Мне нравилась девушка в белом (СИ) [trista farnon] (fb2) читать онлайн

========== Часть 1 ==========

Лита в который раз осмотрела себя в зеркале. Это не ткань, а сущее мучение, пройдешь мимо чего угодно — и уже зацепки, а шлейф такой длинный, что и не уследишь. Глубоко вздохнув, она разгладила лиф и тут же отдернула руки: портниха велела не хватать ткань руками без перчаток. Перчатки! Лита забегала взглядом по комнате. Родители Тесея любезно отдали в ее распоряжение свою собственную спальню, но одевалась Лита одна и ничего не могла найти, хотя сама ведь распаковывала саквояж. Вот для этого и требуются, наверное, подружки невесты, просто подруги, сестры. Мама. Она закусила губу и отчаянно заморгала, а потом подняла палочку. Пара маленьких белых перчаток скользнула к ней через комнату. Волшебнице никто не нужен! Что-то подобное мог бы сказать отец. Она усмехнулась, и тут же в дверь постучали.

— Это я!

— Нет! — ахнула Лита и бросилась к двери, не то чтобы загородить ее собственным телом, не то чтобы быть ближе к тому, кто стоял за ней. — Тебе нельзя!

Тесей засмеялся.

— Я знаю. Соскучился там внизу без тебя.

Лита улыбнулась, вдруг почувствовав себя счастливой до слез. О нет, только не это!

— Все уже готово? — спросила она, вытирая глаза.

— Ньюта еще нет. — В голосе Тесея слышалось раздражение. — Наверняка нюхли стащили у него часы, еще какие-нибудь проглоты — приглашение, и сам он сейчас в Африке и думает, что на дворе январь.

Лита усмехнулась, хотя на душе стало тяжело. Неужели он правда не придет? Не захочет быть с ними обоими в такой день?

— Подождем еще немного. Он всё-таки твой шафер…

— У него еще десять минут. Я женюсь на тебе сегодня в шесть, и пусть сюда хоть Гриндевальд врывается со всей своей бригадой!

На этот раз Лита рассмеялась во весь голос.

— До встречи через десять минут, мистер Саламандер, — сказала она тихо, и он наверняка улыбнулся по ту сторону двери.

— До встречи, мисс Лестрейндж.

Лита вернулась к зеркалу и мысленно перечислила надетое: итак, новое платье и старые серьги, голубые туфли и одолженный у миссис Саламандер браслет. Что-то новое, что-то старое, что-то синее, что-то взятое взаймы. Профессор Трелони когда-то объясняла скрытый в этом древнем присловье смысл, Лита ничего не помнила, но исполняла каждое знакомое ей свадебное суеверие так рьяно, как будто они в самом деле имели вес и что-то решали. Приметы были гостями с ее стороны, и ей очень хотелось, чтобы они ее одобрили.

В дверь снова постучали.

— Пора.

Отец. Лита открыла дверь, и он вошел, в великолепной черной мантии, с сияющим серебром седины у надменно неподвижного лица, и молча протянул ей руку. Лита надела перчатки, торопливо ощупала ничего не чувствующими сквозь волнение и шелк пальцами свою прическу, украшения, юбку, опустила на лицо фату. Все будет хорошо. Это только свадьба! Тесей не разлюбит ее, если она запутается в шлейфе. Она приняла протянутую руку отца, но тот никуда не повел ее, а отступил на шаг, будто в танце, и окинул ее взглядом.

— Изумительно.

Лита смотрела на него сквозь дымку фаты. Этого человека она видела раз в год, все сказанные между ними слова не заняли бы и четвертушки пергамента, Лита сама не понимала, почему он до сих пор для нее что-то значит, и может, завтра она будет презирать себя за эту детскую глупость, но сейчас у нее не было сил бороться с собой. Она хотела быть его дочерью.

— Не посрамлю имя Лестрейнджей? — спросила она с вызовом, но губы у нее дрожали.

Отец долго смотрел на нее — не на ее наряд и драгоценности, на нее — и ответил тепло и тихо:

— Никогда.

Лита моргнула. По щеке скользнуло горячим и мокрым. А в руках отца возникло прямо из воздуха длинное ожерелье из черного жемчуга. Роскошные камни сияли темным перламутровым блеском, как павлиньи перья.

— Я заказал это для твоей матери. В подарок на твое рождение. — Он протянул ожерелье Лите. — Путь это будет что-то старое. Или что-то одолженное.

— Одолженное, — твердо сказала Лита. — Одолженное ведь нужно будет вернуть. Когда-нибудь после свадьбы. В любой день.

Отец чуть сжал ее руку, и губы у него дрогнули, почти-почти улыбнувшись.

— Разумеется, — ответил он сдержанно. — Чай подается в пять.

Лита вытерла лицо и надела ожерелье. Жемчуг на свадьбе был дурной приметой, но теперь ей было все равно. Отец вновь подал ей руку.

— Идем?

Глубоко вздохнув, Лита кивнула.

— Идем!

***

Несмотря на солнечный день, сад был полон прохладного сумрака: густо засаженный деревьями, он всегда походил на лес, а сегодня кроны ив и яблонь по сторонам тропинки волшебным образом переплели друг с другом, и получилась настоящая живая анфилада под зелеными сводами ветвей. Тесей быстро прошагал между рядами тихо переговаривающихся гостей к убранной цветами арке, знаменующей собой врата в новую, семейную жизнь. Отец и мама подошли к нему: оба невероятно нарядные и взволнованные так, как будто они на оглашении результатов министерских экзаменов, а не на свадьбе.

Мама поправила воротник его мантии и плачущим голосом воскликнула:

— О, мой дорогой!.. Ты красавец!

— Надеюсь. Я старался!

Это было правдой: он за всю жизнь не стоял столько перед зеркалом, сколько сегодняшним утром. Тесей взглянул на отца, но тот с виноватым видом покачал головой: Ньют до сих пор не появился. Ну это уже просто предательство!

Распорядитель торжества деликатно тронул Тесея за рукав, прислушался к чему-то и, будто в самом деле услышав вдалеке шаги невесты, объявил:

— Пора начинать!

Мама панически переглянулась с отцом.

— У Ньюта ведь кольца… Не волнуйся, мы дадим вам наши!

Она потянула с пальца обручальное кольцо, когда в зарослях что-то зашуршало, и появился Ньют, трансгрессировавший в спасительном дюйме от ствола древней яблони и на ходу вытряхивающий листья из волос. С ним была его американская подруга, с пылающим лицом и в вечернем платье. Она спешно села на ближайший стул, а Ньют бросился к Тесею.

— Прости! Я напутал со временем, а потом еще нюхль…

Секунду назад Тесей был уверен, что зол на него донельзя: неужели нельзя не начудить хотя бы в такой день? Были у него мысли и похуже: что Ньют не опаздывает и не забыл, а намеренно не явится, потому что…

— Я рад, что ты пришел, — искренне сказал Тесей, глядя ему в глаза.

Ньют немного нервно усмехнулся.

— Конечно, я ведь принес кольца!..

— Не только поэтому. — Брат отвел взгляд, неуверенно улыбнулся, и Тесей с подозрением спросил: — Но с кольцами же все в порядке?..

Ньют схватился за карман.

— Да, да, я…

Он замолчал.

Среди деревьев впереди, на другом конце лужайки, мелькнуло белое. Гости смолкли, единой волной повернулись туда. В зарослях кругом голубели колокольчики, среди ветвей и на серебристой ткани свадебного шатра вспыхивали разноцветные огни светлячков и все это было очень красиво, наверное, но Тесей ничего не видел, кроме той картины, для которой только и нужна была эта рама: как под руку с отцом идет к нему Лита Лестрейндж в белом платье. Конечно, нельзя так думать, зная, чего это стоило ей, но сейчас Тесей был благодарен ее фамилии, ее мрачной семье с их зловещей славой. Не будь этого, его бы она уж конечно не дождалась, какой-нибудь счастливый мерзавец давным-давно прибрал бы ее к рукам. Но ему повезло. Черт возьми, как же ему повезло… Церемония еще даже не началась, все торжественные речи были впереди, но Тесей смотрел на Литу и молча клялся, что будет любить ее так отчаянно, преданно и безумно, как никто еще никого не любил. Что докажет судьбе: он заслужил свою удачу.

Мистер Лестрейндж подвел Литу к нему. Сняв с левой руки дочери перчатку, он вложил ее нежные пальцы в ладонь Тесея, и вдвоем они повернулись к цветочной арке и стоявшему перед ней церемониймейстеру.

— Леди и джентльмены! — начал тот, подняв руки, и шатер погрузился в полумрак, а на ткани загорелись звезды. — Мы собрались здесь ныне, чтобы отпраздновать союз двух любящих сердец! Тесей Саламандер, берете ли вы эту женщину, чтобы любить и почитать ее, в болезни и здравии, в богатстве и бедности…

И вы еще спрашиваете!

— Да!

Наверное, он сказал это до смешного громко.

— Лита Лестрейндж, берете ли вы…

Рука Литы едва заметно дрожала. Тесей видел ее лицо сквозь вуаль — широко распахнутые глаза и крепко сжатые губы, и спасибо небесам за свадебную моду, все здесь попросту ослепли бы, не будь на ней фаты.

— Да, — ответила она, тихо и твердо.

Ньют подал им кольца, вырвавшиеся из палочки распорядителя искры закружились вокруг них, и Тесей поднял с лица Литы фату. Она плакала. Он никогда раньше не видел, чтобы она плакала… Это был слишком соленый поцелуй для свадьбы, и слишком страстный тоже, но им было все равно.

— Я люблю тебя, — прошептал он ей, и Лита на секунду спрятала свое прекрасное лицо у него на груди.

— Я тебе верю.

***

Распорядитель торжества взмахнул палочкой, и ткань свадебного шатра лопнула сотнями лоскутов, они осыпали сад и обратились гирляндами трепещущих на ветру белых флажков. Ряды стульев разлетелись в стороны, между каждой парой из них возникли столики, украшенные венками из цветов, ивовых веток и заколдованных свечек, а по воздуху поплыли серебряные подносы с шампанским. Гости хлопали, кричали поздравления и пожелания счастья. Новобрачных окружила настоящая толпа, и Ньют, решив подождать своей очереди, отошел к деревьям. Тина стояла там, очень красивая в своем сверкающем синем платье. Она улыбнулась ему, он ей, они постояли рядом в смущенном молчании.

— Они очень красивая пара, — наконец заговорила Тина, взглянув на Литу и Тесея вдалеке.

— Как и ты, — немедленно ответил Ньют и тут же понял, что это звучит очень криво. — То есть мы. То есть только ты! Ты… очень красивая сегодня.

Тина засмеялась, но это был совсем не обидный звук.

— Наверное, твой нюхль тоже так решил. — Она шевельнула свою вышитую юбку: несколько блестящих бусин на ней отсутствовали, оставив после себя только торчащие нитки.

— Прости! — Сегодня он извиняется еще больше, чем обычно…

— Не страшно, — быстро сказала Тина и снова улыбнулась. — Главное, мы успели вовремя!

Ох да… Все остальное сегодня творилось исключительно невовремя. Даже пригласить ее пойти с ним сюда Ньют едва успел: Тина шла повидать Куини и Якоба, когда он трансгрессировал к дверям ее квартиры и чуть не сбил ее с ног.

— Тина! — он поймал ее за руки и помог вернуть равновесие. — Прости, я… Ты уходишь?

Тина одернула жакет и поправила шляпу.

— Куинни позвала меня на обед.

— О, ясно… А я хотел… Я подумал, может быть, ты бы… Ты не против свадьбы? Со мной. То есть пойти со мной на свадьбу!

— Чт… Ах да, свадьба твоего брата!.. Но я ведь почти не знакома с ним… Не считая того, как заколдовала его в Париже.

— Он уже забыл. Но я помню!

Тина засмеялась.

— Хорошо. Я… я отправлю Куини сову и переоденусь.

Ньют тоже отправился домой переодеваться, собираться с мыслями и напоследок проведать глиноклока с раненым глазом. Стрелка часов неумолимо ползла вперед. Что ж, по крайней мере с ним будет Тина! Если бы не эта свадьба, он бы, наверное, и не набрался смелости пригласить ее куда-нибудь… Ньют пригладил волосы, смахнул с мантии невесть когда прицепившийся к ней пух, похлопал по карману, куда утром положил кольца… И обнаружил, что карман пуст.

Он оббегал весь подвал, заглядывая под каждый куст, но треклятые нюхли как сквозь землю провалились. Манящие чары на них не действовали — он не представлял, откуда именно их надо приманить. А до начала церемонии оставалось всего полчаса. Тесей лишний раз убедится, что толку от него нет, а Лита… Ньют проверил пещеру руноспуров, но нюхлей не оказалось и здесь. Снаружи донесся какой-то шорох. Ньют кинулся на этот звук и едва не столкнулся с Тиной, сине-сверкающей и волшебной, как китайский лазурный дракон. Надо было что-то сказать ей, хотя бы поздороваться, но ее появление как будто стукнуло его заклятием немоты.

— Прости, что врываюсь, но ты не открывал дверь пятнадцать минут, — сказала она. — Мы не опаздываем?

— Опаздываем, — признал Ньют в полном отчаянии, — но надо найти нюхлей!

На лице Тины отразился настоящий ужас.

— Теперь их уже… не один?

— Боюсь, что нет…

Губы Тины сурово сжались. О нет, она злится и сейчас просто уйдет… Сердце у Ньюта упало так, будто из соседнего куста на него бросился дементор, и тут Тина вдруг рассмеялась.

— Слава Мерлину, здесь не Нью-Йорк! Уж здесь ты точно знаешь, где они могут быть?

— Кажется, да! Идем!

И Ньют решительно направился к теплице. Там прятались теплолюбивые фвуперы и другие тропические птицы, спрятанные от жмыров стеклянными стенами. Нюхли никак не могли бы сюда пробраться, но и выбраться отсюда не смогут. Ньют открыл стеклянную дверцу и пропустил Тину внутрь.

— Там нет никого опасного, не волнуйся.

У Тины вырвался нервный смешок, но она ничего не сказала и вошла в теплицу. Здесь было очень душно, сыро и тепло, от густого аромата цветов и зелени кружилась голова. Ярко-малиновый фвупер спорхнул на нижнюю ветку, с любопытством глядя на гостей. Тина восхищенно разглядывала его, и польщенная вниманием птица распушила перья и защебетала.

Ньют махнул на него палочкой:

— Силенцио!

Фвупер немедленно смолк. Тина удивленно взглянула на Ньюта.

— Почему? Он красиво пел.

— Да, но их пение влияет на разум и может даже свести с ума. — Ньют оставил дверь приоткрытой и, поманив Тину за собой, отошел от входа в заросли и поднял палочку к высокому стеклянному потолку, изменяя погоду снаружи.

— Что мы делаем? — шепотом, как заговорщица, спросила Тина, и Ньют ощутил прилив невероятной уверенности от этого «мы».

— На солнце стены будут сверкать так ярко, что ни один нюхль не устоит. Мы запрем их здесь и переловим!

Тина кивнула. Сняв с шеи длинное искрящееся ожерелье, она осторожно положила его перед дверью теплицы.

— Чтобы им точно захотелось зайти, — сказала она.

Долго ждать не пришлось. Маленькая тень мелькнула за стеклом, затем к нему прижались приметные когтистые и загребущие лапы, но унести с собой это большое и сияющее нечто не получилось, и нюхль скользнул вдоль стены к дверям. Ожерелье Тины зашевелилось, поползло наружу… Прибрав его к рукам, взрослый нюхль юркнул в кусты. За ним потянулись детеныши, один, другой, третий… Когда все оказались внутри, Ньют захлопнул дверь теплицы и торжествующе воскликнул:

— Акцио!

Заклинание швырнуло ему в руки брыкающегося черно-белого нюхленка. В кармашке у него оказался ключ от чулана и давным-давно пропавший школьный значок.

— У этого нет. Ты…

— Ай!

Тина поймала манящими чарами сразу двоих маленьких нюхлей, а те вместо того, чтобы покориться судьбе, вцепились в ее платье, щекоча ее, царапаясь и пытаясь откусить побольше бусин.

— Ах вы!.. Акцио!

Оба нюхля перелетели к Ньюту, и у обоих пропавших колец не оказалось. Тина, тем временем, бросилась в заросли за последним детенышем, а воришка-старший улепетывал со всех ног, ловко петляя между деревьями.

— Акцио! — крикнул Ньют, но нюхль успел научиться на собственном опыте и вцепился в ближайший корень так крепко, что чары не смогли сдвинуть его с места.

— У этого ничего нет! — донесся из зарослей голос Тины.

Ну конечно, подумал Ньют, только главарь этой бандитской шайки был настолько нахальным, чтобы воровать у него из карманов! Ньют бросился к нему, и нюхль с ловкостью белки вскарабкался на дерево. Терпение у Ньюта кончилось.

— Акцио!

Одновременно с ним это же заклинание применила и Тина. Нюхль вцепился в толстую ветку над их головами, но не предусмотрел эффекта удвоенных манящих чар. Раздался оглушительный треск, хруст, и ветка вместе с отчаянно верещащим вором отвалилась и рухнула вниз.

Как будто их накрыло шелестящим зеленым и очень тяжелым одеялом. Барахтаясь в хаосе прутьев и листвы, Ньют попытался высвободить руку, но оказалось, палочку он выронил. Откуда-то из-под листьев раздался невнятный возглас Тины. Ньют в панике разгреб ветки, боясь обнаружить, что с ней что-то стряслось. Растрепанная, грозно сверкающая глазами, Тина села и вытянула руку с палочкой у него над плечом.

— Ну хватит! Акцио!

Нюхль плюхнулся ей в руки. Тина ловко перехватила его за задние лапы, потрясла, и злополучные кольца высыпались ей на колени вместе с фантиками из яркой фольги, монетами и блестящей бронзовой пуговицей. Тина встретилась с Ньютом глазами. В волосах у нее застряли листья, на щеку налип песок, и бисерная бахрома растерзанного платья расплескалась ей на шею и плечо. В ветвях над ними заливались взбудораженные фвуперы, и может, это было из-за них, но Ньют вдруг понял, что не может даже моргнуть, только бы не переставать смотреть на нее. Вот так себя и чувствуют нюхли, должно быть, когда видят что-то блестящее: оно такое…такое чудесное, что невозможно не прикоснуться. Осторожно, как будто она была бабочкой или дикой птичкой, Ньют протянул к Тине руку и вытер пыль у нее со щеки. И… и все, убрать руку уже никак не получилось, и отодвинуться тоже, и оставалось двигаться только вперед, и…

Неужели он правда поцеловал ее?

Щеки у Тины пылали, и Ньют все пытался и не мог посмотреть ей в глаза, и тут взгляд его упал на золотые ободки у нее на коленях.

— Мерлинова борода! — вырвалось у него. — Мы забыли про свадьбу!

Что было бы, задержись они еще хоть на минуту, Ньют побоялся себе даже представить. Взяв с летающего подноса два бокала, он поборол желание выпить залпом оба, не то для успокоения, не то как головокружительный торжествующий тост. Он поцеловал Тину! И она не рассердилась, не арестовала его, не сбежала в Париж! Он отнес ей шампанское, и они снова будто взялись взглядами за руки, смущенно улыбнулись друг другу и опять не нашли слов.

Едва заметные среди деревьев музыканты заиграли красивый старомодный вальс, освобожденную от стульев лужайку залило жидкое серебро из палочки свадебного распорядителя, образовав безупречно ровный танцевальный помост. Тесей и Лита под аплодисменты гостей закружились в первом танце, затем к ним присоединились другие пары. Как шафер, Ньют должен был бы пригласить на танец подружку Литы, но она обошлась без подруг, и с пришпоренной шампанским отвагой он повернулся к Тине:

— Потанцуем?

Она глубоко вздохнула и кивнула так решительно, как будто шла на опасное мракоборческое задание, а не на танцплощадку.

Если не считать брачных танцев взрывопотама, Ньют никогда не ощущал себя большим мастером в танцевальном вопросе, но сейчас это странным образом было не важно. Он поцеловал Тину! Танцы не могут быть страшнее этого!

Они медленно кружили по серебряной лужайке, под пальцами Ньюта была бисерная бахрома на талии Тины, и он чувствовал себя самым богатым нюхлем на свете. Над садом сгустились сумерки, в ветвях деревьев и на столиках зажглись разноцветные огоньки. Одна мелодия сменялась другой, то медленнее, то быстрее, и это было по-новому, необыкновенно и здорово: слышать молчание Тины так близко, что оно лучше всяких слов. Под конец очередной песни они оказались на самом краю танцплощадки, и Ньют, вынырнув из благоухающей зеленью и Тиной тишины, обнаружил в нескольких шагах Тесея и Литу. Они отдыхали от танцев и о чём-то разговаривали с Трэверсом из министерства. Удивительно: тот всё-таки умеет улыбаться, а не только наводить ужас на людей.

— Она красавица, — сказала Тина, тоже смотревшая на них. Она быстро взглянула на Ньюта и тут же опустила глаза.

— Да, — ответил он просто и взял Тину за руку. Он не представлял, как объяснить ей, что это все правда не важно больше: ни то, что Лита красавица, ни то, что было в школе, вообще ничего, кроме их с ней встречи в Нью-Йорке, и какао, и таракана в чайнике, и ее саламандровых глаз. Собравшись с духом, он договорил: — Но она не ты.

В этот раз Тина не отвела глаза и медленно, счастливо улыбнулась.

— А я думал, ты уже сбежал, братец! — Тесей под руку с Литой подошел к ним. — Мисс Голдштейн. Спасибо, что пришли.

— Желаю вам счастья! — вежливо сказала Тина. — Очень большого и долгого!

— Да, конечно! — присоединился к ней Ньют. — Мы… Я очень… Я счастлив за вас!

Лита улыбнулась ему, а Тесей, взглянув на нее, вдруг протянул руку Тине.

— Позволите вас на один танец? Уверен, нам есть о чем поговорить. О том заклятии из французского министерства, например!..

Засмеявшись, Тина пошла с ним на танцпол. После нескольких секунд тишины Лита мягко спросила:

— Потанцуешь со мной?

Вот теперь Ньют со всей определенностью понимал, что танцор из него никудышный, но Лита как будто не возражала.

— Я рада, что ты пришел, — сказала она.

Ньют собирался снова извиняться и объяснять про нюхлей, но понял, что вовсе не это хотел бы ей сказать.

— Я тоже рад, что я пришел, и… и вижу, что у тебя теперь есть семья. — Он оглядел танцующих гостей, отмечая среди них кузенов, тетушек, племянников, двоюродных бабушек. — Такая большая семья!..

Лита негромко засмеялась.

— Спасибо тебе.

— Да за что же… — смутился Ньют.

— Ты помог мне дожить до этого дня. Просто поверь! — Лита требовательно смотрела ему в глаза. — И согласись прийти на обед.

Улыбаясь, Ньют кивнул.

— Конечно.

— Профессор Слизнорт всегда меня хвалил, если помнишь, так что готовить я умею! Обед ведь не может быть сложнее в изготовлении, чем умиротворяющий бальзам?

Они оба засмеялись и заговорили о Хогвартсе, вспоминая те далекие годы, и оказалось, эти воспоминания больше не горчат, только греют: их общее прошлое, никак не спорящее с их разным будущим.

Музыка стихла. К Лите подошел ее отец, и Ньют, напоследок улыбнувшись ей, оставил их вдвоем. Тесей все еще о чём-то разговаривал с Тиной на другой стороне лужайки, и Ньют направился к ним, но тут его поймали родители.

«Как ты мог опоздать? Это же свадьба твоего брата! Теперь твой черед, дорогой! Волшебные звери, конечно, замечательные, но помимо них на свете и замечательные девушки бывают. Ты помнишь милую Анабель Браун? Она… » — зазвучала противоречивая растроганно-негодующая мамина речь, оборвавшаяся, когда к ним подошла замечательная девушка в синем платье.

— О!.. — Мама, отыскивавшая в толпе гостей какую-то Анабель, с любопытством воззрилась на Тину. — Простите, мы не знакомы.

Ньют снова взял Тину за руку и ощутил прилив той волшебной уверенности, которую разом терял и обретал рядом с ней.

— Это моя Тина. То есть… просто Тина. — Она тихонько засмеялась, взглянула на него, и Ньют забыл, где он и с кем разговаривает, и сказал то, что пытался сказать весь вечер, а может, и весь год: — И я ее люблю.