно тёплый, можно и без одежды походить, но, блять, после реки один хрен холодно.

А волчица тем временем, издавая странные свистящие звуки, уже оборачивалась в человека, и очень скоро передо мной стояла обнажённая хихикающая Юнона. Мило прикрыв ладошкой рот, она хихикала, смотря на меня смеющимися глазами, которые аж блестели то ли от веселья, то ли от возбуждения. Причём прикрыться она не пыталась.

— А тебе всё весело, — фыркнул я.

— Скажешь, что тебе не понравилось, Тай-Тай? — хихикнула она.

— Я не любитель животных, не в обиду тебе, Юнона.

— Но волчица тебя возбуждает.

— Нет.

— Да как же, — улыбнулась она и подошла ко мне поближе. — Давно не виделись, Тай-Тай.

— Несколько месяцев назад встречались, — напомнил я. — Тебя притащили меня найти?

— Можно и так сказать, — кивнула она и улыбнулась. — Оказывается, ты обаятельный ухажёр. Будь моя воля… я бы с тобой осталась в теле вервольфов.

— Со мной? — нахмурился я.

— С тобой. Ты довольно хорош в теле вервольфа.

— А так не очень?

— Для меня ты всегда хорошо, в любом виде, — её взгляд опустился ниже, и глаза озорно блеснули. — Хочешь, закончу начатое?

В её голосе был вызов. Было озорство девушки, которая дразнит, подзуживает сделать что-то неправильно и сама этого хочет.

— Не хочу.

— Я быстро.

— Ты немного опошлела, не находишь? — хмыкнул я, обойдя её и направившись к своей одежде. — Раньше ты была скромнее.

— Знаешь, Тэйлон, ты тоже был раньше другим, — сказала она мне в спину. — Был мягким, добрым и неуверенным. Прошёл год, и вернулся обратно совершенно другой человек. Теперь я понимаю, почему. Люди меняются, стоит окунуться в реальный мир. Все ценности… они меняются.

— Не объясняет твоего поведения.

— Может я просто тебя люблю. И как человека, которого люблю, хочу. Хочу сделать приятное, расслабить. Я знаю, ты меня любишь в глубине души, хотя может сам этого и не понимаешь.

— Ага, — хмыкнул я.

— Я знаю, я видела, что ты меня любишь, — она подошла сзади и обняла, прижавшись к моей голой спине грудью. — И я тебя люблю. Очень люблю. Поэтому не делай мне больно, пожалуйста. Просто будь человеком.

«И дай отсосать», — так и хотелось брякнуть мне, но я не стал. Просто не стал накалять обстановку, наблюдая за тем, как она медленно обошла меня, после чего встала на колени и расстегнула брюки, которые я только-только застегнул. Осторожно вытащила пальцами член и не совсем умело взяла головку губами. Через минуту Юнона уже освоилась, и процесс пошёл быстрее, было видно, что она втянулась.

А ещё я чувствовал, как за нами наблюдает мать. Буквально чувствовал на нас её взгляд. Видимо, Юнона была слишком увлечена, раз не почувствовала его, а мать не стала встревать, наверное, посчитав, что лучше дать детишкам немного свободы, чтобы потом не возникло проблем.

Глава 199

Меня конвоировали в буквальном смысле слова. Пусть обе и пытались не показывать этого, однако было заметно, что волчицы следили за мной беспрерывно на протяжении всего путешествия. Особенно это было заметно, когда я отходил в туалет: одна из них ошивалась рядом. Помимо этого, меня постоянно поили какой-то дрянью, о которой я и поинтересовался у матери.

— Это подавляет твой волчий дух, — пояснила она.

Я с сомнением посмотрел сначала на жидкость в стакане, а потом и на неё. Теперь мать не разгуливала голышом, предпочитая одеваться передо мной в простой плащ на голое тело. При этом вторая обязательно оставалась в образе оборотня. Подозреваю, это было сделано для подстраховки, чтобы, если вдруг что, кто-то успел отреагировать на меня.

— Всё настолько было плохо?

— Очень, Тэйлон, очень, — покачала она головой. — Ты много бед принёс.

— Как много?

— Рода Сизых Хвостов больше нет…

— Не жалко, — тут же ответил я.

— Несколько других родов, которые были с ними…

— Тоже не жалко.

И даже хорошо. Надеюсь, этот род мы вырезали под корень.

— Ты убил охотников, которых отправили за тобой. Устроил бойню на одной из ферм, перебил всю животину и подрал несколько деревенских людей. И это только то, что нам известно.

Ладно, предположу, что не всё настолько хорошо. Угрызений совести не чувствую, однако и сказать, что это нормально, не могу. Особенно мне не понравился именно тот факт, что я себя не контролировал. Я вообще не помню, чтобы терял над собой контроль так основательно. Да, я был под действием наркотиков и алкоголя, бывало, нанюхивался газа, вызывающего галлюцинации, однако даже в самом дрянном состоянии контролировал себя.

А здесь… отключился в одном месте, а пришёл вообще где-то в другой империи.

— Долго меня ловили?

— Достаточно, Тэйлон, достаточно.

— Поэтому вы меня так конвоируете, — кивнул я на Юнону, которая сидела в обличии волка и глазела на нас. Хотелось потрогать её мех, погладить такого красивого волка, но лишний раз заводить её не хотелось.

— Не конвоируем. Скорее следим, чтобы с тобой всё было в порядке, — суть не изменилась. Мать подсела поближе, взяв меня за руку. — Ты не очень хорошо контролируешь себя. Будь ты волчонком, проблем бы не возникло: лапой по жопе, зубами за холку и домой. Но ты уже взрослый, одной лапой не утихомиришь. И ты… отличаешься повышенной жестокостью. И если опять обратишься, мы можем не удержать тебя.

— Но ведь я могу и обучиться, разве нет?

— Только если тебя сковать по рукам и ногам, и то совсем не факт. Это как учиться читать — дети легче запоминают информацию, чем взрослые. Тебя можно обучить, но я даже не представляю, сколько времени и усилий понадобится для этого.

— Но я могу, — уточнил я.

— Да, — вздохнула мать. — Ты можешь, Тэйлон. По крайней мере, как и всему другому, обучиться этому можно.

Хотел ли я действительно уметь обращаться?

Естественно. Способов убивать себе подобных мало не бывает. Чем больше умеешь, тем больше шансов выжить. Как показала практика, в конце выживает не самый сильный, а тот, кто лучше всех умеет приспосабливаться к условиям.

— И как мне обратиться? Вновь стать вервольфом?

— Я не знаю, если честно, Тэйлон. Я, как и твоя пассия, — Юнону по имени она не назвала принципиально, — делаем это по желанию. У тебя же… Ты вряд ли чувствуешь момент, этот… это чувство, что можешь обратиться.

— Чувство?

— Оно как понимание, что ты можешь побежать или можешь поднять, приложив определённые усилия, большой груз. Ты чувствуешь, что можешь. У волчат это чувство развивают из того, что их заставило обратиться. Что тебя сподвигло обратиться? Кровь, жестокость, страх смерти или ярость? Кто знает? Или может физическая боль? Это надо выяснять, и дело это долгое, особенно в твоём-то возрасте.

Долго выяснять? Учитывая такую способность, подобный риск этого стоил. Можно сказать, что последний билет, который мог позволить мне вытащить ситуацию из безнадёжного состояния, как это случилось с Сизыми Хвостами. Справился бы я без способностей? С одним — возможно. С двумя — сомневаюсь. Там всё было хорошо, кроме того, что я потерял над собой контроль.

Мы продолжали продвигаться на юг, и всё отчётливее можно было наблюдать, как весна берёт своё. Покровы снега становились неровными, подтаявшими. На холмах всё чаще слышались то тут, то там ручьи. На редких участках, где снега не было, пробивались белые и голубые цветы.

Со слов матери, я буянил и бегал по лесам что-то около полутора месяцев, прежде чем решили меня поймать на живца.

— Почему именно Юнона? — спросил я.

— Да кто знает, — пожала мать плечами. Но Юнона тут же недовольно зарычала. Довольно отчётливо, вызвав недовольной взгляд на себя. — Просто может тебе хотелось найти того, с кем спариваться, а тут уже любая подойдёт.

Рычание Юноны стало отчётливее, но мать открыто её игнорировала, продолжая мило улыбаться, будто ничего не происходило. Дошло до того, что Юнона просто обратилась, нарушив правило, что одна из них всегда обращена.

— Ты шёл ко мне, — тут же гордо выпятила она грудь, не сильно стесняясь своей наготы. — Твоя мать может сколько угодно петь про любую…

— Юнона, рот закрой, — прорычала уже мать.

— …но ты шёл на север. Ты шёл именно ко мне.

— С чего ты взяла, что именно к тебе? — спросил я.

А вот мой вопрос немного сбил с неё спесь, и Юнона немного смутилась. Зато мать перехватила инициативу.

— Мы договаривались, Юнона, — низким, угрожающим голосом произнесла она. — Я на многое закрываю глаза, поэтому будь добра…

Наверное, под многим подразумевался минет на реке. Причём был и второй, только уже ночью, когда Юнона чмокнула меня в губы, шепнув, что любит меня, после чего, плавно соскользив своей грудью по моему телу, взяла у меня в рот, на этот раз куда более хищно и умело. Я просто принял, что дают — мне приятно, и ладно, обещаний никому не давал, куда следует не запихивал, последствий не будет.

Но этот вопрос я всё же поднял, уже отдельно от матери.

— Что ты имела ввиду под тем, что я шёл именно к тебе?

— Я… ну… — она огляделась, будто пытаясь увидеть мать.

— Она всё равно всё услышит и узнает, так что говори как есть. Я так или иначе выясню.

— Ладно, — она улыбнулась. — Ты шёл ко мне. Именно ко мне.

— Почему ты так решила?

— Твоя мать сказала. Ты упорно шёл на север, и, кроме меня, там никого не было. Ты мог остаться там, где обратился. Но всё равно шёл на север. Вывод один — я.

— Почему?

— Почему? Ну… может твоё сердце лучше знает, что тебе нужно? — тронула Юнона мою грудь ладонью. — Твой мозг говорит нет, но твое внутреннее «Я» говорит, что я для тебя важна. Ты, стоило тебе почувствовать меня, сразу же бросился за мной. Заигрывал, красовался, играл…

Улыбка до ушей, причём такая счастливая, что едва не искрится от счастья.

Но я умею обламывать весь кайф.

— То есть увидел в тебе отличную самку.

— Ну… почему нет? — смутилась она. — Значит, я всё равно даже на таком уровне лучше всех подхожу тебе. Или может ты любишь меня, но сам этого не можешь почувствовать или вспомнить. А стоило отбросить все эти умные мысли, и сердце сделало выбор.

Значит, рассказали. Я не видел смысла как отрицать, так и заново поднимать эту тему. Знает, ну и отлично. Меньше вопросов и недопониманий будет.

Значит, вскрылись мои подлинные чувства прошлого владельца? Так получается?

А кошмары, которые меня мучают последние дни, не с этим ли связаны?

Просто что ни ночь, я вижу одну и ту же картину — что-то надвигается с юга, и я смотрю на это с ужасом, не в силах ничего сделать. Вернее, смотрит Тэйлон, а я как бы сторонний наблюдатель. А потом он что-то говорит, но я не могу разобрать слов.

Я обычно не запоминаю снов, но этот повторялся настолько часто, что я уже выучил его назубок. Что тревожило Тэйлона настолько, что его кошмары передались даже мне?

Что у нас вообще находится на юге? Другие рода, дружественные нам, включая и самые сильные. Тэйлон боялся войны с ними? Что в определённый момент они ударят нам в спину и уничтожат? В принципе, логично, ведь затем и позвал меня защищать род от любых врагов, будь то север или юг.

Но с другой… а если немного масштабнее подумать? Что у нас на юге, кроме тех родов? Ну… туман?

Туман…

Может он боялся тумана? Или того, что находится в нём?

Что если Тэйлон боялся, что оттуда что-то вылезет, или точно знал, что оттуда что-то вылезет? Тот же кракен или ещё какая-нибудь хренотень, которая прорвётся на плато и снесёт всё на своём пути?

Я знал миры, где водились подобные твари, как знал и то, что мир, который делит с ними землю и не успевает развиться до чего-нибудь более-менее вразумительного, обречён. Под вразумительным я подразумеваю что-нибудь типа систем залпового огня, бомбардировщиков и прочих прелестей военной индустрии.

Конкретно этот мир, если такая хренотень выползет, будет обречён.

Только вопрос — даже если Тэйлон и боялся этого, он ведь должен был откуда-то узнать о нападении подобной твари, верно? Узнать будущее практически от кого-то с даром королевы эльфов. Той, кто видит будущее…

Видит будущее…

Хлина?

Я неожиданно вспомнил слова Лопоухой девчушки, которая сказала, что Хлина всё видит. Она видит как кто-то из её знакомых, тех, кого маленькая эльфушка знает, но не настолько, чтобы запомнить в своём возрасте.

На Гензерию, королеву эльфов, женщину-ясновидца, способную увидеть будущее.

Насколько это реально? Насколько реально, чтобы сумасшедшая девчонка оказалась ясновидящей? Это совпадение один на миллиарды, если не больше. Настолько маловероятное, что я даже не подумал об этом. Это равносильно тому, что кто-то скажет, что человек рядом с тобой может превращать любой металл в золото. Ясно, что, возможно, в каком-то из миллионов миров среди миллиардов существ найдётся подобное, но подумаешь ты на него, находясь рядом? Да конечно нет.

И я сразу отталкивался от того факта, что она видит, как разведчик, всё вокруг. То, что она может видеть будущее, мне в голову не пришло по той причине, что реальных шансов на такое чудо практически нет. У Лопоухой в окружении полно людей, которые могут видеть всё вокруг — политики, дозорные, да даже, блин, как бы это смешно ни звучало, астрологи. Варианты видящих сотни.

Да и сейчас я довольно скептичен в этом плане, если честно. К этой мысли я пришёл, лишь отталкиваясь от кошмаров и версии, что Тэйлон в моём сне смотрит именно на юг и именно в туманы, а не на рода, что более вероятно. И что этот сон вообще имеет какой-то смысл, а не набор образов, которые складываются в кошмар.

Короче, одна невероятная теория строится на другой невероятной теории. Хотя попробовать разузнать насчёт Хлины надо, а то вдруг что, верно? Не думаю, что толк будет, но иногда сюрпризы случаются.

При продвижении на юг снега становилось всё меньше и меньше. Очень скоро начали попадаться уже целые куски земли, на которых пробивались ростки зелени, а по рекам вовсю сплавлялся лёд, из-за чего те иногда выходили из берегов. Юнона продолжала следовать за мной, хотя здесь её пребывание вызывало у меня опасения. Мы столько усилий вложили, чтобы вытащить её, а теперь она возвращается обратно.

— Беспокоишься обо мне, Тай-Тай? — улыбнулась Юнона.

— Мы столько усилий приложили, чтобы ты смогла уйти.

— Но теперь я одна, не так ли? — подмигнула она. — Стану волком, и никто не сможет за мной угнаться.

— Мне бы твою уверенность.

— Ты лучше беспокойся о себе, — провела она ладонью по щеке. — Ваши игры с Диором до хорошего не доведут. Он всегда был одержим, и поверь мне, ради неё он заведёт весь ваш род под плаху.

— Ради неё? — сразу спросил я, не поняв, о чём она говорит. Почему-то мне показалось, что речь сейчас не о власти идёт.

— Эм… а… тебе он ничего не говорил? — тихонько уточнила Юнона.

— Смотря о чём речь. Я понял, что он хочет власти, править королевством. Ты об этом?

— Ну… не совсем, — смутилась она. Её глаза забегали.

— Юнона?

— Видишь ли, это ваши семейные дела по большей части, и мне не хотелось бы стать причиной разлада, — совсем тихо ответила она.

— О чём речь, Юнона? — твёрже спросил я.

— Может тебе лучше у матери спросить?

— Я хочу услышать это от тебя. Чем он одержим?

— Это просто домыслы. Я брякнула, так как предположила, что всё дело в этом, Тай-Тай. Но я не знаю, да и мало ли… я просто…

Юнона дала полный задний ход. Настолько полный, что теперь зашуганно бросала взгляды в разные стороны.

Вот же зараза…

Я подошёл к ней, притянул за талию и впился в её губы. Практически сразу почувствовал металлический привкус крови в её рту — Юнона охотилась на обед. Её мягкие губ довольно быстро разошлись, пропуская язычок, скользнувшись ко мне в рот. Да и сама она притянулась, прижалась всем телом как можно плотнее.

— В чём дело? — отстранился я после поцелуя чуть-чуть назад. — Кем одержим Диор? О чём ты говорила?

— Тай-Тай, я просто… боюсь посеять вражду в вашей семье, если вдруг что-то случится, — негромко ответила Юнона.

— О чём речь?

— Я… — она быстро огляделась. — Ты ведь знал, что у вас есть старшая сестра? Вилия?

— Да, что-то проскальзывало несколько раз, но Диор всегда отмалчивался. Я даже и имени не знал её до этой минуты.

— Она была чудесной девушкой. Знаешь, о таких говорят, что солнце среди тьмы. Я даже помню, как она играла со мной, когда я ещё ребёнком была. Возилась и с тобой, и с сёстрами, и особенно с Диором. Не чаяла в нём души, словно это был её собственный ребёнок, а для него она была, наверное, как вторая мать. И мне Вьюг… — вздох, — старший брат, когда он ещё был жив, рассказывал, что твой брат раньше был совсем другим.

— Другим?

— Похожим на тебя, разве что плакал меньше. Добрый и мягкий, который и мухи не обидит. Он был отражением своей старшей сестры. Ничего общего с тем, кого ты видишь теперь. Но потом всё резко изменилось.

— Почему?

— Вашу старшую сестру выдали замуж. Свадьба, и она ушла в побочный род Тарсанов. А ты сам знаешь, Тарсоны — правая рука короля. Это вас несколько приблизило к короне и сделало доверенным родом. Не настолько близким, как сами Тарсоны, но тем не менее выгодная сделка и положение. Да только тот род… был довольно жёстким. Я слышала, что ей доставалось там очень сильно. Доставалось настолько, что что-то случилось.

— Что?

— Я не знаю, Тай-Тай.

— Хотя бы слухи.

— Нету слухов. Но все промолчали. Все, кроме Диора. Это было странно, ведь он был очень тихим и добрым, а тут… он устроил большой скандал разборками и вызовом на дуэль. Это не выходило за пределы разборки родов, которые сильно поцапались между собой. Всё еле удалось замять, но ваш род потерял в репутации, ухудшил отношения с Тарсонами и, как следствие, королевским родом.

— Но мы же в хороших с ним отношениях.

— А могли быть и в ещё более лучших. Из-за случившегося, за что Диору влетело от вашего отца по первое число. А потом твой брат резко изменился. Как по щелчку, — она щёлкнула пальцами.

— Как по щелчку?

— Как ты, — негромко ответила она, и меня слегка пробрало. — Он просто стал другим. Вместо доброго парня, который был отражением своей сестры, появился нынешний Диор. Молчаливый, саркастичный и циничный. Он больше не скандалил и вёл себя тихо. Мой брат говорил, что Диора будто подменили. Но люди просто так ничего не забывают.

— И не прощают… — пробормотал я.

— Я боюсь, что он втянет тебя в свою игру. Все мы, кто был свидетелем случившегося, помним, как он её любил. И как неожиданно забыл о ней и больше не поднимал тему. Будто спрятал в глубине своего сердца всё то, что хочет выплеснуть на других.

И он не забыл свою сестру. А когда у тебя есть абсолютная власть, ты сам можешь устанавливать законы. Можешь приказывать, миловать и наказывать. Можешь всё вернуть обратно.

Глава 200

Мы расстались с Юноной на границе королевств. Заходить на территорию Майкесендерии ей было опасно, да и сама Юнона не рвалась, учитывая, какие риски это несёт и кто её ждёт дома. Хотя бы на этом спасибо, не пришлось лишний раз пробиваться через чью-то упрямость, пытаясь что-то кому-то доказать. Можно сказать, что повзрослела.

— Ну… вот и всё? — улыбнулась она, бросив взгляд на мою мать в обличии волчицы. — Дальше мне нельзя, опасно слишком.

— Да, нельзя, — кивнул я.

Честно говоря, никогда не знал, что говорить в таких ситуациях, так как они встречались крайне редко. Обычно расходились без лишних слов. А здесь стоишь, молчишь и чувствуешь какую-то неловкость из-за повисшей тишины. Пытаешься что-нибудь сказать, а всё выглядит слишком натянутым.

— Жаль, я бы хотела вернуться и… знаешь… а, ладно, чего уж там, — Юнона потянулась ко мне, без лишних нежностей чмокнула в губы и обняла. — Береги себя, хорошо?

— Постараюсь. Ты тоже береги себя и брата. Не высовывайтесь сильно.

— Да уж и так незаметнее некуда, — улыбнулась она.

— Доберёшься?

— Куда же я денусь? Я же волчица, и еду найду, и в снегах не замёрзну. И меня не надо ловить по всему лесу, — хихикнула она ишепнула. — Я буду ждать тебя.

С этими словами Юнона развернулась, обернулась в вервольфа и без оглядки убежала в лес, скрывшись за деревьями. Можно сказать, что всё прошло очень даже неплохо относительно расставания. Что касается всего остального…

Оказывается, Диор питал сильные чувства к своей старшей сестре.

Меняет ли это что-нибудь в наших отношениях?

Я действительно об этом долго думал, как это может отразиться в будущем, но пришёл к выводу, что, по сути, в ближайшем времени ничего это не изменит. Наши цели совпадают — захватить власть и выжить среди остальных. Проблемы могут возникнуть в самом конце, если он решит отыграться за случившееся и что-нибудь учудит. Решит отомстить за то, что мы бросили сестру, и выкинет какую-нибудь хрень.

Понятное дело, здесь и сам род ничего не мог сделать, если она уже вышла замуж, но у каждого свои тараканы в голове. Особенно на это намекает тот факт, что он держит это в какой-то страшной тайне. Возможно, стоит поговорить об этом, возможно — нет. Надо подумать, так как хрен знает, чем это обернётся.

Такие ситуации меня дико выводили из себя, так как не знаешь, чем обернётся тот или иной разговор и как на него отреагирует человек. Сделает отношения напряжённей или наоборот, найдём общий язык.

Но куда больше меня насторожил тот факт, что он сильно изменился. Просто по щелчку, как я.

Каковы шансы, что Диор проклятый? Что он тоже заключил контракт с божеством и получил то, что ему позволило проворачивать подобные дела?

Если припомнить, он довольно сильно отличался изначально от всех. Более раскованный, вальяжный, смотрящий на всех с налётом презрения. И даже его манера говорить была более… ближе к обычной, что ли, интонации, слова и так далее. К тому же, если взять в расчёт, что он тоже проклятый, можно предположить, откуда Тэйлон узнал о мече.

Правда, он мог бы и сказать мне об этом…

Но тут два варианта: либо он не проклятый, либо он просто играет по своим правилам.

В первом варианте я знавал таких людей, которые после сильных потрясений менялись на сто восемьдесят градусов. Особенно это было видно по тем парням, кто сходу зелёные проходили через какое-нибудь дерьмо. Тех вообще не узнать было, или взгляд в никуда, или вообще двинутые на голову. Если Диора это так сильно тронуло, вполне возможно, что-то в нём или поехало, или перезамкнуло.

Во втором… тут одному Диору известно, чем он руководствуется и почему сразу не сказал. Ведь должен был заметить, что я изменился, и понять, в чём дело. Всё же многое зависит от восприятия человеком самого мира и ситуации — от этих взглядов и будет отталкиваться его логика. Кто-то просто не любит раскрывать все карты и бережёт их как туз на особый случай, если надо нанести удар или надавить в переговорах. Кто-то просто такой человек, никому не доверяет и никогда о себе ничего не рассказывает. Кто-то считает, что это может повлиять на отношение к нему, и, чтобы избежать проблем, молчит (как я со своей «амнезией»). Вариантов море.

Осталось понять — проклятый он или нет. Всё понимает или просто двинулся крышей.

* * *

Стоило покинуть нам северные районы, как зима практически полностью сошла на нет. Здесь пели птицы, текли ручьи, повсюду росла зелень, а почки на деревьях уже распускались. Холод давно отошёл назад и только по ночам возвращался, но не в такой лютой форме, как зимой.

Передвигался я, как это ни смешно говорить, на матери. В образе волчицы она была таких размеров, что я мог спокойно на ней ездить как на лошади, что и делал. Она охотилась, охраняла и грела в случае необходимости. Если так взглянуть, идеальный компаньон.

Чаще мы передвигались лесами, избегая дорог, где появление золотистой волчицы с парнем верхом на ней будет слишком странно. Особенно учитывая, что как её, так и меня могут узнать. А там провести параллели с произошедшим в поместье Сизых Хвостов, да и вообще смертей от вервольфа будет довольно просто. Наверняка уже все знают, чьих это рук дело, однако лишних поводов и доказательств предоставлять не стоило.

Особенно, когда у нас самих проблем выше крыши.

Это я понял, когда мы добрались до поместья.

— Вот тебе и не было пару месяцев… — вздохнул я скорее расстроенно, чем удивлённо.

Ведь пока был — всё было в порядке. Ушёл, и началось.

А суть была в том, что часть поместья в прямом смысле слова сгорела. Правый угол поместья: где-то одна третья третьего этажа и буквально четыре окна второго этажа. Часть стен пестрили сколами от пуль, причём их явно стало больше с прошлого раза.

Плюс я видел деланый-переделанный забор с колючкой, самые настоящие окопы и много людей, нанятых, видимо, уже без меня. Это не говоря о дороге, которую я видел — там может и вовсе всё перекрыто.

Я не военный маньяк, но так и хотелось брякнуть, что всё самое интересное произошло без меня.

Практически все стражники, что встретили нас, носили или платки, скрывающие половину лица, или балаклавы. Они смотрели на меня подозрительными цепкими глазами людей, которые уже по привычке, пережив множество атак, смотрят на всех подозрительно. У каждого ружьё и револьвер — видимо, Диор решил расщедриться на дополнительное оружие.

Мать довезла меня до самого входа, где меня встретил неизменный и, в отличие от округи, одетый с иголочки дворецкий мистер Хайсер. Рядом с ним уже суетились, вставая в рядок, шестеро служанок разных мастей — три пигалицы и три взрослые, более потрёпанные, чем их начальник.

— Добро пожаловать домой, госпожа Энна, господин Тэйлон, — слегка поклонился он. Служанки молча поклонились ниже. — Мы искренне рады, что вы добрались в целости и невредимости.

— Смотрю, без нас вам было весело.

— Смотря что вы подразумеваете под весельем, господин. Нам действительно досталось за эти месяцы, однако могло быть и хуже.

— Погибшие?

— Думаю, вам подобное лучше обсудить с господином Диором.

— Он у себя? — уточнил я.

— Боюсь, что кабинет вашего отца сгорел. Господин Диор разместился в одной из совещательных комнат-библиотек.

Речь шла о небольших (относительно поместья) комнатах, где были уютные кресла и книжные шкафы, чтобы расслабиться и посидеть в уединении. Таких комнат было несколько, и чаще всего они располагались внутри здания, не имея окон.

— Господин Тэйлон, — мягко начала одна из женщин. — Вы после дороги, уставший, как и ваша мать. Может вам стоит принять ванну и отобедать? А после вы сможете и с господином Диором поговорить.

— А сначала поговорить, а потом отобедать не могу?

— Можете, конечно, — смутилась она.

— Значит, так и поступим, — ответил я и спрыгнул с матери.

Мистер Хайсер открыл тем временем дверь, и мать быстро засеменила в поместье. Было немного странно видеть большого золотистого волка, который поднимается по ступеням, направляясь к себе в комнату. Рядом едва поспевали за ней две пигалицы по имени Иделла и Тинен.

Я же сразу направился к Диору. Со мной рядом с важным видом вышагивали две уже взрослые женщины, будто я мог заблудиться. По правде говоря, я не заблудился, однако нашёл его не с первого раза. И не без помощи служанок.

Зашёл я к нему, естественно, без стука.

И Диор был в своём стиле — сидя в одном из кресел и перебирая бумаги, раскладывая их на несколько стопок на столике рядом, он бросил на меня взгляд и улыбнулся. Ни удивления, ни радости, ни злости от того, что я выжил. Он был похож на игрока, который лишь подсчитывает, сколько фигур осталось на шахматной доске. Не то чтобы мне было это неприятно — я всегда был так или иначе пешкой, однако сейчас это знатно раздражало.

— Значит, мама тебя всё же нашла, — хмыкнул он.

— А ты и не рад, да? — ответил я, оглядываясь. Помимо небольшого столика, сюда перенесли один из столов, что стоял в личных комнатах. Большого отцовского здесь не было: видимо, сгорел. — Как так получилось, что без меня вас едва под орех не разделали?

— Под орех? — он выглядел наигранно возмущённым. — Хочу заметить, что мы отлично держались! Ты посмотри, сколько у нас теперь людей. Не могу сказать, что всем доверяю, но для мяса пойдёт.

— Рагдайзер помог?

— Он самый.

— Он жив-то ещё? — скептически поинтересовался я.

— Вообще да, хотя и получил пулю в последний раз.

— Так что произошло?

— Напали, — пожал он плечами, словно ничего страшного не произошло. — На этот раз были куда более настойчивыми. Однако в этот раз их не прикрывала непогода, поэтому потерь было не так много, как могло было быть.

— А сколько могло было быть? — спросил я.

— Все.

— Что все? Никто бы не выжил?

— Ага. Ну а так маги, стрельба, прорыв периметра, оборона едва ли не всю ночь и часть дня, после чего знакомая картина отхода через лес.

— И они вас так сильно потрепали?

— А? Нет, если ты про пожар, то это уже другие. Сбросили нам на крышу какое-то горючее говно, после чего начали штурм. Как видишь, мы ещё живы.

— Да вижу.

Честно говоря, его спокойствие меня поражало.

Но это если брать в расчёт, что он человек. А если бывший проклятый? Они всегда на всё смотрят спокойно. У меня война пусть и вызывает определённые эмоции, однако суть остаётся всё той же — ещё один тир, ещё одна миссия, где из точки «А» надо добраться до точки «Б», всех убив.

Вот и Диор выглядел точно так же. Может внутри он и испытывал эмоции, однако на лице оставалось безразличие, будто это была для него ещё одна партия. Ещё одна игра в шахматы, где он передвигает фигуры и…

А вообще, Диор ли передо мной?

Я даже не сдержался и покосился на него.

Почему-то эта мысль заставила взглянуть на ситуацию немного иначе. Ведь действительно, если он проклятый, то Диор ли вообще сидит передо мной? Ведь у меня нет никаких доказательств обратного, что это тот самый Диор, что несильно отличался от меня, а потом в один день вдруг стал другим. Его-то проверяли у духов? Или они так же солгали во имя общего блага?

Мысль, что передо мной может сидеть сейчас проклятый на задании, мне совсем не понравилась. Руки так и потянулись свернуть ему шею от греха подальше.

Я тряхнул головой.

В этом и проблема любого подозрения — ты смотришь на человека и уже видишь в нём едва ли не вселенского врага. А правда в том, что у тебя доказательств нет нихрена. Я даже не знаю, проклятый ли Диор или нет — это всё сраные догадки со слов Юноны, что он резко изменился. И уже из догадок, что он может быть проклятым, я выстраиваю новые догадки, что это может быть и не Диор.

Я никогда подобного не любил. Не любил эти шарады и попытки поймать предателя, когда ты не можешь доверить даже собственную спину другому, когда все друг другу лгут и тебе надо не запутаться и придерживаться собственного пути. Слишком сложно и муторно. В этом эксперт, кстати говоря, Суцьиси, и именно у неё стоит спросить на его счёт.

В голове тут же невольно скользнула мысль о том, что они слишком хорошо нашли общий язык между собой.

— Получается, на нас напали два раза? — уточнил я.

— Три. Один мы вообще отбили быстро, возможно, была даже просто разведка.

— Ты не сильно обеспокоен.

— Ну так уже всё позади, верно? — ответил он, даже не взглянув на меня.

— И не посвятишь меня в планы? Что будем делать дальше?

— Тэйлон, — вздохнул он, отложив бумаги, — как ты думаешь, с такими тратами и проблемами мне сейчас до тебя?

Только сейчас я заметил у него огромные синяки от недосыпа под глазами.

— Наверное, должно быть.

— Но нет, мне не до тебя. Нам обвалили одну из шахт, а на заводе по переработке случился пожар. Не сильный, но пожар. А тут расходы на солдат, грызня уже между югом после того, как север почти полностью отошёл от дел, и ищейки короны. Поверь, мне достаточно того, что ты вернулся, и сейчас я бы хотел закончить вот с этим, — постучал он по кипе бумаг, — после чего уже ввести тебя в курс дела. Иди там… не знаю, отдохни, поспи, и уже потом встретимся.

— А что с южными-то?

— Всё, — вздохнул он. — Или ты думал, что никто из них не хочет власти и мы единственные такие умные? Убрали противовес, и они нашли соперников уже среди своих.

— Ты знал, что так будет?

— Естественно. Или, думаешь, все бы смотрели, как мы власть берём.

— Нас могут порвать.

— Да, но у нас есть ключ, а у них его нет. А у кого ключ, у того и всё правительство. Главное — всех замаслить.

Всех замаслить… Кажется, отсюда и начинается коррупция, если я не ошибаюсь. Сначала делаешь это, чтобы они встали на твою сторону, потом для того, чтобы удержать. Но Диор был прав, сейчас это было не к спеху, к тому же, у меня была возможность посмотреть на разрушения верхних этажей.

А от тех остались в прямом смысле этого слова угли. Всё, что сгорело, теперь мало походило на красивое поместье. Перегородок между комнатами почти не было, остался лишь голый кирпичный и каменный каркасы. В некоторых местах обвалилась крыша, и теперь отчётливо виднелось небо.

То, что не сгорело, или оплавилось, или закоптилось до такой степени, что теперь не подлежало восстановлению. Где-то здесь должны были прятаться служанки, кстати говоря. Надо будет узнать, не погиб ли кто из них. Солдат не жалко, но вот пигалицы ощущались своими уже, не хотелось, чтобы кто-то из них случайно пулю получил.

Что меня порадовало, так это тот факт, что мою комнату почти не задело, если не считать трёх пулевых отверстий в окне, откуда теперь задувал холодный ветер.

Здесь же лежал до сих пор недоразобранный автомат, который я оставил на столе. И книга, которую…

Оставила Хлина.

Книга-справочник по культуре народов королевства…

Мне с трудом верится, что она видящая, конечно, так как шансы подобного слишком мизерны, и всё же… может она хотела меня этой книгой как-то предупредить? Типа осторожно, вервольфы?

Ради интереса я открыл книгу и пролистал его до момента, где описывались племена вервольфов, пытаясь найти здесь какую-нибудь пометку или что-нибудь ещё, что могло подтвердить теорию о том, что меня пытались предупредить и, как следствие, ясновидение у дурочки.

Но не, стерильно чисто.

Может имеет смысл поработать с самой Хлиной?

Но найти бегающую повсюду идиотку оказалось задачей не из лёгких. Стоило мне пойти в одну часть здания, как мне сообщали, что она в другой. Шёл в другую, говорили, то она только-только ушла мне навстречу, но по верхнему этажу. Это было очень похоже на то, что от меня специально бегают, если бы я верил в разумность Хлины.

Но в конце концов я всё же её изловил, пусть и пришлось постараться. Дурочке стоило только понять, что я от неё что-то хочу, как её лицо тут же озарило счастье, будто ей выпал джекпот. Она сама с радостью побежала за мной, будто боясь, что потеряет свой счастливый билет, так что завести её к себе в комнату проблем не составило.

— Итак… — вздохнул я и взял её за руки. — Покажи-ка мне, что ты умеешь, Хлина…

Глава 201

Фраза «Покажи-ка мне, что ты умеешь» могла быть адресована с таким же успехом и двери, быть может даже эффекта было бы больше. Хлина стояла передо мной, улыбалась до ушей и хлопала глазами, явно не сильно понимая, что от неё требуется. А я даже не представлял себе, как ей объяснить, что вообще требуется. Не знал, с какой стороны с таким вопросом подойти.

Это была немая сцена.

— Хлина, ты меня понимаешь? — с лёгким сомнением спросил я, даже не зная, как подойти к вопросу.

Улыбка стала шире.

Окей… предположу, что она понимает меня. В конечном итоге, с ней как-то общаются, верно? Дают поручения, объясняют, что надо делать и она как-то выполняет все эти поручения. Я и сам видел, как ей говорят, и она мчится выполнять поручение. Не всегда в ту сторону, в которую нужно, но не суть важна.

— Хлина, ты… умеешь видеть будущее? — негромким ласковым голосом поинтересовался я, чувствуя какую-то неловкость.

И каково было моё удивление, когда она закивала головой. В этот момент моё сердце даже немного ёкнуло. Совсем чуть-чуть, словно я случайно наткнулся на что-то неожиданно ценное.

— Можешь… показать?

Она закивала… и полезла целоваться. С такой радостью, будто только этого и ждала. В какой-то момент я подумал, что Хлина просто подалась вперёд, чтобы было удобнее, но когда она неожиданно проворно обхватила меня за шею и попыталась засосать, всё стало предельно ясно.

— Да погоди ты… — я сразу отстранил её от себя. Хлина удивлённо взглянула на меня, не понимая, что происходит. — Нет, погоди. Будущее, ты можешь показать мне будущее?

Опять кивает. Уже через минуту я понял, что она нихрена не поняла — полезла целоваться.

— Да погоди ты… — на этот раз мне пришлось приложить усилия, чтобы отстранить её. — Нет, Хлина.

Как? Как объяснить ей?

И всё же, пусть даже я сам в это не верил, к любому делу надо было подходить так, будто оно верное. Поэтому просто сдаться я не собирался.

— Иди сюда, — подвёл её к стулу, в котором зияла дырка от пули, и усадил. Сам сел напротив. — Хлина, ты меня понимаешь?

Она радостно закивала головой, но теперь я, честно говоря, сомневался.

— Ты умеешь предсказывать будущее?

Вновь радостно кивает, но что-то у меня сомнения по этому поводу, если честно. Может… её нужен контакт, как Гензерии? Кстати, Гензерии, если я правильно помню, было достаточно лишь коснуться моих плеч, чтобы разглядеть, что меня ждёт впереди. Может у каждого оракула по-разному это проходит? Кому-то надо поцеловать, кому-то просто руки на плечи положить или взять ладонь?

— Ты можешь показать мне его?

Эффект был как при нажатии на спусковой крючок. Хлина тут же запрыгнула на мои колени с профессионализмом девушки, занимавшейся подобным не раз и не два. Оглянуться я не успел, как её руки обвились вокруг моей шеи, и её тёплые слегка влажные губы коснулись моих.

Честно говоря, я надеялся (насколько можно надеяться, когда в это не веришь), что сейчас что-нибудь да проявится, но…

Нет, меня лишь конкретно так засосали. Причём оглянуться не успел, как её шаловливые ручки по моему торсу поползли вниз к брюкам.

— Так, стоп! — настойчиво отодвинул я от себя озабоченную. — Стоп, Хлина.

На этот раз в её глазах было полнейшее непонимание, расстройство, будто у неё отобрали конфету в последний момент, и… обида. Дурочка, оказывается, ещё и обижаться умеет.

Я смотрел на неё и не мог понять, каким образом ей объяснить, что требуется. Диор её так натренировал, что стоит Хлину просто привести к себе в комнату или оказать любой знак внимания, как она тебе сразу же на член пытается напрыгнуть. Не скажу, что навык плохой, но явно не для такой ситуации.

Я огляделся в поисках чего-нибудь, и на глаза попалась книга, на переплёте которого было написано: «Большой королевский справочник по культуре народов Майкесендерии».

— Хлина, ты помнишь эту книгу? — сел я напротив неё со справочником. Дождавшись кивка, продолжил. — Зачем ты мне её принесла?

Вновь просто кивнула. Я засомневался, что и в первый раз она кивнула именно на вопрос.

— Кто тебе дал его? — решил я зайти с другой стороны. — Диор?

Хлина кивнула. Я уже было хотел обрадоваться, что наконец получил ответ, но решил перестраховаться и спросил вновь.

— Миссис Ривингтон?

Вновь кивнула.

Блин… Ладно, попробуем иначе…

Я осторожно приблизился к ней и приложил её ладони к вискам, как делала это Гензерия, пытаясь порыться в моей памяти. Эффект был моментальным — меня засосали. То же самое было и когда я положил её руки себе на плечи — она бросилась целоваться.

Я убил на Хлину около часа, но единственное, чего добился, так этого того, что Хлина умудрилась раздеться по пояс. Такой себе результат во всех смыслах. Пришлось ещё её и из комнаты выталкивать. Она уходила с такой вселенской скорбью, что даже меня слегка пробрало на жалость.

Но конечный результат был как и с Диором — никакой. Признаться честно, я не надеялся на успех и делал это, лишь чтобы доказать обратно. Собственно, так и вышло. Я больше склонялся к тому, что Хлина всё видит как глаза Диора. Глупая, наивная, но при этом всё за всеми видит и докалывает всё на только им обоим понятном языке.

Хотя и это тоже было не доказано.

Остаток дня я ел, отмывался от грязи и пота и пытался разузнать, как прошла наша миссия у Сизых Хвостов. В принципе, я был готов выдвигаться хоть этим же вечером, однако раз было время, то почему бы и нет. Без Диора в любом случае действовать я не собирался, а больше здесь заняться было нечем.

Для меня стало удивлением, что Росси в поместье не было. Как мне объяснила мать (Диора дёргать я не стал), тот остался дома у Юноны с ребёнком в то время, как они вдвоём направились ловить меня. Кто-то должен был остаться, а Юнона требовалась там, в лесу, как наживка — выбор сиделки был очевиден. Про капканы тоже Росси придумал, однако устанавливали она с Юноной. Вернее, Юнона, чтобы не оставлять запаха, что мог насторожить вервольфа.

Что касается самой операции, то выжило не так уж и много из наших. Из моего отряда выжил лишь тот наёмник, что нёс пленницу. У Росси ситуация была получше — лишь половина. Из третьего отряда выжила лишь одна треть. Это была цена уничтожения Сизых Хвостов, и, как бы это цинично ни звучало, мы заплатили малую цену за их исчезновение.

Что касается спасённой служанки, это была Кори. Палия, та самая, что сначала дразнила меня, а потом и вовсе провалилась под лёд, осталась там, в темнице, свёрнутая калачиком. Вот её мне было жаль, если честно. Горем убиваться не буду, но на душе было слегка неприятно. К тому же, служанку-то спасли, но теперь она вряд ли на что-то годна, кроме как для простых заданий. Пальцев нет, и магия здесь бессильна — нечего исцелять. Одного глаза тоже не было, некоторые шрамы затянуться так и не смогли. А сама девушка теперь имела взгляд на двести ярдов и, насколько я понял, будто бы слушала в пол-уха.

А ещё знатно досталось Ушастой.

Вот с ней я увиделся лично, и не сказать, что она пребывала в хорошем расположении духа. Причём пришла поприветствовать она меня. С костылём под правой рукой без трёх пальцев на левом. Лицо вроде бы было цело, но не было острого конца левого уха. Сама она словно потеряла весь свой задор и дерзость — на меня смотрели немного заплаканные уставшие глаза девушки, которая уже успела проклясть всё на свете и смириться.

— Здравствуйте, господин, — совсем уж подавленно поздоровалась она, когда я открыл дверь на стук. — Рада, что вы в добром здравии.

— Пришла проведать меня?

— Проверить, живы и целы ли вы ещё, — ответила она.

Я ожидал, что она фыркнет или скажет это недовольным голосом, но ничего подобного. Словно с телом подрали и её гипертрофированную гордость и заносчивость.

Я молча отошёл в сторону.

— Пройдёшь?

— Обязательно? — был встречный слегка безразличный вопрос.

— Хотел бы узнать, что произошло у вас. Росси пока нет, солдат искать сейчас не сильно сподручно, особенно когда ты рядом. Проходи.

Она прошла. Не отнекивалась, не вставляла замечания или как-то иначе не пыталась досадить мне.

— Где тебя так? — кивнул я на ногу, на которую она прихрамывала. — Ты ведь сюда не только проведать меня пришла, верно?

— Только проведать. Убедиться, что вы живы и мне досталось не зазря.

— Так кто тебя так?

— Вы, — глухо ответила она.

— Я? — вот так заявление. Хотя…

— Мне сказали, что это были вы, господин. Тот, кто покусал меня и… изуродовал.

Что-то мелькнуло в её голосе, и я уже думал, что она начнёт скандалить и обвинять, но нет, смолчала. Потупила взгляд и ничего не сказала. Сломалась? Хотя нет, слом человека выглядит не так, скорее пытается примириться с тем, что имеет.

— И каким образом это произошло?

Я ожидал услышать что-нибудь действительно необычное, типа я вернулся, напал на их отряд, преследовал и так далее. Но история оказалась более охуительной, и Ушастой надо было выдать премию за тупость. Скоро её прозвище у меня будет ассоциироваться только с проблемами, серьёзно. Как назвать человека, которому ты приказываешь уходить и ждать, а он возвращается и попадает под раздачу?

И ведь всё шло практически идеально: они покинули поместье, дошли до точки, где их забирают, и даже поднялись на судно. А потом эта ушастая дура вернулась и столкнулась со мной. Я ничего не помнил об этом и вряд ли стал бы атаковать даже такую, как она, однако результат встречи со мной был на лицо.

Мало этого, она ещё и притащила за собой на хвосте Росси, который едва сам под раздачу не попал, спасая её. Я едва сдерживался, чтобы не подойти и не просадить её хорошенько за подобное. Ведь именно для того и существуют приказы, чтобы следовать им неукоснительно.

Я мог оценить, что она даже там меня не бросила и попёрлась назад — верность дорогого стоит. И я даже могу понять её мотивы как по поводу верности, так и по поводу того, что без меня ей ничего хорошего не светит. Однако, блять, если бы она послушалась, ничего бы этого не было. Я ведь не просто так приказал же!

А теперь у нас на одного хорошего бойца меньше. Меньше на того, кого я мог с уверенностью брать на любое задание. Злость берёт, но она и сама себя наказала, судя по тому, что я вижу перед собой. Более того, нечто подобное я и ожидал в будущем, даже хуже, так что можно сказать, что ей со своей тупостью ещё повезло.

Сама себя наказала.

Было удивительно, что она даже не пытается меня обвинить. Предупреди меня кто-нибудь о произошедшем, я бы ожидал скандала, если по-честному.

— Я ведь просил тебя следовать плану, не так ли?

Ответам мне был злой взгляд из разряда «и без тебя знаю».

— Какого хрена, Сианс, ты ведь слышала приказ?

— А что мне прикажете делать? Улететь? Надеяться, что вы сами выберетесь? Что? Без вас мне нет пути назад, поэтому помереть — не самый плохой вариант.

— Но теперь ты… мягко говоря, ни на что не годна.

— А если бы я вас оставила, но именно моей бы помощи не хватило? — спросила она. — Я бы оказалась не у дел. Что так, что так…

Усмешка, её губы тронула усмешка того, кто видит ситуацию безвыходной для себя.

Взглянуть с её точки зрения, если бы именно её помощи не хватило, это был бы провал. Если бы я умер, исходя из её логики, ей легче сдохнуть следом. А так… да, изуродована, да, досталось, но она чувствует, что выполнила свой долг до конца. И с таким человеком бесполезно спорить или отговаривать — она поступила бы именно так в любом случае и что бы я там ни сказал. Просто потому, что нет меня — нет по логике Ушастой и её.

У нас нет пока Росси, и мы потеряли Ушастую — такой себе расклад. Я ещё не знал, как дела у Арамзы, как-то не пришлось увидеться после того, как мы приехали: сначала лечилась, потом я уехал и жрал людей.

Надо сказать, что всё поместье теперь ощущалось… каким-то другим, побитым и уставшим. Словно с него смахнули этот золотой лоск. Ощущалось подавленное настроение абсолютно всех, и я уже не видел спокойных или радостных лиц прислуги.

Разве что пигалицы иногда хихикали и смеялись между собой, давая понять, что что-то в этом мире ещё осталось целым.

Особенно это стало заметно, когда на лестнице ко мне попыталась одна из них подкатить.

— Господин Тэйлон, добрый день, — она поклонилась. Иделла, если я не ошибаюсь. — С возвращением.

— Привет, — кивнул я, собираясь уже пройти дальше, когда она схватила меня за рукав. Несмело, будто боялась.

Я вопросительно глянул на девчонку, которая вся покраснела.

— Мы рады, что вы вернулись. Нам сказали, что произошло страшное и вы пропали, — невинным голоском поведала она мне. — Мы с другими испугались за вас.

— Так уж испугались, — скептически прищурился я.

— Ну… мы знали, что с вами-то всё будет хорошо, — улыбнулась она. — Всё же вы изменились, стали серьёзнее… возмужали…

Последнее она произнесла ни так, ни сяк, вообще с непонятными интонациями. Я к тому, что обычно такое говорят с нотками заигрывания, когда пытаются подкатить, соблазнить и так далее. А Иделла словно… сама не знает, что говорить. Особенно странно звучит это на фоне, когда её подругу привезли полуживой, хотя… это было месяц или полтора назад же. Все уже отошли. Наверное.

Я вздохнул.

— Тебе помочь, Иделла?

— Мне? Не-е-ет. Нет-нет, я справлюсь, просто… вы же после дороги. Нас защитили…

— Вас защитила стража, — покачал я головой.

— Но солдаты говорят, что основная заслуга ваша. Вы и пробрались в тыл противника, и перебили их, спасая Кори, — возразила Иделла. — И… сейчас ходите, опять работаете. Я подумала, может… вы хотите отдохнуть?

Я внимательно посмотрел на девчонку. Та же наоборот, шагнула ближе ко мне, стараясь не смотреть в глаза.

— Может… вам одиноко?

— Да как-то не очень… — протянул я.

— Может я могу помочь вам отдохнуть? — взяла она меня за руку своими пальчиками.

И что ответить на это?

С одной стороны, да, почему бы и нет. Девушка буквально пахла юностью. Маленькие губки, нежная кожа и что-то очень неуловимое, я бы сказал, девственно чистое по отношению к остальным, с кем я имел дело. Она словно была пропитана той нежностью, которую теряют после нескольких ночей с мужчиной.

С другой стороны, она была подчинённой. Спать с подчинёнными — себе дороже. Проблема теперь не в бастардах и инфекции, когда есть презервативы. Проблема в том, что такое чудо может сесть на шею или подумать, что может претендовать на большее, чем другие. Это не говоря о том, что я всегда помнил одно из важнейших правил в армии, где служили оба пола — отношений между личным составом быть не должно и тем более между командиром и подчинённым.

Но здесь слуга…

— Работать, мисс Иделла, — кивнул я на её подружек, которые подметали пол и убирали осколки стекла.

Она обернулась на них и сразу же засмущалась.

— Я не… вы не подумайте, это… в смысле, я просто… ну… вы же мужчина… — словно оправдываясь, ответила она.

— А ты решила подработать?

— Нет, но… вы мужчина.

А вот второй раз это было сказано с совершенно другими интонациями. Как обычно говорят те, которые по достоинству что-то оценили. И взгляд её тоже говорил о многом.

— Беги уже, Иделла, — осторожно за плечо подтолкнул я её в сторону. — Работа сама себя не сделает.

— Да, господин, — слабо улыбнулась она, поклонилась и ушла.

Кажется, она восприняла это немного иначе, чем следовало, но и хрен с ней. Я никого к себе не тащу насильно, пользуясь своим положением. Хочет — да ради бога, я не против, мне в радость будет.

Сейчас мне было куда интереснее, что расскажет Диор и что нам теперь делать. Добивать Рандомьеров? Готовиться к войне, но теперь уже с югом? Или мы сразу претендуем на трон, имея в руках принцессу?

Куда нам двигаться-то теперь?

Глава 202

— Кто они, род Грисов? Я раньше не слышал о них, — спросил я, разглядывая документы, которые положил передо мной Диор. — Военные?

— Разведка.

— Внутренняя или внешняя?

— Внутренняя, однако в действительности под одной крышей, так что без разницы.

Вообще, разница была. Да, они в королевстве под одной крышей живут, по сути, разные отделы одной и той же структуры, однако у них разные возможности.

Одни направлены на внешних врагов, и поэтому их спонсируют куда лучше, ресурсов гораздо больше и штат сотрудников гораздо шире.

Другие направлены против внутренних врагов, таких как преступные кланы, обычные преступники, те же самые рода, которые переступают закон, и так далее. Но снабжение у них будет не столь хорошее, как у внешней.

Поэтому да, разница есть.

— Значит, внутренняя… Как ты на него вышел?

— Попросил помощи у Рагдайзера.

— И он согласился помогать? — недоверчиво прищурился я.

— Я сделал предложение, от которого он просто не мог отказаться, — широко улыбнулся Диор.

— И какое же? Только не говори, что угрожал.

— Есть много способов, Тэйлон, убедить людей присоединиться к тебе. Надо лишь знать, что им предложить. Например, чего так хотел Рагдайзер, что решил присоединиться к нам, как думаешь? И на что можно было надавить, чтобы он засомневался в своих идеалах?

— Ты рассказал про принцессу? — догадался я.

— Она была не главным фактором, — отмахнулся Диор. — Но сыграла свою роль, да. Кто-то должен будет прийти к власти, верно? В любом случае, он подсказал мне человека, который может помочь нам в борьбе за трон.

— Этот… Грис, — сверился я с листом. — Думаешь, он станет помогать?

— Вот это мы и посмотрим. В любом случае, твои услуги, Тэйлон, сейчас бесполезны.

— Звучит так, будто ты меня устранить хочешь, — заметил я.

— Тебя? Да зачем? Кто будет грязную работу-то делать? — развеселился Диор. Было видно, что он хорошо поспал. Словно взбодрился. Да и тёмные круги под глазами начали сходить на нет, хотя их окружности всё равно были видны.

— Очень смешно. Значит, мы к нему поедем?

— Не только мы. Надо захватить принцессу и Амелию с Догманом в качестве поддержки. Разговор может выйти трудным.

— Он может нас сдать.

— Догман ручался за него.

— И ты веришь?

— А как ты представляешь себе всё это, Тэйлон? — задал встречный вопрос Диор. — Когда ты воевал в туманах, не думал, что тебе могут выстрелить в спину? Или бросить? Да даже просто предать ради собственной выгоды.

— Не имело смысла.

— Вот и оно, Тэйлон. Смысл. Смысл любого действия. Каждый человек смотрит, имеется ли смысл в том или ином действии. Всё упирается в то, что ты находишь подходящего человека и надеешься, что он тебя не предаст. Держишь его компроматом или соблазнительным предложением — без разницы, главное, чтобы ему смысла рыпаться не было.

Диор был прав в этом плане. Любой может предать, любой может выстрелить в спину. Просто если на войне там всё понятно — за своих надо стоять, то здесь захочет — предаст, не захочет — не предаст. Всё слишком неустойчиво и упирается в личную выгоду каждого.

Подозреваю, что ему Диор и обрадовался по той причине, что внутренняя разведка собирала много чего на всех, кто хоть раз перешагивал закон. Там от родов до госслужащих будут люди. А это значит, что благодаря подкупу и угрозам можно будет обзавестись новыми знакомыми, которые присоединятся к нам.

И всё же…

Мы выехали через пару дней и двинулись лесными дорогами в объезд основных в небольшом походном экипаже, который никак не выдавал статус пассажиров. Удлинённый, довольно комфортный, но без лишней роскоши.

За окнами пролетали бесконечные голые леса, земля которых постепенно покрывалась зеленью. Изредка встречались деревни, но и те мы проскакивали почти сразу.

Ещё один план, ещё одна операция, однако на этот раз я лишь страховал его, грубо говоря, работал телохранителем. Это лишь значило, что всё будет протекать теперь в русле переговоров, в которых был силён Диор. Мы набирали массу, набирали союзников всеми правдами и неправдами, чтобы, когда власть сменится, было ядро, которое поддержит нас.

А как известно, чем крупнее тело, тем сильнее его притяжение, так что…

Догман, как и говорил Диор, поехал с нами. Он выглядел как обычно — абсолютно непробиваемый, как скала, которого не трогало ничего, кроме собственной жены и дочери.

— Симон Грис — не тот, с кем стоит шутить, — предупредил он, когда мы ехали. Ехали в тишине уже несколько часов. Его голос оказался неожиданным и заставил вздрогнуть.

— Тэр Догман, не волнуйтесь, я найду общий язык с ним, — ответил спокойно Диор.

— Хотелось бы, — покачал он головой.

— Почему именно его вы посоветовали, если он тяжёлый человек? — спросил уже я.

— Он… не сильно рад тому, что происходит, как и я. Это… эти войны внутри страны, делёжка власти, ещё и империя с севера собирается. Среди тех, кто верой и правдой защищал свой дом, это выглядит как надругательство над всеми, кто отдавал жизни.

Меня так и подмывало спросить, чем же Диор конкретно уговорил Догмана помочь нам, однако уже и сам подозревал причины. Наверняка речь шла о том, что это не измена, ведь мы просто посадим одного из наследников на трон, избавившись от тех, кто предаёт как свой народ, так и своё королевство. Скорее всего речь шла ещё и о долге, что их долг защищать корону, в том числе и от правителей, которые не способны править.

Диор умел находит нужные слова. Он умел преподносить информацию. Интонации, жесты, мимика — разговаривая с Диором, ты неосознанно чувствовал, что уже знаком с ним не один год, будто он тебя понимает лучше других и едва ли не доверяет тебе собственную задницу.

Я видел, как он разговаривает с другими, когда надо, знаю, о чём говорю. И такой человек, как он, вполне мог запудрить мозги пусть громдмастеру и человеку стойкому, но всё же фанатично верному своему королевству.

— Я слышал, что младший, Авоксисенций, имеет поддержку среди командиров.

— Авоксисенций, — нахмурился Догман. — Он харизматичен, этого не отнимешь, но…

— Слишком скользкий, — подсказал я.

— Как твой брат, да. Я не верю ему.

— Но доверяете нам?

— Нет. Я доверяю принцессе и присоединюсь к вам, лишь когда увижу её собственными глазами. Учитывая, что творится в королевском роде, она единственная, кто вызывает симпатию.

— Почему? — полюбопытствовал Диор.

— Она единственная пока что, кто не вгрызается в глотки родному человеку ради власти.

Знал бы он, что она в принципе хотела сделать, вряд ли бы так говорил. Думаю, она бы стала для него самым ненавистным человеком из всех в роду.

Исси и Амелия жили в небольшом городке к юго-востоку от нас. Искать, честно говоря, в таком месте я бы их… стал. Нет, естественно, что стал бы, ведь именно в таких местах и укрываются люди. Однако это место было столь… незаметным, что ли, что на него просто не обращаешь внимания.

Дом, где их разместили, расположился прямо напротив большого цеха, весь покрытый слоем копоти и грязи, оттого совсем непримечательный на общем фоне. Хотя конкретно мне в глаза сразу бросились пусть и узкие, но слишком уж вытоптанные тропинки. Конечно, по ним не скажешь совсем уж ничего, и всё же.

Мы подъехали к дому почти вплотную. Зашевелились занавески, будто от дуновении ветра, и через пару минут оттуда выскочило две фигуры, укутанные в плащ. Охраны с ними не было, и оно понятно — меньше людей, меньше подозрительности, но уверен, в самом доме их минимум около десятка.

Спокойно, но без промедления они быстро прошли то короткое расстояние между экипажем и домом, после чего резво запрыгнули внутрь.

— Добрый… — первая, Амелия (их можно было различить по росту), на мгновение задержала взгляд на нашем госте, — день. Мы вас ждали чуть раньше.

— Не рассчитали, сколько ехать по объездным, — ответил Диор.

Принцесса запрыгнула в экипаж молча, заняв место рядом со мной. Сбросила капюшон, когда закрылась дверь, и огляделась. Её взгляд задержался на Рагдайзере.

— Значит, вы всё же живы, Ваше Высочество, — негромко прогудел он, когда экипаж двинулся дальше.

— Добрый день, тэр Рагдайзер, рада видеть вас в добром здравии, — лишь кивнула она в ответ. — Как видите, жива.

Он молча пробежал взглядом по её лицу, после чего посмотрел на Амелию.

— Добрый день, тэр Догман, — слегка кивнула она.

— Тэрра Рин, — прогудел он и посмотрел на Диора, будто задавая немой вопрос.

И тот понял его без слов.

— Боюсь, что мы не могли отказать Её Высочеству помочь и её подруге.

— Зачем она здесь, я имею ввиду, — кивнул на неё Рагдайзер.

— Я многое знаю, тэр Догман. Вас устроит подобный ответ? — тихим невинным голоском ответила Суцьиси. — В конце концов, я одна из наследников рода Рин и многое знаю.

— И всё же это не беседа для таких девушек, как вы?

— Как сказать, тэр Догман, как сказать. Например, многое ли вы знаете про человека, к которому мы едем? Например, что его отстраняли несколько раз от расследований за превышение полномочий. Пытки. И именно поэтому он ещё не поднялся по служебной лестнице и никогда не поднимется. И по той причине он, скорее всего, готов попробовать счастья с нами.

— Мне не известно про это, — покачал он головой. — Но не думаю, что стоит говорить подобное ему.

— Я знаю, кто он, тэр Догман, можете не беспокоиться, лишнего слова не скажу.

— Тогда к чему вы здесь?

— Сказать веское слово от рода Рин, если вдруг понадобится, — неуверенно улыбнулась она, однако взгляд был совершенно иным. Уверен, Догман тоже это заметил.

Мы вновь двинулись в путь. Снова замелькали деревья за окном.

Наш экипаж ехал практически без сопровождения, если не считать меня и около четырёх стражников позади, которые должны были следить, чтобы не было хвоста. Подразумевалось, что таким способом мы привлечём к себе меньше внимания, чем с кучей охраны.

За нашим домом следили, это однозначно, однако уследить абсолютно за всеми выезжающими из города они не могли. Сколько в день выезжает межгородских экипажей? Да сотни. За каждым не угонишься, будут искать тех, кто сильно отличается от других, например, с множеством охраны. Поэтому мы выехали в город, после чего сели в заранее подготовленный экипаж и выехали.

Можно было взять ещё корабль, однако если около нашего город порт был, то здесь, в городке, где прятали принцессу, подобной роскошью и не пахло. Можно было бы забрать их откуда-нибудь из леса, как я и предлагал, однако Диор всё же выбрал такой вариант, сказав, что тут ехать не так уж и далеко в действительности.

— Значит, Грисы… — протянула Исси, глядя на документы, что ей передали.

— Я могу заверить, что он надёжный человек, — ответил твёрдым голосом Рагдайзер.

— Хотелось бы верить, господин Рагдайзер. Но мне казалось, что этот человек поддерживает Авоксисенция.

— Скажем так, он принял его сторону за неимением лучшего.

— А как же старший брат? — спросил я.

— Из двух зол выбирают меньшее, — ответил он. А разъяснить мне всё поспешил уже Диор.

— Максемидеос Восьмой отличается своими жестокими подходами. Он практически всё пытается держать под контролем и никому особо не доверяет. Мне кажется, судебная система полностью отражает его суть. Если придёт он к власти, то можно считать, что вся страна станет одной большой исполнительной системой, где будут карать всех неугодных и несогласных.

— Он автократ, иными словами.

— Да, — кивнул Догман. — А ещё он часто критиковал армию. Считал её слишком мягкой, говорил, что давно пора убрать из неё всех тех, кто тянет её на дно. Многие подозревают, что большинство громдмастеров потеряют свои места, но из-за того, что не дадут ему сильно своевольничать. Он будет зачищать армии, делая их своими марионетками. Создаст большую личную армию, которая будет лояльна исключительно ему.

— И Грисы попадают под списки неугодных, да?

— Не знаю, — покачал он головой. Зато Амелия знала.

— Грисы имеют много родственников в армии. Если действительно старший придёт к власти, их в лучшем случае уволят.В худшем — будет практически классика, когда человек судит свою родню, доказывая лояльность.

— А младший тогда чем плох? Кроме того, что он скользкий, как Диор? — спросил я.

— При нём будет бюрократия. Уже есть, и станет всё только хуже, — ответила Исси. — Все его… отношения строятся на том, что ты мне — я тебе. Кумовство, взятки, высокие посты, как подкуп.

— Не факт, что будет так же и после его коронации.

— Если будет не так, то станет ещё хуже, чем при старшем, потому что ему придётся чистить абсолютно всю власть от тех людей, которых он посадил. А подобное… обычно делается силой и быстро, чтобы было показательно для других и жертвы не успели даже пикнуть.

Один сын будущий деспот, другой — предвестник или бюрократии с коррупцией, или ещё больший деспот. По сути, с их слов, единственным нормальным правителем остаётся король, но так и хотелось сказать фразу, которую я от кого-то слышал: король уже не тот.

Ехать, как и говорил Диор, оказалось не слишком далеко — почти двое суток пути, и мы уже подъезжали к небольшому поместью на окраине города. Небольшому, но тем не менее богатому, который выглядел больше как прибежище для всяких злых духов и нечисти, чем для людей. Из тёмного камня, с каменными жутковатыми фигурами, да и сам по себе он выглядел как какой-то кладбищенский домик или дом с призраками.

Стоило нам просто подъехать, как стража без слов сразу же раскрыла ворота, пропуская нас. Экипаж двинулся медленно по подъездной дороге, но не к главному крыльцу, а к своеобразному гаражу, в котором хранились кареты.

Внутри нас уже встречала с низким поклоном старая служанка. Молча, не сказав ни слова, она дождалась, пока мы все выйдем из кареты, после чего повела нас внутрь по пустым коридорам поместья.

Внутри было необычайно тихо. Я не видел ни слуг, ни членов рода, что было несколько странно. Да и сама атмосфера в поместье была какой-то давящей. Картины, статуи, красные ковры, хреновое освещение — всё это вкупе немного угнетало и выглядело так, будто действительно ты оказался в склепе на кладбище.

Симон Грис, как звали этого человека, встретил нас в своём кабинете. Это был худощавый усатый мужчина слегка угрюмого вида, который выглядел… невнушительно, если так можно было выразиться. Он был больше похож на вечно недовольного продавца в какой-нибудь лавке, и признать в нём человека, работающего в разведке, причём на руководящих должностях, было сложно.

— Тэр Догман, тэр Тэйлон, тэр Диор… — он просто проходил мимо нас и жал руку, опустив официальное приветствие. При этом его маленькие глазки буквально впивались в нас, сверлили, сканировали. Неприятное ощущение, будто ты уже подозреваемый.

Когда очередь дошла до принцессы, он даже глазом не повёл. Хотя вот на Амелии задержался. Мне показалось, что он бросил вопросительный взгляд на Догмана в тот момент, но не сказал ни слова и лишь пригласил жестом сесть на один из диванов. Сам присел напротив.

— У вас немноголюдно, — заметил я.

— Предпочитаю проводить такие встречи без лишних ушей. Почти все слуги распущены.

— А стража?

— Стража есть, но вы её не видите. Однако вряд ли мы собрались здесь, чтобы обсуждать моих подчинённых, не так ли? Я согласился на встречу лишь благодаря тэру Догману, который настоятельно просил меня об этом.

Или потому что чувствуешь, что сам очень скоро можешь лишиться работы, а возможно и не только. И теперь ищешь, к кому бы примкнуть, чтобы было потеплее.

Я был практически уверен, что об этом подумал так же и Диор, и Суцьиси. К тому же, я спрашивал это тоже не просто так из любопытства. Оставалось лишь надеяться, как и говорил Диор, что ему будет больше смысла присоединиться к нам, чем прямо сейчас сдать с потрохами.

Глава 203

Мы расселись вокруг небольшого круглого стола в его кабинете, и только сейчас Амелия и Исси стянули свои капюшоны, который полностью закрывали их лица. Любопытным требовалось как минимум наклониться и заглянуть, чтобы увидеть их лица.

Симон Грис не выглядел ни удивлённым, ни заинтересованным, вообще никаким. Но глазки, маленькие и цепкие, буквально впились в двух гостей, которых мы не представили сразу. Но что Исси, что Амелия восприняли это довольно спокойно. Не отводили взгляда, не хмурились, сидели прямо и отвечали спокойным взглядом.

— Поговаривали, что вы погибли, Ваше Высочество.

— Моя смерть была несколько преувеличена, — спокойно ответила она.

— И госпожа Амелия Рин… вы тоже полны жизни и задора, как погляжу, — смерил он её взглядом.

— Ну так ручки-ножки на месте, чего бы и не порадоваться, — одарила она его искренней улыбкой. — А как там мой женишок, не известно?

— Живёт и здравствует, юная тэрра, — ответил он и перевёл взгляд на Диора. — Мне сложно будет поверить, что вы нашли её в лесу, тэр Диор.

— Мы лишь следовали воле Её Величества, — не моргнув глазом, соврал Диор. — Мы выбрали свою сторону.

— И теперь хотите, чтобы её выбрал я?

— Рано или поздно мы все займём чью-то сторону, а оставшиеся в стороне будут считаться предателями всеми участниками.

— Нашу службу это обойдёт стороной. Кто-то должен следить за порядком.

— Службу может и обойдёт, что сомнительно — не использовать такой ресурс будет странно. Но конкретно вас — навряд ли. Вы знали о складе под портом, тэр Симон? Тот, где хранились оружие и припасы?

— Я слышал о пожаре там, — кивнул он.

— Кто бы его ни потерял, они подчистят хвосты. Всех, кто знал и мог знать об этом. Старший сын, который мог прикрывать поставки оружия секретной службой. Или младший, под чьим крылом живёт хозяин этого самого порта.

— Кто-то из них точно этим владеет. И кто-то точно проиграет, — невозмутимо ответил Симон.

— Ставите пятьдесят на пятьдесят? Не большой ли риск?

— По мне, это куда лучше, чем рисковать вместе с одиноким родом, которого потрепало в последнее время, и Её Высочеством, которую уже практически все считают погибшей. Каковы ваши силы?

— Они у нас есть, и этого достаточно, — пожал Диор плечами. — Всё начинается с малого, и принцы тоже не имели за пазухой сподвижников. Они набирали их одного за другим. Договаривались, искали, обещали, подкупали. И у Её Высочества ещё есть время сделать то же самое. А у вас есть время выбрать сторону.

— И вы решили пойти по их стопам?

— Всё, кроме подкупить, тэр Симон.

— И за вашей спиной только принцесса и тэр Догман?

— И вы, естественно, если согласитесь. А там уже и другие подтянутся.

— Другие подтянутся… — задумчиво произнёс он, разглядывая нас как группу подростков подозрительной наружности.

— А вы надеетесь, что всё будет уже готово к вашему приходу? — улыбнулся Диор. — Кто встаёт в начале всего… собственно, вы и сами понимаете.

— И вы предлагаете встать под ваши знамёна, тэр Диор.

— Не под его, под мои, — поправила его Исси.

— Ваше Высочество, при всём моём уважении к вам, не пытайтесь унизить мои умственные способности. Я прекрасно вижу, кто у вас ведёт всех.

— Тогда может вам пора на пенсию с такими выводами? — спокойно полюбопытствовала она.

После таких слов повисла тишина. Симон и виду не подал, что его это задело. Суцьиси будто бы и не здесь была, а Догман старался спрятать глаза. Ему явно не очень хотелось сейчас находиться здесь, когда одни, на кого он собирался работать, готовы вступить в словесную перепалку с тем, кого он неплохо знает.

Что касается Диора, то тот вообще не парился: сидел, мягко улыбался, будто ничего и не происходило.

— Возможно, это очень неплохая идея, учитывая тот факт, что происходит в стране.

— Без меня никто ничего не сможет, тэр Симон. Без меня никому ничего не светит. И если я захочу, всем, кто в этой комнате, не поздоровится. Пусть вас не обманывает тот факт, что тэр Диор болтает без умолку. У него красивые слова и острый ум. Не как у меня, к сожалению. Однако есть те, кто приказывает атаковать, и есть те, кто думает, как это будет лучше сделать. Я приказываю. И без меня ни тэр Догман, ни тэр Диор к вам бы даже близко не посмели приблизиться.

Он ответил не сразу. Обдумал её слова, что-то решил для себя.

— Очень убедительно, Ваше Высочество. Даже если без вас этот план и монеты гнутой не стоит, противниками будут ваши братья и король. И у всех них есть поддержка.

— Тэр Диор правильно сказал: все они с чего-то начинали. И я уверена, что у вас тоже есть знакомые, которые против того, что происходит, но не знают, к кому примкнуть.

— Почему тогда именно вы, а не, скажем, ваш отец?

— Новые люди действуют по новому. Мой отец, при всей любви к нему, уже не может удержать власть. Вы это видите, видите тупик, в котором он оказался. Иначе бы не сидели сейчас передо мной. Нужны реформы, нужно действовать. Не так, как хочет мой старший брат — тотальный контроль железной рукой. И не как младший — купить всех.

— И как же?

— А вот это я бы обсудила с вами, но не сейчас. Куда важнее, что вы будете делать?

— Я ведь знаю, чем это кончится, Ваше Высочество. Стоит нарушить нейтралитет, и всё.

— Всё это всё равно будет так или иначе. Вы уже нарушаете нейтралитет, не раскрыв склады в порту, — сказал Диор. — И нарушите, если всё же расскажете. Кому-то вы дорогу перейдёте в любом случае.

— Но с вами моё положение будет не сильно лучше. Я стану вашим слугой, буду работать на вас, разве нет? Копать, возможно, под своих товарищей. А когда всё будет сделано, всегда буду зависеть от вас. Мне легче остаться на посту и делать вид, что ничего не произошло.

История напомнила мне ту же, что произошла со мной, только Рагдайзер задавал мне тот же вопрос. Тогда он тоже говорил о том, что не имеет смысла присоединяться ко мне, так как они сразу же станут слугами, которыми можно будет управлять. Невольными. Расходным материалом.

Но Диор выбрал другую тактику, в отличие от меня.

— А потом делать вид, что вы не видите коррупции. Не видите, как покупают места, как откупаются убийцы, а о вас вытирают ноги. Это если вы, конечно же, останетесь, что тоже не факт. Купят ваше место для другого или сместят из-за недоверия, ведь вы мелкая пешка, что не может определиться и не поддерживала никого из конфликта. Что вас ждёт, если останетесь здесь? Или поддержите короля? Мы с вами патриоты, тэр Симон. Мой род служил короне, вы служили короне, но в конечном итоге король не может защитить нас. Тэр Догман скажет вам, что произошло в его поместье. Да и я вам могу подробно описать, как нас брали штурмом.

— То, что вы говорите, измена, — но не сказать, что Симон был слишком задет его словами.

— Измена народу — бросить его. Как бросили нас. Король не выстоит, так как не всегда решают деньги. К тому же, вы действительно поддерживаете Авоксисенция? Вы действительно верите его словам, его заискивающим улыбкам и речам, которыми он восхваляет каждого, кто к нему подойдёт? Я прекрасно знаю, что вам это претит. Претит его подхалимство и попытки всех купить если не словами и обещаниями, то деньгами. И вы бы не выбрали его, однако на другой чаше весов стоит Максемидеос восьмой. И вы прекрасно понимаете, что при нём будет автократия. Вы станете карателем, который будет отлавливать всех неугодных: от стариков до подростков, у которых молоко на губах не обсохло. И многие из вашего рода и приближённых родов точно попадут под преследования. Именно поэтому вы поддерживаете для вида младшего. Из двух зол вы просто попытались выбрать наименьшее. Если бы вы действительно хотели к кому-нибудь из них присоединиться, сейчас бы мы не разговаривали с вами.

На этот раз Симон молчал дольше. Вдумчиво рассматривал то Диора, то Исси, будто пытаясь разглядеть что-то такое, что заставит его принять правильное решение.

Я подозреваю, почему Диор сразу не припечатал его этим фактом с самого начала. Не хотел сильно прижимать к стене. Делал иллюзию, что у того есть выбор, чтобы не подпирать к стене. Ведь самый опасный зверь тот, кто в тупике.

Понял ли Симон, что его не ставят перед фактом лишь для того, чтобы не задеть его самолюбие и гордость, и потому стараются уговорить? Дают присоединиться, сохранив лицо? Наверняка, не дурак же.

— Что от меня требуется? — наконец спросил он. — Хотя правильнее спросить, что мне будет за риски?

— Кроме того, что вас, возможно, повысят за сохранение государственной целостности, верность короне и защиту интересов королевства? Собственно, и этого будет достаточно, потому что я всегда ценила людей, что верой и правдой служат короне и правителю. В данном случае — правительнице. Что касается того, что мне необходимо — это знакомства, — ответила Исси. — Я уверена, что не все рады тому, что творится во власти, и они хотят альтернативы. Нужны те, кто будет готов выбрать третий вариант. Нам нужны несогласные с режимом. Особенно в армии: громдмастера, капперы, коммандосы — те, кто имеет власть над солдатами и сможет поддержать нас или хотя бы создать в армии противовес, когда всё начнётся.

— И всё?

— А вы хотите большего? — улыбнулась она. — Для начала нам надо собрать массу, которая поддержит нас. И лишь после этого мы сможем заявить о себе. Заявить в тот момент, когда другие не будут ожидать.

— И как же вы вернётесь к жизни?

— Не беспокойтесь насчёт этого, у нас есть план. Мне интересно, откуда было оружие в порту. У вас есть что-то по этому поводу?

— Хотите что-то найти на одного из своих родных братьев?

— Они довольно жестоко обошлись со мной, но я не собираюсь отплачивать им той же монетой, тэр Симон. Я просто не дам им дотронуться до трона. Вот и всё. И всё же вернёмся к вопросу.

— Можно спросить у людей из секретной службы. Я знаю, что есть недовольные происходящим. Возможно, они помогут или даже прислушаются. Но вы должны понимать риски.

— Я понимаю.

— Я очень на это надеюсь, Ваше Высочество.

— И я не забуду вашей помощи и помощи нашему королевству.

Его губы тронула кислая улыбка.

— Не стоит. Я знаю, что вам нужно. Просто стараюсь выбрать наименьшее из зол.

— Думаете, при мне не будет того, что будет при братьях? — тронула улыбка уже её губы.

— Да.

— Что ж, вы правы. Только ошибаетесь в том, что мне действительно нужно.

— Посмотрим, — он перевёл взгляд на Суцьиси. — Вот кого я не ожидал увидеть, так это вас, тэрра Амелия.

— Почему это? — возмутилась она.

— Ваш род сохраняет нейтралитет, разве нет?

— Можете считать меня верной подругой, — вздёрнула она подбородок. — К тому же… ваша фамилия очень мне знакома, но я никому ничего не расскажу.

Её обворожительная улыбка не тронула его, Симон оставался невозмутим, однако речь шла явно о компромате.

— Вы знакомы с громдмастером Риффли, тэр Симон? — спросил Диор.

— Я имел честь познакомиться с ним.

— Насколько мне известно, у него есть родня в числе верхнего командования и в секретной службе, верно?

— Да, есть.

— Не могли бы вы передать ему привет от сына и дочери его служанки. Скажите, что не только они всё знают. И попросите его быть готовым к встрече.

— Я бы не заигрывал с таким человеком, — предупредил Симон.

— Я не играть с ним собрался, уверяю вас. Но он может очень помочь нам. Насколько я знаю, его родственники как раз служат во дворце начальниками охраны. У них весь род этим занимается.

— И они примкнули к Тарсонам. Хотя вам и без меня это известно, верно?

— Верно, — кивнул он.

Диор с Симоном устроили гляделки, и мне стало понятно, что наш новый товарищ тоже знает о произошедшем между Диором и родом Тарсонов. И мне это всё меньше и меньше нравится.

— Тарсоны внимательно следят за вами, тэр Диор, знайте об этом.

— Пусть. Хочу знать, что они будут наблюдать за тем, как я подхожу всё ближе и ближе. Но довольно о них. Я хотел бы узнать немного о наших союзниках на юге. Особенно о Доргейнбергах. Они активизировались?

— Можно и так сказать. Однако они набирают сейчас силу исключительно среди юга и не претендуют на трон.

— Создают коалицию, которая сможет давить на корону? — нахмурился он.

— Таковы наши догадки.

— Ясно… и я бы хотел, чтобы вы кое-что сделали для нас. В знак нашего сотрудничества.

— И что же? — его взгляд буквально говорил: «Ну началось».

— Надо подкинуть слух, что вы, кажется, обнаружили принцессу. Пустить слух, поднять немного шума.

— Вы хотите её подбросить?

— Мы хотим, чтобы её нашли как бы случайно по наводке. Но чтобы это развивалось очень плавно, как если бы вы искали её.

— Вы хотите подставить кого-то?

— Верно. Надо немного подрезать крылья другим и вернуть принцессу в замок.

Я помню тот разговор с Диором, почему принцессу не могли найти мы. Изначально я отталкивался от того, что если мы найдём у кого-то, то мы герои, а они противники. Да, я не слишком силён в предвидении ситуаций в долгосрочной перспективе. Другим вариантом могло быть, что мы сами попадём под подозрение, так как это будет слишком подозрительно, что мы неожиданно наткнулись на неё.

Поэтому планом было подкинуть к кому-нибудь другому, чтобы они нашли и стали подозреваемыми. Но теперь, как я понимаю, план вновь слегка изменился. Теперь Исси хотят подбросить просто рядом с кем-нибудь, чтобы это не выглядело открытой подставой, но и кидало подозрения на людей.

К тому же, теперь требовалось вернуть Исси обратно, так как именно она могла провести нас в замок и сблизить с королевским родом.

Здесь план Диора был прост: она возвращается, устраивается банкет в честь того, что блудная дочь вернулась (все точно умолчат о похищении), мы приходим туда, где слегка сближаемся с ними. После этого более тесная связь, мы начинаем проникать туда, распространять своих людей и под конец берём всё в свои руки.

Звучит очень просто, но на деле я предвкушал тот ещё геморрой.

— Секретная служба будет следить за ней, — заметил Симон.

— И именно поэтому нам нужен Риффли. Чтобы он прикрывал нас. Плюс хотелось бы узнать, есть ли в секретной службе те, кто хочет повышения звания и готов рискнуть. Или просто недоволен и готов отстаивать свои идеи.

— Я не думаю, что найдётся много тех, кто примет персону Её Величества на троне, — осторожно заметил Симон.

— Потому что я девушка?

— Как это ни странно — да. Королеве меньше доверяют.

— Ну нам и не нужно доверие, — ответил Диор. — Нам надо оставить единственного наследника престола. Остальным просто придётся признать её, иначе королевский род просто прервётся. Вряд ли кто-то захочет этого.

— Род Тарсонов, даже если это получится, попытается перехватить инициативу. При королевском дворе они практически свои люди, и многие поддержат их. А они попытаются забрать Её Высочество к себе.

— Не смогут. Нельзя жениться дважды, даже если очень захочется и даже если это будут Тарсоны.

Симон перевёл взгляд на меня и кивнул.

— Это будет очень нелегко, тэр Диор, вы понимаете. Я рискую.

— И мы ценим это, тэр Симон. Мы тоже поставили на карту всё.

— Но вам и есть куда отступить, верно? — он подразумевал остров эльфов. — У меня такой возможности не будет.

— Мы не проиграем, — уверенно заявил Диор. — Могу вам это гарантировать, правда, доказательства будут, лишь когда мы поможем Её Величеству занять законное место. Ну а пока… — он посмотрел на меня, — надо подготовить Исси к её прибытию в замок. Да, Тэйлон?

— Что именно да?

— Я не могу вернуться так, будто отдыхала, — пояснила Исси. — Мне требуется достоянный вид той, которую истязали всё это время.

— Иначе говоря…

— Иначе говоря, Тэйлон, иди на улицу и хорошенько избей Её Высочество, чтобы она была похожа на ту, кто был в плену. И постарайся ей что-нибудь сломать, чтобы выглядело достовернее.

Глава 204

— Избить… Её Высочество на улице? — я немного озадачено посмотрел сначала на Диора, потом на саму Исси. — Это шутка?

— Он прав, — кивнул Симон. — Кто-нибудь может заметить, пусть поместье и находится в отдалении. У меня для подобного есть специальная комната.

— Нет, в смысле… погодите, вы серьёзно собираетесь избивать её?

— Да, — но это уже ответила Исси и кивнула Симону. — Ведите.

Забавно, но только я, кажется, был против этой идеи. Головой понимал, она правильная и, в принципе, необходимая, однако меня претило трогать Исси. Именно её. Будь на её месте Диор, я бы его запинал, даже не моргнув. Хоть целый день мог бы его бить.

Уже через пару минут мы стояли в небольшой комнате, полностью соответствующей тому, для чего она предназначалась. В самом центре прямо напротив камина с решёткой, словно для жарки мяса, стоял стул с ремнями для обездвиживания человека. Массивный, из дерева, на нём виднелись уже впитавшиеся немного выцветшие тёмные пятна.

В стороне стоял грубо сколоченный стол, на котором можно было так же приковать человека. С другой стороны тоже был стол, но уже из металла и с инструментами, которые жутковато поблёскивали на свету. На полу виднелся слив для любой жидкости, на стенах красноречиво покачивались цепи.

— Никогда не бывала в подобных местах, — выдохнула Исси, будто увидела нечто потрясающее. Она крутила головой, как если бы оказалась в каком-нибудь музее. Возможно, она не понимала, насколько это место угнетает. Возможно, она отчасти была как Диор, отчего её это не трогало.

— Я буду надеяться, и не окажитесь, — усмехнулся Диор. — Потому что это будет означать для нас только одно.

Нам всем конец.

— Я думаю, здесь никто не будет вам мешать, — негромко сказал Симон.

— Погодите, но это же бред. Избивать… Избивать её просто для вида?

— Почему же бред? — не согласился Диор. — А как же внедрение? Принцесса должна соответствовать той, кого держали в плену. Давай, не тормози.

— То есть… вы уже готовите план? Вернее…

— Время идёт, Тэйлон, — вмешалась Суцьиси. — Чем дольше ждём, тем больше времени убегает, понимаешь?

— Но план…

— Уже готов, — опередил меня Диор. — Тэр Симон согласился нам помочь с поиском принцессы. А значит, уже всё готово и не имеет смысла ждать. Поэтому давай.

Удивительно, что я пусть этот план и слышал, однако никто не предупредил, что он начнётся так скоро. Я рассчитывал, если быть честным, ещё где-то на месяц, как минимум.

— Да, давай, не бойся, я крепкая девочка, — улыбнулась Исси, встав передо мной. — Не бойся, не сломаешь.

Не сломаешь, но…

Я взглянул на её лицо и меня слегка пробрало от той мысли, что по нему надо съездить. Будь это другая девушка, ударил бы, не задумываясь. Но сейчас на меня смотрели совершенно другие глаза, точь-в-точь как у Гелиопсис, и выражение лица, и даже улыбка. Её лицо просто не могло заставить поднять на неё руку. Я вроде как взял себя в руки, но ударить её…

— Тэйлон, ты уснул? — позвал меня Диор.

— Тэйлон? — это уже слегка озабоченно позвала меня Исси, почти одновременно с Диором.

— Я… не могу ударить её, — ответил я наконец.

— Да как не можешь-то? Подошёл и… — Диор сделал пару шагов и наотмашь лупанул её по лицу тыльной стороной руки. — Ударил.

От такой оплеухи её голова дёрнулась, и Исси заметно покачнулась, но устояла. Эффекта было мало, разве что кожа покраснела. Как ни в чём не бывало она потрогала щёку, посмотрев на Диора.

— Ощутимо. Есть результат?

— Ну… не сильный.

— Вы предлагаете мне лупить её, пока живого места от принцессы не останется? — спросил я.

— Да.

А вот это ответили хором все, кроме Симона. Тот решил наблюдать за цирком с трибун. Даже Исси ответила положительно, хотя бить собирались её. А Суцьиси так и вообще прищурилась. Она понимала, в чём дело, прекрасно знала, так как я ей рассказывал об этом.

— Давай, Тэйлон, это не сложно, — подбодрила меня Исси. — Я должна выглядеть как та, кого держали в плену.

— Тогда может Диор этим займётся?

— Не-не-не, Её Высочество бить не буду, — сразу же заартачился он. — К тому же, это ты спец по подобному, не я. Давай.

Я ещё взглянул на Исси, чувствуя с каждой минутой всё больше неуверенности. Сказать было легко, но в голове словно что-то срабатывало, когда она стояла передо мной. Как будто что-то щёлкало…

Больше не думая, я просто зажмурился и ударил. Совсем чуть-чуть, так как убить её цели у меня не было, однако даже этого вполне хватило, чтобы уложить её как следует. Я почувствовал совершенно лёгкое сопротивление и услышал приглушённый звук, после чего открыл глаза и взглянул уже на Исси, что сидела на полу, держась за лицо.

И, в отличие от Диора, эффект был куда более ощутимым и видимым. Между её ладонями практически сразу побежала кровь, а стоило Исси убрать руки, как взгляду тут же предстала, помимо разбитого носа, ещё и расквашенная губа. Она слегка ошалевшим взглядом смотрела на меня, после чего сплюнула в сторону зуб.

— Это было больно… — пожаловалась она. — Сильно?

— Достаточно красноречиво выглядит, — кивнула Суцьиси. — Но необходимо ещё немного откорректировать, как мне кажется.

— Мне тоже.

— Вы хотите, чтобы я её вообще здесь отпинал?! — слегка возмутился я.

— Но согласись, если её в таком виде доставить во дворец, у всех сразу возникнет вопрос: почему она выглядит как отдохнувшая, а не как пленница, которую продержали в плену чёрт знает сколько.

— А этот вопрос обязательно зададут, — кивнула Исси. — Особенно старший брат. Он вообще относится к придирчивым людям, которые всё подмечают. Знаешь, как дознаватель. Поэтому надо выглядеть соответствующе.

Пока она говорила, я заметил, что на верхней челюсти у неё теперь мелькал отсутствующий зуб. Она постоянно трогала то место языком, словно проверяя, не вырос ли ещё один, и выглядела так, будто для неё это обычное дело.

— Тогда… — я старался не смотреть на неё, — тебя надо не бить. Избитая принцесса будет выглядеть не так, как человек, которого держали в жёстких условиях. Избитый и замученный совершенно по-разному выглядят.

Я предложил это не потому, что слишком умный, хотя и понимал, что говорю дело. Просто от одного даже удара мне казалось, что из нас двоих хуже чувствую себя я. Будто переступаю порог чего-то. Не мог ничего с собой поделать, взгляд бегал из стороны в сторону, а на душе словно скребли когтями звери. Долбанная Исси…

— Тэр Тэйлон прав, люди будут выглядеть несколько по-разному. Зная его, Его Высочество Максемидеос восьмой может заметить это, — поддержал меня Симон.

— Предлагаете реально попытать Её Высочество? — вопросительно взглянул Диор сначала на меня, потом на Симона.

— Не пытать, — ответил я. — Её в плену держали, а не пытали.

— Ну не совсем в плену. В плену держат для того, чтобы попросить выкуп или там повлиять на других. Исси уже несколько месяцев отсутствует, и от неё ни слуху, ни духу: никто не просил выкуп и требовал выполнить условия для её освобождения. Так похитители себя не ведут, и значит, куда более логично предположить, что она была нужна не как разменная монета, а как источник информации. А информацию обычно достают клещами из людей. Она должна выглядеть как та, из которой информацию вытаскивали.

— Если только не для будущих переговоров потом, — не согласился я.

— Тогда она бы при любом раскладе выглядела потрёпанной. Из неё бы попытались вытащить какую-нибудь информацию при любом раскладе, особенно перед переговорами, чтобы давить фактами на оппонентов.

— Но не замученной, так как это может и вовсе вызвать сопротивление.

Я знал, о чём говорил. Бывает, люди от шока и ярости ведут себя совершенно иначе, нежели от них предполагалось. Поэтому, если кто-то собирается обменивать пленника, его стараются держать в более-менее нормальном состоянии.

— Ладно… — Диор поднял обе руки. — Тэйлон, ты у нас эксперт, тебе и флаг в руки.

— Почему я?!

— Ну… потому что подобные дела тебе ближе, разе нет?

— А я не могу делать больно своей подруге, — тут же встрепенулась Суцьиси.

Это было похоже на какой-то детский сад. Они будто бы пытались лишний раз то ли досадить мне, то ли просто поиздеваться. Да и Исси выглядела так, будто её приглашали на какое-то развлечение. Хотя Исси, я уже это заметил, была и не из тех, кого можно подобным выбить из колеи. Я бы вообще сказал, что при всём описании братьев сама она не так уж и далеко ушла от них.

Но для других вопрос был уже решённым. Моя кандидатура была утверждена без моего собственного согласия. А артачиться и играть в недотрогу, словно девчонка… такое себе.

К сожалению, сама идея показалась мне вполне здравой. Человек должен соответствовать своей легенде. Если её действительно держали в плену, то она и выглядеть должна измученной. Но измученная измученной рознь, и избивать было перебором: такое ощущение, что никто раньше не видел, как выглядит тот, которого держат в неволе. Будто все увлеклись и не подумали, что нам нужен не запытанный человек, а пленник, которого допрашивали, сохраняя определённые границы.

Но в любом случае, возился с Исси я. Причём заняло это не несколько часов и даже не день.

Говорят, допрашивать человека целое искусство, как и создавать ему невыносимые условия жизни. При них даже пытать не надо — он сам расколется. К сожалению, я подобными навыками владел плохо. Просто никогда не учился подобному, так как считал это чересчур лишним. Но признаки, которые должны были быть у Исси, мог назвать сразу.

— Ай… Ай-ай-ай… — тихонечко простонала она. — Не слишком туго?

— В самый раз, — ответил я, затягивая на её руках верёвки. — Ну-ка, покрути.

— Туго.

— Хорошо. Пытайся словно выбраться из них, чтобы натёрли кожу.

Да, следы от верёвок или кандалов — один из признаков того, что тебя держали в плену. Но не только это.

— Сидеть неудобно, — поморщилась Исси. — Всё тело затекает. В спину этот выступ упирается и словно передавливает мышцы.

— Так и должно быть. Это стул счастья, как его иногда называют.

— Первый раз слышу.

— В нём нет острых предметов, однако выступающие части давят так, что ты не можешь расслабиться и уснуть, и очень скоро начинаешь чувствовать давящую боль, от которой будто скручивает тело. При этом ни синяков, ни каких-либо других следов.

— Почему именно так?

— Потому что человек в плену должен выглядеть измученно.

— Но раскрасить тебе всё равно меня придётся, разве нет?

— Да, придётся, — кивнул я.

— Я тебе нравлюсь? — неожиданно спросила она.

Вопрос был настолько не в тему и неожиданным, что я даже немного растерялся.

— А?

— Ты так мило краснел, когда не мог меня ударить, — улыбнулась она.

— Просто не люблю подобное. Пытки, насилие — это всё не моё.

— И тем не менее ты этим занимаешься, причём со знанием дела.

— Поверь, я не сильно рад этому.

Затянув потуже ремни, я окинул её взглядом. В принципе, Исси выглядела хорошо, не считая разбитого носа и губы с выбитым зубом. Но стул скоро это исправит.

— Надо будет… ей тебя немного… — я даже не знал, как подобрать слова.

— Ударить, — подсказала она.

— Можно сказать и так. Просто зависит от того, какой эффект мы хотим получить. Что тебя держали в плену? Или выбивали информацию?

— Скорее просто держали при себе, чтобы использовать в нужный момент. Ну и постукивали, чтобы выбить нужную информацию. В конце концов, я ведь слабая и шебутная девушка.

— А на самом деле?

— Шебутная девушка, — улыбнулась она. — Собственно, я никогда и не кривила душой, не пыталась показать то, чего не существует. Разве что не рассказывала никому о своих планах. Поэтому мне и прикидываться никем не надо было. Я та, кто я есть. Кстати… волнуешься?

— Насчёт чего?

— Ты станешь королём, помнишь?

Королём?

Что-то… да, помню, точно. Она же выбирала, за кого выйти замуж, и выбрала меня.

— Помню.

— Волнуешься? — повторила она вопрос.

— Нет.

— Совсем? — Исси выглядела разочарованной.

— Я бы сказал, что так нескоро будет, что я даже не задумываюсь об этом. До этого ещё надо дожить. Если всё получится…

— Получится.

— Выглядишь слишком уверенной.

— Ну, без уверенности никуда, верно? В конце концов, всё строится на ней и удаче. Ну и план тоже, само собой…

— Сказала так, будто план вообще роли не играет, — хмыкнул я.

— Я бы сказал, что он бесполезен без уверенности в себе. Какой толк от плана, если ты даже не приступишь к нему? И какой толк от уверенности и плана, когда удача не на твоей стороне? Потому я считаю, что самое главное — уверенность, немного везения, чтобы все твои мечты сбылись.

По итогу, Исси задержалась в этих казематах на некоторое время, чтобы добиться нужного эффекта. Как я понял, нужна была золотая середина: не запуганный до полусмерти и избитый, что живого места нет, но и не целый и невредимый. Просто чтобы взглянуть на человека и сказать: да, ему несладко пришлось.

После нескольких суток то же самое можно было сказать и о Исси. Она держалась довольно долго, учитывая тот факт, что она девушка. Но вскоре сама начала ёрзать на стуле и стонать. Она не просила отпустить её, но имела такое многострадальческое лицо, что уже мне становилось больно.

Синяки под глазами, уставший вид, бледная кожа и даже немного впалые глаза. Помимо разбитого носа и губы, на ней красовались аккуратные синяки и следы от верёвок, которые стёрли её кожу в кровь. Выглядела она действительно теперь как пленница, которую не пытали, но и не давали спуску.

Золотая середина.

— Я думал, мы повременим с планом, если честно, — сказал я Дору.

— Зачем?

— Ну… мы приехали к Грису и, едва он согласился, тут же без подготовки начали осуществлять план.

— А разве Исси не подготовка? Просто смысл ждать, Тэйлон? Нет, серьёзно, смысл чего-то ждать, когда все основные компоненты плана у нас уже есть? Сейчас пока закинем Исси куда надо, пока её найдут, пройдёт время. Возможно, много времени. Мы ещё успеем перевидать много людей.

— Уверен, что будет потом что-то типа приёма, на который нас пригласят?

— Им же надо будет показать, что принцессой всё в порядке. Что всё хорошо и вообще, королевство всегда добивается своего. Может даже найдут крайних и вздёрнут их, объявив предателями.

— Её не расколют? Что это всё подстава?

— Ну здесь уже приходится надеяться на неё только. Хотя я сомневаюсь, что Исси будут действительно сильно колоть. Ты заметил? Она очень скользкая. Сразу и не скажешь о том, что это за человек. Здесь одна, там другая. Хорошо притворяется. Так что ей будет достаточно что-нибудь наплести, и вряд ли кто подумает на неё что-то.

— А к кому ты собирался подкидывать её?

— Мне казалось, ты уже догадался, — глянул он на меня.

— Доргейнберги?

— Да. Они слишком сильно набирают силу, поэтому надо их немного притормозить. Они решили стать крупным игроком в королевстве и теперь набирают себе силу из числа великих родов.

— Так из-за этого стычки?

— Не все рады, — кивнул он. — Есть те, кто видит себя главным политическим игроком, и быть на вторых ролях их не радует.

— Они и к нам приходили?

— Да. И крыша, скорее всего, их рук дело. Возможно, и шахту нам порушили именно они, так сказать, дали предупреждение, что без них мы не можем защитить даже себя. Избыточное внимание королевства на их персону охладит пыл Доргейнбергов. Другие же почувствуют, что те теряют преимущество, и поднимут головы. Вернётся равновесие. По крайней мере, на время.

Вскоре Исси, уставшая и слегка побитая, покинула поместье Грисов на грузовой повозке. План, который разработал Диор, может быть и в одиночку, заработал. Теперь оставалось уповать, как говорила Исси, на удачу. Казалось, что теперь оставалось совсем немного, финишная прямая. Но чувствую, именно на этой самой финишной прямой нас и потрепает.

Вскоре по всему королевству уже трубили о главной новости недели.

Глава 205

«Благодаря сыскным мероприятиям внутренней разведки королевства Майкесендерия и оперативным действиям секретной службы при поддержке стражи города Вайлфолл была обнаружена и освобождена третья наследница на престол Её Королевское Высочество Исциниэнта Аквардиенская. В данный момент детали произошедшего не разглашаются, однако источники сообщают, что с Её Королевским Высочеством всё в порядке. Ситуация взята под контроль. Среди похитителей выживших нет».

Небольшая статья в газете была будто ударом гонга. План пришёл в действие.

Я пробежался по новостным сводкам взглядом, но так ничего интересного больше и не нашёл, кроме, разве что, упоминания, что до сих пор ведётся расследование по поводу обвала шахты, где добывали кристаллы. Наши кристаллы.

Я поморщился и отложил газету.

— Что-то плохое пишут, господин? — тихо поинтересовалась служанка, наливая мне чай. Завтрак был в самом разгаре.

— Нет, нормально… — я бросил взгляд на пигалицу, которая слабо улыбнулась.

Напротив сидела мать. Её до сих пор не отправили обратно на остров. По идее, это и не важно, так как у нас есть ещё три запасных варианта, но я слегка беспокоился за неё. Ничего такого, но не хотелось, чтобы человек, который так хорошо ко мне относится, получил случайно пулю. Да и просто, к ней я испытывал довольно тёплые чувства, что было для меня скорее редкостью. И не хотелось, чтобы потом эти чувства разлетались в дребезги.

Кстати, Лопоухой уже не было в поместье. Я даже и не заметил, что вокруг стало тише. И нет, она не убежала, её отправили обратно на остров к родителям через доверенных лиц. Я бы отправил и Ушастую, но это происходило ровно в тот момент, когда мы штурмовали поместье. Более того, вряд ли она согласится. Упёртая же.

— Что-то случилось, Тэйлон? — вывела меня из собственных мыслей мать.

— А?

— Ты на меня так долго смотрел, что я подумала, ты хочешь что-то сказать.

— А? Нет, я просто… задумался.

— Я тебя учила, что… — мать уже готовилась отчитывать меня, но вздохнула. — Точно… Ладно, я повторю для тебя: смотреть пристально на девушек неприлично.

— Я уже знаю это, — проходил по этикету. — Просто… задумался.

— И о чём же?

— Не знаю. О той эльфийке, которую подрал. Думал, что стоит её отвезти обратно на остров.

— Та, что считает тебя своим господином?

— Вряд ли она считает меня господином, — покачал я головой. — Скорее исполняет волю своей королевы. Просто сейчас она покалечена и уже не сможет помочь особо. Вот и думал от беды подальше.

— Разве она тебе мешает? — спросила мать.

— Нет, но…

— Тогда и не стоит её трогать. Она никому здесь не мешает, а значит, пусть живёт дальше. В конце концов, никогда не знаешь, где пригодится её помощь. Ей спокойнее, да и тебе больше возможностей для манёвров. Ты, кстати, не забываешь принимать?

— Ещё пока нет.

Речь шла о подавителе моих собственных волчьих инстинктов, чтобы избежать ситуации, когда я вновь вот так случайно обращусь и начну нападать на других. Мерзковатая на вкус жидкость, которую можно было сравнить с успокоительным. С одной стороны, это правильно, но с другой… по итогу, мне это спасло жизнь.

Я думал на этим: ведь проявляется это обращение в каком-то крайнем состоянии, когда уже всё равно, обратишься ты или нет. Я не люблю терять контроль над собой, однако именно в тот момент подобное не играло уже никакой роли. И если так ещё раз произойдёт, не лучше ли будет обратиться?

— Вижу, над чем ты думаешь. Нужно ли мне держать это под контролем?

— Вообще, да.

— А ты ведь подумай, что в следующий раз может пострадать кто-то более близкий. Например, Диор.

Так, взять на заметку — не пить.

— Вижу, не убедила.

— Дала повод не пить, — кивнул я. Но если без шуток — это спасло мне жизнь.

— И может принести больше бед, чем пользы. Мы не знаем, что тебя заставило обернуться, и именно поэтому это опасно, Тэйлон. Я тебя переубеждать не буду, всё же ты взрослый и сам можешь принять решение, пить или не пить, однако имей это ввиду.

Смысл в её словах был, и я неоднократно думал над этим и пришёл к выводу, что лучше всегда держать себя под контролем. Что бы ни давало это состояние, какие бы преимущества у меня ни появлялись, когда ты перестаёшь на задании думать — это верный способ вырыть себе могилу.

После завтрака, поблагодарив служанок за еду, я отправился искать Хлину. Я в это время искал способ разговорить эту дуру. Было жаль, что Лопоухую увезли, теперь не уточнишь ничего, не потакаешь наугад, на кого Хлина похожа, называя имена наугад. Но то, что девочка что-то почувствовала, в этом я был практически уверен.

Поместье тем временем немного оживало. То ли я привык, то ли действительно прошло время, и люди в нём стали приходить в себя. Как-то громче общаться, чаще мелькать и смеяться. Конечно, об охране этого не скажешь, но внутри поместья стало будто светлее. Это чувствовалось почти сразу.

Когда было свободное время, я или уходил к главе охраны проверять, всё ли есть и что можно сделать ещё, чтобы лучше защитить поместье, или занимался своими делами: читал, разбирал автомат, искал ответы на свои вопросы. По сути, убивал время до следующего задания, так как теперь заняться просто было нечем.

Но как я и говорил — поймать Хлину было занятием нелёгким. Она была как ветер: сейчас здесь, через минуту там.

— Рута, вы Хлину не видели?

Служанки, которые пытались закрасить дыры в стене, но вместо этого сами запачканные с ног до головы, переглянулись и захихикали.

— А зачем вам? — спросила Кенси. — Ведь есть мы.

— Боюсь, что это по делу.

— Хлине и по делу?.. — улыбка стала шире. — Мы её отправили на кухню за ведром.

— Значит, на кухне… — кивнул я и уже было отправился туда, но меня остановили.

— Нет-нет, в другую сторону.

— Вы же сказали, что на кухню? — заметил я.

— Да, но она убежала в другую сторону, — пожала плечами она. — Это же Хлина.

Имя Хлина стало в поместье нарицательным. Никто на неё в действительности не злился, если прямо только очень редко. В конце концов, никто не злится на столб, который стоит в определённом месте, кроме дураков.

Правда, поиски привели меня к складу, куда загружались приезжающие продукты. Довольно большое помещение, которое вдоль стен было практически полностью заставлено ящиками. В углу покоились бочки с какой-то жидкостью. Ещё ящиков было у самого входа, чтобы можно было забрать их сразу в случае чего. И множество всяких мешков, которые были свалены в кучу в одном из углов.

Но вот Хлины здесь не было. Здесь вообще никого не было. Вышла на улицу?

Я вышел через боковую дверь на свежий воздух. В отличие от прошлых дней, сейчас на улице был туман. Тяжёлый влажный туман, из-за которого мало того, что ничего не видно, так ещё и дышать не совсем легко.

Только вот куда она уже успела убежать?

Здесь вариантов могла быть уйма. Пришлось вернуться обратно в поместье, признав своё поражение в поиске маленькой идиотки. Сейчас бегать ещё по улице и искатьеё было бы слишком даже ради неё. Уверен, потом сам как-нибудь наткнусь.

Только вот по пути встретил служанок, что постарше, и уже спросил их, куда она убежала. Как выяснилось, к мистеру Хайсеру, который жил на первом в небольшой коморке. Зачем она туда пошла — неизвестно, но Хлины там не оказалось.

Оказался Хайсер, который лишь покачал головой.

— Не могу знать, господин Тэйлон. Вряд ли её сейчас кто-нибудь, кроме господина Диора, сможет найти.

— Не удивлён. Они вообще, как посмотрю, сладкая парочка.

— Господина Диора многое связывает с ней, потому неудивительно, что он лучше других знает её.

— А что их связывает? — заинтересовался я.

Хайсер задумался, после чего отошёл в сторону, приглашая меня в его коморку.

Комната оказалась достаточно уютной. Находясь под лестницей, из-за чего её крыша была покатой вниз, в ней чувствовалось что-то тёплое, словно место, где можно укрыться от других. Здесь была и кровать, и небольшой стол, и даже шкаф, который был заставлен. Уверен, что попроси Хайсер, и ему бы дали другую комнату, что значило, здесь он живёт по собственному желанию.

Причём на шкафу я рассмотрел аккуратно сложенную форму и несколько медалей, аккуратно лежащих на одной из полок. Наш человек, однако. То-то я смотрю, что его поведение и дисциплина буквально выделяются на общем фоне…

— Так что их связывает? — спросил я, когда вошёл внутрь.

— Их отношения, — просто ответил он. — Чая, господин Тэйлон?

— Нет, спасибо. Кстати… а как давно её купили-то? Хлину?

— Точно не могу сказать, господин Тэйлон.

— Ну, хотя бы до того, как я сам уехал в армию?

— Задолго, господин Тэйлон, задолго. Тогда самому Диору был только возраст, когда можно уже жениться и создавать семью.

— Но после того, как женилась старшая сестра?

— Да, после Вилии Бранье, — кивнул Хайсер. — Он быть может был моложе вас года на три, на четыре, когда они с отцом вернулись с ней.

— Она уже тогда была вот такой?

— Нет, она была… забитой, если так можно было выразиться. С одной стороны, одна радостно тянулась к людям, но с другой — старалась будто бы держаться от них подальше, остерегаясь. Например, вас.

— Меня? Остерегаться?

— Как бы вам сказать, господин Тэйлон… вы… были довольно агрессивны к ней, — пояснил он, заваривая себе чай и стоя ко мне спиной. У меня мелькнула мысль, что при желании я могу свернуть ему шею прямо здесь и сейчас. Откуда — не знаю.

— В каком плане?

— Вы её шпыняли часто, — Хайсер повернулся ко мне. — Вы недолюбливали её.

— Мне казалось, её все любили.

— Но не вы. Вы словно испытывали к ней чистую антипатию, потому что она такая вот девушка. Очень часто кричали на неё, иногда поднимали руку.

— Я? Поднимал руку?

Хайсер знал, что я лишился памяти. Как начальник прислуги, подобное ему должно было быть известным, чтобы в случае чего прикрыть меня. Поэтому я мог свободно разговаривать на эту тему.

— Да. Нет, вы не били её, но могли отвесить затрещину или пинок под зад. Поднимали на неё голос, ругали и так далее, когда остальные души в ней не чаяли. Поэтому… у вас были немного натянутые отношения. Она от вас бегала, а вы её не сильно любили.

Чтобы Тэйлон и шпынял кого-то… это, конечно, странно. Как я понял, он её шпынял с самого начала без зазрения совести, однако почему? Может из-за того, что к самому Тэйлону относились хуже, чем к прислуге с мозгами набекрень? Как знать…

— То есть, она уже была такой. И ничего странного с ней не было?

— Смотря что вы подразумеваете под странными происшествиями.

— Ну… например, что-то происходило. Что-то связанное с ней или она что-то делала, что никак не укладывалось в образ странной больной на голову девушки.

— Я не замечал подобного, хотя иной раз кажется, что она смотрит на тебя осмысленными глазами. Перестаёт играть или бегать, неожиданно чувствуется взрослость и серьёзность. Но это лишь мои ощущения, господин Тэйлон, так что можете не брать это в расчёт. Достаточно сказать, что Диор любил её. Даже господин Зарон, ваш отец, который обладает сдержанностью, изредка улыбался, глядя на неё.

— А вы?

— У меня нет любимчиков, господин Тэйлон. Для меня она просто девушка, которой не повезло. Я воспринимаю это, возможно, немного иначе, чем другие, однако зла на неё не держу ни за что, если вы об этом.

— Получается, она всё это время жила здесь и, кроме глупости, ничего не показывала?

— А должна была, господин Тэйлон?

— Нет, но… мало ли. И она вот так постоянно бегала и пряталась по дому?

— Да. Только раньше мисс Хлина действительно пряталась, да так, что приходилось вытаскивать её. Сейчас же она просто хаотично ходит по дому.

— А… что вы слышали о том, что я её ударил?

— Я слышал о произошедшем немного, как и почти ничего не знаю о причинах. Подобное было тяжело не заметить по лицу самой Хлины. Синяки спадали очень долго, и все прекрасно понимали, кто это сделал. Собственно, не так уж и много людей были способны на такой поступок. Но после этого вы и сами изменились.

— Как сильно?

— Стали более замкнутым и тихим. Вы и до этого были столь же тихим, кроме, разве что, с Хлиной, которая будто вас раздражала. Но после случившегося и вовсе смолкли. Будто погрузились в себя.

Возможно, на Тэйлона так повлияла Хлина. То есть он на ней срывал злость, но после того, как ударил её, что-то произошло, и он смолк. Если просто предположить, что Хлина действительно умеет предсказывать будущее, то тогда можно представить, что он там увидел. Смерть рода, то, как их всех вздёрнут на виселице. Короче, не самые радостные картины.

И это выглядит, что немного жутко, вполне реально. А потом он и узнал о том чёрном мече и загадал желание, чтобы спасти род. И сейчас я или его душа с моей личностью здесь.

— Ладно… Тогда насчёт отношений между Диором и Хлиной. Вы имеете ввиду, что они спят друг с другом?

— Я бы сказал, что господин Диор испытывает к ней нежные чувства, и секс является лишь одним из них. Он в принципе заботится о ней и очень терпим к её поведению. Не в том плане, что она делает что хочет, а именно к особенностям её поведения по жизни.

Типа нашёл себе плюшевого медведя, которого можно тискать и трахать, при этом ещё мокренького и тёплого? Что ж, у каждого свои причуды. И всё же, если она действительно умеет предсказывать будущее…

— А Хлина хоть раз разговаривала?

— Боюсь, этого я не слышал. Хотя однозначно могу сказать, что она нас иногда понимает.

— Иногда?

— Да. В конце концов, она может выполнить то, что её просят, пусть и не всегда. Это уже говорит о том, что она должна понимать нас.

Понимает ли Хлина нас?

У меня она никак не шла из головы, и чем больше я узнавал о ней, тем больше мне хотелось попробовать её как-нибудь разговорить, вывести на контакт. Особенно после разговора с Хайсером.

Он явно не тот человек, который стал бы что-нибудь придумывать или же накручивать себя, а значит, Хлина действительно зачатками разума обалдела, которые пряталась где-то внутри её головы.

Я вышел от него, загруженный новой информацией и не совсем понимающий, что с ней делать. Если бы я не знал этих людей, то подумал бы, что они все сговорились, чтобы просто посмеяться надо мной. Пытались заставить подумать, что Хлина действительно умеет видеть будущее. Но я знал, что это не так, и сейчас этот вариант выглядел ещё более реальным.

И всё же скептицизм внутри меня брал верх, потому что шанс встретить такого человека, как я и говорил, был один на миллион.

И мои поиски Хлины тоже ни к чему не привели. Я, казалось, обошёл всё поместье, но каждый раз, когда спрашивал, не видели ли они Хлину, все говорили или то, что она только что была здесь и ушла, или что она ушла в ту сторону, откуда я пришёл.

В какой-то момент мне даже начало казаться, что надо мной издеваются и девушки зачем-то прячут её. Чушь, конечно, но как объяснить, что Хлина умудряется ускользать каждый раз?

— Наверное, от вас бегает, стесняется, — разулыбалась Рута. — Или играет. Кто знает, что у неё сейчас в голове.

— А чего ей бегать-то?

— Ну может стесняется вас, — улыбки присутствующих стали шире.

— Но вы можете Диора попросить поймать её, — подсказала другая. — Он всегда находит с ней общий язык и неведомым образом умеет её подзывать к себе.

— Да-да, точно, стоит ему пойти куда-нибудь, как она уже тут как тут, рядом стоит.

— Просить Диора поймать Хлину? — поморщился я.

— Ну, если она вам действительно нужна, то почему нет? — пожала плечами Дина. — Или мы можем помочь вам её поймать. Верно?

— Да. Мы можем просто собраться, рассредоточиться и пройтись по всему поместью, чтобы она не ускользнула.

— Но мне кажется, что она всё равно сможет уйти, — с сомнением ответил я.

— Ну… тогда есть и другой способ.

— Какой же?

— При любом раскладе спать-то она придёт, верно? — улыбнулась Рута.

И это столько мороки, чтобы просто поймать её. А сколько мороки будет выпытать из неё всю нужную информацию?

Глава 206

Хлина вновь сидела передо мной, и я вновь не знал, с чего начать. Зато она, видимо, знала, с чего надо начинать. Или это был уже рефлекс, который появился из-за Диора.

— Хлина… так, стоп! Сидеть, фу, плохая девочка! Место! Место! — я усадил уже обрадовано бросившуюся на меня девчонку. — Хлина, мне надо, чтобы ты кое-что показала мне… так, стоп! Стоп-стоп-стоп! Хватит оголять грудь! Хлина! Да твою же мать, Хлина! Фу! Место! Плохая девочка! Хватит лизать меня в ухо!

Оказалось, что разобраться с Хлиной оказалось куда сложнее, чем мне показалось в прошлый раз. Сейчас она была какой-то гиперактивной. Словно недоёбаная какая-то. Хотя, если учесть тот факт, что Диор в последнее время слишком занят, чтобы развлекаться с ней…

— Да твою же… А ну сидеть! — прикрикнул я, но это не сильно подействовало на неё. Если бы у Хлины был хвост, сейчас бы он радостно вилял влево-вправо. Её глаза буквальном смысле блестели, следя за мной, как за желанным кусочком колбасы.

Я смотрел на её счастливые глаза и раздумывал, насколько будет правильным перейти к рукоприкладству. Не то что у меня рука не поднимется, однако мне всё равно не хотелось просто ради эксперимента избивать девчонку, которая, возможно, ничего не понимает и ничего не умеет. С другой стороны, Хайсер говорил, что я отвешивал ей подзатыльники и пинки постоянно, а потом что-то произошло, и Хлина показалась с разбитым лицом, а я стал замкнутым.

Может я сильно ударил её, и это активировало что-то в её голове?

Я сел напротив неё, внимательно глядя в глаза, но даже намёка на разум или что-то в этом духе не увидел. Хлина была абсолютно глупа, насколько это возможно.

— Хлина, — я вновь сделал попытку дозвать до кого-нибудь в её голове. — Ты меня понимаешь?

Кивает головой с широкой улыбкой.

— Ты дура?

Тоже кивает.

— Ты не любишь Диора?

Кивает.

Нет, не понимает.

Я с сомнением посмотрел на свою ладонь, после чего на Хлину. В конце концов, я перепробовал уже всё, что можно было, кроме этого. Почему же я тогда всё равно продолжаю заниматься этим, если не верю в её силу видеть будущее?

Признаться честно, меня немного подстегнули слова Хайсера. Особенно, когда его история так удачно вплелась в общую историю Тэйлона, который неожиданно решил стать героем. Конечно, она слишком красивая, чтобы быть реальностью, ведь сколько должно было совпасть, чтобы выпало именно так, но всё же…

А вдруг правда? В конце концов, сколько уже у меня на памяти появлялось случайностей, которые приводили к иногда действительно удивительным итогам? Да даже взять мои миссии — каков шанс, что человек сможет так изменить ход истории мира? Один-единственный? А сколько таких случаев уже было? Там повлиял, там что-то сделал, там услышал, там поучаствовал, и вот уже история меняет свой ход.

Есть определённая вероятность, что здесь точно так же, но уже без вмешательства извне.

К тому же, и Суцьиси говорила, что есть большая вероятность, что я сам — Тэйлон, так что быть может, если это так, в будущем всё, что задумал этот сопливый говнюк, скажется именно на мне.

Я взглянул на Хлину, которая продолжала смотреть на меня щенячьими глазами, после чего вздохнул.

— Прости, Хлина, так надо.

Она, услышав мой голос, потянулась ко мне, и… комнату рассёк звук пощёчины. Её голова дёрнулась, и Хлина откинулась на спинку стула, шокировано глядя то на мою руку, то на меня. В глазах виднелось непонимание, за что с ней так обошлись.

Неприятно, не люблю такое, если честно, лишний раз душу травит.

Я осторожно взял её за руки, после чего приложил их к вискам.

Нет, ничего.

Размахнулся и просадил ей вторую пощёчину. Её голова дёрнулась, и девчонка вжалась в спинку стула, испуганными глазами глядя на меня. А я размахнулся и ещё раз ударил её по лицу ладонью. А потом ещё один раз, и ещё.

Хлина не издала ни звука, но после четвёртой соскочила со стула и, заливаясь слезами с красными щеками, забилась в угол между прикроватной тумбочкой и кроватью, мокрыми глазами глядя на меня. Её губы, с одной стороны разбитые, безмолвно дёргались, когда она плакала, растирая слёзы кулачками.

Продолжать или нет?

Я поморщился, но всё равно подошёл, выдернул её за руку из укрытия и отвесил ещё несколько пощёчин. Если уж начал, нельзя заканчивать на полпути, иначе зря только мучал. После четвёртой она расплакалась уже вслух. После шестой она начала вырываться. После восьмой я её отпустил. Совсем ничего не понимающая Хлина тут же попыталась залезть под кровать, я в последний момент ухватил её за ногу и вытащил наружу. Посадил на кровать перед собой и сжал её ладони.

— Давай, Хлина, покажи что-нибудь.

Единственное, что она могла показать — это море слёз и попытки убежать подальше. Кажется, Хлина в первый раз при мне плачет. Я сдавил её ладони посильнее, однако эффекта было ноль, она продолжала плакать и вырываться.

Оставался ещё один вариант. Хайсер сказал, что у неё лицо было разбито, когда Тэйлон изменился. Возможно, он ударил, и она отключилась. Я слышал, да и видел несколько раз, как человек, потеряв сознание, просыпался уже с силами, но совершенно другой, будто агрессивный лунатик.

Возможно, здесь тот же принцип…

Я задумчиво посмотрел на Хлину, которая жалась к стене.

— Ну-ка, иди сюда…

Я подтащил её к кровати и поставил перед собой. Хлина жалась, плакала, прятала взгляд и не знала, куда деться. Я же не тянул время зря — быстрое движение рукой, и девчонка даже не успела сообразить, что происходит, когда её голова дёрнулась, и тело плашмя упало на кровать. Я сильно не усердствовал, однако удар был хорошим. Если и он не поможет… тогда не знаю. Продолжать избивать её — такой себе вариант.

Я осторожно взобрался на кровать и сел рядом с ней.

— Хлина? — осторожно потряс её за плечо. — Ты меня слышишь?

Ноль реакции, как и положено нормальному человеку. Я взял её за руки, подержал, приложил к вискам, положил себе на плечи, сам прикоснулся к её вискам — всё без толку. Она не реагировала. Только минут через пять начала приходить в себя, хлопая глазами и пытаясь взять в толк, что произошло. Здесь я тоже пытался разглядеть или почувствовать хотя бы отголосок каких-то видений, но тщетно.

К тому же, стоило Хлине немного прийти в себя, как она начала плакать. Под левым её глазом уже понемногу проявлялся отчётливый синяк, который увеличивался в размерах. Она ворочалась, пыталась встать, но координация была нарушена настолько после удара, что ей едва удалось сесть.

Возможно, Хлина нихрена и не провидец, а действительно глаза и уши Диора в поместье. Или проявляется дар у неё раз от раза. Как бы то ни было, сделать я ничего не мог.

Не избивать же её до полусмерти здесь лишь ради того, чтобы доказать то, чего не существует, верно? Вернее, существует, но с чужих слов и собственных догадок.

Осторожно я подхватил на руки всё ещё ничего не понимающую Хлину, которая хныкала и тупо хлопала ресницами, на руки и отнёс её в нашу санчасть к вечно недовольной бабке-лекарше, которая любила гундеть. Но опять же, она спасла столько жизней, что такое можно было ей простить. Без лекаря наши потери были бы заметно выше.

Без зазрения совести, когда она спросила, что же произошло, я ответил, что Хлина упала с лестницы, после чего оставил её там, практически выпуская на волю. Скоро та вновь будет везде и нигде, точно приведение поместья, неуловимая, как эльфы на деревьях.

По этому пункту можно было бы ставить прочерк, но едва я вернулся, как ко мне пришла мать. Видимо, у неё было какое-то чутьё на такие моменты.

— Я слышала, Хлина с синяками у лекаря, — начала она.

Нет, не чутьё, кто-то сдал.

— Да, слышал, — кивнул я. — Она с лестницы упала.

— Так ли упала?

— Так упала, — пожал я плечами и продолжил заниматься автоматом. Мне наконец почти удалось выковырять патрон из патронника.

— Тэйлон, не хотелось бы поднимать вопрос, но признайся честно, ты её ударил?

— Даже если это вдруг я, что сделаешь, отругаешь? — задал я встречный вопрос.

— Слишком взрослый ты, чтобы тебя теперь ругать, — вздохнула она.

— Тогда смысл разговора? — спросил я.

— Просто хотела, чтобы ты знал, что тебя любят в этом доме, каким бы ты ни был.

— То есть ты думаешь, что я якобы избил Хлину, потому что считаю, что её любят больше, чем меня?

— А разве это не так?

— Хех… нет, не так, — покачал я головой, при этом понимая, что в прошлые разы как раз это и было причиной.

Родной сын, который видит, что к обычной служанке отношение лучше, чем к нему самому, наверняка начнёт срываться, как он думает, на причине всех бед. Да это и унизительно, если уж так представить. Поэтому отчасти я мог его понять.

Не семья, а какой-то дурдом, если посмотреть со стороны. Или же так вообще везде?

— Тэйлон…

— Мам, если ты пришла меня убеждать, что любишь меня, то я это и так знаю, иначе бы не спасала меня в лесах. Если хочешь выяснить, кто ударил Хлину — нет, это был не я. Это была лестница. Поэтому оставим этот разговор.

А то меня он заставляет чувствовать себя неловко и последним говнюком, непонятно из-за чего.

— Хорошо, я поняла, — подняла она обе руки, но убегать не спешила. — Тэйлон, могу ли я спросить, что вы задумали с Диором?

Ну началось…

— Спрашивай, хотя странно, что Диор тебе ничего не рассказал.

— Я и спрашиваю — что вы удумали в отсутствие отца?

— Защитить род от севера и удержать свои предприятия, — ответил я спокойно. — Вроде при тебе обсуждалось, нет?

— И всё?

— И всё.

— Просто мне кажется, что Диор воспользовался ситуацией и избавился от отца под предлогом, чтобы лично поправить родом. Я люблю его, люблю, как и тебя, в конце концов, он мой сын. Но я могу взглянуть правде в глаза — Диор тот ещё фрукт. И его планы могут не останавливаться только на защите рода.

— Мне он ничего не говорил, — соврал я со спокойной душой. — По крайней мере, я ничего странного пока не заметил.

— Тэйлон, ты никогда не умел врать.

— Нет, — вздохнул я. — Я никогда не умел правильно преподносит правду, раз ей никто не верит.

— Тогда как насчёт того, что вы содержали пленников, о которых стража молчит, а слуги ничего не знают?

— Это были пленники из рода Рандомьеров, которых мы захватили. Их надо было где-то держать.

— У нас есть специальное место для этого, — напомнила мать.

— Да, но Диор сказал, что безопаснее держать их под рукой в доме.

У меня подозрения, что когда она собиралась меня спасать, Зарон попросил её и обстановку заодно разведать, как там обстоят дела у нас. Немного науськал её разнюхать, что здесь происходит во время его отсутствия, и не собираемся ли мы рисковать родом.

Я могу сказать, что, когда речь касается власти, всегда будет риск облажаться. И всё зависит лишь от того, насколько высоко ты хочешь подняться. Чем выше пытаешься взлететь, тем больше риски с треском упасть вниз. Но и приз будет куда лучше, чем пытаться взбираться по крохам.

Но есть риск оправданный, а есть неоправданный. В данный момент я считаю, что всё, что мы делаем, в пределах нормы. Да, рискуем, однако если всё удастся, можно будет уже не беспокоиться ни о чём. В противном случае смысла ввязываться в это с самого начала не было, можно было просто присоединиться к другим и надеяться, что нас самих не выбросят, как мусор.

Что же касается Диора с его амбициями, если он действительно пересечёт черту и будет рисковать почём зря, между потерей рода и потерей одного-единственного человека для меня выбор будет вполне очевиден. А пока что…

— Всё нормально. Ты зря волнуешься.

— Чувствую, что не зря. Тэйлон, если вы погубите род…

— Весь род находится на острове под охраной эльфов. Как и все документы, которые подтверждают это.

— Но если нам здесь будет не место, то тогда и рода считай что нет, вне зависимости от того, есть бумаги или нет. Наше поместье, наш Айсэрена Монтаро, наши земли — это и есть часть нашего рода.

— Род будет существовать, — повторил я твёрдо. — Так или иначе, но он сохранится. В противном случае легче просто сдаться, приползти на коленях и попросить нас не убивать.

— Я не это имела ввиду, — поморщилась она.

— Тогда не стоит поднимать этот вопрос. По крайней мере со мной.

А то как что, так сразу ко мне, будто я здесь самое слабое звено. Нет, может и был когда-то самым слабым, но не сейчас. Я чувствовал, как мать сверлит мне спину взглядом, но даже не пытался обернуться, чтобы не встречаться с ней глазами.

В конце она лишь вздохнула, встала с кровати, подошла и обняла меня со спины, прижав к себе.

— Скоро у тебя будет ребёнок, Тэйлон, и ты поймёшь, что такое беспокоиться за детей, — негромко произнесла она.

— У меня тут полный дом детей, включая главного клоуна собственной персоной.

— Это ты про Диора?

— Естественно.

Мать негромко хихикнула, пусть и пыталась сдержаться.

— Ох уж вы мои мальчики…

Я мог понять её беспокойство, однако оно было лишним, по моему скромному мнению.

Вскоре ко мне пожаловал и Диор, который предложил прогуляться немного.

— Зачем?

— Поговорить, — кратко ответил он.

Честно говоря, я ожидал от него чего-то интересного, но он начал мусолить всё ту же тему, которую, но уже с другой стороны мусолила мать. Честно говоря, я даже испытал лёгкое разочарование.

— Отец, видимо, что-то подозревает, — пояснил он.

— Да с тобой сложно что-то не подозревать, — заметил я.

— Он прислал сюда мать ещё как и ревизора, так что имей ввиду: если он прознает о наших планах с принцессой, сразу же примчится сюда и всё испортит. Это будет конец всему.

— Конец для рода?

— А ты думаешь, только для нас? — хмыкнул он. — У нас есть возможность взять власть и стать полностью независимыми. Риски при этом обычное дело. Отец не понимает этого. Он привык быть вторым, подчиняться короне, которая говорит, что ему делать, и не высовываться дальше собственного болота, лишь бы быть в безопасности. Но это тупик. Тупик для рода, тупик для будущего.

— А ты у нас будущее умеешь видеть, — отозвался я, при этом внимательно за ним наблюдая. Но Диор был невозмутим.

— Не надо быть гением, чтобы понять, что ждёт ведомых. Постоянный поводок и подчинение. Будем тапочки приносить победителям, если выживем.

Удивительно, но Диор как-то растерял весь свой запал, смешинки и подколки. Выглядел опять уставшим и не выспавшимся, у которого нет сил даже поддевать. Честно, мне уставший Диор нравится больше, чем бодрый. Тот просто раздражает.

— Ты только об этом хотел со мной поговорить?

— Не только, — ответил Диор. — Надо скоро будет съездить в столицу, перекинуться парой слов с тем Риффли. Помнишь этого перца?

— Громдмастер, у которого немало знакомых в секретной службе, — кивнул я. — Он вышел на связь.

— Да, тер Симон сказал, что тот будет готов поговорить с нами немного.

— Ты ему не доверяешь, — сразу догадался я.

— Таким сложно доверять. Ублюдки есть ублюдки в любом обличии и на любой должности. Этот хрен наверняка лишь хочет немного заработать, а потом попытаться нас сдать, чтобы получить повышение. Какая новость-то будет — поймал заместителей главы рода на взятке должностному лицу!

— И ты всё равно пойдёшь.

— Естественно. Или ты думаешь, что у нас действительно есть выбор? Надо прижать ублюдка, да побыстрее, и заставить играть с нами.

— А если откажется?

— Всегда есть способ подкупить. Особенно таких ублюдков, которые злоупотребляют властью и иногда обожают присунуть тому, кому просовывать не следовало.

— И когда выдвигаемся?

— Завтра. И держи с матерью ухо востро. Нам ещё не хватало проблем со стороны отца. А он может, поверь мне. По крайней мере, пока он глава этого рода.

Его слова прозвучали так, будто это временная проблема.

Глава 207

Громдмастер Лорк Риффли был командиром гвардии столицы. Под его началом, если я не ошибаюсь, служило около двух с половиной тысяч человек. В столице гвардия выполняла роль тяжёлой поддержки. Случись что, и, если страже потребуется подкрепление, в ход пустят именно его гвардию. Куда лучше вооружённую, экипированную и обученную.

Я слышал ещё от солдат, с которыми служил, что туда брали лишь тех, кто прошёл военную службу в горячих точках. И платили там значительно больше, что лишь укрепляло верность.

Вообще, обычно под командованием громдмастера находилось как минимум пять тысяч, однако у внутренних войск были свои стандарты. Плюс доверять одному человеку полулинию в столице, которую он может этими же людьми и взять, никто не собирался. Их наоборот, дробили между собой, чтобы в случае чего вся сила не оказалась в руках одного человека.

Поэтому иметь в своих союзниках того, кто держит две с половиной тысячи отборных бойцов в столице, было как минимум полезно. Другое дело, что сам человек со слов Диора был…

— Хуесос.

— Информативно, — кивнул я. — И чем же он хуесос?

— Есть просто тип людей такой. Есть хитрые, есть ублюдки, есть добродушные, а есть хуесосы. И я сейчас не о содомитах. Такой тип сложно описать.

— Постарайся, Диор. Ты же у нас с подвешенным языком.

— А у тебя словарный запас увеличился, смотрю.

— Ну я же не стою на месте, как ты, — пожал я плечами. — Кто-то эволюционирует до директора цирка, кто-то остаётся на уровне развития клоуна обыкновенного.

Диор мой заход оценил, оскалился, готовясь к контратаке. Это было обычное дело уже — как это, не обливать друг друга грязью? Можно сказать, что у нас теперь так проявлялась прочность команды, только в ней можно друг друга чуть ли не на хуях таскать и не обижаться.

Но, видимо, он решил, что сейчас важнее расставить все точки над «И», и проглотил мой выпад.

— Короче, гений полёта слова, он подлый, гнилой и трусливый ублюдок, если выражаться своими словами.

— Можно передать точнее его сущность, — вмешался Симон. — Он тот, кто запросто переметнётся туда, где ему будет выгоднее.

Симон поехал с нами. В этой встрече он выступал в роли сводящего — того, кто сведёт разных людей, познакомит и постарается наладить между ними контакт, чтобы те пришли к общему соглашению. Особенно это полезно с такими людьми, как Риффли, от которых неизвестно чего ждать.

— Попутно трахнув дочку и сынка своей служанки, — добавил Диор.

— Не думаю, что стоит сразу кидать подобные заявления ему в лицо, — ответил Симон.

— Я и не собирался. Это скорее так, если других аргументов не останется. Он сразу согласился?

— Почти. Пришлось поговорить, прежде чем он принял приглашение.

Для безопасности этот Риффли не знал, с кем будет встречаться, чтобы у него не было возможности сдать нас. Только на встрече узнает, а там уже поглядим, как всё пойдёт. Мне подобное не нравилось тем, что сразу после неё этот урод может нас тут же сдать, однако подобные дела всегда стояли бок о бок с риском и строились лишь на доверии к человеку. Для меня пытаться доверять человеку, которого в первый раз видишь, особенно такому, было, мягко говоря, дикостью.

Мы ехали по улицам столице на самоезде, подпрыгивая на неровной брусчатке, лавируя в потоке, который сходил на нет ночью. Это была промышленная зона, район, где жили все трудяги местных фабрик и цехов. Потому и контингент здесь был соответствующим: шлюхи, грубые подвыпившие работяги и стража, которая сама не сильно от них отличалась.

Я помню, с Суцьиси мы были примерно в таком районе, только чуть более цивильном. Здесь же был прямо центр всей рабочей грязи. Улицы, где грязные машины, зачастую грузовые, грохотали по выпирающей брусчатке. То и дело кто-то блевал в подворотне, не отходя далеко от баров. Местные путаны обслуживали завсегдатаев, не отходя далеко от света ради собственной безопасности. Повсюду у входов в злачные заведения угрюмого вида рабочие, которые выделялись мешковатой одеждой и необременённым цивилизацией лицом, на котором цепкие глаза провожали людей взглядом.

— Столица… — выдохнул Диор, будто глядел на красивую природу. — Вот оно, сердце нашего королевства. Красотень…

— Да, красотень… — пробормотал я. — Где тот бар?

— Дальше по улице, направо, потом налево. Напротив будет полусгоревшее здание — пристанище насильников, наркоманов и бездомных, — ответил Симон.

Он не выглядел удивлённым или заинтересованным. Это был практически его мир, его угодья, где он охотился на всевозможные террористические и анархические ячейки, истреблял маньяков и карал насильников. Я уверен, что он знал здесь если не каждый дом, то две трети из них точно.

Мы проехали ещё несколько кварталов, после чего свернули, и уже здесь самоезд начал притормаживать.

— Дальше за поворотом, — проинформировал нас Симон, и Диор кивнул.

— Не очень место, скажем так.

— Ему вообще можно доверять? — спросил я.

— Не думаю, что теперь время передумывать, тэр Тэйлон.

— Я не передумал, просто хотел бы знать, каковы шансы, что он нас уже сдал.

— Пятьдесят на пятьдесят.

Очень информативно.

— Ладно, паркуемся здесь, я на разведку, — скомандовал я, и когда самоезд пристроился у тротуара, накинул плащ невзрачного потёртого вида и сразу выскочил на улицу.

Да и наш самоезд был на вид не лучше, весь замызганный, помятый и потёртый — то, что нужно для такого места.

Едва я прошёл пару метров, как меня начали зазывать местные шлюхи, сначала приветствуя и предлагая отсосать за мелочь, а потом, когда проходил мимо, провожая оскорблениями типа «импотент». Забавно, что среди припухших от пьянки и покрашенных, как забор, свежей краской лиц попадались совсем молоденькие, которых едва ли тронула жизнь. Некоторые явно были моложе возраста согласия. Очевидно, осваивали профессию.

Мужчин здесь тоже хватало, и, к моему счастью, никто меня так из них не зазывал, а то бы я забеспокоился за своё сознание. Они провожали меня голодными цепкими взглядами, но то ли признавали своим (нищим), то ли решали просто не связываться.

Но мне, если честно, было и не до местных прожигателей жизни. У самого, стоило покинуть уютный самоезд, воспринимающийся моим сознание как убежище, сердце начало так отбивать ритм, что я даже висками его почувствовал. И пусть на дворе была ночь, здесь было слишком шумно и людно, чтобы ослабить эффект.

Город буквально давил и душил. Каждый звук начал вызывать желание оглядеться, как зуд, и я едва сдерживался, чтобы не сорваться на бег. Сознание заполняли ложные сигналы тревоги.

Пройдя по улице дальше, я свернул за угол и, не поднимая головы, пошёл прямо. При этом мои глаза прыгали по сторонам, выискивая признаки секретной службы или кого-нибудь в этом духе, перебарывая из последних сил приступ паники. Улица же ответила мне лишь своей грязью, шумом и не самыми приятными людьми, которые праздновали конец рабочего дня. Не доходя до угла, я наконец свернул в узкий проулок, где мог почувствовать себя хотя бы немного в безопасности, спрятавшись от многолюдной улицы, и дать паранойе вдоволь пооглядываться по сторонам. Быстро обогнув мусор, дошёл до водосточной трубы и по ней быстро взобрался на крышу.

Здесь внимательно огляделся, но никаких признаков слежки или охраны не увидел. Вообще никого.

Если это и засада, то люди прячутся разве что внутри. Но чтобы проверить, надо было зайти внутрь. Собственно, я так и сделал, вернувшись обратно и заглянув в бар. Но, кроме странного контингента, что не спускал с меня глаз, никого не увидел.

— Чисто, — сообщил я, вернувшись обратно. Возможно они и обратили на то, как я часто дышал, как после долгого кросса, но вида не подали.

— Да я и не думал, что здесь будет засада, — честно признался Диор. — В конце концов, такие чмошники всегда ищут кусок пожирнее.

— Но не в нашем случае, — ответил я.

Мы подъехали практически вплотную к бару, после чего втроём быстро вошли в него и подошли к барной стойке. Там бармен, уже проинформированный, лишь кивнул на дверь в углу.

— Он уже ждёт вас.

За дверью была небольшая лестница, что вела вниз к ещё одной двери, за которой скрывался своеобразный склад, который был теперь переоборудован в кабинет. Бочки, как и ящики, стащены к стенам. Посередине было разве что два ящика с фанерой на них, создавая небольшой стол, за который можно было сесть.

Здесь, за ним, сидел мужчина в плаще и капюшоном на голове, разглядывая нас из-под него. Первым поздоровался с ним Симон.

— Лорк, — кивнул он, и тот ответил так же.

— Симон. А это, если я не ошибаюсь, младший Бранье?

Диор сел на импровизированный стул напротив него вместе с Симоном. Я остался стоять у двери, чтобы было сподручно дать отпор, если что. Взглядом обежал комнату, но ничего подозрительного не заметил. Просто каменные стены и много ящиков.

— Вы не ошибаетесь, — кивнул Диор, садясь напротив.

— Что ж, мне стоило догадаться. Чем же я удостоен такой чести?

— Скажите прямо — вы выбрали уже сторону? — ударил вопросом в лоб Диор.

— Я так подозреваю, вы имеете ввиду наших принцев и короля, верно?

Молчание было ответом.

— Что ж… я придерживаюсь политики невмешательства, тэр Диор. Куда мне скажет двигаться начальство, туда я и двинусь. А кто будет этим начальством, мне откровенно всё равно. Мне платят не за то, чтобы думать.

— То есть всё упирается в деньги?

— В спокойствие.

— Даже если есть возможность подняться?

— Как можно подняться, так можно и опуститься, тэр Диор, как показывает практика.

— Но сторону всё равно придётся выбирать, не так ли?

— Поживём — увидим. А у вас есть варианты?

— Определённые, — уклончиво ответил Диор. — Вопрос лишь в том, согласитесь ли вы на риски ради будущего процветания. В конце концов, победитель имеет всё, и ваша должность — не предел, если поддержать нужных людей.

— И каковы риски?

— Минимальные, — не моргнув глазом, ответил он.

— Если они минимальны, тогда зачем вам я?

— Подстраховка. Человек, имеющий под командованием гвардию, будет всегда полезен при любой ситуации. К тому же, вы особо не рискуете в этом случае.

— Вам нужны мои связи, — спокойно сказал тот. — Все те, кто в замке, верно?

Диор кивнул.

— Тогда вам известно, что нас поддерживают Тарсоны, не так ли?

Диор опять кивнул.

— На что вы рассчитываете, прося нас, род, приближённый к королевскому, присоединиться к вам? Я никоим разом не хочу обидеть вас и принизить ваш род, но вы пусть и Бранье, однако совсем не Тарсоны и вряд ли ими станете в ближайшее время.

— А если станем?

— Тогда я сильно удивлюсь.

— А если я скажу, что наша поддержка лучше, чем у Тарсонов. И все, кто присоединится, будут иметь больше долю, а Тарсоны падут в небытие?

— Это лишь слова.

— Факты есть, однако… требуется ваше согласие. Я бы сказал, услуга. В конечном итоге, сколько вы на этом месте уже?

— Достаточно, чтобы понять правила игры.

— И эти правила нарушаются остальными. Вы остаётесь на своём месте в то время, как те же Тарсоны и их любимчики, как Нейхолы или Шилды, поднимаются по карьерной лестнице, иногда даже перепрыгивая через ступени. Где их поддержка вашему роду?

— Мои родственники, что для вас не секрет, уже давно служат в секретной службе и некоторые даже начальниками охраны в дворцовой страже.

— И никто не поднялся выше полонеора, верно? Это… двадцать пять человек? Можно сказать, из всех своих родственников вы продвинулись дальше всех. И когда Тарсоны и их любимчики посещают балы, вы вынуждены в лучшем случае охранять их. В худшем — охранять уборные.

— Есть и те, кто в верховном командовании.

— Те, кто вышел из рода и не связан с Тарсонами. Удивительно, что стоило выйти из-под их влияния, и карьерный рост стал на лицо. С нами этой проблемы уже не будет.

— И всё же с кем это, с вами?

— Боюсь, что пока я не могу вам сказать, но наш покровитель не забывает тех, кто ему помог.

— Но вы хотите, чтобы я поверил вам на слово.

— Верно. Я бы не стал просто приходить к вам, не имей за спиной ничего. К тому же, мне с трудом верится, что вы и ваш род не приняли одну из сторон. В это время не бывает нейтральных: вы или с кем-то, или против всех. И скорее всего вас вынудили присоединиться к тем же, к кому присоединились Тарсоны.

— Я изначально служил королю.

— Но только править может не только он. Вряд ли вы бы хотели остаться служить ему после того, как всё закончится.

— С чего же вы это взяли?

— С того, что… он заменит всех на лояльных? Вы ведь командуете не просто солдатами — внутренними войсками, лучшими из лучших, последним рубежом обороны трона. Армией, которая в непосредственной близости от Его Королевского Величества и сама по себе может представлять ему угрозу. Неужели вы верите, что после происходящего он оставит всё как есть?

— Я всегда был верен короне.

— Но не королю. Куда надёжнее будет поставить охранять себя куда более лояльных на такую должность, чем слепо довериться, уж извините меня, тому, кто служит, потому что ему сказал так великий род. Иначе говоря, вас сместят. Просто потому, что король теперь никому не верит. Скажут до свидания и уволят, отобрав большую часть привилегий. Тарсоны-то всегда будут рядом с короной, чего нельзя сказать о других…

Я слушал их разговор и практически не видел разницы с тем, где Диор уговаривал Симона. Всё те же уловки, всё те же попытки подцепить оппонента, заставить его сомневаться в правильности выбора стороны. Это было похожи на торги, которые не сильно отличаются друг от друга в любом мире.

Но почему-то мне уже казалось, что все наши попытки тщетны. Тот, кто заинтересован, обычно старается набить себе цену, по крайней мере так было с Симоном. Этот же вежливо и мягко отклонял все предложения, как если бы они его и не интересовали вовсе.

Диор это тоже видел. Его уговоры стали настойчивее, но результата не было, поэтому он решил сразу перейти к тяжёлой артиллерии.

— Тэр Лорк, и всё же я бы хотел, чтобы вы обдумали моё предложение. В конечном итоге, мы всегда храним секреты и не выдаём своих.

— Храните секреты? — сложил руки домиком Лорк, облокотившись на стол. — И какие же, позвольте спросить?

Это было сказано таким елейным голоском, что мне стало противно. К тому же, эта улыбка явно ничего хорошего не предвещала.

А Диор уловил всё практически сразу. Вздохнул, откинулся на спинку стула и спросил.

— И что же вы сделали с ними?

Вместо ответа Лорк ногой вытолкнул из-под стола небольшой закрытый откидной крышкой ящик.

Я подался вперёд, когда Диор откинул крышку, заглядывая внутрь.

Три головы.

Там лежало три головы, все повёрнутые лицами вверх, чтобы можно было понять, кто это, даже несмотря на то, что они были слегка припухшими, словно избитыми. Женщина средних лет и двое детей: мальчик и девочка. Тут можно было без каких-либо проблем понять, кто это был: та самая служанка и дети, которых громдмастер катал в отсутствие матери.

Диор даже глазом не повёл, закрыв крышку обратно. Думаю, что ему пришла та же самая мысль, что и мне в этот момент. Однако окончательно всё подтвердил сам Лорк, слегка самодовольно продолжив.

— Не об этом ли секрете вы говорили? — улыбнулся он. — Теперь-то вряд ли кто-то подтвердит ваши наговоры на меня. А ведь в какой-то мере вы действительно правы, тэр Диор. Король действительно не сильно доверяет сейчас нам, однако это можно исправить. Достаточно лишь показать свою преданность. Например, преподнести ему предателей, которые уже строят козни за его спиной, пытаясь договориться…

Дальше я не слушал, пересёк комнату буквально парой шагов, добравшись до стола, и самодовольство идиота застыло у него на лице.

Не успел он и договорить свою тираду, как я уже ударил его по голове рукоятью, свалив со стула. Пробежался по карманам, забрав два наградных револьвера и кинув их Диору, после чего рывком поднял его на ноги.

— Вам не уйти… — просипел он. — Вы покойники.

— Ты сдохнешь первее, — ответил я и просунул ему в открытый рот ствол револьвера, чтобы заткнуть. Почувствовал, как заскрипели зубы по металлу и как я, кажется, обломал ему один из передних зубов. Не из-за жестокости — нам нужен был заложник на случай чего, и не хотелось, чтобы он успел выкрикнуть наши имена. — Уходим.

— Они уже здесь? — спросил Диор.

— На улице, скорее всего. В баре шумно, значит, внутрь они не зашли.

— Тогда уходим по плану «В», — ответил негромко Симон, натягивая капюшон на голову и шарф на лицо. Свободной рукой я сделал то же самое.

Лорк что-то попытался промычать, но ствол во рту ему мешал членораздельно говорить. Я схватил его за грудки и начал толкать спиной вперёд, заставляя его быстрее передвигать ножками, давя стволом на нёбо.

— Быстрее, иначе случайно спущу курок.

Я знаю, Лорк хотел сказать, что если он умрёт, то умрём и мы, и, собственно, был прав. Однако я мог гарантировать, что мы проживём гораздо дольше, чем он. Лучше бы он согласился на наше предложение.

Глава 208

— Диор, тэр Симон, за мной стойте.

Я буквально тащил перед собой Лорка спиной вперёд, держа ствол у него во рту. Тот постоянно спотыкался, но мне хватало сил удержать этого придурка. Я протолкнул его до самого верха, пинком распахнул дверь и вышел в зал. Весёлые возгласы сразу смолкли, и все взгляды обратились к нам. Будто все разом протрезвели.

— Чёрный вход, — рыкнул я на бармена и, дождавшись, когда он укажет на выход, двинулся дальше, продолжая толкать «щит» перед собой.

В том, что главный вход уже караулят, я был уверен на сто процентов. Лорк бы не был таким самоуверенным, не будь здесь всё оцеплено. Уверен, что и чёрный ход караулят, однако там у нас уйти возможностей было куда больше. В конце концов, мы тоже не с бухты-барахты сюда приехали.

Что же касается нашего водителя,то это был обычный наёмный водила, который не видел наших лиц и не слышал, так как сидел снаружи на облучке. Просто приехал, забрал, довёз. Из него они ничего вытрясти, что могло бы нас сдать, не смогут.

Мы попали в небольшой грязный коридор, заставленный ящиками и бочками, спугнув пару грудастых разносчиц. Прошли дальше и добрались до двери на улицу, которая была закрыта на засов. Лорк опять замычал, но я просунул ствол глубже, вызвав у него рвотный позыв и дрожь во всём теле.

— Завали хлебало, Лорк. Диор, открой дверь. Тэр Симон, вы знаете, что делать.

Тот быстро подошёл, откинул засов, пнул дверь, распахнув её, и тут же ушёл мне за спину. На улицу я вышел первым, имея на руках живой щит, и практически сразу услышал громогласный голос:

— Именем нашего короля Максемидеоса седьмого приказываю тебе бросить оружие или мы будем стрелять!

Да как же. Мне было даже интересно, кто осмелится взять на себя ответственность за убийство пусть и гнилого, но громдмастера гвардии столицы. Это всё же был не рядовой солдат или командир, которым можно пожертвовать ради устранения заговорщиков. Здесь сходились как высокий пост жертвы, так и родственные связи, с которыми никто не хотел иметь дела.

Улица вновь окунула меня в море незабываемых ощущений, однако теперь я мог поддаться инстинктам, которые помогали мне выживать не в одном городе. Глаза заметались по округе, выискивая удобные точки для прострела и вылавливая фигуры по углам. Чувства обострились, и теперь слух играл мне на руку, подсказывая, откуда можно ждать сюрприз.

Раз, два, пять, двенадцать, пятнадцать… взгляд сам находил цели. По тёмным углам заднего двора, в подворотнях по обе стороны и даже на крышах. Видимо, повылезали сразу, как мы вошли внутрь.

— Повторяю! Именем нашего короля Максемидеоса седьмого приказываю…

— Мне стоит лишь пошевелить пальцем, чтобы спустить курок и вышибить мозги громдмастеру гвардии столицы! — прокричал я. Стоило сразу обозначить, кто у меня в заложниках. — Любой выстрел по моим людям, и он покойник!

— Вам некуда отходить! Все пути перекрыты! Сдавайтесь, и вас не будет ждать смертная казнь! — прогремел голос. — Не усложняйте свою и без того незавидную судьбу.

Но тем не менее я был уверен, что теперь они не выстрелят. Хотели бы — я был бы уже мёртв. Вытолкнув перед собой Лорка, я повёл его спиной вперёд в центр двора, куда выходил чёрный ход. Диор и Симон следовали за мной. Едва дойдя до центра двора, они тут же быстро разгребли грязь, открывая едва заметный люк в водосточную трубу. Присели, напряглись, подхватив его за ручки, и с металлическим скрипом оттащили в сторону, открыв спуск вниз.

Я же продолжал оглядываться, держа перед собой Лорка, а в его рту ствол. Люди, что окружали нас, начали подходить ближе, держа нас на мушках, уже понимая, что мы можем уйти.

— Давайте, пошли, — рявкнул я, после чего крикнул. — Ещё один шаг, суки, и уже король будет с вами разбираться, кто подставил его громдмастера!

Упоминание короля подействовало на них отрезвляюще, они замерли, давая мне ещё немного времени. Я же даже не рисковал оборачиваться, проверяя, спустились те двое или нет. Медленно зашагал, пятясь и крепко держась за Лорка, пока ногой не нащупал край.

Солдаты вновь начали подходить ближе. Я уже мог разглядеть их напряжённые лица.

Я начал медленно приседать, стараясь нащупать первую ступеньку.

— Не дёргайся, сука, ты же не хочешь сдохнуть, верно? — прошипел я.

Сейчас бы держаться руками, но те были заняты: в одной руке держу уёбка, второй держу револьвер. Стоило ему дёрнуться вперёд или силой толкнуть меня, и я полечу вниз, а там хрен знает какая высота. Но Лорк не хотел сдохнуть и стоял смирно. Такие твари вообще дорожили своей жизнью больше всех и были готовы ботинки лизать, чтобы выжить. Потому он был послушен, как собака.

Наконец первая нога нащупала первую железную ступеньку, вбитую в стену. Лорк нагнулся следом за мной, когда я спустился вниз. Вторая нога опустилась ниже, и… ещё одна ступенька была нащупана. Теперь я знаю расстояние между ними. Опустившись ещё на две вниз, пока не оказался по пояс в канализационном коллекторе, а Лорк не согнулся, я остановился. Взглянул ему в глаза и улыбнулся от чистого сердца.

Я не страдал садизмом, но некоторые убийства мне доставляли моральное удовольствие. И надо было видеть его широко раскрытые глаза, которые осознают, что сейчас произойдёт, но ничего сделать уже нельзя. Признаться честно, я получил огромное удовлетворение, когда палец дожал спуск до конца.

Выстрел был приглушённым, и я отчётливо разглядел, как раздулись его щёки от выстрела. Почувствовал, как тело слегка дёрнулось, и тут же отпустил, нырнув вниз в коллектор. Мгновением позже пули защёлкали сверху, но меня они уже достать не могли.

Бросив взгляд вниз, где уже светился огонь, я быстро перебирал руками и ногами, после чего просто спрыгнул, пролетев оставшиеся метра три-четыре вниз. Даже несмотря на то, что воды здесь было по пояс, ощущение приземления с такой высоты было такое, будто ногами асфальт пробиваю. Приземлившись в воду и умывшись в ней с головой, — здесь было где-то чуть выше пояса, — я тут же заработал руками, спасаясь от шквала огня, который поднял за моей спиной множество фонтанчиков.

— Уходим, — махнул я рукой, вставая из воды, и максимально быстро, насколько позволяла обстановка, последовал за ними в туннель.

То, что это канализация, не вызывало сомнений: запах стоял удушающий, и мы вообще рисковали задохнуться. С другой стороны, Симон рассказал нам об этом месте, что им иногда пользуются преступники, чтобы перебираться незаметно, так что, по идее, здесь, раз люди иногда ходят по туннелям, должно быть более-менее безопасно.

Позади послышался всплеск, и я, обернувшись, тут же два раза выстрелил — один из стражников упал в воду, после чего всплыл, как поплавок, грудью вверх. Другой спрыгнул со ступенек и получил пулю прямо в полёте, всплыв, но уже спиной вверх.

— Лезут за нами? — поинтересовался Диор слишком радостно.

— Нет, блин, пикник наверху разводят! — рявкнул зло я. И так весь в дерьме, пусть и не впервые, а тут ещё и Диор со своими остроумными доёбками.

Когда мы добрались до первого перекрёстка, я успел отстрелять ещё трёх человек, что рискнули сунуться следом. Здесь Симон уверенно свернул налево, а потом через десяток метров направо, где мы попали на ещё один перекрёсток. Здесь он вновь повернул налево.

— Мы идём к реке? — тихо спросил я, поглядывая назад.

— Не знаю.

— В смысле?

— Вы же не рассчитывали, что я знаю коллекторы как свои пять пальцев, тэр Тэйлон, верно?

— Но про вход в этот коллектор вы знали.

— Потому что уже бывал здесь. В него раньше сбрасывали трупы после драк в том баре. То место печально известно своими клиентами, которые нередко заканчивают деловые встречи поножовщиной.

— Да не заблудимся, — ответил тихо Диор. — В крайнем случае они сами нас здесь разыщут. Сейчас бы оторваться для начала.

Вот и нашли союзника, как говорится. А ведь он был бы ценным кадром: выход на людей из секретной службы и начальников охраны замка было не хухры-мухры. Однако это было бы слишком просто, да и удача в переговорах, что до этого все присоединялись к нам, не могла длиться вечно. Кто-нибудь рано или поздно сказал бы своё веское слово, и хорошо, что это произошло сейчас, а не в разгар операции.

Соблюдая тишину, мы старались идти в одном направлении, постоянно петляя то в одну сторону, то в другую. Вскоре я и сам начал теряться, хотя старался на всякий случай запоминать дорогу. Здесь, в однообразных коридорах, копиях друг друга, просто не на что было ориентироваться, чтобы запомнить путь. Иногда, правда, попадались лестницы наверх, что несколько успокаивало, но и только.

Первым шёл Симон, держа в руке небольшой огненный шар. За ним следом двигался Диор, держа трофейные револьверы. Последним двигался я, прикрывая тыл. Так мы бродили хрен знает сколько времени, и я уже начал терять его счёт, когда наконец Симон сказал:

— Здесь можно выбраться.

— В других тоже можно было выбраться, нет? — спросил Диор.

— Но это должны быть уже почти окраины, технические зоны. Взгляните на воду, здесь уже не пахнет так сильно испражнениями, а вода вся в химических разводах.

И действительно, вода была словно в мазуте и бензине, который в свете огня переливался цветами радуги. Только если его поджечь, здесь всё не рванёт? Я постарался не думать о такой тупой смерти.

— Значит, вылазим?

— На первой же лестнице.

Честно говоря, я бы при всей своей нелюбви к подобным местам ещё посидел здесь. Не от желания поплескаться в дерьме ещё чуть-чуть. Если у них есть карты канализации, а они у них должны быть, нас снаружи вполне может ждать засада. Вряд ли много человек, но зависит всё от случая.

Первая лестница однако попалась тоже далеко не скоро, и я уже начал сомневаться, что мы сможем в этом районе вылезти. В самой трубе то и дело попадались лёгкие обвалы, когда часть труб сверху или сбоку были обрушены, уступая место голой земле, или вовсе засоры из строительного мусора, выполнявшие роль плотины.

Выход располагался на территории одного из цехов, который на этот момент был уже заброшен. Даже чтобы открыть люк, пришлось постараться, так как он уже был засыпан несколькими сантиметрами земли, поросшей травой.

Приоткрыв люк, я тут же выскочил и спрятался за ближайшим проржавевшим станком, озираясь по сторонам.

— Чисто, — негромко позвал я и, дождавшись, пока эти двое вылезут, направился в другой конец цеха, готовый открыть пальбу в случае чего.

Было тихо. Разве что поскрипывал сам цех, что-то постоянно отваливалось, эхом разносясь по огромному помещению, да свистел ветер, врываясь через разбитые окна.

— Вот и встретились… — пробормотал я, чувствуя себя, мягко говоря, грязным. Сначала искупался в дерьме, потом искупался в какой-то маслянистой химической хрени.

— Нужен новый план, — сказал Диор.

— Он уже есть. Выбраться из города, если мы до сих пор в нём.

— С этим не пошло, значит, у нас на очереди следующий претендент, — лаже не услышал или не захотел услышать он. — Кто там по списку…

— Боюсь, дальше вам придётся без меня, тэр Диор. Сейчас мне придётся разбираться с тем, что произошло у бара. Уверен, что поднимут всех.

— Да, я понимаю, тэр Симон, и благодарю вас за помощь. Но в любом случае нескольких персон нам всё равно придётся обойти. Пока есть время, стоит набрать союзников.

— Могу вам посоветовать человека из рода Берец. Их старший и, по сути, единственный наследник, не считая сестры, тэр Арей.

— Я, кажется, слышал о нём. Его род связан вроде с грузоперевозками.

— Они возят грузы по всей столице, один из подрядчиков. Также он возит грузы и в сам королевский замок.

— И если у сына такие взгляды, как их ещё не выпнули? — спросил уже я.

— Отец сильно оттеняет сына и является приверженцем короля, известным своими высказываниями в адрес всех недовольных короной.

— О-о-о… так сын решил в отместку отцу пойти наперекор?

Я подумал о том же самом, что и Диор. Сын просто идёт против отца из-за банального противоречия, чтобы просто насолить тому. И проблема таких людей в том, что стоит отцу раскаяться и проявить всю свою любовь, как сын тут же может позабыть обо всём и разболтать весь план. Такие люди, которые делают всё чисто в противоречие родным, как по мне, отличаются ненадёжностью.

Но и выбора у нас особого не было, если уж брать честно.

— А ещё есть претенденты.

— Я бы нанял на вашем месте больше наёмников, тэр Диор. Что касается меня лично, то я проверю обстановку и настроения внутри внутренних войск, быть может и найдём людей, которые будут столь же несогласны, что и мы, но я бы не питал больших надежд.

Иначе говоря, придётся разбираться со всем тем, что имеем. А кроме собственного рода, у нас, по сути, ничего и нет. Даже не представляю, как будет выглядеть всё это свержение, когда у нас даже союзников во власти нет.

— Значит, остаётся заглянуть к этому Арею?

— Не нравятся мне такие люди, если честно, — признался я. Симон покинул нас, отправившись своей дорогой в то время, как мы шли по промышленной заброшенной зоне в сторону дороги, чтобы раздобыть там транспорт.

— Да мне тоже, но выбора особо и нет. Кстати, нам не только к нему надо заглянуть. Хорошо было бы проверить некоторые места, которые держит род Тарсонов.

— Опять ты с этими Тарсонами.

— Это не личная неприязнь, — серьёзно заявил Диор. — Они контролируют некоторые места, как подпольные казино, склады, торговые дома и даже заводы. И, собственно, нас интересуют именно подпольные казино и те, кто им должен.

— Ты хочешь попытаться найти союзников среди стражи замка?

— Нам же в действительности не обязательно контролировать полностью всю стражу, верно? Хватит и нескольких человек, чтобы впустили внутрь, а там главное посадить твою подругу на трон.

— Она не моя подруга.

— Но мы-то видели, как ты смущался, когда пытался ударить её, — оскалился он. — Любовь — это прекрасно, верно?

— Я бы на твоём месте так сильно не улыбался, Диор, а то дерьмо в рот затечёт, — ответил я. Забавнее было то, что это было даже правдой. — А старший и младший сыновья? Не боишься, что опередят?

— Я думаю, тебе не надо объяснять, как мы поступим, раз уж так далеко зашли, верно?

— И всё же у нас не хватает людей для переворота.

— Время есть, так что по этому поводу можно не беспокоиться, Тэйлон. К тому же, можно обратиться к некоторым родам на юге.

— Смеёшься? — покосился я на него.

— Не все против нас или вообще против всех, — спокойно заметил он. — Есть те, с кем мы можем договориться, предложив правильную сумму.

— И кто же это?

— Ну… пока не знаю.

Вот с этого и надо было начинать, блин. Мы не знаем просто, кого взять к себе в союзники, так как таких людей в действительности и немного. Кто хотел, тот уже нашёл себе сторону. Остальные предпочли не влезать в это и вряд ли передумают, если мы их попросим. Но Диор не был бы Диором, если бы не смотрел на всё так, будто ничего не происходит, ища выходы в самых странных местах.

К тому времени мы уже успели дойти до каких-то цехов, что вовсю работали, гремя огромными механизмами внутри. Здесь я и пробрался внутрь, стащив грязную маслянистую пропахшую потом форму, чтобы хоть как-то скрыть нашу одежду. После этого мы были точь-в-точь что те рабочие, что здесь ходили.

Ещё немного повозившись, мы раздобыли и грузовой самоезд. Вернее, я его раздобыл, банально угнав прямо со склада, без слов сев и поехав, будто так и надо. И теперь мы быстро уезжали из города к месту, где нас могли подобрать наши люди. Таких мест на всякий случай было понатыкано вокруг столицы повсюду, если вдруг что.

И это «если вдруг что» как раз настало.

И как раз, когда мы уже ехали, Диор вообще решил меня заставить сомневаться в своей адекватности.

— Слушай, Тэйлон… а что, если мы не там ищем помощь?

Глава 209

Диор не был идиотом, однако иногда его идеи заставляли меня в этом сомневаться. Очень сомневаться.

— Ты шутишь, да? — слегка скривился я.

— А я пошёл на клоуна, чтобы шутки шутить? — задал он встречный вопрос.

— Да.

— Тогда протри глазки, красавица. Я не шучу.

— Диор, я всё могу понять, но это бред, причём конкретный. После всего произошедшего…

— Это наилучший план из всех сейчас имеющихся.

— Диор, мы этих Рандомьеров затравили до такой степени, что они забились в своё поместье и не высовываются. Мы убили главу их службы безопасности, сожгли несколько складов, украли единственную оставшуюся наследницу, перебили часть людей, разрушили их криминальную сеть и поджарили союзников — и это лишь часть бед, что мы принесли. А теперь ты предлагаешь с ними сойтись?

— Да.

— Это какой-то бред… Да они нас на подходе радостно расстреляют.

— Ты помнишь наш уговор, Тэйлон? Каждый делает то, что ему доверено, и не мешает другому.

— Но не в такой ситуации, — не согласился я.

— Вот скажи честно, когда ты планировал операции, я разве лез к тебе? Например, когда мы плыли на кораблях и одним ты протаранил другой? Нет. Или когда ты забирал людей и создавал оборону поместья?

— Ты мне револьверы не дал закупить.

— Мы сильно выходили из положенной суммы. И то, потом закупились. Или план тот с деревней, слегка безумный, где ты вообще в одиночку полез зачищать.

— Ты заставил взять три десятка человек поверх.

— Ну не заставил, а уговорил, — произнёс Диор, растягивая слова. — Но суть понятна. Ты всегда отвечал за свою сферу, я за свою. На тебе боевая часть, на мне политическая. И сейчас я говорю — нам надо объединиться с Рандомьерами.

— Они нас пошлют.

— Может и пошлют. Но пока не проверишь — точно не скажешь.

— И чем же ты хочешь их завлечь? — скептически поинтересовался я.

— Да даже тем, что враг моего врага — мой друг.

— Они и наш враг.

— До этого момента.

— Ты сам объяснял Исси, почему нельзя с ними объединиться. Они слишком повязаны с Эйрией, они жаждут такого же политического уклада, как там, и наши цели совсем противоположные. Рандомьеры вообще никаким боком нам не подходят, и стоит им узнать о принцессе, как они тут же ударять по нам этим. А сейчас ты неожиданно говоришь, что мы можем стать союзниками.

— Да, — кивнул Диор. — Видишь ли, в чём дело. Ситуация изменилась как у них, так и у нас. И теперь всё совершенно иначе, чем когда мы нападали на Сизых Хвостов. Сейчас у нас куда больше причин работать вместе, чем тогда.

— И что же это за причины? — скептически поинтересовался я.

— Да даже то, что и они, и мы против нынешней короны и её двух отпрысков.

— Маловато причин идти на мир.

Нет, иногда Диор меня удивлял планами.

Мы буквально несколько месяцев назад прессовали их, убивали их людей, крали их заложников и наследников, вставляли палки в колёса, пуская по пизде их бизнес. Между нами накопилось столько неприязни, что за столь короткий срок она просто не могла исчезнуть. И здесь не помогут никакие доводы. Мне даже сложно представить, что их заставит закрыть глаза на произошедшее не столь давно.

Тем не менее, как бы мне сложно согласиться ни было, Диор в политической возне понимал лучше, чем я, и, возможно, он видел способ найти в них союзника. Хотя опять же, зачем нам такой союзник? Или он действовал по принципу: главное — количество, а не качество?

— И всё же. Да, у нас были с ними разногласия, и причём большие, но это тогда, до того, как у них ничего не стало. Никаких шансов пробиться к власти. Когда всё кончится, с них, скорее всего, спросят, и они это прекрасно понимают. А ещё они потеряли часть информаторов и шанс сблизиться с каким-нибудь родом.

— И всё благодаря нам.

— Верно. Но теперь благодаря нам они могут наверстать всё обратно.

— И как же?

— Им важен не политический строй, как в Эйрии. Нет, совсем нет, им важна власть. Просто приди с их помощью Эйрия к власти, и они бы стали благодаря ней одним из самых влиятельных родов, но в действительности способ получить власть им не столь важен. А теперь, когда мы всё им обломали, шансов получить власть у них совсем мало. И их деньги им не помогут, ведь всё всегда упирается даже во власть. Есть власть — есть всё остальное. И мы сделаем им предложение — работать вместе с нами ради того, чтобы принцесса получила трон, а приз поделим пополам. Им сейчас нужен лишь способ примазаться, и всё. Они хотят найти способ примазаться к победе, и мы его предоставим. А вместе с этим предоставим и протекцию, которая им так нужна. И тогда сдавать, что мы с принцессой, им не будет смысла, ведь и они сами от этого получат своё.

— Какое предложение?

— Присоединиться к нам.

— Им от этого ни холодно, ни жарко. С тем же успехом ты можешь им мир на словах предложить.

— Всё верно, но если они станут нашим родственным родом, то все бонусы, что распространятся на нас, распространятся и на них. Мы дадим им возможность присоединиться, а они взамен предоставят нам свои связи. Компроматы на людей, деньги, друзей, которые могут помочь — всё, чтобы набрать вес в предстоящей делёжке власти.

— Всё хорошо, но… так… — стоило подумать, как до меня тут же всё дошло, — ты хочешь сродниться с ними с помощью Асаки?

— Ага. А то чего она там сидит в темнице и не приносит пользу, верно? Как раз идеальное применение, а то и убить такой козырь жалко, и держать немного опасно. Надо жениться на ней, и вот уже наши рода довольно близки и нет смысла воевать, ведь цель у нас одна. Нас соединяют кровные узы, и мы имеем одинаковую цель, польза от достижения которой распространится сразу на оба рода благодаря родству — чем не повод работать вместе?

— Я не буду жениться на ней, — сразу отрезал я.

— Да и вряд ли бы наша принцесса была от этого в восторге. Многожёнство вроде разрешено у нас, однако рисковать всё же не хотелось бы. Я сделаю это.

Я даже не знал, что сказать в первое время.

— Ты?

— Да, я, — кивнул он. — Просто женюсь, скреплю браком наш уговор и рода.

— Она же сумасшедшая.

— Да и плевать. Сейчас не это важно, верно?

Верно-то верно, но…

Однако Диор если чего-то решал, переубедить его было сложно. С другой стороны, я теперь видел логику, от которой он отталкивался. Да, мы насолили друг другу, однако желание у нас одно и то же — трон. А здесь мы можем объединиться, скрепить договор кровью и вместе добиться цели, плоды которой распространятся на обоих.

Асака, как мы её и оставили, сидела в темнице, хотя мне казалось, что её уже убили. Вроде бы должны были от неё избавиться, как от лишнего свидетеля, но то ли передумали, то ли не успели.

Девчонка за это время уже даже успела прийти в себя. Когда я спустился к ней, она развлекала себя тем, что выцарапывала на стене всякие картинки куском камня. Даже когда наши шаги звучали около её решётки, она не сильно заинтересовалась, кто решил её навестить.

— Эй, Асака! — позвал её Диор.

— Слушаю, — совсем без интереса отозвалась она. Даже страха в голосе не было, будто так и должно быть.

— Ты выходишь за меня замуж.

— Ладно.

Вот так просто. Мы даже переглянулись.

— И ты не против? — уточнил Диор.

— А выбор есть?

— Нет.

Её молчание было красноречивее ответа.

— Тогда, раз всё решено, надо сообщить твоим родителям об этом.

— Я могу с ними не видеться?

— Ты не хочешь повидаться с родными?

— Не хочу.

— Ты уверена? — спросил я.

— Да.

— Но тебе всё равно придётся с ними увидеться.

— Ну и ладно.

Её односложность ответов была неоднозначной. С одной стороны, это хорошо, с другой — немного раздражает. А посидишь с ней вместе и поговоришь, уверен, ещё и бесить начнёт конкретно. Но как бы то ни было, её поддержкой мы почти заручились. Куда интереснее было рассказывать матери о предстоящей свадьбе. И ещё интереснее наблюдать за реакцией.

Диор ей сообщил это на обеде. Просто взял и сказал:

— Мам, я женюсь скоро на Асаке Рандомьер.

Та как подносила ложку ко рту, так и замерла, медленно переведя взгляд с тарелки на Диора.

— Прости, что ты сказал, дорогой?

— Я скоро женюсь на Асаке Рандомьер, — повторил он. — Так как отца здесь нет, мне нужно твоё формальное разрешение.

— Погоди немного… — она отложила ложку. — Ты женишься?

— Да.

— На Асаке… это той девушке из семьи этих ненормальных идиотов с севера? Рандомьеров?

Она будто и не слушала всё, что сказал Диор до этого.

— Да, верно, мам. На тех самых.

— Но они же грёбаные садисты! — воскликнула она. — Погоди, Диор, ты сейчас серьёзно?

— Абсолютно. Мы сойдёмся с теми самыми Рандомьерами, которые, как поговаривают, убивают своих слабых детей, оставляя сильных. Скоро в наш род войдёт их младшая наследница — Асака Рандомьер.

— Диор… — мать словно не могла собраться мыслями. — Погоди немного… ты действительно женишься на этой девушке?

— Да, собираюсь.

— А отец знает?

— Нет.

— Но тогда я не могу одобрить этот брак. Сойтись с этими садистами… Диор, это… это всё из-за ваших игр, да? Этих планов, что вы тут с Тэйлоном осуществляете?

— Да, можно и так сказать, — кивнул он невозмутимо.

— Но ты же понимаешь, что отец этого не одобрил бы.

— Понимаю.

— Сойтись с родом Рандомьеров, можно сказать, породниться. Взять главному наследнику рода в жёны их дочь — это практически подписать прилюдный союз с этими… этими.

— Садистами, — подсказал я.

— Да их даже садистами назвать сложно, — отмахнулась она. — Они просто больны! Они над своими детьми издеваются. Говорят, что старшие вообще мучают младших! У них в голове словно всё сбивается! Эти Рандомьеры, когда доходят до периода полового созревания, будто бы сходят с ума, и это ещё мягко сказано! А ты хочешь жениться на одной из них и принести эту кровь к нам?

— Совершенно верно.

— Я не могу дать добро на подобное.

— Ну… собственно, это была лишь формальность, разрешения мне и не нужно.

— Я расскажу отцу, Диор.

— Вряд ли, — покачал он головой.

Над обеденным столом повисла тишина. Разве что я продолжал кушать, наблюдая за разворачивающейся передо мной картиной.

Мать была серее тучи и выглядела так, будто сейчас бросится и высечет Диора. Тот вообще никак не выглядел. Будто это был ничего не значащий разговор о погоде, в котором ему просто приходится участвовать.

— Как мне понимать твоё «вряд ли», Диор? — негромко произнесла она.

— Ну так и понимать. Ты не сообщишь об этом отцу.

— И почему же?

— Я тебе не дам, — пожал он плечами.

— Хочешь сказать, что запрещаешь мне?

— Как тот, кто временно выполняет обязанности главы рода, я имею право запретить тебе сообщать всё, что здесь происходит, всем, кто находится вне рода на данный момент, — спокойно ответил он.

— Диор, будет гораздо лучше, если ты сейчас скажешь, что пошутил.

— М-м-м… нет, не пошутил.

— Диор…

— Что Диор, мам? Отец оставил меня за главного, и я делаю всё, что могу, чтобы наш род выжил.

— Но это не значит теперь сходиться со всяким отребьем.

— Да какое они отребье? Это один из крупнейших торговых родов как у нас, так и в Эйрии. Куда уж круче?

— Отец бы не дал тебе на это разрешения.

— Но его здесь и нет. А сложные времена требуют сложных решений. Что бы ты ни сказала, я сделаю так, как посчитаю нужным. Вот и всё.

— Вы совсем с ума посходили…

— Нет. Пока ещё нет.

Это уж точно — пока ещё нет. Если она так отреагировала на его свадьбу с Асакой, какова была бы реакция, скажи он ей, что мы готовим государственный переворот. С какой-то стороны я мог понять отца и мать, однако мне было прекрасно известно, что всё великое связано с риском, и многие те, кто менял историю (не считая меня), нередко шли на безумные поступки, которые выглядели, наверное, так же.

Но при всём этом надо было отдать должное — Диор был готов замараться во всех смыслах ради цели. Даже жениться на такой странной девчонке. Так, например, он перетащил её из подземелья к нам, где её отмыли и переодели в более-менее нормальный вид, после чего запер на верхних этажах.

При этом, как мне стало известно, стража перехватила несколько писем матери отцу, где рассказывала о том, что происходит. Диор даже саботировал её отъезды, постоянно вставляя палки в колёса. Я мог согласиться с ним — сейчас отец был бы лишним. Учитывая их положение, старик был главнее, а значит, мог спокойно завернуть всё наше предприятие.

Да, не высовываться и делать вид, будто ничего не происходит, было тактикой выживания многих людей, однако не всегда это действительно несло пользу. Иногда надо было сражаться, бороться и рисковать, если хочешь, чтобы будущее настало. Зарон этого понять не мог. Окажись он тут, я уверен, что он бы попытался всё разрулить и выйти из игры, но, как известно, тех, кто бросает игру на полпути, никто не любит.

Тем временем Диор назначил встречу Рандомьерам на нейтральной территории — в столице в каком-то частном ресторане, что мог сохранить инкогнито посетителей.

Честно говоря, теперь, даже зная его план, я не мог подавить скептицизм насчёт предстоящих переговоров. Не потому что я не верил в Диора — этот хоть дьявола заболтает, а из-за наших оппонентов. Не упрутся ли просто в отместку?

Да, выгода очевидна: присоединись, и можешь стать дружественным родом королевской династии. Но с другой стороны — сдай, и тебе могут так же отвалить много всевозможных бонусов и может даже ту же самую принцессу… хотя зачем им она, когда у них сыновей младших неженатых нет.

— Нет у меня уверенности на их счёт, — поделился я мыслями, когда мы сидели в ресторане.

— Да у меня тоже, если честно, — ответил Диор. — Но умный всегда смотрит на предстоящую выгоду, а Рандомьеры ещё не показали себя откровенно тупыми.

— Думаешь, клюнут?

— Да для начала бы надо, чтобы они вообще приехали, — отозвался он. — После случившегося могут и не ответить, испугавшись за свою сохранность. Учитывая, что остальные рода или лишились своих лидеров, а Сизые Хвосты так и вообще перестали существовать, они могут и не откликнуться. Подумают, что юг хочет их срезать под корень всех.

— И что тогда делать будем?

— Ну вот не придут и будем думать.

Однако мы волновались зря — они пришли. Муж и жена рода Рандомьеров собственными персонами медленно поднялись на второй этаж, где их с поклоном проводил до нашего столика официант, тут же подав бокал вина каждому. Немолодые оба, и лица будто маски без каких-либо эмоций. Зато в глаза бросился сразу шрам над левой бровью у женщины, которая была похожа отчасти на Асаку, только более зрелый вариант.

Никто не проронил ни слова, когда они садились. Собственно, после того, как сели, тоже. Чувствовалось напряжение между нами, словно находишься рядом с высоковольтными проводами. Того глядишь, и искры посыплются.

Первым заговорил Диор.

— Я благодарю, что вы…

— О чём вы хотели поговорить? — тут же грубым голосом перебил его муж семейства, но Диор будто бы этого и не заметил.

— …откликнулись на наше приглашение. Рад видеть вас целыми и невредимыми. Меня зовут…

— Я сюда пришёл не в игры играть, — предупредил он низким голосом, но Диор и не слушал. Он навязывал свои правила игры, показывая всем своим видом, кто задаёт тон будущим переговорам.

— …Диор Бранье. Мой брат, Тэйлон Бранье.

— Мы уходим, — отрезал тот и уже начал вставать, когда Диор невозмутимо бросил:

— И выбрасываете свой единственный шанс выбраться из той дыры, куда провалились? Ну-ну…

— Мы никуда не проваливались, — холодно ответил он.

— Значит, скоро провалитесь. Вы ведь не верите в милосердие юга, который даже между собой не смог найти общего языка, и не успел север испустить дух, как начал грызню внутри себя.

— А вы, значит, хотите нам в этом помочь? — недоверчиво хмыкнул тот.

— Помочь? Скорее, мне хотелось бы сотрудничать с вами, так как у вас есть то, что необходимо нам, а у нас — то, чего желаете вы.

— И чего же мы желаем, тэр Диор? — опустился тот обратно на стул.

— Власть, — ответил он невозмутимо. — Или, если я не прав, вы можете уйти.

Надо ли говорить, что из-за стола никто не поднялся.

Глава 210

— И что необходимо вам?

— Вы, — кратко ответил Диор.

И пусть понимают, как хотят.

Диор вообще любил играть на нервах людей. Он был или прирождённым интриганом, или одним из проклятых. Как бы то ни было, сейчас он просто разыгрывал свои карты, подогревая интерес свои оппонентов. А может просто наслаждался тем, что они вынуждены ждать продолжения, как подыхающий от жажды видит воду, но не может её выпить.

Одно было ясно точно — Рандомьеры теперь не уйдут, пока не получат исчерпывающие ответы на свои вопросы. При всей вражде, недоверии и гордости они пришли, а значит, и выбора у них не сильно много. И они будут ждать столько, сколько потребуется, чтобы понять, что им предлагают.

Видимо, дела обстояли слишком плохо, раз они были готовы ухватиться за любую соломинку, будь это даже наш род.

Тем временем Диор уже успел сделать заказ на всех.

— Здесь потрясающая кухня. Мы просто обязаны попробовать, — улыбнулся он. Но посерьёзнел и продолжил. — А пока что вернёмся к делам насущным. Мы можем объединиться ради общей цели, чтобы выжить.

— Чего же тогда вы не объединитесь со своими союзниками? — спросил глава Рандомьеров, чьё имя было Коджер.

— Наши союзники никогда не были нашими друзьями, — ответил Диор. — Да, они придерживались наших взглядов, однако не более. Стоило пропасть главному врагу, как грызня уже началась внутри нашей группы.

— Вы могли присоединиться к Доргейнбергам или объединиться с Вьильгерами. У вас просто множество вариантов, но вы обратились именно к нам.

— Ну… как говорится, враг моего врага — мой друг, верно? Наш род древний и уважаемый, и он скорее весь вымрет, чем встанет под знамёна кого-то там. А что касается Вьильгеров… да, мы можем объединиться с ними, но лишь для массовки. На деле они нам пока что бесполезны.

— В отличие от нас.

— В отличие от вас, — согласно кивнул Диор.

— Тогда в чём выгода нам? Ваши слова настолько размыты: власть, помощь, общие цели — ничего конкретного. Мы можем найти куда более надёжных союзников среди других, и вы, в принципе, нам не сильно-то нужны.

— Но не нашли ведь пока, верно?

— Это вопрос времени.

— И как раз-таки этого нет ни у нас, ни у вас, тэр Коджер. Но у нас есть мы, наш будущий союз, который может действительно захватить власть. Признаемся честно, вы бы не пришли сюда, будь всё так хорошо, а мы бы не предложили вам встретиться, не будь у нас определённых проблем, с которыми можете помочь именно вы. Мы в определённой мере зависим друг от друга, а зависимость порой сильнее кровных уз.

— Чего вы хотите?

— Ваши связи. Абсолютно все, которые есть — от судей до военных, от простой стражи до элитной гвардии. Абсолютно все, которые можно использовать. Я знаю, что они у вас остались.

— Остались? — нахмурился Коджер, правильно всё поняв.

— Раскроем карты, тэр Коджер, — вздохнул Диор. — Это мы сожгли ваш притон с доносами. Собственно, не только его. Как и вы организовали воровство наших кристаллов или, по крайней мере, перевозили их, чтобы потом подставить нас и не только. Мы действовали против друг друга, когда были врагами. Сейчас ситуация изменилась, и нам следует забыть о прошлом, если хотим хоть какого-нибудь будущего.

Повисла тишина. Практически в это же время к нам уже спешили официанты с подносами, ловко расставляя заказанные блюда перед нами. Как только все тарелки заняли свои места, главный из шайки официантов поклонился.

— Приятного аппетита, благородные господа, — и тут же умчался в другую часть комнаты, чтобы держать нас на виду и подойти в случае чего, но не слышать наших разговоров, так как обычно подобное смертельно опасно.

— Вам нужны наши связи, я правильно вас понимаю? — уточнил Коджер.

— Да, всё верно.

— Вы сказали, что нам нужна власть. Вопрос лишь в том, как именно вы поможете нам её обрести? Поделитесь? У вас её тоже нет.

— Пока нет.

— И, собственно, этого достаточно, чтобы сказать нет, так как вы пришли с пустыми карманами. Где гарантия, что, вложившись, мы получим хоть что-то?

— Её нет.

— Собственно, тогда что вы можете нам предложить? — подался он слегка вперёд. — Выстроенный на множестве «если только» план, который сработает, если произойдёт чудо?

— Вообще, идея интересная, но у нас есть кое-что получше.

Он намеренно неспеша отпил бокал вина, после чего продолжил.

— Мой дорогой брат скоро должен будет жениться на Её Королевском Высочестве Исциниэнте. Это то, чего нет и никогда не будет у вас — ключа к королевской династии Аквардиенских.

Молчат, обдумывают. Вернее, Коджер обдумывает, а вот его супруга молчит всегда, видимо, из-за того, что рот раскрывать не положено в таких делах и здесь она скорее как показатель статуса. Или что-то типа той, кто всё видит и запоминает.

— Вы причастны к её исчезновению, верно?

— Мы не будем делать поспешных выводов и строить обвинения, тэр Коджер, — покачал Диор головой. — Я лишь хочу напомнить, что у нас тоже имеется много вопросов к вам, но мы благоразумно не станем лезть в ваши дела, будем молчать и, если объединимся, похороним это с собой. Если, конечно, вы не заставите нас сделать обратного.

Это был толстый намёк на то, что если они попытаются ударить нам в спину, мы ответим тем же и потопим их следом.

— Что ж, благоразумно с вашей стороны.

— Ещё бы. Но главная суть в том, что будущая свадьба — это факт.

— Я понимаю теперь, к чему вы ведёте, но тогда каким образом мы получим ту самую власть? Поверим вам на слово? Подпишем договор? Это всё несерьёзно, учитывая тот факт, что если вы действительно сможете сблизиться с принцессой, а потом протолкнуть её на трон, наши договорённости можно будет слишком просто забыть.

— Мы можем породниться, — просто ответил Диор.

— Породниться, — повторил за ним Коджер, после чего вздохнул. — Я, кажется, вас понял, тэр Диор… Ваши шаловливые ручонки просто не могут не дотянуться до всего, что можно забрать, верно?

Это, видимо, был намёк на похищение Асаки.

— Собственно, как и ваши. Причём ваши пальчики уже несколько раз пытались забрать то, что забирать не стоило. Так что не мы это начали, просто у нас выходит подобное лучше.

А это было напоминание о Сильвии, типа не дёргайтесь, вы сами не лучше.

— Что ж… и на ком мы породнимся? На вашем брате?

— Боюсь, это могут не оценить. Так что на мне. Это ведь лучше всяких бумаг и договоров, верно?

— Хотите сказать, что женитесь на нашей Асаке?

— Естественно, если вы согласитесь на взаимную помощь, тэр Коджер.

А ведь план был действительно неплох. Он женится, и наши рода становятся родственными — здесь это сильнее любого другого договора, разве что на крови, но там другая тема. И, считай, если мы придём к власти, род Рандомьеров автоматически окажется рядом с престолом, как родственный к тем, кто занял трон. А это едва ли не выше всех остальных. Уступать он будет только королевскому и нашему.

Коджер, судя по его задумчивому лицу, думал точно так же. Что его действительно ждало? Ждать окончания распрей внутри королевства, а там надеяться, что его не будут судить за измену? Или что его теперь не порвут ещё раньше? Никто ведь не забудет, что пытался сделать север, когда всё уляжется, а то, что они проиграли, уже понятный всем факт.

Другое дело, что есть империя, а вот они действительно несут определённую угрозу, так как север, включая Рандомьеров, крепко повязан с ними. Был, по крайней мере. Отпустят ли они его или продолжат давить и заставлять передать власть им, непонятно.

— Хорошо… — медленно протянул Коджер. — Породнимся. Потом ваш брат женится на Её Высочестве. А что дальше? Там есть, помимо всего прочего, два брата.

— И король. Прошу не забывать о короле, который не собирается покидать трон да самой смерти, — напомнил Диор. — Но, собственно, в этом и заключается помощь. Нам нужны ваши связи, чтобы была поддержка. Нужные компроматы, чтобы заставить всех действовать ровно так, как этого будет требовать ситуация. У нас есть уже знакомые, которые готовы нам помочь, однако их… друзья не слишком надёжны.

— Хотите набрать политическую массу.

— Верно. Конечно, если останется одна-единственная принцесса, и этого не потребуется, однако вероятность подобного низка и требуется немного другой подход.

— Поддержка продажных судей и стражи не сильно прибавит вам в весе.

— Я же говорю, что нужен немного другой подход к ситуации, и именно поэтому не обойтись без ваших связей. К тому же, скорее всего к нам присоединятся Вьильгеры, которые до последнего момента сохраняют нейтралитет, надеясь на кусок пожирнее.

— И как они станут союзниками? Тоже породнитесь?

— Сложно сказать на данный момент, тэр Коджер. По крайней мере, пусть многожёнство у нас нигде и не поддерживается так активно, как в Эйрии, но это нигде и не запрещено. Моветон, да, но не нарушение закона, так что вопрос можно будет решить, если потребуется.

А учитывая, что трогать меня из-за принцессы он не хочет лишний раз, бремя многожёнства ляжет именно на Диора, и неизвестно, как отнесутся к этому сами Вьильгеры. Хотя понятно как — если речь пойдёт о власти, дочь продадут, не моргнув глазом.

— Ваши бывшие союзники отнесутся к подобному с непониманием. Особенно к нашему союзу.

— Не думаю, что в ближайшее время им следует вообще знать об этом. Проведём всё тихо, но официально, и дело с концом. Меня больше волнует ваш покровитель в лице Эйрии.

— И чем же?

— Вы до сих пор работаете вместе?

Тут бы следовало сказать, что работаете на них, но Диор сейчас старался быть мягок в выборе слов, чтобы не разрушить более-менее укрепившийся контакт между нами.

— Я не назову их покровителями, однако после произошедшего контакта между нами не было. Но, боюсь, всё будет не так-то просто, так как они могут подумать, что всё это делалось за их спиной, и они были лишь пешками во внутренней игре Майкесендерии. Они с большой вероятностью попытаются вмешаться, так как принцесса была их проектом, который вы, по сути, украли.

— Перехватили.

— Украли. Выкрали её из академии вместе с нашей дочерью и, осмелюсь предположить, тэррой Рин, верно? Как бы то ни было, Эйрия будет наблюдать лишь до поры, до времени, после чего предъявит свои права.

— Но между вами сейчас нет связи?

— Предположу, что нас оставили, так как увидели нас проектом, потерпевшим неудачу. Однако сейчас мы можем попросить у них помощь. Солдат, людей, деньги — всё, что угодно, если покажем, что близки к цели.

— Но тогда власть не будет в наших руках.

— Будет достаточно и той, что мы получим.

— И вы действительно хотите подарить часть своей власти Эйрии за просто так, когда сами можете ею обладать? — спросил Диор.

— Она потребует свою долю.

— Но это будет потом. И там мы уже посмотрим, что да как. Сейчас я бы хотел разобраться с насущными вопросами, которые мы подняли. Но перед этим… — он развёл руками, как бы показывая, что стол накрыт. — Предлагаю немного отобедать. Мне говорили, что еда здесь бесподобна.

* * *

Уже возвращаясь с небольшой тайной встречи, Коджер и его жена Ясия позволили себе обсудить встречу.

— Нельзя доверять Диору. Ты знаешь, он скользкий тип. Сегодня будет продвигать одно, а завтра попытается убедить всех в совершенно противоположном.

— Я знаю, что он ещё тот хитрый ублюдок, но сейчас речь о сегодняшнем дне. И я не вижу более удачных вариантов на данный момент. Эйрия молчит, другие рода северазамкнулись, будто боятся за себя. И пока юг занят перевариванием самих себя, у нас есть шанс сделать всё тихо.

— Боюсь, наши предки проснутся в собственных могилах от подобного, — негромко ответила Ясия. — Сойтись с Бранье — это равносильно тому, что мы ляжем под осла. Я бы не согласилась. Отдать дочь за него…

— Асака вообще считалась мёртвой до этого момента. Должна же быть какая-то польза от неё. Столько денег влили в эту девчонку, а она даже охомутать никого не может, — пробормотал Коджер.

— Но Бранье… эти… даже язык не поворачивается. Столько лет вражды, а сейчас вдруг мир?

— Всё меняется.

— Бранье нет, — ответила не совсем довольно Ясия. — Тебе легко говорить. Ты пришёл в наш род и не представляешь, как долго мы…

— Закрой рот, Ясия, — холодно попросил Коджер, и она тут же смолкла. — Пришёл в род… Я этому роду посвятил всю свою жизнь, так что не говори мне сейчас всё это таким тоном, будто мне наплевать. Я знаю, сколько мы враждуем, однако времена меняются. Если насчёт принцессы всё это правда, у нас есть хорошие шансы подняться на высоты, которые были до этого недоступны.

— Я бы сказала, что я против, но тебе решать, Коджер.

— Против, потому что это Бранье?

— И не только. Ты знаешь, что Диор тот ещё лис. Оглянуться не успеешь, как он уже на шею залезет.

— И всё же родство даст нам определённые гарантии. Чем быстрее её женим на нём, тем легче будет контролировать ситуацию, а то не понять, что ждать от этого ублюдка.

— Я не уверена, что для такого человека, как он, гарантии что-либо значат, — покачала она головой.

* * *

— Ты действительно женишься на ней? — спросил я.

— Конечно. Ты лучше скажи, как тебе наши лучшие враги? Уже несколько веков с ними на ножах.

— Ясия сидела так, будто её вырвет от одного нашего вида, — ответил я.

— Ну… она старшая наследница рода. По сути, Коджер пришёл в их род из другого. Удачно женился, скажем так, и возглавил род. Это редкость, но случается. А вот она чистокровная Рандомьер. Поэтому у неё это в крови — ненавидеть нас.

— По Асаке не скажешь.

— Да ты на неё взгляни. Сомневаюсь, что по ней вообще что-то можно сказать.

— Значит, свадьба?

— И чем раньше, тем лучше. А то по этим ублюдкам вообще не скажешь, что верность хоть что-то для них значит.

Мы как раз выезжали из столицы, оставляя за спиной, наверное, один из важнейших переговоров в текущей операции. Одно то, что они согласились на свадьбу, уже даёт огромное преимущество. Можно сказать, что у нас появилась разведка. Информация обо всех, кого только можно найти в столице, и, как следствие, возможность на них давить.

Правда, я беспокоился, что может выйти ровно так же, как и с Лорком. Если ему не помешал тот факт, что его схватили за яйца, дать отпор, нет гарантии, что тот же какой-нибудь судья-содомит не решит просто из принципа нам поднасрать.

— Ты не шутил про Вьильгеров? — спросил я.

— В каком смысле?

— Что готов жениться.

— Ну… чего не сделаешь ради власти, верно? — усмехнулся он. — Хотя здесь пока ничего толком ещё не ясно. Может они и так согласятся. Мы уже довольно давно поддерживаем с ними контакт, поэтому определённый запас доверия между нами есть.

— Надолго ли его хватит, когда они узнают, с кем мы сошлись?

— В этой ситуации остаётся лишь бить первым, — пожал он плечами. — Прийти и рассказать, что мы придумали, не раскрывая всех подробностей. И сделать это побыстрее, так как время поджимает и надо бы ускориться немного.

— В чём поджимает?

— Во всём. Возня на юге рано или поздно закончится, сильнейший поднимется над остальными и посмотрит на рода, которые ни к кому не присоединились или решили образовать свои союзы.

— Попытаются перехватить эстафету на корону?

— Я долго об этом думал, Тэйлон, но мне кажется, что они не метят так высоко. Предположу, что им будет достаточно того факта, что они сильнейшие из родов в королевстве и подчинили себе других. Не корона, но тоже много значит. По крайней мере тому роду, что возьмёт верх.

— Доргейнберги?

— Или Блескенсы. Хотя я тоже ставлю на Доргейнбергов. Им корона будет ни к чему, так как они сами по себе будут представлять силу. Пусть и не главную, но с которой придётся считаться. И сейчас они уже потихоньку готовят почву и под нас. Иначе объяснить обвалы на одной из шахт, пожар на заводе и нападения на поместье, когда уже и севера-то не было, не объяснить. Вопрос времени, когда они к нам постучатся в открытую.

Глава 211

По факту важным было лишь официальное заключение брака. Ни о какой реальной свадьбе речи идти не могло, так как с гостями, я мог это гарантировать, прилетят и наёмники какого-нибудь рода, чтобы уничтожить одним ударом и нас, и Рандомьеров. Одним ударом двух зайцев, как говорили в одном из миров. Благо никто из нас не страдал желанием отпраздновать новый союз как полагается великому роду. Разве что Асака, но её мнение вообще никто не спрашивал.

— Я смотрю, тебя так и тянет к немного специфичным личностям. То Хлина, то Асака…

— Чем тебе Асака не угодила-то? — с удивлёнными интонациями в голосе спросил он.

— Кроме того, что она все углы в камере перелизала?

— Может быть у неё хобби такое, — ответил он. — Не нам осуждать человека.

— Ага, хобби. Как и хобби резать себя во всех доступных местах.

Стоило вспомнить её тело, как становилось её даже немного жаль. Просто жаль, что у девчонки её возраста поехала крыша настолько, что единственным способом облегчить собственное состояние стало резать саму себя.

— Да плевать, если честно.

— Тебя совсем не интересует, с кем ты женишься на всю оставшуюся жизнь?

— Поверь, я столько дерьма повидал, что подобное меня уже не пугает.

— А что пугает? — полюбопытствовал я.

— Лучше тебе не знать, — хмыкнул он. — Хотя один из моих страхов ты прямо сейчас увидишь…

Диор кивнул на дверь ровно за секунду, прежде чем через неё к нам влетела мать.

Влетела — это мягко сказано. Она словно танк вломилась, едва не вышибив несчастную дверь вместе с петлями. Учитывая, что она сама по себе пугающе крупная, а тут ещё и преисполненная гневом. Ещё немного, судя по лицу, и у неё пойдёт пар из ушей.

— ДИОР!!! — её голос заставил задрожать даже глаза в черепе. Диор тоже поморщился. — КАКОЙ, СПРАШИВАЕТСЯ, ТЁМНОЙ НОЧИ ТЫ ТВОРИШЬ!!!

— Не кричи, ма, мы в одной комнате.

— НЕ КРИЧИ?! НЕ КРИЧИ?!?!?! ТЫ СКЕМ ОБРУЧИЛСЯ, НЕБЛАГОДАРНЫЙ ЩЕНОК?! С КЕМ?!

— Я думал, ты уже слышала, — улыбнулся он.

— НЕ УЛЫБАЙСЯ МНЕ ТУТ! АСАКА! ЭТА ПАРШИВАЯ ДЕВКА ИЗ НЕ МЕНЕЕ ПАРШИВОГО РОДА ГРЯЗНЫХ ТОРГАШЕЙ, ЧТО И СОБСТВЕННУЮ МАТЬ ПРОДАДУТ!!! ТЫ СОВСЕМ РЕХНУЛСЯ?

Я думал, что в этот момент мать или бросится на него с кулаками, или шмальнёт какой-нибудь магией, чтобы выбить из него дурь. Даже напрягся, чтобы защитить в случае необходимости, так как, учитывая её размеры, Диору хватит прямого удара, чтобы помереть.

Она смотрела на него полными уже нечеловеческой ярости глазами, клыки уже давно топорщились из-под губ, лицо было красным, приобретя острые нечеловеческие черты. На лбу пульсировала огромная вена, казалось, та сейчас лопнет от давления. Мать стала слегка больше, её руки неестественно вытянулись, сжатые в кулаки настолько, что те побелели. Губы превратились в тонкую линию.

Я видел, как она пытается справиться с гневом, как очень медленно затухает в её глазах безумие и ярость. В конце концов, она смотрела на сына. Упёртого, хитрого и по-своему извращённого, но родного её сына.

Она начала расхаживать из стороны в сторону по комнате, чтобы успокоиться и взять себя в руки. Причём её шагов было раза в два меньше необходимо, чтобы пересечь её, чем нам. Постепенно зубы начали прятаться под губы, и вена на лбу уже не так угрожающе пульсировала. Формы становились прежними, и ей потребовалось несколько глубоких вдохов, чтобы вернуть себя в форму.

И она не уставала всё это время причитать:

— Асака… Асака Рандомьер… Эта маленькая сучка, жена будущего наследника… солнце светлое… Маленькая шлюха… ублюдский грязный род торгашей… Эти прохвосты… — её взгляд переметнулся на Диора. — Диор, вот что ты сделаешь прямо сейчас. Соберёшься, возьмёшь с собой людей, поедешь прямиком к ним и скажешь, что свадьба не состоится. Сейчас же!

Но он промолчал, не сказав ни слова.

— Диор, ты меня слышал?

Диор смотрел на неё спокойным холодным взглядом человека, который уже разыгрывал какую-то партию. Мы оба знали, что так будет, и мы оба знали, что нам придётся встретиться с матерью.

— Диор! Да и ночь с тобой… — махнула она рукой. — Я сама съезжу к…

— Нет, — непоколебимо и резко произнёс он, заставив её замереть к нему в пол оборота. В её глазах появилось неверие.

— Что ты сказал?

— Ты не поедешь к ним, мама.

— Ты слишком повзрослел, Диор? — прошипела она. — Стаи попутал?

Она развернулась к выходу, но наткнулась уже на меня, перегородившего ей дорогу.

— Тэйлон? Ты… Да вы совсем одурели здесь одни?! — рявкнула она, но никто не вздрогнул. Мать обернулась к Диору и потом снова на меня. — Вы забыли, кто здесь хозяин?!

— Я, — всё так же спокойно, но твёрдо ответил Диор. — Теперь я здесь хозяин. И прости, мама, но ты никуда и ни к кому не поедешь. Свадьба будет, потому что я так сказал, и того ничего не изменит.

— Да как ты… отец…

— Отец далеко и ничего не узнает, — спокойно ответил Диор. — Не хотел я, солнце свидетель, но ты останешься в поместье, пока всё не закончится. Так или иначе.

— Ты… Диор, а ну закрыл рот! Твой отец — глава рода, не ты! И он узнает! Он бы никогда не согласился на эту свадьбу! А сейчас я исправлю ту несусветную глупость, что вы с Тэйлоном учудили. Тэйлон, брысь с дороги!

Но я не двинулся с места.

— Тэйлон, я кому сказала! — рявкнула она мне в лицо, слегка щёлкнув зубами.

— Ты сейчас не имеешь здесь власти, мам, — спокойно ответил Диор. — И ты не можешь приказывать нам. Что касается отца, то он просто и не узнает. А когда узнает, менять что-то будет поздно.

— Диор! Тэйлон! Вы два маленьких паршивца! Вы знаете, кто ваш отец?! Знаете, что он сделал ради того, чтобы воспитать и дать достойное будущее вам?! И вы так ему хотите отплатить?! Два неблагодарных щенка, решившие, что они теперь здесь хозяева! Клянусь солнцем, я высеку вас обоих, как в детстве! А теперь прочь с моей дороги!

Но я не сдвинулся с места. Как, собственно, и Диор.

— Тэйлон! — рявкнула она визгливо. — А ну прочь!

— Прости, мам, — покачал я головой.

— Тэйлон! Ладно Диор идиот, но ты-то куда?! Ты же всегда был…

— Сопливым неудачником, на которого всем было наплевать и об которого вся семья вытирала ноги? — спросил я.

— Да как ты… как у тебя язык так поворачивается говорить? — выдохнула она, будто это ранило её в самое сердце. А может и действительно ранило.

Она попыталась взять меня за плечо, чтобы отодвинуть в сторону, но я перехватил её руку. Сжал достаточно сильно, чтобы дать понять, я что применю при необходимости силу. Она могла меня оттолкнуть в сторону одним взмахом, и я бы впечатался в шкаф, но…

Мать не оттолкнула меня. Даже не дёрнулась, когда я отвёл её руку и слегка откинул в сторону.

— А если я попытаюсь пройти силой, ты и ударишь меня? — сипло спросила она.

— Если придётся, — ответил я невозмутимо, однако это был словно удар ей под дых. Глаза матери начали наполнять слёзы. На лице появилась неверие и боль. Она смотрела на нас, будто не могла узнать в наших лицах сыновей, которых взрастила. Наверное, потому что мы никогда не были ими и никогда их не заменим.

— Да что с вами? — совсем уж сникшим голосом произнесла она. — Вы же мои дети, мои мальчики…

— И что?

Это, наверное, было добивающим ударом, так как мы сказали это с Диором одновременно. Она сделала шаг назад, потом ещё один, после чего осела на пол и расплакалась.

Признаться честно, мне было сложно понять её. Буквально пару минут назад мать тут кричала на нас, хотела тут едва ли не с кулаками выйти, а сейчас сидит и ревёт.

Мы с Диором переглянулись.

По крайней мере мы её остановили, верно? Хотя, судя по всему, и прошлись по живому. В любом случае, она могла бы наломать дров ещё больше, если бы нам не удалось её остановить. Если отец узнает, он примчится сюда на всех парах, а это значит, что весь наш план, все наши жертвы пойдут собакам под хвост.

Диор был прав, отца волновало только одно — стабильность и спокойствие. Он был умным человеком, однозначно, иначе бы не смог продержаться так долго и удержать род едва ли не на лидирующих позициях среди остальных. Но он был консерватором. А когда мир вокруг стремительно меняется, консерватизм становится из опоры угрозой.

Если не умеешь приспосабливаться, ты обречён.

Род с Зароном был обречён.

Мать так никуда и не ушла. У неё была истерика, и мы даже не смогли поднять её с места, что не удивительно. Пришлось звать служанок, которые бы за ней присмотрели и успокоили. Уж что-что, а они, особенно пигалицы, умели притираться так, что на душе становилось тепло.

— По крайней мере остановили, — спокойно сказал Диор.

— А если попытается убежать потом?

— У стражи есть чёткие инструкции, так что далеко не убежит. Да и вряд ли убежит — мы ей разбили сердце.

Подготовки к свадьбе вообще не было. Мы решили провести её в поместье, за стенами, чтобы скрыться от чужих глаз. В полной секретности к нам приехали едва ли не лесами родители Асаки, чтобы засвидетельствовать свадьбу лично.

Мы устроились в самом большом зале, плотно завесив окна шторами и усилив охрану по округе. Даже подняли для этого дела Рагдайзера, чтобы он помог с людьми. Не хватало лишь Росси, который возвращался сейчас от Юноны.

Ничего удивительного, шикарного и впечатляющего не было от слова совсем. Небольшой ковёр до места, где их ждало доверенной лицо, что зарегистрирует брак тихо и без шума. Столик, на котором стояли кольца, да служанки, но скорее для создания массовки, чем для дела. Ничего общего с тем торжеством, которое было у меня. Никакой пышной свадьбы, гостей, угощений и так далее, и тому подобного. Едва ли не походило на какую-то репетицию или постановку.

И, естественно, здесь присутствовали родители Асаки, Коджер и Ясия, которые не выглядели ни счастливыми, ни расстроенными. Скорее оба были заинтересованными, как наблюдатели за операцией, чтобы та прошла гладко.

С нашей стороны свидетельствовали свадьбу мать и я.

Она была буквально убита горем, будто её сына приговорили к расстрелу. Она смотрела на Асаку, и я был готов в любую секунду броситься её защищать от гнева будущей разъярённой свекрови. И одновременно мать выглядела просто лишённой сил, будто она потеряла весь смысл жизни.

Но не только наша мать была несчастлива. Хлина, будто что-то понимая, сверлила Асаку грустным взглядом разочарованной девушки, которая будто перестала верить в чудеса. Не плакала, но мордаха была грустной.

Что касается Асаки… ей было плевать почти на всё. Разве что разглядывала всех вокруг, будто в зоопарк попала.

— О, мои родители, — на ней было какое-то белое платье, сделанное на скорую руку силами служанок, чтобы скрыть все шрамы, что покрывали её тело. — Мне кольцо дадут?

— Дадут. Тебе всего дадут, — ответил Диор.

— Хотела бы подруг пригласить.

— Их не будет.

— Ладно.

Асака будто и не понимала, что происходит вокруг. Вернее, она понимала, однако воспринимала это через призму какого-то спокойствия, будто ничего удивительного не происходило.

Они с Диором стояли в конце зала, готовые пройти по ковру. Я предлагал обойтись вообще просто росписью, однако надо было соблюдать какие-то правила, чтобы потом никто не смог оспорить брак. Странно, но да ладно.

— Так, готовы? — спросил я негромко.

— А куда денемся? Смотри, все гости ждут.

— Это ваши слуги, — вставила Асаки.

— Представь, что гости.

— Не могу. На них форма служанок.

Вот уж точно Хлина номер два, разве что разговаривать умеет, что я бы не назвал плюсом, кстати говоря.

— Помнишь, что говорить?

— Да. Согласна.

— Отлично, — кивнул он удовлетворённо. — И Тэйлон, следи, чтобы мать там ничего не учудила. Надо будет — ударь её под дых.

— Ты настолько её любишь? — усмехнулся я.

— Не поверишь, но это действительно проявление любви. Я не хочу, чтобы ни она, ни мои сёстры погибли.

— А отец?

— Он уже взрослый, сам справится.

— Ладно, когда начинаем?

— Да хоть сейчас, — пожал он плечами, после чего слегка вытянулся. — Эй, мы начинаем!

Гул в зале притих. Все сразу обернулись на жениха и невесту, которые были одеты пусть и скромно, но в свадебные одежды. Послышались всхлипы со стороны матери, которая давилась слезами бессильной злобы и желания дать своему сыну куда более лучшее будущее и жену, чем та, что была сейчас с ним.

— Идём, Асака.

— Иду, Диор.

И они медленно двинулись по ковру к служителю, что уже стоял с раскрытой книжкой, готовый толкнуть свадебную речь. Я же пристроился сбоку, искоса наблюдая за матерью, готовый делать ей подножку, если она бросится в их сторону.

Диор с Асакой медленно, даже в какой-то мере величественно двигались по ковру, рука об руку, пока одна из служанок, что умела играть на рояле, наигрывала свадебную мелодию. Особенно забавно было слышать, как она иногда спотыкалась или ошибалась нотой, буквально разрушая торжественную атмосферу и превращая её в какой-то каламбур.

Медленно дойдя до служителя, они остановились и повернулись друг к другу, после чего он начал речь. Какую именно речь, я не услышал, так как в этот момент увидел, как зал быстро покинула мать. Едва слышно ступая. Но тем не менее, не заметить такую фигуру было сложно.

Вот тебе и понаблюдал за свадьбой брата.

Пришлось идти за ней, так как свадьбу так или иначе засвидетельствуют родители Асаки.

Мать не ушла далеко. Она выскочила из зала и бросилась по коридору в сторону веранды. Там она и остановилась, тихо плача.

Ну хоть не попыталась убежать, и на том спасибо. Не представляю, как бы это выглядело, если бы я за ней бегал по двору и пытался поймать. К тому же, я не исключал того, что она могла бы и обратиться, чтобы прорваться. И всё ради чего? Из-за того, что Диор выбрал плохую пару или выбрал не того, кого для него готовили?

— Мам? — негромко позвал я.

— Что случилось, Тэйлон? Опять бегаешь за мной хвостиком? — грустно, иногда всхлипывая, ответила мать. — Или следишь, чтобы я не убежала?

— Слежу, чтобы не убежала.

— Спасибо за честность, Тэйлон, — тихо ответила она. — Не бойся, не убегу. Бежать-то и некуда ведь.

Я стоял у неё за спиной, чувствуя себя каким-то надзирателем, если честно.

— Почему ты так убиваешься насчёт Диора?

— Убиваюсь насчёт своего родного сына, которого родила, кормила грудью, растила и воспитывала? — посмотрела она на меня, и, несмотря на грустную улыбку, глаза были абсолютно мокрыми. — Разве ты не хочешь счастья своему брату?

— Может быть он счастлив, — пожал я плечами.

— Может… Любая мать хочет для своего ребёнка только одного — счастливого будущего без невзгод и туч неприятностей. И тем не менее, я вижу, как Диор продаёт своё будущее, распродаёт свою жизнь ради того, чтобы… чтобы расплатиться с долгами? Образовать союз? Или отомстить? Как бы то ни было, он так рискует…

— Но вы бы сами нашли ему пару, разве нет?

— Но мы бы нашли ему подходящую пару.

— Подходящую для кого? Для вас?

— Для него! Чтобы его будущее было безоблачным и безопасным! А он связывает себя узами с какой-то сумасшедшей девкой из грядного рода прихлебателей, обманщиков и торгашей, которые не стоят и его пальца! И мало этого, он сам подставляет себя!

— Он делает это ради выгоды. Вы бы женили его тоже ради выгоды рода, разве нет?

— Но это была бы хорошая девушка из прекрасной семьи.

Как Милена.

Но, естественно, я промолчал. Ведь это другое. А я всё равно не мог понять, из чего мать исходит. Она хочет счастья своему сыну, но в то же время без зазрения совести подобрала бы того, кого считает нужным, а не кто ему нравится. Просто распорядилась бы судьбой, не оглядываясь на самого сына. Или она исходит из мнения, что матери виднее, что лучше для сына?

Судя по всему, так оно и есть.

— Идём, мам, может ещё успеем увидеть, как они надевают кольца.

— Я не хочу этого видеть, — вдохнула она.

— Может Диору виднее, что для него лучше, не думала? Может ему будет лучше с тем, кого он выбрал, а не вы.

— Диор выбрал её, чтобы поучаствовать в опасной игре, Тэйлон. Он заклеймил себя, и теперь большинство великих родов юга, что есть, будут видеть в нём предателя. Может быть и так, может он сделал так, как лучше для него, но он навсегда сделал себя в глазах других изгоем, когда это станет известно. Я злюсь не потому, что Диор сделал как захотел, мне просто страшно за него, что это сильно отразится на нём и его будущем. И мне страшно за тебя, что ты будешь тоже втянут в это. Страшно за вас обоих, потому что я вас слишком сильно люблю.

Глава 212

— Скоро будет бал в честь возвращения принцессы, — сказал Диор за завтраком.

Матери с нами не было, ей в этот день не здоровилось. Ей вообще не здоровилось в течение двух дней после свадьбы. Она выглядела бледной и уставшей, будто её сына похоронили, а не женили.

— Бал… в честь возвращения принцессы? — как по мне, это звучало дико странно.

— Бал в честь празднования возвращения Её Королевского Высочества и её здравия.

— Любят же они балы.

— Это способ показать, что всё у королевского рода нормально и что они до сих пор контролируют ситуацию, — пожал Диор плечами.

— А они контролируют ситуацию?

— Ты удивишься, но в какой-то мере да. Майкесендерия ведь пока сохраняет свою независимость, верно?

— Не факт, что надолго.

— Это уже другой вопрос. Сейчас нам бы собраться на этот бал…

Я вспомнил слова матери о том, что Диор заклеймил себя предателем в глазах остальных родов юга. Я у неё ещё тогда спросил про Фью-Фью, которые сами не могли определиться и метались от одного рода к другому. Ведь их никто предателями не посчитал тогда. Просто род, который хочет получить побольше выгоды.

Но, как мать выразилась, Фью-Фью — другой случай. Фью-Фью никогда никем не считались приверженцем определённой стороны. Пусть и великий, но это был всегда нейтральный род абсолютно ко всем, поэтому к ним и другой спрос — они свободны выбирать, какую сторону принять. Да и в тот момент конфликт не стоял настолько остро ещё.

А вот Бранье считались всегда приверженцами короны и, как следствие, юга. Отсюда и проблема, которую создал Диор — те, кто всегда себя били в грудь и говорили, что они против севера, неожиданно заключают брачный союз с одним из бывших оппонентов. Находясь в блоке юга, неожиданно роднятся с блоком севера — это и будет восприниматься как предательство, особенно сейчас.

— Тебе придётся прийти туда с Асакой… Кстати, а где она?

— Скоро придёт, — отмахнулся он.

— Ладно, но тебе же придётся прийти на бал с ней, разве нет? С Асакой.

— Ну да.

— Ты знаешь, почему мать была против этого?

— Помимо того, что Асака — дочь торгашей, с которыми позорно вообще связываться?

— Да, — кивнул я.

— Мы настропалим против себя все остальные рода юга, угадал? — усмехнулся Диор. — Забей.

— А если реально возникнут проблемы?

— Они не могут не возникнуть Тэйлон, мы ведь Бранье. Рано или поздно они придут за нами, чтобы мы ни делали. В этой ситуации не может быть просто обычного рода, который сам по себе. А мать… — он вздохнул, словно его любимый ребёнок его разочаровал. — Она, как и отец, просто с немного другой стороны судит. Если он консерватор, который считает, что придерживаться старого и делать вид, что ничего не происходит — наилучший способ выжить, то она считает, что, если не высовываться, всё обойдётся. Опусти голову, смотри в пол, молчи, терпи, и может тебя никто не тронет, может ты затеряешься в толпе, и тебя обойдёт угроза стороной.

Я понимал, о чём говорит Диор. Это эффект толпы — когда ты один из многих и не выделяешься на общем фоне, куда больше шансов, что тебя и не заметят вовсе. Именно такое поведение зачастую и приводит к тому, что к власти приходят автократы типа старшего принца.

Но есть и обратная сторона — если сильно выделяться. Как это сделал Диор, можно собрать на себе слишком много внимания и получить такой удар, что от него и не оправишься. Это не значит сидеть и молчать, но и провоцировать сильно не стоит.

Поэтому здесь я даже не мог сказать, кто из них больше прав, пусть и поддерживал Диора. В конце концов, на мой взгляд, он был куда более подкованным в этом вопросе, чем наша мать. Да и вообще, без человека с амбициями и готового рисковать выбраться из этой ситуации было бы проблематично.

Был и другой подход к этой ситуации, кстати говоря, о котором я думал. Это действительно сидеть и молчать, пока всё не успокоится, после чего просто принять сторону победителей. В таком случае издержки были бы минимальны, однако существовал риск, что такому роду, как мы, отсидеться просто не дадут. Собственно, в начале с этим мы и столкнулись.

Однако Диор, по-моему, слишком громко бросал всем вызов.

— Это может сразу обратить внимание на нас.

— И обратит, — кивнул он.

— И не боишься, что они сразу на нас налягут?

— Они? Фью-Фью с нами из-за Сильвии. Вьильгеры тоже, думаю, присоединятся к нам. Уже три сильных рода. А против кто? Чифенстоу, Блэскенсы, Рин и Доргейнберги? Три рода против четырёх? Плюсуем сюда теперь Рандомьеров, и уже четыре на четыре.

— Но с Вьильгерами ещё ничего не решено.

— Решено. Я возьму в жёны кого-нибудь из его дочек, и нормально. Да, это слишком вызывающе и бросает тень на оба рода, но какая разница, когда они могут стать…

— Как и Рандомьеры. Да-да, знаю, но тебя разве не смущает тот факт, что Рандомьерам обещал то же самое?

— И что? Конфликта интересов нет. Просто группа родов, что будет держать свои сектора. Торговля, текстиль, оружейники и мы — заводы и добыча. Где конфликт? Власть штука такая, она может принадлежать нескольким, если они не сталкиваются в интересах.

— И всё же это в будущем, а я про сейчас. Когда будет бал, всё станет сразу понятно, и они попытаются накинуться на нас, чтобы удавить в зародыше.

— Доргейнберги? Они сейчас пытаются взять под контроль Чифенстоунов, Блэскенсов и Вьильгеров с Рин, поэтому им и так есть чем заняться, чем смотреть на род, который потрепало и с которым всё неоднозначно.

— В каком плане?

— Вроде лёгкая мишень, а может и по зубам дать неслабо, — пояснил он и бросил взгляд на двери. — О, а вот и наша новоиспечённая жена.

В этот момент в зал вошла Асака. Как и обычно, выглядела она вообще невозмутимо, будто на прогулке. Лёгкое безумие, которое в ней было, делало своё дело, отражаясь на повседневном поведении девушки. Она не делала безумные вещи, не пыталась себя резать или покончить жизнь самоубийством, однако вела себя так, будто всё вокруг было нереально, виртуальной симуляцией, если так можно сказать.

— Всем доброе утро, — кивнула она нам. По её поведению складывалось ощущение, будто она здесь живёт уже не один год. — Сегодня что-то вкусное?

— Нет, — тут же ответил Диор.

— Плохо, — вздохнула Асака и заняла своё место. Рядом тут же засуетились служанки, ставя перед ней тарелку, наливая чая, накладывая завтрак. — Как дела, Тэйлон?

— Нормально, спасибо.

— Знаешь, тебе надо жениться, а то ты какой-то угрюмый. Верно я говорю, Диор?

— Абсолютно.

— Вот, — подняла она палец верх и принялась за завтрак.

Это… было странно, если честно. Какая-то она вообще чересчур странная, если уж быть откровенными. Ведёт себя слегка вызывающе и слегка наигранно. Я даже начинаю задумываться, а не пытается ли она разыгрывать перед нами спектакль. Этакий тонкий троллинг вообще всех.

Бал должен был состояться примерно через месяц. Этого было вполне достаточно, чтобы все успели подготовиться и решить все свои вопросы.

Грызня на юге сильно отличалась от той грызни, что шла между южным и серверным блоком. Была не такой активной и сосредотачивалась больше не на боевых действиях, где уничтожались личное имущество и члены рода, а на политической возне и палках в колёса.

Подставы, срывы сделок, натравливание судов и всевозможных органов на компании и подконтрольные рода. Конечно, поджоги и убийства были, они то и дело гремели в новостях, но не с такой частотой и силой, как при разборках с севером. В конечном итоге, цель тех же Доргейнбергов, как пример, была не уничтожить, а показать свою силу, припугнуть и подчинить, показав, что против них идти бесполезно и лучше присоединиться — выгоды больше.

И, насколько мне стало известно, буквально через неделю после свадьбы к ним всё же присоединился род Блэскенсов. Те самые, что занимались добычей полезных ископаемых, как и мы, и владели крупнейшими строительными компаниями королевства.

Как сказал Диор, скорее всего, это случилось из-за того, что Доргейнберги специально поднимали свою технику, которую использовали как в строительстве, так и в создании материалов для строительства. Плюс, они бомбили всевозможные службы (вполне возможно, что и подкупали), которые в буквальном смысле слова заваливали Блэскенсов проверками, срывая сроки и давая запрет на строительство то тут, то там.

Иначе говоря, их измотали.

Это значит, что мы уже вошли в конфликт интересов с союзом из-за Блэскенсов, и за нами будут наблюдать. Даже по той причине, что Доргейнберги в определённом роде отвечают теперь за них и должны защищать и отстаивать их интересы.

Но всё же оставались ещё и Чифенстоу, который были довольно сильными противниками. Поэтому им предстояло ещё и с ними разобраться, прежде чем переключаться на нас.

Это значит, что у нас было ещё время, чтобы подготовиться. Как именно? Здесь всё же было больше по части Диора, так как он отказывался вступать с ними в более… тесный контакт. Считал, что это может привести уже к разборкам в стиле севера. А без поддержки короны нам её не выиграть.

Следующей остановкой у нас были Вьильгеры, с которыми тоже предстояло договариваться. А это было непросто, так как мы теперь породнились с Рандомьерами, а те, в свою очередь, умудрились сжечь несколько складов, сорвать торговые поставки в Богреистен и устроить довольно крупную диверсию на заводе, унёсшую жизни семнадцати рабочих и ранившую около двадцати.

Зачем?

Как сказал Диор, Вьильгеры демпинговали (продавали по сильно дешевле) цены на меха и ткани из Эйрии, которые поставляли Рандомьеры, причём очень сильно, из-за чего у тех шли колоссальные убытки. А потом через левые компании скупали то, что Рандомьеры сбрасывали, пытаясь хоть как восполнить убытки, и использовали уже как своё.

Естественно, что те прознали о том, кто так сильно срывает им продажи, и ответили более… Хотя нет, я бы не назвал это жёстко. Они скорее ответили, но просто в иной плоскости. Те давили их убытками, эти — силой.

Ходили слухи, что ещё и подконтрольные рода Вьильгеров пострадали — кто-то нападал на них несколько раз. В ответ Рандомьеры говорили, что кто-то устраивал нападения на деревни, что были под их контролем, убивая скотину и сжигая запасы, что вызвало голод и смерть.

Естественно, доказать, что это были те или иные рода, было невозможно, однако они взаимно обвиняли друг друга.

— Они смогут найти общий язык? — спросил я с сомнением.

— Они? Хрен знает, но им придётся так или иначе. В противном случае Вьильгерам быть подсосным родом как под Доргейнбергами, так и под нами, когда мы придём к власти.

— В этом ты даже не сомневаешься.

— Сомнение — это путь к вратам хаоса. Только вперёд, Тэйлон, — усмехнулся он.

— Значит, сейчас к Вьильгерам?

— Сейчас — да.

— А ты не думал подключить и остальные рода севера?

— Думал, но чем больше родов, тем больше придётся разрываться между ними.

— Доргейнбергов это не волнует.

— Потому что они и не метят на место трона. Они просто, грубо говоря, создают союз, который возглавят. Мы же находим сподвижников, которых подкупаем властью. Чем больше подкупим, тем меньше самой власти будет сосредоточенно в наших руках. Заплати тем, заплати этим, и мы уже сильно зависимы от других. Мне не нужно это.

— А так мы будем зависимы?

— Ну согласись, разобраться с Рандомьерами куда проще, чем с Рандомьерами, Уиншенсонами, Рохас, Винтергреями и Реверклоудами. К тому же, с Рандомьерами нас уже связывают кровные узы, и они, в принципе, не станут сильно переть против нас, так как мы повязаны. А вот другие… там не будет кровного союза.

— Мы поедем к Вьильгерам…

— Нет, не с Рандомьерами, — покачал он головой, предугадав мой вопрос. — Слишком рано. Для начала надо прощупать почву и уже потом предпринимать попытки сблизить их. Но это надо сделать до бала, чтоб явиться на него уже готовыми и своими.

— А Фью-Фью?

— Да им вообще должно быть плевать. Они что так, что так собирались с Рандомьерами сблизиться, а здесь, считай, одним выстрелом трёх зайцев — и мы, и они, и королевская кровь. Они всегда считались нейтральным родом, что держится от других подальше, поэтому им вообще всё сойдёт с рук, я говорю. Но да, с ними надо будет тоже встретиться до бала и прояснить ситуацию.

— А если кто-то решит принять нашу сторону сами?

— Что ж… они сами будут напрашиваться, а не мы приглашать, поэтому логично, что у них прав будет значительно меньше и требовать что-либо они не смогут.

— Но и мы отказаться от них не сможем, когда примем. Защищать их права и так далее…

— Да, но это сделает нас самих сильнее. Одно дело приглашать в свою команду, а другое дело — принимать в неё.

К Вьильгерам мы отправились буквально на следующий день после разговора. Так как порталом пользоваться мы не собирались, путь займёт у нас определённое время, а значит, и вернёмся мы нескоро. И всё хозяйство мы, конечно же, оставляли…

— Мам, просто присмотри за поместьем, хорошо? Не трогай Асаку, так как она здесь ни при чём и ничего не решает. Поэтому всё на тебе.

— Хорошо, дорогой, — сипло ответила мать, которая выглядела вообще никакой.

Нет, не на ней, естественно. Неизвестно, что мать учудит, дай ей власть.

— Асака, ты хозяйка, тебе и хранить наше поместье, — обнял он свою молодую жену.

— Конечно. Я его сохраню для тебя.

И нет, не ей. Мне уже страшно за поместье, если честно.

— Хлина, всё будет держаться на тебе, — положил Диор руки на плечи радостной дурочки, которая тут же закивала головой.

Да, блять, конечно же, ага!

— Мистер Хайсер, присмотрите за поместьем, пожалуйста, а то они наш дом, боюсь, нахуй спалят. Особенно за нашей матерью и Асакой — они обе как нестабильные кристаллы. Особенно мать. Чтобы она не пыталась покинуть поместье или передать что-то через служанок, так как многие её очень уважают.

— Я сделаю всё, что будет в моих силах, мой господин — кивнул он.

— И не поддавайтесь на уговоры или угрозы. Я Диор Бранье, нынешний глава рода, даю вам полное право применять любые средства, чтобы выполнить мою просьбу, кроме членовредительства и убийства.

— Я понял вас, господин Диор.

— Благодарю. Только на вас я могу положиться сейчас. Тэр Догман будет вам помогать в этом.

Хайсер, наверное, был одним из самых адекватных и исполнительных людей в поместье в плане приказов. Вежливый, но всегда строго придерживающийся того, что ему приказали, строго следуя рангам — если глава приказал ему одно, он не будет делать противоположное по приказу нижестоящих.

Мы покинули поместье через лес: перелезли забор, словно какие-то воры, и выдвинулись в сторону глухого леса на старые дороги лесорубов, откуда нас увёз невзрачного вида экипаж.

За дорогой следили, я был уверен в этом. Хоть мы и прочёсывали лес вокруг поместья с собаками едва ли не каждый день на наличие следов, но не нашли ни одного за это время, я просто это знал. Я бы тоже следил и тоже бы не подходил близко, ведь не так сложно установить слежку просто за контрольными точками, как дорога, деревня и так далее, откуда просто проследить, куда экипаж направится.

Теперь нас не пытались убить, но кто знает, что взбредёт в голову тем же Доргейнбергам. Да и что они предпримут, когда увидят, что мы пытаемся договориться с Вьильгерами? Угрозу надо уничтожать в зародыше — это было золотое правило любой стратегии, и они, я уверен в этом процентов на пятьдесят, повременили с Чифенстоунами, чтобы сразу разобраться с нами.

Не знаю, разделял ли мои опасения Диор и считал ли чрезмерным подстраховку, но его мнение меня и не интересовало: его дело — стратегия продвижения, моё — защитить нас во время этого продвижения. Всё просто. Он не лезет ко мне, я не лезу к нему, если только что-то не кажется нам уж слишком перебором.

Глава 213

Единственным, что я видел все эти дни, был сплошной непроходимый лес и небольшая тропа, по которой ездили редкие экипажи, лесорубы да контрабандисты. Никому не было дела до одинокого экипажа, что двигался своей дорогой. Меньше знаешь — крепче спишь. Этого принципа придерживались все те, кто решил двигаться теми же тропами, что и мы.

К тому же, наш экипаж не сильно выделялся. У нас практически не было охраны, поэтому мы ничем себя не выдавали. Просто одинокие путники, едущие своей дорогой, коих десятки.

Да, это был риск, но в этом деле риск становился таким же естественным, как и повседневные нужды человека. Он будет всегда висеть над нами, однако это не значило, что теперь надо вообще окопаться, учитывая, в какую ситуацию мы завели сами себя, где или всё, или ничего.

К тому же, я решил ехать без охраны не просто так — это значительно снижало возможность вычислить нас и, как следствие, увеличивало безопасность. Я просто исходил из возможных рисков, плюсов и минусов. Можно взять много охраны, и тогда мы будем защищённее, но тогда много шансов, что нас отследят. А можно не брать, как решил сделать я, и шансов быть обнаруженными среди тысяч таких же экипажей минимальны, но и попади мы в переделку, шансов выбраться меньше.

Город Риналстоун, около которого жили Вьильгеры, мы объехали, чтобы лишний раз не светиться. А вот к поместью Вьильгеров пришлось добираться пешком. Будь я на месте Доргейнбергов, обязательно бы следил за потенциальными жертвами, чтобы быть готовым к неприятностям. Там для нас уже любезно оставили небольшую лестницу, по которой мы смогли преодолеть забор, где он проходил через негустой лесок, и попасть на территорию поместья. Прошли чуть дальше и уже там встретились с охраной, что ожидала нас.

Диор без колебаний снял свой капюшон, то же сделал и я, после чего, дождавшись кивка, видимо, главы охраны, последовали за ним к поместью. Там мы прошли через чёрный ход, после чего нас провели в небольшой зал, где я уже бывал в прошлый раз. И, как в прошлый раз, их поместье, сделанное в тёмных тонах, немного угнетало. С нашим было не сравнить.

— Тэр Диор, тэр Тэйлон, — кивнул глава рода, встав с кресла, и протянул руку. — Обойдёмся без фамильярностей, так как я предполагаю, что не за светскими беседами вы приехали к нам в такой секретности.

— Верно, хотя от обеда я бы не отказался, если честно, — улыбнулся Диор. — Вяленое мясо — не то, чему я был бы рад в течение нескольких суток.

— Понимаю, — улыбнулся Ёран. — Мы как раз накрываем на стол. Вы в довольно удачное время приехали.

— Специально рассчитывал путь по времени, чтобы отведать у вас. Говорят, ваш повар тот ещё необычный человек.

— Да, он умеет удивлять. Как ещё жареных пауков нам не предложил, — хмыкнул он.

Нас провели в столовую, где уже собралось остальное семейство Вьильгеров: Рише — жена Ёрана, и две сестры — Лора и Милена. Что странно, братьев я не увидел.

— Они отбыли сегодня утром. Решили поохотиться немного и… отвести любопытные взгляды, — правильно перевёл мой вопросительный взгляд Ёран. — Пусть побегают за ними.

— Доргейнберги? — сразу же спросил Диор.

— Скорее всего. Уже как дней пять следят, ждут, словно голодные собаки у порога мясной лавки.

— Не дождутся. По крайней мере не раньше сначала Чифенстоунов, а потом и нас.

— Считаете себя следующей целью? — спросил он.

Мы как раз рассаживались по местам за столом. Все уважительно приподнялись и, отпуская формальности, лишь кивнули головой. Милена так вообще одарила меня улыбкой, от которой становилось не по себе. Я буквально слышал от этой улыбки «трахну-трахну-трахну-трахну-трахну-трахну». Поспешил отвести взгляд и встретился уже с матерью, которая, будто лиса, выжидательно следила за мной.

— Естественно. Бранье всегда были для Доргейнбергов слишком своенравными и опасными противниками. Я не пытаюсь принизить ваш род ни в коем случае, тэр Ёран, не подумайте, но вы единолично занимаете сферу, на которую никто не претендует. Мы же делим интересы с Доргейнбергами, как минимум, с заводами. А ещё кристаллы — то, что заставляет многие механизмы на их заводах двигаться. Это не даёт им покоя, так как предоставляет нам преимущество. А ещё амбиции…

— Ваши амбиции, — кивнул Ёран.

— Естественно, отец придерживается другого курса, но времена изменились, и потребовался немного другой подход. Считайте меня кризис-главой рода.

— Кризис-глава, — хмыкнул Ёран. — Я слышал о кризис-директорах, но о кризис-главах…

— Теперь знаете, — кивнул Диор с улыбкой.

Блин, что ни глянь, Диор до зубной боли такой правильный, что аж тошно. Ничего общего с хитрожопым ублюдком, которого знаю я.

Мы приступили к обеду. Подозреваю, что готовили его как раз к нашему приходу, так как им было известно, когда примерно мы прибудем, раз они даже братьев снарядили охотиться, чтобы увести за собой часть шпионов.

Первые десять минут мы ели в тишине, стучали только вилки и ножи о тарелки, но, когда с главным блюдом было покончено, члены семьи Вьильгеров взяли слово.

— Я слышала, у вас было неспокойно, — с мягкой улыбкой сказала Милена, глядя на меня.

— Было, — кивнул я.

— Страшное время настало, — вздохнула она наигранно.

— Очень.

— Как вы пережили это? — с интересом подалась Милена чуть вперёд.

— Просто.

— Эм… ладно…

Милена сделала попытку в атаку, Милена потерпела поражение. Мой флаг буквально развивается над моей макушкой. Я понял, что с некоторыми личностями лучше не разговаривать. Дебаты и хитросплетения диалогов не были моей сильной стороной, а значит, лучшая тактика — односложные скупые ответы, которые будут лишать возможности подковырнуть под меня.

— Удивитесь, тэрра Милена, но неспокойно было всем, кроме Тэйлона, — улыбнулся Диор. — Может он и не силён в словесных баталиях, однакопод горячую руку ему лучше не попадаться — порвёт на части и не заметит.

— Я учту это, — кивнула она с улыбкой.

— Говорят, Сизым Хвостам тоже досталось. Ходят слухи, что и нет их вовсе, — подхватила диалог Лора.

— Я тоже слышал об этом, — кивнул Диор. — Долаялись, как говорится. Хотя и не удивительно, ведь врагов у них было много не только среди врагов, но и среди потенциальных союзников.

— И тот кошмар в замке Рохас… убереги солнце, чтобы и здесь подобного не произошло, — вздохнула она от всей души. — Поговаривают, что никто не выжил, кроме старшего наследника.

Я уверен, что это был мягкий заход, как подготовка к штурму. Прощупывали почву, чтобы потом завалить вопросами. Ведь странно, что Ёран с женой молчат, позволяя девушкам расспрашивать нас о совсем неженских вопросах.

Но всё ушло на откуп Диору. Пусть языком чешет сколько угодно, это его работа, не моя. Поэтому, не сильно прислушиваясь к разговору, я просто доедал свой обед. Всё же Диор был прав — на одном вяленом мясе, хлебе и воде жить можно, но не то чтобы очень хочется.

Поэтому я слегка упустил разговор и вернулся к нему, лишь когда услышал своё имя.

— А? — поднял я голову, встретившись взглядом с семейством Вьильгеров.

На помощь пришёл почти сразу Диор.

— Я уверен, что сегодня мы затронем и этот вопрос, тэр Ёран. Свадьба — это тема, которая Тэйлона сильно выбивает из колеи.

— Почему же? — улыбнулась Милена.

— Смущается, — улыбнулся Диор. — В конечном итоге о свадьбе думают больше девушки, ведь они хранительницы поместья, когда парням присуще об этом вообще не задумываться.

— От чего так? — спросила старшая.

— От того, дорогая Лора, что это считается больше девчачьей темой, когда парней больше заботит собственная сила, так как они становятся защитниками этого самого поместья. Особенности характера.

— Мне кажется, Тэйлон стал бы идеальным защитником нашего поместья, — смущаясь и краснея, сообщила Милена голоском, полным милоты. Захотелось её ударить от чего-то.

— Осторожнее, тэрра Милена…

— Просто Милена, — улыбнулась она ему.

— Милена, — кивнул он. — Тэйлон — хороший защитник поместья, но его вам будет сложно удержать.

— От чего же? Уверена, мы сможем жить в мире и согласии.

— Не питайте иллюзий, как другие, кто сделал ошибку, по поводу того, что сможете взять верх — он спуску вам не даст. Он может и не лает, но очень больно кусается. Может и ручки вам откусить.

Диор улыбнулся, сводя всё к шутке, но вот Милене, явно уязвлённой тем, что ей тыкнули в её слабость, пришлось её выдавливать. И ответить не могла, ведь кто обижается на шутки, верно?

— Так или иначе, вопрос о свадьбе, я уверен, ещё будет подниматься сегодня, тэр Ёран. Это важный вопрос, который позволит сохранить наши рода целыми, невредимыми и свободными. К тому же, Фью-Фью уже дали согласие на свадьбу, о чём вы, наверное, слышали.

— Да, слух проходил, — кивнул он. — Я могу лишь поздравить тэрру Сильвию и пожелать ей счастливой семейной жизни. Они, если не ошибаюсь, сейчас в Небесном Королевстве?

— Верно.

— А вы, Тэйлон, собираетесь возвращаться туда после того, как всё закончится? — посмотрел он на меня.

— Да. Если будет возможность, я вернусь. В конце концов, там моя новая семья.

— Её Королевское Высочество Ламель-Тосио-Эльзенвелиасса, — кивнул Ёран. — Хотя у нас этот брак не считается действующим, по крайней мере сейчас, когда у эльфов царит шовинизм.

Я хрен знает, что такое шовинизм, если честно, поэтому просто пожал плечами, словно говоря, может быть.

Закончив обед, мы вернулись в небольшой зал для разговора. Женское общество компанию нам не составило, видимо, понимая, что разговор будет исключительно мужской и делать им на нём нечего. К тому же, чем меньше знают, тем живее будут.

Рассевшись на креслах, уже выставленных вокруг небольшого низенького столика, Диор первым начал говорить, подавшись вперёд.

— Думаю, ходить вокруг до около не имеет смысла, тэр Ёран. Доргейнберги набирают силу и начинают подчинять другие рода. У них явно есть свои люди в правительстве, поэтому они будут давить каждого по очереди, рассчитывая на то, что никто не объединится. И они не действуют ради того, чтобы попробовать взять контроль над троном.

— Вы очень уверенно об этом говорите, — серьёзно заметил Ёран.

— Потому что представляю, что происходит, слишком хорошо. Трон — слишком крупно для них…

— А для вас?

— Мы вернёмся к этому, обещаю, — улыбнулся он. — Что касается Доргейнбергов, им достаточно и набрать блок из великих родов, над которыми они будут предводительствовать. Это будет и безопаснее, и в то же время они смогут влиять на политическую повестку. Когда большая часть великих родов под твоим контролем, власти так или иначе придётся прислушаться.

— Тогда им бы стоило поддерживать север.

— Это было бы для них слишком нестабильно. Королевство, где каждый может бросить им вызов? Слишком сложно. Хотя как знать, будь они там первыми заводилами… — Диор развёл руками, — Они всегда были настойчивыми, но осторожными. И сейчас, когда у них грызня с Чифенстоунами, у нас есть время объединить усилия, чтобы дать отпор.

— Объединить усилия или присоединиться к вам, тэр Диор? Это важный момент.

— Зависит от вашего взгляда на ситуацию. У корабля не может быть два капитана.

— Но может быть совет.

— Именно. Но всё равно должен быть председатель совета. Главный, кто утвердит или отклонит предложение.

— И этим председателем вы уже считаете себя, верно?

— В данный момент… не буду юлить, да. Мы уже собрали часть союзников. Те же Фью-Фью и пусть маленький, но уважаемый с широкими связями род Рагдайзеров. Вы сможете лишь присоединиться. Сразу скажу, что я не ищу цели, как Доргейнберги, подмять под себя всех.

— От чего же?

— У нас несколько иные планы. Объединяемся мы, исключительно чтобы защититься, а дальше… а может вы и захотите с нами остаться. По крайней мере те, кто с нами, уже не желают расходиться. Настолько, что готовы заключить кровный союз с нашим родом.

— И… что же меня удержит? — подался он вперёд.

— Власть? Исключительная власть над другими?

— Корона? Вы решили присоединиться к одному из принцев?

— Как знать, — пожал Диор плечами.

— Если мне не изменяет память, они принципиально стараются держать дистанцию с родами, чтобы не стать зависимыми от них. Исключение — родственные рода королевской династии, как Тарсоны. Оба принца слишком хотят абсолютной власти, чтобы пользоваться нашими услугами, а король попросту не доверяет родам, считая их лишним элементом в Майкесендерии. Так как вы хотите получит власть? Узурпировать трон? Но на это никто не даст вам прав.

Его взгляд буквально упёрся в Диора.

— Дадут, — улыбнулся Диор. — Надо лишь иметь достаточно связей, тэр Ёран. Простите, я не могу вам раскрыть все карты, однако если вы присоединитесь… мои друзья — ваши друзья, в пределах разумного.

— Соглашаться на то, о чём я не имею никакого понятия… — задумчиво произнёс тот, откинувшись на спинку кресла. — Вы же понимаете, как это выглядит.

— Абсолютно. Как и понимаю, что наши рода всегда имели неплохие отношения и не мы пытаемся сейчас подмять под себя остальных.

— Но нет гарантии, что вы не сделаете это потом.

— Тот факт, что мы не делаем это сейчас, а лишь предлагаем, о многом говорит. Да и если брать уже худший вариант по вашему взгляду, с кем вам будет лучше? С Доргейнбергами?

— У них хорошие связи.

— И они навсегда останутся вторыми. А вы — третьими.

— А вы первыми? — спросил Ёран, но ответом ему была лишь улыбка.

Он внимательно разглядывал Диора, и было видно по глазам, как внутри его головы бегают вопросы, на которые мозг пытается найти ответы. Однако он был аристократом. Таких, как Ёран, Диор, да и вообще всех, кто родился в семье роду аристократов, учили соображать определённым образом. Быть умными, внимательными и широко мыслить, не зацикливаясь на одном моменте, а смотря со стороны на ситуацию. Как для солдата было важно умение воевать, что позволяло ему выживать на войне, для них это был ум.

Поэтому я не сильно удивился, когда Ёран сказал.

— Вы беседовали с принцессой, не так ли? Она единственная, кто может ещё дать возможность получить власть, помимо принцев.

Диор лишь держал маску с улыбкой.

— Значит, вот о чём вы говорили, Диор. Вы заключили договор с принцессой, и она поможет вам влиться в королевский род, когда кто-то из принцев победит, и… — Ёран прищурился. — Или не обязательно, чтобы кто-то из них вовсе побеждал, ведь она тоже имеет право на престол. Только поддержки нет, в отличие от братьев.

— Это всё догадки, тэр Ёран, и я ничего не говорил, — покачал Диор головой, при этом всем видом давая понять, что тот понял всё правильно. — Говорить можно всё что угодно, но я предлагаю вам власть. Быть не первым, но выше вторых. Или быть третьим или даже четвёртым. И предлагаю, потому что могу предложить это, а не просто попросить. Но выбор будет ваш.

— Тогда стоит сразу поднять вопрос о том, что будет с моей младшей дочерью, — сказал Ёран, посмотрев на меня. — Ей нужен муж, и союз с вашим родом будет лучшей гарантией ваших добрых намерений относительно нас, когда придёт момент платить по счетам.

— Бранье всегда платят по счетам, — твёрдо заявил Диор. Твёрже, чем следовало. И потом уже спокойнее продолжил. — И естественно, что союз будет лучше всего символизировать наше отношение к вам, тэр Ёран.

— Тогда не вижу проблем присоединиться к союзу. Разве что хотелось бы всё же сыграть свадьбу до того, как всё начнётся. Поэтому предлагаю обвенчать Милену и Тэйлона…

— Эм-м-м… — протянул Диор. — Боюсь, что как раз-таки с Тэйлоном выйдет заминка.

— Свадьба с принцессой эльфов не является действительной у нас. Да и многожёнство пусть и считается вульгарным, но никто не отменял.

— Боюсь, что Тэйлон не сможет по другой причине. Его уже обвенчали, и особа, которая станет его женой, я уверен, будет резко против других жён. Уж слишком она ревнива, как мне показалось. С эльфушкой ещё смирится, но не более.

— Его обвенчали? И с кем же?

— С Её Высочеством, — ответил Диор. — Поэтому Тэйлон уже занят. В будущем он станет принцем, а потом, если солнце над нами не скроется за тучами, возможно, и королём Майкесендерии. Как-то так.

Глава 214

Если Ёрана эта информация и повергла в шок, то этого он не показал. Продолжал сидеть, молча разглядывая меня, будто задумавшись над чем-то важным. Прошло несколько минут, прежде чем он хоть что-то сказал.

— Как-то так, значит… — протянул он. — Хорошо…

— Очень, — кивнул Диор.

— Значит, Тэйлон не может жениться на Милене, — произнёс он медленно, продолжая разглядывать меня. — Тогда… у нас немного вариантов, тэр Диор. Даже в свете последних фактов я не могу согласиться на ваше предложение без союза, так как мне нужны гарантии.

— Гарантии того, что вы не станете пешкой?

— Именно. Даже слово удачно подобрали. Пешкой, — улыбнулся он, кивнув головой. — У меня двое сыновей. Сильвия уже нашла своего суженого, но младшая, Ньян — я думаю, из неё и Хора выйдет отличная пара.

— Да, но у Ньян уже есть суженый. Средний из Чифенстоу.

— Из них? — слегка удивился Ёран.

Честно говоря, удивился не только он. Если Ньян является будущей женой кого-то там из Чифенстоу, разве это не значит, что у нас с ними союз, и мы можем стать союзниками? Ведь если и они встанут на нашу сторону, то у нас вообще будет один из мощнейших, а может быть и мощнейший блок в королевстве.

Или я чего-то не понимаю?

Ну, судя по всему, не только я не понимал, почему мы до сих пор не хлопаем друг друга по плечам, если верить выражению лица Ёрана.

— Боюсь, иногда свадьба — это просто свадьба, — ответил Диор, давая понять, что продолжать разговор в эту тему не будет.

— Что ж… Тогда вы? — усмехнулся Ёран. — Можете выбрать любую из дочерей, в принципе.

Прямо ярмарка. А вот мне такого выбора не давали.

— Прежде чем согласиться, ради прозрачности наших отношений я хочу сразу прояснить один момент — я женат.

Ещё одна пауза. Их вообще стало очень много в последнее время.

— Что ж… многожёнство у нас не запрещено, насколько мне известно, — вздохнул Ёран. — Не буду скрывать, многожёнство мне претит, но времена сейчас нелёгкие. Значит, быть одной из моих дочерей второй женой.

— В конце концов, женой наследника, — подбодрил Диор.

— И то верно. И кто же ваша первая жена, тэр Диор?

— Асака Рандомьер.

Честно говоря, реакция была ожидаема. От Ёрана повеяло заметным недовольством. Он нахмурился, рассматривая нас уже с подозрением. От его приветливого вида не осталось и следа. Но Диора это не трогало, он даже не двинулся с места, продолжая спокойно смотреть на него, будто не заметил перемен в настроении оппонента.

— Асака Рандомьер, значит? — негромко повторил Ёран.

— Верно.

— Вы взяли её в жёны.

— Да.

— Могу ли я поинтересоваться, зачем?

— Как вы и сказали, времена сейчас нелёгкие, и приходится принимать решения, которые идут в разрез с личным убеждениями. У Рандомьеров очень сильная сеть знакомств, и они имеют немало компромата на видных деятелей Майкесендерии, что обеспечит нам поддержку и какую-никакую, но защиту от деятельности Доргейнбергов.

— Мне не надо рассказывать, в каких отношениях сейчас мы с ними?

— Не надо. Но и для вас не будет секретом, что мы тоже имели очень много споров, которые вылились в кровь между нашими родами и убытки.

— И после этого вы с ними решили сблизиться.

— Я наступил на горло гордости ради выгоды и возможности выжить, тэр Ёран. Иногда приходится идти против своих принципов, чтобы выжить.

— Принципы держат наши рода.

— И где же теперь часть из них? — развёл он руками. — Блэскенсы тоже имели принципы и потому стали пешкой Доргейнбергов. Вряд ли в их принципы входило подчиняться и лизать ботинки другим.

— Намекаете, что рано или поздно от них придётся отказаться?

— Заявляю это прямо. Или это сделаете вы, или это сделают за вас. Я понял, что право выбора будет куда дороже, чем принципы, которые меняются из поколения в поколение. Рандомьеры нам слишком нужны, тэр Ёран, так как без них всё наше будущее предприятие бессмысленно. Считайте их связкой ключей, без которой мы даже не зайдём за ворота королевского замка.

— Они были нашими врагами.

— И они похитили мою сестру, сделали калекой на всю жизнь, после чего пытались похитить. Они убили немало наших людей и обворовывали наши шахты, из-за чего едва не погиб Тэйлон. Они устраивали диверсии и убили несколько наших подконтрольных родов. Они много каких бед принесли моему роду, поэтому не думайте, что нам легко было закрыть глаза на прошлое. Однако постоянно на него оглядываясь, у нас и будущего не будет.

— Вы предаёте юг, тэр Диор.

— Больше нет юга, тэр Ёран. Есть они и есть мы — всё. Это ваше право отказаться, и я не буду настаивать, так как это ваше право, но попомните мои слова: Рандомьеры — наименьшее из зол теперь.

— А наибольшее — Доргейнберги.

— Абсолютно верно. И тот принц, что придёт к власти. Любой из них.

— Мне надо подумать…

— Боюсь, ответ мне нужен сейчас, тэр Ёран. Скоро бал, и нам жизненно необходимо заявить на нём свою позицию. Иначе ждать беды.

— Они не станут действовать, — сказал Ёран, явно подразумевая Доргейнбергов.

— Станут. Они не будут просто сидеть и смотреть, как Бранье укрепляют свою власть. Особенно, когда мы появимся на балу в честь возвращения принцессы рука об руку с Рандомьерами. Неприятные слухи и презрительные взгляды — это всё мелочи по сравнению с тем, что будут готовить они.

— И что же они будут готовит?

— Я не знаю, но могу заверить, что ничего хорошего.

* * *

— Надо наведаться к друзьям Доргейнбергов, — сказал Диор, когда мы ехали обратно. — После бала они нанесут удар, и он точно будет по нам.

— Откуда ты знаешь? — спросил я.

— Оттуда же, откуда ты знаешь, что надо поступать именно так, а не иначе. Просто знаю.

Я задумался на секунду.

— Хочешь убрать судей, которые выносят приговоры?

— Нет, конечно нет. Судьи — лишь инструмент, да и вряд ли Доргейнберги водили бы с ними дружбу, так как сейчас большинство под старшем принцем. К тому же, судья бы сразу палился, работай он на род. У Доргейнбергов есть свой человек в этой всей системе. Тот, кто науськивает и проталкивает дела против неугодных Доргейнбергам родов. Это и удобно, и надёжно — на него сразу не выйти, так как он не на виду, и его никто не заподозрит, так как он с этим прямо дел не имеет.

— По связям Рандомьеров выйдем на него?

— Нет, я уже спрашивал их, и те без понятия, кто там так верно помогает Доргейнбергам. Скорее всего, они связываются с каким-нибудь невзрачным парнишкой, который потом продвигает их интересы уже в суде.

— И им позволяют?

— Если ты про Максемидеоса восьмого, то ему явно плевать на мелочи типа грызни между родами, пока они не лезут в большую политику и не устраивают вакханалию в стране.

— Значит, крыса в судебной системе и позволяет поднимать против неугодного рода всё, включая суд… — пробормотал я, припоминая, что нам преподавали на уроках политологии.

— Главная инспекция, — ответил Диор. — Если знакомства Доргейнбергов позволяют натравливать инспекторов и таскать своих противников по судам, то у них точно есть кто-то в главной инспекции.

А ведь и точно. Я о ней даже сразу и не вспомнил, если честно.

Главная инспекция действительно больше всех подходила на эту роль, так как была чем-то типа глаз государства за всем и могла действовать чужими руками.

В других мирах, насколько я помню, обычно у каждого министерства или отдела была своя инспекция: у налоговой налоговая инспекция, у санитарной санитарная инспекция и так далее. Но здесь система действовала иначе, и все инспекции, будь то по безопасности, по налогам или по труду, объединялись под одной крышей, которая называлась главной инспекцией.

Иными словами, главная инспекция следила за всем и направляла инспекторов той или иной направленности на проверку, после чего уже сообщала или в отделы, которые этим должны заниматься, или в суд, который применял наказания к нарушителям. Эдакий надзорный орган над всем.

— Значит, кто-то из управления главной инспекцией?

— Да. Вряд ли сам главный инспектор — слишком высокого полёта птица, да и поддерживает он старшего принца. Скорее кто-то из работающих там. Может его личный советник или секретари, работники с бумагами… Да много кого может быть.

— Я не отслежу один. Убрать — да, без проблем, но отследить не смогу. Нужно больше людей.

— Тогда… Рандомьеров попрошу поднять свою сеть, чтобы следили. Надо убрать крысу в инспекции, иначе нас сожрут сразу после бала.

— Может тогда не являться тебе на него?

— Рандомьеры…

— А они не понимают, что грозит им, если падём мы? — спросил я раздражённо. — Блин, Диор, ты гонишь? Ты же сам всё это прекрасно понимаешь, так в чём проблема?

— В том, что надо двигаться дальше. Срок — бал. Нам надо вытравить эту крысу, а потом, уже после бала, когда у Доргейнбергов будут тёрки с Чифенстоунами, мы займёмся королевским родом. Всё просто как дважды два.

— Кстати, а их правильно Чифенстоу или Чифенстоуны? В смысле склоняется фамилия или нет?

— Да хрен его знает. Кого они вообще интересуют?

— Ну… нас? Я ещё хотел спросить: если Ньян выходит замуж за одного из их сыновей, то почему мы не станем союзниками? Как кровный союз с Рандомьерами, которые были куда дальше, чем они?

— У нас слишком разные взгляды с ними, Тэйлон, — покачал Диор головой. — Помнишь, когда… хотя да, ты же не помнишь… Ладно, не суть. Короче, у нас с ними были разногласия, да такие, что были готовы вцепиться друг другу в глотки. Но потом главы не без помощи жён потолковали между собой и решили заключить мирное соглашение браком. Так что, считай, Ньян и её будущий муж — это откуп обоих родов, чтобы больше не враждовать. Но поверь, Чифенстоу никогда с нами на одной стороне не будут — это дело принципа. Собственно, как и для нас.

— Даже перед лицом общего врага?

— Даже перед лицом общего врага, — кивнул он.

— А сам недавно говорил, что надо отбросить всё…

— Так я готов отбросить. Чифенстоу не готовы. Поэтому я могу сразу сказать, что это бессмысленная затея. Ты лучше не о них беспокойся.

— Подними Рандомьеров, пусть найдут и убьют. Или ты им не доверяешь?

— Ещё раз — они не знают.

— Тогда как я узнаю? Или, по-твоему, я должен сидеть около их поместья в кустах и отслеживать каждого, кто выходит, не идёт ли он давать указание крысе в инспекцию?

— Вообще, отслеживать каждого — неплохая идея. В этом можно попросить помощи у них, люди наверняка найдутся.

— А если это будет дочь какой-нибудь служанки? Ты всех не отследишь, Диор.

— Я знаю. Но вариантов не так уж и много.

Я задумался. Задумался на секунд десять, наблюдая, как мимо пролетают стволы деревьев, после чего меня осенило. Просто мысль неожиданно появилась в голове, как вспыхнула лампочка.

— Нет, варианты как раз-таки есть ещё. Смысл искать крысу через связного, которого ещё надо найти, если можно найти сразу крысу. Должны же быть следы после его деятельности, верно? Документы, приказы, отчёты и всё в этом духе, по которым можно будет определить, от кого идёт всё это дерьмо, верно?

— Да, но ты не думал, что подписывать все документы может один, но подталкивает его к этому совершенно другой, кто даже и не отмечается на бумагах? Да и, к тому же, ты что, полезешь в главную инспекцию?

— Это куда реальнее, чем гоняться за связным, а потом ещё и за крысой, — ответил я. — Да и есть разница — убить того, кто подстрекает, или того, кто подписывает? Главное — прикрыть эту лавочку или хотя бы затормозить на время. Если ошибёмся — что ж, узнаем об этом довольно скоро и попробуем ещё раз, но круг лиц уже сократится.

— Твоё право, Тэйлон, но имей ввиду: если всё пойдёт через задницу, ты подставишь весь род. Надо сделать это без шума и последствий.

Без шума и последствий — это, наверное, заветная мечта любого нанимателя наёмного убийцы. Но правда в том, что это всё кончается зачастую полнейшим хаосом или вообще ничем. В любом случае, это было моей работой, как работой Диора было раскапывать всякое дерьмо на других и строить козни.

Я отправился в столицу практически сразу по приезду, лишь быстро собрался и захватил с собой пару человек, которым можно было довериться в случае необходимости. И перед самым отъездом успел увидеться с Арамзой, которая предлагала свою кандидатуру на роль моего напарника.

Она рвалась в бой, пытаясь показать себя, однако подходящего случая ей не представилось. И теперь она пыталась набиться ко мне в команду, чтобы проявить себя.

— Я же хорошо стреляю. Отлично просто! — убеждала она меня молящим голосом. — Просто шанс. Один шанс!

— Дело и не в стрельбе же, Арамза, — ответил я. — Да и зачем тебе это?

— Хочу подняться, ты знаешь.

— Подняться?

— Стать не просто служанкой, как сейчас, а…

— Боевой служанкой? — улыбнулся я.

— Смешно, ха-ха, — без тени улыбки ответила Арамза. — Я же серьёзно.

— Ну, я и не шутил.

Я действительно не шутил, так как встречал боевых служанок в одном из миров. Шлюхи, блять…

— Как бы то ни было, я хочу подняться выше, а не остаться на том месте, где сейчас.

— У тебя же всё есть.

— Неужели желание подняться по карьерной лестнице — это настолько плохо? — недовольно спросила она. — К тому же девушка — она куда неприметнее. Кто заподозрит обычную девчонку убийцей? Я могу втираться в доверие и убивать, если будет такая необходимость.

Я сразу же вспомнил, как она не могла убить своего друга. А если попадётся девушка с жалостливым лицом, которая попытается поднять тревогу? Или раненый, молящий оставить ему жизнь, обычный клерк-свидетель. Я не сторонник убийств налево и направо, однако необходимость толкает, и любое промедление убивает не хуже пули.

— У тебя лицо сильно выделяется, — заметил я. — Прямо очень, так что тебя запомнить будет просто.

— Я просто хочу стать кем-то больше, чем просто служанкой. Я хочу подняться, занять высокое положение в обществе. Мне просто нужен шанс доказать свою полезность! А то при нападении меня буквально заталкивают в комнату с остальными, защищать поместье не разрешают, даже ружья в руки не дают. Как я проявлю себя?

— Может это к лучшему?

— Ты не понимаешь, — вздохнула Арамза. — Просто дай мне шанс доказать свою полезность.

— Не в этот раз.

— Был бы здесь тот самый Росси, ты бы ему разрешил.

— Потому что он сильно отличается от тебя, — возразил я.

— Он такой же босяк, как и я! И я стреляю не хуже него!

— Ты его даже не знаешь, — покачал я головой.

Что касается Росси, тот ещё не вернулся, даже не знаю, к счастью или нет. Если вернётся — потребует вернуть долг. И в то же время, если бы его удалось уговорить помочь нам до конца, работа бы значительно облегчилась.

Но мой ответ Арамзе был однозначным.

— Прости, но нет, Арамза. Может в следующий раз, но не сейчас.

Её выделяющаяся внешность была не единственной причиной, почему я не рискнул взять её с собой. У неё не было опыта в подобных операциях от слова «совсем». Мало хорошо уметь стрелять, надо уметь работать в таких условиях. Не только в команде, но и в стрессовых условиях, где необходимо принимать решения за мгновения под прессингом обстоятельств.

Многие профессионалы проходят тренировки под постоянным прессингом, привыкая к стрессу и учась, несмотря на него, работать чётко и размеренно. Этому учатся не за день-два. Случись что, и Арамза может банально запаниковать, ошибиться, сделать что-то не то и так далее. И тогда всё пойдёт насмарку, если мы не сдохнем в придачу.

Вряд ли она поняла это, но мне это было и не важно. Пусть радуется тому, что имеет. Выпадет шанс — покажет себя, но не на миссии, от которой зависит если не всё, то многое.

Как бы то ни было, через несколько дней мы уже прибыли в столицу и под видом искателей халтурной работы отправились в город, где переоделись и выдвинулись в сторону здания главной королевской инспекции осмотреться. Операция обещала быть простой, однако, как и обычно, на это я даже не надеялся.

Мы пару дней гуляли около неё, разглядывая со всех сторон, ища способы проникнуть незаметно, считая охрану и запоминая мелочи, что могли пригодиться. Попутно изучали все планы и описания здания сотрудниками изнутри, которые смог достать Диор. Это давало возможность понять, с чем мы вообще будем иметь дело, пусть и не так хорошо, как если бы у меня выпал шанс побывать там лично.

— Что скажете? — негромко спросил один из моих, когда мы сидели в небольшом ресторанчике напротив так, чтобы можно было наблюдать за зданием, не привлекая лишнего внимания.

Я рассматривал монолитное здание, словно выбитое из цельного камня, украшенное фигурами, козырьками и небольшими карнизами между этажами. По сути, оно не выглядело неприступным, однако впечатление было обманчивым, оно хорошо охранялось. Не так, как, наверное, замок короля, но на нас хватит.

— Что скажу?.. — протянул я. — Завтра выдвигаемся. Насмотрелись на него, пора взяться за дело.

Глава 215

Звук пилы в первые минуты разносился по канализационному туннелю противным скрежетом и визгом, когда её зубцы снимали многослойную ржавчину, что образовалась здесь за всё это время от довольно агрессивной среды. Но когда пошла очередь чистого металла, звук стал приятным, монотонным и не раздражающим.

Нам и всего-то надо было отпилить лишь один единственный прут, чтобы протиснуться, но заняло это минут пятнадцать.

Мы действительно хорошо изучили планы этого места, и оно действительно хорошо охранялось, но, как я и говорил, не так хорошо, как королевский замок. Если задаться желанием, сюда, как и куда угодно, можно было проникнуть. Главное — иметь воображение и хорошие планы коммуникаций.

— Готово, — отчитался первый. Я им дал позывные «первый» и «второй», чтобы было легче обращаться. Сам взял себе позывной «третий», не стал мудрить.

Он надавил на прут, и тот со скрипом отломался, упав в воду.

— Наконец-то… нет сил уже дышать дерьмом… — пробормотал едва слышно второй и, поправив на плечах рюкзак с инструментами, осторожно пролез в образовавшийся проход, подсвечивая себе небольшим светильником из кристалла. — Третий?

— Дальше, — я осторожно растянул перед собой карту, рассматривая старые планы. — Дальше. Идём до упора, где будет поворот налево, единственный. За ним ещё около шестидесяти шагов и наш проход.

— Принял, — кивнул тот и двинулся вперёд.

Было темно, было сыро и очень воняло. На стенах каменной трубы разрастались какая-то слизь и грибы. Единственное, что меня очень успокаивало и заставляло не обращать на эти мелочи внимание, так это отсутствие всяких тварей, которые в иных мирах просто населяли подобные места.

Дойдя до поворота, мы свернули налево и начали отсчитывать шаги. На шестидесятом остановились напротив неприступной на вид стены. Обычная полукруглая каменная стена трубы, покрытая, как и везде, слизью вместе с какими-то наростами, которые от света, как мне показалось, слегка шевелились.

Первый и второй поморщились, но меня это ни капельки не тронуло. К тому же, я практически не ел перед заданием, и выходить наружу было нечему.

— Здесь, третий?

— Да, доставайте.

Тот кивнул и вытащил из рюкзака кувалду с киркой.

Единственным более-менее безопасным проходом, который мы обнаружили на старых планах, была канализация. Причём если кто-то думал, что достаточно отпилить один единственный прут, чтобы попасть в государственную инспекцию, то он ошибался, так как на самом деле прямых выходов даже к её канализации не было.

Казалось бы, здесь не может быть прохода, однако, судя по старым планам канализаций, которые откуда-то достал Диор, одна из старых труб, в которой мы сейчас находились, проходила едва ли не вплотную к той, что выходила к главной инспекции. И сейчас мы собирались пробиться в неё, проломив стену.

Закипела работа, застучали кувалда с киркой, и мы планомерно начали разрушать стену, разламывая камни, из которых она состояла. Из-за высокой влажности все мы очень скоро стали мокрыми от собственного пота. По туннелю разносились звонкие удары металла о камень, убегая эхом в темноту.

Но через двадцать минут работы мы обнаружили, что…

— Земля, — сообщил первый.

— Может трубы не вплотную проходят друг к другу? — предположил второй.

Я раскрыл карту и ещё раз сверился. После этого вернулся до поворота и оттуда ещё раз ровно и точно отсчитал шестьдесят шагов. По идее, мы не ошиблись, но первый был прав — мы выковыряли каменную кладку, а за ней была лишь земля, хотя по плану должна быть другая труба. Они практически бок о бок здесь идут.

— План показывает, что труба должна быть, — сказал я, разглядывая глинистую землю перед собой. — Возможно, план не совсем точный, и надо немного покопать.

Вряд ли они бы трубу перенесли куда-нибудь, верно?

Мы вновь взялись за лопаты и принялись пробиваться уже через глинистую землю с вкраплениями камней, которые выкорчёвывали киркой и ломом. Признаться честно, думал, что будет полегче, но всего десять минут усердной работы, и я уже умираю. Дышать практически нечем, мокрый, как искупался, и голова кружится — газов вроде нет, так как мы бы уже сдохли, однако воздух затхлый, удушающий.

Судя по моим напарникам, дела у них обстояли совсем не лучше.

В какой-то момент кирка ударилась о что-то каменное. Ударил раз, другой…

— Стена, — негромко сообщил второй, небольшой лопаткой счищая с камня глину.

Я направил туда свет, и действительно. Неровный, со свежими сколами, камень поблёскивал в тусклом свете фонаря. Правда, вот проход, который мы тут прокопали, был настолько узким, что кувалдой и не достанешь.

Пришлось ещё около часа возиться, раскапывать всё, после чего несколько тяжёлых ударов кувалдой, и булыжник вывалился в трубу, куда мы всё это время пытались пробиться.

Первым пролез через лаз я, осторожно подсвечивая себе фонариком. Труба, куда мы вышли, была размеров таких же, но куда чище, пусть запах и был, наверное, в раза два хуже. Осторожно протиснувшись, я опустил ноги в сточные воды, чувствуя, как подошвы опасно скользят по камню. В лицо дыхнуло дерьмом.

— Этот? — негромко спросил второй.

— Сейчас и узнаем, — ответил я и огляделся, ожидая, пока они протиснутся.

Куда идти, было понятно сразу, стоило лишь посмотреть на сточные воды, откуда они текут. Я осторожно раскрыл карту и сверился. Вообще, весь план я помнил наизусть, но лишний раз свериться, если есть возможность, не помешает.

— В ту сторону, — кивнул я. — Теперь потише.

Мы осторожно двинулись по трубе дальше, пока не вышли в небольшое помещение. Это было что-то типа невысокой квадратной шахты, куда выходили три трубы, вода из которых утекала через ту, откуда мы вышли. Все они были такими, что возникни желание по ним пройти, нам бы пришлось ползти на четвереньках.

Но был и ещё один проход — небольшой туннель под потолком, к которому вела лестница из скоб. Собственно, это и был наш выход.

По очереди мы поднялись друг за другом наверх. Здесь туннель шёл дальше, в непроглядную темноту. А заканчивался он, насколько мне было известно, ещё одной лестницей наверх в котельную главной инспекции.

В действительности, у каждого района города была своя котельная, большая. Она обеспечивала сразу район теплом, однако главная инспекция и, как я понимал, другие государственные учреждения имели свои котельные. Получались эдакие автономные системы, которые и канализацию свою имеют, и котельные. Не знаю, с какой целью такая автономия, но факт есть факт.

Пройдя где-то до середины, мы начали быстро переодеваться. Идти дальше в той одежде, в которой мы лазили по всякому дерьму, было опасно даже не столько из-за следов, сколько из-за запаха, неповторимого аромата, который не унюхать будет очень сложно. Помимо сменной одежды, мы ещё и обмазались чем-то типа духов, которые сбивали запах. Пахли они, как… коридор. Сложно описать такой запах, но можно сравнить, если бы я вдруг оказался где-то в помещении, где особо ничем не пахнет, но определённый аромат всё равно присутствует. Где-то пахнет металлом, где-то газами, где-то новыми вещами или книгами, а это был запах помещения.

— Готовы? — негромко спросил я, окинув взглядом напарников.

— Да.

— Готовы.

— Отлично, — я бросил взгляд на вещи, которыми мы воспользуемся, если будем идти этой же дорогой обратно. — Повторюсь. Котельная. Лестница наверх, коридор. Направо, лестница на второй, лестница на третий. Налево. Ищем кабинет Минерельса Войза.

Они кивнули, и я выдвинулся по коридору дальше, пока не дошёл до ещё одной лестницы, ведущей наверх к железному люку.

— Первый, — я кивнул на люк и, немного подвинувшись в сторону, уступил ему место, и уже вдвоём мы налегли на люк, приподнимая его.

Получилось не с первого раза, будто он прикипел, и я уже испугался, что он заперт, когда тот наконец скрипнул и приподнялся. На голову посыпались грязь и чёрная угольная пыль.

Приподняв его едва-едва над головой, я огляделся, прислушался.

Тихо.

Я кивнул первому, и мы осторожно сдвинули люк в сторону под ужасающий скрип металла о пол, оставив на нём свежие следы. Надеюсь, что к тому моменту, когда сюда спустятся кочегары, мы уже уйдём подальше.

Помещение, в которые мы вышли, было классической кочегаркой, не сильно отличающейся от всех тех, что я видел до этого. Большая печь, от которой отходило множество труб, уголь в углу, лопаты, тачки, какой-то хлам у стен и два выхода — лестница наверх и люк в потолке, через который засыпали уголь. И никого из людей несмотря на то, что котёл работал.

Несмотря на кристаллы, тепло здесь до сих пор поддерживали котлами. Видимо, паровую эру они так и не застигли именно из-за кристаллов, которые позволили перескочить довольно сложные, но тем не менее эффективные паровые машины.

Может научить их строить паровые машины? Я не эксперт, однако общие принципы помню, а там уже инженерам подкинь идею, и они сами всё разовьют до нужных высот?

Ладно, не время…

Я кивнул на выход, махнул рукой и быстро, слегка пригнувшись, направился к выходу, стараясь ступать как можно мягче. Здесь по ступеням я быстро поднялся наверх, после чего прислушался. Потянул за ручку и понял, что она не заперта.

Дверь выходила в коридор. Честно говоря, его я представлял немного иначе, чем тот предстал передо мной. Полностью из отшлифованного камня, будто они действительно нашли огромный кусок скалы и выдолбили в нём главную инспекцию. Потолок, стены, пол — всё из каменных плит серого цвета, которые действовали на тебя как-то давяще.

По коридору кто-то ходил. Я это тоже заметил, стоило приоткрыть дверь. Охрана, что скорее всего ходила буквально за углом, но слева, а нам надо было направо. Я затаился и выждал примерно минуту, но ирония заключалась в том, что человек уходить не собирался, более того, он что-то начал себе напевать под нос скучающим голосом.

Что там находится? Выход на улицу вроде, да? На задний двор, если я не ошибаюсь. Вряд ли он уйдёт в ближайшее время со своего поста, а значит, ждать чуда бессмысленно — надо быстро проскочить на лестницу и действовать дальше.

Я помахал парням, показывая, чтобы сейчас вели себя как можно тише, после чего снял ботинки, которые буквально недавно надел. Ноги тут же коснулись холодного, практически ледяного камня. Тот почти обжёг ступни низкой температурой и вызвал ворох мурашек у меня. С другой стороны, так меня будет не слышно.

Больше не ждя чуда, я осторожно вышел на дверь и быстро направился направо, прислушиваясь к окружению. Через десяток метров мы вышли к лестнице наверх, тоже каменной, по которой поднялись сразу на третий этаж.

Здесь нам пришлось опять затаиться, так как по этим коридорам охранники именно курсировали. Замерев в тени пролёта между вторым и третьем этажами, я наблюдал, как двое охранников молча и лениво прошли по коридору налево, о чём-то переговариваясь.

«Ждём», — махнул я, глядя на них.

«Убрать?»

«Нет».

Я тоже подумал, что можно их сразу убрать, чтобы не мешались, однако тогда станет известно, что мы здесь были, а я рассчитывал, что наш визит останется без свидетелей и свидетельств. Да и если вдруг кто-то наткнётся на их трупы или не услышит их шагов, из-за чего поднимет тревогу?

Нет, лишний риск.

Пропустив их мимо, мы двинулись буквально следом за ними.

Теперь, когда мы были здесь, дело оставалось за малым — найти кабинет. Благо здесь над каждым кабинетом висела аккуратная и, кто бы мог подумать, каменная табличка. Страшно представить, как мучаются люди, когда нанимают нового сотрудника на какую-нибудь должность.

Двигаясь гуськом вдоль стены, мы рассматривали каждую дверь и даже нашли вход в главный архив. Мелькнула мысль пробраться туда, но я тут же от неё отмахнулся. Искать в архиве дела на другие рода будет подобно поиску пули на огромном пляже или, как говорят, соломинки в стогу иголок.

Но очень скоро пришлось думать совершенно о другом — мы столько кабинетов прошли, а нужного всё не было и не было.

«Он здесь?» — махнул мне второй.

«Вроде», — ответил я неопределённым жестом.

Диор говорил, что кабинет точно находится на третьем этаже, однако мы прошли уже сколько, но здесь сплошные бухгалтерии, всевозможные кабинеты заместителей, секретари и прочие. Нет, ничего страшного в этом нет, пойдём на второй и может на первый, если понадобится, но время-то идёт.

И в тот момент, когда напряжение дошло до своего пика, на глаза попалась заветная табличка с надписью: «Минерельса Войз. Главный Инспектор королевства Майкесендерия».

«Вот она», — махнул я рукой на тяжёлую дубовую дверь. — «Второй».

Тот кивнул и быстро прильнул к замку, начав ковыряться в нём отмычками. Я тоже умел открывать двери, однако всё же это не было моим коньком, а второй, как он меня заверил, в прошлом уже имел множество дел, которые подразумевали проникновение. И, в принципе, он не соврал. Буквально пара секунд, и замок приветливо щёлкнул. Но щёлкнул так, что…

— Ты слышал? — раздался голос одного из охранников, которые уже завернули за угол.

— Что именно?

— Щелчок, будто дверь открыли… — задумчиво ответил он, и послышались приближающиеся шаги.

Вот тут у меня сердце и ёкнуло. Не ожидал такой ответственности от простых охранников, видимо, неплохо платили им.

«Быстрее», — махнул я рукой, быстро нажав на ручку и открыв дверь.

Дождавшись, когда оба заскочат в кабинет, я и сам шмыгнул в него в тот же момент, закрыв за собой быстро и бесшумно дверь в тот момент, когда шаги послышались у самого угла.

Мы замерли у самой двери, боясь двинуться с места.

— Где-то здесь.

— Я ничего не слышал.

Лучше прислушайся к другу, парень.

— Да нет, точно какой-то звук был. Здесь вроде…

Его шаги начали приближаться. Сердце забилось быстрее. Одна из рук сжалась на рукояти ножа, другая коснулась защёлки и очень медленно начала её поворачивать, чтобы не дай бог не щёлкнула на весь коридор. Шаги затихли прямо напротив двери.

— Никого, видишь?

— Да вроде…

И он направился к этой самой двери.

Сердце ёкнуло у самого горла. Я почувствовал, как по телу прошёлся холодок, заставляя всё внутри сжаться.

Я увидел, как ручка двери слегка дёрнулась, когда он схватился за неё, и пошла вниз. Пошла вниз…

Щелчок замка совпал со звуком, когда ручка дошла до упора. Лёгкий, едва заметный тихий щелчок вместе с металлическим стуком ручки, и дверь слегка вздрогнула, когда её толкнули.

— Ну, убедился?

Шаги начали отдаляться.

В этот момент я даже забыл, как дышать, глядя на деревянную дверь прямо перед собой. Рука неосознанно уже вытащила нож, готовая сделать быстрое и единственно верное движение, чтобы противник затих навсегда. Парни за мной тоже не двигались, как зачарованные глядя на дверь. Ведь если бы этот сраный щелчок не совпал с щелчком ручки, нас бы спалили…

Я медленно и беззвучно выдохнул, обернувшись.

— Ушли, — шёпотом произнёс я.

Не знаю, зачем я это сказал, но от этих слов от души аж отлегло, и по телу пробежала дрожь. Первый и второй согласно кивнули, сами нервно сглотнув.

Я окинул взглядом кабинет, в который мы попали. В отличие от всех остальных помещений, в которых мы до этого были, кабинет выглядел гораздо теплее и дружелюбнее. Стены были оббиты красным деревом. Пол покрывалкороткошёрстный ковёр. У стен стояли шкафы, тумбочки, табуретки, а в дальней части и вовсе расположился классический большой кабинетный стол, за которым висел портрет короля. Надпись под ним гласила: «верой и правдой».

Но, как подсказывает опыт, обычно такие надписи любят вешать именно те, кто ни верой, ни правдой, о которой любит говорить, не обладает.

Немного отойдя от момента, я кивнул парням.

— Ищем документы, любые документы, приказы, указы и прочее, где есть фамилии Блэскенсов, Чифенстоу или Бранье. Любые документы на проверки, инспекции, обращения в суд и так далее. Нам нужно найти, кто подкидывает всё это дерьмо главному инспектору на подпись и после натравливает инспекции.

Мы разошлись по комнате.

Глава 216

Я быстро перебирал папки в столе инспектора. Множество папок с различными пометками, которые мне ни о чём не говорили. Вытаскивал одну, просматривал, быстро перелистывая, после чего клал как было обратно и доставал новую. Но проблема в том, что практически всё, что попадалось, было чаще всего связано с банальным финансированием. Зарплаты, премии, зарплаты, премии…

— Есть что? — шёпотом спросил я.

— Нет, — ответил второй.

— Ничего, только приказы, — так же отозвался первый.

— Что за приказы?

— Приказы. Всевозможные приказы на проверки всего подряд… — он перелистывал кипу бумаг. — Ничего с Блэскенсами, Чифенстоу, Бранье или каким-либо другим великим родом. Приказы на… так, это вообще за позапрошлый год…

— Надо за этот год, — вздохнул я, вытаскивая внеочередную папку.

Первый, как это ни странно, неплохо разбирался в бумажной волоките. Как он говорил, нахватался этого в армии, где вёл всевозможную бухгалтерию, когда не надо было сражаться.

Всё же я не просто так набирал людей — взломщик и бухгалтер, который может объяснить после беглого осмотра документов, для чего они нужны. И оба имеют военную подготовку — то, что нужно для рейда в подобные заведения.

Но, как бы то ни было, мы ничего не нашли. Перелистали все папки в столе и большую часть в шкафах, но ничего нужного.

— Третий, вы уверены, что именно у начальника нужно это искать, а не у главного инспектора по… безопасности, например? — спросил первый.

— Любой приказ на проверку проходит через главного инспектора, — отозвался я. — И оседает обычно у него или в архиве. По крайней мере, мне так сказали.

— Значит, архив?

— Второй, поищи сейф, — кивнул я наёмнику, после чего огляделся. — Наверное, придётся и там порыскать, однако закончим уже здесь, чтобы наверняка.

— Можно проверить всё же кабинеты других инспекторов?

— Суть в чём, первый. Кто-то подкидывает цели инспекции и бомбит инспектируемых по всем фронтам. То есть он может натравить любую из инспекций, а значит, он имеет определённую власть над ними всеми. Единственный отдел, который может управлять всеми другими — это вот, — я потопал ногой по полу, — администрация главной инспекции.

И ведь, если честно, я бы сказал, что в этом замешан главный инспектор. Почему? Да потому что он же не мог не заметить, что все приказы проинспектировать, что он подписывает, направлены зачастую против определённого рода. Единственное объяснение такого при его неучастии — это если их настолько много, что они теряются среди прочих. Или он не читает, что подписывает, что тоже возможно.

— Третий, гляньте, — позвал меня второй.

Он указал на стену, которая, оказывается, отъезжала в сторону. Совсем незаметная, которую я бы точно пропустил мимо, она была как слайдер — чуть-чуть уходила внутрь и заезжала за другую стену. За ней находился большой стеллаж, полностью заваленный бумагами, которые беспорядочными стопками лежали даже на полу.

— Интересно, это что-то секретное или же подобие шкафа? — пробормотал я, взяв один из листков.

— Выглядело так, будто его пытались спрятать, — отозвался второй. — Небольшой рычажок, никаких признаков, что здесь вообще что-то есть. Не сильно похоже на обычный шкаф.

Лист, который мне попался, был чем-то вроде досье на какого-то охранника, который работал стражником в королевском замке. Пробежался глазами, отмечая, что здесь про него было собрано достаточно много интересной информации: воевал три года в туманах и служба на границе с Эйрией ещё три, женат, трое детей, ходит в храмы, репутация практически идеальная, есть где живёт, кто его родственники и кем работают.

Это было краткое, но полноценное досье на человека, которое заняло примерно один лист. Это… немного странно, нет? Похоже скорее на разведданные, чем на реальную инспекцию. И таких данных, как я погляжу, тут тысячи.

— Они собирали досье на охрану замка, — нахмурился я.

— Это не досье на охрану, — покачал головой первый, перебирая быстро листы, пока не остановился на одном из них. — Это отчёт по инспекции боеготовности королевской стражи на случай непредвиденных обстоятельств.

— Проверку боеготовности тоже проводит главная инспекция? — немного удивился я.

— Военная инспекция, — кивнул первый. — И она тоже находится здесь.

Странно, если честно. Обычно у военных всё было своим, и они максимально дистанцировались он гражданских учреждений. А здесь инспекция, причём полностью проверяющая военных, и неожиданно выведена, грубо говоря, из-под их юрисдикции.

Создавалось впечатление, что это была попытка полностью контролировать любой аспект королевства. Немало переворотов происходит именно при содействии военных, и, возможно, инспекция, которая выведена из-под крыла военки и находится под подчинением гражданских структур — это попытка лично контролировать армию.

Иначе говоря, главная инспекция — это едва ли не личные глаза короля, которыми он может наблюдать за каждой структурой, не боясь, что там все уже друг друга знают и покрывают. Не сильно помогло ему это, кстати говоря…

Первый тем временем продолжил:

— Проверка проводилась по запросу штаба буквально месяц назад. Цель: инвентаризация, проверка выявления нарушений, целостности защитных строений, правильной организации обеспечения безопасности и проверки боеспособности и боеготовности стражи замка. Практически вся инспекция проверяла — от пожарных до военных.

— То есть проверку заказал штаб?

— Насколько я понимаю, да.

Первый отложил листы и быстро пробежался по тем, что были на полках.

Сказать, что мне это не понравилось — ничего не сказать. Вроде ничего странного и нет: скоро будет бал, соберётся много важных особ и королевский род. Вполне логично проверить, насколько стража хорошо справится с защитой, однако… полная инспекция? То есть проверяли от и до, каждый камень, по сути. Да, вроде так и должно быть, но для меня это выглядело как полноценная идеальная разведка, от которой не скроешься и которая даст понять, чего ожидать…

В душе закралось беспокойство.

— Так, есть… есть ещё отчёт о проверке от налоговой инспекции, — сообщил первый. — Запрос направлен в главную инспекцию от налоговой.

— И? Повод?

— Увеличение расходов, — пояснил первый. — Увеличение расходов на, опять же, военных. На их зарплаты.

— Подкуп? — вырвалось у меня прежде, чем я сам понял, что сказал. — Есть там обращение самой налоговой? Почему проверить решили?

— Нет. Только отчёты. Одни отчёты. Написано, что нарушений не выявлено, всё согласно утверждённым законами нормам.

— Кого проверяли?

— Простите?

— Какой воинский состав? Солдаты? Офицеры?

— И те, и другие. Написано, что повышение зарплат и оклада соответствует нормам по закону и бла-бла-бла… Тут целый список, на чём основывается заключение. И в конце написано, что всё сказанное является законным основанием для постановки решения об отсутствии нарушений в рамках запроса налоговой в связи с необоснованным повышением выплат.

Я нахмурился.

Вроде всё нормально, всё по-обычному, но в душе прямо дёргалось беспокойство, когда я всё это услышал. Интуиция тоже тихо шептала, предлагая приглядеться. Будто тихо говорила: здесь что-то не то, разве ты не видишь?

И я видел. Видел, что это будто первый снег перед мощным снегопадом. Будь это война, я бы сказал, что подобное походит на разведку и диверсии перед главным наступлением. Но кого с кем? Кто заказывает музыку? И не у меня ли паранойя взыграла на обычных в действительности ничего не значащих вещах?

Что мы имеем за эти пару минут?

Проверка замка. Вроде всё понятно, во всех мирах проводят инспекции, особенно перед важным событием. Но в душе прямо всё колыхнулось от этого, поэтому запишем в подозрительное.

И повышение зарплат военных, что прямо похоже на подкуп. Как раз в неспокойное время, чтобы показать, с кем военным будет выгоднее дружить, и кто их будет лелеять.

Кто у нас владеет казначейством? Король, если я не ошибаюсь, поэтому подкупает он. Кто правит армией? По большей части тоже король, поэтому логично, что он волнуется за себя и проверяет состояние замка. И кажется, что причин для беспокойства нет — король просто упрочняет свою власть, но…

Главная инспекция относится здесь к исполнительной власти, а по сути её, как и судебную, контролирует почти полностью старший, Максемидеос восьмой. Если он заказал проверку замка? А в ответ на это король подкупил армию, чтобы обеспечить верность?

Политическая борьба во всей красе?

Но в то же время секретная служба относится тоже к исполнительной, а значит, всё равно силы у него что-нибудь сделать есть.

— Есть ещё что-нибудь? — негромко спросил я.

— Тут всевозможные отчёты по пожарной безопасности города. Так… налоговые инспекции на порт… всякие мелкие предприятия… — он быстро перебирал листы, идя вдоль стеллажа и наугад хватая то один лист, то другой. — Магазины, опять магазины…

— Зачем ему хранить все эти отчёты на простых людей в таком месте? — спросил второй.

— Я тоже об этом думаю. Может они имеют какой-то вес? Или их что-то объединяет? — сюда бы Диора. Уверен, он бы быстро с этим разобрался. — Есть что-то общее между ними?

— Если и есть, то этого я не вижу. Возможно, он просто складывает сюда весь хлам.

— Для этого есть архив, — ответил я.

— Значит, мы просто чего-то не знаем, — пожал он плечами. — О!

Он так неожиданно сказал «О», что мы со вторым аж подпрыгнули.

— Какого… первый, блять, — прошипел я.

— Есть на Блэскенсов, как вы и просили, — ответил он, быстро перебирая листы. — Тут их налоговая просто прижала, как погляжу. Проверки, проверки, проверки… — он посмотрел на стопку листов. — Всё это отчёты о проверках, которыми их обстреливали.

Я взял верхний лист со стопки.

Дело № 28–74/255.

Отчёт о камеральном налоговом инспектировании предприятия «Пьер-Строй-Кам» под регистрационным номером «352-78-5613» по причине систематических анонимных жалоб.

Не, причина объяснена сильно: систематические анонимные жалобы. А кто их строчит, их не волнует? Как понимаю, нет. Я пробежался по листу глазами, ничего особо не понимая, до самого конца, где стояла роспись проверяющего инспектора и того, кто был ответственен за финансовую часть на предприятии Блэскенсов.

Если описать кратко, то у них нарушений найдено не было.

Зато следующий отчёт, но уже по безопасности труда, содержал целый список нарушений, из-за которых было предписано остановить деятельность до момента их устранения. Не думаю, что «потёртая недостаточно различимая разметка в погрузочной зоне» является действительно достаточной причиной для закрытия громадного предприятия.

Но зато я теперь видел по стопке, как долго их давили, прежде чем те сдались.

Но главного ответа, откуда инспектор черпал вдохновение, мы не нашли, что наталкивало на мысль, что он сам мог быть тем, кто засыпал проверками неугодных. Диор говорил, что это практически нереально, так как инспектор поддерживал старшего, но ведь никто не мешал ему подрабатывать на стороне, верно?

И никто не мешал старшему искать поддержки у родов…

— Третий, — шепнул неожиданно второй. Тот стоял у двери. — Кто-то в коридоре.

— Охрана?

— Не похоже, — он напряжённо бросил взгляд. — Сюда идут.

Да чёрт, блин…

— Второй, сюда, — махнул я рукой, шагнув в шкаф.

Тот метнулся к нам. После чего быстро потянул рукой створку, выдвигая её. Та выехала мягко, без лишнего шума и встала на место с лёгким щелчком, погрузив это потайное место во мрак. Мы замерли, даже не смея дышать полной грудью. На несколько секунд всё вокруг погрузилось в абсолютную тишину, будто никого здесь и не было.

А потом раздался щелчок. Отчётливый щелчок замка, за которым последовали шаги двух человек. Ещё один щелчок, и дверь закрылась.

Я ничего не видел, но воображение рисовало на основе шагов, как два человека вошли в комнату и, закрыв за собой дверь, направились к столу. Один, судя по скрипу стула, отодвинул его и сел за стол. Второй сел напротив на стул, что стоял перед столом. При этом, если я не ошибся, второй будто на каблуках ходил…

Мои догадки подтвердились буквально через мгновение.

— Итак, моему хозяину попали в руки документы, которые свидетельствуют, что между Бранье и Рандомьер был зарегистрирован брак.

Судя по всему, это уже было продолжение разговора, так как ни приветствий, ни каких-то вступительных слов не прозвучало.

Шелест листов.

— И… ради этого вы меня подняли ночью? — недовольство так и сквозило из голоса мужчины.

— Не серчайте, дело серьёзное.

Раздался вздох сдавшегося человека, который решил в который раз идти на уступки, так как от него не отстанут.

— Так… Бранье и Рандомьеры… Да, странно, но вы же не думали, что они не заметят, как Доргейнберги прижимают одного за другим, и не догадаются, что сами будут на очереди?

— Они создают свой блок в противовес блоку Доргейнбергов.

— Это понятно и вполне естественно. Но они всё равно…

— Они представляют опасность, тэр Войз. Сейчас, когда всё так близко к концу, моему хозяину не нужны такие неприятности. А Бранье, как показала практика, могут их доставить, даже когда, казалось бы, им нечего ответить.

— И что вы хотите от меня? Чтобы я и на них начал натравливать инспекцию?

— Оставьте Чифенстоу, они никуда не денутся. Надо заняться Бранье, так как с их ресурсами и таким главой, как Диор, они успеют набраться достаточно сил, чтобы дать отпор. Он объединились с Рандомьерами, у них в родственных связях по слухам, Фью-Фью, и мой хозяин уверен, что они могу предложить присоединиться Вьильгерам. Если уже не попросили.

— Всё хорошо, но, зная этого хитрого ублюдка, простите меня за мой язык, они будут кусаться в ответ и очень сильно. Слишком много внимания ляжет на главную инспекцию и меня в частности. Это огромный риск. Если на нас обратят внимание, я боюсь, наше предприятие быстро рухнет.

— Вам придётся сделать что-нибудь, тэр Войз. Мы… можем помочь с причинами явиться к ним, если появится необходимость. Мой хозяин выделит все необходимые ресурсы, которые вам нужны. Главное — не дать Бранье набрать достаточно силы действовать дальше. Перекрыть финансовые потоки, затаскать по судам, запретить любую деятельность — сделать всё, чтобы они не смогли препятствовать, особенно сейчас.

— Но вы всё равно не понимаете… — вздохнул он. — Сначала Блэскенсы, потом Чифенстоу, сейчас уже Бранье — я не могу прокладывать путь Доргейнбергам. Пусть сами всё сделают наконец.

— Они и так делают всё возможное. Естественно, им придётся усилить своё давление, но с этим без вас они просто не справятся, тэр Войз. У них своя задача, у вас своя.

— Послушайте, я рискую…

— Мы все рискуем, поймите нас тоже правильно, но это необходимо. Бранье что-то задумали, они начинают шевелиться и, возможно, очень скоро начнут действовать. Надо нанести превентивный удар. Мой хозяин не забудет вашей помощи и верности.

— Я рискую головой. Моя семья рискует головой.

— Мы защитим их. Мой хозяин всегда защищает своих, потому не беспокойтесь об этом. Нам необходима сила Доргейнбергов, когда всё начнётся, их поддержка, потому сделайте всё, чтобы поспособствовать этому.

— Я постараюсь, сделаю всё, что в моих силах, — вздохнул он.

— От имени моего хозяина я благодарю вас, тэр Войз. Простите, что пришлось поднять вас так поздно, но дело было очень важным. Может я могу показать свою благодарность тому, что вы пошли нам навстречу?

Благодарность она, как я слышал, показывала прямо в кабинете, судя по сладким мычаниям и слегка чавкающему сосущему звуку. Честно, меня это ни капельки не тронуло, все мысли крутились вокруг её слов.

Девушка явно посланница, и от кого бы она ни была, это точно не Доргейнберги. Она говорила о них в третьем лице, как если бы сама к ним не относилась, и они были лишь пешкой в общей игре. Одни размягчают почву под ногами и лишают сил, другие подминают всех под себя, набирая политический вес и массовку. Готовят почву, если говорить прямо.

Что-то надвигается, и кто-то решил, что пора ставить точку в этой гонке за власть, где Доргейнберги лишь пешка, как и инспекция. Приплюсовать сюда проверку замка и подкуп армии, и можно сложить общую картину, которая показывает не самое приятное развитие событий для нас.

И у меня сомнения, что это проделки короля.

Глава 217

Мы замерли как истуканы, прислушиваясь к тому, что происходило за стеной, и меня волновал только один вопрос — брать или не брать?

Прямо сейчас, пока она там, судя по звукам, насасывает, выскочить и просто оглушить, после чего обоих в трубу, и там… там уже разберёмся. Можно прямо в трубе допросить, обрезав им ненужные части тела. И всё, мы точно знаем заказчика. А знаем заказчика — можно его устранить и разрушить его планы.

Но в этом случае заказчик пропажу своих людей точно заметит и догадается, что происходит — не дурак же, раз дошёл до этого. И тогда неизвестно, что он предпримет. Вполне возможно, что сразу форсирует события и ударит намного раньше, чтобы никто не успел ему помешать, а мы и предпринять ничего не успеем, так как наш род пока ещё не готов к большой игре. Можем попробовать сдать его, но поможет ли это и не схвачено ли у него всё?

С другой стороны — можно просто дождаться, пока они уйдут, ещё немного пошерудить здесь всё на поиск интересных вещей и тоже уйти. Мы уже знаем примерно их план, знаем примерно, кто участвует в нём, и никто не будет догадываться, что это уже не тайна. А значит, у нас будет преимущество.

Что касается заказчика… предположу, что вот так играть с родом могут лишь те, кто имеет ещё больше власти. А это или кто-то из приближённых королевского рода, или сам королевский род, например, один из принцев. Да и теперь, точно зная, кто в инспекции играет на стороне, мы в любой момент сможем его допросить и устранить.

— Третий, — едва слышно на ухо шепнул второй. — Берём их?

Сердце забилось сильнее.

Надо решить, брать или не брать, прямо сейчас.

Если возьмём, то все тайны тут же станут известны, а мы будем знать, кого надо устранить. Но он может оказаться вне зоны досягаемости и начать действовать прямо сейчас, когда мы сами не готовы. Мы можем просто не успеть воспользоваться тем, что узнали.

Если отпустим, оставим противника в неведении, что нам уже частично известно о его планах. Мы не узнаем, кто за этим стоит, однако успеем основательно подготовиться. А выяснить всё остальное успеем в любое время, так как уже знаем, кто крыса в инспекции.

— Ждём, — едва слышно выдохнул я.

Ещё рано. Участвует кто-то из королевской знати, и здесь нельзя спешить, так как силы на их стороне. У нас ещё есть время подготовится, а значит, можно и повременить. Инспектора этого мы в любой момент успеем взять при желании.

После того, как сладкие причмокивания закончились, и сладкая парочка под комплименты и ничего не значащие разговоры покинула кабинет, мы ещё немного порылись в документах.

Зачем они приходили именно сюда, интересно? Почему не встретились в другом месте? Или посчитали, что кабинет главного инспектора — самое надёжное место? Не знаю, но это теперь и не играло особой роли.

Главное, что мы кое-что узнали, и теперь это надо было обсудить с Диором, который был больше знаком с политической обстановкой. Хотя и без него у меня уже вырисовывалась довольно чёткая картина, которая мне совершенно не нравилась, если честно.

* * *

— Что скажешь? — спросил я Диора, который задумчиво постукивал пальцами по столу.

Я поведал ему полностью всё, что узнал, начиная от документов и заканчивая разговором девушки с главным инспектором. Он слушал молча, без своих любимых вставок, становясь всё задумчивей и задумчивей.

— Думаю, ты и сам всё понял, — ответил Диор негромко, глядя в потолок.

— Военный переворот?

— Что-то в этом духе, — кивнул он. — Вся власть сконцентрирована именно в столице, в королевском замке. Совет находится буквально в паре шагов. Секретная служба, главная инспекция, управление внутренними делами… всё в столице и рядом с замком, по сути. Если возьмёшь столицу…

— Возьмёшь всё королевство? А как же другие? Приверженцы короны? Это же захват власти.

— Маловероятно, что кто-то поднимет голову, ведь власть просто прейдёт от короля к одному из наследников, — пожал он плечами. — Все просто примут это, смолчат, будут надеяться, что ничего не изменится.

— И всё?

— Думаю, всех, кто мог бы возмутиться, или купили, или запугали, или они чувствуют свою беспомощность и потому не будут рыпаться. Особенно, когда корона, по сути, и перейдёт что так, что так дальше по наследству.

— Старшему. Но мы не знаем, старший это или младший, и вообще они ли это, а не Тарсоны.

От упоминания их фамилии Диора аж передёрнуло. Пахнуло ненавистью, которую можно было заметить даже невооружённым глазом. Но это всё прошло так же быстро, как и появилось.

— Нет, вряд ли. Будь это наша принцесса, то тогда возможно, но с принцами не прокатит такое. Это или старший, или младший.

Он замолчал, о чём-то раздумывая. Словно планируя наши дальнейшие действия. Странно было его видеть таким, спокойным, рассудительным и… обычным. Обычным настолько, что с трудом узнавался он сам.

— Всё будет происходить следующим образом, — наконец продолжил он. — При поддержке своих солдат те, кто всё это устроил, ворвутся в замок, сминая всех несогласных на своём пути, включая стражу и верных подданных короля. После этого он просто узурпирует трон и тут же поставит своих людей на все важные должности. Великие рода под предводительством Доргейнбергов будут поддерживать его, так как сами являются довольно крупной политической силой. Будут распространять правильные настроения в массы и контролировать народ. Всех несогласных, как мы, заткнут.

— Так просто?

— А ты думал, будет сложнее? — усмехнулся Диор. — Всё всегда происходит по одному сценарию.

— Тебе откуда знать? — прищурился я.

— А ты историю почитай. Чтобы свергнуть правительство, требуются армии. Чтобы перехватить власть — десятки.

— Но будет сопротивление, кто-то будет воевать, бороться. Будут поддерживать короля, верно?

У меня с трудом в голове укладывалось, что всё провернут вот так просто, банальным рейдерским захватом.

— Кто-то да будет сопротивляться, да, согласись, мы уже сделали всю грязную работу за них, — улыбнулся наконец Диор, глядя на меня.

Север.

Мы уничтожили один из сильнейших политических противовесов самолично.

— Это всё…

— Было изначально спланированно. Просто один из принцев грамотно разыграл вражду родов себе на пользу. Не стало тех, кто мог оказать сильное политическое давление, и теперь уже можно не бояться, что кто-то перехватит власть.

— Есть и другой принц…

— Заткнут, если понадобится. Как и короля. Кто сильнее, тот и прав. Люди могут сколько угодно притворяться цивилизованными, но наша животная суть будет лезть всегда и везде — уважают только силу.

Неплохо…

Блин, это было чертовски неплохо, если всё то, что происходило, изначально было спланировано. Стравить юг и север, чтобы уничтожить политических оппонентов, что могу помешать захватить власть, после чего уже в самом юге всех подмять под верного соратника. И всё же…

— Ты же говорил, что им нет дела до родов, пока те не лезут в их дела.

— Ну, я ошибся, — спокойно ответил он, пожав плечами.

— Получается… они нападут, когда все будут в сборе, верно? Это будет бал по поводу спасения принцессы?

— Нет, слишком мало времени осталось до него.

— Почему нет?

— Из-за нас.

— Но если они возьмут трон…

— То тогда мы можем стать той политической силой, которая это оспорит. А значит, один из принцев сразу же переметнётся на нашу сторону. Кто бы ни затеял это, он не станет рисковать и перестрахуется, потратив просто чуть больше времени, прежде чем приступит к последнему этапу. Он ведь не знает, что нам уже всё известно, верно? А иначе бы…

— Иначе бы к нам уже стучались в дверь, а замок захватывали.

— Верно, — кивнул он.

— И что теперь? Если не на бал, то когда он собирается сделать свой ход?

— День рождения короля, — ответил Диор. — Тогда соберётся весь цвет королевства. Весь совет, большая часть громдмастеров, чиновники всех рангов и так далее. Охрана будет чудовищной, но они точно пробьются.

— Значит, время ещё есть подготовиться, — кивнул я скорее сам себе.

— Да, есть, — кивнул он.

— Что делать будем с главным инспектором?

— Оставим его пока в покое. Тронем, можем спугнуть, и оглянуться не успеем, как нам голову срубят. Сначала подготовимся, а потом уже будем действовать.

— Значит, после бала?

— После бала, — кивнул Диор. — Только после него. Не будем форсировать события, которые не можем пока контролировать.

Я придерживался того же мнения, а потому не видел смысла что-либо предпринимать. Мы знаем план противника, мы знаем примерно, чего ожидать и к чему готовиться, а значит, не имеет смысла его лишний раз беспокоить и давать повод задуматься, а не стал ли план известен кому-либо.

Вместо этого просто старался себя чем-нибудь занять, помимо тренировок с магией, которую я пытался заставить лететь хоть немного быстрее, чем брошенный фаерболл. Получалось не очень, даже с учётом того, что я мог создавать теперь уже локальные взрывы, опять же, с помощью этих же самых шаров, которыми вполне можно было раскидывать группы людей. Правда, от пули меня это не защитит.

Что касается автомата, то я его наконец разобрал, после чего опять собрал, опять разобрал, почистил детали и сдал Диору. Ему виднее, куда слить схему нового оружия. Правда, не сказать, что он был доволен этим.

— Чего?

— Да нет, ничего, — покачал он головой.

Диор с приближением развязки становился всё более… спокойным, что ли? Будто чем ближе его заветная мечта, тем меньше он радуется жизни. Я знал, в чём могла быть причина, но та была без доказательств. А я обычно, когда обвиняю кого-то в чём-то, предпочитаю иметь что-нибудь весомее доводов.

— Твоя хитрожопая рожа выглядит пришибленной, — заметил я.

— Да? А ты слишком дерзкий для дебила, который обычно не видит дальше вытянутой руки, — хмыкнул он.

— Диор, если тебя гложет какая-то хрень, из-за чего всё пойдёт по одному месту, лучше расскажи сразу, а не когда нас будут убивать, и я буду пыхтеть, чтобы мы выжили. Я серьёзно.

— Забей, Тэйлон, всё норм, — отмахнулся он. — Эта хрень типа ружья?

— Я уже рассказывал — скорострельное ружьё под семьсот выстрелов в минуту.

— На пули разоримся.

— Поставим на производство и не разоримся, — не согласился я. — Что происходит, Диор?

— Ничего, — пожал он плечами и слегка подбросил автомат в руках. — Думай не обо мне, думай о том, что будет. Глядишь, и что-нибудь придумаешь, ты же у нас эксперт решать всё на ходу.

— Я не пойму, это укол в мою сторону или похвала? — прищурился я.

— Честно, ты сказал об этом, и я сам не знаю, — оскалился он. — Но давай будет укол, чтобы традиции соблюдать.

Но не только Диор изменился, хотя уже одно это заставляло меня беспокоиться.

Хлина.

Эта идиотка начала преследовать меня в последнее время, будто чего-то ожидая от меня. Но стоило мне попытаться с ней заговорить, итог был один и тот же — Хлина смотрит на меня и иногда лезет целоваться. Мне было бы интересно заглянуть ей в сознание и понять, что же ей управляет.

У меня даже возникла мысль, что может стоит её трахнуть, чтобы увидеть будущее, или поцеловать? Но тогда бы Диор вообще всё наперёд знал, будь это так просто, а он довольно часто упускает некоторые моменты, которые выходят нам боком, для того, кто может предвидеть будущее.

Или шифруется?

В конечном итоге, я уже целовался с Хлиной, но решил попробовать ещё, на этот раз не отстраняя её. И что? Ничего. Совсем ничего. Она просто с какой-то животной радостью присосалась ко мне, прижалась, поглаживая по голове, а второй рукой пытаясь расстегнуть на мне брюки. Ничего не вышло, я не дал себя трахнуть, и она совсем грустная уплелась восвояси.

И какой хренью я занимаюсь?..

У меня ещё была мысль проверить, а не проклятый ли Диор, задав ему этот вопрос в лоб, но сомневаюсь, что он ответит честно на него. Чуть позже я собирался попробовать его расколоть на эту тему, но сейчас…

Бал неумолимо приближался, и настал день, когда нам уже предстояло выдвинуться в путь, чтобы успеть на него. По понятным причинам пользоваться центром континентального путепровода мы не станем, как, собственно, и остальные — Диор сказал, что ему сейчас вообще никто не доверяет, уж слишком показательным оказался случай с Сильвией.

— Нам надо будет увезти мать, — сказал я Диору перед самым отъездом, когда мы уже выходили, и, увидев, что он уже собирается спорить, добавил. — Из поместья. Чтобы в случае чего она не попала под удар.

— На поместье сейчас не будут нападать, — отозвался он. — Будут давить другими способами, без крови. Насилие против родов могут припомнить, а тому, кто это затеял, не хотелось бы подобного в первые годы правления. Мало взять власть, надо её ещё и удержать.

— На всякий случай, чтобы потом спешить не пришлось, — пояснил я. — Чтобы, если нас всё же прижмут, её можно было отправить на остров к отцу.

— Волнуешься за неё?

— А ты нет? Она и твоя мать тоже.

— Да, моя, — кивнул он. — И да, волнуюсь. В принципе, идея неплохая, но только уже после бала. Сейчас времени решать нет, куда её прятать.

— И Амелия, надо привести её сюда. Если нападут на поместье, уже будет всё равно, найдут её или нет. А так, глядишь, чем-нибудь и поможет.

Потому что если на нас нападут, это будет значить, что наш род решили полностью убрать с доски. А там уже такие мелочи, как похищение, не будут играть никакой роли — что так, что так убьют.

— Ты неровно дышишь к ней, — заметил Диор. — Подружка за спиной её будущего мужа?

— Ты уже заметил, насколько она изворотлива. Её знания пригодятся, разве нет?

— Если она нас не подставит.

— Не подставит, — ответил я.

— А ты сам знаешь, зачем она помогает нам и принцессе? Может она кинет нас всех в конце? Тэйлон, чисто для справки, ты сам уверен, что ей можно доверять?

— Диор, а ты хоть в ком-то действительно уверен? — спросил я. — Вообще хоть в ком-нибудь? Можешь реально сказать, что я доверяю тому-то, тому-то? Потому что если ты спросишь меня, то нет, я никому толком не доверяю, даже Рагдайзеру, так как в последний момент в нём может сыграть честь, и он переметнётся на сторону короля, пусть там и будет всё безнадёжно.

— Ну… я доверяю тебе, — хмыкнул он. — Ты у нас вояка-убивака, всё разрулишь.

— Блин, я настолько растроган твоим доверием, что сейчас расплачусь.

— Не плачь, платочек в этот раз для тебя не захватил, — хлопнул он меня по спине. — Уже отвык, что ты не пускаешь сопли по поводу и без. Что касается её, она изворотливая сука, которой плевать на свой род и которая лишь использует принцессу. Она будет использовать и нас.

— Если цели совпадают, то есть ли разница?

— Нет. Но я ей не доверяю. Она слишком похожа на меня, — усмехнулся он и добавил. — Характером.

— Да, вы точно похожи, — кивнул я, бросив на него косой взгляд.

Путь к столице был уже до боли знаком.

Сейчас мы не скрывались, так как это не имело никакого смысла, однако я распорядился усилить защиту едва ли не вдвое и запретил вообще кому-либо покидать поместье, чтобы не дай бог кого не утащили. Уже привык, что всё дерьмо случается без меня, и это немного расстраивает. Если уж и устраивают праздник смерти, то будьте добры, не без меня.

Всего несколько дней заняло долететь до столицы, после чего мы под охраной как наших, так и стражи короля доехали до гостиницы, которую едва ли не оцепили. Диор был прав, сейчас это место охранялось будь здоров. Оттого я примерно мог прикинуть, сколько понадобится солдат, чтобы захватить власть прямо во время праздника.

Получается, они собираются накрыть всех разом на дне рождения короля? Интересный план и, если так, довольно удобный. Ведь не будет ненужных жертв и не будет ненужных свидетелей. Пригласят только тех, кто действительно к нему близок и верен. Мы не близки, но всегда были верными соратниками короны, а потому Диор утверждал, что нас тоже точно пригласят.

Пригласят в центр зарубы. То, к чему шёл план, мне нравилось всё меньше и меньше.

Глава 218

На этот раз всё разительно отличалось от той встречи, что состоялась сразу после пропажи принцессы, когда король собирал нас и тонко намекал, что будет очень благодарен, если мы поможем найти её.

Зал, куда нас привели теперь, располагался в другой части замка (сколько здесь таких залов, интересно) и был кремового цвета, где то тут, то там пробивалось золото и серебро. Столы с закусками так и вовсе будто из стекла были сделаны, если судить по ножкам. Над головой висели яркого золотого цвета люстры. Создавалась атмосфера даже не богатства, а скорее величественности, где нет ничего лишнего.

С другой стороны располагались большие двухстворчатые двери золотого цвета, выходящие на подиум около метра высотой, с которого можно было спуститься по лестнице, расположившейся полукругом. Явно для эффектного появления королевских особ на всеобщее обозрение.

Однако, наверное, самым главным элементом в этом зале были сами гости. Ничего аляпистого и вызывающего. Я бы сказал, что даже платья, пусть разных цветов, но и те умудрялись быть строгими, осторожными, чтобы не привлечь к себе лишнего внимания. Как говорили мне, торжественный, но строгий дресс-код.

Наш приход в зал вызвал действительно своеобразный фурор, когда туда рука об руку вошли Диор с Асакой, которая считалась до этого пропавшей без вести. Фраза «гробовая тишина» сейчас отлично описывала ситуацию, когда тихие позвякивания бокалов и хор негромких голосов разом смолкли, стоило этой сладкой парочки появиться в дверях.

Единственное, что меня радовало — всё внимание было не на мне.

Диор в чёрном немного вызывающем костюме, который стоил столько, сколько некоторые за всю жизнь не получают, слегка смахивающий на пингвина, стоял рука об руку с Асакой. Ту одели в тёмное обтягивающее платье с открытыми руками, которые покрывала лёгкая полупрозрачная ткань тоже тёмного цвета, отлично скрывающая все её шрамы. Вызывающе, явно выделяюще среди остальных, но в пределах нормы.

На самом входе Диор ещё и остановился на мгновение, будто специально позволяя всем присутствующим узреть, кто теперь его союзник.

Они с улыбкой обвели взглядом зал, после чего направились к небольшой группе, которую можно было назвать нашими союзниками.

Я вошёл следом рука об руку с Миленой. По идее, она должна была стать женой Диора теперь, но бракосочетание ещё не провели, а мне нужна была пара на вечер. Кто-то из своих, кто не скажет лишнего и не подставит. И пусть Милену я мог назвать своей с трудом, однако её род был союзником, а значит, и она должна была понимать, чего можно, а чего нельзя. По крайней мере я на это надеялся.

— А на нас почти не обратили внимания, — вздохнула она, окинув своё платье взглядом, полным сожаления.

— Радуйся, — ответил я. — Тот, на ком сосредоточено внимание, под раздачу попадает первым.

— А ты, я смотрю, сохраняешь свой оптимизм, — хмыкнула она, пройдя со мной в зал и направившись к нашим. — Тэйлон-Тэйлон… а ведь мы могли быть вместе.

— Ты уже почти стала женой наследника.

— Второй.

— Без разницы.

— Есть, Тэйлон. Я всегда первая. Так было, так есть, так…

— Уже не будет, — ответил я. — А теперь, будь добра, не зли меня. Я в плохом расположении духа.

— Ой ли, а если…

Я сдавил её ладонь так, что захрустели кости. Милена скривилась, но удержалась, чтобы не согнуться и не начать вертеться от боли.

— Ещё хоть слово, Милена, и я сломаю тебе руку. При всех, кто здесь собрался. Мне плевать на свою репутацию, да и на всех, кто здесь находится, но вот ты… — я взглянул ей в глаза, — будешь валяться здесь со сломанной рукой в слезах, опозоренная перед всеми великими родами ещё и тем, что я прилюдно брошу тебя здесь одну. А теперь посмотри мне в глаза и скажи, что я вру.

— Тэйлон, если…

Я сдавил ещё сильнее, не ломал руку, но делал так, чтобы боль достучалась даже в самые глухие участки её мозга.

— Тэйлон… — просипела она.

Я начал слегка перекатывать рукой её косточки в кисти, и Милена сдалась. Они мягко, нежно похрустывали под моей ладонью, слегка смещаясь и словно бы прося сдавить их посильнее. Меня просить два раза не нужно.

— Поняла… поняла… — из её глаз уже брызнули слёзы.

— Вот и чудно.

Обычно я спокойно воспринимаю абсолютное большинство людей, потому что это залог успеха — находить общий язык или хотя бы просто уживаться с разными личностями. Если бы я бил морду каждому непонравившемуся человеку, то я бы заваливал все сто процентов миссий. Но именно сейчас у меня не было никакого настроения её терпеть.

К сожалению, я не обладал острым языком, как Диор, который мог просто словами заткнуть её. Вообще, это талант, как и талант убивать, говорить, находить интонации и давить своей аурой, заставляя человека подчиниться. Я же обладал силой.

Милена выпрямилась и попыталась стрельнуть в меня полным ненависти глазами, но слова не произнесла. Возможно, пизди я её с самого начала, всё было бы иначе, но…

— А вот и мой младший братец, — слегка посторонился в сторону Диор, словно приглашая меня в закрытый клуб.

Среди людей, что собрались вокруг него, была и чета Фью-Фью, сладкая парочка Рандомьеров, не совсем довольные Вьильгеры и даже Чифенстоу. Вот последних я не сильно ожидал здесь увидеть, пусть и не показал вида, что удивился им. В конце концов, Диор говорил, что у нас сильные разногласия, чтобы вот так сойтись, а тут они собственной персоной. Видимо, прижали действительно сильно.

— Мы слышали, что вы собираетесь жениться ещё раз, тэр Тэйлон. Видимо, судьба действительно благосклонна к вам, раз у вас в жёнах столь… интересные личности, — кивнул глава рода Рурк. — Мы с женой рады за вас.

— Благодарю, — кивнул я. Смотрю, все отбросили свои любимые приветствия и облизывания задниц друг друга. Сразу к делу переходят. — Хотя я, честно говоря, удивлён, что вы осведомлены об этом.

— Всё же мы пусть и не самые дружные, но люди, практически скреплённые союзом, — сказал Диор. — А тут ещё и проблемы… Они объединяют, знаешь ли.

— Метко сказано, — негромко сказал Коджер Рандомьер. — Беда объединяет.

Он красноречиво покосился на другую часть зала, где кучковались союзники Доргейнбергов. Забавно, но теперь уже у нас было больше великих родов, чем у них, хотя Доргейнберги брали скорее количеством. Сколько они купили и убедили присоединиться к себе родов, одному богу известно, но массовка наблюдалась именно с их стороны, а не с нашей.

К тому моменту, когда все наконец собрались в зале, наша небольшая группа, окружённая людьми из более мелких родов, которые так же сбивались в стаи, успели раздать друг другу комплименты и поговорить на тему, как же трудно сейчас живётся, когда полагаться практически не на кого, кроме таких, как мы, Бранье.

Мне было немного тошно от такой лести, даже лизоблюдства, которое было настолько откровенным, что, казалось, его специально выставляют вперёд, чтобы позлить лишний раз. И если Диор воспринимал это настолько спокойно, что становилось даже завидно, у меня уши вяли от подобного. Мне почему-то даже стало стыдно, но не за себя, а за них.

Но весь этот поток вылизывания друг друга прервался ровно в тот момент, когда с противоположной стороны распахнулись двухстворчатые огромные двери.

В этот момент по залу будто волна прошла, которая заставляла всех сразу смолкнуть. Даже тот, кто стоял спиной, тут же развернулся в сторону распахнувшихся дверей, замерев на месте.

В зал на всеобщее обозрение величественно, держа под руку своего отца, медленно выплыла Исси. В поистине королевском платье, настолько пышном, что у меня невольно мурашки шли по коже, вспоминая Ламель, которое полностью скрывало её ноги. Казалось, что она действительно плывёт. Они стояли на небольшом подиуме у самых дверей, чтобы все могли их увидеть. Будто говорили: «Смотрите, с ней всё в порядке. Наш род до сих пор держит всё под контролем».

Но я не мог разглядеть ничего общего с той Исси, которую знал. Он глазела в пол, будто стеснялась или боялась людей вокруг. Никакой искры бунтарства, никакой вызывающей улыбки, как это было, например, на школьном балу. Лишь скромность и какая-то застенчивость.

Она играла пришибленную случившимся девушку настолько правдоподобно, что у меня даже мелькнула мысль, что её могли действительно сломать и заставить рассказать всё. Но я быстро отмахнулся от этой мысли. Если это так, то и волноваться смысла никакого нет — мы всё равно уже ничего не сделаем.

У меня даже и револьверы, что висели в кобуре, были разряжены — на входе стража проверяла их на наличие пуль. Конечно, я их не зарядил, так как знал, куда иду, однако теперь прекрасно представлял, как их можно будет спрятать, возникни такая у меня необходимость.

Просить о тишине никого не пришлось — все смолкли сами, глядя на девушку, которая упорно продолжала смотреть в пол.

— Многоуважаемые тэры и тэрры, — объявил один из слуг, что стоял за правым плечом короля, выступив чуть вперёд. — Его Величество Король Максемидеос Седьмой, правитель королевства Майкесендерии, приветствует вас на своём вечере в честь возвращения Её Высочества Исциниэнты.

После этого, поклонившись, он попятился в сторону, как бы уступая проход королю. Тот и не взглянул на слугу, медленно, церемонно взяв под руку свою дочь, двинулся вперёд, после чего начал спускаться по ступеням.

Никто не сказал ни слова. Лишь когда теспустились к толпе, она начала послушно расступаться, словно косяк рыб перед акулой, кланяясь и делая реверанс. Причём со стороны выглядело так, будто чем глубже, тем лучше.

Интересно, они специально по всему залу пройдутся, чтобы заставить каждого склониться, или же остановятся где-то? Я представил, как они специально подходят ко мне одному лишь для того, чтобы заставить поклониться, и улыбнулся.

Правда, обходить каждого им не пришлось, оказалось, достаточно просто встать в центре зала, чтобы все остальные, кто ещё не успел, склонили головы. Мне лишь пришлось последовать общему поведению, чтобы не выделяться. Ещё успеется показаться им во всей красе.

За ними, но привлекая уже куда меньше внимания, вышли по старшинству старший и младший братья. Старший вёл под руку мать, младший какую-то девушку, которая создавала впечатление тепличного человека, который если и покидал свой дом, то в стерильной камере, чтобы не дай бог грязный мир её не запачкал. В принципе, то, что нужно для принца.

Когда всеобщие поклоны закончились, к королевской паре начали подходить по очереди каждый из родов, начиная с великих. Вот подошли Доргейнберги, широко улыбаясь и раскланиваясь, после чего начали о чём-то мило общаться, светясь от обожания настолько искренне, что я было даже поверил. После их сменили Чифенстоу, которые светились ещё сильнее…

Вспомнился анекдот на эту тему, который гулял в одном из миров в армии, который заканчивался так: «Зализали жопу до зеркального отражения». Никогда бы не подумал, что буду наблюдать подобное лично. Собственно, если уж говорить откровенно, сюда мы и пришли за тем, чтобы лизнуть задницу королю и показать свою преданность ему, будто мир не изменился, и он до сих пор сохраняет власть. Иной причины здесь находиться я не видел.

— Смотрю, ты ни капельки не изменился. Всё глазеешь на мою сестру, — послышался знакомый голос рядом со мной. Я настолько увлёкся рассматриванием королевской семейки, что даже не заметил, как один из них подкрался ко мне сзади.

— Вокс… — протянул я, оборачиваясь. Почему-то его голос вызвал у меня улыбку. Даже несмотря на то, что он был одним из зачинщиков переворота, как и его старший брат. Просто, если откинуть всё, чем он занимался, Вокс был неплохим парнем. Единственное, что жаль, так это что мы на разных баррикадах в этот раз.

— Ну, только ты можешь так звать меня, когда вокруг так много людей, — усмехнулся он, протянув руку. — Давно не виделись, а?

Мы пожали руки, хлопнув по тыльной стороне ладони друг друга, будто закадычные друзья.

— Стоишь скучаешь, смотрю?

— Никогда не понимал подобные балы, — ответил я, бросив взгляд на внеочередную пару, которая подходила к королю и принцессе. — Стоишь, ничего не делаешь, терпишь то, как трёт тебе костюм везде…

— Это точно, — усмехнулся он, — есть такое. Кстати… а чего ты здесь-то? Кто будет приветствовать мою очаровательную сестрёнку, которая наконец освобождена?

— Жду, пока народ рассосётся, — ответил я, вновь бросив взгляд на Исси. Та смотрела в пол, даже не пытаясь сделать заинтересованный вид. — Хотя признаться честно, не пришёл бы, если бы не брат.

— С другой стороны, можешь наслушаться интересных сплетен…

— Будто это интересно, — хмыкнул я.

— …и узнать, какие интриги происходят вокруг, — закончил Вокс.

— Я предпочитаю действовать, — покачал я головой, — а не играть в эти игры, Вокс.

— А зря, вдруг бы понравилось. К тому же, вдруг это твоё? Все эти интриги?

— Скучно.

— Не попробуешь, не узнаешь, — ответил он и задумчиво посмотрел на Исси. — Она изменилась после случившегося. Стала тихой, замкнутой, ни с кем не говорит, сидит в своей комнате. Мы даже не выяснили, кто её похитил.

— А где нашли?

— Да… в сарае одном по наводке, — пожал он плечами. — Даже прижать некого, чтобы выбить правду. А её подругу, Амелию, помнишь такую?

— Да, такая мелочь была, вечно везде лезла за ней хвостом.

— Да, она. Её вообще не нашли. Просто с концами девчонка, — вздохнул он. — Раньше в сестре была… искра. Что-то живое и буйное, как в непоседливом ребёнке, но сейчас она изменилась.

— Люди меняются после такого.

— Да, верно, — усмехнулся он и вздохнул. — Но это станет скоро уже и не важно ведь. Есть искра, нет, живая или вот такая… — кивнул он на неё. — Её просто выбросят замуж какого-нибудь неотёсанного хитрожопого кретина, которого ей выбрали.

— Тебе это не по душе, — отметил я.

— Да ты прозорлив, Тэйлон. А ты своей сестре хотел бы нормального мужа или какого-нибудь хряка, из-за которого она сразу состарится лет на десять? Исциниэнте найдут мужа, можешь не беспокоиться, но будет кто-то из Тарсонов или один из приближённых. Громдмастер, например, или кто-нибудь из его советников…

— Так вступись за неё, замолви слово, скажи, что ты не согласен с таким положением дел.

— Принц идёт и предъявляет права королю? — хмыкнул он. — Это сильно, Тэйлон, очень сильно. С другой стороны… я бы действительно мог дать ей свободу.

Почему-то мне казалось, что всё идёт в одном определённом направлении. Я до этого не замечал за принцем такой сентиментальности. И то ли я его плохо знаю, то ли передо мной сейчас разыгрывают отличную сценку.

— И что тебе мешает? — спросил я.

— Кроме того, что я младший принц? — усмехнулся он. — Ничего. Совсем ничегошеньки. А ты бы хотел на ней жениться, выпади такая возможность?

— Да, — сразу ответил я, не сильно раздумывая над этим вопросом.

Вокс лишь улыбнулся.

— Да уж, вижу, открытости тебе не занимать.

— Привык всё говорить прямо.

— И это мне нравится в тебе, — похлопал Вокс меня по спине. — Но ни мой отец, ни твой брат, ни другие рода не дадут этому случиться.

— Почему?

— Отдать такую привилегию Бранье? У отца свои планы на дочь. Да и твой брат, ты веришь, что он даст тебе подняться? — хмыкнул он.

— Я не хочу никуда подниматься, Вокс.

— Я считаю, что мы заслужили большего, — проигнорировал он мои слова. — Ты, я, моя сестра. Не вечно стоять в тени кого-то, — Вокс посмотрел сначала красноречиво на отца, а потом на Диора, — а жить своей жизнью, чтобы никто нам не указывал, что делать. И нам придётся выбирать, на чей мы стороне. На той, где мы всегда будем лишь пешками, которых рано или поздно смахнут с доски, или там, где сможем строить судьбу своими руками.

— Слишком сложно.

— Ты можешь быть вместе с моей сестрой. Да и я хочу для неё счастья. Другое дело, что Бранье под руководством твоего брата отдаляются от нас.

— Мы просто хотим выжить.

— Он хочет выжить. За чужой счёт. За твой, за счёт Рандомьеров, за счёт Фью-Фью. Он их всех использует, чтобы подняться. Или ты не видишь, что станешь лишь ещё одной составной частью в его плане, а когда станешь ненужным — просто вычеркнет? Как вычеркнут и меня, когда я стану бесполезен или опасен.

— А ты предлагаешь восстать против них?

— Просто выбрать сторону, Тэйлон. Рано или поздно придётся. Мой отец боится меня и наверняка попытается если не вычеркнуть, то отправить подальше. Мой брат… он отдельная тема для разговора, но он видит в других лишь возможности, не людей. Как и твой брат. Он хочет получить род, и опасного соперника, которого признают даже другие рода, ему не нужно. Или думаешь, он просто так отослал весь свой род?

— Он бы не стал…

— Но он уже это делает. Обзаводится связями с теми, с кем вы враждовали всё это время. Наверняка говорит, какая корона плохая, что все вы под ударом, и ведёт себя странно… Он избавится от тебя так же, как мой отец избавится от меня, а мою сестру, как грязную шлюху, просто продаст тому, кто больше предложит. Вот как это будет.

— Ты хочешь занять престол, — подытожил я.

— Я хочу выжить, — покачал он головой. — И чтобы выжили дорогие мне люди, — вновь взгляд на Исси. — Мы были хорошими товарищами, Тэйлон, поэтому я просто предлагаю тебе подумать над этим.

— Потому что хочешь союзника в моём лице?

— Потому что мне не плевать на чувства сестры, — ответил он.

Надо признать, он умел говорить. Умел даже не подбирать слова, а произносить их, вкладывать в них нужные эмоции и чувства, которые пытался передать. Скажи такую банальщину кто-то другой, и я бы даже глазом не моргнул. Но сейчас в какой-то момент я даже почувствовал это, почувствовал его желание защитить Исси и собственное лёгкое недоверие к Диору. Словно сам попал под какой-то гипноз. Если даже на меня подействовало, что говорить о тех, кого он обрабатывал долгое время.

Но именно в этот момент к нему сзади подкралась особа, что сопровождала его на выходе. Милая, со слегка пухленькими розоватыми щеками девушка. Совсем невинная, как по мне.

Но ровно до того момента, пока не открыла свой рот.

— Я… украду у вас… моего господина? — тихонечко произнесла она.

— Да, конечно, — пожал невозмутимо я плечами, не подав вида, что меня что-то смутило.

— Подумай о моих словах, Тэйлон, — сказал Вокс напоследок, прежде чем уйти со девушкой и скрыться в толпе.

Подумай о моих словах? О каких, Вокс? О том, что Диор хочет меня обставить и кинуть, когда я стану ненужным? Или о том, что пора выбирать сторону? Ты много чего сказал, и я даже проникся, но…

Только вот не о его словах я сейчас думал.

Девушка.

Этот голос.

Я имел хорошую память на голоса и могу сейчас точно сказать, что именно её слышал тогда в кабинете с главным инспектором. Этот голос, убеждающий, что надо переключиться на Бранье, что нужно сделать ещё один рывок до заветной цели. Сама невинность на вид, сосала она, по звукам, со знанием дела. Такая девушка явно обладала талантом склеивать мужчин своим невинным видом и под этой маской проталкивать дела.

Девушка, которая работает на принца Авоксисенция… И её господин, который собирается копать под Бранье.

Теперь мы знаем, против кого будем иметь дело на дне рождения короля, до которого было рукой подать.

Глава 219

Был ещё один момент на балу Её Высочества, который хорошо запомнился мне, помимо предложения Вокса кинуть Диора и встать на его сторону. В какой-то момент так получилось, что, когда я стоял рядом с братом, к нам подошли король и принцесса собственной персоной.

В разговоре, слово за слово, он выразил надежду, что у нас всё в порядке, и, естественно, мы можем рассчитывать на поддержку короны и так далее. А потом Диор отпустил комплимент, что Её Высочество сегодня особенно прекрасно выглядит, залил её комплиментами и так далее, на что она улыбнулась, слегка показав зубки.

А у неё двух передних зубов нет.

Я не знаю, что меня вдруг так пробило, но едва сдержался, чтобы не рассмеяться им прямо в лицо. Просто это выглядело немного нелепо: вся такая прекрасная, аккуратная, белоснежная, улыбается, а у неё двух зубов спереди нет. Хотя это ведь я ей их выбил, как бы это ни звучало, чтобы выглядело всё красноречивее. Правда, я думал, что зубы магия исцеления всё же восстановит, но, видимо, ошибся.

В остальном всё прошло без каких-либо происшествий. Диор разговаривал, обсуждал с главами великих родов дальнейшие планы, оговаривал наших противников, настраивал всех бороться за великую идею отстоять свою независимость. Та же песня, что и у остальных, но уже с другой стороны.

Как я и предполагал, этот бал был в принципе для того, чтобы показать, что власть худо-бедно, но ещё держит свои позиции.

После разговоров и приветствий был бал. Здесь мне выпала возможность потанцевать и с принцессой, к которой меня подтолкнул сам Вокс. Эдакая попытка прикормить, дать почувствовать вкус, чтобы переманить на свою сторону. Я не сталкивался с этим, но говорят, что влюблённые готовы на многое ради своей второй половинки. Даже предать.

Теперь, когда всё стало очевидно, все его действия читались без проблем.

— Я думаю, тебе стоит пригласить мою сестру, — подошёл он ко мне. — Ты всегда вызывал у неё какую-то бурю эмоций.

— Да, но… вон у неё сколько желающих, — кивнул я на реальную очередь парней, которые, словно косяк рыб, вились вокруг неё, но не спешил подходить.

— Ну, главное — не количество, а качество, верно? — схватил он меня за локоть и потащил к ней. — Давай, по старой дружбе, подними моей сестре настроение. Я видел, как она косится на тебя и оживает.

— Наверное, радуется тому, что я не рядом, — включил я старую песню.

— Да конечно, — хмыкнул он и позвал Исси. — Исси, сестра, смотри, кого я привёл к тебе.

— Тэр Тэйлон, — совсем тихо произнесла она, не глядя мне в глаза.

— Ваше Высочество Иссисиэнта, — поклонился я.

— Ты не меняешься, — её губы тронула улыбка.

— И это нам в тебе нравится, — усмехнулся Вокс. — Он хотел тебя пригласить на танец.

— Разве? — покосился я на него.

— Я не против, — чуть более радостно ответила она.

— Вот и он не против, — подмигнул мне Вокс и подтолкнул к ней. Исси приветливо протянула мне руку. — Сейчас будет следующий танец. Давай.

Я сделал вид, что делаю это нехотя, протянул руку, негромко вздохнув, и, взяв за ладонь принцессу, вышел с ней в центр зала.

Для меня танец был определённой последовательностью действий. Это как удар правой, как удар левой, слегка пригнуться, слегка отклониться — примерно так я и выучился танцевать. Да, бездушно и, как мне говорили, как-то механически, словно деревянная игрушка, но правильно же, верно?

Всё было как обычно — парни с одной стороны, девушки с другой. Каждый напротив своей избранницы на этот танец. А потом первые аккорды, и медленно двинулись друг другу навстречу. Подошли, поклонились, взялись за руки, разворот… так, это какой, кстати, из танцев? Там, где направо или налево надо поворачиваться?

— Направо, — будто прочитав мои мысли, едва двигая губами, шепнула Исси.

— Спасибо, — ровно так же ответил я.

Наши голоса практически полностью заглушала как музыка, так и шёпот других участников танцев. Для многих танец был не только развлечением, но и способом перекинуться парой слов с тем, кто тебе интересен, не боясь, что тебя услышат другие.

— Хорошо отыгрываешь свою неуклюжесть, — похвалила меня Исси, и пусть её губы не двигались, я слышал в её голосе смех. — Я даже готова была поверить, что ты всё тот же парень, что встретил меня на балу.

Надо сказать, у меня сразу отлегло от сердца — я до последнего гадал, не сломали её действительно там свои же, выбивая правду, настолько Исси убедительно играла роль пришибленной.

— Стараюсь, — ответил я. — Ты тоже хорошо играешь.

— Братья что-то подозревают, — негромко продолжила она. — И отец. Тэйлон, они хотят взяться за вас.

— Я уже знаю.

— На балу в честь дня рождения отца что-то произойдёт.

— Переворот, — ответил я. — Мы тоже уже знаем.

— Ясно… Тогда следуем плану. Передай брату, что всё в силе. Я всё подготовлю.

— Передам.

— Тогда сейчас ещё один круг и конец танца.

На этом мы и закончили положенный танец, после чего медленно разошлись каждый в свою сторону. Лишь я несколько раз украдкой оглянулся, чтобы сохранить лицо того парня, которому нравится девушка. Даже притворяться не надо было.

Можно было сказать, что ничего нового я не узнал, однако это было не так. Теперь было точно известно, когда Вокс хочет попробовать свою удачу. И что за нас действительно возьмутся, так что в ближайшее время наш род будет в лучшем случае нищать. И, самое главное, без чего вся затея не стоит свеч — Исси. Она была до сих пор в деле и верна плану, а значит, все наши риски были оправданы.

Удивительно, что бал прошёл куда более плодотворно, чем я ожидал изначально.

* * *

— Ты угадал.

— Нет, я точно знал.

Я лишь махнул рукой. Спорить не было никакого желания.

— По итогу, у нас всё ещё есть время, — Диор откинулся на спинку кресла, глядя на камин, в котором потрескивал огонь. — Авоксисенций, маленький ублюдок… значит, решил заручиться поддержкой абсолютно всех, до кого дотянется.

— Он же станет зависимым потом от этих самых родов, разве нет?

— Да, но какая разница сейчас, когда самое важное — захватить престол и удержать его? О таких мелочах он будет беспокоиться потом, уже когда будет сидеть на троне, а здесь все способы хороши.

— Я бы не сказал, что это мелочи.

— И именно поэтому у него есть все шансы, а мы надеемся на удачу, — вздохнул Диор. — Хорошо, что у нашего рода есть я. Что наша принцесса там тебе ещё нашептала на ушко?

— Сказала, что под нас в ближайшее время будут копать и просила передать, план ещё в силе.

— А она сама как?

— В смысле?

— Исциниэнта в норме? — пояснил он.

— Более чем. Просто слишком хорошо отыгрывает роль.

— Ну и слава солнцу, — кивнул он.

Исси действительно очень хорошо отыгрывала роль. Такой шпион пропадает. Уверен, что будь здесь божество, оно бы положило на неё глаз.

Я невольно вздрогнул, подумав об этом.

— А что насчёт главного инспектора? — спросил я. — Устраняем или как?

— Нет, теперь нет, — покачал он головой.

— Нас загрызут же. Хотели его убрать, чтобы снизить давление на себя.

— Нам важно лишь продержаться до дня рождения короля, а там уже и не важно, насколько нас потреплет — мы или получим всё, или ничего. Убьём инспектора — привлечём только лишнего внимания к себе.

— Ты уже привлёк его выходкой с Асакой, — напомнил я.

— Есть разница между защитой и активными действиями, Тэйлон. Свадьба с Асакой в глазах других — это отчаянный поступок в попытке найти союзников, чтобы удержать свои позиции. Знаешь, последние подёргивания, когда уже не имеет значения старая вражда.

— Но они знают, что ты хочешь сблизиться с Вьильгерами.

— Ты не понимаешь разницы? Все наши действия выглядят как естественная попытка защититься. Наоборот, это естественно: мы видим, как Доргейнберги давят другие рода, и готовимся дать отпор. Пытаемся найти хоть каких-нибудь союзников — Вьильгеров, с которыми уже давно дружны, Рандомьеры, Фью-Фью. Все наши действия естественны, все они не подозрительны, так как именно так поступил бы любой род. Куда более подозрительно было бы, если бы мы сидели и ничего не предпринимали. Тогда бы он задумался, а почему они ждут, хотя видят, что происходит. Тогда бы он забеспокоился. А так мы, грубо говоря, следуем инстинктам. Мы в действительности не привлекаем внимания принца, так как примерно соответствуем тому, что он ожидает увидеть. Но вот если мы убьём инспектора… если мы начнём пытаться рушить планы, о которых не должны знать… Тогда уже будет другой разговор.

— Значит, просто сидеть и ждать?

— И огрызаться, как мы бы делали, не зная о надвигающемся перевороте.

— Ты сам говорил, что надо будет его убрать, — напомнил я.

— А в свете происходящего передумал. Будь это Доргейнберги, то другой разговор. У нас сейчас идёт всё просто отлично, и свидетельство тому, что нас никто пока не подозревает — это принц, который пытался тебя настропалить против меня. Если бы он знал, что тебе всё известно — этого разговора не было бы. Сейчас наша сила в скрытности. Против Авоксисенция мы потянем только в том случае, если он не будет знать о нас.

Нет, он, конечно, хорош. И смог переманить на свою сторону структуры, что были верны Королю, и в армии заручился поддержкой, буквально купив их зарплатами, и с родами нашёл общий язык. Ещё и главную инспекцию как разведку и диверсионную службу использует. Ничего не скажешь, действительно хорошо постарался. Практически второй Диор…

Я осторожно покосился на Диора, который безмятежно смотрел на огонь, после чего встал и начал медленно расхаживать по небольшой библиотеке, в которой Диор обустроил себе кабинет. Неспеша, наслаждаясь запахом книг и мягким теплом, я прошёлся вдоль полок, пока не остановился напротив небольшого шкафа.

Подумал чуть-чуть, после чего открыл его и достал небольшую бутылку, покрытую чем-то вроде соломенной ткани с осторожной печатью из красной смолы на крышке. Немного подумал, покрутив её в руках, после чего сорвал печать и зубами выдернул пробку.

В нос ударило горьким запахом вина и спирта.

— Это чего вдруг тебя потянуло? — обернулся ко мне Диор.

— Просто, — пожал я плечами. — Есть ли разница, когда пить?

— Отец тебя убьёт за эту бутылку. Он её хранил даже от матери, — хохотнул Диор.

Я отпил прямо из горла и поморщился.

— Зря хранил. Дерьмо несусветное.

— Какие сложные слова-то ты знаешь, — восхитился Диор и протянул руку. — Дай попробовать.

Я отдал ему бутылку и дождался, пока он отопьёт.

— Вух… ну и вкус, — причмокнул он. — Туда словно коты нассали.

— А ты эксперт по моче котов.

— У меня хорошая фантазия, — он взглянул на бутылку и поморщился. — Представляю, как он расстроится, когда попробует это дерьмо.

Я забрал бутылку и ещё раз приложился к горько-кислой спиртовой мути, которая сразу же вызвала у меня рвотный рефлекс. Пришлось постараться, чтобы подавить его, и взамен по голове ударило чем-то мягким, расслабляющим, будто всё вокруг стало немного проще, а голову набили ватой. Несмотря на то, что мне теперь хотелось немного походить, я всё же сел в кресло напротив.

— Не расстроится, если не вспомнит.

— Не вспомнит, если не увидит, — подхватил я.

— Надо спасти отца и не дать ему это увидеть, — усмехнулся он, забрал бутылку и отпил. — Признайся, Тэйлон, ты что-то задумал, верно? С чего вдруг начал хлестать алкоголь?

— Да, действительно, есть немного, — кивнул я. — Только для этого требуется, наверное, немного смелости.

— Смелости? Убить меня решил?

— Тебя? — я хохотнул. — Диор, если бы я хотел тебя убить, ты бы уже был мёртв.

— Ну ты меня совсем ни во что не ставишь, — обиделся он.

— Почему же? Твоя сторона — планы. Моя — действия. Мы распределили свои роли, потому я не недооцениваю тебя. Просто вижу, что и как есть на самом деле.

— Забавно… — он отпил ещё немного и отдал бутылку мне. — Хотя, в принципе, так оно, наверное, и есть. У каждого своя роль, у каждого свои достоинства.

— И всё же, в чём дело, Диор? Почему ты в последнее время странно себя ведёшь?

— Странно? Это ты мне говоришь? — усмехнулся он.

— Ну не с собой же разговариваю, — ответил я спокойно. — Будто чем ближе конец, тем ты становишься… рассеянным, что ли.

— Один раз ошибся насчёт инспектора — это теперь рассеянный? Тэйлон, если я начну твои косяки перечислять, будет выглядеть так, будто ты вообще на всё уже давно забил.

— Но ты у нас планируешь, не я, Диор. Я могу убить кого угодно, и если ошибусь — смогу просто отступить. Если ты ошибёшься — полетят головы. И это будут наши с тобой головы. Наверное, только Исси сможет выйти сухой из воды.

— Каким-то ты стал серьёзный, — вздохнул он. — Алкоголь явно на тебя плохо влияет.

— Просто мне кажется, стоило сразу поговорить об этом, прежде чем мы окончательно наломаем дров.

— Остынь, братец, всё будет в лучшем свете, — усмехнулся Диор. — Думай лучше о том, что будет происходить в замке, так как это будет уже на твоей совести, не на моей.

— Ага, — я покрутил бутылку в руках, слушая, как внутри плещется жидкость. — Тогда за то, чтобы мы не облажались. Иначе в погоне за светом золота…

— …мы все сгинем во тьме… — пробормотал Диор задумчиво и слишком поздно захлопнул рот.

И в его глазах появилось понимание.

Немного запоздалое понимание, когда язык успел закончить всё вперёд сознания, которое уже было слегка под градусом и не успело сообразить, что он произносит.

Повисла тишина.

Тишина, которая дала наконец столько ответов на множество вопросов, что крутились в голове. Всего одна неосторожная фраза расставила всё по своим местам. Столько догадок, столько вариантов, самых удивительных и нереалистичных, вдруг неожиданно подтвердились буквально одной неосторожной фразой.

— В погоне за золотом мы все сгинем во тьме проклятыми, — пробормотал я, глядя куда-то в угол. Я слышал её не раз и не два, но только не в мире от других людей, кто даже не ведал, что существует что-то большее, кроме их собственного мира и реальности. — Знаешь, чьи это слова, Диор?

Диор молчал пару секунд, после чего издал невесёлый смешок. Он смотрел на камин перед собой, будто огонь, что съедал поленья, был самым интересным зрелищем в его жизни.

— Сука… ну надо же…

— Эту поговорку никогда не слышали в этом мире, Диор, — негромко ответил я, посмотрев. — Это были слова Саттана, которые стал негласным девизом проклятых и передавались из уст в уста на протяжении всего времени, что мы существовали.

— Попасться на такой хуйне… — пробормотал он, будто не слыша меня и продолжая смотреть на огонь, после чего бросил взгляд на бутылку. — Молодец, Тэйлон, ничего не скажешь… чему-то ты действительно научился.

В его голосе даже слышалось уважение, хотя трюк «продолжи за меня» был стар, как сам мир. Не думал, что он так просто попадётся. Видимо, действительно расслабился.

— Я никак не мог взять в толк, как парень типа Тэйлона смог найти этот грёбаный меч и обречь себя на эту службу, — негромко продолжил я. — Как он… догадался? Как смог найти то, на что наткнуться, по сути, шанс один на миллиард? Ну не мог же он просто увидеть его и такой сказать: о боже, это Хинзеркои-Йаркасиван! Кто-то должен был натолкнуть его на это. Кто-то, кто знал, чем всё закончится, и не мог не знать, через что придётся пройти загадавшему желание.

Я почувствовал, как внутри разливается холод. Парализующий, убивающий все эмоции холод, который уничтожал всё самоё тёплое, что во мне было, оставляя лишь пустоту.

И ведь я думал, что, когда узнаю правду, во мне будет столько чувств, столько мыслей… а на деле было совсем пусто. Ни злости, ни жалости, ни каких-либо измышлений по поводу того, что стало мне известно. Пустота, холодная и безнадёжная, выжигающая всё человеческое и оставляющая одну сухую оболочку, будто я действительно превращался в того, кем боялся стать — машину.

Все мои мысли сосредоточились на этом ублюдке, который даже посмотреть на меня не желал, продолжал сидеть и улыбаться своей раздражающей улыбкой, словно я не стоил его внимания. Будто он издевался, и весь ад, что я прошёл, был грёбанным розыгрышем!

Столько сотен лет я мотался по мирам, столько потерял, и всё из-за маленького дурака, которого надоумил его старший братец исполнить своё желание. Зачем Диору это? Хотя зачем нужен в семье профессиональный убийца, который может нашинковать десяток людей без лишних зазрений совести?

И всё же…

— Зачем, Диор? — негромко спросил я, будто желая услышать оправдание, которое даст хоть какую-то надежду не разрушать всё, чего мы достигли. — Зачем ты надоумил его связаться с этим?

— Зачем? — усмехнулся он. — Зачем… дай подумать… — мы встретились глазами. — Наверное, потому что… захотел?

Захотел, значит…

Я медленно встал. Последнее хорошее во мне, какая-то надежда на что-то человеческое просто была затоптана этим уёбком.

— Хочешь подраться со мной, — усмехнулся Диор, даже не пытаясь встать. — Ну… что ж… не буду тебе отказывать в удовольствии набить мне морду.

Видимо наш союз окончательно подошёл к концу…

Глава 220

— Может… позвать кого-нибудь?

Фалька с подносом, на котором были кружки чая, и её подруга Рута стояли около двери, с лёгким испугом прислушивались к творящейся за ней вакханалии. Грохот за стеной был таким, что содрогались даже стены, словно кто-то в порыве ярости разносил комнату в щепки: крушил мебель, сваливал шкафы на пол и ломал всё, что попадётся под руку.

— Может они немного… спорят? — немного испуганно ответила Рута. И в эту же секунду вздрогнула, когда стена содрогнулась, будто в неё бросили что-то тяжёлое. — Открой дверь.

— Нет, я… — глаза Фальки забегали в поисках оправдания. — О, у меня руки заняты, точно. Ты открой.

— Нет, я боюсь.

— И я боюсь. Давай лучше скаже-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И!!!

Провизжали они синхронно, когда дверь просто разнесло в щепки и в коридор вылетело тело. Врезалось в стену, оставив небольшую вмятину на деревянной обшивке, и упало на одно колено. Только мгновение спустя они опознали в нём Тэйлона. Тот злобно сплюнул кровь в сторону, утёр кровь из-под носа и сорвался с места обратно в комнату с такой прытью, что можно было только позавидовать.

А через пару секунд оттуда вылетел уже Диор, но только уже кубарем. Попытался встать, но через мгновение впечатался в стену от пинка Тэйлона, который выскочил следом. Попробовал вскочить, но получил по голове подносом, которой его младший брат выхватил из рук служанок.

Те будто отошли от ступора и бросились бегом по коридору наутёк.

* * *

Я отбросил две половинки подноса в стороны, глядя на Диора, который медленно вставал передо мной на ноги.

Пусть встаёт. Мне нет интереса пинать валяющееся тело.

— Что такое, Диор, силёнки кончились? — заботливо поинтересовался я. — Может тебя взбодрит кружечка чая?

— Да нет, как-то обойдусь, братец… — выдохнул он и бросился на меня.

Поднырнул под кулаки и врезался в тело, впечатав в стену так, что деревянная перегородка затрещала. Из меня вышел весь воздух, но не дух. Тело всё равно работало, и локти опустились ему на спину что было сил. Удар по голове, по затылку, по вискам, и он начинает опадать. Хватаю Диора за голову и со всей дури коленом бью его прямо в лицо. Несколько раз просаживаю ему до хруста, после чего отталкиваю от себя.

Он быстро пришёл в себя и вновь бросился на меня. Его удар чиркнул по уху, зато мой настиг его, и достаточно сильно, чтобы Диор согнулся. И он вновь получает пачку ударов по лицу и корпусу.

Диор вновь нападает, бьёт, и мимо — я ушёл в сторону и пробил ему ровно в челюсть. Он пошатнулся, попытался выстрелить магией, жахнув по всему коридору, и мне едва хватило времени уйти в комнату, чтобы не задело.

Выскочил обратно и получил такой удар с ноги, что меня отбросило.

Так, Диор, смотрю, решил немного обратиться…

— Силёнок своих не хватает, а? — усмехнулся я, чувствуя, как во рту стало больше крови. — Ну давай, попробуй…

Диор изменился не сильно. Совсем чуть-чуть, чтобы придать себе лишних сил, выносливости и возможности переживать мои удары более легко. А вот у меня всё подавлено теми зельями, которыми меня поит мать. С одной стороны, это необходимо — не хватало обратиться, когда это не нужно. С другой — сейчас это было бы очень даже полезно. Хотя я его и голыми руками уделаю.

Он буквально сорвался с места и врезался в меня, из-за чего мы кубарем покатились по коридору, колошматя друг друга. Мне удалось отбросить его ногами в сторону, после чего рывок, и я уже сам встал на ноги. Но ровно для того, чтобы закрыться от шквала ударов…

Подсечка с его стороны, и я упал на спину. Едва успел закрыться от удара с ноги в корпус и перехватить конечность, после чего пинок по второй, и Диор падает на одно колено. Готовит магию, но я дёргаюсь вперёд и просто тыкаю ему в глаз пальцем.

Он вскрикнул, подался назад, чего мне было вполне достаточно: вскакиваю и тут же наваливаюсь сверху, начиная его просто избивать.

Кулаки ходят вперёд-назад, разбивая его лицо в мясо. И чем больше я бью, тем больше он обращается, чтобы не отключиться и выдержать такой шквал ударов. И он или полностью обратится, или я забью его нахрен.

Я слышал, как меня кто-то звал, кто-то кричал, требуя остановиться, но теперь здесь не было тех, кто мог мне что-то указывать. Кто вообще имел на это право? Остановиться? Ради чего? Ради того, чтобы выслушать от какого-то сброда, какой я плохой сын? Пусть они засуну своё ложное ощущение того, что могут мне что-то приказывать, в жопу. Прошло то время, когда я прислушивался к ним.

Миссия? А есть ли она теперь? Все эти попытки переворота? А смысл? Мы все умрём рано или поздно, а там уже плевать, какой образ жизни ты вёл и какие идеалы преследовал. Да и взглянем правде в глаза — я во всём этом участвовал лишь ради того, чтобы получить свободу, поэтому мне плевать, что будет здесь со мной или без меня. Мне просто плевать.

И именно поэтому я продолжаю избивать Диора, который пытается хоть как-то защититься. Но избиваю ровно до того момента, пока меня не хватают за плечо и резко дёргают назад. Буквально поднимают над полом, после чего моё быстрое движение локтём назад, вскрик, и я вновь на своих двоих.

Энна с разбитым носом стояла и смотрела на меня в каком-то ужасе, а я уже не мог остановиться. Всё достало, все достали. Эти обман, ложь, притворство, чувство, будто всё это игра, которая никогда не кончится. Я хотел просто теперь всё разрушить, сделать кому-нибудь больно, потому что, как сказал Диор, просто мог. В этом мы действительно похожи.

Энна бросилась ко мне, чтобы схватить, когда я уже было направился к Диору, но оказалась слишком медленной. Неуклюжей тупой дурой, которая не может справиться даже с собственной тушей.

Я просто сдвинулся в бок, подставив ногу, и она сама упала на пол. Попыталась вскочить, но получила в лицо прямо с ноги. Вскрикнула и тут же с удивительным проворством бросилась ко мне, пытаясь схватить. Удар по морде с правой, с левой, и я отступаю, пока Энна на коленях продолжает ползти, пытаясь поймать меня. Луплю её до тех пор, пока она уже совсем не валится с ног.

Но даже в таком состоянии пытается сделать что-то, а именно — обратиться. Но я не собираюсь позволить ей это сделать. Я шагнул ей навстречу, и мои пальцы почти сразу нашли её глаза, без каких-либо сомнений погрузившись с хлюпаньем внутрь.

Крик был таким, что, думал, перепонки лопнут.

Она обхватила мои руки, пытаясь отнять от лица, но тщетно. А потом движение коленом ей прямо по открытой челюсти, хруст кости, и большая женщина валится набок, стихнув.

Разница между нами огромна — она просто сильная, а я просто хорошо умею убивать. Мы на разных уровнях.

Но не успеваю я опомниться, как в меня на полном ходу вновь врезается Диор.

Врезался, припечатал к стене, после чего начал лупить с такой силой, что трещали кости. Удар в живот с левой, удар в живот с правой, да настолько сильно, что даже пресс не спасал. Удары по лицу были такими, что меня даже немного бросало в стороны. Но тут я рукой нащупал подсвечник на стене…

Удар им пришёлся Диору прямо в висок. Тот словно потерялся, пытаясь устоять на ногах, и я, не раздумывая, ткнул ему им прямо в лицо. Он упал на пятую точку не в силах сразу вскочить, медленно приходя в себя. Я бросился к нему, схватил за грудки, поднял на ноги и тут же ударил в морду.

Бил его, пока тот не упёрся спиной в дверь. А под конец пинок, и Диор вовсе, сорвав дверь с петель, влетел в комнату, сделал кувырок через голову и растянулся на полу.

Я стоял над его телом, тяжело дыша и не совсем понимая, что делать дальше. Собственно, я ничего особо и не хотел сейчас. Просто… не знаю, хотел побить Диора, но пустоту это не заполнило. Стало будто только хуже, потому что Диор теперь валяется на полу, а бить уже некого.

Где-то за спиной валялась мать, в коридор в ужасе поглядывали служанки и стража, но никто не рисковал влезть в семейную разборку. Даже Ушастая там была, но по понятным причинам не встревала. Никто не хочет участвовать в том, где не понимает, кто прав, а кто виноват.

Да и был ли здесь вообще кто-нибудь прав?

— И всё, Диор? Хуёвый из тебя проклятый вышел.

Вместо ответа он вновь применил магию и на этот раз это не воздух, а молнии. Я попытался увернуться, но меня всё равно обожгло и на мгновение парализовало.

Он вновь накинулся на меня. Удар мне в живот, и я охнул, ещё один удар по лицу, и в глазах темнеет. Диор подхватил меня, поднял над собой и со всей дури бросил прямо об пол спиной. Боль была такой, что казалось, будто мне сломали позвоночник.

Но он на этом не остановился, схватил меня за ноги, крутанулся и швырнул в стену, в которой я оставил вмятину. Подлетел и ногой впечатал мне в грудь так, что я проломил её и влетел в соседнюю комнату, раскидав всю мебель на своём пути.

Диор взял разбег, намереваясь пнуть меня в голову, как футболист, но в самый последний момент я подался слегка в сторону, и его нога разошлась с моим лицом в паре сантиметров. Зато он сам получил удар прямо по яйцам, которые успел отрастить за время пребывания проклятым.

Не теряя инициативы, я вскочил, и тройка прилетела ему прямо в лицо. Резко приседаю, подсечка, и он падает на пол плашмя. Пытается встать, и кулак в морду припечатывает его голову обратно к полу.

Я сплюнул кровь, наблюдая за тем, как Диор немного вертит головой, приходя в себя.

Он вновь предпринимает попытку меня ударить, когда встаёт, но уже с ноги, однако я просто делаю шаг в сторону, пропуская его выпад мимо, и бью прямо в лицо. Диор пошатывается и тут же получает с вертушки в голову. Падает навзничь, но в его глазах я ещё вижу сознание. Он ещё пытается бороться, хотя это давно бесполезно, с того самого момента, когда я решил поговорить с ним иначе.

— Столько лет… — пробормотал я, глядя на то, как Диор пытается встать, но, словно пьяный, заваливается обратно. — Столько лет беспросветных войн, Диор, столько битв… и всё ради… ради чего? Блять, смысл? Ради этого твоего плана по захвату власти?

— Тебе не понять… — его голос булькал, будто он захлёбывался кровью.

— Я два раза убивал дорогих мне людей, Диор. Я потерял несметное количество товарищей. Даже Тэйлон, которым ты зовёшь меня, он тоже умер. Умер, потому что… тебе так захотелось? Да назови ты хоть какую-то причину!

Он кое-как сел, покачиваясь.

— Я просто хочу понять, Диор, нахуя? За какие блядские грехи? Ты же не мог не знать, что его будет ждать. И ты всё равно отправил его на это! Что ты ему пообещал? Что он станет героем? Что он станет крутым и по нему все бабы будут течь? На какую хуйню этот идиот повёлся?!

В ответ он лишь улыбнулся кровавым оскалом.

Это было последней каплей.

Я схватил его за грудки, собираясь впечатать эти зубы ему в затылок, когда на меня неожиданно кто-то напрыгнул сзади, обхватив руками за шею, будто пытаясь задушить. Задушить своими маленькими позорными ручонками. Меня.

Движение головой назад, и я пробиваю гостю прямо в лицо затылком. Резко завожу руки за спину, хватаю тельце и швыряю в стену. Хлина врезается в него с хрустом и мешком падает на пол. И в этот момент Диор опять пытается что-то сделать. Набрасывается с кулаками, пытаясь достать меня, но куда там ему. Пусть он и быстр, пусть двигается куда лучше, чем многие бойцы в этом мире, но он не я. Совсем далеко не я.

Пара ударов, и Диор валится обратно на пол. Весь в крови, избитый, но такой же ублюдочный на вид, всё ещё живой и, о чудо, в сознании. Глядишь, он и с открытыми глазами спит.

Что, Диор, больше никто не спешит тебе на помощь?

Я подошёл к нему и слегка приподнял за одежду, подтащив к своему лицу.

— Посмотри на меня, Диор, такого ты хотел увидеть человека? — тихо спросил я. Его голова покачивалась так, будто он с трудом её держал. — Давай же, скажи, это входило твои планы, говна ты кусок? Ты же этого хотел? Машину для убийств, которая всех перебьёт для тебя? Ни жалости, ни сомнений? Давай, хоть, блять, слово скажи!

— Долбоёб…

— Не то, что ожидал услышать, признаюсь, — вздохнул я, намереваясь ещё раз ёбнуть ему по морде.

— Я просто… захотел дать тебе право, идиот…

— Захотел дать право? — не понял я.

— Ты ничего не помнишь, но судишь по своим догадкам… — пробормотал он, продолжая улыбаться. — Я сделал всё правильно, просто не думал… что ты такой долбоёб…

Его взгляд сдвинулся за моё плечо, и моя реакция была мгновенной.

Оттолкнув Диора обратно на пол, я тут же развернулся. И успел прямо в полёте поймать за шею одной рукой эту Хлину, словно какую-то озлобленную кошку, которая даже встать в теории не должна была после такого. Но не успел отбросить от себя, когда она со злобной мордахой просто протянула ладони и коснулась моих висков…

Кажется… я понял её секретное оружие против любой угрозы…

Меня оглушило видениями, словно кто-то ударил по голове молотком. Почти так же, как с оракулом, но без боли. И здесь не было водоворота видений, которые кружились вокруг меня. Нет, здесь было всего одно-единственное видение, которое мелькало перед глазами, пытаясь показать как можно больше за короткий промежуток времени картину жуткого, не предвещающего ничего хорошего оттенка — красного.

Кроваво-красного, будто пропитанного кровью.

Я смотрел на него прямо сейчас, сам был в этом видении, как сторонний наблюдатель, бесплотных дух, который везде. Наблюдал за тем, как человечество, которое постоянно пыталось уничтожить само себя, теперь боролось за собственное выживание, цепляясь когтями и зубами в тот самый шанс, который все называют чудом.

На моих глазах люди гибли тысячами в отчаянной попытке отсрочить неизбежное, отсрочить конец реальности, который не смогли отсрочить сами жители этого мира. Гибли за чужих людей, за чужой мир, обрушивая всю разрушительную мощь технологий на то, что ползло из-под туманов.

Я видел красное небо и бесконечные пожары, миллионы трупов и миллионы ещё живых, борющихся в отчаянной попытке отстоять мир. Наблюдал за тем, как небо закрывают огромные десантные крейсера, десятки крейсеров, как сверху десантируются воины, а на земле вспахивают тысячи снарядов. Как люди бросаются на нечто чуждое всему живому и реальному, словно больные, пытаясь заткнуть образовавшуюся прореху своими же жизнями.

Мир на тысячи километров погрузился в бесконечную войну за выживание, в которой они не могли выиграть и слишком поздно понимали, что отстоять этот мир не способны. Что эту битву они проиграли в самом начале, ещё до того момента, как пришли защитить его.

Этот мир горел, кипел, заваленный техникой и трупами, скелетами когда-то величественных городов и мёртвыми лесами, где реки стали кислотой, а на полях не растёт даже сорняк. Обречённый мир.

Мир, в котором случился прорыв.

Это видение повторялось и так, и эдак под разными углами, как будто пытаясь свести с ума и… возможно, уже сведя ту, которая каждый день была вынуждена смотреть на то, как гибнет её мир и как все живые уже давно обречены. Изо дня в день на протяжении многих лет…

Но было в этом видении и ещё кое-что, словно маленькое фото, картинка, воспоминание, такое важное, что сохранилось внутри этого ада…

Я дёрнулся назад к реальности, пытаясь выбраться из видения, и…

Очутился в комнате. В той самой комнате, где дрался с Диором. Казалось, ничего не изменилось с того самого момента, как я провалился в чужое видение, однако по ощущениям прошло минут десять.

Хлина лежала где-то в стороне, тихо хныча и держась за нижнюю челюсть, которая была неестественно свёрнута, давясь кровью и соплями. Диор кряхтел где-то позади, пытаясь встать. Я обернулся ровно в тот момент, когда он поднялся на ноги, и одним ударом отправил его обратно на пол. Пусть, блять, даже не встаётпока.

Сейчас я хотел лишь одного — получить ответ, который всё это время хранился в поместье, как подсказка, если всё вдруг пойдёт по пизде и надо будет напомнить, с чего всё началось.

Тэйлон был конченным долбоёбом, действительно, раз решил оставить подсказку аж, блять, так.

Выйдя в коридор, я наткнулся на служанок, которые хлопотали над матерью без чувств. Увидев меня, они вовсе побледнели.

— Диору и Хлине тоже помочь, — кивнул я на дверь. — Диора к кровати привязать, чтобы, блять, ни шагу никуда не сделал. Пусть стража вам поможет, — кивнул я на стражу, что мялась рядом. — И ещё раз, — понизил я голос, — чтобы привязали его к кровати.

Те испуганно закивали головой, замельтешили, выполняя поручение.

Я направился по коридору к лестнице вниз и когда подошёл к толпе, та сама и разошлась передо мной. Я видел и Арамзу, и Ушастую, и даже Догмана, который хотел уже было что-то мне сказать, но решил промолчать. Возможно, понял, что я сейчас не в настроении выслушивать нравоучения. Единственное, что меня сейчас интересовало, находилось под землёй.

Выйдя из поместья, я сразу направился к Айсэрена Монтаро, где обитали духи. Подошёл к этому каменному строению из старого камня и громко произнёс:

— Я пришёл получить ответы на свои вопросы.

Будто уже ожидая меня, каменная дверь послушно заскользила в сторону, пропуская в свои тёмные утробы.

Тэйлон… шифратор хренов…

Я спустился в самый низ, в зал, подсвеченный флуоресцентными грибами, после чего направился прямиком к алтарю, но лишь за тем, чтобы достать кое-что из него.

Было, наверное, чудом, или же так было изначально предначертано, что я в прошлом спущусь сюда и вытащу из того сундука странный, самого обычного вида медальон с откидной крышкой, отложу в сторону и забуду положить обратно, из-за чего он и останется дожидаться своего часа.

Когда я его в первый раз увидел, вспомнил о Джонни, но кто бы мог подумать, что в этой шутке была и доля правды.

Я нашёл его там, где оставил — за алтарём на земле. Поднял его, откинул крышку и немного задумчиво огляделся. Я знал, что надо делать, потому что уже когда-то видел нечто подобное, пусть и в немного другой форме. Не найдя больше ничего более подходящего, я чиркнул тыльной стороной руки по краю каменного алтаря, оставив на ней ссадину.

Какая разница, откуда кровь, если она моя, верно?

После этого я просто капнул на ту небольшую выемку, что была внутри.

Я просто хотел окончательного ответа на вопрос — ради чего всё это было затеяно?

Глава 221

Есть такая вещь — банк памяти.

По сути, это был самый обычный личный дневник, в который можно было записать всё, что тебе было важно. Просто в каждом мире он имел свой вид: в одних мирах его записывали на носители информации с помощью аппаратуры, которая считывала образы с мозга, в других использовали собственные воспоминания, добавляя их к другим. Некоторые вовсе не парились и просто записывали в тетрадь.

А был способ, который основывался на памяти крови. Как говорили в некоторых мирах, кровь помнит всё.

И то, что я сейчас держал в руках, обычный медальон, был как раз из тех артефактов, чей принцип основывался именно на крови. Капни кровь, и ты вспомнишь абсолютно всё, что когда-то забыл или хотел сохранить в том виде, будто всё произошло только что. И если бы не образ в голове Хлины, которой я сломал челюсть, хрен бы я догадался, что это и есть тот самый банк памяти.

Стоило мне приложить тыльную сторону руки к выемке внутри медальона, как вся комната, где я находился, закружилась перед глазами. Начала размываться, кружиться, стираться как в каком-то вихре, уступая место абсолютной темноте.

А потом перед глазами начали появляться видения. Практически идентичные тем, что были до этого с Хлиной и Гензерией. Фильмы, который я мог наблюдать со стороны, но так, будто сам присутствовал там.

Передо мной был Тэйлон. Не только он, вся его семья: брат, три сестры и отец с матерью.

Судя по всему, был завтрак или обед. Причём довольно шумный и, я бы сказал, весёлый, из-за самих детей. Удивительно, что ни Зарон, ни Энна, что здесь присутствовали, даже не пытались усмирить их: один пусть и выглядел недовольным, но молчал, другая была вообще невозмутимой, словно так и должно быть.

Я практически сразу узнал всех, кроме одной девчонки, которая была по виду самой старшей из детей. Весёлая, улыбчивая и чем-то неуловимо похожая на свою мать Энну.

Вилия Бранье — не надо быть гением, чтобы понять это. Та самая старшая сестра, которую Диор любил, судя по всему, больше, чем кого-либо в этой семье. И глядя на внешность, очень изящную, но при этом не лишённую доброты, я мог, наверное, понять, почему его так тянуло к ней, раз у того кукуху сорвало потом.

Я даже подошёл ближе, чтобы приглядеться к ней получше: вроде обычная девушка, но немного выделяющаяся среди остальных детей. По-аристократичному аккуратная, имеющая, я бы сказал, осторожные и тонкие черты лица, довольно большие выразительные глаза и жутко добрый приветливый вид, который вызывал желание если не обнять, то хотя бы находиться рядом. Как говорят, у таких есть особая аура.

Видимо, видение относилась к совсем ранним временам, но здесь уже была Ньян, приёмный ребёнок, который не выглядел в семье чужим, по крайней мере, по отношению. Все весёлые, беззаботные и балующиеся аж до приторной боли в зубах. И даже Тэйлон выглядел нормальным ребёнком, не говоря уже об общеизвестном пидорасе Диоре — по нему было невозможно сказать, кем этот мудак станет.

Я не знаю, зачем Тэйлон вставил это воспоминание.

Для себя?

Или для меня?

Показать, как всё было хорошо, как всё в их долбанной семейке было прекрасно? Напомнить что-то? Или дать понять, ради чего он это всё затеял?

Не успел я подумать об этом, как видение сменяется на другое.

Опять семья, опять за столом, но уже что-то поменялось, что-то неуловимо изменилось, словно мир лишился красок. И Сильвия с Ньян больше не смеются, и Тэйлон уже не выглядит таким счастливым — похож на маленького маменькиного сыночка, который от любого толчка размажет сопли по роже.

Но сильнее всех выделяется Диор.

Сказать, что он просто изменился — это не сказать ничего. Он просто стал другим человеком в воспоминаниях. То ли окрас воспоминаний самого Тэйлона такой, то ли реально так изменился, но теперь он был больше похож на Диора, которого знал уже я, только в лице не наблюдалось такого цинизма и хитрожопости конченного ублюдка. Черты лица стали… более взрослыми, заострились, взгляд стал куда более осмысленным, взрослым, очень цепким, будто он видел то, что не видели другие.

Видимо, это тот самый момент, когда сестру выдали замуж или же когда он узнал не самые радостные вести о том, как с ней обращаются. А судя по фингалу под глазом, он уже успел и поругаться из-за неё.

Или это до того, как он воспользовался услугами божества?

Да, это, наверное, буквально перед тем, как он заключил контракт с божеством и стал проклятым. Причём, насколько я мог судить, если я относился к тем, кто убивает и участвует в сражениях, он был именно проклятым, что строит интриги и устраивает перевороты. Теперь было понятно, откуда у него эта изворотливость, умение находить язык и связи с другими.

И всё же это, как по мне, было ещё одним бесполезным воспоминанием, которое не несло никакой практической информации. Создавалось ощущение, что Тэйлон просто плавно подводил меня к закономерному итогу.

Следом пошли воспоминания буквально одно за другим, словно кто-то просто склеил нужные моменты в один фильм, где следующим было воспоминание… с Хлиной.

Я даже мог почувствовать то, что чувствовал сам Тэйлон в тот момент: обиду, злость, ревность…

Он держал Хлину за руку и что-то кричал в её перепуганное лицо. А та лишь хлопала глазами, словно тупое домашнее животное, которое не понимает, чем вызвало на себя гнев хозяина.

Чем?

Тем, что её в семье, как казалось Тэйлону, любят больше. Ей всегда рады, ей всегда улыбаются, ей показывают, что её любят, пусть и как домашнего питомца. Тэйлон же… на Тэйлона смотрят как на тряпку, которая ничего не умеет. По крайней мере именно такое отношение он чувствует к себе. И пусть я не уверен, что он правильно всё расценивает, для самого Тэйлона это очевидно — его любят даже меньше, чем полоумную служанку.

Старался ли он стать лучше? Я бы назвал это самыми хуёвыми и жалкими попытками, что я когда-либо видел, но всё же попытками. Они мелькают перед глазами, давая возможность примерно понять, каким был тот Тэйлон и что он чувствовал. Его хотят сдать за девчонку, которую он терпеть не может, словно пытаются избавиться, как от ненужной вещи, и запрещают общаться с той, кого он любит даже больше, чем собственную семью.

Забавно, но я вижу и отрывки воспоминаний с Юноной. Они проносятся за мгновения смазанными картинками, но при этом мне достаточно времени рассмотреть их. То, как эти двое находят общий язык, как тянутся друг к другу, и никто им нахрен не нужен. Они просто удивительным образом на одной волне, и даже Тэйлон выглядит иначе с ней.

Я много раз слышал про любовь молодых, но никогда её не видел, но мне кажется, что именно так она и должна выглядеть.

Видения опять меняются, всё темнеет, будто медленно тухнет свет на секунду, и вновь перед глазами уже другой момент.

Тэйлон орёт на Хлину за то, что та случайно разбила статуэтку, которую ему подарила Сильвия. Не знаю откуда, но мне это известно. Идиотка зацепила её локтём, когда принесла бельё. Я чувствую его ярость, его желание просто сбежать из этого дома, но сейчас вся злость направлена на Хлину, словно на громоотвод.

А потом он бьёт её по лицу. Бьёт сильно, от чего девушка падает. Хватает за грудки и продолжает орать на неё. Обвиняет её во всём, во всех грехах, после чего ещё раз бьёт, а потом ещё раз, и ещё…

Я никогда не любил тех, кто избивает беззащитных, но я никогда и не был на месте того, кто уже на грани. У Тэйлона сорвало крышу, и он сорвался на девчонке, которой мало того, что не посчастливилось запустить этот процесс, так ещё и в ком он видел едва ли не половину проблем и обид.

Я не мог сказать, что он поступает правильно, но… чувствуя то, что чувствовал он, я слишком хорошо мог понять его, чтобы смело осуждать.

А потом что-то во взгляде Хлины меняется.

Она просто протягивает руки и касается его висков.

Я был прав — это было эффектом самозащиты, способом дать отпор. И сейчас она это использовала против Тэйлона.

Что он увидел?

Практически то же самое, что и я, но с одним условием — он увидел причину.

Мир отживает свои последние дни.

Туманы поднимаются, и твари лезут на поверхность. Совсем другие, не похожие на то, с чем люди боролись до этого. Они ползут, словно зараза, словно саранча, уничтожая всё на своём пути. Армии сметает за минуты, мир уже практически обречён.

И вновь кадр сменяется.

Мир в огне.

Организация вступает в войну в обречённой на провал попытке удержать этот мир или хотя бы сдержать заразу, которая начинает просачиваться через тонкую реальность в другие миры. Она бросает в бой свои армады.

Землю утюжат тысячи систем залпового огня. Бомбардировщики выжигают многие тысячи квадратных километров, оставляя после себя безжизненные выжженные земли. И люди, много людей, солдат, что даже не принадлежат этому миру, всё прибывают и прибывают. Это мир войны, мир непрекращающегося боя, где всегда и везде стреляют, не жалея патронов. Место, где каждый метр занят техникой или солдатом.

Но все они — та цена, которую придётся заплатить за то, чтобы если не спасти этот мир, то дать шанс другим, что расположены рядом с ним. Такова суть Организации — они никому ничего не должны, просто это их работа, стоять до последнего даже за тот мир, что никакого отношения к ним не имеет. Потому что на этом держится Организация — прийти на помощь всем тем, кому нужна помощь, какой бы ни оказалась цена той самой победы. Это их вера, их принцип, их долг. К тому же, заражение одного мира вызовет цепную реакцию, и хрен знает, сколько ещё миров падёт следом.

И они заплатят жизнью миллионов, но так и не смогут удержать мир.

Этот мир падёт. Ад захватит его, и он станет его частью. И все люди, защитники этого мира, что отдали жизни ради чужого мира, его жители: от детей до стариков, все их души будут заперты навсегда в аду, где будут обречены вечность скитаться, полные боли и страданий. Их крики будут вечно звучать в мире, где нет ни времени, ни законов физики, их души никогда не покинут этого места.

Потому что это ад. Из него нет выхода ни живым, ни мёртвым. В нём нет надежды.

Вот что видела маленькая Хлина, вот что свело её с ума, заставив лишиться рассудка. Вот что увидел Тэйлон.

Вот почему изменился Тэйлон. Пробыв всего пару секунд в её видениях, он смог лично наблюдать за тем, как рушится его мир. А ещё он увидел возможный выход. Возможную вероятность, которая промелькнула в этом предсказании, связанная с Организацией и тем самым порталом.

Видение меняется.

Теперь Тэйлон стоял в комнате своего брата. Зашёл без стука с тёмными синяками под глазами и совсем не похожий на себя прежнего, будто сам поехал слегка крышей. Но при этом он выглядел немного иначе, будто менялся вслед за Диором, который сам вступил на опасную и скользкую дорожку.

— Чего тебе? — бросил недовольно Диор, даже не посмотрев на него. Он злился, чувствовалось раздражение в голосе.

— Диор, я хотел…

— Если ты опять ныть припёрся, вали куда-нибудь в другое место. Вон, к сёстрам, например. Я занят.

Тэйлон знал, что он злится из-за Хлины. Диор с некоторых пор относился к ней теплее, чем к кому-либо в этой семье. Он действительно изменился.

Скорее всего в тот момент он уже отмотал срок у божества.

— Я знаю, что ты не просто так изменился, Диор, — негромко произнёс Тэйлон, но именно эти слова заставили Диора обернуться к нему. — Я знаю твой маленький секрет.

В комнате на пару секунд повисла тишина.

— И что же ты знаешь, маленький Тэйлон? — с пренебрежительной улыбкой спросил Диор.

— Что-то произошло, верно? Что-то, что сделало тебя сильным, не похожим на остальных, — Тэйлон выглядит всё таким же забитым, однако в его голосе слышно то, чего не было до этого — твёрдость. — Ты изменился по щелчку. Я знаю, что что-то произошло, но не знаю, что именно и как ты то сделал. Я хочу, чтобы ты сказал мне, как ты это сделал.

Теперь Диор выглядел задумчивым. Он смотрел на Тэйлона иначе, оценивающе. На его губах появилась эта ублюдская улыбка, которую он носил при мне постоянно.

— Тэйлон, лучше бы ты валил, серьёзно.

— Я не уйду, пока ты не ответишь, — повторил он, всем видом показывая, что не уйдёт. — Ты просто стал другим. Однажды ты просто изменился и стал сильнее, чем был. Ты… тоже трогал Хлину?

— Трогал? Я её ещё и трахал, — хмыкнул Диор. — Но я, кажется, понимаю, что ты имел ввиду. Но я говорю — уходи. Забудь об этом и не порти свою жизнь. Ради твоего же будущего.

— Но у меня нет будущего. Вообще ни у кого здесь нет будущего, Диор. Ни у тебя, ни у нашего рода, ни у кого. Поэтому я прошу — скажи, каким образом ты изменился.

Диор промолчал. Он смотрел на Тэйлона, будто пытался прочесть того, как книгу, решая, стоит ли рассказывать или нет. Он просидел так минуту, иной раз уже открывая рот, чтобы послать Тэйлона подальше, но вновь захлопывая его. Диор словно боролся внутри между тем, чтобы рассказать, и тем, чтобы сохранить всё в тайне.

— Ты действительно хочешь узнать? — наконец спросил он.

— Да, — уверено ответил Тэйлон.

— Но ты не знаешь, через что мне пришлось пройти, не так ли?

— Нет, но я справлюсь, — уверенности в его голосе прибавилось, стоило Тэйлону почувствовать, что, возможно, ему удастся уговорить Диора всё рассказать. Однако все его слова звучали как речь ребёнка, который пытается убедить взрослых, что он уже взрослый. Слишком наивно и… глупо.

Возможно, Диор тоже это почувствовал, из-за чего лишь усмехнулся.

— Справлюсь… скажи, Тэйлон, а оно стоит того? Стоит, чтобы потерять себя? Ты готов лишиться всего человеческого в себе ради того, чтобы получить то, что хочешь?

— Да, — ещё увереннее ответил Тэйлон. В его голосе даже не было сомнений. И Диор это видел.

Диор нахмурился.

— Пойми меня правильно, Тэйлон, я не вижу причин тебе отказывать, потому что считаю, что каждый сам имеет право определять своё будущее. Но предложу тебе всего один раз, — медленно произнёс Диор. — Откажись от этой затеи. Это того не стоит, поверь моему опыту.

— Но ты прошёл через это.

— И потерял больше, чем получил, — ответил он серьёзно. — Всех, кто ступит на эту дорожку, ждёт только ад, Тэйлон. И ты тысячу раз проклянёшь тот день, когда вдруг решил взяться за это дело.

Но Тэйлон лишь гордо вздёрнул подбородок, чем вызвал улыбку у Диора. Какую-то… грустную.

— Как знаешь, Тэйлон, как знаешь…

И он рассказал Тэйлону. Я слушал, как Диор рассказывал, где найти этот меч и как его активировать, хотя и не признался, как сам до этого меча дошёл. Увидел будущее, где применяет его? Возможно. А может прочитал где-нибудь в книге про легенды или ещё что.

И когда Тэйлон уже выходил из его комнаты, Диор вновь окликнул его.

— У тебя есть возможность отказаться от этого, — негромко сказал он.

— Ты же сказал, что скажешь мне не заниматься этим всего один раз, — на этот раз усмехнулся уже Тэйлон.

— Я считаю, что каждый имеет право на выбор.

— Ты сам-то жалеешь, что сделал такой выбор?

— Ни капли, — оскалился Диор.

И воспоминание вновь меняется. Начинают мелькать обрывки, из которых угадываются последующие события произошедшего.

Я вижу, как Тэйлон проводит время в доме Вьильгеров и уговаривает Милену показать меч. Вижу, как он режет себе ладонь и загадывает желание, но… ничего не происходит. Как он разочарованно едва ли не бросает его на место. Потом наблюдаю за тем, как он решает податься в армию, чтобы стать сильнее. Как разговаривает с Юноной с несвойственным напором, желая сблизиться перед тем, как может и вовсе с ней не увидеться, а она, напуганная таким поворотом, просто сбегает.

А потом…

А потом воспоминание обрывается. Обрывается, так как это было всё, что Тэйлон успел оставить, прежде чем покинул поместье и отправился в армию.

Меня выбрасывает из воспоминаний и видений обратно в эту реальность, в пещеру, залитую мягким синим светом, где я и находился всё это время.

Мои эмоции вернулись разом вместе со мной, среди которых преобладали злость и… как это ни странно, страх. Страх за самого себя. В первый раз я боялся за собственное будущее, потому что на этот раз всё встало на свои места, и даже то, чего я не помнил, но о чём говорили другие, сложилось в общую картину.

Тэйлон искал не только силу, он не был дураком и прекрасно понимал, что просто так вопрос этот не решить.

Проблема была даже не в туманах — они сами по себе безобидны. Проблема была в портале, который находился там, в глубине среди руин. Постоянно работающий, в какой-то момент, как и любая техника, он просто сломается. Сломается и рванёт, создавая на своём месте просто огромнейший портал в сам ад, откуда тут же полезут всевозможные твари и, что ещё хуже, сама искажённая реальность. Она просочится в этот мир, она его уничтожит, превратит в ещё один заражённый мир, который станет единым целым с адом.

Это хотело сделать божество в одном из миров, когда Тэйлон ей помешал. То же самое будет и здесь, но уже без её участия, банально из-за старой техники, которая не может работать вечно.

И все, все, кто здесь будет, включая его любимую Юнону, просто умрут, а их души окажутся заперты в аду. Вечно скитающиеся, без возможности найти покой.

Тэйлон хотел спасти не род в первую очередь.

Он хотел спасти Юнону.

И если он сказал божеству, что хочет спасти тех, кто ему дорог, оно логично восприняло под дорогими людьми его род. Потому что с божеством, блять, надо конкретизировать всё, а не раскидывать пафосные фразочки.

Но как бы то ни было, именно предвиденье Хлины натолкнуло его на мысль, как решить эту проблему.

Кто поможет решить это.

Организация.

Эти фанатичные ублюдки на страже своего человечества, с которыми я всё это время только и делал, что враждовал и вставлял палки в колёса. Тэйлону нужна была сила и те, кто сможет отключить портал. Ему нужны были люди из Организации.

Только вот было небольшое «но».

Все подобные порталы в целях безопасности всегда питаются из источника энергии, который находится в отправной точке, чтобы в случае необходимости можно было всегда вырубить его из родного мира, а не перемещаться в чужой. Иными словами, портал отрубается из базы Шестого Сектора. Из ада, куда придётся сунуться, если хочешь его вырубить. Да только, если ты его вырубишь, как обратно сам вернёшься-то?

На этот счёт видение, которое увидел Тэйлон, давало однозначный ответ — обратно он уже не вернётся.

Я не вернусь.

Вся эта его авантюра, на которую Тэйлон пошёл, изначально предполагала, что обратного пути не будет, и ему было об этом прекрасно известно. Тэйлон знал, что для него… для нас это станет дорогой в один конец.

Глава 222

Вот и всё.

Вот и вся тайна…

Мне бы хотелось сказать ещё что-нибудь, но сказать-то уже было и нечего. Это был конец или для всех, или для меня. И теперь становилось понятно, почему у меня были личные счёты с Организацией, почему Тэйлон пожертвовал самим собой, чтобы спасти чуждый ему мир, и ради чего он вообще пошёл на эту авантюру.

Я понимал всё это, понимал настолько хорошо, что мог разложить все его действия по полочкам, будто вместе с этим медальоном с памятью вернулась та часть Тэйлона, что когда-то занимала это тело.

И в первый раз мне было жалко самого себя. В первый раз я чувствовал страх неотвратимого.

— И… это всё?.. — негромко спросил я в пустой зал. — Ради этого я был создан? Ради того, чтобы сгинуть в аду?

Ответа не было.

Я почувствовал одиночество. Будто остался совсем один, на этот раз по-настоящему. Люди вокруг, что были снаружи, теперь они казались совсем далёкими. Никто не мог понять меня, никто не мог дать совета, в котором я нуждался, наверное, впервые.

Ирония судьбы ведь: я так мечтал поскорее закончить всё это, просто умереть, а под конец выяснил, что единственное будущее для меня — вечно томиться в аду без возможности наконец обрести покой.

— Бред… — покачал я головой. — Это какой-то бред… ЭТОГО, БЛЯТЬ, ПРОСТО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!!!

Я рявкнул так, что воздух завибрировал. Вспышка, и алтарь пошёл трещинами, когда я со всей дури шмальнул в него со злости энергией.

— ДА КАК, МАТЬ ВАШУ, ТАК?!

Второй удар, и уже заметная трещина прошла по алтарю.

— ДА ИДИТЕ ВЫ ВСЕ НАХУЙ СО СВОИМ МИРОМ!!!

Третий удар, и алтарь раскололся пополам. Теперь прямо посередине шла трещина, в которую можно было даже просунуть палец. Я тяжело дышал, глядя на сломанный алтарь, и, выпустив немного энергии, чувствовал себя намного лучше.

Нет… Нет-нет-нет… так не пойдёт… не ради этого я рвал жопу и прошёл неисчислимое количество миров, чтобы обречь себя на то, чего боялся всё это время.

Это была действительно не миссия, это было желание Тэйлона, стать жертвенной овечкой, которая всех спасёт. А значит, в этом дурдоме меня уже ничего не держит, никто не скажет мне, что я что-то там должен и кому-то чем-то обязан. Поэтому у меня был отличный способ покинуть этот мир до того, как его сожрёт ад.

В голове практически сразу нарисовался образ револьвера, который можно приставить к виску. Всего одно движение пальцем, которое я неоднократно делал во множестве миров, если ситуация вынуждала, и я буду свободен. Раз и навсегда свободен наконец-то от всего этого кошмара.

Пусть они сами разбираются со своими проблемами. Пусть сюда скачет Организация и пытается спасти всех, мне плевать. Это не моя война и не мои проблемы, я выполнил свою работу и не собираюсь ещё чем-то заниматься поверх неё, особенно когда сам рискую попасть в ад. Я уже бывал там и хочу сказать, что мне там очень не понравилось. Второй раз я туда возвращаться не собираюсь.

Да, застрелюсь, выйду из этого мира, и пусть все сами разбираются со своими проблемами. Устал я расхлёбывать чужое дерьмо. Не хватало заниматься какими-то безумными мечтами маленького придурка, который обрёк нас на этот пиздец.

Преисполненный решимостью поставить в собственном путешествии точку, я твёрдым шагом направился к выходу, когда…

— И ты просто уйдёшь?

…за моей спиной раздался негромкий и очень знакомый голос, заставивший меня замереть на месте.

Я медленно обернулся обратно к алтарю, уже предполагая, что увижу там.

Передо мной стоял Тэйлон.

Поправка, стояла то ли галлюцинация, то ли дух Тэйлона, который был точь-в-точь как тот из воспоминаний, пока его лицо не изменилось уже благодаря мне. Скорее всего это была всё же галлюцинация, обычная галлюцинация, вызванная использованием банка памяти. Такое действительно могло быть, пусть я и не встречался с подобным…

— Даже если я галлюцинация, это что-то меняет? — негромко спросил он.

Я не стал отвечать и провоцировать собственные мозги поддерживать эту иллюзию дальше. Обернулся… и увидел его прямо перед собой. Ровно такой, каким рисовала его память, рисовало моё воображение. Обычный молодой подросток смазливой внешности, который не имел ничего общего с тем, кем был я.

— Так всё и закончится? Все наши старания?

— Да, так всё и закончится, — прошёл я прямо сквозь него. Тот, словно дымка, исчез, стоило мне пройти его насквозь. — Плевал я на этот мир и на тебя в частности, уёбок.

Я направился к выходу.

У меня была ещё возможность спастись, и мне было плевать на других. Я слишком много отдал ради того, чтобы обрести свободу.

— И бросишь всех?

— Да.

— Даже тех, кто тебе так дорог?

— Нет здесь таких, — ответил я.

— Именно поэтому ты нашёл столько причин, чтобы вытащить Сильвию из того леса?

Его слова всего лишь на мгновение заставили замедлиться.

— Я не ты, Тэйлон. Мне плевать на других, особенно после того, как ты меня так подставил.

— Если бы тебе было плевать… меня бы здесь не было, верно?

Я промолчал. Не стал оборачиваться и пошёл дальше по каменной пещере к выходу, пока не достиг середины зала. Это была игра, ещё одна игра, где он пытался ударить меня по слабостям, заставить подчиниться.

— Разве не ты хотел остаться человеком? — негромко спросил меня в спину Тэйлон.

Снова бьёт по живому…

— Я не человек, — приостановился я, бросив за плечо. — Давно уже не человек. Душа, на которую накатали прошивку убийцы и бросили в полевые условия, чтобы та обучалась убивать. Я ИИ, машина, запрограммированный биоробот, но уже давно не человек, Тэйлон.

— Человек не тот, кто имеет личность, — негромко ответил он. — Человек определяется в поступках.

— Втирай эту дичь кому-нибудь другому, — поморщился я. — Все только и кричат, что человек — это тот, кто поступает по совести и так далее. Но это дешёвый бред для молодых и безмозглых идеалистов. Я уже видел, как под эти лозунги отправляли совсем молодых ребят на бойню. Как устраивали революции на доверчивых, втирая им, что они воюют за правое дело. Как тысячи вот таких добрых людей становились палачами.

— Почему выбрать правильный поступок стало дичью? — совсем уж тихо спросил он. — С каких пор делать добро стало чем-то плохим?

— Потому что…

— Потому что люди настолько отвыкли от того, что каждый добрый поступок может быть просто честным добрым поступком?

— Потому что за добро расплачиваются. Потому что добро делают, лишь когда это выгодно.

— Кто так сказал?

— Я, — ответил я не в силах скрыть обиду в голосе. — Ты хотел спасти этот мир, но кто-нибудь вообще об этом узнает? — развёл я руки в стороны. — Твоя Юнона, которая даже тебе не дала? Твои родители, которые тебя используют? Хоть кто-нибудь узнает, какую жертву ты принёс ради них? Нет. А знаешь почему? Всем будет похуй. Был Тэйлон и сгинул Тэйлон. Все поплачут и забудут, приняв реальность как данность. Потому что всем похуй. И ради таких людей ты хочешь вообще заточить себя в аду?

— Но мы пошли на это не ради признания…

— Ты! Ты пошёл на это! — рявкнул я. — Не надо, блять, меня приписывать к этому!

— Мы, — покачал он головой. — Ты до сих пор я, Тэйлон. Забывший себя, ожесточившийся и озлобленный, но всё же я. Именно поэтому тебя претит от бессмысленного насилия. Поэтому ты не стрелял там, где должен был выстрелить. Щадил там, где можно было перестраховаться и устранить. Люди видят в этом слабость, но я вижу в этом банальную человечность. Силу оставаться человеком, даже когда мир вокруг окончательно озверел. Ты такой же, каким и был, Тэйлон, просто ничего уже не помнишь…

— Ты ничего не знаешь обо мне, Тэйлон. Ты просто сделал поступок, за который предстоит расплатиться мне.

— Знаю, — покачал он головой. — Я знаю всё о тебе. Или хочешь сказать, что я не знал, чем всё это закончится? Ты действительно веришь, что всё так удачно совпало как с Организацией, так и со всем остальным?

Мне достаточно было одного взгляда призраку в глаза, в эти тяжёлые, уже потерявшие отблеск жизни глаза, чтобы понять, что он всё знал. Изначально знал, что его будет ждать. Что он лишится памяти, что будет вынужден скитаться по мирам ещё вечность и что больше никогда не сможет вернуться к любимому человеку, потому что просто не узнает его. Тэйлон видел гораздо больше, чем видел я в банке памяти.

— Я пошёл на это, зная, что потеряю абсолютно всё. Уже никогда не обниму своих родителей, будучи прежним, никогда не попрошу прощения у сестёр… никогда не увижусь с Юноной. Я знал, на что иду и что меня ждёт, Тэйлон. И шёл на это не ради славы или выгоды. Просто я искренне верил, что это правильно. Для меня не нужно было причин, чтобы поступить по совести.

— И что ты сделал, Тэйлон? — покачал я головой. — Ты сеял смерть и разрушения в других мирах ради собственного. Сколько ты лишил жизни людей из-за этой идеи?

— Но ты знаешь правду, не так ли? Их души никогда не будут заперты в аду не в силах обрести покой. Они умрут и переродятся в других мирах. Их души будут всегда свободны, но наш мир… он навсегда будет обречён томиться там, где никто никогда не услышит криков этих самых душ.

Я отвернулся.

Отвернулся и упрямо зашагал к выходу из пещеры.

— Ты не можешь убежать от самого себя, Тэйлон. Ты можешь сколько угодно убеждать, что ты уже другой, но правда в том… что ты всё равно Тэйлон…

Я не слушал его, старался не слушать. Поднимался упрямо к выходу, собираясь завершить самоубийство и поскорее выписаться из этого мира, чтобы обрести покой.

Но стоило мне наполовину подняться по лестнице, как я заметил кроваво-красные отблески света, который пробивался через вход. Душу кольнуло страхом, но я тем не менее поднялся к выходу, чтобы лицезреть жутковатую картину.

Ад.

Ад окутал этот мир.

Весь он был мёртвым, абсолютно мёртвым, наполненным бесконечными криками и стонами душ, которые доносились будто бы издалека. Вокруг была пылевая буря кровавого цвета, будто пропитанного кровью. Эта пылевая буря создавала самый настоящий занавес, будто перед входом повесили штору. А за ним виднелись очертания руин поместья, высокие, но разрушенные, похожие на кривые зубы в пасти, и голые мёртвые стволы деревьев.

Земля была сухой, потрескавшейся на пласты и уже давно неплодородной. А где-то там, за пеленой бесконечной пылевой бури, виднелись очертания огромных тварей, которых из-за своей чужеродности мозг просто отказывался воспринимать.

Видение. Я до сих пор был в видении, но тем не менее картина, которую я видел, была достаточно похожа на настоящий ад. Даже крики, бесконечные крики то ли вокруг, то ли лишь в моей голове, что просили помощи, стонали, плакали, звучали по-настоящему, и, казалось, я чувствовал их. Их страх и ужас, непонимание и желание спастись из этой тюрьмы…

Я чувствовал что-то… родное в этих стонах.

— Мы оба знаем, чем всё кончится, Тэйлон, верно? — негромко спросил Тэйлон. — И мы оба знаем, что правильно, а что нет, иначе меня бы здесь не было.

— Почему меня должно это волновать?

— Потому что уже волнует, — негромко ответил Тэйлон. — Как меня волновала судьба мира, который хотело погрузить в ад божество.

— Потому что ты увидел в нём свой мир, — закончил я.

— Верно. И не хотел им такой судьбы даже ценой своей свободы, — ответил он. — Ты так поступил, потому что знал, за что борешься. Пусть чужой мир, пусть другие люди, чужие тебе, но это и значит быть человеком. Циники будут всегда искать причину, чтобы поступить правильно, взвешивать за и против, искать оправдание умыть руки, а такие, как мы, будут так поступать, потому что нам не требуется на это причин, Тэйлон. Мы просто знаем, что так правильно.

— И всё же почему я должен это делать? — хмуро спросил я.

— Тогда взгляни на этот мир и ответь себе честно — ты действительно готов отдать его на откуп аду? Обречь всех на подобное? — махнул он рукой в сторону песчаной кровавой бури, что закрывала обзор буквально через несколько десятков метров. — Ответь себе честно, Тэйлон, кем ты хочешь быть. Но сейчас…

Он щёлкнул пальцами, и я очнулся.

Очнулся в холодной пещере. Один. С медальоном в руке, облокотившись на алтарь, который был… целым.

Видения…

Я посмотрел на медальон, который нагрелся от моей ладони, слегка испачканный уже подсохшей кровью.

Это всё было… даже не видением, а какой-то записанной программой. Или же это было что-то из памяти тела.

Или души.

Не знаю, но это был новый для меня опыт в подобном. Никогда не встречал чего-то схожего. Я знаком с банками памяти, но чтобы там ещё было запечатано и послание, которое можно воспроизвести…

Я медленно встал и направился к выходу, раздумывая о том, что сказало видение.

Поступить правильно? Пожертвовать собой ради какого-то мира? Но что я должен этому миру? С чего я должен вообще кому-либо помогать? Какой для меня от этого толк? Здесь не было тех, кто мне дорог, здесь не было тех, кого бы я действительно любил, и даже та же самая Исси… она… была лишь копией той девушки, которую я любил.

С другой стороны…

С другой стороны, Тэйлон был прав. Это было не то же самое, что смерть. Далеко не то же самое. И, понимая это, оглядываясь на мир, который был вокруг меня… мне становилось… не по себе.

Я знал, что могу всё исправить и всех спасти, я бы хотел это сделать, но не такой ценой. И именно понимание, чем придётся заплатить за спасение тех, кто мне почти чужие люди, что-то внутри тихо шептало: «а надо ли тебе это вообще?».

* * *

О приходе Росси мне никто не сообщил. Меня вообще никто не трогал с того момента, как я заперся у себя в комнате. Ну как заперся — на задвижку не закрыл, поэтому после быстрого стука ко мне заглянул мой наставник.

Застал меня он, когда я крутил револьвер в руках, испытывая двойственные чувства. Я в буквальном смысле слова держал в руках свободу: всего одно движение пальца, и всё, я закончу свои странствия. Я хотел этого, так хотел, но… что-то внутри останавливало меня, не давало просто бросить всё и уйти. И дело было даже не в том, что мне рассказал Тэйлон. Дело было в аду, который двигался сюда.

В любой другой ситуации я бы плюнул и вышел из игры, но такой участи я бы никому пожелал.

— Выглядит так, будто ты хочешь застрелиться, — улыбнулся Росси. Я не видел, но голос был именно таким.

Сам я продолжал рассматривать револьвер, будто заметил на нём что-то интересное.

— Я действительно хочу застрелиться, — негромко произнёс я. — Только не знаю, стоит ли или нет.

Он промолчал. Наверное, молчал с полминуты, прежде чем ответить.

— А сам как считаешь, правильно ли это?

— Не знаю, — честно ответил я. — С одной стороны… да с какой ни смотри, я не знаю. У меня есть выбор помочь и не помогать, скажем так. И я понимаю, что не должен, но…

— Но что-то тебя гложет, — закончил он. — Подсказывает, что это неправильно.

— Да. Это глупо, я столько раз проходил подобное, а здесь вдруг…

— Запнулся? — усмехнулся он и сел на стул напротив.

Я кивнул.

— Все мы запинаемся, — пожал он плечами и вздохнул. Начал бродить по моей комнате, видимо, раздумывая над тем, что бы сказать. — А знаешь, я однажды попал в примерно такую же ситуацию.

— Какую? — поднял я взгляд. Росси редко рассказывал что-либо о своём прошлом, поэтому услышать от него что-то можно было очень редко.

— Да вот… знаешь, меня однажды наняли поддержать людей и взять небольшой городок на краю пустыни. Ещё в моём мире. Типичное задание, лёгкие деньги — я пришёл и просто перестрелял всех, кто стоял на его страже, помог атакующим буквально за десять минут взять его. И всё было точно так же, людей грабят и убивают, женщин насилуют, детей сгребают в кучу — я проходил это сотни раз. Мне то что? Это не моё дело. Моё дело — смерть, и за это мне платят. Но в этот раз почему-то я не смог просто уйти, глядя на то, как в этом городе устраивают погром. Как убивают, насилуют, грабят… — Росси усмехнулся. — Резня, посмотри на меня — я всегда говорил до этого, что бизнес есть бизнес, а в тот раз я просто не смог уйти. Мне просто стало тошно. Тошно от всего этого. Я смотрел на этих детей, женщин, стариков, и пусть мог заставить себя отвернуться, этого не сделал.

— Почему?

— Потому что понял, что мне это противно. Не хочу идти против себя самого и соглашаться на то, что мне не по духу.

— Ты всех убил.

— Да, убил, — усмехнулся он. — Взял и убил, потому что именно в этот раз не смог отвернуться. Я изменил себе, можно сказать, но правда в том, что я остался себе верен — я поступил так, как посчитал нужным.

— Так из-за этого за тобой охотились солдаты Тёмной долины?

— Ага, за то, что я убил их людей, а потом ещё и всю подмогу перестрелял во время песчаной бури. Так что иногда люди меняют свои взгляды, и поверь мне, я знаю это не из чужих уст. Не просто так, естественно: что-то трогает тебя в душе, и ты такой: «я не могу пройти, не в этот раз». Срабатывает внутренний рубильник, который говорит: «хватит». Поэтому мой совет — если ты задумался над этим так сильно, что даже сидишь здесь и страдаешь, как раненый барашка, может это действительно то, ради чего стоит остановиться?

— Убийца, который…

— Все меняются, — не согласился он. — Просто настал момент, когда ты смог взглянуть на всё иначе. Поступай, как считаешь нужным, а не думай «вот раньше я так не поступил, стоит ли сейчас?». Раз ты над этим задумался, то стоит.

— Ради незнакомых людей рискнуть собой?

— Иногда… иногда просто нужны такие безумцы, Резня, которые ради других, ничего не значащих для них людей, готовы свернуть горы. Это называется быть человеком — проявлять сострадание к другим, не требуя ничего взамен. Хотя некоторые называют их героями, — усмехнулся Росси.

— Герои? — посмотрел я на него. — Больные ублюдки?

— Больные ублюдки? Может и так, Резня, может и так… но не будь тех людей, что готовы безвозмездно в ущерб себе помогать другим, каков был бы мир? — он посмотрел в окно. — Мы привыкли искать выгоду во всём. А они просто не могут пройти мимо тех, кто нуждается в помощи. Хорошо, что такие люди до сих пор есть.

— Почему?

— Без них никогда бы не существовало нас с тобой, — усмехнулся Росси и хлопнул меня по плечу.

Глава 223

Росси — он просто был таким человеком, который хорошо относился ко всем, кто завоевал его симпатию. Он не считал себя кем-то большим, чем был на самом деле, однако сколько помню своё знакомство с ним, Росси всегда мог поддержать советом или подсказать, словно действительно чувствовал ответственность за того, кого так долго обучал.

Наставник и ученик — забавно получается ведь, учитывая, что технически я его старше. Но, как показала практика, возраст не всегда равно мудрости.

Но даже после его слов я чувствовал себя не очень.

Смотрел на револьвер, заглядывая в ствол и размышляя, что для меня вообще правильно?

Тэйлон хотел спасти этот мир, пусть даже такой ценой. Ведь изначально знал, что будет ждать, но пошёл на это. Он был прав в этом плане — он тоже многое отдал ради этого и даже зная, чем придётся заплатить, пошёл на это. И будь Тэйлон здесь, он бы шёл до конца.

Но его здесь нет — вот в чём проблема. Есть я. Я, с немного другими взглядами и немного другими ценностями, совсем иной человек, который смотрит на всё иначе. И я не обязан подчиняться его планам, но… что-то всё равно ворочалось от мысли, что я просто брошу всех.

Чувства старого Тэйлона? Или то, что называют совестью? Понимание, что это просто не сравнится со смертью, а я просто кину этот мир, даже зная, что их всех будет ждать через год-другой, а может даже раньше?

Я просто не мог решить — поддаться этим чувствам и сделать, как чувствую внутри, или сыграть в циника, сделать вид, что ничего не знаю и просто уйти в закат?

Не знаю, как бы долго я тут сидел, раздумывая и пытаясь найти правильный выход во всех вещах, что меня беспокоили, если бы на ум неожиданно не пришли слова Гензерии перед тем, как я покинул летающий остров быть может даже навсегда.

Она просила быть честным с собой и поступать так, как велит мне моё собственное «Я».

Стоило вспомнить её первые слова, как я буквально услышал её голос в своей голове в этот момент, как будто, когда мне потребовался совет, память вытащила всё, что могло помочь.

«Не жалей, но проявляй милосердие к тем, кто в этом нуждается. Не упорствуй, но стой до конца там, где это необходимо. Лишь тогда ты сможешь найти выход».

Её тихий мелодичный голос прошептал как заговор эти слова, будто старался дать надежду. Хоть какую-то, но надежду сделать всё правильно.

Возможно, именно в тот момент я и принял окончательное решение. Получил толчок, чтобы выбрать, куда двигаться дальше.

В этот момент даже на душе стало чуток легче. Словно я наконец нашёл выход. В конечном итоге, ещё ничего не решено. Я уже был в аду и смог оттуда выбраться. Смогу выбраться и в следующий раз.

Эти мысли придали мне уверенности, а значит, было пора прекращать пиздострадать и заняться делами, которые не ждали. Но для начала…

Диора действительно привязали к кровати, как я и сказал. Пусть он и был старше меня и по правилам главный наследник, которого должны все слушаться, послушались в конечном итоге именно меня.

Он скользнул по мне своим классически ублюдским взглядом человека, который прогнил до самых костей. Или же Диор пытался таким выглядеть, чтобы не рушить свою репутацию и казаться опаснее, чем есть на самом деле. Как бы то ни было, меня это не пробрало.

— Всего один вопрос, Диор. Что тебе показала Хлина? — спросил я, подойдя поближе.

— Есть разница ли, братец?

— Для меня — есть, — сухо ответил я. — Ты был проклятым, верно?

— Конечно. Разве это не очевидно?

— До меня?

— Ну… тебя я не встречал. И как же тебя звали, скажи-ка?

— Резня.

— Как? — хохотнул он. — Резня?!

— У тебя проблемы с этим, Диор?

— Нет-нет, никаких проблем… Резня, блин… — рассмеялся он тихо. — Самое тупое прозвище, которое я слышал.

— И какое же у тебя было прозвище?

— Мор.

— И ты мне ещё что-то говоришь… — поморщился я.

Но, если честно, я тоже никогда не слышал о Море. Божество говорило, что я один из самых древних проклятых, но, как я понимаю, оно подразумевало то, что я просто дольше всех служил. Вопрос по временным рамкам меня тоже немного смущал: я знал, что божество не может вернуть прошлое и закинуть туда проклятого, но Суцьиси уже была в моём мире со мной до становления меня проклятым, при этом уже отработав со мной до того, как попала сюда.

Парадокс получается.

Я пытался долго разобраться в этом, но ответа так и не нашёл и списал всё на искажение времени в тех мирах, в которых оно имело власть.

Но теперь я точно знал, откуда у Диора такой опыт в политике и нахождении общего языка с контактами. Явно натренировался за всё своё время. И наверняка он пошёл на это после того, как Хлина ему что-то показала. Оттуда он мог узнать и про меч, увидев, что им воспользуется.

— Ты вообще Диор? Или может мне стоит сразу поставить в нашем диалоге точку?

— Хо-хо, — это звучало уважительно, непонятно только, к чему. — Вообще вопрос довольно глупый, но и я же могу задать тот же самый вопрос, Тэйлон. Ты не тот, кто ушёл в армию, и ты далёк именно от того Тэйлона, которого я знал. Откуда мне знать, что божество не пришло отыграть свою партию здесь?

— А что вообще божеству надо здесь?

— Ты про Амелию, которая слишком подозрительно похожа на проклятую?

— Она и есть проклятая.

— Тем более. Но спроси что полегче, Тэйлон. Этот мир выходит из сферы интересов божества. Ей интересны те, что находятся ближе к центру, граничат с Организацией и из-за которых у них постоянно стычки.

Казалось бы, божество, а суть всегда везде одна и та же — власть. Даже, казалось бы, такое древнее существо, и тоже пытается захватить побольше миров, чтобы стать там полноправным божеством и… править? Да, иначе не скажешь, всех волнует власть, а чем больше миров поддерживает божество, тем оно сильнее.

Так, по крайней мере, я слышал.

Но это не объясняет, что оно забыло здесь, на захолустье, если я правильно понял слова Диора.

— Но вообще… вообще… Почему бы не спросить этого у Амелии, а? Она-то точно знает, верно?

— Не ответит. Я точно знаю, что не ответит.

— Но ей нужна власть, а значит, она хочет либо получить доступ к тому, что не достать с её положения, либо что-то здесь учудить чужими руками.

— И всё же я хочу знать, что тебе показала Хлина.

Но он лишь усмехнулся и вновь продолжил смотреть в потолок.

— Диор, не зли меня.

— Или что? Пытать будешь? У тебя должен быть в этом опыт, не так ли?

Но в опровержение его слов я подошёл и начал развязывать верёвки.

— Я хочу быть уверенным, что, когда мы будем брать власть, ты не выкинешь глупость и не пустишь всё псу под хвост. Потому что в таком случае я тебя просто убью — хочу, чтобы тебе это было кристально ясно. А может и не просто убью.

— Не думаю, что наши пути расходятся, учитывая, как ты хочешь сам добиться власти. Защита, возможность диктовать другим свои условия, приказывать и карать — это интересует и меня, и тебя.

— Но для меня дело не во власти.

Дело в том, что уже всё предрешено, по сути. Да, плюс-минус есть кое-какие неточности, однако я мог с уверенностью сказать, что большая часть уже предрешена.

— И в чём же?

— В нашем будущем, — ответил я.

Почти всё предрешено.

Почти.

А значит, ради этого почти и надо биться до последнего, как я делал это раньше и в итоге добивался успеха.

* * *

Диор был абсолютно прав — после бала в честь возвращения принцессы за нас взялись конкретно. Я не лез в эти дела, доверив всё Диору и людям, которые занимались нашими финансами, но того, что было на слуху, хватало, чтобы понять ситуацию.

Нас душили.

Нашим основным бизнесом всё же были именно кристаллы и их обработка, и уже потом шла добыча металлов, всевозможных полезных ископаемых типа угля. Ещё вторым по значимости для нас было производство мелких станков и оружия. По производству станков мы, конечно, не сравнимся с Доргейнбергами, однако именно у нас они были узкоспециализированы, что пользовалось определённым стабильным спросом.

И именно в эти места и начали проходить инспекторы. После обвала одной из шахт для них это было официальной причиной заняться проверкой условий в других шахтах. И естественно, что нарушения можно найти всегда — это я ещё с армии выучил, когда надо было, грубо говоря, доебаться. А доебаться можно до всего.

Поэтому одну из шахт закрыли по множеству некритических нарушений, выписав максимально возможные баснословные штрафы, и взялись за вторую, в которой это всё мы успели исправить. Это было самое настоящее противостояние, где нам постоянно приходилось ссылаться на то, что то или иное нарушение является мелким или вовсе входит в нормы, чтобы просто так закрыть шахту.

Но даже мне было понятно, что рано или поздно нас додавят. Да чего уж там, уже поставки прекратились до выяснения, безопасная ли она или нет, а значит, шахта теперь просто простаивала.

Плюс та же песня была и на заводе, где случился пожар. И несмотря на то, что завод без шахт бессмысленен, они его доили как могли: одного пожара уже хватило, чтобы выписать целый список штрафов, который бил по карману не хуже кувалды.

— Нам вообще хватит денег? — спросил я.

— Хватит. Но не хватит, чтобы жить дальше, если ничего не получится. Хотя нам и волноваться об этом не придётся… — протянул он. — В любом случае, поддержка Рандомьеров деньгами даст нам время ещё побарахтаться.

— А Эйрия?

— Да и хрен с ней. Как возьмём власть, так и будем думать о них. Мы же не королевство разрушаем, верно? Просто перехватываем власть, а значит, большинство обычного люда, включая солдат, это даже не коснётся.

— Перевороты всегда отражаются на всём, — не согласился я.

— Если их через жопу делать. Но мы же не такие? — подмигнул он.

Хотелось бы верить, но я чувствую нутром, что всё будет иначе.

Наши повседневные события разбавились и приездом Суцьиси, которая практически сразу по приезду начала пропадать с Диором. Пока наш бизнес рушили и банкротили род, Диор с Суцьиси находили себе сторонников из числа несогласных, покупали и подкупали людей, договаривались и довольно часто были в отъездах, чтобы встретиться с внеочередной шишкой. При каждой такой встрече я присутствовал с ними, как гарант того, что если человек съедет, то только в могилу.

Таким образом мы набрали пусть и не большую, но всё же достаточную поддержку людей, которых должно было хватить.

А вот в том, как будет проходить захват, уже участвовал непосредственно я. Всё осложнялось тем, что практически все набранные люди были важны, и, если кто даст слабину и переметнётся в последний момент на сторону оппонента, всё пойдёт псу под хвост. У нас просто не было ненужных людей, которыми можно будет заткнуть дырку в случае необходимости.

Это понимал отчётливо я, это понимал Диор, это понимала Суцьиси, которая предлагала и предлагала новые варианты развития событий и то, как мы можем ответить на них.

И мой ответ был однозначен:

— Нет, не сможем.

— Ты оптимистичен, — улыбнулась Суцьиси.

— Нельзя бороться против настолько большого численного превосходства противника. Это не беря в расчёт ещё и саму стражу замка, которая не придурки.

— Ну мы и не будем лезть первыми.

— Но мы можем не пролезть и вторыми. Если хотим больше шансов выжить, нам надо начать практически одновременно с ними.

А вообще, в идеале, нам надо было начать первыми, иначе не факт, что нас самих не убьют с самого начала на всякий случай. И не факт, что это не будет самый большой розыгрыш со стороны Суцьиси.

— Ты же понимаешь, что поставлено на кон? — спросил я её тет-на-тет, когда смог выловить после совещаний с Диором. Оказывается, она ещё и финансовые отчётности помогала заполнять ему. Видимо, у них был какой-то между собой договор, раз он доверился ей.

— Я не предам вас, — тут же ответила она.

— Суцьиси, всё же сейчас самое время ответить, что ищет здесь божество. Просто ради взаимного доверия.

— Но ты знаешь правила, не так ли? Нельзя посвящать других, только если уже не остаётся выхода.

— Но что-то ты да сказала Диору, верно? Раз он вдруг посветил тебя в свои дела и почти раскрыл все наши карты.

— Я сказала, что мне нужно лишь в секретные архивы. Меня не интересует власть, и я не собираюсь вас подставлять — мне нужен закрытый архив и вся информация, что там есть.

— Зачем?

Но вместо ответа она лишь лукаво улыбнулась.

— Правила, Резня. Скажу, если только иного выхода не останется.

— Может уже выхода не остаётся, — ответил я. — Весь наш план — это фантазии детей, которые мечтают, что просто придут и захватят власть.

— Но ты на него согласился, — напомнила Суцьиси.

— Выбора нет. По крайней мере, из предложенных.

Суцьиси прищурилась, даже несмотря на то, что я оставался невозмутим.

— У тебя есть козырь, верно?

— Боюсь, я не могу об этом сказать. Скажу, только если иного выхода не останется.

— Засранец, — хихикнула она. — Ну что же, буду надеяться, что всё не сведётся к тому, что ты запустишь на воздух весь замок. Ты же у наш парень необузданный, иногда делаешь всё сгоряча…

Может в её словах и была доля правды, но я как-то об этом не задумывался: у нас всё свелось к постели. В конце концов, раз есть свободное время, почему бы и не развлечься? Особенно, когда в кровати можно действительно поговорить по душам. У меня действительно были вопросы, на которые хотелось получить ответ.

— Суцьиси…

— А? — устало отозвалась она, лёжа рядом с мной и глядя в потолок.

— Помнишь, когда я послал божество и не дал ему сделать прорыв из-за грани?

— Да, помню, — устало ответила она.

— А больше мы с тобой в подобном не участвовали? Я имею в виду, до того, как я всё испортил?

Интересно, потому что здесь надвигается то же самое, и не божество ли решило устроить здесь второй филиал ада? Оно там случаем постоянно подобным не промышляет?

— До этого? — вздохнула она и немного помедлила, прежде чем ответить. Лениво потянулась и зевнула. — Да вроде бы и нет. Не при нас, Резня, по крайней мере. Да и кто бы стал так часто заигрывать с адом, у которого мир обратно не отвоевать?

Ну да, в это есть резон. Ведь это равносильно ядерной бомбе, сброшенной на противника жить на той земле нельзя, но и противник уже может не оправиться от подобного. Наверняка на такой шаг оно решилось исключительно из-за близости Организации в том месте к границе ада. Считай, с одной стороны ад, с другой — Организация. Идеальный способ создать им прямо под боком проблему: прорыв, мир погружается в ад и проникает в миры рядом, которые защищает Организация. Ад начинает проникать дальше и буквально уничтожает часть их миров. Те, что Организация должна защищать. Это вовлекло бы их в долгую и кровавую войну и не факт, что они бы остановили его.

Неплохой тактический ход, чтобы ослабить их, но слишком рискованный, так как просто не подконтролен.

А я всё запорол. Восстал против божества, и ему пришлось лично спускаться и меня останавливать. Неудивительно, если многие посчитали, что я переметнулся к Организации.

Почему-то я тоже так считал. Где-то до сих пор лежит конверт с жетоном, на котором выбито «Фантом», и передатчиком. А учитывая, что мне сказал тот мужик про предателей…

Я сталкивался с Организацией, это я точно помню, но уже после потери памяти. Для меня они были враги, так как мешали выполнять миссии, и иной раз мы сталкивались между собой. А если Тэйлон работал на них, о чём свидетельствует жетон, логично, как я выглядел в их глазах, когда неожиданно начал их убивать. Никого не интересует, что с тобой стряслось. Сейчас ты друг, а завтра враг.

— Божество столько сил потратило, чтобы незаметно всё провернуть, а тут всё пошло по одному месту.

Значит, тот случай был именно по вине божества и ради того, чтобы ударить в тыл Организации. А здесь? Организация, как я понимаю, совсем и не рядом, пусть и не оставит чужой мир на растерзание аду. Здесь причина в портале, но проделки ли это божества или банально случайность?

Почему-то мне казалось, что это случайность. Задалось бы божество целью, оно бы его уже давно взорвало. Тогда что оно забыло здесь? Что разнюхивает?

— Тэйлон, — негромко позвала меня Суцьиси, отвлекая от мыслей.

— Что?

— Можно ли попросить тебя об услуге?

— Смотря какой, — отозвался я, уже засыпая.

Суцьиси повернулась на бок ко мне лицом. Её взгляд был довольно… забавным: немного смущённым и при этом очень целеустремлённым.

— Мне нельзя умирать.

— Да тут всем нельзя умирать, — хмыкнул я.

— Нет, я серьёзно. Мне нельзя умирать, я должна закончить свою миссию. Последняя миссия, и я вернусь домой. Если провалюсь, мотать мне ещё срок, и не факт, что следующая последняя будет лёгкой. Ты сам знаешь, что это такое.

— Сделаю то, что в моих силах.

— Резня, — внимательно взглянула она мне в глаза. — Я должна всё закончить. Не дай мне умереть, пожалуйста.

— Я сделаю всё, что в моих силах, — доверительным голосом ответил я ей.

Да только если бы всё было так просто…

Мои мысли всё чаще и чаще возвращались к тому конверту. Если выхода не будет… нет, я точно знал, что мне придётся воспользоваться им. Иначе просто и быть не могло, потому что теперь я нуждался помощи Организации так же, как и они в моей. Возможно, у нас были разные цели, однако пути слишком сильно совпадали.

Мы были нужны друг другу, и наш путь вёл только в ад.

Глава 224

— Вот и всё, почти все наши предприятия закрыли, — объявил каким-то уж чрезмерно счастливым голосом Диор, будто гордился этим достижением и в немалой степени сам поучаствовал в этом.

— Не вижу повода для радости.

— Это значит, что нас продолжат давить и перестанут видеть в нас угрозу.

— Или просто сразу сотрут в порошок, — ответил я.

— Не сотрут. Пока что, по крайней мере. Уничтожать полностью рода без какой-либо необходимости — плохая практика, — ответил Диор.

— Многие могут задуматься над тем, что они могут стать следующими, что вызовет волнения, — поддакнула Суцьиси.

— И тем не менее, вообще всё закрыли? — уточнил я.

— Ну… с шахтами точно конец, — ответил Диор. — Выдали постановление, которое точно говорит, что теперь добывать кристаллы в ближайшем будущем мы не можем. Ну и сразу завод в минус, так как без шахт он не нужен.

— С другой стороны, мы почти продержались, верно? — посмотрела на нас Суцьиси.

— Ну, что верно, то верно. До дня рождения короля рукой подать, — согласился Диор. — До него-то нам денег хватит, а дальше уже всё станет не важно при том или ином раскладе. Потом смотрим дружно на Тэйлона и надеемся, что он не обосрётся в собственном плане.

И эти две хитрожопые рожи смотрят на меня, улыбаясь, явно пытаясь действовать на нервы. Я вообще заметил, что все проклятые, кто больше ориентированы на заговоры и политические игры, как личности те ещё ублюдки. Не знаю, с чем конкретно это связано, но факт остаётся фактом.

— Всё будет отлично, если люди, которых вы нашли, не съедут в самый последний момент, — ответил я.

— Рагдайзер поручился практически за всех, — ответил он, — но, признаться честно, я и половине не доверяю. Особенно после Риффли.

— Его нам посоветовал Симон, — напомнил я.

— Риффли всегда отличался своей скользкой душонкой. Так что я даже не удивлена, что он попытался вас кинуть практически сразу. Особенно, если понимать, что практическое большинство повязано на Тарсонах.

— Опять Тарсоны… — вздохнул я.

Я их фамилию чаще, чем свою слышу.

— Вообще, они, наверное, и составляют основную угрозу, — заметила Суцьиси. — Их надо будет убрать практически следом за всеми наследниками на престол. Ну, естественно, всех, кроме Исциниэнты, — быстро поправила она себя, почувствовав на себе наши взгляды. — Тарсоны будут стараться удержать власть короля любой ценой, поэтому я могу точно сказать, что, помимо стражи, там будет просто немерено солдат в казармах.

— Это вопрос решённый, — ответил я. — У принца есть свои люди среди стражи, что впустят их маленькую армию.

В предстоящей операции я был практически полностью уверен, основная роль будет отводиться именно гвардии столицы. У Авоксисенция было немало последователей и в обычной армии, однако ввести незаметно обычных солдат в столицу просто не получится. Это будет равносильно тому, чтобы открыто сказать: «мы пришли устроить переворот». Они тут же столкнутся с гвардией столицы, а сам замок просто превратится в неприступную крепость, внутри которой тут же всех подозреваемых посадят в темницу.

А потом подтянут ещё верные короны армии… короче, это провал.

Нет, так шумно перевороты не проводят, и этот план отметался сразу. А вот провернуть всё с помощью гвардии — уже другой разговор. Она и располагалась уже в столице, и ей только и надо было, что дойти до замка.

Поэтому я мог уже сейчас сказать, как всё будет выглядеть.

Весь свет общества соберётся в замке по поводу дня рождения короля. Стража будет, понятное дело, усилена, все будут на стрёме и так далее, гвардии будут в полной боевой готовности. И, когда праздник будет в самом разгаре, те гвардии, что работают на Авоксисенция, неожиданно выдвинутся к замку. Вряд ли кто-то будет этого ожидать и успеет среагировать. Скорее всего действовать будут такие люди, как спящие агенты, которых даже никто бы и не заподозрил. Они подойдут к замку, и в этот момент купленные стражники откроют ворота, впуская их внутрь.

Будет, скорее всего, одна-две гвардии, что в сумме две с половиной — пять тысяч человек — вряд ли ему удалось перетянуть на свою сторону много людей.

И всё, небольшая армия внутри замка. Часть сразу же схлестнётся с ничего не подозревающей стражей, часть ринется во дворец к королю. Скорее всего и среди стражи будут те, кто работает на Авоксисенция, поэтому сопротивление не будет долгим.

И когда Тарсоны или кто-то ещё успеют сообразить, что вообще происходит, предпринимать что-либо уже будет поздно. Скорее всего всех неугодных в том зале сразу и убьют.

По крайней мере в те разы, когда я участвовал в подобных мероприятиях, именно так всё и происходило.

— Мало впустить армию. Надо, чтобы она взяла контроль над ситуацией, — не согласилась Суцьиси.

— У Авоксисенция всё на мази уже. Свои и в страже, и в гвардии, и военном командовании. Сопротивление если и будет, то очень слабым. Скорее всего даже та стража, что будет в зале, где будет проходить банкет в честь дня рождения, будет исключительно теми, кто работает на Авоксисенция. Он даже старшего в этом вопросе обошёл.

— Старший слишком прямолинеен. Как личность, он охренительно силён, но как человек… именно то, что он всегда гнёт свою линию и не может быть гибким в некоторых вопросах, делает его слабее.

— Мне кажется, там он вообще никакой роли не сыграет, — сказал я. — Может повозмущается, да и только. Но его, как и короля, скорее всего уберут. Точно не будут трогать Исси, так как она слишком ценный ресурс, чтобы от него избавляться.

— Не тронут и рода, — кивнула Суцьиси. — До поры, до времени, пока не убедятся, что те сотрудничать не собираются.

— Всех начальников стражи наверняка сразу убьют.

— А вот совет и прочие государственные структуры трогать не будут, так как тем, по сути, плевать, под кем работать.

Значит, с тем, как будет действовать Авоксисенций, разобрались.

— Значит, остаётся сделать наш ход после этого, — подытожил Диор.

— Если люди, которые решили поддержать Исси, не переметнутся, — добавил я.

— Смотри на жизнь оптимистичнее.

— Я смотрел оптимистично на Риффли, и мы едва не попались. А сколько у нас сейчас союзников? С десяток? И все, как этот Риффли, работают не на идею, а на выгоду.

А это самые херовые союзники, которые могут быть.

Наш план был тоже, мягко говоря, не самым хорошим и надёжным. Реален, но слаб во всех отношениях. Ни у Исси, ни у Суцьиси с Диором не было знакомых среди начальников гвардии столицы, а значит, на поддержку можно было и не надеяться. Часть стражи замка была готова работать на нас, однако неизвестно, как они себя поведут в случае опасности, да и хватит ли их помощи.

Оставалось уповать на то, что мы сможем всё провернуть прямо под носом у остальных и выйти сухими из воды.

А его суть заключалась в следующем:

В тот момент, когда гвардия уже будет входить в замок, мы должны будем напасть на неё всеми людьми и солдатами, что у нас есть, и тем самым поднять знатный шум. Всем тут же станет известно, что на замок напали, и поднимется тревога. Иначе говоря, быстро войти и силой отобрать власть у Авоксисенция не получится, и его главная сила в лице гвардии, на которой строилась, скорее всего, большая часть его плана, будет сразу вычеркнута, так как спалит себя и не сможет занять замок.

Но мало этого, всё внимание и все силы будут сразу переброшены на главные ворота, чтобы сдержать нападение, а значит, рядом с королём останется не так уж и много людей.

И здесь будет уже наш выход.

При поддержке людей, что служат Исси, мы возьмём под контроль весь зал, включая короля, и здесь же при необходимости всех и уберём. И всё, Исси единственная наследница, у неё тут же будет поддержка родов, что поддерживают нас, плюс поддержка некоторых политических деятелей, которых мы смогли подкупить и которые будут находиться там, и громдмастеров, что тоже немаловажно.

Это даст возможность передать власть.

Да, будут вопросы, естественно, по поводу того, что захват был произведён силой, считай, убийство и так далее, но здесь важен результат, а кто будет много болтать… кто не с нами, тот против нас, иначе говоря.

И всё же тонких моментов было слишком много.

Смогут ли те гвардии остановить в воротах замка и не прорвутся ли они дальше, что спутает нам все карты? Не окажется ли так, что людей у Авоксисенция гораздо больше в самом замке, чем мы думаем? А что, если среди наших людей окажутся предатели? А что, если Тарсоны тоже подготовили что-нибудь эдакое?

— Что имеем, то имеем, — пожал плечами Диор.

— Ты насчёт гвардии волнуешься? — спросила Суцьиси.

— Да насчёт всего, если честно. Гвардия — если вдруг она прорвётся или её вовсе спокойно пропустит стража. Наши — вдруг переметнутся на другую сторону. Люди Авоксисенция — если его людей среди стражи окажется куда больше. Наш план, если быть честным, слабый. Всё упирается в то, что у нас людей слишком мало. Если всё пройдёт как положено, то круто, но любая непредвиденная ситуация, и мы в пролёте.

— Если всё будет действительно так плохо, тогда действуем по другому плану, — предложил Диор. — Тогда самым главным будет устранить короля и принцев.

— А ещё деятелей, что их поддерживают, — хмыкнул я.

— Ну… да. Да, так и есть. А там мы все дружно сядем, после чего Исциниэнта нас выпустит. Главное — обеспечить ей проход на трон. А без слова правителя казнить тех, кто убил членов королевского рода, они не будут.

— Короче, в крайнем случае всё упирается в то, чтобы убить всех наследников и главных представителей власти и не сдохнуть от пули самому.

— Ну, это если совсем всё плохо будет, — кивнул он.

— А ты не думал, Диор, что тот же Авоксисенций не дурак? — спросил я.

— В смысле?

— В том смысле, что когда мы начнём действовать, сразу станет ясно, что есть третья сторона — Исциниэнта. Понятное дело, что, если их убить, претендентом на трон станет она. Но это же правило работает и в обратную сторону. Если убить её, мы станем беззащитны. И когда всё начнётся, её наверняка сразу попытаются устранить.

— Ну тогда будем играть по принципу: или мы убьём их, или они убьют нашу принцессу.

Короче, всё как всегда…

Хотя разве могло быть по-другому?

Интересно, а насколько точно увидел своё будущее Тэйлон? До каких подробностей, я имею ввиду? Он точно знал, что и как будет происходить, или же видел лишь общую картину?

Хотя имеет ли это значение, когда я точно знаю, как следует поступить, чтобы сто процентов всё прошло удачно?

Я вновь крутил в руках конверт, раздумывая над тем, стоит ли или нет?

Хотя кого я пытаюсь обмануть, мне всё равно придётся к ним обратиться, а значит, стоит выжать из наших отношений максимум.

В конце концов, я был нужен Организации — они это едва ли не прямым текстом сказали при последней нашей встрече. Они были готовы вступить в конфронтацию с местными и при необходимости развязать здесь самую настоящую войну, попроси я их об этом. А при их технологиях сломить любое сопротивление будет проще простого. Одно-единственное штурмовое десантное судно может здесь проутюжить всю гвардию как нечего делать.

Что же им требовалось от меня? Почему за меня они были готовы нарушать собственные правила?

Я и до этого уже догадывался, зачем Организация здесь: рыщет в поиске портала, который ведёт в Шестой Сектор.

Суть в том, что Шестой Сектор располагался очень близко к центру самого ада. А значит, требовалось проскочить немало миров, поглощённых адом, чтобы добраться до него. Это попросту нереально сделать. И этот портал, возможно, был единственным способом во всех мирах попасть прямиком к базе, минуя все остальные поглощённые адом миры.

Но даже попади они прямиком к воротам базы, ад — не место, где можно так просто прогуляться и вернуться. Скорее всего, войди они туда, сгинут в ближайший час, не пройдя и пары километров. А значит им нужен был для верности тот, кто уже бывал там и сможет провести их до нужного места.

Я.

Потому что я бывал там. И потому что я смогу вернуться обратно, пусть и окольными путями и из приграничных поглощённых миров, но всё же.

И тут возникает вопрос: а что мешает таким фанатикам, как они, просто посылать туда людей, пока те не дойдут до места? Просто посылать их толпами и надеяться, что кто-то да дойдёт.

И тут мне кажется, что проблема кроется в самой Организации. Она очень строго следует правилам. А эти готовы эти правила нарушить ради меня. Отсюда напрашивается вывод, что эти люди действуют по своей инициативе и об операции в действительности и сама Организация не знает. А потому они не могут себе позволить большие траты ресурсов, включая человеческие.

Почему они действуют в отрыве от Организации, нарушая её законы? Почему они не рассказали о том, что происходит?

Я не знаю. Может какая-то внутренняя бюрократия или расхождение мнений, но факт остаётся фактом — эти ребята сами по себе и готовы идти вразрез с принятыми законами ради достижения цели. И потому они не могут позволить себе сильно тратиться и просто сдохнуть. И именно для этого им требуется тот, кто с большой вероятностью поможет им дойти до конца.

Им нужен проводник в ад.

А зачем они мне?

Я понятия не имею, как и откуда отключать врата. И подозреваю, что, раз Тэйлон с ними связался, Организация располагает необходимой информацией. Иначе говоря, без них я могу там блуждать вечность, не зная, куда идти.

Пока я сидел в комнате, крутя в руках конверт, сюда прошмыгнула, кто бы мог подумать, Хлина. Вот уж точно странный гость, который вызывал больше всех вопросов. Но с другой стороны, когда стало понятно, от чего у девушки поехала крыша, мне стало её даже жаль. Каково это жить, каждый день видя, как в мир врываются такие существа, что сознание отказывается воспринимать их и сходит с ума?

Молча она на цыпочках, будто боясь меня отвлечь от собственных мыслей, подкралась ко мне, села на кровать рядом и притёрлась под бок, словно кошка.

— Что такое, Хлина? Соскучилась по пиздюлям? — ласково спросил я идиотку.

Ответом мне были широкие ничего не понимающие, но опять, будто ничего и не было, счастливые глаза. Она, скорее всего, уже и не помнила, что я с ней сделал. Вот бы и остальным так же забывать все обиды…

— Что забыла-то? — вздохнул я, но та лишь притёрлась поплотнее, будто боясь, что её прогонят.

Интересно, она ко всем так ластится?

— Хлина?

И вновь отблеск глупых и честных глаз, которые непонимающе смотрят на меня, но вот улыбки нет. Наоборот, выражение лица осторожное, словно ожидающее какой-нибудь подлянки. Но даже так, не уходит же.

— Ну и дура же ты, — усмехнулся я, и этого стало достаточно для неё, чтобы почувствовать, что всё в порядке.

На её губах тут же расцвела улыбка, и идиотка притёрлась ещё плотнее, будто пыталась согреть меня собой. А может она чувствовала моё состояние и пришла успокоить вот таким образом.

Кажется, я начинаю понимать, почему её все любят здесь.

И пока она сидела у меня под боком, я достал из конверта жетон со своим позывным.

Фантом…

Обычно позывные выдавали так, чтобы те отражали человека. Мне кажется, позывной «Фантом» полностью отражал суть того, кем был я. По сути, призрак в мирах, который возникал, чтобы что-то изменить и тут же исчезнуть.

После него в руках оказался передатчик. Небольшой передатчик, который можно было спокойно вставить в ухо и у которого расстояние действия было поистине большим. Я мог находиться в столице, а они на краю Майкесендерии, и связь всё равно будет отличной.

Это и будет нашим козырем, если всё пойдёт по одному месту.

Глава 225

Бал в честь дня рождения короля Максемидеоса седьмого приближался быстро и неотвратимо.

И ведь казалось, что ещё столько времени, а уже оглядываешься и думаешь, осталось-то меньше трёх недель… меньше двух… а вот уже и приглашение прислали…

Причём приглашение принесли аж трое посыльных. Совсем юные парни в обтягивающих трико и коротких и слегка несуразных костюмах принесли запечатанный конверт прямо к нашим дверям, вручив его лично Диору в руки. Там было приглашение для троих человек — я, Диор и Асака, как его жена. Каждому полагалось что-то типа позолоченного билета, на котором имя и фамилия были практически выбиты.

— Асака Бранье… — нараспев прочитала с гордо поднятой головой Асака, сидя за обеденным столом и крутя в руках пригласительный билет. — Дорогой, мне идёт твоя фамилия?

— Естественно, дорогая, — ответил тот, даже не подняв голову. Иной раз мне казалось, что для него Асака не более чем фоновый шум. Интересно, он хоть какие-то знаки внимания ей проявляет, или же ему вообще плевать?

— Асака Бранье… — повторила она, словно пробуя на вкус, хотя стала Бранье уже чуть больше месяца как.

— Значит, осталась неделя, — пробормотал я.

— Неделя и полтора дня, — поправил меня Диор.

— Понятно…

— Ссышься? — оскалился он провокационно.

— Дорогой… — тут же негромко протянула Асака, но была откровенно проигнорирована.

— Все ссутся.

— Тэйлон…

— Ну да, это тоже верно, — кивнул Диор. — В любом случае, всё уже решено, и менять что-то поздно, так что можно забить. Провалимся — так провалимся.

— Не провалимся, — отозвался я, продолжая рассматривать билет, который стал своего рода точкой отсчёта до начала операции.

Диор был прав. Всё уже было подготовлено для предстоящего действа, и что-то кардинально изменить, кроме как отменить всё, мы не могли. Там уже ждали нашей команды люди, плюс солдаты, что так же ждали отмашки, чтобы вступить в игру. Это касалось и подкупленной стражи, которая должна будет в обход основных ворот, в которых будет неразбериха, пропустить часть наших людей в замок. И, естественно, часть охраны, которая, по идее, должна будет присоединиться к нам, когда начнётся бедлам уже в самом замке.

Кого-то мы подкупили, кто-то был должен, на кого-то надавили компроматом, а с кем-то свели нас знакомые, как Рагдайзер и Симон.

А с кем-то пришлось поговорить уже лично мне.

— Ещё одно одолжение? — повторил за мной Росси.

Я мог представить, как это выглядело в его глазах. И от того просить у него помощь мне было втройне тошно. Человек, который к тебе просто хорошо относится, можно сказать, даже со своеобразной теплотой, готовый безвозмездно помочь, а ты его будто используешь. По крайней мере, именно так это и выглядело со стороны.

Так дела не делаются. Это выглядело ровно так, чем и являлось: я его просто несколько раз кинул с его обещанием и сейчас вновь прошу о помощи. Но тем не менее…

— Я знаю, что обещал, Росси… но… так вышло…

— А я думал, мы договорились, — вздохнул он.

— Прости… — вздохнул я, чувствуя себя сейчас действительно последний говнюком. — Но так сложились обстоятельства.

— Обстоятельства… — повторил он за мной, расхаживая по комнате. — Да уж…

— Я знаю, как это выглядит, просто пойми…

Мне было противно просить его о помощи. Хотелось провалиться сквозь землю. Росси никогда не отказывал, если его о чём-то попросишь. Иной раз он мог и просто протянуть руку помощи, если того требовали обстоятельства или он видел, что это необходимо. Ведь Росси даже не раздумывал долго, согласившись почти сразу мне помочь, причём даже там, где наш уговор не действовал.

А как итог, я не выполнил своего слова, но прошу его вновь об одолжении. Я не моралист, но, блять, хочется ударить самого себя…

— Ну а как же наш договор, Тэйлон?

— Я знаю, я нарушил слово, Росси. Я бы сказал, что мне очень стыдно, но это будет звучать по-уебански, будто я пытаюсь от тебя отделаться, лишь бы уговорить помочь.

— А разве ты не хочешь меня сейчас уговорить?

— Хочу, но не… но не лишь бы как-нибудь тебя уломать, наобещав наобум.

Короче, в словах я был не силён. Ещё сильнее меня напрягало то, что Росси не смотрел в мою сторону. Нет, он не выглядел злым или обиженным, но при это старался не встречаться со мной взглядом, что не значило ничего хорошего.

— Понятно… — протянул он.

— Я не хотел тебя обманывать и давать пустые обещания, Росси, серьёзно. Но просто всё так неудачно друг на друга наложилось: то одно, то другое, сейчас уже третье…

— А времени на обещание нет, — кивнул он.

— Есть.

— Опять после задания?

— Д…

Я хотел ответить «да», но в самый последний момент прикусил язык. Это бы прозвучало как издевательство, пусть ничего подобного я и не подразумевал. К тому же, Росси был прав — время, чтобы выполнить обещание, было. Прямо сейчас мог выйти вместе с ним и сделать то, о чём он просил, пусть это и могло бы значить то, что весь план Тэйлона пойдёт по пизде. Но ведь правда в том, что своё слово надо выполнять любой ценой.

— Тогда… если хочешь, мы можем провести его сейчас, — негромко ответил я.

Росси покосился на меня.

— Предлагаешь прямо сейчас?

— Я полон сил, ты полон сил, — пожал я плечами. — Если хочешь, мы можем поставить точку прямо здесь. Я готов. Но если бы ты согласился повременить…

— То?

— Я бы сказал спасибо, — не нашёл ничего лучше я. — Я не обманываю, это действительно последнее дело, Росси…

— Да я знаю, что ты обмануть меня не хочешь, Резня, но…

Если он и был недоволен, Росси это ничем не показал. Лишь устало вздохнул, бросив взгляд куда-то в сторону.

Каким же сейчас говнюком я себя чувствую. Забавно ведь, да? Стрелять в спину не стыдно. Предавать не стыдно. Обманывать других людей не стыдно. Вести двойные игры, подставлять, убивать — это всё ни разу не вызвало у меня угрызений совести, а здесь я даже не могу заставить себя посмотреть ему в глаза.

— Это связанно с той авантюрой, которую вы затеяли, верно? — спросил он негромко.

— Да.

— Хотите захватить власть?

— Да. Почти.

— Почти? — усмехнулся он. — А бывает неполный захват власти?

— Ну… мы передадим трон той, кто с нами в хороших отношениях, — ответил я.

— Так нет же разницы, Тэйлон, — выдавил он улыбку.

И замолчал. Просто смолк, так и не дав понять, согласился он или нет. Пришлось мне в который раз за эти несколько минут перебарывать себя.

— Так… ты поможешь? — совсем уж неуверенно спросил я.

— Ты мне напоминаешь сейчас нашкодившего щенка, Резня, серьёзно, — усмехнулся он. — Вроде взрослый, а мямлишь, как ребёнок.

— Наверное, потому что чувствую себя говнюком, который пытается наебать ближнего своего. Но здесь просто так совпало: сначала я озверел, потом ты сопровождал Юнону, хотя был не обязан этого делать, сейчас это… И я чувствую себя из-за этого мудаком, так как это выглядит так, будто я пытаюсь избежать нашего уговора, что не так.

Но Росси согласился. Если бы он потребовал выполнить обещание прямо сейчас, я бы его выполнил, но он согласился повременить и помочь. Это была своеобразная победа, однако это же и значило то, что после захвата власти меня будет ждать дуэль, которую я обещал ему.

Да, можно выстрелить Росси в спину, а можно просто быстро свалить, пока он будет занят, но вряд ли я смогу так с ним поступить. Даже у меня есть понятия о чести и достоинстве, не говоря уже о совести.

Таким образом в наших рядах стало на одну боевую единицу больше, что значительно приблизило нас к победе, пусть шансы всё равно оставались слишком малы. Я даже подумывал перестать принимать ту химию, которой меня поят, чтобы не стать вервольфом, но потерять себя и начать бездумно всё громить — это наихудший из вариантов, что только мог быть. Смысл иметь огромную силу, когда ты не умеешь ею пользоваться и она в равной степени работает как против твоих врагов, так и против тебя?

Вскоре настал день и нашего отлёта. Мы должны были добраться до столицы ровно за день до начала торжества, чтобы успеть выспаться и подготовиться к празднику. К этому моменту наш род знатно так успели разорить всевозможными арестами, штрафами, исками и прочими бумажками, которые высасывали из рода всю кровь. Дошло до того, что ещё пара месяцев, и платить даже слугам будет нечем, не говоря о страже.

Вот что бывает, когда ты воюешь против государства — что ни делай, оно всё равно тебя затопчет, если захочет, так как формальные причины лишить тебя всего всегда найдутся. А если и не найдутся, то их найдут.

Но с другой стороны, это было уже и не так важно.

Всё равно было принято решение всех наших обитателей поместья распустить, оставив только стражу. Для их же блага, как говорил Диор.

— Незачем им здесь оставаться, если вдруг к нам нагрянут, пока мы будем на празднике. Если провалимся — сюда придут, и вряд ли им поздоровится.

— А стража?

— Ну стража — это стража, им за риск и платят. Дом без присмотра оставлять же нельзя, верно? Просто нахрен девками рисковать лишний раз?

Удивительная забота от Диора.

— Я думал, тебе плевать на них.

— Плевать? Ну, Бранье хранит своих людей, а люди хранят Бранье — всё просто. Тебе вроде это мать рассказывала. Кстати, как там мать?

— Да как-то никак.

После случившегося она и вовсе со мной не пересекалась. Разве что за столом во время еды, да и только. В остальное время я её не видел. Не совсем красиво, конечно, вышло тогда, согласен, но с другой стороны, незачем было лезть под горячую руку туда, куда тебя не просят.

Но перед самым отъездом я всё же смог с ней увидеться. Ровно в тот момент, когда она сама должна была отправиться на остров.

В тот момент мы уже стояли у главного входа, собранные и с чемоданами, в которых было множество вещей, большая часть из которых могла нам и не пригодиться.

— Хайсер, ты бы тоже покинул поместье, — сказал Диор нашему дворецкому. — А то мало ли.

— Я предпочту остаться, господин Диор, — спокойно ответил он. — Мой долг — следить за поместьем Бранье, даже если ему придётся доживать последние дни жизни.

— И если придётся идти с ним на дно? — уже спросил я.

— Верно, господин Тэйлон. Я следил за ним до вашего рождения, так как мне вверил это отец вашего отца. И я не могу посрамить память вашего деда, поджав хвост и убежав.

— Вот это наш разговор, — кивнул уважительно Диор. — Но проследи, чтобы все девчонки свалили отсюда. Незачем им здесь оставаться и рисковать почём зря, пока всё не решится.

— Я за всем прослежу, господин Диор, можете положиться на меня.

Сейчас поместье выглядело пустоватым. Я бы даже сказал, заброшенным. Всё потрёпанное, особенно после нападений, следы которых до сих пор не устранили. Оно будто лишилось своего блеска, выцвело, стало обычным, что было… немного грустным?

Не знаю, с чего вдруг мне должно быть грустно из-за чужого поместья, но что-то такое кольнуло меня в душе, когда я окинул холл взглядом.

Так рушатся империи, верно?..

А потом на глаза попалась мать. Всё это время пряталась, а здесь появилась, тоже уже собранная и готовая к путешествию на остров к дочерям. Но в данный момент она направлялась именно к нам.

Таким шагом, что это было реальным поводом задуматься: а не пора ли делать ноги?

Но волнения оказались напрасны. Подойдя ближе, она замедлилась, после чего протянула руки и прижала нас к себе. Если бы сдавила сильнее, могла бы спокойно и придушить. Я мог точно сказать, что о предстоящем событии, кроме того, что будет день рождения короля, она не знала. Ни я, ни Диор ей об этом ничего не рассказывали, так как стоило бы ей узнать, что мы действительно готовим в этот день попытку переворота… я не знаю, что бы она предприняла. Но могу сказать, что иногда любовь толкает людей на странные, а порой и опасные вещи.

Так что для матери неведение было наилучшим выходом. И всё же что-то она да чувствовала.

— Люблю вас, мальчишки, — прошептала она, обнимая нас. — Очень люблю.

— Да мы как бы знаем, мам, — спокойно ответил Диор.

— Да чего вы знаете-то, — вздохнула она, отпустив нас, после чего взяла Диора за плечи и поцеловала сначала в одну щёку, а потом в другую.

— Всё знаем, — усмехнулся он.

— Всё, как же… — вздохнула она, после чего посмотрела на меня. — Присмотри за братом, Тэйлон.

И тоже притянула меня к себе, чтобы поцеловать.

— Мам… насчёт того, что было… — начал было я не знаю к чему.

— Что было, то прошло, Тэйлон, — ответила она и поцеловала меня в щёку, — а ты до сих пор мой сын, — и поцеловала в другую, — и навсегда таким останешься, что бы ни случилось.

— И всё же, прости меня.

— Люблю тебя, — она поцеловала меня в лоб, словно стая точку.

— А я? — неожиданно раздалось от Асаки, которая, словно ожидающая своей очереди, стояла рядом, смотря на мать.

Мать аж перекосило. Я думал, что она сейчас её ударит, но вместо этого, сжав плотнее губы, мать просто обняла её, после чего скупо чмокнула ту в одну щёку.

— Будешь компостировать мозги моемумальчику — обрею, — пообещала с самым искренним видом мать, после чего посмотрела на нас. — Без глупостей, дети, хорошо? Не заставляйте меня беспокоиться за вас, прошу.

— Не будем, — кивнул Диор, и в каком-то плане он даже не обманул.

Если получится, беспокоиться не придётся. Если провалимся и погибнем — тогда просто будет не о ком беспокоиться. Вряд ли именно это она имела ввиду, но факт оставался фактом.

Ещё в поместье осталась Ушастая. С ней я даже и спорить не стал. Если бы не её травмы, точно бы взял вместе с собой, но увы — она была обузой. Приехать на остров она отказывалась, так как возвращаться без меня она якобы не имела права. И из-за этого наш диалог выглядел так:

— Поедешь с матерью на остров?

— Нет.

— Тогда хотя бы пересиди где-нибудь в безопасности, пока мы не закончим.

— А смысл?

— Выжить?

— Выжить? — переспросила она. — Если вы погибнете, господин, на кой чёрт мне жить, если я не смогу вернуться домой? А если не погибнете, то мне можно и не беспокоиться, да?

— Технически, да, — кивнул я.

— Тогда я остаюсь. Посторожу поместье с остальными, — ответила Ушастая, эффектно дёрнув головой и забросив волосы назад. — Стрелять из ружья я ещё пока в состоянии.

Это был её выбор, в конце концов.

После этого мы загрузились на судно, как положено, не скрываясь, показывая всем своим видом, что едем на бал, чтобы не вызывать лишних подозрений — здесь скрытность была лишней. Всего три дня пути, и мы оказались в столице, где нас, но уже под охраной секретной службы, что буквально наводнила столицу, довезли до отеля, где мы могли остановиться на ночь, поспать, привести себя в порядок и переодеться к предстоящему событию.

Ну и подготовиться.

— Я надеюсь, ты пули не в жопу прятать будешь? — хмыкнул Диор, глядя на то, как я осторожно запаковываю их.

— Вообще, вариант рабочий, но нет, — покачал я головой. — Есть опасность, что и не вытащу вовсе.

— Да ты уже эксперт в этом вопросе, как погляжу.

— А тебя этот вопрос слишком сильно волнует, как я вижу, Диор, — ответил я ему тем же.

Нет, прятать я их буду в ботинок. Для этого у меня были туфли чуть большего размера, чем было необходимо. Как раз, чтобы в носок запихать несколько пуль. Много не спрячешь, но даже шесть штук — это шесть трупов по идеалу, что может быть вполне достаточно.

На входе, конечно, проверяют, но туфли, как показала прошлая практика, никто снимать не заставляет. Да они даже не ощупывают особо, если уж на то пошло. Я решил лишний раз перестраховаться и спрятать их, если вдруг пощупать решат в этот раз.

— Благо меч разрешили, — пробормотал я, разглядывая подарок королевской семьи.

— Ага, много ты им поубиваешь…

— Ну, на одного его точно хватит, — если метнуть, — так что лишний шанс не помешает.

— Ну смотри… — выдохнул Диор и выглянул в окно, из которого открывался вид на замок. Он волновался. Пусть и не показывал этого, но волновался, как волновался бы любой нормальный человек перед самым финишем. — Будем надеяться, что всё пройдёт гладко.

— Всё пройдёт гладко.

— Конечно же пройдёт, ведь в одной команде два мастодонта, как мы. И ещё двое, как Амелия и тот Росси. Считай, четверо, мы просто не можем облажаться.

— Это да…

Он протянул мне кулак.

— Ну что, тогда настало время вершить свою судьбу, верно?

Я на мгновение помедлил, после чего стукнул по его кулаку своим.

— Да, возьмём то, что по праву принадлежит нам.

— Будет принадлежать нам, — поправил меня с усмешкой Диор. — Тогда поехали.

Глава 226

— Смотрю, охраны прибавилось, — произнёс я, взглядом пробегая по стражникам, что выстроились вдоль дороги, стоило нам проехать ворота замка.

— Что есть, то есть, — ответил Диор и посмотрел на свою суженую, которая причёсывала себе волосы. — Асака, выкинешь какую-нибудь хуйню — утоплю в туалете.

— Не буду, — тут же ответила она.

— Вот и отлично. Милена — отправишься туда же, если будешь выёбываться.

— Не буду, — фыркнула она. — И мы ещё не…

— Заткнись.

И она заткнулась. Проглотила, чувствуя, что в данный момент находится не только в меньшинстве, но и банально ей нечего противопоставить ни мне, ни Диору. Без нас её бы сюда не пригласили. К тому же, Диор пока что так и не женился второй раз на ней, что тоже заставляло её несколько раз задуматься, прежде чем ответить что-то потенциальному мужу и главе рода.

Кареты медленно друг за другом паровозиком подъезжали к лестнице, как и в прошлый раз, с красным ковром, по которой гости поднимались наверх. Видимо, празднование будет в том же зале, что и в честь возвращения принцессы. Это было даже к лучшему: тот зал имел достаточно много выходов, если верить планам, что мы раздобыли. С одной стороны, сам король с принцами смогут быстрее скрыться, с другой — у нас тоже будет больше места для манёвра.

Как только карета остановилась, мы медленно, как и положено господам пока ещё не сдохшего рода, выбрались и рука об руку начали подниматься по лестнице наверх: Диор с Асакой впереди, я с Миленой за ними. Мой взгляд то и дело гулял по округе, вылавливая не только стражу, что стояла вдоль лестницы, но и секретную службу, которая пряталась в тени, на карнизах и крышах, подальше от посторонних глаз.

В этот момент я начал чувствовать беспокойство. Первая стадия целого спектра эмоций, которые скоро меня захватят, началась.

Как только мы добрались до главных ворот, там нас встретила стража. Диора они-то пропустили, но вот меня…

— Господин Тэйлон, — склонили они головы, — мне очень жаль, но в связи с новым постановлением главы безопасности рода королевского Аквардиенского вам придётся сдать оружие.

— Раньше ведь пускали, — заметил я. — Буквально месяц назад.

— Господин Тэйлон, нам очень жаль, — повторили они. — Это распоряжение главы безопасности рода королевского Аквардиенского. К сожалению, вам придётся сдать ваше оружие.

Вот оно как… почему-то мне кажется, что побеспокоился об этом не глава безопасности, а Авоксисенций. Чем меньше у людей оружия, тем меньше они могут сопротивляться. Но сейчас я был не в том положении, чтобы качать права и доказывать, что это подарок королевской семьи, с которым я имею право не расставаться, потому что я могу быть прав сколько угодно и стоять здесь до конца бала.

— Конечно.

— Благодарим вас, господин Тэйлон.

На протянутые руки легли сначала ножны с мечом, а потом и револьверы. После этого стандартный осмотр без рук, который занял вряд ли больше двух минут. Меня попросили расстегнуть пиджак и показать, есть ли что-нибудь под ним или что-нибудь заткнутое за пояс, после чего я так же приподнял штанины, показывая, что ничего не спрятал на голени.

Видимо, раз меня никто не трогал, я не должен был чувствовать себя оскорблённым. Ведь я мог и не показывать, просто бы не попал на бал. А так сам захотел, и никто мне не стал запрещать. Забавная логика, если честно.

Примерно то же самое прошла и Милена, только в стороне от чужих глаз, и ей помогали, как я понимаю, служанки. И раз после них она не выглядела смущённой, значит, ничего страшного не произошло.

Как бы то ни было, оружия нас действительно лишили.

После этого мы просто прошли по уже заранее подготовленному коридору, который исключал, как и в прошлый раз, возможность куда-либо свернуть, пока не попали в зал, который был уже где-то наполовину заполнен.

Там нас уже поджидал Диор.

— Отобрали, — посетовал я.

— Да, нас тоже проверяли. Отобрали у Асаки её шпильки для волос.

— Плохо… — протянул я, украдкой оглядевшись. Зал пока выглядел сонным, лишь готовящимся к предстоящему торжеству.

— Нормально, просто следуем плану, и всё будет отлично.

— Надо было попросить девушек в себе что-нибудь спрятать, — подумал я вслух, чем практически сразу вызвал ответную реакцию.

— Эй! — ладошка Милены хлопнула меня по руке, но на большее не решилась после того случая на прошлом балу.

— В меня даже твой брат плохо помещается, а…

— Заткнись, Асака, — перебил её тут же Диор. — Конечно, с ними было бы получше, но и без них тоже справимся. Главное — держаться ближе к нашим.

А под «ближе к нашим» подразумевалась подкупленная стража, которая стояла вдоль стен. Своих от чужих мы могли отличить по шнуровке ботинок, как бы это смешно ни звучало. У наших шнуровка шла крест на крест, в то время как у всех остальных параллельно. Подобное сразу и не заметишь, если не знать, в какую сторону смотреть. А как только всё начнётся, чтобы не бегать и не искать, кто есть кто по шнуркам, они наденут повязки на руку.

Вскоре зал уже гудел. Сюда начали подтягиваться абсолютно все: от Доргейнбергов до Рандомьеров, которые сразу же поспешили подойти к нам, как только вошли.

— Всё готово, Диор, хочу верить, что вы всё хорошо спланировали, — произнёс Коджер спокойным голосом, будто обсуждал погоду.

— Поздно бояться, Коджер, — усмехнулся Диор и улыбнулся его жене. — Ясия, вы сегодня прекрасно выглядите.

— Благодарю, — кивнула та.

— Не вижу ни Вьильгеров, ни Фью-Фью, — нахмурился Коджер, оглядевшись. — Ещё не прибыли?

— Кхм-кхм… — попыталась дать напомнить о себе Милена, но на неё никто даже не посмотрел, буквально втоптав в грязь её самооценку — это было отлично видно по её лицу.

— Не беспокойтесь, приедут, никуда не денутся.

Да, Рандомьеры волновались. По лицу и не скажешь, но вот стоило им открыть рот, как стали похожи на зашуганных детей, которые боятся, что их сейчас застанет мама за воровством конфет. Конечно, мы здесь не конфеты воруем, но и они не дети, в конце концов.

— Не хотелось бы, чтобы в последний момент они решили отступить.

— Мои родители никогда бы не отступили, если дали слово, — тут же вставила Милена гордым и рассерженным голосом, но была удостоена лишь мимолётного взгляда всех присутствующих.

— Вам не хватает такта, как истинной леди, — фыркнул слегка презрительно Коджер. — Хотя какого ещё воспитания можно было ждать…

— Верности. В отличие от тех, кто убегает на другую сторону, — тут же ответила она.

Но прежде, чем спор перешёл бы в ругань, вмешался Диор.

— Я бы попросил сейчас оставить это. Потом, но не сейчас, когда у нас на носу такое событие, — он слегка недовольно бросил взгляд на входные двери, а потом на лестницу, по которой сюда заходил королевский род.

Забавно, да? Союзники, которые готовы сами себе без помощи других глотки перегрызть. В таких моментах только и знай, что подкидывать дровишек в огонь, чтобы всё разрушилось даже без внешнего вмешательства. Глядя сейчас на Рандомьеров и представителя Вьильгеров, я думаю, не устроят ли они разборки под шумок между собой прямо во время переворота? Такое вполне могло быть, ведь никто не отменял случайной пули в затылок и случайных сорок падений на нож животом.

Долго ждать не пришлось, уже в течение получаса в зале собрались абсолютно все приглашённые, включая Вьильгеров и Фью-Фью, о которых так волновались Рандомьеры. И сейчас, оглядываясь мельком по сторонам, я видел, что никто от сегодняшнего вечера ничего особого не ожидал. Все были слишком расслаблены, слишком безмятежны для тех, кто знает о предстоящем перевороте.

Взглянуть так на зал, и могло показаться, что все здесь вперемешку, просто ходят, общаются, перемешиваются между собой, как в одном сосуде, однако лишь на первый взгляд. Как и в прошлый раз, рода сбивались в кучки по интересам: крупные рода держались рядом, сбиваясь в небольшие группки, рядом ошивались более-менее значимые рода и те, кто имел вес в королевстве, отдельными группами стояли чиновники, всякие военачальники и прочие служащие.

Пока Диор болтал с нашими союзниками, я взглядом нашёл и королевских особ, которые тоже были в зале среди остальных. Почему в зале?

— Потому что день рождения у их отца. Будет странно, если они будут выходить вместе с ним, а не стоять среди поздравляющих и первых тех, кто преподнесёт подарок, — пояснил Диор негромко, бросив мимолётный взгляд в их сторону. Те стояли рядом с какими-то начальниками и о чём-то увлечённо беседовали.

— Подойти к ним?

— А ты хочешь?

— Просто спросить, как дела. Хотя… — я задумался. — Не очень.

— Не парься, он сам подойдёт.

Глядя на них, сразу была видна иерархия: говорил с людьми в основном Максемидеос восьмой — старший. Авоксисенций иногда поддакивал и вставлял пару слов, а Исси так и вовсе молчала. Когда она подняла взгляд и встретилась им со мной, подмигнула и вновь спрятала глаза.

Диор был прав, принц подошёл потом сам, уже отдельно от своих брата и сестры, словно друг, который просто хотел поприветствовать старого приятеля.

— Рад видеть, Тэйлон, — пожал он руку. — Готов?

— Смотря к чему, — пожал я плечами.

— Ну, к дню рождения моего отца, — улыбнулся тот. — Самое интересное всегда — это смотреть, как ему преподносят подарки. Некоторые из кожи вон лезут, чтобы выделиться, и ты даже не представляешь, что ему иногда преподносят.

У меня мелькнула мысль, что о нашем подарке я был ни слухом, ни духом, но потом отмахнулся от этого — Диор должен был обо всём позаботиться.

— И? Самое необычное?

— Самый необычный… да даже и не скажу, — почесал он голову. — Помню, ему подарили золотую статую Исси, когда той было шесть лет, в реальном размере. Вырезана так, что не отличишь от настоящей, если не считать цвет.

— Ну, мы выделяться не собираемся. Так что вряд ли удивим твоего отца чем-нибудь экстравагантным.

— А я вот решил подготовить подарок, которого он точно не ожидает, — улыбнулся Вокс. — Уверен, такого никто не будет ожидать.

— Интересно будет взглянуть, — заинтересованно произнёс я.

— А то, — улыбнулся он. — И всё же, я надеюсь, ты помнишь, о чём мы говорили до этого? Про твоего брата?

— Да, помню, Вокс, — кивнул я осторожно.

— Просто хочу, чтобы ты знал, что если что, — он хлопнул меня по плечу, — я всегда поддержу тебя.

— Спасибо, но думаю… я сам справлюсь, если что, — выдавил я из себя улыбку.

Интересно, чего он так прицепился именно ко мне? Не легче было бы найти общий язык с Диором, или он понимает, что с тем общего языка не найти? Или ему нужен тот, кто будет куда более сговорчивым и тупым, как бездумная машина, которая делает то, что скажут?

Но обычно потом всех свидетелей убирают, так что я бы не рассчитывал на подобное, даже если бы и хотел кинуть Диора в последний момент.

— В любом случае, наслаждайся вечером, — посоветовал мне Вокс. — Я тебе гарантирую, сегодня будет очень весело.

Я даже в этом и не сомневался. Иначе никогда не бывает.

Вскоре начался и сам праздник. Свет немного притушили, заиграла спокойная музыка, разговоры стали тише, пусть и не прекратились полностью — теперь люди просто тихо переговаривались между собой шёпотом, стараясь не перебивать мелодию гулом, будто от этого зависела их жизнь. Я же наблюдал за стражей, которая продолжала невозмутимо стоять вдоль стен, будто ничего не происходило.

Но все окончательно стихли, когда в зал через главные ворота вышли королева и король. Без прислуги, которая обычно объявляет об их приходе, что странно. И слово взял на этот раз не кто-то, а сам король.

— Многоуважаемые тэры и тэрры, слуги и жители нашего королевства, подданные короны и её верные сторонники, — негромко начал он, при этом своим голосом охватив полностью весь зал. Было немного странно, так как я думал, что обычно подобным занимается слуга, а не член семьи и тем более сам король. — Сегодня я счастлив видеть вас рядом с нами в столь значимый и чудесный вечер. От имени нашего рода Аквардиенского я приветствую вас и выражаю свою благодарность за то, что пришли на мой праздник. Но довольно слов, сегодня день празднеств, а потому я хочу произнести первый тост.

Он поднял бокал с подноса, который ему быстро поднесли. Среди гостей уже давно сновали официанты с бокалами, раздавая их присутствующим.

— Какова вероятность, что там снотворное? — негромко спросил я, немного взболтнув бокал.

— Да зная его младшего сына, довольно высокая, хотя… вряд ли бы отец доверил подобное кому-нибудь, кроме своих.

— Ага, скажешь это инспекции, которая гнобит его верных союзников? — усмехнулся я.

— Ты что, не знаешь? Это ведь другое, — усмехнулся Диор.

— Так а когда всё начнётся-то?

— Я сам в предвкушении таком, что сейчас прыгать на месте начну, так что жди давай.

А король тем временем, дождавшись, когда каждый возьмёт по бокалу, продолжил.

— Мой отец, Максемидеос Шестой, мог произносить тост часами, — улыбнулся он, — но мы отойдём от традиций, и потому я буду краток, так как праздник не ждёт. За королевство, — поднял он бокал над собой. — Пусть солнце никогда над ним не заходит!

— За королевство! — хором ответил весь зал, что даже бокал в руке завибрировал, после чего все дружно приложились к вину. Такое ощущение, будто они только и ждали, как бы приложиться к выпивке.

И в этот самый момент откуда-то издалека послышался звон колокола. Далёкий, едва пробивающийся сквозь стены звон колокола, который, надрываясь, трезвонил где-то за стенами зала, предупреждая всех обитателей замка об опасности. Мне казалось, что если прислушаться, можно было даже услышать едва различимые хлопки выстрелов.

— Вот так и начался переворот… — пробормотал Диор.

А дальше всё пошло в кучу, будто никакого особого плана ни у кого и не было, или он был, но ровно до этого момента. Король, который уже успел осушить половину бокала, замер, как и все остальные, прислушиваясь к звону, в тот момент, когда к нему подскочили стражники. Они окружили его и настойчиво повели к выходу, откуда он вышел…

Когда грохнул первый выстрел прямо в зале. Оглядеться не успели, как через мгновение уже в зале открылся целый шквал огня.

Охрана, что пыталась вывести короля, повалилась вместе с ним на пол. Один из них вскочил на одно колено и тут же начал отстреливаться из револьвера не понять в кого до тех пор, пока ему не снесло половину головы метким попадание. Двери перед ними распахнулись, и оттуда выскочила ещё стража. Стрельба разгорелась ещё отчаяннее.

Причём стреляли все и отовсюду — исключением не стала и стража у стены, которая активно поливала друг друга и тех, что были на подиуме с королём, свинцом. И в этой ситуации больше всех не повезло гостям, которые находились в центре зала и, по сути, прямо под перекрёстным огнём (хотя кого они вообще волновали?).

Я только и успел, что прыгнуть на Диора, повалив его на пол, когда над головой засвистели пули.

Началась неразбериха.

Крики, стрельба, визги, плач, грохот бокалов и падающих тел. Буквально в паре шагов от нас вскрикнула Милена и упала на пол. Рядом упала на четвереньки Асака, которая подползла к нам и доверительным голосом сообщила:

— Не волнуйтесь, я в порядке.

Блять, вот ни капельки не сомневался.

Правда, про других гостей сказать этого я не мог. Некоторых явно отбрасывало, и кто-то падал, уже будучи подстреленным, хотя тех, кто сообразил, что надо делать, было гораздо больше.

— Что-то я думал, это будет выглядеть иначе, — честно признался Диор.

— Ага… — я огляделся.

Забавно, но наши тоже уже вступили в игру. В зал из разных дверей врывались ещё люди, которые сходу открывали огонь по другим, будто уже заранее зная, кто есть враг, а кто друг. И эти все, хочу заметить, были людьми, что служили в замке.

Но не только здесь схлестнулись сразу три силы. Насколько я понимал, сейчас вообще весь замок погрузился в перманентный хаос, где разобраться, кто на чей стороне, было невозможно. Я бы ещё об этом подумал немного, если бы не…

— Твою мать… — пробормотал я.

— Что? — Диор не рисковал поднимать головы, пока вокруг стреляли.

— Наша принцесса…

Она-то находилась в другой части зала. По идее, Исси должна была после начала торжества перебраться поближе к нам, чтобы, когда всё начнётся, быть рядом, но… никто не знал, что всё начнётся так скоро.

И теперь мы рисковали её потерять.

Глава 227

— Принцесса, блять… — пробормотал он, слегка приподняв голову.

Сейчас понять, кто вообще против кого воюет, было проблематично, особенно…

— Слушай, — пытался я перекричать стрельбу, которая не утихала. На моих глазах какая-то особо одарённая женщина слишком высоко подняла голову, и верхнюю часть макушки ей сорвало пулей, — а наши-то повязки надели?!

— Да кто их разберёт?!

— А как нам определить своих и чужих?! По шнуркам?!

— Да, думаю, это выход!

Отличный план, блин… и где наши?

По идее, как только всё начнётся, нас должны были вывести подкупленные стражники. А там уже по коридорам соединиться с другими силами. Пока главные силы принца будут меситься там, во дворе замка, запертые нашими и стражей, мы попытаемся сориентироваться в обстановке, устранить главных претендентов на трон и всех их приспешников.

Но только план не предполагал, что бойня начнётся прямо в зале, где ты даже голову без страха получить пулю поднять не сможешь.

Окей, Вокс, один-ноль.

— Ты куда это? — дёрнул меня за ногу Диор, когда я пополз по полу дальше.

— Нам нужна эта Исси, — бросил я, выдернув свою ногу. — Придерживайся плана, а я верну её обратно.

И пополз туда, где видел её в последний раз. А это был сраный другой конец зала.

Как меня учили, как много раз приходилось делать самому на поле боя, я полз среди тел, живых и мёртвых, активно работая локтями и ногами, наблюдая за тем, как солдаты продолжают перестреливаться, пусть и не так активно.

Короля уже вывели. По крайней мере, его трупа в ярких одеждах я не видел, лишь телохранителей. Но последовать за ним из-за стрельбы вряд ли удастся, да и нужды нет — сейчас Исси гораздо важнее. Ещё кого-то, помимо стражи, которая, казалось, просто сошла с ума и решила перебить друг друга, я тоже не видел — значит, гвардия со двора ещё не добралась сюда.

Там, где принцесса стояла со своими братьями, её, естественно, не оказалось. Зато здесь была неприметная дверь, которая оказалась слегка приоткрыта. Здесь же валялось несколько трупов обычной стражи.

Я огляделся.

Сейчас уже бой сместился в сторону трибуны, откуда пришёл король, причём, как это ни удивительно, одерживала верх именно стража. Она теснила людей, которые, судя по всему, были из секретной службы и службы безопасности короля из зала, рискуя в ближайшее время взять его и всех гостей здесь под контроль. Гости же даже не смели поднять головы, понимая, что их тут же пристрелят.

Уверен, в любой другой ситуации это место бы уже давно взяли люди короля, но, видимо, сейчас у них было гораздо больше других дел, нежели заниматься одним-единственным залом, пусть даже с очень важными гостями.

Можно сказать, что Вокс без проблем взял под контроль весь цвет нации буквально одним взмахом: зал уже был в руках его людей. Очень красиво, не буду спорить. Ещё бы его гвардия вломилась сюда, как предполагалось по его плану, и тогда это было бы вообще идеально.

Когда я подполз к одному из трупов, охранник неподалёку всё же обратил на меня внимание.

— Эй!

Но даже направить ружьё в мою сторону не успел — я зарядил ему в лицо энергетическим шаром. Пока он пытался понять, почему половина его лица превратилась в стэйк, я дёрнул к себе ружьё за ремень, сломал, убедился, что пуля в канале ствола, и выстрелил. В общем шуме его смерть никто не заметил. А я сдёрнул мешок с пулями и быстро-быстро прополз в проход. Захлопнув за собой дверь, перезарядился…

И дёрнулся в стене, когда за спиной щёлкнуло дерево.

В двери появилась дырка от пули. Будь я чуть правее и стой на ногах, получил бы эту пулю ровно между лопаток.

Эта мысль не испугала и не принесла мне беспокойств — обычное дело на войне, когда пули щёлкают рядом с твоей головой. Замучаешься думать каждый раз: а вот стой я там, то…

Я полуприсядом двинулся по довольно скромному и узкому коридору, который использовался явно не гостями. Значит, куда-то сюда и увели Исси. Сейчас, по идее, ей ничего не должно было угрожать, так как её участие в перевороте пока ещё не раскрыто — кто скажет, что это она подослала вторую группу к воротам? Но это тоже вопрос времени и догадливости Вокса.

Я осторожно заглянул за угол и тут же спрятался: чуть дальше через пересечение коридоров пробежала толпа солдат, человек так десять, и было сложно сказать, наши это, принца или короля. Хотя кто бы то ни был, я для них буду сейчас врагом в любом случае, так как не должен здесь находиться.

Дождавшись, пока их шаги стихнут, я быстрым шагом направился вперёд и огляделся.

Куда эту увели, блин? Наверх? Наверное, наверх, так как внизу солдаты, здесь тоже солдаты, а верхние части замка обычно самые безопасные. Если что и происходит, то королевский род будут прятать в покоях, откуда всегда есть потайные ходы вниз.

В памяти начали всплывать примерные планы замка. Всё было лишь по старым планам, так как актуальные охранялись не хуже самого короля, и со слов Исси и Суцьиси, которые в замке бывали куда чаще остальных. Одна была королевской особой, от чего имела доступ к этому, другая была её близкой подругой и просто хорошо сосала.

Я свернул налево, после чего бросился по коридору. Дошёл до разветвления и свернул направо, дошёл до какой-то двери и затаился, прислушался…

Тихо.

Толкнул двери и попал в… эм…

Я осторожно подошёл к перилам и бросил взгляд вниз.

Это было что-то типа шахты, которая уходила вниз и вверх. И, судя по натянутым канатам, по этой шахте ещё поднимался лифт. Плюс можно было и самому подняться по лестнице, которая шла вдоль стен.

Но в следующее мгновение я едва успел нырнуть назад. Пуля снесла щепку с перил и чиркнула выше по камню головы.

— Вот там, сверху! — крикнул один из солдат, что меня заметил.

Мгновение, и рядом защёлкали пули, выбивая жутковатый перестук из камня и дерева. Мне пришлось прижаться к стене и присесть, чтобы меня ненароком не достали. В ответ, стоило стрельбе прекратиться, я выглянул и сделал пусть и один, но точный выстрел, уложив одного из солдат, после чего бросился наверх.

И да, я не помнил этого места на картах.

Я заблудился.

Но возвращаться обратно желания не было, так как там идти некуда, и вниз тоже не спустишься. А значит, оставался лишь путь наверх под обстрелом.

Под обстрелом через несколько ступенек, иногда ответно убивая одного из стражников, чтобы не расслаблялись, я поднялся на два этажа вверх.

И лицом к лицу столкнулся с выскочившим прямо передо мной человеком в тёмной одежде.

Не дав ему даже понять, кто перед ним, сходу заехал ему в лицо прикладом, схватил как щит и протолкнул туда, откуда он выскочил. Видимо, понятия «огонь по своим» они не знали или просто среагировали на движение, но стоило попасть в коридор, как его тело задёргалось практически одновременно с выстрелами, которые загрохотали передо мной.

Одна из пуль пробила ему голову, забрызгав меня кровью, осколки кости расцарапали кожу. Одна пробила ему живот и вовсе воткнулась в меня. Некритично, застряла в мышцах, но, надеюсь, он никакой заразой не болел.

За те пять метров, что я его протащил перед собой, мы успели словить пуль пятнадцать. А когда расстояние сократилось между нами до метра, и они начали отступать, я просто швырнул труп вперёд на солдат.

Я не стал заморачиваться с попыткой выстрелить из ружья, взявшись сразу за магию. С двух рук швырнув шары в лица крайним, сделал шаг вперёд и с ноги тут же заехал тому, кто повалился вместе с трупом. Пнул в лицо другого, а третьего, что даже успел вскинуть револьвер, схватил за руку, дёрнул на себя и выломал, подняв ствол револьвера вверх. Выстрел грохнул совсем рядом, но ушёл в потолок.

Не забывая о преследователях, я обернулся ровно в тот момент, когда солдаты выскочили в этот коридор. И снова в моих руках удачно расположился живой щит. Тело задёргалось от попаданий, и я, выхватив из обмякшей руки револьвер, нырнул за угол. Отбросил труп и тут же отстрелял все пули в тех, кто валялся передо мной, но были ещё живы. Союзники, противники — теперь уже без разницы.

Подняв с трупа-щита ещё один мешок с пулями, я быстро перезарядил револьвер и дождался медленных и осторожных шагов со стороны преследователей.

Повсюду слышалась стрельба. Она разносилась по коридорам эхом, которое, казалось, пропитало весь замок. Видимо, таким образом Вокс пытался разбить силы охраны, чтобы ослабить их сопротивление.

Шаг… ещё шаг…

Я не выскакивал из-за угла, лишь высунул руку и выстрелил шесть раз, которые прозвучали автоматной очередью — ещё один фокус от Росси. В ответ раздалась нестройная стрельба, но свои цели пули всё равно настигли.

Быстрая перезарядка, после чего я поднял перед собой труп и вышел в коридор. Пули тут же забили по телу, которым я полностью закрылся, слегка пригнувшись, и, когда первые основные выстрелы прогрохотали, уже сам высунулся из-за тела, вытянув руку. Потребовалось пять прицельных выстрелов, чтобы зачистить коридор.

Покончив с ними, я поднял ещё два револьвера и пули, так как они-то точно лишними не будут.

Так, куда теперь? Налево? Направо?

Налево.

Я не знаю, почему именно налево, но это и не важно. Сейчас было главным не сидеть на месте, а там уже разберёмся.

Втянув обе руки так, чтобы стволы были практически параллельны, я медленно двинулся по явно служебному коридору, пока не попал в другой, более простой, но при этом чистый.

Что за коридор? Хрен знает. Но отсюда шло немало дверей, словно жилые помещения.

Свои догадки я подтвердил, выбив одну из дверей — за ней оказалась небольшая комнатка с кроватью, столиком, стульями, шкафом и прочей утварью для жизни.

Я огляделся, после чего пошёл просто прямо. Иного выхода, кроме как блуждать здесь, не оставалось. Стрельба тем временем, казалось, немного сместилась куда-то вниз, стала глуше, но более жестокой и отчаянной. Мне бы хотелось спуститься и лично узнать, какого хрена там происходит, но, боюсь, Исси сейчас была важнее чего-либо ещё.

Наконец обнаружился и выход из коридора, где были явно жилые помещения, в… другой, блять, коридор. Вот удивительно, а? Сюда бы карту, и вообще бы моей радости не было предела, но всё было или со слов двух неутомимых подружек, либо со старых планов. А так как, со слов Диора, даже если наше поместье перестраивалось кучу раз, страшно представить, что и сколько перестраивалось в старинном замке.

Мне бы сейчас не помешал…

Я едва начал об этом думать, как он тут же явился. Мой шанс найти путь из этого лабиринта.

Несколько солдат приближалось оттуда, откуда я пришёл, судя по всему, бегом, и я прижался к стене, приложив к плечам стволы револьверов. Это просто, это всегда просто, но никто никогда не отменял того факта, что иногда происходят случайности. Потому перед каждым таким моментом, даже когда всё отточено, я чувствовал волнение. А вдруг именно сейчас…

Когда шаги уже почти достигли угла, я сделал обычный быстрый шаг вперёд и тут же открыл огонь.

Эффект был таким же, каким и всегда. Первые даже и остановиться не успели, когда пули срезали их. Следовавшие за ними начали останавливаться, будто поражённые тем, что здесь кто-то есть, и каждый из них тоже получил по пуле, валясь на землю с полными удивления лицами.

Те, кто шёл последними, имели больше всех времени и бросились врассыпную… в коридоре. Для меня они были ничем больше, чем мишенями, которые начали двигаться, и уже через пару секунд все, кроме одного, не дышали. Тот, кого я оставил в живых, единственной кистью пытался навести на меня ружьё, и когда у него это почти получилось, я уже был рядом и пинком выбил его из рук.

— Жизнь за короля! — рявкнул тот мне в лицо, так ещё и плюнул.

Но я не гордый, ототрусь. Куда больше меня интересует другое.

— А жаренные яйца за короля отдашь? — начал прямо через штаны поджаривать я ему пах. И судя по глазам, как раз-таки жаренные яйца он отдавать за короля не собирался. — Меня волнует только один вопрос — где сраная принцесса?

* * *

Этот переворот, как и многие другие, случился вечером, когда весь город засыпал с одним правителем, чтобы проснуться с другим. Как и во многих других местах, всё началось с того, что часть людей короля предали его. Две гвардии тихо и быстро должны были войти в ворота замка, которые для них тихо и заботливо открыли на пару минут.

Всё должно было пройти гладко.

Но пошло гадко.

От такой рифмы Росси усмехнулся.

В воротах столкнулось сначала две силы: их и принца, но потом присоединилась третья — короля. Началась неразбериха: стрельба, крики, поднялась тревога. Колокол гремел на всю округу, объявляя тревогу, и к замку бы заспешили гвардии…

Если бы сейчас была сама не занята. Буквально на полчаса раньше к городу приблизилась армия, располагавшаяся буквально в пяти километрах от него, которая начала выгонять людей и жечь дома, оттянув на себя внимание всех тех, кто был не замешан в перевороте. И сейчас гвардии, что должны были защищать короля, оказались втянуты сами в бой в пригородах.

— Принц явно подготовился к неожиданным поворотам, — улыбнулась Амелия.

— Да, есть такое, — кивнул Росси. — Ладно, наш выход, пока они заняты друг другом.

Словно тени, они двинулись вдоль домов, укрываясь в их тени и избегая случайных взглядов в их сторону. Десять человек, десять теней скользили по мостовым, никем не замеченные вплоть до самых стен замка, перед которым и остановились. Теперь их разделяла дорога и ров, который давно уже потерял свою глубину и скорее был декоративным дополнением.

— Стреляют, — приподняла голову Амелия.

— А ты наблюдательна, — хмыкнул Росси.

— Очень. Я ещё заметила, что стреляют из ружей, а не из луков.

— Это гениально… — он внимательно окинул взглядом стену на другой стороне. — Так, вон наша верёвка. Раз, два, три, четыре, пять… отлично. Все готовы?

Молчание было правильным ответом.

— Тогда двигаемся. Пока стрельба по той стороне, сюда смотреть никто не будет.

Вплавь они добрались до другого берега, которого раньше не было. Но за долгое время сюда успело нанести земли, которая поросла травой и теперь представляла из себя вполне себе уютный бережок.

Здесь они по очереди принялись карабкаться по верёвкам наверх. Быстро, не оглядываясь и не теряя времени на пустяки, они взбирались на стену, которая благодаря своей высоте не потеряла актуальность даже сейчас. Сделанная на совесть, гладкая и ровная, она скользила под ботинками, и иной раз у одного из лазутчиков ёкало сердце, когда ботинок случайно соскальзывал.

Больше всего Росси волновался за девчонку, однако именно она оказалась одной из самых опытных, что несколько его удивило, но не настолько, чтобы теперь думать об этом всё время. К тому же, у него были свои догадки на сей счёт, которые он держал при себе.

На стене никого не было. Виднелись фигуры вдалеке, которые стояли на смотровых башнях, однако большая часть стражи явно сконцентрировалась сейчас там, где протекал бой.

— Шумно воюют… и в замке тоже стреляют, — заметил один из их людей.

— Видимо, всё пошло совсем не гладко, — ответил Росси.

— Как бы там нашу принцессу убили, — пробормотала Амелия. — Судя по всему, всё пошло совсем по-жёсткому…

— Гадать не имеет смысла, двигаемся, нам надо в замок, встретиться с Диором и Тэйлоном.

Они осторожно двинулись по стене, держась ближе к тени зубцов, что возвышались с внешней стороны стены. Крались, словно утята, боясь поднять головы, пока не достигли одной из башен, по которой и спустились вниз на задние дворы.

Здесь не было ни людей, ни стражи. Обычно в этих местах буквально жили слуги, стирались, гуляли, мылись: в зависимости от того, под что было выделено место, но сейчас был праздник… должен был быть праздник, и потому место пустовало.

— Вон, вон вход, — указала пальцем Амелия. — Мы отсюда с Исси сбегаем постоянно. Сбегали, вернее…

Невзрачная, но крепкая на вид деревянная дверь находилась прямо около выступа одной из главных башен, из-за чего её практически полностью скрывало тенью. Тот, кто здесь был впервые, мог вполне и не заметить её.

Вдесятером они быстро пересекли двор и после нехитрых манипуляций вскрыли замок, попав внутрь. Здесь уже права управления отрядом были переданы Амелии, которая с принцессой облазила половину замка, где им было разрешено бывать, и ещё одну четверть, куда проход для них был закрыт.

— Так, ещё раз для всех: Бранье и принцесса на первом месте. Как только найдёте — выведите в безопасное место. Это должна была сделать стража, что с нами, но, судя по всему, всё пошло не совсем так, как планировалось, а потому готовьтесь к любому повороту событий. Сейчас все враги. Союзники лишь те, кто с синей повязкой на плече. Остальные, кто с оружием — противник, которого устраняем по ситуации.

— И королевская семья, — вставила Амелия, что вела их сейчас по винтовой лестнице наверх. — Любого из них, кроме принцессы, убивать сразу при контакте. Никаких промедлений или жалости. Сегодня они лишь люди, которые не должны выжить.

По крайней мере она надеялась, что те, кого они взяли с собой, смогут нажать на крючок, увидев на мушке короля, так как для многих королевский род остаётся чем-то недосягаемым и бессмертным, но что обязательно тебя покарает.

Можно сказать, что подчинение короне у многих просто в крови.

Глава 228

Я крался по коридору, целясь перед собой из револьверов и прижав локти к телу. На слегка присогнутых ногах пружинящей походкой я шёл за Исси, которую «спасли» её братья. Уж лучше бы бросили на произвол судьбы, серьёзно.

Коридор был явно королевского пользования: шикарный ковёр, чтобы не стучали ботинки по отполированному полу, мебель на каждом шагу, портреты, люстры через каждые несколько метров, будто кто-то боялся темноты, и двери, много дверей. Стоило заглянуть за одну из них, чтобы понять, что здесь располагаются комнаты для гостей и всевозможные «нужные» библиотеки, залы и прочее…

Как я выяснил, это было гостиный этаж. Если кого и приглашали в замок, то максимально, куда он мог подняться, так это сюда. Здесь жили гости и друзья короны, здесь они отдыхали и здесь же встречались с королевским родом. Выше их не пускали, так как это уже были королевские покои, куда, кроме служащих здесь, да самого королевского рода никому пройти нельзя.

Подозреваю, что именно там и сидит сейчас Исси.

Стрельба в этой части прекратилась. Я не мог сказать, кто победил — люди принца или служба безопасности короля, однако мне от этого было ни холодно, ни жарко. На пути то и дело попадались трупы службы безопасности, секретной службы и стражников, и иной раз понять, кто против кого воевал, было бы сложно, не будь на них повязок. На одних они были красными, на других их не было.

И всего два раза мне встретилась группа людей с синими повязками — наши.

Я со вздохом окинул взглядом трупы в окружении каменного крошева и бросил взгляд дальше по коридору. Здесь он должен был выйти в главный коридор, что ведёт прямо к покоям, но…

Там, как я понимаю, такой коридор, что по нему незамеченным не пройдёшь. Зато здесь был обходной путь, если верить словам того стражника. Я дошёл до самых больших дверей, после чего прислушался, не открывая двери. Там, как я мог судить, суетились люди: тихо гремели латы и слышался топот. Вряд ли они шли на штурм, скорее наоборот, занимали позицию для обороны.

А значит, мне сюда…

Я толкнул последнюю дверь направо и попал в невзрачный каменный узкий коридор, который под крутым углом вёл наверх.

По лестнице, на которой можно убиться, я поднялся наверх и осторожно выглянул из-за двери.

Собственно, я вышел в тот самый коридор, в котором суетилась стража, только вышел на небольшой узенький балкончик под самым потолком видимо для того, чтобы обслуживать люстры. Сам коридор был широким, высоким и просто большим, через который могла проехать вширь пара или даже тройка грузовиков одновременно, а высотой так и вовсе в три обычных этажа.

Он был будто единственным проходом к покоям королевского рода, хотя идти просто поспать по такому коридору мне было бы не очень уютно.

Сейчас в нём суетилась стража, которая готовилась к обороне. Но только посчитать, сколько их там внизу, я не мог, так как на балконе тоже были солдаты, которые караулили обстановку сверху. Вышагивали, внимательно поглядывая вниз с ружьями наизготовку. И у всех красные повязки.

Значит, всё же принц…

Я чуть шире приоткрыл дверь, оглядываясь.

Ко мне сейчас все были повёрнуты спиной, а значит, это был шанс проскочить, проложив себе путь неожиданным появлением. Правда, далеко ли я убегу, если все они начнут стрелять? Нет, на балконе я-то всех перестреляю и точно успею пройти через ту дверь на другую сторону, где начинаются покои королевского рода, но только с другой стороны что находится? Ещё больше людей?

Мне Суцьиси и Исси описывали обстановку в этой части замка, и там, по идее, такой же коридор, что и здесь, а значит, там может быть столько же солдат. Если все начнут стрелять по мне… да даже если пройду, там будет легко меня запереть, так как идти особо некуда.

А с другой стороны… зачем прорываться?

Идея, что появилась в голове, мне не то чтобы понравилась, однако было грех не попытаться воспользоваться ею, раз уж была возможность.

Пришлось спуститься вниз и немного переодеться, повязав на плечо красную повязку, после чего подняться обратно и уже без утайки выйти на балкон, который контролировался людьми принца.

Моё появление вызвало довольно ожидаемый эффект.

Едва я спокойно вошёл, как ближайшие солдаты сразу вздрогнули, испуганно наставив на меня ружья.

— Воу-воу, потише, а то ещё застрелите… — приподнял я руки, сделав намёк на мимолётный испуг, после чего облокотился на перила и посмотрел вниз, будто так и должно было быть. Насчитал около двадцати солдат у самих ворот к покоям и ещё десяток у входных.

Вроде бы это их немного успокоило, но у одного явно свербело в жопе, так как он не мог успокоиться и подписывал смертный приговор не только себе, но и всем остальным.

— Ты откуда? — прищурился он.

— С гостиного коридора, — припомнил я слова того стражника, который многое мне и рассказал. — Там была СБ, но мы их выбили вниз. Сейчас на нижних вновь бои. Они пытаются прорваться вверх.

— А что ты здесь делаешь? — не унимался один из них.

— Меня отправили сюда, как подмогу.

— Одного?

— Потому что мы встретили СБ, — вздохнул я. — Не тупи, парень.

Да, плохой из меня шпион получится. Хотел как бы невзначай внедриться, а тут прямо сразу: «кто ты? Что ты? Откуда ты?». И он, кажется, не собирался останавливаться. Даже его товарищи смотрели на него с лёгкимраздражением, словно говоря: «да отстань ты от него» — они уже давно уверовали в то, что я и есть тот, кем выгляжу, восприняв моё появление нормально: расслабились, опустили ружья, стали смотреть по сторонам. Ну пришёл и пришёл, отлично. Но этот униматься никак не хотел, копая себе и друзьям могилу.

— А кто командовал твоим отрядом?

— Наверное, тот же, кто и твоим, — хмыкнул я, — иначе бы у нас не было одинаковых повязок.

Тут уже усмехнулись и остальные.

— А откуда нам знать, что ты не снял эту повязку с трупа? — задал он провокационный вопрос, и, к своему сожалению, я увидел, как все остальные слегка озадачено посмотрели на меня, словно задав себе тот же самый вопрос.

Зря ты, конечно, это спросил…

— Да вот отсюда… — вздохнул я, выхватил револьвер, прежде чем он успел одуматься, и выстрелил. А через мгновение уже и второй револьвер был в руках, но смотрел на тех, кто оказался от меня по левую руку и до конца не осознал, что происходит. А потом я устроил целую канонаду, разрядив половину барабана во всех, кто был на моём балконе.

Я бросился бежать к выходу, попутно отстреливаясь от всех тех, кто был на другой стороне. Парни вскидывали ружья и некоторые даже стреляли, но именно они и были первыми, кто получил пулю. И когда курок отбил лишь холостой выстрел, последний солдат на другой стороне перегнулся через перила и свалился вниз.

Балкон зачистил как нехрен делать, чего нельзя было сказать о коридоре снизу. По мне тут же открыли огонь, выбивая шпаклёвку и краску со штукатуркой из стен, но достать не могли. Но я и не уповал на то, что теперь в безопасности.

Когда я рядом, никто не в безопасности, даже я сам.

Под визг рикошетящих и бьющихся об стены пуль я бросился к двери, что вела в часть с королевскими покоями. И в тот момент, когда почти добрался до двери, она распахнулась, и я со всей дури швырнул туда энергетический шар. Тот самый, что взрывался и который я так долго тренировал.

Эффект был… как если бы в людей попала граната. Парня передо мной не то что разорвало в фарш, но отбросило, оторвав ему руку и ногу, а всех, кто был позади, просто опалило до мяса. Прямо на бегу я создал ещё один шар и ещё раз метнул его в толпу, разбросав людей с балкона и расчистив себе путь: некоторые упали вниз, разбив голову о пол в коридоре.

А я же вбежал, подхватив ружьё, и тут же лёг, проскользив по мокрому от крови полу несколько метров, когда с противоположного балкона по мне открыли огонь. Выглянул, выстрелил, отбросил ружьё, схватил другое, выстрелил и бросился бежать. Когда они дали ещё один залп, я нырнул в первый же проход, который попался на глаза, уходя с прострела. Пули защёлкали вслед, но достать меня теперь они не могли.

Так, куда это у нас тут он ведёт?

Хотя уже не имеет разницы…

Я бросился бежать по узкому проходу, пока не упёрся в хлипкий люк. Пришлось вышибать его магией. Удобно, но для того, чтобы создать шар такой силы, требовалось время, поэтому везде это не поиспользуешь.

Выход вёл на полукруглую крышу замка.

Стоило мне выйти сюда, как…

— Охж, бля…

Я едва не соскользнул с гладкой оббитой металлом крыши нахрен, когда на меня налетел ветер. Было бы смешно: такой план, такой план, а Тэйлон свалился с крыши и разбился нахуй. Конец.

Это была одна из самых высоких крыш в замке. Выше было разве что та, что передо мной, и башня, которая и вовсе возвышалась вообще над всем. Огромная, у которой стены верхней надстройки, если мне не изменяло зрение, вообще из стекла были. Оттуда вообще, наверное, открывался потрясающий вид, но и с такой высоты мне хватило быстрого взгляда, чтобы оценить обстановку.

Где-то там, далеко-далеко внизу, горел огнями город, казавшийся отсюда игрушечным. Словно весь мир перед твоими ногами и принадлежит только тебе. Неудивительно, что, глядя на такой вид, у многих рождаются мысли захватить власть.

Было бы время, я может даже бы полюбовался, но как раз-таки его сильно не хватало.

Я задержался всего на пару секунд, чтобы оценить эту красоту, после чего побежал по крыше дальше наверх, туда, где могла быть Исси. Надо её вытащить, а потом хоть всё огнём гори здесь нахрен.

Ботинки выбивали стук на всю округу, и я то и дело оглядывался, не преследуют ли меня. Руки уже привычно перебирали пули, крутя барабан и заряжая его. Немного неудобные и слишком лёгкие, но выбирать было не из чего, так что пусть хоть так.

Добежав до стены какого-то корпуса, которым оканчивалась крыша, я дошёл до самого края, где был карниз. Здесь по нему, не теряя времени, и пополз, стараясь не бросать взгляд вниз, где лететь было едва ли не до самой земли.

Пришлось убить минут десять, прежде чем подо мной показался балкон.

Здесь сойти или не стоит?

Я бросил взгляд дальше и понял, что таким образом мне ещё лезть и лезть, и то не факт, что там будет выход, а здесь…

Осторожно, медленно, чтобы не сорваться вниз, я повис на руках, после чего спрыгнул вниз на цыпочки и замер. Вытащил револьверы и прислушался.

Створки дверей в комнату были открыты, но сама она выглядела пустой. Свет не горел, да и шума никакого не было. Тихо, ступая как можно мягче, я вошёл в чьи-то покои и огляделся. Мягкие, розоватые и кремовые тона сразу давали понять, что комната всё же девушки. Это же и подтвердили платья, что были раскиданы на двух креслах и большой кровати с шторками.

Я огляделся.

Из спальни вела только одна дверь, но и за ней я никого не обнаружил. Только просторный зал с камином. Вокруг было безмерно много зеркал, из-за чего я то и дело ловил собственные движения, плюс всякие вещи… я даже не знаю, для развлечения? Хотя плевать, вот он, выход…

Я осторожно подкрался к двери и замер.

Тихо.

Совсем тихо.

Я осторожно надавил на ручку и медленно потянул на себя дверь. Та раскрылась без скрипа, позволяя осторожно выглянуть в коридор. Белоснежный, аккуратный и очень уютный, я бы сказал, домашний. У стен стояли кресла и диваны, если вдруг кто утомится идти несколько метров. Напротив располагались огромные панорамные окна, зашторенные тюлем, через которые открывался вид на город.

И никого. Совсем пусто.

Я осторожно выскользнул и двинулся по коридору в ту сторону, где, по идее, располагался обеденный зал. Если их всех и заперли, то только там, так как лишь из обеденного зала всего два выхода и там достаточно места, чтобы держать полноценную оборону.

Я крался по коридору, который своим дизайном вызывал действительно какие-то домашние чувства. Даже в поместье наши коридоры выглядели как… как в гостинице или каком-то замке, а здесь именно уют. Так бы и хотелось просто погулять здесь, будто это место было частью спальни, откуда я пришёл.

Вскоре я дошёл и до дверей, которые, скорее всего, вели в королевские покои — большие, из золотистого дерева, на которых были вырезаны всевозможные фигуры, что людей, что животных, склонивших колени перед звездой с неба. Рядом с дверью в королевские покои была ещё одна дверь, поменьше и явно для прислуги, куда я и проскользнул. По ней я должен был попасть на…

Да, кухня.

Удивительно, но кухня не поразила меня своими размерами, хотя здесь было абсолютно всё, что требовалось. А ещё здесь были солдаты, много солдат, которые вошли сюда чуть раньше меня самого.

— Проверяйте углы. Он мог добраться уже и сюда.

Я подумал уже было выйти и найти другую дорогу к обеденному залу, чтобы не сталкиваться с ними, но едва вернулся по коридору к двери, через которую вошёл, как услышал, что уже и там ходит стража, явно ища незваного гостя — меня. Без дела не сидят, молодцы…

Значит, единственным способом пробиться была кухня, где царил полумрак и можно было спрятаться между столами.

— Есть? — спросил кто-то.

— Нет, вроде никого.

Я в присядь прошмыгнул к ближайшему столу, прислонился к нему и замер.

— Ищите, чтобы эта сука не смогла даже приблизиться к ним, — отдал приказ один из солдат.

Их шаги приближались. Парни прочёсывали с умом: строем, сразу по рядам, держа друг друга на виду. Я вновь окинул взглядом кухню, и на глаза попались ножи. Большие мясницкие ножи для разделки, которые сами просились в руки. Они лежали буквально на соседнем столе, привлекательно поблёскивая металлом.

Я осторожно привстал, после чего замер, вслушиваясь в шаги. После этого медленно потянулся и стащил со стола все, что смог нащупать, и вновь припал к полу, слыша, как в мою сторону медленно приближается один из стражников. Его шаги были обычными, вальяжными, не выглядело так, будто он крадётся, а значит, на раслабоне и не ожидает здесь кого-либо встретить, что мне только в плюс.

Дождавшись, когда один из солдат будет буквально в парах метров от меня, я резко обогнул стол.

А дальше всё было как по нотам: быстрый удар под дых солдату и одновременно с этим дёргаю его за ворот вниз, заставляя согнуться. Ещё один удар, и прочный металл пробил ему висок, чтобы он не закряхтел на всю кухню.

Кто шёл за ним или сбоку, могли видеть, наверное, лишь то, как их товарищ резко нагнулся, будто что-то заметил.

— Эй, что там? — окрикнули его.

— Чисто, — выпрямился уже я. — Показалось.

— Давайте, смотрите в оба, — сказал он уже всем.

Ещё пять солдат.

Я замедляюсь, чтобы поравняться с другими, осторожно переступив лужу крови, чтобы не поскользнуться, и рапортую:

— У меня вроде чисто.

— Аналогично, никого.

— Ладно, тогда вы трое в зал, мы по коридору пройдём.

— Вас понял.

И солдаты разделились мне на радость. Мы выдвинулись к дальней двери, которая, по идее, вела в обеденный зал, когда остальные пошли туда, откуда я пришёл.

Когда я поравнялся с двумя, один из них наконец поднял взгляд, чтобы взглянуть мне в лицо.

— Погоди-ка, а ты…

Один удар в шею, и он уже задыхался. Второй уже было обернулся на шум, но слишком медленно — захват, резкое движение, и его шея сочно хрустит ломающимися позвонками. Подхожу к тому, что задыхается, и быстрое движение руками — через мгновение его труп со свёрнутой шеей падает следом за его товарищем.

Я не торопился. По крайней мере всё сделал без суеты: снял с себя запачканную кровью форму и оделся пусть в маловатую, но чистую форму одного из предателей, после чего приготовил револьверы и сделал глубокий вдох.

Исси была как никогда близко, как и всё её семейство. Где-то там, впереди, в окружении солдат, что переметнулись на сторону принца. Мне всего-то надо было спасти её и убить их, а ещё всех тех, кто будет на нашем пути. Такое себе, конечно…

Ещё один вдох, после чего я уверенным шагом направился по коридору в неизвестность.

Прямой коридор вывел меня прямиком к двери, которую я открыл без каких-либо колебаний.

Вопреки моим опасениям никто в меня сразу же целиться не стал. Попал в огромный обеденный зал. Здесь было стражи человек двадцать, которые стояли у стен, не сильно беспокоясь, что кто-то убежит: плечи опущены, ружья смотрят в пол, лица расслаблены — всё явно шло по плану.

За столом сидели принцесса Исси, старший принц Максемидеос восьмой, король Максемидеос седьмой и их мать, чьё имя я чего-то и не помню. А вот что касается младшего, принца Авоксисенция, то тот стоял и о чём-то общался с каким-то строгим на вид мужчиной, который что-то пытался ему доказать. Нет, они не спорили, но чувак был явно чем-то обеспокоен и пытался принца переубедить.

Никто на меня внимания не обратил.

Почти никто.

— Чего вернулся? Вам сказали обыскать кухню, — бросил мне один из стражников. По виду, глава смены или может какой-то группы.

— Уже. Меня отправили сообщить, что кухня чистая, но кто-то заперся в покоях принцессы.

Надеюсь, это покои принцессы.

— В по… — в его глазах мелькнуло понимание. — Вот суки… Господин Авоксисенций!

Он буквально сорвался с места, бросившись к принцу и привлекая к себе всеобщее внимание. Я же… Я же не сразу двинулся за ним, позволяя всему вниманию сосредоточиться сначала на источнике шума.

— Чего? — обернулся к нему Вокс, нахмурившись.

— Мы нашли нарушителя! В покоях Её Высочества!

Я не понял, кто был рядом с Воксом, но явно какая-то шишка. Скорее всего глава секретной службы, судя по хмурой немного загадочной роже. На мгновение лица обоих осветило понимание.

— На тот балкон же можно запрыгнуть с крыши… — выдохнул глава секретной службы, будто поймал нужную мысль, а потом сдвинул взгляд в бок… и увидел за спиной сообщившего ему новость солдата меня.

Не мог глава секретной службы не узнать меня, просто не мог. Как и не мог не понять, что это последнее, что он видит, когда ему прямо в лицо я направил ствол револьвера. Не судьба ему искупаться в полагающихся за работу почестях.

Выстрел заставил всех подпрыгнуть, не только мозги бывшего главы секретной службы. Никто даже и не понял, кто выстрелил, как и не понял, каким образом неожиданно принц оказался в руках одного из солдат, которым тот, словно живым щитом, прикрывается от других. Я не медлил ни секунды, когда после выстрела, пользуясь всеобщим замешательством, оттолкнул со своего пути начальника и, одним движением заломив руку принцу, развернул его спиной к себе и прижал к виску револьвер.

После чего выстрелил, не раздумывая, в одного из стражников, который стоял слишком близко. Его мозгами забрызгало белоснежный обеденный стол.

— Никому не двигаться или, клянусь, на утро этим королевством править будет уже некому! — громко сказал я, окинув взглядом зал.

Только вот не все поняли, что я сказал.

Король… Он неожиданно вскочил, возможно, подумав, что я его союзник…

И получил пулю прямо в голову.

Я не буду никому повторять дважды.

Его тело село обратно на стул, после чего король плюхнулся лицом в стол, будто пьяный. Его корона красноречиво слетела с головы, покатилась со звоном по столу и остановилась на середине, закружившись звонко на месте, пока полностью не остановилась.

— Никому не двигаться, — повторил я, прижав ствол к виску младшего принца сильнее.

Кажется, всех парализовала неожиданность. Весь зал пялился на меня с принцем, как нечто невиданное, нереальное. Все, кроме самого принца, который умудрился даже сейчас сохранить хладнокровие.

— Рад снова видеть тебя, — неожиданно сказал мне Вокс. — Вижу, моё предложение ты решил отклонить.

— Да, не очень мне хочется быть разменной монетой.

— Ясно… и что же ты сейчас тогда собираешься делать? Один против всех моих людей, убийца короля? — улыбнулся он.

— О-о-о… — протянул я и оскалился, чтобы он услышал это по моему голосу, — я собираюсь не останавливаться на достигнутом…

Глава 229

— Так… — вздохнул Росси, выстрелив во внеочередного стражника, что встретился на их пути, — я не вижу наших союзников.

И тут же добавил из револьвера ещё — с другой стороны коридора упал ещё один противник с простреленной головой.

— Может они кончились? — предположила Амелия.

— Именно это меня и настораживает, — вздохнул Росси.

Теперь они медленно продвигались по коридорам замка, пробиваясь пока что через жидковатое сопротивление несобранных и мельтешащих стражников, которые явно не представляли, что делать и против кого воевать.

План был прост — когда всё начнётся, их люди выведут Тэйлона с принцессой и Диором из зала в безопасное место, где они будут держаться до прихода поддержки в лице Росси с его командой и ещё одной группы с главных ворот. А после, уже двигаясь с подкреплением, они поднимутся, устранят любых других претендентов на трон и утвердят власть за принцессой.

Единственная наследница — единственная правительница. Как объяснили Росси, в тот момент, когда никого не останется на трон, королевству просто деваться некуда будет — она автоматически станет королевой.

Но… что-то шло не так. Росси просто чувствовал это. Ему не нужно было иметь шестое чувство, чтобы понять, что план двинулся не в ту сторону.

— Как далеко нам, Амелия?

— Здесь направо, по коридору дальше и налево, по лестнице вверх, а там дальше и будет что-то типа столовой.

— Направо, прямо, налево, вверх, прямо, наша комната, — повторил Росси, кивнув самому себе. — Двигаемся.

Он шли быстро, шеренгой по одному, прижимаясь к стене. Один раз перед ними выскочило аж шесть солдат, но те и вскинуть ружья не успели, как грохнуло два выстрела. Амелия была готова поклясться, что было всего два выстрела, однако все шесть противников просто повалились на землю там же, где и появились. А Росси уже быстро перебирал пули, пропихивая их в барабаны.

— А ты неплох.

— Не отвлекайся, Амелия, — бросил он, не оборачиваясь.

После лестницы они встретили ещё одну группу, плюс несколько человек напали на них сзади, однако проблем пробиться и отбиться у них не составило. К тому же, по всему замку сейчас стреляли, и их бой был одним из множества, которые происходили то тут, то там. Стреляли везде и все.

— Он подкупил едва ли не половину стражи, — посмотрела на потолок Амелия. Где-то над ними разгорался новый бой.

— Хорошо подготовился, — кивнул Росси, не отвлекаясь от прохода. — Эта дверь?

— Да, там должно быть что-то типа… не знаю, где официанты подносы забирают, готовят там шампанское…

— Понял. Ты идёшь первым, — махнул он одному из наёмников, — ты вторым, я третьим. Вы ждёте здесь. Всё, пошли.

Сопротивление было слабым, да и солдат было слишком мало. Росси подозревал, что причина в том, что главные бои перекочевали на первые этажи: там сейчас должна была пытаться прорваться гвардия, которая и оттянула на себя все силы, что были. Это значит, что на верхних этажах они тоже не встретят сильного сопротивления.

— И ни одного нашего… — вздохнула Амелия, разглядывая трупы.

— Сейчас куда?

— Та дверь — банкетный зал, где все собрались, — указала Амелия на дверь.

За дверью не стреляли, но ничего хорошего это ещё не значило. Возможно, там уже и спасать некого. За Резню-то Росси не беспокоился, однако что касается остальных, вот здесь уже был повод заволноваться.

— Значит, там где-то Диор с Тэйлоном? — переспросил Росси, проверяя револьверы.

— И принцесса.

— И принцесса, — кивнул он, после чего чуть-чуть приоткрыл дверь. — Понятно… тогда, как заберу их, готовимся сразу отступать.

— Куда?

— Выше.

— Но это же тупик, — нахмурилась Амелия.

— Я не думаю, что для нас будет какой-либо выход, если мы не справимся сейчас, так что… — пожал Росси плечами.

* * *

Я действительно не собирался останавливаться на достигнутом. Прижав посильнее к виску принца револьвер, я отпустил его руку, после чего сдёрнул с его шеи кристалл и отбросил в сторону. Выставил перед собой ладонь и сразу накачал её энергией до такой степени, что ладонь начало жечь. Между пальцев вспыхнул яркий шарик, похожий на небольшое солнце.

— Думаешь, тебя спасёт магия? — усмехнулся Вокс, всеми силами показывая, как он меня не боится.

— Нет, но подпишет приговор тебе, — усмехнулся я и, когда почувствовал, что шарик дошёл до кондиции, бросил в группу стражников.

Они шарахнулись в разные стороны, но один всё равно попал под него. Взрыв не был сильным, однако такого шарика всё равно оказалось достаточно, чтобы бедолаге, попавшему под него, оторвало руку. Остальных просто опалило до неприятного запаха палёной кожи.

А я уже создавал новый шар, напитывая его энергией так, чтобы вообще никаких шансов не оставить ни Воксу, ни всем тем, кто мог оказаться рядом.

— Я сдохну, и этот шарик просто рванёт, Вокс. Мне-то будет всё равно, но посмотри на того кричащего бедолагу без руки — ты будешь завидовать даже ему.

Правда, тот кричащий бедолага к тому моменту уже перестал дёргаться и заливать всё кровью. Зато остальных это явно взбодрило — они похватали ружья, целясь в нас, но… всё равно не шелохнулись.

А мой шар уже стал размером с кулак, достаточной мощности, чтобы не оставить Воксу шансов.

— Жаль, ты не ту сторону принял, Тэйлон.

— Не жаль.

— Позарился на власть, на мою сестру. Думаешь, что сможешь с помощью неё стать королём? Что тебе сойдёт это с рук?

— Да, всё так, — кивнул я, оглядываясь и контролируя обстановку вокруг.

— Ты бы и так получил мою сестру, стоило тебе попросить, — продолжил он. — А теперь? Да даже когда она станет королевой, где гарантия, что ты ей будешь необходим? Ты убил её отца, Тэйлон, ты думаешь, что ты ей нужен после этого?

— Всё, прикрой рот пока. Мы выходим из зала! — громко объявил я и, надавив стволом на висок Вокса, подтолкнул его к выходу. — Вы тоже, — махнул я револьвером на королевскую семью.

— Я не подчиняюсь какому… — встал уже было старший принц…

И получил пулю следом за отцом. Его тело рухнуло вместе со стулом на пол.

— На выход! — рявкнул я.

Я почувствовал, как Вокс немного, но напрягся — видимо, не совсем этого он от меня ожидал. Мать Исси так вообще была белее снега и двигалась так медленно, будто находилась под водой. Исси… она немного суетилась, постоянно бросая взгляд на тела своих родственников и вздрагивая.

Нет, а что? Я же сказал идти. Или они думают, я буду по сто раз повторять?

Стража задвигалась, медленно расходясь в стороны и пропуская нас. Пятясь вместе принцем, я медленно вышел в коридор, где охраны было не меньше, чем в зале, после чего огляделся.

— Исси и ты, — кивнул я её матери-королеве, — чтобы шаг в шаг за мной или получите по пуле, — поднял я голос, чтобы достучаться до немного шокированных оставшихся членов семьи.

Мы медленно под прицелом десятков стволов пошли, смешно перебирая ногами, по коридору. Здесь в действительности выхода-то и не было, кроме секретных, но там надо протиснуться, да и узкие пространства — лишний риск.

Нет, нам надо выше, на башню.

— Я знаю, что вы задумали с братом, — не успокаивался Вокс. — Неужели вы думали, что я не раскушу вас?

— Хуёво ты нас раскусил, Вокс, раз сейчас ты у меня на мушке, а не я у тебя.

— Ну да, ты полон сюрпризов, Тэйлон, однако здесь есть ещё и твой брат. Ты же не думал, что я не подстрахуюсь?

— Ты же не думал, что я не подстрахуюсь, — повторил я, окинув коридор взглядом.

— Что?

— Что слышал, Вокс. Давайте, пошевеливайтесь! — прикрикнул я на королевскую парочку, что шла за нами.

Мы медленно двигались по коридору в сторону башни, единственного места, где можно было пока что укрыться.

— Скоро сюда поднимется гвардия, даже ваши люди внизу их не остановят. И что тогда? Убьёшь меня? Тебя самого убьют. Это патовая ситуация, Тэйлон.

— Как-то слишком много предупреждений о моём незавидном будущем для тебя, Вокс, — заметил я. — Если уж боишься, то бойся молча.

— Я тебе предлагаю вариант, Тэйлон…

— Я предлагаю тебе другой вариант: сейчас мы поднимаемся на башню, и я тебя убиваю, — предложил я. Почувствовал, как Вокс дёрнулся, и надавил стволом. — Тише, Вокс, а то палец раньше времени дёрнется.

— Дурак ты, Тэйлон, — вздохнул он, сдавшись.

— Возможно, но ствол не у моего виска.

Мы медленно подошли к двери, лестница за которой должна была вести наверх.

— Исси, открой, — кивнул я и, дождавшись, когда дверь за моей спиной распахнётся, попятился по ступенькам дальше. Вот здесь надо было быть осторожным, чтобы не упасть случайно, иначе это будет действительно пиздец-конец.

Мы медленно попятились наверх. Я прощупывал буквально каждую ступеньку ногой, прежде чем встать на неё, чтобы не дай бог не оступиться. Из-за этого мы двигались очень медленно, будто ползли, как улитки, наверх. Это была довольно странная процессия, наверное, со стороны: я медленно поднимался всё выше и выше, таща за собой Вокса, следом за которым выстроилась целая армия его преданных поклонников. А сверху медленно поднимались Исси с матерью, которая была ни жива, ни мертва.

Прямо здесь и сейчас убивать его было действительно опасно — Вокс был прав в этом плане. Первой реакцией на его убийство будет ответный огонь. Иначе говоря, пока он жив — жив я. Как только Вокс сдохнет — меня тут же расстреляют.

Причём ирония в чём — Исси может сказать, что теперь она королева и прощает меня, но это сработает, лишь когда все немного подостынут. А сейчас, когда у всех нервы на взводе, стоит Воксу испустить дух, все тут же нажмут на крючок. Не из-за приказа, не из-за ненависти ко мне или чего-то ещё, а просто потому, что сработает инстинкт.

Вскоре мы добрались почти до самого верха. Здесь вместо двери был люк, который закрывал проход наверх.

— Исси! — рявкнул я.

Та как-то перепугано и быстро откинула деревянный люк, после чего помогла подняться своей матери, хотя здесь и помогать не требовалось — ступени поднимались к самому полу без резких перепадов. Я же медленно попятился следом с Воксом в заложниках. И когда моя голова уже почти выглянула из проёма…

— Нет! — пискнула Исси.

Я был слишком сосредоточен на охране, чтобы успеть среагировать, когда крышка люка закрылась и уебала меня по макушке так, что на мгновение я потерялся. В глазах вспыхнуло белым, и шарик сорвался с моих рук прямо в солдат.

Грохнул такой взрыв, что нас разбросало по лестнице. Где-то на фоне непрекращающегося писка я слышал крики людей. Перед глазами всё плыло уже не столько из-за удара по голове, сколько из-за самого взрыва в замкнутом пространстве. Всё двоилось и пыталось перепрыгнуть через голову, качалось перед глазами и кружилось, как на карусели, тело слушалось будто бы через раз.

Я попытался дотянуться до Вокса, но тот отмахнулся, как пьяный, рукой и… покатился по ступеням вниз. Где-то рядом щёлкнула пуля, и лицо обожгло осколками камня. Раздалось несколько выстрелов, и что-то ужалило в ногу.

Стараясь сохранить остаток сознания, я наугад отстрелял весь оставшийся барабан в лестницу перед собой, после чего, не рискуя встать, пополз на четвереньках, заваливаясь то влево, то вправо, наверх к люку, который уже открывался.

Сзади кричали люди, стреляли, но я успел заползти наверх до того, как они добрались до меня. Напоследок в задницу я всё же получил ещё одну пулю, но почувствовал лишь жжение — ничего критичного, что могло бы меня убить.

— Запирай, — прохрипел я, но Исси уже без меня захлопнула крышку люка и заперла её на засов, что был с этой стороны. — Исси-Хуесиси, блять… запорола всё под конец…

Я лежал на полу, держась за голову, которая, казалось, сейчас лопнет.

— Я… ладони вспотели, и она выскользнула… — начала она оправдываться.

— Вспотели… — пробормотал я, после чего достал револьвер и выстрелил в её мать, которая стояла рядом и не могла понять, что происходит. Та дёрнулась и тут же опала, как марионетка, которой перерезали все нитки.

Выстрел заставил Исси подпрыгнуть на месте.

— Какого… Тэйлон, зачем?!

— Расчищаю тебе путь к трону.

— Но не так же, блин!

— Исси, очнись, ты же сейчас несерьёзно, верно? — поморщился я.

Королева как узнала бы, что половину Исси устроила, так ей бы сиськи на уши натянула. Плюс, если все сдохнут, именно королева станет следующей на трон, а не принцесса. Да, тяжело убивать родственников, согласен, но, если ты хочешь власти, надо идти до конца. К тому же, вряд ли Исси не понимала этого. Скорее просто… шок от неожиданности.

Я осторожно встал, покачиваясь на ногах, когда в люк начали ломиться.

— Чёрт… — пробормотала Исси, глядя на него, после чего посмотрела на меня. Совсем что-то размякла. — Блин, Тэйлон, я… прости с люком.

— Да ничего, — потёр я макушку. На ладони осталась кровь.

Я подошёл к люку и выпустил в него весь барабан. Послышалась ругань, крики, шум падающих тел, и люк на мгновение перестали ломать.

— Что теперь делать? — вздохнула Исси немного устало.

— А ты уже и не рада нашей затее?

— Не хочу показаться пессимисткой, но… шансов у нас сейчас маловато, и потому… да, я уже не рада этому, — призналась она. — Всё изначально пошло как-то кувырком: и наши люди не появились, и мы разделились, и сейчас… этот люк, блин… Словно всё против нас.

— Ну да, твой брат хорошо подготовился, я не спорю, — кивнул я. — И ползамка купил, и наших перекупил, и гвардию нанял — почти всё предусмотрел.

— Кроме тебя, — улыбнулась она.

— Кроме меня, — кивнул я. — Жаль, что ты облажалась, конечно.

— Тц…

Я огляделся. Это была самая обычная пустая площадка со стеклянными стенами, откуда открывался действительно потрясающий вид на город. Самая высокая точка для тех, кто владеет миром, чтобы каждый раз они смотрели на него помнили это.

Ну а Исси, конечно, обосралась, да…

— Могло было быть и хуже.

— Могло? Мы заперты на башне, внизу солдаты ломятся, и весь замок заполнен людьми Авоксисенция — куда ещё хуже?

— Ну мы-то живы, — пожал я плечами, морщась от головной боли, после чего достал передатчик и пропихнул его в ухо.

— Толку-то сейчас, когда Авоксисенций не в наших руках? Поднимем руки и сдадимся? Да он нас обоих тут же и расстреляет ведь.

— Так-то оно так, конечно… — я включил передатчик. — Фантом вызывает базу, приём?

— А? О чём ты? — не поняла Исси.

Но я уже её не слушал. Едва я задал вопрос в пустой эфир, как неожиданно послышались помехи подключения к каналу, и раздался спокойный холодный голос.

— База Фантому, мы тебя слышим. Приём.

— Фантом базе, видите мой сигнал? Можете запеленговать его? — объяснять, где я сейчас, будет слишком муторно. Легче, если они по сигналу меня отследят.

— Да можем, держи включённым передатчик, и мы отследим его.

— Тэйлон, ты с кем там разговариваешь? — голос Исси стал немного взволнованным, будто я лишился рассудка.

— Отлично. Мне нужна огневая поддержка по моим координатам. Здесь может быть жарко.

— Огневая поддержка по твоим координатам. Тебя понял, Фантом. Ястреб вылетает. И… добро пожаловать обратно на борт. Конец связи.

— Да, взаимно… конец связи.

Добро пожаловать на борт… Это прозвучало как прощальное приветствие.

Передатчик я не отключил, оставив в эфире, чтобы по сигналу они отследили меня, после чего посмотрел на слегка взволнованную Исси.

Я даже не злился на неё, ведь могло быть иначе? Могло получиться так, что мне не потребуется помощь? Вряд ли, если честно. Всё взаимосвязано, и будущее — результат всех выбранных нами действий, и от некоторых последствий просто не сбежать.

— Иди сюда, — поманил я Исси рукой.

— Ты совсем не боишься, да? — подошла она ближе.

— Да нет вроде, всё под контролем.

— Даже сейчас? — усмехнулась она.

— Могу лишь сказать, что сейчас будет весело, — ответил я спокойно.

В этот момент люк окончательно доломали: он с хрустом разлетелся в разные стороны, и к нам просто высыпалась целая армия стражников. Как они ещё между собой не толкались, удивительно, пытаясь поскорее пролезть, словно саранча из гнезда. Они выстроились напротив нас стеной с ружьями на изготовку, будто расстрельная команда, крича на перебой:

— Револьверы на пол!

— Бросил оружие!

— На пол! Оружие на пол.

Сейчас толку от револьверов было столько же, сколько от меня самого — сколько не воюй, но против всего замка ты физически выстоять не сможешь. Максимум, я бы успел сделать выстрела четыре, прежде чем те успели бы отреагировать, но потом… Поэтому те с металлическим звоном упали на пол к ногам стражи.

Исси же так и замерла между мной и стражей, словно не могла определиться, к кому присоединиться.

В помещении повисла тишина.

Я до последнего ждал, когда кто-то выстрелит или нам прикажут лечь на пол и руки за голову, но нет.

— Знаешь, а ведь ты грамотно всё устроил, Тэйлон, со своим братом, — раздался голос Вокса из-за толпы стражников. Сам показаться он побоялся. — Настолько… дерзко, настолько смело всё сделать, пойдя вообще против всего замка практически. И ведь почти достал.

— Да, жаль, что почти…

— Да, в конце мне просто повезло, согласен. Но с другой стороны — любой план состоит на пятьдесят процентов из везения, не так ли? А здесь… вы почти смогли ведь. Удача улыбается смелым, только жаль, что им же может в конце повернуться спиной. И сразу чувствуется почерк Диора… Хотя слишком некрасиво отдавать все лавры вам, ведь здесь не обошлось и без моей родной крови, не так ли, дорогая сестра?

— Могу спросить тебя о том же, братец, — фыркнула она. — Будто ты сам не предал всех.

— Предал? Скорее боролся за власть, как и другие. Но Исциниэнта… ты-то куда полезла? Решила потягаться против нас? Подумала, что Бранье и их прихлебатели помогут тебе захватить трон? Эта их жалкая группа родов-отщепенцев?

— Но ты полез же.

— Имея на руках все карты. Хотя за дерзость и смелость хвалю. Попытаться провернуть всё настолько нагло и дерзко — это надо иметь силу воли. Особенно убить своих родителей с братом.

— Ты бы тоже их убил.

— Не сравнивай меня с собой, Исциниэнта. Я бы остановился на брате и отце, которые никогда бы не успокоились, пока бы не погибли или не победили. Конечно, могу сказать спасибо за них, но никак не за мать.

И вновь молчит, будто испытывает.

— И что теперь? — не выдержала первой Исси.

— Тэйлон… если покается, умрёт быстро, и я даже род сохраню его, не стану разрушать до основания. В знак старой дружбы: в конце концов, он однажды действительно спас мне жизнь. Что касается тебя… можешь остаться с ним, как отступница, а можешь идти со мной, и мы сделаем вид, что ничего не было.

— С чего вдруг? — спросил уже я.

— Кровь, Тэйлон. Она моя родная кровь, сестра, я не буду убивать её. Без необходимости.

Да только Исси не спешила. Она замерла, всё так же стоя между нами, словно пыталась решить, чью сторону выбрать.

— Исциниэнта… — вздохнул Вокс, — ты серьёзно ещё и думаешь?

— Да.

— Иди сюда. Уж кто-кто, но мы с тобой всегда были в хороших отношениях.

Исси неуверенно прикусила губу и… сделала шаг…

Каждый, в конце концов, выбирает то, что ему ближе по духу.

Глава 230

Исси сделала шаг ко мне.

Сначала один, неуверенный, потом второй, пятясь назад, третий, четвёртый…

— Исциниэнта, что ты творишь? — вздохнул он, как человек, который устал от выходок ребёнка.

— Я выбираю сторону, неужели не видно? — с лёгким вызовом ответила она, встав рядом со мной.

— Какую сторону?!

— Как какую? Не твою.

— Даже сейчас ты не можешь поступить так, как тебя просят? Я предлагаю тебе прощение после твоей измены!

— Измены? А кто мне это вообще сейчас говорит? — усмехнулась Исси. — Тот, кто устроил переворот?

— Давай не сейчас устраивать ссоры, сестра, — немного сердито попросил он. — Просто подойди сюда…

— Прости, Вокси, — покачала она головой, — но не в этот раз.

Что ближе по духу Исси?

Бунтарство. Такие люди, даже если всё будет против них, из принципа сделают так, как считают нужным, просто наперекор всем, потому что могут, даже если это вреда принесёт больше всего именно им, чем кому-либо другому.

— И смысл, Исциниэнта? — устало спросил он.

— Я не хочу, чтобы мою судьбу опять решал кто-то. Отец, ты — какая разница?

— Да я бы…

— Будешь так же важно сидеть на троне и приказывать мне, за кого выйти, кому сосать всё оставшуюся жизнь… — эти слова она прямо выплюнула. — Устала я слушать, как мне приказывают, что делать можно, а чего нельзя. Тыкать, чего можно, а чего нельзя. Мне надоело, что мою будущую жизнь определяет кто угодно, кроме меня самой. Нет, спасибо, брат, я буду сама по себе.

— Исциниэнта, — попытался он поднять голос, но та лишь сделала определённый знак в его сторону вытянутой рукой, что значил не совсем лестное высказывание.

— Вот оно, значит, как… ладно… Ладно, хорошо, будь по твоему, сестра. Я ценю твой выбор, — кажется, Воксу это всё уже давно надоело. — Тогда твоя судьба такая же, как у изменника — смерть. Ты же это понимаешь?

— Да это получше, чем у красивой куклы, — фыркнула она, после чего схватила меня за руку, словно упрямый ребёнок, который показывает родителям свой характер, и шепнула. — Сейчас самое время для твоего козыря.

— Я вот жду его с минуты на минуту, — спокойно сообщил я, чем вызвал пристальный взгляд Исси.

— Ты серьёзно?

— Абсолютно.

— Тогда будь по-твоему, Исциниэнта, — громко сообщил её брат. — Раз ты хочешь строить сама свою судьбу, я не буду тебе мешать…

— Я что, ногой рано топнула?

— Как видишь.

— Да что ж ты делать будешь… — пробормотала она, слушая прощальную речь брата, который не тонко намекал одуматься. — Тогда погоди, я дам задний ход.

— Не надо, лучше обними меня, — посоветовал я.

— Что, прости?

Вместо этого я схватил Исси и прижал к себе, словно хотел обнять её в последний раз. Прижал так, чтобы она не смогла вырваться даже с испугу, пусть она этого и не оценила…

— Это ты мной так решил от пуль прикрыться? — недовольно спросила она.

Да, может это и выглядит так, но по-настоящему я её прикрываю, так как уже слышу лёгкий тихий гул, который не могли не заметить. Который нарастает с каждой секундой, что мы здесь стоим, и уже солдаты начинают нервно озираться по сторонам. Её брат смолк, все смолкли, потому что никто не понимает, откуда этот гул, который плавно превращается в рёв.

— Исси, лицо мне в плечо уткни.

— А?

Но я сам схватил её голову и спрятал на своём плече ровно в тот момент, когда за стеклом за моей спиной медленно начал подниматься огромный десантный штурмовик, залив всю площадку ярким светом прожекторов.

— А вот и кавалерия прискакала… — пробормотал я, глядя на испуганных ничего не понимающих солдат перед собой, которые даже опустили ружья, заворожённо глядя на махину. Для них это было, наверное, нечто типа дракона из сказок.

А потом характерный визг раскручивающихся стволов, и…

Я услышал, как взвизгнула Исси, дёрнулась, пытаясь вырваться, а потом наоборот, всем трясущимся телом прильнула обратно, вцепившись коготками в меня, когда пространство вокруг резанула пулемётная очередь.

Ему потребовалось всего несколько секунд, чтобы избавить этаж от живой силы, однако для нас это длилось гораздо дольше. Осколки стекла разлетелись в разные стороны, как шрапнель, воткнувшись мне в спину. Я даже почувствовал ветер, который подул отнюдь не из-за погоды, но не шелохнулся. Компьютер не ошибётся в поисках целей, но не стоит лишний раз проверять его.

Не успели солдаты напротив даже выстрелить, длинная очередь просто срезала половину толпы. А потом срезал и вторую половину. Пулемёт сработал без остановок, выжигая абсолютно всех, кто оказался в зоне его поражения веером пуль, не оставляя шансов. За пару секунд стрельбы не осталось никого, кроме нас с Исси и изувеченных разорванных трупов стражи.

Рёв пулемётов прекратился, но ещё несколько секунд повизгивали крутящиеся стволы, готовые добавить, если вдруг кто уцелел. Но четырнадцать миллиметров — это не то, от чего можно спастись даже за бронёй.

— Ястреб Фантому, сектор чист. Повторяю, сектор чист, приём.

— Фантом Ястребу, вас понял, высаживайте поддержку, приём.

— Высадка десанта, вас понял, конец связи.

И пока позади медленно разворачивался десантный штурмовик, я осторожно попытался заглянуть Исси в лицо.

— Исси, всё кончено, — негромко произнёс я и попытался оторваться девчонку от себя, но куда там. Исси намертво прикипела ко мне, вцепившись когтями так, что, кажется, проткнула одежду вместе с кожей. — Исси, давай же… да-вай…

Я с трудом начал отдирать от себя немножко шокированную особу, когда позади послышался металлический лязг.

Ястреб развернулся тыльной частью с раскрытым люком в десантное отделение, откуда сюда в буквальном смысле перепрыгнули двое в экзоскелетах.

— Помогите отцепить, — кивнул я на девушку парням, и один из них без слов взял и просто оторвал от меня Исси. Я мог поклясться, что в какой-то момент меня даже приподняло, настолько крепко в меня вцепились.

Исси выглядела… как мокрая кошка: ошалевшее не совсем понимающее что-то лицо, вся лохматая и выглядящая немного безумно, большие глаза, бегающий взгляд и напряжённая, будто её тело парализовало.

Ладно, будет время ещё привести её в порядок…

— Дай автомат, — протянул я руку одному из экзоскелетчиков, но тот стоял как столб.

Ну началось…

— Фантом Базе, пусть один из ваших даст мне автомат.

— База Фантому, мы не думаем…

— Вас не просят. Делайте как я говорю или катитесь нахуй обратно, — тихо произнёс я, всем голосом показывая, как мне не по душе общение с ними.

Мне не ответили, но уже через секунду протянули автомат и несколько запасных обойм, которые я запихал за пояс. Вряд ли я столько отстреляю, но с чем чёрт не шутит.

— Ты, — махнул я экзоскелетчику, который держал Исси, позвав по внутренней связи, — ждёшь здесь. Второй за мной. Ястреб, двор под тобой, где стреляют — зачисти. Как понял?

— Всех?

— Всех.

— Принял, все цели во дворе, — отозвался он, и корабль, слегка нырнув носом, пошёл на снижение.

— И против кого мы воюем? — спросил экзоскелетчик, который пошёл за мной.

— Против всех, у кого нет синей повязки и кроме гражданских.

Я подошёл к трупам, что валялись на полу башни, но, как и думал, среди них не было принца, а значит, наша работа не была закончена.

— Ты первый, я прикрываю, — кивнул я экзоскелету, и тот выдвинулся, словно неприступная крепость, вперёд.

Сопротивление мы встретили сразу же, стоило спуститься по лестнице в коридор. Раздался дружный залп, и пули защёлкали по металлической броне экзоскелета, но максимум, что сделали — поцарапали его. В ответ тот прямо от бедра открыл огонь из автомата, расстреливая небольшую толпу, которая попыталась спастись бегством. Я лишь подстреливал из-за его спины, добивая тех, кто пытался укрыться от огня.

Нам потребовалась всего пара секунд, чтобы сломить сопротивление, на прорыв которого могло потребоваться минут десять.

— Противник, уничтожен.

— Продвигаемся дальше. И давай быстрее, цель уходит, — поторопил я его.

Следующее сопротивление мы встретили в зале, где я убил короля с принцем. Несколько человек, которые затесались здесь, но у них не было шансов. Экзоскелет собрал почти все пули собой, а я прицельными выстрелами спокойно перебил всех шестерых. Даже было непривычно, насколько всё быстро проходит: просто целишься и просто стреляешь, убивая. Слишком просто.

Но что меня сразу напрягло — отсутствие короны.

— Двигаемся, — скомандовал я.

Если он и будет убегать, то, скорее всего, тайными ходами, чтобы избежать встречи с противником. Но я знал Вокса, знал достаточно, чтобы сказать, что он не был бы тем, кто есть, если бы убегал, поджав хвост, при каждом ответе. Нет, он не убежит без боя. Сейчас он попытается собрать людей, перегруппироваться и нанести ответный удар, чтобы выбить нас из замка или хотя бы оттеснить.

— Разделимся, — решил я. — Иди по этому коридору, пробивайся через любоесопротивление, пока не выйдешь в главный коридор с огромной лестницей вниз. Я обойду противника с фланга.

— Принял.

— И сильно не усердствуй, растяни бой с собой как можно сильнее.

— Сделаю.

А то иначе они поймут бесполезность своих действий, и тогда бегай и ищи Вокса по всему миру.

Мы разделились. Я пошёл тем же путём, что и пришёл, когда экзоскелетчик продолжил медленно и верно продавливать себе путь через противников. Его стрельбу я слышал, когда бежал по коридорам. Ей нередко вторил вой пулемёта, такой характерный жужжащий звук, когда штурмовик зачищал внутренние дворы и стены замка.

Сопротивление встречалось мне всего несколько раз, но по большей части это был просто тир в одного. Даже если их было больше и это был коридор, где негде было спрятаться, я всегда открывал огонь первым, а там чудовищная скорострельность и длинная очередь делали своё дело.

Держа на мушке коридор перед собой, я крался быстрым приставным шагом, иногда вылавливая цели, у которых просто не оставалось шансов.

— Ястреб Фантому, двор зачищен, как слышите? Приём.

— Фантом базе, двор зачищен. Вас понял. Видите праздничные ступени? Приём.

— С ковром?

— Да.

— Видим.

— Двери видите?

— Большие двустворчатые белые двери с балконом над ними. Видим. Приём.

— За ними находится зал с гражданскими. Возьмите под контроль зал, уничтожьте любое сопротивление, что будет оказано, и ждите дальнейших приказов, как поняли? Приём.

— Вас понял. Конец связи.

Слишком много было нужных людей в зале. Ирония в том, что корона всего лишь символ, и короля без его поданных просто не существует. Кого поддержит народ, тот и будет властью, потому сохранить людей, на которых практически строится вся верхушка, было очень важно.

— Фантом, приём, — неожиданно связались со мной.

— Фантом на связи, приём, — тихо ответил я, продвигаясь дальше.

— Встретил скопление противников у лестницы. Человек тридцать. Приём.

— И? У тебя проблемы?

— Нет, — ответил тот невозмутимо.

— Тяни бой, не сильно наседай на них. Конец связи.

А то случайно всех ещё перебьёт и спугнёт Вокса.

Но это значило, что сам Вокс должен быть где-то поблизости. Он просто не мог далеко пока уйти. А куда бы я двигался, имея на руках корону?

В тронный зал, где меня бы сделали королём.

Мой путь стал более определённым. Я тут же сорвался к тронному залу, примерно представляя, в какую сторону надо двигаться. Теперь сопротивления я практически не встречал. Нередко попадались слуги, которые испуганно жались к стенам, но не более. Лишь пару раз я встретил стражу, которая пыталась меня остановить, но они не стали проблемой, их даже броня не спасала от автомата, который просто прожигал её.

А застал я Вокса, как это ни иронично, прямо у дверей в тронный зал.

Он бежал по широкому коридору в окружении десятка солдат без оглядки, ещё надеясь захватить власть. Вряд ли он действительно знал, что всё кончено и его людей сейчас крошат по всем фронтам, но какое-то беспокойство, раз так спешил, явно чувствовал.

Но я даже дотянуться до двери ему не собирался дать. Стоило мне выйти из какой-то боковой двери и увидеть их, как я тут же сел на одно колено, прицелился, выдохнул и тут же прошёлся по толпе короткими очередями.

Эффект был как от косы по траве. Одного за другим их просто срезало, а технологии одержали верх, как и обычно. Кто-то из солдат пытался прикрыть принца собой, но эффект, когда автомат выпускает едва ли не тысячу пуль в минуту, был нулевым — пули расколошматили сначала его, а потом попали и в самого Вокса, который рухнул среди остальных.

Я замер, прислушиваясь к округе, не спешат ли сюда солдаты, после чего вдоль стенки быстро направился к ним, готовый добавить любому, кто высунется.

Никто не высунулся. Никто не пришёл на подмогу, чтобы прикрыть принца собой, никто не вмешался, будто здесь остались только мы, пусть я и слышал стрельбы где-то далеко за стенами. И из всех, как это обычно бывает, выжил только самый главный.

Вокс, которому пуля угодила прямо в грудь, ещё дышал, пусть и закашливался кровью, прижимая к себе корону, словно ребёнок игрушку.

— Тэйлон… — просипел он, когда я подошёл ближе. Усмехнулся, закашлявшись кровью. Всё же живые щиты сделали своё дело, своими телами оттянули момент его смерти. — Вот же… смог меня всё же достать… Ну что ж, позд…

Выстрел, его голова откинулась назад, тело дрогнуло, и Вокс окончательно обмяк, оставив Исси единственной наследницей на престол.

Сейчас у меня не было ни желания, ни времени слушать его прощальные речи по поводу того, какой я молодец и как он меня уважает. Я победил, он проиграл — и меня это вполне устраивало без хвалёных речей.

Я просто подобрал корону, выдернув из его обмякшей руки кусок золотого металла, инкрустированного драгоценными камнями, ради которой сегодня пролилось немало крови, развернулся и осторожно двинулся обратно.

Сегодня королевство встретит своего нового короля и королеву.

* * *

Исси сидела в пустом тронном зале на ступеньках рядом со мной перед самим троном: огромным монолитным стулом, обшитым для удобства тканью, и крутила в руках корону.

Людей Организации видно не было, но они были рядом. Затаились, выжидают, караулят, чтобы никто не посмел тронуть их проводника, ради которого все они только что получили статьи о применении силы против законных представителей власти чужого мира, участии в государственном перевороте и ещё с десяток, которые не обещали им ничего хорошего, если они не искупят это чем-нибудь действительно весомым.

— Знаешь… немного даже грустно, — хмыкнула Исси, разглядывая корону. — Словно конец истории, которая так долго длилась.

— Ну… ещё не конец, Ваше Королевское Величество, — усмехнулся я.

— Ещё не величество, — усмехнулась она в ответ. — Ещё пока нет, но скоро буду. И ты тоже станешь Его Королевским Величеством.

— Не передумала?

— Насчёт чего?

— Насчёт меня. Можешь взять Диора, он куда более умелый в политике.

— Нет, спасибо, — поморщилась Исси наигранно. — Он и так будет ошиваться рядом, я знаю, и делить с ним кровать я уж точно не собираюсь.

— А со мной не против?

— Ну… мне нравятся смазливые, — разулыбалась она, но почти сразу погрустнела. — Да уж… Знаешь, словно… словно прошла часть какой-то истории, знаешь. Я думала, почувствую облегчение, но чувствую лишь…

— Что всё закончилось.

— Закончилась весёлая жизнь, верно.

— Дальше будет веселее, поверь мне, — пообещал я. — На твоё правление выпадет, наверное, самое удивительное время этого мира.

— Думаешь? — посмотрела Исси на меня.

— Могу это гарантировать, — ответил я.

Всё прошло гладко.

Гостей освободили, вывели, отправили домой. Оставили лишь тех, с кем стоило перекинуться парой слов перед тем, как короновать принцессу: всевозможные начальники, громдмастеры, совет и так далее. С ними сразу договорились, что они признают Исси, пусть пока ещё и не коронованную.

По сути, им-то ничего и не грозило, и главным было сохранить стабильность даже после случившегося. Стабильность не столько даже для королевства, сколько для себя, чтобы сохранить свои места. А единственным способом это сделать было сразу передать трон следующему наследнику и быть максимально в теме — теми, кто обеспечит работу без перерывов.

Трон никогда не должен пустовать, у королевства всегда должен быть верховный правитель, кем бы он ни был — таковы правила. Король умер, да здравствует король…

Всех заговорщиков среди стражи и секретной службы устранили по ходу дела. Кого не устранили — посадили. Следом впустили гвардию, которая пыталась пробиться в замок на помощь верной короне страже, и теперь в ближайшее время они будут выполнять роль дворцовой стражи. Учитывая, что Исси уже признала верхушка, что стоит у подножья трона, для остальных теперь Исси была нерушимым правителем.

Что касается остальных, кто поддерживал принца… им придётся поддерживать принцессу теперь. Выхода-то и нет, Вокса нет, а жить дальше надо. Они будут молчать и поддерживать, чтобы не лишиться всего.

Власть перешла в руки Исси, как она того и хотела, но… вряд ли она ещё полностью это осознала. Да и сидела сейчас передо мной всё та же девчонка, которая скакала по крышам и вешала свои панталоны на флагштоках.

— Можешь гарантировать? — улыбнулась она.

— Да, — кивнул я. — Так оно и будет.

— Ну… посмотрим. О, смотри, а вон и нас женить идут, — кивнула она на дверь, откуда вышло несколько человек. — Ну что, готов стать часть королевского рода?

— Будто у меня есть выбор, — усмехнулся я, вставая.

Глава 231

Выбор — такое громкое слово, которое любят упоминать все, кому только не лень. А потом получается, что как такового выбора-то особо и нет, и что есть, и не выбор вовсе, а так, попытка соответствовать ему.

Примерно об этом я думал, когда стоял в тронном зале напротив Исси и слушал, как священник зачитывает нам из книги свадебную речь о том, какой важный выбор в своей жизни мы сделали и что в дальнейшем нам раз за разом придётся выбирать, но во имя всего святого и так далее и тому подобное нашим выбором должны будем стать мы сами. Слишком много слова «выбор» прозвучало, чтобы не заметить этого.

Это была, наверное, самая необычная свадьба, которую когда-либо видел этот замок: в грязном окровавленном не по размеру костюме стражника парень женится на столь же помятой и лохматой девушке, которую будто спустили по всем лестницам замка волоком. Мы были олицетворением того, как не должны выглядеть жених и невеста на свадьбе и уж тем более будущие король и королева.

Без колец, без каких-либо обрядов, которые предшествуют обычно этому моменту, произнесения взаимных клятв и пышных церемоний мы просто ответили на два главных вопроса, которые поспешил задать священник, явно проглатывая половину свадебной речи:

— Тэйлон Бранье, будешь ли ты защищать и беречь Исциниэнту Аквардиенскую, быть верным мужем и смелым защитником вашего союза, ставить интересы вашей новой семьи выше собственных и любить её всем сердцем отныне и на веки, пока судьба не разлучит вас?

— Да.

— Исциниэнта Аквардиенская, будешь ли ты любить и уважать Тэйлона Бранье, быть терпеливой женой и стойкой хранительницей вашей любви, отдавать себя полностью во имя вашей новой семьи и любить его всем сердцем отныне и на веки, пока судьба не разлучит вас?

— Буду, — кивнула она с серьёзным видом, будто подписывала договор купли-продажи корпорации.

— Тогда с этого момента и навеки я объявляю вас под светом солнца мужем и женой, будучи свидетелем рождения новой семьи и нового счастья. Теперь же, Тэйлон, можете поцеловать Исциниэнту и возрадоваться новой ступени в своей жизни.

Смешно сказать, но я почувствовал в этот момент ужасную усталость. Казалось, что прямо здесь и сейчас свалюсь. Я с каким-то трудом подался вперёд и осторожно коснулся её губ своими. Просто касание кожи, почувствовал сухую немного шершавую поверхность её губ своими. Это скорее было похоже на касание для справки, чтобы закрепить наш союз и сделать всё как положено.

Но именно после этого поцелуя мы все могли вздохнуть с облегчением.

Мы сделали это. Бранье прорвались и взяли власть в королевстве, породнившись с королевским родом, став куда ближе всех тех, кто ошивался рядом с ним всё это время. Теперь можно было с уверенностью сказать, что слово произнесено, и мы выполнили свою задачу, к которой так долго стремились — практически получили власть в свои руки. Оставалось разве что короновать Исси, а заодно и меня, но это позже. От единственной наследницы корона никуда не убежит.

Помимо нас, в зале были несколько градоначальников столицы, чиновники высшего звена, которые отвечали за жизнеспособность правительства, люди из совета, Диор со своей Асакой, громдмастеры и некоторые другие политические деятели, которые были необходимы для нормального функционирования королевства.

Все они молча наблюдали за тем, как вершится история и королевство обретает своих новых правителей, с которыми им придётся жить и мириться, скорее всего, до конца своих дней.

Стоило нам поцеловаться, как они устало без энтузиазма зааплодировали.

В тот момент надо было видеть Исси. Пусть её лицо не дрогнуло, но лисий взгляд пробежался по лицам гостей, словно таким образом она пыталась каждому тыкнуть в лицо, что поступила так, как посчитала нужным, и никто ей не указ. Я буквально слышал её голос: «Ну что, съели, а?».

— Ты как? — удивила она меня своей заботой.

— Нормально. Давай лучше уже пойдём… — подхватил я её под руку и медленно повёл из зала через расступившуюся толпу свидетелей к выходу, где нас уже ждали слуги, которые провели нас в наши королевские покои.

И, уже сидя в комнате бывших короля и королевы, Исси сказала:

— Ты как?

— Повторяешься, — заметил я, разглядывая покои короля и королевы. Здесь до сих пор сохранилась одежда, которую примеряла королева утром, откладывая ненужное на кресло. За какие-то сутки всё так круто изменилось.

— Просто выглядишь каким-то рассеянным. Не вижу Тэйлона, который смело прижал меня на башне, чтобы спасти… кстати, а что это было? — её глаза засветились любопытством ребёнка, который добавлял Исси некоторой невинности и наивности ребёнка, который продолжает открывать для себя мир.

— Это очень долгая история, Исси…

— Мы не спешим.

— В следующий раз. Действительно, очень долго всё объяснять. Могу остановиться на том, что они наши союзники.

По крайней мере этого мира.

Исси уже было открыла рот, чтобы завалить меня всеми вопросами, что пришли в её голову, но захлопнула губы и лишь кивнула, больше не поднимая тему. Я знал, что рано или поздно она засыплет меня вопросами о наших гостях, но пока Исси держалась и не лезла не в своё дело.

Забавно, но сразу было видно воспитание этого мира, которое было словно в крови у местных. Как пример, что последнее слово всегда за мужчиной. И даже Исси, какой бы она ни была оторвой, стоило мне сказать «нет», как у неё словно внутренний рубильник сработал, что раз муж сказал не лезть, значит, не лезть.

— Знаешь, что я подумала, — решила она сменить тему. — Надо было снять кольца с моих родителей, чтобы обменяться было чем на церемонии.

— Зачем?

— Так положено, — пожала она плечами. — Ну, чтобы уже полностью как положено провести, с кольцами и так далее.

— А ты вообще их не уважала, да?

— Да не то чтобы… — протянула она. — Но какое отношение ко мне, такое же отношение и к ним, согласен?

— Просто я не вижу даже намёка на грусть.

— Ну… наверное, потому что её нет? — улыбнулась она устало. — Я не была к ним настолько близка, чтобы плакаться по поводу их смерти. Может потом, когда я начну вспоминать своё детство, меня и пробьёт на слезу, но сейчас я чувствую лишь облегчение. Видел того старика с блинным хвостом на затылке?

— Ну… я бы не назвал его стариком, — припомнил я мужчину лет сорока, который стоял среди свидетелей нашей свадьбы.

— Вот за него я должна была выйти замуж. Так что… нет, пока я не грущу о них, вспоминая, как всем было плевать.

— Они с тобой плохо обращались?

— Скорее относились как к вещи, которую можно выгодно продать, — поморщилась она и прыгнула на кровать звёздочкой. Мягко отпружинила и вздохнула. — Что вырастили, то и получили.

Она не выглядела раскаявшейся или расстроенной по поводу их кончины, что меня наталкивало на мысль, что сама Исси тот ещё человек. Эгоистичная, хитрая и изворотливая особа, которая готова на всё ради собственных целей и больше всего ценит собственное «Я».

Нет, я не говорю, что она плохой человек, но то, что стерва — это точно.

— Надо помыться… — вздохнула будущая королева, бросив на меня взгляд. — Тебе тоже не помешало бы.

— Сейчас?

— Первая брачная ночь, не забыл? — напомнила она. — С грязным спать не буду.

— А ты действительно собираешься трахаться со мной? — немного удивился я.

— Кхм-кхм, — Исси слегка покраснела, — делить брачное ложе, Тэйлон. И как бы… эм… того требуют правила?

— А ты неожиданно начала следовать правилам?

— Нет, но… а ты разве сам не хочешь?

— Да мне всё равно после сегодняшнего, если честно, — зевнул я, продолжая оглядывать покои.

Мой взгляд привлёк меч, который висел на самом видном месте, но стоило его снять, как стало ясно, как ни на что больше, как украшать собой кровать, он был не способен. Слишком тяжёлый, плохо сбалансированный и с очень неудобной рукоятью, которая так и норовила выскочить из руки, он был словно создан для того, чтобы доставлять своему хозяину неудобства.

— Давай, всё равно надо помыться… — вздохнула она. — А завтра мне и тебе напялят на головы короны и объявят королём и королевой.

Мылись мы тоже… лениво. Просто залезли в ванну вдвоём, расплескав воду, после чего едва не уснули в горячей воде. Но до этого я наблюдал молча за тем, как Исси раздевается, даже не заморачиваясь с подвязками, просто обрывая шнуровку на платье и корсете, после чего отбрасывала как мусор в угол.

— Глянь на меня, — позвала она меня.

— А? — обернулся я.

Исси с немного стеснительной улыбкой убрала руки, показывая мне свою грудь. Видимо, ждала хоть какой-то реакции и, не дождавшись, сама спросила:

— И как?

— Ну… грудь как грудь, — пожал я плечами. — Красивая.

— Романтик, блин… — закатила она глаза, после чего всё равно улыбнулась. — Прилагается к жене, хочу заметить. Можешь любоваться в любую минуту дня и ночи, вот!

— Только возможность смотреть?

— Ну… и трогать тоже, естественно! Можешь трогать, гладить, целовать и делать всё, что хочешь! Нет, даже не так — трогать поощряется, вот!

— Прямо распродажа…

Следом Исси довольно лихо сбросила панталоны, вовсе оставшись голой, но не сразу смогла побороть смущение и перестать прикрываться руками. Лишь несколько секунд спустя она пересилила себя, убрав ладошки от лобка. И выглядела от того в этот момент действительно обворожительной с лёгкой изюминкой юного смущения, которая скоро пропадёт. Но сейчас можно было полюбоваться действительно юной красотой во всех отношениях, которая даже смогла скрыть довольно деловую натуру Исси.

— Ну… давай, тоже раздевайся… — поторопила она меня. — А то одной голой стоять мне неловко.

— Да, хорошо, только отвернись, будь добра.

— Это ещё зачем?! — возмутилась она не на шутку.

— Ну как зачем? Я стесняюсь тебя, — с каменный лицом ответил я, чем вызвал бурю негодования.

В конечном итоге она с интересом наблюдала, как я раздеваюсь, без каких-либо утаек рассматривая моё достоинство. Вот в этот момент мне действительно стало неловко.

— У братьев не видела, что ли, никогда?

— Ну у братьев — это у братьев, а ты — это ты, — философски ответила она. — Давай, идём в ванну.

И вот уже мы сидели в воде, засыпая. Хотя и здесь Исси не была бы Исси, если бы не занималась бы ерундой. Например, не схватила бы меня за ногу и не начала бы со смехом целовать. Зачем? Что в этом весёлого? Наверное, то же, что схватить меня за член со словами: «у меня посох повелителя». Не хочу знать, что у неё в голове.

Зато забрались мы в кровать без сил на что-либо. Укрылись под одеялом и уснули, притеревшись друг к другу.

А на утро я занялся супружеским долгом, так как мало быть мужем и женой, нужны наследники, наследники именно от Бранье и Аквардиенских, чтобы утвердить своё место при короне. Ведь именно родная кровь — лучший союзник и договор в этом мире, как показала практика, а значит, именно ребёнок сделает нас неразрывно связанными с короной.

— Прямо… — Исси зевнула, — с утра, что ли?

Её сонные глаза медленно проморгались, пытаясь навести резкость на меня.

— Нужен ребёнок, чтобы закрепить наш союз, — заметил я, пока моя рука медленно скользила от её груди ниже.

— Да, но… ай, ладно, пусть сейчас, — вздохнула Исси. — Хоть попробую, что это такое.

Но, как и везде, Исси предпочитала всё делать сама, поэтому я ни капельки не удивился, когда она толкнула меня в грудь и сама запрыгнула сверху.

— Знаешь, а я ведь тебя старше, — щёлкнула она меня по носу.

— И?

— А ощущение такое, будто старше ты, — улыбнулась она. — Никак не могу отбросить это странное ощущение, что ты куда старше, чем я. И это…

— Пугает?

— Заводит.

— Я думал, тебе не нравятся старики.

— Ну и ты не старик… — она наклонилась и поцеловала меня в губы. — А чувствовать себя нежной и слабой иногда тоже приятно…

Но при этом сейчас активничала она, а не я. И была совсем не нежной и слабой, а вполне себе самостоятельной.

Исси медленно тёрлась промежностью о член, словно пытаясь потрогать его, прочувствовать получше, прежде чем он окажется в ней. Влажная и горячая, но ещё лишь готовящаяся к действу. Она наклонилась ниже так, чтобы коснуться сосками моего лица, будто дразня меня, после чего поцеловала, сразу взяв высокий темп. Страстная… слишком страстная и легко возбудимая настолько, что уже через минуту я чувствовал, как Исси пытается сесть на меня. Да только то ли нервничала, то ли спешила, но у неё это никак не получалось, промахивалась мимо самой себя.

Здесь уже мой черёд был перехватить инициативу.

Я рывком перевернулся, подмяв под себя Исси, которая взглянула на меня широкими слегка испуганными глазами. И уже теперь я осторожно рукой прошёлся вниз, чувствуя влагу между её ног и убеждаясь, что она достаточно возбуждена. Её ноги сжались на мгновение, когда мои пальцы оказались между её нижних губ, но, словно доверившись, расслабились. Я очень медленно наощупь, продолжая смотреть ей в глаза, начал входить.

Да, туго, достаточно туго, чтобы делать всё очень аккуратно, так как у Исси даже лицо вытянулось, стоило мне лишь начать. Я чувствовал, как медленно её тело принимает меня, как расходится под напором, и как сама принцесса начинает тяжело дышать. И так медленно я оказался в ней, взял её и сам при этом стал принадлежать девушке, которая смотрела на меня и выглядела довольной.

Потянулась к моему лицо и поцеловала, не желая отпускать, и я медленно задвигался в ней. Вскоре, поймав темп, она начала отвечать, стараясь двигаться мне навстречу. Но всё было настолько у неё узко и обхватывающе, что меня хватило не на долго, буквально через пару минут я уже кончил.

— Я почувствовала, — доверительным тихим голосом почти сразу сказала она мне. — Хотя знаешь, ожидала, если честно, большего… Всё так описывали, а оказалось…

— Не тем, о чём складывают так много историй, — усмехнулся я, наслаждаясь её телом под собой.

— Это уж точно. Столько слов, столько слов… Но будем надеяться, что будет мальчик.

— Хочешь мальчика? — удивился я.

— Конечно, — кивнула она со серьёзным лицом. — Мальчики — это круто!

— Круто?

— Маленькие озорники, которые всегда будут бегать рядом, всё ломать, не давать покоя и…

— Потом начнут делить власть между собой, как было это с нами, — ответил я.

— Ну ты умеешь, конечно, испортить всё, — вздохнула она, но через мгновение обхватила руками и прижала к себе.

Этим же днём состоялась коронация, которую посетили практически все, кто присутствовал вчера на балу. И здесь, естественно, ударить лицом в грязь, как это было с нашей свадьбой вчера, мы не могли. Одно дело — обручиться быстро и тихо, чтобы поскорее выполнить договор между собой, но совершенно другое — коронация.

Поэтому, прежде чем мы даже просто вышли из комнаты, к нам ворвалась целая армия служанок, которые буквально выволокли недовольную Исси из кровати куда-то в отдельную комнату, когда меня наоборот, оставили здесь и принялись прямо в центре комнаты обмывать мокрыми полотенцами.

— А пол… — начал было я, глядя на то, как растекается огромная лужа подо мной от таких процедур.

— Мы уберём, — тут же пропиликали служанки, даже не замечая этого.

Их было с десяток, и пока одни меня мыли после утренних утех, смывая пот, другие уже осторожно раскладывали одежды, которые мне предстояло одеть на коронацию. За каких-то десять минут на меня успели натянуть что-то типа льняного платья для мужчин на голое тело, трусы, рубаху, подштанники и две пары носков. Но это нижнее бельё, верхним пошли уже праздничная рубаха, широкие штаны из мягкой кожи, слегка свободные, с золотой вышивкой поверх, кожаные коричневые сапоги, в которые штаны заправлялись, и что-то типа кофты на королевский манер, обшитой золотыми нитками.

Но апофеозом всего королевского наряда стала огромная меховая мантия красного цвета, подол которой волочился по полу, собирая мусор не хуже щёток для пыли.

Но хуже всего было то, что во всём этом великолепии было так жарко, что хотелось удавиться на месте. Кажется, судьба прожаренных заживо внутри одежды не обошла даже меня. Это такое испытание на профпригодность у королевских особ?

В этом плане Исси выглядела куда менее… замученной. Она отделалась просто обычным пышным платьем, которое открывало часть спины и плечи, выгодно приподнимая её грудь и как бы выставляя такое достоинство на всеобщее обозрение. В этом платье Исси умудрялась даже бегать.

— Наконец… — улыбнулась она в нетерпении во все двадцать восемь зубов, которые остались после меня. — Вот оно, ради чего мы так долго боролись.

— А стоило ли оно того? — пропыхтел я, обливаясь потом.

— Самому решать свою судьбу? Мне кажется, это достойная причина бороться, — ответила она, вздёрнув гордо нос, и протянула руку. — А теперь давай, нас ждёт коронация. Пора нам поставить точку в этой истории.

Жаль, что это будет точка только для тебя.

Глава 232

Исси подхватила меня под руку, как положено жене, после чего, слегка проявив инициативу, потянула меня к выходу под взором армии служанок, которые подбегали, пока мы шли по своей комнате, поправляя на нас одежду. Здесь поправят накидку, здесь немного расправят подолы платья, тут аккуратно мантию пригладят.

— Волнуешься? — тихо спросила Исси, когда мы вышли в коридор, где вдоль стен выстроилась целая армия новой стражи в лице гвардии.

— Нет, не волнуюсь, — покачал я головой.

— А я вот писать захотела, — доверительным шёпотом поведала она мне. — Ты представляешь, мы станем королём и королевой.

— И? Что делать будешь, когда станешь королевой? — посмотрел я на неё.

— Я… — её вопрос явно сбил с толку. — Ну… я… наверное… поеду куда-нибудь? Да, поеду куда-нибудь, например… Льиостарские горы, вот!

— Почему они? — удивился я.

— Ну там, говорят, очень красивые горы, и если забраться на самую вершину, то с одной стороны будут видны степи, уходящие в равнины, а потом лес, а с другой — как склон круто уходит в туманы. Говорят, зрелище, заслуживающее того, чтобы увидеть его хоть раз. А потом… а потом… О! Съездим к эльфам! Хочу посмотреть их остров. Что там можно придумать…

— Дипломатическая миссия, — подсказал я.

— Точно! Дипломатическая миссия! Поеду с дипломатической миссией, заодно твою эльфийскую жену увижу. Она красивая, да?

— Да, есть такое…

У неё же скоро ребёнок должен родиться вроде. Ну как скоро, месяца три ещё, если не ошибаюсь.

В душе кольнуло чем-то неприятным, но я практически сразу отбросил эти чувства. Не сейчас.

— Ну вот. А дальше уже что-нибудь придумаю.

— Признайся, тебе уже наскучило, — не сдержал я улыбки.

— Это почему? — начала она отнекиваться.

— Ты получила ключ ко всем дверям. Некуда стремиться, некуда расти, нечего добиваться. Теперь всё, что захочешь — всё будет.

— Нет, ну есть много вещей, которые мне хочется.

— И нет тех, к которым можно стремиться, когда всё в твоих руках.

— Ну вот, что ты наделал… — вздохнула она чрезмерно показательно. — Теперь я подумала над этим, и мне стало грустно, что больше некуда расти…

Тем временем мы вышли в большой коридор, который вёл к тронному залу. Сейчас здесь, кроме огромного количества стражи, никого не было. Все гости уже были в зале, ожидая прихода виновников торжества.

Мы подошли к двери, перед которой остановились.

— Готов? — тихо спросила Исси.

— Всегда готов, — уверенно ответил я, пока вокруг нас вновь, словно бабочки, порхали служанки и под командованием главной осторожно поправляли одежду, чтобы всё было идеально.

Я ещё раз окинул взглядом Исси. Как-то само собой взгляд скользнул по её груди, которую действительно заметно подняли для вида, при этом стянув талию, сделав её визуально ещё больше. И мой взгляд не скрылся от Исси, которая тут же принялась за своё.

— Ну? Ну?! Я красивая, да?! Ну скажи, что я просто лучшая! — тут же едва не запрыгнула она на меня под вздохи служанок «Ваше Величество, вы мнёте платье».

— Ну красивая, да.

— Красивее твоей эльфийки, да?

— Нет, она красивее будет, — тут же на корню обрубил я все её попытки.

— Тц… — Исси шмыгнула носом. — А вот потом и прихорашивайся… Но хочу заметить, что именно со мной ты прошёл так много невзгод, а не с ней.

— С ней тоже натерпелся, — припомнил я стычку с Организацией и то, как меня тащили на этот остров.

— Всё равно фи, — задрала она нос, после чего кивнула страже. — Мы готовы, начинаем.

Те синхронно кивнули, после чего медленно начали раскрываться створки дверей перед нами.

В глаза тут же ударил ослепительный свет, будто в тронном зале установили множество прожекторов. От нас и до самого трона короля и королевы шёл красный ковёр, по обе стороны от которого выстроились гости, вчерашние и новые, буквально сжирающие нас глазами. Вылизанные до блеска, в дорогих пёстрых нарядах, мужчины и женщины смотрели на нас с плохо скрываемым интересом и даже лёгкой завистью.

Как только двери полностью распахнулись, мы медленно двинулись по ковровой дорожке к тронам. И только мы поравнялись с первыми гостями, как те по обе стороны начали нам кланяться: мужчины параллельно полу, женщины делали реверанс, буквально садясь.

Это было словно медленная волна, которая следовала параллельно нам, пока мы не дошли до ступеней наверх, которые вели к монументальным креслам. И всё под гробовую тишину, где даже никто не пикнул.

— Вот оно… — шепнула Исси.

Да, вот оно…

Мы медленно поднялись по ступеням к двум тронам.

Один был тем самым огромным, обшитым тканью, всем своим видом показывающим, что тот, кто сидит на нём — власть. Другой чуть меньше — для королевы. Такой же монументальный, но при этом куда более изящный, изогнутый, будто глубок змей, который говорит, что за силой всегда стоит хитрость.

Остальные стулья, что здесь были для детей, убрали.

Медленно, буквально чеканя каждый шаг, мы подошли к эти огромным символам власти, которые сдвинуть разве что краном можно, после чего Исси мягко подтолкнула меня к большому стулу, сама выбрав поменьше.

Я осторожно занял своё место и, услышав тихое «кхм-кхм», увидел, как Исси протягивает руку. Точно, муж и жена же…

Но надо было отдать должное, отсюда, с подиума, который возвышался над всеми, открывался отличный вид на весь зал. И что забавно, можно было сразу разглядеть почти каждого отсюда, если зрение позволяло. А на него я не жаловался.

Сразу бросалось в глаза, как все разбились на группы, даже находясь в такой толкучке, где Тарсоны жались едва ли не в самый угол, будто пытаясь стать незаметнее. Или что Диор с Асакой стояли едва ли не первыми, а вокруг уже расположились Фью-Фью, Рандомьеры и другие. Или Доргейнберги, вокруг которых стало неожиданно меньше людей, а все рода, более-менее самостоятельные, просто распределились по залу, теперь ища тех, с кем можно будет выжить в новых реалиях.

Хотя, глядя на улыбку Диора, победную и звериную, я мог сказать точно, что он припомнит каждому, кто шёл против нас, о своём выборе. Он не тот, кто сразу бросится бездумно рубить головы и ставить на место. Нет, Диор из тех, кто будет медленно травить своих недругов, заставляя влачить своё существование.

На мгновение я вернулся мыслями к тому, как мы боролись с Рандомьерами. Вот уж действительно долгий путь к власти: от врагов до союзников, потом изменников, а позже приближённых. Кто мог бы подумать, что они сменят столько сторон, чтобы получить свой кусок пирога? А я-то думал, что их уберут первыми…

Вот действительно род, который олицетворяет, каков бывает реальный путь к власти.

Я взглядом пробежался по залу, но не увидел здесь Суцьиси. Видимо, она решила не возвращаться в политическую жизнь этого мира. Значит, действительно ей требовались архивы, пусть я до конца не понял, зачем именно.

А ещё Росси…

Да уж, вот с кем придётся поговорить…

В зал вышла целая делегация из человек пятнадцати, где едва ли не трое действительно были нужны, а остальные были так, для виду и веса.

Они медленно подошли к ступеням, после чего наверх к тронам поднялись лишь трое. Один шёл с золотой книгой, двое других держали подушки, на которых покоились короны. Одна моя, та самая, которую не успел утащить Вокс, другая тонкая, изящная, словно сплетённая из золотых веток, для Исси.

Тот, что был с книгой, торжественно открыл её, после чего начал зачитывать оттуда речь, которую, скорее всего, знал наизусть.

— Здесь, под взглядом честного народа нашего королевства Майкесендерии и бесконечным светом нашего Солнца, что освещает путь нашего королевства в смуту и процветания в тёмные и золотые годы, мы спросим вас, Тэйлон Аквардиенский…

Та-а-ак… стоп, вы когда успели поменять мою фамилию, ироды?

Я бросил косой взгляд на Исси, но та виновато улыбнулась и пожала плечами, мол, так надо.

А мужчина перед нами продолжал зачитывать речь, спрашивая меня, готов ли я отдать свою жизнь на служение королевству, готов служить во имя него, переживать невзгоды вместе со своим народом и вести его в мир процветания и благополучия, не жалеть себя и прочий бред, который ни к чему не обязывает. Если бы хотя бы часть из этого правители действительно делали то, что от них просят, никогда бы не существовало несчастливых народов, которые хотят сменить власть с помощью насилия. По сути, под конец от меня требовалось лишь…

— Да.

— Клянусь, — шепнула едва слышно Исси.

— Да, клянусь, — повторил я, и мужчина удовлетворённо кивнул головой.

— Тэйлон Аквардиенский, — он отдал книгу одному из людей, после чего двумя руками взял с подушки корону и встал передо мной, — перед лицом народа и солнца я провозглашаю вас правителем сия земель, главнокомандующим наших армий, королём Тэйлоном нашего королевства Майкесендерии.

Корона тяжёлым весом легла мне на голову, намекая, какую ответственность я на себя взял.

— Исциниэнта Аквардиенская, — теперь он взял уже её корону, — перед лицом народа и солнца я провозглашаю вас, жену Тэйлона Аквардиенского, королевой нашего королевства Майкесендерии.

После того, как корона легла на её голову, он сделал пару шагов назад, после чего громко произнёс.

— Да здравствует королевство Майкесендерия! Да здравствует король и королева! Да не зайдёт солнце боле над нами!

И зал неожиданно ответил громким хором:

— Да здравствует королевство Майкесендерия! Да здравствует король и королева!

Такой рёв после долгой тишины ударил по ушам.

— Да здравствует король и королева!

Они повторили это два раза, после чего все как один приклонили колени. Даже девушки в платьях, как понимаю, встали на колено, хотя это выглядело так, будто они просто сели на пол. Стража не стала исключением — почти все гвардейцы, что были в зале, встали на одно колено, опустив голову вниз перед новыми правителями.

Это было как-то… неловко, если честно. Но там, где я чувствовал себя неуютно из-за столь обширного внимания публики, Исси буквально расцвела. Она вытянулась и оглядывала всех сверху вниз взглядом хищника, который горел только одним желанием — показать, кто здесь хозяин.

Остаток дня мы провели за праздничным банкетным столом и на балу.

Прямо из зала в сопровождении чиновников по старшинству и родству мы пришли в обеденную комнату, где уже были накрыты столы на скорую руку. После этого последовал бал, на котором первый танец был мой и прин… королевы Исси. И только после этого мы смогли вернуться к себе в комнату, где я вздохнул с облегчением и сбросил с себя шерстяное покрывало.

— Какое облегчение… — пробормотал я. — И когда успели всё подготовить…

— Ну как же, — Исси совсем не парилась, стаскивая всё через голову. — Надо — сделали. Всё просто.

— Очень… — я наконец избавился от кофты и штанов. — Значит, всё? Мы король и королева?

— Ага, ты представь, — улыбнулась она, светя отсутствующими зубами. — Я королева! Ха! Королева, Тэйлон! Королева!

— А я король, — пробормотал я.

— Я так возбуждена, что прямо не могу! — она едва не прыгала.

— По тебе видно…

А в следующее мгновение она прыгнула на меня, едва не сбив с ног, и впилась в мои губы. Оторвалась секунд через пять, буквально светясь.

— Ты знаешь, что я хочу, верно?

— Помыться?

Получил щелбан.

— Неправильно. Я хочу ещё раз, как сегодня утром.

— Тебе же не понравилось, — заметил я.

— Не почувствовала и не понравилось — разные вещи! — заявила Исси, спрыгнула с меня, толкнула руками в грудь прямо на кровать и сама начала быстро раздеваться. — Попробуем ещё раз! О нет, не утруждай себя…

Она схватилась за мои штаны, когда я начал их стягивать, и сама сдёрнула их. После этого оперативно, будто куда-то торопилась, сбросила с себя всё, оставшись в чём мать родила. Взгляд как-то сам зацепился за треугольник волос у неё, пробежался к груди и остановился на лице, на её губах: нижнюю она довольно соблазнительно прикусила, глядя на мой член. На её глазах, слегка влажных и ярких, как две лампочки, на её щеках, румяных, на её носике, на её дыхании…

Я сам дёрнулся вперёд, схватил её за руку и дёрнул её на себя, наслаждаясь моментом, когда наши обнажённые тела соприкоснулись. Вот он, молодой организм — только утром трахались, а уже готов к бою. Поцеловал в губы, почувствовав её язычок и ответив тем же. Выдохнул, немного отстранив её лицо и вглядываясь в глаза.

— Продолжим! — объявила она громко, но на этот раз инициативу не отдавала, примерно представляя, как должно всё происходить по утренней разминке.

Сама осторожно села, с некоторым трудом принимая меня в себя: я чувствовал, как медленно всё растягивается, как слишком плотно обхватывает, от чего каждое движение в ней вызывает желание едва ли не сразу кончить. И я бы не сказал, что у меня прямо огромный член.

Но Исси умудрялась лажать даже в том, в чём сделать это сложно. Она неуклюже начала пытаться двигать бёдрами, из-за чего я постоянно выскальзывал из неё. Пришлось вновь мне брать инициативу в свои руки, делая всё осторожно и размеренно. Медленно, чтобы она тоже привыкла к ощущениям, потом увеличивая темп, пока комнату не наполнили влажные шлепки наших мокрых тел.

И всё бы ничего, но под конец она только и сказала:

— Ничего не почувствовала. Ты всё правильно делаешь?

— Ламель не жаловалась.

Исси аж перекривило.

— Не упоминай других женщин, когда со мной в кровати, — довольно злобно произнесла она. — Я-то потерплю это, но слушать не имею никакого желания, понял? Иначе нос откушу. Иж что, нашёлся тут… мастер на все конечности…

— Тогда не задавай глупых вопросов, — я чмокнул её в нос и медленно слез с неё, ложась рядом. — Ты совсем ничего не чувствуешь?

— Ну… приятное наполнение, — улыбнулась она. — Знаешь…

— Слава богу, не довелось познать на себе.

— …будто в тебе становится… эм… полным. А ещё пульсацию тебя, — она повернулась набок ко мне. — Ну признайся, я лучшая.

— Да.

— Что да?

— Да. Просто да, — ответил я, не став её разочаровывать и говорить, бревно-стайл — это не совсем то, чего хочешь в постели от девушки.

— Значит, я молодец, — решила она сама для себя. Бревнец-молодец. — У нас ещё полно времени, так что всё впереди…

Исси прижалась ко мне, натянув одеяло, будто ей было холодно, после чего положила голову мне на плечо.

Через пять минут её дыхание выровнялось, стало ритмичным и спокойным. Исси маленьким ангелочком, коим она не являлась, спала на мне. Её посапывание успокаивало. Меня вообще успокаивало чужое ритмичное дыхание, если этот кто-то был девушкой, с которой у меня были близкие отношения. Словно их дыхание подсознательно ассоциировалась у меня с безопасностью.

Но спокойствие мне и не снилось.

Я пролежал до самой ночи, прежде чем смог с уверенностью сказать, что Исси уже не проснётся сегодня. Осторожно убрав с себя её руку и выскользнув из-под её тела, я слез с кровати. Если честно, так бы и лежал с ней рядом. Не сказать, что меня тянуло именно к Исси — я мог так же лежать и с Ламель, и с Юноной. Просто мне нравилось чувствовать рядом нежное гладкое тело, которое наощупь как шёлк.

Один умный человек сказал, что бывает тактильный голод. Возможно, мне действительно не хватает этого: гладить, щупать, обнимать…

Пришлось немного порыться по шкафам, прежде чем я нашёл подходящую для себя одежду, которая не стягивала и не висела мешком. Оделся и, не глядя в зеркало, вышел из королевских покоев. На этаже никого не было, кроме одинокой служанки, которая сидела в метрах пяти от нашей двери.

Завидев меня, она тут же подскочила, но я замахал рукой, что всё в порядке.

— Не шуми, я прогуляться, — негромко сказал я.

— Ваше Величество, я сейч…

— Да тише ты, — приложил я палец к её губам, из-за чего она вздрогнула. — Я тихо сам хочу пройтись, без стражи. Чтобы сидела и молчала, что видела меня, понятно? Это приказ.

Она лишь кивнула головой и села обратно. Но её взгляд я чувствовал спиной. Ставлю, что хватит её минут на пять, после чего побежит предупреждать, что король гулять вышел в одиночку. Но мне надо, действительно надо было уладить кое-какой вопрос, прежде чем мы выйдем на финишную прямую.

Я уже знал, как можно быстро и незаметно добраться до выхода из замка, при этом не привлекая внимания вездесущей стражи. Осторожно через крышу, где на верхние балконы коридора, а там уже по лабиринтам вниз. И нет, это не охрана здесь такая плохая, просто выбраться иногда легче, чем забраться. Особенно когда нет ни сигнализаций, ни камер.

Я знал, что все заговорщики, которые помогали мне, расположились на первых этажах в комнатах для прислуги. Не все — часть уже вернулась обратно на свои позиции к поместью или по месту найма. Но были те, кто ждал: кто-то обещанной платы, кто-то…

— Здравствуй, Резня. Или мне надо сказать, Ваше королевское Величество Резня?

…меня.

— Можешь просто Резня, — улыбнулся я Росси, который всё это время спокойно дожидался меня, не поторапливая и не подгоняя.

— Вижу,ты открыл для себя новую жизнь, да?

— Есть такое, — усмехнулся я, но потом вздохнул. — Я пришёл выполнить обещание. Поставим точку в этом.

— Да, пожалуй, ты прав, — кивнул он. — Тогда пойдём и…

Он наклонился и достал из сумки, что стояла у его ног, два револьвера. Мои револьверы, которые я сдал тогда при входе.

— Что за стрелок без своего оружия? — улыбнулся он по-доброму.

Я взвесил револьверы, которые легли в руки как влитые. Казалось, что пока я чувствую рукояти этих револьверов, никого сильнее меня уже нет, ведь стволы становились чем-то большим, чем просто оружие. Продолжением самого меня…

— Я тебя не разочарую, — усмехнулся я, крутанув их в руках. Мне действительно казалось, что я не могу проиграть.

— Я знаю. Ведь это я тебя научил всему, — подмигнул старый добрый Росси.

Глава 233

Мы тихо спускались по ступеням замка по тёмным коридорам, освещённым одинокими тусклыми кристаллами. Я так подозреваю, один из этих путей показала ему Суцьиси, что облазила здесь на пару с Исси половину замка.

Мы вышли у самого основания замка во внутренние дворы: на небольшой пятачок в месте между стеной самого замка, уходящей далеко вверх, и стеной, огораживающей территорию. Они возвышались с обоих сторон над нами, будто были готовы сойтись вместе и расплющить нас, что навеивало параноидальные мысли. Зато место было полностью скрыто от чужих глаз и на удивление достаточно освещено, чтобы не спотыкаться и не двигаться наощупь. Свет лун удачно падал в это время прямо между стенами, освещая небольшую площадку.

Здесь всё давно поросло бурьяном, а в кустах то тут, то там виднелись давно всеми забытые вещи типа старых карет, каких-то станков, полуразрушенной мебели и всякого другого мусора.

— Амелия показала, — ответил Росси на незаданный вопрос. — Она удивительно много знает об этом замке. Да и вообще, она удивительная девушка, не находишь?

— Да, она такая, — кивнул я, оглядываясь.

— Думаю, сразу после выстрела здесь будет много людей, поэтому, кто бы из нас ни одержал верх, ему лучше будет сразу покинуть это место.

— А если проигравшим будешь ты?

— А что я? — улыбнулся он. — Не моё это тело, Резня. Мне всё равно, хоть пусть свиньям скормят. Я здесь не ради пышных похорон, в конце концов. Как и ты, в прочем. Нашёл, что искал?

— Ты имеешь ввиду миссию?

— Да.

— Почти. Я почти у цели, — кивнул я, представляя, как расстроятся в Организации, если я умру.

— Ясно… — протянул Росси, глядя куда-то наверх, после чего подмигнул мне. — Тогда не будем тянуть, верно?

— Да, поставим точку, — поудобнее перехватил я револьвер.

— Мне сказали, что ночью каждый час раздаётся удар небольшого колокола на сторожевой башне, которая отсчитывает время. С минуты на минуту он как раз должен ударить. Сколько шагов?

— Даёшь мне право выбора расстояния? — усмехнулся я.

— Считай это подарком на свадьбу, — отшутился он.

— Тогда тридцать шагов каждый.

Мы подошли практически вплотную, после чего развернулись друг к другу спиной. Это был последний момент, когда мы были союзниками.

— Ты был хорошим учеником, Резня, — сказал напоследок Росси.

— А ты был отличным наставником, Росси, — ответил негромко я.

И мы начали расходиться.

Шаг, два шага, пять шагов, десять шагов, двадцать, тридцать…

На тридцатом я остановился как вкопанный и обернулся практически одновременно с Росси.

Я не буду поддаваться, как не будет поддаваться он, так как для нас это было вопросом чести: мне — отплатить ему за всё, с чем он мне помог, а ему — найти наконец покой. Я поправил кобуру, несколько раз не полностью вытащив револьвер, примеряясь к тому, как он ходит.

Я развёл ноги пошире для устойчивости, отклонившись назад не столько для того, чтобы по мне было сложно попасть, сколько для того, чтобы расстояние, пройдённое револьвером, было минимальным. Росси в любом случае не промахнётся с такого расстояния, но вот сколько мгновений займёт, пока ствол выскочит из кобуры и поднимется, нацелившись на противника, могло сыграть ключевую роль.

Росси при этом сделал всё точно так же, как и я. Да и по итогу именно он меня научил этим премудростям дуэлей.

И вот так мы замерли в слегка несуразных позах с оттопыренной правой рукой, на которой пальцы слегка подёргивались в нетерпении выхватить револьвер. Всего одно движение вниз, и ладонь схватит рукоять револьвера…

В этот момент я вспомнил те многие дуэли, что проводил сам в мире Росси. Те пыльные дороги, степи, погружающиеся в пылевые бури, бесконечные поля и зелёные леса. Это был мир стрелков, мир убийц и дуэлей, где быстрые руки ценились больше, чем хорошие мозги.

И сейчас, стоя, слегка отклонившись назад, я чувствовал запах вездесущей пыли и сухой травы, снега и хвойных лесов, опилок в тавернах и соломы в стойбищах. Они как воспоминания одновременно коснулись сознания, при этом я мог различить каждый из запахов.

Воспоминания…

А потом тишину разрушил удар колокола.

Одинокий и громкий, словно вскрик…

И практически одновременно грохнул выстрел, утонув в звоне и оставшись для мира незамеченным.

Мы оба стояли, держа в руках револьверы, словно какие-то крабы. Наши стволы едва-едва покинули кобуры, но уже успели сделать выстрел, синхронно, практически одновременно, но…

Кто-то всё равно был чуть быстрее другого.

Мы замерли, стоя друг напротив друга, словно статуи, когда Росси слегка покачнулся. Сделал шаг назад, но устоял. И лишь опустив голову и окинув себя взглядом, он словно всё понял и откинул в сторону револьвер, после чего просто свалился на землю.

Я же… я наконец смог позволить себе пошевелиться, и рука первым делом коснулась виска. Пальцы почувствовали влагу, которая стекала вниз на одежду из глубокого пореза. Подушечки пальцев были красными.

Но тем не менее я ещё дышал.

Спрятав револьвер в кобуру привычным движением, я быстро подошёл к Росси, но… к тому моменту, когда я склонился над ним, он уже смотрел в небо умиротворённым взглядом, в…

— Хороший выстрел, — прохрипел он, заставив меня вздрогнуть. Я-то уже думал, он концы отдал.

— Да, хороший выстрел… — тихо ответил я.

Он бросил на моё лицо взгляд и усмехнулся.

— По касательной. Почти.

— Это было не почти, Росси, — ответил я, грустно улыбнувшись. — Теперь ты знаешь правду, верно?

— Да…

И на этот раз он выдохнул окончательно. Взгляд потерял какую-либо жизнь, уставившись в тёмное небо. Росси окончательно ушёл, и эта мысль вызвала во мне какую-то тоску, будто все под конец оставляли меня.

Я движением руки закрыл ему глаза, после чего встал и, не оборачиваясь, ушёл к небольшой двери.

Это было не почти — я это знал, и Росси это знал. Знал правду и мог теперь уйти спокойно, оставив все сомнения позади.

А правда была в том, что кто-то всё равно выстрелил первее, пусть даже на какую-то миллисекунду, а я прекрасно знал, что с такого расстояния Росси не промахивается.

И здесь он тоже не промахнулся.

Я вернулся обратно в свои покои, пройдя мимо служанки так, чтобы порезанный висок был ей не виден, после чего умылся в умывальнике и лёг рядом с… храпящей Исси.

Я даже задумываться не стал, когда ткнул её в бок.

— А? Что такое? — сонно заморгала она.

— Не храпи.

— Я? Я не храплю…

— Только что храпела.

— Тебе приснилось… — пробормотала она и повернулась ко мне спиной.

Но я тут же притянул её обратно к себе и обнял руками и ногами, прижавшись поплотнее, будто боялся, что она убежит.

Ещё одна тень прошлого, которую я могу потерять. Я уже свыкся с ней, свыкся с её внешностью, смог усмирить собственные чувства и заскоки, ведь мне не пять лет. Но сейчас, после Росси, я опять подумал о том, что она едва ли не копия Гелиопсис. Тени, которые следовали за мной, отступали одна за другой, и от этого становилось тоскливо.

На утро обнаружили тело Росси, но никто не сказал ни слова. Исси косо смотрела на меня, особенно на рану, которую мне потом залечивали, но не спешила задавать вопросы. Она уже попыталась выпытать, что же произошло на башне и кто это был, но всё, что получила: утешительный поцелуй в нос и напутствие «меньше знаешь — крепче спишь».

— Но я не могу крепко спать! Мне просто необходимо знать, кто это! Ну давай, дорогой! Любимый! Единственный! Расскажи мне! — Исси повисла на мне.

— Боюсь, тебе придётся смириться с тем, что это останется тайной, покрытой мраком.

— Но ты-то знаешь! Ты знаешь! Ну скажи мне! — она уже умоляла меня. — Ну давай же, мой любимый и единственный. А я… А я… поцелую тебя туда, куда никто никогда не целовал!

— Боюсь, меня целовали везде, — огорчил я её.

— Блин… — вздохнула Исси. — Вот с вами и общайся — никто меня не любит и все бросили. Амелия забилась в архив и не вылазит оттуда, ты не раскрываешь мне, кто это был. Я чувствую себя одинокой.

— Амелия до сих пор в архивах?

— Скоро она там жить будет, — пожаловалась Исси скорбным голосом. — Совсем одна останусь.

— У тебя есть Диор.

— Твой брат? — поморщилась она. — Он уже на уши мне присел. Надо сделать то, сделать это, встретиться с теми и теми…

— Ну он, наверное, знает, как лучше, верно?

— Да, но… бесит. Все куда-то разбежались, и ты, — Исси ткнула в мою сторону пальцем, — скрываешь от меня всё. Что произошло с тем мужчиной? Почему он мёртв, а у тебя глубокая царапина? Давай, признавайся. Твоя жена не будет сильно ругаться.

— Не скажу.

— Вот! Вот! Что и требовалось доказать! Меня все бросили, секретами не делятся, оставили за бортом…

Она испустила из себя вздох раненого животного. Огляделась совсем одиноким взглядом, после чего вновь посмотрела на меня.

— Ну хоть в горы со мной поедешь?

— Когда это?

— Да когда угодно. Надо же чем-то заниматься, верно? Вот и поедем. На лошадях, по степям, палатки, костры, охота…

— Армия охранников и заранее зачищенные прерии. Ты ведь не забыла, кем стала? — напомнил я.

— Королевой… — совсем грустным голосом ответила она, словно ребёнок, которого поставили в угол. — Но ты же меня не оставишь, верно?

Боюсь, здесь её ждало разочарование, так как время моё подходило к концу. Переворот, на следующий день коронация, ещё один день мы отсыпались, и вот уже наступило сегодня. Организация не стучалась ко мне в дверь, но я точно знал, что она следит за мной. Они хотели, чтобы я вернул должок, а я чувствовал, что откладывать это больше нельзя и пора бы уже закончить то, ради чего было затеяно путешествие длиной в бесконечность.

Поэтому вопрос Исси остался без ответа, и она явно что-то почувствовала, так как не сводила с меня глаз.

Почему-то мне казалось, что она просто боится остаться одной. В конечном итоге, чего Исси добилась? Власти? А что осталось ещё? Ничего и никого. Она растеряла абсолютно всех. Исси хотела свободы, но рядом уже и не осталось никого, с кем бы она могла эту свободу отпраздновать. Даже её лучшей подруги, которая теперь пропадала в архивах.

По итогу, это лишь говорило о том, что власть как таковая ей была и не нужна. Это Вокса одиночество не мучало, так как, будучи одним, он мог безраздельно править остальными. А Исси была другим человеком, и требовалось ей совсем другое.

Но не только Исси пришла ко мне получить ответ. Этим же днём, когда она ушла с Диором решать важные дела и вершить судьбу королевства с его подачи, в комнату ко мне прокралась, кто бы мог подумать, Суцьиси. Вот уж точно нечастый и неожиданный гость, который с момента захвата власти пропадал в архивах, творя свои тёмные делишки, и не высовывался.

— И какими судьбами? — окинул я взглядом исхудалое тело с синяками под глазами. — Я думал, ты в архивах.

Суцьиси, видимо, оттуда вообще не выходила. Спутанные волосы, лицо и руки, запачканные пылью, уставший взгляд человека, который пытается сделать последний рывок и едва его выдерживает.

Но она не жаловалась, наоборот, выглядела живее всех живых, будто получила ускорение.

— Была, — кивнула Суцьиси, обойдя покои короля и королевы. То есть наши. — Хорошо устроились. Первый раз?

— Что первый раз?

— Занимаешь подобный пост? — кивнула она на комнату.

— Имеешь ввиду стал королём? Да, в первый.

— Понятно… — потянула она, после чего прыгнула на кровать.

Я смотрю, у всех непреодолимое желание прыгнуть на эту кровать звёздочкой.

— Не думала немного отдохнуть? Ты выглядишь…

— Жутко, знаю, — улыбнулась она. — Но я уже на финишной прямой, поэтому надо просто немного потерпеть, и всё.

На финишной прямой, значит…

— Нашла, что искала?

— Скоро найду, — пообещала Суцьиси. — Уже осталось руку протянуть, чтобы получить заветное желание.

— Так в чём проблема? — спросил я.

— В чём проблема? — задумчиво посмотрела она в потолок. — Да ни в чём…

И всё, замолчала.

Меня раздражала такая манера разговора, когда человек сначала к чему-то подводит разговором, а потом неожиданно смолкает, заставляя тебя самому спрашивать, будто тебе это важнее. Я знаю, манера проведения переговоров — вынудить человека самого быть заинтересованным в них, но я на провокацию не поддался. Просто молчал до победного, пока Суцьиси сама не продолжила.

— Резня, а ты… когда-нибудь боялся, что… хотя нет, некорректный вопрос…

— Ты хочешь что-то спросить?

— Да… нет. То есть хочу спросить, но… — она потёрла устало глаза.

— Тебе надо выспаться, Суцьиси. Ты уже сама запутываешься в своих мыслях.

— Да нет, не путаюсь, — отмахнулась она. — Просто хотела спросить тебя: а ты хоть раз боялся, что вернёшься домой и не узнаешь его? Но потом поняла, что ты и так ничего не помнишь.

— Думаешь, не узнаешь своего дома?

— Ни дома, ни своих детей, ничего не узнаю, — призналась она. — Буду смотреть на четверых детей и не чувствовать к ним ничего, кроме усталости и желания поскорее от них избавиться. Меня сколько не было дома? Сотни лет? И кто для меня теперь мои дети? Да чужие люди, по сути, обычные дети, которых миллионы.

— И это тебя останавливает, чтобы закончить миссию? — понял я.

— Да, останавливает, чтобы окончательно завершить своё путешествие. Я боюсь, что мне и возвращаться больше некуда. И вся моя цель — лишь пустой пшик.

— Ну… не закончишь, не узнаешь, — пожал я плечами.

— Боюсь я, Резня, — вздохнула Суцьиси. — В моей голове и душе я до сих пор их безумно люблю и очень скучаю по этим неугомонным. Жду момента, когда снова увижу их, но… Боюсь, что, когда увижу, в душе не будет никакого отклика и чувств, что я испытываю сейчас. И те, кого я любила всё это время — это было лишь моё воображение, не имеющее ничего общего с реальностью.

— Убьёшь себя, если вдруг что, — нашёл я простой выход.

— Убить себя после того, как столько отстрадалась? — усмехнулась она. — Да, ты вообще не меняешься…

А что я мог посоветовать ей? Суцьиси боится, что то, что рисует её воображение, и то, что она испытывает к этому воображению, ничего не будет иметь общего с тем, что она увидит. Да, я могу её понять — ты боишься разочароваться. Но, с другой стороны, ко всему привыкаем, верно? А если всё будет прямо уж настолько худо — просто быстро выйдешь из игры и всё.

Чем не план?

Всё лучше, чем лежать на моей кровати и страдать из-за неуверенности и неизвестности.

— А ты связался с Организацией, как я посмотрю, — сменила она тему. — Что же ты им предложил, что они так сильно впряглись за тебя, нарушив собственные приказы?

— Кое-что, — ответил я, глядя на Суцьиси, которая лениво пялилась в потолок.

— Они ведь охотятся за тобой, желают твоей смерти, — напомнила она.

— Мы нашли способ договориться.

— И это как-то связано с тем, что они здесь делают? С тем порталом? — посмотрела Суцьиси на меня.

И в этот момент я понял, что Суцьиси хочет узнать. Вернее, какое у неё здесь задание и почему она говорила, что в следующий раз может не повезти так. Всё оказалось довольно просто, стоило изначально вспомнить, о чём она говорила и что конкретно знала.

— Твоё задание — выяснить, что здесь делает Организация, да?

Прямое попадание — Суцьиси улыбнулась, признавая то, что я угадал.

— Значит, это твоя миссия? Разнюхать, с чего вдруг Организацию привлёк мир на отшибе?

— Какова задачи Организации в этом мире, — коротко ответила она.

Я немного удивился, если честно, ведь мне Суцьиси сама рассказывала, зачем они здесь.

— Но ты же знаешь, нет? Они ищут портал. Ты мне сама это рассказала при первой нашей встрече тогда на балу, когда я твоему брату едва рожу не сломал.

— Да, но мне нужно больше информации. Зачем им именно этот портал? Почему они так упорно его ищут? Почему Организация при этом, если этот портал так важен, не бросит сюда все свои силы? Куда они хотят попасть с этим порталом и зачем?

— Но мы же говорили, куда он ведёт. Ещё в академии, когда…

Я уже раскрыл рот, чтобы напомнить ей, как меня самого осенило.

А… ну да, точно…

Хотелось стукнуть Суцьиси по лбу, так как она сама себе усложнила всю работу.

Тогда, в академии, когда Юнона дралась с Сильвией, я хотел рассказать ей о портале, о том, куда он может вести, и что может искать Организация в этом мире. Я хотел ей рассказать про Шестой Сектор, но… мы отвлеклись на то, что она прогуляла уроки, так как насасывала связи. Прогуляла уроки и не услышала легенду, которая могла бы сразу подвести её к нужному выводу. И потом в разговоре со мной отвлеклась, из-за чего я не рассказал, что нужно здесь Организации.

Вот и раскрылась вся тайна, как между собой связаны в этом мире Организация и божество.

Так и хочется сказать: а разговоров-то было…

Глава 234

История получалась довольно забавной.

Жила-была девчонка, что умела видеть будущее, настолько жуткое, что в конце концов детская психика не выдержала, и у неё поехала крыша. И вот она попадает в семью, в которой показывает одному пареньку по имени Тэйлон будущее. Если конкретнее, то, что ждёт его мир: взрыв портала и раскрытие огромных врат, через которые в мир хлынет весь ад и быстро уничтожит его.

И всё бы было плохо и бесполезно, но, помимо этого, она показала и способ решить эту проблему. Судя по тому, что я узнал, целую инструкцию, что надо предпринять и куда надо отправиться, чтобы спасти этот мир. Парень воодушевился и решил сыграть в героя.

И тут завертелось.

Он идёт на сделку с божеством, после чего начинает скитаться по мирам, выполняя миссии и готовя себя, где и встречается с Организацией. Специально или случайно — я уже не узнаю, но Тэйлон начал на них работать и, скорее всего, рассказал им про то, что грозит его миру: ад, портал и даже то, куда этот портал ведёт.

Естественно, что Организация не могла такого упустить и принялась это искать. Здесь до сих пор оставался нераскрытым вопрос — почему этим делом занялась совсем маленькая группа и отдельно от остальной Организации. Но, как бы то ни было, они начали искать в этом мире портал, и их активность на захолустье заинтересовало божество. И оно, чтобы выяснить намерения Организации, отправило сюда Суцьиси.

Вот такая история.

Смешно говорить, но именно божество виновато в большинстве происходящего. Управляя временем, оно создало целую кучу парадоксов, которые, смешиваясь между собой, и создали последовательность всех этих событий. Начиная с того, что Организация занялась поисками портала ещё до того, как сам я узнал об этом в этом мире, и заканчивая тем, что Суцьиси появилась здесь до того, как я её подставил своими проделками.

И теперь, глядя на неё, я думал, стоит ли рассказать Суцьиси правду или пусть дальше ищет?

Если бы она слушала на уроках в академии преподавателей и не отвлеклась тогда в прошлом, уже бы давно всё выяснила. Хотя…

— Так ты знаешь? — спросила она, стараясь на меня не смотреть.

— Знаю.

— Поведаешь мне?

— Эм… не сейчас.

По крайней мере не в данный момент.

— Почему?

— Потом расскажу. А сейчас мне надо кое-что уладить…

Я вздохнул и потянулся к передатчику.

* * *

Я ни с кем не прощался, решил, что наилучшим вариантом будет просто тихо уехать, чем поднимать вокруг себя лишний шум. Ведь лишний шум — лишние риски, что сейчас было весьма некстати. Неизвестно, как отреагируют другие на моё отбытие, и я имел ввиду в первую очередь Исси.

Единственным человеком, который знал, что я уеду, был Диор. И то, я предупредил его лишь для того, чтобы это не стало для него неожиданностью и он был готов к последствиям. В его силах было преодолеть возможные проблемы, что вызовет мой отъезд, да и власть Исси держится и будет держаться в ближайшее время лишь благодаря его способностям.

— Уезжаешь? Сейчас? — нахмурился он.

— У меня есть долги перед определёнными людьми, которые надо вернуть, — пояснил я.

— Я знаю, что это за люди, — поморщился он. — Но сейчас уезжать — это такое себе. Особенно после коронации.

— Вы справитесь. А мне надо вернуть долг. Если бы не они…

— То всё пошло бы по одному месту, я в курсе, — кивнул он. — Своей Исси сказал?

— Нет, она наверняка попытается меня не отпустить.

— Ну смотри, Тэйлон, как знаешь. Тебя когда ждать обратно? Или вообще не ждать?

Ждать или не ждать?

Несмотря на то, как всё складывалось, я не терял надежду вернуться, поэтому…

— Не знаю. Но похороны с пустым гробом не устраивать.

— Это уже как получится, — усмехнулся он.

Больше я с ним не разговаривал и даже не видел за остаток этого дня. Ни я, ни Диор не были теми людьми, которые со слезами на глазах бросятся обниматься, прощаясь друг с другом. К тому же, я действительно собирался вернуться обратно.

На следующий день я проснулся ещё до восхода солнца, когда в наших покоях царил мрак. Исси тихо и размеренно похрапывала рядом, забившись под одеяло, даже не думая просыпаться в ближайшие часы. И некоторое время я просто лежал, не двигаясь, приобняв её и глядя в потолок, наслаждаясь моментом.

Я поймал себя на мысли, что сейчас мне больше всего хотелось оставить всё как есть. Хотелось как можно сильнее обнять девушку рядом, укрыться одеялом и никуда не идти. Остаться лежать здесь и не двигаться, чтобы время застыло на месте, позволяя жить этим моментом всегда. Появилось стойкое желание плюнуть на миссию, на задание и на всё-всё-всё, оставив как есть, даже если это означало конец. Остаться здесь, в этом мире и этой жизни с людьми, к которым у меня появились определённые чувства. Хотелось много чего…

Но я знал, что есть и другое. Есть вещи, которые ты душой чувствуешь, что должен выполнить. Не смотря на риски, не смотря на то, какие могут быть последствия, сделать так, как требует твоё «Я». В этот момент я особенно хорошо понимал прошлого себя и то, что мной управляло, подтолкнув на эту авантюру.

Поэтому при всём своём желании остаться я медленно встал, чтобы не разбудить Исси, и осторожно оделся. Меньше всего мне хотелось прощаться — для себя я понял, что долгие прощания я переношу хреново, и мне легче просто уйти, не попрощавшись, чем буквально разрывать контакт с человеком.

Но на мгновение, прежде чем выйти за дверь, я всё же остановился. Не смог удержаться от того, чтобы не бросить прощальный взгляд на спящую девушку, ещё раз подумав, насколько же она похожа на Гелиопсис и как бы мне хотелось оставить всё как есть. Однако взгляд на неё грел душу и заставлял верить, что я поступаю правильно.

Нет ничего плохого в том, чтобы постараться спасти мир.

С этой мыслью я вышел за дверь, где уже ждала Суцьиси.

— Готов?

— Да.

— А они?

— Уже готовы. Идём.

Обходными путями, минуя стражу и служанок, мы медленно спустились на самый первый этаж замка, где Суцьиси провела меня через боковые двери во двор. Здесь предстояло не самое сложное дело: вдвоём мы поднялись на стену, минуя стражников, после чего по верёвкам спустились вниз и быстро скрылись во дворах. Благо уходить далеко не надо было: не представляю, как бы я смог вот так идти по городу. Буквально пару дворов спустя мы забрались на одну из крыш, где я снова вышел на связь.

— Фантом Ястребу, мы на месте. Можете забирать. Приём.

— Ястреб Фантому, вас понял, будем через пять минут. Конец связи.

Я отнял руку от передатчика, поставив его в режим ожидания, и стал вглядываться в тёмное небо, которое медленно светлело со стороны горизонта.

— Рассказал Исси? — спросила Суцьиси.

Я покачал головой.

— Нет. Меньше знает, крепче спит. К тому же… узнай она о том, что я хочу уехать, пусть даже на время, боюсь, смогла бы создать множество проблем, и постоянные вопросы были бы наименьшим из зол.

— Понятно… А меня с собой было обязательно брать?

— Ну ты же хочешь узнать, что здесь делает Организация, верно?

Я… не смог оставить Суцьиси.

Один раз она пошла за мной, хотя не была обязана, и поплатилась за это сроком. И теперь я чувствовал себя обязанным ответить ей тем же. Но при этом я должен был быть уверенным, что божество не успеет вмешаться и всё испортить, возникни у неё такое желание.

Поэтому я решил поступить следующим образом: рассказать Суцьиси обо всём перед самым нашим отбытием в ад, когда исправить что-либо будет уже невозможно. Так и она сможет рассказать божеству, зачем здесь Организация, и нас оно тронуть уже не успеет.

Ястреб был чертовски точен — ровно через четыре минуты я услышал негромкий рёв двигателей и четыре точки двигателей, которые медленно спускались вниз. А через пять он уже завис перед нами, развернувшись кормой, где уже был приглашающе раскрыт люк.

В лицо ударил красный приглушённый свет, который освещал десантное отделение.

Там нас уже ждали.

— Давайте, быстрее! — замахал солдат руками.

— Давай, Суцьиси, — подтолкнул я её и, дождавшись, когда она запрыгнет внутрь, сам шагнул следом.

И практически сразу, стоило мне оказаться внутри, люк начал быстро закрываться, отсекая нас от остального мира. Двигатели зарычали, и я почувствовал, как меня слегка прижало к полу. Машина быстро набирала высоту, поскорее улетая от чужих взглядов. Как только люк закрылся полностью, свет переключился на нормальный, позволяя рассмотреть десантное отделение.

Ничего необычного в нём не было. Кресла по стенкам и проводка по крыше. То тут, то там виднелись держатели для автоматов и крепежи для грузов. По сути, видел одно десантное отделение — видел все. Разве что у двери в кабину пилотов была небольшая будка, в которой сидел бортовой стрелок, управляя турелями машины.

Помимо меня и Суцьиси, здесь был солдат Организации, который и был бортовым стрелком, плюс отвечал за погрузку-выгрузку десанта. Сейчас же он просто сидел напротив нас. Из-за шлема я не мог сказать, смотрит он на нас или нет, но в тишине чувствовалась определённая напряжённость. Очень скоро стало известно, что главному сообщили о незваном госте на борту.

— Ты не предупреждал, что с тобой будет ещё один пассажир, Резня, — раздалось в ухе.

Уже успели сообщить.

— Планы немного изменились.

— Не забы…

— Если вам что-то не нравится, мы можем разойтись прямо сейчас, — тут же отсёк я любые попытки пытаться давить на меня. — Я преследую те же цели, что и вы, поэтому не подставлю под удар ни вас, ни себя. Но если вас что-то не устраивает, расходимся прямо сейчас.

На канале повисла тишина, после чего раздался не очень довольный голос Босса.

— Вы прибудете к месту через час. Нам будет что обсудить.

— Принял. Конец связи.

Я отключился.

— Что такое? — тут же заинтересовалась Суцьиси.

— Некоторые вопросы возникли, но всё улажено.

— Из-за меня, небось, — Суцьиси с улыбкой посмотрела на солдата напротив. — Эти мальчики не любят делиться своими игрушками и секретами с другими.

— Будто подобное нельзя сказать о нас, — хмыкнул я, откинувшись на твёрдую спинку.

В абсолютной тишине, не считая рёва двигателей, мы летели на базу Организации где-то в этом мире. Ни тряски, ни воздушных ям — что-что, а их техника всегда отличалась качеством. На такой не страшно было залететь даже в самую задницу, потому что ты всегда был уверен, что она всё выдержит. Сразу видно, что создавалось всё для большой войны в агрессивной среде, где нормальная техника просто не выдержит.

Вскоре я почувствовал, как всё внутри будто бы защекотало, приподнялось, как на качелях, когда судно пошло на снижение.

— Прилетели? — оживилась Суцьиси.

— Ага. Только ты останешься здесь.

— Эй!

— Здесь, Суцьиси, или никакого договора. Я и так иду тебе навстречу.

— Потому что я тебе небезразлична, — обиженно ответила она, но спорить перестала.

— Не выпускай эту девчонку, — кивнул я парню напротив, когда судно взревело и вздрогнуло, коснувшись земли.

Ещё до того, как солдат встал, я подошёл к рычагу на стене и дёрнул, открывая люк. Тот резво пополз вниз, распахиваясь, и передо мной открылся лагерь Организации, который расположился прямо посреди леса.

Первое, что бросилось в глаза — палатки на фоне рассвета в лесу, которые расположились между деревьев, словно маленький городок. Они были практически везде, как и солдаты, которые сновали то тут, то там.

Сразу в глаза бросилась и техника, которая выстроилась недалеко от посадочной площадки рядами между деревьев. В основном грузовики, но я видел и бронетранспортёры, и джипы, и даже один колёсный танк. Этого не хватит для войны, однако эти машины, как я мог судить, подбирались и не для этого. Это больше походило на конвой.

Они что, хотят отправить в ад экспедицию? Они вообще ебо-бо в конец?

Не то чтобы я хотел их остановить, но с ними точно в таком случае не поеду.

На выходе из судна меня уже встречало человек десять. И едва только я вышел, как меня попытались схватить под руку, словно какого-то заключённого.

— Руку, парень, — тут же отбил я ладонь одного из солдат. Ещё не хватало, чтобы меня здесь конвоировали. Надо было расставить сразу все точки над «и»: я здесь по своей воле, и они мне такой же указ, как и любой другой — никакой. Или мы работаем на равных, или никак.

Надо отметить, что, несмотря на пахнувшую в мою сторону враждебность, никто не сказал ни слова и больше не коснулся меня. Но сопроводили через весь лагерь в штаб-платку, которая находилась в центре, как опасного заключённого.

За время недолгой прогулки я успел оглядеться и заметить множество ящиков с оружием и боеприпасами под тентами то тут, то там и немало цистерн с топливом, что находились на отшибе их лагеря. Сразу видно, что подготовились основательно и взяли всего про запас.

Пока мы шли, солдаты Организации, что мельтешили по палаточному городку, останавливались, провожая меня взглядом, будто в первый раз видели человека. Интерес, враждебность, раздражение и даже страх — в их глазах я наблюдал целый калейдоскоп эмоций к своей персоне.

Сопроводив до штаба — самой большой платки, из которой выходило множество проводов, предположу, связи, мой конвой остановился. Один из солдат отодвинул часть тента, предлагая войти мне внутрь. Там меня ожидал уже знакомый мне Босс, с которым мне посчастливилось поговорить по душам уже несколько раз в этом мире.

Он сидел едва ли не в центре за большим столом, который был завален всевозможными картами, и что-то усердно записывал в журнал. Когда я вошёл, он лишь скользнул по мне взглядом, после чего указал на стул, что стоял напротив его стола.

— Добро пожаловать в лагерь «Альфа», Резня, — поприветствовал он меня кивком.

— Странно, я думал, лагерь называется «Омега», — отозвался я, чем заслужил его косой взгляд. — Смотрю, у вас здесь все такие приветливые.

— А ты ожидал к себе какое-то другое отношение?

— Учитывая, что вам от меня требуется — да.

— После всего того, что ты сделал… — он вздохнул, потерев вески. — Ладно, это можно спорить бесконечно, Резня. Мы не за этим тебе помогли, чтобы сейчас разводить демагогию. Я хочу знать, что это за девчонка с тобой прилетела? У нас был уговор только на тебя.

— Планы слегка изменились. Она некоторое время побудет со мной.

— Если это один из твоих приколов, Резня…

— Если бы я хотел сделать вам гадость, я бы убил пилотов в штурмовике, после чего на нём же проутюжил бы вашу несчастную базу. Это не было бы проблемой для меня, и мы оба знаем, что мне вполне хватило бы сил на это. Но ваша база цела, а я сижу здесь без оружия и собираюсь полезть с вами туда, куда никто в здравом уме не сунется. Это похоже на подставу?

Он нахмурился. Смотрел на меня, будто пытался прочитать мысли, но в конце лишь покачал головой.

— Ты знаешь, зачем ты здесь?

— Вам нужен проводник в ад, который сможет, как минимум, довести вас до цели более-менее целыми и живыми, верно?

— Ты уже понял? Ну что ж, тем проще, Резня…

— Зови меня Тэйлон, — попросил я.

Босс удивлённо взглянул на меня, но спорить не стал.

— Тэйлон. Хорошо. Ты уже бывал в аду, верно?

— Один раз, — кивнул я. — Меня больше удивляет, что вам нужен такой, как я, и вы не можете справиться сами.

Он вздохнул, что предполагало, что всё не так просто, как и обычно.

— Организация… уже делала попытки заглянуть по ту сторону грани. Несколько раз она посылала туда экспедиции, но ни одна не вернулась и даже не смогла передать хотя бы немного информации. Мы даже примерно не знаем, чего ожидать там и к чему готовиться. И именно поэтому нам нужен ты.

— Ад вас там ждёт, — ответил я. — Ни больше, ни меньше. Меня больше удивляет, что вы действуете в отрыве от Организации. Почему?

— С чего ты взял?

— А на что это похоже? Вы искали хрен знает сколько портал и даже начали нападать на местных жителей, когда будь это Организация, она бы здесь всё по-тихому дронами-ищейками усеяла. Вы хоть нашли портал-то?

— Во-первых, туман плохо влияет на связь и вообще на электронику, так что дроны-ищейки — не выход. Они просто теряются в туманах. Во-вторых, да, мы практически нашли портал.

— Практически? То есть нет? — нахмурился я.

У меня тут же появился вопрос: а нахрена вы у эльфов всё разнесли, если ничего не нашли?

— То есть мы знаем точно, в какой области находится портал. А теперь нам надо её просканировать, чтобы узнать точные координаты его местоположения.

Так они даже точно координат его не имеют…

— То есть вы не знаете, где он, — подвёл я итог и вздохнул. — Ладно, это не проблема. Я знаю, где он.

— Откуда?

— Раскопал одну из баз Шестого Сектора здесь, в этом мире. Там была карта с остальными их базами, включая ту, где находится портал.

— Что ж, тем проще, — хлопнул Босс в ладоши, сразу просветлев. — Тогда я не вижу смысла долго тянуть. В ближайшие дни тогда мы начнём собираться и…

Я поднял руку, останавливая его.

— Не так быстро, — покачал я головой. — Сперва я всё же хочу услышать ответ.

Босс, уже было поднявшийся со стула, сел обратно, смерив меня слегка недовольным взглядом.

— И на что ответ ты хочешь услышать?

— Почему вы действуете в одиночку? В отрыве от Организации?

Глава 235

Босс смерил меня хмурым взглядом.

— Из-за тебя, Резня.

— Тэйлон, — поправил я его.

— Тэйлон, — согласился он сразу. — Всё из-за тебя. Ты дискредитировал себя, подставив нас, и тебе перестали доверять. Впрочем, я не могу тебя винить, учитывая тот факт, что ты действительно, кажется, всё забыл… А ты помнишь, как познакомился с Организацией?

— Примерно представляю.

— Примерно представляю… — повторил он за мной, после чего посмотрел на меня. — Ты сам пришёл к нам. Давно ещё, просто появился на нашем пороге из ниоткуда. Мой дед ещё служил тогда. Забавно, но именно на него ты и вышел. Ты нашёл нас, каким-то образом смог выйти за спиной у божества на Организацию и рассказал, что происходит в твоём мире. Рассказал о портале, о том, что он скоро выйдет из строя, и произойдёт прорыв. А ещё рассказал, как всё это можно исправить. Организация поверила тебе, устроила поиски в этом мире, начала прочёсывать планету, а ты начал работать на нас и иногда помогать в некоторых сложных делах.

— Помогать сорвать план с прорывом в одном из миров, — догадался я.

— И это тоже. Да, ты рассказал, что готовило божество у нас под боком, и помог сорвать ему планы. А потом ты пришёл к нам и устроил самую настоящую бойню. Перебил всех, включая моего деда, который тебе верил.

— Мне жаль.

— Уже не имеет значения, история давняя, — махнул рукой Босс. — Ты устроил диверсию, тогда погибло очень много людей. И после этого по всем нашим базам, даже по тем, о которых твоему божеству не было известно, нанесли удар. Организация логично решила, что всё это и ты сам были лишь приманкой, наживкой, которую мы заглотили. Эдакий двойной агент, который, попав в наши ряды и получив доступ к нашим секретам, устроил потом диверсию. После этого конкретно ты неоднократно нападал на нас и позже убил уже моего отца.

Да уж, неловко вышло, прямо по всем предкам прошёлся.

Я хотел было сказать по этому поводу, но тот поднял руку.

— Вряд ли ты скажешь то, чего я не знаю. Как бы то ни было, Организация потеряла к тебе доверие и решила, что вся история с твоим миром — лишь байка для того, чтобы мы поверили тебе, или даже попытка божества заманить нас в ловушку.

— Они ничего не нашли?

— Ничего, подтверждающего твои слова.

— Но вы до сих пор ищете.

— Мой отец верил, что ты тогда не соврал.

— И ты веришь.

— Я верю им, — с лёгким нажимом произнёс он. — Были косвенные признаки того, что Шестой Сектор действительно здесь был и здесь может находиться портал за грань, но для Организации они оказались недостаточны. Она решила, что всё это была просто легенда, чтобы внедриться к нам, и отозвала поиски. Мнения разделились.

— И вы решили продолжить несмотря на то, что Организация свернула поиски, — подытожил я.

— Я верю в то, что портал где-то рядом. Слишком много на это указывает.

— И вы не предоставите доказательств Организации, чтобы она вмешалась?

— Бюрократия, Тэйлон. Пока дело пересмотрят, пока поднимут все данные, вынесут по нему решение, может пройти слишком много времени. И совершенно не факт, что решение примут в нашу пользу. Вот только если это дело поднимут, на нас обязательно обратят внимание. И если решение примут не в нашу пользу, всю эту лавочку, — он развёл руки в стороны, — прикроют, и тогда отыскать портал возможности уже не будет. А если верить самому тебе прошлому, как раз-таки времени уже и не осталось.

Да уж, вот и вся история…

Забавно получилось: я пришёл к ним, так как они единственные, кто мог мне помочь, а потом напал и всё разрушил. И всё же нашлись те, кто продолжал верить, что я говорю правду.

С другой стороны, я не думаю, что моя потеря памяти — вина Организации. Будь я тогда в том мире, наверняка и без них решил бы помешать божеству даже просто потому, что прошлый я не допустил бы той же самой участи, что нависла над моим миром, другим.

— Я ответил на твой вопрос?

— Не боитесь, что они узнают? — спросил я.

— Сейчас это уже не имеет никакого значения, — лишь отмахнулся он. — Они уже не успеют ничего сделать.

— Но потом узнают.

— Потом для них наши проступки буду уже не важны, если всё удастся.

— Информация с Шестого Сектора? — догадался я.

— Не тебе мне рассказывать, как много секретов они хранили, — кивнул он мне. — Многие из них связаны с мирами за гранью.

— Адом.

— Называй как хочешь. Но при всём нашем техническом превосходстве у них было много чего, что нам до сих пор неведомо. Возможно, именно там хранятся секреты, которые помогут вернуть к жизни те миры, что были поглощены.

— Вот, значит, что конкретно вы надеетесь там отыскать… — протянул я. — Способ остановить ад и вернуть из него миры обратно.

— Или то, что натолкнёт нас на идею, как это можно сделать. Да и не только это, у них вообще было много чего интересного, что может пригодиться нам. И если нам удастся всё это оттуда скачать, Организации уже не будет важно, как много правил и директив мы нарушили — польза перекроет все наши проступки с головой. К тому же…

— К тому же что?

— Мы оттуда уже, скорее всего, не выберемся, — закончил Босс на радостной ноте. — Поэтому захотят нас наказать, не захотят — не имеет никакого значения. Главное — это выполнить задачу, а там хоть потоп.

Он медленно встал со стула, разминая плечи.

— Значит, ты говоришь, что у тебя есть карта…

— Она в поместье.

— Что ж, это не проблема. Заберём её, узнаем, где портал, и выдвинемся. Вылетишь сейчас, чтобы поскорее начать. Судно доставит тебя до поместья и заберёт обратно. Девчонка…

— Полетит со мной.

Какими бы мы друзьями с Организацией в прошлом крепкими не были, я им не сильно доверял. Особенно, когда вскрываются подробности, что у главного в этой операции поколения мужчин служили во славу защиты миров от внешних угроз, а я — главная причина их смерти. Поэтому оставлять Суцьиси я просто испугался, так как не знал, что они могут сделать.

Я был нужен им, они были нужны мне — это патовая ситуация, и в ней мы оба понимаем, что будем готовы закрыть глаза на многие проступки друг друга. И сделай они что-то Суцьиси, у меня не получится встать в позу и послать их.

Поэтому лучше вообще повода не давать.

Босс не стал спорить, кивнул, после чего взял с пояса рацию.

— Ястреб, приём. Это Босс. Надо отвести гостя домой, забрать документацию, как понял?

— Ястреб Боссу. Вас понял. Сейчас заправим птичку и вылетим.

Он повесил рацию обратно.

— Смотаетесь туда-сюда за картой, и начнём. У нас уже всё готово к тому, чтобы выдвинуться.

— Да я уже заметил, — поморщился я, вспоминая количество народа, которое они собираются отправить в ад.

— Какие-то вопросы?

— Да, но их обсудим позже. Вы, видимо, не совсем понимаете, куда мы направляемся, — вздохнул я и вышел из палатки.

В спину мне крикнули:

— Проводите его до птички!

И меня опять отконвоировали через лагерь до судна, которое пристроилось между деревьев.

Надо сказать, хорошо устроились. Здесь пахло лесной свежестью, а утром, когда солнце только-только вставало и прохлада ночи ещё не успела спасть, добавлялась приятная атмосфера прохладного утра. Его лучи пробивались через кроны хвойных деревьев, создавая какую-то умиротворённость. Разве что палаточный городок продолжал жить дальше, наводя шума на лес.

Суцьиси, как я и попросил, никуда не уходила, однако уже прижимала какого-то бедолагу из обслуживающего персонала своей напористостью.

— Отстань от него, — подошёл я ближе.

— А я ничего, — невинно улыбнулась она, покосившись на слегка покрасневшего парня. — Мы… разговариваем… верно?

Но солдат ничего не ответил, он поспешил, пока от него отстали, уйти подальше, оставив нас вдвоём.

— Какого хрена? Ты чего творишь? — негромко спросиля.

— Занимаюсь разведывательной деятельностью, — невозмутимо ответила она. — Не зря же прилетела.

— Я тебе сказал не вылезать из корабля.

— Ну… я рядом же с ним, верно? — похлопала она ладонью по металлическому борту.

— Забираемся обратно, — подтолкнул я её к люку. — Надо кое-куда слетать, кое-что забрать.

— У-у-у… секреты? — улыбнулась она. — Я люблю секреты, знаешь ли.

— Да, я знаю, а теперь лезь.

Заправка заняла меньше пяти минут. Уже к тому моменту, как я подошёл, они подгоняли заправщик. И мне стало интересно: а если они действуют отдельно от Организации, как долго они ещё были готовы продержаться на этих запасах? Да и сколько вообще этих запасов? Ведь все эти вылеты, сканирование местности и так далее — они жрут топлива так дохрена. А еда? Расходники?

Мне кажется, что всё же кто-то в Организации поддерживает это предприятие. И всё это будет из разряда: мы вам поможем, но если что, то вы сами по себе.

Как и в прошлый раз, напротив нас сидел боратовой стрелок, спрятав своё лицо за шлемофоном. Машина лишь изредка покачивалась из стороны в сторону, видимо, меняя направление.

— Фантом Ястребу, приём. Вы знаете, куда лететь?

— Да, у нас есть координаты, Фантом. Прибудем где-то через пару часов.

Не хватало ещё фразы «устраивайтесь поудобнее», так как что-что, но именно комфорта судно было лишено. Прямые твёрдые спинки из листов стали, скромно обшитые поролоном и тканью, не позволяли даже расслабиться.

Естественно, Суцьиси всю дорогу стонала, говорила, что комфорт — это не про Организацию, и что им бы уже пора научиться жить как людям, а не как роботам.

О том, что мы почти прилетели, пилот сообщил мне через передатчик.

— Найдёте место, где можно сесть? — спросил я. — Подальше от поместья, но так, чтобы идти было недалеко.

— Можно сделать круг, просканировать местность, конечно…

— Тогда ищите место, конец связи.

В конечном итоге, машина нашла место на опушке леса где-то в километрах двух от деревни, что принадлежала нашему роду. Отсюда через лес было не так уж и долго идти — в прошлый раз зимой у нас путь занял не больше часа, и это по сугробам. Сейчас всё растаяло, что заметно облегчало задачу.

Но идти к своему поместью я собирался, естественно, по дороге, чтобы меня заранее заметила охрана, а не постреляла кого-то там в кустах.

Путь занял у меня буквально не больше часа, что можно было назвать рекордом по скорости. Вскоре я уже подходил, вышагивая по центру дороги, к воротам поместья, за которыми толпилась стража. Человек десять выстроились с другой стороны, переговариваясь между собой и явно пытаясь понять, иду это я или кто-то слишком похожий на меня. И лишь когда я подошёл ближе, они наконец узнали меня и расступились, раскрыв передо мной ворота.

— С возвращением, господин Тэйлон, — поздоровался со мной, как я понимаю, начальник караула.

— Да, с возвращением… — вздохнул я, окинув взглядом поместье. Теперь уже своё поместье. — Всё тихо?

— Никого, — подтвердил он. — Все покинули поместье, кроме стражи, как господин Диор и велел. Осталась лишь эльф, но она получила от вас разрешение остаться.

— Я помню, — кивнул я.

— Если бы мы знали, послали бы за вами самоезд или…

— Ничего, — покачал я головой. — Всё в порядке.

Но я так понимаю, что моё появление выглядело слишком подозрительно, так как на пороге меня встречал ещё и мистер Хайсер.

— С возвращением, господин Тэйлон. Мы не ждали вас так рано, — поклонился он, при этом буквально прощупав меня взглядом человека, который знает, что ищет. — Мы рады приветствовать вас дома. Посмею предположить, что всё прошло удачно?

— Новости ещё не дошли? — спросил я.

Вдвоём под присмотром стражи мы вошли в холл, и я сразу направился к себе в комнату.

— Мы слышали, что принцессу короновали и у неё есть жених, но вот о том, кто именно стал её мужем, вести противоречат. Боюсь, королевство до сих пор не пришло в себя из-за столь резкой смены власти, и пока что в воздухе больше слухов, чем фактов.

— Что ж… — усмехнулся я, обернувшись к нему. — Можешь поздравить, нам род стал родственным с королевским, а я теперь Тэйлон Аквардиенский.

Хайсер попытался остаться невозмутимым, однако улыбка нет-нет, да тронула его губы. Он был частью рода. Победа рода — победа отчасти и его, так как он был неотъемлемой часть Бранье.

— Поздравляю вас, господин Тэйлон. Значит, у вас получилось, и наш род может выдохнуть спокойно.

— Да.

— Мы уже можем вернуть работников обратно в поместье?

— Боюсь, это только через Диора, — покачал я головой. — За этот вопрос отвечает он. Поэтому пока что всё сохраняется как есть, но, думаю, всё самое страшное позади.

— Родители будут гордиться вами, господин Тэйлон.

— Не сомневаюсь.

К тому моменту мы уже поднялись на мой этаж и подошли к двери.

— Позвольте поинтересоваться, почему вы вернулись одни в обстановке скрытности?

— Боюсь… это личное, Хайсер, — покачал я головой, открыв дверь. — Диор знает, и он в курсе, что делать, поэтому не беспокойся. Просто мне надо закончить кое-какие дела, о которых другим знать не положено.

Намёк он понял. Это не его дело.

— Хорошо, господин Тэйлон. Вы задержитесь? Я могу накрыть на стол и приготовить ванну.

— Нет. Боюсь, я заскочил только забрать личные вещи, Хайсер, но спасибо.

— Тогда ещё раз примите мои поздравления, господин Тэйлон, — кивнул он, прежде чем я закрыл дверь.

Комната…

Моя комната…

Я не знаю, но возникло чувство, будто я уже привык к этому месту. Да и вообще, с того момента, как посмотрел воспоминания самого себя… я поймал себя на мысли, что говорю о прошлом не от лица Тэйлона, другого парня, а от себя, будто это было моё прошлое.

Моё прошлое…

Я сел на край кровати, обведя взглядом помещение.

Странное ощущение, если честно. Вроде и чуждое мне, но в то же время будто всё вокруг родное…

Я всегда считал, что воспоминания отличают личность, и если стереть память, то это будет уже совершенно другой человек. Другой я, другая личность, другой опыт, другие предпочтения и взгляды на жизнь. Совершенно другой человек.

Но тогда почему я чувствую какую-то тоску, будто это всё моё вокруг, и каждый раз последнее время говорю о прошлом от лица себя, будто сам был им? Воспоминания восстановили мост между мной и тем Тэйлоном? Добавили недостающий фрагмент, чтобы соединить всё в одну личность? Или я принял факт, что я и есть Тэйлон, просто сильно изменившийся, как и любой другой, кто прошёл через это всё?

Я покачал головой.

Не важно теперь уже, с кем я себя ассоциирую — с новой личностью или старым Тэйлоном. Кем бы я ни был, все пути ведут в ад — вот и вся правда, а я не теряю надежды вернуться обратно, даже если это значит пройти все его круги. Мне не впервой.

И всё же тоскливо, будто прощаюсь с домом…

Я полез за шкаф, откуда вытащил небольшую картонную папку, куда складывал все записки, что казались мне важными. Среди них нашлась и та самая карта, которую я прихватил из лаборатории Шестого Сектора.

Сделанная из чего-то типа глянцевой бумаги, слегка выцветшая, она удивительно хорошо сохранилась для той, что пролежала хренову тучу лет в подземелье.

Я ещё раз отследил взглядом путь, который мы прошли вместе Арамзой от одной из лабораторий до путевого центра, где пересекались большинство путей. А потом пунктирная линия, которая шла к одинокой точке внизу, отмеченной не совсем понятными для меня знаками.

Но это не имело никакого значения теперь. Куда важнее, что все они имели координаты, по которым можно было вполне точно определить местоположения каждой из баз. Начиная от той, где мы побывали, и заканчивая той, что расположилась под туманами. И не надо искать её со сканерами.

Аккуратно свернув карту трубочкой и засунув её за пояс, я открыл дверь и…

Столкнулся нос к носу с Ушастой.

Та стояла так близко, что я едва не сбил её с ног.

— Сианс? — у меня даже сердце немного ёкнуло от неожиданности. — Ты что тут делаешь?

— Могу задать встречный вопрос, ваше место должно быть вроде как во дворце, — недовольно заметила она, заглянув мне за спину. — Вы что-то опять задумали, да?

— Будто я до этого что-то задумывал за спиной у всех, — хмыкнул я, обходя её.

— Но сейчас у вас другое лицо.

— Какое?

— Грустное.

Довольно… необычное замечание. Я даже посмотрел на неё.

Ушастая выглядела так же, как и в последний раз, когда я её видел перед отъездом. Хмурая, подавленная, но сейчас полная решимости, будто отдых и одиночество дали ей сил взять себя в руки.

— Не смотрите на меня так.

— Грустное? — переспросил я.

— Тоскливое, будто вы с домом прощаетесь, — пояснила Ушастая, смерив меня внимательным взглядом. — Я с вами не поеду, так?

— Ты же знаешь, что нет, — посмотрел я на её ногу.

— А если бы могла — взяли? — задала она провокационный вопрос.

И я ответил честно.

— Нет.

— Я так и думала, — фыркнула она недовольно, будто я её раздражал всем своим видом. — Тогда я не буду вас останавливать.

— Подозрительная сговорчивость, — прищурился я.

— Всё равно не смогу переубедить. Да и сил теперь уже не хватит, — вздохнула Ушастая и полезла в карман. — Но вы кое-что забыли.

Она осторожно потянула руки к моей шее, и через мгновение на моей груди оказался «хранитель сердец», что подарила мне Ламель перед отъездом: серебряная фигурка с крылышками, напоминающая ангелочка. Я уже и забыл про него, если честно, снял после нашего прибытия, но ни разу не надел. Даже не помню, где его оставил. А Ушастая, ты гляди, нашла. Мало этого, ещё и сохранила, чтобы вернуть обратно.

— Пусть он сохранит вашу дурную голову, — сказала Ушастая напоследок.

Глава 236

Сидя в отсеке для десанта, я крутил амулет, разглядывая его с разных сторон. На ум лезли последние слова, сказанные Ушастой мне напоследок после того, как она повесила его мне на шею.

— Спасибо, конечно, но…

— Её Высочество хотела, чтобы он был с вами, и не простила бы, забудь вы его, — недовольно, будто отчитывая ребёнка, сказала Ушастая, осторожно пряча амулет мне под рубашку. — Это дорогой подарок. Он будет хранить вас. Храните его при себе и не снимайте, во имя… да хоть во имя чего-нибудь, что вас заставит его не снимать.

— Ладно-ладно… — поднял я примирительно руки, глядя на недовольное лицо Ушастой. Ещё и губы надула.

— Тогда… возвращайтесь, господин, — сказала она, глядя куда-то в сторону, глухим голосом, стараясь не встречаться со мной глазами. — Не хочу провести в этом доме остаток своих дней.

Это было, конечно, довольно сильно для Ушастой. Учитывая тот факт, что подобное можно было смело расценивать как тёплое прощание, было странно видеть, что она проявила столько внимания ко мне. Можно сказать, вышла сказать «до свидания» и пожелала скорейшего возвращения.

Что бы там я ни делал…

— О, прикольный брелок, — заинтересованно посмотрела на него Суцьиси, сидя рядом. — От Её Величества?

— От Её Высочества.

— От эльфийской принцессы? Интересно… — протянула она. — Красивый… Эльфы знают толк в украшениях.

— Да, этого у них не отнять, — согласился я и, немного подумав, спросил. — Я действительно выгляжу грустным?

— Ну… задумчивым, словно думаешь о чём-то. Будто тебя что-то непомерно грузит.

— Понятно…

Да, эльфы умели чувствовать других куда лучше остальных рас. Так что неудивительно, что Ушастая что-то углядела там.

Я задумчиво покрутил амулет в руках, после чего засунул его обратно под одежду.

Путь обратно занял у нас примерно столько же времени, и уже к вечеру я расстилал карту с расположением всех баз Шестого сектора в этом мире или, по крайней мере, на этом полушарии перед остальными. Здесь, помимо Босса и меня, было ещё четверо человек, судя по всему, командиров, которые дружно сгрудились над картой.

— Что это за знаки? — спросил один из них, показав на символы, которые я тоже не смог разобрать.

— Опасность, — ответил Босс.

— Опасность?

— Символы, которые предупреждают о какой-либо опасности. Как у нас вывешивают знак радиоактивной опасности, биологической и так далее, так же и здесь каждая база отмечена, с какой опасностью можно на ней столкнуться. Здесь, например… — он постучал пальцем по базе, на которой был я с Арамзой, — биологическая опасность. На этих, — он постучал по другой точке, — радиоактивная, ионизирующая и радио-опасность.

— А здесь? — спросил я, указав на место, где, предположительно, располагался портал.

— Ионизирующее, биологическое, магнитное, радиация, межпространственная.

Целый список опасностей, характерный для портала. Теперь я был более чем уверен, что мы на правильном пути.

— Значит, мы нашли его… — выдохнул один из присутствующих, после чего скрутил карту. — Я заберу. Вычислим сразу, где расположена, и зашлём разведчика проверить.

С этими словами он вышел из палатки. После него мы некоторое время молчали, разглядывая друг друга. Вернее, трое оставшихся разглядывали меня.

— Значит… это и есть печально известный Резня, — произнёс один из присутствующих. И его тон мне совсем не понравился.

— А вот ты мне неизвестен, и не буду делать вид, что мне интересно, кто ты, — со скучающим видом обвёл я его взглядом, после чего посмотрел на Босса. — Сколько вы собираетесь взять человек на ту сторону?

— Около ста…

— Сколько?! — перебил я его.

— Сотня, — повторил Босс. — Взвод специальной разведки. Три взвода…

— Нет, — тут же отрезал я. — Так не пойдёт.

Недовольные взгляды скрестились на мне.

— И как же тогда пойдёт? — поинтересовался один из присутствующих.

— Нужно куда меньше людей. Это не военная операция. Нам важно проникнуть в ад и добраться до нужного места, как я понимаю, а там будь что будет.

Я сразу обратил внимание, что никто не стал говорить о том, что желательно вернуться обратно. Все уже осознавали, что обратной дороги, скорее всего, не будет.

— И сколько ты предлагаешь взять? — спросил другой.

— Я предлагаю…

Я задумался.

В прошлый раз я был вообще один. Тогда и обстоятельства были совершенно другими, однако то, что я практически сразу уяснил — ад любит тишину. Не в том плане, что надо как можно тише передвигаться (пусть и это тоже). Чем больше людей, живых людей, тем больше внимания мы будем привлекать.

Ад — это место, где нет ничего, кроме сломанного пространства и времени. И живые люди будут лишь привлекать всех обитателей того мира. И чем больше людей будет, тем больше жизней будет собрано вместе, тем больше может она привлечь ненужных гостей.

Проблема в том, что это была лишь теория, моя теория, основанная на тех наблюдениях, что я успел сделать. Однако в эту пользу говорит то, что я, будучи одним, всё же вернулся обратно, а вот большие экспедиции Организации — нет.

— Сколько я предлагаю… — я обвёл взглядом всех, кто здесь присутствовал. — Человек семь, включая меня, не больше.

Все вообще смолкли после моих слов. Смотрели на меня как на идиота, который сказал несусветную ерунду. Они даже переглянулись между собой. Сразу почувствовались «добрые» чувства в мою сторону.

— Ты шутишь? — наконец спросил один из них.

— А я похож на юмориста?

— Ты издеваешься. Шесть человек? Шесть человек в грёбанный ад?!

— Семь. Уши прочисть. Я иду с вами, — ответил я с угрозой. — Вам нужен проводник. Я говорю, сколько людей можно будет отправить на ту сторону.

— Да у нас тут полторы сотни почти! — воскликнул тот, указав за стенки палатки. — Полторы сотни бойцов, машины разминирования, колёсные танки, машины поддержки и снабжения…

— Вы можете отправить всё это в утиль. В аду электроника сходит с ума.

— Но портал что-то питает с другой стороны, — заметил Босс.

— Раз на раз. Вся ваша техника может просто встать, буквально только перейдя через портал. Электроника в буквальном смысле дохнет или выдаёт такое, что волосы встают дыбом, и все ваши машины превратятся в ненужный мусор. Экзоскелеты, дроны разведки, дистанционные разведывательные машины, рация, да даже сраные фонарики на батарейках — всё это может выйти из строя практически сразу, как вы пересечёте портал. И чем ближе к центру ада — тем сильнее будет эффект.

— Это невозможно. Эта техника может электромагнитный импульс…

— Но там находится ад, не наш мир. Там не действуют общепринятые законы, — заметил я недовольно, словно приходилось объяснять школьникам прописные истины. — Там даже понятие времени не действует в том плане, каком мы его себе представляем. И ваша техника может работать, а может не работать — никто не скажет, что с ней будет, пока она не окажется в аду. У меня не работал даже сраный фонарик.

— Значит, и автоматы…

— Только по старинке, — кивнул я. — Патроны на порохе.

— Это значит, что почти всё по старинке, — заметил один из присутствующих.

— Всё по старинке, — кивнул я. — Мы можем взять технику с собой, просто проверить. Джип, например. Если поедет — чудно, возможно, нам удастся добраться быстрее. Не поедет… пойдём пешком.

— Почему шесть человек? У нас куча проверенных бойцов, которые…

— Будут своей жизнью привлекать много внимания. Считайте это вылазкой во враждебные территории. Вы же не будете врываться на территорию противника целой дивизией для того, чтобы провести диверсию, верно? Нас заметят местные обитатели, и чем больше нас будет, тем больше внимания живые будут привлекать в мёртвом мире.

— Нет, шесть человек не пойдёт, — покачал головой Босс.

— Я не поведу больше, — ответил без колебания. — С тем же успехом я могу просто самоубиться.

Они смолкли, переглянулись.

— Пятьдесят.

— Это не вещь для торга — это факт, который придётся принять. Чем больше живых в аду, тем больше они привлекут обитателей, что привыкли ко всему мёртвому. Как свет ночью для мотыльков. Шесть человек и я. Точка.

— Двадцать.

— Вы не слышали? Я не буду торговаться, — сказал я раздражённо.

— Отправить тебя с шестью солдатами? Да ты их перебьёшь нахрен, — буквально выплюнул один из присутствующих. — Тебе просто самому нужно туда, а потом мы станем тебе не нужны.

— Вы долбоёбы, — поморщился я. — Я вышел на вас ради того, чтобы остановить этот пиздец…

— И потом устроил бойню, буквально поставив на грань уничтожения один из миров. Ты перебил столько наших, что удивительно, что тебе кто-то ещё верит.

— Может тогда своего Босса спросишь, что произошло? — посмотрел я на упомянутую личность. — Что тут как бы не моя вина и мне тоже досталось?

Все посмотрели на него, но лишь на мгновение. Простое правило: внутренние вопросы и разногласия решать надо только между собой и никак не на глазах других. Сейчас они не будут ничего выяснять, но потом наверняка завалят Босса вопросами.

Что касается меня… мне было неприятно. Я тоже много чего лишился из-за них, много чего прошёл ради того, чтобы выполнить своё дело. И тот мир — я тоже потерял многое, как и они. У них погибли люди, родные, а я… я, по сути, лишился всего, что меня делало мной старым.

Но воют все так, будто они единственные здесь пострадавшие.

— В любом случае, сейчас он за нас, — успокоил других Босс. — Ему нет повода нас кидать, и у нас нет повода ему не доверять.

— Нет повода… — проворчал мужчина напротив.

— Ты не знаешь всех деталей, — покачал он головой, — поэтому и не лезь в эту тему. Что касается шести человек, Тэйлон…

— Или так, или никак, — холодно отрезал я. — Никаких компромиссов. Шестой Сектор находится практически рядом с эпицентром ада, и там всё будет совершенно иначе даже по сравнению с приграничными мирами ада. Я не против взять технику и проверить, но людей за собой не потащу. Это самоубийство, и не только для них.

— Тогда… мы обсудим этот вопрос, — подытожил Босс. — К тому моменту, как вернётся Рой с точными координатами, мы точно скажем, сколько пойдёт.

— Босс, если будет со мной больше шести человек — можете отправляться сами, — предупредил я. — Для меня смерть — не самое страшное по сравнению с тем, что будет в аду. И этот мир… вы так или иначе обречены, ведь Организация его не оставит, и вы всё равно будете за него сражаться.

Я смолк.

Мне больше нечего было им сказать по этому поводу. Они либо примут моё предложение, либо идут нахуй — иного не дано.

Я прошёл весь этот путь не ради того, чтобы из-за их дебилизма потом сгинуть в аду. И я был готов отстаивать именно своё решение как единственно правильное до последнего… или вовсе не идти никуда. Я верил в то, что поступлю именно так, и они тоже в это верили. Потому пыжились, кряхтели, переглядывались и даже перешёптывались между собой, решая, что делать.

Но делать по итогу было нечего — другого варианта я просто им не давал и сам был ключом ко всему, как была когда-то ключом Исси.

— Значит, шесть человек, — повторил мои слова один из мужчин.

— Любых шесть человек, — подтвердил я. — Под любыми я подразумеваю тех, кого вы сами отберёте, исходя из того, что они пригодны для подобной вылазки.

— Пригодны в каком плане, сразу уточню?

— Психологически. Не бросятся спасать какую-нибудь девочку в озере, не будут искать детишек, которые кричат о помощи, не поведутся на неожиданно объявившихся в аду родственников, какую-то необычную красоту и прочий бред. Они должны чётко понимать, ради чего мы там, и бороться с приступами жалости.

— И часто там такое встречается?

Я припомнил то, как сам ходил по аду.

— Достаточно. Запертым душам не хватает живого тепла, и они пристают к живым, чтобы почувствовать их тепло. Сами по себе они безобидны, но будут всячески приманивать к себе живых и заставлять их остаться с собой. Плюс всевозможные твари, что играют на психике человека — такие тоже мне встречались. Создают галлюцинации, притворяются родными, близкими, чтобы подманить к себе поближе.

— А из хищников?

— Ходячие мертвецы, всякие изуродованные адом животные, которые ни живы, ни мертвы… там много обитателей, всех не перечислишь. Есть те, что покрупнее, есть те, что помельче, много вариантов.

Они переглянулись, и я уже знал, что всё будет так, как я скажу.

— Шесть человек… — повторил Босс. — Ладно, и что с экипировкой?

— Ребризеры. Не знаю, какая там будет атмосфера, но они в любом случае нужны. Оружие на классических патронах. Экипировка без электроники. Любые экзоскелеты и прочее можно будет натянуть уже там, если они будут работать. Но по выходу из портала все должны быть одеты с учётом того, что электроника будет мертва.

— Передатчики…

— Вряд ли. Возможно, рядом с источником энергии, который питает портал, мы и сможем использовать их, но… хрен знает.

— Короче, вообще ничего работать там не будет.

— Можно и так сказать, — пожал я плечами.

— А обратно? Обратный путь?

— Я не знаю, — покачал я головой. — Есть вариант поставить заряд с таймером на источник питания портала и потом вернуться, но… я бы не уповал на это.

— Почему?

Я покосился на Босса.

Он ведь тоже знает, что оттуда мы, скорее всего, не вернёмся. Ни я, ни он точно не знаем, что случится, но… нам известен результат. Причины знал прошлый я, до потери памяти, однако теперь уже ничего не вспомнишь.

Скорее всего получится так, что отключить его будет возможно только с места. То есть только вручную, а это значит, что вернуться обратно мы не сможем.

— Это мы решим на месте, — ответил я. — Как увидим батарею или что его заставляет до сих пор работать, так и решим, что с этим делать. Может придётся и вовсе кабель рубить.

Они были недовольны моим предложением, но сказать ничего не могли. Я — ключ, и этим всё сказано. Без меня это предприятие не стоит и гроша.

За обсуждением деталей мы и дождались человека, который вернулся с картой и хорошей новостью.

— Мы знаем, где портал, — сообщил он. — Точные координаты. Конечно, они могли измениться: движение тектонических плит, разная точность координат и так далее, но…

— Вы отправили туда дронов? — спросил Босс.

— Уже. Не знаю, сколько вернётся, но мы отправили туда сразу два десятка, чтобы наверняка. Но даже без них, думаю, обычное десантное судно со сканерами сможет отыскать руины. Теперь это не проблема. Там разброс где-то в три квадратных километра, может пять.

Всего лишь. Хотя там и комплекс должен быть совсем не маленьким. Само здание под портал, огороженная территория, казармы, в конце концов — всё это занимает немало места. И если ты уже знаешь, где искать, найти их местоположение будет довольно просто.

Было решено выдвигаться только тогда, когда уже точно станет известно, куда лететь. Как раз и все сборы будут только перед отлётом, чтобы спокойно собраться, сразу сесть и полететь. Ведь теперь уже время не гнало нас поскорее решить проблему. Поэтому сейчас у всех была возможность выспаться напоследок и отпраздновать свои последние деньки в нормальном мире после того, как мы сами себя запрём в аду.

Мне даже, как почётному гостью, с Суцьиси выделили свою палатку, чтобы мы не ютились с другими. Она продолжала из меня выпытывать, чем же здесь занимается Организация, но мой ответ был всегда один и тот же.

— Я скажу, когда придёт время.

Когда божество уже будет не в состоянии нам помешать. А сейчас мои мысли крутились вокруг экипировки, которую надо будет захватить с собой. Обратного пути, может так получиться, уже и не будет, поэтому стоило брать всё сразу, с учётом всех неожиданностей, которые могут возникнуть в аду, кроме той, что мы помрём в неисправном портале, что тоже вполне возможно.

Вот тогда-то я точно буду смеяться: столько трудов и стараний, чтобы сдохнуть от неисправной кротовой норы — от того, чего я всегда боялся.

Глава 237

Вернулось четыре беспилотника из двадцати. Теперь я наглядно видел проблему, с которой столкнулась Организация, когда искала портал, и почему она нередко отправляла туда людей вместо техники. С другой стороны, сейчас был последний рывок, ради которого можно было потратиться.

— Вот она, база, — Босс обвёл рукой голограмму полуразрушенного комплекса.

Не сказать, что крупная: три ангара, куда мог поместиться вполне самолёт, главный корпус и что-то типа контейнеров или домиков, что выстроились вдоль забора на отшибе.

— А где находится портал? — спросил один из присутствующих.

— Либо ангар, — он указал на три ангара, что выстроили около здания, — либо пристройка вот эта у главного корпуса, — палец коснулся крупной пристройки.

— Почему не под корпусом?

— Потому что они должны были вывозить из портала крупную технику, как минимум, чтобы отстроить базы, да и вообще перемещаться, — ответил уже я. — Возможно… возможно, присутствует ещё одна база с порталом, а это так, для людей, но навряд ли.

— Понятно…

Да, вопросов практически ни у кого не было. Ни у кого не было вопросов по поводу того, что мы там можем встретить, так как сама Организация знала куда лучше остальных, что там может обитать. И никто не спрашивал, что мы туда понесём, так как уже обсуждалось до этого. Все просто рассматривали план здания, после чего разошлись.

На утро мы начали сборы.

Так как Суцьиси с нами не собиралась отправляться в ад, ей ничего не полагалось, да она и не просила. Зато с интересом наблюдала за тем, как собираюсь я. А я… А что я? Я брал всё, что было практичным. Сразу избегал всевозможных новомодных комбинезонов, а остановился на старых образцах брюк с подтяжками и проклеенными швами и демисезонной куртке. Нижнее бельё понятно, а вот поверх взял себе защиту на голень, наколенники и щитки на руки. Плюс бронежилет (мало ли там), каску, маску, очки и разгрузку. И вот её я полностью забил патронами.

Меня всегда учили — много патронов не бывает. Бывает только мало патронов. Поэтому здесь я взял самую-самую, после чего забил её магазинами под завязку. Глядя на меня, Суцьиси только хихикала.

— Теперь ты похож на склад.

— Не хватит патронов, буду похож на труп, — ответил я, распихивая их и уже поглядывая на рюкзак.

К тому же, магазины — дополнительная какая-никакая защита. У меня бывали случаи, когда заполненная разгрузка спасала от пули, так что для меня подобное было чем-то вроде обязательной процедуры.

После этого я ещё и рюкзак не поленился забить патронам, оставив место, естественно, и для других вещей. И лишь после этого удовлетворённо огляделся.

Вроде… всё. Автомат разве что, но его я выбирал, исходя из банального удобства для самого себя. У Организации они практически все отличались надёжностью, если ты их чистишь, конечно, а потому здесь вставал вопрос лишь в том, что тебе удобнее использовать.

Когда я закончил сборы, на выходе меня уже ждал Босс и семеро бойцов, причём не из тех, кого я видел в палатке. Уже собранные, экипированные, они выстроились рядком передо мной, словно на показ.

— Взяли лучших из лучших, — пояснил он.

— Имей ввиду, нам может придётся идти на своих двоих сутками, если Шестой Сектор будет далеко, — напомнил я. — Мы не будем ждать отстающих.

Хотя я сомневался, что портал будет находиться далеко от основной базы. Это банально неудобно даже. Скорее в радиусе десятка километров.

— Эти будут бежать сколько потребуется, — кивнул на них Босс.

— Как скажешь, — ответил я, разглядывая людей.

Лица как из камня выбитые. Холодные, суровые, агрессивные, будто они только и ждут момента, чтобы напасть на тебя. С такими в подворотне встретишься, заикаться начнёшь. Убийцы, одним словом, хотя я знал, что внешность очень часто обманчива.

— И я иду с вами, — добавил неожиданно Босс, заставив меня смерить его взглядом.

— Получается восемь. Ты забыл наш уговор?

— Один человек погоду сделает? — спросил он.

— Решил проконтролировать всё лично?

— Может и так, — согласился он.

А может просто был из тех, кто не может бросить других в ад, сам отсиживаясь в стороне. Если уж лезть в пекло, то со всеми, а не отсиживаться за спиной у других. Да, бывали и такие идеалисты, особенно среди людей Организации. Босс вполне мог быть одним из них.

Я ещё раз прошёлся взглядом по присутствующим. Кто-то из парней просто громадный, а кто-то наоборот, коренастый, но все выглядели крепкими. Конечно, так и не скажешь, только в деле будет видно, кто есть кто, но не думаю, что Босс подбирал людей на задание на отъебись. Что касается его самого…

Одним больше, одним меньше — это было не столь принципиально, чтобы сейчас спорить. Я был против брать много людей с собой, потому сразу и отрезал попытки всунуть в команду больше, ограничив количество бойцов точным числом. Но один человек в действительности роли не сыграет.

— Ладно, чёрт с тобой, — после чего обратился уже к парням. Надо было сразу расставить точки над «и». — Мне не надо объяснять вам, что это дорога, скорее всего, в один конец, верно?

Они все промолчали.

Что ж, молчание — знак согласия.

— Каждый, кто зайдёт в портал, скорее всего, никогда обратно не вернётся. Там нас будет ждать то, что может спокойно сломать человека пополам как физически, так и психически. И смерть будет не так страшна по сравнению с тем, что мы там можем встретить, потому что там нельзя умереть. Вы должны это понимать. Это приговор для каждого, и вы добровольно на это идёте. Ваши души будут в прямом смысле слова гореть в аду. Это не красивые слова, поэтому, если не уверены, можете уйти прямо сейчас, это не будет трусостью. Я бы и сам ушёл, если бы не обстоятельства.

Может кто-то мог подумать, что я сейчас запугиваю парней, но я давал им возможность уйти до того, как они окончательно загубят себя, вот и всё. Я считаю, что каждый имеет право знать, на что подписывается, если дело касается ада.

Что ж…

— Тогда, слева направо. Теперь ваши позывные: Второй, Третий, Четвёртый, Пятый, Шестой, Седьмой, Восьмой, — я указал на Босса. — И я Первый. Когда мы приземлимся у базы, каждое моё слово — закон в последней инстанции. Восьмой, — посмотрел я на Босса, — с того момента уже ничего не решает и никому не приказывает. Только я. Я говорю бежать — вы бежите. Я говорю кричать — вы кричите, я говорю перебрасывать землю через правое плечо и скакать на одной ноге — вы делаете это без лишних вопросов. Никаких раздумий, никаких споров, так как в аду они убивают — сразу выполняете приказ. Это ясно?

— Так точно! — от их хора даже уши заложило. Даже Босс ответил вместе с другими, встав в строй. Ну хоть на этом разобрались, кто будет главным.

— С этого момента я ваш командир. Я говорю, когда жрать, когда срать, когда ссать, когда спать. Моя задача — довести вас живыми, и я это сделаю, если вы будете беспрекословно подчиняться. С того момента, как мы войдём, вы действуете ровно так, как говорю я — от этого будет зависеть то, выживите ли вы или нет.

— Так точно!

И ведь если послушать и посмотреть на них, то кажется, что они действительно всё поняли и прониклись моим словами. Такая готовность исполнять приказы, такая уверенность… Да только я-то знаю, что всё равно последнее слово будет за Боссом. Именно на него они будут оглядываться и ориентироваться, когда будут выполнять приказы. Остаётся надеяться, что он не выкинет никакого дерьма по ходу дела.

Я лично проверил перед отлётом снаряжение каждого. От щитков на руках до пистолета и патронов к нему. Каждого загружал патронами под завязку, так как именно их будет не хватать на том свете. Плюс набрал лент к пулемёту, который нёс Второй — самый крупный из всех. Каждый взял на себя сколько смог в пределах разумного, так как это могло банально спасти жизнь всем нам.

Что касается джипа, о котором мы говорили, я на него даже сильно не рассчитывал. Мы нагрузили его снаряжением, конечно, но с учётом того, что он может и не сдвинуться с места. Иначе говоря, то снаряжение было приятным дополнением, если машина поедет, но всё основное мы потащим на своём горбу.

Но особенное удовольствие мне доставила переброска к точке высадки. Десантное судно смогло спокойно принять всех нас, включая машину, однако о комфорте речи не было. Суцьиси так и вовсе вся извелась и начала приставать к другим, чем заслужила косые взгляды всех присутствующих.

— Зачем ты её взял? — спросил хмуро Босс. — Ты же не потащишь её в ад.

— Возвращаю долг.

— Какой долг, блин?

— Она помогла мне взять власть, да и вообще помогала. Сейчас моя очередь ответить ей взаимной услугой.

— Твою мать… — вздохнул теперь уже не Босс, а Восьмой, всё прекрасно поняв.

— Нам не смогут помешать, — пообещал я.

— Хотелось бы верить…

— А разве есть среди твоих людей те, кто согласится уступить проклятому своё тело ради предложения божества?

— Нет, но…

— Тогда оно нам ничего и не сделает.

Если не сломает ход времени, но учитывая, как нечасто оно этим пользуется, вряд ли такое случится. Вернее, уже бы случилось, ещё там, на земле, где нас можно было достать. А сейчас мы уже над туманами, далеко над туманами, улетели от плато-континента настолько, что того уже и не видно.

Под приставания ко всем Суцьиси, которая, судя по всему, немного волновалась, мы наконец почувствовали, как машина начала снижаться. Одновременно с этим из колонок раздалось:

— Мы почти на месте. Ещё десять минут — проверяем дроном разведчиком и сканерами на наличие противников.

— Босс Ястребу, приём. Садите нас при возможности во дворе, если там есть площадка, — передал через передатчик Восьмой.

— Вас понял. Будем смотреть.

Насколько минут, по ощущениям, мы висели неподвижно, после чего почувствовали лёгкий рывок вниз, из-за чего все внутренний органы аж пробрало, и мы начали опускаться.

— Спускаемся. Сканер барахлит, но вроде как чисто.

Вроде как чисто…

Я красноречиво взял автомат в руки, передёрнул затвор и поставил на предохранитель. Остальные повторили за мной. В таких местах вроде означает, что что-то есть.

— Касание, — раздалось предупреждение, и судно слегка вздрогнуло. — Проверяем округу. Ждите.

Я подошёл к люку, заняв позицию. Рядом расположился третий и четвёртый. Мы ждали. Сейчас каждая секунда была для нас как час, так как мы просто не знали, что сейчас увидим, когда люк…

— Чисто. Открываю люк. Приготовьтесь.

Я вскинув автомат, прижав приклад к плечу, и снял его с предохранителя. Палец привычным движением лёг чуть выше крючка, готовый в любое мгновение соскочить вниз. Всё внутри напряглось, как пружина, и теперь я видел лишь то, что было прямо передо мной.

Люк быстр пополз вниз, и…

Туман.

Мрачный, серый туман.

Ни солнца, ни света, ни звуков… только туман.

Вокруг было… пусто и мертво. Абсолютно пустая на первый взгляд площадка, где мы сели, будто утонула в тумане. Будто в каком-то измерении другом. И лишь через пару секунд туман будто стал расступаться перед нами, давая возможность оглядеться.

И первым, что попалось на глаза, была техника, которая нашла здесь своё пристанище, простояв здесь едва ли не вечность.

Мы быстро вышли из десантного отделения, готовые расстрелять любую неведомую тварь. Обвели взглядом округу, удостоверившись, что никого нет, по крайней мере в зоне видимости.

— Первый, чисто.

— Третий, чисто.

— Четвёртый, чисто.

И следом за нами вышли все остальные, держа оружие наготове. Мы обошли место посадки по кругу, не отдаляясь от судна, которое могло в случае необходимости нас тут же прикрыть.

Мы как раз сели на одну из вертолётных площадок. И тут же рядом в десятке метров стоял боевой вертолёт. Краска облезла, края лопастей касались земли, от времени провиснув, колёса сдуты. Старый штурмовой вертолёт. Он даже сохранил под собой ракеты, одна из которых лежала прямо под ним на земле — видимо, оторвалась от старости.

И таких вертолётов здесь было четыре. Поодаль виднелись грузовики с тентами, не сильно новее самого вертолёта, но подходить и разглядывать, в каком они состоянии, я не стал.

— И не сгнил же за столько времени… — протянул кто-то по внутренней связи.

— Это не туман. Не совсем туман, — отозвался я, оглядываясь.

— Что же?

— Искажение пространства. Туман лишь визуальный эффект. Хотя влажность определённо есть…

Я ещё раз огляделся. Теперь туман стал будто бы ещё прозрачнее, позволяя рассмотреть объекты, стоящие поодаль. Впереди возвышалось больше прямоугольное здание, выделяющееся своими прямыми контурами. Я даже видел полосы окон на этажах. По периметру базы угадывался двойной забор из сетки-рябицы, местами уже давно обвалившийся.

И такое впечатление, что за воротами больше ничего нет. Будто эта база просто зависла в пространстве.

— Шестой, чисто.

— Седьмой, чисто.

— Восьмой, чисто.

— Пятый, чисто.

— Амелия, тоже чисто.

Блять, вот же…

— Так, в темпе, Четвёртый, Третий, Второй, со мной. Найдём дорогу к порталу. Пятый, Шестой, Седьмой, Восьмой — выгоните джип, но оставайтесь пока рядом с судном. Если что — отходите.

Мы выдвинулись с парнями к зданию, которое росло, словно чудовище, с каждым нашим шагом. Серое, вырастающее из тумана, построенное из серых панелей, оно реально угнетало и одним своим видом говорило о смерти. А окна словно были глазами, которые за нами следили. Казалось, оттуда на нас действительно кто-то смотрит.

Нам пришлось обойти здание, прежде чем мы нашли большие открытые ворота. Они, как мы и предполагали, вели в большую пристройку. За воротами сразу же начинался спуск вниз. И всё бы ничего, да только дорога к порталу… как бы это сказать… была словно уже протоптана.

Если вокруг виднелся потрескавшийся бетон, которым устелили землю, слегка шершавый и рассыпающийся от времени, то здесь бетон был словно бы… притоптан. Будто здесь постоянно кто-то ходит или, по крайней мере, ходил.

— Звериная тропа? — кто-то прочитал мои мысли.

— Какие-то твари иногда, возможно, выходят отсюда.

— И все эти твари пришли из портала?

— Не обязательно. Он пропускает через себя сюда ад, искажение, как открывая дверь, что вызывает пространственные возмущения. Разрушает, как кислота, реальность и её границы. Возможно, многие твари просто перенеслись сюда, зашли в туман у себя и вышли здесь. Но здесь тоже, видимо, кто-то да выползал…

Мне просто сложно представить, чтобы тот кракен, да даже детёныш выползли отсюда. Скорее всего реальность истончилось, и, как бывает с попаданцами, что случайно проваливаются через такие бреши в другой мир, здесь работает тот же принцип, но из-за изъеденной реальности намного чаще.

— Спускаемся? — спросил Третий.

— Нет. Восьмой, приём.

— Восьмой на связи.

— Мы нашли вход.

Нет, я не стал спускаться туда. В конце концов, у нас есть джип с турелью. Вот он и съедет туда первым. Если что-то там и есть, металлу ничего не станется. Поэтому мы вернулись обратно к судну, где рядом уже тихо жужжал джип, освещая округу фарами и прожекторами на крыше.

— Можно выдвигаться, — кивнул я. — Если только не собираетесь проверять это здание.

— А надо?

— Я бы быстрее уже двигался дальше. Мы здесь не одни, это точно… — мой взгляд скользнул по окнам. — И что-то только и ждёт момента, чтобы попробовать нас на зубок.

Где-то там, в темноте здания, что-то обитало и сейчас жадно следило за нами. Я не знаю, тварь это обычная или та, которую мы встретили с Сильвией, но проверять очень не хотелось. Причём в сердце пробиралась тревога. Мы здесь слишком шумим, а туманы любят тишину.

Взгляд скользнул по сетчатому забору, и на мгновение мне показалось, что там мелькнула тень. Быстрая тень, грациозная, как кошка.

И всё бы ничего, если бы она не была размером со слона.

Нет, мне не показалось. Сейчас я стал замечать, что туман будто сгущается за границами забора, как он ползёт густым облаком через площадку и… будто бы содрогается, как одеяло, от возни внутри себя.

Вся мерзость туманов словно берёт нас в кольцо, прибывая сюда со всей округи.

— Надо уходить. Сейчас! — я словно отошёл от наваждения. — Всё, Ястреб, уходите, прямо сейчас, вертикальным взлётом, пока не выберетесь.

А то влетит во что-нибудь ещё.

— Ястреб группе, вас понял. И… удачи на той стороне, парни.

Последняя фраза была сказана явно с душой.

Люк начал быстро закрываться в то время, как двигатели взревели и из сопел ударили струи огня. Машина резво начала набирать высоту, взлетая вертикально.

Нам тоже было пора двигаться.

— Так, Седьмой, в машину, Восьмой, за турель, прикрываешь тыл. Амелия, тоже в машину. Остальные перед машиной, давайте, пошли.

Я бросил взгляд на туман, который подкрадывался за нами. В нём будто возникали чьи-то фигуры, но…

Мы быстрым шагом устремились к зданию. Едва ли не бегом, держа автоматы наготове. Машина тихо жужжала за спиной, прикрываянаш тыл — зачастую инстинкт животных заставляет атаковать последних, как отстающих и самых слабых, поэтому пусть лучше пока сзади будет что-то покрепче человека.

Мы же…

Обогнув угол, наша группа быстро дошла до ворот, что вели в темноту здания, словно какого-то мёртвого гиганта, а не строения. Его внутренности поприветствовали нас пахнувшей в лицо жутью и затхлой сыростью, которая вызывала дрожь.

А вот здесь мы сменили очередь.

— Джип, первый, мы за вами. Парни, сейчас все смотрим по сторонам. Всё, давайте, быстрее.

Мы убегали от тумана и того, что там обитает. Теперь я буквально слышал, как что-то похрустывает бетоном в метрах тридцати от нас вне зоны видимости. Слышал какое-то дыхания, лёгкие, едва различимые повизгивания, причмокивания…

А впереди во тьме помещений что-то пробирало всех до костей каким-то первобытным ужасом, словно приветствуя будущих жертв. И тем не менее…

Джип медленно, осторожно, въехал в ворота здания, разгоняя темноту светом и тихо хрустя колёсами по бетону, и мы двинулись за ним, входя в комплекс.

Глава 238

Бетонный коридор уходил вниз. Едва мы вошли, я сразу же обратил внимание на камеры, что были развешаны у въезда. Теперь уже мёртвые, они были покрыты слоем вековой пыли.

Практически у самого входа осталась и тумба от шлагбаума. Его стрела куда-то делась. Напротив расположилось окошко в стене, видимо, в комнату охраны для проверки пропусков. Сейчас там, естественно, царила темнота, но на мгновение мне показалось, что эта самая темнота колыхнулась… и мы прошли дальше.

И несмотря на то, что мы были практически рядом с входом, темнота сразу поглотила нас. Единственным светом теперь были наши фонарики, что с трудом пробивали тьму, да прожекторы на джипе, что шли по кругу, давая небольшой островок света.

В темноте наши шаги по растрескавшемуся бетону отдавались эхом, не говоря о жужжании джипа. Помимо этого мне казалось, что я слышу хрипы, шёпот, чьи-то шаги где-то в глубине здания. Далёкие, почти на грани слуха, хотя и не исключено, что мне слышалось…

Мы были, наверное, первыми людьми за те тысячи лет, что это строение здесь находилось. И надо сказать, что для такого возраста здание сохранилось очень даже неплохо, хотя здесь заслуга скорее самого тумана с его искажениями, чем надёжности и прочности постройки.

Вскоре коридор под прямым углом свернул налево. Медленно зайдя за угол, мы попали на продолжение спуска, которое заканчивалось ещё одним поворотом налево. Это был своеобразный спиральный спуск под сам комплекс.

На стенах тем временем встречались выцветшие, с облупившейся краской таблички, которые не всегда удавалось прочитать. Но на тех, что можно разобрать, было написано «Снизь скорость», «Внимание, закрытая зона» и другие предупреждения. Иногда встречались двери, теперь уже намертво запечатанные.

Я водил по ним фонариком, прикидывая, как здесь всё выглядело, когда работало, и куда они вели.

Мы прошли четыре поворота, сделав полный оборот против часовой, прежде чем коридор вышел напрямую. Здесь подземный туннель шёл метров пятьдесят-шестьдесят и упирался в приоткрытые наполовину железные ворота, отъезжающие вверх. И они были заметно помяты — кто-то явно поднимал их силой, пытаясь пролезть, и по следам когтей мне не очень хочется знать, кто это был.

Не только я их заметил.

— Видите это?

— Следы когтей. Видим, — ответил я, приглядываясь. — Но, судя по ржавчине, это было давно. Что их оставило, или уже сдохло от старости, или ушло отсюда. Восьмой, джип проедет?

— Да, проедет. В притирку, но протиснемся.

— Отлично, двигаемся дальше, не останавливаемся.

— Если там гнездо?

— Решим на месте.

У нас в любом случае немного вариантов. Нам нужно попасть в портал так или иначе. С боем или без. К тому же, у нас джип с турелью, который вполне может проутюжить пулемётом любую тварь небольших размеров, что здесь может находиться. Вряд ли здесь обитает что-то огромное, так как не пролезло бы. Да и вряд ли здесь вообще что-то обитает, так как не видно свежих следов.

Джип действительно смог проехать под застрявшими воротами. Но, к сожалению, всё равно коснулся ворот. Совсем чуть-чуть, краем турели. Но зато с таким душераздирающим скрежетом, что прямо на всю округу и аж до самого сердца.

Мы на мгновение замерли, озираясь и прислушиваясь к окружению. В этот момент мы даже дышать боялись, словно это могло нас выдать, хотя куда уж громче.

Но нет, тишина… кажется…

— Надо двигаться, — поторопил я. — Не будем испытывать судьбу и дожидаться гостей.

— Да, — отозвался кто-то.

Наша колона двинулась дальше. Коридор вновь сворачивал налево, но уже к большим двустворчатым воротам, которые разъезжались влево-вправо. Тяжёлые, толстые, из стали, они, наверное, могли и прямое попадания атомной бомбы выдержать. Когда-то обе створки были покрашены в красный цвет с жёлтой косой разметкой снизу, но сейчас практически вся краска была стёрта.

И они так же были приоткрыты.

— Пролезем? — спросил я.

— Сейчас попробуем, — отозвался, как я уже понял, Седьмой.

Джип медленно начал вкатываться между ними и действительно протиснулся, разве что согнув себе боковые зеркала. Мы осторожно зашли следом, беспрерывно оглядываясь.

Это был подземный гараж.

Я сразу это понял по технике, которая стояла у стен. Грузовики, джипы, гусеничные бронетранспортёры, тягачи, джипы — всё это осталось нетронутым, будто все просто взяли и ушли в один момент. Были и машины, назначение которых я понять не мог — гусеничные платформы с чем-то вроде генераторов, будто созданные, чтобы бить током.

По углам стояли контейнеры, ящики, бочки и всевозможный хлам, который складировали, скорее всего, здесь перед отправкой или после принятия.

Сам ангар был вытянут налево и там имел спуск вниз к ещё одним воротам.

— Они любили делать лабиринты, — пробормотал кто-то.

— Тихо, — я огляделся. — Мы сейчас в предбаннике, как я понимаю.

— Никого из тварей.

— И отлично, — я бросил взгляд назад, на темноту между створок железный дверей. Мне постоянно мерещилось, что там что-то возится. Преследует нас, ждёт момента, когда напасть. — Давайте, двигаемся.

И, спустившись к последним воротам, мы наконец дошли до большого зала, где находился портал.

— Вот оно… — пробормотал, кажется, Восьмой. — Портал в Шестой Сектор.

— Портал в ад, — пробормотал уже я.

Да, это был наш заветный портал.

Перед нами стояла большая почти идеально круглая металлическая арка, местами проржавевшая, которая создавала двумя металлическими дугами почти полный круг. И внутри этой самой арки крутилась медленно воронка, будто пытаясь всосать в себя округу. Чёрно-синяя, искрящаяся, манящая и при этом полная необъяснимой жути. Это уже не говоря про низкий гул, который был куда сильнее, чем обычно. Он дёргался, менял тональности, буквально стонал, нескромно намекая, что портал долго не протянет.

К аркам подходило множество проводов, многие из которых свисали с потолка как лианы или лежали на полу, как змеи, но вряд ли они питали её. Скорее они питали оборудование за панелями управления по периметру зала, которое до сих пор частично работало и продолжала жужжать и пикать.

Столько лет, а он ещё действует…

— Это он? — задал глупый вопрос кто-то голосом, полным трепета.

— Да, это он, — кивнул я. — Он тут единственный.

К порталу подходили две металлические дорожки-колеи, явно созданные для того, чтобы по ним ездили. У потолка виднелись системы вентиляции для отвода газов, но они уже давно не работали.

— Если надо закрыть портал, почему бы его просто не взорвать? Или не взорвать источники питания здесь? — спросил Пятый.

— Потому что ты разрушишь контур, который удерживает дыру. И она начнёт разрастаться до хрен знает каких размеров, впуская сюда весь ад, что находится на той стороне.

— Ну а источник питания?

— Он не здесь. Источник питания находится по ту сторону портала для безопасности, и энергия передаётся через кротовую нору. Эти кабели питают оборудование из портала, а не наоборот, — проследил я один из кабелей взглядом. Тот уходил в большой стол с экранами и клавиатурой, стоявший сбоку от портала, как панель управления.

Он сразу мне напомнил те, что часто ставили в бомбоубежищах.

Удивительно, но пульт ещё работал. Его экраны светили зелёным цветом, иногда помаргивая. Я подошёл ближе, пробежав взглядом по одному из экранов, который резанул взгляд количеством пикселей — допотопное оборудование. Я взглядом пробежался по цифрам на экране, которые ничего мне не говорили. А на мой немой вопрос, что они означают, ответил один из солдат, который подошёл тоже посмотреть на пульт управления.

— Координаты места выхода из этого портала, — негромко сообщил он. — Как он проходит через грань?

— Он работал ещё до того, как ад захватил и Шестой Сектор, и ближайшие миры, — ответил Восьмой из джипа. — Если это портал, то я не вижу смысла задерживаться.

В зале никого не было, кроме нас, да старого оборудования, что из последних сил поддерживало жизнь в портале, пища, жужжа и потрескивая. Но задерживаться мне действительно не очень хотелось.

Во-первых, портал — он буквально веял дикой жутью, а гул мешал думать. Во-вторых, наши преследователи, которые не спешили к нам подходить: то, что мы их не видели, не говорило, что их нет. Они может и напуганы нашей дерзостью, но слишком голодные, чтобы отступить.

— Значит, так, вы все ныряли через кротовую нору. И уж тем более через кротовую нору через границы мира, а может и несколько, — обратился я ко всем по связи, поглядывая на ворота, через которые мы вошли. — Здесь всё то же самое. Максимум от прыжка будет головная боль и головокружение. Но проблема не в состоянии, а куда вы попадёте. Это ад. Называйте его как угодно, но это ад. Там свои законы.

Я посмотрел на джип.

— Первыми въедут Восьмой и Седьмой. Если вдруг что-то будет у портала, что навряд ли, они примут это на себя, и броня защитит их. Плюс турель пулемёта сверху. Большинство тварей в аду отлично дохнут с пули. Но это только в том случае, если что-нибудь приблизится к вам. Если тварь стоит в стороне, наблюдает, ходит вокруг — не трогайте. Просто не двигайтесь. Встаньте, если сможете, поперёк, чтобы прикрыть машиной выходящих из портала за вами.

Хотя вряд ли будет кто-то или что-то. Гул и сама структура портала отпугивает обычно любую живность. Но это же ад…

— Следом по двое через три минуты Второй-Третий, Четвертый-Пятый. Шестой, ты поедешь в джипе в первой группе. Я войду последним. И всем перед входом надеть ребризеры.

В канале повисла тишина. Казалось, никто не горел желанием оставлять меня за своей спиной, однако раздался голос Восьмого, то есть Босса, который расставил все точки над «и».

— Принято.

И всё же он оставался полноправным командиром. Я понимал это и так, но подобное не нравилось.

Остальные ответили недружным хором «принято», принимая мой приказ.

— Тогда начали, — я подошёл к джипу и постучал по его борту. — Амелия, на выход.

Та резво выскочила под удивлённые взгляды других из машины и встала около меня. Девушка, совсем маленькая и миленькая в таком месте — для них осталось вопросом, что она здесь делает. А вот Восьмой догадался сразу.

— Всё, Седьмой, Восьмой, Шестой — встретимся на той стороне. Удачи.

— Вас понял, на той стороне, — отозвался Седьмой, и машина медленно сдвинулась с места. Двигатель заурчал, колёса зашуршали по металлическим пластинам, и джип въехал в портал медленно, будто погрузился в него, как в воду или какой-то кисель, мгновенно исчезнув. Оборудование тихо запищало.

Не знаю, куда их вывело, но будем надеяться, там будет такой же ангар или база, где никого и ничего нет. Если после такого перехода их будет сильно мутить, как иногда это бывает при прыжке, в безопасности (надеюсь, что машина крепкая) они как раз смогут немного оклематься и потом, если вдруг что, помочь другим, кто пойдёт следом.

— Второй, Третий — погнали.

— Если ты нас решил кинуть, — начал было Второй, но я его тут же перебил.

— Я тебя здесь оставлю, туша, если свой рот не захлопнешь. Местные твари как раз голодные.

Я говорил уверенно, не сомневаясь в собственных словах, как тот, за кем была сила. И второй стушевался, не закончил, явно потерял желание пререкаться, понимая, что я проклятый и могу действительно это сделать.

Он отвернулся, после чего вошёл в портал. Третий шагнул следом.

Оборудование пикнуло.

— Четвёртый, Пятый, ваш черёд.

Те сделали это молча, без пререканий, оставив нас с Амелией вдвоём.

И сейчас уже я мог позволить себе ответить на все её вопросы, хотя она уже и так всё поняла. Суцьиси не дура, может сложить, что к чему. Поэтому и улыбнулась, посмотрев на меня.

— Теперь ты поняла? — спросил я.

— Шестой Сектор, — кивнула она, глядя на портал. — Это база Шестого Сектора, один из его опорных пунктов в другом мире. А портал значит ведёт…

— Ведёт к их базе, практически к центру ада.

— Так вот что они искали… — протянула Суцьиси, осознавая масштаб картины. — Им нужен был проход к Шестому Сектору. К центральной базе… и что они ищут? Это… — её осенило. — Старые секреты Сектора решили отыскать, верно?

— Да, их главную базу данных. Если она и есть, то наверняка в центральной базе. Они хотят найти способ остановить ад и вернуть миры из него обратно.

— Они хотят очистить захваченные миры?

— Да. И надеются, что нужная информация окажется там. А что касается портала, его собираются отключить, так как он нестабилен и может рвануть, образовав прорыв в ад. Вот и всё.

Я бросил взгляд на ворота, за которыми клубился непроглядный мрак. Портал давал тусклый синий свет, но этого было недостаточно, чтобы полностью осветить помещение. Повсюду шумела аппаратура, и казалось, что это кто-то бродит, но пока что это было лишь моё воображение.

— Поэтому ты так поздно сказал, — поняла Суцьиси. — Потащил меня сюда, чтобы божество не успело ничего изменить и никого подсадить в группу, да?

— Да, — кивнул я.

— Понятно… — протянула Суцьиси и вздохнула. Мне показалось, что облегчённо. На её губах появилась умиротворённая улыбка.

— Ты получила подтверждение моих слов, — кивнул я на портал. — Сама своими глазами всё увидела. Больше информации ты уже физически не сможешь получить. Так что твой контракт…

— Завершён, — отозвалась она. — Да, он завершён… Только вот странно понимать, что всё моё путешествие к концу подошло.

— Рано или поздно конец приходит любому путешествию, — ответил я.

— Хотя признаться честно, пусть и осталось совсем чуть-чуть, а я всё равно боюсь.

— Мы все боимся.

— Ну да, тебе стоит бояться, — заглянула Суцьиси мне за спину. — И всё же… спасибо, что уж тут говорить ещё.

Смолкла. Через секунду обернулась назад, видимо, что-то услышав.

— Я бы хотел попрощаться с тобой нормально, чуть подольше и иначе, ведь мы работали вместе не два раза, а чаще, и сказать хочется гораздо больше, но стоит поторопиться, Резня… или Тэйлон?

— Тэйлон, — ответил я.

— Тэйлон, — повторила Суцьиси. Потянулась на цыпочки и чмокнула меня в губы. Просто чмокнула, как друга со двора, которому желала счастья. — Тогда… тогда ты знаешь, что нужно делать, верно?

— Да, — кивнул я и достал пистолет.

У проклятых только один выход из игры. Никому не нужно тело, которое успело натворить кучу бед.

Я приставил ствол к её лбу.

— Прощай, Тэйлон. Мы встретимся однажды в клубке миров в начале своих дорог, — тихо попрощалась она.

И в этот момент передо мной мелькнуло видение её настоящей. Обычной, самой обычной крестьянской девушки в простом крестьянском платье со светлыми, словно обгоревшими под солнцем волосами. Веснушки на лице, улыбка незнающей всей мерзости, что мы вытворяли, чистые глаза. Обычная и простая…

Тебе пора домой.

— Прощай, Илина, — улыбнулся я и нажал на спуск.

Я отпустил Илину в её последнее путешествие между мирами.

Разрывные патроны — я не хотел оставлять ей шансов задержаться здесь больше, чем требовала моя миссия. Пуля прошла бедную голову девчушки навылет, образовав огромную дыру в затылке. Хлопок разлетелся эхом по всему помещению. Оглушительный, сотрясающий пространство и пугающий даже тех, кто прячется во тьме. Сегодня у них будет пир, но…

Я развернулся, надел маску ребризера и сделал шаг в портал.

Нас теперь никто не остановит. Босс уверен в своих людях, но я знаю, как иногда бывает высок соблазн получить всё. Обрести мечту взамен своей скучной, опасной, никем незамеченной жизни. Я лишь гарантированно довёл группу до того места, где её уже не смогут достать. Что касается портала, если божество захочет его взорвать…

Суцьиси не знает координат, чтобы божество смогло сразу отыскать портал и что-то с ним сделать. Да и, чтобы взорвать его, надо спуститься сюда вниз — просто врезаться в него на том же десантном судне не получится, так как здесь всё наверняка защищено. А место теперь будет кишеть тварями, которые придут на запах крови.

Эти мысли мелькнули в тот момент, когда я прошёл через портал.

И этот переход отличался от тех прыжков, что я делал через кротовые норы.

Меня словно… разделили. Будто тела стало два, и я управлял и им, и другим, тем, что находится где-то там.

Вокруг всё погрузилось во тьму, наполненную вспышками, будто я на огромной скорости пересекаю вселенную. Чувство тошноты, укачивания и… ощущения, словно меня вытянули. Что я стал огромен, больше гор и в то же время маленьким, как муравей.

А потом в глаза ударил кроваво-красный свет, значащий только одно.

Вот я и вернулся…

Глава 239

Свет быстро сошёл на нет, сменившись красным полумраком.

Ощущения, когда я оказался на этой стороне, были такими себе. Всё тело на мгновение сдавило, будто давление атмосферы было здесь гораздо выше земной. Кожу закололо тысячами иголок, обожгло…

Но даже не это было самым страшным. После прыжка через столько миров голова кружилась так, что всё вокруг просто шло кувырком перед глазами, а вокруг было темно, хоть глаз выколи. Переход, что обычно занимал мгновения, здесь занял целых пять секунд, по внутренним часам. И единственное, куда бы я мог сейчас попасть в таком состоянии из автомата, это в землю перед собой.

Я с трудом не скрючился, схватившись за автомат, и быстро огляделся, но это было лишь формальностью.

Меня качнуло в сторону, земля стала уходить из-под ног… и меня поймали крепкие руки, тут же потащив… куда?

В джип. В его багажник, где ещё было место. Под какую-никакую защиту брони. Хлопнула крышка багажника. Глаза с трудом привыкли к полумраку в кабине.

— Ты как? — приглушённый голос из-за маски ребризера я не мог узнать, но тем не менее ответил.

— Никак. Сейчас отпустит, — отозвался с трудом я.

— Отпустит, никуда не денешься, — отозвался тот. — Но ты быстрее всех пришёл.

— Быстрее всех?

— Шестой, Седьмой, Восьмой ждали около… двух часов Второго и Третьего. А вот я и Пятый пришли через полчаса.

Такие сильные искажения времени? Не слабо, конечно…

— Чего же вы не вернулись? — спросил я. — Вдруг что случилось?

— Ты же говорил, что здесь всё иначе, но мы уже собирались возвращаться, когда вышли следующие. И потом они пришли через полчаса. Тебя и вовсе минут десять ждали.

Они были правы: меня действительно после пары минут стало отпускать. Головная боль осталось, как и лёгкие покалывания во всём теле, но кожу уже не жгло, да кружиться всё перед глазами перестало, что, собственно, и было самым важным.

Теперь я был боеспособен.

— Как техника? — негромко спросил я.

— Ничего не работает. Машина заглохла, пытались запустить, но без толку. Надо под капот лезть. Фонарики мертвы, передатчики тоже мертвы из-за батарей. Сканер на бампере не врубается. Вся электроника мертва.

— Огонь?

— А что огонь?

— Горит? — пояснил я.

— А с чего ему не гореть?

С чего ему не гореть, блин…

Я достал зажигалку и чиркнул — сработала моментально. Ну хоть на этом спасибо, химические законы здесь более-менее действуют. Значит, химические законы и физические более-менее соблюдаются. Уже хорошо, имеем шансы.

Значит, действуем по плану «Б», на который я изначально ориентировался.

— Что-то в округе было?

— Как появились здесь, никого не видели и не слышали, — покачал головой Седьмой. — Но мы не вылезали из машины.

Однако по красноречивому виду впереди…

Я бросил взгляд через лобовое стекло и кивнул.

— Красивый… Ладно, Второй, Третий, Четвёртый, Пятый, Шестой, Седьмой — за мной. Восьмой — на турели. Посмотрим, где мы оказались.

Это был практически идентичный прошлому зал вплоть до расположения аппаратуры. Почти такой же, если не брать в расчёт, что его была ровно половина.

Второй половины не было вовсе.

В прямом смысле, я смотрел туда, где должна быть вторая половина зала, но её не было. Просто пустота, будто там мир заканчивался, и начиналось бескрайнее небо ада. Оно было как перед штормом. Красные облака закручивались в спирали, словно штопор уходили далеко вверх к солнцу. Огромные, масштабные, как перед надвигающимся штормом, они нависли над землёй и выглядели настолько внушительными, что вызывали трепет.

— Выглядят как исполинские демоны ада, зависшие над нами… — пробормотал Четвёртый и перекрестился.

Не меньше пугало и само солнце или что это было перед нами. Оно выглядело как чёрная дыра и засасывало в себя облака, втягивало в себя, с ослепительно красной каёмкой по краям. Мёртвое…

Именно это промелькнуло в моей голове.

Мёртвое солнце.

Над мёртвыми землями.

Странно, что оно вообще могло что-либо освещать, хотя здесь по освещённости как будто вечер уже…

Но, кроме неба, ничего мы больше не видели, и у меня возник определённый страх, что мы на куске скалы, который просто висит в пространстве, как в некоторых мирах, типа пограничного Зена и других.

А потом я почувствовал, как мороз прошёлся по коже, когда увидел, как из обрыва карабкаются и заглядывают сюда местные твари.

Я даже затруднялся сказать, что вижу. Они выглядели как… с головой твари типа Момо, но полной пастью зубов, которые были как иголки, торчащие в разные стороны. Кроваво-чёрные куски мяса вместо тел, все в дырках, откуда будто выглядывают личинки и прячутся обратно. Их лапы походили скорее на обломанные кости конечностей.

Они осторожно выглядывали из-за стен, блестя парой глаз. И количество, которое заглядывало к нам, пугало.

— Всем, контакт на двенадцать! — вскрикнул Второй, подняв пулемёт.

Все вскинули автоматы, и… никто не выстрелил.

Они ждали моей команды. Наблюдали, как твари медленно заползают, капая слизью на пол, скалят зубы и даже издают какие-то звуки…

Я вытащил из кармана фальшфейер, зажёг его и швырнул в сторону тварей. Тот упал в паре метров от одной из них, но этого оказалось достаточно, чтобы те мгновенно сорвались с места и бросились врассыпную обратно в пропасть. Только и было слышно, как цокают их костяные… костыли вместо ног по земле.

— Что за хрень? — пробормотал кто-то.

— Местная живность.

Я не стал стрелять. Последнее, что нам здесь нужно — это шуметь. Потому что громкие звуки может и испугают мелких хищников, но вот те, что покрупнее… Нет, они не испугаются, но зато захотят посмотреть, что пришло к ним в гости.

На всякий случай я разбросал несколько фальшфейеров перед краем, чтобы не дай бог кто сюда не заполз. Что касается части зала, здесь больше никого не было.

Портал, через который мы вошли, находился буквально в трёх-четырёх метрах от джипа. Тот, видимо, по инерции прокатился и остановился. Хорошо, что не укатился в обрыв вместе с пассажирами.

Как и с другой стороны, этот представлял собой две арки, что образовывали полукруг. Так же неравномерно гудел и бросался искрами, будто предупреждая об неисправности. Вокруг него было немало электроники. И так же здесь стояла панель управления, покрытая слоем грязи, под которым светили экраны.

Смахнув ладонью пыль, я увидел уже знакомый зелёный экран с набором цифр, которые были координатами, как я предположу, выхода из портала на той стороне. А от пульта управления отходил толстенный провод, который вёл, видимо к источнику питания.

— Что дальше? — спросил Второй.

— Двигаемся дальше, — ответил я, проследив взглядом, куда тот провод уходил. Логично, что в пропасть. — Бросаем джип и идём.

— Но вещи…

— Там половина бесполезна. А всё, что необходимо, мы уже взяли. Собирайте, что ещё может пригодиться, и выдвигаемся.

Я достал газоанализатор: он показывал, что дышать на улице нежелательно, слишком много серы и тяжёлых металлов. Надышишься таким и схлопочешь рак лёгких, если не задохнёшься.

— Странно, здесь электроника работает, а машина не заводится.

— Всё равно ехать некуда, — кивнул я на обрыв.

— Да, но экзоскелеты бы пригодились. И автоматы нормальные. Да даже дроны.

— Скажи спасибо, что здесь законы физики более-менее соблюдаются.

Хотя как знать…

Брать особо было и нечего, разве что захватили с собой ХИС-ы, химические источники света — палки, которые ломаешь, и они светятся. Для эксперимента я сломал одну из них, и та, как и положено, засветилась. Плюс верёвки, потому что нам предстояло спускаться.

И такой небольшой группой мы выдвинулись в своё путешествие по аду. Я знал, куда идти — по кабелю от портала. Он требовал достаточно много энергии, поэтому источник явно будет не маленьким. А значит, там же может располагаться и база Шестого Сектора. Плюс никто бы не стал строить портал далеко от базы.

Подходили к краю мы осторожно, чтобы твари не утащили случайно кого-нибудь из нас за собой вниз. Но вскоре, казалось, все, кроме меня, забыли об осторожности, разглядывая открывшийся вид.

Перед нами была широкая равнина, на многие сотни километры уходившая в разные стороны.

То тут, то там виднелись торчащие куски скал, иногда даже целые плато, поднятые над землёй. В некоторых местах долину пересекали гигантские, скорее всего, бездонные трещины, а где-то и вовсе провалы в никуда. Виднелись и густые участки леса из мёртвых деревьев. Иногда попадались какие-то аномально большие деревья, жуткие, искорёженные, тянущиеся к небу. Где-то я видел вообще… даже не знаю, что… кроваво-красный туман? Искажение пространства? Или воронки в земле, которые явно крутились. А поперёк это великолепие пересекала река.

На два часа располагалось что-то типа военного городка из пятиэтажек. Я даже не стал удивляться тому, что половина города в прямом смысле слова висела в воздухе: отдельные здания, мелкие объекты или даже целые улицы. И далее за ними ещё одна военная база.

Предположу, что это и был опорный пункт Шестого Сектора. Да только чтобы до него добраться, надо было преодолеть дохрена, и ещё, кажется, я видел там что-то вроде небольшого леска… Но вся долина была покрыта кровавой дымкой, из-за чего нормально всё разглядеть даже через бинокль было невозможно. Не будь её, мы бы увидели куда больше интересного.

Но больше всего впечатляло то, чем заканчивалась долина напротив нас — огромными горами, что в буквальном смысле слова были оторваны от земли и висели в воздухе огромными кусками. Просто огромные куски камня, висящие над кратерами, в которых раньше располагались.

У тех гор вообще с гравитацией была беда, я видел целый пояс камней, который кружил у вершины.

— Вы слышите это? Будто… крики?

Здесь был сильный ветер, который нёс песок, шуршавший по нашим маскам, и, кроме его воя, мы ничего не слышали. Разве что кроме… какого-то звука, далёкого, похожего на душераздирающие крики людей, которых варят в котле. Целый хор мучительных криков, которые сливались с ветром…

Стоило мне заметить, как я стал отчётливо различать безумный хор людей, которых будто разрывали на части. Он не был громким, однако его всё равно было слышно.

Но не только это завораживало.

— На два часа, парни, — тихо сказал один из солдат.

Мы дружно повернули голову и увидели далеко на горизонте в кровавой дымке огромное похожее на ходящего на четырёх конечностях человека существо. Мне сложно было прикинуть даже его размеры, но если мы так хорошо видим его отсюда…

— Хрена себе…

— Вот если такое встретится нам…

— Не встретится, — ответил я, даже несмотря на лёгких холодок, постоянно оглядываясь на наличие тварей.

Как выяснилось, мы не парили над землёй, просто пласт земли поднялся над всей остальной землёй, словно ступенька. Высота поднявшегося плато была около… трёхсот метров вниз. Просто триста метров отвесной скалы, считай. И куда-то вниз уходил кабель.

— Почему провод не порвался? — спросил Второй.

— Они могли натянуть его позже, — ответил я. — Когда убегали от ада.

Да, ад не появляется из ниоткуда. Он проникает в мир и медленно двигается, пока не покроет собой всю поверхность планеты. И люди вполне могли успеть добраться до сюда, открыть врата и сбежать, но не успеть выключить их. Для того мира это стало проклятием.

— Надо двигаться, люди, — поторопил я других. — Можно вечно любоваться видом, но скоро твари вернутся, и поверьте, они будут куда смелее и любопытнее.

Спуск занял у нас не так много времени. Мы просто привязали канат к джипу, после чего по очереди спускались вниз. Первым, естественно, спустился я и оказался в окружении каменных обломков и полуразрушенных зданий — последствий поднявшегося пласта земли.

Несколько раз, пока я ждал остальных, сюда подступали те же самые твари, но фальшфейер их разгонял. Однако я видел, что теперь они не спешили уходить, крутились внутри зданий, в тёмных подворотнях между комплексами, за разбитой техникой.

Дождавшись всех, мы быстро двинулись дальше, чтобы покинуть пределы базы. Она особо красноречиво выглядела в жутком тёмно-красном свете, который изливало местное солнце.

Самым жутким, что мы встретили, было то, что оно всё поросло… чем-то. Нечто похожее на водоросли окутывало большую часть зданий и построек, как лоза. Было сложно определить реальный цвет этой дряни, но в свете местного солнца оно было кроваво-красным. Оно обвивало столбы и тянулось вверх, к небу, как настоящие водоросли, покачиваясь на ветру. А ещё они пульсировали, как сосуды. То тут, то там виднелись набухшие бутоны.

— Что за дерьмо?..

— Местная фауна. Не будем задерживаться. Где есть одна хрень, найдётся и другая.

Это спокойствие, эта тишина — всё было точно так же, когда я в первый раз попал в него. Не мог понять, чего такого страшного в аду. Пока не пробыл здесь больше…

И сейчас я постоянно оглядывался, стараясь заметить заранее любое движение, постоянно прислушивался к округе и к самому себе. В аду проблема не в том, что пиздец нападает на тебя со всех сторон — проблема в том, что он делает это неожиданно со всех сторон.

— Страшно представить, как мы будем возвращаться…

Я не стал обнадёживать, что нам, скорее всего, уже некуда будет возвращаться.

База представляла из себя просто набор квадратных зданий, полуразрушенной техники, гаражей и ангаров. Несколько раз нам перекрывала путь эта «Лоза». То она выстилалась по всей земле, то висела сеткой перед нами.

Кто-то предложил просто пройти по ней, но я сразу откинул эту идею. Я был практически уверен, что это верная смерть для каждого.

Но выйти без приключений мы всё же не успели. Я старался держаться подальше от зданий, на свету (если это можно было назвать светом кровавый полумрак, не иначе), однако что-то из самих зданий всё равно тянулось к нам. Что-то, это потому что я не увидел, что именно, но успел лишь бросить:

— Замрите!

Я не знаю, почему я так сказал, но, возможно, это спасло нам жизни. Реакция у всех была мгновенной, на мой окрик все замерли в позах, каких находились. И простояли так секунд десять, прежде чем я увидел лёгкую рябь, идущую от здания к нам.

Рябь.

По пусть и потрескавшемуся, но бетону.

Я не знал, бежать или стоять, но проверить всё можно было довольно просто.

— Шестой, кинь фаер в сторону.

Собой я рисковать не собирался — просто из логики, не из-за трусости, ведь кто-то должен довести людей.

Шестой подчинился, кинул фальшфейер в сторону, и едва тот коснулся земли, рябь стрелой бросилась к нему, словно под землёй была акула. Секунда, и фальшфейер просто исчез в небольшом торнадо, которое разорвало его на клочки под пробирающий ужасом до пяток визг.

Мы все смотрели на это, и теперь не то что боялись, не могли пошевелиться. На мгновение я увидел в этом торнадо десяток лиц, пустых, белых, с чёрными глазницами. И этот визг, в отличие от криков, что мы слышали, он был не человеческим. На ультразвуке, искажённым…

Но торнадо исчезло, и рябь просто растворилась в бетоне.

Отовсюду вновь начали выглядывать твари, словно почувствовав, что нечто ушло. Но на всякий случай я бросил ХИС и, убедившись, что это ушло, быстро повёл отряд дальше.

— Что за хрень это была?

— Не знаю.

— Но ты же наш, блять, проводник!

— Я проводник, а не сраный зоолог, — ответил я зло.

Мне бы кто рассказал, что это было.

У самого выхода с базы нам всё же пришлось дать бой тварям. Начал стрелять первым замыкающий, убив тварь, что пыталась нас догнать. Та споткнулась, кувыркнулась через голову и замерла. Но следом за ней бросились и другие, целая стая из штук двадцати или тридцати.

— Восьмой-Седьмой-Шестой — тыл! Остальные — огонь! — и сам присоединился к ним.

В пять стволов мы без особых проблем очередями срезали бежавших к нам тварей, даже магазина не израсходовал. А дальше уже сами твари бросались на своих павших товарищей и начинали их рвать на части. Более того, они рвали не только мёртвых, но и живых, тех, что участвовали в пирушке, будто им было плевать, что жрать.

Да только наша канонада привлекла и других гостей.

Над базой поднялась та самая лоза, которая густым покровом оплетала здания. Она слегка качнулась в сторону пирушки, и на моих глазах ростки, словно живые змеи, потянулись сюда со всех сторон.

Более того, я увидел рябь, которая приближалась к тварям.

— Уходим. Сейчас! — рявкнул я и, развернувшись, быстро зашагал отсюда. Бежать в аду можно было, лишь когда иначе было никак, а у нас ещё время было.

Меньше всего мне хотелось оказаться рядом с местом, где будут делить добычу. Под вой ветра и крики душ мы быстро шли по пустой дороге через безжизненную долину. Вскоре за спиной раздавались вовсю визги, крики и хрен знает что ещё, но к тому моменту мы перевалили через небольшой холм, который скрыл от нас вход.

Да и не мог я сказать, что горел желанием действительно увидеть, что там происходит. Лишь обернулся напоследок, чтобы удостовериться, что нас ничего не преследует.

— Жуть, да и только… — пробормотал Седьмой.

Я бы сказал, что согласен, но… нас ещё ждало путешествие к Шестому Сектору через сраную долину. Пусть здесь и был идеальный обзор, это совершенно ничего не значило. К тому же, я видел, как с девяти часов к нам приближается пылевая буря. Огромная бордовая стена песка, которая для нас не несла ничего хорошего.

— Быстрее, не замедляемся, — поторопил я их.

Но сказать честно, даже не надеялся оторваться от песчаной бури, которая, как цунами, приближалась к нам.

Глава 240

Первое время мы шли по дороге. Разбитой, потрескавшейся дороге, которая от времени и воздействия представляла из себя нечто после недельной бомбёжки, которая шла когда-то через огромные луга, а сейчас через пустыню с твёрдой потрескавшейся землёй.

Иногда приходилось взбираться на небольшие уступы, иногда перепрыгивать большие трещины в земле. Из некоторых трещин шёл красный свет, как от огня или лавы, хотя источник света я не видел. Некоторые были просто пропастью.

Три раза за время нашего пути по дороге нам приходилось прятаться в складках местности, так как по небу пролетало что-то типа гарпий. Целые стаи, я насчитывал штук сорок в одной группе. Они кружились, летали, выискивали пищу.

Один раз мы встретили хищную лозу, но она окутывала здание бокового КПП и не спешила нас преследовать.

Но, наверное, хуже всего мы переносили крики. Тихие, как фоновый шум типа воя ветра… но это был не вой ветра. Я различал, как они просили о помощи, как молили спасти их. Визжали, рыдали, смеялись. Дети, женщины, мужчины, старики…

— Я блять долго не выдержу этого… — пробормотал Пятый. — Эти крики…

— Не слушай их, — отозвался я.

Хотя это совет из разряда: «Не обращай внимания на зубную боль». Эти крики действительно нервировали. Проблема даже не в том, что мы их слышим. Будь они громкими, то, мне кажется, проблем было бы меньше, а здесь они тихие, подленькие, нашёптывающие, как будто пытающиеся свести с ума.

— Легко сказать, — покрутил он головой, будто пытаясь вытряхнуть их из головы.

— Это души? Или просто какой-то звук? — спросил Седьмой.

— Да души, не слышишь крики, что ли?

— Да, но может быть просто звуковой эффект, завихрения воздуха и так далее…

— Ты можешь разобрать слова? — спросил я, продолжая следить за местностью. Мы сейчас как раз осторожно пересекали участок, покрытый трещинами.

— Да, кажется.

— И я. Скорее всего души, — я бросил взгляд на пылевую бурю, которая огромной стеной приближалась. — Нам бы дойти до леса, прежде чем она накроет нас.

— С другой стороны, летающие твари будут не страшны, — сказал Второй. Он посмотрел в сторону небольшой стаи, которая кружилась в стороне от нас.

— Я боюсь не их, а того, что мы можем не увидеть, — отозвался я.

Вообще, из-за насыщенного тёмного кровавого света, который заливал округу, было сложно разглядеть что-нибудь. Глаза начинали уставать от напряжения, не говоря о том, что смотрел я через стекло ребризера.

На одном из участков твари всё же налетели на нас сверху, однако спугнуть их оказалось достаточно просто — пулемётная очередь просто срезала нескольких, и остальные бросились в разные стороны. Теперь, после этого и нам стоило как можно быстрее уйти, так как сюда будут стекаться все хищники. Один из солдат, Четвёртый, остановился возле твари.

— Парни… гляньте на это… — сиплым голосом позвал он нас. Или же это маска так исказила его голос…

Тем не менее, посмотреть было на что.

Я осторожно ботинком перевернул пернатую тварь, что хотел атаковать нас в спину. Она слегка напоминала по строению тела грифона, если не считать гнилых, сочащихся гноем лап — такая резанёт тебя по коже, и инфекция обеспечена. Куда больше пугала голова твари.

— Поправьте, если у меня глюки, но это… — начал было он.

— Похоже на голову человека, — закончил за него Восьмой.

— Более того… — я присел, чтобы рассмотреть тварь получше, — это ребёнок. В смысле, голова ребёнка.

Потому что спутать голову человека и птицы было сложно. Несмотря на искажённые черты лица, отлично угадывались щёки, пусть сгнившие так, что зубы видны, нос, лоб, надбровные дуги, нижняя челюсть. А ещё я видел ещё светлые волосы, которые кусками торчали оттуда, где кожа на черепе ещё осталась.

— Жесть… какого хрена? Мутация?

— Не знаю, — покачал я головой, — но возможно. Предположу, что…

И в этот момент я чуть не помер от испугу.

Голова неожиданно повернулась ко мне, взглянув на меня ясными синими глазами, и спросила:

— Мамочка?

Я от неожиданности подался назад и шлёпнулся на задницу.

Все остальные просто замерли.

— Мама? Я хочу к маме. Вы не видели мою маму? — это был чистейший детский голосок, но, глядя на то, что его издаёт, хотелось кричать. — Вы поможете мне её найти?

— Б-боюсь, что нет, девочка, — выдохнул Третий.

— Тогда можно… я у вас откушу кусочек с руки, пожалуйста?

У меня мороз пошёл по коже, насколько по-детски безобидно это прозвучало.

— Или можно я у вас откушу кусочек щеки? Или ноги? Можно? Я хочу кушать, дайте мне себя немного. Немного мяса с ваших костей. Дайте мне откусить немного вас. Дайте мне вас укусить! Дайте! Дайте мне обглодать вашу руку! Или лицо! Дайте мне содрать мясо с вашего лица! ДАЙТЕ! ДАЙТЕ МНЕ ВАС СОЖРАТЬ! ДАЙ СОЖРАТЬ СЕБЯ!!! ДАЙ!!! ДАЙ МНЕ СОЖРАТЬ ТВОИ МОЗГИ, СУКА! ДАЙ Я СОЖРУ ТЕБЯ БЛЯТЬ МРАЗЬ!!!

Она истошно завизжала. Глаза начали в прямом смысле слова вываливаться из глазниц, пасть открывалась так, что рвала щёки полностью. Тварь задёргалась и…

Очередь из моего автомата разнесла её башку в клочья.

Я поднялся на ноги.

— Всё, насмотрелись и уходим. Мы и так задержались.

На несколько минут, но всё же. Да и, по правде сказать, я просто хотел их увести отсюда подальше. Я-то много дичи повидал, а вот у них может и крыша съехать.

Мы продолжали двигаться по дороге ещё некоторое время в полном молчании. Произошедшее слегка выбило их из колеи. Каждый обдумывал то, что увидел, пока я озирался по сторонам.

Вскоре вдоль дороги через пустыню по левую сторону началось поле сухого, уже давно мёртвого кустарника. И в нём было что-то жуткое. Я смотрел на него, и мне казалось, что там будто клубится чёрный дым среди ветвей. Иногда я даже видел лица среди ветвей и тихий смех…

— Пойдём через поле, — позвал я остальных.

— Не по дороге? — удивился Пятый.

— От дороги одно название осталось. А мы срежем путь.

— Уверен? — уточнил Восьмой.

— Да. Здесь нет правильных дорог. К тому же…

Я бросил взгляд на кусты. Что-то непреодолимо манило меня заглянуть туда. Вот я просто чувствовал необходимость посмотреть, что там. Возможно, что-то важное и нужное нам. Интуиция тоже кричала, буквально визжала заглянуть туда, и я бы сделал это… не будь сейчас в аду. Я уже с трудом удерживался, чтобы не подойти и не зайти в этот густой кустарник, что скрывал всё по пояс.

— К тому же, нам надо уходить от бури.

Я специально не стал обращать внимание остальных на кусты. Если меня уже трясёт от желания, прямо как будто всё чешется внутри, то они и вовсе бросятся туда.

Я увёл отряд в равнины, где, кроме потрескавшейся земли, ничего не было. Пока мы шли, чёрное солнце так и не сменило своего положения, продолжая окрашивать всё в красный свет. На нашем пути больше ничего не встречалось, кроме камней и иногда кусков скал. Несколько раз нам приходилось прыгать через трещины, но они были в пределах нормы.

Ещё я постоянно сверялся с газоанализатором, который показывал разные показатели. Где-то дышать было вообще невозможно, а где-то можно было даже рискнуть походить без ребризера. Этот газоанализатор работал не на батарейках, а на банальных химических реакциях — если какого-то газа становилось больше, соответствующая жидкость меняла свой цвет в зависимости от концентрации.

Проходчерез пустыню у нас занял часа четыре. Найдя небольшое участок ещё более-менее чистого воздуха, я позволил сделать привал на три минуты, так как надо было хотя бы попить. Первым маску снял Шестой, и, увидев, что он в течение этих трёх минут не начал харкать кровью, я позволил и другим снять маски.

Воздух практически сразу начал обжигать лица, словно плеснули на него солью. Дышать тоже было трудно: я не закашливался, но в горле начало першить, будто нюхнул газового больничка. Да и раздражение в глазах появилось.

— Ты уверен, что мы не сдохнем? — спросил Седьмой.

— Нет. Но мы сдохнем без еды и воды, а это первый участок с более-менее чистым фоном. А всё, что вы ощущаете — эффект на агрессивную среду. Не факт, что дальше будет лучше.

— Но если мы сейчас все траванулись?

— Если не станет хуже в ближайший час — значит, протянем и несколько дней. Собственно…

Нам больше и не нужно, чтобы выполнить задачу, хотя я искренне надеялся если уж и сдохнуть, то хотя бы в том мире, а не вечно гнить душой здесь. Вон, целый хор криков, и я уже понял, откуда они доносятся — из города. Думаю, там нам может прийтись тяжело, хотя я рассчитывал обойти его.

Но сейчас нашей целью было добраться до леса.

Песчаная буря уже почти нагнала нас. Теперь я чувствовал, как в спину бьют порывы ветра и как песок шелестит по защитной маске. Вокруг с земли поднялась пыль, образовывая дымку. Порывы ветра налетали, будто пытаясь столкнуть с ног, и тут же затихали. Видимость быстро падала.

— Группа, меняемся! — крикнул я. — Я замыкающий, Восьмой первый! Все ближе друг к другу не растягиваемся и, если что, кричим!

Если это поможет.

Мы поменялись местами буквально за пару минут до того, как стена песка обрушилась на нас.

Это было похоже на то, как если бы я нырнул с головой в воду. Вот вроде ещё более-менее, а потом словно удар, который буквально сбивает с ног, и вокруг не видно дальше вытянутой руки. Ветер был не сильный, с ног не сбивал, однако в первый момент он едва не свалил нас всех с ног.

— Ближе друг к другу, — хлопнул я впереди идущего по плечу. — Ближе сбиваемся! Передай следующему!

Я специально выбрал себя замыкающим, чтобы лучше следить за тылом. В такой обстановке именно он находится в большей опасности.

Порывы ветра становились всё сильнее и сильнее, весок окутывал нас со всех стороны. Но был в этом и значительный плюс — мы не слышали криков. Правда, и минус был — мы не слышали вообще ничего.

Пока мы продолжали продвигаться вперёд, первая волна бури прошла, и песка стало чуть меньше. Теперь я мог разглядеть всю группу, что сбилась поближе друг у другу и продвигалась дальше. Ощущение было такое, что мы попали в водоворот крови. Всё красное, словно воздух пропитался кровью. А в песчаной буре то тут, то там виднелись силуэты людей.

Очень скоро я понял, что мне не показалось, очертания людей действительно виднелись вокруг нас, взрослых и детей, они возникали в порывах ветра и в порывах ветра исчезали.

— Первый! Видишь это?! — передал мне впереди идущий от Восьмого.

— Да! Продолжайте продвигаться. Не обращайте внимания, не слушайте их!

Мы упорно шли хрен знает куда через бесконечный песок в то время, как вокруг нас всё больше и больше собиралось силуэтов людей. Вскоре я уже слышал и их голоса.

Их голоса.

Через маску, шелест песка и вой ветра.

Их тихие, жалобные голоса прокрадывались в самое сердце, пытаясь выдавить всю жалость, что могли. Я косо следил за парнями, чтобы никто не поддался, не забывая постоянно следить за тылом.

— Помогите… помогите мне…

— Заберите меня…

— Умоляю… я хочу жить…

Силуэты приближались, становились отчётливее, я мог ещё лучше разглядеть их. Люди, много людей, включая детей. Они не тянули к нам руки, но молили не оставлять их.

И вот это уже были настоящие души. Уставшие, напуганные и стремящиеся найти кого-нибудь живого. Они просто хотели спасения, которого никогда не получат.

— Не оставляйте нас…

— Заберите мою дочь…

— Заберите нас…

— Останьтесь, молим, останьтесь…

Призраки рыдали, стонали, плакали, молили. Они не навязывались, но приближались, кружились вокруг нас, выворачивали всё наизнанку.

Когда один из солдат слегка отошёл в сторону, я быстро нагнал его и толкнул обратно в строй.

— Шестой, ты ебанулся?! — рявкнул я сквозь ветер.

— Я… просто там ребёнок… — он указал пальцем, и буквально в пяти метрах я увидел сотканную из песка и ветра девочку, которая плакала.

— Пожалуйста… я устала, я хочу домой… спасите… спасите меня…

— Иди, блять! — рявкнул я, буквально швырнув вперёд.

Сам же даже не бросил на неё взгляда.

— Нет возможности помочь им? — негромко спросил Седьмой. — Как-нибудь… перенести?

— Перенести?

— У нас есть анализаторы, которые могут отличать души между собой. Возможно, как-то забрать…

— Им уже не помочь. Они заперты здесь навечно, и это уже ничего не исправит. Просто иди и не думай об этом.

— Легко сказать… — пробормотал он.

Я понимал, о чём он. Даже меня начало пробирать их мольбами. Особенно женщины и дети — их всегда жальче всего. Эти полные слёз голоса, в которых теплится хрупкая надежда на призрачное спасение, страх остаться — это всё просто пробуждает в человеке всё человеческое, что в нём осталось.

Не думал, что во мне этого так много…

А души тем временем вообще охренели. Они стояли в паре метров от нас и просто давили жалостью. Всё, чего они просили, сводилось к нескольким вещам: остаться, забрать, помочь. Все они принимали формы из песка и порывов ветра, на наших глазах становясь людьми.

И, кажется, начинали сдавать. Кто-то останавливался, кто-то вроде собирался отойти, но тут же отдёргивал себя и возвращался в строй. А Шестой…

Никогда не знаешь, кто сломается. В конечном итоге, каждый раскрывается в тот момент, когда бьют по самому больной. И Шестой вновь отклонился от курса. Призраки, души запертых здесь людей, уводили его в песчаную бурю, облепили его со всех сторон, пока остальные товарищи немного тупили, словно не обращая на это внимания.

Я тоже… немного тупил, если честно. Я уже чувствовал в груди такую душевную боль, что мелькали мысли, что легче застрелиться, чем теперь. Легче остаться с ними и подарить хотя бы немного живого тепла, немного облегчить их страдания…

Но я не облегчаю страдания — я их приношу.

— Прошу… — появилась передо мной девушка, перепуганная, забитая, — не оставляйте меня здесь…

Но я, не моргнув глазом, просто прошёл через неё, разрушив хрупкий силуэт и услышав её рыдания за спиной. Я прошёл прямо сквозь силуэты, схватил Шестого и швырнул его к группе, которая только-только очнулась, едва не потеряв своего товарища. И после этого без каких-либо раздумий сбросил автомат с плеча и зажал спусковой крючок.

Грохот автоматной очереди даже с глушителем спокойно пробивались сквозь бурю. Пули мгновенно разрушали хрупкие силуэты, что были передо мной. Они кричали от испуга и боли, бросались в стороны и рассыпались. Мольбы сменились криками ужаса, страха и рыданием. Я прошёлся веером по всем силуэтам, что были перед нами, разгоняя назойливых призраков.

Удивительно, но это сработало. Души начали быстро расходиться, исчезать, перепуганные стрельбой. Я же… не буду врать, что я не чувствовал себя паршиво, но моей задачей было сохранить людей, а этим уже не помочь.

А Шестой… Я на него даже орать не стал. Тут уже ничего не сделаешь — он какой есть и вряд ли не понимает, что только что сделал.

— Всё! Пошли! Быстро-быстро! — рявкнул я, подгоняя своих.

Стрельба — это всегда плохо. Я до последнего надеялся, что этой стрельбы никто не заметит, и буря скроет произошедшее, но…

Буквально мы прошли десять метров, как раздалось:

— О-о-о-о-о-о-о-о-у-у-у-у-у-у-у-у-у…

Громкий звук, похожий на стон мученика. И исходил он не совсем позади нас, он шёл откуда-то сверху, будто источник звука за нашими спинами был размером… с дом? А потом мы все почувствовали, как земля слегка вибрирует под ногами. Вибрирует так, будто кто-то по ней шёл…

— Блять… — только и пробормотал я. — Твою же… — и тут же развернулся — БЕЖИМ! БЕЖИМ, ДАВАЙТЕ!

И сам бросился спасаться бегством.

Я говорил, что в аду не бегают. Только в самом крайнем случае. Так вот это был самый крайний случай. Я встречал тварей в первое своё путешествие в ад, огромных и совсем маленьких. И могу с уверенностью сказать, что здесь они другие. Такие же мерзкие, но другие по формам и видам, будто каждый мир искажался по-своему. Но что их всех объединяло, так это опасность, что они несли.

— ДАВАЙ! БЕГОМ! — подгонял я, убегая последним. Потом бросил мимолётный взгляд за спину и начал непроизвольно бежать ещё быстрее.

За пеленой песка за нами вырастала громадная тень.

Глава 241

— БЫСТРЕЕ!!! БЫСТРЕЕ, МАТЬ ВАШУ!!!

Я орал как пуганный, подгоняя парней, хотя надо было поберечь дыхание.

Да, стрельба была плохой идеей. Но здесь я не мог сказать точно, насколько. Растащат солдат призраки по буре или сожрёт гигантский монстр — тут с какой стороны ни смотри, везде жопа. И насколько было правильным моё решение, покажет лишь время. А сейчас…

А сейчас бежать!

— ПРАВЕЕ!!! ПРАВЕЕ!!! НА ЧАС!!! НА ЧАС БЕГИТЕ!!! — я старался перекричать ветер, и, кажется, у меня это даже стало получаться. Группа повернула на час, не сбавляя скорости.

— У-у-у-у-у-у-у-у-у-у-о-о-о-о-о-о-о-о-у-у-у-у-у-у-у-у-у…

Рёв становился ближе. Земля всё сильнее и сильнее содрогалась под ногами. Тень за спиной росла с каждым нашим шагом. И, судя по размерам, это было что-то типа того, что мы видели на горизонте. Теперь тварь была как минимум с двадцатиэтажный дом, и я не уверен, что это предел её размеров.

Но бежать мы тоже не могли долго. Снаряжение весило немало, а складки местности лишь усложняли всё. Несколько раз нам приходилось перепрыгивать через трещины. Один раз мы даже перепрыгивали через трещину метра четыре или пять длиной. Плёвое дело, но не когда за спиной больше положенных сорока килограмм.

Я едва не свалился, но удержался в последний момент и бросился дальше.

Лес.

Там должен быть лес. Далеко или близко — от этого будет зависеть наша жизнь.

Мы мчались, как сумасшедшие, но тварь всё равно была быстрее. Учитывая размеры, там один шаг в пару десятков метров, а может и куда больше.

— О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У…

Этот рёв был похож на удивление умственно отсталого, который увидел что-то удивительное.

В какой-то момент земля вздрогнула под ногами уже конкретно, да так, что мы едва не споткнулись. Я бросил взгляд за спину и там, в бесконечной буре пыли, над нами возвышалось какое-то монстро. Что-то человекоподобное бледно-белого цвета, словно в известке, догоняло нас. Оно действительно напоминало гуманоида, человекоподобное хрен знает что, так как голова этого была вытянута, как гондон, вверх и ней были лишь идеально круглые чёрные дыры глаз, да открытый, словно от удивления, рот.

— О-О-О-О-О-О-О-О-О-У-У-У-У-У-У-У-У-О-О-О-О-О-О…

Блять-блять-блять…

Эта тварь была уже рядом. Следующий его шаг нас едва не накрыл — в последний момент я схватил впереди бегущего и дёрнул его в сторону. Мы попали ровно между его пальцами.

— У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У…

Ох, блеать… Тут толщина пальца в половину меня…

Я толкнул парня дальше и, уже понимая, что в следующую секунду мы можем просто банально не успеть, выхватил ракетницу и, не глядя, выстрелил в сторону. Ракета с диким свистом яркой белой звездой полетела в сторону.

— О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О…

Существо на мгновение забыло про нас, повернув голову вслед за сигнальной ракетой, после чего даже зашагало за ней.

Я же бросился вслед за убегающими.

Правда, отвлекающий манёвр надолго существо не задержал. Уже через десяток-другой секунд, когда существо скрылось в буре, раздался расстроенный:

— О-О-О-О-О-О-О-О-О-У-У-У-У-У-У-У-У…

И чудовищные шаги начали приближаться.

А тем временем мы выбежали к одной из дыр, что была в земле.

Надо сказать, что… страх, который я испытал от неё, был до дрожи пронизывающим. Из бездны темноты доносились звуки, будто там, на дне, щёлкали тысячи ножниц и хрустели костяшками тысячи пальцев. Вся земля вокруг была в бороздах, поверхностных и глубоких, что приходилось перепрыгивать, будто бы кто-то цеплялся когтями, пытаясь выползти оттуда. И мы как раз, добежав до неё, бросились по самому краю, огибая её.

Из огня да в полымя…

Но с другой стороны…

— БЕГИТЕ, НЕ ОГЛЯДЫВАЯСЬ!!! — проорал я.

Сейчас мы были между молотом и наковальней, так как в норе тоже что-то водилось, это точно. И, судя по звукам, что-то огромное.

А тварь тем временем вновь приближалась к нам. Вновь земля дрожала под ногами, и её тупые вопрошающие звуки сотрясали воздух. И чем ближе оно было, тем громче щёлкало и хрустело внизу.

Надеюсь… надеюсь, что я всё понял правильно.

Я стянул с себя пояс с гранатами, перехватил поудобнее, после чего рывком выдернул сразу все чеки и швырнул их прямиком в дыру, после чего прибавил газу.

Сколько стоит на таймерах? Обычно три-четыре секунды. Организация делала гранаты по шесть секунд задержки, и там уже на ней самой надо было подкручивать. Я же ничего не подкручивал, а значит…

Внутренний таймер отсчитал всё идеально ровно.

Едва я досчитал до шести, как где-то внизу раздался громкий хлопок, эхом разлетевшийся в дыре, отражаясь от стен.

— НЕ ОГЛЯДЫВАЙТЕСЬ!!! БЕГИТЕ!!! — прокричал я, махнув уже было замедлившимся солдатам рукой.

Они верно поняли меня.

А вот существо продолжала упорно нас нагонять. Её шаги были медленными, будто оно двигалось через толщу воды, но нивелировалось это шириной её шагов. Оно шагнула за нами, огибая дыру по краю, и в тот момент, когда уже почти настигло нас, из дыры вылетело нечто.

На мгновение меня оглушили звуки щёлкающих ножниц и хрустящих суставов, это безумное нереальное стрекотание. А потом из бездны буквально вылетело три лапки, три гигантских лапки, покрытых ворсинками и очень напоминающих паучьи, уцепившись за край обрыва. Одна едва не размазала меня по земле. Я запнулся, упал, кубарем кувыркнувшись через голову, но тут же подскочил и бросился бежать.

А позади разразилась битва титанов.

Из дыры резко вскочило мохнатое хуй пойми что размерами со сраную гору. От это вся земля вздрогнула, и я вновь упал, но подскочил и бросился бежать. Хуй пойми что вцепилось в бледное тупорыло нечто множеством лапок и начало пытаться утащить его в пропасть.

— О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О…

Чудовище удивлённо взревело, пытаясь удержаться на земле и не свалиться вниз. Оно подалось назад, ударив по мохнатому стрекочущему хуй-пойми-что лапой. Гигантское нечто не отступало: обхватив бледного гондона лапками, оно практически полностью вылезло из дыры, показав своё жирное, похожее на кусок мяса брюшко. Жирное, с сочащейся слизью, которое стекало ручьями на землю.

Они боролись между собой, и кто удерживал вверх, было сказать сложно: существо пыталось вырваться из объятий огромнейшего с гору хуй пойми чего, а то, как мне показалось, уже пыталось вгрызться в него.

Но мне плевать, я убегал как можно дальше с остальными, пока чудовища размерами с огромные заводские комплексы выясняли, кто станет для кого обедом.

Мы смогли обогнуть дыру, после чего бегом продолжили двигаться дальше. Я, подчиняясь своему внутреннем компасу, криками направлял группу, хотя уже чувствовал, что так долго бежать, особенно в ребризере, не сможем.

А существа тем временем продолжали бороться, и теперь, кажется, побеждало хуй-пойми-что, с такого расстояния похожее на паука. Оно медленно пятилось, пытаясь стащить человекоподобного за собой в дыру.

А мы тем временем пытались залезть на уступ, что был перед нами. Первым бежал Второй, согнувшись, после чего ему на спину запрыгнул, уже снимая рюкзак, Восьмой. Забросил его на уступ, после чего со спины Второго запрыгнул туда сам и стал помогать остальным, подтягивая их за руку. После того, как запрыгнул я сам, мы с Восьмым помогли забраться Второму. И вновь начали бежать.

Я слышал, как хрипят другие от натуги, я сам тоже хрипел, но мы не останавливались, и никто не жаловался. Издали ещё доносился вой гондона, но мне казалось, уже полный боли и бессильной злости. А пылевая буря даже не снижала оборотов, шелестя по маске.

— Долго ещё? — спросил, хрипя, Четвёртый.

— Долго.

Но оказалось не так уж и долго. Вскоре мы действительно увидели деревья. Старые мёртвые деревья, которые тянули свои кривые, словно костяные пальцы-ветви к небу. В красном свете они выглядели реально как костяные руки, торчащие из земли. И здесь было поменьше пыли, будто они защищали от неё.

Мы вбежали в лес, и уже после я разрешил идти спокойным шагом. Надо было перевести дух. Так через лес мы отправилась дальше. Если я не ошибаюсь, нам надо будет ещё пересечь реку, уже после которой будет город, пролесок и база.

— И не касайтесь деревьев, — предупредил я.

Никто не спросил, почему, да это и не требовалось. Стоило бросить взгляд на деревья, чтобы увидеть, что они будто… какие-то не такие. Кора как кора, деревья как деревья, но в них было… что-то неуловимо неправильное, отталкивающее и пугающее.

— Может пойдём… другой дорогой? — спросил Восьмой, оглядываясь. Он уже стянул автомат с плеча.

— Нет, так быстрее, — отозвался я, пусть и понимал его беспокойство.

Они действительно пугали. Стоило войти поглубже, как деревья будто окружили нас. Деревья словно стали отгораживать нас от остального мира, перекрывая дорогу, и только внутренний компас не давал мне окончательно заблудиться.

И чем больше их становилось вокруг, тем становилось неуютнее нам, будто они высасывали всю нашу смелость. Как вишенка на торте, помимо ветра, который свистел между ними, и треска ветвей, я слышал смех. Очень далёкий заливной безумный смех, в котором не было ничего человеческого, будто записанный на магнитофон и пропущенный через некачественный усилитель.

Несколько раз я менял направление — один раз мы вышли к участку леса, где свисала то тут, то там паутина, и я дал назад. Сделали крюк и смогли обогнуть этот участок леса, выйдя с другой стороны.

— Ты не заблудился? — спросил Второй с каким-то вызовом.

— Голос тише сделай, лоб, — тут же отсёк я его.

— Нет, реально, мы не заблудились? — спросил уже Седьмой.

— Нам туда, — указал я в нужную сторону.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю.

Под конец деревья стояли друг к другу настолько плотно, что приходилось буквально протискиваться между ними, прыгать через корни, чтобы не коснуться. Особенно настораживало то, что, когда на них смотришь, казалось, что они будто дышат. Бросишь взгляд вверх, и ветви будто вырисовывают лица в агонии. Смотришь под ноги, а там под ногам нет-нет, да попадаются кости и какое-то месиво, которое я каждый раз обходил стороной.

Да, Ад всегда недружелюбно относился к живым — здесь место только для мёртвых. Могу представить, что стало с группами Организации, что отправились в экспедицию в ад и не вернулись.

Но лес не мог длиться вечно. Несмотря на сложности, которые возникали у нас, мы продолжали продвигаться. Но уже гораздо медленнее. И шли мы так хрен знает сколько.

— Уже надо делать привал, — сказал мне Восьмой, нагнав меня.

Я бросил взгляд на небо, там до сих пор всё было скрыто песчаной дурей, да и здесь песок было заметно. Достав газоанализатор, я тоже сделал неутешительные вывод.

— Нельзя. Не здесь.

— Долго мы так не выдержим. Надо хотя бы привал сделать.

— В таком месте?

— Ты знаешь, сколько мы в пути?

Я бросил взгляд на часы, но те вообще встали. Но внутренние, в голове, шли вроде как чётко.

— Часов шесть.

— Восемнадцать, — удивил он меня. — Мы идём восемнадцать часов. Без еды и воды, без привалов, половину пути бегом. Парни просто скоро падать начнут. Не дай бог в таком состоянии кого-то встретим — нас сожрут, и мы даже среагировать не успеем.

— Мы не могли идти восемнадцать часов, — отрезал я, хотя, признаться честно, сам валился с ног.

— Но мы шли.

— Часы не работают, с чего ты взял?

— Я по… — он смолк, пытаясь подобрать слова.

Нет, я дико устал, да, но внутри, как назойливая мысль, считались часы, которые позволяли мне более-менее ориентироваться во времени. К тому же, привал здесь — это самоубийство. Видно же, что лес странный.

— Я точно знаю, что мы прошли не меньше восемнадцати часов, — упрямо ответил он.

— Откуда?

— Я… я просто знаю. Короче… — он развернулся к другим. — Парни, при…

Я рывком за плечо развернул его к себе.

— Здесь я отдаю приказы, если ты забыл, — прорычал я.

— Тебя отстраняют. Теперь…

Но дальше я его не слушал. Восьмой был не из дегенератов, он знал договорённости, ради меня нарушил кучу правил, пошёл против своих же для того, чтобы я их проводил через ад, а сейчас отстраняет меня от командования.

Будь он в себе, такого бы не сказал.

Резко схватив его за грудки, я дёрнул Восьмого на себя, чтобы можно было рассмотреть его через маску. Тот от неожиданности аж заткнулся.

Его глаза были полностью красными. Весь белок был красным, видимо, лопнули дружно все капилляры в глазах. А зрачки были такой ширины, что едва ли не полностью закрывали радужку. Такие даже при наркотиках не встречаются, я бы сказал, что он стал одержимым.

— Восьмой, твои глаза, — негромко сказал я.

— Что мои глаза?

— Они все красные. Ты как под наркотой… — я отпустил и подошёл к Третьему, после чего присмотрелся к его глазам. — У тебя тоже, — у второго. — И у тебя.

— У тебя тоже красные, а зрачки как после дозы, — ответил он.

Пришли, блин, в лес…

А деревья продолжали сужать круг, будто беря нас в окружение. Теперь уже в их коре угадывались очертания человеческих лиц, полных ужаса и мук: мужчины, женщины, дети. Были лица и не человеческие: оскалы, звери…

Или у нас глюки.

— Надо уходить отсюда, сейчас же! Давайте! Это приказ! — окликнул я остальных твёрдым голосом, но это не подействовало.

— Надо сделать…

— Привал?! Восьмой, очнись, мы здесь сдохнем! Давай! — я попытался его толкнуть идти дальше, но тот вырвался, отпихнув меня.

— Я здесь главный!

— Ты отдал мне командование! Ты сказал, что в аду я всё решаю, ты же подчиняешься! — рявкнул я. — Всем, блять, встать! Сейчас же!

— Ты не можешь нам указывать, — это неожиданно сказал мне уже Пятый.

Это был пиздец. Нет, они не подняли восстание против меня. Они просто не слушались, ведя себя как ленивый скот, который хотел прилечь. И я мог их понять. На плечи навалилась усталость, ноги едва держали, будто я получил ещё килограмм сорок поверх всего веса. Да, я уже вовсю думал, что мне уже и не хочется никуда, и я зря паникую.

Что я сделал?

Я схватил автомат и несколько раз выстрелил в дерево. Проверить, настоящее ли оно или нет. Оказалось настоящим, судя по щепкам, да только ничего не изменилось.

Здравый смысл пока побеждал.

— Седьмой! Надо поднять этих кретинов! Вы что, не видите, что происходит?! Вы сами этот лес испугались, а теперь хотите остаться?!

— Надо сделать привал, мы устали… — он вообще сел и едва не облокотился на дерево. Я едва успел его отдёрнуть, и на мгновение мне показалось, что на коре образовался рисунок хищной твари, ведьмы, которая уже открыла зубастую пасть, раскинув руки, готовясь вцепиться в него и утащить.

Я окинул взглядом поляну и понял, что вижу это на всех деревьях — везде вырисовывались искорёженные лица людей, которые были похожи на демонов, только и ждущих, чтобы вгрызться в нас, схватить и утащить в… себя, в дерево, к остальным мученикам… И смех, он становился всё громче и громче, безумнее.

И наконец я понял, что он не далеко, совсем нет, он здесь, рядом, прямо передо мной. Он исходит прямо из деревьев вокруг нас.

— Не облокачивайтесь! — я дёрнул второго, когда тот едва коснулся дерева и услышал, как чиркнули по его каске когти. На мгновение мне показалось, что я увидел, как картинка на коре шевельнулась, пытаясь уцепиться когтями за него, но замерла.

Нас сожрут. Нас здесь всех сожрут.

Я знал, что это: есть твари, что обитают в зазеркалье и утаскивают к себе людей. Здесь же они хотели утащить их, но в дерево. Мы все устанем и начнём потихоньку касаться деревьев, облокачиваться на их стволы и в этот самый момент нас будут утаскивать в них. И кости, что я видел, возможно, были тех, кого они уже утащили в себя, впитали, сожрали, сделали удобрением или того хуже.

И, видя, как наши буквально валятся на землю, а деревья всё плотнее окружают нас, уже не оставляя прохода, я понял, что это пиздец.

— Но не для нас, — прорычал я, сбрасывая перчатки. Из-за агрессивной атмосферы их защипало, но я не обратил на это никакого внимания.

На ладонях начали появляться энергетические шары, которые я запутывал без оглядки на усталость.

Если я не могу пройти через лес, то тогда сожгу его дотла.

Глава 242

Илиатиар всегда был чем-то вроде источника абсолютной энергии, практически неиссякаемой, созданной только с одной-единственной целью — убивать. Абсолютное оружие, которым было сложно управлять, когда он был ещё в кристалле, но работающий всегда, вне зависимости от условий.

Думаю, для ада он подходил так же неплохо.

А потому…

Первые шары сорвались с моих рук и начали врезаться в деревья. Сухие от времени, проведённом в аду при такой адской температуре, они мгновенно вспыхивали, а те, что не хотели, получали ещё несколько доз высокотемпературных шариков.

Пламя начинало жадно лизать кору, довольно быстро поднимаясь выше, и я видел, как рисунки коры изменяются, как твари, что хотели нашей крови, раскрывают рты в безумной крике боли и ненависти, когда деревья охватывало пламя. А вместе с треском горящей древесины я слышал и громкие стоны, которые заставляли волосы вставать дыбом.

Но я упорно продолжал сжигать мразей, которые нас окружали, что решили попробовать нас на вкус.

Не прошло минуты, как я уже обстрелял все обступившие нас деревья. Они стонали, трещали от огня и, как мне казалось, расступались. Нет, они не двигались, но необъяснимым образом пространства между ними становилось больше, будто реальность растягивалась в стороны, увеличивая пространство вокруг нас.

А огонь, уже почувствовав свободу, начинал перепрыгивать с одного дерева на другое, перебираясь по ветвям, разносясь ещё и ветром по округе. Очень скоро округу занесло дымом, через который было плохо видно.

Если так продолжится, мы сами здесь сгорим.

— Давай же! — я схватил Седьмого, дёрнув его за разгрузку вверх. Чувство усталости начало сходить на нет, пусть окончательно и не отпустило. — Поднимай, сука, жопу!

Тот нехотя встал.

— Поднимаюсь, да… как же херово…

— Будет ещё хуже! — рявкнул я. — Поднялись, дегенераты! Это приказ! Давайте!

Я смог растаскать всех, но к этому моменту всё вокруг уже полыхало под громкий треск деревьев и жуткие стоны леса.

— Бежим! Это приказ! Давайте, долбоёбы, вы что, бессмертными заделались?! — кричал я на кретинов, толчками подгоняя особо медлительных.

Они с трудом, будто не до конца понимая, что происходит, начали двигаться, пытаться бежать, слегка покачиваясь то влево, то вправо. Я боялся, что кто-нибудь нет-нет, да коснётся дерева, но пока обходилось.

Наша группа была вновь в пути, вновь бежала, но теперь уже кое-как, но не от монстров, а от банального пожара, который раздувала буря по лесу. И сейчас у нас вновь была гонка со смертью, где решалось, кто быстрее — мы или пожар.

— Куда? — прохрипел от усталости Восьмой.

— На полчаса вправо!

Если бы не ребризеры, мы бы уже задохнулись в дыму, а так могли вполне спокойно дышать. Но это не отменяло того факта, что пожар был быстрее нас и мы бежали уже по горящему лесу. Я видел, как он перепрыгивал по деревьям всё дальше и дальше прямо перед нами.

На бегу я надевал перчатки на руки, которые уже покраснели и выглядели так, будто их немного обожгло кислотой — местами слезала кожа, мокрили, чесались до жути и ныли.

А если такой воздух вдохнуть?

Мы бежали до тех пор, пока наш путь не перекрыла банально река. Не очень широкая, с медленным, как мне казалось, течением. Мы могли бы переплыть её, но сам факт соваться в реку в аду с мутной водой мог спокойно приравниваться к самоубийству. К тому же, она немного булькала то тут, то там, и я не мог понять — это кислотная река или же там кто-то есть.

— Куда? — пробормотал Восьмой. Другие выглядели не лучше, с трудом дыша.

Я попытался вспомнить, как всё выглядело с уступа у портала.

— Здесь где-то… дорога должна быть, по идее. И мост.

— Он дальше же, мы так и не дошли до поворота к городу, решили срезать, — пытался он отдышаться.

— Нет, ещё одна. Я видел её. Какая-то сельская… — я пытался определиться. Двигаться надо, так как огонь уже здесь, на берегу, и нам может действительно придётся отступить в воду, чего бы мне не хотелось. — Направо.

— Направо?

— Да, направо! Давайте, побежали! Пока нас здесь не прожарило!

Благо здесь был берег и не приходилось прыгать через корни. Под ногами хрустела галька, иногда вперемешку с осколками костей. Ну и, как положено, иногда встречался мусор. Так мы вообще оббегали остов проржавевшей машины, которая наполовину была в воде, словно пыталась оттуда выехать.

Очень скоро жар начал припекать нас уже через одежду. И так дышать сложно через маску с грузом за спиной, а тут ещё и температура растёт. Я обливался потом и чувствовал, как лёгкие наполняет неприятный сухой тёплый воздух.

Но удача была на нашей стороне. За поворотом реки всё же обнаружился мост, который я заметил до этого. И казалось, можно вздохнуть спокойно, но, подойдя ближе, я осознал, что это говно было деревянным и собрано в прямом смысле из палок и говна. От времени он уже частично разрушился, правая часть так и вовсе обвалилась в воду. В некоторых местах остались только деревянные опоры, которые были антонимом слова «надёжность».

— Ох блять… — пробормотал кто-то.

— Не блять, давайте, полезли! — подгонял я их. — Нам надо просто пересечь реку, и можно будет сбавить ход!

От дороги здесь было одно название, но каково было моё удивление, когда я увидел целую, едва ли не новую машину, что стояла на этой стороне. Сейчас она сгорит, но всё же — за столько сотен веков она была абсолютно целой и только покрытой пылью.

Можно было бы попробовать завести, было бы время… жаль…

— Давайте, на мост, друг за другом! Расстояние три метра! Я первый!

Я подгонял их, поглядывая на стену огня, которая поднималась.

Как предлагатель-испытатель я шагнул первым на деревянный мост, прислушиваясь к тому, как скрипят доски под ногами. Здесь приходилось идти наощупь, надавливая на каждую из досок ногой, но даже так один раз я провалился ногой, больно стукнувшись яйцами.

— Стоп! Не подходи! — рявкнул я, выставив ладонь, когда Третий уже было бросился ко мне протянуть руку помощи. Провалимся же нахер.

Осторожно вытащив ногу, я двинулся дальше, пока не дошёл до места, где правая часть моста обвалилась в реку. Здесь пришлось идти вдоль перил. А потом и вовсе я дошёл до места, где остались одни опоры.

А это значит, что мне придётся прыгать по деревяшкам, которые непонятно как сохранились. На веру, что они не обломаются подо мной и я не упаду в воду. Или не насажусь на них, как на кол.

— Первый, быстрее! — прокричал Восьмой, который замыкал. Жар уже вовсю добивал и до меня, так что можно было представить, как им там.

И всё же…

Мне надо было пропрыгать четыре опоры, после чего мост и считай, что перебрались.

Хотя что я ломаюсь? Выхода-то нет.

Сделав глубокий вдох и взяв небольшой разбег, я прыгнул и…

Первый!

Второй!

Третий!

Четвёртый!

Я просто пробежал по ним до другой стороны, с замиранием сердца слушая, как те трещат. В последний момент нога так и вовсе чуть не соскользнула, но нет, повезло, я оказался на другой стороне, после чего медленно продолжил свой путь.

Я бросил взгляд на воду и приметил, что именно под мостом расположилась какая-то тень, которая будто немного двигалась. Достаточно большая, точно с три человека, она словно расходилась разводами или… у этого что-то были щупальца.

Честно говоря, у меня похолодело всё внутри, и я обернулся к людям, которые сейчас шли за мной. Возникла мысль выстрелить в тварь, но… она под водой и, судя по всему, достаточно глубоко. И пули для неё будут как горох в такой ситуации. А вот разозлить её этим как нехрен делать.

И тем не менее я снял автомат, дожидаясь, пока вся моя группа не перепрыгнет. Лишь на последнем, Восьмом, вода пошла волнами, будто кто-то подплыл к самой поверхности и нырнул обратно, однако на этом всё и закончилось. А нам теперь предстояло двигаться дальше, так как огонь мог из-за сильного ветра перекинуться и на эту сторону.

У нас теперь даже времени на привал не было.

— Опять через лес? — вздохнул Четвёртый.

— Надо вернуться к тому маршруту, по которому шли. Вы поняли, что произошло?

— Лес. Сраный лес, да? — поморщился Восьмой.

— Да, — кивнул я. — Но теперь мы знаем, какой эффект он вызывает, а значит не составит проблем и бороться.

— И всё же… это единственный вариант?

— База Шестого Сектора не так уж и далеко от той базы, где мы были. Мне бы просто не хотелось останавливаться здесь. Добраться бы просто до базы сегодня, а там уже решить насчёт привала.

Собственно, никто больше не спорил. Делать привал рядом с пожаром, который вот-вот перекинется на другую сторону, да и вообще рядом с лесом, который едва нас не сожрал, никто не хотел.

Вы вновь вошли в лес и вновь услышали безудержный смех, смотрели за тем, как деревья будто обступают нас. Как на их коре вырисовываются лица мучеников и тварей, что хотят нашей крови. Но теперь никто не поддавался усталости. Никто не возмущался, что мы идём слишком долго или я наглею. Теперь все понимали, что любое чувство, которое заставляет нас остановиться на привал — это влияние этого сраного леса.

— Почему деревья так себя ведут? — спросил Четвёртый. — В них души людей или что?

— С чего взял? — спросил Седьмой.

— Ну вон, на коре лица других, — кивнул он.

— Даже не факт, что это деревья, — отозвался я, замыкая группу.

— Тогда что?

— Не знаю. Здесь вообще нельзя говорить обо всём с нашей точки зрения. Это для нас это должны быть деревья, но для ада…

— Что для ада?

— Да хрен знает, — пожал я плечами.

— То есть в них могут быть заключены и души, — сказал Третий.

— Вряд ли… — покачал я головой. — Есть то, что жрёт души, да. Есть то, что их собирает. Но эти деревья… скорее напитались энергии ада.

— Звучит как…

— Как бред?

— Как сказка, которую мне рассказывали, — ответил он. — Типа жил был лес, и деревья так долго впитывали людские эмоции, что стали в зависимости от них злыми или хорошими.

— Что-то типа, да, — ответил я. — Но я бы отнёс этот лес к хищникам. Просто в мёртвых деревьях завелись существа, что охотятся на других.

— Типа термитов.

— Ну… да.

Конечно, это далеко не термиты, но для понимания такое объяснение вполне подходило. Просто человеческому сознанию сложно принять некоторые вещи как бесконечная вселенная, ведь всегда должен быть конец. Или вот такие деревья: ведь как объяснить, что это вроде и неживой предмет, но в то же время живой.

Альтернативно живой. Если для тебя всегда было белое белым, а чёрное чёрным, принять что-то другое всегда сложно.

И здесь этих альтернативно живых целый лес, блять. Хорошо лишь то, что теперь все понимают, что есть их желание, а что давит на мозги. Парни молча и хмуро продолжали идти дальше, продвигаясь между деревьев и не касаясь их.

Когда те пытались слишком сильно закрыть нам вход, приходилось снимать перчатки и постреливать слабыми зарядами, чтобы не сжечь ещё и этот лес. На деревья это действовало как газовый баллончик, в прямом смысле разгоняя их в стороны. Но потом сволочи всё равно пытались окружить нас, и так по кругу.

Внутренние часы подсказали, что заняло у нас пройти лес около четырёх часов, за которые, наверное, уже ни я, ни кто-то другой из нас не чувствовал ноги.

Было решено сделать хотя бы какой-то привал, как только мы вышли из него. Пусть это и была пустыня, но здесь и до города было приличное расстояние, и от леса отошли, чтобы не бояться, что оттуда нас что-то выцепит. Да и газометр говорил, что всё в пределах нормы.

Мы нашли место прямо около какого-то огромного булыжника, который закрывал нас от ветра бури, забившись под него поглубже. Было решено ставить караул на три смены: я и Восьмой — первые, Седьмой, Шестой, Пятый — вторые и Четвёртый, Третий, Второй — последние. Как раз каждый подежурит по три часа и на каждого выпадет по шесть, чтобы была возможность у всех немного восстановиться.

Поэтому, быстро поев, кашляя от щипающего кожу и лёгкие воздуха, все вновь спрятались в ребризеры и уснули, прибившись кучей друг к другу. Я же остался стоять с Восьмым на стрёме.

— Город. Мы пойдём насквозь?

— Я думаю.

— Там может быть хуже, чем в лесу.

— И это самый быстрый путь, а вот обходить сбоку — это огромный крюк. Посмотрим, как пойдёт.

Отсюда города было не видно, но, думаю, он будет ещё более угнетающим, чем лес. Вообще, пересечь его было делом часа или двух — городок не сильно большой. Но чёрт знает, насколько там будет безопасно и сможем ли мы идти прямо. Стоит просто вспомнить тот факт, что там половина города зависла в воздухе…

— Когда-нибудь мы освободим этот мир, — негромко произнёс Восьмой.

— Избавь меня от пропаганды Организации, — поморщился я.

— Тебе не жалко запертые души?

— Мне плевать, по большей части. Не я, и ладно.

На его косой взгляд я вздохнул.

— Какой ответ ты хочешь? Этот бред про то, что мне их очень жаль? Да господи, даже тебе насрать! — развёл я руки.

— Мне не насрать. Иначе меня бы здесь не было.

— И мне не насрать. Я им не помогу, и смысла об этом думать нет. Только вгонишь себя в депрессию, а изменить ничего не сможешь.

— Мы сможем. Мы найдём способ очистить мир и освободить души других людей. Когда-нибудь… — он потопал по земле, — здесь будет расти трава, и никто уже не вспомнит, что здесь было.

— Надеюсь… — протянул я.

Потому что шансы здесь остаться у нас огромные, и хотелось бы в случае подобного исхода, чтобы кто-то всё же нас да спас. Всю вечность до вечности томиться здесь у меня не было никакого желания. Как, собственно, и сдохнуть здесь.

— Ты хоть раз жалел, что выбрал этот путь? — спросил Восьмой.

— А ты записался в психологи?

— А тебе он нужен?

Я замолчал, прислушиваясь к окружению.

— Не знаю, — наконец покачал я головой. — Раньше да, жалел. А сейчас понимаю гораздо больше и вижу ситуацию со стороны. И потому хрен знает, жалею или нет, если честно. Не сделай я так, то скорее всего сам бы оказался в аду.

— А люди, которых ты убил?

— А что они? Они свободны, ищут новые тела. Разве это хуже того, что весь мир скатится в ад, и миллионы душ окажутся заперты, включая ваши, что будут его защищать?

— Но они уже будут другими. Тех людей, кем они были, ты убил окончательно.

— Давай просто закроем этот разговор, лады? — вздохнул я.

Мне надо было быть собранным, и лишние волнения этому никак не способствовали.

Особенно такая тема…

Не терял, блин…

Гелиопсис, наверное, была самой больной темой, но я сделал всё правильно. Росси… но насчёт него теперь я был спокоен. Был ещё один паренёк, которого я убил, и… да, я стараюсь не вспоминать об этом случае. Я его столько натаскивал, обучал, он доверял мне безоговорочно… а потом я пришёл и убил его по приказу. Он понимал всё и не стал бы убегать, но я даже и не попытался предоставить ему такой возможности.

Я шёл на многое сначала ради плана, а потом по накатанной, но всё сводится к одному и тому же — я хотел спасти свой мир. И не ценой других жизней: люди умрут, но души-то останутся и будут свободны. Я это сделал, зная, что могу расплатиться куда дороже.

Вскоре караул сменился, и на шесть часов я просто провалился в сон. Вот я лёг, а вот меня будят. Ни снов, ни мыслей, всё пролетело по щелчку, а в голове осталось неприятное чувство тяжести, которое я заел таблетками, после чего позавтракал на скорую руку.

Все выглядели очень уставшими и помятыми после вчерашнего кросса. В песке, чуть-чуть заторможенные после сна, не считая тех, кто дежурил, они быстро запихивали в рот сухпаёк, запивая его водой, пока агрессивная атмосфера щипала лицо.

Ели пять минут, после чего сбор буквально ещё пару минут, и мы вновь выдвинулись.

К утру буря улеглась, уступив место чистому небу с кровавой воронкой облаков, которые засасывало в солнце. И благодаря этому мы могли насладиться не только душераздирающими криками миллионов голосов, но и видом города впереди, из которого они доносились, который выглядел не просто мёртвым… Он просто был иным, будто из другого мира. Особенно в тёмно-красном свете, будто из…

Преисподней?

Так мы и так в ней.

Признаться честно, мне не очень хотелось входить в него. И чем ближе мы подходили, тем сильнее он давил на нас жутью. А хор голосов лишь усиливался, будто котёл для таких, как мы, приближался с каждым шагом.

— Входим или обходим? — спросил Восьмой. — Надо решать.

Я с сомнением пробежался взглядом по пятиэтажкам и покачал головой.

— Обходим. Не будем рисковать.

Но очень скоро мы поняли, что все пути так или иначе ведут через город.

Глава 243

— Кто-нибудь умеет прыгать на десять метров? — спросил Четвёртый.

Он попытался подойти к расщелине, чтобы глянуть вниз, но я его отдёрнул.

— Не стоит, — покачал я головой. — Край может обвалиться.

Нет, прыгать тут действительно надо было метров десять, а то и все пятнадцать. И это ещё самое узкое место. Мы прошли около километра, но конца-края ей видно не было. Возможно, если идти дальше к летающим горам, мы найдём место, где перебраться, да я практически уверен, что там будет место, где перебраться. Однако это займёт время, как минимум сутки, и не факт, что мы не повстречаем там что-нибудь.

Был обход и с другой стороны, но там всё заросло дьявольским кустарником. Нет, там не было дымки, которую я видел тогда у дороги, но здесь и видимость была на нуле в прямом смысле слова. И вроде бы вариант рабочий, но не только я один заметил, что что-то здесь не то. В буквальном смысле. Кустарник кустарником, а всё равно животный страх гонит прочь от него.

— Значит, у нас всего два варианта: искать обход трещины или город.

— Кустарник? — спросил Пятый.

— Ты туда полезешь?

— Нет.

— Ия нет.

— А сколько обход займёт? — спросил Восьмой.

Я задумчиво посмотрел в сторону трещины.

— Сложно сказать… но ближайшие пять километров нам точно не светит увидеть её край.

— Почему пять? — не понял Второй.

— Потому что человек со средним ростом видит пять километров в даль, прежде чем всё скроется за горизонтом, — пояснил Седьмой и посмотрел на меня. — Кустарник не катит. Или обход, или город.

Попробовать проскочить город? Риск, конечно, но…

— Идём вдоль трещины, — решил я. — В город не очень хочется соваться.

Как выяснилось, решение было не очень, так как после часа мы пусть и вышли к концу трещины, но, помимо этого, мы вышли на какое-то сраное странное гнездо. Трещина заканчивалась каким-то небольшим амбаром. В таком обычно лошадей и другой скот хранят.

Но это был не просто амбар — его покрывало множество как… мясных щупалец. Они выходили из всех щелей, оплетая его практически полностью, пульсировали и были покрыты какой-то мерзкой слизью.

Я остановил группу в отдалении от этого строения и достал бинокль. Проход был расположен как раз в нашу сторону, однако разглядеть внутри ничего толком не получалось. Единственное, что я мог сказать — внутри ещё хуже, чем снаружи, и вот это «мясо» образовало там своего рода кокон. Что внутри, я даже гадать не желал.

В принципе, мы могли обойти это строение, только придётся сделать ещё больше круг, но раз уж начали…

— Что за говно… — пробормотал Второй, перехватив пулемёт поудобнее.

— Не знаю, но обойдём, и дело с…

Да только нас, видимо, уже почувствовали, и причём полезло это дерьмо не из амбара.

Я услышал посторонние звуки на фоне бесконечных криков куда раньше, чем остальные. Резко обернулся и рефлекторно нажал на гашетку ещё до того, как понял, что на нас неслось. Не добежав до группы, в десятке метров упало несуразное что-что.

Это было что-то небольшое и круглое, склеенное из кусочков тел людей, будто какой-то больной ублюдок взял и слепил из людей небольшой по колено шарик, который передвигался на трёх руках. На одной из сторон виднелось будто растянутое лицо, полное ужаса, с выпученными глазами.

— Твою мать… — пробормотал я, проследив взглядом, откуда эта мразь выползла.

И сейчас из ущелья выползали десятки таких шариков, которые, видимо, прятались в расщелине. И мгновением позже уже и остальные открыли огонь. Бронебойные пули без проблем прошивали эти шарики из людей, разрывали их на части, оставляя лишь кровавый фарш. Но когда нам казалось, что проблем разобраться с угрозой не возникнет, маленькие твари завыли.

Так завыли, что мы аж шарахнулись. А из трещины полезло в три, а то и в четыре раза больше мразей, которые собой закрывали землю.

А потом из амбара вышло большое и мясистое нечто.

Если эти шарики из людей были размером где-то по колено, то это вот было размером метра четыре, а может и все пять. Просто огромная туша, склеенная из десятков тел людей, которые будто сначала забились в угол, а потом начали склеиваться между собой. Из этого мутанта торчали и руки, и ноги, и даже части корпуса. Я видел множество голов, что торчали и стонали, как дёргались руки и ноги, будто в судорогах.

И вот это зашагало на нас…

— Твою мать… Второй! Второй, блять! На девять! На девять! — крикнул я, сам переведя огонь на существо. Остальные и так должны были справиться с наплывом тварей.

Второй среагировал сразу и начал стрелять. Но казалось, пули входят в эту тушу без видимого ущерба. Они сносили головы торчащим телам, отрывали руки и ноги, но существо не останавливалось. Его огромные ноги, склеенные из тел, тоже особо не простреливались.

В ход пошли гранаты.

С ущелья нас тоже давили. Создавалось ощущение, что здесь использовали всё население городка. Хотя почему нет?

Гранаты разбрасывали ошмётки существ в разные стороны, но это не сильно спасало. И это не спасало от огромной твари. Гранаты были противопехотными: они решетили её осколками, отрывали части тел, но это было каплем в море. Это просто был огромный кусок мяса.

— Гранатомёт?!

— Гранаты только!

Ну да, тащить такую дуру было не совсем логично, учитывая, что мы двигались «налегке». Чёрт…

— Отходим! — закричал я, быстро меняя пустой магазин на полный.

Мочить такую ораву — это тратить патроны, которые пригодятся. Гранаты они буквально закрывали своими телами, пробегая по ним, из-за чего от них было не так уж и много толка. Плюс туша, которую даже пулемётная очередь не остановила.

— Перезаряжаюсь! — прокричал Второй.

— Потом перезарядишься! — крикнул я в ответ и толкнул его в сторону города. — Отходим!

А сам выдал ещё одну очередь в тварей.

Большой монстр тоже не отставал от них.

И вот мы опять бежим. Бежим от целого улья криво склеенных из частей тел монстров, которые вылезли из ущелья. И рой отставать не собирался, поднимая вой, который перекликался с криками из города. Я не знаю, как долго смогут вот так бежать парни, но видел, как некоторые вскоре уже доставали шприцы и кололи себя. Предположу, чтобы немного придать себе сил, хотя потом рано или поздно будет откат, и вряд ли слабый.

Вот так мы вернулись в город, на котором будто мир клином сошёлся. Он встречал нас дружным криком душ и давящей тёмно-красной мрачностью, от которой даже тошнило.

— За мной! — крикнул я, вбегая в город.

Это был старый военный город, через который проходила широкая четырёхполосная дорога. Вдоль неё выстраивались пятиэтажки, и отходили более узкие дороги, словно прожилки на листе, вдоль которых так же выстраивались дома и дворы.

И стоило нам зайти в него, как погоня прекратилась.

Я просто бросил взгляд назад и тут же остановился, видя, как твари все остановились на границе города. Они толпились на дороге, газонах и тротуаре огромным роем, но не спешили заходить в город, кружились, выли, но будто упёрлись в стену.

— Это хреново? — спросил Четвёртый.

— Как показывает практика, да, — ответил я и огляделся.

Город как город, но я понимал, что это ширма. Пиздец ждал где-то там, дальше, и большой. Если даже рой не может войти сюда, боится.

— Нам точно через него.

— Другого пути нет, — отозвался я. — Кустарник отменяется, там видимости нет. Здесь хотя бы видно округу. А обойти мы теперь не сможем.

— Но этот город… — протянул Пятый.

— Мы прорвёмся, — уверенно ответил я.

Ну, попытаемся, по крайней мере.

А пока все твари толпились у границы, я развернулся к городу, окинув его взглядом.

Та ещё дыра во всех самых хреновых смыслах слова.

Мы медленно двинулись по его главной улице, по самому центру, стараясь держаться подальше от домов и мест, где был плохой обзор.

— Первый, тени в окнах, — тихо известил меня Третий, который шёл за мной.

— Знаю, — ответил я, скользнув по ним взглядом. Я заметил их практически сразу, как мы прошли пару метров.

— Тоже души?

— Да.

— Это они кричат, получается.

— Возможно.

— И они не спешат подходить к нам.

— Вижу.

— Почему?

— Не знаю, Третий. Я нихрена не знаю об этом месте, — раздражённо ответил я. — но то, что они все наблюдают за нами издалека, плохой знак. Если их не тянет к живым, значит, они испытывают к ним неприязнь, а это похуже тех прилипал.

— Нападут?

— Будем надеяться, что будут просто наблюдать, но хрен знает, если честно.

Души напомнили тёмные тени, что прячутся за шкафами и под кроватями. Глядя на окна, мне казалось, что я видел души тех, кто там жил, так как в некоторых окнах стояло по три, а то и по четыре человека разного роста. Я видел такие же тени и между домами, и прячущихся за углами в спусках в подвал. Некоторые сидели в машинах, что стояли на обочинах, или на дороге, которых мы старательно обходили.

Город был жив. Альтернативно жив, как я стал выражаться в последнее время.

Первой преградой для нас стал огромный кусок земли, который левитировал над землёй вместе с домами и коммуникациями, которые были на нём. Я видел оборванную проводку и трубы, что торчали из-под земли на нём, обломанные и оборванные.

Восьмой осторожно подошёл к краю и бросил взгляд в бездну, что была под куском земли. Бросил взгляд налево и направо, понимая, что такое не обойдёшь. Поднялась половина города, и нам бы пришлось сейчас плутать по дворам в надежде найти место, где подняться.

— И как мы заберёмся? — едва ли не шёпотом спросил он. — Нам не подняться на такую высоту.

Да, висел он действительно высоко, но путь у нас был и стоял по правую руку, будучи высотой как раз, чтобы запрыгнуть с крыши.

— Нет, путь есть, — я кивнул на панельную пятиэтажку напротив.

— Шутишь? Через дом? Где полно призраков?

— А предлагаешь искать сейчас, где этот кусок заканчивается?

— Где-то он точно заканчивается, — влез Второй. Нашёлся подпевала.

— Вот именно, что где-то. Нам уже показал опыт, что можно так наткнуться и на то, что нас сожрать может.

— Но идти через дом ещё рисковее.

— Не факт. Вряд ли на лестничных клетках кто-то будет, а если будет…

— То что?

— Обойдём.

— Они могут напасть.

— Встретим — посмотрим, — отозвался я.

А встретили первую душу мы прямо у входа. Тень просто сидела на ступеньках подъезда. Не почувствовать её было сложно — стоило мне подойти близко, как мороз сам пошёл по коже, заставляя яйца сжаться. Я с трудом подавил желание убежать. Было в них что-то чуждое, отвратное живому, ничего общего с теми душами, что были в буре.

Причём когда мы проходили мимо, эта тень не издала ни звука, когда крики людей нескончаемо разносились по округе в полную громкость.

Сломав ХИС, я осторожно поднял его над головой и огляделся. Это был типичный подъезд пятиэтажки, которая встречалась мне изредка в мирах. Были и отличия, однако не сильные: здесь подъезд был когда-то выкрашен в оранжевый, судя по облезлой краске, а сбоку лежала груда металла, что раньше именовалась почтовыми ящиками. Перила прогнили до трухи и местами отвалились. Как и лестницы: бетон от старости в некоторых местах покрошился настолько, что ступеней не осталось.

Но заходить мне как-то не хотелось, если честно. Отсюда так и веяло отчаянием и смертью, наполняя душу животным ужасом, который пытался выгнать нас из дома. И всё же это был единственный ближайший переход. Всё безопаснее, чем искать сейчас проход и нарваться на что-нибудь покруче горы человеческого мяса.

Пролёт за пролётом мы поднимались наверх, пока не дошли до решётки, что перекрывала проход дальше на крышу. Что ещё хуже, в отличие от перил, здесь металл нихрена не проржавел, и даже замок ещё держался.

— Есть кусачки? — спросил я.

Они тут же нашлись, почти новые, с оранжевыми ручками.

Первым делом я попытался перерезать замок, но тот, сука, не поддавался. Металл был явно калёным, но для меня стало неприятным сюрпризом, что за столько веков он нахер не сгнил, как всё остальное. Поэтому после нескольких попыток я перешёл к прутьям.

Вообще, прутья режут сразу, так как замки хер перерубишь так, но я понадеялся, что он прогнил. А так сейчас прут за прутом я медленно перекусывал нам проход на крышу.

И когда я уже перерубил последний прут, сделав проход, достаточный, чтобы протиснуться, кто-то позади выдохнул.

— Ебать меня…

И выдохнул так, будто душу потерял.

Я обернулся…

И тоже вздрогнул.

Позади нас стояли целые ряды чёрных теней.

У меня душа ушла в пятки.

Эти тёмные фигуры словно пришли на нашу казнь, стоя под светом зелёного ХИС-а в полумраке подъезда. От них разило чем-то нечеловеческим. Они смотрели на нас исподлобья красными глазами и…

И только сейчас я заметил, что крики стихли. Вообще стало тихо, будто весь город обратил на нас внимание.

— Блять, пиздуем отсюдова… — пробормотал я, отодвинувшись в сторону. — Давайте, быстрее! — зашипел на парней и сам начал заталкивать их в проход.

А безмолвная толпа медленно двинулась к нам. Те, что были спереди, даже протянули к нам руки…

— Блять…

Я сейчас сам обосрусь от ужаса…

Затолкав Восьмого, я сам запрыгнул в дыру и… упёрся в толкучку.

— Какого хуя, блять?! — в моём голосе сквозил ужас от надвигающегося фронта фигур: взрослые и дети, они выглядели так, словно смерть будет самым простым избавлением от мук.

— Замок на люке! — запищал кто-то.

— Долбоёбы, у вас, сука, оружие в руках! — взвизгнул я, видя, как тени просто проходят сквозь решётку.

Но и выстрелить я в них боялся — мы, блять, в городе, населённом призраками. Если обозлятся — нам только в пропасть и останется прыгать.

Раздалась автоматная очередь, ударившая по барабанным перепонкам, после чего толпа начала двигаться. А я ещё и подталкивал их, наблюдая за тем, как тени тянутся ко мне. Я даже кричать не мог от ужаса, так как горло сдавило. Единственное. что делал, проталкивал их дальше и заталкивал на лестницу.

Метр, меня разделял сраный метр от них, когда я добрался до лестницы и начал лихорадочно заталкивать наверх кого-то под задницу.

Вот полметра, я уже на лестнице, и сердце выпрыгивает, когда все тени, смотря на меня, тянут руки, чтобы схватить. Я чувствую полнейший сковывающий ужас, из-за чего поскальзываюсь, падаю на них…

И их руки с мои лицом разделяют сантиметры.

Кто-то схватил меня сзади, после чего дёрнул вверх, вытаскивая. Секунда, и я уже на крыше под тёмно-красным небом.

Никогда бы не подумал, что буду рад его увидеть.

А призраки, словно зомби, толпились внизу, протягивая к нам руки. Множество красных глаз, заставляющих остывать душу. Я не знаю, что бы стало, если бы они до нас дотянулись, и знать не хочу.

Но вот ноги меня слушались плохо, и я даже встать не смог с первого раза.

— Ух-ходим, — пропищал я, трясясь.

Другие и слова вымолвить не могли, испытывая кромешный ужас. Всех трясло, и…

Вот блять…

— Блять-блять-блять-блять-блять… — это я пропищал вообще без заиканий, глядя на то, как призраки прямо сквозь потолок начали вырастать перед нами.

И я просто бросился к краю крыши, схватив ближайших солдат и швырнув их в сторону края. Говорить не мог, словно все мышцы в горле сжались, не давая мне выдавить и звука. Благо, что ноги двигались.

Мы бросились к краю дома и, не глядя, начали прыгать прямо на плавающий на нашем уровне кусок улицы, не задумываясь перескакивая и пропасть под нами. Духи же продолжали нас медленно преследовать, дырявя взглядом, будто ненавистных мразей, что посмели посягнуть на их дом.

Им даже говорить ничего не надо было — они просто источали ненависть.

Мы без оглядки бежали по оторванной от земли улице, которая была под наклоном, пока не достигли другой стороны. Здесь я уже сам быстро закрепил трос на ближайшем фонарном столбе, после чего спустился вниз. К сожалению, пришлось раскачиваться, чтобы достать до земли, но для меня это не было проблемой.

Как только ботинки коснулись асфальта, я быстро привязал верёвку к обломкам машины, после чего обгляделся. Тысячи красных глаз смотрели на меня из окон, тёмных улочек и машин. Смотрели, пропитывая моё сердце первобытным ужасом, который грозился сковать все мышцы. Я чувствовал, как они каменеют от страха.

Нам ещё предстояло преодолеть как минимум одну треть города, если по прямой, а мы уже успели привлечь внимание всех, кто здесь был. Чего-то иного, совершенно иного, с чем никто ещё не сталкивался.

Я сглотнул, понимая, что, если всё это хлынет на улицу, нам будет не выбраться.

Тысячи красных глаз теней продолжали пристально следить за нами…

Глава 244

Кто хоть раз выступал перед огромной аудиторией, знает, что такое, когда на тебя направлены тысячи взглядов. И они могут представить, что чувствует человек, когда эти тысячи взглядов полны злобы и ненависти по отношению к тебе. А теперь прибавить сюда тот факт, что они полны чего-то отвратного всему живому и вызывают ужас, и можно понять, что мы чувствовали, когда шли по улице.

Уставшие, голодные, под тяжестью взглядов призраков, что теперь смиряли нас красными прожигающими глазами, мы продвигались по улицам города. То тут, то там встречались летающие части города. Машины, столбы, гаражи и части улиц просто висели как на тросах над землёй.

Один раз нам пришлось обходить кусок летающей улицы прямо вдоль дома, и я всё боялся, что сейчас руки высунутся из здания и утащат нас.

Я поднял голову и встретился взглядом с призраками, которые неустанно следили за нами. Холодок прошёл по спине, и мне захотелось просто убежать. Я едва сдерживался, так как силы ещё могли пригодиться.

Но не все места мы могли пройти, не покидая главной улицы. Были участки, где приходилось обходить препятствие стороной. Так нам пришлось свернуть с главной улицы, чтобы обойти огромную трещину, которую было невозможно перепрыгнуть. Я выбрал путь через дворы, где располагалась детская площадка.

И каково было идти под взглядом с десяток маленьких теней, что сверлили нас красными глазами.

— Почему они так смотрят на нас? — спросил Четвёртый. Кажется, кто-то обрёл голос после случившегося.

— Не знаю и знать не…

Я смолк, так как призраки повернули голову ко мне. И словно мой голос послужил спусковым крючком, начали медленно двигаться в нашу сторону. У меня всё внутри сжалось, и я чуть ли не бегом провёл их через двор. Хотел пронестись через двор, но выход загородили стеной другие тени, чьи глаза поблёскивали красным.

Вокруг словно стало темнее.

— Назад, — тихо выдохнул я, понимая, что нас попытаются загнать в тупик. — Через другой выход.

Мы бросились к другому переулку и выскочили на небольшую дорогу, шедшую между домом и бетонной стеной в ромбик. Но уже и она заполнялась призраками, которые медленно выходили из проулков и улочек. В мрачной тёмной атмосфере тёмно-кровавого города они выглядели вдвойне внушительнее.

— Бежим!

Я проскочил по прямой между призраков, пока они не успели сомкнуть ряды, чувствуя холод, который тени источали. Это было похоже даже не на ад, что-то гораздо хуже, уже вне понимания человеческого разума. Если все мутации я ещё мог объяснить, то вот это…

Мы едва успели проскочить, когда проход окончательно закрылся тенями. Последний даже взвизгнул, что мы все услышали. А тени, словно стая зомби, продолжали двигаться за нами, протягивая руки. От этого жеста хотелось в прямом смысле слова кричать.

Я надеялся выскочить на главную улицу, где места лавировать будет побольше, однако, когда свернул во двор…

— Блять… Назад! Назад!

Я буквально начал толкать других обратно, так как двор уже был наполовину заполнен тенями, которые хищно поблёскивали глазами в нашу сторону. Тени просто продолжали отовсюду выходить, и что удивительно, они не проходили сквозь стены, пользуясь дверями. Мы побежали, как перепуганные дети, обратно на дорогу, что шла между домами и забором.

— В следующий двор! Бегом! — пискнул я, подавая пример своей прытью.

Мы пробежали метров десять… и я понял, что нас буквально загоняют в ловушку. Призраки медленно вышли на улицу перед нами, полностью перекрывая проход. Позади медленно шествующая толпа тоже отрезала пути к отступлению.

— Они нас запирают! — практически взвизгнул Шестой.

— Вижу! — тем же голосом ответил я ему, огляделся. Сердце стал наполнять ужас, от чего хотелось просто стоять и визжать от страха. Разум парализовало животным ужасом необъяснимого… — Через забор! Быстрее! Подсади меня!

Второй без проблем сделал мне ладонями ступеньку, после чего подкинул, позволяя мне запрыгнуть наверх. Я ловко оседлал забор, быстро огляделся, после чего сам начал помогать другим. По этой стороне шёл бетонный канал покатыми стенами, по дну которого медленно текла кровавая вода.

Я бы сюда не сунулся, но призраки не оставляли выбора.

Я быстро перекидывал наших, пока не остался один Второй — большой бугай, который таскал с собой пулемёт. Он был последним, и к тому моменту призраки уже были прямо около него. Я чувствовал ужас, который он испытывал, подсаживая последнего солдата.

— Давай! Руку, блять! — крикнул я, протянув пятерню. Призраки уже тянули к нему руки, я видел, что вот-вот, ещё немного, и они его коснутся. В его глазах через маску я видел такой нечеловеческий ужас в глазах…

Что было сил я дёрнул его на себя и почувствовал, как что-то стрельнуло в спине. Но всё равно, сжав зубы, подался назад, сваливаясь на сторону канала и утаскивая его с собой.

Мы мешком упали вниз и заскользили по бетонному покатому берегу прямо в воду. Благо здесь было всего-то по щиколотку, да и одежда была водоотталкивающей. Я вскочил практически сразу, бросив полный ужаса взгляд на забор, откуда мы свалились. Второй сейчас получил новый день рождения.

Но твою мать… город не собирался нас просто так отпускать…

Позади нас прямо из воды начала расти человеческая фигура.

Из воды. Где её, блять, по щиколотку.

Она росла, неестественно дёргаясь, будто её били током. Казалось, что перед нами проигрываю голограмму, у которой пропадает постоянно несколько кадров, из-за чего движения неестественно дёрганные.

И сама фигура была… лишь похожа на человеческую. Длинные руки и ноги, скрюченное тонкое тело с обвисшей кожей, на которой сиськи выглядели как мешки водой. И голова с длинными волосами. Это что-то было когда-то человеком…

Когда-то…

Лицо женщины было похоже на жабье: выпученные глаза, смотрящие в разные стороны, большие плоские губы и крючковатый нос. Вытянувшись в свой полный рост под три метра, оно подняло перед нами и улыбнулось, показав гнилые кривые зубы.

И тут её голова резко склонилась в бок. Настолько… что будто не хватало кадра. Я даже не заметил, как она это сделала.

— А кто были плохими мальчиками? — проскрежетало оно, и улыбка неестественно растянулась в прямом смысле слова от уха до уха.

Нас обдало волной необъяснимого ужаса, сводящего с ума. Я не знаю, чего больше испугался: того, что понял её, неестественных движений или обвисших сисек, но на этот раз инстинкты взяли своё — я развернулся и бросился бежать.

— БЕЖИИ-И-И-И-И-И-М!!!

И все семеро солдат бросились за мной в панике, словно нашкодившие дети от сторожа с полными ужаса глазами, вообще ничего не понимая.

И тварь устремилась за нами.

Одни её движения вызывали ужас: Дёрганные, рывками, слишком резкие и неестественные. И голова, которая дёргалась, будто она не могла принять горизонтальное положение, пытаясь его найти с безумной улыбкой на губах, крича весёлым голосом:

— Ата-та-та-та-та-та!!!

Мы словно обезумевшие бежали от твари, прежде чем я сам немного пришёл в себя, перестав быть стадом. Развернулся, выстрелил пару раз, под смех твари понял, что ей на это откровенно плевать, и благополучно вернулся к стаду. Этот город был наполнен ужасом, он пропитывал им, заставлял бояться себя. Всё это выглядело так, будто они нам говорили: «Вы кто такие, мы вас не звали, идите нахуй».

Пробежав так метров триста-четыреста, я заметил небольшую лестницу, которая выводила из бетонного устья к проходу в заборе.

— Туда! — рявкнул я и, решив проверить одну теорию, снял перчатку, бросив в тварь энергошар.

И удивительно, но он подействовал. Тварь взвизгнула, остановилась, держась за лицо… после чего вокруг неё начали вырастать десятки таких тварей. И все они неестественно тряслись и улыбались…

Я сделал только хуже.

— Да ну нахуй…

— АТА-ТА-ТА-ТА-ТА-ТА!!! — безумный хор заставил меня промёрзнуть до костей.

Мы ринулись по несчастной лестнице толпой, избежав давки. Хоть что-то осталось в головах, помимо ужаса.

Проскочив во двор, мы едва не влетели в толпу теней, которая явно не была рада нам. На них я испытывать эффект энергошара не решился, так как уже видел, к чему это привело там, в устье бетонной реки. Да даже если они будут от неё дохнуть, всех я просто не успею закидать.

Мы побежали вдоль забора, где ещё оставалось место, чтобы проскочить. Я не знал, что будет, если нас коснутся, но точно ничего хорошего. Правда, бежали мы недолго.

— Они там! — взвизгнул Седьмой.

Призраки перекрыли нам дорогу, заперев с обоих концов. С одной стороны был забор к тем тварям, что были у реки, другой упирался в дом. Хотя…

— За мной!

Я разбежался, подтянулся на подоконнике и всем телом влетел в окно, разбивая стекло. Неа мгновение мне показалось, что я услышал осуждающий вздох, но…

— Давай руку!

Я поочерёдно помог запрыгнуть каждому в комнату.

— Дверь заперта! — вскрикнул Второй в каком-то ужасе. — Мы здесь заперты!

Кажется, страх окончательно лишил их возможности мыслить.

Я с разгона просто впечатал ногой в дверь и выбил её, сорвав с петель. И едва выскочил на площадку, как чуть не влетел в толпу призраков на лестнице, которая вела вниз. Они столпились там, поднимаясь наверх и зажимая нас. Бросился наверх, уводя за собой людей и чувствуя себя как мышь, которую загнал в угол кот. Если и здесь будет выход заварен…

Но он оказался не заварен, а заставлен. Я не стал их разбрасывать — прямо по ним пошёл: по велосипедам, коробкам, каким-то доскам, шкафам и прочему мусору. Автоматной очередью разнёс люк в районе замка, после чего выбил плечом и оказался на крыше.

Мы выиграли ещё минуту, но сейчас они будут показывать фокус по проходу через крышу.

— Куда? — хрипя, выдохнул Восьмой.

Я окинул взглядом город.

— Осталось недалеко, отсюда уже видна граница. Если доберёмся до неё — спасены.

— Откуда знаешь, что спасены?

— Твари не полезли в город, побоялись, но не боялись толпиться, — я бросил взгляд вниз. Там буквально толпились вовсю призраки.

— И как мы спустимся? Мы окружены!

— Жопой, — бросил я. — Дай гарпун.

В руки мне лёг пневматический гарпун с кошкой. Специально для того, чтобы можно было забраться на возвышение, если возникнет необходимость. Только вот сейчас мне нужно было не возвышение.

— Призраки! Они просачиваются! — вскрикнул кто-то, но я сосредоточился на своём деле.

Вперед висели куски города: машины, гаражи, уличные фонари и прочий мусор. Но мой взгляд зацепился за небольшой грузовичок с кузовом, которого время явно не пощадило.

Сейчас было бы самое время задуматься: а что, если он находится в зоне гравитации, и как только покинет его, упадёт. Но я практически точно знал — не упадёт. Тот кусок земли тоже висел, но мы же не стали летать. Значит, левитация не привязана к месту.

Прицелившись, я отправил его прямиком в грузовик и начал тянуть.

— Помогайте! — крикнул я и почувствовал, как тянуть стало заметно легче.

Грузовик действительно не упал, когда мы его оттащили от того места, где он стоял. Но это было половина проблемы. Вторая половина проблемы — призраки уже поднимались через крышу, словно бамбуковые ростки, быстро вырастая за нашими спинами.

— Всё, прыгаем на него!

И я прыгнул первым.

Надо признаться, в этот момент у меня всё замерло внутри. Упадёт или же останется висеть? Но он не упал, покачнулся, как лодка на волнах, но не более.

— Давайте! Быстрее!

И пока остальные перескакивали сюда, я вставлял новый картридж. Когда последний прыгнул на левитирующий грузовик, призраки подошли к самому краю. Они не рискнули прыгать, да и умели ли? Им оставалось только стоять и пронизывать нас мёртвыми взглядами чудовищ, в которых они превратились.

Следующей остановкой была соседняя крыша, на которую мы выбрались, после чего бросились по ней на другой край, где уже и спустились по верёвке. А оттуда по улице бегом без оглядки до самой границы города, пока дома просто не закончились, будто его обрубили.

Отбежав метров на сто, я остановился, глядя на тени, что собрались у невидимой границы, но не спешили пересекать её вдогонку за нами. Они просто стояли и смотрели толпой, будто надеясь, что мы или сами вернёмся, или им удастся прожечь нас взглядами.

— Мы живы… — тяжко выдохнул Четвёртый. — Господи, мы живы…

— Не думаю, что он знает об этом месте, — ответил я и бросил взгляд на газоанализатор. — Привал двадцать минут и двинем, парни. А потом до Шестого Сектора, нам недалеко осталось.

— Они не нападут, пока мы тут сидим? — кивнул на тени Седьмой.

— Вряд ли. Не стали же преследовать, верно?

— Тогда может здесь и лагерь разбить? Они всех отпугивают и сами не выйдут.

— Нет. Никто не знает, как они поведут себя ночью. Поэтому надо будет что так, что так отойти подальше.

— Сумасшедший город… — протянул Второй. — Что они такое?

— Я уже говорил, что не знаю. Но предположу, что души. Раньше это был военный городок около базы Шестого Сектора. Скромный небольшой городок, ничем не примечательный, где жили многие сотрудники базы со своими семьями.

По крайней мере, я так думаю, исходя из знаний расположения городов.

— Они зло во плоти, — сказал Третий. — Возможно, это даже не души, а преобразованные эмоции человека. Воспоминания, страхи, ненависть… и под воздействием ада они приняли сущность злобных призраков, которые привязаны из-за памяти к своим местам.

— Может быть. Ад всё меняет… — поднял я взгляд к хмурому тёмно-красному небу, где закручивались облака. — Ничего не оставляет прежним.

— А как получилось, что ты уже бывал в аду? — спросил Четвёртый.

— Миссию выполнял.

— Это понятно, но какую?

Я пожал плечами. Теперь это было не тайной.

— Убивал предвестника смерти.

— И как? Получилось?

— Да, отчасти. Но они не умирают. Их вообще невозможно убить. Они чем-то похожи даже на нас.

— И ад им…

— Нипочём. Они вполне уютно чувствуют себя и в нём. Предвестники вообще везде себя уютно чувствуют. Они ведь и не люди уже, скорее машины для убийств.

— И… сколько ты победил их?

— Восемь, — ответил я без раздумий, продолжая рассматривать город. Кто-то даже присвистнул.

— Сильно…

— Да, очень. Мне упорства было не занимать. Тот, последний, из-за которого я попал в ад. Я его убивал очень долго. Они как машины, настроенные на убийство, и чем больше живут, тем сильнее становятся.

Те ещё уёбки… но им и ад не страшен. Они вообще вне игры в этих мирах и чем-то похоже на проклятых — тоже вечно влачат своё существование ради какой-то цели.

Быстро поев, попив и справив нужду, отряд завалился на оставшееся время отдыхать, готовый подорваться в любую секунду. Мне же пришлось делать себе инъекцию обезболивающего после того, как я дёрнул Второго на забор. Вроде идти могу, но нагнуться, повернуться корпусом, и всё, пиздец, боль, как будто мышцы разорвало.

После двадцатиминутного привала мы вновь поднялись и двинулись цепочкой, но уже по дороге, которая вела к базе. Когда мы отдалились, из города вновь послышался целый ор криков людей, которых жарят на сковородах черти.

Возможно, Третий и прав, возможно, плохие эмоции стали чем-то одушевлённым и теперь мчались своим существованием.

— Раньше это, наверное, был закрытый район, — сказал Восьмой. — Практически центр всего Шестого Сектора, его основная база.

— Около других не было порталов?

— Насколько мы раскопали — нет. Всё сводилось к главному центру. Мы находили неработающие порталы в таких же базах, что нашли сейчас, заброшенных и разваленных, но они не работали. Этот же… видимо, туман законсервировал тот комплекс.

— Интересно, там будет кто-нибудь живой? — пробормотал Второй.

— Если только такой же, как и те, кого мы встречали, — вздохнул я. — Но, учитывая, что это за место, какое-нибудь дерьмо точно встретим. И ради бога, пусть это будет не та гогочущая сука с обвисшими сиськами.

— Тоже заметил? — усмехнулся Шестой.

— Кажется, это было то, что меня больше всего напугало, — ответил я с усмешкой.

— Да, теперь мне будут кошмары до конца дней сниться.

— Нам всем будут, — хмуро сказал Восьмой. — После того этот ад будет нам сниться всегда. Боюсь, что теперь буду шарахаться каждой тени после этих… теней.

— Я рек бояться буду. Что оттуда выскачет подобная бабка, — тревожно сказал Пятый. — Как вспомню, как она двигалась…

— Как в тех ужастиках, — подхватил его Седьмой.

— Да. Дёргано, неестественно, аж в дрожь бросает.

Под эти разговоры мы топали по дороге спокойным шагом, восполняя силы, пока на горизонте не показалась сама база. Когда мы остановились, я с интересом рассмотрел её через бинокль.

— Ну как? — негромко спросил Восьмой. — Что скажешь?

— Там до сих пор есть свет… — протянул я. — Она до сих пор функционирует. Лампы на столбах, прожектора… всё работает.

— Не удивлён. Хотя меня смущает, что она выглядит как-то… обычно.

— Да, обычно. Несколько ангаров, административное здание, казармы… гаражи вижу. Но меня другое настораживает. Как бы там турелей не было или прочего охранного дерьма.

— Или тварей, что выросли из их опытов.

— Да. Или их, — согласно кивнул я, отняв бинокль от глаз. — В любом случае, завтра мы всё сами узнаем.

— На своей шкуре.

— Верно.

Глава 245

Я ещё раз внимательно осмотрел базу, прежде чем мы подошли к ней ближе. Она вообще ничем не отличалась от тех, что я видел раньше. Двойные заборы, колючая проволока, ангары по одной стороне, казармы и административные здания по другой. Так что если и заметишь её, не поймёшь, что это в действительности какое-то очень важное место.

— Турели выглядят отключёнными, — сказал я, рассматривая несколько пулемётов, встроенных в ящик.

— Выглядят?

— Узнаем точнее, когда подойдём.

А другого и не оставалось.

Мы преодолели несколько километров, добравшись до пропускного пункта. Судя по всему, из асфальта здесь выдвигались столбы, которые перекрывали проезд. А вот от самого здания остался лишь фундамент. Ни обломков, ничего, просто фундамент, будто кто-то взял и снял его.

Мы прошли мимо него и остановились перед воротами. Те были приветственно открыты нараспашку, будто предлагая зайти сюда в гости. Проход через них освещался прожектором, образовывающим пятно света во мраке. Второй, видимо, перегорел.

— Как мило… — пробормотал я. — Третий-Четвёртый, вперёд.

Они посмотрели на меня совсем безрадостными глазами, однако без споров медленно двинулись вперёд, держа автоматы наготове. Вряд ли им это поможет, если включатся турели. Да, они были приманкой, способом проверить, работает ли система или нет. Жестоко, но иного способа проверить работу турелей я не видел. Не идти же всем скопом туда?

Третий и Четвёртый медленно прошли через ворота, настороженно оглядываясь. Вот прошли первые, вот вторые и оказались на территории базы. Оглянулись на меня.

Я махнул им рукой, и они медленно приставным шагом, водя стволами по округе, двинулись дальше. Прошли ещё сто метров и замерли, пооглядывались, после чего посмотрели на меня.

Если бы турели работали, их бы уже разорвало на части.

— Отлично…

Следом зашли и мы.

База… база выглядела относительно хорошо. Ни разрушений, ни провалов в земле, словно ад берёг это место. Строение базы тоже было необычным: все здания располагались по кругу, образовывая в центре небольшую площадку.

— Так, и куда нам? — спросил я, окидывая взглядом округу.

— Если не ошибаюсь, — нахмурившись, огляделся Восьмой, — то основная база под нами и здесь повсюду находятся проходы вниз.

— То есть, по сути, плевать, куда идти, везде будет спуск вниз?

— Вроде да.

Вот мне не нравится его «вроде», если честно. Немного угнетает то, что ты не знаешь, куда идти.

Я ещё раз огляделся.

Нет, серьезно, база выглядела так, будто замерла во времени. Вон стоят вертолёты, насколько могу судить, целые и невредимые. Вон грузовики выстроились, вон танки. Здания, конечно, слегка покрылись трещинами, но не факт, что они не были такими же до этого. Стёкла целы, двери на месте.

Здесь время словно остановилось, и ничего не подверглось разрушению, в отличие от городка, который знатно потрепало.

— Тогда… — я задумался, — через ангары войдём.

Заодно посмотрим, какая техника здесь водится.

Мы медленно пересекли площадь, оглядываясь по сторонам. В принципе, видимость была хорошей. То тут, то там горели уличные лампы, пытаясь разогнать мрак. Работало несколько прожекторов на вышках, скудно освещая территорию.

И забавно то, что мой фонарик отказывался работать, словно на него правила не распространялись. Лазерный прицел тоже не включался. Судя по всему, остальные подумали так же, проверяя электронику у себя.

Мы вошли в один из открытых ангаров, где всё стояло вперемешку. Топливозаправщики, тяжёлый десантно-штурмовой вертолёт, джипы с турелями и даже БПШ или боевая машина, шагающая. Этот вид техники в мирах встречался очень редко, так как куда практичнее была колёсная и гусеничная техника. Но с другой стороны, они отличались лучшей проходимостью и подвижностью.

Это был самый настоящий бронированный гроб на ножках с верхними манипуляторами, которые заканчивались крупнокалиберным пулемётом и миномётом.

— Вот это раритет… — протянул Четвёртый. — Интересно, он ещё работает?

— Вряд ли. Даже если бы он и работал, аккумуляторы давно бы сели за это время, — отозвался Седьмой.

— Но можно попробовать завести…

— И куда ты с ним пойдёшь? — фыркнул я. — В подземный комплекс? Меня вообще удивляет, что здесь всё сохранилось практически в идеальном состоянии. Ни монстров, ни призраков, ни прочего дерьма — тихо и спокойно. И техника, будто её просто оставили.

— К плохому?

— Учитывая, что это ад, то да, к плохому.

Я сломал ХИС, когда мы углубились в ангар. Здесь всё было в технике. Какая-то сломана, разобрана, какая-то наоборот, стоит целой, хоть сейчас садись и едь.

Вдоль стен и вовсе встроились цистерны, как я мог предположить, с топливом. В принципе, если очень постараться, можно было даже попробовать завести технику. Всё же она относилась к этому миру, и если работает освещение, быть может и машина заведётся.

Тут где-то должны были быть специальные ручные стартеры на случай полного отключения электроники, чтобы можно было завести машину. Его присоединяешь, вручную даёшь искру, подаёшь топливо не из бака, а напрямую в двигатель и заводишь, а потом уже присоединяешь обратно шланги, и готово.

Звучит легко, а на деле это называется «еблей».

Но возможность такая действительно была. Можно будет даже попробовать, когда будем уходить — если заведём, то куда быстрее доберёмся обратно, минуя все опасности.

Мои мысли о сладком возвращении прервались неожиданным металлических грохотом на весь ангар, заставив меня подпрыгнуть на месте и уже целиться в виновника. Такой звон, что после долгой тишины это резануло по слуху, как ножом.

Пятый стоял, сам до усрачки напуганный, около бочки, а перед его ногами валялся раскрытый ящик, из которого высыпались на пол инструменты. Секунд десять мы стояли на месте, боясь даже двинуться. Прислушиваясь к окружению и тому, как эхо звона расходится по ангару. И лишь убедившись, что всё в порядке, позволили себе выдохнуть.

— Блять, дебил, я чуть струю не пустил в штаны, — злобно прошипел Второй.

— Я… я случайно зацепил.

— Ты себе на голову в следующий раз урони его, дебил, — зло ответил Четвёртый. — Я чуть не сдох от испуга…

— Я же…

— Просто. Заткнись, — по словам попросил я его.

Признаться честно, у меня у самого сердце от неожиданности ёкнуло. Я думал, всё, пиздец нам всем, а тут…

Но вот насчёт пиздеца я, кстати говоря, не прогадал.

Только я развернулся и пошёл дальше вглубь ангара, как услышал что-то вроде какого-то рычания прямо перед собой. Не успел опомниться, и на меня набросился прямо из темноты человек.

Рефлексы сработали быстрее, чем разум — удар прикладом, который сбил его с ног, и тут же выстрел в голову, который был достаточно громким даже с глушителем.

— Какого хрена?.. — пробормотал кто-то, глядя на труп человека перед нами.

Только это уже был давно не человек.

Зомби. Даже его внешность говорила о том, что это давно не человек: высушенное лицо, словно на череп натянули кожу, впалые кроваво-красные глаза, пасть открыта неестественно широко… И всё бы ничего, но где один зомби, там и второй.

Потому что рычания доносились уже с улицы. И судя по тому, как обернулись к выходу другие, мне это не показалось.

Предчувствие надвигающейся жопы заставило меня нервно сглотнуть.

— Так, идём, быстрее… — позвал я остальных и сам бросился вглубь ангара, разбрасывая попутно ХИС-ы, чтобы иметь нормальный обзор.

Мы добежали до самого угла, где обнаружили лестницу, которая вела в подземный коридор коммуникаций.

— Нам туда? — спросил я.

— Не знаю.

Вот сейчас и гадай, туда ли мы идём или нет. Ведь неизвестно, куда коридор нас выведет. По идее, из каждого важного строения должен быть свой вход в подземную базу, что здесь имеется. Это и доступ к командному пункту облегчит в случае необходимости, и давки позволит избежать, если все бросятся в укрытие в случае опасности. Так поднялась тревога, и все сразу спустились в безопасное место, не выходя на улицу.

Но это были лишь мои доводы и опыт. Неизвестно, как проектировали здесь базу. И когда мы уже начали спускаться в туннель, послышался топот, словно сюда неслось целое стадо животных.

— Зомби… — выдохнул я. А вот и кавалерия прискакала…

— Орда, — отозвался Восьмой. — Всё! Быстро! Давайте-давайте!

Мы спустились вниз, не дожидаясь того, пока они ворвутся в ангар. Была надежда, что они нас потеряют, но… законы подлости — они и в аду законы подлости.

Мы бросились по коридору. Здесь вдоль потолков и стен шли кабельные трассы и трубы, иногда встречались щитки или закутки, где стояли всякие агрегаты типа насосов или щитки с множеством тумблеров. Судя по всему, какой-то технический коридор. Будет чудом, если он не тупиком закончится, потому что топот и рёв уже слышались в коридоре, но из-за темноты было нихрена не видно. Здесь не горело ни единой лампы.

Первым бежал я с самой лучшей реакцией, держа в вытянутой руке ХИС, словно проводник из сказки. Даже если кто-то набросится на меня, комбинезон он сразу не прокусит, так что не страшно. Прикрывал нас с тыла Второй с пулемётом.

И, как оказалось, выход был.

Есть выход…

За железной дверью с кодовым замком… Но на наше счастье тот светился тусклым зелёным светом, а значит, его ещё можно было взломать.

— Дверь! — рявкнул я, проклиная то, что выбрал именно этот путь. С другой стороны, все двери вниз, скорее всего, запечатаны. — Второй, держим оборону! Восьмой, дверь!

— Седьмой, на тебе! — крикнул тот. — Все в…

Я оттолкнул его в сторону.

— Второй, Третий, Пятый, Шестой и Седьмой — тыл. Восьмой, помоги Седьмому!

Мы отошли назад, чтобы иметь запас для отступления, и рассредоточились в коридоре так, чтобы не попасть под дружественный огонь. Я закинул несколько ХИС-ов подальше, чтобыиметь обзор хотя бы на ближайшие двадцать метров, потому что сейчас мы могли ориентироваться лишь на топот и рёв зомби.

А потом в свете мелькнул первый зомби, и коридор разорвала очередь из пулемёта. Мгновением позже ему начали вторить и автоматы.

Зомби оказалось очень много. Они двигались бесконечной волной без конца и края. Те, кого срезала очередь, падали, и на них тут же наваливались другие, словно создавая перед нами баррикады из трупов. Пули пробивали сразу по несколько тел, но даже этого оказалось мало, так как они медленно, но верно надвигались на нас.

— Перезарядка! — Второго практически не было слышно. Он спешно запихивал новую ленту в пулемёт, пока мы крыли весь коридор автоматным огнём. — Готово!

И вновь по ушам ударила бесконечная очередь, которая срезала всё живое на своём пути. Бронебойные пули спокойно проходили сразу по несколько тел, но мы почему-то всё равно сдавали позиции.

— Отступаем! Назад! Второй, прикрывай пять секунд!

Мы быстро отошли назад, после чего вновь открыли огонь. В это время Второй, перезаряжаясь на ходу, быстро отходил назад к нам.

Я отстегнул пустой магазин, не заботясь о том, чтобы запихнуть его обратно в разгрузку, и вновь начал стрелять. Передо мной мелькали сотни лиц. В основном мужчины, и, судя по форме, местные вояки, но иногда мелькали и женщины: кто-то в обычной одежде, кто-то в военном наряде, хотя один раз мелькнула и полностью голая.

Но какого хера их не становилось меньше?! Наоборот, нам приходилось отступать назад под валом тел, чтобы не быть засыпанными и нас никто не тяпнул за ногу. Уже весь пол был завален гильзами, а по ту сторону трупами, когда мы вернулись обратно к двери.

Патроны стремительно заканчивались, уже не говоря о том, что у нас автоматы дымились от перегрева, и я затвор передёргивал так, будто пытался грузовик толкать, настолько его начинало клинить.

— Восьмой! Сколько? — пытался перекричать я стрельбу.

— Что сколько?

— Откроете?!

— Пытаемся! — прокричал он.

И вот, пока я ему отвечал, ещё один магазин слетел на пол, и его место занял новый. У Второго уже собственные патроны закончились, пришлось снимать рюкзак и доставать оттуда ему ленту. Заодно начал быстро доставать магазины, раздавая их другим. И буквально за минуту он оказался пустым. А потом настал черёд и других рюкзаков.

Так мы успели израсходовать три четверти всего арсенала, пока наконец за нашими спинами не прокричали:

— Открыто!

Я тут же ринулся к двери, которую распечатали впервые за много лет.

— Восьмой, за мной! — крикнул я, тут же сломал сразу пятёрку ХИС-ов и забросил их по очереди в открывшийся коридор.

Как оказалось, это было продолжение технического туннеля: всё те же стены и те же трубы с кабелями, хотя всё выглядело более чисто, чем за дверью.

— Чисто! Всё заходим! Седьмой, готовься дверь закрывать!

— Заходим!

— Заходим!

Команда начала передаваться от одного к другому, так как иначе услышать через стрельбу друг друга было нельзя. Парни начали медленно отступать под напором зомби, которые казались бесконечными. Последним отступал уже Второй, который до последнего прикрывал нас пулемётным огнём.

Когда мы оказались по эту сторону, Седьмой резко захлопнул дверь и дёрнул за большой рычаг, задраивая её. А через мгновение металл содрогнулся от удара живой толпы. Был слышен скрежет когтей по металлу, удары по двери, рёв, хрипы, повизгивания оживших мертвецов, которые так и не смогли нас достать.

Зато мы достигли своей цели.

— Добро пожаловать, — пробормотал я, бросая взгляд в коридор. — Мы в святая святых. База Шестого Сектора.

Хотя место, куда мы попали, выглядело не так пафосно, как прозвучали мои слова. Мы до сих пор были в служебном коридоре. Нам пришлось вновь топать в сплошной темноте, надеясь, что дверь нас куда-нибудь выведет.

После такой стрельбы у нас стволы автоматов можно было использовать вместо ламп, настолько они светились. У Второго глушитель на пулемёте вовсе отвалился. У Четвёртого ствол слегка скосился. У меня плохо работала затворная рама, постоянно заедала. И патронов у нас осталось не так уж и много. У меня даже разгрузка не была забита полностью теперь.

Зато налегке шли.

Вскоре коридор закончился самой обычной железной дверью. Медленно, прокравшись, готовые встретить ещё одну волну тварей, мы вышли в уже нормальный коридор. Самый обычный, с каменным полом и крашенными стенами. Здесь, в отличие от технического коридора, то тут, то там горел свет ламп дневного освещения, давая хоть какой-то обзор. Некоторые искрились и жужжали, добавляя своей атмосферы в и без того жуткое место.

Я не знал, куда здесь идти, если честно, поэтому выбрал поворот налево. Если будет тупик, вернёмся.

Но тупика не оказалось. Мы медленно продвигались по коридору и вышли к перекрёстку, откуда было ещё две дороги. Здесь же был и указатель, что весьма кстати.

Как оказалось, мы пришли со стороны гаража. Коридор, что шёл прямо, вёл на ярус номер два в то время, как поворот направо к складам. Выбор был очевиден.

Мы дошли до большой лестницы, которая уходила на несколько пролётов вниз на второй этаж, и на ней мы встретили первый скелет. Тот лежал на пролёте между этажами, облокотившись на стену под светом мигающей лампы. В руке у него был пистолет.

Я присел перед ним.

— Местный работник? — спросил Шестой.

— И вышиб себе мозги, — кивнул я, глядя на кляксу справа от скелета.

Осторожно протянул к его форме руку и немного разгладил её, чтобы видеть нашивку с фамилией на груди.

— Бьюсов, — прочитал я вслух.

— Рядовой, судя по всему, — добавил Восьмой.

Я поднял пистолет и покрутил его в руках. Старый, проржавевший, я бы не рискнул теперь стрелять из такого. Можно вполне получить затворную раму прямо в рожу, если ствол забит.

Спустившись ниже, мы попали на второй уровень. Здесь было множество коридоров и дверей, которые вели чёрт знает куда, а вот указателей не…

А нет, вот он, под ногой.

Я осторожно поднял металлическую доску, что раньше, видимо, висела под потолком, и смахнул пыль.

— Так… казармы, опять склады, столовая, оружейная…

— Пункт управления?

— Судя по всему, ниже. Здесь что-то типа жилого этажа… есть серверная. Ваше?

— Надо заглянуть туда, посмотрим, что осталось.

Найти серверную оказалось непросто. Как выяснилось, мы вошли в подземный комплекс не через главный вход, а где-то сбоку. А серверная находилась вообще в другом конце второго уровня. Поэтому нам пришлось идти через целый лабиринт бесконечных коридоров и помещений, что здесь были, пытаясь по указателям найти путь.

Нередко нам попадись скелеты. Иногда по одному, иногда группой, но ни один не выглядел так, будто сражался с кем-то. Кто-то сидел на стуле, кто-то лежал у стены или облокотился на неё спиной. Некоторые покончили жизнь самоубийством.

— Будто просто сдались… — протянул Второй.

— Или поняли, что им не жить, — добавил Восьмой. — Возможно, это все те, кто оказался на базе, когда всё началось, и оказались запечатаны здесь.

— Почти похоронены.

— Всё лучше, чем столкнуться лицом к лицу с тем, что выползло из ада, — не согласился я.

— Думаешь? Как по мне, лучше умереть.

— Умереть разорванным зубами какой-нибудь твари или стать частью тех мясных шариков? Ну не знаю, — хмыкнул я. — Что та смерть, что та смерть — конец, но зачем мучаться перед концом?

Половину этажа здесь всё же занимали жилые помещения: от казарм до столовых и туалетов. Мы старались стороной обходить их, боясь, что внутри могут дремать вполне живые ребята, которые захотят перекусить свежатиной. Но в некоторые комнаты мы всё же заглядывали. Например, мы заглянули на одной из кухонь в кладовую и поняли, что полки были вычищены до блеска.

Здесь же мы нашли ещё несколько скелетов, которые забились в угол. Один из них обнимал какую-то пустую стеклянную банку.

— Ну вот и ответ, еда кончилась, — пожал плечами Седьмой.

— Тут должны были быть годовые запасы…

— Ну и они когда-нибудь кончатся, верно? Странно, что они все умерли не в казармах, а здесь, в коридорах. Вы заметили? Мы сколько уже прошли по базе, повсюду трупы солдат, видимо, рядовые, что обслуживают всё, но они в коридорах.

— А где им ещё быть? — спросил я.

— Ну… в казармах? Лучше умереть на кровати, а не на холодном полу, верно?

— Парни… — неожиданно позвал нас Пятый. — Я, кажется, знаю, в чём дело.

Он кивнул на дверь, что была напротив входа на кухню. Двухстворчатая, большая, явно в казармы, чтобы через неё могло пройти как можно больше людей. И одна из створок была приоткрыта достаточно широко, чтобы можно было заглянуть внутрь. И этого было достаточно, чтобы понять, что здесь произошло.

— А вот и ответ… — пробормотал кто-то.

Глава 246

То, что было передо мной, иначе как склепом назвать было сложно. Вся казарма была завалена скелетами, которые лежали кто как: кто на двухэтажных койках, кто сидели, облокотившись на них спиной, кто лежал на полу и так далее. И их было очень много.

Я закинул несколько ХИС-ов, чтобы осветить зал, и вошёл, осматривая помещение. Не ради интереса — хотелось узнать, они умерли своей смертью или же здесь ещё кто-то есть.

В зелёном свете всё выглядело куда более жутко, надо признаться.

— Столько трупов… — протянул Шестой. — Они все отравили себя?

— Или нет, — ответил Третий, присев перед одной из коек.

Он внимательно рассматривал кости перед собой, после чего переходил от одной койки к другой, будто чего-то ища. Ему потребовалось около минуты. чтобы сделать свои выводы.

— Это женщины. Одни женщины и дети. Все они, — обвёл он казарму рукой.

— С чего ты взял?

— По размеру таза, — он немного задумчиво порассматривал тела, после чего вздохнул. — Могу предположить, что это все, кого они успели спасти и эвакуировать.

— И потом убили?

— Или не убили, — не согласился Седьмой. — Склад на той кухне пустой. Можно предположить, что просто закончился провиант.

— На такой базе?

— Мы же не знаем, сколько они здесь просидели, — сказал я. — Ладно год, а если два, три, пять? Гадать можно сколько угодно. Идёмте, найдём серверную.

В других казармах наблюдалось то же самое: они были забиты людьми. Получалось, что семьи всех, кто здесь был и кого успели забрать, просто эвакуировали сюда, чтобы спрятать от опасности. Знали ли они, что это не временный кризис? Что это станет их склепом? Не самая радостная перспектива, но и не самая плохая, учитывая, как повезло остальным.

Нам пришлось изрядно пропетлять по коридорам, прежде чем мы вышли к серверам Шестого Сектора. Это было огромное помещение, где рядами шли шкафы, заполненные оборудованием типа жёстких дисков и процессоров и прочего. Повсюду провода, которые спутывались между собой и уходили куда-то под потолок. В стороне за стеклянной стеной стоял небольшой компьютерный зал с мониторами. Там мы обнаружили ещё один труп с прострелянной головой на стуле.

— Прости, дружище… — пробормотал Седьмой, откатив скелет на стуле в сторону. У того тут же отвалилась нога, заставив нас вздрогнуть. — Сорян…

— Подключитесь? — спросил я.

— Попытаемся, — отозвался он, доставая толстенный ноутбук из портфеля.

— Он не заработает.

— Да, но я хочу попробовать подключить его в их розетку. А вдруг? Правда… — он достал зарядник и посмотрел на вилку, которая никак не совпадала с их розеткой. — Придётся немного помудрить.

Времени у него это много не заняло. Седьмой по-деловому тут же достал набор инструментов и принялся обрезать провода на проводе, чтобы попробовать их подключить к ноуту. Пять минут, и всё было готово. Правда…

— Не включается, — буркнул Второй. — Хрень, а не ноут.

— Не ной, — не унывал Седьмой. — Сейчас по-другому попробуем.

По-другому — это он вытащил батарею и вновь запустил ноутбук. И на этот раз экран приветственно загорелся.

— Отлично… только осталось теперь подключить его к их системе… — он со вздохом посмотрел на свой штекер и на разъём, которые никак не подходили друг к другу. — Ладно, и это решим…

Я подозреваю, что фокус с ноутбуком сработал по той причине, что питался он чисто от электричества, что бежало здесь, по этой базе. А вот батарея сохраняла заряд с той стороны, где ада ещё не было. Иной причины, почему не через батарею он не работает, я найти не мог. Возможно, Седьмой, который, как я понял, был здесь техником, тоже пришёл к этому выводу. И сейчас сидел, оголяя провода, чтобы всунуть их в разъём.

Восьмой же встал около работающего монитора и начал пытаться что-то на нём печатать.

— Что делаешь?

— Пытаюсь войти в систему. Но без толку… — он вздохнул, отойдя от стола. — Она запаролена. Надо, чтобы Седьмой взломал. У него уже всё есть для подобного.

— Кроме адаптера, чтобы подключиться.

— Это тоже не проблема. Мы уже встречали их технологии, знаем, как работать с ними, поэтому всё заранее подготовлено. Или ты думал, что мы сюда просто так ворвёмся?

Через полчаса всё было готово. В том плане, что Седьмой смог подключиться к их сети, которая ещё каким-то образом работала. Ещё час, и система была взломана, но…

— Все данные в хлам, — вздохнул он. — Тут… вот так.

Он пощёлкал по клавишам и показал нам картинку, где большая часть каких-то квадратов с надписями была красной. Предположу, что это сервера.

— Ты можешь достать с них что-нибудь?

— Только с целых.

— История по базе есть?

— Ну… что-то имеется, но система автоматически обновляет через год всё, поэтому если рассчитываешь получить записи с камер наблюдения, они уже сотни раз перезаписаны.

— Если не больше… — пробормотал кто-то из солдат, и он согласно кивнул.

— Если не больше.

— А журнал? Журнал-то должен быть.

— Журнал… — Седьмой резов защёлкал по кнопкам. — Журнал… журнал-журнал-журнал… где-то есть, но надо искать. Ноут просто не тянет работу с таким объёмом.

— Мы никуда не спешим, верно?

Поэтому запершись в серверной и проверив её на наличие гостей, мы расположились в комнате оператора, где работала единственная лампа. Удивительно, но воздух здесь был более-менее пригодным для дыхания, однако стоило снять ребризер, как в нос ударил сильный запах палёной проводки, и захотелось надеть его обратно.

В первый раз с того момента, как мы оказались в аду, у нас появилось время спокойно поесть и отдохнуть. Пока караулил, от нечего делать я прошёлся вдоль сервера, где нашёл ещё один скелет в форме солдата. Видимо, местный техник. Он замер в позе, словно прилёг уснуть, подложив под голову руки.

Над головой до сих пор жужжала вентиляция, гоняя пыльный воздух по бункеру. Повсюду пищали серверные машины, помигивая лампами, хотя большинство из них уже было давно мертво. Удивительно, что они до сих пор работали, хотя, судя по окружению, здесь вообще время будто остановилось.

Мы прождали около восьми часов, прежде чем ноутбук наконец-то смог пробиться через защиту и отыскать нужную информацию. Оповестил он нас всех весёлым писком, который заставил нас всех подскочить на месте. Только Седьмой остался спокойным.

— О, закончилось, — хлопнул он в ладоши, после чего пододвинулся к ноутбуку поближе…

И этот самый момент на экране появился скример — белое лицо без глаз и улыбкой до ушей неожиданно появилось на экране с дичайшим визгом.

— И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И!!!

Седьмой с вскриком отпрянул назад и врезался в стул с скелетом. Череп мертвеца с глухим стуком упал на пол и укатился под стол. Мы разом подскочили уже с автоматами в руках, но… противника видно не было. Разве что ноутбук теперь расстреливать. Около полуминуты прислушивались к окружению, но, кажется, это была разовая акция.

— Вот хрень… — выругался Седьмой. — Даже прикасаться к нему теперь стрёмно, — пробормотал он и тем не менее начал щёлкать по клавишам.

— Я думал, богу душу отдам… — пробормотал Четвёртый и перекрестился.

— Этот мир хочет нас убить посредством сердечного приступа, — поморщился Седьмой. — Та-а-ак… вот журнал, нашёлся…

Несколько кликов, и на весь экран вылезла стена текста.

— А что мы ищем в нём? — спросил я.

— Не знаю, может что-то интересное, — пожал плечами Восьмой.

— Судя по стене текста, искать мы будет интересное очень долго. Ты говоришь, что вам нужно скачать все данные? Седьмой, вбей, есть ли у них центральное хранилище данных, помимо этого. Обычно есть резервные записи на таких базах, чтобы, если полетит электроника здесь, можно было сохранить всё там.

— Стой, — остановил Седьмого Восьмой, когда тот уже хотел скрыть файл. — Вот это, покажи-ка.

Это была одна из записей журнала, самая последняя, которую внесли здесь. Несколько кликов, и перед нами появился текст.

«Всё кончено. Попытки запустить нижние генераторы не принесли успеха. Нам не хватает энергии, чтобы запитать стартеры и разогреть ядра. Теперь работает только первый и генератор защиты. Это конец. Мы проиграли. Мир пал.

Наверху теперь правят твари из туманов. Парни, что решили попытаться добраться до стратегического хранилища припасов, не вернулись. Оно находится в трёхсот пятидесяти километрах от нас, но их нет уже неделю, и вряд ли они вернутся.

Вчера ушли последние, кто мог более-менее крепко стоять на ногах. Шестой генератор ещё работает, и они решили попытать удачу и попробовать добраться до портала номер шесть, что ещё должен был работать. Решили попробовать сбежать в другой мир. Что так, что так, всех их ждёт смерть, а тут хоть попытаются. Я бы попробовал с ними, но сил нет, даже ходить тяжело.

На базе иногда слышатся выстрелы — последние из ребят выносят себе мозги, чтобы не мучаться, всё равно ведь конец. Последний выстрел я слышал часа четыре назад. Главный так и не вышел из своего кабинета. Кажется, я здесь последний оставшийся в живых. Остальные уже умерли с голоду или близки к этому. Даже без гражданских с такими запасами мы бы продержались года три или четыре. А дальше что? Всё равно смерть.

Да и пишу я, лишь чтобы облегчить душу. Наверное, это последняя запись. Умирать страшно. Особенно одному. Но думаю, мне хватит смелости.

Старший сержант Румов, вторая рота внутренней охраны.

Мы сделали всё, что было в наших силах».

— Душещипательно, — кивнул Второй.

— Прикиньте, как он здесь сидел, последний на базе, а может и на всей Земле, — покачал головой Шестой.

— Значит, вот почему портал был открыт. Те, кто ушёл, добрались всё же до портала и даже смогли протянуть кабель, чтобы подключить его, — заметил я.

— Удача улыбается отчаянным.

— Будем надеяться, что мы входим в их число.

Но теперь мы знали, какой генератор питает портал. А ещё генератор защиты. Я так понимаю, здесь речь не о том, что создаёт электричество, а о том, что создаёт какое-то поле, что защищает эту базу от воздействия ада.

— Ну-ка, Седьмой, карту дай базы.

На экране появился чертёж, на котором была нарисована схематично база Шестого Сектора. И судя по всему, мы были сейчас на втором этаже. Выше были одни склады с оружием. А ниже нас располагались комнаты управления и мониторинга, как они были подписаны на плане. Плюс кабинет главы Шестого сектора и банк данных. Ещё ниже и куда глубже располагался четвёртый уровень с залами генераторов и какими-то лабораториями с другой.

— Вот, — постучал я по экрану около банка памяти. — Нам сюда, а потом ниже к генераторам, чтобы отключить Шестой. Заложим взрывчатку и вернёмся через портал в мир, а здесь он просто бахнет, и всё. Дай-ка план Четвёртого уровня.

Я быстро пробежался глазами по чертежам, запоминая, что, где и как, после чего кивнул.

— Всё, тогда по коням, нас ждёт самое интересно.

— Как по мне, интереснее почитать их журнал, — ответил Четвёртый.

— Судя по всему, он вёл его все годы, что они здесь сидели. Замучаешься читать, — хмыкнул я. — Я тебе и так могу сказать, что будет там.

— Что же?

— Половина будет написана в стиле «ничего нового» или «ничего незначащее событие». Иногда будет попадаться что-нибудь интересное, типа, как надвигался туман или что происходило важного на базе, но на этом всё.

— Ты прямо мастер сказки рассказывать.

— Просто потом почитаете его мемуары. Седьмой, посмотри там, как с охраной и сигнализацией. У тебя есть доступ к камерам?

— К камерам — нет. Видимо, где-то здесь уже что-то сломано. Сигнализация… всё отключено, сдох генератор, который это всё питал. Сейчас идёт питание от главного первого. Чисто электрику питает.

— А есть главный второй?

— Есть. Но он отрублен.

На всякий случай запомнив план всех этажей, чтобы примерно ориентироваться, я вместе с группой выдвинулся дальше.

Тишина в коридорах, если честно, немного угнетала. Ты идёшь и слышишь лишь собственные шаги и шум вентиляции. С другой стороны, любой шорох был сразу слышен, что было нам на руку.

Мы спустились на третий уровень, где был пункт управления. Здесь долго искать его не пришлось, коридоров было всего ничего, да и я помнил план, поэтому вскоре мы вышли в большой зал. Это был типичный зал управления — пол по типу лестницы вниз и на каждой ступеньке компьютеры. А на дальней стене несколько огромных экранов, которые не работали.

Некоторые из компьютеров работали, но, пощёлкав по ним, Седьмой лишь покачал головой.

— Связи со спутниками нет.

— А маяки? — спросил Восьмой.

— Нет, база слепая. Один должен быть прямо над нами, но и он не работает. Да и не забывай, Босс, что у спутников тоже есть батареи и срок работы. Если здесь вообще есть космос.

Я тоже немного пощёлкал по клавишам, полазив в меню. Здесь было достаточно много интересной информации, как, например, фотографии из космоса продвижения туманов. Интересно то, что космос тоже начинал искажаться при этом, появлялись кротовые норы и чёрные дыры, всё становилось нестабильным и хрупким, готовым разрушиться от одного касания.

Или скорость распространения туманов. Он шёл практически со скоростью пятидесяти километров в день, иногда в два раза быстрее, иногда в десять медленнее. Но факт в том, что он продолжал распространяться в том или ином случае.

Здесь ещё была запись связи с другими материками и странами, но на данный момент они все молчали. Я даже ради интереса сделал запрос связи, но мне выдало табличку, что ошибка работы антенны.

Рядом с компьютером стояла белая кружка с надписью «Лучшему папе», покрытая пылью. Внутри остался чёрный осадок полностью высохшего кофе. Видимо, как всё произошло, бросил всё и ушёл к семье.

— Первый, идём. Здесь ничего интересного, — позвал меня Восьмой.

— Ага… — протянул я, скользнув взглядом по кружке.

Лучшему папе…

А я ведь тоже стану когда-нибудь отцом. Вернее, очень скоро.

Коридоры здесь значительно отличались от второго уровня. Здесь всё было обшито металлом, кроме пола — его полностью заложили кафелем. Здесь повсюду встречались настенные телефоны, и я даже ради интереса взял один, но очумелый хохот в ухо чуть не остановил мне сердце.

— Как ты думаешь, это призраки? — спросил Четвёртый.

— Предположу, что духи. Как сказал Третий, тени, созданные эмоциями и получившие сознание.

— А если встретим их здесь?

— Если бы они здесь были, мы бы их давно встретили.

Вскоре мы случайно вышли на кабинет главы Шестого сектора. Пройти мимо него было сложно, учитывая, что здесь были двойные двустворчатые двери. И не заглянуть туда было бы странно.

За дверьми ожидаемо был огромный предбанник, практически пустой, если не считать стола для секретаря и лавок у стен.

В кабинете главы было не гуще: стол на другом конце комнаты, шкафы вдоль стен и несколько стульев напротив стола для посетителей. Хотя меня заинтересовал не интерьер, а сам глава организации, о которой ходили уже легенды.

Я… не знаю, кого ожидал увидеть. Понятное дело, что не монстра, но, наверное, кого-то особенного. Человек, который создал организацию, что стала прообразом Организации (тавтология получилась), мне рисовался в голове как некто особенный. Человек, создавший её и у которого получилось настолько укрепить своё детище, что о нём слышали даже в других мирах — это как минимум заслуживает уважения, и должен был действительно отличаться от остальных, но…

Я смотрел на скелет в кресле, который был самым что ни на есть обычным. Он был даже, как мне показалось, худее тех, что мы видели, судя по костям, хотя на черепе наблюдались немного странные отклонения типа чуть более длинных резцов и лёгких наростов на черепе. Рак может?

Хотя какая разница?

Ещё, что я понял, он умер не своей смертью. Об этом мягко намекала дыра во лбу.

Сомневаюсь, что он сам себе голову прострелил, так как обычно стреляют в висок, да и оружия нигде не видно.

Пока парни осматривали кабинет, я проверил все его карманы, однако ничего не нашёл.

— Кто-то, видимо, винил его в произошедшем, — негромко сказал Восьмой за моей спиной.

— Возможно. Хотя, если верить тому, что я слышал, он наоборот, до последнего защищал свой мир. Собственно, благодаря ему его мир и продержался так долго.

— Возможно, он даже где-то здесь, — обвёл взглядом комнату Восьмой.

— Ага…

Я попытался пролистать документы, что были на его столе, но те практически сразу разваливались от касаний моих пальцев. Компьютер тоже давно молчал, причём, как я видел, у него была снята боковая стенка и вытащен жёсткий диск. Кто-то явно обокрал его, возможно, уже после того, как он умер. А может быть вор и убил его.

Я посмотрел, что в ящиках стола, но там всё тоже разваливалось в труху даже от дыхания. Казалось, что здесь ничего интересного нет, но мне с трудом верилось, что в кабинете главы, да ничего не будет. И я оказался прав, так как буквально сразу же нас окликнули.

Парни нашли его сейф. Только, к сожалению, он был открыт, и всё содержимое было вытащено.

— Кто-то обокрал вашего друга, — заметил я, с интересом вытащив один из листов, который оставил после себя грабитель. Но тот развалился прямо в моих руках.

— Вопрос лишь в том, до или после произошедшего.

— Скорее до или во время, так как он явно смог выбраться с базы и покинуть мир, — пробормотал я.

— С чего ты взял?

— С того, что он смог убить его, — кивнул я на скелет, — а трупов или следов стрельбы мы по дороге сюда не видели.

— И что он украл?

— Хрен знает.

Хрен знает, да, но… очень часто говорят, что Организация брала своё начало именно из Шестого Сектора. Что именно из него пришли её основатели, которые поставили своей целью защиту мира от ада и враждебных божеств.

Потеряли свой дом — начали защищать другие миры. Высокоразвитая организация — слухи про их прародителя, который тоже преуспел на этом поприще. И вот, труп главы Шестого Сектора и взломанный сейф.

Вполне возможно, что тот, кто основал Организацию, убил этого человека, попутно выкрав какие-то документы, что помогли заложить фундамент будущей военной структуре. Какие-нибудь технологии, скорее всего, что дали толчок их прогрессу.

Возможно, что так оно и есть. Это объясняет и то, что Организация неожиданно поверила мне не просто так — какому-то парню-проклятому, что пришёл их убеждать помочь. Вполне может быть так, что они прекрасно знали, какие секреты здесь хранятся, и как только поняли, куда портал может вести, в надежде получить к ним доступ решили помочь мне. Пока не разочаровались.

— Что-нибудь нашли?

— Кроме мусора, ничего, — отозвался Второй. Интересно, он читать-то умеет?

— Всё вынесено, — подтвердил Седьмой. — Возможно, теми, кто его убил.

— Как думаешь, база данных цела? — посмотрел Восьмой на меня. — Они могли и оттуда забрать всё, после чего всё уничтожить.

Учитывая, что это могли быть именно основатели Организации, вряд ли. Иначе бы им не пришлось сюда возвращаться. Хотя зачем гадать?

— Идёмте, сейчас это и выясним, — кивнул я на выход.

Глава 247

Основное хранилище информации представляло из себя огромное круглое помещение, уходящее как вверх, так и вниз на десяток метров, где стояла, как это ни смешно, огромная бочка. В прямом смысле слова огромная из полированного металла бочка. Единственным способом подойти к ней был железный мост, который будто висел над бездной. А доступом к данным внутри был небольшой встроенный в неё компьютер, который уже не работал.

— Сможешь с этим разобраться? — спросил Восьмой Седьмого.

— Да, скорее… — он только отодвинул выдвижную клавиатуру, как та сразу же отвалилась. — Наверное. Мне нужно время.

И дело закипело. Он вновь разложил все свои инструменты, после чего начал копошиться в компьютере, снимать с него экран, разбирать систему.

— И принесите мне провод запитать ноутбук.

— И где мы его возьмём? — недовольно спросил Второй.

— На складах, — ответил я. — Так, Восьмой, бери с собой пару человек, и идите на склад. Мы посмотрим, к какой розетке его можно присоединить.

— Погодите, — остановил нас Седьмой, задумчиво разглядывая внутренности встроенного компьютера. — Тут… тут другая ещё проблема. Ноут ладно, но надо запитать само хранилище. Оно отключено от генераторов.

— Розетка здесь не поможет, — понял я.

— Не поможет, — кивнул он.

Седьмой поднял голову вверх, после чего обошёл по мосту бочку по кругу, что-то выискивая.

— Его питает генератор, — раздался его голос с другой стороны. — Пятый дополнительный.

— Пятый дополнительный?

— Так сказано.

Я обошёл бочку по мостику и оказался с другой стороны, где висела приваренная к бочке инструкция. Седьмой уже открыл щиток рядом с инструкцией в стенке и рылся там.

— Короче, надо включить генератор номер пять, он подаст напряжение на хранилище, и я смогу подключиться.

Что ни срачка, то горячка, хотя стоило ли удивляться, если база простояла столько веков? Наоборот чудо, что оно вообще ещё работает. Хоть что-то работает здесь, вернее.

— Пятый? Как мы его запустим? Там ты нужен.

— Тц… ладно… — вздохнул он, вылезая. — Идёмте.

Мы разделились. Одна группа отправилась за кабелем, чтобы подключить ноутбук, вторая вместе со мной двинулась на четвёртый уровень. Я взял с собой Седьмого, Шестого и Четвёртого.

Как оказалось, он находился значительно глубже, словно генераторы пытались изолировать пластом скальных пород от греха подальше. Но счётчик Гейгера молчал, да и газоанализатор показывал, что здесь воздух даже чище, чем на других уровнях.

Сам четвёртый уровень представлял из себя с самого начала два туннеля. Один большой и другой поменьше. Большой был закрыт железными разъезжающимися воротами. Другой был вообще ничем не закрыт.

— Что там? — спросил Четвёртый.

— Если верить плану, какие-то лаборатории.

— Нет, это понятно, но что там?

— Не знаю, но нам и не туда, — я подсветил надпись краской на стене. — Генераторные. Нам сюда.

Но дорога к ним представляла из себя лабиринт технических туннелей с бесконечными трубами и кабелями, которые вели хрен знает куда, и лишь редкие указатели, которые остались и которые можно было ещё прочитать, давали примерное направление. Но проблема в том, что ты поворачиваешь на одном перекрёстке и через десяток метров попадаешь ещё на одну развилку, а потом на ещё одну, и на ещё, где не везде есть указатели.

Сейчас мы стояли перед перекрёстком и рассматривали как раз один из них, на котором почти всё выцвело.

— Я не могу прочитать, — наконец сдался я, после чего посмотрел налево и направо. — Я так понимаю, это реакторная.

— Можно идти по трассе, — подсветил над потолком кабель-трассу Седьмой. — Они нас точно выведут куда-нибудь.

— Не маловаты ли для реактора, который питает всё? — с сомнением спросил я.

— Ну… да, маловаты, — согласился он. — Но… — он подсветил ХИС-ом трубы, которые шли в стене. — Надо вернуться назад. Найти трубопровод.

Пришлось возвращаться назад, благо я помнил куда, и заново идти, но уже в поисках трубопровода, пока не нашли огромные трубы, которые были в коридоре вместо стены.

— Вот это, — постучал он по трубе, которая издала глухой звук, — охлаждение ядра генераторов.

— Там в смысле ядерные реакторы?

— Не знаю. Не уверен, они говорили об ядре и о генераторах, так что хрен знает. Как придём — увидим.

— У нас яйца светиться не будут? — спросил Четвёртый.

— У нас есть счётчик Гейгера. Так, нам по трубе идти, значит, да?

— Да.

Что ж, по трубе, так по трубе.

И вновь отправились петлять по бесконечным лабиринтам. Иногда Седьмой останавливался около щитков со словами: «проверить, что тут, как», и начинал переключать какие-то тумблеры. Один раз он таким образом лопнул абсолютно все лампы в коридоры. Которые осыпали нас стеклом.

— Ну… я попытался, — пожал он плечами. — Попытка не пытка, как говорится.

Стараясь постоянно держаться огромной трубы, мы наконец вышли в большой коридор, который уходил влево и вправо. У стенки стояла тележка для грузов, на которой сейчас находилось несколько ящиков с каким-то оборудованием. У стены с другой стороны были свалены в кучу трубы.

— Так… нам направо, — подсветил я указатель на стене, где было написано «Дополнительные генераторы».

— А налево, я так понимаю, основные, — посмотрел в ту сторону Седьмой.

— А что значит основные?

— Что они питают? — спросил Шестой.

— Да то же самое, скорее всего, — отозвался Седьмой. Один питает одну часть, другие другую. Один отключается, второй берёт всю нагрузку на себя, но отключает неосновные системы. Типа отключения ламп на четвёртом уровне, — кивнул он на потолок.

— Странно, что здесь никто не завёлся.

— Лучше подобные мысли оставь при себе, — попросил я, водя ХИС-ом перед собой.

Широкий коридор, как выяснилось, вёл не только к дополнительным генераторам, но и к большому грузовому лифту, который мог поднять и грузовик при нужде. Вот они, значит, как сюда всё опускали. Сейчас он был закрыт решётками, но в шахте что-то пощёлкивало с металлическим звуком. То ли тросы качаются и трутся обо что-то, то ли что-нибудь похуже. Мы проскочили это место как можно быстрее и вышли к большим герметичным воротам, которые закрывали двустворчатыми воротами.

Но открыть их оказалось не так сложно. Прямо в полу мы нашли рычаг, который поддели и вытащили, после чего начали крутить втроём, медленно раздвигая створки, чтобы хотя бы войти туда. Ещё один стоял на стрёме. Скрип был таким, что резал душу, и я постоянно оглядывался в темноту, каждый раз ожидая увидеть там что-нибудь типа белого лица, что висит в темноте, но обошлось.

В этот раз.

— Так, а вот и генераторная… — протянул Седьмой, когда мы протиснулись через ворота. Почему-то мне показалось, что они сейчас схлопнутся на мне.

Генераторная представляла из себя огромное вытянутое помещение, где рядами вдоль правой и левой стены стояли генераторы. До самого потолка стрежни из стекла, скреплённого металлом и опоясывающими их трубками и проводами.

И сейчас из всех работал только один, второй по правой стороне. Единственный работающий генератор, что питал портал в мой мир. Через его стекло пробивался мягкий синий свет электричества, который разгонял тьму. Я видел, как внутри за стеклом бьют молнии и светится ослепительно синим светом стержень. От него по залу разносился мирный успокаивающий гул.

Цель была уже перед носом. Осталось совсем чуть-чуть. Для меня этот генератор был словно какой-то заветной мечтой на пьедестале.

— Вот он, наш генератор… — вздохнул я, глядя на него.

Так близко, цель всего моего плана, ради которой я исковеркал собственную жизнь и переломал судьбы сотен тысяч, если не миллионов людей. Стоило ли это того? Мог ведь просто застрелиться и покинуть мир…

— Первый, — окликнул меня Седьмой. — Давай, надо врубить пятый и закончить с этим. Ещё успеешь на него посмотреть.

— Да… да, знаю, — я подошёл ближе. — Что делаем?

— Ну… надо запустить это говно, — хмыкнул он, пытаясь прочитать инструкцию в щитке, который был вмонтирован в генератор. — Короче, внутри ядро, вот этот стержень, как полагаю. Его надо накалить, а потом крутануть ротор.

— Как?

— С помощью стартера. Где-то здесь должен быть стартер… — он огляделся. — Короче, где-то он должен быть. Он… — вновь обратился к инструкции, — разогреет ядро, крутанёт ротор и запустит генератор.

— Так просто? — удивился Четвертый.

— Да.

— Но, если я не ошибаюсь, то у них как раз и не хватило энергии запитать стартером генератор, — нахмурился он. — Может как-нибудь запитать от соседнего генератора? — кивнул он на работающий.

— Я бы его вообще не трогал — нам ещё возвращаться обратно, — заметил я.

— Да, я тоже так думаю, — кивнул Седьмой. — Сначала давайте подгоним стартер, а потом уже будем думать, что делать, если не поможет.

— А как он выглядит? — спросил я.

— Не знаю. Наверное, что-то на колёсиках, похожее на двигатель.

На колёсиках…

Пришлось идти по помещениям и искать стартер. Я взял с собой Шестого, оставив с Седьмым Четвёртого.

Надо сказать, что вчетвером было как-то спокойнее. Когда мы отдалились от дверей в генераторную, то стали будто отрезаны от остального мира. Теперь были только мы вдвоём, пустые коридоры и мёртвая темнота. Ни звуков, ни признаков жизни, будто мы остались единственными живыми в этом мире. Теперь звуки шагов казались более зловещими, а темнота более непроглядной, стены давили, будто были пропитаны смертью.

Мы оба это чувствовали, путь и пытались не подавать вида.

— Надо рассуждать логически, — начал Четвёртый, когда мы отошли. — Если его нет здесь, у дополнительных, то, значит, он или в том ящике, который мы видели на тележке, или у главных реакторов.

Звучало логично. Только когда мы пришли к каталке с ящиками, выяснилось, что внутри были какие-то стержни.

— Мы тут… яйца свои не потеряем? — пробормотал мой товарищ испуганно.

— Да нет, счётчик молчит. Да и привкуса металла нет, как обычно бывает. Скорее какие-то элементы в цепочке питания.

— Но это на стартер не похоже, как мне кажется.

Удивительная наблюдательность.

Мы отправились вдвоём в неизведанную часть к главным генераторам, находившимся по другую сторону от нас. Здесь всё было с зеркальной противоположностью вплоть до двухстворчатых дверей. Причём здесь они были открыты.

Мы переглянулись, после чего медленно друг за другом, держа автоматы наготове, приблизились к залу. Здесь, как и в том зале, тьму разгонял генератор, только, в отличие от тех, здесь было всего два, и они были просто огромными. Почти точными копиями, но размерами, наверное, в три, а то и четыре раза больше младших собратьев.

Осторожно войдя в зал и убедившись, что вокруг никого нет, мы принялись обыскивать зал в поисках стартера. Да только…

— Пусто, нет здесь стартера, — вздохнул Четвёртый.

— Может его подняли наверх на лифте?

— Наружу?

— Да, вполне возможно. Или на склад наверх?

— А смысл?

— Да хрен его знает, — пожал я плечами, ещё раз оглядевшись. — Но его здесь точно нет.

Единственный работающий генератор выглядел откровенно плохо. Даже будучи больше в размерах, он светился гораздо тусклее, чем его младший собрат. Молнии практически не били в нём, а гул был таким неравномерным, что казалось, ещё вот-вот, и тот просто сдохнет.

— А может… а может его увезли в лаборатории те? Ну, со вторым выходом?

— За той дверью, что была в начале? — припомнил я место, о котором он говорил.

— Ага. Зачем им поднимать его наверх? Его вполне могли откатить в лабораторию, чтобы что-нибудь запустить или ещё что. Логично же?

Почему-то я сразу вспомнил подземелье с теми тварями, которое посетил с Арамзой.

— Не думаю, что это хорошая идея.

— Но выбора-то нет. Нам надо запустить генератор, а без этого мы никуда не уйдём. Пошли, проверим. Будет что страшное, сразу свалим.

— Я боюсь, что там какая-нибудь тварь может быть заперта.

— Да она бы сдохла уже от голода, — отмахнулся тот. — Идём.

И довольно смело зашагал прочь в тёмный коридор.

Вообще, за то время, что мы здесь были, я не встретил ни единой твари, которая могла бы нам угрожать. Вернее, здесь вообще никого не было, поэтому вполне логично было предположить, что здесь никого и ничего не осталось.

К тому же… стали бы они под боком у себя в главном центре разводить тварей? Сомневаюсь, слишком опасно, учитывая, что здесь сосредоточен весь их центр. Они бы вынесли подобное за пределы базы, туда, где всё можно уничтожить с того же воздуха, или вовсе в другой мир. Но уж точно не под боком строить.

Поэтому доля правды в его словах действительно была.

Нам пришлось изрядно поплутать по лабиринтам коммуникаций. Это было неописуемое ощущение, ходить по коридорам, мрачным и наполненным лишь тысячелетней пылью, когда островок света заканчивается буквально в паре метров от тебя, а ты не знаешь, что там за ним находится.

В такой немного нервной обстановке мы вышли к лестнице, по которой спустились и свернули в левый коридор, что был значительно больше. Открывалась она ровно так же, что и те: пришлось вытаскивать рычаг из земли и крутить его, чтобы раскрыть створки ворот. Со скрипом, посыпая пол ржавчиной и крошкой, они медленно разъехались в стороны. За ней туннель уходил далеко в темноту.

Мы переглянулись.

— Вроде никаких предупреждений на воротах я не видел, — приободрил он меня. — Значит, безопасно, да?

Я подошёл к дверям поближе, подсветив их ХИС-ом.

— Я бы не сказал, что безопасно.

Он подошёл ближе, и мы вместе начали рассматривать знаки, которые не значили ничего хорошего.

— Это… это что за знак, напомни?

— Межпространственная, — ответил я.

— Это…

— Знаки опасности, характерные для портала, да.

Ионизирующее, биологическое, магнитное, радиация, межпространственная, высокое напряжение… целый набор. Но… портал? Здесь?

— Странно… — протянул я, глянув в зияющую щель между дверьми.

— Что здесь портал?

— Да.

Я думал, что они не настолько тупые, чтобы размещать настолько опасные объекты рядом с собой, но чтобы поставить вот так портал… Может они из чего-то исходили? Или это лишь часть базы, а другая по ту сторону, где-нибудь в другом мире. Что-то типа хранилища всего, куда добраться можно лишь порталом?

— Если высокое напряжение, то и есть, что запускать, верно?

— Да, возможно… — протянул я.

В любом случае, если что, сделаем ноги. Если там что-то действительно быстрое и опасное, вряд ли спасёт даже количество.

Я осторожно снял печатки, чтобы в случае необходимости выстрелить энергошарами, после чего кивнул Четвёртому.

— Идём.

Я даже маску снял на всякий случай. Чтобыпочувствовать запах, если здесь кто-то действительно есть. Всё же от многих хищников, да и просто альтернативно живых всегда исходит заметный смрад. Но, кроме пыли и затхлого воздуха, я ничего не почувствовал. Даже вентиляция не работала, хотя на других этажах жужжала.

Мы осторожно двигались по широкому коридору, но, кроме наших шагов, ничего не было слышно. Иногда я забрасывал перед собой на всякий случай ХИС-ы, когда чувствовал, что это необходимо, чтобы иметь хоть какой-то свет, если придётся улепётывать.

Но это не понадобилось. Через три минут мы стояли в прямоугольном зале и смотрели на шесть порталов, что выстроились вдоль стен. На данный момент выключенных, но шесть! Это не один, откуда мы вышли!

И лишь приглядевшись, я понял, что порталы были не совсем простые. Да и место это было не просто подземной частью бункера.

Как и было написано на планах, это была самая настоящая лаборатория. Я не сразу заметил, что по-настоящему здесь был ещё один лифт, большой, явно грузовой, чтобы сюда могла въехать при необходимости машина, который уходил куда-то наверх.

Стены были отделаны когда-то белым кафелем. Пол был весь в жёлтых и красных линиях, которые будто бы предупреждали об опасности. Повсюду были какие-то измерительные приборы, висели с потолка кабели, стояли агрегаты на колёсиках, непонятные устройства, некоторые из которых вообще было невозможно идентифицировать.

Над каждый порталом были ещё и леса, на которых тоже было множество всевозможного оборудования, что было подключено между собой проводами.

Что касается самих порталов, они выглядели… странными. Не те арки, через которые мы прошли, а что-то несуразное и корявое, словно сделанное из металлолома: толстые трубы, катушки, сотни проводов и каких-то датчиков, которые опоясывали каждый портал полностью. Будто с них всю облицовку содрали.

Единственное, что я здесь узнал почти сразу, это пульт управления, который стоял около каждого из них, на котором обычно высвечивались координаты.

— Здесь… строили порталы? — спросил негромко Четвёртый.

— Или проверяли их, — ответил я. А потом обратил внимание, что у одной из стен стояло множество ящиков и всевозможных частей, которые были точь-в-точь как на порталах перед нами. — А возможно они собирали их, после чего тут же проверяли и отправляли куда нужно.

Значит, мы сейчас находились в цеху по сборке порталов… забавно.

— А вон и наш стартер, кажется, — кивнул Четвёртый на один из порталов. Около него скромно стояла махина, очень сильно смахивающая на двигатель ДВС, на колёсиках и с ручками, чтобы можно было таскать её за собой.

— Ладно, забираем его и уходим. Пора выбираться из этой жопы.

Глава 248

— Ну! На раз, давай! И… РАЗ!!!

Мы дружно дёрнули за трос, пытаясь запустить стартер, но тот лишь выдавал что-то вроде: «бр-бр-бр-пф-ф-ф…», и затих.

— Да твою мать… — выдохнул я. — Он вообще рабочий?

— Да, просто надо поймать момент, — закивал Седьмой, копошась в генераторе.

Принцип был прост: подкатываешь стартер к генератору так, чтобы вставить в паз вал, после чего стартером запускаешь ядро. Мы делали всё так, как было написано в инструкции, но тот всё равно отчаянно не хотел запускаться. Прокручивался в холостую без какого-либо толка. Мы делали это так долго, что все взмокли и сняли с себя снарягу, так как она лишь мешалась сейчас и могла убить нахер — у меня ремень автомата зацепило тросом и чуть не размазало по всему стартеру.

— Давайте, ещё раз, — помахал Седьмой, что-то подкрутив. — Попробуем. Нам нужен этот сраный генератор.

Мы возились так долго, что к нам уже успела вернуться вторая группа, возмущаясь на весь зал.

— Какого хрена?! Мы думали, что вас уже сожрали здесь! — Восьмой едва не орал.

— Да если бы, — выдохнул Седьмой, даже не глянув на него. — Не можем запустить. Стартер есть, генератор есть, а это говно не запускается.

Я видел, что Восьмой много чего ещё хотел сказать, однако выдохнул и переключился на новую проблему, которая возникла перед нами.

— А тот подключить? — кивнул он на работающий генератор. — Как-нибудь с помощью него подтолкнуть генератор?

— Это тебе не штекеры воткнуть. Это сраные высоковольтные кабели, которые входят, судя по всему, в само ядро. Соединить их просто проводами? Можно, да, но тогда если замкнёт, нам всем жопа, так как он портал питает. Заглохнет, и путь домой заказан.

— И что делать?

— Ну что делать, надо запускать его, блин, — вздохнул Седьмой. — Давайте, ещё раз. Он должен заработать.

— А мы вообще правильно всё делаем? — спросил я, с сомнением осматривая генератор.

— В каком плане?

— В таком, мы сейчас всё правильно подключаем? Ничего не забыли?

— Он мог от старости уже сдохнуть.

— Тут даже компы работают, а генератор сдох? — недоверчиво спросил я.

— Запитать! — неожиданно щёлкнул пальцами Седьмой. — Нам надо запитать стартер! Там было написано в дневнике, что им не хватило энергии разогреть ядро и стартер.

— И откуда ты его запитаешь? — спросил Восьмой. — Ты сам сказал, что этот питает портал, и если он заглохнет, то нам путь домой заказан.

— Можно попробовать и не его, — неожиданно сказал Четвёртый. — В другом зале есть огромный генератор, который ещё работает. Он почти сдох, но может хватит?

— Тогда у нас не будет света на базе, — напомнил я.

— Но нам база и нахрен не сдалась, верно? Мы же отсюда сразу свалим. Нам важен только шестой генератор, чтобы уйти через портал.

Седьмой задумчиво пнул стартер на колёсиках.

— Может и получиться. Надо попробовать, но для этого нужны кабели, чтобы подключить генератор один к другому. А ещё…

И работа снова закипела. Наша команда вновь разделились, и каждый выдвинулся по своим делам, свозя в генераторную необходимое оборудование. Мы до сих пор были на стрёме, однако база казалась пустой, и многие расслабились.

Пока вторая группа искала подходящих размеров кабели, мы, оставив Шестого и Седьмого, пытались найти переходники к стартеру, чтобы можно было подключить к нему проводку. Сначала в зале дополнительных генераторов, потом в зале основных, но нашлись они, как это ни странно, в лаборатории, где собирались порталы. Правда, пришлось их выкручивать.

Уже после этого мы с Седьмым отправились к главным генераторам и попытались разобраться, как подключиться к нему. Учитывая, что тот едва работал, это было для нас практически последним шансом вернуться обратно домой. Запорем — придётся использовать шестой генератор, который не факт, что не сдохнет от наших манипуляций.

А к главному-то и прикасаться было страшно, так как он дышал на ладан. Мы долгое время пытались хотя бы попасть внутрь него, даже не представляя, где он открывается. А как поняли, пришлось вновь возвращаться в лабораторию и искать лом, чтобы сорвать крышку. После дело было исключительно за Седьмым.

— Как бы, блять, не убило нахрен… — пробормотал он, залазя в отверстие.

К сожалению, отключить мы его по понятным причинам не могли.

Уже после того, как вторая группа притащила кабели, мы начали всё собирать. Сначала на один край надели переходники, чтобы можно было зарядить сам стартер от генератора. После этого медленно и осторожно присоединяли кабели к генератору, который искрил и трещал, когда мы пытались накинуть провода на клеммы.

Не с первого раза, но у нас это получилось.

Оставалось лишь зарядить сам стартер, что уже не было сложной задачей. Просто взяли и воткнули в него кабели, как в розетку. Прождали час и, когда тот начал уже сильно греться, отключили, надеясь, что этого будет достаточно.

Но главные сложности начались ровно после того, как мы стали пытаться разогреть ядро дополнительного генератора номер семь. Так как переходников у нас от генератора к генератору не было, приходилось тупо проводами подключаться. И тут с какой стороны его ни подключай, с неработающей или с работающей, в конечном итоге, всё равно придётся иметь дело с высоким напряжением.

— А ведь мы даже не знаем, поможет ли это или нет, — сказал Четвёртый, который это и предложил.

— А может ты заткнёшься? — слишком резко ответил Второй, но я был с ним солидарен.

— Да ладно, я спросил просто.

— Просто не спрашивай, — ответил я. — И так все на взводе, нихрена ничего не работает.

А Седьмой тем временем пытался осторожно присоединить провода, которые недовольно искрились. Не с первой попытки, но у него это наконец получилось.

— Готово! — воскликнул он, когда наконец контакты легли так, как надо было. — Есть!

Казалось, Седьмой был готов прыгать, как ребёнок.

— И что теперь?

— Как что? Ждать! Сейчас его должно немного зарядить и разогреть, а там уже стартером подтолкнём.

Ждать пришлось ещё около часа, пока стержень не начал немного синеть. Совсем слабо источать свет, даже не пускать искр.

— Он и не должен, — Седьмой всё кружил вокруг генератора. — У них этот стержень… я не знаю, из чего, но он чем-то на урановые похож. Типа будет идти активная реакция с выделением энергии. Только у нас энергия выделяется в виде тепла, а здесь именно в чистой энергии, которую только знай, что собирай. Так, пожалуй, хватит…

Он просто выдернул кабели из генератора, после чего махнул нам рукой. Мы тут же навалились на стартер. Общими усилиями, подкатив его так, чтобы вал вошёл в дырку, мы дружно начали дёргать за трос, будто играли в перетягивание каната.

— И на раз. И… РАЗ!!!

Мы дёрнули, и на этот раз послышался действительно рокот. Не тот поверхностный, а именно глубокий, словно он откашливался.

— И РАЗ!!!

Он зарычал громче, и на мгновение комнату наполнило гудение.

— И… РАЗ!!!

Только с третьего раза получился хоть какой-то результат.

Стартер громко взревел, пробрав до костей, и практически сразу стих, но к нему на замену пришёл тихий гул. Едва слышимый, но нарастающий с каждой секундой, который сопровождался лёгкой вибрацией… которой раньше не было.

— Ты уверен, что мы всё правильно сделали? — спросил Восьмой.

— Да. Вроде…

Вроде…

Это слово — враг вообще каждого мира, но вряд ли у нас был выбор. Это «вроде» было едва ли не лучшим шансом, что мы имели.

Стержень тем временем разгорался всё ярче и ярче и вскоре начал пускать скупые молнии по стеклу. От него исходил гул, но был он каким-то… рваным.

— Не знаю, надолго ли хватит его или нет, но лучше нам поторопиться, — подгонял нас Седьмой.

Мы группой бросились наверх к хранилищу данных, где всё уже было практически готово. Мы даже не забыли про кабель для зарядки ноутбука, который тянули катушкой из самого подвала, словно клубок ниток для того, чтобы найти выход.

Поднявшись на третий уровень, мы сразу направились к «бочке». Седьмой едва не бежал к ней, на ходу вытаскивая ноутбук. Только подскочил к разобранному компьютеру в бочке и тут же начал присоединять заготовленные провода.

— Быстрее! Чё возитесь?!

Подхватил кабель зарядки и, немного помудрив, запихнул его в ноут, который приветливо вспыхнул. А Седьмой уже доставал небольшой ящик, который, как я подозреваю, был чем-то вроде защищённого накопителя для больших объёмов информации. Соединив их между собой, Седьмой что-то продолжал щёлкать.

На одно мгновение он замер, будто завис немного, после чего быстрым движением нажал на клавишу с видом, будто запускал ядерные ракеты, и выдохнул.

В этот момент на кране выскочила загрузка. Все вокруг сгрудились, явно чего-то ожидая и словно забыв, как дышать. Напряжение чувствовалось ещё лучше, чем от генераторов. Честно признаться, я тоже склонился, пытаясь понять, что их всех так заинтересовало.

Но вот выскочила какая-то надпись, и все дружно отстранились с явным облегчением.

— Передача пошла, парни… — пробормотал Седьмой устало. — Мы практически сделали это…

А вот это стало для меня сюрпризом.

— Передача? — не понял я. — Вы не будете записывать?

Кажется, я единственный был удивлён. Остальные выдохнули облегчённо, будто уже вернулись домой: хлопали друг друга по плечу, поздравляли, даже смеялись. Это лишь доказывало, насколько они конченные фанатики, хотя… будь я на их месте, тоже бы радовался.

— Да, передача, Первый. Мы не только будем скачивать это, но и сразу перекидывать на базу. Ты ведь не думал, что мы будем рисковать и надеяться на удачу, что сможем вернуться, — усмехнулся Восьмой. — Помнишь, как работает передатчик?

— Разделение частиц… Если движется одна, движется и другая. Но… здесь же ад.

— Ты сам сказал в самом начале, что законы физики здесь кое-как, но работают, — ответил он. — Если бы не работали, пришлось бы скачивать и тащить на себе всё обратно. Но теперь это не обязательно. Даже если мы не вернёмся, задание выполнено.

Да, между мирами Организация использовала метод разделённых частиц. Идентичные, при разделении они полностью повторяли движение друг друга. А если можно заставить что-то двигаться, можно сделать и двоичный код. А где двоичный код — там всё.

— Генератор долго не протянет, — покачал я головой, глядя на то, как бежит медленно строка на мониторе. — С той скоростью, с которой скачивается и перекидывается вся инфа, точно рванёт, но тогда разнесёт и шестой, поэтому надо его отрубать.

— Время, — притормозил меня Восьмой. — Сначала всё перекинем.

— Мы можем банально не успеть.

Я хотел сказать, что надо запитать другой, но понял, что другого как раз-таки и нет.

— Значит… значит, такова судьба, Первый. Вот и всё, — пожал он плечами.

И мы ждали. Ждали час, ждали второй, подошёл третий, и радость от успеха сменилась сначала тревогой, потом страхом, а под конец безразличием. От радости не осталось следа, у каждого было время осознать, что если мы не успеем, останемся здесь навсегда.

Что оставалось у нас? Надежда разве что. Надежда, что мы справимся, и удача улыбнётся нам.

От нечего делать мы даже стали бродить по третьему уровню. Хоть как-нибудь отвлечься от мучительного ожидания того, что вот-вот, и всё накроется медным тазом. Понятное дело, что гуляли с оружием и готовые вступить в бой, но более расслабленные, чем обычно. Тварей мы так и не нашли, хотя уже побывали в самых злачных местах этой базы.

Под конец, гуляя с Восьмым и Вторым, мы вновь вышли в пункт управления, где места для диспетчеров располагались по ступенькам напротив большого зала, словно в каком-то кинотеатре.

— Значит… вам и возвращаться необязательно? Когда перекинем? — спросил я.

— Хотелось бы. Мы до последнего не знали, будет ли он работать из этого мира или нет, поэтому изначально рассчитывали на то, что придётся записывать всё. Но, как видишь, нам повезло. Мир получит секреты Шестого Сектора.

— И порцию разрушений.

— Прогресс — это разрушение старого. Такова жизнь, — пожал он плечами. — Седьмой, как долго?

— Не знаю. Ну час может, два. У них всё быстро работает. У нас медленно.

— Вот тебе ещё один пример технологий — хранилище данных. Разве оно бы не сделало мир лучше?

— Не уверен.

— Не уверен… — протянул он. — Возможно, ты и прав. Но это будет наш мир. Мир людей, которые создают его своими руками.

— И уничтожают.

— Уничтожают по собственной воле, а не потому, что так решил кто-то свыше, какой-нибудь божок. Ты так и не понял? Мы воюем не за власть, мы воюем за право самим определять, куда идти, и это, — указал он рукой, — наша возможность управлять нашими жизнями. Если людям суждено уничтожить себя — пусть. Если им суждено скатиться в каменный век, значит это их выбор. А может они создадут что-то прекрасное.

— Человеческую природу не изменить.

— Потому что сначала надо изменить мир, и мы его изменим, Первый. А это всё, включая проклятых, станет благодаря нам лишь пережитком прошлого.

Не знаю, почему, но последние слова заставили меня взглянуть ему в глаза через стёкла ребризера и увидеть в них то, что я знал очень хорошо. То, что проскальзывало в каждом, кто пытался это скрыть, стоило ему потерять бдительность.

Саму человеческую суть.

Пережитки прошлого…

Босс это метко подметил. Проклятые, что станут лишь пережитками прошлого, которых они вычеркнут самолично. И его слова заставили меня в тот момент взглянуть на ситуацию совершенно под другим углом. На ту, где я оказался.

Где и конкретно с кем.

Ведь… ведь планом было не только забрать данные.

В это же мгновение мне стало всё прекрасно ясно. Кристально ясно, что будет в очень скором будущем.

Но Восьмой будто ничего и не заметил. Он отвернулся ко мне спиной и с какой-то безразличностью зашагал дальше, спокойный, как удав, вместе со своим громилой Вторым.

— Я тоже пережиток прошлого, который надо изменить? — холодно спросил я Босса, наведя ствол ему точно в спину. — План ведь включал возвращение лишь семи человек, не так ли?

Босс даже не пытался отнекиваться.

— Да, всё так, Тэйлон. Но здесь даже дело не в пережитке прошлого, пойми правильно…

Он начал разворачиваться, и я без раздумий нажал на спусковой крючок.

Я был не из тех, кто будет слушать долгие речи, ожидая момента, когда его пристрелят. Нет, всё гораздо проще: они двигаются — стреляю.

Два нажатия на курок, ствол автомата успел уже быстро перескочил с одной цели на другую, и они оба уже должны были быть мертвы. Но я сделал это быстрее, чем понял, что на каждое нажатие автомат отзывался лишь глухим щелчком.

И словно эти глухие щелчки послужили сигналом, в комнату вошла остальная бригада ублюдков, которых я провёл практически до самого центра базы. И все их стволы, кроме Босса, были направлены на меня — тот вообще не держал оружия в руках.

Я ещё пару раз нажал на спуск, понимая бесполезность своих действий. Под их спокойным взглядом отстегнул магазин — он полон. Отодвинул затвор, патрон в патроннике. А автомат всё равно не стреляет. В голове тут же возник момент, когда я мог так оплошать и оставить автомат без присмотра — когда заводили стартер, так как меня чуть не размазало об него, когда канат зацепился за ремень.

Оставил всего на минуту за всё время. Одна единственная ошибка…

— Сука…

И в конечном итоге даже я оказался загнан в угол.

Сердце ёкнуло, и через всё тело прошёлся мороз.

Именно в этот момент мне стало понятно, что это конец.

Росси любил повторять, что рано или поздно тебя всё равно поймают. Рано или поздно кто-то окажется сильнее или хитрее. И знаете что?

Он был прав.

Каким бы я хорошим ни был, нашёлся всё же тот, кто-то оказался лучше меня и смог обыграл там, где я проявил неосторожность. Если бы сейчас не автомат, я бы убил этих двоих, а потом и всех остальных. Перестрелял как нехрен делать, но…

Моих губ коснулась грустная усмешка понимания, что меня подловили. А в месте с ней пришло и принятие ситуации. Руки расслабились, и ствол автомата опустился в землю.

— Вот, значит, как…

— Не надо, Тэйлон. Мы оба знаем, что ты бы сейчас расстрелял нас, не будь мы предусмотрительнее.

— А разве ты не собирался сделать то же самое? — хмыкнул я.

— Ты проклятый, Тэйлон, этим всё сказано. А что касается пережитков прошлого, то это здесь действительно ни при чём. Причина в тебе, в ублюдке, который разрушает всё на своём пути. Проклятый, который так или иначе умудрился выделиться во всех крупных конфликтах миров. Тебя убьёшь там, ты появишься здесь. Тебя убьёшь здесь, ты, блять, уже там! Но даже на такого, как ты, найдётся своё оружие.

— Я уже не проклятый.

— Но этого мы не можем знать наверняка. Никто не может. Нет гарантий, что завтра ты нас не начнёшь опять убивать по приказу своего жалкого божка. Ты всё разрушаешь. Всё, ради чего борется не просто организация — люди. И ты способен помножить все наши старания на ноль. Поэтому насчёт тебя у нас действительно довольно чёткие приказы.

— Дело ведь не в приказах.

— Ради благих намерений, — сказал он с нажимом. — Избавить мир от ублюдка, который принёс в этот мир только разрушение… этого шанса я не мог упустить. И… — он смолк, словно беря себя в руки, после чего вздохнул и произнёс. — Ты прав, я вру, говоря, что делаю это из-за приказа, Тэйлон. Это действительно личное.

Шесть стволов смотрел на меня, готовые превратить моё тело в решето.

Я не строю иллюзий — никакой бронежилет не спасёт против бронебойных пулю с такой дистанции. И ведь я столько воевал, столько раз обманывал смерть, искал покоя, но… всегда держал в руках оружие.

Бесполезно и глупо, я понимал, что ничего не смогу сделать, но у меня тоже была гордость, даже сейчас. Пистолет я давно потерял, ещё убегая от огромного монстра, но…

Резко подняв руки и отбросив автомат, я создавал энергошары, но у меня никогда не получалось их делать очень быстро.

Особенно, когда они уже готовы…

Шесть стволов отбросили меня свинцовым дождём в экран позади. Припечатали меня, словно пытались прибить к стене. Я даже не чувствовал боли в этот момент, лишь бесконечное число ударов по груди, от которых дёргалось тело, от которых перехватывает дыхание и слабеют ноги.

Для меня это было вечность, а для них вряд ли дольше пары секунд.

Когда они перестали стрелять, ноги не держали. Сознание уплывало так быстро, будто я засыпал, и тело просто сползло на землю.

Под одеждой стало очень мокро. Из горла в рот неожиданно хлынула кровь, я закашлялся, из-за чего всё полилось наружу.

В самом конце жизни… говорят, люди испытывают сожаления по поводу того, что не успели сделать. Удивительно, но ничего такого у меня не было. Ведь единственным, о чём я мечтал, было спасти свой мир и дать шанс тем, кого любил — это была моя самая заветная мечта.

Это был мой предел мечтаний.

И я её исполнил. Пусть даже такой ценой.

Тело теряло силу, и моя голова повисла больше не в состоянии держаться ровно.

Сознание отключалось, темнело, и последние мысли проносились в голове…

А что касается произошедшего…

Блять, да будь я на их месте, поступил бы точно так же…

* * *

Его когда-то звали совершенно иначе. Не Босс. Но то имя, оно осталось в прошлой жизни, которая в одночасье рухнула, когда в их мир пришёл этот проклятый. Когда он сам поклялся, что отмстит ему, воздаст за то, что несколько поколений теряли дорогих им людей.

Но сейчас, глядя на расстрелянный труп, который оставил на неработающем экране кровавый след, как от кисти, Босс чувствовал лишь усталость. Смертельную усталость и желание просто сесть и сидеть, пока не сдохнет.

— Вот и всё… — тихо сказал кто-то.

— Грохнули ублюдка. Теперь точно раз и навсегда.

— Может начальство даже не только закроет глаза на то, что мы сделали, но и медаль даст…

Солдаты принялись обсуждали что-то своё, для них важное, но Босс их практически не слушал. Смотрел тупо на проклятого и думал о том, что смертельно устал от всего этого дерьма. Устал от разъездов по разным мирам и спецопераций, от войн и охоты на проклятых. Устал жить такой жизнью.

Но теперь его последняя цель была достигнута. Тот план, что вынашивали ему дорогие люди, к чему стремились и из-за чего отдали свои жизни, наконец был завершён. Теперь, даже если они не выберутся обратно, он мог сказать себе, что выполнил свой долг. Он сделал то, ради чего всё это затевалось.

Теперь всё будет иначе.

— Парни, собираемся. Надо выдвигаться, если хотим вернуться, — окликнул он своих солдат. Те сразу смолкли и послушно двинулись за ним, словно утята за уткой, покинув зал управления.

А с ними ушёл и последний источник света. И чем дальше они уходили, тем темнее становилось. Всё вокруг будто в последний раз пыталось запомнить, как выглядит свет, пока тело вместе с окружением не исчезло навсегда во тьме.

Где-то далеко в другом мире вскрикнула девушка.

Вскрикнула, проснулась, не понимая, что её разбудило. Но буквально через пару минут её сморил сон, и она уснула как ни в чём не бывало. В её мире теперь всё будет в порядке.

Глава 249

…

… …

… … …

… … … …

— Иди на голос…

Голос девушки. Его никто не слышит. Не хочет слышать. Слишком больно, слишком страшно, слишком… одиноко и тоскливо.

… … … …

… … … …

— Иди на голос…

Никто не отзовётся. Некому.

… … … …

… … … …

— Будь сильным, борись…

Все умерли. Я умер. Меня убили.

… … … …

… … … …

— Борись… не теряй надежды…

Нет никакой надежды. В аду надежды нет.

— Иди на голос…

Я во тьме, я чувствую лишь тоску и боль в душе. Одиночество… бесконечное и неотвратимое… есть только тоска и чувство, что потерял что-то дорогое для себя. Потерял то, что заставляло меня двигаться дальше.

Я потерял стремление жить.

Я мёртв. И отсюда нет выхода. Ведь на это шёл Тэйлон, да? Это он видел перед собой? Такой конец, да? Зачем стремиться, если всё предрешено? Я попытался, я действительно старался, но я мёртв.

Все знали, что будет. Это конец.

— Возьми мою руку…

И я вижу нежную бледную ручку, которая тянется через тьму ко мне.

— Двигайся на голос… двигайся на голос…

В густой темноте это единственное, что я вижу — небольшую нежную руку, которая приветливо тянется ко мне. Среди тоски и боли, нескончаемых сожалений и страха, одиночества это было единственным, что давало надежду. Словно свет в конце туннеля…

Но я устал. Я устал бороться. Устал сражаться, бесконечно продвигаясь вперёд.

— В последний раз… пройди этот путь в последний раз…

И что будет?

— Покой… Ты наконец обретёшь покой…

Покой…

Я протягиваю руку, которую не вижу и в то же время вижу, и тёплая нежная ладонь хватается за неё, как за спасательный круг, резко выдёргивая меня из тьмы.

* * *

Я будто вынырнул из-под толщи воды.

Резко вздохнул, хватая ртом воздух, и тут же закашлялся. Лёгкие жгло так, будто мне залили расплавленный свинец.

Первые несколько секунд я вообще ничего не соображал. Пытался отдышаться, так как лёгкие будто бы и не работали вовсе, тут же закашливался и хирел от боли. Казалось, что всё туловище просто перемолото в желе.

А ещё было холодно и мокро. И темно. И слабость: я не понимал, закрыты ли мои глаза или нет, не знал, как выгляжу и что со мной, в каком положении тело, но одно я знал точно — мне откровенно было херово. Я мог лишь лежать и с трудом дышать, будто заново привыкая это делать, чувствуя, как сознание уплывает, и я медленно засыпаю в темноте. Все мысли замедлись…

Я не знаю, сколько спал. Я погружался обратно, откуда вышел…

— И ты так просто всё оставишь? — раздался холодный голос.

Я… я знаю, где нахожусь.

Неожиданно воспоминания начинают проявляться, словно поясняя, почему мне так хреново. Они выплывали из глубин сознания, лениво, медленно и не вызывая у меня никаких мыслей, кроме какого-то сожаления.

— Открой глаза, Тэйлон.

Я… я хочу спать.

— Открой глаза, Тэйлон, — повторил голос с нажимом. — Выспишься потом, нас ждёт дело.

Я не…

— Открыл глаза, солдат! — рявкнул голос мне прямо в ухо.

И то ли привычка исполнять приказ, то ли ещё что, но я всё же открыл глаза и понял, что нет никакой разницы. Что так темно, что так.

Но через мгновение прямо передо мной раздался характерный треск ХИС-а, и пространство вокруг озарил зелёный свет.

Глаза не сразу привыкли к нему, даже несмотря на то, что он был не таким уж и ярким. Секунда, пять… глаза начинают видеть очертания того, кто сидит передо мной. Парнишка, лет семнадцать-восемнадцать, совсем ещё молодняк, но глаза уже выжжены, наполненные внутренней пустотой и жестокостью, которая пропитывает его полностью. Его лицо твёрдое, непроницаемое, как положено бойцу. Грязная потрёпанная одежда, шрамы на лице, грязь, кровь…

Я смотрел на самого себя. На какую-то изуродованную войной версию самого себя.

Он крутил в руках ХИС.

— Это последний. Не знаю, насколько его хватит, но остальные побили пули, и они растеклись по всему портфелю.

— Ты…

— Не важно, кто я, — отрезал он. — Вставай. Нас ещё ждут дела.

— Я не могу…

— Можешь.

— Я не…

Мне не хочется вставать, я хочу просто лежать, но он поторапливает меня.

— Это кровопотеря. Большая кровопотеря. Но ты должен встать.

— Ради чего? Это конец… — слабо отвечаю я.

— Конец будет, лишь когда мы это скажем, — твёрдым, как сталь, голосом отвечает он. — Вставай! Прямо сейчас, вставай, давай!

— Я устал бороться…

— Но ты жив. Ты ещё жив и можешь вернуться. Ты должен это сделать! — Тэйлон напротив не знал слова нет. Он был таким, каким его видели другие. Упёртым и пробивным, который ломал горы ради собственной цели.

Но кем был я?

— Я уже почти мёртв…

— Это мы ещё посмотрим, — зло выплюнул Тэйлон, подхватил меня за руку и начал поднимать. — Это мы ещё посмотрим…

* * *

Тело, до этого лежавшее практически неподвижно во тьме, зашевелилось. Послышалось какое-то шебуршание и через мгновение хруст, за которым последовал неяркий зелёный свет.

Весь в крови, больше похожий на покойника солдат держал в руках ХИС, словно последнюю надежду на спасение.

Медленно, неуклюже он начал вставать, и не с первого раза у него это получилось.

Покачнулся, огляделся немного пустым взглядом и подобрал автомат, лениво и нехотя, после чего побрёл в сторону выхода из зала. Совершенно один, будто потерянный с этим небольшим островком света куда-то в непроглядную тьму.

* * *

Я медленно плёлся по коридорам сам не знал куда.

— Проверь автомат.

— А?

— Автомат, — Тэйлон объявился прямо передо мной. — А, ладно, сам проверю…

Он выхватил его у меня, после чего отвёл затвор. Подумал немного, после чего начал снимать затворную раму. Лязг разносился эхом по коридорам базы, и казалось, что вот-вот кто-то выскочит прямо из тьмы. Понимание, что нас здесь всего двое… один, пугало сильнее, чем сама смерть.

— Понятно… — протянул он.

— Что?

Вместо ответа он показал мне небольшой кусочек дерева или чего-то подобного.

— Они запихнули тебе эту хуйню прям под боёк, — он отбросил её в сторону. — Из-за этого не стреляло, капсюль не могло разбить. Вот так нагадить — дело пяти секунд.

— Понятно… — медленно протянул я, попытался взять автомат, но случайно выронил его из рук. Тот с металлическим звоном упал на пол. Я даже вздрогнул.

— Так… — протянул он. — Давай следующее, тебе надо пожрать, залить себе раствора внутривенно и обколоться всякой дрянью, что у тебя в аптечке. Иначе ты так с лестницы грохнешься и сдохнешь.

— Кто ты?

— А это имеет значение? — хмыкнул он. — Мы оба понимаем, что здесь всего один человек, но… разве это важно?

— Для меня — да.

— Достаточно знать, что я — это ты. И ты должен вернуться домой. Тебя там ждут.

— Кто?

— Ну не знаю… Ламель? Исси? Или Юнона? Да блять, мать та же самая. Тебе что, нужен повод, чтобы не сдохнуть в аду?

— И что? Идти в одиночку через ад? К порталу, который может и не работать? Прямо в туман?

— Ну… да. Да, всё именно так, — кивнул Тэйлон, будто его всё устраивало.

Никогда бы не подумал, что он/я такой долбоёб.

Но прежнее состояние начало отпускать меня. Слабость до сих пор очень сильно клонила в сон, но полный пессимизм и похуизм сменились желанием хоть как-то прободаться за свою жизнь. Я до сих пор не верил в своё спасение, но… умереть всегда успею, верно?

Весь рюкзак был залит жидкостью из ХИС-ов, которая больше не светилась. Её срок действия… двенадцать часов плюс-минус. И значит, меня убили двенадцать часов назад.

Или не убили?

Я осторожно снял с себя бронник, который был весь в дырках от пуль. Даже такая защита не спасла, хотя и не удивительно — бронебойные же пули были. Ребризер тоже можно было выбрасывать, так как его просто измочалило в хлам, и теперь он защищал не лучше марлевого платка. Куртка тоже вся изорванная и испачканная немного кровью. Моей кровью.

А вот под курткой вообще всё было залито. Нательная рубашка была изорвана, пропитана кровью, из-за чего слегка «затвердела». Если судить по количеству на ней крови, я вообще не должен был выжить.

Но я жив.

Хуже дела обстояли с туловищем: оно было в крови и пулевых отверстиях. В некоторых местах кожа была и вовсе разорвана, когда пули проходили совсем рядом друг с другом. Это можно было описать одним словом — фарш. Меня практически превратили в фарш, хотя глубина была не такой уж и большой, как я позже выяснил — верхние слои мышц, в некоторых местах до костей. То же самое касалось и спины.

Что больше меня заинтересовало, так это небольшое расплавленное пятно металла на груди. Оно буквально прожгло кожу, расплавило её и слегка провалилось внутрь, где и застыло. И судя по цепочке, которая торчала из этого куска металла…

— Хранитель сердец, да? — слабо пробормотал я.

Не стал выдёргивать его из себя, так как не был уверен, что не сдохну в то же мгновение. Что там внутри за рёбрами? Каша? Они вроде не сломаны, а значит, и внутри должно быть всё хорошо, однако у меня на спине выходные отверстия от пуль и, судя по всему, там вообще всё в мясо, а значит…

Я не стал рисковать. Больно, мерзко, но если это спасло мне жизнь, лишний раз дёргать я это не буду.

Обколовшись антибиотиками и кое-как перевязав себя, я неуклюже не без помощи Тэйлона поставил себе капельницу, залив весь физраствор, что был в аптечке (всего-то литр). После этого вновь обкололся всякой химией, обмотал грудь бинтом и вновь оделся. Ребризер оставил. Бросил на него взгляд, представляя, как он будет здесь вечность лежать, и двинулся по коридорам.

Вновь один. Во кружении неизвестности и ада, который бушует над головой. Зелёный свет разгонял тьму, но лишь на небольшом пятачке. И пусть я был почти уверен, что здесь никого нет, одиночество и тьма постоянно заставляли думать о том, что я сейчас выйду на какую-нибудь неведомую тварь, что даже душу мою сожрёт.

Последний живой человек на всей базе…

Или не один?

— Был бы не один, услышал бы эхо от них, — ответил Тэйлон, появившись справа от меня. — Парни-то наверняка уверены, что ты труп.

— Но если они ушли…

— Поворот налево, — указал он мне рукой. — Надо спуститься и посмотреть генераторы.

Честно говоря. теперь эти подвалы выглядели куда более зловещими, когда я остался один. Вся моя смелось и уверенность будто была расстреляна вместе со мной.

— Просто тебя ещё не отпустило. Не каждый раз тебя расстреливают в аду, верно? Вон провод, который тянули. Иди по нему.

Совет был дельным. По проводу я довольно быстро вышел к уже знакомой развилке, но запах пыли заставил меня остановиться. Не просто пыли — бетонной, которая белой пыльцой летала перед моими глазами, словно предвестник плохого.

Сердце пропустило удар, и я, несмотря на усталость, бросился вперёд, совсем позабыв про осторожность. Вскоре запахло не только пылью, но и гарью, палённой проводкой, жжёной резиной и чем-то вроде масла.

Да и я знал, что это означает, однако в глубине сердца до последнего надеялся, что это не так. Надеялся, что ещё есть выход и может всё не так уж и плохо…

Но когда я вошёл в зал дополнительных генераторов, отрицать очевидное было уже невозможно.

Оставалось лишь признать своё поражение и сказать, что во второй раз я проиграл.

Сердце ушло в пятки, и я просто упал на колени. Навалилась усталость с апатией и желанием уже просто сдохнуть.

Передо мной был развороченный, частично обвалившийся зал. Все генераторы были практически полностью уничтожены. От шестого, что поддерживал портал, не осталось и следа, остальные же или были той или иной степени целостности, но все как один выглядели одинаково — неспособными больше работать. На полу уже превратилась в вязкую массу какая-то жидкость, что собралась в центре из всех шести разнесённых генераторов.

Я бы расплакался от обиды, но все чувства были где-то там, далеко. Я даже мимолётом обратил внимание, что здесь вся пыль практически осела, а значит, и взрыв был довольно давно. Суток трое назад — примерно столько им требовалось, чтобы дойти до портала, обходя все опасности. Значит, я здесь тоже пролежал около трёх или четырёх дней.

По крайней мере портал теперь был точно закрыт.

Но мне почему-то было не легче от этого. Было легче перед тем, как меня расстреляли, а сейчас — нет. Возможно, потому что это был шанс выбраться, а тут практически перед самым носом всё взяли и отобрали.

Я не знаю, сколько так стоял, тупо уставившись на обломки генераторов и обвалившийся местами потолок. Стоял на коленях и ни о чём не думал, будто все мыслительные процессы сдохли вместе с надеждой.

— И долго ты будешь так стоять? — полюбопытствовал Тэйлон.

— Пока не сдохну… — тихо отозвался я.

— Пока не сдохнешь… — протянул он и вздохнул.

Обошёл меня и присел передо мной на корточки.

— И ты готов сложить руки? Вот так просто лечь и сдохнуть, подняв к небу лапки?

— А есть ли выбор? — негромко ответил я.

Он промолчал. Посмотрел в пол между нами, после чего вздохнул.

— А знаешь, что я хотел? — совсем тихо спросил он. — Хотел увидеть, прежде чем отправился на это?

— И что же? — без интереса спросил я.

— Как выглядит мой ребёнок, — улыбнулся он неожиданно. — Я просто хотел увидеть, как выглядит мой ребёнок. Мои дети.

Это скребнуло меня по душе. Я никогда не думал об этом раньше, но раньше я и не помнил ничего о себе, а сейчас словно просыпалась другая часть. Та, что спала всё это время, ожидая момента, когда придёт и её время. А ведь Ламель хотела, чтобы я увидел рождение нашего ребёнка.

— Теперь это не имеет значения, — негромко ответил я.

— Имеет. Я верил, что увижу их. И ты уже хочешь задать вопрос.

— Откуда ты знал, что у тебя будут дети?

Это был правильный вопрос.

Тэйлон улыбнулся.

— Я бы никогда так с тобой не поступил, — мягко ответил он. — Или думаешь, это всё зря? Думаешь, я бы бросил всё вот так?

— Но выход…

— Спасение в твоих руках, Тэйлон, — поднял он мои ладони. — Всё в твоих руках. Тебе просто надо перестать паниковать, перестать жалеть себя, взять в руки, и весь план окажется на твоих ладонях. Потому что есть одна маленькая деталь, о которой ты никогда не задумывался.

— Какая?

— Почему ты получил то, что получил.

— Я… я не понимаю.

— Ты хотел спасти мир и точно знал, как это сделать. Ты знал, что тебе может понадобиться, а твоё «я», которое останется даже после амнезии, поможет тебе не свернуть с правильного пути. Ты смог спасти Юнону, когда от неё отвернулся весь мир, потому что был отличным стрелком. Твои навыки помогли отстоять свой род в кровавой борьбе за трон и обеспечить ему безопасность. Ламель так хотела, чтобы ты вернулся, что подарила одно из величайших сокровищ своего народа, и ты жив. Твой опыт помог выжить в аду — месте, где никто и ничто не придерживалось долго. Но осталась ещё одна маленькая деталь, которая ждёт своего часа. Как ты говоришь, твой ключ…

— И он на моих ладонях… — пробормотал я, сидя в одиночествах на коленях. Совсем один в свете ХИС-а напротив разрушенных генераторов. — Ответ на моих ладонях.

И на них, будто в ответ на мои слова, вспыхнули энергошары. Ведь я источник огромного количества энергии. Во мне Илиатиар — апогей всего существующего, который работает даже в аду. Энергия, сравнимая разве что с выбросом энергии самых мощных бомб, способных уничтожить планету.

Чистая энергия, которой запитать генератор было раз плюнуть, хватило бы выносливости.

Это и было моим ключом домой, а не оружием — источник энергии, который зарядит генератор.

И как раз подобный был в соседней комнате. Один генератор сдох окончательно, но другой… его ещё можно было запитать. Я взглядом нашёл отброшенный взрывом перевёрнутый стартер, и в моей голове тут же созрел план.

Я отсюда выберусь.

И один в темноте я принялся за работу. За то же самое, чем мы занимались с Седьмым и его командой, только с одним отличием: подключить надо было не другой генератор, а портал. Те самые порталы, что стояли в лаборатории.

Они рабочие, собранные и готовые использованию, но у них нет выхода. То есть они не могут создать постоянный коридор, по которому мы попали сюда. Нет, они просто открывают одностороннюю нору в нужное место и действуют по принципу порталов в моём мире.

Я не был механиком, но мог повторить то, что сделал Седьмой. Подключить кабели, найти нужные переходники, чтобы можно было зарядить стартер и запитать сами ворота. Это заняло у меня немного времени, но главной проблемой оставался всё же прогрев ядра огромного генератора.

— Ну… попробуем, — выдохнул я, схватившись за два железных штыря, к которым подключал провода Седьмой, после чего сделал то, чему меня учила Гензерия — начал создавать энергию на руках. Та практически сразу впитывалась генератором.

Я начал медленно усиливать мощность, чувствуя, как энергия исходит из меня, всё больше и больше открывая клапан. И поток хлынул из меня с невиданной силой. Руки начало жечь, заныли мышцы, всё тело словно засунули в печь, в которой каждую секунду повышался градус. Но я продолжал упорно заливать энергию, лишь увеличивая свои усилия.

Будто я хотел создать огромный шар. Будто хотел зарядить целый мир энергией…

Запахло палёной кожей, но я терпел. Терпел боль в ладонях, слишком поздно поняв. что надо было заранее обезболить. Я чувствовал, как меня распирает на части огромным потоком силы, который я едва сдерживал.

Очень скоро завоняло и палёным мясом, но казалось, что начало гореть всё, даже сознание, которое закрыло белизной. Я, кажется, начал кричать от боли. Кричать, но продолжать питать, питать, питать ещё больше.

Энергия уже хлестала во всю мощь, готовя зарядить весь ад. Руки словно горели до самых костей, каждая клеточка, каждый нерв, и я уже не мог держаться, меня срывало, срывало клапана, но…

— Хватит.

Что-то оттолкнуло меня или же мне показалось, но я рухнул спиной на землю. Но сам генератор уже светился, причём ярче, чем те, которые мы видели здесь до этого. Не хватало лишь молний.

Мне пришлось отваляться около получаса, чтобы прийти в себя после подобного. Ладони прогорели до мяса, ими теперь можно было завтракать, но это было не страшно. Куда важнее другое.

Генератор был готов к запуску.

И мне хватило лишь одной попытки, чтобы запустить его. Буквально с полпинка тот яростно вспыхнул молниями, мирно загудев. Мне даже показалось, что я почувствовал, как электричество побежало по кабелю напрямую к порталу в лабораториях.

— Только не забудь…

Да, точно…

Я остановился и вытащил из рюкзака взрывчатку, поставив таймер на час. Ничто не должно связывать наш мир с этим, даже кротовая нора в одну сторону. Не хотелось, чтобы туда ещё что-нибудь перебралось вслед за мной.

А портал действительно заработал. Недостроенный, без облицовки, немного искрящийся игудящий чуть громче обычного, но работающий. Та самая воронка, которая привела нас сюда, пыталась затянуть весь в мир в себя, но лишь искажала пространство.

Куда она вела в данный момент?

Да хрен его знает, мне не интересно. Главное, что пульт перед порталом тоже работал.

Я подошёл и вбил координаты, что увидел, когда перенёсся в ад с солдатами Организации. Те самые координаты, что я увидел тогда на пульте. Может чудо, а может судьба, но я запомнил их. Опять же, случайный вопрос солдату, который объяснил, что это, и теперь я мог открыть дорогу домой.

Ничего в этом не было, уж с клавиатурой и кнопкой «пуск» я смогу разобраться. А вот портал свою тональность сменил. Загудел гуда громче, словно набирая побольше мощности для отправки на такое расстояние.

Дождавшись, когда гудение стабилизируется, я ещё раз пробежался глазами по цифрам.

Вроде всё правильно.

Ну тогда…

Тогда шаг в бездну, незачем рассусоливать.

И я шагнул.

В конечном итоге, всё уже давно предрешено.

Эпилог

Белоснежные занавески развивались на мягком тёплом ветру, что проскочил через балконную дверь в светлую комнату цвета свежевыпавшего снега. Здесь было просторно и чисто, что даже глазу не за что было зацепиться. Будто такие комнаты создавали специально, чтобы человека ничего не раздражало. Цветы на столе, и те были белыми, даже их стебельки.

Этому месту не хватало красок, не хватало цвета. С другой стороны, белый цвет, учитывая события, был весьма кстати.

Я сидел на краю столь же белоснежной кровати и смотрел на невесомую девушку, которая сидела, держа в руках небольшой свёрток. Сейчас она опять уснула, хотя буквально минуту назад разговаривала со мной, показывая то, что сохранила под собственным сердцем.

Говорят, что один человек в нужном месте и в нужное время способен изменить мир. Даже если этот мир — всего лишь один единственный человек.

А если этих людей много?

Если этих людей десятки, сотни, тысячи?

Уже огромный мир меняется, поворачиваясь ко всем другой стороной, иногда тёмной, но в моём случае скорее уже светлой, той, которая даёт надежду остальным, что всё будет в порядке. Даёт надежду мне самому жить дальше, не вспоминая, какую цену за это заплатили.

Для меня ценность любой жизни была всегда вопросом того, сколько стоит снаряжение, чтобы её отобрать: пуля? Ракета? Целая армия?

Я всегда смотрел на всё с позиции, которой жил всю свою жизнь. Но сейчас, глядя на маленького пухленького ребёнка, ещё совсем маленького в её руках, который спал вместе со своей матерью в тёплых и заботливых объятиях, понимал, что по итогу ценность жизни определяется силами, которые пришлось приложить, чтобы её спасти.

Отнять её может любой, но сохранить и уберечь, дать взрасти — это дано не каждому.

И теперь, оглядываясь назад, я понимаю, насколько ценна жизнь, и как я устал её отнимать. Устал от войн и насилия. Устал быть Резнёй, что живёт лишь битвой.

Взгляд сам упал на руки — шрамы остались на всю жизнь, но это можно было назвать мало кровью за то, что я выбрался живым. Малой кровью за то, что я вообще смог вернуться обратно. Потому что, возвращаясь мыслями к тому, как я уходил из ада…

…

В глазах вновь предстаёт этот прыжок через сотни миров, если не тысячи; чувство разделения как сознания, так и тела; вспышки, тьма тошнота, потеря ориентации в пространстве… и запах пыли. Я оказался в кромешной темноте. А потом лёгкое движение рукой, и на ладони загорается энергошар, который даёт света даже больше, чем ХИС.

Первым было облегчение, волна облегчения, которая смыла всё напряжение и тревогу внутри, так как я увидел тот самый старый портал, через который мы вошли. А потом заметил пятно уже давно засохшей крови на полу, которое осталось от Суцьиси.

Только тела не было, но был кровавый след в темноту, куда уволокли её труп. Я слегка приподнял над собой руку и на меня обрушилась лавина звуков: стрекочущих, рычащих, чавкающих и очень голодных. А я без света, с оружием и парой магазинов и совершенно один.

Я бросил энергошар вперёд, осветив свой путь и увидел целую орду тварей, которые были похожи на помесь собак и пауков со жвалами на пасти. Там же я разглядел пятно крови с остатками скелета от тела девушки, которая когда-то была Суцьиси.

Вот тебе и перенёсся…

Но с другой стороны, я зашёл так далеко не для того, чтобы сдохнуть…

И я дал им прикурить. Кричал, плакал, тужился, выжигая всю тварь вместе со своей выносливостью и оставив там лишь обугленные останки. И уже не в силах двигаться я наблюдал, как сюда заползает хрен знает что. Огромное, похожее на богомола нечто с огромной человекоподобной мордой и огромной зубной пастью.

И в этот самый момент в мне взыграла злоба. Ненависть, ярость, что даже когда всё закончилось, меня будто не хотели отпускать. И тут я почувствовал тот самый зов крови, словно тонкую нитку в сознании, за которую надо было лишь потянуть.

И я потянул. Обратился в то, что было наследием моей матери.

Только на этот раз я вцепился в остатки собственного «Я» зубами, не давая ему раствориться в сумасшествии и желании кровавого торжества. На этот раз я смог удержать самого себя в кровавом безумии, которое устроил неизвестной твари. Не было ни страха, ни жалости, ни усталости — лишь безумное желание рвать и холодный расчёт с пониманием того, кто я есть на самом деле.

А передо мной был ещё очень долгий путь к туманам, который предстояло преодолеть. И я знаю, что вернусь, теперь уже точно, ведь… даже такому, как я иногда снисходит прощение за содеянное.

…

— Я не сплю, — неожиданно вытянулась в кровати Ламель, открыв глаза. — Что ты сказал?

— Я? — я спрятал ладони. Даже обращение в вервольфа не помогло их исцелить полностью. И шрамы на груди и спине остались тоже. Последствия ада или что-то со мной не так? В прочем, плевать. — Говорю, прекрасно выглядишь. Тебе идёт ребёнок.

— Ах, да, спасибо, мне положено выглядеть так, даже сейчас.

Она осторожно поправила ребёнка в руках, проведя кончиками пальцев по его ушам.

Ламель родила мальчика. У нас мальчик.

У меня мальчик.

Я чувствовал, как часть меня радуется этому событию в то время, когда вторая растеряна и не знает, как реагировать. Ребёнок? У меня? Я всегда с трудом представлял себя в роли отца, а здесь такое вот чудо. Всё же одно дело услышать, и совершенно другое — увидеть и осознать ответственность полностью.

Я прибыл сюда буквально дня три назад и опоздал на рождение ребёнка буквально на два дня. Но Ламель не ругалась, не строила обиженную из себя и не компостировала мозги, возможно видя, что я весь грязный и уставший. Лишь поманила пальцем и поцеловала меня в губы.

— Я рада тебя видеть, — сказала она тогда.

— Но я опоздал.

— Но ты всё равно спешил ко мне, разве нет?

Это согрело мне душу, если честно. Всё больше начало внутри меня откликаться и, пусть я ничего не помнил из прошлого, чувствовал себя живее всех живых.

И сейчас, сидя на кровати, повинуясь мимолётному желанию, я просто наклонился и обнял Ламель, прижав её осторожно к себе. Тепло, мне тепло…

— Добро пожаловать обратно, — негромко ответила она. — Домой.

Домой.

Мой мир — мой дом. И теперь всё зависит лишь от того, что захочу я сам. Что предприму и куда двинусь. Я могу броситься на край света, идя своей дорогой, а могу остаться и сделать что-то своё, помочь изменить мир к лучшему. Для тех, кто хотел моей смерти я мёртв, а значит теперь мне уже ничего не угрожало.

Вскоре Ламель опять уснула.

Как мне сказали, она тяжело перенесла роды и ей требовалось время восстановиться. А учитывая её особенности, времени ей требовалось едва ли не в три раза больше, чем обычным людям. Она просыпалась разве что покормить ребёнка, благо там было чем кормить.

Так прошло несколько дней.

И вот я стоял на балконе, глядя на зелёный цветущий лес на острове. Голубое небо, редкие пышные облака и солнце. Много солнечного света, по которому я соскучился, возвращаясь несколько месяцев через туманы. Просто сказочный вид сказочного мира, который движется дальше.

Ничего общего с адом.

— И каковы твои планы, мой дорогой Тэйлон? — со мной рядом встал Гензерия, мать Ламель и королева эльфов, облокотившись на поручни.

— А?

— У тебя столько возможностей. Что ты будешь делать теперь?

Я уверен, Гензерия уже знала, куда и зачем я ходил. Она могла видеть будущее, как и Хлина, но у неё, в отличие от бедной девчонки, были те, кто смог помочь ей справиться и научиться управлять своим даром.

— Я? — я задумался. — Я хочу вернуть из изгнания девушку, ради которой всё это сделал я прошлый, если она захочет вернуться. Отдать всё то, что ей причитается. И дать возможность быть уверенной в своём будущем.

— Это хороший план, — кивнула она. — А что касается твоей второй жены?

Политика…

— Надо вернуться и посмотреть, как она. Всё же я бросил всех на несколько месяцев, прост исчез с радаров, и потому надо показать себя. И может… может наши страны станут дружнее между собой, — бросил взгляд я на Гензерию, но та со своей мягкой улыбкой была непроницаема.

— Может быть, мой дорогой Тэйлон. Всё может быть. Ведь теперь ты знаешь цену нашего хрупкого мира.

Да, я знал его цену.

Я стал принимать новую реальность, в которой пробыл меньше года, но которая стала мне ближе всех остальных.

За те три месяца, что меня не было, отец с матерью и сёстрами вернулись назад, в Майкесендерию. Но я к ним даже не заскочил — как только вышел из туманов, первым делом поймал в ближайшем порту корабль и полетел к эльфам, чтобы успеть на роды собственного ребёнка. Потому только сейчас я мог увидеться с моими родными, которые вернулись с острова в новое королевство.

Было забавно наблюдать, как по моему прибытию мать, снося всё на своём пути неслась ко мне, чтобы прижать к себе и сказать несколько заветных слов, которые заставляли меня верить, что я всё сделал правильно.

— Я люблю тебя.

Отец пребывал до сих пор в некотором ахуе от того, как всё у нас изменилось и как мир стал другим. Не мог поверить, что теперь мы родственники правящей династии королевства. Не мог поверить, что мы провернули всё это без него и добились колоссального успеха. Но мне было на него плевать, если честно. Наверное, точно так же относился к нему и раньше.

За время, пока я отсутствовал, Сильвия и Ньян успели даже выйти за своих избранников замуж, лишь сплотив союз родов. И уже через несколько дней не поленились вернуться в родовое поместье, где подарили мне свои сестринские объятия и слёзы с поцелуями.

А потом я увидел третью девушку, очень похожу на мать. Немного заторможённая, слегка смахивающая на Хлину, но с улыбкой, от которой теплело на душе. Но вот так броситься обниматься она не решилась, посчитав, что лучше представиться.

— Здравствуй Тэли, — поприветствовала она меня под мягкими взглядами сестёр. Видимо «Тэли» было чем-то между ними. — Мне сказали… что ты частично позабыл всё и… Я Вилия, твоя старшая сестра. Ты не помнишь, но я заботилась за тобой, когда ты был ещё таким, — показала она ладонью рост примерно по колено, немного рассмеявшись, когда на глазах появились слёзы. — И я…

Я обнял её, не дав договорить. Что-то в душе ёкнуло, отозвалось на этот голос, а я понял, что в кругу семьи показывать свои эмоции иногда очень важно. Потому что это семья, это твоя крепость.

Даже хитрожопый Диор, который не почтил моё возвращение своим присутствием, чему я был, по правде сказать, рад. Ещё успеем насмотреться на рожи друг друга. К тому же… он сделал, чего хотел: вернул свою сестру. Может теперь он нашёл покой своей душе, хотя с двумя такими жёнами, как Милена, которая всё же выжила, и Асака, это может только сниться.

А моя жизнь завертелась.

Возвращение к Исси, которая уже успела немного округлить живот, и которая была неунывающей и бойкой даже сейчас (чую, и с большим животом будет бегать, словно ничего ен происходит. Вот уж с ней намучаются слуги и охрана), Диор, который слегка изменился и стал… не таким токсичным. Всякие встречи, любовь от Исси, поездки не только по делам, но и к Ламель с моим ребёнком, наставления Диора, который взял всё в свои руки и теперь делал власть такой, какую хотел видеть.

Пошли месяцы, и мир начал потихоньку меняться.

Я не смог вернуть Юнону обратно, она не хотела возвращаться, сказав, что её дом теперь здесь, и она устала от такой жизни, хотя главная причина была, скорее всего, во мне. В том, что пока я буду рядом, она не сможет двигаться дальше. Это был её выбор, и я лишь мог пожелать ей удачи и помочь, чтобы будущее было безоблачным.

Но почему-то когда я смотрел на неё, в душе была тоска, но… я обнял Юнону, и сказал, что она всё равно будет значить для меня куда больше, чем просто друг. И пусть её путь будет лёгким — я прослежу за этим. И с какой-то болью в сердце я отпустил её.

Но ведь это не конец, верно? Я могу навещать её и быть может, когда вернусь обратно в норму, когда верну себя прежнего полностью, и почувствую, чего всегда хотел… кто знает…

Возвращаясь к делам, моя связь с эльфами дала свои бонусы, и позволила Майкесендерии начать сближаться с Небесным Королевством. Налаживался контакт, мы начали пытаться найти общий язык, который был нужен обоим, чтобы стать сильнее. Мы становились поводом для зависти и желанным другом для остальных.

Империя Эйрия могла за этим лишь наблюдать, не рискуя пойти войной на королевство. Мир словно успокоился и выдохнул после всего произошедшего. Он будто обрёл надежду.

А этим временем в королевстве одни рода уходили, другие приходили, одни чахли, а другие расцветали не без помощи Диора. Он не устраивал резни или казней, нет, он был сторонником других методов, медленно давя всех, кто был против нас, и особенно Тарсонов. Он давил всех, кто против, продвигая свой род и союзников, делая так, чтобы взгляды всех были лишь в одном направлении.

И я всегда был рядом, чтобы сказать ему «хватит», когда он начнёт перегибать палку, превращая королевство в авторитарное государство.

А ещё я видел, как он смотрит на старшую сестру, вернув её обратно. Как буквально машет хвостом, когда она с ним разговаривает, готовый броситься к ней в объятия, хотя почему-то Вилия предпочитала тискать Хлину, которая была и не против такому вниманию. Действительно, мне казалось, что Диор больше ребёнок Вилии, чем нашей матери — можно представить, какую роль она заняла в его воспитании.

Мы жили, проживали свои месяцы, продолжая строить королевство и наблюдать, как оно растёт. Я стал привыкать и многие вещи стали для меня рутиной. Я становился таким же, как все, пусть некоторые вещи уже никогда не оставят меня. А моё путешествие в ад и обратно… да и моя работа на божество становились просто историей, страшной историей, которая навсегда останется со мной, как напоминание, чего стоил этот мир. Страшным сном, из-за которого я вскакивал, иногда с вскриком будя то Ламель, то Исси.

Моё время только начиналось.

И потом настал момент, когда пришёл черед сделать ещё одну вещь, отдать должок тому, кто практически спас мне жизнь.

— Отпускаете? — прищурилась Ушастая.

— С Гензерией…

— С Её Королевским Величеством Эльзенвелиассой, — тут же ядовито вставила она, но я не обратил на это никакого внимания.

— …обо всём договорились. Ты можешь вернуться и… всё будет так, как ты хотела.

— А как я хотела? — выпятила она грудь мне навстречу.

— То, что ты заслужила своей верной службой, — пояснил я. — И то, что ты спасла мне жизнь.

— Я… эм… — то, что она спасла мне жизнь, стало для неё неожиданностью. — Ну… Ну да. Да! Я спасла вашу жизнь! Именно!

Но я прямо видел её тихий детский вопрос в глазах: «А чем?». Это вызвало у меня лишь улыбку. Столько лет, но дурная…

— Что-то смешное? — недовольно спросила она.

— Нет, просто… просто я рад, что познакомился с тобой, — ответил я, пожав плечами. — Знаешь, один человек говорил мне, что жизнь строится на мелочах. Наверное, ты была едва ли не ключевой…

— Мелочью? — фыркнула она.

— Деталью, — закончил я с усмешкой. — И теперь ты свободна, Сианс. Ты сделала то, что должна была, и можешь вернуться домой.

— А вы?

— А что я? — усмехнулся я. — Теперь у меня своя жизнь. Свои цели и стремления.

И я уже начал отпускать свою жизнь. По крайней мере, пытался.

Она недоверчиво пригляделась ко мне.

— В вас словно жизнь вдохнули, господин.

— Можно просто Тэйлон, Сианс.

— Тэйлон, — повторила она и… и к моему удивлению улыбнулась, в одно мгновение изменив себя до неузнаваемости. — Я прощаю твою дерзость, человек.

— Вот же… — я попытался дать ей щелбана, но та увернулась.

— Не так-то быстро, Тэйлон, — хмыкнула она высокомерно. — Значит я действительно могу вернуться?

— И получить все преференции, которые полагаются тебе за твой вклад в общее дело. Клянусь.

— Мои преференции… — протянула она. — Хочу, кстати, сказать, что вы были не так уж и плохи для моего господина.

— А ты была отличной боевой подругой.

— Я знаю, — и вновь улыбка на миллион.

Я отпускал всё, что держал при себе и всех, кого держал при себе, будь то Сианс или Арамза, которой дали возможность идти своим путём и подниматься к той цели, которую она хотела. Это их жизнь, их право строить своё будущее, как строил его я. И Сианс…

— Ну что ж… — протянула она и хлопнула меня по плечу. — Ну ещё свидимся не раз, учитывая твой статус и то, что мне, скорее всего придётся ещё не раз заглянуть во дворец.

— Да, Сианс, нам будет, что вспомнить…

Нам будет, что вспомнить… всех, кого мы так или иначе потеряли. Я бросил взгляд на заходящее солнце, которое точно так же встанет и завтра.

Это был мой план, и я улыбаюсь себе прошлому, что пошёл на всё это ради одной простой, но в тоже время важной вещи — жизни. Потому что теперь я мог полностью оценить, насколько она дорога.

Теперь я действительно живу.

* * *

Девушка сидела на лугу, переворачивая страницу за страницей и зачитывая сказку из большой красной книги четырём детям, который или сидели, или лежали рядом с ней.

Ветер гулял по холму, где они были, играясь с травой, создавая волны, что бежали по нему в стороны. На небе было ясно, и ничего не предвещало непогоды. Отсюда открывался прекрасный вид на равнины и небольшой городок под холмом, который уже почти принадлежал девушке…

Но её сейчас это не волновало. Её волновала сказка, которую она читала своим детям. Её волновало то, что у её младшей дочери выпал зуб, а старшая уже пытается строить глазки мальчикам. Её волновал неугомонный младший сын, что тащил всё в рот, и старший, который хотел стать солдатом — не его это, она была в это уверена.

В кои то веки девушка могла волноваться о простых вещах.

Теперь она могла беспокоиться только о своих детях, о своей семье, а не о том, что завтра кто-то из них может не проснуться из-за голода, что нечего будет есть, а мэр города снизу заберёт и без того жалкий кров, выбросив их на улицу. Нет, теперь она могла забыть об этих беспокойствах.

Илина вдохнула полной грудью свежий ветер.

— И жили они долго и счастливо, — закончила она, закрывая большую красную книгу.

В её мире это было очень дорогим удовольствием, но и это теперь не было проблемой. Теперь деньги вообще не были проблемой.

— Они точно жили долго и счастливо, мам? — спросила младшая.

— Да, я уверена, ведь иначе и быть не может, — погладила она девочку по голове.

— А мне кажется, может, — возразил старший.

— Всё может быть, дорогой. Но в наших силах это исправить, — улыбнулась она.

Илина стала куда спокойнее, чем была. Дети этого не видели, слишком малы, а соседей у них не было, чтобы заметить в ней перемены.

Она обернулась.

За их спинами уже вовсю строилось поместье, где они будут жить. Большое и величественное — теперь простая девчонка была настоящим.

«Я Суцьиси и горжусь этим» — повторила она про себя, улыбнувшись. Без ненависти и горечи, просто улыбнулась, чувствуя наконец на душе покой и гармонию. Ведь главное теперь у неё было — деньги и опыт, а всё остальное…

Она окинула взглядом округу.

Всё остальное скоро станет её. Её подарком детям, которые ни в чём не будут нуждаться ни сейчас, ни потом, сколько бы времени не прошло.

И повинуясь порыву, Илина подалась вперёд и обхватила всех детей перед собой, после чего засмеялась. Весело, задорно, по-молодому, как не смеялась никогда прежде, особенно, когда «работала». Её дети тут же радостно вырвались из её объятий и с радостными криками бросилась врассыпную. Она бросилась за ними, позволив детям утянуть её в игру, потому что теперь понимала, насколько ей этого не хватало.

Здесь она была обычно девушкой с холма по имени Илина с четырьмя детьми.

Здесь она была свободна и счастлива.

* * *

Сегодня в Организации было празднование первых достижений на поприще борьбы за миры за гранью. Впервые за всё время границу ада удалось отодвинуть назад, вернув один из недавно потерянных миров.

Пусть на данный момент доступ в мир запрещён, требовалась зачистка, но это был первый шаг к освобождению миров и всех, кто в них заперт обратно. Теперь каждый человек верил, что их борьба имеет смысл и всё работа не напрасна, что всё, что они делают, не зря.

Ад будет уничтожен, возвращение остальных миров теперь было лишь вопросом времени. Они были уверенны в этом. И какие бы трудности не встретились им на пути, люди теперь знали, что их цель была реальной и достижимой.

И на одном из мониторов сотрудника, который ушёл праздновать новость с коллегами, можно было разглядеть открытый документ без фотографии с грифом «особо опасен». Три строки, которые ничего не говорили незнающему человеку и очень скоро станут частью дела, которое бросят в архив.

«Цель: проклятый.

Позывной: Резня.

Статус: ликвидирован (окончательно)».

Конец

Оглавление

Глава 187

Глава 188

Глава 189

Глава 190

Глава 191

Глава 192

Глава 193

Глава 194

Глава 195

Глава 196

Глава 197

Глава 198

Глава 199

Глава 200

Глава 201

Глава 202

Глава 203

Глава 204

Глава 205

Глава 206

Глава 207

Глава 208

Глава 209

Глава 210

Глава 211

Глава 212

Глава 213

Глава 214

Глава 215

Глава 216

Глава 217

Глава 218

Глава 219

Глава 220

Глава 221

Глава 222

Глава 223

Глава 224

Глава 225

Глава 226

Глава 227

Глава 228

Глава 229

Глава 230

Глава 231

Глава 232

Глава 233

Глава 234

Глава 235

Глава 236

Глава 237

Глава 238

Глава 239

Глава 240

Глава 241

Глава 242

Глава 243

Глава 244

Глава 245

Глава 246

Глава 247

Глава 248

Глава 249

Эпилог