Ещё один учебный год (СИ) [Умная сова] (fb2) читать онлайн

========== Глава 1. Сентябрь. Гиппогрифы и признания. ==========

— Как я рад, что мы так скоро снова свиделись, Гарри! — сказал Хагрид, утирая рукавом слезу, уже готовую затеряться в его косматой бороде. После битвы за Хогвартс великан просто не мог смотреть на Гарри без обильно текущих слёз. — Это профессор МакГонагалл славно придумала: пригласить вас на восьмой курс, да-а-а… Она, Минерва-то, ишь как рассудила, что детства-то у вас толком и не было, значит. И бала выпускного…

Гарри поёжился, вспомнив неловкий вальс с Парвати Патил на четвёртом курсе. Впрочем, в этом году всё будет иначе — ведь Гарри отправится на бал ни с кем иным, как со своим парнем Драко Малфоем, а уж с ним-то никакой бал не страшен!

— Да-а, — продолжал вздыхать Хагрид, — а всё Волдеморт окаянный и приспешники его!

Добродушное лицо Хагрида помрачнело:

— Вот только не возьму я в толк, зачем Минерва слизеринцев этих проклятых позвала? Они Волдеморту задницу лизали, Хогвартс не защищали, а их теперь тут с распростёртыми объятиями принимают!

Гарри, собиравшийся было рассказать Хагриду о Драко, который уже битый час прятался в саду за самой большой тыквой, в ожидании, пока Гарри подготовит великана к его появлению, поспешно прикусил язык.

— А ты угощайся, Гарри, не стесняйся, кексы сегодня особенно удались! — Хагрид подлил своему любимцу чаю из огромного закопчённого чайника.

Гарри незаметно наложил на кекс смягчающие чары, которые Гермиона изобрела во время их странствий в поисках крестражей. Затем он вонзил зубы в угощение, отметив, что чары оказались практически бессильны против Хагридовой выпечки, и задумался, как бы всё-таки рассказать о переменах в своей личной жизни.

— Милый букетик, — кивнул он в сторону огромного букета из разноцветных осенних листьев, красующегося возле камина.

— А-а, это малышка Китти Паддифут принесла! — просиял Хагрид. — Она у меня тут частенько бывает со своей компанией. Всё про тебя выспрашивает: каким мистер Гарри был на первом курсе, да как он попал в команду по квиддичу, да как он учился…

На этих словах Гарри поперхнулся кексом.

— Славная девчушка! — продолжал Хагрид. — И уж как на нашу Гермиону похожа! Небось, скоро тоже все книги в библиотеке подчистую перечитает. А паренёк-то, друг её, Эллиот, тот мне тебя, Гарри, страсть как, напоминает! Только он побойчей тебя будет!

Хагрид снова утёр слезу, вспоминая маленького Гарри. А Гарри тем временем бросил обеспокоенный взгляд на окно. Малфой уже устал сидеть за тыквой и делал отчаянные знаки, которые Гарри расшифровал как: «Эй, Шрамоголовый, долго мне тут ещё торчать?»

Ничего не замечающий Хагрид покачал головой и неодобрительно прибавил:

— Не пойму я только, чего этот белобрысый за ними таскается, Орион Штерн со Слизерина? Втёрся, небось, в доверие, а они-то, несмышлёныши! А этот-то — вылитый наш Малфой… МАЛФОЙ?! — голос Хагрида взлетел от изумления и неожиданности, когда он, повернувшись к окну, узрел Драко Малфоя собственной персоной.

Спустя полчаса Хагрид всё ещё утирал лицо платком размером с хорошую скатерть и пытался переварить полученную информацию.

— Твой парень… Малфой — твой парень… — бормотал он, бросая на мальчишек беспомощные взгляды. — Ну, это… Да… Ты, Малфой, значит, того… с Гарри нашим… Ну, что ж…

— Я эмм… извиниться хотел, — робко вставил Малфой, когда бессвязное бормотание на секунду прекратилось.

— «Профессор!» — сделав страшные глаза, беззвучно подсказал Гарри.

— Профессор, — послушно повторил Драко.

Хагрид выпучил глаза, а Драко продолжал:

— За своё недостойное поведение на Ваших уроках, сэр, и за случай с гиппогрифом.

На этих словах Драко вздрогнул, вспомнив жуткую курицу-коня, а Хагрид залился слезами умиления.

— Клювик мой! — чуть ли не прорыдал он. — Знатно он тогда тебя того… проучил, значит! У него ведь и детки теперь есть — Звёздочка, Хохолок и Пушинка!

— И где же они, Хагрид? — поинтересовался Гарри, незаметно успокаивающе погладив под столом колено Драко, побледневшего при упоминании о целом стаде злобных гиппогрифов.

— У меня здесь живут, где ж им ещё быть-то? — Хагрид неопределённо махнул рукой в сторону Запретного Леса. — Люциус Малфой расщедрился, выделил мне средства на постройку стойла для малюток. Это он, мерзавец эдакий, грехи свои после войны замаливает!

Драко скрипнул зубами, но благоразумно промолчал

— Не хотите их навестить? — вдруг спросил Хагрид, с лукавой улыбкой глядя на близкого к обмороку Малфоя.

— Конечно! — весело воскликнул Гарри, донельзя довольный тем, что Хагрид обращается к ним обоим.

Вскоре все трое уже шагали по направлению к Запретному Лесу, на краю которого на большой поляне расположились три стойла и просторный загон. Драко стоило неимоверных усилий переставлять ноги и не броситься прямо сейчас наутёк. Лишь страх опозориться перед Гарри и снова всё испортить удерживал его от улепётывания в противоположную от проклятых гиппогрифов сторону.

— Вот они, мои малютки! — заквохтал Хагрид, когда на них уставились шесть недобрых глаз.

Хохолок, будучи, видимо, вожаком стаи, выжидающе застыл напротив непрошеных гостей, а Звёздочка и Пушинка принялись нервно переступать с ноги на ногу. Гарри поймал взгляд Хохолка и, не разрывая зрительного контакта, склонился в глубоком поклоне. Драко с пересохшим от ужаса ртом последовал его примеру. Хохолок с минуту оценивающе смотрел на склонившихся перед ним посетителей и затем, удовлетворённо курлыкнув, присел в величественном поклоне. Пушинка и Звёздочка тут же повторили всё за братом, согнув в коленях свои передние лапы.

— Ох, ну разве они не умнички? — восхитился Хагрид. — Такие малыши, а кланяются, точно взрослые!

Гарри подумал, что предпочёл бы оказаться в паре миль отсюда, если бы эти малыши не надумали поклониться. Он искоса взглянул на Драко. На том по-прежнему лица не было от ужаса. Похоже, за всё это время он даже ни разу не моргнул, ещё помня с того злополучного урока на третьем курсе, что «гиппогрифы не верят тому, кто часто моргает».

— Мерлин, Поттер, на что мне приходится идти ради тебя, — прошипел Драко, всё ещё не разгибаясь.

— Хотите помочь мне тут почистить стойла, а то у меня ещё огнекрабы не кормлены? — жизнерадостно предложил Хагрид. — Вижу, с малютками вы поладили!

— С удовольствием, Хагрид! — охотно согласился Гарри, предвкушая целый вечер наедине с Драко.

Лицо Драко сменило цвет на бледно-зелёный, однако он послушно поплёлся за Гарри получать из рук Хагрида грабли, вёдра и лопаты.

*****

К концу третьего часа работы Драко наконец-то перестал без конца тревожно коситься на мирно пасущихся гиппогрифов, и на его лице появился здоровый румянец. Гарри невольно залюбовался им, когда тот, откинув чёлку со лба, изящно взмахнул палочкой, левитируя очередную порцию навоза в ведро для последующей отправки в теплицы мадам Спраут.

*****

Вечер выдался не по-осеннему тёплым, и, закончив работу, Гарри и Драко улеглись рядышком прямо на траве. Мышцы приятно ныли, головы были восхитительно пустыми и лёгкими после долгих часов физического труда.

— А помнишь… — одновременно повернулись друг к другу мальчишки.

— О чём ты хотел спросить? — улыбнулся Гарри.

— О нашей первой встрече.

— В магазине мадам Малкин? Я тоже! Хотел спросить, почему ты, весь такой из себя крутой маленький засранец вообще заговорил со мной? Ведь я, помнится, даже одет был по-магловски, в какие-то обноски моего кузена!

— О, да! — беззлобно засмеялся Драко. — Как я могу забыть этот феерический линялый свитер до колен и очки, заклеенные скотчем! Кстати, куда делся скотч? В Хогвартс-Экспрессе его уже не было.

— Оу, ты так внимательно разглядывал меня? — искренне удивился Гарри. — Гермиона починила мои очки с помощью «Окулус Репаро». Так ты не ответил…

— Мерлин, ты действительно не понимаешь? Ты был так не похож на всех тех детей, что меня окружали. Такой смешной, глазастый, очаровательно-растерянный! Я никогда не испытывал такого острого желания с кем-нибудь подружиться!

Гарри почувствовал укол совести, и его затопила жалость к тому маленькому бледному мальчику с тонкими чертами лица, который так неумело выразил свою зарождающуюся симпатию, что её можно было принять за что угодно, только не за отчаянное желание дружить.

— Мерлин, Гарри, да в мыслях я уже летал с тобой на мётлах по саду Малфой-Мэнора! — продолжал Драко, теперь уже не смеясь, а прикрыв глаза, будто от боли. — Неужели ты думаешь, что я стал бы разговаривать дольше полминуты с тем, кто не знает, что такое квиддич! Но с тобой… Я так пытался найти хоть какую-то тему для разговора…

— И выбрал Хагрида, — с укором припомнил Гарри, — назвал его дикарём и пьяницей! Не лучший способ…

— Да я же не знал, что он… Гарри, я был всего лишь глупым ребёнком, дети всегда потешаются над странными, непохожими на всех людьми. Я думал — мы посмеёмся вместе, и ты, наконец-то, улыбнёшься мне… Согласен, я — дурак! И, если честно, Хагрид всегда внушал мне ужас, да я и сейчас боюсь его до усрачки!

— Серьёзно? — лицо Гарри смягчилось.

— Серьёзней некуда, — буркнул Драко.

— Подумать только, мы могли дружить все эти годы, если бы ты, мелкий пакостник, не наговорил гадостей про Хагрида, а потом про Рона! Я уж не говорю о Гермионе…

— Я ревновал! — с тоской воскликнул Драко. — Ты не захотел дружить со мной, я был уязвлён и хотел побольнее уколоть тех, кого ты предпочёл мне. А вот за то, как я обижал Гермиону, мне действительно очень стыдно. Я был таким мудаком!

— Да, — согласился Гарри, — вот даже спорить не буду! Но, если подумать, без тебя мне в Хогвартсе было бы скучно!

Он шутливо ткнул загрустившего Драко в бок, и, дождавшись вымученной улыбки, наклонился поцеловать его.

— Поттер, не смей! — чуть не отпрыгнул от него Драко. — Гарри, отстань, я же весь провонял гиппогрифовым дерьмом! Пусти, Поттер, придурок!

— Нет! — выиграв эту шуточную схватку, Гарри прижал его к земле, осторожно целуя в самые уголки глаз, крошечную родинку на виске и приоткрытые губы. — Ты пахнешь Драко Малфоем… Моим Драко.

========== Глава 2. Октябрь. Привидения и поцелуи. ==========

Комментарий к Глава 2. Октябрь. Привидения и поцелуи.

Фред Уизли жив, иначе о каком флаффе может идти речь?

— Это Хэллоуин, Грейнджер! — сердито воскликнула Панси. — Мы ДОЛЖНЫ пугать детей! Да во имя Салазара! Мы так старались, и ты говоришь, что вся наша работа по подготовке праздника пойдёт книззлу под хвост?!

— Вы старались?! — вскипела Гермиона. — Давай-ка поглядим, что вы тут напридумывали! — она выхватила пергамент из рук Панси. — «Викторина о самых жутких монстрах от древности до наших дней»… «Привидения демонстрируют сцены всех видов казней Средневековья»… «Неожиданное и эффектное появление Кровавого Барона из-за угла»…

Гермиона уставилась на Панси, раздувая ноздри от еле сдерживаемого гнева.

— Согласна, — слегка потупилась Панси, — с Кровавым Бароном — это, пожалуй, слегка перебор.

От дальнейших разборок девушек отвлекли Невилл и Дин с Джинни, которые с радостными улыбками ввалились в Большой Зал, левитируя перед собой добрую сотню тыкв и тыковок всевозможных размеров.

— Отлично! — просияла Гермиона, на время забыв о средневековых казнях и Кровавом Бароне. — Можно приступать к украшению замка, пока малыши спят!

*****

В этом году организация традиционного ежегодного празднества по случаю Хэллоуина была поручена восьмому курсу, и ребята старались изо всех сил. Гермиона велела каждому факультету подготовить для малышей-первокурсников Хэллоуинские развлечения, отражающие факультетский дух. Предполагалось, что дети посетят все четыре гостиные, и везде их будут ждать разнообразные испытания и сюрпризы.

— Это поможет сблизить и подружить юных представителей всех факультетов, — сказала Гермиона на заседании школьного совета.

И профессор МакГонагалл разрешила на один вечер свободный доступ во все гостиные.

Луна вместе с Терри Бутом и Мэнди Броклхерст засели в библиотеке, разыскивая заковыристые загадки, Ханна Эббот и Сьюзен Боунс о чём-то таинственно шептались в теплице с профессором Спраут, Рон активно общался через камин с Магазином Волшебных Вредилок, к большому неудовольствию Гермионы, ну а слизеринцы… Слизеринцы во главе с Панси решили сделать этот Хэллоуин действительно незабываемым.

Панси стоило немалых усилий уговорить привидения всех четырёх факультетов поучаствовать в её зловещей постановке «Казни Средневековья». Призраки оказались весьма капризными и несговорчивыми актёрами.

Плакса Миртл, истерически рыдая, наотрез отказалась изображать утопленницу, брошенную в Босфор в чёрном мешке.

— У меня клаустрофобия! — визжала она. — И, кажется, пора бы уже запомнить это, но нет! Кому какое дело до очкастой, прыщавой, боящейся замкнутых пространств Миртл?! Давайте засунем её в мешок!

— То-то ты в трубах и зависаешь постоянно! Замкнутых пространств она боится! — под нос себе проворчала Панси, с надеждой обращая взгляд на Хелену Рейвенкло.

Интеллигентная Хелена покладисто согласилась с ролью утопленной турецкой ведьмы-рабыни, благо серый цвет её лица как нельзя лучше подходил к этой роли.

Почти Безголовый Ник ожидаемо разнылся, что именно ему досталась роль колдуна, осуждённого на казнь посредством обезглавливания.

— О, великий Мерлин! Молодое поколение так стереотипно мыслит! — театрально сокрушался он, однако, от роли, вопреки опасениям Панси, не отказался.

Больше всего оказалось желающих помпезно сгореть в инквизиционном костре, наколдованном признанными мастерами пиротехники Блейзом и Симусом. После долгих ожесточённых споров роль колдуна, приговорённого к костру, досталась Толстому Монаху.

— Ну, хвала Салазару, с этим разобрались, — Панси облегчённо вздохнула, — так, Драко у нас будет изображать магловского судью… Драко! Драко, боггарт тебя задери, где ты?

Драко в последнее время имел обыкновение постоянно исчезать куда-то, вот и сейчас он бессовестно проигнорировал такую важную репетицию.

Впрочем, Гарри Поттера тоже не было в Гриффиндорской гостиной, где Рон, Дин и Джинни перебирали гигантскую кучу Волшебных Вредилок, присланных Фредом и Джорджем.

— Как думаешь, Джин, это подойдёт для испытаний? — задумчиво спросил Рон, доставая из кучи маленький, безобидный с виду предмет. Это оказалась зачарованная мухобойка, которая хлопала по лбу каждого, кто случайно произносил задуманное ведущим игры слово.

— Главное, чтобы без кусачих фрисби! — подала голос Гермиона. Она сидела за столом, обложившись пергаментами и перепроверяя план предстоящего мероприятия и чеки из «Сладкого Королевства».

Прытко Пишущее Перо строчило благодарственное письмо спонсору мероприятия лорду Люциусу Малфою, и Гермиона время от времени заглядывала в написанное, вычёркивая особо пафосные и слащавые обороты.

— Странно, — рассеянно сказала Джинни, — а где Гарри? Ой! — она тут же получила в лоб от мухобойки.

— Прости, Джин! — всполошился Рон, — просто я сейчас тоже думал о Гарри, видимо, Словобойка посчитала, что я загадал его имя.

— С Малфоем своим, наверное, — улыбнулась Джинни, потирая лоб и приобнимая Дина.

Она знала, что во всей Британии не было парня счастливее её Дина, когда по Хогвартсу в сентябре разнеслась весть, что Гарри Поттер — гей. Сама Джинни уже в июне, когда отгремела битва и были оплаканы потери, поняла, что Гарри для неё — просто обожаемый старший брат, которого очень неловко целовать в губы. И осознание этого, сначала ударив, как бладжер, со временем принесло огромное облегчение. Джинни очень любила Гарри, кажется, всю свою жизнь, думала, что стесняется даже мысли о близости с ним из-за того, что он — недосягаемый герой, а оказалось… Любовь — она ведь разная бывает!

Теперь она с весёлым, ласковым Дином Томасом, а Гарри — кто бы мог подумать? — с белобрысым Хорьком!

— Эй, Джинни! — вырвал её из задумчивости Рон. — Так а что насчёт Щипающегося Мохнатика? Подойдёт?

*****

Тридцать первого октября, войдя утром в Большой Зал, первокурсники онемели от восхищения. Светящиеся тыквы, мириады разноцветных летучих мышей, падающий с потолка конфетный дождь — восьмикурсники постарались на славу!

К вечеру все, даже персонажи Хогвартских картин нарядились в маскарадные костюмы. Полная Дама кокетливо поправляла крылышки херувима, а сэр Кэдоган в плаще графа Дракулы и с накладными клыками то и дело вскрикивал: «Сражайтесь, гнусные жалкие смертные, или я узнаю, какова на вкус ваша кровь!»

Гермиона, одетая в костюм магловской учительницы, при взгляде на который у Рона все связные мысли вылетали из головы, без устали водила толпу первокурсников из гостиной в гостиную, где для них были подготовлены Хэллоуинские испытания.

Полная Дама уронила по меньшей мере десять бокалов игристого вина, так и не успев донести их до рта, пока из Гриффиндорской гостиной доносились визги малышей, которых щекотали, щипали и шлёпали по лбу волшебные вредилки.

В гостиной Хаффлпаффа Джимми Шанпайк первым бесстрашно бросился в лабиринт из густо посаженных неизвестных растений. Благодаря его вертлявости и гибкости, ребятам удалось собрать нужное количество плодов абиссинской смоковницы и надеть лежащие у выхода из лабиринта меховые наушники прежде, чем вышло время, о чём душераздирающим воплем возвестила мандрагора, выдернутая Ханной Эббот из горшка.

А вот Луну, Терри и Мэнди ждало большое разочарование, так как все их с таким трудом подобранные заковыристые загадки и логические задачки как орешки расщёлкала умница Китти Паддифут.

Награждённые несметным количеством сладостей и подарков, счастливые первогодки разошлись по спальням, а уставшие донельзя восьмикурсники собрались в Большом Зале, где профессор МакГонагалл разрешила им посидеть и выпить сливочного пива после отбоя. Привидения, с оглушительным успехом выступившие сегодня вечером со своим душераздирающим спектаклем, парили тут же, между столами. И лишь Пивз, которого за хулиганские выходки выгнали ещё с самой первой репетиции, обиженно бубня, фланировал по тёмному коридору.

Вдруг его внимание привлекли две мальчишеские фигуры в свете Люмоса.

— Так-так-та-ак, — в предвкушении заварушки пробормотал Пивз, — кто тут у нас? Ага-а-а, Потти-Обормотти и Мелкий Малфёныш? Собираются подраться? Выцарапать друг другу глаза? Вырвать языки?!

Подплыв поближе, чтобы разобраться в происходящем, Пивз застыл в шоке, будто поражённый мощным Петрификусом. И вскоре сладко спящий Хогвартс был разбужен его визгливым, отчаянным воплем:

— Они целуются!!! Все сюда! Потти целует Малфёныша в школьном коридоре!!!

— Хэллоуин в этом году удался, — прошептал Гарри, отрываясь от Драко.

— Да не то слово, Поттер… Ну что: сладость или гадость? — ответил Драко, вовлекая Гарри в новый сладкий поцелуй.

Комментарий к Глава 2. Октябрь. Привидения и поцелуи.

О ноябрьских событиях мы узнаем в ноябре.

========== Глава 3. Ноябрь. Нежности и обиды. ==========

Если в сентябре весь Хогвартс взбудоражила неожиданная новость о том, что Гарри Поттер — гей, то после разоблачающего, истошного вопля Пивза 31 октября все, от завхоза Аргуса Филча до последнего захудалого портрета, узнали, кто именно является избранником всеми любимого Героя.

Теперь Гарри и Драко то и дело ловили на себе любопытные взгляды — от озорных и шутливо-понимающих до хмурых и неприязненных. Впрочем, к разного рода взглядам и шушуканьям за спиной им обоим было не привыкать.

Малыши из летнего лагеря, разбросанные теперь по разным факультетам, просто обожали обоих своих вожатых и, как все маленькие дети, не сомневались в том, что, раз Гарри с Драко встречаются, то они непременно поженятся сразу, как только закончат школу. Дети, в отличие от взрослых, не обременены кучей предрассудков и гнетущих душу сомнений.

Сам же Гарри боялся даже думать о будущем. Драко никогда не заговаривал с ним об этом, и Гарри втайне опасался, что этот чудесный сон закончится, как и последний учебный год в Хогвартсе, и Драко придётся жениться, чтобы продолжить славный род Малфоев. Мысли эти подкреплялись убийственными взглядами исподлобья, которые всякий раз при встрече бросала на Гарри мелкая Астория Гринграсс. Именно её, по слухам, когда-то прочили в жёны юному лорду Малфою.

И Гарри пытался насытиться, насладиться впрок своей нежданной белокурой любовью с серыми глазами, в которых теперь всё время прыгали весёлые чёртики. Они вместе варили экспериментальные зелья по заданию новой молодой профессорши зельеварения мисс Самбукус, вместе писали скучные эссе, перемигиваясь друг с другом из-за стопок старинных фолиантов. Несмотря на неприветливую ноябрьскую погоду часами гуляли у озера, рассказывая друг другу о своём детстве и воссоздавая полную картину своей школьной истории с двух точек зрения.

— Ты не представляешь, каких трудов мне стоило уговорить отца купить мётлы всей нашей команде, чтобы меня взяли в неё! Я так хотел произвести на тебя впечатление, надеялся, что ты посмотришь на меня иначе, когда увидишь, как я играю в квиддич, — жаловался Драко, и Гарри, как наяву, видел перед собой заносчивого второкурсника, лопающегося от гордости и спеси. Как он, оказывается, внутренне обмирал от предвкушения понравиться своему несостоявшемуся другу!

— А Грейнджер… Гермиона, она ударила по больному, сказала, что у меня нет таланта, и что я купил это место в команде!

— Ты назвал её тогда грязнокровкой! — мгновенно взвился Гарри.

— Ты мне всю жизнь будешь это припоминать? Я же извинился… — горько скривился Драко, и у Гарри сразу потеплело внутри от этого «всю жизнь».

— Мне казалось, что именно Гермиона испортила мой чудесный план по завоеванию твоего расположения. И, Мерлин, как же я ненавидел Рона за то, что он посмеялся над моим именем. Ведь я думал, что ты ещё и поэтому отказался дружить со мной.

— Дурачок! — Гарри порывисто обнял своего расстроенного воспоминаниями парня. — У тебя лучшее имя на свете. Мой Драко…

*****

Они целовались и нежничали с мальчишеским азартом и каким-то неуёмным детским восторгом. Гарри всё чаще думал о том, что рано или поздно они перейдут к большему, а он пока смутно представлял, как это будет. Его было посетила шальная мысль проконсультироваться с Симусом, который периодически ночевал в слизеринской спальне у своего ненаглядного Блейза, но эта мысль тут же была отвергнута. И тут Гарри вспомнил о Запретной Секции. Накинув, как в старые добрые времена, мантию-невидимку и дождавшись, пока уснёт Невилл (остальных соседей в спальне по понятным причинам не было), Гарри на ватных ногах отправился в библиотеку, с трепетом предвкушая знакомство с судьбоносной информацией.

Нужные книги нашлись на удивление быстро, и Гарри, со всем рвением и пылом юного волшебника, стремящегося к знаниям, принялся усердно осваивать весь спектр чар от Заглушающих до заключительных Очищающих.

Следующим этапом была подготовка Выручай-Комнаты к решающему свиданию. Придя в коридор на восьмом этаже за час до назначенного времени, Гарри принялся вышагивать туда-сюда, пытаясь намечтать подходящий событию антураж. Вскоре явился и Драко, нервно покусывая губы и явно догадываясь, для чего Гарри так торжественно пригласил его сюда.

— У нас какой-то праздник, Гарри? — немного хриплым голосом спросил он.

— Пойдём! — Гарри взял его за руку с ледяными от волнения пальцами.

Комната являла собой воплощение худших кошмаров. Вконец запутавшись от лихорадочно мечущихся мыслей Гарри, она сотворила безвкуснейший декор гриффиндорских и слизеринских расцветок, ужасающе пошлую кровать с балдахином и, как венец всего этого, призывную светящуюся надпись во всю стену: «Приди в наш чертог любви, о мой ненасытный Дракон!» (Что-то подобное засело в подкорке у Гарри во время штудирования старинных пафосных трактатов о сексе.)

Драко, вопреки опасениям, никак не прокомментировал весь этот ужас, он просто трясся мелкой дрожью и блестящими глазами уставился на Гарри, нервно сглатывая.

Осторожно, будто боясь спугнуть бабочку, Гарри протянул руку и коснулся волос Драко.

— Ты… — голос предательски сорвался, — ты раньше делал это?

— Поттер, ты — дурак? — прошептал Драко, не двигаясь с места. — Я же — чистокровный! Мы делаем, как ты выразился, «это» только с тем, с кем собираемся вступить в брак.

Сердце Гарри ухнуло в район пяток, а плавящийся мозг отчаянно пытался расшифровать, что Драко хочет этим сказать? Что не может пойти на столь важный шаг, так как связан обязательствами с Асторией Гринграсс или… неужели…

— А мы разве… — выдавил он из себя после минутного панического молчания и вновь, как тогда летом, в лагере, увидел, как в серых глазах хрупкая радость и предвкушение разбиваются вдребезги и сменяются болью и гневом.

— А мы не… — отшатнулся Драко. — Да пошёл ты, Поттер!

— Но, — опешил ничего не понимающий Гарри, — я думал… думал, может, после школы ты женишься на Астории Гринграсс…

— Вот, значит, как ты думал?! — почти фальцетом взвизгнул Драко и, шумно дыша, продолжил, ядовито цедя слова:

— Удобно, да? Поиграть со мной, чтобы не скучно было во время учёбы, а потом перебросить малютке Астории, как квоффл в квиддиче? О, в кои-то веки в твою ушибленную башку пришла хорошая идея! Да иди ты к Мордреду, Поттер!

С этими словами абсолютно несчастный Драко вылетел из Выручай-Комнаты, оставив ошеломлённого Гарри растерянно взирать на нелепую кровать с балдахином и издевательски мерцающую надпись: «Приди в наш чертог любви, о мой ненасытный Дракон!»

========== Глава 4. Декабрь. Фениксы и драконы. ==========

Хогвартс предвкушал Рождество. Домовики без устали пекли имбирное печенье, и его ароматом, смешанным с ароматом еловой хвои, словно пропиталось всё вокруг. Дети вбегали на уроки румяные после игры в снежки на школьном дворе, преподаватели сквозь пальцы смотрели на эссе, недотягивающие до положенного количества футов, а профессор Флитвик весь декабрь посвятил изучению чар, используемых при украшении рождественской ели.

И лишь Гарри было не до веселья. После того ужасающего недоразумения в Выручай-Комнате Драко не хотел даже слушать его объяснений. Он методично истреблял заклинанием Инсендио многочисленные Гаррины записки, отправлял назад с непрочитанными письмами школьных сов, домовиков и малышей-первокурсников. Гарри совсем отчаялся и вовсе не горел желанием принимать участие в предпраздничных хлопотах. Драко же, как в старые добрые времена, будто назло ему, демонстративно вступил в Рождественский Комитет и взял на себя изготовление праздничных зелий.

Гермиона, разумеется, возглавила этот самый Комитет и теперь до позднего вечера просиживала в гостиной, обложившись бланками заказов в магазины волшебных товаров и пергаментами со сценариями рождественских спектаклей. В один из таких вечеров её внимание привлёк настойчивый стук в окно. Открыв его, Гермиона увидела роскошного серебристого филина весьма высокомерного вида. К его лапке был привязан пергамент с фамильным гербом Малфоев. Гермиона аккуратно отвязала письмо и попыталась было угостить птицу печеньем, но филин смерил её таким уничижительным взглядом круглых глаз, что сразу стало ясно: он считает ниже своего достоинства принимать что-либо из рук недостаточно сиятельных особ.

Когда спесивый филин, посчитав свою миссию выполненной, вылетел в декабрьскую тьму, Гермиона принялась читать послание от Люциуса Малфоя.

«Глубокоуважаемая мисс Грейнджер!

За эти месяцы, проведённые в тесном сотрудничестве с Вами, нам, смею надеяться, удалось стать добрыми деловыми партнёрами (от изумления Гермиона поперхнулась ромашковым чаем). Поэтому, я счёл возможным потревожить вас личной просьбой в эти предпраздничные дни, когда всё вокруг дышит добротой и благодатью. Речь идёт о моём единственном наследнике и обожаемом сыне, Вашем соученике Драко Люциусе Малфое. Как Вам, вероятно, известно, уже целый долгий месяц мой сын находится в состоянии ссоры со своим любимым человеком, Гарри Джеймсом Поттером, которого вся Британия знает, как своего Национального Героя и дорогого Спасителя. (Гермиона закатила глаза и поморщилась, складывалось ощущение, что с пергамента сейчас закапает мёд). Драко безмерно страдает, он потерял душевный покой, сон и аппетит, и мы с его матерью, моей дражайшей супругой, серьёзно опасаемся за его здоровье.

Будучи самой одарённой волшебницей нашего столетия, Вы, безусловно, найдёте способ помирить два безутешных, стремящихся друг к другу сердца, тем самым не оставив нашу семью без столь блистательного, перспективного зятя.

Возлагаем на Вас нашу последнюю надежду и не подвергаем ни малейшему сомнению Ваши выдающиеся способности.

С глубочайшим почтением лорд Люциус Абраксас Малфой.»

*****

Гермиона умела наступать на горло собственной гордости, когда дело касалось счастья близких друзей. Поэтому, проведя целый день в бесплодных поисках какой-либо идеи, она обратилась к признанному хогвартскому эксперту по сердечным делам Лаванде Браун.

— Подарок! — тут же вскрикнула Лаванда, едва Гермиона успела ввести её в курс дела. — Если Драко примет подарок от Гарри, то вынужден будет с ним помириться!

— Какой там подарок, если он испепеляет записки и отправляет назад нераспечатанные письма! — с досадой воскликнула Гермиона. — Я-то думала, ты посоветуешь что-то действительно стоящее!

— О, но ты же у нас самая умная, — парировала Лаванда, — вот ты и придумай, как устроить, чтобы Драко непременно принял подарок!

— Бинго!!! — вскричала Гермиона после нескольких минут напряжённых раздумий. — Скоро же рождественская вечеринка! Это будет Тайный Санта.

— Тайный Санта? — удивилась Лаванда. — Это ещё что значит?

— Магловская игра для рождественской вечеринки, — принялась объяснять Гермиона, — каждый человек вытаскивает из мешочка имя того, кому должен будет приготовить подарок, якобы от Санты. И никто не должен знать, кто кому дарит.

— В этом нет смысла, — разочарованно протянула Лаванда, — каковы шансы, что Гарри вытащит из мешочка имя Драко? Вот мне, например, в летнем лагере, когда мы разыгрывали, кто с кем будет работать в паре, достался Гойл, хотя я мечтала совсем о другом напарнике!

— Знаю я, о ком ты там мечтала, — пробормотала Гермиона, мстительно припоминая свою удачно применённую невербальную магию в момент чтения Лавандой бумажки с именем напарника.

*****

Гермиона была девушкой честной и принципиальной, однако, не брезговала заклинанием Конфундус, когда дело касалось счастья близких людей. Поэтому, когда Гарри Поттер с безучастным лицом вытащил из мешочка имя того, кого ему предстояло осчастливить рождественским подарком, глаза его распахнулись в неверии и заблестели от внезапной радости. На бумажке значилось: «Драко Малфой».

И Гарри вознамерился не упустить шанс, дарованный ему благосклонной судьбой в лице Гермионы и её хорошо отработанного Конфундуса. Подарок должен был настолько недвусмысленно сообщить не только о чувствах и серьёзных намерениях дарителя, но и о том, кто именно является этим дарителем, чтобы у Драко не возникло ни малейших сомнений.

Измученное сердце подсказало решение невероятно быстро, и вскоре, испросив разрешение МакГонагалл на внеочередную отлучку, Гарри уже аппарировал к двери самой известной в Магической Британии гоблинской ювелирной мастерской «Рагнук и сыновья».*

*****

В этом году на Рождество в Хогвартсе остались очень многие ученики и восьмой курс в полном составе. Все хотели встретить праздник в стенах родной школы, мирной, уютной, освобождённой от пожирательской скверны. Вечеринка превзошла все ожидания. Слизеринцы совместно с Хаффлпаффцами во главе с Панси Паркинсон удивили всех трогательным спектаклем. Невилл организовал выставку специально выведенных им к Рождеству разноцветных мини-ёлочек с разными ароматами. Огромным успехом пользовался мастер-класс Луны Лавгуд по изготовлению ёлочных игрушек. Малыши и ученики постарше с усердием мастерили очаровательные сливы-цеппелины, припорошённые снежком, и забавных морщерогих кизляков в красных гномьих колпачках.

Но всех превзошёл Драко Малфой. К его столу с Сюрприз-Зельями выстроилась огромная очередь. Всем не терпелось хлебнуть чудесного, пахнущего яблоками и корицей напитка и посмотреть, что произойдёт. Одни, отведав его, принимались распевать рождественские гимны, у других носы начинали светиться, как у оленёнка Рудольфа, третьи же чихали с таким звуком, словно взорвалась петарда, и пускали изо рта дымок.

Гарри с болью в сердце смотрел на разрумянившегося, нарядно одетого Драко, задранный нос и гордая осанка которого будто сообщали всем и каждому: «Я прекрасно справляюсь со своей жизнью и без Поттера!»

И вот настал кульминационный момент праздника. Рон и Дин левитировали в Большой Зал гигантский мешок Тайного Санты, и все принялись разворачивать свои подарки. Гермиона получила книгу в ядовито-розовом переплёте с интригующим названием «Нет в жизни ничего важнее Чар Любви». Невилл радостно распаковывал увесистую коробку, полную пакетиков с волшебными удобрениями. Луна с удивлением обнаружила в своём подарочном пакете сачок для ловли нарглов. Панси восторгалась набором лаков для ногтей, меняющих цвет под настроение.

Гарри едва взглянул на свой подарок — маленькую клетку для совы, которую можно установить на рукояти метлы спереди. С сердцем, выпрыгивающим из груди, он смотрел, как Драко Малфой сосредоточенно разворачивает маленький свёрток, как открывает коробочку и достаёт из неё медальон гоблинской работы, как мгновенно вспыхивают его щёки.

— Что там, Поттер? — раздался его ломкий, но насмешливый голос, как только он увидел лежащий в коробке медальон. (Вот же хитрый Хорёк, сразу понял, от кого подарок) — Неужели, в медальоне твой локон? Я должен теперь разрыдаться от умиления и броситься к тебе в объятия?

Ядом, сочащимся из его слов, можно было отравить добрую половину Хогвартса. Все в Зале умолкли и уставились на них.

— Открой, — охрипшим голосом попросил Гарри.

Скривив губы, Драко открыл медальон и замер. Там, внутри, миниатюрный серебряный дракон изрыгал из своей пасти пламя, и из этого пламени рождался прекрасный феникс. Как заворожённый, смотрел Драко на великолепную миниатюру, то гаснущую, то возрождающуюся вновь. Затем его внимание привлекла гравировка на крышке медальона: «Рагнук и сыновья», и все краски схлынули с его лица.

— Что ты наделал, Поттер? — прошептал он. — Ты связался с гоблинами и пожертвовал свою кровь для изготовления этой чёртовой штуки?

— Тебе не понравилось? — помрачнел Гарри, и его воспрявшее было сердце снова болезненно сжалось.

— Идиот! — шипел Драко. — Какой же ты идиот! Это же гоблины и их грёбаная магия! Ты понимаешь, что связал себя на всю жизнь? Что если ты теперь решишь расстаться со мной, то попросту умрёшь, сдохнешь в тот же миг?

— Ах, ты об этом?! — счастливо рассмеялся Гарри. — Конечно, знаю! Старый Рагнук всё мне объяснил. Это ты — идиот, если думаешь, что я когда-нибудь захочу бросить тебя. Я умру БЕЗ тебя, Драко!

— Прекратите, придурки! — визгливо крикнула Панси, подозрительно шмыгая носом. — Я сейчас разревусь! А Панси Паркинсон никогда не плачет. Ну, что уставились? — она обвела присутствующих грозным взглядом. У многих предательски блестели глаза. — Вечеринка продолжается! Всем Счастливого Рождества!

Комментарий к Глава 4. Декабрь. Фениксы и драконы.

* Рагнук I - гоблин, живший приблизительно в Х веке. Самый искусный кузнец, король гоблинов. Возможно, именно он создал меч Годрика Гриффиндора. Наш Рагнук - его прямой потомок.

========== Глава 5. Январь. Угольки и пуговицы. ==========

— Ох, Рон, я тебя умоляю, что здесь может быть сложного? — раздражённо отмахнулась Гермиона, вытаскивая очередной толстенный фолиант из внушительной стопки, громоздящейся перед ней на столе. — Это же программа первого курса — элементарная трансфигурация, превращение угольков в пуговицы!

— Да, но… Это же урок у первокурсников, а дети… ну, знаешь, с ними может быть непросто. Вот когда мы в лагере…

— Рональд, ты, кажется, забыл, что именно я была старшей вожатой в лагере!

— Нет, именно об этом я и говорю! Ты была нашим руководителем. Отличным, идеальным руководителем! — Рон заискивающе заглянул в суровые глаза своей девушки. — Но ты не сталкивалась с детьми так близко, как мы, а дети, они…

— Именно для этого я и изучаю теорию! — Гермиона сердито ткнула пальцем в том «Магической педагогики» Песталоцци.* Недавно она с удивлением узнала, что всемирно известный швейцарский педагог был полукровкой и успешно публиковался в обоих мирах!

— Но, Гермиона, — начал было Рон с ноткой сомнения, однако, Гермиона рассерженно перебила его:

— Неужели ты, Рональд Уизли, сомневаешься в моей способности поладить с малышами? Уж если даже ты с этим справился! Или ты думаешь, я потеряю Джимми Шанпайка, как Лаванда Браун в лагере? — саркастически воскликнула она, и Рон счёл за лучшее промолчать, раз уж разговор соскочил на такую скользкую дорожку.

*****

Сегодня утром Гермиону вызвала к себе профессор МакГонагалл и совершенно будничным тоном сообщила, что собирается на три дня уехать во Францию на Международную Конференцию директоров магических школ.

— Я рассчитываю на Вас, мисс Грейнджер, — сказала профессор МакГонагалл, — зная, насколько блестяще Вы справились с организацией летнего лагеря, я не сомневаюсь, что Вы с успехом замените меня на уроках трансфигурации у первого курса.

Щёки Гермионы вспыхнули от радости и волнения.

— Вот примерные планы уроков, — добавила профессор МакГонагалл, вручая Гермионе исписанный мелким почерком пергамент, — тема не слишком сложная: «Превращение угольков в пуговицы». Желаю Вам удачи!

Профессор ободряюще улыбнулась и исчезла в пламени камина.

*****

Солнечным январским утром Гермиона предстала перед тридцатью восторженно смотрящими на неё первогодками, одетая в строгую блузку и чёрную юбку-карандаш с пикантным разрезом, оставшиеся у неё с Хэллоуинского маскарада, где она потрясла Рона образом маггловской учительницы.

— Итак, дети, — начала Гермиона, постаравшись улыбнуться одновременно ободряюще и достаточно строго, — сегодня мы с вами будем превращать угольки в пуговицы.

С этими словами она призвала из остывшего камина тридцать угольков и отлевитировала их на столы:

— Для начала…

— Мисс Грейнджер! — раздался вдруг тоненький голосок Гризельды Бэркс.

— Да, Гризельда, — терпеливо откликнулась Гермиона.

— Мисс, Круэлла Булстроуд плачет!

Гермиона озадаченно взглянула в ту сторону, куда показывала девочка. На последней парте у окна, уткнувшись лицом в сложенные руки, всхлипывала несчастная Круэлла.

— Круэлла, детка, что случилось? — встревожилась Гермиона. — У тебя что-то болит? Тебя кто-нибудь обидел?

Увидев, что общее внимание приковано к ней, Круэлла завыла во весь голос:

— Не взяли-и-и! Нас не взяли-и-и! Нас с Элоизой не приняли в Хор Лягу-у-у-шек!

— Но… Но ведь твоя Элоиза — книззл, а не лягушка, — озадаченно заметила Гермиона, — возможно, вас не приняли именно поэтому?

— Ну и что-о-о?! — продолжала рыдать Круэлла. — Какая разница? Что ж, теперь из-за этого нам и в хор нельзя? Ы-ы-ы-ы!!! У моей Элоизы стопроцентный музыкальный слу-у-ух!

— Ну хорошо, хорошо, не плачь! — попыталась успокоить её Гермиона. — Я поговорю с профессором Флитвиком. Возможно, он сделает для вас с Элоизой исключение!

Слёзы Круэллы мгновенно высохли, и Гермиона, облегчённо вздохнув, принялась за прерванные объяснения. Но не прошло и двух минут, как руку вскинул Джимми Шанпайк.

— Да, Джимми, — как можно более ласково обратилась к нему Гермиона.

— Мисс Грейнджер, можно мне в туалет, пожалуйста?

— Джимми, — растерялась Гермиона, — у вас же только что была перемена!

— Да, мисс Грейнджер, но я поспорил с близнецами Блетчли, что смогу выпить пять стаканов тыквенного сока за три минуты, и…

— Иди, — сжав зубы, процедила Гермиона, — и, Джимми, постарайся не потеряться по дороге!

— Да, мисс Грейнджер! — донёсся уже из-за двери радостный голосок Джимми.

— Что ж, продолжим, — Гермиона обвела детей тяжёлым взглядом, сообщавшим, что она больше непотерпит никаких посторонних разговоров, и принялась излагать теорию процесса трансфигурирования органических веществ в неорганические.

Она и сама увлеклась своим рассказом, подбадриваемая весьма уместными вопросами умницы Китти Паддифут, которая с благоговением внимала каждому её слову. В середине пространного объяснения слуха Гермионы достиг звук, напоминающий мирное похрапывание. Оглядев класс, она с изумлением увидела, что на задней парте близнецы Блетчли бесшумно играют в настольный квиддич, Кэти Малкин и Гризельда Бэркс, сидящие у окна, с упоением листают модное приложение к «Ведьмополитену», прямо перед учительским столом маленькая Хелена Клируотер самозабвенно строчит эссе по зельеварению. А странный, привлёкший её внимание звук доносится с первой парты у двери, где, уронив голову на руки, сладко похрапывает Норман Фортескью, и из его приоткрытого рта стекает ручеёк слюнки.

Гермиона почувствовала, как почва медленно уходит у неё из-под ног. К тому же, краешком сознания она поняла, что прошло уже пол-урока, а Джимми Шанпайк так и не вернулся из туалета. Однако, годы, проведённые в борьбе с силами зла, научили её не поддаваться преждевременной панике. Поэтому Гермиона решительно хлопнула в ладоши, отчего Норман Фортескью испуганно подскочил, а лужица слюны на столе перед ним превратилась в льдинку.**

— Итак, думаю, теории на сегодня предостаточно, и нам пора приступить к практике. Возьмите в руки палочки, взмахните ими вот так и чётко произнесите: «Буттонфорс!».

*****

Колокол возвестил об окончании урока, и дети, перегоняя друг друга, побежали на обед в Большой Зал. Гермиона потрясённо осмотрела столы. Перед ней лежали две кучки опилок, кусочек сухого корма для книззлов, многочисленные горсточки пепла и одна идеальная перламутровая пуговица там, где сидела Китти Паддифут. Гермиона со стоном схватилась за голову. Она так готовилась, изучила сотни страниц по педагогике и теории трансфигурации, а урок полностью провалился! Но наибольшее беспокойство вызывал не тронутый заклинанием уголёк на месте Джимми Шанпайка. Гермиона с ужасом осознала, что сорванец так и не вернулся из туалета!

*****

После обеда встревоженная Гермиона собрала всех восьмикурсников на экстренное заседание.

— Если мы не найдём Джимми Шанпайка до вечера, нам придётся отправить сову его матери! — в отчаянии заламывала руки юная учительница. — Мерлин! Я так подвела профессора МакГонагалл!

— У меня дежавю, — закатив глаза, шепнула Панси Блейзу.

Лаванда Браун, всё время терявшая Джимми в летнем лагере и получавшая нагоняй от Гермионы, торжествующе ухмыльнулась уголком рта.

— Однако, ещё ужаснее то, что дети так и не освоили превращение угольков в пуговицы! Я — никудышний педагог!

У Гермионы сделался настолько несчастный вид, что даже Панси удержалась от язвительных комментариев и ободряюще воскликнула:

— Да брось, Грейнджер! Мы что-нибудь придумаем!

— Спасибо, Панси, — сквозь слёзы пробормотала Гермиона.

— О, проставишься нам в «Трёх мётлах» — и дело с концом!

Все одобрительно зашумели и принялись обсуждать план действий.

— Пойдём со мной! — шепнул Гарри Малфою и повёл его в сторону Гриффиндорской гостиной.

Вскоре Драко с удивлением рассматривал потрёпанную Карту Мародёров, полную мельтешащих фигурок.

— Вау! — потрясённо выдохнул он. — Гарри! Так вот как ты на шестом курсе постоянно находил меня! И тогда, в туалете…

Его рука инстинктивно потянулась к шрамам на груди, и между мальчишками повисло неловкое молчание. Гарри побледнел, живо представив себе, как из Драко, лежащего на залитом водой полу, стремительно и неотвратимо вытекала жизнь, вытекала по его вине. Драко, поняв, о чём Гарри думает, взял его за руку.

— Эй, — тихонько позвал он, — не отвлекайся, Шрамоголовый! Нам надо поскорее найти Джимми!

Мальчишки до мушек в глазах вглядывались в карту, пытаясь выбросить из головы воспоминания о жгучей боли, разрезающей тело, как податливый кусок масла, и о луже крови, угрожающе разрастающейся с каждой секундой, окрашивающей воду, затапливающей всё вокруг. Изучив карту вдоль и поперёк, наверное, в десятый раз, Малфой вдруг закричал:

— Нашёл! Вот он!

Гарри впился глазами в то место, куда ткнул палочкой Драко, и похолодел:

— Но это же… Это же туалет Плаксы Миртл! Гермиона сказала, что проверила все туалеты, даже девчачьи, но Джимми не было ни в одном. И если карта показывает, что он там, значит… Он нашёл вход в Тайную Комнату! Бежим!

*****

Джимми Шанпайк действительно обнаружился в Тайной Комнате. Абсолютно счастливый и восторженный, он с кряхтением пытался вырвать клык из разверстой пасти гигантского истлевшего василиска.

— Рон, Гермиона! — радостно завопил он, увидев встревоженных ребят. — У меня почти получилось! Как у вас! И я смог поговорить со змеёй, как ты, Рон!

— Рон! — Гермиона развернулась к своему парню и угрожающе воззрилась на него.

Тот мучительно покраснел и промямлил:

— Я рассказывал первокурсникам, как мы с тобой во время битвы за Хогвартс… ну… это…

— Ты рассказывал малышам, как открыть Тайную Комнату, полную ядовитых клыков василиска?!

— Э-э-э… Ну я же не думал, что… Как вообще…

— Я всё запомнил и сделал вот так! — Джимми торжествующе оглядел всех и зашипел на Парселтанге.

*****

На следующий день восьмикурсники собрали малышей во дворе. Мягкая январская погода благоприятствовала лепке снеговиков, чем ребята и занялись с радостным визгом.

— Ну, а теперь, — сказала Гермиона, когда зловеще улыбающиеся угольными ртами снеговики были готовы, — я раздам каждому по пять угольков, и вы попробуете превратить их в пуговицы для ваших снеговиков! Как только вы воткнёте пуговицы в туловища снеговиков, они оживут. (Не забудьте вовремя применить «Никс Локомотор!») — одними губами прошептала она, повернувшись к восьмикурсникам.

Дети достали палочки и усердно принялись колдовать над угольками. Первым ожидаемо пустился в пляс снеговик Китти Паддифут, подчиняясь невербальному заклинанию Гермионы.

Старшие внимательно следили за своими подопечными и в нужный момент незаметно метали «Никс Локомотор». Один за другим ожили снеговики Хелены Клируотер, близнецов Блетчли, Коннора МакДугала.

— Видишь, Грейнджер, как много значит правильная мотивация! — беззлобно поддела Гермиону Панси, оживляя снежного книззла Круэллы Булстроуд.

Как только стоящие рядышком снеговики Эллиота Брэнстоуна и Ориона Штерна затеяли шутливую потасовку, оживлённые «Локомотором» Гарри и Драко, Гарри тихонько шепнул своему раскрасневшемуся от мороза и очень привлекательному парню:

— Кажется, наша помощь тут больше не нужна!

— Я тоже так думаю, — кивнул Драко, — в Выручай-Комнату?

— В Выручай-Комнату! — хищно и счастливо улыбнулся Гарри.

Комментарий к Глава 5. Январь. Угольки и пуговицы.

* Иоганн Генрих Песталоцци - швейцарский педагог-гуманист конца XVIII - начала XIX века.

** “Глациус” - фамильные чары семьи Фортескью, о чём говорится в фанфике “Летний лагерь Нарциссы Малфой”. Маленький Норман превращает жидкости в лёд, когда пугается.

========== Глава 6. Февраль. Разговоры и действия. ==========

Комментарий к Глава 6. Февраль. Разговоры и действия.

В этой части будет использовано заклинание “Олеум кальдус” из фанфика “Люмос” https://ficbook.net/readfic/7450623

В этом году все студенты Хогвартса, как никогда, ждали Дня Святого Валентина. Подростки пытались вернуть себе все праздники, украденные у них Пожирателями Смерти вместе с чувством беззаботности и беспричинной щенячьей радости, толкающей молодых на романтические глупости и безрассудства.

Гарри поймал себя на мысли, что не будет против, даже вздумай Комитет по подготовке Дня Влюблённых украсить замок ядовито-розовыми шариками и сердечками в стиле профессора Локхарта. Впрочем, учитывая, что главой Комитета являлась Лаванда Браун, именно этого и стоило ожидать.

— Помнишь этих уродливых гномов с крылышками Амура, которых Локхарт заставил разносить любовные послания? — со смехом спросил Драко, сидя поздно вечером у камина в Гриффиндорской гостиной.

Теплолюбивый, вечно мёрзнущий, он до последнего откладывал возвращение в Слизеринские спальни.

— О, Гарри, а хочешь, я напишу тебе стихи и четырнадцатого февраля отправлю их с гномом?

— Знаю я твои стихи! — рассмеялся Гарри, пихая Драко ногой. — «Гарри Поттер, ты — смердяк, задавала и дурак!»

— Нормальные стихи, — фыркая, пожал плечами Драко, — знаешь, как долго я возился с теми значками на четвёртом курсе! И всё ради тебя, придурок! Можно подумать, стихи мелкой Уизли были лучше!

Драко скорчил умильную гримасу и тоненьким голоском продекламировал:

— «Твои глаза хоть видят слабо, но зеленей, чем чародея жаба!»

Гарри, смеясь, опрокинул своего артистичного парня на диван и принялся усердно затыкать ему рот. Оторвавшись через некоторое время от этого увлекательного занятия, он с интересом спросил:

— Ты запомнил стихи Джинни?

— О, — смутился Драко, — было сложно забыть такое. И ты тогда был так очарователен в бешенстве!

— Поэтому на четвёртом курсе ты решил взбесить меня именно стихами?

— У меня до сих пор сохранился тот значок, — улыбаясь, сказал Драко, — я обновлю на нём чары и переделаю стихи. Как тебе: «Гарри Поттер — мой Герой, я теперь навеки твой!»?

— Будешь раздавать всему Хогвартсу? — поддел его Гарри.

— Обойдёшься! — хмыкнул Драко. — Это будет эксклюзивный значок. Только для меня!

*****

Подготовка к празднику шла полным ходом. Тут и там по замку носились стайки хихикающих в предвкушении девочек. Мальчики, напротив, были непривычно напряжены и задумчивы. Даже строгая мадам Пинс смотрела сквозь пальцы на любезничающие у библиотечных полок парочки.

В один из таких суматошных предпраздничных дней к Драко подошёл смущённый Орион Штерн.

— Драко, — начал он нерешительно и тут же, окончательно стушевавшись, замолчал и уставился в пол.

— Что, малыш? Давай, выкладывай, не стесняйся! — подбодрил его Драко, потрепав по голове.

— Драко, я хотел спросить… — Орион мучительно покраснел. — Если я дружу с Эллиотом, я тоже должен буду встречаться с ним, когда вырасту? Как вы с Гарри?

— Ну, — опешил Драко, однако, быстро взяв себя в руки, уверенно продолжил, — это тебе подскажет твоё сердце, малыш! Хм… И ещё кое-что.

Немного помолчав, он добавил:

— Знаешь, если вы с Эллиотом дороги друг другу, это вовсе не значит, что вы обязательно должны встречаться! Возможно, вы оба полюбите красивых девушек, женитесь на них и будете дружить семьями.

На лице Ориона промелькнуло облегчение.

— Мне нравится Китти Паддифут, — вздохнул он, — правда, она не очень-то красивая, но зато умная и забавная. С ней всегда весело, и она знает ответ на любой вопрос!

— Ты можешь пригласить её на вечеринку в честь Дня Валентина, которую устраивают для вас Панси и Луна.

— А Эллиот не обидится на меня?

— Думаю, нет! Возможно, он тоже захочет пригласить какую-нибудь девочку? Мне кажется, ему нравится Ариана МакМиллан.

— Эта дурочка?! — изумился Орион. — Но она же…

— Запомни, Орион, настоящие мужчины не сплетничают о девушках своих друзей!

*****

Четырнадцатого февраля, в День Всех Влюблённых в пабе «Три метлы», как, впрочем, и в остальных заведениях Хогсмида, было шумно и весело. Гарри и Драко сидели в компании таких же счастливых, слегка подвыпивших, громко и беззаботно смеющихся однокурсников. Гарри старался, очень старался впопад кивать и смеяться шуткам друзей, но все его мысли были сосредоточены на одном. Он чувствовал, что сегодня будет «та самая ночь».

Они с Драко так до сих пор и не перешли черту, словно боясь пробудить воспоминания о ноябрьской ссоре, за которой последовали полтора горьких месяца отчуждения и тоски. Их взаимные ласки были смелыми и сладкими, но они по-прежнему не знали, каково это: полностью принадлежать друг другу.

Гарри был уверен, что это случится сегодня. Знал, видя, как Драко нервно облизывает губы от сливочной пены, как лихорадочно блестят его глаза; чувствуя, как пронзает всё тело будто током, когда их ноги соприкасаются под столом, как напрягается Драко, когда рука Гарри соскальзывает с его поясницы ниже.

Дождавшись, когда все парочки занялись разговорами друг с другом, Гарри тихо шепнул: «Уйдём отсюда?», и вскоре они уже стояли рука в руке у дверей Выручай-Комнаты.

— «Чертоги любви»? — нервно хихикнул Драко.

— Да, мой ненасытный Дракон! — игриво шепнул Гарри.

*****

Они никогда не обсуждали это напрямую, отчего-то им обоим было ясно, что ведущая роль, во всяком случае, в их первый раз, будет принадлежать Гарри. Но, когда в решающий момент Гарри посмотрел на доверчиво раскинувшегося перед ним, тяжело дышащего Драко, он понял, что просто умрёт, если увидит слёзы боли в этих серых глазах.

— Драко, нет, — прохрипел он, не узнавая свой голос, — я не смогу. Давай… Давай ты… Я привык к боли. Я растил кости «Костеростом», я терпел «Круциатус». Ты сломал мне нос в поезде, а это было, между прочим, очень больно…

— Поттер! — Драко вцепился ему в плечи и хорошенько тряхнул. — Я тебе сейчас снова нос сломаю, если ты не продолжишь делать то, что собирался!

Растрёпанный Драко выглядел одновременно таким трогательно-уязвимым и нахально-задиристым, что у Гарри сжалось сердце.

«Мой», — подумал Гарри, и его обдало жаром от осознания того, какой смысл приобретёт это слово прямо сейчас. Гарри попытался вздохнуть, но не почувствовал притока кислорода, словно он вновь, как на Турнире Трёх Волшебников, наглотался жаброслей. И, словно совершая отчаянный прыжок в Чёрное Озеро, он тихо прошептал: «Олеум кальдус!».

========== Глава 7. Март. Аураптериксы и взрывопотамы. ==========

Комментарий к Глава 7. Март. Аураптериксы и взрывопотамы.

Птички аураптериксы являются плодом воображения автора. Все остальные магические животные, о которых идёт речь в данной главе, взяты из книги Джоан Роулинг “Фантастические звери и места их обитания” в переводе РОСМЭН.

Ранним утром Драко спешил на завтрак в Большой Зал. Не то чтобы ему не терпелось набить живот яйцами с беконом, просто скорее хотелось увидеть полусонного, трогательно растрёпанного с утра Гарри.

Собственно, ничего не изменилось! Все шесть лет, что они проучились вместе, первым, что видел Драко по утрам в Большом Зале, всегда был Поттер. Поттер, радостно приветствующий свою сову, Поттер, весело болтающий с друзьями, Поттер, бросающий неприязненные быстрые взгляды на Малфоя…

Драко нахмурился, вспоминая свои детские страдания, однако, из тяжёлой задумчивости его вывела Луна, тоже раньше остальных пришедшая на завтрак. Она сидела за столом восьмикурсников с чашкой травяного чая и «Ежедневным пророком» в руках.

— Доброе утро, Драко! О, рада видеть, что вы с Гарри наконец-то стали по-настоящему близки!

— Откуда ты… — опешил Драко. — Поттер!!! Я убью его!

— О, нет! — тихо засмеялась Луна. — Гарри ничего никому не рассказывал. Но я вижу твоих аураптериксов! — она указала рукой куда-то над головой Драко.

Он в изумлении задрал голову вверх.

— Они стали оранжевыми!

Поскольку Драко, не обнаружив у себя над головой ничего, кроме пары летающих пылинок, продолжал таращиться на Луну непонимающим взглядом, девушка принялась терпеливо объяснять:

— Аураптериксы меняют окрас своего оперения, когда влюблённые становятся близки друг с другом. Твои были красными, а у Гарри были жёлтые. Теперь они слились и стали оранжевыми. Всё просто, не так ли? О, они летали над вами с третьего курса, странно, что вы не замечали!

— Э-э-э… — потрясённо протянул Драко, не зная, как реагировать. — А какого цвета твои авро… ауро…

— Аураптериксы. Ну, до сегодняшнего дня у меня их не было. Однако, теперь, кажется, появился маленький небесно-голубой птенчик, — Луна нежно погладила пустоту на своей ладони и уставилась на колдографию в «Ежедневном пророке».

На первой странице молодой светловолосый волшебник с грустными глазами успокаивающе поглаживал лукотруса. На плече у него восседал угрюмый жёлто-зелёный фвупер, явно недовольный наложенным на него Заклятием Немоты.*

— Это Рольф Скамандер, — сообщила Луна, — он дал «Ежедневному пророку» интервью о плачевном состоянии, в котором пребывает Заповедник Магических Животных, основанный ещё его дедом! Заповедник очень пострадал во время войны, а у Министерства сейчас не хватает средств на помощь животным!

— Оу! — только и смог выдавить Драко. — Это печально!

*****

Через две недели автобус «Ночной рыцарь», полный счастливых галдящих первокурсников, отъехал от ворот Хогвартса и направился в Заповедник Магических Животных, восстановленный и благоустроенный благодаря невероятно щедрому пожертвованию лорда Люциуса Абраксаса Малфоя.

Сопровождать детей вызвались Гермиона с Роном, Гарри, Драко и очень сдружившиеся в последнее время Луна с Панси.

— Спасибо, Драко! Это ведь ты уговорил отца пожертвовать деньги для несчастных животных! — Луна ласково заглянула в глаза Драко, заставив его смутиться и покраснеть.

— Ну, отец всё равно никак не мог придумать, какие организации ещё можно проспонсировать, так что уговаривать его долго не пришлось. Э-э-э… Как поживают твои афроптериксы, Луна?

— Аураптериксы, — мягко поправила девушка, взглянув на фото Рольфа Скамандера в свежем номере «Пророка». В этот раз молодой магозоолог выглядел счастливым и воодушевлённым на фоне восстановленного заповедника.

— С каждым днём птенчиков становится всё больше. О, и они так чудесно поют! Смотри-ка! — Луна задрала голову вверх. — У тебя тоже появились новые!

Сидящая рядом с Луной Панси уставилась на Драко с немым вопросом в глазах.

— Не спрашивай! — одними губами шепнул он.

*****

Воодушевлённый Рольф Скамандер без устали водил радостно галдящих ребятишек по своим владениям. Заповедник оказался действительно впечатляющим.

— Больше всего во время войны пострадал птичник, — рассказывал молодой директор, — пожиратели выкрали множество авгуреев, чтобы их вопли сводили с ума несчастных маглов. Сотни болтрушаек были истреблены ради перьев, так как негодяям требовалось большое количество сыворотки правды.** Они выпытывали у волшебников места нахождения их друзей-полукровок. Досталось и сниджетам. Пожиратели любили на досуге поиграть в квиддич с золотыми птичками вместо снитчей. Поймав такой живой снитч, ловец сворачивал ему шейку, а золотые пёрышки приносил в дар Волдеморту.

Гермиона в ужасе ахнула. Гарри до побелевших костяшек сжал кулаки. Драко побледнел. Луна и Панси утешали плачущих малышей, сами украдкой вытирая слёзы.

— Но, благодаря помощи лорда Люциуса Малфоя, мы сможем создать благоприятные условия для всех волшебных птиц и надеемся в ближайшее время восстановить популяции наиболее пострадавших видов.

Расстроенные жуткой историей, дети успокоились только, когда забавные птички диринары принялись исчезать у них на глазах, разлетаясь облачками пушинок. Они появлялись вновь в самых неожиданных местах, вызывая радостные крики и смех.

Гарри приобнял всё ещё бледного Драко, догадавшись, о чём тот думает.

— Ты ни в чём не виноват, Драко, — тихо прошептал он, — перестань винить себя за то, во что тебя ребёнком втянули взрослые волшебники!

— А теперь приглашаю вас посмотреть на самых опасных животных! — позвал гостей Рольф.

Гермиона и Рон предусмотрительно взяли за руки оживившегося Джимми Шанпайка, и шумная компания двинулась к вольерам со взрывопотамами и дромарогами.

Целый день ребята с энтузиазмом носились по огромному заповеднику. Первокурсники пришли в восторг от сапфирово-синих веретенниц. Получив позволение Рольфа, они принялись дразнить волшебных насекомых, чтобы те ужалили их.*** Ужаленные дети весело парили в воздухе, хохоча и болтая ногами. Джимми Шанпайк, облепленный целым роем веретенниц, завис в воздухе так надолго, что весь остаток дня Гермионе пришлось левитировать его перед собой, что, впрочем, оказалось большим облегчением, так как теперь сорванец не мог потеряться в недрах заповедника.

Каждый час ребятишки весёлым табуном неслись к вольеру с глизнями, чтобы затаив дыхание понаблюдать, как эти гигантские улитки в очередной раз сменят окраску. Угадавшие цвет дети оглашали воздух победными кличами.

К концу дня у каждого уже были свои любимчики среди животных.

Коннор МакДугал завис около вольера с джарви, упоённо запоминая изощрённые ругательства, изрыгаемые этим хорьком-переростком.

Китти Паддифут старательно записывала всё, что Рольф рассказывает о лукотрусах.

Близнецы Годрик и Салазар Блетчли в восторге вопили при виде пламени, которое извергали огнекрабы.

Хелену Клируотер заинтересовали все животные, перья, волоски или слюну которых можно было использовать в зельях.

Круэлла Булстроуд застряла в питомнике книззлов, где её Элоиза вовсю любезничала с рыжим вальяжным самцом по кличке Генри Морган.

Ариана МакМиллан и Реджина Бэгмен были совершенно очарованы гиппокампом — невероятной рыбой-лошадью. А когда Рольф показал её крупную прозрачную икринку, вглядевшись в которую можно было рассмотреть крошечного жеребёнка, от восторга пищали уже все дети.

Драко заметил, что Луна не отходит от юного директора заповедника, да и сам Скамандер не сводит глаз с мечтательной рассеянной девушки в причудливом одеянии.

*****

Настал вечер, тут и там на деревьях засветились огоньки клаббертов. Рольф осторожно поймал одного из них и показал восхищённым гостям. Маленькая зелёная не то обезьянка, не то лягушка смирно сидела у него в ладонях, пока магозоолог демонстрировал ребятам светящийся красный волдырь посреди лба зверька.

— Мистер Скамандер! — Китти Паддифут подняла руку. — А правда, что в Вашем заповеднике живёт Лунный Телец? Я читала об этом в Вашей статье и видела следы. Мы могли бы увидеть его?

— Да, так и есть, — с улыбкой ответил Рольф, — ты очень внимательная девочка! К сожалению, Лунный Телец чрезвычайно застенчив и выходит из укрытия только в полнолуние, так что в этот раз не получится увидеть его чудесные танцы. Однако вы можете приехать сюда в любое время, когда захотите, я всегда буду рад вам!

Пользуясь темнотой и тем, что все отвлеклись на рассказ о чудесном Тельце, Гарри привлёк Драко к себе и нежно поцеловал, заставив раскраснеться и чуть ли не застонать. В этот момент в мозгу Драко отчётливо всплыла картинка со сливающимися красными и жёлтыми птичками. Мягко отстранившись от Гарри, он спросил:

— Рольф, а что Вы можете нам рассказать об аураптериксах?

Луна обернулась к Драко, сияя понимающей улыбкой.

— Аураптериксы — невидимые для большинства волшебников птицы, поэтому многие считают их просто легендой. Говорят, что аураптериксы появляются над головами влюблённых. И если двое хорошо подходят друг другу, то цвета их птичек при слиянии дают новый красивый цвет.

Драко чувствовал, как крепко прижимает его к себе Гарри, но ему вдруг отчего-то стало страшно. Страшно, что когда-нибудь эта сказка закончится, и Гарри больше не будет смотреть на него с таким обожанием во взгляде, так, словно Драко — самое дорогое, что у него есть на этом свете.

— А если… — решился он. — Если любовь пройдёт, что случится с аураптериксами?

— В таком случае аураптериксы обречены! — печально ответил Рольф. — Перед смертью они поют прекрасную песню, и, даже если человек не может слышать её, она проникает в его сердце, и тот, кого разлюбили, ощущает непереносимую боль. Впрочем, и тот, кто больше не любит, тоже чувствует эту предсмертную песню, мучается и страдает.

Драко прошибла дрожь.Почувствовав это, Гарри обнял его ещё крепче и зашептал, гладя по выбившимся из-под шапки волосам:

— Обещаю, что бы ни случилось, ты никогда не услышишь эту песню!

— Смотрите! — вдруг закричала Китти Паддифут. — У мистера Скамандера и мисс Луны над головами летают маленькие птички! Розовые и голубые!

— О! — смутился Рольф. — В самом деле? Вы видите их? — он покраснел и чуть ли не засветился как волдырь клабберта. — Должно быть, магия заповедника в определённые моменты проявляет невидимых существ!

— Жених и невеста! Жених и невеста! — завопил Джимми Шанпайк. — Мистер Скамандер влюбился в нашу Луну!

Гарри и Драко, услышав нежные птичьи трели, оторвались друг от друга и с изумлением увидели над своими головами стайку оранжевых птичек.

Комментарий к Глава 7. Март. Аураптериксы и взрывопотамы.

* На фвуперов необходимо регулярно накладывать Заклятие Немоты, так как их пение сводит слушателей с ума.

** Перья болтрушаек используются при изготовлении сыворотки правды.

*** Укус веретенницы вызывает левитацию, ради этого маленькие волшебники и волшебницы любят их ловить и раздразнивать.

========== Глава 8. Апрель. Приглашения и страдания. ==========

Как-то незаметно пришёл апрель, и большая доска в холле запестрела многочисленными рекламными объявлениями всевозможных магических учебных заведений: Колдомедицинского Института, различных факультетов Лондонского Университета Чародейства и Волшебства и, конечно же, Аврорской Академии.

Разговоры в гостиных и Большом Зале всё чаще крутились вокруг планов на будущее.

Самым спокойным и расслабленным чувствовал себя Невилл. Он с незапамятных времён решил связать свою судьбу с гербологией и в течение всего учебного года подрабатывал помощником профессора Спраут, которая готовила себе замену в его лице, так как через пару лет собиралась покинуть пост и отправиться в кругосветное путешествие.

Джинни тоже довольно быстро определилась, остановив свой выбор на профессиональном Квиддиче.

А Панси Паркинсон, как выяснилось, уже давно стажировалась в «Ведьмополитене» в разделе моды и светских сплетен.

Рон мечтал об Аврорской Академии и не терял надежды уговорить Гарри поступать туда вместе.

Гарри, однако, был озабочен совсем иным: чем ярче припекало апрельское солнышко, тем больше мрачнел его любимый Драко. Он то становился болезненно-страстным, сжимая Гарри руками и ногами в минуты близости так, что спирало дыхание и кожа расцветала синяками, целовался исступлённо, словно в последний раз; то вдруг принимал отстранённый вид и часами молчал, думая о чём-то своём, не реагируя ни на вопросы, ни на шутки. А то и вовсе исчез куда-то на полдня, так что Гарри не смог найти его даже с помощью Карты Мародёров.

Вот и сегодня на сдвоенном уроке гербологии Драко так глубоко задумался, что кусачая маргаритка, одна из тех, что профессор Спраут велела пересадить в открытый грунт, тяпнула его за палец. Глаза Драко мгновенно наполнились слезами, но, когда Гарри поспешил к нему, чтобы помочь залечить ранку, тот сердито дёрнулся и зашипел:

— Я справлюсь без тебя, Поттер! Займись своими делами. Вон, иди Уизли помоги!

Ничего не понимающий Гарри потратил всё время до вечера на размышления о том, когда же он успел накосячить, и за что Драко дуется на него. Однако, когда после отбоя он с тяжёлым сердцем пришёл в Выручай-Комнату, Драко обвил его руками, и, спускаясь поцелуями от губ к животу, встал перед ним на колени и устроил такое, что Гарри увидел созвездие Дракона прямо под своими зажмуренными веками.

*****

На следующее утро во время завтрака в Большой Зал влетело несколько сов с официальными письмами.

И вскоре Луна с мечтательной улыбкой любовалась приглашением на магозоологический факультет, которое было искусно выполнено в виде золотого сниджета и мелодично чирикало.

Симус с победным кличем размахивал письмом из Магического Театра, в котором сообщалось, что он принят на работу в качестве пиротехника.

Гермиона растерянно взирала на внушительную стопку приглашений от всех учебных заведений, в которые она на всякий случай послала результаты ЖАБА.

Рон, вскрыв конверт с печатью Аврората, подавился тыквенным соком, и, выпучив глаза, повернулся к Гарри:

— Дружище! Нас с тобой возьмут в Академию без дополнительных испытаний, как имеющих боевой опыт! Я и про тебя спросил, когда посылал заявление! Представь, как будет здорово учиться вместе, а потом работать бок о бок!

Глядя в горящие глаза своего лучшего друга, Гарри не решился сказать, что вовсе не собирается связать свою жизнь с аврорской карьерой, поэтому принялся с преувеличенным интересом разглядывать письмо. Старательно кивая воодушевлённому Рону, Гарри не заметил, как Драко резко вскочил со своего места и поспешил к выходу из Большого Зала.

— Драко, — с улыбкой обернулся Гарри, — ты слышал, меня приглашают… — он растерянно замолк и тут же наткнулся на внимательный взгляд Луны. — Луна, ты не видела… — начал было он.

— Есть только один человек, которому Драко не стесняется показать своих слёз, — тихо, чтобы не услышали соседи по столу, сказала Луна, — но этого человека нет среди живых.

— Нет среди живых?! Луна, о чём ты… Плакса Миртл! — хлопнул себя по лбу Гарри. — Спасибо, Луна!

Не успев и притронуться к завтраку, Гарри опрометью бросился в мужской туалет на седьмом этаже. В рекордные сроки преодолев несколько лестничных пролётов, он остановился перед дверью, чтобы немного отдышаться, и услышал приглушённые всхлипывания, от которых сжалось сердце. Уже зная, что увидит, Гарри тихонько приоткрыл дверь, и чувство дежавю обрушилось на него, как бладжер, запущенный злобным соперником.

Драко стоял, вцепившись руками в раковину и склонив над ней светловолосую голову, а по его щекам, как и в тот злополучный день на шестом курсе, лились слёзы.

Над безутешно плачущим Драко, довершая до боли знакомую картину, зависла с участливо-довольным видом Плакса Миртл.

— Ну расскажи, что тебя мучает, — елейным голосом тянула она, — возможно, я смогу тебе помочь… О, Гарри, привет!

Драко резко повернулся и уставился на Гарри взглядом, в котором смешались гнев, отчаяние и паника.

— Я тебя не звал, Поттер! — злобно выплюнул он.

Но Гарри не собирался повторять своих ошибок дважды. В этот раз он не позволит Драко страдать и давиться слезами! Он решительно шагнул вперёд и, схватив Драко за плечи, резко прижал сердито вырывающегося парня к себе.

— Драко! — позвал Гарри, когда тот затих и перестал трепыхаться. — Драко, скажи мне, что происходит. Пожалуйста! Я ничего не понимаю!

Миртл уселась на бачке и с восторгом наблюдала за разыгрывающейся перед ней драмой.

— Отстань, Поттер, — устало и обречённо пробормотал Драко в мокрое плечо Гарри, — сказка кончилась, и мне пора снова учиться жить без тебя.

— Что?! — задохнулся Гарри. — Это что за новости? Малфой, ты что-то не то выпил у мадам Помфри?

— Ты поступишь в Аврорскую Академию, Поттер, — с горечью продолжал Драко, — совместные балы с колдомедичками, очаровательные ведьмочки, готовые на всё ради Героя… А не ведьмочки, так бравые парни-авроры — мускулистые и загорелые…

— Драко… — Гарри не мог поверить своим ушам. — Пресвятой Годрик, что ты несёшь?

Ошеломлённый прозвучавшим в голосе Драко отчаянием, Гарри принялся целовать его мокрые щёки и опухшие глаза. Вдруг в его голову пришла спасительная мысль.

— Драко, у тебя же мой зачарованный медальон, разве ты забыл, что я умру, если брошу тебя? Хотя я и без медальона…

— Я был у Рагнука, — потухшим бесцветным голосом сообщил Драко, — мы провели ритуал отмены клятвы. Понадобилось довольно приличное количество моей крови, я сильно ослабел, поэтому и был таким рассеянным вчера в теплице.

— Но зачем? — опешил Гарри. — Зачем тебе приспичило отменить клятву? Ты… — вдруг похолодел он, — ты больше не любишь меня?

— Не люблю? — усмехнулся Драко. — А что, похоже? Я слишком люблю тебя, Поттер, и именно поэтому не хочу связывать на всю жизнь! Я же знаю, что ты сначала делаешь и только потом думаешь, знаю, что твоё решение зачаровать медальон было принято импульсивно, без должных размышлений…

— Ну всё, хватит! — прервал его Гарри, легонько встряхивая. — Посмотри на меня! Какие, к Мордреду, колдомедички, какие загорелые авроры, когда я никого не вижу кроме тебя, бессовестный ты засранец! Слышишь? Ну перестань! Да и с чего ты взял, что я собираюсь в Аврорскую Академию? По-моему, я и так достаточно навоевался в своей жизни! Мне вот с детишками нравится возиться, подумываю стать тренером по квиддичу. И — нет! Я не буду флиртовать ни с мамами, ни с папами моих подопечных!

Драко, наконец, поднял на Гарри заплаканные глаза, и вымученная улыбка тронула его губы. Гарри тут же прикоснулся к этой робкой улыбке своими губами, и Миртл издала протяжный звук умиления.

Повинуясь порыву, Гарри бросил мантию прямо туда, где два года назад лежал в луже своей крови раненный им Малфой, и, кинув на дверь серию заклинаний, начал раздеваться на глазах у изумлённого Драко. Увлекая его за собой на пол, расстёгивая пуговицы его белоснежной рубашки, Гарри встретился взглядом с Миртл, которая восторженно взирала на происходящее, потирая прозрачные ладошки в предвкушении горячего зрелища.

— Миртл, — вкрадчиво начал Гарри, не переставая раздевать Драко, — Пивз случайно не упоминал, как действует заклинание Ваддивази?

С этими словами Гарри поднял лежащую рядом палочку и направил её на привидение. Миртл с громким разочарованным воем исчезла в глубинах унитаза.

Удовлетворённо кивнув, Гарри отпустил Драко и лёг на спину, подхватив себя под коленки.

— Г-гарри… — растерялся Драко, — что… что ты собираешься делать?

— А на что это похоже, Драко? — усмехнулся Гарри, весело глядя поверх своих задранных коленок. — Хочу, чтобы ты окончательно убедился в том, что я — только твой! Впрочем, на моём геройском теле осталось ещё место, не помеченное тобой. И сейчас самое время исправить это!

========== Глава 9. Май. Омуты и речи. ==========

Комментарий к Глава 9. Май. Омуты и речи.

Сцена с Омутами Памяти на уроке МакГонагалл вдохновлена главой “Омуты памяти” из фанфика tuuli-veter “Выше нас только небо” https://ficbook.net/readfic/3275013

Быстро пролетел наполненный событиями май. Горькая торжественность годовщины битвы за Хогвартс, волнительные первые экзамены малышей, хлопотная подготовка к выпускному балу и, конечно же, свидания — сладкие, упоительные, беззаботные школьные свидания.

Больше не мучимые тревогой об экзаменах, получившие свои заветные приглашения на учёбу или работу, выпускники с головой ушли в любовь. Улочки и кафе Хогсмида наводнили счастливые влюблённые парочки.

Преподаватели тоже позволили себе расслабиться, и уроки частенько превращались в задушевные беседы: вспоминали проведённые в Хогвартсе годы, делились планами и мечтами.

Лишь строгая и неподкупная мадам Пинс не позволила даже намёку на улыбку тронуть поджатые губы, когда скрупулёзно проверяла состояние наконец-то с облегчением сдаваемых в библиотеку книг.

— Как это понимать, молодой человек? — вперила она горящий праведным гневом взор в Гарри, заметив след от шоколадной лягушки на странице книги по истории квиддича.

— Он — Герой, ему можно! — прыснул стоящий рядом Драко, и Гарри ощутимо пихнул его локтем под рёбра.

— В библиотеке, пред лицом вековой книжной мудрости равны все! — сурово отчеканила мадам Пинс. — Будьте любезны сейчас же уничтожить следы своего вандализма, мистер… — она демонстративно заглянула в читательскую карточку, — Поттер!

Драко зашёлся в беззвучном хохоте.

*****

На одном из уроков директор МакГонагалл раздала ребятам миниатюрные Омуты Памяти и предложила наполнить их самыми важными для каждого воспоминаниями. Все приставили палочки к вискам и принялись сосредоточенно вытягивать серебристые нити, то счастливо улыбаясь, то хмурясь, то украдкой вытирая предательские слезинки.

— Профессор, для чего мы это делаем? — спросила Лаванда.

— Узнаете в своё время, — загадочно улыбнулась МакГонагалл.

*****

И вот настал долгожданный день выпуска. Торжественно одетые семи-и восьмикурсники вошли в Большой Зал, с трепетом вспоминая, как когда-то впервые переступили его порог, каким восторгом наполнились их детские сердца при виде зачарованного потолка и тысяч парящих в воздухе свечей.

Свечи, ломящиеся от яств столы, скользящие тут и там жемчужно-белые привидения — всё было, как тогда, много лет назад. И лишь два пустующих кресла за преподавательским столом с закреплёнными на спинках портретами Альбуса Дамблдора и Северуса Снейпа напоминали, через что им всем пришлось пройти.

Малыши-первокурсники, чинно стоявшие с букетами цветов в ожидании виновников торжества, рассыпали стройный ряд и с радостными визгами кинулись к своим вожатым.

— Мисс Гермиона! Мисс Гермиона! — вопила Китти Паддифут. — Я получила «Превосходно» по всем предметам, совсем, как Вы!

— Гарри, Гарри! — подпрыгивал Эллиот Брэнстоун. — Мы вчера надрали зад Слизерину! Спасибо, что тренировал нашу команду!

— Драко, — смущённо шептал Орион Штерн, — я вчера признался Китти Паддифут, что она мне нравится!

— И что она ответила, малыш? — тут же наклонился к нему Драко.

— Сказала, что я милый, и согласилась стать моей официальной девушкой!

*****

Праздничный вечер начался с выступления первокурсников.

Круэлла Булстроуд со своим книззлом Элоизой на руках, счастливо сияя, выводила фальшивые рулады, заглушая всех остальных певцов из Хора Лягушек.

Годрик и Салазар Блетчли запустили фейерверк, заставив привидения в ужасе разлететься по углам зала, а Симуса и Блейза схватиться за палочки, чтобы усмирить шаловливых огненных ящериц, одна из которых успела-таки подпалить бороду Хагриду.

Но самые бурные овации вызвали сценки-пародии на Золотое Трио и Драко Малфоя, с блеском исполненные Китти, Эллиотом, Норманом и Орионом.

— Панс, признавайся, твоя работа? — прошипел Драко, оборачиваясь к подруге.

Паркинсон загадочно ухмыльнулась и пожала плечами.

*****

После концерта пришло время торжественных речей, и Гермиона впервые в жизни потеряла нить рассуждений, залившись слезами от избытка чувств.

— Кончай нудеть, Грейнджер! — пришла ей на выручку Панси. — Мы все тут чувствуем одно и то же, не обязательно разжёвывать это! Давайте просто споём гимн нашей школы! «Хогвартс, Хогвартс, наш любимый Хогвартс!» — затянула было она, но тут голос предал её, и слёзы потекли по щекам.

Однако, ребята и преподаватели уже подхватили песню, и их срывающиеся голоса рассказывали Хогвартсу о любви и преданности больше, чем сотни пафосных речей.

— А сейчас, — объявила профессор МакГонагалл, — я хочу подарить каждому из вас Омут Памяти, в котором собраны самые значимые и дорогие для вас воспоминания о годах, проведённых в стенах Хогвартса.

*****

Нежная, романтичная танцевальная музыка доносилась из зала, где юноши и девушки прощались со своим школьным детством. Гарри и Драко вышли подышать прохладным вечерним воздухом.

— Прогуляемся к озеру? — предложил Гарри, приобнимая чуть запыхавшегося после двух часов непрерывных танцев Драко.

— Пойдём, — согласно кивнул тот.

Они расположились прямо на траве у озера, под звёздным небом. В лунном сиянии волосы Драко показались Гарри ещё прекраснее, и он залюбовался ими, осторожно убирая светлую прядку за ухо.

— Что? — почти не дыша, спросил Драко.

— Люблю тебя, — прошептал Гарри, — почему я раньше не понимал этого?

— Я всегда любил тебя, — усмехнулся Драко, — и почти сразу это понял. Хочешь посмотреть в мой Омут Памяти?

— Хочу, — кивнул Гарри, — очень хочу. А ты тогда в мой посмотри!

Осторожно приняв из рук Гарри выполненный в форме кубка Омут, Драко погрузил лицо в прохладную серебристую массу, и его закружил вихрь воспоминаний.

*****

С замиранием сердца наблюдал он за приключениями боевой троицы.

С улыбкой — за тем, как Гарри ловит свой первый снитч, как дурачит Драко, проникнув в гостиную Слизерина под обороткой.

С ужасом — за бесконечными выпавшими на долю Гарри сражениями — с двуликим Квирреллом, гигантским василиском,зловещими дементорами, воскресшим Лордом…

С жгучей ревностью — за тем, как Гарри целует Чжоу, а затем и Джинни. Боль сжала сердце и не отпускала, пока Драко не увидел себя, потерявшего всякую надежду на спасение, посреди ревущего Адского Пламени и Гарри, протягивающего ему руку. Руку, которую Драко ждал столько лет!

Следующее воспоминание было спокойным и расслабленным. Они лежали так же, как сейчас, под звёздным небом, после нескольких часов уборки гиппогрифовых загонов у Хагрида, и Гарри целовал Драко так нежно, с такой любовью… Это было совершенно непохоже ни на неловкий, почти детский поцелуй с Чжоу, ни на порывистый, вдохновлённый победой в квиддичном матче, демонстративный поцелуй с Джинни. Драко потрясённо ахнул, и вынырнул из Омута, чтобы взглянуть на своего Гарри.

*****

А тот, погрузив лицо в Омут Драко, путешествовал по его школьным воспоминаниям и с изумлением видел в каждом из этих воспоминаний… себя!

Вот он, Гарри Поттер, холодно смотрит на протянутую ладошку и гордо произносит свою гневную отповедь. Маленький Драко фыркает и отворачивается с заносчивым видом, а потом, скрывшись от Крэбба и Гойла, утирает злые слёзы в туалете.

Вот Драко-второкурсник до позднего вечера тренируется на квиддичном поле.

— Драко, я замёрзла, пойдём в замок! — зовёт его Панси. — Ты пропустил ужин! Сколько можно тренироваться?

— Я же не могу опозориться перед Поттером, — шепчет себе под нос Драко, — завтра он, наконец-то, увидит, как я летаю!

Чемпионат по квиддичу. Драко, укрывшись за роскошной палаткой, подслушивает разговор отца и его друзей-пожирателей.

— Тупая заучка! И чего припёрлась сюда, — бормочет подросток и бросается искать Золотую троицу. Увидев их, выравнивает дыхание, нацепляет на лицо безмятежное выражение, вальяжно приближается и лениво цедит:

— Не лучше ли вам убраться отсюда? Грейнджер, они ищут маглов! Не хочешь похвалиться своими панталонами между небом и землёй?

— Гермиона — колдунья! — огрызается Гарри.

— Не высовывай свою лохматую голову, Грейнджер! — продолжает настаивать Малфой, и только сейчас, четыре года спустя, до Гарри доходит, что тот пытался предупредить и уберечь их!

В следующем воспоминании Драко колдует над пресловутыми значками, на которых вместо «Гарри Поттер, ты — смердяк», помимо его воли, раз за разом вспыхивает надпись: «Только попробуй сдохнуть на этом чёртовом Турнире, кретин!»

***

Сердце Гарри щемило всё сильнее по мере приближения к воспоминаниям шестого курса. И вот, наконец, он увидел Драко, рыдающего над грязной раковиной, увидел себя самого, заходящего в туалет с палочкой наизготовку.

Вдруг воздух вокруг заколыхался и покрылся рябью, как экран старого магловского телевизора. И вместо отчаянного поединка и истекающего кровью Драко, Гарри увидел их двоих на расстеленной на полу мантии. Переплетённые пальцы, взмокшие волосы, тела так близко друг к другу, насколько это вообще возможно, и шёпот: «Я люблю тебя!» вместо помертвевшего лица, залитой кровью груди и холодного липкого ужаса от бездумно сотворённого заклятия.

— Я люблю тебя, — прошептал Гарри синхронно с самим собой из счастливого воспоминания Драко. Воспоминания, перечеркнувшего Сектумсемпру.

— Я люблю тебя! — сказал он снова, выныривая из Омута и встречаясь глазами с давно ожидающим его возвращения Драко. — Как же я жил раньше без этой любви?

— Не знаю, Гарри! — глаза Драко сияли. — Я не знаю, я никогда не жил без любви к тебе!