Жертвы обстоятельств (СИ) [Джилл-с-фонарём] (fb2) читать онлайн

========== Глава 1. ==========

- Черт бы побрал эти проклятые ночи!..

Кто такой черт, Локи узнал сравнительно недавно, а вид самого существа и вовсе его позабавил. Некая сущность, обитающая в месте, именуемом Ад, призванная наводить на смертных ужас. Все бы ничего, но образ существа на взгляд асгардца был настолько нелеп, что Локи никак не мог понять, как это рогатое, хвостатое, копытное нечто может кого-то напугать. В девяти мирах водились твари в миллионы раз омерзительнее и страшнее придуманного черта, уж Локи знал об этом не понаслышке. И все-таки мидгардцы черта опасались, а еще не упускали возможности упомянуть его при каждом удобном случае. Уже некоторое время проживающий на их территории Локи все-таки нахватался подобных выражений.

Лежа в постели, тяжело дыша, ощущая холодный пот на лбу и нечто сродни фантомной боли в животе, Локи силился успокоиться. Не в первый ведь раз. И, он с горечью понимал это, не в последний. Надо привыкать ко многим новым для него вещам. Днем - норовящие влезть в его личное пространство смертные, ночью – пожирающие разум кошмары, и круглые сутки страх того, что его обязательно отыщут, это всего лишь дело времени. При этом Локи до сих пор так и не решил для себя, кого из своих преследователей стоит опасаться больше.

Судя по огромной яркой луне, заглядывающей прямо в окно комнаты, до утра было еще далеко. Локи прикрыл глаза, сделал несколько глубоких вдохов, успокаивая колотящееся об ребра сердце и прогоняя из тела отголоски боли. Смирившись с тем, что выспаться вновь не получится, поднялся, оделся в легкий домашний костюм и отправился на кухню. В который раз за последнее время заварить крепкий чай, смотреть в окно и стараться привести мысли в порядок.

Трикстер жил в Мидгарде чуть больше четырех месяцев. Если бы его спросили, почему в качестве укрытия из всех девяти миров он выбрал этот, Локи при всем своем красноречии вряд ли нашелся бы с ответом. И, тем более, не смог бы вразумительно объяснить, почему остался здесь надолго, ведь изначально он планировал Мидгард, лишь как место, где он смог бы восстановить силы после ранения. Локи хорошо помнил день, когда Тор выпустил его из темницы Асгарда, чтобы тот помог Богу Грома спасти смертную подругу. Брошенному и забытому всеми трикстеру было трижды плевать и на смертную, и на Тора, и на весь Асгард, однако возможность поквитаться за мать и, если получится, обрести свободу, была слишком заманчива, и Локи послушно согласился с предложенным планом. Битва в Свартальхейме для самоуверенного Тора оказалась полной самых неприятных сюрпризов. Сначала Малекит перехватил Эфир и скрылся на своем звездолете, затем Алгрим едва не укокошил непобедимого Бога Громовержца, и в довершении всего, его непутевый братец пожертвовал собой, спасая и глупую смертную, и самого Тора. Рука непроизвольно дернулась к животу, четыре месяца назад насквозь пронзенному копьем Темного Эльфа. Локи поморщился, злясь на себя за то, что раз за разом возвращается в этот день и никак не может забыть, яростно стукнул кружкой о столешницу, принялся заваривать чай. Там, среди камней и песка мира Темных Эльфов Локи разрывался между двух клятв, что дал себе, покидая стены темницы Асгарда: отомстить за мать и никогда больше не возвращаться в золотой город закованным в кандалы. Трикстер понимал, если он позволит Алгриму убить Тора, никто не сможет воспрепятствовать побегу, никому не будет дела до того, куда исчез мятежный принц. Завладевшие Эфиром и убившие единственного законного наследника Темные Эльфы надолго займут Асгард, у Локи появится возможность сбежать так далеко, что никто никогда не сумеет его отыскать. Но была еще одна клятва, и подразумевала она спасение того, кто впоследствии непременно вернул бы Локи в Асгард в цепях. Алгрим, избивающий беспомощного Тора, убил Фригг, единственную, кто не отвернулась от Локи после всего, что он натворил. И оставить эту смерть безнаказанной трикстер не мог. Атакуя Алгрима, он понимал, что шансы выжить у него невелики, однако смерть казалась перспективой в разы лучше, чем вечное заключение. А вид рыдающего над его телом Тора и вовсе позабавил бы, если бы не страшная боль, разливающаяся по телу, а затем сменившие ее слабость и темнота. Среди песков Свартальхейма, на руках искренне опечаленного Тора Локи осознавал, что умирает, и был доволен, что сумел выполнить обе данные им клятвы.

Электронные часы на кухне подсказали, что проспал Локи четыре с четвертью часа. Недурно. Первые ночи в Мидгарде он и вовсе боялся сомкнуть глаза, несмотря на слабость и боль в ране. Ему казалось, стоит только на мгновение расслабиться или, тем более, воспользоваться магией, асгардцы настигнут его, Тор прижмет к земле своим мерзким молотом, лишит возможности дать отпор и попытаться хотя бы уйти сражаясь как воин. Трикстер не знал, на какой именно материк, в какую страну и город вывела его тайная тропа из Свартальхейма, однако инстинктивно забрался в самый бедный район, затерялся среди бродяг и нищих, словно бы это могло скрыть его от всевидящих глаз Хеймдалла. Сильный и выносливый, Локи мог долго обходиться без пищи и воды, однако, это значительно замедляло регенерацию. Тем более, ему все же пришлось в некотором роде использовать магию. Локи закрылся от Хеймдалла, осознавая, что в данном случае именно страж Радужного Моста первым сможет обнаружить, что трикстер не только выжил, но и, несмотря на страшную рану, сумел сбежать. А еще был Тор. Локи опасался, что проникшийся самопожертвованием пропащего брата, Громовержец вернется в Свартальхейм, чтобы забрать тело Локи, и не найдет его там, где должно. Это так же могло стать причиной разоблачения. Однако, шли дни, а в Мидгард за Локи никто не являлся. О нем словно бы в очередной раз все забыли. И на пятые сутки слегка восстановившийся, Бог Обмана рискнул выползти из той вонючей дыры, в которой скрывался все время после побега. Силы немного восстановились, что дало ему возможность не убирая защищающее заклятие, отвести глаза первому попавшемуся мидгардцу и вытащить у него кошелек. Локи прекрасно знал, что без денег в этом мире ему придется несладко, поэтому брезгливость в отношении мелких краж сейчас была неуместна. Так, обчистив пятерых смертных, Локи сумел устроиться с чуть большим комфортом, сняв квартиру в таком доме, где у него точно никто бы не потребовал документы. В этом не самом презентабельном жилище насытившийся пиццей из ближайшей забегаловки, трикстер впервые за время пребывания в Мидгарде рискнул поспать. Он поставил на дверь простенькое защитное заклинание, которое как минимум должно было разбудить его при приближении опасности, завернулся в одеяло и провалился в вязкую тяжелую дремоту. Ему снилось, как он летит с Радужного Моста и оптимистично думает, что это последние мгновения его жизни. А потом все слилось в калейдоскоп боли, страха, безнадежности и бессилия. Локи проснулся спустя час, дрожа от холода, несмотря на то, что в квартире было достаточно жарко. Остаток ночи он силился унять накатывающую волнами панику, смотрел в потолок, и, чтобы отвлечься, думал, что же ему теперь делать дальше.

Тяжелая яркая луна медленно уползала из окна. Сидя за столом, Локи теперь видел только одну небольшую ее часть. Чай остыл, Локи никогда не допивал напиток до конца. Строго говоря, ему не особо нравился чай, который покупала его домработница Долорес, или, как она просила себя называть, Долли. Однако, женщина она была приятная, спокойная, никогда не задавала лишних вопросов, и делать ей замечания не хотелось. Мидгардцы отличались непредсказуемостью, и эта женщина, несмотря на то, что Локи хорошо ей платил, вполне могла обидеться и уйти, создав трикстеру проблему. Ведь найти среди людей такого же, не сующего нос не в свое дело, было достаточно проблематично, а использовать для внушений и отвода глаз магию сверх того, что он уже достаточное количество времени себе позволял, не хотелось. Трикстера все еще никто не искал, однако привлекать к себе ненужное внимание не стоило. Поэтому Локи мирился с некоторыми неудобствами, что неосознанно создавала Долли.

Двухэтажным домом, небольшим участком и огромным забором вокруг Локи обзавелся три месяца назад. На тот момент он уже окончательно восстановился после ранения, присмотрелся к месту, в которое его занесло, и сделал несколько разного рода выводов. Первый и главный из них – в Асгарде его не ищут. Не просто не могут отыскать, а даже не предпринимают попыток. Разумеется, при помощи магии Локи закрывался от Хеймдалла, однако вскоре Бог Обмана понял, когда раненый, обессиленный, пожираемый кошмарами он метался во сне, был абсолютно беззащитен и полностью на виду. Даже те заклинания, что он накладывал на дверь, разрушались под гнетом ужасов, что окружали трикстара в его видениях. Если бы Хеймдалл, Тор, Один захотели, они давно бы нашли и схватили его. Осознание того, что Асгард окончательно забыл своего мятежного принца, вызывало у Локи двоякие эмоции. С одной стороны он был рад, что его наконец-то оставили в покое. Он мог сбежать в любой из миров, куда существовали тропы, или же затеряться среди смертных и оставаться невидимым сколь угодно долго, тем более, что со временем Локи восстановился и хотя страшные сны не оставили его, заклинания теперь не теряли силу, пока Бог Обмана сам не отпускал их. С другой – Локи злился. Асгард его забыл. Один и Тор вот так просто взяли и вычеркнули приемного сына и брата из своих жизней. Интересно, почему? Простили бывшие прегрешения? Или же решили, что он теперь настолько жалок, беспомощен и одинок, что не сможет больше сотворить нечто подобное тому, что произошло в Нью-Йорке? А, может быть, царская семья считает своего приемыша мертвым? Тор вернулся в Асгард, сообщил, что Локи погиб, спасая самого Громовержца и его идиотку-подругу, Всеотец в ответ вздохнул с облегчением, и на этом все закончилось? Они даже не удосужились проверить, осталось ли в Свартальхейме тело трикстера. Им просто плевать. В какой-то момент Локи даже хотел тайно вернуться в Асгард, чтобы узнать, что же на самом деле там произошло такого, что ни царю, ни вселюбимчику Тору вдруг стало не до его далеко не скромной персоны. Потом, в пылу ярости, Локи всерьез задумался над тем, чтобы вернувшись в Асгард, попытаться завершить то, что не смог сделать до своего падения с Радужного Моста – прикончить ненавистного Тора, а вместе с ним и всю жизнь лгавшего ему, трикстеру, Одина. Чтоб весь Асгард понимал, нельзя просто так брать и использовать в своих целях тех, кто вполне способен отомстить. И в тот же момент понял: нет, он не хочет никого убивать. Не хочет ни трона, ни Асгарда, ни власти. У Локи появилось то, о чем он мечтал с момента, когда осознал, что падение в пропасть не означает смерть. Свобода. Страх перед преследованием все еще не отпускал, враги у Локи были не только в Асгарде, однако здесь и сейчас за ним никто не гнался, никто не пытался использовать его в своих целях, заковать в цепи и запереть в подземелье, убить. Локи решил воспользоваться временной передышкой и остаться в Мидгарде еще на некоторое время. Отдохнуть, привести мысли в порядок, обдумать дальнейшие действия. А для этого стоило устроиться с большим комфортом, чем трикстер мог себе позволить, подворовывая у случайных прохожих. Локи решился на последнюю и самую грандиозную кражу – он обокрал Тони Старка.

Все, что было связано с друзьями Тора, Мстителями, для Локи было такой же больной темой, как и Асгард, и те существа, что встретились ему по ту сторону бездны. Бог Обмана искренне ненавидел смертных, что способствовали его краху в Нью-Йорке, но в то же время осознавал, люди бились за свои жизни, бились с тварями, не способными чувствовать, а значит, не знающими жалости. Это была битва за планету между ее хозяевами и пришельцами-завоевателями. Естественно, не в интересах первых было проиграть. Наверное, если бы нечто подобное произошло с Асгардом, Локи тоже сражался бы за тех, кого считал своими, и ему точно не было бы дело да того, что, возможно, среди нападавших есть такие, кто действует не по своей воле. Локи все это прекрасно понимал, но ненависть к друзьям Тора от этого меньше не становилась. И когда, более-менее освоившийся в городе трикстер решил задержаться среди смертных подольше, он без зазрения совести решил, что Железный Человек вполне способен выделить ему некоторую компенсацию за крах, позор и тюрьму. План был прост и элегантен. Локи собирался, что называется, загребать жар чужими руками. По информации из телевизора, газет и мыслей людей Локи сделал вывод, что украсть много можно с банковского счета, а сделать это способен так называемый хакер. Искать нужного человека Локи отправился в интернет-кафе. Той информации, которой уже располагал трикстер, вкупе с магическими способностями, было достаточно для того, чтобы найти в глобальной сети нужного человека на ближайшей территории. Делом техники стало отыскать его. Одним из тех самых грозных хакеров, что наводят страх на обладателей серьезных объемов информации на электронных носителях, оказался стереотипный толстый очкастый парень, живущий один в давно не помнившей уборки квартире, редко выходящий на улицу и питающийся пиццей по доставке. Его разум был слаб в отношении всего, что не касалось компьютеров, поэтому заставить парнишку делать то, чего хотел Локи, оказалось нетрудно. Почти двое суток трикстер сидел в магией отчищенном от пятен кресле, периодически поглощал заказанную хакером пиццу и наблюдал, как подчиненный его воле толстяк практически не мигая смотрит в мониторы и беспрерывно барабанит пальцами по клавишам, создавая то, что, как понял из разума парня Локи, называется «вирус». Вирус должен был каким-то образом поспособствовать тому, что кражу со счета обнаружат не сразу, это даст новому обладателю денег фору для того, чтобы перевести его на другой счет, а потом еще на один, и еще… Локи не хотелось вникать в то, что делал подконтрольный ему человек. Его разум был не интересен, жизнь парня сосредоточилась на просмотре разного рода видеороликов, переписках с женщинами, что на фотографиях не стеснялись показывать себя в абсолютно любом виде, мечтах однажды оказаться в постели с одной из них и ожиданиях разительных перемен в жизни. Парень уже успел совершить четыре достаточно крупные кражи, за что в своей стране находился в розыске, однако найти его не могли уже больше пяти лет. Нынешнее хищение должно было стать самым крупным в карьере сетевого вора. К тому же, самым громким. Не каждый находящийся в своем уме рискнет стащить деньги у самого Железного Человека. Вот только толстяк в своем уме как раз абсолютно не был. Он закончил через тридцать девять часов после того, как порог его квартиры переступил высокий худой мужчина с темными волосами и пронзительными зелеными глазами. Все это время парень не отвлекался ни на прием пищи, ни на сон, ни на туалет, и в конце выглядел так, будто сейчас или потеряет сознание, или взорвется. По жирному бардовому лицу катился пот, глаза едва не вылезали из орбит, а из-за очков казались неестественно огромными. Локи положил недоеденный кусок пиццы в коробку, носком сапога пнул ее в дальний угол комнаты. В разуме хакера он прочитал нужную для получения денег информацию, после чего развернулся и покинул комнату. Перед тем, как закрыть за собой дверь квартиры, обладающий достаточным для комфортной жизни состоянием трикстер щелкнул пальцами, и комната, в которой почти двое суток неотрывно создавался грандиозный вирус, способный обойти защиту Stark Industries, наполнилась едкой вонью паленой пластмассы и дыма, вперемешку с тошнотворным запахом испражнений. Трое суток спустя из газет Локи узнал, что парня из задымленной квартиры спасли соседи, и уже из больницы, где он лечился от отравления, забрали прямиком в тюрьму. Разумеется, ничего внятного толстяк полицейским сказать не смог бы, Локи тщательно подчистил память своему вынужденному помощнику. Парня Локи было не жаль. Столь ничтожное существование просто необходимо было хоть чем-то разнообразить. Так что, толстяк должен был быть благодарен трикстеру, в его жизни определенно намечались разительные перемены.

В скором времени Локи обзавелся адвокатом, который за определенную сумму, к которой прилагалось небольшое магическое воздействие, помог трикстеру стать обладателем всех необходимых документов, небольшого двухэтажного особняка как можно дальше от города, парой слуг и поверенным, следящим за тем, чтобы деньги не закончились быстро. Из тех же газет Локи следил за расследованием ограбления самого Энтони Старка, однако никакой внятной информации журналисты выдать не могли, и вскоре историю замяли. Локи не боялся мести Железного Человека, даже если случится так, что его найдут, трикстер подобрал дом как можно ближе к тропе, чтобы в случае нападения иметь возможность скрыться. Его больше беспокоило то, что в последнее время он стал все чаще использовать магию, внушая людям нужные мысли. Однако, как и в самом начале пребывания в Мидгарде, никакой реакции со стороны Асгарда не последовало. И Локи не то, чтобы окончательно успокоился, но вздохнул с заметным облегчением.

В семь утра раздалась трель телефонного звонка. Локи не захотел покупать себе мобильный, ограничившись радиотелефоном. Ему не нравились мидгардские гаджеты, которые имели возможность выхода в интернет – так до конца не освоенную трикстером составляющую мира людей.

- Мистер Лафейсон, - затараторила в трубку Долли, - извините, мне сегодня нездоровится. Съела, наверное, что-то не то. Ужасно болит живот, тошнит, прямо хоть из уборной не выходи…

Локи брезгливо скривился. Нездоровая любовь мидгардцев со вкусом рассказывать о своих проблемах, а в особенности, о болезнях, изрядно раздражала. У него даже возникла мысль положить трубку, однако терять домработницу решительно не хотелось. Стараясь убрать из голоса раздражение, Локи проговорил:

- Ничего страшного, Долли. Отдыхайте. Выздоравливайте. Вы мне сегодня не нужны. – И собирался, было, повесить трубку.

- Нет-нет, что вы! – совершенно лишенным и намека на болезнь голосом возопила Долли. – Нельзя же так! Я должна отработать те деньги, что получаю от вас! Не волнуйтесь, я отправила к вам Мэгги. Вы ведь знаете Мэгги, мою дочурку. Она приготовит вам обед, наведет порядок, сделает все в лучшем виде. Не переживайте, мистер Лафейсон, все будет хорошо!

- Долли, не стоит напрягать Мэгги, - лихорадочно попытался откреститься от незапланированной компании трикстер. – У девушки наверняка найдутся дела поважнее…

- Это не должно вас беспокоить, - отрезала Долли. – К тому же, Мэгги уже отправилась к вам. Думаю, она скоро приедет. Всего доброго.

Из трубки донеслись короткие гудки. И прежде, чем Локи успел осознать происходящее, у ворот раздался гудок, повещающий о том, что к дому подкатил старенький Форд Фиеста. Из водительского сиденья выбралась стройная девушка в непозволительно узких джинсах и едва закрывающем живот топике, лучезарно улыбнулась в камеру наружного наблюдения. Локи раздраженно потер лоб. Мало ему усталости из-за ночных кошмаров и напряжения из-за постоянного ожидания нападения, так еще и это. Все-таки кое в чем Долли Локи откровенно раздражала. А именно, в желании засунуть ему в постель собственную дочь. Не то, чтобы Долорес видела Мэгги женой Локи, в мыслях домработницы трикстер никогда не наблюдал подобных амбиций. Но практичную женщину устраивал и статус любовницы, она расчетливо полагала, что одинокий мужчина вполне способен достойно одарить девушку за то, что она скрашивает его безрадостные ночи. Открывая дверь и изображая на лице сдержанную улыбку, Локи вдруг подумал, какое впечатление на юную соблазнительницу окажут его метания в кошмарах, отчего улыбка на его губах стала злее, но при этом искреннее.

Мэгги жизнерадостно улыбаясь впорхнула в дом. В отличие от Долорес, дочь ее молчаливостью во время работы не отличалась. В считанные минуты до Бога Обмана была донесена информация о том, что ее мать явно отравилась, причем девушка навскидку назвала с десяток продуктов, которые могли вызвать подобное заболевание, что чувствует себя не так уж плохо, и очень благодарна мистеру Лафейсону за заботу, хотя Локи и слова не смог вставить, не то, чтобы поинтересоваться чьим-то здоровьем. Далее, уже у двери в комнату прислуги, где хранилась рабочая одежда и всякий инвентарь, Мэгги сообщила, что мать велела ей сегодня сделать генеральную уборку и обязательно вымыть окна во всех комнатах, так что девушка задержится дольше обычного.

- Так что, вам сегодня скучно не будет! – прежде чем закрыть за собой дверь пообещала Мэгги. – А то все сидите один. Без общения решительно нельзя. И я вам его сегодня организую!

Дверь в комнату прислуги захлопнулась, и оттуда донеслись приглушенные звуки. Переодеваясь, девушка что-то напевала. Локи подавил тяжелый вздох. Эта смертная так же считала, что может иметь на него какие-то виды, однако, если судить по мыслям девушки, не особо бы расстроилась, если бы ничего не вышло. Локи пугал ее, и вся эта болтовня, смех, улыбки были предназначены в первую очередь для того, чтобы не показывать напряжения, что испытывает девушка рядом с ним. Если бы можно было дать понять, что он так же испытывает напряжение рядом с ней. Правда, это был не страх, а раздражение. Однако, в этом случае Долли может разозлиться, а она все-таки была нужна Локи.

Смирившись с тем, что отвязаться от домработницы так просто не получится, трикстер поначалу решил уйти в спальню наверх, читать, в ожидании, когда же это все закончится. Однако, вспомнил про окна, которые велено было вымыть, отбросил эту идею. Оставаться наедине с Мэгги в небольшой комнате ему совершенно не хотелось. Не придумав ничего оригинальнее, Локи уселся на диване в просторной гостиной и включил телевизор. Первый же канал принялся выдавать криминальную хронику.

-…спустя два дня на месте преступления был замечен мужчина, – вещал молодой голос ведущей. Кадры же демонстрировали фрагменты, по всей видимости, относящиеся как к месту некоего преступления, так и к его расследованию. - Камера видеонаблюдения зафиксировала его странное поведение. Мужчина долго стоял на том самом месте, где ранее был найден труп. Вскоре мужчина покинул пределы видимости камеры, однако лицо неизвестного было зафиксировано. Позже полиция разыскала мужчину, которого впоследствии опознали свидетели преступления. Пока неизвестно, зачем убийца вернулся на место преступления, однако…

- Они всегда возвращаются.

Локи, который собирался, было, переключить канал, замер с пультом в руках. Мэгги, уже облачившаяся в рабочую одежду, незаметно покинула комнату и стояла позади дивана. Она внимательно и напряженно смотрела на мелькающие на экране кадры.

- Что ты имеешь ввиду? – осторожно уточнил трикстер, разглядывая неестественно напряженную девушку. Та перевела на него взгляд, встрепенулась, улыбнулась чуть растерянно и пожала плечами.

- Так говорят, - ответила она. – Что преступники всегда возвращаются на место преступления. Их, мол, тянет. Одних любопытство, желание понаблюдать, как идет расследование, других – страх того, что они что-то потеряли или забыли, что-то, что может навести полицию на их след. А есть и такие, которые приходят для того, чтобы быть пойманными. Как этот, наверное, - девушка указала подбородком на телевизор.

Локи машинально перевел взгляд на экран, однако сюжет закончился, сменившись жизнерадостной рекламой какой-то весьма необходимой для большой семьи бытовой техники.

- Зачем же они совершили это преступление, если потом хотят, чтобы их поймали? – проговорил Локи, вновь обращаясь к девушке. – Ты не находишь, что это глупо?

Мэгги опять передернула плечами.

- Я не знаю, мистер Лафейсон, - просто сказала она. – Может быть, они изначально не хотели совершить это преступление. Может быть, их заставили и теперь они подсознательно ищут помощи, понимания. Жертвы обстоятельств - такие же жертвы.

На экране вовсю рекламировали открывшийся недавно ресторан. Мэгги встрепенулась.

- Ой, вы же голодны, не завтракали еще! Я сейчас, мигом приготовлю! – и резво умчалась в сторону кухни.

Локи откинулся на спинку дивана, убавил звук до минимума, прикрыл глаза. Слова девушки затронули в нем нечто забытое, убранное за ненадобностью как можно дальше. Они всегда возвращаются. Преступники на место преступления. Убийцы к месту пролитой ими крови. Словно не могут по-другому. Какая же это ерунда. Нелепо, ужасно нелепо. Вот только в глубине разума шевельнулась давно уже отброшенная на задворки мысль. Почему же из всех миров, Локи для своего укрытия выбрал Мидгард? Почему, оправившись от ран, не бросился бежать, силясь оказаться как можно дальше от Асгарда? Почему в последние три месяца использовал магию когда ему того хотелось, словно бы не опасаясь быть обнаруженным? А затем к этим мыслям присоединилась еще одна, неожиданная, новая. Преступники возвращаются на место преступления. А что насчет их жертв?

Комментарий к Глава 1.

Уважаемые читатели, у меня вопрос. Асгардцы или все-таки асы?) И ещё. Есть ли необходимость называть конкретный город, и уместно ли именовать Локи асгардцем (асом)? 🤔

========== Глава 2. ==========

Мэгги ушла в четыре часа дня. Она послушно выполнила указания матери: вымыла окна, как следует убрала в доме, приготовила еду. Все это время девушка весело напевала, а когда в поле ее зрения возникал хозяин особняка, обязательно рассказывала ему какую-нибудь забавную на ее взгляд историю. Локи вежливо улыбался, однако почти не вникал в беспрерывную болтовню юной домработницы. Мысли его занимали совершенно другие вещи, впрочем, так до конца не сформировавшиеся в полноценный план действий. И когда Мэгги покончила с приготовлением обеда, уложила в холодильник несколько контейнеров, содержащих ужин и последующий завтрак, и принялась собираться домой, Локи все еще не знал, хочет ли он сделать то, о чем думал с самого утра.

День клонился к вечеру. Еще один день, проведенный в бессмысленном шатании по дому и, немного, участку. Вокруг особняка рос густой лес, однако Локи ни разу там не гулял, асгардцу не хотелось выбираться за пределы высокого забора, окружающего принадлежащую ему территорию. Словно бы эти стены могли закрыть его от всевидящих глаз Стража. Порой Бога Обмана посещала мысль, а чем его нынешняя жизнь отличается от жизни в подземелье Асгарда? Там для него тоже хорошо готовили, он имел крышу над головой, возможность использовать магию в пределах определенной территории. В темнице он не беспокоился за свою безопасность. За ним не должны были гнаться, его не собирались убивать. Ведь трикстер и без того был пойман и обезврежен. К тому же, Асгардская темница решала проблему врагов, которых Бог Обмана успел нажить за пределами Золотого Города, те просто не сунулись бы за ним на территорию Одина. В Мидгарде у Локи было больше свободы, но, если вдуматься, свобода ли это? Люди, которым, сколько бы трикстер не тратил денег на то, чтобы его не трогали, было дело до того, кто он такой, что из себя представляет, постоянное напряжение, ожидание разоблачения, и в довершении всего, бессонные ночи, наполненные кошмарами, к которым, теперь присоединились и сны о событиях в Свартальхейме. Он уже сбился со счета, сколько раз в ночных видениях его пронзал насквозь Алгрим Проклятый. Сколько раз просыпался с отголосками боли в теле и непониманием того, где находится. Сколько кружек с недопитым чаем утром убирала на кухне Долорес. Так свобода ли то состояние, в котором трикстер пребывал сейчас? И почему же, в конце концов, он остался в Мидгарде, при этом так часто думает о Свартальхейме?

Локи закрыл дверь за Мэгги, понаблюдал на мониторе за тем, как отъезжает от особняка Форд, искренне понадеялся, что девушка все-таки выполнит их уговор и завтра прогуляет работу. Локи применил все свое обаяние, убеждая юную домработницу в том, что порядок она навела идеальный, а еды ему хватит чуть ли не на неделю вперед. При этом трикстер дал понять, что Долорес вообще не обязательно знать, что Мэгги от работы освобождена. Локи невольно усмехнулся, вспомнив, какими глазами смотрела Мэгги, когда он уговаривал ее не приходить на следующий день. Даже если бы асгардец не умел читать мысли, на лице девушки они были написаны более чем внятно. Мэгги решила, что Локи собирается провести день не один, и чувства ее метались между разочарованием – девушке все-таки хотелось нравиться богатому работодателю, ей непременно польстило бы подобное внимание, – и облегчением – трикстер явно ее пугал. Однако, сделка была заключена, домработница упорхнула по своим делам, оставив Локи наедине с запасом еды в идеально убранном доме с вымытыми окнами. В ближайшие сутки его абсолютно никто не должен был потревожить.

Локи немного поковырял ужин, однако, аппетита не было. Несмотря на надвигающиеся сумерки, Бог Обмана не зажигал электрический свет, он прекрасно видел в гораздо большей темноте. К тому же, все еще не закончилось полнолуние, тяжелая луна обещала вновь заглянуть в окна терзаемого кошмарами трикстера, и дать столько света, сколько для комфортного времяпрепровождения хватило бы и простому смертному. Впрочем, сидящий на кухне, отсутствующим взглядом уткнувшийся в почти нетронутую тарелку, Локи думал не о том, что его ждет очередная бессонная ночь. Произнесенные утром слова Мэгги все не шли из головы асгардца.

Преступники возвращаются на место преступления.

Локи вернулся в Мидгард.

Это было глупо, не стоило тратить на подобные размышления время. У бежавшего из Свартальхейма мятежного Бога Обмана просто не было выбора. Он был ранен, едва не терял сознание от потери крови, за ним в любой момент могли прислать из Асгарда, чтобы вновь заковать в кандалы и запереть в темницу. Да, у Локи определенно не было выбора, он просто бросился к первой попавшейся тропе, стараясь скрыться. Но вот потом, когда оправившийся трикстер решил вдруг остаться – что стало для него решающим фактором? Локи отодвинул от себя тарелку, а потом и вовсе убрал еду в холодильник. Затем подошел к большому окну. Луна еще не украсила своим присутствием видимую часть неба, однако свет ее уже был заметен. Предвестница страшных снов. Локи давно отметил, что в полнолуние спится особенно плохо, поэтому не торопился в кровать. Скрестив на груди руки, он стоял и смотрел, как постепенно озаряется бледным сиянием чистое ночное небо.

Преступники всегда возвращаются на место преступления. Возможно, они хотят, чтобы их поймали. Или поняли.

До сегодняшнего дня Локи был уверен, он скорее перережет себе горло, чем позволит себя поймать, вернется в асгардскую тюрьму, гнить тысячи лет, лишенный возможности обрести свободу. Однако, теперь не то, чтобы усомнился, скорее, задумался. В частности, почему же все-таки Асгард не предпринял попыток найти сбежавшего принца. В который раз появилась мысль вернуться, разузнать, что могло произойти такого, что заставило Одина, Тора и его дружков забыть о преступнике и убийце, едва не разрушившем Нью-Йорк. Тропа, ведущая в Золотой Город, находилась в нескольких десятках километров, Локи не составило бы труда вызвать такси и съездить к нужному месту. А вот тропа в Свартальхейм была гораздо ближе, при желании туда можно было бы дошагать пешком. Трикстер усмехнулся, невесело, почти зло. В Мидгарде он был не только завоевателем, Локи явился туда в компании Читаури не совсем по своей воле. А в Свартальхейме его и вовсе едва не убили. Преступника тянет на место преступления. А куда тянет жертву? Случайно, не на то же самое место?

Он решился. Все равно нормально поспать не удастся, Локи выяснял это опытным путем на протяжении последних месяцев. Да и за пределы забора выбирался-то считанное количество раз. А так, какое никакое, разнообразие. Яркий бок круглой тяжелой луны уже норовил сунуться в кухонное окно, словно бы та пыталась подмигнуть трикстеру на дорогу. Локи скривился, покачал головой и покинул помещение. Через несколько минут он, облаченный в привычные зеленые с черным одежды, уже закрывал за собой калитку высокого забора, окружавшего его личное пространство в Мидгарде.

Тропа находилась в лесу. У Локи, сколько он себя помнил, всегда было чутье на то, что имело нестандартную природу происхождения. Артефакты, амулеты, чужая магия, пути, ведущие в другие миры. Не то, чтобы трикстер понимал, что именно находится рядом, но силу предмета или места ощущал на каком-то подсознательном уровне. Именно это качество спасло его четыре месяца назад, когда он раненый бежал из Свартальхейма. В мире Темных Эльфов Бог Обмана ощущал наличие тропы, которая привела его в Мидгард и рядом с которой он, впоследствии, поселился, даже не думая тогда, что слова молоденькой мидгардской девушки, подкрепленные ночными кошмарами, в скором времени заставят его вновь воспользоваться этим переходом. Даже сейчас, шагая сквозь деревья и ночь, Локи не особо понимал, зачем он это делает. Ему просто казалось, если опять окажется в Свартальхейме, там, где он, захватчик и убийца, был почти что героем, спас Тора, поквитался с Алгримом за смерть матери, и едва не умер, что-то испорченное, сломанное в душе если и не встанет на место, то хотя бы перестанет так сильно его терзать.

Точка искривления пространства ощущалась на расстоянии, однако заметна была почти перед самым носом. Во время их фееричного побега из Асгарда, Тор, помнится, до последнего мгновения не понимал, куда вел лодку Локи, и даже испугался, решив, что трикстер собирается разбить ее о скалы. Так было и сейчас. Локи, ведомый лишь чутьем, шел, раздвигая руками ветки, норовившие зацепить его, запутаться в волосах, словно бы удерживая от необдуманного поступка, однако, несмотря на острое зрение, все еще не видел перехода. Легкая дрожь пространства стала заметна лишь когда трикстер приблизился к ней на расстояние не больше чем в два шага. Два шага отделяли Мидгард от Свартальхейма, а Локи так и не понял до конца, зачем он сюда пришел. Однако он был уверен, что поступает правильно, что ему просто необходимо вернуться на место почти что смерти, уже потому, что стоя в двух шагах от цели у него так и не возникло желания повернуть обратно.

Пейзажи Свартальхейма разнообразием не отличались. Бескрайняя вулканическая пустыня. Впрочем, Локи и в лучшие свои времена был здесь нечастым гостем, его посещения мира Темных Эльфов можно было пересчитать по пальцам рук. Не удивило трикстера и то, что оставленная у тропы лодка пребывала на том же месте. Тор наверняка разобрался с обнаглевшими свартальхеймцами, и вряд ли кому-то в этом неприветливом мире теперь есть дело до брошенных вещей. Асгардское средство передвижения работало исправно, и Локи спокойно направил лодку к хорошо запомнившемуся ему месту. Он действительно был спокоен и сосредоточен лишь на том, чтобы найти место битвы, поэтому страшно удивился, когда выведя лодку из-за очередной скалистой гряды, увидел вдалеке самый настоящий звездолет. Локи едва успел остановить свой транспорт, а потом аккуратно отвести его обратно за скалы, чтобы, выбравшись на песок, осторожно посмотреть повнимательнее. Это не было обманом зрения, на песке действительно стоял звездолет, похожий на гигантский крест без верхней части, причем Локи знал, кому он принадлежит. Во время битвы в Свартальхейме, в которой трикстер едва не погиб, на таком же скрылся Малекит. Поначалу Локи решил, что корабль разбит, однако, присмотревшись, понял, что это не так. Более того, в небе над ним висело еще несколько вполне рабочих звездолетов поменьше, а четыре расположились рядом с основным. Покореженными они не выглядели. Локи постоял еще немного, затем вернулся к лодке. Прислонившись спиной к борту, трикстер задумался. Он был уверен, после той битвы, в которой ему довелось отличиться, Тор все-таки добрался и до Малекита, и до Эфира, и вообще, в своем фирменном героическом стиле всех победил. Сам Локи по каким-то самому ему непонятным причинам не интересовался, чем там все закончилось. Да, поначалу он был ранен, скрывался, ему, мягко говоря, было не до Тора, скорее даже наоборот, хотелось, чтобы Громовержец оставался на как можно большем от трикстера расстоянии. Но потом он вполне мог полюбопытствовать. Однако, уверенный в непобедимости всемилюбимого асгардского почти царя, Локи априори решил, что все закончилось очередной победой и больше к этой мысли не возвращался. И вот теперь он находился в нескольких сотнях метров от вполне себе целого свартальхеймского звездолета, а в небе парило еще с пару десятков. В высшей степени неожиданно, а трикстер думал, что его давно уже сложно будет чем-либо удивить. Теперь же стоило решить, как поступать дальше. Вернуться в Мидгард, спрятаться в особняке за высоким забором и сделать вид, что ничего не было, или же… Локи хихикнул и смех этот отдавал явной истерикой. Неужели он правда думает, что способен пройти мимо смертельной опасности? Кажется, на Боге Обмана серьезно отразилось то, что еще в младенчестве он едва не умер во льдах Йотунхейма. Вроде бы, у мидгардцев это называется психологической травмой. Сам Локи, перемахнув через борт, кладя руку на рычаг управления, назвал себя законченным безумцем.

Лодку Локи подогнал настолько близко, насколько позволяли скалы, благо, в этом месте их было достаточно. Оставшееся расстояние трикстер преодолевал пешком, прячась за скалами поменьше. В какой-то момент он сумел рассмотреть бродящих неподалеку от корабля Темных Эльфов. Это уже не удивляло, логично было бы предположить, что раз корабль целый, а в небе висят такие же, ими кто-то управляет. Свартальхеймцы были в броне и с оружием, и это тоже теперь казалось в порядке вещей. Локи подошел уже достаточно близко, чтобы повернуть обратно, значит, следовало идти до конца. Набросив на себя иллюзию и понадеявшись, что в броне Эльфы вряд ли ведут долгие беседы, да и вообще отличают друг друга, незаметно вышел из укрытия. Визуально он ничем не отличался от тех, кто сновал возле гигантского звездолета. Некоторые из находящихся у кораблей, ничем не занимались, и Локи сделал вывод, что это, скорее всего, караул. Другие перемещались, то покидая звездолет и скрываясь где-то за массивной машиной, то возвращаясь.

Локи решительно шагнул к трапу основного корабля. Поднявшись и немедленно столкнувшись с двумя шедшими навстречу Эльфами, понял, его не распознали. Значит, есть возможность пройтись по звездолету, осмотреться, возможно, понять, что вообще происходит и почему свартальхеймцев до сих пор не настиг гнев Асгарда. Уверенно, стараясь ничем себя не выдать, Бог Обмана отправился изучать звездолет Темных Эльфов. Он уже знал, что машина эта в первую очередь военная, здесь есть оружие, а сам он способен разбить защитный купол Асгарда. Встречаемые им Эльфы занимались в основном перетаскиванием каких-то ящиков, или же настройками механизмов корабля. Все это очень походило на подготовку к сражению, хотя, Локи бы выразился точнее. Подготовка к атаке. Интересно. Мало того, что достаточное количество Эльфов все еще живы и вполне здоровы, они к тому же настроены вполне воинственно. С момента битвы в Свартальхейме, когда Локи в последний раз видел Темных Эльфов, прошло больше четырех месяцев. Неужели этого времени оказалось недостаточно, чтобы Асгард поставил на место эту кучку недовольных. Один из Эльфов поманил трикстера.

- Иди сюда. Поможешь, - коротко бросил свартальхеймец.

Локи послушно шагнул за провожатым. Вместе они добрались до огромного помещения, уставленного теми самыми ящиками, что Эльфы переносили на корабли поменьше. Провожатый ухватил за выступающий край. Локи ничего не оставалось делать, как помочь. Ящик оказался тяжелым, и трикстер, ни мгновения не колеблясь, решил, что там оружие. Преодолев обратный пусть уже с грузом и уложив ящик в боевой звездолет поменьше, спутники отправились обратно. Едва ступив на безжизненный песок, Эльф неожиданно заговорил:

- Всякий раз, когда я вижу под ногами этот песок, я проклинаю Асгард. Они уничтожили наш мир. Теперь мы отомстим.

«Если бы вы не поклонялись психу Малекиту как богу, все бы закончилось не так плачевно» - подумал Локи, но от комментариев вслух решил воздержаться. Тем более, что в желании проклясть Асгард он с Эльфом был солидарен.

- Скоро Малекит завладеет Эфиром. Он станет неуязвимым, непобедимым. Асгард падет перед его силой. Все миры склонятся и подчинятся ему. Наш народ будет отомщен.

«А вот это уже интересно».

- Эфир… - словно бы задумчиво потянул Локи, гадая, как правильнее подобрать слова для того, чтобы выведать у собеседника, как именно предводитель Темных Эльфов собирается заполучить Камень Бесконечности? Тем более, что когда трикстер видел Малекита в последний раз, тот как раз и являлся обладателем могущественного артефакта.

Эльф, однако, не обратил на слова Бога Обмана внимания. Они вновь шагали по коридору главного звездолета, направляясь к помещению с ящиками.

- Асгардский пленник уже совсем ослаб. Недалек день нашего возмездия.

«Асгардский пленник? Это что-то новенькое».

Пока они тащили второй ящик, Локи соображал, как ему отвертеться от незапланированной работы. Однако, как только ноша была водружена на место, спутник трикстера неожиданно остановился.

- Мне нужно остаться здесь, разобрать оружие, проверить работу пушек. А ты иди, найди себе кого-нибудь в помощники и продолжай работать.

Локи покорно кивнул и направился к крестообразной машине. Таскать ящики он не собирался. Трикстер шел по широкому коридору, на ходу осторожно прощупывая мысли снующих туда-сюда свартальхеймцев. Он осознавал, разум Темных Эльфов сильно отличается от разума людей. То, что творилось в головах закованных в броню жителей Темного Мира было в разы опаснее. Тьма, являющаяся частью их существа, могла как минимум обнаружить вторжение, а Локи быть разоблаченным не планировал. К тому же, была вероятность «подцепить» эту самую тьму, как мидгардцы подцепляют вирусы, а узнавать, чем может для него обернуться подобное вмешательство трикстекру тоже не хотелось.Поэтому он лишь слегка касался магией мыслей Эльфов, словно бы легкий ветерок касается водной глади, почти ее не тревожа. Информация была предельно ничтожна: либо Эльфы сами почти ничего не знали, либо просто не думали об этом в данный момент. Все, что получил из их мыслей трикстер - более менее внятное расположение камеры, в которой находился некий асгардец. Оправдав свои действия тем, что ему просто интересно, а, как говорят в Мидгарде, любопытство – не порок, Бог Обмана отправился в выуженном из мыслей Эльфов направлении.

Трикстер достаточно быстро добрался до нужной ему металлической двери. Запертой, разумеется, зато не охраняемой. Справа, на уровне груди Локи, находился пульт с одной единственной кнопкой. Убедившись, что рядом никого нет, и вблизи не слышны звуки шагов, асгардец нажал ее и немедленно скользнул в открывшийся проход. Помещение было таким же, как и должно быть на военном звездолете: темным, холодным, неуютным. Вдоль левой стены тянулась шеренга разного рода приборов, механизмов, назначения которых Локи не знал, однако интуитивно понимал, нужно это все явно не для работы корабля. Он сделал осторожный шаг и тут же ощутил присутствие жизни. В помещении кто-то был. Поначалу трикстер замер, гадая, не наступило ли, наконец, время выбираться отсюда. На ум – от своевременности мысли Локи скривился – пришла еще одна мидгардская поговорка. Любопытство до добра не доводит. Впрочем, Эльф говорил о пленнике, да и дверь была заперта. Выходило, здесь кого-то удерживают силой, и опасности для Локи этот некто представлять не должен. Тем более, что он, по всей видимости, был неподвижен.

Решившись, Локи сделал еще несколько шагов в темноту. Шеренга приборов продолжалась до упора, затем переходила на противоположную двери стену. И вот там Бог Обмана разглядел нечто похожее на большой металлический стол. В груди неприятно сжалось, к горлу подкатила знакомая тошнотворная паника. Теперь он понял, в чем предназначение всей этой аппаратуры. Это орудия пыток. Локи не знал, как именно они работают, но не сомневался в том, что их назначение – причинять боль. И он даже видел, кому. На металлическом столе лежало худое тело. Судя по одежде, которую явно давно не меняли, это был мужчина, судя, опять же, по ней, сильно похудевший. Расстояние было небольшим, но Локи почему-то не мог разглядеть лица пленника, лишь чувствовал его слабое дыхание и биение сердца. Мелькнула мысль коснуться разума несчастного, однако, Локи благоразумно решил с этим повременить и сделал еще несколько шагов. Он понимал, если будет стоять на месте и сомневаться, рискует составить пленнику компанию. Когда до стола оставалось не более трех шагов, Локи, наконец, понял, почему не видит лица лежащего на нем. Начиная от носа, верхняя часть головы пленника была скрыта чем-то, похожим на шлем, от которого к ближайшему прибору тянулись провода. Как таковых оков или фиксирующих ремней трикстер не заметил. Зато его взгляд привлекла одежда. Местами порванная, щедро украшенная пятнами крови она казалась Локи знакомой. Нахмурившись, Бог Обмана несколько секунд вглядывался в исхудавшее тело, а затем брови его стремительно поползли на лоб.

- Быть такого не может… - забывшись, достаточно громко произнес трикстер.

Он тут же осмотрелся и прислушался, однако поблизости по-прежнему никого не было. По всей видимости, Эльфы были заняты внизу, и этот уровень корабля им сейчас был не интересен. Локи выдохнул, проморгался на всякий случай, и вновь перевел взгляд на пленника, а затем приблизился к столу вплотную. Сомнений не осталось.

- Тор… - выдавил трикстер. – Как…

Локи сам не понимал, что хочет сказать. Он даже не мог понять, что сейчас чувствует. Перед ним на холодном металлическом столе, подключенный к какому-то прибору, отощавший, израненный лежал не кто иной, как единственный законный кронпринц Асгарда, Бог Громовержец Тор Одинсон. Локи даже протянул было руку, чтобы коснуться уже не настолько мускулистого плеча, убедиться в том, что это не морок и ему не мерещится, однако тут же отдернулся и даже отступил на шаг, схватился за горло, словно бы ему вдруг стало трудно дышать.

- Т-тор? – осторожно позвал трискстер и голос его дрожал. – Ты…ты слышишь? Это я…Л-локи…

Никакой реакции. На то, что пленник жив, указывали лишь дыхание и биение сердца. Трикстер сглотнул ком в горле, нервно провел по волосам, запоздало поняв, что от шока потерял контроль над иллюзией и сейчас стоит в камере пыток в своем истинном облике. Надо было что-то решать, что-то делать. Однако разум упорно отказывался выдавать хоть какой-нибудь внятный план. Все мысли сосредоточились на одном. Тор Одинсон в плену у Темных Эльфов. И судя по тому, насколько плохо он выглядел, достаточно давно. Но как это могло произойти? Почему Громовержец не смог защититься? Локи всегда считал брата непобедимым, у него и мысли не возникало, что Тор может быть пленен, да еще и подвергнут пыткам. Даже после случая с Алгримом, который трикстер воспринял скорее как исключение, лишь подтверждающее правило. Не без труда взяв себя в руки, Локи вновь накинул иллюзию, и спиной, не сводя взгляда с металлического стола, покинул помещение. Закрыв за собой дверь и убедившись, что рядом все так же никого нет, асгардец привалился к стене, несколько раз шумно выдохнул. Нужно что-то делать, помочь… А, собственно, почему? Локи нахмурился. Почему он должен помогать? Давно ли «дорогой братец» в цепях и наморднике с позором тащил трикстера через весь Асгард? Часто ли навещал в темнице? Пришел ли на помощь, когда сам Локи был в такой же ситуации? Кто помог ему? Кто поддержал, отозвался? Уж точно не Тор. Так какого черта он, Локи, рискуя собственной жизнью должен сейчас помогать?! Неожиданная мысль о забавной, рогатой, хвостатой сущности немного охладила внезапный гнев трикстера. Он не должен терять над собой контроль. Не сейчас, не здесь. Иначе иллюзия может развеяться, а оказаться на столе рядом с Тором у Локи желания не было.

- Черт возьми, я пожалею о том, что сейчас сделаю.

Бросив быстрый взгляд на закрытую металлическую дверь, Бог Обмана решительно направился к помещению с ящиками.

Свартальхеймцы по-прежнему занимались выгрузкой оружия. Ящиков осталось совсем мало. Окончательно взявший эмоции под контроль трикстер вновь стал осторожно ощупывать чужие мысли. Он искал определенный ящик с определенным содержимым. Задача оказалась несложной, труднее было умудриться открыть его и извлечь необходимое. Стараясь не нервничать и не выдать себя, Локи некоторое время покрутился в помещении, помог вынести еще пару ящиков, прежде, чем у него появилась возможность реализовать задуманное. А затем пришло время действовать. Локи направился к коридору, который вел к камере пыток, улучил минуту, когда на него не смотрели, и швырнул гранату под ноги Эльфам. Еще в полете она вспыхнула пронзительным голубым светом, затягивая ближайшего свартальхеймца. Когда свет погас, пред глазами Эльфов предстал Локи в своем истинном обличие.

- Упс… Сюрприз! - высказался трикстер, не целясь швырнул еще одну гранату и бросился в нужном направлении. У него был только один поворот чтобы успеть незаметно изменить внешность, один шанс реализовать план, безумный, как и сам Бог Обмана. Позади слышался шум погони, впереди маячил угол. Локи вновь наугад бросил гранату, воспользовавшись замешательством рванулся вперед, на несколько секунд пропадая из поля зрения преследователей. Ему хватило времени набросить иллюзию, добежать до нужной двери и швырнуть очередную гранату, на этот раз вперед. Ее свет померк в тот момент, когда из-за поворота показались первые преследователи.

- Побежал туда, на верхний уровень! – прокричал Локи в обличие Эльфа, и махнул рукой вперед, указывая направление. – Хотел открыть дверь. Я его не достал. А он меня… - и трикстер убрал от живота окровавленную руку.

- Стой тут. Охраняй, - коротко бросил один из преследователей. Как и рассчитывал Бог Обмана, свартальхеймцы не были склонны к жалости в отношении раненых. И оказывать помощь ему не собирались. Когда все они скрылись за очередным поворотом, Локи не теряя времени, шмыгнул в камеру. Ничего не изменилось. Тор по-прежнему без движения лежал на металлическом столе, шлем все так же покрывал его голову. Запоздалая мысль о том, что трикстер не знает, что это за прибор и как его снять, чтобы не выжечь Одинсону и без того маленький мозг, заставила поморщиться. Всего определенно не просчитаешь. Локи проследил, куда вели провода от шлема, обнаружил некое подобие приборной панели, несколько секунд изучал кнопки. Ничего подобного раньше он не видел, однако по некоторым обозначениям понял, что здесь можно увеличивать и уменьшать мощность. Предназначение следующих трех символов на кнопках были ему неизвестны, а то, что непонятно, лучше не трогать. Исключив и их тоже, Локи пришел к выводу, что если прибор использовали часто, а судя по тому, как выглядел Тор, так оно и было, кнопки включения и выключения должны как-то выделяться. Быть затертыми или продавленными, или… Времени на размышления было катастрофически мало. Выбрав две, наиболее подходящие под его умозаключение, Локи болезненно скривился, перевел взгляд на неподвижного Тора.

- Знаешь, братец, если я не угадаю сейчас, не только ты умрешь. Мы с тобой оба покойники. Один меня живьем на куски порежет и своим воронам скормит, хотя почему-то сейчас совсем не торопится тебя спасать. И мне бы держаться от всего этого подальше. У меня, знаешь ли, неплохой домик в Мидгарде, и даже девушкам местным я, представь себе, нравлюсь. Но вот я здесь, рискую жизнью, тебя, придурка, спасаю. Мне же больше всех надо, правда?!

Он перевел взгляд на приборную панель, зажмурился, широко распахнул глаза, поднес неожиданно дрожащую руку к выбранной кнопке.

- Да к черту. Рогатому. С хвостом.

Длинный палец вдавил кнопку до упора. Последовавший тихий щелчок показался Локи оглушительным раскатом грома. С едва слышным гудением шлем сполз с головы пленника, открывая лицо полностью. Под закрытыми глазами Тора лежали глубокие синие круги, щеки впали, волосы потускнели. Отбросив деликатность, Локи с силой потряс асгардца.

- Тор! Тор, давай же, очнись. Некогда отсыпаться, надо бежать…

Последующая пощечина никак не способствовала решению проблемы. Злясь на Тора, на доведших его до такого состояния Темных Эльфов и, сильнее всего, на вляпавшегося в очередные неприятности себя, трикстер закинул руку Громовержца на плечо, обхватил за талию и поволок прочь из страшной комнаты. Он настолько разнервничался, что едва не забыл вновь набросить иллюзию, на этот раз на обоих. Со стороны выходило, свартальхеймец тащит раненого соплеменника. Почему-то Локи казалось, для Темных Эльфов сие зрелище покажется по-настоящему подозрительным, и торопился, насколько ему позволяли силы. Тор с момента их последней встречи, изрядно сбросил в весе, однако все равно оказался тяжелым. Проще было бы перекинуть обмякшее тело через плечо, но едва Локи представил, как это будет выглядеть учетом иллюзии, тут же отказался от идеи.

На нижний уровень они пробрались без проблем. Внизу же, у выхода из звездолета, толпились Эльфы.

- Поймали? – коротко бросил ближайший.

Локи выдохнул.

- Не знаю. Этот, - короткий кивок в сторону висящего на плече, покрытого иллюзией Тора, - его хорошо рассмотрел. Надо откачать, расспросить…

Трикстеру отчаянно не хотелось в камеру пыток на холодный металлический стол. Еще не договорив, он представлял, что будет делать, если его сейчас разоблачат, если поймут, что он блефует. Ведь свартальхеймцы, что покланялись Малекиту, как богу, без зазрения совести жертвовали собратьями ради достижения своих целей. Так с чего бы им сохранять жизнь раненому, пусть и в некотором роде ценному, соплеменнику. Локи представлял свои действия в случае провала и без того довольно слабого плана, и не мог придумать ничего, что гарантировало бы выживание и ему, и спасаемому Тору.

- Тащи его на корабль, - махнул рукой Эльф, указывая направление.

Это было абсолютно не в ту сторону, где за скалами стояла лодка, но выбирать не приходилось. Локи покорно поволок Тора к указанному кораблю, на ходу взглядом ощупывая местность. Убедившись, что на них не смотрят, и в поле зрения нет преград, Локи завернул за корабль и, плюнув на осторожность, бросился к ближайшим скалам. Им повезло, находящиеся снаружи Эльфы слишком сильно сосредоточились на том, что происходило в корабле. Локи усадил Громовержца, прислонив спиной к камню, снял с него иллюзию и вновь с силой встряхнул.

- Очнись. Ну же, Тор…

Бесполезно.

Незаметно подвести лодку к этому месту было просто невозможно. Значит, придется тащить бессознательного асгардца на себе. Теперь уже Локи не думал о том, что и как будет выглядеть со стороны. В конце концов, даже если Эльфы их увидят, им покажется, что пленника похитил один из них. Главное, чтобы не догнали. Взвалив Громовержца на плечо Локи, петляя и скрываясь за скалами, направился к лодке. На удивление, везение по-прежнему было на его стороне, к транспорту они добрались без происшествий. Впрочем, Локи понял, что это лишь казалось, едва он, перебросив так и не пришедшего в сознание Тора через борт, поднял голову. По воздуху к ним приближался легкий челнок.

- Лучше бы его угнал, - проскрипел Локи, хватаясь за рычаг управления. Он предусмотрительно пустил лодку резко в сторону, отчего Тора швырнуло к другому борту, а сам трикстер и вовсе едва не вывалился наружу. Однако, маневр себя оправдал, из челнока открыли огонь как раз по тому месту, где секунду назад находились беглецы. Бог Обмана мертвой хваткой вцепился в рычаг, выдавливая из лодки все, на что она была способна. Не самый быстрый асгардский транспорт, тем более против воздушного. Оставалось петлять и надеяться, что они все-таки успеют добраться до тропы. Расстояние на самом деле небольшое, однако, стремительно нагоняющий челнок определенно не давал расслабиться. К тому же оставался вопрос, как проскочить сквозь искаженное пространство, при этом не дать возможности Эльфам разглядеть, куда делись беглецы. Пускать свартальхеймцев в Мидгард Локи в данный момент настроен не был. В очередной раз уведя лодку с линии огня, трикстер нащупал в кармане две последние гранаты. Не стоило и надеяться, что подобное оружие способно уничтожить челнок. Однако, кое-какое оружие лучше, чем вообще никакого. Впереди показались скалы, скрывающие тропу, чутье подсказало, что они движутся в правильном направлении. Локи приблизил транспорт на максимальное расстояние и снизил скорость. Очередное безумие. А чего, собственно, можно ожидать от такого, как он? Челнок приближался, его тень уже закрывала ту часть лодки, в которой лежал Тор. Локи посмотрел вверх, прищурился. Эльфы не открыли огонь, по всей видимости решив, что беглецы сдались. Челнок стал медленно снижаться. Прикинув нужное расстояние, Локи выхватил из кармана обе гранаты и, активировав, швырнул в борт корабля. Голубые вспышки впились в обшивку, корежа и пожирая металлический бок. Корабль дрогнул, накренился и стал терять высоту, по всей видимости трикстеру все-таки удалось нанести воздушному судну некоторый урон.

Не теряя времени Локи налег на рычаг, направляя лодку на тропу. Позади раздался грохот падающего корабля, взрыва, однако, не последовало. Впрочем, на сожаление по этому поводу времени не было. Последний рывок и вулканическая пустыня Свартальхейма сменилась утреней прохладной мидгардского леса. Со страшным треском лодка на полной скорости врезалась в толстый дуб, беглецов обдало дождем из сухих веток, листьев и неожиданно крупных желудей. Тора в очередной раз швырнуло по дну лодки, Локи бросило грудью вперед, он больно ударился животом о рычаг управления, на несколько мгновений лишившись воздуха в легких. Когда способность дышать вернулась, Бог Обмана с изнеможении опустился на дно лодки рядом с бессознательным Громовержцем, положил дрожащую от напряжения руку тому на горло, нащупывая биение пульса, и, наконец, бессильно привалился к борту.

- Я определенно об этом пожалею.

Комментарий к Глава 2.

Я люблю диалоги. Описания у меня получаются в разы хуже. Но такова уж история, в которую вписалась. Не вижу я здесь длинных интересных бесед. Поэтому, извините за занудство и примите как должное. Так будет до конца😲

Огромное спасибо за оценки. Тринадцать 👍 за одну главу, у меня такого не было 😂 Есть стимул стараться 🙂

========== Глава 3 ==========

Всю дорогу, пока Локи тащил Тора через лес, тот по-прежнему находился без сознания. Трикстер порядком устал от неожиданного приключения, и растерялся от того, что ему довелось увидеть. Поэтому, мудро рассудив, что будет решать проблемы по мере их поступления, перво-наперво, как мог, спрятал в лесу покореженную лодку, оттащив в ближайший овраг, забросав ветками, чтобы позже забрать домой и попробовать привести в порядок. Затем взвалил освобожденного Громовержца на плечи и поволок к особняку.

Мысли были заняты тем, что же Эльфы сделали такого, что Тор не очнулся даже после их эпичного побега из Свартальхейма. В былые времена, когда Тор и Локи худо-бедно дружили, и даже имели опыт сражения не лицом к лицу, а спина к спине, обоим случалось получать травмы. И порой ранения были достаточно тяжелыми. Однако, ни Бог Грома, ни Бог Обмана, как бы им ни было больно и сколько бы крови в бою они не потеряли, не отключались на такой долгий срок. Да что там, после падения с Радужного Моста, после того, что пришлось пережить в плену у Читаури, после тяжелого ранения в Свартальхейме Локи приходил в себя гораздо быстрее. Тор, насколько Локи успел оценить его состояние, был порядком истощен, а пятна крови на одежде свидетельствовали о том, что ему причиняли физическую боль. Однако, совсем уж страшных глубоких ран, кажется, не было, значит, регенерация все еще с ним, тело медленно, но восстанавливается. Тогда, какого черта Громовержец не приходит в себя?

Локи со своей ношей ввалился в прилегающий к особняку дворик, запер за собой калитку и, впервые с момента, когда понял, что не в силах бросить Тора в Свартальхейме, вздохнул с некоторым облечением. Не то, чтобы чувствовал себя в полной безопасности, подобного позволить себе он не мог уже несколько лет, но, определенно, стало намного легче.

Оказалось, утро уже давно наступило. Полумрак лесной чащи сбивал с толка, теперь же, на открытом и достаточно освещенном солнцем пространстве, Локи понял, что накануне поступил более чем разумно. Если бы он не додумался отпустить Мэгги, сейчас непременно нос к носу столкнулся бы со старым Фордом. Пришлось бы, как говорят мидгардцы, промывать девушке мозги, а у Локи с некоторых пор и без того проблем хватало. К тому же, несмотря на навязчивость, Мэгги была приятна Локи и корректировать ее воспоминания, заставляя девушку сомневаться в собственном рассудке, ему не хотелось.

Трикстер внес бесчувственного кронпринца Асгарда в свою комнату, уложил на кровать и улегся рядом. Мелькнула мысль, что, пережив столь сильное потрясение, он, возможно, смог бы даже заснуть. Ее тут же сменила другая, гораздо менее оптимистичная. Оказавшись в Мидгарде, раненый, уставший, он бодрствовал пять суток, однако после смог поспать не больше часа. Нет, никакая усталость не в силах прогнать того, что творилось в голове, а, возможно, и в душе Бога Обмана. Тем более, что спать сейчас не самое лучшее время.

Локи сел, потер лицо руками, перевел взгляд на неожиданно обретенного небрата.

- Тор? – И потряс за плечо.

Никакой реакции. Впрочем, Локи уже и не ждал. Он тяжело поднялся на ноги, обошел кровать, нависнув над лежащим асгардцем, задумался. Следовало заняться ранами, привести в чувство, расспросить, накормить… Не для того ведь трикстер тащил Громовержца из Свартальхейма, чтобы наблюдать, как тот тихо умрет на его кровати. А для чего же? Чтобы выхаживать, лечить, и, в конце концов, им же быть закованным в кандалы и препровожденным в темницу? В том, что пришедший в себя Тор явно не обрадуется встрече, Локи не сомневался. Громовержец был помешан на справедливости, и вряд ли списал бы трикстеру похождения в Нью-Йорке всего-то за пару каких-то спасений собственной жизни. Хотя, помнится, умирающему в Свартальхейме Локи Громовержец слезно обещал, что объяснит все отцу, и тот, мол, якобы, даже что-то поймет и обязательно простит. Локи не верил ни одному слову. Просто потому, что Тор говорил в отчаянии, сам толком не осознавая, что несет. Что именно он собирался поведать Одину? С чего бы верховному асгардцу прощать приемыша-убийцу? Ведь и Один, и Тор толком ничего и не знали об атаке Читаури на Мидгард, поэтому вряд ли смогли бы что-то понять. Так что, для Локи было бы не самым плохим вариантом, если бы Бог Грома остался в Свартальхейме и скончался в камере пыток на корабле Малекита. Однако, трикстер не смог оставить Тора умирать в чужом враждебном мире, а значит, не должен позволить умереть и здесь, почти что у себя дома. А потом, будь что будет. В конце концов, не сразу же Тор бросится на Бога Обмана, чтобы водворить в темницу? Он слаб и у Локи будет возможность скрыться, если до этого дойдет.

Терзаемый противоречивыми мыслями, Локи принялся разоблачать спасенного асгардца. Тело Тора действительно исхудало, его щедро украшали раны разной степени тяжести, однако по-настоящему серьезных среди них не было. Локи не знал, хорошо это или плохо. Ведь если Тор без сознания не из-за физических травм, значит, дело в чем-то гораздо более серьезном. Но вспомнив о том, что проблемы следует решать по мере поступления, трикстер решил для начала подлатать тело Громовержца. И тут же столкнулся с проблемой, которая до этого его никогда не занимала.

Локи неплохо разбирался в медицине. В военных походах не обойтись без зелий, мазей, настоек, которые способствовали бы заживлению ран, дезинфекции и тому подобное. И в Асгарде он без проблем назвал бы те препараты, которые необходимы были для того, чтобы оказать помощь раненому. Однако, он не в Асгарде, а названий лекарств мидгардцев просто не знал. Разумеется, если бы Локи оказался в аптеке или же перед ним вывалили мешок разного рода медикаментов, он за секунды выбрал бы нужное, вот только ближайшая аптека была в городе, и ехать туда, оставив Тора одного, Локи не хотелось, а мешок с лекарствами ему просто некому было принести. Бог Обмана застонал от бессилья. Кажется, Вселенная вспомнила о его существовании и принялась вновь щедро угощать неприятностями.

Мысль, простая, банальная, тонкая, как ниточка, брошенная утопающему, заставила Локи замереть. А ведь у него все-таки был человек, который может привезти мешок лекарств. Вот только, согласится ли, в конце концов, Локи дал ей сегодня выходной. Впрочем, других вариантов просто не было. Локи укрыл пледом голого, пребывающего в беспамятстве Тора, проговорил, скорее, чтобы просто слышать свой голос:

- Лежи тихо. Не вздумай нас выдать. – И спустился в гостиную, где находился единственный в доме телефон.

Трикстер по памяти набрал нужный номер. На пятом гудке он, собирался было, класть трубку, когда до него донесся приглушенный и явно заспанный женский голос.

- Алло…

- Мэгги. – Локи бросил взгляд на висящие на стене часы. Без четверти одиннадцать утра. – Я тебя разбудил?

- Мистер Лафейсон?!

Голос стал сначала испуганным, потом деланно бодрым.

- Нет… Что вы… Я не спала, просто…

- Мэгги, я помню, что дал тебе сегодня выходной, - сказал Локи, не позволив девушке совсем перепугаться. – И ничего удивительного, если ты спишь. Прости, что помешал. Но мне сейчас очень нужна твоя помощь.

В трубке воцарилась тишина. Локи даже хотел окликнуть домработницу, думая, что, возможно, оборвалась связь, однако Мэгги заговорила.

- Моя помощь? – Медленно, недоверчиво и все еще сонно. – Что-то случилось?

Гениальный в своей оригинальности вопрос. Подавив раздражение, Локи проговорил, добавляя в голос нотки легкой растерянности.

- Да, Мэгги, боюсь, никто, кроме тебя, мне помочь не в силах. Ты сможешь приехать? Только быстро.

- Разумеется. – Теперь девушка говорила без пауз. Кажется, услышала именно то, что Локи дал ей услышать. Другого воздействия на столь большом расстоянии трикстер совершить не мог. Оставалось вполне по-мидгардски давить на жалость и доверие. – Я приеду. Что у вас произошло? Вы в порядке?! – С неприкрытым волнением в голосе.

- Я в порядке, но помощь нужна как раз медицинского характера. Необходимо, чтобы ты привезла из…аптеки все, что используется для обеззараживания и заживления ран. А так же все, что нужно принимать раненому…человеку.

В трубке вновь повисла пауза.

- Вы ранены? – встревожено спросила Мэгги.

- Нет, я в порядке, - повторил трикстер. – Но мне очень нужны эти лекарства.

- Антибиотики?

Локи едва не зарычал.

- Мэгги, видишь ли, я очень редко болею. Еще реже травмируюсь. И так уж получилось, что абсолютно несведущ в мидга…медицине. Однако, есть человек, которому нужно помочь. Он действительно ранен.

- Тогда нужно вызвать скорую. Или отвезти его в больницу…

Идея позвонить домработнице изначально не казалась хорошей. Теперь же она откровенно пугала Локи. Если девочка додумается вызвать скорую, сообщив, что в доме находится тяжело раненый, вслед за ней явится полиция, они увидят Тора, кто-нибудь обязательно узнает героя-спасителя Нью-Йорка, сюда нагрянут Мстители, и без того не сладкая жизнь Локи превратится в знаменитый в Мидгарде Ад.

- Послушай, нельзя, чтобы кто-либо узнал о том, что в моем доме находится раненый человек. Это может быть опасно… Понимаешь, я…

- Понимаю, - неожиданно серьезно проговорила Мэгги. – Это вы ранили этого человека, верно? И теперь не хотите неприятностей?

Локи устало потер лоб, опустился в кресло рядом с телефоном, отстраненно отметил, что ходит по дому в своей асгардской одежде.

- Ты приедешь? – просто просил он. – Поможешь мне?

- Да, мистер Лафейсон. Считайте, что я уже в пути. И…я никому не скажу. Обещаю.

Трикстер положил трубку, с непонятной грустью отмечая, как безжизненно произнесла обычно веселая девушка последнюю фразу. Наверное, теперь эта мидгардка будет в разы реже появляться в его доме. Шумная, назойливая, вечно чему-то радующаяся. Локи вдруг подумал, что ему будет не хватать ее улыбок и болтовни. Однако, он сознательно принес свой покой в жертву и винить тут некого.

Прежде, чем вернуться в комнату, Локи снял асгардскую одежду и спрятал в ящик в небольшом гардеробе. Облачившийся в домашний костюм, Бог Обмана отправился в спальню. Поначалу, он даже не понял, что именно показалось ему странным. Просто нечто заставило трикстера замереть у открытой двери, а чутье, распознающее амулеты и тайные тропы, на долю секунды сбило дыхание, участило биение сердца. В комнате абсолютно ничего не изменилось. Укрытый пледом Тор по-прежнему лежал без движения, под сомкнутыми веками остановились глазные яблоки, о том, что он жив, свидетельствовало лишь дыхание и биение сердца. Все было на своих местах, и Локи почти готов был списать увиденное на усталость и напряжение. Он даже потер глаза, чтобы убедиться, что все в порядке и нет никакого бледного алого света, исходившего, кажется, от кровати.

- Только этого не хватало, - процедил Бог Обмана сквозь зубы. Естественно, в комнате не было никакого алого света. Здесь вообще не было ничего даже отдаленно напоминающее красный. Решив, что если дело уже дошло до видений наяву, с этим определенно надо что-то делать. Возможно, стоит начать принимать лекарства для сна, которые периодически пыталась всучить ему Долорес. Потому, что если так пойдет и дальше, недалеко до того самого безумия, в котором трикстера обвиняли во время атаки на Нью-Йорк. Еще раз протерев глаза, поморгав и убедившись, что алый свет ему показался, Локи из проблем грядущих вернулся к проблемам насущным. Убрав плед, он еще раз внимательно осмотрел раны на теле Тора.

- Что же с тобой произошло? Почему ты не смог защититься? И, главное, почему тебя не спасли?

Ответа не последовало. Локи не ждал. Просто, находясь в компании пусть и пребывающего в беспамятстве асгардца, трикстеру вдруг захотелось услышать голос. Неважно, чей, главное, чтобы кто-то говорил.

- Я определенно схожу с ума. Но я хотя бы могу оправдаться тем, что плохо сплю. А вот Всеотец явно не в себе, раз бросил на произвол судьбы своего единственного наследника, и я не знаю, есть ли тому оправдание. Интересно, чем ты ему так не угодил…

Решив, что просто почистить раны будет недостаточно, Локи потащил Тора в ванную комнату, отмыл при помощи душа. Он как раз успел вернуть Тора в постель, когда снаружи, за высоким забором раздался автомобильный гудок. Мэгги выбралась из автомобиля, вытащила два бумажных пакета и направилась к калитке. Локи уже ждал ее в гостиной. Едва девушка переступила порог, он понял, что был прав в своих суждениях. За последние часы Мэгги круто пересмотрела свое отношение к работодателю, и теперь Бог Обмана вряд ли услышит в своем доме ее бессмысленную болтовню и веселые насвистывания.

- Как просили, - девушка осторожно, словно боясь коснуться рук трикстера, протянула пакеты. – Все, что нужно для того, чтобы обработать раны. И чтобы избежать заражения крови.

- Спасибо, - только и смог сказать Локи, принимая пакеты. Затем спохватился. – Я тебе должен деньги. Сколько?

Мэгги посмотрела на него исподлобья, как показалось трикстеру, с разочарованием и осуждением.

- Скажите, тот человек…что ранен…он будет жить?

«Мне бы самому очень хотелось это знать».

- Будет. Он очень сильный.

- Он ваш враг?

- С чего ты взяла?

Девушка нахмурилась, однако, впервые за последние несколько минут подняла голову и посмотрела на Локи прямо, открыто.

- Но вы же его ранили? Если он не враг, тогда кто?

«Удивишься, если я скажу, что, несмотря на желание, его ранил не я, и это мой вроде как брат?».

- Мэгги, все очень сложно и я бы не хотел обсуждать это… Сейчас. Скажи, сколько я тебе должен, и…

- Там, в пакете, чек. Добавите к зарплате.

Локи видел, обычно общительная, Мэгги явно говорила через силу и, кажется, хотела уйти. Сам трикстер не видел причин ее удерживать.

- Ты мне очень помогла. Не приходи завтра. И не говори Долорес.

Девушка кивнула и молча покинула дом. Локи, вопреки устоявшейся привычке, не стал наблюдать в монитор, когда Форд двинется с места. Заперев за домработницей дверь, трикстер подхватил привезенные ею пакеты и вновь отправился наверх.

Спустя полчаса с обработкой ран и перевязкой было покончено. Локи уселся на край кровати, пристально вгляделся в лицо раненого асгардца.

- Почему ты не просыпаешься?

Тишина.

- Тор, тебе нужно прийти в себя. Это только в твоих интересах.

Никакого ответа. Локи раздраженно фыркнул.

- Кого я обманываю. Теперь это и в моих интересах тоже. Если Асгард вычислит, что ты здесь, если они придут и найдут тебя в таком состоянии, мне конец. Ты это понимаешь, идиот? Я из-за тебя едва не умер в Свартальхейме. Я рисковал жизнью, вытаскивая твою полудохлую тушу с корабля Малекита. По твоей вине мидгардцы, которые неплохо ко мне относились, будут меня бояться. И это я молчу о Читаури и Камнях Бесконечности, твоих дружках Мстителях. Так что ты мне должен! Просыпайся, ну же!

Отмытый и перебинтованный Бог Грома оставался безучастным к возмущениям трикстера. Локи, поняв, что сорвался и начал кричать, шумно выпустил воздух сквозь сжатые зубы.

- Может быть, это из-за того прибора на твоей голове. Он как-то воздействовал на твой разум, и ты поэтому не можешь прийти в себя? Интересно, зачем Эльфам то, что может быть в твоей голове? Что вообще может быть в ней полезного? – Локи криво усмехнулся. – Даже путь в Асгард ты знаешь только один. Его, кстати, все знают, а Эльфам он и вовсе не нужен, они неплохо справились с куполом над Асгардом самостоятельно. Так что, дело не в этом. Тогда, в чем?

Тор отвечать на вопросы не стремился. Локи задумчиво прищурился.

- Ты заложник? Эльфы тебя поймали и что-то хотят от Одина взамен? Что ж, кажется, Всеотцу явно дороже то, что им нужно, раз он до сих пор не пришел к тебе на помощь. Мои соболезнования, братец, кажется, в великом Асгарде нас обоих списали. Ну, меня, по крайней мере, понятно за что…

Бог Обмана отвернулся от Тора, пустым взглядом уставился на окно.

- Дожил. Разговариваю сам с собой…

Солнечного света, льющегося сквозь легкие занавески, было недостаточно, чтобы ослепить, однако он отвлек внимание. И когда боковое зрение трикстера уловило нечто непонятное, Локи не сразу сообразил, это правда было, или же его глаза просто успели привыкнуть с солнцу и то, что он увидел, на самом деле являлось визуальным обманом. Обернувшись к лежащему без движения Тору, Локи нахмурился.

- Что за черт?

Если бы не усталость, злость, напряжение, он готов был бы клясться, что мгновение назад его боковое зрение уловило, как над Громовержцем клубится бледное алое свечение.

Остаток дня прошел в обычном для Локи ритме. Бог Обмана бродил по дому, ел, смотрел телевизор, читал. Правда, теперь к списку этих дел добавилось еще одно. Трикстер периодически заглядывал в свою комнату, проверить, как там Тор. Локи оптимистично надеялся, что если Громовержец проведет некоторое время свободным от тех приборов, которыми его пытали Темные Эльфы, сознание вернется самостоятельно. Однако, пока его теория не подтверждалась. День клонился к вечеру, а Тор Одинсон все так же не приходил в себя. Хорошо было то, что Мэгги выполнила обещание, не позвонила в больницу, не донесла в полицию, да и Асгард не торопился явиться в дом трикстера в полном составе, чтобы забрать своего любимого кронпринца и покарать опального. Мстителей на горизонте так же не наблюдалось и это не могло не радовать.

Несколько раз Локи всерьез думал над тем, чтобы попытаться влезть в голову Тора, посмотреть, что происходит в мыслях пребывающего без сознания Бога Грома, возможно даже попытаться вытащить его из этого состояния насильно. Однако всякий раз, когда он, уже настраивался на нужное действо, виски простреливало тупой болью, а сердце начинало биться в учащенном ритме. Решив, что всему виной усталость и напряжение, Локи отложил процедуру на следующий день. В очередной раз проведав Громовержца и убедившись, что с ним все более менее в порядке, трикстер вытащил из шкафа подушку, плед, и отправился спать в так до конца и не оборудованную комнату для гостей. Гостей в этом доме Локи принимать не собирался, поэтому не особо заботился о том, чтобы в помещении было удобно. В гостевой был лишь большой диван, на котором и расположился асгардец. Он завернулся в плед, закрыл глаза и неожиданно скоро провалился в тяжелый сон.

Ему снился Асгард. Треснувший купол больше не защищал Золотой Город и тьма, густая, клубящаяся, медленно обволакивала потускневшие строения, укрывая от глаз, поглощая. Не было ни звуков разрушений, ни криков раненых, и от этого становилось лишь страшнее. Зловещая тишина там, где звенели голоса, тьма там, где солнце играло на золотых поверхностях зданий, и над всем этим едва уловимое алое свечение.

Локи сел на диване. Дышать было трудно, словно воздух в легкие поступал сквозь ту самую густую тьму, которую он видел во сне. В окно издевательски смотрела луна, и еще не отошедшему от странного видения трикстеру показалось, что она приобрела легкий красноватый оттенок. А затем до его слуха донесся какой-то тихий шум. Не теряя времени, Локи вскочил и бросился в комнату, где оставил Тора. Шуметь в этом доме мог только он.

Бог Грома слабо метался на постели. Он словно бы пытался уклониться от чего-то, но ему как будто не хватало сил. Глаза Громовержца были открыты, однако хоть какой-то осмысленности в них Локи не обнаружил. Тряхнув головой, трикстер шагнул в комнату.

- Тор… Тор, проснись. Все в порядке, ты в безопасности…

Он попытался взять Громовержца за руку, но тот с неожиданной для отощавшего замученного пленника силой вырвался. Локи понял, что разбудить или хотя бы успокоить асгардца надо, иначе в таком состоянии он мог бы причинить себе вред. Игнорируя вновь ударившую по вискам боль, Локи с силой навалился на мечущегося Тора, прижал, как мог к постели, попытался поймать отсутствующий взгляд. Это было труднее, чем рассчитывал трикстер, Тор, несмотря на внешне плохое состояние, оказался поразительно сильным, и прежде, чем Локи удалось обездвижить асгардского наследника, он получил несколько ощутимых ударов по ребрам и в живот. Наконец, Богу Обмана удалось заставить Тора смотреть себе в глаза.

…Вулканическая пустыня Свартальхейма. Тор, здоровый, не истощенный, не замученный, против Малекита и его солдат.

- Асгардец, ты воочию увидишь гибель вашей Вселенной.

- Ты ответишь за все!

Сверкающие молнии смешиваются с густой тьмой поддернутой алым. Локи не может толком понять, что видит. Кажется, это битва, однако, он не уверен. Слишком темно, слишком сильные эмоции владеют Тором, и среди них преобладает желание отомстить. За мать, за не сумевшую оправиться от влияния Эфира смертную. За него, никчемного брата. Месть и ярость ведут Громовержца напролом, Локи, силящемуся разобраться в происходящем и при этом самому не увязнуть в чужих воспоминаниях, даже кажется, что Одинсон одерживает победу. А потом что-то происходит. Ослепительно яркая вспышка молнии сменяется густым алым светом и Локи словно с головой окунулся в кровавый поток, закрывающий его от видимой реальности. Следовало выбираться, вспомнить что-нибудь, что вытащит его отсюда. Трикстер уже собирался припомнить что-нибудь из своей новой мидгардской жизни, когда алый свет окончательно закрыл его от воспоминаний Тора.

Пожирающие изнутри ненависть и зависть. Желание выделиться, показать себя. Полная отчаяния попытка уничтожить Йотунхейм и неприятие Одином такой его жертвы. Радужный Мост, бездна, Читаури, Камни Бесконечности, Танос, Нью-Йорк, Мстители… Калейдоскоп образов, которые Локи затолкал подальше в памяти, которые имели возможность приходить к нему только в кошмарных снах. И над всем этим, будто утренняя дымка над влажной от росы травой, легкое алое свечение.

Локи дернулся, не удержал равновесие и неуклюже грохнулся спиной на пол. Пред глазами все никак не рассеивался алый туман, сквозь который словно бы пробивались в явь его кошмарные сны.

- Хватит… - прохрипел, не узнавая собственного голоса, не осознавая, к кому обращается.

– Остановись…

Он крепко зажмурился, а потом резко открыл глаза. Как ни странно, помогло. В комнате было темно, в окно заглядывал бок яркой луны, тишину нарушало тяжелое сбившееся дыхание трикстера, а сердце грохотало в висках. Тор на кровати больше не издавал ни звука. Тяжело опираясь на руки Локи осторожно сел, с усилием заставил себя успокоиться, затем поднялся на ноги. Одинсон пребывал в том состоянии, в котором Локи нашел его в Свартальхейме прошлой ночью. Тихий, спокойный снаружи, погруженный в свои личные алые кошмары внутри.

- Что это такое… - прошептал Локи, растерянно глядя на асгардца. – Что же с тобой случилось?

Остаток ночи Локи сидел на кухне, стискивая пальцам ручку чашки, смотрел, как уже не настолько большая луна уползает из вида, и думал, что ответы на свои вопросы он может найти только в двух местах. Оставалось решить, какое из них для него безопаснее.

========== Глава 4. ==========

Скрываясь за скалами, Локи крался к кораблю свартальхеймцев. Украшенную вмятинами, но в целом работающую лодку он припрятал намного дальше, чем в первый раз, надеясь на то, что Эльфы не станут расширять радиус патруля и не обнаружат уже знакомый им транспорт. Всю ночь до утра, а потом и до полудня решивший разобраться в происходящем трикстер сомневался, куда лучше отправиться за сведениями, что все это время происходило между Асгардом и Свартальхеймом, что Эльфы сделали с Тором Одинсоном, и, главное, почему того никто не торопится спасать. Безусловно, Асгард дал бы больше информации, однако шастать под носом у Хеймдалла и, главное, царя Одина, Локи пока готов не был. Поэтому, отбросив опасения прямо у тропы наткнуться на ожидающих его свартальхеймцев, оставив на свой риск пребывающего все в том же бессознательном состоянии Тора дома одного, Бог Обмана отправился добывать информацию. У тропы однако же было тихо. О том, что совсем недавно здесь упал челнок, свидетельствовали лишь разбитые скалы. Засады тоже не обнаружилось, и Локи так толком и не решив, с чего на этот раз начнет поиски, направил лодку в нужном направлении.

Гигантский крестообразный звездолет находился на том же месте. Только на этот раз его окружало гораздо больше боевых машин размером поменьше, а по воздуху плавали челноки-разведчики. Прижимаясь к скале так, чтобы оставаться максимально незамеченным, Локи с раздражением отметил, что Темные Эльфы все-таки сделали выводы и усилили охрану территории. Оставалось надеяться, что лодку он спрятал достаточно хорошо и по возвращении, не встретит у нее отряд поджидающих его солдат. Локи удалось приблизиться почти на такое же расстояние, как и в предыдущий раз, прежде чем показались первые свартальхеймцы. Поняв, что теперь может попробовать смешаться с толпой, он набросил иллюзию и, улучив момент, вышел из укрытия.

На его появление никто не обратил внимания. Патруль бродил между скал, и Локи просто присоединился к осмотру территории. Медленно сужая радиус, трикстеросторожно приближался к звездолету. Наконец, ему удалось присоединиться к тем, кто был занят у самих машин. На этот раз Эльфы не занимались погрузками и настройками, несмотря на закрывающие лица забрала, явно ощущалось, как они напряжены. Присмотревшись, Локи сделал вывод, что свартальхеймцы скорее всего ждут нападения и готовятся обороняться.

«Они думают, это асгардцы нашли и забрали Тора, – предположил Бог Обмана. – И теперь уверены, что царь Один придет мстить за своего сына».

Он еще немного походил между звездолетов и челноков, перекинулся парой ничего не значащих фраз с другими патрульными, попутно осторожно касаясь их мыслей, и, решившись, направился в главную машину. Среди простых солдат нужную информацию искать было бессмысленно, следовало найти источник посерьезнее.

Петляя по коридорам и уровням корабля, асгардец шел к командному пункту, рассудив, что там он должен встретить того, кто объяснит ему, наконец, что происходит. Конечно, было бы лучше не сталкиваться с Малекитом один на один, общаться с повелителем Темных Эльфов Локи желанием не горел, однако, по всему выходило, что именно он сможет прояснить ситуацию. В конце концов, еще четыре месяца назад Малекит обладал Эфиром и готовился погрузить во мрак все девять миров. А сейчас пусть и при армии, он лишился артефакта и потерял возможность выпустить на волю тьму. При этом каким-то образом взял в плен и пытал Тора. И это алое свечение, которое преследовало трикстера с того момента, как он принес к себе домой раненого Громовержца… В том, что оно реально Локи уже не сомневался, хотя не мог объяснить для себя его природу. Трикстер как будто видел отдельные фрагменты одной картины, разбросанные, перемешанные, при этом не мог понять, как собрать все это в единое целое. И намеревался получить объяснения у того, кто имел к происходящему непосредственное отношение.

По мере приближения к командному пункту Локи, отметив, что простые солдаты все же отличаются от свиты повелителя, сменил уже третье обличие. Трикстер думал, что неплохо было бы принять облик того, кто по-настоящему является приближенным к верховному свартальхеймцу, однако опасался быть изобличенным, ведь он многого не знал и мог попасться на какой-нибудь ерунде. Поэтому, для начала выбор Локи пал на охрану, а затем он решил действовать по обстоятельствам. И когда, наконец, перед ним появился вход в огромное помещение, где шеренга солдат с оружием наизготовку готовы были в любой момент броситься на защиту своего повелителя, Бог Обмана осторожно пристроился к ним, тут же слегка прощупав мысли эльфов-воинов.

Малекит разговаривал с тремя Темными Эльфами. Оставив в покое бесполезные мысли телохранителей, Локи напряг слух, стараясь не упустить ни одного слова.

- Прошло достаточно времени, повелитель. Если бы Асгард завладел Эфиром, их армия уже была бы здесь.

Предводитель Темных Эльфов махнул рукой, заставляя говорившего замолчать.

- Мы лишились возможности выпустить тьму во все миры Вселенной. Схождение закончено. Но пока Эфир был в наших руках, все еще был шанс нанести удар по Асгарду. Теперь мы лишились и его тоже.

Он раздраженно дернул головой, и Локи стало видно обожженную Мьельниром часть лица Малекита.

- Если не асгардцы, кто мог похитить пленника?

Ответом повелителю была тишина.

- Он был похож на асгардца, - высказался, наконец, один из советников. – Может быть, в Асгарде не знают о том, что Эфир находится у одного из них, и они просто спасали своего сородича?

- Один не может быть таким дураком, чтобы не распознать столь могущественный артефакт, - отрезал Малекит. – Нет, если армия Асгарда до сих пор не напала на нас, значит, они не знают ни о том, что мы здесь, ни о том, что мы лишились Эфира. Пленник не в Асгарде. Тогда, где он?

И вновь ответа не последовало. Малекит раздраженно вышагивал по залу, застывшие каменными статуями советники ждали указаний.

- Найдите его. Верните пленника, и приведите того, кто посмел его забрать. Они не могли исчезнуть просто так. Еще раз осмотрите место, где их видели в последний раз. Мне нужен Эфир. Без него наша раса вновь вынуждена будет скрываться в космосе, ожидая, когда артефакт призовет нас. Без него тьма не будет нам помогать.

- Я дам указания, повелитель, - сказал один из советников, и все трое покинули зал.

Локи, которому кое-что уже стало понятно, решил оставить рассуждения и окончательные выводы на потом, и поспешил коснуться разума всех троих по очереди. Он действительно начал понимать, разрозненные части картины постепенно складывались в голове трикстера, а то, что сумел разглядеть в мыслях приближенных повелителя Свартальхейма, лишь подтвердило догадки. Однако, некоторые вещи еще нуждались в пояснении. Поэтому, не теряя времени, асгардец пристроился к последовавшим за советниками солдатам, чтобы, спустя недолгое время блужданий по коридорам, улизнуть и вернуться в зал уже в облике того, кто обещал дать указания разыскать беглецов.

- Повелитель, я выполнил твой приказ, - сообщил Локи, подходя к Малекиту. Тот смерил его тяжелым взглядом.

- Ты пришел доложить мне об этом? – с холодной злостью спросил он.

- Повелитель, я лишь хотел сказать, что беглецы все еще могут быть где-то неподалеку, - сообщил трикстер в обличие советника. – Пленник слишком слаб, а спутник у него был один. Они не смогли бы уйти далеко.

Изуродованный Темный Эльф резко вскинул руку, и Локи послушно замолчал, надеясь, что в попытке разговорить верховного свартальхеймца, сам не сболтнул какую-нибудь глупость.

- Их здесь нет. Разве ты не чувствуешь? Эфира нет в Свартальхейме, он исчез из нашего мира. И асгардец. Он не достаточно слаб, чтобы я смог забрать Эфир из его тела, он силен, в тысячи раз сильнее той смертной, что являлась первым сосудом. И просто так забрать у него Эфир я не в силах.

«Так вот почему вы пытали Тора, - догадался Локи. – Потому, что отнять Эфир у здорового Громовержца ты, Малекит, не в состоянии».

Повелитель Свартальхейма пристально смотрел на Локи, тот понял, что затянул с паузой, и надо бы убираться. Некстати мелькнула мысль, может ли Малекит читать мысли своих подчиненных, или ощущать тьму, что является частью существа свартельхеймцев? Если да, у Локи намечаются серьезные проблемы. Он и без того допустил ошибку, дав понять, что не ощущает присутствия артефакта как, видимо, должны все Эльфы.

- Мы сделаем все возможное, чтобы найти асгардцев и вернуть Эфир, повелитель, - заверил Малекита Бог Обмана, развернулся и, буквально ощущая на свой спине все тот же тяжелый пристальный взгляд, покинул командный пункт.

Шагая по звездолету и на ходу по мере необходимости меняя обличия, Локи изо всех сил старался держать себя в руках и не броситься бегом - привлекать лишнего внимания определенно не стоило. И все же он старался как можно быстрее покинуть корабль потому, что чувствовал, Малекит вполне мог заподозрить неладное. Снаружи Эльфов тоже было немало, к тому же в воздухе висели челноки, которые в любой момент могли открыть огонь по любой мишени, и все же, если так случится, трикстер предпочел бы отбиваться на открытом пространстве, нежели в пределах малознакомого ему корабля. Поэтому, когда асгардцу удалось выбраться на безжизненный песок Свартальхейма, он позволил себе выдохнуть с облегчением. Осталось незамеченным добраться до лодки и покинуть неприветливый мир прежде, чем у тропы появится толпа эльфийских разведчиков. Затерявшись среди солдат, патрулирующих территорию, Локи направился в нужную ему сторону.

Он прошел половину пути до скалы, за которой спрятал лодку, когда внимание его привлекло нечто, полузасыпанное песком. Поначалу Локи решил, что это палка или же остаток какого-то дерева и хотел, было, идти дальше, однако тут же остановился. Свартальхейм не изобилует растительностью, откуда здесь, посреди пустыни палки и, тем более, деревья? В очередной раз пойдя на поводу у собственного любопытства, Локи подошел к предмету. И в очередной раз за последнее время удивленно вскинул брови. Наполовину увязший в черном вулканическом песке у ног трикстера лежал асгардский символ силы и могущества непобедимый Мьельнир. Забыв, что пребывает в облике Темного Эльфа, асгардец опустился на одно колено перед оружием, осторожно счистил песок с рунной окантовки.

- Вот ты где. А я все думаю, куда делась любимая игрушка нашего Громовержца.

Локи поджал губы, презрительно хмыкнул.

- Что же ты не пришел на помощь своему хозяину? Вот я, например, его спас. Может быть, этого достаточно, чтобы стать достойным, а?

Бог Обмана поднялся на ноги, чуть помедлив, все же обхватил пальцами рукоять и потянул на себя. Мьельнир остался на месте. Не просыпался даже песок, оставшийся на узорах. Локи убрал руку. Он не был разочарован просто потому, что не ждал другого результата. Однако, в очередной раз не смог не попробовать.

- Возможно, тебе еще удастся поучаствовать в сражении, - предположил трикстер, глядя на оружие сверху вниз. – В конце концов, если Тор не выживет, есть еще Один Всеотец – он еще вполне себе воин, а главное – достоин! – Очередная презрительная ухмылка искривила эльфийские губы. - Ну ладно, мне пора. Не скучай тут. – И, не сумев отказать себе в удовольствии, пнул носком сапога черный песок, который немедленно осел на им же очищенной рунной вязи.

У лодки Бог Обмана еще раз осмотрелся, однако Эльфов поблизости не обнаружил. Транспорт он вел медленно, осторожно, осознавая, что в любой момент может наткнуться на прочесывающих территорию у тропы свартальхеймцев. Однако, вокруг было чисто, тихо, и Локи решил не накручивать себя больше необходимого. Эльфы вполне могли отстать, заняться чем-то более важным, нежели шатанием у скал в поисках того, о чем они не имеют никакого представления. Мысли его были заняты более серьезными вещами, полученная в Свартальхейме информация требовала тщательного обдумывания. Локи спешил покинуть Темный Мир, поэтому еще раз окинув окружающий пейзаж беглым взглядом и не заметив ничего подозрительного, аккуратно, памятуя о дубе, направил лодку сквозь портал. И лишь когда асгардский транспорт исчез, скрытый искаженным пространством, из-за дальней скалы показался одетый в броню эльфийский солдат.

Комментарий к Глава 4.

Почему это я не могу ожидать продолжения своей работы?! Да я свой самый первый читатель! По-моему, это несправедливо 🤔😂

========== Глава 5. ==========

Несмотря на бушующий в голове ураган мыслей, Локи не терял бдительность, не забыл припрятать лодку. Он уже понял, что притащить асгардское средство передвижение на территорию особняка невозможно – мешали деревья, поэтому на свой страх и риск оставлял его в лесу, все так же тщательно укрывая ветками, и надеясь, что вездесущие люди не станут гулять настолько далеко от излюбленных жилищ.

В той части Мидгарда, где обосновался трикстер, собирались вечерние сумерки. Погода еще днем выказала капризы, и хмурое бессолнечное небо постепенно сменялось мрачным безлунным. Локи это пришлось по вкусу, назойливая, мешающая и без того плохому сну луна порядком раздражала. И если бы не та информация, что получил в Свартальхейие трикстер, он, возможно, даже мог рассчитывать поспать хотя бы до восхода солнца. Теперь же страшно сомневался, что вообще сможет заснуть в почти что собственном доме.

Особняк встретил его тишиной и полумраком. Локи направился в комнату, где оставил бессознательного Тора, однако прежде, чем повернуть дверную ручку, замер, прислушался к себе. Накануне его внутренние радары буквально вопили об опасности, всеми силами давая трикстеру понять, что рядом с ним находится древний артефакт. Отсюда головная боль, тяжелое дыхание, бьющееся об ребра сердце. Тогда Локи не понял собственных ощущений, сейчас же полагался в первую очередь на них. И только удостоверившись, что опасности нет, асгардец толкнул дверь.

Тор лежал на кровати укрытый пледом. Глаза его были закрыты, дыхание и биение сердца – ровными. Локи постоял немного в дверном проеме, затем выдохнул и, не включая электрический свет, шагнул внутрь.

- Не скучал без меня? – произнес он, и поморщился от того, как неприятно резко прозвучал его голос в предвечерней тишине. Прочистив горло, продолжил тише: - Я тут, как говорят в Мидгарде, прошвырнулся в Свартальхейм. Ты скажешь, не самое приятное место для прогулок? Не соглашусь, мир как мир, ничем ни хуже и лучше других, разрушенным обожаемым Всеотцом. Тем более, как выяснилось, ты и сам любитель пустынных пейзажей. – Он подошел ближе к кровати, чуть наклонился вперед, вглядываясь в лицо Громовержца. - Скажи мне, Тор, как ты умудрился это сделать? Как забрал у Малекита Камень Бесконечности?

Ответом ему была тишина. Тор по-прежнему пребывал где-то в своих видениях и был безучастен к словам Бога Обмана. Локи раздраженно фыркнул.

- Вы со своей смертной стоите друг друга. – И запнулся, вспомнив, что видел накануне ночью, когда пытался влезть в мысли Бога Грома. – А ведь твоей смертной больше нет, верно? Эфир все-таки убил ее. А ты в желании отомстить кинулся в Свартальхейм, сцепился с Малекитом и каким-то образом вобрал артефакт. А что потом? Один, узнав, что ты в очередной раз ослушался, отправился воевать с Эльфами не испросив его дозволения, вновь забрал у тебя силы?

Не получив ответа, Локи заложил руки за спину, зашагал по комнате.

- Что за бред, - зло буркнул себе под нос.

Еще четыре месяца назад Один собирался воевать с Малекитом, так же, как и Тор, он мстил за гибель любимой женщины. Всеотец бы не стал останавливать сына в его порыве, напротив, поддержал бы. Однако, Тор в Свартальхейме был один, даже верные друзья его не прикрывали. И трикстер все никак не мог понять, почему же единственного законного кронпринца Асгарда никто не попытался найти и спасти.

- Как же мне все это надоело, - проговорил Локи, обращаясь не то к самому себе, не то к лежащему без движения Тору, не то к самому Мирозданию. – Чем я заслужил все это? Что сделал не так? Я же просто хотел, чтобы меня заметили. Признали! – Он зло зыркнул на Громовержца. – В конце концов, чем я хуже тебя? Чем ты достойнее? Что в тебе такого, чего нет у меня?! – Глубокий судорожный усталый вздох. – Это проклятье. Один меня проклял там, на мосту, верно? Иначе, с чего бы мне натыкаться уже на третий Камень Бесконечности? Да еще и быть сиделкой при тебе. Как будто мне заняться нечем… Почему, черт возьми, Хеймдалл тебя не видит?!

Сквозь косматые тучи силилась пробиться неугомонная луна. Ее уже не настолько яркого света хватало, впрочем, для чрезмерно острого зрения асгардца. И когда боковое зрение Локи выхватило в полумраке спальни легкое алое свечение, а виски прострелила боль, он резко обернулся к Тору и одновременно отступил к двери. Однако, видимой опасности не наблюдалось. Алое свечение исчезло, вместо него на лицо раненого асгардца падал бледный лунный свет, и Локи впервые с момента возвращения из Свартальхейма как следует посмотрел на Громовержца. Несколько секунд, пока луна не скрылась за тучами, он просто вглядывался в знакомое лицо, а затем щелкнул выключателем. Спальня озарилась ярким электрическим светом. Локи верил зрению, ему действительно не показалось. Темные круги под глазами Тора заметно уменьшились, лицо теперь выглядело не таким осунувшимся. Нахмурившись трикстер убрал плед, подцепил пальцами бинт на одной из ран. Травма не исчезла полностью, но выглядела, как если бы была нанесена достаточно давно, хотя меньше суток назад кровоточила. Локи посмотрел еще одну наугад – та же история. Избавившись от пыточных приспособлений Темных Эльфов, тело Тора постепенно начинало исцеляться, в этом не было сомнений. Все так же хмурясь, Локи поправил плед, и покинул комнату. Он машинально переоделся, спрятал вещи в ящике, отправился на кухню, где без аппетита ковырял вилкой разогретую в микроволновой печи еду и старался привести мысли в порядок. Еще вчера он был бы рад тому, что Тор исцеляется, и, возможно, скоро придет в себя. Теперь же… Локи прекрасно знал, как влияет на рассудок столь сильный артефакт, как Камень Бесконечности. Убедился на собственном опыте каково это, когда собственные мысли, чувства, эмоции преображаются, не поддаются больше контролю, подчиняя и превращая хозяина в лишенное разума, стремящееся к разрушениям существо. Тогда, в Нью-Йорке его сил не хватило для того, чтобы завершить задуманное, захватить планету Земля, дать Таносу возможность начать свое триумфальное шествие к цели – покорению Вселенной. Тор и его дружки смогли справиться и с находившимся под влиянием Камня Разума трикстером, и с армией Читаури. Хватит ли у Мстителей сил повторить подвиг, если учитывать то, что врагом может оказаться один из сильнейших воинов их собственной команды, обладающий, к тому же, властью преображать материю. Глядя на то, как упрямо пытается пробиться сквозь тучи надоевший лунный свет, Локи вспоминал, как в Нью-Йорке силился взять под контроль собственный разум, и не сомневался в двух вещах. Первое – Тор сейчас занимается тем же, барахтаясь в своих подернутых алым видениях. Второе – если у него не получится, девять миров в ближайшее время ждут серьезные неприятности. А первым в списке будет многострадальный Мидгард.

Все так же не теряя бдительности Локи позвонил Долорес, для приличия поинтересовался ее самочувствием, и сообщил, что ближайшие несколько дней собирается провести не один и не желает, чтобы его тревожили. Судя по голосу, Долли столь неожиданное признание работодателя изрядно расстроило, однако, женщина она была приличная и лезть в чужие дела не стремилась. Локи договорился о том, что ждет ее или Мэгги через три дня, заверил заботливую домработницу, что у него все хорошо и повесил трубку.

Вопросы с адвокатом Локи решал исключительно по телефону, за то время, что трикстер провел в Мидгарде, имея некоторое состояние, он видел этого человека дважды, но был уверен, что все в порядке. Все-таки к крупной сумме денег, что получал адвокат, прилагалось некоторое магическое воздействие, которое следовало периодически обновлять. Однако, в данный момент с адвокатом проблем возникнуть не должно было, и после того, как была устранена Долорес, Локи больше никто не должен был побеспокоить.

За всю ночь так и не сомкнувший глаз Бог Обмана бродил по дому, как и накануне, иногда заглядывая в спальню, убеждаясь, что Тор действительно идет на поправку и скоро очнется, и с большим опасением ждал этого момента. Теперь он беспокоился не о том, что Одинсон закует нерадивого небрата в кандалы и потащит в Асгард. Страхи Локи были сосредоточены на том, как, столкнувшись один на один с подконтрольным Эфиру Тором, просто выжить. После поединков с Громовержцем на Радужном Мосту и в Нью-Йорке Локи не питал иллюзий в отношении своих сил, а ведь тогда Тор не стремился его убить. Теперь же вопрос вставал жестко, Камень Бесконечности жалости не ведал и хочет того Тор или нет, если Локи чем-то не угоден артефакту, ему конец. Следовало решить, что делать. Первой мыслью было – бежать. Не просто из дома и города, а из Мидгарда. Вселенная полна миров, в которых можно спокойно скрыться, тихо переждать бурю, когда Мстители будут разбираться с тем, во что вляпался их асгардский друг. Его, Локи, это вообще не касается. Не он отправил Тора в Свартальхейм, биться с Малекитом, не он способствовал тому, что асгардский кронпринц вобрал Эфир и попал в плен. Претензий к нему никаких быть не должно, и, если он вовремя скроется, их не будет. У зеленого зверя Халка, помнится, имеется прекрасный способ избавления носителя от влияния Камня Бесконечности. Локи передернуло от воспоминаний. Тору в самый раз, пусть всеми любимый Одинсон Громовержец ощутит на собственной шкуре «прелести» того состояния, которое пережил сам трикстер. А ему нет и не должно быть до этого дела. Нужно просто собраться, найти тропу в самый дальний из девяти миров и валить…

Электронные часы показали одиннадцать с четвертью. Локи откинулся на спинку дивана, включил телевизор, убавил звук и бездумно уставился на мельтешащие кадры какого-то плохо смонтированного фильма. Однако, грубая нарезка эпизодов не отвлекала ни от дурных мыслей, ни от еще более дурного бездействия. Локи не кинулся переодеваться в привычный асгардский костюм, не принялся искать хоть какой-то способ вооружиться перед побегом, даже не позавтракал на дорогу. Вместо этого он разлегся на диване и, пялясь в экран телевизора, с тоской осознавал, никуда он не уйдет. Просто не уйдет и все. Этому не хотелось искать причину, не хотелось ковыряться в собственной и без того потрепанной душе, чтобы осознать, что на самом деле он не желает зла Тору, не стремится разрушить Мидгард или, тем более, Асгард, и больше не горит желанием быть кому-то равным. Все это осталось в прошлом. Единственное, чего сейчас хотел Бог Обмана – покоя. Но даже будучи свободным, не преследуемым Асгардом, живя в Мидгарде Локи все равно не чувствовал себя в полной безопасности. И осознавал, если сейчас поддастся своей изменчивой природе, если сбежит, если начнет прятаться, станет только хуже. В который раз мысленно обозвав себя идиотом, Локи принялся соображать, как решить проблему Тора, которая вдруг стала проблемой и его, трикстера.

Когда темный циферблат электронных часов показал один час двадцать восемь минут дня, а плохо смонтированный фильм сменился дешевым ситкомом, Локи встал с дивана, поднялся в спальню. На этот раз ему не нужно было трогать бинты на теле свартальхеймского пленника, и по лицу было видно, Тор идет на поправку.

- Веди себя тихо. – То ли бессознательному Тору, то ли Камню Бесконечности внутри него. – Я скоро вернусь. Надеюсь… Впрочем, если не вернусь, ты больше не будешь моей проблемой, так что… Не хочешь передать привет папочке Одину?

Поджав губы, покачав головой, коря себя за то, что вместо издевки в голосе его была какая-то истеричность, Локи закрыл дверь, вернулся в гардеробную, переоделся, набросил иллюзию обычной одежды и вызвал такси.

Шагнув сквозь едва заметное искажение в пространстве, Локи оказался в одной из достаточно далеких от дворца частей города. Очередная иллюзия и бывший младший принц смешался с толпой снующих по своим делам асгардцев.

Бог Обмана быстро отметил некую напряженность. Горожане разговаривали, порой до слуха доносились возгласы или смех, но все это быстро заканчивалось, что настораживало. Локи знал, асгардцы уверенны в собственной безопасности, а оттого достаточно раскованны. Ему не раз случалось бывать в толпе, и сейчас он осознавал, горожане ведут себя не так, как обычно. Не было радости и легкости в голосах, не было прямых открытых взглядов, ярких одежд… Локи едва не споткнулся, мысленно дал себе подзатыльник за то, что не сообразил раньше. Асгардцы, что встретились ему, были в темных одеждах, означающих горе, да и сами выглядели печальными. Трикстер под личиной горожанина, остановился, сделал вид, что смотрит товар в витрине одной из лавок, сам же принялся присматриваться к прохожим. Теперь он четко отметил, асгардцы подавлены и причина тому – скорбь. Они горюют о ком-то, кто был дорог, причем, если брать масштаб хотя бы одной улицы, выходило, что упокоившегося знали абсолютно все. Локи нахмурился. Не могло же такого произойти, что вся улица была знакома с каким-то определенным, ныне покойным асгардцем. Значит, этот покойник известен всем, возможно даже всему городу-царству. Фригга. Асгардцы вполне могли носить траур по погибшей царице. Это было логично, Фригга погибла не так давно, народ любил ее и возможно все еще горюет о своей повелительнице. Не найдя другого объяснения, Локи несколько успокоился и вновь зашагал к дворцу. План был прост и безумен, как, впрочем, все, что он делал в последние несколько суток. А перед ним величественно возвышался золотой дворец Асгарда, еще недавно бывший трикстеру вначале домом, а потом тюрьмой.

Как недавно в Свартальхейме меняя облик по мере необходимости, Бог Обмана приближался к цели. Во дворец он проник под видом слуги. На этот раз трюк был отрепетирован: в былые времена, преимущественно в детстве, Локи часто поступал подобным образом, если ему необходимо было покинуть пределы золотого дворца незамеченным. Так он без чьего бы то ни было вмешательства, самостоятельно осматривал окружающий мир, находил тропы, изучал горожан. Теперь же знания столь непопулярных у Тора и его приятелей уголков дворца, как вход для прислуги, сыграли трикстеру на руку. Он без труда, проник сначала на кухню, а затем, получив несколько распоряжений от слуг статусом выше, и в сам дворец.

Шагая по огромному коридору на этот раз в облике стражника, Локи отмечал общую мрачность обстановки. Даже на кухне, обычно шумной, крикливой, веселой, где ему порой доводилось слышать, как за работой поют поварихи, было непривычно тихо и уныло. Впрочем, больше рассуждать на эту тему трикстер не собирался. У него была цель, и оставалось надеяться, что на пути к ней препятствий не возникнет.

До библиотеки Локи добрался без происшествий. Оказавшись в окружении уходящих в высоченный потолок, уставленных книгами стеллажей, осмотревшись и убедившись, что он здесь один, Локи избавился от иллюзии, оставив лишь уже намертво приросшую к нему защиту от всевидящих глаз Хеймдалла, и решительно шагнул в нужную ему часть библиотеки. Он был здесь своим, на своем месте, знал каждый угол, отличал, на каком стеллаже, а иногда, на какой полке находится нужный фолиант. Поэтому книга о войне с Темными Эльфами была найдена быстро. Уложив тяжелый том на стол, Локи, как в лучшие времена, уселся в кресло и углубился в чтение.

Книга, в которой упоминался Эфир, в библиотеке была одна. По крайней мере, одна из тех, что прочитал за свою жизнь Локи. Штудируя единственный известный ему том, историю, которую знал практически с детства, Бог Обмана силился найти ответ между строк. Тьма, Эльфы, царь Бер, война… Локи листал страницу за страницей, разыскивая любую информацию, касающуюся Эфира, однако все, что попадалось ему на глаза, было и без того известно. На Бога Обмана накатывало раздражение. Столь могущественный артефакт и так мало знаний о нем. Интересно, откуда свои сведения о Камнях Бесконечности брал Танос? На взгляд Локи, безумный титан был очень неплохо осведомлен о предмете своего интереса, и это порядком нервировало. Возможно, стоило поискать еще какие-нибудь книги, в конце концов, Локи действительно прочитал далеко не все, что хранилось на стеллажах и полках. Однако, искать при помощи магии Локи не рисковал, все-таки он находился на территории самого Всеотца Одина, и с этим стоило считаться. Оставался библиотекарь, но трикстер слишком хорошо знал этого старого недоверчивого асгардца. Библиотека никогда не пользовалась во дворце популярностью, завсегдатаев можно было с легкостью перечислить по памяти, и какой бы облик ни принял Локи, чтобы поговорить с библиотекарем, это непременно вызвало бы подозрение. Тем более, когда речь зайдет о Темных Эльфах и Эфире.

Еще раз сосредоточенно перечитав все, что было в его распоряжении, Локи откинулся в кресле и задумался. Ни строчки о том, как Эфир овладевает носителем и как его извлечь. Видимо поэтому в Асгарде не смогли помочь смертной подружке Тора, отчего тот вынужден был обратиться к самому Малекиту. Только верховный свартальхеймец сумел овладеть мощью артефакта, став с ним единым целым. Как это удалось Тору было неясно, но судя по тому, что успел увидеть в его разуме трикстер, Громовержец и Эфир симбиоза не составили. Как до этого и его любимая мидгардка. Выходило, Эфир подчинял тех, кто получал его случайно, а те, кто стремился вобрать его сознательно, обретали вместе с артефактом, его силу. Решив, что здесь все сходится, Локи перешел к основному вопросу. Как избавиться от Камня Бесконечности внутри Тора. И вот тут ничего путного в голову не приходило. На мгновение вновь вспомнился метод Халка, отчего Локи поморщился и неосознанно осмотрелся, словно бы опасаясь, что зеленая тварь может подкрасться к нему прямо здесь, во дворце Асгарда. Самому трикстеру сей способ, конечно, помог избавиться от влияния Камня Разума, вот только он сомневался, что подобное подойдет Громовержцу. Ведь Эфир владел не только разумом Одинсона, в данный момент он являлся частью его тела. И как бы ни хотелось Локи посмотреть на то, как Халк крушит его братом бетонные стены и пробивает пол, уверенности в том, что это пойдет на пользу, не было.

Поняв, что сидеть здесь дальше бессмысленно и даже опасно, Локи убрал книгу на место, в облике стражника выбрался в коридор и буквально нос к носу столкнулся с Франдалом и Вольштаггом. Асгардские герои удивленно застыли, не ожидав увидеть, как из библиотеки выходит обычный солдат.

- Эй, ты, иди-ка сюда, - нахмурив рыжие брови подозвал Вольштагг. Локи ничего не оставалось делать, как приблизиться, почтительно поклонившись друзьям Тора. – Что ты там делал?

«Читал. Но вам двоим смысл этого слова вряд ли известен».

- Мне показалось, я услышал там шум, - проговорил трикстер.

- Показалось или все-таки услышал? – насторожился Франдал. – Что там?

- Показалось, - как можно спокойнее поговорил Локи, от души надеясь, что эти двое успокоятся и отвяжутся. – Там никого нет, я смотрел.

- Пошли, посмотрим еще раз, - решительно объявил Вольштагг, направляясь к двери в библиотеку. Обернулся к Локи. – Идем с нами. Втроем быстрее проверим.

Воображение разозлившегося трикстера нарисовало ему сцену, как он хватает рыжего за бороду и одним движением клинка отрезает ее почти под корень. Стало немного легче. Не имея возможности отказать друзьям Громовержца, Локи в облике воина поплелся обратно. Они разбрелись между стеллажами и действительно достаточно быстро закончили осмотр огромного помещения.

- Я стал чрезмерно подозрительным с тех пор, как Темные Эльфы пробили купол, а после погиб Тор, - угрюмо пробормотал Вольштагг, когда вся троица вновь собралась у входа. – Везде мерещится опасность.

- Когда очнется Всеотец, мы сможем отомстить, покончить с Малекитом, - так же мрачно ответствовал Франдал. – Никому другому не под силу сразиться с тем, кто обладает силой Эфира. А сейчас все, что нам остается - только ждать. И беречь царя от опасности.

- Ты молодец, что не теряешь бдительности, - похвалил Локи Вольштагг и неожиданно панибратски хлопнул по плечу. Трикстер едва сдержался, чтобы не уклониться. – Мы все сейчас должны быть собраны и осторожны. Пока жив Малекит, а Всеотец пребывает во сне, Асгард и все девять миров в опасности. Знаешь, мы шли к покоям царя, собирались проверить караул. Сходи ты. Мы, лучше, еще раз осмотрим библиотеку и все вокруг.

Локи кивнул, еще раз почтительно поклонился и направился прочь от бывших приятелей, на ходу осмысливая услышанную информацию. Оказывается, в Асгарде считают, что Тор умер. Вот почему все это время его никто не стремился спасти, вот, по ком на самом деле траур в великом золотом городе. Но Хеймдалл, неужели он не видит, что Громовержец жив? Возможно, это Эфир закрывает носителя от всевидящих глаз Стража? И Один. Всеотец впал в сон, оставив Асгард практически без того, кто мог бы править и защищать. Вовремя, ничего не скажешь. Прямо как в прошлый раз, когда царь Один уснул после того, как отправил своего любимого сына в изгнание в Мидгард. Локи позволил себе усмешку. В тот раз ему даже удалось почувствовать себя царем, получив власть над великим Асгардом. Вот только лучше бы навсегда забыть, чем для него все это закончилось.

Еще стоя перед Вольштаггом и выслушивая его речи, Локи заранее не собирался выполнять приказы. Все, что мог получить от Асгарда, он получил и пора было возвращаться обратно. Однако, за размышлениями Бог Обмана сам не заметил, как оказался в коридоре, ведущему в покои Всеотца. Локи застыл, раздумывая, какого черта он здесь забыл и как улизнуть незамеченным. Второе реализовать не получилось бы при всем желании. На подступах к царским покоям охраны было много, и его заметили. Стиснув от злости зубы, Локи расправил плечи и, не имея возможности отступить, отправился выполнять приказ Вольштагга.

- Мне велено проверить, надежно ли охраняются покои Всеотца и как он, - проговорил трикстер. Дверь перед ним распахнулась, являя взгляду освещенные факелами золотые стены комнаты, посреди которой на ложе под золотистым куполом спал царь Асгарда. У ложа сидела целительница. При виде вошедшего воина, женщина поднялась навстречу, однако, услышав причину, по которой тот явился, разочарованно опустила плечи.

- Все по-прежнему, - проговорила она заметно устало, отчего Локи сделал вывод, что целительница дежурит достаточно долго. – Всеотец все так же спит. Горе из-за смерти царицы и сыновей лишило его сил, мы не знаем, когда он вернется к нам. – И, словно бы подтверждая предположение трикстера, женщина прикрыла ладонью рот, скрывая зевок. – Знаешь, побудь здесь минуту. Я прикажу позвать кого-нибудь из лекарей сменить меня.

Локи в который раз за последнее время покорно кивнул, поклонился, и целительница благодарно улыбнувшись, вышла за дверь. Оставшись один на один со спящим царем, Локи приблизился к ложу. Сквозь прозрачный золотистый купол он хорошо видел спящего. Один не изменился с момента последней встречи. Когда же это было? Локи вскинул бровь, припоминая. Да, в тот день, когда он, трикстер, приемыш, неугодный, ненужный, закованный в цепи стоял перед золотым троном и выслушивал приговор за преступление, которое не собирался совершать.

- Здравствуй, отец, - проговорил он, вглядываясь в знакомое, и, теперь уже ненавистное лицо царя. – Узнаешь? – Напрочь забыв и о мнении, будто Один во сне слышит все, что происходит вокруг, и об осторожности, Локи снял иллюзию. – А я все думал, почему Асгард меня не преследует. Шутка ли, захватчик, убийца, разрушитель мидгардских городов – и на свободе. – Злая усмешка искривила тонкие губы. – А ты, оказывается, меня похоронил. Да еще и переживаешь, если верить целительнице. Мило. Не ожидал. Хотя, что-то мне подсказывает, ты забыл обо мне едва узнал о том, что Алгрим лишил тебя необходимости опять сажать меня в темницу. Может, даже спасибо ему сказал, а? – Локи понимал, что его несет, что пора прекратить и как можно быстрее покинуть золотой город, но не в силах был остановиться. Слишком заманчивой оказалась возможность высказаться Одину в лицо, будучи при этом не окруженным вооруженной охраной и не лишенным сил. – Выходит, ты из-за Тора так расстроился? Так сильно, что оставил обожаемый Асгард без своей защиты? Знаешь, на мой взгляд, это совсем не по-царски. От тебя зависит безопасность девяти миров, они на тебя надеются, а ты… Впрочем, я могу открыть тебе один секрет. – Локи склонился над ложем, его лицо почти касалось золотистого купола и прошипел, с той горечью, ненавистью, злостью, что все это время терзали его изнутри. – Тор жив, представляешь. И он у меня. В моей власти. Я сделаю с ним все, что захочу. А ты не придешь ему на помощь просто потому, что ничего не знаешь. Ведь всевидящий Хеймдалл больше не видит единственного наследника великого Асгарда, так? А если не видит он, то и все слепы. Никто из вас ничего не знает о том, что творится за пределами прекрасного золотого города. Не знаете, что даже у пропасти есть дно, и там, на дне копошатся самые ужасающие создания, которых кто-либо из вас видел. Но однажды они выберутся, они уже покидают тьму, в которой родились. Читаури, Свартальхейм – только начало. Мы все обречены, я был там, на дне, видел весь этот ужас, придет время и все девять миров узрят его. А пока правитель спит, и золотой Асгард пребывает в блаженном неведении. Пусть так и будет, верно, отец. Оставайся наедине со своей уверенностью во всесилье, но помни, разочаровываться страшно. Уж я-то знаю.

Он отстранился и набросил иллюзию за секунду до того, как перед целительницей открыли дверь. Устало улыбаясь, женщина заняла место у ложа царя.

- Спасибо, - коротко сказала она. – Прости, что отвлекла тебя. Можешь идти.

Оказавшись снаружи, шагая по коридору, ведущему от покоев, с трудом усмиряя бурю эмоций внутри, Локи отстраненно подумал, что все-таки забыл поклониться целительнице перед тем, как уйти.

Едва получив возможность покинуть дворец, Локи буквально бегом бросился за его пределы, стремясь как можно быстрее оказаться в городе, скрыться среди асгардцев. Он ругал себя последними словами за то, что пошел на поводу у слабости, дал себе волю. Один мог очнуться в любой момент. В покои могла войти целительница, стража. В конце концов, вспомнилось, что Всеотец, возможно, все слышал. И что он нес, говорил, будто собирается убить Тора… Локи осознавал, что за него говорила та злость, что он испытывал к не давшему ему возможности оправдаться за Нью-Йорк царю. К царю, что лгал ему, растил, как наследника, при этом давая понять, что он недостоин стать правителем. К царю, который называл его сыном, но никогда не считал таковым. Эта злость нашла выход, она выплеснулась с теми словами, что прозвучали в покоях Всеотца, но чем теперь обернется эта его вспышка, Локи не представлял. С горькой усмешкой вспомнив, что проблемы стоит решать по мере их поступления, трикстер смешался с толпой асгардцев, а через несколько минут уже стоял на одной из крохотных улочек мидгардского города, в нескольких десятках километров от своего дома.

========== Глава 6 ==========

Последнее, что желал бы увидеть у ворот собственного дома трикстер – старенький Форд Фиеста, за рулем которого – острого зрения асгардца хватало, чтобы рассмотреть автомобиль даже на расстоянии - никого не было. Локи бросил на пассажирское сиденье такси непозволительно крупную купюру и полный самых дурных предчувствий направился к калитке. Открыта. Трикстер поджал губы, покачал головой, и пошел к дому, на ходу сбрасывая иллюзию. У него не было сомнений, скрываться бессмысленно.

Мэгги обнаружилась именно там, где Локи и ожидал ее увидеть. Девушка тормошила бессознательного, хотя – трикстер отметил это почти сразу – уже гораздо лучше выглядевшего Тора, и приговаривала:

- Ну же, пожалуйста, очнитесь… Нужно уходить, здесь опасно… Давайте же…

- Бесполезно, - проговорил Локи. Он прислонился плечом к дверному косяку и с легкой усмешкой наблюдал за потугами девушки. – Честно, я пробовал. Ничего не выходит. Знаешь, - усмешка стала шире, а взгляд острее, - в Мидгарде есть сказка. Я читал как-то, уже и не вспомню, сколько сотен лет назад… Там спящую девушку некий принц разбудил поцелуем. Так вот, если решишься, - Локи покачал головой, - не советую.

Мэгги шарахнулась от Тора, как от огня. Уставившись на облаченного в асгардские одежды трикстера широко распахнутыми от ужаса глазами, бледная как полотно девушка медленно отступала, пока спиной не уперлась в подоконник. Локи слегка поморщился. Он сам не знал, с чего вдруг начал разговор. Мог бы просто отключить сознание девушки, а потом немного подправить ей память. Но вместо этого явился перед ней в том виде, в котором скорее всего далеко с не самой лучшей стороны известен доброй части Мидгарда. Да еще и заговорил. Что это? Желание высказаться хоть кому-то, несмотря на то, что меньше часа назад он уже наговорил глупостей Всеотцу? И теперь эта смертная девочка смотрит на него, а в голове у неё царят ужас и паника. Не хватало еще, чтобы она от страха выпрыгнула в окно.

- Вы…я… - заикаясь пропищала Мэгги, шаря руками по подоконнику и цепляясь за занавеску, - Вы…

- Красноречиво, - хмыкнул Локи, чуть приподняв бровь. – Допустим, я. Что дальше?

Мэгги вздрогнула от его голоса и еще больше вжалась в подоконник, отчего перспектива падения из окна становилась все более вероятной.

- Вы…были в Нью-Йорке, - выдавила юная домработница. – Вас видели… Записи…в интернете есть.

- Я много где бывал, - чуть дернул плечом трикстер. – Всех мест и не упомнишь. И много кто меня видел. Но, кажется, вспоминать меня будут только вместе с этим дурацким городишком.

- Вы преступник. Захватчик. Убийца!

- Который вернулся на место преступления, - Локи улыбнулся шире и тут же пожалел об этом. И без того бледная девушка, казалось, сейчас просто на месте умрет от страха. – Зачем ты пришла, Мэгги? – спросил он, спокойно. – Хотела посмотреть, кого я ранил? Помочь?

Девушка сглотнула, едва заметно кивнула, а затем бросила быстрый взгляд на Громовержца.

- Это ведь Тор, - она не спрашивала. – Он тоже был в Нью-Йорке. Мстители…

Мэгги помолчала пару секунд, справляясь с дыханием и пересохшим горлом, а затем выпалила, глядя на Локи:

- Вы его ранили потому, что Мстители вас одолели. Что вы с ним сделали, почему он такой?! Решили поквитаться? Вы…чудовище! Я…я не могу вам позволить причинить вред герою. – Ужас во взгляде девушки неожиданно сменился отчаянной решительностью.

- А ты смелая для такой маленькой мидгардки. Пришла в дом к тому, кого считаешь способным ранить ближнего. Попыталась спасти всеми любимого героя. Угрожаешь. Подружка Тора была осторожнее, вряд ли она осмелилась бы угрожать не закованному в наручники убийце. Тем более, ударить. – Локи потер подбородок, вспоминая пощечину Джейн Фостер. - Но на самом деле, что же ты сможешь сделать, чтобы меня остановить? – Он вопросительно вздернул бровь. А затем покачал головой. – Мэгги, последние три дня моей жизни нельзя назвать спокойными. Напротив, они чрезмерно насыщены событиями, от которых я, признаюсь, порядочно устал. Я честно пытался оградить как себя, так и окружающих меня мидгардцев от всего этого. Твое любопытство создало дополнительную проблему…

Девушка не стала дожидаться окончания фразы. Метнувшись к прикроватной тумбочке, она схватила стоящий на ней ночник, при этом вырвав искрящую током розетку и разбив стеклянный абажур, выставила импровизированное оружие перед собой, словно копье. Локимысленно выругался, ему было жаль и предмет, и испорченную часть стены. А потом ему в голову пришла совсем нерадостная мысль. Как бы все ни закончилось, он вряд ли сможет остаться в этом доме. Так что покупать новый предмет интерьера и латать стену ему скорее всего не придется. Затолкав сожаление об утраченном покое подальше, Локи сделал два решительных шага к девушке.

- Мэгги, положи это. И не стой на осколках. Поранишься.

Домработница моргнула, удивленная неожиданным проявлением заботы от того, кто в компании инопланетных тварей пытался захватить ее планету, опустила взгляд, осознавая, что действительно стоит в легких босоножках среди осколков абажура. Локи собирался было воспользоваться заминкой и проникнуть в разум девушки, чтобы для начала просто лишить ее сознания, однако прежде чем он коснулся магией мыслей мидгарки, снаружи раздался громкий скрежещущий звук, за окном полыхнуло синим. Мэгги выронила ночник, закрыла голову руками и упала на колени, прямо на стеклянные осколки, отчего узкие джинсы немедленно пропитались кровью. Локи метнулся к окну. Большие ворота исчезли, их слово бы выгрызла огромная зубастая пасть. Последовал еще один похожий звук, после которого дом ощутимо дрогнул. Кажется, особняк только что лишился входной двери.

Локи бросил быстрый взгляд на лежащего на кровати Тора.

- Они нашли тебя. Нашли Эфир.

От звуков его голоса тихо застонала Мэгги. Сквозь зубы поминая рогатую, пугающую мидгардцев сущность, Бог Обмана схватил девушку за плечи, вздернул на ноги.

- Я тебя спрячу. Будешь сидеть тихо. И молись, если веришь в хоть какого-то бога, чтобы Эльфы не стали швыряться тут гранатами.

С этими словами Локи втолкнул насмерть перепуганную Мэгги в шкаф, захлопнул дверцу, удобно перехватил рукоять кинжала, того самого, что дал ему Тор перед их совместной битвой в Свартальхейме, и обошел кровать с бессознательным Громовержцем, закрывая его от пришельцев.

Эльфов было восемь. Четверо вооруженных вошли в комнату, остальные охраняли коридор.

- Знаете, я сегодня гостей не ждал, - усмехнулся одними губами Локи, взглядом скользя по закрытым масками лицам и наставленным на него пушкам. – Поэтому, даже не знаю… Может, зайдете в другой раз? Обещаю быть гостеприимнее. Выпить предложу…честное слово.

- Эфир, - игнорируя болтовню Бога Обмана проговорил один из свартальхеймцев. Судя по всему, смотрел он на Тора, хотя из-за маски уверенности в этом не было. – Мы нашли его. Ты идешь с нами, - теперь Темный Эльф обращался именно к Локи. Тот отступил к кровати, освобождая место для маневров.

- Мне и здесь неплохо.

Трикстер атаковал первым, полагаясь на то, что свартальхеймцы не видят в нем серьезного противника и уверены в себе. Он метнулся к ближайшему Эльфу, вырвал из его рук пушку, с силой развернул и на мгновение прижал к себе, прикрываясь, словно щитом. Маневр оказался своевременным, один из противников вскинул оружие, однако выстрел пришелся в его соплеменника. Локи швырнул труп в другого воина, уклонился от алой вспышки выстрела, в дребезги разбившей оконное стекло, двумя точными ударами в грудь и горло прикончил противника. Та же участь постигла третьего свартальхеймца. Четвертый, по всей видимости, успев как следует оценить силу асгардца, отступил, покинув комнату. Локи подхватил эльфийскую пушку, поспешно отскочил от стены, опасаясь, что Эльфы, рискуя оказаться погребенными под руинами дома, все-таки решатся применить гранату в столь небольшом помещении.

- Асгардец, мы все равно заберем Эфир, - донесся до Бога Обмана приглушенный маской голос свартальхеймца. – Ты один и не сможешь продержаться долго.

- Ну, во-первых, я не асгардец, - сказал Локи, прижимаясь к кровати, не сводя взгляда с двери и гадая, получится ли сделать крошечный шажок, чтобы видеть не только дверной косяк, но хотя бы часть коридора. – А во-вторых, скажите то, что я не смогу продержаться, своим дружкам, что валяются тут.

Вооружившийся чем-то серьезнее клинка, Локи прикидывал, стоит ли попытаться высунуться в дверной проем и открыть огонь, или же лучше сидеть на месте и ждать, пока противникам надоест и они войдут сами. Он не сомневался, что врукопашную легко справился бы со всеми, но пушки серьезно усложняли ситуацию. В конце концов, Малекита интересует Эфир, а тот, кто его выкрал не обязательно должен быть препровожден к верховному свартальхеймцу в целости и сохранности.

- Как насчет того, чтобы договориться? – сказал Локи, разглядывая дверь и прикидывая, на каком расстоянии от проема находятся противники. – Мне не нужен ваш Эфир. И я бы не позарился на него никогда в жизни. Асгардца я выкрал лишь потому, что у меня с ним старые счеты, про то, чем он является, узнал потом.

За стеной долго молчали, и Локи терпеливо ждал. Ему необходимо было услышать ответ, чтобы хотя бы приблизительно понять расстояние. Наконец, приглушенный, но достаточно четкий голос произнес:

- Мы не будем заключать с тобой сделки, асгардец. Мы пришли за Эфиром, и заберем его. Стоит лишь немного подождать, когда на помощь придут остальные.

- Да ладно! – Бог Обмана осторожно скользнул вновь к стене, отделяющей комнату от коридора, а его – от противников. Теперь он осторожно крался вдоль, прилижаясь к двери. – Зачем столько сложностей? Я сам отдам вам Эфир, клянусь. Но взамен мне кое-что нужно. А хочу этого асгардца. Живым! Он мой враг и я собираюсь с ним поквитаться. Так что возвращайтесь-ка в свою пустыню и скажите Малекиту, я приду сам и принесу ему Эфир. Но все произойдет на моих условиях.

Локи опоздал на секунды. Прежде, чем он успел подобраться к двери и, высунув пушку в коридор открыть огонь, в комнату ворвались беспорядочные алые вспышки выстрелов, заставляя трикстера вновь отступить и давая возможность прикрываемому огнем собратьев Эльфу ворваться в спальню. Однако, противник так же был лишен возможности как следует прицелиться, он успел увидеть лишь зеленые сполохи у кровати и выстрелил наугад. Алая вспышка пронзила то место, где мгновение назад стоял Бог Обмана, и вонзилась в тело Тора. Откатившийся в угол Локи замер, глядя, как дернулся, выгнулся дугой на постели, а затем безвольно обмяк Бог Громовержец.

- Что вы наделали… - прошептал трикстер, забыв, что собирался напасть на Эльфа. – Вы…убили его?..

- Эфир нельзя уничтожить, - Темный Эльф воспользовался дезориентированностью асгардца, навел на него пушку. – И почти невозможно убить носителя.

Один за другим в спальню вошли остальные свартальхеймцы. Локи поднялся на ноги, окинул взглядом окруживших, на этот раз прекрасно осведомленных о его способностях противников.

- Ты проиграл, асгардец, - сообщил ему стрелявший в Тора свартальхеймец.

- Да сколько можно повторять, я не ас…

В виски ударила кровь, боковое зрение выхватило алое свечение над кроватью. Локи интуитивно отступил к стене, пригнулся как раз в тот момент, когда темные алые сгустки энергии впились в тела сразу двух Темных Эльфов. Густая алая тьма в считанные секунды поглотила свартальхеймцев, оставшиеся трое замешкались, недоумевая. Трикстер подхватил оброненную пушку, выстрелил, и еще двое подкошенными упали на пол. Последний попытался отступить обратно в коридор, но Локи пресек попытку, настигнув в дверном проеме и точным ударом клинка под подбородок лишив свартальхеймца жизни. На мгновение показалось, все позади, Темных Эльфов все-таки удалось устранить. Однако кровь все так же пульсировала в висках, сердце стучало, предупреждая об опасности, а позади – Локи не нужно было оборачиваться, чтобы знать наверняка – разливалась густая алая тьма. Трикстер выдохнул и все-таки повернулся.

Обнаженный, с обрывками бинтов на затянувшихся ранах, окруженный сгустками темной алой энергии перед ним стоял Тор Одинсон, Бога Обмана и Бога Грома разделяла лишь большая кровать. Локи вгляделся в кровавые, лишенные зрачков глаза Громовержца и с тоской подумал, что восемь вооруженных свартальхеймских солдат, разгромивших его дом, на самом деле были сущим пустяком.

- Тор? – проговорил Локи, не сводя настороженных глаз со сгустков энергии, окружающих Громовержца. – Я вижу, тебе лучше? Рад. Хотя, ты, наверное, мне не поверишь…

Одинсон чуть склонил голову, словно бы прислушиваясь к тому, что говорил трикстер. Алая тьма вокруг него как будто тоже вслушивалась, и Локи показалось, что она к тому же смотрит на него. По спине пробежался мерзкий липкий холод. Он понимал, перед ним не тот Тор Одинсон, которого трикстер давно знал и считал сначала братом, потом врагом. Это был Камень Бесконечности, артефакт, нашедший себе носителя под стать – могущественного, практически неуязвимого, способного под влиянием древнейшей силы творить немыслимые вещи. Эльфы не зря ослабляли тело Тора, извлечь Эфир из этого существа – другого слова для того, кто стоял перед ним, Локи найти не мог – Малекит был бы не в силах просто потому, что артефакт сам не пожелал бы расстаться с таким носителем. На Бога Обмана волнами накатывала тошнотворная паника. Он осознавал, если артефакт решит, что Локи ему не угоден – трикстеру конец. А потом конец всему остальному, и, как он раньше предполагал, первым на очереди Мидгард. Бог Обмана лихорадочно соображал, что делать, когда вдруг дверь шкафа распахнулась и к Тору метнулась тонкая девичья фигурка. Мэгги вцепилась в руку Громовержца, буквально повиснув на нем.

- Вы живы… Вы спасли нас от этих страшных существ! Спасибо! – с придыханием зашептала девушка, прижимаясь к герою и спасителю Нью-Йорка.

Локи, который напрочь забыл о существовании домработницы, почти что с ужасом уставился на девушку.

- Мэгги, - проговорил он, стараясь, чтобы голос не дрогнул, - отойди от него. Живо.

Девушка бросила на Бога Обмана быстрый взгляд, нахмурилась и еще сильнее обхватила уже вполне мускулистую руку наследника Асгарда.

- Вы такое же чудовище, как они, - в голосе ее сквозило превосходство, Мэгги была уверена, что теперь находится в безопасности, под защитой спасителя и героя. – Но теперь вы не сможете никому причинить вред. Или вам конец.

«Ты даже не представляешь, насколько можешь оказаться права. Вот только, конец придет не мне одному».

Сгустки тьмы вокруг Тора пошли сполохами всех оттенков красного, и Локи показалось, что субстанция смеется. Ему же было совершенно не смешно.

- Мэгги, не будь дурой. Ты разве не понимаешь, это не совсем тот герой, который был в Нью-Йорке. Точнее, совсем не тот. Просто отойди.

Алые сполохи померкли так же резко, как появились. Мэгги подняла голову и, наконец, вгляделась в лицо Громовержца. Судя по всему, до девушки начало доходить, что что-то не так. Медленно, не отводя взгляда от маской застывшего лица асгардца, от его кровавых глаз, разжала пальцы, которыми все это время стискивала могучую руку. Она успела отступить на шаг, когда темная энергия дернулась, а затем кольцом окружила девичью фигуру. Тор обернулся к девушке, протянул руку, почти ласково коснулся пальцами горла.

- Нет… - пробормотала Мэгги, заворожено глядя в алые глаза Громовержца. – Пожалуйста, не надо…

Одинсон сжал пальцы, Мэгги широко распахнула глаза и рот, судорожно пытаясь схватить вдруг ускользнувший от нее воздух.

- Тор, - проговорил трикстер, - это не ты. Ты ведь любишь мидгардцев, а не убиваешь их. Это Эфир. Он порабощает, уничтожает твой разум. Ему нужно твое тело, твоя сила. Борись с этим. Не позволяй ему убить себя.

Алая тьма, кольцом окружившая подвластного ей Бога Грома и его жертву, запульсировала, приобретая кровавый оттенок, и Локи непроизвольно отступил к стене. Тор притянул к себе задыхающуюся, в тщетной попытке освободиться колотящую тонкими ручками могучее предплечье Мэгги. Темная энергия клубилась вокруг, касалась тела девушки, словно бы играя с жертвой перед тем, как прикончить. И в очередной раз здравый смысл дал команду – бежать. Тор или, точнее, Эфир, занят маленькой мидгаркой, у Локи есть фора, он успеет покинуть дом, успеет скрыться. Почему он должен жалеть глупое существо, считающее его чудовищем? Почему он должен жалеть Мидгард? Пусть Эфир делает, что хочет, превращает этот мир в один сплошной сгусток темной материи, Локи плевать. Он должен спасти свою жизнь. Не стоило вообще во все это ввязываться…

- Помогите…- прохрипела Мэгги, которая, несмотря на явное превосходство противника по силе, все еще пыталась отбиваться. – П-пожалуйста…

«Черт бы вас всех побрал…»

Локи подобрал пушку одного из свартальхеймских солдат, вскинул, целясь. Однако, алая субстанция мешала обзору, к тому же, Мэгги была слишком близко, и Локи опасался пристрелить девушку. Хотя, наверное, такая смерть для нее была бы не самым худшим вариантом, если сравнивать с тем, что сделал Эфир с двумя не угодившими ему Темными Эльфами. Долю секунды Локи судорожно соображал, как заставить Тора отпустить жертву, и тут ему на ум пришла совсем уж бредовая и в то же время очевидная мысль. В конце концов, это ведь не только Эфир. Это еще и Тор, или, как минимум его тело. Тело, которое Темные Эльфы пытали, ослабляя. Тело, которому, наверное, все еще можно причинить боль.

- Мэгги! - позвал Локи, надеясь, что не опоздал. – Разве так отбиваются от мужчины?!

Девушка, насколько была возможность, повернула голову, с надеждой уставилась на трикстера. Тот кивнул, недвусмысленно указывая направление. На мгновение он подумал, Мэгги уже ничего не понимает, а озвучить мысль Локи опасался, ему казалось, Эфир слышит и воспринимает информацию так, как если бы слышал сам Тор. А потом в заплаканных глазах девушки сверкнула искра осознания. Прекратив бессмысленно лупить Тора кулаками, Мэгги сгруппировалась и изо всех сил пнула Громовержца ногой ниже живота. По непонятной причине это сработало, Тор дернулся, разжал руку и воспользовавшаяся шансом Мэгги рванулась из захвата, однако, не сумев удержать равновесие, рухнула на пол.

Локи вскинул пушку и нажал спусковой крючок за мгновение до того, как темная энергия Эфира облаком нависнув над девушкой, собиралась поглотить ее. Алая вспышка попала в грудь Тору, тот дернулся и упал. Тьма вспыхнула, превратилась в легкую алую дымку, осела на пол вокруг Мэгги. Девушка в панике пятилась от еще недавно ужасающей разрушительной энергии, пока не уперлась спиной в дверцу шкафа. Круглыми от шока глазами она смотрела, как прямо на глазах растворяется, исчезает алый туман.

- Ты самая безрассудная из всех мидгардцев, что я встречал, - устало хмыкнул Локи. Он отбросил свартальхеймскую пушку, подошел к кровати, уселся так, чтобы видеть и прижавшуюся к дверце шкафа домработницу, и отключившегося Одинсона. – Славно повеселились, не находишь?

- Ч-что это было?.. – хриплым сдавленным голосом пролепетала девушка, дрожащий рукой потирая горло. – Почему он…- короткий кивок на лежащего без сознания Тора, - такой… Он же герой, он всех спасает…

- Ну, если коротко… - Локи с усмешкой посмотрел на уже не настолько плохо настроенную по отношению к нему Мэгги. - Всеми обожаемый герой и спаситель Тор Громовержец Одинсон подцепил очень могущественного и древнего паразита, который постепенно подчинил его своей воле. Я попытался ему помочь и не преуспел. За паразитом пришли те, кто очень хотят его заполучить и с его помощью погрузить девять миров Иггдрасиля во тьму. Я кое-как от них отбился, а вот ты отличилась - врезала по яйцам тому самому всеми любимому кронпринцу Асгарда, герою и спасителю Мидгарда. Это, конечно, не удар об бетонную стену, да и ты не Халк, но все равно порадовала.

- Но вы же… - Мэгги недоуменно посмотрела на джинсы с пятнами крови на коленях, словно не понимая, когда и при каких обстоятельствах получила раны. Затем тряхнула головой, исподлобья посмотрела на трикстера. – Вы убийца. Вы были с теми, кто напал на Нью-Йорк. Это все знают, в интернете видео…

- Верно, - согласился Локи. Несмотря на усталость, он вдруг вновь почувствовал что-то сродни необходимости хоть с кем-то поговорить о том, что же с ним произошло на самом деле. Пусть это будет не добросердечная Фригга, пусть не Один, который все равно не захотел бы слушать, пусть даже не вечно справедливый Тор, который, возможно, даже поверил бы ему. Пусть это будет маленькая, еще недавно обзывавшая его чудовищем мидгарка, которой через несколько минут он просто немного подкорректирует память.

- Я был в Нью-Йорке с теми, кто хотел поработить твои мир. А герой и спаситель Тор Одинсон только что собирался то ли задушить тебя, то ли скормить Эфиру.

Мэгги подтянула колени к груди, поморщилась от боли в порезах. Некоторое время она молчала, обдумывая слова иномирца.

- Вы этого не хотели, - сделал вывод девушка. – Вы были таким же, как он? Подчинялись паразиту?

- В некотором роде, - уклончиво ответил Локи, не собираясь вдаваться в подробности.

- Но вы не собирались убивать Тора? Правда хотели помочь?

«Как сказать. Если не считать Разрушителя…И драки на Мосту…И постоянного желания придушить его собственными руками…»

Локи подавил смешок, тряхнул головой.

- Все-таки занятное у нас получилось приключение. В Мидгарде говорят, будет что вспомнить. Жаль, но ты ничего этого помнить не должна, для твоего же блага. А то набегут сейчас «Щ.И.Т.», Мстители… Им об истинной силе Камней Бесконечности лучше пока не знать… - Локи вздохнул, с некоторым сожалением посмотрел на притихшую, внимательно слушающую его девушку. Почему-то ему очень не хотелось делать то, что сделать был должен. - Знаешь, Мэгги, относись к этому, как к стечению обстоятельств. А ты лишь жертва, не более.

Он потянулся магией к сознанию мидгарки, которую непонятно зачем спасал, сам рискуя оказаться уничтоженным безжалостной разрушительной силой. Перед тем, как отправить Мэгги в сон, среди карусели мыслей в ее голове трикстер явственно почувствовал благодарность.

========== Глава 7. ==========

Тела убитых Темных Эльфов Локи уничтожил, активировав над ними их же гранаты. Такая же судьба постигла свартальхеймское оружие. Себе Локи оставил одну пушку и пять гранат. Затем прошел по дому, стараясь не думать о том, как, в сущности, неплохо проводил здесь последние четыре месяца, принялся методично громить комнату за комнатой. Выбрасывал из шкафа одежду, с полок посуду и книги, опрокинул огромную плазму, кинжалом искромсал мягкую мебель. Когда с наведением беспорядка было покончено, Локи вынес на улицу Мэгги, уложил неподалеку от калитки, чтобы по пробуждении девушка решила, что потеряла сознание при виде дома. Затем, стараясь не делать резких движений, трикстер завернул в несколько простыней, и также вытащил наружу Тора. Когда с приготовлениями было покончено, Локи с тоской окинул взглядом покореженный свартальхеймцами дом. Ему некого было винить в произошедшем. Если бы в Свартальхейме он сумел пройти мимо плененного Одинсона, если бы не стал доискиваться причин, по которым Громовержец попал в плен, если бы не приволок в свой дом древнейший артефакт во Вселенной – ничего бы не произошло. Он все так же тихо жил бы в созданном собственными руками мирке, забытый Асгардом, никому не нужный и от этого, наверное, по-настоящему свободный. Пока на его след не выйдут Читаури и Танос. Асгардец скривился. Нет, ему никогда не будет покоя, он должен вечно бежать, спасаться, а в редкие минуты передышки, останавливаясь, не сможет спокойно закрыть глаза. Зря он считал этот дом своим. Особняк являлся частью Мидгарда, а он, Локи, не принадлежал ни одному из миров Вселенной. Ему никогда и нигде не будет места. Бог Обмана прищурился, сосредоточившись на призываемой формуле, и еще красивое, хотя изрядно потрепанное эльфийскими пушками и гранатами строение вспыхнуло как факел. Разумеется, мидгардцы заметят пожар. Разумеется, потушат. Но все, что они найдут внутри – погром и никаких следов хозяина. Очередная загадка с исчезновение. Интриги добавит гигантская дыра там, где когда-то были ворота и отсутствие входной двери. Мидгардцы любят подобное. Впрочем, они быстро забывают, так что, Локи не беспокоился на сей счет. Убедившись, что пламя не угрожает Мэгги, Локи осторожно погладил домработницу по голове, вкладывая в нее информацию о том, что девушка потеряла сознание из-за того, что увидела страшный пожар.

- Ты хорошая мидгардка, - сказал трикстер, разглядывая девушку. – При других обстоятельствах я бы не стал манипулировать твоим сознанием, мне бы хотелось, чтобы ты все знала. Однако, сейчас мы всего лишь жертвы обстоятельств.

Он поднялся на ноги, подобрал пушку, взвалил на плечо пока еще бессознательного Тора и, надеясь, что тот не очнется скоро, потащил к тропе. Погрузив асгардского наследника в лодку, Локи поднял на изготовку пушку, и направил транспорт сквозь искаженное пространство.

Ничего удивительного в том, что по ту сторону он окажется не один, не было. У тропы сосредоточился целый отряд свартальхеймских солдат. Единственное преимущество трикстера заключалось в том, что Темные Эльфы все-таки ждали не его, и поэтому не атаковали немедленно. Однако, преимущество было хлипким, да и не собирался Локи с боем пробираться куда-то. Остановив лодку, он вскинул пушку, направил ее на бессознательного Тора.

- Я Локи из Йотунхейма, принес дар повелителю Свартальхейма, - сообщил трикстер, цепким взглядом окидывая вооруженных Эльфов. – Хочу вручить его лично.

Убедившись, что его услышали, Локи продолжил:

- Если вы попытаетесь забрать мое подношение и причинить вред мне, я просто убью его. – И недвусмысленно кивнул на пушку.

- Носитель Эфира неуязвим, он защищен артефактом, - донесся приглушенный маской голос. Локи зло улыбнулся, цокнул языком, хотя внутри у него все сжалось.

- Эфир не защищает асгардца как следовало бы потому, что он представитель царской семьи. В его жилах течет настолько сильная кровь, что он может сопротивляться силе Эфира. И если я сейчас выстрелю, например, в голову, асгардец умрет, а Эфир покинет его тело. Возможно, он найдет нового носителя среди нас, окружающих. А может быть, просто исчезнет, спрячется куда-нибудь на ближайшие пять тысяч лет. Ну так что, проверим?

Вооруженные Эльфы отступили, однако, пушки не убрали. Локи мысленно поздравив себя с тем, что бред, который он только что нес, для свартальхеймских солдат показался весомым аргументом, и приказал:

- Проводите меня к Малекиту.

Всю дорогу к флагманскому кораблю Локи одной рукой сжимал направленную на Тора пушку, другой как мог управлял лодкой. По всей видимости Малекита предупредили о том, что к нему гость, у которого в руках находится Эфир. Верховный свартальхеймец в окружении воинов и советников ждал Локи и его конвой у гигантского крестообразного звездолета. Трикстер остановил лодку, быстрым движением вышвырнул Тора на черный песок и тут же поднял пушку.

- Приветствую тебя, Малекит, - и слегка кивнул, а затем дернул плечами, словно бы демонстрируя, что не может позволить себе полноценный поклон в связи с обстоятельствами. – Ты меня знаешь. Я Локи из Йотунхейма. Твои воины пришли в мой дом, они хотели забрать то, что, как выяснилось, тебе очень нужно. Вот только я совсем не собирался похищать у тебя Эфир. Мне не нужна эта сила. Все, чего я хотел, поквитаться с Асгардом. И я бы сделал это, дав золотому городу понять, что в моих руках жизнь их обожаемого наследника.

- Ты обманул меня в прошлый раз, - проскрипел свартальхеймец.

- В прошлый раз я вынужден был действовать так, как хотел Тор, - зло выплюнул Локи. – Иначе, он убил бы меня. Я был всего лишь заключенным в темнице Асгарда, мне хотелось сбежать, и я сделал бы для этого что угодно. Ведь и ты когда-то сбежал, спасая свою жизнь пожертвовал народом, - закончил Локи, чуть понизив голос. – Мы были жертвами обстоятельств. Но сейчас мы хозяева. И я считаю, вполне можем договориться.

Малекит молчал. На его изуродованном лице невозможно было прочитать ни одной эмоции, и Локи мудро решил просто дождаться ответа. Хотя все больше беспокоился, что Эфир поднимет Тора раньше, чем трикстеру удастся реализовать задуманное.

- Чего ты хочешь? – наконец проговорил Малекит.

Локи оскалился.

- Тора Одинсона. Живого. И без этой древней дряни внутри. Мне не нужен Эфир, забери его, если хочешь. Но сын Одина мой.

- Я не смогу забрать у него Эфир, - ответил Темный Эльф. – Он почти вернул себе прежнюю силу.

- Почти вернул, - с нажимом сказал Локи. – К тому же, он ранен. Дважды. В него попал один из твоих воинов, а потом выстрелил я. Может быть, он выглядит лучше, чем после того, как погостил у тебя, но определенно еще слаб.

- Нет, - отрезал верховный свартальхеймец.

- Да! - яростно сверкнул глазами Локи. – Я не собираюсь ждать. Асгард проклял меня, вычеркнул, забыл. Они считают, что могут просто так забыть своего бога?! Я заставлю их заплатить. Малекит, или ты немедленно извлечешь Эфир, или я просто убью Одинсона!

- Ты умрешь страшной смертью, если сделаешь это, - пригрозил Темный Эльф.

Локи рассмеялся.

- Знаешь, сколько существ во Вселенной хотят меня убить? В очередь!

Малекит зло смотрел на Локи и молчал, раздумывая. Сам трикстер надеялся лишь на то, что его блеф не будет раскрыт раньше времени, и что Тор не придёт в себя до того, как Малекит заберет Камень Бесконечности. А еще он хотел верить, что в момент, когда Одинсон освободиться от Эфира, Хеймдалл все-таки увидит его и пришлет своему будущему повелителю помощь. А пока Асгард будет разбираться со Свартальхеймом, Локи точно удастся сбежать.

Пауза затягивалась, Эфир в любой момент мог вновь взять власть над телом Громовержца, и Локи решил немного надавить.

- Ты знаешь, Малекит, повелитель Свартальхейма, что будет, если носитель Эфира вернет свою асгардскую силу? Ты подумал, что произойдет, если столь могущественный артефакт получит такое тело? Как поведет себя разрушительная сила тьмы, оказавшись на свободе? Миры Иггдрасиля погрузятся во мрак, как ты того хотел. Вот только править всем этим будет не Свартальхейм. На моих глазах двоих твоих солдат поглотил Эфир просто потому, что один из них разозлил его. Нет, получивший свободу Камень Бесконечности не станет помогать кому бы то ни было. Он будет действовать так, как захочет сам. Ты уверен, что желаешь увидеть все это своими глазами?

Изуродованное лицо верховного свартальхеймца потемнело. Стоящие рядом с ним охрана и советники заметно напряглись, однако никаких действий не предпринимали, дожидаясь приказа. Наконец, Малекит заговорил:

- Хорошо, асгардец, я сделаю это. Отдам тебе тело твоего врага сейчас, - и в уже виденном однажды Локи жесте поднял руку.

Тело Тора приподнялось над землей, раскинув руки, выпрямилось, зависнув в воздухе. Вокруг него клубилась едва заметная дымка, яростно отливавшая всеми оттенками красного. Эфир сопротивлялся, не желая покидать тело, превосходящее по силе того, кто хотел его получить. Темный Эльф стиснув зубы, вскинул обе руки, будто пытался ухватить воздух, подтянуть его к себе. Наблюдавший за этой сценой Локи поежился. Ему вдруг пришло на ум, что если Эфир уже одолел Тора? Что если там, внутри этого тела нет ничего, что когда-то было великим Богом Грома? Тогда Малекит просто не сможет извлечь артефакт, он погибнет, а вслед за ним и все присутствующие. В какой-то момент трикстеру вновь пришла почти уже привычная мысль – надо бежать. Он сделал все, что мог, если у Малекита получится извлечь Эфир, Тор освободится, Хеймдалл увидит его и отправит кого-нибудь на помощь. Асгард проучит зарвавшихся Темных Эльфов, очнется царь Один, радостно поприветствует сына, возможно, в скором времени состоится коронация. Если же опасения Бога Обмана верны и Эфир не пожелает покинуть приглянувшееся ему тело, то бежать стоит тем более. Ничего хорошего от взбешенного Камня Бесконечности ждать не приходится, и лучше бы находиться подальше от того места, где он решит продемонстрировать свою силу. Однако, Локи продолжал стоять в лодке, в одной руке сжимая свартальхеймскую пушку, другую стискивая на одной из присвоенных гранат. Был еще один вариант. Тор умрет, Малекит получит силу Эфира, остановить его будет просто некому. Асгард погрузится во тьму, ту самую, которую видел во сне Бог Обмана, ту самую, которую обещал спящему Всеотцу. Трикстер непроизвольно сильнее стиснул пальцами гранату. С чего он взял, что сможет противостоять Камню Бесконечности, вооруженный столь ничтожным оружием? С чего он взял, что должен это делать?

Темно-алые сгустки энергии струями хлынули из носа, рта и глаз Громовержца. По телу асгардца прошла судорога. Малекит, без того едва стоявший на ногах, не выдержал и рухнул на одно колено. Тем не менее Темный Эльф не сдавался, все так же стискивая кулаки, силясь заставить Эфир приблизиться. Окружавшие повелителя солдаты отступили, явно не желая оказаться на пути древнейшей силы во Вселенной. Локи и самому хотелось отступить, однако покидать лодку было бы недальновидно. Если придется убегать, лучше, чтобы это происходило при помощи транспорта, нежели пешком. Поэтому Богу Обмана ничего не оставалось, как стоять на месте, и наблюдать, как медленно, нехотя кроваво-алая энергия покидает тело Тора Одинсона, концентрируясь в воздухе густым облаком.

Малекит ликовал. Он явно был измотан, извлечение далось ему в разы труднее, чем в прошлый раз, когда носителем была Джейн Фостер. Однако, при виде того, как потоки алой тьмы покидают тело асгардца, свартальхеймец приободрился. Сосредоточившись, он рванул обе руки к себе, и Тор, окончательно освободившийся от Эфира, безвольной куклой рухнул на черный вулканический песок. Локи напряженно смотрел на огромное алое облако над их головами, гадая, что делать. Даже если в Асгарде вдруг осознают, что их кронпринц жив, им понадобится время, чтобы прислать подмогу. К тому же, Локи было непонятно, жив ли Тор на самом деле. Он лежал на животе, без движения, и как трикстер не прислушивался, не мог различить ни дыхания, ни биения сердца. Оставалось одно. Усмехнувшись тому, что за последние дни наделал глупостей больше, чем за предыдущее столетие, Бог Обмана выхватил из кармана гранату, активировал и швырнул прямо в алое облако. За ней последовали все остальные. Синие вспышки смешались с кровавого цвета энергией. Локи не стал дожидаться результата. Перемахнув через борт лодки, он упал на колени рядом с Тором, перевернул его на спину, прислушался и не услышал дыхания.

- Тор? Тор, очнись! Надо очнуться, ну же…

Алая энергия брызнула в стороны, в мгновение ока превратившись из плотной субстанции в едва уловимую взглядом пыль. В какой-то момент Локи оптимистично решил, что при помощи свартальхеймских гранат сумел-таки одолеть Эфир. В конце концов, с Алгримом ведь получилось. Однако, смех Малекита, холодный, жесткий, вернул трикстера в реальность. В прошлый раз Одинсон применил против Эфира силу Мьельнира, и не преуспел. Так с чего бы темной энергии бояться каких-то гранат?

- Ты собирался уничтожить Эфир нашим же оружием? Ты глуп, асгардец. Эфир нельзя уничтожить!

- Я не асгардец, - проскрипел сквозь зубы Локи. Он больше не отвлекался на то, что творилось вокруг. Отбросив сомнения, трикстер обхватил руками голову Громовержца, магией проникая в его мысли.

Вокруг простиралось ничто. Локи даже не мог бы назвать цвет того пространства, в котором оказался. Пустота, лишенное звуков и красок пространство.

- Тор?..

Тишина.

- Ты здесь?

Ни звука в ответ.

- Тор, это я Локи. Знаю, ты вряд ли рад меня видеть, тем более, вряд ли рад тому, что я ковыряюсь в твоей голове. Но ты в опасности… Черт возьми, девять миров в опасности! Один не в силах защитить их, он впал в сон. Тор, от тебя, чертов герой, зависят все эти жизни! Так что, соберись, и вернись уже. Иначе, Малекит погрузит во тьму миры Иггдрассиля. Асгард в первую очередь. А потом твой обожаемый Мидгард и всех смертных, которых ты так любишь…

Что-то дрогнуло в пустоте пространства, что-то неуловимое, почти незаметное. Локи не успел осознать, что это, как вновь оказался на черном песке Свартальхейма, а над ним из микроскопических пылинок неумолимо собиралось алое облако. Трикстер перевел взгляд на Тора, и с ужасом понял, что тот по-прежнему не дышит.

- Тор… черт бы тебя побрал, что бы это ни значило… Пожалуйста, приди в себя… Прошу…

Алая энергия пульсировала где-то в воздухе, но Локи не поднимал голову. Он вглядывался в застывшее лицо Громовержца и понимал, что все кончено. Только что он сам лично принес Эфир существу, которое теперь погубит все живое во Вселенной.

«Поздравляю тебя, Локи. Ты все-таки умудрился похоронить Асгард. Ничего больше не сделать, надо просто уходить. Пока еще есть такая возможность».

- Ты хотел обмануть меня во второй раз?

Алая энергия Эфира рванулась к Малекиту. Темный Эльф, как совсем недавно Тор, раскинул руки, широко распахнул глаза и рот, вбирая потоки тьмы. Это длилось не более пары секунд, которых хватило бы, чтобы забраться в лодку и направить ее прочь от этого места. Локи даже не пошевелился. Он просто стоял на коленях рядом с распластавшимся Громовержцем, и смотрел, как преобразовывается Малекит. Кровавые глаза Темного Эльфа уставились на трикстера.

- Ты заплатишь за свой обман.

К Локи устремились пульсирующие темного алого цвета потоки. Успевший сосредоточиться трикстер выбросил перед собой магический щит, прекрасно понимая, что выигрывает секунды, которые для него лично уже ничего не значат. Но погибать без боя не хотелось. Алый таран впился в преграду, силясь сломить последний барьер на пути к цели.

«Интересно, а черт – это обитатель исключительно мидгардского Ада? Или в Хельхейме нечто подобное тоже есть?»

Несмотря на плачевность ситуации, Локи стало смешно. От него сейчас мокрого места не останется, а он думает о том, получится ли в мире мертвых увидеть сущность из мидгардских баек. Магический щит трещал под напором Эфира, треск этот был не уловим ухом, но разрывал виски Бога Обмана. И когда темная энергия все-таки преодолела рубеж, он даже был рад, что все, наконец, закончится. Единственное, что огорчало, смерть он встретит стоя на коленях.

Ослепительная вспышка озарила небо Свартальхейма, наперерез стремящимся к цели сгусткам темной энергии метнулось нечто едва уловимое глазом. Однако, зрение Локи было достаточно острым, тем более, что предмет, отразивший атаку Эфира, уже на полной скорости мчался по направлению к нему. Трикстер едва успел подняться на ноги и отскочить обратно к лодке, когда рукоять Мьельнира оказалась сжатой пальцами вытянутой руки Тора Одинсона. В небе над пустыней оглушительно грохнуло, еще одна вспышка заставила Локи прикрыть глаза рукой. Тела Бога Громовержца больше не было видно, его окружал искрящийся купол, в который одна за другой били молнии. Локи забыл об Эфире, Малеките, других Темных Эльфах, вооруженных и желающих его прикончить. Он просто смотрел, как на глазах преображался Громовержец, как кокон из простыней сменялся латами и алой накидкой, как еще недавно застывшее лицо засияло жизнью и здоровьем, а в голубых глазах угрожающе плясали молнии. Тор вскинул Мьельнир.

- Малекит! – прогрохотал он. – Ты ответишь за то, что натворил!

«Пафоснее фразы ты придумать не мог, - ехидно подумал Локи. – Ну, а чего еще ждать от всеспасителя всегероя?»

Стараясь не упускать из вида ни Тора, ни Малекита, Локи осторожно забрался в лодку, положил руку на рычаг управления, усмехнулся вдруг откуда-то взявшейся мысли – останься. Надо же, как все интересно. До этого здравый смысл гнал его прочь от всех событий, которые с ним приключались. А теперь, когда следует действительно уходить, пока не поздно, что-то внутри противилось этому. Достаточно ослабевший после изъятия Малекит отступал к кораблю, защищаясь силой Эфира, разъяренный Тор размахивал молотом, тесня противника, силясь пробить его оборону.

- Разберетесь без меня. Тем более, теперь тебе, братец, точно поможет Асгард, - пробормотал Локи и направил лодку к тропе. Уходить было нужно, просто необходимо. Ввязываться в бой с Малекитом для него – чистой воды самоубийство, а таких склонностей за собой трикстер не замечал. Тем более, Тор вернул себе силу, так удачно оказавшийся неподалеку Мьельнир отозвался на зов хозяина, а верховный свартальхеймец значительно ослаб, пока извлекал Эфир из тела асгардца. Локи ставил на Одинсона, он был уверен, что тот одолеет противника, а ждать финала не хотел еще и потому, что осознавал, разделавшись с Темными Эльфами Тор спокойно примется за своего небрата, потащит его обратно в асгардскую темницу.

Позади один за другим поднимались в воздух легкие корабли свартальхеймцев, горящие алые вспышки сменялись яркими, похожими на молнию, ко всему этому примешивались звуки выстрелов из пушек. Локи свернул несколько раз, когда увидел нужные ему скалы, а рядом с ними отряд Темных Эльфов, что стерегли тропу. Понимая, что надо решаться, Локи схватил оставшееся у него оружие, эльфийскую пушку, разогнал лодку и тараном пошел в нужную сторону.

На этот раз свартальхеймцы были собраннее, они уже поняли, что-то происходило на их базе, и в любой момент готовы были ринуться на помощь. Лодку Локи они узнали и тут же открыли огонь. Отстреливаться у него не было никакой возможности, оставалось только упасть на дно и надеяться, что получится проскочить сквозь портал вслепую.

В очередной раз везение оставило трикстера, один из выстрелов повредил механизм лодки. Та накренилась вбок, рассыпая фонтаны искр прошлась по торчащим из земли камням, и, наконец, врезалась в ближайшую скалу. Локи швырнуло о борт, он больно ударился спиной то ли о рычаг управления, то ли о свартальхеймскую пушку. Однако, времени перевести дыхание у него не было. Следовало пробираться к тропе пешком, отстреливаясь и отбиваясь от Темных Эльфов. Стиснув оружие, Бог Обмана перекинул руку через борт и открыл огонь не глядя. Ему нужно было заставить противников отступить, чтобы выглянуть наружу, понять, в какой стороне тропа, и выбраться. Еще раз пройдясь огнем вслепую, трикстер перемахнул через борт окончательно пришедшей в негодность лодки, и рванулся под укрытие ближайшей скалистой гряды. Вслед ему сыпал огненный дождь выстрелов, но Локи все-таки удалось добраться до скал, спрятавшись за которыми он прикончил шестерых противников прежде, чем заряд пушки иссяк. Со злостью отшвырнув бесполезное теперь оружие, асгардец вытащил кинжал. До тропы было не так далеко, и Локи рассчитывал добежать до нее с минимальным уроном для себя.

Разноцветная вспышка ознаменовала открытие Радужного Моста как раз в тот момент, когда Локи рванулся к тропе. Из сполохов портала на черный песок Свартальхейма ступили четверо верных друзей Тора Одинсона: Франдал, Вольштагг, Огун и Сиф. За ними следовал отряд вооруженных асгардских воинов. Свартальхеймцы явно не ожидали ничего подобного, они замешкались, что сыграло на руку прибывшим. В считанные секунды завязался бой, исход которого был очевиден. Локи, которому до тропы оставались считанные шаги, преградили дорогу пятеро. Один из них вскинул пушку, целясь. Прежде, чем трикстер успел сообразить, что делать, Темный Эльф свалился на песок, хрипя и захлебываясь кровью. Из незащищенного броней горла торчал нож, и Локи знал, кто являлся обладателем оружия.

- Проклятье…

Припомнив битву в своем доме, Бог Обмана так же, как и в прошлый раз, вырвал у ближайшего противника оружие, перерезал ему горло и швырнул на других Эльфов. Одного из них удалось сбить с ног, однако оставшиеся двое успели отскочить и теперь обходили трикстера с разных сторон. Локи замер, выжидая. В стороне асгардцы добивали немногочисленных свартальхеймцев, еще чуть дальше очередной корабль таял в уродливом сером небе. Трикстер не успел как следует рассмотреть, но ему показалось, что это был флагман. На обдумывание времени не было, Эльфы приближались, взведенные наизготовку пушки недвусмысленно давали понять, чем это все может закончиться. Решив, что не собирается ждать, пока его застрелят, Локи рванулся к ближайшему врагу, развернул вокруг, памятуя эффективность приема, закрылся им. И так же, как и в особняке, противник был застрелен его же собратом. Асгардец отшвырнул тело, пригнулся, уклоняясь от выстрелов, бросился на противника. Эльф успел бросить бесполезную в рукопашном бою пушку, он перехватил занесенную с кинжалом руку трикстера, попытался ударить свободной, но на этот раз уже Локи блокировал удар. Вместе, рыча от злости и напряжения, они повалились на черный песок, борясь за превосходство. Локи все еще сжимал в руке кинжал, однако запястье его стальной хваткой удерживал не желающий сдаваться свартальхеймец. В какой-то момент Темному Эльфу удалось изловчиться и, столкнув с себя трикстера, навалиться сверху, наградить несколькими ощутимыми ударами. Он вновь занес кулак, однако вдруг тело его изогнулось, из груди показался окровавленное острие меча. Затем клинок исчез, и мертвый свартальхеймец повалился на Бога Обмана, придавив его. Брезгливо морщась, ощущая капли чужой крови на своем лице, Локи отпихнул труп.

- Могли бы и аккуратнее, - пробубнил он, разглядывая нависших над ним Сиф и Франдала. Мечи обоих героев смотрели ему в грудь. – Костюм испачкали.

- Вы посмотрите, его спасли, а он недоволен! – насмешливо вскинул светлую бровь Франдал. – Добегался?

- Где Тор?! – прорычала Сиф, и насмешки в ее голосе не было совершенно. – Что ты с ним сделал?!

- Вопрос поставлен неверно, дорогая. – Локи медленно поднялся на ноги, с некоторым сожалением бросил взгляд на оставшийся впеске кинжал, однако памятуя о мечах, острие которых направлены на него, поднять не рискнул. – Что я хотел бы с ним сделать. Вот тут с удовольствием отвечу. У тебя времени хватит выслушать? Никуда не торопишься? С фантазией у меня всегда было все в порядке.

- Ублюдок! – Сиф почти ревела. – Я же убью тебя лично, если ты…

- Тор!

- Ваше Высочество!

Сиф и Франдал как по команде обернулись на крики. По черному вулканическому песку к отряду шагал Тор Одинсон, живой и, насколько Локи мог видеть, не раненный. Впрочем, довольным кронпринц Асгарда тоже не выглядел. В руке он привычно сжимал рукоять верного Мьельнира.

Сиф судорожно выдохнула, меч в ее руке заметно дрогнул.

- Тор…ты жив…

«Бла-бла-бла, - вспомнил, как кривлялась во время разговоров по телефону Мэгги трикстер и, не удержавшись, закатил глаза. – Ну, давайте, бегите обнимать своего героя. Мне нужно меньше минуты времени. Вперед!».

К Тору действительно поспешили, первым рядом с вновь обретенным асгардским наследником оказался Вольштагг. Рыжий воин хлопал друга по плечу с таким усердием, что будь на месте Одинсона мидгардский смертный, его давно вколотило бы в песок по пояс. Вечно молчаливый Огун стоял рядом и говорил что-то, при этом жестикулируя.

Локи вновь посмотрел на кинжал, решил, что на это нет времени, и сделал осторожный шаг назад. Еще один. Франдал и Сиф, казалось, напрочь забыли о пленнике, они во все глаза смотрели на то, как толпа асгардских солдат радостными возгласами приветствует Громовержца. Решив не ждать, когда о нем все-таки вспомнят, Локи вновь шагнул, когда боковое зрение выхватило какое-то движение. Он обернулся ровно в тот момент, когда сбитый им же с ног, а потом забытый всеми Темный Эльф поднялся на одно колено и, вскинув пушку, прицелился в асгардских героев.

- Франдал, Сиф, в сторону! – рявкнул Локи, забыв о том, что собирался бежать.

Оба асгардца обладали прекрасной реакцией, они отпрянули друг от друга еще до того, как поняли, где источник опасности. Франдал оказался к Эльфу ближе всех, он подскочил к противнику, одним точным ударом всадил лезвие клинка в грудь свартальхеймца. Тот конвульсивно дернулся, в последнем предсмертном жесте, словно бы силясь ухватить ускользающую от него жизнь, сжал пальцы на спусковом крючке пушки. Беспорядочный огонь уничтожил несколько камней, оставил ожог на скале и почти что у самой тропы настиг Локи.

Трикстер хотел только убедиться в том, что асгардцы не пострадают. Почему-то ему казалось это важным, не омрачить возвращение Тора похоронами одного из его друзей. Когда он понял, что Франдал и Сиф ничего не угрожает, бросился к тропе, надеясь, что отвлекшиеся на Эльфа герои его не заметят. И лишь в шаге от искаженного пространства обернулся, в странном, не характерном для него сентиментальном порыве, в очередной раз не зная, как ответить самому себе на простейший вопрос – зачем. Он видел, как Франдал заколол свартальхеймца, видел, как тот нажал спусковой крючок, как отскочила с линии огня Сиф, но сам не сдвинулся с места. Живот и грудь пронзило резкой острой болью, воздух выбило из легких, колени подогнулись. Где-то рядом кто-то громко закричал, кажется, зовя его по имени. Локи лежал на черном песке Свартальхейма, прижимал ладони к влажной, горячей от крови изорванной одежде и, глядя в серое небо, думал, что повторяется, и это уж совсем не смешная шутка. А затем наступила тьма.

========== Глава 8 ==========

Сидя в большом мягком кресле, лениво прищурившись, Локи рассматривал стоящую перед ним огромную фигуру зеленого существа. Халк замер, покорно глядя в пол и ожидая очередного приказа.

- Чем бы тебя еще занять… - потянул трикстер. Затем губы его растянулись в гадкой усмешке. - Как насчет спорта? Ты же мидгардец? У вас подобное приветствуется. Ну что, приступим? - И едва заметно махнул рукой.

Халк ожил. Он чуть расставил ноги и присел на корточки, попутно вытянув перед собой огромные ручищи. Затем вернулся в исходную позицию, и вновь повторил приседание. Выражение лица чудовища при этом абсолютно не изменилось, пустая, лишенная эмоций маска. Локи раздраженно фыркнул, ему бы хотелось, чтобы зеленая тварь осознавала, кто ею командует, ощутила, как это унизительно, быть в чьей-то власти, однако останавливать не стал. Какое никакое, развлечение.

Трикстер проснулся накануне утром. Он некоторое время лежал и выглядывался в потолок, в навесы, собранные тесьмой, привязанные к колонам по углам кровати, и никак не мог сообразить, где он находится и почему это место кажется ему знакомым. А потом, за мгновение до того, как над Локи склонилась целительница, та самая, которую видел у ложа спящего Одина, он понял, что находится в своей спальне в асгардском дворце. Локи моргнул, прогоняя морок, однако, ничего не изменилось. Лишь еще секунду назад улыбающееся лицо целительницы слегка помрачнело.

- Ваше Высочество, - осторожно проговорила она, внимательно глядя на Локи, - слава Одину, вы очнулись. Как сейчас себя чувствуете?

Локи в недоумении уставился на женщину. Та расценила его реакцию по-своему.

- Вы едва не умерли. Раны по какой-то причине затягивались с большим трудом, пришлось приложить усилия, чтобы вернуть вас обратно. Когда все плохое было позади, вы просто заснули. И проспали двое суток.

- Сколько? - удивленно моргнул Бог Обмана. Собственный голос ему не понравился. Хриплый, слабый.

- Двое суток, - подтвердила женщина. И с горечью в голосе продолжила: - Хорошо, что вы не видели, как на Асгард напали свартельхеймцы. Был очень жестокий бой. Но мы выстояли. - Горечь сменилась грустной гордостью.

“Вы выстояли” - машинально поправил про себя Локи, но вслух ничего не сказал. Он предпочел вообще ничего не говорить и ни о чем не спрашивать. Лишь коротко отвечал на вопросы целительницы относительно своего самочувствия.

Целительница просидела с Локи около часа, потом, извинилась и попросила дозволения оставить его. Ее помощь требовалась в лазарете, где находились раненые в битве с Темными Эльфами асгардцы. Трикстер без возражений отпустил врачевательницу, ему хотелось побыть в одиночестве. Доискиваться причин, по которым ему не дали умереть от ран в Свартельхейме не хотелось. Наверняка вмешался всегерой Тор, считающий заключение в темнице гуманнее. Почему он у себя в комнатах, а не в лазарете, вместе с другими ранеными, тоже казалось очевидным. Воины-защитники Асарда не должны лечиться рядом с предателем их родины. Разумеется, его могли разместить на прежнем месте, в подземелье, но, возможно, в суматохе забыли или же посчитали его слишком слабым для того, чтобы навредить кому-то или убежать. Локи не собирался делать ни того, ни другого. Он понял, что проиграл, и теперь будет наказан за свою глупость. А ведь все так хорошо начиналось…

В покои периодически заглядывала прислуга. Служанки приносили еду, почтительно интересовались здоровьем, обращались, будто не было ни попыток убить Тора, ни битвы на Мосту, ни Нью-Йорк. Их мысли занимали последствия атаки Темных Эльфов. Локи не обращал внимания. В какой-то момент он подумал о том, что мог бы спросить у слуг, что именно произошло в Асгарде, пока он был без сознания, но быстро отбросил эту мысль. Не хватало еще, чтобы по дворцу пошли слухи, что опальному принцу не наплевать на золотой город. Лезть в головы прислуги он так же не стал, решив, что это не подобает его статусу. Пусть на пороге заключения, но он принц и должен вести себя достойно.

К нему так и не пришла стража, чтобы отконвоировать в темницу, не явился грозный Тор, желающий разобраться с в очередной раз обманувшим его небратом. Остаток дня асгардец слонялся по некогда своим комнатам, отмечая, что, несмотря на его длительное отсутствие, здесь практически ничего не изменилось. Даже уборку делали. Локи сомневался, что пыль с поверхностей смели, пока он спал. Много чести для того, кого сам Один Всеотец отправил в темницу на тысячи лет. Так что, комнаты действительно держали в чистоте. Равнодушно пожав плечами, трикстер вышел на балкон. Обозримая часть города не пострадала, однако сама атмосфера не была пропитана характерными для Асгада уверенностью и жизнью, в воздухе витала напряженность. Локи понимал в чем дело: асгардцы слишком привыкли к тому, что их оберегают, уверились в собственной непобедимости и ничего не боялись. Нападение стало для них потрясением, от которого жители золотого города оправятся не скоро.

Несмотря на то, что, по словам целительницы, накануне проспал двое суток, вечером Локи заснул почти сразу, едва положил голову на подушку. Раны окончательно затянулись, боль отступила. Ему по-прежнему снились кошмары, но в этот раз он не просыпался в панике, хватая воздух ртом и не понимая, где находится. Он спал и осознавал, что, несмотря на переживаемые ужасы, это только сны, они ничем не могут навредить и не стоит так уж переживать по этому поводу. Как минимум две причины для тревоги исчезли - Асгард и Танос. Первого не стоит больше опасаться потому, что Локи все-таки попался, а значит, ждать преследователей уже не нужно. Второй просто не посмеет сунуться на территорию Всеотца, как бы ему не хотелось добраться до Бога Обмана. Все, что осталось от еще недавно изводивших трикстера тревог, только сны. А с этим он как-нибудь разберется. У него на это будут тысячи лет абсолютного покоя и забвения.

Утром следующего дня его так и не потащили в темницу. Служанки принесли завтрак и, пожелав Высочеству хорошего дня, упорхнули по своим делам. Напомнив себе, что проблемы следует решать по мере поступления, Локи поел, дождался, пока оставшаяся служанка уберет посуду, и принялся искать себе развлечение. В конце концов, перебрав с десяток идей, Бог Обмана остановился на том, чем и занимался сейчас. На протяжении почти трех часов заставлял иллюзорного Халка выполнять свои приказы.

То, что в гостиную кто-то вошел, трикстер понял сразу, однако не прекратил издеваться над иллюзией. Напротив, усложнил задачу, приказав Халку приседать на одной ноге. В дверь комнаты постучали. Локи хмыкнул. Интересно, что будет, если он сейчас крикнет, что не желает видеть кого бы то ни было?

Едва заметное движение указательным пальцем, и дверь с тихим щелчком приоткрылась, давая понять, что войти можно. Потоптавшись немного на пороге, Тор шагнул в комнату. И тут же застыл, ошарашено уставившись на то, как отставив в сторону левую ногу и вытянув перед собой руки, посреди спальни с самым невозмутимым видом приседает Халк.

- Нравится? - вздернул бровь Локи. Он все так же сидел в кресле и не собирался приветствовать асгардского наследника почтительными поклонами. - Это называется спорт. В Мидгарде подобное пользуется популярностью.

Тор моргнул, однако сюрреалистическое зрелище не исчезло. Громовержец фыркнул.

- Я смотрю, Мидгард определенно пришелся тебе по вкусу. Может, придумаешь ему упражнения полегче? Отвлекает.

Локи равнодушно пожал плечами и Халк принялся изображать бег на месте.

- Вот. Так определенно лучше, - тщательно стараясь скрыть разбирающий его смех, проговорил Тор. - Ты как? - Посерьезнев. - Целители тебя, можно сказать, из-за пиршественного стола Вальгаллы вытащили.

Локи покосился на Громовержца. Одисон выглядел прекрасно. Если бы трикстер своими глазами не видел на корабле Темных Эльфов асгардского наследника едва живым, никогда бы не поверил, что подобное вообще возможно.

- Скорее, это были безжизненные земли Хельхейма. Впрочем, я все равно ничего не помню. Возможно, такие, как я, не достойны даже преисподней.

Тор нахмурился. Иллюзорный Халк с каменным лицом по-прежнему самозабвенно мчался куда-то, при этом оставаясь на месте.

- Как поживает Малекит? – нарушил тишину Локи. – Насколько я знаю, я проспал самое интересное. Ты опять дрался с Темными Эльфами, и даже победил?

- Представь себе! – невесело ухмыльнулся Одинсон. – Они напали на Асгард, Малекит посчитал, что имея Эфир, он может делать все, что ему хочется. При помощи артефакта ему удалось разрушить купол, так что, битва была на нашей территории. К сожалению, очень многие мирные жители пострадали, погибли… Но я кое-чему научился. В частности, запомнил тропу, ведущую в Свартальхейм.

- Вот как? – вздернул бровь Локи, скучающе разглядывая Халка. – И что потом?

- Потом я вытолкнул его в его же мир при помощи приспособлений, которые сконструировала одна моя знакомая физик. Там между нами состоялась битва, из которой на этот раз я вышел победителем. А отец после забрал Эфир и заключил его в контейнер, который мы передали в надежное место.

- Вот это да! – в притворном восторге всплеснул руками трикстер. – Эпично, ничего не скажешь! Но, насколько я понимаю, свидетелей той грандиозной битвы не было? Кто же теперь воспоет в балладах очередной подвиг всегероя и всеспасителя Тора Одинсона? Хочешь, я попробую? У меня неплохо с литературой. Правда, я могу несколько приврать, точнее приукрасить, но так даже интереснее…

- Хватит, - оборвал его Громовержец. – Вообще, я пришел не для того, чтобы выслушивать насмешки. Собирайся.

- В темницу? Уже? Решил проводить сам, лично? - ядовито спросил Локи, мысленно порадовавшись, что в голосе был именно яд, а не горечь, что испытывал на самом деле. И тут же разозлился на самого себя. Неужели он действительно ожидал чего-то другого? Неужели надеялся, что раз его на время болезни поселили во дворце, это может означать что-то, кроме жалости?

- Сам просишься? - хмыкнул Тор. - Неужели соскучился?

Локи стиснул зубы, чтобы не выдать чего-то более резкого и не усугубить и без того не самую выигрышную ситуацию. Он щелкнул пальцами, и бегущее на месте зеленое чудовище растаяло в воздухе, впрочем, так и не прекратив своей деятельности. Бог Обмана окинул прощальным взглядом комнату и, поднявшись, протянул сведенные вместе руки. Тор правильно понял жест и отмахнулся.

- Этого не потребуется. Идем.

Локи пожал плечами, опустил руки и направился за Богом Грома. Вместе они покинули спальню, миновали гостиную и, наконец, вышли в коридор, где Локи с некоторым удивлением отметил отсутствие охраны у двери.

- А где конвой? - не смог удержаться от вопроса трикстер. - Помнится, в прошлый раз меня едва ли не отряд сопровождал. А теперь ни кандалов, ни цепей, ни охраны… Настораживает.

- Что именно тебя беспокоит? - спросил Тор. - То, что я тебя не боюсь или то, что доверяю?

Локи настороженно замер. Тор обернулся и с едва заметной печальной улыбкой произнес:

- Я веду тебя не в темницу. Просто хочу кое-что показать. Идем, не бойся. - Развернулся и, как ни в чем не бывало, зашагал по коридору. Локи ничего не оставалось делать, как догнать Бога Грома.

Вместе они покинули дворец. Редкие слуги и стража, что встречались на их пути, почтительно кланялись. Локи несколько раз вгляделся в лица асгардцев, но особой враждебности по отношению к себе не заметил. Было странно, но куда большее опасение вызывало поведение Тора. Тот спокойно шагал вперед, позволяя Богу Обмана отставать на шаг, подставляя спину. Несмотря на то, что это дворец, и вокруг стража, жест более чем легкомысленный. В конце концов, прежде чем придет помощь, у Локи будет возможность прикончить наследника. А потом его, скорее всего, убьют прямо на месте. Попадет ли трикстер в Вальгаллу, если умрет в бою, до этого лишив жизни наследника царских кровей? Локи подавил смешок. Самое время подумать о смерти. Ведь если его не собираются запереть, значит казнят. Фригги больше нет и некому будет за него заступиться. Вопросом оставалось лишь то, куда и зачем решил сводить его Тор прежде, чем Бога Обмана лишат жизни.

Они выбрались в сад и прошли уже достаточно далеко, прежде чем Тор остановился и, нахмурив светлые брови, принялся озираться по сторонам.

- Где же эта тропинка… - бормотал он, вглядываясь в местность. - Кажется, должна быть тут…

- Мы что же, идем туда, куда ты не знаешь дороги? - удивился Локи. - Позволь спросить, что ты собирался мне показать, если сам там ни разу не был?

- Да, как-то не получилось наведаться раньше, - неожиданно погрустнел и смутился Одинсон. - Столько всего произошло… Ты умер, Джейн… Я сорвался, кинулся в Свартальхейм не дожидаясь, пока отец соберет армию и объявит войну. А дальше ты, наверное, знаешь?

Бог Обмана нахмурился.

- Что я знаю? - спросил он. Однако Тор не ответил. Вместо этого он улыбнулся, махнул рукой, указывая направление.

- Нам туда, - И бодро зашагал между кустов и деревьев. Все так же хмурящийся Локи поплелся следом.

Они вышли к той части сада, где в лучшие времена бывали не часто. Собственно, здесь никогда не было чего-то такого, что стоило бы внимания принцев. Однако теперь невзрачный уголок преобразился. Аромат цветов, ковром укрывавших землю, до Локи донесся задолго до того, как он ступил на выложенную камнем дорожку и увидел источник запаха. Цветов было действительно много, преимущественно нежных оттенков, хотя встречались и яркие красные. Где-то неподалеку журчала вода, возможно озеро или ручей. Локи не помнил, чтобы здесь было нечто подобное. Он шел вслед за Тором и понемногу понимал, что это за место. Его догадки подтвердились, едва свернув по извилистой дорожке, он увидел статую из белоснежного мрамора. Прекрасная женщина взирала на пришедших добрыми печальными глазами, легкая улыбка играла на губах.

Локи с трудом удалось унять нахлынувшую дрожь. Тор чуть обернулся, по всей видимости заметил состояние трикстера, однако комментировать не стал. Вместо этого произнес:

- Приказал устроить здесь все это после похорон. Но так ни разу не пришел, не получилось. Подумал, раз ты жив и в Асгарде, прийти сюда вместе будет лучшим решением.

Локи смотрел на статую, и в груди у него разливалась горечь. С печалью и любовью царица Фригга смотрела, казалось, только на него, разочаровавшего ее приемного сына.

- Она страдала? - тихо спросил трикстер, забыв о том, что уже задавал этот вопрос однажды и какой получил ответ. Тор, однако, в этот раз не стал грубить. Вместо этого едва заметно пожал плечами.

- Я хочу думать, что нет.

Локи сглотнул ком в горле и, не отводя взгляда от статуи, медленно кивнул.

- Я тоже.

Они оба, Бог Грома и Бог Обмана, стояли почти что рядом перед ликом той, кто любила их по-настоящему, искренне, ничего не требуя взамен. Братья, соперники, враги в прошлом, не решившие, кто они друг для друга в данный момент.

- Мне жаль, что с твоей смертной так получилось, - неожиданно проговорил Локи, припомнив, что копаясь в мыслях Тора чувствовал жажду мести не только за себя и мать. – Ты потерял любимого человека. Это больно.

Тор кивнул. Лицо его, еще минуту назад сияющее силой и здоровьем, потемнело.

- Я бы хотел построить ей гробницу в Мидгарде. Теперь точно это сделаю. Она была…дорога мне…

Они вновь замолчали, каждый думая о своем. Мраморная Фригга смотрела на сыновей с печалью и любовью на искусно вырезанном каменном лице.

- Ты простишь меня? - тихо спросил Тор, все так же глядя на застывший в мраморе образ матери. - Я сделал много чего плохого. И в отношении тебя в том числе. И я…не позволил тебе попрощаться.

Локи понимал, что должен, просто обязан сказать колкость, нужная фраза уже готова была соскочить с языка, но вместо этого он еще раз посмотрел в печальные глаза статуи и с тоской произнес:

- Я тоже не подарок.

- Это точно!

Трикстер бросил быстрый взгляд на Тора, но тот не насмехался. Смотрел прямо, взгляд его был внимательным и полным участия.

- Мы друг друга стоим, - просто сказал он. А затем добавил: - Почему ты спас меня в Свартальхейме? Ведь мог же просто пройти мимо.

- Ошибся, с кем ни бывает, - ехидно заметил трикстер, а потом в него словно молнией ударило осознание того, что он сейчас услышал. - Подожди, что ты сказал?

Тор добродушно усмехнулся.

- Я все знаю. Видел, слышал, чувствовал. Ты злился, но все равно не бросил меня. Рисковал жизнью.

Локи почувствовал себя неуютно. Было бы проще, если бы ему задали вопрос о том, почему он сделал что-то плохое. Но сейчас, стоя перед внимательно разглядывающим его Одинсоном, трикстер отчаянно не находил ответа. Единственное, что оставалось – язвить.

- В следующий раз подумаю дважды, прежде чем тащить тебя к себе домой. Между прочим, именно из-за тебя я этого дома лишился.

- Буду должен! – рассмеялся Тор. А затем продолжил, посерьезнев: - С того момента как, Эфир попал в мое тело, я старался бороться, пытался вытолкнуть эту дрянь прочь. Из-за этого Эфир не мог как следует защищать носителя, и поэтому я попал в плен. Все произошло именно так, как ты предполагал.

- Надо же, - хмыкнул Локи, не зная, что еще сказать.

- Да, твои предложения оказались правдой, - кивнул Громовержец. - Эфир действительно закрыл меня от глаз Хеймдалла, а отец почувствовал, что со мной что-то произошло. Что-то страшное. Он посчитал, что я умер, а до этого узнал от меня о твоей гибели. И не выдержал…

- Ну, насчет меня ты преувеличиваешь, - покачал головой трикстер. - Одину плевать, убили бы меня Эльфы или нет. Но вот то, что Всеотец так реагирует на плохие известия, определенно не делает ему чести. Если бы он не впал в сон, а направил армию в Свартальхейм, тебя нашли бы сразу. Возможно, стоит подумать над тем, чтобы в скором времени сменить царя, как думаешь?

Тор опять засмеялся.

- Предложишь кандидата? У тебя преимущество. Есть некоторый опыт правления.

Ехидные нотки исчезли из голоса Локи, враз отпало желание явить и огрызаться. Несмотря на то, что последние сутки провел отдыхая, да еще и выспался, он почувствовал себя смертельно уставшим.

- Покончим со всем этим, - сказал Локи, вновь переводя взгляд на статую. - Спасибо, что привел меня сюда. Теперь я буду знать, что она всегда рядом. И это ничего, что мне не позволили попрощаться. В конце концов, после всего, что натворил, я не имел на это права. А теперь, отведи меня в темницу. Или Один придумал для меня новое наказание?

Бог Грома нахмурился, поджал губы, однако, перебивать не стал. Когда трикстер закончил, Громовержец некоторое время смотрел на него, а затем заговорил:

- На самом деле я действительно должен был отвести тебя к отцу. Но решил, что могу и даже должен поговорить с тобой раньше. Это важно. Помнишь, в Мидгарде, ты еще не знал, что во мне Эфир и попытался влезть в мои мысли?

Локи молча кивнул. Тор продолжил:

- Ты видел то, что являлось для меня чем-то страшным. Смерть Джейн, твоя смерть, мамы… Но в то же время Эфир показал мне то, чего страшишься ты. И…это многое меняет.

Локи вспомнил, как там, в спальне мидгардского особняка сквозь алый туман пробивались в реальность его ночные кошмары. Трикстера передернуло.

- Я все рассказал отцу. И мне кажется, он многое понял. Гораздо больше, чем понимаю я. Мы долго обсуждали произошедшее, и сошлись на том, что должны выслушать тебя. Поэтому я должен был привести тебя к нему сейчас. Чтобы мы обсудили, что на самом деле произошло в Нью-Йорке.

- И что же, Один готов меня выслушать? – Локи не ждал ничего подобного, и просто не понимал, как действовать. Ему уже давно привычными стали погони, опасность, страх быть найденным всеми его врагами. Но желание выслушать, понять – это было чем-то давно забытым, и оттого нервировало.

- Готов, - подтвердил Тор. – Даже несмотря на то, что ты умудрился наговорить ему, когда прокрался во дворец. – При виде того, как от досады поморщился Бог Обмана, Тор хмыкнул. – Да ладно, все знают, что ты не способен держать язык за зубами, когда дело касается грубости, колкости, насмешек. За это не казнят, хотя ты и имел наглость выдать всю эту чушь, можно сказать, царю в лицо. – Тор помолчал немного, затем продолжил серьезно, глядя Локи в глаза. – Отец выслушает тебя, обещаю. И не запрет в темницу. Открывшиеся обстоятельства объясняют и оправдывают многие вещи. Наверное, теперь я понимаю тебя, как никто в девяти мирах. Ведь я тоже едва не убил мидгардскую девочку. И кто знает, каких бед натворил бы, не останови ты меня.

- Это был не ты, - непонятно зачем произнес Локи. – Это все Эфир.

Тор покачал головой.

- Знаешь, в отличие от тебя, я себе врать не собираюсь. Да, мною руководил Эфир. Но и какая-то часть моего существа жаждала убийства, разрушений. Темная часть. Я хотел убить тех свартальхеймцев, ведь они причинили мне вред. Хотел задушить девочку просто потому, что мог это сделать. Покончив с ней собирался убить тебя, моя сила позволяла мне это, а злость за прошлые твои поступки оправдала то, что я хотел сделать… А дальше передо мной была вся Вселенная и ощущение того, что я могу и должен ею владеть. Моя гордыня, моя уверенность том, что я непобедим, что достоин большего вскормили мою тьму, а Эфир выпустил ее на свободу, - Тор поморщился, словно ему было горько говорить. Он выдохнул и продолжил через паузу. - Это всегда было во мне, Эфир лишь дал волю тому, что все это время я думал, держал под контролем. Асгардец ли, мидгардец, свартальхеймец – теперь мне кажется, у каждого из нас внутри есть частица того первозданного мрака, из которого родилась Вселенная. Она ничтожно мала, но все плохое, что происходит с нами, делает ее сильнее и больше. Страхи, непонимание, злость, отчаяние, тщеславие, гордыня… Тьма питается этим, постепенно подчиняя себе. Тобой руководил Камень Разума, мной Эфир. Но в сущности, мы оба ощутили власть своей собственной тьмы. Твоя выросла из обид, моя - из эгоизма и гордыни. Нам жить с этим, нам, осознавшим, что наделали, строить свое будущее так, чтобы подобное не повторилось. И если ты останешься, я буду рад. Ведь мы действительно понимаем друг друга. Я знаю, ты ощущал нечто схожее, только не хочешь в этом признаваться.

Закусив губу, Локи слушал Тора и мрачнел на глазах. Он понимал, о чем говорил наследник асгардского престола. Его злость, его ненависть к Тору и всему, что тому дорого – вот, на что надавил Камень Разума. Артефакт лишь открыл дверь в ту темницу, в которой скреблась, рыча и воя, та самая первозданная тьма, что, по мнению Громовержца, присутствует в каждом существе во Вселенной. Это не делало его плохим или хорошим, умение контролировать свою тьму – вот истинный показатель добра и зла. Теперь трикстер понимал, ему действительно некого винить, все произошедшее – в первую очередь его рук дело. В конце концов, не Камень Бесконечности заставил Локи нанести удар Разрушителем, не он руководил трикстером на Мосту. В Нью-Йорке артефакт дал ему возможность сделать то, чего требовала грызущая изнутри тьма, насквозь пропитаная завистью и обидой. Вот только знать об этом будет только тот, кто пережил нечто подобное. Тот, кто несколькими фразами освободил Локи от чувства обиды, несправедливости. Ему действительно некого винить и не на кого обижаться. И тут до Локи дошел смысл последней фразы.

- Если я останусь? – переспросил он.

Тор кивнул.

- Да. Всеотец настроен по отношению к тебе более благодушно, особенно после смерти матери и осознания того, что он в один момент потерял и нас двоих тоже, но пройдет время, прежде чем все более менее утрясется. Он обещал не запирать тебя, и сдержит слово, но возможно, приставит охрану или что-то в этом роде. Поэтому я предлагаю тебе уйти. Если хочешь. Прямо сейчас. За тобой никто не будет гнаться, а если попробуют, я все улажу. И добьюсь того, чтобы тебя не искали, не преследовали.

- Вот так просто отпускаешь меня? – не поверил Локи. – После того, как сам только что сказал, что все, что я натворил, я делал потому, что хотел этого? Хотел убить тебя? Хотел разрушить Нью-Йорк?

- Да, - просто ответил Тор, - я тебя отпускаю. Потому, что был на твоем месте, хотел убивать, разрушать. А еще потому, что ты уже наказан за то, что совершил как по собственной воле, так и под влиянием Камня Разума. Ты достаточно дорого заплатил за то, что дал волю своей тьме. И никто больше не имеет права обвинять или наказывать тебя. Я благодарен за то, что ты спас меня, остановил, не позволил сделать то, за что я ненавидел бы себя всю оставшуюся жизнь. Мне горько осознавать, что я не сделал подобного для тебя. И если Асгард неприятен, если ты хочешь побыть один, иди. Я тебя понимаю и отпускаю. Но очень хочу, чтобы ты остался, и если решишь уйти сейчас, я буду ждать твоего возвращения. Теперь, после всего, что произошло, я осознаю, что многое в наших отношениях было неправильно, и в этом больше моей вины. Исправить прошлое невозможно, но я обещаю сделать все, что смогу, чтобы в будущем подобное не повторилось. Ведь ты мой брат.

Мраморной Фригги коснулся луч солнца, озаряя изумительной красоты лицо, и Локи показалось, печаль в глазах статуи сменилась теплотой и светом. Она словно бы радовалась тому, что видела, а возможно, где-то в другом мире, счастливо улыбалась, глядя на сыновей, верховная Богиня Асгарда, которая как знак своего участия, послала этот маленький солнечный луч. Трикстер смотрел на статую и думал, что вновь не знает, что ему делать. У него слишком долго не было выбора, он был гоним и презираем, его ненавидели, он ненавидел, и вот теперь… Асгард, дом, в котором он не скоро станет своим. Не вернет прежнее отношение, но, возможно, завоюет нечто подобное. В конце концов, он спас Тора, его друзей. И целая Вселенная перед ним, теперь уже свободным в первую очередь от тех демонов, что терзают изнутри. Оставались еще демоны, желающие растерзать его физически, но Локи почему-то казалось, теперь это не так страшно.

Тор стоял рядом и терпеливо ждал решения Бога Обмана. Он больше ничего не говорил, считая, что и без того сказал достаточно, к тому же, не был уверен в том, что если попытается выдать еще хоть что-то – это не будет рассчитано как попытка давления и ожидаемо воспримется в штыки. Наконец Локи оторвался от созерцания пляшущего по мрамору лучику света, вздохнул и перевел взгляд на Тора.

- Думаю, если Всеотец решит приставить охрану, а мне вдруг захочется прогуляться, проблем не возникнет. - И в зеленых сполохах принял облик сначала стражника, потом девушки-служанки, и, наконец, вернул свой истинный вид. – К тому же…я должен рассказать ему о Таносе. Возможно, это может оказаться полезным…

Тор с самой искренней благодушной улыбкой положил руку на плечо Локи. Первым желанием было немедленно сбросить тяжелую ладонь и отступить, но посмотрев в сияющее от радости лицо Громовержца, Бог Обмана передумал.

- Я рад, - просто сказал Тор. – Обещаю уладить все вопросы в отношении тебя. Правда, не гарантирую, что все произойдет быстро…

- Меня пугает твоя решительность, - выдал Локи, пряча за насмешливым тоном растерянность. – Уж не собираешься ли ты затыкать рты всем и каждому, кто отзовется обо мне в нелестном ключе? Или введешь смертную казнь за оскорбления приемыша царской семьи? Или, может быть…

- Заткнись, - не прекращая улыбаться проговорил Тор, и чуть сильнее сдавил пальцы на плече трикстера. Тот покорно кивнул.

- Ладно, казнить не стоит. Можно просто выбить зубы. Пойду-ка я спровоцирую Франдалла. А потом Вольштагга. Очень хочется отрезать ему бороду.

Одинсон удивленно моргнул, а в следующий миг разразился хохотом.

- Ты не исправим!

Они еще немного постояли у мраморной статуи верховной Богини Асгарда, поговорили о какой-то отстраненной ерунде, старательно обходя тему предстоящей беседы с отцом, а затем медленно побрели в сторону дворца.

- Кстати, все хотел у тебя спросить, - вспомнил Тор. – Тот дом в Мидгарде. Откуда он у тебя? И прислуга?

Локи сбился с шага. Тор правильно расценил жест.

- Не врать! – пригрозил он. А затем добавил спокойнее. – Мне просто интересно. Честно. Простое любопытство.

- Кхе, дело в том…что я позаимствовал некоторую сумму денег у мидгардцев, - заговорил Локи, старательно разглядывая огромный куст жасмина, усыпанный цветами.

- У мидгардцев? Позаимствовал? Некоторую сумму? – вздернул бровь Тор.

Локи скривился.

- Ну ладно. У опреденного мидгардца. Твоего железного приятеля.

Теперь с шага сбился Тор.

- Ты обокрал Энтони? Как?!

- Я бы не назвал это воровством. Скорее, компенсацией. Твои Мстители мне должны, я жертва обстоятельств, а не псих! А помог мне один мидгардец. Неплохой парень. У него была мечта, он хотел круто изменить свою жизнь. И мы договорились. Новые впечатления взамен на помощь с присвоением денег. Согласился без вопросов.

- Мне кажется, ты чего-то недоговариваешь, - недоверчиво прищурился Одинсон. Локи пожал плечами.

- Как хочешь.

- Ну, допустим, - отступил Тор. – Если не секрет, сколько ты…позаимствовал? Все-таки эти деньги стоило бы вернуть. Пожалуй, я найду слова, чтобы объяснить Энтони, почему так получилось…

Локи назвал сумму. Тор споткнулся и едва не грохнулся прямо в розовый куст.

- Ты спер у Старка целое состояние?! – в голосе Громовержца помимо шока от услышанного отчетливо звучали нотки уважения и даже восхищения.

- Во-первых, не спер, а позаимствовал, - невозмутимо поправил трикстер. – Во-вторых, не я, мидгардец. Хороший умный смертный. Надеюсь, ему нравятся те перемены в жизни, которые я ему организовал. Я старался.

Тор потер подбородок, соображая.

- Такая куча денег… Тони меня убьет, если узнает, кто за всем этим стоит. То ты его в окно выбрасываешь, то его мир завоевываешь, то воруешь его деньги… Он очень ценит свои миллиарды, даже удивительно, что ни ты, ни твой мидгардец не попались, - Локи при этих словах прикусил нижнюю губу, пряча ухмылку. - Знаешь, - Тор поднял взгляд на трикстера, - пожалуй, ничего не буду ему говорить. В конце концов, это не мое дело. И мне знать не положено. Да и вообще, может, Энтони и не заметил, может и не знает даже… Вот только, куда ты все это состояние дел?

- Часть потратил. Мне же нужно было как-то жить, - стал перечислять Бог Обмана. – Часть вложил во всякие интересные вещи. Акции и прочее. Эти деньги, как говорят в Мидгарде, работают, приносят прибыль. Так что, в одном из любимых тобой миров я достаточно богат. Кстати, если ты не планируешь возвращать все это, позволишь мне потратить некоторую сумму так, как я хочу? Уверен, твоему железному другу понравилось бы. В Мидгарде ценят помощь ближнему. Почти так же, как спорт.

- Расскажешь?

- Обязательно.

- И про черта, - добавил Тор.

- Черта? – удивился трикстер.

- Ну да. Когда ты в Свартальхейме звал меня, вытаскивал из Хельхейма, то назвал «чертов герой», а потом добавил что-то вроде «черт возьми».

- Так ты меня слышал? – присвистнул Локи. – Я думал, все впустую…

- Наверное, на твой голос я и пришел, - пожал плечами Громовержец. – Ты был зол, кричал, что от меня зависит судьба девяти миров. Хотя на самом деле, последние несколько суток судьба девяти миров целиком и полностью была только в твоих руках. - Тор грустно улыбнулся увидев, как напрягся Локи, и осознав, с каким трудом и недоверием брат воспринимает добрые слова в свой адрес. - А еще ты ругался… Так что насчет черта?

- Нууу, - потянул Локи. – Это такое существо, в реальность которого верят в Мидгарде. С рогами, черное… Как бы тебе описать… Чем-то похоже на Хеймдалла, когда тот в шлеме. Правда, насколько я понимаю, оно значительно мень…

- Правда? - Тор уважительно цокнул языком. – В таком случае, чертов герой – это что-то вроде похвалы. Выходит, ты меня похвалил. А мне показалось, это ругательство.

Локи закусил нижнюю губу, чтобы не расхохотаться. Внутренний голос больше не давал команды бежать. Бог Обмана принял решение, и в данный момент считал, что поступает правильно. Для себя он решил, что помогает не только Асгарду и девяти мирам: рассказав правду и заручившись поддержкой Тора, трикстер возможно сможет наконец, перестать бояться того, что враги из других миров выследят его однажды, одинокого, брошенного, забытого. А что будет потом… Проблемы стоит решать по мере их поступления. Уже не враги, но еще не братья, Бог Грома и Бог Обмана шли по выложенной камнем дорожке, каждый со своей болью, со своей тьмой внутри, и с верой в маленький солнечный лучик, скользящий по мраморному лицу любящей их Богини.

Порой, чтобы разогнать мрак достаточно крошечной искры.

***

Сопровождаемая двумя одетыми в черное телохранителями, Мэгги шла по коридору огромного офисного здания. Впереди шагал неизвестный ей мужчина, представившийся адвокатом мистера Лафейсона. Полчаса назад в крохотную закусочную, в которой она посменно работала официанткой, вошел этот самый адвокат и сказал, что Мэгги обязательно должна ехать с ним. Решив, что дело вновь будет связано с тем пожаром, девушка отпросилась у шефа, и переодевшись, покорно направилась к автомобилю адвоката.

Последние несколько дней стали для нее сущим кошмаром. Полиция допрашивала девушку, постоянно задавая одни и те же вопросы в разной формулировке, ее даже проверили на детекторе лжи. Однако ничего нового узнать не удалось. Мэгги помнила лишь, как подвела свой старый Форд к воротам особняка, как открыла калитку… Еще она помнила смутное чувство тревоги, которое, несмотря на приказ мистера Лафейсона оставить его одного, гнало девушку к этому дому. Пожар… Мэгги очнулась, когда под рев сирен к особняку приближались пожарные бригады. Наверное, она действительно видела огонь. Иначе, отчего потеряла сознание, едва шагнув за калитку. Именно это девушка рассказала полиции в первый раз, и повторяла на протяжении нескольких дней. Умолчала она о том, что не понимает, откуда эта странная боль в горле, и когда она успела изрезать ноги, ведь плитка, которой была выложена дорожка к дому и на которой очнулась девушка, была абсолютно гладкой. И еще, как Мэгги ни старалась, она не могла четко вспомнить, что почувствовала, увидев пожар.

Адвокат остановился у одной из бесконечных дверей коридора, открыл и жестом пригласил Мэгги войти. После чего вошел сам, оставив охрану снаружи.

- Послушайте, мистер… - Мэгги мысленно выругалась осознав, что забыла прочитать имя адвоката на табличке. - Если это касается пожара, я все сказала полиции. Меня проверяли на детекторе лжи. Я не знаю, что произошло и не имею отношения к…

Адвокат поднял руку ладонью вперед, заставив Мэгги замолчать. Затем указал ей на большое кожанное кресло напротив своего. Теперь их разделял огромный и совершенно не захламленный письменный стол.

- Вы здесь совершенно по другому вопросу, мисс, - проговорил мужчина приятным тихим голосом. Мэгги сама собой немного успокоилась и притихла, не желая упустить ни слова. - Это касается завещания.

- Завещания? - брови Мэгги взлетели на лоб. - Но вы же говорили, это из-за мистера Лафейсона…

- Верно, - согласился адвокат. - Это касается завещания мистера Лафейсона. Так понятнее?

- Не особо, - честно призналась Мэгги. - Позвольте воды?

Адвокат кивнул и направился к графину. Заполучив в руки стакан, девушка несколько пришла в себя. Адвокат вернулся на свое место.

- Видите ли, мистер Лафейсон - персона очень, как бы это выразиться…эксцентричная. Он умеет эффектно появиться, и не менее эффектно исчезнуть.

Мэгги со стуком поставила стакан на стол.

- Вы хотите сказать… Этот пожар…

- Я ничего не хочу сказать, - отрезал мужчина. - Мне ничего не известно и вообще, это не мое дело. Пусть полиция решает, что произошло в особняке и где его владелец. Я лишь выполняю волю работодателя. В данном случае, зачитываю завещание, которое согласно воле мистера Лафейсона следует зачитать сегодня в вашем, мисс, присутствии. - В руках мужчины появился конверт.

- Погодите, но… Какое я имею ко всему этому отношение? И завещание… Его ведь пишут перед смертью? Это значит…

- Мисс, человек не обязательно должен умирать, чтобы отставить кому-то некоторую сумму денег. К тому же, о судьбе мистера Лафейсона пока ничего не известно. Я лишь считаю, что оплакивать того, чье тело не найдено, весьма странно. Давайте покончим со всем этим, у меня много дел.

Адвокат разрезал конверт, вынул оттуда сложенный пополам лист белой бумаги, распрямил и углубился в чтение. Мэгги завороженно смотрела, как бегают глаза мужчины по невидимым ей строчкам и напряженно ждала.

- Ну вот, Маргаретт Миллер. Это ведь ваше полное имя, верно?

- Д-да, - выдавила Мэгги и полезла в сумку за документами. Мужчина остановил ее.

- Не стоит. Вы действительно упоминаетесь среди наследников. Вам мистер Лафейсон оплачивает обучение в любом учебном заведении мира. Полностью. Еще здесь говорится о вашей матери, Долорес Миллер. Ей выделяется ежемесячное пособие, в размере… - и мужчина назвал сумму.

Мэгги моргнула, словно бы что-то припоминая, затем хлопнула себя ладонью по лбу.

- Это же зарплата!

- Прошу прощения? - вскинул бровь адвокат.

- Зарплата, - повторила Мэгги. - Столько мистер Лафейсон платил маме в месяц за то, что она приходила к нему убирать и готовить. Она всегда говорила, что платит он ей так, будто она сутки напролет надраивает пол, потолок и стены. А на самом деле…

- На самом деле, у меня действительно много дел, - подвел итог адвокат. - Вам следует расписаться, - он вытащил из полки рабочего стола несколько бумаг, обошел стол и положил документы перед девушкой, - здесь, здесь и вот здесь…

Мэгги покорно поставила подписи даже не ознакомившись с документами. Адвокат цокнулязыком.

- Вы слишком легкомысленны, мисс Миллер, - сказал он. - Надеюсь, свое будущее вы будете выбирать не так, как подписываете бумаги. Перед вами открыты все дороги. Подумайте прежде, чем сделать шаг.

Мэгги робко улыбнулась.

- Я, почему-то ни мгновения не сомневалась, что с мистером Лафейсоном все в порядке. Мне и сейчас так кажется. Не могу представить, что он может быть уже не в этом мире. Надеюсь, я смогу стать достойной его подарка. И смогу дать ему знать, что у меня все получилось. Он очень хороший человек… А знаете, ведь на моем месте, на месте мамы мог бы оказаться кто угодно, - неожиданно произнесла она. - Любая женщина, умеющая делать уборку, могла бы стать домработницей у мистера Лафейсона. Выходит, все это, - Мэгги кивнула на бумаги, - не более, чем стечение обстоятельств?

- Возможно, - не стал возражать адвокат. - Но в таком случае, вы являетесь жертвой этих самых обстоятельств. Никогда бы не подумал, что подобное возможно в положительном смысле слова.

Закрывая за собой дверь, Мэгги показалось, что в оставшейся щели она заметила странную зеленую вспышку. Сжимая пальцами дверную ручку, Мэгги несколько секунд раздумывала, стоит ли вернуться и посмотреть.

- Мисс? Все в порядке?

Светловолосый молодой мужчина в больших роговых очках, за стеклами которых сияли яркие голубые глаза, и фигурой супергероя смотрел на нее насмешливо и вопросительно. Мэгги подумала, что где-то его видела.

- Да…да, в порядке. Показалось, наверное, - она нехотя отпустила ручку, которой немедля завладел светловолосый мужчина. Отступила в коридор, и тут же оказалась в компании телохранителей. - Вы отвезете меня домой?

Пока Мэгги шла по коридору, ей ужасно хотелось обернуться, и лишь свернув за угол девушка поняла, отныне она должна смотреть только вперед.

Комментарий к Глава 8

Хэппи энд! Ванильный, приторный, сладкий-сладкий, просто жуть! 😂 Именно такого я и хотела. Пусть уже все будут счастливы, без недосказанности, без условий, без всего, что реально мешает жить. И герои, и читатели, и комментаторы… Всех вас люблю, всем спасибо за внимание! Ведьма Джилл 🧙‍♀️

========== Бонус ==========

Комментарий к Бонус

Моей подруге Ольге Северный Ветер посвящается. Жду тебя на совместную работу)

Яркий солнечный свет проникал сквозь большие окна, щедро заливал просторную спальню, и раздражал так же сильно, как мидгардская полная луна. Локи опустил тяжелые навесы у кровати, в созданном полумраке улегся на покрывало и, заложив одну руку за голову, второй принялся подбрасывать и ловить большое зеленое яблоко. Пятнадцатый день он находился в Асгарде. Тринадцатый – пытался осознать, что в золотом городе его не считают врагом. Четвертый – вдруг оказался без навязчивого присутствия Тора Одинсона рядом.

Когда Громовержец неожиданно изъявил желание отправиться в Мидгард, поговорить со своими друзьями Мстителями, предупредить о той угрозе, о которой ранее поведал Локи, и обсудить возможность сотрудничества мидгардских героев и асгардцев чтобы остановить безумного титана, трикстер ощутил легкую нервозность. На почти что прежних правах во дворце он прожил тринадцать дней, и успел привыкнуть к тому, что все это время Тор был рядом. Громовержец взял на себя ответственность за вернувшегося брата и с нездоровым рвением принялся реализовывать план по возвращению младшего принца в жизнь Асгарда. Игнорируя возражения, Тор таскал брата везде, куда ходил сам. Так Локи вынужден был побывать в городе, осмотреть учиненные Темными Эльфами разрушения, участвовал в совете по поводу того, как стоит укрепить купол и нуждается ли Асгард в дополнительной защите. Ни дня не проходило без того, чтобы в гостиную не ввалился взъерошенный кронпринц, сжимающий в руке свой мерзкий Мьельнир, и не потребовал, чтобы Локи немедленно собрался и следовал с ним. Все еще избегающий публичности трикстер даже решился придумать себе укрытие, и, прежде чем Одинсон в очередной раз заставил его участвовать в каком-то совещании, скрылся в лазарете, где под предлогом того, что его помощь там сейчас более уместна, отсиживался почти два дня подряд. Целительница, которая чуть ранее выхаживала раненого в Свартальхейме Бога Обмана, относилась к его присутствию спокойно, к тому же тот действительно оказывал серьезную помощь в подборе и изготовление лекарств для раненых в бою воинов. Однако вот уже четвертый день подряд трикстера никто не трогал. Не требовал присутствия на очередном совещании, не просил помощи в каких-то расчетах, и, главное, не таскал с собой в обеденный зал, где три раза в день Локи вынужден был находиться в компании царя Одина.

… - Не хочешь меня проводить?

Сияющий новенькими доспехами, готовый к отбытию в Мидгард Тор Одинсон не забыл заглянуть в покои своего полюбившего уединение брата. Громовержец стоял у окна и солнечные блики, отраженные от металла доспехов, искрились по всей гостиной, слепили глаза, а и без того могучая фигура Бога Грома в лучах асгардского солнца приобретала воистину колоссальные размеры. Развалившийся в любимом кресле Локи прищурился, прикрыл глаза книгой, которую до этого читал.

- Не мог бы ты отойти от окна? Я уже понял, насколько ты сегодня блистателен и величествен. Сверкаешь, как Старк в его идиотской броне, здоровый, как Роджерс. Мстители впечатлятся, поверь мне.

Тор скорчил рожицу, но выполнил просьбу. Некоторое время братья молчали.

- Ну так что, не хочешь прогуляться со мной до Обсерватории? – повторил свой вопрос Громовержец.

Локи пошевелился в кресле, покусал губы, думая, как правильно сформулировать мысль.

- У тебя там и без меня будет достаточно провожающих.

Одинсон вздернул светлую бровь.

- Ребята? Будут отговаривать?

- Они не понимают, зачем тебе мидгардские смертные. Считают, что можно справиться своими силами, - пожал плечами Локи. – Собственно, я услышал немного, они быстро ушли и… - снова пожал плечами, осознавая, что, если бы озвучил все, что услышал на самом деле, выставил бы асгардских героев в не самом лучшем свете. И тут же подумал, а не стоит ли попробовать.

- Зря ты от них прячешься, - тем временем зацепился за тему Тор. – Может они чего-то и не понимают. Пока. Но со временем поймут. Надо просто сделать шаг навстречу…

- Мне и так удобно, не планирую никуда шагать - отрезал Локи, демонстративно открывая книгу. – А вот ты, действительно, шагай. Вольштагг и Франдал тебя уже заждались, наверное. Не понимают, бедняги, как ты мог променять их на каких-то жалких смертных мидгардцев, испытывают праведный гнев…

Громовержец во все глаза уставился на Бога Обмана.

- По-твоему они что же, ревнуют?!

- Я тебе этого не говорил. – Перевернул страницу Локи, не без удовольствия осознавая, что все-таки не удержался, и теперь в глазах Тора его дражайшие приятели выглядят как капризные детишки, не желающие делиться игрушками. Или, в данном случае, другом.

- Это же не правда! – возмутился Бог Грома. – Они все мои друзья и я никого не променял! С Вольштаггом, Франдалом, Огуном и Сиф мы выросли. С Мстителями мы вообще Мидгард спасли от… - он запнулся, осознав, что сказал и не понимая, как закончить фразу.

- От меня, - услужливо подсказал Локи, вновь перевернув страницу.

- От Читтаури, Камня Разума и того титана… Таноса, - буркнул Тор.

- И от той первозданной тьмы, что живет в каждом из нас, - нараспев проговорил Локи, не отрываясь от книги. – Ты же сам сказал, я хотел сделать все то, что сделал. Так что называй вещи своими именами.

- У тебя были причины, - сурово проговорил Тор. – Об этом мы тоже говорили. Послушай, мне не стоило сейчас поднимать эту тему, но и ты уже должен бы перестать злиться всякий раз, когда кто-то упоминает Нью-Йорк. Относись к этому как к части своей жизни. Не самой лучшей, но все-таки…

- Знаешь что, Одинсон, катись-ка ты…в Мидгард! – проскрипел Локи, закрываясь книгой. Он действительно заводился при упоминании Нью-Йорка, битвы на Радужном Мосту, Разрушителя. При том, что до возвращения в Асгард говорил об этом спокойно и даже не был уверен, что сожалеет о содеянном. Однако, слова Тора о том, что в каждом из существ девяти миров живет тьма, которую они сами взращивают, вскармливают, а потом, не сумев удержать в узде, отпускают на волю, что-то изменили в мировосприятии трикстера. Появилось нечто, чего не было все эти годы. Наравне с чувством обиды и злости, Локи стал ощущать вину. И это злило.

- Ладно, - покорно согласился Тор. – Только ты мне пообещай две вещи.

- Целых две? Даже не подумаю.

- Во-первых, пока меня не будет, ты будешь выходить из комнат. Серьезно, Локи, так нельзя. Нельзя постоянно сидеть в четырех стенах, ты уже не заперт и тебя никто не преследует. И если хочешь, чтобы в Асгарде привыкли к тому, что ты вновь с нами, нужно дать людям такую возможность.

- Откуда ты знаешь, чего я хочу?

- Во-вторых… Дождись меня.

Трикстер неопределенно хмыкнул, вновь закрывшись книгой.

- Локи, правда… Не уходи. Ты, конечно, можешь это сделать, тебя никто не держит, но я прошу… - в голосе Бога Грома отчетливо слышались неуверенность и почти что мольба.

- Тор и я тебя прошу, - раздраженно прошипел Бог Обмана, которому в очередной раз стало неуютно из-за того, что его просто о чем-то по-хорошему просят. Оставалось лишь огрызаться, скрывая истинные чувства, - заткнись и уйди уже в свой Мидгард, ладно? Я не сбегу. Пока не придумал, куда и зачем – точно. Так что иди. Можешь передать привет Старку. Скажи, если будут проблемы с деньгами, я вполне в состоянии дать взаймы.

- Все, не злись, ухожу, - хохотнул Одинсон и направился к двери. - Я ненадолго. Только поговорю с чертовыми Мстителями. Они обязаны знать, ведь они - настоящие черти! Вместе мы что-нибудь придумаем. Возможно, в следующий раз возьму тебя с собой. Надо только подготовить их, объяснить… Эй, почему ты так на меня смотришь?

Забывший и про книгу, и про раздражительность Локи воззрился на Громовержца широко распахнутыми глазами.

- Локи, ты чего?

- Я? – Трикстер моргнул. – Я…ничего. Все…нормально.

- Не переживай, - по-своему расценил реакцию младшего принца Тор, и благодушно улыбнулся, – я уверен, ребята поймут. Ну, не скучай.

Как только яркая алая накидка исчезла за закрытой дверью, Локи выронил книгу, спрятал лицо в ладонях и зашелся в приступе неудержимого хохота…

…- Чертовы герои, - пробормотал Локи, подбросив и поймав яблоко. Однако от мысли о том, что где-то там, в другом мире Тор Громовержец Одинсон возможно в данный момент с глубоким уважением и пафосным видом называет Энтони Старка чертом, настроение заметно улучшилось. Даже несмотря на то, какие последствия этой шутки ждут самого Локи. С другой стороны, Тор сам виноват, он недослушал, неправильно понял смысл слова, трикстер здесь абсолютно ни при чем. Главное не забыть этот аргумент, когда Громовержец ворвется в его гостиную, размахивая Мьельниром и сверкая молниями потребует объяснений.

В последний раз поймав яблоко, Локи сел на кровати, отодвинул тяжелый навес и прищурился от яркого дневного света. На прикроватном столике в беспорядке лежали завернутые в бумагу хлеб, сыр, мясо, а рядом стояла бутылка вина. Все это добро Локи стащил рано утром на кухне, однако, вернувшись в комнату и окинув снедь взглядом, вдруг понял, что не голоден. Детский сад. Кажется, так насмешливо выражалась его бывшая мидгардская домработница Мэгги. Трикстер не очень хорошо понимал, что означает эта формулировка, каким образом сочетаются эти два слова и как должен выглядеть сад, если он предназначен непосредственно для детей, однако интуиция подсказывала, так в Мидгарде выражают отношение к какому-то особенно глупому действию. По-детски глупому. И именно так он характеризовал то, что делал последние четыре дня. Детские глупости. Но при этом решительно ничего не мог с собой поделать. Локи готов был как привязанный ходить за Тором на все его собрания, совещания, переговоры, но оставаться один на один с Всеотцом оказалось выше его сил. И поэтому, как только Тор Одинсон отбыл в Мидгард, Бог Обмана стал игнорировать завтрак, обед и ужин в обеденном зале, зато вернулся к тому, чем занимался в земном городе, куда вывела его тропа после первого ранения в Свартальхейме – как жалкий голодный оборванец принялся воровать еду на кухне.

- Детский сад.

Трикстер соорудил себе бутерброд, налил немного вина. Обычно, оно помогало слегка успокоить бунтующее против воровства еды чувство собственного достоинства, которое легче смирилось бы с голодовкой, чем с нынешним положением вещей. Однако, голодать Локи не собирался, с него достаточно было ситуаций, когда лишения становились обычной практикой. Сейчас он в Асгарде, он свободен, защищен, в него не плюют при встрече прохожие, а то, что он не может заставить себя находиться в компании приемного отца – временная трудность. В конце концов скоро вернется Тор, а пока стоило решать проблемы по мере их поступления. Дожевывая второй бутерброд Локи думал, что все-таки зря не послушал Одинсона и в его отсутствие почти не покидал пределов комнат. Впрочем, дело было не совсем так. На следующий день после ухода Тора на Землю Локи шагал в лазарет, когда был остановлен окликом одного из подручных Громовержца. С подобающим почтением, асгардец попросил у Локи помощи в принятии какого-то решения по отстройке зданий, сославшись на то, что к Тору он по понятным причинам обратиться не может. Первой мыслью, промелькнувшей в голове трикстера было послать асгардца вместе с его просьбами куда подальше. Второй – более осознанной – все еще послать, но уже не настолько далеко, всего лишь к царю Одину. И только в этот момент Локи сообразил, что за прошедшие дни, на всех совещаниях он ни разу не видел Всеотца. Абсолютно всеми работами по устранению разрушений в городе руководил Громовержец. Асгардец продолжал молча смотреть на своего возможного спасителя, Локи подавил тяжелый вздох, забрал у мужчины чертежи и поплелся вслед за ним в кабинет для совещаний. После этого случая избегающий общения Бог Обмана почти перестал выходить из покоев, а если и делал вылазки, набрасывал иллюзии и отводил встречным глаза. И на четвертый день осознанное одиночество дало результаты: мысли о том, что же происходит с ним на самом деле принялись донимать Локи с новой силой. Он ничего толком не мог понять даже сейчас, спустя тринадцать дней своего осознанного пребывания в Асгарде. До последнего Локи одолевали сомнения, что царь Один получив всю интересующую его информацию касательно Камней Бесконечности и Таноса, сдержит данное Тору слово и не закует опального принца в кандалы. Однако, ничего подобного не произошло. Один Всеотец внимательно выслушал все, что хотел и мог сообщить Локи, а после приказал сыновьям оставить его, дать подумать над услышанным. Тор и Локи просто развернулись и покинули золотой зал, как будто не было ни попытки узурпировать трон, ни битвы принцев на Радужном Мосту, ни атаки на Нью-Йорк, ни угрозы запереть Локи навсегда в темнице. Одина словно бы больше не интересовало прошлое. А еще Бог Обмана вдруг понял, что Всеотец заметно постарел с того момента, как трикстер видел того спящим в его покоях. Словно бы груз того горя, что обрушился на Верховного Бога Асгарда если не сломил его полностью, здорово подкосил. И все-таки, несмотря на полученную свободу, на отсутствие суровости во взгляде царя по отношению к себе, Бог Обмана чувствовал тревогу из-за того, что не мог понять, почему его простили. И простили ли на самом деле. Ведь как такового, прощения он не получил. А значит, возможно, царь Один имел на него какие-то планы. В какой-то момент Локи даже решил, что его хотят использовать как приманку, чтобы заставить Таноса, что пообещал Богу Обмана смерть мучительнейшую из всех смертей во Вселенной, покинуть свое укрытие. Мысль эта хоть и была отодвинута на задний план – Локи посчитал, что, если бы он был нужен в качестве приманки, его не пустили бы свободно гулять по Асгарду и не дали бы понять, что волен покинуть золотой город – все-таки не давала покоя. Сам Локи не верил в то, что после пережитого, Тор способен на подобную подлость, но от Одина ждал чего угодно. И это ожидание не позволяло чувствовать себя по-настоящему защищенным.

Доев и убрав остатки, Локи налил себе еще немного вина, задумчиво баюкая в ладонях чашу, откинулся в кресле. Он как никогда четко осознавал, что сейчас просто накручивает себя, но успокоиться все-равно не получалось. Пока рядом был Тор, он почти не оставлял трикстеру времени на подобные размышления, постоянно занимая каким-то делами. Ночами же Локи спал крепко и все реже видел кошмары - может быть из-за усталости, может - из-за пусть иллюзорного, но все же ощущения безопасности. Однако, стоило остаться одному, и чертовы мысли опять лишили покоя, а нервозность вернулась почти на тот же уровень, на каком была в Мидгарде, когда раненый и обессиленный Бог Обмана боялся закрыть глаза, ожидая, что за ним придут преследователи. Локи вдруг подумалось, что царь Один специально отослал Тора на Землю, чтобы тот не смог помешать правителю девяти миров распорядиться попавшим в его руки трикстером так, как он посчитает нужным. Бог Обмана допил вино, бездумно побродил по гостиной, уговаривая себя перестать пугаться собственной тени, и, вдруг осознал, что если проведет в комнате еще хоть несколько минут, просто сойдет с ума. Необходимо было выйти, прогуляться, возможно, даже наведаться в лазарет, где в его помощи больше не было необходимости, чтобы просто поговорить хотя бы с целительницей. Локи набросил иллюзию и решительно шагнул из гостиной. Он без труда миновал огромные коридоры то под личной стражника, то в облике служанки - самые беспроигрышные, по его опыту, варианты. И почти у самого выхода из дворца в огромном коридоре Локи неожиданно наткнулся на Вольштагга, Франдала и Огуна. Великое асгардское трио стояло у окна и, судя по всему, о чем-то спорило. Поначалу Локи хотел тихо ускользнуть - укрытый иллюзией он мог бы без проблем пройти под самым носом друзей Тора и те ничего бы не заподозрили, однако любопытство взяло верх. После спасения Тора и возвращения Локи в Асгард, он толком не разговаривал с бывшими приятелями, избегая их почти так же, как Всеотца, и даже Тор в этом случае не стал давить, понимая, что наладить общение с теми, с кем некогда был дружен, но позже оказался по разные стороны баррикад намного сложнее и болезненнее. Пользуясь тем, что на него не обращали внимания, Бог Обмана шмыгнул за одну из ближайших к спорящим колонн и прислушался, ожидая новую порцию провокационной информации.

…- Он еще и смеялся! Как будто я что-то веселое ему говорю! - в голосе Вольштагга слышалась неприкрытая обида. Локи непроизвольно улыбнулся. Он сразу понял, речь идет о том самом разговоре, когда асгардцы провожали Тора на Землю. - Смотрел и смеялся!

- Не смеялся он, - отмахнулся Франдал. - Усмехнулся пару раз. Ты сам виноват, вел себя как ревнивая девица.

- Я?! Как девица?!

- Помолчите оба. Сейчас вся прислуга сбежится. Меня другое тревожит. Почему Тор до сих пор не вернулся. Пора бы уже…

- Надо идти к Всеотцу, - буркнул рыжебородый воин, который все-таки спустил друзьям “ревнивую девицу”. – Зря мы его отпустили одного. Вдруг там что-то случилось. Как в Свартальхейме.

- Хеймдалл сказал бы, если бы вновь потерял Тора из вида. Он же говорит, что Тор просто занят там, в Мидгарде, - не согласился Франдал. - И стоит ли беспокоить Всеотца…

- И что ты предлагаешь? Ждать? Сколько можно?! Мы уже один раз потеряли сразу всех членов царской семьи, не понимали, что делать, - продолжал злиться Вольштагг. - Сидели тут, и ждали чего-то. Дождались атаки обнаглевших свариальхеймцев!

- Мы ждали пробуждения царя Одина, - веско напомнил Франдал. - Ждали того, кто повел бы армию. Кто сумел бы справиться с силой Эфира. Знай мы, что все это время Тор был жив и находился в плену Темных Эльфов, я бы первый бросился бы в Свартальхейм. Но никто не знал и… - мужчина развел руками.

- Надо идти к Локи, - неожиданно выдал Огун, чем заставил скрывающегося за колонной трикстера удивленно вскинуть брови.

- Я к этому змеенышу близко не подойду! - решительно отрезал Вольштагг. - И плевать, что там сказал Тор. Всеотец еще пожалеет, что принял его обратно!

- Змееныш-то как раз Тора и спас, - заметил Франдал. И добавил: - Да и меня с Сиф тоже…

- Подумаешь, окликнул. Может, ему выгодно было…

- Настолько выгодно, что чуть не умер! - в голосе Франдала отчетливо слышался сарказм. - Забыл, целителям почти труп принесли. Отрицать нет смысла, Локи спас и Тора, и меня, и, наверное, Асгард. А я теперь не знаю, как к этому относиться… Просто — это когда есть враг, и есть друг. А вот когда враг берет и спасает друга…

Огун согласно кивнул. Не получивший поддержки от друзей Вольштагг заметно помрачнел.

- Увидите, он здесь не к добру. Бородой клянусь, увидите!

“Увидите, - подумал Локи и губы его иллюзорного облика растянулись во вполне узнаваемую улыбку трикстера. Даже тревоги отошли на второй план перед почти что физически ощутимой потребностью совершить небольшую пакость. - А ты, друг мой рыжий, недоверчивый, увидишь первым. В ближайшем зеркале. Бородой, говоришь, клянешься?”

- Подождем до вечера, и, если Тор не вернется, надо идти к Локи, - подвел итог Огун. - Он может знать, по какой причине Тор задерживается, последнее время они часто были вместе. А если нет…возможно, получится поговорить. Тор просил попробовать наладить контакт. Вот и попробуем… - в голосе воина звучала удивительная смесь решительности и сомнения.

- Я никуда не пойду! - упрямо отрезал Вольштагг.

- Я пойду, - решительно заявил Франдал. - Мне надо разобраться. Может, другого шанса не будет. А я должен знать… Для себя решить, друг для меня теперь враг, который спас моего друга, или нет…

- Да ну вас! - махнул рукой Вольштагг и направился прочь по коридору. Огун и Франдал переглянулись, однако от окликов решили воздержаться. Оба молча последовали за рыжебородым, отставая шагов на десять и не замечая, как над ними троими несколько секунд висел едва заметный зеленый туман. Стоя за колонной и глядя в спины асгардским героям Локи решил, что раз уж они собираются прийти, его уединение будет нарушено и все равно придется поговорить. А значит, не стоит отказывать себе в удовольствии немного пошутить. Благодаря чему придут они в его покои гораздо раньше, чем планировали, и вопреки обещанию, Вольштагг обязательно составит им компанию. А еще трикстер попытался представить, как на лице сурового асгардского воина будет смотреться аккуратная модная бородка Тони Старка.

Дальнейший путь Локи проделал бездумно шагая вперед, не особо осознавая, куда его несут ноги. И когда он понял, что очутиться в саду, вместо того чтобы прийти в лазарет, куда направлялся изначально, трикстер лишь апатично вздохнул. Ведь он хотело с кем-нибудь поговорить, но опять оказался в одиночестве. Кажется, его стремление к уединению существовало на подсознательном уровне. Локи некоторое время побродил среди деревьев и кустов, ни о чем толком не думая, наслаждаясь запахом цветов и свежим ароматом трав. Трикстер немного успокоился, пришел в себя, и даже удивился тому, как он мог позволить себе потерять контроль над страхами. Обстоятельства, в которых он очутился, выигрышными не казалась, но ходы все еще были. И для того, чтобы разглядеть их, выбрать оптимальный, попробовать изменить ситуацию в свою пользу, он должен рассуждать спокойно и здраво. Без паники. Размышляя над этим Бог Обмана прошелся дальше вглубь сада, когда услышал тихое журчание воды. Он нахмурился, осмотрелся и, наконец, понял, куда его занесло. То самое место, куда привел его Тор, как только Локи пришел в себя после ранения. Здесь Громовержец устроил место памяти погибшей от рук Темных Эльфов Верховной Богини Асгарда Фригг – прекрасную статую из белоснежного мрамора, у ног которой простирался ковер из цветов. Верховная Богиня смотрела на Локи искусно вырезанными прекрасными глазами, на губах ее играла запечатленная на века едва заметная улыбка. Богу Обмана стало не по себе. Он искренне любил мать, и последние дни думал о том, чтобы прийти сюда, в то место, где ему казалось, он даже сумел почувствовать ее присутствие. Но так и не решился, не смог, вдруг осознав, что недостоин. Приемный сын, оказавшийся предателем. Неоправданная надежда. Разочарование…

- Здравствуй, мама, - тихо проговорил Локи, сделав неуверенный шаг к статуе. – Извини, не приходил больше… Тор все пытался занять меня какими-то важными делами, - он едва слышно усмехнулся. – Думает, это поможет Асгарду принять меня обратно. Думает, что я смогу жить здесь, как жил раньше… А сейчас он ушел в Мидгард, а я, вот…- он пожал плечами, - прогуляться решил…и…

Где-то в ветвях деревьев захлопала крыльями большая птица. Бог Обмана не обратил бы на подобное внимания, однако последующее «кар-р-р» заставило вскинуть голову. На ветке старой яблони склонив голову на бок сидел большой черный ворон и внимательно смотрел на трикстера сверху вниз.

- Чертов шпион… - зло процедил Локи, не без сожаления поборов искушение запустить в ворона какой-нибудь особенно противной магической формулой. Так же, не отводя взгляд от птицы, он сделал шаг назад, и застыл, когда за спиной раздался спокойный голос.

- Он не шпион, лишь спутник. Все мы иногда нуждаемся в компании.

Если бы сейчас у Локи был выбор между тем, чтобы продолжать стоять на месте, или же провалиться сквозь корни Иггдрасиля куда-нибудь в Хельхейм, он всерьез задумался бы над вторым вариантом. Однако, подобного выбора ему предоставлено не было. Локи застыл, не представляя, что делать. Последние четыре дня он всеми возможными способами избегал Всеотца, и вот так нелепо попался. Царь Один прошел мимо приемного сына, поднял голову и прищурив единственный глаз кивнул ворону. Высказав громогласное «Кар-р-р-р!» большая черная птица сорвалась с ветки и полетела в сторону дворца громко хлопая крыльями. Один перевел взгляд на мраморную статую. С минуту он стоял перед изваянием, молча вглядываясь в идеально выточенное лицо Богини, в ее печальные, но такие добрые глаза.

- Она прекрасна… - проговорил царь и Локи отчетливо услышал, как голос правителя девяти миров дрогнул. – Я ведь здесь впервые. Не мог решиться прийти, представляешь? Не знал, что сказать…

Трикстер посчитал, что комментариев не требуется и продолжал молча наблюдать за неожиданным собеседником. В последний раз он видел Верховного Бога Асгарда четыре дня назад за завтраком. Тор тогда вещал без умолку про свой обожаемый Мидгард, про Мстителей, про то, что в девяти мирах обязательно найдется сила, способная поставить на место любого безумного титана. Царь Один его не слушал. Он задумчиво смотрел в пространство перед собой, иногда поднося ко рту столовый прибор. А Локи украдкой наблюдал за приемным отцом и все больше отмечал, насколько же тот изменился внешне. Все еще могучая, облаченная в доспех фигура, вот только что-то изменилось в позе. Величественность, сила которые излучал Всеотец одним своим присутствием словно бы потускнели. Как медленно тускнеет горящая головешка в костре. Когда-то она была источником огня, давала светло и тепло. Но вот, спустя несколько минут, огонь сожрал дерево, оставив черные тлеющие останки. От них все еще тянуло жаром, да и свет они источали, хоть и совсем немного. Но это не шло ни в какое сравнение с костром. Так и Один, которого Локи встретил в Асгарде тринадцать дней назад не походил на того Верховного Бога, что некогда в золотом зале выносил ему, закованному в кандалы трикстеру, приговор. Один, что сейчас стоял перед мраморной статуей погибшей жены был похож на того величественного безжалостного Верховного Бога еще меньше. Он казался уставшим и постаревшим.

- Как долго продлится эта игра в прятки? – неожиданно произнес царь Один, вырывая Локи из его размышлений. Тот недоуменно моргнул, соображая, что приемный отец имеет ввиду.

- Ты избегаешь всех, кого только можно. Прячешься, бродишь по дворцу, меняя обличия. Только Тор вытаскивает тебя из покоев, да и то, едва ли не силой. Тебе настолько противен Асгард?

Всеотец повернулся и теперь смотрел единственным глазом прямо на Локи. И во взгляде этом не было превосходства, царь смотрел прямо и открыто. Трикстеру стало не по себе.

- Тяжело чувствовать себя как дома там, где должен был провести всю оставшуюся жизнь сидя в тюрьме, - сумел выдавить он, глядя чуть повыше правого плеча вынужденного собеседника. Встречаться взглядом с приемным отцом Богу Обмана решительно не хотелось.

Один согласно кивнул. Затем вновь перевел взгляд на статую, осторожно погладил холодную мраморную руку Верховной Богини.

- Ты прав… - Локи недоуменно нахмурился, услышал в голосе Всеотца нечто, похожее на горечь. - Знаешь, - вдруг усмехнулся тот, - Фригг ведь всегда тобой гордилась. Когда говорила о твоих успехах, глаза ее сияли, как звезды. А я не обращал внимания. Ни на ее восторг, ни на твои достижения.

— Это логично, - проговорил Бог Обмана, стараясь, чтобы голос не дрогнул. – Я всего лишь добытый на войне трофей. Какое дело правителю до того, чем занимается привезенная в подарок жене и сыну игрушка. Пока сидит тихо – все хорошо, а начнет шалить – всегда можно избавиться.

Царь вскинул бровь над единственным глазом.

- Так ты это видишь?

Локи стиснул челюсти, чтобы не брякнуть какую-нибудь гадость. Если бы не тон, с которым говорил Один, его последняя фраза походила на неприкрытую издевку.

- Какая разница, что и как я вижу. Верховного Бога девяти миров не должны занимать подобные мелочи.

Трикстеру очень хотелось уйти. Просто развернуться и броситься бежать не разбирая дороги, лишь бы подальше от этого места, а лучше бы и из Асгарда, пока еще есть такая возможность. Он вдруг с сожалением осознал, что, наверное, стоило сделать это как только в Мидгард ушел Тор, не надо было сидеть на месте, ждать неизвестно чего и стараться делать вид, что все в порядке. Однако, во-первых, он сейчас находился в присутствии своего царя, а значит, если не хотел навлечь на себя неприятности, не мог ничего делать без дозволения. Во-вторых, подобный жест выглядел бы тем самым детским садом, над которым смеялась маленькая мидгардка Мэгги. Глупым поступком. Игрой в прятки. И чувство собственного достоинства, изрядно приунывшее из-за воровства еды, вновь воспряло и изо всех сил противилось позорному побегу.

- Ты не игрушка, Локи, – просто сказал Верховный Бог. – И я не собирался от тебя избавляться. Не думал, что до подобного дойдет…

- Тогда кто же я?

- Ты мой сын.

- Ложь. Я йотун. Сын Лафея, брошенный им умирать. Убивший его собственными руками! И я никогда не был тебе сыном… - забывшись, Локи вновь перешел на «ты», хотя во время встреч в обеденном зале с холодной почтительностью обращался к царю «Ваше Величество». – Зачем ты забрал меня из этого чертового Йотунхейма? Зачем называл сыном?! Я тебе верил, я…вот, черт!..

Трикстер захлопнул рот. До него вдруг дошло, он все-таки переступил черту. Как тогда, на Радужном Мосту, когда пытался дать понять отцу, что способен ради него на все, и с тоской понял, что ничего этого ему не просто не нужно. Не нужен он сам. И вот годы, события, испытания спустя он вновь пытается что-то доказать Царю Одину. Раздраженно потерев лицо, трикстер пробормотал, стараясь успокоить сбившееся дыхание и колотящееся в груди сердце:

- Я прошу прощения, Ваше Величество. Я не должен был… Позвольте мне уйти. У меня еще есть дела…

- Не позволю, - отрезал Всеотец. Он вдруг сорвался с места, подошел к приемному сыну, остановившись в паре шагов. – Локи, посмотри на меня.

Трикстеру ничего не оставалось делать, как повиноваться, несмотря на то что все его существо противилось этому. Взгляд зеленых глаз встретился со взглядом единственного голубого.

- Я не лгал тебе, - тихо проговорил Один. – Ни в чем. Никогда. Я действительно считал тебя сыном. Но не смог до конца принять как родного. Я любил тебя, но не сумел полюбить так, как Тора. И я не собирался избавляться от тебя. Но… - он все-таки отвел взгляд первым, покачал головой. – Я плохой отец, Локи. Из Тора я вырастил заносчивого эгоиста, тебе от меня достались злость и обиды. Править девятью мирами мне было легче, чем растить своих детей.

Локи молчал, не зная, как реагировать на подобное откровение. Один признался, что просто не смог полюбить его, приемыша, так же сильно, как любил родного сына. Не смог принять по-настоящему, хотя спас от смерти, растил, дал возможность реализовывать себя. В этом и была вся его вина. Бог Обмана понял это. Понял и неожиданно для самого себя принял. Здесь, сейчас, перед белоснежной мраморной статуей своей приемной матери он с некоторой отстраненностью осознавал, что действительно понимает царя Одина. И там, где бурлили обида и злость, где кипели амбиции и желание показать и доказать, чего он стоит, теперь было пусто. Локи не чувствовал по отношению к приемному отцу ненависти. Он не чувствовал больше ничего. Отстраненно он посмотрел на мраморную Фриггу, и вдруг заметил скользнувший по ее глазам, а затем и губам крохотный блик. Царь Один проследил за взглядом трикстера. С минуту оба асгардца стояли и смотрели на пляшущих по мраморному лицу любившей их обоих Богини солнечный лучик.

- Как же она прекрасна…

Всеотец грустно опустил голову.

- Когда Фригг погибла… Когда Тор, вернувшись из Свартальхейма сказал, что ты пожертвовал собой спасая его, когда он сам исчез, а Хеймдалл не смог увидеть его среди живых, я впал в отчаяние. Миры, которыми я правил, которые защищал, перестали быть для меня чем-то важным. Я вдруг понял, что самое важное было рядом, а я не смог это сберечь. Боль, что я ощутил, была несравнима ни с одним самым страшным ранением. Я был наказан за свой эгоизм, жестокость. И находясь во сне я молил Вселенную, что выше всех Богов, даровать мне прошение. Она услышала мои мольбы, вернула мне тебя и Тора живыми. И этот дар я буду беречь, сколько у меня хватит сил. Ты напрасно думаешь, Локи, что тебе в Асгарде, что-то угрожает. Здесь ты под защитой, и будешь защищен даже если решишься покинуть город. Догадываюсь, тебя посещали подобные мысли.

Локи слушал эти откровения, на в душе его становилось тяжело и больно потому, что он верил каждому сказанному слову. Еще полгода назад он отреагировал бы на речи приемного отца совершенно по-другому. Обозвал бы того лжецом, обвинил в лицемерии, сказал бы, что плевать хотел на все эти слезливые искренности и послал бы Всеотца к мидгардскому черту. Мысль о хвостатом рогатом герое земных баек и о том, как прошла бы встреча между ним и Верховным Богом девяти миров вызвала нервный смешок. Один вскинул седую бровь.

- Я сказал что-то смешное?

- Нет… Я просто подумал про Мидгард. Я там жил до того, как нашел Тора в Свартальхейме. Мне там было…неплохо. Хотя я каждый день ждал, когда же за мной явится Тор и потащит обратно в темницу. А оказалось, мне в Асгарде даже немного рады. Это иронично. Я ведь последние дни просто не понимал, что здесь делаю. И почему до сих пор не ушел…

— Это твой дом, Локи. Дома можно просто быть. Никому ничего не доказывая.

- Мне все еще сложно в это поверить. Я даже не уверен, был ли Асгард хоть когда-то моим домом.

- Но это не мешает тебе издеваться над Вольштаггом.

Локи поджал губы, с раздражением осознавая, что он расслабился. Разумеется, его шалость не укрылась от единственного глаза Всеотца. Использование магии даже в таком ничтожном ключе на территории Одина не могло остаться незамеченным. Стоило подумать над тем, чтобы поставить защиту, прежде чем читать формулу.

- Это просто иллюзия. И увидят ее не все.

- Я знаю, - с усмешкой отмахнулся царь. – Вольштагг, Огун и Франдал, правда, не в курсе. Вольштагг, кажется, собирается оторвать тебе голову.

- А остальные? – не удержался от вопроса трикстер, прекрасно понимая, откуда информация. Не даром рядом с царем крутятся его вороны.

- Смеются.

Локи удовлетворенно кивнул.

- Значит, хорошая получилась шутка.

Всеотец кивнул. Разговор, прерванный обсуждением несчастного Вольштагга и его изменений во внешности, стоило вернуть в нужное русло, но никто не решался.

- Я виноват, - проговорил, наконец, Локи. – Я знаю, что виноват. Тор сказал, мы все заложники тьмы, что находится в каждом из нас. Я не смог ее удержать, отпустил, пошел на поводу собственной злости и за это буду расплачиваться до конца своих дней.

- Ты уже расплатился, - спокойно и твердо ответил Один, внимательно глядя на приемного сына, – и ничего больше не должен. Тьма…да, она есть в каждом. И свободу она получает благодаря обстоятельствам. Ты бы не стал таким, если бы я когда-то был к тебе добрее. Я виноват более твоего. Нам с этой виной жить. Пытаться исправить то, что натворили. Ты это понимаешь, и поэтому ты все еще здесь, в Асгарде, рядом с Тором. Здесь твое место, сын мой. Твой дом. К тому же, - он чуть улыбнулся, - Тору, когда он станет царем, нужна будет помощь. С его взбалмошностью он вполне способен развалить Асгард. Ты ему очень нужен.

Локи недоуменно уставился на Верховного Бога. Сын мой? Нужен? Когда он последний раз слышал подобное от приемного отца? Бог Обмана не смог припомнить, наверное, это было на разрушенном Радужном Мосту, когда они с Тором висели над бездной. А может быть нет. Но уж точно не за последние тринадцать дней. Один добродушно усмехнулся, глядя на растерянного приемного сына.

- Я рад, что мы поговорили. Думал, это произойдет раньше, но ты упорно избегал меня. Пришлось оставить Тора в Мидгарде на более долгий срок.

- Оставить в Мидгарде? – Локи, все еще выбитый из колеи, даже не пытался скрыть недоумение. – Так он туда ушел, чтобы мы поговорили?

- Нет, - покачал головой Верховный Бог, - он ушел туда к своим друзьям Мстителям. А вот вернуться не может именно поэтому. Я ему там создаю, скажем так, некоторые обстоятельства, мешающие скорому возвращению.

Локи не смог удержаться, пережитое волнение дало о себе знать. Плюнув на отстраненность и холод по отношению к отцу, трикстер рассмеялся.

- Жертва обстоятельств! Это тоже отличная шутка!

- Точно, - мягко усмехнулся Один, глядя на развеселившегося Локи. – Знаешь, - неожиданно проговорил он, переводя взгляд на мраморную скульптуру, - ведь тебя ищут. Вольштагг и остальные скоро наведаются в твои покои. Да и ты, кажется, говорил, что у тебя есть дела…

Локи перестал смеяться, тоже взглянул на изваяние, и замер. Асгардское солнце пробилось сквозь слабую тень деревьев и осветило скульптуру полностью. В его лучах мраморная Фригг сияла ослепительной белизной, словно бы лучилась изнутри. Печальные добрые глаза ее смотрели на мужа и сына и свет, исходивший от них, казалось, проникал в самое сердце.

- Она счастлива, - пробормотал Один.

- Да, - тихо согласился Локи, которому тоже показалось, что это его мать из Вальгаллы прислала солнечный свет, чтобы показать, как она рада. Затем он с сожалением отвел взгляд, помня о последнем замечании Всеотца и осознавая, тот хочет побыть здесь еще немного в одиночестве. Трикстер сделал несколько шагов, когда царь неожиданно его окликнул.

- Если я все еще тебе противен, прикажи слугам принести обед и ужин в свои покои. Воруешь на кухне, как мальчишка. Довольно этого детского сада.

По дороге к своим комнатам Локи заглянул в подвал, где хранилось вино, и прихватил несколько бутылок. У себя в покоях он первым делом убрал навесы от кровати, прогоняя из своей новой реальности даже такое проявление тьмы, позволяя солнцу освещать спальню полностью. Затем вернулся в гостиную, сел в любимое кресло и взял книгу. Тревога ушла, неопределенности больше не было. Царь ясно дал понять – Тора в ближайшее время ждет коронация. Но это больше не вызывало раздражение. Бог Обмана ощущал, что так и надо. Его старший брат должен править, а он должен помогать ему в этом. Это его место. Следовало принять это, успокоиться, и жить дальше. Разговор с царем – отцом, ведь он все считает трикстера сыном – помог понять и принять происходящее. А дальше…проблемы следует решать по мере их поступления.

Поступь проблемы Бог Обмана услышал почти сразу – по коридору по направлению к его комнатам как разъяренный бизон несся Вольштагг, подначиваемый смехом двух его соратников. Локи улыбнулся, окинул взглядом выставленные на стол бутылки, и перевернул страницу. Впереди намечался еще один разговор по душам.

***

Мэгги отложила книгу, устало потерла ладонями лицо. Она исправно готовилась к экзаменам, не хотела выглядеть просто «богатой дурочкой», купившей себе место в университете. До поступления было еще несколько месяцев, и времени, на взгляд девушки, было достаточно.

После того, как ее странный богатый работодатель Локи Лафейсон исчез, оставив ей и ее матери ежемесячное содержание, почти ничего не изменилось. Долорес продолжала работать, аргументируя это тем, что не может и не хочет сидеть без дела. Сама Мэгги тоже помогала матери, правда та теперь отказывалась привлекать дочь, чтобы та могла больше времени посвятить подготовке к экзаменам. Жизнь в целом текла прежним руслом. Вот только по ночам девушке стали сниться тревожные сны, она часто просыпалась, силясь вспомнить, что же ей снилось, и в нервном жесте растирая почти зажившие колени. Однако, вспомнить не получалось. Единственное, что, как она думала, ей точно грезилосьпостоянно – легкая алая дымка у ее ног.

Мэгги зевнула, посмотрела на часы. Без четверти два ночи. Нужно бы лечь спать, все равно сегодня уже никакая информация в голове не откладывалась. Убрав книги, Мэгги отправилась на кухню, выпить воды, однако, едва вошла в помещение, замерла как вкопанная. Она никогда не обращала внимания на луну, ее не беспокоили все эти фазы и прочее, однако сейчас перед ее взглядом открылось необычное зрелище. Огромная белоснежная луна висела, казалось, над самым домом, освещая небольшую кухню настолько хорошо, что можно было не включать свет. Девушка подошла к окну, задумчиво грея в ладонях стакан воды, некоторое время смотрела на открывшееся великолепие. Ей вдруг вспомнилось, что мистер Лафейсон не мог уснуть в такое время, пил на кухне отвратительный чай – Мэгги ненавидела чай, который покупала Долли, но почему-то не говорила об этом матери – и вот так же, как она сейчас, смотрел в окно. В который раз девушка задумалась, кем был этот странный человек, как на самом деле жил и куда исчез. Полиция разводила руками, а разгромленный особняк через несколько дней продали. Новые владельцы, насколько Мэгги смогла узнать, собирались снести здание и построить там что-то свое. Девушке было жаль дом, но еще больше она переживала за его бывшего владельца, который и привлекал, и настораживал ее одновременно. Впрочем, она все-таки была уверена, он жив и раз успел позаботиться о ее с матерью будущем, побег его не был спонтанным. А значит, он в порядке. Возможно, когда-нибудь потом, когда она станет взрослее, образованнее, у нее появится возможность разыскать о нем хоть какую-то информацию. Просто, чтобы знать – у него все хорошо. Мэгги улыбнулась отсалютовала луне стаканом с водой.

- Надеюсь, сегодня вам удастся выспаться. Доброй ночи, мистер Лафейсон.