Новые земли [Елизавета Громова] (fb2) читать онлайн

Елизавета Громова Новые земли

Пролог

Двадцать четыре года жили они на этом Острове. Последние маги этого мира, загнанные обычными людьми, которые посчитали их виновными во всех невзгодах, что обрушились на человеческие земли. Алчные, завистливые, люди тысячелетиями уничтожали мир вокруг себя. Вырубали леса, доставали из недр земли все, что могло дать прибыль, травили реки и озера отходами заводов и фабрик, загрязняли дымом воздух, а мусором — долины, рощи и даже океаны. Жили так, будто после каждого поколения не будет следующего. Когда ресурсов стало на всех не хватать — в ход пошло самое совершенное оружие для убийства себе подобных, для завоевания чужих земель. Они сражались и грабили, а потом обвинили магов в том, что все человеческие беды из-за одаренных Богами. Против магов стали использовать то же самое совершенное оружие. Снаряды и пули одинаково убивают магов и простых смертных даже на большом расстоянии. И они ушли на этот Остров, уже многие столетия скрытый от непосвященных. Из нескольких миллионов их осталось чуть меньше десяти тысяч и все эти двадцать четыре года они спешили.

Спешили изучить другие миры. Спешили создать ресурсы для жизни в этих мирах. Спешили воспитать новое поколение, которое будет жить на другой родине, в иных условиях. Семнадцать лет назад у Старейшины магов родился второй ребенок, девочка, наделенная от рождения особыми способностями. На нее, маленькую Валерию, и ее брата Александра возлагали изгои все свои надежды.

Круглосуточно работали лаборатории, селекционные станции, цеха и глубоководные шахты. Добывались ценные металлы, в печах создавались особые сплавы, из которых раскатывались плиты для подводных батискафов. Строились и оснащались корабли, создавались новые приборы. Выращивались саженцы плодовых деревьев и отправлялись в камеры ноль-пространства на хранение, выводились новые сорта злаков, копился семенной материал. Новые породы домашних животных и птицы, новые сорта лекарственных растений, овощей, цветов. В другой мир они должны явиться не с пустыми руками.

Наконец-то этот мир был найден. Стоящее на невысокой ступени развития общество, отсутствие технологий. Окутанное плотным коконом, состоящим из магических потоков, земное пространство и при этом полная неспособность местного населения к магии. Если к этому добавить целый материк, заселенный аборигенами с плотностью один человек на сто квадратных километров, то складывалось мнение, что это именно их вариант.

Они торопились. Их человек в покинутых землях сообщал, что имеются данные о приблизительном местонахождении сбежавших магов. Круг поисков сузился, скоро надо будет уходить. Поспешно завершались и сворачивались некоторые работы. Каждый день у причалов острова собирались огромные батискафы диаметром двадцать метров. В них размещалась крохотная каюта для четырех человек, все остальное пространство занимал груз: саженцы, продукты, семена, лекарства, ткани, лабораторное оборудование, одежда, обувь, оружие, материалы. Рядом на волнах покачивались прекрасные трехмачтовые корабли, основным двигателем которых были магические кристаллы. Но для нового мира парусное судно было более привычным. По замыслу магов, в шарах- батискафах должны были уйти четыре тысячи человек, остальные — на двадцати пяти кораблях, трюмы которых тоже были забиты мешками с крупой и мукой, ящиками с консервами и маслом и различным оборудованием.

Из-за спешки почти перед самым уходом погибли Старейшина и его жена, заваленные тоннами породы в одной из шахт, ставшей могилой им и еще трем магам. Опеку над Валерией взял князь Андрей Разумовский, почти десять лет воспитывавший ее. Андрею было пятнадцать лет, когда к нему привели семилетнюю рыжеволосую девочку с любопытными зелеными глазами и он начал обучать ребенка всему, что уже умел делать сам. Были и другие учителя, но именно Разумовский обучил ее рукопашному бою, владению мечом и арбалетом, боевой магии. Худенькая девочка была вынослива и упряма, она молчала, пыхтела, обзаводилась синяками и обливалась потом, но раз за разом овладевала сложным искусством обороны и нападения. Ее рыжие волосы со временем потемнели и приблизились, скорее, к цвету темной меди, а зеленые глаза заблестели и стали ярче.

К семнадцати годам Валерия выучила восемь языков Старого мира, знала несколько направлений в философии, основы психологии, политики и управления государством. Умела шить, готовить, штопать одежду, стрелять из разных видов оружия. На большее просто не хватало времени. Наступил день, когда пришло сообщение, что координаты острова установлены и на его уничтожение готовится вылететь эскадрилья бомбардировщиков.

Пронзительно взвыла островная сирена, забегали люди, собирая последние вещи. Один за другим закрывались люки батискафов и они уходили на глубину. На кораблях убирали трапы, поднимали якоря и паруса и выводили их в открытый океан. Замолчала сирена, километрах в десяти от острова поднялась стена, разделяющая две реальности. В эту стену входили корабли и исчезали в ней, а в глубине океана, ведомые точнейшими приборами, через нее проходили батискафы.

Когда первые мощные бомбы упали на остров, на нем уже никого не было. Но ведомые приказом и жаждой уничтожения, пилоты раз за разом заводили ревущие самолеты на цель и сбрасывали свой смертоносный груз. Никто не успел заметить, как один самолет, не участвуя в этой вакханалии, ворвался прямиком в мерцающую стену и ушел за нее за несколько мгновений до ее исчезновения. Роберт Калхой, маг и агент магов, многие годы служивший источником информации для магического сообщества Острова, ушел со всеми в новый мир.

Глава 1

Воды Великого океана покрывала легкая рябь от теплого ветерка, гуляющего по его просторам в этот солнечный день. Яркие блики пробегали по ним, иногда на поверхность выскакивала шустрая рыбешка, и никто не смог бы догадаться, что под толщей воды двигаются в сторону огромного континента творения человеческого разума — батискафы, созданные в другом мире. Из-за горизонта видны были мачты прекрасных парусников, корпуса которых, покрытые вечным лаком, ласкали взгляд своими идеальными пропорциями. Брат Валерии Александр Воронцов, стоя на палубе одного из кораблей, тщетно вглядывался вдаль через мощные линзы бинокля. Единственный пропавший корабль «Надежда», на котором отправилась в плаванье его сестра, исчез бесследно. Магические средства поиска результата не давали, маячок, установленный на пропавшем судне, сигнала не подавал.

Между тем экипаж и пассажиры пропавшего корабля в это время переживали не самые лучшие ощущения. Выйдя из-за стены, разделяющей два мира, они попали в сильнейший шторм. Огромные волны играли с большим кораблем, словно с мелкой щепкой, то поднимая его высоко вверх, то обрушивая вниз и заливая палубу пенной водой. Валерия, не успевшая уйти в каюту, стояла, крепко ухватившись за мачту. Недалеко от нее, держась за канат, отчаянно боролся с нахлынувшей волной Разумовский. Он остался здесь из-за нее, увидев, что она не успевает уйти с палубы. Мощный удар очередной волны оторвал руки Валерии от мачты и девушка, перекатившись по палубе и безуспешно пытаясь ухватится за что-нибудь, скрылась за бортом корабля. Князь оторвался от каната и кинулся вслед за своей воспитанницей, но следующая волна сбила его с ног, ударила о стенку канатного ящика и уже в бессознательном состоянии оставила лежать у основания мачты.

Прохладный воздух раннего утра бодрил. Верный Брунер легкой рысцой двигался по берегу залива, не мешая мыслям своего наездника. Зигфрид Кроненберг, молодой правитель Даварии, совершая утреннюю прогулку, размышлял о делах в государстве. Все тяжелее становилась жизнь, причем не только в их королевстве, но и у соседей. Население прибавлялось из года в год, а количество земли, пригодное для посева зерна и выпаса скота, оставалось тем же. Почвы, не знающие отдыха, истощились, урожаи становились все более скудными. Мясо и молоко давно было редким продуктом на крестьянских столах. Рыба и горные грибы спасали их всех от голодной смерти. Что делать дальше молодой Кроненберг не знал. Его отец, Франц Кроненберг, погиб три месяца назад вместе с женой Рогнедой при обвале в горах. Их тела откопали только на третьи сутки и, по обычаю, сожгли, развеяв пепел над полями. Зигфрид стал править королевством, а младший брат Ференц пока еще радовался беззаботной жизни, не думая ни о чем, кроме вина и девушек. Зигфриду было двадцать три года, его брат был младше на шесть лет. Их мать, которую в Даварии прозвали Белой Волчицей из Иринеи, была строгой и порой жесткой женщиной. Возможно, она понимала, что ее сыновьям будет непросто выжить в этом суровом мире. Некоторые из их соседей, отчаявшись бороться за выживание, принялись ходить в морские походы на своих драккарах и разорять богатые земли смуглых скерсов, привозя обратно золото, ткани, зерно и невольников. Правда, возвращались не все, воины Султаната Скерсия жестоко бились за свое добро и свою свободу. Зигфрид раздумывал, стоит ли даварцам пускаться в набеги за богатой добычей? Он не видел другого выхода.

Верный Брун сбавил ход и тихо заржал. Король вынырнул из своих тяжких мыслей и огляделся. Навстречу ему по кромке берега шел человек. Среднего роста, худощавый, он с трудом перебирал ногами, прилагая огромные усилия для каждого шага. Вот он шагнул вперед, чуть покачиваясь, постоял мгновение и рухнул на колени, а затем мягко повалился на бок. Зигфрид остановил коня, соскочил с него и кинулся к незнакомцу. Присел рядом с упавшим, осмотрел его. Темные от воды волосы были длинны и заплетены в растрепавшуюся косу. Король подумал, что его незнакомец явно высокого положения, крестьяне всегда стригли волосы покороче. Мокрая одежда незнакомца была явно из дорогой ткани и хорошего покроя, на боку в красивых ножнах висел кинжал, стоящий целого состояния, на тонких, израненных пальцах были перстни чудесной работы с дорогими камнями. Он убрал с бледного лица растрепавшиеся волосы и увидел тонкие черты побледневшего от холода лица, четкие стрелы темных бровей и длинные ресницы. Положил ладонь незнакомцу на грудь и хмыкнул — его находка оказалось молодой женщиной. Взял на руки свою нежданную ношу и подошел к коню, который по команде хозяина опустился на колени.

Он вез незнакомку, закутав ее в полы собственного плаща и раздумывал. Было похоже, что ее выбросили океанские волны во время ночного шторма. Кто она и откуда? Девушка пригрелась рядом с его телом, вздохнула, поерзала, устраиваясь удобнее и прошептала:

— Все уже предопределено, как жаль… — и дальше бормотала что-то на неизвестном ему языке.

Вильгельм Кейст, начальник Тайной службы, зашел к своему королю после полудня. В руках он держал корзину, сплетенную из красной лозы. Пройдя к столу Зигфрида, он поставил на столешницу корзину и принялся вынимать из нее один за другим разные предметы.

— Мой король, наша незнакомка явно высокого рода, вот только я не могу сказать, откуда она прибыла. Ни одна из вещей, что находятся при ней, не наводит на мысли о какой-либо стране. Вот этот кинжал изготовлен из неизвестного нам металл, особо заточен. Рукоять оформлена в странной для нас манере, ее спинка украшена утопленными в нее драгоценными камнями высокой чистоты. Гарда и навершие тоже сделаны из какого-то неизвестного материала, обработаны очень чисто. Я пробовал разрубить этим кинжалом свой — теперь мне нужно покупать новое оружие, а на этом нет и следа. Вот ножны и пояс, посмотрите, Ваше Величество, какая работа, им нет цены. Это ее рубашка, качество ткани и пошива высочайшее. А это украшения — таких нет ни в одном из известных мне государств. Я уже не говорю о ее нижней одежде, которую я не стал брать для демонстрации. Служанки, которые раздевали девушку, в полном восхищении и смущении. Такими вещами можно влиять на желание любого мужчины.

Сейчас она спит, наш лекарь напоил ее сонным зельем. Он утверждает, что несмотря на то, что девушка побывала в ледяной воде осеннего океана, она совершенно не простужена, у нее чистое дыхание. К тому же, кожа ее тоже чиста, а все зубы целые и здоровые. Лекарь утверждает, что возраст вашей находки не более семнадцати лет.

Зигфрид с интересом выслушал своего подчиненного, подержал в руках показанные ему вещи и постановил:

— Верните все девушке. Ее одежду пусть приведут в порядок. Как только она проснется — сразу же пригласите меня.

Незнакомка еще спала, когда королю доложили о том, что к нему приехали несколько человек, которые назвали себя подданными спасенной принцессы. Они просят короля принять их. Удивленный Зигфрид велел проводить к себе прибывших и с нетерпением ожидал, гадая, как будут выглядеть эти люди. К его великому изумлению, в кабинет вошли, сопровождаемые секретарем, две женщины и трое мужчин, роскошно одетые и имеющие такие манеры, словно каждый из них был персоной чрезвычайно высокого положения. Они склонили перед ним головы в знак приветствия, но не стали сгибаться в глубоком поклоне. После этого первым заговорил высокий мужчина с широкими, крепкими плечами и цепким взглядом умных серых глаз. Едва ли он был намного старше самого короля, но властность чувствовалась в каждом его движении, так же как и опасность, исходящая от него. Это был воин.

— Ваше Королевское Величество! — начал он. — Мы узнали, что в вашем дворце находится наша наследная принцесса Валерия. Наш корабль попал в сильный шторм и ее выбросило за борт. К счастью, она спаслась и нам удалось быстро вычислить место, где она находится. Мы благодарны вам за то, что принцесса нашла гостеприимство под крышей вашего дворца. Как знак нашей благодарности примите этот небольшой дар.

Он повернулся и взял из рук другого мужчины шкатулку, сделал несколько шагов вперед и поставил ее на стол перед королем, предварительно открыв крышку. Взглянув на ее содержимое, Зигфрид решил, что ему все это чудится. Шкатулка до самого верха была заполнена драгоценными камнями и украшениями невиданной красоты. У него мелькнула мысль, что половина его королевства стоила ничуть не больше, чем весь дар незнакомцев. Он поднял взгляд на высокого воина и спросил:

— Кто вы и откуда держите свой путь?

— Мы издалека, Ваше Величество. — ответил незнакомец. — Меня зовут князь Андрей Разумовский. Мои спутники — граф Орлов Никита, граф Истомин Сергей. Дамы — Морозова Ангелина и Долетти Мария, они фрейлины принцессы. Наша родная страна находилась далеко отсюда, на острове, который пострадал от землетрясения. Мы вынуждены были покинуть его и теперь ищем новую родину. Остальные наши корабли уже отыскали место, в котором можно будет остановиться, но мы попали в шторм. Он трепал наш корабль несколько дней, принцесса исчезла, мы искали ее и еще раз приносим вам нашу горячую благодарность за помощь Валерии. А сейчас мы хотели бы увидеть ее и уехать вместе с ней на наш корабль.

— Да, конечно. — король отправился к двери, открыл ее, пропуская вперед своих гостей. Тихо сказал стражнику:

— Не пускать никого!

Они шли по узкому коридору замка, Зигфрид впереди, за ним князь, следом женщины и замыкали их процессию спутники князя.

— Принцесса была слаба и без сознания. — сказал король, оборачиваясь к князю. — Наш лекарь осмотрел ее, не нашел ничего опасного для ее здоровья, напоил успокоительным отваром. Возможно, она уже проснулась. Мне удивительно, что вы так хорошо разговариваете на языке нашего народа. Ваша принцесса тоже сказала несколько слов, понятных мне.

— И что же, позвольте узнать, она вам говорила? — резко спросил князь.

— Она была без сознания и сказала «все уже предопределено, как жаль». Ее следующие слова были сказаны на другом языке, их я не понял.

— Надо же, интересно, о чем говорила Валерия? — задумчиво проговорил князь.

— Быть может, вы не станете торопиться? Будьте моими гостями. Пусть принцесса наберется сил, а вы познакомитесь с нашим королевством. — спросил Зигфрид.

Князь помолчал, а затем пожал плечами.

— Мы подумаем. Вначале надо поговорить с Валерией.

Валерия еще спала, когда они вошли к ней в комнату. Недалеко от ее постели сидела в кресле служанка, поглядывая на спящую девушку, до подбородка укрытую одеялом. Князь Разумовский и фрейлины подошли к постели, князь провел рукой над головой принцессы и тихо сказал:

— Ваше Высочество, пора просыпаться, мы ждем вас.

Валерия глубоко вздохнула и открыла глаза. Молча огляделась вокруг, остановила свой взгляд на Зигфриде, стоящем неподалеку, перевела его на Разумовского с дамами, радостно улыбнулась и заговорила на незнакомом королю языке:

— Князь! Ангелина, Мария! — лицо ее приняло обеспокоенное выражение. — У нас все в порядке?

— Теперь все в порядке. — успокоил ее князь Андрей. — Все целы и здоровы, но вот ваше исчезновение изрядно напугало нас. Маячок сработал лишь два часа назад. Мы поспешили, высадились на берегу рядом с городом, у жителей узнали о том, что король нашел вас на берегу этим утром. И вот мы здесь. Теперь точно все будет хорошо. Мы хотели сразу же забрать вас на корабль, но Его Величество король Зигфрид предлагает нам свое гостеприимство. Что скажете на это?

— Скажу, что нам следует остаться на некоторое время, князь. Необходимо наводит мосты между нами и обитателями здешних земель. Будем знакомиться.

Час спустя для гостей были отведены самые большие покои во дворце, с тремя спальнями, гостиной, кабинетом. Князь Андрей лично отнес на руках принцессу Валерию в одну из спален. Ее фрейлины отбыли на корабль и вернулись в сопровождении трех воинов, несших сумки с вещами. Оставив их в гостиной, один воин встал у двери в покои с внутренней стороны, двое — снаружи. К тому времени, когда король зашел к своим гостям пожелать спокойной ночи, покои приобрели жилой вид. На столике в гостиной стояли какие-то приборы, склянки с жидкостью, колбы. Принцесса, сидящая в кресле у столика, оживилась, увидев Зигфрида, легко вспорхнула из него и радостно произнесла:

— Ваше Величество, позвольте поблагодарить вас за то, что приняли под свой кров, отогрели, подлечили. — она взяла со столика меч и протянула его королю. — Примите, как знак моей огромной благодарности. А это пояс и ножны для меча. Вам нравится мой подарок?

— О, да! — с восторгом произнес король, разглядывая обоюдоострое лезвие прекрасного двуручного меча, выполненного из той же стали, что кинжал, который показывал ему Кейст. Рукоять меча удобно ложилась ему в ладонь, будто сделан был он именно для его руки.

— Мастер назвал этот меч «Собирателем жизней», надеюсь, вашу жизнь он сбережет. — улыбнулась Валерия, глядя на восхищенное лицо короля.

Подарок принцессы и ее ласковая улыбка подняли Зигфриду настроение, испорченное братом. Когда он, разместив гостей, вернулся в свой в кабинет, то первым делом решил спрятать в тайник шкатулку с драгоценностями, преподнесенную ему князем. Он взглянул под открытую крышку и увидел, что нет броши, изготовленной в виде лилии с лепестками и листьями, украшенными бриллиантами и изумрудами, лежавшей на самом верху и поразившей его своей красотой. Вышел за дверь и зло спросил у стоящего на охране стражника:

— Кто-нибудь посторонний входил без меня в кабинет?

Охранник, скосив на него недоумевающий взгляд, ответил:

— Нет, Ваше Величество! Заходил только Его Высочество принц Ференц! Сказал, что ему нужна какая-то книга, но вышел он с пустыми руками, видимо, книгу не нашел.

Полыхая гневом, ворвался Зигфрид в покои своего младшего брата. Тот сидел в кресле у окна с бокалом вина и поглядывал во двор.

— Ты, мелкая пакость! Верни мне сейчас же то, что взял из шкатулки в моем кабинете!

Принц вздрогнул, вино плеснуло на его камзол. Он резко встал из кресла, вытирая мокрую руку полотенцем, поставил бокал на стол и развернулся к брату. В отличие от брата он был темноволосым, как их отец. Его красивое лицо с тонкими чертами и ласковым взглядом голубых глаз всегда привлекало женщин и он пользовался этим с большим удовольствием.

— Откуда ты узнал, что я взял там кое-что?

Зигфрид презрительно прищурил глаза, окинул брата пренебрежительным взглядом и голосом, полным глубокого сожаления проговорил:

— Когда же ты повзрослеешь, Ференц? Ты опустился уже до воровства. За эти побрякушки, что принесли в дар наши гости, мы сможем немного поправить наши дела, закупить зерно, масло, овощи. Впереди очередная полуголодная зима, нам не на что надеяться. Дальше будет только хуже, а ты тянешь свои ручонки к тому, что тебе не принадлежит. А ведь ты принц, случись что со мной — ты останешься королем. Как же ты сможешь управлять, скажи?

— Я не собираюсь управлять. — буркнул брат, отводя взгляд. — Что может с тобой случиться? Ты молод и силен. Ну, взял я пару побрякушек для своей девушки и не жалею. Она за это такую ночь мне устроила, такое вытворяла в постели, тебе ввек не испытать. Ладно, больше не буду ничего брать, но и свои подарки отнимать не стану, пойми, не могу!

Зигфрид обреченно махнул рукой и вышел из покоев брата. Горечь, жгучую горечь испытывал он. Брат не был ему поддержкой, ему всегда были чужды и неинтересны королевство, подданные, долг. Теперь, похоже, он отказался и от чести.

Глава 2

На следующий день в Даварии выпал первый снег. В столице королевства Кальтхейме он шел два дня без перерыва и лишь на третий день ненадолго показалось солнце, заставив искриться и сиять первозданной белизной снежный покров. Король Зигфрид вместе со своими гостями проехался по городу, вернее, по тем его улицам, что были уже расчищены. Столица Даварии была обычной для феодальной эпохи. Двух- и трехэтажные здания из серого камня соседствовали с одноэтажными домами и торговыми рядами. Готическая архитектура, строгая, устремленная ввысь, поражала изысканностью декоративных деталей, изяществом линий. Особенно выделялись соборы, построенные в центре города, но и многие частные дома рядом с ними тоже строились по готическим проектам. Гости города, с упоением разглядывая прекрасные здания, делились впечатлениями на своем языке. Никита Орлов с восторгом оглядывая соборы, замечал:

— Вот этот похож на собор Святого Вита в Праге, а этот — на Реймсский собор. Прекрасно, все построено из тесаного камня, а какие детали! Вы снимаете эти дивные виды, Ангелина?

— Да, снимаю. Только делаю это незаметно. Мы не знаем, какие здесь верования, не посчитали бы нас опасными людьми, мы и так значительно отличаемся от здешнего люда.

Принцесса Валерия ехала рядом с королем. Они оба молчали и молчание это не было неловким или напряженным. Зигфрид бросал взгляд на принцессу, когда она увлеченно разглядывала здания вокруг, Валерия рассматривала короля, стоило тому задуматься о чем-то. Стянутые черной лентой на затылке абсолютно белые волосы, темные брови и ресницы, стального цвета глаза, сжатые губы, непривычные к улыбке — он казался ей красивым, мужественным и загадочным. Мужчина нового мира, первый из людей, встреченных ею на этой земле. Она видела, что король постоянно отвлекается на какие-то свои, невеселые мысли, понимала — его мучают проблемы, связанные с королевством. Для себя Валерия решила, что со временем поймет, чем они могут помочь Зигфриду и его подданным.

Следующую неделю король с гостями объезжал некоторые из городков и поселений королевства. После этих поездок у магов остались самые тягостные впечатления. Не слишком чистые городки, замощенные только в центре, возле соборов и ратушей. Поселения с небольшими каменными домами, убогими стенами ограждений, слякотными дорогами. Изможденные люди в потрепанных одеждах, серых и невзрачных. Князь Разумовский умел задавать правильные вопросы, рядом с ним делала свои выводы и принцесса. Наступил день, когда король был приглашен в гости на корабль. Ему было показано все, что маги сочли возможным показать. Князь предложил Зигфриду проверить его здоровье. Король улыбнулся, заверив его, что совершенно здоров, но все-таки согласился. Корабельный медик Дэйки Ивата усадил его в медицинскую капсулу. Через минуту Зигфрид спал, а приборы считывали данные о его состоянии.

Князь и Валерия все это время провели в одной из кают корабля, разговаривая с Александром Воронцовым, королем их новой родины. Он был рад видеть сестру, после того, как она исчезла вместе с кораблем, им было пережито много тяжелых часов ожидания. Александр не мог допустить мысли о том, что Валерия погибла. Единственный родной ему человек, маленькая звездочка их семьи не могла исчезнуть в этом пока чужом для них мире. Он улыбался, разглядывая ее лицо, слушая ее голос.

— Тебе не кажется, Лери, что ты влюбилась в местного короля? — смеялся он. — Этот парень хоть стоит твоего внимания?

— Я так не думаю. — с каким-то удивлением произнесла сестра. — То есть он красивый, сильный, необыкновенный. Думаешь, вот так и влюбиться смогу?

— Не знаю, милая, смотри там, не останься с разбитым сердцем. — Александр стал серьезным. — Вы подумайте вот над чем. Наверняка уже задавались таким вопросом. Судя по всему, у короля проблемы с обеспечением продовольствием. А нам нужны люди, нас слишком мало, чтобы занять на этом материке устойчивое положение. Поговорите с Зигфридом, быть может, его брат с частью подданных переберется к нам, постепенно, конечно. Уменьшится количество едоков, освободится часть пахотных земель, ну и мы подбросим немного продовольствия и других товаров. Им будет легче выжить. Мы пошлем к вам два корабля, завтра же. Решайте.

Проснувшийся в капсуле король чувствовал себя бодрым, будто бы он долго и крепко спал. Дэйки Ивата сообщил ему, что он совершенно здоров и может править еще не один десяток лет. Князю медик рассказал, что Зигфриду пришлось подлечить зубы, убрать воспаление в почках и отрегулировать работу печени. Несмотря на молодость, на короле сказывались все особенности средневековой жизни — низкий уровень гигиены, плохое питание и никакое здравоохранение.

— М-да. — задумчиво проговорил Разумовский. — И это король. А каково состояние остального люда — страшно подумать.

Зигфрид же, постоянно бывая в обществе гостей, делал свои выводы. Он понял, что они часто моются, оттого имеют всегда приятный запах, в отличие от многих его придворных. У них всегда была аккуратная одежда, чистая кожа, блестящие, здоровые волосы. Они разговаривали сдержанно и вежливо, никогда не повышая тона. Ему нравилось все это и постепенно он стал перенимать их манеру поведения и образ жизни. Среди многих даров, преподнесенных гостями, он обнаружил флаконы с разными средствами по уходу за телом, лицом, волосами. На каждом из них на понятном ему языке был написан текст, согласно которому он эти средства стал использовать. Когда после первой же ванны с шампунем и гелем он встретился с фрейлинами принцессы, те одобрительно смотрели на него в течение всей беседы и Зигфриду это было очень приятно, будто он сам стал в чем-то иным, лучше прежнего. От своих придворных он тоже стал требовать чистоты, угрожая, что в противном случае запретит появляться на официальных мероприятиях. Мыться, стирать и чистить одежду, ухаживать за зубами — очень скоро правила гигиены стали обязательными для всех, кто посещал королевский дворец или служил в нем, вплоть до последнего стражника.

Несколько раз принцесса или князь приглашали короля на ужин в свои покои. Ему нравились такие вечера. Вкусный ужин, хорошее вино и приятный, необременительный разговор за столом. Готовили гости для себя сами, из своих продуктов. Многие блюда были незнакомы Зигфриду, но всегда имели прекрасный вкус. Принцесса и ее фрейлины были естественны в обращении к нему, не имели ужимок придворных дам, бесивших его, не хихикали и не стреляли глазками. Мужчины были сведущи во многих вопросах и умны, но никогда не подчеркивали свое преимущество перед молодым королем. Они не скрывали, их страна была более развита и богата, чем Давария и утверждали, что так сложилась их история. В один из таких вечеров Валерия за чашечкой чая спросила у Зигфрида:

— Ваше Величество, нам кажется, что королевству нужна помощь и поддержка. Примите ли вы ее от нас?

И она рассказала о предложении короля Либерии, своей новой родины. Они со дня на день ожидали прибытия двух кораблей, вместе с которыми отправятся к берегам открытого ими континента. На кораблях прибудет продовольственная помощь королевству, а на обратном пути они смогут взять с собой для обустройства в новых краях несколько десятков семей, которым, конечно же, придется взять подданство Либерии. На континенте много свободной земли, там смогут прокормиться не десятки, а тысячи семей.

Король Зигфрид молчал, обдумывая предложение. Его не торопили, время подумать еще было.

Через три недели в Кальтхейм прибыли еще два корабля магов, «Старейшина Воронцов» и «Летящий». Разгрузка продовольствия заняла несколько часов. По транспортерной ленте груз поступал на берег, где капитаны кораблей Андрес Эскобар и Коста Маретти рассказывали о том, что хранится в очередной партии мешков и коробок. Зерно, крупы, мука, молочная смесь, растительное масло, соль, сахар, сушеные овощи и фрукты — король Зигфрид с трудом сдерживал эмоции, глядя на бесконечную реку, текущую по ленте с кораблей на берег.

— Вся упаковка разлагается в течение полугода, поскольку она сделана из растительных волокон с особой обработкой. — объяснял ему Коста Маретти. Он не стал рассказывать о том, что молочная смесь — результат работы магов с растительными компонентами, так же обстояли дела с брусками мясного фарша и медом. По вкусу и степени полезности все продукты соответствовали натуральным аналогам, а маги давно уже научились извлекать максимум пользы из всего, что дает людям природа.

На берегу главы округов по списку получали выделенные им продукты, все грузилось на телеги и увозилось в окружные склады. Кальтхейм получал продовольствие отдельно. В этот же день король объявил главам всех округов о предложении гостей. В течении недели все желающие уплыть за океан, на новые земли, должны были принять решение и донести его до своих глав. Сто семей могли отправиться на трех кораблях одновременно.

А пока гости короля изучали жизнь и быт в королевстве. Зигфрид, за редким исключением, почти всегда сопровождал их, рассказывая о традициях своего народа, знакомя с интересными людьми. Все чаще он замечал, как взгляд принцессы останавливается на нем. Без всякого сомнения, он был ей интересен, она с удовольствием задавала ему вопросы, всегда внимательно выслушивала, скользя своим зеленым взглядом по его лицу, задерживаясь на губах, чуть розовея нежным румянцем. Иногда Валерия впадала в глубокую задумчивость, уходя в свои мысли надолго, пока кто-нибудь не окликал ее. Зигфриду казалось, что князя Разумовского тревожило состояние его подопечной и он старается всячески отвлекать ее разговором. Однажды на рассвете, отправляясь на прогулку с верным Брунером, король заметил впереди себя спешащих куда-то Разумовского, принцессу и капитана Андреса Эскобара. Незаметно следуя за ними, он выехал на поляну, окруженную кустами и высокими деревьями. Здесь гости спешились, немного постояли, о чем-то договариваясь и вдруг, совершенно неожиданно князь и капитан напали на принцессу с мечами в руках. Зигфрид чуть не бросился на выручку Валерии, удержался в самое последнее мгновение, когда с удивлением увидел, что в руках у отскочившей в сторону девушки прямо из воздуха появились меч и кинжал. Принцесса защищалась уверенно и умело. Несколько раз Зигфрид, поглощенный картиной боя, ужасался, считая, что ее жизнь висит на волоске, но гибкая и ловкая фигурка в последнее мгновение выскальзывала из тесного окружения князя и капитана и продолжала защиту.

— Не правда ли, дивная картина? — раздался над плечом короля тихий вопрос. Зигфрид подскочил от неожиданности и повернулся. Один из помощников князя, Никита Орлов, стоял за его спиной, разглядывая сражающихся на поляне.

— Князь тренирует Валерию уже десять лет, как видите, его уроки не прошли даром. У девочки всегда были хорошие способности, гибкость, отличная реакция. Пойдемте, пора им уже заканчивать тренировку.

Ошеломленный Зигфрид Кроненберг вместе с Орловым вышел на поляну, где боевая троица уже опустила мечи. Они поклонились друг другу со словами «Благодарю за науку» и повернулись к своим зрителям.

— Ваше Величество, не желаете по утрам присоединится к нашим разминкам? — спросил у Зигфрида князь.

— С большим удовольствием, князь Андрей. — Правда, мне незнакома эта школа, но уже хочется узнать ее получше.

Принцесса сдержанно улыбалась, глядя на всех по очереди. Меч и кинжал исчезли из ее рук и король не успел заметить, куда они подевались. Они вернулись во дворец все вместе, расставаясь у входа, Зигфрид пригласил своих гостей на Зимний бал, который был намечен через десять дней.

— Приходите в любом составе, ваши друзья на других кораблях тоже пусть приходят, нашим дворянам будет интересно пообщаться с новыми людьми. Быть может, вы покажете нам свои танцы и мы услышим вашу музыку.

— Тогда приходите к нам сегодня на ужин. — улыбнулась Валерия. — Вы сможете к балу научиться нашим танцам. Нам тоже не мешает их вспомнить, слишком давно не приходилось танцевать.

Зигфрид ответил согласием и этот вечер стал одним из лучших в его жизни. Вкусный ужин, приятный разговор за столом, тихая музыка, льющаяся откуда-то сверху — все создавало теплую обстановку. А после ужина стол был отодвинут к стене, стулья составлены в ряд около него. Тихая, плавная мелодия разлилась по комнате.

— Этот танец у нас называется вальс. Его танцуют на всех праздниках, он очень смелый, романтический, красивый. — пояснила королю Мария. — Сейчас вы посмотрите, как он исполняется, а затем приступим к обучению.

Они с графом Истоминым вышли в центр комнаты, граф положил ладонь ей чуть выше талии, второй рукой взял ее руку и они закружились под прекрасную, никогда ранее не слышанную королем музыку. Танец понравился Зигфриду и он с удовольствием стал учеником Марии и Ангелины на несколько вечеров.

Князя Разумовского беспокоило состояние принцессы. Его подопечная никогда не была душой компании, не отличалась особой открытостью и общительностью, но сейчас стала совсем молчаливой и замкнутой. У нее пропал аппетит, казалось, она ела, не замечая вкуса и запаха еды, немного поковырявшись в тарелке, отодвигала ее в сторону. Валерия по-прежнему обсуждала с ними все события и планы, но делала это скорее по привычке, чем из искреннего интереса. Разумовский заметил, что она похудела, личико ее осунулось, а в зеленых глазах появилось выражение тоскливого недоумения. В душе чертыхаясь и ругаясь на все лады, он списал состояние принцессы на ее первую влюбленность и время от времени между делом заводил разговор о короле Зигфриде, долге венценосных особ перед своим народом, разнице в менталитете между здешним населением и прибывшими из развитого мира магами. Валерия молча выслушивала его речи, никак не давая ему понять о том, как она относится ко всему сказанному. Впервые за десять лет князь почувствовал себя беспомощным рядом с ней. Он любил эту девочку, любил все эти пролетевшие десять лет, зная, что она никогда не будет принадлежать ему. Он привык справляться со своими чувствами, взрослея вместе с ними, меняясь, свыкаясь с тем, что важнее всего для всех них жизнь принцессы и ее счастье.

Глава 3

К Зимнему балу гости готовились вместе с хозяевами. Прибывшие на кораблях Марко Костелло и Эрик Шлиман установили в танцевальном зале музыкальные приборы, украсили его светящимися гирляндами и порхающими снежинками. На кухню замка из трюма «Надежды» были привезены туши говядины и свинины, овощи, зелень, апельсины, киви и бананы, шоколадные конфеты в блестящих обертках, а также несколько больших тортов в прозрачных коробках. По просьбе фрейлин из леса были доставлены огромные лапы елей, которыми украсили стены зала. На еловые ветки повесили разноцветные шары и серпантин. Все, кто в этот вечер входил в танцевальный зал, выглядели изумленными от открывающейся им непривычной красоты. Переливающиеся на еловых лапах шары, светящиеся гирлянды и снежинки, нежная музыка, льющаяся, казалось, прямо из стен, создавали иллюзию зимней сказки. Очарованные такой красотой гости короля бродили по залу, наслаждаясь необычными впечатлениями. Открылись двери в обеденный зал, откуда хлынули волной ароматы апельсинов, ванили, клубники и жареного мяса. Праздничное настроение гостей подскочило до высшего градуса. В зале появился Государь вместе с дочерью его Первого Советника Лили Зейман, спустя несколько минут пришли заморские гости — князь Разумовский вел под руку принцессу Валерию, за ними парами шли их друзья. Валерия в платье с открытыми плечами, облегающем ее грудь и талию и падающим волнами до пола, с элегантной прической и выпущенными несколькими локонами, казалась юной феей из сказки, случайно попавшей на этот бал. Колье и серьги из изумрудов и бриллиантов завершали ее совершенный образ.

Мужчины не сводили с принцессы глаз, двое из них, король и князь, испытывали жестокую ревность, не имея права показывать ее никому. Король отвел взгляд от принцессы и громким голосом пригласил всех к праздничному столу. Две дюжины бутылок шампанского от иноземных гостей сразу же задали праздничное настроение у всех. Зазвучали поздравления с Зимним праздником, некоторые особо обожающие короля его подданные успевали произносить льстивые речи, которые он слушал с непроницаемым выражением стальных холодных глаз.

— Волчонок, отродье Белой Волчицы! — донеслось до Валерии откуда-то сбоку. Она медленно подняла голову и оглянулась. Первый Советник короля Дитрих Зейман, улыбаясь одними губами, смотрел на Зигфрида с неприкрытой ненавистью. Принцесса опустила глаза, гоняя вилкой кусочек мяса по тарелке. Вот как, значит. Пока дочка жмется к молодому королю папенька, похоже, устраивает настоящую фронду. Да хорошо, если просто фронду, эту игру заскучавших аристократов, а не настоящий заговор. За дяденькой нужно проследить.

После прекрасного обеда заиграла музыка в танцевальном зале и гости встали из-за стола. Стало тихо, затем полилась мелодия вальса, в недоумении переглядывались местные аристократы, а король Зигфрид тем временем подошел к принцессе, поклонился ей и протянул руку, приглашая на танец. Валерия шагнула к нему, они вышли в центр зала, девушка почувствовала тепло сильной мужской руки на своей талии и вложила свою руку в ладонь короля. Под изумленные взгляды присутствующих они закружились в танце, затем к ним присоединились другие пары — князь Разумовский с Марией, Марко Костелло с Ангелиной, Дэйки Ивата с Изабель Веласкес. Зигфрид оказался способным учеником, в его руках Валерия летала по мраморному полу, чуть касаясь его. Король смотрел на нее, нежно улыбаясь, и душа юной принцессы пела от счастья.

На следующий день после Зимнего бала в Кальтхейме проводилась Большая зимняя ярмарка. Король прибыл на нее вместе со своими гостями. На берегу замерзшего озера стояли палатки продавцов всякой всячины, от кувшинов с медом и вареньем до вязаных платков и домашних ковриков.

— Ой, козинаки! — остановилась Валерия у одного из лотков, на котором лежали разные сладости.

— Это орехи, прессованные с медом, госпожа! — пояснил молодой, симпатичный паренек, с восторгом разглядывая принцессу. — Очень вкусные, купите, не пожалеете!

— Заверните десять штук, для всех дам. — встал рядом с Валерией король, ледяным взглядом замораживая восторженную улыбку юноши.

Поедая вкусную сладость, они вышли на берег озера, где на небольших деревянных санках детвора съезжала с берега на лед. Озорной визг, румяные от морозца щечки, блестящие глаза — детишки веселились и радовались празднику. Вдруг раздался треск льда, тревожные крики зазвучали рядом. В ледяном проломе барахтались, выбивая водяные брызги, две маленьких детских фигурки. Валерия, отбросив в сторону лакомство, на ходу скидывая шубку, уже летела вниз по склону. С разбега она кинулась в воду, но дети, которых какие-то мгновения удерживали раздувшиеся полы одежды, уже погрузились вниз. Девушка нырнула вслед за ними и, спустя несколько томительных минут, уже выталкивала малышей на лед, который крошился под их тяжестью. Король и князь одновременно кинулись к пролому, лежа подползли к нему ближе и приняли из рук принцессы детишек. Валерия выбралась следом и, чуть покачиваясь, пошла вверх по склону. На берег озера высыпали толпы людей, разглядывая во все глаза, как иноземная принцесса спасла даварских детишек.

— Возьмешь мальчиков и найдешь их родственников. — прошептал Разумовский Никите Орлову, неся на руках одного из спасенных детей. — Предъявишь им права принцессы на их жизнь. Детей отвезешь на «Надежду», к Дэйки.

На берегу король сбросил с себя плащ, на который они с князем уложили спасенных детей. При беглом осмотре обо мальчика выглядели хоть и изрядно напуганными, мокрыми и замерзшими, но оба дышали, откашливаясь водой, которую успели хлебнуть. Князь незаметно, тонкой струйкой влил в их маленькие тела силу и кивнул Орлову:

— Забирай!

Никита подхватил мальчишек и принялся в толпе народа выяснять, чьи это дети. Рядом с князем раздался тихий стон, он оглянулся. Медленно, подгибая колени и закидывая назад голову с тяжелыми, мокрыми локонами, падала на снег Валерия. Князь подхватил ее на руки за миг до падения и быстро побежал к лошадям, тихо шепча:

— Что это, что это такое? Такого не может быть! Для тебя такое купание — полная ерунда, Лера!

— В карету ее несите, в карету, князь! — бежал рядом с ним король, показывая на свою карету, стоявшую неподалеку. Через несколько минут они уже мчались к дворцу, князь держал принцессу на коленях, сам уже изрядно мокрый. Он прижимал ее к себе, с тревогой вглядываясь в побелевшее лицо с бескровно-серыми губами. Король сидел напротив и понимал, что случилось что-то ужасное. В комнаты Разумовский внес ее торопливо, отдавая распоряжения фрейлинам и графу Истомину:

— Принцессу раздеть и уложить в постель. Полностью просканировать, вывести результат, наметить лечение. И быстрее, все быстрее.

Он повернулся к Зигфриду:

— Благодарю вас, Ваше Величество, за помощь. Теперь мы займемся состоянием Валерии своими способами. Я буду вам докладывать.

Король откланялся и вышел с беспокойством в душе, которое передалось ему от князя, человека всегда сдержанного и невозмутимого.

Сканирование магически и спомощью сложных медицинских приборов не давало ответа о причинах болезни принцессы. Оказались нарушены защитные функции организма. Складывалась немыслимая и противоречивая картина: усилились сердечные ритмы, сердечно-сосудистая система будто перестраивалась на тело большей массы. Печень и почки уплотнились, словно пораженные неизвестной болезнью. Анализ крови выдавал невозможные показания биохимического состава. Мария с Ангелиной принялись вводить различные противовоспалительные составы, пытались воздействовать на тревожащие своим состоянием органы потоком силы — все было напрасно, организм принцессы отторгал все воздействия, становилось только хуже.

Уже сутки жизнь Валерии протекала поочередно то в приступах страшного жара, при котором она теряла сознание и бредила, то во внезапном облегчении ее состояния. Тогда она, совершенно обессиленная лежала в постели, фрейлины обтирали ее влажными полотенцами и меняли на ней сорочку, перестилали постельное белье, пропитанное потом. Она почти не разговаривала, будто сознание ее своей большей часть существовало далеко от этой комнаты. Не принимала пищи, только жадно пила воду, которую так быстро терял во время приступов организм. Князь, не отходивший от нее, пытался говорить с ней, но не преуспел. На все его слова и вопросы Валерия лишь слабо шевелила губами и пыталась улыбаться, что выходило у нее очень плохо. Уголки губ, подрагивая, упорно не желали складываться в улыбку, изображая жалкую и немного жуткую гримасу.

Так прошло три дня. Ни князь, ни фрейлины, ни прибывший во дворец Дэйко не смогли установить причину болезни принцессы и не определились с лечением. На четвертый день, казалось, наступил кризис. Валерия была уже обессилена настолько, что с трудом открывала глаза, температура ее тела резко понизилась, но и в этом состоянии обильный пот выступил на нем. В очередной раз сменив принцессе постельное белье и сорочку, фрейлины пошептались с Разумовским, он вышел и немного погодя вернулся с королем. Зигфрид с неожиданной робостью приблизился к постели Валерии, присел на стоящий рядом стул с высокой спинкой и взял ее за за руку. Узкая ладонь показалась ему хрупкой, он поднес ее к губам и мягко прикоснулся к ней поцелуем. Сейчас он никак не мог представить, что тонкая, беззащитная девушка, лежащая перед ним, двумя неделями раньше была замечена им в жаркой схватке с двумя сильными мужчинами. Бледная, с большими зелеными глазами, ласково глядевшими на него, она была прекрасна и будто уже не принадлежала этому миру. Сглотнув комок в горле, король тихо спросил:

— Как вы себя чувствуете, Ваше Высочество?

— Спасибо. — также тихо ответила Валерия. — Теперь уже немного лучше. Я понимаю, когда это случается. И мне жаль… Я так много не успела сделать… Я не оправдала надежды своего народа, не помогла своим соотечественникам на нашей новой родине… Я не узнала поцелуев любимого мужчины, не вышла замуж, не родила ребенка. Жаль. Так получилось. Пока еще есть время, я могу хотя бы пожелать вам, Ваше Величество, стать счастливым. Нужна будет помощь — обращайтесь к моему брату, Александр вам поможет.

Она улыбалась, глядя ему в глаза своей неземной улыбкой и сердце молодого короля дрогнуло от боли, от чувства светлой привязанности к этой необычной девушке. Он наклонился к ней и прикоснулся губами к ее прохладным губам, сначала нежным, легким поцелуем, потом целовал ее по-настоящему жарко, как целуют любимых женщин. Казалось, Валерия забыла о том, что нужно дышать, а когда Зигфрид оторвался от ее губ, она подняла руку и, счастливо улыбаясь, прикоснулась к ним своими пальцами.

— Да, это прекрасно! Благодарю вас, Ваше Величество! — проговорила она.

— За что? — смеясь, ответил король. — За счастье поцеловать вас? За это я должен быть благодарен судьбе. Я понимаю, сейчас не совсем время и совсем не время… я запутался, но, принцесса, вы выйдете за меня замуж?

Он достал из кармана камзола кольцо и протянул его Валерии. Девушка изумленными глазами смотрела на короля, потом искорка немыслимого счастья загорелась в них и она, протянув ему руку, выдохнула:

— Да! Да!

Зигфрид надел кольцо ей на палец и поцеловал ее ладонь. Крепко удерживая ее в своей руке, он развернулся и громко позвал:

— Князь! Прошу вас с фрейлинами пройти в комнату!

Взволнованные Разумовский и Мария с Ангелиной зашли в спальню принцессы и король торжественно объявил им:

— Я только что сделал предложение принцессе и она приняла его. Мы обручились, будьте свидетелями этому событию. Теперь Валерия — моя невеста.

Валерия улыбалась, глядя на всех счастливыми глазами, фрейлины молчали, лишь князь ответил:

— Я поздравляю вас, Ваше Величество и Ваше Высочество! Неожиданно, но мы рады вашему счастью.

Про себя же князь обреченно подумал, что это может скрасить последние часы жизни Валерии. Он уже потерял надежду спасти ее. Каждый день докладывал Александру о состоянии его сестры, его консультировали лучшие маги-медики, но никто не мог определить, что стало причиной болезни принцессы, у всех это был первый случай в практике.

Валерия вскоре уснула и король ушел. Когда часа через четыре он вернулся, она еще спала. Зигфрид с князем устроились в углу комнаты и вели неспешный разговор. Князь принес королю большой альбом с красочными изображениями видов новой земли, на которой обосновались его соотечественники, Терра Летиция, Земля Радости, назвали они ее. С восторгом рассматривал король безбрежные леса и долины, высочайшие горы, мощные реки и стремительные водопады. Эта земля была прекрасна и велика, его сердце щемило от ее просторов и красот. Заглядевшись, он не заметил, как резко повернул князь голову на неожиданный шорох со стороны спальни принцессы, как застыли в изумлении фрейлины. Принцесса, одетая в легкую сорочку с кружевами, оттолкнувшись одной ногой от пола, легким прыжком красиво перелетела через пару кресел и стол, мягко опустилась перед князем и радостно рассмеялась:

— Князь, князь, посмотрите в окно! На улице падает такой чудесный снег! Какие крупные, прекрасные снежинки! Вот только котенок под фонарем слишком мал. Принесите его в дом, иначе он замерзнет!

Прерывисто вздохнув, Валерия закрыла глаза и повалилась на руки подхватившему ее князю.

— Дурак, какой я дурак! — закричал Разумовский, унося девушку в спальню. — Она увидела через стену! Метаморфоз! Ангелина! Мария! Готовьте тотальную поддержку! У Валерии метаморфоз! Простите, Ваше Величество, мы сейчас займемся состоянием принцессы, я навещу вас позднее, когда станет ясно, к чему мы придем.

Он выглянул за двери и приказал одному из охранников:

— Под окном, около фонаря, сидит котенок, принесите его в комнату.

Остаток вечера и ночи фрейлины, князь и приехавшие с кораблей медики провели около принцессы, применяя медицинские и магические процедуры. У принцессы раньше времени случился метаморфоз, предсказанный после ее рождения. Она менялась, приобретая новые свойства, физические и магические. Почти четверо суток девушка справлялась с этой нагрузкой без посторонней помощи, теперь они применяли все средства, разработанные и утвержденные для такого случая, но не могли предугадать, насколько пострадал ее организм за прошедшее время метаморфоза. К утру ее состояние стабилизировалось, приборы уже не выдавали истеричные и противоречивые показания, она уснула. Отправились отдыхать, кое-как расположившись в покоях, все остальные.

Князь зашел в кабинет к королю, не успев сходить в душ и переодеться. Он поставил на стол перед Зигфридом бутылку с коричневато-золотистой жидкостью и предложил:

— Ну что, по коньячку? Давайте бокалы, за здоровье вашей невесты.

Они выпили по нескольку глотков ароматного, крепкого напитка и князь продолжил:

— Я, пожалуй, пойду. Вздремну хотя бы пару часов. Теперь, когда появилась надежда, можно передохнуть немного.

Он устало поднялся и вышел из кабинета. Зигфрид налил в бокал еще немного коньяка и медленными глотками выпил этот прекрасный напиток, невиданный в его королевстве. Он задумчиво сидел в кресле, перебирая пальцами ножку бокала, улыбаясь своим мыслям.

Никита Орлов вместе с Сергеем Истоминым отыскали родственников спасенных Валерией мальчишек. Братья-погодки Питер и Дитер Ланге воспитывались у дальних родственников, взявших из милости детей после смерти их родителей. Их встретила хозяйка дома, невысокая, худенькая женщина с усталыми глазами. В небольшом, бедном домике было чисто прибрано. У Марты с мужем воспитывались еще пятеро своих детей и нужда смотрела из каждого угла этого жилища.

— Сегодня эти дети чуть не погибли, их спасла наша принцесса Валерия. По обычаю нашего народа жизнь мальчиков теперь принадлежит ей. Вот деньги, это возмещение ваших расходов на воспитание детей. Мы благодарим вас за то, что не оставили бедных сирот без своей заботы. — Никита положил на стол мешочек, туго набитый монетами. Этих денег семье хватит на несколько лет бережливой, но безбедной жизни. — За малышей не беспокойтесь. Они будут сыты, одеты, им дадут достойное образование и воспитание.

Марта смотрела на них с тоской и безнадежностью, не скрывая слез. Она опустила голову и проговорила:

— Спасибо, любезные господа. Надеюсь, так будет лучше для них.

Глава 4

Валерия не спеша шагала по коридору дворца. Впервые за двое суток, прошедших с момента ее пробуждения, она чувствовала себя способной самостоятельно передвигаться, ясно мыслить и ярко чувствовать. Что-то привлекло ее в комнатах справа, она остановилась и взглянула на стену перед собой. Прочная стена мгновенно растаяла и перед принцессой открылась картина чьей-то спальни. Сердце Валерии остановилось, она забыла, что нужно дышать. Ее жених, король Зигфрид Кроненберг, совершенно обнаженный, обнимал такую же нагую Лили Зейман, целуя ее страстно и жадно.

— Лили, ты великолепна, но я просил тебя чаще мыться, милая. — шептал он.

— Я помню, любимый. Но мое огорчение от того, что ты помолвлен с иноземной принцессой сбивает меня с других мыслей. — простонала красотка. — Я понимаю, она очень хороша, многие наши мужчины носят в сердце ее образ. Но как же я? Я люблю тебя и у нас будет ребенок!

— Ребенок? — оторвался от поцелуев король. — Это неожиданно. Я считал, что принял все меры для того, чтобы этого не случилось. Но ты не беспокойся, я не оставлю тебя. Когда через полгода придут корабли, мы уплывем вместе. Я женюсь на принцессе, но ты будешь рядом со мной. Мне, всему нашему народу, нужен этот брак. Впервые за долгие годы мы не будем переживать тяжелую, голодную зиму. Мы сохраним детей, женщин, стариков. Наши друзья не оставят нас в беде. Я все сделаю для этого. А другим мужчинам надеяться не на что, принцесса юна, доверчива и влюблена в меня. Для нее не существует других мужчин.

Король подхватил свою возлюбленную на руки и понес ее на кровать. Валерия прикрыла глаза, а когда вновь подняла ресницы, перед ней была просто стена. Неужели она в самом деле видела своего жениха, его крепкое, подтянутое, обнаженное тело, к которому он так страстно прижимал свою любимую, тоже обнаженную и жаждущую его поцелуев? Отчего так странно она себя чувствует? Словно что-то большое и важное вырвали из ее груди и там стало холодно и пусто. Перед ней встал образ короля, смеющегося и нежно глядящего на нее своими яркими голубыми глазами. Этот образ вдруг вздрогнул и разлетелся на мелкие, безликие кусочки. Она не помнила, как дошла до своей спальни, как прилегла на постель и сразу же провалилась в сон, крепкий, пустой, без мыслей и сновидений. Разбудил ее запах еды, наступило время обеда, стол был накрыт. Она вышла в столовую и спокойно проговорила:

— Как крепко я спала. Отчего вы не разбудили меня раньше?

— Это хорошо, что вы спали, Ваше Высочество. — довольным голосом произнес князь. — Сон для вас сейчас подобен лучшим лекарствам. Умывайтесь и прошу за стол.

За столом Валерия была совершенно спокойна и серьезна. Все ее нынешнее поведение, новые грани характера сейчас очень удобно списывались на прошедший метаморфоз. Вот и теперь, допивая чай, она спросила у Разумовского:

— Когда мы будем готовы к отплытию?

— Дня через два, Ваше Высочество. — ничуть не удивляясь вопросу ответил князь. — Семьдесят семей уже прошли осмотр и санитарную обработку. Они уже на кораблях, ими занимаются медики и персонал по адаптации. У многих выводили вшей и лишай, много недокормленных и ослабленных, о различных болезнях я уже не говорю. Лечим, приводим в порядок, вживляем знание языка. Оставшиеся тридцать семей, вернее, тридцать шесть, получилось больше, не отправлять же людей обратно, примем сегодня.

— Что у нас с местными заговорщиками? — спросила Валерия. — Нужно решить эту проблему сегодня же. Нельзя оставлять такую смуту за нашей спиной, Зигфрид может не справиться сам. Приглашайте его на совещание.

Уже через полчаса молодой король был введен в курс затевающегося против него заговора. Еще через час все заговорщики прибыли к нему в кабинет, приглашенные якобы на срочное совещание. В числе приглашенных был и принц Ференц. Вошедшие в кабинет гости, князь Разумовский, граф Орлов и Валерия, остановились у входа, затем принцесса медленно двинулась вдоль стола, за спинами сидевших в креслах Советников и прочих приглашенных. Ни один из них не смел оглянуться, скованный неведомой им силой. Валерия подошла к Первому Советнику Зейману и положила пальцы ему на виски.

— Виновен. — громко и твердо сказала она. — Этот человек возглавляет заговор. Его цель — убийство короля Зигфрида и провозглашение истинным королем принца Ференца Кроненберга. Он считает, что принц глуп, самонадеян, слаб, им можно руководить и проводить за его спиной нужную заговорщикам политику.

— Ведьма! — через силу, хрипло выдавил Советник. — Ведьма и Белый Волчонок! Хорошая пара! Он не наш, он сын Белой Волчицы! Ференц наш, он настоящий Кроненберг!

Он замолчал, тяжело дыша, делая ужасные гримасы багровым лицом. Валерия шла дальше.

— Второй Советник, он же казначей. Виновен. Запустил руку в казну по самые локти. Вор, ненавидящий молодого короля, как и его родителей. Это он устроил обвал, погубивший их. Надеется со временем сам подобраться к трону, тоже считает принца слабым, неспособным к правлению.

— Третий Советник, финансист, контролирует сферу экономики в королевстве, неплохой специалист. Невиновен. В заговор втянут угрозами лишить жизни жену и двоих сыновей. Не имеет личных счетов ни к королю, ни к его брату.

— Принц Ференц. Невиновен. О заговоре ничего не знал. Был бы поставлен перед фактом после убийства брата. Править не желает. Любит веселых женщин, вечный праздник, вино и лошадей. О судьбе королевства не размышляет никогда. Надеется, что брат освободит его от этой головной боли на всю его веселую, легкую жизнь.

— Главный распорядитель королевских регалий. Виновен. Во всем поддерживает Первого Советника.

— Главный Управляющий королевским дворцом. Виновен.

— Военный Советник. Виновен. Заговор поддерживают еще Главы двух городов королевства — города Зельцбурга и города Мейнца. Здесь их нет.

Принимайте решение, Ваше Величество. Да исполнится Ваша воля.

Решением короля ни один из признанных виновным не дожил до рассвета следующего дня. Зигфрид не пожелал оставлять жизнь тем, кто не задумываясь, лишил ее бывших короля и королеву и собирался лишить лично его. Более того, о казни заговорщиков, включая Глав двух городов, было объявлено на площадях во всех городах королевства, в надзидание прочим, желающим дорваться до королевского трона. Брату Ференцу им было объявлено о том, что тот в скором времени примется серьезно изучать управление государством.

Наступил день отплытия кораблей иноземных гостей. Закончились прощальные речи, гости зашли на корабли. Валерия с улыбкой подошла к Зигфриду. Маленький котенок, блаженно прищурив глазки, сидел у нее руках. Молодой король хотел было обнять свою невесту, но она скромно отстранилась от него и подала ему продолговатый бархатный футляр.

— Откроете, когда вернетесь в во дворец. — тихо произнесла и развернувшись, взошла по трапу на «Надежду». Зазвучала музыка гимна Либерии, гости стояли у борта корабля, прижав ладони правой руки к левой стороне груди. Корабли отчалили, быстро набирая скорость и вскоре лишь крошечные точки были видны на горизонте.

Сидя в своем кабинете, Зигфрид открыл темный футляр. На бархатном поле лежало кольцо, подаренное им принцессе в день их помолвки. В кольцо был продет свернутый бумажный лист.

— Я все знаю, Зигфрид. — писала ему Валерия. — Я видела вас с Лили во время вашего страстного свидания. Знаю о вашей любви, о будущем ребенке. Не смею стоять со своей любовью к вам между вами и вашим счастьем. Я разрываю нашу с вами помолвку, вы свободны, женитесь на любимой, ожидайте наследника. Можете не опасаться, все остальное останется прежним, наши корабли придут в порт вашей столицы в договоренный срок, в Терра Летиции все будет готово к вашему прибытию. Тысяча семей, включая сто аристократических и просто зажиточных, найдут свои места на этих кораблях. О будущей прислуге в новых землях знатным людям следует позаботиться самим. Хорошо готовьте брата к королевским обязанностям. Прощайте. Валерия.

Король не помнил, сколько времени он сидел над письмом бывшей невесты с застывшим от невыносимой боли лицом. Он медленно поднялся, достал из шкафчика бутылку, оставленную князем Разумовским, налил себе половину бокала янтарной жидкости и медленно выцедил ее, чувствуя, как разливается теплая волна по его телу, разгоняя застывшую кровь. Поставил бутылку на место и вышел из кабинета. В покои брата он зашел, забыв постучать, шагнул в гостиную и остановился, будто запнувшись. На широком диване сидел Ференц, удерживая на своих коленях Лили и пытаясь своим ртом поглубже изучить ее декольте. Лили в свою очередь жадно целовала принца, куда ей удавалось дотянуться. Зигфрид кашлянул, привлекая к себе внимание. Лили вскочила, поправляя приспущенное с плеч платье. В глаза королю бросилась прекрасная брошь, приколотая у ворота — лилия с лепестками и листьями, усыпанными бриллиантами и изумрудами. Он криво усмехнулся:

— Так говоришь, брат, такое вытворяет в постели, что мне и не снилось? Верю, я не рассчитывался такими дарами. А ты знаешь, что скоро станешь отцом ребенка Лили? Не знаешь? А чего ты ожидал? Надо было принимать меры, чтобы этого не случилось. Наверное, я зря тебе сказал, это должен быть сюрприз для тебя. А теперь слушайте внимательно. Вы сейчас же объявляете о своей помолвке. Свадьба через две недели, а с завтрашнего дня ты приступаешь к обязанностям моего наследника, Ференц. Коронуешься через полгода.

Через две недели принц Ференц и Лили Зейман стали супругами. И все время до прибытия кораблей Зигфрид объезжал с братом королевство, знакомил его с жизнью городов и поселений, рассказывал обо всем, что знал сам, о чем мечтал, чего хотел добиться. О своих надеждах и страхах, о долге, об ответственности. Учил быть справедливым к виновным и милосердным ко всем остальным. Учил быть хозяином этой земли. Напряженный, жесткий, неутомимый, он довел принца до состояния такого же рабочего исступления, злого и бескомпромиссного. Уже через пять месяцев это был другой Ференц, жесткий, умеющий разглядеть суть людей под масками, отделить истинные дела от пустословия, чувствующий свою землю, как самого себя. Гены предков-королей, дремавшие в нем, проснулись, чтобы их потомок стал хозяином этой земли. Через два дня после прибытия кораблей он был коронован в Соборе Спасителя в присутствии многих приглашенных. Принц стал королем Ференцем Кроненбергом. За день до отплытия Зигфрида Лили родила сына, темноволосого Родерика Кроненберга, наследника Даварской короны. Король отплывал в Землю Радости, зная, что не оставляет ребенка без отцовской заботы, сынишка был вылитый Ференц.

На одном корабле с Зигфридом отплывали девяносто четыре семьи аристократов и просто богатых людей. Шесть семей отказались плыть из-за того, что им не разрешили взять с с собой любимые кровати, диванчики и шкафчики, с которыми они, в слезах и истерике так и остались на берегу. Месяц плавания они провели под руководством опытных специалистов, изучая природу новой земли, ее законы, условия их устройства, государственный язык Либерии, ее культуру. В порту прибытия их встретили дружелюбно и сразу же отправили в новый город, где расселили вначале в хорошей гостинице, предложив пока пожить в ней, до выбора и покупки собственных домов.

Сам Зигфрид был приглашен королем Либерии Александром в столицу — город Светлогорск, раскинувшийся на холмистой долине по обеим берегам широкой, полноводной реки Светлой. Он надеялся увидеть во дворце Валерию, но принцессы на приеме не оказалось. Александр, высокий, крепкий и светловолосый, понравился Зигфриду. В молодом зеленоглазом короле чувствовалась сила и особая порода, он внушал к себе уважение и доверие. Зигфриду король объяснил, что сестра сейчас находится в экспедиции, изучает новые земли в центре континента, но о прибытии короля знает и при первой же возможности они встретятся. Зигфрид спокойно кивнул на это обещание, про себя решив, что Валерия не станет торопиться на эту встречу, она уже приняла решение и не отступится от него.

Король Александр выдал ему карту с разграничением и описанием земель его нового королевства. Он отметил, что первый город для заселения они преподносят в дар, но дома, лавки, гостиницы должны быть оплачены новыми собственниками. Эти деньги станут основой бюджета нового королевства. Королевский дворец и здание ратуши отдаются им бесплатно, строительство дорог, сады и парки тоже не потребует возмещения.

— То, что мы для вас построили, далеко от той архитектуры, что принята на вашей родине. Мы торопились, чтобы вы все могли жить под крышей, а не в поле или под деревьями. Остальное будете строить самостоятельно, так как вам надо. Поселения, ремесленные городки, продолжение столичных улиц, все, что пожелаете.

Распахивайте земли, сейте, разводите скот, мы поможем, если вам нужно будет. Работников набирайте из переселенцев, у нас есть биржа труда, мы устраиваем всех, кто прибыл. Люди выбирают работу по своим желаниям и умениям, мы выделяем земли, строим дома, даем семена, скот. Разумеется, не бесплатно, оплата в рассрочку на десять лет. Здесь есть, где развернуть любую деятельность и при умениях и должной заботе получить прекрасный результат. В Терра Летиции не будет бедности и голода, Ваше Величество. А ваши аристократы должны понять, что их ожидает не легкая и беззаботная жизнь, они сейчас элита нового королевства, на их плечах лежит ответственность за его будущее. Приучите их к этой мысли, иначе они станут оковами на ваших ногах.

Глава 5

Валерия Воронцова, принцесса Либерии, пробиралась вместе с отрядом исследователей по густым зарослям высокого леса, каждое дерево, каждый куст в котором был оплетен цепкими лианами. Даже им, с их магическим даром, путь давался непросто. Для простых людей он растянулся бы на долгие недели. Выбирать было не из чего, запущенные беспилотные аппараты показывали, что во все стороны от их маршрута простирался девственный, непроходимый лес.

В первый же день после своего прибытия на новую землю, после радостных объятий и нежных уверений брата о том, как она хорошо выглядит, после вопросов о самочувствии и событиях в Даварии Валерия поделилась с Александром своими мыслями о Терра Летиции. Она считала, что на их новой родине существуют некоторые загадки, которые они должны разгадать, не затягивая времени. Континент с таким прекрасным климатом, с богатой природой, с плодородными землями не может быть настолько редко заселен. Немногочисленное местное население теснится, в основном на морском побережье, не выходя в богатые на добычу леса. Что сдерживает их от миграции в центр материка? Кроме того, не может быть, чтобы до континента не добирались никогда искатели приключений и новых земель. Почему же они покидали эти земли, почему не оставались на них?

Для дальнейшего разговора Александр пригласил одного из лучших исследователей, Алекса Шермана. Валерии не приходилось прежде встречаться с ним, да и нынешнее их знакомство не оставило у нее хорошего впечатления. Высокий, подтянутый, светловолосый маг, представляясь, окинул ее снисходительно-насмешливым взглядом серых глаз и проговорил, усмехаясь:

— Отдохнули, Ваше Высочество, решили проявить деятельность? Чем займемся в ближайшее время?

— Не забывайтесь, Шерман, вы разговариваете с принцессой. — холодно оборвал его король.

— Ах, простите, Ваше Величество! — в деланно извиняющемся жесте поднял руки собеседник. — Совершенно отвык от хороших манер, от деликатного общества. Еще раз приношу свои извинения. — шутовски раскланялся и расшаркался Шерман.

— Хватит, Алекс! — рявкнул на него Александр. — Сядь и выслушай нас.

Почти два часа они вели эту странную беседу на троих. Шерман слушал, насмешливо кривил свои красивые, твердые губы. Переспрашивал, возражал, изредка соглашался. До сих пор территория континента изучалась с помощью беспилотников, запускаемых в различных направлениях. Установленные на них приборы выдавали массу полезной информации. Тип и состав почв, наличие теплокровных существ, месторождения полезных ископаемых. И все бы казалось, неплохо, но с перемещением вглубь материка аппараты переставали работать, летела система электронного и магического контроля, информация переставала поступать от них. Редкие приборы удавалось вернуть обратно, в основной своей массе они так и пропадали неведомо где и по каким причинам.

Валерия к концу их разговора вынесла свое решение:

— Недалеко отсюда расположена горная гряда. Мне нужно добраться до нее, с вершины произвести возможную съемку, оценить ситуацию. Только после этого будем принимать окончательное решение. Выходим через три дня.

Алекс Шерман, окинув ее насмешливым взглядом, снова скривил губы и уже не скрывая раздражения, заговорил:

— Милая барышня! Вы просто не понимаете, о чем ведете речь. Местные чащи не для ваших нежных ножек. Вы не пройдете и километра по этим джунглям. Куда вас несет? Ни одна наша экспедиция не прорвалась так далеко, а вы желаете попасть к этой горной гряде, высокой и совершенно недоступной.

— Александр, я прошу тебя помочь мне в подготовке, пока я не освоилась с нашими нынешними порядками. Кого ты посоветуешь привлечь мне в экспедицию? Мне нужно четыре-пять человек, желательно все маги-универсалы. — голос Валерии был холоден и спокоен. — Приборы я подготовлю сама. А вам, граф Шерман, спасибо за консультацию. Берегите себя.

Она развернулась и вышла из кабинета. Александр и Шерман молчали, затем граф молча поклонился и тоже ушел. В экспедицию с Валерией вызвались идти Роберт Калхой, Диего Альбалате, Никита Орлов и Марко Эспозито. Сборы прошли спокойно, без суеты и нервозности. Валерия обладала поистине неоценимым даром вносить порядок во все дела, которыми ей приходилось заниматься. В день выхода к ним присоединился Алекс Шерман, явившийся почти в ту минуту, когда вся группа была в полной готовности и проводила последнюю проверку амуниции. С самым невозмутимым видом он подошел к Валерии, ведя на поводу лошадь и, по-прежнему храня насмешку на губах, сказал:

— Я решил все-таки проехаться с вами. Вдруг нужна будет помощь. Припасы на себя я взял, обузой не стану. Не благодарите.

И невозмутимо отошел в сторону. Валерия проводила его спокойным, ничего не выражающим взглядом и отвернулась, занявшись своими делами.

Как-то само собой, совершенно естественно сложилось, что именно Шерман возглавил их небольшую группу. Он шел первым в цепочке, отдавал команду на отдых, распределял обязанности между магами, правда, никогда не позволяя себе что-либо приказывать Валерии. На третий день их экспедиции дорога стала легче, все чаще попадали песчаные прогалины, растительность поредела — они подходили к подножью горной гряды. Лагерь разбили на поляне, усыпанной мелким щебнем. Распрягли лошадей, отпустили их пастись неподалеку. Установили охранный контур — хотя видимой опасности не было, но нормы безопасности выполнялись ими всегда, еще со времен жизни на Острове.

К Валерии, стоящей у подножья горы, подошел Алекс Шерман и покровительственным тоном спросил:

— Что будем делать дальше, милая леди?

— Что будете делать вы, дорогой граф, я не знаю. Насколько я понимаю, у вас есть какие-то планы в нашей экспедиции, ведь не в качестве проводника вы присоединились к ней, но вы об этом не изволили нас известить. Мне же хочется сейчас пообедать, полчаса отдохнуть, а далее я намерена забраться на вершину с оборудованием, чтобы уже к темноте иметь представление о дальнейших действиях.

— Однако же! — в легком замешательстве воскликнул Шерман, пытаясь уловить выражение глаз Валерии. — Настоящая программа максимум! Я плохо знаю вас, признаю это, но скажите, вы всегда так забавно шутите? До темноты шесть часов, вы собрались забраться на вершину горы, произвести поиск на местности с помощью приборов, обработать результаты и наметить план дальнейших действий?

Валерия пожала плечами и направилась к импровизированному столу, за которым остальные участники экспедиции устроились для отдыха и обеда. Раскрытые термопакеты источали запах жареного мяса, зелень и овощи на салфетках выглядели свежо и аппетитно. Принцесса села на невысокий стульчик, вытянув стройные ноги в облегающих штанах, вытерла мокрым полотенцем лицо и руки, подхватила термопакет и с аппетитом принялась за горячее мясо в соусе. Она ела аккуратно, не забывая прихватывать веточки зелени, заедая их кусочками огурцов и мелких помидорчиков, отламывая ломтики лепешки, лежащей перед ней. Горячий травяной чай она пила, прикрыв глаза, будто испытывая наслаждение от его вкуса. Два человека не сводили с нее своих глаз — Роберт Калхой и Алекс Шерман, все остальные, расслабившись после долгого, нелегкого пути, вяло переговариваясь, отдыхали, пили чай, лениво подбирали остатки овощей и зелени.

Наконец-то Валерия закончила с обедом, прибрала за собой термопакет и кружку с салфеткой, вытащила из-под ног свой рюкзак, проверила его содержимое и решительно встала.

— Вернусь к ночи, занимайтесь намеченными делами. О сигналах мы договорились.

И она зашагала в сторону горы. Опешивший вначале Шерман, схватив в руки куртку, бросился следом за ней. Валерия шагала молча, не обращая на него никакого внимания. Подойдя к подножью горы, она перебросила рюкзак за спину, встала, прикрыв глаза, вытянула руки ладонями вверх и оторвалась от земли, мгновенно взлетев к вершине. Шерман, оторопев, смотрел ей вслед. Затем решительно набросил куртку себе на плечи, нажал на небольшую кнопку у себя на поясном ремне и медленно стал подниматься вверх. Он подошел к Валерии, когда она, стоя на вершине, разглядывала экран монитора. Внизу под ними расстилался безбрежный ковер, похожий на экваториальную сельву. Зеленый цвет всех тонов и оттенков плавно переливался от дуновения ветра, тая в себе загадки и открытия, неведомые растения, опасности, очарование новизны. Здесь же, на вершине, было не только ветрено, но и довольно таки холодно.

— Смотрите. — протянула ему прибор Валерия. — Ничего не настораживает? Начиная отсюда содержание теплокровных существ начинает резко уменьшается. Уже в пятистах километрах минимум мелких теплокровных населяют эти роскошные для обитания места. Что так пугает и отталкивает всех крупных животных, чего они боятся, как вы думаете?

Шерман, подошедший к ней, внимательно рассмотрел показания прибора и с недоумением ответил:

— Не знаю, не могу сказать. Честно говоря, никто из нас не рассматривал это вот таким образом. А как считаете вы? — он заинтересованно посмотрел на девушку. Легкий ветерок донес до него запах цветущей черемухи, пролетел мимо и исчез, растворившись в прохладном воздухе.

— Слишком мало данных для хорошего анализа. Полагаю, надо возвращаться и готовить новую экспедицию, искать источник такого сильного воздействия. Допускаю, что оно длиться уже не одну сотню лет, именно это препятствует миграции аборигенов вглубь континента и развитию крупных теплокровных, оно их отпугивает, а может быть, убивает.

Она отключила прибор, уложила его в свой рюкзак и спросила:

— У вашего аэропояса хватит мощности для спуска?

— Должно хватить, у меня был небольшой запас. — хмуро ответил Шерман.

— Подойдите. — мягко проговорила Валерия, вставая на край каменной площадки. — Не бойтесь, я не сброшу вас со скалы, невзирая на ваш отвратительный характер. Обнимите меня крепче, держитесь.

И она, обняв его за за плечи, ошеломленного и окаменевшего от неожиданности, принялась плавно опускаться с вершины. Лишь коснувшись ногами земли, Шерман сделал полный вздох, на лице его проявилась обычная насмешливая улыбка и он, церемонно поклонившись, произнес:

— Благодарю. Это было незабываемо.

Валерия рассказала всем членам экспедиции о результатах своих замеров и наблюдений. Ее поддержали в том, что нужна новая экспедиция для дальнейшего изучения местного феномена. Ночь прошла спокойно, утром после завтрака они отправились в обратный путь.

Глава 6

Новую экспедицию готовили три дня. Никаких особых приспособлений с собой не брали, обычный комплект приборов для исследования радиационного поля, состава почвы, аналитические сенсоры окружающей среды. Многое компенсировалось магическим даром участников экспедиции, они сами были приборами и средством защиты от всяких неожиданностей. Кроме самой Валерии вызвался идти Алекс Шерман, за ним — Роберт Калхой и Сергей Истомин. Решили, что такого количества людей достаточно.

Король Александр с тревогой вглядывался в лицо своей сестры. Он понимал, что метаморфоз значительно повлиял на нее, но никак не мог смириться с тем, что она изменилась настолько. Казалось, какая-то часть знакомой, родной ему, дорогой Валерии исчезла и вместо нее появилась другая личность — холодная, расчетливая, отстраненная. Он не знал, что сестра спрятала далеко на дне своей души прежние доверчивые надежды и мечты. Любовь, преданная и оскорбленная, привела ее к мысли, что она не создана для счастья. Она всего лишь надежда своего народа на выживание. Она стала соответствовать этим ожиданиям.

— Не беспокойся за меня, Саша. — мягко говорила Валерия брату. — Все будет хорошо, мы справимся. Просто сейчас у нас пора становления, много неясного. Но ты посмотри, сколько уже сделано! Растет столица, строятся порты. Расселены и устроены переселенцы. У нас уже дает результаты сельское хозяйство — посевы, сады, пасеки, птица и скот. Здесь будет счастливая земля для всех, не будет голодных и обездоленных, мы дадим людям знания и умения, у нас и у них будет будущее. А я… я тоже справлюсь, ведь мы с тобой — Воронцовы, мы должны справится.

— Мы справимся, сестра моя, мы, конечно же, справимся. Но меня беспокоит то, что ты так внезапно разорвала помолвку с Зигфридом. Мне казалось, что ты полюбила его. Я уже имел возможность несколько раз видеться и говорить с ним. Он произвел на меня впечатление человека серьезного и надежного. Не могу понять, в чем же он мог разочаровать тебя?

— Не думай об этом, Саша. — тихо попросила Валерия. — Я все уже решила и менять не стану. У нас с Зигфридом разные пути, им никогда не пересечься. Все хочу спросить тебя, отчего же ты не женишься? Мне казалось, что Изабель Веласкес тебе по душе, да и ты будто смотрел на нее с большим чувством.

— Так и сватаем друг друга. — рассмеялся король. — Ты права, Изабель всем хороша, вот только что-то удерживает нас от последнего шага. Мы оба не спешим.

В путь экспедиция выдвинулась рано утром. Солнечные лучи еще не касались вершин деревьев, рассвет дышал ночной свежестью, но уже радостно перекликались утренние пташки, торопясь сообщить о начале нового дня. Как и в прошлый раз, впереди их маленького отряда ехал на своем вороном коне Алекс Шерман. За ним следом — Валерия, Истомин и завершал цепочку Роберт Калхой. Бывший разведчик магов на Старой Земле был человеком немногословным и собранным. Возможно, жизнь нелегала и постоянная необходимость скрывать свою суть подействовали на него. Он имел немалую силу, но выглядел старше своих лет. Лишь здесь, среди своих по крови, он мог не принимать препаратов, ломающих магические потоки в его организме. С каждым днем он выглядел все моложе, его живые синие глаза наполнялись блеском, светлые, чуть рыжеватые волосы вились, кожа светлела. И он совершенно не скрывал того, что очарован юной принцессой.

Природа джунглей была поразительно богата, особенно ее разнообразие поражало в первые два дня пути. В ветвях деревьев с пышными кронами шуршали, пищали, трещали и взвизгивали птицы и мелкие животные. По земле перебирались какие-то кабанчики, косули, собаки, змеи. На путешественников никто не пытался нападать, всех отпугивали артефакты, бывшие у каждого из них. Но вниманием они обделены не были, отовсюду на них поглядывали любопытные и изучающие глазенки.

— О, Великая Сила! — с чувством проговорил Сергей Истомин. — Что это за кошмарное существо?

Перед ними на толстой ветке спокойно сидела гора ярко-рыжего меха и скалила длинные, крупные зубы. Обильная, длинная шерсть, голая красная морда, желтые круглые глаза, без страха глядящие на людей, производили отталкивающее, даже жуткое впечатление.

— Это обезьяна уакари, она водилась на старой Земле. Не красавица, конечно, но и не опасна. — спокойно ответила Валерия. — Иногда считают, что красный цвет ее морды — признак заболевания, но это не так, самые красномордые особи как раз самые здоровые.

За три дня пути они встретили стадо трубкозубов, похожих на помесь свиньи с кроликом, увлеченно разыскивающих пищу. В одном из водоемов увидели мягкотелых черепах — одно из чудес природы. И даже пурпурная лягушка, этот кусок желе на ножках, попалась им в одном из влажных мест. На четвертый день они вышли в большую песчаную долину, поросшую удивительными деревьями, высокие стволы которых метров на десять от корней были совершенно гладкими, а выше в виде огромных зонтов разбегались пышные кроны с мелкими листьями.

— Сокотра, драконовые деревья! — в восхищении выдохнула Валерия. — Редчайшее растение! Этим деревьям, возможно, уже не одна тысяча лет. Здесь они сохранились в первозданной красоте! Удивительный мир! Глядя на богатство его флоры и фауны я уже склонна думать, что Старую Землю и эти места создал один Творец! Как хотелось бы сохранить все вот таким, первозданным!

Алекс Шерман скептически посмотрел на нее, усмехнулся и возразил:

— Разве это возможно? Люди всегда стремятся все переделать под свои желания. Старую Землю они сгубили именно из-за этой страсти, вступили в борьбу с теми силами, которые породили их, все ломали, перекраивали, пока ничего не осталось.

— Это так. — вздохнула Валерия. — Но мы относимся к этому по-другому и всех, кого впускаем сейчас в свой мир, тоже будем учить беречь место, в котором поселились.

Граф Шерман усмехнулся, но на сей раз его усмешка была мягкой и понимающей.

На пятый день с утра разболелись Роберт Калхой и Сергей Истомин. У них обоих участилось сердцебиение, покраснела кожа, появилась путаница сознания. Валерия, просканировав обоих, выдала неутешительный результат:

— У вас началась реакция отторжения на то, к чему мы приближаемся. Какое-то волновое воздействие, оно разгоняет в вашем организме метаболические процессы и возбуждает нервную систему. Коррекции не поддается, надо изучать. А пока вам придется вернуться. С собой возьмете все материалы, которые мы получили, мою пояснительную записку и всех лошадей. Они уже сейчас нервничают и скоро откажутся идти вперед.

— А вы, как же вы, принцесса? — заволновались Калхой с Истоминым.

— А я пойду дальше. Как вы себя чувствуете, Алекс? Сможете продолжить путь? — обратилась она к Шерману.

— Да, хорошо себя чувствую. Сейчас сниму поклажу с лошадей, соберемся — и в путь.

Шерман держался еще двое суток. Он мужественно переносил недомогание, быструю утомляемость, время от времени пытался освободить Валерию от тяжести ее рюкзака. В итоге его состояние настолько обеспокоило ее, что они остановились на незапланированную остановку, во время которой Валерия тщательно обследовала Алекса.

— Я не могу оставить вас здесь одного, граф. Обратно вы тоже не дойдете. Нам с вами остается один выход. Вы с моей помощью идете вперед. Наша цель уже совсем недалеко. Приборы не фиксируют даже мелких теплокровных, мы почти добрались до центра аномалии.

Валерия подошла к Шерману, положила ему прохладные ладони на виски и, глядя ему в глаза, принялась подпитывать своей силой истощенное магически тело своего спутника… Его руки обвили девушку, крепко прижимая к своему телу, он наклонился и встретил губами ее губы, будто приник к долгожданному источнику, прохладному и сладкому.

— Прекрасная, любимая, непостижимая! — горячо шептал он. — Ты выйдешь за меня замуж?

Он закрыл глаза, ноги его подкосились и лишь поддержка Валерии спасла его от резкого падения. В памяти остались отдельные картинки, будто он смотрел на все издалека и со стороны. Вот он лежит у корней мощного дерева, а Валерия протирает его лицо мокрым полотенцем, глядя ему в глаза озабоченным и задумчивым взглядом. Вот она кормит его с ложечки чем-то ароматным и горячим. Вдруг забурлила грязно-зеленая вода в небольшой луже, всего — то в полметра глубиной, и оттуда вырвалась ужасная голова огромного змея, удлиненная, с острыми, крупными зубами и свирепыми красными глазами. С немыслимой для живого существа скоростью тварь кинулась к ним, но Валерия, моментально вскочив на ноги, уже летела с мечом и кинжалом в руках навстречу жуткому аспиду.

Напрасно Шерман напрягал мышцы своего безвольного тела. Будто тысячи острых, тонких крючков рвали его изнутри, а руки и ноги его словно кто-то крепко спеленал и привязал к дереву. Его лицо покраснело от напряжения, рвались глазные капилляры, а голосовые связки хрипели от усилий выдавить хотя бы слабый крик. Он видел, как проник кинжал в злобный глаз чудовища, затем легкое касание кончика меча раскроило желтую кожу на его горле и, мягко скользя вниз, разделило верхнюю часть змея вдоль туловища на две половины, из которых вываливались тошнотворные кольца внутренностей. Еще несколько ударов меча — и в водяную зелень упали отдельные куски плоти, тотчасже схваченные чьими-то жадными пастями.

Он пришел в себя среди нагромождения желто- коричневых валунов, щедро разбросанных на земле, под кронами высоких, тонких деревьев с пучками жестких листьев на макушке. Его голова покоилась на коленях Валерии. Девушка, положив свою узкую ладонь ему на грудь, спала. Лежать было приятно, Алекс, пожалуй, давно уже не чувствовал себя так хорошо. На душе было спокойно и легко, ни одна часть тела не ныла от боли и не просила отдыха. Он будто хорошо отдохнул и весь мир пришел в гармонию с ним. Легкий запах цветущей черемухи будил в нем воспоминания о весне. Мысли, ненавязчиво гуляющие в голове, неожиданно вернулись к недавним событиям и он вздрогнул. Слабость, поцелуй, гигантский змей… Со стоном вывернулся из-под руки Валерии и, развернувшись, встретился глазами с изучающим зеленым взглядом.

— Как вы себя чувствуете, граф? — заботливо спросила она. — Голова, зрение, рефлексы?

— Э-э, м-м… — Шерман замешкался с ответом. — Знаете, неожиданно для меня, хорошо. Уже и не надеялся, что выживу. Полагаю, именно вас я должен благодарить за это, вы меня удивляете своими способностями. И еще… — он смутился, отведя взгляд в сторону. — Я наговорил вам много лишнего и ненужного, наделал глупостей… Прошу вас извинить меня, не понимаю, как так случилось, я не мог так поступить по отношению к вам… тем более, говорить вам такие слова…

— Что такое, граф? Это комплимент или оскорбление? — голос Валерии был спокоен и сух. — Я недостойна ваших признаний или поцелуев? Не волнуйтесь, я не придала вашим словам и поступкам особого значения, никто не узнает о вашем позоре и вы не обязаны на мне жениться. А теперь давайте перекусим, кажется, нас ждут интересные открытия.

Пообедали молча и быстро, уложили вещи в рюкзаки и двинулись вглубь рощи, где на горизонте виднелось нечто странное, похожее на огромных размеров прямоугольную скалу нежного золотистого цвета. Вблизи это чудо оказалось рукотворным сооружением. Наверное, когда-то это был прекрасный дворец, но многие тысячелетия, пролетевшие над ним, стерли четкость архитектурных линий, сгладили очарование декоративных деталей, уничтожили нежность и яркость красок. Но и теперь красота его поражала воображение. Шерман с Валерией вошли в раскрытые двери по ступеням широкого крыльца и вошли в огромный зал, залитый светом, исходящим от стен и потолка. Витые колонны с изящным орнаментом поддерживали высокий свод, удивительной красоты фрески и барельефы украшали стены. Здесь не было пыли, ветра тысячелетий не принесли сюда ни жухлого листа, ни мелкого мусора. Посреди зала, на высоком постаменте стоял саркофаг, закрытый прозрачной крышкой с тонкой позолотой по краю. Юная женщина с красивым, спокойным лицом будто только уснула, легкая улыбка еще не успела исчезнуть с ее нежных губ. Соблазнительное тело обещало наслаждение и негу, на высокой груди, обтянутой тонкой тканью платья, светился пурпурным светом яркий камень.

— Астарта! — с благоговением выдохнула Валерия, взяв за руку Шермана. — На Старой Земле — Богиня любви и плодородия, оболганная, выброшенная из Пантеона Светлых богов, причисленная к мерзким божествам Преисподней, а затем просто забытая. Какая жалость! Даже с такой силой можно не устоять перед клеветой и предательством! Так вот где укрылась одна из Светлейших Богинь древности!

Они стояли перед саркофагом, забыв о времени. Впервые в своей жизни каждый из них прикоснулся к вещам такого немыслимо высокого порядка. Мелкий камешек, легкая песчинка упала со свода зала на крышку саркофага. Раздался тихий, серебряный звон и женщина, лежащая в нем, медленно открыла карие глаза. Она смотрела на них, разглядывая поочередно, не мигая, затем что-то прошептала и крышка растворилась в воздухе. Женщина привстала и Шерман предупредительно подал ей руку. Царственным движением она приняла ее и одним мягким движением вышла из саркофага.

— Сколько лет я спала? — ее чарующий голос проплыл над ними нежной волной.

— Много, очень много, Богиня. — с сожалением проговорила Валерия. — Мы прибыли на этот континент недавно и не можем сказать, каким был здешний мир в то время, когда вы решили уйти от его созерцания.

— Он был мерзким, дитя, поверь мне. Здесь все повторилось с огромной точностью, как и было когда-то на Земле. Люди и Боги будто взялись соревноваться в подлости, похоти и предательстве. Сложно было выстоять в этой грязной борьбе, я не выдержала, ушла в небытие, чтобы сохранить чистоту своей природы. Оградила себя неприступной сельвой, поселила в ней тайны и ужас. Как вы смогли пройти сюда, в мой храм? Я считала, что только достойные, светлые душой смогут это сделать.

— Нам трудно судить о чистоте наших душ, Богиня, но у нас была цель и мы шли к ней. — с уважением произнес Шерман.

— Ты красив, силен и умен, но неправильно смотришь на некоторые вещи, мальчик. — Богиня с сожалением посмотрела на Алекса. — Это пройдет, будет тебе от меня великий дар, береги его. А сейчас расскажите мне все, что знаете об этом мире.

Глава 7

Богиня выслушала историю их жизни на Старой Земле, печально усмехнулась:

— Так значит, после ухода старых Богов появились новые. Что сделали они, чтобы сохранить тот мир?

— Люди забыли о них, Богиня. Они просто ушли, исчезли, умерли. Никто не обращался к ним за помощью, люди возомнили себя выше Богов.

— А вы, одаренные Богами, разве вы не могли спасти тот мир? Почему вы предпочли уйти оттуда, а не бороться?

— Нас никто не слушал, Великая. Людям неважна была истина, им нужны были деньги и власть. Не в нашей природе убивать людей за их заблуждения. Убивали они нас, поэтому мы оставили их наедине с судьбой, которую они сами выбрали. — граф Шерман печально усмехнулся. — К тому же люди Старой Земли не все и не всегда были таковы. В стародавние времена там была гора Геликон. Туда, на эту высокую гору, забирались люди, чтобы испить из источника, который назывался Иппокрен. Они делали это не ради богатства или славы, а потому, что испивший воды Иппокрена мог видеть мир глазами поэта, смотреть на него своей бессмертной душой. Хочется верить, что такие времена вернутся, Богиня. За свою долгую историю на Старой Земле человечество не один раз скатывалось к своей гибели, но на самом краю находило в себе силы и возрождалось вновь.

— Удивительные вещи я слышу от вас, вы способны еще верить в людей? Что же, время покажет, мы увидим вторую часть этой великой пьесы. Что еще тревожит вас, дети?

— Великая! — решилась спросить у Богини Валерия. — На этом континенте живут местные аборигены. Их мало, дети у них рождаются редко. За тысячелетия они так и не покинули морского побережья. У них мало еды, потому что страх гонит их из сельвы, не давая возможности охотится или собирать плоды. Помоги им.

— Вечная, как мир история. — с грустью произнесла Астарта. — Скажи мне, дитя, что сделали эти люди за прошедшие тысячелетия, чтобы хватало еды их детям? Чтобы они жили лучше, чем живут сейчас? Они приручили диких животных, посадили растения, чтобы всегда вдоволь питаться? Построили дороги и дома? Вижу, что нет. Они сами, как растения, живут одним днем, не хотят менять свою жизнь, прилагая малейшие усилия для этого. При этом они всегда ссылаются на традиции предков. Я не помогаю тем, кто сам не стремится изменить свою жизнь к лучшему. По вашей просьбе я разрешаю заходить им в сельву на полдня пути. А дальше — пусть думают сами над своим будущим. Все живое должно развиваться, меняться, на месте стоят только камни, у них нет своей воли, но время их разрушает.

А теперь идите, мне нужно о многом подумать. Быть может, я навещу вас. Возьмитесь за руки, встаньте у того большого камня.

Алекс Шерман взял в свою руку ладонь Валерии и шагнул к камню, на который указала Астарта. В то же мгновение они уже стояли на опушке сельвы, впереди были видны небольшие домики одного из селений местного племени. Их увидели, из хижин выглядывали любопытные, смуглые детишки. Трое мужчин, один с седыми, длинными волосами, двое молодых, крепких, темноволосых вышли встречать их на небольшую площадь в центре поселка. Шерман, не выпуская из своей крепкой ладони руку Валерии, пошел к встречающим. Он несколько раз бывал здесь и хорошо знал Арая, вождя племени, и его сыновей. Старший сын, Макели, был ростом под два метра, широкоплечий и самоуверенный, с нагловатыми карими глазами. Младший, Манул, казался более мягким и спокойным, он никогда не ввязывался в споры, чаще о чем-то размышляя в стороне. Сейчас, увидев Валерию, он словно запнулся, остановился на миг и потом шагал им навстречу, не отводя очарованного взгляда от девушки.

— Она не твоя женщина, почему ты держишь ее за руку? — бесцеремонно спросил у Шермана Макели. — У нас нельзя прикасаться к чужим женщинам.

— Мы не из твоего племени, Макели. — спокойно ответил Алекс, не выпуская девичьей ладони. — У нас свои правила. Приветствуем тебя, почтенный Арай. Пусть продлятся твои годы под этим прекрасным небом. Надеюсь, все хорошо у вас в племени?

— Благодарю тебя, сын другого народа, Алекс. Все хорошо в племени, женщина, которую лечили ваши люди, родила ребенка, девочку. Мы довольны, давно уже не случалось у нас такой радости. Приглашаю вас на кувшинчик белого лила, посидим, поговорим. Ты много знаешь и всегда умеешь рассказать что-то новое и интересное.

— Есть у нас новое и интересное, Арай. Правда, белый лил будем пить в следующий раз, мы торопимся, нас ждет король Александр. А когда пьешь этот дивный напиток, спешить нельзя.

Сидя на циновках в прохладе небольшого дома, Алекс Шерман рассказал Вождю о пробуждении Великой Богини Астарты, о ее разрешении заходить чуть дальше в сельву и о наказе менять жизнь племени. Арай сидел, сокрушенно качая головой, а старший сын Макели, усмехнувшись, заговорил:

— Мы живем по традициям своих предков, их нельзя менять, духи предков будут недовольны и накажут нас. К тому же, теперь у нас есть вы, наши друзья и вы не оставите наш народ без помощи. Так зачем нам придумывать что-то новое, если и старое неплохо работает?

Шерман и Валерия не стали продолжать этот бессмысленный разговор. Они поднялись и вышли из дома, собираясь распрощаться с хозяевами. Младший сын вождя неожиданно быстро нагнал их и упал на колени перед Валерией, опустив голову.

— Возьми меня с собой, прекрасная! — глухо проговорил он. — Я буду служить тебе, своей жизнью и своей кровью.

— Глупец! — надменно выдавил из себя старший брат. — Он продал себя женщине! Бери его и делай с ним все, что хочешь. Теперь он твой навсегда, мой народ уже не примет его.

Валерия с досадой смотрела на молодого мужчину, стоящего перед ней на коленях. Вздохнула и приказала:

— Встань! Не будем терять времени, разберемся позднее, что с тобой делать дальше.

Лишь только они втроем зашли за высокие заросли, как она остановилась и устало произнесла:

— Граф, я знаю, что на этом континенте мы пока предпочитаем не пользоваться порталами, потоки магии здесь еще плохо изучены. Но я намерена сейчас открыть для себя выход во дворец. Вы же поступайте по своему усмотрению.

Она за одно мгновение выстроила голубоватый овал перехода, собираясь шагнуть в него, но была перехвачена Шерманом. Он обнял ее за плечи, кивнул младшему сынишке вождя, показывая на переход и шагнул вместе с Валерией вслед за ним. Дворцовый сад, казалось, был пуст, но стоило им сделать один шаг, как на дорожке перед ними возникли две фигуры.

— Ваше Высочество! — граф Разумовский в приветствии склонил перед принцессой голову. — Шерман, давно не виделись. Вы отчаянные люди. Задействовать порталы на континенте пока решались лишь на небольшие расстояния.

— Прошу извинить меня, князь. И вы тоже, Равиль, простите меня за то, что заставила вас беспокоиться. На этом континенте, по моему мнению, на редкость стабильные и плотные магические потоки. Абсолютно никаких возмущений. Поэтому я взяла на себя смелость построения портала на большое расстояние. Нам с графом необходимо встретиться с Александром, но прежде помогите мне с устройством этого паренька. — она кивнула на стоящего рядом Манула. — Его зовут Манул, он сын вождя Арая, сказал, что принадлежит мне. Наверное, это какой-то обычай аборигенов, но теперь его изгнали из племени. На первое время надо его определить с жильем, накормить и приставить к кому-то на обучение.

— Манул? — вопросительно выгнул бровь второй мужчина, темноглазый и смуглый. — Кажется, на Старой Земле так называли диких котов? Я прав?

— Да, вы правы, Равиль. — улыбнулась Валерия. — Были такие коты на нашей с вами родине. Надеюсь, этот парень не такой хищный, он захотел идти с нами и ему придется привыкать к новой жизни.

Равиль Альбеков, Глава службы безопасности и Андрей Разумовский, его заместитель, ушли с сыном вождя после того, как Валерия объяснила, что его научат многим интересным вещам. Младший брат Макели был любопытным, обладал живым умом и бесконечно доверял своей хозяйке, поэтому с интересом последовал за ними.

Глава 8

— Вы принесли нам поистине неожиданные новости. — Александр Воронцов задумчиво прохаживался по кабинету. Двадцатидвухлетний король был высок, крепок и светловолос. Зеленые глаза его смотрели всегда с внимательным интересом. С самого раннего детства он был воспитан в умении правильно оценивать ситуацию, принимать решения и нести за них ответственность. Служение долгу стало смыслом его жизни. — Можно было ожидать что угодно, но пробуждение Богини, жившей когда-то на Старой Земле — этого даже теория вероятностей не в силах предсказать. И если раньше мы предполагали, что успех от переселения в этот мир целиком и полностью будет зависеть только от нас, то теперь появилась другая сила, с которой мы вынуждены будем считаться. Насколько адекватной окажется Астарта, какие у нее цели, как отнесется она к нашим планам? Со временем мы узнаем об этом, а пока — будем продолжать свои дела. Скоро должны прибыть корабли с новыми переселенцами, еще две тысячи семей. Работы у нас много. Посажены сады в нескольких землях, разбиты пасеки в долинах, посеяны пшеница, овес, просо, ячмень. Учим переселенцев хозяйствовать по-новому. К сожалению, мы смогли разместить наши поселения только на побережье, продвигаться вглубь материка мы не можем, люди не выдерживают страха, который гонит их оттуда. Какие планы у тебя, Лери?

— Думаю, мне стоит посетить соседнее королевство, Саша. Хочу проверить некоторые свои догадки. Позднее расскажу тебе обо всем. А еще мне хотелось бы пройтись по городу, посмотреть, как мы начали обживать новую родину. — Валерия улыбнулась брату, поднялась из кресла, кивнула Шерману и вышла.

— А ты, Алекс? Хочешь отдохнуть после экспедиции? Нелегко вам пришлось, но я даже немного завидую, сколько вы всего увидели. А я тут сутками, словно хозяйственник или администратор кручусь, бумаги, проблемы, какие-то мелкие дрязги.

— Отдыхать не буду, не настолько устал. — Шерман нерешительно посмотрел на старого друга. — Саша, скажи мне, ты одобришь, если я сделаю твоей сестре предложение?

— Что? — Александр удивленно округлил глаза. — Повтори, Алекс! Ты решил сделать предложение Валерии? Ты решил жениться? Ты, Алекс Шерман, считающий женщин способными лишь на короткое время скрасить мужчине жизнь? Что с тобой случилось?

— Не знаю, Александр. — глухо произнес Шерман. — Не могу я без нее. Понимаю, у меня невозможный характер, я тяжелый человек, но Валерия — я не понял этого сразу, после нашего знакомства, мне просто необходимо, чтобы она была всегда рядом. Я должен добиться ее согласия. Сегодня она уйдет к этому корольку, Зигфриду. Я знаю, что они были помолвлены. Вдруг он убедит ее, что любит или как-то еще заставит вернуться к помолвке?

— Знаешь, Алекс, а ведь у меня просил руки Валерии Роберт Калхой. Я ответил ему, чтобы он сам решал свои дела с ней. Дело в том, что Лери непросто убедить в чем-то. Она видит и чувствует больше, чем все мы. Я не знаю, по какой причине была разорвана помолвка между ней и Зигфридом, но думаю, что он потерял ее доверие. Возможно, она теперь не доверяет никому. Тебе будет нелегко убедить ее, друг мой. Понимаешь, меня очень тревожит то, что у нее случился ранний, преждевременный метаморфоз, предсказанный еще при ее рождении. Наша мать, Наталья Воронцова, занималась экспериментами с магическими потоками, когда однажды случился пробой в пространственно-временной группе приборов. Мама потеряла тогда сознание, ее нашли в лаборатории, лежащей на полу. Никто не пострадал, стены экспериментальной секции были хорошо защищены. Через месяц оказалось, что у нее беременность семь недель. Обследование показало, что ребенок здоров, за развитием плода наблюдали все время, до рождения сестры. Она родилась милейшим ребенком, мы все, отец, мать и я, очень любили ее. А через год очередное обследование показало, что у нее имеется отсроченное магическое изменение в организме, которое наступит, когда ей исполнится восемнадцать-девятнадцать лет. На этот случай были разработаны процедуры, поддерживающие силы ее организма. Но метаморфоз произошел раньше и при таких обстоятельствах, что никому в голову не пришло, что это не болезнь от переохлаждения.

Четверо суток маленькая девочка билась с тем, что происходит с ней, пока граф Разумовский не догадался, что это метаморфоз и не задействовал процедуру помощи. Я до сих пор не знаю, как она выдержала, не сломалась и осталась живой, Алекс. И никто не знает, какие она приобрела способности, магические и физические, что стало с ее душой. Ведь она была влюблена в Зигфрида и вдруг я узнаю, что по ее инициативе помолвка расторгнута. Что с ней произошло? В ее возрасте влюбленные девочки склонны прощать тех, кого любят. Лери же просто молчит.

Приемная короля Зигфрида была большой и уютной. Трое мужчин в военной форме дожидались приема, сидя на стульях недалеко от секретаря. Две дамы сидели в другом углу. Одна из них, полная, разодетая в шелка и атлас, прижимала к своей пышной груди маленькую собачку, жалобно поглядывающую из вороха кружев круглыми, блестящими глазенками. Вторая дама, одетая в темное платье с глухим воротником, льстиво наговаривала:

— Ах, графиня, какая прелестная у вас собачка!

— Да, баронесса. — отвечала, важничая, первая дама. — Тикси мила, что и говорить. Сразу видно, что вы разбираетесь в хороших вещах. Вот вчера ко мне в гости зашла баронесса Беккер с дочерью, девочке четырнадцать лет, но никакого воспитания. Она полчаса играла с моей Тикси, развлекалась с ней всячески. А потом встала и говорит:

— Ну вот, с крысой мы поиграли, а теперь показывайте вашу собаку, говорят вы недавно ее купили.

— Какой ужас! Какая невоспитанность! — заохала льстивая баронесса. — Не волнуйтесь, графиня, ваша Тикси действительно редкая прелесть.

Валерия усмехнулась и прошла к столу секретаря. Молодой человек явно важничал, сидя в приемной своего короля. Он будто нехотя поднял на нее свой скучающий взгляд и лениво спросил:

— Кто вы и зачем пожаловали?

— Валерия Воронцова, доложите обо мне королю, он знает причину моего присутствия здесь.

— Король занят, ждите. Все эти господа. — он важно кивнул на присутствующих. — тоже желают решить с Его Величеством какие-то дела.

— Принцесса? — Валерия обернулась на удивленный голос. Вильгельм Кейст, начальник Тайной службы Даварии, стоял рядом с ней. — Что же вы не заходите? Дитрих, чай и сладости в кабинет к королю. Вы все еще любите орешки с медом, Ваше Высочество?

Побледневший секретарь молниеносно исчез за дверью, расположенной рядом с его столом, а Кейст уже открывал перед Валерией дверь в кабинет короля. Зигфрид сидел за большим столом, заваленным рукописями, свитками, кипами документов. Он внимательно вглядывался в потрепанную, пожелтевшую бумагу, лежавшую перед ним. Услышав звук открываемой двери, поднял голову и выражение его лица резко изменилось. Изумление, радость, сомнение — целая гамма чувств промелькнула на нем. Он вскочил со стула и быстрым шагом подошел к Валерии, остановился, разглядывая ее жадным взглядом.

— Ваше Высочество! — севшим голосом заговорил он. — Так неожиданно, но я рад вас видеть. У меня были опасения, что вы не пожелаете встречаться со мной еще несколько лет. Вы стали еще прекрасней, не думал, что это возможно. У вас изменился цвет волос, кажется, вы называете это «темный шоколад». Впрочем, что я говорю, присаживайтесь, прошу вас. Вильгельм, где там Дитрих, пусть несет чай.

— Наш Дитрих, кажется, хотел заставить Валерию потомиться в очереди на прием к вам, мой король. Сейчас он, поняв свою ошибку, примчится с чаем, не сомневайтесь. — насмешливо ответил Кейст. — У меня, однако же, дела, я тороплюсь, поэтому покидаю вас. Надеюсь, мы еще увидимся с вами, Ваше Высочество, в ближайшее время.

Почтительно поклонившись, Кейст вышел за дверь. Спустя мгновение в нее уже заходил секретарь короля с подносом, уставленным чашками, чайником и тарелочками. Опасливо и виновато поглядывая на короля и Валерию, он быстро составил все на стол и бесшумно исчез за дверью.

— Валерия! — Зигфрид подошел к ней совсем близко и положил ладони ей на плечи. — Мне нет прощения, я знаю. Но, может быть, ты оставишь мне совсем крошечную надежду, что когда-нибудь я заслужу его. Я приложу все усилия, чтобы ты простила меня, потому что люблю тебя. С самого первого дня, когда нашел тебя на берегу моря. Я не мог сказать об этом Лилиан, считая, что она носит моего ребенка. Думал, что со временем разберусь с этим. Не говори мне «нет», прошу тебя! Все это время я думал о том, что был бы уже счастлив, а ты была бы моей женой, ведь ты тоже любила меня.

Он видел смятение в глазах своей бывшей невесты, слышал ее частое дыхание, она была почти готова сдаться… Раздался стук в дверь и в кабинет зашел Алекс Шерман, один из близких друзей короля Александра.

— Ваше Величество! — Шерман, прижав руку к груди то ли шутовски, то ли вполне серьезно поклонился ему. — Ваше Высочество! — он подходит к Валерии, целует ей руку и забывает отпустить ее ладонь, провожая принцессу к столу, усаживается рядом с ней. — Какая приятная неожиданность! Как раз очень хотелось чая. Пейте, Валерия, у нас с вами много дел. Александр посчитал, что вам нужна будет помощь и свежий взгляд на некоторые вещи.

Шерман улыбался одними губами, в глазах же его при виде Зигфрида застыл ледяной приговор. Валерия не отнимала у него свою руку, словно ей необходимо было чувствовать поддержку в этом жесте Алекса. Лицо ее уже стало спокойным, она свободной рукой взяла чашку с чаем и с удовольствием отпила глоток душистого напитка.

— Спасибо, граф. Я вполне справилась бы сама, но, думаю, ваша помощь мне не помешает. Все зависит от того, как Его Величество отнесется к нашему предложению. — она подняла безмятежный взгляд на короля. — Дело в том, Ваше Величество, что мой народ отличается от вашего во многом, в том числе и в некотором даре, получаемом при рождении. Этот дар вы называете волшебством, мы зовем магией и пользуемся им всю свою жизнь. При некотором наблюдении мы пришли к выводу, что у ваших людей этот дар тоже присутствует, но в отличие от наших магов, от рождения он заключен в некую энергетическую оболочку, которую можно разрушить, чтобы одаренные смогли пользоваться потоками магии, пронизывающими этот мир. Один из этих людей — вы, Ваше Величество, и мы предлагаем вам с нашей помощью стать первым магом своего народа.

Зигфрид молчал долго. Его откровенность с Валерией, неожиданная для него самого, приход Алекса Шермана, такой несвоевременный и ненужный ему, Зигфриду, последующее предложение — все смешалось и он пытался выбрать тон текущего разговора и подобрать аргументы для отказа. Впрочем, почему для отказа? Ему в руки дают невиданную до сей поры силу, он станет равным своим друзьям и ближе к бывшей невесте.

— Таких, как вы, мой народ всегда остерегался. — медленно заговорил он. — Хотя нет, таких, как вы, у нас никогда не было. Были люди, умеющие лечить, предсказывать будущее. Все называли их колдунами, боялись их, старались держаться подальше. Мою мать называли колдуньей, не знаю, почему. Может быть потому, что она была непохожа на других. Я не знаю, как отнесутся к моему решению Советники и помощники, одобрят ли самые влиятельные люди и простые крестьяне, но я согласен. Думаю, стоит попытаться что-то изменить в моей жизни и жизни моего народа.

— Тогда начнем прямо сейчас. — Валерия встала из-за стола и подошла к Зигфриду. — Встаньте, Ваше Величество. Ближе к дивану, пожалуйста. Поднимите обе руки вверх и сцепите их над головой. Теперь закройте глаза и постарайтесь расслабиться, выбросьте из головы все мысли, успокойте свои чувства.

Зигфрид послушно выполнял все команды Валерии, она стояла близко к нему, казалось, он чувствовал тепло, исходящее от ее тела и знакомый запах каких-то цветов… Боль, резкая, внезапная боль накрыла его, заставила согнуться, упасть на диван и сделать единственный, наверное, последний вдох. И все. Не стало боли, он просто лежал на диване, а сидящая рядом Валерия гладила его по голове и приговаривала:

— Вот и все, Ваше Величество. Только не делайте резких движений. Вставайте спокойно, начнем проверку. Постарайтесь держать свои эмоции под контролем.

Ему пришлось заново учиться владеть своими чувствами, хотя раньше он считал, что прекрасно умеет это делать. Сейчас же любой всплеск эмоций сопровождался искрящимися ладонями, летящими в стены и мебель шариками огня, тугими волнами воздуха, роняющими стулья и этажерки. Валерия смеялась, приободряя его:

— Ничего страшного, не забывайте о контроле, позднее это будет получаться автоматически… Зато уже сейчас понятно, что сила вам принадлежит немалая. Учитесь и будет вам счастье.

Зигфрид пытался еще несколько раз поговорить с Валерией, но Шерман почти всегда был рядом с ними, а девушка уходила от личных разговоров, предпочитая заниматься делом.

Глава 9

Через четыре месяца девять магов, включая самого короля и Вильгельма Кейста, относительно неплохо владели своим даром в королевстве Новая Давария. Им предстояло еще много трудиться, осваивая этот дар, но начало было положено, первые маги коренных жителей Новой Земли со временем станут основателями целых магических династий.

Валерия собиралась уходить из королевства, теперь уже другие люди будут обучать ее подопечных, а ее ожидали новые экспедиции вглубь континента. Она стояла на террасе королевского дворца, когда ее окликнул король:

— Валерия! — Зигфрид торопливо подошел к ней и взглянул ей в глаза, придерживая за руку. — Я могу надеяться, что вы разрешите мне чаще видеться с вами?

— Зачем? — сухо спросила девушка. — Четыре месяца я была рядом с вами на этом континенте, до этого я видела вас в разных обстоятельствах в Даварии и могу уверенно сказать, Ваше Величество, что вы настоящий король. У вас государственный склад ума, впрочем, я знала об этом. Возможно тогда, в Даварии вы поцеловали меня и сделали мне предложение из жалости, желая скрасить последние часы моей жизни. По всем признакам, я умирала, а когда печальные прогнозы не сбылись, вы решили, что наш брак будет полезен вашему королевству. Ваше желание жениться на мне, боюсь, по-прежнему продиктовано интересами дела. Я не против таких ваших качеств, если ваш интерес не касается меня. Мне же этого будет мало. Ищите себе жену, которая подобна вам, так не будет обидно никому. Я вас уже не люблю, а интересы политические — это не для меня. Хочу поблагодарить вас, вы преподали мне ценный урок. Теперь я знаю, что не все мечты сбываются и что быть принцессой — это не значит обязательно быть любимой. Прощайте.

Валерия Воронцова исчезла в голубом окне портального перехода. Она не знала, что Алекс Шерман с досадой наблюдал со второго этажа королевского дворца за их с Зигфридом разговором. Однако же граф быстро утешился, глядя на оставшегося в одиночестве и скверном настроении короля.

Манул, подопечный Валерии, порадовал ее своей подготовкой. Эрик Свенсон, его непосредственный учитель, рассказал ей, насколько способным

оказался младший сын туземного Вождя. Он был вынослив, трудолюбив, многое схватывал на лету, будто был уже знаком с приемами рукопашного боя или владением мечом. Ему легко давались знания по истории старого мира, некоторым языкам, литературе, астрономии, математике. Казалось, его девственно чистый мозг, не обремененный обширными знаниями, впитывал, словно губка все, что предлагали программы просвещения.

Его глаза восторженно засияли, когда он увидел Валерию.

— Моя госпожа! — воскликнул он, пытаясь упасть перед ней на колени.

— Нет, нет! — подняла руку девушка. — Давай договоримся, что при встречах будем приветствовать друг друга так, как принято у моего народа. Ты теперь один из нас, Манул, я подозреваю, что ты сможешь стать магом, как твои наставники. Помни о том, что ты — сын своего народа, но учись всему, что можешь у своих учителей.

В тот же день Валерия разрушила энергетическую оболочку, скрывающую магический дар ее подопечного и принялась за его обучение. Ее поразило, что еще недавно совершенно необразованный младший сын туземного вождя, в точности следуя ее указаниям, делал успехи в овладении магическими науками. Он легко держал под контролем свои эмоции, производил нужные манипуляции чисто, вкладывая нужное количество силы. Король Александр, послушав ее отзыв о неожиданном ученике, пришел однажды на их занятия и удивлению его не было предела. Он задался вопросом, все ли аборигены обладали такими возможностями или Манул был исключением?

Через месяц Валерия решила отправиться в новую экспедицию, проложив маршрут от Светлогорска через сельву до побережья океана. Брат отговаривал ее, просил дождаться Алекса Шермана, который уже более двух недель занимался распределением новых переселенцев, прибывших на Терра Летицию. Большая часть их была не из Даварии, а из соседних с нею королевств. Александр не хотел, чтобы переселенцы расселялись по принципу землячеств, его больше устраивало, если со временем произойдет взаимная ассимиляция всех прибывших сюда народов. Он желал видеть в будущем единое, монолитное государство, без всяких посягательств отдельных кланов на самоопределение или автономию. Шерман был отправлен именно для того, чтобы равномерно расселить прибывшие семьи среди тех, кто уже прижился в новых условиях. Часть переселенцев в любом случае выбирала для себя Новую Даварию.

Валерия, вопреки желанию брата, дожидаться возвращения графа Алекса не стала. Она взяла в свой отряд Эрика Свенсона, Манула, Сергея Истомина и Роберта Калхоя. Рано утром они вышли к лесу, Валерия открыла портальный переход и один за другим поочередно все исчезли в нем. Появившийся к полудню во дворце Шерман злился на своеволие принцессы и нежелание дождаться его. Всем своим поведением она будто подчеркивала, насколько незначительным являлся он для нее. Теперь же, собравшись на скорую руку, он вычислил место, где сейчас находилась группа и, открыв портальный переход, шагнул в него вместе с лошадью.

Он услышал щебет птиц, почувствовал касание легкого ветерка, несущего запахи буйной растительности сельвы. Кто-то громко рассказывал какую-то, видимо, смешную историю, потому что смеялись сразу несколько человек. Подойдя поближе, Алекс понял, что рассказчиком был Роберт Калхой, вдохновенно повествующий о своих приключениях на Старой Земле.

— И вот стою я дурак дураком и никак не могу сообразить…

Калхой увидел Шермана и, удивленно приподняв брови, замолчал. Эрик Свенсон засмеялся:

— Вы, граф, не зря считаетесь лучшим следопытом. И прибыли вовремя — наш друг Манул нашел кабанчика, сломавшего ноги в каменных трещинах. Пришлось прирезать бедолагу, я имею ввиду кабанчика. — он снова засмеялся. — Так что сегодня у нас будет свежее мясо на обед, вы не прогадали, явившись к нам в это время.

Шерман, оставив лошадь пастись на лужайке, прошел к палатке, рядом с которой увидел Валерию, изучающую данные приборов и что-то диктующую для отчета. Увидев его, она отключила приборы и встала из-за столика. Алекс заметил, что у нее усталый вид и что-то кольнуло у него в груди. Он не видел ее три недели, но не было дня, чтобы мысли его не возвращались к ней. Он не желал этой зависимости. Десять лет назад женщина, которую он полюбил безрассудно, всем сердцем, которой доверял безгранично, предала его, изменила с тем, кого он считал своим другом, а потом посмеялась, не пощадив его лучших чувств, втоптав в грязь его гордость. С тех пор он не допускал никого к своему сердцу, был насмешлив и язвителен к женщинам, время от времени имея лишь короткие романы без обязательств, где была близость телесная, но никогда не случалось близости душевной. Это давало ему возможность жить без страха быть снова однажды преданным.

И вот теперь он снова готов был рискнуть своей гордостью и душевным равновесием, лишь бы Валерия стала его женой. Он желал видеть ее постоянно, ревновал ко всем мужчинам, которые по долгу своей службы находились рядом с ней, понимал глупость этой ревности и ничего не мог с собой сделать. Вот и сейчас, когда Валерия с удивлением смотрела на него, он лишь криво усмехнулся и произнес:

— Если вы пройдетесь по маршруту портальными переходами, то пропустите много интересного на этих землях, принцесса. Я решил помочь вам, возможно, пригожусь со своими советами.

— Не возражаю. — голос Валерии был холоден и спокоен. — Маршрут и в самом деле интересный, возможно, будет немало открытий.

Шерман подошел к ней совсем близко. Изумрудные глаза смотрели на него изучающе, вьющийся локон упал на висок и Валерия подняла руку, чтобы поправить его. Алекс сделал один небольшой шаг и обнял ее, прижимая к своему телу. Его губы встретились с ее губами, за этот поцелуй он отдал бы несколько лет своей жизни. С трудом оторвался, не выпуская девушку из своих объятий и глухо проговорил:

— Выходите за меня замуж. Совершенно невозможно жить без вас.

Валерия отодвинулась от него, прижав пальцы к губам, задумчиво посмотрела на него:

— Нет. Ни за вас, ни за кого-то другого замуж я не пойду. Зачем я вам, Алекс? Королю Зигфриду я была нужна в качестве гаранта дружбы с нашим королевством. Ради пользы, которую мог принести наш брак, он готов был пожертвовать любимой женщиной и ребенком. Вы — насмешник и язвительный мой оппонент, не принимающий меня всерьез — для чего нужна вам я? Скажите мне правду, я узнаю ее сама, но лучше бы услышать ее от вас.

— Если бы я знал! — Шерман в отчаянии смотрел на Валерию. — Если бы я знал, как это называется! Когда-то я дал себе слово не принимать всерьез ни одну женщину, потому что все вы коварны и лживы. И вот теперь сам нарушаю свой обет, потому что не могу себе представить, что останусь без вас. Выходите за меня замуж, Валерия, я постараюсь, чтобы вы никогда не пожалели об этом.

— А вы, Алекс, неужели вы не пожалеете, если я стану вашей женой и вдруг окажется, что я для вас неподходящая партия? Ведь есть женщины гораздо лучше меня, красивее, умнее.

— Мне безразличны другие женщины. Я не хочу сравнивать вас ни с кем. Вы единственная, кто мне нужен. Вы согласны?

— Я подумаю, Алекс. Мне необходимо подумать. Еще несколько минут назад я была уверена, что не хочу замуж. Все мужчины, за исключением моего брата, кажутся мне ненадежными и коварными.

От костра донеслись удивленные мужские возгласы, которые перекрыл удивительный женский голос, мягкий и певучий:

— Господа, надеюсь вы примете меня в свою компанию. Давно я не общалась с такими милыми людьми. К тому же у вас так соблазнительно пахнет!

— Астарта! — одновременно произнесли Валерия и Шерман, посмотрели друг на друга и пошли на поляну с костром. Там, окруженная изумленными мужчинами, блистала во всей красе Богиня. Если Валерия была одета по походному в узкие коричневые брюки, высокие сапоги и куртку, то Астарта прибыла к ним в синем платье до земли, украшенном драгоценными камнями. Из под платья выглядывали красивые туфельки на каблучке, а шею Богини украшало ожерелье из рубинов и бриллиантов.

— Великая Богиня! — поклонился ей Шерман. — Какая честь оказана нам! Увидеть вас однажды — великое счастье, а вторая встреча — редчайшее везение.

Он поцеловал Астарте руку и добавил:

— Вы правы, говоря о том, что все наши товарищи — прекрасные люди. Позвольте представить каждого из них. Роберт Калхой — отважный разведчик, совсем недавно присоединившийся к нам. Вы знаете историю нашего народа. Эрик Свенсон, один из лучших следопытов, воин и учитель молодых магов. Сергей Истомин — воин, следопыт, один из помощников нашего короля. Манул — сын одного из местных вождей, подопечный Валерии. Его изгнали из племени после того, как он решил уйти с ней. Знакомьтесь, друзья, нас посетила Великая Богиня Астарта. Мы встретились с ней во время первой экспедиции вглубь континента. А теперь, если не возражаете, давайте обедать.

Они расселись за столом, перед каждым Валерия поставила чистые тарелки и положила вилки, Эрик принес блюда с запеченными кусками кабанятины и отварного картофеля. Овощи, зелень и хлеб уже ожидали всех на столе. Обед был вкусным, аромат приготовленного мяса раздразнил аппетит и даже Богиня отдала должное всему, что стояло перед ней.

— А картошечку мы нашли на одной из полян, через которую проходили. Я отправила образцы нашим природникам. У нас есть семена картофеля, но эти тоже не будут лишними. — увлеченно рассказывала Валерия.

После обеда они пили ароматный травяной чай с печеньем и разговаривали. Астарту интересовало многое:

— Скажите, мне ведь не показалось, что все вы — дети разных народов. Как вы уживаетесь, на каком языке разговариваете?

— Общий для всех нас язык — русский. — после недолгого молчания заговорил Эрик Свенсон. — Дело в том, что русских среди нас более половины. Когда началась охота за магами и их истребление, русские сопротивлялись более организованно, они стояли друг за друга стеной и даже обычные люди в России помогали магам, прятали их самих вместе с семьями, некоторые так и ушли на Остров со своими спасенными. Если бы не предательство, не сговор российского правительства с другими государствами, Россия так и осталась бы единственной страной со своими магами, тогда она стала бы непобедимой. Но чьи-то личные интересы оказались выше государственных и русские маги ушли на свой Остров.

Мне было четырнадцать лет, когда я остался один. Обессиленный, загнанный в руины одного из разрушенных войной городов подросток, я стал легкой добычей для шведских охотников за магами. Меня посадили в железную клетку и привезли для сожжения на костре на площадь одного из уцелевших селений. Я помню, как разгоралось пламя под клеткой, как его языки лизали железные прутья. Потом я потерял сознание. Алексей Воронцов, русский маг, создал иллюзию моего сожжения, меня же перенес на руках на Остров. Долгое время меня лечили русские маги, потом обучали всему, что знали и умели сами. За все время, пока я там был, Воронцов и его товарищи почти каждый день приводили на Остров магов из разных стран, по одному, иногда целыми семьями. Так длилось больше года, затем количество спасенных ими стало уменьшаться, еще через год спасать было некого — на континентах не осталось ни одного мага. Алексей Воронцов как-то пришел ко мне, принес сумку с книгами на моем родном языке и несколько кристаллов с фильмами. Он поставил ее на стол и сказал:

— Прости меня, Эрик, больше никого из твоих соотечественников мне спасти не удалось. Это все, что осталось у тебя на память о твоей родине.

Позже Валерия, принцесса магов, выучила шведский язык, чтобы я мог иногда наслаждаться, разговаривая на нем.

Свенсон замолчал, после него негромко заговорил Роберт Калхой:

— Я родился в Англии. Мне было восемь лет. Мои отец и мать не были наделены магическим даром, поэтому на меня не обратили внимания охотники за магами, но к моему великому горю родители погибли от их рук, когда они преследовали свою добычу и случайно взорвали бомбу возле нашего дома. Я попал в детский дом, где однажды ко мне пришел Алексей Воронцов и рассказал мне о моем даре. Он сказал, что в скором времени я не смогу скрывать свою сущность и меня убьют, как убивают всех других магов. Он предложил мне принимать один раз в месяц микстуру, которую он мне будет приносить. Я должен был проживать жизнь обыкновенного человека и быть разведчиком для магов. Тогда я был мал, но уже понимал многое, а Воронцов вызывал у меня доверие, кроме него я, пожалуй, не верил никому. Он навещал меня тайно, но довольно часто. Помогал мне с учебой, рассказывал о мире вокруг, о том, что мне нужно много читать и познавать.

Я не мог практиковаться в магических умениях, но теорию в меня Воронцов вбил прочно. Он считал, что с хорошей подготовкой умения приложатся быстро. Так и оказалось. Мне не пришлось сейчас, уже в зрелом возрасте начинать обучение, я был готов применять свои знания. Благодаря Алексею Воронцову я учился хорошо и смог не только получить профессию летчика, но и попасть в лучший авиаотряд Объединенных сил Европы. Я наблюдал, у меня появился допуск к секретной информации, которую я передавал Воронцову. Однажды один из моих приятелей увидел, как я дублирую для себя данные по полетам экипажей и это показалось ему странным. Я смог отговориться от его вопросов, но видел, что сомнения у него остались. Об этом в тот же вечер я рассказал Алексею Воронцову. Наутро оказалось, что мой приятель, приняв изрядно алкоголя в одном из баров, свалился с моста через небольшую речку и захлебнулся в ней. Думаю, что так Воронцов решил проблему моей безопасности, не заставляя меня заниматься этим. И я до сих пор благодарен ему за это.

Через некоторое время он сообщил мне, что по его расчетам на Остров скоро выйдут в своем поиске силы Объединенного Альянса. Он сказал, что уже найден мир, куда они уйдут и попросил обязательно попасть в группу, которая будет отправлена для налета. Рассказал, как будет выглядеть барьер между мирами, убедил меня не бояться, а лететь прямо на него. Сказал, что это мой единственный шанс оказаться среди своих. Больше мы не виделись. Я сделал все, как он просил.

Глава 10

— Теперь, похоже, моя очередь. — усмехнулся Алекс Шерман. — Я родился уже на острове. Мои родители родом из Германии. Они дружили с Алексеем и Натальей Воронцовыми, часто встречались и именно их одними из первых Воронцов спас от гибели и доставил на Остров. Мы подружились с Александром, их сыном, вместе обучались разным наукам, работали над созданием батискафов дляперемещения в другой мир. Сестру Александра я видел всего дважды, девочкой восьми — девяти лет. Надо сказать, что годы, проведенные на Острове, были весьма насыщены работой. Никто не знал, когда нас обнаружат, поэтому все торопились сделать как можно больше. Времени для встреч и новых знакомств не было, встречались с теми, кто был рядом, кто работал на одном участке, над одним заданием. Ну, а остальное вы знаете. Сигнал, переданный Калхоем, быстрые сборы, переход. Воронцов до такой степени натренировал нас всех, что мы не потеряли ни одного человека, несмотря на их с женой гибель. Еще проживая на Острове, на одном из общих сборов мы решили, что лучшей системой управления для нас является абсолютная монархия. Мы доверяли Воронцовым во всем, Алексей же был не только сильнейшим из нас, он умел организовать любое дело, видел наперед его результаты, был честен и справедлив. Мы выбрали его своим королем, а его потомков признали наследниками. Поэтому у нас не было никаких колебаний по поводу власти. Пока мы жили на Острове, все называли Воронцова Старейшиной. Александр — наш король, он достойно воспитан своими родителями для такой власти. У нас много дел, но мы справимся.

В том обществе, в котором мы жили на Старой земле, давно уже не было сословных различий и титулов, но мы предполагали, что уйдем в мир, развитый на уровне нашего Средневековья, поэтому уже на острове многие приняли на себя титулы, сообразуясь своим положением и должностью. Кроме того, не имея возможности открыть ткацкое производство, мы организовали пошивочные цеха, где из тканей, доставленных с материка, шили одежду по моде прошлых веков. У себя дома, на работе, в экспедициях мы носим многое из того, что было нам привычным на Старой Земле: футболки, легкие брюки, джинсы, свитера.

Шерман замолчал, молчали и все остальные. Валерия сидела, думая о своих родителях, ей не хватало мудрых советов отца и ласки матери, но она уже стала привыкать к тому, что теперь ее жизнь будет такой, какой она сама ее устроит. Да и родители, будь они живы, предоставили бы ей полную свободу в выборе.

— А как к вам попал этот мальчик из туземного племени? — неожиданно поинтересовалась Астарта.

— Меня зовут Манул, госпожа. — с достоинством произнес подопечный Валерии. Он мало отличался от других мужчин в экспедиции, одетый в такую же, как у всех одежду. — Я по своей воле пошел за госпожой моего сердца, принцессой Валерией. С первой же минуты, когда я только увидел ее, мне стало понятно, что рядом с ней — моя судьба. Моя жизнь принадлежит ей. Народ мой живет спокойно и однообразно, никто не желает нарушать порядка, заведенного нашими предками столетия назад. Мне же хочется что-то изменить, чтобы жить лучше, чтобы рождалось больше детей, чтобы они узнавали о мире вокруг нас. Я многое узнал от своих учителей, стал магом. Узнаю еще больше, никто не скрывает от меня знаний, мои учителя щедро делятся со мной всем, что знают и умеют сами. Со временем я смогу использовать эти знания на пользу своего народа.

Астарта задумчиво смотрела на Манула, потом повернулась к Шерману и произнесла:

— А вы правы, Алекс, человечество не так безнадежно. Среди людей всегда найдется тот, кто выведет неразумную толпу из тумана заблуждений. Я собираюсь увидеть это здесь, на Терра Летиции. Как хорошо вы назвали эти земли. Что у вас по плану на сегодня?

— Валерия настаивает на обследовании местности вокруг нашей стоянки. — ответил Свенсон. — Ей кажется, что за нами наблюдают, хотя приборы не показывают наличия крупных теплокровных. Возможны какие-то сюрпризы. Пройдемся по местности до темноты, потом — сон, а утром продолжим свой маршрут.

Они разделились на пары. Астарта, уже одетая вы походную одежду и обувь, решила идти с Сергеем Истоминым, Манул отправился со Свенсоном, Шерману пришлось остаться в лагере, поскольку Калхой ушел с Валерией. Часа полтора они передвигались по сельве, рассматривая растительный мир, фотографируя наиболее интересные находки, время от времени укладывая в рюкзаки пробы грунта, лекарственные или незнакомые растения. Неожиданный резкий визг заставил всех вздрогнуть. Две пары исследователей бегом направились в ту сторону, откуда раздавался шум. Вскоре все вывалились на небольшую полянку, на которой Валерия стояла, держа за загривок маленького зверька, похожего на щенка собаки или волчонка. Рядом с ней Роберт Калхой всматривался в заросли, плотно растущие вокруг. Звереныш уже не визжал, лишь скулил и со страхом поглядывал на людей круглыми желтыми глазенками.

— Заканчиваем обход. — твердо сказала Валерия. — Надо с этим экземпляром разобраться.

В лагере она надела на щенка ошейник, перевязала его тельце двумя небольшими ремешками, продела через них узкие цепочки и привязала свою добычу к небольшому деревцу.

— Чем же он вам так интересен, Валерия? — спросил Шерман. — Обычный щенок или волчонок, отбившийся от стаи.

— Не скажите, Алекс. Этот щенок пытался со мной ругаться. Не смейтесь, посмотрите лучше на его лапы. Видите, они не успели принять звериную форму, пальцы на них длинные, словно человеческие и когти остановились в обороте между когтями и ногтями. Посмотрите на его мордочку, он будто пытается понять нас, прислушивается к нашей речи. И он действительно ругался на незнакомом мне языке.

Шерман вместе с остальными окружили волчонка и скептически разглядывали его. Истомин принес косточку с мясом, положил перед зверенышем и, поглядывая на него с интересом, произнес:

— Ешь, чудо природы!

Астарта с любопытством смотрела, как щенок с аппетитом сгрызает с кости мясо, а саму кость легко разгрызает белоснежными мощными зубами. Она повернулась к Валерии:

— Вы подозреваете в этом милом зверьке волколака? Признаться, еще на Старой Земле я слышала о ликантропии, об этом много говорили, но никто так и не предоставил прямых доказательств, что это заболевание существует.

— Да, я тоже об этом читала. — чуть смущенно призналась Валерия. — У всех народов Старой Земли сохранились свидетельства очевидцев, видавших оборотней. На них охотились, их боялись. Оборотень из Толедо Мануэль Ромасанто, во Франции таким был Жан Гранье, они оба были убиты крестьянами. Несколько случаев безымянных жертв охотника Гедеминаса Райтиса. Так написано в свидетельствах. От страха люди часто становятся агрессивными, поэтому никто никогда не пытался понять, что стоит за всеми свидетельствами. Возможно, это отдельный вид гуманоидов или существа, зараженные болезнью. Я, собственно, не знаю, что теперь делать. Оставлять щенка у себя — опасно У детеныша есть родители, они последуют за нами и будут мстить. Придется снять его на кристалл, взять анализы и отпустить.

— Ой! — засмеялась Астарта. — Это мальчик, у него писюн мальчишеский, человеческий. Точно, он не полностью обратился, маленький еще, не все получается.

Щенка отпустили, взяв пробу крови, шерсти, ногтевого материала, слюны. Шерман с со Свенсоном унесли его подальше от лагеря и отпустили, оставив рядом несколько вкусных косточек. Валерия обработала и упаковала все собранные материалы, уложила все в беспилотник и задала программу возвращения в лабораторный комплекс Светлогорска. Когда аппарат скрылся в вышине над сельвой, они дружно поужинали, помыли посуду, проверили установленные вокруг лагеря маячки и отправились спать. Спали все в одной палатке, разместившись по ее краям, каждый в своем спальном мешке. Сергей Истомин галантно уступил свой мешок Астарте. Ночь была душная, и в конце концов все раскрылись — даже в легких, с хорошим тепловым обменом мешках спать было невозможно. Москитная сетка на входе была закрыта, но спустя час Валерия почувствовала возле своей обнаженной ноги теплый шерстистый бочок. Зажгла небольшой светлячок и рассмеялась: прижавшись к ней спал, сладко посапывая, маленький оборотень.

— К вам так и тянутся мужчины, принцесса. Даже такие малолетки в зверином обличье не силах устоять против вашего очарования.

Валерия в изумлении выгнула бровь — Шерман опять вернулся к своей обычной манере разговаривать и такой он был ближе и понятнее для нее.

— Я рада, что вы снова находитесь в своем естественном состоянии, граф. Не меняйтесь, прошу вас, в те моменты, когда вы милы и предупредительны, вы меня просто пугаете.

Алекс отвел глаза, криво усмехнувшись и промолчал. Недалеко от палатки раздалось тихое рычание. Проснулись уже все, хотя, возможно, и не спали от ночной духоты. Валерия надела носки, потом высокие сапоги и встала, прихватив под животик спящего волчонка. Но Шерман раньше нее оказался у входа, снял чары с москитной сетки и медленно вышел из палатки, зажигая над поляной светящиеся шары. Когда вышли все остальные, их ждала занимательная картина. В нескольких метрах от палатки находились в полуобороте пять застывших фигур, стоящих на задних лапах, комично похожих на излишне волосатых людей, с растерянным выражением желтых глаз. Валерия медленно обошла каждую из фигур, внимательно изучая их со всех сторон. Следом за ней прошлись и остальные участники экспедиции.

— Ну, что же. — проговорила она. — Сведений об оборотнях очень мало, причем они порой противоречивые. Так, например, славянским волколакам приписывается способность и в теле зверя сохранять разум и память. Европейские верфольфы, наоборот, описываются совершенно безумными и кровожадными во время оборота, более того, вернувшись к человеческому образу они не помнили о том, что делали, будучи зверем. Писали также о том, что в человеческом образе все они имеют две макушки, повышенную волосатость тела и сросшиеся брови. Давайте делать съемку и осмотр, потом освободим их от действия заклятья и посмотрим, как они себя поведут.

Пока производили съемку незваных гостей с разных ракурсов с подробными комментариями, проснулся щенок-оборотень, поел и принялся играть. С рычанием носился он по площадке среди замерших родственников, изображая страшного и злого зверя, хватал оборотней за ноги, игриво прикусывал за пальцы и пытался грызть им пятки. Страдание и возмущение так забавно прорисовывалось на волосатых мордах оборотней, что Шерман, посмеявшись, предложил:

— Давайте уже освободим их от заклятия, иначе их шустрый детеныш сведет всех с ума.

Валерия поставила на стол автопереводчик, включила его и заговорила:

— Сейчас мы вас освободим, но прежде всего договоримся, что вы не станете нападать, убегать, кусаться и так далее. Скажите что-нибудь, чтобы аппарат смог анализировать вашу речь и сопоставить с нашей.

Она сняла заклятие с одного из оборотней, оставив его наполовину неподвижным и тот издал несколько звуков, затем следом за ними оборотень произнес с возмущением целую речь, показывая на щенка, который сел ровненько на попу и с любопытством слушал старшего родственника. К концу речи щенок лежал на животе, стыдливо прикрывая мордочку лапами. Автопереводчик трещал, проводя анализ языка оборотней, затем замолчал, недолго пощелкал и выдал результат:

— Мы пришли за нашим ребенком, отдайте его нам. Маленький негодник сбежал от нас, но он не ваш. Он испортился совсем, плохо ведет себя, его ждет наказание.

— Вы можете обещать, что не станете убегать? Мы хотим поговорить с вами. — спросила Валерия.

— Да, мы поговорим с вами, а вы отдадите нам нашего ребенка.

Валерия сняла заклятие со всех остальных оборотней и к детенышу в тот же миг бросилась молодая самочка, видимо, мать малолетнего непослушника. Она подхватила его на руки, прижала к себе и принялась ворковать над ним, произнося что-то с ласковым упреком. Всех остальных Валерия пригласила сесть за общий стол. Спустя несколько минут на нем уже стояли открытые термопакеты, дымящиеся ароматом горячего мяса и специй, лежали лепешки, зелень и овощи на тарелках. Отдельно в большой коробке источали сладкие ароматы воздушные пирожные. Щенок, принюхиваясь к запахам, доходящим до него из-за стола, заерзал на материнских руках и тоненько заскулил.

— Он у вас совсем избаловался, этот маленький Элви. Его мать, Аташ, столько пережила, пока мы отыскали его след в вашем лагере. — строго выговорил первый оборотень, видимо, самый старший из всех.

— Ну, что вы, не судите его слишком строго, он совсем малыш. — улыбнулась Валерия. Она усадила мамочку с малышом за стол, по другую его сторону сели все участники экспедиции. Оборотни, довершившие оборот до человеческого вида, аккуратно распробовали пищу в термопакетах, затем, поглядывая на людей, также ломали лепешки и макали их в соус, прихватывая кусочки тушеного мяса, пробовали зелень и овощи. В конце трапезы всем был предложен чай с пирожными, коробка опустела быстро. После раннего завтрака старший оборотень, который назвался Эврилом, рассказал о том, что их народ, который называл себя «двуликие», живет неподалеку отсюда. Их немного, когда-то кроме них чуть дальше проживало еще одно племя двуликих, но много лет тому назад там вспыхнула болезнь и не выжил никто. Они сами побоялись подходить даже к границам другого селения. Эврил предложил погостить немного у них, посмотреть на их жизнь. Собрались быстро, Валерия отправила сообщение Разумовскому и брату и вскоре они уже шагали за своими необычными знакомцами.

Глава 11

До селения двуликих добирались около часа. Несколько десятков небольших домов вразброс располагались у подножья невысокой горы, густо поросшей чахлой травой и невысоким кустарником. Огромные серые валуны, когда-то бывшие частью этой горы, рассыпались среди домов по всему поселку, придавая ему дикий колорит. Казалось, здесь не было ни одного жителя, однако, спустя несколько минут после их прихода, из домов стали по одному, по двое выходить жители. В человеческой форме их тела не были особенно высокими. У женщин были длинные, ниже поясницы темные волосы, у мужчин они чуть доставали до плеч. Цвет глаз у большинства был светлый, от желтого до всех оттенков зеленого. Изредка попадались светло-карие. Одежда двуликих была скудна. Женщины носили однообразные серые платья прямого покроя длиной чуть ниже колен, мужчины — штаны из такой же серой ткани и рубахи без рукавов. Из чего изготавливалась ткань было неясно, похоже, что ее сплетали из каких-то растительных волокон. Примитивны были посуда из обожженной глины и ножи, сделанные из костей каких-то животных.

Конечно, более глубокое изучение жизни двуликих специалистами откроют много интересного, но поверхностный взгляд со стороны приводил к мысли, что эта ветка в развитии человечества являлась тупиковой. Жизнь здесь застыла, эволюция дала сбой и народ двуликих попросту влачил жалкое существования, постепенно вымирая.

Они пробыли в поселении сутки, потом в нем появилась группа этнографов Ираклия Гаридзе, а Валерия получила сообщение от брата, в котором Александр просил ее временно прервать экспедицию из-за некоторых важных обстоятельств. Спустя несколько часов они прибыли во дворец для обсуждения этих самых обстоятельств. Астарта, после некоторых размышлений, решила сопровождать их.

Александр собрал их в своем кабинете. Выражение озабоченности исчезло с его лица, едва он увидел сестру. Он крепко обнял Валерию, затем, отстранив немного от себя, придирчиво осмотрел ее и остался доволен:

— Хороша! Тебе идет на пользу полевая работа, посвежела, выглядишь прекрасно!

Его взгляд быстро пробежался по остальным участникам экспедиции и остановился на Астарте. Он склонил голову в приветственном поклоне и с уважением произнес:

— Великая Богиня! Будь моей гостьей. Наш народ сочтет за большую честь принимать тебя на этой земле. А пока, если тебе интересны наши дела, побудь на этом совещании. Присаживайся.

Александр придвинул Астарте кресло, поглядывая на нее с явно мужским интересом. Богиня, нежно розовея румянцем, кивнула молодому королю и села в кресло рядом с ним. Валерия осмотрелась, ее спутники уже расселись по местам и были готовы слушать Александра. Взгляд ее остановился на Алексе Шермане, сидевшем, как обычно, со снисходительно-насмешливым видом. Ей захотелось погладить его по голове, она мысленно прикоснулась к нему и в ее мозгу будто раздался обреченный стон::

— Что я делаю? Зачем я лезу к ней со своими предложениями? Зачем мне женщина, от которой неизвестно, что можно ожидать, с этим ее чертовым метаморфозом! А если она согласится — как мне поступать дальше? Жениться? Но я не хочу этого! Не хочу снова попадать к женщине в зависимость, мучится от этого! Меня тянет к ней, но я не люблю ее! Она права, для страсти найдутся другие женщины, есть и красивее и ласковей, там будет простая физиология, никаких обязательств, никаких душевных терзаний. Я идиот, абсолютный идиот!

Валерия осторожно отстранилась от ощущений Шермана, невесело усмехнулась, глядя на него:

— Какой превосходный лгун! Лжет, не меняя выражения лица. Какая тренировка! Поистине, великий опыт!

Ей казалось, что она не испытывала боли от своего открытия, однако же что-то острое болезненно царапнуло ее внутри. Она постаралась тотчас же забыть об этом, переключаясь на информацию, которую сообщал им Александр. Все дело обстояло в том, что графу Разумовскому в последнем сеансе связи с Даварией король Ференц Кроненберг пожаловался на плохое самочувствие, которое не поддается лечению королевскими лекарями. Кроме того, оживились на границе их соседи, накапливая военную силу.

— Он просит помощи и я принял решение отправить ему два корабля в поддержку. Выход из порта — завтра. Короля Зигфрида мы оповестили, сегодня к вечеру он прибудет к нам. Руководить группой будет Андрей Разумовский, часть вашей экспедиции я намерен тоже включить в нее.

На столе перед королем прямо из воздуха материализовалась записка. Он опустил глаза, читая ее. Писала Валерия:

— Саша, если для тебя не имеет большого значения, оставь Шермана для какого-нибудь важного задания в Либерии, не включай его в состав группы!

Внизу была нарисована умильная рожица. Через полчаса Александр определил состав группы, уходящей в Даварию. Шерман, не услышав своей фамилии, промолчал и вышел после совещания, не глядя на Валерию. Александр чуть позже спросил у сестры, почему она не желала его присутствия на кораблях.

— Полно тебе, Саша, беспокоится об этом. Бедный граф сначала сделал мне предложение, а потом измучился мыслями, а вдруг я соглашусь. Он держится особняком от меня, снова принялся язвить и насмешничать. Пусть успокоится, не хочу терзать его, не допускаю даже мысли об этом.

И вот уже мчаться корабли по безбрежному океану. В Даварию они должны были прибыть через сутки. Из-за работы ускорителей Бергмана никто не мог видеть океанских красот, корабли летели в коконе магических потоков, защищающем материю от разрушения. Все, кто находился на палубе, видели вокруг стену плотного тумана, в котором порой сверкали искры синего и алого цвета и мелькали языки желтого пламени. Побочным воздействием ускорителей на людей было сильное обезвоживание, жажда мучила каждого и все ходили со стаканами воды в руках.

Валерия в легком светлом платье сидела на стуле, отпивая глоток за глотком прохладную воду. Палуба была почти пуста, большинство предпочитало коротать время до прибытия в Даварию в каютах. Недалеко от нее сидел лицом к ней Роберт Калхой со стаканом воды в руке, перед ним — Изабель Веласкес, изъявившая желание отправиться на помощь даварскому королю. Время от времени до Валерии доносился мягкий, грудной смех Изабель. Девушка явно флиртовала с Калхоем, тот же сидел со своей обычной вежливой улыбкой и было неясно, испытывает ли он такой же интерес к Изабель, как та к нему. Валерия мысленно дотянулась до Калхоя, слегка погладила его по голове, прислушалась.

— … сидит, такая замкнутая и отрешенная. Так хочется сесть рядом, взять ее руки в свои ладони, смотреть ей в глаза… Несбыточные мечты! Валерия! Интересно, как зовет ее брат? Лера? Видно, что Александр любит сестру. Я тоже люблю ее, но иначе, она — моя единственная…

Валерия отстранилась от мыслей Калхоя, для нее стали неожиданностью его чувства к ней. Бывший разведчик с детства привык скрывать свои эмоции от окружающих, хотя он был бы удивлен, узнав, что расслабился среди своих настолько, что для наблюдательных людей его влюбленность в принцессу давно уже не была секретом. Об этом не подозревала разве что сама девушка. Она опустила глаза, раздумывая об услышанном. Наверное, не стоит так часто пользоваться таким даром, это несколько усложняет жизнь, ей не нужна лишняя информация. Да и не понравится никому, что она может вот так просто узнать любую сокровенную мысль каждого человека. Даже брату она еще не смогла признаться в открывшемся даре. Среди магов было немало тех, кто владел ментальными способностями, но все они могли в разной степени влиять на мысли и чувства других людей и читать образы, возникающие у них в голове. Эти образы могли быть разной степени четкости, их надо было понять, разобраться в значении, создать связную картину. Вот так напрямую, дословно слышать каждую мысль — об этом сама Валерия никогда не слышала даже упоминаний. Пожалуй, Алекс Шерман был прав, опасаясь последствий метаморфоза у нее, кто знает, что может открыться в ней дальше?

Из своей каюты поднялась на палубу Астарта, она единственная не страдала от потери влаги, но ей было интересно многое из происходящего, она постоянно что-то осматривала, расспрашивала капитана «Летящего» Косту Маретти обо всем, что ее интересовало. Несколько тысячелетий, пока она спала, многое изменили в Старом мире. Теперь его бывшие жители, маги Либерии, изменят жизнь и в этом мире. Танея, так называли его даварцы.

— Валерия, я восхищена! Я увидела, что простые маги теперь уже способны сделать то, что раньше могли только Боги! Думаю, что я видела далеко не все. Пожалуй, побуду какое-то время рядом с вами, если вы не возражаете. — радостно оповестила Великая Богиня принцессу и, не дожидаясь ответа, тихо продолжила: — А вот та девица, что рядом с Робертом, разве она не невеста твоего брата?

— Нет, они, кажется, нравились друг другу, но до помолвки дело не дошло. — пожала плечами Валерия.

— М-да. — протянула Астарта задумчиво. — Зря она перед Калхоем вьется, он не для нее, совершенно не для нее. И ничего она не добьется своими ужимками. Не умеет девушка тонко вести осаду мужчины, совсем не умеет.

Астарта огорченно вздохнула, прислушалась и спросила:

— Мне кажется или корабль действительно сбавляет скорость?

— Да, сбавляет. — ответила Валерия. — Надо идти переодеться, часа через два будем на месте.

Переодевшись в узкие брюки, сапожки и рубашку с курткой, она нацепила пояс с мечом и кинжалом и вышла на палубу. Ускоритель уже не работал. Светило яркое солнце, дул свежий ветер, наполняя паруса и корабли весело летели по Великому океану. Спустя час они прибыли в порт Кальтхейма.

Стоя у борта, Валерия вглядывалась в людей, собравшихся на пристани, вслушивалась в настроение огромной толпы. Немного погодя она произнесла в кристалл связи:

— Князь, будьте осторожнее. На пристани нас встречает необычно много людей, какая-то часть испытывает просто любопытство, но довольно много злости и ненависти. Не все благополучно в даварском королевстве. И, кажется, мы приобрели в нем не только друзей.

То же самое она сообщила и капитану Маретти. Все сходящие на берег надели защитные амулеты, на Роберта Калхоя, немного подумав, она набросила еще и Покров Немезиды, отражающий магические и материальные удары обратно в сторону нападающего. На берег они сошли по трапу, с небольшими сумками, куда был уложен небольшой запас белья и одежды. Калхой, шагающий рядом с Валерией, молча снял сумку с ее плеча и надел на свое, она промолчала, лишь удивленно посмотрев на него.

— Спасибо. — тихо произнес он. — Не знаю, что это за заклинание, но чувствую усиление защиты.

— Не стоит благодарности. — неожиданно смутившись, ответила она.

Через коридор, образованный расступившимися людьми, они шли колонной, по два человека. В толпе раздавался шепот, слышались обрывки вопросов, легкий смех. Кто-то удивленно воскликнул, заметив идущего впереди рядом с князем Разумовским Зигфрида Кроненнберга:

— Король Зигфрид вернулся! Сын Белой Волчицы вернулся в Даварию!

Шум усилился, в толпе раздался свист, коридор из человеческих тел начал угрожающе сужаться. Князь поднес руку к шее, небрежно нажав на один из амулетов и толпа, ведомая непонятным страхом стала расходиться, распадаясь на мелкие ручейки, растекаясь по пристани в разные стороны. Несколько особенно отчаянных забияк бросили в магов тяжелые булыжники, которые упали, коснувшись защиты. Долетевший до Калхоя крупный камень в тот же миг, отрикошетив, на высокой скорости вернулся обратно, ударив в плечо рослого, заросшего темной щетиной мужика. Тот с воплем упал и в страхе, быстро перебирая конечностями, пополз на четвереньках в сторону. Больше покушений не было, через несколько минут пристань опустела.

Глава 12

Дальнейший путь до самого дворца проходил по опустевшим улицам. Зигфрид шагал с мрачным выражением лица, он не мог понять, что творится в Кальтхейме, откуда такая враждебность горожан.

— Не гадайте, Ваше Величество. — спокойно рассудил князь Разумовский. — Разберемся на месте, а пока можно сказать лишь одно — появились причины для народного недовольства и кто-то явно подогревает людей. По всем признакам, готовится переворот, болезнь вашего брата — одно из звеньев происходящего.

Во дворце их встретил Главный безопасник короля — Фридрих Отман. Он был удивлен и обрадован их прибытию, но первым делом Зигфрид направился к больному брату. Ференц значительно похудел, был бледен и слаб. Он узнал брата, через силу улыбнулся и прошептал:

— Ты вовремя! Спаси меня и королевство, брат!

Подошедший Дейко Ивата, взглянув на больного, мгновенно погрузил его в состояние стазиса и потребовал карету и охрану, чтобы доставить его на корабль.

— Явные признаки тяжелого отравления. — постановил он. — Надеюсь, мы действительно вовремя, жизнь в вашем брате едва теплится.

После того, как больного увезли, все направились в кабинет Отмана, где он поведал о состоянии дел в королевстве. По его словам, первые несколько месяцев все шло неплохо. Молодой король крепко держал власть в своих руках, продуктов хватало на всех, всем детям, даже из дальних поселений, выдавали молочную смесь, муку, масло, мед. Это была первая за многие годы зима, которую даварцы пережили без голодных смертей, выжили все, даже старики и слабые дети.

Весной посеяли новые семена и к осени получили богатый урожай. Казалось, жизнь налаживалась, но стала капризничать королева. Лилиан нужны были наряды, украшения и развлечения. Она бросила сына на нянек, постоянно меняла любовников и требовала от мужа то новые платья, то дорогое колье, то пышный бал. Король отбивался от ее капризов, как только мог, но время от времени, устав от истерик супруги, уступал ей.

Все стало еще хуже, когда прибыл посол от соседнего Таира, молодой красавец Марк Баола. Королева будто сошла с ума, она быстро стала любовницей посла и совершенно замучила мужа своими капризами. А потом король стал болеть, по королевству поползли слухи, что он проклят, кое-кто стал призывать передать всю власть королеве, будто лишь она печется о благе народа, а дети Белой Волчицы погубят страну. Возле границы Даварии и Таира стали скапливаться военные части соседа, похоже, готовилось вооруженное вторжение на территорию королевства. Прибытие помощи оказалось своевременным.

— И где теперь этот посол и королева? — мрачно спросил Зигфрид.

— Королева с утра была в своих покоях, посол уехал на совещание в Таир, завтра должен вернуться.

— Где ключи от кабинета короля и от сокровищницы? — вопросительно посмотрел на Отмана бывший король. — На время болезни брата я принимаю управление королевством на себя. Ключи!

— Вот ключи от кабинета. — передал связку безопасник. — А ключи от сокровищницы в кабинете, в сейфе.

— Усиленную охрану возле сокровищницы, срочно. А мы идем к кабинету.

Они прошли анфиладу комнат и подошли к кабинету короля, дверь которого была приоткрыта. Открытым оказался и сейф, из которого исчезли ключи от королевской сокровищницы. Валерия помнила о том, где она находится и построила портальный переход к ней. Через минуту все они стояли у открытых дверей сокровищницы, из которой доносился шум и сдержанная ругань. Войдя, они увидели интересную картину. Спиной к ним стояла королева Лилиан и горстями набирая из коробок, стоящих на полках, драгоценные камни, бросала их в сумку, стоящую на полу рядом с ней. Туда же летели мешочки с деньгами, золотые слитки, шкатулки с украшениями.

— Что же ты одна, Лили. — громко спросил Зигфрид. — Тяжело будет, надо было помощника взять.

Тоненько взвизгнув, королева развернулась и с ужасом посмотрела на вошедших. Зигфрид подошел к ней и протянул руку:

— Ключи, Лили. Все ключи, которые у тебя есть.

Он тут же заметил связки с ключами, лежащие на полке и взял их, положив в карман. Королева уже немного пришла в себя и выдавила судорожную улыбку:

— Ой, Зигфрид!! Какое счастье, что ты вернулся! — зачастила она, прижимая руки к груди. — Ты не представляешь, каким тираном оказался твой брат, он меня совершенно замучил своей ревностью и скупостью, заставлял носить старые платья и не давал денег. Вот я и решила взять немного для себя и сына. Пожалуй, мне уже хватит, я ухожу.

Королева ухватилась за сумку, пытаясь поднять ее, но Зигфрид мрачно и твердо произнес:

— Оставь, Лили. Это не твое. Я рад, что Ференц оказался таким хорошим хозяином, но вот справиться с тобой у него не хватило сил. В темницу ее!

Фридрих Отман позвал из коридора стражников и они взяли королеву под руки. Лилиан принялась брыкаться, ругаться и сквернословить, попыталась даже укусить одного из стражников. Королева вела себя, словно крестьянка на базаре, повздорившая с покупателем. Зигфрид что-то шепнул, щелкнул пальцами и замолчавшая Лилиан безвольно свалилась охранникам на руки. Ее унесли, дверь в сокровищницу закрыли, поверх двери Валерия наложила магическую защиту.

— Ну что же! — вздохнул Зигфрид. — Теперь будем готовиться к приему посла. На кораблях имеется оружие, хорошие мечи, арбалеты, кинжалы. Отправьте фургоны и сопровождение к ним. Надо привезти все во дворец и раздать оружие страже и гвардейцам короля. Распорядитесь, чтобы всем приготовили обед. Продукты позднее тоже доставим с кораблей.

После обеда с делами управились быстро. Оружие распределили, инструкции Зигфрид с Разумовским раздали всем и до следующего дня посоветовали отдохнуть. Валерия захотела пройтись по городу, используя заклинание Незначительности, у нее осталась память об архитектуре Кальтхейма и она была не прочь увидеть еще раз дивную готику прекрасных зданий. Роберт Калхой подошел к ней и нерешительно спросил:

— Вы не будете возражать, если я составлю вам компанию, принцесса? Хотелось бы увидеть город этого мира.

— Не возражаю, но только при одном условии, мы с переходим на «ты», думаю, давно уже пора.

— Согласен. — одарил ее счастливой улыбкой бывший разведчик.

Они бродили по улицам Кальтхейма, взявшись за руки и это выглядело так естественно, что Валерия не стала протестовать. Ей были приятны ненавязчивые, редкие касания Роберта, от них шло тепло, ничего похожего она раньше никогда не испытывала. Они многое обсуждали, ее напарник по прогулке оказался интересным рассказчиком и внимательным слушателем, рядом с ним она чувствовала себя так, будто давно уже знала его и была уверена в его надежности и понимании. Они не удержались и зашли в один из храмов, о котором почти год назад кто-то, кажется, Сергей Истомин, сказал, что он похож на собор Святого Вита в Праге, на Старой Земле. В храме было прохладно, не горели ни свечи, ни факелы, лишь через цветные стекла прекрасных витражей падали лучи заходящего солнца, выплетая узоры на белом мраморе пола. Фрески на стенах таинственно прятали в глубине храма сцены из жизни святых, тишина стояла почти абсолютная.

Роберт Калхой, отпустив руку Валерии, развернулся к ней, взял в ладони ее лицо и, вглядываясь в ее глаза, решительно сказал:

— Я люблю тебя, Валерия. Здесь почему-то легко говорить об этом. Люблю и прошу тебя стать моей женой. Ты согласна?

Взгляд его был ласков и терпелив, он ждал ответа и Валерия ответила:

— Да.

Потом они нашли жреца храма и он провел обряд, в конце которого на их соединенные ладони упал последний луч уходящего солнца и они оба вздрогнули от ощущения легкого ожога — на из запястьях появился сложный узор золотисто-коричневого цвета. Жрец, рухнувший на колени, запел песню, прославляющую Милосердную Антрес, снизошедшую к смертным. Они так и ушли из храма, слушая эту ликующую мелодию. Во дворец вернулись, когда перед ним зажглись фонари. Кроме них Разумовский с другими магами повесили магические светильники по всему периметру дворцового комплекса, усилили стражу, меняя ее каждые два часа. Калхою и Валерии предстояло дежурить под утро, на рассвете.

В комнате Валерии было темно и она легким щелчком зажгла крошечный светильник, подвесив его на одну из стен. Роберт подошел к ней и обнял за плечи, прижимая к себе.

— Больше всего на свете я хочу сейчас сделать тебя своей. Вот только наш с тобой брак… он случился так быстро, так неожиданно… Я боюсь, что ты пожалеешь о своем согласии. Я люблю тебя, а ты еще не знаешь, нужен ли я тебе.

Он отстранился, печально глядя ей в глаза, нежно провел подушечками пальцев по ее вискам. Сердце Валерии сжалось от боли, она встала на цыпочки и потянулась к его губам, обнимая его шею руками. Муж целовал ее бережно, почти невесомо касаясь ее губ, потом поцелуи стали жаркими, а она отвечала на них, пусть неумело, но с горячим желанием. Они путались, снимая одежду с себя и помогая друг другу. Прохлада простыни под обнаженной спиной, касания жадных, сильных ладоней, ласки, поцелуи. Казалось, тонкие молнии прошивали ее тело и горячая кровь бушевала в венах. Она лишь вздрогнула и чуть застонала от боли, но Роберт поймал губами ее стон, чуть отстранившись, провел ладонью по ее животу и прошептал:

— Все, все, любимая, больше не будет больно. Прислушайся к себе, к своему телу, почувствуй меня и себя.

Изумительное чувство наслаждения, полет к небесам и пронизывающий все существо фейерверк ощущений. Валерия читала и слышала, какое удовольствие испытывают мужчины и женщины от близости, но действительность оказалась ярче и прекрасней. Она лежала в объятиях мужа и ее сердце никак не могло успокоить свой бег. Роберт тоже дышал прерывисто и часто, целуя ее влажный висок и поглаживая спину.

Когда Валерия вышла из маленькой комнатки, приспособленной под ванную, где стоял таз и ведро с водой, на столике возле постели исходило ароматом горячее мясо с овощами, лежали ломти хлеба и сыра и стояли две кружки с горячим молоком.

— Ешь. — приказал ей муж. — Я пока водные процедуры приму.

Только тут она почувствовала, как голодна и как кстати этот поздний ужин. Они поели вместе, на десерт Роберт принес ей крупное яблоко, но сил на него у Валерии уже не оставалось. Обнявшись, они уснули до самого утра, когда муж разбудил ее нежными поцелуями.

— Пора, милая, наша очередь дежурить.

Они поднялись на Главную башню дворца, сменив стражников короля. Рассвет лишь намечался, делая небо серым, а воздух прохладным. Площадь перед дворцом была пуста, где-то слышались шаги часовых, пламя фонарей колебалось от легкого ветерка. Они встали у одного из узких проемов, вглядываясь вдаль. Что-то беспокоило обоих и Валерия мысленно раскинула сеть своего внимания в стороны. Люди, много людей, около ста человек. Осторожно, крадучись, они пробирались к парадному входу дворца. Валерия взяла в ладонь кристалл связи и негромко передала Разумовскому:

— Тревога, князь! У нас гости со стороны центрального входа, около ста человек, возможно, есть и с другой стороны. Мы с Калхоем на Главной башне, ждем распоряжений.

Казалось, ничего не изменилось во дворце, но они знали, что бегут с оружием по коридорам стражники, занимают свои позиции маги. Нападающих еще не было видно, но отчетливо слышались лязг оружия и короткие команды. Из-за угла выскочил один из часовых и побежал ко входу в дворцовую караулку, следом еще один. Всем постам было приказано не проявлять лишнего героизма, при угрозе уходить под защиту стен. Кристалл засветился и король Зигфрид сообщил:

— Валерия, Калхой! Нападение ведется с двух сторон. На вас остаются мятежники с центрального входа, делайте, что считаете нужным, но оставьте хоть парочку для допроса.

— Что будем делать? — спросила Валерия. — Быть может, ударим ментально, пусть повоюют друг с другом, оставшихся в живых усыпим.

Вот уже толпа мятежников показалась в поле видимости, отбросив всякую маскировку. Озлобленные, решительные, они шли убивать. Валерия и Роберт одновременно произнесли заклинание под названием Убей Врага, направив его на всю площадь и тотчас же ликующе взвыли нападавшие, направив всю силу ударов на своих товарищей. Перед ними развернулась кровавая бойня, мятежники рубили друг друга без всякой жалости, вместо недавних товарищей видя перед собой врагов. Один за другим падали обезглавленные, лишенные конечностей, с распоротыми животами и рассеченными ребрами тела. Валерия не выдержав, прошептала Сонное заклятье и на площади наступила тишина. Молча истекали кровью раненые, в беспорядке лежали убитые. Роберт обнял жену, с сочувствием глядя на ее бледное лицо.

— Не сожалей, родная. Это страшно, но они шли, чтобы убить всех, до кого дотянуться их мечи во дворце.

Он гладил ее плечи, успокаивая, потом передал по кристаллу, что с атакой покончено. До конца дежурства они простояли рядом, Роберт обнимал жену, загораживая от ее взгляда ужасную картину залитой кровью площади.

Глава 13

В тот же день глашатаи на площадях Кальтхейма объявили о том, что мятежники прошедшей ночью пытались захватить королевский дворец и были уничтожены стражей и гвардейцами короля. В то же время другие повстанцы напали на корабли гостей, прибывших в город. В руках они несли горючую жидкость, чтобы сжечь корабли. Кто-то из нападающих случайно уронил кувшин с этой жидкостью, которая от удара воспламенилась. Сгорели все нападавшие. Глашатаи предлагали всем, кто потерял родных, прибыть на дворцовую площадь или пристань, чтобы опознать родственников или знакомых и забрать их домой, для погребения.

Более трехсот мятежников участвовали в ночных нападениях, лишь девятнадцать попали в дворцовую темницу, остальные нашли смерть там, где искали славу и богатство. У тех, кто находил среди погибших своих родных, дознаватели Службы безопасности короля спрашивали только об одном, почему этот человек взял в руки оружие и поднял бунт против власти? Быть может, семья голодала или были обиды на королевское беззаконие? И не было ответа у безутешных жен и матерей.

К вечеру этого же дня во дворец доставили посла Таира Марка Баола. Группа, состоящая из магов и нескольких гвардейцев короля, захватила его вместе с сопровождающими сразу же после того, как он перешел границу. Посла первым пробудили от магического сна и приступили к допросу, расположившись в одной из камер подземных темниц дворца. Жгучий красавец, темноволосый и черноглазый, быстро опомнился от бессознательного состояния, цепким взглядом огляделся вокруг себя, заметил Астарту с Валерией и улыбнулся обаятельнейшей из всех возможных мужских улыбок.

— Господа, я не знаю, кто вы. — заговорил он низким, бархатным голосом. — Однако же присутствие среди вас красивейших женщин дает мне надежду на лучшее. Что вы хотите от меня? Где королева, я могу поговорить с ней?

Он смотрел на всех спокойно, лишь при виде Зигфрида в глазах его вспыхнуло удивление, но он быстро справился с собой. Валерия мысленно дотянулась до Баола и ее накрыл поток его мыслей:

— Что такое? Откуда здесь Белый Волчонок? Где же эта идиотка Лили? Или я не во дворце? Сегодня должен был произойти бунт, страже не выстоять, Лили должны были уже короновать, а ее супруг, по моим расчетам, уйти ко всем Богам. Я еще не отдавал приказ нашим войскам переходить границу Даварии, что теперь делать?

Валерия отошла в сторону, взглядом пригласив за собой князя и короля. Она пересказала им мысли посла и предложила Зигфриду продолжить допрос Баола с помощью ментальной установки на откровенность. Король сел на стул перед послом и, глядя ему в глаза, спросил:

— Не могли бы вы, господин Баола, рассказать нам с самого начала обо всех своих приключениях в нашем королевстве?

— О! — оживился посол. — Вы правильно назвали этот период моей жизни приключениями! Мой король, Тревор Второй, направил меня в Даварию, чтобы оценить правление нового короля, Ференца Кроненберга, надо было знать, что за человек взошел на трон соседнего государства. У вашего брата создалась репутация человека ветреного и разгульного, однако же при ближайшем рассмотрении оказалось, что вся эта шелуха с него слетела, как только он надел на голову корону. Он был настоящим королем, хотя пока еще молодым и неопытным, но со временем опыт пришел бы к нему. Ему не повезло с королевой. Не понимаю, зачем он женился на Лилиан, обычно Кроненберги предпочитали брать в жены сильных, волевых женщин с крепкими характерами, которые были заодно с мужьями, помогая им в нелегком деле управления государством. Лилиан же нужны лишь наряды, украшения и вечный праздник вокруг. Кроме того, она неуемна в своих постельных аппетитах, не пропустила ни одной смазливой мордашки в своем окружении, от конюха и стражника до герцогов.

Мы сошлись с ней накоротке уже на второй день моего приезда в Кальтхейм. Надо сказать, я всегда любил женщин и умел доставлять им удовольствие. — тут посол бросил нежный взгляд в сторону Астарты и Валерии. — Но Лилиан была настолько ненасытна, что у меня зародились сомнения в собственных силах, с большим трудом мне удавалось соответствовать ее желаниям. К счастью, кроме телесных удовольствий, у нее появились другие мечты — она желала править единолично и попросила меня помочь ей в этом. Кто бы отказался от столь явной возможности влиять на политику другого государства? И я согласился. Короля стали понемногу травить ядом, а в народ пошли слухи о проклятии Кроненбергов и о том, что лишь королева Лилиан способна спасти страну. Мои люди поработали неплохо, это стоило мне немалых денег, но мятеж был готов вспыхнуть в любое время по первому же сигналу. Лилиан должна была открытьцентральную дверь во дворце.

Я уехал на несколько дней, чтобы согласовать с моим королем дальнейшие действия, возвращаясь, пересек границу между нашими государствами и… совершенно не помню, как оказался здесь. Что произошло? Где Лилиан? Свершилось ли восстание?

Король Зигфрид тяжело поднялся со стула и стал медленно прохаживаться по комнате. В его голове не укладывалось все произошедшее. Оказалось, что так легко можно было потерять брата и королевство, которое их предки берегли и защищали сотни лет. Всего лишь одна ошибка — неправильно выбрать женщину, ставшую королевой! И это была только его вина, ибо он, Зигфрид, лично вручил брату Лилиан, дочь предателя и такую же предательницу, любительницу удовольствий, денег и власти. Женщину, пригодную лишь для постельных утех, сделали королевой! А он потерял ту, которая была ему дорога и не знает, сможет ли вернуть ее обратно.

— Вы прогадали, господин посол. — проговорил он, останавливаясь возле Марка Баола. — Мы с друзьями успели вовремя. Мятежники разгромлены, большинство из них убиты, в живых осталось немного. Мой брат жив, а Лилиан в темнице. Мы не хотим затевать войну, вы не сможете в ней победить, но нам не нужна кровь ваших солдат. Отзовите ваши войска от границы, мы с друзьями сможем убедить вас, что это решение будет единственно верным.

Зигфриду совместно с графом Разумовским удалось убедить посла Таира в том, что совместная сила Даварии и ее друзей позволят не только отразить нападение неприятеля, но и нанести ему большой урон. Посол отбыл, клятвенно заверяя их в добрососедских чувствах.

Лилиан после короткого допроса было решено сослать в далекий городок, изменив ее память. Она стала считать себя бездетной вдовой зажиточного горожанина, умершего от тяжелой болезни. Деньги на несколько лет безбедной жизни ей выделили из королевской казны и отправили ее к новому месту жительства в сопровождении стражей из службы безопасности.

К вечеру во дворец привезли Ференца Кроненберга. Все еще слабый и бледный, он однако же улыбался, приветствуя брата и остальных гостей. Молча выслушал отчет Зигфрида о произошедших событиях, попросил принести к нему сына. Пухлый малыш задорно смеялся, когда отец ласково щекотал ему животик и целовал розовые щечки.

— Ну, что же. — сказал король, передавая нянькам принца. — Наследник, слава Богам, жив и здоров, я тоже, благодаря лекарям с кораблей, надеюсь быстро встать на ноги. Через день-два мне нужно будет выступить на центральной площади Кальтхейма с речью, в которой я расскажу обо всем. А пока, брат, друзья мои, нам надо обсудить дальнейшую судьбу королевства.

Валерия не осталась на совещание, она хотела поговорить с Александром. Ей было необходимо рассказать брату об изменениях в своей жизни. Она пришла в комнату, достала кристалл личной связи с королем. Взволнованный Александр откликнулся сразу:

— Лери, солнышко! Что-то случилось?

— Нет, нет, Саша! Не беспокойся! Событий было много, в королевстве готовился мятеж при помощи соседей, королевства Таир. Мы прибыли вовремя, мятежники разбиты, короля Ференца наши врачи спасли буквально на грани смерти. Князь с Зигфридом и Ференцем сейчас совещаются, позднее выйдут на связь с тобой и подробно все расскажут. Я же хотела сказать тебе, что вышла замуж и даже кажусь сама себе очень счастливой. Поздравь меня, Саша!

— Отчего же так быстро, Лери? Кто он, мужчина, который смог добиться твоего согласия?

— Роберт Калхой. Он чудесный, Саша! И он любит меня, представляешь, по-настоящему любит!

— Я поздравляю тебя, Лери! — король помолчал, затем улыбнулся. — Желаю тебе счастливой семейной жизни. Торжество по этому случаю за мной! И не спорь, ты моя единственная родная душа, ты принцесса, в конце концов! Да, и скажи, как там наша Богиня? Передай ей от меня лучшие пожелания.

— О! Наша Богиня чувствует себя прекрасно! Интересуется всем, что делается вокруг, она, оказывается такая кипучая женщина! Мне очень нравится ее настрой. Привет передам со всеми пожеланиями.

После разговора с братом Валерия сидела, раздумывая о событиях последних дней. Едва слышно скрипнула входная дверь, раздался звук шагов и в комнату вошел ее муж. Он подошел, опустился перед ней на колени, взял в свои ладони ее руки:

— Как ты себя чувствуешь, родная? Ты сегодня обедала?

Синие глаза внимательно смотрели на нее и взгляд их был полон ласки и участия. Валерия улыбнулась, отняла у него руку и погладила по голове. Роберт, словно ребенок, прикрыл глаза, наслаждаясь этой простой лаской. Его волосы были мягкими, ей хотелось прижаться губами к светлой макушке и она, наклонившись, сделала это.

— Что ты делаешь, любимая? — тихо прошептал Калхой. — Ты даришь мне надежду на счастье.

— А разве у нас ее нет? — так же тихо ответила ему Валерия. Ее руки скользнули вниз, к воротнику рубашки мужа, пальцы принялись расстегивать пуговицы. Все остальное запомнилось ей отрывками. Отчаянно влюбленный взгляд синих глаз, поцелуи, полные неистовой страсти, прикосновения сильных рук, жадные, собственнические. Обнаженное мужское тело пробуждало в ней неведомые ранее чувства, она с восторгом ласкала его руками, целовала плечи, руки, лицо — все, до чего могла дотянуться. Этот мужчина был для нее таким желанным, таким необходимым! Она обвила ногами его тело, ей хотелось слиться с ним, стать единым существом и она не смогла удержать крик, когда сильнейшее наслаждение накрыло ее. Следом раздался то ли крик, то ли стон, вырвавшийся у ее мужа. Роберт рухнул рядом с ней, судорожно прижимая ее к своему телу.

— Непостижимо… — слышалось через его рваное дыхание. — Лери! Чудо мое!

Он слизнул капельки пота с ее виска, нежно прижался к нему губами.

— Роберт! — тихо проговорила Валерия, чуть отдышавшись. — Не знаю, как это бывает у других, но я хочу, чтобы у нас было так всегда. Только боюсь, что это слишком хорошо, чтобы случаться часто.

— Девочка моя! — Роберт рассмеялся. — Наверное, ты права, но мы с тобой постараемся, все у нас с тобой будет прекрасно. А сейчас я схожу на дворцовую кухню, пусть нас покормят. Сейчас уже вечер, а мне кажется, последний раз ты ела за завтраком.

Они уже пили чай, когда в дверь постучали и к ним вошли князь и братья Кроненберги. Замерев у входа, они с недоумением и удивлением разглядывали Роберта и Валерию.

— Добрый вечер. — первым собрался с мыслями князь. — А мы идем для разговора с Александром, хотели пригласить тебя, Валерия. Не хочешь поучаствовать, наверное, соскучилась по брату?

— Благодарю. — Валерия поставила кружку на стол. — Но я уже говорила с ним сегодня по личному каналу, теперь он ждет вас, чтобы ознакомиться с подробностями событий в Даварии.

— У тебя было какое-то срочное сообщение? — удивленно спросил Разумовский.

— Да, я хотела сообщить брату об изменениях в своей личной жизни.

Валерия спокойно выдержала напряженный взгляд Зигфрида. Из-за стола поднялся Роберт, шагнул к ней, положил руку ей на плечо и произнес:

— Валерия имела ввиду, что изменения произошли в нашей с ней личной жизни. Поздравьте нас, господа. Мы поженились. Вчера в храме Милосердной Антрес жрец провозгласил нас мужем и женой, а сама Святая оставила знак на наших руках.

Он показал узор на внешней стороне своего запястья. В комнате стояла полная тишина. На короля Зигфрида было больно смотреть — лицо его окаменело, в глазах застыла горькая тоска. Он развернулся и молча вышел из комнаты, за ним последовал его брат. Князь Разумовский, помолчав, заговорил негромко и невыразительно:

— Неожиданно. Но я уважаю ваше решение. Поздравляю. Пусть ваша семейная жизнь будет долгой и счастливой. Берегите принцессу, Роберт, вам досталось сокровище.

— Я знаю. Она самое дорогое, что у меня есть. — ответил Калхой, прижимая к себе жену.

Глава 14

Ночь была светлой, полная луна заглядывала в окно через тонкие шторы, легкий ветерок шевелил их светлую ткань. Его порывы доносили иногда запахи цветущих в дворцовом саду кустарников, порой раздавались звуки шагов стражников, их негромкий разговор. Роберт и Валерия не спали, их недавняя близость отличалась от предыдущей, они оба не торопились, в их ласках было больше нежности, чем страсти. Роберту хотелось лучше рассмотреть свою жену, он целовал ее тело, ласкал все ее милые местечки, все в Валерии нравилось ему, она казалась ему совершенством. Ее атласная кожа, упругая грудь, тягучий шелк волос, улыбка, поворот головы, голос — его жена была идеальна.

— Не верю. — шептал он ей. — Никак не могу поверить, что это не сон, что ты моя. Я был готов умереть за тебя или убить, если потребуется. Теперь я знаю это точно, любимая.

— Не надо убивать и умирать самому, Роберт. Просто люби меня, люби и всегда будь моим, только моим. — шептала она ему в ответ.

И снова кружилась голова от поцелуев, и желание накрывало их, и сладкие женские стоны наполняли комнату, и горячий мужской шепот, и звуки поцелуев звучали в ней…

Ее голова лежала на плече мужа, Роберт обнимал ее, не желая выпускать из своих объятий.

— Скажи мне, дорогой мой супруг. — легкими касаниями пальцев она гладила лицо Роберта. — Когда ты жил на материке на Старой Земле и принимал препарат, который давал тебе отец, тогда ты не мог пользоваться своими способностями. Здесь же ты открыл свою магическую суть, но как ты теперь управляешься со своим даром? Кто тренирует твои способности? Я слышала, что сила у тебя не маленькая.

— Твой отец, когда навещал меня, преподавал мне основы магической теории. Он проверял меня, как я усваиваю и запоминаю материал. Это очень пригодилось мне здесь, в новом мире. Конечно, мне надо еще многому научиться, но я чувствую свою силу, умею ее контролировать и мне нравится жить с ней. Со мной занимался Эрик Шлиман, потом Свенсон. Никто не отказывал мне, если я узнавал о новых заклинаниях или магических приемах.

— Если ты не против, я бы хотела сама тренировать и обучать тебя, Роберт. Поверь, я смогу сделать это не хуже Свенсона. Давай, начнем заниматься с завтрашнего дня.

— Я не против, буду рад. Из тебя получится прекрасный учитель. Я слышал, как нахваливал тебя Манул, твой подопечный.

Следующие недели в Кальтхейме пролетели быстро. Валерия продолжила занятия с Манулом, приобщив к ним Роберта. Кроме того, она разыскивала людей с магическим даром. К ее сожалению, во дворце такими оказались лишь король Ференц и глава службы безопасности Фридрих Отман. Оба они без колебаний согласились стать магами и вскоре Эрик Свенсон занимался с ними, обучая контролю за своей силой и простейшим магическим приемам. Напрасно Валерия в сопровождении двух стражников колесила по столице, способных к принятию магического дара людей она больше не видела. Князем Разумовским было принято решение отправить ее в провинцию, чтобы попытаться там отыскать хотя бы несколько человек с даром.

Король Ференц, едва почувствовал себя лучше, произнес на центральной площади Кальтхейма свою речь, которую ожидали с нетерпением как горожане, так и все жители Даварии.

— Подданные Даварии! — усиленный магически голос короля достигал самых дальних уголков огромной площади. — Несколько дней назад в королевстве случилось неслыханное событие, никогда прежде не происходившее на этой земле. Люди, поверившие в клеветнические слухи, которые распространяли вражеские шпионы, подняли мятеж против законного короля. Почему они это сделали, почему поверили в злобные вымыслы? Все вы знаете, как нелегка была жизнь в предыдущие годы. Столетия короли Даварии искали возможность для более сытой и благополучной жизни своих граждан. И вот, едва мы стали жить лучше, а вы сами видели, насколько богаче стала каждая семья, ушел страх голода, мы получили первые богатейшие урожаи — наши соседи решили помешать нам. А те, кто жил не своим умом, поверил, будто спасает страну, а не отдает ее в руки врага.

К моему сожалению, к врагам присоединилась и королева. Она погибла, выпив яд, испугавшись своего предательства. Мятежники уничтожены. И всякий раз, когда кто-нибудь пожелает покуситься на королевскую власть в угоду нашим врагам, будет именно так.

Ференц взял из рук стоящей рядом с ним няни ребенка и поднял его высоко над своей головой.

— Вот мой сын, принц Родерик! Я даю клятву короля, что ему достанется сильное королевство, где люди будут жить счастливо и никогда не будет голода!

— Ишь ты, темненький какой! — раздался голос из толпы. — Наш принц, Кроненберг!

— Да здравствует король! Виват принцу! — закричали в толпе и вся площадь в сотни мощных глоток подхватила этот клич.

Летели день за днем. Занятия с Робертом и Манулом, поиски одаренных в соседних с Кальтхеймом городках и поселениях занимали время Валерии с утра и до вечера. Несколько раз она замечала настойчивое внимание Изабель Веласкес к мужу. Красавица, очаровательно улыбаясь, пыталась занять Роберта какой-то беседой, брала его за руку или, положив свою ладонь ему на плечо, «забывала» ее убрать. Калхой терпеливо слушал ее, вежливо улыбаясь, затем находил повод, прощался и уходил. Изабель с досадой кусала пухлые яркие губы и о чем-то размышляла, глядя ему вслед. Валерия понимала, что Роберт давно уже привлек внимание охотницы за мужскими сердцами и она будет всячески добиваться его любви. Изабель принадлежала к тем женщинам, которые сами были неспособны любить, но нуждались в чужом обожании, как в воздухе. Она была готова идти по разбитым сердцам и судьбам, постоянно выбирая себе жертву, выделяя нужного ей мужчину, опутывая своим вниманием и видимостью жаркого интереса. Порой, отвечая на любовные чувства, она дарила один-два месяца пылких любовных страстей, затем бросала, уничтожая очередную жертву безразличием или презрением.

Валерия думала, что Александр, однажды поддавшийся обаянию Изабель, быстро понял ее суть и отстранился от нее сам, чем немало ранил самолюбие красотки. Более того, она подозревала, что именно Изабель Веласкес небрежно прошлась по жизни Алекса Шермана, навсегда убив в нем всякое желание любить. Почему-то она была спокойна за своего мужа, она видела в Роберте стальной стержень, не позволяющий ему быть безвольной пешкой в чужих играх. Кроме того, она просто верила ему, его чувства к ней, его жене, были настоящими, искренними, он дал ей опору, заставил поверить в то, что она может быть счастлива и даже десяток Изабель не могли разрушить эту веру.

Когда все ближние городки и поселения были обследованы на предмет проживания в них людей с магическим даром, князь Разумовский принял решение выехать небольшим отрядом в дальние уголки королевства. Старшим отряда стал король Зигфрид, Роберт Калхой оставался в столице с остальными магами. В сопровождении двадцати стражников они выехали из столицы на рассвете. До сих пор лишь один древний старик попался Валерии с явным даром к магическому обучению. Это случилось в одной деревеньке недалеко от столицы. Она с сожалением смотрела на старика, который обладал бы немалой силой, случись это хотя бы пару десятков лет назад. Сейчас же само пробуждение дара было чревато для него гибелью. Все они надеялись, что еще найдут способных к магии людей, Давария должна была иметь своих магов.

Они ехали уже третьи сутки, останавливаясь в городках и поселениях, где Зигфрид собирал народ, якобы для того, чтобы рассказать о мятеже в столице. Валерия тем временем разглядывала каждого жителя, пытаясь отыскать приметы возможной одаренности. В одном из городков она обнаружила мальчишку-подростка и совсем юную девушку, которых они взяли с собой, уговорив их родителей и заплатив золотом за каждого. Теперь их лошади ступили на землю широкой долины, поросшей травой и редким кустарником. Внезапно Валерии стало плохо. Голова ее закружилась, ее будто стиснули жесткие обручи. С тихим стоном она поникла, и стала заваливаться в сторону, падая из седла.

— Валерия! — встревоженный окрик Зигфрида на миг отсрочил ее падение, король подхватил безвольное тело, усаживая впереди себя. Отряд остановился. Через несколько минут, когда Валерия пришла в себя, она уже сидели на земле, под ней было расстелено одеяло, ее поддерживал Зигфрид, с тревогой вглядываясь ей в глаза. Она попыталась улыбнуться, но сильнейшая боль снова сдавила голову и перед ее взором возникла картина поля, на котором собралось множество воинов в старинных доспехах. Величавый мужчина с красивым, жестким лицом сидел на коне и громко говорил:

— Братья мои! Воины Даварии! Мы не можем уйти отсюда, не приняв бой! За нами наша земля, наши семьи! Так не уроним своей чести, защитим все, что нам дорого! Не за своего короля вы идете в бой, но за свободу своей страны и жизни родных вам людей!

Валерия не замечала, что повторяет вслух слова полководца, весь отряд, сгрудившись вокруг нее, слушал эту пламенную речь.

— В бой! Вперед! Победа или смерть! — хрипло выкрикивала она вслед за неизвестным ей воином. Она видела, как разгорелся жестокий бой, ее тело сотрясалось от ужаса увиденных смертей и от восторга, который испытывала она при виде чужого мужества и презрения и ненависти к врагу. Ржание лошадей, звон мечей, крики и стоны людей — все смешалось в этой дикой пляске смерти. Старшему воину один из врагов отрубил по локоть руку, державшую меч. Другой воин зарубил врага и перетянул руку командиру жгутом, перевязав рану. Через минуту тот, бледный от боли и потери крови, плотно сжав губы, разил врага, орудуя мечом, зажатым в левой руке.

— Мы победили. — шептала она, когда битва подошла к концу. — Мы победили, но какой ценой! Лучшие из лучших остались на этом поле. Я остался без руки, но сколько моих товарищей остались без головы.

И горькие слезы потекли из его глаз, видевших немало на своем веку.

— Валерия, Валерия!

Она чувствовала, как чьи-то ладони нежно гладят ее по щекам, затем влажное полотенце легло ей на лоб и его прохлада привела ее в чувство.

— Пить, пожалуйста, дайте мне пить.

Вода была холодной и казалась сладкой и животворной. Она выпила ее всю из кружки, которую поддерживал Зигфрид и приподнялась с одеяла.

— Что с вами было, Ваше Высочество? — голос короля звучал обеспокоенно.

— Ничего страшного. — проговорила Валерия. — Очень давно на этом месте произошла страшная битва. Воины Даварии сражались с захватчиками, пришедшими на их землю. Они победили, но многие пали в этой долине, а самый главный из воинов потерял здесь руку.

— Генрих Однорукий, король Даварии! — с восторгом и ужасом прошептал кто-то из стражников. — Но это было почти триста лет назад!

— Да, вам есть чем гордиться! — ответила ему Валерия. — Ваши предки были славными воинами, слово «честь» им было известно не по наслышке.

Она повернулась к Зигфриду и успокаивающе улыбнулась ему:

— Здесь бушевали такие сильные чувства, люди шли на смерть ради своей земли. До сих пор отголоски тех времен витают над этой землей. Не тревожьтесь, Ваше Величество, просто я умею их улавливать. Спасибо за помощь, мне уже лучше. Нам следует скорее проехать эту долину.

Зигфрид помог Валерии встать и усадил ее в седло. Вскоре они миновали поле давнишней битвы и направились к ближайшему городку. Зигфрид весь последующий путь не сводил с нее глаз, опасаясь повторения приступа. А еще он помнил о том, как прижимал к себе ее легкое, безвольное тело, как нес ее на руках и гладил бледное лицо.

Останавливаясь во всех встреченных поселениях, через неделю они уже повернули назад, намереваясь возвратиться в столицу. За все время к их отряду добавились еще двое подростков- мальчиков, одна юная девица, женщина лет сорока, бывшая травницей- знахаркой в одном из городков. В ней Валерия разглядела задатки сильнейшей целительницы, но уговорить отправиться с ними сумела с большим трудом, вернее, уговорил ее Зигфрид, пообещавший Илоне, как звали женщину, что она уедет с ним в Новую Даварию. На обратном пути, случайно остановившись на небольшом хуторе, Валерия обнаружила молодого мужчину с даром. С двумя детьми, мальчиками двух и четырех лет, он жил в небольшом домишке, окруженном участком распаханной земли. Жена его умерла год назад от укуса змеи, теперь двадцатипятилетний вдовец мыкался с детьми и небольшим хозяйством, смиренно принимая свою неудачливую долю. Он внимательно выслушал Валерию, недоверчиво покачал давно не стриженной светловолосой головой и сказал:

— Так не бывает, прекрасная госпожа. Я обыкновенный человек, нет во мне ничего такого, особенного. Вам показалось, все ошибаются порой.

В доказательство Валерия была вынуждена на месте освободить его дар, после чего Иоганн, теперь уже его подопечный, целый день ошалело сидел на лавочке во дворе, переваривая свой новый статус. К счастью, учеником он оказался способным и терпеливым и не доставил никому ненужных хлопот и волнений. Оба сына Иоганна, по наблюдениям Валерии, тоже были одаренными магически, но инициировать их пока не было возможности из-за их младенческих лет. Других одаренных по пути в столицу им больше не встретилось.

Они вернулись в Кальтхейм поздно ночью. Устроив своих подопечных, Валерия сразу же отправилась к мужу, все остальное могло подождать до утра. Роберт уже спал, но на ее стук дверь открыл быстро и тут же заключил ее в свои крепкие объятия.

— Мыться, мне срочно необходимо помыться! — прошептала она, целуя мужа. Он сам помыл ее, согревая магией воду, хотел напоить чаем с печеньем, но Валерия не могла больше оставаться без его поцелуев и объятий, слишком долгой показалась ей разлука. И чай, и печенье были забыты, Роберт и Валерия с искрящейся страстью возместили недополученное за время расставания общение, уснув почти на рассвете.

Занятия с новыми одаренными подходили к концу, когда на полигон пришел князь Разумовский. Несколько минут он молча, с непроницаемым выражением лица наблюдал, как Валерия и Эрик Свенсон объясняют своим ученикам правила магических приемов и рассказывают о Кодексе магов. Еще на Старой Земле ими были приняты положения этого Кодекса, слишком много силы сосредоточилось в руках магически одаренных людей. Эта сила нуждалась в контроле, а порой и в ограничении. Простые люди не знали, но маги еще несколько веков назад создали свою Магическую Инквизицию, которая строго следила за соблюдением Магического Кодекса. В нем прописывались ограничения или полный запрет на эксперименты с людьми, использование магии крови, человеческие жертвоприношения и другие действия. Кроме того, уже на Острове Алексей Воронцов написал Манифест Магов, в котором изложил моральные принципы, по которым должны жить все одаренные, чтобы стать образцом для всего остального человечества.

На Старой Земле магический дар мог открыться у любого человека до его совершеннолетия, контролировать это было невозможно, нужно было просто обучать мага управлению открывшейся силой. Здесь же, на Танее, они могли инициировать любого человека с врожденным даром, если считали, что в его натуре преобладало стремление к добру. Всех привезенных во дворец одаренных перед инициацией «прочитал» Разумовский. О доверял мнению Валерии, повторная проверка являлась скорее данью определенной процедуре и все новички показались ему подходящими для инициации. Сегодня они занимались уже второй день и, похоже, все казалось им интересным. Дети Иоганна были пристроены к нянькам годовалого принца и вполне вольготно чувствовали себя во дворце.

Князь разглядывал Валерию и вспоминал время, когда в роли учителя был он сам. Давно уже не стало той маленькой рыжеволосой девочки, что отчаянно рвалась к знаниям и умениям магов. Красивая, юная женщина стояла на полигоне и уверенно показывала своим ученикам простейшие магические упражнения. Ее темно-зеленые глаза внимательно следили за учениками, мягким голосом она поправлял их в случае ошибок. Как же невозможно далеки стали они друг от друга! Каждый день в этом мире разводил их все дальше и дальше и ничто не могло изменить эту ситуацию.

Наконец занятия окончились, ученики разбрелись по своим делам, им предстояли еще занятия по теории магии, математике, языкам и прочим образовательным предметам. Маги не имели права быть безграмотными. Свенсон и Валерия подошли к ожидающему их князю.

— У вас неплохо получается. — приветствовал их Разумовский. — Если нужна помощь — говорите, у нас не так много времени, чтобы обучить новичков. Три-четыре месяца, не больше. Нас ждут дела в Терра Летиции. А через четыре дня все мы приглашены к столичному градоначальнику на празднование совершеннолетия его дочери Хельги. Готовьтесь, друзья.

— Скажите, князь. — спросила у него Валерия. — Вам известно, где у нас пропадает Астарта, что-то давно уже я не видела ее во дворце.

— Астарта вовсю знакомится с местным Пантеоном Богов. — улыбнулся Разумовский. — Ее очень интересует история вашего с Калхоем брака. Сама она не видела никаких предпосылок к вашему сближению, поэтому пытает Милосердную Антрес, как она смогла это проделать.

— Бедная Милосердная Антрес! — засмеялась Валерия. — Вот так и делай людям добрые дела, потом приходится объясняться с Богиней из другого мира.

Глава 15

Загородный дом градоначальника Кальтхейма сиял огнями. Гости прогуливались по широким дорожкам роскошного сада, беседовали за накрытыми столами. Звучала негромкая музыка, теплый вечер располагал к приятному отдыху. Валерия с мужем стояли на мраморном крыльце, разглядывая яркие цветочные клумбы и многочисленных гостей. По дорожке к ним направлялись Манул с Эриком Свенсоном. Оба они были одеты в вечерние костюмы, но если Эрик чувствовал себя естественно и просто, то Манул, стараясь подражать своему наставнику, казался немного скованным и неуверенным. Еще совсем недавно он жил в туземном селении на далеком материке, где время текло, словно густой мед, затягивая в свою липкую, ленивую сладость, заставляя не думать ни о чем, наслаждаясь неизменностью каждого дня.

С тех пор для него открылся новый мир, время ускорило свой шаг, показывая картинки других миров и разнообразие жизни в них. Он и сам стал другим, будто из детства шагнул во взрослую жизнь. Теперь Манул понимал, что не зря потянулся душой к прекрасной девушке, появившейся в их селении год назад, сами Боги вели его к ней. Вот и сейчас он радовался, глядя на госпожу его сердца. В платье изумрудного цвета она стояла рядом со своим мужем и ласково смотрела на него, Манула. Она была рада видеть его, а он гордился ее вниманием, считая, что был достойным его. Все эти месяцы, проведенные рядом с магами, он упорно учился, познавая мир вокруг себя. Валерия и ее народ подарили ему так много, он всегда будет благодарен им за то, что стал частью их большой семьи, оставаясь сыном своего племени. Они считают, что навсегда изгнали его, но когда-нибудь он принесет им мечту о новой, другой, счастливой жизни и они пойдут за ним, чтобы изменить мир вокруг себя.

Вместе с наставником они подошли к Роберту и Валерии, пожелали им хорошего вечера и отправились вместе с ними в дом, где уже звучала танцевальная музыка. Сразу же за танцем в центр большого зала вышел король Ференц и, подняв бокал, поздравил именинницу с совершеннолетием, произнес много хороших пожеланий и пригласил на танец. Хельга, юная девушка, скромно присела в реверансе и приняла руку короля. Они кружились в медленном танце, а Валерия внимательно рассматривала партнершу Ференца. К ним подошел король Зигфрид и она спросила у него:

— Ваше Величество! Как вы полагаете, скромная, воспитанная в строгости девушка, к тому же одаренная магически, может стать королевой? Я имею ввиду дочь градоначальника.

— Я вам очень благодарен, Ваше Высочество. — сухо ответил Зигфрид. — Но в ближайшее время у меня нет намерения сочетаться браком даже с такой милой девицей. Не затрудняйте себя устройством моего счастья.

— О, нет! — без всякой обиды рассмеялась Валерия. — Я веду речь о вашем брате. Королеву ждет народ, почему же Хельга не может стать ею? Подумайте об этом, прошу вас. А мне необходимо поговорить с ее отцом. Дочь необходимо инициировать и обучить, пока мы еще здесь.

— Тогда извините меня за мою несдержанность. Надеюсь, ваш супруг позволит мне пригласить вас на следующий танец. Вы не против, Роберт?

Они танцевали вошедший в моду в Даварии вальс, Зигфрид сжимал в своей руке ладонь Валерии, обнимая ее тонкую талию, наслаждаясь ее близостью, чуть уловимым запахом горьковато-сладких цветов, исходящим от нее. Сейчас он был почти счастлив.

Лето незаметно прошло, стало довольно прохладно ночами, изредка проливались холодные дожди. Роберт Калхой купил на местном рынке пару теплых носков для жены и принес с корабля два вязаных мягких пледа. Каждое утро он внимательно следил, чтобы Валерия тепло одевалась, а вечерами приносил ей горячий чай, укрывал пледом и садился рядом, обнимая ее. Они говорили о многом. Валерия из-за шторма позднее прибыла на Терра Летицию, поэтому не видела самого начала заселения новой земли. Роберту в этом повезло больше.

— Когда я перелетел сквозь магическую стену, отделяющую Старую Землю от нового мира, то оказался над бескрайними водами океана. Твой отец говорил мне, что на кораблях магов будут установлены маячки и сообщил мне частоту, на которую они настроены. Мне не составило труда по их сигналам направить свой самолет на нужный материк. Я посадил его недалеко от побережья, для этой модели не нужна длинная посадочная полоса и особые условия посадки. Через час я уже пришел на берег, дождался первого корабля и представился твоему брату. Он знал обо мне, отец рассказал ему о моей миссии. Мы жили в каютах на кораблях, строили на берегу первые склады. Один за другим подходили к суше батискафы, в них открывались люки и появлялись люди. Мы все занимались разгрузкой содержимого батискафов, сортируя из по назначению, затем сами батискафы разбирались на плиты и тоже отправлялись на склады.

Через два дня нас было достаточно, чтобы начинать строительство первых домов. Преобразование материи — великая вещь, придуманная магами и учеными умами. С самого начала у магов была установка — не вредить этому миру, осторожно пользоваться его ресурсами. Из камней, глины, песка маги создавали фундамент и стены домов. Преобразуя другие материалы — покрывали их крышами, отделывали изнутри. Прибывающим уже было где жить. Конечно же, в первую очередь размещали семьи с детьми. Команды архитекторов с помощью беспилотников производили разведку на местности и намечали места для закладки будущих городов и поселений.

Мне нравилось, как идет работа. Все происходило по плану: строительство дорог, мостов, домов. Запуск первых ферм для выращивания скота и птицы, посев злаков и овощей, закладка садов.

Вскоре все батискафы прибыли и были разгружены и демонтированы. Вот только твой брат был мрачен и хмур. На мой вопрос, если у нас какие-то неразрешимые проблемы он ответил, что в самом начале из-за попадания в зону штормов пропал корабль, на котором плыла его сестра. Теперь корабль и ты нашлись, но его тревожит, что вам пришлось сразу же, без подготовки, контактировать с местными жителями. Он надеялся на ум и способности своей сестры, а также на князя Разумовского, плывшего на том корабле, но тревога не оставляла его. Лишь позднее он наконец-то успокоился и я понял, что ваша встреча с местными жителями прошла успешно.

Впервые мне довелось увидеть настолько дружную и продуманную работу. У каждого мага и простого человека, прибывшего в новый мир, было свое место и свое дело. Вся работа продвигалась настолько быстро и плодотворно, что порой, видя ее результат, я не верил собственным глазам. Конечно, многое делалось с помощью магии, но все равно, это было потрясающе! Через пять-шесть месяцев новый материк было уже не узнать. А потом прибыл ваш корабль, я впервые увидел тебя и пропал. Никогда не думал, что можно так любить женщину. Я благодарен тебе, Лери, за то, что ты поверила мне. Кажется, теперь в моей жизни нет никаких противоречий, все идет правильно, как и должно быть.

— Да, это ты верно сказал. — проговорила Валерия. — Я почти не знала тебя, но у меня такое же чувство, что все так и должно быть.

Проходили дни, вот уже и осень позолотила листву деревьев, затем золотой листопад пролился на землю, стало еще холодней, природа ожидала зиму. Прибывшие в Даварию гости стали собираться к себе домой. Печальным выглядел молодой король Ференц, присутствие брата и его друзей стало привычным для него, оно придавало ему уверенности, казалось, жизнь в королевстве вошла в свою привычную колею. Этой осенью опять собрали богатый урожай зерна и овощей, птичники, в которых теперь обитали подаренные магами куры, индюки, утки дали хороший приплод. Настолько хороший, что часть птицы можно было пустить на еду. По всем расчетам, зима обещала быть снова сытой, народ успокоился и не думал о мятежах и недовольстве.

В Даварии оставались, кроме короля и главного безопасника, еще восемь хорошо обученных, преданных королю магов. Ференц объявил о помолвке с Хельгой, дочерью столичного градоначальника. Девушка действительно была очень мила, прекрасно воспитана, инициирована и обучена магическим премудростям. Валерия и Разумовский считали, что на сей раз Даварии повезет с королевой. А им настала пора возвращаться. С ними отправилась Илона, целительница, которую Зигфрид решил назначить Главой новой лечебницы, построенной им до отъезда.

Они отплыли в начале зимы, на рассвете холодного зимнего дня и долго смотрели, как удаляется берег и исчезает из виду земля, к которой они привыкли. Здесь оставались их друзья и просто хорошие знакомые, осталась и Великая Богиня Астарта, которая явилась к ним в день перед отплытием, загадочно улыбаясь, попрощалась и заверила, что они еще не раз увидятся. Что значит для Богини какие-то расстояния?

Роберт увел Валерию с палубы, опасаясь, что там ей будет холодно и они весь обратный просидели в каюте, где пили чай и строили планы о том, чем станут заниматься, когда прибудут в Светлогорск.

Александр Воронцов готовился к встрече с сестрой. Они часто разговаривали по связи все прошедшее время. Валерия казалась ему счастливой и умиротворенной, но ему хотелось взглянуть ей в глаза по-настоящему, обнять ее и убедиться, что он составил верное мнение и принцесса дома Воронцовых действительно нашла свою любовь. Он ни с кем не делился этой новостью, решив, что как только сестра прибудет, они оповестят о ее замужестве и устроят по этому случаю праздник. Алекс Шерман, его добрый друг, зашел к нему поздно вечером перед самым прибытием кораблей. Александр раздумывал о том, каким будет праздник для Валерии и ее супруга и записывал свои мысли на листке бумаги.

— Что-то планируешь? — спросил у него друг, усаживаясь напротив с бокалом вина. Он много работал все это время, взгляд его был по-прежнему твердым и чуть насмешливым и он никогда не спрашивал Александра о его сестре.

— Да, завтра, как ты знаешь, прибывают наши корабли из Даварии. Все рабочие задания я уже распределил. Не решил только, как устроить праздник для Валерии. Ты знаешь, у нас с ней не было времени даже на то, чтобы оплакать гибель наших родителей. Тогда, со всей спешкой на Острове, мы просто следовали планам, намеченным отцом. Поэтому я хочу, чтобы ее замужество стало праздником, хотя сейчас мы много работаем, желая построить свое государство.

— Какое замужество? — напряженным голосом спросил Шерман. — Валерия планирует выйти замуж? За кого?

— Она уже вышла замуж, Алекс. Роберт Калхой сделал ей предложение несколько месяцев назад, они обручились в одном из храмов в Кальтхейме. По уверению сестры, она счастлива в этом браке. А я хочу праздника по этому поводу.

Алекс Шерман, опустив глаза, молчал. Потом признался Александру:

— Не думал, что мне будет так больно от такой новости. Ведь я был рад, когда она уехала, а я остался здесь и чувствовал себя спокойно все эти месяцы. Должно быть, я уверил себя, что она будет одинокой всегда, ведь она непроста, да еще этот ее метаморфоз. Не знаю, Саша, что теперь делать, отбивать ее у этого засранца Калхоя? Каким, на самом деле, самоуверенным типом он оказался, а выглядел таким нерешительным и робким, когда поглядывал на нее издалека.

— Брось, Алекс, все эти свои запутанные желания. — посоветовал другу король. — Это Лери попросила меня не включать тебя в состав даварской экспедиции. По ее словам, ей стало жалко тебя, с твоими метаниями и страхом. Пусть живет спокойно — вот ее слова. Так что живи спокойно, даже если Калхой окажется плохим мужем — Валерия не для тебя, она все уже решила. А ты настолько застрял в этой своей мучительной любовной истории, что будешь, похоже, барахтаться в ней до глубокой старости, еще лет двести.

— Ты прав, Саша. — помолчав, ответил другу Шерман. — И еще ты оказался умнее меня, не попался в медовую ловушку Изабель, смог избежать большого разочарования. А ведь она бросила меня ради тебя, ей захотелось соблазнить самого короля. А я полюбил ее тогда безгранично, кровь кипела в моих венах, я был готов ради нее на любое безумство. Она владела не только моим телом, я принадлежал ей всей душой, а когда она бросила меня, посмеявшись напоследок, я хотел только одного — умереть. Понадобилось почти десять лет, чтобы вся ее отрава вышла из меня. Я стал наконец-то свободным от нее и от любой привязанности и боюсь, страшно боюсь новой любви.

Он помолчал и добавил:

— Делай праздник для сестры, я помогу, если будет необходимо. Валерия заслужила это торжество.

Кто под звездой счастливою рожден,

Гордится славой, титулом и властью.

А я судьбой скромнее награжден,

И для меня любовь — источник счастья.

— Шекспир, мой земляк, устами своих героев говорил о том, что любовь — это скромная награда для человека. — Роберт обнимал Валерию за плечи, глядя вперед, где на горизонте уже прорисовывались картинки далеких домов. — Он ошибался, любовь — это лучшее, что может случится с нами.

Он наклонился и нежно поцеловал жену. Скоро они будут у себя, в своем доме. Александр во вчерашнем разговоре упомянул, что для них уже готов дом с небольшим садом. Он лично сам купил в него какую-то мебель, немного посуды и бытовой техники. Остальное они вдвоем устроят на свой вкус.

Глава 16

Прошло полгода с того дня, когда вернулись из Даварии корабли той долгой и насыщенной событиями экспедиции. По сообщениям короля Ференца дела в королевстве шли неплохо. Планировалось отправить еще пять кораблей, но уже в другие государства континента, чтобы пригласить и перевезти их жителей на Терра Летицию.

Королевство Новая Давария постепенно развивалось. Строились поселения, фермы, распахивались земли под поля и огороды, устраивались пасеки. В столице, Кронхельме, открылись и работали, заваленные заказами две мебельные фабрики. Не хватало людей, для того, чтобы осваивать такие просторы, нужны были еще тысячи семей. Дважды к побережью королевства прибивались корабли морских путешественников, сбившихся с курса, и король Зигфрид применил все свое обаяние и умение убеждать, чтобы пассажиры этих кораблей остались жить в его государстве, а корабли он выкупил, желая положить начало образованию морского флота Новой Даварии.

Королевство Либерия тоже не стояло на месте в своем развитии. Университет, четыре школы, Большая Королевская библиотека, две типографии, комбинаты пищевой промышленности, цех по изготовлению тканей, Королевская больница — одно за другим открывались предприятия и учебные заведения. Кроме такой созидательной работы не прекращалось изучение континента, слишком много белых пятен оставалось на нем.

Князь Разумовский однажды при случае рассказал Валерии, что в Даварии от ее имени они забрали из приемной семьи двух мальчиков, братьев Питера и Дитера Ланге, которых принцесса спасла из пруда. Теперь дети воспитывались и обучались в школе Королевских кадетов. Валерия с Робертом навестили их в один из свободных дней и мальчики понравились им. Оба они так старались быть сдержанными и благовоспитанными, но любопытные голубые глазенки с интересом смотрели на незнакомых людей, а живая мимика детских личиков подкупала своей искренностью. В тот день они не только познакомились, но и сводили братьев на прогулку в парк столицы, потом пообедали в одном из кафе. С тех пор у них так и повелось, как только выдавалось свободное время — они тратили его на общение с детьми. Шестилетний Питер и семилетний Дитер стали им почти родными. В итоге они отдавали братьев в интернат лишь тогда, когда уходили в экспедиции, все остальное время дети жили с ними, посещая школу лишь для обучения.

Сегодняшний день Валерия и Роберт провели в лаборатории. Юрий Ким, ее руководитель, попросил их помочь лаборантам вынуть из ноль-пространства эмбрионы животных и разместить их в емкости с питательной средой для дальнейшего развития. Это был уже третий выводок, в контейнерах находились эмбрионы коров молочных пород, беконных свиней и коз, высокопродуктивных, дающих жирное молоко. Весь день они провозились, тщательно проводя каждый этап тонкой работы. Не пройдет и года, как на фермы поступят новые животные, которые потом уже станут размножаться естественным путем. В скором времени новоселы Либерии и Новой Даварии получат в свои хозяйства скот, который поможет им не только не голодать самим, но и продавать избыток продуктов на рынке.

Валерия стояла у полок со сладостями, выбирая лакомство для сегодняшнего ужина. Завтра они с Робертом уйдут в очередную экспедицию, поэтому им очень хотелось порадовать мальчиков семейным ужином. Она сама не любила готовить, да и получались у нее только самые простые блюда — каша, макароны, яичница, но у Роберта неожиданно открылись кулинарные способности и он готовил с удовольствием, часто и вкусно. Сегодня он у прилавка с мясом выбирал для ужина свиные ребрышки.

— Будьте бдительны, Ваше Высочество! — раздался у нее за спиной знакомый голос. — Пока вы ищите что-то сладенькое по своему вкусу, кажется, кое-кто уже решил, что в качестве десерта вполне подойдет ваш супруг.

Валерия развернулась, держа в руках коробку с шоколадным зефиром. Алекс Шерман собственной персоной стоял, как всегда усмехаясь, недалеко от нее. А у мясного прилавка Изабель Веласкес пыталась очаровать ее мужа. Жеманно улыбаясь, она что-то наговаривала Роберту, будто бы нечаянно касаясь его руки или смахивая ладошкой несуществующие пылинки с его плеча.

— Не стоит волноваться, граф. Я знаю лишь двух мужчин, понявших, что из себя представляет Изабель и не попавшихся на ее ужимки. Один из них — мой муж.

— Ну, да, а второй — ваш брат, сейчас добавите вы. —хмуро досказал Шерман.

— Нет, я вовсе не хотела ничего добавлять, но если вы так считаете… — засмеялась Валерия. — Хотя, должна признать, Изабель такая красавица и так настойчива в своих притязаниях, что устоять против нее невозможно. Не мужчины выбирают ее, она сама присматривает себе жертву.

— Похоже, ваш муж не желает быть жертвенным барашком. — мрачный Шерман усмехнулся, удивляясь собственному юмору. Еще год назад это не показалось бы ему смешным. — Пойдемте к ним, надо избавить его от тоскливой ситуации, а то он уже и не знает, как остаться в рамках вежливости и убежать от назойливой дамы.

Они подошли к стоящей у прилавка паре и Шерман бодро поприветствовал их:

— Изабель, Роберт! Вы тоже делаете покупки? Что-то присмотрели?

— Нет, я не нашла ничего из того, что мне было необходимо. — Недовольная женщина недобро сверкнула темными глазами в сторону Шермана, сморщила яркие, пухлые губы и ехидно добавила: — А вы, Ваше Высочество, неважно выглядите, глаза усталые. Надо следить за собой, больше отдыхать. Мужчины не любят замученных женщин.

— А вы тонкий знаток мужских душ, Изабель! — усмехнулась Валерия. — Не беспокойтесь за меня, в отличие от вас, мне не нужны симпатии всех мужчин, достаточно одного, которого я люблю.

Роберт, не отводивший взгляда от жены, расцвел счастливейшей улыбкой, его синие глаза засияли и он протянул Валерии руку:

— Спасибо, родная! Клади в корзину зефир и пойдем рассчитаемся. Нас ждут дети, сегодня я приготовлю замечательный ужин. До свидания, граф. Изабель. — он кивнул им и, приобняв жену, отправился к кассиру.

— Великие Боги! — презрительно поморщилась Изабель. — Он готов бежать за ней на край света, словно щенок, стоит ей просто кинуть ему ласковое слово.

— Не завидуй, женщина! — язвительно проговорил Шерман. — Тебе никогда не быть такой. Даже если ты изведешься, пытаясь соблазнить мужчину, у тебя ничего не получится. Нет в тебе того, что есть у принцессы. Нет и никогда не будет.

Он развернулся и отошел от Изабель, прошел в кондитерский отдел, взял коробку с зефиром в шоколаде, рассчитался и вышел из магазина.

Ужин прошел тепло и спокойно. Братья Ланге, сделав домашнее задание, выпросили у Валерии рассказ о том, чем они с Робертом занимались днем и, пока муж готовил, она объяснила детям, что такое ноль-пространство. Открытая несколько лет назад магом Ионой Гвилиди особенность вещества при некоторых условиях сохранять свои свойства неограниченно долго положила начало новым разработкам. Изучение этого явления, происходившего на грани магии и уже изученных физических законов, все еще продолжалось, многое оставалось загадкой. Однако же эффект Гвилиди, возникающий в замкнутом пространстве при размещении в нем разнонаправленных источников силы, назвали ноль-пространством и уже использовали вместо чисто магического стазиса в тех случаях, когда нужно было сохранить неограниченно долго органическую материю.

Мальчики слушали Валерию, задумчиво наморщив упрямые, детские лбы, затем уверили ее, что когда вырастут и выучатся, то непременно что-нибудь изобретут. Валерия не находила в братьях магического дара, но не сомневалась, что при должном старании открытия совершали и обычные люди. Потом они вместе накрывали на стол, ели вкуснейшие свиные ребрышки в клюквенном соусе, пили чай с шоколадным зефиром, убирали со стола и мыли посуду. А перед сном сидели на ковре перед камином и слушали сказку Старой Земли, которую рассказывала им Валерия. История длинноносого деревянного мальчика Буратино настолько увлекла братьев, что пришлось рассказать ее до самого конца. Зато уснули дети быстро.

А Роберта и его жену ожидала их собственная сказка, которая не кончалась, несмотря на то, что прошел год с тех пор, когда они стали мужем и женой. У них не исчез и не стал слабее интерес друг к другу, желание близости было по-прежнему острым и всегда взаимным. Роберт любил свою жену каждый раз так, будто после этого у него никогда уже не будет близости с любимой женщиной. Валерия отвечала ему с такой пылкой страстью, что разжигала его желание еще больше. Усталые, счастливые, они засыпали, не выпуская из объятий друг друга, чтобы в следующий раз все повторилось.

В эту ночь Валерия, едва дыхание стало не таким прерывистым, прижавшись к мужу, тихо прошептала ему на ухо:

— Роберт, я хочу сообщить тебе важную новость. У нас с тобой будет малыш, сын.

Она почувствовала, как замер муж, потом отодвинулся и заглянул ей в лицо. В тусклом свете ночного светильника он смотрел неуверенным взглядом в зеленые глаза, потом замотал головой и проговорил:

— Повтори, Лери! Я не ослышался? Нет? У нас будет сын?

— Да, ты не ослышался. У нас будет сын, крошечный мальчик, которого мы с тобой будем растить.

Валерия впервые видела, как плачет сильный, взрослый мужчина. Роберт гладил ее плечи, обнимал ее, прижимая к своей груди и тихие, счастливые слезы текли по его лицу.

— Лери, спасибо тебе, спасибо! Ты сделала меня самым счастливым человеком в этом мире!

У меня будет настоящая семья, любимая женщина, маленький сын.

Глава 17

Через три дня своей экспедиции они подтвердили свои первоначальные догадки — Астарта сняла запрет на посещение всей территории континента. Неизвестно, как она защитила храм, ставший ее убежищем, но они шли, не ощущая препятствий, дважды пользовались портальными переходами, беспрепятственно запускали беспилотные аппараты, которые возвращались целыми с полным пакетом информации. По пути они посетили поселение двуликих, где до сих пор, меняясь время от времени, работали этнографы. По результатам всех их наблюдений и анализов, оборотни несомненно принадлежали не просто к приматам, но и относились к человеческому роду. К магически измененным в далеком прошлом людям.

— Их изменили не мутации, постепенно накапливающиеся в потомках и через несколько поколений дающие новый вид. Это было одновременное магическое воздействие на большую группу людей. Сама способность оборачиваться, то есть превращаться из человека в зверя в такой кратчайший промежуток времени — это самое настоящее волшебство. Где в дикой природе вы видели подобное? — вопрошал их Арсений Лебедев, один из ученых- этнографов. — О том, кто произвел такое — лучше не спрашивайте. У меня нет ответа, а сами двуликие не сохранили памяти об этом событии в своих мифах и сказках. Ну, а коли уж они не являются естественным видом, с культурой, возникшей в течении многих веков, наша прямая обязанность — помочь им. Иначе они не смогут выжить, нет у них предрасположенности к дальнейшей эволюции. За год мы научили их нашему языку, построили новые жилища, приучаем к новому для них ведению хозяйства.

Валерия с Робертом беседовали с Лебедевым, сидя в небольшой беседке, устроенной рядом с двухэтажным зданием, где поселились ученые-этнографы. Судя по всему, построено за прошедшее время было немало. Сами двуликие уже не теснились в своих маленьких домиках, в их поселении выросли две улицы, по обеим рядах которых стояли на высоких фундаментах большие каменные дома. У каждого дома имелось красивое крыльцо, рядом с которым разрослись пышные кусты цветущих гортензий, вокруг домов были посажены плодовые деревья.

Одежда двуликих стала разнообразной, пошитая из тканей, доставленных магами, она часто бывала даже яркой, особенно у женщин. У многих на ногах были надеты удобные туфли или сапожки. Да и сами двуликие изменились, в их осанке появилась уверенность и независимость, они чаще улыбались, а с их лиц ушло настороженное и пугливое выражение. Ко всеобщему удивлению, магически одарены оказались все оборотни, хотя в основном, сила Дара была невелика и проявлялась лишь в человеческой ипостаси. Только три волколака обладали универсальной магией большой силы, этнографы сами занимались их обучением.

Лебедев ушел, а Роберт с женой остались сидеть на лавочке возле беседки, наслаждаясь теплым ветерком из сельвы, несущим запахи цветущих трав и кустарников.

Мальчик лет трех-четырех выскочил из-за угла соседнего дома и со всего разбега кинулся на колени Валерии, обнял ее своими ручонками и лукаво поглядывал на нее желтыми глазенками.

— Элви? — вспомнила она непоседливого щенка. — Это ты, мальчик? Как же ты вырос!

Валерия не видела волчонка в человеческой ипостаси, он так и не завершил свой оборот в прошлый раз, потом мать унесла его с собой в дом и больше они не встречались. Оборотень-ребенок действительно выглядел хорошо. В меру плотненький, крепкий, он по-прежнему напоминал того озорника, которого они встретили в сельве чуть больше года назад.

— Я уже большой! — важно надул щечки маленький оборотень. — Мама говорит, что я умный и скоро меня отправят в королевскую школу!

— Ах, Элви! Мой мальчик! — к ним спешила худенькая женщина с тревожным выражением узкого личика и такими же желтыми, как у ребенка, глазами. — Госпожа, не сердитесь на Элви, он не причинит вам вреда. Просто он такой шалун и непоседа!

Она подхватила мальчика с колен Валерии и крепко прижала его к себе. Валерию смутил виноватый тон женщины, она вспомнила, что ее звали Аташ.

— Не волнуйтесь, Элви нисколько не побеспокоил меня. — поторопилась успокоить ее Валерия. — Я даже рада, что он запомнил меня, ведь прошел год с тех пор, когда мы виделись. Малыш подрос, он у вас очень милый. Скажите, а где отец ребенка? Я не видела его и в прошлый раз.

— Анкель был на охоте, он пришел позднее, в то время вы уже покинули наш поселок. А сейчас он занимается нашим домом, надо сделать в нем небольшой ремонт. — с улыбкой сообщила Аташ. — Он очень хозяйственный и такой же умный, как наш сын.

— Рады за вас, за вашу семью. — улыбнулся Калхой. — Сейчас мы уходим дальше по маршруту, но на обратном пути зайдем в ваш поселок и еще увидимся.

Через короткое время они вышли из поселка двуликих и двинулись вглубь сельвы. Беспилотные аппараты, вернувшиеся перед самым выходом, показывали на записи странных животных, которые бродили среди высоких трав и небольших групп деревьев. По всем признакам, впереди их ждала саванна.

В эту экспедицию отправились семь человек. Кроме Роберта и Валерии настоял на своем присутствии Алекс Шерман, вошли в нее Манул, Эрик Свенсон, Пьер Конье и Рой Николеску. У них не было четкого разграничения на профессиональных знатоков флоры и фауны и простых магов, владеющих знаниями в других науках. В подобных экспедициях любой свежий взгляд на вещи позволял понять многое из происходящего. Валерия знала многое о природе Старой Земли, ее прекрасная память сохранила знания из прочитанных когда-то книг, а привычка и высокая способность к анализу помогали ей применять свои знания и здесь, на новых землях. Пьер Конье и Рой Николеску подружились еще на Острове. Основой их дружбы стала страсть к магическим изобретениям. В свое время Алексей Воронцов несколько раз был вынужден проводить с ними беседы, предупреждая об осторожности в различного рода экспериментам. Александр тоже присматривал за ними, предпочитая, чтобы друзья и единомышленники больше находились в экспедициях, а поменьше занимались проверкой своих идей в лаборатории.

Валерия чувствовала себя непривычно слабой. Этим утром у нее вдруг появилась сильная тошнота, которую она скрыла от мужа. Сейчас, во время пешего похода по сельве, она старалась не показать своего состояния, понимая, что Роберт станет настаивать на ее возвращении домой. Ей же хотелось обследовать эти земли, что-то беспокоило ее, она не могла понять причину собственного беспокойства, но была уверена в том, что оно не имеет отношения к ее беременности.

До сумерек их отряд прошел большой отрезок пути, они вышли к широкой и быстрой реке, которая оказалась естественной границей между сельвой и саванной. В этом месте решили разбить лагерь и заночевать. Палатки поставили быстро, развели небольшой костер, подвесили над ним чайник с водой из реки. Валерия сделала блиц-анализ воды из нее и пришла к выводу, что вода вполне пригодна для питья, в ней не было ни паразитов, ни вредных примесей. Поужинали по-походному, разогрев пакеты с мясом и овощами, пили чай из собранных Валерией душистых трав. Уже совсем темнело, когда они разбрелись по своим местам в палатках. Из сельвы доносились звуки, свидетельствующие о том, что ночная жизнь по своей насыщенности не уступала дневной, просторы саванны с другой стороны тоже жили своей жизнью, оттуда также неслось пощелкивание, визг, приглушенный рев крупных животных.

— Какой богатый мир! Какая дивная природа! — восхищалась Валерия, лежа рядом с мужем. -

Нам долго придется изучать его, описать все, что встретится, классифицировать, занести в справочники. Многое из животного и растительного мира похоже на Старую Землю, но есть и отличия. На этом материке прекрасный климат, теплый, без резких перепадов температур, с мягкой зимой и умеренно жарким летом. Нам повезло, что мы нашли это место. Теперь наша задача — сохранить его богатства и разгадать загадки, которые оно нам преподносит.

— Одну загадку, присутствие Астарты, вы с Шерманом разгадали. Думаешь, есть еще другие? Тебя так манит все загадочное? Ах! Эти сверкающие вершины научного триумфа! Эти невероятные открытия! — насмешливо поинтересовался Роберт, ласково проводя ладонью по спине Валерии.

— О-о! Как ловко ты забрался под мою одежду! — засмеялась она, изгибаясь. — Да, так хорошо! И так хочу, да!

Довольный мужской смешок, протяжные, тихие, сладкие женские стоны. Они поставили Полог Тишины, но что стоит хорошему магу проникнуть за него? Шерман проник, сам не зная, зачем, послушал несколько минут и отстранился, презирая самого себя за такое глупое, подростковое любопытство. Если бы не его идиотские комплексы, сейчас он обнимал бы любимую женщину, она бы желала его, таяла в его руках и стонала сладко и протяжно. А теперь все, надо думать о другом, свою долю счастья он упустил и этого не вернешь.

На рассвете стало прохладно. Валерия, закутавшись в теплый плед, вынырнула из палатки, сходила в отдельно стоящий походный туалет, сполоснула лицо водичкой из стоящего на складном стуле ведра и села за стол. Она задумалась, пытаясь вспомнить свой сон, такой тяжелый и похожий на зловещие пророчества. В нем не хватало лишь устрашающего грохота барабанов и лика ведьмы, колдующей перед костром.

— Можно еще немного поспать, день будет жарким, устанете.

Задумчивость Валерии была столь глубока, что она не расслышала шагов Шермана. Он сел напротив нее, опираясь локтями на стол и внимательно рассматривая ее. Она вспомнила о прошедшей ночи, о ласках Роберта и том огне, что разгорелся между ними и отчего — то смутилась и покраснела. Нахмурилась, ругая себя за излишнюю мнительность, ведь не мог Алекс слышать их с мужем слова и стоны. А если бы и мог — это не имело никакого значения, они муж и жена, а Шерман им никто. Она еще раз одернула себя за то, что всерьез раздумывала над этим и даже смущалась, списала все свои чувства на гормональные всплески из-за беременности.

— Не смогу больше уснуть, пожалуй. — она немного помолчала. — Что-то необычное происходит в этом мире, возможно, на Терра Летиции. Пробуждается какая-то древняя сила, она уже была здесь в давние времена и желает вернуться. Я не понимаю ее природы, она чужда нам. Если быть совсем уже откровенной — она не просто тревожит, она страшит меня.

— Что заставляет вас думать об этом? — Шерман не сводил с нее пристального взгляда. — Откуда эта тревога?

— Шерман! — лукаво улыбнулась Валерия. — Вы уже дважды целовали меня и дважды предлагали выйти за вас замуж. Скажите, это может для нас стать причиной перейти на «ты»?

Граф рассмеялся. То, как оформила свое предложение Валерия, показалось ему забавным.

— Да, пожалуй. С вашим…твоим братом мы перешли на неформальное общение в первый день нашего знакомства. Пора уже распространить этот опыт дальше.

— Да, так пожалуй, будет лучше для всех. — думал Шерман. Эти неопределенные отношения, неприязненная отстраненность Валерии не давали ему покоя. Он был рад тому, что она оказалась настолько умна, что нашла выход из тупиковой ситуации. Он будет по-прежнему любить ее, но теперь они друзья. Их дружба будет на первом плане отношений, пусть все считают, что и любит он ее, как друга.

Из палатки вышел Роберт Калхой, огляделся, заметил сидящих за столом Валерию и Алекса, подошел, сел рядом с женой, сладко зевнул и спросил:

— Вам не спится? Будем все вставать? Или еще поваляемся?

Валерия погладила его по руке и пожаловалась:

— Не могу уснуть. Замучил сон, один и тот же, неприятный и тревожный. Будто с крутых горных стен начинают сыпаться мелкие камни, потом гора начинает дрожать, на ней появляются трещины, отслаиваются крупные каменные куски и появляются сначала плечи, затем тела. Внешне гуманоидного типа, высокие, покрытые темными стальными доспехами или хитиновым панцирем. Вот только лиц не видно, они будто затянуты туманом. Фигуры выстраиваются в один ряд и я чувствую, как все они смотрят на меня. И чувствую страх, очень сильный страх оттого, что не понимаю, чего они хотят от меня.

— Лери! — Роберт нежно обнимает жену. — Это всего лишь сон. Ты же знаешь, в снах наши эмоции часто преувеличены. Однако же, твои способности необычны. Возможно, здесь мы действительно встретим что-то неизведанное. Будем наготове, а ты всегда рассказывай нам свои сны. А лучше — засыпай в моих объятиях, в твоем положении не следует волноваться.

— Вас можно поздравить? Роберт, Лера? Примите мои поздравления. — Алекс Шерман с улыбкой смотрел на них. — Нам следует теперь придержать тебя от опасных дел, мы с Робертом присмотрим за тобой.

После завтрака они свернули лагерь и отправились дальше, им надо было пересечь саванну, попутно оценить ее животный и растительный мир. До обеда шагалось довольно легко, солнце еще не палило беспощадно, к тому же дул легкий ветерок, освежая чуть влажную кожу. Баобабы, растущие то небольшими рощицами, то россыпью мощных, красивых деревьев, поражали своими размерами и экзотическим видом. Животные, которые встречались им, были похожи на тех, что существовали когда-то на старой Земле. Легкие и быстрые гепарды, целый львиный прайд, глава которого лениво проводил их острым взглядом желтых глаз. Парочка койотов, кружащая вокруг стада антилоп, но не смеющая приблизится к нему. В небольшом грязном водоеме плескалось семейство бегемотов, фыркая и тяжело ворочаясь на самой его середине.

Весь их путь фиксировали камеры, закрепленные у каждого на голове, записывающие изображение и звук. Они решили остановиться на обед под кронами деревьев, собравшихся в небольшую рощицу и двинулись к ней, но неожиданное зрелище заставило весь отряд остановиться. Стоявшее с самого края рощи дерево обвивала то ли змея, то ли гигантская гусеница. Плотное тело длиной около семи метров и диаметром почти метр с треском и шуршанием пыталось вылезти из собственной шкуры. Злобные оранжевые глаза смотрели на людей, не моргая, серая морда уже освободилась из плена старой кожи и продолжала покачиваться, вылезая дальше.

— У этого чудовища явно происходит линька! — громким шепотом сообщил Шерман. — Похож на разъевшуюся многоножку, но, судя по движениям, имеет костный скелет. Отходим, друзья мои, только очень осторожно.

Они сделали по шагу назад, но было поздно. Одним резким рывком монстр выскользнул из своей старой кожи, поднялся на своем хвосте и с высоты своего роста выплюнул в их сторону огромный сгусток ядовито-зеленого цвета. За миг до того, как плевок достиг их, Валерия успела выбросить усиленный щит. Онемев, они стояли и смотрели, как стекает по щиту мерзкая масса, растворяя его бесследно. Валерия взмыла вверх и с высоты обрушила на чудовище Заклинание Сна. Оно ощерило свою ужасную пасть с крупными и острыми зубами, затем захлопнуло ее и бессильно рухнуло на траву, издав глухое ворчание. Через миг волны конвульсии прекратились и существо замерло. Эрик Свенсон достал из рюкзака сканер и, не приближаясь, провел его лучом по лежащему перед ними телу.

— Имеются все признаки того, что оно мертвое. — удивленно посмотрел он на всех. — Как это может быть после воздействия Заклинание Сна? Или оно спит таким образом, что прекращается всякая жизнедеятельность организма? Впадает в состояние анабиоза??

Осторожно они приблизились к неизвестному существу, обошли его вокруг, рассмотрели со всех возможных ракурсов. У этого животного была шкура, покрытая мелким ворсом, напоминающим плюш. С боков имелось восемь пар ног, похожих на крокодильи, остатки старой шкуры лоскутами свисали с лап. На голове, которая переходила в туловище без всякого намека на шею, имелась пара глаз, безгубая пасть, короткий нос и толстые, мягкие рожки, теряющиеся в густой желтой гриве волос. Никто из присутствующих не знал, к какому виду животных можно было отнести это создание. Связались с лабораторией по изучению фауны нового мира, доложили ситуацию и получили разрешение отправить находку порталом по маяку, установленному в одном из боксов. Открыли портал и левитировали в него монстра вместе со старой шкурой и видеокадрами, снятыми за полдня. Руководитель лаборатории Дмитрий Верховский связался с ними уже через пять минут и, захлебываясь от восторга, объявил им, какие они молодцы и какой редкий, неизвестный науке экземпляр обнаружили.

— Да на здоровье! — засмеялся Шерман. — Только осторожно, вдруг оно притворилось мертвым, а потом как нападет на вас! Ням-ням, и нету Кука!

Остаток пути до остановки на ночь их группа прошла, не торопясь, осторожно обследуя рощи и заросли кустарников, но больше в этот день ничего необычного им не встретилось.

Глава 18

Саванну они прошли за четыре дня. Время от времени с их дороги быстро убирались разной расцветки и толщины змеи, мелкие зверушки шустро прятались в густой траве. В самом конце путешествия им попались два семейства хищников, похожих на саблезубых тигров. Звери вели себя осторожно, не проявляя явной агрессии по отношению к двуногим. Взрослые особи не соизволили даже встать, провожая их внимательными взглядами, лишь маленькие тигрята, по всей видимости, недавно родившиеся, из своего детского любопытства отбежали на пару метров от родителей, но негромкий, строгий рык заставил их вернуться обратно.

— Удивительно. — заметил Свенсон. — Совсем рядом, фактически на одном участке, обитает две семьи этих хищников и не пытаются изгнать друг друга. Обычно все кошачьи тщательно метят свою территорию и бьются за нее и своих самок жестоко. Здесь же будто имеется стайное проживание, но в таком случае должен быть вожак. Похоже, нашим зоологам будем чем заняться в этих местах.

Саванна закончилась неожиданно. Под ногами вдруг вместо твердой почвы оказалась рыхлая, насыщенная влагой поверхность. Высланный по маршруту беспилотник показал, что болотистая местность тянется на многие километры. Чем дальше она находилась от саванны, тем больше влаги было видно на снимках. Видеокадры к тому же показывали, что жизнь, особенно в центре болота, в прямом смысле била ключом. То и дело из темно-зеленой глубины взлетали ввысь фонтаны грязи, появлялись странного вида земноводные, толстые змеи обвивали высокие кочки, а в зарослях болотных трав тяжело ворочались темные туши неизвестных животных. Идти в экспедицию в такое место без специальной подготовки было безумством. Поэтому все дружно решили, что обедать придется после портального перехода.

Портал привел их к подножью невысокого горного массива, вокруг которого далеко и привольно раскинулась каменистая долина с редкой травой, зарослями кустарников и небольшими рощицами высоких деревьев.

— Все! — сбросил с себя рюкзак и сумку с приборами Шерман. — Давайте не пойдем сегодня дальше. Нужно передохнуть, помыться и привести в порядок путевые заметки. Место подходящее, рядом ручей. Ставим палатки?

Шесть пар глаз уставились на Валерию. Она засмеялась:

— Что-то вы быстро утомились! До побережья еще дней пять шагать. Но я подчиняюсь мнению большинства, давайте остановимся здесь. Место хорошее, ветерком обдувает, ручей хороший, с прозрачной водой, без паразитов и прочего добра.

Она раскрыла свой рюкзак, вынула упаковку со свежей одеждой, полотенце, мыло. Из сумки достала какие-то приборы и принялась их рассматривать. Подошедший Роберт обнял ее и что-то тихо шепнул ей на ушко, она усмехнулась и кивнула головой. Немного погодя они вдвоем, прихватив с собой еще и котелок для воды, отправились к ручью. Вода оказалось чуть прохладной, они хорошо помылись, ополаскивая друг друга из котелка, одели свежее белье. Роберт за это время успел многократно расцеловать жену во все местечки, до которых смог дотянуться. Валерия, счастливо смеясь, отбивалась от него, но не удержалась, обняла за талию, крепко прижалась к горячему, сильному телу мужа и подарила ему долгий, сладкий поцелуй.

После возвращения супругов к ручью ушли их друзья. Они же вскипятили воду и заварили ароматный чай из душистых трав, собранных Валерией по дороге. В этот вечер она надела скромное белое платье, подходящее для домашних вечеров и выглядела молоденькой девочкой, на самой заре своей юности. Собранные наверх волосы, уложенные в прическу, изящная шея, крошечные сережки в маленьких ушах, тонкие руки, улыбка на розовых губах — увидев такую Валерию все мужчины как-то расслабились, заулыбались, словно каждый оказался у себя дома.

После обеда еще немного посидели за столом, у каждого нашлась какая-то история из прошлого, которая вдруг вспомнилась именно сейчас.

— Я вот вспоминаю последние свои годы на Старой Земле. — мечтательно заговорил Рой Николеску. — Мы с сестрой и родителями пошли в цирк, который тогда гастролировал в нашем городке. Цирк — это такой театр, где представления показывают звери, акробаты и клоуны, чтоб вы знали. Мне было тогда одиннадцать лет, я считал себя взрослым по сравнению с четырехлетней сестрой Хелен, поэтому делал вид, что мне скучно, неинтересно. Сестренка смеялась, радовалась каждому номеру представления. Выступления клоунов, полеты акробатов под куполом — ничто не могло заставить меня улыбаться. После первой части представления наступил антракт, в буфете родители угощали нас вкусными бутербродами, мороженым и лимонадом. Было так хорошо, но я все равно строил скучную рожу. Чтобы развеселить меня, родители решили сделать семейное фото с обезьянкой. Мы уселись на диванчик на фоне цирковых афиш. Я сидел рядом с отцом, Хелен — с мамой. Мне на колени посадили обезьянку в юбочке и она испачкала мои светлые брюки своей грязной попой. Тут уже я и в самом деле расстроился. В туалете мы с папой отмыли пятно, но я своей унылой физиономией так и портил настроение своей семье, даже когда нам с сестрой купили игрушки у торговцев, которые разложили свои прилавки рядом с цирком.

Тогда я еще не знал, что через три или четыре месяца откроется охота на магов, мои родители и сестра будут убиты, а меня чудом спасет Алексей Воронцов. Я так и не успел сказать своим родным, что люблю их и что мне всегда было хорошо, когда мы были вместе. Одно я понял с тех пор — надо радоваться каждому дню, который нам дает судьба. Всегда может стать хуже.

Легкая дрожь прошла по поверхности земли, качнулся столик, за которым они все сидели. Со стороны горного массива раздался треск и звуки камнепада. Манул бросился к своим вещам и быстро отыскал в недрах своего рюкзака бинокль. Он посмотрел в него на горы, что-то проворчал и отдал Валерии. Она же, взглянув бинокль, вздрогнула и побледнела.

— Великие Боги! Это мой сон! Это создания из моих снов! — простонала она.

Роберт, Алекс и все остальные, по очереди передавая бинокль друг другу, разглядывали удивительное и странное зрелище, открывшееся им. Отвесные стены горы покрывались многочисленными трещинами, мелкие и крупные камни с шорохом и приглушенным стуком скатывались вниз, образуя невысокие холмики. Горы будто раскрывались и в них, из тонких, раскрывающихся трещин, медленно и неуклонно показывались мощные стальные плечи. Затем трещины с грохотом расширялись и на свет один за другим выходили высокие, крепкие фигуры, с головы до пят закованные в темную сталь, с огромными мечами в руках. Их было уже немало, когда дрожь гор и земли прекратилась и все появившиеся из горных недр фигуры встали и замерли, обратившись лицами в сторону небольшого отряда исследователей. Наступила полная тишина, стих ветерок, замолчали птицы и насекомые, даже легкий шелест трав не тревожил слуха.

Прошло несколько мгновений и в мир вернулись звуки, а рожденные горами фигуры слаженным шагом двинулись в сторону человеческого лагеря. Все семь магов стояли рядом, не отрывая взглядов от приближающихся гостей. Роберт Калхой встал рядом с женой, чуть отодвинув ее за свою спину и, как все остальные, сравнивал созданий из ее снов с теми, что шли по каменистой долине в их сторону. Лицо каждого из них закрывала серая дымка, но чем ближе подходили они к магам, тем менее плотной она становилась и тогда, когда стальные фигуры с грохотом остановились в нескольких метрах от них, стали видны обычные мужские лица. Валерия в этот миг расслабилась, словно страх покинул ее и вместе со всеми она молча разглядывала высокие, чуть больше двух метров фигуры. Они казались сошедшими с картин, немало которых осталось на Старой Земле. Древние рыцари, со строгими, мужественными лицами и внимательными, цепкими взглядами.

Один из рыцарей шагнул вперед, со звоном вынул меч из ножен и, встав на одно колено, положил его перед Робертом и Валерией.

— Великая Госпожа! — голос рыцаря был сильным и уверенным. — Мы, Воины Создателя, приветствуем тебя, признаем твою власть над нами и готовы служить тебе во всем.

Растерянная Валерия медленно вышла вперед и, чуть помедлив, приказала:

— Встаньте! Мне кажется, вы ошиблись и предлагаете службу не тому человеку. Я обычная женщина, у меня нет власти над вами. Но я предлагаю вам наше гостеприимство. Мы все вместе посидим за одним столом, выслушаем друг друга и решим, что нам делать дальше.

Рыцарь с достоинством встал и повернулся к своим товарищам. Складывалось впечатление, что они переговариваются между собой мысленно.

— Меня зовут Ладомир, госпожа. — развернулся он к Валерии. — С моими товарищами вы познакомитесь позднее. Мы не знаем ваших обычаев, говорите, что надо делать, мы поможем.

Через час все они сидели за длинным столом, устроенным из тонких жердей и покрытым легкой тканью. Перед каждым стояли вскрытые термопакеты с готовым мясным обедом, прямо на скатерти лежали ломти хлеба, горки печенья и овощей. Рыцари, снявшие шлемы и перчатки, внимательно наблюдали за хозяевами и повторяя их движения, неторопливо обедали. Воду на чай пришлось кипятить магически несколько раз, за чаем они и начали свой разговор. Эрик Свенсон, глядя на оружие гостей, прошептал Валерии на ухо:

— Мечи сделаны по типу двуручного земного Эспадона. Центр тяжести у них должен быть смещен к острию, это усиливает его пробивные свойства. Ну и длина — чуть меньше двух метров.

Ладомир, бывший старшим у воинов, первым приступил к своему рассказу, время от времени поднимая свой взгляд на Валерию.

— Этот мир возник волей и трудами Создателя, который пожелал осуществить свою мечту — создать мир, где все создания, сотворенные им, станут жить в любви и гармонии. Я не знаю, сколько прошло времени с тех пор, как мы с товарищами уснули, но все, что здесь существует, создавалось миллионы лет назад. Это был тяжелый труд, но Создатель работал кропотливо и бережно. Что такое время для него? И получился мир — прекрасный, светлый, богатый. В нем была даже магия, которой Создатель наделил своих высших существ — людей и некоторых полуразумных созданий. Кроме них Создатель поселил в этом мире еще одну разумную расу, внешне отличную от человеческой, но имеющую много общего в своей анатомии и физиологии. Этой расе оказалась свойственна особая магия, не похожая на ту, которой пользовались люди. Куда позднее подевались эти создания — не знаю, им было сложно ужиться рядом с людьми.

Для охраны этого мира Создатель призвал души воинов, погибших в других мирах за праведные дела. Он дал им тела и оставил следить за порядком. У него было еще много дел в бесконечной Вселенной. Нас было ровно сто, Воинов Создателя. Не один раз мы спасали этот мир от гибели, порой ценой жизни наших товарищей. У нас были семьи, жены, дети, но человеческая жизнь беспредельно коротка по сравнению с нашей. У нас в распоряжении была целая вечность и нет уже тех, кто был нам дорог когда-то, а наши далекие потомки… Мы просто не узнаем друг друга.

Не все складывалось просто. Летели тысячелетия, люди стали забывать, что сами они появились волей Создателя. Они возомнили себя выше всяких Богов, стали использовать магию для своих темных целей, сами создавали из людей новых существ, делали опасные для мира вещи. Спустя многие тысячелетия мы закрыли от них магию, все они превратились в обычных людей. А мы с товарищами ушли на дно океана и замуровали себя в основании подводной горы. Тогда нас было семьдесят, сегодня же вышли на свет тридцать девять. Не у всех хватило сил выдержать тысячелетия магического сна. Мы засыпали в горе, на дне Великого океана. Проснулись же, когда сами горы стали частью суши. Трудно представить, как изменился мир за это время, боюсь, мы можем и вовсе его не узнать. Вот и вся наша история в очень кратком изложении. Кто же вы и чем занимаетесь здесь, вдали от человеческого жилья? Или люди не живут в этих краях?

Валерия пересказала Воинам историю магов, пришедших в их мир из другого, которому они оказались ненужны. Горько вздохнув, Ладомир сделал неутешительный вывод:

— Видимо, во всех мирах людям присущи и злоба, и жадность и глупость. Создатель что-то упустил, когда вкладывал бессмертные души в их недолговечные тела. Вы рассказывали, что в вашем прежнем мире люди владели каким-то особым оружием, у вас тоже имеется подобное?

— Мы не взяли это оружие из старого мира, мы многое не взяли оттуда. Наше оружие — это магия. Многое, что имелось в старом мире, мы изменили. Нам не хотелось терять удобные вещи, например, средства связи, обогрев наших жилищ. Но мы изменили способы работы приспособлений, нам нет нужды в электроэнергии, вместо нее действует сила магии. Мы открыли, что многие камни, недорогие, простые и доступные, могут быть использованы, как накопители магической энергии. Кристаллическая решетка полевого шпата или гранита оказалась настолько емкой, что могла вмещать в себя огромную энергетическую мощь. Такие же предложения мы делали людям на старой Земле, но нас никто не слушал. Корпорации, которые владели электростанциями, нефтяным и газовым промыслом, не желали терять свою прибыль. Ведь магические источники энергии чрезвычайно дешевы и доступны. Это была одна из причин ненависти к нам.

— Мы еще многое обсудим. — Валерия мягко улыбнулась Ладомиру. — А сейчас нам нужно сворачивать экспедицию и возвращаться в нашу столицу. Пока вы все готовили стол, я успела поговорить с Александром, думаю, нас уже ожидают.

После недолгих сборов она открыла прямой портал в Светлогорск и через несколько минут все они стояли на портальной площадке возле королевского дворца.

Утром следующего дня все они, Воины Создателя и маги из экспедиции, встретились в большом кабинете короля Александра. Еще вчерашним вечером Воинов заселили в одно из пустующих зданий, которое в срочном порядке приспособили для военной казармы. Теперь они выглядели непривычно и странно в обычных для магов брюках, свитерах и рубахах. Последней в кабинет, к удивлению Валерии, зашла Богиня Астарта, плавно прошлась к королю, притягивая взгляды всех мужчин, включая Воинов Создателя и, как прежде, села рядом с Александром, что-то тихо шепнув ему. Александр улыбнулся и поощрительно кивнул ей, затем оглядел всех присутствующих заговорил:

— Вчера произошла удивительная встреча, которая еще немного раскрыла нам тайны нашей новой родины. Воины Создателя, очнувшиеся от долгого сна, вышли на свет и присоединились к нам. Мы уже знаем историю их прошлой жизни, они знают о том, кто мы. Думаю, пришло время обсудить, как мы будем жить дальше, чем будем заниматься, какие у нас цели. Старейшина Воинов, уважаемый Ладомир, у вас какие-нибудь пожелания, каким вы видите ваше служение?

Ладомир поднялся со своего стула и прошел на середину кабинета. Высокий, мощный, светловолосый, он окинул пронзительным взглядом голубых, внимательных глаз всех, кто присутствовал на этом собрании и заговорил:

— Наша цель осталась прежней, сколько бы нам не довелось прожить в этом мире, мы не можем изменить ее, такими нас привел сюда Создатель. Вчера я от имени своих товарищей принес клятву служения принцессе Валерии, но она не приняла ее, сомневаясь, что может быть нашей Госпожой. Сегодня я хочу принести ее повторно, ибо без этого мы не можем приступать к исполнению своего долга. Я знаю, здесь есть Великая Богиня, она принесет много добра на эту землю. И есть человек, родной по крови той женщине, которая могла быть нашей Госпожой. Мы самостоятельны в выполнении своего долга, но нам нужен человек, являющийся нашим якорем в этом мире, с ним мы будем сверять наши действия.

Ладомир вдруг выхватил из-за спины свой огромный меч, одним движением оказался перед Александром, встал перед ним на одно колено и, положив меч на пол, склонил голову.

— Прими наше служение тебе, Господин, только ты можешь повелевать нами. Прошу тебя, не сомневайся.

Александр, растерявшись на мгновение, встал и положив ладонь на голову Воина, словно знал откуда-то, что и как ему следует делать и говорить, ответил:

— Я принимаю вашу службу, Воины Создателя, у нас одна цель и мы пойдем к ней вместе.

— Благодарю тебя, Господин. — Ладомир встал с колена, поднял с пола меч и тот исчез в воздухе. — А теперь я хотел подробно рассказать вам о положении дел в этом мире. Вами он выбран из-за того, что в нем присутствует магическая основа, причем очень мощная и стабильная. Когда-то люди, живущие здесь, в большинстве своем умели пользоваться этим даром Создателя, но слишком часто злоупотребляли им. Тысячелетия мы с товарищами пытались исправить это, многие из нас погибли, защищая свет Создателя, но люди были неисправимы, они жаждали власти над природой, над магией и другими людьми. Тогда мы запечатали в них способность к восприятию магических потоков, а сами надолго ушли в магический сон. Судя по тому, как изменился этот мир даже внешне, прошли сотни тысяч лет. Нас вырвал из сна и позвал за собой зов нашей Госпожи, мы снова стали нужны этому миру. Думаем, что мы должны пробудить вновь магические способности людей, помочь им познать магию, а вам — заселить эти земли и подтолкнуть человечество на ступеньку выше. Завтра мы отправляемся на другие континенты, ждите от нас вестей. Скажи нам, Господин, что и как мы должны делать там, где будем нести свет Создателя.

— Вы сами знаете, как пробудить способности жителей всех континентов этого мира. — Александр задумчиво разглядывал воинов. — Мы уже обследовали жителей одного королевства. По нашим подсчетам, в нем предположительно, живут около двух миллионов граждан, взрослых и детей. Нам удалось обнаружить лишь одиннадцать человек, способных принять магический дар. Если в других местах такая же картина, то магами станут совсем немногие. Да, и мы не проверили всех прибывших на эту землю в последнее время, к тому же и аборигенов этого континента тоже надо обследовать.

Есть у нас еще одна проблема с численностью народа — людей попросту мало, а земли много. В то же время на других континентах, возможно, есть люди, желающие перебраться сюда. Есть одинокие, оставшиеся без родственников, без крова, есть брошенные дети. Мы примем всех, для всех найдем пристанище. Присмотритесь там, где вы будете, отправляйте сюда, кого только найдете.

Глава 19

Роберт и Валерия теперь уже бывали дома только по вечерам. Им пришлось взять на работу няню, чтобы она забирала из Школы Питера и Дитера, кормила мальчиков и присматривала за ними. Но как бы они не уставали, час-другой вечером обязательно уделяли братьям. Вот и сегодня, поужинав и прибрав посуду, они расположились в гостиной и попросили принести им любую на выбор мальчиков книгу для вечернего чтения. Братья ушли в свою комнату, но через несколько минут они услышали какой-то шум, жалкий писк и в гостиную вошли Дитер и Питер. Вид у них был одинаково испуганный и ошеломленный, они почти хором пролепетали, заикаясь:

— Ма-м-ма! Пп-па-ппа!

С рук мальчиков стекал, искрясь, серый дым, а они, казалось, вот-вот расплачутся или потеряют сознание. Медленно, плавно Валерия поднялась с дивана и подошла к испуганным детям. Она ласково улыбалась им, встала рядом на колени и обняв, прижала их обоих к себе. Тут же подошел и Роберт и встал рядом.

— Хорошие вы мои! Не надо бояться. Мы уже говорили, что у вас есть магический дар, сейчас он пробудился и мы с папой научим вас, как им пользоваться. А когда вы научитесь — станете магами, вам будут нравится ваши новые способности, а мы с папой будем гордиться вами.

Ласковый голос Валерии и поддержка Роберта успокоили детей, они доверчиво смотрели на взрослых, которые давно уже стали им родными людьми. С этого дня у них начались тренировки по магическим дисциплинам. Концентрация внимания, контроль за силой, заклинания — все это занимало немало времени, но братья занимались с удовольствием, их настойчивости могли позавидовать и взрослые люди. Случались у них разочарования, когда что-то долго не получалось, порой они даже плакали от бессилия и усталости, но время шло, появлялось и закреплялось умение.

Между тем Воины Создателя, помогавшие справится со свободной магией на других континентах, находили там брошенных детей, одиноких взрослых. Однажды над городом появились огромные шары, внутри которых угадывались очертания людей. Шары пролетели через большую часть Светлогорска, остановились над площадью перед дворцом и плавно опустились на каменные плиты. Их оболочка растворилась, как только коснулась поверхности, на площади остались стоять изумленные люди разных возрастов.

К приему новых жителей Терра Летиции все было готово. Подоспевшие доктора и воспитатели сразу же занялись осмотром и устройством прибывших. Выяснилось, что среди них были и совсем маленькие дети, младенцы до одного года, которых держали на руках взрослые, но чужие им люди. Малышей до пяти лет в тот же день разобрали в семьи. Приехавшие в Светлогорск крестьяне и семейные маги усыновили иудочерили почти сотню детей. Остальные прилетевшие в шарах взрослые, подростки и детвора отправились в общежитие или в детский дом. Взрослые получат трудовые навыки и станут работать по своему желанию и умению, детей обучат грамоте, определят их способности и дадут возможность получить профессиональное образование. Империя магов прирастала людьми. Людьми, которые будут воспитаны свободными, образованными, не знающими голода и рабства, любящими свою новую родину и делающими все для ее процветания.

— Лери, у нашего главного биолога есть новости для вашей экспедиции. — Александр с мягкой улыбкой смотрел на сестру. — Говори, Ашот.

Они сидели в беседке дворцового сада, наслаждаясь теплым летним днем. Легкий ветерок проникал через красочную стену вьющихся растений, приятно освежая кожу. Ашот Григорьян, руководитель биоцентра, засмеялся, блеснув крепкими, белыми зубами.

— Да, хотелось бы рассказать о вашей находке, том самом червяке или гусенице, что вы оглушили в саванне. Редчайшее животное, интереснейшее для изучения! Вы помните о таком понятии, как партеногенез? Однополое размножение, при котором потомство формируется в теле родителя. Так вот эта дивная особь представляет собой пример именно такого создания. Сенсорное изучение показало, что оно впало в состояние анабиоза, вся жизнедеятельность свелась к минимальной, за исключением единственной функции — в этом теле созревали детеныши, целый десяток. Вчера они появились на свет и их матушка хоть и вяло, но принялась кормить деток. Сейчас исследуем, что это за вид, подобного существа наша наука никогда не знала.

Григорьян хитро сморщил лицо и тихо добавил:

— Мы назвали его или ее химера Шермана. Пусть это будет сюрприз для Алекса, он так мерзко и злорадно хихикал, когда отправлял эту тушку к нам в лабораторию!

Алекс Шерман спокойно воспринял увековечение своего имени в биологических справочниках и классификаторах. Он лишь тихо и беззлобно пообещал Григорьяну и Верховскому в следующий раз прислать им парочку зелененьких русалок, назвав их девами Верховского и Григорьяна.

Раскрыв кокон магической энергии над миром, Воины Создателя в течение полугода метались по всем его уголкам. Они обучали появившихся во всех государствах магов владению своим даром и контролю над ним, заодно выбирая тех, кто оказался ненужным на своих родных землях и переселяя их на Землю Радости. Переселенцы занимали новые территории в саванне и в долинах сельвы, распахивая земли под сады, пашни и огороды, размещая фабрики по изготовлению продуктов, консервации, а также ткацкие и пошивочные цеха. Всем, кто прибыл на континент из других государств, приходилось быстро переучиваться, причем не только получать трудовые навыки, но и менять свое отношение ко всему, что их окружает. Их учили не бояться трудностей, верить в себя, уважать окружающих, беречь природу. У каждого прибывшего был собственный дом, необходимые для жизни одежда, обувь, бытовые предметы. Высокие требования к гигиене, обязательность в отношении работы, доброжелательность — всему этому переселенцы учились заново и не существовало никаких скидок на обстоятельства. Требовательные к себе, маги точно также относились ко всем другим людям.

В одной из долин саванны внезапно обнаружился огромный город, населенный странными существами. Чуть ниже среднего человеческого роста, синекожие, гибкие, с тонкими, длинными руками и ногами, большеглазые, тонкогубые и длинноносые, жители этого чудного города поразили людей своими умениями и знаниями. Они были улыбчивы, их город был красив и чист, в нем было много зелени и цветов, и на каждом углу поражали пришедших сюда разные магические приспособления. Здесь ниоткуда били сверкающими струями прекрасные фонтаны, в воздухе плавали светящиеся шары, на поверхности которых мерцали дивные картинки. Изумительной красоты цветущие растения на глазах у изумленных зрителей набирали бутоны, раскрывали душистые соцветия, которые осыпались ароматными лепестками. Мелкие плоды тут же набирали вес, созревали и опадали на землю и новые бутоны возникали на их месте. Магия этого народа была непостижима.

К королю Александру быстро прибыли послы и между людьми и гоблинами, так назвали синекожих маги, установились дипломатические отношения. Сами они называли себя кетлингами. Устанавливать границы никто не стал, собственно, сама дипломатическая миссия нужна была для того, чтобы выработать правила взаимного сосуществования. Посол Нерикен, разговаривая с Александром, улыбаясь и показывая острые зубы, возвращался в своих рассказах к очень далеким временам, когда их народ проживал на всех континентах этого мира рядом с людьми.

— Тяжелые это были времена, Государь. — печально говорил он. — У людей всегда были другие ценности. Деньги и власть манили их, мало кто думал о своей бессмертной душе. Мы — немногочисленный народ, хотя и живем долго, но дети у нас рождаются нечасто. Нам некуда спешить, мы живем в гармонии с природой этого мира и в равновесии со своей душой. Когда люди лишились магии, мы остались единственными, кто мог пользоваться ею и все пролетевшие тысячелетия жили скрытно, не желая вновь соприкасаться с низменным устройством человеческой натуры. Сейчас же мы почувствовали, что наши интересы созвучны вашим желаниям и в наших сердцах загорелась надежда, что мы, наконец-то, приобрели друзей, похожих на нас. Нет, нет, похожих не внешним обликом, но своим отношение к миру, к природе.

К удивлению Александра, посол Нерикен сдружился с его сестрой и он мог частенько наблюдать, как они, сидя в библиотеке или на скамейке в дворцовом парке, о чем-то беседуют. Порой эти беседы были серьезны, они оба становились задумчивы, а иногда, наоборот, улыбались и бурно жестикулировали, что-то объясняя друг другу. Король никогда на расспрашивал Валерию, о чем можно было говорить так много и с таким удовольствием с почти незнакомым созданием другой расы. Лишь однажды посол, глядя на уходящую из дворца сестру, сказал:

— Удивительный человек. Не думал, что среди людей можно встретить такую необыкновенную личность. У меня такое чувство, будто у вас с родственниках затесались представители моего народа.

Глава 20

Первенец Калхоев родился в день, когда над столицей Либерии лил дождь и небеса грохотали от грозы и пламенели от извилистых молний. Сына они назвали Алексеем, в честь великого деда. Второй сын, родившийся полтора года спустя, был назван Раулем, по имени отца Роберта. Теперь у Роберта и Валерии было четверо сыновей и они чувствовали себя счастливыми. Питер и Дитер отлично владели своим магическим даром, оставаясь шалунами, как и все нормальные дети, радовали своих родителей успехами в школе и любили маленьких братьев.

Роберт иногда уходил в длительные экспедиции по континенту, который таил еще много загадок, а Валерии приходилось заниматься детьми, четверо мальчиков стали значить для нее больше, чем весь континент. Алекс Шерман был частым гостем в доме Калхоев, он прекрасно ладил с их детьми, чувствовал себя своим человеком в их семье, но никто не знал, каким взглядом он смотрит на жену своего друга, когда считает, что никто за ним не наблюдает. Валерия — его потеря на всю оставшуюся жизнь, он не сумел преодолеть собственные страхи и теперь долгие годы обречен смотреть со стороны, как другой мужчина живет рядом с его любимой женщиной, делит с ней обычные человеческие хлопоты и радуется каждому дню, проведенному вместе с ней.

Воины Создателя наблюдали за исполнением неписанных магических законов в мире, беспощадно наказывая за злонамеренные магические действия и помогая тем, кто не мог справиться со своим даром. Обо всех делах Воинов Ладомир всегда докладывал Александру, советовался с ним. Сам он женился на целительнице из королевства Зигфрида Илоне, их союз дал им двух сыновей и дочь. Многие из Воинов завели свои семьи, встретив женщин, которое могли составить им достойную пару. Из Скорсии как-то однажды Воин Создателя Алеф доставил в Либерию юную Данишу, открывшегося мага, никак не желающую ставить свой Дар под контроль. Девушка стала подопечной князя Разумовского. Тонкая, большеглазая, с вечной улыбкой на смуглом лице, она очаровала князя и через год, добившись успеха во владении магическим даром, он сделал ей предложение. Поистине, Земля Радости для очень многих людей стала местом, где они нашли свое счастье.

Не были исключением и король Александр с Великой Богиней. Наблюдая за деятельностью местных божеств, Астарта время от времени обращала свое внимание на Воронцова. Александр нравился ей с первой их встречи. Умный, деятельный, образованный, красивый… Многие его качества подкупали Богиню. Их часто стали видеть вместе, кто как не Богиня, имел возможность очаровать молодого короля? В скором времени Александр Воронцов мог с полным правом носить свою красавицу на руках и целовать всегда, когда только мог пожелать. А желал он ее постоянно. И уже через пять лет их любовь принесла свои плоды — два прекрасных сына, Виктор и Георгий подрастали у этой пары. Великая Богиня хотела стать просто счастливой женщиной и стала ею. Ей нравилось быть рядом с мужем, гореть одной страстью, любить, идти к одной цели — построению замечательного, справедливого мира, где найдется счастье для каждого.

— Господин, по моему мнению, маги Рой Николеску и Пьер Конье скрытно работают над неизвестным магическим прибором. Они считают, что произведут революцию в магическом мире, когда он начнет работать. Рядом с ними часто находится Изабель Веласкес, она разжигает в них дух соперничества, кокетничая то с одним, то с другим. Я готов потребовать у них объяснений, да и у вас, кажется, есть своя Инквизиция.

Ладомир, глядя в зеленые, воронцовские глаза короля, излагал свои опасения. Он помнил о событиях, происходивших многие тысячи лет назад, когда некоторые маги, наделенные великим даром, возомнили себя выше Создателя и принялись перекраивать природу людей и животных, данную Творцом этого мира. Страшное было время, обнаруженное экспедицией несколько лет назад сообщество оборотней осталось с той поры, загнанное в тупик цивилизации, не имеющее возможности не только развиваться, но и выйти из определенной для них экспериментаторами территориальной зоны. Сейчас они совместно с Валерией Воронцовой и магами-этнографами постепенно выправляют эту ситуацию, но до полного разрешения еще далеко.

— Давайте понаблюдаем немного, Ладомир. — после недолгого раздумья постановил Александр. — Неделю-другую соберем информацию, сейчас нам предъявить этой кучке ученых нечего.

Роберт Калхой наблюдал за своей женой, сидя в глубоком кресле, под неярким светом небольшого магического бра делая вид, что занят изучением свежей газеты. Как всегда, когда он смотрел на Валерию, где-то глубоко внутри его пробуждался сгусток тепла, нежный и сладкий, он обволакивал его, заставляя сердце биться радостно и тревожно. Чем заслужил он это счастье? Ребенком его выбросило из привычного семейного уклада, он остался один в холодном и бездушном мире. Алексей Воронцов дал ему силу выстоять, воспитал его и научил многому. Спустя годы его дочь стала любовью всей жизни Роберта, единственной женщиной во всех мирах, которую он любил и желал.

Валерия, сидя на ковре возле камина, рассказывала детям очередную историю, принесенную со Старой Земли. Недавно по ее настоянию типография Его Величества выпустила серию детских книг земных авторов. Ярко и красочно оформленные тома раскупили моментально, несмотря на их высокую цену. Теперь готовился новый тираж, к изданию которого Валерия просила добавить произведения русских авторов и книги для подростков. Благодаря ее постоянной и неусыпной заботе магическое сообщество не забывало, что новое поколение должно воспитываться не только в материальном достатке. Душевного развития детей, формирование моральных установок, ответственности, милосердия и сознательного отношения к миру — вот чего желали добиться они от своих потомков.

Счастливые глаза детей, их веселый смех, тепло в их большой и дружной семье, его любовь к жене и нежность Валерии к нему — чего не хватало еще для полного счастья? У Роберта Калхоя было все.

Питер и Дитер, усыновленные Робертом и Валерией братья, давно стали частью их жизни. Они воспитывались на примере своих приемных родителей, большие любители пошалить, как и все нормальные дети, они все равно были и оставались любознательными, умными и весьма способными мальчуганами. Их успехи в магических и общеобразовательных дисциплинах не один раз отмечались преподавателями. Роберт немало занимался с ними спортом, даже их простое общение было в радость детям, они тянулись к нему, как всякий мальчишка тянется к взрослому мужчине, на которого он хотел бы быть похожим. Младшие братья, Алеша и Рауль, подрастая, вошли в их дружное мужское сообщество, в котором полагалось быть сильными и надежными, любить и беречь маму и учиться, чтобы стать настоящими магами.

— Лери, любимая, счастье мое! — губы Роберта прижимались к нежной, атласной коже, сводящей с ума тонким, горьковатым запахом цветущей черемухи. От нежности у него перехватывало дыхание и не было ни в одном из миров слов, которые могли бы выразить силу его чувства. Каждый раз, как последний. Каждый поцелуй — как первый. Слиться в одно целое, неразделимое, остаться навеки в этом сладком плену!

Тонкие пальцы коснулись его щеки, неровное, теплое дыхание согрело губы.

— Я никогда не говорила тебе, Роберт, сама не знаю, почему. Но хочу наконец-то сказать, что люблю тебя. Ты, наверное, это давно чувствуешь, но все-таки я должна была тебе в этом признаться, ты слишком дорог мне и так много для меня значишь, что у меня не хватает слов рассказать об этом. Ты — часть меня, мое дыхание, моя кровь. Когда ты смотришь на меня, так ласково, так нежно, я чувствую себя абсолютно счастливой. Если можно было бы еще о чем-то желать, то я хотела бы, чтобы ты любил меня вечно!

О, люди! Небеса советуют вам бояться своих желаний, самым искренним из них, идущим из глубины души, свойственно сбываться, но как жить, не желая любви и счастья?

Александр, стоя в полуобороте у окна, незаметно любовался своей женой, о чем- то воркующей нежным голосом с их сыновьями. Прекрасная Астарта, пожелавшая прожить жизнь простой женщины, самым чудесным образом осуществила свое желание. Она сделала для этого самый верный выбор, влюбившись в единственного мужчину, который смог стать равным ей в этом мире. Влюбленный в нее молодой король безгранично баловал любимую и потакал ей во всех ее желаниях, но был неизменно тверд и неуступчив, когда они вели жаркие споры о том, как должна развиваться история Либерии.

Помня о своем горьком опыте, полученном на Старой Земле, каждый из них старался создать условия, позволяющие избежать сползание человеческого общества к примитивным идеалам хорошей жизни. Здесь, в этом новом мире, уже не было голода, вопиющей несправедливости и беззакония, жестокости и насилия. Астарта опасалась, что, невзирая на это, низменные стороны человеческой натуры со временем начнут проявляться у некоторых людей, а если они к тому же окажутся хорошими организаторами и смогут подобрать себе хорошую команду последователей, то в итоге все они увидят повторение сценария, по которому пошла трагическая пьеса Старой Земли. Поэтому она считала, что есть необходимость жесткого контроля и принятие целого пакета ограничительно-запретительных мер. Пока, по ее словам, еще не стало поздно.

Александр же полагал, что основу общества на Новой Земле составляют маги и примкнувшие к ним люди без дара, прошедшие обкатку своих убеждений, закалившиеся духовно в тех непростых условиях, когда они старались не просто выжить, но и остаться людьми. Те люди и выявленные маги, что влились в их среду уже здесь, в новом мире, получили установку именно на эти ценности, что принесли с собой жители Старой Земли. Они уже опираются на их опыт и перенимают лучшее, что предложено им. Нужно просто дать людям открыть в себе самое светлое, что дано им от рождения Создателем. Ну, а двойственная природа человека лишь украшает его жизнь, заставляет бороться с темными сторонами своей натуры и нет слаще победы, которую ты одержал в борьбе с собой. Это возвышает человека, делает его природу божественной.

Он не носил розовые очки и отдавал себе отчет в том, что искушений слишком много на пути одаренных Богами и простых людей, не все смогут справиться с желаниями взять верх над другими, выделиться из толпы. Но считал это оправданным риском и всячески полагал быть готовым к отражению опасности. События, однако, произошли раньше, чем он предполагал, ибо начало их созревало еще на Острове и получило свое окончательное развитие здесь, на новых землях.

В один из обычных вечеров в кабинете короля Александра собрался почти весь состав магической Инквизиции вместе с Ладомиром. Сам Александр, Алекс Шерман, Эрик Свенсон, Валерия и Роберт Калхои, князь Разумовский. Александр собрал сегодня Инквизиторов, чтобы выслушать отчет Воина Создателя о результатах наблюдения за Пьером Конье и Роем Николеску, которые к своим опытам привлекли молодого мага Богдана Пепелецкого, крайне счастливого от того, что на него обратили внимание такие зубры магического сообщества. Не успел король ввести в курс происходящих событий тех, кто еще не был знаком с подробностями этого дела, как дверь его кабинета распахнулась в него почти вбежала растрепанная и возбужденная Изабель Веласкес. Секретарь короля растерянно заглядывал в раскрытую дверь, не решаясь явно выдворять женщину силой. Александр успокаивающе махнул рукой, дверь закрылась, а испуганная Изабель, забыв даже поприветствовать короля и его гостей, быстро заговорила:

— Ваше Величество! Может случиться беда, прошу вас, помогите! Они меня не слушают! Они словно сошли с ума!

Когда наконец-то женщину общими усилиями удалось успокоить, она поведала, что именно сегодня закадычные друзья-экспериментаторы решили включить изобретенную ими установку, предназначенную для преобразования любой материи из одной формы в другую. Якобы, это будет не тот существующий ныне элементарный Дупликатор, который тиражировал вещи, не изменяя их сути и свойства, а совершенно иной прибор, использующий для своей работы любые материальные объекты и выдающий в итоге заданный результат. Против испытания установки выступил их помощник, молодой маг Богдан Пепелецкий, который обнаружил несколько мелких ошибок в вычислениях. Николеску и Конье считали эти неточности ничтожными, но по мнению их стажера, в итоге все погрешности, вместе взятые, возрастая в геометрической прогрессии, изменили свойства изобретенного прибора и теперь они имели на руках и собирались привести в действие аппарат с совершенно непонятными функциями. Он полагал, что результат может быть не просто печальным, но и катастрофическим.

Изабель предложила друзьям отложить испытания до полной проверки безопасности их изобретения, но тех уже понесло в творческом кураже и останавливаться они не собирались. Женщина испугалась. Наверное, впервые в жизни ей стало так страшно и она бросилась за помощью к королю. Выяснилось, что прибор находился в доме Роя Николеску и тотчас же был открыт туда портальный переход.

Невозможная, инфернальная картина предстала перед ними, когда они всей своей немаленькой толпой вышли из перехода на небольшом расстоянии от дома мага-изобретателя. Собственно, самого дома уже не было видно. Плотная сизая дымка парила на том месте, где еще несколько часов назад стоял уютный двухэтажный особнячок с небольшим ухоженным садом. Время от времени в совершенной тишине из серой массы мелкими языками вырывались сгустки темного цвета и все, к чему они прикасались, исчезало, растворялось, прекращало существовать.

— О, Великие Боги! — прошептал Александр, бледнея до невозможности от увиденной картины. — Они изобрели аннигилятор! Идет цепная реакция, если ее скорость возрастет, этот мир будет попросту уничтожен!

Откуда-то из-за темного слоя дымки вынырнула человеческая фигурка, в резком прыжке пытаясь уйти из зоны действия прибора. Тонкий язычок сероватого дыма неожиданно легко удлинился и коснулся руки человека. В тот же момент вся фигура поплыла и начала истаивать в воздухе.

— Богдан Пепелецкий! — выдохнул Эрик Свенсон. — Это был он!

Другой язычок медленно и лениво коснулся веток уцелевшей яблони, единственной оставшейся в бывшем саду. Из под дерева выскочил и ошалело огляделся по сторонам упитанный рыжий кот и тут же растворился вместе с деревом все в той же полной тишине.

Валерия, обернувшись, взглянула в глаза своему мужу, державшему ее за плечи. Привстала на цыпочки и коснулась его губ поцелуем, нежным и невесомым, словно крыло пролетающей бабочки. Затем она отстранилась, сделала шаг вперед и все, кто стоял рядом с ней оказались закрыты тяжелым и плотным силовым щитом.

— Нет, Лери, нет! — отчаянно закричал Роберт, царапая ногтями твердую поверхность щита. Его жена, его любовь, уходила к туманному облаку, ровным шагом, не спеша и не оборачиваясь. Как всегда, когда она принимала решение и уже не сходила с выбранного пути. В ужасной растерянности, не имея возможности хоть как-то изменить ситуацию смотрели вслед Валерии все остальные. Александр, Ладомир, Свенсон, князь Андрей, Изабель Веласкес, Алекс Шерман видели, как вошла в сизое, туманное облако тонкая женская фигурка и спустя несколько томительных, ужасных минут исчез щит вокруг них, появились звуки и запахи, а на месте тумана осталась большая, ровная чаша с гладко облизанными стенками, по краю которой с одной стороны сиротливо болталось несколько досок от бывшего забора.

— Лери! — с каким-то непохожим на него, рвущим нервы криком, бросился в ту сторону Роберт Калхой и через несколько немыслимо огромных шагов бросился на колени перед ужасной, невообразимой фигурой, лежащей на земле. Большое, рыхлое тело лишь условно, с большой натяжкой можно было назвать человеческим. Ростом под два метра, рыхлое, с толстой, пористой кожей грязно-желтого цвета существо имело большую голову, без всякого намека на шею переходящую в тяжелое, бревнообразное туловище. Верхние и нижние конечности, казалось, были вылеплены маленьким ребенком, огромные, словно толстые ласты, с условным, робким намеком на пальцы. Сама голова была абсолютно безволосой, глаза на плоском, желтом лице прорисованы, но не открывались, вместо носа торчал жирный, мягкий обрубок и узкий, маленький рот ритмично проваливался, словно дышал.

— Лери, Лери! — Роберт касался ладонями этого нелепого и ужасного тела, поглаживая его нежно и осторожно. — Как помочь тебе, родная? Что нужно сделать?

Изабель Веласкес, в омерзении и гадливости отойдя в сторону, освобождала свой желудок в страшной рвоте. Закрыв глаза, стиснув зубы, неподвижно стоял Алекс Шерман. Король Александр, не веря собственному зрению, смотрел на то, чем стала его сестра. Все остальные застыли на месте, словно увиденное зрелище лишило их сил и мужества.

— В лабораторию, в медицинскую лабораторию, к Дейки Ивата, срочно! — выкрикнул Калхой, поднимая на всех горячечный взгляд своих сумасшедших синих глаз. — Быстро открывайте переход, будем левитировать тело, а там, на месте, разберемся, Дейки разберется!

Главный медик Центральной клиники Дейки Ивата принял тело, бывшее ранее Валерией Воронцовой-Калхой с поистине восточной выдержкой. Первым делом он выпроводил из медицинского бокса всех, кроме короля и Роберта. Затем, выслушивая подробности произошедших событий, одновременно обследовал свою новую пациентку, то и дело подключая различные приборы. К концу рассказа он, сидя на стуле напротив ожидающих его прогноза мужчин, долго молчал, о чем-то размышляя.

— На мой взгляд, Валерия всегда воспринимала свою жизнь, сам факт своего существования, как обязанность быть полезной нашему магическому сообществу. Ей внушали с самого раннего детства, что ее будущий метаморфоз сделает ее еще нужнее для нас, что ее роль возрастет вместе с новыми особенностями ее организма. Я немало удивлен, что ей удалось жить нормальной человеческой жизнью, ведь на первом месте для нее был долг. Долг перед нами всеми. И сегодня она выполнила его, она поняла, что кроме нее никто не сможет отключить эту дикую машину и спасти наш мир.

Метаморфоз наградил ее организм многими качествами, которых нет ни у других магов, ни у простых людей. Вместо полной аннигиляции защитные функции ее тела просто преобразовали клетки таким образом, что она смогла выжить. Не сомневаюсь, что с течением времени возможен и обратный процесс, весь вопрос состоит в том, хватит ли у нее сил на этот величайший подвиг? Во всяком случае, это дело долгое, потребуется медицинская поддержка и каждодневное обследование. Я буду докладывать постоянно, прошу лишь хотя бы на какое- то время засекретить этот случай и избавить меня от толпы сочувствующих и просто любопытных. Находиться здесь сможете только вы, Ваше Величество и муж Валерии.

Глава 21

С этого ужасного дня жизнь Роберта Калхоя разделилась на «до» и «после». Где-там, в прошлом, осталось самое светлое, самое лучшее, что случилось с ним в жизни. А здесь и сейчас рядом маялось горькое настоящее. Тело, в котором существовала его любимая женщина, страдало и мучилось, он чувствовал это и ничем не мог помочь. Лишь подолгу сидел рядом, поглаживая уродливые отростки, бывшие раньше нежными, тонкими руками и говорил, говорил… Говорил, что любит ее, что она сильная и справится, что ее ждут дети и ждет он, ее муж. Он уходил, когда Дейки начинал свое каждодневное обследование, чтобы побыть с детьми и рассказать им, какая у них замечательная мама, которая сейчас ушла в экспедицию, потому что она там очень нужна. Он читал им книги, как всегда делала это Валерия, готовил вкусные обеды и ужины, играл с ними, занимался уроками со старшими братьями, а потом снова уходил в медицинский бокс, оставляя детей и дом на няню и домработницу. А в боксе снова садился рядом с тяжелым, желтым телом, нежно гладил бесформенную голову и рассказывал о детях, которые любят и ждут ее, единственную женщину, которая им всем так дорога.

Александр, видя постоянные, мучительные визиты Роберта, предложил ему отправиться на короткое время в посольство к гоблинам, но тот лишь сверкнул холодным синим взглядом и молча отвернулся.

— Ваше Величество! Вот уже три недели я прихожу к вам, но вы так и не сказали мне, где я могу встретиться с вашей сестрой и убедиться, что с ней все в порядке.

Король Зигфрид Кроненберг стоял перед королем Александром Воронцовым и требовательно смотрел на него своим стальным взором. При всем старании сам Александр так и не смог выработать у себя такого взгляда, Зигфрид мог и не говорить, за него говорили глаза. Александр позволил себе чуть виновато улыбнуться и успокаивающе проговорил:

— Вам не стоит так беспокоиться, Ваше Величество. Валерия все это время находится в дальней экспедиции, ничего особенного, позже о ней узнают все, но пока мы хотели бы сохранить некоторую долю секретности. Через одну-две недели вы одним из первых узнаете детали, а пока — просто наберитесь терпения. Да и что вас, собственно, беспокоит? Валерия не впервые уходит в экспедицию, она не одна.

— Я вижу сны. — Зигфрид сжал пальцы в кулак и ровным тоном продолжил: — Валерии плохо, она стоит за толстой, прозрачной стеной и мучительно пытается пробиться за нее. Она никого не зовет, бьется сама и силы ее на исходе.

Он помолчал, тяжело вздохнул и добавил:

— Я жду известий от вас, Александр.

Воронцов обессиленно рухнул в кресло, едва за гостем закрылась дверь кабинета. Все, кто любил его сестру, кто поддерживал ее сейчас, были крайне измучены, не зная, что могут сделать для нее. Особенно беспокоил его Роберт Калхой, от которого за три недели осталась лишь тень, казалось, он физически ощущал все, что происходит с его женой в тисках огромного, неуклюжего тела и не просто сострадал из чистого милосердия, он сам страдал вместе с ней.

Роберт, ссутулившись сидел на стуле рядом с телом, всей своей огромной массой развалившимся на столе в медицинском боксе. Сегодня Дейки, как всегда, обследовал его, что-то записывая на диктофон и в глубокой задумчивости удалился в свой закуток за боксом, который служил ему кабинетом. Там он шуршал лентами записывающей аппаратуры, тяжело вздыхал и пытался насвистывать какую-то немудреную мелодию. Роберт откинулся на спинку стула и прикрыв глаза, задремал. Очнулся он, услышав тихий разговор за стенкой бокса. Дейки Ивата разговаривал с Воином Создателя Ладомиром.

— Не знаю, Лад, честно говорю тебе, не знаю, что дальше делать. Мы ежедневно поддерживаем это тело всеми доступными методами — плазма крови, имуномодуляторы, все препараты, которые оно не отвергает. В ней нет крови в том виде, в котором она имеется у людей. Она смогла пережить распад материи, преобразование частиц в античастицы… Я не физик, Лад, я просто маг-медик, но то, что она осталась жива, даже в таком виде и состоянии, я причисляю к Великому чуду Создателя. И не знаю, как это можно поправить, как помочь ей вернуться к прежнему облику.

Появилась у меня одна идея, я просчитал, что можно влить ей кровь обычного человека, усиленную его магической силой. По всем имеющимся характеристикам ей подошла бы кровь брата и мужа, но я никогда не осмелюсь сделать им такое предложение. Это огромный риск, крови потребуется очень много и силы тоже, донор может не выжить. Оставить государство без короля или детей без отца и матери — это выбор слишком тяжелый для меня. Посмотрю еще дня два-три, приброшу другие возможности, посчитаю. Думаю, у нас осталось немного времени. У Валерии кончаются силы и потом она попросту может сойти с ума, безнадежно запертая в этой страшной клетке. Что у нее сейчас вместо мозга, какие эмоции и мысли мучают ее?

Голоса затихли, мягко зашелестев, закрылась дверь за ушедшими собеседниками. Роберт сидел, не двигаясь, в его мозгу жила одна лишь мысль о том, что он может опоздать, все они могут опоздать. Пройдут день-два и у Лери закончатся силы или безумие накроет ее уставшую от борьбы душу. Когда-то он обещал, что сможет умереть или убить за нее, если потребуется, настало время исполнить свое обещание.

Он зашел за стенку, где всегда устраивал свое рабочее место Ивата, сел на стул, отыскал на столе лист бумаги, пишущую магическую палочку и принялся за письмо.

— Любимая моя, родная! Остался, видимо, лишь один способ помочь тебе. Если он окажется неудачным, Александр с Астартой не оставят без помощи наших детей. В любом случае, если есть место, куда уходят души умерших, я дождусь тебя там. Только ты не торопись, любовь моя! Хочу, чтобы ты прожила в этом лучшем из миров долгую и счастливую жизнь, а я подожду. До встречи. Роберт.

Лист бумаги он, сложив, оставил рядом с телом, сам же отыскал в шкафу все необходимое для переливания крови, воткнул иглу себе в вену и подсоединил систему к циркулирующей стационарно. Сидя на стуле, он следил взглядом, как течет его кровь по прозрачной трубке, как волнуется, чуть меняя цвет, когда он аккуратно вливает небольшими порциями свою силу. Бывший летчик, бывая в многочисленных экспедициях и принимая участие во многих экспериментах, овладел разными навыками. Абсолютно все маги, затачивая свой дар под какое-либо одно дело, тем не менее знали и умели многое. Это помогало приходить на выручку, когда не хватало рабочих рук, развивало логику, позволяло шире смотреть на многие вещи.

С надеждой и нежностью смотрел он на нелепое, громоздкое тело, в котором, казалось, вся жизнь сейчас замерла, словно некто, живущий там, растерялся и опешил от происходящего. Шли минуты, Роберт начинал чувствовать слабость, вместе с кровью и силой уходила из него сама жизнь. Вдруг сильная дрожь пробежала по лежащему перед ним телом, тихий, мучительный, протестующий стон вырвался из безгубого рта.

— Не надо, Лери, не сердись. — прошептал он. — прими от меня этот дар и живи, только живи.

Король Александр вздрогнул от резкого звука переговорного устройства. На небольшом экране всегда невозмутимый Дейки Ивата с паническим выражением лица быстро выпалил:

— Ваше Величество! У нас чрезвычайная ситуация, прошу вас срочно прибыть в бокс.

Его изображение исчезло, связь прервалась. Сердце Александра заледенело — сестра, его маленькая Валерия! Он стал быстро собираться, но был схвачен за плечо цепкими пальчиками жены.

— Я с тобой, Саша и не пытайся уйти один.

Они были в боксе уже через несколько минут и стояли вместе с Главным медиком Королевства перед скорбной картиной. Роберт Калхой сидел на стуле перед телом жены, связанный с ним системой для переливания крови. Он отдал ее всю вместе с собственной магической силой и своей жизнью. Бледное лицо Роберта было спокойно, как у человека, который принял верное решение и хорошо сделал свое дело. На бескровных губах еле уловимо еще жила нежная улыбка, а поблекшие, когда-то синие глаза, смотрели на лежащее перед ним тело и словно видели что-то хорошее и светлое.

Александр, шагнув, прикрыл мертвые веки, заметил записку, лежащую под рукой покойного, развернул ее и пробежал глазами. Тихий шорох, легкий вздох заставили всех их посмотреть на стол. Там, на металлической поверхности, опадали, уменьшаясь, толстые кожные покровы, мелкая дрожь сотрясала все тело, уже напоминающее тонкую человеческую фигуру.

— Поддержку, срочно поддержку! — метнулся в сторону медик. — У него все-таки получилось, пошла реакция!

Зигфрид Кроненберг срочно прибыл в Светлогорск из Кронхейма по вызову короля Александра.

— Я обещал вам, Ваше Величество, что вы первым узнаете о судьбе Валерии. Лишь после моего рассказа вам эта история получит широкую известность.

И он рассказал с самого начала об экспериментаторах-неудачниках и о том, как его сестра спасла весь их мир и какой ценой, и как ценой собственной жизни спас ее Роберт Калхой.

— Валерия теперь имеет почти свой прежний вид, но плохо слышит и совершенно слепа. По выводам медиков, даже ее внутренние органы не соответствуют обычным, человеческим. Разум она сохранила, но круг общения ограничила. Гибель Роберта не прошла просто так для нее. Она не может общаться с детьми, боясь напугать их и мало разговаривает со всеми, кто бывает рядом с ней. Прошу вас, повремените пока с вашим визитом, от него не будет сейчас пользы, а лишь отдалит вас друг от друга. Я уже рассказал ей, как вы мучили меня этот месяц своими требованиями, она знает о вашей тревоге.

Вечером, собираясь спать, Александр стоял перед окном и вглядывался в ночную тьму, накрывшую город. Астарта, мягко ступая, подошла к нему со спины и положила свои легкие ладони ему на плечи.

— О чем ты думаешь, Саша?

— Я думаю о записке Роберта. Как ты считаешь, есть ли на самом деле место, где можно встретить после смерти душу любимого человека?

Богиня приподнялась на цыпочки и нежно поцеловала мужа в шею.

— Каждый получит по вере своей, любимый. Да, именно так, каждый — по вере. — прошептала она. — Милосердная Антрес увидела больше, чем я, когда благословила Роберта и Валерию.

Король Зигфрид прогуливался по дорожкам парка в городе гоблинов Изерри вместе с послом Нерикеном. Встретившись с ним однажды в этом удивительном городе, Зигфрид неожиданно почувствовал симпатию к гоблину, которая так же неожиданно оказалась взаимной. Теперь время от времени они уделяли друг другу хотя бы несколько часов для бесед. Порой Нерикен прибывал в Новую Даварию вместе со свитой и их прибытие не вызывало у жителей королевства никакого отторжения, некоторые из гоблинов открыли свои лавки и магазинчики в Кронхейме и торговля в них процветала. В то же время самые предприимчивые даварцы везли свои товары в Изерри и тоже получали немалую выгоду. Мир жителей Новой Даварии изменился с того момента, как пришла в него магия, менялось их восприятие многих, неведомых ранее вещей и большинство из них приняли все новое, как неизбежность и строили свою жизнь в соответствии с новыми обстоятельствами.

— Я не знал, к сожалению, обо всей этой истории. Меня, каюсь, немного задевало, что принцесса Либерии вдруг остыла к нашему общению, она стала много значить для меня. Но я списал ее охлаждение на какие-либо обстоятельства, неизвестные мне и не стал ее тревожить. А зря. — он немного помолчал, шагая задумчиво и не спеша. — Коли уж я не смог помочь Валерии ранее, попытаюсь сделать это сейчас.

Посол выбросил вперед свою узкую ладонь и длинными пальцами выловил из воздуха желтый флакон. Он протянул его Зигфриду и аккуратно вложил его ему в руку, крепко сжав пальцы.

— Берегите это, как собственную жизнь, Ваше Величество. Здесь находится вытяжка из птичьего ореха, редчайшего растения этого мира. Это невысокий кустарник, плоды которого при созревании действительно имеют изумительный вкус, эти орешки — лакомство не только для птиц, гоблины тоже страстно любят их, да и люди не отказались бы, имей возможность их получить.

Но растения эти чрезвычайно редкие и капризные в разведении, каждый кустик этого невероятного чуда сосчитан и охраняется. И самое главное свойство его вовсе не в плодах, а в корнях. Из одного корня можно получить лишь одну каплю чудодейственного препарата. В этом флаконе — десять капель и ему нет цены. Одна капля на полстакана прохладной воды ежедневно, в одно и то же время. Эффект проявится через неделю после окончания курса. Берегите этот флакон, Зигфрид, в нем все спасение Валерии. Не выпускайте его из рук, лично готовьте лекарство и сами поите им принцессу, не доверяя никому и не потеряйте флакон, другого у нас сейчас нет. Отдаем от чистого сердца, Валерии он сейчас нужнее.

В тот же день у Зигфрида состоялась встреча с Александром и тот дал ему разрешение на лечение сестры и проживание даварского короля в доме, определенном для принцессы на время ее болезни. С разрешения короля Зигфрид привлек и целительницу Илону, которая заменила сиделок.

Вопреки опасениям, Валерия будто и не заметила появление новых людей в доме. Казалось, внутри нее постоянно идет какая-то тяжелая, сложная работа, на все остальное у женщины просто не оставалось сил. Полное отсутствие зрения, чрезвычайно слабый слух делали ее отстраненность от реальности абсолютной. Дэйки Ивата, периодически навещавший ее, признался Зигфриду, что физическое состояние его пациентки неплохое, но к его изумлению, многие ее внутренние органы и система кровообращения несколько отличаются от человеческой и это приводит Главного медика в тупик, хотя и одновременно восторгает своей научной новизной.

Утром Илона помогала принцессе встать, расчесывала и укладывала ей волосы, одевала, между делом проверяя ее общее состояние. После завтрака, с трудом съедаемого их пациенткой лишь на четверть, Валерию усаживали в плетеное кресло на открытой веранде, где она дремала под мягкими солнечными лучами. Перед обедом Зигфрид приносил для нее стакан с растворенной в воде драгоценной каплей, кончиками пальцев притрагивался к подбородку девушки и следил, как она аккуратно, небольшими глотками, выпивает содержимое.

После обеда он приподнимал ее из-за стола и они уходили на прогулку. Слабыми ногами, придерживаемая Зигфридом, Валерия шагала неровно, то и дело останавливаясь. Зигфрид, сжимая зубы, не давал ей возможности долго отдыхать, увлекая по дорожке дальше, к фонтану, к небольшим качелям, установленным под яблонями. Там, уже страшно уставшую и безвольную, он усаживал ее себе на колени и она засыпала у него на руках, стоило ему лишь слегка начать раскачивать качели и поглаживать ладонями спину и плечи своей пациентки.

На ужин Валерия выпивала стакан молока, после этого Зигфрид купал ее, делал массаж, тонкостям которого научился у целительницы. Аккуратно и бережно он разминал мышцы затылка, воротниковую зону, плечи. После разминания рук приходила очередь спины, бедер, ног. Он массажировал и поглаживал аккуратные, маленькие ступни стройных ножек, милые, розовые пальчики. Затем одевал свою пациентку в ночную рубашку и укладывал спать. Следующий день в точности повторял предыдущий и всякий раз он с надеждой вглядывался в лицо Валерии, желая увидеть хоть небольшой проблеск изменения к лучшему. Он извелся за эти десять дней, постоянно опасаясь потерять драгоценный флакон, пролить нечаянно каплю лекарства или разбить тонкий хрусталь. Между тем мышцы прежде слабого тела заметно окрепли, походка Валерии стала уверенней, а на шестой день после окончания курса лечения, выйдя из комнаты, где он жил все это время, Зигфрид услышал ее тихий, дрожащий голос, обращенный к целительнице:

— Я вижу? Мне кажется или я могу видеть?

Он постоял немного, прижавшись спиной к стенке, затем развернулся и вышел из дома, чтобы после короткого отчета Александру Воронцову отбыть в Кронхейм. Обратно он вернулся через три дня, не предупредив заранее о своем визите. Открывшей дверь милой девушке, видимо, прислуге, коротко сказал:

— Зигфрид Кроненберг к Валерии Калхой.

Девушка посторонилась, впустив его в дом и пригласила пройти в гостиную. Через несколько минут он услышал легкие шаги и в комнату вошла она — принцесса, вдова и его любимая женщина. Взгляд ее был спокоен и почти безучастен, лишь едва уловимая тень интереса мелькала в нем, оживляя бледное лицо. Он шагнул ей навстречу, вглядываясь в темную зелень глаз.

— Здравствуйте, Ваше Высочество. Рад, что ваше состояние позволило наконец-то увидеть вас. Я прибыл к вам с приглашением от посла Нерикена, он обеспокоен тем, что вы давно не посещаете его и хотел бы удостовериться в том, что не нуждаетесь в помощи с его стороны. Не согласитесь ли побывать у него в гостях сегодня, со мной?

— Пожалуй. — чуть помедлив произнесла Валерия. — Мне очень жаль, что такой хороший друг был разочарован во мне. Возможно, наша встреча смягчит его сердце.

Посол Нерикен принимал в своем кабинете какого-то важного гостя, но услышав о том, что его посетили люди из Либерии, быстро закончил разговор и выпроводил своего визави с обещанием разобраться в тонкостях обсуждаемого дела позднее. Быстрым, упругим шагом вышел он навстречу своим новым гостям, кивнул в знак приветствия Зигфриду и оглядел Валерию цепким, внимательным взглядом.

— Ваше Высочество, Ваше Величество! — он поклонился и ласково улыбаясь, поцеловал принцессе кончики пальцев.

— Вы очень быстро переняли куртуазные манеры некоторых наших придворных, Ваше Величество. — с легкой усмешкой произнесла Валерия. — Вероятно, вовсю пользуетесь этим при своемдворе?

На долю мгновения опешивший Нерикен быстро ответил:

— Но как вы пришли к такому выводу, принцесса? Как вы догадались, что я — глава этого синекожего народца, именуемого у вас гоблинами?

— За вами нет никого, мудрейший Нерикен. Вы ни разу не испросили время, чтобы с кем-то посоветоваться для принятия решения. И наконец, вы самый умный и предусмотрительный посол из всех, кого я видела в своей жизни.

— Ну, что же. — засмеялся Нерикен, обнажая ряд острых, белых зубов. — Если встретились в одном месте и в одно и то же время сразу три таких важных персоны, то они могут провести это время в приятном общении. Не желаете лучший гоблинский чай? Сбор я готовил лично, собственными руками.

Глава 22

Под чашечку ароматного, душистого чая неспешный разговор от обсуждения погоды и торговых дел незаметно перешел к событиям недавнего прошлого. И вот уже Зигфрид и Нерикен слушали рассказ Валерии о том, как ворвалась однажды на Совет магической Инквизиции Изабель Веласкес с паническим сообщением об испытании прибора, изобретенного Пьером Конье и Роем Николеску. Ровным, бесстрастным тоном, будто ученый, излагающий известные факты, Валерия рассказывала о том, что увидели они на месте испытания. Коротко и сухо она изложила, как поняла, какая катастрофа грозит всему этому миру и пришла к мысли о том, что лишь она может попытаться его спасти. Как, войдя в сизый туман антиматерии, отключила прибор, чувствуя непонятное, странное состояние в своем теле… А потом была клетка. Клетка для души, для разума. Усилия примирить разум и чувства, понять, бороться, не дать себе погибнуть, вырваться на свободу. Попытки повлиять на состояние тела, своей иррациональной, нездешней, непонятной оболочки. Тепло и сочувствие, находящееся где-то рядом, постепенное затухание сил, умирание надежды и ужас, внезапно зародившийся от ощущения огромной беды, и собственную, проклинаемую беспомощность.

Валерия давно уже молчала, молчали и два короля разных народов. Ветерок шевельнул ткань легкого занавеса на боковой стенке беседки, донеся невесомый запах каких-то трав.

— У меня есть к вам просьба, Ваше Величество. — мягко проговорила принцесса. — Покажите нам свои необычные кустики, из корней которых вы получаете свое чудодейственное снадобье. Если, конечно, это не государственная тайна вашего народа.

— Нет, для вас и короля Зигфрида это не тайна, пойдемте. — Нерикен учтиво подал свою ладонь Валерии и приглашающе кивнул королю.

Они прошли через сад, минуя заросли цветущих трав и кустарников, разноцветные фонтаны и звенящие хрустальными струями ручьи с ажурными мостами и вышли к небольшой рощице плотно стоявших невысоких деревьев. Посол легким движением руки словно раздвинул их непроходимую стену и перед ними открылась небольшая поляна, поросшая стройными, редкими рядами невысоких кустиков с мелкими, блестящими листьями, увенчанными шапочками некрупных, зеленоватых плодов.

Валерия, отпустив руку посла, прошла к краю поляны и опустилась на колени перед кустиками, накрыла два или три из них ладонями, сложенными лодочкой, прикрыла глаза и что-то прошептала. Мягкий свет плавно снизошел от ее рук и окутал растения, она опустила ладони вниз и в них просыпались с тихим стуком мелкие, зрелые орешки. Под изумленным взглядом короля гоблинов она развернулась к пустой, разрыхленной грядке рядом с посадками и аккуратно рассыпала содержимое по ее поверхности. Еще одно движение ладони — и над грядой появился туман, который приподнялся, уплотняясь и на землю пролился дождь, вслед за которым из почвы проклюнулись крепкие ростки, быстро поднялись, обрастая блестящими листьями и шапочкой цветов.

Медленно поднялась принцесса с колен, чуть покачнулась и тут же была подхвачена на руки Зигфридом.

— Здесь труд десятков наших магов за несколько лет. — с трудом выговорил король Нерикен. — Спасибо, Ваше Высочество.

— За что? — Валерия слабо улыбнулась. — Как еще я могу отблагодарить вас и ваш народ, Ваше королевское Величество? С вашего разрешения, я еще наведаюсь сюда не один раз, когда наберусь сил.

Зигфрид и Валерия исчезли в портальном переходе, а старый гоблин все еще стоял в саду, о чем-то раздумывая.

— Да-а. — протянул он наконец. — Ох и сильна же ты, девочка, ох и сильна. Что же будет, когда войдешь в полную мощь?

Зигфрид отпустил Валерию, усаживая ее в кресло на небольшой веранде. Сел в кресло напротив, с беспокойством вглядываясь в ее лицо. Она подняла на него взгляд, словно изучая или пытаясь что-то понять.

— Я узнала. — тихо проговорила она. — Я узнала… ваши руки… все это время, когда я ничего не видела и почти не слышала… все это время рядом были вы, Зигфрид.

Ее бледное лицо вдруг залилось розовым румянцем.

— Вы были рядом… всегда?

Легким движением тела он опустился на колени у ее ног, не отводя взгляда от ее лица и ответил:

— Да. Я был рядом, и не стану сожалеть, даже если ты не простишь мне этого, Валерия. Это единственное, что я мог сделать для тебя. Тебе не нужно беспокоиться, я не буду назойлив, не стану домогаться твоего внимания. Надеюсь, мы будем видеться иногда у Его Величества Нерикена, мне кажется, он наш общий друг.

К королю гоблинов в следующий раз Валерия отправилась одна. Ее старанием участок под посадку птичьего ореха был увеличен почти втрое и она своими силами смогла прорастить еще две гряды. Нерикен на прощание протянул ей небольшой пакет.

— Это созревшие орешки, пожалуй вы первая из людей, кто отведает их вкус, вам понравится. Еще мне, старому гоблину, разрешите сказать вам, Ваше Высочество, то, о чем не скажет никто.

Он легко повел ладонью и вместо ясного, яркого дня их окружила плотная, синяя ночь. Бархатный покров этой ночи вдруг рассекла бабочка, летящая вверх, по всему контуру ее изящного тела искрились огоньки и эти искры падали в ночь, постепенно угасая. Откуда-то снизу вдруг выросли тонкие, высокие стебли с ярко горящими бутонами прекрасных цветов. Их лепестки открывались, освещая темноту, с них падали разноцветные, яркие хлопья. Стайка серебряных кузнечиков с горящими золотом глазами пронеслась по темному покрову, словно цветной фейерверк.

— Вы загнали себя в тупик, думая, что по вашей вине погиб ваш муж. — продолжал говорить король. — Это не так. Он отдал свою жизнь не из-за вас, а ради вас. Он вас любил, редко кто умеет любить с такой силой. Он подарил вам жизнь, так примите с благодарностью его дар, не отказывайтесь. Кажется, это у вашего народа кто-то из великих сказал, что «в гости к Богу не бывает опозданий». Поверьте, даже самая долгая жизнь очень сильного мага когда-нибудь заканчивается, нет ничего вечного ни в одном из миров. И тогда в самой неизведанной глубине Мироздания вас дождется любящая душа. А сейчас живите, как он просил вас, долго и счастливо. Со временем в вашей душе прорастет надежда и появится искра любви.

С понимающей улыбкой на губах Нерикен прикоснулся кончиками длинных синих пальцев к виску принцессы. Серебряный кузнечик подмигнул ей круглым золотым глазом. Валерия сидела у себя дома, в саду, на старых качелях, с пакетом орешков в руках. Она достала один орешек, очистила хрупкую скорлупку и положила в рот ароматный шарик. Вкус у лакомства был действительно непревзойденным. А ей пришла пора возвращаться домой, к детям.

Старый Арай, бывший вождь, шел по одной из улиц города, построенного его бывшими соплеменниками. Несколько лет прошло с тех пор, как появились на этой земле странные люди из другого мира, с тех пор, как ушел за чужеземной женщиной его младший сын Манул. Люди-великаны, называющие себя Воинами Создателя передали им дар Богов, долго учили пользоваться своей новой силой. Потом те, которых он считал своим племенем, своей кровью, стали уходить далеко в сельву и строить там новые города. Теперь они жили в новых, больших и высоких домах с белыми светлыми окнами, носили красивую одежду, умели читать и пользоваться разными чудесными вещами. Люди не только его племени, но и со всех концов огромной земли, вольготно развалившейся в Великом океане, тонкими струйками проникали туда, куда раньше боялись шагнуть, там они встречались, знакомились и скоро появлялись новые дома, площади, улицы. Он видел много незнакомых лиц, а еще здесь были дети. Правда, не очень большие, не более восьми-десяти лет исполнилось самым старшим, но столько детей в одном месте он не видел в своей долгой жизни. Самых маленьких носили на руках родители или качали на открытых верандах домов в красивых плетеных люльках.

Прошла мимо него незнакомая молодая женщина с корзиной в руках, полной белоснежных куриных яиц. Мужчина проехал на самоходной тележке, в которой лежали горой свежие овощи. Из дверей одноэтажного дом разносился запах свежего хлеба. Жители города явно не были знакомы с голодом.

Его младший сын Манул стал уважаемым человеком среди чужеземцев, он носит их одежду, умеет хорошо и правильно говорить и его дар велик, гораздо больше, чем у самого Арая и Микеле. Совсем недавно он женился, жена его, Елена, бледнокожая красавица из соседнего королевства, у нее высокий дар лечить людей. Манул зовет отца жить в свой большой, светлый дом, обещает, что скоро у них появится первенец и старый Арай сможет потешить себя счастьем быть дедом.

Вчера он ходил на то место, где столетия жили его предки и где он сам прожил всю свою жизнь. Лишь несколько небольших хижин осталось на том берегу. Арай отодвинул матерчатую занавесь на входной двери и вошел в одну из них. На старых шкурах посреди небольшой комнаты прикрыв глаза лежал Микеле, его старший сын, считающий себя вождем. Вождем племени, которого не стало уже давно. Худенькая женщина, одна из его жен, склонившись, посасывала пальцы на его ногах, одновременно поглаживая стопы. Другая женщина вылизывала Микеле низ живота и бедра своим влажным языком, отчего он низко урчал, делая жуткие гримасы своим округлым лицом.

Арай деликатно кашлянул, давая знать о себе. Микеле лениво приоткрыл глаза, недовольно вздохнул и, приподнявшись, махнул ладонями:

— Брысь отсюда, дуры! — взглянул на отца. — Хочешь немного белого лила? У меня есть кувшинчик, совсем свежий.

— Нет, сын, спасибо, я не стану пить сегодня с тобой белый лил. Зашел посмотреть, как ты живешь, какие дела делаешь, что собираешься делать дальше?

Сын встал со своей циновки, по-прежнему с ленивой неспешностью прихватил кусок серой ткани, висящий на сучке возле входа и обернул ею свои мощные бедра.

— Хорошо живу, отец. Так жили мои предки и я не собираюсь жить по-другому, мне нравится моя жизнь и пусть я останусь совсем один, менять ничего не буду. А ты, ты сам как собираешься жить дальше, отец?

— У меня есть еще время посмотреть на то, как изменился мир вокруг. Хочу увидеть больше, раньше мой каждый день начинался и заканчивался в этой хижине, а теперь вокруг столько нового.

— Иди, отец. Иди к своему новому. А я остаюсь здесь, я так решил.

И Микеле нежно приложился ртом к самому краю небольшого кувшинчика с белым лилом.

Глава 23

Алекс Шерман и Александр Воронцов вышли из небольшого цеха, в котором несколько минут назад изучали новые образцы магической техники, которую изобретатели предлагали для серийного производства. Не желая повторять ошибки, совершенные человечеством на Старой Земле, маги решили не использовать для работы приборов, технических приспособлений, бытовых изобретений невозобновляемые природные ресурсы. Их возможность заряжать энергией огромной мощности любые материалы, имеющие кристаллическую решетку, позволяли изготавливать батареи, обогревающие дома; светильники в каждом доме, недорогие и удобные; печи для приготовления пищи, медицинские приборы и мощные установки в лабораториях, охлаждающих устройствах и многое другое работало бесперебойно и безопасно.

Однако же хотелось прогресса, люди и маги жили мечтой о полетах в небе, нужны были новые решения и сегодня они изучили часть предложений.

— Бывает нечто, о чем говорят, смотри, вот это новое, но это было уже в веках, бывших прежде нас. — процитировал Экклезиаста Шерман. — М-да, Все уже было, и падал Икар, сын Дедала, пожелавший подняться до Солнца и человек стремился обрести крылья. А знаешь, Саша, пожалуй, среди всех образцов мы можем выбрать парочку, еще немного поработать над ними и получится неплохо. Надо делать, мы слишком долго топчемся на месте.

— Я рад, что ты так просто смотришь на такие вещи, Алекс. Согласен с тобой, утверждаем пока две модели, дорабатываем, в процессе доработки обязательно появятся новые идеи. Расскажи мне, как твои дела? Ты изменился в последнее время, причем в лучшую сторону, я тебя не узнаю. — Александр с улыбкой смотрел на друга.

— Кажется, я счастлив, Саша. — словно сам удивляясь своим словам ответил Шерман. — Я женюсь.

— Ты? — Александр остановился, в изумлении разглядывая Алекса, будто тот превратился в нечто неожиданное. — Ты, Алекс Шерман, ненавистник женщин, женишься? Да кто она, эта замечательная дева, открывшая тебе глаза на мир?

— Ее зовут Ольга. — с теплой улыбкой смущенно признался Шерман. — Ольга Верховская, дочь нашего биолога. На Острове я не встречался с ней, а может быть, просто не замечал, тогда Изабель царила в моей жизни, сейчас же просто удивляюсь, как я мог не видеть такое чудо? Да, она истинное чудо, Саша. Она такая светлая, ясная, рядом с ней мне впервые стало тепло, я будто бродяга, пришедший наконец-то домой, где меня давно ждали. Это удивительное чувство!

— Я рад за тебя, друг мой. — с понимающей усмешкой смотрел Александр на Шермана. — У меня почти не оставалось надежды, что однажды такое случится. Береги ее, свою женщину, береги, как собственную жизнь. Такие подарки судьба не преподносит слишком часто.

— Я знаю, Саша. Она — моя и я все сделаю, чтобы так было до конца моих дней. Расскажи о Валерии, как она управляется с детьми, чем занята?

— Понемногу справляется, Алекс. Она почти не делится своими мыслями и заботами, но в ней нет уже того безразличия и безысходности, что были прежде. У нее много работы, связанной с социальными делами, магической наукой она почти не занимается, что-то отвращает ее от этого. А вот устройство общества… Понимаешь, она бескомпромиссна во многих делах. Если я порой скатываюсь в планах до чего-то, похожего на благотворительность, она сразу же требует не развивать эти планы. Она дает шанс каждому сделать свою судьбу, но не желает делать подарки, считая, что только результатом собственного труда человек может гордиться и только труд сделает его жизнь счастливой и наделит чувством собственного достоинства. Представляешь, даже людям с физическими недостатками она не согласна назначать пособия. Нет, она привлекает всех, кого возможно, лечит этих людей, приводит в хорошую физическую форму и дает им работу. Поблажек нет ни для кого. И знаешь, как бы не злились на нее некоторые особо ленивые, в итоге потом они благодарят ее.

И потом, она не жалеет и себя. Пожалуй, от себя требует больше, чем от других, потому что считает невозможным для любого человека уклоняться от ответственности за свою собственную судьбу.

— Порой я испытываю чувство вины перед ней. — помолчав, глухо проговорил Шерман. — Мне приходит в голову мысль о том, что если бы я тогда не струсил, не отступился от нее, не случилась бы эта ужасная трагедия, остался бы жив Роберт и Валерии не пришлось бы пережить столько горя.

— Ты не прав, Алекс. Твоей вины нет ни в чем. Каждый из нас шел своей дорогой. Не тобой было придумано адское устройство, не ты чуть не погубил целый мир. Не взваливай на себя чужую вину. Лучше выбери время и приходите в гости к нам с Астартой вместе с твоей Ольгой. Девочки наверняка подружатся, им найдется, что обсудить за чашечкой чая.

Великая Богиня Астарта наслаждалась своей нынешней жизнью. Счастливая семейная жизнь, любимый мужчина в мужьях, прекрасные сыновья, бьющая ключом, богатая на события история молодого королевства — все доставляло ей радость. Она любила этот мир и желала ему процветания, прилагая к событиям собственные немалые усилия. Боги этого мира давно были знакомы ей, она была своей среди них и с удовольствием рассказывала Валерии о том, что представляет из себя местный Пантеон.

— Боги Старой Земли, едва лишь появившись на Олимпе или в других местах, Вальгалле, Эдеме, неважно где и у каких народов, почему-то, невзирая на свою особенную природу, очень быстро переняли пороки и слабости людей. Они ссорились и воевали между собой, из-за собственной похоти похищали тех, кто имел несчастье понравится им, ревновали, убивали за малейшее неподчинение, плодили полубогов, интриговали и нарушали все мыслимые законы. — рассказывала Астарта за чашечкой чая о жизни божественных сущностей. — Одни приходили в Пантеон, другие исчезали, как только о них забывали люди. Им нравились власть и жизнь, которую они вели, но по большому счету они не оказывали влияния на то, что происходило на земле.

Единственным Богом, который в самые давние времена занимался именно своим предназначением, являлся рогатый Цернунн, скандинавы почитали его очень, он давал плодородие всему — людям, землям, зверью. Рядом с ним всегда процветало изобилие, в отличие от других Богов, которым собственные игры были важнее жизни людей. И это было неправильно, а чем все закончилось — ты сама знаешь. Похоже, во время ухода магов на Остров, тот мир окончательно погряз в безбожии.

Когда я впервые заинтересовалась местным Пантеоном, то для меня стало приятным открытием то, что начиная с Милосердной Антрес и заканчивая молодым Богом Верием, охраняющим путников в дороге, все Божественные сущности ставили свое служение людям превыше других вещей. Через жрецов многочисленных храмов они доносили свою волю, требуя от своих почитателей светлых помыслов, заботы о семьях, любви к людям. И это вовсе не игра, они вполне серьезно и ответственно относятся ко всему, что считают своим долгом. Не знаю, как будут обстоять дела дальше, но сейчас Боги в этом мире искренне хранят его.

У людей в этом мире тоже иное отношение к Богам. Я не застала на Старой Земле пору раннего христианства, но и в нем и в древних многобожьих верованиях, судя по тем сведениям, что мне удалось отыскать в разных источниках, люди любили выпрашивать у Богов материальные блага — деньги, власть, хорошую еду и все остальное. Между тем здесь, на Танее, у Богов просят дать силу выдержать испытания, просветить дух, наставить на истинный путь.

Астарта давно уже удалилась, а Валерия все еще раздумывала о ее словах. Ей хотелось верить, что многие факторы, сливаясь в один поток, послужат тому, что этот мир действительно получит уникальную возможность стать счастливым для человечества.

Дети уложены спать, в доме тишина и покой, ее помощница, молоденькая девочка Сара, собирается домой. Там ждет ее мать, которую несколько дней назад Валерия и Дэйки Ивата посетили, чтобы предложить лечение. Десять лет назад семья Сары, два ее брата, отец с матерью и она сама, прибыли на Терру из Таира. Братья получили образование, обзавелись семьями и живут теперь в городе на другом конце континента, отец ушел из семьи к другой женщине, а мать, скромная и тихая Алиста, от горя заболела, перестала выходить из дома и потеряла интерес к жизни. Очевидно, она слишком сильно любила своего мужа, поэтому его предательство сломило женщину. Валерия и Главный медик немало поработали с ней, оба они были уверены, что теперь все будет хорошо. Однако же сегодняшнее состояние девушки встревожило принцессу, она мягко проникла в ее мысли и улыбнулась. Любовь! Первая, такая светлая и безответная. Мужчина хороший, но он женат и без ума от своей супруги. А вот супруга-то, кажется, кроме себя не любит никого.

Сара ушла домой, а вслед за ней направила свое невидимое отражение Валерия. Они прошли две улицы и свернули в небольшой переулок, где стояли на расстоянии друг от друга несколько домов. Ворота одного из домов открылись и в круг света ночного фонаря шагнула молодая женщина, разодетая в пышную юбку и украшенную кружевами блузку.

— Что, соседка, наработалась? — изгибая в неискренней улыбке яркие губы спросила красавица. — Сочувствую тебе. Я вот никогда не нуждалась в работе, чтобы прокормить себя или купить красивую одежду и украшения. За мою красоту любой мужчина готов отдать мне все, только бы я была к нему благосклонна.

Валерия почувствовала, как в переулке появился еще один человек, набросила на него небольшой плащ-невидимку, заставила остановиться и прислушаться к разговору.

— Как же так? — несмело удивилась Сара, останавливаясь рядом с разговорчивой соседкой. — А домашняя работа? Ведь твой муж работает без отдыха целый день, чтобы заработать денег для тебя. Он приходит домой усталый, неужели ты не порадуешь его чистотой и порядком в доме? Не накормишь вкусной, свежей едой?

— Какая глупость! — снисходительно засмеялась красавица. — Михаэль должен быть благодарен мне за то, что обратила на него внимание и вышла замуж. Мне жаль, что я поторопилась, сейчас уже несколько мужчин предлагают мне свое покровительство и они гораздо богаче моего нынешнего мужа. Что с того, что он молод, силен и красив? Достаточно моей красоты, а деньги заменят все остальное. Тебе не понять, ты не красавица, вот и готова мыть, стирать, кормить. Я вижу, как ты поглядываешь на Михаэля, влюбилась, дурочка. Вот с тобой ему было бы хорошо, вместе работали бы с утра до вечера. А я, пожалуй, присмотрюсь к другим мужчинам, побогаче и пощедрее, нищая жизнь не для меня.

В переулке ярко вспыхнули все фонари, тяжело ступая, на свет вышел высокий, молодой мужчина. Он молчал, с тоской и недоумением разглядывая свою яркую, красивую жену. Растерянность, вспыхнувшая было в ее темных глазах, тут же сменилась злостью и она процедила сквозь зубы:

— Все слышал, да? Ну и хорошо, давно хотела тебе сказать, что ты не стоишь моего внимания. Я смогу устроить свою жизнь лучше, чем жить с тобой, нуждаясь во всем. Твоих денег хватит разве что такой неказистой особе, как влюбленная в тебя соседка. Оставайтесь, а мне есть к кому пойти.

Вильнула пышным подолом юбка, женщина быстрым шагом прошла мимо бывшего мужа и исчезла за поворотом. Несколько минут Сара и оставшийся мужчина молчали, затем девушка осторожно подошла к Михаэлю и тихо предложила:

— Вам, наверное, тяжело возвращаться в пустой дом. Пойдемте к нам, мама приготовила ужин, она покормит вас и найдет вам место для сна. Выспитесь, отдохнете, а завтра будет легче.

Она взяла его за руку и мужчина покорно пошел рядом с ней, такой хрупкой и решительной. Валерия улыбнулась, кажется, случилось нечто правильное в жизни этих двоих людей. Они смогут оценить друг друга по достоинству и прожить вместе долгую и счастливую жизнь.

Время показало, что случилось именно так. Зажили раны на сердце обманутого Михаэля, он смог снова полюбить и радоваться жизни. Сара стала его счастьем, его поддержкой и смыслом жизни. Она подарила ему четверых прекрасных детей, вместе они открыли несколько пекарен, их хлеб и кондитерские изделия продавались нарасхват в столице и поставлялись на столы богатых семей.

Велик был континент, на котором маги основали новое государство. Они мечтали, что это будет страна свободных людей, работающих для своего будущего. Многое было сделано, чтобы каждый из прибывших на эту благословенную землю нашел здесь безопасную жизнь, чтобы у каждого была работа. Больных лечили, неграмотных и неумелых обучали, люди встречали здесь своих любимых, создавали семьи, рожали детей. Но всегда оставались людьми, со своими достоинствами и недостатками. Кроме высоких целей и прекрасных душевных порывов случалась и зависть, и злоба, и жадность. Ничего нового не появилось под этим небом.

Глава 24

Законодательство Либерии разрабатывалось еще во время жизни магов на Острове. Оно было многогранным и предусматривало все стороны жизни молодого государства. В нем был собран тысячелетний опыт человеческой цивилизации на Старой Земле и маги надеялись, что с помощью Закона они приведут новое общество к справедливому устройству. С городом гоблинов Изерри была достигнута договоренность, что жизнь в нем протекает по их собственным законам и традициям, однако же за пределами этого анклава все гоблины подчиняются законам Либерии. Оборотни, не имеющие своего законодательства, приняли законы королевства.

Во время переезда из других государств нового мира каждый новый подданный Либерии проходил через собеседование с психологами, каждому с помощью сложных методик доносилось знание законов страны и моральных принципов нового общества. Затем следовало время, когда люди получали новые профессиональные знания, осваивались в новых городах и поселениях, привыкали к иному образу жизни. Все это время было относительно спокойным для государства, образованные судебные и охраняющие порядок структуры были почти не задействованы. Иногда появлялись ловкачи, не представлявшие себе жизни без обмана и всяческих мошеннических схем. Порой случались мелкие кражи. И лишь спустя почти десять лет в Либерии было совершено убийство.

Убит был маг небольшой силы, прибывший в Либерию из Треи. Несколько лет подряд он занимался выращиванием фруктов в собственных садах. Его яблоки, груши, персики были вкусны и красивы, дело приносило ему хорошую прибыль, он собирался жениться, но в один из обычных рабочих дней его тело нашли с явными признаками насильственной смерти на крыльце дома. Виновного отыскали быстро, им оказался племянник убитого, который признался, что убил из-за наследства, ибо дядюшка пожелал жениться и тогда все его состояние отошло бы супруге.

И все бы ничего, во всех мирах такая причина лишения жизни другого человека была не нова. Но на сознании племянника сохранилась явная Печать Подчинения. И суд встал перед дилеммой. С одной стороны — возмездие за преступление должно быть неотвратимым, но с другой — оно должно быть непременно справедливым. Принуждала ли Печать человека к убийству или это было Принуждение к иному действию и лишь собственная корысть заставила его вонзить нож в дядину шею?

К расследованию подключились Воины Создателя, присмотрелись к жителям Светлогорска обнаружили подобные печати еще у восемнадцати человек. Дальнейшее следствие установило, что подобные печати ставил на жителей столицы маг из Скерсии, не так давно прибывший на континент на собственном судне и проживающий там же. Изредка, по наблюдениям приставленных агентов, он прохаживался по городу, дважды выезжал в ближние к столице поселения. После его походов Воины Создателя всегда обнаруживали все новых граждан Либерии с Печатями Принуждения. Экспертиза печатей оказалась делом долгим и непростым. Когда заключение легло на стол королю Александру, он, стиснув зубы, перечитал его дважды, после чего вызвал главу Службы безопасности Равиля Альбекова и князя Андрея Разумовского.

Когда оба приглашенных ознакомились с заключением экспертов, они в недоумении переглянулись. Первым заговорил Альбеков:

— Я правильно понимаю, что некий приезжий маг, работающий на другую страну, применяет заклятие Подчинения, которые сработают тогда, когда всем подчиненным отдадут приказ. Причем это случится единовременно, одномоментно и приказ будет направлен на разрушение чего-то. А значит, на территории королевства готовится террористический акт. Как только наш противник посчитает, что для достижения его цели он набрал достаточно людей, у нас вспыхнет восстание или другая враждебная акция.

— Да. — сухо кивнул король. — Остаются некоторые другие вопросы. Например, зачем Скерсии все это? Мы не враждуем, более того, отношения между нашими государствами вполне мирные, мы неплохо торгуем, обучаем их одаренных, делимся технологиями. С помощью Воинов Создателя мы незаметно снимаем Печати, нам приходится держать под контролем большие территории, кроме того, необходимо поработать и Новой Даварии. Туда пойдет Валерия, мы подозреваем, что там работает второй агент.

Необходимо также поработать в самой Скерсии, чтобы прояснить ситуацию.

— А значит, племянник, убивший дядюшку, сделал это по собственному почину? Печать никак не подействовала на его решение совершить преступление?

— Да. — тяжело вздохнул Александр. — Он ответит по закону, как и полагается. О, Боги, неужели человеческая натура настолько порочна? Как же нам вырастить новых людей, которые станут выше грязных помыслов?

— Не все сразу, Ваше Величество. — сочувствующе произнес Разумовский. — Надеюсь, впрочем, что мы доживем до этого.

В Кронхейм Валерия прибыла в полдень. Стояла тихая, солнечная погода, осень в этих местах была чаще всего сухой, редкие дожди иногда проливались ночами, а днем ласковое солнце грело эту щедрую землю, а случавшиеся порой заморозки золотили листву и осыпали ее яростным, неистовым багрянцем.

Встретивший ее Глава Безопасности Вильгельм Кейст, улыбнулся радостно и приветливо.

— Его Величество сейчас прогуливается в парке, опасается, что если после обеда опять сядет за бумаги, то скоро растолстеет. Хотя куда ему. — безопасник удрученно махнул рукой. — Он столько работает и вечно в движении, такие не толстеют, а надо бы немного, совсем тонкий стал.

Кейст, провожая Валерию в парк, выслушал ее рассказ о скерском маге, еле слышно ругнулся себе под нос, тут же извинился и добавил:

— Вот у той беседки Его Величество обычно гуляет А с вами я не прощаюсь, Ваше Высочество, нам работы, видимо, предстоит немало.

Пройдя по белоснежной лестнице, Валерия оказалась почти у беседки, но поневоле придержала шаг. На тропинке, у высокого платана, стоял Зигфрид, а рядом с ним, положив ладони ему на плечи, заглядывала в его глаза Изабель Веласкес. Она стояла к королю так близко, что почти прижималась к нему всем телом. Зигфрид, улыбаясь, чуть склонился над девушкой, словно желая ее поцеловать, но, однако, в последний миг отстранился и до Валерии донесся тяжелый, разочарованный вздох красавицы.

— Мне пора. — отводя свой взгляд, сказал король. — Работа ждет, очень много дел.

— Ну нельзя же столько работать. — капризно произнесла Изабель. — Быть может, вы найдете свободное время хотя бы вечером? Говорят, у вас в парке по вечерам интересные представления бывают.

Зигфрид молчал, слушая женщину. Рассеянный взгляд его блуждал, словно осматривая что-то, невидимое для других, белые волосы, стянутые на затылке, придавали королю вид изящный и куртуазный.

— Белый волчонок. — вспомнила вдруг Валерия шипение Советника короля Дитриха Зеймана. — Отродье Белой Волчицы.

Что-то дрогнуло у нее в груди, она вспомнила себя и Зигфрида такими, какими были они одиннадцать лет назад. Вспомнила Даварию, их общие прогулки по Кальтхейму и то, каким взглядом смотрел на нее молодой король. Он совсем не изменился. Не раздался в плечах, не заматерел, как бывает у иных мужчин со взрослением. Он был по-прежнему строен, казалось даже, что худощав, но это было обманчивое впечатление. Его тело было тренированным, без лишнего жирка, а мышцам могли позавидовать многие.

Она не стала больше скрываться, сделав пару шагов, тихо кашлянула, обозначив свое присутствие.

— Ваше Высочество? — радость в глазах короля, смешанная с удивлением, заставили Изабель недовольно скривить яркие губы. — Что-то произошло? Пойдемте ко мне в кабинет, поговорим.

Он торопливо раскланялся перед Веласкес и, предложив Валерии руку, повел ее во дворец. Коротко взглянул на нее и предложил:

— Или порталом?

— Нет, нет. — торопливо отказалась она. — лучше немного пройтись. Погода замечательная, а я к тому же давно не гуляла просто так, наслаждаясь обществом.

— Вы и правда считаете мое общество настолько приятным? — насмешливо переспросил король.

— Даже не сомневайтесь, Зигфрид. Это действительно так.

Король остановился и бережно развернул Валерию лицом к себе, пытливо заглядывая ей в глаза.

— А знаете, ведь я уже почти решился навестить вас. И не просто навестить, а сделать вам предложение. Слишком долго тянется наша история. Я не могу жить без вас с полным ощущением радости, мне нет покоя, будто в минуту всего гнева или боли вы наложили на меня заклятие. Мне никто не нужен, кроме вас, мое сердце принадлежит только вам. Моя вина гложет меня все эти годы, мое раскаяние давно превратилось в камень, что висит на моей шее. Я люблю вас и так будет всегда. Не отвергайте меня, Ваше Высочество, я жестоко наказан за всю боль, что причинил вам. Неужели срок моего наказания еще не вышел?

Валерия, приподняв голову, всматривалась в лицо Зигфрида, наверное, она что-то увидела в его глазах, потому что, коснувшись кончиками пальцев его щеки, тихо сказала:

— Я согласна.

— Что? Что вы сказали? — взгляд, полный отчаяния и надежды. — Повторите, Валерия!

— Я согласна стать вашей женой, Зигфрид. Если, конечно, вы не передумаете взять в жены вдову с четырьмя детьми.

Словно вихрь пронесся над землей, сама она обнаружила себя, сидящей в кресле, в знакомом кабинете короля, а Зигфрида — стоящим на коленях перед ней и целующего ее ладони. Вошедший в кабинет Вильгельм Кейст замер у дверей, не решаясь ни пройти вперед, ни сделать шаг назад и закрыть за собой дверь.

— Вильгельм! — вскочил на ноги король, радостно обращаясь к своему другу. — Поздравь меня, Вильгельм! Валерия дала мне согласие! Она станет моей женой и я прошу тебя, привлеки всех, кого нужно, но чтобы через неделю все было готово к нашей свадьбе!

— Поздравляю. — Кейст склонил голову, даже не пытаясь прятать свою довольную улыбку. — От всей души поздравляю вас обоих и сделаю все, что в моих силах. Однако же, я полагал, что мы займемся вопросами безопасности королевства. Быть может, мы обсудим заодно и то дело, по которому ваша невеста прибыла к нам.

Всю следующую неделю они втроем обследовали жителей Новой Даварии, изредка отрываясь на подготовку к свадебному торжеству. Валерия воспротивилась было пышности некоторых мероприятий, но Зигфрид постарался мягко довести до нее весь смысл их проведения — королева не может взойти на престол иначе. Женитьба короля — это не частное дело, а целое событие для каждого подданного. И Валерия смирилась, ее сил не хватало на бессмысленные споры, случались в жизни вещи, которые приходилось просто принимать, как данность. Поэтому они мотались по городкам и поселениям, перемещались в Либерию, обсуждая полученные результаты. А выводы напрашивались неутешительные. И в Новой Даварии, и в Либерии имелось немало жителей, награжденных известной Печатью. Совсем печальным оказалось то, что в поселении оборотней она была почти на каждом жителе.

— Ничего себе! — присвистнул Алекс Шерман, услышав об этом. — Это значит, не попадись тот парень, убивший своего дядюшку из-за наследства, отданный когда-нибудь приказ заставил бы блохастых устроить ночь длинных ножей для остальных подданных королевства. Представляю, какую мясорубку они могли бы затеять, если бы бы приказ поступил, когда они будут в полном обороте.

— Не только блохастых. — устало усмехнулся Александр. — Не подвержены печатям оказались только гоблины. Особенности их магии не позволяют никому влиять на них ментально. Все остальные жители обоих королевств более, чем на треть подверглись этой гнусной процедуре. Воины Создателя работают днем и ночью, снимая печати. Мы не знаем, чувствуют ли враждебные нам маги, что печати больше не имеют силы. А также нам не известна конечная цель всех манипуляций. Давайте искать возможность узнать это.

— А что, наша агентура в Скерсии ничего интересного по этому поводу не докладывает? Или мы более, чем за десяток лет не удосужились ее там заиметь? — нахальным взглядом уставился на Александра Шерман.

— Удосужились. — кисло усмехнулся король. — Всюду, где могли — удосужились. Вот только ничего странного никто не сообщает. Ты же понимаешь, что некоторые операции могут готовиться с таким прикрытием, что все, кому эта информация интересна, о них узнают только в последний момент. Будем думать дальше. А пока — завтра все на свадьбу!

Свадебные торжества прошли пышно и весело, гуляла вся Новая Давария. Приглашенные в качестве почетных гостей король гоблинов Нерикен, вождь Арай, вождь оборотней Эврил и все Воины Создателя радовались вместе с остальными. Король Александр с Астартой, Алекс Шерман, Дэйка Авати, Манул, Эрик Свенсон — все с супругами, поздравляли молодую пару и желали долгих лет им самим и новой семье. На трон взошла королева, которую одобрил каждый житель огромного континента.

Глава 25

Этот поцелуй был особенным. Всю прошедшую неделю, когда им приходилось изредка оставаться наедине, Зигфрид каждый раз пользовался этими минутами, чтобы поцеловать ее. Его поцелуи были нежны и невесомы, а взгляд — таким светлым и счастливым, что Валерия чувствовала себя бесценной и очень дорогой для него. Сейчас же, в полутьме их супружеских покоев, он целовал ее, словно собственник, жадно и повелительно. И объятия говорили о силе его желания. И хриплый шепот, полный страсти, звучал проникновенно, заражая и ее саму желанием близости.

— Валерия! Долгожданная моя!

Обнаженное мужское тело, сильное, горячее, ладони, нежно скользящие по ее обнаженной коже. Зигфрид старался быть терпеливым, не спешить, несмотря на силу своего желания. Томительно — нежные ласки пробуждали страсть в крови, заставляли их тела подаваться навстречу друг другу, желая еще большей близости. Сладкие женские стоны, срывающиеся с зацелованных губ, делали их взаимную страсть еще острее, они пылали в этом извечном огне, в непреодолимом притяжении. Чуть прикрытые глаза жены широко распахнулись, когда пик наслаждения накрыл ее и Зигфрид поддержал глухим стоном вырвавшийся у нее крик.

— Я совсем измучил тебя, солнце мое. — он склонился над женой, встревоженно вглядываясь в ее лицо. — Никак не могу оторваться, страшно выпустить тебя из своих объятий. Только сейчас начинаю верить, что это не сон.

— Нет, это не сон. Самое странное, что я не чувствую себя измученной, неутомимый мой. У меня такое чувство, что я хорошо отдохнула. — Валерия коснулась кончиками пальцев лица мужа. — Бессонная ночь, кажется, пошла мне на пользу.

Довольный мужской смешок, за ним полное надежды предложение:

— Тогда продолжим?

Завтрак был вполне семейным. Сидевшие за столом Питер с Дитером были невеселы, в отличие от младших братьев, и сразу после завтрака Валерия, внимательно разглядывая своих старшеньких, спросила:

— В чем дело, мальчики? Чем вы недовольны?

— Мы что, будем жить здесь, да? — нудно забубнил Дитер, пряча взгляд. — У нас с Питером были другие планы.

— Кто же не дает вам действовать согласно ваших планов? — удивленно вздернула бровь Валерия. — Вам семнадцать и шестнадцать лет, вы оба дееспособны, вполне разумны, самостоятельны и хорошо владеете своим даром. Да, теперь ваш дом здесь и вы всегда можете прибыть сюда. Но мы с Зигфридом понимаем, что в Либерии у вас остались друзья и подруги, что вы еще не закончили обучение. Поэтому вам уже выделены комнаты в Школе, вы будете продолжать учебу и жить там. На выходные дни ждем вас у себя, мы всегда будем вам рады.

— Мама! Прости нас, дураков! — умоляюще сложил ладони вместе Дитер. — Мы боялись, что вы с Зигфридом захотите перевести нас на домашнее обучение, чтобы присматривать за нами.

— И зачем это нам? — в недоумении покосился на братьев Зигфрид. — Вы далеко не дети, сами справитесь, но о нас не забывайте. Братья тоже вас будут ждать.

— А еще, мама, мы хотим отправиться в Даварию, в Кальтхейм. Мы помним нашу тетушку, они с мужем жили бедно, но нас не обижали никогда, хотим навестить их. Князь Разумовский скоро отправится туда, мы уже разговаривали с ним, но он велел нам спросить твоего и Зигфрида разрешения. — выпалил Питер.

Валерия взглянула на мужа, тот молчал, но глаза его смеялись.

— Так, значит, маленькими шагами добиваетесь всего, постепенно и поочередно. — зловеще произнесла она, увидела растерянные лица братьев и засмеялась. — Разрешаю, Зигфрид тоже, я уверена, не против.

Очередная встреча королей и всех доверенных лиц произошла через неделю после свадьбы Зигфрида и Валерии. Александр, расхаживая по кабинету, сухо доложил, что от агентов, находящихся в Скерсии и Арнелоте поступила информация о подготовке к каким-то общим действиям большого количества кораблей. В дальнейшем эти сведения будут уточняться, а пока — это все, что есть.

— Саша, а давай попробуем совместную ментальную атаку на магов из Скерсии. — предложила Валерия. — Не исключено, что узнаем интересные вещи. Насколько я знаю, магов такой силы, как у нас, ни у одного государства нет.

— Интересная идея. — Александр внимательно посмотрел на сестру. — Кого предлагаешь привлечь к этому делу? Сама пойдешь?

— И сама пойду. И Астарта вместе с тобой может вполне попробовать, остальные пусть скажут сами. За прошедшие годы мы все в чем-то продвинулись.

Маг из Скерсии, изображающий купца, который достался Валерии, сидел в небольшом ресторане, расслабившись. Он уже плотно пообедал и лениво допивал чай. Валерия, сидевшая на скамейке рядом с ресторанчиком, представила, как она нежно касается его головы и чуть поглаживает ее.

— Вот и все. Служба моя заканчивается. Еще один-два дня, подойдут корабли, наши и Арнелота. Тогда отдам команду и пока одна часть людишек убивает других, третьи сами принесут нам прямо к кораблям все самое ценное, что есть на этой земле. Хватит, мы уже натерпелись, десятилетиями все грабили нас, увозили в рабство наших воинов и женщин. Мы тоже наберем рабов, теперь наша очередь.

Валерия аккуратно убрала свою воображаемую руку от головы скерса, поднялась со скамейки и, слившись с толпой прохожих, зашагала в сторону дворца. Когда выяснилось, что лишь Астарта смогла ясно прочесть мысли другого «купца», Валерия отправила слепок прочитанного ею монолога каждому из посвященных.

— Ты далеко продвинулась в ментальном общении. — заметил Александр.

— В данном случае я просто постаралась. — скромно улыбнулась она.

Корабли объединенного флота Скерсии и Арнелота были остановлены далеко от берегов Либерии и Новой Даварии. Окруженные флотом магов, капитаны выбросили белые флаги. Через час они отправились обратно, увозя с собой дипломатические ноты главам этих государств, подкрепленные вескими доказательствами. Шесть лучших кораблей, самых крепких, с лучшими быстроходными качествами, были конфискованы в счет возмещения нанесенного Новой Даварии и Либерии вреда и народину уже не вернулись, пополнив флот пострадавших. Когда Воронцов предложил Зигфриду на выбор два трофейных корабля, тот, осматривая их, спросил:

— Как отбирали, по три от каждого агрессора?

— Нет. — пожал плечами Александр. — Брали то, что получше. Получилось неравнозначно, но пусть теперь те, кто все это затеял, начинают свару между собой, выясняя, кто кому должен и кто больше пострадал.

— Можно было и не брать. — добавил король. — Но тогда и наука прошла бы мимо тех, кто все затеял. Самый тяжелый удар наносится всегда по кошелькам.

«Купцы» из Скерсии в тот же день были арестованы, им было предъявлено обвинение в подготовке заговора против законной власти, Воины Создателя блокировали им магический дар. По приговору суда двадцать обвиняемых были направлены отбывать трудовую повинность в саванну, на строительство нового города.

Валерия, королева Новой Даварии, быстрым шагом шла, почти бежала по коридору. Ее младший сын, пятилетний Рауль, только что исчез из своей комнаты незаметно от воспитателя и она со страхом предполагала, где он сейчас может быть.

Норики, магические животные величиной с крупную кошку, внешне похожие на горностая со Старой Земли, содержались во дворце в огромной клетке, внутреннее устройство которой имитировало природные условия проживания этих созданий. С виду милейшие существа на прошлой неделе почти отгрызли руку служителю, кормящему их. Рауль же питал к норикам необъяснимую любовь, совершенно их не опасался и всякий раз пытался улизнуть из-под надзора, чтобы полюбоваться ими.

В комнату с клеткой Валерия влетела, с размаху распахнув дверь и застыла от ужаса. В клетке, рядом с крупным нориком сидел ее сын и наставительно наговаривал ему:

— Ты это зря, Трезорка, так плохо себя ведешь. Ведь ты самый старший, а какой пример подаешь малышам? А если они завтра тоже начнут людей обижать, грызть их почем зря? Что будем делать, как их потом воспитывать?

Валерия не верила собственным глазам и ушам. Ужасного норика тот запросто называл земным собачьим именем, словно дворового пса, и тот сидел рядом, опустив лобастую голову, словно чувствовал свою вину. Вдруг виски Валерии что-то сжало и перед ее мысленным взором возникла картинка — взрослый мужчина в дворцовой униформе входит в клетку к норикам, небрежно пиная каждого, кто попадал ему под ноги. Из-под небольшого кустика, резвясь и играя выскочил совсем маленький норик. Мужчина, небрежно наклонясь, схватил его за шею и со всего размаха кинул на стену. Малыш безвольной тряпочкой сполз по стене вниз, к нему бросилась, видимо, мать, а на служащего, отчаянно стрекоча и злобно сверкая золотистыми глазами, набросился тот самый Трезорка, с которым беседовал Рауль. Норик вцепился мужчине в руку и тот взвыл, пытаясь сбросить его. Ему это не удавалось, Трезорка, стиснув зубы, успевал еще подгрызать руку, быстро двигая крепкими челюстями. На его крики прибежали другие служащие и с трудом оторвали мстителя от своего коллеги.

Магический зверек ментально передал картинку того, что случилось неделю назад. Валерия, приложив ладонь к стенке клетки, вошла в нее и присела рядом с сыном. Задорно стрекоча, из кустиков выскочил малыш-норик и с разбегу заскочил на ее колени. Она положила ладонь на маленькую голову и погладила малыша, улыбаясь и приговаривая:

— Ты такой крошка, но очень смелый. Не тебя ли обидел злой дядька?

— Это он, мама. — серьезным голоском подтвердил Рауль. — Его зовут Степаша, он очень любит играть, потому что совсем малыш. Все малыши любят играть, вот я вырос, стал почти взрослый, поэтому играю меньше. Степаша думает, что все хотят играть, потому что это очень весело.

— Ты что же, знаешь о том, что думает этот малыш? — внимательно глядя на сына, спросила Валерия. — Степаша делится с тобой своими мыслями, как Трезорка?

— Они все делятся, мама. — взглянул на нее Рауль каким-то особенным, взрослым взглядом. — Они хотят на волю, чтобы бегать в лесах, им тесно и скучно здесь, в клетке.

— Но там, на воле, их могут обидеть. Кто же будет защищать малышей и девочек. — растерялась она. — Мы думали, что дали им приют и защиту.

— Все хотят свободы, мама. — серьезно возразил сын. — Никто не хочет жить в клетке.

— Хорошо. Ты, наверное, прав, сынок. Передай своим друзьям, что скоро они будут на свободе. Только ты, наверное, будешь без них скучать?

— Буду, конечно. Но мы договоримся и станем встречаться. Ты ведь не будешь мне запрещать, мама? — сын с надеждой смотрел на нее своими синими, отцовскими глазами.

— Нет, не буду, мой родной. — она наклонилась и поцеловала Рауля в макушку. — А теперь пойдем, подумаем, как лучше нам все сделать.

Степаша, пригревшись на коленях у Валерии, поглаживающей его тепленькое тельце, уже уснул и она, аккуратно взяв его на руки, уложила малыша на подстилку из сухой травы и листьев. Они вышли из клетки и она, держа сына за руку, направилась вместе с ним в кабинет к Зигфриду. Возле одной из комнат дворца она почти столкнулась с Изабель, быстро вышедшей из открытой двери. Красавица окинула ее неприязненным взглядом и сжав губы, проскользнула мимо.

Проблему с нориками они решили быстро, назначив расставание с ними на следующий день. Счастливый Рауль почти вприпрыжку убежал к себе, а Валерия, подойдя к мужу поближе, задала ему интересующий ее неприятный вопрос:

— Скажи мне, муж мой, что делает у нас во дворце Изабель Веласкес? Кажется, ей даже выделили комнату для проживания?

— За нее попросил Вильгельм, мне некогда было выспрашивать подробности, но я узнаю. — глаза Зигфрида смеялись, он обнял ее и шепнул на ушко:

— Ты, кажется, ревнуешь, родная моя? Мне приятно, но зачем мне какая-то Изабель, у меня есть лучшая женщина всех миров.

— Не совращай меня прямо на рабочем месте. — голос Валерии дрогнул. — Я не смогу устоять и тем, кто пришел к тебе на прием, придется подождать.

Она выскользнула из его объятий, приводя в порядок дыхание и продолжила:

— Изабель ведет себя неподобающе. Она даже не поздоровалась со мной. Я не добиваюсь ее дружбы, но такого явного хамства не потерплю. Поговори, пожалуйста, с Вильгельмом и объясни, что я требую, чтобы ее протеже сняла номер в гостинице, здесь она жить не будет. Прости, если ставлю тебя в неловкое положение, но никак иначе не получится.

Еще раз Валерия увидела Изабель вечером того же дня, когда они встретились, выходя из дворца. Изабель сопровождали двое слуг, несущих ее чемоданы. Сама она, пропустив их вперед, шагнула к ней и тихо прошипела:

— Я знаю, почему меня попросили отсюда, но не слишком-то радуйся. Скоро ты надоешь королю, но я буду рядом, я утешу его. Ты взяла себе за привычку перехватывать у меня лучших мужчин, как только я начинаю привлекать их, ты тот час же выходишь за них замуж. Но ни Роберт, ни Зигфрид не были в состоянии додуматься, что рядом с тобой опасно. Возьму на себя этот труд, раскрою глаза королю.

— Может быть, я когда-нибудь стану не мила королю, но в любом случае он не обратит внимания на тебя, Изабель. Ты не стоишь его. И будь любезна, не забывайся, когда разговариваешь с королевой. В следующий раз тебя попросят не из дворцовых покоев, а выдворят из королевства. — холодно усмехнулась Валерия.

Слова Изабель врезались в ее память, вспомнился Роберт, его жертвенная гибель ради нее и стало тошно на душе, и заметались мысли, и сожаление начало съедать ее. Лишь на короткое время ночью Зигфрид смог отвлечь ее от горьких, терзающих душу мыслей. Она так и уснула на его плече и уже не видела, как он, отведя в сторону прядь ее волос, задумчиво вглядывался ей в лицо, проводя кончиками пальцев по складочке между бровями. Не слышала его тихий шепот:

— О чем ты так упорно думаешь, любимая? Что тебя так сильно гложет?

Глава 26

Ну вот и все. Норики отпущены на свободу, Питер и Дитер с князем Разумовским умчались в Даварию, Алеша с Раулем доверены для попечения Александру и Астарте, а сами Зигфрид и Валерия только что портальным переходом перебрались из жаркого лета в зиму.

В горах, среди камней и снега, большой дом короля стоял недалеко от дома Главы безопасности. Вильгельм отказался отдыхать в такое время, ссылаясь на загруженность работой, но было ясно, что причина состояла в том, что ему не хотелось нарушать уединение молодоженов. Прошло почти три месяца со дня свадьбы, но для многих они по-прежнему оставались молодоженами. Зиму Валерия видела лишь в Даварии, в ту пору, когда маги только пришли в новый мир, и зима ей нравилась. Нравилась уже тем, что была, что приносила разнообразие в природу, что радовала снегом.

Здесь, в горах, зима стояла величаво и строго холодной. Зигфрид топил печь, на которой они вдвоем готовили пищу. Ночью, казалось, от мороза потрескивали стены дома, а они лежали в постели под теплым одеялом и было так уютно, так тепло. Неутомимость Зигфрида, его жгучее желание близости распаляло и Валерию и даже без одеяла им не было холодно всю ночь. Просыпаясь поутру, они еще долго нежились в постели, часто продолжая свои ночные занятия. Зигфрид вставал первым, растапливая печь, готовил кашу или омлет, как только запах пищи появлялся в воздухе, вставала с постели Валерия и подходила к окну, чтобы полюбоваться видом бескрайних снегов.

Сегодня она встала, как всегда, когда в доме уже было тепло. Подумала о том, что этом есть своя прелесть, отапливать дом не магическими батареями, а вот так, дровами. Уют создается особый, в доме другой запах, а само тепло — словно живое. Она подошла к окну, привычно включив наугад музыкальный кристалл. Стояла и смотрела на заснеженные валуны, на крупные хлопья снега, медленно падающие с небес. Нежный женский голос пел печально и проникновенно. Зигфрид, только пришедший с мороза в дом, сбросил шубу и подошел к ней, прижимаясь к ее спине, поцеловал в макушку и тихо спросил:

— О чем эта песня?

— Она называется «Песня Сольвейг», на Старой земле несколько столетий назад ее написал композитор Эдвард Григ. В ней поется о том, что девушка ждет весну, она надеется, что весной придет ее любимый.

Песня закончилась, а они все так же стояли, обнимаясь. Зазвучали первые звуки другой записи и красивый мужской голос на другом языке запел о чем-то грустном.

— А это русский певец, Дмитрий Хворостовский, живший тоже уже очень давно. Композиция называется «Ты и я», сам понимаешь, она тоже о любви. Прошли столетия, многое исчезло из памяти людей, но такая музыка — она вечная. У нас ее называли — классика. Так много песен о любви… Знаешь, у нас, на Старой Земле одно время говорили, что красота спасет мир. Потом кто-то сказал, что мир спасет только любовь. Не знаю, может быть любви было слишком мало, но мир она не спасла. И все-таки музыка должна звучать и здесь, в этом мире, и песни о любви тоже пусть слушают люди.

— Я согласен, по примеру твоего брата тоже открыл в столице театр, собираю талантливых людей, чтобы они показывали самое лучшее, то, что возвышает человеческие души. Надо взять что-то у вас для нового репертуара. У нас в Даварии, сколько себя помню, всегда были только уличные лицедеи и показывали они простые сценки из жизни народа, порой не очень благопристойные, и песенки в них были тоже незатейливые, и сквернословия в них хватало.

Это было их последнее спокойное утро в горах. Днем они, как всегда, гуляли на свежем воздухе, Валерия учила Зигфрида играть в снежки, они вдоволь порезвились, а наутро у нее появилась тошнота и сильная рвота. Перемещение в Кронхейм и обследование королевским целителем подтвердило догадку Валерии — у них с Зигфридом будет ребенок. Счастью будущего отца не было предела, он то и дело то расплывался в радостной улыбке, то кидался к жене, полный сочувствия. Токсикоз у нее был жесточайший, прошел целый месяц, пока состояние ее здоровья перестало внушать опасение.

Своего первенца Зигфрид, с согласия жены, назвал Эдвардом в честь композитора, музыка которого так понравилась ему. Маленький Эд с первых дней своей жизни закатывал родителям такие концерты, которые его тезке, жившему несколько столетий назад, даже и не снились. Совершенно здоровый ребенок, не единожды обследованный всеми целителями, включая Илону, начинал рыдать, как только отец или мать укладывали его в кроватку или пытались передать няне. И мгновенно замолкал, успокаиваясь, на руках у любого из родителей.

— Это уже не композитор, это настоящий певец растет. — приговаривал Зигфрид, прохаживаясь с малышом по комнате. — Такие распевки нам устраивает — заслушаешься.

Уложив сына на плечо, король мог просматривать бумаги и писать письма. Малыш в это время прекрасно высыпался, после чего начинал сопеть и елозить, в воздухе появлялся специфический запах и счастливый отец, принюхиваясь, решал:

— Кажется, нам пора менять штанишки, сынок. Пойдем к тебе в детскую.

Надо сказать, такой жизненный график Эд устраивал родителям до полугода. Позже он научился сидеть, ползать и принялся изучать окружающий мир с поистине непреодолимой настойчивостью. Няни сбивались с ног, следуя за ним, но не мешая его любознательности. Им было отдано распоряжение принимать меры ограничения лишь в случаях угрозы жизни или здоровью наследника.

Валерия нашла способ немного утихомирить исследовательский зуд сына, накупив ему разных игрушек и приучив его к игре. Она сама часто усаживалась с ним на ковер, брала в руки мехового зайчонка и показывала сыну, как зайчик скачет или убегает от волка. Зигфрид же пошел дальше. Вильгельм Кейст, однажды зашедший к ним в покои по срочному делу, был немало поражен, увидев короля в роли лошадки, скачущей с наследником на спине, взбрыкивающей ногами и тоненько ржущей, когда сын принимался заливисто хохотать и поддавать ему ножками по бокам. Одним словом, жизнь в их семье скучной не была.

Братья Алексей и Рауль тоже неплохо справлялись с ролью нянек при маленьком брате, но у них много времени занимала учеба, еще реже появлялись во дворце Питер и Дитер. Побывав в Даварии, они не просто навестили свою тетушку Марту и ее мужа, но и уговорили их переехать всей семьей в Новую Даварию. Теперь свое свободное время они делили на всех, радуя Валерию своими визитами и помогая Марте и ее семье устроиться на новом месте. Король подарил им большой и просторный дом в Кронхейме, выделил приличную сумму на обзаведение и открытие собственной лавки. Золотой дождь, пролившийся на семью Ланге, не испортил их, вскоре они, отдав детей в обучение, вовсю трудились, зарабатывая себе на жизнь торговлей овощами и фруктами.

Прошло два года и в венценосной семье появилась дочь. Зигфрид, с восторгом рассматривая крошечную девочку, умилялся ее белоснежным волосам. Эдвард родился совершенно лысеньким и обрастать белыми кудряшками стал только к году. Дочка к тому же отличалась миниатюрным, изящным тельцем и это приводило счастливого отца в умиление.

— Что значит — девочка! — рассуждал он. — С самого рождения — особенная! Как же мы назовем это чудо? Быть может, назовем ее в честь твоей или моей матери? — спрашивал он, поглядывая на жену. Валерия, улыбаясь со снисходительной лаской, пожимала плечами:

— Называй тем именем, которое тебе нравится или когда-то нравилось.

— Мне в детстве нравилось имя Кэтти, у кого-то из Советников отца была маленькая дочь с таким именем, ее наряжали в красивые платья и банты и она выглядела, словно сказочное существо. — мечтательно произнес Зигфрид.

— Ну, что же, прекрасное имя. — одобрила жена. — Катя, Екатерина, Катрин. Как лучше?

Маленькая Катрин оказалась ребенком спокойным, склонным к созерцанию окружающего мира. Зигфрид поражался тому, что дитя может не оглашать дворец ревом, не требовать взять на ручки, а просто тихо лежать, изучая собственные ручки и ножки, издавая при этом милые, воркующие звуки. Любовь отца разделилась теперь на две части, между сыном и дочерью поровну.

Многое в управлении королевством Валерия принесла из своего опыта. В Новой Даварии в обязательном порядке существовало среднее образование. Бесплатная медицина для всего населения также обеспечивала высокий уровень жизни, как и установленная минимальная плата за работу. Люди из низших сословий, так называемые кухаркины и крестьянские дети, получив образование, могли рассчитывать при своем упорстве и таланте на продвижение в должности на государственной службе, в деловом мире и в науке. Зигфрид всячески следил за этим. Валерия отметила, что в далеком прошлом Старой Земли такое уже бывало и называлось «социальными лифтами». Тогда должности раздавались не по лояльности к начальству, не за взятки или из-за родственных связей, а только за личные заслуги перед страной, за талант и работоспособность.

Аристократия, в самом начале, как вспоминал Зигфрид, воспротивившаяся этим новшествам, вскоре вынуждена была под давлением короля принять такое положение дел, а позже все и вовсе привыкли и воспринимали, как необходимость. Сам Зигфрид, порой задумываясь над отличием новодаварской аристократии от той, что осталась в королевстве Давария, пришел к выводу, что следом за ним на новые земли отправилась самая лучшая часть этого сословия, с гибким мышлением и бесстрашной восприимчивостью к переменам, ибо само решение уехать за тысячи километров, чтобы с риском для будущего начать другую жизнь — это требовало немалой отваги и решительности.

В королевстве были своя небольшая армия и флот, военный и рыболовный. Плодородные земли распахивались в тех местах, где не было необходимости большой вырубки лесов. Переданные магами семена обеспечивали высокие урожаи, агротехнике обучались все земледельцы. Заложенные в первый же год сады плодоносили уже который год. Многие переселенцы из Даварии и других стран настолько привыкли к новому положению дел, что уже стали забывать о голоде, который был нормой в их прежней жизни.

Светская жизнь тоже била ключом в столице. Театры, представления, выставки, балы — все это оживляло общение не только аристократических семей, но и многие семьи, добившиеся достатка благодаря труду, приобщались к высокой культуре. Сама же королева стала явной законодательницей моды. Валерия давно уже отказалась от пышных, длинных платьев, но не рисковала шокировать публику мини — юбками, демонстрируя в последние месяцы длину подола своих платьев до середины икры, и уже множество модниц оценили такие фасоны. Надо сказать, что молодые леди из не бедных семей давно уже получали лучшее образование, обзаводились профессиями и работали в многочисленных экспедициях картографами, этнографами, биологами и зоологами. Они лечили людей, водили многие виды транспорта, даже морские специальности и полеты в небе покорились им. Поэтому изменения в модной одежде были просто неизбежны.

Ровное течение каждого дня стало привычным и для королевской семьи. Дети взрослели, вот уже и маленькая Кэтти встала на ножки и в один из ясных весенних дней Зигфрид с Валерией решили прогуляться по парку в центре Кронхейма. Город значительно расстроился, появились новые улицы и небольшие парки, но центральный по-прежнему оставался самым людным и красивым. С королевской четой здоровались многие, мужчины снимали шляпы, женщины кланялись, улыбаясь умилительной картине. Король держал на руках дочку, одетую, как он и мечтал, в пышное платьице и с большими бантами на голове. Королева вела за руку Эдварда, то и дела задающую ей разные вопросы. Алеша и Рауль невдалеке перебрасывали друг другу мяч.

Совершенно неожиданно Валерия замерла, резко подтолкнула сына к отцу и накрыла их силовым щитом вместе с двумя братьями. Перед ней тут же выросло облако, похожее на пчелиный рой и на полном лету облепило ее тело, через короткое мгновение отваливаясь и падая на землю мелкими пчелками, оставляя окровавленную королеву, медленно падающую на мощеную разноцветной плиткой дорожку. Все случилось настолько быстро, что когда щит исчез, Эдвард только набирал в легкие воздух, чтобы огласить окрестности обиженным ревом, Зигфрид с недоумением смотрел на Валерию, Рауль с Алешей, выпустив мяч из рук, бледнея, не отрывали взглядов от падающей матери. Ужас, поселившийся в их глазах, сорвал мальчиков с места и они бросились к Валерии. Зигфрид, передавая дочь и сына няне и охранникам, закричал:

— Найдите, кто это сделал! — и кинулся к жене, обнимая детей и передавая их другим людям:

— Уберите сыновей, не надо им смотреть! Валерия, солнце мое! — из-за обилия крови невозможно было определить серьезность поражения. Он подхватил жену на руки и через мгновение укладывал ее на кушетку в Госпитале у Илоны. Целительница, проведя над телом руками, быстро схватила пару склянок у себя на столе и влила их содержимое в рот раненой. Затем взяла ножницы и принялась резать на королеве одежду. Зигфрид молча наблюдал, как на открывшейся обнаженной коже проявлялись глубокие резаные раны.

— Заклинание из арсенала темной магии, редкое, запрещенное повсеместно, называется Пчелы Ароны. — рассказывала целительница, освобождая тело Валерии от окровавленной одежды. — Я такого никогда не видела, только читала в книге воспоминаний Ладомира. — В его время жила такая ведьма, у нее много разной гадости было, на редкость изобретательная оказалась она на губительные вещи. Они тогда вынуждены были казнить ее за многие убийства. Одного не пойму, кто мог в наше время узнать такие вещи? Это заклятие смертельное и нашей королеве просто повезло, что она такая крепкая. Однако же крови потеряно много и раны не простые, а с магическим крючком — начнешь магией лечить, только хуже сделаешь. Одно хорошо — глаза не пострадали, иначе не знаю, что бы мы могли сделать.

Зигфрид с отчаянием смотрел на тело жены, на ее окровавленное лицо, тонкие пальцы, будто изрезанные мелкими бритвами, многочисленные порезы на груди, животе, ногах, залитые уже подсыхающей кровью.

— Что же делать? — прохрипел он. — Скажите, что необходимо, я сделаю все!

— Знаю, Ваше Величество. — кивнула Илона. — Кровь я уже остановила, саму королеву усыпила, ни к чему ей лишние муки. Пока буду травами лечить, а вы к гоблинам отправляйтесь, их король непременно поможет, я думаю.

Зигфрид, убедившись, что с детьми все в порядке, тотчас же отправился порталом в Изерри, к послу Нерикену. Сердце его рвалось успокоить испуганных детей, но для жены, возможно, была важна каждая минута и он надеялся, что няни и воспитатели поймут, как важно сейчас найти подход к малышам и успокоить их.

Король Нерикен уже встречал его на широкой дорожке возле своего дома. Вид у него был до крайности обеспокоенным, он протянул руки к Зигфриду и встревоженно спросил, забыв поприветствовать его:

— Что-то случилось, Ваше Величество? Мне вдруг стало не по себе, а тут еще увидел вас.

Зигфрид коротко рассказал о случившемся и попросил:

— Помогите, Ваше Величество. Наши целители опасаются, что магические крючки, заложенные в ранах, могут сработать как-нибудь неожиданно. У них нет опыта с такими случаями.

— Подождите меня несколько минут, Зигфрид. — тревога в глазах посла уже не просто плескалась, она кричала, выплескиваясь наружу. — Я, пожалуй, пойду с вами.

В Госпитале они сразу же направились в целительнице Илоне, Нерикен, внимательно выслушавший ее, задал несколько вопросов и попроси провести его к раненой. Зигфрид, не видевший жены чуть больше часа, поразился произошедшей в ней перемене. Лицо ее осунулось, словно она находилась в крайней степени истощения, кожа посерела, дыхание стало частым и прерывистым.

— Вы идите, Ваше Величество. — обратился к нему король гоблинов. — Нам предстоит много работы, я сделаю все, чтобы помочь вашей супруге. А вам необходимо поскорее найти того, кто это сделал. Похоже, в руках этого человека находятся страшные знания.

Еще раз взглянув на жену, Зигфрид отправился во дворец и первым делом зашел в детскую. Алеша с Раулем, игравшие с младшими, бросились к нему:

— Мама! Что с мамой? Где она?

Эдвард взглянул на отца молча, лишь по его округлым щекам катились крупные слезы, а малышка Кэтти, быстро перебирая ножками, подбежала к отцу и, ухватив его пальчиками за брюки, залепетала:

— Мама! Папа! Мама!

Рауль опустил глаза вниз и побледнел еще больше, Зигфрид проследил его взгляд и вздрогнул — ручки дочери стали алыми от крови, оставшейся на его брюках. Он совершенно выпустил из внимания, что был в той же одежде, в которой нес на руках Валерию. Темная ткань впитала влагу и крови видно не было, однако же ее было так много, что она до сих пор не высохла.

— Возьмите Кэтти, мальчики, успокойте, помойте ей ручки, а я переоденусь быстро и сразу же вернусь к вам.

Как ни старались братья, но всегда спокойная малышка заливалась плачем, когда Зигфрид вернулся в детскую. Взволнованная молоденькая няня тоже никак не могла успокоить ребенка и лишь попав на руки к отцу, всхлипывая и о чем-то неразборчиво причитая, Кэтти начала успокаиваться. С дочкой на руках он сел на диван, рядом уселись сыновья и он рассказал им о злой ведьме, которая захотела погубить их замечательную маму, но сейчас рядом с целителями находится король гоблинов, ему известна другая магия и он обязательно поможет маме. А им нужно вести себя хорошо и поддерживать друг друга, чтобы, когда мама вернется, никому не было стыдно за их плохое поведение.

Глава 27

Зигфрид пробыл с детьми долго, играл с ними, читал книги и ушел, когда они уснули. Вильгельма Кейста он нашел в подвалах дворца. Его Главный безопасник сидел перед решеткой, за которой цепями была прикована к стене Изабель Веласкес. Это была не та Изабель, которую помнил король — яркая, ухоженная, кокетливая молодая женщина. Сейчас он видел перед собой растрепанную, злобную фурию, хриплым голосом выдающую в адрес Кейста такие непристойности, такое сквернословие, какие за всю свою жизнь Зигфриду не приходилось слушать; Вильгельм, судя по его ошарашенному виду, тоже не часто встречался с таким красноречием у дамы. Увидев короля, Изабель дико расхохоталась, принялась дергать руками, пытаясь избавиться от цепей.

— Взяли мы ее по горячим следам, она еще не успела избавиться от улик. В доме у нее нашли несколько книг по темной магии, таких и на Старой Земле давно уже никто не видел. В нападении на королеву призналась сразу. Говорит, убрала соперницу. Вроде бы, ей раньше нравился Роберт Калхой, но он женился на Валерии. Потом она решила обольстить тебя, но женился ты опять-таки на Валерии. До этого она очаровывала Александра Воронцова, но он не поддался ей и дама подозревает, что сестра оклеветала ее перед братом.

Темная магия ее привлекает и легко дается, она давно ее изучает, знает многое, но впервые решилась на что-то серьезное. Раньше все по мелочам.

— Да, сейчас все серьезно. — Изабель прекратила рваться из цепей и притихла. Потом ухмыльнулась настолько гнусно и мерзко, что Зигфрида затошнило. — Вы еще не понимаете, но ваша драгоценная Валерия одной ногой уже стоит в могиле. Против Пчелок нет излечения, она обречена и поделом ей! Заносчивая сука! А вы все — мудаки! Ха-ха! Не будет у вас больше ваших трах-тибидох! Не будет! А то привыкли из постели не вылезать!

А дальше снова полилось грязное сквернословие и Вильгельм тяжело поднялся со стула.

— Пойдемте, Ваше Величество, хоть по чашечке чая выпьем. Вы тоже, наверное, с утра ничего не ели.

— Да, пойдемте, а потом я уйду в Госпиталь, к жене.

После чая король не смог уйти сразу же в Госпиталь, Вильгельм пригласил его в свой кабинет, показал улики, изъятые у Изабель. Несколько стопок книг по темной магии, толстые фолианты, украшенный на обложках чеканкой и драгоценными камнями. Как она смогла перевезти это со Старой Земли? Как ни разу не попала под подозрение? Несколько томов были явно из этого мира. Обтянутые кожей, с черно-золотым тиснением, они внушали ужас при одном лишь взгляде на них. В небольшой коробке лежали другие вещи — перчатка Валерии, носочек Кэтти, маечка Эда, два рукава от рубашек Рауля и Алеши. Не было здесь только вещей самого Зигфрида.

— Она не собиралась убивать тебя. — Вильгельм правильно понял растерянность короля и друга, стоящего над коробкой с носочком в руках. — Решила, что сможет утешить, когда ты лишишься семьи, а потом она станет королевой.

Зигфриду от одной мысли, что он мог остаться один, без Валерии, без детей, стало дурно. Он не мог представить себе боль, которую ему пришлось бы испытать, потеряв семью, и у него были сомнения в том, что он смог бы пережить эту потерю.

— Она сумасшедшая, Вилли. — хрипло произнес он. — Ее надо показать специалистам, нормальный человек не в состоянии такое замышлять и тем более осуществить.

— Первым делом мы ее показали психиатрам. — Вильгельм с сочувствием и пониманием смотрел на короля. — Она вменяема, отдает отчет в своих поступках. Целый консилиум изучал ее, словно чудо. Такая красавица и не совсем дура, но столько злобы! Она жаждет царствовать, как она выразилась, быть на вершине пищевой цепочки. По ее мнению, все мужчины должны ей поклоняться, а женщины — просто уйти в сторонку. В ее немалые годы она не замужем и объясняет это тем, что у нее высокая планка запросов, свинопасы ей не нужны. Сама она любить не умеет, может только пользоваться чужой любовью. Ей доставляет огромное удовольствие соблазнить мужчину, а затем бросить его, наслаждаясь чужими терзаниями. Разбитых мужских сердец она оставила, что называется, несчитано и немерено. А ты стал ее идеей фикс, она пошла бы через гору трупов, чтобы заполучить тебя.

В Госпитале было тихо. Зигфрид отчего-то испугался этой тишины, словно она могла быть предвестницей горестных событий. Стараясь подавить в себе начавшуюся было дрожь, он решительно зашагал в палату, в которой меньше, чем сутки назад оставил свою жену и короля гоблинов.

Валерия спала. На щеках ее играл нежный, розовый румянец, дыхание стало ровным и чистым, отмытое от следов крови тело одето в ночную сорочку без рукавов. И ни одного ужасного пореза на гладкой, шелковистой коже! Зигфрид опустился на колени перед кроватью, прижался губами к руке жены, лежащей поверх одеяла и прикрыл глаза. Слезы лились по его лицу, это были слезы облегчения и радости. После жестоких и злых слов Изабель он уже и не надеялся на благополучный исход.

— Король Нерикен ушел совсем недавно, я не хотела отпускать, состояние его ужасное, мне показалось, он находился на границе между жизнью и смертью. — прошелестел тихий голос Илоны. — Когда королева открыла глаза, она попросила его наклониться к ней ниже и что-то прошептала ему на ухо. Это осчастливило его, он радостно улыбнулся и сказал королеве «Спасибо». Больше она не просыпалась.

Король Нерикен встретил Зигфрида сразу же, едва он только вступил на дорожку дворцового сада. Выглядел он и в самом деле нездоровым, слабым, даже кожа его отливала серым цветом, а не той легкой синевой, как было прежде. Зигфрид поспешно подошел к королю и протянул ему свои руки.

— Ваше Величество, Нерикен, я вижу, вам нелегко далось излечение Валерии. Благодарю вас и хочу, чтобы вы знали — я ваш вечный должник.

— Нет, Ваше Величество. — пожимая его руки, ответил гоблин. — Я в любом случае сделал бы все возможное для Валерии, но она успела также отблагодарить меня и весь мой народ. Отблагодарить так, как не смог бы никто, кроме нее. Дело в том, что наш далекий предок, король Саприкен, живший более тысячелетия назад, спрятал величайшую реликвию нашего народа перед самой своей смертью, не успев ничего о ней рассказать никому из приближенных. Я даже с вами не могу поделиться сведениями о том, что это за вещь, но она для нас очень важна. И вот сегодня, как только ваша супруга пришла в сознание, она попросила меня наклониться к ней и на чистейшем гоблинском наречии сообщила, что король Саприкен велел ей передать, что вещь, которую мы все ищем, находится под плитой у входа в его комнату. Потом она снова потеряла сознание.

Как бы не был я слаб, но после окончания лечения сразу отправился домой и, представляете, мы нашли эту вещь там, где было указано! Нет для нас дара, дороже того, что сделала Валерия. Возможно, она забудет свои слова, но это неважно — наш предок являлся одним из мудрейших правителей и он никогда бы не доверил такие знания недостойному, тем более человеку. Так что не считайте себя должником. Я приду посмотреть на состояние Валерии, когда наберусь сил, сейчас от меня мало пользы.

Валерия не согласилась на встречу с Изабель, хотя та настойчиво просила об этом.

— Не хочу ее видеть, Зигфрид. Одно то, что она хотела не только моей смерти, но и гибели наших детей отвращает меня от нее. Я понимаю, в нашем магическом сообществе все мы — люди совершенно разные и это неизбежно. Мир прекрасен именно своим разнообразием, но в мое представление о пределах этого разнообразия не вписываются убийцы и все остальные, несущие зло.

— Поддерживаю тебя и понимаю, это и мои дети, и ты — моя жена. — король, размеренно шагающий от одной стены кабинета к другой, остановился напротив жены. — Я не знаю, что заставляет Изабель вот уже несколько раз посылать к тебе такие просьбы. Многие считали ее жестокой и коварной кокеткой, расчетливой охотницей за мужскими сердцами. Никому не приходило в голову, что она готовит целую революцию в новом мире. Изучение темной магии и отдельной ее составляющей — магии крови, являлось ее оружием. Она планировала вначале стать королевой, затем, подчинив себе мужа, с помощью своих знаний поставить на колени подданных королевства, а далее — весь новый мир.

Веласкес — подданная Либерии, но поскольку свое преступление она совершила в Новой Даварии, то король Александр согласился с тем, чтобы судил ее наш суд.

Даже та история с изобретением неведомого прибора, которая закончилась трагически, не так уж проста. Все случилось по наущению самой Изабель Веласкес, она распаляла любовное состязание между Пьером Конье и Роем Николеску, делая авансы тому и другому, а те, в страстном желании поскорее сделать ее своей, настолько торопились, что наделали множество ошибок в расчетах, которые заметил их помощник. Тогда она всерьез испугалась, побежала к Александру. Позднее, когда ты лежала в лаборатории, она не один раз пыталась вколоть тебе смертельную инъекцию, но рядом постоянно находился Роберт, а в течение дня — сам Дэйки.

Завтра состоится казнь Изабель, а на душе у меня тревожно. Словно я что-то упустил, не досмотрел. Быть может, ты не пойдешь со мной?

Зигфрид, подойдя к жене, чуть наклонился и взглянул в зеленые глаза, полные смятения и растерянности.

— Мне тоже не по себе. — призналась она мужу. — Вполне вероятно, что у темной колдуньи есть запасной козырь в рукаве и она выложит его в день казни. Если это так, то она наверняка защитила свои мысли от ментального вторжения и мы ничего не узнаем до часа «Ч». Просто будем готовы.

Ко времени казни преступницы были готовы, внутренне собраны и подтянуты не только венценосные супруги, но и все присутствующие маги. Присутствовал даже король Нерикен, попросивший Зигфрида о такой возможности.

Изабель вышла на помост в своем былом великолепии — по ее последней просьбе ей были предоставлены услуги горничной и любимая одежда. Она стояла, гордо усмехаясь, в прекрасном платье и туфельках на каблучке, с красиво уложенными волосами, подведенными темными глазами, яркими губами и своими лучшими драгоценностями, сверкающими на пальцах, в ушах, прическе и на шее. Все, что она выбрала для последнего дня своей жизни, было тщательно проверено несколькими магами. Валерия, потянувшись к мыслям Изабель, не смогла уловить ничего, кроме злорадства, которое она и не скрывала.

Был прочитан приговор, с перечислением всех вин преступницы и один из магов уже дал отмашку на начало казни, как Изабель неожиданно сорвала с пальцев два перстня, бросила их себе под ноги и крикнула, почти срывая голос:

— Травентос прим артино масо!

За мгновение до начала действия заклятия Валерия обрушила на помост мощнейший силовой щит, поверх которого в то же мгновение легли щиты, наложенные королем и остальными магами. Однако же сила магии крови была настолько велика, что щит прямо на глазах стал таять, расползаться. Король Нерикен, взмахнув ладонями, укрепил наложенную защиту и в тот же миг внутри щита взорвалась фигура Изабель и по прозрачным стенкам поползли вниз темно-красные потеки, клочки ткани и мелкие кусочки плоти, а все присутствующие ощутили содрогание почвы под ногами. Кисть руки с тонкими пальцами и окровавленными обрывками плоти медленно сползала по щиту, оставляя грязно — красные следы.

Королеву и многих других женщин тошнило, побледнели даже видавшие немало мужчины.

Изабель напоследок смогла поразить многих. Исследовавшие остатки доказательств маги пришли к выводу, что именно перстни были зачарованы на кровавое заклятье. Каждый в отдельности они не представляли собой ничего особенного, обычные украшения, но будучи сложены вместе — становились мощным магическим артефактом. Если бы щит, закрывший Веласкес в узком пространстве, не выдержал, от всех присутствующих на казни осталась лишь мертвая плоть.

Глава 28

Ни у кого из сидевших в гостиной королевских покоев магов не было настроения начинать разговор. Александр Воронцов прохаживался от окна до стола, остальные сидели в креслах молча. Валерия, провожая брата взглядом во время его бесцельного хождения, глубоко вздохнула и сказала громко и напряженно:

— Что же у нас получается? Мы ушли со Старой Земли, терзаемой алчностью и злобой, мечтали, что найдем новый мир и построим в нем светлое, справедливое, правильное общество. И что в итоге? Мы, будучи изгоями, принесли в этот мир то, против чего боролись. Сначала мы не увидели, как у нас под боком наши маги сделали чудовищный прибор. Потом не заметили, что рядом с нами живет монстр, готовый выпустить в мир страшное зло. Как теперь жить, зная об этом? Не доверять никому? А как теперь люди станут доверять нам?

— Постой, Лери. — поднял руку в протесте Александр. — Ты слишком драматизируешь ситуацию. Маги — те же люди, только отмеченные даром. У них есть свои жизненные установки, потребности, желания. Пока мы жили на Острове, у нас не было времени приглядываться друг к другу. Отец спасал всех, кого мог. Разве он должен был сначала определить, достоин ли человек спасения? И как это сделать? Пока человек жив, у него всегда есть свободная воля, выбор. Изабель Веласкес сделала свой выбор давно, судя по книгам, найденным у нее. Маскировалась она умело, все считали, что она просто сердцеедка и кокетка. Поверь, для этого не обязательно быть злой, просто жажда любви, часто гипертрофированная.

— Я понимаю, Саша. — Валерия поднялась из кресла и подошла к брату. — Мои слова прозвучали слишком эмоционально, после всего пережитого и увиденного сложно быть сдержанной. Но в целом я веду разговор к тому, что нам необходимо лучше контролировать жизнь в наших государствах. Службы безопасности, Магическая Инквизиция, Воины Создателя должны перестроить свою работу. Не хочу сказать, что мы должны построить полицейское государство, но обеспечить безопасность наших подданных — обязаны. Пока мы жили на Острове — у нас было общее дело, дело нашего спасения. Теперь же, когда опасность миновала, кто-то может вернуться к своим мечтам и проявить наклонности, о которых мы не знаем. А если чьи-то интересы совпадут и найдется лидер какой-то идеи…

— Мы не сделали скандала — нам вождя не доставало.

Настоящих буйных мало, вот и нету вожаков.

— смеясь, пропел строчки из ценимого им Высоцкого Александр, однако же, увидев лицо сестры, снова стал серьезным.

— Лери, раньше угрозу для наших жизней представляли охотники Старой Земли, теперь ты предлагаешь бороться с нашими товарищами, с магами? Кем мы станем в итоге? Обществом параноиков? Будем выкорчевывать ересь в своих рядах?

Спокойно, будто нехотя, встал из своего кресла король Нерикен и поднял руку:

— Прошу слова, уважаемые друзья и коллеги! Без сомнения, к этому разговору нас подтолкнули страшные события, может быть поэтому сейчас мы услышали, на мой взгляд, два крайних, совершенно противоположных мнения. Еще мне кажется, всеми вами забыта важная деталь, а именно — магическое общество существует давно уже не только на этом континенте, но и во всем мире. По этой причине, создай мы даже свою Магическую Инквизицию — она не сможет действовать легально на территории других государств. Придется договариваться, вырабатывать общую тактику и стратегию. Вы же понимаете, при самом строгом контроле в любом деле найдутся отщепенцы, для которых закон не писан. И это будут не только маги, пришедшие со Старой Земли. Возможно, именно сейчас какой-нибудь самородок в Менижире лепит, как у вас принято говорить, на коленке, прибор, убивающий на расстоянии или превращающий в пыль каждого.

Добро и зло всегда и повсюду идут рядом. Даже простым ножом можно нарезать хлеб, а можно убивать людей, у каждого есть право выбора. На первом этапе предлагаю распространить среди магов всего мира Манифест Алексея Воронцова, в котором имеются все основные положения о магических сообществах, и Магический Кодекс. Думаю, что все разумные маги к ним присоединятся и заключат договор о соблюдении положений этих документов. Не создавая новых структур, нужно перестроить работу существующих, чтобы повысить их эффективность. А дальше, как у вас говорится, война план покажет.

После слов короля гоблинов накал страстей как-то сам по себе уменьшился, успокоилась Валерия, за которой встревоженно следил Зигфрид, Александр подошел ближе к сестре, положил руку ей на плечо и участливо спросил:

— Как ты, Лери? Извини, если был слишком резким. Я понимаю, оба раза от действий дурных магов пострадала ты и перенести тебе пришлось немало. Мы наведем порядок, справимся с этим, просто у нас пока маловато опыта.

Разошлись, приняв предложение мудрого Нерикена. Напряжение предыдущих дней схлынуло, каждый принялся выполнять свою работу.

Порт Новой Даварии Беллесет жил своей обычной жизнью. Гремели краны, разгружая и загружая стоящие корабли, сновали докеры, подхватывая опускающие тюки и устанавливающие их по местам. Кучками стояли люди, что-то обсуждая, рассматривая документы, порой договариваясь и пожимая друг другу руки.

Во всей этой суете Валерия чувствовала лишь ровный пульс рабочего дня, здесь не было много радости, но не чернело пятнами зло. Вот только один из капитанов, сошедших с борта корабля «Тренсея», видимо, прибывшего из Тризании, был мрачен и чем-то явно обеспокоен. Валерия слегка коснулась его сознания и вздрогнула. Судя по мыслям капитана, на его корабле прибыли в Новую Давариючлены экипажа, зараженные Черной смертью. Она видела, как лежали на палубе под навесами тела, отмеченные заразой, как бились в судорогах матросы и юнги. Четырнадцать человек капитан отправил час назад в местный портовый госпиталь и теперь торопился с разгрузкой.

— Здесь хорошо, правда? — бережные объятия мужа оторвали Валерию от ее собственных мыслей. — Посмотри, какое сегодня море, как красиво парят над ним чайки. И какой свежий ветер летает над всем этим! Даже в порту, в таком не романтическом месте можно залюбоваться морским видом! Кстати, Беллесет, на местном наречии обозначает «Край света», ты знала? Ты встревожена, что-то случилось?

— О чем ты сейчас разговаривал с той красивой дамой, Зигфрид? — не отрывая взгляда от капитана, который, отчаянно жестикулируя, о чем-то беседовал с женщиной, стоящей напротив него, спросила Валерия.

— Ты ревнуешь меня, милая? — удивленно спросил король. — Я польщен неимоверно, но эта дама, узнав во мне Государя, просила помочь в скорейшей разгрузке корабля, принадлежавшего ей. Они немного выбились из графика, заплывая в Менижир за догрузкой и теперь торопятся.

Женщина, не договорив, резко отвернулась от капитана и направилась к стоящим невдалеке королю и его жене.

— Стоять! — выбросила руку Валерия. — Не приближайтесь к королю!

— Любимая, это слишком! — отчаянно прошептал ей на ухо Зигфрид. — Я же тебе все объяснил!

— Минуту. — отмахнулась Валерия. — Сейчас ты все поймешь. Лейтенант! — обратилась она к гвардейцу, возглавляющему охрану. — Сейчас же отправьте человека за портовой охраной. Судно «Тренсея» под разгрузку не ставить. Выяснить, где размещен заболевший экипаж этого корабля, направить туда целителей из королевских клиник, вызвать из Кронхейма Илону. На судне объявить карантин. Берегите своих людей, я подозреваю Черную смерть.

Побелевшая, как мел хозяйка корабля, опустивший руки с зажатыми в них бумагами капитан, застывшие рядом король и гвардейцы — немая сцена была весьма колоритной.

Людей из экипажа, тринадцать человек, нашли в портовом госпитале. Его начальник уже слал сообщения в столицу о Чрезвычайной ситуации, проводилось интенсивное лечение антибиотиками. Валерию тревожил четырнадцатый, отсутствующий человек, сопровождавший больных. На корабль он не вернулся и был объявлен в срочный розыск. Скольких он сможет заразить до того времени, когда его обнаружат, неизвестно. Ситуация из сложной становилась угрожающей.

Берта Лауфа, помощника капитана, нашли в одном из портовых кабаков, где он заливал свой страх перед заразой местным вином. Всех посетителей кабака, находящихся в этот момент в зале, вместе с барменом, являющимся хозяином питейного заведения и кухонными работниками, нежно приняли под охрану гвардейцы и доставили в королевский госпиталь. Сколько еще прошло через кабак за это время любителей принять бокальчик вина, кто были эти люди и где их можно было разыскать — никто сказать не мог.

Илона прибыла в Беллесет не одна, она привела с собой еще двух целителей и короля Нерикена, который с любопытством спросил у Валерии:

— Отчего же вы, Ваше Величество, решили, что это непременно Черная смерть? Возможны ли такие симптомы при других заболеваниях?

— Я, Ваше Величество, увидела в мыслях капитана, что корабль побывал в Менижире, где догрузился некоторым товаром. Нашими агентами не так давно отмечалось, что в дальних провинциях королевства Менижир отмечались отдельные признаки заболевания Черной смертью. У нас не было оснований считать, что весь Менижир заражен, но никаких других причин для возникновения такого крупного очага заражения, кроме прибытия Тризанийского корабля, у нас нет. Вы желаете осмотреть заболевших?

Втроем с королем и Илоной они осмотрели матросов с корабля и вынуждены были признать, что диагноз Черная смерть подтверждается. Кожные покровы зараженных приняли темный оттенок, гнойники угрожающих размеров появились на животах, за ушами и в подмышечных впадинах. От высокой температуры и боли многие теряли сознание, корчась от сильных судорог. Терапия проводилась интенсивно, как того и требовало состояние больных, патрули портовой и городской стражи обходили территорию, присматриваясь к людям и прислушиваясь к их разговорам. На третий день поступила информация о первых заболевших в городе. Беллесет в срочном порядке был закрыт на карантин, в порту не принимали новые суда, а уже прибывшие не выпускали из него.

Полтора месяца город-порт находился на карантине. Продовольствие и лекарства доставлялись порталами, все контакты с другими городами и поселениями были прекращены. Целители выкладывались на грани магических и просто физических сил, жестко работала городская и портовая стража вместе с гвардейцами короля, пресекая все случаи паники и попыток пересечь зону карантина и уйти из Беллесета. Все это время Валерия и Зигфрид оказались запертыми в зараженном городе вместе с его жителями и вместе переживали все тяготы этих нелегких дней. Работали в госпиталях, развозили по домам еду, жили в комнате при Госпитале, там же и ели общую для всех пищу, выходили на патрулирование улиц и постоянно подбадривали людей, убеждая, что все это временно, болезнь уже сдается и вот-вот все худшее останется позади.

Когда все это случилось и карантин действительно был снят, оказалось, что спасти не удалось шесть человек, попавших на лечение слишком поздно. По донесениям агентов Менижир, небольшое государство, потерял от Черной смерти полтора миллиона жителей — половину населения страны. И лишь благодаря тому, что сопредельные с ним королевства жестко держали карантинные заслоны, болезнь не прошла в глубь континента.

Новая Давария и Либерия справилась, избежав больших жертв, лишь благодаря тому, что Валерия вовремя узнала о болезни на корабле в порту. В противном случае, при активных перемещениях между королевствами, зараза быстро бы перекинулась дальше.

— Папа, прошу тебя, поговори с ректором Академии Якобом Ферли, пусть разрешит мне посещать лекции по моему выбору!

Двенадцатилетняя принцесса Кэтти, требовательно поджав розовые губки, строго смотрела на отца, короля Зигфрида, допивающего чай. Ее старший брат Эдвард, наследный принц королевства, удивленно смотрел на сестру, забыв о сочном кусочке омлета, нанизанном на вилку. Кэтти, перебросив через плечико белую косу, прихваченную на макушке красивым зажимом, округлила яркие голубые глаза:

— А что? Что я сказала неправильно? Все думают, что я еще маленькая и глупая и должна делать так, как мне велят, а у меня есть свои планы! Вот Рауль в пятнадцать лет написал свой научный труд о магических животных и все им восхищались, а я не могу даже лекции себе выбрать! Это несправедливо!

— Я согласен с тобой, дочь, человек должен заниматься тем, что ему интересно, вот только Рауль решал все свои вопросы самостоятельно. Он действительно изучил многих магических животных, а норики, обученные им, стали прекрасными фамильярами для многих магов. Рауль встречался со многими руководителями, в том числе и с ректором Ферли и они выслушивали его доводы и шли ему навстречу, если считали, что они разумны. Мне не приходилось хлопотать за него, дочь, так же, как и маме. Питер с Дитером тоже искали свой путь. Ты же помнишь, они вначале решили заниматься наукой, работали под руководством Ашота Григорьяна. Затем увлеклись полетами, закончили летную школу и теперь оба — одни из лучших пилотов королевства. За них тоже никто и никогда не хлопотал. Надеюсь, ты поняла, как тебе нужно поступать, чтобы тебя не считали маленькой и глупой, а прислушивались к твоему мнению?

Кэтти подняла на отца взгляд, пунцовые от стыда щеки выдавали ее волнение.

— Да. Прости, папа. Что-то меня не туда занесло. Я не права. Со мной так бывает. Вот Эдвард у нас — примерный мальчик. — она тяжело вздохнула. — Я исправлюсь.

— Я знаю, милая. — легко рассмеялся Зигфрид. — Просто мы все тебя очень любим, поэтому немного разбаловали. Но ты умница, мы в тебя верим.

Валерия в это утро была занята делами, поэтому завтракала позднее. Когда муж рассказал ей об утренней сценке, она нахмурилась, уже не один раз ей приходилось видеть, как Кэтти злоупотребляла своим положением любимой дочери короля и она опасалась, что это станет чертой ее характера. Зигфрид успокаивал ее, убеждая, что все не так страшно, постепенно дочь поймет нелепость и некрасивость своего поведения.

— У нас сегодня встреча с новым военным атташе Табурона Гестером Каронетом. По договору мы продадим Табурону несколько самолетов, поэтому сразу же после обеда нам нужно быть в летном отряде, продемонстрируем технику, потом договоримся о деталях передачи.

— Хорошо, я буду. Мальчиков давно не видела, посмотрю на них в деле. Вот только надо по пути в отряд зайти в Магическую школу, Якоб Ферли желает переговорить по какому-то интересному вопросу.

Они не стали выходить к Школе порталом, желая прогуляться пешком. Первые признаки приближающейся осени неуверенно и робко проявлялись в легких рыжих мазках, видневшихся тут и там среди зеленых крон; в сухих колосьях отцветших трав и особой свежести воздуха, прозрачной и едва уловимой.

В парке около Школы на огромном каменном валуне серого цвета белой краской было выведено «ФИЛАСОВСКИЙ КАМЕНЬ!». Зигфрид, не так давно прочитавший о легендарном алхимике Средневековой Старой Земли Никола Фламеле, засмеялся:

— Информированные у нас молодые маги, но безграмотные совершенно. Как-то удивительно в них это сочетается. А самое странное, что идея живет, до сих пор кто-то надеется на удачу и верит, что философский камень может стать реальностью, как и Вечный двигатель.

— Да. — задумчиво протянула Валерия. — Наверное, причина этому — магия. Магические законы в материальном, физическом мире позволяют создавать вещи и явления, наличие которых противоречит здравому смыслу неодаренных людей. В итоге люди полагают, что возможности магической энергии безграничны.

Якоб Ферли, ректор Магической Школы Новой Даварии, занимал эту должность с самого начала открытия учебного заведения. Он по праву считался крепким хозяйственником, отличным организатором, строгим руководителем и принимал самое искреннее участие в судьбах молодых магов, обучающихся в Школе. Многие из ее выпускников были обязаны именно ему тем, что судьба их сложилась удачно вопреки их собственным стараниям. Сегодня же вид его казался довольным и одновременно озабоченным.

— Благодарю вас, что откликнулись на мою просьбу, Ваши Величества. — заговорил Ферли, провожая короля и королеву к креслам в центре кабинета. — Я просил об аудиенции, но если вы сами решили посетить Школу, я только рад. Не стану задерживать вас, описывая подробности школьной жизни, в ней сейчас больше обычной рутины, готовимся к началу учебного года. Однако же у нас возникла редчайшая ситуация, которой еще никогда не бывало. По итогам приемных испытаний неожиданно выявились ментальные способности сразу у девяти будущих первокурсников. У девяти! Хотя в иные годы частенько и одного не выявлялось. Причем, двое из них, возможно, станут очень сильными менталистами. Не знаю причин такого явления, однако же мое дело теперь — обучить молодые дарования. А преподавателей нет, сильных, подготовленных — нет. Отсюда и проистекает моя нескромная просьба к вам, моя королева. Не согласитесь ли вы взять патронаж над курсом менталистов вместе с вашим сыном, Алексеем Калхоем?

Ферли, окончив свою речь, стесненно улыбаясь, ждал ответа.

— Интересная новость, господин ректор. — Валерия задумчиво смотрела на Ферли, понимая, как много зависит от ее ответа. — Это действительно необычно, магов с ментальным даром появляется немного, можно сказать, их появление в нашем королевстве — подарок судьбы и мы им воспользуемся. Я согласна с вашим предложением, предоставьте мне план занятий, обсудим. А с Алексеем поговорите сами, думаю, он согласится, несмотря на всю свою загруженность работой. Он совершенствует приборы, в которых используется принцип ноль-пространства.

Глава 29

Летный отряд Новой Даварии располагался в нескольких километрах от столицы, за рощей вечнозеленых пышных деревьев и небольшой речкой, в жаркое время года пересыхающей в ручей. Аэродромные постройки выделялись строгостью линий, простотой и белым цветом. Серая площадь летного поля, большая терраса под тентом, на которой уже собрались приглашенные на демонстрацию люди. Валерию и Зигфрида, подошедших к толпе беседующих, встретил приветствием командир летного отряда Иван Сажин.

— К испытаниям готовы, Ваши Величества. Все специалисты на местах, военный атташе тоже прибыл.

Среди всех собравшихся явно выделялся молодой мужчина выше среднего роста, стройный, сухощавый, подтянутый, одетый в незнакомую явно военную форму. Слегка смуглое лицо его можно было бы назвать по-мужски красивым, если бы черты не были резковатыми, а полное отсутствие доброжелательности или хотя бы небольшой расположенности к окружающим в выражении холодных серых глаз довершало облик ледяной скульптуры. Темные волосы, заплетенные в косу на затылке, делали внешность мужчины чуть утонченней, но никак не оживляли и не смягчали ее.

Начальник аэродрома Чарльз Фергюссон, что-то шепнул незнакомцу, тот кивнул и они вместе подошли к королевской чете.

— Ваши Величества, позвольте вам представить — новый военный атташе Табурона Гестер Каронет.

— Что ж, познакомились, теперь приступим к делу. — Зигфриду атташе отчего-то пришелся не по душе и он не стал продолжать лишние разговоры. Каронет же спокойно и холодно смотрел на короля, лишь кивнув в знак согласия.

Они прошли ближе к ограждению террасы и встали, наблюдая за тем, как выруливают из ангаров легкие самолеты и останавливаются на летном поле, чтобы без разбега взлететь вверх и там, в небе, показать все возможные фигуры высшего пилотажа. Дам на демонстрации не было, не слышались возгласы изумления и испуга, лишь одобрительные комментарии специалистов и отдельные обсуждения каких-то моментов оживляли показ. Последняя фигура — и парочка самолетов садится на поле. Летчики, выбравшись из кабин, лихо подбежали к собравшимся, взяв под козырек и один из них четко доложил:

— Ваши королевские Величества! Демонстрацию закончили, во время полетов нештатных ситуаций не было, все прошло по плану. Командир звена Дитер Ланге.

— Благодарю за службу, командир. — улыбнулся король. — Как там, в небе?

— Превосходно, Ваше Величество!

— Мама давно хотела испытать себя на высоте, возьмите ее как-нибудь с собой.

— Мама?

— Мама?

Два возгласа слились в один, оба пилота и военный атташе с изумлением смотрели на королеву.

— И почему вы удивляетесь? — смутилась Валерия. — Я думаю, это прекрасно, летать на такой птице. Конечно, левитация — это тоже хорошо, но самолет наверняка дарит другие ощущения. Так что, сыновья, будем готовиться к полету. А теперь отдыхайте, мы обсудим все дальнейшие дела.

Пилоты удалились, за спиной Валерии и Зигфрида раздался холодный голос:

— Вас не беспокоит, Ваше Величество, что ваши сыновья выбрали такую опасную профессию? Как вы разрешили им это?

Развернувшаяся к атташе Валерия с удивлением вглядывалась в его лицо:

— Быть может, вы заметили, господин Каронет, что мои сыновья взрослые мужчины и сами могут выбирать, чем им заниматься. Я могу лишь советовать — выбор за ними. Кроме того, они лично участвовали в разработке этих аппаратов, сами их испытывали на первых полетах. Самолеты вертикального взлета нам показались очень перспективными, благодаря им удалось спасти немало жизней во время чрезвычайных ситуаций.

Что-то странное мелькнуло в глубине серых глаз, живая искра интереса промелькнула и скрылась под опущенными ресницами.

Гестер Рэнти Каронет, граф Альконийский, родился в семье крупного военного чиновника Табурона. Его отец, граф Рэнти Гарвид Каронет, женился в возрасте тридцати восьми лет, до этого крайне увлеченный единственной страстью своей жизни — работой. Необходимость рождения наследника стала единственной причиной его брака с Терезией Фиренти, дочерью богатого табуронского промышленника. После рождения сына молодая мать скинула его на руки нянек и гувернантки, не желая ни часа находиться рядом. Ей был отвратителен младенческий запах ребенка, неприятен внешний вид новорожденного. Ее ужасно раздражал детский плач, а те девять месяцев, когда дитя находилось в ее чреве, остались в ее памяти, как самое жуткое время в ее жизни. Разрешившись от бремени и едва оправившись от этого потрясения, она уехала в одно из имений своего мужа, где вела совершенно светский образ жизни, приглашая гостей и сама навещая ближайших соседей.

Маленький граф рано понял, что родителям нет до него никакого дела, вечно занятый служением королю отец видел сына крайне редко и воспитанием его озадачился только в той части, где нужно было пригласить учителей по различным предметам и щедро оплатить им образование наследника. Отношение к нему матери он понял постепенно, складывая в своем детском уме отдельные, брошенные кем-нибудь фразы об ее словах, об омерзении, которое он вызывал в нежной душе табуронской фиалки. Душа его рано застыла в осознании своей ненужности никому в этом мире и лишь редкие, милосердные ласки нянюшек и бережливое отношение некоторых преподавателей к его личности частично примирили его с собственной жизнью.

Повзрослев, он поступил на военную службу, участвовал в нескольких сражениях, не получив ни единой раны, невзирая на редкую отвагу и полное пренебрежение к смерти, как и к жизни, впрочем. Выйдя в отставку довольно рано, он принял предложение поработать в посольстве и таким образом оказался на Терра Летиции. Работу свою он выполнял добросовестно, никаких отношений, кроме служебных, как всегда, не заводил. К мужчинам он относился в соответствии со своим мнением о них, женщин сильных и властных остерегался, считая такую женскую природу неправильной. Женщины слабые, нежные существовали в его жизни, как временные спутницы, их присутствие было необходимо для его мужской физиологии, не более. Он никогда не был с ними груб, славился своей щедростью и слыл прекрасным любовником, но в любой женщине видел лишь мелочность, суетливость и отсутствие всякой душевной глубины.

Ему стало странным, что так неожиданно быстро вспыхнул его интерес к королеве Новой Даварии. Немало встречалось ему женщин не просто красивых, а очень красивых, видел он королев и других знатных дам и не мог понять, чем зацепила его Валерия. Она вела себя просто, не желала нравится, не добивалась внимания — оставалась естественной, не подавляя других, никак не показывая свое королевское величие. Вот только было в глубине ее зеленых глаз что-то, что заставило задрожать тонкую струну в его душе. Будто он ее знал раньше и она была его и только его женщиной. Он не мог понять и принять это чувство, оно было неправильным, иррациональным и ни по каким причинам не могло зародиться в его душе, которой до этого момента не нужен был никто в этом мире. И в то же время он прекрасно осознавал, что Валерия никогда не станет его любовницей, он видел, что она не унизится до этой роли, не изменит мужу и не подарит ему, Гестеру, даже малейшей надежды на взаимность.

Сделка по продаже самолетов с вертикальным взлетом завершилась и дипломатическая миссия Табурона в полном составе была приглашена на званый обед в королевский дворец. Тихая музыка, странная, щемящая душу и сердце пронзительной проникновенностью, звучала в обеденном зале. Гестер Коронет подумал, что она, как нельзя кстати, соответствовала его настроению. Угощение тоже было королевским. Чудесное вино и новый напиток под названием «коньяк», морепродукты, изысканные деликатесы, фрукты, выращенные в разных концах огромного континента, прекрасно оформленные кулинарами мясные блюда, рыба, великолепные торты и пирожные. Многое для гостей из Табурона было непривычным, экзотическим и радовало своим вкусом. Обед прошел незаметно, настолько простой, ненавязчивой и дружественной была обстановка, которую сумели создать хозяева, король и королева. После обеда все вышли в сад и разбрелись по нему, восторгаясь его устройством и многочисленными редкими растениями, пышно цветущими вдоль дорожек.

Гестер Каронет прогуливался по саду в полном одиночестве. Неспешным шагом он проходил мимо звонких фонтанов, рассматривал прекрасные скульптуры, созданные гениальными мастерами в невиданной им до сих пор манере, любовался пышными зарослями незнакомых ранее цветов и кустарников. Королевский сад был целым миром, неожиданно открывшимся для него. Одна из дорожек вывела Каронета к открытой ажурной беседке, в которой стояла королева, положив руки в перчатках на перила. Его появление, видимо, оторвало ее от собственных размышлений и она, подняв голову, смотрела, как он приблизился и остановился по другую сторону ограждения.

— Наскучило общество, Ваше Величество? — с любопытством спросил Гестер.

— Нет, что вы, господин атташе. — спокойно, с милой улыбкой ответила Валерия. — Просто решила обдумать одну идею, знаете, одну из тех, что приходят в голову внезапно и их надо не упустить, ловить и сразу же развивать.

Она улыбалась ему, ее взгляд предназначался тоже лично ему и никому больше. Гестер не мог понять, что за стихия вступила ему в голову, но он вдруг стал таким легким, свободным и дерзким. Сделав шаг вперед, он взял за руку королеву, ловко снял с нее перчатку и прижал тонкую женскую ладошку к своим губам. Не отрывая взгляда от изумленных зеленых глаз, поцеловал кончики дрогнувших пальцев, прижал их к своей щеке и улыбнулся, как никогда не улыбался в своей жизни — словно шальной мальчишка, получивший самый лучший подарок, о котором не мог даже мечтать.

— Прощения не прошу, Ваше Величество. Но на него надеюсь.

Он ушел тут же, не смея оставаться рядом больше ни минуты, не присоединяясь к остальным дипломатам, убыл в посольство и там долго ходил по гостиной в своих покоях, не понимая ни себя, ни своего настроения.

Через два дня король Зигфрид пригласил дипломатов всех государств, аккредитованных в Новой Даварии, на церемонию спуска нового корабля, построенного на столичной верфи и предназначенного для ученых, исследующих глубины Великого океана. Корабль был превосходен, ни один из дипломатов не мог представить, через какое время возможности их государств позволят строительство таких плавучих научных центров с массой аппаратуры, с лабораториями и батискафами для спуска под воду. Белоснежный красавец гордо соскользнул со стапелей и закачался на воде, плеснув вокруг себя мощной волной. Грянул гимн, толпа народа приветствовала спуск, размахивая головными уборами и яркими воздушными шарами, которые вдруг разноцветными гроздьями взмыли в небо.

Потом все расселись на лошадей и выехали на прогулку по побережью. Всадники растянулись по берегу, наслаждаясь прекрасным днем и чудесными морскими видами. Впереди всех ехали король и королева, о чем-то изредка переговариваясь, но вдруг лошадь под Валерией заплясала и сорвалась с места. Гестер, все это время наблюдавший за венценосной парой, увидел, что лошадь несется, совершенно неуправляемая, к высокому обрыву, над которым в этот ясный день клубился плотный туман, внутри туманного облака, постоянно перемещаясь, искрились нити тонких молний, меняя цвет и направление. Он ни о чем не думал в эти жуткие секунды, просто пришпорил свою лошадь и помчался вслед за Валерией. В несколько прыжков настиг он королеву и они рухнули вместе, один за другим с обрыва в серую облачную тьму, ни на миг не задержавшись на краю обрыва. Ни смертельно побледневший Зигфрид, никто другой не успели опомниться за эти несколько мгновений произошедшей трагедии.

Глава 30

Они ехали вдвоем через сумрачный лес по широкой дороге, хорошо укатанной многочисленными обозами, проходящими по ней. Здешние места с давних пор были густо заселены, в отличие от некоторых других земель здесь расстояние от одного селения до другого можно было пройти даже пешим ходом за неполный день. И народ здешний был мало что трудолюбив, как это случается часто и повсеместно, но и славился своей предприимчивостью и монолитностью. Сосед стоял горой за соседа и твердо знал, что в случае нужды за него тоже встанут все. Здешние промыслы кормили все королевство и многое вывозилось за кордон.

До селения Речное им оставалось ехать совсем недолго, когда Олаф Гесси заметил, что его спутница как-то странно поникла в седле и вот-вот свалится с лошади. Он быстро подъехал к ней и успел подхватить молодую женщину, поддерживая ее в седле. От его прикосновений она вздрогнула и очнулась, с недоумением оглядываясь вокруг. Остановив свой взгляд на нем, женщина с напряжением, словно что-то припоминая, задумалась и наконец-то расслабилась и тихо произнесла:

— Устала наверное. Что-то почудилось странное. Приедем — отдохну и хорошо высплюсь.

Мир Бенериф совершенно неудачно расположился на Перекрестке множества миров. Окружающая его оболочка, неравномерная по толщине и плотности, то и дело истончаясь в различных местах, пропускала в реальность Бенерифа порождения иных миров и ни разу еще не случалось так, чтобы незваные гости были добры к хозяевам. Они рвались сюда, чтобы убивать и пожирать.

Единственной религией этого мира была вера в Пришествие Создателя, который когда-нибудь вспомнит о своих забытых детях и придет, чтобы спасти их, поэтому Инквизиция Бенерифа была создана не для искоренения ереси, а для спасения от нечисти, прорывающейся сюда. В Школах Инквизиции с самых ранних лет обучались и воспитывались дети, наделенные особым Даром и после обучения все они работали в меру силы своего Дара и его особенностей поисковиками нечисти, оперативниками, уничтожающими ее, лекарями, сотрудниками научных лабораторий, изучающими все, что касалось прорывов.

При строительстве городов и поселений в этом мире меньше всего руководствовались понятиями красоты и высокой эстетики, максимальная безопасность жителей — вот что определяло их внешний вид и планировку. Каменные дома с толстыми стенами, стоящие на высоких фундаментах, с небольшим окнами, забранными решетками, образовывали узкие, извилистые улочки. В каждом доме был свой колодец и подвал с припасами, а в селениях и весь двор полностью закрывался сплошной крышей, оберегая домашнюю живность. Лавки, ремесленные мастерские, управа и гостиный двор размещались в центре, на небольшой площади. Случалось всего несколько раз, когда точка прорыва оказывалась в местах, где поселились люди, однако жизнь показала, что именно такое устройство дает возможность Инквизиторам быстрее и с наименьшими жертвами справиться с потусторонними исчадиями.

Жизнь на Бенерифе существовала на двух континентах, расположенных рядом и разделенных узким проливом. На обоих континентах находились пять королевств и единственная польза от тяжкого положения этого мира заключалась в том, что ни одно из королевств вот уже несколько тысяч лет не развязывало войн против других. В далекой древности случилось так, что встретившиеся на поле брани войска двух королевств в самый разгар битвы оказались в центре Большого прорыва. Сражающиеся моментально сообразили, кто их общий враг, раскатали прорвавшихся тварей в тонкий блин, помирились и с тех пор без всяких договоров о дружбе прекратили взаимные претензии, сражаясь каждый со своими гостями из других миров.

Олаф Гесси и Велира Вранцев встретились в Школе Инквизиции. Он влюбился с первого взгляда в хрупкую, изящную девушку с дивными зелеными глазами и волосами цвета поздней осенней листвы и уже не представлял своей жизни без нее. Велира была сиротой, потерявшей родителей несколько лет назад. После их смерти ей по завещанию достался хороший дом в столице и некоторая сумма на счету в Королевском банке. Старший брат, получив свою долю наследства, жизнью сестры больше не интересовался и они никогда с тех пор не встречались. Сам Олаф был третьим сыном в семье богатого торговца. Вопреки воле отца он не стал продолжать семейное дело, за что получил неплохую сумму отступных и отлучение от семьи. С тех пор он был совершенно свободен в выборе жизненного пути и шел по нему в соответствии со своими желаниями.

Велира стала его главным желанием, он был настойчив и убедителен и через месяц после их первой встречи они поженились. Это было волшебное время абсолютного счастья, которое они разделили пополам. Они любили, их дни были светлы и радостны, а ночи полны нежной страсти. Когда Олаф узнал, что у них будет ребенок, он готов был носить любимую на руках, чтобы ее милые ножки не касались этой грубой земли. Он готовился, уже представляя себя отцом, заранее любя своего ребенка. В своих мечтах он пел ребенку колыбельную, купал малыша, учил его ходить и говорить, гулял с ним по парку, покупал ему разные игрушки. А потом случился Большой Прорыв нечисти под столицей и всех Инквизиторов бросили на его подавление. Напрасно Олаф уговаривал свою жену остаться в столице, она выехала на ликвидацию прорыва вместе со всем отрядом.

По какой-то причине ткань Мироздания в тот день не только истончилась в одном месте и пропустила в их мир полчища порождений Бездны. Рядом с точкой Прорыва образовалась складка иной реальности, в которой до поры смогла укрыться большая часть чудовищ. Инквизиторы, прибывшие к месту Прорыва, были приятно поражены тем, что несмотря на огромную мощь выброса, количество монстров было невелико. Они сразу же приступили к зачистке. Ошибка обнаружилась очень скоро, когда из открывшейся складки в мир их собственного бытия хлынули полчища ужасных созданий, жаждущих человеческой крови и плоти. Их было настолько много, что все окружающие земли, от горизонта до горизонта, представляли собой сплошную шевелящуюся, визжащую, хрюкающую, скачущую тьму, из которой время от времени показывались длинные, шипастые хвосты, зубастые пасти и острейшие когти. Отряд Инквизиторов, вытянувшийся цепью вдоль линии Прорыва, выглядел сиротливой былинкой в штормовом море. Они все были обречены. И в этот миг Велира, выйдя за цепь, вскинула вверх руки и обрушила всю мощь своего Дара на чудовищных монстров, сметая и выжигая их до самого пепла.

Инквизиторы выжили все, а Велира истощила свою Силу почти полностью и потеряла ребенка. Гесси помнил тот день, когда он сидел у постели жены и смотрел на ее белое лицо. Зеленые глаза, потерявшие блеск и яркость, смотрели устало и равнодушно, они оба молчали. У Велиры всегда имелось удивительное качество — с ней не нужны были слова, она понимала все без них. И в тот день кроме усталости виделось в ней горькое сожаление, но оно не задевало Олафа, его корежило от боли, он был полон гнева и ярости на нее за свои несбывшиеся мечты, за надежды, которые она похоронила, когда вопреки ему выехала на Прорыв. Уходя, он холодно бросил, не глядя на нее:

— Между нами больше ничего нет и никогда не будет.

С того дня прошло два года. Олаф по-прежнему выезжал на прорывы, изредка заводил необременительные романы, порой участвовал в дружеских попойках. Велира восстанавливалась долго. Ее часто навещали Инквизиторы, которых она спасла в тот злополучный день, но никогда среди них не было Олафа Гесси. После восстановления она в разных группах выезжала на зачистку прорывов, иногда они встречались там с Олафом, коротко здоровались и снова расходились, словно малознакомые люди. К устройству личной жизни Велира не стремилась, холодно принимая любые попытки поухаживать за ней. Месяца три назад, на праздновании юбилея Школы Инквизиторов, во время прогулки по парку Олаф и Велира оказались рядом, будто случайно их оставили вдвоем на берегу небольшого пруда. Какая сила заставила его тогда подойти к ней ближе? Он положил ладони ей на плечи и наклонился, чтобы поцеловать ее губы. Неуловимым движением она выскользнула из его рук, одарила удивленным взглядом и, развернувшись, ушла по тропинке туда, где слышались голоса.

Селение Речное действительно располагалось на берегу широкой реки, полноводной в любое время года. Крепкие дома из коричневого и серого камня стояли на высоких фундаментах, узкие улицы, прихотливо извиваясь, выходили на небольшую площадь в центре селения, где находились управа, несколько торговых лавок и большой постоялый двор. Они заказали две комнаты и ужин, но Велиру в первую очередь интересовала ванна. Купание было ее слабостью, она никогда не упускала возможности помыться в любых условиях. После купания, посвежевшая и переодевшаяся в чистую одежду, она спустилась в обеденный зал. Их ужин подходил к концу, когда рядом раздался веселый голос и к ним за стол по-дружески бесцеремонно уселся один из Инквизиторов — Натан Дорич.

— Какая встреча! Надо же, как сводит судьба людей! — крепкий, широкоплечий, Натан радостно сиял карими глазами. — У меня тоже задание неподалеку отсюда. Управимся — отпразднуем?

— Сначала надо управиться. — неласково ответил Олаф.

Велира молча допила свой чай и поднялась из-за стола.

— Хорошего вечера вам, господа.

Она прошла к стойке, за которой возвышался хозяин постоялого двора, подала ему несколько монет, о чем-то попросила и ушла вверх по лестнице в свой номер. Следом за ней служанка унесла кувшин, тарелку с фруктами и стакан. Натан, проводив взглядом Велиру, повернулся к Олафу и спросил:

— Вы с Велирой по-прежнему врозь? Вижу, комнаты разные заказали. Если так, то хочу тебя предупредить, что надеюсь добиться ее взаимности и жениться на ней. Она необыкновенная, такая никогда не подведет и не предаст.

— Предаст. — холодно процедил Олаф. — Меня предала.

— Не знаю, о чем ты сейчас, Гесси, но я справлюсь. Это она просто заледенела от своего горя, но я буду терпеливым, растоплю этот лед. Два года назад, на том злополучном Прорыве, ей было некогда принимать решение, если бы не ее Дар, мы бы все остались там; ты, я, все парни, и сама Велира, и ее ребенок. У нее не было выбора и она достойна, чтобы о ней позаботились. У нас будет хорошая семья, я все сделаю, чтобы Велира была счастлива. Полгода назад дом купил, в Лемейхе, недалеко от столицы, детям там хорошо будет.

— Детям? — жесткая гримаса искривила губы Олафа. — Вашим детям? Ты хочешь, чтобы Велира стала твоей женой и родила тебе детей?

Он окинул Натана бешеным взглядом и резко встал из-за стола.

— Иди-ка ты лесом, Натан! Да ты посмотри на себя! Ты всю жизнь был дамским угодником, какой из тебя семьянин? За первой же юбкой потащишься и о Велире забудешь. А она попрется на Прорыв и забудет о семье и детях! Тоже мне, семейная пара!

Он бросил на стол деньги и вышел на улицу, стремясь вдохнуть хоть немного прохладного воздуха, почти задыхаясь от поднявшейся в его душе мути. Слова Натана о том, что Велира заледенела от своего горя, жгли ему сердце. Он никогда не думал о том, что чувствовала его жена два года назад. Она была для него причиной его собственных страданий и могла испытывать лишь вину за случившееся. Как же так получилось, что он приговорил ее к этой вине? Ее, когда-то такую любимую и желанную!

Этим вечером он долго не мог успокоиться, ему пришла в голову мысль постучаться к Велире и поговорить с ней, но он так и не решился на это. Утром, сойдя в обеденный зал, он увидел сидящих за одним столом Натана и свою бывшую жену, которые тихо обсуждали что-то, одновременно делая зарисовки на небольшом куске бумаге. Увидев Олафа, Натан встал из-за стола и попрощался, с ласковой улыбкой поцеловав женскую ладонь. Завтракали молча, помощник хозяина принес два дорожных мешка с припасами, Велира тут же рассчиталась за себя, взяла мешок и вышла на улицу.

Их нынешним заданием являлся волколак, недавно объявившийся недалеко от Речного. Зверь никак не проявлял себя, он не нападал на людей, не задирал скот. Только дважды поселяне совершенно случайно столкнулись с ним в лесу за рекой и сразу же подали сигнал в Инквизицию.

Они ехали молча, Олаф, поглядывая на свою напарницу, мучительно раздумывал о том, как начать нелегкий разговор. Велира оглядывала окрестности, на ходу раскидывая поисковую сеть. В чем был прав Дорич, так это в оценке ее возможностей — Велира была одной из сильнейших в Королевской Инквизиции, предел ее Дара определился во время Большого Прорыва. Вот и сейчас, когда Олаф не чувствовал даже малейших колебаний магической материи, она уже насторожилась и определила направление поиска. В течение трех часов они шли по четкому следу зверя, который неожиданно разделился на две тропы. Олаф, как старший напарник, решил проверить оба варианта и они разъехались в разные стороны.

Велира остановила лошадь на небольшой полянке, окруженной редкими деревцами и низкорослым кустарником, соскочила на землю, огляделась и громко произнесла:

— Выходи, не прячься, я чувствую твое присутствие.

Мелькнула коричневато-серая тень и на полянку, шагая на задних лапах, вышел крупный зверь. Постоял мгновение, дрогнул и вот уже свирепая волчья морда несколькими рывками превратилась в человеческое лицо, большое звериное тело перетекло в человеческое и на Велиру смотрел зелеными глазами светловолосый мужчина.

— Данис? — в голосе девушки почти не было удивления, она словно только убедилась в своих подозрениях. — Как же так, брат? Что произошло в нашей семье, чего я не знаю?

— Ты была слишком мала, Вели, когда во мне стали проявляться признаки оборотня. Кто-то из наших предков пошалил, а досталось мне. Родители скрывали мое состояние, как могли. Они воспитывали меня человеком, помогая справиться со звериными инстинктами. После их смерти я разделил наши с тобой жизни, чтобы моя беда никак не задела тебя, мы не встречались несколько лет и никогда бы не встретились больше, если бы не обстоятельства.

Я влюбился, сестра, и мне ответили взаимностью. Моя Мели — человек, я не мог ей лгать и признался во всем. Она приняла меня таким, какой я есть. Несколько лет мы жили спокойно и счастливо, но потом стали подрастать наши сыновья и мы задумались о будущем. Узнали, что есть место, где живут подобные мне, смогли связаться со знающими людьми и вот, распродав все свое имущество, прибыли сюда. Сегодня на закате нас переправят по реке дальше. И все было бы неплохо, но наш младшенький потерял осторожность и попался на глаза местным жителям, когда бегал в облике зверя по лесу. Ты Инквизитор, Вели, я понимаю, что у тебя есть долг истреблять таких, как я. Но я испытал чувство облегчения, когда увидел, что за нашими шкурами направили тебя. Мы в твоей власти, принимай решение. Твой напарник слабее, от него мы сможем уйти, ты же найдешь нас повсюду.

Всего лишь два шага — и Велира оказалась в объятиях брата.

— Данис, Данис! — шептала она. — Как жаль, что у нас с тобой было мало времени. Ты один оставался у меня из родных по крови, больше у меня никого нет. Хочу, чтобы ты нашел свою землю, где тебе и твоей семье будет хорошо. Уезжай и никогда не возвращайся сюда, берегись этих мест. Я уведу своего напарника в другую сторону, не тревожься об этом.

В этот же день, поздно вечером, на закате, на высоком речном обрыве можно было увидеть тонкую женскую фигурку на лошади. Женщина, чуть приподнявшись в стременах, провожала взглядом большую лодку, плывущую вниз по течению реки.

Глава 31

Натан Дорич сдержал свое слово и Гесси был вынужден признать, что Инквизитор действовал осторожно и последовательно. Он неизвестными способами добивался того, что его включали во все группы, в которых работала Велира. Не проявляя назойливости, он всегда находился рядом. Открыть дверь перед девушкой; невзначай, всего лишь на долю мгновения, положить свою широкую, крепкую ладонь на тонкие женские пальцы; с простым, ничему не обязывающим выражением лица преподнести флакон с мылом необычайного, редкого аромата, якобы доставшегося ему по случаю; поставить на стол перед девушкой корзинку со спелыми, отборными ягодами.

Олафа накрывало холодное бешенство всякий раз, когда он становился свидетелем тихой осады Доричем бывшей жены. Она не спеша лакомилась, одну за другой прихватывая пальцами ароматные ягоды из корзинки и поедая их, а он смотрел, как выступают на ее губах небольшие капельки ягодного сока и представлял, как слизывает их своим языком. Потом переводил свой взгляд на Дорича и видел на его лице отражение собственных желаний.

Он так и не решился начать разговор с Велирой, не смог признать, что виноват перед ней; общее горе не сплотило их тогда, два года назад, лишь разделило и отдалило друг от друга и это случилось потому, что у него не хватило милосердия, мудрости и любви. Теперь уже он боялся, что все произошедшее с ними стало необратимым.

Очередное задание не было выездом на прорыв. Недалеко от столицы, по жалобам жителей, в старой лесной избушке якобы происходили нечто непонятное — мелькали огни, раздавались громкие, неприятные звуки. Нужно было выехать, определиться на месте, что за явление там происходит и доложить Старшему Инквизитору. Дорич в этот день отсутствовал, отправившись по своим делам в Лемейх, и Олаф с Велирой выехали вдвоем.

Скрип, треск и тонкое повизгиванье они услышали издалека, а выехав на поляну перед избушкой увидели поразительное зрелище. Сама избушка не была видна под плотной шапкой серого тумана, в глубине которого метались, сталкиваясь, молнии и вращались две искрящиеся воронки. Гесси, остановившись, завороженно смотрел на редчайшее явление их мира — несформировавшийся прорыв. Здесь и сейчас сразу из двух иномирных реальностей рвалась к ним материя чуждого бытия. Столкнувшись, две силы оказались равноценными и в жестокой битве пытались преодолеть друг друга. Внезапно одна из воронок сжалась и выплюнула из себя рогатое чудовище с длинным хвостом и многочисленными конечностями, каждая из которых заканчивалась острыми когтями. Извернувшись в полете, тварь в долю мгновения накрыла собой Велиру, сидящую в седле. Истерический вопль лошади догнал Гесси, когда он уже посылал одно за другим заклинания, одновременно рассекая монстра мечом на части. Упавшую на землю девушку он подхватил на руки, тревожно оглядывая ее окровавленное лицо и тело. Острыми когтями убитая тварь разрезала зачарованную кожаную одежду, разодрала кожу на теле и изуродовала лицо Велиры. Наложив простейшие заклинания излечения, Олаф потянул за серебристый витой шнурок, висевший на его шее, переломил пополам тонкую палочку, висевшую на нем и с раненой на руках шагнул в открывшийся экстренный переход.

Это была тяжелая ночь. Наложенные лекарями заклинанияобезболивания и лечебного сна почему — то действовали плохо и Велира металась в горячечном бреду, облепленная пленкой для регенерации тканей. Натану Доричу, рвущемуся в госпиталь, в доступе было отказано, но Олаф сидел у постели бывшей жены, не отходя от нее ни на минуту. В своем бреду девушка то и дело вспоминала незнакомых ему людей, звала каких-то Зигфрида и Роберта, называла своего брата Сашей и сокрушалась о своих детях. Один раз ему послышалось собственное имя, но прозвучало оно странно, больше похоже на Гестер.

Старший лекарь объяснил Гесси, что тварь, напавшая на Велиру, оказалось ядовитой. С места нападения были взяты образцы и теперь лаборанты в срочном порядке готовят антидот. После его введения бредовые видения уйдут и лучшим будет заживление, ибо сейчас есть угроза остаточных шрамов, которые потом сложно будет убрать. Немного поспать ему удалось через два дня, когда уснула сама Велира. Снился ему чужой, удивительный мир, где взлетали в небо механические птицы, скользили в воду прекрасные корабли, обдавая всех пенной волной, в голубое небо взлетали гроздья разноцветных шаров, а он сам целовал пальцы девушке, похожей на его жену и улыбался ей шальной, мальчишеской улыбкой.

Яд иномирной твари оказался на редкость сильным. Четыре варианта антидота, введенные Велире один за другим, наконец-то дали результат лишь на восьмой день. Олаф сидел у ее постели, держа в своей ладони прохладную тонкую руку, когда девушка открыла глаза и посмотрела на него. Немного помедлила и попыталась забрать у него свою руку, но он не отпустил ее и Велира оставила эту попытку. Она подняла вторую руку и стала рассматривать ее, отмечая грубые розовые шрамы на ней, затем подушечками пальцев осторожно провела по лицу и его исказила болезненная гримаса — на нежной коже отчетливо чувствовалась плотная вязь шрамов.

— Зачем ты здесь, Олаф? — тихо, с равнодушным спокойствием прозвучал ее голос. — Мне ничего не надо от тебя, жалости и сочувствия тем более. Твои слова я запомнила хорошо, повторять их необязательно. Единственное мое желание сейчас — не видеть никого, тебя в первую очередь. Уходи, я скажу, что запрещаю тебе посещать меня, тебя никто не осудит, мы давно чужие люди.

— Я не уйду, Вели. — твердо сказал Гесси. — Однажды я уже совершил ужасную ошибку, больше ее не повторю. Быть может, со временем ты сможешь простить меня, а пока тебе придется просто терпеть меня рядом, потому что я понял, что люблю тебя и без тебя моя жизнь пустая и ненужная.

Велира скривила губы в странной усмешке, затем тихо рассмеялась и продолжала смеяться все громче, задыхаясь и пытаясь что-то сказать.

— Ты, ты… — вырывалось у нее. — Твоя жизнь… терпеть… ты понял…

Прибежавший лекарь оттолкнул Олафа от кровати и принялся хлопотать рядом с раненой, она постепенно затихла и уснула.

Несмотря на все старания лекарей и лаборантов, удалить шрамы с лица и тела Велиры так и не удалось. Оставалась надежда, что молодой и крепкий организм девушки со временем сам справится с ними, а пока она ходила, не маскируя изуродованное лицо иллюзией, равнодушно встречая направленные на нее взгляды.

Натан Дорич решился и сделал ей предложение, которое она так же равнодушно и спокойно отклонила, сказав, что замужество не для нее и она не желает испортить жизнь такому замечательному мужчине. Растерянный и расстроенный, Дорич объявил, что продолжит добиваться взаимности от Велиры и ему плевать на все другие обстоятельства.

С тех пор, как Велира снова вышла на оперативную работу, ни Дорич, ни Олаф ни разу не попали с ней в одну группу на дежурствах. На все вопросы Старший Инквизитор ответил прямо, что он дорожит таким ценным оперативником и удовлетворить столь малую ее просьбу он просто обязан. Через два месяца Велира взяла отпуск на неопределенное время и просто исчезла в неизвестном направлении. Вернулась она недели через две, ее кожа, как прежде гладкая и чистая, нежно розовела, как бывает обычно при усиленной регенерации. А тем же вечером в столичном трактире, расположенном недалеко от казарм Школы Инквизиции, Олаф встретил Натана Дробича, празднующего счастливейшее событие в своей жизни — Велира ответила ему согласием и Инквизитор приглашал всех друзей через неделю отметить начало их семейной жизни.

Дальнейшее Гесси помнил небольшими эпизодами. Свой кулак, летящий в изумленное лицо Дробича; Инквизиторов, повисших на его плечах; самого себя, изрыгающего сплошное сквернословие непонятно, в чей адрес; свой бег по вечерней улице и комнату, в которую он ввалился, не постучав.

Велира, стоя у стола, перебирала какие-то бумаги. Услышав стук отворившейся с размаху двери, она повернулась, удивленно вскинув темные брови, и тут же оказалась в крепких объятиях Олафа.

— Нет! — хрипло шептал он, прижимая ее к своему телу. — Нет, Вель, не надо этого делать! Ты тоже пожалеешь, потом пожалеешь, когда нельзя будет исправить! Ты моя, Вель! Ты моя, а я твой! И больше никак не получается!

Нетерпеливыми руками он срывал с нее одежду, успевая раздеваться сам, укладывал обнаженную на постель, накрывая своим телом. Губами и руками ласкал ее, нежно и жадно касаясь волос, плеч, упругой груди, бедер. Он словно заново изучал такое знакомое тело, которое знал до самой маленькой родинки под коленкой. Всей своей обнаженной кожей он наслаждался прикосновением к желанной женщине, магические потоки их Дара слились, они словно плавали в их невесомости, остро ощущая чувства друг друга. Протяжный, сладкий стон вырвался у девушки и Гесси содрогнулся от блаженной разрядки, вжимаясь бедрами в нежное женское тело.

Он не мог решиться выпустить ее из своих объятий, так и лежал, опутав ее своими руками и ногами, уткнувшись носом в растрепанную макушку. И лишь спустя несколько долгих минут чуть отстранился, готовясь встретить ледяной взгляд, но увидел тихую, расслабленную улыбку и принялся нежно целовать припухшие губы, спускаясь ниже. Сумасшедший порыв страсти утих, настало время повторить все, не торопясь.

Спустившись утром, чтобы заказать завтрак в комнату, Гесси встретил ненавидящий взгляд Натана Дорича, сидящего за столом и ожидающего своего заказа. Шагнул к Инквизитору и проговорил:

— Не злись, Натан и прости. Не могу я ее отпустить.

Больше они ни о чем не говорили и даже встречаясь на зачистках, избегали любых разговоров, кроме необходимых по работе.

Первенец Гесси, малыш Ян, своим рождением открыл новую, ранее незнакомую им с Велирой сторону жизни. Заботиться о крошечном ребенке, в венах которого соединилась их кровь, оказалось таким приятным делом, что Олаф сам себе признался — в реальности все еще прекрасней, чем он представлял в своих мечтах. Сероглазый мальчик пленил его сердце с самого первого взгляда, как когда-то сделала его мать. Гесси сам купал ребенка, разучил несколько колыбельных песен и напевал их сыну перед сном, покупал ему яркие игрушки и возился с ним все свое свободное время. Велира порой изображала озабоченность, что ребенок, пожалуй, считает, будто у него нет матери, а есть только отец. Когда через полтора года в их семье появилась Дина, Велира опасалась, что ей достанется меньше любви, чем брату, однако к ее великому облегчению, Гесси умел любить, как никто другой. Его любви и заботы хватило и на любимую дочь и на второго сына, Кира.

С рождением детей и Олаф, и Велира стали постоянно видеть одинаковые сны. Незнакомый мир приходил к ним, поражая своей реалистичностью. Этот мир был прекрасным, там не было постоянной угрозы, не рвались из иных миров монстры, жаждущие крови. В покое и безопасности люди того мира созидали, любили, работали, путешествовали, они сами жили среди этих людей, там был их дом.

Гесси видел себя, свою семью с равнодушным отцом и презирающей его, собственного сына, матерью. Он рос, учился, сражался в битвах, работал и встретил там свою единственную, безнадежную любовь.

Велира тоже проживала яркую, полную событий жизнь; она любила, теряла свою любовь, мучилась от своей потери и находила смысл своей жизни снова. Она жила среди интересных, замечательных людей, видела много необычного и причудливого.

Все это казалось странным, но не вызывало беспокойства до тех пор, пока у них не стали появляться новые умения и знания, которых прежде не было и не могло быть. Однажды на зачистке Олаф применил заклинание, невесть откуда всплывшее у него в голове. Оно оказалось настолько эффективным, что от группы прорвавшихся чудовищ осталась только серая пыль. Старший Инквизитор потребовал обучить ему поочередно все группы, но так и не смог выпытать, откуда у Гесси такое знание. В другой раз он, орудуя мечом, показал несколько новых приемов и это тоже не укрылось от окружающих. К тому же Велира, которая после исполнения Киру одного года вышла на работу, оставляя детей на попечение няни и гувернантки, в одном из прорывов окруженная тварями, вдруг взлетела над ними и сверху обрушила удар огромной мощи, уничтожив всех монстров до единого.

Старший Инквизитор сходил с ума, пытаясь разгадать, что случилось с прежде такими знакомыми, понятными, и предсказуемыми людьми. Был созван Совет Инквизиторов, на котором супруги Гесси продемонстрировали свои умения, старейшие Инквизиторы задумались. Думали долго, пока кто-то не высказал потрясающую по своей сути идею — все происходящее есть начало подготовки их мира к Пришествию Создателя, а Олаф и Велира — Предвестники Пришествия.

А дальше они оба по очереди диктовали команде писцов содержание научных трудов на разные темы. Вопросы естествознания, военной науки, математики, физики, химии, литературная проза и поэзия, философия… Изо дня в день мир Бенериф обогащался знаниями, которым еще не умел найти применения. Пожалуй, лишь магические приемы, не только в боевой части, но и в других отраслях, однозначно могли служить уже сейчас.

Разразившаяся в тот день гроза запомнилась жителям столицы надолго. В совершенно безоблачном небе неожиданно образовался небольшой сгусток серого тумана, который стал быстро разрастаться, уплотняясь и темнея. Затем внутри этого сгустка стали проскакивать, свиваясь в тонкие жгуты, голубые молнии. С громким треском они рвали туман на клочки, каждый клочок с жадной силой стремился снова соединиться в одну большую, рыхлую массу. Это не было похоже на прорыв, поэтому люди не уходили с улиц, с любопытством разглядывая странное явление. Старший Инквизитор, опасаясь непонятного облака, выслал на столичные улицы патрули, приказав быть готовыми ко всему.

Олаф и Велира Гесси проезжали по площади в центре города, время от времени бросая взгляды вверх — им обоим все это напоминало что-то знакомое, уже однажды виденное, но вспомнить никак не удавалось. Внезапно облако застыло и рухнуло вниз, накрывая обоих супругов вместе с лошадьми, а когда рядом стоявшие люди опомнились, туман уже растаял, не оставив ни следа на каменной мостовой.

Глава 32

Ужасная картина падения со скалы Валерии и военного атташе Табурона, произошедшего настолько быстро, что никто не успел опомниться, сразила короля Зигфрида своей невозможностью и нелогичностью. Он не мог поверить в то, что видел собственными глазами, и пришпорив лошадь, поскакал по тропе, ведущей к подножию скалы, к океану. Обогнув последнее препятствие, он вылетел на берег, со страхом ожидая увидеть под скалой безжизненные тела, а увидел, как по отмели к берегу бредет Гестер Каронет, несущий на руках безвольное тело королевы. Через мгновение он уже бежал, оскальзываясь на камнях, навстречу Каронету, и одна лишь мысль стучала в мозгу:

— Только была бы жива, только была бы жива…

Женщина на руках Честера открыла глаза, губы ее шевельнулись и он услышал шепот:

— Олаф…

Чьи-то руки подхватили ее, прижимая к другому мужскому телу, знакомый запах развеялся в порыве морского ветерка и она потеряла сознание.

Последние солнечные лучи мягко падали на ковер, покрывающий пол. Валерия помнила узор на ковре, они вместе с Зигфридом выбирали его на Большой Ярмарке в Либерии спустя месяц после свадьбы. И стены нежного персикового цвета, и картина напротив, изображающая бескрайнюю, цветущую степь — все было знакомо ей до мельчайших деталей. Она была дома. Дома… А как же другой дом? Как быть с тем, что у нее есть другая семья, любящий муж и маленькие дети? Что случилось, как это могло произойти?

Мозг ее напряженно анализировал все события. Прогулка, падение со скалы. И что? Здравствуй, новый мир? Она и Гестер Коронет. Какая тяжкая неопределенность чувств! Его ненависть — любовь. Ее холодная отгороженность от всего и всех, потому что иначе — слишком больно. Она ли это, что в этой женщине принадлежит ей, Валерии? Отчего так сплелись их жизни? А теперь, похоже, их них двоих осталась лишь она, а где-то там, в опасном чужом мире без родительской любви и защиты живут трое детей, их с Гестером детей.

Валерия почувствовала, как закружилась ее голова, тошнота подступила к горлу и сильная рвота скрутила ее. Прибежавший на неприятные звуки лекарь быстро преподнес ей стакан с каким — то раствором, пахнущим знакомо. Она жадно выпила прохладную жидкость и сон пришел к ней сразу же, без сновидений, без тревоги.

Когда она проснулась, рядом с ее кроватью сидел синекожий король Нерикен и внимательно рассматривал ее лицо.

— Ваше Величество. — улыбнулся он. — Рад видеть вас безгранично. Сожалею, что причиной нашей встречи стали события столь печальные.

— Вы еще не знаете, Ваше Величество, насколько они действительно печальны и запутаны. Вам первому я расскажу об этом. Не знаю, как буду рассказывать Зигфриду.

Ее рассказ занял довольно много времени, Валерия не скупилась на подробности в описании жизни в Бенерифе. Нерикен слушал, не перебивая ее и глаза его по мере повествования наполнялись смесью ужаса, любопытства и сочувствия.

— И вот теперь я здесь, Нерикен, в своем мире и своем доме. А там, в мире Бенериф, остались наши с Коронетом дети. И душа моя рвется к ним. Но и тут — моя семья, наши с Зигфридом дети… Я не представляю, как рассказывать ему обо всем. Во всем, что произошло, нет моей вины, но я чувствую себя кругом виноватой, перед детьми, перед двумя мужьями, перед Велирой, наконец.

— Ты ни в чем не виновата, родная. — тяжелый вздох раздался от двери и в комнату вошел Зигфрид. — Прости, что невольно подслушал, но это к лучшему, тебе не придется рассказывать дважды. Мне жаль, что на твою долю выпали такие испытания. Произошло событие странное и крайне редкое. Если вы, маги Земли, искали другой мир и пришли в него преднамеренно, то ваше с Гестером попадание в Бенериф можно было бы считать случайным, если бы не возвращение, которое кто-то явно устроил. Поэтому я задаюсь одним вопросом:

— Кто и зачем? Как вы считаете, Ваше Величество?

— Трудно сказать, Ваше Величество. — задумчиво протянул Нерикен. — На мой взгляд, никакие физические или магические явления ко всему этому непричастны. А вот воля Богов — да, на это похоже. Остается постичь, чего хотят Боги? Все религии утверждают, что они предпочитают ничего не делать сами, а помогать людям руками других людей. Собирайте своих друзей, приглашайте Каронета, организуем мозговой штурм, кажется, так называют это маги со Старой Земли.

Зигфрид молча разглядывал стоящего перед ним военного атташе. Гестер Каронет не отводил взгляда своих серых глаз, глядя на короля спокойно и немного холодно. Аристократическая выдержка никогда не изменяла ему, а жизнь закалила его своими сюрпризами.

— Скажите, господин атташе, почему вы бросились за королевой с обрыва, ведь в этом нет никакой логики?

— Не знаю, Ваше Величество, вопросы логики тогда не занимали меня. — голос Каронета звучал спокойно и твердо. — Просто я люблю ее и в тот момент не думал ни о чем, кроме того, что не могу ее потерять.

— Я понимаю вас. — также спокойно отвечал король. — Не любить Валерию невозможно. Согласитесь, что ситуация с вашим попаданием в другой мир по меньшей мере странная. Еще более неоднозначно ваше возвращение. Сейчас сюда подойдут те маги, которые владеют информацией о подобных случаях и мы обсудим все стороны этого события. Кажется, первые приглашенные уже здесь.

Александр, не так давно провозглашенный Императором Либерийской Империи, пришел вместе с Астартой. Следом за ними в кабинет вошли Нерикен и Ладомир, Алекс Шерман любезно пропустил вперед Валерию.

— Пожалуй, не будем медлить, начнем свою работу. Для тех, кто незнаком, представлю. Король народа кетлинги Нерикен, Воин Создателя Ладомир, Император Либерии Александр Воронцов, Астарта, Великая Богиня и супруга Императора; Гестер Каронет, военный атташе Табурона; Валерия, королева Новой Даварии и Зигфрид, король Новой Даварии; Алекс Шерман, глава Магической Инквизиции Терра Летиции.

Все вы уже знаете о произошедшем у нас редчайшем случае исчезновения двух людей, королевы Валерии и Гестера Каронета, их попадании в другой мир и необычном возвращении обратно. По отдельности мы уже обсуждали эти события и ломали голову над тем, какие силы провели такую операцию и с какой целью. Теперь обсудим вместе и решим, как нам быть дальше.

— Постойте. — заговорил Каронет. — Почему вы считаете, что все события были кем-то спланированы? Я мог не броситься со скалы вслед за королевой. Ее лошадь могла понести в другую сторону. В ситуацию мог вмешаться кто-либо другой, наконец-то.

— Нет, господин военный атташе. — проговорил Ладомир. — Я согласен с Его Величеством. Эту операцию провели такие силы, которые смогли учесть все возможные нюансы и направить события именно по тому пути, который нужен был им. Вы должны были попасть в мир Бенериф вместе с королевой и это случилось. Вам была уготована пространственно — временная ловушка и вы попали в нее. Ваша любовь к королеве совпала с любовью вашего прототипа в другом мире к Велире, один в один похожей на Валерию. Вы должны были прожить там некоторое время, обзавестись семьей, детьми, проникнуться опасностью жизни в том мире и внезапно вернуться обратно, на Танею, оставив там детей. Теперь вы оба беспокоитесь за них и готовы сделать следующий шаг — приступить к спасению жителей Бенерифа. Что произошло с вашими прототипами — сложно сказать, это все игры высших сил и нам неподвластны их замыслы.

Ладомир замолчал, бледная, как мел, Валерия переводила свой взгляд с одного присутствующего на другого, лишь Зигфрид не смотрел ей в глаза. Нерикен ободряюще и ласково улыбнулся ей и продолжил обсуждение:

— Теперь уже мы однозначно пришли к мнению, что высшие силы, затеявшие такую сложную комбинацию, пожелали таким образом, чтобы мы спасли жителей мира Бенериф. Не исключено, что он может погибнуть в ближайшее время, слишком много рисков в нем каждый человек имеет ежедневно. Я поражен тем, что цивилизация Бенерифа держится так долго, хотя на то, чтобы развиваться, ее ресурса недостаточно. Она может лишь сохранять себя в зачаточном состоянии.

Нам же необходимо решить, каким образом будем спасать Бенериф. Думаю, вам, Астарта, придется связаться с Богами местного Пантеона. Одним нам не по силам провести такую масштабную операцию. По моему разумению, есть два варианта — выводить жителей Бенерифа в Танею, либо перемещать оба континента к нам вместе с людьми и тем, что там имеется. По оценке Ее Величества и атташе, там от пятнадцати до двадцати миллионов человек.

Нерикена слушали внимательно. Неподвижно сидел Зигфрид. Казалось, он обдумывает слова короля гоблинов, но мысли его были далеко от предстоящих дел, он думал о Валерии. С того момента, как он узнал о приключениях жены в другой реальности, не в его силах было приблизиться к ней, обнять, успокоить ее. Он, любивший ее больше всего в своей жизни, в один миг вдруг почувствовал отторжение. Другой мужчина, этот смуглый красавец с черной косой, обнимал ее, был близок с ней. Зигфрид содрогался от одной мысли лечь в постель с собственной женой, которая была неверна ему, и ничего не мог сделать с собой. А Валерия… она понимала все, и мучилась своим знанием, и угасала от его нелюбви.

Астарта согласилась с доводами Нерикена и все разошлись, ожидая результатов ее разговора с местными Богами. Валерия, скрывавшая свою болезненную слабость ото всех, убедила брата, которого беспокоило ее состояние, что с ней все в порядке, просто была бессонная ночь и ей необходимо поспать, ушла к себе в комнату. Дети находились в школе, есть ей не хотелось, она попросила лишь принести ей кувшин холодной воды и прилегла на кровать, задремав сразу же, как только ее голова коснулась подушки.

Она открыла глаза внезапно, от шороха, доносившегося со стороны открытого окна. Приподняв голову, опешила от невозможности открывшейся картины — через подоконник с розой в зубах, решительно сдвинув брови и невнятно что-то бормоча, перебирался военный атташе Гестер Коронет. Встав на пол, он критически оглядел себя, попытался привести в порядок изрядно помятую одежду, затем махнул рукой, взял в руку розу и направился к ее постели. Подошел, стараясь ступать неслышно, встретился с ее удивленным взглядом и осторожно спросил:

— Кричать не будете, Ваше Величество?

— Нет, а надо? — еще больше удивилась Валерия.

— Думаю, ни к чему. — согласился Каронет. — Соскучился, а увидеть вас без сопровождения нет возможности. И вы неважно выглядете, что я могу сделать для вас?

— Ничего. — усмехнулась Валерия. — Мы с вами уже сделали все, что могли.

Атташе шагнул к кровати, встал на колени перед ней, положив розу на подушку и пронзительно взглянул на Валерию.

— Мне не в чем каяться, Ваше Величество. Я полюбил, впервые в своей жизни полюбил и никогда бы не сделал ничего, чтобы могло навредить вам. Мы оказались игрушками в руках высших сил, но разве любовь становится преступной от этого? Я ничего не прошу, не хочу нарушать ваш покой и рушить вашу жизнь. Но помните всегда, я рядом, я не оставлю вас.

Он взял в свою руку слабую ладонь Валерии и поцеловал ее. Через минуту лишь роза на подушке напоминала о том, что он здесь был, а Валерия снова спала.

Глава 33

В следующий раз все они собрались в кабинете Императора Александра. С тревогой вглядывался он в лицо своей сестры, появившейся у него первой.

— Лери, что с тобой? Что съедает тебя? Как я могу тебе помочь? — он нежно обнимал Валерию, поглаживая ее по шелковистым волосам.

— Не думай об этом, Саша. — попросила она тихо. — Все уладится, нужно просто немного подождать. А сейчас у нас и без того много дел.

Послышались звуки голосов, в кабинет вошла Астарта, а с нею двое незнакомцев, мужчина — высокий, с тренированным крепким телом и серебристыми глазами на красивом лице и женщина — изящная, стройная, с благородным прекрасным лицом и повелительным взглядом голубых глаз.

— Боги не могут быть некрасивыми. — подумала Валерия и удивилась, когда все посмотрели на нее. — Я что, произнесла это вслух?

— Да. — произнес серебряноглазый, внимательно вглядываясь в нее. — И это прозвучало, как приговор Богам.

Он рассмеялся мягким, бархатным смехом и Валерия улыбнулась ему, чувствуя, как немного отпускает ее сердце тоска и безнадежность. Лишь только когда собрались все приглашенные, Астарта представила всем незнакомцев:

— Белиона — старшая Богиня Пантеона, Повелительница всего живого на Танее. Лариус — Покровитель стихий.

— Мы выслушали нашу коллегу из другого мира. — заговорила Белиона. — Ситуация для нас новая, никогда прежде в нашу жизнь не вмешивались силы высшего порядка. Посовещавшись, мы решили, что игнорировать их желание мы не можем, они в любом случае найдут возможность заставить нас прислушаться к ним, но мы понесем наказание за свое пренебрежение к их просьбе. Поэтому определились, что вывести из другого мира такое количество людей будет затруднительно и займет много времени. Останавливаемся на варианте перемещения двух континентов Бенерифа на Танею. Мы уже отправили в тот мир своих курьеров известить о предстоящих событиях королей и простых жителей. Советоваться и уговаривать у нас нет ни времени, ни желания. Размещать прибывшие континенты придется рядом с вашим материком, они в самый раз вписываются, не попадая ни на какие океанские острова. Более того, всем им предложено войти в состав либо Империи, либо Новой Даварии. Насильно заставлять не будем, но в случае присоединения, каждому из пяти королевств Бенерифа будет проще развиваться в новом мире.

От вас нам нужна помощь. При перемещении в наш мир два континента создадут океанскую волну огромной высоты и мощи. Нужно будет погасить ее в самом начале, иначе она обогнет наш мир дважды и оставит на всех материках безжизненную пустыню. Чтобы этого не случилось — нужны сильнейшие маги. Два дня разучиваем наши совместные действия, на третий — работаем.

Никто не знал, что творится сейчас на Бенерифе, но на третий день все были готовы к работе. Медленно и неумолимо недалеко от берегов Империи и Новой Даварии проявилась призрачная стена, разделяющая два мира. Через несколько мгновений из этой стены выплыл край туши огромного материка, плавно и неуклонно двигающегося вдоль материка этого мира. В глубине земель Бенерифа вдруг образовался Большой Прорыв и все, кто работал над перемещением, увидели, как там, далеко, в жутком голубом свечении вывалилась в мир из другой реальности шевелящаяся масса чудовищ всех видов и размеров и навстречу ей бросились все силы Инквизиции и часть боевых магов Империи и Новой Даварии. Там шла битва века, пока все остальные, не отрываясь, вели два материка на новое место пребывания.

Валерия, поднявшись на высоту, видела, как бьются под ними Воины Создателя, как держат плавный ход материков Белиона и Милосердная Антрес с Астартой. Мелькнул недалеко от нее Повелитель Стихий Лариус, сверкнув серебряным взглядом; промчался вперед, на помощь Белионе, Родек — Бог сна. Множество Божественных сущностей со всех сторон выполняли свое Божественное предназначение, латая дыры в оболочке Бенерифа, помогая дрейфовать материкам в сторону Танеи и готовясь гасить волну океанского возмущения.

Вот уже материки заняли предназначенное им место и, вздрогнув, остановились. Мелкая волна, отразившись от их берегов, побежала в сторону океана, разрастаясь на глазах. Валерия, спустившись чуть ниже, бросила одно за другим заклинания, затем направила большую часть силы следом за ними. Соединившись с силой Богов, она притормозила образование гигантского цунами, волна чуть помедлила, но решительно побежала по намеченному пути — слишком велико оказалось возмущение, вызванное прибытием новых материков в этот мир.

Снова и снова они тормозили океанскую волну, она была сильна и сдавалась медленно. На остатке собственных сил Валерия присоединилась к последнему заклинанию, больше ей нечего было предложить в этой битве. Океан был неподвижен, лишь легкая волна серебрила его поверхность. Женщина облегченно вздохнула и закрыла глаза. Чьи-то руки остановили ее падение, но этого она уже не почувствовала.

Гестер Каронет отправился на новый материк сразу же, как только он встал на свое место в новом мире. Он пытался отыскать Валерию, чтобы пойти туда вместе, но ее не оказалось ни во дворце, ни в других местах, где она могла находиться, и он решил, что она поспешила к детям в Ливару, столицу королевства. Знакомый дом заставил его сердце сжаться, здесь ничто не пострадало и не разрушилось от необычного путешествия. Он шагнул за ограду, прошел через небольшой сад и вошел в милый двухэтажный особняк. Прошел через холл, гостиную и столовую и услышал звуки голосов из детской комнаты. Открыл дверь и Велира, повернувшаяся к нем у в этот момент, радостно сказала:

— Олаф, ну наконец-то ты вернулся с прорыва! Дети спрашивают о тебе! Какое счастье, что в нашей жизни больше не будет такого ужаса!

Он обнимал и целовал своих детей и жену, он плакал и был абсолютно счастлив.

В это время очнувшаяся в полном одиночестве Валерия с трудом поднялась и села на кровати. Было тихо, она чувствовала лишь десять человек во всем дворце. Прибытие двух континентов из другого мира — слишком великое событие, чтобы им можно было пренебречь. Больная королева имела гораздо меньшее значение. Король явно принимал в состав своего государства новые земли, дети умчались познавать новое и необычное.

Она хотела встать, но голова ее закружилась и она была вынуждена снова опуститься на постель. Мысли ее текли вяло, никогда еще в своей не такой уж долгой жизни Валерия не чувствовала себя так странно. Казалось, у нее исчезли все эмоции, не осталось желаний и малейший намек на какие-либо чувства не бередил ее душу. Осталось чистое, ничем не замутненное понимание, что жизнь ее подошла к концу и ее завершение она встречает в одиночестве, словно не нужное этому миру существо, никем не любимая, никому не дорогая и не интересная. И лишь одна в этом была светлая сторона — где-то там, в непознанных глубинах Мироздания ее ждала любимая и любящая душа — Роберт Калхой. Увы, она не оправдала его желания, жизнь ее оказалась не такой долгой, как он хотел, но так получилось, жди меня, я иду к тебе, Роберт!

Валерии, королевы Новой Даварии и жены короля Зигфрида, больше не было. Она умерла и ее тело лежало сейчас в спальне королевского дворца.

К вечеру во дворец вернулись все, кто там работал. Две служанки, направившиеся в спальню королевы для уборки, обнаружили ее тело, в панике вызвали старшего стражника, тот отправил сообщение королю Зигфриду и Императору Александру Воронцову. Через час во дворец прибыли все извещенные, еще через полчаса король Нерикен и Богиня Астарта. После расспросов выяснилось, что во время перемещения материков из другого мира королева потеряла слишком много сил, во дворец ее доставил Повелитель стихий Лариус и просил уделить ей больше внимания, так как состояние ее было очень тяжелым. Зигфрид признал, что не подумал приставить к жене сиделок, не пригласил целителей, решив, что присмотрят служанки, а сам убыл для решения важных государственных задач.

Служанки убедились, что королева не просыпается, ни о чем не просит и отправились из дворца в гущу интересных событий, которые обсуждали все вокруг. Королева умерла в полном одиночестве. Император Александр тяжело опустился на колени перед телом сестры. Он знал, что виноват. Виноват в том, что верил сестре, убеждающей его, будто все нее в порядке. Ведь он видел, что это не так, понимал, отчего не так. Но привычка доверять Валерии, которая всегда справлялась со своими проблемами сама, слишком глубоко проникла в его голову. Она была женщиной, всю свою жизнь бравшую на себя тяжкие дела. Наступил предел ее силам. А он в это время занимался тем, что оказалось главнее жизни самого дорогого ему человека. Валерия, столько сделавшая для них всех, умерла в одиночестве, словно не было у нее ни родственников, ни друзей, ни семьи.

Зигфрид, вглядываясь в застывшее, восковое лицо королевы, вдруг вспомнил юную девушку, чьи зеленые глаза с такой любовью, с таким обожанием смотрели на него. Он предал ее дважды, оба раза сделал это легко, оправдывая высокими понятиями и государственной необходимостью. Теперь даже прощения попросить ему не у кого.

Астарта, Нерикен смотрели на все с недоумением, они не могли понять, как все могло зайти настолько далеко, как могло случиться, что к такому завершению пришла жизнь настолько необычного человека, сделавшего так много для всех и попавшего в капкан чужих планов? Какими-то путями, неизвестно через кого известие о смерти королевы очень быстро дошло до Гестера Каронета и он прибыл во дворец вместе с женой, Велирой Вранцев. Зигфрид вздрогнул, увидев рядом с черноволосым бывшим военным атташе живую копию Валерии, теперь уже сходства с лежащей в гробу королевой не было никакого.

— Вот это жена Каронета, с ней у него общие дети. — тоскливо подумал он. — А я убил свою жену пренебрежением. Хватит ли у меня сил жить с этим?

Эпилог

Она взлетела над целым миром, над огромной планетой и посмотрела вниз. Красиво вписались континенты из мира Бенериф в картину безбрежного океана, словно всегда находились в этом месте. Иногда их берега соприкасались с берегами Терра Летиции, а порой чуть расходились в стороны, образую соленые озера. Не было необходимости строить мосты, так удачно распорядились Боги.

Вдруг она почувствовала, что ее полет замедлился, а потом и вовсе прекратился. Это было неправильно, она летела к Роберту и ей стоило поторопиться, зачем заставлять ждать его? Некто промелькнул рядом с ней, замерцали серебром знакомые глаза и мягкий, бархатный голос произнес:

— Куда может торопиться женщина, которая умерла?

— Я не знаю обо всех женщинах, но спешу на свидание. — подумала она. — Меня обещали ждать, настало время.

— Нет, твое время не настало. В твое смерти виноваты многие, и я в том числе. Когда я принес тебя во дворец, мне стоило остаться рядом с тобой и помочь тебе. Я же понадеялся на твоего мужа и твою прислугу, хотя и знал одну истину — хочешь сделать что-нибудь хорошо — сделай сам. Высшие силы использовали тебя для спасения мира Бенериф, а мы не помогли тебе, когда ты нуждалась в помощи. Поэтому мы всем Пантеоном решили, что умирать тебе рано, мы вернем тебя обратно.

— Спасибо. — подумала она. — Но я не хочу. Я смирилась, мне уже не больно и меня ждут.

Серебряные глаза с нежным сожалением смотрели на нее, свет померк перед нею и она стала падать вниз.

— К вам Мария Скуратова, Ваше Величество. — доложили королю Нерикену. — Она говорит, что вы с ней пока незнакомы, но ваши десять капель из птичьего ореха она знает очень хорошо, как и вас лично.

Король Нерикен шел по дорожке сада, унимая лихорадочное биение сердца. Юная девушка стояла под кроной великолепного платана, задумавшись так глубоко, что не услышала его шагов. Она повернулась к нему и он увидел прекрасную незнакомку с такой знакомой улыбкой глядящую на него. Умерил свой шаг, подошел уже медленно, вглядываясь в красивое лицо. Остановился.

— Валерия? Как это возможно?

Она шагнула к нему и он обнял ее, словно собственную дочь, которую ждал так долго! Потом они пили чай и разговаривали, Валерия рассказывала обо всем, о последних днях своей жизни, об исчезновении сил, о смерти, о том, как летела к Роберту, а встретила Бога с серебряными глазами. Очнулась она лежащей на больничной койке, ничего не понимая. Ее семья, путешествующая на личном самолете, потерпела крушение, выжила она одна. После госпиталя вернулась в имение. Родители были людьми очень богатыми, налетели какие-то то ли дальние родственники, то ли просто желающие поживиться рядом с молоденькой наследницей. Но голова у нее была отнюдь не юная, поэтому отбилась от всех притязаний, да еще поверенный отца оказался человеком честным и грамотным. Разобралась с делами, привела в порядок свои мысли и прибыла к нему. У брата пока не была, к бывшему мужу нет желания приближаться. На детей смотрела издалека, с ними все в порядке.

Король Нерикен улыбался счастливо.

— Мне не хватало вас, Валерия. Слишком нелепой, невозможной была ваша смерть. Помощь лекарей, мало-мальский уход и внимание не допустили бы такого исхода. Ваш брат до сих пор страдает от чувства вины, это с ним будет всю жизнь. А Зигфрид… Он обречен на одиночество и с этим ничего не поделать. Вы были его единственной любовью, он не смог перешагнуть через свою гордыню и вот результат. Чем же вы займетесь теперь? У вас есть какие-то планы? Не томите старика, рассказывайте.

— Сначала мне надо встретиться с братом, потом займусь исследованием новых материков, там много интересного.

— Не забывайте навещать меня, голубушка, я буду вам всегда рад. Надеюсь, все у вас будет прекрасно.

Со счастливой улыбкой смотрел король, как исчезает в голубом окне портала тонкая фигурка.

Конец

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Эпилог